«Заповедник чувств»

Дженнифер МЕТТОУЗ ЗАПОВЕДНИК ЧУВСТВ

Пролог

С выключенными фарами она объехала припаркованные автомобили. Оставшееся сзади имение сияло огнями, музыка наполняла воздух. Я выполнила свои обязанности, сказала она себе, пытаясь думать о будущем. Она приехала сюда обучать племянницу хозяина имения и справилась со своей работой неплохо. Здесь она хоть немного избавилась от пресса братской любви и без особого горя пережила годовщину разрыва своих отношений с героем ее неудачного романа.

По привычке она нажала на тормоза, подъехав к воротам. Как утомительно это все: постоянно останавливаться, выходить из машины, открывать ворота, проезжать через них, снова останавливаться и закрывать их. Но сегодня вечером ворота были открыты, никто их не охранял.

Вдруг она вспомнила про свой ключ. Он все еще в ее сумочке! Она остановила автомобиль и подумала, не вернуться ли в домик, чтобы оставить его на кухонном столе, но затем передумала, боясь, что ее увидят и начнут задавать вопросы. Потом она подумала, а не выбросить ли его. Девушка медленно поднесла ключ к губам. Нет, она его не выбросит. Она сохранит его как сувенир и, если когда-нибудь ее спросят о нем, расскажет о сказочном поместье с запертыми воротами, в котором работала однажды летом, когда была молодой.

Где она работала? И что расскажет о своей любви?

Девушка мчалась по Океанской Авеню так словно ее преследовали. Издалека мыс с «Убежищем среди скал» светился огнями Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Как будто ее душа осталась там, позади.

Глава 1

Чем ближе был Ньюпорт, тем большую тревогу испытывала Диана. Сердце у нее сжималось от невольного страха. Понимая, насколько нелепы ее опасения, она пыталась успокоиться. В конце концов, что случилось? Она едет в Род-Айленд, чтобы в ближайшие два месяца давать частные уроки милой пятнадцатилетней девочке — вот и все.

Но как ни пыталась Диана себя успокоить, она знала, что это не совсем так. С той минуты как она приняла это предложение, до нее доходили непонятные намеки, отголоски каких-то странных разговоров.

— Вы собираетесь заниматься с девочкой Осборнов этим летом?! — воскликнула Грейс Матиас, встретив Диану через час после того, как она покинула кабинет директрисы. Грейс преподавала рисование в их академии в Фервью, частном учебном заведении-интернате штата Вермонт, где Диана работала уже три года.

Диана опустила тяжелую стопку итоговых экзаменационных работ на стол.

— Прекрасно, не правда ли? — улыбнулась она.

Сисси Осборн была одной из ее любимых студенток, и перспектива провести с ней лето, да еще и получить за это плату, очень ее взбодрила. К тому же она увидит исторический Ньюпорт в Род-Айленде — это место, где ей всегда хотелось побывать. Конечно, были и другие причины, побуждавшие ее уехать из Вермонта именно этим летом. Но она не хотела даже думать о них, опасаясь, как бы кто-нибудь по выражению ее лица не догадался об этом.

— Вот тебе на! — сказала Грейс. — Подумать только!

И она выплыла из комнаты, заставив Диану с изумлением посмотреть ей вслед. Пожав плечами, Диана налила себе чашку кофе и взглянула на Милдред Прайс, тоже преподававшую английский.

— Вы хоть что-нибудь в этом понимаете?

— Должно быть, это как-то связано с тем, что вы будете жить с семьей Сисси.

— О! — Диана удивилась еще больше. — На самом деле я не буду жить с ними. Они предоставляют мне несколько комнат над своим гаражом.

Пока Милдред, задумчиво нахмурившись, жевала сандвич, Диана вдруг ощутила, как растет ее тревога.

— Разве Каррингтон вам ничего о них не говорила? — спросил Милдред.

— Немного. Сисси — единственный ребенок, ее мать разведена. Они живут в Манхэттене, а летом уезжают в свой дом в Ньюпорте. Дом принадлежит не миссис Осборн, а ее дяде.

Диана открыла холодильник, нашла свой коричневый пакет и села напротив Милдред.

— Она не упоминала, что дом ее дяди…

— Называется «Убежище среди скал»?

— «Убежище…» У дома есть название, — улыбнулась Диана.

Ей нравилась эта идея — давать домам названия. Им со Скипом нужно поломать голову и придумать для фермы что-нибудь более поэтическое, чем «Белая сыроварня».

— Да, но сказала ли она тебе, что «Убежище…» — один из ньюпортских особняков?

Опустив бутерброд, Диана застыла.

— Сюрприз, сюрприз! — Милдред даже не улыбнулась.

Диана сделала глоток и протолкнула застрявший в горле кусок.

— Я думала, что там будет просто мило. Ведь большинство девочек здесь… Неужели их семья так богата?

— Думаю, что богата. Знаете, они из Прескоттов. Осборн — это фамилия матери Сисси в замужестве.

— Прескотты?

— Угу. Стальные Прескотты. — Диана представляла, какой у нее сейчас растерянный вид. — Честное слово, Диана, мне так и хочется спросить: где вы были все это время?

Я путешествовала по страницам книг, собиралась она ответить, но промолчала.

Обе не заметили, что доктор Вильсон, сидевший у окна в кресле с подголовником, прислушивается к их разговору.

— Прескотты… — пробормотал старый преподаватель, попыхивая трубкой. — Я не раз слышал это имя.

Повернувшись, Диана устремила на него напряженный взгляд.

— Вы знаете этих Прескоттов, док?

Старик хихикнул.

— Знаю?! Господи, нет, конечно. Их имена часто мелькали в газетах, вот и все. Меня-то это мало интересует, но именно благодаря рассказам о подобных людях газеты быстро расходятся.

— Каких людях?

Ей было явно не по себе.

— Ну, о богатых людях, людях из общества. И чем бы они не занимались, все тут же приобретает крайне важное значение, не так ли? — Богатые люди? Люди из общества? Диана завернула сандвич и сунула его в сумку. — Тем не менее о них не так-то много слышно с тех пор, как умер старик и все перессорились, — продолжал Вильсон. Внезапно он взглянул на нее с явным интересом. — Вы говорите, что проведете с ними лето?

— Д-да. Сисси провалилась на экзамене по английскому в этом семестре, хотя мне трудно понять, как это могло случиться. — На мгновение забота о девочке заполнила все мысли Дианы. — Как бы то ни было, ее мать попросила, чтобы кто-либо позанимался с ней в их летнем доме. Это удобнее, чем посещать летние занятия, и разумнее, чем повторять курс английского в следующем году.

— Но будьте осторожны, маленькая леди. Они вращаются на совсем другой орбите, чем мы, обыкновенные люди. Конечно, я могу ошибиться. Газеты о них давно ничего не писали. А когда писали, то в этом не было ничего приятного. И этот дядя в Ньюпорте, которого вы упоминали, как его зовут?

— Я… я не знаю.

— Так вот, он постоянно фигурировал в различных историях как главное действующее лицо. На вашем месте я бы держался от него подальше.

Диана убеждала себя, что глупо прислушиваться к сплетням. Тем не менее за две недели, прошедшие со дня окончания учебного года, ей не раз вспоминался этот разговор, и она гадала, куда же на самом деле едет.

Чаще всего она ничего не знала о семьях своих студентов. События в классе значили для нее больше, чем состояние и титулы их родителей. Она выросла в семье, которая зарабатывала на жизнь собственным трудом, и считала себя не хуже других и «лучше многих», как любил говорить ее отец.

Сейчас ей лишь хотелось, чтобы другие преподаватели не вели себя так странно. Как будто они знали нечто ей неизвестное. Она мысленно возвращалась к беседе с мисс Каррингтон, пытаясь припомнить что-либо, способное пролить свет на все это. Но директриса говорила только об уединенном образе жизни Сисси и убеждала Диану, что ей следует с пониманием относиться к этой особенности и держаться от них в стороне.

— Они даже не заметят, что я там нахожусь, — кивнула она, полностью соглашаясь с директрисой.

— Очень хорошо. Я рада, что вы это понимаете. Но даже сейчас, заплатив дорожную пошлину за проезд по Ньюпортскому мосту, Диана все еще не понимала, о чем идет речь.

Она начала лишь кое о чем догадываться, и ощущение нарастающего беспокойства не оставляло ее. Переключив скорость своей красной «тойоты», Диана вписалась в поток машин, проезжавших по высокой и широкой дуге. Под ней были безжизненные свинцовые воды залива Нарагансет, забитого лодками, отражавшего тяжелое серое небо. Жаркий влажный день, словно дурное настроение, спустился на Акиднек-Айленд. Похоже, еще до ночи наверняка начнется шторм.

Диана устала. И дело было не только в том, что пять часов она провела в дороге. Далеко за полночь братья высказали ей свои бесчисленные страхи и опасения по поводу дурацкого решения провести лето вдали от дома. Это сборище они называли прощальной вечеринкой.

Словно ей было мало собственных дурных предчувствий, они снабдили ее телефонами «Скорой помощи» в Ньюпорте на случай, если она серьезно заболеет; картой города, на которой красным были обведены все полицейские участки в городе; деньгами на дополнительные расходы; самым лучшим кремом от загара, какой только был в продаже. Братья не забыли напомнить о комплекте нижнего белья и завершили свои заботы баллончиком со слезоточивым газом: Ньюпорт — крупный город, летом там много всяких людей, и кто знает, на кого можно налететь! И это они упрекали ее в богатом воображении!

Они хорошо уживались, все пятеро, но иногда ей хотелось, чтобы братья уделяли ей меньше внимания. Вот еще одна причина, почему она так охотно откликнулась на предложение директрисы. Пора проявить самостоятельность. Этим летом она докажет, что может прожить одна. И пусть они приготовятся к новости, которую она сообщит им при возвращении: она уже подписала договор на аренду отдельной квартиры.

Правда, она уже сейчас думает, как ей будет недоставать Скипа. Они последними уехали из дома на ферму, где росли под крылом родителей. А теперь наступает и ее черед идти своим путем и расстаться со Скипом. Осенью он женится, он и Веан умоляли ее остаться, но Диана не могла избавиться, от мысли, что станет лишней. Она воспринимала опеку братьев как должное, поскольку была единственной девочкой и самым младшим членом семьи. Кроме этого, она знала, что не раз давала повод беспокоиться о себе — сколько раз им приходилось вытаскивать ее из драк в школьном дворе, в которые она ввязывалась, не зная, против кого направить свой бессильный гнев после смерти матери!

И затем этот ее роман с Роном Фрезером… Даже теперь, спустя год, после того как он оставил ее, она все еще испытывала боль.

Как можно было так ошибиться в этом человеке? Она же не была столь наивна, чтобы стать жертвой первого же парня, обратившего на нее внимание. Она встречалась со многими молодыми людьми, «о тут ей показалось, что в нем есть что-то особое. Это были те зрелые отношения, о которых она мечтала с тех пор, как окончила колледж и поступила на работу.

Когда они стали встречаться, Диана проработала в Фервью уже полгода. Он был чем-то вроде знаменитости, всегда широко улыбался, обзавелся большим гардеробом, работал в самом большом местном банке и гордился своим умением подниматься по служебной лестнице. Через полгода он попросил ее выйти за него замуж.

Съезжая с моста, она взглянула на себя в зеркало — лицо утомленное и слишком бледное.

Что ж, в конце концов, не бросил же он ее прямо у алтаря. Рону хватило порядочности позвонить за неделю и предупредить, что он передумал. Она и сейчас вздрогнула, вспомнив то потрясение, которое испытала, когда до ее сознания дошел смысл его слов.

Рон сказал, что сожалеет, но в действительности они не созданы друг для друга. У них совершенно разные взгляды на жизнь, и Диана будет благодарна ему за этот проступок. Затем на несколько недель исчез из города, взвалив на нее все хлопоты по отмене свадьбы, к которой готовились не один месяц. Тогда ей повезло — у нее была большая и дружная семья, которая и помогла ей пережить случившееся.

Через пару, месяцев она с облегчением и удивлением поняла, что переболела Роном. Увидев его в костюме с жилетом и разъезжающим по городу на арендованном «мерседесе», она не могла понять, почему увлеклась им. Он был прав: они не подходили друг для друга. Женщина, с которой он стал встречаться сразу после их разрыва, а может быть, еще до нее, больше соответствовала его вкусу. Она была старше его, выше по служебной лестнице и лучше вписывалась в его образ жизни.

Оказалось, что пережить разрыв с Роном было легче, чем переносить чувство жалости, которое проявлял каждый встречный-поперечный. Бедная Диана! Остаться одной, когда Рон выставил напоказ всему городу свою новую подругу! Она справилась с потерей любви, но чужое сочувствие, к тому же ежедневное, вызывало и гнев, и смущение.

Сетования по поводу того, что в ее жизни нет любви, были бесконечными и угнетающими. Ее братья выступили здесь главными зачинщиками. Она стала ходить на свидания с молодыми людьми, но в лучшем случае это были случайные встречи ради новых ощущений. Каждый раз она возвращалась домой с убеждением, что не позволит себе снова увлечься. Затем Энди устроил ей встречу с одним из своих шефов по работе, а Джордж познакомил со своим неженатым соседом. Скоро ее жизнь превратилась в вереницу непрерывных свиданий.

Ее настойчиво уговаривали найти свое счастье с каким-нибудь мужчиной. Но почему братья не допускали мысли, что она может быть счастливой и в одиночестве? Может быть, они испугались, что ей грозит участь синего чулка?

Забавно, но иногда она и сама стала так думать. Многие мужчины, с которыми она встречалась, не были лишены обаяния, и ей хотелось в кого-нибудь влюбиться. Но после второго или третьего свидания выяснялось, что у них нет ничего общего.

Возможно, пережитое потрясение было слишком чувствительным, требовалось время, чтобы она преодолела неприятие противоположного пола, но сейчас больше всего ей хотелось побыть одной.

Предложение мисс Каррингтон было для Дианы неожиданной удачей, прекрасной возможностью ускользнуть от назойливо опекавшей ее семьи и от воспоминаний о разрыве с Роном. Как все они не понимали, что одиночество ей необходимо, чтобы исцелиться?

Думая об этом, Диана отъехала к краю дороги и вытащила карту. Сориентировавшись, она снова влилась в поток транспорта.

Судя по карте, ей нужно было повернуть в сторону от гавани и поехать по Беллевю Авеню. Она много читала о знаменитых ньюпортских коттеджах, но одно дело читать, а другое — увидеть их воочию. Построенные во время «позолоченного века», это были настоящие дворцы из мрамора и гранита, окруженные роскошными парками. Некоторые из них перешли к обществу охраны памятников и были открыты для публики, большинство же находились в частном владении у элитарных слоев общества и служили местом летнего отдыха. Принадлежали ли Прескотты к этим слоям? Было ли «Убежище среди скал» подобным дворцом?

Беллевю Авеню, окончившись крутым поворотом, перешло в Океанскую Авеню. Ее сердце забилось быстрее: «Убежище среди скал» где-то здесь. Перед ее глазами предстал океан. Это не спокойная вода гавани, волны здесь набегали одна на другую, обрушиваясь на высокую набережную, тянущуюся вдоль береговой линии. Дорога стала узкой и извилистой, где-то вдали загремел гром.

Наконец она заметила высокие металлические ворота с надписью «Убежище среди скал».

Возвышаясь над морем, со стороны дороги дом казался частью скалы, поднявшейся здесь в незапамятные времена. Постройка была в английском стиле, как показалось Диане с первого взгляда. Она прикоснулась к воротам и отступила — они были крепко заперты. Табличка оповещала: «Частная собственность. Вход воспрещен. Нарушители будут преследоваться по закону». С чувством растущей беспомощности Диана огляделась вокруг. Владение окружала восьмифутовая стена, в нескольких местах ее висели предупреждения об электронном надзоре.

За воротами она увидела знак, предупреждавший о злых собаках. В нескольких футах от первого находился второй такой же знак.

Диана любила собак, но эти настойчивые предупреждения не прибавили ей хладнокровия. Стараясь выглядеть беспечной, Диана стала высматривать камень или палку на случай, если воображаемые громадные трехголовые создания внезапно набросятся на нее.

Тут она вспомнила о ночном подарке Джорджа, торопливо вернулась к своему автомобилю и достала маленький баллончик со слезоточивым газом. Правда, мысль о том, что она может причинить вред невинному животному, смущала ее, но если вдруг появится целая свора злых сторожевых псов, слезоточивый газ выручит ее.

Диана снова вернулась к воротам. Дом слишком далеко, до него не докричишься. Перелезть через стену или, как подобает воспитанным людям, найти телефон? Но где? Повернув голову, она случайно разглядела вмонтированное в ворота переговорное устройство и с облегчением вздохнула.

Оставалось нажать кнопку. Никакого ответа. Она нажала еще раз. Прошло пять минут напрасного ожидания. Диана опустила голову и застонала. Или переговорное устройство не работает, или никого нет дома. В бессилии она ухватилась за ворота и сильно тряхнула их.

Диана не расслышала шума приближавшегося мотоцикла и заметила его, только когда он с ревом остановился сзади нее. Она в панике обернулась, как раз в тот момент, когда с него спрыгнул высокий темноволосый молодой человек, который снял свой шлем и двинулся прямо к ней.

Он был шести футов роста и казался худощавым. Черная рубашка и потертые джинсы облегали крепкое мускулистое тело. Развевавшиеся по ветру волосы были черными, как ночь, глаза закрывали защитные очки. Лицо у него было суровое, над верхней губой виднелся едва заметный шрам. Темный свирепый незнакомец шел прямо на нее, каждое его движение таило угрозу.

Никогда в жизни не попадала она в такую ужасную ситуацию. Настоящий кошмар, только вчера нарисованный богатым воображением ее братьев. С бешено бьющимся сердцем она прижалась спиной к воротам, инстинктивно подняла баллончик со слезоточивым газом и нажала на кнопку.

В следующее мгновение предполагаемый преступник согнулся пополам, кашляя и задыхаясь. Он сорвал свои очки и прижал руки к глазам.

— Проклятие! — выругался он. — Что вы сделали? Что это, черт возьми?

Диана замерла, охваченная страхом и восхищением. Она остановила этого ужасного незнакомца, который выглядел втрое больше нее. Ей это удалось! Дальше сознание приказало ей не терять времени, мчаться к автомобилю и включать самую большую скорость, пока незнакомец не пришел в себя.

Однако не успела она сделать и двух шагов, как переговорное устройство ожило.

— Чем могу служить? — раздался отдающий металлом женский голос.

Диана заколебалась. Ее взгляд перебегал от автомобиля к мужчине, который все еще кашлял и тер глаза, из которых текли потоки слез. Прицелившись баллончиком, как будто это был пистолет, она повернулась к переговорному устройству.

— Это Диана Уайт, — сказала она дрожащим голосом, — преподавательница, которую миссис Осборн пригласила для своей дочери. Откройте ворота! И пожалуйста, побыстрее!

Прежде чем Диане успели ответить, мужчина пересек разделявшее их расстояние и выбил газовый баллончик у нее из рук. Диана открыла рот, но испуг лишил ее голоса. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Может быть, это и к лучшему, подумала она сквозь охвативший ее туман. Если ее того и гляди изнасилуют или убьют, лучше уж не сознавать этого.

Мужские руки вцепились ей в плечи. Она ощутила их силу, когда ее грубо отодвинули в сторону.

— Эбби! — прорычал он в переговорное устройство, все еще смаргивая слезы со своих глаз. — Я сам открою ворота.

Диана задохнулась. В душу ей закрался страх, какого она никогда прежде не испытывала.

— О, я не знала, что вы тоже там, — ответил голос из переговорного устройства. — Хорошо. Увидимся через несколько минут, мистер Прескотт.

Первые капли дождя, упав на землю, зашипели на раскаленной солнцем дороге, подобно змеям.

Глава 2

— Не может быть! — прошептала Диана. — Вы мистер Прескотт? Владелец этого дома?

Он сердито повернулся к ней, все еще полуслепой от боли.

— А вы преподавательница, которую моя сестра, не посоветовавшись со мной, пригласила сюда?

Его голос звучал, подобно удару грома. Воздух куда-то подевался. Дождь теперь лил как из ведра.

— Д-да. Диана Уайт.

Она не могла отвести от него глаз, хотя его вид и заставлял ее сердце бешено биться. Почему она решила, что мистер Прескотт пожилой джентльмен? Разве директриса говорила, что он дядя миссис Осборн?

Она просто сказала: «ее» дядя, ничего не уточняя. Ну, чьим бы дядей он ни был, на вид ему больше тридцати пяти не дашь. Но под небритым злым смуглым лицом и поношенной одеждой трудно было разглядеть джентльмена!

Пока эти мысли проносились у нее в голове, он, казалось, укрылся невидимым плащом, придавшим ему вид человека, привыкшего командовать и пользоваться уважением окружающих.

Только сейчас она с ужасом поняла, что натворила. Диана взглянула на баллончик со слезоточивым газом, лежавший на земле, и съежилась от страха.

— Мистер Прескотт, извините. С вами все в порядке?

Она шагнула к нему, искренне желая помочь, презирая опасность, все еще исходившую от него.

— Конечно, со мной не все в порядке. Что это было, слезотовый газ?

— Его смягченный вариант. — Диана отступила. Он поднял лицо навстречу струям дождя, искаженное от мучительной боли и гнева.

— Я действительно очень сожалею о случившемся. Мне сказали, что из семьи владельца никто еще не приехал, поэтому у меня не было ни малейшего понятия, кто вы такой.

— О? Вы считаете это извинением?

Он вытащил из заднего кармана платок и вытер глаза.

— Скажите, мисс Уайт, вы всегда нападаете на любого, кто по несчастливой случайности окажется на вашем пути?

— Нет, — тихим голосом откликнулась она. — Но… — Но что? Сумеет ли она придумать что-нибудь в свое оправдание? — Вы испугали меня, — сказала она просто, опустив глаза.

На его лице там, куда попадали капли дождя, пылали яркие пятна. Господи, а если бы он был без очков!

— Ладно. В таком случае вы, может быть, в следующий раз хорошенько подумаете, прежде чем трясти чужие ворота, словно хотите выломать их.

— Выломать? — Диана сжала руки. — Я не… Ворота были заперты, и переговорное устройство… Мне показалось, что оно не работает. Послушайте, это же несерьезно, мистер Прескотт. Не лучше ли нам войти, чтобы оказать вам необходимую помощь?

— Подождите минутку! — рявкнул он. — Эвелин могла вас нанять, но это не значит, что я нуждаюсь в ваших услугах.

Диана отпрянула. Кто бы ни был этот человек, он, безусловно, не выбирал выражений.

Снова вытерев глаза, он взглянул на нее так пристально, словно до этого не видел. Мокрая блузка и шорты прилипли к телу. Она знала, что не обладает роскошной женской фигурой. С ее-то пятью футами семью дюймами роста она скорее напоминала мальчика. Тем не менее спортивная одежда смотрелась на Диане хорошо, никто ни разу не говорил, что она ей не идет.

Она также знала, что не отличается особой красотой. Ее губы были, может быть, слишком тонкими, линию носа портила шишка, и если бы не загар и небольшой слой румян, то можно было бы заметить болезненно-желтоватый оттенок ее щек. Однако она знала, что у нее красивые большие карие глаза шоколадного оттенка, длинные ресницы и густые темные волосы. Диана позволила им вырасти до талии, чтобы восполнить несовершенства лица.

Однако холодный взгляд мистера Прескотта перечеркнул ее самоуверенность. Он смотрел сурово и осуждающе, в его глазах не было того восторга, который загорался во взглядах других мужчин.

— Бог мой! Сколько вам лет?

— Почти двадцать шесть.

Ее голос звучал слабо и неуверенно.

— И где Эвелин вас откопала? — Одна его темная бровь в удивлении приподнялась.

— Эвелин? Это мать Сисси? Он едва кивнул.

— В Ф-фервью. — Что с ней случилось? Она никогда не заикалась. — Разве она вам не сказала?

— Да, конечно, — ответил он, противореча себе.

Из его глаз снова потекли слезы, и он заговорил после некоторого молчания.

— Сказала только вчера, когда было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Я даже не знал, что у моей племянницы учебные неприятности. Итак, вам двадцать пять лет, и вы из Фервью. Это значит, что вы преподаете около четырех лет?

Она сглотнула.

— Три года.

Выражение его лица не оставляло никакого сомнения в том, что именно думает он о ее короткой карьере.

— Я могу заверить вас, мистер Прескотт, что обладаю достаточной квалификацией. — Диана умолкла. Кем себя считает этот парень, допрашивая ее в такой нелепой высокомерной манере? И с какой стати она оправдывается перед ним? — Мистер Прескотт, не понимаю, почему вы сомневаетесь в моей компетентности. В Фервью сочли возможным рекомендовать меня на эту работу, и ваша сестра была удовлетворена тем, что выбрала меня. По моему мнению, вопрос исчерпан. Кроме того, идет дождь!

Но его лицо все еще выражало недовольство.

— Меня не интересует ваше мнение, мисс Уайт. Никого здесь не примут на работу без предварительного собеседования со мной.

Диана чуть не задохнулась от злости. Никогда не встречала она более невыносимого человека.

— Надеюсь, вы понимаете, что, если бы моя сестра спросила меня, я никогда не разрешил бы вам приехать сюда.

Диана призвала на помощь все свое достоинство.

— Тогда следовало позвонить мне, и я бы не тратила время на поездку сюда.

Его глаза впились в лицо Дианы.

— Я только хотел дать вам понять, что не испытываю особого счастья по поводу вашего приезда, вот и все. Прежде чем мы продолжим, вам следует ознакомиться с несколькими основными правилами поведения. — Не обращая внимания на дождь и раскаты грома, они строго посмотрели в глаза друг другу. У него странные глаза, подумала Диана, умные проницательные глаза. Она с удивлением заметила, что они не темные, как ей сначала показалось, а голубые, как небо в ясный день. И хотя, как она прекрасно знала, цвет глаз не имеет ничего общего с характером, такие глаза должны были принадлежать не бесчувственному грубияну, а доброму и отзывчивому человеку.

Тут Диана почувствовала, что краснеет.

— Что за правила?

— Ну, во-первых, хотя мебель в домике, где вы будете жить, и не представляет особой ценности, я все же надеюсь, что вы оставите ее в таком же состоянии, в каком она находится сейчас.

— Что я могу с ней сделать? Сгрызу или погружу в машину и увезу с собой в Вермонт?

Любой другой мужчина выдавил бы из себя улыбку, но мистеру Прескотту, казалось, было совершенно незнакомо чувство юмора.

— Во-первых, — продолжал он, — находясь у меня, ограничьте свою активность рамками предоставляемого вам дома. Разумеется, включая уроки моей племянницы. Я занятой человек, мисс Уайт. Большая часть времени у меня уходит на деловые поездки, но, находясь здесь, я не хочу на каждом шагу натыкаться на незнакомцев.

Диана почувствовала себя уязвленной.

— Не надо мне говорить того, что любой воспитанный человек и так понимает.

— Прекрасно. Тогда вы понимаете, что сюда не следует приглашать друзей.

— Я из Вермонта. У меня здесь нет друзей. Я не знаю никого, кроме вашей племянницы.

— Еще одно. Что бы ни происходило здесь, не должно становиться предметом для сплетен с посторонними. Вам понятно? — рявкнул он.

Она парировала, щелкнув по-военному каблуками:

— Да, сэр.

Он бросил на нее ядовитый взгляд.

— Также не терплю дерзости.

— Если мне захочется жить при диктатуре, я перееду в Иран.

— Предупреждаю, ваша работа зависит от вашего поведения.

— Это угроза?

— Вы догадались! И лучше не забывайте о ней.

— Вы, наверное, забыли, что я работаю не на вас?

— А вы забыли, что будете жить под моей крышей?

— Мистер Прескотт, вы можете подавиться вашей драгоценной крышей.

С этими словами она рванулась к своему автомобилю, однако он без труда догнал ее и схватил за руку.

— Еще одно, мисс Уайт, — продолжал он ледяным голосом. — Не суйте свой нос не в свое дело Я клянусь, что лично сдеру кожу с очередной горничной, или садовника, или преподавательницы, которая окажется репортером.

Диана задохнулась.

— Мистер Прескотт, давайте говорить откровенно, — сказала она, высвободив свою руку. — Ни вы, ни ваши… владения меня нисколько не интересуют. Я приехала сюда заниматься с Сисси, вот и все. Я — профессионал и веду себя в соответствии с этим. К себе я жду такого же отношения. Ясно? — Он не ответил. — Вы все сказали? Он немного помолчал.

— Еще нет.

Достал большой ключ, подошел к воротам и вложил его в замок — ворота с визгом распахнулись.

— Вот, — крикнул он, небрежно швырнув ей ключ, как будто все это время знал, что она не собирается уезжать. — Запирайте за собой ворота, когда бы вы ни выходили и ни входили. Это приказ.

Она смотрела на ключ и раздумывала, не швырнуть ли его обратно, но вдруг вспомнила о собаках.

— Ваши собаки на привязи? Он изумленно взглянул на нее.

— Моя последняя собака умерла три года назад. — Он перекинул ногу через мотоцикл и завел его. — Мисс Уайт! — донесся до нее его голос сквозь гул мотора.

— Д-а-а, что еще?

— Добро пожаловать в «Убежище среди скал». — Загадочные голубые глаза оценивающе рассматривали ее.

Затем он проехал через ворота. Диана старалась успокоиться.

Возле дома ее встретила высокая пожилая женщина.

— Здравствуйте. — Это был тот же голос, который Диана слышала через переговорное устройство. — Я миссис Берне, экономка. Но зовите меня Эбби, или я рассержусь на вас.

Диана Уайт. Она протянула руку, женщина тепло пожала ее.

— Бедняжка, да вы насквозь промокли.

— Я встретила мистера Прескотта у ворот, и мы немного побеседовали.

— Да, я знаю. Позвольте спросить, что вы с ним сделали? Он вернулся в ужасном состоянии, прокричал, что вы здесь и мне следует вас встретить, а затем взбежал по лестнице и захлопнул за собой дверь спальни.

