«Никогда не целуйся с незнакомцем (ЛП)»

Никогда не целуйся с незнакомцем (ЛП) (fb2) - Никогда не целуйся с незнакомцем (ЛП) [Never Kiss a Stranger - ru] (пер. Book in fashion¹⁸⁺ Группа) (Никогда (Реншоу) - 1) 3797K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Уинтер Реншоу

Автор: Уинтер Реншоу

Книга: Никогда не целуйся с незнакомцем

Оригинальное название: Never Kiss a Stranger

Серия: Никогда

Книга в серии: 1

Переводчик:  Inna_Zulu

Редактор: Ms. Lucifer

Вычитка: Ms. Lucifer

Уинтер Реншоу

НИКОГДА НЕ ЦЕЛУЙСЯ С НЕЗНАКОМЦЕМ

∙ Аннотация ∙

Это была невинная ошибка…

Всё, чего хотела агент по продаже недвижимости и настоящий трудоголик Эддисон Эндрюс, только одну ночь удовольствия, и выбор правильного парня ничем не отличался от покупок по каталогу благодаря приложению знакомств в её телефоне. Его звали Уайлдер, и его профиль был пуст: только фотография сексуального мужчины, который обещал удовлетворить в эту единственную ночь каждое её грешное желание.

Соглашение было простым. Одна ночь. Никаких фамилий. Но в ту секунду, когда их тела слились воедино на простынях роскошного номера в манхэттенском отеле, уже нельзя было отрицать, что они соединились, словно две части сломанной головоломки.

Есть только одна проблема…

Эддисон, сама того не подозревая, выбрала единственного мужчину, с которым ей не полагалось быть вместе, – своего сводного брата. Стоило только раз вкусить запретный плод, чтобы стать зависимой, но продолжение с ним отношений будет иметь серьёзные последствия для всей их семьи. И если кто-нибудь о них узнает, то карьера, которую она так упорно строила, рухнет.

Но Уайлдера Ван Клифа не волнует возможность скандала. Он хочет её и готов на всё.

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ: это самостоятельный любовный роман. Содержит сцены сексуального характера и героя — доминирующего альфа-самца. Пожалуйста, убедитесь, что вам 18+.

∙ ГЛАВА 1 ∙ ЭДДИСОН

Слишком красив для парня.

Дальше.

Слишком молод.

Дальше.

Недостаточно серьёзен.

Дальше.

Слишком серьёзный.

Дальше.

Напоминает бывшего.

Дальше.

Хипстер?

Дальше.

О! Кто тут у нас?

Уайлдер. Двадцать семь лет. В полутора километрах отсюда. Был в сети двадцать четыре часа назад.

Я зажмурилась и снова открыла глаза, надеясь, что свежий взгляд поможет решить, следует ли мне остановиться на парне с губами, которые просто невозможно не целовать, и носом греческого бога в ужасно дорогом костюме на его аватарке. Он был великолепен. Нет, прекрасен. Произведение искусства, с каким мне ни разу в жизни не доводилось встречаться.

И дело не в том, что, по моему мнению, я заслуживаю быть с кем-то похожим на него, я даже не была уверена, обратит ли кто-то вроде него внимание на такую как я. Но будь я проклята, если впустую потрачу свою единственную ночь в году на секс с ушастым, кривозубым, лохматым соседским парнем из студенческого братства в рубашке с поднятым воротником1.

После окончания колледжа я ушла в своём развитии далеко вперёд.

Пальцы забарабанили по задней панели телефона, и с моих губ сорвался глубокий вдох. Казалось, его окружала аура таинственности, бо́льшая часть которой, вероятно, проистекала из того факта, что его биография была пуста.

Моё сердце забилось быстрее, пока я пялилась на мужчину, с которым у меня уже было кое-что общее: моя биография в сети тоже была пуста.

Батарейки тщательно вычищенного вибратора, спрятанного в верхнем ящике комода под сложенными трусиками «Agent Provocateur»2, уже давно сели, – верный признак того, что я запоздала с реальными свиданиями. Прошёл, наверное, год с тех пор, как я в последний раз встречалась по пьяни в отеле с агентом по недвижимости из конкурирующей фирмы, с которым, хочу это подчеркнуть, меня не связывали никакие дела. На следующий день я почти ничего не помнила, кроме того, что чувствовала себя совершенно и до смешного абсолютно неудовлетворённой этой встречей.

Я облизнула губы, увлажнив их после того, как поняла, что мой рот был полуоткрыт, пока я таращила глаза на потрясающий шедевр на фотографии. Тёмно-синий костюм с трудом вмещал его широкие плечи, а полные губы кривила понимающая ухмылка. Ни одна прядь его густых тёмных волос не выбивалась из прически, он был коротко подстрижен с боков, сверху волосы чуть длиннее и зачёсаны на пробор. Я могла только гадать, как бы звучал его голос, если бы он низко и гортанно вибрировал у моих ушей.

Я проследила глазами за чёткой линией его челюсти, мысленно представляя, как она может напрячься, когда он будет на грани освобождения. Уайлдер выглядел, как человек, который контролировал свою жизнь. Человек, который знал, как хорошо провести время. Человек с устремлениями и энергией. Человек, у которого не было времени на игры и отношения, и который был именно тем парнем, которого я искала.

Тёплое покалывание между бёдер подсказало мне, что мой разум мог всю ночь испытывать по поводу него сомнения, но тело уже приняло за меня решение. Он был совершенен, и он был идеален для меня.

Я отметила в его профиле, что он мне подходит.

Установив на телефоне будильник, натянула свежевыстиранные простыни до шеи и повернулась на бок. Пять утра наступит уже скоро, а я редко жертвовала даже одной минутой сна.

Дорожная симфония за окном пятого этажа подсказала мне, что я, наверное, единственная во всём Манхэттене двадцатипятилетняя девушка, которая ложится спать в девять вечера. Всю свою жизнь я прожила среди цифр. Адреса. Покупные цены. Номера телефонов. Встречи. Контрольные сроки. Просмотры. Памятные даты. Приходилось крутиться почти каждый день, что оставляло меня опустошённой и практически лишало времени для романтических отношений или даже намёков на сексуальную жизнь.

Мой телефон издал звук как раз в тот момент, когда я уже почти задремала. Я по привычке бросилась к нему. Весь Манхэттен знал, что риэлтор, пользующийся спросом, никогда не отдыхает.

В темноте, заполняющей мою спальню, ярко вспыхнул маленький красный значок над приложением для знакомств. Кровь бросилась в голову, и уголок моего рта растянулся в полной надежд улыбке. Смогу ли я действительно это сделать? Смогу ли замутить с совершенно незнакомым мужчиной из интернета? Неужели я в таком отчаянии?

Моё тело умоляло и призывало меня просто сделать это. Между ног разливалось тепло. Мне необходимо было с кем-нибудь переспать. Выплеснуть напряжение из организма и выкинуть из головы. Ранее сегодняшним днём моя помощница Скайлар сказала, что теперь все так делали. Ей около двадцати двух лет, ноги от ушей, а прямо поверх топов с глубоким вырезом, которые она всегда носила, волнами спадали светлые шелковистые волосы. Если кто и знал, как в наши дни затащить кого-нибудь в постель, так это она.

Я нажала на иконку, и на экране высветилось сообщение:

Привет, Эддисон. Я Уайлдер. Мы можем поговорить?

Мой разум пустился на поиск чего-нибудь остроумного для ответа, но вернулся с пустыми руками. Так как был слишком занят попыткой уложить в голове тот факт, что такой возмутительно великолепный незнакомец выбрал мою фотографию.

Я ещё не в постели, если ты спрашиваешь об этом.

Поморщившись, я удалила сообщение, прежде чем его отправить. Я не могла сказать ему, что лежу в постели. Мне не хотелось выглядеть шлюхой или, что ещё хуже, будто у меня нет личной жизни.

Привет, Уайлдер. Я могу говорить.

Отправив сообщение, я, затаив дыхание, ждала его ответа. К чёрту сон. Теперь вряд ли получится заснуть.

Какой у тебя номер?

Ему нужен мой номер? Какой горячий американец предпочтёт говорить, а не переписываться? У меня вытянулось лицо. Что, если он намного старше, чем говорит? Что, если это его старая фотография?

Ты хочешь поговорить по телефону?

Прошла минута, и я испугалась худшего. Он забыл обо мне. Потерял интерес. Нашёл меня ужасно скучной или неприятной. Решил, что фотография, на которой я сижу на яхте друга в Каннах, слишком претенциозна. Мне не следовало использовать этот снимок. Обычно я не большая любительница показухи, но упорно вкалывала ради такого стиля жизни. И, чёрт возьми, гордилась собой.

212-555-7764. Позвони мне сейчас.

— Твою мать, — прошептала я вслух. И глубоко вздохнула, когда мой большой палец завис над его номером. Проглотив комок в горле, попыталась произнести «привет» своим самым страстным, но при этом непринуждённым голосом. Затем набрала его номер, и через несколько секунд в телефоне у моего уха раздались гудки. Мне приходилось иметь дела с незнакомцами сутками напролёт, но сейчас всё было по-другому.

— Привет, Эддисон, — глубокое мурлыканье его голоса было способно заставить меня возбудиться и намочить мои шелковые трусики.

— Привет, — выдохнула я. — Уайлдер. Это твоё настоящее имя?

— Да, — сказал он с шутливой обидой.

— Не фанат переписки, я так понимаю?

— Ненавижу это делать.

— Ты уверен, что тебе двадцать семь?

— Ладно, Эддисон, — сказал он. — Тебе запрещается больше задавать вопросы. Три – мой предел.

Моё сердце пропустило удар.

— Вполне справедливо.

— Единственное, что тебе нужно обо мне знать, это то, что я не завязываю отношений. Не ставлю метки. И не вмешиваю... эмоции.

Уголки моего рта изогнулись в улыбке, я была благодарна, что у него не было возможности меня сейчас видеть. Он был идеален. Я не могла выбрать никого лучше.

— Значит, это у нас общее.

—Когда я тебя увижу? — прямо спросил он.

Боль в моей сердцевине вызывала непреодолимую жажду увидеть его немедленно. Я нуждалась в нём самым худшим образом.

— Встречаемся вечером, — сказал он, не дав мне времени принять решение.

— Завтра я работаю. Как насчёт субботы?

— Суббота не подходит. Сегодня вечером. На один час. Отель «W». Приходи как есть!

* * *

Я действительно это делаю?!

И вот я стояла перед его номером в отеле «W» на Лексингтон-авеню, и моё сердце в груди бешено колотилось. Мидтаун3 был не самым моим любимым местом, но я предположила, что он пытался выбрать отель в центре, так как практически ничего обо мне не знал.

Я тихонько постучала в дверь. И, уставившись на свои открытые туфли с украшенными кристаллами шпильками и красными подошвами, плотнее запахнула кашемировое пальто. Мягкая ткань под моей ладонью успокоила нервы, но совсем немного. Он велел мне не наряжаться, но будь я проклята, если не оденусь элегантно на встречу с мужчиной, который выглядел как он. Я пригладила свободной рукой свои золотистые локоны и тихо откашлялась. Щёки вспыхнули при мысли, что он, вероятно, наблюдал за мной через глазок, пока я стояла здесь в ожидании.

В тот момент, когда дверь открылась, мне захотелось выругаться. Не в плохом смысле, а в смысле: «О, боже, он так охренительно великолепен. Какого чёрта ему нужен кто-то вроде меня?». Он решил посмеяться, или этот парень не понимал, что вполне мог стать моделью Кельвина Кляйна на рекламном щите на Таймс-Сквер?

Его аквамариновые глаза изучали меня с таким накалом, что у меня подогнулись коленки.

— Я знал, что ты будешь прелестна, — сказал он, придерживая дверь открытой, и попятился, провожая меня полным магнетизма взглядом. Он снял лучший номер в отеле, что было приятно, учитывая тот факт, что это была связь только на одну ночь. — Позволь мне за тобой поухаживать.

Он потянулся за моим пальто и повесил его в шкаф за дверью.

— Ты всегда так наряжаешься по вечерам? — спросил он, его глаза пробежались по мне и сфокусировались на моих туфлях. — Я мог бы поклясться, что велел тебе прийти так, как ты обычно одеваешься.

Когда он вторгся в моё пространство, я сглотнула комок в горле и пожелала, чтобы жар, поднимающийся по моим щекам, убрался к чёрту.

— Ты очень хорошенькая, Эддисон, — сказал он. — Тебе следует это знать.

Я думала вернуть ему комплимент, но не хотела, чтобы он показался неискренним, поэтому лишь улыбнулась.

— Скажи, почему ты здесь? — спросил он.

— Разве это не очевидно? — мой лоб нахмурился.

Он поднял руку к моему лицу, накрутил светлую волну на свои пальцы и отпустил, позволяя шелковистой пряди упасть обратно на моё плечо.

— На каждый вопрос всегда есть два ответа: тот, который мы говорим себе, и истинный.

Я посмотрела на него сквозь накрашенные ресницы, и когда его челюсть слегка сжалась, мой взгляд остановился на его скуле.

— Я много работаю. У меня нет времени встречаться с мужчинами. Просто хотелось снять напряжение.

Он поджал полные губы и склонил голову набок, снова сканируя меня глазами. Потом забрал из моих рук сумочку и положил на стол. Мой взгляд метнулся за ним. Я была очень щепетильна в отношении своих вещей и в любое время должна была знать, где находится мой телефон. Он мой спасательный круг. Моя работа. Моё всё.

Я не знала, что делать с руками, если они что-нибудь не держали. Я посмотрела на свои пальцы. Лак цвета фуксии на моём левом указательном пальце начал откалываться, и у меня возникло сильное желание прямо сейчас побежать домой и всё исправить.

— Расслабься, Эддисон, — его голос, когда он наклонился и прижался своим горячим ртом к моей плоти, прозвучал как бархатный огонь. Уайлдер втянул воздух около меня, и его руки легли, впиваясь в кожу, на изгиб крутых бёдер. — Боже, ты так напряжена. Ты всегда такая взвинченная?

— Прошу прощения? — попятилась я, высвобождаясь из его хватки. — Я не взвинченная.

— О, поверь мне, так и есть. И ты даже этого не осознаёшь, в этом вся и прелесть. — Его глаза таили в себе смесь озорства и глубины, которые я никогда раньше не видела. — Ты перфекционистка. Помешанная на контроле. Ты выбрала одноразовые отношения, потому что у тебя очень специфические вкусы. Ты не успокаиваешься. Ты ищешь... самое лучшее. Не говорю, что я лучший – позволю тебе самой об этом судить. Но понимаю, что видят люди, когда смотрят на меня. Знаю, что собой представляю. Вот почему я привлекаю таких женщин, как ты.

Я сглотнула. Он читал меня как открытую книгу, хотя я не пробыла рядом с ним и пяти минут.

— Итак, я полагаю, что твой ответ на мой вопрос, причина, по которой ты на самом деле находишься здесь – правда, если желаешь, — сказал он, — заключается в том, что ты хочешь отказаться от контроля. Временно, конечно. Но, должно быть, это очень утомительно так крепко цепляться за все эти правила и принципы.

Боже, так и было. Но я чувствовала себя защищённой. Быть независимой, зарабатывать деньги и вкалывать, надрывая задницу, – вот что обеспечивало мне безопасность. И свободу. И только тот, кто побывал по другую сторону, мог это оценить.

Уайлдер взял меня за руку и снова притянул к себе. Наши тела вжались друг в друга, идеально подходя, как два правильно подобранных паззла. Он медленно поднял руку к моему лицу, его пальцы скользнули в волосы у меня на затылке, а большой палец коснулся челюсти.

— Нет ничего более свободного, чем просто всё отпустить, Эддисон.

Его рот завладел моим.

Всё случилось так быстро.

Было странно целоваться с незнакомцем. Все чувства исчезли – по крайней мере, из головы. Чем больше я поддавалась этому моменту, тем больше в моём теле разгорался огонь, который тлел там целый год.

Когда Уайлдер, наконец, оторвался, чтобы глотнуть воздуха, его пронзительные глаза встретились с моими.

— Что скажешь? Готова отказаться от контроля на час твоей скрупулёзно выстроенной совершенной жизни?

Я кивнула. Вот почему я оказалась здесь. Он попал в точку, и я не могла отрицать, как чудесно звучало «всё отпустить».

Шоколадно-каштановые волосы Уайлдера были сверху взъерошены и лежали непослушной волной, что соответствовало его имени4 и разжигало моё любопытство. Мне было ненавистно, что у меня не получалось читать его так, как он читал меня. Я понимала, что это должна была быть связь на одну ночь, одноразовый секс, но как я могла не хотеть узнать немного больше о человеке, который вычислил меня всего за три минуты?

Его пальцы расстёгивали пуговицу за пуговицей, и, обнажив кожу моего голого живота, он стянул с меня шёлковую блузку и бросил её на пол.

— Это Ребекка Тейлор, — сказала я, глядя на смятый дизайнерский топ, лежащий на гостиничном ковре. Уайлдер проигнорировал меня, уже стягивая вниз по бёдрам кожаные леггинсы от Prada. Он снял с меня туфли и зашвырнул их в угол. Я не могла поверить, что можно так неуважительно относиться к столь изысканным образцам дизайнерского искусства. Мне пришлось вкалывать, как проклятой, чтобы их купить. И пройти долгий путь от походов на школьную распродажу в «Goodwill5» до возможности пробежаться по «Barneys6», даже не заглядывая в ценник на пару туфель.

Уайлдер заключил моё лицо в ладони. Прохладный воздух гостиничного номера овевал мою кожу, вызывая покалывание мурашек на каждом квадратном сантиметре.

— Это всего лишь вещи, — сказал он, изучая моё лицо. Он продолжал стоять и ждал, приподняв брови.

— Ох, да, — спохватилась я, понимая, что настала моя очередь его раздевать. Мои щёки вспыхнули, я схватила его тёмно-синий свитер и стянула через голову, ещё больше растрепав его волосы. Потом начала трудиться над его пуговицами, проводя языком по припухшей верхней губе. Уайлдер ослабил галстук и через несколько секунд стоял оголённый по пояс, демонстрируя рельефный пресс и скульптурные плечи. Он сунул галстук в задний карман, и как только я потянулась к пряжке его ремня, остановил меня, положив свою руку поверх моей.

— Теперь я беру управление на себя, — сказал он. — И на следующий час ты потеряешься здесь в моём мире.

Мысль о потере контроля одновременно и соблазняла, и пугала меня. Я быстро подавила страх, напомнив себе о том, зачем сюда пришла.

— Думаешь, сможешь это сделать, Эдди? — спросил он.

Я застонала.

— Пожалуйста, не называй меня Эдди. Это всё, о чём я прошу.

Он нахмурил брови.

—Здесь командую я... Эдди.

Я закатила глаза.

— Хорошо, — сказал он, наклонившись и обняв меня за талию. Его губы снова нашли мои, и мы, оступаясь и спотыкаясь, устремились к кровати. — Я не буду называть тебя Эдди. Но всё остальное, что мне захочется сказать или сделать сегодня вечером, не в твоей власти.

Он уложил меня на кровать и поднял мои руки над головой. Сунув руку в задний карман, вытащил шёлковый галстук, обернул его пару раз вокруг моих запястий и привязал к изголовью кровати.

Я потянула за удерживающие меня путы. Он действительно меня связал. Это было сделано не для вида. Я сжала губы, моё тело покалывало с головы до ног, а стянутые галстуком руки дрожали.

Когда он навис надо мной, сила его необузданного возбуждения вызвала жгучее желание в моём лоне. От него пахло ветивером7, кедром, табаком и мускусом, – роскошным дорогим одеколоном, который могли позволить себе лишь немногие счастливчики.

Уайлдер потушил лампу, и его тело опустилось на меня. Окна от пола до потолка в нашем номере впускали мерцающий свет ночного Нью-Йорка, и, хотя мы находились среди миллионов людей, все же были заключены в нашем собственном маленьком мирке высоко над всеми.

Уайлдер сдвинулся вниз к моим бёдрам и завис над шёлковыми трусиками. Его пальцы скользнули под резинку трусиков, спустились ниже и стянули ткань с моего холмика.

— Изумительно, — восхищённо сказал он. На моих щеках вспыхнул румянец, и я была рада, что он не видит этого в темноте. — Очень. Изысканно.

А потом он разорвал их. Мои очень дорогие французские шёлковые трусики. С меня будто кожу содрали. Я открыла было рот, чтобы запротестовать.

— Это просто вещь, милая, — повторил он.

∙ ГЛАВА 2 ∙ УАЙЛДЕР

У неё был вкус возбуждения с цветочными нотками, и я улыбнулся при мысли, что она потратила время на подготовку к нашей недолгой встрече. Её трусики лежали разорванными в клочья на полу гостиничного номера, а я пожирал её тщательно ухоженную и восхитительно сексуальную киску.

Мой язык раздвинул складочки, и я скользнул в неё пальцем, исследуя её тепло и влажность. Она была тесной, даже слишком тесной, что идеально соответствовало её личности.

— Расслабься, — прошептал я, подняв глаза, и увидел, что она прикусила язык, а её запястья, удерживаемые галстуком, изгибались и извивались.

Мягкие стоны срывались с её полных губ, которые так и хотелось трахнуть, как будто она смущалась и сдерживала себя, но совершенно не могла с этим бороться. Я вдохнул её аромат, позволяя ему наполнить мои лёгкие, и продолжил лизать и исследовать её красивую киску.

Будь она другой девушкой, я бы позволил ей отсосать мне, а потом кончил бы глубоко в неё, но Эддисон была особенной. Что-то в ней подсказывало мне, что это, возможно, не последний раз, когда я её вижу.

Эддисон нуждалась во мне, независимо от того понимала она это или нет.

Я отодвинулся, оставив её задыхающейся, чтобы успокоиться и на минуту отвлечься от её оргазмов, и поискал пакетик из фольги, который положил на тумбочку.

Надев презерватив на набухший член, я нацелился прямо на её влажный и ожидающий меня вход.

— Ты готова, милая?

Она подняла голову, её глаза казались смущёнными даже в темноте.

— Я не ожидала, что это произойдёт так быстро.

— Хочешь ещё прелюдий? — спросил я. — Можно было бы позволить тебе пососать мой член, но я бы предпочёл похоронить его глубоко внутри твоей хорошенькой маленькой киски.

Она откинула голову на мягкую подушку и кивнула.

— Делай со мной, что хочешь, Уайлдер.

Меня никак не назовёшь мужчиной-шлюхой, но большинство девушек, с которыми я имел связь, были настолько фальшивыми в постели, что мне требовалось всё моё старание, чтобы член стал твёрдым. Они с энтузиазмом сосали мой член, как будто это был грёбаный леденец, а затем выкрикивали моё имя, как будто они пробовались на роль для треклятого порно. Эддисон была настоящей. Всё, что она делала – просто была самой собой.

И это заставило меня стать охренительно твёрдым.

Я прижал головку члена к её нежному входу и стал продвигаться сантиметр за сантиметром, пока не вошёл полностью. Она ощущалась как райское блаженство, как влажный сон подростка и как ночь в особняке Playboy одновременно. Если бы киски можно было сравнить с роскошными моделями авто, она была бы «роллс-ройсом». Тугой и мягкой. Влажной и манящей.

Один толчок. Второй. Сначала медленно, потом темп постепенно нарастал. Каждый толчок, к моему ужасу, приближал меня к краю пропасти. Мне удавалось часами трудиться над любой другой женщиной, с которой спал, но только не с Эддисон.

Я заставил себя думать о чём-нибудь отвлекающем. О бейсболе. О фондовом рынке. О смоге. Но мысли продолжали возвращаться к ней и к тому, как охуенно удивительно она чувствовалась на моём члене. Её бёдра подо мной извивались и раскачивались, встречая толчок за толчком, и она хваталась за галстук каждый раз, когда я вбивался в неё.

— Уайлдер, — страстно выпалила она. — О, боже мой…

Моя рука скользнула вверх по её груди, дерзкий сосок защекотал мою ладонь, и остановилась под её челюстью. Большой палец погладил её чувственный розовый рот. В следующий раз нужно будет обязательно испробовать, каков он в деле.

Я трахал её так долго, как только мог, заполняя свой разум как можно большим количеством несексуальных мыслей, пытаясь предотвратить неизбежное. Эддисон крепко прижалась ко мне, и с её губ начали слетать сексуальные стоны и ругательства, так что мне пришлось её поправить:

— Нет, милая. Здесь всё контролирую я.

— Но я не могу бороться... — выдохнула она, её слова повисли в воздухе, когда она попыталась мне повиноваться.

— Доверься мне. Я знаю, что тебе нужно, — еле слышно прошептал я.

Мне не хотелось из неё выходить. Хотелось остаться в ней навечно, наслаждаться её мускусным возбуждением, трахать всю ночь, раунд за раундом. Мы едва знали друг друга, и всё же она была одной из самых очаровательных девушек, которых я когда-либо встречал. Я никогда не сталкивался с такой чопорной, правильной и совершенной девушкой, которая втайне предпочитала быть связанной и грубо оттраханной. Хотя, полагаю, в этом был смысл.

Эддисон сдерживалась долго и упорно, но через некоторое время её тело сдалось, стало практически сотрясаться в конвульсиях, и она прикусила губу, чтобы не закричать. И когда она начала извиваться и дрожать на моём члене, я отпустил себя.

Восстановив дыхание, она бросила взгляд на тумбочку, где стоял будильник.

— Чёрт. Я должна идти. Мне уже через шесть часов нужно вставать.

— Серьёзно? — я запустил руку в волосы.

Она только что кончила на мой член, и это первое, что она сказала, когда всё закончилось?

— Развяжи меня, — сказала она, тотчас возвращаясь к прежней Эддисон. Я потянул за конец галстука, распутывая его. Она потёрла запястья и соскользнула с кровати, в то время как я наслаждался видом.

Её фигура напоминала песочные часы: крутые бёдра, тонкая талия, округлая натуральная грудь. В прежние времена она могла бы составить достойную конкуренцию Мэрилин Монро. Если уж на то пошло, она, вероятно, не осознавала, насколько сексуальна, или это было так далеко от её идеального списка приоритетов, что не имело для неё значения.

Она обшарила комнату в поисках разбросанной одежды, в которой пришла.

— Ты не мог бы вызвать мне такси? — спросила она, подбирая с пола туфли со сверкающими шпильками.

Такие женщины, как она, трудоголики, задумываются о своей сексуальности только тогда, когда понимают, как много трахаются их подруги, или когда они не спят по ночам, думая о том, как хорошо было бы прямо сейчас заняться горячим сексом. Я предположил, что именно так меня и нашла Эддисон.

Впрочем, я делал то же самое. Искал секс на одну ночь. Безобидное развлечение. Красивую девушку, чтобы на час или около того похоронить в ней мой член. Но теперь, попробовав раз, я захотел её снова.

Натянув джинсы, включил свет. Она была уже полностью одета, за исключением лежащего на полу порванного нижнего белья.

Эддисон шагнула ко мне, с таким видом, будто не знала, как попрощаться.

— Я никогда раньше так не поступала, — заметила она, нервно отводя взгляд. — Для ясности.

— Я так и подумал.

— Спасибо за сегодняшний вечер, — произнесла она низким хриплым голосом с лёгким южным акцентом. — Мне это было очень нужно.

Её красивые голубые глаза скользнули по мне, как будто она хотела перед уходом окинуть меня последним взглядом. Эддисон запахнулась в кремовое пальто и застегнула его на блестящую прозрачную пуговицу. Уходя, она выглядела так же прекрасно, как и когда приехала. Румянец на её щеках был единственным признаком того, что её только что оттрахали. В остальном она была чистой элегантностью.

— Послушай, милая, — сказал я, зарывшись пальцами в волосы. — Я вообще-то не завязываю отношений, но если ты захочешь видеться время от времени, думаю, это, можно устроить.

Я не мог поверить, что делаю ей предложение. Такого никогда прежде не случалось. Обычно, сначала девушка делала вид, что нисколько во мне не заинтересована, как будто я не знаю, что такое реверсивная психология, а потом следовал тонкий намёк на то, чтобы снова провести вместе время.

Эддисон даже не упомянула, что хотела бы увидеть меня снова, и я полагаю, тот факт, что она могла очень легко уйти ночью, и я никогда бы не увидел её снова, заставил меня нарушить правила.

Уголки её полных губ приподнялись, голубые глаза сверкнули.

— Это всего лишь секс на одну ночь, помнишь?

Она подошла к двери, находясь в нескольких секундах от того, чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни. Я не мог этого допустить.

Поэтому остановил её, положив руку на дверь.

— Должно быть, секунду назад я не совсем ясно выразился.

— В чём дело?

— Мне необходимо снова заполучить тебя в свою постель.

∙ ГЛАВА 3 ∙ ЭДДИСОН

— Конечно, ты хочешь быть со мной снова, — сказала я. — Ведь я позволяю тебе связывать меня и делать со мной всё, что ты хочешь. — Уайлдер вздрогнул от боли – эмоциональной, не физической. Держу пари, что большинство женщин постоянно на него вешались. — Я не шутила, когда говорила, что не завязываю отношений.

— Я тоже, — его бирюзовые глаза изучали мои. — Я не завязываю отношений. Но связь на регулярной основе не является отношениями, Эддисон. Не в моём мире.

— Ты это говоришь сейчас, — возразила я, — но мне известно, как это происходит. Мы встретимся несколько раз. В один прекрасный вечер мы окажемся голодными, и всё закончится ужином. Где мы невольно поближе познакомимся, что заставит нас начать заботиться друг о друге. Мы будем с нетерпением ждать следующей встречи, а затем у нас появятся романтические мысли.

Он мог утверждать, что не имел в виду ничего иного, но я знала, что была права. Мне пришлось побывать в подобной ситуации. Кроме того, я уже была влюблена.

В свою работу.

— Я не собираюсь с тобой знакомиться ближе, — усмехнулся он. — Я даже не знаю твоей фамилии. Обещаю, что никогда не спрошу. И не скажу тебе свою.

Я уставилась на него. Он действительно хотел меня, и я не могла отрицать, как приятно снова чувствовать себя желанной. Но всё же. У меня не было времени на отношения. И в первую очередь именно поэтому я с ним связалась.

— Зачем всё это? — поинтересовалась я. — Я тебе не нужна. Миллионы девушек готовы убить, чтобы стать твоей временной секс-игрушкой.

Один взгляд в его глаза, плюс те вещи, что, как я уже знала, он мог вытворять с моим телом, и я могла, если бы не была осторожна, очень легко в него влюбиться, и именно поэтому мне необходимо было пресечь это в зародыше.

— Я встречался с девушками, которых звали Никки, — сказал он. — Все Никки оказались с прибабахом. Чертовски сексуальными, но безумными. Имел дело с Эшли, Дженнами, Тиффани. Даже с несколькими Хлоями. Все они были одинаковыми. Красивыми, но недалёкими. Все до единой. Но я никогда не сталкивался с Эддисон. Ты другая, и ты меня заинтриговала.

— У нас могут быть самые лучшие намерения, Уайлдер, но мы не можем контролировать неконтролируемое, — я положила руку на дверную ручку. И в последний раз вдохнула его запах. — А теперь извини, но уже очень скоро наступит пять утра.

* * *

Следующим утром я пропустила пробежку. Такого раньше никогда не случалось. Благодаря крышесносным оргазмам у меня был лучший сон в моей жизни. Я спала как убитая.

— Дерьмо, — я вскочила с кровати, осознав, что будильник так и не зазвонил. Или, должно быть, я выключила его во сне. Солнце уже встало, а это означало, что было далеко за семь часов, и у меня оставалось меньше часа, чтобы собраться и доехать до офиса.

Быстро приняв душ, я надела тёмно-синюю юбку-карандаш, подходящие туфли и кремовую блузку, напоминающую ту, что надевала на вчерашнюю встречу с Уайлдером.

Час спустя я уже спешила от лифта к своему кабинету.

— Ты в порядке? — Скайлар, моя помощница, с тревогой смотрела на меня большими карими глазами. — Ты никогда не опаздываешь.

Она была права. Я никогда не опаздывала. И в тот день, когда её нанимала, заметила, что даже приход на работу на десять минут раньше в моём понимании всё равно считается опозданием. Я предупредила её, что опоздаю на пять минут, и теперь придётся сделать и ей небольшую поблажку.

— Бренда хочет встретиться с тобой и Кайлом, — сказала она.

— Когда?

— Сейчас. — Она указала на конференц-зал, дверь в который была слегка приоткрыта.

Я собралась с мыслями и направилась туда. Импровизированные встречи между мной, моим боссом Брендой и моим заклятым врагом, главным конкурентом Кайлом никогда не приводили ни к чему хорошему. Кайл и я пару лет встречались, но всегда держали это в секрете. Если бы Бренда узнала об этом, то взбесилась бы и потребовала, чтобы один из нас ушёл.

Этого ведь не могло случиться, правда?

Но я не собиралась увольняться, и уж точно не потому, что в течение двух лет моей жизни была по уши влюблена в этого кретина. У меня был самый успешный за всё время год, и я планировала получить парочку небывало рекордных комиссионных, что поставило бы меня на вершину среди одного процента самых лучших агентов недвижимости во всём Манхэттене. В городе с более чем тридцатью тысячами агентов, мы с Кайлом оба значились среди лучших, а Бренда Блисс из «Агентства Блисс» была нашим боссом.

В течение нескольких лет мы находились под её покровительством, выполняя всю тяжелую работу, запудривая клиентам мозги и продавая, в то время как она сидела в своём просторном угловом офисе, указывала своё имя на всех вывесках и рекламных щитах и получала все награды.

Последние несколько лет я была занята налаживанием связей, но моей целью было как можно скорее создать собственную команду, а когда-нибудь, возможно, и собственное агентство. Моя конечная цель – стать риэлтором номер один во всём городе. В последний раз, когда я проверяла, мы с Кайлом с переменным успехом колебались между седьмым и восьмым местами.

— Доброе утро, — пригладив на бёдрах юбку-карандаш, я села напротив них. Они оба замолчали и уставились на меня, как будто я только что прервала очень важный разговор. — В чём дело?

Тонкие красные губы Бренды заплясали в возбуждённой улыбке, а её взгляд поочерёдно переключался с него на меня. Ухмылка Кайла и слишком близкое соседство с Брендой мгновенно заставили мою кожу покрыться мурашками. Он постоянно изливал на неё своё обаяние, и я бы убила, чтобы узнать, раскусила ли она его или нет. Часть меня полагала, что Бренда заглотнула эту наживку, потому что была отчаянной женщиной, которая жаждала подобного внимания.

— Мы должны заинтересовать очень высокопоставленного клиента, — сказала она. От неё пахло радостным возбуждением, деньгами, необузданными амбициями и алчностью. Пока мы действуем, она будет сидеть сложа руки и присваивать себе славу. — Я не могу сказать вам, кто это, но он хочет провести собеседование с двумя членами моей команды. Самыми лучшими. С вами двоими.

Она положила одну ухоженную руку на мою, а другую на руку Кайла. По возрасту Бренда подходила, чтобы стать нашей матерью, и если бы её угораздило-таки ею стать, то она манипулировала бы нами, используя пассивно-агрессивное поведение и вызывая чувство вины. Слава Богу, у неё не было собственных детей.

— Встреча состоится через две недели, — сообщила она. — Вы обедаете в «Баттер». Каждый из вас должен преподнести себя в лучшем свете, и он выберет того, кто, по его мнению, будет больше всего соответствовать его требованиям. Я хочу, чтобы вы вели себя надлежащим образом. Лучшая одежда. Лучшая презентация. Вы должны выложиться на максимум своих возможностей.

