«Волшебное очарование Монтаны»

Хр-руп!

Стоя под слабой струйкой ледяной воды в душевой без дверей, которую дедушка построил шестьдесят пять лет тому назад, Моника Скай никак не ожидала услышать треск ломаемой ветки. Подобный звук означал лишь одно — опасность.

Тело будто пронзило током. Моника кинулась к дробовику, прицелилась и выстрелила в смутный силуэт неповоротливого зверя. Вой, очень похожий на человеческий вопль, прорезал воздух. Моника напрягла зрение, пытаясь разобрать, что за существо корчится на земле. При чувстве опасности ей не нужно было дневного света: по запаху, по звуку она сразу понимала, откуда исходит угроза. За двадцать лет жизни среди диких зверей Моника научилась стрелять быстро и без промаха. В мыльной пене, стекающей по стройной спине и ногам, она скрылась за высокой сосной, где оставила тонкое льняное полотенце, принадлежавшее ее бабушке Аделаиде, еще до того, как они с дедушкой осели в этих краях в конце 1920-х. Моника накинула его на себя. В критических ситуациях не до одежды.

Девушка бросилась в хижину за старым фонарем, с которым частенько преследовала лисиц, волков или диких горных кошек, то и дело нападавших на домашний скот, и приблизилась к стонущему существу, подстреленному ею.

— Проклятье! Ты что — задумала убить меня? — услышала Моника искаженный от боли мужской голос.

— Да. — Она подняла высоко над головой фонарь и бесцеремонно уставилась на мужчину.

— Почему? Я же ничего не сделал!

Моника подумала, что мужчина застонал громче прежнего не столько из-за физической боли, сколько желая подчеркнуть несправедливость учиненной над ним расправы.

— Нарушения права частной собственности уже достаточно…

-..чтобы приговорить к смерти? — прервал ее незнакомец. — Ты чокнутая?

— Кое-кто говорит, что да, — промолвила Моника, выразительно пожав плечами.

Не сводя с нее глаз, с искаженным от боли лицом, мужчина поднялся на ноги, стараясь не делать резких движений, поскольку ствол ружья был направлен ему в голову.

— Они правы! О, господи! — Он зажал ладонью бедро, из которого сочилась кровь. — Я заблудился, понятно?

— А по-моему, ты всего-навсего любитель подглядывать, — с угрозой в голосе возразила она. — Ты часто этим занимаешься?