— Я направила ему в лицо слезоточивый газ. Понимаете, когда я была у ворот, он вдруг откуда-то появился, напугал меня до полусмерти, поэтому…

На губах Эбби появилась улыбка.

— Так ему и надо. Он заслуживает этого, разъезжая одетый как хулиган на своей хулиганской машине.

Диане стало чуть легче.

— Газ скоро выветрится. Но может быть, кому-то следует поухаживать за ним?

Эбби отмахнулась.

— Даже умирая, Дэвид не позволил бы ухаживать за собой.

Дэвид. Итак, его зовут Дэвид.

— Эбби, я не люблю совать нос в чужие дела, но он всегда такой… странный?

Экономка, казалось, взвешивала свой ответ.

— Последние две недели он был занят со своими бухгалтерами. Конец финансового года, понимаете. Он измотался. Приезжает сюда, не говорит ни слова, только читает, гуляет у моря и катается на этой проклятой машине. — Она улыбнулась Диане. — А теперь берите свои сумки, и пойдем устраиваться.

Диана последовала за Эбби по узкой каменной лестнице, находившейся снаружи здания. Воздух в квартире, долгое время остававшейся закрытой, был затхлый, но она была изысканно и уютно обставлена в позднем викторианском стиле. Квартира состояла из гостиной, кухни и спальни.

— Здесь хорошо, — улыбнулась Диана.

— Мне тут тоже всегда нравилось. Я жила здесь с мужем, когда мы начали работать на Прескоттов.

По выражению ее лица Диана поняла, что мистер Берне умер.

— Через две недели мне исполнится семьдесят пять лет. Но я еще не собираюсь уходить на покой.

Эбби показала Диане кухню. Открыв холодильник, Диана не могла скрыть удивления: он был не только включен, но и заполнен едой.

— Я думала, вам вряд ли захочется пойти в магазин после такой дальней дороги.

Диана ощутила прилив симпатии к этой пожилой женщине, особенно после знакомства с тем чудовищем, на которого она работала.

— Спасибо, Эбби, — сказала она, сердечно пожав ей руку. — Скажите, мисс Осборн еще не приехала?

— Нет. Она приедет завтра. Что она такое натворила, что заставило вас приехать сюда?

— Провалилась на экзамене по английскому.

— С чего бы это? — Эбби покачала головой.

— Я сама не понимаю. — Диана поколебалась. — Может быть, влюбилась?

— Может быть, — с сожалением прошептала Эбби.

Диана внимательно посмотрела на нее.

— А что вы думаете по этому поводу?

— А вдруг девочка не могла учиться, расстроившись из-за того, что дядя собирается продать этот дом, где жили четыре поколения Прескоттов?

— Эбби, давно вы здесь работаете?

— В октябре будет пятьдесят семь лет. Я знала всех Прескоттов, даже того, кто построил этот дом. Я начала работать здесь за год до его смерти. Затем были Кейт и Джастин, бабушка и дедушка Дэвида. — Глаза Эбби засияли. — Ну и славные деньки тогда были! В доме держали двадцать слуг. По воскресеньям устраивались приемы, все комнаты были полны гостей.

— Как здорово.

— Что было, то прошло. Последние хозяева стали потише. Приемы были, но миссис Лоретта всегда оставалась настоящей леди.

— Мать Дэвида? Эбби кивнула.

— Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела. Я, бывало, говорила моему Эндрю, что в ней наверняка течет королевская кровь. Она и Уолтер были чудесной парой. Он тоже был очень красивым, как и все Прескотты.

— А нынешние хозяева?

— Остались Дэвид и Эвелин. Каждый из них живет своей жизнью.

— Дэвид так и не женился?

— Нет. — Эбби пошла к двери. — Послушай, малышка. Если тебе что-либо понадобится, сразу приходи ко мне в большой дом.

— Спасибо. — Она не собиралась даже приближаться к этому дому, пока там будет Прескотт.

— И будь осторожна, эти ступеньки скользкие.

Глава 3

Диана проснулась от шума волн, клекота чаек и вдохнула запах мокрой травы и соленого морского воздуха.

Выскользнув из постели, она подошла к окну. Солнце ярко светило, капли дождя быстро сохли под его лучами, сверкая как драгоценности. Этим утром она радовалась своему приезду в Ньюпорт.

Она пошла на кухню сварить кофе. Как жаль, что нельзя позвонить Скотту и сообщить о благополучном прибытии, в ее домике не было телефона.

Чувствуя себя отрезанной от внешнего мира, она пошла в ванную и включила душ. По крайней мере, горячая вода у нее была!

К десяти часам она высушила волосы и сделала аккуратный шиньон.

Ей не терпелось выйти из дома и осмотреть окрестности, но, учитывая предписания мистера Прескотта, пришлась отмахнуться от этой мысли.

Черт побери этого человека и его глупые правила! И пусть он будет дважды проклят за то, что она не в силах выбросить его из головы.

Ну, не будет же он возражать, если она позвонит домой. Диана решительно поднялась со стула.

Тем не менее ноги у нее подкашивались, пока она пересекала двор. Глубоко вздохнув, Диана нажала кнопку звонка у входной двери.

— Да? — раздался резкий, нетерпеливый голос мистера Прескотта. — Что вам угодно, мисс Уайт?

— Извините, что мешаю вам, мистер Прескотт. — Она чувствовала себя так, как Дороти перед воротами города Оз. — Можно мне позвонить домой?

Ей казалось, что она слышит биение своего сердца.

— Да, да.

Диана неуверенно посмотрела на дверь. Откроет ли он дверь сам или пришлет кого-либо? В следующую минуту переговорное устройство снова ожило.

— Вы собираетесь стоять там целый день? Входите, мисс Уайт.

Она открыла тяжелую дверь и вошла в прохладное фойе с мраморным полом.

Его голос слышался из комнаты слева от нее. Дверь была открыта, и она заглянула в комнату.

Он шагал по красному персидскому ковру с телефоном в руке. Брови его были сдвинуты.

— Если вы снизите цену на два доллара за единицу, мы возьмем всю партию. В противном случае нам придется поискать другой вариант.

Заметив Диану, он перестал шагать и, казалось, на мгновение потерял равновесие. Она знала, что выглядит сегодня по-другому — эффектно, может быть, даже миловидно.

Но если она удивила его, то Дэвид ее просто потряс. Взглянув на него, она почувствовала замешательство: удивительно, как душ и бритва меняют мужчину. Волосы у него были зачесаны назад, на нем была голубая хлопчатобумажная рубашка и белые брюки, а не вчерашняя потертая одежда. Честное слово, он выглядел так, словно только что сошел со страниц журнала для яхтсменов.

Но несмотря на его новый облик, Диана все еще дрожала от предчувствия опасности. Она ощутила почти физическое облегчение, когда он вернулся к телефонному разговору.

— Хорошо. Мой представитель встретится с вами в следующий четверг… До свидания.

Он положил трубку и задумался.

— Мистер Прес…

— Минутку.

Он снова поднял трубку и набрал номер.

— Макс, привет. Это Дэвид.

Диана внимательно посмотрела на его лицо. Худощавое, решительное. Лицо победителя. Такого человека не хотелось сердить.

— Я посылаю Лу в Штутгарт на следующей неделе и хочу, чтобы ты поехал с ним… Точно… Мы берем всю партию на наших условиях… Уверен. Увидимся в понедельник.

Положив трубку, он наконец повернулся к Диане.

— Извините, что беспокою вас, но я обещала позвонить брату, когда приеду сюда.

— Конечно. Только побыстрее. Сестра будет здесь с минуты на минуту.

Диана подошла к столу, взяла трубку и многозначительно посмотрела на него, но он явно не собирался выходить из комнаты. Вместо этого он взял газету и начал просматривать в ней страницы, относящиеся к бизнесу.

— Привет, Скип. Это я… Да, я доехала хорошо. Разговаривая, Диана заметила, как глаза Дэвида

время от времени отрываются от газеты, чтобы взглянуть на нее, и ей было неприятно, что сама она не может посмотреть куда-нибудь в сторону. Вряд ли он был привлекательным для нее мужчиной. Для этого требовалось быть приветливым, благоразумным человеком и обладать чувством юмора. До сих пор она не обнаружила у Дэвида Прескотта ни одного из этих качеств. Но Эбби была права. Он действительно привлекателен. Нужно отдать этому должное.

— Скип, не звони сюда. Я сама позвоню тебе. Да, мне также надо идти. — Спасибо, — сказала она, сжав губы.

— Мне хотелось бы знать, сколько продлятся ваши занятия.

— Недель восемь.

— Так долго? Гмм. Нельзя ли немножко поторопиться?

Диана чуть было не сказала «возможно».

— Нет.

— Гмм.

Он откинулся в кресле, о чем-то задумавшись. В этот момент Диана заметила бумаги на его столе. Они показались ей знакомыми. Господи, да это же ее документы! Кровь у нее вскипела. Где он их достал? Что он себе позволяет?

Однако не успела она открыть рот, как во двор въехали два автомобиля.

— Наверно, это моя сестра.

— Вы встретите ее?

— Нет. Мне надо кое-кому позвонить. Итак, ей придется выйти и самой представиться.

Она была уверена, что ее глаза сейчас мечут молнии, а он, просто потянулся к телефону и начал набирать номер, дав понять, что она может идти.

Во дворе Диане удалось подавить свой гнев. Дверцы автомобиля открылись, и тут она окаменела. Эта девушка не могла быть Сисси Осборн. Белое от пудры лицо, ярко-красные губы, рубашка и джинсы порваны в самых разных местах.

Тем не менее, улыбаясь, она подошла к девушке, решив ничем не выдавать своего удивления.

— Привет, Сисси. Рада тебя снова видеть.

— Здравствуйте, мисс Уайт.

Сисси подняла глаза и тут же снова опустила их, лицо у нее покраснело.

— Мисс Уайт?

Диана неохотно повернулась в том направлении, откуда раздался голос. Ей протягивала руку стройная темноволосая женщина.

— Я — Эвелин Осборн, мать Сисси.

— Рада с вами познакомиться.

— Вы уже давно здесь?

— Я приехала вчера.

— Мне очень приятно, что вы согласились провести это лето вместе с нами. Сисси повезло.

Было невозможно не заметить беспомощный взгляд, который женщина бросила в сторону дочери.

— Я рада и тому, что это преподаватель из Фервью, где я сама училась, когда была девчонкой.

— Позвольте вам напомнить, что это было всего два года назад, — сказал крепкий мужчина средних лет, открывая дверцу багажника.

Эвелин улыбнулась.

— Мисс Уайт, это Эммет Торндайк. Он был настолько добр, что приехал сюда вместе с нами из Нью-Йорка.

Диана пожала ему руку. Красивый мужчины с улыбающимися зелеными глазами, из тех, чей облик излучает бодрость и внушает доверие. В его рыжих волосах мелькала седина. Одет он был в легкую рубашку и светло-зеленые брюки для гольфа.

Как по мановению волшебной палочки, во дворе все ожило. Из второго автомобиля вышли две горничные, приехавшие на лето из Нью-Йорка, а со стороны дома к ним спешила Эбби в сопровождении коротышки лет шестидесяти. Как узнала Диана, это был сторож Джеймс. Все обнимали друг друга и оживленно шумели, радуясь встрече.

Все, кроме Дэвида Прескотта. Он так и не вышел, занимаясь деловыми переговорами в воскресное утро. Интересно, из чего у него сердце? Согласившись на эту работу отчасти ради того, чтобы отдохнуть от навязчивых братьев, теперь она часто вспоминала их — в отношении элементарной вежливости они многому могли бы научить мистера Прескотта.

— Когда вы хотите, чтобы Сисси приступила к занятиям? — поинтересовалась Диана, взявшись за ручку большого чемодана, на котором стояло имя Сисси.

— Вторник вас устроит? — спросила миссис Осборн.

— Хорошо, во вторник. Ты согласна, Сисси? В девять утра у меня.

— Конечно.

Девушка попыталась улыбнуться, но так и не смогла согнать с лица явное отвращение.

Взявшись за чемодан, Диана и ее юная ученица пошли вверх по лестнице.

Дэвид Прескотт показался в дверях библиотеки, когда они проходили мимо, и сердце Дианы перешло на неестественный ритм.

— Привет, дядя Дэвид.

Диана с изумлением увидела широкую улыбку на лице Сисси.

— Привет, малышка.

Боже, он ничего не сказал племяннице по поводу ее прически. Впрочем, скорее всего он даже не заметил ее: его глаза все время были прикованы к Диане.

Она подняла голову и постаралась придать своей поступи максимально возможное достоинство, хотя колени у нее подгибались. Диана себя не понимала, отказывалась понимать — до сих пор ничего подобного с ней не происходило.

«Убежище среди скал» — безусловно было летним особняком, построенным для приема гостей и развлечений. Тем не менее, пока Диана шла по украшенным гобеленами залам, ее преследовало странное ощущение, будто она шагает в прошлое по опустевшей гробнице. Антикварные предметы и украшения, расставленные в залах, несомненно ценные, словно пришли из разных эпох. Гобелены и ковры выглядели тусклыми и обветшалыми. Ей стало жаль старый дом. Сразу видно, что хозяин уже давно не заботится о нем.

— Вот моя комната. — Девушка вздохнула со скучающим видом.

— Какая красивая, Сисси!

— В ней жила моя мама, когда была молодой. Эта комната всегда была девичьей, — протянула она с притворной важностью. Они поставили чемодан, и, освободившись наконец от груза, Сисси сбросила с себя сандалии и рухнула на постель.

— Кто такой Эммет Торндайк? — спросила Диана.

— Никто, — ответила Сисси после затянувшейся паузы.

Брови Дианы строго изогнулись.

— Он президент одной из фирм моего дяди.

— И это все?

Губы Сисси вытянулись в тонкую линию.

— Да, — ответила она, и Диана поняла, что это не вся правда.

— Он встречается с твоей матерью? Сисси презрительно фыркнула.

— Понимаю. А ты этого не одобряешь?

— В их-то возрасте? Это смешно.

— Тебе, наверное, сейчас нелегко. Последние восемь лет мама занималась только тобой.

Сисси отвела раздраженный взор в сторону.

— Мне все равно, мисс Уайт.

— Ну, тогда не будем говорить об этом. Все образуется само собой. — Диана поняла, что зашла довольно далеко. — Мне пора идти. У тебя, должно быть, полно дел, первый день и всякое такое.

Она уже повернулась, собираясь уходить, как вдруг заметила маленькую фотографию в рамке, стоявшую возле фарфоровых часов. Диана взяла ее раньше, чем внутренний голос успел предостеречь ее от этого поступка.

— Сисси, кто эти дети? Твоя мать и Дэвид?

— Угу. А также Уолтер. Другой брат моей матери.

Диана взглянула на фотографию пристальнее. Оказывается, был еще один брат, она не знала этого. Трое детей, одинаково темноволосые, похожие друг на друга, в купальных костюмах сидели на одеяле. Эвелин была самой старшей. Как обычно, Дэвид хмурился. Даже в десять или одиннадцать лет он выглядел высокомерным и независимым. Рядом с ним сидел мальчик помладше, стройный, загорелый, с ослепительной улыбкой, одной рукой он обнимал надутого старшего брата, а другую обвил вокруг шеи огромной собаки. Солнечный свет играл в его черных как вороново крыло волосах и отражался в ясных доверчивых глазах.

— Твой дядя Уолтер был очень милым мальчиком.

— Уолтер?

Сисси соскочила с постели.

— Ну да. Этот очаровательный ребенок, обнимающий собаку.

Сисси откинула голову и разразилась громким смехом.

— Мисс Уайт, это не Уолтер.

— Разве?

Диана покраснела. Она почувствовала себя задетой за живое.

Сисси смотрела на нее, смущенно улыбаясь и, видимо, думала, что нанесла самолюбию преподавательницы смертельный удар. Она тоже покраснела.

— С-самый младший — Дэвид, — заикаясь, пробормотала она. — Мы не видели дядю Уолтера с тех пор, как он и Дэвид… Я хочу сказать… Он живет в Пенсильвании с тетей Глендой и двумя сыновьями. Я их не знаю. Мы их не навещаем. Дядя Дэвид и Гленда…

Диана подняла голову, не в силах скрыть свое любопытство, но Сисси замолчала, глядя куда-то поверх ее плеча.

Внезапно испугавшись, Диана обернулась. На пороге стоял Дэвид Прескотт, похожий на грозовую тучу, готовую вот-вот разразиться бурей.

— Извините, — прошептала Диана, не зная, что она такого натворила, и только ощущая, что произошло нечто ужасное… Нетвердой рукой она поставила фотографию на каминную полку.

— В чем дело, дядя Дэвид? — прозвучал неестественно бодрый голос Сисси.

Но он не ответил, продолжая смотреть на Диану убийственным взглядом.

— Ну, Сисси, если моей помощи больше не требуется…

Она сделала шаг в сторону холла.

— Вы куда, мисс Уайт?

— Простите, но мне нужно идти. В городе у меня несколько поручений. Извините, — сказала она слабеющим голосом.

Но Дэвид Прескотт не шевельнулся, и она нерешительно посмотрела ему в глаза.

Был ли это в действительности тот же человек, которого она видела на фотографии? Неужели эти глаза смотрели на мир с такой открытостью и любовью? Сейчас они напоминали глаза животного, которое били до тех пор, пока оно окончательно не озлобилось.

— Позвольте мне уйти, — тихо промолвила Диана.

После паузы, показавшейся вечностью, он отступил в сторону. Не успела она спуститься до нижней ступеньки лестницы, как лицо у нее стало мокрым от слез.

Глава 4

Вбежав к себе, Диана заперлась на ключ. Она безуспешно пыталась унять слезы. Ей было плохо, но хуже всего была невыносимая мысль о том, что она понятия не имеет, почему Дэвид Прескотт так и не сказал ни слова. И почему его взгляд выражал такую злость и такое страдание. Что же она сделала?

Действительно, он приказал Диане ограничить свою активность пределами отведенного ей дома, но утром она не только воспользовалась телефоном Дэвида, но и встретила его семью, прислугу и с его племянницей поднялась в одну из спален. Неужели обычные поступки могли вызвать подобную реакцию?

Нет, интуиция подсказывала, что здесь какая-то связь с той фотографией. Может быть, она вторглась в некую семейную тайну? Что натворил Дэвид? Почему брат отдалился от него?

Нет, что-то явно не то в этом Датском королевстве, и, если у нее осталась хоть чуточка соображения, надо все забыть. Не потому что это ее не касается, а потому что у нее хватает собственных забот.

Она взяла сумочку, погляделась в зеркало и спустилась вниз по лестнице. Пора выйти за ворота и осмотреть окрестности. Может быть, все заснут, когда она вернется.

Она уже садилась в свой автомобиль, когда входная дверь господского дома открылась, и на пороге показался Дэвид Прескотт. Он не отрывал от нее взгляда, пока спускался по ступеням. У Дианы появилось странное ощущение, что он хочет поговорить с ней.

Ну его! Пусть Дэвид Прескотт убирается к черту! Сегодня она сыта его обществом по горло. Диана нажала на акселератор с такой силой, что колеса завизжали, оставив черный след на дороге.

Несколько часов она гуляла по узким улочкам вокруг гавани, восхищаясь отреставрированными домами колониальной эпохи. Устав бродить, она зашла в кафе, заказала гамбургер и послушала трио народных музыкантов.

В дом Прескоттов она вернулась только в одиннадцать часов вечера. Каким мрачным выглядело «Убежище среди скал» после оживленной толкотни в гавани. Никаких признаков жизни, только океан бился о скалистый берег.

Диана быстро приняла душ и устроилась в постели с книгой, но уже через несколько страниц заснула, даже не выключив света. Посреди ночи она проснулась, ощутив какое-то неясное беспокойство. Часы показывали без четверти три.

Она выскочила из постели, подогрела чашку молока, но горячее не успокоило ее. Диана подошла к окну, посмотрела на спящий господский дом, наскоро оделась и вышла наружу. Еще раз взглянув на дом, Диана нахмурилась, вспомнив его владельца и те чувства, которые он вызвал у нее сегодня. Он — деспот, вот и все. А деспотизму следует сопротивляться.

Диана пошла к морю. Была прекрасная мягкая ночь, внизу шумели волны, вверху мерцали звезды.

И тут сердце у нее чуть не остановилось. Нет, глаза не обманули ее: внизу, у самых скал, стоял человек. По его фигуре можно было безошибочно узнать Дэвида Прескотта.

Господи, что он делает в три часа утра, глядя на океан? Разговаривает с ночью? Тоскует о потерянной любви? Или замышляет что-то против своих торговых партнеров? Какие мысли бродят у него в голове, что скрывается за выразительными, внушающими страх голубыми глазами?

Диана понимала, что ей следует вернуться в свой домик. Он рассердится, если увидит, что она бродит по его имению. Кроме того, он не стоит ее внимания. Он всего лишь… бизнесмен с плохими манерами и скверным характером.

Но она не двигалась с места, пока не заметила, что Дэвид повернулся и стал удаляться от моря. Вновь оказавшись в постели, она тешила себя мыслью, что Дэвид лучше, чем это кажется на первый взгляд. Потом она решила, что подобная мысль исчезнет вместе с наступающим утром.

Рано утром Диана услышала под собой шум в гараже и выглянула из окна. Из гаража выехал голубой автомобиль, направившись к главному дому. В тот же момент с кейсом в руке вышел Дэвид Прескотт — в темном костюме, белой рубашке и строгом галстуке. Он произвел на Диану неотразимое впечатление. Костюм красиво облегал его стройное сильное тело.

И это тот человек, который два дня назад мчался на ревущем мотоцикле? Ей бы не хотелось любопытствовать, но Дэвид Прескотт явно заслуживал внимания.

Вдруг он поднял голову и взглянул на окно, у которого она стояла. Диана отпрянула, сердце у нее ушло в пятки.

Принимайся за работу, приказала она себе.

Диана решила вымыть полы в домике, но вскоре не удержалась и снова выглянула в окно.

Он вышагивал по двору и, казалось, что-то обдумывал. Затем внезапно остановился, и сердце Дианы остановилось вместе с ним. Словно решившись на что-то, он направился к лестнице. Через мгновение Дэвид уже стоял у дверей. Диана не могла выговорить ни слова, когда открыла ее.

Немота, похоже, поразила и его. На высокомерное лицо Дэвида падали солнечные лучи, Диана почувствовала приятный аромат мужского одеколона.

— Доброе утро, — выдавил он наконец. Она могла лишь смущенно кивнуть головой. — Я зашел узнать, все ли здесь готово. Я имею в виду — для уроков с моей племянницей.

— Да, все хорошо.

У нее хватило ума, чтобы нахмуриться.

Он коротко кивнул, с интересом разглядывая ее.

— Если вам что-либо нужно…

— Нет, ничего.

Диана удивлялась, почему она не спустила этого человека вниз по лестнице, как он того заслуживает, а разговаривает с ним и вдобавок стоит с замирающим сердцем. Что означает ее поведение? Он ей не нравился, она не нравилась ему. Так отчего же она так волнуется?

— Машина готова, мистер Прескотт, — позвал шофер.

— Сейчас спущусь. — Он повернулся к Диане, и на мгновение суровость исчезла с его лица, в глазах появилось что-то похожее на разочарование. — Я также пришел сказать…

— Ваш самолет вылетает через пятнадцать минут. Нам на самом деле надо торопиться, сэр.

— Черт побери! — пробормотал он. Он впился в Диану взглядом, от которого ей чуть не стало дурно. — Ну, пока. И не попадайте в неприятные ситуации, пока меня не будет, гм?

Диана кивнула, глядя на него широко открытыми, недоверчивыми карими глазами. Почему он зашел сюда?

Дэвид больше ничего не сказал, просто повернулся и поспешил вниз по лестнице, двигаясь с такой мужской грацией, что Диане наконец стало ясно, почему он так пугал ее.

Она развешивала выстиранные занавески на самодельной веревке в ванной, когда в ее дверь постучала Эвелин Осборн.

— Что вы делаете? — воскликнула она, входя.

— О, надеюсь, вы не возражаете.

— Нет, конечно. Но следовало предупредить, что квартира кажется вам неподходящей.

— Нет, все нормально. — Диана отодвинула в сторону старый пылесос. — У меня просто мания чистоты, вот и все. Не каждый день, конечно, но от случая к случаю я люблю наводить дома порядок. Входите.

— Спасибо, я ненадолго, пришла спросить, не хотите ли посмотреть вместе с нами Бристольский парад. Эммет отвезет нас туда на лодке.

Диана подумала, что, пожалуй, она выглядит смущенной.

— Бристоль недалеко, но дорога туда перегружена транспортом. На лодке будет быстрее всего. Поехали, Диана. Парад этот сказочный, самый старый в стране, его можно смотреть часами. Кроме того, сегодня праздник, и не стоит проводить его за уборкой.

— С удовольствием. Позвольте мне переодеться. — Диана любила парады — это лучше, чем общение с богачами.

— Великолепно. Вы не возражаете, если я останусь? Я хотела бы поговорить с вами еще кое о чем. Вы занимайтесь своим делом, а я буду говорить через дверь.

Заинтересованная Диана заторопилась в свою комнату.

— Я слышала, у вас был небольшой инцидент у ворот с моим братом.

Диане показалось, что за дверью раздался приглушенный смех.

— Он не был забавным, миссис Осборн.

— Я тоже так думаю. Все что угодно, но только не чувствовать себя уязвимым — этого Дэвид не переносит. Пожалуйста, Диана, называйте меня Эвелин.

Диана натянула на себя блузку цвета пшеничных колосьев и подходящие по цвету брюки.

— Его трудно понять, миссис… Эвелин.

— Это уж точно. В одной статье, опубликованной журналом «Форчун» несколько лет тому назад, его назвали одиноким промышленником-ястребом, королем Мидаеом, белым рыцарем со взглядом убийцы. — Она помолчала и тихо рассмеялась. — Непроницаемость Дэвида сводит с ума многих, особенно репортеров, ищущих метафор. И его конкурентов.

Диана открыла дверь.

— Эвелин, мне кажется, он не одобрил бы того, что стал предметом нашего разговора.

— Вы снова правы. Превыше всего он ценит свое уединение. Но я не хочу, чтобы его возненавидели или неправильно поняли, вот почему я и пришла сюда.

— Что неправильно поняли? — Диана взяла щетку и торопливо пригладила волосы.

— Все, если вы не знаете Дэвида на самом деле.

Эвелин вздрогнула и подошла к окну.

— У него не всегда был трудный характер, Диана. Верите, он был очаровательным ребенком — веселым, любящим, самым остроумным из нас троих. У меня, знаете ли, есть еще один брат, — добавила она, поколебавшись. — Уолтер.

— Да. Сисси упомянула об этом.

Диана положила щетку на место и, выйдя из комнаты, присела на кушетке рядом с миссис Осборн.

— Дэвид был таким умным, вечно что-то изобретал. — Она вздохнула, словно груз воспоминаний давил на нее. — Он был очень похож на нашу мать, и они с ним были близки. Она учила его ездить верхом, они играли в теннис, иногда в четыре руки играли на пианино. Даже когда он был совсем мальчиком и еще не умел играть, ей нравилось слушать, как он поет, неловко аккомпанируя себе. Она так смеялась…

Эвелин замолчала на минуту.

— А Уолтер был любимцем моего отца, — продолжала она уже более твердым голосом. — Его назвали именем отца, он говорил так же, как отец, даже походка у них была одинаковая. Но, будучи старшим из сыновей… — Она прервала себя, взмахнув рукой. — Я просто хочу сказать, что Дэвид тогда был любящим мальчиком и, надеюсь, в глубине души остался им. Наша мать умерла, когда ему исполнилось шестнадцать. Она погибла в авиационной катастрофе. Отец в то время летал на собственном самолете. Утром в субботу они полетели в Ньюпорт, и двигатель отказал.

— Мне очень жаль, Эвелин.

— Отец выжил, но после этого у него пропал всякий интерес к жизни. Он умер пять лет спустя.

— Какое ужасное испытание для вас всех.

— Особенно для Дэвида. Видите ли, он встречал их в аэропорту. Дэвид тогда получил водительские права, и ему не терпелось продемонстрировать им свое умение водить машину.

Диана стиснула руки.

— Вы хотите сказать, что он видел, как упал самолет?

Эвелин кивнула, и внутри Дианы что-то сжалось.

— Он был таким юным и очень любил свою мать. Представить трудно, что он испытал, находясь прямо там. Он же вызвал «скорую помощь», встречался с полицией, на него обрушились репортеры. Но он страдал молча, проявляя твердость и самообладание, которые я у него и не замечала. Диана смотрела на солнечный луч света на полу. Хотя ока по-прежнему не чувствовала никакой симпатии к мужчине, нахамившему ей у ворот, она прониклась сочувствием к мальчику из рассказа Эвелин. — После похорон я настояла, чтобы он пожил некоторое время со мной. Я тогда только вышла замуж, и мой дом был более счастливым местом, чем Мейплкрофт.

— Мейплкрофт?

— Мм. Наш дом в Пенсильвании. Сейчас там живут Уолтер и Гленда. Диана заметила тень беспокойства на лице Эвелин и снова удивилась, почему одно упоминание Уолтера так их тревожит. И Гленда. Какую роль она играла во всем этом? Хотя ее имя лишь упоминалось, оно накрепко засело в памяти Дианы. — Дэвид жил у нас в доме два года. Он уже не был таким беззаботным подростком, как до катастрофы. Он изменился, и безвозвратно, хотя внешне казалось, что все идет своим чередом. Он с отличием окончил школу и поступил в Гарвард. Но прежде открытый любящий мальчик исчез, а новый весь ушел в себя. — Ее голос чуть-чуть дрогнул. — Скажу только одно: жизнь Дэвида не была легкой. Гибель матери нанесла ему глубокую рану. Он стал осторожным, упрямым и очень независимым, можно даже сказать, ожесточенным и разочарованным. Когда мы были детьми, «Убежище среди скал» было великолепным. Для Дэвида это было лучшее место в мире, и мама его очень любила. Но после смерти все изменилось. Мы уже не приезжали сюда надолго. Мы продали лошадей, лодки, уволили прислугу. Больше здесь не устраивалось никаких приемов, мы перестали приглашать сюда друзей. Сисси и я начали приезжать сюда лишь несколько лет назад, потому что, честно говоря, я заскучала о старом доме и о том счастливом времени. Сейчас дом словно заснул. Но я думаю, Дэвид привык к этому. Прошло уже восемнадцать лет после авиакатастрофы, и любая перемена здесь расстроит его.