— Всегда, — ответил Кайл. Я хотела сказать ему, чтобы он вытер дерьмо с носа. Но вместо этого просто улыбнулась.

— Мы что-нибудь о нём знаем? — спросила я.

— Мы знаем, что он крупный, перспективный инвестор в недвижимость Манхэттена, — сказала она. — У него много денег, и он хочет их быстро потратить.

— А его имя известно? — поинтересовался Кайл.

Бренда поджала губы и покачала головой.

— Его помощница назвала его мистером Ван Клифом из «Ван Клиф Инвестментс». Я попыталась разузнать о его компании. У них есть веб-сайт, но там нет ничего о персонале или владельце. Это новая компания, но если мы сможем сделать его счастливым, то у нас будет пожизненный клиент. Таков мой девиз, ребята – вы это знаете.

— Пожизненный клиент! — Кайл торжествующе вскинул кулак в воздух, а Бренда улыбнулась, и только я знала, что в душе он над ней насмехается.

Когда мы были вместе, он всё время её высмеивал, но у меня хватало ума не отзываться дурно о своём боссе перед мужчиной, с которым спала. Может, он и был до смешного хорош собой, как ходячая кричащая реклама J.Crew, в наборе с родословной из Новой Англии, но никто никогда не обвинял Кайла Максвелла в наличие здравого смысла.

Он провёл рукой по светло-русым волосам и улыбнулся Бренде своей фирменной улыбкой на миллион долларов. Его глаза, зелёные с карим, как свежее яблоко в карамели, сверкнули уверенностью, которую он оттачивал годами практики.

— Не волнуйся, Брен, мы справимся.

Я поморщилась, вспомнив, каким очаровательным его находила раньше. Много лет назад я была всего лишь младшим агентом, едва зарабатывая на жизнь. Бренда дала мне шанс и привела в свою команду, а Кайл взял под свое крыло. Сначала он обращался со мной как с младшей сестрой и называл меня «Эдди». Я всегда ненавидела такое сокращение своего имени, но когда он его произносил, это звучало по-другому.

— Что бы мы делали без нашего Кайла? — сказала я со скрытой иронией, сложив руки на коленях и сев прямо. Я изобразила на лице самую фальшивую улыбку, какую только смогла изобразить, и Бренда захихикала, как школьница, словно находиться в присутствии Кайла было весело.

— Тебе лучше постараться, Эдди, — Кайл говорил со мной, но не отводил глаз от Бренды. Его левая рука лежала на столе, титановое обручальное кольцо отбрасывало блики в лучах заходящего солнца. Я до сих пор не могла поверить, что он женился.

Кураторство Кайла несколько лет назад переросло в отношения, длившиеся чуть меньше двух лет. Наше великолепие в траве8 резко оборвалось, когда я обнаружила, что он спит с несколькими избранными клиентками, на одной из которых он, в конце концов, и женился. Из того, что я слышала, она была достаточно стара, чтобы стать его матерью.

Кайл был бесстыдным охотником на женщин в возрасте, а я служила прикрытием, не более. И подумать только, каждый раз, когда он поздно ночью меня обнимал, говорил, что любит, и называл «Эдди», я думала, что влюблена.

Теперь он вызывал у меня лишь лёгкую тошноту.

Всё, что я для себя поняла, это то, что никогда не хотела бы испытать подобные чувства снова, поэтому решила посвятить себя себе самой и своей работе.

— Ладно, вы двое, принимайтесь за работу, — сказала Бренда, подмигнув Кайлу.

Я поспешила в свой кабинет и включила компьютер. Зазвонил лежащий в кармане сотовый телефон, номер показался смутно знакомым.

— Алло? — ответила я.

— Эддисон.

О, Боже, это был он. Голос, который приводил меня в возбуждённое состояние. Я подлетела к двери своего кабинета и с грохотом её захлопнула. Моё сердце бешено колотилось, а лицо пылало, как будто весь мир знал, что я делала прошлой ночью.

— Зачем ты мне звонишь, Уайлдер? — прошептала я.

— Почему ты шепчешь? — прошептал он в ответ, издеваясь надо мной.

— Я сейчас на работе.

— Я тоже.

— Разве тогда ты не должен работать?

— Ты не хочешь знать, зачем я звоню?

Мне и хотелось, и нет. В глубине души я знала, что ему надо.

— Я же сказала, что не могу согласиться на то, что ты предлагаешь. Это больше не должно повториться.

— Что мне нужно сказать, чтобы заставить тебя передумать?

— Понятия не имею. Кажется, ты и без моей помощи хорошо во мне разбираешься. Почему бы тебе не придумать что-нибудь самому?

— В том-то и дело, — сказал он тихим уверенным голосом. — Я не могу тебя понять, и это сводит меня с ума. Я думал, что понял тебя, но после того, как прошлой ночью ты ушла, осознал, что едва разглядел вершину айсберга.

— Видишь, ты действительно хочешь узнать меня, — сказала я. — Я знаю, куда это ведёт, Уайлдер, и не могу пойти по этой дороге. Не на данном этапе моей жизни.

— Я не хочу с тобой встречаться, Эддисон, — возразил он. — Я хочу владеть твоим телом. Это две большие разницы.

При упоминании слова «владеть» в его голосе послышалось рычание, и это заставило меня вздрогнуть. Я проглотила комок в горле, но он вернулся так же быстро, как и ушёл. Моя жизнь была полна стрессов, и Уайлдер мог дать мне временное облегчение.

— Мне нужно об этом подумать, — вздохнула я, моё сердце не могло решить, то ли продолжать цепляться за мой доведённый до идеала и управляемый образ жизни, то ли броситься в объятия волнующего неизвестного.

Я закончила разговор с Уайлдером как раз в тот момент, когда на экране высветился значок, говорящий, что пришло сообщение от моей сестры.

Не забудь. Ужин заказан на сегодня в ресторане «Крейв». В семь вечера. На этот раз не опаздывай!

XOXO,

Коко

Я проверила своё расписание, чтобы убедиться, что этим вечером у меня не было никаких показов, и написала ответ, дав ей знать, что буду там. Вовремя. Иногда она была такой наседкой, но это и понятно, учитывая нашу предысторию. Воспитывала меня в основном она, пока наша мать, Тэмми Линн, проводила большинство ночей в баре или возвращалась домой с незнакомыми мужчинами. Коко всего на два года старше меня, но всегда следила за тем, чтобы я была сыта, умыта и вовремя приходила в школу.

* * *

— Я пришла первой, — пропела я, когда Коко подошла к нашему столику. Хотя, это было чистой удачей. Показ дома начался позже, чем планировалось, но я поймала такси и сунула таксисту лишнюю двадцатку, чтобы тот мчался как маньяк, поэтому добралась первой.

— Чудеса случаются, — поддразнила Коко, ставя свою угольно-чёрную сумку от Hermès на стоящий между нами пустой стул. Словно шёлковая пряжа, тёмные волны лежали на плечиках её твидового жакета от Chanel и стекали по спине, и я тихо завидовала тому факту, что в дождь, снег или ясную погоду она всегда выглядела на миллион долларов. Конечно, это было всего лишь частью её работы как ведущей утренних новостей в выходные в самой рейтинговой новостной сети страны. Она всегда на виду и должна выглядеть на все сто.

Ресторан был переполнен. Коко всегда выбирала самые популярные места.

— Мисс Биссетт, прошу прощения за беспокойство, — к нашему столику подошла женщина средних лет. — Можно сфотографироваться с вами?

Коко с радостью пошла ей навстречу и встала, когда женщина протянула мне свой телефон. Мне всегда доставалась роль фотографа, но я к этому привыкла. И чертовски гордилась своей старшей сестрой. Мы обе поднялись практически с нуля. Кто бы мог предположить, что две девушки из трейлерного парка в Дарлингтоне штат Кентукки, смогут переехать на Манхэттен и чего-то добиться?

Женщина убежала, уставившись на экран телефона, довольная как слон, и Коко снова села.

— Ты такая любезная, Ко, — сказала я, качая головой.

Почти десять лет назад Коко Биссетт была никому не известной начинающей радиожурналисткой по имени Дакота Эндрюс. В двадцать с небольшим лет она вышла замуж за известного жителя Манхэттена Харрисона Биссетта, который был лет на десять её старше. Харрисон также был продюсером новостного шоу на MBC, а это означало, что у него была целая куча нужных связей. Очень быстро она избавилась от своего кентуккийского акцента и стала заниматься с персональным репетитором. Вскоре после этого она уже участвовала в кастингах и прослушиваниях, и ей начали поступать предложения.

Когда сестра добилась приглашения на утреннее шоу, Харрисон настоял, что Коко Биссетт звучит более коммерчески, и это имя внушает больше доверия, чем Дакота Эндрюс. И уже было странно думать о ней не как о Коко Биссетт. А Дакоты Эндрюс будто вообще никогда не существовало.

Мы прошли долгий путь от шаркания по грязным полам до щёлканья каблучками Manolo по мрамору самых дорогих апартаментов мира. «Это часть работы, Эддисон», – говорила она всякий раз, когда я что-нибудь спрашивала.

У каждого из нас были собственные формы признания. Мои приходили в виде подписанных контрактов и чеков на шестизначные суммы комиссионных. Её проявлялись в любви и обожании совершенно незнакомыми людьми.

— Слышала последние новости? — спросила Коко, сделав глоток своего Перрье. Её большие голубые глаза, которые были так похожи на мои, вплоть до ледяных серых вкраплений в радужках, мерцали в колеблющемся огне свечей.

— Нет?

— Мама выходит замуж.

— Опять? Который уже раз, шестой?

— Пятый. По-моему. Если не считать Дейла.

— О, боже, давай не будем считать Дейла, — я содрогнулась при воспоминании о волосатом мужчине, который с маниакальной частотой лгал нашей матери и вытянул из неё всё, что осталось от её жалкого 401к9. Однажды нам с Коко придётся заботиться о маме, мы это понимали, но, по крайней мере, мы всегда это планировали. Хуже всего было то, что Дейл настоял, чтобы они жили в гражданском браке, потому что он был связан долгим, продолжительным разводом с женщиной из Айовы. Мы обнаружили, что такой женщины никогда не существовало, и всё это было обыкновенным мошенничеством. Он был одним из таких мужчин.

— Как его зовут?

— А это имеет значение? — закатила глаза Коко, а затем, как только к нам подошёл официант, нацепила свою лучшую «для-телевизора» улыбку. Она контролировала свои эмоции словно с помощью переключателя. — Да, привет, мне, пожалуйста, бокал пино-нуар. Спасибо.

— Джин с тоником, спасибо, — сказала я. — Так, когда мама собирается мне об этом рассказать?

— Понятия не имею. Скоро, — предположила Коко. — Она мне сказала только сегодня. Они с будущим мужем приезжают в город. Кажется, у него есть сын, который живёт здесь. Она хочет, чтобы мы все вместе поужинали.

— Одной большой счастливой семьёй.

— Именно, — Коко сделала глоток только что принесённого вина. — Эта женщина весьма настойчива. Ей пятьдесят восемь лет, и она всё никак не может отказаться от мысли, что нам нужна идеальная семья.

— Этот корабль уже давно уплыл.

— Это ты мне говоришь, — сыронизировала Коко, и в её голосе прозвучал намёк на кентуккийский акцент, который мы оба похоронили много лет назад. Когда мы только переехали в Нью-Йорк, то месяцами практиковались, чтобы его искоренить, а Коко ещё узнала несколько приёмов в колледже, где обучалась радио и тележурналистике. Больше никто не мог сказать, что мы из Кентукки, хотя иногда, когда одна из нас злилась, акцент проявлялся в полную силу.

Телефон Коко завибрировал, она подняла палец и пробормотала извинения, отвечая на звонок. По-видимому, это был Харрисон. Её бывший муж. Никогда не понимала их отношений, а Коко никогда не вдавалась в подробности того, почему они два года назад развелись, но всё ещё жили вместе.

«Ты просто хочешь, чтобы я переехала, и тогда ты сможешь продать мне квартиру», – обычно поддразнивала она меня, пытаясь сменить тему.

Коко отошла от стола, чтобы ответить на звонок, и, судя по тому, как она махала рукой, они с Харрисоном снова сцепились. Моя сестра была отчаянно независима, но любила так же неистово, как и проживала свою жизнь, и нежное сердце Коко было её ахиллесовой пятой.

Именно поэтому мы никогда не позволяли себе поднимать разговор о её школьной любви – парне, который теперь был известным кантри-певцом. И неважно, что каждый раз, когда выходил очередной альбом, его лицо красовалось на всех рекламных щитах на Таймс-Сквер. Казалось, она жила своей жизнью, как будто его никогда не существовало, но я сразу чувствовала её гнев, если только осмеливалась упомянуть при ней его имя или его музыку.

Пока ждала, я сделала глоток коктейля и стала перекладывать столовые приборы, осматривая помещение в поисках знакомого лица. За последние несколько лет я продала и сдала в аренду тысячи квартир, кондоминиумов и особняков, и мне казалось, что, каждый раз выходя из дома, я всегда сталкиваюсь со знакомыми людьми. Для меня это стало чем-то вроде игры.

Оглядевшись вокруг, я наполнила рот ещё одним глотком моего напитка и практически захлебнулась, как только увидела его.

Уайлдера.

В этом ресторане.

Сидящим напротив женщины со светлыми, как у меня, волосами.

И он тоже увидел меня.

Я закашлялась, когда жидкость попала не в то горло, и поднесла льняную салфетку к губам, пытаясь взять себя в руки. Выбравшись из-за стола, я направилась в туалетную комнату, не желая устраивать представление.

Чтобы хоть немного сегодня поработать, я постаралась выкинуть его из головы и до сих пор не решила, что с ним делать. Нельзя было отрицать той раскрепощённости, что я почувствовала, отдав контроль над своим телом мужчине, который точно знал, что с ним делать. Но нельзя было также отрицать и того освобождения от полного контроля над моим собственным сердцем.

Когда я вышла из уборной, он стоял там. Скрестив на груди руки. С ухмылкой на лице. Поджидая меня.

— Мир тесен, — сказал он, оглядывая меня с ног до головы, и ступил в моё личное пространство, завладевая им. — Ты здесь на свидании?

— Нет, — ответила я. — С сестрой. Она где-то здесь. А ты?

— Я здесь с тётей. Определённо не на свидании, — уточнил он. — Я, конечно, извращенец, милая, но не настолько.

— Ладно, наслаждайся обедом, — сказала я, пытаясь притвориться скромной и надеясь, что он не заметит эффекта, который оказывал на меня. В его присутствии мне становилось трудно дышать, и когда наши глаза встретились я едва могла ясно мыслить.

— Подожди, — сказал он, взял меня за запястье и потянул на себя. — Ты всегда так одеваешься, когда обедаешь с сестрой?

Он окинул взглядом мою блузку. За день несколько пуговиц расстегнулись из-за растянутых петель. Я собиралась отнести её портному, но в последнее время была слишком занята. Его руки обхватили мои бёдра, и затем он провёл ими вниз по гладкой ткани облегающей юбки-карандаша.

— А что плохого в том, что на мне надето? — спросила я его.

Его решительные руки скользнули вверх по изгибу бёдер, и он шагнул ближе ко мне, пока его тело почти не прижало меня к стене. Уайлдер наклонился так, что, его губы почти касались моего уха, и сказал:

— Потому что это сексуальное маленькое тело принадлежит мне, а ты выставляешь его напоказ всему остальному миру.

Его голос низко вибрировал и щекотал мою барабанную перепонку, вызывая в сердце мгновенную аритмию.

— Я не люблю делиться, — заявил он. — Это ещё одна вещь, которую ты должна обо мне знать.

Слова застряли в горле, а мысли заметались во всех направлениях. Я никак не могла завести случайную связь с мужчиной, который заставлял моё тело предать разум так, как это делал Уайлдер. Это может очень плохо отразиться на бизнесе. Он может разрушить все мои приоритеты. Работу всей моей жизни. И я не могла позволить себе изменить своей работе с таким любовником, как он.

— Я всё ещё не дала тебе ответа, — не согласилась я. — Не забегаем ли мы немного вперёд?

— Послушай, — сказал он. — Мы оба знаем, как всё будет происходить. Я не приму отказа, и ты рано или поздно сдашься, как только поймёшь, что я именно то, что тебе нужно. Давай оставим это твоё маленькое представление и перестанем тратить время друг друга.

Он наклонился и одарил меня одним соблазнительным поцелуем в губы, словно намеренно дразня.

— Почему я? — спросила я.

— Почему бы не ты? — фыркнул он, как будто это было очевидно. — Мы идеально подходим друг другу. Разве ты этого не видишь? Нам не нужны ни любовь, ни отношения. Ты ищешь мужчину, который за закрытыми дверьми возьмёт над тобой полный контроль, заставит забыть об этой сумасшедшей, суетливой до нелепости чрезмерно контролируемой жизни, которой ты живешь, а я ищу красивую женщину, которая любит передавать бразды правления в постели. У тебя есть то, что нужно мне. У меня есть то, что нужно тебе. Это так просто, милая. Не усложняй ситуацию.

— Эддисон, ты в порядке? — Это была Коко. Я выглянула из-за широкого плеча Уайлдера и обнаружила её стоящей, уперев руку в бедро, и наблюдающей, как этот невероятно привлекательный мужчина в костюме-тройке прижимает меня к стене.

Мои щёки покраснели от смущения.

— Всё в порядке. — Я оторвалась от Уайлдера и прогнала Коко кивком, поправляя блузку.

— Это твоя сестра? — спросил он.

— Да, — ответила я, закатывая глаза и ожидая от него куда большей заинтересованности во мне. Так обычно бывает, как только парень узнает, кто моя сестра. — Небезызвестная Коко Биссетт. Дай угадаю, ты хочешь с ней сфотографироваться?

Он прищурился, как будто не узнал, кто она такая.

— Имя кажется знакомым. Но я её не знаю. Как я уже говорил…

Весь мир знал Коко Биссетт. Её рекламировали как следующую Сюзанну Джетро, только более молодую, более экзотическую, более сексуальную версию. Она была обладательницей фигуры, напоминающей песочные часы, и ногами от ушей. С её длинными тёмными кудрями, спадающими на роскошную грудь, и большими кукольными глазами, она могла составить достойную конкуренцию большинству моделей Victoria's Secret. Мужчины хотели её, а женщины хотели ею быть. Её заразительный смех успокаивал даже самого нервного гостя или интервьюируемого, и она легко стала следующей любимицей Америки. И именно поэтому сеть вела секретные переговоры, чтобы в следующем году заменить Сюзанну Джетро на неё.

— Ты действительно не знаешь, кто она? — спросила я, удерживая челюсть от падения. — Ты не смотришь новости?

— У меня нет времени смотреть новости. Я их читаю, — пояснил он. — В любом случае, давай вернёмся к нашей теме. — Он снова вторгся в моё личное пространство. — Ты и я. Вечер каждой пятницы. На неопределённый срок. И помни, я не делюсь. Я буду единственным, кто владеет твоей изысканной киской.

— Звучит ужасно похоже на то, что ты хочешь быть моим парнем, — поддразнила я.

Уайлдер скорчил гримасу отвращения, затем его губы сложились в улыбку человека, который понял, что вот-вот получит именно то, что хотел.

— Я не твой парень. А ты не моя девушка. И я обещаю никогда в тебя не влюбляться.

— Аналогично, — сказала я. — Я тоже обещаю никогда не влюбляться в тебя.

— Значит, договорились?

Я одарила его своей лучшей профессиональной улыбкой.

— Я дам тебе знать.

Если несколько лет в сфере недвижимости меня чему-то и научили, так это искусству переговоров. Как только продавец заставляет покупателя думать, что сделка на грани краха, он забирает всю власть в свои руки, вынуждая последнего хотеть её ещё больше.

Если я собиралась отдать Уайлдеру в собственность своё тело, мне нужно было, чтобы он по-настоящему это оценил. Нужно было, чтобы он осознал, что объект собственности вроде меня появляется на рынке не очень часто, если вообще появляется.

— Увидимся в пятницу, — сказал он.

— Это же завтра.

— Знаю.

Я с важным видом вернулась к столу, за которым сидела, похоже, раздражённая Коко.

— Извини, — сказала я. — Встретила друга.

— С каких это пор твои друзья похожи на моделей Calvin Klein? — спросила Коко. — Извини, я не это имела в виду. Просто хотела сказать, ты не упоминала, что у тебя есть друг, который так выглядит. — Она стала обмахиваться. — Чёрт возьми, он горяч.

— Возможно, прошлой ночью я с ним переспала, а может, и нет, — застенчиво произнесла я, поджав губы и подавляя гордую ухмылку, которая так и хотела показаться на лице.

— Подожди, что? Как вы познакомились? — вопросы всё продолжались, но я заглушала их мыслями о нём и о его пронзительном взгляде. — Эддисон, ты должна мне всё рассказать. Это так на тебя не похоже. Я думала, что после того мудака Кайла, ты отреклась от всего, связанного с членами.

— Ты знаешь, что сейчас все пользуются приложением для знакомств? — спросила я её.

Она нахмурила свои идеальной формы брови.

— Да, мы не так давно делали об этом сюжет. Предполагалось, что к помощи этой программы будут прибегать для знакомств, но большинство людей используют её в поисках партнёра для случайного секса или интрижки.

— Я решила кого-нибудь присмотреть на сайте и наткнулась на него, — тихо сказала я. — Просто всё случилось гораздо быстрее, чем я могла себе представить.

Коко в неверии приоткрыла рот.

— Значит, ты нашла в приложении для знакомств случайного незнакомца и занялась с ним сексом?

Я кивнула, перекладывая лежащее передо мной столовое серебро, пока все нижние края не выстроились в чёткую линию.

— Так не похоже на меня, верно?

— Эддисон, — сказала она, пристально глядя на меня, — никогда не целуйся с незнакомцем. Не в этом городе. Никогда не знаешь, кого на самом деле целуешь.

∙ ГЛАВА 4 ∙ УАЙЛДЕР

— Прости, тётя Лора, — извинился я, возвращаясь к столу. — Встретил одну знакомую.

— Да, я видела, — сказала она, изучая меня. — Очень красивая молодая женщина.

Я старался сохранить на лице бесстрастное выражение, не желая давать ей пищу для размышлений. С тех пор как умерла моя мать, тётя Лора взяла на себя обязанность быть в курсе всех подробностей моей личной жизни. А также сделала своей миссией быть единственным взрослым в моей жизни, кто постоянно изводил меня требованием встретить хорошую девушку, влюбиться и остепениться.

Я попытался сменить тему:

— Где наш официант? Я умираю с голоду.

Мимо нашего столика прошествовала очень высокая худощавая девушка с прямыми чёрными волосами, немедленно вызвав образ моей бывшей, Николы «Никки» де Сото. Никки была моделью и актрисой, наполовину голландкой, наполовину испанкой, с губами, будто ужаленными пчёлами, и улыбкой, которая в считанные секунды делала мой член твёрдым как камень. Но она также была психопаткой, разрушившей все мои будущие отношения. Я никогда не был так увлечён девушкой, пока не встретил её. Ради неё я был готов перевернуть небо и землю, пересечь океаны и подняться в горы. Она заставила меня почувствовать себя на миллион долларов. И я был полностью убеждён, что когда-нибудь на ней женюсь.

А потом я обнаружил, что она всего лишь хренова лгунья. Пристрастившись к сексу и вкусив славы, она проспала путь к вершине наших отношений, и всё это во имя желания преуспеть. Неважно, что ночью она лежала в моих объятиях и шептала мне на ухо, что любит меня. Рисовала прекрасный портрет нашей будущей жизни.

Вместе.

Навек.

Она обещала это.

Но всё обернулось ложью. Прошло время, а я всё не мог понять, как нечто, что казалось таким реальным, на деле оказалось не более чем миражом в пустыне.

А потом умерла моя мать. Единственная женщина, которая когда-либо по-настоящему меня любила, решила, что её жизнь больше не стоит того, чтобы жить, и положила конец своим страданиям. Она и раньше боролась с депрессией, даже переезжала в самые солнечные уголки страны, чтобы получить внушительные дозы витамина D, как будто это было всё, что ей нужно. Но даже изрядного количества Золофта и солнечных лучей оказалось недостаточно, чтобы притупить боль. Всех цветов в мире было недостаточно, чтобы скрыть серость её жизни. Но если бы вы спросили меня, я бы ответил, что она умерла из-за разбитого сердца. Она так и не оправилась после того, как её бросил отец.

В завершении всего, она оставила мне многомиллионный полис страхования жизни, как будто это могло компенсировать потерю.

— Как её зовут? — спросила тётя. — Ту девушку, с которой ты разговаривал.

— Эддисон, — ответил я. Мои глаза стали обшаривать зал в поисках нашего официанта. Мне не хотелось говорить об этой шикарной штучке, которую я пытался ещё раз трахнуть, так, будто она была какой-то милой девушкой, за которой я ухаживал.

— Чем она зарабатывает на жизнь?

— Понятия не имею.

— Но она же твоя подруга. Как это ты не знаешь?

— Она моя новая подруга.

Тётя была неумолима. Хотя, с другой стороны, у неё не было детей, а у меня больше не было матери. Я предполагал, что каждый в своей жизни нуждался в ком-то вроде неё. Она не скрывала своей неприязни к тому факту, что я был мультимиллионером, живущим в одном из самых захватывающих городов мира. Тётя была совершенно уверена, что кто-нибудь выманит у меня с трудом заработанные деньги или что я встречу золотоискательницу, которая меня обчистит.

Я предполагал, что она не знала меня так хорошо, как думала. Если бы это было так, то она понимала бы, что такого не случится и через миллион лет.

— Какая она? — поинтересовалась тётя Лора.

— Я до сих пор пытаюсь её понять, — ответил я. — Ну, а как на работе?

— О, всё по-старому, — закатила она глаза и принялась болтать о своём маньяке боссе и о последних новостях про свою главную соперницу Кэти. Когда она отвлеклась от основной темы, я сосредоточил свой взгляд на блондинке, сидящей в другом конце зала. — Уайлдер. Уайлдер, ты меня слушаешь? Ты понял, что я сказала? Твой отец снова женится. Почему ты мне не сообщил?

Я резко перевёл своё внимание обратно на тётю.

— Должно быть, вылетело из головы.

— Когда это кончится? Он становится посмешищем для семьи, — фыркнула она. Мой отец был её младшим братом, и они друг с другом не ладили. Но она продолжала следить за ним издалека, что, как я был уверен, означало, что она всё ещё о нём заботилась. — Он недавно познакомился в Кентукки с одной женщиной. Я слышала, они собрались сбежать в Вегас и сыграть одну из этих богомерзких свадеб, где расписываются, даже не выходя из машины.

— Вот тебе и Винс, — засмеялся я. Он позвонил мне пару недель назад, чтобы поделиться новостями, и я притворился, что рад за него. Но это была его пятая жена за пятнадцать лет. Он состарился пару жён назад. В создавшейся ситуации отец просто издевался над браком вообще.

— Как её зовут? — спросила тетя. — Тэмми Сью? Тэмми Рей?

— Тэмми Линн, — подсказал я. — Насколько я помню.

— Где он сейчас живёт? В Кентукки? Как он там оказался?

— Он говорит, что там хороший рынок жилья, — пожал я плечами и схватил кусок тёплой лепёшки фокачча из стоящей между нами корзинки. Раньше летом я обычно работал в его агентстве недвижимости и хорошо разбирался в этом бизнесе, поэтому точно знал, что делать с миллионами, которые унаследовал после смерти матери. Я инвестировал все деньги в недвижимость.

Остальное уже история.

∙ ГЛАВА 5 ∙ ЭДДИСОН

Я барабанила пальцами по мраморной столешнице кухонного острова. Семь часов пятницы, а от Уайлдера за весь день не было ни звука. Я чего-то ждала. Ждала чего угодно, только не молчания.

Я не стала занимать ночь на случай, если решу принять его предложение.

О, он был хорош. Он точно знал, что делал.

Отойдя от острова, я принялась расхаживать по квартире. Мои мысли мчались, с каждым шагом меняя направление. Ориентированный на карьеру ум и сексуально порочное тело были не в ладах, и между ними шла война.

Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как он ощущался внутри меня. Как хорошо иметь с мужчиной чистый, незамысловатый секс и уходить, чувствуя удовлетворение. Я была независимой женщиной. Не было ничего постыдного в том, чтобы пойти и потрахаться как это делают мужчины. Мне просто нужно было убедиться, что моё сердце понимает разницу.

«Что такое одна ночь в неделю?» – спрашивало моё тело.

«Ты знаешь, что одна ночь превратится в две, а две – в три, и не успеешь оглянуться, как будешь проводить с ним каждый час. Когда его не будет рядом, ты станешь о нём мечтать. А когда он решит, что с тобой покончено, это будет самое страшное, что ты когда-либо чувствовала, потому что позволила себе привязаться», — выстреливал в ответ мой мозг.

Блин. Эти двое могли вести перепалку всю ночь, ну а мне нужен был хороший отдых. Я выхватила из ящика с педантично разложенным барахлом блокнот, чёрную чернильную ручку и расчертила бумагу.

Список плюсов и минусов. Это должно решить проблему, верно? Фу. Что я делаю?

Вырвав из блокнота листок, скомкала его, потянулась к телефону и отправила сообщение.

ТЫ ПОБЕДИЛ.

Через три минуты он мне позвонил.

— Ненавижу переписываться. Ты забыла об этом, милая?

— Извини, — сказала я.

— Я победил?

— Ты победил, — вздохнула я. — Но на моих условиях. Так что на самом деле я тоже выиграла.

— Твои условия?

— Никаких близких отношений. Никаких эмоций. Я даже не хочу знать твою фамилию. Не хочу знать, откуда ты и где учился. Не хочу знать, какой твой любимый цвет или не являешься ли ты тайным любителем фильмов про супергероев. Я не хочу знать, чем ты зарабатываешь на жизнь. Не проси меня после того, как мы трахнемся остаться и поесть с тобой блинчиков. Не звони мне на работу. И не целуй меня так, как будто любишь меня.

— Господи, милая, — я слышала, как он дышал в трубку. — Что, мать твою, он с тобой сделал?

— Кто?

— Твой последний парень.

Я проигнорировала его вопрос. Это не его дело, и нам нет необходимости узнавать друг друга лучше.

— Ты не более чем твёрдый член, идущий как приложение к возмутительно привлекательному мужчине, а я не более чем изысканная киска, раз в неделю доставляющая тебе удовольствие. Ничего больше. И ничего меньше.

Его молчание меня пугало.

— Встретимся через час, — наконец сказал он. — В том же месте.

* * *

Дверь гостиничного номера распахнулась, и секунду спустя Уайлдер втащил меня внутрь. Захлопнув дверь, он прижал меня к ней и накрыл мои губы своими. Его руки зарылись в мои волосы, удерживая затылок, пока он жадно меня целовал.

— Я знал, что ты решишься прийти, — прорычал он, вдыхая мой запах. Потом отступил назад, расстегнул моё пальто и снял его с моих плеч. — Чего ты ждёшь, милая? Я хочу тебя голой на этой кровати. Сейчас же. А иначе…

— А иначе что? — осмелилась я ему дерзить.

Он подхватил меня на руки, как жених свою невесту, и бросил на кровать, забравшись на меня сверху. Я перекатилась на живот, перекинув волосы через плечо. Его полные губы прижались к моему затылку, а руки забрались под моё тело, скользнули вниз к бёдрам и стали стаскивать леггинсы, пока не обнажилась моя задница, прикрытая стрингами.

Он так откровенно поклонялся моему телу.

Было так естественно чувствовать себя с ним в постели.

Так легко сесть в такси и поехать к нему просто потому, что он этого хотел.

Это уже случилось. Я чувствовала это. Моя решимость и намерения таяли, как сахарная вата на языке.

В ответ на то, что этой ночью вытворял со мной Уайлдер, тело требовало, чтобы ум отключился. Это вынуждало меня гнать прочь все мысли, всплывающие в голове, и просто чувствовать. Я сосредоточилась на ощущении простыней, в которые вцепилась, и сконцентрировалась на впечатляющем сплаве боли и удовольствия, которое опаляло меня, когда он скользил внутри. Я впитывала ощущение его пальцев на коже головы, когда он собрал в руку мои волосы и туго их стянул.

Когда всё закончилось, Уайлдер в бледном сиянии луны развалился на кровати, широко раскинув руки и тяжело дыша. Мелкие капли весеннего дождя били в окна, рождая расслабляющий саундтрек, который убаюкивал и спускал нас с эйфорических высот.

Я выбралась из-под спутанных простыней и, не глядя на него, стала разыскивать в темноте свою одежду.

Позади меня зажёгся свет.

— Ты уже уходишь?

— Завтра в девять у меня назначена встреча. А до этого нужно ещё кое-что сделать. Прачечная... — пробормотала я, называя сотни причин, почему я не могла остаться, ни одна из которых не включала в себя тот факт, что мне очень нравилось время, проведённое вместе, и это чертовски меня пугало.

Уайлдер опустил с кровати мускулистую ногу и взъерошил свои шоколадные волосы.

— Боже, наверное, так утомительно быть тобой.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты когда-нибудь расслабляешься? Хоть немного чем-нибудь наслаждаешься?

Я натянула леггинсы.

— Разве не это мы только что делали?

— То, что мы делали, — ухмыльнулся он, — было равносильно поднятию тяжестей, а затем поглощению целого шоколадного торта.

— Не понимаю.

— Ты не можешь на час потерять себя со мной на этих простынях, а затем щёлкнуть выключателем и вернуться к тому, чтобы снова засунуть палку себе в задницу. Полностью лишая всё смысла.

— Я не собираюсь оставаться и обниматься с тобой.

— И я этого тоже не хочу. Я не твой парень, — рассмеялся он.

— Ладно, что не так с моим уходом? — пожала я плечами. — Кроме того, чем дольше я здесь пробуду, тем больше всего смогу о себе выболтать, но нельзя допустить, чтобы ты узнал меня лучше. Мне бы очень не хотелось разбить тебе однажды сердце.

Я подмигнула ему и отошла, чтобы взять со спинки стула пальто. На этот раз он его не повесил, но, по крайней мере, у него хватило приличия не кидать одежду на гостиничный ковёр.

Уайлдер прошлёпал по комнате голый, как в день, когда он появился на свет, словно это было его любимое состояние, и встал передо мной.

— Уверяю тебя, я не способен ни в кого влюбиться, — сказал он, и в его глазах мелькнула грусть. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Какое облегчение, — заставила я себя улыбнуться, ненавидя тот факт, что хотела бы знать больше. Хотела знать, кто причинил ему такую же боль, какую причинил мне Кайл.

— Давай просто будем теми, кто мы есть, — продолжил он. — Тебе не нужно быть такой осторожной. Мы с тобой на одной волне, ты и я. Сделаны из одного и того же теста.

Он потянулся к завитым кончикам моих шелковистых волос, накручивая прядь на пальцы, и потом отпустил, позволяя им упасть.

— Только не считай, что ты должна убегать каждый раз после того, как я тебя трахну, — сказал он. — Ты можешь задержаться на минутку. Не торопись одеваться. Расскажи, каким дерьмовым был твой день до того, как ты ко мне пришла.

Я опустила голову. Он был прав.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя почти дешёвкой, — поддразнил он. — Я оскорблён.

— Только не говори, что ты никогда не оказывался в таком положении, — сказала я.

Он провёл пальцами по губам, как будто застегнул молнию, и покрутил ими в уголке рта, словно запирая секрет.

— Не оказывался, — признался он. — Хочешь верь, хочешь нет, но я не такой бабник, как ты обо мне думаешь.

Я порылась в сумочке и достала телефон.