— Я понимаю. Особенно такая, как применение слезоточивого газа.

— Такая особенно, — улыбнулась Эвелин и встала. — Ну, давайте отправимся на парад. Я понимаю, что мой рассказ не сделает жизнь с Дэвидом более легкой. Он такой, какой есть, и, видимо, уже не изменится. Надеюсь, в глубине сердца вы простите его.

У Дианы возникло странное ощущение, что она его уже простила.

Глава 5

Первые две недели в «Убежище среди скал» прошли довольно приятно. Единственным досадным событием стала болезнь Эбби. Она перетрудилась во время уборки и на три дня слегла в постель. Диана чувствовала себя ужасно. Она не могла избавиться от мысли, что это прямое следствие собственной ее страсти к уборке.

По большей части Сисси выказала себя трудолюбивой ученицей. С легкостью схватывала объяснения Дианы и корпела над текстами книг, почти не жалуясь.

Обычно Сисси пребывала в хорошем настроении. Большую часть свободного времени она отдавала ближайшему яхт-клубу и часто пичкала Диану рассказами о своих друзьях и забавными эпизодами из практики управления яхтой.

Но Диана видела, что девочка не была счастлива. Несомненно, виной тому были отношения с матерью, а они не складывались. Почти каждый день мать и дочь расходились в разные стороны: Осей шла в яхт-клуб, а Эвелин навещала своих друзей. Когда они были вместе, Эвелин чувствовала себя явно неуютно, ее речь становилась напряженной и односложной, а Сисси начинала придираться, в ее голосе появлялся сарказм.

Хуже всего по пятницам, когда на выходные дни приезжал Эммет Торндайк.

Диана старалась не думать об этом, тем не менее сложившаяся ситуация угнетала ее. На самом деле ей нравился Эммет. Как-то утром она играла с ним и Эвелин в гольф и видела, как легко он прогнал печаль с лица Эвелин.

Сисси, однако, он раздражал. Однажды Эвелин пригласила Диану к себе на обед, и она убедилась, что тон задавала бунтарка Сисси, хотя Эммет шутил и всячески пытался сгладить витавшее в воздухе напряжение. В этот день он попросил Эвелин назначить день их свадьбы.

— Я не знаю, что мне делать, Диана, я так люблю их обоих. Но, конечно, Сисси стоит на первом месте, и если придется выбирать… — Эвелин пришла вечером в домик Дианы, чтобы извиниться. В глазах у нее стояли слезы. Диана понимала ее, понимала Сисси, сочувствовала им и удивлялась, имеет ли Дэвид Прескотт хоть малейшее понятие о происходящем в его семье?

Его не было уже две недели, но не проходило и дня, чтобы Диана не думала о нем. Часто она задавалась вопросом: что чувствует Дэвид, приезжая в «Убежище среди скал»? Вспоминает ли о том трагическом дне, когда ему было шестнадцать лет? Или же он возвращается сюда, чтобы вспомнить, как счастлив был здесь раньше? Не поэтому ли жизнь здесь замерла, как в замке Спящей красавицы.

Диана задумывалась и над намеком Эвелин о существовании других причин его замкнутости. Не раз она приписывала их таинственному Уолтеру и его жене Гленде.

Но больше всего Диану интересовало, почему, отправляясь в аэропорт тем утром, Дэвид зашел к ней. Что он сказал бы, если бы так не торопился? И почему один вид Дэвида так смущает ее? Себе Диана могла сказать: необъяснимым образом их что-то притягивает друг к другу. Размышляя об этом и вспоминая утро, когда он выглядел таким привлекательным, живым, она находила всему только одно объяснение: ее реакция на него была реакцией нормальной женщины. Значит, жизнь снова возвращалась к ней после удара, нанесенного Роном.

Но легче ей от этого признания не становилось. Господи Боже, Дэвид Прескотт! Сама мысль казалась невероятной.

Может быть, она потеряла бдительность и увлеклась, только потому что Дэвид был так недоступен и черств? Или же виной тому само это место, столь не похожее на ее дом.

Но каковы бы ни были причины, она знала, что влечению ее не стоит придавать особого значения. Она все еще не готова доверить свои чувства кому бы то ни было. Может быть, в один прекрасный день она передумает. Но заставит ее это сделать не Дэвид Прескотт.

Пришло воскресенье, а вместе с ним еще одно приглашение покататься на лодке с Эвелин и Эмме-том. Диана была рада, что Сисси согласилась присоединиться к ним.

Ровно в полдень Диана встретилась с Эвелин и Сисси.

— Разве я не говорила, что Дэвид вернулся? — спросила Эвелин, когда они начали спускаться к морю. — Эммет буквально настоял, чтобы он поехал с нами.

Диана вздрогнула, сердце у нее забилось быстрее. Она вгляделась в маленькое белое суденышко, качавшееся на волнах. Да, это был он. Кем же еще мог быть тот высокий темноволосый мужчина с крепкой спиной?

— И он взял с собой Барбару, — пробормотала Сисси, словно ворча на шаловливого брата.

— Прекратите, юная леди, — сказала Эвелин тихим голосом, но достаточно строго.

Диана пристально посмотрела на лодку. Да, на корме загорала блондинка в белом бикини.

Диане не хотелось идти: Дэвид мог рассердиться. Он хочет отдохнуть в кругу семьи, меньше всего он хочет видеть идиотку, набросившуюся на него со слезоточивым газом.

Но, думая так, она шла дальше.

Дэвид ставил паруса. При своем высоком росте он передвигался с поразительной ловкостью. Когда он обернулся и их глаза встретились, рев океана замер, и она слышала лишь биение собственного сердца. Она знала, о чем он думает: снова она вторгается в мою личную жизнь!

Сама же она думала о том, что никогда не видела более красивого мужчину. Две недели его отсутствия не притупили влечения к нему. Здесь, под открытым небом, при виде его от восторга у нее перехватило дыхание.

— Привет, Дэвид, — тепло поздоровалась с ним Эвелин. — Надеюсь, твоя поездка была удачной.

Он коротко кивнул, не отрывая глаз от Дианы.

Эвелин забралась в лодку и робко поцеловала его в щеку. — Диана, это Барбара Бенедетто, наш старый друг, — продолжила она. — Барбара, это Диана Уайт, преподавательница из Фервью, которая проводит это лето вместе с нами.

Взгляд, которым Барбара окинула Диану, был холодным и оценивающим.

— Привет, — сказала она.

Она была привлекательной, загорелой, ее длинные прямые волосы превосходно смотрелись на солнце. Диана снова взглянула на Дэвида. Это естественно, что в его жизни есть женщины, но почему это заставляет ее страдать?

Прежде чем сесть в лодку, вероятно, потому что она принадлежала Эммету, Сисси устроила целое представление. Сначала она долго перебирала содержимое своей сумки, как будто искала в ней какое-то сокровище, затем принялась усердно расчесывать волосы.

— Ну, ты идешь или нет? — не выдержал Дэвид.

В этот момент Диана осознала, что он смотрит на нее, а не на племянницу.

— Извините.

Она глубоко вздохнула и посмотрела, за что бы ей ухватиться.

— Я не очень хороший моряк.

Было совершенно очевидно — Дэвид не хотел, чтобы она была с ними.

— Сюда, позвольте предложить вам руку, — сказал Эммет, стараясь не замечать ее неуверенности. Лодка качнулась под ногами, Диана обмерла.

— Держите, — крикнула Сисси, бросив вниз свою сумку.

По знаку Дэвида она отвязала веревку от причала и, подобно молодой газели, прыгнула на борт.

Диана отыскала себе, как ей казалось, укромный уголок, но и там она, похоже, мешала всем. Ей говорили «Извините» и перешагивали через ее ноги или плечи. Вскоре она уже сожалела, что согласилась на эту прогулку. Не очень-то приятно чувствовать себя пятым колесом в телеге, ненужной и нежеланной.

Когда лодка вышла в открытое море, ветер надул паруса, и они понеслись с такой скоростью, что Диане чуть не стало плохо. Лишняя, нежеланная да еще и испуганная!

— Ну, как дела? — бодро окликнула ее Сисси, забыв о своей роли бунтарки.

— О'кей.

Будучи опытной лыжницей, Диана знала, что такое скорость и опасность. Безусловно, она скоро приспособится. Только вот эти двое… Диана посмотрела на Дэвида и Барбару с завистью и восхищением — трудно найти два более совершенных тела. Дэвид оглянулся, словно почувствовав ее взгляд, и Диана отвернулась, ощутив болезненное смущение.

Лодка неслась вперед, блузка Дианы намокла от брызг, кожу покалывало от солнца, ветра и соленой морской воды.

— Похоже, вы освоились, — весело воскликнула Эвелин со скамьи напротив.

Диана засмеялась, сообразив, что больше не цепляется за снасти.

Якорь они бросили в тихой бухте. Сисси рывком сбросила свою блузку без рукавов и сразу нырнула в прохладную воду, пока другие нежились на солнце и потягивали экзотические напитки, приготовленные Эмметом.

Дэвид сидел немного в стороне от них, как бы показывая, что не принадлежит к их группе, в позе, выражающей беспокойство и настороженность. Казалось, он даже не прислушивался к общему разговору.

— Итак, как долго вы пробудете в «Убежище среди скал»? — спросила Барбара.

— До конца августа, — ответила Диана. Только они двое остались на лодке, остальные

уже плавали в море.

— Так долго? Вам везет.

— Работа. — Диана пожала плечами.

Блондинка холодно улыбнулась.

— Если вам интересно, кем я прихожусь Дэвиду, то отвечу: мы с ним встречаемся уже три года.

Темные глаза Дианы застыли.

— Я не… Это не мое дело…

— Конечно, вам хотелось знать. Вы постоянно поглядывали в нашу сторону.

Диана знала, что она была права.

— Ого-го! Три года! Вы собираетесь скоро пожениться?

Барбара усмехнулась.

— Зачем мне муж? У меня уже было два. Нет, нет. Дэвида и меня связывает нечто лучше брака — взаимопонимание.

Диана сосредоточила свое внимание на какой-то моторной лодке вдали, надеясь, что не особо выказывает свои чувства. Она была в страшной сумятице, где преобладала подавленность.

— Наша связь чудесна, — продолжала Барбара. — Если кто-либо из нас нуждается в сопровождении, мы всегда к услугам друг друга. Он знает, что я не гоняюсь за его деньгами, а я знаю, что его не интересуют мои. Никому из нас не нужны сложности. Мы оба слишком независимы, чтобы нас можно было стреножить. Вероятно, по этой причине мы и остаемся вместе так долго. А как вы? Вас интересует Дэвид?

Проницательность Барбары поразила Диану. Заикаясь, она начала отнекиваться.

— Тогда о'кей, если вы говорите правду. Кроме того, у Дэвида нет романов, милочка. У него только любовные связи.

— С этой стороны он меня не интересует. — Диана постаралась, чтобы голос ее звучал искренно, даже возмущенно.

— Тогда извините, что затронула этот вопрос. Ну, пора в воду. Вы со мной? — Блондинка пожала плечами.

Не дожидаясь ответа, она нырнула. Диана жалела, что не может поступить так же, но ведь, Господи Боже, она выросла на молочной ферме в сельской местности, а не у моря. Ну, может быть, ей удастся прыгнуть правильно.

С дрожащим сердцем она ринулась вперед. Холодная вода сомкнулась вокруг ее головы, попала в рот. Она запаниковала и забила вокруг себя руками. Соль жгла ей глаза. Не хватало воздуха. Черт побери, игра не стоила свеч. Будь проклята ее гордость!

Затем она почувствовала, что ее обняли за талию. Без сомнения, Барбара пришла ей на помощь. Однако схватившая ее рука была крепкой и сильной, она вытащила ее на поверхность с легкостью, не свойственной женщине. Стряхнув воду с глаз, Диана увидела Дэвида Прескотта. Вода стекала по его черным волосам и сверкала на длинных изогнутых ресницах.

— С вами все в порядке? — резко спросил он. Диана кашлянула и кивнула. Он крепко держал

ее, прижимая к своей груди.

— Я умею плавать, — сказала она, снова закашлявшись.

— Не дурачьте меня. — Уголки его рта напряглись.

Диана откинула голову как можно дальше.

— Откуда вы так быстро появились?

— Я одевался, когда увидел, что вы рухнули в воду с грацией, достойной коровы на льду…

Он переместил руку, сжав ее за талию еще крепче.

Смутившись от этой неожиданной близости, она призвала на помощь свое возмущенное достоинство.

— Я же сказала вам, что умею плавать.

— Тогда почему, черт возьми, я прыгнул за вами в воду, не снимая брюк?

— О Господи! Вы все еще в брюках?

— Да, я все еще в брюках, — передразнил он ее.

— Черт побери! Снова я наделала глупостей, не так ли?

— Наделали что?

— Испортила вам день.

— Похоже, что так.

— Эй, вы двое! — окликнула их Барбара. — Вы занимаетесь балетом в воде?

Даже при том, что в ушах у нее было полно воды, Диана не могла не расслышать раздражения в ее голосе. Она оттолкнулась от груди Дэвида, горячей, несмотря на холодную воду, и поплыла к горизонту.

Когда Диана уже совершенно выдохлась, и гнев ее угас, она поплыла обратно. Вода струйками стекала по ее телу, когда она взбиралась по лестнице, которую, к несчастью, не заметила раньше. Оглядев своих спутников, она уловила, как наступило напряженное молчание, как будто они только что говорили о ней. Она растерла мокрые руки, ощущая озноб. Тяжелые спутанные волосы покоились на ее спине. Через плечо Сисси она заметила насмешливую улыбку Барбары, которая находила Диану крайне забавной.

Ну и черт с ней, с Барбарой! Черт с ними со всеми! Она не нуждается ни в ком из них.

Затем она увидела Дэвида, его суровое лицо смягчилось, на губах играла улыбка. Она становилась все шире, и наконец, откинув голову назад, он рассмеялся. В его смехе не было не насмешки, ни раздражения, это был просто… смех.

Диана смотрела на него с открытым от удивления ртом. Оказывается, у него ослепительная улыбка, великолепные губы и — да! — ямочки на щеках. Глаза его светились весельем.

Внезапно Диана осознала, что все смотрят на нее с восхищением, но он внезапно перестал смеяться и отвернулся. Когда день закончился, Диане казалось, что все, что было, — игра ее воображения.

Глава 6

И все-таки это произошло на самом деле, и Диана поняла, что отношение ее к Дэвиду Прескотту уже никогда не будет таким, как прежде. В его доспехах появились трещины, у него тоже была своя ахиллесова пята. В конце концов, он был человеком, и, вероятно, даже приятным. Она могла ошибаться, но надеялась, что права, и вдруг ей захотелось проверить это.

Оставив лодку на причале яхт-клуба, они вернулись в «Убежище среди скал» на машине Эммета, подбросив по дороге Барбару к ее дому.

Приехав домой, Сисси бросилась принимать душ, жалуясь, что опаздывает на танцы в клубе, а Эвелин и Эммет, стараясь не обращать внимания на все ее провокации, войдя в дом, велели накрывать на стол.

Диана осталась в гараже с Дэвидом. Ему понадобилось необычно много времени, чтобы забрать из автомобиля свои вещи. Может быть, именно сейчас можно заговорить с ним о проблемах его семьи? Они беспокоили ее со дня приезда сюда. Может быть, сейчас тот момент, когда он прислушается к ней?

— Мистер Прескотт?

— Да?

— Вы не могли бы уделить мне несколько минут для разговора?

— О чем?

— О вашей семье. Его глаза сузились.

— Что вы имеете в виду?

Ну, существуют некоторые проблемы, которые вы, возможно, не замечаете, ведя подобный образ жизни.

Он сильно нахмурился.

— Например, Сисси. Я хотела бы поговорить об… ее уроках, — наконец выдавила она, струсив.

Затаив дыхание, Диана ждала, что он рассмеется ей в лицо.

— Не можем ли мы отложить этот разговор, пока я приведу себя в порядок?

Она с облегчением вздохнула.

— Да, конечно. Я сама хотела бы принять душ и смыть соль с волос.

Он кивнул.

— Хорошо. Через пару часов.

— Я могу приготовить легкий ужин, если хотите.

Она вздрогнула, осознав дерзость своего предложения. Зачем это? Что на нее нашло? Зачем она пригласила Дэвида Прескотта поужинать? У них нет абсолютно ничего общего, кроме взаимной враждебности. И о чем они будут говорить, ведь рассказ о проблемах в его семье займет не более пяти минут? При его-то замкнутости как им вообще удастся провести какое-то время вдвоем?

Спустя несколько часов в дверь постучали.

— Входите, дверь открыта! — крикнула она самым небрежным тоном, пытаясь справиться с приступом тошноты. Однако когда Дэвид вошел, она словно приросла к своему месту у стола, не в силах двинуться.

Ее удивило, что он был в пиджаке и при галстуке. Правда, в его одежде чувствовалась небрежность, но тем не менее…

— Я принес вина…

— Превосходно. Спасибо.

Он подошел к столу и поставил бутылку на стол, неправдоподобно высокий и уверенный в себе.

— Я надеюсь, вы не против, если вам придется немного поработать?

Мысль о том, чтобы заставить Дэвида Прескотта помогать на кухне, до этого не приходила в голову Дианы, но внезапно показалась ей чудесным средством, способным снять имевшееся между ними напряжение.

— А что мне надо делать?

Его глаза смягчились, брови приподнялись, придавая всему его облику определенную открытость.

— Пойдемте в кухню. Вы будете тушить овощи. Справитесь с этой задачей?

Диана бросила на него осторожный взгляд, уловив в глазах гостя насмешливые огоньки.

— А что тем временем будете делать вы? — спросил он.

— Не беспокойтесь, я не буду бездельничать — займусь нашим, десертом. Надеюсь, вы не станете возражать против бисквитов из холодильника? Мне надо было бы сбегать за свежим хлебом…

— Диана, перестаньте извиняться. Я не капризен.

Диана? Он, назвал ее Дианой? Она не знала, куда спрятать свои глаза.

— Иногда мне приходится самому готовить, а в дороге, бывает, я держусь только на консервах.

— Знаете, — сказала она, — а я ведь не знаю, где вы живете. И где вам приходится самому готовить. Не можете же вы большую часть своего времени проводить в отелях.

— Я провожу в них достаточно много времени, когда приходится путешествовать. Но под домом я имею в виду свою квартиру в Нью-Йорке.

Его голос звучал ровно, без особых эмоций.

— Почему Нью-Йорк?

Он положил на сковородку мясо и добавил масло.

— Там находятся все мои предприятия. И офисы тоже.

— В самом деле?

Она положила на сковородку порезанную морковь и сунула бисквиты в духовку.

— А я-то думала, что сталелитейная промышленность располагается в Пенсильвании.

— Сталелитейная?

На его красивом лице появилось удивление.

— А разве вы не стальной Прескотт? Разве не ваша семья…

— Этот бизнес в руках у моего брата Уолтера. Я занимаясь другими делами.

— О!

Диана смотрела на пар, уже долгое время поднимавшийся над кастрюлей с рисом.

Наконец он слегка подтолкнул ее локтем.

— Вы не собираетесь спросить, какими?

Его глаза, казалось, слегка поддразнивали ее.

— За кого вы меня принимаете? Я не сую нос в чужие дела.

Дэвид рассмеялся, став от этого еще обаятельнее.

— Вы действительно уверены, что не хотите спросить? Так вот меня привлекает все — от выведения породистых лошадей до компьютеров.

Диана опустила глаза. Как он привлекателен! Мысли о нем в течение двух последних недель почти свели ее с ума.

— Кажется, все готово, — сказала она тихо.

За столом Дэвид открыл вино и наполнил стаканы. Диана зажгла свечи, их мягкое мерцание создавало интимную обстановку. Он пододвинул ей стул.

— Эвелин тоже живет в Нью-Йорке? — Диана пыталась скрыть легкий шок от этих маленьких знаков внимания.

Он сел.

— Да, в нескольких кварталах от меня.

— О, как мило. Жить по соседству, я имею в виду.

— За исключением того, что видимся мы не так уж часто. Мы очень заняты.

Он положил горячий рис на тарелку Диане, потом себе.

— Но достаточно обо мне. Давайте поговорим немного о вас.

— Обо мне?

Он кивнул улыбнувшись.

— Кто вы, Диана Уайт, несчастье моей жизни? Диана ощутила острое покалывание где-то в области затылка. Подозревает ли Дэвид о том, как ее тянет к нему? Ощущает ли он тоже физическое влечение? Вероятно, не следовало надевать это красное платье, обнажавшее ее плечи, и не оставлять распущенными волосы.

— Я слышал, вы упомянули, что у вас есть брат, — начал он.

— У меня не один, а пятеро братьев, Дэвид.

— Пятеро? — изумленно переспросил он.

— Угу. И все они старше меня. — Она засмеялась.

Он присвистнул.

— Бедняжка!

— Это хуже, чем можно себе представить. Всю жизнь мне приходится терпеть опеку со стороны пяти дополнительных родителей.

— Почему вы решили стать преподавательницей английского?

Огоньки свечей отражались в голубых глазах Дэвида.

— Звучит банально, но из-за учительницы, которая была у меня в седьмом классе.

Она замолчала.

— Продолжайте, — мягко сказал он.

— У меня тогда были неприятности в школе. Я провалилась на экзамене.

Провалилась на экзамене, стала худеть, ввязывалась во все драки на школьном дворе. Тот год, когда умерла мать, был самым тяжелым в ее жизни, и миссис Коннели догадалась об этом. Диана понимала, что без помощи учительницы она на всю жизнь сохранила бы ожесточившееся и огрубевшее сердце.

Но Диана не хотела этого рассказывать и ограничилась сокращенным вариантом.

— Той весной учительница приходила ко мне домой, чтобы помочь мне. Именно она приучила меня читать, заставила вести дневник. Я до сих пор поражаюсь, как много можно узнать о себе, ведя дневник.

— Ваша мать умерла, когда вы были маленькой? — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, — Диана опустила глаза.

— Я… моя мать умерла… — начал он, запинаясь, и, помолчав немного, продолжил: — Моя мать умерла, когда мне было шестнадцать лет. В авиационной катастрофе. Я знаю, как это больно — терять мать.

Больше он ничего не прибавил, но Диану подхватил поток симпатии к нему. Не думая, она дотронулась до его руки.

И поняла, что совершила ошибку, когда Дэвид замер. Она быстро убрала свою руку.

Разговор, казалось, потерял для Дэвида всякий интерес. Он отодвинул стул и встал.

— Все было вкусно, Диана, — сказал он небрежно.

Сердце у нее екнуло. Что она сделала? Неужели простое прикосновение оказалось таким неуместным? Неужели она так неприятна, что ему не терпится уйти?

Диана вскочила и в волнении опрокинула почти полный стакан вина. Дэвид вытащил свой носовой платок и начал вытирать пятно. Щеки ее заалели, в глазах показались слезы.

— Какая я неуклюжая! Какая неуклюжая бестолочь! — пробормотала она, пытаясь вытереть расплывшееся пятно собственным носовым платком.

— Диана прекратите. Говорят, что пролитое вино к удаче.

— К удаче? Вы называете это удачей? — сказала она, показывая на вино, капающее со стола прямо ему на брюки.

Она побежала на кухню за полотенцем и, наклонившись, стала вытирать его туфлю.

— Извините, Дэвид. Кажется, всякий раз, как мы с вами встречаемся, происходит что-то ужасное и обычно вам достается больше, чем мне.

— Диана, вы прекратите?

Он схватил ее за руки и поднял. Она инстинктивно попыталась освободиться, и он крепче прижал ее к себе. Наконец она успокоилась и осмелилась взглянуть в его загадочные глаза.

Они светились теплом! Неужели это Дэвид, всегда суровый и похожий на лед! Стоя рядом, она ощущала и тепло его тела.

Но больше всего ее испугало то, что смотрел он на нее так же, как и она на него. Между ними свершалось нечто таинственное, заставлявшее забыть, кто они, сколь различно их социальное положение и как не ладят они друг с другом. Сейчас не имело значения ничто, кроме того, что они наедине и связаны какими-то мощными безмолвными узами. Не дыша, она видела, как его голова склонялась все ниже, ниже, и замерла в ожидании необыкновенного мгновения.

Наконец его губы нежно прижались к ее губам.

Они были теплыми и пахли вином. Их учащенное дыхание слилось, и дрожь побежала по ее телу.

— Диана, — прошептал он, впиваясь в ее губы жадным поцелуем.

Руки Дианы невольно обняли его широкие плечи, они еще теснее прижались друг к другу. Его руки нетерпеливо заходили по ее спине, пальцы погрузились в длинные шелковые волосы. Он нежно откинул ее голову и прижался губами к пульсирующему изгибу ее шеи. Затем снова впился в губы, опаляя ее страстью, неведомой до этого момента. Голова у нее была как в тумане, но Дэвид опомнился первым и оторвался от ее губ. Он сделал это так неожиданно, что Диана чуть не упала. Отвернувшись от нее, он раскрыл дверь, глядя в теплую ночь.

— Простите, Диана. Я не знаю, что со мной творится.

Ее горло больно сжалось. Она ничего не понимала.

— Честное слово, я не собирался так поступать, — сказал он, стараясь возвратить своему голосу холодность. — Я держу за правило никогда не путать личную жизнь с бизнесом. Извините, я просто потерял голову.

Она молчала, как громом пораженная, сознавая, что он прав. Кто она для него? Одна из нанятых прислужниц? Ей платили из его кармана.

— Нет, Дэвид, — сказала она гордым, но прерывающимся голосом. — Извиниться надо мне самой. Но вам лучше уйти, иначе я и в самом деле выкину что-нибудь глупое и попытаюсь выбросить вас из вашего же дома.

… Проснулась Диана с головной болью. Доковыляв до ванной, она взяла аспирин и посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Диана, ты выглядишь так, словно побывала в аду! — простонала она.

Ну а как же ей выглядеть, если она полночи проворочалась с боку на бок. Как она ненавидела его! По какому праву он ее так унизил, сначала страстно целуя, а потом отталкивая, словно ужаснувшись собственному поступку.

Она потерла опухшие глаза. Не только он потерял голову… Она сама ее потеряла. Требовалось сию же секунду вычеркнуть его из своей памяти,

Он слишком смущал ее. Прошлой ночью, например, она даже не начала разговора о проблемах в его семье, а ведь именно из-за них он и пришел к ней. Ей следовало сохранить более ясную голову. Но она подозревала, что они оба даже не пытались вспомнить о предлоге встречи.

Тихое воскресное утро было окутано туманом. Свернувшись клубочком в кресле, Диана провела два часа, разговаривая с братьями по телефону, который установили в ее домике. Затем она занялась уборкой и сложила белье для стирки в корзину. Надев джинсы и красную рубашку, она поспешила во двор со своей поклажей, вдыхая соленый морской воздух.

Не успела она завернуть за угол, как входная дверь открылась, и на пороге показался Дэвид. Их глаза немедленно встретились.

— Диана.

Он выглядел спокойным и крайне холодным. Диана хотела надеяться, что выглядит так же. — Да? Он быстро шагнул к ней.

— Я уезжаю. Некоторое время мне нужно быть в Мичигане.

У нее было искушение спросить почему, но она удержалась.

— Счастливого пути.

Уголки его рта напряглись. Внезапно поставив кейс на землю, он снял с ее руки корзину и тоже отставил ее в сторону.

— Давайте пройдемся.

Диана не успела возразить, как он взял ее под руку и повел по тропе.

— Дэвид! — Теперь у нее появились силы на протест.

— Дэвид! — передразнил он ее со смешинкою в синих глазах. — Пойдемте. Это не займет много времени. Мне уже пора выезжать.

Тропинка привела их к маленькой оранжерее. Дверь с трудом поддалась. Дэвид ввел ее внутрь и показал на ряд длинных скамеек, где стояли глиняные горшки. Воздух был теплым, душным, пахло землей.

— Прошлой ночью я заметил, сколько у вас в доме растений. Если вам нужны для них горшки — вот, пожалуйста…

Диана не знала, что и думать. После такого неожиданного вступления гнев ее пошел на убыль, несмотря на все попытки удержать его.

Она посмотрела на его загорелое лицо — оно было так близко от нее. Какие у него бездонные глаза, подумала она, заглядывая в их глубину. О чем он думает? Помнит ли о прошлой ночи и о том, что она была в его объятиях? Не собирается ли поцеловать ее снова? Внезапно она поняла, что надеется на это. Больше всего на свете ей хотелось бы, чтобы Дэвид поцеловал ее.

Но как будто прочитав ее мысли, Дэвид отвел глаза в сторону.

— Диана, что касается прошлой ночи… Только позднее я понял, что, вероятно, смутил вас, может быть, даже ранил ваши чувства.

Диана мгновенно поняла — желание высказать это было настоящей причиной того, что он привел ее в оранжерею. В ту же секунду она вспомнила и еще кое-что.

— Барбара Бенедетто.

— Что?

— Барбара. Разве вы и она…

— Господи, нет! Барбара и я просто друзья.

— Но у вас была любовная связь.

— Признаюсь, да. Между ее замужествами. Несколько лет назад, в этом смысле между нами все кончено.

— А у вас есть связь с кем-либо еще? Она надеялась, что ее губы не дрожат.

— Нет! — Он нетерпеливо провел рукой по волосам.

— Тогда со мной. — Топнула она ногой.

Почему она чувствует себя такой обиженной?

— Диана! — Он схватил ее руку. — Совсем наоборот. Я думаю, ты абсолютно…

Он отпустил ее и отвернулся. Казалось, он боролся сам с собой. Наконец, он снова повернулся к ней.

— Я не тот парень, с кем бы ты захотела связываться. У меня нет ни времени, ни склонности к романтике. Меня привлекают товарищеские отношения, и женщины, с которыми я общаюсь, знают это.

— И ты думаешь, что я не смогла бы этого понять.

Он осторожно посмотрел на нее.

— Я не уверен.

— Спасибо, но тебе не стоило беспокоиться. Я сама больше не верю в романы.

— Нет?

— Поверь мне, Дэвид, сейчас я не хочу иметь никаких связей ни с кем.

— Ну, тогда я испытываю облегчение.

— Это одна из причин, почему я хотела получить работу подальше от дома этим летом. Мои братья приложили массу усилий, вынуждая меня отправляться на свидания.

Она опустила глаза.

— Мы сделали ошибку прошлой ночью, но я готова забыть о ней, если и вы о ней забудете.

— Идет.

Он протянул руку, и она пожала ее. Она верила в то, что говорила и делала сейчас. Тем не менее почему эти слова не казались ей словами правды? Почему хотелось, чтобы он задержал ее руку в своей?

Но он ее не задержал. Он отпустил руку и пошел к двери. Она шла за ним по дорожке, и вот они вернулись — к его кейсу и ее корзине с бельем. Оба одинаково глубоко вздохнули, когда подняли свои вещи.

— Я должен ехать.

— Да. — Она глядела в сторону. На него смотреть было слишком трудно. — Счастливого пути.

Он оглянулся, на его красивом настороженном лице мелькнуло сожаление, а рука нежно прикоснулась к ее щеке.

— Счастливо оставаться. И исчез за углом дома.

Диана долгое время смотрела ему вслед. Сердце у нее билось, как у испуганного животного. Как бы они ни отказывались друг от друга в оранжерее между ними еще не все кончено.

Глава 7

Сисси подхватила свои книги и была уже в дверях, когда Диана напомнила ей:

— Сисси, ты ведь знаешь, что в эту пятницу день рождения Эбби?

— Да? — Девушка помедлила. — А вы знаете, сколько лей ей исполнится?

— Семьдесят пять.

— Вот это да! А я и не предполагала. Диана прикусила нижнюю губу.

— Я не знаю, как принято у вас отмечать дни рождения, но я думаю… Я устрою для нее маленькую вечеринку. Здесь, в этом домике, — торопливо уточнила она.

Сисси закивала головой. Было видно, что идея ей понравилась.

— Это было бы здорово. Семьдесят пять лет заслуживают того, чтобы их отпраздновать.

— Конечно, сначала я поговорю с твоей мамой и скажу, что мы не затеваем ничего сверхъестественного. Я испеку пирог и приглашу Эбби зайти ко мне

Она думала, что Дэвид еще не вернется. Прошлый раз его не было две недели. И все-таки ей не хотелось, чтобы до него дошли слухи о вечеринке.

— У Эбби есть родственники?

— Я о таких не знаю.

— Ну, тогда гостями будем только мы. — Диана со вздохом пожала плечами. — Скорей бы был этот день. Эбби такая славная.

С утра в пятницу Диана и Сисси поехали в город, чтобы купить воздушных шаров и лент для вечеринки. Было много машин, стояла жара, и Диана радо валясь, что возвращается в «Убежище среди скал»

Однако когда ее «тойота» въехала во двор, Диана почувствовала страшное волнение. Дэвид был дома. Сначала она обрадовалась, но радость быстро прошла, когда до нее дошло, что может произойти.

— Эй, это же дядя Дэвид! — воскликнула Сисси. — Я не знала, что он сегодня приезжает.

— Я тоже. Сисси, ведь сегодня наша вечеринка для Эбби. Что же делать?

— Пригласить его?

— Сисси, вряд ли твой дядя любит вечеринки, особенно в «Убежище среди скал», а когда он узнает, что я инициатор «всего, то он просто запретит нам веселиться.

Она смотрела сквозь лобовое стекло, как Дэвид пересекал двор. С ним был другой мужчина, с фотоаппаратом и камерой.

— Диана, это мистер Слоэн, он занимается оценкой недвижимости. Вы не возражаете, если он осмотрит ваш домик?

Даже если бы она и возражала, то это не имело бы никакого значения. За эту неделю он успел выбросить ее из своей головы.

Она была в бешенстве от того, что почувствовала разочарование. А что она могла ожидать? Разве они оба не пообещали забыть все? Дэвид проявил благоразумие, и ей следует воспользоваться его примером.

— Конечно, пусть смотрит, — ответила она с холодным безразличием, приглаживая свои волосы. — Только у меня маленький прием сегодня для Эбби. Это ее день рождения.

Или его холодность придала ей смелость, или разгневала ее, только она сказала:

— Добро пожаловать, если у вас найдется время.

Он ответил официальным тоном:

— Извините. Я буду занят с мистером Слоэном. Но спасибо за приглашение.

Диану не обманула его вежливость. Он был как в ледяном панцире.

— Добро пожаловать, — ответила она любезно. — Пойдемте за мной, мистер Слоэн.

Эбби пришла с Джеймсом в семь сорок пять. Пока шла, она все протестовала:

— Сколько суеты из-за глупого дня рождения.

Тем не менее Диане было ясно, что Эбби довольна. Две горничные уже поджидали их, готовя фруктовый пунш.

Диана вынула пять чашек и раздала их, оставив одну для себя.

— С днем рождения, Эбби, — сказала она, поднимая стакан.

Не успела она сделать и глотка, как на лестнице послышались шаги.

— С днем рождения, — пропела пара голосов. — С днем рождения, дорогая Эбби.

На пороге стояла Сисси с молодым, человеком. Эбби просияла. Они вошли, и Сисси чмокнула старую женщину в щеку.

— Эбби, это мой друг из яхт-клуба, Стивен Кларк.

Затем она взглянула на Диану.

— Вы не возражаете, не правда ли?

— Конечно нет. Привет, Стивен. Входи, располагайся.

Спустя несколько минут вошли Эвелин и Эммет.

— Миссис Эвелин! — воскликнула Эбби в приятном изумлении.

Диана подошла к ним с подносом с напитками.

— Спасибо за то, что пришли, Эвелин. Я думаю, вас она не ожидала. Вы должно быть, знаете, как много вы для нее значите.

— Чепуха. Я не пропустила бы такое ни за что на свете. Вы же знаете, в «Убежище среди скал» давно не было вечеринок. Это чудесно, Диана.

Диана улыбнулась. Вечеринка. Настоящая вечеринка. Надо включить музыку.

Они чудесно провели время. Эбби развернула свои подарки и восторгалась каждым из них. Затем она заговорила о старине, а потом они включили старые пластинки, которые были в моде много лет назад. Эммет немедленно вскочил с места и закрутил в танце Эвелин.

Когда Диана тихонько проскользнула на кухню, чтобы взять пирог, она случайно натолкнулась на Эбби. Она сидела с печальной улыбкой на лице.

— В чем дело, Эбби? — прошептала Диана.

— Ни в чем, малышка. Все прекрасно. Большое тебе спасибо. Я буду вспоминать эту чудесную вечеринку в «Убежище среди скал», когда меня здесь больше не будет.

— Больше не будет? О чем вы говорите?

— Ну что произойдет, по-вашему, когда Дэвид продаст этот дом? Вы думаете, новый владелец захочет терпеть здесь такую старую сову, как я?

Диана сжала губы. Появление сегодня здесь оценщика Эбби расценила однозначно: продажа «Убежища среди скал» дело решенное. К несчастью, Диана не могла найти слов, чтобы утешить ее, и чувствовала лишь гнев к мужчине, ставшему причиной горя верной старой служанки.

Взглянув украдкой из окна, Диана убедилась, что этот мужчина уже вернулся домой. Его автомобиль был припаркован внизу под портиком.

— Извините. Я сейчас вернусь, — шепнула она.

Никто, за исключением Эбби, не заметил, что она выскользнула за дверь и пересекла двор торопливой воинственной походкой. С каждым шагом ей становилось яснее, что им со всемогущим Дэвидом придется снова крупно поговорить.

Она постучала в дверь.

— Да?

От неожиданности Диана вздрогнула. Дэвид был единственным в доме, кто пользовался переговорным устройством.

— Э-это я, Диана? — прошептала она. — Можно сейчас с вами поговорить?

— Я очень занят, Диана.

Она призвала на помощь всю свою настойчивость.

— Я ненадолго. Это очень важно. Даже через переговорное устройство был слышен его нетерпеливый вздох.

— Хорошо. Входите. Я в библиотеке.

Дэвид читал за своим письменным столом. Его белая рубашка была расстегнута, прядь темных волос небрежно падала на лоб, словно он время от времени проводил рукой по своей шевелюре.

— Не стойте там, — пробормотал он, бросив быстрый взгляд в ее сторону.

И тут же взглянул на нее внимательнее. Она знала, что платье подчеркивает стройность ее фигуры, что волосы, тщательно завитые для сегодняшней вечеринки, мягкими волнами падают ей на спину.

— Присаживайтесь. — Он принял свой обычный бесстрастный вид.

Кожаная обивка стула слегка скрипнула, когда она опустилась на него. Сложив руки на коленях, Диана наблюдала за ним. Свет от настольной лампы, освещая его лицо, углублял суровые складки вокруг рта. Девушка невольно вспомнила, как этот рот целовал ее неделю назад, как были опьянены желанием эти полузакрытые глаза.

— Да? — проговорил он. — Что вы хотели мне сказать?

— Эбби. Ее д-день рождения, — сказала она дрожащим голосом.

— Мм. Это слышно даже во дворе.

Она собралась было извиниться, но потом решила не делать этого. В конце концов, вечеринка проводилась на ее территории.

— Дэвид, Эбби страшно беспокоится по поводу того, что вы продаете «Убежище среди скал».

Его брови прорезала глубокая морщина.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, появление этого оценщика недвижимости… Ей семьдесят пять лет, Дэвид. Разве не понятно?

— Боюсь, что нет.

Диана сдерживала раздражение.

— Она боится, что, будучи очень старой, она никому не нужна.

— Чепуха. Она прекрасно справляется со своими обязанностями.

— Это так, но ей уже нужна помощница.

— Цель вашего прихода — убедить меня, что следует увеличить число прислуги? — Его высокомерие настолько взбесило ее, что Диане захотелось сильно встряхнуть его.

— Нет! Я имею в виду то, что Эбби боится остаться без работы, после того как вы продадите дом. Она полагает, что новый владелец откажется от ее услуг, и ей придется доживать свой век в полном одиночестве.

Диана пристально глядела на его письменный стол, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Это правда? — наконец спросила она, когда молчание затянулось. — Эбби провела здесь большую часть своей жизни, больше пятидесяти лет. Я попыталась заговорить с ней о пенсии, но она страшно разволновалась. Другого дома, кроме этого, у нее нет. У нее нет детей, ей некуда ехать…

— Ну и что можно с этим сейчас поделать? Диана, окаменев, посмотрела на него.

— Как вы можете быть таким бесчувственным? Все эти годы она работала на вашу семью, вы должны сделать для нее что-нибудь! Безусловно, вы можете сказать, ей, что подыскали уютное местечко, в котором она сможет жить. Если ничего поделать нельзя, так хоть пообещайте, что ей нечего беспокоиться о своем финансовом положении.

Она ощутила растущий гнев. Дэвида она знала: он хочет, чтобы она убиралась, поскольку сказала уже достаточно. Диана хотела было встать, потом снова села.

— Я пришла не только поэтому. По какой-то непонятной мне причине эта старая женщина любит вас. И иногда, — продолжила она мягко, — ответная любовь для человека бывает дороже всех денег в мире.

— Что же вы предлагаете? — протянул он сардонически. — У вас, кажется, на все есть ответ.

Диана глубоко и судорожно вздохнула.

— Для начала вам следует прийти к нам в домик. Там все, кроме вас.

— Позвольте заметить, я не принимаю серьезно приглашений, которые поступают в самые последние минуты.

Диана опустила глаза.

— Извините, что не пригласила вас раньше, но я боялась, что вы все отмените.

Он встал и подошел к окну. До них доносились отзвуки музыки и веселых голосов.

— Вы правы. И вероятно, я все равно не пошел бы, даже если бы был приглашен первым.

— Вы уверены? Я знаю, она будет счастлива увидеть вас.

— Диана. — В его голосе была почти мольба. — Мне надо работать.

Несколько секунд она молча смотрела ему в спину. Затем, сообразив, что он считает разговор оконченным, встала и пошла к двери.

Диану душили слезы, пока она переходила через двор. Чувствовала она себя ужасно — из-за Эбби, конечно, но также и из-за себя. Она была дурочкой, считая, что сможет повлиять на этого человека. Сейчас она серьезно сомневалась в том, что может повлиять на кого-либо вообще.

Веселье в ее домике продолжалось. Она зажгла свечи на пироге и внесла ее в гостиную. Все дружно запели, когда пирог очутился на столе.

Она уже собиралась разрезать его, когда внезапно заметила на лестнице темную фигуру, Диана подбежала к двери и распахнула ее.

— Входи, Дэвид, — сказала она. Голос у нее' прерывался.

Глава 8

— Дядя Дэвид! Что вы здесь делаете? — воскликнула Сисси.

Диана видела, что другие также удивлены, и только воспитанность не позволяла им выразить свое удивление вслух. Дэвид подошел прямо к Эбби.

— Поздравляю с днем рождения, — сказал он, наклонясь, чтобы поцеловать ее. — Ну, как поживает сегодня моя любимая девочка?

Диана разрезала пирог, но, искоса взглянув, заметила в глазах Эбби слезы.

Дэвид подсел к Эбби и вручил ей подарок. Она осторожно развернула его и открыла коробку.

— Что там, Эбби? — спросил Эммет.

Трясущимися руками она достала большую фотографию в серебряной рамочке и показала всем присутствующим.

— Ты и Эндрю, не так ли? — воскликнула Эвелин.

— Пятая годовщина нашей свадьбы. — Эбби вытерла влажные щеки и рассмеялась: — Откуда вы ее достали, Дэвид? Я совсем не помню этой: фотографии.

Он ухмыльнулся.

— У меня есть свои запасники.

Диана видела, насколько профессионально отретуширована и увеличена фотография со старого снимка. Дэвид приготовил подарок заранее, а не вытащил его в спешке из какого-то пыльного шкафа. Ей стало стыдно за свой взрыв в его кабинете.

Эбби держала фотографию обеими руками и не могла на нее наглядеться.

Около десяти вечера празднество закончилось. Диана провожала всех, выйдя на лестницу.

Дэвид вел Эбби под руку, о чем-то тихо с ней беседуя.

В квартиру она вернулась, слегка изумленная и рассеянная. В гостиной, казалось, еще раздавалось эхо разговоров и смеха. Это был чудесный, полный сюрпризов вечер.

Внезапно она услышала легкий стук в дверь.

— Помощь нужна?

Сердце Дианы забилось, когда она узнала глубокий голос Дэвида. Он вошел в дом и, не дожидаясь приглашения, взялся за тарелки.

Она чуть было не спросила, что он делает, но вовремя прикусила язык.

— Безусловно, мне нравится, когда мне помогают.

В считанные минуты они убрали стол. Дэвид принялся за мытье посуды.

— Дэвид. — Он поднял голову. — Дэвид, — начала она снова, — я хочу сказать, что сегодня вечером вы поступили замечательно.

— Ничего особенного. — Затем после короткого молчания он добавил: — Устроив эту вечеринку, вы тоже сделали доброе дело.

— Вы не возражаете против нее? Он пожал плечами.

— Сейчас это не имеет значения.

Он улыбнулся, и улыбка изменила все его лицо.

— Не собираюсь извиняться перед вами, но я в самом деле думал об Эбби раньше, а не увеличивал штат прислуги из-за того, чтобы Эбби не подумала, будто я хочу взять кого-либо на ее место. Поэтому и о пенсии я с ней не говорил.

— Извини, Дэвид.

— Не извиняйся. Я не знал о ее сомнениях и беспокойстве, пока ты не сказала мне об этом.

— А теперь, когда ты знаешь, что думаешь делать?

— Я предложил ей место главной экономки в своей квартире в Нью-Йорке, и, похоже, она обрадовалась.

В приподнятом настроении Диана бросилась ему на шею и тепло обняла его. Он очень смутился и взялся за стаканы с удвоенной энергией.

Когда с мытьем посуды было закончено, они прошли в гостиную.

— Спасибо, Дэвид. Ты мне очень помог. Не хочешь чашечку кофе?

— Нет, спасибо. Мне пора возвращаться к своей работе.

Он взялся за ручку двери.

— Прекрасный вечер, не так ли? — сказала Диана, пока Дэвид стоял у открытой двери. — Спокойной ночи, Дэвид, и еще раз спасибо.

Внезапно он снова вернулся в комнату.

— Диана, ты устала?

— Не совсем.

Ее пульс учащенно забился.

— Великолепно! Давай покатаемся на лодке.

— Ч-что?

— Я выпил слишком много кофе, мне совсем не хочется спать. Поехали.

— Куда? Как?

— Поедем в моем новой лодке. — Он по-мальчишески рассмеялся. — Я этого не осознавал, пока не поехал кататься вместе с Эмметом.

— Ты купил лодку?

— И отличную.

— Но… мне не нравится кататься на лодке.

— Это без привычки. Поехали. Надень что-нибудь подходящее.

Считая, что она теряет голову, Диана заторопилась в комнату, стащила с себя платье, надела джинсы и блузку с короткими рукавами.

— Но ведь ночь, — протестовала она, спускаясь с Дэвидом по ступенькам. — Разве не опасно плавать ночью?

Он приподнял брови в комическом ужасе.

— Чрезвычайно.

Пройдя мимо своего автомобиля, он шагнул к мотоциклу.

Ноги Дианы приросли к цементному полу.

— Мы поедем на этой штуке? Он кивнул.

— Но почему?

— Но почему? — передразнил он ее.

— Не смейся надо мной.

— Даже не думаю. Вот. Он протянул ей шлем.

— Я не поеду на этой штуке.

— Хорошо. Тогда можешь бежать за ней следом.

Когда они 'подъехали к яхт-клубу, Диану всю

трясло.

— Ты ездишь, как маньяк! — крикнула она, срывая с себя шлем и бросая ему в руки.

— Признайся, тебе понравилось, — невозмутимо ответил он и направился к своей новой лодке.

— Нет, Дэвид. — Диана не на шутку испугалась. — Что теперь?

— Плавать ночью опасно, не так ли?

— Ты хочешь меня доконать? Он отрицательно покачал головой.

— Вода спокойная, как стекло, ветер около трех узлов, кроме того, я могу плавать здесь с закрытыми глазами. Если этого не достаточно, чтобы тебя успокоить, знай, что на борту шесть спасательных

жилетов, и ты можешь все надеть на себя, хорошо?

Он протянул ей руку, и их глаза встретились.

— Доверься мне, — сказал он низким шепотом. Хотя ее колени подгибались, Диана позволила

провести себя в лодку. Он включил двигатель, и лодка медленно направилась в открытое море.

— Ди, иди сюда на минутку, — позвал он. — Я хочу научить тебя обращаться с парусом.

Ди? Ее сердце необъяснимо затрепетало. Братья иногда называли ее Ди. Близкие друзья тоже. Неужели Дэвид готов стать одним из них? Действительно ли ему с ней настолько хорошо, что ее ласкательное имя просто слетело с его уст?

Они медленно обогнули остров. Когда лодка проплывала мимо «Убежища среди скал», Дэвид протянул туда руку, чтобы убедиться, что она заметила его. Лунный свет озарял все имение. Больше чем когда-либо оно походило на замок Спящей красавицы.

— Впечатляет, не правда ли? — сказала она мягко, сама удивляясь той нежности, которую чувствовала к этому месту. — Дэвид, а почему ты продаешь «Убежище среди скал»?

— Ну, потому… потому что его содержание обходится слишком дорого.

— Что? — Диана рассмеялась.

— Я серьезно. Его содержание не оправдывает себя. Зимой я здесь не бываю, а летом у меня так много дел, что долго здесь не задерживаюсь.

— Значит, все дело в бюджете.

— Что?

— Другими словами, если бы ты проводил здесь больше времени, то издержки на дом стоили того?

— Я этого не говорил.

— Н-но это ведь так, правда? Если бы ты оставался здесь дольше, плавал в море, играл в теннис, ездил верхом, принимал клиентов…

— Эй! Потише!

— Извини, я не имею права спорить. Это твой дом, твоя жизнь…

— Правильно.

Он ответил сквозь зубы, и она поняла, что испытывает судьбу, добавив:

— Прости меня?

— Нет!

— Давай помиримся.

— Ну, ладно. Забыто. Только до тех пор, пока ты будешь молчать.

Затем Дэвид рассмеялся, и Диана тоже. Она готова была пререкаться с ним, но не видеть его замкнутым и отчужденным.

— Ди, подай мне, пожалуйста, якорь.

Снова Ди. Ее имя звучало так лично, так интимно в его устах.

— Якорь? Для чего?

— Иначе лодка уплывет по течению, пока мы будем купаться.

— Кто говорит о купании?

— Я. Ты разве не надела купальный костюм?

— Нет. Мне совсем не хочется плавать, — сказала она, глядя в темную воду вокруг лодки.

— Захочешь. Вода сейчас как молоко.

— Ладно.

— Ди, не переживай, у меня нет с собой плавок.

Он сбросил в себя брюки, потом рубашку и остался в одних трусах.

— Больше не надо, — пробормотала она нетвердым голосом.

— Разве сейчас не самая подходящая ночь, чтобы поплавать без купальных костюмов, нагишом?

— Спасибо, я останусь в лодке.

— Не советую тебе плавать в джинсах. Они слишком отяжелеют в воде.

Она собиралась снова запротестовать, но он уже подошел к краю лодки и прыгнул в воду.

— Словами не описать, как тут хорошо, — крикнул он ей из воды. — Прыгай сюда, или я стащу тебя силой.

— Нет! Я сама.

Она сняла джинсы, но оставила на себе блузку. Склонилась над водой и ее охватил страх.

— Я не могу.

Дэвид подплыл к лодке.

— Не можешь? О чем ты говоришь? Ты же хорошо плаваешь.

Она замешкалась.

— Я не умею нырять.

Дэвид минуту помолчал, потом рассмеялся.

— Это не смешно!

— А ты можешь прыгнуть в воду?

— Это немножко легче, хотя у меня сердце замирает от страха. Как только окажусь под водой, я буду бояться, что никогда не выберусь на поверхность. И потом ночью…

Она вздрогнула.

Дэвид взглянул на нее. Неправдоподобно длинные его ресницы серебрились от воды и лунного света. Если бы только он мог видеть, как она катается на лыжах! Она хватает все на лету. За два года в колледже стала настоящим мастером в этом виде спорта.

Но откуда у нее эта настоятельная потребность так выделяться в его глазах?

— Я буду совсем рядом, — заверил он ее. — Если не сможешь выплыть на поверхность, я вытащу тебя за волосы. Ну как?

— Ужасно! — Глаза Дианы округлились.

— Доверься мне, — сказал он с плутовской улыбкой. — Я буду рядом.

Немного потоптавшись на месте, она внезапно бросилась в воду и, отплевываясь, вынырнула в двух футах от Дэвида.

— Ну как?

— На твоем месте я бы забыл об Олимпийских играх, но для июльской полуночи в этих краях неплохо.

Как он и говорил, вода была чудесной, шелковистой, ласкающей кожу. Диану не пришлось долго убеждать, чтобы они поплыли к крошечному острову поблизости, ярдах в тридцати от них по течению, как сказал Дэвид.

Когда они наконец доплыли до острова, она почувствовала облегчение. Пошатываясь, Диана прошла вперед и бросилась на траву. Мокрая блузка прилипла к телу, приятно охлаждая кожу.

Дэвид сел рядом и ждал, пока она отдышится.

— Холодно? — спросил он тихо.

Она кивнула. Он оперся на локоть и потер ее мокрые руки, стараясь их согреть. Это достаточно невинное движение заставило Диану внезапно осознать, что она женщина, а он чрезвычайно желанный мужчина.

Диана села.

— Нам пора возвращаться, — сказала она нервно.

Глупо было плыть с ним к этому островку.

— Давай подождем. Скоро отлив, и тогда течение снова будет помогать нам.

— А сколько придется ждать?

— Час. Может быть, немного больше.

— Ты ведь точно не знаешь, а? Так можно проторчать тут целую вечность.

Его рот изогнулся в нежной насмешливой улыбке.

— Ты когда-нибудь замолчишь? — сказал он спокойно. — Мы одни на острове, светит огромная луна, а ты думаешь лишь о том, когда начнется отлив.

Он осуждающе покачал головой.

Диана через силу промолчала, глядя в его томные глаза. А о чем еще ей думать, удивилась она.

Как бы прочитав ее мысли, Дэвид потянулся и, схватив ее за длинные мокрые волосы, медленно положил на траву рядом с собой. Казалось, воздух исчез. Она не могла ни дышать, ни говорить. Она ощущала только, как его руки обвились вокруг нее.

Их тела прижались друг к другу, затем он пылко поцеловал ее. Никогда до этого ни один мужчина так не целовал ее.

Неохотно приподняв голову, Дэвид посмотрел ей в глаза. Она улыбалась. Казалось, нет ничего естественнее в мире, чем находиться в его объятиях. Они могли считать свой поцелуй на прошлой неделе ошибкой, но Диана знала, что их слишком сильно влечет друг к другу и невозможно бороться с этим взаимным притяжением. Даже Дэвид с его железной волей не мог противостоять своим чувствам. Это и страшило ее, слепая беспричинная страсть. Но она заставляла ее трепетать. Диана чувствовала себя опьяненной, как никогда раньше.

Она потянулась и погрузила свои пальцы в его волосы, откинув его голову назад. Ее губы раскрылись, его рот приник к ним жарким поцелуем, растопив остатки ее сдержанности.

Она чувствовала, что его тело становится настойчивым, прижимая ее к земле всем своим телом. Длинные ноги переплелись с ее ногами.

— Диана, — прошептал он страстно, и по ее телу пробежала горячая волна. Она нежно провела пальцем по его щеке до чувственного и пылкого теперь рта, и он поцеловал кончики ее пальцев.

— Дэвид, я не понимаю этого, — беспомощно прошептала она.

— Я знаю. Уезжая в прошлое воскресенье, я был уверен, что ты для меня уже не существуешь, но, словно коварная заноза, ты так и сидишь во мне.

— Спасибо. Ты говоришь, словно я какая-то

болезнь.

— Болезнь и есть, и очень опасная вдобавок. Его глаза горели, когда он смотрел ей в лицо,

рука пробежала по ее мокрым волосам, лаская их.

— Почему именно ты? — шепотом спросил он самого себя. — Что в тебе такого особенного, что заставило меня примчаться домой на две недели раньше, чем я, намеревался, гм? Ты мне даже не

нравишься.

Его рот изогнулся в чувственной улыбке.

— Ты надоедливая болтушка, которая без спроса лезет не в свое дело. Ты слишком много говоришь и совсем не умеешь нырять.

Диана теснее прижалась к нему, завороженна его нежным шепотом.

— Вероятно, этого не понять, — ответила она. — Может быть, даже не стоит и пытаться.

Лицо Дэвида стало серьезным. Он прижал ее к своему теплому телу и целовал до тех пор, пока оба не потеряли способность думать.

Через несколько минут они забыли обо всем. Ничто не существовало помимо них. Их тела переплелись. Руки Дэвида странствовали по ее телу, не встречая никакого сопротивления. Когда его руки оказались под ее блузкой и нашли твердые набухшие груди, жар между ними перерос в пламя.

Внезапно какие-то голоса принялись шептать ей в ухо, голоса, которые она не желала слышать. Не стоило увлекаться Дэвидом. У него нет времени для любви. Он признает лишь любовные связи. Но даже если бы его намерения были благородными, у нее нет ничего общего с ним. Они как два разных мира. Когда ее работа в «Убежище среди скал» закончится, их дороги никогда не пересекутся вновь. И если она позволит себе увлечься, если широко раскроет свое сердце, то погибнет.

— Дэвид, пожалуйста, давай остановимся, — прошептала она.

— Ди, я хочу тебя. Больше, чем я желал кого-либо в течение долгого времени. Пожалуйста…

Оставив ее грудь, его рука медленно двигалась к талии и вниз по гладкому бедру. Жаркая волна прокатилась по всему ее телу. Тем не менее ей удалось сесть.

— Нет! Это безумие! — сказала она самым твердым голосом, на который была способна.

Он отодвинулся от нее и затих.

— Почему нет? — Его голос был напряженным и расстроенным.

— Потому что я не хочу.

— Не лги.

Он прикрыл свои глаза рукой, как если бы не хотел, чтобы она их сейчас видела. Этот жест тронул ее до глубины души. Она нежно погладила его волосы, но он с обидой стряхнул ее руку.

— Дэвид, ты не понимаешь. — Ее голос стал хриплым от подступивших к горлу слез. — Я хочу заниматься любовью. Ты привлекаешь меня. — Она сделала паузу, затем продолжила: — Но мы едва знакомы, и когда лето кончится, никогда больше не увидимся. Это скоропалительная физическая близость, на одну ночь, просто потому, что мы случайно оказались наедине друг с другом при полной луне. И я не вынесу этого. Занимаясь любовью, я ожидаю ответной любви и определенных обязательств тоже. — Она помедлила: — Ты слушаешь меня?

Он сидел и смотрел на воду, поблескивающую у их ног.

— Обязательств, — сардонически повторил он. — Под этим имеется в виду брачное свидетельство.

— Да. Или же его перспектива в будущем. Он поднял гальку и бросил ее в воду.

— Я говорил тебе на прошлой неделе, что думаю по этому поводу. У меня нет времени для разных эмоциональных осложнений, Диана.

Он потянулся и погладил ее по спине.

— Какая жалость, — пробормотал он. — Нас так тянет друг к другу. Наша связь была бы незабываемой.