— Мне лучше вызвать такси. Я действительно должна идти.

— Увидимся в следующую пятницу, милая.

∙ ГЛАВА 6 ∙ УАЙЛДЕР

Она была идеальной. Абсо-блядь-лютно, идеальной. Её сочная задница. Дерзкие грудки. То, что она даже не ожидала цветов, которые я послал ей после потрясающей ночи секса. То, что она не превратилась после того, как я её трахнул, в эмоциональный пузырь романтической чуши. Ей не нужны были объятия или уверенность, что с нами всё в порядке. Она не плакала, не становилась неадекватной или сентиментальной.

Отдаваясь, она позволила мне доминировать над её обнаженным, красивым телом, и мы оба до чёртиков наслаждались друг другом.

Я много лет искал кого-то вроде неё. Ни забот, ни хлопот. Никаких обязательств. Никаких ожиданий. Никакой взрывающей мозг хрени вроде реверсивной психологии.

Предполагалось, что я должен был её по-быстрому трахнуть и не думать о ней до следующей недели. Предполагалось, что я продолжу жить дальше, как человек, который регулярно занимается сексом и которому на хрен плевать, где он снова трахнется, потому что всё это ему уже знакомо.

Но этого не случилось. Я не мог выбросить её из головы. Не мог забыть вкус её вишнёвых губ. Запах её розовых духов. Забыть то, как её алебастровая кожа ощущалась под моими ладонями.

В понедельник утром я сидел в своём офисном кресле, моё тело болело от беспокойства, которое проистекало из того факта, что мои мысли не были рациональными. Я взял телефон и позвонил ей.

— Ты не должен звонить мне, когда я работаю, — ответила она. — Я что-то оставила в отеле?

— Встретимся снова, — предложил я. — В обед. Я могу снять другой номер в отеле.

— Не могу. Я обедаю с сестрой.

— Откажись.

— Она меня убьёт. Я никогда не отменю встречу с ней.

— Тогда сегодня вечером, — сказал я. — После работы.

— Зачем тебе это? — спросила она с ноткой веселья в голосе. — Ты не должен этого делать. Мы говорили об этом, помнишь? Раз в неделю. На один час.

— Может, я и согласился со сроками и условиями, но мой член на это не подписывался, — возразил я. — И я не знаю, сделала ли то же самое твоя изысканная киска.

— Уайлдер, — шикнула она на меня. — Я. На. Работе.

— Значит, сегодня вечером?

— У меня список дел длиной в милю, — воспротивилась она. — И нет времени бегать в центр города и…

— Тогда я приеду к тебе.

— Может, я не хочу, чтобы ты знал, где я живу.

— Тогда приезжай ко мне.

— Ты ведь не собираешься сдаваться?

— Никогда.

— У меня действительно сегодня вечером есть дела, — её голос дрогнул, и защита исчезла. Я мог только надеяться, что она представила мой член и те вещи, что он может делать. — Хорошо, приезжай. Только на час. К восьми часам. Но ты должен уйти в девять.

Она выпалила свой адрес и отключилась.

Смешно. Мы оба всё это время жили в Сохо.

* * *

Этим же вечером я стучал в безупречно-белую дверь с золотой надписью «кв. 3Б» над глазком.

— Ты рано, — сказала она, открыв дверь.

Я глянул на часы.

— Может, только минут на десять.

Она стояла между дверью и косяком, окидывая меня взглядом с ног до головы. У меня было ощущение, что у неё бывало не так уж много людей. Дерьмо. Вероятно, она не многих впускала в свой мир.

— Если я позволю тебе войти, — сказала она, и её голубые глаза смягчились тонкой вуалью уязвимости, — пожалуйста, ничего не сломай, хорошо?

У меня появилось чувство, что речь шла не об этом. Во всяком случае, не совсем. Я прошёл мимо неё.

— Это и есть рай? — всё вокруг было белое, или кремовое, или вариации этих цветов. Я был совершенно уверен, что стою посреди самой безукоризненно чистой квартиры во всем Нижнем Манхэттене.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Здесь вообще кто-нибудь живёт? — нигде невозможно было найти ни пылинки. Я скинул туфли. — Это похоже на эталонный образец. Ты не можешь здесь жить.

— Это не образец, — она закатила глаза и взяла мою куртку, повесив её в шкаф, заполненный огромным количеством пальто и жакетов кремовых, серых и чёрных оттенков. — Я здесь живу.

Я был слишком сбит с толку, чтобы заметить, что она всё это время стояла в персиковом шёлковом халате, а волосы собраны высоко на макушке. Правда, при полном макияже. Разумеется. Чтобы сохранить свою жизнь, она не могла позволить себе ослабить защиту.

Эддисон послала мне сексуальную ухмылку, когда я вторгся в её пространство и стал тянуть за пояс на талии, пока её халат не распахнулся.

— О, Боже, — простонал я, закусив губу. Под ним не было никакого нижнего белья. — Мне нравятся девушки, которые всегда готовы.

Я подхватил её, сжав пышную попку, и она обхватила ногами мои бёдра.

— Прямо по коридору, — подсказала она. Я зарылся головой в манящее пространство её нежного декольте и последовал в указанном направлении.

— Я ждал этого весь день, — прошептал я, осторожно укладывая её на кровать. Она сжала колени вместе, хотя, вероятно, и сделала это бессознательно. Я положил руку на левое колено, затем скользнул вниз между её бедер и раздвинул её ноги, пока не обнажился распустившийся бутон её киски. Когда я опустился, чтобы вкусить её возбуждение, она растаяла на толстых одеялах, снова отдаваясь мне.

* * *

Пару часов спустя я лежал без сна в своей кровати в нескольких кварталах от дома Эддисон. Я ушёл, как только мы закончили, не желая злоупотреблять её гостеприимством. Было около одиннадцати, но я не мог заснуть. Мой разум продолжал проигрывать каждую минуту проведённого с ней часа. Я сполна использовал весь этот час. Мне не хотелось терять ни одной секунды рядом с её роскошной киской.

Телефон на прикроватной тумбочке подал сигнал о входящем сообщении. Эддисон спрашивала, сплю ли я.

Я немного подождал, прежде чем ей перезвонить.

— Ты же знаешь, я не пишу сообщений.

— Прости, — сказала она. — Я бы не стала тебя беспокоить, но все остальные, кого я знаю, спят.

В её голосе слышалось что-то загадочное, похожее на тембр голоса Скарлетт Йоханссон, что мгновенно заставило мой член затвердеть.

— Почему ты решила, что я не сплю?

— Я тебя не побеспокоила? Боже. Мне не следовало звонить. Я не хочу, чтобы ты решил, что мы друзья.

— А разве нет?

— Могут ли вообще мужчины и женщины быть просто друзьями? — застонала она.

— Кажется, об этом сняли фильм.

— Кроме того, я не люблю всё делить на чёрное и белое. Я не хочу навешивать ярлыки на что бы это ни было. Просто... что есть, то есть.

— Справедливо, — я перекатился на спину, устраиваясь под одеялом. — Так что у тебя случилось, милая?

— У меня завтра очень важное рабочее совещание, — прошипела она. Даже по телефону я почувствовал её напряжение. — Я действительно нервничаю.

— В чём дело?

— Не могу тебе рассказать, потому что не хочу, чтобы ты узнал, чем я зарабатываю на жизнь, — сказала она. — В общем, я представляю себя новому клиенту. Но другой мой коллега тоже будет предлагать свои услуги. Если этот клиент выберет меня, тогда этот год может стать лучшим в моей карьере. Я могу выиграть несколько наград. Вырастет список моих клиентов. И моя известность. По сути, если этот человек выберет меня, всё, о чём я когда-либо мечтала, сбудется.

— А что твой конкурент? Он хорош?

— Да, — ответила она. — Если быть честной. Но мы оба хороши. Просто он немного лучше. Хотя, он такой засранец.

— Послушай, — рассмеялся я, — если у твоего клиента есть хоть капля здравого ума, он раскусит его и увидит всё дерьмо того парня. Ты должна беспокоиться только о себе. Ты не можешь контролировать, что будет делать другой парень или кого выберет клиент. В конце концов, всё закончится хорошо.

— Окей. Ты прав, — она медленно вдохнула и выдохнула. — Я иду спать. Спасибо за мотивационную речь, учитель.

— Хочешь встретиться завтра за ланчем? — предложил я. — Я мог бы немного тебя отвлечь.

— Уайлдер, — рассмеялась она, — мы с тобой встречались сегодня вечером. И я была у тебя всего несколько дней назад. Это именно то, что мы не должны делать. Помнишь? Раз в неделю!

— Да, брось. Ты знаешь, что хочешь этого снова.

— Да, — согласилась она. — Хоть мне и неприятно в этом признаваться. Кроме того, моя сестра хочет завтра снова пообедать, и я уже сказала ей, что приду. Она убьёт меня, если я откажусь.

— Хорошо, милая, — вздохнул я. — Пока ты ешь свой салат кобб и болтаешь со своей дорогой сестрой, я хочу, чтобы ты помнила, как ощущался мой язык между твоих ног, и как ты сжимала мои волосы, пока выкрикивала моё имя.

— Спокойной ночи, Уайлдер.

∙ ГЛАВА 7 ∙ ЭДДИСОН

— Ты сияешь, — сказала Коко, как только я села. Сегодня она появилась в ресторане раньше меня. — В тебе что-то изменилось.

Я попыталась подавить улыбку на лице, но это оказалось бесполезно.

— Ты опять переспала, — прошептала она.

Я оглядела комнату, размышляя, не столкнусь ли с Уайлдером снова, как в прошлый раз, когда была с сестрой. И тут же отругала себя за то, что думала о нём.

— Возможно, — я развернула льняную салфетку, лежавшую передо мной на столе, и разложила её на коленях, потом отодвинула от себя на два дюйма тарелку с хлебом, пока та не оказалась на уровне салатной тарелки. — Так гораздо лучше.

— Парень, м-м-м, из приложения для свиданий, — сказала она. — Как его зовут?

— Неважно, как его зовут, — ответила я. — У нас всего лишь небольшая договорённость.

Я ещё раз оглядела зал, когда мимо пронёсся высокий темноволосый мужчина в костюме-тройке. Но это был не он.

— Ты влюбилась в этого парня, — заявила Коко. — Сразу видно. Это написано на твоём очаровательном личике.

— Я не влюбилась в него, — уставилась я на неё. Она знала меня лучше, чем кто-либо другой в мире, но я бы никогда не созналась в том, что влюблена в Уайлдера. Даже если это правда. — Секс просто воистину удивительно хорош. Только и всего.

— Конечно, Эддисон. Как скажешь, — она откинулась на спинку стула и искоса посмотрела на меня.

— Так о чём это я? — попыталась я сменить тему. — Мама до сих пор не рассказала мне о своём новом мужчине.

— Ну. Ты же знаешь её. Она так запутала нас, что, наверное, уже решила, что рассказала тебе.

— Я просто удивлена, что она сообщила тебе первой, — сказала я. Коко была очень самоуверенна и не боялась устроить нашей матери разнос, когда не соглашалась с её жизненным выбором. Хотя, в последнее время Коко была так поглощена взлётом своей карьеры, что, похоже, её не заботила личная жизнь нашей матери.

— И я тоже, — вздохнула она.

* * *

— Поедем на такси вместе? — спросил Кайл, когда мы вышли во второй половине дня из офиса. Я проверила часы. У нас оставалось всего тридцать минут, чтобы добраться до ресторана «Баттер», где мы должны были встретиться с мистером Ван Клифом. Идея ехать вместе в такси и находиться в такой близости от Кайла была менее привлекательной, чем вырывать с головы волосы по одной пряди за раз, но в этом был смысл.

— Наверное, — сказала я и быстро зашагала, держась на несколько шагов впереди него. Подлетев к углу улицы, я поймала такси, и он сел за мной.

— Ты что-нибудь знаешь об этом парне? — спросил он.

— Нет. А ты?

— Ни черта, — ответил Кайл. — Надеюсь, ты выложишься на все сто.

— Ты можешь прекратить нести чушь, Кайл.

— О чём ты?

— Тебе не обязательно всё время быть таким «включённым», — я уставилась в окно, наблюдая за проплывающими мимо зданиями и желая оказаться где угодно, только не с ним в этом такси. — Ты не должен быть рядом со мной таким мерзким торговцем.

— Боже, какая же ты стерва, — сказал он. — Неудивительно, что у нас ничего не получилось.

— У нас не получилось, потому что ты не мог держать свой член в штанах. — У меня промелькнула мысль на следующем светофоре выскочить из такси и пройти остаток пути пешком. — Или ты забыл? Боже, кажется, прошла целая вечность.

Я солгала. Казалось, это было только вчера. Я разлюбила его в тот день, когда обнаружила измену, но жгучая боль от предательства оставалась свежей, как оставшееся надолго зловоние, которое я не смогла смыть, как ни старалась.

Любые отношения, которые я когда-либо пыталась наладить, были с самого начала осквернены, благодаря сидящему рядом мудаку.

Такси подъехало к ресторану «Баттер», я выбралась из него и направилась внутрь, не дожидаясь Кайла.

— Я встречаюсь с мистером Ван Клифом, — сказала я стройной молодой девушке-хостес, одетой во всё чёрное.

Она посмотрела на экран компьютера. Её глаза загорелись, как фейерверк на 4 июля.

— Ах, да. Уайлдер Ван Клиф.

Уайлдер? Сколько Уайлдеров может быть в городе?

— Сюда, — сказала она, провожая нас в тёмный угол ресторана, где спиной к нам сидел очень импозантный джентльмен.

Тёмные волосы.

Костюм.

Вызывающие часы «Картье» на запястье, лежащем на краю стола.

Это был он.

— Вот, пожалуйста, — сказала хостес с улыбкой и вручила нам меню.

Я села рядом с ним. Меня чуть не вырвало.

— Мистер Ван Клиф, я Кайл Максвелл из агентства «Блисс», — представился Кайл, и из каждой его поры сочилась уверенность. — А это моя уважаемая коллега и бывшая подопечная Эддисон Эндрюс.

Подопечная? Мне захотелось пнуть его прямо здесь и сейчас, но я сдержалась. Ему повезло.

Уайлдер встал, даже не глянув на Кайла. Его кристально ясные глаза, сияющие в тусклом освещении ресторана, остановились на мне.

– Очень приятно познакомиться, — сказал он, протягивая мне руку. А вот рукопожатие с Кайлом длилось всего лишь полсекунды.

Кайл начал болтать о погоде и что-то о Хэмптоне в это время года, но Уайлдер, казалось, его не замечал.

Наш столик был маленьким и уютным, больше подходящим для свидания, чем для деловой встречи. Мои колени под столом коснулись его, и стоило мне вспомнить нашу предыдущую ночь, как щёки мгновенно покраснели.

— Наш босс сообщил, что вы ищете агента, который поможет найти в городе недвижимость для инвестиций, — начал деловой разговор Кайл. — Можете рассказать нам больше о том, что вы ищете? Речь идёт о коммерческой недвижимости? О квартирах в высотках? О кондоминиуме? Или аренде?

— Всего понемногу, — ответил Уайлдер. — Мне нравится диверсифицировать свой портфель недвижимости.

— Вы слышали о «Готэм Инвестментс»? «Хиллари Холдингс»? «Пиннакл Хейтс Ренталс»? — спросил Кайл.

— Нет, — наморщил лоб Уайлдер.

— Не может быть! Их вывески по всему городу, — сказал Кайл. — В любом случае, я работал со всеми. Брался за компании, которые начинали с небольшого стартового капитала, и превращал их в многомиллионные империи.

— У меня уже есть империя, — заметил Уайлдер. — Я стремлюсь её расширить.

— И вы видите человека, который может это для вас сделать, — сказал Кайл.

Кайл поднял портфель на стол и достал оттуда подготовленные им брошюры, документы, схемы и графики, представлявшие всю его работу в цифрах. Он болтал о своих связях и поделился анекдотическими историями при продажах, которые чуть не сорвались, пока он не вмешался и не спас ситуацию.

В ходе разговора они обнаружили, что у них есть несколько общих знакомых и взаимных связей.

— Ты на редкость молчалива, Эддисон, — сказал Кайл с самодовольной улыбкой на лице, откинувшись назад, как будто только что заключил сделку.

— Трудно вставить между вами хоть слово, — по правде говоря, я не чувствовала необходимости выгодно подать себя Уайлдеру. Он знал, как много для меня значит получить его в качестве клиента. Я только вчера вечером всё ему объяснила. И он просто не мог выбрать Кайла. Кайл – это... Кайл. Высокомерный и самодовольный, а Уайлдер был достаточно умён, чтобы всё это разглядеть.

— Итак, как я уже говорил... — продолжил Кайл. Уайлдер на несколько долгих секунд задержал пристальный взгляд на мне, и только потом повернулся к Кайлу.

Рука Уайлдера схватила под столом моё колено и медленно двинулась вверх по внутренней стороне бедра. Он подмигнул мне, и внутри начал разгораться огонь. Слова невысказанные, но понятые мной, как будто у нас был свой собственный язык, заставили моё сердце пропустить пару ударов.

— Извините, мне нужно на секунду вас покинуть, — я вынуждена была встать, пройтись и подышать свежим воздухом. Затем направилась в дамскую комнату, чтобы умыться холодной водой, а когда вышла, то в душе не сомневалась, что он будет ждать меня, как в прошлый раз. Но Уайлдер до сих пор сидел за столом с Кайлом.

Я считала минуты до конца обеда. Мне просто нужно было несколько минут наедине с ним, нужна была встреча лицом к лицу, чтобы убедиться, что мы придерживаемся одних и тех же позиций во всём: и в личном, и в профессиональном.

— Мне очень жаль, но я вынужден прервать нашу встречу, — сказал Уайлдер, взглянув на часы, и поднялся. — Было приятно с вами обоими познакомиться.

Он снова подмигнул мне, и его губы изогнулись в натянутой улыбке.

— Я очень скоро свяжусь с мисс Блисс и сообщу о своём решении, — его взгляд задержался на мне, прежде чем он повернулся и направился к выходу. Вид со спины, когда он уходил, просто захватывал дух, и я не могла дождаться, чтобы вонзить пальцы в его мускулистые ягодицы и снова почувствовать на себе вес его тела.

— Что с тобой? — усмехнулся Кайл. — Я никогда прежде не видел тебя такой тихой. Ты не хочешь, что ли, иметь с ним дел?

Я послала ему ухмылку, решив не попадаться на удочку его мелких словесных уколов. Он сколько угодно мог заранее торжествовать победу, но понятия не имел, что его ждёт. Поднявшись и схватив сумочку, я бросила деньги на стол и направилась к двери.

Но в ту же секунду, как я оказалась снаружи, чья-то рука ухватила меня за предплечье, остановив на месте.

— Ты не можешь вечно выезжать на своей внешности.

— Не прикасайся ко мне, — я вырвала руку из тисков Кайла.

— Просто хочу сказать, что знаю, что видят мужчины, когда смотрят на тебя.

Я шагнула к обочине, пытаясь поймать такси и одновременно стараясь его игнорировать.

— Они видят горячую штучку. Нужную лишь для одноразового секса. Красивые губки, — сказал он. — И чуют это в тебе. Отчаяние. Поэтому охотятся на тебя.

Кайл, должно быть, заметил что-то между Уайлдером и мной. Что-то, что его разозлило. Что заставило его чувствовать себя ужасно неуверенно во всём этом соперничестве между нами.

— Так, как охотился на меня ты? — спросила я, когда подъехало такси. — Не все мужчины такие. И, слава богу за это.

Я забралась в такси, пытаясь быстро закрыть за собой дверь, чтобы он не смог последовать за мной, но Кайл остановил мою попытку на полпути. Со зловещей ухмылкой на лице, Кайл заглянул в полуоткрытую дверь и сказал:

— Вот тут ты ошибаешься, Эдди. Мы все одинаковые.

Рывком захлопнув дверь и чуть не прищемив его руку, я понеслась обратно в офис, вытирая быстро текущие слёзы и молясь держать себя в руках достаточно долго, чтобы пережить остаток дня.

* * *

— Эддисон, Бренда зовёт всех на совещание, — сообщила Скайлар, стоя в дверях кабинета. Офис обычно закрывался в шесть, а сейчас было пять тридцать. У нас никогда раньше не было незапланированных встреч перед закрытием.

Я взглянула на часы. Этим вечером мне нужно было встретиться за ужином со старой клиенткой и просмотреть для неё несколько новых предложений. Покупательница – разведённая мать-одиночка, и ей требовалась шестикомнатная квартира в классическом здании в Верхнем Ист-Сайде, а у меня на руках был горячий список идеальных предложений, хоть это и было немного вне её предпочтительного ценового диапазона.

— Явка обязательна, — предупредила Скайлар, закатив глаза, как будто точно угадала мои мысли. Я предполагала, что мои перфекционистские наклонности заставляют её задействовать собственную интуицию, когда дело касалось работы на меня.

Мы направились в конференц-зал. Бренда во главе длинного стола казалась сгустком возбуждённой энергии. Ведя светскую беседу с другим агентом, она крутила и сгибала пальцы. Улыбка, не сходившая с её лица, подсказала мне, что босс собирается объявить хорошие новости.

Я села подальше от Кайла и уставилась в окно, гадая, что в этот самый момент делает Уайлдер.

Перестань о нём думать!

— Итак, хочу всем сообщить, — начала Бренда, когда последний агент вошёл в комнату и закрыл дверь. — У меня грандиозные новости! Мы только что заполучили крупного клиента, — продолжила она. — Самого крупного из всех, что у нас были. Его зовут Уайлдер Ван Клиф, владелец «Ван Клиф Инвестментс». Он позвонил мне сегодня, сразу после встречи с Эддисон и Кайлом, и сказал, что полностью отдаёт нам ведение его дела и что выбор агента оказался для него абсолютно простой задачей.

Мои губы изогнулись в улыбке, хотя я была единственной в комнате, кто знал, что это значит.

— Он сказал, что был потрясён, и никогда раньше не встречал агента такого калибра, — продолжила она. И тут я увидела, как её взгляд переместился на Кайла, который сидел, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, с надменным выражением на своём скульптурном лице. — Этот контракт много значит для агентства «Блисс». И будет особенно много значить для мистера Кайла Максвелла. Это очень сильно поможет ему продвинуться с седьмого места среди агентов недвижимости всего Манхэттена на несколько позиций вперёд до третьего или второго. А, может, кто знает, даже до первого.

— Я нацелен на первое, — Кайл кивнул и подмигнул Бренде. — Ведь я всегда стремлюсь к совершенству.

Мне претило сидеть там и смотреть на их маленькое показушное представление, будучи невольно смешанной с грязью.

Но, Уайлдер?! Какого хрена?!

Внутри меня бушевал шторм. Кровь кипела. Может быть, снаружи было серо и дождливо, но у меня перед глазами стояла только красная пелена.

— Эддисон? Куда ты собралась? — окликнула меня Бренда, когда я бросилась к двери, и все взгляды обратились ко мне.

— О, гм, у меня важная встреча с клиентом, — я взглянула на свои часы. — Не хочу опаздывать.

Мне хотелось ещё добавить, что некоторые из нас на самом деле надрывали свои задницы, а не болтали, не вели светские беседы с правильными людьми и не прокладывали свой путь к вершине через постель.

Я направилась в небольшое причудливое итальянское заведение в Трайбека на встречу с Дианой Абернати, симпатичной разведённой клиенткой. Только я надеялась, что она этим вечером уже остынет после ужасного разговора с бывшим мужем. Обычно она срывалась и переходила на разговоры о нём при любой возможности, но сейчас я была не в настроении говорить о мужчинах, отношениях, браке или о чём-то подобном.

Мне хотелось поговорить о квартирах, пентхаусах, апартаментах и таунхаусах. Архитектуре. Дизайне. Ценах продаж. Анализе рынка. Договорах аренды и купли-продажи. Это было то, что я любила. То, что меня занимало. То, что я понимала. В чём не было ничего сложного.

— Дорогая, ты выглядишь восхитительно! — поприветствовала меня Диана, когда я подошла к угловому столику. Диана покупала и продавала у меня больше, чем любой другой клиент, и теперь, когда она развелась с огромными выплатами по мировому соглашению, она собиралась совершить своё самое большое приобретение.

Мы расцеловались, и я села, наслаждаясь теплом компании Дианы и вдыхая успокаивающее облако её духов Quelques Fleurs, в то время как она бросила мне полдюжины комплиментов, в основном моей одежде и волосам. Хорошо было на время забыть о своей жизни.

— О, боже, прости, — сказала я, когда мой телефон зазвонил в сумочке. Увидев, что звонок от Уайлдера, я тут же его отключила и повернулась к ней. — На чём мы остановились?

Он снова позвонил.

Отклонить.

Когда встреча с Дианой закончилась, и мы разошлись, я проверила телефон. Одно голосовое сообщение. Одна эсэмэска. Уайлдер ненавидел переписываться.

ГДЕ ТЫ? МНЕ НУЖНО УВИДЕТЬ ТЕБЯ. СЕЙЧАС. ЖЕЛАТЕЛЬНО ГОЛОЙ.

Я хотела ответить и сказать ему, чтобы забыл обо мне, но мой бешеный настрой заставил бы пальцы напечатать кое-что похуже. Как он смеет вести себя, будто ничего не произошло, будто он мог просто выбрать вместо меня Кайла и ожидать, что я прыгну к нему в постель?

Дымясь от гнева, с закипающей в стремительном темпе кровью, я напечатала сообщение:

ВАЛИ. НА ХРЕН. УАЙЛДЕР.

Отправить.

Возвращаясь пешком домой, я готова была поклясться, что из моих раскалённых ушей валил пар. Свежий вечерний воздух, овевающий лицо, помогал сдерживать слёзы, но это был только вопрос времени, когда они подкрадутся снова.

Я знала это.

Я знала это. Я знала это. Я знала это.

Связываться с Уайлдером было большой ошибкой. Предполагалось, что это будет только одна ночь. И всё.

Завернув за угол, я подошла к своему дому, поднялась на лифте на свой этаж и, как только двери открылись, остановилась. На полу перед моей дверью сидел очень привлекательный мужчина в тёмно-синем костюме.

— Что ты здесь делаешь? Кажется, я ясно дала тебе понять, когда сказала отвалить? — Он встал, и я скрестила на груди руки. Уайлдер заступил за границу моего личного пространства, возвышаясь надо мной и заставляя меня чувствовать себя маленькой и слабой в его присутствии.

— Мне нужно всё объяснить, — сказал он. — Можно войти?

∙ ГЛАВА 8 ∙ УАЙЛДЕР

Мне так хотелось поцеловать её губы в форме сердечка и цвета красной розы. Мне хотелось поцелуем стереть высохшие слёзы с её щёк.

Но этому мешали две вещи: она была вне себя от ярости из-за меня, и я не хотел, чтобы она узнала, что я начинаю в неё влюбляться. Если бы она поняла, как я на самом деле к ней отношусь, то никогда бы не стала больше со мной разговаривать. Чувства никогда не были частью сделки.

Она поглощала каждую мою мысль, доказывая, что я с самого начала был неправ. И снова был способен чувствовать. Моё сердце не было разрушено окончательно. Сломано, покрыто шрамами и, возможно, слегка искалечено. Но кровь всё ещё была красной. Лёд таял, а Эддисон была тёплым солнышком.

Она протиснулась мимо меня, с усилием впихнула ключ в замочную скважину и решительно вошла в квартиру. Я остался стоять в дверях, не зная, приглашают ли меня войти, и наблюдал, как она швырнула сумочку в кресло и бросила ключи на стойку.

Эддисон резко повернулась, золотистые волосы взметнулись и растрёпанными прядями упали на лицо в нехарактерном для неё беспорядке.

— Ты собираешься объясняться, или что?

Я закрыл дверь и шагнул к ней, сопротивляясь желанию обхватить ладонями её хорошенькое личико.

— Причина, по которой я остановился на Кайле, — я сделал долгий, медленный вдох, — в том, что выбери я тебя, всё обернулось бы огромным конфликтом интересов.

— Как так? — Её идеально изогнутая бровь поднялась над заплаканным глазом. — Мы с тобой не встречаемся, Уайлдер. Между нами ничего нет.

— Прямо сейчас ты должна понять обо мне две вещи, — сказал я. — У меня есть два очень разных, но очень важных интереса.

— Какие именно?

— Недвижимость, — ответил я. — И ты.

Она отстранилась, ослабляя охватившее нас напряжение, и склонила голову набок, нахмурив брови.

— Уайлдер…

Я притянул её обратно к себе, положив руки на изгиб её талии.

— Я не говорю, что люблю тебя, Эддисон. Не говорю, что я твой парень. И даже не говорю, что хочу с тобой встречаться. Что между нами происходит? Называй, как хочешь. Но мне это нравится. И я не могу перестать видеться с тобой. Ещё нет.

Она даже не взглянула на меня. Всё продолжала качать головой, уставившись в окно гостиной. Обхватив себя руками, защищая от холодного апрельского воздуха.

— Но ты же отдал сделку Кайлу, — сказала она. — Из всех людей ты выбрал его, Кайла.

Кайл был грёбаным мудаком, в чём я был совершенно уверен. Потратив на него свой ланч, понял, что ненавижу этого придурка. После того, как Эддисон на время вышла из-за стола, я точно знал, что должен сделать.

— Вижу, как ты её разглядываешь, — тихо сказал мне Кайл. — Горячая штучка. Но абсолютно безумная.

— Прошу прощения? — удивился я.

— Мы встречались, — он покрутил пальцем у виска. — Ты этого не захочешь. Поверь мне. С виду она симпатичная. Красивые губы... если ты понимаешь, о чём я. Но и только. Я бы никогда не доверил ей продать мне недвижимость.

Итак, это был Кайл. Он был тем парнем, кто причинил боль Эддисон. Кто сделал её настороженным птенчиком со сломанными крыльями, к которому я почувствовал непреодолимое пристрастие. Я мог бы разбить ему лицо прямо здесь и сейчас, но решил подыграть.

Я собирался его уничтожить.

По крайней мере, в профессиональном плане.

Именно поэтому я должен был выбрать его, а не её. Хотя бы временно.

— Поверь мне, — успокоил я Эддисон. — Всё будет именно так, как и должно быть.

— Понимаешь, что теперь мне придётся очень много работать, — сказала она. — Тяжелее, чем раньше. У меня есть цели, Уайлдер. Я не собираюсь жертвовать ими ради этого. Я даже не знаю, есть ли у меня ещё на это время.

Мои руки скользнули вниз по изгибам её бёдер и обхватили её упругую попку, сжав в наказание.

— Никогда больше так не говори.

Я завладел губами Эддисон и водрузил её на прохладную мраморную столешницу.

— Я всё ещё зла на тебя, — сказала она, прерывая наш поцелуй. Мои губы нашли впадинку под её челюстью, и я тихо наслаждался сладким вкусом её нежной кожи.

— Ты не можешь злиться вечно, — прошептал я. Моя правая рука плавно скользнула вниз к тому месту, где заканчивалась юбка, затем начала путешествие по внутренней стороне бедра, пока не достигла шёлковой ткани трусиков. Я отодвинул их в сторону и запустил палец в манящую влажность её складок. С губ Эддисон сорвался слабый стон, голова откинулась назад, и светлые волосы беспорядочно рассыпались.

— Отдайся мне, милая. У тебя был долгий день. Просто отпусти себя, — я наклонился, опустил голову между её ног и поцеловал чувствительную нежную кожу внутренней поверхности её бёдер.

Я жаждал её вкуса. Её запаха. Её пальцев, зарывающихся в мои волосы, когда она собиралась кончить. Её тихого, со страстной хрипотцой, голоса, когда она умоляла о большем. Выражение глаз, когда я подводил её к краю и приказывал, чтобы она пока не кончала.

Её повиновения.

Я мог потеряться в ней на долгие часы. Одного часа в неделю было недостаточно, и я не уверен, что когда-нибудь будет.

Эддисон отличалась от всех. Она не бросалась на меня. Не притворялась, как большинство девушек. Её искренность вызывала привыкание, и, как бы ни старался, я никогда не смогу перед ней устоять.

Эддисон была солнцем, ярко сияющим в моём тёмном мире.

Она не имела ни малейшего представления.

Что я влюблялся в неё.

И никогда об этом не узнает.

∙ ГЛАВА 9 ∙ ЭДДИСОН

Будильник затрезвонил в пять утра, но, когда я потянулась через кровать, чтобы его отключить, мои руки задели тёплое тело. Я резко оглянулась.

— Уайлдер, — прошептала я, убирая волосы с лица и моргая, чтобы сфокусировать взгляд. Он прищурился. — Почему ты до сих пор здесь?

Просачивающегося сквозь занавески света было достаточно, чтобы я увидела, что он спит поверх одеяла.

— Ты попросила меня остаться, пока не уснёшь, помнишь? — объяснил он, его волосы были взлохмачены, а голос хриплый спросонья. Он приподнял голову и потёр глаза.

— Ты уверен? Я не помню, что говорила такое.

— Ты выпила всего пару бокалов вина. Ты, правда, не помнишь?

Я покачала головой. Я даже не помнила, что пила вино. Хотя, вчерашний день был одним из самых худших за долгое время. Я бы не стала винить себя за то, что вчера выпила целую бутылку вина, пытаясь всё забыть.

— Шучу, — он соскользнул с кровати. — Мы разговаривали. И я заснул.

Я выбралась из-под одеяла, мгновенно осознав, что была абсолютно голой. Стянув с кровати простыню, я завернулась в неё.

— О, ты стеснительная по утрам, — сказал он.

Мои щёки вспыхнули. Я была уверена, что большую часть косметики оставила на подушке, и, моргая, могла почувствовать комочки высохшей туши. Пальцами попыталась расчесать спутанные волосы.

Последним парнем, который видел меня в натуральном виде и вообще без макияжа был Кайл.

Я плотнее затянула простыню вокруг тела.

— Просто чтобы ты знал, именно так поступил бы любимый человек, так что не позволяй этому случиться снова.

Я засеменила в ванную, включила душ и смыла все остатки вчерашнего вечера, надеясь, что моё замешательство исчезнет в водовороте вместе с водой. Моя жизнь представляла собой идеальный ряд домино, которые я выстраивала годами, и влюблённость в Уайлдера заставит опрокинуться все костяшки.

Закрыв глаза, я подставила лицо под струи воды, позволяя каплям стекать по моей коже, и глубоко дышала в тёплом водяном тумане. Две горячие руки обхватили меня за талию, оттягивая назад, пока я не оказалась прижатой к очень обнаженному, очень возбуждённому Уайлдеру.

— Что ты здесь делаешь? — оттолкнула я его.

— Ты выглядела здесь такой одинокой. Подумал, что должен протянуть тебе руку помощи. — Его правая рука медленно спустилась вниз по моему животу, пока не достигла нежной сердцевины между бёдер, скользя пальцами между складочек и массируя клитор.

Внутри меня снова разбушевалась война: моё тело наслаждалось каждой секундой ощущения его рук, а мой разум напоминал мне, что это быстро может превратиться в то, чего не должно случиться.

Я закусила губу.

— Уайлдер... ты не можешь... мы не можем…

Он прихватил моё ухо зубами, нежно покусывая, а потом отпустил.

— Это чисто на физическом уровне, между мной и тобой. Просто хотел тебе напомнить.

Его рука оставила мою сердцевину, и жар его тела покинул мою спину, когда он опустился на колени. Я прижались руками к передней стенке душа, а он раздвинул мои ягодицы, и его язык нашёл мою влагу под совершенно другим углом.

Я никогда не испытывала оргазма на завтрак, но, думаю, всё когда-нибудь случается в первый раз.

Закончив всё в душе, мы встали бок о бок около мраморного туалетного столика в ванной, будто престарелая супружеская пара, занятая утренним ритуалом.

— От тебя пахнет подсолнухом, — поддразнила я его. Ему пришлось использовать моё мыло, шампунь и лосьон для тела. — С оттенком кокоса.

— Я пахну тобой, — сказал он с улыбкой, от которой моё сердце ушло в пятки. Я не была уверена, что он вообще понимал, как улыбался. Выражение моего лица изменилось, когда я повернулась к зеркалу и нанесла тонкий слой красной помады от Chanel . — Что случилось?

— Ничего, — солгала я. — Просто думаю о работе.

— Ты действительно не можешь отключиться? — покачал он головой, засовывая ноги в классические брюки, в которых он был вчера.

— Я люблю свою работу, — сказала я, закрывая тюбик с губной помадой. — И живу ради своей работы.

— Тогда почему мне кажется, что ты весьма довольна, когда я погружаюсь в твою восхитительную киску?

Мои щёки вспыхнули, я оттолкнула его и вышла из ванной. Уайлдер последовал за мной, держа в руках белую рубашку.

Он выскочил из-за моей спины, запустил руки на мою талию и притянул к себе.

— Мне просто необходимо знать, что ты наслаждаешься собой, даже когда меня нет рядом.

— Так и есть, — ответила я. По крайней мере, мне так казалось. Я подумала, что если положить все уровни счастья рядом и сравнить время, проведённое с Уайлдером с остальной частью моего дня, то время с Уайлдером выиграло бы с большим отрывом. Но я никогда ему об этом не скажу.

— Давай сегодня поужинаем, — предложил он. — Как друзья.

Я обернулась и бросила на него взгляд.

— Не могу.

— Почему нет?

— Потому что мы не друзья.

Его лицо слегка вытянулось, но потом на губах появилась ухмылка.

— Значит, если завтра со мной что-нибудь случится, и ты никогда меня больше не увидишь, тебе это будет неважно? Раз мы не друзья?

— Я буду скучать по нему, — сказала я, потирая рукой его штаны в том месте, где выпирал его драгоценный член. — Я так по нему буду скучать.

Я буду скучать и по Уайлдеру тоже, наверное, даже больше, чем по его члену, и мне было это ненавистно.

Он натянул рубашку, изучая моё лицо, и стал застегивать пуговицы, а я в это время надела красные туфли от Gucci.

— Полагаю, сегодня я ужинаю один, — сказал он, притворно нахмурившись.

— Уверена, у тебя есть друзья, — ответила я. — Можешь сколько хочешь возлагать вину на меня, но я на это не куплюсь.

У меня в сумке зазвонил телефон.

— Прости, я должна ответить.

Он надел пиджак и туфли и последовал за мной в холл, пока я отвечала на звонок клиента, который хотел, чтобы я показала ему этим утром особняк в Бруклине. Я пообещала, что сделаю всё возможное, хотя большинство показов нужно было организовывать заранее. Пытаясь успокоить клиента, совершенно упустила из виду, что надо попрощаться с Уайлдером. Уже выйдя на улицу и направляясь в офис, обнаружила, что его нигде не было видно.

К тому времени, как я села за стол и позвонила агенту, мой телефон снова зазвонил, заставив сердце пропустить удар. Я знала, кто это, и знала, что он не собирается отказываться от идеи с ужином.

— Ты так просто не сдаёшься, да? — ответила я на звонок.

— Алло? Эддисон? Эддисон, это ты? — это была моя мать, Тэмми Линн.

— Ой, прости, мам, я думала, это кое-кто другой, — сказала я.

— О, всё в порядке, милая, — успокоила она меня своим протяжным кентуккийским говором. — Я звоню, потому что у меня есть новости, которыми хочу с тобой поделиться.

— Слышала уже, — невозможно было даже притвориться, что я за неё волнуюсь. Сейчас она просто выставляла себя дурой, выходя замуж чаще, чем меняла свои машины.

— Слышала что? — она любила прикидываться дурочкой.

— Что ты помолвлена с каким-то парнем, — слава богу она не видела, как сильно закатились мои глаза.

— Он не просто парень, Эддисон, — возразила она. — Он самый лучший парень, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Не могу дождаться, когда ты познакомишься с ним и его сыном.

— Одна большая, счастливая семья, — сказала я, отвечая на электронное письмо.

— Мы собираемся приехать в город через пару недель, — сообщила она. — Сначала мы бы хотели провести немного времени все вместе впятером, а потом он побудет со своим сыном, а я – с тобой и Дакотой.

Мама по-прежнему отказывалась называть Дакоту «Коко», заявляя, что будь она проклята, если назовет её иначе, чем по имени, данном ей при крещении.

— Итак, через две недели мы прибудем в «Большое Яблоко», — прогнусавила она. — Не могу дождаться встречи с тобой, сладенькая. Теперь я тебя отпускаю. Мой мужчина приглашает меня на завтрак.

— Разве тебе не нужно работать?

— А ещё он мой босс, — хихикнула она

Я опустила голову, нарочито прикрыв лицо ладонью. Когда дело касалось выбора мужчин, никто никогда не обвинял Тэмми Линн Эндрюс в отсутствии у неё хоть малой толики здравого смысла.

∙ ГЛАВА 10 ∙ УАЙЛДЕР

— Я знал, что ты придёшь, — сказал я, когда администратор проводил Эддисон к моему столику. Свежий слой губной помады и лёгкий цветочный аромат, который исходил от её тела, подсказали мне, что она перед приходом привела себя в порядок.

У меня заняло большую часть дня и несколько её и моих телефонных звонков, чтобы, в конце концов, убедить Эддисон встретиться со мной за ужином.

— Довольно приятно отказаться от контроля за пределами спальни, не так ли? — прошептал я, перегнувшись через стол.

Когда я посмотрел в её красивые голубые глаза, то увидел наглухо закрытую женщину со шрамами глубиной с океан. Я намеревался полностью сорвать с неё слой за слоем и добраться до сердца той, кем она была на самом деле.

Мне хотелось понять, что ей движет. И не потому, что она была такой прелестной или хороша в постели. Встреча с Эддисон была похожа на то, как если бы ты расколол устрицу и нашёл огромную жемчужину. Абсолютное большинство устриц, которые я расколол к моим годам, были пусты.

Наверняка, я не заслуживал Эддисон и не знал, чёрт возьми, что с ней делать, но я нашёл её. О чём это говорит? Раз нашёл, то должен удержать?

— Похоже, что это свидание, Уайлдер, — уголки её губ опустились в попытке изобразить разочарование. Только я знал, что она притворяется, потому что мерцающая свеча между нами отбрасывала мягкие тени на её лицо, высветив горящий в её глазах огонь.

— Есть кое-что, о чём мне хотелось тебя спросить, — прочистил я горло.

— Хм, ладно? — её глаза раскрылись шире.

— Ты... ты будешь... — я намеренно медлил, чтобы помучить. — Моим другом?

Она спрятала лицо в ладонях и покачала головой. И когда Эддисон подняла взгляд, чтобы встретиться с моим, она улыбалась.

— Ты меня напугал.

— Мы можем быть друзьями? — я был совершенно серьёзен. — Я хочу называть тебя своим другом.

— Ты на меня запал, — она наклонила голову набок. — Я знала, что это случится.

— Я не запал на тебя, — солгал я.

— Я влюблена в свою работу, Уайлдер, — она говорила о работе так, словно это было живое, дышащее существо, а я – всего лишь горячая интрижка.

Подошёл официант, прерывая разговор, и принял наши заказы. Остаток ужина мы провели, болтая о пустяках, и Эддисон прилагала все усилия, избегая любых разговоров о личном, и как только я заплатил по счёту, мы вышли на улицу.

— Спасибо за ужин... друг, — она ткнула пальцем мне в грудь. Её красивые губы широко раскрылись в зевке. — Ты вымотал меня прошлой ночью. Мне нужно пойти домой и лечь спать.

— Ещё только восемь часов, — возразил я. — Вся ночь ещё впереди… друг.

Я потянулся к её руке, но она отдёрнула её прежде, чем у меня появился шанс притянуть её к себе.

— Не сегодня.

Показалось жёлтое такси, и Эддисон шагнула к тротуару, высоко подняв руку. Такси с визгом остановилось, она распахнула дверцу и повернулась ко мне, помахав на прощание.

В этот момент на меня что-то нашло, и я обнаружил себя сидящим рядом с ней в такси.

— Что ты делаешь? — спросила она с недоумением в глазах.

Я назвал адрес таксисту и усадил Эддисон к себе на колени, мои руки нашли в темноте заднего сиденья её рот. Городские огни мелькали на её лице, словно кадры из фильма. Притянув её лицо к своему, я поцеловал Эддисон так, как будто это много значит для меня.

— Сегодня вечером ты едешь ко мне домой.

* * *

За последние несколько лет ни одна женщина, с которой у меня была связь, не переступала порог моей квартиры. После Никки. Моё пространство было священным. К тому же, приводить девушек домой значило дать им ложную надежду.

— Мило, — сказала она, когда мы поднялись на лифте в мой пентхаус. Я приобрёл его после того, как заработал первые десять миллионов, через год после смерти мамы. — Здесь красиво, — она скинула туфли на каблуках цвета яблока в карамели и прошла через комнату к раздвижным дверям, выходящим на балкон. — Я понятия не имела, что мы соседи. Когда ты собирался мне сказать?

— Ты же ничего не хотела обо мне знать.

Иногда мне казалось, что жить здесь неправильно, как будто каким-то извращённым обходным путём за это заплачено смертью моей матери. Но тётя напомнила, что моя мать желала для меня именно этого. Ей бы очень хотелось, чтобы я жил с комфортом, держа весь мир в кармане, так, как никогда не могла она сама.

Я подошёл к Эддисон сзади, скользнул руками по её талии и поднял их к её налитой груди. Мои губы нашли изгиб между её челюстью и шеей, и она растворилась во мне.

— Не знаю, хватит ли у меня сил, — её слова прозвучали едва слышным шёпотом. Она повернулась ко мне лицом, отобрав у меня возможность пожирать её дюйм за дюймом. — Пожалуйста. Прекрати это делать.

— Прекратить делать что? Сейчас я много чего делаю, милая. Ты должна быть более конкретной.

— Не заставляй меня влюбляться в тебя.

Замерев от её признания, я подчинился, позволив рукам упасть и не касаться её мягкой кожи.

— Я говорила тебе, что ты можешь контролировать моё тело, — её слова были неразборчивыми и прерывистыми, а удручённое лицо выражало сожаление. — Но я никогда не говорила, что ты можешь контролировать моё сердце. Я не хотела лучше узнавать тебя. Не хотела тебя впускать. Не хотела, чтобы меня заботило что-нибудь, кроме…

Она замолчала, её глаза остановились на окрашенном в интенсивный цвет бетонном полу.

— Мне нужно идти, — протиснувшись мимо меня, Эддисон надела туфли и вернулась к лифту.

Засунув руки в карманы и не в силах вымолвить ни слова, я стоял и смотрел ей вслед.

∙ ГЛАВА 11 ∙ ЭДДИСОН

— Коко, можно мне приехать? — спросила я, стоя около высотки Уайлдера. Оглядываясь через плечо каждые две секунды, я молилась, чтобы он не последовал за мной. С другой стороны, он не стал уговаривать меня остаться. Не остановил лифт. Он позволил мне уйти.

— Эддисон, уже поздно, — сказала она. — Разве ты в это время не должна быть в постели?

— А ты? — задала я встречный вопрос. Обычно она вставала около трёх, чтобы подготовиться к работе.

— Приезжай, — пригласила она.

* * *

— Привет, Харрисон, — поздоровалась я, входя в их лофт. Он оторвал взгляд от кроссворда в The New York Times, который разгадывал, сидя в видавшем виды кожаном кресле и закинув ноги на пуфик.

— Рад тебя видеть, Эддисон, — его слова были сухими, и я заметила, как он взглянул на часы на каминной полке. Понятно, что время посещений давно прошло, но мне нужна была сестра. Харрисон всегда был занозой в заднице. За эти годы я научилась не реагировать на него. Большую часть времени, когда он вёл себя как полный мудак, я дразнила его и задирала, но потом мы смеялись, и всё было в порядке. Но в этот вечер я была не в настроении.

В камине пылал огонь, принося тепло в их дом, который я полюбила за эти годы. Я нашла им эту квартиру много лет назад, когда они были молодожёнами. До того, как она получила место в утреннем новостном шоу. До того, как они махнули рукой на то, что казалось идеальным союзом.

Однако яростно оберегающая натура Коко соперничала с моей, и она ровным счётом ничего и никогда не говорила мне, почему с ним развелась. И так и не рассказала, почему спустя два года они всё ещё жили вместе.

Коко оставила Харрисона, по крайней мере, на бумаге, примерно в то же время, когда рассыпался в прах наш союз с Кайлом. Слишком часто она откладывала свои личные проблемы в сторону, чтобы заниматься моими. Она была такой потрясающей. Коко была не просто моей старшей сестрой, она была моей лучшей подругой. Моей защитницей. Моим человеком.

— Входи, — сказала она. — Не обращай на него внимания.

— Вы сегодня в ссоре? — прошептала я.

— Прямо сейчас у него ну очень большая заноза в заднице, — закатила она глаза.

— Та, что была там все эти годы?

— Да. Та, которая до него передавалась из поколения в поколение в семье Биссетт, — Коко привела нас по коридору в главную спальню, в которой проживала единолично. Каким-то образом ей удалось убедить Харрисона поселиться в комнате для гостей.

Я примостилась в изножье её кровати, на том самом месте, где сама лежала, свернувшись калачиком, в ту ночь, когда узнала о Кайле и его неосмотрительных поступках. На том самом месте, где я лежала, когда отреклась от мужчин, любви, романтики и всего остального, что могло заставить меня чувствовать.

Я говорила ей, что буду независимой и самодостаточной. Что никогда больше не позволю другому мужчине снова контролировать моё сердце. Что никогда не стану полагаться на другого мужчину, чтобы подняться в профессиональном или социальном плане. Что смогу всё сделать сама. Той ночью моё сердце окуталось колючей проволокой.

— Итак, что случилось? — спросила Коко. Без грима на лице, подготовленного для съёмки, она выглядела совершенно по-другому, хотя всё равно оставалась великолепной. У нас были одинаковые миндалевидные глаза и пухлые губы в форме сердца. Высокие скулы и длинные шеи делали нас похожими на двух сестёр-аристократок, родившихся не в том веке.

Кто бы мог подумать, что мы были двумя нищими девчонками из Кентукки, вылетевшими из единственного известного нам гнезда в поисках чего-то лучшего?

Слёзы обожгли мои глаза. И попытки сморгнуть их были абсолютно бесполезны.

— Ой-ой-ой, — Коко придвинулась поближе и погладила мою спину. — Что этот ублюдок с тобой сделал?

Стук в дверь на секунду отвлёк её от меня.

— Чего ты хочешь? — спросила она, открыв дверь. Приглушённый голос Харрисона, стоящего по другую сторону, кажется, задал ей какой-то вопрос. Или попросил что-то сделать. Вероятно, последнее. — Нет, я же сказала. Нет. Не буду. Тебе придётся найти для этого интервью кого-то другого.

Харрисон сказал что-то ещё, чего я не смогла разобрать.

— Никогда, ни через миллион, ни через миллиард лет. Я не буду брать это интервью, — сказала Коко, топнув ногой по ковру. — Я с сестрой. Не знаю, почему ты решил обсудить это именно сейчас.

Она захлопнула дверь и вернулась на своё место рядом со мной, выглядя взволнованной и раскрасневшейся.

— Я никак не могу понять, почему вы до сих пор живёте вместе, — вздохнула я, почти благодарная, что появилась причина не говорить о собственной проблеме.

— Меня устраивает, — пожала она плечами. — И знаешь почему? Потому что мне наплевать. Если тебе не всё равно, ты в заднице. Но если тебе всё равно, ты обнаружишь, что действительно сможешь со многим мириться. Если Харрисон завтра уйдёт и найдёт своё собственное жильё, я буду в восторге. Потому что мне наплевать.

Я не поверила ей ни на секунду, но у меня не было сил спорить с ней по этому поводу. Мы и раньше затрагивали эту тему, и каждый раз я проигрывала. Коко быстро вставала на ноги, когда ей приходилось защищать свой жизненный выбор.

— А если ты захочешь с кем-нибудь встречаться? — спросила я. — Ты не сможешь привести парня в дом, который делишь со своим бывшим мужем.

Она поджала губы, насмешливо глядя на меня.

— Ты же знаешь, у меня нет времени на свидания.

Это была правда. Прежде, чем стать ведущей новостей, она колесила по всему миру, чтобы готовить репортажи об Олимпийских играх или о королевских свадьбах.

— Ладно, хватит обо мне. Что происходит с тобой? Ты никогда не приходила так поздно.

— Я сегодня обедала с Уайлдером, — сказал я.

— О, значит, у него есть имя.

— Предполагалось, что мы должны были встретиться всего лишь раз, Коко. Один раз. Я позволила ему уговорить меня ещё на одну встречу. И ещё на одну. А потом он остался на ночь. И в следующий раз мы вместе поужинали, — мои плечи опустились, как будто вес проблем был для них слишком тяжёл, чтобы выдержать ещё секунду. — Он пригласил меня остаться сегодня на ночь.

— Похоже, он действительно хороший парень.

— В этом вся проблема. Он начинает мне нравиться. Я не хотела, чтобы это зашло так далеко. Я оказалась в полной заднице.

— В каком смысле?

— Если я уйду от него, — начала объяснять я, — то буду скучать по нему как сумасшедшая. И всегда буду задаваться вопросом, что могло бы быть с нами дальше. А если я с ним останусь, попытаюсь заставить отношения работать, какими бы они ни оказались, то знаю, что не смогу совмещать свою карьеру и отношения с кем-то вроде него. У меня и так слишком много забот. И я не хочу снова страдать…

— Эддисон, остановись. — Коко накрыла своей ладонью мою. — Успокойся. Ты начинаешь накручивать себя. Тебе нужно отпустить идею, что ты можешь всё контролировать.

Я фыркнула. Коко Биссетт говорила самой помешанной на контроле женщине в мире, что она не сможет больше контролировать ни одну чёртову вещь.

— Ты ни коим образом не можешь контролировать свои чувства к этому парню, — сказала она. — Ты не можешь заставить себя не любить его. И ты не можешь контролировать, будет тебе больно снова или нет.

— Ты права, — я громко втянула воздух. В комнате Коко пахло лавандой и ванилью, совсем не так, как в пропахшей табачным дымом спальне трейлера, которую мы когда-то делили. Я провела рукой по мягкой ткани её пухового одеяла, которое несколько лет назад мы выбрали вместе в Neiman Marcus, когда я помогала ей в организации свадьбы. Готова поспорить, когда мы его выбирали, она даже не могла подумать, что всего через несколько лет будет спать на нём одна. — Ты когда-нибудь жалела, что вышла замуж за Харрисона?

— Никогда, — без промедления ответила она. — Я любила его, Эддисон. У нас было несколько удивительных лет вместе. Мы могли ссориться как кошка с собакой, но я бы не променяла нашу историю ни на что в мире.

Я поднесла пальцы к губам, вспоминая, как ощущался поцелуй Уайлдера в такси. Я ему нравилась. Я ему очень нравилась. Находясь рядом с ним, я всегда оставалась самой собой и всё равно нравилась ему.

— Так что, если ты спрашиваешь моё мнение, должна ли ты остаться с этим парнем, — сказала Коко, — мой ответ «да». Если он тебе нравится, будь с ним. Обо всём остальном не беспокойся. Всё встанет на свои места.

— Мне нужно время всё обдумать, — я заправила прядь волос за правое ухо. — Всё произошло так быстро.

— Хорошо. Установи срок. Дай себе время до конца недели и реши, что ты хочешь.

Моё тело с головы до пят охватила сильная усталость, хотя я подозревала, что какая-то часть её была эмоциональной, а не физической.

— Мне пора идти. Уже поздно.

— Тебе уже лучше? — спросила Коко. — Весь груз скинула с плеч, как хотела?

Мы встали, я обняла сестру, вдыхая запах смягчителя ткани и аромат духов от Jo Malone, и она проводила меня до двери.

— Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? — сказала она, наблюдая, как я ухожу. И я могла бы поклясться, что услышала её шёпот: — Не бойся, сестрёнка.

Хотя, это могло быть воспоминанием из детства, звучащим в моей голове. Она всегда была моим голосом разума и единственным человеком, к которому я обращалась, когда не знала, к кому ещё можно обратиться. Её ответ всегда был прост: «Не бойся, сестрёнка».

* * *

Той ночью я оставила Уайлдеру голосовое сообщение, в котором говорилось, что мне нужно побыть одной. Я не стала вдаваться в подробности и описывать детали. Мне не хотелось давать ему ложную надежду, но и проворачивать всаженный по рукоять нож я тоже не желала. Просто сказала, что мне нужно пространство.

И он дал мне это пространство.

Я искала его глазами везде, куда бы ни пошла, гадая, столкнусь ли я с ним, обедая с клиентами или заворачивая за угол своего дома. Я искала его, когда устраивала открытый показ, задаваясь вопросом, зайдёт ли он. Проходя мимо кабинета Кайла, заглядывала в него, желая узнать, не собираются ли они встретиться. Но хуже всего было то, что мои руки искали его ранним утром, вспоминая тот раз, когда он остался со мной на всю ночь.

Я с головой ушла в работу. Закрытие сделок. Предложения. Показы. Выезды. Потенциальные клиенты. Встречи. Анализ рынка. Списки. Договоры аренды и покупки. Я была полностью убеждена, что оставаясь достаточно занятой, на некоторое время о нём забуду. Мне нужно было прочистить голову. Уайлдер крутился в моём мозгу, как навязчивый мотив, и я уже запомнила его вкус, его прикосновения, то, как он чувствовался внутри меня. То, как вибрировал его низкий голос и эхом отдавался в барабанной перепонке, доводя моё тело до истерики.

Я так с ним и не столкнулась. Но не переставала о нём думать. Особенно в конце дня, когда вся работа была выполнена. Когда телевизор был выключен и молчал телефон. Когда меня целиком поглощала кромешная тьма моей комнаты, и прохладные простыни, обёрнутые вокруг тела, заставляли желать кого—то тёплого, чтобы свернуться рядом с ним калачиком. Это были моменты, когда Уайлдер вторгался в мои мысли с удвоенной силой.

* * *

— Ты сегодня на удивление поздно, — войдя следующим утром в офис, я обнаружила Бренду Блисс, стоящую у стола Скайлар. Я опоздала всего на двадцать семь минут, если она хотела быть точной.

С тех пор как я начала на неё работать, каждый будний день я приходила ровно без четверти восемь. Мой распорядок никогда не менялся. Я отмечалась на работе. Связывалась с новыми клиентами, появившимися накануне вечером, и продолжала заниматься старыми. Искала любые новые объявления о продаже недвижимости, которые могли появиться за ночь. Сверяла своё расписание и проводила остаток дня, встречаясь с клиентами и носясь по городу, показывая объекты. Если я не встречалась за ужином с клиентом, то возвращалась домой в конце дня. Умывалась. И всё снова повторялось. Бренда внимательно следила за всеми нами, запоминая наши расписания, потому что ей больше нечем было заняться в своём огромном офисе.

— Сегодня утром у меня был показ, — солгала я. Правда заключалась в том, что этим утром по дороге на работу мне в голову пришла неожиданная идея. На полпути я решила сделать крюк и направилась в квартал Уайлдера. Я стояла в вестибюле и звонила по домофону в его пентхаус, только он не отвечал. Позвонила ему по телефону, но также не дождалась ответа.

Выйдя из его дома, зашла в кофейню, взяла самый большой из предложенных в меню капучино и присовокупила к нему гигантский банановый кекс с шоколадной крошкой. Потом остановилась в парке на скамейке и наслаждалась завтраком.

Я просто хотела доказать себе, что мне не нужен привычный распорядок, чтобы хорошо себя чувствовать. Что бы ни случилось с Уайлдером, со мной всё будет хорошо. Отказ от заведённого порядка – единственная вещь, заставившая меня ощущать себя такой защищённой и сильной, была самой освобождающей вещью, которую я когда-либо делала.

— Зайди ко мне в кабинет, — сказала она, кивая на открытую дверь. — Сейчас.

Я последовала за ней с колотящимся сердцем и комком, поднявшимся к горлу. Булочка, которую я съела раньше, вдруг показалась мне тяжёлой, она плескалась у меня в животе, как густая жижа. Личные встречи с Брендой всегда вызывали у меня миниприступы паники.

— Присаживайся, Эддисон, — тихо сказала она, закрывая за нами дверь. Потом заняла место в своём наироскошнейшем кожаном кресле и придвинулась. — Я хотела с тобой поговорить о нашем новом клиенте, мистере Ван Клифе.

Моё горло сжалось, и я почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

— Для меня это стало полной неожиданностью, — продолжила она, — но мистер Ван Клиф совершенно разочаровался в Кайле.

Я поджала губы, борясь с улыбкой, которая так отчаянно хотела вырваться наружу. Мне потребовались все силы, чтобы не сказать ей: «Я же предупреждала».

— Он говорит, что хочет блондинку, — пожала плечами Бренда. — Ему нужна ты. На самом деле, он ждёт тебя прямо сейчас. В твоём кабинете.

Выйдя из кабинета Бренды, я направилась к себе, и как только мой взгляд упал на его шоколадно-каштановые волосы, желудок сделал сальто.

— Доброе утро, мистер Ван Клиф, — произнесла я самым профессиональным тоном. Он медленно повернулся, и в ту секунду, когда наши глаза встретились, его лицо просветлело. Закрыв за собой дверь, я направилась к своему креслу. — Мне жаль, что не удалось сработаться с мистером Максвеллом.

— Да, — сказал он. — Я позаботился, чтобы Бренда узнала, как глубоко разочарован работой мистера Максвелла и как непрофессионально он себя вёл.

Я сглотнула, почти уверенная, что он это услышал. Знал ли Уайлдер обо мне и Кайле?

— Я обратил её внимание на то, что присутствие в команде такого члена, как мистер Максвелл, является полным самоубийством для агентства, — продолжил он. — Наличие в вашей команде агента с полным отсутствием этики может очень плохо сказаться на бизнесе. Она, похоже, с этим согласилась.

— Ты ей посоветовал его уволить? — прищурившись, посмотрела я на него через стол.

— Ну, не такими словами.

— Но почему?

— У меня есть свои причины, — сказал он. — Кроме того, я предпочёл бы работать с тобой, и теперь, если мы перестали развлекаться, я бы хотел нанять тебя.

— Я не знала, что мы официально больше не развлекаемся, — я скрестила руки на груди.

— В ту ночь, когда я привёз тебя домой, ты предельно ясно выразила свои намерения.

— Неужели?

— Когда ты убежала из пентхауса, а потом, после моих признаний в своих чувствах к тебе, попросила дать тебе пространство, я предположил, что ты хочешь пространства от нас обоих, — его глаза на мгновение опустились на выпуклость члена. — Это вроде как идёт в комплекте.

Уайлдер встал, обошёл стол и приблизился ко мне. Он поднял меня и заключил в крепкие объятия.

— Я больше не могу встречаться без обязательств, — сказал он. — Не с тобой. С любой другой девушкой – пожалуйста. Но не с тобой.

Я проглотила комок в горле, но он тут же образовался снова.

— Я не могу продолжать трахать тебя, и смотреть в эти пустые глаза, — он обхватил рукой мой подбородок, приподнимая мой рот к своему, но держась достаточно далеко, чтобы наши губы не встретились.

— Может быть, мои глаза и были пусты, — смиренно призналась я, — но сердце – никогда. Ты просто не мог этого увидеть.

И с этими словами я стёрла черту, которую провела на песке в ту ночь, когда его встретила, черту, которую пересекала раз за разом.

— Итак, всё решено, — сказал он. — Ты будешь моим агентом и моей девушкой.

∙ ГЛАВА 12 ∙ УАЙЛДЕР

— Я сделала тебе заказ как обычно, — сказала тётя, макая ломтик хлеба в блюдце с оливковым маслом. — Прости, Уайлдер. Я умирала с голоду. А ты опаздывал. — Она закатила глаза, хотя я знал, что она не сможет долго на меня злиться.

— Тётя Лора, — сказал я, встретившись с ней за нашим еженедельным ужином. Поцеловав её в щёку, сел напротив, всё ещё сохраняя на лице улыбку, которую ранее в этот день подарила мне Эддисон.

— Ну, ты сегодня ужасно бодрый, — она откинулась на спинку стула и, не переставая жевать, бросила на меня быстрый взгляд. — Что всё это значит?

— Просто у меня был замечательный день, — ответил я и решил перехватить инициативу. — А как насчёт тебя?

— О, всё то же самое, — она закатила глаза, продолжая рассказывать о своём заклятом враге на работе, Кэти. — Знаешь, я сегодня разговаривала с Винсом.

Ей всегда необходимо было заводить разговор о моём отце, хотя я предполагал, что он был связующей нитью между нами.

— Он сказал, что приезжает в город со своей новой невестой, — сказала она, приподняв бровь. — Ты знал, что он будет в городе?

— Да, он звонил мне на днях и что-то об этом говорил. — На самом деле я его просто не слушал.

Это было в ту ночь, когда Эддисон убежала из моей квартиры. Мои мысли витали где-то далеко, поэтому я улавливал лишь обрывки того, что он говорил. Отец всегда предпочитал звонить поздно вечером, не обращая внимания на разницу во времени.

— Он что-то упоминал насчёт ужина с ней и двумя её дочерьми, — сказал я. — Это всё, что я понял из разговора. Когда он позвонил, я был немного занят.

— Я имею в виду, насколько хорошо он может знать эту женщину? — усмехнулась тётя Лора. Она была одинока большую часть своей жизни после неудачного брака в начале двадцатых годов. Её дерзкий и упрямый характер был тем, с чем большинство мужчин не могли справиться, и всё же тётя Лора до сих пор верила, что просто ещё не встретила правильного мужчину. Несмотря на все её острые углы и прямые линии, в действительности она была безнадежным романтиком. — Это не может быть настоящей любовью.

— Кто мы такие, чтобы говорить, влюблён человек или нет? Каждому своё, — пожал я плечами.

— Ну, учитывая послужной список твоего отца.…

— Может, он, наконец, встретил ту единственную? Подождём и увидим, что она собой представляет. Скажу, что судя по голосу, он был очень счастлив.

— Это хорошо для Винса, — рассмеялась она.

— А как насчёт тебя? Ты ходила на свидания в последнее время?

— Один раз, — она смущённо сунула палец в уголок рта. — Его зовут Стивен Голдберг. Он мой бухгалтер.

— Тётя Лора... — шутливо ужаснулся я, как будто она раскрыла скандальную тайну. — Посмотри на себя, ты смешиваешь бизнес с удовольствием. Бунтовщица.

— Ой, перестань, — захихикала она, как школьница, а её жёсткое выражение исчезло с лица, хотя и на время. — Это было всего одно свидание. Но скажу тебе, целуется он феноменально, — её пальцы взлетели вверх, помещая слово «целуется» в воздушные кавычки.

Я прикрыл глаза, опустив голову, не в состоянии на неё смотреть.

— Меня не интересуют подробности.

— Ой, да ладно, по крайней мере, хоть одному из нас что-нибудь перепало, — прошептала она.

Я поднял глаза и сосредоточился на корзинке с хлебом, не в силах встретиться с ней взглядом. Захотелось встать и уйти. Разговор резко свернул в опасную сторону, и я не смог достаточно быстро оттуда выбраться.

— Подожди минутку, — сказала она. — Что случилось с той хорошенькой девушкой, с которой ты встретился в ресторане несколько недель назад? Твоей подругой? Как её звали?

— Эддисон, — сказал я.

— Ты всё ещё с ней общаешься?

— Да.

— Расскажи мне о ней, — тётя Лора крутила в руках бокал вина, сосредоточив на мне своё внимание. — Мне хочется всё знать. Думаю, она причина, по которой ты сейчас сияешь. Я уже много лет не видела, чтобы ты так светился.

— Сияю? — рассмеялся я.

— Ты светишься, как беременная женщина, — пояснила она. — А теперь выкладывай. Расскажи мне всё. Откуда она и что собой представляет? У неё есть семья? Где она работает?

— Она работает в агентстве недвижимости.

— А, так это как раз по твоей части.

— Она целеустремлённая. Независимая. Слишком упрямая, — сказал я, с нежностью вспоминая её. — Красивая внутри и снаружи.

И тут меня осенило. Я едва её знал. Единственное, в чём я был уверен, так это в том, что хочу знать о ней всё.

Мысли об Эддисон гудели во мне, как провода под напряжением, пока тётя тянула волынку, доедая свой ужин. Как только я заплатил по счёту, сразу же рванул оттуда. Мне необходимо было до неё добраться.

∙ ГЛАВА 13 ∙ ЭДДИСОН

Две недели спустя…

Утренний секс был моим самым любимым. Нет, скорее, это был секс в душе. А, может, это было связывание. Я не была до конца уверена. Дни и недели сливались в один гигантский клубок опьяняющего секса, поздних ночных разговоров и ночёвок друг у друга.

Я перевернулась в постели, свернувшись калачиком в объятиях моего новоиспечённого настоящего бойфренда, и скользнула свободной рукой вниз к боксёрам, пока не достигла его каменного утреннего стояка. Затем повторила этот же путь, прокладывая дорожку поцелуев по его мускулистому торсу, пока мои губы не нашли его ствол.

Уайлдер зашевелился, просыпаясь, и застонал. Не желая упускать возможность воспользоваться такой эрекцией, особенно когда она прилагалась к самому горячему в мире мужчине, я взяла кончик его члена в рот.

— О, боже, это потрясающе... — простонал он, его руки опустились к моей голове, зарывшись пальцами в моих спутанных ото сна волосах.

Кто была эта девушка? Девушка, которая пользовалась каждым подвернувшимся вдруг моментом. Которая, отбросив собственные заботы, сосредоточила всё своё внимание на мужчине, способного всё превратить в золото. Мужчине, имеющем над ней больше власти, чем она сама.

Я менялась. Я едва узнавала себя. И любила новую себя.

Накануне за обедом Коко назвала меня «Эддисон-версия 2.0» и сказала, что всё, что я делаю, работает. Я не призналась ей, что влюбляюсь. Это было моим секретом. Она сказала, что у меня такой вид, будто я собрала миллиард звёзд, искупалась в них, а затем намазалась ими, как кремом La Mer.

Я уже несколько дней не заправляла постель. Последние две недели Уайлдер оставался у меня почти каждую ночь. Поэтому пришлось сократить свой чрезмерно загруженный рабочий график в попытке найти для него время. Я от многого отказалась. За две недели, прошедшие с последней тренировки на беговой дорожке, я набрала больше двух килограммов. Если вы убираете бег из заведённого распорядка и заменяете его декадентскими обедами в лучших ресторанах Нью-Йорка, такого рода вещи определённо происходят. Но Уайлдер говорил, что всё равно любит каждый мой сантиметр. И даже не говорил, а клялся, и я ему верила.

Всё шло прекрасно. Даже слишком идеально. Я не допускала мысли, что нам не предназначено быть влюблёнными.

Закончив молиться восхитительному члену Уайлдера, я вытерла уголок рта и поднялась, цепляясь за его тело. Каждую ночь мы спали голыми, согреваясь под одеялом от тепла наших сплетённых тел. Я прижалась щекой к обнажённой груди Уайлдера, и он провёл пальцами по моей челюсти.

— Я бы поцеловал тебя прямо сейчас, но... — прошептал он.