Отодвинув её волосы, он приник своими теплыми губами к ее плечу. Диана затрепетала. Затем он повернул ее лицом к себе и поцеловал так настойчиво, что она чуть было не передумала. Но она понимала, что горько пожалеет, если уступит ему.

Сильное чувство самосохранения заставило ее вырваться и спокойно посмотреть в его полузакрытые глаза.

— Нет, Дэвид.

Ее руки лежали на его обнаженной груди, и она ощущала его тяжелое дыхание.

— Ты знаешь, что мне не трудно будет взять тебя силой.

— Я знаю. Ты намного больше и сильнее меня. И хотя мы познакомились лишь недавно, я знаю, что подобного ты никогда не сделаешь.

Он с трудом сдержался.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Ты не очень хорошо играешь роль тирана. Она улыбнулась, позволив его губам прикоснуться к своему лбу.

— Дэвид, всю ночь ты просил меня доверять тебе, и я доверяю. Я боялась плавать ночью на лодке, боялась нырять с лодки, боялась плыть к этому острову, но я все это сделала и сделала не для того, чтобы провоцировать тебя, а просто потому, что… ты попросил. А теперь я тебя прошу. — Она подняла голову, и глаза их встретились. — Не принуждай меня к физической близости. Я к этому не готова. — Его темные брови изумленно приподнялись. — Знаешь, в прошлом году почти в это время я собиралась выйти замуж, но за неделю до свадьбы мой жених разорвал нашу помолвку. Короче говоря, я здорово обожглась. Мои мечты разбились вдребезги. Пострадала моя гордость, я потеряла уважение и доверие к себе и с тех пор не могу никем увлечься. Я боюсь снова испытать боль. Я стала очень осторожной. Меня не только никто не увлекает, а, честно говоря, с тех пор даже не интересует. Так было до сегодняшнего дня.

Она умолкла, удивляясь тому, что открыла всю свою душу Дэвиду, самому необщительному человеку, которого ей приходилось встречать.

— Дэвид, я чувствую, что привязываюсь к тебе.

Уже сейчас мои чувства к тебе более сильны, чем…

Она замолчала. Нет, она не имела в виду Рона, хотя его имя и было у нее на губах.

— Но я не могу заниматься с тобой любовью. Не в моей природе идти на легкую связь, но более важно то, что я не готова. Я боюсь…

В это мгновение между ней и Дэвидом не существовало никакого барьера. Он прислушивался к каждому ее слову, его глаза были такими ясными, что через них можно выло смотреть ему в душу. Она увидела в нем понимание и такое глубокое сочувствие, что это заставило ее вздрогнуть.

Еще крепче обняв Диану, Дэвид прижался щекой к ее волосам. И она сидела так, ощущая тепло его рук, пока ей не начало казаться, что Дэвид больше никогда не выпустит ее из своих объятий.

Глава 9

— Кофейник здесь, но я не могу найти кофе, — крикнула Диана.

— Он в буфете. Давай я тебе его достану. Через несколько минут они сидели за маленьким столом с кружками дымящегося кофе в руках.

— Итак, этот негодяй… Рон? Что ты чувствуешь к нему сейчас?

— Немножко зла на него.

— И все?

Она слегка задумалась.

— Да. Забавно, правда? В прошлом он представлял для меня весь мир, а теперь, — она пожала плечами, — ничего.

— Такое случается.

Диана с любопытством посмотрела на Дэвида.

— И с тобой? Тебя обманывал когда-либо человек, который по-настоящему был дорог тебе?

— Конечно нет. Не меня.

Он наклонился через стол к ее руке и коснулся ее своими губами.

Диана ощутила легкое головокружение. Казалось, они целую вечность были друзьями.

— Я умираю от желания задать тебе один вопрос, Дэвид. Откуда у тебя на губе этот маленький шрам?

Он тихо рассмеялся, сжав ее руку.

— Ты, наверное, думаешь услышать захватывающий рассказ о дуэли или о чем-то подобном, но ничего такого не услышишь. Я просто упал с лестницы, когда мне было два года.

— Ой!

— Но если ты хочешь, чтобы я приукрасил свой рассказ, могу добавить, что, скорее всего, меня столкнул оттуда мой брат.

Диана внимательно слушала.

— Хотя здесь есть вина Эвелин. Она обращала на меня слишком много внимания, постоянно одевала меня, расчесывала волосы, словно я был одной из ее кукол. Я думаю, Уолтер тайно ревновал.

Хотя Дэвид делал вид, что рассказывает крайне забавный эпизод, улыбка с его лица исчезла. Он убрал руку и уставился на кружку с кофе.

— У тебя с Эвелин особые отношения, не правда ли?

Он поднял голову, взгляд его глаз был слегка рассеянным.

— Почему ты сказала это?

Сердце Дианы забилось от волнения. Тем не менее она чувствовала, что они стали ближе друг к другу сегодняшней ночью, и она могла бы сказать ему что угодно.

— Она… она рассказала мне, что ты пережил, когда умерла ваша мать.

Плечи Дэвида заметно напряглись.

— О!

— Она также упомянула, что ты жил в ее доме.

— Да. Я никогда не забуду ее доброты.

— Дэвид? Могу я задать тебе еще один вопрос? А какие у тебя отношения с братом?

Сосредоточенно, маленькими глотками Дэвид потягивал кофе и молчал. Так и есть, это не ее дело, о чем он, вероятно, сейчас думает. Но нет, пожав плечами, он заговорил:

— Что я могу сказать? В детстве я обожал его. Он был моим большим братом.

— Но тем не менее вы больше не видитесь.

— Совершенно верно, мы не видимся.

— А что произошло между вами?

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Честно?

— Нет. Вздохнув, он сказал:

— После смерти отца мы с Уолтером страшно рассорились из-за наследства.

— А разве не было завещания?

— Было, но к концу жизни отец стал сам не свой. И как я считаю, при составлении завещания Уолтер распорядился его состоянием по-своему. В то время я учился в колледже и не знал, что происходит на самом деле, а Уолтер пустил в ход все свое влияние. Согласно завещанию, все имущество перешло к нему. И хотя я не возражал против того, чтобы он стал президентом нашей ведущей компании, я и представить не мог, что отец оставит Уолтеру 70% всего капитала. — Даже сейчас глаза Дэвида стали болезненно сердитыми, а что же он чувствовал в то время? — Конечно, — продолжил Дэвид, — Уолтер любезно выделил десять процентов мне и Эвелин. Она получила еще дополнительную сумму, а я получил остальную часть владений отца — кучу старых заводов накануне их закрытия… Для Уолтера они не составляли никакого интереса.

— И «Убежище среди скал», — добавила Диана.

— И «Убежище среди скал», этот сарай по сравнению с нашим домом в Пенсильвании, — согласился он.

— Который Уолтер оставил себе.

— Верно. Это потрясло меня, потому что грабителем был мой собственный брат.

— А что произошло потом? Что ты сделал, когда обнаружил, что тебя облапошили?

Мускул на его подбородке дернулся.

— Несмотря на длительный судебный процесс, практически все осталось как есть. Я окончил школу и занялся старьем, которое Уолтер столь щедро оставил мне. — Наступило молчание. — Забавная штука — старье… — На губах у него появилась улыбка.

Она не понравилась Диане.

— Эти старые заводы все еще принадлежат тебе?

Он кивнул, не скрывая удовлетворения.

— И основной капитал Уолтера потерял в цене! Диане также не понравилось, как он засмеялся.

Дэвид, несомненно, был оскорблен, глубоко обижен, в результате ожесточился и, возможно, стал мстительным.

— Вы так с ним и не разговаривали больше? Дэвид долгое время молчал, сосредоточенно глядя на скатерть.

В глубине души Диана почувствовала, что это не все, что в прошлом было еще кое-что, нечто такое, о чем он думал даже теперь. Но как близки они ни стали друг другу, он не собирался рассказывать ей всего.

— Нет, мы больше не разговаривали, — сказал он наконец.

— Ты никогда не скучал о нем? Я имею в виду, у него есть жена, двое сыновей, которые являются твоими племянниками…

Странная тень скользнула по его лицу, и он несколько раз моргнул.

— Нет, они ничего не значат для меня. Предмет разговора был исчерпан.

Слава Богу, что было воскресенье!

Даже не сняв с себя свитера, одолженного у Дэвида, Диана упала на постель и сразу же заснула. Проснулась она около полудня. Довольно улыбаясь, она прижала к себе толстый свитер и глубоко вдохнула его запах, который явно был запахом Дэвида. Затем она встала, чувствуя прилив сил, и долго плескалась под душем.

Она почти закончила расчесывать свои волосы, когда раздался стук в дверь. Это был Дэвид.

— Привет, — сказал он, улыбаясь.

— Привет. — Ее изумило, насколько она счастлива, что видит его снова. — Что ты делаешь так рано?

— Диана, уже около часа дня.

— Правильно. Но когда ложишься спать в пять утра, час дня — это рано.

— Можно войти или ты предпочитаешь разговаривать, не снимая цепочку?

Диана рассмеялась и открыла дверь. К большому удивлению, он легко поцеловал ее в губы.

— Ты, наверное, еще не завтракала.

— Угу. А что это у тебя?

— Булочки. Если ты поставишь кофе, я, может быть, даже дам тебе одну.

— Договорились, мистер.

Танцующей походкой Диана удалилась на кухню.

Они решили устроить пикник, одевшись в купальные костюмы и захватив булочки и кофе в маленькую песчаную бухту у подножия скалы. Сидя скрестив ноги на одеяле и чувствуя на спине горячие лучи солнца, Диана чуть не мурлыкала от удовольствия.

— Я положительно чувствую себя гедонист-кой, — призналась она, стряхивая с колен последние

крошки.

Дэвид взглянул на нее с довольной улыбкой.

— У тебя дар превращать в празднество самые простые вещи.

— Не простые, а самые лучшие.

Темные волосы на его груди блестели на солнце. У него было невероятно красивое тело. Неудивительно, что прошлой ночью она так живо реагировала на его близость.

Попытавшись отмахнуться от этих воспоминаний, она достала книгу из сумки.

— Что ты читаешь?

— Стендаль, «Красное и черное».

— О, это как-нибудь связано с Сисси?

— Нет. Читаю для собственного удовольствия.

— Ты уже дошла до места, где Жюльена застают с женой мэра и он бежит по двору, преследуемый по пятам сторожевыми псами? — Диана отрицательно покачала головой. — Это бесценно. Я всегда думал, что из этого получилась бы грандиозная сцена в кино. В чем дело? — Он замолчал, глаза его смотрели настороженно.

— Ну и ну! Когда это ты читал Стендаля?

— Ты думаешь, я не умею читать?

— Когда я была в школе, мне казалось, что бизнесмены не читают книг.

— Какой снобизм!

— Я не сноб.

— А вот и да. Но это к делу не относится. Почему ты решила, что у меня диплом бизнесмена?

— Ну… и что же ты в таком случае изучал? Он сел и достал из ее сумки щетку для волос.

— Повернись. — Посадив ее между ног, он начал расчесывать ее волосы. Диана закрыла глаза и расслабилась. — Знаешь, у тебя великолепные волосы.

Диана не знала, стала ли у нее гусиная кожа в результате его нежного поглаживания или от услышанного комплимента. С удивительной ловкостью он заплел ее волосы в косы и закрепил их эластичной лентой. После этого прикоснулся легким поцелуем к обнаженным плечам Дианы и повернул ее к себе. От близости его губ голова у нее пошла кругом.

— Археологию, — прошептал он. Диана моргнула.

— Что?

— Я изучал археологию.

— Ты меня обманываешь?

— Не-е. Я собирался путешествовать по миру в поисках потерянных цивилизаций.

— В самом деле? — Она коснулась пальцами его лба, отодвинув прядь выгоревших на солнце волос. — Это нечестно, твоя жизнь была испорчена из-за жадности Уолтера.

Он наклонился продлевая ее ласку.

— Я сам сделал выбор. Я не обвиняю его за это.

— Тебе недостает твоей археологии?

— Нет. Это было увлечение моей юности. Как и любовь. — Он закрыл глаза, когда она пальцами коснулась его губ. Наконец он схватил ее за кисть руки. — Диана, ради Бога. Я только человек. Перестань меня дразнить.

Ее щеки заалели.

— Я… я не сообразила.

Она отодвинулась и обняла руками свои колени.

— Итак, вернемся к археологии. Ты уверен, что это увлечение прошло? Я не могу видеть людей, занятых тем, что им совсем не нравится.

— Я тоже. Вот почему я занимаюсь бизнесом. Я попал в него не по своей воле, но стал заниматься им, обнаружив, что мне это нравится.

— Я не знаю, Дэвид… Он рассмеялся:

— Мне нравится производить вещи. Пойдем поплаваем.

В воде он стал по-мальчишески несдержанным, подпрыгивая и с радостью ожидая каждую новую волну, готовую накрыть его. Диана никогда не думала, что он может так веселиться.

Наконец они выбрались из воды и рухнули на одеяло. Она обернулась, чтобы посмотреть на него. Глаза у него были закрыты, темные волосы откинуты назад, на щеке сохли капельки воды.

— Между прочим, а как там дела у Сисси? — спросил он.

Диана с трудом отвела от него восхищенный взор.

— С учебой у нее все прекрасно.

Она села и пропустила горсть песка через свои пальцы.

— Дэвид.

— Мм.

Его голос был глубоким, сонным, сексуально волнующим.

— Ты не заметил напряжения между Эвелин

и Сисси?

Он открыл один глаз и нахмурился. — А разве есть напряжение?

— Угу, я думаю, поэтому Сисси и провалилась в этом году на экзамене.

Он покорно вздохнул и сел.

— Мне предстоит выслушать еще одну из твоих теорий о моих домочадцах, мисс Уайт?

— Но я была права в том, что касалось Эбби, разве не так?

Он раздраженно кивнул.

— Итак, в чем, по-твоему, состоит проблема Сисси?

— Ну, все происходит из-за того, что Эвелин и Эммет хотят пожениться, и Сисси чувствует, что она…

Рука Дэвида внезапно сдавила ее запястье.

— Пожениться? Эвелин и?.. Кто? Повтори еще раз, Диана.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Разве ты не знал?

— Разыгрывал бы я из себя такого осла, если бы знал?

Он ослабил свою хватку и обратил изумленные голубые глаза к горизонту.

— Пожениться! Ну, будь я проклят! Почти сразу же он обрушился на нее:

— Как случилось, что ты знаешь о происходящем, а я нет?

— Потому что ты всегда слишком занят, чтобы раскрыть свои глаза.

Страстность ее ответа ужаснула ее. Он обидится.

— Я знаю, что я занят, но никогда не предполагал… — Он остановился, задумавшись. — Ты говоришь, Сисси не слишком радуется предстоящей свадьбе?

— Верно. Конечно, она не признается в этом…

— Она просто провалилась на экзамене.

— Снова верно. После того как внимание матери так долго безраздельно принадлежало ей, Сисси почувствовала, как ей показалось, угрозу разрыва.

Теперь она старается вернуть внимание матери любым путем, даже скандальным.

— Звучит правдоподобно. Этот ее возмутительный макияж, то, что она постоянно дуется…

— Особенно когда Эммет поблизости. Ей нравится портить ему настроение и даже запугивать перспективой их несложившихся отношений в будущем.

Губы Дэвида сжались.

— Знаешь, я думаю, ты права.

— Мне тоже так кажется. Но самую большую опасность я вижу в том, что в этой войне она и мать могут настолько отдалиться друг от друга, что никогда больше не сблизятся.

— Ты можешь что-нибудь предложить? — Дэвид потер себе лоб.

— Я не вправе предлагать что-либо. Это не мое дело.

— А если бы?

— Ну… — Она вздохнула. — Эвелин и Сисси следует больше времени проводить вместе, вероятно, летнего времени для этого недостаточно. Я считаю, дело можно поправить, если… если не отправлять Сисси в закрытую школу.

— Дети Прескоттов всегда посещали закрытые школы.

— Ну так что же? Вероятно, пришло время нарушить традицию. Если она будет жить дома, то сможет войти в новую жизнь своей матери, вместо того чтобы чувствовать себя полностью из нее исключенной.

Диана смутилась. Лицо у Дэвида стало таким же сердитым, как в момент их первой встречи.

— Извини, может быть, нам не стоит обсуждать этот предмет?

— Да, может быть.

Он встал, хмуро посмотрел на нее и медленно отошел в сторону. Диана перевернулась на живот и закрыла лицо руками. Почему она не может держать язык за зубами? Почему всегда сломя голову лезет разбираться в чужих проблемах?

Ответ лежал на поверхности: она такая же надоедливая, как ее братья. Все они сделаны из одного теста. Прошло только три недели, а она так привязалась к людям, жившим в «Убежище среди скал», что они перестали ей быть чужими. И ничего не могла с собой поделать. Уж такая она уродилась. Естественно, ей было больно, когда они обижали ее, но она не могла удержаться от желания помочь им.

Дэвид не одобрял ее вмешательства и не принимал помощи. Вероятно, из-за прошлого он полагался только на себя, в своих делах и делах семьи.

Диана почувствовала, что на ее спину упала тень. Обернувшись, она увидела над собой Дэвида. По щеке ее катилась слеза.

Он уже было открыл рот, когда заметил ее слезы. — Не надо, Диана, ради Бога! Я сержусь не на тебя. — Он провел рукой по своим влажным волосам. — На себя! Какого черта я это допустил? Как я потерял связь с людьми, которые значат для меня больше всех в мире! — Его плечи поднялись, он гневно дышал. Наконец взял себя в руки и опустился на одеяло. — Хорошо. Я сделаю, что смогу. Как глава этой породии на семью, я полагаю, что сделаю. Я успею.

— Спасибо, — Диана прижалась лбом к его плечу.

— Нет. Спасибо тебе.

Он поднял ее подбородок и посмотрел прямо в глаза. Он собирается поцеловать меня, подумала она. Крошечные огоньки желания зажглись в его глазах, рот голодно изогнулся. Но затем он посмотрел в сторону, глубоко вздохнул и вскоре уже полностью владел собой. Теперь он мог наклониться через нее и вынуть из рубашки часы. Внезапный страх охватил ее сердце.

— В чем дело?

— Я должен вылететь в Нью-Йорк в шесть часов.

— О!

Она это подозревала.

— Ну, осталась еще пара часов.

Она тут же покраснела. Если он хочет провести оставшееся время один или, хуже того, с кем-либо еще?

— Мм, мне надо еще собраться. — Казалось, он колебался. — Тебе есть что предложить?

Она села, также колеблясь.

— Может, поедем в город? Там всегда можно найти, что делать.

Она ожидала извинений и отказа. Дэвид задумчиво вздохнул.

— Может быть, тогда на твоей машине? Тебе, кажется, не очень-то нравится мой мотоцикл.

Диана боялась, что она громко рассмеется от счастья.

— Нет, твой мотоцикл ничего. Его легко припарковать, особенно в воскресенье.

Она встала и потянулась за халатом. Если они поедут в город, нельзя терять ни минуты.

Сначала Дэвид чувствовал себя не в своей тарелке, когда они ходили по сувенирным магазинчикам в гавани. Диана заметила, что он все время был в черных очках. А сама она чувствовала себя так, словно попала на бал. В этих же магазинчиках она уже была несколько раз, но с Дэвидом они преобразились. Она чувствовала приподнятость и волнение. Позднее они зашли перекусить в маленький ресторанчик. Играла музыка, и люди танцевали прямо на набережной. Они заказали булочки с омарами и две кружки ледяного пива. Море рядом с ними кишело лодками, яликами и шхунами мультимиллионеров.

Во время еды, случайно взглянув на свои часы, Диана подпрыгнула на краю стула.

— Дэвид, уже четверть шестого!

Он кивнул, улыбнувшись своей очаровательной улыбкой.

— Разве тебе не пора на самолет?

— Пора, — ответил он спокойно.

Конечно, это ничего не значит, подумала она, но вдруг Дэвид решил не лететь этим самолетом и причиной его решения является она?

Он отвел взгляд.

— Я… я хочу остаться в «Убежище среди скал» еще на один день. Попытаюсь поговорить с Эвелин о Сисси.

Диана ощутила полную нелепость своего предположения.

— Конечно, хорошо.

О чем это она? Дэвид вполне мог найти кого-либо, кто дал бы ему все радости любовной связи. Зачем ему связываться с ней? У него нет ни времени, ни склонности к романтическим переживаниям. Да и у нее тоже.

Но Дэвид был так привлекателен, и Диана с изумлением и тревогой начала осознавать, что он ей нравится. Ей нравилось общаться с ним, что-то делать вместе, беседовать с ним.

Но что он чувствует по отношению к ней? Диана пристально смотрела на смуглые, словно выточенные черты лица и в сотый раз гадала, какие мысли скрываются за бесстрастным взглядом его голубых глаз.

Откинувшись на стуле, он маленькими глоточками потягивал пиво, разглядывая ее с интересом, лишавшим ее присутствия духа…

— Итак, Диана, — уголок рта у него приподнялся в шаловливой улыбке, которую она уже успела полюбить, — поскольку я остался…

— Да?

— Ты когда-нибудь видела хай-алай?

— Нет.

Она явно становилась все легкомысленнее.

— Я тоже. И вот я думаю, не пойти ли нам и не посмотреть ли эту игру сегодня вечером. Что ты думаешь?

На следующее утро Диана не могла собраться в течение всего урока с Сисси. Присутствие Дэвида дома в воскресенье было для всех новинкой. Она смотрела на часы с растущим нетерпением.

Они чудесно провели время на хайалай (Xайалай — игра в мяч, распространенная в Испании и странах Латинской Америки.) Дэвид вел себя шумно, отказываясь от ставки даже в два доллара до тех пор, пока не посмотрит несколько партий и не оценит игроков.

Диана привела его в отчаяние тем, что набрала себе билетов, ориентируясь на дату своего рождения. Но когда она выиграла пятьдесят четыре доллара, он отбросил осторожность и начал копировать ее методы.

Полночь застала их в блинной. В час они были дома. Он не поцеловал ее, но она знала, что он хотел это сделать. Он сдерживал себя с того момента, когда она рассказала ему о Роне и своем страхе быть снова обиженной. Но она чувствовала, что он с трудом держит себя в руках. Вряд ли он догадывается, что она готова преодолеть этот страх и хочет, чтобы он забыл про свое рыцарское поведение.

Она позавтракала второй раз, исправила ошибки в работе Сисси, хотя ее мысли порой были далеко от того, что она делала. Наконец он пришел.

— Я в самом деле не могу остаться, Ди. Моей секретарше уже пришлось отменить конференцию сегодня утром.

Он стоял в дверях, держа руку на щеколде.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю точно.

Что ей сказать? Поблагодарить за прелестное воскресенье? Попросить не уезжать? Она была опечалена и смущена.

Подняв голову, Диана увидела, что и Дэвид выглядит расстроенным. Внезапно он обнял ее и поцеловал так, как она мечтала об этом с тех пор, как просила этого не делать. Только теперь действительность превзошла все мечты.

Наконец он откинул голову назад, глубоко и прерывисто вздохнул, как будто ощутил нечто такое, на что и не рассчитывал. Затем с усилием оторвался от нее и сбежал по лестнице. Он не сказал ей ничего, только улыбнулся так, что его улыбка глубоко тронула ее.

На следующий день, возвращаясь с прогулки, она увидела Эбби, которая к ней шла из главного дома.

— Вам письмо! — крикнула она и помахала конвертом.

Диана и до этого получала письма — из школы, от братьев, но глаза Эбби никогда не были такими озорными.

— Оно получено со специальным курьером.

— Спасибо, Эб.

Она взяла конверт и взглянула на обратный адрес. Письмо было от Дэвида. Тут же ее сердце учащенно забилось.

У себя наверху она сбросила сумку и фотоаппарат на кушетку и открыла конверт.

«Дорогая Диана! — Письмо было отпечатано на машинке, — в конверт вложены два билета на фестиваль народной музыки в Ньюпорте, который состоится в следующее воскресенье».

Диана начала улыбаться.

«Я заметил твою коллекцию записей в прошлое воскресенье и пришел к выводу, что нет такого музыкального жанра, который бы тебе не нравился. Это позволяет надеяться, что тебе и в самом деле понравится фестиваль. Жаль, что я не смогу пойти туда с тобой…»

Диана прочитала последние слова еще раз.

«Жаль, что я не смогу пойти туда с тобой, к несчастью, я буду в это время в Атланте. Но я позвонил моему старому другу в Ньюпорте, и он сказал, что с удовольствием будет сопровождать тебя. Его зовут Стэн Хилмен».

Дэвид отправляет ее на концерт с кем-то еще? Она не могла поверить тому, что только что прочитала.

«Я думаю, что тебе захочется познакомиться в Ньюпорте с кем-либо еще, кроме нашей семьи. Стэн — чудный парень. Ему тридцать лет, он преподает историю искусства в колледже и ездит на внушающей страх старой модели „Эстон Мартин“. Мне кажется, вы поладите друг с другом».

Под этими строками стояла торопливо нацарапанная подпись — и больше ничего.

Глава 10

Вся дрожа, Диана опустилась на кушетку. Что случилось? Разве не вчера она была в объятиях Дэвида? Почему он пытается свести ее с другим мужчиной? Буквально толкает ее к нему. По-другому это и не скажешь.

Опомнился ли он вдруг, что она просто служащая? Решил ли, что она слишком приблизилась к ним и его семье и лучшие направить ее интересы на что-либо еще?

А может, просто пришел к заключению, что не стоит тратить на нее времени. Если нет возможности вступить с ней в любовную связь, зачем доставлять себе хлопоты утомительным ухаживанием?

Или же она показалась ему таким жалким существом, что он решил устроить ей встречу со знакомым холостяком?

Какие бы вопросы ни ставило перед ней это письмо, Диана была уверена в одном: она сошла с ума, позволив себе увлечься Дэвидом Прескоттом. Последние двенадцать месяцев она проявляла бдительность, устраняя себя от опасности снова получить сердечную травму. Почему же она готова отбросить всякую осторожность с Дэвидом? Неужели эта сказочная обстановка убаюкала ее настолько, что она поверила, будто здесь не может случиться ничего плохого? Как она могла подумать, что здесь не способны причинить ей боль?

Она все еще сидела, тупо глядя на письмо, когда зазвонил телефон.

— Это Диана Уайт?

— Да.

— Привет, меня зовут Стэн Хилмен…

Диана дрожащей рукой прикрыла глаза.

— О да. Я только что получила записку Дэвида.

— Хорошо, тогда можно не объяснять.

Голос был приятный, богатый оттенками, и Диана на минуту подумала, похож ли этот человек на свой голос. Если так, то он крайне привлекателен. А если привлекателен, значит, Дэвид просто захотел, чтобы у нее был приятный эскорт для фестиваля.

— Диана, надеюсь, вы не откажетесь. Обычно я не позволяю друзьям решать за меня вопросы досуга, и если вы не пойдете, я вас пойму.

— Послушайте, Стэн, я даже не знаю, что делать. У меня еще не было времени обдумать письмо Дэвида.

— Если хотите знать, я сам не доверяю его звонку. Я гадал, не пошла ли ваша связь к концу и не пытается ли он сбыть вас с рук.

Диана напряглась.

— Это его обычный способ отделываться от надоевшей подруги?

Стэн рассмеялся.

— От случая к случаю мы приходим друг к другу на помощь. Но Дэвид заверил меня, что это не тот случай. Он сказал, что между вами ничего нет. Вы просто гостья в его доме.

— Я даю уроки его племяннице.

Горло Дианы так сжало, что она удивлялась, как еще способна говорить.

— Да, и он беспокоится о том, чтобы вы не заскучали.

— Ну разве это не мило с его стороны? Последовала пауза.

— Вы уверены, что я никого не обижаю?

— Абсолютно.

— Хорошо, я спросил последний раз. Теперь насчет субботы…

— Фестиваль народной музыки. Конечно, я с удовольствием пойду с вами, Стэн.

Хотя ее голос оставался ровным и дружелюбным, правой рукой она смяла письмо Дэвида в комок и швырнула его в другой конец комнаты.

— Пообедать с вами в четверг?.. Прекрасно, увидимся в семь.

У нее не было ни малейшего представления о Стэне Хилмене, но если дело оборачивается так, то стоит развлечься. Какое теперь имеет значение Дэвид и зигзаги его настроения!

В четверг вечером, когда Стэн вышел из своего спортивного автомобиля, Диана, которая выглянула из окна, покусывая ногти, вдруг опустила руку и даже прикрыла рот: он был великолепен.

И вообще Стэн оказался великолепным человеком, настолько непохожим на Дэвида, что она с трудом поверила в их дружбу. Если Дэвид был недоверчив и скрытен, то Стэн — импульсивен и приятен. Они были разными и внешне: у светловолосого Стэна была ослепительная улыбка. В одном Дэвид был прав: она и Стэн сразу поладили.

Они пообедали в элегантном «Шератоне» на Козлином острове и затем, поднявшись на верхний этаж, танцевали до полуночи. Отсюда дома в Ньюпорте, казалось, светились волшебными огнями. Ей очень не хотелось уходить, но она знала, что если не ляжет спать, то завтра не сможет заниматься с Сисси.

Ньюпортский фестиваль народной музыки, состоявшийся двумя днями позже, проходил в форте Адаме, внушительной крепости, построенной в начале девятнадцатого века. У Стэна и Дианы были превосходные места: в самом центре, шестой ряд от сцены, но она и не думала, что Дэвид может заказать что-нибудь хуже.

Началась программа, и она была очарована, но только на некоторое время. К сожалению, мысли ее вновь обратились к Дэвиду.

Она не понимала, почему этот проклятый мужчина все еще занимает ее воображение и почему сердце ее бьется сильнее, когда она вспоминает его образ. Она для него явная обуза, которую можно свалить на своего друга, и тем не менее она не в силах избавиться от мыслей о нем. Мира в ее душе не было, и никакая музыка ей не могла помочь.

Концерт для нее прошел как в тумане и закончился раньше, чем до нее дошло это. По дороге домой Стэн предложил заглянуть к нему, чтобы выпить и послушать запись интересного гитариста Диане начало казаться, что единственное место, где Диане сейчас хотелось бы быть, был ее домик, но, наверное, не в этот субботний вечер.

Только приехав к нему, она поняла, что поступила неблагоразумно. Одна со Стэном в его квартире и без какой-либо возможности вернуться домой. Правда, весь вечер он был джентльменом, но она увидела, что в некотором роде находится в его власти.

Он включил запись, ради которой она и приехала, приготовил напитки, сел рядом.

— Я действительно ненадолго, Стэн.

— Нет проблем. Когда захочешь уйти, скажи. Он действительно приятный молодой человек,

подумала Диана, и ведут они себя так, как ведут себя большинство молодых людей, придя на свидание. Тем не менее она не смущалась, как смущалась в этом году во время свидания с другими мужчинами. И вместо того, чтобы чувствовать себя польщенной, когда его рука оказалась на ее руке и он придвинулся ближе, она ощутила смутное желание дать ему пощечину.

Стэн был само совершенство, тем не менее было что-то не так. Не было никакого очарования, никакого волнения. Она их не чувствовала.

Была почти половина второго, он настойчиво предлагал послушать еще одну музыкальную запись, когда зазвонил телефон. Стэн выругался сквозь зубы и неохотно снял трубку.

— О, привет… да, она здесь… да, конечно… Нет, в этом нет необходимости… Честно, Дэвид, ты не…

Он держал трубку и секунду внимательно смотрел на нее, прежде чем повесить. Сердце Дианы тревожно забилось.

— Дэвид дома?

— Разумеется. Диана, ты уверена, что между вами ничего нет?

Она почувствовала, что краснеет.

— Ну, для чего бы он стал устраивать нашу встречу, если о, м и я…

— Я не знаю.

Стэн нахмурился, затем, как бы отмахнувшись от какой-то мысли, сел, позволив своей руке опуститься на ее плечи. Когда он начал играть с ее волосами, Диана поняла, что этого достаточно. Она встала.

— Стэн, я чудесно провела с тобой время, правда, но мне нужно идти.

Он выглядел обиженным.

— Конечно, но ты не возражаешь против того, чтобы немножко подождать? Дэвид уже едет сюда.

Диана почувствовала, что силы покидают ее.

— Он едет сюда? Сейчас?

— Да. — Стэну явно никогда не приходило в голову в чем-либо отказать Дэвиду. Он озабоченно посмотрел на нее и поднял ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. — Я так думаю. — И добавил: — Будь осторожна, Диана.

— Я знаю, — ответила она мрачно.

— Знаешь ли?

Его глаза впились в нее. Но до того как кто-либо из них сумел вымолвить и слово, раздался звонок в дверь.

— Черт побери! Он, должно быть, звонил откуда-то из-за угла.

Через минуту Дэвид стоял в дверях, и если пульс Дианы и до этого бился быстро, то теперь он приобрел космическую скорость. Едва он вошел в комнату, его глаза тут же впились в нее, а во взгляде странным образом сочетались голод и озабоченность. Затем он улыбнулся. Ее лицо запылало ярким румянцем, когда она улыбнулась ему в ответ. Только потом он поздоровался со Стэном.

— Я надеюсь, ты не злишься, что я заехал сюда.

— Почему я должен злиться? Ты ведь был где-то поблизости, не так ли? — Напряженная улыбка Стэна скрывала все другие его чувства. — Хочешь выпить?

— Нет, спасибо.

Взгляд Дэвида вернулся к Диане, снова обволакивая ее почти физической лаской. Она оживилась, ощутив свою женственность и обаяние.

Она не задумывалась, зачем он заехал к другу почти в два часа ночи, но этот поступок вызвал у нее трепет и острое ощущение радости, которое она не могла себе запретить. В этом не было смысла. Большую часть недели она прожила в ярости, но при виде

Дэвида поняла, что готова тут же забыть, из-за чего, собственно, она так злилась,

— Я заглянул, чтобы не затруднять тебя поездкой ко мне домой. Поскольку я здесь, то сам отвезу Диану.

Стэн маленькими глотками пил свой напиток, глядя на Дэвида поверх своей рюмки.

— В этом не было необходимости.

— Я знаю, но это самое меньшее, что я мог сделать. Ты был настолько любезен, что сопровождал ее на фестивале.

Глаза Дианы перебегали от одного мужчины к другому. Несмотря на взаимную вежливость, они выглядели, словно соперники.

— Я не имею ничего против поездки в автомобиле, — ответил Стэн. — Она доставила бы мне удовольствие.

— Отвезу ее домой я, — спокойно сказал Дэвид. Диана встала и взяла свою сумочку.

— Стэн, спасибо. Я прекрасно провела время. Но Дэвид, прав, я поеду с ним, нечего затруднять вас.

Стэн со вздохом поднял руки.

— Хорошо, если это то, что вы хотите.

И, взглянув на Дэвида с невольным восхищением, добавил:

— Берегись, Дэвид, ты слышишь?

В молчаливом согласии они заспешили вниз по лестнице. Дэвид вручил ей шлем, оседлал мотоцикл и подождал, пока она устроится сзади него. Минутой позже они уже мчались по дороге. Диана прильнула к его спине и чувствовала себя военной добычей.

На огромной скорости они вонзились в ночь. Мимо, как в калейдоскопе, пролетели пляжи и дома.

Ветер трепал ее волосы, но она не отстранялась от Дэвида даже для того, чтобы поправить их.

Ночь онемела, когда он наконец остановил свою машину. Они сошли с мотоцикла и пошли к ее домику. У лестницы помедлили, стоя так близко друг к другу, что она могла различить цвет его глаз. Как она соскучилась о нем! И как счастлива была теперь! Чувства настолько переполнили ее, что, казалось, она не выдержит их напора.

Внезапно, сама не зная как, она очутилась в его руках, и он оторвал ее от земли в неистовом объятии.

— О, Ди! Я думал, эта неделя никогда не кончится! Так хорошо быть дома! А как ты?

Она едва могла говорить, ей не хватало дыхания. Он поставил ее на землю, и она кивнула, чтобы как-то дать понять, что с ней все в порядке. Он прикоснулся к ее губам, к ее щекам, глазам, гладил взлохмаченные ветром волосы. Его глаза мерцали, пока он изучал ее. Затем их захватил еще поток чувств. Он крепко прижал ее к себе и поцеловал. Ее губы раскрылись и отвечали ему с таким же пылом, как и его собственные. Ее руки, скользнув под шелковый пиджак, неистово вцепились в крепкие плечи. Его руки ласкали ее бедра, прижимая все крепче и крепче. Давление его губ усилилось, пока она не застонала. Когда он наконец отпустил ее, она не чувствовала под собой ног, стала словно пушинка. Она прильнула к нему, доставая головой до подбородка, прислушиваясь к гулким ударам его сердца.

Ее ведь предостерегли, и часа не прошло, чтобы она была осторожнее с Дэвидом, и она согласилась, что это необходимо. Но сейчас ею управляла какая-то сверхъестественная сила, перед которой чувство самосохранения было беспомощно.

Она освободилась из объятий Дэвида и взяла его под руку.

— Пойдем наверх.

Рука в руке они поднялись и закрыли за собой дверь, отгородившись от всего остального мира.

В тусклом свете маленькой лампы Дэвид снова заключил ее в объятия. Под мягкой хлопчатобумажной тканью его рубашки она ощутила его упругое, твердое тело, на которое ее собственное ответило слабостью, заливающей ей низ живота.

— Я всю неделю мечтал о том, чтобы вот так держать тебя, — прошептал он, прижав губы к ее макушке. — Извини меня за историю со Стэном. Все в порядке?

Его голос охрип от желания. Она кивнула, прижавшись к нему еще сильнее. Он поднял ее и пошел с ней к кушетке.

— Зачем ты сделал это, Дэвид? Зачем ты отправил меня с ним?

Он глядел в сторону.

— Вначале я подумал, что будет хорошо, если ты познакомишься еще с кем-нибудь, кто бы мог развеять тебя. Но затем сама "Мысль об этом сводила меня с ума. Боюсь, что сегодня ночью я выказал себя последним дураком, вторгшись к вам подобным образом.

Диана тихо рассмеялась.

— Ты думаешь, я была в восторге?

— Ну если кто-либо и мог такого добиться, так только Стэн Хилмен. Когда ты не пришла домой сразу после концерта, я забеспокоился.

— Ты такой же вредный, как и мои братья. Она легко коснулась пальцем его твердых тонких губ. Она никогда не чувствовала себя настолько хорошо, как сейчас, находясь в мире, созданном предельной концентрацией его чувств.

— Ди, настоящая причина того, что я устроил твою встречу со Стэном… — Он нахмурился. — Когда я уехал отсюда в понедельник, я начал думать о чудесном воскресенье, которое мы проведем, и испугался. Я не знаю, как это случилось, но когда мы вместе, я становлюсь отчасти сумасшедшим. Я делаю то, что никогда не собирался делать.

— И это тебя пугает?

— До смерти. Еще подростком я вырабатывал в себе независимость и способность постоянно контролировать свои чувства. Это все, что мне больше всего хотелось. Ты меня понимаешь?

— Думаю, что понимаю. Я заставила тебя почувствовать собственную уязвимость.

Он торжественно кивнул.

— Поэтому ты познакомил меня с самым приятным и привлекательным парнем, думая, что я непременно влюблюсь в него.

— Я не хотел ставить тебя в безвыходное положение. Мне кажется, через это ты уже прошла минувшим летом.

— Ты просто хотел оттолкнуть меня.

Он гладил ее лицо, взгляд его глаз был так нежен, что Диана больше не чувствовала своего тела. Его голова наклонилась, рот прикоснулся к ней нежно, смакуя ее мягкие губы. Затем он перешел к ее глазам, лаская их поцелуями легкими, как дыхание ветра.

— Ди, если он снова позвонит, никуда не ходи С НИМ.

— Я и не собираюсь.

Последние слова она произнесла едва слышно из-за того, что его теплые губы снова прижались к ее губам. На этот раз они раскрылись под неистовым горячим давлением, и она почувствовала головокружение. Вскоре ей хотелось только растаять в горячем огне его тела.

— Мне ничего так не хочется, как отнести тебя в спальню, но мы оба знаем, что это было бы ошибкой.

Диана лежала рядом с ним, дрожа от легких прикосновений его рук. Нет, не ошибкой, хотелось ей сказать. Заниматься любовью с этим чудесным мужчиной — разве это не самая лучшая и самая естественная вещь на свете? Почему она никогда не ощущала ничего подобного даже с Роном? И пока они смотрели друг на друга, она слышала, что ответило сердце на этот вопрос. Она влюбилась в Дэвида. Первый раз в своей жизни она по-настоящему влюбилась.

Что-нибудь не так, Ди? — прошептал он.

Нет. Да.

Она не знала, плакать или смеяться. Дэвид обнял ее, его грудь затряслась от смеха. — Точно то же чувствую и я.

— Неужели? — удивилась она. Догадывается ли он о ее открытии? Сама она не осмеливается даже подумать о том, что он влюблен, как бы ни хотелось ей поверить в это. Конечно, они стали ближе, но это не все, ей никогда не удастся затронуть его самые сокровенные чувства. А когда двое любят, секретов быть не может.

Мне надо идти. Он быстро поцеловал ее и поднялся с кушетки.

— Теперь я не скомпрометирую репутацию местной школьной замаши, не так ли?

Будь моим гостем, подумала она, также поднимаясь.

— Нет, конечно. Каждый будет бросать в мою сторону странные взгляды, если это случится.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. У тебя есть планы на завтра?

— Нет.

— Хочешь поплыть со мной в Нэнтакит?

— Звучит здорово.

— Хорошо. Тогда увидимся около девяти.

— Спокойной ночи, Дэвид.

Он быстро взглянул на нее, и Диана едва удержалась на ногах.

Утром она бросила свои темные очки в сумку, которую собрала для поездки в Нэнтакит, и снова упала на кровать. Диана чувствовала себя несчастной и смущенной. Как только Дэвид вчера ушел, она поняла, в каком неприятном положении оказалась, и больше ни о чем другом не думала.

Влюбиться, только этого ей не хватало нынешним летом! То, от чего она бежала, еще не оправившись от последнего обрушившегося на нее несчастья? Где найти силу, чтобы пережить следующее? А оно непременно настигнет ее, это так же неизбежно, как смена времен года и то, что дни ее в мире Дэвида скоро подойдут к концу. Но и в ином случае разве не повторял он ей много раз, что не заинтересован в серьезной связи?

Тогда зачем же все эти воскресенья? Откуда его ревность к Стэну? Вызывает ли она только физические желания? Хотелось бы верить, что чувства его глубже, что ей удалось прорваться сквозь преграду, которую он установил между собой и остальным миром. Но она подозревала, что обманет себя, если поверит этому.

Диана села, признавая, что не знает ответов на собственные вопросы.

Она запихивала в сумку полотенце, когда зазвонил телефон.

— Алло.

После небольшой паузы она услышала:

— Диана, у тебя все в порядке?

— Привет, Стэн. Да. Со мной все в порядке. Она догадалась, что, ее приветствие звучит довольно невыразительно.

— Нет, на самом деле. Как ты? Я едва уснул прошлой ночью, беспокоясь о тебе. Мне не следовало позволять Дэвиду утаскивать тебя подобным образом. Извини.

— Все в порядке.

На этот раз она постаралась, чтобы голос не

выдал ее.

— Ну, я надеюсь, что так. Ты очень приятный человек. Мне не хотелось бы, чтобы тебе причинили боль.

Она напряглась.

— А почему ты думаешь, что мне могут причинить боль?

— Потому что Дэвид, как бы это сказать, потребитель.

— Стэн!

— Пойми меня правильно. Он чудесный парень, когда с тобой общается. Но когда дело касается женщин… ну, ты знаешь. Со времени того инцидента с Глендой… Мы притворяемся, что ничего не произошло, как и он, но это было, и это изменило его.

Сердце Дианы было готово разорваться. Инцидент с Глендой? С женой Уолтера? По тому, как Стэн упомянул об этом, стало ясно, что о нем знали многие.

— Извини, Стэн, но я не поняла. Я знаю, что он и его брат не разговаривают друг с другом из-за разногласий по поводу завещания отца. Но Гленда… Я не уверена, что знаю, о каком инциденте ты говоришь.

— О том, как Дэвида одурачили, конечно. О чем же еще?

Диана рухнула на ближайший стул.

— О, об этом. Да, конечно.

Стэн немного помолчал. Она гадала, выдала ли себя, догадывается ли он, что она на грани истерики.

— Извини, Диана, — сказал он наконец тихим виноватым голосом. — Я думал, ты знаешь.

Она была слишком поражена, чтобы говорить, и снова наступило молчание.

— Дэвид и Гленда встречались много лет тому назад, — начал он нерешительно. — В действительности они были помолвлены.

Дэвид был помолвлен! Он был настолько тесно связан с другой женщиной! Диана затрепетала, осознав, как мало она знает о мужчине, которого полюбила.

— И… что ты сказал? Она порвала с ним?

— Да. И вышла замуж за Уолтера. После этого Дэвид никогда не проявлял уважения ни к одной женщине.

— Гленда, — повторила она изумленно. — Ты хочешь сказать, здесь причина того, что он не позволяет себе кем-либо увлечься?

— Боюсь, что так.

Она не видела в доме ни единой фотографии этой женщины и не слышала никаких разговоров о ней. Неужели таинственная Гленда обладала такой властью над Дэвидом, что, потеряв ее, он навсегда отказался от романтических увлечений?

— Она так сильно его ранила?

— Да, сильно.

— Должно быть, она необыкновенная женщина

— Она… да, она была такой. Я видел Дэвида после этого со многими женщинами, но ни один из его романов даже не приближался к тому, что у них было с Глендой.

Этого Диане совсем не хотелось слышать. Она быстро заморгала глазами и попыталась проглотить подступивший к горлу» комок. Неудивительно, что Дэвид считает примирение с братом невозможным. Между ними нечто большее, нежели украденная стальная империя.

— Вот почему я тебе и звоню, — продолжал Стэн. Чтобы увериться, что ты не станешь очередной

жертвой Дэвида.

— Я ценю твою заботу, но со мной ничего не

случится.

— Надеюсь на это.

— Так и будет. Хотелось бы поговорить с тобой подольше, но мне пора бежать.

— Не смею тебя задерживать в таком случае. Но окажи мне любезность — не выбрасывай пока номер моего телефона, хорошо?

— Не буду.

Диана повесила трубку и посмотрела в окно. В дверях главного дома показался Дэвид.

— Со мной все в порядке, — повторила она дрожащим голосом…

Глава 11

Отбросив книгу, Диана подошла к окну.

— Что это за шум?

— О, дядя Дэвид велел отремонтировать беседку, — сказала Сисси. — Пол прохудился в нескольких местах.

— В самом деле? И у него нашлось время заметить это!

В ее голосе звучало раздражение, словно Дэвид затеял ремонт, чтобы досадить ей. После того как три дня назад он уехал в Нью-Йорк, у нее было плохое настроение. Оно испортилось со времени их поездки в яхт-клуб в воскресное утро.

— Ты сегодня ужасно тихая, — засмеялся Дэвид. — Что-то не так?

Она покачала головой, погрузившись в размышления о том, что узнала от Стэна. Дэвид остановился у края дороги.

— Не говори, что ничего не случилось. Я никогда еще не видел тебя такой.

— У каждого иногда может испортиться настроение.

Он выключил зажигание, его взгляд говорил, что они никуда не поедут, пока она не заговорит.

— Дэвид, я нравлюсь тебе?

— Что?

— Я тебе нравлюсь? Считаешь ли ты меня своим другом?

— Да, конечно. — Он рассмеялся.

— Тогда почему ты никогда не говорил мне о Гленде?

Диана была уверена, что всю оставшуюся жизнь не забудет его лица в этот момент.

— Первый раз, когда мы встретились, — сказал он ледяным тоном, — я надавал множество наставлений. Большая их часть была глупой и бестолковой, но одно из сказанного я никогда не возьму обратно: не лезь в мои личные дела! — Диана вздрогнула. А она-то вообразила, что сама входит в этот круг. — Черт побери, Диана! Почему тебя так привлекает мое прошлое? Оно прошло. Оно принадлежит истории,

— Разве? — сказала она обвиняющим тоном. — Это на самом деле так?

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что прошлое живо и терзает тебя, Дэвид. Потеря матери, несправедливость Уолтера, отступничество Гленды… Ты не хочешь забыть ничего. Это ожесточило тебя и сделало недоверчивым, лишило будущего, но ты все еще не хочешь оставить прошлое в покое.

Диана сама не ожидала от себя такого выпада, она была так же потрясена, как и Дэвид, и все же

продолжила:

— Ты по-прежнему охвачен гневом, Дэвид, он тобою движет, заставляет работать как одержимого. Чтобы своими достижениями превзойти самые невероятные мечты, чтобы заставить своих обидчиков каяться и испытывать зависть, и…

— Достаточно!

В этом приказе прозвучало столько злобы, что она не осмелилась сказать больше ни слова.

— Мне кажется, нам лучше забыть про то, что мы собирались сегодня плавать, — пробормотал он, резко включив зажигание.

Затем они помчались назад, к «Убежищу среди скал», назад, к закрытым воротам и надписи «Посторонним вход запрещен. Частная собственность».

Диана видела его и более злым, но никогда еще таким воинственным. Она снова подумала, как мало в действительности знает его и как сильно в нем желание оставить все на своих местах.

— Я рада, что ее ремонтируют, — сказала Сисси.

Диана тряхнула головой, пытаясь вспомнить, о чем они говорят.

— Раньше в этой беседке устраивались приемы, здесь прошло множество вечеринок. Конечно, я не помню их. Они были-то до того, как я родилась. Но у меня куча старых фотографий.

Диана повернулась к столу.

— Давай займемся Робертом Фростом.

Время занятий тянулось медленно, и сейчас Диана не могла дождаться их конца и возможности подняться в свой домик. После ссоры с Дэвидом она потеряла интерес ко всему. Без всякого аппетита съела чашку йогурта и усилием воли заставила себя прочесть написанный Эвелин дарственный акт для реализации одного проекта по ликвидации неграмотности среди взрослых в Нью-Йорке. Набросав несколько пришедших в голову идей, Диана взяла этот документ и пошла в главный дом. Дверь открыла Сисси.

— О, привет. Я рада, что это вы, мисс Уайт. И она потянула Диану через фойе в гостиную.

Там на диване лежало несколько книг в атласных обложках.

— Это семейные альбомы, о которых я говорила сегодня утром. Мне нравится их просматривать.

Она жестом пригласила Диану сесть рядом.

— Я пришла, чтобы вернуть твоей маме документ.

— Конечно, но вы должны это посмотреть.

Диане стало любопытно. Она села, и через несколько секунд уже не могла оторваться от альбомов. Фотографии были бесценными, они запечатлели эпоху лучше, чем любой учебник, от «позолоченного века» до бурных двадцатых годов и затем до недавнего прошлого.

Рассматривая снимки, Диана видела летний дом, где когда-то кипела жизнь и встречались друзья. Перед ней проходили несколько поколений семьи, живших мире и согласии. Она видела их аристократические лица, осанку — Диана увидела слишком много.

Дэвид был настолько по-детски прелестен, что ей мучительно сдавило горло. Его запечатлели десятки фотографий: Дэвид, катающийся верхом со своей матерью, плавающий на яхте со своей сестрой, держащий с мужем Эбби громадного моллюска. Рядом с Дэвидом — подростком все чаще стала появляться очаровательная блондинка с изящным фарфоровым лицом и огромными васильковыми глазами. Даже невооруженным глазом было видно, что они влюблены друг в друга.

Она знала, — что Сисси наблюдает за ней, но не могла отложить фотографию в сторону.

— Это Гленда, жена дяди Уолтера, — сказала девушка наконец. — До Уолтера она дружила с Дэвидом. Они даже были помолвлены некоторое время.

Диана попыталась скрыть, не выдать свое состояние, но поняла, что это невозможно.

— Сколько здесь им лет?

— На этой фотографии? Я не знаю. Они начали встречаться, когда им было пятнадцать лет, и порвали отношения шесть лет спустя.

Пятнадцать! Диана не знала, что это было так давно.

— Ты не знаешь, что произошло между ними? Сисси пожала плечами.

— Однажды Гленда решила, что не любит его больше. Печально, правда? Я бы умерла, если бы меня так подвели.

Она подняла с пола другой альбом, заполненный газетными вырезками, и стала переворачивать страницы, пока не дошла до нужного места. Не говоря ни слова, она положила альбом на колени к Диане и встала.

— Знаете, я даже не позавтракала, настолько увлеклась.

— Сисси, нет…

Если Дэвид не хочет, чтобы она совала нос в его прошлое, он, безусловно, не захочет, чтобы она смотрела эти вырезки.

— Я только съем сандвич и вернусь. Вам принести что-нибудь?

Диана покачала головой, но как только девушка вышла из комнаты, принялась читать. Она не могла устоять.

Как и говорил старый док Вильсон, семья Прескоттов часто упоминалась в прессе. Но героем самых длинных и самых подробных статей был Дэвид: авиакатастрофа, его роман с представительницей светских кругов Филадельфии Глендой Хюдж, ожесточенные раздоры и судебные препирательства между ним и Уолтером и, наконец, замужество Гленды. Все подробности были поданы крайне подробно. Диана больше не удивлялась, что он одержим идеей оградить свою личную жизнь от репортеров. Они превратили его юность в кошмар.

Много лет пресса преследовала семью Прескоттов не меньше, чем королевскую. Все происходящее в семье тут же становилось достоянием общественности. К тому моменту, когда на сцене появились Дэвид и Гленда, на них уже смотрели, как на наследных принца и принцессу. Репортеры шли за ними всюду, жадно вторгаясь в их личную жизнь.

Диане казалось, что ее сердце готово разорваться из-за Дэвида — того Дэвида, которого она видела на этих пожелтевших страницах. Он был совсем молодым и выглядел таким счастливым, когда было объявлено о помолвке с Глендой. И каким он был два года спустя, когда выходил из здания Нью-Йорского суда! Два разных человека.

С растущим волнением Диана листала страницы. Ей хотелось найти больше сведений о Гленде. Что побудило ее разорвать помолвку с Дэвидом? И когда это в действительности произошло?

— Диана, вы еще здесь? Диана быстро вытерла глаза.

— Д-Да.

В комнату нерешительно вошла Эвелин.

— Я вижу, Сисси снова таскается со старыми альбомами. — Она села рядом с Дианой.

— Надеюсь, вы не возражаете? Я принесла ваш дарственный акт, но отвлеклась.

— Конечно нет.

Однако улыбка ее исчезла, когда она узнала альбом, лежавший на коленях у Дианы. Эвелин подняла вырезку — свадьба Уолтера и Гленды — и бегло прочитала газетный комментарий:

— «Бросающееся в глаза отсутствие брата и сестры жениха стало темой большинства сегодняшних разговоров».

И печально покачала головой, положив вырезку на место.

— Его подвергли ужасным испытаниям, не так ли? — сказала Диана.

— Дэвида? О да.

— Гленда разорвала помолвку после того, как стало очевидно, что не он наследует стальную империю Прескоттов, верно?

Эвелин вздохнула.

— Нет, она отрицала это, но все было слишком очевидно. Из-за чего ей было порывать с Дэвидом? Он обожал ее и очень много работал для своей карьеры. До сегодняшнего дня я верю, что она также его любила. Но очевидно, не так сильно, как состояние Прескоттов. И хуже всего, что ему пришлось пройти через все это под огнем прессы.

Диана, задумавшись, захлопнула альбом. Он обожал ее, повторяла она мысленно. Он обожал ее. Она не могла понять, почему обман так ожесточил его. Оставила ли Гленда в его жизни такую пустоту, какую никто не мог заполнить? Внезапно Диану охватила паника. Неужели чувства Дэвида и Гленды все еще живы?

Нет. Сама мысль об этом была абсурдной. А вдруг?

В комнату вошла Сисси, и они сменили тему разговора. Эвелин подняла с пола один из альбомов.

— Господи Боже! Неужели это я? — воскликнула она, подвигаясь на кушетке, чтобы освободить место для дочери.

Диана наклонилась к семейной фотографии.

— Все эти люди Прескотты, не так ли?

— Да. Кузены, кузины, тети, дяди.

А я — то думала, что у меня большая семья, проговорила про себя Диана. Ее улыбка потускнела, когда она вспомнила своих родных, оставшихся в Вермонте, родных, которые в отличие от Прескоттов еще собирались вместе, чтобы запечатлеться на семейных фотографиях. Но они не прошли, как Прескотты, через трагедию, жадность, обман.

— Подумать только, сколько у меня родственников, с которыми я даже не знакома, — вздохнула Сисси. — Почему мы больше никогда не собираемся вместе?

Эвелин с трудом перевела дыхание.

— Вероятно, потому, что нет больше в живых Кейт и Джастина, моих бабушки и дедушки, которые объединяли всех.

Сисси снова вздохнула, очевидно, считая это слабой отговоркой, и открыла альбом.

— А это о чем? — спросила Эвелин.

— О грандиозном празднестве, устроенном бабушкой Кейт в 1924 году.

Диана снова! с любопытством наклонилась, пока Сисси перелистывала страницы.

— Жаль, что мы не можем организовать такой праздник, — заныла Сисси. — Хотя бы раз в моей жизни настоящий прием — со смокингами, бальными платьями и цветами повсюду.

Эвелин подняла голову.

— Сисси Осборн, в день, когда вы смените свои потертые джинсы на платье, я съем свою шляпу.

— Но я надела бы платье ради такого приема. Ее мать рассмеялась.

— Пышные приемы давно уже не в моде. Хотя твой день рождения послужил бы прекрасным поводом для него. Есть еще одна причина собраться это наш последний шанс, если твой дядя действительно продаст «Убежище среди скал».

— Ты отстала от жизни, мама. Приемы в стиле шестидесятых снова в моде. — Загорелое лицо Сисси озарилось надеждой.

— О, ты же знаешь, твой дядя никогда не позволит.

Сисси сникла и надулась.

— Но почему ты так думаешь? Он ведет себя очень странно в последнее время. Давай позвоним ему. Наверное, он сейчас в своем офисе.

— Честное слово! Ты совершенно невыносимое создание! — Но в тоне Эвелин было нечто, выдавшее ее заинтересованность этой идеей. — Давай сначала все продумаем. Например, кого мы пригласим?

— Ну… — Сисси подалась вперед, — я приглашу друзей из яхт-клуба и, может быть, несколько школьных подруг. Всего около десяти человек. Это не очень много?

—  —Нет, но, насколько я тебя знаю, эта цифра

может удвоиться еще до заката солнца.

— Ты также могла бы пригласить друзей. Пусть это будет и твой прием. День моего рождения не так важен. Я не стану возражать, если ты пригласишь какой-нибудь оркестр, играющий эту ужасную старую бальную музыку.

— Бальная музыка! Кто говорит про музыку? — рассмеялась Эвелин. — Нас только послушать. Мы говорим так, будто это может произойти на самом деле…

— Тогда маленькую вечеринку, — страстно умоляла Сисси. — С музыкальными записями и картофельными чипсами на закуску.

Эвелин стала задумчивой.

— Это совсем не похоже на то, как отмечали мой шестнадцатый день рождения. Какой это был праздник! Я никогда не забуду своего платья. Оно было прямо из Парижа, Сисси. Из Парижа!

— Тогда вот что, — вскочила Сисси. — Я позвоню дяде Дэвиду. Надо попытаться. Еще одна идея, — давай попросим Диану, я хотела сказать, мисс Уайт, позвонить ему. Кажется, она имеет на него влияние, которым не обладаем мы.

Сердце Дианы, подскочив, ударило в ребра. Она не ожидала такого выпада. Эвелин и ее дочь так увлеклись, что она подумала, будто о ней забыли.

— Нет, Сисси, — запротестовала она, но девочка уже бросилась через фойе в библиотеку к телефону.