— Всё в порядке, — я крепко его обняла, просунув руку ему под бок. — Мне просто хочется немного полежать.

Он позволил мне немного полежать, а потом мягко меня отодвинул.

— Мне надо в душ.

Я наблюдала за его прекрасной задницей, которую он демонстрировал, выходя из комнаты. Он был моим. Уайлдер Ван Клиф был моим.

И каждая клетка моего двадцатипятилетнего тела принадлежала ему.

— Ох, забыл тебе сказать, — он просунул голову в дверной проём. — Сегодня не получится поужинать. Мой отец в городе. Я должен встретиться с его новой женой или что-то типа этого дерьма. — Уайлдер подошёл к кровати и поцеловал меня в лоб. — Поверь мне, я предпочёл бы провести вечер с тобой.

* * *

— Почему ты так странно себя ведёшь? — спросила Коко, когда мы в тот вечер ехали в такси на ужин. Мы направлялись на встречу с нашим будущим отчимом и его сыном, который по случайному совпадению тоже жил в городе.

Я ничего не сказала Уайлдеру. Когда он упомянул, что встречается с новой семьёй своего отца в тот же вечер, когда я должна была увидеться с новым женихом моей матери, у меня появилось нехорошее предчувствие.

Решив, что если не буду думать о том, что в наших отношениях и так много случайностей, то это не окажется правдой. Я была уверена, что происходили и более странные вещи. Мы не могли оказаться детьми двух людей, которые собирались пожениться.

Хотя мы всё ещё находились на стадии знакомства, но говорили о наших родителях и находили юмор в том, что они оба были любовными наркоманами, хотя никогда не вдавались в детали. Я знала только, что его отца звали Винс, и это всё.

— Послушай, как зовут маминого жениха? — спросила я Коко.

Она сморщила нос.

— Кажется, начинается с «В». Может, Вэнс? Нет. Винс. Думаю, это Винс. Точно. Зачем тебе?

Слова отказывались выходить наружу. Если я не произнесу этого вслух, то это не окажется правдой. Я отмахнулась от Коко, благодаря звезды, что её внимание отвлекло пришедшее на телефон сообщение.

Такси высадило нас перед небольшим французским бистро в Ист-Виллидж. С тротуара нам было видно маму и её нового друга, сидящих за столиком у окна. Его густые шоколадно-каштановые волосы были тронуты на висках сединой, и хотя его брюшко выдавало возраст, но профиль был поразительно похож на профиль Уайлдера.

Этого не может быть. Этого не может быть. Этого не может быть.

С каждым шагом, что мы приближались к ресторану, мои ноги грозились меня предать. Мне хотелось развернуться и убежать. Хотелось притвориться, что всё это дурной сон. Альтернативная реальность. Глюк в матрице. Что скоро не выяснится, что мужчина, в которого я влюбилась, станет под запретом во всех смыслах этого слова.

— Девочки! — защебетала мама, как только нас увидела. Она вскочила со своего места, её светлые волосы обрамляли лицо свободными локонами. С тех пор, как я видела её в последний раз, она стала выглядеть немного старше. Стараясь не смотреть в сторону Винса, я сфокусировала взгляд на морщинах у неё на лбу. — Винс, это моя старшая дочь, Дакота.

Винс встал и пожал руку Коко. Она улыбнулась, как стильная женщина, которой стала за эти годы, и села.

— А это моя младшая, Эддисон, — выпалила мама, обняла меня за талию и притянула к себе. — Все говорят, что мы похожи.

Пока мама болтала о наших идентичных чертах, я не могла оторвать взгляд от пустого места рядом с Винсом. Думаю, мы действительно были похожи. В конце концов, мы были одной плоти и крови. Годы оставили на лице Тэмми Линн свой след. Она прожила тяжёлую жизнь. Королева красоты, которая достигла пика своей популярности в средней школе, она совсем не замечала, что её привлекательность с годами постепенно исчезала. И только когда её глаза загорались, а полные губы растягивались в улыбке, возраст, казалось, отступал.

Мужчин, похоже, тянуло к заразительному смеху Тэмми Линн, большим сиськам и её способности превращаться именно в такую женщину, какой они хотели её видеть. После того, как они уставали от её личности «тофу», то обычно переходили к чему-то другому. Так происходило каждый раз.

— Привет, Эддисон, — Винс протянул правую руку, и я повторила его жест, заставив себя посмотреть ему в глаза.

В эти глаза.

Эти аквамариновые глаза, которые были так похожи на те, в которых я терялась каждую ночь. Две тропические лагуны, которые заставляли остальной мир исчезнуть, хотя бы на час или два.

— Простите за опоздание, — мужской голос вернул меня в реальность. Но это был не просто мужской голос.

— Уайлдер, мой мальчик! — сказал Винс, заключая сына в медвежьи объятия. Он посмотрел на Уайлдера так, словно хотел потрепать ему волосы. — Дакота, Эддисон, это мой сын – Уайлдер.

Когда наши глаза встретились, лицо Уайлдера вытянулось. Он сердечно улыбнулся моей матери, пожимая ей руку, и, как только официант принес поднос с водой, мы все заняли свои места.

— Итак, — широко улыбнулась мама, сплетая пальцы, и посмотрела в глаза Винса. Судя по тому, как она себя вела, можно было подумать, что наступило рождественское утро. Всё, о чём она мечтала, это нуклеарная семья10 – эталон телевизионных шоу в шестидесятых и семидесятых, на примере которых она выросла. Современная «Семейка Брейди»11 или «Предоставьте это Биверу»12. — Что скажете? Девочки, вы всегда говорили, что хотели, чтобы у вас был брат. Сколько тебе лет, Уайлдер?

— Двадцать семь, — ответил за него Винс. — В следующем месяце ему исполнится двадцать восемь. Первого мая.

— О, так ты ровесник Дакоты, — заулыбалась мама, подталкивая её локтем. — Дакота, как дела на работе? Я смотрю тебя по телевизору каждое утро. Господи, у меня записаны все твои шоу.

Мы переглянулись с Коко. Тэмми Линн снова притворялась «матерью года». Ей было абсолютно на нас наплевать, когда мы росли. Я могла бы вспомнить бесчисленные соревнования по лёгкой атлетике, когда я вглядывалась в трибуны и обнаруживала, что Коко была единственным человеком, болеющим за меня, и независимо от того, сколько прошло лет, боль в животе от того, что много ночей приходилось ложиться спать голодной, никогда полностью не забывалась.

«Мама не смогла приехать» или «мама плохо себя чувствует» – так Коко прикрывала её, хоть и делала это только ради меня. Лгала она или нет, но я знала правду. Обычно наша мать отсыпалась после похмелья или после трёхдневного марафона со своим новым молодым любовником.

Я внимательно посмотрела на мать. В брюках цвета хаки и в шерстяном комплекте из жакета и свитера цвета морского тумана она выглядела так, словно состояла в каком-нибудь загородном клубе. И не важно, что на её веснушчатом декольте висело жемчужное ожерелье. Что в ней нашёл Винс? В своём поло для гольфа и серых брюках он разительно отличался от всех тех мужчин, с которыми я когда-либо её видела.

Тофу. Этим всё сказано. Он мог лепить из неё того, кого считал нужным. Возможно, он даже не осознавал, что делает это. Тэмми Линн была довольно хороша в понимании того, чего хотят мужчины, и практически меняла форму, чтобы соответствовать их представлениям.

Но она казалась счастливой.

— Эддисон, — прошептал Уайлдер через стол, напоминая мне о настоящей проблеме. Той, которую я отказывалась признавать, пока не соберусь с мыслями.

Я знала, что если посмотрю на него, то заплачу. Я схватила карту вин и долго и упорно искала самый крепкий напиток.

— Итак, как вы познакомились? — спросила Коко, потягивая воду.

— Я откликнулась на объявление в газете о работе в агентстве недвижимости, — сказала мама, и интонации её голоса подсказали, что она вспоминает один из величайших моментов своей жизни. — Владельцем агентства оказался Винс.

Губы Винса растянулись в виноватой улыбке, как будто он осознал неуместность того, как начались их отношения.

— Перед твоей матерью невозможно устоять, Дакота. Просто посмотри на неё. Она красивая и добрая. Воплощение всего, что я мог желать найти в женщине. И то, как она говорила о своих дочерях, рассказало мне, что она была замечательной матерью. Настоящая находка.

Уайлдер откашлялся и пнул меня ногой под столом. Мой взгляд всё ещё пытался пронзить насквозь миниатюрную вазу в центре с единственной белой, словно платье невесты, розой, красивой и невинной среди пяти непростых душ.

— Итак, Уайлдер, чем ты занимаешься? — мамин голос звучал мягче, по-матерински нежно, совсем не так, когда мы были детьми. — Винс говорит, ты пошёл по его стопам?

— Не совсем, — ответил Уайлдер. Он говорил с мамой, но его глаза наблюдали за мной. Я чувствовала тяжесть его взгляда, как будто он молча умолял меня посмотреть на него. — В основном я занимаюсь инвестициями. Перепродажей собственности. Поиском зданий для восстановления и сдачи в аренду. Я впервые попробовал этот бизнес в детстве, работая в офисе моего отца.

— Он умный мальчик, — просиял Винс, похлопав Уайлдера по спине. Я не могла на это смотреть.

— Эддисон как раз работает в сфере недвижимости! — сказала мама. — Вы знакомы друг с другом?

— Нет, — энергично затрясла я головой, прежде чем Уайлдер успел что-то сказать.

— Вы уже успели посмотреть меню? — спросил официант, появляясь из ниоткуда.

Мой желудок сжался. Всё, что я попытаюсь съесть, тут же выплеснется наружу.

— Если хочешь, я могу что-нибудь для тебя заказать, — предложил Уайлдер. — Держу пари, что тебе понравится утка под апельсиновым соусом.

Неделю назад мы вместе ужинали и наслаждались этим блюдом. До того, как узнали, что будем сводными братом и сестрой. Тогда наша самая большая проблема заключалась в том, когда и где будет проходить наш следующий горячий и страстный сеанс траха.

— Нет, спасибо, — я закрыла меню.

— Эддисон, не будь грубой, — сказала мама с недоверчивой улыбкой. Её локоть мягко коснулся моей грудной клетки. — Твой новый брат старается быть с тобой любезным.

Мой новый брат?

Винс и мама уставились друг на друга с тайным пониманием в сверкающих глазах. Я должна была признать, что никогда раньше не видела её такой счастливой, а Винс был на тысячу пунктов выше того типа мужчин, который она обычно выбирала.

— Нам нужно сознаться в нашем маленьком секрете, — сказала мама, переводя взгляд с Винса на сверкающее кольцо на её пальце. Я присмотрелась повнимательнее. Рядом с помолвочным кольцом виднелась ещё одна полоска.

Винс кивнул, как бы давая ей молчаливое разрешение продолжить и рассказать нам свои новости.

— Мы с Винсом две недели назад поженились! — её губы изогнулись в улыбке, которую я видела только однажды на фотографии на комоде, когда её выбрали королевой выпускного бала в средней школе. Тэмми Линн вела себя так, словно только что выиграла в грёбаную лотерею. — Мы просто не могли ждать.

Она потянулась через стол и накрыла его руку своей.

— Я так сильно люблю эту женщину, — сказал Винс. Для взрослого мужчины его волнение могло соперничать с беспокойством влюбленного подростка. — Мне пришлось заставить её выполнить обещание, прежде чем она исчезнет.

Поверь мне, она никуда бы не делась. Она как пиявка-кровосос. Тебе ещё придётся отдирать её от себя.

— О, боже, — я прикрыла рот руками, как будто меня сейчас вывернет. То, что оставалось в моём желудке с обеда, поднималось к горлу. Мне необходимо встать. И уйти. Я не могла вздохнуть.

Последние две недели я трахалась со своим сводным братом.

— Простите, — я выскочила из-за стола и направилась прямиком к входной двери, краем глаза увидев, что за мной бежит Коко, и мне показалось, что я услышала, как мама сказала что-то о том, что я всегда расстраиваюсь, когда в её жизни появляется новый «друг».

— Что происходит? — спросила Коко, как только мы вылетели за дверь. Я с трудом хватала ртом свежий воздух. — Ты ведёшь себя так, будто чем-то удивлена. Это наша мама.

Я посмотрела через её плечо, скользя глазами по ресторану, где мама, Винс и Уайлдер, казалось, были погружены в разговор, и только пронзительный взгляд Уайлдера следил за мной.

— Уайлдер... — начала я. Но слова застряли у меня в горле. Если я их произнесу, это будет означать, что всё по-настоящему. Я полюбила мужчину, с которым не могла быть вместе. — Уайлдер…

— Подожди минутку, — Коко подняла руку и остановила меня. — Это... это и есть тот самый парень. Модель Calvin Klein. Парень, с которым ты встречалась... с которым ты...

Коко отступила назад, вцепившись в бриллиантовую подвеску, висевшую на её изящной шее. На лице Коко отразился ужас.

— Ты не можешь, — заявила она. — Ты сейчас же должна с этим покончить.

— Знаю, — заскулила я, возвращая взгляд за её спину и позволяя нашим глазам на короткое мгновение встретиться.

— Теперь он наш сводный брат, — скрестила руки на груди Коко. — Это должно закончиться. У нас есть репутация в этом городе, Эддисон. Колонка сплетен в «Нью-Йорк Пост» сожрёт нас заживо! С нашими карьерами будет покончено.

Она начала лихорадочно вышагивать. В последние годы звезда Коко постепенно поднималась, и её карьера шла по восходящей траектории. У неё были большие мечты. Мечты, которые я обещала всеми силами поддерживать, так как знала, что она сделает для меня то же самое.

— Если кто-нибудь узнает, — сказала Коко срывающимся голосом, — я стану посмешищем. Ты тоже. Особенно ты.

— Знаю, Коко, — моя голова поникла.

— Ты можешь представить все эти грёбаные заголовки? — Она с каждой секундой всё больше возбуждалась. — Придётся попрощаться со всеми твоими высокопоставленными клиентами. Никому не нужен риэлтор из Кентукки, который трахается со своим сводным братом. Эта история в значительной степени расскажет сама за себя. И люди знают, что мы сёстры. Боже, люди Сюзанны Джетро в такой истории сразу же почувствуют жаренное. Они умирают от желания заполучить какую-нибудь грязную сенсацию, которая сможет меня уничтожить.

— Мы же не знали, — сказала я.

— Я уже это поняла, — огрызнулась Коко. — Но всё должно закончиться. Сейчас же. От этого зависит наша карьера и всё, ради чего мы так упорно работали.

— Всё в порядке? — вышел из-под навеса ресторана Уайлдер.

Коко перебросила свои тёмные волосы через плечо и смягчила выражение лица, скрывая эмоции, которые только что обрушила на меня.

— Всё хорошо, Уайлдер. Я оставлю вас вдвоём немного поболтать.

Стук каблучков Коко, возвращающейся в здание, напоминал обратный отсчёт до того момента, когда мы наконец сможем остаться одни.

— Блядь, — Уайлдер запустил пальцы в волосы, а затем положил руки на бёдра, перенося вес с носков на пятки. — Я не знал, Эддисон. Богом клянусь.

— Я верю тебе, — сказала я, всё ещё не в состоянии посмотреть ему в глаза. Он был моим сводным братом. Моим узаконенным сводным братом. И я только этим утром отсосала ему.

— Ты понимаешь, что я не могу теперь быть с тобой, — этими десятью маленькими словами я подпалила нас, наши зарождающиеся отношения. Он шагнул ко мне и взял за руку. Наши родители были всего в нескольких метрах от нас, наслаждаясь только что доставленными закусками, в то время как наш мир разваливался на части. — Не надо.

— Почему ты не можешь быть со мной? — спросил он. — Чёрт, Эддисон, ты знаешь, сколько раз мой отец женился? Думаешь, это продлиться дольше полугода? Возможно, год. Самое большее.

— Они действительно выглядят счастливыми, — я резко втянула воздух, наблюдая, как мама смеётся над чем-то, что сказал Винс. — Я никогда не видела её такой счастливой, Уайлдер.

— На хрен всё это, — он потянул меня в другую сторону от навеса, подальше от их взглядов. — Перестань на них смотреть. Посмотри на меня. Я всё тот же человек. Мне абсолютно наплевать на какой-то грёбаный кусок дерьмовой бумаги, который делает нас родственниками.

— Всё не так просто, — слова Коко эхом отдавались в моей голове. Последствия от решения остаться с Уайлдером и то, что это может сделать с нашей карьерой, были огромными и бесспорными.

— Эддисон, посмотри на меня, — сказал он, прижимаясь ко мне всем телом. Он обхватил моё лицо ладонью, но я оттолкнула её.

— Мы на людях, — мои щёки пылали, как будто весь мир уже знал наш секрет. Внезапно то, как он смотрел на меня, заставило меня почувствовать себя грязной, а не игривой, отвратительной и сексуальной. — Не делай этого.

— Я не вижу в тебе свою сводную сестру. Я не рос с тобой. У нас с тобой нет истории, которая бы длилась больше месяца.

Слабый запах дорогого одеколона окутал нас, окружив меня пузырём и напомнив о бесчисленных ночах, проведённых в совершенствовании нашей жаркой любви. Моё внимание привлекли его губы. Эти полные, красивые, желанные губы, которые так и тянуло целовать, которые я жадно пожирала и о которых думала без остановки, заставили мой желудок внезапно сжаться.

Если я вспомню обо всех причинах, по которым у нас не могло быть будущего, если выкину из головы его пылкие взгляды и проигнорирую его убедительные слова, возможно тогда боль от его потери станет не такой мучительной.

— Мы должны вернуться назад, — я попыталась отступить, но тут же была прижата к кирпичному фасаду здания.

— Я влюбился в тебя, Эддисон, — в его голосе был слышен намёк на дрожь, первый признак слабости, который я когда-либо видела в нём, и моё сердце замерло. Его рука обхватила мой подбородок, и он провёл большим пальцем по моей нижней губе. Уайлдер в последний раз завладел моим ртом на тротуаре перед французским бистро, чтобы весь мир мог это увидеть. Такое нервное напряжение моё тело больше не могло выдержать. Глаза метались по оживленному тротуару, замечая, как на нас оглядываются прохожие.

Ещё день назад мне было всё равно. Забавно, как в одно мгновение всё может измениться.

— Даже не поцелуешь меня в ответ? — ухмыльнулся Уайлдер.

— Я... я не могу, — моё сердце тяжело стучало в ушах. Его откровение ужаснуло меня и в то же время заставило мои внутренности гореть от смущения. — Кроме того, ты не любишь меня, Уайлдер. Ты едва меня знаешь.

— Не говори мне, на хрен, что я чувствую. Я сам знаю, что чувствую, — его рука сжалась в кулак, и он ударил им себя в грудь.

— Мы должны вернуться назад. Они подумают, что что-то случилось. Мы здесь уже довольно давно.

И прежде, чем он успел отговорить меня или снова притянуть в свои объятия, я оттолкнулась от кирпичной стены и практически вбежала внутрь.

— Всё в порядке, милая? — протянула мама. Я никогда раньше не слышала, чтобы она спрашивала о чём-то подобном, но предположила, что всё когда-нибудь случается в первый раз. Коко стрельнула в меня взглядом, и я кивнула в ответ.

— Уайлдер думал, что тебе понравится. Скажи-ка ещё раз, как это называется, Уайлдер? — спросила мама. Она говорила с ним так, словно они были приятелями, словно знали друг друга целую вечность. Как будто она упивалась своей новообретённой ролью мачехи. — Милая, ты должна его поблагодарить, — наклонилась она ко мне. — Он действительно пытается сделать шаг навстречу. Пожалуйста, не подведи.

Когда я почувствовала на себе взгляды всех сидящих рядом, моя кровь закипела. Если бы они только знали, что у меня есть личный интерес, тогда поняли бы моё поведение. Я взглянула на инкрустированные бриллиантами часы из розового золота на запястье – те самые, которые Уайлдер подарил мне в прошлые выходные, когда мы гуляли по району Сохо и случайно зашли в ювелирный бутик.

— Мне действительно нужно идти. Простите. У меня сегодня вечером показ.

Лицо Тэмми Линн вытянулось, и я заметила намёк облегчения у Коко.

Когда я стала собирать свои вещи, мама встала.

— Не забудь, милая, у нас завтра девичник. Мы должны наверстать упущенное. Может, сделаем маникюр? — она растопырила пальцы и на её пальце сверкнуло бриллиантовое кольцо.

— Да, хорошо, звучит неплохо, — сказала я, обнимая её. Она крепко сжала меня. Крепче, чем когда-либо прежде, но я не уверена, был ли это её способ наверстать все годы дерьмового материнства или это способ предупредить, чтобы я не разрушала её отношения. Зная Тэмми Линн, вероятнее всего последнее.

— Рада была познакомиться, Винс, — кивнула я в его сторону. Взгляд Уайлдера прожигал во мне дыру. — Уайлдер.

Я мысленно сделала его «моментальный снимок», желая в душе заменить его снимком последнего счастливого утра, до того, как разразилась эта дерьмовая буря. Когда мы были двумя людьми, которые не ожидали найти любовь и вместе преодолевали мутные воды необузданной страсти и уязвимости.

Я покинула ресторан, решив прогуляться до дома пешком в слабой надежде прочистить голову.

Это не помогло.

Первое, что я увидела, когда добралась до дома, был висевший на спинке кресла свитер Уайлдера винного цвета. Я натянула его через голову и свернулась калачиком на диване, вдыхая его запах, пока он не исчез, и глотая горячие, солёные слезы, текущие по моим щекам.

∙ ГЛАВА 14 ∙ УАЙЛДЕР

— Итак, сынок, — сказал отец на следующее утро, когда мы встретились за кофе. — Что ты думаешь о новой семье? Спорим, ты никогда не думал, что в твои годы станешь старшим братом, а? — усмехнулся он, делая глоток из дымящейся пластиковой чашки.

— Совершенно ошеломлён, если честно.

— И что ты думаешь? Они тебе нравятся? — отец поднял брови, почти умоляя меня сказать ему то, что он хотел услышать. Правда так и норовила слететь с кончика моего языка.

— Не знаю, папа, — я сжал губы, пытаясь с этим бороться. Но всё было бесполезно. — Что, жена номер пять? Когда это закончится?

— Ой, да ладно, — мой отец отказывался снять розовые очки. — Тэмми Линн другая. Она не такая, как остальные. Она – хранительница очага.

Он говорил это и о Конни. И о Дебре. И о двух других, чьи имена ускользнули из моей памяти. Его брак с моей матерью длился около десяти лет. С тех пор ни один другой брак не перешагнул отметку в один год.

— Уайлдер, — вздохнул он. — Послушай. Я не становлюсь моложе. Мне нужен компаньон. Кто-то, с кем можно остепениться. Я скоро отойду от дел, и по ночам становится немного одиноко. Не говоря уже о том, что я люблю Тэмми Линн. Этот брак навсегда, помни мои слова, — он вдавил указательный палец в столешницу. — Навсегда.

— Прошу меня простить, я не слишком привязываюсь, — фыркнул я, хотя он, казалось, не уловил моего сарказма. Он никогда не умел читать между строк, и, возможно, именно поэтому его браки никогда не длились долго.

— Что ты думаешь о своих новых сёстрах? Я знаю, что вы все взрослые люди, но, может быть после того, как мы уедем, вы попытаетесь провести немного времени вместе? Мы теперь семья. Вы должны узнать друг друга получше. Будьте рядом друг с другом.

— Не уверен насчёт Коко. Похоже, у неё шило в заднице, — сказал я. — Но вот Эддисон. Такая красотка, правда?

Я проверял его, хотя он настолько медленно соображал, что никогда об этом не догадается. Его лицо побагровело, улыбка исчезла.

— Уайлдер, не говори так о своей сестре.

— Трудно сидеть за столом напротив одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел, и думать о ней как о своей сестре, — сказал я, осторожно попивая кофе. — Я взрослый. Она взрослая. Всякое случается…

Отец начал было что-то говорить, но все слова, казалось, перепутались, прежде чем у них появился шанс вылететь из его рта. Он был взволнован, а Винс Ван Клиф никогда не волновался. Он был красноречивым продавцом. Своим парнем и дамским угодником в одном лице. У него было своё мнение по любому поводу, и он мог найти выход из любой ситуации. Но мои разговоры о сексуальной привлекательности моей новой сводной сестры его смутили.

— Ты не смеешь так говорить об Эддисон, — прорычал Винс, как это делал, когда я был проблемным подростком. Я слишком хорошо знал этот тон. Пока мне не исполнилось восемнадцать мама каждое лето отсылала меня к нему в надежде, что я вернусь исправившимся. Это никогда не срабатывало. И только когда она умерла, мне пришлось повзрослеть, изменить свой образ жизни и перестать ввязываться в неприятности. — Ты меня понял?

Я покачал головой и уставился в окно. Город представлял собой гигантский цветник, полный красивых женщин – бери-не хочу. Многие из них обращали на себя внимание своей экзотической внешностью, когда проходили мимо в своих пальто от Burberry и туфлях от Manolo. Но никто из них и в подметки не годился Эддисон.

Рано или поздно Тэмми Линн станет древней историей, меткой на временной шкале жизни Винса Ван Клифа. И всё же мне придётся страдать. Я должен был отпустить женщину, которую любил, чтобы мой любвеобильный отец мог засунуть свой член во что-то, что заставляло бы его чувствовать себя особенным в течение года его жалкой жизни.

Мои мысли блуждали по тёмным закоулкам, представляя, что может произойти через год. Я представил, как, выйдя на улицу, натыкаюсь на Эддисон и вижу её под руку с каким-то новым парнем. Представил, как он берёт в ладони её лицо, а его член погружается в её тугую киску. Ту, что принадлежала мне. Ту, которой она позволила мне владеть. Ту, которую я никогда не собирался отпускать, как бы тяжело мне ни было.

Эддисон была моей единственной среди семи грёбаных миллиардов.

— Уайлдер, я с тобой разговариваю, — прогремел голос отца. — Я спросил, ты меня понял?

Я кивнул, пытаясь успокоить отца, хотя совершенно его не понимал. И никто не понимал. Всё, что я для себя уяснил, и всё, что я когда-либо знал, это то, что Винс Ван Клиф был эгоистичным мудаком.

— Ладно, — сказал он. — Я собирался поговорить с тобой об одном небольшом деле, я над этим сейчас работаю. В Бока-Ратоне есть сеть таймшеров, которые, я думаю, будут…

Я не стал мешать ему бубнить о какой-то беспроигрышной сделке с таймшерами. Это обойдётся «всего лишь» в два миллиона долларов, и всю работу он возьмёт на себя. Всё, что требуется от меня, это предоставить немного наличности, которая, как он настаивал, была для меня карманными расходами.

Я уставился на дно кофейной чашки, а отец всё не мог остановиться. Похоже, он обращался ко мне только тогда, когда ему нужны были деньги или какая-нибудь помощь. В свои пятьдесят пять лет Винс Ван Клиф прожил дюжину разных жизней, но нигде не было видно его самого. Он разъезжал по городу, гоняя от показа к показу на своём БМВ цвета «Бостонский зелёный», как будто переживал свои славные дни, когда рынок был на подъёме, а женщины вешались ему на шею.

Это был всего лишь фасад.

Я мало что знал о Тэмми Линн, кроме того факта, что Эддисон почти ничего о ней не рассказывала. Я знал, что она выходила замуж так же часто, как и мой отец, и что она, похоже, не принимала слишком активного участия в жизни Эддисон, но я был уверен, что она заслуживала лучшего, чем Винс. Как и большинство женщин.

— Итак, что скажешь, сын? — мой отец использовал свой лучший голос любящего отца. — Насчёт инвестиций?

∙ ГЛАВА 15 ∙ ЭДДИСОН

Я распахнула дверь в спа-салон, выбранный Коко, и меня немедленно провели в раздевалку, где выдали халат и тапочки. Несколько мгновений спустя проводили в отдельную комнату, где моя мать и сестра уже потягивали воду, настоянную на огурцах, в то время как обслуживающий персонал мял и тянул их руки, как тесто для хлеба.

— Вот это жизнь, — вздохнула мама. — О, боже, мне было это нужно.

Мы с Коко обменялись взглядами, незаметно забавляясь тем, как мама притворяется, будто у неё напряжённая жизнь. Её простая жизнь в маленьком городке Дарлингтон, штат Кентукки, работа в офисе агентства недвижимости бледнела по сравнению со стрессом, через который прошли мы, чтобы чего-нибудь добиться. Но мы, как хорошие дочери, ничего не стали говорить.

— Ну, что, теперь у вас есть брат, это так волнительно, — расплылась в лучезарной улыбке мама. — И он живет здесь, в городе! Я имею в виду, если вы когда-нибудь захотите провести с ним время, перекусить, попросить повесить картину – что угодно – я уверена, Уайлдер появится в одно мгновение. Он кажется хорошим мальчиком.

Мне было ненавистно, что она говорила о нём, как о ребёнке, как о дружелюбном соседском бойскауте, всегда готовом протянуть руку помощи или помочь старой леди занести её продукты в дом.

Уайлдер был гораздо большим, чем она думала, и он был гораздо большим, чем я могла объяснить. Боль от разлуки с ним и попытки заглушить сильные эмоции, которые ложились тяжким бременем на моё сердце, только подливали масла в огонь негодования, который так долго во мне горел.

Я была возмущена своей матерью.

А теперь практически ненавидела её.

Хотя, предполагаю, что была к ней несправедлива. Не то чтобы она делала что-то умышленно. Но дело было в том, что она могла заставить любого в мире мужчину жениться на ней. Ну почему это должен был оказаться Винс?

— Я бы хотела оставить кольцо на пальце, — сказала она массажистке. — Не могу перестать смотреть на него. Так приятно снова быть замужем, — она пожала плечами и улыбнулась застенчивой, с ямочками на щеках улыбкой, как будто впервые вышла замуж. — Итак, Дакота, как у тебя дела с Харрисоном?

— Они до сих пор живут вместе, — вставила я.

— Когда ты собираешься перерезать эту пуповину? — спросила мама, качая головой, как будто ей и правда было не наплевать. Всё это было притворством. Так было всегда. — Я была бы рада если бы ты встретила кого-нибудь другого. Мне бы так хотелось снова увидеть блеск в этих больших голубых глазах.

Коко закатила глаза.

— У кого есть время на свидания? Только не у меня. И кто захочет встречаться с женщиной, которая может в любой момент улететь в другой конец страны.

Коко и Харрисон давно и удачно работали вместе, так как он был её продюсером. И летал туда же, куда летала она. Они оба были одержимы своей работой и одержимы друг другом, пока не начались серьёзные проблемы. Коко по-прежнему отказывалась говорить о том, что произошло на самом деле, и это говорило только о том, что всё было плохо.

— Помнишь того парня, с кем ты встречалась в старших классах, кантри-певца, как там его зовут? — мама поморщилась, делая вид, что не может вспомнить. Когда весь мир знал его имя. Бо Мэйсон был величайшим в истории музыки кантри-рок-певцом, который записал за последние десять лет больше платиновых альбомов, чем большинство легендарных исполнителей за всю их жизнь.

— Бо, — произнесла его имя Коко сквозь стиснутые зубы. Она отказывалась говорить о нём почти десять лет, с тех пор как они расстались.

— Да! Бо Мэйсон, — нежно улыбнулась мама, как будто у неё остались о нём только хорошие воспоминания. Я едва помнила Бо, так как была моложе Коко, когда они были вместе, но он был первым, с кем моя сестра познала вкус настоящей любви. И вкус первого настоящего горя. Эти вещи никогда не забываются, сколько бы времени ни прошло. — Знаешь, я слышала, что он уходит со сцены. Окончательно. Ты можешь в это поверить? Он был таким успешным, и вдруг просто захотел бросить всё ради спокойной жизни на родине.

— Рада за него, — закатила глаза Коко. Это было самое большее, что она сказала о нём за последние годы. Если бы меня спросили, я ответила бы, что она до сих пор безумно в него влюблена. Но Коко никогда в этом не признавалась и отказывалась слушать его песни.

— Может, он несчастлив, — я посмотрела через комнату на сестру и могла поклясться, что она пыталась сморгнуть слёзы. Я хотела сказать ей, что она не должна всё время быть такой, как бриллиант: блестящей, красивой и безупречной снаружи и такой твёрдой внутри, что никто не мог её сломать. Иногда можно показать свою уязвимость. — Может, он ищет что-то другое. Кого-то другого…

Коко бросила на меня быстрый взгляд, заставив замолчать.

— Знаешь, Эддисон недавно начала кое с кем встречаться.

— Правда? — мама казалась шокированной. — Пожалуйста, скажи мне, что ты вернулась к этому милому парню Кайлу, — она не знала и половины того, что произошло у нас с Кайлом, и у меня никогда не хватало сил поделиться с ней этим.

— Нет, это не Кайл, — я бросила взгляд на Коко. Мы были квиты.

Служащие спа-салона провели нас в другую комнату, где были установлены три массажных стола.

— О, боже, я просто обожаю хороший массаж, — произнесла с подчёркнутой медлительностью мама. — Винс пытается растирать мне плечи, благослови его Господь, но он делает это не так, как профессионал.

Я бы предпочла, чтобы мой массаж проходил в тишине и спокойствии, но с неспособностью Тэмми Линн слишком долго молчать, это вряд ли сегодня произойдёт. Вдохнув запах эвкалиптового масла, проникающий снизу, я устроилась на мягкой подушке стола, пытаясь ото всего отключиться.

— Ох, девочки! — раздался взволнованный голос мамы, приглушённый из-за подголовника массажного стола. — Я забыла сказать, что мы с Винсом планируем семейный отпуск. Мы подумываем о солнечной Флориде! Он собирается снять нам дом прямо в Коко-Бич. На одну неделю. На всех пятерых. Одна большая счастливая семья. Как вам такая идея?

Это будет пытка. Настоящая грёбаная пытка.

— Мама, у меня не получится отпроситься с работы, — запротестовала я. Находиться рядом с Уайлдером семь дней выше моих сил. Не тогда, когда рана ещё свежа. Отказ от него оставил во мне след, и провести вместе неделю во Флориде было всё равно, что разодрать эту рану. — Мне нужно поговорить с Брендой. Я не знаю…

— Я тоже, — добавила Коко. — Мне придётся согласовать это с сетью. Я не могу ничего обещать.

Мама замолчала. Затем в небольшой комнате, в которой мы находились, эхом раздалось приглушённое сопение. Она плакала. Используя свою истинную сущность, Тэмми Линн удалось заставить нас чувствовать себя дерьмом за то, что мы не дали ей то, что она хотела. Она так поступала всю нашу жизнь.

— На самом деле, — сказала она между всхлипываниями, — это так много для меня значит, если бы вы попытались...

Я застонала. Может, если мне повезёт, Уайлдер не поедет.

— Я постараюсь, мам. Когда вы туда собираетесь?

— Винс ещё прорабатывает детали. Мы подумывали о следующем месяце. Это даст вам достаточно времени, чтобы всё спланировать, — исчезли всхлипывания и представление «О, горе мне». Она снова выглядела счастливой.

Может быть, она действительно хотела, чтобы мы были большой, счастливой семьёй. Может, она действительно полюбила Винса. Может, он действительно делал её счастливой. И, возможно, он станет единственным человеком, который пробудит в ней лучшее – сделает её человеком, о котором мы с Коко всегда мечтали.

* * *

— Девочки, это так много значит для меня, — сказала мама, когда мы вышли из спа-салона. — Вы даже себе не представляете. — Её глаза начали слезиться, когда исчез фасад веселья и бодрости. — Я знаю, что была не лучшей матерью, но я хочу загладить свою вину. И я знаю, что вы никогда не знали своего отца, но Винс готов занять его место. Это немного поздно, но он хочет быть рядом с вами. Мы оба хотим, чтобы у нас получилась семья. И для меня так много значит ваша поддержка.

Мы с Коко переглянулись, практически читая мысли друг друга. Было ли это ещё одно представление? Или она серьёзно? Неужели она действительно решила всё начать с чистого листа?

— Люблю тебя, мама, — Коко обняла её первой, потом и я последовала её примеру.

— Мы с Винсом пробудем в городе ещё несколько дней, — продолжила она. — Если захотите снова встретиться, просто дайте мне знать. Он решил показать мне кое-какие достопримечательности, и для этого запланировал особые вечера. Но, прежде чем мы уедем, я хотела бы увидеть вас снова, девочки. Вы ведь больше не приезжаете домой.

Это была правда. Мы избегали Дарлингтон, как чумы, особенно Коко.

— В любом случае, я дам вам знать насчёт Флориды, — напомнила она, нацепив на лицо улыбку. — Жду не дождусь.

Мама поймала такси, а мы с Коко пошли в другую сторону, желая отойти достаточно далеко, чтобы начать обсуждать наше с Тэмми Линн утро.

— Итак, это было... весело, — сказала Коко, когда мы быстро поспешили на юг от центра города.

— Она выглядит счастливой.

— Она всегда так выглядит. Подожди немного. Как только новизна пройдёт, она начнёт копаться в грязном белье и подаст на развод. Ты ведь знаешь, как обстоят дела.

— Но сейчас, кажется, всё по-другому, Ко.

— Честно говоря, — пожала она плечами, — у меня больше нет ни времени, ни сил, чтобы всерьёз думать о маминой личной жизни. Это утомительно, и мы уже взрослые. Это больше не наша забота.

— Тебе легко говорить, — у меня в кармане зазвонил телефон. Мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, кто это. Он всё утро писал мне, умоляя приехать, чтобы мы могли поговорить. Я достала телефон, чтобы прочитать его последнюю просьбу.

— Боже мой! — Коко заглянула мне через плечо и прочла сообщение. — Я думала, ты собиралась с ним покончить.

— Так и есть. Просто ему тяжело смириться с тем, что между нами всё кончено, — солгала я. Потому что мне было так же тяжело, как и ему.

— Положи этому конец, Эддисон, — Коко засунула руки в карманы узких джинсов и застучала шпильками по цементу. Иногда она бывала холодной и твёрдой, как застывший бетон.

Я хотела сказать ей, что всё не так просто. Что это не может произойти в одночасье. И чуть не призналась, что у меня нет достаточной уверенности в своих силах, чтобы отказаться от лучшего, что когда-либо со мной случалось. Вместо этого я выдала ей свою лучшую фразу: «Я работаю над этим», а потом попрощалась и направилась прямо в квартиру Уайлдера.

* * *

Моими первыми словами, когда я его увидела, были: «Это должно прекратиться».

Однако моё тело абсолютно не желало с этим соглашаться.

Мне хотелось броситься к нему, обхватить ногами его тело и упасть в комфорт его мягких простыней. Хотелось почувствовать его глубоко внутри себя, почувствовать его вкус, запах, раствориться в нем.

Но я ничего из этого не сделала.

Я представила себе где-то там альтернативную вселенную, где мы оба смеялись и играли, как два беззаботных любовника. Где-то там Эддисон и Уайлдер жили в их сказке о любви долго и счастливо, только не здесь и не сейчас.

— Тащи сюда свою горячую маленькую задницу, сейчас же, — прорычал он низким, сексуальным голосом, от которого мои трусики мгновенно увлажнились.

Он твой сводный брат!

Как только двери лифта за мной закрылись, Уайлдер втолкнул меня в прихожую и прижал к стене. Он наклонился и прикусил мою нижнюю губу. Уайлдер никогда не был таким агрессивным, и я предположила, что на него повлияла мысль о том, что он потерял меня навсегда. Может быть, это сделало его в отношении меня более голодным?

Я колебалась между тем, чтобы отдаться ему в последний раз и чтобы остаться на месте.

— Я серьёзно. Мы не можем этого сделать.

— Не говори так, — закипел он. Его дыхание участилось, вырываясь из ноздрей, как у разъярённого быка. — Я люблю тебя, Эддисон. Я, блядь, люблю тебя. И никуда не отпущу. Ты моя.

Его руки взлетели к моим щекам и удерживали их, пока он целовал меня в губы.

— Я не считаю тебя своей сводной сестрой. Нет. Ты моя девушка. Ты единственный человек во всём этом грёбаном мире, который меня понимает.

Я не узнавала мужчину, стоявшего передо мной, мужчину, который так отчаянно цеплялся за меня, как потерпевший кораблекрушение моряк цепляется за тонущую спасательную шлюпку. Уайлдер попятился, провёл рукой по волосам и потянул за их кончики. Его покрасневшие глаза говорили о том, что он, возможно, не спал прошлой ночью, хотя, не мне его винить. Я тоже не смогла заснуть.

Но мне лучше удавалось скрывать такие вещи. Снаружи я превратилась в отполированный камень, способный скрывать глубоко внутри несовершенство, чтобы никто не мог увидеть, что я сломлена. И когда всё, что я хотела сделать, это развалиться на кусочки, остальной мир видел девушку, которая, казалось, держала своё дерьмо при себе. Я была обманщицей.

— Посмотри на меня и скажи, что ничего не чувствуешь, — потребовал он.

Моя нижняя губа задрожала. Сначала я произнесла эти слова мысленно, как будто мне нужно было отрепетировать. Это была ложь, и я это знала.

— Я ничего не чувствую.

Его глаза цвета морской волны остекленели.

— Я тебе не верю. Два дня назад ты была моей. А теперь ты ничего не чувствуешь. Хренова лгунья.

Моё сердце болело за него. За меня. За нас.

— У меня нет выбора, Уайлдер. Если я останусь с тобой, это приведёт к определённым последствиям. Не только для меня, но и для всех. Для моей мамы. Для твоего отца. Для моей сестры.

— О, так ты теперь грёбаная мученица, Эддисон? Что, думаешь, тебе нужно пожертвовать своим счастьем, своей жизнью, чтобы все остальные были счастливы?

— Я не эгоистка, Уайлдер.

Он подлетел ко мне, его тело, словно силовое поле, снова прижало меня к стене, даже не коснувшись. Его губы были всего в нескольких сантиметрах от моих, и я не была уверена, то ли он хочет меня поцеловать, то ли укусить, то ли и то, и другое вместе.

— Ты вся такая святая, Эддисон, и это твоя хренова проблема. Что хочешь ты? А? Чего хочет Эддисон Эндрюс?

Я приоткрыла рот, молча умоляя его успокоить мои мысли своими губами. Это работало раньше, это сработает снова. Я это знала. Если он поцелует меня, ничто другое не будет иметь значения, пусть даже временно. Под своей безупречной внешностью я была слабой женщиной. Мне не под силу оставаться, как моя сестра, неподдающимся разрушению бриллиантом.

— Я хочу тебя.

Я стала разглядывать узоры на бетонно-мозаичных полах и опустила голову, словно заявляя, что моё истинное чувство высосало из меня жизнь. Рука Уайлдера обхватила подбородок, приподнимая мой рот к своему и с каждым поцелуем вдыхая обратно жизнь в мою измученную душу. На меня дождём пролилась его несмирившаяся любовь, и жар его тела заставил окружающий мир исчезнуть. Он подхватил меня за талию, отнёс в свою комнату и осторожно положил на кровать.

Мой разум умолял его остановиться, и только после того, как мы оба оказались обнажёнными, я поняла, что моё тело выиграло эту битву. Его руки прослеживали каждый изгиб моей обнажённой плоти, а язык пробовал на вкус моё возбуждение. Я снова принадлежала ему. Борьба была проиграна едва начавшись.

Нужно было признать поражение.

Но я не могла этого сделать.

Ещё нет.

∙ ГЛАВА 16 ∙ УАЙЛДЕР

Выйдя из неё, я устроился рядом, положил голову на подушку и раскинул руки, призывая её в свои объятия. После наших любовных игр она всегда пристраивалась около меня, и, хотя я не был большим любителем обниматься, но всегда втайне наслаждался, когда ко мне прижималась Эддисон.

Она отстранилась и перекатилась на край кровати. Встав с неё, она принялась шарить по полу в поисках одежды, стараясь как можно быстрее одеться.

— Куда ты собралась? — я сел, наблюдая, как её красивое тело скрывается за бронёй дизайнерской одежды.

— Мне не следовало этого делать. Я не должна была спать с тобой, — она повернулась и посмотрела на меня напряжённым взглядом.

Когда она направилась к двери, я соскользнул с кровати, схватил с пола джинсы и натянул их.

— Эддисон, подожди. Куда ты?

— Мне действительно очень жаль. Ты неверно меня понял.

Она взялась за ручку двери, но я врезал по двери кулаком и не дал её открыть, удерживая весом своего тела.

— Давай поговорим, хорошо? Мы можем с этим справиться. Должно быть какое-то решение.

Её полные губы сжались, образуя на красивом лице тонкую жёсткую линию.

— Поверь мне, Уайлдер, если бы существовал хоть один способ всё наладить, я бы уже давно этим занялась. Я не спала всю ночь, думая об этом. О тебе. О нас. Если кто-нибудь узнает, что мы вместе, теперь, когда ты мой сводный брат, это разрушит мою карьеру. Карьеру моей сестры. Ты можешь спрятаться за своей корпорацией. Ты анонимное лицо, скрывающееся за безликим акционерным обществом. Я же и есть мой собственный бренд. Как и Коко. Мы не можем выбросить на ветер всё, чего добились, чтобы стать известными лишь как пара провинциальных деревенщин из Кентукки, которые спят с членами собственной семьи.

— Как кому-то станет это известно? — я почесал в недоумении голову. — Кто, на хрен, сможет узнать, что наши родители женаты, и почему это кого-то должно волновать?

— Ты удивишься, что можно обнаружить, если копать достаточно глубоко. Есть люди, которые не очень рады, что Сюзанну Джетро собираются заменить на Коко. И есть люди, которые убили бы, чтобы заполучить её место, и они спят и видят, как найти причину, чтобы её уничтожить. И все в этом городе знают, что я её сестра. Она пойдёт ко дну, и я тоже.

— Так вот в чём дело?

— Разве у меня есть выбор? — её плечи поникли, голубые глаза уставились в землю, и она сморгнула слёзы. — Ты ведёшь себя так, будто для меня это легко.

Моя рука упала с двери.

— Похоже, ты уже приняла решение.

Когда наши глаза встретились, её губы приоткрылись, и я ждал, что она заговорит, но Эддисон молчала. Ей было что сказать, чтобы всё исправить, но в глубине души я знал, что у неё не хватит смелости.

— Уходи, — я распахнул перед ней дверь, не обращая внимания на поселившуюся в груди боль.

Она глубоко вздохнула и вытерла уголок глаза тыльной стороной кисти.

— Если хочешь, я передам дела и направлю к тебе другого агента.

— Ты что, мать твою, издеваешься? — мои руки взметнулись к вискам, отпустив дверь, которая после этого захлопнулась. — Ты, блядь, разбила мне сердце и прямо сейчас хочешь поговорить о делах? Боже, я видел, как нелогично ты себя вела, когда мы встретились, но сейчас ты поступаешь низко, Эддисон. Думаю, это хорошо, что я узнал, какая у тебя ледяная душа. Просто выключаешь себя по щелчку. Это всё из-за твоей грёбаной карьеры.

— Я старалась быть вежливой, — её голос звучал слабо и жалко, и в нём не хватало уверенности. — Несмотря на всё это, я понимаю, что у тебя есть бизнес, и он должен приносить прибыль.

— Ты очень старалась быть вежливой десять минут назад, когда скакала на моём члене?

Губы Эддисон задрожали, и я понял, что сорвался на крик. Мне было ненавистно, что я заставил её плакать. Ненавистно разговаривать с ней в таком тоне, но я был ослеплён яростью. Я не чувствовал ничего подобного с тех пор, как расстался с Никки, и, чёрт возьми, никогда бы не подумал, что Эддисон хоть отдалённо приблизится к той же категории, что и эта сука.

— Знаешь что? Ты останешься моим агентом. И знаешь почему? Потому что мне, блядь, на тебя не наплевать. Не знаю, почему я это делаю после всего случившегося, но это так. Поэтому я буду твоим клиентом, чтобы твоя мечта стать лучшим агентом в городе могла осуществиться. И когда ты достигнешь вершины, то поймёшь, что это и в половину не будет так здорово, как тебе представлялось. Ты покажешь мне каждую чёртову квартиру на всём Манхэттене. Тебе придётся видеться со мной каждую неделю. И я собираюсь служить тебе постоянным напоминанием того, что могло бы быть. От чего ты отказалась. Единственный парень, кто знал настоящую тебя и любил, на хрен, несмотря на все твои недостатки, которые ты так чертовски упорно стараешься скрыть.

Эддисон постоянно демонстрировала внешнему миру свою успешность. Это и туфли, что она носила. И сумочки. Она всегда высоко держала голову и сверкала улыбкой на миллион долларов, какой бы опустошённой внутри себя не чувствовала. Когда она была со мной, обнаженная, беззащитная и уязвимая, я видел её настоящую. С её неуверенностью и проблемами, как и у всех остальных. С её прошлым, от которого она изо всех сил пыталась убежать. И я, несмотря ни на что, её любил.

Мне наскучило совершенство. Безупречность была для меня слишком поверхностной. Я любил настоящую Эддисон, ту женщину, какой она была внутри. Какой она выглядела без макияжа и с растрёпанными волосами. То, как она ходила, покачивая бёдрами, когда была расслаблена. Её подлинное «Я» наполняло меня вновь возникшим осознанием того, что, возможно, не все в этом мире были мудаками. Что, в конце концов, искренность не умерла.

Я ненавидел переписываться, потому что это заставляло меня чувствовать себя оторванным от мира. Забавно, как такое простое техническое достижение могло вызвать такое сильное чувство одиночества, но я ничего не мог с собой поделать. Эддисон восстановила межличностные человеческие отношения, которых мне все эти годы не хватало, заполнив зияющую пустоту, которую, как я когда-то думал, можно было исправить глупым правилом.

— А если я решу отказаться от тебя как клиента? – спросила она.

– Ты этого не сделаешь, — усмехнулся я. — Нет, потому у тебя слишком высокая мотивация. Ты хочешь занять первое место, и ты сделаешь всё возможное, чтобы этого добиться, даже если это будет означать, что каждый раз, увидев меня, внутри тебя будет умирать маленький кусочек души.

— Ты решил меня наказать? — она снова вытерла слёзы. — Именно это ты и делаешь, так ведь?

Маленькая жизнь, которую она так старательно совершенствовала и держала под контролем, быстро сгорала дотла. Она больше ни черта не контролировала. Мне было её почти жаль.

— Уходи, — закипел я. — Прямо сейчас.

* * *

Прошла неделя, потом другая, и, хотя я смог немного успокоиться, рана всё ещё оставалась свежей и не затягивалась, сочась с каждым моим шагом по городу, который мог быть назван не иначе как нашим.

Улицы, по которым мы вместе ходили. Кофейни и бутики, в которые мы заходили по воскресеньям. Центральный парк. Её маленькая голая попка касалась каждого квадратного сантиметра моей квартиры. Мой любимый свитер, в который она влезала, когда ночи становились слишком холодными. Сторона кровати, на которой она спала. Моя кожа. Мои волосы. Она была во всём, к чему я прикасался, заставляя меня тосковать по любви с каждым вдохом.

Я сжёг в металлическом ведре на крыше дома свои простыни. Это был радикальный шаг. Думал, станет легче или будет символично, или что-то в этом роде. Это только сильнее разжигало огонь, бушующий глубоко в моей душе.

По дороге из офиса домой я проверил телефон. Один пропущенный звонок от Лейни Маккуинн, девушки, с которой до последнего года я время от времени встречался. Моя боль была глубока, и я был всего лишь мужчиной.

— Лейни, — сказал я, отвечая на её звонок, приятно удивлённый тем фактом, что она помнит моё правило не писать смс. Я приложил все силы, чтобы в моём голосе звучало удовольствие, отодвигая тёмные мысли и боль на задний план. — Давненько тебя не слышал. Что случилось?

— Привет, Уайлдер, детка, — проворковала она с сильным бруклинским акцентом. Лейни была современной сексапильной женщиной. Или, по крайней мере, была такой, когда мы виделись последний раз, со стройными ногами бегуньи от ушей и огненно-рыжими волосами, которые контрастировали с безупречной молочно-белой кожей. Она всегда была более чем счастлива скрасить мои одинокие ночи-после-Никки. — Прошлым вечером я была на званом ужине в «Грейз-Сентрал». Это напомнило мне о том разе, м-м-м, когда мы отлучились в туалетную комнату... и…

— Помню-помню, — я мысленно прокручивал в памяти быстрый секс в туалете, который у нас случился посреди скучного ужина.

— Просто подумала о тебе, вот и всё, — сказала она, но я прекрасно понял, что она имеет в виду. — Знаешь, время от времени я вспоминаю о тебе. Обычно, когда мне скучно... ночью... в моей постели…

— Ты дома? — мне больше не нужно было читать между строк. Она хотела трахнуться, а я хотел выкинуть из головы Эддисон.

— Да, а что?

— Я сейчас приеду.

* * *

— Привет, — Лейни стояла у открытой двери, прислонившись головой к деревянному косяку, на её лице появилась распутная улыбка. Как только наши глаза встретились, её язычок пробежался по верхней губе. — Давно не виделись. Заходи.

Она отступила в сторону, при каждом движении её грудь пружинила, и в низком вырезе кофточки мелькала ложбинка. Узкие джинсы облегали длинные ноги и круглую попку, а лицо обрамляли яркие как пламя локоны. Глаза, похожие на два ярких изумруда, сверкали в лучах заходящего солнца, выдавая её возбуждение.

— Рада тебя видеть, — сказала она, закрывая за мной дверь. — О тебе ничего не было слышно. Не знала, может, ты, наконец, встретил хорошую девушку и остепенился.

Я сел на диван, на котором несколько лет назад её трахал. Думал, что, увидев её, получится пробудить ту часть себя, которая использовала секс как спасение, но всё, что я видел, это Эддисон.

Лейни не спеша подошла к дивану, шагнула между мной и кофейным столиком и оседлала мои ноги. Когда она опустилась мне на колени, меня окутал туман её фирменных духов Juicy Couture, и я обнаружил, что грущу о классических Chanel № 5, которые Эддисон использовала для нанесения в стратегических местах: за ушами и на сгибе локтей. Совсем немного, но этого для меня было достаточно, чтобы оценивать каждый раз, когда я её пожирал.

Тепло губ Лейни, прижавшихся к моему лбу, заставило моё тело оцепенеть. Руки, которые к тому времени должны были быть на полпути к её рубашке, парализовало. А член даже не дёрнулся.

Блядь.

Несмотря на то, что я больше не встречался с Эддисон, моё тело, душа и всё, что у меня было, по-прежнему принадлежало ей и только ей. Даже секс без всяких обязательств с Лейни Маккуин не мог заставить меня забыть боль.

Я осторожно стащил её с колен.

— Блядь, Лейни. Мне жаль. Я не могу этого сделать.

— В чём, чёрт возьми, твоя проблема? — она скрестила на груди руки и нахмурила брови.

— Прости, — мне больше нечего было сказать, и уж точно, чёрт возьми, мне не хотелось ни о чём с ней говорить. Рванув к двери, я свалил на хер оттуда.

∙ ГЛАВА 17 ∙ ЭДДИСОН

Я вышагивала по старомодной кухне в затхлом заброшенном жилом доме, каждую минуту поглядывая на часы. Получив информацию, что это здание вот-вот должно будет появиться на рынке, я, как хороший агент, немедленно уведомила об этом Уайлдера и назначила осмотр.

Мы не виделись и не разговаривали две недели. Две очень долгие, мучительные недели. Я пыталась забыться в занятиях бегом и в работе, и всё свободное время проводила, следуя за Коко, как потерявшийся щенок, или разбирая и вновь приводя в порядок свой шкаф. Коко убеждала меня, что я приняла верное для всех решение, и каждую ночь течении первой недели позволяла мне плакать у неё на плече.

— Шрамы останутся навсегда, — говорила она, поглаживая меня по спине, её голос звучал отстранённо, как будто она вспоминала свою собственную боль. — Этого нельзя отрицать. Но со временем будет уже не так больно.

Стук в дверь заставил моё сердце уйти в пятки. Собравшись с духом и расправив плечи, я его впустила. Одетый в итальянский шёлковый костюм с ярко-красным галстуком и в начищенных туфлях, Уайлдер, проходя мимо, кивнул мне с ледяной вежливостью, его холодное, неприветливое поведение сильно отличалось от того каким он был всего две недели назад – человеком, разваливающимся на части.

— Итак, это здание завтра выходит на рынок, — сказала я, приступая к делу и молясь, чтобы развеялось непреодолимое желание поговорить о нас. — Здесь девять квартир, и торговые площади на первом этаже. В настоящее время они заняты прежним арендатором. Уверена, ты уже это заметил.

Он ходил из одной комнаты в другую в маленькой квартирке с одной спальней, засунув руки в карманы и ничего не говоря.

— Тут пять студий, три квартиры с одной спальней и одна с двумя, — добавила я, следуя за ним, но держась на достаточном расстоянии. — Продавец настаивает, что все квартиры конструктивно соответствуют всем нормам. Он как раз занимался реконструкцией здания, когда столкнулся с некоторыми финансовыми проблемами, так что это должно дать нам много рычагов, если ты захочешь ускорить решение вопроса. Я бы посоветовала предложить ему выплатить всю сумму наличными и завершить сделку в трёхдневный срок. Если ты, конечно, заинтересован в этом месте.

Я щёлкнула выключателем, и в комнате на три секунды зажёгся свет, а потом лампочка внезапно потухла.

— Здесь требуется много работы. Этого нельзя отрицать. Мы, конечно, потребуем проверки, — продолжила я, желая в душе, чтобы он заговорил. Его спокойствие мучило меня секунду за секундой. — Расположение – лучше и не придумаешь. Я имею в виду, такой объект и по такой цене появляется нечасто.

Уайлдер повернулся на каблуках и, не сбавляя шага, подошёл ко мне.

— Мне очень нужно, чтобы ты прямо сейчас замолчала.

От его требования мои губы плотно сжались, и я почувствовала давящую тяжесть в груди. Он никогда так со мной не разговаривал. Я знала, что ему больно, но он должен понимать, что и мне тоже.

Уайлдер отвернулся, направился в ванную комнату и стал осматривать шкафчики и сантехнику. При обычных обстоятельствах я бы сообщила ему, что вода отключена или что есть парень, который отремонтирует ванные комнаты со скидкой, но продолжала держать рот на замке, как он и просил.

Мы вернулись на кухню, где на пыльной пластиковой столешнице меня ждала моя сумка.

— Я подумаю и дам тебе знать, — он провёл ладонью по пробивающейся щетине на точёном подбородке, его безжизненные аквамариновые глаза избегали моего взгляда.

Я кивнула, боясь выдохнуть даже слово, которое могло бы вывести его из себя. Мы мгновение стояли в тишине опустевшей квартиры, а затем я первой сделала шаг прочь от Уайлдера, игнорируя его пронизывающий взгляд. Но, дойдя до двери, поняла, что для меня это было уже чересчур. Я не могла уйти просто так.

— Знаешь, мне тоже больно, — поморщилась я, хотя он этого не мог увидеть. Я стояла к нему спиной, и была слишком напугана, чтобы обернуться. — Я скучаю по тебе каждую секунду каждого дня.

Моё сердце ухнуло куда-то вниз, когда, подождав пару секунд, я поняла, что он не собирается ничего говорить. Дрожащей рукой повернув чёрную железную дверную ручку, я вышла в коридор, подняла с пола связку ключей и стала ждать, когда он выйдет.

Когда Уайлдер появился, то направился прямиком к лестнице, не сказав ни слова. Он прошёл мимо, оставив после себя дразнящий шлейф своего одеколона, медленно исчезающий, пока я слышала его затихающие шаги. Пару недель назад мы были любовниками и пытались разобраться с хренью, называемой совместной жизнью.

А теперь он меня ненавидел.

* * *

Я сбросила туфли и погрузила ноющие ноги в мягкий коврик у входной двери. Встреча с Уайлдером этим утром оставила мешанину разрозненных эмоций, сделавших меня неспособной произнести законченные фразы всю оставшуюся часть дня. Я как раз отменяла встречи, назначенные на послеобеденное время, чего никогда раньше не делала, когда Скайлар принесла мне пригоршню шоколадных конфет.

— Ты в порядке? — спросила она меня после того, как я вернулась с показа Уайлдеру объекта на 86-й улице. — В последнее время ты сама на себя не похожа.

Я всмотрелась в её круглые, как у лани, глаза, глаза недавней выпускницы колледжа, которую, кажется, интересовали в жизни только селфи и вечеринки, и мне так не хватало хоть капли её наивности.

— Всё хорошо, — солгала я, сметая конфеты со стола на ладонь, где они начали таять. — Просто устала, — эта часть была правдой. Последние две недели я плохо спала. Холодные простыни и боль в сердце, которую невозможно было игнорировать, не позволяли мне высыпаться. Я засунула в рот конфетку, но не почувствовала вкуса.

Уйдя из офиса пораньше, я направилась прямо домой, намереваясь полностью утопить свою боль в наполненном до краёв бокале красного вина и в самой горячей ванне с пеной, которую я только могла выдержать, в такой горячей, в которую я должна буду медленно опускаться сантиметр за сантиметром, которая обожжёт мою кожу до болезненного розового оттенка. Мне нужно было ощутить боль снаружи, чтобы заглушить боль внутри.

Но не успела я скинуть туфли, как раздался стук в дверь. Я глянула на часы. Было около трёх часов, и я не ожидала доставки. Встав на цыпочки, я прищурилась, глядя в глазок.

Уайлдер.

Должно быть, он видел, как я шла домой.

Пригладив волосы, я открыла дверь. Он до сих пор был в том же костюме и раздражающе красном галстуке.

— Привет.

— Ты говорила серьёзно?

— О чём?

— Что ты думаешь обо мне каждую минуту каждого дня?

Я кивнула, съёжившись за дверью. Наши глаза встретились, и я не могла отвести взгляд, как бы сильно ни старалась.

— Можешь войти, если хочешь, — пробормотала я, прежде чем поняла, что именно говорю.

Он протиснулся мимо меня, наши плечи соприкоснулись ровно настолько, чтобы направить поток животворящей энергии вниз по моему боку, и я закрыла за ним дверь.

— Я имела в виду именно то, что сказала, — подтвердила я, прижимая руку к груди и впиваясь пальцами в шею. — Ничего не изменилось с тех пор, как.…

— С тех пор, как ты ушла. — Он закончил мою фразу так, что я поняла: он всё ещё оставался тем утренним Уайлдером, он до сих пор был так полон боли, что с трудом мог смотреть на меня, не раздувая ноздрей. Его руки лежали на бёдрах, и пряжка его ремня бликовала, отражая послеполуденное солнце, которое просачивалось сквозь занавески в полутёмной квартире. Снаружи всё ещё было светло, но внутри мы стояли в совершенно другом мире, более тёмном мире, где мы не должны были быть вместе. Но быть вместе – это единственное, что могло нас спасти.

— Не знаю, что мне делать, — мой голос сорвался, и на голову обрушился шквал мыслей, которые я обдумывала последние две недели. Я представила себе выражение лица Коко, если мы снова будем вместе. Представила, какое горе это причинит моей матери. Представила, как моя репутация риэлтора рассыпается как пыль, а конкуренты швыряют в мою сторону беспощадные прозвища и слухи.

Уайлдер набросился на меня, пригвоздив к двери пристальным взглядом. Я безуспешно пыталась бороться с горячими слезами, которые жгли глаза, затуманивая зрение. Всё, чего мне хотелось, чтобы он поцеловал меня. Я ещё помнила, каково это, но стала забывать. Каждый прошедший день отодвигал сенсорную память всё дальше и дальше, как сон, увиденный несколько недель назад, и я уже начала забывать детали. Мне нужно, чтобы он смотрел на меня, как раньше, а не как на какое-то ужасное чудовище. Я разваливалась на части, и только его любовь могла меня спасти.

— Помолчи, — приказал он. Его руки нашли мои бёдра, пальцы впились в кожу, как будто он крепко меня держал и не мог отпустить. Мои глаза закрылись. По щекам потекли слёзы. И тогда тепло на моих губах, о котором я мечтала каждую ночь, зажгло внутри меня искру.

Он меня поцеловал.

Поцелуй был мягким и нежным, а не злым и горьким. Его правая рука прошлась по боку вверх и скользнула к щеке, нежно обхватив лицо, а его губы раздвинули мои. Наши языки затанцевали, и его вкус разжёг во мне огонь. Я жаждала Уайлдера, его прикосновений, его вкуса, его запаха. Убеждённая в том, что всё это мне снится, я отказывалась открывать глаза.

Его левая рука двинулась вниз, пока не нашла подол юбки. Он задрал её на талию, потом просунул руку между бёдер и оттянул в сторону шёлковые трусики. Один палец скользнул между моих складочек и нашёл самую сокровенную часть меня. Уайлдер ввёл внутрь один палец, за ним второй, провернул их и стал ласкать меня долго и нежно, медленно и целенаправленно, как будто пытался насладиться временем, которое мы проводим вместе. Его пальцы наполнили меня, а рот в это время трудился над моими губами.

Я даже не пыталась остановить его. Я желала этого. Мечтала об этом каждую ночь в течение двух последних недель. Он каждую ночь мне снился, и я пробуждалась, плача, ото сна больше раз, чем хотела признать.

Уайлдер убрал руку из моей влажности и сорвал с меня трусики. Когда он потянул их вниз, тонкие, кружевные клочки стали царапать кожу, но мне было всё равно. По-прежнему держа глаза крепко зажмуренными, я услышала звяканье пряжки его ремня. Сердце бешено заколотилось в груди. Я только хотела, чтобы ушла пустота. Хотела чувствовать каждый сантиметр его тела внутри себя.

Мои ноги обхватили его бёдра, и ощущение его руки, высвобождающей эрекцию из брюк и располагающей её у моего входа, послало боль прямо в моё сердце. Но в ту секунду, как он в меня вошёл, тяжелая, отягощающая боль исчезла в небытие. Как будто её вообще никогда не было. Обвив его плечи, я полностью ему отдалась.

Но разве это имело какое-то значение? Я в любом случае была его.

Острые ощущения от вторжения его члена без защиты в сочетании с тем фактом, что ничего из этого не должно было произойти, делало каждый толчок в тысячу раз более интенсивным, чем мне когда-либо снилось. По крайней мере, я принимала таблетки, хотя не думаю, что это что-то изменило бы. Я хотела его больше всего на свете, и моё тело готово было перейти в режим самоуничтожения, лишь бы его получить.

Пытаясь подавить стон, мне пришлось прикусить нижнюю губу. Я не хотела на него смотреть. И не хотела знать, смотрит ли он на меня с глубокой тоской или с непримиримой ненавистью. Было похоже, что он меня не трахал, а занимался любовью, и, не видя его лица, было легче притвориться, что всё в порядке. Я легко заменила его нынешнего на того, каким сохранила в своей памяти: сильного и жизнерадостного, со сверкающим в глазах озорством. И без ума от меня.

Моя поясница горела из-за того, что с каждым толчком спина тёрлась о деревянную дверь, но всё это не имело значения. Внешняя физическая боль была ничтожной по сравнению с тем, что происходило у меня внутри. Моё тело и сердце работали в тандеме, впитывая каждую деталь этого момента – от запаха одеколона, исходящего от воротника его белой рубашки, до ощущений от прикосновения его волос, когда я обняла его за шею. Мой разум успокоился, как бы милостиво предоставляя нам всем передышку.

Уайлдер застонал, изливаясь в меня, в тот же миг я перестала сдерживаться, поймав интенсивную волну всепоглощающего удовольствия, мои бёдра бесконтрольно задрожали в ответ на пульсацию его члена.

Когда всё закончилось, он вышел из меня, и я сползла вниз по стене, мои колени подогнулись и угрожали рухнуть на пол. Мне нужно было за кого-то или за что-то уцепиться, прежде чем я упаду.

Я заставила себя открыть глаза, глянув на него впервые с тех пор, как он подарил мне поцелуй, воспоминание о котором навсегда останется на моих губах. Я впитывала его, начиная с двух голубых озёр, заглядывающих в мою душу. Он был настоящим. Он был рядом. Он только что меня трахнул. И я любила каждую секунду этого.

Но как только я осознала тот факт, что он больше не был частью меня, пустота снова проникла в мою душу. Я потянула юбку вниз по бёдрам и заправила блузку. Мне так хотелось с ним заговорить, но я струсила.

Он застегнул брюки, а на мои глаза опять навернулись слёзы. Мне хотелось вернуться к тому, кем мы были раньше. Снова хотелось улыбаться. Хотелось каждое утро просыпаться с ним рядом, спешить после долгого рабочего дня домой и счастливо затеряться в спутанной паутине простыней и секса. Я испытывала необходимость в его пальцах в моих волосах и в его губах, завладевающих каждым квадратным сантиметром моего обнажённого тела.

Неконтролируемый поток слёз скопился в моих глазах, а затем пролился по щекам и брызнул крошечными каплями на босые ноги. Я не смогла бы остановить их, даже если бы попыталась. Мне хотелось быть с ним, но никакое желание или тайные сеансы секса никогда не изменят реальность нашей ситуации.

Уайлдер покинул меня и через несколько мгновений вернулся с салфетками, промокая мне щёки. Как иронично, что именно я причинила ему такую боль, и всё же он был здесь и вытирал мои слёзы.

Я не заслуживала его и всё же нуждалась в нём больше, чем в воздухе, которым дышала. Я поплелась в гостиную, упала в мягкое кресло и уткнулась лицом в ладони. При каждом всхлипывании мои плечи вздрагивали, но лицо оставалось скрытым. Мне не хотелось, чтобы он видел меня такой, и не было сил снова на него смотреть.

— Этот раз был последним, — всхлипнула я. — Это не должно больше повториться.

Его молчание меня убивало. Однозначно меня убивало. Мне необходимо было знать, о чём он думал, хотя, с другой стороны, это ничего бы не изменило.

Существовал только один выход для всего этого: я должна была его разлюбить.

— Пожалуйста, просто уйди, — всхлипнула я в руку.

Тишина.

Я чувствовала его присутствие всего в паре метров от себя. Он секунду помедлил. А потом я услышала, как стук подошв его ботинок эхом отразился от двери. Я по-прежнему не поднимала глаз, пока не услышала, как за ним захлопнулась дверь. Он сделал ровно то, о чём я его попросила, но это не помешало моему сердцу, которое болело с каждым новым ударом, разбиться на бесчисленные осколки.

∙ ГЛАВА 18 ∙ УАЙЛДЕР

Есть определённая власть в невысказанных словах. Вот почему я молчал всё время, пока трахал свою сводную сестру.

Сводная сестра. Когда ты взрослый мужчина, это слово подобно дурацкой шутке. Оно вызывает в воображении образ непослушной, прыщавой маленькой девочки с косичками, которая гоняется за тобой, стараясь раздразнить. Вы вынуждены жить вместе, будто одна идеальная, как на открытке, семья, поскольку ваши родители притворяются, что вы кровные родственники. Вы едете всей семьёй в отпуск и делаете всё возможное, чтобы строить отношения, создавая воспоминания, над которыми однажды, когда вырастете, посмеётесь.