— Сисси, подожди, — Диана вышла из своего оцепенения. — Я не могу просить твоего дядю…

— Конечно, можете, — настаивала Сисси.

— Но что я скажу? — спросила она, не обращаясь к кому-либо конкретно. — Что мне делать?

Но было слишком поздно.

— Привет, миссис Слейтер. Это Сисси Осборн. Можно мне поговорить с дядей, пожалуйста?.. Да, это очень важно. — Она закрыла трубку рукой и засмеялась: — Она звонит в конференц-зал. О, привет! Дядя Дэвид?.. Нет, ничего плохого. Как у тебя дела? Нет, это не отнимет много времени. С тобой кто-то хочет поговорить. Подожди секунду!

С этими словами она передала трубку Диане.

— Вот. Он в самом деле очень занят. Лучше не заставляйте его ждать.

Ног своих Диана не чувствовала, когда взяла трубку. Как она могла согласиться? Она еще не пришла в себя из-за сердитого отказа Дэвида говорить о Гленде, из-за того, что он не подпускал ее к заповедной части своей жизни и, несомненно, все еще сердился на ее назойливое вмешательство.

— Дэвид? — Ее голос звучал неуверенно.

— Ди… Диана? Это ты?

— Я знаю, что ты занят. Я долго тебя не задержу.

— Хорошо. В чем дело? — В его голосе были колебания и настороженность. Тем не менее Диане было приятно его слышать. Она ясно представила себе его лицо.

Эвелин взяла дочь за руку.

— Сисси, давай оставим мисс Уайт одну уговаривать дядю Дэвида.

Диана благодарно улыбнулась, пока они выходили из комнаты.

— Дэвид… я… мы…

Как же ей выпросить разрешение на организацию приема в «Убежище среди скал»? Это абсолютно не в его характере.

— Дэвид, твоя сестра и я только что обсуждали одну вещь, которая нуждается в твоем одобрении. Это касается дня рождения Сисси.

— Я помню, в августе.

— Правильно. Через две с половиной недели. Ей исполнится шестнадцать, и мы хотели бы знать, можно ли организовать для нее небольшую вечеринку.

— Конечно.

Казалось, он частично расстался со своей настороженностью.

— Но мы хотели бы знать, можно ли организовать что-нибудь более серьезное, чем торт и мороженое.

Она ясно услышала его вздох.

— Как понимать «более серьезное»? — спросил он с подозрением в голосе, и она явственно представила насмешливый блеск в его глазах и сама улыбнулась.

— Детали еще не выработаны, но… О, Дэвид, это была бы такая великолепная возможность для Сисси и Эвелин сблизиться снова! У них было бы столько общего на эти две недели, когда нужно проводить вместе много часов, планируя, занимаясь покупками и всем прочим.

— Гм, меня беспокоит «все прочее». Что конкретно вы затеваете?

Диана не могла поверить в его сговорчивость. Может быть, он стирается этим загладить свою вспыльчивость трехдневной давности?

— Ну, предполагается организовать вечеринку на открытом воздухе во второй половине дня, ближе к вечеру, пятнадцать или двадцать пять гостей. Конечно, будут закуски, вероятно буфет, — импровизировала она, — и немного музыки.

— Начинает звучать крайне подозрительно.

— Мы просим у тебя только разрешения. Эвелин возьмет на себя все заботы и расходы. Если тебе неприятна эта затея, можешь не приходить на вечеринку. — Она замолчала, прикусив губу. — Ну можно ей сказать, что ты согласен?

Дэвид задержал дыхание.

— Я не знаю, Ди.

— Пожалуйста, Дэвид. Сисси так волнуется. Если бы ты видел ее лицо, то понял бы, как много это для нее значит. Для тебя это пустяк, но для нее и Эвелин это может стать поворотным пунктом в их отношениях.

Она ждала, прислушиваясь к нервному постукиванию по стулу.

— Эвелин сама все организует?

— Да.

— И ты можешь заверить, что не будет никаких репортеров, никаких колонок в светской хронике?

— Конечно.

Он глубоко-глубоко вздохнул.

— Я, наверное, совсем выжил из ума, но ладно. Передай ей, что я согласен.

Диана легко рассмеялась.

— Что ты смеешься, нарушительница спокойствия? — медленно протянул он низким чувственным голосом. — Если все это выйдет из-под контроля, ты мне ответишь.

— Я?!

— Да, ты, маленькая колдунья.

— Дэвид, у тебя совещание? Он засмеялся.

— Да.

— Тогда тебе лучше идти. И спасибо тебе. Сисси будет в восторге.

— Ди, подожди!

— Да?

Она слышала, как он пошел закрывать дверь. Потом наступила тишина.

— Что касается прошлого воскресенья… Она затаила дыхание.

— Я знаю. Ты извиняешься. Я тоже.

— Ты колдунья. Ты читаешь мои мысли. Они рассмеялись, и внезапно Диана поняла, что

между ними все вернулось в прежнее русло.

— Не настолько, насколько мне хотелось бы. Когда ты возвращаешься?

— Не очень скоро. — Он перешел на шепот. — Я посмотрю, удастся ли изменить планы, но если нет, я не смогу вернуться из Японии до следующей пятницы.

— Из Японии! — Диана опустилась на стул. — О, Дэвид!

Это было все, что она могла сказать. Ей хотелось плакать.

Каждый раз, когда он уезжал, время тянулось с черепашьей скоростью, и теперь десять дней казались целой вечностью.

— Я испытываю то же самое, Ди. Ты можешь простить, что я был таким болваном?

Диана почувствовала, что слезы набегают ей на глаза.

— Тут нечего прощать. Это я вторглась в ту область, которая меня не касается. Я не имела на это права.

Она подождала, надеясь, что он возразит ей и на этот раз заговорит о Гленде. Но он этого не сделал. Все, что он сказал, было:

— А я не имел права сердиться.

— Может быть, — начала она нерешительно, — мы поговорим об этом, когда ты вернешься?

— Не думаю. Все уже сказано. Давай забудем об этом, хорошо?

— Хорошо. — Диана нахмурилась.

— Ты же понимаешь, правда? Мне до смерти осточертело прошлое. Я не хочу копаться в нем. Это утомительно и скучно.

Она промолчала, веря, что ему действительно противно вспоминать прошлое, но не потому, что это скучно.

— Конечно, понимаю.

1 Хорошо.

Ну тогда мне лучше вернуться на совещание.

— Хорошо. Удачной поездки, Дэвид.

— До встречи, Ди.

Диана повесила трубку, радуясь его согласию. Что оно, однако, означало? Что она больше уверена в нем теперь, чем до звонка. Но разве он сказал что-нибудь, дававшее повод верить, что он испытывает такие же чувства, как она? Ее улыбка погасла. Ибо Диана знала лишь одно — она безумно влюблена, и все ее надежды ждет полное крушение.

С этого дня «Убежище среди скал» жило в волнении. Сисси и Эвелин вместе отправлялись за покупками. Эбби инспектировала буфеты, разыскивая скатерти и серебро, которые не вытаскивали на свет Божий уже много лет, а Джеймс трудился перед домом с восхода до заката. Одна Диана, казалось, не принимала участия в этой лихорадочной деятельности.

Им всем было очень весело, но чем дальше, тем больше Диану охватывал страх. В мгновение ока простой буфет для гостей превратился в торжественный обед. Вместо одного бутона на каждом столе появились заявки на целые букеты, а музыкальные записи сменились оркестром из пяти музыкантов. Помогая писать приглашения, она встревожилась, когда число приглашенных дошло до тридцати двух человек. И каждый день Сисси или Эвелин вспоминали о ком-либо еще, кто непременно умрет, если его не пригласят. Разговор теперь шел о том, чтобы взять напрокат палатку.

При таких событиях Сисси было трудно сосредоточиться на учебе. Она говорила о платьях, была довольна, что за лето ее волосы достаточно подросли для модной прически. Сисси нервничала, кусала себе ногти, бросалась разбирать почту, как только ее доставляли, бежала к телефону, как только он зазвонит. Не раз Диана слышала, как она бормочет:

— Я надеюсь, что все пройдет хорошо.

Сочувствуя ей, Диана не уменьшала учебную нагрузку. Сисси работала очень много, стараясь закончить все до приема. Однако ей предстояло сдать серьезный экзамен, и Диане не хотелось, чтобы все ее усилия пропали в последний момент.

Два раза за неделю она разговаривала с Дэвидом по телефону, но каждый звонок кончался тем, что она еще глубже чувствовала свое одиночество и пустоту вокруг себя. Несправедливо, что любовь имеет над человеком такую власть, подумала она. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, Диана зачеркивала в календаре прошедший день, а засыпая, гадала, что станет с ней и ее любовью, когда Дэвид вернется домой.

До приема оставалось два дня. Диана склонилась над многолетними растениями, которые окружали двор. Оказывается, когда-то это был бордюр, как утверждал Джеймс. Едва услышав о приеме, он начал их подрезать и подравнивать, но ему трудно было справиться с такой массой растений, и Диана пыталась ему помочь.

Когда на дорожке показался автомобиль, она встала, ухватившись за соломенную шляпу, которую Эбби нахлобучила ей на голову. Руки у нее загорели, два пальца нагло выглядывали из ветхих перчаток для работы в саду. Вдруг ее сердце забилось от радости. Автомобиль остановился рядом с ней, Дэвид вышел и взмахом руки попросил Джеймса удалиться. Затем он посмотрел на нее таким взглядом, который мог бы расплавить и сталь. Пробежав по испачканной одежде, его глаза вернулись к ее глазам, уголок его рта приподнялся в еле заметной улыбке, которая показалась ей безумно сексуальной.

Она не видела его почти две недели, но он ни на минуту не оставлял ее мыслей. Диане так недоставало его, что она почти ощущала физическую боль. Ей хотелось сказать так много, но в эту минуту она словно онемела и смогла сделать только одно броситься в его распростертые объятия.

Он крепко прижал ее к себе так, что она едва могла дышать, но даже не замечала этого.

Дэвид чуть ослабил свои объятия.

— Это самое сладостное приветствие, о котором только может просить мужчина.

Их губы соединились в долгом настойчивом поцелуе.

— И оно становится все слаще с каждой мину той, — прошептал он.

Как это возможно, смутно удивлялась она. Менее чем за минуту в его объятиях она запылала от нем. Она никогда еще не испытывала столь сильного влечения к мужчине, но она ведь и не была до этого так сильно влюблена. Это было глубокое, всепоглощающее чувство.

— Так хорошо, что ты вернулся домой, Дэвид. Он легко поднял ее и понес по лестнице. — Дома хорошо, — сказал он, дьявольски улыбаясь, пока закрывал за ними дверь. Затем снова поцеловал ее с жадностью умирающего от голо; человека. Медленно, все еще целуя ее, он опустил на пол и прильнул к ней еще сильнее. Голова Диан кружилась, тело превратилось в огненную реку. Какой страстной могла быть жизнь! Какой чудесной и невероятно странной! Впервые увидев Дэвида, она считала его самым холодным мужчиной. Она не сомневалась, что горевший в нем огонь это любовь. Он был здоровый мужчина с определенными потребностями, но чувства его не бы затронуты так же глубоко. Слишком много шрам у него на сердце, и он застраховал себя от новых сердечных ран.

Она не сомневалась, что ее сердце тоже будет разбито — слишком сильно любила она Дэвида. Диана боялась за себя, но не страх сейчас преобладал в ее чувствах.

Ее не волновало то, что ее ранят. Важнее всего в этот момент был для нее Дэвид.

Она страдала так, будто тяжкая давняя несправедливость относилась к ней, а не к нему. Она жалела, что не может удалить боль из его сердца — темную тень авиакатастрофы, раны, которую нанесла ему жадность Уолтера, — и дать ему свободу снова любить и быть счастливым. Но больше всего Диана жаждала стереть из его памяти Гленду, красавицу, которую он пылко любил, до того как она предала его ради богатства. Диана прильнула к нему, трепеща от желания превратить в пепел преследующие его химеры воспоминаний и освободить его жаром своей любви, хоть на мгновение.

— Ди, в чем дело? — Дэвид взял ее голову в свои руки и озабоченно смотрел ей в лицо.

— Ничего.

Его голос дрожал, когда она взяла его руку. Он вопросительно посмотрел на нее. Она робко улыбнулась и потянула его за руку в свою комнату.

Глава 12

Их физическая близость стала изысканной пыткой. Дэвид был настолько внимателен к ней, настолько старался доставить ей удовольствие, что она едва могла вынести это. Она ощущала, что вся прошлая жизнь была лишь предвкушением этого момента, ее существование не имело никакой другой причины. Каждая ее частичка, тело и душа, жаждали соединиться с ним, слиться с ним в единое целое.

Когда все окончилось, она почувствовала себя бестелесной, плывущей где-то среди звезд. Она потянулась за простыней, укрыла их обоих и погрузилась в сон, лишенный всяких сновидений.

Проснувшись, она подумала, что видит картину импрессионистов — вечерний свет казался таким нереальным. Рядом с ней спал Дэвид, его рука обнимала ее за талию. Его лицо выглядело спокойным и было намного моложе, чем ей казалось раньше. Стараясь не разбудить его, она коснулась пальцами густого черного шелка его волос, вспомнив, каким нежным был он с ней час назад.

Его ресницы затрепетали. Он оглянулся, по его лицу пробежало что-то вроде смущения, и это ранило ее сердце. Но, сообразив, где он, Дэвид расслабился и улыбнулся. Их взгляды встретились.

— Как ты? — прошептал он.

Она мечтательно улыбнулась, все еще с трудом веря в то, что сделала этот важный шаг.

— Я чувствую себя… чудесно. — Он кивнул и улыбнулся, как будто понимая. — Но я испугалась так, как будто шагнула в космос.

Она оперлась на локоть.

— Что мы наделали, Дэвид? Что мы делаем?

Он погладил ее волосы, в его глазах была спокойная сила.

— Уже сожалеешь?

— Нет. Нет. Никогда. Только, ну, мы из разных миров и… я не уверена, что знаю, как войти в ваш.

— Тогда речь идет о нас двоих.

— Я серьезно, Дэвид.

— Я тоже. Что касается моей семьи, служащих друзей или компаньонов, Диана, ты ладишь с ними гораздо лучше меня. Ты общительна, ты — яркая личность. У тебя дар становиться везде своей.

Она прикрыла глаза и на минуту затихла.

Должно быть, я спросила не совсем о том, подумала она. — Но в какие фразы она облечет свой вопрос? Как могла она спросить его о своей роли в его жизни?

2 Дэвид, после того, как я уеду отсюда…

Да?

— Мы никогда не увидим друг друга снова?

— Почему нет? — Уголок его рта приподнялся. Разве какие-то жалкие несколько миль могут стать препятствием?

Диана лежала очень тихо, боясь нарушить очарование этого волшебного мгновения. Хочет ли он, чтобы они встречались? Дает ли понять, что у них есть будущее?

Дэвид сел, потянув ее за собой и оперся на кружевные подушки.

— Итак, скажи мне, Диана Уайт, несчастье моей жизни, что происходило здесь, пока меня не было дома?

Диана устроилась возле его теплого плеча, чувствуя себя невероятно счастливой. Она рассказала ему о предстоящем приеме и о том, как постепенно он вырос до размеров значительного празднества.

Она не хотела ничего скрывать. Когда она упомянула о том, что поставят палатку, он выскользнул из простыней и подошел к окну.

— Господи, это выглядит так, как будто цирк приехал в город!

— Мы не знаем, что еще сделать, Дэвид. А вдруг пойдет дождь?

Он обернулся. Солнечный свет играл на его бронзовом от загара мускулистом теле, и он улыбнулся одной из своих чарующих улыбок.

— Итак, что вы еще натворили?

— Снова работают фонтаны. О, и я покрасила ворота. Ты заметил?

— Так это ты? Я предполагаю, именно ты убрала также таблички с надписью: «Берегись! Злая собака!»

— О, Дэвид, я не могу оставить те ужасные объявления. Разве можно так приветствовать гостей!

Матрац подался под его тяжестью, когда он сел рядом с ней.

— Похоже на что-то вроде удара, не так ли?

— Боюсь, что так.

— Ты пойдешь?

— Кажется, у меня нет выбора. Диана прикусила губу.

— Ты сердишься?

— Сержусь? Нет, я просто в ужасе.

— Будет только группа подростков. Некоторые члены семьи и друзья. Нечего нервничать из-за них. 51 сама писала приглашения. Но, едва сказав это, Диана поняла, что для Дэвида прием в «Убежище» несомненно, был эмоциональным откликом того, что она едва ли могла понять.

Он потянулся за брюками и снова сел.

— Знаешь, ты была права, когда сказала, что я живу прошлым. Это так. Или, по меньшей мере, я привык к этому. Оно заставляло меня работать, вносило порядок в мою жизнь… — Его голос почти замер. — Но у меня такое чувство, что этим летом все ускользает из-под контроля. Я потерял хватку…

— Хорошо, — прошептала Диана.

— Может быть.

Он погладил ее прохладное обнаженное плечо.

— Что еще я мог ждать, позволив тебе войти в мою жизнь, гм? В нашу первую встречу ты ослепила меня, искалечила, поставила на колени.

Злорадно ухмыльнувшись, он толкнул ее назад на мягкие подушки и склонился над нею. Диана улыбнулась, сообразив, что сейчас он не думает о прошлом. Он поцеловал ее и продолжал целовать до тех пор, пока никто из них уже ни о чем не мог думать.

Рано утром прибыла партия рабочих. Сисси сидела за кухонным столом у Дианы, поглощенная сдачей своего заключительного экзамена.

Диана сочувствовала девушке. Та так нервничала, что у нее дрожали руки, пока она писала. Диана отложила книгу, которую читала, и подошла к окну. Снаружи Дэвид и Эвелин разговаривали с прибывшими рабочими.

— Ну и ну, — прошептала она. — Итак, Дэвид также увлекся…

Прошлым вечером, когда они гуляли по поместью, она почувствовала, как меняется его настроение. Стоя у фонтана и наблюдая за тем, как заходящее солнце расцвечивает водяные брызги, она заметила, как просыпается его фамильная гордость.

Диана велела Сисси оставить экзаменационную работу на столе, когда она окончит, и сбежала вниз к Дэвиду и Эвелин.

— Ну, как дела?

— Доброе утро, Диана. — Глаза Эвелин, весело поблескивая, перебегали с Дэвида на Диану. — Я думала, у нас все получается прекрасно, но тут в дело вмешался Дэвид. Я сказала ему, что слишком поздно, но разве он послушается! Он нанял четырнадцать человек для работы на участке. Четырнадцать. И в доме еще восемь человек моют окна, и…

— Тебе надо винить только себя. Начала ты. Я лишь нанес окончательные штрихи.

Когда он смотрел на Диану, глаза его улыбались.

— Итак, — улыбалась она в ответ, — что я могу сделать? Я свободна оставшуюся часть дня.

Все это утро Диана пробегала на посылках. Дэвид, помогавший рабочим во дворе, присоединился во время ленча. Затем они вместе носили из буфета в палатку фарфор и хрусталь. К всеобщей досаде, начало моросить.

— Это больше походит на свадьбу, чем на день рождения шестнадцатилетней девушки, — пожаловался он.

Эвелин пропустила его замечание мимо ушей, считая стулья.

— Мне крайне неприятно говорить об этом, Диана, но нам нужен еще один стол.

— А у вас есть еще один?

— Достанем. Вынесем из конюшни.

Эвелин казалась усталой, но хотя вечеринка потребовала времени и денег, она совершила чудеса в отношениях матери с дочерью.

— Пойду посмотрю.

— Спасибо, Дэвид. Пойди с ней и помоги. И еще четыре стула, пожалуйста.

Воздух в конюшне был дурным и пыльным. Тем не менее красота здания просто поражала — стрельчатые окна, узорчатые планки столбиков. Жаль, что Дэвид собирается продать «Убежище среди скал», хотя Диане казалось, что она понимает его чувства. «Убежище» было связано как с самыми лучшими, так и самыми худшими его воспоминаниями. Имение было наиболее осязаемым звеном его прошлого. Отрезать его от себя — и он свободен. Тем не менее жаль, что его продают.

Они нашли стол и стулья на пустом сеновале. Но Дэвид, казалось, не торопился выносить их. Вместо этого он подошел к двери и распахнул ее. Брызги дождя долетали до него. Он сел на пол у дверной рамы.

— Отсюда прелестный вид, все «Убежище» как на ладони.

Диана могла поклясться, что он старается говорить, не выражая никаких чувств, совсем как тот человек, каким он был в начале лета, но ему это не удалось. Диана осторожно присела рядом. Ее взгляд скользнул по имению, а от него к безмолвному серому морю. Когда она оглянулась, то обнаружила, что глаза Дэвида безотрывно и серьезно смотрят на нее.

— Ди, тебе здесь нравится?

— Да. Очень.

Она затаила дыхание.

— Мне тоже.

Она поняла, что двумя этими словами он зачеркнул годы, когда отрекся от имения.

— Я думаю, что еще поживу здесь. Кроме того, интерьер дома требует тщательного осмотра. Мне не следует продавать его в таком состоянии. Как ты думаешь?

— Это… было бы чудесно.

Горло ее сдавило от радости, голос был едва слышен.

Его глаза скользнули по ее лицу, по всему ее телу до ног, которые она скрестила у щиколоток. В его лице были восхищение и печаль.

— Ди, поговори со мной, — попросил он.

— Поговорить с тобой? О чем?

— О чем угодно. Мне просто нравится слушать твой голос. Диана кашлянула, затем помедлила и снова кашлянула. Впервые в жизни она не могла придумать, о чем говорить. Она робко улыбнулась. Знаешь, у тебя прекрасная улыбка. Она такая непритворная и теплая. Я спорю, у тебя на лице будут прекраснейшие морщины, когда ты постареешь.

Диана посмотрела на свои нервно переплетенные пальцы. Только вчера они занимались любовью, а сегодня она чувствует себя робкой и напряженной, как в преддверии каких-то великих событий.

— Ди, я знаю, со мной иногда трудно общаться, и я знаю, моя работа…

С места, на котором она сидела, Диана могла видеть, как открываются ворота. Через минуту через них проехал автомобиль. Дэвид также посмотрел на автомобиль, и то, что он собирался сказать секунду назад, было забыто.

Машина медленно подъехала к дому, так медленно, как будто сидящий за рулем сомневался, туда ли он приехал.

— Может быть, это цветовоз? — спросила Диана.

— Сомневаюсь в этом. Разве что он недавно завел себе «мерседес».

Диана нахмурилась.

Под портиком машина остановилась. Из нее вышли двое — высокий мужчина с седеющими волосами, одетый в светлый костюм, и блондинка, которая, казалось, сошла с обложки самого модного журнала.

— О Господи! — прошептал Дэвид, став пепельно-бледным, несмотря на свой загар. — О Господи Боже!

Он вздрогнул, его лицо покраснело, и он вскочил на ноги.

— Дэвид, в чем дело? — Диану охватила паника,

Но он не отвечал, и ей показалось, что даже не слышал ее, а лишь смотрел на прибывшую пару, как тигр, готовящийся к прыжку за добычей.

Она обернулась и снова посмотрела на них и внезапно поняла, кто эти двое.

— Это твой брат и Гленда?

Но Дэвид, глубоко дыша, все еще смотрел на них дикими глазами.

Пара медленно оглянулась, подошла к входной двери. До того как они постучали, Сисси открыла дверь и впустила их. Диана взглянула на Дэвида. На его напряженном лице пульсировала жилка.

— Разве это не странно? Разве ты не знал об их приезде?

Она немедленно поняла всю глупость своего вопроса.

Он резко, повернулся и посмотрел на нее. Его глаза, всего минуту назад светившиеся любовью, теперь походили на раскаленные угли, в них полыхал яростный гнев, какого она раньше не видела. Нервы ее не выдержали.

— Как ты могла сделать такое? Диана, почему ты пригласила их сюда?

— Но я не приглашала.

— Что ты сказала им? — продолжал он сквозь сжатые зубы, не слушая. — Что прием у нас не состоится без их сиятельного присутствия?

— Но, Дэвид, я не приглашала их!

Она была настолько ошеломлена его обвинением, что едва могла говорить.

— Как ты могла сделать это? — повторял от стуча кулаком по стене.

— Дэвид, пожалуйста! Для меня это такая ж неожиданность, как и для тебя.

Он сердито посмотрел на нее.

— Неужели? В это мне трудно поверить. Он шагал взад и вперед, сжимая и разжима кулаки, как будто хотел пустить их в ход.

— Черт побери! Черт побери!

Наблюдая за ним, Диана подумала, что вили зверя в клетке. Боится ли он снова увидеть Уолтер; брата, который бесстыдно лишил его законной дол наследства?

Или… или это Гленда? Была ли она причине эмоционального водоворота в душе Дэвида? Кровь ее похолодела. Недавно она думала о чувствах Дэвида к Гленде — сохранились ли они в глубине ее души. Как только эта мысль снова промелькну; в ее голове, она тут же отмахнулась от нее: что тут думать?

Какой дурой она была! Какой глупой, слепой дурой! Гленда была его первой любовью, и он люб! ее всей душой. «Обожал ее», вспомнились ей слова Эвелин. Гленда была также единственной женщиной, которая могла причинить ему боль. Сейчас, глядя на Дэвида, она поняла, что, несмотря на все год: Дэвид любит жену своего брата. Спустя столько лет она все еще может причинять ему боль.

Дэвид перестал шагать и бросил на Диану горящий взгляд.

— Зачем только я поддался тебе и дал согласие на эту проклятую вечеринку? Ты изменила все. Зачем только я позволил тебе войти сюда?

Горло Дианы болезненно сжалось. Как это несправедливо! Значит, их интимные отношения ничего не значили для него. Один поворот событий, и он готов ненавидеть ее. У их отношений нет и не было будущего. Сама такая идея абсурдна — была и всегда будет таковой. Будущее обещало ей лишь разбитое сердце и одиночество. Дэвид не хотел, чтобы она вошла в его жизнь, и никогда не захочет. Отношения с ней он не воспринимал серьезно.

Если это так, то нечего и пытаться защитить себя. Времени на это уже нет. Ей оставалось только ускользнуть, стараясь не потерять достоинства.

Она встала, выпрямив спину и подняв подбородок.

— Я думаю, мне лучше уйти.

— Не утруждай себя!

В его голосе было только презрение. Она направилась к лестнице.

— Надеюсь, ты не собираешься отменить из-за этого вечеринку Сисси? Она умрет, если ты это сделаешь. Она планировала ее днем и ночью.

— Похоже, что не только она планировала. Он резко повернулся.

— Ты думаешь, это забавно? — спросил он указывая на машину под портиком. — Ты думаешь, что внезапно произойдет чудо? Великий дух прощения объединит нас после всех прожитых лет?

— Нет. — Диана опустила глаза. — Но… но было бы чудесно, если бы это произошло. Я думаю, Уолтер заботит тебя гораздо больше, чем тебе кажется.

— Ты жалкая, заблуждающаяся оптимистка! Его лицо потемнело, как грозовая туча.

— Диана?

Она взглянула на него.

— Оставь меня одного. Пожалуйста, убирайся из моей жизни и верни мне мой покой.

Он спустился по ступенькам, спина его была напряженной и прямой. Диана прислонилась к стене и слушала, как удаляются его шаги, губы ее неволно дрожали.

Она смотрела, как он пересекает двор под моросящим дождем, идя с видом человека, отправляющегося на дуэль со смертельным исходом.

Я не делала этого! Я не звала их сюда! — открыла она рот, чтобы крикнуть.

Словно услышав ее, он обернулся и взглянул нее, стоявшую в дверях сеновала. Холодные голубые глаза пригвоздили ее к месту. Рот у нее закрыл! и она опустила голову.

Глава 13

Диана отнесла в палатку и стол, и стулья, затем поспешила укрыться в своей квартире. Трясущимися руками она поставила воду, чтобы заварить чай и заставила себя проверить экзаменационную работу Сисси.

Закончив проверку, она откинулась на спинку стула, подумав, что, по меньшей мере, одно это оправдывает лето девушка сдала экзамен по английскому на «хорошо». Диана хотела бы поскорее сообщить ей хорошие новости, но не собиралась даже подходить к главному дому. У нее не хватало смелости и позвонить туда. Только Бог знает, как бы ее теперь там приняли.

Экзамен был сдан, ее летняя миссия была окончена. Ей нечего тут делать. Нечего, кроме как думать несправедливых обвинениях Дэвида и пытаться не плакать. Она любила его больше, чем кого-либо в своей жизни, и он разбил ее сердце, выказав презрение в ответ на ее чувство.

Начало вечереть, когда раздался громкий стук в дверь Вошла Эбби, лицо ее горело от возбуждения Диана соскочила со стула, откуда она с беспокойством наблюдала за домом Эбби, что происходит?

Пожилая женщина закатила глаза.

Мы пытались понять, но разобрать ничего не возможно. Там столько крика

—Они ссорятся?

— Еще как! И бедная Сисси, свернувшись в клубок как мышка сидит между ними

Диана застонала

— Что происходит?

— Я не знаю. Но если этой ночью на них не обрушится крыша, я буду крайне удивлена.

Эбби хотела улыбнуться, но видно было, что серьезность происходящего угнетает ее.

— У вас есть хоть малейшее представление о том, почему Уолтер и Гленда приехали сюда именно сейчас?

— Они говорят, что получили приглашение на день рождения Сисси! Можете такое вообразить? Им показалось, что оно от Эвелин, и они подумали: если она отбросила свою гордость и пригласила их, значит, можно привезти девушке подарок. Они не собирались оставаться надолго.

— Но Эвелин не посылала им приглашения. Я сама помогала их писать.

Она умолкла.

— О, Эбби! Вам не кажется…

— Как раз об этом я и думаю.

— Так вот почему она была такой возбужден ной! Сисси втайне от всех решилась послать им приглашение. Готова спорить, она думала, что если соберет их вместе, то наступит примирение.

Эбби решительно закивала головой.

— Но если это сделала Сисси, то она еще не призналась. Дэвид, кажется, думает, что это сделали вы. Я слышала, как несколько раз упоминалось ваше имя.

Диана закрыла глаза, борясь с подступающими слезами.

— Ну если он хочет обвинить меня, это его дело. Пусть это облегчит участь Сисси, я не буду пытаться разуверять его. Ради него не стоит и пытаться.

Эбби проницательно посмотрела на нее.

— Ради него не стоит! Не сдавайся, дитя. Ты завела его так далеко. Он вернется.

Диана покачала головой.

— На этот раз нет.

— Почему ты так говоришь? Что случилось? Диане вспомнились его слова, причинившие ей

такую сильную боль. И она знала, почему он сказал их.

— Эбби, как вы считаете, он все еще влюблен в Гленду?

Эбби прищурила глаза.

— Значит, вы все об этом знаете?

Диана кивнула. Она надеялась, что Эбби с готовностью ответит ей: «Конечно нет». Но старая женщина так не сказала.

— Кто знает? Он так скрытен. Я не думаю, что он ее еще любит. Это было так давно.

— Но вы не уверены…

— Я знаю только одно — однажды он ее любил. Но она ему не пара. И он это понимает.

Диана получила ответ. Но это она и сама знала. Она прочитала это по лицу Дэвида, когда он увидел Гленду. Она владела его сердцем. Она вытеснит любую возможность новой, едва расцветшей любви. Никто не сможет противостоять ей.

— Сейчас надо выждать, — сказала Эбби сочувственно. — Он еще в ярости. Но потом он вернется. Вот увидите.

Но у Дианы не было намерения выжидать. Он не хотел, чтобы она вошла в его жизнь, и никогда не захочет. Что ж, она полна решимости пойти навстречу его желаниям. Когда ушла Эбби, Диана десятки раз подходила к окну. Снаружи дом выглядел спокойным, но что там внутри? За этими толстыми каменными стенами? Лучше не представлять. Часов в десять вечера привратник вышел из дома, чтобы вытащить из «мерседеса» чемодан. Когда в двенадцать Диана пошла спать, автомобиль все еще стоя под портиком.

Проснувшись, она увидела, что день обещает стать прекрасным. Вчерашний дождик оживил век природу, и можно было предполагать, что и вечер не подкачает. Диана подумала, что вечеринка состоится, несмотря на последний поворот событий. В помещениях для слуг раздавались голоса, люди снова ли на лужайке вокруг палатки.

Она подошла к гардеробу и вытащила свои сумки. Конечно, ей хотелось остаться, но теперь об этом не могло быть и речи. С ноющим сердцем она начал; складывать свою одежду. Удивительно, почему он; не сделала этого еще прошлым вечером. Может быть, она втайне надеялась, что Эбби права, и Дэвид вернется, извинится, поговорит с ней, и все между ними уладится.

Но он не пришел. Значит, пора уезжать отсюда возвращаться к реальности и продолжать жить дальше.

Она отнесла в автомобиль уже две сумки, когда к ней подбежала Сисси.

— Привет, что вы делаете?

Диана не могла поднять на нее глаз.

— Я не люблю откладывать все на последним минуту. О, прости! С днем рождения, дорогая.

— Спасибо. Я не могу поверить, что мне стукнуло шестнадцать!

— Это переходный возраст. — Диана подмигнула ей. — Да, кстати, я проверила твою экзаменационную работу. Ты получила «хорошо».

— «Хорошо»! — Сисси откинула голову паза, и рассмеялась. — Теперь день стал совсем превосходным. Спасибо, мисс Уайт. Вы были великолепны.

— А как дела у вас? В доме, я имею в виду. Сисси состроила гримасу.

— Спокойнее, чем прошлой ночью.

— Это ты послала приглашение? Сисси опустила глаза и кивнула.

— Я подумала, что уже достаточно вражды. Я хотела, чтобы на моем дне рождения собралась вся семья.

Она с беспокойством посмотрела в сторону дома.

— Я не ожидала, что воссоединение семьи легкое дело, но мне и в голову не приходило, что все будет так сложно! Меня отослали спать в двенадцать, а сами они все еще ссорились.

Она утомленно вздохнула.

— Все, что я хотела… Ну, наша семья раньше была такой большой и счастливой, как ваша, и я подумала, почему бы ей не стать такой сейчас. Сегодня ситуация чуть улучшилась. По меньшей мере, они согласились отложить разборку, пока не закончится вечеринка. Но я в сложном положении.

— Почему?

— Мм. Я не собиралась говорить, кто послал приглашение, но дядя Дэвид почему-то думает, что это сделали вы. Я почти три часа не признавалась в этом. Извините меня.

— Не извиняйся. Неважно, что Дэвид говорит или думает обо мне. И еще — не позволяй ему запугивать тебя. Ты все сделала из благородных намерений и действовала по доброте сердечной.

— Именно это и сказал мистер Торндайк.

— Эммет? Он здесь?

— Ага. Он приехал рано утром.

Диана увидела благодарность на лице девушки, когда она упомянула о поддержке Эммета.

— Я считаю, в конце концов, он не такой уж плохой парень, — продолжила Сисси. — Да вы же не знаете самую большую новость — я не вернусь в Фервью в сентябре.

— Что?!

— Моя мама хочет, чтобы я осталась дома и помогала ей приспособиться к новой семейной жизни. Я буду ходить в школу в Нью-Йорке в нескольких кварталах от нашей квартиры.

— Вот это да!

Диана начала улыбаться. Как умно поступила Эвелин, приняв такое блестящее решение.

— Я буду скучать о тебе, малышка. Фервью без тебя уже не будет для меня таким.

— Я уверена, он выживет. Ну, я пошла. Пора делать прическу. Увидимся вечером, мисс Уайт.

Диана с улыбкой помахала ей вслед, понимая, что, вероятно, видит Сисси в последний раз.

Она провозилась с вещами дольше, чем предполагала. Их накопилось за лето слишком много. К тому же она хотела подъехать в город, чтобы забрать у ювелира подарок для Сисси. Она заказала серебряную цепочку и брелок в виде кита, чтобы подарок напоминал Сисси о ее работе над романом «Моби Дик, или Белый кит». Она оставит подарок на кухонном столе вместе с запиской, в которой извинится за поспешный отъезд.

Вернувшись с подарком из города, Диана выглянула в окно и увидела, как из дома выходят Дэвид и Гленда. Оба уже одеты для приема. Дэвид был в официальном черном костюме, Гленда в воздушном, как шампанское, шелковом платье. Диана и не знала, что так поздно. Ей следовало уехать несколько часов назад.

Она тревожно наблюдала, как они спускаются по ступенькам. Гленда смотрела на Дэвида и что-то оживленно говорила, ее прекрасное лицо светилось улыбкой. Дэвид все время смеялся.

Они остановились у «мерседеса», чтобы достать шаль. Дэвид взял ее из рук Гленды и заботливо закутал ей плечи. Затем они продолжали неторопливую прогулку, не замечая последних лихорадочных приготовлений к вечеринке.

Диане показалось, что ее режут на куски. Сколько раз эти двое гуляли здесь, когда были юными и влюбленными друг в друга? Кто сказал, что они не любят друг друга и сегодня? Может быть, Гленда поняла, что ошиблась, предпочтя старшего брата. Может быть, об этом она и говорит сейчас Дэвиду.

Внезапно Диана испугалась за Дэвида, испугалась того, что может разразиться новый скандал, хуже предыдущего. Каким бы скрытным и сдержанным Дэвид ни выказал себя за последние годы, он будет в центре внимания всей прессы, если отнимет у брата жену. Сага о семье Прескоттов будет иметь продолжение. Можно только представить, сколько статей в прессе посвятят подобному событию.

Но она ничего не может изменить. Дэвид взрослый человек, обладающий собственной волей. Если ему нужна Гленда, ему явно безразличны последствия своего поведения. А сейчас Диане следует подумать, как лучше уехать, не привлекая всеобщего внимания.

Несмотря на растущее беспокойство, она не отходила от окна. Во двор въезжали автомобили, из них выходили элегантно одетые люди.

Начал играть оркестр, сначала громко, потом тише, сквозь музыку слышались смех и разговоры.

В какое-то мгновение она явно различила голос Дэвида. Всматриваясь в толпу гостей, она отыскала его глазами. Он выглядел любезным хозяином, совсем не похожим на того человека, с которым она познакомилась семь недель назад! Он был неотразим в темном вечернем костюме — высокий, стройный, уверенный в себе. А почему нет? Гленда, женщина, которую он избрал много лет тому назад, вернулась в его жизнь снова и улыбалась, стоя в нескольких шагах от него.

Больше Диана не могла этого выдержать. Она знала, что должна будет делать, и сделает это немедленно.

Некоторое время спустя Диана мчалась по Океанской Авеню так, словно ее преследовали…

Последний раз, когда Диана звонила Скипу, он упаковывал свои вещи, собираясь в туристическую поездку. Это было четыре дня назад, поэтому Диана не удивилась, что в фермерском доме пусто, когда подъехала к нему.

Она перенесла сумки в гостиную и опустилась на стул, обводя взглядом тихую комнату. Диана не предупредила Скипа, что работа окончится на неделю раньше. Ей не хотелось, чтобы он менял свои планы и дожидался ее приезда. Но теперь пожалела об этом — как кстати было бы сильное дружеское плечо!

Она уехала отсюда, думая, что не нуждается в семейной заботе, но это была ошибка. Независимость того не стоила. Семья помогла ей пережить много бурь. Даже глупые встречи с незнакомыми молодыми людьми после ее разрыва с Роном, и те в какой-то степени отвлекли ее, заставляя одеваться, причесываться, следить за собой, удерживая от депрессии. Познакомившись с Прескоттами, теперь она знала, какое это счастье — иметь семью, которая так заботилась о ней. Самое ужасное — остаться в жизни одной.

Она вспомнила, что первым делом попросила установить телефон в своем домике, потому что сразу хотела слышать знакомые и любящие голоса. Она звонила всем раз или два в неделю все лето: братьям, невесткам, детям, дядям. На телефон уходила большая часть ее денег. Диане внезапно захотелось позвонить сейчас Энди или Марку, чтобы они знали, что она вернулась. Но было уже поздно.

Она беспокойно ходила взад и вперед, думая, что к этому времени вечеринка в «Убежище среди скал» давно закончилась, и все узнали, что она уехала. Она надеялась, что они не слишком рассердятся. Завтра она им позвонит и попрощается с ними должным образом.

Так она и ходила, из столовой на кухню, включая свет то там, то здесь. Ведь в этих стенах, среди портретов, безделушек, мебели — а среди них Диана росла — должна же она найти успокоение.

Но повсюду ее ожидало одиночество. Сегодня ночью все выглядело непривычным. Она не ощущала себя дома.

Она поднялась по лестнице в свою старую комнату на пределе сил, мечтая добраться до постели, но, уже закутавшись в одеяло, поняла, что не уснет. Ум и сердце ее были переполнены «Убежищем среди скал», там она чувствовала себя как дома. Но не из-за поместья. Там был Дэвид. Она знала, что ей будет везде хорошо, где он будет.

Почему я так сделала? Она спрашивала себя, глядя в темный потолок. Почему сбежала из Нью-порта? Ее возмутило недоверие к ней? Принесла ли ей боль его слепая одержимость Глендой? Она боялась услышать слова: «Извини, Диана, было весело, но…»

Да, призналась она себе, против нее объединилось все это вместе.

Нельзя сказать, что бегство принесло ей облегчение. Боль не оставляла ее и дома, и, как она предполагала, придется ей очень туго: никогда она еще не испытывала таких сильных душевных страданий. Но в Ньюпорте ей пришлось бы еще хуже. Так она хоть пощадила свою гордость.

А вообще-то сожалеть о чем-либо было слишком поздно. Что сделано, то сделано. Дэвид отошел в прошлое, стал его частью, как она и предполагала.

Сейчас следует поразмыслить над тем, что делать с разбитой жизнью.

На следующее утро Диана проснулась поздно — во входную дверь кто-то звонил. Она выпрыгнула из постели и набросила на себя халат, думая, что один из братьев, проезжая мимо дома по дороге в церковь, заметил ее автомобиль.

Выглянув в окно, вместо братьев она увидела незнакомца в униформе. На дороге стоял фургон поставщика цветов. Она вытерла размазовшуюся тушь для ресниц и открыла дверь.

— Срочная доставка для мисс Уайт.

— Спасибо.

Она взяла длинную белую коробку и повернулась к дому.

— Мадам? Подождите минутку…

С веселым любопытством она смотрела за тем, как посыльный пошел к своему фургону. Вернулся он с пятью одинаковыми коробками.

— Вы уверены, что все это…

— Да, мадам.

В полном изумлении она помахала ему рукой на прощание и вернулась в прихожую, где на полу стояли таинственные коробки. Осторожно и боязливо Диана сняла крышку с первой коробки. Внутри на зеленой подкладке лежала дюжина великолепных, на длинных стебельках, красных роз. Карточка с именем отправителя была лаконичной — там просто значилось «Дэвид». Ее глаза сразу наполнились слезами.

Она открыла вторую коробку и обнаружила в ней еще дюжину красных роз, за ней последовала третья, четвертая коробка, пока, наконец, шесть дюжин дивных цветов наполнили воздух неповторимым ароматом. Она села на пол среди этого великолепия и, крепко охватив себя руками, подавила рыдание. Почему Дэвид не мог порвать с ней? Зачем продлевать ее страдания? Неужели он думает, что цветы усмирят боль обмана? Неужели он считает, что может утешить ее подарком?

Она подняла с пола несколько бархатных бутонов и, дрожа, вдохнула их аромат. До этого Диана никогда не видела столько прекрасных цветов в одном месте. Только на похоронах. Какой подходящий подарок, подумала она, не утирая со щеки слезы. Как превосходно вписывается в похороны их отношений!

Боясь, что вот-вот сорвется, она собрала розы и отнесла их на кухню. Лучше всего заняться делом, подумала она, разыскивая в буфете самую большую вазу. Но занималась поисками она автоматически, мысли ее кружились вокруг происшедшей вечеринки.

Как она ни старалась, ее преследовал образ Дэвида — разговаривающего со своими гостями, держащего Гленду за руку. Он выглядел довольным — словно приехал домой с женщиной, любить которую ему было определено самой судьбой. Даже на расстоянии она видела свершившиеся в нем перемены. К нему вернулось что-то от его прежней юношеской открытости и очарования, в лице читалось предвкушение чего-то чудесного, что должно было вот-вот свершиться.

Диана поставила вазу посреди стола в гостиной и остановилась, глядя на цветы невидящим взором. Никто не мог бы побороть Гленду, и меньше всего скромная преподавательница колледжа, одним летом промелькнувшая в жизни Дэвида. Гленда была идеалом его юности, идеалом, которым он был буквально одержим.

Если бы она знала, против кого поднялась, может быть, пожалела свое сердце. Но, увы! Она увлеклась тем, что ее окружало, позволила себя опалить страстью Дэвида, понадеялась на свой вечный оптимизм. И теперь платит за это. Неужели такая наука не пойдет ей впрок?

Она возвращалась на кухню, чтобы наполнить водой еще одну вазу, когда дом вдруг начал дрожать от сильного шума. Диана в испуге остановилась, но шум все усиливался. Вскоре он стал громовым, в окнах задрожали стекла и задребезжали чашки на полках.

— Господи, что происходит? — прошептала она.

Подбежав к входной двери, чтобы увидеть, что случилось, она была отброшена назад порывом ветра, смешанного с песком. Тогда Диана подбежала к окну — и остолбенела. На лужайке перед домом сна увидела маленький вертолет, лопасти которого, сбавляя обороты, еще разрезали солнечный августовский воздух. Л

Затем она заметила высокого мужчину с волосами цвета воронова крыла, и день для нее вспыхнул ослепительно ярким светом. Дэвид спустился на лужайку и без малейшего колебания направился к входной двери. Он только бросил беглый взгляд на адрес, затем позвонил в дверь.

Диана облокотилась на стену, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Что делать? Что сказать? Но вся она была в таком смятении, что не могла думать. Она сумела лишь открыть дверь, увидев дорогое, высокомерное, загорелое лицо — самое чудесное, которое она когда-либо знала. Дэвид.

Сначала он тоже ничего не сказал, только сурово смотрел на нее. Его плечи поднимались и опускались от сердитого дыхания. Затем она услышала:

— Диана, черт возьми, как тебе самой кажется, что ты делаешь?

Девушка отступила назад.

— Ну, здравствуй!

Он отмахнулся и вошел в прихожую.

— Что за трюк ты выкинула прошлой ночью? Очень драматично!

Эти слова уязвили ее и вернули к жизни.

— Действительно? Я и не думала, что ты заметишь.

Она вызывающе подняла голову, даже не осознавая, что стоит босиком, в ночной рубашке и халате, и волосы у нее еще не причесаны.

Да и Дэвид был не лучше. Похоже, что он не побрился, был в своих потрепанных джинсах и простой футболке, сильно напоминая того мужчину, с которым она встретилась семь недель назад у ворот «Убежища среди скал». Тот мужчина грубил ей, командовал даже тогда, когда слезоточивый газ сделал его совершенно беспомощным.

— А что ты имеешь в виду? Что я не заметил? Все заметили! У тебя стальные нервы, в этом я убедился. Ты бросила меня на мели на этой вечеринке, оставив одного.

Голос у него охрип, и когда Диана посмотрела ему в глаза, у нее появилось странное ощущение, что сейчас он безоружен еще в большей степени, чем тогда, когда она направила на него слезоточивый газ.

— Дэвид, почему ты здесь? — спросила она прямо.

Он отвел взгляд в сторону, Диане показалось, что на лице его мелькнуло разочарование. Неужели Эбби была права, говоря, что Дэвид вернется? Неужели это означает, что его цветы — это не смерть их любви, а начало новой жизни?

Внезапно он схватил ее за руки, причинив ей боль.

— Ди, ты должна вернуться со мной. Она широко раскрыла глаза.

— Зачем? В «Убежище среди скал» что-то не так?

— Да все, потому что теперь тебя там нет. Затем он притянул ее к себе и поцеловал с таким неистовством, что она затрепетала вся, до кончиков ногтей.

— Ди, мы должны поговорить, — прошептал он, когда наконец поднял голову.

Побледневшая, обессиленная, как тряпичная кукла, она кивнула, мимоходом подивившись, как улетучился ее гнев.

— Давай выйдем из дома, — предложила она, беря его за руку.

Они вышли на крыльцо и сели. Он не отпускал ее Руку.

— Прежде всего, — начал он, — я должен извиниться за все, что раньше говорил или сделал, чтобы обидеть тебя. Этим летом я побывал в аду. — Он горько рассмеялся. — Все не могу поверить тому, как я обращался с тобой первый раз, когда мы встретились. Каким напыщенным…

— Дэвид, пожалуйста. Это дело прошлое. Он кивнул, соглашаясь.

— Ди, это так. Но я все же обязан извиниться. И за другое тоже. За то, что я постоянно обрывал тебя, когда ты старалась помочь, и за тот день в конюшне, когда обвинил тебя в том, что ты пригласила Уолтера, и за все то, что я там наговорил.

Он посмотрел в сторону, его глаза сощурились, словно от боли.

Несмотря на его явное раскаяние, она все еще оставалась мрачной.

— Да, ты в самом деле превзошел тогда себя. Хотя, как я думаю, у тебя было достаточно причин подозревать именно меня, — призналась она, чуть смягчившись. — Ведь я разговаривала с тобой о вечеринке, я рассылала приглашения. Твое предположение было логичным.

Он не отрывал глаз от ее лица, явно пытаясь определить меру ее искренности. Затем оно изменилось.

— Господи, какая ты красивая! — невпопад выпалил он. — Диана покраснела до корней волос от этого неожиданного комплимента. Затем его губы напряглись в сложной гримасе. — То, что ты ушла из моей жизни, равносильно смерти. — Вздрогнув, Диана опустила голову на его плечо. — Со мной столько всего произошло этим летом, — объяснил он, гладя ее волосы, — и я всегда отставал на два шага, пытаясь осознать эти перемены и приспособиться к ним. Тем не менее мне это удавалось, хотя на это уходило несколько дней. Я всегда возвращался. Не так ли? — Диана подняла голову и задумчиво кивнула. — Самым большим потрясением для меня стало появление Уолтера и Гленды. Внутри у меня произошло как бы короткое замыкание.

— Это потому, что ты слишком долго позволял проблемам оставаться нерешенными. Мои братья могут сводить меня с ума, но мне нравится в них одно: они заставляют меня высказать все о моих проблемах, я могу плакать, кричать, но должна выложить все под чистую.

— Ты права. Нам с Уолтером давно следовало это сделать.

— Я всегда права. Теперь ты это понял? — Слабая улыбка осветила его красивое лицо. Они тихо посидели минуту, прислушиваясь к наступившей тишине. — Дэвид? — спросила она наконец. — Почему ты не пришел ко мне в домик вчера и не сказал все это?

Он нахмурился.

— Я считал, что ты не захочешь говорить со мной.

Он повернулся, чтобы она увидела его глаза и улыбку в них.

— Я отважился заглянуть к тебе днем, но тебя не было. Тогда я решил подождать до вечеринки. Приготовился пленить тебя и добиться прощения, увлечь тебя своими чарами и комплиментами… — Он умолк, и лицо его снова омрачилось. — Зачем ты это сделала, Ди? Почему уехала?

Внезапно Диана поняла, как все изменилось. Теперь Дэвид был инициатором разговора и пытался помириться с ней. Действительно, столько перемен за последние несколько недель.

Ты решила, что с тебя хватит? Ты сдалась? — продолжал он с суровым выражением лица, готовый услышать все самое худшее.

Она с трудом подняла голову и выдавила:

— Это… это из-за Гленды.

Какое-то мгновение Дэвид сидел молча, затем, повысив голос, спросил:

— Что?

— Хорошо. Я понимаю, — сказала она, сжимая ему руку. — Тебе не надо больше притворяться.

Я все о ней знаю. Я видела семейные альбомы. Я читала газетные вырезки. Я знаю, как сильно ты ее любил и как страдал, когда она оставила тебя ради Уолтера. — Ей снова стало больно. — Я также знаю, что именно она стала побудительной причиной твоих успехов. Ты сколотил свое состояние, чтобы произвести на нее впечатление и показать, что она потеряла. Именно из-за нее ты перестал увлекаться другими женщинами.

Дэвид взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Но я уже увлекся другой женщиной.

— Разве?

Дыхание у нее стало пропадать. Глаза у него сощурились.

— Продолжай. Что еще ты знаешь обо мне и Гленде? Я умираю от желания услышать об этом.

Она опустила глаза.

— Для меня совершенно очевидно, что ты без ума от нее. Если бы ты мог видеть свое лицо, когда она и Уолтер приехали, то понял бы, что я имею в виду.

Он отпустил ее и подался вперед, опершись локтями о колени.

— Бога ради, Ди! Эти двое обманули меня, унизили. Они исковеркали мне жизнь. И внезапно после тринадцатилетней холодной войны появились у меня перед глазами. Ты, возможно, и увидела что-то в моем лице, но, поверь мне, это было лишь желание искалечить их.

— Но… но я видела, как ты гулял с ней на следующий день.

Он горько рассмеялся.

— А ты слышала наш разговор?

— Нет, но ты, безусловно, выглядел счастливым и довольным.

Горло у нее сжалось, и говорить становилось все труднее.

— Снова правильно, мисс Всезнайка! Но это было только потому, что я наконец высказал то, что у меня накопилось к ней и к моему брату, — то, чего я не мог бы сказать даже месяц назад. Я почувствовал себя освобожденным, выпущенным на волю.

— И это все? — Да.

— Итак, вы помирились.

— Я не совсем в этом уверен. Они извинились передо мной и Эвелин, что нас слегка шокировало, и Уолтер пригласил меня в Мэйплкрофт. Возможно, мы проявили вежливость ради Сисси. Я не знаю. Время покажет. — Он помолчал, и веселые искорки появились в его глазах. — Значит, ты думаешь, что все эти годы я томился по жене моего брата?

— Да.

Диана, отвернувшись, нервно прикусила губу.

— Хорошо. Я допускаю, что она оказывала на меня определенное воздействие. Я был обижен и чертовски зол, когда мы порвали друг с другом. Я ожесточился и признавал лишь ничего не значившие короткие любовные связи. Но это продолжалось недолго и быстро закончилось. К несчастью, в представлениях многих людей моя репутация не изменилась. Но, честно говоря, я уже давно стал другим. Конечно, я скрывал от посторонних свое истинное лицо. Гленда была лишь частью случившегося, совсем маленькой частью. Я просто достиг точки, когда никого не хотел подпускать близко к себе. Но в любом случае я не хочу, чтобы ты думала, будто отступила на второй план перед призраком моего прошлого. Я переболел Глендой много лет назад, в моей душе не осталось места для нее.

— Но откуда мне знать? Ты же никогда не говорил мне. Ты вообще отказывался говорить о ней.

Он расстроенно вздохнул.

— Я знаю, но надеялся, что ты поймешь. О своей личной жизни я прекратил разговоры много лет назад. В юности у меня было много эмоциональных встрясок, досталось мне и от репортеров, которые всегда перевирали мои слова. Но даже когда их передавали правильно, все равно было обидно видеть, что твоя личная жизнь становится достоянием гласности. Меня унижало, что мои чувства обсуждаются всяким и каждым. Вскоре я начал чувствовать злость, когда кто-нибудь спрашивал меня об этом. Наверное, в итоге я превратился в отвратительного человека и не понимал этого до тех пор, пока моя агрессивность не стала причиной непонимания, возникшего между нами. Я больше никогда не буду замыкаться. Обещаю тебе. Эй! — Он поднял ее подбородок. — Если ты думала, что я тоскую по Гленде, то что, по твоему мнению, происходило между тобой и мной?

— Не знаю. Временами я хотела верить, что это настоящее чувство, но большей частью понимала, что у тебя не было намерений увлекаться всем сердцем. Ты сам мне так сказал, помнишь?

— Конечно.

— В таком случае я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым или обязанным мне чем-либо. Я большая девочка. И я справлюсь.

Она надеялась, что он не заметит, как дрожат ее губы.

Дэвид посмотрел на нее долгим спокойным взглядом.

— А как насчет пожизненного обязательства? С этим ты тоже справишься? — Диана открыла рот, но издала лишь какой-то глухой звук. — Ди, я люблю тебя! Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, не покидай меня снова!

Его голос дрожал от нежности и страстного желания. Внезапно она очутилась в его объятиях, и они прильнули друг к другу так, как если бы никогда и ни за что не хотели расставаться.

— Я так люблю тебя, Дэвид. Всегда буду любить.

Никогда раньше у нее не было случая произнести эти слова вслух, а сейчас, когда он представился, прилив счастья затопил ее.

Дэвид откинулся назад и сунул руку в карман своих джинсов, откуда достал голубую бархатную коробочку с кольцом. Ее взгляд затуманили слезы.

— Я собирался подарить тебе это прошлой ночью. Предвкушая это, я и выглядел таким счастливым вчера.

В его голосе прозвучала ирония.

Никогда еще Диана не видела его таким. Мальчишеский пыл, нежное очарование, спокойствие — все это из-за нее.

— Ты выйдешь за меня замуж, Ди? Пожалуйста, выйди за меня замуж и избавь меня от мук.

Она засмеялась и заплакала одновременно: неужели этот глупец хоть на минуту мог поверить, что она скажет «нет»?

— Да, я выйду за тебя замуж.

Он надел ей кольцо на палец и снова заключил в свои объятия.

— Ты сделала меня самым счастливым из всех людей. Я не тороплю тебя. Я знаю, ты пережила много горьких минут из-за неудавшейся свадьбы прошлым летом.

— Прошу прощения, но я готова поторопиться, если ты захочешь.

Она обвила его руками за шею так крепко, как только могла, упиваясь ароматом его волос, с восторгом чувствуя колючие небритые щеки.

— Правда?

— Конечно. Хотя у меня есть один вопрос: ты собираешься сохранить дом в Ньюпорте?

— Ты еще спрашиваешь?

Он развязал пояс на ее халатике, и рука его скользнула туда, куда ее тянуло.

Она пыталась сдержаться, потому что у них было еще много тем для разговора, но знала, что он тут же уловит ответную дрожь.

— Дэвид, ты не будешь возражать, если я буду преподавать и после того, как мы поженимся? Не здесь, в Фервью…

Она вынуждена была замолчать, мысли у нее смешались, дышать стало нечем.

— Продолжай, — шепнул он, целуя ее в ухо.

— Н-не здесь. В Ньюпорте. Я думаю… О, Дэвид…

Ее руки очутились в его волосах, губы их стали одним целым.

Когда наконец они разъединились, в голове у нее не осталось ни одной связной мысли. И когда он прошептал:

— Конечно, все, что ты скажешь, — она понятия не имела, с чем он соглашается.

— Я думаю, нам следует войти в дом, Ди, если твои соседи не придерживаются крайне либеральных взглядов.

Он улыбнулся, прикоснувшись легким поцелуем в уголок ее рта.

— Да, да, конечно.

Диана прильнула к нему, когда они поднялись с крыльца, но когда проходили через двери, она схватилась за косяк и обернулась.

— Дэвид, откуда взялся вертолет?

— Он ведь тебе понравился? Я готовил тебе сюрприз. Вертолет для поездок, для того, чтобы сократить время и посылать вместо себя других. Но поскольку я все же должен время от времени показываться в офисе, то я решил построить площадку для него в «Убежище среди скал». Как ты думаешь, найдется там место? Выберем его вместе.

— Я, — она начала смеяться, — я думаю, что не дождусь, когда вернусь.

— Мы можем добраться туда за час.

Он заглянул ей в глаза и озорно улыбнулся.

— Лучше за два часа, — сказал он, прижимая ее к себе.

Однако не успели его губы прикоснуться к ее, как они услышали шум подъезжающей машины. Затем еще одной.

Диана тяжело вздохнула.

— Нет, любимый. По-моему, мы не выберемся отсюда, по меньшей мере, в ближайшие три дня. Ты вот-вот познакомишься с моими братьями.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Реклама на сайте