Но у меня не было с ней такого опыта. Ни одна чёртова клетка в моём теле не видела в ней ничего похожего на сестру. У нас не было истории – во всяком случае, такой.

Я проследил, как она шла домой около трёх часов дня, и узнал страдальческое выражение её лица. Оно было таким же, как и у меня, с тех пор как мы виделись утром. Поэтому я последовал за ней. Мне захотелось удостовериться, имела ли она в виду именно то, что сказала.

В мои намерения не входило трахать её, прижав к стене, и похоронить себя в ней по самые яйца, пока она плакала и безмолвно умоляла о большем. В некотором смысле, мы облажались с обеих сторон, и не найти таких слов, которые придали хоть какой-нибудь смысл тому, что мы сделали.

Поэтому я молчал. Так будет лучше. Ей нужно было почувствовать мою любовь, а не услышать об этом. Я мог бы привести миллион причин, почему мы могли – почему мы должны – попытаться заставить это работать, но ни одна из них не смогла бы сдержать пламя, с каким моё тело реагировало на неё, когда мы были вместе.

Насколько мне известно, она знала, что я чувствовал. Мне не было страшно встретиться лицом к лицу с нашей необычной и серьёзной ситуацией и взять то, что принадлежало мне. Но я не собирался гоняться за ней, как какой-то жалкий, тоскующий болван.

Мяч был на её стороне.

* * *

На следующий день я отправился осматривать другое полуразрушенное здание, о котором утром мне написала на почту Эддисон. Я проверил электронную почту, продиктовал адрес водителю, и через двадцать минут он высадил меня перед заброшенным складом в Чайна-тауне.

Я направился внутрь, и с каждым шагом моё сердце сжималось всё сильнее. Когда она рассказала мне об этом объекте, я провёл небольшое исследование, но в тот день меня интересовала не эта недвижимость. Просто мне хотелось снова её увидеть.

Мой рот растянулся в улыбке, когда я представил, что она может сделать. Зная Эддисон, я предположил, что она бы вела себя профессионально и сделала бы вид, что ничего не произошло, а затем невозмутимо прошлась бы, покачивая определённым образом бёдрами, или вторглась бы в моё личное пространство и тихо умоляла бы меня взять её снова.

Отлично. Если бы она этого захотела, я бы ей это дал. У меня не было проблем с тем, чтобы тайком её трахать, дожидаясь развода наших родителей.

Я рывком распахнул дверь в офис склада, прочистил горло и шагнул внутрь.

— Мистер Ван Клиф, — на брошенном здесь кем-то столе сидела молодая блондинка с буферами, вываливающимися из блузки, и ярко накрашенными глазами. Она встала и протянула для рукопожатия руку. Если бы вырез её блузки был чуть ниже, то стали бы видны розовые соски. — Привет, я Скайлар. Ассистентка мисс Эндрюс. Ей очень жаль. Она не смогла прийти, поэтому послала меня. Надеюсь, всё в порядке?

Она попыталась спрятать своё влечение ко мне за широкой, словно приклеенной, улыбкой. Молодые женщины, подобные Скайлар, не умеют скрывать это дерьмо. Она не могла отвести от меня глаз, слишком близко подошла, когда мы выходили из офиса, и продолжала болтать, как нервная, легкомысленная школьница.

Вцепившись в охапку бумаг с описанием собственности, она болтала о недвижимости, как полный дилетант, спотыкаясь на некоторых технических терминах. Если Эддисон не хотела меня видеть, то могла бы, по крайней мере, прислать вместо себя кого-нибудь, у кого есть хоть капля мозгов и немного опыта.

— Прошу прощения, так где, ты сказала, Эддисон? — перебил я её.

Скайлар бросила взгляд влево и нахмурила брови, как будто не ожидала этого вопроса и вынуждена на ходу придумывать оправдание. Она перебросила свои обесцвеченные волосы через плечо и выпятила грудь.

— Думаю, у неё назначена другая встреча. Кажется. Я не знаю.

— Ты же её ассистентка, — сказал я, отступая назад. — И не знаешь её расписание?

— Кажется, у неё появились какие-то дела, — Скайлар вынудила себя нервно улыбнуться и закрутила прядь волос между двумя наманикюренными пальцами. Большие карие глаза оглядели меня с ног до головы, как будто я был парнем, с которым она встретилась, чтобы выпить и потрахаться. Возможно, она даже не осознавала, что делала.

— Не морочь мне голову, — я шагнул по направлению к двери. — Прости, Скайлар. Дело не в тебе. Мне нужно идти.

— Погоди, — окликнула она меня и последовала за мной, стуча по полу каблучками. — Разве ты не хочешь сначала осмотреть остальную часть здания?

Я покачал головой и махнул рукой, направляясь к машине. Моё дыхание было шумным и тяжёлым, мне потребовались все силы, чтобы сохранить самообладание. После того, что у нас было вчера, она должна была хотя бы из приличия предупредить, что не придёт.

Злые, дрожащие пальцы набрали её номер, и как раз, когда я подумал, что звонок сейчас переключится на голосовую почту, она ответила.

— Привет, Уайлдер, — медленно заговорила она, произнося слова робко, почти шёпотом.

— Ты послала свою помощницу? Ты, блядь, издеваешься?

— Успокойся. Что тут особенного. Меня задержали на работе.

— Ты не могла сообщить мне об этом сама?

— Всё случилось в последнюю минуту, и я не думала, что это будет так важно.

— Чушь собачья, Эддисон. Ты точно знала, что делала, — я провёл по лицу рукой, сильно вдавив пальцы в кожу щёк. Уверен, что останутся следы, но мне было всё равно. — Кстати, твоя помощница – ужасная лгунья. И ты должна сказать ей, что это непрофессионально – набрасываться на своих клиентов.

— Надеюсь, к ней ты был добрее, чем ко мне, — слова Эддисон произносила быстро и требовательно, как будто я был обязан любезничать, после того, как она грубо и неумело обошлась с моим сердцем.

— Боже, Эддисон, — прорычал я. — Я только вчера находился по самые грёбаные яйца в твоей сжимающейся киске. Меньшее, что ты можешь сделать, это быть честной со мной и не избегать меня, как какая-то трусиха.

Телефон молчал слишком долго, хотя я слышал её медленное и глубокое дыхание.

— Хочешь честности? Прекрасно. Мне нужно пространство.

— Пространство?! Зачем? Вчера я увидел тебя в первый раз за две недели.

— Мне нужно быть подальше от тебя, чтобы разлюбить.

Её сегодняшний поступок был как удар ножа в сердце, а только что произнесённые слова – финальным поворотом лезвия.

Так вот в чём дело. Она любила меня, но больше не хотела любить. Я не мог продолжать заранее проигранную битву.

— Тебе нужно пространство? — вскипел я. — Отлично. Увидимся на Рождество, сестрёнка.

Я повесил трубку. Это не было благородным ходом, но злой Уайлдер был далёк от благородного Уайлдера.

Мой телефон завибрировал в руке, и на долю секунды я понадеялся, что это, может быть, она звонит, чтобы сказать, что хочет всё вернуть обратно. Что ей плевать на то, что думают другие. Что она хочет быть со мной.

Но это звонил мой отец.

Застонав, я подумал, а не переключиться ли мне на голосовую почту, но, с другой стороны, я не хотел пропустить телефонный звонок. Тот, который всегда получал после того, как он проводил с женщиной энное количество времени вместе. Тот, где он звонил, чтобы сказать, что оставляет её, и всё получилось не так, как он надеялся.

— Привет, пап, — сказал я, возможно, слишком бодрым голосом.

— Уайлдер, привет! Ты ответил, — он, казалось, был приятно удивлён, услышав мой голос, и уж точно не похож на человека, который расторгает брак так скоро, что чернила на документах ещё не успели высохнуть. — Как дела, сынок? Не слышал о тебе с тех пор, как мы пару недель назад уехали из города. Как жизнь?

Я не хотел говорить об этом. Только не с ним.

— Всё в порядке. Что случилось?

— Просто звоню узнать, приедешь ли ты отдохнуть с семьёй через пару недель.

Дерьмо. Я совсем забыл. В тот день, что мы провели вместе, он вскользь упомянул об этом, но мои мысли были так сосредоточены на других вещах, что я не придал этому большого значения.

— Ох, — я стал искать правдоподобное оправдание. — Через две недели? М-м-м…

— Ты сказал, что это не будет проблемой, — сказал он. — Ты мне так сказал. Я забронировал нам дом прямо на пляже с пятью спальнями. Один из тех таймшеров, в которые мне так хотелось, чтобы ты инвестировал вместе со мной.

Так вот в чём всё дело. Ему было абсолютно наплевать на семейный отдых. Просто отец хотел, чтобы я увидел таймшеры, как будто это был последний гвоздь в крышку гроба теневой сделки, которую он хотел провернуть с моей помощью. У меня не было намерения согласиться и дать ему два миллиона долларов из моих с трудом заработанных денег, заткнув ими дыру в каком-нибудь тонущем корабле, но мне придётся придумать, как сказать ему об этом в другой раз.

— Девочки едут? — спросил я.

— Конечно. Тэмми Линн только этим утром забронировала билеты. Я сейчас просматриваю их маршруты. Мне надо знать, собираешься ли ты приехать, сынок. Я мог бы оплатить билеты своей кредитной картой cо «СкайМайлс», а затем списать траты как рабочие, поскольку мы будем смотреть недвижимость.

В моей голове звучали слова Эддисон. Она попросила дать ей пространство. Она не хотела меня видеть. Моё появление во Флориде расстроило бы её, и как бы чертовски меня это ни злило, я не был таким уж большим мудаком.

— Эй, не заставляй меня умолять, — засмеялся отец. — Я правда хочу, чтобы ты приехал. Тэмми Линн так волнуется. Она запланировала все эти большие семейные ужины. Прямо на берегу океана. Всего в нескольких минутах ходьбы от отеля есть красивый, частный пляж. Дом, в котором мы остановимся, только что после ремонта, и в каждой спальне есть собственная ванная.

Он говорил как торговый агент.

— Давай поговорим об это позже, — сказал я. — Мне нужно взглянуть на своё расписание. Я скоро с тобой свяжусь.

— Чем ближе дата вылета, тем дороже билеты, — напомнил отец. Иногда он всё ещё говорил со мной, как будто я был нищим студентом колледжа, а не самостоятельным богатым человеком. — Ты это знаешь. В любом случае, просто дай мне знать.

— Я сам могу купить билет, отец. То есть, если поеду. Ещё раз повторюсь, я дам тебе знать.

∙ ГЛАВА 19 ∙ ЭДДИСОН

— Эддисон, дорогая, что случилось?

Уайлдер как раз повесил трубку, когда мимо прошла Бренда Блисс и случайно увидела, как я промокаю салфеткой глаза. Неожиданно она бросилась ко мне и по-матерински обняла за спину.

— Не знаю, что с тобой происходит, но в последнее время ты сама не своя.

Её слова ранили, но они были правдой. С этим нельзя было поспорить. Я была акулой. Раньше я была упорной и постоянно находилась в положении «включено», поскольку загребала под себя продажу за продажей и всё время заводила рабочие связи. Теперь же я была не чем иным, как плавучей медузой с прозрачными, выставленными на обозрение всех эмоциями, готовой мимоходом ужалить любого, кто осмелится ко мне приблизиться.

— Прости, Бренда, — я резко вздохнула и сосредоточилась на ощущении прохладного воздуха, заполнившего мои лёгкие. — Я просто стараюсь справиться с некоторыми... семейными проблемами... я не должна была позволять им влиять на мою работу, но так уж получилось.

— Почему бы тебе не убраться отсюда? Отдохни до завтра. Нет, до конца недели. Пойди и займись собой, — предложила она. Сама Бренда Блисс практически жила в офисе. Она редко говорила кому-нибудь взять отпуск, особенно с учётом того, что отпуск в мире недвижимости был неоплачиваемым. Если мы не работали, то не было продаж, и агентство Бренды Блисс теряло деньги. — Я хочу, чтобы ты вернулась сюда в понедельник полной энергии. Я хочу увидеть девушку, которую наняла. Девушку, которая очень скоро собирается обогнать всех риэлторов Манхэттена…

Она мне подмигнула и, прежде чем выскользнуть и покинуть мой кабинет, одарила доброй, сердечной улыбкой. Я выключила ноутбук, заперла стол, собрала вещи и отправилась домой.

— Привет, Коко? — я шла домой, но, позвонив сестре, на полпути резко развернулась и направилась обратно в центр города. Я чувствовала себя так, словно у меня из-под ног выбили почву, и была уверена, что она услышит это в моём голосе. — Можно мне приехать?

— Конечно, — сказала она. — Я только что вернулась с занятий горячей йогой, но уже дома. Мне нужно запрыгнуть в душ, но ты можешь просто прийти.

К тому времени, как я приехала, на плите уже свистел чайник, а Коко порхала по кухне, вытаскивая из шкафа керамические кружки и одновременно вытирая волосы полотенцем из микрофибры.

— У меня есть зелёный чай с лимонником, который ты любишь, — она налила мне в чашку горячей воды и разорвала обёртку с чайного пакетика.

— Спасибо, Ко.

— О чём ты хотела поговорить? — её голубые глаза изучали меня. — Подожди. Кажется, я знаю.

Я ожидала, что она закатит глаза. И посоветует быть жёстче. Станет настаивать, что всё сделано правильно, и боль скоро пройдёт. Но вместо этого она забралась рядом со мной на барный стул и положила мокрую голову мне на плечо.

— Ты уже не та, — сказала она. — С тех пор как ты порвала с этим парнем. С нашим новым сводным братом, — она заключила ненавидимое мной слово в воздушные кавычки. — Я скучаю по тебе. По той девушка, какой ты была рядом с ним. Тогда ты был счастливой. А сейчас ты больше не счастлива.

Я наклонила голову к плечу, и моя щека коснулась её мокрых волос.

— Я так по нему скучаю, Ко.

— Ты до сих пор с ним работаешь? Продаёшь ему недвижимость?

— Технически – да. Но думаю, что больше не должна. Видела бы ты его сейчас. Он тоже сам не свой. Как будто его заменили... более тёмной версией. Как будто его сердце почернело. И всё это моя вина.

— Ш-ш-ш, — сказала Коко, садясь прямо. — За это ты можешь поблагодарить Тэмми Линн, это она вышла замуж за какого-то случайного парня, который вдруг оказался отцом Уайлдера. Умеет она выбирать.

— Просто я не могу привыкнуть к тому, что она сейчас так счастлива. Я никогда её такой не видела. Она вдруг стала той мамой, о которой мы всегда мечтали.

— Это ненадолго. Ты же знаешь, что всё это игра. Она притворяется, что ей на нас не плевать, потому что так хочется Винсу.

Я поднесла настоявшийся чай ко рту, сначала подула, а потом сделала осторожный глоток.

— Знаешь, я могла бы подождать, пока всё это не закончится, и она не разведётся с Винсом, но кто знает, когда это случится? За последним парнем она была замужем три года. Уайлдер не станет ждать три года.

— Он поедет во Флориду? — надо полагать, Коко решила сменить тему.

Моё сердце бешено заколотилось, и я поставила чашку.

— Я об этом не думала. Понятия не имею. Сомневаюсь.

— Почему это? — Коко в последний раз взлохматила полотенцем волосы и расчесала их пальцами.

— Я сказала ему, что мне нужно пространство.

Она поджала губы и глубоко вздохнула.

— Я очень надеюсь, что мама разведётся с Винсом. Ненавижу видеть тебя такой грустной. Когда грустно тебе, мне тоже грустно. И я так близка к тому, чтобы сказать тебе просто, блядь, возвращайся к нему.

— Но твоя карьера, — возразила я. Если мои отношения с Уайлдером будут иметь какие-нибудь негативные последствия для её карьеры, я никогда себе этого не прощу. Будучи её сестрой, я не могла так с ней поступить. И если скандал, возникший из-за связи между сводными братом и сестрой, разрушит её карьеру, то я буду следующей. — Я не собираюсь подвергать опасности твоё будущее. Я люблю тебя, Коко. И так с тобой не поступлю.

—Я высоко это ценю, — в её голосе послышался кентуккийский акцент. Она рассказывала мне раньше бесконечные истории об определённой части журналистов и сторонниках Сюзанны Джетро, которые были готовы на всё, лишь бы заполучить хоть кусочек грязи, способной её уничтожить. — Хотя это не сделает меня счастливой, я скажу тебе это. Ты не думала поговорить о нём с мамой? Может, признаешься и расскажешь ей, почему ты так странно себя вела в ресторане? Кто знает. Возможно, она решит на этот раз поставить счастье дочери превыше своего.

— Она любит Винса. Я не могу просить маму его бросить.

— Она не заслуживает такую дочь, — Коко подняла брови. — Ты справляешься с этим намного лучше, чем я думала.

В моей голове вспыхнули слова Уайлдера: «Ты вся такая святая, Эддисон… и это твоя хренова проблема»

* * *

Две недели спустя…

Я отправила Уайлдеру по электронной почте несколько предложений, но не получила ни одного ответа. Даже послала ему несколько рекомендаций для новых агентов. По-прежнему ничего. Я предположила, что это был его способ дать мне пространство. И его нельзя было за это винить. Он делал только то, что я просила.

Не помогало и то, что каждый прогуливающийся по улицам Манхэттена высокий темноволосый мужчина в костюме-тройке был похож на него. Мои глаза искали его везде, куда бы я ни пошла. В каждом ресторане. На каждом осмотре недвижимости. На каждом открытом показе.

Его нигде не было, и я ведь хотела, чтобы он ушёл. Как будто его вообще никогда не существовало.

— Не знаю, как ты, а я готова погреться на солнышке, — Коко вытянула перед собой бледные руки, когда мы заняли свои места в самолёте. — Весна была такая холодная и серая.

— Я взяла напрокат машину с откидным верхом, — сказала я, пихнув её локтем. — Мустанг.

— Ты хоть помнишь, как водить машину?

— Конечно. Это как езда на велосипеде.

— Не совсем.

— Что в этом сложного?

— Ты не водила машину лет восемь. Твоя лицензия ещё действует?

— Конечно. И я обещаю, что доставлю нас туда, куда нужно, хорошо? Просто доверься мне, — я сунула сумочку под сиденье перед собой и вытащила бульварный журнал, который купила в сувенирном магазине. Пролистывая его, я остановилась, когда моё внимание привлёк разворот посередине.

Это была статья о бывшем парне Коко, Бо, и о том, что он по личным причинам навсегда уходит из музыкального бизнеса. В статье цитировались многочисленные близкие к нему источники, заявляющие, что он отказывается давать официальное интервью. Я почувствовала её взгляд через плечо, но она притворилась, что не читает.

— Хочешь – возьми, когда я закончу? Можешь вырезать его фотографию. Поставить в рамку. И целовать на ночь…

Коко фыркнула и закатила глаза.

— Кого это волнует? Я всё равно не знаю из-за чего весь сыр-бор. Не особенно он и велик.

Всю эту ложь она твердила себе, чтобы заткнуть зияющую дыру, которую он оставил в её сердце, когда они расстались после старших классов. Будучи хорошей сестрой, я закрыла таблоид и сунула его в карман переднего сиденья. Придётся прочитать позже.

— Согласна, Ко. Не понимаю, из-за чего вся эта шумиха.

— Могу я предложить вам шампанского? — прервала нас стюардесса с широкой профессиональной улыбкой на красивом лице. Мама и Винс купили нам билеты, но, регистрируясь, мы доплатили, чтобы перейти в первый класс. Когда Коко летала первым классом, её, как правило, оставляли в покое, да и я не собиралась отказываться от дополнительного места для ног.

Четыре часа спустя мы ехали по шоссе I-95 с откинутым верхом, и ветер трепал наши волосы. Ну, во всяком случае, мои волосы он точно трепал. Поскольку Коко решила последовать примеру Джеки Кеннеди и повязала свои тёмные локоны шёлковым шарфиком. После прибытия в Коко-Бич, мы нашли пляжный домик и припарковали машину на круговой подъездной дороге.

— Они действительно постарались, — заметила я, когда мы стали вытаскивать наши нагруженные сверх меры чемоданы из багажника мустанга. Аренда этого белого пляжного домика с верандой вокруг и солнечной террасой, должно быть, стоила небольшое состояние, хотя я предполагала, что всё это оплачивалось из кармана Винса. Он походил на человека, который любил направо и налево щеголять наличием у него кучи денег. Он был агентом по продаже недвижимости. Некоторые агенты должны создавать образ богатства и огромного успеха, чтобы получать более крупные контракты. Я полагала, что Винс чувствовал необходимость создавать этот образ в режиме 24/7, потому что была чертовски уверена, что у него не было необходимости производить впечатление на нас.

— Привет, привет, — крикнула Коко, когда мы оказались внутри. Прозрачные занавески, прикрывающие расположенные в задней части дома открытые двери, привели нас на крытую веранду, где мама и Винс наслаждались маргаритой в бокалах с обсыпанными солью краями. Внутри дом был немного старомодным, оформленным в цветовой гамме, начиная от зеленоватой морской пены до таких оттенков персика, о существовании которых я даже никогда и не знала, но, находясь на отдыхе, меня это нисколько не беспокоило. Люди останавливались здесь не из-за комнат в морском стиле. А из-за вида на океан.

— Они здесь! — мама встала и практически подбежала к нам с нелепой улыбкой на лице, кинувшись обниматься.

Винс тоже встал – одна рука в кармане, другая сжимает напиток со льдом – и приветливо помахал нам рукой, что было оценено по достоинству, так как на самом деле мы ещё не находились в тех отношениях, когда уместно обниматься.

— Присаживайтесь, девочки, — сказала мама, направляясь на кухню. — Я налью вам выпить. У нас есть аппарат для приготовления маргариты!

Солёный океанский бриз развевал мои волосы, и тёплый, густой воздух был подобен успокаивающим объятиям. Мне это было нужно. Мне нужно было уехать из города, прочь от Уайлдера и работы. Мы собирались остаться здесь на пять дней, и я твёрдо намеревалась валяться на песке и всю неделю не шевелить ни единым мускулом.

— Уайлдер должен уже скоро приехать, — сказал Винс, снова садясь и делая глоток своего коктейля.

— Ч-что ты сказал? — запнулась я. Его слова выбили из моих лёгких воздух. Я взглянула на Коко, которая подняла брови, как будто тоже ни черта об этом не знала. Мои щёки опалило, а руки сжались, пока я жадно глотала влажный воздух. — Я думала, он не приедет.

Может, дело было даже не в том, что я не знала, придет он или нет. Просто посчитала само собой разумеющимся, что его не будет. Я попросила его дать мне пространство, и он послушался. Его приезд во Флориду, чтобы провести неделю в одном доме со мной, сведёт на нет все предпринятые им попытки избегать меня последние две недели.

И хотя я была убеждена, что расстояние – это именно то, что мне нужно, чтобы разлюбить Уайлдера, реакция моего тела при одном только упоминании Винса о его приезде сказала мне, что это ещё не конец. Далеко не конец.

— Вот и мы, девочки, — мама поставила перед нами два наполненных до краёв бокала, и я практически рванула к ним. — Как прошёл полёт?

— Хорошо, — сказала Коко, вертя ножку бокала между большим и указательным пальцами. С тех пор как сестра увидела статью о Бо, она всё время терялась в своих мыслях. Каждый раз, когда я смотрела на Коко, у неё было какое-то отсутствующее выражение лица.

Шум, донёсшийся из дома, привлёк внимание к открытой раздвижной двери позади меня. Шаркающих шагов и звука волочимого багажа было достаточно, чтобы подсказать мне, что почётный гость прибыл. Я никак не могла собраться с мыслями. Так как не планировала его увидеть.

— Уайлдер, мой мальчик! — Винс встал и направился в дом. — Я так рад, что ты решил приехать!

Ох, так он не собирался здесь появляться?

Я повернулась к нему и мрачно улыбнулась. Нам предстоит на этой неделе постараться, чтобы всё было хорошо.

— Привет, Уайлдер. Как ты?

— Привет, сестрёнка! — его тон был саркастическим, хотя я уверена, что была единственной, кто это заметил. Он наклонился и обнял меня, крепко сжимая и заставляя вдохнуть опьяняющий запах его лосьона после бритья. Который несколько недель назад стал для меня таким родным.

— Хочешь выпить? Присаживайся здесь, — Винс предложил сыну свой стул, который оказался прямо напротив меня, а сам направился внутрь. Появившись через минуту с пивом, он протянул его Уайлдеру.

— Спасибо, папа, — сказал Уайлдер с улыбкой Уолли Кливера, открывая банку пива и делая глоток. Его глаза держали меня, не отпуская, в своём плену.

Я одними губами беззвучно произнесла слово «что» и сморщила нос. Что он пытался сделать?

— Ну, раз уж все в сборе, я лучше пойду готовить ужин, — мама вскочила и направилась внутрь, тихо и счастливо напевая мелодию.

— С вашего позволения я бы хотел перед едой прогуляться по пляжу, — сказал Уайлдер, всё ещё глядя прямо на меня. Он выскочил из-за стола и направился по тропинке, ведущей прямо к песчаному пляжу.

— В чём дело? — повернулась ко мне Коко, и я пожала плечами.

— Без понятия, — ответила я.

— У нас с собой есть несколько карточных игр, — сказал Винс. С тех пор как мы приехали, он ни разу не убрал с лица слащавую киношную «папочкину» улыбочку. — Подумал, может, после ужина мы впятером посидим здесь и весело по-семейному развлечёмся?

— О, семейный вечер, — прошептала Коко достаточно громко, чтобы я могла её услышать. Когда Винс отвернулся, я ткнула её локтем в бок.

Мой взгляд по-прежнему был прикован к Уайлдеру, наблюдая, как он медленно брёл босиком по песку, держа в одной руке туфли, а в другой – пиво. На нём были выцветшие красные шорты и мятая голубая рубашка навыпуск. Я никогда раньше не видела его просто одетым. Он всегда был в костюме и галстуке, или, по крайней мере, в поло и кашемировом свитере. Его волосы были растрёпаны, и, судя по маленькому эпизоду ранее, он определённо был не в себе.

Можно с уверенностью сказать, что Уайлдер Ван Клиф дошёл до ручки.

∙ ГЛАВА 20 ∙ ЭДДИСОН

— Ой, смена направления! Ход к Эдди, — воскликнул Уайлдер, когда мы позже этим вечером играли в «Уно». Он бросил жёлтую карту на центральную стопку, держа в руке холодное пиво. Когда началась игра, Уайлдер настоял, чтобы сесть рядом со мной, и продолжал постоянно сменять направление в игре, чтобы стратегически делать ход на меня. Каждый раз, выбирая цвет, которого, как он знал, у меня не было, он подталкивал меня локтем или на короткое мгновение наклонялся ко мне.

— Не знаю, как вы, ребята, но мне нравится быть старшим братом.

Коко и я обменялись взглядами, прежде чем я сказала:

— Тебе определённо нравится это слово.

Он обнял меня за плечи, притягивая к себе.

— Всю свою жизнь я хотел младшую сестрёнку. И теперь, наконец, получил. Точнее, двух.

— Повезло тебе, — пробормотала я.

Он накрыл руку моей мамы, и она, покраснев, бросила на Винса счастливый, полный любви взгляд.

Если бы они только знали…

—Итак, Уайлдер, — сказал Винс. — Завтра тебе исполняется двадцать восемь. Тэмми Линн с удовольствием испечёт тебе торт.

Она никогда в детстве не пекла нам на день рождения торты.

— О, это слишком мило с твоей стороны, Тэмми Линн. Ты не обязана делать это для меня. — Он вытащил карту и ткнул меня локтем в бок, показывая, что теперь моя очередь.

— Ох, пожалуйста. Мне этого хочется. Для меня так много значит, что ты здесь появился, чтобы присоединиться к нам, — сказала она. — Когда Винс сообщил, что ты можешь не приехать, я испугалась, что тебе не хочется принимать нас в свою семью. Я рада, что ты передумал.

— Итак, приятель, ты собираешься остепениться в ближайшем будущем? — Винс отхлебнул из стакана, бросил на стол красную карту с цифрой три и переложил в руке оставшиеся карты. — Ты не становишься моложе! Когда я был в твоём возрасте, у меня уже был ты.

— Знаешь, у девочек так много подруг и связей в городе, — выпалила мама. — Уверена, они могли бы познакомить тебя с какой-нибудь милой молодой женщиной.

— Спасибо, но – нет, — сказал Уайлдер, поворачиваясь ко мне. — Моё сердце уже кое-кому принадлежит.

— Ты не говорил мне, что с кем-то встречаешься! — Винс перегнулся через стол и ударил Уайлдера кулаком в плечо. — Ты, старый пёс. Расскажи нам о ней.

Моё сердце сильно застучало в груди, и выпитая ранее маргарита стала бурлить в животе, угрожая подняться к горлу. Неужели он уже оставил прошлое позади? Так скоро?

— Давай посмотрим... — Уайлдер откинулся на спинку сиденья, уголки его губ приподнялись в улыбке. — Она немного моложе меня, но это не страшно, потому что она ведёт себя, будто ей больше лет.

Мои глаза расширились. Я внимательно слушала, уставившись в свои карты. Тут же представляя себе кого-то вроде Скайлар: молодую, с огромной грудью и красивую. Уайлдер мог легко заполучить любую понравившуюся ему девушку, просто щёлкнув пальцами.

— Я избавлю вас от подробностей, — сказал он, его челюсть напряглась, а поза внезапно стала жёсткой. Раздражающая личина старшего брата быстро потускнела. — Она особенная. Это всё, что я могу сказать. Я понял это с момента нашей первой встречи.

Меня вдруг затопила резкая слабость, в лёгких не стало воздуха. Мне необходимо было прилечь. Представить его с другой женщиной, реальной или выдуманной, – это было уже слишком.

— Так ты думаешь, что встретил свою единственную? — спросил Винс, расплываясь в улыбке.

— О, не думаю. Я знаю, — Уайлдер швырнул карту в стопку и толкнул меня локтем. — Твой ход, сестрёнка.

— Чего же ты ждёшь, сынок? Когда ты думаешь её пригласить? — наклонился вперёд Винс, с нетерпением ожидая ответа. Я предположила, что людей поколения наших родителей, людей, которые женились молодыми и иногда неоднократно, очень беспокоил тот факт, что Уайлдер в свои двадцать восемь до сих пор не женат.

— Никогда, — Уайлдер положил на стол карты рубашкой вверх, допил своё пиво и повернулся, чтобы посмотреть прямо мне в глаза. — Она меня не любит.

Я чуть не подавилась слюной и поднесла руку ко рту, пытаясь справиться с приступом кашля. Всё это время он говорил обо мне.

— Что? — Винс нахмурил брови, сомкнув их на переносице. — Это просто смешно. Разве можно тебя не любить?

— Не знаю, папа, — сказал Уайлдер, глядя на меня. — Хотел бы я её спросить, но она немного замкнута.

Мама вытерла глаза и окинула его сладкой улыбкой с горьким привкусом.

— Я очень надеюсь, что ты однажды встретишь кого-то особенного, Уайлдер. И, может быть, забудешь об этой девушке. В, любом случае, она тебя не заслуживает.

Я допила остатки своей маргариты и сморгнула наворачивающиеся на глаза слёзы. Отодвинувшись от Уайлдера, повернулась к Коко. Потому что не знала, сколько ещё смогу выдержать.

— Полагаю, я просто не то, чего она хочет. С этим ничего нельзя поделать, — Уайлдер поднялся и пошёл на кухню, по-видимому, чтобы выпить ещё, но вернулся с бутылкой воды. Даже в пьяном оцепенении он понимал, что должен остыть.

— Может, когда-нибудь она изменит своё мнение, — сказала мама, когда он вернулся.

— И я буду ждать, когда она это сделает, — ответил он бесцветным голосом, открыл крышку и сделал глоток. — Потому что это то, что ты делаешь, когда кого-то любишь. Ждёшь, и неважно, насколько это может быть трудно.

— Ну, не жди слишком долго, сынок, — рассмеялся Винс. — В море полно рыбы. Раскинь сеть пошире, и кого-нибудь поймаешь. Может быть, найдёшь кого-то, кого полюбишь ещё больше. Похоже, она того не стоит.

— Прошу прощения, мне нужно выйти, — выскользнув из-за стола, я направилась внутрь, захватив в фойе свой чемодан, и поднялась наверх в пустую комнату для гостей. Я больше не могла это выносить. Не могла сидеть и слушать, как он признаётся мне в любви.

Я его любила до чёртиков. Только не могла быть с ним. Он никогда не был тем, кто мне нужен.

И он был всем, что я хотела.

∙ ГЛАВА 21 ∙ УАЙЛДЕР

Мы сыграли ещё один раунд в «Уно», хотя мой ум был далёк от игры. Пустое место рядом со мной и прохладный океанский бриз, заменивший её присутствие, напомнили мне, что, возможно, я слишком далеко зашёл.

Но ей нужно было услышать, что я хотел сказать, и если это единственный способ, то так тому и быть. Я никак не ожидал, что она побежит наверх, чтобы скрыться от меня, и был почти уверен, что видел, как она плачет.

— Уно! — закричала Коко, держа в руках последнюю карту. Ещё один круг, и она выложила свою карту, синюю семёрку. — Окей, следующую игру я пропускаю.

— На самом деле, думаю, что на сегодня хватит игр, — сказал я. — Я тоже ухожу.

Я встал. Мне нужно было как-нибудь найти её в этом большом белом доме.

— А мы с Винсом немного прогуляемся по пляжу, — сказала Тэмми Линн, хватая его за руку. — Ночь слишком прекрасна, чтобы отказаться от этого.

Коко встала, собираясь уходить.

— Мне нужно поработать на моём ноутбуке. Если кому-нибудь понадоблюсь, я буду в семейном номере.

Подождав, пока все разойдутся, кто куда хотел, я вошёл внутрь и поднялся по лестнице. В доме было пять спален, и я не знал, где она решила спрятаться, но был чертовски уверен, что найду её.

Первая дверь, в которую я постучал, ответила мне тишиной, и я её распахнул. Ничего, кроме маленькой пустой комнаты с персиковыми стенами и голубым покрывалом с выцветшими ракушками.

За второй дверью, в которую я постучал, тоже не было слышно ни звука, но когда я туда ворвался, меня встретили полураскрытые чемоданы, вероятно, принадлежащие папе и Тэмми Линн.

Я постучал в третью дверь в конце коридора.

— Уходи, — всхлипнула Эддисон.

Динь, динь, динь.

Я проигнорировал её мольбу, вошёл, закрыв за собой дверь, и направился туда, где она лежала, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в самое уродливое одеяло лососевого цвета, которое я когда-либо видел. Солёный океанский бриз, проникающий в открытые окна, колыхал прозрачные занавески.

Мы должны были смеяться, болтать и веселиться. Мы должны были попытаться наладить хоть какое-то подобие дружеских отношений. Мне следовало быть с ней повежливее, а, может, вообще не стоило здесь появляться.

— Послушай, мне жаль, — сказал я, медленно присев там, где она лежала и тихо плакала в подушку. — Я не должен был говорить то, что сказал там внизу. По крайней мере, не так, как я это сделал.

Она оглянулась через плечо, её голубые глаза были мокрыми с разводами чёрной туши.

— Но я имел в виду каждое сказанное слово, — забравшись на кровать, лёг рядом с ней и, схватив её ногу, перекинул через своё бедро. Затем, положив руку ей на поясницу, крепко прижал к себе.

— Ты ведёшь себя так, — всхлипнула она, — будто я не хочу быть... с тобой... но ты ведь знаешь, что это не... это не так.…

Я погладил её по голове, успокаивая, пока она плакала на моей груди.

— З-зачем ты сюда пришёл? — спросила она.

— Блядь, я не знаю. Подумал, что, может, если ты увидишь меня снова, то вспомнишь, как сильно любишь. Я отчаявшийся мужчина, милая. Облажавшийся и отчаявшийся мужчина, и это был мой последний жест отчаяния.

— Как будто возможно забыть, что я люблю тебя, — всхлипнула она. — И никогда не переставала, Уайлдер. Никогда.

Не раздумывая, я наклонился и сцеловал её солёные слёзы. Мои губы всё ещё оставались прижатыми к её теплым, нежным щекам, когда она подняла голову и, глядя в глубь моей души блестящими глазами, поцеловала меня.

— В последний раз, — прошептала она, поднялась и оседлала меня. Наши пальцы переплелись. — Мне не хватает того, как ты смотришь на меня.

Я пристально всматривался в глаза девушки, чей мир бешено вращался, выходя из-под контроля, и она знала, что я единственный, кто мог это исправить. Мои руки тянулись в темноте комнаты, пока не дотронулись до её лица, половина которого сияла в бледном лунном свете, льющемся через открытые окна. Она ухватила пальцами край своего топа, стянула его через голову, потом наклонилась и поцеловала меня снова. В ту секунду, как её тело прижалось к моему, я перевернул Эддисон, пригвоздив её к кровати.

Она любила, когда я контролировал её тело. Когда говорил, что ей делать. Когда она отдалась мне, то призналась, что никогда не чувствовала себя более живой. Моя рука скользнула между нами, я расстегнул её джинсы и стянул с бёдер.

Я слез с кровати.

— Сними всё. Сейчас же.

Она погасила облегчённую улыбку и охотно подчинилась, расстегнув лифчик и спустив чёрные кружевные трусики вниз по стройным ногам.

— Ложись на живот, — приказал я. Она перевернулась и уткнулась щекой в подушку, в которую только что плакала. Мои руки дрожали, пока я раздевался, расстёгивая пуговицу за пуговицей. Достав из бумажника презерватив, я раскатал его на своём затвердевшем члене и забрался обратно на кровать. Скользнул руками под её бедра, пока не добрался до её киски. Легко ввёл палец внутрь, чему способствовал переизбыток влаги. — Боже, похоже, ты и правда этого хочешь.

Она кивнула, закусив губу.

— Да, хочу. Так сильно.

— Не разговаривай.

Я наклонился к полу и схватил кожаный ремень. Зацепив его за железное изголовье кровати, обернул вокруг её запястий. Я бы предпочёл заниматься с ней в этой постели любовью, а не трахать, но просто следовал её желаниям. Затем схватил её чёрные трусики, скомкал их и осторожно засунул ей в рот. Моя правая рука вернулась к её сладкой киске, и я приятно удивился, что она стала ещё влажнее.

Собрав её волосы на затылке в конский хвост и откинув его назад, я прошептал ей на ушко:

— Мы должны вести себя тихо. Не издавай ни звука.

Она кивнула, как только я отпустил её волосы. Мои руки, нежно касаясь, прошлись по её обнаженной спине, остановились на круглой попке, обхватили бёдра и подтянули вверх, заставив встать на колени. Погладив её задницу, я резко шлёпнул по ягодице, наверняка оставив отпечаток.

—М-м-м, — застонала она, когда боль от шлепка покинула её нежную кожу.

— Тихо, Эддисон, — прорычал я. — Ты же не хочешь, чтобы я сделал это снова?

Я опять скользнул пальцем в её возбуждённое лоно, обнаружив, что она расслабилась больше обычного, как будто хотела меня сильнее всего на свете. Схватившись рукой за основание члена, я начал медленно, сантиметр за сантиметром, вводить его в неё.

В ответ на глубокое проникновение её бёдра качнулись ко мне. Удерживая их, я входил и выходил из неё, сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Мои руки поглаживали её тело, прослеживая каждый изгиб и впадинку, чувствуя, что всё это принадлежало мне. Заявляя права на каждый её сантиметр.

То, как она двигалась, подсказывало мне, что Эддисон хочет большего, но она знала, что ей нельзя говорить. И мне нужно было понять то, что она хотела сказать. Я трахал её жёстче, намного жёстче, чем когда-либо прежде, она трахала меня в ответ, вращая бёдрами и выгибая спину, пока мои пальцы играли с её набухшим клитором.

При каждом толчке её округлые груди подпрыгивали, и слабые, неконтролируемые вздохи, вырывавшиеся из её полуоткрытого рта, давали мне понять, что она уже была близко. Я сбавил темп. Мне хотелось наслаждаться этим, и хотелось быть уверенным, что она тоже наслаждалась.

Я вышел из неё, понимая, что это был мучительный шаг, который скоро окупится. Она так и оставалась в прежней позе, с поднятой вверх попкой, уткнувшись лицом в подушку и со скованными запястьями, и я был готов продолжить.

— М-м-м! — застонала она, когда её тело снова приняло меня. Я шлёпал её по заднице с каждым толчком, время от времени давая ей передышку. То, как Эддисон двигалась в ответ, сказало мне, что она сдерживала страсть, распирающую её сердце, и никогда не позволит ей выйти наружу. Склонившись над ней и сжав бёдра, я вколачивался в её набухшую розовую киску, пока она не кончила на мой член, и я высвободил в неё накопившееся отчаяние и чувство безнадёжности.

Я рухнул на Эддисон, наши тела были потными от влажного воздуха Флориды, просачивающегося в открытое окно. Мы прилипли друг к другу, как липучки, и я вытащил трусики и снял кожаный ремень с её запястий.

Соскользнув с неё, лёг на противоположную сторону кровати, пытаясь отдышаться. И когда я меньше всего этого ожидал, она устроилась на моей руке. Как делала раньше.

— Что такое? — прошептал я.

Она потёрлась носом о мою грудь и положила ладонь мне на живот.

— Я завтра уезжаю, — сказал я, понизив голос. Я не знал, сколько прошло времени, но понимал, что уже поздно. И не забыл, что стены пляжного домика были тонкими, как бумага, и за ними находились три ничего не подозревающих души, которые разрушили бы этот момент для нас, если бы узнали, что мы только что сделали.

— Почему?

— Я не смогу быть рядом с тобой и не желать прикасаться к тебе. Не смогу притворяться. Думал, что смогу, но ничего не выйдет.

— Ты не должен уезжать... — её голос дрогнул, и она обняла меня крепче. — Дерьмо. Ты прав. Они поймут, что что-то не так, если ты будешь тайком приходить в мою комнату.

— Похоже, кто-то не разлюбил меня, как планировал, — поддразнил я, проводя кончиками пальцев по её руке.

— Вовсе нет, — хихикнула она. — Ты серьёзно сказал, что подождёшь меня?

— Да, — я резко втянул в себя воздух. — Не думаю, что у меня есть выбор. Сердце хочет того, чего хочет. Я никогда не встречу другую девушку, которая заставит меня чувствовать даже половину того, что заставляешь меня чувствовать ты.

Я перекатился на бок, перевернув её на спину и прижав к кровати. Даже с засохшими разводами туши вокруг её красивых голубых глаз, она всё равно оставалась красивой.

— Ты забываешь, что я инвестор, — прошептал я, прижимаясь губами к ложбинке между её грудями. — Я очень терпеливый человек, Эддисон. Я могу ждать очень долго, если знаю, что в итоге получу то, что хочу.

Она улыбнулась, когда я взял её руки и поднял их над головой. Потом лёг сверху, придавив её. Просто мне очень захотелось почувствовать тепло наших обнажённых тел, когда ночной воздух холодил кожу.

Я поцеловал её левую грудь, прямо над дерзким розовым соском.

— Это инвестиция. — Мои губы переместились к её ключице. — Это ещё одна инвестиция. — Я поцеловал её нежную шею. — И ещё одна инвестиция…

Она рассмеялась, и всё сегодняшнее напряжение исчезло.

— О чём, черт возьми, ты говоришь?

— Однажды эти инвестиции дойдут до нужной стадии, — объяснил я. — И тогда придёт время их обналичить.

— Обналичить?

— Да, обналичить. Жениться на тебе.

Её рука взлетела к моему лицу, обхватив челюсть, и она посмотрела на меня точно так же, как тогда, когда мы впервые поняли, что абсолютно не контролируем то, что происходит между нами.

— Смешной способ ты использовал, но, кажется, я поняла, — улыбнулась она.

— Так здорово снова увидеть тебя, — сказал я. — Настоящую тебя. Не безумную.

— Согласна. Я немного волновалась за тебя. Скажи, тебе становится страшно, когда…

— Когда то, что я люблю, у меня отнимают? Ага. Это чувство очень давно мне знакомо. Прости, — я притянул её к себе, снова целуя мягкие губы и наслаждаясь их сладким вкусом.

— Что нам делать до развода родителей? — спросила она и внезапно погрустнела.

— Давай не будем об этом беспокоиться, — погладил я её по щеке. — Давай просто наслаждаться этим. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Всю ночь она пролежала в моих объятиях, и мы разговаривали до двух или трёх часов ночи, стараясь говорить тихо. В какой-то момент я, должно быть, заснул в её постели, потому что следующее, что я помнил, кто-то стучал в её дверь.

— Эддисон?

Я вскочил.

— Блядь, Эддисон. Там твоя мама.

— Чёрт, — сказала она, решая, как поступить. Мы оба посмотрели на пол, где была разбросана наша одежда. — Залезай в шкаф.

Я подлетел к шкафу, сдвинул одну из зеркальных створок в сторону, залез в него и медленно и тихо его закрыл.

— Эддисон, ты встала?

— Подожди, мам. Уже иду, — услышал я ответный крик. Через минуту голос её мамы стал ближе, как будто она сидела на кровати Эддисон.

— Уже девять часов. Ты не собираешься вставать? Кажется, Коко что-то упоминала о пробежке по пляжу. Было бы мило с твоей стороны составить ей компанию.

— Хорошо, — сказала она.

— Ты видела Уайлдера? — услышал я вопрос Тэмми Линн. — Утром его не было в комнате.

Дерьмо.

— Гм, нет, вчера вечером я легла спать сразу после игры. И не видела его. Прости.

— М-м-м.

— Что?

— Просто каждый раз, когда он рядом с тобой, ты ведёшь себя так странно. Не могу понять, в чём дело, но это заметно. Я ещё не знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, он всегда такой умный и чувствительный, или старается из-за нас.

Я подавил смех.

— Ты уверена, что всё в порядке, детка? — снова спросила Тэмми Линн. — Ты знаешь, что можешь всё мне рассказать.

Давай, Эддисон. Скажи ей. Это твой шанс.

— Уверена, мам. Всё хорошо.

— Что ты думаешь о Винсе, милая? — cпросила Тэмми Линн неожиданно бодрым тоном. — Он тебе пока нравится?

— Да. Я имею в виду, он, похоже, делает тебя счастливой.

— Думаешь, мы хорошая пара? Он так отличается от моего обычного типа.

— Он не в коже, не покрыт татуировками, и он не ездит на мотоцикле, но я думаю, можно смело сказать, что он на ступеньку выше остальных. Почему ты спросила? У тебя появились сомнения?

— Нет, нет, — настаивала Тэмми Линн. — Мне просто интересно, что ты об этом думаешь.

Пространство между ними слишком надолго заполнилось тишиной, а затем послышался звук шаркающих шагов, двигающихся к двери.

— Приводи себя в порядок, милая, и спускайся к завтраку. Надеюсь, Уайлдер где-то здесь поблизости и скоро появится.

— Может, он потерял сознание на пляже. Прошлой ночью он казался немного пьяным, — предположила Эддисон.

— Кто знает?

Раздался щелчок захлопнувшейся двери, и Эддисон подошла к шкафу.

— Боже мой! Мы чуть не влипли.

— Ты должна была ей сказать.

— О чём ты говоришь?

— О нас. Она спросила, всё ли с тобой в порядке. Тебе следовало быть честной.

Эддисон опустила плечи и сложила руки у сердца.

— Она так счастлива. Я не могу всё разрушить. Прости. Но это не меняет моих чувств к тебе. Ничто не сможет это изменить.

Эйфория от ночи, проведенной с ней в моих объятиях, испарилась в разрежённом, солёном морском воздухе. У меня не было права на неё злиться. Она ничего не обещала, и это я заставил её замолчать, когда она попыталась заговорить о будущем.

— Не сердись, — умоляли меня её голубые глаза. Она потянулась ко мне, положив тёплую ладонь на мои скрещенные руки. Подойдя поближе, Эддисон приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала меня в губы. — Пожалуйста, не уезжай сегодня домой. Останься здесь. Просто останься. Давай не будем падать духом. Мы всё решим, когда вернёмся домой.

∙ ГЛАВА 22 ∙ ЭДДИСОН

С тех пор, как мы вернулись из Флориды, прошла неделя. У меня впереди был намечен для Уайлдера показ очередного объекта, но я случайно увидела его на улице. Я возвращалась в офис со встречи с клиентом и неожиданно столкнулась с ним, поэтому мы зашли в маленькую кофейню, заказали горячие напитки и дружески поболтали.

После недели, проведённой вместе в пляжном домике, мы оба согласились, что должны держаться друг от друга на расстоянии. Больше никаких тайных встреч для занятий сексом. Больше никаких украденных взглядов. Мы пообещали друг другу оставаться профессионалами, неважно, насколько это ранит. И пообещали не встречаться с другими людьми, что было очень легко с моей стороны, так как в любом случае у меня на свидания не было времени.

Тёплым майским утром я скользнула в кожаное офисное кресло, проверила электронную почту и улыбнулась, увидев письмо от Уайлдера, в котором говорилось, что он хочет сделать предложение по одному из складов, которые я показывала ему несколько недель назад. Его присутствие в качестве клиента означало, что я могу, даже немного уменьшив свою рабочую нагрузку, всё равно преуспеть профессионально, что было замечательно. Сколько себя помнила, я всегда работала без сна и отдыха.

А Кайл, похоже, на каждом шагу терял клиентов, и я не была уверена, приложила к этому руку Бренда Блисс или Уайлдер каким-то образом поработал закулисным магом. В этой отрасли он знал многих людей и был одним из самых влиятельных инвесторов, которых я когда-либо встречала, но никогда не вёл себя подобным образом. Я не посчитала нужным спросить об этом Уайлдера, не желая знать правду. Хотя, если он и имел какое-то отношение к постепенной кончине карьеры Кайла, то, вероятно, всё равно бы не признался.

На столе зазвонил телефон. Звонила мама.

— Привет, мам, как дела? Я на работе, — ответила я.

Она вздохнула в трубку, медленно и тяжело. Когда она так делала, это никогда не означало что-то хорошее. Я уже слышала подобный вздох раньше. На самом деле, даже несколько раз.

— Я ухожу от Винса.

Я возблагодарила Бога за то, что она не могла видеть широкую улыбку, появившуюся в этот момент на моём лице.

— О, нет, мама. Почему? Что случилось?

— Просто я с ним несчастна, милая. — Это было похоже на звук спускаемого воздушного шарика, а гнусавый голос говорил о том, что она лежит дома на диване. Я представила её лежащей на спине, левая рука прижата ко лбу, будто она была больна.

— Но вы оба выглядели такими счастливыми. В Нью-Йорке и на пляже. Я никогда раньше тебя такой не видела, — я почесала затылок. Как-то ничего не складывалось.

— Не пойми меня неправильно, Эддисон, он хороший человек. Но просто до слёз утомляет меня тем, что всё у него всегда должно быть идеально. Идеальная жена. Идеальная маленькая жизнь. Идеальная семья. Если он купит мне ещё один костюм из J.C. Penney, думаю, что умру.

— Но, мне казалось, что ты хотела именно этого. Идеальную семейную жизнь.

— Я думала, что это может сделать меня счастливой. Но этого не произошло. Я такая же несчастная, как и раньше. Мне не надо было выходить за него замуж, — простонала она. — Когда же я научусь, а? Мне пятьдесят три года.

— Пятьдесят восемь.

— Ну, хорошо. Мне пятьдесят восемь лет, и у меня за плечами четыре неудачных брака.

— Пять.

— Пять, не важно. Мне так неловко, — я услышала, как она всхлипнула, хотя мне показалось, что её рука на секунду прикрыла трубку. — Боже, он ужасно целуется. У него нет ни одной татуировки. Он каждую ночь ложится спать в девять. И, ради всего святого, я удивлена, что он до сих пор не предложил спать в разных кроватях.

Забавно, как такой мужчина мог быть отцом Уайлдера.

— Я понятия не имела, что он такой ванильный, мам.

— Что ж, урок усвоен, — сказала она. — Думаю, мне нужно какое-то время побыть одной.

Тэмми Линн произносила эту фразу миллион раз. И она потеряла смысл много лет назад.

— Да, может, тебе стоит какое-то время побыть одной.

— Кроме того, — вздохнула она, — Дакота мне всё рассказала.

— Прошу прощения?

— Я всё знаю о тебе и Уайлдере. — Моё сердце заколотилось, и ответ застрял в горле. — Это многое объясняет, — рассмеялась она. — Я имею в виду поведение, когда вы оба сбежали из ресторана. И тот прорыв плотины во время игры в «Уно». Наверное, я была слишком слепа, чтобы этого не видеть. Дакота заполнила все пробелы.

— Она никогда не умела держать язык за зубами, — задумчиво проговорила я, втайне благодарная ей.

— Как бы то ни было, на днях у меня был долгий разговор обо всём с твоей сестрой, и это окончательно утвердило меня в решении оставить Винса. Я с ним несчастлива, а ты хочешь быть с Уайлдером. Это не проблема, милая. Ты понятия не имеешь, что это значит – знать, что ты ради меня собиралась отказаться от своего счастья. Ты хорошая дочь, а я тебя не заслуживаю.

— Ты точно расстаёшься с Винсом? — спросила я. Мой мозг был в состоянии шока и недоверия, и я с трудом могла осознать, как судьбоносно меняется смысл нашего разговора. Что-то насчёт того, что я хорошая дочь. Возможно, мне следовало сосредоточиться на её добрых словах, и в любой другой день они вошли бы в историю. Тэмми Линн никогда не говорила комплименты, не те, что обнажали самые её сокровенные чувства.

— Разумеется, — ответила она.

— Ты не передумаешь?

— Никогда. Я приняла решение.

— Мама? — горячие слёзы затуманили моё зрение, собрались в уголках глаз и пролились на стол.

— Да, детка? — ласково произнесла она.

— Спасибо.

Я повесила трубку и тут же набрала номер Коко.

— Не могу поверить!

— Что? — нарочито медленно протянула слова Коко, и я представила её озорной взгляд.

— Мне только что позвонила мама. Сказала, что ты выдала ей всю информацию о нас с Уайлдером. — Мне хотелось просто задушить Коко в своих объятиях, но намного веселее было заставить её немного понервничать.

— Ну, да? — согласилась Коко. — Я это сделала.

— Зачем?

— Затем, что ты моя сестра, и я люблю тебя больше, чем могу выразить, и хочу, чтобы ты была счастлива, — сказала она. — Ты заслуживаешь счастья, Эддисон. Ты должна быть с Уайлдером.

— Давно я тебе говорила, как сильно тебя люблю? — Мои мысли в полном восторге метались из одной стороны в другую. В ту же секунду, как у меня появился шанс, я собиралась найти Уайлдера, где бы он ни был, и кинуться к нему в объятия. — Мама сказала тебе, что уходит от Винса?

— Да, она упоминала об этом. Но именно ей хотелось быть той, кто всё тебе сообщит, поэтому я ничего не рассказала. Знаешь, после всего, через что мама заставила нас пройти, когда мы были молодыми, я решила, что теперь её очередь принести жертву, чтобы один из нас смог быть счастливым.

— Можно на это посмотреть и так.

— Я понимала, что ты слишком добрая, чтобы что-то сказать, поэтому мне пришлось вмешаться. Было невыносимо видеть, как она фланировала, словно Бетти Крокер, под руку с Винсом, когда ты каждую ночь, засыпая, плакала.

— Спасибо, Ко. Серьёзно. Спасибо тебе.

— Я всего лишь делаю свою работу, — рассмеялась она. — Для этого и нужны старшие сёстры, верно? Вмешиваться в чужие дела и исправлять ошибки.

— Ты – связующее звено, знаешь это? Ты всегда была связующим звеном в нашей маленькой семье.

— Ладно, хватит этого сентиментального дерьма. Повесь трубку и найди его. — Коко не могла не командовать. Просто она была так устроена.

* * *

— Позвони мне сразу, как услышишь, — оставила я голосовое сообщение на автоответчике Уайлдера, потому что он не ответил на мой звонок. Мне ничего не оставалось, как сидеть и барабанить пальцами по столу. Остаток дня прошёл совершенно бесполезно.

Я подхватила свои вещи и сказала Скайлар, что иду на встречу с клиентом, хотя на самом деле направилась в офис Уайлдера. Я была там всего один раз, когда мы только начали встречаться. Он должен был только заглянуть туда и взять документы. Это случилось вечером после работы, и мы решили порезвиться на его столе, но были прерваны уборщицей.

Я улыбнулась пока шла в сторону его работы, стуча каблучками по тротуару.

— Мне нужно встретиться с Уайлдером Ван Клифом, — сказала я его помощнице чуть позднее.

— Он сейчас на селекторном совещании, — сообщила она, щёлкая по экрану компьютера. — Похоже, он освободится через час. Если хочешь, можешь подождать его здесь.

— Это очень срочно, — доброжелательно улыбнулась я. — Можно мне просто войти? Я не буду прерывать его звонок. Мне просто нужно… мне необходимо его увидеть.

— Мне очень жаль. Я не могу позволить тебе войти туда, — отрезала она.

— Я его девушка.

— Мистер Ван Клиф ни с кем не встречается. Хорошая попытка, — её губы изогнулись в улыбке

Я резко вздохнула, уговаривая себя, что она просто делает свою работу.

— Обещаю, у тебя не будет неприятностей, если ты просто позволишь мне туда войти.

— Мистер Ван Клиф очень требователен насчёт…

— Поверь мне, дорогая, я знаю, как он может быть требователен, — мне больше не хотелось стоять и спорить с его питбулем. Вцепившись в сумочку, я развернулась на каблуках и направилась прямиком в его кабинет.

— Ты не можешь туда войти! — закричала она со своего рабочего места.

Я ворвалась в его кабинет, где он сидел, откинувшись на спинку стула, в то время как мужчина на другом конце провода бубнил о начальной цене и возможном повышении ставок.

— Эддисон? — произнёс он одними губами. Его брови сошлись на переносице, и он склонил голову набок.

Я подпрыгивала, как легкомысленная школьница, хлопала в ладоши и улыбалась, как полная идиотка. Но мне было всё равно. Я собиралась сообщить лучшую новость в своей жизни моему самому любимому во всём мире человеку.

— Эй, Дэррил, можно я тебе перезвоню через минутку? — прервал его Уайлдер. — Случилось кое-что срочное, с чем мне нужно разобраться. Просто дай мне несколько минут, ладно?

— У меня нет ни минуты свободной, Уайлдер, — хмыкнул в трубку Дэррил.

— Знаю, знаю. Дай мне немного времени.

Уайлдер положил трубку, а я забралась к нему на колени и оседлала.

— Ты расскажешь мне, что происходит? — спросил он, обнимая меня за талию.

— Это случилось. Винс и Тэмми Линн разводятся, — самодовольно ухмыльнулась я.

— Ты шутишь? — он обхватил моё лицо ладонями и приблизил к своему, крепко прижимаясь ко мне губами. — Итак, что это значит?

— Всё, Уайлдер. Это значит всё.

Он поднялся, подхватив меня под задницу, усадил на свой стол и прижался ко мне бёдрами.

— Так вот оно что? Мы можем, наконец-то, быть вместе?

— Угу. — Я уткнулась носом в его шею, вдыхая чистый запах лосьона после бритья, а он зарылся пальцами в мои золотистые волны.

Уайлдер нежно собрал в кулак мои волосы, отводя мою голову от своей шеи, пока наши глаза не встретились.

— Есть кое-что, что ты должна прямо сейчас обо мне узнать.

— Ты о чём? — я прищурилась, мысленно молясь, чтобы он не сбросил на меня какую-нибудь бомбу. Не сейчас. Не тогда, когда всё шло так хорошо.

— Что бы ни случилось, я больше никогда тебя не отпущу.

∙ ЭПИЛОГ ∙ ЭДДИСОН

— Дамы и господа, пожалуйста, прошу вашего внимания, — Бренда Блисс стояла на трибуне перед несколькими тысячами манхэттенских агентов по продаже недвижимости. Это было ежегодное торжество, проводимое в конце года «Манхэттенской ассоциацией профессионалов продаж», время, когда объявлялись десять лучших агентов в городе. Бренда была секретарём ассоциации, но ей нравилось, когда все обращали на неё внимание, поэтому она вызвалась быть в этом году ведущей. По крайней мере, так она сказала мне, когда дала понять, что необходимо моё присутствие.

В банкетном зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь звяканьем столового серебра, когда присутствующие стали поворачиваться к Бренде. Уайлдер сунул руку под скатерть и крепко сжал мою ладонь. В этом году я вкалывала как проклятая, ставя моим главным приоритетом инвестиционную компанию Уайлдера. Я рыскала по городу, изучала наводки и подсказки, находя для него объекты для перепродажи и несколько отличных долгосрочных проектов.

— Большое спасибо всем за то, что вы сегодня с нами, — сказала Бренда после того, как наши уши отложило от писка микрофона. — Я знаю, что в это время года у всех у нас миллион дел, и на улице выпало много снега. Мы все предпочли бы уютно устроиться в наших особняках и квартирах с бокалом бренди перед тёплым камином. Возможно, вы предпочли бы смотреть из окон своего временного пристанища, как город, который мы все любим, украшает сверкающий снег.

Толпа разразилась вежливым смехом.

— Но, в конце концов, мы все здесь не без причины. Нам нравится то, что мы делаем, и мы хотим чествовать наших лучших коллег. Каждый год только немногие избранные могут получить желанный титул одного из лучших, и ещё меньше могут быть признаны лучшими из лучших. В этом году я рада объявить, что самый лучший агент во всём Манхэттене – один из моих сотрудников.

Уайлдер сжал мою руку, и я посмотрела вниз на наши переплетённые пальцы, бриллиант огранки «Кушон» на моём левом безымянном пальце переливался в приглушённом сиянии мерцающих свечей, которые украшали стоящие вокруг нас столы.

— Я работаю с этой молодой женщиной с тех пор, как несколько лет назад она стала моей ассистенткой. Говорят, сливки всегда поднимаются вверх, и, дамы и господа, позвольте мне сказать вам, Эддисон Эндрюс – это самые лучшие сливки – элита. Пожалуйста, поприветствуйте риэлтора года «Манхэттенской ассоциации профессионалов продаж», Эддисон Эндрюс!

Уайлдер отпустил мою руку и встал, когда я подобрала подол своего длинного платья и направилась к подиуму принять награду. Я была убеждена, что в этом году её не получу. Ходили слухи, что несколько других агентов в последний момент заключили контракты, которые могли выкинуть из игры мои последние цифры, но у них, видимо, ничего не вышло.

— Вау, — сказала я, сжимая гладкое блестящее золото в потной ладони. Маленькая награда, золотая фигурка высотного здания, оказалась тяжелее, чем я себе представляла. — Всем огромное спасибо. Я этого не ожидала.

Аплодисменты прекратились, и я оглядела полутёмную комнату в поисках Уайлдера. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и наблюдал с гордой улыбкой на своих сексуальных губах.

— Я хотела бы поблагодарить Бренду Блисс за то, что несколько лет назад она взяла меня под своё крыло. Дала мне шанс, и для меня очень важно, чтобы она сегодня мной гордилась.

Я сглотнула, в горле пересохло. Это был момент, ради которого я так много работала. Почему это было не так удивительно, как я всегда себе представляла?

— Также хочу поблагодарить моего жениха Уайлдера Ван Клифа за то, что он всегда верил в меня и никогда не отказывался от нас, даже когда становилось тяжело. Мне хотелось бы также сказать большое спасибо моей сестре, Коко Биссетт, — я взглянула на наш столик, где по другую сторону от моего кресла сидела Коко. — Если бы не она, меня бы здесь не было. Когда мы были маленькими, мы пообещали всегда помогать друг другу в осуществлении наших мечтаний, какими бы недостижимыми они ни оказались. Я могу искренне сказать, что не стояла бы здесь сегодня, если бы не её поддержка и всё, что она для меня сделала.

Мужчина, стоявший слева от сцены, жестом попросил меня заканчивать. Я улыбнулась, чувствуя себя актрисой на вручении «Оскара» или что-то в этом роде. Я предполагала, что для многих этот тривиальный маленький праздник недвижимости был фарсом. Ничего не значил. Но для меня достижение вершины карьеры в столь молодом возрасте, несмотря ни на что, означало целый мир.

— Ещё раз спасибо. — Я подняла свой трофей в воздух и сошла со сцены, подхватив шёлковую ткань из органзы своего тёмно-синего платья. Мне хотелось на всю жизнь запомнить звук аплодисментов.

— Молодец, милая, — сказал Уайлдер, когда я села, наклонился и поцеловал меня в щёку. — Я знал, что у тебя всё получится.

— Спасибо, — я уткнулась носом в его шею.

В течение следующего получаса Бренда Блисс стояла на сцене, раздавая награды, и я на это время потеряла себя в аквамариновых глазах Уайлдера, а остальной мир вокруг исчез.

Вскоре после того, как был подан ужин, приглашённая группа начала играть классические песни Синатры, и посетители разбрелись по залу, общаясь друг с другом.

— Эддисон, — Бренда подлетела к нашему столику и крепко меня обняла. — Я так горжусь тобой. Ты не представляешь, как мне было трудно держать это в секрете. Мне уже неделю, как было всё известно!

Уайлдер бросил на меня взгляд, и я кивнула. Утром я сообщила ей свою новость.

— Мне очень жаль, что ты покидаешь меня, но я не могу сказать, что упрекаю тебя, — сказала Бренда, имея в виду бомбу, которую я сбросила на неё этим утром. Я открывала собственное агентство, и когда мы поженимся в следующем году, оно войдёт в корпорацию Уайлдера.

Мы уже назначили дату свадьбы. Одиннадцатого мая. Примерно год назад мы смогли снова быть вместе. У меня было пять месяцев, чтобы спланировать свадьбу и создать свою компанию. Жизнь вот-вот станет суматошной, но в лучшем смысле этого слова.

— Я знаю, ты справишься, — сказала Бренда, поглаживая меня по спине. — И, если тебе когда-нибудь понадобится помощь или ты захочешь поговорить, я всегда на расстоянии телефонного звонка. Только не переманивай моих агентов! — рассмеялась она, хотя я понимала, что Бренда не шутит. Мне никогда не пришло бы в голову переманивать кого-нибудь у неё. Это не мой стиль, и последнее, что мне было нужно, это большая красная мишень на спине моего нового агентства.

— Тебе не о чем беспокоиться, — заверила я её. — Я так не поступаю. Ты же знаешь.

— О, дорогая, я знаю, — улыбнулась она, и в уголках её глаз появились морщинки. — Не могу поверить, что ты меня бросаешь. Но я за тебя счастлива. Ты это заслужила.

Она перевела взгляд с меня на Уайлдера.

— Желаю вам всего самого лучшего, — попрощалась она, исчезая в толпе болтливых продавцов.

Мы вместе с Уайлдером прошлись по залу, и я посмотрела на часы.

— Ноги меня убивают.

— Снаружи нас ждёт водитель, — он наклонился, вдыхая мой запах. — Если ты хочешь уйти сейчас, я обещаю, что не буду сопротивляться.

— Мне кажется, что я должна остаться. Это моя ночь. — Но на самом деле мне не хотелось оставаться. Я поднялась на Эверест и достигла вершины, но сейчас устала. Мне хотелось домой.

Он взял мою руку, поднёс ко рту и поцеловал ладонь.

— Мы будем делать всё, что пожелаешь. Сегодня всё для тебя.

У меня на сердце потеплело. Он заставлял меня каждую ночь чувствовать, что это моя ночь.

— Иногда я смотрю на тебя и до сих пор не могу поверить, что ты вся моя, — сказал он, наклоняясь ко мне, его голос на фоне шума казался тихим урчанием.

— На веки вечные, — ответила я, закрыв глаза и упиваясь его словами, желая навсегда запомнить, каково это – стоять на твёрдой земле после самого беспокойного года моей жизни.

* * *

— Куда мы едем? — спросила я, когда мы покинули банкет. Мне не удалось сдержать зевок, и я умирала от желания вылезти из платья и переодеться во что-нибудь более удобное. Такси, похоже, направлялось в центр, а не в Сохо.

— Ты правда хочешь знать? — спросил он, его лицо ничего не выражало, но глаза блестели на фоне городских огней.

— Я думала, мы едем домой. Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы. — У меня перехватило дыхание, и я наклонила голову, пытаясь разглядеть дорожные знаки.

Он схватил меня за запястье, притянул к себе на колени и обхватил ладонями лицо.

— Милая, позволять время от времени всему идти своим чередом – это нормально. Или ты забыла?

Городское такси подъехало к отелю «W» – месту, где всё началось.

Заметки

[

←1

]

Двадцать лет назад дети в гетто носили рубашки с поднятыми воротниками, теперь это тенденция распространилась среди мальчиков братства и студентов-первогодков.

[

←2

]

Британский бренд, специализирующийся на производстве сексуального нижнего белья и купальников. Выпускает также аксессуары и парфюмерию

[

←3

]

Один из трёх крупных районов Манхэттена наряду с Даунтауном и Аптауном

[

←4

]

Wilder (англ.) – растрёпанный, неистовый

[

←5

]

Американский магазин секонд-хенд

[

←6

]

Американская сеть магазинов по продаже модной одежды известных брендов

[

←7

]

Растение семейства злаковых, происходящее из Индии и культивируемое ради получаемого из его корней эфирного ветиверового масла. Эфирное масло ветивера обладает древесным, сухим, лесным ароматом, с оттенком горького шоколада и дыма

[

←8

]

Отсылка на мелодраму «Splendor In The Grass» Элия Казана, 1961г. Название картины навеяно строчками Уильяма Вордсворта: Ничто не может вернуть час/ великолепия в траве и цветка славы/ Скорбеть не будем, но найдём/ мы силу в том, что нам осталось. В фильме рассказывается о запретной любви двух старшеклассников.

[

←9

]

Наиболее популярный пенсионный план (накопительный пенсионный счёт) частной пенсионной системы в США. Своё название план получил по номеру статьи Налогового кодекса США

[

←10

]

семья, состоящая из родителей и детей, либо только из супругов. Ей противопоставляется сложная патриархальная семья традиционного типа, в состав которой входит несколько поколений, и неполная семья

[

←11

]

американский комедийный телесериал (1969-1974 гг.), в котором рассказывается о многодетном овдовевшем отце, который женится на вдове с тремя детьми

[

←12

]

американский сериал (1957-1963 гг.) рассказывает о жизни обычной американской семьи из пятидесятых

Оглавление

∙ Аннотация ∙

∙ ГЛАВА 1 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 2 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 3 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 4 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 5 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 6 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 7 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 8 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 9 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 10 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 11 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 12 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 13 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 14 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 15 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 16 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 17 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 18 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 19 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 20 ∙ ЭДДИСОН

∙ ГЛАВА 21 ∙ УАЙЛДЕР

∙ ГЛАВА 22 ∙ ЭДДИСОН

∙ ЭПИЛОГ ∙ ЭДДИСОН Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg