«Красота в пепле»

Красота в пепле (fb2) - Красота в пепле (пер. Книжный червь | Переводы книг | Каллихен | Коул Группа) (Чарующе поверженные - 1) 1597K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Микалеа Смелтцер

Оригинальное название: Beauty in the Ashes

by Micalea Smeltzer 2014

«Красота в пепле»

Микалеа Смелтцер 2018

Перевод: Роуз Гведонян

Редактор: Елена Букова, (Анастасия Кудимова, Люба Ли (1-5), Виктория Цветкова (1-3)

Вычитка: Ксюша Попова

Русификация обложки: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Пролог

Кэлин

Жизнь подобна пламени.

Какое-то время оно горит ярко, потом огонь мерцает и медленно замирает, пока наконец одно маленькое дуновение не гасит его, и остается лишь пепел.

В доме было тихо, но я все же подождал еще десять минут, прежде чем уйти. Несмотря на то, что я слышал храп отца, необходимо было убедиться, что он действительно спит.

Последний побег стоил мне месяца свободы. И я не собирался повторять подобную ошибку.

Открывая окно своей спальни, я старался не шуметь. Рама скрипнула, и я замер на месте, желая удостовериться, что никто в доме не слышал звук. А потом чуть не подпрыгнул, когда увидел, что дверь в ванную, примыкавшая к комнате сестры, открыта.

— Кэл, что ты делаешь? — спросила она, стоя в дверях в пижамных шортах и майке. Глаза Кейлы были такими большими, что она походила на куклу.

— Разве не очевидно? — прошептал я, указывая на полуоткрытое окно.

— Если мама с папой тебя поймают, тебе крышка, — прошипела она, заходя в мою комнату так, будто та принадлежала ей. Пронырливая маленькая сестричка была ни на что не годна. Мы выросли из того возраста, когда я мог заставить ее замолчать с помощью конфет.

— Ни за что не могу пропустить эту вечеринку, Кейла, — застонал я. — Я нападающий и должен быть там.

— Я тоже хочу пойти. — Она вызывающе расправила плечи.

— Нет! — прошипел я сквозь зубы. Никогда не потащу свою шестнадцатилетнюю сестру на вечеринку старшеклассников. Не только из-за возраста. Просто я хотел, чтобы она осталась дома, тогда мне не пришлось бы смотреть, как на нее пялятся мои друзья. Кейла была слишком милой и невинной, чтобы ее заполучил один из этих уродов. Я бы убил их, если бы они хоть пальцем ее тронули.

— Хорошо, тогда я иду будить маму. — Кейла повернулась, собираясь сбежать из моей комнаты.

Подавшись вперед, я схватил ее за руку.

— Нет, — сурово сказал я. — Не будь маленькой сукой-сплетницей.

Она опешила от моих резких слов. Да, мы с Кейлой препирались, как делают обычные братья и сестры, но мы ладили гораздо лучше, чем большинство из них. И она не привыкла, чтобы я вел себя так грубо.

— Отпусти меня. — Сестра вцепилась в ту руку, которой я удерживал ее. — Нельзя быть таким придурком, Кэлин. — Вырвавшись, она направилась обратно в сторону ванной и остановилась в дверях. — Я ничего не скажу маме и папе, но ты будешь мне должен.

— Интернет… — улыбнулся я.

Она собралась уходить, но что-то заставило меня окликнуть ее.

— Кейла…

— Да? — Она остановилась, ее светлые волосы взметнулись вверх.

Я хрипло произнес:

— Я люблю тебя. Ты же знаешь, верно?

Глядя на меня, она закатила ясные голубые глаза. Мы были очень похожи. Настолько, что многие верили, будто мы близнецы.

— Не прокатит. Ты все еще должен мне, хрен моржовый.

Я хмыкнул.

— Поверь мне, я в курсе.

Удивительно, что она не сильно сопротивлялась. По всей видимости, сестра знала настоящую причину того, почему я не хотел брать ее с собой. И еще, вероятно, отступила и потому, что хотела избежать возможной драки. Из-за которой родители могли бы узнать, что мы оба сбежали.

— Удачи! — улыбнулась она, закрывая дверь в ванную.

— Спокойной ночи, Кейла-Белль, — сказал я так тихо, что она не услышала.

Настежь открыв окно, я вышел на крышу и присел. Подождал минуту, чтобы убедиться, что Кейла не появится ни с кем из родителей, и только потом закрыл его.

Спускаясь с крыши по карнизу, я увидел красные огни задних фонарей автомобиля Кайла, который ожидал меня ниже по улице. Опустившись на живот, я медленно пополз вниз, цепляясь за края. Спускаясь на землю, я осторожно спрыгнул, пытаясь не пораниться.

Эта часть прошла тихо и без шума.

Я встал и... Дальше будет совсем другая история…

Я побежал вниз по улице к белому автомобилю Кайла.

— Чувак, какого хрена так долго? — спросил он, когда я наконец-то скользнул на пассажирское сиденье.

— Сестра застукала, — пробормотал я.

Кайл усмехнулся, мне не понравилась его улыбка.

— Почему не взял ее с собой? Она горячая, и, уверен, кто-то мог бы позабавиться с ней.

Сжав кулаки, я пристально посмотрел на него.

— Не говори так про мою сестру.

Кайл поднял руки в притворном жесте, ухмылка играла на его тонких губах.

— Это правда. Многие парни хотели бы заполучить ее.

Замахнувшись, я ударил его по лицу. Меня не волновало, был он моим другом или нет. Никто не станет говорить такое о моей сестре. Надеюсь, он поймет это, как и другие ребята.

— Бл*дь, Кэлин, ты действительно ударил меня?!

— Да, ударил! Может быть, научу тебя, как использовать свой рот. Говорить так о моей сестре - плохая идея, — зарычал я. — Хочешь, я начну говорить о твоей сестре?

— Моей сестре четырнадцать! — возразил он.

— А моей только шестнадцать! — Я продолжал смотреть на него испепеляющим взглядом.

— Хорошо, как скажешь, чувак. Она не стоит того, чтобы ты снова бил меня, — прошипел он.

Наконец мы отъехали от обочины.

— Где вечеринка? — спросил я.

После того, как мы выиграли футбольный матч, мне пришлось отправиться домой на ужин - мои родители были сторонниками семейных ужинов. Иногда «семейное время» могло быть серьезной занозой в заднице, поскольку мешало тусоваться с друзьями. Но когда я услышал рассказы некоторых парней о том, как испортились их семьи из-за отсутствия внимания со стороны родителей, я был безумно благодарен своим предкам за настырность.

— В бухте, — ответил он, делая резкий поворот. Я знал, что лучше не жаловаться, иначе он и вовсе ускорится.

В бухте было недостаточно мест для всех. Она располагалась в скале у озера и предоставляла великолепное укрытие от окружающих. Пока мы не сильно шумели, большинство людей не знали, что мы были там.

— Лия тоже там будет... — небрежно сказал Кайл, краем глаза наблюдая за моей за реакцией.

Мы познакомились с ней несколько недель назад. Она старалась держать меня на расстоянии, но я смог разрушить стену между нами. Она получала удовольствие, играя в недотрогу, а я наслаждался погоней. Но это быстро закончилось, и я добился своего.

Кайл припарковался в квартале от территории вблизи озера, и мы пошли до места пешком. У людей появились бы подозрения, если бы куча машин припарковалась слишком близко к воде.

— Кэл?

Я повернулся на звук своего имени, и мои губы сложились в ухмылке, когда я заметил Лию.

Ее блестящие рыжие волосы струились по спине, а губы были накрашенные каким-то блеском, вкус которого я отчаянно желал попробовать.

— Увидимся позже... думаю. — Кайл подмигнул, дальше направляясь без нас.

— Знаешь, — сказал я Лие, — не стоит тебе стоять здесь, где каждый может взять то, что желает.

— Ох… — промурлыкала она, делая шаг вперед. — Большой плохой волк собирается съесть меня? — прошептала она, намеренно задевая грудью мое плечо.

— Возможно, — ухмыльнулся я, глядя на нее сверху вниз.

— А может, — она нагло уставилась на меня, — я хочу его.

Вот черт.

Я неделями ждал этого момента и не упущу его. Потянувшись к ней, я сжал попку девушки, прижимаясь губами к ее губам.

Она издала мягкий стон, который зажег пламя внутри меня. Я толкнулся бедрами, прижимаясь к ней, а она в ответ потянула меня за волосы. Я знал, что это только начало. Прикусив ее нижнюю губу, я погрузил язык в ее рот. Я хотел Лию и хотел, чтобы ей было хорошо, но мы стояли на улице, а я ценю свою жизнь. Если бы я попался, мой отец разозлился бы настолько, что распял бы меня за яйца и оставил умирать, поэтому я оторвался от нее.

— Все вряд ли закончится быстро, — предупредил я.

Она хихикнула, хватая меня за руку.

— Надеюсь, что нет... И я, конечно, не чувствую, что все кончено, — она закусила губу, пробегая пальцами по бугру на моих джинсах.

Прошипев сквозь зубы от того, как она «чувствовала» меня, я повел ее сквозь высокую траву, растущую вокруг большой скалы, где проходила вечеринка. Небольшой костер распространял тепло, но не достаточное для того, чтобы привлечь нежелательное внимание. Кто-то включил музыку на айподе.

— Потанцуй со мной, — попросила Лия, потянув меня в сторону от всех остальных.

Я не танцор, но согласился только из-за удовольствия наблюдать, как извивается ее сексуальное тело. Она двигалась напротив меня, и я закрыл глаза, запрокидывая голову назад.

— Если ты продолжишь в том же духе, — предупредил я, хватая ее за талию и потирая большими пальцами нижнюю часть груди. — Я уведу тебя отсюда и заставлю кричать мое имя.

Она посмотрела на меня, зеленые глаза сверкали в лунном свете. У меня перехватило дыхание, когда ее язычок пробежался по пухлым губкам, увлажняя их. — Я бы не стала жаловаться.

— К черту! — прорычал я, и мои руки сжали ее.

Я хотел ее и очень сильно.

— Пошли. — Потянув ее подальше от всех остальных, я ломился сквозь высокую траву. И продолжал тащить ее, пока мы не отошли достаточно далеко, чтобы остальные не нашли нас.

Опустившись на землю, я увлек ее к себе на колени.

— Ты неделями дразнила меня. — Я снял с нее рубашку через голову. — Сегодня все закончится.

— Сделай все, как надо, — попросила она.

— О, поверь мне, детка, тебе не стоит беспокоиться…

Когда мы вернулись, наша одежда и волосы были в беспорядке, но нас это полностью устраивало. Казалось, сюда пришел весь выпускной класс. Люди хотели поговорить и поздравить меня с игрой. Я улыбался и кивал, но, честно говоря, мне было почти все равно. Футбол был отличным развлечением, но не смыслом моей жизни.

Я сел на землю с пивом в руке и с Лией, устроившейся у меня между ног. Ее голова упиралась мне в грудь.

Когда солнце начало проглядывать выше края озера, мы стали собираться.

Я попрощался с девушкой, даря ей долгий протяжный поцелуй. Сегодня был хороший день, и я не был готов позволить ей уйти просто так.

— М-м-м… Ладно, красавчик. — Кайл оторвал меня от ее губ.

Я рассмеялся и сказал Лие:

— Увидимся позже?

Она кивнула, а ее щечки порозовели от счастья.

Кайл высадил меня на том же месте, где ждал ранее.

Наклонив голову, я медленно шел в сторону дома.

Когда я наконец поднял глаза, готовясь пробраться через двор к задней части дома и вернуться в свою комнату, заметил, что передняя дверь была слегка приоткрыта.

Волоски на затылке встали дыбом.

Ох, дерьмо.

Родители проснулись и обнаружили, что я ушел. Мне грозили такие неприятности, что было не до смеха. Сердце билось в груди и, проглотив ком в горле, я медленно поднимался по ступенькам в дом. Не было смысла пытаться пробраться тайком. Меня поймали, и мне придется встретиться с ситуацией лицом к лицу.

Распахнув входную дверь, я удивился, найдя дом в беспорядке. Ящики были открыты, лампы разбиты, а наши вещи разбросаны повсюду.

— Что за черт? — ахнул я.

Мое сердце забилось еще быстрее.

Случилось что-то плохое. Все выглядело так, словно кто-то вломился и пытался ограбить нас.

Я прошел в заднюю часть дома, на кухню, надеясь найти маму с папой и позвонить в полицию, но она была пуста.

— Мама! — закричал я. — Папа!

Меня встретила тишина.

Может быть, они убежали в дом к соседям? Или были в полицейском участке? Или…

Что-то подсказывало мне, что ни одно из этих предположений не было верным.

Страх одолел меня, распространяясь по телу, как токсичный яд.

Я проглотил ком и направился к главной лестнице. Шагая наверх, я мгновенно замер, когда достиг вершины.

Кровь.

Повсюду была кровь.

Мои ботинки погрязли в крови.

— Папа! — я упал на колени, не заботясь о том, что кровь пропитывала мои джинсы. — Папа! — кричал я снова и снова, ожидая его ответа. Я перевернул отца, подавившись рыданиями, когда его безжизненные глаза встретились с моими. Там было столько крови. Боже, она была, бл*дь, везде, сочась из серии ножевых ранений на его груди.

Я опустил его и убежал в комнату родителей.

— Нет! — закричал я, когда увидел тело мамы на пропитанном кровью матрасе, ее глаза смотрели в потолок. Все ее тело было в глубоких ранах. Не было сомнений, это звук ее крови, капающей с кровати на деревянный пол, я слышал.

Кап.

Кап.

Кап.

Я побежал в комнату Кейлы, молясь, чтобы она спряталась. Во мне все еще теплилась надежда, что я проснусь, и происходящее окажется всего лишь сном.

— Кейла! — закричал я, сжимая живот. Сестра была зверски убита.

Как и мама, она лежала в своей кровати. И смотрела прямо на меня, а цвет глаз был почти белым. Ее обычно нежное лицо теперь имело серовато-синий цвет. Горло было перерезано и кровь покрывала ее, пропитывая кровать и капая на пол. Ее рот был открыт в бесконечном немом крике.

Упав на пол, я рыдал, находясь в истерике.

— Кейла, — плакал я, ползая на коленях рядом с ее кроватью. — Кейла, пожалуйста! Ты не можешь умереть! Кейла! — я бил ее по щекам, орал на нее, но это не помогало.

Она умерла.

Они все умерли.

Вытащив сотовый, я шарил по кнопкам, пытаясь найти нужные.

— 911, что у вас случилось?

— Помогите! Вы должны помочь мне! Они мертвы! Они все мертвы!

— Кто умер, сэр? — спросили меня спокойным голосом.

— Моя семья! Они мертвы! Боже, они все мертвы!

— Сэр, какой у Вас адрес?

Я не мог ответить этой женщине. Просто утратил способность говорить. Странный звук вырывался из меня: наполовину плач, наполовину крик.

Я снова потряс Кейлу, но все было тщетно. Я хотел, чтобы все это исчезло, а она проснулась и сообщила, что я сумасшедший.

Лучше бы я сошел с ума, чем столкнулся с такой реальностью.

Когда я понял, что Кейла не собирается просыпаться, просто сел на пол рядом с ней.

Рыдая, я качался туда-сюда, кровь покрывала мои руки и волосы. Я бормотал себе под нос:

— Это не реально, это не реально, не реально…

Вот так полиция и нашла меня.

Даже пять лет спустя, я все еще чувствовал, что застрял в той комнате, раскачиваясь вперед-назад рядом с Кейлой.

Только сейчас, я говорил:

— Это реально…

Глава 1

Пять лет спустя…

Саттон

Перешагнув порог своей квартиры, и крепко сжимая в руках последнюю картонную коробку, я пинком захлопнула дверь. Опустив коробку на пол, положила руки на бедра в попытке восстановить дыхание, сбившееся из-за того, сколько тяжелых коробок я перетащила наверх. И с гордой улыбкой на губах посмотрела вокруг.

Вот оно.

Это место было моим.

У меня никогда не было своего собственного места: я жила сначала с родителями, а затем с подонком-бывшим, о котором даже думать не хотела.

После случившегося дерьма, я не могла вернуться домой, ведь когда-то хотела уехать оттуда как можно дальше.

Так я оказалась здесь, проделав это безумное путешествие в попытках найти себя.

Я шагнула к большому окну и посмотрела на улицу. Нельзя было не влюбиться в этот вид: квартира находилась в старой части города, и из окон открывался потрясающий вид. Именно на это я обратила внимание в первую очередь. Город мог похвастаться уникальными магазинами, зданиями с кирпичными стенами и старыми деревянными полами, а так же магнетизмом, которому я не могла сопротивляться.

Моя улыбка стала шире, когда я посмотрела вниз.

Скорее всего, переезд за двенадцать сотен миль от дома спугнул бы большинство двадцати двухлетних женщин. Но не меня.

После окончания колледжа я должна была покончить со старой жизнью и начать новую. Я не могла больше терпеть тот негатив и отвращение, которым меня награждали. Ни минуты больше. Мне надоело чувствовать себя куском дерьма.

Всю свою жизнь я знала, что не нужна, и чувствовала, что мне там не место… Не чувствовала ничего.

Я протянула руку и провела пальцами вдоль длинного тонкого рельефного шрама на ней. Некоторые люди пугались его: он был большим, красным, и некрасивым, но он был частью меня. Шрам напоминал мне, что однажды у меня была другая жизнь. Семья, которую я никогда не узнаю, потому что только я выжила в пожаре, когда была младенцем. И этот шрам напоминание того, что все, кто был моей семьей, умерли. Мама, папа и брат, которых я никогда не увижу.

Все, что у меня осталось от них - одна фотография, которую достали из-под завалов. Я не оплакивала их, это было невозможно, ведь я даже не знала их. В моем сердце, где должны были быть они, зияла лишь пустота.

Отстранившись от окна, я посмотрела на гору коробок, даже не зная с чего начать.

Глядя на открытые окна и понимая, что скоро стемнеет, я решила оставить коробки на своих местах и съездить в магазин. Не хотелось бы спать с голыми окнами, какими они были сейчас.

Я схватила ключи от машины, лежащие на плитке кухонного стола, и направилась на улицу.

На дорогу из Техаса до Вирджинии ушло несколько дней. Отказываясь от отелей, я спала в машине.

Прежде чем ехать в магазин, я остановила прохожего и спросила дорогу. У меня не было времени выяснять дорогу самостоятельно, и я не хотела тратить время впустую, разъезжая кругами и выглядя идиоткой.

Очень скоро я оказалась в «Таргете». Петляя по магазину, хватала предметы первой необходимости и то, что мне в скором времени понадобится. Вроде полотенца. Мне наверняка нужны полотенца. И еда. Да, это было необходимо.

Когда я наконец-то закончила, то задумалась, как все это выглядело со стороны. Наверное, словно подготовка к зомби-апокалипсису.

Собираясь обратно, я надеялась, что смогу найти дорогу к квартире и не заблужусь. Но отвлеклась, когда заметила знак, гласивший: «Котята на продажу!»

Я хотела котенка.

Я была одинока, и у меня не было друзей.

Котенок это здорово.

Я очень надеялась, что они продавали именно котят, и это не кодовое слово для кокаина или чего-то такого.

Подъехав к дому, я направилась к входной двери.

Она открылась почти сразу, и растрепанная молодая мама с младенцем на руках встретила меня.

— Привет, — осмелилась сказать я. — Я увидела вывеску о котятах, и мне стало интересно.

— Ах, да. Заходи. — Она кивнула мне, приглашая войти в свой грязный дом.

Ребенок взвизгнул, пытаясь вывернуться из маминых рук.

— Сюда. — Женщина привела меня к закрытой веранде. — Моя кошка снова забеременела, а я не могу содержать котят. Не хочу их видеть, так что ты можешь взять одного за двадцать баксов, — пояснила она, уходя с ребенком.

Я шагнула в комнату, оглядываясь по сторонам в поисках котят.

И быстро нашла их, они лежали и терлись о мать.

Я улыбнулась, прищурившись.

Один котенок отошел от мамы, подпрыгнул и игриво попытался укусить меня за пальцы.

Он был милым и имел необычный окрас. Половина его мордочки была рыжей с черным ухом, в то время как вторая с точностью наоборот. Большая часть его тела была темно-серой с черными полосками. Тут и там виднелись пятна темно-рыжего цвета, одна из его лапок была полностью рыжей, а еще у него были белые пятнышки - одно около рта, а другое на передней лапке.

— Привет, милашка, — я потянулась, давая ему обнюхать меня. — Хочешь ко мне домой? — спросила котенка, почесывая его за ухом.

Он потер голову о мою руку и замурлыкал.

Я обняла его, прижимая к шее. Мне не нужно было смотреть на остальных. Этот сам выбрал меня.

Я встала, неся котенка и воркуя с ним, как с ребенком, и отправилась на поиски женщины. Она была на кухне, утешала вопящего младенца, сидевшего у нее на бедре.

Женщина устало посмотрела на меня.

— Нашла?

— Да, — я кивнула, указывая на милашку в моей руке.

Она улыбнулась.

— Брут злющий. Он не даст тебе расслабиться.

— Я с ним справлюсь, — заверила ее, целуя его головку. Я протянула ей двадцать долларов и поехала обратно в город. Надо было купить вещи для моего нового друга. В моей квартире разрешалось держать одного питомца, так что с Брутом не будет проблем.

Когда я пришла домой, Брут сел рядом с моими сумками.

Было уже поздно, солнце садилось. А мне нужно было повесить купленные шторы.

К счастью, пока я была в магазине, мне хватило предусмотрительности купить отвертку. Это ведь проще простого, верно?

Оказалось, совсем нет.

Кэлин

Я уставился на холст передо мной, отчаянно желая начать рисовать и сделать необходимые мазки для воплощения на бумаге образа у меня в голове. Но не смог. Почему? Потому что кто-то издавал слишком много проклятого шума!

Я бросил кисть на пол, не заботясь о том, что брызги краски разлетелись и заляпали меня самого, одежду, волосы, а также стены и пол.

Никто в этом сраном здании не имел никакого уважения к тому, что для работы мне нужна тишина. Когда я пытался рисовать, шум слишком отвлекал. Мне необходимо было сосредоточиться, но я не мог, потому что другие люди… понятия не имел, что они там делали, но, судя по звукам, кого-то убивали. Ну, я точно хотел убить их. С одной стороны жил Фрэнки, любивший долбиться в стены, когда занимался бешеным сексом со своей раздражающей подругой. С другой стороны соседом был любитель вечеринок Кир. Но на этот раз шумели не они. Шум доносился из квартиры напротив. Туда въехал кто-то новый. Кто бы это ни был, нужно было заставить его понять, что во время работы мне нужна тишина.

Я провел пальцами по волосам, без сомнения размазав краску на прядях.

Моя злость вспыхнула снова, пока я расхаживал по комнате. Потянувшись за бутылкой «Джека Дэниэлса», которую открыл ранее, сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной ладони. Мое тело завибрировало от жара, пробежавшего по крови. Наркотики и алкоголь были моими единственными настоящими друзьями. Они не оставляли мне времени для воспоминаний.

Я знал, что не смогу долго держать себя в руках и вломлюсь к новому соседу.

Услышав грохот, я больше не мог ждать и молчать.

Поэтому выбежал из своей квартиры и ворвался в ту, которая располагалась напротив моей, поскольку этот идиот оставил дверь открытой.

— Какого хрена ты так шумишь? — злился я, сжимая кулаки.

Черноволосая красавица, сидевшая на полу, уставилась на меня широко открытыми глазами. Затем шокировано перевела взгляд с меня на открытую дверь. Мне захотелось рассмеяться, когда увидел, как она поняла, что по своей собственной глупости оставила дверь открытой. Возможно, она и была красоткой, но ей явно недоставало мозгов.

Я постучал ногой и скрестил руки на груди в ожидании ее ответа.

Она, казалось, мысленно вела дебаты сама с собой, выбирая, или велеть мне уйти или на самом деле ответить на мой вопрос.

— Я пытаюсь повесить шторы! — Она пристально смотрела на меня, ее светло-голубые глаза были полны досады.

Я фыркнул, глядя на нее сверху вниз, стараясь казаться сердитым и грозным, когда на самом деле был полностью очарован ею. Я обратил внимание на то, что она посматривала на свое колено, словно повредила его. Именно тогда и заметил, что стул упал на бок.

— Не похоже, что у тебя хорошо получается, — отметил я, покачиваясь на пятках.

— Очевидно, — фыркнула она, закатив красивые голубые глаза.

Что-то в ней забавляло меня. Она была пылкой штучкой.

Подумав, что не смогу начать работать, пока эти чертовы шторы не будут повешены, я резко повернулся и направился обратно в свою квартиру за дрелью.

Вскоре я вернулся назад. Девушка уже подняла стул и опять пыталась залезть на него, чтобы продолжить свою плохую попытку по декорированию окна. Кто знал, что повесить шторы так сложно? Зачем ей вообще нужны были шторы? Если кто-то чужой увидит то, что ему не следует, это их проблемы. Не стоило заглядывать в чужие окна.

— Боже! Только не снова! — закричала она, стул закачался, и я подошел ближе, чтобы успеть поймать девушку, если она упадет. Стоп... С каких это пор я думаю о помощи кому-то? Я посмотрел вниз на дрель в руке. Да просто я нервничал, что она упадет со стула. И собирался повесить ей шторы лишь для того, чтобы она перестала шуметь... И ее красота здесь совершенно ни при чем. Вовсе нет. Неа.

Но мне действительно хотелось узнать, как она будет выглядеть голой, и какие звуки издает, когда я доставлю ей удовольствие.

Покачав головой, я решительно отругал себя за то, что раздевал ее глазами.

Игнорируя ее замечания, я подошел ближе, делая вид, что кокосовый аромат ее лосьона для тела не будоражит мою кровь, направляя ее южнее.

Спустив девушку вниз, я сам встал на стул, намереваясь повесить шторы.

Она смотрела на меня с открытым ртом. Я не был уверен, была ли она поражена моей работой или до сих пор пребывала в шоке от того, что я вломился в ее квартиру, словно сумасшедший. Вероятно, оба варианта. Надеюсь, теперь я смогу сделать кое-какую работу. Она, возможно, и была горячей девушкой, но моя работа важнее. А потом я буду напиваться до тех пор, пока не онемею и не забудусь. Чтобы не думать о произошедшем с семьей и причинах, почему моя жизнь стала такой.

Покачав головой и отбросив эти мысли, я спустился вниз и убедился, что все было как надо. Нужно пойти домой, пока она не стала кричать, что я сделал что-то не так.

Саттон

Он оценил свое творение, а потом его светло-голубые глаза посмотрели на меня. Слегка волнистые светлые волосы упали на лоб. Нос мужчины был острым, а губы сложились в тонкую мрачную линию, как будто я была непослушным подростком, и он хотел сделать мне выговор.

— Может быть, теперь я наконец-то смогу поработать, — рявкнул он, шагая к двери. Что-то остановило его, и он снова повернулся ко мне с насмешливой улыбкой на губах. — Славная киска.

— Что? — выдохнула я, качая головой. Конечно, я неправильно расслышала его.

— Хорошая. Киска, — он произнес каждое слово так медленно, как будто я была идиоткой, а потом кивнул в сторону Брута.

Прежде чем я успела возразить, он исчез, захлопнув за собой дверь.

Я была ошеломлена.

Это и вправду произошло?

Закипая, я пристально смотрела на закрытую дверь.

Я была полна решимости, шагая к двери. Предполагаю, что он закрыл ее.

Я хлопнула кулаком по двери, отказываясь открывать ее самостоятельно.

Когда он открыл дверь, я едва не упала, но удержалась на ногах.

Мужчина стоял передо мной, сложив руки над головой. Сжав губы, он смотрел на меня злым взглядом. Он был на несколько дюймов выше меня, и тощим, словно не ел, но в то же время мускулистым. Вся его одежда была в пятнах краски, она была даже в его волосах.

Я тряхнула головой, заставляя себя перестать пялиться на него, даже если он был безумно сексуальным.

— Я не знаю, кто ты, черт возьми, и кем себя считаешь, — я ткнула в него пальцем, — но не понимаю, почему ты зашел в мою квартиру! Я даже не знаю твоего имени! — Я вскинула руки в воздухе и затем сложила их на талии.

Его лицо вытянулось.

— Меня зовут Кэлин, а ты?.. — он замолчал в ожидании моего имени.

— Саттон, — ответила я, зло постукивая ногой.

— Ну, Саттон, — он медленно произнес мое имя, словно пробуя его на языке. — Судя по звукам из твоей квартиры, тебе было нелегко. Я подумал, что могу по-соседски помочь, — он ухмыльнулся. — Добро пожаловать.

— Ты… — и это единственное, что вылетело из моего рта, прежде чем он захлопнул дверь перед моим лицом.

Я подняла кулак, готовая снова постучать, когда в коридоре открылась другая дверь.

Парень не намного старше меня высунул голову, оглядываясь по сторонам, явно встревоженный хлопнувшей дверью.

Когда он заметил меня, медленно ухмыльнулся и осмотрел меня сверху донизу.

— Ты разозлила Грегори? — хмыкнул он. — Неужели вы, девочки, не знаете, что он трахает вас только один раз?

— Что? — Я посмотрела вокруг, пытаясь понять, что за путаница вышла. — Кто такой Грегори? Он? — указала я на дверь, напротив которой по-прежнему стояла.

Парень облокотился на дверной косяк и кивнул.

— Да.

— Он сказал, что его зовут Кэлин! — крикнула я, вскипев от злости.

— Ох… — парень нахмурился. — Он сказал тебе свое имя?

— А с чего бы ему скрывать от меня свое имя? Так его зовут не Кэлин? Ты меня путаешь, — призналась я, подходя ближе к парню.

— Его зовут Кэлин Грегори. Он всегда говорит своим партнершам по сексу, что его зовут Грегори, так что... Если ты не очередная зарубка на его кровати, то кто? — Он внимательно изучал меня, будто пытался что-то понять.

— Я Саттон, — ответила я. — Переехала туда, — указала на свою квартиру. — А этот мистер Хам вломился ко мне, как сумасшедший.

Парень поморщился.

— Да, Кэл, вроде... Ну… Скоро узнаешь. — Он пожал плечами. — Он художник, и не любит, когда его тревожат. Хотя, не волнуйся, — добавил он. — Я более любезен, чем Грегори.

Я раздраженно покачала головой.

— Не заинтересована.

Он хмыкнул.

— У меня есть девушка, так что я тоже не заинтересован. Я приятный парень. Поэтому, если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся спрашивать. Я Фрэнки. — Он протянул мне руку, и я нерешительно приняла ее. — Со мной живет сестра Дафна. Я бы вас познакомил, но почти уверен, она еще спит с похмелья.

— Пустяки, — ответила я, попятившись назад. — Мне еще нужно закончить разбирать вещи.

До того, как я зашла в свою квартиру, он окликнул меня.

— Да? — я обернулась, мои темные волосы взметнулись и легли на плечи.

— Постарайся не злить Кэла. Он слишком большая заноза в заднице, не хочется иметь с ним дело каждый день. Никто из живущих здесь не жаждет его злости. — Фрэнки нахмурился, постукивая пальцами по деревянной двери. Было очевидно, что он не хотел показаться придурком, но больше боялся Кэла, чем меня.

— Поверь мне, — я взглянула на дверь напротив моей. — Тебе не о чем беспокоиться.

Глава 2

Саттон

Проснувшись, я не узнала окружающую обстановку и на мгновение была дезориентирована. Пытаясь прояснить мысли, покачала головой.

— Мяу…

Я улыбнулась и глянула на Брута.

— Эй, — поздоровалась я с ним и почесала за ухом. Он осторожно повернул голову к моей ладони и начал мурлыкать.

Отбросив одеяло, я направилась в ванную. Это была единственная комната в квартире, которая закрывалась. Моя спальня была соединена с гостиной и кухней. Я не возражала. Ведь не планировала, чтобы кто-то ночевал здесь, так что...

Закончив утренние процедуры в ванной, я прошла на кухню и присела, ставя миску с едой для Брута на пол. Мурлыча, он радостно прильнул к ней, и я невольно улыбнулась, глядя на него.

Вчера, когда ходила за покупками, я купила кофе. К счастью, прошлым вечером у меня было время на установку кофеварки, я ведь знала, мне не хватит терпения сделать это утром. Нажав кнопку заваривания, я запрыгнула на столешницу в ожидании своей дозы кофе. Сегодня мне нужно будет еще пройтись по магазинам и найти работу. Обязательно найти работу.

Родители были в бешенстве из-за того, что я провела четыре года в колледже, получила степень в сфере бизнеса, и в итоге у меня не было никакой конкретной цели. Они были рассержены на меня за то, что… на самом деле по многим причинам. О некоторых было больно даже думать.

Мне только двадцать два. Я хочу веселиться и пожить немного для себя, прежде чем успокоюсь и осяду. У меня никогда не было подросткового периода. И сейчас было что-то вроде бунта. Я хотела ходить на вечеринки и общаться с людьми. Не спать всю ночь, работать в каком-нибудь приличном магазине. Хотела сделать тату и громко прокричать что-нибудь с крыши дома. Глупо, знаю, но мне этого хотелось.

Кофе был готов, и я налила дымящуюся жидкость в одну из кружек, купленных вчера. Я не любила кофе с сахаром или сливками, поэтому не добавляла их. Отхлебнув горькую жидкость, я поморщилась, но все равно это было невероятно. Выпив весь кофе - мой сегодняшний завтрак - я собрала мокрые волосы в узел на макушке и оделась в удобную одежду. Пока я не планировала никуда выходить. Просто хотела распаковать вещи и обустроиться.

Из Техаса я привезла лишь то, что влезло в машину. Это означало, что кроме одежды и постельных принадлежностей, мне многое надо было купить. К счастью, у меня было достаточно собственных сбережений, и я могла купить диван и другие необходимые вещи.

Сев на пол, я начала распаковывать коробки и развешивать одежду в шкаф. Брут смотрел на меня со спокойным любопытством. Его присутствие помогало мне не чувствовать себя такой одинокой.

Когда все коробки были распакованы, я согнула их и обхватила руками, намереваясь вынести на улицу.

— Скоро вернусь, — сказала котенку, который бегал за мной.

Спустившись вниз по ступенькам, я обошла здание. Бросив коробки в мусорный контейнер, я почувствовала удовлетворение от того, как поработала сегодня, и что удалось распаковать все вещи.

Обойдя здание, я заметила фигуру, которая шла по улице прочь от квартир. Голова идущего была опущена, как будто человек пребывал в глубокой задумчивости. Он быстро прошел мимо, и я узнала, кто это.

Кэлин.

Если бы я не узнала осанку и манеры уходящего от меня человека, запачканная краской одежда говорила сама за себя.

Я не знала его, но видела достаточно, чтобы уяснить: он странный парень. И не могла понять, почему он себя так ведет. Здесь было что-то иное. Он был не просто художником. Что-то с ним было не так, но у меня не было никакого намерения выяснять, что именно.

Черт. Узнать о Кэлине плохая идея. Я приехала сюда, чтобы найти себя, а не разбираться с какой-то тайной.

Кэлин

Я почувствовал на себе взгляд своей новой соседки. Никогда не знал, что можно ощутить чей-то взгляд, словно ласку.

Хотелось повернуться и посмотреть на нее, но я сдержался и с опущенной головой продолжил свой путь.

Вчера, не в состоянии выкинуть ее из головы, я ушел спать, думая об этой девушке, а не о своей семье. Что-то в ней было таким пленительным. Да, она была великолепна, но было нечто большее. За последние пять лет мне попадалось много красивых женщин, но никто из них не заставлял меня делать глупости, от всех них мне хотелось лишь бежать. Саттон… Я знал, что она другая.

Поворачивая за угол, я больше не чувствовал ее проницательный взгляд. Выпрямив плечи, я снова построил вокруг себя защитную стену. Продолжая свою прогулку, я направлялся в место, куда приходил, по крайней мере, один раз в неделю.

Я всегда был трезв, когда ходил на кладбище.

Только так я мог позволить чувству растерянности и утраты просочиться в мои поры. Это был единственный момент, когда я не позволял себе забыться.

Я нуждался в этой боли.

Она была меньшим, что я заслужил за то, что позволил им умереть.

Я никогда не прощу себе того, что меня не было там и я не смог их защитить.

Я знал, если бы остался дома, смог бы что-нибудь сделать.

Но вместо этого я был на вечеринке, гулял с девушкой, которую даже, бл*дь, теперь не мог вспомнить. Ни лица, ни имени.

Та ночь, когда я нашел их, уничтожила частичку моей души. Она забрала чувство радости и оставила после себя гниющую черную дыру. Я разрушил все. Я дерьмовый человек.

Теперь я делал плохие вещи и не чувствовал абсолютно ничего. Я любил играть с вещами, скручивая и сгибая их как мне хотелось. И действительно хотел поиграть с Саттон. Ее вспыльчивая личность зажигала что-то во мне, то, что я пока не мог объяснить. Она была опасна для меня, и мне лучше держаться подальше от нее. Но я боялся, что теперь это невозможно. Такие люди, как Саттон, притягивали к себе, становясь центром и пленяя все, даже если только на мгновение.

Я не знал эту женщину, и вообще было глупо думать о ней.

Я смог противостоять искушению, и может, у меня получится вести себя так же и дальше.

К сожалению, это было невозможно, но хотелось бы верить, что мне это удастся. В противном случае, было страшно подумать, что один человек мог оказывать на меня такое глубокое влияние всего лишь после одной встречи. Я пытался убедить себя, что дело только в ее красоте, что я тоскую и это просто глупые мысли.

Но дело было не в этом.

А… в ней.

Она не смотрела на меня с отвращением или жалостью. Была раздражена тем, что я вторгся в ее квартиру, но я не видел на ее лице те привычные взгляды, которые бросали на меня другие. За последние пять лет я привык, что люди так смотрят на меня. Я не виню их за это. Бл*дь, порой я сам смотрел на себя хуже. Моим родителям было бы стыдно за меня, если бы они знали, как я жил после их смерти. Они бы, наверное, выпороли меня. Но из-за этого знания мне не хотелось ничего менять. И не думал, что когда-нибудь будет по-другому. Я стал позволять наркотикам и алкоголю брать контроль над каждым аспектом моей жизни, так что жил в полном дерьме. Некоторые даже называли это самолечением. А я бы назвал это то-что-не-разочарует-меня-средство. Моя семья погибла, но у меня ощущение, что в ту ночь вместе с ними перестал жить и я.

Кайл был единственным человеком, который застрял со мной и он не простит себе, если со мной что-нибудь случится. По какой-то причине он отказывался оставить мою жалкую задницу. Он чувствовал ответственность за свою выходку, поскольку думал, не приди он в ту ночь ко мне домой, я бы не стал заниматься саморазрушением. Но ничто не могло предотвратить мою реакцию на это все, однако он этого не понимал. У него не было семьи, и это связывало нас. Он не относился ко мне так, как остальные, и ничего не изменится, как бы я ни старался.

Когда я переступил порог кладбища, чувство покоя пронзило мое тело. Они были близко. Я прошел знакомой дорогой до могилы.

— Привет, ребята, — сказал я, вставая между могилами сестры и матери. Ложась на спину, я закинул руки за голову. — Я так скучал по вам.

Закрывая глаза, сделал вид, что они ответили мне и спрашивают, как прошел мой день.

— Я нарисовал новую картину для тебя, Кейла, и думаю, тебе понравится. Ты в парке гоняешься за бабочками, как привыкла делать раньше. Помнишь? — Ветер щекотал мои щеки, и я улыбнулся, представляя, что это была Кейла и ее смех.

— Кое-кто переехал в квартиру напротив моей. Ее зовут Саттон. И… — замолчал я. — Не знаю, что и думать о ней. Нравится ли она мне или я ее ненавижу. Думаю, что нравится. Хотя ненавидеть ее было бы проще, — прошептал я, мои глаза все еще были закрыты. Я представлял себе маму, папу, сестру, как мы все расселись вокруг кухонного стола, и говорим, как бывало раньше. — Я ненавижу вас за то, что вы оставили меня.

— Почему, Кэлин? — спросила Кейла, или, по крайней мере, спросила бы.

— Потому что, — сказал я, открывая наконец глаза и смотря на пушистые облака. — То, что я люблю вас, ребята, причиняет мне невыносимую боль, и я не хочу пройти через все это снова. Я не могу потерять кого-то еще, поэтому будет лучше, если она будет мне безразлична.

— Удачи тебе, — дерзко ответила Кейла. — Ты не можешь ненавидеть всё и всегда.

— Но могу попробовать, — прокричал я, гнев кипел в моих венах из-за слов воображаемого голоса.

— Любовь всегда находит путь внутрь нас. Даже если это не та любовь, которую ты ищешь…

Я поднялся на ноги, отряхивая траву, прилипшую к моим джинсам. Разговоры со своей покойной сестрой я принимал слишком близко к сердцу.

Направляясь обратно домой, я решил напиться, упасть в небытие и притвориться, что слова, которые прошептала мне сестра, неправда, и этого не случится.

Саттон

— Опять этот чертов шум!

Я не удивилась, когда Кэлин ворвался в мою квартиру еще злее, чем был вчера.

— Они привезли диван. — Я указала на парней из службы доставки мебели, со скучающим видом смотря на Кэлина. — Мне жаль, что мы потревожили тебя. — В моем тоне звучал сарказм.

Его голубые глаза сверкали огнем, и я не удивилась бы, если бы у него из носа и ушей повалил пар. Руки, сжатые в кулаки лежали по швам, а плечи были как натянутая струна.

— Прекрати. Этот. Шум. Я работаю! — он кричал так, что его лицо покраснело, а вены на лбу вздулись и грозили взорваться.

Мои губы искривились в улыбке. Этот парень действительно думал, что мог запугать меня? Я не отступала под давлением. В этом я была мастером.

— Приятель, — начала я, не спуская с него невозмутимого взгляда, — ты меня не испугаешь. Может сработать с другими людьми, но не со мной. Слышал когда-нибудь о штуках под названием затычки для ушей? — Я указала на свои уши. — Или, может быть, наушники? Тогда ты мог бы слушать музыку и забыть, что мир по-прежнему существует.

— Думаешь, ты самая умная? — Он буравил меня взглядом, но могу поклясться, что видела веселье в его глазах, будто он наслаждался игрой, в которую мы играли.

— Самая умная, — подтвердила я, двигаясь в сторону, где мужчины пытались впихнуть диван в узкий дверной проем.

— Думается, что никто не рассказал тебе правила, когда ты переехала сюда, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Так что я прощу тебя и дам небольшую поблажку. Все знают, что если ты здесь живешь, то будешь сидеть тихо. Мне нужно работать и мне нужна тишина.

— Не ты владеешь этим местом, — высокомерно возразила я, скрестив руки на груди. Я видела, как его глаза невольно ласкают кожу, выглядывающую из верхней части топа, в который я была одета.

— Может и так. — Он ткнул пальцем мне в лицо. — Но ты не захочешь увидеть мою плохую сторону, Саттон, — прошипел он мое имя так, словно оно было ядовитым. Я удивилась, что он его вообще помнил.

— Поверь мне, — медленно улыбнулась я. — Я не захочу видеть любую из твоих сторон.

Он прищурился, но понимал, что проиграл этот раунд. Повернувшись, чтобы вернуться в свою квартиру, он вдруг остановился в дверях.

— Соблюдай тишину. — И закрыл дверь, радуясь, что последнее слово осталось за ним.

Я засмеялась, качая головой.

Это будет весело.

Если он думал, что сможет контролировать меня с помощью нескольких грозных слов, то он глубоко ошибался.

Саттон Хейл не уступала никому. Особенно самодовольному кретину, который думал, что мир задолжал ему.

После того, как ребята из службы доставки установили мне диван, я решила приодеться и немного погулять по городу. Я посетила несколько мест, но ни в одном из них не чувствовала себя хорошо.

Я даже не представляла, что ищу, но была уверена, пойму, когда найду.

Звезды мерцали в ночном небе, когда я зашла в кафе для столь необходимого перерыва. Ожидая своей очереди, я наблюдала за людьми, сидящими внутри. Когда подошла моя очередь заказывать, я выбрала кофе без сахара и что-нибудь к нему.

— Усталый вид, — сказал мужчина постарше, работавший там, пока наливал кофе в стакан и прикреплял крышку.

Я кивнула.

— Ищу работу.

— Ищешь работу? — Он оперся локтем на стойку, игнорируя других людей, ожидавших, когда подойдёт их очередь сделать заказ. — Я ищу помощницу.

— Вы? — оживилась я. Мне очень понравилась атмосфера в этом кафе.

— Да. — Он ласково улыбнулся. — Мы сейчас слишком заняты, и персонала не хватает. Когда можешь приступить?

Мои глаза расширились от удивления.

— Как это? Я нанята? Вы даже не проведете собеседование?

Он усмехнулся.

— Ты кого-нибудь убила?

— Нет! — недоверчиво усмехнулась я.

— Видишь. — Он пожал плечами. — Здесь ты будешь в безопасности. Когда сможешь приступить?

— З-завтра? — замялась я. Было такое чувство, что сейчас кто-нибудь выпрыгнет из-за прилавка и скажет, что это шутка.

— Прекрасно. — Хлопнув в ладоши, широко улыбнулся мужчина. — Добро пожаловать в «У Гриффина», — он протянул руку. — Это я - владелец и босс этого места.

— Саттон… — я не могла противостоять его улыбке и грубоватому шарму. Откашлявшись, он сказал:

— Ладно, теперь убирайся отсюда, пока люди не начали думать, что у меня есть сердце.

Я рассмеялась, пребывая в восторге от своего нового босса.

Направляясь к двери, я услышала свое имя. Пораженная, я остановилась. Никто не знал меня здесь, поэтому невозможно было представить, что кто-то заговорит со мной. Но Саттон было не совсем обычным именем. Обернувшись и осматривая помещение, я заметила, как кто-то машет мне.

Я рассмеялась, узнав Фрэнки. Он махнул мне, и я знала, будет невежливо не ответить.

— Привет. — Я нерешительно остановилась возле их стола.

Его рыжие волосы торчали в разные стороны, а рука лежала на плече симпатичной блондинки. Рядом с ними сидела другая девушка, ее волосы были такого же цвета, как у Фрэнки, и я подумала, что это, наверное, его сестра, о которой он говорил вчера.

— Саттон, это моя девушка – Джен. — Он наклонился и поцеловал в щеку белокурую девушку. — И моя сестра - Дафна, — он кивнул на другую девушку. Обе поприветствовали меня, пока я неловко стояла рядом.

— Приятно познакомиться.

— Присаживайся рядом. — Фрэнки указал на пустой стул. — Мы хорошие люди. И хватит смотреть на нас так, будто мы убили щенка.

— Извини. — Засмеялась я и моя нервозность исчезла. Вытащив стул и сев, я недоумевала, что еще сказать. Конечно, я не была застенчивым человеком, но и не сильно разговорчивой.

— Так ты переехала в квартиру напротив Кэлина? — спросила Дафна, перекинув прядь красивых рыжих волос через плечо так, что они заструились вниз по груди. Она была миниатюрной, с алебастровой кожей и глазами, которые можно описать как расплавленное золото. У нее был тонкий нос и пухлые губы. Я кивнула.

— Хороший парень.

Она закатила глаза, и обе девушки засмеялись.

— Да, он такой же хороший, как голодный лев, который видит газель, — положив руки с ярко-фиолетовыми ногтями на стол, она спросила:

—Ты здешняя?..

— Игнорируй ее, — прервал Фрэнки. — Она очень любопытная и задаст тебе миллион вопросов.

— Не наговаривай на меня… — проворчала Дафна.

— Я жила в Далласе, штат Техас, — ответила я доброжелательно.

— И ты приехала сюда? — она ахнула. — К черту, бл*дь, на кулички? Почему?

Я пожала плечами, не встречаясь с ней взглядом, смотря на свое отражение на блестящей поверхности стола. — Мне нужно было сменить обстановку, — почти прошептала я.

— Тут так скучно, — усмехнулась Дафна. — Серьезно, никогда ничего интересного не происходит.

— За исключением случаев, когда Кэлин что-то творит, — вставил Фрэнки, покачав головой. — Или когда что-то натворит Кир, один из его друзей.

— Да?

— Ты узнаешь достаточно скоро. — Он снова усмехнулся, облокотившись на свою подружку и игриво прикусывая ее ушко. Поначалу она стеснялась, но затем просто начала наслаждаться его прикосновениями.

— Игнорируй их. — Дафна подсела ближе ко мне. — Они тошнотворны в своих проявлениях любви и порой выглядят просто отвратительно.

Я не смогла удержаться от смеха:

— Неужели ты ревнуешь?

— Вовсе нет, — пробормотала она, и я заметила, что ее глаза сосредоточены на парне, который убирал столик неподалеку. Он был невысокого роста с загорелой кожей и темными, слега вьющимися волосами, падающими на глаза. Щетина покрывала его щеки и подбородок. Он выглядел так, словно должен позировать для журнала, а не убирать столики.

Снова посмотрев на нее, и видя похотливый блеск в ее глазах, я соединила это все в голове. Но так как не очень хорошо ее знала, не стала комментировать ситуацию, обдумав все про себя.

— Итак, — она оперлась головой на руку, улыбаясь мне, — злишься на Кэлина за вчерашнее?

Я закатила глаза.

— У меня создается впечатление, что всё и все выводят его из себя.

— Это верно. — Она засмеялась. — Ты должна узнать, как следует вести себя с ним.

— Эмм, хорошо, — пробормотала я и скривила губы. — Но я не планирую с ним разговаривать.

— Он не пугает тебя? — Ее глаза широко распахнулись от удивления.

Она озадачила меня этим вопросом. Несмотря на то, что я видела, как Кэлин может запугать, он источал невероятную энергетику.

— Не совсем.

Было очевидно, что у него свои демоны. Более внимательным наблюдателям это было видно по его глазам. И я не видела там ничего, чего можно было бы испугаться. Он был сломан. Видно жизнь хорошо поиграла с ним, показывая свои возможности и ожидая, что он станет от этого сильнее.

Дафна откинулась назад, разглядывая меня.

— Что? — спросила я, когда она ничего не сказала.

— Пытаюсь понять тебя.

— Нечего понимать, — заверила я ее.

— У каждого есть своя история. — Она отвела взгляд и больше не смотрела на меня.

 

Глава 3

Саттон

После ухода Дафны мне не хотелось наблюдать за воркованием Фрэнки и Джен, поэтому я собрала вещи и пошла домой.

Мне нравилось то, что в моем районе было много магазинов. Можно было с пользой прогуляться и найти все, что угодно.

Зайдя в кондитерский магазин, запах которого манил меня, я выбрала два кекса: «Красный бархат» и «Двойной шоколад», разрываясь от мысли, какой съесть первым.

Когда я шла по коридору в свою квартиру, то неожиданно споткнулась, изо всех сил пытаясь удержать кофе, кексы и сумочку, но не смогла и все, что было в моих руках, повалилось на пол.

Мой кофе и мои кексы!

— Дерьмо! — закричала я, топнув ногой от расстройства и оплакивая их. Но я все равно съем их, ведь коробка не сломалась, а значит, они не упали на пол. Поэтому в коробке находятся мои съедобные кексы.

— Что тут происходит?!

Дверь в квартиру Кэлина резко распахнулась.

Теперь я была убеждена, что этот парень шарахается от любого звука, даже если мышь пискнет. Может, записать писк мышей? Надо будет погуглить позже.

— Я уронила, — указала я на беспорядок, бросив на него взгляд.

— Тебе нравится доставать меня? Ты здесь всего лишь два дня и теперь это твое хобби? — Его ноздри раздувались от гнева, а светлые волосы дико торчали в разные стороны, как будто он неоднократно взъерошивал их.

— Ах да… — медленно улыбнулась я, — мне нравится, когда мужчины орут на меня. Спасибо. Это мой фетиш.

Он прищурился, но я заметила печаль в его глазах.

— У тебя дерзкий рот, ты знаешь это, верно?

— Слышала об этом раньше. — Я наклонилась подобрать коробку, в которой были мои кексы и теперь уже пустой стакан с кофе.

— Однажды я закрою тебе рот.

Ухмыляясь, он наклонил голову и добавил:

— И обещаю, тебе понравятся мои методы.

Я не удивилась, когда дверь за ним закрылась.

Я быстро поняла, что он любит оставлять последнее слово за собой.

Следующим утром я проснулась с чувством приятного волнения.

Третий день моей новой жизни и мой первый день на новой работе.

Вчера, до того, как я ушла из кафе, Гриффин перехватил меня, сказав, что я должна быть на работе до десяти часов утра. Это было вполне выполнимо. Но ничего не упоминал о дресс-коде. Поэтому мне оставалось лишь предполагать, что можно работать в повседневной одежде. Те работники, которых я видела вчера, были без униформы. Видимо, там она в принципе не предусмотрена.

После душа я надела джинсы и белую майку, а потертую синюю клетчатую рубашку накинула на плечи.

Если Гриффину не понравится мой вид, то я могла быстро прийти и переодеться, так как квартира находилась в пяти минутах ходьбы от кафе.

После необходимой для меня чашки кофе, я погладила Брута, прежде чем направиться на работу. Перекинув сумку, украшенную бахромой через плечо, я послала ему воздушный поцелуй, наблюдая, как он скользит лапками по полу.

Дверь квартиры Кэлина навела меня на интересную мысль. Хитрая ухмылка расползлась по лицу. Чувствуя себя озорным ребенком, я сделала два шага к двери и, наклонившись вперед, ударила по ней кулаком.

Было слышно, как он ругнулся, а потом что-то упало на пол.

Я быстро пробежала по коридору и спустилась на лестничную клетку, выглядывая из-за угла, чтобы подсмотреть что произойдет. Он выглянул из квартиры, посмотрел сначала направо, потом налево и, не увидев никого, захлопнул дверь.

Невозможно было сдержать хихиканье.

Не знаю почему, но мне нравилось задевать Кэлина. В нем было что-то такое, что не давало мне пройти мимо. Его реакция. Уверена, это означало, что я плохая, но меня это не волновало.

С улыбкой на губах я направилась в кафе.

Над входом зазвенел колокольчик.

— Саттон! — Гриффин махнул рукой, стоя за прилавком, который протирал влажной тряпкой. Он перебросил тряпку через плечо и снова махнул мне.

— Надеюсь, я подходяще одета, — быстро сказала я. — Ты ничего не говорил про дресс-код так что… — и замолчала, пожав плечами.

— Так хорошо, — хрипло сказал он. Откашлявшись, продолжил: — Ты знаешь, что я Гриффин, но можешь называть меня Грифф. Моя жена, Лаура, и я владеем этим местом, как видишь. Мы расширились за последние несколько лет. — Он пожал широкими плечами. — Начинали как кофейня, а сейчас подаем еду и даже алкоголь, — он подмигнул. — Еще есть сцена, — показал он на скрытую от меня часть ресторана. — Приносит довольно много прибыли. Плюс мы открыты двадцать четыре часа в сутки, чтобы удовлетворить студентов колледжа. Так что мне пришлось смириться и нанять больше людей. И тут твой выход. — Он подмигнул. — Точного графика не будет. Ты сможешь работать допоздна?

— Да, сэр, — без раздумий ответила я.

Строго посмотрев на меня, он сказал:

— Не называй меня сэр. А то я чувствую себя стариком. — Покачав головой, он почесал заросший бородой подбородок. — Я собираюсь принять тебя на работу, так что сегодня потренируешься с моим внуком, Эмери. Эмери! — позвал он, распахнув дверь, ведущую в заднюю часть кафе.

Парень, который понравился вчера Дафне, с улыбкой появился в дверях. Из-за скрещённых на груди рук, чёрная футболка, в которую он был одет, натянулась. Джинсы, удерживаемые кожаным ремнем, низко сидели на бедрах. Темные волосы спадали на лоб, закрывая потрясающие сине-зеленые глаза, напомнившие мне океан, окружающий тропические острова.

— Эмери, — протягивая руку, он снова широко улыбнулся.

— Я поняла. — «Дерьмо!». В последнее время моя язвительная сторона перестала слушаться. Если бы мама была здесь и услышала, то потащила бы меня мыть рот с мылом. — Я - Саттон.

— Я понял, — со смехом повторил он мои слова.

— Теперь, когда все знакомы… — Гриффин хлопнул в ладоши. — Давайте приступим к работе.

После того, как моя смена закончилась, по дороге домой я вспоминала весь сегодняшний день. Работать на Гриффина будет весело. Атмосфера была отличной, а работать с ним одно удовольствие. Эмери оказался веселым и общительным, и я могла бы даже подружиться с ним. Едва я зашла в квартиру, Брут кинулся мне в ноги, радостно мяукая и потираясь маленьким тельцем. Было очевидно, что он рад меня видеть. Я взяла его на руки, и он, ластясь, уткнулся мне в шею. Подарив ему поцелуй в нос, я опустила его на пол и повесила сумку.

Я была очень уставшей, но счастливой.

Часть меня все еще находилась в шоке от того, что я была здесь, в тысяче миль от дома, и мне было хорошо.

За исключением чертового соседа напротив.

Мягкая улыбка озарила мое лицо, когда я вытащила свой айпод из сумки и положила его на док-станцию.

Знаю, это ужасно, пытаться найти способы помучить своего соседа, но я просто не могла удержаться от бесплатного развлечения.

Мне, наверное, нужно было включить телевизор. Вместо этого я выбрала музыку, первой была Evanescence. Включила ее на полную громкость, чтобы дико танцевать и двигать задницей, подпевая во всю глотку.

Он любил тишину.

Я любила шум.

Конечно это было неправильно с моей стороны, но мне очень нравились перепалки с Кэлином. Он злился, а я… Ну, а я любила бесить людей.

Существовала большая вероятность, что он сделает что-то в отместку. И я была уверена, это будет действительно что-то интересное, как и предсказывала Дафна.

Да. Теперь я хотела связаться с ним.

Я хотела разозлить его.

Хотела увидеть огонь в его глазах.

Что-то в нем взывало ко мне, притягивало меня.

Непонятно, конечно, почему именно к нему.

Может быть, из того, что он был сломлен.

Я перестала танцевать и замерла на кухне.

Какого черта я творила?

Флиртовала с соседом?

Была ли это какая-то больная прелюдия?

Я приглушила музыку, анализируя собственное поведение, но так и не смогла понять себя.

Мужчина постучал в мою дверь, и по звуку этих ударов было понятно, что он в ярости.

Дерьмо!

Что я наделала?

Открывая дверь, я притворилась, что не пребываю в замешательстве от своих мыслей.

— Думал, мы обсудили эту ситуацию. — Его голос был ледяным, так же как и глаза, уставившиеся на меня. — Ты должна вести себя тихо. Но так как ты не послушала мои предупреждения, похоже, я знаю, как смогу заткнуть тебя.

С этими словами он грубо толкнул меня к ближайшей стене. Одной рукой он сжал мои руки, зажав их над нашими головами, а второй оперся о стену. Я оказалась в ловушке.

Мои глаза закрылись, и я обнаружила, что неосознанно съежилась от его властного поведения. Мои волосы оказались зажаты левым плечом, но несколько прядей упали вперед, скрывая лицо. Сердце грохотало в груди, угрожая вырваться наружу, сдерживаемое ребрами.

Его резкие движения и все эти действия удивили меня.

— Ты боишься, Саттон?

У меня глаза полезли на лоб, а рот приоткрылся от шока.

— Нет! — вызывающе ухмыляясь, ответила я.

Кэлин Грегори не пугал меня. Не так, как он думал, по крайней мере.

А в том смысле, что я даже не могла понять, почему меня к нему так тянуло. Я была здесь только три дня и даже не знала его.

Между нами была химия, и я была в курсе, что он чувствует то же самое.

А я даже не знала, чего хотела от него.

Конечно же, не отношений - после той катастрофы в моей личной жизни в Техасе. Я не была готова к этому.

Но у меня возникло желание познакомиться с этим человеком.

С его демонами.

И, черт возьми, я была безумно любопытна.

Моя мама всегда говорила, что меня привлекают «сломанные вещи», которые я никогда не смогу исправить.

«Ох, Саттон. Ты хочешь починить каждую сломанную вещь и помочь каждому сломленному созданию, которое тебе попадается, милая. Но некоторые вещи… им лучше оставаться такими, какие они есть. Они не достойны спасения».

Вот что она сказала мне, когда я тщетно пыталась спасти собаку, умирающую на дороге за нашим домом.

Ее слова не были жестокими. Просто она реально смотрела на вещи.

К сожалению, я не могла изменить того, что меня тянет спасать сломанные вещи.

Наверное, я должна была стать врачом, а не кем-то другим.

Но теперь было слишком поздно что-либо менять.

— Неправильный ответ, — зарычал он, и запах алкоголя ударил мне в лицо. Прежде чем я успела ответить, его рот обрушился на мой. Его губы были жесткими и требовательными, а щетина царапала мои щеки. Я была настолько поражена и шокирована, что даже не пыталась оттолкнуть его.

Это происходило на самом деле?

О да, я попалась.

Его губы на моих.

И мои предательски двигались сами по себе.

Какого хрена?

Соберись! Ты не должна быть тряпкой!

Но собственные губы не слушались меня.

О нет! Они по-прежнему заигрывали с его.

Дерьмо!

Я застонала.

Это был о-о-мой-Бог-это-чувствуется-так-удивительно стон.

Видимо я потеряла всякий контроль всего лишь из-за одного касания губ.

Что было плохо для меня.

Пытаясь прийти в себя, я пошевелила руками, стремясь высвободить их, и вырвав одну из его хватки, положила ему на плечо. От этого он наклонился ближе, как будто мое прикосновение было необходимо ему.

Я позволила его губам задержаться на моих на секунду дольше, прежде чем грубо оттолкнула его.

Он с трудом оторвался от меня и отшатнулся назад.

В его голубых глазах застыл шок.

Он казался ошеломленным и растерянным, затем высокомерие снова появилось на его лице.

— После этого, — он снова сократил дистанцию между нами, наклонившись так, что его губы дотронулись до моего уха, — я надеюсь, ты не выучила свой урок.

Он повернулся и вышел, напевая себе по нос, ведя себя так, словно не он только что атаковал меня губами и руками.

Я передвинулась, чтобы посмотреть, как он заходит в свою квартиру. Прежде чем закрыть дверь, он остановился в проеме и обернулся, ухмыляясь. Мне сразу же захотелось стереть эту ухмылку и любое выражение с его лица, в том числе полную и высокомерную уверенность.

Он облокотился на дверь, наблюдая за мной. Дерзкий оскал перерос в широкую улыбку. Ну, по крайней мере, для кого-то такого же ворчливого как Кэлин, это было похоже на улыбку. И я задалась вопросом, как же выглядит его настоящая улыбка.

— Ой, смотри. Мой поцелуй лишил тебя дара речи. — Голос был мягким, но чувствовался скрытый подтекст. Его глаза сверкали, оживляясь и играя различными оттенками. — Не волнуйся. Это случается со всеми. Я уже говорил, что все стирается со временем… Но… На самом деле ты же понимаешь. — Он пожал плечами. — Думаю, я погубил тебя для всех других мужчин.

Я открыла рот, намереваясь возразить, но было уже поздно. Он закрыл дверь и, конечно же, последнее слово осталось за ним. Он всегда так делал.

Но у меня была новость для него.

Он. Получит. Войну.

Кэлин

Закрыв дверь, я прислонился к ней, и выдохнул, не представляя, как только удержался.

Мне просто хотелось, чтобы она заткнулась. А поцелуй был единственным способом объяснить мою точку зрения. Но я не ожидал, что буду наслаждаться им. Можно было догадаться, что она будет привлекать меня как сирена в море, но черт…

Я покачал головой, и волосы коснулись двери.

Этот поцелуй не был похож ни на что другое, что я когда-либо испытывал в своей жизни.

Он опалил все внутри меня.

Если бы Саттон не оттолкнула меня во время поцелуя, я не уверен, как далеко бы позволила мне зайти. Наверное, слишком далеко. Вне этой галактики.

Какого черта с этой женщиной?

Что было в ней такого особенного?

Хотелось бы верить, что она относилась ко мне как к обычному человеку, хотя, наверняка, слишком боялась меня.

Нет.

— Ты боишься, Саттон?

— Нет.

Но ей следовало бы. Она должна была пребывать в ужасе от меня и от того, на что я способен. Она понятия не имела, какое чудовище затаилось внутри меня.

Если бы Саттон подобралась слишком близко, я бы просто взорвался, вывел бы из строя нас обоих, не оставляя ничего, кроме пепла за спиной без намека на то, кем мы были когда-то.

Глава 4

Саттон

Я вздрогнула, когда рев музыки пробудил меня ото сна.

Моргнув пару раз, я попыталась сфокусироваться, и повернула голову, пытаясь разглядеть мигающие зеленые цифры на часах у кровати.

Три часа ночи? Вряд ли кто-то устроил вечеринку в такое время.

Я только уснула для того, что бы меня так разбудили? Здорово, блин.

С протяжным стоном я вылезла из-под покрывала. Сунула ноги в теплые тапочки с ушками и пошла к входной двери.

Я так резко дернула дверь, что та ударилась о стену.

Музыка и шум доносились из квартиры слева от меня. Злясь так, что даже температура тела наверняка поднялась, я топала по коридору и, подняв кулак, постучала в дверь.

Было слышно, как смеялись и болтали люди, и все это доносилось до моих ушей.

Дверь наконец-то распахнулась, и я наткнулась на взгляд темных глаз очень красивого парня азиата. Его темные волосы были длиннее спереди и короче по бокам, а некоторые пряди были окрашены в неоново-зеленый цвет. Металлическое колечко украшало пухлую нижнюю губу, а рот растянулся в ухмылке, пока, опершись о дверной косяк со скрещенными на груди руками, которые, я уверена, были мускулистыми, парень наблюдал за мной. Я хотела посмеяться над тем, что он был одет в черные брюки и белую рубашку, рукава которой были закатаны. Наряд казался немного необычным для вечеринки в три часа ночи и для парня с зелеными прядями в волосах.

— Я могу тебе помочь? — спросил он, его голос был грубым и сиплым.

Моя дерзость мгновенно вернулась, когда я выкинула все мысли о его привлекательности из головы.

— Да, вообще-то можешь. Выключи музыку.

Челка упала ему на глаза.

— Нет.

Мне хотелось закатить глаза.

Ирония этого разговора не ускользнула от меня. Теперь я поняла, как чувствовал себя Кэлин, когда просил меня выключить музыку. Уже несколько раз за последнюю неделю. На что я всегда отказывалась.

Это было сделано в разных ситуациях, однако, факт в том, что я включала ее в положенное время, пока люди еще не спали.

— Сейчас три часа ночи! — я едва не заплакала, звуки песни заглушали мои слова. Этого было достаточно, чтобы заставить меня заткнуться.

— Да? — Он смотрел вниз, изучая свои ногти, как будто они были намного интереснее, чем то, что я собиралась сказать.

Я прикусила язык, и была спасена от ответа благодаря Кэлину, вылетевшему из своей квартиры.

Его глаза были широко открыты, и источали гнев, а челюсть крепко сжата.

Не говоря ни слова, он ринулся вперед, сжал руку и ударил в лицо стоявшего перед нами парня. Кровь хлынула по лицу парня с зелёными волосами, и он прикрыл его руками.

— Я бл*дь, говорил тебе, Кир, — Кэлин злился, и угрожающие слова слетали с его губ, — что, если ты снова потревожишь меня, пока я работаю, я разобью твой чертов нос! А я всегда держу свое слово! — Его лицо было красным, и он тяжело дышал, как будто только что пробежал несколько миль.

Кир, как я предположила, скользнул спиной по двери, глядя на Кэлина.

— Ты чертов придурок, Грегори, — голос звучал глухо из-за рук на лице.

Кэлин развел руками. И я только сейчас заметила, что он нетвердо стоит на ногах, а его глаза выглядят остекленевшими. Он вылетел из своей квартиры и очевидно был пьян.

— По крайней мере, я делаю то, что обещал, — нечленораздельно произнес он и сделал, я не шучу, реверанс. Развернувшись, он поплелся в свою квартиру, и я перевела взгляд с него на дверь квартиры Кира.

— Я сделаю музыку тише, — сплюнув на пол, он наконец заговорил. — Знаешь… отсюда твоя попка выглядит реально хорошо.

Мой рот приоткрылся, а щеки покраснели, пока ужас наполнял меня. Я была в одних трусиках и майке. И в этом был виноват он. В спешке я даже не оделась.

— Ох… и милые тапочки.

Я закрыла глаза.

Эти чертовы тапочки!

— Я - Кир, кстати, — продолжил он говорить с пола, ведя себя так, будто капающая из носа кровь обычное дело для него. — Ты, должно быть, моя новая соседка, Саттон. Добро пожаловать! — Приподняв бровь, он изобразил фальшивый британский акцент.

— О, так теперь ты англичанин? — Я скрестила руки на груди, пытаясь вести себя так, будто меня совсем не беспокоил тот факт, что я стою перед ним практически голая.

— Я буду тем, кем ты захочешь меня видеть, — Он с намеком облизнул губы.

Фыркнув, я закатила глаза.

— Просто выключи музыку.

Резко развернулась на пятках и пошла обратно в свою квартиру. Но остановилась, когда заметила, что дверь в квартиру Кэлина закрыта не до конца.

Прикусив губу, я задумалась, должна ли я закрыть ее или оставить открытой.

В итоге во мне победило любопытство. Было интересно, как выглядела его квартира.

Я на цыпочках прошла по коридору, краем глаза заметив, что Кир поднялся на ноги и закрыл дверь. Музыка по-прежнему играла, но уже не так громко, как раньше. Но все-таки я сомневалась, что мне удастся уснуть. Хотя это нормально для меня. Подойдя к чужой двери, я кончиками пальцев тихонько толкнула ее.

— Эй? — позвала совсем тихо. Обычно меня не заботила злость Кэлина, но Кир явно вышел за рамки его терпения, и мне не хотелось быть следующей. Мне нравилось мое лицо, синяки бы меня точно не украсили.

— Кэлин? — Я прошла дальше в квартиру.

И молча проклинала себя за то, что опять забыла о своём наряде. Почему мне не хватило мозгов надеть что-то прежде, чем я пришла сюда? Ах да, я была любопытной дурочкой и хотела узнать, чем он занят.

Квартира выглядела на удивление голой. Ни фотографий, ни памятных вещей. Создавалось впечатление, будто именно он был тем, кто только что переехал, а не я.

Здесь был диван с журнальным столиком перед ним, но больше ничего, даже телевизора.

Большую часть пространства занимали мольберты и холсты - некоторые с картинами, другие чистые и ждущие своей очереди. Их было, наверное, около сотни. Меня удивило то, насколько хорошо он рисовал. Все работы были безумно красивы. Я не знала Кэлина, он грубо разговаривал со мной, и мне было больно признать, насколько он талантлив.

Каждая картина была выполнена акварелью, краска на портретах капала вниз по холсту… будто каждый человек, которого он нарисовал, плакал.

Среди всех работ в глаза бросилась одна… С девушкой… И эта девушка была изображена на многих картинах. Мне стало любопытно.

Красивая девушка со светло-русыми волосами и голубыми глазами. На каждой картине ее глаза казались… мертвыми… как у привидения. И я задалась вопросом, кто она и что значила для Кэлина. Я имею в виду, вполне очевидно, что она много значила для него, если он продолжал рисовать ее. У нас с ним не было нормального разговора, но было очевидно, что он никого не подпускал к себе.

К сожалению, я поняла, что он закрывается ото всех.

Я тоже не любила говорить о своих чувствах. И не была милашкой. Именно из-за этого мой бывший парень изменял мне с моей бывшей подругой. Я надеялась, что они были счастливы…

Ладно. Это ложь. Я хотела, чтобы они оба упали с обрыва.

Фиаско с моим бывшим было еще одной причиной, по которой я должна была уехать их Техаса. Я была зла из-за того, что он сделал, это уж точно, но мне не было так больно, как должно было. Полагаю, это доказывало, что он меня не очень-то и волновал. Что-то произошло со мной. Как будто я неосознанно держалась подальше от людей, не давая им подобраться слишком близко.

Итак. Почему же сейчас я пробралась в квартиру Кэлина Грегори в поисках какого-нибудь ключа к разгадке, кем он бы на самом деле?

Вопрос засел у меня в голове.

После изучения картин - со всеми их гипнотизирующими завитками и цветами - я заметила белые крапинки на журнальном столике.

Я не была идиоткой.

И знала, что это.

Бутылки из-под спиртного были разбросаны по всему полу. Некоторые с небольшим количеством жидкости на дне, но большинство были пусты.

Шприц лежал под журнальным столиком.

Мужчина явно не заботился об оставленных уликах.

Когда я подняла глаза, то увидела Кэлина, вырубившегося на кровати.

Рубашка была сорвана, обнажая его худую, но мускулистую грудь. Джинсы, надетые на нем, съехали вниз, демонстрируя верхнюю полоску боксеров. Меня необъяснимым образом тянуло ближе к нему, как мотылька на пламя.

Сердце билось где-то в районе горла, угрожая вырваться.

Внезапно я обнаружила, что стою рядом с ним, а мои пальцы тянулись в сторону кровати - мягкие ворсинки его простыни покалывали кожу рук, и это покалывание распространялось по всему телу.

Даже во сне на его лице была гримаса. Глаза беспокойно двигались под закрытыми веками, а дыхание вырывалось сквозь приоткрытые губы.

Губы, которые были на моих.

Боже, я наслаждалась тем поцелуем, когда он должен был быть противен мне. И всю последнюю неделю думала об этом больше, чем хотела признать. Особенно, когда мы играли с ним в наши игры. Дафну и Фрэнки весьма забавляло мое поведение с Кэлином. Они сказали мне, что обычно он становится очень злым, когда люди его задевают, как сегодня, когда он ударил Кира. Но со мной все не так. Он также наслаждался нашими играми. Я знала это.

Мой взгляд опустился от его лица к груди. Мне очень хотелось протянуть руку и позволить пальцам провести по изгибам его брюшного пресса. Было любопытно посмотреть, была ли его кожа такой мягкой, как выглядела. Но это желание пропало, когда я увидела татуировку, тянувшуюся по его ребрам. Я наклонила голову, щурясь, чтобы различить маленькие закрученные буквы: «Жизнь подобна пламени. Какое-то время оно горит ярко, потом огонь мерцает и медленно замирает, пока наконец одно маленькое дуновение не гасит его, и остаётся лишь пепел».

Я затаила дыхание, в горле застрял ком. Слова были красивыми, но жуткими, и я обнаружила, что говорю вслух:

— Что же с тобой случилось?

Кэлин, конечно же, не ответил, так как был в отключке. Кроме того мало кто знает, что делают наркотики, распространяясь по его венам.

На удивление, мне не был противен ни он сам, ни то, что он делал с собой.

Мне было даже не жаль его.

И вдруг меня осенило.

Я знала, что есть страшные вещи, которые могут подтолкнуть человека к тому, чего он сам от себя никак не ожидает. Я была на его месте. Я чувствовала и переживала такое. Конечно, не до такой степени, чтобы необходимо было сбегать от реальности. А не является ли мой побег в Вирджинию этим самым побегом? Моим спасением?

Мне не хотелось сталкиваться с собственными проблемами, поэтому я выбрала вариант игнорировать их, в надежде, что они исчезнут.

Я знала, что это не сработает.

Но надеялась быть подальше от этого.

— Кейла!

Я вскочила на ноги, сердце на мгновение замерло от внезапного крика Кэлина…

Его глаза все еще были закрыты, а тело дергалось от ночного кошмара.

— Кейла! Нет!

Я дико огляделась, раздумывая должна ли убежать или сделать что-то, чтобы утешить явно огорченного парня.

Решения. Решения.

Закончилось все тем, что я все-таки оставила его, убежав через холл, в свою квартиру. Я не могла рисковать, вдруг он проснется и сорвется на мне.

Я получила новую информацию о нем, хотя… не совсем так. Я все равно почти ничего не знала о нем. Лишь его имя, что он рисовал и ненавидел шум.

И Кейла.

Это было просто имя, но, возможно, именно из-за нее у Кэлина полно демонов, а в голубых глазах застыла печаль.

Глава 5

Саттон

Несколько дней спустя, когда я, успев принять душ и одеться, сидела на диване и играла с неугомонным Брутом, раздался стук в дверь.

Я на секунду застыла, моё сердце замерло, а потом снова забилось с удвоенной силой.

Последние несколько дней между мной и Кэлином все было странно тихо.

Однако у меня не было никаких сомнений, наши игры возобновятся.

Открыв дверь, я испытала шок. На пороге стояла Дафна и внимательно смотрела на меня.

— Ждала кого-то другого? — Видя на моём лице удручённое выражение, она понимающе улыбнулась.

— Не совсем. — Я шагнула в сторону, приглашая ее войти.

— Я ненадолго. — Она любезно отклонила моё предложение. — Просто забежала спросить, хочешь пойти поужинать? Фрэнки, Джен и Кир собираются пойти, так что я надеялась...

Прикусив нижнюю губу, она замолчала и стала внимательно изучать пальцы на ногах. Которые, я заметила, были покрыты ярко-розовым лаком.

— Ты хочешь, чтобы я спасла тебя, — вставила я.

Она закивала в знак согласия.

— Кир раздражает, и если мы будем только вчетвером, он будет считать, что мы на свидании.

— Во сколько? - только и спросила я, уступив её умоляющему взгляду.

— Ура! — она пронзительно завизжала и начала хлопать в ладоши. — Спасибо тебе!

Запрыгнув на меня, Дафна обняла худыми руками мою шею и сжала ее с такой силой, которой я и не ожидала от неё.

— Во сколько? — повторила я вопрос, пытаясь утихомирить девушку.

Я совсем не умела так открыто выражать свои эмоции и слегка опасалась подобных людей.

— В шесть, — ответила она, выпуская меня из мёртвой хватки.

— Увидимся позже, — сказала я, а Брут тёрся о мои ноги. — Я не смогу задержаться надолго, в десять вечера у меня смена в «У Гриффина».

— О, ты работаешь ночью? — Она нахмурилась.

Я кивнула, сдув пряди чёрных волос с глаз.

— Ночная смена.

— Как э-э-э... — она беспокойно оглянулась, будто была не совсем уверена, задавать этот вопрос или нет. — Как Эмери? Вы с ним много разговаривали?

Я не могла удержаться от улыбки. Кто-кто, а она наверняка была влюблена во внука Гриффина, красавчика Эмери. Я не могла винить её за это. Эмери не только был красивым, он был действительно очень хорошим и простым парнем.

— Он хороший, я думаю. — Я пожала плечами, намеренно избегая этой темы. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто так. — Дафна тряхнула рыжими волосами, они взметнулись вокруг плеч, и выдавила фальшивую улыбку.

— Угу, — в недоумении пробормотала, прищурившись.

— Увидимся в шесть. О-о-о, — уже отступая, Дафна остановилась, — у тебя есть платье?

— Зачем?

— Ну-у-у, — протянула она, глядя куда угодно, но не на меня, — я видела тебя только в джинсах, а это место немного цивильнее обычного.

Девушка прикусила губу. Если она намеревалась заставить меня сомневаться в своём согласии, ей это успешно удалось.

Я уставилась на неё, намеренно нахмурив брови и пытаясь выглядеть слегка взбешённой.

— Я имею в виду, если у тебя нет платья, то…

Я решила избавить бедную девушку от страданий.

— У меня есть платье. Я просто хотела поприкалываться над тобой, — и засмеялась.

— Ох, — она сделала паузу, не зная как отреагировать, — тогда ладно.

Я фыркнула.

— Зайду за тобой в шесть, — улыбнулась девушка.

Подавляя смех, я подмигнула Дафне и послала ей воздушный поцелуй.

— Это свидание.

И, мысленно хихикая, закрыла дверь до того, как она успела ответить. Бедная Дафна не знала, что делать с моей персоной. Я бы могла просветить её о легендарных и эффективных способах сарказма.

Час спустя, я стояла в своей крошечной ванной в облегающем чёрном платье и делала более яркий макияж, чем обычно. Смотря на своё отражение в зеркале, я ощущала себя незнакомкой. С чёрно-серыми тенями глаза выглядели огромными, а яркая вишнево-красная помада подчеркивала пухлые губы. Я определённо вернусь домой, прежде чем пойти на работу к Гриффину. Меня не узнают, если заявлюсь в таком виде.

Схватив духи, я распылила немного на запястья. Стоило мне поставить флакон обратно на полочку, как раздался стук в дверь.

Я сделала глубокий вдох и пробормотала:

— Время для шоу, — своему отражению.

Я не очень-то любила выходить куда-то из дома. Когда-то мне нравилось гулять, но, кажется, это было давным-давно. Я была не против остаться дома и смотреть сериалы или читать книги. Но я сочувствовала Дафне. Думала, мы можем стать друзьями, если я дам ей шанс. А еще хотела спасти ее от Кира. Он был таким выпендрёжником. Кроме того я переживала за Дафмери. Да, я уже дала прозвище их паре.

Я толкнула дверь, ожидая увидеть Дафну, но меня встречала вся свита.

— Хорошо выглядишь. — Усмехнулся Кир, оглядывая меня с головы до ног, которые были облачены в туфли с ремешками на опасно высоких каблуках. — Хотя, думаю, предпочитаю видеть тебя в одном белье.

Я в шоке открыла рот. Он что, серьёзно?

— Неужели эти слова и правда просто взяли и вылетели из твоего рта? — Я положила руки на бёдра, глядя парню прямо в глаза.

— На самом деле, да. — Его тёмные глаза держали меня в плену. Я заметила проступающий вокруг глаза синяк от удара, который он тогда заработал.

— Ты мудак.

— Спасибо. — Кир ухмыльнулся, покачиваясь на ногах.

— Это был не комплимент. — Я пристально уставилась на него, раздумывая, может, захлопнуть дверь и провести вечер с Брутом.

— Я знаю. — Усмехнулся он.

— Ладненько, — Фрэнки хлопнул в ладоши, — теперь, когда Кир уже основательно трахнул взглядом новую соседку, думаю, пора идти. Мемфис занял для нас столик.

— Я предпочел бы трахнуть её по-настоящему, а не только глазами. — Кир усмехнулся, видя, что своим идиотским комментарием заставил всех замолчать.

— Мечтать не вредно, — пробормотала я, оттолкнула его и направилась к лестнице, зная, что они следуют за мной.

Оказавшись на улице, я остановилась и подождала, пока остальные догнали меня. Когда они подошли, я спросила:

— Мы идём, или едем?

— Идём, — сказал Фрэнки, обнимая за талию Джен, — это не очень далеко.

— Показывай дорогу, — ответила я ему, махнув рукой.

Через несколько кварталов я обнаружила, что стою внутри достаточно неплохого ресторана с баром. Это был определенно высококлассный ресторан, но не вычурный. Сверкающие полы, переполненный бар. Уровень шума зашкаливал, и я пожалела, что у меня нет беруш. Ох, может, мне стоит купить их по дороге домой и подарить парочку Кэлину. Несомненно, будет забавно.

Дерьмо.

Я придумывала причины, чтобы увидеть его.

Нужно было прекратить это.

Он был словно яд, а мне хватало опыта общения с людьми, видя которых я понимала, от них нужно держаться от них подальше.

Это не значит, что будет легко.

— Вон Мемфис, — Фрэнки указал на кого-то, кого я не смогла рассмотреть.

Я прошла за группой бездельников к задней части ресторана, где в большом зале, поделённом на кабинки, нас уже ждали.

— Вы не представляете, как трудно было придержать этот столик для вас, — заговорил незнакомец.

Нечто в том, как звучал этот голос, послало дрожь – приятную дрожь – по моей спине.

Подняв голову, я встретилась взглядом с серыми глазами.

Во мне проснулось желание, и я очнулась, когда моё тело, словно само по себе, наклонилось через стол к этому парню.

Я переехала сюда после неудачных отношений и обнаружила, что здесь меня привлекал почти каждый мужчина, с которым я знакомилась.

Очевидно, прошло слишком много времени с тех пор, как я занималась сексом.

Знаете, первым звоночком должен был стать тот факт, что мой парень - я отказываюсь говорить или даже вспоминать его имя - обманывал. Дошло до того, что он не хотел заниматься со мной сексом. По крайней мере, я поставила ему хороший фингал, когда нашла в постели со своей лучшей подругой. При этой мысли я довольно ухмыльнулась.

— Привет? У тебя есть имя?

Я очнулась от своих воспоминаний, возвращаясь в настоящее от звука красивого мужского голоса.

— Ох, э-э-э, меня зовут Саттон, — ответила я, надеясь, он не посчитал меня странной.

— Я - Мемфис, — представился он, и я наконец подняла глаза, чтобы внимательно рассмотреть его.

Спутанные темно-рыжие волосы упали на лоб, без особых усилий создавая на его голове сексуальный беспорядок. Квадратная челюсть, узкий нос и пухлые губы… мне было очень интересно, каково это, почувствовав их на собственном теле. В его замечательных серых глазах светился озорной огонёк, когда он, в свою очередь, присматривался ко мне. Он был высоким, худым и не слишком мускулистым. Хотя мне стало действительно любопытно, как выглядит эта грудь под гладкой чёрной рубашкой, в которую он был одет.

Откашлявшись, Мемфис понимающе улыбнулся. Он мог бы прокомментировать мою очевидную симпатию, но не стал дерзить. Он был добродушным, но я понимала, что, как и от Кэлина, мне нужно было держаться подальше от этого парня, но по совсем иным причинам.

— Мне лучше вернуться к работе. — Он указал большим пальцем через плечо в сторону причудливого бара. — Кто-нибудь хочет выпить?

Все вокруг меня объявили свои заказы.

— А ты? — спросил он, наклоняя голову, чтобы посмотреть на меня.

— Удиви меня.

Мемфис слегка округлил глаза.

— Думаю, я это смогу.

— Ну, новая девушка, — Фрэнки усмехнулся и, обняв Джен, откинулся на стенку кабинки, — ты действительно особенная.

— Прости? — с издевкой спросила я, хотя мои глаза были готовы вылезти из орбит.

Он усмехнулся.

— Ты и Грегори, у вас странные отношения, я даже не могу понять их. — Он смотрел, наблюдая за выражением моего лица. — Знаешь, на днях я видел, как он улыбался тебе, когда ты повернулась спиной. А ведь за три года, что он живет здесь, он никогда не улыбался.

Он улыбнулся мне?

Почему от этого факта у меня на душе стало тепло?

— Затем Кир, он все не может перестать представлять тебя под собой. — Фрэнки указал на Кира, который сел рядом и краем глаза наблюдал за мной. — Теперь ещё и Мемфис, прямо сейчас он наблюдает за тобой.

Тем же пальцем, которым показывал на Кира, он указал на мужчину за барной стойкой.

— Это всё туфли, — невозмутимо сказала я.

Фрэнки фыркнул.

— Нет, дело не в туфлях. Ты экзотично выглядишь. Чёрные волосы, оливкового цвета кожа, и эти голубые глаза... не говоря уже о твоём теле... ты - мечта каждого парня.

Джен фыркнула, отпихивая его руку. Она выскользнула из кабинки с лицом, красным от гнева, и сердито потопала в сторону уборных.

— Дерьмо, — Фрэнки выругался себе под нос, выскальзывая вслед за ней. — Детка! Меня нет в списке этих парней! Мне нравятся блондинки!

Кир истерично смеялся, схватившись за живот.

— О, это было занимательно. Он будет ещё больше пресмыкаться, пытаясь всё исправить, а Джен теперь будет тебя ненавидеть. — Он посмотрел на меня.

Дафна закатила глаза.

— И мне придётся слушать звуки примирительного секса. — Она зажала рот рукой. — Мне действительно нужно найти собственное жилье.

Кир посмотрел на нее через стол, улыбка играла на его губах.

— Поверь мне, когда они начнут, их услышат все и везде.

— Гадость. — Дафна скорчила гримасу отвращения.

Поскольку было не похоже, что Фрэнки и Джен появятся в ближайшее время, я отодвинулась подальше от Кира, пытаясь увеличить расстояние между нами, но этот идиот вновь сократил его. Он плотно прижался ко мне бедром, и самоуверенная улыбка заиграла на его губах. Он знал, что делал, только не думал, что я стану возражать. Стоило ему подумать получше.

— Можешь отодвинуться? — Я махнула рукой, надеясь, что раз он не понимает намеки, произносимые вслух, то поймёт жесты.

— Нет, — просто сказал он, оглядывая ресторан.

У меня отвисла челюсть. Боже, этот парень не понимал намёков. Он был горяч, но ещё и крупной занозой в заднице.

— Вот ваши напитки, — ухмыльнулся Мемфис, неся к нам поднос. Поставил его и нахмурился. — Мы уже потеряли двоих? Клянусь, если они снова занимаются сексом в туалете…

— Фрэнки повёл себя, как осел, — перебила его Дафна. — Джен, наверное, плачет, пока он снова извиняется. — Девушка потянулась забрать с подноса свой напиток. Затем сделала большой глоток. — О, это вкусно.

Сказала она, несмотря на то, что вздрогнула от горьковатого привкуса.

Мемфис рассмеялся, вручая нам с Киром напитки. Он шагнул дальше, ставя напитки Джен и Фрэнки, надеясь, что они когда-нибудь вернутся.

— Ну, давай, попробуй, — он кивнул на меня.

— О, — я слегка подпрыгнула, вздрогнув от его команды.

Посмотрела на мешанину, надеясь, что он не подсунул яд или что-нибудь противное. В смысле, если он вдруг так сделал, то он хреновый бармен.

Затем я поднесла бокал к губам и сделала глоток.

— Хм, неплохо. — Улыбнулась я. Напиток оказался удивительно сладким на вкус и с лёгким привкусом алкоголя, я не была уверена, какого именно. — Что это?

— Секрет, — Он подмигнул мне. — Если я скажу, мне придется убить тебя, а это было бы так досадно!

А затем, не дожидаясь моего ответа, вернулся в бар.

Я продолжила потягивать волшебный напиток добродетели от Мемфиса, полностью игнорируя Кира, и совсем не стараясь поддержать беседу с Дафной.

Если я собиралась стать её другом, должна попытаться чуть лучше.

— Ты учишься в колледже?- спросила я её, немного отодвигаясь от Кира, в надежде, что он этого не заметит.

Пронесло.

Он зацепился взглядом за ноги какой-то девушки, которая стояла напротив барной стойки и флиртовала с Мемфисом. Я поморщилась от отвращения. Платье едва прикрывало её задницу и было больше похоже на полотенце. Она привлекла внимание большинства парней в баре, кроме одного, с которым в данный момент и разговаривала. Его глаза были прикованы ко мне. Глядя на меня, он медленно ухмыльнулся, из-за чего я ощутила трепет внизу живота.

— Нет.

— Что? — Я обернулась на звук голоса Дафны.

— Я не учусь в колледже.

— Ох. — Я убрала прядь волос за ухо. — Работаешь?

Она покачала головой, уголки ее губ опустились.

— Я пытаюсь стать моделью.

— Это потрясающе! — Получилось громко. Ладно, возможно, в моём напитке было больше спиртного, чем я думала. Затем добавила более мягко: — Я не думала, что в этих краях много возможностей для того, чтобы стать моделью.

— Больше, чем ты думаешь, — ответила она, облокотившись локтем на стол и наклоняя голову. — Но не достаточно.

— Почему бы тебе не переехать? — спросила я.

— Финансы. — Ее стройные плечи резко поникли со вздохом. — Я могла бы переехать на Манхэттен, но денег хватит лишь на один день.

— Ты обязана попробовать!

Почему я кричала?

Пристально посмотрела на напиток, который практически исчез.

— Ты опасен, — пробормотала я ему.

Дафна фыркнула.

— Ты только что разговаривала со своим коктейлем?

— Да. — Я отодвинула бокал. — Больше не буду пить. Мне ещё нужно работать.

— Что происходит между тобой и Кэлином? — спросила она, с интересом сверкая глазами.

Почему все должны постоянно спрашивать о Кэлине? Неужели они не знают, что нечего рассказывать?

— Ничего, — честно ответила я.

— О, пожалуйста. — Она закатила глаза. — Ты, кажется, единственный человек, с которым он никогда не прочь поговорить.

— На самом деле, он кричит. Крик это не разговор, — начала рассуждать я. — А ещё он орёт на Кира. — Я толкнула парня рядом со мной.

— Да, чёрт возьми, так он и делает. — Кир, наконец, оторвал взгляд от ног и задницы девушки у стойки, чтобы присоединиться к разговору. — Для того, кто каждое утро провожаете из своей квартиры разных девушек, он слишком сердитый.

— Кто бы говорил, — фыркнула Дафна. — Я уже сбилась со счёта, сколько видела девушек, выходящих из твоей квартиры. А иногда и по две сразу.

Она вздрогнула от отвращения, поджав губы.

Мои глаза грозились вылезти из орбит, когда я обернулась и посмотрела на Кира.

— Что? — вопросительно ахнула я.

Какая женщина в здравом уме не хотела бы трахнуться с Киром? Но секс втроём?

Он невинно улыбнулся.

— Разнообразие - изюминка жизни.

— Ты омерзителен. — Слова вылетели прежде, чем я смогла остановить их.

Кир хмыкнул.

— Я слышал это раньше. Этим не обидеть меня, дорогая, — он произнёс это протяжно, с южным акцентом, а его глаза светились. Я явно позабавила его.

Фрэнки и Джен выбрали этот момент и вернулись к нам. Пришлось снова подвинуться ближе к Киру. Глаза Джен были красными и опухшими, и я захотела ударить Фрэнки по ноге из-за его глупых слов. Некоторые девушки, на самом деле большинство девушек, очень чувствительны и принимают всё на свой счет. Но парни слишком глупы, чтоб это заметить.

После того как Джен пришла в себя, я решила, что пришло время оставить их и сбежать домой, ведь мне надо было подготовиться к работе.

Я ощущала на себе взгляд Мемфиса, когда прошмыгнула мимо него, вдоль столиков, к выходу. И неожиданно порадовалась, что одела сегодня платье. Ведь оно идеально облегало меня во всех нужных местах.

Парень мог хотя бы помечтать.

Уличные фонари освещали мой путь домой. Воздух был ещё теплым от летней жары. Посмотрев вверх, понаблюдала за тем, как последний оранжевый отблеск заката исчез за зданием, и всё погрузилось в темноту.

— Красивое платье.

От звука голоса я подпрыгнула на десять футов.

Положив руки на сердце, повернулась лицом к Кэлину, стоявшему в тени возле здания.

— Ч-что ты здесь делаешь? — спросила я, мой голос замирал от испуга.

— Смотрел на закат. — Его взгляд задержался на моих голых ногах, прежде чем, в конце концов, встретится с моим.

Удивительно, что он ответил мне.

Кэлин засунул руки в карманы запачканных краской джинсов и оторвался от стены. Он оказался настолько близко ко мне, что наше дыхание смешалось. Я почувствовала сильный запах алкоголя, исходящий от него. Уверена, что он почувствовал запах алкоголя, который пила я, но я пила редко, а Кэлин, сложилось ощущение, всегда находился в состоянии алкогольного опьянения.

— Иногда лучшее вдохновение приходит когда я любуюсь закатом, — пробормотал он, его глаза смотрели в мои, и я вспомнила наш поцелуй, — но ты, ты даже лучше, чем муза.

Мои глаза закрылись, когда я удивленно вздохнула.

А когда открыла их вновь, увидела, что он уже исчез.

Я повернулась и осмотрелась. Затем поняла, что не слышала, как открылась и закрылась дверь, так что он не мог зайти внутрь. Он должен был быть где-то здесь, но исчез.

Он пропал, как семена, сдутые с одуванчика. Летящие, блуждающие, потерянные… никогда не знаешь, где они приземлятся.

Кэлин

Я не мог поверить, что только что сказал Саттон.

«Ты даже лучше, чем муза».

Что. За. Чёрт?

Очевидно, я был пьянее, чем думал, из-за этого мои губы говорили все, что им вздумается. И такое поведение было необычным для меня, ведь чаще всего алкоголь вызывал во мне гнев, а не превращал в болтуна.

Как только она закрыла глаза, я улизнул, словно трус. Боясь признать, что, возможно, передо мной был человек, ради которого стоило жить.

Я отрицательно покачал головой, желая выкинуть все мысли из головы.

Засунув руки в карманы, я быстро пошёл прочь, пока ноги могли нести меня. Подальше от Саттон, подальше от проблем, подальше от всего, что заставляло возвращаться к рискованным мыслям, которые я гнал на протяжении последних пяти лет.

Я был осторожен, хотя Саттон дала ложное чувство надежды, потому что зацепила меня. Мой гнев, когда увидел её пьяной, не был сравним с гневом, который я испытывал по отношению к другим.

Я уже поворачивал за угол, когда увидел белую машину Кайла. Тот же автомобиль, который он водил, когда мы учились в школе. Не знаю, почему мы все ещё дружили с этим идиотом. Конечно же, я не облегчал ему жизнь. Я оттолкнул всех после смерти семьи, но Кайл не сдался без боя. Поэтому эта ленивая задница и я застряли друг с другом. В каком-то смысле, я был рад, что он всё ещё был со мной. Единственный человек в моей жизни, кто знал, что случилось, через что я прошёл и каким был до этого.

Я не хороший человек.

Я не любил своих родителей так, как следовало. Всегда ворчал из-за того, что они хотели видеть меня дома и удерживали от моей реальной жизни. Мы с Кайлой были близки, но подолгу и много спорили. А я считал её надоедливой, раздражающей младшей сестрой.

Я был нахальным спортсменом и ожидал, что всё будет по-моему.

Я бы всё отдал, чтобы вернуться и исправить эти моменты.

Но в жизни нет кнопки перемотки. Мы застряли в настоящем с нашими решениями, сожалениями и страхами, которые никуда не исчезнут. Они формируют и определяют нас, превращая в тех людей, которыми мы в итоге становимся.

К сожалению это разрушило меня.

И сейчас было хуже, чем когда либо.

Саттон

Я собрала волосы назад в пучок, закрепив их резинкой.

На мне были удобные джинсы и майка со свитером, наброшенным сверху. В работе на Гриффина были свои плюсы. Например, не надо было наряжаться. На самом деле, работая в ночную смену, сложилось впечатление, что Гриффину было наплевать, даже если бы мы заявились в пижамах.

Я попрощалась с Брутом, убедившись, что у него достаточно еды, и направилась к двери. Не слышала, чтобы Кэлин вернулся домой. Но так как в этом здание все скрипело, я не удивилась бы, если он уже вернулся и горбатится над холстом, а я этого просто не заметила.

Его прекрасные картины остались у меня в памяти. Я не могла поверить, чтобы кто-то, настолько злой и вспыльчивый, мог создать что-то настолько красивое. Мне всё же было любопытно, кто такая Кейла. Я хотела поспрашивать у Дафны, но, кажется, знала её недостаточно, чтобы доверять ей и быть уверенной в ее молчании. В Google можно было найти практически всё, но я полагала, что эту информацию найти не удастся. И я не решусь спросить Кэлина про имя, которое он произнёс. Наверное, он убьёт меня, а тело порубит на мелкие куски в ванной.

Закинув сумочку на плечо и оставив мяукающего Брута, я отправилась на работу.

Гриффина уже не было, сегодня я работала с Эмери. Грифф поставил мне много смен с Эмери. Я не была уверена, потому ли, что он не совсем доверял мне, и Эмери будет следить за мной, или... нет, туда я точно не буду лезть.

— Эй, Солнышко, — Эмери поприветствовал меня и подмигнул.

Он считал, что прозвище, которое он придумал для меня, было замечательным, так как я кто угодно, но никак не лучик света. Я старалась показать, что его кличка не беспокоит меня, в надежде, что он устанет и отстанет. Хотя что-то подсказывало, что так просто он не отвяжется.

Я закатила глаза, позволяя двери захлопнуться за мной.

Он усмехнулся, а я направилась мимо раскрытых дверей в задней части. Положила сумку в шкафчик – в кафе был шкафчик для каждого сотрудника - и схватила передник, завязывая его вокруг талии.

— Поторопись, Солнышко! — пропел Эмери, просовывая голову в дверной проем. — У нас есть клиенты, и они ждут, не дождутся, когда увидят твоё прекрасное личико!

Я показала ему средний палец, чем рассмешило его.

Когда фартук был повязан, я направилась к кассе, где работала этим вечером. На самом деле была занята парочка столов, и не было никакой очереди. Большинство приходящих по вечерам были ребятами из колледжа. Несмотря на то, что занятия только начались, большинство из них выглядели уставшими и мечтали уснуть прямо здесь. Следовательно, они нуждались в кофеине. Некоторые предпочитали оставаться в ресторане и делать домашнее задание, но я быстро поняла, они не хотели, чтобы их беспокоили.

Протерев стол, Эмери вернулся со своей привычной совершенной и широченной улыбкой.

— Как прошел твой день? — спросил он, подавшись бёдрами вперед и скрестив руки на груди.

— Без осложнений. — Это был обычный ответ, который я всегда давала ему. Но из-за Мемфиса и того, что Кэлин сказал мне в этот вечер, «без осложнений» на самом деле, последнее, что могло прийти на ум.

— Врушка. — Он ухмыльнулся.

— Я никогда не вру.

— М-м-м. — Парень остался при своём мнении. — Я пойду мыть посуду. Постарайся не разогнать клиентов своей жизнерадостностью.

Проходя мимо, он шлепнул меня тряпкой по попе.

— Эмери! — заорала я.

И всё ещё слышала его хихиканье, когда за ним закрылась дверь.

Между Эмери и мной сформировалась необычная дружба. Мы мало говорили о нашей личной жизни, но, тем не менее, были друзьями. Я была уверена, что, чем больше времени мы проведём вместе, тем больше научимся доверять друг другу и открываться.

Глаза стали слипаться, пока я стояла в ожидании клиентов. Гриффин не возражал, когда во время работы в ночную смену, мы угощались кофе, поэтому я взяла самый большую чашку и налила себе напиток. А затем долила ещё немного.

Колокольчик над дверью издал звук, сигнализируя о посетителе.

Я выдавила фальшивую улыбку и повернулась:

— Добро пожаловать в «У Гриффина», что я могу вам предложить? — Моя фальшивая улыбка быстро превратилась в настоящую, когда я увидела такие знакомые серые глаза. Бабочки поселились в животе, порхая, будто искали путь наружу.

— Интересное совпадение, — Мемфис криво усмехнулся.

— Действительно.

Я уставилась на него, совершенно забыв, что должна сделать. Встряхнувшись и вернувшись к реальности, я повторила:

— Что я могу вам предложить?

Мемфис посмотрел в меню, кусая нижнюю губу, будто пребывал в глубокой задумчивости. Когда его глаза снова встретились с моими, он сказал:

— Тебя.

— Что? — Ахнула я, потрясенная его наглостью.

— Ой, прости, — он покачал головой, улыбка стала шире, — этого нет в меню. Я просто выпью кофе. Без сливок, и сахара.

О, Боже. Я была уверена, что он идеален.

Я назвала ему сумму, он заплатил.

Затем налила готовый дымящийся кофе в чашку и зафиксировала крышку. Протянув через прилавок стакан, я была достаточно осторожна и опустила до того, как наши пальцы соприкоснулись.

— Итак, какая у тебя история? — спросил он, поднося крышку к губам, и приподнял брови, будто ждал моего ответа.

— Моя история? — Казалось странным задавать такой вопрос тому, с кем только что познакомился.

— Да, — он пожал плечами, — у тебя должна быть хоть одна. Я никогда не видел тебя раньше, и вот мы встречаемся дважды за одну ночь. Совпадение? Я так не думаю.

— Нечего рассказывать, — ответила я уклончиво.

— Ах, — выдохнул он, глаза мерцали, — так ты одна из тех девушек.

Я зло покачала головой.

— Какого чёрта это значит? — Я обиделась из-за того, что, возможно, слишком серьёзно восприняла это заявление.

— Ну, знаешь, одна из тех девушек, которые таинственно ведут себя лишь потому, что хотят зацепить парня.

— Поверь мне, — я послала ему смертельный взгляд, — я не играю. Если ты чувствуешь что-то таинственное, — слегка пожала плечами, — тогда, думаю, тебе показалось.

— Откуда ты, Саттон?

Я замерла, наслаждаясь звуком своего имени на его губах.

— Не понимаю, почему тебе так интересно узнать обо мне, — возразила я.

Он хмыкнул, всё ещё улыбаясь.

— Хорошо, когда мужчине нравится женщина, он, как правило, хочет познакомиться с ней. А значит разговаривать и задавать вопросы. Получается, тебя испугало, что ты так понравилась мне? — Он смотрел на меня, заставляя ёжиться от дискомфорта.

— Нет, — ответила я слишком быстро. Сглотнув, добавила: — Ты меня не пугаешь.

Он покачал головой.

— Я не это сказал. И ты это знаешь. — Выпрямившись, он засунул одну руку в карман чёрных брюк, а второй держал чашку с кофе. — Вижу, сегодня вечером ты не заинтересована отвечать на вопросы, так что до следующего раза. — Мемфис кивнул мне и толкнул двери.

Колокольчик снова зазвенел, и у меня возник соблазн сорвать надоедливую штуку с двери.

Эмери появился позади меня.

— Ну, это было весело.

Я обернулась, глядя на него.

— Хочешь сказать, ты подслушивал и не помог мне? Парень мог быть убийцей с топором, или что-то вроде этого!

Эмери расхохотался, и я забеспокоилась, что он не сможет дышать.

— Ох, Саттон, я с трудом поверю, что нужно было тебя спасать. Будь уверена, если бы тебе понадобилась реальная помощь, я бы запрыгнул на своего могучего скакуна и пришёл к тебе на помощь.

Я не смогла удержаться и ударила его по руке за эту нелепую шутку.

— За что? — Он всё ещё смеялся, оставаясь полностью равнодушным ко всему прочему.

— За то, что не спас меня, когда я нуждалась в спасении! — парировала я, бросив его слова ему в лицо.

— Поверь, Мемфис - хороший парень. Никого никогда не нужно спасать от него. — Голос Эмери смягчился.

— Ты его знаешь?

Эмери кивнул.

— Он часто приходит сюда, и мы вместе ходили в школу. Это маленький город. — Парень пожал плечами, словно это всё объясняло.

Я оглянулась на дверь, куда Мемфис вышел несколько минут назад, и вновь посмотрела на Эмери.

— Почему мне кажется, что ты пытаешься меня сосватать?

Эмери невинно улыбнулся.

— Мне не нужно играть в сваху, когда судьба делает всю работу за меня.

Глава 6

Саттон

Последний раз я видела Кэлина четыре дня назад. И не знала, почему этот факт так сильно огорчал меня.

Как сильно бы я не шумела, он все равно не выбегал из своей квартиры. Это раздражало, но признаю, что скучала по нашим перепалкам… и, возможно, скучала по нему.

Нет. Нельзя скучать по человеку которого не знаешь.

Я задавалась вопросом, где же он.

Надеялась, что ушёл, но вернётся.

Часть меня волновалась, вдруг он умер от передозировки и лежит в своей квартире, а никто не знает об этом. Да, он был алкоголиком и наркоманом. Я видела доказательства в его квартире. Но были и другие признаки. Например, он всегда нервничал, а его взгляд всегда блуждал, долго не задерживаясь на чем-то одном.

Если он мёртв, что мне делать. Насколько бы ненавистно было даже предполагать такое, я должна была найти способ проверить догадку. Я же не могла просто ворваться к нему в квартиру. Будет неловко объяснять своё поведение, если он все-таки жив.

— Мяу.

Я посмотрела вниз на быстро подросшего Брута. Он наклонил голову, внимательно смотря на меня удивительными зелёными глазами. Подхватила его на руки, прижимая к шее. Его тепло успокаивало, и поглаживание тёплого, мягкого тельца, наполняло меня ощущением спокойствия. Держа Брута на руках, я уставилась в окно. Мне нравилось наблюдать за людьми, следить за их поведением и поступками. Нравилось воображать, что знаю, о чём они говорят и что делают. Вздрогнув от неожиданности, я увидела белый автомобиль, подъехавший к бордюру чуть дальше по улице. С пассажирской стороны вылез Кэлин. Повернувшись, сказал что-то водителю. Кажется, они спорили. А затем Кэлин со злостью хлопнул дверью автомобиля. Я не могла разглядеть лица водителя, но было очевидно, что парень моего возраста, может чуть старше, отрицательно мотнул головой. Он быстро отъехал, выхлопные газы устремились в воздух, оставляя пыльный туман. Подскочив от удивления, я услышала, как хлопнула дверь квартиры Кэлина. Посмотрев на Брута в моих руках, я проворчала:

— Кое-кто бесится.

— Мяу.

Поцеловав Брута в голову, я осторожно поставила его на пол. Мне очень хотелось спровоцировать Кэлина, но что-то подсказывало не делать этого. Было не подходящее время испытывать свои рычаги. Постукивая пальцами по столешнице, я попыталась сосредоточиться на музыке и не думать о том, что происходит там. Определённо что-то бросали, будто мебель швыряли в стену. Из-за этого я неосознанно пригибалась, хотя в меня ничего и не летело. Судя по звукам, необходимо было проверить Кэлина. Прекрасный повод навестить его. Закусив нижнюю губу, я стала расхаживать по квартире. Стоит? Или не стоит? Мой разум спорил сам с собой. Я не была уверена, что лучше сделать. Он злился, и я не хотела пострадать, если мне не удастся успокоить его.

— Ай, к чёрту! — воскликнув, я отправилась к Кэлину.

Я вылетела из квартиры и пересекла коридор. Твердо решив не показывать, что была напугана.

Когда я постучала, никто не ответил, а шум разрушений не ослабевал.

Тогда я взялась за ручку двери и удивилась, когда она легко поддалась.

— Кэлин! — закричала я громко. — Кэлин. Ты в порядке?

И на цыпочках прошла в квартиру, боясь гнева зверя. Кэлин вылетел из спальни, мельком взглянув на меня и не отреагировав, пронёсся мимо и тяжёлым ботинком ударил по стеклянной столешнице кофейного столика. Звук разбивающегося стекла заставил меня вздрогнуть, но я отказывалась отступать.

— Что случилось? — спросила я мягким голосом, будто успокаивая зверя. Кэлин замер и, стоя спиной ко мне, смотрел в окно. Его напряженные плечи тяжело поднимались и опускались. Теперь, когда грохот и треск прекратились, я слышала его тяжёлое дыхание.

— Что случилось? Ты можешь рассказать мне, — умоляла я, пытаясь заставить его заговорить, только не молчать. Услышав мои слова, он обернулся. Его ноздри трепетали, а глаза полыхали яростью. Что-то в нём напоминало мне падшего ангела. Он был суров и опасен, но я знала, для такого взрыва была причина.

Мне хотелось выяснить, что это было, но на доверие нужно довольно много времени, а я его ещё не заработала.

— Могу тебе рассказать? Тебе? — он весело фыркнул, но в этом звуке не было никакого юмора. — Ты меня нихрена не знаешь, так что не притворяйся, что тебе не всё равно!

Я не собиралась уходить от него. Поэтому сделала два шага вперёд и остановилась.

— Нет, я не знаю тебя, как и ты не знаешь меня. Но, если ты дашь мне шанс, то увидишь, что мне можно доверять.

— Доверия не существует. Это ложь. Люди, которым я доверял, — он постучал по груди кулаком, — где они? Ушли, не в состоянии думать о ком-то, кто не такой как они. Они хотели меня исправить, но я не нуждаюсь в исправлении, Саттон. Ты тоже хочешь это сделать? Ты хочешь исправить меня?

Каким-то образом он оказался прямо передо мной. Так близко, что между нами не поместился бы и лист бумаги.

— Нет.

— Что? — Он удивился моему ответу и качнул головой.

— Нет, — повторила я. — Я не хочу тебя исправлять, — скороговоркой произнесла я, хватая его за руки, потому что внезапно почувствовала головокружение, — я хочу узнать тебя.

Он хмыкнул, легко улыбнувшись.

— Узнать меня? Я не тот парень, которого стоит узнавать красивой девушке. — Он прищурился, губы сжались в тонкую линию. — Я раздражительный и злой, разбит и потерян. Я не знаю, кто я теперь. Совершенно не узнаю человека, которого вижу в зеркале.

Стиснул зубы, он на мгновение отвел взгляд. Я была потрясена его словами, и тем, что он сумел хоть чуть-чуть открыться мне.

— Я пью, пока не уйдут воспоминания и чтобы притупить боль. Разбиваю вещи, чтобы что-то почувствовать. Так что, Саттон, я не хороший человек. Я знаю это, но не могу остановиться. И не хочу.

— Я и не прошу тебя, — выдохнула я, мои слова были чуть громче шепота. — Я хочу быть твоим другом. Хочу, чтобы ты доверял мне. Я не какая-то хрупкая маленькая бабочка, тебе не нужно беспокоиться о моих крыльях. Поговори со мной, пожалуйста.

Он задрал голову к потолку, закрыв глаза. Столько боли застыло у него не лице. Я никогда, за все свои двадцать два года, не видела кого-то, кто бы так страдал. Что-то сломало его. Что-то серьёзное. Я понимала, что это не моё дело, но хотела знать. Жаждала завоевать его доверие. Хотела его. Я не знала, почему. Для меня в этом не было никакого смысла, но что-то влекло меня к нему. Может быть, это какое-то скрытое подростковое желание общения с плохим мальчиком, но мне так не казалось.

Я верила, что иногда люди встречались не просто так, они могли что-то предложить друг другу.

— Хочу, чтобы ты ушла, — наконец Кэлин заговорил, у него был отсутствующий взгляд и отрешённый голос. Я понимала, он зол на себя за то, что проговорился. Хоть я и жила по соседству уже больше месяца, мы едва ли были знакомы. А Кэлин вызывал интерес, как парень, который не открывается, даже самым близким людям. Если у него есть такие люди. Я вспомнила парня, которого видела в машине. Наконец, я кивнула, зная, что так будет лучше. Я была почти у двери, когда он заговорил вновь:

— Сделай музыку потише.

— Размечтался, — буркнула я, радуясь, что хоть разочек оставила за собой последнее слово.

Кэлин

Как только дверь закрылась, я продолжил уничтожать вещи. Пострадало все, даже мои картины, которые я оберегал сильнее всего.

Мне хотелось убить Кайла за попытку засунуть меня в клинику. Не было необходимости отправляться в реабилитационный центр. Реабилитация для наркоманов, а я не был наркоманом. Я мог остановиться, стоило мне только захотеть, но не желал. Если я прекращу принимать наркотики, вновь начну чувствовать, а я этого старательно избегал. Кайл забрал меня пару дней назад, и я пожил у него. А сегодня утром, вместо того, чтобы везти домой, этот ублюдок попытался заставить меня заехать в клинику. Моя реакция была не очень радужной. Ему досталась разбитая губа и подбитый глаз. А чувак, который тщетно пытался вытащить меня из машины, возможно, получил сотрясение из-за того, что я пнул его по башке. Когда Кайл понял, что все это, в конечном итоге, приведёт к моему аресту, он отказался от попытки засунуть меня туда. Вместо этого, всю дорогу домой он читал мне лекцию, будто я был ребёнком. Сам факт, что Кайл так распинался, был очень смешон. В школе частенько я был единственным, кто мог держать его в узде. Теперь, когда он закончил колледж, получил работу и строил свою жизнь, он ожидал того же от меня. Безрезультатно. Мне было суждено провести жизнь в страданиях и одиночестве. Ни один здравомыслящий человек не будет мириться с моим багажом и чушью.

Тяжело дыша, я оглянулся на развал. Вполне нормальное для моей квартиры состояние - состояние хаоса. Может быть, я создавал это, веря, что получится шедевр. Или просто был в пьяном угаре. Опрятно - не то слово, которое когда-нибудь можно будет использовать, чтобы описать это место. Я понимал, мне нужно было собраться, сделать сознательный шаг и восстановить всё, но, честно говоря, мне было насрать.

Схватив бутылку алкоголя - я не уверен, что это был за напиток, так как этикетки не было – я открутил крышку и поднёс бутылку к губам.

Алкоголь подарил мне чувство опьянения и на время затмил грехи. Этот туман был моим защитным полем, которым я упивался. Я сидел на диване, глотая оставшуюся жидкость. А затем упал на бок и закрыл глаза, чтобы не видеть разрушений. Напевая, я позволил алкоголю проникнуть в кровь и блокировать всё что меня окружает.

Ничего больше не существовало.

Даже я.

Саттон

Я решила, что мне нравится работать ночью, в смену сов. С детского возраста я страдала бессонницей, а такие смены давали мне возможность что-то делать в течение бесконечных ночей. Плюс, с Эмери всегда казалось, что работать весело. Сегодня, к сожалению, была одна из тех ночей, когда он не работал. Я застряла с Анжелой. Девушка была неплохой, но не слишком разговорчивой, поэтому смена становилась долгой и скучной. Пока мы с Эмери шутили и веселились, Анжела работала.

— Клиент! — сообщила Анжела, пока я, повернувшись к ней спиной, проверяла телефон. Зачем, если я и так слышала этот бесячий колокольчик. И не понимала, почему она сама не подходила к клиенту. Она ведь знала, как работает касса. Сука. Пробравшись к стойке, я замерла как вкопанная - дверь заскрипевшая на петлях, ударила меня по заднице - и очутилась лицом к лицу с Кэлином. Я удивилась, увидев его здесь. Уже несколько недель я работала на Гриффина и ни разу не видела здесь своего соседа. Он ухмыльнулся, посмеиваясь себе под нос.

— Не знал, что ты тут работаешь. — Слова прозвучал невнятно, а он сам слегка покачивался из стороны в сторону.

— А я не знала, что ты приходишь сюда, — расправив плечи, возразила я, нагло игнорируя тот факт, что он пьян. Его улыбка стала шире, но ничего милого в ней не появилось.

— Уже собираешься убегать?

— Что? — удивилась я. — Нет. Почему убегать?

Улыбка поблекла, и его затуманенные глаза сузились, словно лазерным лучом сканируя меня.

— Потому что я тебя напугал.

Я фыркнула, не успев сдержаться.

— Как не жаль повторять это, но я тебя не боюсь.

— А стоило бы, — заявил он, складывая руки на прилавок, чтобы удержаться от падения.

— Но я не боюсь. — Уперев руку в бедро, я наклонила голову набок. — А теперь, — произнесла уже медленнее, — что ты будешь заказывать?

Он заказал холодный кофе и черничный маффин. Я тайком рассмеялась над таким девчачьим выбором Кэлина.

Но не стала комментировать его выбор и отнесла заказ к его столику. Парень сидел в кресле, головой прислонившись к стене.

Я понимала, лучше не спрашивать в порядке ли он. И так было видно, что нет.

— Вот твой заказ, — тихо сказала я. Не хотела, чтобы у него не разболелась голова. Он кивнул в знак благодарности, и я попятилась.

Мне хотелось расспросить его об увиденном сегодня днём: о человеке в машине и о том, что так разозлило его, но, я думала, что мой шпионаж ему не понравится. Хотя я ничего не могла поделать, Кэлин очаровал меня. Он был не из тех парней, которые раскрывают свои секреты. Необходимо было пробиться сквозь множество слоёв защитной брони в попытке выяснить, какой жизненный опыт мог настолько разрушить жизнь человека.

Я понимала, что сегодня днём мне как-то удалось пробить его броню, когда я практически ворвалась в его квартиру - так же, как он сделал в день, когда я переехала – но это был лишь один слой его защиты.

Спустя несколько часов уже можно было отправляться домой. Кэлин в бессознательном состоянии лежал, уткнувшись головой в стол. Из уголка его рта вытекло немного слюны. Можно было бы посмеяться над этим, если бы картина не была столь душераздирающей.

Сколько бы раз я не трясла его или звала по имени, он не реагировал.

Я отказывалась идти домой и оставлять его в таком состоянии. Мне ни за что не удастся уснуть, если я буду беспокоиться о нем.

— К чёрту, — пробормотала я себе под нос. Нашла за спиной стаканчик и налила в него воды.

— Что ты делаешь? — Я закатила глаза при звуке голоса Анжелы. Боже, как же она раздражала. Взглянув на неё, я увидела, как она забирает свою сумочку из шкафчика.

— Ничего, — ответила я.

— Это не похоже на «ничего». — С грохотом закрыв металлическую дверь, она склонила голову вправо, ожидая дальнейших объяснений.

— Ты знаешь, что мне кажется? — сладко протянула я. — Не твое это дело, — мой тон стал ледяным.

Отступив подальше, я подняла красный пластиковый стаканчик высоко над головой Кэлина. Осторожно наклонив, потом помянув чёрта, опрокинула всю холодную воду на голову Кэлина. Он подпрыгнул, дико размахивая руками и ногами. Упал со стула, и тот рухнул на пол. А я не могла удержаться от смеха, так забавно парень распластался на мокром полу. И был похож на очень мокрого и растерянного щенка.

— Какого хрена это было? — Кэлин уставился на меня, капельки воды цеплялись за его безумно длинные ресницы. Я с невинным видом пожала плечами, позволяя пластиковому стаканчику выпасть из рук. Ударившись об пол, он несколько раз подпрыгнул и укатился под другой стол.

— Упс. Наверное, рука дрогнула.

— Пофиг, — пробормотал парень, медленно вставая на ноги. Его кроссовки заскрипели по теперь уже мокрому полу. Он злился, но, по крайней мере, был в сознании.

— Пора идти домой. — Я положила руку ему на плечо.

— Не трогай меня, — прорычал он, его лицо раскраснелось, когда он грубо отмахнулся от меня. Закатив глаза, я замерла на месте.

— Ты такой смешной недружелюбный тип. Любой зрячий видит, что тебе больно. Ты можешь попробовать всё что угодно, что бы оттолкнуть меня, но это не сработает. Лишь сделает эту игру более увлекательной.

Он заулыбался, но совсем не мило. Смахнув мокрые пряди светлых волос с глаз, Кэлин произнес:

— Игра? Уверяю тебя, — затем понизил голос до гортанного рыка, — совсем нет.

— Поверь мне, — я стояла, высоко задрав подбородок, — я знаю парней вроде тебя. Вы показываете эту фальшивую маску, чтобы отпугнуть людей. А внутри вас просто живет потерянный и испуганный маленький мальчик.

Его улыбка исчезла.

— Не лезь не в своё собачье дело, Саттон. — Оттолкнув меня, он вышел за дверь.

Я побежала за ним. Я не собиралась догонять его, но хотела быть уверенной, что он поедет домой. Именно так он и сделал.

Весь путь - даже когда мы вошли в здание и поднимались в свои квартиры, расположенные друг напротив друга - он ни разу не оглянулся на меня.

Глава 7

Саттон

— Сегодня такой замечательный день! — воскликнула Дафна, широко разведя руки и откинувшись на спинку кресла.

Я немного опасалась, что она свалится с него. Появившись за моей дверью минут тридцать назад, она пригласила меня на обед и за покупками. Мне не так нужны были покупки, сколько я уже начала сходить с ума и на полном серьёзе разговаривать с Брутом, будто он человек, что указывало на сумасшествие.

— Я люблю бывать здесь. — Она поправила солнечные очки и перебросила волосы через плечо.

— Это же ресторан, — парировала я. — Что здесь может нравиться?

Она пожала плечами.

— Я не знаю... просто, — затем покрутилась в кресле, — тут очень спокойно.

Ну, ладно тогда. Сделав глоток воды, я осмелилась спросить:

— Ты знаешь, кто такая Кейла?

— Кто? — Дафна выпрямилась, смотря на меня с интересом.

— Кейла, — повторила я имя.

— Хм, — задумавшись, девушка коснулась губ ногтями с лаком персикового цвета, — вроде не знаю. А почему ты спрашиваешь?

Она наклонилась вперёд, ожидая сочного секрета из моих уст.

— Не важно. — Я схватила салфетку и вытерла конденсат со стакана воды.

— Это должно быть важно для тебя, раз ты спросила. — Она откинулась назад, постукивая каблуком ботинка по половицам открытого патио, где мы сидели.

— Ничего важного, — пробормотала я, глядя на улицу.

— Ты очень плохая лгунья, Саттон, — изрекла она.

— Если бы я знала, кто это, зачем бы стала тебя спрашивать? — занервничав, возразила я. — У меня есть имя. Мне было любопытно, слышала ли ты это имя раньше.

— И от кого ты услышала его? Хм? — Она изучала моё лицо, ожидая нервного жеста или движения моих глаз. Я с досадой выдохнула.

— Думаю, ты знаешь.

— Я тоже думаю, что знаю. — Дафна побарабанила пальцами по столешнице. Очнувшись, она добавила: — Понимаю, мы ещё мало знакомы, но я верю, мы могли бы подружиться.

Она на мгновение коснулась моей руки, лежащей на столе, а затем убрала свою руку. Я хотела верить ей, но не была уверена, что способна на это. После нервотрепки с моей лучшей подругой в Техасе, я не особо хотела доверять людям. В этих же глазах, даже скрытых солнечными очками, было столько искренности.

— Кэлин, — шепотом сообщила я.

— Я так и знала! — Дафна выбросила кулак вверх.

— Серьёзно, — уже умоляя, продолжила я, — ты слышала, чтобы он упоминал это имя раньше?

— Не думаю, — ответила она, сделав глоток сладкого чая. — Конечно, я не разговариваю с Кэлином. Не думаю, что сказала этому парню больше пяти слов. Он пугает меня. Почему он не пугает тебя?

Поёжившись, она смотрела на меня через стол.

— Не знаю, — честно ответила я. — Просто не пугает.

— Так... — она замолчала, раздумывая стоит ли продолжать. — Когда он упоминал эту Кейлу?

— Недавно, — я пожала плечами, подперев голову рукой. — Он, э-э-э… потерял сознание, бормотал во сне. И не знал, что я была рядом.

— Ох, — девушка была поражена.

— Я пыталась погуглить, но по одному имени не нашла ничего полезного, — я начала бубнить, раздраженная своими же словами.

— Ох! Ох! — Она запрыгала на своём месте, и я снова удивилась, как она не упала на пол. — Почему бы тебе не попробовать поискать его имя?

У меня челюсть отвисла от удивления.

— Дафна, ты гений! — закричала я, и если бы была лесбиянкой, то поцеловала бы её! — Почему я не подумала об этом?

— Стоит попробовать, верно? — Улыбнулась она, явно довольная своей гениальной идеей.

— Определенно стоит попробовать. — Усмехнулась я, волнение заполняло меня. Я знала, возможно, Кэлин никогда не откроется мне. Но если получится найти что-то по его имени, я наконец узнаю, что его так сломило.

Шоппинг с Дафной оказался одним из самых изнурительных событий в моей жизни. Хотя, я повеселилась. Она всегда вела себя игриво и непринуждённо, но быстро могла стать серьёзной. После сегодняшнего дня я поняла, мы подружимся.

Бросив сумки, я поцеловала Брута в макушку, а затем залезла в ноутбук, стоящий на кухонном столе. Необходимо было провести серьёзное расследование. Никакие волнения из-за моей новой одежды и белья – я понятия не имела, куда буду его носить - не могли удержать меня от желания найти информацию про Кэлина. Набрала его имя в поисковике - я надеялась, что пишу правильно - и стала ждать результата. Почти сразу же всплыла новость. Я не стала читать заголовок, просто кликнула по нему. Это была статья о какой-то местной средней школе и футбольной команде. Просматривая статьи, я наткнулась на имя Кэлина, оно было подчёркнуто. Видимо он был квотербеком. Я не знала, что делает чёртов квотербек. Я не увлекалась спортом.

Читая дальше, я нашла фотографию команды. На переднем фоне Кэлин стоял на коленях на земле, с шлемом в руке. Его волосы были светлее, чем сейчас. И на фото он дерзко и широко улыбался. Он выглядел мощнее и немного более мускулистым, чем сейчас. Даже на снимке, его взгляд обжигал. Я вернулась к поисковику, ища что-нибудь ещё. И замерла, по телу прокатилась ледяная дрожь, заставляя волоски на затылке встать дыбом, когда я прочитала заголовок.

«Убийство семьи Грегори - Один Выживший».

Проглотив внезапный комок в горле, я кликнула не него. Сразу же открылись фотографии семьи Кэлина. Они выглядели такими счастливыми. Парень на снимке, подросток Кэлин, был не похож на того, кого я знала. С искренней улыбкой он обнимал девушку, по всей видимости, сестру, так как они были очень похожи. Застонав, я поняла, что именно эта девушка была нарисована на многих его картинах. Я заставила себя оторваться от фото с сестрой и взглянула на его родителей. Они выглядели такими любящими. Мама могла бы стать кинозвездой. У неё были светлые волосы, доставшиеся её детям. У Кэлина были точно такие же голубые глаза, как и у неё. У его отца были светло-русые волосы и гордый узкий нос, который он передал своему сыну вместе челюстью и небольшой ямочкой на подбородке.

Я снова посмотрела на сестру Кэлина. Длинные золотистые волосы, падающие на плечи. Широкая улыбка и голубые глаза, сверкающие от счастья и волнения.

Мне было больно сравнивать эту фотографию и того парня, которого я знала сейчас.

Теперь у него был хмурый взгляд и он, конечно, не улыбался так, как тогда - беззаботно и искренне. Сейчас его волосы отросли и закрывали глаза, а не были зачёсаны назад, как на фото. Даже оттенок кожи того Кэлина отличался от тона кожи нынешнего. На фото он светился загаром, будто недавно был на пляже, а теперь был таким бледным, что походит на вампира... и вёл себя как один из них.

Парень, смотрящий на меня с экрана компьютера, кажется был совсем не тем, кого я знала.

В то время как старый Кэлин светился теплом и светом, новый Кэлин был уныл и мрачен. Прокрутив фото, я начала читать статью, и меня моментально охватил ужас.

«Восемнадцатилетний Кэлин Грегори первым обнаружил вторжение в дом, став свидетелем убийства своей семьи. Несмотря на то, что он был найден весь в крови, Кэлин не пострадал и был исключён из списка подозреваемых. Марсия, Поль и Кейла Грегори получили множественные ножевые ранения».

Шокированная тем, что нашла, я прекратила читать.

Кейла Грегори. Его сестра. Живая, радостная, улыбчивая девушка на фотографии, её жизнь оборвалась трагически и так рано. Неудивительно, что он кричал её имя во сне и постоянно рисовал ее.

Глубоко вздохнув, я заставила себя продолжить.

«Полицейские не разглашают более подробной информации, на данный момент преступник всё ещё на свободе. Если у вас есть информация, касающаяся убийства семьи Грегори, пожалуйста, немедленно свяжитесь с полицией».

Внизу страницы были звездочки, и, прищурившись, я прочитала написанное мелким шрифтом.

«Убийство семьи Грегори до сих пор остаётся нераскрытым».

Датировано шесть месяцев назад.

Оттолкнувшись от компьютера, я побежала в ванную, и, рухнув на колени, наклонилась над унитазом. Но ничего не получилось.

Неудивительно, что Кэлин так поступал. Я догадывалась, что его поведению должна быть причина, но обнаруженное было за пределами того, что я себе представляла. Это… у меня просто не было слов.

Представить сложно, каково это, потерять семью столь жутким способом.

Понимаете, я потеряла свою настоящую семью в пожаре, но я тогда была ребёнком. Я не помнила их. Вернуться домой и вот так найти свою семью… должно быть, воспоминания постоянно преследовали его.

Внезапно мне отчаянно захотелось выйти на улицу.

Я пошла к двери, ведущей на крышу, не желая стоять на улице и встретить кого-нибудь. Я не смогла бы вынести это прямо сейчас. Мне нужно было побыть одной, подышать свежим воздухом и собраться с мыслями.

Едва ступив на крышу, я замерла:

— Не самое подходящее время, — пробормотала я, узнав знакомый силуэт Кэлина.

Дверь захлопнулась за мной, сигнализируя, что было слишком поздно разворачиваться и уходить.

Когда я сделала несколько шагов ближе, он повернул голову в мою сторону. Я ахнула, когда встретилась с ним взглядом.

— Что ты делаешь?— спросила я его, испуганно наблюдая, как он прогуливается, балансируя по краю крыши.

— Испытываю смерть, — просто ответил он, — хватит ли ей смелости забрать меня... унести прочь.

Он намеренно наклонился в сторону, рискуя упасть на асфальт.

— Не делай этого! — закричала я, побежав к нему. И протянула руку, пытаясь остановить его.

Он посмотрел вниз на меня и замер, но все ещё стоял на выступе.

— Не волнуйся, я не буду прыгать. Я никогда не сделаю этого. — Засмеялся он без тени веселья. Его глаза блестели, но в словах не было ни капли дерзости. В этот раз он не был пьян и не находился бог знает под чем ещё. — Остаться в живых - наказание. Смерть - это награда.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты жив, — он развёл руками, и, вкупе с закатом, видневшимся за его спиной, появилось ощущение, будто у него были крылья, — ты чувствуешь. Чувства, это больно, мать твою. Но смерть, это легко. Это умиротворение. Она забирает твою боль и воссоединяет с теми, кого ты любишь.

Он поднял глаза к небу и легко улыбнулся. Зная теперь о его семье, я задумалась, а представляет ли он сейчас их лица.

— Но разве за жизнь не стоит бороться? — ответила я, щурясь от блеска заката.

— Жизнь - это выживание. — Он наконец присел на этот чёртов выступ. Мне было страшно, что в любой момент он потеряет равновесие и упадет вниз.

— Ты называешь это выживанием? Я называю это трусостью! — Переступив с ноги на ногу, я сжала кулаки от досады.

— Да ты понятия не имеешь, через что я прошёл, — прорычал он и сплюнул сквозь зубы. — Что я видел... — его голос стал тише шёпота. — Мне приходится доводить себя до беспамятства, чтобы забыться.

— То что случилось с твоей семьей, ужасно, Кэлин, но они не хотели, чтобы ты превратился в это. — Я указала рукой на него.

Его глаза угрожали выскочить из орбит, а лицо стало таким красным, что я думала, у него сосуды полопаются.

— Вот дерьмо, — пробормотала я, осознав свою ошибку. Я не должна была знать об этом.

— Откуда ты знаешь о моей семье? — раздался рёв, он спрыгнул с выступа и помчался за мной. Я поняла, что попятилась. — Рассказывай!

Я вздрогнула от его тона.

Затем проглотила комок в горле, чувствуя влагу, скопившуюся в уголках глаза.

— Я… Мне было любопытно. Так что, я... я погуглила тебя.

— Разве ты никогда не слышала поговорку «любопытство сгубило кошку»? — Он толкнул меня так грубо, что я ударилась спиной о стену возле дверного проема, ведущего на крышу. Кирпич оцарапал руки шершавой поверхностью, но я отказывалась показывать что мне больно.

— Ты не имела права узнавать обо мне, как будто я, блядь, научный эксперимент. Я знаю, кто я, и знаю, почему я такой. И не нужно меня спасать. Меня нельзя спасти, Саттон. — Он ткнул пальцем в меня. Дрожа всем телом, с плотно стиснутыми зубами, он прорычал: — Держись подальше от меня.

Я повернула голову, наблюдая, как он грубо замахнулся, открывая дверь, и бросился вниз по лестнице.

Я знала, что после такого взрыва нужно наконец начать бояться его, но я не боялась. Лишь только больше укрепилась в решимости узнать его.

Я хотела снова увидеть его улыбку. Такую, как на тех фотографиях. И хотела, чтобы эти улыбки были подарены мне.

Кэлин

Дверь хлопнула, закрывшись за мной, и я пошагал по коридору к своей квартире. Грубо рванул волосы, дёрнувшись и морщась от боли. Я потерял голову и не контролировал себя. Если бы я не ушёл… страшно подумать, что мог бы сделать с Саттон.

Я не был готов к тому, что стало ей известно о моей семье.

Никто здесь, кажется, не знает, а если и знают, то молчат об этом. Убийство моей семьи было достаточно громким делом, но людям не понадобилось много времени, чтоб двинуться дальше, перестать вспоминать о произошедшем и, в конце концов, забыть об убийстве.

Тот факт, что Саттон была в курсе, испугал и раздразнил меня одновременно. Это странное чувство – волнение со страхом и примесью адреналина. Она узнала, что произошло, а значит, мне не придется прятаться - нет необходимости отталкивать её.

Страшно было подпустить кого-то слишком близко, потому что я не был готов рассказывать о своей семье. Кроме того, мои пристрастия не позволяли связываться с женщинами дольше, чем на одну ночь.

Я понимал, Саттон с самого начала знала это.

Учитывая отсутствие каких-либо препятствий на пути к ней, чего я ждал?

Кажется, я ожидал, когда же вмешается судьба и объяснит мне, какой я козёл, и никогда не заслужу даже минуты счастья, которое девушка напротив может принести мне.

 

Глава 8

Саттон

Потирая глаза, я прошла через комнату и включила кофеварку. Как только божественный аромат кофе наполнил воздух, я почувствовала, как мое тело расслабилось. Кофе я недавно купила в городе, в одном довольно странном магазинчике, на вывеске которого крупными жирными буквами было написано «Google - мой лучший друг».

Так и было.

Схватив кружку с кофе, я вскочила на прилавок и, сделав осторожный глоток горячей жидкости, обожгла себе язык. Но я так хотела кофе, что едва заметила это.

Полностью проснувшись, я заметила листок бумаги, подсунутый кем-то под мою дверь. Я наклонила голову, мгновенно сосредоточившись на предмете своего интереса, но не настолько, чтобы расстаться с кофе в руке.

Когда с напитком было покончено, я спрыгнула вниз и схватила бумагу. Прежде чем перевернуть ее, я подумала, что это может быть письмо от Кэлина.

Увы… Я ошиблась.

Это было приглашение от Кира на вечеринку в пятницу вечером. Я рассмеялась над жалкой попыткой каллиграфического почерка на клочке листка из тетради. Коряво написанное приглашение с завитками и пародией на хорошие манеры, гласило:

«Сердечно приглашаю тебя на самую удивительную в мире вечеринку, устроенную Киром Мелларком.

В эту пятницу (завтра, в случае, если ты не знала).

Будь там!

Потому что я так сказал».

Я покачала головой, смеясь себе над тем, что он пригласил меня на одну из его вечеринок после того, как именно я просила его убавить музыку на последней. Еще более ненормальным был тот факт, что я действительно подумывала пойти туда. Просто чтобы узнать, что же в этой вечеринке такого особенного.

Дафна сказала мне, что вечеринки Кира довольно дикие, а дикость именно то, что мне нужно прямо сейчас. Я должна была провести хотя бы одну ночь, не задумываясь о имени на букву «К».

Я бы никогда не позволила какой-нибудь глупости случиться на этой вечеринке. Мне бы хотелось отдохнуть и потусоваться с Дафной, потанцевать немного или много, и пить столько, сколько захочу. Если я не затащу ее задницу туда, то не справлюсь сама. Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз была на вечеринке, какой обещает быть эта. Да, я была еще молода, но мой бывший парень был занудой и никогда не хотел ходить на них. Наверное потому, что он ходил туда с моей бывшей лучшей подругой.

Тьфу! Не стоило и думать о нем. От этих мыслей я лишь злилась.

И, кажется, я должна быть зла на Кэлина, но не чувствую злости. У меня на руках, в тех местах, где его пальцы впились мне в кожу, были синяки. А на локтях появились царапины из-за кирпичей. Он был в ярости, вёл себя практически грубо, и все же я не съежилась от ужаса. Был момент, когда я ощутила краткую вспышку страха, но это не длилось долго. Я знала, Кэлин мог быть опасным, если его спровоцировать, но я не планировала останавливаться.

Все только начиналось.

Я обнаружила, что стучу в дверь к Фрэнки и Дафне. Это была чрезвычайная ситуация, и я нуждалась в помощи Дафны… сейчас.

Улыбаясь, Фрэнки открыл дверь. Основываясь на его улыбке, я предположила, что Джен не было рядом, и ему не нужно было притворяться, что он ненавидит меня.

— Чему я обязан этим удовольствием? — он усмехнулся, откидывая длинными пальцами красные волосы с глаз.

— Мне нужна помощь твоей сестры, — заявила я, пытаясь заглянуть за него в надежде увидеть Дафну.

— И зачем тебе понадобилась помощь Дафны? — он усмехнулся. — Уверен, я смогу помочь тебе с чем угодно.

Я закатила глаза. Иногда ребята могли быть такими тупыми... ладно, почти все время.

— Сомневаюсь, что у тебя есть убойное платье четвертого размера, которое сделает меня настолько горячей, что любой мужчина в радиусе пяти миль не сможет держать свои руки от меня подальше? — Подняв брови, я ожидала его ответ.

Он разинул рот и обернулся.

— Дафна! Саттон нуждается в твоей помощи! — Двигаясь в сторону, он жестом пригласил меня внутрь. Я никогда раньше не была в гостях у Фрэнки. Его квартира была больше, чем у Кэлина, с двумя спальнями и просторной кухней, на которой было достаточно места для обеденного стола. Я четко осознала, насколько маленькой была моя квартирка, но она мне нравилась. Дафна высунула голову из спальни. Заметив меня, она радостно улыбнулась. Девушка была беззаботной, и мне это очень нравилось в ней. Я же предпочитала упиваться жалостью к себе и кофе, не мороженым.

— Эй!

— Привет. — Я неловко махнула рукой. Да, мне было двадцать два года и до сих пор, вполне возможно, я оставалась самым неуклюжим человеком на планете. — Я пришла, потому что мне нужно платье для вечеринки. У меня есть только то, которое я надевала в прошлый раз.

— У меня много платьев. Уверена, тебе обязательно что-нибудь понравится. — Она шагнула вперед и схватила меня за руку, таща в спальню, я ведь не шла туда самостоятельно.

— У тебя нет одного, кричащего: На самом деле я не шлюха, но сегодня вечером ты можешь обращаться со мной как с одной из них?

Ее глаза расширились, когда она остановилась у наполовину закрытой двери.

— Эмм... и кто ты, желающая носить это платье?

— Никто, в частности. — Я пожала плечами, осматривая ее комнату.

Кровать Дафны стояла напротив кирпичной стены, а остальные стены в комнате были выкрашены в ярко-розовый цвет. Ее мебель состояла из огромного количества разных предметов с вещевого рынка, которые были окрашены яркими красками. В глаза бросился неоново-зеленый комод, а также безвкусное золотое зеркало над ним.

— Да, — она фыркнула, наконец-то закрыв двери, чтобы скрыться от своего пронырливого братца.

— Серьезно, мне просто хочется хорошо выглядеть этой ночью, — пробормотала я, все еще рассматривая ее спальню. Безумно выглядящая люстра висела на потолке. Похоже, она была сделана из лозы или чего-то подобного.

— И это не имеет отношения к Кэлину? — Дафна послала мне взгляд, давая понять, что не дура.

— С чего бы это? — возразила я. — Кэлин даже не приходит на вечеринки Кира.

Дафна продолжала смотреть на меня, будто искала какой-то скрытый смысл в моих глазах и выражении лица. Я, правда, имела это в виду, не было никакого скрытого мотива. Мне просто хотелось посмотреть на горячих парней и повеселиться. Это были единственные причины, по которым я согласилась пойти на эту дурацкую вечеринку. Мне надоело торчать в квартире с Брутом. Я не хотела превратиться в сумасшедшую кошатницу. Может быть, когда мне будет семьдесят. Или восемьдесят. Или никогда. Наконец я вздохнула, раздраженная ее пристальным взглядом.

— Давай, Дафна, ты же девочка! Разве у тебя никогда не наступал один из тех дней, когда ты просто должна чувствовать себя женственной и желанной? Мне нужно почувствовать себя сексуальной, — я умоляла ее понять. — Посмотри на меня, — я указала на свои лосины и свободную майку, — я в беспорядке.

Ее лицо смягчилось, и глаза засветились огоньком понимания.

— Саттон, ты не в беспорядке.

— Поверьте мне, это так, — пробормотала я, недовольно сморщив нос.

Дафна не уловила скрытый смысл в моих словах. Пока ты выглядела нормальной, люди замечали лишь то, что было на поверхности и даже не предполагали, что у тебя какие-то проблемы. В этом деле я была мастером.

— На самом деле, я - неудачница. Кто просто так бросает на произвол судьбы всю свою жизнь? — Мой голос затих, и глаза наполнились слезами.

Дафна склонила голову набок, серьёзно изучая меня.

— Ты в порядке, Саттон? Хочешь поговорить об этом?

Я была настолько далека от состояния «в порядке», что не была уверена, смогу ли когда-нибудь найти дорогу обратно. Я не была готова рассказать ей о своей жизни. Я сделала все возможное, чтобы похоронить эти воспоминания, начала все с начала и не собиралась все испортить.

— Нет. — Я покачала головой, выдавив приятную улыбку.

— Ладно. — Дафна пожала плечами, подходя к шкафу.

Я смогла вздохнуть спокойнее от того, что она не попыталась припереть меня к стенке и расспрашивать. Если бы она решила поступить иначе, вероятней всего, я бы сбежала и отказалась с ней разговаривать. У меня это хорошо получалось.

Дафна сдвинула в сторону мерцающие фиолетовые бусы, служившие перегородкой между ее спальней и шкафом, и начала снимать платья соответствующего стиля.

— Как насчет этого? — Она протянула мне блестящее ярко-розовое платье.

Я пыталась усмирить свой рвотный рефлекс.

— Ни в коем случае. Я хочу выглядеть, как сексуально искушенная шлюха, а не как девушка, притворяющаяся проституткой и умоляющая, чтобы ее взяли прямо на столе.

Дафна закатила глаза и запихнула платье обратно в шкаф.

— Ты такая странная. Может это?

Она держала нечто перед собой, демонстрируя наряд мне. Это был черный топ с вырезами в виде треугольников, чтобы показать немного кожи, но не слишком. Вырез был достаточно глубоким, чтобы показать ложбинку, но не демонстрировал ничего лишнего. Дополнением к топу была белая с черным и золотым юбка. Медленно усмехнувшись, я кивнула и протянула руки, раскидывая их в стороны.

— Дай мне!

Тряхнув головой, Дафна бросила их мне. Я легко поймала наряд, удивляясь мягкости ткани.

— Кстати, — она повернулась ко мне с лукавой улыбкой, — раз уж ты взяла мою одежду, то я сделаю тебе прическу и макияж, иначе ты не уйдешь отсюда. Нельзя делать дело наполовину. — Она придвинулась к моему лицу, на котором сейчас не было макияжа, и распустила узел из волос на голове.

— Хорошо, — легко согласилась я. Мне хотелось не жаловаться, а побаловать себя.

— Ура! — Она хлопнула в ладоши, исполняя странный маленький победный танец: встала на цыпочки и закружилась на месте. — Девчачий день! — и, посмотрев на меня, добавила: — Тебе стоит принять душ.

— Я принимала душ вчера ночью!

— Я не могу работать с этим! — глядя на клубок волос на моей голове, засмеялась она.

— Хорошо, тогда я иду домой принять душ, — вызывающе ответила я, вздернув подбородок.

Дафна согласилась, и я отправилась домой, чтобы, выражаясь ее словами, что-то сделать с этим беспорядком. Мои волосы вовсе не были в беспорядке. Видела бы она меня утром, когда я просыпаюсь, вот тогда бы точно пришла в ужас.

Как только я помылась, побрилась и отшлифовала себя до блеска, я подумала, что будет безопасно вернуться в квартиру к Дафне.

— Долго же ты, — пробормотала она, когда я постучала в дверь.

Она потащила меня в ванную, где взялась за мои уже подсохшие волосы, слегка завивающиеся на кончиках.

— Просто, но сексуально, — сказала она моему отражению.

Уложив мне волосы, Дафна снова притащила меня к себе в комнату, где я стала ее холстом.

— Что ты делаешь со мной? — спустя десять минут зарычала я, находясь в ужасе от количества косметики на моем лице, и будучи уверенная, что в конечном итоге выгляжу как клоун. А клоуны вовсе не были горячими.

Она замерла, оглядывая свое творение испепеляющим взглядом.

— Терпение, Саттон.

С этими словами Дафна вернулась к работе.

— На мне столько макияжа, что мое лицо теперь весит десять фунтов, — пожаловалась я, когда она добавила еще один слой тонального крема.

— Ш-ш-ш, — заворчала Дафна. — Совсем не так много, как тебе кажется. Это сработает, так что я продолжу накладывать крем на твое лицо, — она говорила медленно, как будто я была слишком глупа, чтобы понять ее.

Наконец Дафна отложила бутылочку в сторону и посмотрела на меня оценивающим взглядом. Кивнув, вновь вернулась к работе, теперь взявшись за тени и румяна. В тон платью она добавила тени золотого цвета на верхнее веко и густо подвела глаза черным карандашом. После нанесения примерно полусотни слоев туши на мои ресницы, она решила, что они стали прекрасны. Последними оказались губы. Дафна схватила несколько помад, перебирая их и оценивая цвет.

— Нет, не это, — пробормотала она себе под нос. — Где она? Ах! Вот она! — Дафна выбрала пурпурный цвет. Держа меня за подбородок, она испачкала помадой мои пухлые губы, а потом приказала мне соединить их вместе. Я имитировала ее движения.

— Теперь позволишь мне увидеть себя? — я умоляла.

— Нет, — она покачала головой, — сначала наряд. Ты должна оценить завершенный вид.

— Интересно, почему я дружу с тобой, — по-доброму ворчала я, пока стаскивала одежду с ее кровати.

Я заперлась в единственной ванной комнате и переоделась. Слава Богу, наряд подошел мне, несмотря на то, что я была на добрых шесть или больше дюймов ниже, чем Дафна. Девушка была гигантской, а я была креветкой.

Я обернулась, со всех ракурсов оценивая наряд и себя.

— Дерьмо, выгляжу отлично, — усмехнулась я.

Я провела много времени в джинсах и футболке, поэтому совсем не знала, что делать с модницей, смотрящей на меня из зеркала. Мне очень нравилось, как я выгляжу этим вечером. Приятно побыть разной. Настоящая я, возможно, была домоседкой, которая носит леггинсы и старые рубашки, но такая я... была способна на что угодно. И сегодня вечером я собиралась дико повеселиться.

— Это лучшая ночь в моей жизни! — Ладно, я с уверенностью могла сказать, что это не так. — Действительно, лучшая ночь в моей жизни. — Это был просто пьяный разговор, но я была готова смириться с этим.

Журнальный столик откатили к дальней стене, чтобы расчистить место посередине. И теперь я стояла на нем, покачивая задницей в такт музыке, и горланила песни, слова которых знала. Вечеринка бушевала уже целый час, а людей становилось все больше и больше. Когда дверь открылась, и в комнату вошел знакомый парень, я радостно закричала:

— Мемфис! Я люблю тебя!

Мемфис обернулся на звук моего голоса, откинув с глаз медного цвета волосы. Он широко улыбнулся, а я поманила его к себе. Да, я практически растеряла все рациональные мысли.

— Потанцуй со мной!

Он остановился напротив меня, наши глаза оказались на одном уровне из-за того, что я стояла на журнальном столике.

— Я сделаю это, если ты слезешь оттуда, — усмехнулся он, как будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо видел.

— Не хочу, — я надула губки, все еще покачиваясь в такт песне. Мои руки кружились над головой тем способом, который казался мне соблазнительным. Но правильно ли я видела себя со стороны?

— Давай я пойду, возьму выпить, а когда вернусь, ты спустишься вниз? — предложил он, лукавые искорки сверкали в его глазах.

Я ткнула в него своим золотистым ногтем, цвет которого идеально подходил к платью Дафны, и воскликнула:

— Согласна!

Покачав головой, он отправился на поиски выпивки.

Я продолжала танцевать, ощущая на себе взгляды нескольких человек, и, Боже, я чувствовала себя превосходно из-за этого. Мне это было нужно. Я слишком долго не ощущала такого, и, если захочу, один счастливчик будет сопровождать меня в постель, потому что мне просто нужно было заняться сексом. В последний раз это было... я попыталась сосчитать в уме, но безрезультатно. Я была слишком пьяна, и цифры смешивались в голове. Достаточно сказать, это было давно... Глупость, обман, ничего хорошего с экс-бойфрендом. После такого опыта я прекратила все отношения, ведь они всегда заканчивались катастрофой. Секс без обязательств был именно тем, что мне было нужно.

Я слезла с журнального столика и отправилась на поиски Мемфиса. Когда я нашла его, он был окружен группой парней и потягивал пиво.

— Эй! — закричала я, когда заметила его.

Он повернулся ко мне, как это сделали и остальные ребята.

— Давай займемся сексом!

Мемфис выплюнул пиво, распыляя его по всему полу. К счастью, он промахнулся мимо меня, но попал в нескольких парней, которые истерично смеялись после моего заявления. Я не могла понять, что сказала смешного, ведь я говорила серьезно.

— Саттон, — он вытирал рукой рот и пытался отдышаться, — я думаю, ты пьяна.

— Нет, я не пьяна! — объявила я с недовольной гримасой. — Я чувствую себя прекрасно и контролирую каждое свое действие.

— Угу, — пробормотал он, глядя на меня в недоумении.

— Правда.

Если я хотела прогресса, мне придется взять дело в свои руки, вместо того, чтобы стоять здесь, обсуждая мое текущее состояние опьянения. Я взяла его за руку, отмечая, что его рука поглотила почти всю мою, кожа на ней была грубой и с мозолями.

Кир сдвинул всю мебель к стенам, а центр квартиры использовали в качестве танцпола. Я была удивлена, как много людей могло разместиться в таком небольшом пространстве. Места здесь было больше, чем в моей квартире вместе с квартирой Дафны и Фрэнки, однако это место было не самым большим в мире. И тут находилось от тридцати до пятидесяти человек.

— Что ты делаешь? — спросил Мемфис с легкой усмешкой в голосе.

— Мы будем танцевать. Знаешь, что танцы могут быть прелюдией?

— Саттон, — предупредил он.

— Я не пьяна! — икнула я. — Ладно, может, чуть-чуть. Давай просто танцевать.

— Конечно. — Он улыбался.

Я слушала песню несколько секунд перед тем, как мое тело пришло в движение. Мои бедра двигались напротив его, и Мемфис мгновенно откликнулся, подходя ближе ко мне. Его большие руки схватили меня чуть ниже груди, притягивая ближе. Наши тела двигались синхронно, мы даже дышали в одном ритме.

— Думай о бабушке. Бабушка. Бабушка. Бабушка.

— Какого хрена ты бормочешь о своей бабушке? — спросила я, развернулась и обвила руками его шею. Он ощущался таким хорошим, приятным, мускулистым и теплым. От него замечательно пахло. Вкуснятина.

Его губы дотронулись до моего уха, и он произнес:

— Я стараюсь вспоминать образ бабушки, пытаясь избавиться от стояка и думать не головкой, а головой. Чтобы в конечном итоге не воспользоваться пьяной девушкой, которая понятия не имеет, что творит.

Кокетливо улыбаясь, я облизнула губы. Его глаза сфокусировались на моем языке.

— О, я хочу, чтобы ты взял все под свой контроль.

— Бабушка, бабушка, бабушка, — бормоча, он отодвинулся подальше.

Я быстро развернулась в его объятиях так, что мы оказались лицом к лицу. Ухватившись пальцами за шелковистые пряди его волос, закусила губу так, как мне казалось, было соблазнительно. Я, вероятно, выглядела голодной, мои губы были приоткрыты.

— Ты когда-нибудь заткнешься?

А потом встала на цыпочки и поцеловала его. Его тело словно оцепенело рядом с моим, но он мгновенно расслабился. Я контролировала этот поцелуй, мне было приятно выступать главной и брать то, чего я так хотела. Поцелуй получился горячим и требовательным, настоящий вихрь желания. Его язык легонько щелкнул по моему языку, а пальцы впились в мою талию. Мягкое мурлыканье звучало в глубине моего горла. Этот поцелуй был совсем не похож на поцелуй с Кэлином, когда он пытался зацепить меня. Этот поцелуй был не таким, как я хотела. Но, наверное, это плохой знак, что мой мозг, даже когда был пьян, думал о Кэлине, пока я целовала другого мужчину. Я серьезно хотела этого и злилась на себя за все эти мысли о Кэлине. Я позволила себе еще больше утонуть в поцелуе, полностью отдаваясь ему. Мне показалось, как кто-то сказал нам, чтобы мы сняли номер. Они не знали, что это был мой план? Хм.

Когда мы оторвались друг от друга, Мемфис посмотрел на меня с небольшой улыбкой.

— Ну, это было что-то.

— Да, было, — пробормотала я, сердясь, когда он вновь посмотрел на меня, потому что надеялась увидеть светлые волосы и голубые глаза. — Мне нужно еще выпить.

Еще несколько напитков спустя, я подумала, что было бы хорошей идеей станцевать Мемфису приватный танец. Алкоголь был злым демоном и наталкивал меня на опасные мысли. В конечном итоге, я пожалею об этом… если вспомню. Прямо сейчас я думала, что это величайшая мысль на свете.

Я толкнула Мемфиса на стул, молясь не споткнуться на нетвердых ногах, и попыталась раскрутиться, выглядя сексуально и соблазнительно. Толпа подбадривала меня, наслаждаясь шоу. Кир наблюдал за происходящим со стороны с забавной маленькой ухмылкой на губах.

Покачивая бедрами под одну из песен Джейсона Деруло с грязными словечками, я опустилась так низко, что задницей задела промежность Мемфиса. Он зашипел сквозь зубы, его руки потянулись к моим бедрам, но я ударила его по рукам.

— Ты можешь смотреть, но не трогать, — предупредила я с улыбкой.

— Да, мэм. — Он ухмыльнулся и опустил руки, положив их по бокам. Его глаза остекленели.

Я снова опустилась вниз, потом поднялась вверх. Пробежалась пальцами по волосам, приподнимая их, а затем, отпуская, слегка повернула голову, краем глаза наблюдая за ним. Его рот был слегка приоткрыт, он тяжело дышал, пока осматривали мое тело. По крайней мере, он больше не бормотал про свою бабушку. Это оказалось проще, чем я думала.

Я повернулась так, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и медленно двигалась, предварительно ухватившись за спинку стула, на котором он сидел. Позиция была такой, что мои сиськи уткнулись ему в лицо. Бедный Мемфис был просто святым, послушавшись моей команды смотреть и не трогать, ведь я была прямо перед ним и предлагала ему взять меня.

Я повела пальцем вниз по его груди, по ребрам и кубикам брюшного пресса. М-м-м… мне чертовски сильно хотелось сорвать с него эту рубашку. Это я заслуживаю звания святой, потому что сдерживала себя и подавляла порыв оседлать его прямо сейчас.

— Я думал, ты сказала не трогать, — пробормотал он, стараясь говорить четко и не смотреть на мою ложбинку.

— Нельзя прикасаться тебе. Меня не включили в этот список, — пробормотала я, чувствуя желание поцеловать его еще раз.

— Да, вижу.

Я снова прижалась спиной к нему, двигая бедрами в дразнящем ритме так, что каждый раз задевала растущую выпуклость в его штанах. Я удовлетворенно улыбнулась.

В этот момент ворвался Кэлин и все испортил.

Кэлин

Картина передо мной была готова только наполовину. Кисть зависла в дюйме от холста, подрагивая из-за моего гнева. Музыка из квартиры Кира гремела, блядь, так сильно, что все здание вибрировало.

Я работал над картиной для какой-то старой леди и ее пятерых собак, и, если не закончу ее вовремя, то не получу оплату, а мне нужны были деньги. Мне хотелось повыбивать Киру все зубы за этот шум. Я был не настолько трезв, чтобы слушать все это дерьмо.

Опустив кисть в чашку с водой, я пулей вылетел в холл, стукнул кулаком по его двери, достаточно сильно, чтобы почувствовать боль в руке.

Никто не ответил.

Ублюдок.

Он, блядь, не мог услышать меня из-за музыки.

Яростно толкнув дверь, я был удивлен, когда она открылась. Ну, это было удобно. Этот идиот не запер дверь. Я полагал, что он сделал это специально, поскольку устроил вечеринку и не запрещал никому, включая меня, побродить внутри. Почему столько людей пришло сюда?

Я начал изучать толпу в поисках Кира, и обнаружил Саттон.

Я остановился как вкопанный, ошеломленный тем, что увидел.

И подумал, что мне срочно нужно найти бутылку очистителя для собственных глаз.

Саттон двигалась так, словно занималась петитного с парнем, для которого танцевала. Ее глаза были затуманены похотью и алкоголем. Парень попытался прикоснуться к ней, но она шлепнула его по руке. Подняв волосы, Саттон открыла тонкую шею и послала парню скромный взгляд. Мне было противно видеть это, но я был не в силах отвернуться от шоу, которое разворачивалось передо мной.

Боже, мне жаль, что я был трезв. От каждого покачивания ее бёдер у меня кружилась голова.

Когда она опустилась и стала протираться об парня, я слетел с катушек и шагнул вперед. Отпихивая людей с дороги, я отчаянно пытался добраться до Саттон. Я не был уверен, что сейчас руководило мной. Латентный комплекс героя? Возможно, но сомнительно.

Когда я пробрался к ней, ее глаза были закрыты, поэтому она не могла видеть меня. Саттон была в очень коротком платье, и мне отчаянно захотелось обхватить ее бедра и красивую грудь, очертания которой прослеживались в верхней части платья. Не раздумывая ни секунды, я обхватил ее за талию и перекинул через плечо. Она издала такой пронзительный вопль, что люди, танцевавшие вокруг, поморщились.

— Какого хрена? — Мужчина в кресле посмотрел на меня.

Он не заслуживал ответа, и, прежде чем он успел среагировать, я встал так, что бы случайно не уронить Саттон, и пнул этот ублюдка. Затем резко обернулся, высоко подняв голову.

— Кир, ты выключишь музыку, или сломать тебе нос? — спокойно произнес я, мое шоу привлекло все внимание в комнате. Каждый смотрел на меня, так что необходимости кричать не было... я чувствовал это.

— Опусти меня!— взревела Саттон, стуча кулачками по моей спине.

Я восхищался ее храбростью. Как правило, такое поведение меня раздражало, но не с этой женщиной. Нет, она заставляла меня чувствовать нечто другое.

— Этому не бывать, милая. — Выходя с ней оттуда, я усмехнулся и немного приподнялся так, что ее живот шлепнулся мне на плечо.

— Ой, — простонала она. — Не делай так.

Открыв дверь, я вошел в свою квартиру и кинул девушку на диван, словно тряпичную куклу. Саттон мгновенно скатилась с него.

— Привет, пол, — пробормотала она, размахивая руками и ногами, изображая снежного ангела. — Я люблю тебя, пол. Тебе холодно?

Я не смог сдержать смешок.

— Ты принес меня домой, а теперь проваливай, долбоеб, — она подняла одну руку вверх, размахивая ею перед собой и показывая средний палец.

Присев на корточки рядом с ней, я рассмеялся. Так я не веселился уже долгое время.

— Ну, я бы с удовольствием, но ты в моей квартире, поэтому, уходить мне глупо, да?

— Де-е-ерьмо. — Она попыталась подняться на дрожащих руках, но снова рухнула на пол. — Отведи меня домой.

— Нет, — я покачал головой, — если я сделаю это, то мудак, перед которым ты трясла задницей как гребаная порнозвезда, явится и трахнет тебя. Этого не будет.

— Ревнуешь? — Она наклонила голову в сторону и посмотрела на меня сквозь длинные густые ресницы. Я проглотил ком в горле. Она была прекрасна в своем естественном состоянии, ей не нужны были макияж и модная одежда, которых на данной момент на ней было в избытке.

— Нет. Может я и плохой человек, Саттон, но не оправдываю изнасилование.

— Я могу заверить тебя, все произошло бы по обоюдному согласию. Мне не нужно, чтобы ты был моим черным рыцарем, — простонала она. — Я очень люблю это слово.

Мои губы искривились в небольшой улыбке.

— Черный рыцарь?

— Я уверена, ты не белый рыцарь. Ни разу не видела, как ты помогаешь старушкам переходить через дорогу, — пробормотала она и - какого черта? - поцеловала пол.

Она официально была самой интересной пьяной из всех, кого я встречал.

— Я сожалею, что не помог старушке недавно.

Присев на диван, я задумался, оставить ее на полу или нет.

— Я имею в виду, ты всегда такой сердитый. «Выключите музыку», — она плохо имитировала мой голос. — И всегда такой загадочный. Ты… — она замолчала и резко села. — Мне сейчас будет плохо, — пискнула девушка, прикрывая ладонью рот. Вскочив на ноги, она забегала по кругу, как цыпленок с отрубленной головой, пока искала ванную. Я схватил ее за запястье и повел туда.

Как только она увидела фаянсовый трон, сразу рухнула на колени, опустошая содержимое своего желудка. Ее маленькое тело накренилось, и я потянулся, чтобы за волосы поднять ее обратно. Они были удивительно шелковистыми на ощупь, гладко ложились между пальцами и пахли кокосом. На самом деле, она всегда пахла кокосом. Наверное, это был ее любимый аромат.

— Эй, — воскликнул я, когда она упала на бок.

Глаза Саттон были закрыты, она явно проиграла в битве со сном. Большинство людей не умеют пить, как я.

— Ладно, спящая красавица, — я застонал, снова поднимая ее на руки, как ребенка. Она уткнулась лицом в мою рубашку, вдыхая аромат. Я знал, как бы поступил нормальный Кэлин. Отнес бы ее к ней домой и скинул бы на пол, даже не волнуясь, что с ней случится.

Но я не мог. Нет.

Старый Кэлин проснулся после долгой спячки, воскрес из мертвых. Старый Кэлин не бросал пьяных девушек на произвол судьбы.

Бля, я начинаю о ней заботиться и это хорошо.

«Ухаживать за кем-то не плохо, Кэл! — призрачный голос Кейлы раздавался эхом в моей голове. — А вот то, что ты делал, плохо».

— Заткнись! — закричал я в голос.

И это прекратилось. Я взглянул на Саттон. Она была прекрасна. Тёплой и яркой. Она была борцом. Саттон была такой, каким не был я.

Мне нужно было держаться на расстоянии, прежде чем мы оба будем уничтожены.

Моя интуиция подсказывала мне, что сказать это намного легче, чем сделать.

Глава 9

Саттон

Мои руки были обернуты вокруг самой мягкой и приятно пахнущей подушки, на которой я когда-либо спала. Я прижала ее поближе к груди, вдыхая запах. Она пахла чем-то древесным и мужественным, с горьковатым оттенком краски.

Краски.

Ох, дерьмо!

Я дернулась и открыла глаза, понимая, что нахожусь в незнакомой квартире. С воплем упала с кровати на пол, потирая больное место на затылке, которым стукнулась об пол. Услышав шорох, заглянула за край кровати, где по-мальчишески глядя на меня, сидел Кэлин. Его глаза были прикрыты ото сна, а светлые волосы дико торчали в разные стороны.

— Доброе утро. — Он зевнул. — Знаешь, ты болтаешь во сне и еще прижимаешься. Я не люблю обниматься. — И сверкнул глазами.

— Какого хрена я делаю в твоей постели? — завопила я, сжимая руками голову, которая пульсировала дикой болью от убийственного похмелья, а также от того, что ударилась об пол. Я тщетно пыталась вспомнить, что же произошло прошлой ночью, но все, что мне удалось вспомнить - алкоголь и танцы. Много танцев.

— Ты разве не знала, что спасение идиоток моя вторая профессия? Тебе стоит освежить свои навыки поиска в Google. Их у тебя явно недостаточно. — Он склонил голову набок. — Теперь, когда я знаю, что ты не собираешься умирать, и тебя не станут насиловать, можешь уйти. — Кэлин махнул рукой в сторону двери.

— Ты мне противен, — выплюнула я, пытаясь встать на шаткие ноги и удержать собственный вес, чтобы не рухнуть.

Он лежал в постели, скрестив руки под головой, и посмеивался надо мной. А я уставилась на его грудь. Нет, это действительно нужно прекратить.

— Нравится то, что видишь?

Его слова вернули меня обратно в реальность.

— Нет.

Ложь.

Все, что я делала, было ложью, или так казалось.

Я отвернулась, чтобы не встречаться взглядом с Кэлином, и мой взгляд опустился на холст, лежавший у стены рядом с кроватью. У меня слегка отвисла челюсть. Я застыла, изучая цвета и лицо изображенной на нем женщины.

— Это же я! — выпалила я и заплакала.

Кэлин слегка повернул голову, чтобы взглянуть на картину, на которую я сейчас показывала пальцем.

— Да, — сказал он, лениво растягивая слова, словно то, что он нарисовал мой портрет, было самым естественным из всего, что он мог сделать. — Ну и что?

— Это жутко! — я вздрогнула, но после более внимательного осмотра рисунка поняла, что этой ночью я спала так же, как было изображено холсте. Я немного расслабилась, понимая, что Кэлин рисовал это вчера. Значит, он смотрел, как я сплю. Извращенец.

— Я рисую многих людей. — Он взмахнул рукой, лениво указывая вокруг. — Не льсти себе.

Если бы что-нибудь было у меня в руках, то я непременно запустила бы этим в него.

— Ты!..

Прежде чем я договорила, он выскочил из постели и прижал меня к стене. У него действительно был талант раздражать меня.

— Не заканчивай это предложение, — прошептал он, его взгляд переместился вниз к моим губам, а затем обратно вверх. Мое сердце грохотало в груди, угрожая вырваться на свободу.

— И что ты собираешься делать, Кэлин? Поцелуешь меня? — спросила я.

— Нет. — Он покачал головой так, что волнистые пряди светлых волос защекотали мой лоб. — Ты можешь просить и умолять, но я не буду снова целовать тебя. А теперь убирайся из моей квартиры. — Он отпустил меня, разворачиваясь в сторону ванной.

Прежде чем Кэлин успел закрыть дверь, на меня нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Со стоном, я спросила:

— Ты держал мои волосы прошлой ночью, пока меня тошнило?

Он замер, его спина напряглась.

— Абсолютно точно нет, — сказал он, даже не обернувшись. — Так поступил бы хороший парень, но не я. — Дверь ванной захлопнулась, и мгновение спустя я услышала, как включился душ.

Я знала, что он придерживал мои волосы, маленький лгун. Я не могла вспомнить всю прошлую ночь, только ее некоторые моменты. Но если Кэлин думал, что я буду просто сидеть, он сильно ошибался. Любопытничая, я заглянула во все его ящики и проверила все шкафы на кухне. В принципе, единственное, что было на кухне - куча разных бутылок с алкоголем. Еды не было, если только недоеденную коробку с хлопьями не расценивать, как пропитание для мужчины двадцати с лишним лет.

Я так и не нашла тайника с наркотиками, но знала, они где-то спрятаны. Я видела доказательства на столе, да и Кэлин не отрицал этого. У меня сложилось впечатление, что он не видел смысла скрывать свои пагубные привычки. Когда вас это не волнует, вы не рискуете ничего потерять. Я не была уверена, что буду делать, если найду их. Выброшу? Может быть. Или перепрячу в другое место, пока обдумаю, что делать с ними.

Я услышала, как выключили душ, и решила, что лучше смотаться отсюда до того, как Кэлин найдет меня. Благодаря этой ужасной головной боли у меня не было настроения спорить с ним. Я схватила холст, лежавший рядом с его кроватью. Ведь на нем была изображена я, Кэлин нарисовал меня, и я должна сохранить рисунок. Затем подбежала к двери и открыла ее как можно тише. Осмотрев коридор, рванула в свою квартиру, облегченно вздохнув от того, что никто не заметил меня. Было бы неловко, если бы кто-то увидел, как я выхожу из квартиры Кэлина. Они, несомненно, поверили бы в мой позор, которого на самом деле не было. Тогда почему же я так чувствую себя?

Брут потерся о мои ноги, и я наклонилась, чтобы почесать ему за ушками.

— Жаль, что вчера я не вернулась домой, — сказала я котенку, который здорово подрос с тех пор, как я поселилась здесь.

Положив холст на прилавок, я поставила вариться кофе.

Хотя волшебный запах кофе уже наполнил воздух на кухне, сначала я запрыгнула в душ, чтобы смыть все. Надев леггинсы и свободную фланелевую рубашку на кнопках, стянула волосы в небрежный пучок на макушке. Я хотела провести весь день в комфорте, и, к счастью, мне не нужно было идти на работу до девяти вечера.

Налив чашку кофе, я остановилась у окна, разглядывая улицу внизу. Мне всегда нравилось смотреть, как двигается жизнь вокруг меня, на других людей, совершенно не замечающих суматоху вокруг них. Невежество действительно было счастьем.

Я вздрогнула, оторвавшись от своих мыслей, когда кто-то забарабанил в мою дверь. Честно говоря, никто в этом здании не проявлял должного уважения. Было еще слишком рано, и я могла в это время еще спать.

— Что? — я резко открыла дверь с немного большей силой, чем это было необходимо.

Человек протиснулся мимо меня и вошел внутрь. Кэлин. Мне не нужно было даже смотреть на него. Я знала это. Резко обернувшись, спросила:

— Что ты здесь делаешь? Ты не можешь просто так врываться сюда!

Он быстро развернулся, его глаза были дикими, ноздри раздувались от едва сдерживаемого гнева.

— Я могу, раз ты украла мое гребаное имущество! — Он протянул руку к холсту и прижал его к своей груди, как маленький ребенок держит игрушку. — Ты не имела на это права.

— Я имела полное право! Ты нарисовал на картине меня!

— Она не принадлежит тебе, — пробормотал он, — она моя. Я храню ее. Ты не можешь забрать ее.

Я закатила глаза, раздраженная его странным поведением. Он вел себя как капризный ребенок.

— Хорошо, как скажешь. Мне наплевать. — Я заправила спадающие прядки волос за уши. — Забирай и проваливай отсюда.

— Ты не любишь меня, — заявил он.

Нет, он мне не нравился. По крайней мере, это не вся правда. Он очаровал меня, и это было совершенно другое чувство, отличное от симпатии.

— Ты не дал мне ни одной причины любить тебя. — Я скрестила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок.

— Это потому, что я не хочу тебе нравиться, Саттон. — Он сократил несколько футов, отделявшие нас друг от друга. Он был действительно хорош в этом - проникновении в мое личное пространство. Коснувшись губами моего уха, он продолжил шелковистым голосом: — Я хочу, чтобы ты боялась меня, хочу смотреть, как твое тело будет дрожать от предвкушения того, что я могу сделать.

И мое предательское тело задрожало за мгновение до того, как он провел пальцами по моей щеке.

— Мы не подходим друг другу. Мне нужно, чтобы ты держалась от меня подальше. — Следующее слово, которое он произнес, повергло меня в шок, приклеивая к тому месту, где я стояла: — Пожалуйста.

— Ты ужасно выглядишь,— сказал Эмери, когда я вошла в кафе.

— Спасибо, Мистер наблюдательность. Хочешь орден за прямоту? — Мой тон был полон сарказма.

Он поднял руки в защите.

— И чувствуешь себя тоже, насколько я вижу. Может быть, это тот самый раз в месяц? Ты со всеми будешь вести себя как зверь или попытаешься съесть меня? Гарантирую, что на вкус я ужасен, как гниющие трупы и кислые мармеладки, эти твари по-настоящему противные.

Его слова возымели нужный эффект, и я не смогла удержаться от смеха. Эмери всегда удавалось заставить меня чувствовать себя лучше, даже когда мне хотелось ударить его. Направляясь за прилавок, я ответила:

— Да, прошлая ночь была отвратительной. Я почти ничего не помню.

— Это отстойно. — Он пожал плечами, улыбаясь. — Я надеялся услышать все подробности.

— Придется подождать. — Я толкнула бедром дверь, открывая ее. Дафна наверно была очень недовольна, что Эмери так и не появился на вечеринке. Я не понимала, почему она не пыталась хоть что-то предпринять. Ведь она была великолепной и приятной, выигрышная комбинация. Но она всегда вела себя безумно застенчиво рядом с Эмери. Мне, возможно, придется прибегнуть к уловке из средней школы, чтобы организовать им «случайную» встречу.

— Может быть, — он пожал плечами, вытирая уже незапятнанный счетчик, — это не совсем мое.

На минутку оставив его, я направилась к задней двери, чтобы выложить свои вещи и завязать фартук на талии. Вернувшись, я спросила:

— А что же тогда твое?

Запихивая тряпку в задний карман джинсов, он задумался.

— Я не знаю… Я простой парень, люблю петь, даже думал сделать на этом карьеру, но... — он не договорил, оставив свою мысль незавершенной.

— Я никогда не слышала, как ты поешь.

Эмери ухмыльнулся.

— Тебе и не стоит, Солнышко. — Опять это чертово прозвище, — Можешь встретиться со мной завтра в пять? Потом поедим.

— Думаю, что смогу, — я улыбнулась. Неплохо было бы иметь предлог, чтобы куда-нибудь выйти и не чувствовать себя жалким одиноким человеком. Обычно были только мы Брутом, но с ним я не могу сходить проветриться.

— Мы могли бы поужинать потом, — предложил Эмери. Взглянул на меня и добавил с улыбкой: — Как друзья. Ничего более.

— Звучит отлично, — выдохнула я, не понимая, что держу в руках.

Следующие несколько часов шли весьма гладко до тех пор, пока около часа ночи не зазвенел чертов колокольчик на двери и не разбудил меня. Посмотрев на посетителя, я столкнулась лицом к лицу с Мемфисом. Я готова была сгореть от стыда, когда все воспоминания о прошлой ночи возникли у меня в голове с поразительной точностью. Румянец окрасил мои щеки, я растерялась и не знала, что сказать или как поступить, ведь вчера вечером я едва не растерзала этого бедного парня.

— Мы можем поговорить? — спросил он, откашливаясь и неуклюже озираясь вокруг.

— Э-э-э…

— Она может говорить, — ответил Эмери, стоя позади меня.

Резко развернувшись, я послала ему уничтожающий взгляд за то, что подставил меня. Я думаю, он хотел видеть нас с Мемфисом вместе, так как я отказалась отпустить мои надежды на них с Дафной. Он пожал плечами, и бесстыжая улыбка сияла на его губах.

— Мы не заняты.

Он был прав. В кафе было пусто, не было никого кроме нас, ни одной одинокой студентки, читавшей книгу в уголке.

— Я ненавижу тебя, — сказала я, открыв от удивления рот.

— Нет, так не пойдет, — он засмеялся, явно наслаждаясь моим полным и абсолютным фиаско. Эмери понятия не имел, что я делала с Мемфисом вчера вечером. — Вот, возьмите это, — он быстро наполнил две чашки черным кофе.

Схватив чашки, я выдавила улыбку и снова повернулась к Мемфису.

— Где ты хочешь присесть? — спросила я.

Он кивнул головой в сторону дальнего столика, и я обошла вокруг прилавка, чтобы присоединиться к нему. Я села за столик, чувствуя себя неуместно и неудобно. Остановив взгляд на чашке с кофе, пыталась избежать пристального внимания парня, но это не могло спасти меня от испытываемых ощущений.

— Я хотел извиниться за вчерашнее... — начал он, но был внезапно прерван, когда моя голова взметнулась вверх, и я начала говорить:

— Ты хочешь извиниться? Ты? Насколько помню, это я вела себя как дура, набрасываясь на тебя, как... как… — я была в недоумении и не могла подобрать слова.

— Но я не остановил тебя. — Он откашлялся, двигаясь на стуле вперед, так что мы оказались еще ближе.

— Ты пытался!

— Изначально, конечно, — он пожал плечами. — Ты была явно пьяна, но я бы не воспользовался тобой, я не такой. Я не тот парень, ну, чтобы на одну ночь. Просто то, что у меня есть член, не значит, что я буду вставлять его каждой хорошенькой девушке, которая проходит мимо. — Эти слова заставили меня улыбнуться. — Но позднее, когда ты танцевала, — он проглотил комок в горле, и его серые глаза на мгновение потемнели, прежде чем снова стали обычного цвета, — я был не в состоянии остановить себя и ничего не предпринять. Ты сделала очевидным то, что хочешь меня, поэтому я не смог совладать с собой и сдержать порыв исполнить твое желание.

Он отхлебнула кофе, очевидно используя отвлекающую тактику.

— Я хочу, чтобы ты знала, я сожалею. Если бы я знал, что у тебя есть парень, я бы никогда не позволил тебе флиртовать со мной. Я знаю, что он был зол, и…

Я продолжала воспроизводить прошлый вечер и каждое сказанное слово снова и снова в моей голове.

— Парень? У меня нет парня.

— Хм... — Мемфис наклонился вперед, глядя на меня в полном недоумении. — Нет? А кто тот парень, который пришел и вытащил тебя?

— Нет! — Я усмехнулась. — Это просто... — я никак не могла подобрать более подходящее описание. — Это просто Кэлин.

— А что у тебя с ним? — Мемфис прощупывал почву.

— Абсолютно ничего. Он просто мой любопытный сосед, который не может не лезть не в свое собачье дело. — Я сердито посмотрела на Мемфиса, злясь совсем не на него. О нет, мой гнев должен быть направлен на совершенно другого человека.

— Ты уверена? — он продолжил свой допрос. — Взгляд, которым этот парень посмотрел на меня, когда уносил тебя... я думаю, он хотел убить меня.

— Не беспокойся о нем, — пробурчала я. — Он просто был очень зол потому, что его потревожили.

— Этот очень злой, потревоженный человек думает, что ты его девушка? — уточнил Мемфис, на этот раз злость сверкнула в его глазах, но и я была все еще в ярости.

— Нет! Он не мой парень! Ни сейчас, ни когда-либо! — Я резко ударила рукой по столу, и немного кофе выплеснулось из кружки. — Теперь, — я с грохотом задвинула стул обратно под стол, и он ударился о другие стулья, — я должна вернуться к работе. Как видишь, мы очень заняты, — с сарказмом сказала я, широко разводя руки, чтобы показать почти пустое кафе.

Я была сильно раздражена из-за предположений Мемфиса о том, что Кэлин мой парень. Но, честно говоря, еще больше я злилась на себя, потому что хотела, чтобы что-то на самом деле было между Кэлином и мной. Я медленно вошла в заднюю часть кафе, где могли находиться только сотрудники. Мне не стоило возвращаться обратно и вести себя как ребенок, хотя я чувствовала, что это так.

— Как прошло? — спросил Эмери, лежа в это время на диване и уставившись в маленький телевизор, который стоял в комнате отдыха для сотрудников.

— Я сейчас ненавижу стольких людей! — произнесла я и нацелила свой сердитый взгляд на него.

— А я что тебе сделал? — Он невинно моргнул.

— Ты точно знаешь, что сделал, — застонала я, уткнувшись лицом в руки. Я злилась на себя намного сильнее, чем на Эмери, но было гораздо легче перенаправить агрессию на него.

— На самом деле, я не понимаю. — Он сел прямо, глядя на меня с беспокойством. — Что случилось?

— Ничего. — Я быстро покачала головой и убрала руки от лица.

— Что-то произошло между вами, ребята? — он поставил под сомнение мои слова.

То, как он смотрел на меня, заставило меня чувствовать себя так, будто я образец, в который он всматривается через объектив микроскопа. У меня сложилось впечатление, что это нравится Эмери. Мне не хотелось с ним ничего обсуждать, но я знала, у меня нет выбора. Он и дальше будет донимать меня.

— Я думаю, можно и так сказать, — пробормотала я, глядя в потолок.

— Вы, ребята... — он замолк, но я все додумала сама.

— Нет! — Мой тон смягчился, я добавила: — Почти. Я хотела…

— И он остановил это? — Эмери склонил голову набок, абсолютно уверенный, что в этом и скрывается причина моей нынешней злости.

— Нет.

— Продолжай, Солнышко. Не заставляй меня представлять детали, вместо того чтобы услышать их. — Он махнул рукой, побуждая продолжить рассказ.

— Кое-кто остановил нас, — робко призналась я практически шепотом, говорить об этом было больно.

— Кто? — Эмери поднял брови. — И кем он является для тебя?

— Просто мой сосед - задница. Он не понимает, что надо заниматься своими делами, — проворчала я.

— Ну, ты то точно знаешь, что надо делать. — Парень ухмыльнулся, легко смеясь себе под нос.

— Это не смешно. — Нахмурилась я. Проводя пальцами сквозь пряди черных волос, обрамляющих лицо, я зло произнесла: — Просто не поднимай эту тему снова и перестань постоянно подталкивать меня к Мемфису. Мне не нужна твоя помощь. Кроме того, ты - парень, так зачем тебе заботиться о моей личной жизни?

Вопрос был риторическим, но он все равно на него ответил:

— Ладно, не буду. Мне просто стало скучно, — он снова улегся на диване, — и скука заставляет меня совершать глупые поступки.

Я лишь покачала головой, не желая дальше разговаривать с Эмери. Вернувшись обратно в кафе и увидев, что Мемфис ушел, я вздохнула с облегчением. Но почему я все еще чувствовала себя не в своей тарелке?

К тому времени как моя смена закончилась, и я смогла отправиться домой, дневной свет уже начал нехотя пробиваться сквозь облака. Я устала, и мне хотелось просто скинуть свою сумку у двери, плюхнуться лицом на кровать и обниматься с Брутом.

Таков был мой план, пока я не открыла дверь и не поняла, что меня никто не встречает.

— Брут? — позвала его. — Иди сюда, котенок.

Но кот не появлялся. Я присела на корточки и поползла на четвереньках, заглядывая под диван, а потом и под кровать в поисках котенка.

Нет. Тут нет. А может здесь...

— Брут? — мой голос сорвался, я была в панике.

Я проверила окна. Надо было убедиться, что они были закрыты, и он не использовал одну из своих девяти жизней, упав вниз на улицу. Все окна были закрыты, и надежно заперты.

Как можно было потерять кошку в квартире такого размера? Серьезно?

Несмотря на раннее утро, я направилась вниз к Дафне и Фрэнки. Затем постучала в дверь так громко, что разбудила бы и мертвых.

— Что? — пробормотал Фрэнки, открывая дверь. Он прикрывал ладонью рот, чтобы подавить зевок.

— Ты видел Брута? — я молилась, чтобы это было так.

— Кто такой Брут, и какого хрена ты меня спрашиваешь о нем в такую рань?

Прежде чем я успела ответить ему, кто-то изнутри квартиры позвал:

— Детка?

Мгновение спустя появилась Джен. Увидев меня, она послала мне взгляд, которым дала понять, что желает мне долгой и мучительной смерти. Но вместо того, чтобы вести себя с ней как сука, что я обычно делаю, я просто обратилась к ней. Она была женщиной и наверняка поймет, как важно было найти моего кота. Я протиснулась мимо Фрэнки, чтобы полностью видеть ее, и, попытавшись звучать не слишком грубо, сказала:

— Привет, Джен, — неуклюже помахала рукой. — Я только что вернулась домой с работы и обнаружила, что мой котенок пропал. Ты случайно не видела его?

— О, — ее лицо смягчилось, гнев отступил, — как он выглядит?

— Он примерно вот такого размера, — я показала руками, — черный с рыжими и белыми пятнышками.

Я соединила руки вместе в надежде, что она видела его. Я искренне полюбила этот маленький меховой комочек.

— Хм... — она нахмурилась, — по описанию похож на кошку, которую я ранее видела с Грегори.

— Грегори? А! Ты имеешь в виду Кэлина? — Когда она кивнула, я от радости подпрыгнула на месте. — Огромное спасибо!

Дверь закрылась, пока я мчалась обратно по коридору и стучала в дверь соседа. Никто не открыл. Я сильно ударила ладонью руки по двери:

— Открой эту чертову дверь!

Ничего.

— Блядь. — Я пнула дверь.

Если мой кот у него, да поможет мне Бог, я побью его. Что за псих похищает кота?

Протянув руку, я схватилась за ручку. Покрутила ее и почувствовала облегчение, когда ручка повернулась. Распахнув дверь, я вошла внутрь.

— Кэлин! — позвала его.

Я осматривала квартиру в поисках ее хозяина-засранца и нашла его спящим в постели. Там же спал и Брут, прижимаясь боком к нему. Гнев закипел во мне, готовый вырваться, как при вулканическом взрыве. Я потопала туда, где он лежал, раскинувшись поперек кровати, и крепко спал. Он не был укрыт одеялом, и вид его голого по пояс тела радовал мой взор, но я была слишком зла. Я шлепнула рукой по его голой груди, и звук эхом пронесся через всю комнату. Резко выдохнув, Кэлин очнулся и сел.

— Какого хрена? — Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. — Ты только что ударила меня?

— Ты украл моего кота! — закричала я. — Удар показался мне разумным поступком, так же, как и убийство. Тебе лучше надеяться, что я не найду лопату, потому что я совсем не против ударить тебя по голове и закопать во дворе.

— У нас нет двора, — пробормотал он, потирая красный отпечаток моей ладони на груди.

— Тогда я сброшу твое тело с крыши и позабочусь, чтобы это выглядело как несчастный случай. — Я сверкнула глазами.

Смех вырвался из его уст. Не думаю, что раньше слышала его смех. Я была шокирована узнать, что его смех был теплым и мужественным, мне захотелось закутаться в него, как в теплый свитер.

Стоп, я не должна была допускать такие приятные мысли о похитителе кошек.

— Ты действительно думала о моем убийстве? — Он наклонил голову, все еще массируя больное место.

Я почувствовала вину, из-за того что ударила его так сильно, но ведь он украл мою кошку.

— Я рад, что ты как следует все продумала. Полагаю у меня где-то были мерзкие, пахнущие больницей перчатки, так что, если хочешь, можешь их использовать, чтобы не оставить после себя никаких отпечатков пальцев.

— Я ненавижу тебя, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.

— Уверяю тебя, это чувство взаимно. — Он потянулся за Брутом и сунул кота мне в руки. Его когти поцарапали мою кожу, Брут явно был не доволен, что его сон так бесцеремонно потревожили. — И чтоб ты знала, Саттон, — он произнес мое имя медленно и с раздражением, — я не крал твоего кота. После твоего ухода дверь не защелкнулась, и он вышел. Я нашел его под своей дверью.

— Раз моя дверь была открыта, ты не подумал о том, чтобы вернуть его в квартиру и закрыть эту чертову дверь?!

— Ты очень неблагодарный человек, — заметил Кэлин. — Мне показалось несправедливым оставлять его одного, когда он так явно хотел моей компании.

— Из твоего рта просто вылетают нелепые слова? Или думаешь, ты милый?

Он покачал головой, небольшая улыбка играла на его губах.

— Не веди себя так, будто я тебя не привлекаю. — Он медленно поднял голову, и его глаза встретились с моими. Мой пульс участился. То, как он на меня посмотрел... это было неописуемо. Я в очередной раз почувствовала эту безумную связь между нами. — Я рад, что ты этого не отрицаешь.

Кэлин поднялся с кровати, снова вторгаясь в мое личное пространство. Брут вцепился в меня мертвой хваткой, и это было единственным препятствием, удерживающим наши тела от соприкосновения. Мое дыхание сбилось, когда Кэлин остановился рядом и пальцем коснулся моей нижней губы. Я отчаянно хотела закрыть глаза, чтобы избежать его взгляда, но не могла. Я продолжала смотреть на него, гадая, что же он собирается делать дальше.

Кэлин был одновременно горячим и холодным, совершенно непредсказуемым. В одну минуту я видела проблеск обычного парня, а уже в следующую на его месте оказывался монстр. Умная девушка испугалась бы и убежала далеко-далеко. Умная девушка никогда не стала бы говорить с Кэлином Грегори. Умная девушка не захотела бы возвращаться к этому снова и... ничего. Он не предложил мне ничего. Мы были ничем.

Но я не была умной. Я последовала за своим сердцем, и моему глупому сердцу по какой-то безумной причине понравился этот сумасшедший, капризный, самовлюбленный художник.

Мы оба были потеряны в море самоистязания и гнева, судорожно ища возможность удержаться. В тот момент я почувствовала, кем мы были друг для друга.

Опорой.

Боже, я надеялась, что ни один из нас не отпустит другого, потому что одна я просто утону.

— Что ты собираешься делать? — прошептала я, мое дыхание ласкало его губы.

— Я не знаю, — пробормотал Кэлин, его большой палец все еще лениво поглаживал мои губы.

Он мог не знать, чего хотел, но я точно знала, чего хотела сама.

Я сбросила Брута на пол, и он стремглав унесся прочь.

Прежде чем Кэлин успел отреагировать, одной рукой я крепко сжала его рубашку в кулаке, а вторую руку обернула вокруг его шеи, притягивая его ближе. Наши губы слились, и мне почудилось, словно фейерверк взорвался внутри меня. Этот поцелуй был не таким, как наш первый. В этом поцелуе, похожем на огненный взрыв, столкнулись чистейшая, неразбавленная похоть и страсть. Все мое существо тянулось к нему в неконтролируемом акте неповиновения. Его губы двигались напротив моих без особых усилий, словно они существовали только для того, чтобы касаться его губ.

Кэлин до боли вцепился пальцами в мою талию, и я чувствовала, что его разум борется с решением оттолкнуть меня или прижать еще ближе. В конечном счете, победил второй вариант.

Он осторожно развернул меня так, что мои ноги оказались напротив кровати, затем опустил меня на постель и забрался сверху, ни на секунду не разрывая поцелуй. Я вцепилась в короткие волосы на его затылке, мои пальцы кружили по ним. Где-то в глубине души внутренний голос ругал меня, говоря, что это неправильно и нужно немедленно все прекратить, ведь я целовалась с похитителем котов. Но я велела ему заткнуться. В момент, когда я решила прекратить контролировать свою жизнь и двигаться дальше, я заткнула голос разума, выкинула логику в окно и не собиралась сейчас начинать думать как здравомыслящий человек.

— Ты разозлила меня, — выдохнул он, отрывая губы от моих и спускаясь дорожкой из поцелуев вниз по моей шее.

Мое тело выгнулась от его прикосновений и удовольствия, которое они приносили. Ни один мужчина никогда не заставлял каждую клеточку в моем теле чувствовать себя такой живой. Его рука потянулась ниже, приподнимая край моего топа. Мое дыхание замерло, когда пуговица на джинсах была расстегнута, и его руки оказались внутри. Его пальцы ласкали мягкую кожу там, прежде чем углубиться внутрь.

Мой вздох разнесся по квартире, моим рукам нужно было ухватиться за что-нибудь для поддержки, и я оперлась на его плечо. Его потемневшие глаза встретились с моими на мгновение. Прежде чем он отвернулся, я увидела смятение, вожделение, страсть и злость, что бурлила в их глубинах. Пока его пальцы грубо гладили меня, губы искали мои. Мы жаждали друг друга, и я знала, что каждый миг, который мы разделили, вёл к чему-то. Я была уверена, что это не закончится одним разом или чем-то подобным. Приятное ощущение вибрировало в моем теле, я дрожала от желания, и мне было уже все равно. Я безумно хотела, чтобы он заставил меня чувствовать себя еще лучше.

Игры, в которые мы играли в течение многих недель, теперь заставляли почувствовать разочарование внутри нас обоих. Разочарование, потому что только мы могли облегчить жизнь друг друга, это неизбежно.

Мои руки соскользнули с его плеч, чтобы вцепиться в простыни, бедра двигались под его пальцами в поисках облегчения, которое было так близко. Я оторвалась от его губ и зубами впилась ему в плечо, пока самый мощный в моей жизни оргазм сотрясал все мое тело. А ведь Кэлин даже не вошел в меня! О Боже. Могло ли мне стать еще лучше?

Тяжело дыша, я рухнула под ним, мои руки и ноги расслабленно лежали на постели. Он прижался лбом к изгибу моего плеча. Мы оба тяжело дышали и были не в состоянии пошевелиться. Наконец Кэлин поднял голову. Я была уверена, что он хочет продолжить и дойти до грандиозного финала, но, как оказалось, не в этом случае.

Его лицо было полно ненависти, направленной то ли на себя, то ли меня, я не знала.

— Убирайся, Саттон, — ядовито прошипел он, отталкиваясь от кровати и отдаляясь от меня.

Я не могла пошевелиться. Я был контужена. Мой рот открывался и закрывался в немом молчании.

Слезы гнева залегли в глазах, пока я медленно вставала и застегивала пуговицу на джинсах. В этот миг я ненавидела его, потому что он подарил мне безумное удовольствие, а потом быстро оттолкнул прочь. Он был невозможным. Я вообще не могла понять его. Что удерживало его? Ведь я не просила его об отношениях, цветах и ласковых словах.

Боже, ну почему меня всегда тянет ко всему сломанному, тому, что мне не надлежало исправить?

Я увидела, что не смогу исправить Кэлина. Он был слишком поврежден, и его шрамы были очень глубоко. Мои шрамы тоже причиняли боль, только я не демонстрировала этого, как поступал он. Я не отталкивала всех от себя словами, не напивалась и не принимала наркотики.

Но мне тоже было больно!

Как он не увидел, насколько я была разбита? Как он мог не почувствовать, что мы нужны друг другу? Почему он смог так легко проигнорировать мощную силу, сближающую нас вместе?

— Убирайся! — заорал он, швырнув с тумбочки лампу.

Закрыв глаза, я вздрогнула, когда вилка выскочила из розетки, и лампа отправилась в полет через всю комнату, разбившись с грохотом о пол.

— Уебывай, Саттон!

Мои глаза распахнулись, когда Кэлин схватил меня за руки. Его пальцы впились в них с такой силой, что я чувствовала, как появляются синяки. Он стал трясти меня так, что зубы клацнули друг о друга, и я ощущала тряпичной куклой.

— Ты делаешь мне больно! Отпусти меня! — закричала я, пытаясь вырваться. — Кэлин! Стоп!

Так же быстро, как и схватил меня, он отпустил мои руки. Его губы вытянулись в тонкую линию, а пальцы нервно вцепились в волосы. Он уставился на меня.

— Я… Я… — ему никак не удавалось подобрать слова. Его кадык задвигался, и он попятился от меня. — Нет, я не мог, — прошептал он сам себе, и я понятия не имела, что он имел в виду. Он продолжал смотреть на меня и выглядел испуганным. Я никак не могла понять, чего же он боялся. Может мне стоило убежать и закричать? Он мог напасть на меня?

Кэлин продолжал убегать от меня, пока его ноги не коснулись кафельного пола в ванной. Он захлопнул дверь, и я тут же услышала грохот. Судя по всему, парень разбил зеркало.

Я медленно встала, взяла своего кота, достоинство и гордость.

Я не позволю Кэлину Грегори уничтожить меня. Я была бойцом, и оставалась сильной. Ничто не пугало меня. Ни крики. Ни боль. И уж точно не его нрав. Я уже давно перестала бояться.

 

Глава 10

Кэлин

Кожу жгло в том месте, где крошечные осколки стекла проникли под кожу. Я не мог поверить в то, что сделал. Просто полностью потерял контроль над разумом и телом. Много раз мне приходилось участвовать в драках, особенно за последние пять лет, но я никогда не поднимал руку на женщину, как сделал это с Саттон. Она не показала этого, но я знал, ей было больно. Какого хрена произошло, что со мной было не так?

Кровь струйками стекала с рук на пол. Я смотрел на блестящие красные ручейки, мгновенно переносясь в прошлое, в тот ужасный день, который никогда не смогу забыть.

Кровь была везде. Даже сейчас я чувствовал, что никак не мог стереть ее с кожи. Она проникла внутрь, отравляя все мое существо и превращая меня в монстра. Я не был уверен, что случилось бы, если бы их убили не сразу, а постепенно. Я просто осознал, что стал другим человеком. Мне хотелось умереть. Что-то изменилось во мне, особенно после утреннего визита Саттон. Я потерял контроль над всем и не мог рационально мыслить. Все зашло слишком далеко, и как теперь мне суметь остановиться?

Я впечатал оба кулака в плитку на стене, хотя одна рука и так уже была ранена. От этого стало еще больнее. Боль заполняла меня, блокируя все мысли. Пока боль была, я не помнил, как поступил с ней.

Саттон разрушила стены, которые я тщательно выстраивал после убийства. Она потрясла меня, и мои стены рухнули, обнажая Кэлина, давно похороненного внутри. Я не хотел, чтобы тот Кэлин вернулся, лучше ему было оставаться мертвым. Тот Кэлин чувствовал все слишком глубоко, он был слабым.

Злость клокотала внутри меня, достигая точки кипения, и я потерял всякий контроль. Я пинком открыл дверь ванной. Она врезалась в стену с такой силой, что треснула плитка.

Между Кейлой и Саттон я постоянно пребывал в состоянии злости, как мне казалось. Мне хотелось разнести квартиру в клочья, сломать все вокруг, чтобы она соответствовала состоянию моей души - полный хаос, неуправляемый бардак.

Все вышло из-под контроля.

Саттон была моей погибелью. Я понял это в тот момент, когда ворвался к ней в квартиру, раздраженный шумом, который она издавала, пытаясь повесить эти чертовы шторы. Мне показалось, что там происходит нечто другое.

Я пытался бороться с ней. Боже, я боролся с ней и оттолкнул ее, велел себе держаться подальше.

Но ничто из этого не принесло пользы.

Она стала наркотиком для меня, гораздо более мощным, чем тот, что сейчас бежал по моим венам. Эти препараты заставляли меня потухнуть, а Саттон разбудила меня. Она пьянила намного сильнее.

Медленно вдыхая, я осмотрелся вокруг. Бля… мне нужно было успокоиться, и я направился на крышу. Здесь я чувствовал себя в безопасности. В последний раз я был здесь в ту ночь, когда Саттон узнала о случившемся с моей семьей. Это было странно.

Но еще более странным было то, как она смотрела на меня.

И относиться ко мне она стала иначе, чем раньше. Для неё я не был хрупким созданием, вокруг которого надо ходить на цыпочках.

Все остальные избегали меня, когда я позволял проявиться своей истинной натуре, но не она. Саттон стала для меня загадкой, которую я не мог разгадать. Ее реакция на опасные ситуации… отсутствовала. Она не вздрагивала и не проявляла каких-либо признаков страха.

Сидя на краю крыши и уставившись в ночное небо, полное красивых ярких звезд, я решил, что, скорее всего, Саттон было слишком больно. Она показала больше, чем мне полагалось знать.

В течение нескольких часов я сидел на карнизе и впервые за многие годы не думал о следующей дозе или о том, сколько нужно выпить перед тем, как отрублюсь. Это было мирное чувство, и я знал, что испытывал его не в последний раз. Необходимо было греться в тепле этой девушки, пока я мог.

Саттон

Мне нужно было поспать, но не получалось. Подобная ситуация была для меня не в новинку, но в этот раз что-то было по-другому. Это была не типичная бессонница или усталость и, как следствие, неспособность уснуть. Нет, мою нынешнюю нехватку сна можно было описать тремя словами, Кэлин, блядь, Грегори.

Я продолжала воспроизводить в памяти то, что произошло между нами. Его руки на мне ощущались хорошо, на самом деле, слишком хорошо. Наша химия была взрывной и неоспоримой, опасной и токсичной комбинацией. Реакция Кэлина доказала, что мне нужно держаться от него подальше. Но ведь я никогда не делала то, что было хорошо для меня. События, произошедшие в моей жизни, превратили меня в мазохистку, и я всегда возвращалась за большим, за физической или эмоциональной болью. И преуспела в этом. Я была больна, как и Кэлин, но больна другим образом.

Мы были двумя сломанными душами, отчаянно пытавшими восстановиться. Но далеко не все можно исправить.

— Ты в порядке? — голос Дафны прорвался сквозь мои мысли.

Я покачала головой, возвращаясь к реальности. Мы были с ней в ресторане, собирались пообедать. Я обмакнула картошку в кетчуп, прежде чем заставила себя откусить кусочек. На мне была черная шляпа и темные очки для защиты от солнечных лучей. А еще они служили превосходным прикрытием от любопытного взгляда Дафны.

— Да, я в порядке. Даже немного поспала, хотя больше похоже, что вообще не спала. — Пролежав в постели несколько часов и не в силах заснуть, я вылезла и приняла душ. Потом пригласила Дафну на обед, который оказался ужасной идеей.

— Что насчет Кэлли?

— Кого? — Я наконец посмотрела на нее.

— Я так сказала, что бы привлечь твое внимание. — Она ухмыльнулась. — Кэлли, Кэл, Кэлин, Грегори, ты хочешь позвонить ему? — Она подмигнула мне, сделав глоток вина. Несмотря на то, что был только полдень, вряд ли вино было подходящим напитком для этого времени суток. Дафна оперлась локтем на стол и положила голову на руку. — Полагаю, что-то произошло между вами, поэтому ты так расстроена. Обычно ты не такая.

Я прищурилась и задумалась, ведь я никогда не была любительницей солнца, так какого хрена она имела в виду, говоря, что я ненормальная? Когда я опустила свой взгляд на нее, Дафна начала нервничать.

— Ладно! — Она сдалась, поднимая руки вверх. — Было прекрасно слышно, как он расшвыривал вещи по квартире, что является нормальным в его случае, но потом мы услышали, как его дверь открылась и закрылась, значит, что-то все-таки произошло. Это не обычно, — пожевав губу, и оглянувшись вокруг, она добавила: — так что я открыла дверь и застала там тебя.

Дерьмо! Она меня поймала, и теперь я не могла солгать.

— Кэлин не спит ни с кем из тех, кто живет здесь. — Она посмотрела на меня смертельным взглядом, но я отказалась отводить взгляд. — Я пыталась заставить этого человека переспать со мной. Он может и сумасшедший, но очень горячий, и я хотела узнать, что скрывается под этими грязными, запачканными краской джинсами. Так что валяй, девочка. — Она наклонилась вперед, пытаясь создать видимость уединения вокруг нас.

— Мне нечего сказать тебе, — настаивала я, опустив солнцезащитные очки, чтобы скрыть глаза.

— Ты такая врушка! — она взвыла так, что головы нескольких посетителей повернулись в нашу сторону в надежде услышать продолжение. Смотрите в другую сторону, парни, этот товар не для продажи. — Ты не можешь переспать с плохим мальчиком из нашего дома и не поделиться деталями с лучшей подругой! Мне нужно знать!

Я послала испепеляющий взгляд всем, кто пристально смотрел на меня. О Боже, почему люди не могли заняться своими делами? Моя несуществующая сексуальная жизнь не новость, достойная обсуждения.

— Ничего не случилось! — я настаивала на своем. Глядя на мужчину, который двинулся к нашему столику, я подняла руку и сказала: — Поищи бесплатные минеты в другом месте, не здесь. — Его шаги замедлились, и он вернулся к столику своих приятелей, которые истерически смеялись над тем, как я спровадила его. Серьезно, я не знаю, почему, если парень слышит, как девушка произносит слово «секс», он тут же думает, что она ищет, с кем бы переспать. Честно говоря, мужчины порой могут быть самыми глупыми существами на планете.

— Ты такая лгунья, — прошептала Дафна. — Ты можешь рассказать мне! Пожалуйста? — Она надула губки, сложив руки вместе. — Кому я могу рассказать? Пока не приехала ты, у меня вообще не было друзей! — Признание заставило меня замереть.

— Что?!

Она нахмурилась, глядя вниз на стол и рассматривая узоры на деревянной столешнице.

— Ну, да, ты моя единственная подруга, кроме Фрэнки. Но он мой брат, значит, должен нравиться мне, поэтому не в счет.

— У тебя есть друзья.

— Нет, у меня нет друзей. — Она печально покачала головой. — У меня есть знакомые, но не друзья. — Она пожала плечами, будто подобное ее не беспокоило, но я была уверена, что это неправда. Мне тут же стало стыдно из-за того, что я отвратительный друг и провожу с ней так мало времени. Дафна явно была одинока. Я потянулась и положила руку поверх ее в утешительном жесте. — Но здорово, что у меня есть ты. Мне так офигенно, что тебе больше никто не нужен, — она усмехнулась, и мне стало немного легче. Она съела еще немного, и я сказала:

— Мы не занимались сексом... — она открыла было рот, чтобы прервать меня, но я шикнула на нее. — Но, — добавила я, посылая ей предупреждающий взгляд, — мы кое-что трогали.

Она почти упала со стула.

— Ты или он?

— Он прикасался ко мне, — прошептала я и обнаружила, что ерничать не типично для меня.

— О. Мой. Бог. — Дафна резко обмахнулась, облизывая губы. — Я бы что угодно отдала прикосновение Кэлина.

Я внимательно посмотрела на нее.

— Что? — Она засмеялась. — У каждой девушки в жизни должен быть, по крайней мере, один плохой парень, от которого веет опасностью. Было хорошо? — спросила она, немного подпрыгивая на стуле от любопытства. Дафна явно не лгала о том, что у нее нет друзей, потому что мне казалось, обсуждать такое было совсем не интересно.

— Умопомрачительно, — ответила я, делая глоток воды, чтобы остудить пикантные мысли.

— Так, — она нахмурилась, — что же случилось, почему он так сорвался? Доведение девушки до умопомрачительного оргазма не повод начать ломать вещи.

Я застыла на месте и не смогла сказать ей, что он сделал мне больно. Мне повезло, что сегодня было немного ветрено, и я смогла надеть легкий свитер, чтобы скрыть синяки, не вызывая подозрительных взглядов. Я пожала плечами.

— Ты знаешь его лучше, чем я. Он часто злится без причины.

— Это правда, — она скривила губы, — но звучит так, словно произошло что-то довольно личное, такое, что заставило его разозлиться? Ой! Может у него не встает? — Ее глаза засверкали от возможной догадки.

Я рассмеялась, она говорила как школьница. Наконец я успокоилась и сказала:

— Поверь, он был возбужден и готов. — Я вытерла слезу от смеха.

— О, — ее лицо вытянулось. В итоге она пожала плечами. — Ты права. Он странный.

К счастью, после этого Дафна сменила тему разговора. К сожалению для нее, мои мысли были совсем не с ней, а кружили вокруг Кэлина. Я не могла понять, почему он остановился и так бурно отреагировал. Секс это секс, верно? Я знала от людей, живущих рядом, что Кэлин вряд ли был монахом. Да и с тех пор, как поселилась в этом доме, я как минимум дважды слышала, как женщины выскальзывали из его квартиры. Мне не хотелось думать об этом. Я знала, что у нас были больные, извращенные отношения, если это вообще можно было назвать отношениями. Так что он был волен спать с кем хочет. Однако это не помешало ему возиться с моей сексуальной жизнью. У него не возникло никаких проблем с тем, чтобы перекинуть меня через плечо, как пещерный человек, и утащить подальше от Мемфиса.

— Мне пора. — Я встала и, взяв свою сумочку, повесила ее на плечо.

— Ладно, — ответила Дафна, нахмурив брови.

Кинув немного денег на стол, чтобы заплатить за еду, я сказала:

— Было здорово. Нам стоит превратить подобное в привычку и встречаться так каждую неделю.

Не дожидаясь ее ответа, я сбежала вниз по ступенькам и вышла на улицу. Я точно знала, куда направляюсь.

Бар был всего в нескольких кварталах от ресторана, так что я быстро добралась до него. Я вошла внутрь и целенаправленно двинулась вперед. У меня была определенная миссия, и никто не смел даже попытаться задержать меня.

— Мэм, мы еще закрыты, вам нельзя здесь находиться, — предупредил официант и попытался схватить меня за руку. Я прошла мимо, не обращая внимания на призывы остановиться.

Мемфис посмотрел на меня.

— Саттон, что…

Мне нужно узнать!

Я залезла на табурет, наклонилась вперед и вцепилась в воротник его рубашки. Было неправильно использовать Мемфиса, но я с трудом могла вспомнить наш поцелуй прошлой ночью. Поэтому хотела выяснить, возможно, целоваться с ним было так же здорово, как и с Кэлином. Глаза Мемфиса расширились от удивления, когда я развалилась на стойке и поцеловала его.

Другие работники готовились к открытию бара через пару часов. Интересно, посвятили бы они нам свои аплодисменты, если бы знали настоящую причину, почему я так страстно целовала Мемфиса?

Мой язык задел его губы, а его рот приоткрылся, слегка прикусив мою нижнюю губу. Поцелуй был достаточно жарким, и я что-то почувствовала. Но не было ничего отдаленно похожего на шторм, бушевавший в моем теле от одного взгляда Кэлина. Я отстранилась, закончив поцелуй. Прижавшись друг к другу лбами, мы оба выдохнули. Наконец я подняла голову и оставила нежный поцелуй на его лбу.

— Я сожалею, — прошептала я.

Его глаза оставались закрытыми, тень боли мелькнула на его лице. Он знал.

— Я сожалею, — ещё раз повторила я, затем оттолкнула от себя стул и с непроницаемым лицом вышла из бара, ощущая на себе недоуменные взгляды персонала. Я использовала Мемфиса, чтобы доказать очевидное. Было неправильным втягивать его в такую ситуацию, но мне нужно было убедиться.

Я была зла на себя за глупое, принятое сгоряча решение, но должна была удостовериться, что не выдумала все, что связано с Кэлином.

Опустив голову, я быстрым шагом направилась домой. У меня была цель. Я бежала вверх по ступеням, сумочка настойчиво билась о мое бедро, сердце колотилось так сильно и быстро, как будто я участвовала в гонках. Останавливаясь у двери Кэлина, я решила взять быка за рога.

Этим утро он остановился, но больше этого не произойдет.

Нас связала судьба. Да, я знала, это звучало нелепо, как будто меня приворожили. Но такова была правда. Я верила, что встреча с некоторыми людьми предначертана нам судьбой. И, если мы позволим им, они смогут оказать глубокое воздействие на нашу жизнь.

Да, звучало еще глупее, чем я думала. Мы были обречены. Наверное, я пересмотрела слишком много романтических фильмов.

Глубоко вздохнув, я занесла руку над деревянной дверью, готовясь постучать. Только на этот раз, в отличие от событий, случившихся несколько недель назад, я не сбегу.

Я могла бы выбрать лучший момент... ну, или создать его.

Затем расправила плечи и постучала.

Глава 11

Кэлин

Я поднес бутылку к губам, сделал глоток бурбона, а затем наклонил голову, изучая картину передо мной. Я нахмурился, злость кипела во мне. Ее губы вышли не такими. На холсте они выглядели менее пухлыми, чем в жизни. Еще я пытался придать правильный оттенок синего ее глазам.

На протяжении долгого времени я рисовал только одно - лицо Кейлы. Ее образ неотступно преследовал меня в кошмарах. Красивая жизнь, продлившаяся так мало. Я чувствовал себя виноватым в ее смерти. Если одному из нас было суждено умереть, то им должен был стать я. Не она. Она была необыкновенно яркой и счастливой, таким человеком, который освещает мир одним своим присутствием. По сравнению с ней я был ничем, настоящей проблемой.

Оглядываясь назад, я миллион раз пожалел, что не позволил ей пойти к бухте со мной. В ту ночь у меня был шанс одним своим решением изменить ее трагическую судьбу. В глубине души или в том, что осталось от моей измученной души, я понимал, если бы Кейла осталась жива, я бы не направился по пути к нескончаемому безумию. Она бы мне этого не позволила.

Но передо мной был не образ Кейлы.

Это была Саттон. Сейчас она день и ночь витала в моей голове, позволяя мне избегать кошмаров. Я был зависим от нее, и мне едва бы хватило лишь прикосновения. Она стала опасным и мощным токсином для моей крови, с ней было совсем не скучно. Саттон заставила меня чувствовать себя живым.

Я вытер о джинсы краску, оставшуюся на моих пальцах, опустил кисти в чашку с водой, созерцая то, что мне нужно было исправить. Тихий голос в голове напомнил, что я мог бы лично изучить ее губы. Я был готов согласится, но после произошедшего утром, сомневался, что она вообще когда-нибудь снова приблизится ко мне. В тот момент проявился мой истинный характер. Мне было ненавистно признаваться в этом даже самому себе, но я был напуган до чертиков.

Стук в дверь отвлёк меня от моих мыслей. Я сделал глоток бурбона и поставил бутылку рядом с кистью. Вздохнув, провел рукой по волосам. Обычно я бы разозлился, что меня потревожили, но не сейчас. Я слишком устал.

Я открыл дверь и шокировано уставился на миниатюрную женщину с волосами цвета воронова крыла, стоявшую в холле. Мое сердце бешено заколотилось в груди. В последний раз я испытывал такие чувства... настойчивую необходимость, потребность в ком-то... в ночь, когда потерял семью.

Так Саттон возрождала во мне Кэлина, который, как я думал, остался в прошлом.

Я стоял там и смотрел на нее, не зная, что сделать или сказать. Она приняла решение за меня. Протиснувшись мимо меня в квартиру, Саттон остановилась.

— Закрой дверь, — спокойно сказала она. — Я хочу сказать тебе кое-что, и ты выслушаешь меня.

Я кивнул, удивив и ее и себя, и прислушавшись к ее инструкциям. Закрыв дверь, встал перед ней, несколько футов отделяли нас друг от друга. Похоже, ей было необходимо пространство, чтобы говорить. Глубоко вздохнув, она скинула сумку на пол, как будто та своим весом тянула ее вниз, и Саттон нужно было избавиться от нее прежде, чем та упадет.

— Я не боюсь тебя, — медленно произнесла она. — Я знаю, о чем ты думаешь после всего, что случилось. И если бы я была нормальным человеком, я бы так и поступила, но я невменяемая, Кэлин. Я тоже через многое прошла. — Слезы застилали ее глаза, но она лишь сморгнула их. — Ты и я, мы нужны друг другу. Я знаю, ты тоже это чувствуешь, так что не смей, блядь, отрицать это. Я знаю, что мы оба облажались, и ни один из нас не является цельным, — она прикусила губу, — мы запутались, Кэлин. Вместе мы как на проклятой войне. Я знаю, что на войне есть жертвы, ну и фиг с ним, я хочу попробовать. — Она сделала глубокий вдох. — Я знаю, что должна держаться от тебя подальше, но не могу! Ты считаешь себя ничтожеством, всего лишь наркоманом и отвратительным человеком, но ты не такой, Кэлин! Есть люди намного хуже тебя!

Она говорила с такой страстью, что мое сердце сжималось. Что это было? Жалость? Угрызения совести? Я никак не мог понять. Но одно я понял четко, Саттон многое пришлось пережить. Возможно, столько же, сколько и мне. Подняв руки, она продолжила:

— Любой человек может быть злодеем, но не каждый может быть героем. Я не прошу тебя меняться ради меня или встречаться со мной, — она безрадостно усмехнулась. — Я просто хочу, чтобы ты перестал отрицать эту неоспоримую космическую связь между нами. Она реальна! — Саттон топнула ногой. — Реальна, блин.

Ее голос смягчился, и дыхание со свистом вылетело из полураскрытых губ.

Я не знал, что сказать.

Но знал, что делать.

Я был чертовски долго одинок, и соврал бы, сказав, что не чувствовал себя хорошо рядом с ней. Она заполучила меня. До сегодняшнего дня это не удавалось никому.

Сократив расстояние между нами, я накрыл ее губы своими. Сначала Саттон растерялась, но постепенно ее тело стало отвечать моему. Легкий стон сорвался с ее губ, заставляя всю кровь в моем теле устремиться на юг. Одной рукой я притянул ее за шею, а другой обнял стройную талию, заставляя ее тело плавиться в моих руках. Ее пальцы запутались в моих волосах, накручивая небольшие пряди. Она полностью отдалась процессу. И тогда я понял, что Саттон в моем полном распоряжении.

Чтобы лелеять.

Поклоняться ей.

Подстраивать под себя.

Чтобы сломать.

Я возьму то, что она даст мне. Столько, сколько она сможет дать, пока я буду трахать ее.

Ее руки были обернуты вокруг моей шеи, ноги обхватывали меня за талию. Она слегка вздрогнула, когда я подхватил ее на руки и понес к кровати. Затем опустил ее на постель и накрыл своим телом.

Я страстно целовал ее, вкладывая всю душу, которой у меня осталось не так много. Я очень надеялся, что этого будет достаточно, чтобы стать достойным этой прекрасной, упрямой женщины. Мои пальцы двигались по краю ее свитера, щекоча чувствительную кожу. Она засмеялась.

— Щекотно? — прошептал я, прижимаясь губами к ее шее. Это были мои первые слова с тех пор, как она пришла ко мне.

— Заткнись, — гортанно прорычала Саттон, знойный, просто восхитительный звук. Я нихрена не заслуживал этого.

Ее губы требовали еще. Да, требовали.

Блядь, с этого момента она полностью завладела мной.

Саттон

Я не могла поверить, что все это происходило со мной на самом деле. Должно быть, я попала в альтернативную вселенную. Либо так, либо он был очень пьян и не осознавал, что делает. Не было ни единого шанса, что Кэлин сейчас вменяем. Находясь в адекватном состоянии, он не мог делать это. Но он делал. Мы делали.

Судя по лёгкому привкусу алкоголя, который я ощущала на его губах, он немного выпил. Видимо в этом и скрывалась причина его неожиданного поведения, ведь Кэлин всегда упорно боролся со мной. И я не ожидала, что он сдастся так быстро.

Но наше соединение было неизбежным. Как крушение поезда, которое невозможно предотвратить.

— Я знаю, ты заслуживаешь человека, который будет заниматься с тобой любовью, — прошептал он, впиваясь в мою шею, — но, милая, я трахаю.

Я выгнула шею от удовольствия из-за острого укола боли.

Собравшись с силами, я поднялась и толкнула Кэлина, чтобы оседлать его. Касаясь центром желания бугорка на его джинсах, я улыбнулась, глядя на него сверху вниз. Руками я уперлась ему в грудь поверх мягкого материала рубашки.

— Отлично, так как это единственный способ, который мне нравится.

Закатив глаза, он издал довольный стон.

— Мы - союз, заключенный на небесах.

Задрав его рубашку, я прошлась поцелуями по его животу. Я больше не произнесла ни слова. Сейчас было самое время для плотских удовольствий, все остальное не имело значения. Он приподнялся, снимая рубашку и бросая ее куда-то позади меня. Я проделала то же самое со своей. Занавес из моих волос накрыл нас.

Его руки двигались вверх по моей спине, застыв над застежкой бюстгальтер. Он не стал расстёгивать его, а продолжил двигаться к моей груди, стон сорвался с его губ, когда он обхватил ее руками. Я никогда не хотела ничего сильнее, чем принадлежать Кэлину, блядь, Грегори.

Его губы пожирали мои, съедая меня живьем в чрезвычайно медленной пытке. Что-то подсказывало мне, что я даже была готова продать свою душу дьяволу. Хотя вряд ли, ведь никто из этого царства не сможет дать мне что-то подобное. Потянув его за волосы, я прошептала ему на ухо:

— Не сдерживайся.

Затем прикусила мочку его уха, давление, несомненно, граничило с болью. Я хотела, чтобы он знал: я не была изысканным цветком, с которым нужно осторожничать. Я была похожа на него, такой же гребаный зверь, просто научилась держать внутреннего монстра на поводке.

— Я никогда не делаю этого, — проворчал он.

Молниеносным движением он снял с меня лифчик, обнажив грудь. Я ждала, затаив дыхание, чтобы увидеть, что он сделает дальше. Кэлин сел, удерживая меня на коленях. Его взгляд стал напряженным, непреклонным. Я четко осознала, что на этот раз он не остановится. То, что заставило его остановиться этим утром, исчезло. Сейчас он был самим собой, исследуя, что наши тела могли дать друг другу. Наши демоны все еще парили вокруг, но сейчас они ничего не значили. Все стало неважным. Мы спасались.

Его губы сомкнулись на моей груди. Удерживая сосок зубами и закрыв глаза, он наслаждался мной. Мое дыхание было смущающе громким, но мне было все равно. Его язык начал танец вокруг соска, и я застонала, прикусив нижнюю губу. Кэлин посмотрел на меня сквозь ресницы, и я знала, он увидел похоть в моих глазах.

Целуя и покусывая, он двигался вниз от моей груди к животу. Его пальцы отыскали пуговицу на джинсах, руки скользнули вниз по моим бедрам, но, так как я сидела верхом на нем, у него было слишком мало доступа. Хотя он выглядел очень довольным. Его пальцы нащупали край моих трусиков. Потянув ткань в сторону, он скользнул внутрь сначала одним пальцем, а затем двумя. Я сглотнула. Мое сердце бешено колотилось, и я опустила голову к изгибу его шеи, сомкнув губы в месте соединения шеи и плеча. Он зашипел сквозь губы.

Я клеймила его, помечая единственным способом, который знала. Не успев понять, что происходит, я оказалась под ним, а мои руки были прижаты к кровати. Вены вздулись у него на лбу. Кэлин прорычал:

— Будь хорошей девочкой, Саттон, и позже я разрешу тебе быть настолько плохой, насколько захочешь.

Я провела пальцем по его заросшей щеке, а потом прикоснулась к его приоткрытым губам.

— Обещаешь?

Он не ответил. Рывком стянув мои джинсы и трусики, отбросил их куда-то в сторону. Его одежда полетела вслед за моей. Было очевидно, что Кэлин не из тех парней, которым нужны прелюдии. К счастью для него, я верила, что их важность была переоценена. Схватив презерватив с ночного столика, он надел его.

Кэлин замер, продолжая удерживать меня за бедра. Я попыталась двинуть бедрами вперед, но он крепко, почти причиняя боль, держал меня до тех пор, пока я не захныкала. Я испугалась, что он снова передумал, как было в прошлый раз. Мое тело напряглось и застыло, пока я ждала, что он даст мне пощечину или что-то подобное. Он выглядел опасным, как будто собирался ударить меня. Но затем удивил меня, и его голубые глаза смягчились.

Глядя мне в глаза, он сказал:

— Прежде чем мы сделаем это, я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что. — Он вздрогнул, словно его убивала нужда удерживать себя от того, чтобы прямо сейчас оказаться внутри меня.

— Что угодно, — выдохнула я. В тот момент я была готова подписаться своей кровью. Прямо сейчас я хотела лишь одного, чтобы он скорее оказался во мне.

— Делай что хочешь, только не влюбись в меня…

Для меня было просто пообещать подобное, ведь я давным-давно потеряла способность любить. Сосредоточившись на красивом, разбитом мужчине передо мной, я прошептала:

— Обещаю.

Не произнеся больше ни слова, он вошел в меня. Мои ногти впились ему в спину, и я вскрикнула:

— Боже мой!

Прошло слишком много времени с тех пор, как у меня был секс, и мое тело отвыкло от этих ощущений. Кэлин замедлился, давая мне время приспособиться, хотя я и не рассчитывала на это. Боль была очень сильной. Упираясь лбом в мой лоб, он посмотрел мне в глаза в удивительно интимном жесте, которого я совсем не ожидала от него. Я позволила своим стенам пасть, позволяя ему увидеть, что скрывала. Он знал, что я была похожа на него. Такая же разбитая, но немного иная. Возможно, я не была наркоманкой как он, но мои пристрастия были столь же опасны. Я пристрастилась к плохим мужчинам, и Кэлин был худшим из них. Он был чертовой засухой, высасывая жизнь из всего вокруг себя, и я была готова позволить ему забрать всю мою сущность.

Я никогда не утверждала, что была очень умной, но ум, в конечном счете, не имел к этому никакого отношения Жизнь действительно как следует поимела меня и превратила в женщину, которая расцветала, лишь испытывая боль. Я стала человеком, которого презирали и ненавидели другие, потому что я была ненормальной. Я жаждала чего то, что затронуло бы меня. Кэлин был болен и сломлен, но для меня он был неоспоримо желанным и дарил мне огромное насыщение.

Я расцарапала ногтями его спину, и мое удовольствие усилилось, когда я услышала, как он зашипел. Удивление сверкнуло в его глазах, когда он посмотрел на меня.

Кэлин поцеловал кожу ниже моего уха, затем укусил, а потом лизнул это место, чтобы успокоить ранку. Он повторял эти движения по всему моему телу. И я наслаждалась каждой секундой. Его толчки оживили меня, и мои пальцы впились в его руки, призывая его продолжать.

О Боже, я нуждалась в этом.

Неделями мы ходили вокруг да около, и теперь, когда наконец-то соединились, это превзошло все мои ожидания.

— Сильнее, — умоляла я. — Я не сломаюсь.

Кэлин был более чем счастлив послушать меня. Он подкармливал монстра внутри меня. Монстра, который жаждал наказания. Мне был не по вкусу хардкор, но я нуждалась в грубом сексе. Любой другой способ не действовал на меня, и я не знала, что с этим делать.

Оргазм прошелся по мне, взбудораживая своей силой. Я никогда не испытывала ничего столь же мощного в своей жизни. Судя по Кэлину, он был хорошо осведомлен об этом. Мои руки дотронулись до его плеч, но ощутив, что я собираюсь обнять его, он схватил их и поднял над моей головой.

— Нет, — прорычал он, крепко удерживая меня.

Я позволила ему взять весь контроль, но мой взгляд оставался дерзким. Я хотела, чтобы он понял, я не всегда буду позволять ему иметь меня его способом. Я пошевелила пальцами и ухмыльнулась тому, как крепко он держал мои руки.

Кэлин опустил голову, его губы дразняще прошлись по линии моей челюсти.

— Не шевелись.

Он накрыл мои губы своими, успокаивая и останавливая все, что я могла сказать в знак протеста. И мне не потребовалось ничего говорить, я лишь хотела смотреть на вспышки гнева в его глазах. Да, я была больна, и знала это. Но, как и у Кэлина, у меня не было никакого желания что-то менять. Я был счастлива лажать. Это давало мне повод жить, когда ничего другого не было. Я впилась в его нижнюю губу и низко зарычала, царапая ногтями его горло. Мы были больной парочкой, которой суждено было встретиться и уничтожить друг друга.

Толкаясь быстрее, Кэлин еще сильнее сжал мои запястья. Я знала, он был на грани. С тех пор, как он стал удерживать мои руки, я приподнимала и опускала бедра, чтобы двигаться в такт ему.

Вырвавшийся у меня стон был громким и несдержанным. С ним я не контролировала себя, как делала это с другими. Я оголилась перед ним. Каждый мой изъян, физический и эмоциональный, был полностью открыт ему. Я позволила ему все, и это был не подарок, это было чертово проклятие.

Кэлин поцеловал меня, и я была удивлена его нежностью. Колючая щетина на щеках царапала мою кожу, и я упивалась этим. После всего, что я пережила в прошлом, ничто не могло навредить мне.

Когда все закончилось, он вышел из меня и лег рядом. Мои глаза закрылись, я была не в состоянии двигаться. Части меня, на самом деле, огромной части, было стыдно за то, что я позволила ему увидеть. Чем меньше людей знали обо мне, тем было лучше. Но еще я знала, Кэлин не относился к тому типу людей, которые распространяются о делах других. Кроме того, у него вообще были друзья? Я вспомнила парня, с которым он спорил.

Я поразилась, когда моя одежда оказалась на мне. Медленно вздохнув, открыла глаза, чтобы взглянуть на него. Он не сердился, но что-то ему было не по нраву. Натянув на лицо маску непроницаемости, он стоял, скрестив руки. Низко висящие штаны едва держались на узких бедрах.

— Я никому не скажу, — наконец произнес он.

— Ч-что? — заикнулась я, думая, что он говорил о произошедшем между нами. Если соседи были дома, они все слышали, мы вели себя отнюдь не тихо. Ладно, он был тихим, но я определенно нет.

Кэлин указал пальцем на меня, пристально наблюдая за мной.

— То, что не дает тебе покоя, я никому не скажу об этом. Это твои собственные проблемы, и я обещаю, что не полезу в это. — Его голос звучал низко, в нем слышался гнев. — Твои дела это твои дела, что бы ни произошло между нами, — он показал на себя и потом на меня, — мне не нужно знать, что у тебя за проблемы. Это не отношения, — прошипел он, — это просто секс! Ладно?

Я не выдержала и истерически захохотала после такой тирады. Неужели он действительно подумал, что я хотела больше… чем что? Мы двое никогда не будем прежними. Люди вроде нас не любят, и мы, конечно, не получим сказочный финал. Жизнь не бывает идеальной. Я не собиралась исцелять его, и он не исцелит меня. Наши проблемы были гораздо крупнее, их невозможно было решить или исправить.

— Ладно.

Вот так все и началось.

Глава 12

Саттон

Когда я открыла дверь, чтобы покинуть квартиру Кэлина, удача оказалась не на моей стороне. Как раз в это время Кир выходил из своей квартиры. Он увидел меня и остановился как вкопанный. Улыбка медленно расползлась по его лицу, как будто он еле сдерживался от смеха.

— Вопрос времени, — наконец сказал он.

— Заткнись, Кир, — прорычал Кэлин позади меня, внезапно прижавшись ко мне, и уставился на нашего соседа, взглядом метая в него кинжалы.

— Что? — невинно пожал плечами Кир. — Всем было ясно еще с тех пор, как она переехала сюда, что это только вопрос времени.

— Не заставляй меня снова ломать твой нос! — пробубнил Кэлин, стараясь встать передо мной, чтобы Кир обращался непосредственно к нему. Я осталась на месте, желая избежать драки.

— А если я надеру тебе зад, — Кир лишь усмехнулся, — это сделает меня еще большим красавчиком в глазах девушек и заставит их думать, что я задира, — он подмигнул мне.

— Или, — стиснув зубы, прошипел Кэлин, — они станут думать, что ты слабак, который не способен выдержать удар.

Кир тряхнул головой, и темные волосы на мгновение закрыли его глаза.

— Вау, Кэл. Никогда не думал, что ты можешь так волноваться из-за женщины, выходящей из твоей квартиры. Думаю, она действительно особенная. Хотелось бы попробовать ее на вкус, — заржал он.

Кэлин снова попытался достать его. Присвистнув, Кир развернулся, махнул на прощание рукой и спустился вниз по ступенькам.

— Ненавижу этого парня. — Кэлин смотрел тому вслед, вцепившись в дверной косяк с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.

— Разве только его?

Он пробурчал что-то себе под нос.

Теперь, когда путь был чист, я направилась к себе в квартиру. Я чувствовала взгляд Кэлина и, затаив дыхание, ждала его слов о том, что это больше никогда не повторится. Но, уже открыв дверь в квартиру, услышала:

— Увидимся позже.

Я обернулась, чтобы взглянуть на него, но он уже ушел, так что на меня смотрела лишь закрытая дверь.

— Ты в хорошем настроении, — заметил Эмери, когда без четверти пять я впорхнула в «У Гриффина», чтобы послушать, как он поет. А еще мы собирались вместе поужинать. Несмотря на то, что, после возвращения домой от Кэлина, мне удалось поспать всего лишь час, энергии у меня было хоть отбавляй.

— Вот что секс делает с человеком, — пошутила я, протанцевав мимо него и усаживаясь на табурет. Было странно находиться здесь и не работать. Эмери последовал за мной и уселся на соседнее место.

— Эй, дорогуша, ты же не собираешься рассказать начало и замолчать, оставив меня в неведении. — Он понизил голос, чтобы никто больше не мог нас услышать. Хотя, даже если бы вокруг нас была толпа народа, мы смогли бы кричать, и они все равно бы нас не услышали.

Я повернулась к нему лицом.

— Что? Я не расскажу тебе подробности, если ты на это надеешься.

Он закатил глаза.

— Поверь мне, я не хочу их. Это Мемфис?

Я отрицательно покачала головой. Его глаза расширились от удивления.

— Кто тогда?

— Не скажу.

Эмери задумался на мгновение.

— Это был твой сосед, не так ли? — Я виновато отвернулась, и он хлопнул в ладоши. — Так и знал!

— Ты ничего не знаешь, — проворчала я и опустила голову на руку.

Он от души рассмеялся.

— Как скажешь, Солнышко.

Я застонала от этой дурацкой клички, но он промолчал. Я все еще надеялась, что она не приживется.

— Ты готова удивиться? — спросил Гриффин, похлопав Эмери по плечу, когда проходил мимо нас.

Эмери пошевелил бровями, и я не могла удержаться от смеха.

— Больше похоже на то, что скоро помру от скуки, — рассмеялась я.

Парень закатил глаза и встал.

— Все. Пошли. — Он кивнул головой в сторону задней части кафе, где находилась сцена. — Ты не сможешь насладиться шоу, если останешься сидеть здесь.

. Поскольку возле сцены не осталось свободных столиков, Эмери схватил свободный стул и перенес его к углу возле сцены.

— Садись, — скомандовал он.

Я сделала, как он сказал, в основном, чтобы не мешать людям, смотревшим выступление. Я была слишком счастлива, чтобы ссориться.

Дуэт на сцене закончил свое выступление, и Эмери занял их место, перекинув через плечо акустическую гитару. Он представился, и толпа зааплодировала ему.

Когда Эмери начал петь, я была приятно удивлена. Его голос оказался немного хриплым и теплым, гармонично переливаясь в некоторых местах. Мне не доводилось раньше слышать песню, которую он исполнял, и я решила, что это его собственная. Мне не нравилось это признавать, но Эмери удалось удивить меня. Он был талантлив, слишком талантлив, чтобы застрять здесь, подавая людям кофе и готовя пищу. Он должен был двигаться вперед и исполнить свою мечту. Я решила сказать ему об этом, когда мы отправимся вместе ужинать.

Когда Эмери пел, он закрывал глаза, чтобы чувствовать музыку. В его словах и в том, как он пел, было столько страсти и чувства, что одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я поскорее вытерла ее, надеясь, что никто не заметил.

Последняя нота повисла в воздухе, и Эмери открыл глаза. Люди моментально начали хлопать, а я сидела словно загипнотизированная. В нем было столько всего, о чем я не догадывалась ранее. Я почувствовала, что ошибалась, называя его своим другом. Я поняла, что мне нужно заново учиться сближаться с людьми. Давным-давно отгородившими от всех, я не знала, как открываться людям. Многие все ещё доверяли мне. Но была часть людей, которые отказались от меня, когда правда раскрылась. Я потерла шрам на руке - нервная привычка, от которой я до сих пор так и не смогла избавиться.

— Ты в порядке? — спросил Эмери, спрыгнув со сцены.

— Да, все нормально. — Я вымученно улыбнулась.

Он скептически посмотрел на меня, но не стал устраивать допрос, за что я была ему благодарна.

Едва касаясь моей спины рукой, он повел меня прочь.

— Я скоро вернусь. — Эмери кивнул в сторону двери для персонала и чуть приподнял гитару, давая мне понять, что собирается унести ее.

Я осталась ждать его у двери. Гриффин пристально наблюдал за мной, поэтому я задавалась вопросом, что же он видит во мне? Неужели я выглядела такой же сломленной, какой чувствовала себя? Мое хорошее настроение тут же испарилось.

Эмери вернулся и, улыбаясь, спросил меня:

— Ужин, миледи?

Я лишь закатила глаза.

— Пока ты платишь!

Он разразился смехом.

— У меня есть название для таких людей, как ты, — прошептал он мне на ухо, придерживая для меня дверь.

— И что бы это могло быть? — Я заставила себя улыбнуться. Я была решительно настроена весело провести время за ужином с другом и вернуть себе хорошее настроение. Может быть, я даже снова увижу Кэлина, позже. Хотя, мне действительно нужно было хоть немного поспать.

Посмеиваясь, мы шли бок о бок, когда он ответил:

— Ты человек, пользующийся возможностью.

Я откровенно рассмеялась, однако Эмери оставался невозмутим.

— Эй, кто-то же должен быть им, — возразила я.

Он широко улыбался, пока мы шли через город. Я не знала, куда мы идем, пока не стало слишком поздно. Мне захотелось сказать Эмери, что это последнее место, где я хотела бы сейчас оказаться. Но так же я знала, что он назовет мое поведение глупым, и мы, так или иначе, пойдем в этот бар.

От страха у меня замирало сердце. Возможно, я снова увижу Мемфиса. После нашего последнего поцелуя и бормотания моих извинений, я понимала, что все между нами может стать крайне неловким, но надеялась избежать этого.

Эмери проводил меня к высокому столу, стоявшему в углу. Как истинный джентльмен, он выдвинул для меня стул.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Устроившись напротив, он произнес:

— Это просто ужин, мы с тобой здесь как друзья, если только ты не думаешь, что я пытаюсь ухаживать за тобой.

Он подмигнул мне, и я не смогла удержаться от ответной улыбки.

— Если ты попытаешься ухаживать за мной, это не сработает, — заверила его я.

— А почему? — Он взял меню, в течение нескольких секунд внимательно изучал его и положил обратно на столик. Сцепив руки в замок, он наклонился ко мне.

— У меня иммунитет к подчинению, — заявила я, старательно делая вид, что вовсе не пытаюсь отыскать в толпе человека с волосами цвета меди.

— Чушь, — усмехнулся он, криво улыбаясь мне. — Находясь между твоим соседом и Мемфисом, я бы не был так уверен, что ты наверняка застрахована.

Одна моя бровь поползла вверх, пока я разглядывала его.

— И откуда ты можешь знать, что в этом виновато не мое обаяние?

— Туше. — Его смех вибрировал вокруг нас.

Появилась официантка, чтобы принять у нас заказ на напитки, и я решила, что лучше заняться выбором блюда, которое мне хотелось бы съесть. Из-за того, что мы пришли в бар, в котором работал Мемфис, я перехотела есть. Но так же я знала, что все же лучше заказать хоть что-нибудь. Поэтому решила взять сэндвич с курицей на гриле и надеялась, что официантка быстро вернется. Чем раньше она примет наш заказ, тем скорее принесут нашу еду. А это означало, я смогу побыстрее смыться отсюда.

Впрочем, нам не удалось избежать встречи с Мемфисом.

— Эмери, Саттон. — Он повернулся ко мне, ставя на стол мой стакан с водой. Его улыбка не была столь доброжелательной, как обычно, но, конечно, и не была враждебной.

Я заерзала на стуле, зная, что нам с ним нужно поговорить, но сейчас было не самое подходящее время. Хотя, с другой стороны, момент редко бывает подходящим. Я знала, что должна извиниться за тот поцелуй и свое поведение. Мемфис не был тупым и смог бы понять меня, но он заслужил возможность сказать это обо мне.

Мемфис пошел прочь и даже не оглянулся.

— Это было интересно, — отметил Эмери.

— Даже не начинай строить свои предположения, — предупредила я.

Его руки поднялись в воздух в притворном жесте капитуляции.

— Буду держать свои мысли при себе. — Эмери изобразил, как запирает рот на замок.

Наконец официантка вернулась к нашему столику. Она выглядела измотанной.

— Извините, ребята. Могу ли я предложить вам что-нибудь поесть?

Мы сделали заказ, и она снова убежала.

Я подумала, раз Эмери так любит соваться в мою личную жизнь, то пора и мне вернуть ему должок.

— Так, — я перемешивала соломинкой лед в своем стакане, — ты знаешь Дафну?

— Дафну Харт? — переспросил, и я заметила, как слегка напряглась его челюсть.

— Да. — Я прищурилась, внимательно наблюдая за ним.

— Мы росли рядом. — Он пожал плечами.

— М-м-м… — я кивнула. Он явно что-то недоговаривал. Я хотела надавить на него для получения дополнительной информации, как он обычно поступал со мной. Но он витал в своих мыслях, и я поняла, что давить не стоит. Однако это вовсе не значило, что я закончила разговаривать о ней.

— Она славная, — продолжала я, скрестив ноги и потягивая воду. Я не хотела, чтобы он испугался и сменил тему. — Вы когда-нибудь ходили на свидание?

— Не совсем. — Он пожал плечами, постукивая пальцами по столешнице.

— А поподробней?

Он немного помолчал, обдумывая, что сказать.

— Не думаю, что можно назвать свиданием встречу тайком в шестнадцать лет.

Я кивнула, пытаясь решить, что делать с полученной информацией. Он сказал больше, чем я ожидала.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы встречаться с ней сейчас?

Он застонал, потирая ладонью лицо.

— Я не знаю, не уверен, есть ли между нами искра.

— Тебе не кажется, что стоит узнать?

Он отвернулся, мышцы его челюсти заходили ходуном. Затем хмурое выражение исчезло с его лица, и он спросил:

— Почему это так важно для тебя?

— Это не так. — С показной лёгкостью я откинулась на спинку стула. — Мне показалось, я почувствовала что-то между вами, ребята.

— Что ж, думаю, ты ошиблась.

Его лицо было искажено от гнева и раздражения. Я знала, что зашла слишком далеко, и пора было отпускать бедолагу с крючка.

— Извини, мне нужно в туалет.

Я сползла с табурета и направилась в сторону уборной, но не пошла туда. Настоящей целью моего побега было желание найти Мемфиса. Его не было в баре, и я не видела его, когда мы входили. Я почти потеряла надежду, когда заметила нашу официантку и схватила ее за руку прежде, чем она успела войти в двери кухни.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она, убирая пряди волос с глаз.

— Э-э-э... я ищу Мемфиса.

— О, — она нахмурилась, — ты его подруга?

— Что-то вроде этого, — пробормотала я.

Закусив губу, девушка на минуту задумалась. Оглядевшись, она сказала:

— Я не должна делать этого, но ладно, — она провела меня через кухню и заднюю дверь, — у него сейчас перерыв. Обычно его можно найти где-нибудь тут.

Она попыталась закрыть дверь, оставив меня на улице, потом добавила:

— Пожалуйста, не говори никому, что это я сделала.

— Конечно, не скажу, — заверила я ее.

— Спасибо. — Она с облегчением улыбнулась мне.

Пройдя мимо мусорных контейнеров и пакетов с мусором, я наконец-то увидела Мемфиса, сидящего на бетонном выступе. Опустив руки вниз, он сделал глубокий вдох, моя тень будто ласкала его тело. Затем медленно посмотрел вверх. Я не была готова увидеть столько боли в его глазах. И была настолько потрясена ею, что не могла говорить, но он спас меня от неловкости.

— Привет.

— Здравствуй, — пискнула я.

Зачем мне потребовалось делать настолько неловкие для нас вещи? Мемфис был хорошим парнем. О котором мечтала каждая девушка. Он был добрым и милым. У него была постоянная работа. Он был забавным. Он был всем, к чему я не была готова.

Подняв голову, он посмотрел на меня.

— Полагаю, ты пришла не просто поздороваться. Если это так, считай, что все уже сделала и можешь уйти прямо сейчас.

Его слова прозвучали достаточно резко, но в действительности не были такими. Они были менее грубыми, чем я заслуживала. Мемфис говорил тихо, без ненависти, лишь горечь звучала в его голосе.

— Нет, — наконец произнесла я, — я не за этим пришла сюда.

— Я так не думаю. — Он снова опусти взгляд на землю.

— Хочу, чтобы ты знал, как я сожалею обо всем, что сделала.

— Использовала меня? — Он сдвинул медного цвета волосы с глаз. — Так как именно это ты и сделала.

— Я не использовала тебя… не так, как ты думаешь, — тембр моего голоса был похож на мольбу. Я хотела, чтобы он понял, что я не бездушная, как он считал. — Ты мне нравишься, Мемфис.

— Но есть кто-то еще, — заявил он. — Хотелось бы, чтобы ты рассказала мне правду, вместо того, чтобы врать и уверять, что у тебя нет парня, и...

— Я не лгала тебе. У меня, правда, нет парня. Все сложно...

— Так, вчера... тот поцелуй...

Он собирался заставить меня сказать это.

— Я... я... О, Боже. — Я отвернулась, неуверенная, готова ли рассказать ему, какой бардак творился в моих мыслях.

— Просто скажи мне. Я уже большой мальчик. Почему. Ты. Это. Сделала. Зачем поцеловала меня?

Я напряглась, почувствовав его руку на своем плече. Он заставил меня развернуться. Я не слышала, как он подошел. Громко сглотнула, уставившись на пуговицу на его рубашке. Большим и указательным пальцами он приподнял мой подбородок.

— Посмотри на меня, Саттон.

Я уставилась на него. Было безумно больно смотреть ему в глаза. Его взгляд был тверд, пока он ждал, когда я отвечу ему. Дыхание сорвалось с моих губ дрожью, что мне не понравилось. Я привыкла быть сильной, но сейчас я чувствовала, что это не так. На мгновение раскрыла рот, словно рыба, неготовая произнести слова вслух.

— М-Мне нужно было узнать…

— Тебе необходимо узнать что? — Его голос был мягким, не раздраженным.

Слезы текли по моим щекам, и он протянул руку, стирая их большими пальцами.

— То, что я испытываю к нему, больше того, что я чувствую к тебе.

Мои слова были едва громче шепота, практически скрытые шорохом ветра, но он услышал их. Закрыв глаза, испустил глубокий вздох.

— Я знал. Понял это, как только он забрал тебя.

— Прости, — сказала я уже в тысячный раз, и что-то подсказало мне, что это был далеко не последний раз, когда я просила прощения у Мемфиса.

Наклонившись вперед, я прижалась лбом к его твердой груди и всхлипнула. Интуиция подсказывала мне, что Мемфис был именно тем парнем, который может излечить меня и, в конечном счете, подарить любовь. Но я не была готова принять это. Кэлин был тем, кого я жаждала.

Длинные пальцы Мемфиса поглаживали мои волосы.

— Мне тоже жаль.

Я почувствовала его губы, целующие меня в макушку. Не знаю, как долго мы стояли там, должно быть, слишком долго.

— Я запуталась, — пробормотала я, отстранившись, чтобы вытереть тушь со щек.

— Подожди здесь, — скомандовал он и исчез внутри здания.

Мгновение спустя Мемфис вернулся с влажной салфеткой. Я протянула руку, готовясь взять ее, но он не позволил мне.

— Разреши мне, — прошептал он.

Мемфис нежно вытер черные потеки с моего лица. Я не могла постичь его доброту. Я бы просто отвергла его. Он ведь должен был ненавидеть меня, но не делал этого. Мемфис был не таким. Он был одним из хороших парней.

И я ему отказала.

Какого черта со мной случилось?

Когда мое лицо снова стало чистым, он засунул салфетку в задний карман.

— Еще увидимся.

Прежде чем я успела придумать ответ, он ушел.

Я не могла появиться в баре так же просто, как ушла. Ведь я понятия не имела, сколько прошло времени с момента моего ухода. И Эмери, вероятно, беспокоился обо мне. Когда мне удалось наконец успокоиться, едва переставляя ноги, я обошла здание и, боясь попасться на глаза официантке, попала внутрь через центральный вход из страха. Наша еда уже стояла на столе, и Эмери съел почти все.

— Ты упала или случилось что-то еще? — Он вскинул брови, а затем скривил губы. Указывая в том направлении, откуда я пришла, он уточнил:

— Ты только что вошла через центральный вход?

Я кивнула.

— Почему?

— Это не твое дело, — проворчала я. Оглянулась, разыскивая глазами официантку, и, когда мне удалось поймать ее взгляд, помахала ей.

— Да? — усомнился он.

— Я плохо себя чувствую. Принесешь мне коробку?

— Конечно, без проблем.

— Спасибо, — сказала я, но он уже не услышал.

Вернувшись, Эмери скептически спросил:

— Ты действительно больна?

— Думаю да. Это желудок, — пробормотала я.

Я действительно чувствовала тошноту, но знала, что это не из-за болезни.

— Мне чертовски жаль, что из меня получился такой отстойный друг, — сказала я Эмери. — Сегодня я угощаю.

Достав кредитную карточку, я протянула ее официантке, когда та проходила мимо нас с аппаратом.

— Что? Нет, — запротестовал он.

— Это самое меньшее, что я могу сделать за то, что кинула тебя, — я сложила оставшуюся еду в коробку и указала на него пальцем, — в следующий раз платишь ты.

— Согласен, — усмехнувшись, ответил парень.

Официантка вернула мою кредитную карточку, и я подписала чек.

Удивив Эмери, я обхватила его руками в неловком объятии.

— Спасибо тебе.

— За что? — удивился он. — Я ничего не сделал.

— Ты мой друг! — помолчала, потом добавила: — я надеюсь на это.

— Конечно, — ответил он быстро, без каких-либо колебаний.

— Я знаю, что быть моим другом сложно. Так что, спасибо тебе, — повторила я и пошла прочь, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще.

Я направилась домой, в пустую квартиру, которая казалась еще свободнее благодаря моему холодному разбитому сердцу, и начала плакать.

Глава 13

Саттон

Я отпрашивалась с работы три дня подряд, хотя вовсе не была больна. Ну, разве что депрессию можно считать болезнью. Думаю, именно это со мной и приключилось.

Рассказывая Мемфису правду, мне пришлось открыться ему глубже, чем я ожидала.

Скорее всего, у меня на самом деле были определенные чувства к нему. Однако я отчетливо понимала, что они были ничем по сравнению с всепоглощающим чувством, которое я испытывала к Кэлину.

К слову о Кэлине, за последние несколько дней, пока я вела себя безответственно, словно ребенок пренебрегая своими взрослыми обязанностями, я часто видела его. Но давайте не будем вдаваться в подробности.

Правда сейчас уже несколько часов я вновь была одна.

Я не любила одиночество.

Когда я оставалась надолго одна, слишком глубоко погружалась в собственные мысли. Плохое снова становилось реальным. Переезд из дома и от моей старой жизни, был не лучшей моей идеей. Ну, что ж, жизнь вообще была сплошной ложью. В ней не было ничего реального. На самом деле, на протяжении многих лет, пока я росла и жила в Далласе, с близкими и друзьями рядом, я была более одинокой, чем сейчас.

Сидя на кухонном прилавке и потягивая обжигающий черный кофе, я поняла, что все еще не счастлива, как была когда-то. Я оказалась далеко не в лучшем положении. Исцеление шло медленно, и пока я не слишком хорошо научилась справляться с этим. Потягивая кофе, я позволила мыслям поглотить меня. Когда с кофе было покончено, я отнесла чашку в раковину и, словно маленький ребенок, пнула ногой по шкафу.

Мне было тошно, и уже двенадцать часов я ничего не слышала от Кэлина. Я знала, что он отсиживался в своей квартире и работал. Именно так он сказал бы, если бы ему пришлось выгонять меня. Мне бы не хотелось, чтобы он решил, будто теперь, когда мы спали вместе, у него появилась какая-то власть надо мной.

Потянувшись за айподом, я подключила его к динамику и стала прокручивать плэй-лист. Наконец-то остановившись на одной из песен, нажала на воспроизведение и врубила ее на полную громкость. Когда через несколько секунд раздался стук в дверь, мне не удалось стереть злобную ухмылку с лица.

Спрыгнув с прилавка, я прошла через комнату, адреналин бешено несся по моим венам, и открыла дверь. Кэлин стоял в рубашке без рукавов и джинсах, скрестив руки на груди. Его губы искривились в ухмылке. Интересно… сейчас он вовсе не был зол. Наоборот, выглядел так, будто ждал, когда я дам ему повод прийти ко мне.

— Знаешь, — он покрутил пальцем в воздухе, — если ты хотела увидеть меня, достаточно было просто позвать. — Скрестив руки на груди, он добавил: — Хотя, мне показалось, тебе нравится шуметь, чтобы привлечь мое внимание.

Рассмеявшись, я схватила его за рубашку и втянула в квартиру, захлопнув за нами дверь.

— Хотелось бы произвести еще больше шума, — прошептала я и прижалась губами к его ключице. Встав на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха, я продолжила: — И мне нужна твоя помощь, чтобы шуметь сильнее.

— Как? — усмехнулся он, пальцами впиваясь в мои бедра.

— М-м-м… — Я поцеловала его в шею.

— Думаю, я мог бы сделать перерыв.

— Ты определенно можешь сделать перерыв, — заверила его я, расстегивая джинсы.

— Жаждешь этого, да? — Он схватил меня за руки и убрал их прочь.

Я надулась от досады.

— Постоянно.

— Знаешь, — он потянул вверх мою рубашку, и, когда коснулся пальцами оголенного живота, мои глаза закрылись, — мне очень не хватает секса с одной женщиной… с тобой.

Открыв глаза, я ухмыльнулась.

— Мистер Грегори, я должна быть польщена?

— Абсолютно верно. — Он подмигнул, и я была удивлена, что он просто отшутился. Не знала, что он способен на это.

Я подняла руки, и Кэлин снял с меня рубашку, впиваясь взглядом в мое тело. Я не могла удержать дрожь, пробирающую меня под его пристальным взглядом. Он смотрел на меня так, словно я была самым вкусным десертом, который он видел. И этот десерт лежал прямо перед ним, а он в это время голодал.

Его пальцы слегка погладили подбородок. Мои губы разомкнулись, у меня вырвался вздох. Я лелеяла каждый миг, когда он прикасался ко мне, потому что часть меня боялась, что это может случиться в последний раз.

— Ты изменилась.

Кэлин был прав. На самом деле я была другой, но он и понятия не имел, насколько верным было его заявление. Я и так показала ему слишком много - мою внутреннюю боль и страдания - и в мои планы не входило открываться ещё сильнее.

Секреты держат в тайне не просто так. Они обладают силой разрушать целые миры.

Обернув руки вокруг его шеи, я поцеловала его. Отчасти, чтобы заставить замолчать, а еще потому, что этот человек целовался лучше всех, с кем мне когда-либо доводилось целоваться.

Он попятился в сторону постели, утягивая меня за собой, улегся на кровати, и я оседлала его. Это будет в первый раз, когда я заполучу его в своей постели. Этот факт безумно взволновал меня, заставив полностью наплевать на все, что происходило вокруг.

— Моя кровать. Мои правила, — прошептала я.

Его мягкий смех распространился по моему телу.

— Как скажешь, милая.

Ухмыляясь, как кошка, проглотившая канарейку, я провела руками по его груди и посмотрела на него сверху вниз.

— Приготовься к дикой поездке. Обещаю, от нее у тебя снесет крышу.

Кэлин

Мне не нравилось задерживаться после секса, это не в моем характере. Я совершенно не хотел обниматься и делать что-то вроде давай-теперь-поговорим-о-наших-чувствах. У кого, черт возьми, было время на эту чушь?

Но тогда почему я лежал в постели в обнимку с Саттон, уткнувшись ей в шею? Мне совершенно не хотелось покидать ее, и этот факт здорово меня напугал. Я был человеком с кучей зависимостей. Наркотики. Алкоголь. Искусство. И теперь я мог бы добавить к этому списку Саттон.

— Ты не уходишь… — сказала она.

Я знал, Саттон была удивлена моим поступком. Я слышал это по ее голосу.

В другой ситуации, я бы дал понять, что когда мы закончили, ей нужно оставить меня одного. Она, казалось, не возражала. Сейчас, находясь в ее кровати, я был мудаком, потому что не хотел двигаться. Попробуй, разберись тут!

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Пожалуйста, скажи «нет».

— Нет.

Она провела пальцем вниз по моей груди, и я закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновениями. Неожиданно она ткнула в меня ногтем, и я зашипел.

— Больно! — Свирепо посмотрел на нее.

— Так и было задумано, — хихикнула она, слегка лаская то место, где ранее поцарапала. Так же, как я нуждался в наркотиках, чтобы заглушить свои воспоминания, Саттон нуждалась в боли, чтобы заглушить все, что преследовало ее.

Осмелев, ведь она знала о моей семье - пронырливая стерва - я задал вопрос:

— Что с тобой случилось?

Саттон на секунду замерла в моих объятиях, а потом начала вырываться, но я держал крепко.

— Я знаю… что-то или кто-то причинил тебе боль. Ты знаешь о моем прошлом, — начиная сердиться, прорычал я и посмотрел на нее в упор, — разве будет не честно, если я узнаю о твоей боли?

— Мне нечего сказать, — пробормотала она.

— Ты никудышная лгунья, Саттон.

Она тяжело вздохнула, ее всю трясло. Я понимал, она не собиралась ничего рассказывать. Я, возможно, не был хорошим парнем, но отлично осознавал, насколько саморазрушительно топить болезненные воспоминания в бутылке. Это медленно съедает тебя живьем, пока не останется ничего, кроме гниющей черной дыры, которая уничтожает всех, кто контактирует с тобой.

В непривычном для меня жесте, я переплел наши пальцы вместе и сжал их, удивляясь тому, как удивительно может чувствоваться нечто настолько простое. Ее кожа была мягкой и шелковистой, а рука прекрасно умещалась в моей.

— Почему бы тебе не рассказать мне, как ты получила этот шрам?

Я погладил место со шрамом. Я не пытался лучше узнать ее. Не совсем. Это был простой разговор одного сломленного человека с другим. Она сглотнула, и я практически видел, как бешено колотилось сердце в ее груди.

— Почему ты хочешь узнать о нем? — прошептала она, глядя поверх моего плеча. Видимо ей было некомфортно смотреть на меня. — Я думала, — гнев сочился в ее тоне, — все то, что происходит между нами, просто физический контакт. Не поступай так, будто на самом деле хочешь познакомиться со мной, узнать то, чего не знает никто кроме меня.

— Кто сказал, что я не хочу узнать тебя? — Слова вырвались из моего рта прежде, чем я смог остановить их.

Подтянув простынь вверх, она встала. Ее взгляд был испепеляющим, темные волосы упали ей на плечи.

— Я считаю, что это чушь. В значительной степени все, что вылетает из твоего рта, звучит грубо. Я сомневаюсь, что ты хочешь узнать обо мне что-то настолько личное. Тот факт, что у нас был секс, вовсе не означает, что ты должен знать обо мне все.

Я фыркнул, потирая руками лицо. Она была резка как гребаный пистолет.

— Мой вопрос не имеет ничего общего с сексом, Саттон. Не надо так драматизировать. Давай столкнемся с реальностью, ты знаешь обо мне больше, чем я знаю о тебе, — рассуждал я, и ее лицо стало смягчаться от осознания ситуации. — Я даже не знаю твоей фамилии.

Она уставилась на белую простынь, сжимая ее пальцами.

— Хейл.

— Что?

— Хейл… Моя фамилия Хейл.

— Ох... — Я медленно улыбнулся. — Вот видишь, все не так сложно, правда?

— Нет, — нахмурившись, призналась она.

— А шрам?

Саттон повернулась ко мне. Она больше не выглядела злой, просто уставшей.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да. — Я ещё раз потянулся к ее руке, прикоснулся пальцами к рубцу и наклонился вперед, оставляя на нем мягкий поцелуй. — Я действительно хочу знать.

Ее тело затрепетало.

— Я получила его, когда была ребенком. Там... там был пожар. Моя семья не выжила. Я же отделалась только этим, — Саттон кивнула на шрам. — Они все умерли, — слезы заполнили ее глаза, — а я отделалась маленьким ожогом.

Я не знал, что делать с новой информацией. Тот факт, что у нас было такое похожее прошлое, испугал меня. Возможно, Саттон на самом деле понимала меня лучше, чем кто-либо другой смог бы понять.

— Я даже не помню их, — прошептала она, снова легла на кровать и засунула руки под голову. — Я была слишком маленькой, — она задышала медленно и глубоко, будто пыталась успокоиться, — у меня есть их фотографии. Это все, что у меня осталось. Если бы у меня не было этих фотографий, я даже не знала бы, как они выглядели.

— Что с тобой случилось после пожара? — спросил я. Впервые за последние пять лет, я больше волновался о чужой боли, чем о своей собственной. Я не знал, что делать с этим чувством. Мягко говоря, для меня это было очень странно.

— Меня усыновили друзья семьи. Мой дедушка был слишком стар, чтобы взять на себя заботу о маленьком ребенке, и, кажется, никто больше не хотел взять меня к себе.

Ее голос и глаза были полны печали, и я знал, больше она ничего не расскажет. Но еще я знал, насколько сильно раздражает, когда кто-то подталкивает тебя. Я отказывался проделывать то же самое с ней. Однажды нам обоим придется смириться с тем фактом, что ужасы, преследующие нас, никуда не исчезнут. И нам нужно будет найти способ жить с ними, вместо того, чтобы убегать.

Глава 14

Саттон

— Не так быстро, Солнышко.

Эмери зажал меня в подсобке. Я попыталась пройти мимо, но он встал в проходе, скрестив руки на груди, и отказался меня пропускать.

— Эмери! — Я топнула ногой, словно ребенок. Стресс все сильнее овладевал мной, и поэтому я стала нервной.

— Ты заболела на четыре дня сразу же после того, как убежала после ужина со мной тем вечером. Я знаю, с тобой что-то происходит. Расскажи мне.

— Нечего рассказывать, — произнесла я спокойным, ободряющим тоном. — Просто я не очень хорошо себя почувствовала.

— Что-то подсказывает мне, это как-то связано с Мемфисом и твоим таинственным любовником, — продолжал он, все еще не давая мне пройти.

— Почему ты так одержим моей личной жизнью?! — закричала я. — Это вообще не твое дело! Не лезь!

Боль промелькнула на его лице, и я мгновенно почувствовала укол вины.

— Прости, — мой голос стал тише, — не стоило кричать на тебя.

— Но ты сделала это, — сверкнув глазами, сказал он, мышцы его челюсти напряглись. — Я просто пытаюсь быть твоим другом, но ты делаешь это чертовски сложной задачей.

Эмери резко отвернулся, затем так же неожиданно остановился и снова повернулся ко мне лицом.

— Кстати, Мемфис - хороший парень. Я давно знаком с ним и знаю, он никогда не причинит тебе боль. Кем бы ни был тот парень, с которым ты сейчас, точно могу сказать, он плохой человек. Вы вместе совсем недавно, а он уже превратил тебя в совершенно другого человека.

— Может быть, это просто показалось мое истинное лицо! — возмутилась я и широко развела руками.

Он покачал головой, улыбка, которую едва ли можно было назвать приятной, исказила его лицо.

— Если так и есть, я рад, что ты покончила с Мемфисом, и теперь он свободен.

— Почему ты хочешь, чтобы мы с ним были вместе? Какое это имеет значение для тебя?

Мне не понравилось, что слова Эмери задели меня. Он словно вонзил мне в грудь нож и провернул его.

— Никакое — он запустил пятерню в темные волосы, торчащие в разные стороны, — но я вижу, что вы идеально подходите друг другу. И меня чертовски раздражает, что ты слепа и в упор этого не замечаешь.

Ухмыльнувшись, я тщетно попыталась шуткой разрядить обстановку.

— Ты рассуждаешь как девчонка.

— Что ж, Саттон, — он рассмеялся без тени веселья, — на этом я закончу.

Я удивилась, когда он толкнул рукой дверь и пошел прочь.

Затем присела на мгновение, не в силах пошевелиться. Обычно слова Эмери вошли бы мне в одно ухо и вылетели через другое. Я поступала так, как хотела, и не нуждалась в осуждении посторонних. Но на этот раз, когда я смогла понять, что Эмери считал себя намного выше меня, мне стало больно.

Заставив себя подняться, я бросилась со всех ног в ресторан, чтобы извиниться, но Эмери там не оказалось. Я осмотрела все вокруг, но он будто исчез. Гриффин заметил меня и схватил за руку.

— Ты ищешь Эмери?

Я кивнула.

— Он ушел.

Я бы повела себя так же.

— Он выглядел расстроенным, — продолжал Гриффин, — и попросил отгул. Я позвонил Анжеле, она будет здесь через час.

Здорово.

Эмери злился на меня, а я застряла здесь с Анжелой. По крайней мере, я работала сегодня в дневную смену. А значит, в кафе будет более оживленно, и у меня будет шанс избежать общения с коллегой. Зная, что работа будет как раз тем отвлечением, в котором я сейчас нуждалась - от Эмери, Мемфиса и Кэлина, от любого, кто мог бы желать выудить из меня некоторую информацию - я схватила ручку, блокнот и отправилась принимать заказы.

Кэлин

Открыв дверь, я впустил Моник внутрь.

— Привет, Кэл, — промурлыкала она, скользнув пальцем по моей груди.

Я схватил ее за руку и отодвинул в сторону. В ответ на это, она лишь промолчала. Моник была напористой дамой, но я привык к ее выходкам. Она являлась моим лучшим клиентом и постоянно делала новые заказы. Несмотря на то, что ее муж был богат, и у нее были дети, она каждый раз намекала мне, что была более чем счастлива заплатить мне за другого рода услуги. Я был художником, а не чертовой проституткой. Хотя, прекрасно понимал, что каждая женщина мечтала заполучить плохого мальчика.

Женщина поправила свою очень большую и очень фальшивую грудь и улыбнулась мне.

— Выглядишь лучше, чем обычно, — заметила она, подойдя слишком близко ко мне для своего комфорта.

— Я не пьян, — ответил я, — хотя сейчас не уверен, будет ли трезвость лучшим решением для этой встречи.

Она так пронзительно захохотала, что невольно захотелось сравнить ее с ведьмой. Перекинув через плечо свои высветленные волосы, она последовала за мной, глядя на мольберт.

— Знаешь, — начал я, — ты не должна приходить каждую неделю, чтобы проверить мои успехи.

— Я знаю, — она игриво шлепнула меня по руке, оставив свою руку лежать сверху, — но мне нравится так поступать.

— Это раздражает.

Да, я так сказал, и это была чистая правда.

Откинув голову назад, она снова рассмеялась. Мне было ненавистно смотреть на ее лицо. Оно было накрашено толстым слоем того дерьма, которое женщины накладывают на свои лица. Почему дамы стали стремится переделать себя? Неужели женщины действительно думают, что мужчины начинают беспокоиться, если у них появляются морщинки? Независимо от нашего желания и возможностей, все мы стареем и умираем. Так устроен мир.

— О, прекрати. — Она улыбнулась, скользнув пальцами вниз по моей руке. — Я знаю, что тебе нравятся мои визиты.

Отодвинув руку, чтобы избежать ее прикосновений, я указал на мольберт.

— Как видишь, работа практически закончена. Ты могла бы спасти себя от поездки и подождать, пока я сам тебе позвоню. Картина будет готова через несколько дней.

— Ах, ерунда, — она взмахнула рукой, — это вовсе не проблема. Дорога до тебя не такая уж и длинная.

На самом деле требовалось провести более часа в пути. Я это знал, ведь однажды уже доставлял картину к ней домой. В тот раз Моник открыла дверь без одежды. Я понимал, что нужно было разорвать отношения с ней еще тогда, но, с другой стороны, я с ней не спал и никогда не собирался делать этого в будущем. Наши отношения были строго профессиональными, и никакой флирт с ее стороны не мог изменить это.

— Как красиво, Кэл! — ахнула она, воркуя над картиной своей собаки.

Да, я пал так низко, что согласился нарисовать сраного пса. Вообще-то, думаю, я делал вещи и похуже, чем рисование пса.

— Наггет выглядит так мило! Ты прекрасно овладел эмоциями в ее глазах!

Кто, черт возьми, называет свою собаку Наггет? Эмоции в собачьих глаза? Она что с прибабахом? Это же чертов пес! Какие эмоции? Это вообще как?

Хотя я не сказал об этом вслух. Я выполнил свою работу и должен подыграть клиентке.

— Да, эмоции… Любовь, сияющая в ее глазах, коснулась моего сердца. — Я похлопал по груди, стараясь не засмеяться над своими нелепыми словами.

— Ты удивительный художник!

Она застала меня врасплох, повернувшись и обняв меня. Я не ответил на этот жест.

— Э-э-э... — пробормотал я, когда спустя тридцать секунд она так и не освободила меня. — Теперь можешь отпустить меня.

— Ах, да. — Моник отстранились. Вернувшись к картине, она добавила: — Не мог бы ты привезти ее мне, когда она будет закончена?

Поскольку сейчас она не могла видеть меня, я, не теряя времени, закатил глаза. Мне хватило одного прошлого раза, и я не собирался ехать туда снова.

— К сожалению, я больше не доставляю работы на дом заказчикам. Тебе придется либо приехать самой, чтобы забрать ее, либо оплатить доставку.

— Не проблема, — ее голос звучал хрипло и обольстительно, но, даже когда я находился в своём худшем состоянии, он никогда не влиял на меня. — Я отступлю и заберу ее сама, когда она будет готова. У меня уже есть кое-что новое для тебя.

— Конечно, — пробормотал я, из последних сил сдерживая слова, так и грозившие вырваться наружу.

— Я задалась целью украсить твоими картинами весь дом.

Боже, она была смешна. Я не мог поверить, что даже спустя целый год она так и не хотела признавать, что я не собирался спать с ней. Я не настолько отчаялся. Кроме того, она наверняка трахала и мальчика, который чистил ее бассейн, и своего садовника и... список можно было продолжать до бесконечности. Подобные женщины не довольствовались романом лишь с одним человеком.

— Уверен, твой муж будет в полной мере наслаждаться моей акварелью по всему вашему дому.

Смеясь, Моник ответила:

— Ах, ему это безразлично. Он о многом давно перестал заботиться, — ее голос упал до шепота.

Моник подкралась ко мне, и я вдруг почувствовал себя добычей, которую она собиралась сожрать. Ее руки нашли мою грудь, и она попыталась выдернуть рубашку из штанов. Боже, эта женщина не хотела понимать никакие намеки. Сейчас мне безумно хотелось быть пьяным, потому что тогда я смог бы обвинить алкоголь в такой реакции на ее выходку. Я сжал ее запястья, а затем расцепил ее пальцы на своей одежде.

— Не смей меня трогать, Моник.

— Ой, да ладно.

Но она шла напролом и попыталась поцеловать меня в шею.

— Стоп, — прорычала я, оттолкнув женщину от себя. Ее глаза распахнулись от шока, и она попятилась назад. Одна из лямок ее платья упала с плеча, и она поспешно поправила ее.

— Тебе нужно уехать! — мой голос был смертельно спокоен. Я хотел выдворить ее из своей квартиры, и меня не волновало, вернется ли она когда-нибудь снова. Ее поведение было нелепым. — Я не собираюсь трахать тебя, смирись с этим!

Она надменно задрала нос и шагнула к двери, стуча по полу пятидюймовыми каблуками. Серьезно, ну как женщины ходят на них? Распахнув дверь, она повернулась ко мне.

— Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, Кэл.

Вот так сюрприз…

— Ты все еще должна мне за эту работу, — сказал я, указывая через плечо на мольберт.

— Отправлю тебе чек по почте.

Перед уходом она расправила юбку на платье и поправила волосы. Я смотрел ей вслед и, пока был занят этим, мои глаза встретились с другими очень яркими голубыми глазами, в которых плескалась боль.

— Саттон… — выдохнул я.

Покачав головой, девушка просто пошла вперед. Я ждал, что она хоть что-нибудь скажет мне. Вместо этого ее рука взметнулась в воздухе, и Саттон отвесила мне такую звонкую пощечину, что мои зубы клацнули, стукнувшись друг о друга. Тогда до меня дошло, почему ее глаза смотрели с такой болью.

Она не пошла обратно к себе, а направилась в сторону двери, ведущей на крышу, в мое убежище.

Я нервно провел рукой по волосам и раздраженно застонал. Мне не нравилось задумываться над влиянием этих чертовых женских гормонов, именно поэтому я всегда избегал отношений.

В данный момент я никак не мог определиться, пойти за ней или нет. И наконец решил, что мне нечего скрывать, и я ничем не заслужил ее гнев. К сожалению, сейчас я был зол. Меня взбесило, как она отреагировала, увидев нас с Моник. Приняв окончательное решение, я стремительно поднялся по лестнице. Дверь на крышу с хлопком закрылась за мной. Девушка сидела ко мне спиной и вздрогнула от резкого звука.

— Саттон, — прорычал я.

— Мне нечего сказать тебе, — произнесла она, наклонив голову вперед. Она смотрела на землю у своих ног.

— Зато мне чертовски много нужно сказать тебе! — закричал я. Меня совершенно не волновало, слышимо ли кто-то нас. Пусть смотрят устроенный нами спектакль на крыше.

— Что, например? — Она наконец повернулась и опустила ноги, чтобы встать. — Рассказать о том, что ты позволил этой женщине платить за секс? Боже мой, Кэлин! Теперь я чувствую себя такой грязной!

Саттон провела руками вдоль тела, чтобы показать, насколько скверно быть опутанной моими грехами.

— Ты ошибаешься!

— Неужели? — Склонив голову набок, она пристально посмотрела на меня. Ни разу до этого момента я не видел ее такой обезумевшей. Ее раздражало то, что она нуждалась во мне? — Как по мне, все выглядело довольно просто!

— Послушай себя! — Я указал на нее. — Ты жутко субъективна и понятия не имеешь, что произошло на самом деле!

— Так объясни мне! — сказала она уже более мягким голосом, скрестив руки на груди. Саттон не собиралась так легко поверить мне. — У тебя есть пять минут на объяснения.

Мне хотелось развернуться и уйти прочь. Такие выходки не стоили моих нервов, но… с тех пор, как я помог ей повесить эти чертовы шторы, Саттон завладела мной. Она была другой, отличалась от всех остальных и каким-то чудом успела приласкать мое гниющее сердце. Я не чувствовал к ней любви, но испытывал огромную потребность в ней. Она не судила меня. Она получила меня. И именно поэтому сейчас я не ушел, а остался, чтобы все объяснить ей.

— Она мой клиент.

— Вижу! — воскликнула Саттон, размахивая руками в воздухе. — Клиент! Для секса!

— Нет. — Я устало потер переносицу и закатал рукава рубашки. — Знаешь, ты делаешь все это исключительно неприятным. Я вовсе не обязан отчитываться перед тобой за свои поступки. Я не сделал ничего плохого. Но вот я здесь, пытаюсь заставить тебя увидеть правду, а ты нихрена не слушаешь! — заорал я.

Мне захотелось схватить ее за руки и как следует встряхнуть за упрямство. Саттон взбесила меня, как никто другой. Она напоминала мою младшую сестру, которая забралась мне под кожу таким же образом. Кейла была уверена, что знала все обо всем, когда на самом деле не знала ничего, и Саттон была такой же.

— Хорошо, — девушка сделала глубокий вдох, — я буду молчать.

Она изобразила, как запирает рот на ключ, и выбрасываетесь тот через плечо, как хорошая девочка. Легкая ухмылка скривила мои губы, и я едва сдержался, чтобы не подойти и не накрыть эти пухлые губы своими.

— Как я уже говорил, — я заставил себя произнести эти слова, вместо того, что мне хотелось, — она мой клиент. Она купила несколько моих произведений. — Рот Саттон приоткрылся в совершенном шоке. — Она никогда не платила и никогда не будет платить мне за секс. Я бы солгал тебе, сказав, что она не пыталась. Может быть я и плохой человек, Саттон, — шагнув вперед на три шага, я сократил расстояние между нами, — но даже я не стал бы опускаться так низко ради секса, денег или даже наркотиков. Я могу быть отчаянным, но не жалким.

Не в состоянии дальше сдерживаться, я дотянулся и взял ее лицо в свои руки. Ее кожа была безупречной и шелковистой, словно самое мягкое одеяло, которое вы можете себе вообразить.

Я не заслуживал ее даже на мгновение, но наша боль свела нас вместе. И эта боль станет нашим крахом.

Саттон накрыла рукой мою и повернула голову так, чтобы легонько прикоснуться поцелуем к моей ладони.

— Сожалею. Я поспешила с выводами, это было неправильно с моей стороны, — прошептала она, прикрывая глаза.

— Ты права в том, что напрасно поторопилась делать выводы, — я выдохнул, другая моя ладонь легла на ее шею. — И думаю, теперь ты должна это исправить.

Она захихикала, ее дыхание щекотало кожу, выглядывающую из ворота моей рубашки.

— И как ты себе это представляешь?

— Ну... я раньше никогда не занимался сексом на крыше.

— И я никогда не занималась сексом в общественном месте, — она потянула мочку моего уха, — мне нравится, то о чем ты подумал.

— Рад, что мы мыслим одинаково, — пробормотал я, стягивая рубашку.

Я хотел ее голой, сейчас же. Не теряя времени, мы раздевали друг друга, и когда я оказался внутри нее, почувствовал, будто вернулся домой. Мы были полными противоположностями во всех отношениях. Она была красотой для моего зверя. Но, так или иначе, вместе мы дополняли друг друга. Каждый из нас находился в отчаянии, ноющие дыры одиночества оставили после себя невидимые травмы.

Я знал, что девушка с таким искренним сердцем, как Саттон, не могла быть с парнем вроде меня, если у нее не было собственных демонов. Я понял, что они оказались глубже, чем ожог на ее руке. Она, может быть, никогда не расскажет мне все, и это будет хорошо, потому что я бы с радостью воспользовался этим теперь, когда был с ней. Это не будет длиться вечно. Люди приходят и уходят из наших жизней все чаще. Мне нечего предложить ей. Она заболеет из-за меня и моих пристрастий и, в конце концов, оставит меня.

— Кэл? Кэл? Кэлин? — Ее рука потянулась вверх, обхватывая мою щеку, заставляя сон посмотреть на неё. — Где ты?

Она тяжело дышала. Обняв ее, уткнувшись головой ей в шею, я прошептал:

— Не знаю.

— Сильнее, — умоляюще произнесла она, потянув меня за волосы.

Я не мог удержаться от улыбки, сильнее сжал ее бедра и использовал их в качестве рычага. Саттон по-настоящему кайфовала, и, услышав вырвавшийся из нее стон, я обезумел. Секс для меня всегда был просто сексом, ничего больше. Но с Саттон я чувствовал все, что доставляло ей удовольствие или наоборот не слишком нравилось, подмечая то, как отзывалось на ласки ее тело. Мне захотелось сделать ей приятное, хотя до этого момента я ни разу не заботился о женском удовольствии. Лишь принимал то, что хотел и в чем нуждался.

— Тебе нравится, когда я трахаю тебя? Тебе нравится мой член внутри тебя? Скажи, тебе это нравится, Саттон? Скажи мне. — Я сжал ее подбородок и заставил посмотреть на меня.

— Я безумно люблю это, — выдохнула она, впиваясь ногтями мне в спину.

Наши губы слились в поцелуе. Саттон застонала, выгнула шею, а я плавно переместил руку на ее спину и замер в месте соединения шеи и плеча. Она впилась пальцами в мою руку, переплетая наши языки. Мы оба сходили с ума от удовольствия. Ее тело бешено пульсировало вокруг меня, и стон вырвался из моего горла. Никто и никогда не чувствовался настолько хорошо, как Саттон. У меня появилось ощущение, будто она была создана специально для меня. Большая часть моих женщин годились лишь на один раз и не более того. Некоторых из них хватало на секунды. Но с Саттон все было не так. На интуитивном уровне я знал, мне никогда не надоест чувствовать и слышать ее.

Ее ногти опять расцарапали мою спину, и я понимал, они оставят следы. Я не был слеп к ее действиям. Саттон хотела сделать так, чтобы другие, вроде Моник, держались от меня подальше. Я не был уверен, что чувствую по этому поводу, но не попросил ее прекратить. Мне хотелось, чтобы ее парень верил сильнее, чем я, что она хотела быть со мной. Я не желал видеть ее ни с кем, что, вероятно, делало меня больным ублюдком, но мне было плевать.

За последние пять лет я впервые взял то, чего очень хотел, и меня не волновало, какой вред это может нанести. И сейчас я хотел Саттон больше всего на свете. Я привязался к ней намного сильнее, чем ко всему остальному в своей жизни. Опасно? Да. Неизбежно? Да. Потенциально взрывоопасно? Наверняка. Вместе мы были подобны огню, который не мог никак разгореться, но как только это случится, мы уже никогда не будем прежними.

Саттон опрокинула меня на спину и оседлала. Ей нравилось держать все под контролем, даже сильнее, чем мне.

— Перестань думать. — Она наклонилась, и ее волосы каскадом осыпались вниз, создавая вокруг нас щит, — просто чувствуй.

Чувства, которые я испытывал рядом с Саттон, были очень сильными. Я боялся, что она сможет разворошить все внутри меня.

Саттон опустилась на меня, и наконец все мысли вылетели у меня из головы. Она крепко вцепилась руками в мою грудь, а затем легонько прикасалась к ней поцелуями, чтобы успокоить боль. Я взял ее груди в руки, наслаждаясь полнотой. Боже, она была прекрасна!

— М-м-м, ощущения фантастические, — простонала она, когда мои пальцы дотронулись до ее сосков, поэтому я повторил это снова. Ее спина выгнулась, дыхание участилось. Ее киска сжалась вокруг меня, и я почувствовал, как она кончает.

— Ох, блядь! Кэлин!

Мне очень нравилось, как она произносила мое имя. Но в тот момент, когда она кричала его так, словно это была гребаная молитва, я окончательно и бесповоротно потерял себя.

— Кэлин, — она выдохнула мое имя, опускаясь с небес на землю. — О, Боже мой!

Я не мог дальше сдерживаться.

— Саттон, — прорычал я.

Она рухнула на меня сверху. Наши тела были влажными и липкими. Обернув руки вокруг нее, я уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Мне безумно хотелось раствориться, потеряться в ней, словно моего прошлого никогда не существовало. Я хотел иметь возможность начать все сначала и отпустить ниточки, связывающие меня, но сейчас у меня не было сил для этого. Может быть, когда-нибудь, это произойдет, ну а пока мне все еще было слишком тяжело, поэтому нужно было бежать.

Глава 15

Кэлин

Я лежал на земле между могилами своей семьи. В последнее время я стал приходить сюда гораздо чаще. Здесь, в жуткой тишине кладбища, я находил утешение. Когда я находился рядом с ними, успокаивалась моя раненая душа. Я не мог вернуть родных обратно, но у меня было достаточно сил, чтобы никогда не забывать их.

Я протянул руку и сорвал с земли пучок увядшей травы. Лето закончилось, и уже наступила осень. Покручивая травинку между пальцами, я смотрел вверх на голубое небо и редкие облака, плывущие по нему. Мне было интересно, почему небеса выглядели такими яркими, радостными, теплыми и безоблачными.

Я понимал, что облажался по-царски и выбрал себе жизнь, похожую на загробную. Я никогда не воссоединюсь со своей семьей, мне суждено гореть в аду за все мои грехи. Часть меня злилась из-за этого, но так же я прекрасно знал, что заслужил это своими прошлыми поступками и тем, как все еще продолжал жить после их смерти. Я к чертям испоганил честное имя своей семьи вместо того, чтобы почитать его. Кто так поступает? Я. Вот кто.

Оглядываясь назад, я понял, что после их смерти должен был принять помощь. После того, как вся моя семья погибла, психолог смог бы помочь мне двигаться вперед. Никому не стоит видеть людей, когда они вспороты, как гребаная жертва.

Я много раз мечтал погибнуть вместе с ними, чтобы мне не пришлось иметь дело с такой сильной болью. Я давно забыл, каково это быть счастливым!

Эмоции больше не имели для меня никакого смысла. Чтобы быть счастливым, человек должен заботиться, а я не заботился ни о чем.

— Это не правда, — голос Кейлы поплыл по воздуху.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты заботишься о Саттон, — прошептала она тихонько, как будто боялась, что я рассержусь. Что я и сделал.

— Нет, это не так. Ты ничего не знаешь!

— Я знаю больше, чем ты думаешь, Кэл.

Она разговаривала со мной, будто снова была жива, и смотрела на меня таким взглядом, словно это самая глупая история из всех, которую она когда-либо слышала. Мне так ее не хватало! Я потерял их всех! Я отдал бы все, за еще один день рядом с ними. Мне нужно было сказать, как люблю их и скучаю по ним, что они были самой лучшей семьей из всех существующих! А еще я очень сожалел, что не понял этого раньше.

— Ты должен заботиться о людях, если хочешь поправиться. Открывайся, Кэл! Раздели свою боль. Это нормально. Раздели с Саттон все это!

Я готов был поклясться, что почувствовал, как кто-то похлопал меня по груди, прямо там, где билось мое сердце. Я накрыл рукой это место.

— А что, если это ее испугает? Что делать, если моя тьма проглотит нас целиком? — спросил я.

— Ты ничего не добьешься, не попробовав. — Сестра задумалась. — Если сейчас ты не хочешь ничего предпринимать из-за страха отказа, то никогда так и не будешь готов двигаться вперед и попробовать что-нибудь.

— Ненавижу тот факт, что ты умнее меня, — улыбнулся я, скрещивая руки за головой.

— Я мертва, поэтому вижу и знаю все, так что, разумеется, я умнее.

— Откуда мне знать, что твой голос не просто галлюцинации? — усомнился я.

— Может быть, да, а может, и нет. Думаю, тебе решать, во что верить.

— Я скучаю по тебе, — мой голос был едва громче шепота и мучительно душил меня. — Я так сильно скучаю по всем вам! Чертовски больно потерять вас!

— Я знаю, Кэл, — ее голос был грустным. — Мы тоже по тебе скучаем.

С трудом сглатывая, я зажмурил глаза. Слушая ее голос, я попытался представить себе, как бы выглядела Кейла в двадцать один, какой бы она стала. Но не получалось. Я едва мог вспомнить, как каждый из них выглядел тогда. Время постепенно стирало мои воспоминания.

Самым ярким воспоминанием о них был тот момент, когда я нашел их... А все остальное я забыл, осталась только одна вещь, которая отказывалась покидать меня. Как бы я этого не желал. Я часто просыпался от кошмаров, ощущая, как их кровь, запекшаяся на моей коже, просачивалась в поры. Независимо от того, сколько бы я ни пытался оттереть ее с кожи, она оставалась на месте. Некоторые вещи никогда не перестанут существовать. Сделав глубокий вдох, я попытался вспомнить хоть что-нибудь из того, что было до, а не после.

Я начал медленно засыпать на кладбище, вспоминая, как пришлось хоронить их.

Существовала ли возможность инфаркта в восемнадцать лет? Я не врач, но уверен, тогда чувствовал себя так, словно только что очнулся после него. Боль в груди была невыносимой. Я громко дышал, и люди продолжали пялиться на меня.

Я знал, что походил на зомби. Мои волосы были грязными, кожа посерела, и за неделю я так похудел, что сильный порыв ветра мог бы унести меня прочь.

В моей жизни был полный бардак.

Глядя на три выстроенных в ряд гроба родных, я испытывал непреодолимую нужду присоединиться к ним.

Я остался в одиночестве.

У меня не осталось ничего, в прямом смысле слова.

Я тонул в горе, пытался удержаться на плаву, но хотел лишь одного, кануть в небытие.

— Эй, — сказал Кайл, поднявшись и встав рядом со мной. — Ты в порядке?

Почему все меня об этом спрашивали? Как я мог быть в порядке?

— Нет.

— Я сожалею.

Все повторяли это слишком часто. «Я сожалею». О чем они могли жалеть?

Не они погибли вместо моих родителей и сестры. Не они взяли нож, чтобы порезать мою семью на куски, распотрошив их, как гребаных животных. Если я когда-нибудь узнаю, кто это сделал, они будут страдать в десять раз сильнее, чем моя семья. Я заставлю их заплатить.

— Прекрати, — пробормотал я, уставившись вперед. Облака были темно-серыми, надвигался шторм. Самое время.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Я повернулся лицом к своему лучшему другу. Горе и гнев читались в моей осанке и чертах лица.

— Все задают одни и те же дурацкие вопросы. Я устал от них. Мне это не нужно.

Он поднял руки.

— Ладно, не буду.

Я оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на гробы.

Люди плакали и разговаривали.

— Такая трагедия, — сказал кто-то.

— Не могу поверить, что нечто подобное могло случиться здесь, — произнес другой голос.

— Я слышал, их сын был подозреваемым.

Я чувствовал взгляды, устремленные мне в спину. Держу пари, большинство людей даже не были знакомы с моей семьей. Им было просто любопытно узнать об убийстве, которое произошло практически на их собственном заднем дворе.

— Заткнитесь! — заорал Кайл. — В чем, черт возьми, ваша проблема?

Он развернулся к группе женщин, сплетничающих позади нас. Я не стал поворачиваться, чтобы посмотреть на их реакцию. Мне было все равно.

Я знал, что люди вокруг думали, будто это я убил их. Ведь большинство улик на месте преступления указывали на меня, а не на какого-то незнакомца. Полиция не смогла найти никаких следов убийцы. Как ни странно, именно это знание удержало меня от самоубийства. Без орудия преступления они могли лишь догадываться, что случилось на самом деле. Я знал некоторых офицеров, а также других людей, которые были уверены, виновником был я. Они наговорили мне кучу дерьма, типа я невиновен, пока не доказано обратное. Все вокруг считали виновным меня, так как доказательства свидетельствовали об этом.

Я схватил Кайла за руку.

— Оставь их.

— Нет уж. — Он сжал мою руку. — Проси прощения, — друг недовольно посмотрел на женщину.

— Извини, — я услышал ее писк позади себя.

Я не отреагировал. Люди будут верить во что угодно. Я не собирался тратить время, пытаясь доказать, что они могут быть другими, более мудрыми.

Служба закончилась, и люди стали медленно расходиться. Я не говорил на похоронах. Не мог. Говорить о своей семье в прошедшем времени было бы неправильно. Кладбище опустело, и только Кайл остался со мной. Он был лучшим другом, намного лучше, чем я заслуживал.

— Ты должен уйти, — сказал я.

— Кэл…

— Иди! — заорал я на него. — Мне нужно побыть одному.

Кайл глубоко вздохнул.

— Хорошо.

Его шаги затихли, наконец-то меня оставили в покое.

Ноги не держали меня, и я опустился на землю. Слезы застилали глаза. Я никогда в жизни не плакал так сильно. С каждым болезненным всхлипом, все внутри меня сжималось. Я вцепился руками в траву, грязь забилась под ногти. Когда я увидел, как гробы опускают в землю, из моего горла вырвался крик.

Это было прощание.

Они были мертвы, по-настоящему и навсегда.

Происходящее не было кошмаром, и я не проснусь.

Реальная жизнь, блядь.

— Ты должен уйти, — сказал мне один из работников, пока остальные растягивали брезенты над открытыми могилами. — Скоро начнется дождь. В любом случае, здесь не на что смотреть.

Я ничего не ответил, но отказался двигаться. После того, как могилы были укрыты, мужчины исчезли.

Я прислонился лбом к земле, меня трясло от рыданий. Я впервые плакал из-за их смерти. До сих у меня на это не хватало сил, а сейчас мои эмоции прорвались, словно наводнение, поднявшее реку из берегов.

Я почувствовал, как первые капли дождя ударили по моей шее. Дождь набирал силу, и вскоре я насквозь промок. Одежда испачкалась в тех местах, где я преклонил колени о землю. Было похоже, будто небо плачет вместе со мной, оплакивая потерю трех прекрасных людей, которые умерли раньше, чем им было предназначено.

От силы ветра деревья на кладбище ходили ходуном, и я ощутил, как резко похолодало. Было очень холодно, я весь продрог. Но не мог уйти. Пока нет.

Когда уйду, я окончательно признаю, что вся моя семья действительно мертва. Как маленький ребенок я упрямо верил, когда очень сильно хочешь чего-то, кто-то сможет услышать мои мольбы и внять отчаянной просьбе.

Молния озарила небо, и грянул гром. Звук сливался с моими рыданиями.

Я рвал на себе волосы.

Я хотел умереть.

Я не хотел жить без них!

Все произошедшее было несправедливым.

— Кэлин?

— Уходи! — я закричал на Кайла. Стоило догадаться, что он остался ждать меня.

— Я не уйду. Пока ты не уйдешь.

Он уселся рядом со мной. Я повернул голову и увидел, как друг опустился на колени и закинул мою руку себе на плечо. Его мокрые волосы прилипли ко лбу, когда он смотрел вперед.

— Я знаю, ты веришь, что остался один, но ты не один.

Кайл был неправ.

Я остался в одиночестве.

Никто не мог понять, что творилось со мной. Они не могли понять боль, которая разрывала мое тело с каждой секундой, пока я жил, а они были мертвы. Конечно, люди пытались понять, но не были способны на такое.

Хотя я не стал говорить ему об этом.

Дни складывались в недели. Как и все остальные, я достаточно быстро понял, что больше никогда не буду прежним.

Я проснулся словно от толчка и не мог отдышаться. Уронив голову на руки, я пытался забыть то, что вспомнил. Я понимал, глупо было хотеть, чтобы в мире существовал волшебный прибор, позволяющий стирать из пяти моменты, о которых вспоминать не хочется. Оставляя при этом те, которые нужно помнить.

Я медленно встал, осматривая опустевшее кладбище.

Вокруг не было ни души. Вряд ли тут вообще был хоть кто-нибудь. Живые боялись мертвых. Поэтому они просто избегали кладбищ.

Достаточно странно, что я обрел покой именно здесь.

Мертвые не были столь субъективны, как живые.

— Ха! Я осуждаю тебя!

— Кейла, — я застонал.

— Серьезно, соберись.

Я нахмурился.

— Знаю, ты думаешь, что не можешь, — продолжала она, — но ты ошибаешься.

— Я все потерял, Кейла, — произнес я, глядя на ее могилу. — Как мне теперь исправить это безобразие?

— Не говори, а делай, — посоветовала она. — Сделай первый шаг, Кэлин. Сделай это! Не для меня. Не для Саттон. Для себя!

Я сделал глубокий вдох.

— Постараюсь...

Мне стало легче. Я меньше пил и уже несколько дней не использовал препараты, тогда как в прошлом не мог обойтись без наркотиков и нескольких часов.

— Это все, о чем я прошу.

Глава 16

Саттон

Летняя жара растаяла, ей на смену пришел прохладный ветер и теплые цвета осени. Посмотрев в окно, я видела, как ветер срывает с деревьев и разбрасывает в стороны красные, желтые и оранжевые листья.

Осень всегда была моим любимым временем года. Она приносила с собой прохладный свежий воздух, и поэтому мне всегда хотелось потеплее укутаться в самую уютную одежду. Цвета в это время года были красивыми, теплыми и манящими, прямая противоположность прохладной зелени и бризу лета. Даже запахи осени были лучше других, похожие на тыквенный пирог.

Занавески зашевелились, мгновенно привлекая мое внимание.

— Брут! — прикрикнула я, хватая кота и прижимая к груди. — Тебе не стоит залезать на шторы! Ты можешь пораниться!

Кот лишь посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Может я и была не в себе, я ведь разговаривала с животным.

Удерживая Брута в колыбели рук, я продолжала заворожено наблюдать, как ветер кружит листья по воздуху. Было в этом что-то гипнотическое. Но, спустя некоторое время, я заметила кое-что ещё.

Человека со светло-русыми волосами, идущего быстрой походкой. Он шел, опустив голову, ветер играл в его волосах. Мужчина затянул пальто потуже и пытался согреть ладони теплым дыханием.

Иногда он пропадал на время, порой исчезал надолго. Мне всегда было интересно, куда он уходил, но, несмотря на все мои глупые поступки, я не пыталась последовать за ним. Я полагала, что он отправлялся покупать наркотики или что-то подобное, и не хотела быть к этому причастна. Однако моя интуиция постоянно твердила мне, что он посещал совсем другое место. Я знала, что должна спросить у него, разрушить мост над невидимой пропастью, которая разделяла нас и хранила от призраков, преследовавших нас. Я наблюдала за ним до тех пор, пока он не скрылся внутри здания, и потом отошла от окна.

Затем я отпустила Брута на пол. Он тут же рванул на диван и посмотрел на меня невинным взглядом, словно только что не пытался использовать одну из своих девяти жизней, демонстрируя чудеса акробатики.

Открыв дверь, я прислонилась к косяку. Кэлин вскинул голову, и его глаза встретились с моими.

Он игриво улыбнулся, и я поразилась, насколько удивительной была его улыбка, даже когда казалась слегка вымученной.

— Шпионишь за мной? — Прядь волос упала ему на лоб, когда он остановился в нескольких футах от меня.

Я отрицательно покачала головой.

— В твоих мечтах.

Он прищурился.

— Так ты что... вышла подышать свежим воздухом? Уверен, для этого нужно выйти на улицу.

У меня вырвался смешок.

— Нет, я смотрела в окно и наблюдала за листьями.

— Листьями? — повторил он. — Это кажется довольно скучным.

— И это говорит человек, который несколько часов может смотреть на чистый холст в ожидании вдохновения.

Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я узнавала о Кэлине и его причудах. Например, он не мог начать рисовать, пока не «почувствует себя хорошо». Иногда он смотрел на холст лишь мгновение, прежде чем его рука начинала двигаться, создавая необходимые наброски, изгибы и завитки. Иногда проходили часы, и я, в конечном итоге, оставляла его, ведь это было скучно до чертиков.

Однако нельзя было не заметить его талант. Он был невероятен! Художники, о которых вы читали в модных журналах, выставляли свои картины в галереях. Я была уверена, если Кэлин когда-нибудь решит показать свои картины, он может стать великим.

Мужчина пожал плечами, мои слова нисколько не обеспокоили его.

— Почему бы мне не дать тебе урок живописи?

Я разинула рот, не ожидая такого предложения.

— Хм...

— Ой, да ладно, Саттон, — хихикнул он, — всего лишь немного искусства.

— Ладно, почему бы и нет, — согласилась я. В худшем случае он будет поражен моими весьма скромными способностями к рисованию. — Брут, веди себя хорошо, — сказала я, обернувшись через плечо.

Смех Кэлина разнесся по коридору.

— Ты всегда разговариваешь со своим котом?

Наклонив голову, я послала ему многозначительный взгляд, пока закрывала дверь.

— По крайней мере, он не пререкается.

Я была удивлена, когда поняла, что мои слова остались незамеченными. Открывая дверь в свою квартиру, Кэлин помахал мне, приглашая зайти.

— Значит, ты утверждаешь, что твой кот лучше меня?

— Ага. Однако, — пропела я, — еще он постоянно пытается взобраться на шторы и убить себя, так что… — я замолчала.

— Это причиняет боль? — спросил он.

— Да.

— Кто причиняет тебе больше боли? — повторил он. — Я или кот?

— Ты. Определенно ты, — ответила я, петляя по его квартире.

Сейчас она выглядела намного чище, нежели в первый раз, когда я была здесь. Либо он меньше пил, либо просто собрал бутылки. Мне бы очень хотелось, чтобы он перестал пить, но сердцем чувствовала, он не сделает этого. Ничто не сможет заставить измениться кого-то вроде Кэлина. Он должен самостоятельно принять решение спасти себя.

На самом деле, казалось, сейчас он не полагается на наркотики так, как раньше, по крайней мере, на тяжелые. На днях, находясь в своей квартире, я обнаружила иглу в мусорном ведре, но не стала упоминать об этом. О некоторых вещах лучше умолчать. И еще на его руках были крошечные ранки размером с иглу, но не так много, как раньше. Это было только начало, верно? Или меня пытались ввести в заблуждение?

— Так... что за картина? — спросила я, когда он установил чистый холст на мольберте.

Кэлин пожал плечами.

— Я не знаю. Это вопрос к тебе, ты должна решить.

— А что, если мне хочется нарисовать гигантскую кляксу? — Я наклонила голову, когда он схватил табурет и пододвинул его к мольберту.

— Потом нарисуешь гигантскую кляксу, — улыбнулся он, махнув рукой. — Искусство субъективно. Глаз смотрящего и все такое прочее. Рисуй то, что здесь, — и указал на мое сердце.

— Что, если получится некрасиво?

— На картине? — Его брови поползли вверх, когда он насмешливо взглянул на меня.

— Нет, — я покачала головой, — я о том, что в моем сердце.

Выражение его лица смягчилось.

— Здесь нет никого, кто бы осудил тебя. Я не имею на это права, и в любом случае не стану так поступать. Это, — он махнул рукой, указывая на квартиру, — наше безопасное место.

Он протянул ко мне руку, ожидая, что я возьмусь за нее. Когда я приняла ее, он потянул меня в свои объятия. Я удивилась, когда хихиканье сорвалось с моих губ. Звук был таким беззаботным и счастливым. Неподдельным. Кэлин быстро поцеловал уголок моих губ и усадил меня. Схватив деревянную доску, он стал доставать краски разных цветов. Закончив, протянул мне краски вместе с кистью.

— А теперь, рисуй!

Я издала смешок.

— Ну, правда, ведь, Кэлин, я не художник.

Его глаза потемнели, и голос стал хриплым.

— Тогда позволь, я покажу тебе.

Взяв меня за руку, он обернул ладонь вокруг моего запястья, его дыхание щекотало мое ухо. Затем медленно направил мою руку, чтобы окунуть кисть в оранжевую краску, а затем притянул ее так, чтобы кисть коснулась холста. Он плавно двинул кисть вниз, а затем отпустил мою руку.

— Видишь, ты рисуешь.

— Это просто линия, — заявила я.

— Ах, но это твоя линия.

— Технически, я думаю, что это твоя линия, поскольку ты помог мне, — заметила я.

Он хмыкнул и уселся обратно на табурет, уперев руки в колени.

— Ты слишком много думаешь об этом.

— Мне показалось, что ты собирался дать мне урок живописи и научить меня. Но до сих пор я не получила никакого урока.

— Это потому, что ты слишком упряма, чтобы услышать мои слова, — возразил он, и небольшая улыбка коснулась его губ.

— Тогда зачем предлагать?

Он хмыкнул, дернув челюстью.

— Ты как маленький ребенок. Ты ведь знаешь, да? Постоянно отвечаешь вопросом на вопрос.

— Это подарок, — подмигнула я.

— Давай, — он положил подбородок мне на плечо, — нарисуй что-нибудь.

— Знаешь, иногда ты можешь быть раздражающе настойчивым, — заметила я, выгибая бровь.

Он ничего не ответил. Вместо этого просто уставился на меня. Я обнаружила, что съежилась.

— Перестань так смотреть на меня.

— Как? — Теперь настала его очередь задавать вопросы.

— Как будто ты хочешь меня съесть.

— Ну, — он криво усмехнулся, — я укушу. Но только, если ты захочешь. — С этими словами он легонько прикусил мое плечо.

— Стоп. — Я слегка оттолкнула его, и он отодвинулся, скрывая улыбку, которая почти коснулась его глаз.

Появилось ощущение, будто мы были вместе, он становился все лучше, а мне становилось все хуже. Я нахмурилась и решила, что находясь здесь смогу оставить свое прошлое позади, но у него всегда был способ догнать меня.

— Эй, ты в порядке? — спросил Кэлин, смахивая пряди темных волос с моего плеча и целуя нежную кожу.

— Нет, — честно ответила я. Прежде чем он успел расспросить дальше, я начала рисовать.

Я не пыталась нарисовать ничего конкретного, просто куча линий и мешанина цветов. Хоть я и не была художником, как Кэлин, но чувствовала себя замечательно, просто сосредотачиваясь на том, что было передо мной. Теперь я начинала понимать, почему он занимался этим. Таким способом он отвлекался от всего остального.

Пока я рисовала, он предпринял массу попыток отвлечь меня.

— Прекрати, — отстраняясь, я засмеялась, и его рука упала с моего плеча, где он играл со шлейкой моей майки.

— Ничего не могу поделать, ты просто неотразима.

— Вроде ты хотел научить меня рисовать, так почему бы тебе не дать мне краски?

— Отлично, — проворчал он, сидя сзади и наблюдая за мной. Спокойствие длилось недолго, вскоре он опять слегка потянул меня за волосы.

— Кэлин!

Наконец он оставил меня, уйдя на кухню, где взял фруктовые хлопья, налил молока и уселся есть. Наркоман ест детские хлопья? Попробуй, разберись тут.

— Хочешь немного? — спросил он, когда заметил, что я наблюдаю за ним.

— Конечно.

Увидев, как Кэлин насыпает мне в миску хлопья, я не смогла сдержать смех. Мы прошли долгий путь с тех пор, как он впервые ворвался в мою квартиру. Я бы никогда не подумала, что все закончится вот так. Пути жизненные неисповедимы. Я не могла отделаться от ощущения, будто бы мы вместе. Может быть не навсегда, но точно сейчас. Я бы хотела этого и ничего более.

— Почему ты смеешься?

— Из-за тебя. — Я прикрыла рот рукой, в надежде подавить смех, но ничего не получалось.

— Меня? Что я сделал? — спросил Кэлин, копаясь в ящике в поисках ложки.

Я взмахнула рукой, указывая на него, стоящего на кухне и две миски хлопьев.

— Это… — я засмеялась. — Конечно, это всего лишь хлопья, но я никогда не думала, что мы придем к тому, чего достигли сейчас.

— Что я могу сказать? — Он пожал плечами, опуская ложку в миску и забирая коробку с хлопьями. — Ты очень настойчива.

— Я? — ахнула я.

— Да, ты, — усмехнулся он, забросив сухие хлопья в рот, и захрустел ими. — Если я правильно помню, именно ты появилась здесь и практически покалечила меня.

Я закатила глаза.

— Как скажешь.

Я оглянулась, чтобы посмотреть на картину, когда что-то ударило меня в затылок.

— Какого черта? — ахнула я, заметив, что это попало не только мне в волосы, но и застряло в краске на холсте.

Когда я посмотрела поближе на объект, застывший на холсте, у меня просто отвисла челюсть. С открытым от удивления ртом я повернулась к Кэлину, и кусочки хлопьев стали падать с моих волос на пол.

— Ты бросил в меня фруктовыми хлопьями? Серьезно?

Он невинно моргнул.

— Я? Ни за что.

Еще больше кусочков разноцветных хлопьев осыпались на пол, когда я снова встряхнула волосами.

— Ты высыпал на меня целую коробку? — спросила я, отмечая значительную кучу хлопьев теперь уже на полу, а также те, которые застряли в краске на холсте.

— Конечно, нет. Мне же нужно чем-то питаться.

Он быстренько запихнул в рот еще горсть хлопьев. Я прищурилась и решила игнорировать его, поэтому повернулась обратно к холсту. Я уже практически закончила рисунок и не собиралась позволять его детским играм отвлечь меня.

Кэлин уселся рядом со мной и протянул мне одну из тарелок. Я отложила кисть в сторону, чтобы взять тарелку. Мы сидели бок о бок, ели хлопья и оценивали, как совместными усилиями нам удалось заляпать холст краской. Мы были странной парочкой, это уж точно, но еще внутри мы были похожи намного сильнее, нежели кто-то снаружи.

— Насколько все плохо? — спросила я, когда он слишком долго молчал.

— Это интересно.

— Что это за шифр, что-то типа ужасно? — с полным ртом промямлила я.

Он усмехнулся.

— Нет, это не ужасно. Это... — он склонил голову, подбирая нужное слово, — познавательно.

— Предполагаю, что это немного лучше, чем ужасно. — Я пожала плечами.

— Я и не ожидал, что ты нарисуешь шедевр.

— Итак, ты был уверен, что я ужасно рисую?

— Я не это имел в виду. — Он закатил глаза, убирая теперь уже пустую тарелку в раковину.

Когда я доела свои хлопья, он взял и мою тарелку. Я развернулась вполоборота, посмотрела на него, и слова вырвались из моего рта прежде, чем я смогла остановить их:

— Где ты был?

Он взглянул на меня, в замешательстве сведя брови.

— Я видела, как ты возвращался домой, где тебя носило?

Он покачал головой, и в этот момент одна из тарелок в раковине разбилась. Глядя вниз, он напрягся, его руки опустились на столешницу, плечи застыли.

— Саттон, — он практически прорычал мое имя, напрягая челюсть. — Я думал, мы не говорим о личных вещах.

— Мне стало любопытно, — пискнула я.

Костяшки его пальцев побелели от напряжения, так сильно он ухватился за столешницу.

— Хорошо, — наконец выплюнул он. — Я скажу тебе, куда ходил, — я обрадовалась, но это чувство оказалось недолгим, — но сначала тебе придется рассказать мне кое-что личное о себе.

Блядь! Мне стоило подумать лучше, прежде чем задавать вопрос.

Конечно, он хотел узнать что-то обо мне. Было ли мне любопытно настолько, что я соглашусь отдать часть себя, пытаясь узнать что-то о нем? Да. Именно так.

— Хорошо, — я смягчилась.

— Ты первая, — прорычал он.

Я оказалась в ловушке. Сейчас мне придется рассказать ему кое-что о себе. Я поежилась, мой пульс участился. Мне давным-давно пришлось научиться не подпускать людей близко. Когда-то люди знали меня настоящую, и им не нравилось то, что они видели. Я решила остановиться на чем-то безопасном.

— Я переехала сюда, потому что узнала, мой парень спит с моей лучшей подругой.

— Ты врешь.

Мои глаза расширились. Он выплюнул эти слова после того, как я рассказала ему о себе то, чего он не знал.

— Нет, я не лгу.

— Я не сомневаюсь в правдивости этой ситуации. В чем я сомневаюсь, так это в том, что ты переехала сюда из-за него. Знаешь, я не понимаю, почему тебе так хочется знать все обо мне, но о себе ты рассказывать отказываешься, — произнес он, постукивая пальцами по плитке столешницы. — Давай разберемся, — он посмотрел мне прямо в глаза, вспоминая наш первый раз вместе, — есть вещи, которые преследуют тебя, но ты не хочешь рассказывать мне о них. Разве это справедливо, Саттон?

— Не похоже, что ты собираешься рассказать мне о своем прошлом!

Его глаза сузились в такие тонкие щелки, что я была удивлена, как он по-прежнему видел меня.

— Только потому, что ты погуглила меня. Что-то подсказывает мне, поисковик не даст никаких результатов о тебе.

— Ты прав, — пробормотала я себе под нос.

— Ты можешь рассказать мне все, Саттон. Я хочу, чтобы ты знала, — сказал он, его голос и поза стали мягче, — я никому не расскажу. Все, что ты поведаешь мне, я унесу с собой в могилу.

Я закрыла глаза, мое дыхание стало прерывистым, глаза щипало от слез.

— Это очень больно, — призналась я.

— Я знаю. Поверь мне, я понимаю.

И я чувствовала, что он и правда понимал. Если бы я не узнала о его прошлом из интернета, мне кажется, он сам никогда не рассказал бы мне. С другой стороны, наблюдая за тем, как он смотрел на меня сейчас, может быть, он бы изменил бы свое решение.

— Если… — мой голос слегка задрожал, — если я расскажу тебе все, — я сделала акцент на этом слове, — ты должен будешь сделать то же самое.

Он напрягся и стиснул зубы. Я видела, как миллион мыслей промелькнул у него в голове.

— Разве ты уже не знаешь все? — парировал он.

— Вряд ли, — ответила я спокойным тоном. Схватив его рубашку, уперлась лбом в его грудь. — Я никогда не открывала себя никому, не полностью, по крайней мере. Если я сделаю это, мне будет нужно, чтобы между нами не осталось никаких секретов. Я думаю, нам обоим нужен кто-то, кто будет знать всю правду и не осудит нас. — Подняв голову, я посмотрела прямо ему в глаза, и стон сорвался с моих губ. — Я думаю, ты станешь именно таким человеком для меня, и очень надеюсь, что и ты сможешь поверить, что я способна стать таким человеком для тебя. — Судорожный вдох сорвался с его губ.

— Не знаю, смогу ли я, — он погладил меня по щеке, — но для тебя я постараюсь.

— Так-то лучше… лучше, чем ничего, — выдохнула я.

Мы оба были двумя абсолютно чокнутыми людьми, которые видели все с плохой стороны. И если мы не научимся доверять друг другу свои грехи, то они останутся внутри нас как в бутылках, до тех пор, пока в один прекрасный день мы не взорвемся.

Одно время я стремилась исправить тот ущерб, что был нанесен мне, но не добилась никаких результатов.

Я собиралась рискнуть и довериться Кэлину. Открыть мою тайну равносильно сожжению, но он имел право знать, с чем имел дело.

Он отодвинул прядь волос с моего плеча, его пальцы задержались на моей обнаженной коже дольше, чем это было необходимо. Мои глаза закрылись, и годы боли и ненависти к самой себе затопили меня.

— Эй, — он прошелся большим пальцем по моим губам, и я заставила себя взглянуть на него, — все в порядке. Не торопись. Это трудно и для меня, знаешь?

— Правда?

Он кивнул.

— Интенсивность моих чувств к тебе пугает, — признался он, заставляя слова слетать с его губ. — Беззаботность стала для меня образом жизни. Я старался удерживать всех на расстоянии, — он быстро попытался выровнять дыхание, прежде чем выпустить свой гнев. — Ты успешно сломала все стены, которые я построил вокруг себя. — Его руки обосновались на моем затылке, большой палец медленно вырисовывал круги. — Ты заставляешь меня хотеть то, чего парень вроде меня не достоин.

Он замолчал, слезы замерцали в его глазах. Увидев, как близко Кэлин оказался к саморазрушению, мне стало не по себе. Мне очень хотелось утешить его, но я понимала, лучше молчать и дать ему возможность выговориться.

— Знаю, что для нас может не быть будущего, я имею в виду… — он слабо усмехнулся, — наши жизни похожи на сплошной бардак, но сейчас этого достаточно.

Он прислонился лбом к моему и легонько поцеловал меня в нос. Мои руки дрожали, когда я схватилась за воротник его рубашки.

— Если когда-нибудь я смогу кому-то довериться, то только тебе.

— Мы сможем, — заверил он меня. Его голос звучал мягко, прямая противоположность той резкости, к которой я успела привыкнуть. — Нам всем нужен кто-то, кому можно доверить самые темные тайны. На самом деле я не верил в это, пока не встретил тебя. Я ведь даже не рассказал тебе о своих родителях, и, ну… — он слегка пожал плечами, — мне уже не скрыть мою борьбу с наркоманией. Хотя, ты никогда не осуждала меня. Никогда. Все еще смотришь на меня, как будто я... чуть подпорченный. Предполагаю, что я, — он издал мягкий смешок, — то, как люди смотрят на меня... от этого я чувствую себя... — он замялся, подыскивая нужное слово, — грязным и бесполезным. Как будто я плохой, хотя пристрастился к наркотикам, чтобы избавиться от своих проблем. Люди видят во мне только наркомана, они не видят человека, у которого разрушена жизнь. Наркоман не просто так стал наркоманом, черт возьми, — прошептал он, его глаза наполнились болью, — у всех нас есть история!

Снова это слово. История. Сначала Дафна, затем Мемфис и теперь Кэлин использовал его, чтобы описать жизнь. И лишь сейчас я поняла, что именно оно означает.

Люди склонны видеть только то, что лежит на поверхности, а не то, что скрыто внутри. Смотря на болельщицу, они видят лишь ее внешность. Счастливая, бодрая и улыбчивая. Люди не видят глубже, не замечают синяки от прикосновений пальцев на ее руке. Если они увидят, как ребенок что-то украл, он сразу становится бандитом. Но они даже не допускают мысли, что ребенок мог украсть эту вещь для того, чтобы о ком-то позаботиться.

Мы слишком быстро думаем, считаем, что нам известно достаточно для принятия решения, однако не имеем на это права. Люди эгоистичны в отношении того, что им нравится. Мы самоуверенно считаем, что знаем все, когда на самом деле нам ничего не известно. Это наш фатальный недостаток, который станет началом нашего полного краха.

Я медленно встала, дрожа всем телом.

Я заблокировала мысли о возможных последствиях. Ведь если слишком долго рассуждать над отказом, ничего не получится. И еще я почувствовала, что этот момент может стать переломным, если я позволю страшным словам о призраках моего прошлого слететь с губ.

Исцеление сложная штука. На самом деле, чертовски трудная. Иногда оно невозможно. Но мы в силах не позволить этому произойти. Худшие шрамы, которые мы носим в себе, появились от нас самих и нашей собственной неуверенности. Мы сами худшие критики и создатели многих проблем.

Мы будем терзаться о поступках, которые даже не мы совершили. Это хреново. Я винила себя в том, что случилось со мной, будто сама все это сделала. Это естественная реакция человека. Вот если бы я поступила так или этак, тогда все было бы иначе. Но это не правда. Никто не просит людей причинять боль. И меня ранили одним из самых бесчеловечных способов.

Я отошла туда, где всегда чувствовала себя в безопасности, к окну. Глядя на мир за окном, легко было притворяться, что произошедшее со мной было ничем иным, как далеким кошмаром.

Положила ладонь на стекло.

В тот день, когда я уехала из дома, тоже был ливень. Дождь бился о стекло, небо стало темно-серым, и порывистый ветер швырял листья в разные стороны.

Кэлин не произнес ни звука, но я почувствовала, как он замер позади меня. Он мог причинить мне боль в прошлом, но сейчас рядом с ним я чувствовала себя безопаснее чем с другими. Его присутствие успокоило меня и придало мне уверенности и силы, чтобы говорить.

— Знаешь, я была приемной, — прошептала я, горло будто сдавило тисками. — Я всегда знала, что была приемной. Это было довольно очевидно, — пожала плечами. — Я не похожа на своих приемных родители. Они хорошие люди и любили меня так, словно я действительно была их дочерью. Я всегда чувствовала, что они действительно хотели заботиться обо мне. Были времена, когда я даже забывала о днях рождения моих настоящих родителей и потом удивлялась, как сложилась бы моя жизнь, будь они живы... — Я облизнула внезапно пересохшие губы. — И чем старше становилась, тем больше думала об этом.

Наблюдая, как капли дождя бьются о стекло, я удивилась, как замёрзла моя рука из-за дождя по ту сторону стекла.

— У них есть сын, Маркус. Он... недолюбливал меня. Проще говоря, — я засмеялась, — он хотел, чтобы я не жила с ними и не нарушала его идеальную жизнь. Внезапно он перестал быть центром Вселенной, и его родители не смогли хорошо справиться с этим. Он был на четыре года старше меня. — Я постучала пальцем по стеклу и закрыла глаза. — Все началось с типичных детских шалостей, но очень быстро они переросли в нечто другое.

Я с трудом сглотнула.

— Когда мне исполнилось восемь, он столкнул меня с нашего домика на дереве. Не удивлюсь, если он надеялся, что я умру, — фыркнула я, покачав головой, когда недовольная улыбка появилась на моих губах. — Я сломала ключицу. А он сказал родителям, что произошел несчастный случай. Конечно же, они поверили ему, а я оказалась слишком напугана, чтобы рассказать правду. Тогда я решила, что, если расскажу им, они все равно встанут на сторону Маркуса и выкинут меня. В конце концов, не я их биологический ребенок.

Сделав глубокий вдох, я отвернулась от окна, опустилась на пол, притянула ноги к груди и бережно обняла их. Мне хотелось свернуться в клубок и остаться одной, но я хорошо скрывала это. Именно этим я всю жизнь и занималась, пока… ну… до сих пор.

— Я медленно отстранялась от приемных родителей. Надеялась, если не буду заботиться о них, если буду держаться подальше от семейных мероприятий, Маркусу надоест терроризировать меня. Однако я ошибалась, — пробормотала я, когда Кэлин сел напротив меня. Он внимательно слушал каждое слово, словно они было драгоценными. Я была удивлена тем, насколько он был внимателен ко мне. Ему, похоже, не было скучно, он беспокоился. Кэлин Грегори волновался? Смехотворное предположение. Мой Бог, как же все изменилось с лета.

— Маркус был очень популярен в школе, и он удостоверился, что все вокруг ненавидят меня. Меня лишили родителей, друзей у меня тоже не было. Я была одна, как ему и хотелось. Некому довериться, не с кем поговорить о своих проблемах. — Я пыталась проковырять ногтем дырку в джинсах, чтобы хоть как то отвлечь себя. — Он заставил меня ненавидеть себя. Я думала покончить с собой, по крайней мере, один раз в день. Единственное, что меня останавливало, — я наконец снова посмотрела на Кэлина, —что в таком случае он бы выиграл. Но я не хотела доставлять ему такого удовольствия. — Моя нижняя губа задрожала, и слезы потекли из уголков глаз. Я стерла их. — Он забрал у меня все. Счастье. Любовь. Дружбу. Надежду. Даже девственность, — я произнесла эти слова уверенно, ожидая реакции, но Кэлин никак не отреагировал на мои слова.

— Когда мне исполнилось двенадцать, он толкнул меня на землю и сделал это. Я плакала, кричала, кусала его. Но и на этом он не остановился. Ему было все равно. И знаешь, что он сделал? — Я всхлипнула, не в силах больше сдерживать эмоции. — Он, блядь, посмеялся надо мной. Взял и рассмеялся!

— Закончив, он объявил мне, что я сама виновата в том, что произошло. Запретил мне кому-либо говорить о случившемся, утверждая, что они не поверят мне и возненавидят еще сильнее. Я не рассказала. Ни тогда. Ни в следующий раз. Ни потом. В конце концов, я просто сбилась со счета. Я перестала с ним бороться и уступила ему. Это было неизбежно, потому что он уже добился своей цели и уничтожил мою душу.

Меня затрясло, я вытерла слезы о свой уже влажный рукав.

— По ночам я боялась оставаться у себя в комнате, ожидая, что дверная ручка вот-вот повернется. Я не знала, когда он придёт, поэтому лежала, уставившись на дверь, и молилась, чтобы она не открылась. И когда дверная ручка снова поворачивалась, мое сердце замирало. В такие моменты я удивлялась, почему я ещё не умерла. — Я издала мягкий смешок без толики юмора. — Ты был прав, когда сказал, что остаться в живых - наказание. Это на самом деле так. Каждый день моей жизни стал каким-то кошмаром. Большую часть дней я могла думать лишь о различных способах самоубийства. Я могла бы повеситься, может, даже захлебнуться в бассейне или спрыгнуть с крыши. Возможности были безграничны. Но ни разу этого не сделала. — Я прислонила голову к стене, пытаясь устроиться удобнее. — Изнасилования продолжались долгие годы. Даже когда он поступил в колледж, при возвращении домой он снова приходил ко мне. Иногда, — я закрыла глаза, — я все еще чувствую, как его руки шарят по моему телу. Предполагаю, он был одержим идеей секса со мной. Он каждый раз делал мне больно, так что наличие кого-то, кто был бы нежен со мной… сейчас кажется неправильным. Я чувствую, что снова и снова должна быть наказана. Я больна… я знаю. — Кэлин внимательно смотрел на меня, но не проронил ни слова. Я ценила это. Он решил дать мне выговориться. — Маркус превратил меня в такого человека, в... — я замолчала, судорожно подбирая слова в попытке описать себя, и не находила их.

— Ты даже не знаешь? — Кэлин задал вопрос шепотом.

— Да, точно, — кивнула я. — Если бы он постоянно не причинял мне боль, я бы так не облажалась. Но опять же... если бы он не поступил так со мной... меня бы здесь не было.

Кэлин покачал головой.

— Здесь не очень хорошее место.

— Я считаю иначе.

Он снова отрицательно покачал головой, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Наконец посмотрел мне в глаза и сказал:

— Больше нет.

Конечно, он бы не стал представлять это как вопрос. Он видел меня насквозь. У меня всегда получалось держать свои мысли и эмоции в узде, никто не был в состоянии увидеть то, что скрывается в глубине. Но Кэлин замечал все и даже больше.

— Я… наконец набралась смелости рассказать обо всем приземным родителям и своему парню. — Нахмурившись, я уставилась на свои руки, крепко сжатые в кулаки. — Ни один из них не отреагировал хорошо. Родители назвали меня лгуньей и сказали мне убираться из дома. Мой парень, Брендон, — я вынуждена была произносить его имя пересохшими губами, — больше ни разу не взглянул на меня после того разговора. Я словно стала вдруг… позором или чем-то таким. Он заставил меня почувствовать себя грязной, словно я не была достаточно хороша для него. Мы отдалились друг от друга, но не разошлись. Не знаю почему, — я фыркнула, качая головой. — Да, я любила его, но никогда не была в него влюблена, и оказалась слишком глупа, чтобы сразу увидеть разницу. Я жаждала стабильных отношений, но мы не были достаточно хороши друг для друга. Я была слишком разбита, а он чересчур заботился о поддержании своего имиджа. Я знала, что он вёл себя как мудак. Однажды я застукала его со своей лучшей подругой, что и стало последней каплей. Не желая и дальше продолжать терзать себя за то, что никогда не была настоящей, я упаковала свои вещи, продала то, что не влезло в машину, и уехала. Я никому не сказала куда. И не хочу снова возвращаться к нему.

Кэлин кивнул в знак понимания.

— Родители ни разу не пытались связаться со мной, как я им и сказала. Полагаю, это вполне ожидаемо, ведь Маркус их плоть и кровь. Но это больно, понимаешь? Они воспитывали меня как собственного ребенка, и когда я наконец набралась смелости рассказать им правду, они назвали меня избалованной лгуньей. — Я потерла неровный шрам руке. — Жалею, что солгала об этом. Ни один человек не заслуживает пережить нечто подобное. — Опершись головой о стену, я продолжала: — Все люди в моей жизни, которые должны были безоговорочно поверить мне, подвели меня. Это на самом деле чертовски горько. Но мне пришлось иметь дело с этим.

Кэлин был тих, и единственными звуками, которые наполняли квартиру, были тихое жужжание вентилятора в углу и симфония наших дыханий.

Я все ждала, пытаясь разглядеть жалость в его глазах или, не дай Бог, ненависть. Себя я ненавидела больше всего на свете, и мне не нужна была ненависть других людей.

Без слов он подвинулся ближе, чтобы присесть рядом со мной. Обнял меня одной рукой, а другой положил мою голову себе на плечо. Я была удивлена, насколько комфортно мне было в его объятиях. Кэлин не относился к ласковым парням, но знал, что сейчас я очень нуждаюсь в нежности.

Я молча плакала.

Я постоянно пыталась держать все внутри, как в бутылке, но порой становилось очень трудно. Иногда мне необходимо было выпустить все наружу.

— Ты что-нибудь слышала от него? — спросил наконец Кэлин.

— От Брендона? — я прокашлялась, утирая влагу со щек.

— Нет, — я почувствовала, как он покачал головой, — от Маркуса.

— Ох.

— Так что, слышала? — подсказал он, проводя пальцами по моей щеке. От этого жеста я задрожала.

— Да, — призналась я. — Он постоянно пишет мне. Я никогда не отвечаю, но это его не останавливает. Он чрезвычайно упрям.

— Почему бы тебе не сменить номер телефона?

Я вздохнула и, нервничая, закусила губу, затем медленно опустила голову вниз, чтобы взглянуть на Кэлина.

— Я знаю, вероятно, прозвучит глупо или даже по-детски, но продолжаю надеяться, что однажды родители позвонят мне, и все наладится.

— Нет, — выдохнул он, с умилением глядя на меня горящими глазами, — это не глупо. Это нормально надеяться на что-то, даже практически невозможное. Как только ты потеряешь надежду, ты потеряешь все.

— Ты ведешь себя странно прозорливо, — пробормотала я.

Он усмехнулся, прижавшись губами к моим волосам.

— Когда человек настолько наполнен гневом и обидой, он склонен отгораживаться от всех. Остаётся много времени для размышлений, так что да, я могу быть проницательным.

— Знаешь, что я ненавижу больше всего? — прошептала я.

— Что?

— Несмотря на то, что они не поверили мне, я все равно люблю их и продолжаю скучать по ним.

— Твои родители?

Я кивнула в ответ на его вопрос.

— Разве это не глупо?

— Вовсе нет, — возразил он, его голос был едва громче шепота. — Они же твои родители, в нас природой заложено скучать по ним и любить их несмотря ни на что.

— Я ненавижу себя за это, — призналась я. — После всего, что они мне сказали… — я замолчала, прогоняя воспоминания, и села прямо, не используя тело Кэлина для поддержки. — Я не хочу видеть или слышать что-то от них, но не могу избавиться от ощущения… если бы мама позвонила мне сейчас и сказала, что ей жаль, что она верит мне, я бы сразу же взяла билет на самолет в Даллас.

Я закрыла лицо руками, стыдясь своего признания. Мне отчаянно хотелось ненавидеть их, но я не могла. И злилась из-за этого. Конечно, я злилась на них, но существовала огромная разница между злостью и ненавистью.

— Эй, — сказал Кэлин. — Эй. — Его голос стал громче, и он взял меня за запястье, убирая мои руки подальше от лица. Он присел передо мной, а я отвернулась, не в силах смотреть на него.

Я едва могла дышать, чувствовала, что задыхаюсь. Похоже, правда убивала меня. Почему раньше я думала, что это было хорошей идеей? Зачем я поделилась этим с ним? Было слишком больно открыто рассказать обо всем. После того, как Кэлин узнал правду, все изменилось между нами. И мы оба соврали бы, если бы стали утверждать, что это не так.

— Иди сюда, — наконец пробормотал он. Я не двигалась. Не должна была. Он обнял меня и прижал к своей груди. Мы вместе улеглись на полу, отдыхая в объятиях друг друга. Запах его мыла утешил меня и помог успокоить мое неистово бьющееся сердце. — Ш-ш-ш, — приглушенно прошептал он, пальцами снова касаясь моих волос. — Ш-ш-ш, я здесь, Саттон. Я здесь и никуда не уйду.

Рыдая, я прижалась к нему.

Как я могла испытывать боль, когда рассказывала правду, и чувствовать себя при этом такой невероятно освобожденной?

— Все хорошо, — прошептал он, и его губы слегка прижались к моему лбу в нежном поцелуе. Я закрыла глаза, и мягкий довольный вздох вырвался из моих губ. Кэлин Грегори. Он понимал и утешал меня. Сначала, оттолкнув, он расстроил меня, но я знала, за сущностью наркомана скрывается совсем другой человек. И оказалась права. У него было золотое сердце. Однажды, может быть, Кэлин изменится. Я бы хотела убедиться в этом. Он не был таким уж плохим, каким сам себя считал. Да, наркотики и алкоголь весьма плохие привычки. Еще он мог вести себя оскорбительно, но в нем было намного больше. Кэлин никогда ничего не делал без причины. Его преследовали монстры, они и заставляли его проявлять агрессию. Вот почему я поняла его, когда никто другой не смог. Мы были слишком похожи друг на друга.

— То, что с тобой случилось, ужасно, Саттон, — сказал он после долгих минут молчания. — Но ты не испорчена.

Я сделала глубокий вдох, смакуя его слова, словно они были вкусными вином, и мои вкусовые рецепторы не могли нарадоваться. Я медленно села, волосы упали на рубашку из тонкого хлопка.

— Знаешь, ты тоже.

Он резко выдохнул, его тело трясло.

— Однако меня не покидает ощущение, будто я такой. Чувствую, как каждый осуждает меня, следит и поджидает, чтобы снова взорвать мне мозг еще сильнее. — Его красивое лицо нахмурилось. — После того, как моя семья погибла, все махнули на меня рукой. Вместо того чтобы поддержать или помочь, люди решили, что именно я стоял за всем, и посчитали меня убийцей. Они даже не пытались. И я понимаю, не стоит ненавидеть их, потому что во всем этом есть доля и моей вины. Но ведь на тот момент я был просто ребенком.

— Мы оба были детьми, — прошептала я, кладя руки ему на грудь.

Мы смотрели друг на друга, осознавая наши особенности. Это был один из тех редких моментов, когда можно было остро почувствовать связь с кем то, кто понимает вас.

— Расскажи мне, что произошло после их смерти, — прошептала я, — пожалуйста.

Лицо Кэлина помрачнело. Закрыв глаза, он задрожал, вспоминая то, что тогда произошло. Я прекрасно знала, насколько тяжело вспоминать о том, о чем лучше забыть. Я ненавидела себя за то, что задала ему столь эгоистичный вопрос. Наверняка мне следовало оставить его в покое, но мне было необходимо, чтобы он поделился со мной. Моя мама часто повторяла: «Ты всегда такая любопытная, Саттон». И она оказалась права. У меня была врожденная потребность выяснять и пытаться понять все то, что могло привести меня в замешательство.

Кэлин быстро облизал губы и посмотрел на меня. Боль, отражавшаяся в его глазах, была невыносимой. Мне было больно из-за того, что ему пришлось пережить. Я отчаянно хотела утешить его, но знала, что сейчас ему нужно вовсе не это. Прямо сейчас он нуждался во мне как в слушателе. Потому что наконец-то собрался открыться мне. Мы перестали быть двумя людьми, использующими друг друга для воплощения своих эгоистичных желаний. Мы пересекли эту черту и устремились на опасную, незнакомую территорию.

— Это случилось в ноябре, когда я потерял их и себя, — он произнес эти слова так медленно, будто пытался говорить на незнакомом языке. — За две недели до дня Благодарения, — усмехнулся он без тени веселья. — Ты же гуглила, — он многозначительно посмотрел на меня, — и я уверен, узнала все кровавые подробности. Вроде тех, как я их нашел, — он сделал паузу. Я видела, его тело мучительно содрогнулось. — Там было столько крови, Саттон! Она была везде. Иногда мне кажется, что кровь до сих пор на мне, и я не могу избавиться от нее, как бы сильно ни скреб кожу. — Взгляд, наполненный отвращением, исказил черты его лица.

— Иногда, оставшись в тишине, я слышу их крики... и не могу ничем помочь им. Мне кажется, что я слышу последние минуты их жизни, хотя меня там даже не было.

Я сжала кулаки, пальцами впиваясь в ладони, пока отчаянно боролась с необходимостью обеспечить ему комфорт и уверенность. Я знала, что сейчас ему нужно было выговориться.

— После их смерти все остальное перестало иметь для меня значение, — прошептал он, взглянув на потолок, — и я переехал к бабушке с дедушкой. — Он усмехнулся, а затем объяснял причину своей вспышки гнева. — После, — повторил он. — С тех пор моя жизнь делится на ДО и ПОСЛЕ. Куда уж хуже? — Он пытался сохранить самообладание, и когда смог справиться с собой, продолжил: — Я замкнулся в себе. Мне не было дела до школы или колледжа. Забыл о друзьях. В то время я даже не интересовался девочками. — Он послал мне кривую улыбку. — Я увяз в том, что говорили люди, — снова усмехнулся, — я как клише.

Покачав головой, он прикусил губу, обдумывая формулировку.

— Бабушка и дедушка не знали, как справиться со мной. Дед выбрал путь крепкой любви, а бабушка... думаю, она боялась меня. Кайл, мой друг детства, никогда не сдавался и не оставлял меня, хотя мог. Он несколько раз пытался заставить меня лечь на реабилитацию. В последний раз несколько недель назад, когда ты нашла меня, уничтожающим свою квартиру. Я безумно злился, что он не мог понять, как мне нужны наркотики и алкоголь. Без них боль становится слишком реальной, она поглощает меня целиком. — Кэлин провел рукой по моей спине, а другой рукой погладил свою щеку. — Мне бы очень хотелось все забыть, но тогда я забуду и свою семью. А хочу ли я забыть их? Нет, — ответил он на собственный вопрос. — Итак, я застрял в этом бесконечном водовороте боли, страданий и ненависти, и это все, что у меня получается.

— Это неправда, — прошептала я.

— Правда, — парировал он. — Я позволил боли управлять каждым аспектом моей жизни, мне постоянно приходится менять планы, потому что я так и не смог смириться. Я слабое и бесполезное подобие человека.

— Ты ошибаешься, Кэлин. Неправильно так думать. Ты не такой. Есть вещи, которые ты делаешь плохо? Да, это так. Но ущерб обратим, если ты сам исправишь себя.

Его ресницы опустились на высокие скулы.

— Я боюсь принять решение и получить помощь. Это все, что я осознал. Не думаю, что когда-нибудь смогу жить как нормальный человек. Я уже забыл, каково это, не испытывать необходимости постоянно быть под кайфом или пьяным, чтобы притупить боль и не злиться. — Его руки сжались в кулаки. — Столько гнева кипит во мне, Саттон, — продолжал он, — что я не могу чувствовать ничего другого. Он постоянно струится по моим венам. Я злюсь на человека, который их убил. Злюсь на предков за то, что покинули меня, когда я нуждался в них. Я зол на Кайла за излишнюю заботу обо мне. Злюсь на себя, потому что позволил себе зайти так далеко. И еще я злюсь на тебя, потому что ты заставляешь меня испытывать чувства, — его голос надломился. — И, что хуже всего, — слезы заструились из его глаз, — я злюсь на них, оставивших меня. Это же неправильно? Они не просили о смерти, но я все равно злюсь на них за это.

— Думаю, это вполне нормальная реакция, — заметила я.

— Ты на самом деле так думаешь? — Выгнув бровь, он посмотрел на меня. — Похоже, мне пи*дец.

Я пожала плечами.

— Да, многие пугаются гнева, но не думаю, что с тобой что-то не так. Я злюсь на своих родителей, потому что они оказались слишком слепы и не увидели, что происходило со мной тогда, когда я была ребёнком. Но их ли это вина? Нет. Они слепо верили в образ сына, который создали, а я могла бы рассказать им раньше... возможно, если бы я сделала это будучи еще ребенком, они бы отреагировали по-другому. Теперь уже никогда не узнаю об этом наверняка.

Кэлин выдохнул.

— Я бы отдал все на свете, чтобы провести с ними еще один день. Всего один, чтобы сказать, как люблю их и сожалею, что был не самым лучшим сыном и братом. У меня накопилось так много сожалений, но не существует волшебной кнопки, которая могла бы исполнить мое желание, так что я застрял с ними.

С легким смешком он добавил:

— Знаешь, говорят, что нужно ценить мелочи в жизни. Это так чертовски верно! Я скучаю по каждой мелочи из своей старой жизни: по звукам голоса мамы и папиному смеху, когда они вместе готовили завтрак, по Кейле и ее пению в душе. По нашим обязательным семейным ужинам, где каждый из нас должен был сказать две правды и одну ложь о прошедшем дне. Я ненавидел все это тогда, а сейчас цепляюсь за эти воспоминания.

Посмотрев на меня, Кэлин резко выдохнул:

— Я не пью и не принимаю наркотики, чтобы забыть о них. Я делаю это, чтобы заглушить боль от воспоминаний, потому что не хочу притворяться, будто моя семья не существовала. Если я не буду помнить, кто тогда будет?

— Ох, Кэлин. — Я всхлипнула и наконец-то поддалась соблазну обнять его. Он крепко прижал меня к себе, запустив пальцы в волосы, а я уткнулась лицом в изгиб его шеи. Я прижалась к нему максимально близко, желая пробраться ему под кожу и прогнать тьму, мучившую его. Я не хотела, чтобы ему было больно, и он страдал. После нашего разговора я поняла, что боль, которую он чувствовал, была намного хуже моей. Я знала, как легко было зациклиться на том, чего не изменить, и это съедает тебя живьем. Это ужасно, и Кэлин заслуживал лучшего.

— Ты хотела узнать, куда я ходил сегодня? — прошептал он, его грудь вибрировала у меня под ухом, пока он говорил.

Я кивнула, когда он не продолжил сразу.

— Я хожу на кладбище. Мне нравится навещать их, — признался он. — Я не хочу оставаться один и я... — он умолк.

— Что ты? — подсказала я.

— Это не важно. — Он вздохнул, так сильно сжимая пальцами мои волосы, что было почти больно.

Я не стала расспрашивать, не желая заходить слишком далеко. Ведь он дал мне больше информации, чем я рассчитывала. Я знала, когда отступить, и сейчас был один из этих моментов.

Мы долгое время лежали на полу. Думаю, открывшись друг другу, мы оба испытывали чувство душевного спокойствия. Никакой лжи и никаких секретов, сейчас мы разделили друг с другом все. Мы стали просто двумя людьми, цепляющимися и опирающимися друг на друга. У меня никогда не было рядом никого похожего на Кэлина, настолько близкого мне и такого самоотверженного. Он стал лучиком света в моей унылой жизни. Я знала, что он не видит себя таким, но таким он стал для меня.

Я не могла помочь ему, но считала, что небесные силы столкнули нас вместе, убедившись, что наши пути пересеклись. Сначала я думала, что приехала сюда без причины, но теперь верю, что оказалась здесь из-за него. Нам суждено было встретиться и исцелить друг друга. Я была уверена в этом.

Его пальцы лениво прошлись вверх-вниз по моей руке. Легкий звук его дыхания успокаивал мое сердце. Спустя некоторое время, Кэлин коснулся губами моей щеки и шеи, где остались следы от его щетины.

— Мой холст, — его хриплый шепот раздался напротив моего уха.

Его руки нашли лямки моего лифчика, и он сжал их пальцами перед тем, как стянуть с моих плеч. Затем он покрыл поцелуями мою шею. Я выгнула спину, и тихий стон сорвался с моих губ.

— Ч-что? — мой голос дрожал, я наслаждалась прикосновением его языка к моей коже.

— Позволь мне нарисовать тебя. — Он продолжил покрывать поцелуями мою шею.

— Ты хочешь нарисовать меня? — спросила я, откидывая голову назад, чтобы открыть ему лучший доступ. — Разве ты еще не сделал этого?

— Нет, не тебя. Я хочу нарисовать твое тело.

Мое сердце забилось сильнее от его слов.

Он поцеловал мою набухающую грудь, и я потеряла ход мыслей. Кэлин точно знал, что делал со мной, самодовольный ублюдок. Однако я вынуждена была признать, что в замысле Кэла было что-то восхитительно эротичное.

Картина моего обнаженного тела…

Ощущение кисти… его пальцев вдоль ореолов… Может быть, даже его рта и языка.

Я задрожала от мысли об этом.

— Да, — выдохнула я, затаив дыхание, и ухватившись пальцами за волосы на его затылке. Затем притянула его рот к своему. Его губы заклеймили меня, сжигая.

Он прикусил мой подбородок, и пробормотал:

— М-м-м… будет весело.

Кэлин поднялся, протянул руку и притянул меня в свои объятия. Мгновение он держал меня в своих теплых руках, носом скользя вдоль плеча и шеи, затем прикоснулся ко мне языком.

— Ты всегда прекрасно пахнешь и замечательна на вкус.

Его пальцы коснулись нижней части моей майки, и он снял ее. Все его движения были спокойными и размеренными. Ничего похожего на безумие, к которому я привыкла, когда мы обычно сталкивались.

— Ты такая красивая, — выдохнул он, его дыхание щекотало мою кожу.

Я задрожала, и мурашки пробежали по моей коже. Сердце бешено заколотилось, еще быстрее, чем несколько секунд назад, и я почувствовала, что в этот момент в наших отношениях что-то необратимо изменилось.

На этот раз мы не пытались обидеть, наказать или использовать друг друга. Воздух в комнате потрескивал от едва сдерживаемой страсти. Мы были возбуждены, и хватило бы лишь одной маленькой искры, чтобы полностью сжечь нас.

Его губы нашли мои, и мы утонули друг в друге. Одной рукой он ласкал мой затылок, прижимая меня ближе, а другой крепко удерживал мою теперь уже голую талию. Его язык неторопливо скользил по моим слегка приоткрытым губам. Медленно. Неторопливо. Неспешно.

После наших признаний, я больше не чувствовала необходимости в грубом сексе. Мы оба использовали его для маскировки чувств, которые не хотели признавать. Теперь, когда все тайны были открыты, надобность в этом отпала, и, Бог свидетель, насколько удивительно было чувствовать себя так.

— Я хочу тебя, Саттон, — прошептал он, касаясь губами моей кожи, — безумно хочу, но я недостаточно хорош для тебя, чертовски плохой.

Мне было понятно, что он имеет в виду. Я чувствовала, что этого слишком много. Со всеми нашими проблемами мы вполне могли бы понять друг друга, но сможем ли когда-нибудь действительно полюбить? Сможем ли мы обеспечить друг другу стабильность, к которой, в конечном счете, стремились? Не уверена, но в данный момент это было неважно.

— Ты именно тот, кто нужен мне, — выдохнула я.

— Пока что, — прозвучал его ответ.

Его губы накрыли мои, а затем стали спускаться вниз по шее к вершинам груди. Нащупав застежку моего лифчика, Кэлин легко расстегнул его. Тот съехал вниз по моим рукам и упал на пол.

Кэлин опустился на колени, покрывая легкими поцелуями мой живот. Запрокинув голову, я закрыла глаза от наслаждения. Сладко - не то слово, которое можно использовать, чтобы описать Кэлина или меня, и наверняка не нас вместе, но прямо сейчас это было сладко! Мне никогда не было так сладко. Маркус был испорчен, что для меня было подобно смерти, Кэлин был разрушен утратой своей семьи. Сейчас, правда, это стало именно тем, что нам обоим было так необходимо. Каждому из нас довелось испытать на себе множество способов причинения боли, и ни один из нас не пытался избежать ее.

Мои глаза распахнулись от удивления, когда я почувствовала, как нечто прохладное коснулось кожи, и я задрожала. Опустив голову, я увидела его пальцы, фиолетовой краской вырисовывающие замысловатый кружевной узор на моем животе.

Ощутив мой взгляд, Кэлин остановился и посмотрел мне в глаза. Мое сердце замерло от этого взгляда. Ни один мужчина до этого не смотрел на меня так... будто я была не ущербной, а идеальной. Я упивалась им.

Кэлин поцеловал кожу чуть выше моей поясницы и снова принялся рисовать. Он продолжил выводить узоры на моей спине, а затем направился вверх по позвоночнику. Я откинула длинные волосы в сторону, и теперь они прикрывали мою грудь. Затем я почувствовала, как его губы прижались сзади к моей шее, и легкий вздох удовольствия вырвался из меня.

До этого момента я даже не могла предположить, как может быть приятно, когда тебе поклоняются.

Он не произнес ни слова, но впервые в жизни я почувствовала себя по-настоящему любимой. Он знал обо мне все, но не смотрел на меня с отвращением и не хотел оставить меня. Он был здесь, со мной. И ему было наплевать. Для него я не была ущербной, а стала обычной девушкой. Он же был нормальным парнем. Наконец-то мы были по-настоящему вместе, единое целое.

Кэлин встал, я даже не заметила, когда он успел снять рубашку. Я была настолько поглощена прикосновениями его рук и красок, что утратила способность замечать что-то еще.

Притянув меня за шею, он коснулся губами моих губ. Он не стал целовать меня, хотя удерживал достаточно близко, чтобы наши губы могли касаться друг друга, пока он говорил:

— Твоя очередь, — прошептал он.

Дрожащими руками я потянулась за красками, совершенно не обратив внимания на цвет, который схватила. Я нанесла краску на пальцы и заскользила ими вниз по его груди, рисуя круги. Я не была художником, как он, поэтому мои узоры больше напоминали рисунки ребенка, но, судя по выражению лица Кэлина, ему это понравилось. Он явно наслаждался происходящим.

Сглотнув, я направила руку к его щеке, попадая зеленой краской на жесткую щетину. Мне безумно хотелось сказать, что я люблю его, но слова застряли в горле, и мне не удалось выпустить их наружу. Я не смогла этого сделать. Я была слишком напугана.

Пальцы Кэлина были по-прежнему в краске, улыбка осветила его лицо, и он намазал толстым слоем мою щеку. Из-за этой его хулиганской выходки я потеряла дар речи, а потом удивила нас обоих, засмеявшись настоящим, открытым, беззаботным смехом. Я не смеялась так уже миллион лет.

Он тоже улыбнулся, выпуская легкую усмешку, когда его грудь задела мою. Кэлин просто пожал плечами.

— Прости, не смог устоять.

— Я тоже, — ответила я, измазав в краске его нос.

— О, сейчас!

Я лишь вскрикнула, когда он схватил меня и принялся руками размазывать краску по всему моему телу. Он удерживал меня в клетке своих рук и так старательно размазывал краску у меня на носу, что мне снова захотелось измазать его.

Я тщетно пыталась оставить на нем побольше краски, но он был куда сильнее меня.

— Кэлин, — я задыхалась от смеха, — отпусти меня.

— Никогда, — прошептал он, разворачивая меня лицом к себе. Задев носом мою щеку, он легонько скользнул пальцами по тому же месту. Одна из моих рук опустилась ему на плечо, и я закрыла глаза. Другая его рука придерживала меня сбоку, чтобы удержать от движения. Коснувшись пальцами моей щеки, он прошептал:

— Ты моя.

Его губы требовательно впились в мои, украв поцелуй. Он не дал мне ответить. А мне и не нудно было. Я понятия не имела, к чему мы идем и где закончим, но одно поняла точно: несмотря ни на что, частичка меня всегда будет принадлежать Кэлину Грегори.

Краска размазывалась по нашим телам, когда мы целовались, но ни один из нас не беспокоился об этом. Она лишь добавляла красоты.

Кэлин отстранился.

— Мне очень хочется попробовать кое-что, — выдохнул он.

— Что?

— Увидишь.

Он ушел, а я осталась, покачиваясь на месте. Он открыл дверцу шкафа и вернулся с большим рулоном холста, не спеша развернул его и расстелил на полу, словно одеяло. Он улыбался, когда схватил несколько разных оттенков краски и разбрызгал их по всему холсту. Я догадывалась, что он задумал, и эта идея мне понравилась даже больше, чем предыдущая.

Удовлетворившись результатом, Кэлин поставил бутылки с краской на место и вновь остановился напротив меня. Он расстегнул кнопку на моих джинсах и спустил их вместе с трусиками. Я задрожала, заглянув в его глаза. Они были наполнены страстью, в них горела похоть. Я выбралась из джинс и отбросила их на другой конец квартиры, чтобы на них не попала краска

— Ложись, Саттон, — его голос стал хриплым и властным.

Я выполнила его просьбу, не беспокоясь о краске, попадающей на мои волосы, не волнуясь ни о чем. Он внимательно рассматривал меня, исследуя взглядом каждый изгиб моего тела. Его пальцы отодвинулись в сторону от меня, адамово яблоко дернулось, когда он сглотнул. Если он желал, то мог нарисовать меня.

— Ты похожа на ангела…

Все мое тело покраснело от его слов и взгляда. Он смотрел на меня так, будто я была самым важным в его жизни. Словно он отыскал того самого человека, который разбудил его и заставил почувствовать себя живым.

— Ты собираешься присоединиться ко мне? — Согнув палец, я поманила его к себе.

Кривая улыбка заиграла на его губах.

— Всего минуту. Я сейчас, просто хочу посмотреть.

Я закусила губу, позволяя ему смотреть на меня. Раньше я не была застенчивой, но под его взглядом очень сложно было устоять перед желанием прикрыться. Меня останавливало лишь то, что его пристальный взгляд не заставлял меня чувствовать себя грязной, а как раз наоборот.

— Пожалуйста, Кэл, — попросила я, когда не могла больше терпеть.

Я нуждалась в нем.

— Пожалуйста, — попросила я, когда он не пошевелился.

Он снял остатки одежды и опустился рядом со мной.

Каждый нерв в моем теле напрягался, когда его кожа касалась моей.

Я была нужна ему, как бывает нужен кислород, чтобы дышать. Желание было опасным, но я не боялась. Он заполнил пустоту внутри меня, которая существовала слишком долго. Кэлин считал, что он плохой, но он ошибался. Каждым нежным поцелуем он исцелял меня.

Я думала, что мне не суждено было спастись.

Но он доказал мне, что это не так.

Даже в самых темных моментах нашей жизни всегда присутствует луч света, и если мы посмотрим достаточно внимательно, то увидим его.

И прямо сейчас этот свет сиял ослепительно ярко.

Он погладил меня по щеке, размазывая краски по моей коже, но теперь это была не игра.

Мои пальцы запутались в прядях его волос, и я крепко сжала их.

— Поцелуй меня.

И он это сделал. Боже, пока он целовал меня, появилось ощущение, будто он хочет поглотить меня. Я чувствовала, что в этот миг отдала ему кусочек своей души. Я поделилась с ним всем. Хорошее и плохое - он забрал все.

Его руки лежали рядом с моей головой, все еще размазывая краску.

Он легонько прикусил мой подбородок, а затем мочку уха.

— Я не собираюсь трахать тебя, Саттон.

— Не собираешься? — Удивилась я. Я думала…

— Нет, — его дыхание коснулось моих волос, — я собираюсь заняться с тобой любовью.

Мои глаза были закрыты, и тело сжалось от его сладких слов. Я не была готова к этому раньше, но сейчас, с ним все было иначе. Он стал человеком, которому я хотела отдать все.

— Да, — мои пальцы снова оказались в его волосах, — я хочу этого. Пожалуйста.

Он нежно поцеловал мою шею и грудь.

— Все будет не так как в прошлый раз.

— О, я знаю, — прошептала я, выгнув спину, когда его губы обрушились на мой живот.

— Ты отдашь мне все.

— Да... все. — Я задрожала, когда его губы коснулись моей разгоряченной плоти. — О, Боже.

От знания того, что этот раз будет отличаться от всего, что мне когда-либо доводилось испытывать ранее, я была на грани.

Кэлин уделял пристальное внимание каждому дюйму моего тела, желая убедиться, что ни один из них не укрылся от его прикосновений и поцелуев.

Краски закружились вокруг нас в бесконечном множестве цветов.

— Посмотри на меня.

Когда я взглянула на него, он скользнул в меня, и мои губы раскрылись в идеальном «О». Я приподняла бедра, чтобы встретиться с ним. Он запрокинул голову назад, и улыбка зажглась на его лице.

— Ты удивительная, словно создана специально для меня.

Он двигал бедрами в медленном размеренном темпе. Ощущения были непривычными. Он не лгал. Он действительно занимался со мной любовью, и это было потрясающе красиво.

Слеза скатилась по моей щеке, и Кэлин нахмурился. Вытирая ее, он спросил:

— Почему ты плачешь? Я должен остановиться?

— Нет, — я коснулась ладонью его щеки и сглотнула, — ни за что не останавливайся. Все идеально.

Больше он не произнес ни слова. В этом не было необходимости, потому что наши тела говорили сами за себя.

Он считал себя хуже меня, отказавшись поцеловать меня. Я знала почему. Он хотел посмотреть, что он значит для меня, и я была более чем готова позволить ему увидеть. Я хотела, чтобы он знал, какие чувства я испытываю, и что именно он смог привести меня к этому.

Наши дыхания слились воедино.

С каждым движением наши тела слипались вместе от краски и пота.

Кэлин окунул руки в краску, растекающуюся лужей вокруг нас, и снова провел по моей груди, массируя ее и оставляя новые следы краски на коже.

Обернув ноги вокруг его талии, я схватила его за руки. Мне необходимо было держаться за что-то, чтобы не улететь.

Придерживая меня, он перевернулся, и теперь я оказалась сверху. Мои коленки скользнули по краске, и я издала маленький смешок, когда схватила Кэлина за плечи в качестве поддержки. Он оставался внутри меня, а я попыталась найти свой ритм. Мне никак не удавалось определиться, хочу я двигаться быстро или медленно. Почувствовав мою внутреннюю борьбу, он обхватил мои бедра, в медленном ритме направляя меня вверх-вниз. Упершись руками ему в грудь, я заглянула ему в глаза, и внутри меня вспыхнул огонь. Огонь, который, начиная с того момента, когда мы впервые встретились, мог разжечь только он. Мы были как гроза - громкие, жестокие, и вышедшие из-под контроля... но когда гроза утихла, мы стали похожи на ясный свет, выглядывающий из тени облаков.

Мы вместе создавали искусство и выпускали своих демонов. Это была самая удивительная вещь, которую я делала в своей жизни.

Кэлин снова и снова продолжал показывать мне, как красиво можно заниматься любовью. Я была испорчена, но теперь не смогла бы вернуться к своим старым привычкам. Кэлин Грегори навсегда изменил меня, и я была не против.

Поглаживая мое тело, он обнял меня и крепко поцеловал, крадя у меня дыхание. Затем уткнулся носом мне в шею, и сказанные им слова заставили мое сердце и мир вокруг замереть.

— Любовь - слишком упрощенное описание того чувства, которое я испытываю к тебе. — Его дыхание щекотало мою кожу. — Я живу ради тебя. — Он нежно поцеловал мою шею, затем подбородок и наконец губы. — Да, — он напевал, — так гораздо точнее.

Наклонив голову, я подняла руку, чтобы погладить его по щеке, пока мои волосы мягко щекотали его кожу.

— Я живу ради тебя, — повторила я его слова, адресуя их ему.

Он был прав. То, что связало нас… нельзя было определить просто словом любовь. Это чувство было другое, весомее и больше... бесконечно больше!

Глава 17

Кэлин

Мы заснули на холсте. Когда я проснулся, Саттон лежала в моих объятиях, и я был абсолютно счастлив.

Пока она спала, уткнувшись в изгиб моей шеи, я вспоминал ее вчерашнее откровение. Я был польщен тем, что она доверяла мне достаточно, чтобы рассказать правду. Это был ее подарок, который я буду лелеять всю оставшуюся жизнь.

Саттон пошевелилась во сне и тихонько застонала. Боже, я мог бы вечно смотреть на нее спящую.

Она сморщила нос, и мне очень захотелось протянуть руку и коснуться его.

Медленно моргнув, она открыла глаза, повернула голову и зевнула, прежде чем посмотреть на меня. А затем со стыдливой улыбкой спросила:

— Сколько времени?

Я немного приподнялся, чтобы выглянуть в окно.

— Ну, сейчас темно…

Она рассмеялась.

— Это не ответ, но ладно. — Она вдруг нахмурилась и стала подниматься. — Я должна идти.

Я крепко схватил ее за руку, не собираясь никуда отпускать.

— Останься, — выдохнул я, перекатившись на нее сверху и удерживая ее руки рядом с головой.

— Ты... ты не хочешь, чтобы я уходила? — усомнилась она, и небольшая морщинка появилась у нее на лбу.

Я улыбнулся и потерся носом о ее нос.

— Нет, милая.

— О... — она вздохнула и улыбнулась.

Я нахмурился, осознав, что проснувшись Саттон решила, будто между нами все осталось по-прежнему. Сумасшествие! Все было совсем не так. Истина и страсть, которые мы разделили, навсегда изменили нас. Пути назад не было.

Я поцеловал ее, захватив ее пухлую нижнюю губу своими губами, а затем выпустил. В ее глазах загорелась похоть, что мне безумно понравилось.

— Знаешь, — усмехнулся я, наклонив голову, — наверное, нам следует принять душ.

Она рассмеялась, эмоции до неузнаваемости изменили ее лицо, и потянулась вверх, чтобы пропустить пальцы сквозь мои слипшиеся от краски волосы.

— Неплохая идея. — Она облизнула губы. — Не хочешь убедиться, что я абсолютно чистая? — Саттон обняла меня за шею.

— М-м-м, — я пытался думать, — я обязательно прослежу, чтобы все как следует отмылось.

— Хорошо, — она хихикнула, виляя бедрами, — потому что я уверена, краска найдется даже в местах, о которых я думать не хочу.

Скорее всего, это касалось нас обоих.

Очистив руки о холст, я протянул руку Саттон, и, как только она приняла ее, закинул девушку себе на плечо.

— Кэлин! — возмущалась она, пока я нес ее в ванную. Смех Саттон наполнял воздух. Я включил душ и ждал, пока нагреется вода, затем опустил ее в ванну и устроил под распылителем.

Вода потихоньку смывала краску, смешивая ее на наших телах в целый калейдоскоп цветов. Я постарался мысленно запомнить эту картину, желая навсегда сохранить это воспоминание.

— Должен признать, — сказал я, намыливая руки и вдыхая запах мыла, — мне нравится, что ты будешь пахнуть мной.

Она рассмеялась, закатив глаза.

— Ты такой кобель. Вы все хотите пометить свою территорию, как собаки.

— Ну... — я потянулся, растирая мыло по ее телу, белая пена стекала струйками вниз по ее животу и ногам, — когда у мужчины появляется такая красивая женщина как ты, он хочет, чтобы все вокруг знали, что она принадлежит ему.

— Поверь мне, — она жеманно улыбнулась, — тебе не о чем беспокоиться.

— Не о чем? — спросил я, обхватив ее грудь и перекатывая соски между пальцев. — А что насчет парня, которому ты танцевала приватный танец?

Ее тело напряглось, и она нахмурилась.

— Он никто.

Лед застыл в моих жилах. Она солгала, я понял это. У нее были к нему чувства, которые она не хотела признавать.

— Не ври мне, Саттон, — зарычал я.

— Он просто друг, — заверила она, положив руку на грудь в том месте, где гордо билось мое сердце. — То, что я чувствую к нему, никоим образом не сравнится с тем, что я чувствую к тебе.

Я сделал глубокий вдох, удивляясь ее словам и тому, какое облегчение испытал. А затем поцеловал ее, показывая, что все было в порядке. Я хотел дать ей понять, что она принадлежит мне. Саттон прижалась ко мне, а потом обняла ногами за талию. Стоя под брызгами воды и надежно удерживая ее в руках, я прижал девушку спиной к кафельной плитке и оказался глубоко внутри нее. Мне хотелось остаться там навсегда, и никогда больше не смотреть в лицо реальности. А реальность была такова: если я когда-нибудь захочу иметь здоровые длительные отношения, мне придется бросить свои дурные привычки.

Когда мы оба кончили, я повторил ей те же слова, которые произнес после того, как мы в прошлый раз занимались любовью:

— Я живу ради тебя.

Это была правда.

Я жил и дышал ради Саттон Хейл.

И это был очень опасный факт.

Когда мы наконец стёрли всю краску с наших тел, я достал полотенца из-под раковины и, обернув одно вокруг своей талии, подал другое Саттон.

Тряхнув мокрыми волосами, она улыбнулась.

— Думаю, ты смыл все краски. Спасибо, что так тщательно отнесся к этому процессу. — Она подмигнула мне.

Я сильно потянул край ее полотенца, пытаясь стянуть его с нее. Рассмеялся и сказал:

— Может быть, мне стоит повнимательнее проверить и убедиться, что нигде не осталось ни капли? Мне бы не хотелось, чтобы хоть где-нибудь осталась краска.

— Нет, ни за что, — она отодвинулась, пригрозив мне пальцем. — У тебя была уйма возможностей убедиться в этом. Сейчас мое тело нуждается в отдыхе.

Я нахмурился.

— Может, тогда ты хотя бы останешься голой?

Она засмеялась, и звук ее смеха наполнил меня радостью.

— Я так не думаю, но это была хорошая попытка.

Она собиралась надеть одежду, которая была на ней ранее.

Натянув штаны, я схватил Саттон и прижал к комоду, затем поднял, чтобы она села на него. Упираясь руками мне в плечи, она покачала головой.

— Что ты вытворяешь, Кэлин?

— Не хочу, чтобы ты уходила, — признался я. — Останься со мной.

Она нахмурилась.

— Я должна пойти домой, там Брут…

— Принести Брута сюда, — ответил я, прежде чем она успела продолжить. И с улыбкой добавил: — я полюбил твою киску.

Она стукнула меня по плечу и усмехнулась.

— Ты отвратителен.

— Киса. Так лучше?

— Нет.

Я засмеялся и опустил ее на пол.

— Пожалуйста, вернись. — Я уперся лбом в ее лоб и уцепился пальцами за шлевки джинсов. Мне не нравился собственный умоляющий тон, но после того, что мы разделили, я не хотел, чтобы она уходила.

—Хорошо, — смягчилась она. — Я возьму Брута и вернусь.

Я выдохнул от облегчения, за что мне стало стыдно.

Она взяла меня за руки и ободряюще сжала их.

Саттон вышла из квартиры, и, оставшись один, я смог оценить красоту холста, расстеленного на полу. Было своего рода сумасшествием думать, что мы создали этот безумно красивый кусочек искусства, пока занимались любовью. Цвета на нем закружились в гипнотическом сочетании. При внимательном изучении на холсте можно было различить отпечатки рук, ног и что? Да, это был отпечаток моей задницы. Или, может быть, ее. Я наклонил голову, пытаясь разобраться. Понимая, что в любую минуту Саттон вернется с котом, я аккуратно взял холст и разложил его для просушки. На нем еще оставались непросохшие пятна, и мне совершенно не хотелось, чтобы Брут пробежался по ним и испортил. Хотя, думаю, в любой момент мы могли создать еще один.

Я услышал, как захлопнулась дверь, и обернулся. Хотя Саттон отсутствовала всего лишь пять минут, я обрадовался ее возвращению.

По всей видимости, со мной было что-то не так, или я, наоборот, возвращался в норму. Я так долго пробыл в индуцированной дымке, что забыл, каково это тосковать по человеку и наслаждаться отношениями, а не довольствоваться связями на одну ночь.

— О-о-о, я хочу его увидеть! — Саттон всплеснула руками и подбежала туда, где стоял я.

После вчерашнего, ее поведение изменилось. Она стала счастливее, больше улыбалась и смеялась. Не было привычной мрачности, окружавшей ее. Я презирал себя за то, что сразу не увидел, насколько она уязвима. Я был эгоистичным ублюдком, но надеялся, что теперь смогу компенсировать это.

— Ух ты, — выдохнула она, когда ей на глаза попался холст. — Мы создали это?

— Да. — Улыбнулся я. — Что думаешь?

— Думаю, результат того стоил. Не зря же у меня все волосы в красках.

Я ухватился пальцами за темную мокрую прядь волос.

— Да, определенно стоил.

— Что ты собираешься с ним делать?

Глядя на неё, я вспоминал то, чем мы занимались часом ранее. Покачав головой, вернулся в настоящее.

— Хочу поместить его в рамку, — я указал на деревянные доски, лежавшие в углу, — и, наверное, повешу на стену.

Пока Саттон разглядывала доски, улыбка коснулась ее губ.

— Теперь я знаю, зачем тебе дрель.

Я вопросительно приподнял бровь.

— В тот первый день, когда ты вешал мои занавески, я удивлялась, зачем некоторым людям дрель. Ты казался таким... — замолчала, — неумелым, — договорила она и пожала плечами.

— Я? Неумелым? О чем ты говоришь? Я довольно умелый, как Строитель Боб, который делал на этом деньги.

Она фыркнула.

— Забавно, что ты знаешь, кто такой Строитель Боб.

Я пожал плечами.

— Когда я был маленьким, я хотел строить дома, как…

— Как? — переспросила она.

Я склонил голову и со свистом выдохнул.

— Как мой отец.

— О, Кэлин. — Ее нежная рука накрыла мою.

— Все нормально. — Я пожал плечами. — Наши мечты и надежды с возрастом меняются. Возможно, сейчас я живу не той жизнью, о которой раньше мечтал, но все не так уж плохо.

Я взял ее за руку и нежно сжал. Саттон посмотрела на холст и снова на меня.

— Зачем ты рисуешь?

Стоило догадаться, что у нее назревал этот вопрос.

— У нашей семьи были художественные способности. Мама была очень талантливым художником. Она рисовала картины и создавала дома керамические предметы. Чем обеспечила себе достойную жизнь. И Кейла, моя сестра, была безумно талантлива. Ну а я был слишком занят футболом и надеялся на стипендию, так что даже не удосужился убедиться, есть ли у меня собственный талант.

Пожав плечами, я продолжил:

— Когда они умерли, рисование казалось хорошим способом приобщиться к ним и почитать их память. Оказывается, я не так уж плох.

— Ты очень талантлив. — Улыбнулась Саттон. — Ты никогда не задумывался об открытии собственной студии?

Я не мог удержаться от смеха.

— Это забавно. Наркоман - владелец художественной галереи. Больше похоже на плохую комедию.

— Ты слишком строг к себе.

Уголки ее губ опустились, и она одарила меня хмурым взглядом.

— Нет, это не так, — я покачал головой. — Просто такова реальность.

Она закатила глаза, и я был уверен, решила, будто я сошел с ума.

Мне не хотелось и дальше говорить об этом, поэтому я спросил:

— Ты голодна?

— Безумно, — ответила она, прикусила пухлую нижнюю губу.

Блядь! Теперь я хотел съесть ее. Она была чертовски соблазнительна.

Я пошел прочь, избегая соблазна снова наброситься на неё, и заглянул в холодильник и шкафчики на кухне. Если мы хотели сохранить силы для последующих дел, нам необходимо было поесть. Я ведь ещё не закончил с Саттон.

— Э-э-э... У меня нет еды.

Она закатила ярко-голубые глаза и постучала пальцами по столешнице.

— Вы, мужики, все одинаковые. У вас никогда нет никакой еды кроме хлопьев и картошки. Как вы не падаете замертво от голода? — Она покачала головой и шагнула к двери. — Скоро вернусь.

Брут терся о мои ноги, и мне пришлось взять его на руки. Кот, как ни странно, оказался очень милым. Ранее мне не приходилось видеть кошек, сочетавших в себе такое количество мастей, как у него. Он выглядел так, будто никак не мог решить, хочет он быть коричневым, черным, рыжим или белым. Я почесал его под подбородком, и он тут же радостно замурлыкал.

Саттон вернулась с пакетом, наполненным продуктами из ее холодильника.

— Эй, — она махнула мне рукой, чтобы я дал ей пройти на кухню, — ты стоишь у меня пути.

Я усмехнулся, все еще сжимая Брута в объятиях.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень властная?

Саттон выгнула элегантную бровь и, положив руку на бедро, качнула им в сторону.

— Да, знаю, я властная и любопытная сука. Ты счастлив?

— Очень. — Я улыбнулся, поглаживая макушку кота. Он свернулся клубком в моих руках, и его мурлыканье становилось все громче. — Нужна помощь?

Она повернулась ко мне, ее еще влажные черные волосы рассыпались по плечам.

— Полагаю, поскольку у тебя в доме не нашлось настоящей еды, готовить ты тоже ты не умеешь. Так с какой стати мне может понадобиться твоя помощь?

Я подавил тихий смешок.

— Точно.

— Иди, нарисуй картину или что-нибудь еще, — пробормотала она, пока зажигала огонь на плите и ставила сковородку греться.

— Властная, очень властная, — пробурчал я себе под нос, отпуская Брута вниз на пол.

— Я все слышала!

— Так и было задумано! — ухмыльнулся я, подпирая мольберт. — Думаю, мне лучше пойти рисовать картину, прежде чем ты решишь сбросить меня с крыши.

Она улыбнулась, вспоминая момент на крыше.

— Это не займет много времени.

Пока она готовила, я рисовал. Мне надо было поработать над картиной, и сейчас я пытался воплотить образ из памяти.

Моя рука скользила по холсту, карандаш оставлял за собой светло-серый контур. Я не был силен в эскизах, предпочитая делать все в краске, но, когда картина в голове стала более четкой, я понял, в карандаше результат будет более впечатляющим.

Брут попытался запрыгнуть ко мне на колени, но я скинул его, чтобы он не отвлекал меня.

Изображение быстро оживало. Если бы кто-нибудь посмотрел на него, то увидел бы лишь множество серых линий, не имеющих никакого смысла. Но я уже мог представить конечный результат.

Я приступил к первому этапу, смешав темно-синий и фиолетовый для того, чтобы нарисовать ее волосы. Они заполнили большую часть холста длинными и плавными волнами. Растирая пальцами и добавляя воду, я творил.

Мне всегда больше импонировали картины, выполненные акварелью. Думаю, какой-то части моего мозга такой метод казался более осмысленным. Каждый новый образ постепенно стирался из памяти, и мне нужно было воплотить его прежде, чем он исчезнет навсегда. Все мои картины представляли собой хаотичное, беспорядочное сочетание цветов, один цвет или слияние нескольких вместе. Подобное было необходимо, чтобы сформировать образ, который я хотел передать. Для меня постоянно меняющиеся цвета символизировали хаос жизни, отражали окружающую среду и личностей. Я не знал, что видели другие, когда смотрели на картины, но для меня это было не важно.

Искусство очень субъективно, однако оно никого не оставляет равнодушным. Смысл искусства в том, чтобы найти свое собственное толкование. Никто не ошибается и никто не прав. Художник единственный, кто знает истинный смысл, который несет картина, а что она значит для остальных, не имеет значения. Важно лишь то, что она смогла заставить людей испытывать чувства.

Я обмакнул чистую кисть в ярко-синий и смешал с небольшим количеством черного и белого, пока не получился необходимый мне оттенок. Похожий на ее небесно-голубые глаза. Когда я убедился, что цвет идеален, повел кистью, слегка касаясь полотна.

Закончив рисовать ее глаза, я сосредоточился на создании пурпурного цвета для воссоздания ее губ. Мне хотелось, чтобы они могли соперничать с красотой ее глаз.

Далее я приступил к ресницам. Вместо традиционного черного, я нарисовал их радужными, как будто капли краски падали вниз на холст.

Я не отвлекался, когда Саттон уселась на пол возле меня, чтобы понаблюдать за моей работой. Я не привык, чтобы люди находились поблизости, когда рисовал, но присутствие Саттон меня не беспокоило. С ней рядом мне было комфортно.

Вскоре изображение, которое я только недавно представлял у себя в голове, уже смотрело на меня с холста.

Я отложил кисти в сторону и оценивающе рассматривал его.

— Это я? — спросила Саттон, ее голос звучал мягко и нерешительно.

— Да, — кивнул я, — это ты.

— Вау! Это... Просто... Вау. У меня нет слов. Это так красиво, Кэлин! Совсем не похожа на ту, которую я видела раньше. Я помню, насколько удивительной была прошлая картина, но эту я люблю больше!

Я понял, что она сейчас говорит о рисунке, который я потребовал вернуть. На нем было более реалистичное изображение Саттон. А такая Саттон - это все цвета радуги, легко могла показаться кем-то другим.

— Да, эта картина тоже станет моей любимой, — согласился я.

Она не догадывалась, что у меня есть еще несколько картин с ее изображением. Саттон вторглась в каждую мою мысль и стала единственным, что мне хотелось рисовать.

Мы еще немного посидели, рассматривая холст, пока ее желудок не заурчал. Она застенчиво улыбнулась мне.

— Еда остывает.

Я обернулся и увидел на кухонном островке приготовленную еду. У меня неожиданно возникло желание разложить поверх этой стойки Саттон, но я понимал, что нам нужно поесть. Остальное подождет.

Она приготовила салат, печеный картофель и какую-то рыбу. Еда пахла просто божественно, а я не мог вспомнить, когда ужинал последний раз.

В голосе Саттон звучало сомнение:

— Надеюсь, это вкусно.

Я рассмеялся, притянул ее к себе и оставил поцелуй на ее губах.

— Негоже стесняться меня, Хейл. Где твоя уверенность, которая мне так нравится.

Взяв меня за руку, Саттон потянула меня к стойке, скрестила руки на груди и добавила:

— Хорошо, я старалась приготовить для тебя вкусную еду, которая тебе понравится.

— Да, мэм. — Засмеялся я.

Присев на один из барных стульев, я отметил тот факт, что в наших стаканах была налита простая холодная вода. Никакого алкоголя не было и в помине. Наверно мне не следовало оставлять ее одну на кухне, ведь я еще не успел ликвидировать свои запасы алкогольных напитков.

Девушка взяла вилку и, улыбнувшись, посмотрела на меня.

— Ешь!

Я лишь рассмеялся. Я мог бы дать ей отпор, но мне нравилось ее властное отношение.

Я попробовал кусочек рыбы, и ярчайший вкус взорвался на моем языке.

— Знаешь, это действительно вкусно, — уверил я ее, пока она пристально смотрела на меня, желая убедиться, что я съел все. — Возможно, тебе придется чаще готовить еду.

Закатив глаза, она пробормотала:

— Давай не увлекайся.

Мы с легкостью подтрунивали друг над другом, пока ели. Я не смеялся столько, по меньшей мере, лет пять. Закончив ужинать, мы дурачились и пускали пузыри в раковине, пока убирали со стола и мыли посуду. Я чувствовал себя счастливым и наслаждался этими переменами.

Схватив Саттон за талию, я развернул ее, танцуя под звук наших бьющихся сердец, посадил ее на стойку и поцеловал в шею, где бился ее пульс.

— Ты даже не представляешь, сколько раз я представлял тебя здесь, пока я внутри тебя.

Она пошевелилась и не спеша расстегнула рубашку, пока не обнажила полную грудь, покрытую кружевным черным бюстгальтером. Раньше я был слишком занят, чтобы заметить, как он ей идет.

— Почему бы нам не превратить фантазию в реальность?

В отражении ее глаз я увидел, как потемнели от похоти мои глаза. Я никогда не устану смотреть на эту женщину. Я хотел видеть ее каждый день до конца моей жизни.

— М-м-м, — я напевал, захватывая ее губы своими, — да...

Когда Саттон попробовала стащить с меня рубашку, и попытка оказалась неудачной, она переключилась на мои джинсы. Я взял ее руки в свои и поднял над головой, затем уложил ее на поверхность и провел носом вдоль ее шеи.

— Медленно, Саттон.

Ее рот слегка приоткрылся и, прикрыв глаза, она кивнула мне.

Как мне, так и ей было непросто действовать медленно, но я был уверен, мы оба нуждались именно в этом.

Я хотел поклоняться ей и показать, что ей не следует винить себя в том, что с ней случилось. Она была всего лишь маленькой девочкой, и не заслуживала подобного. Если бы мне довелось когда-нибудь встретил того мудака, который сделал это с ней, я бы отправил его на тот свет.

Я перестал думать о ее обидчике, и сжал ее мягкие волосы. На этот раз она пахла не кокосами. Она пахла мной.

— Я хочу держать тебя вот так вечность, — признался я, почти не надеясь, что она услышит мои слова. Ведь я произнес их тихо, едва дыша. Но она услышала меня.

— Вечность это очень долго, — пробормотала она, нежно скользя пальцем по моим губам.

— Да, — согласился я, — но даже этого никогда не будет достаточно.

Если призадуматься, каждый из нас одарен маленькими кусочками «навсегда». В то время, когда моя семья была рядом, у нас были только наши короткие моменты, и они останутся нашими. Нам отвели определенное количество этих моментов, и больше их не станет.

Я всегда могу оглянуться назад и вспомнить их. Они не исчезли. Они вечны.

Мы словно бомбы замедленного действия, поэтому нам нужно использовать каждую секунду своей жизни и сделать это время ценным. Достаточно долго я не дорожил временем, но больше такого не будет.

Я нежно исследовал ее тело пальцами и ртом. Я хотел заставить ее чувствовать себя в безопасности. После всех ужасов, которые она пережила, Саттон заслуживала большего. Когда я заставил ее кончить, она задыхалась, шепча мое имя, и удовлетворенность наполнила мое тело. Ее губы были созданы, чтобы звать меня по имени, а мои уши, чтобы слушать это и наслаждаться.

Я поцеловал Саттон, вкладывая в этот поцелуй каждую каплю страсти, живущей во мне. Мне было важно, чтобы она понимала, я заботился о ней, иногда даже слишком. Я не знал, к чему это приведет нас, но жизнь, в конце концов, не проходит с картой в руках. Разве не препятствия на нашем пути доказывают, что оно того стоит?

Мы разделили любовь и слишком боялись поделиться ей с кем-то еще. Мы отгородились от остального мира.

Саттон Хейл безвозвратно изменила меня, и я не смог бы стать таким без нее. Я надеялся, что в один прекрасный день смогу найти правильный способ отблагодарить ее. И пока что этого было достаточно.

Глава 18

Саттон

— Я хочу сделать татуировку.

Не знаю, что заставило эти слова слететь с моих губ, но они казались правильными. Кэлин сонно моргнул, зевнул и вытянул руки над головой.

— Ты шутишь? Или серьезно?

Закатив глаза, я рассмеялась и слегка толкнула его в плечо.

— Абсолютно серьезно, — добавила я, подперла голову рукой и внимательно посмотрела на него. — Где ты делал свою татуировку? — кивнула в сторону строк, украшающих его ребра.

— Это одно местечко в городе…

— И… я подумала... — сделала паузу, искренне надеясь, что это не запретная территория, потому что все еще собиралась спросить.

— Тебе интересно? — подсказал он, взмахнув рукой в воздухе.

— Что это за стихотворение?

Кэлин нервно сглотнул, перекатился на спину и уставился на деревянные балки, пересекающие потолок.

— Моя мама написала его.

— Она? — ахнула я.

Он кивнул, все еще отказываясь смотреть на меня. На мгновение он застрял в другом месте и времени.

— Как ты уже знаешь, мама была творческим человеком, но стихи писала в свое удовольствие. Я не догадывался об этом, пока... пока она не умерла. Мои бабушка и дед нашли ее записи, когда собирали мои вещи, и отдали их мне. Прочитав их, я запомнил именно эти строки и понял, что хочу сделать их постоянной частью меня.

Наконец Кэлин посмотрел на меня и смущенно улыбнулся.

— Я сделал татуировку на следующий день после их похорон. Думаю, можно сказать, что она стала символом начала моего повстанческого пути. У бабушки едва не случился сердечный приступ, когда она впервые увидела ее.

— Ну, думаю, это красиво, и смысл, скрытый в ней, делает ее особенной.

Я провела ногтем по элегантному тексту.

— Да, — он шумно вздохнул, его грудь вздымалась при дыхании, — это хорошее напоминание. — Кэлин перевернулся на бок лицом ко мне. — Никому из нас не гарантировано завтра, жизнь может оборваться в любой момент, поэтому следует ценить каждый миг, который у нас есть.

Потирая рукой место над татуировкой, он добавил:

— Каждый раз, когда я смотрю на нее, понимаю, что уже не могу ничего изменить, но мне интересно, было ли у мамы какое-то предчувствие того, что произошло.

Он издал нервный смешок и сказал:

— Это стихотворение датировано ночью их смерти.

Я протянула руку, переплетая наши пальцы. Информация на сайте гласила, что убийцу семьи Кэлина не нашли, поэтому решилась спросить об этом у него. Я очень надеялась, что мой вопрос не расстроит его, ведь меньше всего мне хотелось снова причинить ему боль.

— Я... э-э-э... помню, что убийцу так и не нашли.

Кэлин совсем не радостно ухмыльнулся и покачал головой.

— Нет. Так и не нашли. У полиции было несколько подозреваемых, включая меня, — он постучал себя по груди, — но не оказалось достаточно улик, чтобы вынести окончательное решение против кого-либо.

— Ты... — я замолчала, нервно кусая губы, не уверенная, следовало ли мне продолжать, — ты догадываешься, кто мог это сделать?

— У меня есть подозрения, — признался он. — Мой папа уволил одного парня за кражу с сайта «Работа в строительной компании», который ему принадлежал. Парень... он воспринял это не очень хорошо. Я помню, как однажды подслушал разговор родителей. Тогда папа сказал маме, что этот человек появился и практически напал на него.

Слезы стояли у меня в глазах, а сердце болело за Кэлина, видя количество страданий, которое ему пришлось пережить. Для меня стало очевидным, что его боль намного сильнее моей.

— И если это сделал тот парень, то он вышел сухим из воды. А даже если это не он, все равно есть кто-то, кто убил их и не имел дело с последствиями.

Слезы душили меня. Виновный должен быть наказан за это преступление. Но теперь, спустя много лет, людям стало наплевать. Трагедия семьи Кэлина попала в разряд старых новостей, не имевших ни для кого особого значения, потому что произошла не с их семьями. Им не придется, идя по улице, вглядываться в лица людей, проходящих мимо, в надежде понять, кто из них что-то знает или сделал это сам!

Кэлин вскочил с кровати, вцепившись себе в волосы.

— Я на минутку.

Он влетел в ванную, закрыл дверь, и через секунду я услышала душераздирающий вой. Мой желудок сжался, и я прикусила кулак, чтобы блокировать свой собственный крик. Мое сердце выло вместе с Кэлином. Я не хотела, чтобы он и дальше жил с этой болью, но пока не знала, как помочь ему избавиться от нее.

Я решила оставить его в покое, предоставив немного времени, чтобы прийти в себя. Поэтому взяла Брута и направилась обратно в свою квартиру. Успев помыться и переодеться в чистую одежду, заплела волосы и решила сварить себе чашечку черного кофе.

Собираясь сделать глоток дымящейся жидкости, услышала стук в дверь, и, когда открыла ее, за ней оказался Кэлин. Его волосы были влажными после душа, а джинсы сидели низко на бедрах. Он стоял, упершись руками в дверной проем, и при этом мышцы на его груди выглядели чертовски сексуально.

— Ты оставила меня, — прошептал он.

— Подумала, ты хочешь немного побыть один. — Я пожала плечами.

— Нет. — Он протянул руку, нежно погладил мою щеку и серьезно посмотрел меня. — Мне нужна ты, Саттон. Ты держишь меня в узде.

Я сглотнула и шагнула в сторону, чтобы пропустить его в квартиру.

— Кофе? — предложила я.

Он криво улыбнулся и сел на диван.

— Нет. Я не очень люблю кофе.

— Ах, — я кивнула с улыбкой, — теперь я понимаю, почему ты попросил не обычное кофе со льдом, когда приходил в «У Гриффина».

Он усмехнулся и наклонил голову. Пряди белокурых волос упали вперед, закрывая лицо.

— Да, оно действительно вкусное.

— Вряд ли там был кофе.

Указывая пальцем на меня, он по-мальчишески ухмыльнулся, и я была удивлена, насколько улыбка преобразила его лицо.

— И вот почему я его люблю.

Я все-таки прошла к дивану и присела рядом с ним. Кэлин приподнял мои ноги и положил их к себе на колени. Я улыбнулась, позволяя себе расслабиться. Мне не верилось, насколько далеко мы продвинулись с августа.

— Так, — начал он, — ты хочешь тату?

Я кивнула.

— Почему?

Я потерла рукой лицо, пытаясь подобрать лучшие слова, чтобы объяснить.

— Настало время.

Он хмыкнул.

— Время? Это все, на что ты способна?

— Я давно хотела сделать одно тату, но не была уверена, что действительно хочу видеть что-то такое постоянное на своем теле, — объяснила я.

— И… — он скользил пальцем по моей ноге, согнутой в колене. Нога дернулась, когда он снова погладил чувствительное место, — что ты решила сделать?

— Свобода, — прошептала я, с комфортом устроив голову на диванных подушках. Я молилась, чтобы он не счел мое желание глупостью.

Его улыбка была медленной, будто вымученной. Я знала, что сейчас он размышляет о том, что случилось со мной.

— Это звучит замечательно.

Его пальцы медленно поползли вверх по моим ногам, и я хихикнула.

— Прекрати! Щекотно!

— О, это еще что!

Его прикосновения стали беспощадными, особенно когда его пальцы нашли на моем животе место, которое по праву могло называться самым щекотным местом на моем теле. Наш смех заполнил квартиру, когда я пыталась щекотать его в ответ, что, конечно же, мне не удалось.

Опустившись на колени, я обняла его за шею, его руки лежали на моей пояснице, и мы смотрели друг другу в глаза. Столько всего произошло между нами в этот момент, наши души были обнажены, и никто из нас ничего не делал с этим.

Я ясно видела страх в его глазах и была уверена, что в моих отражалось то же самое, но все происходящее между нами было оправдано. Кэлин закрыл глаза и слегка наклонился вперед, желая поцеловать меня, но у меня появилось неприятное предчувствие, и я отстранилась.

Его глаза широко распахнулись, и он усмехнулся.

— Играете в недотрогу, мисс Хейл?

— Нет. — Я присела к нему на колени и распустила копну волос. — Но если я позволю тебе поцеловать меня, все зайдет гораздо дальше, и мы не успеем выполнить ничего важного из того, что задумали.

Он ухмыльнулся, скрестил руки и подался вперед.

— Секс это важно!

Я закатила глаза и тоже скрестила руки на груди.

— Я собираюсь сделать тату, может быть, побродить по городу некоторое время, а потом пойду на работу.

— Так что, никакого секса? — надулся Кэлин.

Я рассмеялась, прошла мимо дивана, наклонилась, обняв его за шею, и обольстительно прошептала ему на ухо:

— Может и будет, если ты будешь вести себя хорошо.

Он с намеком облизнул губы.

— Мне казалось, тебе нравится, когда я плохо себя веду?

— О, заткнись. — Я снова засмеялась и, взяв куртку из шкафа, надела ее, обулась и посмотрела на Кэлина. — Ты идешь?

Однако он сделал вид, что раздумывает.

— Мне, возможно, потребуется рубашка.

— Тогда надень рубашку, — улыбнулась я, — и захвати пальто, на улице очень холодно.

— У меня нет пальто, — ответил он, встал и потянулся. Глядя на его гибкое тело, по мне прошла волна желания, и я вдруг подумала, что уже не так сильно хочу делать татуировку. Покачав головой, я мысленно приказала себе собраться.

— У тебя нет пальто?

— Нет, но не волнуйся, я надену что-нибудь с длинными рукавами. — Он подмигнул мне и отправился к себе.

Выйдя из квартиры и убедившись, что дверь надежно заперта - я ведь не хотела, чтобы Брут снова сбежал - я увидела, что Кэлин уже идет мне на встречу. Мы ничего не сказали друг другу, просто вместе вышли на улицу. Я остановилась у своей машины, но он лишь отрицательно покачал головой.

— Это не так далеко. Мы можем прогуляться пешком, на улице чудная погода.

— Договорились, — согласилась я, шагая рядом с ним.

Миновав несколько кварталов, он открыл дверь одного из магазинов и придержал ее для меня.

— После вас, миледи, — произнес он, махнув рукой в приглашающем жесте.

Я изобразила нечто похожее на реверанс и вошла в магазин.

Я не до конца понимала, что означал это новый игривый аспект в наших отношениях. В моей жизни ещё не было ничего подобного.

Когда мы вошли, женщина за стойкой выпрямилась. Она казалась примерно нашего возраста, ее волосы были выкрашены в черный цвет с ярко-красными прядками. В носу у нее было кольцо, а обе руки украшали красочные татуировки.

— Привет, — ее губы расползлись в улыбке, — меня зовут Альба. Чем могу вам помочь? Ну, — она улыбнулась, — я полагаю, ты здесь, чтобы сделать татуировку. Ты знаешь, что именно хочешь набить?

Мы одновременно кивнули, и она слегка наклонила голову, изучая Кэлина.

— Я тебя знаю?

Он кивнул.

— Вроде как. Я бывал здесь раньше.

Он приподнял рубашку и показал татуировку. Альба прищурилась, наклоняясь вперед, чтобы прочитать мелкий шрифт.

— Помню, как сейчас, — ответила она и улыбнулась.

Пока они с Кэлином разговаривали, я осмотрела магазин. Стены были выкрашены в черный цвет с серебристым отливом, у стен стояли диваны из блестящей красной кожи. Зеркала и хромированные акценты присутствовали то тут, то там. Здесь царила крутая атмосфера, такой же оказалась и сама женщина. Судя по ее внешнему виду и декору самого магазина, я предположила, что она была здесь хозяйкой, а не твердолобым штатным сотрудником.

В итоге нас отвели в кабинет. Я вызвалась идти первой, иначе боялась потерять терпение. Кэлин прислонился к стене, а я присела в кресло. Альба порхала по комнате, готовясь к процедуре.

— Что вы хотите сделать? — спросила она.

— Я хочу нанести слово «свобода» здесь, — я указала на свое запястье.

— Достаточно легко, — улыбнулась она. — Вы не возражаете, если я так же попробую что-нибудь нарисовать? Если вам не понравится, мы откажемся от эскиза. Не беспокойтесь.

— Да, конечно. — Я пожала плечами.

— Скоро вернусь. — Она снова улыбнулась каждому из нас.

Альба вернулась спустя несколько минут и протянула мне бумагу.

— Что вы думаете об этом? — спросила она, явно переживая о моей реакции.

— Это замечательно, — ахнула я. Слово «свобода» было исполнено простым шрифтом, но верхняя часть буквы «а» будто бы уплывала, ее концы превратились в крылья улетающей птицы. — Очень красиво, — продолжила я.

— Вот и прекрасно, — улыбнулась она, выдвигая стул и присаживаясь.

Она принялась все настраивать, потом вытащила эскиз.

— Может нужно подержать твою руку? — откуда-то позади меня подшучивал Кэлин.

Я закатила глаза.

— Вряд ли.

Шум машинки заполнил комнату. Я закрыла глаза и расслабила руку. Было не больно, вовсе нет, по крайней мере, для меня. На самом деле, небольшой укол боли показался мне приятным.

— Все готово, — сказала Альба, вытирая излишки чернил с моего запястья, потом забинтовала его и рассказала, как ухаживать за татуировкой.

Затем наступила очередь Кэлина. Он протянул ей листок бумаги, на котором было изображено то, что он хотел нанести себе. После обсуждения области для татуировки и шрифтов, Альба снова оставила нас в покое.

— Что ты набьешь? — спросила я.

— Увидишь, — прозвучал его хитрый ответ.

— Давай, скажи мне, — взмолилась я, но он не ответил.

Я не видела сам текст, пока Альба не положила набросок на кожу верхней части спины Кэлина.

— Судьба всегда рядом, чтобы вести нас домой, — прочитала я. Он посмотрел на меня с грустью в глазах. — Твоя мама написала это, не так ли?

Кэлин просто кивнул и отвернулся, глядя перед собой.

Я снова и снова повторяла эти слова в голове, поражаясь их смыслу. Если верить в судьбу, то что бы мы ни делали или кем бы ни стали, некоторые вещи в жизни просто предначертаны нам свыше. И нет смысла бороться с ними. Мы не сможем ничего изменить. И просто должны принять их.

Как только его татуировка была сделана, мы заплатили Альбе и распрощались.

А потом просто гуляли по городу, не держась за руки. Наши отношения никогда не будут нежными и слащавыми, ни за что. Мы зашли в несколько магазинчиков, и в итоге остановились, чтобы съесть поздний обед.

Невозможно описать, насколько странно я себя чувствовала, обедая средь бела дня в ресторане с Кэлином Грегори. Мы не слишком много разговаривали. Думаю, потому что оба чувствовали себя крайне неловко. До сих пор все наше общение в значительной степени происходили за закрытыми дверями квартиры.

По пути домой я заметила кое-что в одном из многочисленных магазинов и оставила его подождать на улице, пока сама заглянула внутрь. С уже приобретенным товаром я вышла на улицу и передала Кэлину пакет. Он поднял его и потряс.

— Что это?

— Подарок, — улыбнулась я, покачиваясь взад-вперед.

— Подарок? В честь чего? Мы что-то празднуем?

— Нет, — засмеялась я. — Просто увидев его в витрине магазина, подумала, что он тебе подойдет.

— Ах, — пробормотал он, когда мы направились дальше. — Я могу открыть его?

— Да, конечно.

— Знаешь, — сказал он, порывшись в пакете, — не могу вспомнить когда мне в последний раз кто-то дарил подарок.

Я нахмурилась.

— Ну, ты получил его сейчас.

Вытащив подарок из пакета, и развернув оберточную бумагу, он в недоумении уставился на куклу в своих руках. Затем, прочитав надпись, он посмотрел на меня с игривой улыбкой.

— Черт… Кукла? Действительно, Саттон?

Я лишь пожала плечами с невинным видом.

— Это будет кстати. Когда ты злишься, просто возьми ее, а не...

— Тебя? Кого-то другого? — Он склонил голову, сгорая от стыда, и я была уверена, что он вспомнил, сколько раз терял хладнокровие рядом со мной.

— Это просто шутка, Кэлин. — Я опять пожала плечами. — Пожалуйста, не воспринимай все так серьёзно. Честно говоря, она означает несколько другое.

Он заставил себя улыбнуться.

— Спасибо, — пробормотал он, убирая подарок обратно в пакет.

Я вдруг почувствовала себя неуверенно из-за подарка и очень надеялась, что не сильно расстроила его. Я просто хотела быть смешной.

Уже в подъезде рядом с квартирой я схватила Кэлина за руку и остановила его.

— Что? — рявкнул он, его голос звучал грубо.

Да, видимо ему очень не понравилась эта глупая кукла.

— Я хочу кое-что сделать.

Ухмылка медленно появилась на его губах, когда он осмотрелся вокруг.

— Ты хочешь заняться сексом здесь?

— Нет. — Я рассмеялась и покачала головой.

— Ну, как?

— Ну... — я замялась и уставилась вниз от смущения. — Я... всегда хотела... ладно, это действительно прозвучит глупо, — я покраснела.

Он хмыкнул и прислонился к стене.

— Саттон, скажи уже.

А я не могла произнести сейчас ни слова, потому что это казалось мне абсолютной глупостью. Думаю, я мечтала сделать это с самого детства, а заниматься этим в моем возрасте вообще было неприлично, но меня это не волновало.

— Я тебе покажу.

Я запрыгала по лестнице, и он последовал за мной, потом подскочила к двери, ведущей на крышу.

После всего, что случилось со мной за последние двадцать четыре часа, мне было необходимо, чтобы весь мир узнал, как я была счастлива. Я не знала, как долго продлится эта радость, поэтому хотела насладиться ей в полной мере.

— Саттон, что?..

Мой крик отрезал его остальные слова.

Я радостно покрутилась вокруг, потому что наконец была свободна.

Кэлин рассмеялся, сунув руки в карманы джинсов и плавно покачиваясь на каблуках.

А я кричала снова и снова. Мои волосы кружились вместе с каждым моим движением. Прохладный ветер щекотал кожу, а солнце согревало лицо - две противоположности работали вместе, как одна.

Так долго я стыдилась того, что когда-то произошло со мной. Снова и снова прокручивала все в своей голове и полагала, что сама во всем виновата, что именно я это спровоцировала. Маркус хорошо умел манипулировать людьми. Он убедил меня молчать, вселяя страх в каждую клеточку моего существа. Он же сделал и все остальное. Кто-то, встретив его, решит, что он честный человек. В школе он прекрасно учился, затем отправился в лучший колледж, и теперь его ждала работа... он будет учителем. Человек, который в одиночку разрушил мою жизнь, теперь держал в своих руках жизни следующего поколения. Прекрасно… Никто, кроме меня, не увидел тьму, которая притаилась внутри него. В то время как в каждом человеке есть немного плохого, Маркус был чистым злом.

Я завизжала, когда рука Кэлина обвилась вокруг моей талии. Затем он сделал то, что совершенно поразило меня. Он начал танцевать и кричать вместе со мной.

Я знала, что этот момент навечно сохранится в моей памяти как одно из самых любимых воспоминаний.

Даже когда мы перестали кричать как банши, Кэлин продолжал обнимать меня, и мне было очень комфортно в его объятиях. Я очень давно не чувствовала себя в безопасности, и Кэлин подарил мне это чувство.

Глава 19

Саттон

Несколько часов спустя, до того, как мне нужно было уйти на работу, мы сидели на краю крыши. Между нами лежала бутылка вина, и мы поочередно пили из нее. А ещё Кэлин курил. Я догадалась, что он пытается держаться подальше от сильнодействующих веществ, и это был своего рода компромисс.

Сделав глоток вина, я решила спросить:

— Ты возвращался?

— Куда? — спросил он, стряхивая пепел с кончика сигареты.

— В свой дом, где... где это случилось?

— Нет. — Он неприятно усмехнулся. — Абсолютно точно нет. Не думаю, что смогу когда-нибудь снова ступить в этот дом.

— Разве там кто-то живет?

— Дом остался мне, я не смог с ним расстаться. Глупо, знаю, — он пожал плечами, делая затяжку, в результате чего втянул щеки. — Поначалу я хотел продать его, но не смог, просто почувствовал, что продавать дом неправильно.

— Думаю, в этом есть смысл, — сказала я, — ведь этот дом часть вашей жизни, ты там вырос. И абсолютно нормально не хотеть расставаться с вещами, которые занимают особое место в твоем сердце.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Да, — кивнула я, отхлебнув еще немного вина. Нужно было начать контролировать себя, прежде чем я окончательно опьянею и появлюсь на работе в таком виде. Боже, надеюсь, что сегодня я работаю с Эмери. Не думаю, что смогу вытерпеть Анжелу. Возвращаясь к теме нашего разговора, я добавила:

— Думаю, возвращение туда может стать исцелением для тебя.

Кэлин повернулся ко мне, его глаза были полны гнева.

— Ты спятила? Я не могу туда вернуться!

— Эй, — я подняла руки в знак капитуляции, — не злись. Это всего лишь мое предположение.

Его лицо слегка смягчилось, и он пробормотал извинения себе под нос.

Надеюсь, Кэлин не сильно разозлился на меня за эти слова, но я действительно думала, что возвращение в дом его детства помогло бы ему двигаться дальше. Кэлину нужно было осознать это самостоятельно, мне оставалось лишь надеяться, что зерно сомнений уже посеяно и в скором времени даст плоды.

Я подвинула ноги так, чтобы они не свисали с крыши здания, схватила бутылку вина и, зажав ее между пальцами, при этом немного пролив на землю, продолжила:

— Мне пора собираться на работу, — сказала я ему.

Он скинул сигарету с крыши дома и наблюдал за ее падением.

— Окей.

Я надеялась, может быть, он предложит мне зайти к нему домой, когда вернусь с работы, однако он промолчал. Но ведь это Кэлин, ничего личного.

— Увидимся позже, Грегори! — уходя, крикнула я.

Он ничего не ответил, даже не обернулся, когда я уходила.

Кэлин

Я услышал как на двери, ведущей в здание, нажали кнопку. Я знал, что должен был сказать что-то еще кроме «хорошо». По крайней мере, попрощаться с ней, но не смог.

Я продолжал прокручивать в голове ее предложение вернуться в дом моего детства.

Было ли это хорошо для меня? Смогу ли я вернуться туда? Или лишь снова окунусь в карусель тех ощущений?

Как же мне надоело постоянно сомневаться. Что случилось с моей жизнью?

Я потянулся за бутылкой вина и обнаружил, что она исчезла. Блин, Саттон!

Тогда пришло время для очередной сигареты.

Кончик сигареты горел оранжевым. Я уставился на улицу внизу. В это время было уже темно, но улицы освещались ярким заревом старомодных уличных фонарей.

Думаю, благодаря наркотикам и алкоголю, я долго был в онемении и блокировали любые чувства. Так что теперь я не знал, как вести себя, словно я - нормальный человек, просто разучился.

Я потер грудь в том месте, где жило мое разбитое вдребезги сердце.

Посмотрев вниз, я увидел выходящую из здания Саттон. Ее темные волосы были собраны в конский хвост, а сумка висела сбоку.

Я знал, что любил ее, но также понимал, что моя любовь порочна, и ее никогда не будет достаточно. Это не та любовь, которую она заслужила. Ей нужен кто-то, кто поставил бы ее на первое место. И я был достаточно умен, чтобы понять, этим парнем был не я. Будь я достаточно хорошим человеком, отпустил бы ее сейчас, а не продолжал тащить за собой. Но я не был хорошим человеком! Я был эгоистом, и поэтому хотел удержать ее рядом так долго, как только смогу.

Я глубоко затянулся и затушил сигарету. Пепел полетел по воздуху, а я стоял и смотрел, как он хаотично вращался, а затем и вовсе исчез.

Мне бы тоже хотелось исчезнуть, уплыть и перестать существовать. Блядь, жизнь отстой! Я не хотел жить. Но мое сердце продолжало биться, тот вид наказания, которое я заслужил. Тем, кто умирает, повезло, потому что земля была довольно дерьмовым местом.

Я вздрогнул, когда пепел от сигареты обжег пальцы. И позволил ей упасть, присоединяясь к бесчисленным другим, валявшимся на улице.

Поёжился от холодного воздуха, но в дом не пошел. Еще нет. Промозглый вечер помог обрести мне столь необходимую ясность.

Болтая ногами вперед-назад, я заставил себя вспоминать о чем-то помимо боли. Было трудно, но воспоминания остались со мной. Я протянул руку, схватившись за их тонкую нить, и потянул.

— Мамочка! Можно я перемешаю тесто? — умолял я.

— Нет, сейчас очередь Кейлы, и ты это знаешь.

— Но…

— Не хмурься, — предупредила мама. — Ты делал это в прошлый раз.

Я глянул на сестричку, сидящую на вершине стульчика и хлопающую ручонками. Ее белокурые кудряшки подпрыгивали при движении.

— Я ненавижу свою маленькую сестренку.

— О, не говори так, Кэл. Ты знаешь, что любишь ее, и в один прекрасный день будешь очень рад, что именно ты ее родной брат.

— Еще чего, — проворчал я, скрестив руки на груди.

Мама предупреждающе посмотрела на меня.

— Кроме того, — продолжал я, — она еще слишком маленькая! Она не хочет делать это правильно!

— Кэлин Риз Грегори! — прикрикнула мама. — Ты должен быть хорошим. В следующий раз будет твоя очередь.

Я посмотрел на свою младшую сестру. Тогда я ненавидел ее. Не знаю, почему мои мама и папа решили, что им нужен еще один ребенок. Разве меня было не достаточно?

И тогда малышка Кейла пододвинула миску ближе ко мне.

— Кэл, мешай! — пролепетала она на своем непонятном детском языке.

— Нет, милая, сейчас твоя очередь, — сказала мама, поглаживая пальцами волосы Кейлы.

— Кэл, — снова крикнула Кейла.

Я улыбнулся.

— Мы можем сделать это вместе?

Мама кивнула.

— Было бы здорово.

Я забрался на прилавок с Кейлой, и мы стали перемешивать тесто. Может быть, она не так уж и плоха. В самом деле, она мне нравилась.

Момент растаял и следующий быстро заменил его.

— Давай, Кэл! Ты можешь лучше! — кричал папа, когда я снова бросил футбольный мяч. Его улыбка подтверждала его правоту.

— Я слишком мал, — надулся я.

— О, малыш, ты вырастешь. Кроме того, — он присел передо мной, взъерошив мне волосы, — размер не оказывает никакого влияния на человека, которым мы становимся. Ты можешь достичь всего, если веришь, что можешь, и если любишь то, что делаешь. — Он прикоснулся к моей груди в области сердца.

— Я очень люблю футбол, — сказал я, мой голос прозвучал тихо.

— Я знаю, Кэл. Практика делает все совершенным. Если мы каждый вечер будем тренироваться, вскоре удивимся, как ты хорош.

— Правда? — Мои глаза загорелись. Но мой папа никогда не врал. Если он сказал, что практика сделает меня лучше, значит, так и было.

— Так и есть.

Эти воспоминания заставили меня улыбаться. Боже, я так скучал по ним! Каждый божий день. А ещё понял, что горе никуда не ушло. Оно могло затихать или отступать, как приливы и отливы океана, но всегда оставалось рядом. Оно стало частью меня.

— Итак, — Кейла как угорелая подпрыгивала на моей кровати и улыбалась, — у меня есть парень.

Я остановился у комода, где до этого искал рубашку, и обернулся посмотреть на свою пятнадцатилетнюю сестру.

— Ни за что! Ты слишком маленькая!

— Боже, Кэл, — она закатила глаза, — у тебя была девушка, когда тебе было тринадцать, расслабься.

— Ты моя сестренка, и я не буду расслабляться, — я копировал ее тон.

— Думала, ты будешь рад за меня. — Она стояла у моей кровати, постепенно двигаясь к ванной комнате, соединяющей наши спальни. — Полагаю, я была неправа.

— Да, ты была неправа. Ты еще маленький ребенок!

Она замерла в дверях и резко повернулась, глядя на меня.

— Я не маленький ребенок. Не относись ко мне так! Если ты будешь опекать меня, я никогда никого не встречу и умру девственницей!

Я вытаращил глаза.

— Кейла!

Она захлопнула дверь, и через секунду я услышал щелчок замка.

Я знал, что должен отступить. Она становилась старше. Но я всегда буду ее старшим братом, который хочет защитить ее.

Когда воспоминания снова уплыли в закоулки моей души, подступили слезы. В течение многих лет я защищал Кейлу, тогда у меня был один из основных комплексов героя. Но в ночь, когда она и родители нуждались во мне, я ушел веселиться и развлекаться.

Саттон оказалась права. Мне нужно было вернуться. Я не смогу двигаться дальше, пока не сделаю этого. Я надеялся, что она пойдет туда со мной, так как знал, я не смогу справиться с этим сам.

Стоило мне подумать об этом, как мой разум обезумел.

Я знал единственное средство, способное успокоить меня, и направился внутрь в поисках своей погибели.

Найдя то, что искал, я сел на диван и подготовил шприц. Раньше я делал это так часто, что давно привык к процессу. Игла скользнула в вену, и вскоре я ощутил онемение. Когда все краски вокруг померкли, я улыбнулся. Это было лучшее чувство в мире. Мне не надо было думать. Или чувствовать. Или терпеть боль. Я просто существовал...

Глава 20

Саттон

На работе было довольно скучно, пока не пришел Мемфис

Я думала, что после нашего последнего разговора, он будет избегать приходить сюда. Что ж, я была неправа.

Мне захотелось спрятаться под прилавком, но оказалось слишком поздно. В кафе было прекрасное освещение, и он успел увидеть меня через окно.

Бесконечный напев, блядь, кружил в моей голове, это было не к добру.

Я задумалась, и, конечно же, Эмери тут же смылся, оставив меня с ним один на один. Подлец! Он всегда знал, когда нужно прятаться.

Мемфис подошел к стойке и слегка наклонил голову, взглядом изучая меня.

— Ты хорошо выглядишь.

— Ха! — засмеялась я, — это вряд ли.

Мои грязные волосы были собраны в хвост на затылке, на лице минимум макияжа, да и одета я была как обычно.

— Я серьезно.

— Врешь, — парировала я.

— Я ни разу не лгал тебе, Саттон, — подмигнул он. — Дай мне, пожалуйста, кофе, — попросил он, доставая бумажник из кармана.

Я отвернулась и заставила себя что-нибудь делать, чтобы не стоять там как идиотка. Я не позволю Мемфису запугать меня, никто не смог, поэтому и он не должен иметь такую власть надо мной.

— Допоздна работал? — осмелилась я спросить у него. Это прозвучало как бы между прочим, правда же? Ведь я не хотела давать ему ложную надежду.

Он кивнул.

— Ага, а после того как мы закрылись, оказался неподалеку и решил зайти сюда. — Он пожал плечами.

— Твой кофе, — я подмигнула ему, протягивая чашку, — лучший в городе, мало кто может устоять.

— Это не из-за кофе, — ответил Мемфис, запустив пальцы в медного цвета волосы, чтобы они больше не скрывали глаза.

— Я уверяю тебя, причина именно в кофе. — Мой тон был отнюдь не милым, когда я подвинула стаканчик с кофе в его сторону.

— Как тебе будет угодно, — пробормотал он себе под нос, взял кофе и ушел.

Пока он был рядом, я не замечала, как бешено скакал мой пульс, и лоб покрылся испариной. Я почувствовала это только сейчас, но не могла понять, почему так отреагировала на него. Все, я не хотела больше анализировать происходящее, нужно было просто выкинуть его из головы.

Прямо сейчас.

Бомж спал под моей дверью.

Ладно, при ближайшем рассмотрении стало понятно, что это Кэлин, но все же...

Я присела, чтобы разбудить его, и поняла, что он без сознания.

— Кэлин. — Я стала трясти его за плечо так сильно, как только могла. — Кэлин! Проснись!

Отчаяние звучало в моем голосе, а внутри разрасталась злость. Я трясла его и лупила по щекам в надежде добиться реакции.

— Кэлин, пожалуйста, проснись!

В конце концов, он застонал, и я почувствовала облегчение, он был жив... Больше всего я боялась, что Кэлин мертв. Вся его одежда была перепачкана рвотой, кожа приняла болезненный бледно-серый цвет.

Я понимала, что мне нужно затащить Кэлина к себе в квартиру и убрать за ним, однако ни за что не смогла бы перенести его в одиночку. Оставалось только два варианта - Кир или Фрэнки.

Кир может наехать на меня, а постучавшись к Фрэнки, я рисковала нарваться на гнев Джен.

Быстро приняв решение, я направилась к Киру.

— Это действительно ты, красотка? — удивился он. Его волосы дико торчали в разные стороны, некоторые пряди были выкрашены в цвета электрик - зеленый и синий. — Сейчас... — он сделал вид, что внимательно смотрит на часы, хотя на его запястье их не было, — пи*дец как рано для визита, только если… — он задиристо улыбнулся, — ты не хотела бы присоединиться ко мне в постели.

— Перестань вести себя так! — зашипела я от раздражения. — И я ни при каких обстоятельствах не окажусь в твоей постели! Мне нужна твоя помощь, чтобы доставить Кэлина ко мне в квартиру.

Кир взглянул на Кэлина и сказал:

— Нет. — И попытался закрыть дверь, но я успела поставить ногу вперёд, так что ему ничего не удалось. Кир зыркнул на меня.

— Убери. Свою. Ногу.

— Только после того, как поможешь мне.

Он невнятно бормотал себе под нос.

— Если он попытается сломать мне нос, я сразу же брошу его задницу.

— Спасибо! — Я заплакала от облегчения, закинула руки ему на шею и обняла. И в этот момент поняла, что Кир был практически голым, поэтому неловко отстранилась от него.

— Ох... э-э-э ... прости.

Он покачал головой.

— Дай я хоть надену штаны.

— Да, это прекрасная идея, — согласилась я.

Я замерла в дверях на тот случай, если он вдруг решит вернуться обратно в кровать и оставить меня без помощи. Наконец Кир оделся.

— Ты будешь должна мне, — пробормотал он, проходя мимо меня. — Я принимаю натуру в качестве оплаты. — Посмотрев на Кэлина, он сморщил нос. — Ох, бл*, он облевал себя. Отстой! Я не подписывался на это! — Кир снова грозно зыркнул на меня.

Я с невинным видом пожала плечами.

— Мне нужна помощь, одна я не справлюсь.

— Тьфу, — застонал он, — и почему именно мне приходится иметь дело с этим дерьмом.

Кир наклонился и одну руку просунул под колени Кэлина, а другой ухватился его за спину. Ворча, он поднял его.

— Этот худышка тяжелее, чем выглядит, открывай скорее дверь.

Как можно быстрее, я открыла дверь в квартиру, Кир занес Кэлина в квартиру и уложил в ванну. Думаю, так будет лучше, ведь мне нужно было вымыть его.

Кир встал, уперев руки в бедра, и внимательно посмотрел на меня.

— Это действительно то, чего ты хочешь? — он указал на Кэлина. — Парня, который не может держать себя в руках?

— Тебе не понять, — пробормотала я, пытаясь снять с Кэлина испачканную рубашку.

— Ты права. Я бы не стал. Но также я уверен, что ты заслуживаешь лучшего.

С этим напутствием, Кир оставил меня в покое.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь не думать о его словах. Сняв с Кэлина одежду, я выбросила ее в мусорный мешок и тщательно завязала его. Затем вынесла в коридор и оставила за дверью, чтобы запах не проникал внутрь.

Вернувшись в ванную, я включила воду, пребывая в абсолютной уверенности, что звук разбудит Кэлина, но тот никак не отреагировал. Он был в полной отключке. Помыв его, я вытерла его полотенцем и нахмурилась, раскачиваясь на пятках. Передо мной встал вопрос, что делать дальше. Я не могла опять просить Кира о помощи, но и понимала, самой вытащить Кэлина из ванной мне не удастся.

Вздохнув, я поняла, что ночь будет долгой. Мне придется сидеть здесь и следить за ним до самого утра, чтобы убедиться, что ничего не случится.

Заварив чашку горячего кофе, я соорудила кровать из подушек на полу в ванной. Да уж, чего мы только не делаем ради тех, кого любим.

Кэлин

Я услышал шум сигнализации, она звучала очень громко. Затем послышался шорох шагов на лестнице, но все еще спали, и это означало, что в доме был кто-то посторонний.

Я услышал, как открылась дверь в спальню родителей, а потом закричал отец. Я вскочил и выбрался из кровати прежде, чем успел понять, что делаю.

Мне нужно было добраться до Кейлы, а потом попасть к маме. Судя по доносившимся звукам, было слишком поздно бежать к папе, а потом его крик и вовсе замолк.

О Боже, что происходит?

Достаточно часто мы слышим о подобном в новостях, но никогда не думаем, что такое может случиться с нами.

Когда я вошёл в комнату Кейлы, она сидела на кровати. И оглядывалась, дико и жадно глотая воздух. Она сильно испугалась. Я тоже, но мне нужно было успокоиться. Начиная психовать, я моментально забывал, как думать. А нам надо было поскорее выбраться из дома.

Я поднес палец к губам, призывая ее молчать. Она кивнула, и облегчение охватило ее. Я мотнул головой в сторону окна, предлагая подняться на выступ крыши и спрыгнуть вниз.

В коридоре стояла тишина, но теперь мы услышали крики мамы. Пытаясь сдержать крик, я сильно прикусил язык, до такой степени, что на нем выступили капли крови. Крики мамы затихли почти мгновенно.

Я понял, что у нас с Кейлой осталось всего несколько секунд, чтобы выбраться отсюда.

— Кейла, беги! — Я кивнул в сторону уже открытого окна. Ветерок пронесся по комнате, раскачивая шторы.

— Поторопись, Кэл, — прошептала она, вылезая в окно.

Я потянулся к двери, чтобы запереть ее, но она оказалась уже открытой. В проеме стоял мужчина, одетый в лыжную маску, скрывающую его лицо. Прежде, чем я успел предупредить Кейлу, он одновременно ударил кулаком мне в лицо и ножом в живот. Схватившись за бок в попытке остановить кровотечение, я упал на пол. Необходимо было помочь Кейле, но я не смогу сделать это, если истеку кровью на полу ее комнаты.

Повернувшись, я увидел, как человек схватил Кейлу за волосы и втащил ее обратно через окно. Она визжала от боли и звала на помощь. Почему соседи нас не слышали? Не могут же они не слышать крики о помощи?

Мужчина подтащил сестру к кровати. Она брыкалась и орала на него, но это ничего не меняло. Я чувствовал, что мое сознание уплывает, а потом увидел, как он снова и снова наносил ей удары ножом. Ее крики эхом отражались в моей голове, мучая меня.

Когда Кейла была уже мертва, мужчина повернулся ко мне, нож в его руке указывал на пол, кровь каплями стекала с него, и произнес:

— Это твоя вина.

В этот миг все остальное перестало существовать, и я умер вместе с ними…

Вздрогнув, я проснулся, сердце бешено колотилось в груди, а тело покрылось потом. Я громко кричал и озирался по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь.

— Ш-ш-ш, — прошептал кто-то в темноте. — Тише, все в порядке, ты в безопасности.

— Саттон?

— Да, это я.

Я почувствовал прикосновения ее рук к своему лицу, но не мог увидеть ее. Почему я не могу видеть ее? Я моргнул, но все вокруг по-прежнему оставалось черным.

— Я ослеп?

Оттолкнув ее руки, я попытался встать и тогда понял, что мои глаза все еще закрыты. Испытав некоторое облегчение, я открыл глаза и резко дёрнулся, когда увидел яркий свет. Затем закрыл их, решив, что темнота для меня сейчас гораздо лучше.

— Тебя беспокоит свет? — спросила она, ее голос звучал нежно и сладко. Я не заслуживал такой заботы и просто кивнул ей в ответ.

— Позволь мне помочь, — ответила она. Я почувствовал тепло ее тела сбоку и услышал щелчок выключателя. — Теперь можешь открыть глаза.

Я очень медленно приоткрыл глаза. Как она и обещала, комната погрузилась в темноту за исключением легкого свечения ночника, вставленного в розетку. Я заметил, что дверь была закрыта, но в квартире Саттон не было дверей, да и в моей квартире тоже.

— Где мы? — растерянно спросил я.

— В ванной. — Она засмеялась, потянувшись к моей руке.

— В ванной? — повторил я слова, показавшиеся странными. — Почему?

— Потому что, когда я утром вернулась домой с работы, ты без сознания лежал перед моей дверью, и мне нужно было тебя почистить.

— О-о-о. — Я задумался над словами, удивившими меня. Мне было интересно, почему Саттон простила мою выходку и сделала все это для меня.

— Почему ты кричал? — спросила она.

— Мне приснился кошмар, — пробормотал я, вдруг осознав, что чувствую ее дыхание.

— Теперь все закончилось, — прошептала она, присев рядом со мной. Ее пальцы нежно скользили по моим влажным волосам. Закрыв глаза, я наслаждался ее нежными прикосновениями.

— Они никогда не заканчиваются, — прошептал я. — Когда я просыпаюсь, кошмар все равно реален, кроме того...

— Кроме того? — спросила она.

— Кроме того, когда я сплю... я умираю вместе с ними.

— Ох, Кэл. — Она зарыдала, ухватившись за мои плечи и крепче обнимая меня. Я же не мог сдвинуться с места, страх полностью парализовал меня. Я не хотел, чтобы Саттон плакала из-за меня, я не стоил ее слез.

Она нежно поцеловала меня в лоб.

— Я люблю тебя, — прошептала она, — все будет хорошо. Ты должен быть уверен в этом.

Я сглотнул после ее слов. Она не должна была любить меня, кто-то вроде меня не заслуживал ее любви, но не произнес этого вслух. Вместо этого я правдиво ответил о том, что чувствовал, эти слова я произнес только два раза в жизни.

— Я живу ради тебя.

Она крепко обнимала меня еще некоторое время, и казалось, ее вовсе не беспокоил тот факт, что я не отвечал взаимностью.

— Хочешь что-нибудь перекусить? — спросила Саттон, и в тусклом свете ночника я увидел, как она стирает слезы с лица после моего рассказа.

— Я не голоден, — пробормотал я.

— Ладно, — прошептала она. — Я приготовлю что-нибудь вкусное, вдруг ты передумаешь. — Встав на ноги, она нервно провела ладонями по штанам. — Думаю, ты захочешь принять душ, мне удалось лишь ополоснуть тебя. А я пока схожу и принесу тебе чистую одежду. Ту, что была на тебе, я выбросила, она безнадежно испорчена.

— Спасибо, — прошептал я, прежде чем она покинула комнату.

Девушка остановилась, нервно вцепившись пальцами в дверную ручку.

— Ты можешь.

И только потом я понял, что никогда прежде не благодарил ее. Саттон заслуживала намного большего, чем простое «спасибо» за все, что сделала для меня.

Я медленно поднялся на ноги, задернул штору и включил душ, не став заморачиваться со светом. Мои глаза были все еще слишком чувствительны. Взяв мыло Саттон, я намылил волосы и тело. Как и подозревал, оно оказалось с ароматом кокоса, и теперь этот запах всегда будет ассоциироваться с ней.

Приняв душ, я обернул полотенце вокруг талии. Было удобно оставлять одежду на полке рядом с душем. Впрочем, моей одежды там сейчас не было. Я решил, что Саттон таким способом пытается заставить меня выйти из темной комнаты. Она оказалась умнее, чем я предполагал.

Конечно же, я нашел свою одежду лежащей поперек ее кровати. Здесь свет был много ярче, чем в ванной комнате, но она оказалась достаточно любезна, чтобы закрыть жалюзи и задернуть шторы. Думаю, мне больше не стоило ворчать по поводу ее глупой занавески, потому что сейчас она очень пригодилась мне самому.

Должно быть, я был в плохом состоянии, когда она нашла меня вчера.

Осознав, что возвращение в дом моего детства может стать хорошей идеей, я прибег к тому же способу, которому прибегал последние пять лет, пытаясь заглушить чувства, душившие меня. Наркотики и алкоголь всегда были со мной, когда я нуждался в них. У меня не хватало силы воли, чтобы держаться подальше от них. Я хотел стать лучше? Да, но прошлая ночь стала доказательством того, что мне нужна помощь.

Одевшись, я рискнул пойти на кухню. Саттон была там и заканчивала что-то готовить, не обращая внимания на то, как я одет.

Мой желудок заурчал. Что было довольно необычно для меня после того, как я оторвался вчера.

Саттон повернулась ко мне, небольшая улыбка светилась на ее пухлых губах. Мне захотелось схватить ее и целовать, но я боялся, что после вчерашнего она начнет испытывать ко мне отвращение. Я не мог винить ее в этом. Я и сам себе был противен.

— Мне кажется, ты проголодался, — отметила она.

— Немного. — Я едва пожал плечами, засунул руки в карманы джинсов, не зная, куда их девать. — Тебе помочь? — спросил я.

— Не надо, — она отрицательно покачала головой, — я почти закончила.

— Ладно, — ответил я, отодвигаясь подальше от нее и усаживаясь на один из высоких стульев, — тогда не буду мешать.

Она закатила глаза.

— Ты не мешаешь, Кэлин.

Я снова пожал плечами, словно в этом не было ничего особенного. Саттон поставила одну тарелку с едой передо мной, а другую рядом. На них были яичница и тосты.

— Немного поздно для завтрака, не находишь? — я указал на окно, за которым солнце стояло в зените.

Она опять закатила свои прекрасные глаза. Я понимал, что действую ей на нервы, и мне надо было извиниться, особенно после того, что натворил вчера вечером.

Вздохнув, я пробормотал:

— Извини.

— Да, сейчас поздновато для завтрака, — ответила она, словно не слышала моих извинений. — По сути, уже два часа дня. Но, учитывая, что я практически не спала, так как прошлой ночью ты вырубился под моей дверью, мне показалось, что завтрак может быть полезен нам обоим. — Она выдохнула после длинной тирады.

— Блестящая идея, — подтвердил я и выдавил улыбку.

Саттон сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, положила ладони на стол и наклонилась вперед, смерив меня взглядом.

— Мне не нравится находить тебя в таком состоянии, Кэлин. Ты сильно испугал меня, — ее губы задрожали. — Я думала, ты мертв, — добавила она дрогнувшим голосом. — Ты никак не приходил в сознание. Ты хоть представляешь, что делаешь со мной? — она продолжала, и я предположил, что вопрос был риторическим. — Я чувствовала себя такой беспомощной! — Девушка опустила руки, стараясь сдержать слезы. — Ты никогда больше не поступишь так со мной! — Саттон указывала пальцем на меня, будто говорила с нашкодившим ребенком, который нецензурно бранился. — Не думаю, что справлюсь, если ты сделаешь это снова, — выдохнула она.

— Я постараюсь.

Она вздрогнула, слезы перестали стекать по ее красивому лицу.

— Но ты ничего не обещаешь, — это было утверждение, а не вопрос.

— Нет, — ответил я просто и честно. Не было никакого смысла врать ей. А ещё я не хотел нарушать данное ей обещание. Если бы это не стояло на первом месте, тогда я не смог бы все испортить... или смог бы?

Она взяла бумажное полотенце и вытерла лицо. Отбросив его, присела рядом со мной и начала есть. Когда обе наши тарелки опустели, я сказал:

— Я думал о том, что ты сказала мне. И ты абсолютно права.

— В чем? — Повернув голову в мою сторону, она внимательно смотрела на меня, изучая, словно увлекательный научный образец. — Я права во многом, поэтому хочу уточнить.

Ее улыбка была сладкой, и я надеялся, это значит, что наш давний разговор забыт.

— Вернуться... — я замер, сглотнув, — домой. В дом моего детства, — уточнил я.

— Ты решил вернуться? — Изящная бровь выгнулась дугой. — Ты, правда, хочешь этого?

Я кивнул.

— Да, хочу. Имею в виду, — я горько усмехнулся, — я мог бы отстрочить момент, но считаю, что готов попробовать, ведь это чего-то стоит, верно? — Я вдруг почувствовал, что не до конца уверен в своем решении.

Она широко улыбнулась, и у меня на душе потеплело.

— Стоит всего, — ответила она.

Я взял наши пустые тарелки, сложил их друг на друга, чтобы убрать в раковину. Встав из-за стола, почувствовал себя крайне неуверенно. Саттон потянулась ко мне, нежно взяла меня за руку и сжала ее. Она тоже встала из-за стола и забрала тарелки из моих рук.

— У меня есть, где прилечь. — Она указала на свою кровать.

— Ты уверена, что я не помешаю? — спросил я, вдруг почувствовав себя непосильным бременем в ее жизни. — Я могу вернуться к себе.

Ополоснув тарелку, она ответила:

— Если бы я хотела, чтобы ты ушел, так бы и сказала. Я не из тех девушек, которые вкладывают в слова двойной смысл. И если я что-то говорю, то это и имею это в виду.

— Да, мэм. — Я усмехнулся, пересек комнату и растянулся на ее кровати. Она была мягкой и пахла ею. Покрывало было сплошь усеяно цветами лаванды. Это было совсем не похоже на Саттон, но, в конце концов, что я действительно знал о ней? Не много. Я даже не знал ее любимый цвет. Как пафосно, да?

Разглядывая меня, она предупредила:

— Я очень хочу спать, так что нет…

— Ты о сексе? — спросил я, прервав ее, и спрятал лицо в изгибе руки. — Тебе не о чем беспокоиться, милая, я слишком измотан.

— Разумеется, — ответила она. Поверх своей руки я видел, как розовеют ее щеки. Мне нравилось наблюдать за ней, когда она смущена. А такое случалось не часто.

Как только тарелки были вымыты, она забралась в кровать рядом со мной. Громко зевнув, Саттон укрылась одеялом.

— Иди сюда, — я потянулся к ней и притянул ее поближе.

Она прикусила губу, ее ладони легли на грудь, где билось мое сердце.

— Так хорошо? — спросила она.

— Больше, чем хорошо, — прошептал я, когда уговорил ее положить голову себе на плечо, — чертовски прекрасно.

Ну, насколько прекрасной могла быть моя жизнь.

Глава 21

Саттон

Когда я проснулась, Кэлин еще сладко спал. Он выглядел настолько умиротворенным, что я не решилась разбудить его и тихонько выскользнула из-под простыни. Переодевшись в свежую одежду, я собрала волосы в простой пучок и написала Кэлину записку, давая знать, что ушла на работу. Мне не хотелось, чтобы он беспокоился обо мне, когда проснется. Вчера он был в жутком состоянии, и я опасалась, как бы он снова что-нибудь не выкинул. Я поцеловала его в лоб, и мои губы задержались там немного дольше, чем было необходимо, закинула сумочку на плечо и отправилась на работу.

Несмотря на несколько часов сна, я все еще чувствовала себя измотанной. Большую часть утра я продолжала думать о том, что же мне делать дальше, так как очень беспокоилась о Кэлине. Правильнее было бы вызвать скорую, но я не сделала этого. Почему? Я просто боялась, если он проснётся в больнице и узнает, что скорую вызвала я, он возненавидит меня.

Глупо, было чрезвычайно глупо и стыдно так думать, когда остро встал вопрос о жизни и смерти. Мне следовало позвать на помощь, но Кэлин казался в порядке. «А что, если он был не в порядке?» — спросил меня внутренний голос.

От этого бардака у меня просто сносило крышу, со мной происходило что-то неправильное. Ну, может, не только со мной... мы оба были ядом, и заражали друг друга все сильнее. Помогая друг другу, мы делали только хуже, я видела это. Однако пока еще не нашла способ, с помощью которого смогла бы остановить надвигающуюся катастрофу. А я и не хотела!

Да, я призналась Кэлину в своем ужасном прошлом, и он, возможно, принял меня, но история опять повторялась. Меня снова привлекали сломанные люди, и Кэлин был самым разбитым из всех. Он был похож на стекло, которое резало меня, нанося еще более глубокие раны. Но... я ведь поступаю с ним точно так же? Да, так и есть. Почему-то, несмотря на все наши чувства друг к другу, мы все лишь ухудшали. Мы были связаны и подобно лавине неслись вниз со склона, набирая скорость до тех пор, пока не уничтожим все вокруг себя.

У меня защемило в груди от понимания, что я должна оборвать всякую связь с ним и спасти нас от горя, с которым нам, несомненно, придется столкнуться в будущем. Но также я была твердо убеждена, что не смогу так поступить, у меня просто не хватит на это сил. Я ничего не смогла бы сделать сейчас, и пусть будет, как будет.

Кэлин

Мое сердце колотилось словно сумасшедшее, пока Саттон подъезжала все ближе и ближе к тому самому месту, где все началось, и в конечном итоге закончилось. На этой неделе, предварительно подумав об этом миллион раз, я принял решение съездить в родительский дом. Я постоянно повторял себе, что Саттон со мной, и рядом с ней все будет в порядке. Она сохранит меня цельным, когда все вокруг снова развалится. Я стал зависим от нее сильнее, чем когда был здоров.

— Ты в порядке? — спросила она у меня как минимум в сотый раз с тех пор, как мы сели в машину. И я знал, что этот раз был далеко не последним.

Я кивнул, уставившись в окно на голые деревья, проносившиеся мимо. Как же быстро изменился цвет листьев, и прежде, чем мы успели насладиться их красотой, они опали, и теперь ими играл ветер.

— Не лги мне, Кэлин, — предупредила она.

— Я в порядке настолько, насколько могу быть, — проворчал я.

И это была чистая правда. Я не мог смириться с мыслью о возвращении и был готов избегать этого места всеми известными мне способами. Поскольку пять лет назад полицейские вытолкали меня оттуда, бабушке и дедушке самим пришлось возвращаться за моими вещами. После всего произошедшего я отказывался снова приезжать туда, так что, да, в последний раз я был там давно, когда...

Я сглотнул. Не хотелось, чтобы воспоминания вновь переполнили меня, я хотел их остановить. Потому что не мог больше вспоминать тот день!

— Если тебе нужно выговориться, я рядом.

«Заткнись!» — орал мой внутренний голос, заполняя каждую трещинку в машине своей свирепостью.

— Ты не мой мозгоправ, Саттон! Прекрати!

Она нахмурилась, но продолжала смотреть прямо и лишь еще сильнее расправила плечи. Мои слова не особо беспокоили ее, Саттон ничего не боялась.

— Не стоит вести себя как придурок, — спокойно продолжила она, включая поворотник и сворачивая направо. — Это было всего лишь предложение.

Только Саттон могла одним словом поставить меня на место и заставить чувствовать себя жалкой букашкой. Я отвернулся и уставился в окно, ничего не замечая вокруг. На этот раз я позволил ей оставить за собой последнее слово. Потому что не мог спорить, мне просто нужно было поскорее покончить со всем этим. Мою грудь уже сдавило от страха, хотя мы еще даже не прибыли на место.

— Мы почти приехали, — спустя пять минут произнесла она. И опять стала прислушиваться к указаниям системы GPS, потому что я отказался указывать ей дорогу.

— Я знаю, — отрезал я резким тоном. — Не думаешь, что я в курсе, где находится мой дом?

Она резко вздохнула, давая понять, что я испытываю ее терпение. Мне это понравилось, поскольку она также отбивала чечетку на остатках моих нервов.

— Я начинаю думать, что поездка сюда была плохой идеей, — пробормотала она себе под нос, не заботясь, услышу ли я ее.

— Думаешь?

Она ударила ладонью по рулю и уставилась на меня в упор, прежде чем ее глаза снова вернулись к дороге.

— Мне стоит развернуть машину? — довольно резко спросила она. Да, она была просто в бешенстве, и я заслужил ее гнев.

— Нет, — ответил я, склонив голову от стыда, словно маленький ребенок. — Ты права, я должен пересилить себя и сделать это.

— М-м-м… — промычала она, постукивая пальцами по рулю под музыку, звучавшую по радио.

— Знаешь, — начал я, — если я сделаю это, тебе, возможно, тоже стоит подумать о том, чтобы связаться со своими родителями.

Ее пальцы мгновенно перестали выстукивать ритм.

— Однозначно, нет, — слова вылетели на одном дыхании. — Тогда, рассказав обо всем, я сделала им шаг навстречу. И не хочу вновь остаться с разбитым сердцем. Я просто не смогу...

— Что ты не сможешь? — спросил я.

— Не смогу справиться с новым разочарованием, если они опять отвергнут меня. Знаешь, в прошлый раз было достаточно больно. — Слегка пожав плечами, она продолжила: — Я думаю, человек может выдержать только определенное количество боли, — и, нахмурившись, Саттон добавила: — я выполнила свою квоту, большее просто раздавит меня.

Мне не понравилось слышать столько негатива в ее словах, но я мог понять ее.

Чем ближе к дому мы подъезжали, тем сильнее я нервничал. По спине стекали струйки пота, ладони намокли, и я вытирал их о джинсы. Мне нужно было что-то прямо сейчас, наверно, я предпочел бы, чтоб меня вырубили. Или с удовольствием впал бы в забвение. Я почувствовал, как мои ногти до крови впились в ладони. Иногда физическая боль была своего рода освобождением, заменяя галлюциногенное онемение от наркотиков.

— Кэлин, — Саттон позвала меня по имени, пытаясь вырвать у меня руку. — Кэлин! Остановись!

Ее голос звучал будто бы издалека, но я не хотел слушать ее. Мне нужно было чувствовать эту боль, сосредоточиться на ней. Она должна была заполнить меня изнутри, и тогда все остальное станет совсем не важным.

— Кэлин, ты должен прекратить! Ты же губишь себя!

Я продолжал игнорировать ее слова, сосредоточившись на острых уколах боли и быстром биении своего сердца.

Последние пять лет жизнь постоянно подводила меня к этому моменту. Да, я знал, что они были мертвы. Но гораздо легче было игнорировать произошедшее, чем снова чувствовать!

— Кэлин, — Саттон снова позвала меня, пытаясь прорваться сквозь стены, которые я выстроил вокруг себя, — я с тобой, ты не один.

Я мысленно улыбнулся от этих слов.

Она могла быть рядом со мной, поддерживать меня, но я все равно был один. Она была не способна понять те чувства, которые я испытывал в тот момент. Кровь пульсировала у меня в ушах, и мне кажется, будто все вокруг давило на меня. Я чувствовал себя безнадежным, так как возвращение домой в очередной раз напомнило мне, что тогда я не смог ничего сделать. Я много раз снова и снова мысленно проживал ту ночь, и каждый раз это воспоминание выжигало меня изнутри. И как подсказывали мои кошмары, даже если бы в тот момент я оказался дома, результат остался бы прежним. Только я умер бы вместе с ними.

Я разжал кулаки и посмотрел на Саттон. Теперь я стал понимать, что жизнь была не такой уж и плохой. Если бы в ту ночь я умер, то никогда бы не встретил Саттон, и у меня не появилось бы ни единого шанса на будущее. Однако я был не прочь стереть последние пять лет своей жизни. Но я ведь все еще мог попробовать найти искупление, верно?

Я закрыл глаза и откинул голову на сиденье. Мы приедем туда через...

Пять...

Четыре...

Три...

Две...

— Мы на месте, — голос Саттон прозвучал мягко и нерешительно. Я знал, она не была уверена, как справиться со всем этим... как обращаться со мной.

— Дай мне минуту, — попросил я и обеими руками схватился за сиденье автомобиля.

— Ты сможешь, Кэл, — я услышал голос Кейлы в своей голове, — просто выходи из машины, войди внутрь, и...

— И что дальше? — спросил я ее.

— Пришло время попрощаться с нами. Ты должен позволить нам уйти.

Мое дыхание участилось. Попрощаться? Смогу ли я просто отпустить их, развеять, как песок по ветру?

Вдох.

Выдох.

Я знал, мне предстояло ещё одно испытание, но ведь самый трудный в жизни выбор должен стать наиболее полезным и сделать меня сильнее? Мне оставалось только надеяться, что этот момент станет поворотным для меня в хорошем смысле.

— Кэлин…

— Подожди! — рявкнул я.

Мне нужно было успокоиться и подготовиться морально, а для этого требовалось немного времени. Если я выйду из машины, прежде чем буду готов, ничего хорошего не получится. Вероятно, из этой затеи все равно ничего не выйдет, но я попробую.

— Там на подъездной дорожке стоит машина, — прошептала она.

— Знаю.

— Знаешь?

— Да, — пробормотал я, уставившись в потолок. — Я позвонил своему другу, Кайлу, чтобы он был здесь на случай, если...

— На случай чего? — спросила она.

— На случай, если я пойду туда и вдруг потеряю контроль... Не хочу причинять тебе боль, — медленно повернув голову в ее сторону, я посмотрел на Саттон.

— Так... — она замолчала, покусывая восхитительную нижнюю губу, — ты позвонил ему, чтобы он защитил меня от тебя?

Я не мог с уверенностью сказать, тронул ее этот жест или разозлил.

— Да.

— Ты на самом деле думаешь, что меня нужно защищать от тебя? — возмутилась она, откинув черные волосы с глаз. — Боже, Кэлин, я в состоянии справиться с тобой.

— Я пытаюсь обезопасить тебя! — закричал я. — Не хочу снова причинить тебе боль, не так…

— Мне было не больно, — оборвала меня она.

— Да. Я. Сделал. Тебе. Больно.

Я выделил каждое слово, желая пробиться сквозь ее упрямство. В этом и состояла главная проблема Саттон. Она не ощущала опасности, та лишь сильнее привлекала ее.

Она испустила драматический вздох.

— Если ты меня обидел, почему я все еще здесь, рядом с тобой?

Я прищурился.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? Уверен, ты уже знаешь ответ.

Сжав губы, она упрямо смотрела вперед. Собрав все свое мужество, я открыл дверь машины и вышел наружу. Заметив меня, Кайл тут же выскочил из своей машины. Саттон плелась где-то сзади, пока я медленно шел по дорожке к дому. Наклонив голову, я уставился на свои ботинки, поэтому ни разу не взглянул на сам дом.

— Эй, мужик, — пробормотал Кайл, ухватившись рукой за мое плечо, — надеюсь, ты не злишься на меня за прошлый раз.

— Все нормально, — ответил я, лишь пожав плечами, — понимаю, почему ты поступил именно так. — Подняв голову, я посмотрел ему прямо в глаза. — Только не пытайся провернуть это еще раз.

Он усмехнулся, но ничего не ответил. Что значило, он не собирался давать обещание, которое, вероятно, не сможет выполнить. Прочистив горло, я обнял Саттон за талию, притягивая ближе к своему боку.

— Это Саттон.

— Приятно познакомиться. — Кайл пожал ей руку и с ухмылкой стал разглядывать нас. — Не знал, что у Кэлина появилась подруга.

Подруга? Какого черта?

Саттон заливисто рассмеялась. Она вела себя так, будто нашего разговора в машине не было и в помине.

— Я не его подруга, мы просто прохлаждаемся вместе. — И она, злорадно улыбнувшись, посмотрела на меня.

— Да что ты? — огрызнулся я.

Она округлила глаза в ложном удивлении. Ей хотелось немного позлить меня, что ей с блеском удалось, но для этого она выбрала неподходящее время. Не сегодня. Ни тогда, когда мне нужно было найти силы и сделать то, чего я делать не хотел.

— Разве не так? Я ошиблась?

— Сейчас не лучший момент, чтобы проявлять стервозность, — зарычал я. Затем добавил, немного понизив голос: — У тебя ПМС или что-то еще? Внизу по улице есть аптека, где можно купить упаковку тампонов и шоколадку.

Ее лицо покраснело от злости, Саттон пыталась испепелить меня взглядом.

— Ты знаешь, от чего я схожу с ума, — выплюнула она.

— Эй, — я шагнул в сторону Кайла, — я лишь пытаюсь заботиться о тебе.

— Э-э-э, — Кайл переступал с ноги на ногу и явно чувствовал себя неуютно, — у вас что-то вроде ссоры влюбленных? Мне уйти?

— Нет.

— Да.

— Саттон. — Я нахмурился.

— Кэлин! — Она скрестила руки на груди и притопнула ногой.

— Она злится, потому что я попросил тебя приехать сюда, — объяснил я Кайлу, уже не заботясь о том, что этим поступком разозлю Саттон еще сильнее. Глупо было так думать с ее стороны.

— Нет, — она решительно покачала головой. — Я злюсь потому, что ты считаешь, будто я не могу справиться с ситуацией. Я надеялась, что ты успел понять, я сильнее, чем кажусь.

Глубоко вздохнув, я посмотрел на машину, а затем на нее.

— Это, — я указал пальцем на дом, — будет очень тяжело для меня. Так нельзя! Перестань вести себя как гребаный ребенок. Ты здесь ни при чем, и ты это знаешь.

Она медленно улыбнулась и направилась к дому.

— Зато такое поведение помогло мне вытащить тебя из машины, правда?

Вот ведь маленькая симулянтка! Мне захотелось перекинуть ее себе через плечо и отшлепать за эту выходку.

— Пойдемте, — слова Кайла заставили меня обернуться. — Пришло время покончить со всем этим. Ты откладывал... — он стал загибать пальцы, а затем продолжил, — слишком долго.

Я снова вздохнул. Он был прав. Саттон была права. Все должно быть в порядке. Рано или поздно мне придется столкнуться с этим. И с каждым новым днём, пока я старался держаться подальше от этого дома, все становилось только сложнее.

— Ты тут? — спросил я Кейлу.

— Я здесь, — ее голос эхом звучал в моей голове. — Даже когда ты не слышишь меня, я всегда рядом.

Я закрыл глаза. Мне всегда удавалось почувствовать, когда Кейла была рядом. Ранее, до их убийства, я не верил в призраков или во что-то подобное, но не сейчас. Да, в загробной жизни определенно что-то есть. Мне нужно было собрать воедино все свои внутренние силы, которых мне обычно не хватало.

Я открыл глаза и посмотрел на дом родителей впервые с тех пор, как меня в наручниках увезли отсюда на полицейской машине. Мне стало трудно дышать, как будто весь кислород внезапно исчез.

Дом... он не изменился, все в нем осталось точно таким, как я помнил.

Это был обычный двухэтажный кирпичный дом, ступени вели к парадной двери, выкрашенной в вишневый цвет. На двери по-прежнему висел венок, тот же, который висел там в ту страшную ночь.

Я не знал, что именно ожидал увидеть, но уж точно не это.

Я думал, что двор со временем зарос и превратился в джунгли, сам дом и все остальное разрушено, краска поблекла и отслоилась. Однако дом выглядел так же как раньше. Не это я ожидал увидеть. Все здесь осталось таким же, как и при жизни моих родителей.

Они оба гордились тем, что наш дом выглядел отлично. Все свободное время они трудились во дворе: папа косил траву, а мама сажала цветы, за которыми потом ухаживала целое лето.

Я испытал облегчение от того, что ничего не изменилось.

— Он все такой же, — прошептал я.

— Ты же не думал, что я позволю этому месту гнить? — спросил Кайл.

— Ты сделал это? — удивился я.

Он просто кивнул в ответ.

— Я знал, однажды ты захочешь вернуться сюда, и не хотел, чтобы разруха сделала возвращение еще более трудным для тебя. Думал, если я все сохраню... может быть, это не повредит, и тебе не будет так плохо.

Я вздохнул и прищурился от яркого солнца.

— Ты самый лучший друг, я тебя не заслуживаю.

Он усмехнулся, почесывая челюсть.

— Давайте скажем проще, ты мне много должен.

— Не сомневаюсь.

— У меня не было ключа от дома, так что...

Ему не нужно было заканчивать фразу, я и так все понял. Мне нужно было готовиться к худшему.

Я шагнул вперед. Входная дверь находилась не более чем в двадцати футах от меня, но казалось, что до нее минимум двадцать миль, которые мне ни за что не преодолеть.

Саттон стояла чуть в стороне. То, что она рядом, многое значило для меня. Я не мог сказать ей об этом из-за сильнейшего стресса, который сейчас испытывал, но был на сто процентов уверен, что не смог бы прийти сюда без нее.

И вот я замер у двери. Пробежавшись пальцами по дереву, я прикоснулся к крошечному обрывку полицейской ленты, которая когда-то окружала место преступления, и прислонился головой к двери. Место преступления. Вот что это было. Мне приходилось постоянно напоминать себе об этом.

— Кэлин, — Саттон тихонько позвала меня, прежде чем я почувствовал, как она коснулась моей спины, — все в порядке. Ты можешь. Я уверена, ты справишься.

Я с трудом проглотил ком в горле.

— Я боюсь.

Я совершенно не представлял, как отреагирую, когда открою эту дверь. Понятия не имел, чего от себя ожидать. Я боялся, что внутри дома все по-прежнему перевернуто, а их кровь никто так и не вытер. Но также я опасался, что все внутри окажется слишком чистым и будет расставлено по своим местам. Что же хуже? Я не мог ответить на этот вопрос, и не узнаю ответ, пока не войду в эту дверь.

Я порылся в кармане в поисках ключа, и когда нашел, передал его Саттон. Она крепко сжала ключ, чтобы тот случайно не упал.

— Открой сама, — выдохнул я, — у меня нет на это сил.

Она кивнула и проскользнула вперед. Я отступил на шаг, чтобы позволить ей отпереть дверь.

— Мы вместе с тобой, — сказал рядом Кайл. — Не забывай дышать.

Было легче сказать, чем сделать.

Щелкнул замок, но Саттон не распахнула дверь. Она взволнованно посмотрела на меня через плечо.

— Готов?

Нет.

— Да, — ответил я вместо этого.

Она взялась за ручку и повернула ее.

Дверь распахнулась, и я замер.

Саттон обернулась, и, увидев мое лицо, протянула мне руку. Я нехотя вложил свою руку в ее ладонь.

— Это нормально.

Саттон втянула меня внутрь, Кайл вошел следом за нами, и вот я оказался внутри.

Меня сразу же переполнили воспоминания. Дома было все как прежде, ничего не изменилось, все вещи находились на своих местах. Кто-то навел порядок и восстановил привычную обстановку. Место выглядело как типичный пригородный дом для семьи, за исключением того, что в нем царила пустота. Воздух внутри был нежилым. Здание было не похоже на дом, пустая оболочка, стоявшее в ознаменование того, что когда-то было. Здесь не осталось счастья, лишь напоминание о тех ужасах, что когда-то произошли. Я задумался, а соседи, живущие здесь тогда, остались или переехали и увезли воспоминания с собой? Мне хотелось знать, кому-нибудь из них вообще было дело до произошедшего?

Я направился вглубь дома, скользя пальцами вдоль стен.

Пыль осела повсюду густым слоем. Наши с сестрой фотографии по-прежнему висели на стенах. Войдя на кухню, я увидел тарелки, лежащие в раковине. Дом навечно застрял в том дне, став безмолвным свидетелем последних моментов, проведенных здесь.

Я почувствовал, как Саттон сильнее сжала мою руку, и даже не сразу понял, что она по-прежнему держала ее в своей. Я был благодарен ей за поддержку, потому что внутри чувствовал, что вот-вот развалюсь. Удивительно, но до сих пор это было не так сложно, как я предполагал. Разумеется, мы еще не побывали наверху, там, где будет по-настоящему сложно.

В гостиной я наткнулся на нашу старую семейную фотографию с барбекю. Подняв ее, я провел пальцами по стеклу. Прижав фото к груди, я понял, что с ним или без него мне не станет легче. Мы не можем перестать жить, внезапно осознав, что кого-то больше нет рядом. Боль есть всегда, но если упорно трудиться, она может стать достаточно сносной. Вот к этому я и стремился.

— Я хочу забрать эту фотографию с собой, — прошептал я, крепче сжимая рамку.

Никто ничего не ответил, а я наконец стал подниматься по лестнице к месту, где все когда-то закончилось. Поднявшись наверх, я остановился, тупо уставившись на ковер. Очевидно, кто-то пытался почистить его, но в том месте, где лежал мой папа, на нем так и осталось бледно-розовое пятно.

— О Господи, — ахнула Саттон, прикрыв рот рукой.

— Здесь я нашел папу, — ответил я. Мой голос звучал странно отрешенным, как будто все здесь случилось с другим человеком, не со мной. Может быть, так и было?

— Думаю, нам стоит уйти, — Кайл схватил меня за руку, пытаясь развернуть в обратную сторону. Он тоже был в ужасе, как и Саттон.

— Нет! — я вытащил руку из его хватки. — Я не для того зашел так далеко, чтобы бросить все на пол пути. Мне это нужно!

Необходимо было покончить с прошлым.

Кайл вздохнул, бормоча что-то себе под нос.

Я перешагнул через пятно и направился к бывшей комнате моих родителей. Кровать была пуста, даже матраса не осталось, так что в их спальне не было следов крови. Я не стал задерживаться здесь надолго, в этом не было смысла.

Вместо того чтобы идти в комнату Кейлы, я сначала зашел в свою.

— Здесь была моя комната, — сказал я Саттон. Хотя слова оказались излишними, поскольку было очевидно, кому принадлежала эта комната.

Уверен, она выглядела весьма странно по сравнению моей нынешней квартирой. Два этих места были абсолютно не похожи, они указывали на огромную разницу между старым и новым Кэлином. Старый Кэлин был мальчишкой, заинтересованным только в том, чтобы угодить себе: быть звездой, найти девушку, иметь идеальную жизнь. Теперешнего меня не заботила ни одна из этих вещей за исключением, может быть, девушки, подходящей девушки.

Я выпустил руку Саттон и взял футбольный кубок, лежавший на моем комоде. Добрый старый Кэлин обожал футбол, а новый Кэлин ненавидел его. Вероятно, просмотр футбола по телевизору слишком сильно напоминал мне о жизни, оставшейся в далеком прошлом. Глядя на кубок и другие памятные вещи в своей бывшей комнате, я задался вопросом, какой стала бы моя жизнь, если бы они остались в живых. Продолжил бы я заниматься футболом? Стал бы профи?

В жизни каждого человека есть ряд решений, принятых им самим, способных в конечном итоге навсегда изменить его жизненный курс. Скажешь «да» вместо «нет», и исход может кардинально измениться. Кнопки «назад» нет. Есть только один шанс сделать все правильно. Думаю, большинству из нас это не удалось. Гораздо проще все испортить, чем добиться успеха.

Мои ошибки утянули меня вниз и привели на темный путь отупения, о котором я раньше никогда не задумывался. Яркие вспышки эмоций иногда привносили мое искусство и Саттон. Тогда я чувствовал радость, но не такую, как прежде. Поэтому, когда эмоции появлялись, я цеплялся за них, но внутри надежно засел страх, что они в любую секунду могли оставить меня. Я боялся позволить себе жить и быть счастливым! Если я буду жить дальше, это будет означать, что я смирился со смертью своей семьи. Мне казалось неправильным позволить себе быть счастливым, когда их больше не было.

— Ох, Кэлин, ты городишь такие глупости, — Кейла буквально шипела. — Больше всего мы хотим, чтобы ты был счастлив. Хотим видеть, как ты сможешь двигаться вперед и начать новую жизнь. Ты можешь одновременно быть счастлив и тосковать по нам! Это не тот случай, когда ты вынужден выбрать что-то одно и оставить другое позади.

Это была всегда мудрая Кейла. Даже в шестнадцать она была умнее меня, на нее всегда можно было положиться. Я любил сестру, но и злился на нее частенько. Теперь я сильнее всего хотел быть хорошим братом и лучшим сыном. После их смерти было слишком легко позволить себе оглядываться назад и сожалеть. Но сожалеть нужно лишь о том, что больше ничего не можешь сделать. Мы застряли с решениями, которые приняли когда-то давно.

— Я готов, — прошептал я, покидая свою комнату.

Посещение комнаты Кейлы стало настоящим испытанием. Я довольно долго простоял в коридоре, уставившись на закрытую дверь.

Саттон успокаивающе потирала мою спину.

Я распахнул дверь в комнату сестры, и вот тогда все полетело к чертям.

Я рухнул на колени, не выдержав напора эмоций. На меня нахлынули воспоминания о той ночи, когда я сидел в этой комнате и тупо смотрел, не в силах ничем помочь, пока ее кровь вытекала на пол. Было невыносимо видеть, как человека, которого любишь больше жизни, выпотрошили, словно животное. И мне пришлось наблюдать это не один раз, а три.

Увиденное изменило меня до неузнаваемости. А как иначе? Если бы я повел себя так, словно ничего не случилось, разве не было бы хуже?

— Это нечестно! — закричал я, в гневе швырнув фотографию в рамке. Рамка врезалась в стену, стекло разбилось и разлетелось на кусочки, как и мое разбитое сердце.

— Нет! — я бросился туда, где лежали осколки, тщетно пытаясь собрать их воедино. К счастью, сама фотография почти не пострадала. Я поднял ее, не заботясь о том, что стекло разрезало кожу на пальцах, встал на ноги и осторожно провел по ней ладонью, чтобы убедиться в ее целостности.

Я заставил себя внимательно осмотреть каждую деталь в комнате, сохраняя их в памяти, как было и с остальными местами в доме. Я знал, что сегодня приезжал сюда в последний раз. Мне было слишком больно, и я почувствовал, что настало время продать дом. Было бессмысленно оставлять его, когда у меня не было намерения жить там. Мы прожили здесь хорошую жизнь, за исключением той страшной ночи. Теперь пришло время въехать сюда новой семье и написать свою историю.

— Ты в порядке? — спросил Кайл.

Я кивнул.

— Ты плачешь, — ахнула Саттон.

Я прикоснулся к лицу и почувствовал влагу на пальцах.

— Я не знал, что плачу.

Они притихли и дали мне еще немного времени. Я в последний раз обошел весь дом и остановился у входной двери. Посмотрев на Кайла, сказал:

— Я свяжусь с риэлтором в понедельник.

Он кивнул.

— Хорошо.

Стоя на крыльце, я наблюдал, как Кайл запер за нами дверь.

Люди говорят, когда закрывается одна дверь, открывается другая. Я искренне надеялся, что это было правдой.

Глава 22

Саттон

Я была удивлена тем, как хорошо Кэлин справился с эмоциями, которые обуревали его при возвращении в дом родителей. Он явно испытал потрясение, но в целом его реакция оказалась относительно мягкой. Это стало хорошим знаком. Ему обязательно нужно было двигаться дальше, и я знала, он тоже это понял.

После нашей поездки, Кэлин создал картину, на которой изобразил всю свою семью, и установил ее на столе рядом со своей кроватью. Так же он рассказал Кайлу, что уже связался с риелтором, и дом будет выставлен на продажу в течение ближайших двух недель. За это время рабочие должны будут убрать все лишнее из дома. Кэлин отказался лично принимать в этом участие, и я прекрасно понимала почему. Кайл обещал позаботиться обо всём при поддержке некоторых ребят, с которыми они вместе с Кэлином ходили в школу.

Я мало общалась с Кайлом, но он мне понравился. Он хотел, чтобы Кэлин почувствовал себя лучше, и был готов сделать для этого все, что угодно. Я не так давно знала Кэлина, всего лишь несколько месяцев, а Кайл знал его всю свою жизнь. Я предполагала, что для него было очень больно наблюдать за тем, как его лучший друг ежедневно губит себя, и оставаться при этом абсолютно беспомощным.

— Ты поедешь домой на Рождество?

— Что? — я тряхнула головой, заставляя свои мысли вернуться к настоящему.

Дафна с наслаждением вдохнула пар, исходящий от чашки с кофе, который создавал невидимый барьер между нами.

— Так ты поедешь домой на Рождество? — она спросила еще раз, и, прежде чем я успела ей ответить, добавила: — Где ты пропадала в последнее время, Саттон? Я практически не видела тебя, и даже теперь ты как будто витаешь где-то, — она взмахнула рукой, — в каком-то Ла-Ла-Ленде.

— Сожалею, — пробормотала я, — мой мозг готов взорваться от миллиона разных мыслей.

— Кэлин?

Я кивнула.

— И в ответ на твой вопрос я скажу, что не поеду домой на Рождество.

Дафна была не в курсе того, что случилось со мной, и поэтому считала, что у меня есть дом, куда я всегда могу вернуться. Однако таунхаус, в котором я когда-то жила, принадлежал моему бывшему. И еще я очень сомневалась, что мои родители хотели увидеться со мной. Я лишь продолжала надеяться, что в один прекрасный день их решение отказаться от меня перестанет причинять столько боли.

— Ты выглядишь опечаленной, — прокомментировала она.

— Думаю, так и есть.

— Почему? — Она выгнула изящную бровь. Затем поднесла чашку кофе к губам и сделала деликатный глоток. Хотелось бы мне выглядеть столь же изящно, когда пью кофе. Мне казалось, что в этот момент я издаю звуки, которые издает собака после того, как плескалась в воде.

Я пожала плечами:

— Во время праздников все должны быть рядом с семьей, но для меня все несколько по-другому.

— О, Саттон. — Она протянула руку и осторожно положила ее мне на плечо. — Ты можешь поехать со мной и Фрэнки в дом наших родителей. Мама всегда печет такое количество пирогов, что можно накормить весь район, и у них есть гостевая спальня. Ты нам не помешаешь, обещаю.

У меня появилось огромное искушение принять ее предложение, но, к сожалению, я не могла.

— Спасибо за предложение, Дафна, но нет. Я останусь здесь и попробую подкупить Кэлина сексуальными утехами, чтобы он поставил и украсил елку.

В очень не типичном для нее жесте, Дафна выплюнула свой кофе. Жидкость брызнула на стол и попала на мою рубашку. Здорово!

— Сексуальные утехи? Действительно, Саттон? Ты когда-нибудь слышала о таком понятии как СМИ? Слишком много информации.

Я лишь закатила глаза и наклонилась за салфеткой, чтобы вытереть брызги от кофе.

— Мы с тобой взрослые люди, так почему не можем прямо говорить о сексе?

Дафна заерзала на кресле.

— Конечно, мы можем об этом говорить, но, пожалуйста, не в общественном месте!

Я осмотрела практически пустой кафетерий.

— Уверена, чувак сзади, который слушает плеер, сейчас находится в состоянии шока, ведь я использовала слово «сексуальные».

Щеки Дафны залились краской. Усмехнувшись, я продолжила:

— Секс, секс, секс, пенис, секс, вагина, секс, секс, секс…

— О, Господи! — Она закрыла лицо, испытывая неловкость. — Я тебя ненавижу!

— Что здесь происходит? — спросил Эмери, вынимая тряпку, чтобы убрать беспорядок за нашим столиком.

— Ничего! — взвизгнула Дафна.

— Мы просто разговариваем о сексе. — Я невинно пожала плечами.

Лицо Дафны стало настолько красным, что стало соответствовать цвету ее волос. Эмери выпустил хриплый смешок, пока разглядывал нас. Затем засунул тряпку в задний карман и скрестил руки на груди, подчеркивая, насколько она была мускулистой. Мне показалось, Дафна была готова растаять.

— Секс? — Он ухмыльнулся. — Секс с кем?

— Просто секс, — ответила я, а затем, чтобы смутить Дафну еще сильнее, добавила: — хотя моя подруга, похоже, сильно нуждается в нем. Знаешь кого-нибудь, кто мог бы заинтересоваться?

— Боже мой! — Дафна взглянула на меня сквозь пальцы. — Я в ужасе!

Эмери усмехнулся, подыгрывая мне.

— Пожалуй, я возьму список и посмотрю предполагаемых женихов.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавижу тебя. — Дафна покачала головой, и ее волосы каскадом разметались по плечам.

— Люблю тебя, Даф. — Улыбнулась я.

Эмери покинул нас, и цвет ее лица медленно начал возвращаться к нормальному.

— Даже не знаю, почему я дружу с тобой?

— Из-за моего взрывного темперамента, разумеется.

Я потянулась за кексом, который заказала ранее, когда мы только приехали в «У Гриффина», оторвала кусочек и запихнула его в рот.

— «Взрывной» - не то слово, которое приходит на ум, чтобы описать тебя.

— Как тогда ты бы описала меня? — спросила я, откусывая следующий кусочек кекса.

Она наклонила голову, как бы изучая меня.

— Скрытная.

Я чуть не подавилась от этих слов.

— Скрытная? Ты действительно думаешь обо мне так?

— Да. — Она постучала пальцем по губам. — Я не так уж много знаю о тебе.

— Поверь, — засмеялась я, хотя было вовсе не смешно, — мне практически не о чем тебе рассказать.

— Именно так бы и ответил скрытный человек, — подтвердила Дафна.

Я притворилась, что меня не пугает направление, которое принял наш разговор.

— Что ты хочешь узнать? — спросила я, а мое сердце заколотилось от страха. Ведь Дафна могла спросить о том, о чем я совершенно не была готова рассказать. Мне хотелось убежать отсюда с сумасшедшей скоростью.

— Даже не знаю. — Она откинулась на спинку стула, удерживая в руках чашку кофе. Золотые кольца поблескивали на ее пальцах. — Ты училась в колледже?

— Да, — я кивнула, стараясь не засмеяться. Она задала довольно странный вопрос для человека, который на самом деле хотел узнать что-то более личное. Может быть, она решила подойти к этому постепенно?

— Что ты изучала?

— Бизнес, — подперев голову рукой, ответила я приглушенным тоном, — что ты хочешь узнать на самом деле? Что-то подсказывает мне, это не имеет ничего общего с тем, где я училась. Давай. Я не кусаюсь.

Она слегка пожала плечами.

— Знаешь, я постоянно задаю себе вопрос, почему из всех людей на планете ты выбрала именно Кэла? Он никогда не позволял никому то, что позволяет тебе. Это правда, — она подняла руки перед собой, как щит, — и я не знаю, что происходит у вас за закрытыми дверями. Может быть это только секс, однако мне кажется, что между вами происходит нечто большее.

— Это больше чем секс, — прошептала я. — Не знаю, как это объяснить кому-то другому, но то, что у нас есть... нечто особенное.

Она посмотрела на меня с жалостью.

— Почему ты так смотришь на меня?

Она вздохнула.

— Не хочу увидеть, как тебе будет больно, и когда вы вместе... по нему видно, что он страдает.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

Жалости в ее взгляде прибавилось.

— Ты действительно думаешь, что у ваших отношений есть будущее?

Мне пришлось изворачиваться:

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Не я, — парировала Дафна. — Я знаю его гораздо дольше, чем ты.

— Ты не знаешь его так, как я.

Она вздохнула и посмотрела на меня как родитель, имеющий дело с непослушным ребенком.

— Саттон, ты же умная девочка. Может быть, он стал лучше, по крайней мере, на какое-то время, но он всегда будет выбирать наркотики, а не тебя. Он никогда не поставит тебя на первое место, а ты стоишь гораздо большего.

— Я думала, ты мой друг! — я взорвалась и закричала на нее.

— Так и есть, — простонала она, — именно поэтому мы с тобой об этом и говорим. Больше всего я хочу, чтобы ты увидела, этот путь ведет тебя в никуда, и желательно прежде, чем тебе станет очень больно.

Я обернула руки вокруг кружки с кофе, позволяя теплу проникнуть в мои озябшие пальцы.

— Не думаю, что ты до конца понимаешь наши отношения, поэтому не можешь знать, как все закончится.

— Я не могу понять, но я не дура. Такие отношения всегда заканчиваются плохо, Саттон. Ты не думаешь, что есть кто-то еще, кто подойдет тебе лучше, кто-то более достойный?

Меня взбесило то, что в этот момент мой мозг автоматически подумал о Мемфисе.

— Нет, — соврала я. — Только Кэлин. Я люблю его. Жизнь может оказаться трудной для нас, но она того стоит. Он стоит.

Дафна покачала головой, глядя на меня, словно думала о моей невероятной глупости. Скорее всего, так оно и было.

— Ты действительно веришь в то, что говоришь мне? — спросила она. Затем, не дожидаясь моего ответа, покачала головой и добавила: — Ничего страшного. Не отвечай. Не хочу, чтобы ты злилась на меня. Давай поговорим о чем-нибудь другом... хм... как твоя работа?

Мне стало смешно от столь резкой смены темы разговора.

— Работа как работа. Что ты хочешь услышать от меня?

Посмотрев через плечо на Эмери, пока он развалился на прилавке, она усмехнулась.

— По крайней мере, у тебя есть хоть что-то хорошее, на что приятно посмотреть.

Я фыркнула.

— Вот только я не смотрю!

Ей стало стыдно. Закусив губу, она пристально изучала Эмери.

— У него такой классный зад!

Смех вырвался из моего горла.

— Я не могу поверить, что эти слова произнесла именно ты.

— А что? Я тоже могу сказать такое. Если тебе все равно, вовсе не значит, что мне тоже.

— Именно по этой причине я так сильно люблю тебя. — Я улыбнулась.

Она вдруг нахмурилась.

— Прости за то, что я сказала о вас с Кэлином. Мне не стоило так говорить.

Я подняла руку, заставляя ее замолчать, дабы избежать того, что могло дальше слететь с ее губ.

— Не извиняйся, когда ты говоришь это не искренне.

— Мои слова не были резкими, но я сказала тебе правду.

Мне не нравилось, если люди выражали сожаление по поводу своих высказываний, хотя на самом деле не испытывали его. Она вздохнула и подняла кружку, залпом опустошив содержимое.

— Ты права.

— Как всегда? — Я ухмыльнулась.

— О, Саттон. — Она закатила глаза. — Знаешь, у меня никогда не было такого друга, как ты.

— Это хорошо или плохо? — спросила я.

— Думаю, это очень хорошо. Ты высказываешь свое мнение, и тебе плевать, что подумают другие люди. Это освежает. Мне бы хотелось, чтобы стало больше таких людей, как ты.

Я нахмурилась. Она не знала обо мне и половины правды. Я действительно могла действовать так, словно меня не заботят последствия моих поступков, но глубоко внутри я оставалась все такой же потерянной и напуганной. Впрочем, как и все остальные. Создавая видимость того, что полностью контролирую свою жизнь, я ощущала спокойствие, но это была не правда. Я давно уже утратила над ней всякий контроль.

— Я на самом деле восхищаюсь тобой, — продолжала Дафна.

Она восхищалась мной? Мной? Но я не сделала ничего достойного. Однако я действительно предпочла бы гипсовую улыбку на лице, чем прозябание от жалости, которая съедала меня изнутри. Но я не могла понять, как этот факт мог заставить кого-то восхищаться мной.

— Поверь, — я уставилась на столешницу, — я не та, кем ты должна восхищаться. Я не идеальна.

— Никто не идеален. — Засмеялась она.

— Это правда, — согласилась я. Доев свой кекс и допив кофе, я встала. — Мой перерыв уже закончился, мне пора возвращаться.

— О. — Она кивнула, и ее рыжие кудряшки рассыпались по плечам. — Конечно. Я забыла, что ты на работе, — она хихикнула. — Увидимся позже.

Я смотрела, как она собрала свои вещи и, нахмурившись, ушла. Мне очень нравилась Дафна, но я не могла считать ее своим другом, и сегодняшний разговор лишний раз доказал мне, как много она обо мне не знала.

Я понимала, что мне не обязательно делиться с ней всем, но казалось, если вдруг мы станем друзьями, я буду вынуждена открыться ей больше. Не уверена, что смогу. Было трудно позволить кому-то увидеть свою уязвимость. Мне удалось сделать это с Кэлином, но это был он… человек, похожий на меня. Ему тоже было больно, и он знал, насколько муки прошлого могут изменить тебя в будущем. Не уверена, что Дафна сможет когда-нибудь меня понять, а я не смогу со всем этим справиться, если расскажу ей о своих родителях и Брендоне. А вдруг она решит, что это я отвратительная, неправильная, и во всем произошедшем виновата только я сама.

Никто не просит причинять ему боль, так почему же общество всегда обвиняет жертву?

— Земля вызывает Саттон, — Эмери щелкал пальцами перед моим носом.

— Да?

— Ты на минуту выпала из реальности, — засмеялся он.

— Извини, — пробормотала я и направилась к задней части кафетерия, чтобы переодеться и вымыть руки.

Закончив сегодняшнюю смену, я чувствовала себя более уставшей, чем обычно. Однако я прекрасно знала, что это никак не связано с работой или неприятным разговором с Дафной. Причиной всему была зима.

Все вокруг напоминало о том, что приближается Рождество. В этом году я не смогу отпраздновать его со своей семьей, что причиняло боль. У моей мамы всегда было бесконечное множество хлопот во время праздников. Дом наполнялся ароматом выпечки, мама напевала Рождественские песни, пока готовила. В этом году я не могла поехать к ним... а может и никогда больше не смогу. Я понимала, что обижаться глупо, это ничего не изменит. Мне нужно было принять происходящее и учиться жить дальше. Не могла же я жить этим вечно, рано или поздно мне придется найти в себе силы, чтобы отпустить прошлое.

Вернувшись с работы, я пошла к себе в квартиру, а не к Кэлину. Думаю, он все еще продолжал рисовать, поэтому я не стала ему мешать. Мне просто хотелось побыть одной. После душа я забралась в кровать, пообещав себе, что когда проснусь, все переживания останутся позади.

Мы должны были построить наше собственное счастье, чем я и собиралась заняться в ближайшем будущем.

— Ты на самом деле хочешь купить елку? — Кэлин замер с кистью в руке и посмотрел на меня так, будто я сошла с ума.

— Да, — утвердительно кивнула я.

— Ладно, покупай. Только не могу понять, каким образом я оказался вовлечен в это.

— Я бы хотела, чтобы она стала нашим с тобой деревом, — объяснила я. — Разве ты не хочешь отпраздновать Рождество?

— На самом деле, нет, — проворчал он. — Рождество напоминает мне о том, чего у меня больше нет. Мне и так нелегко пришлось с продажей дома. Не уверен, что принял правильное решение.

Кэлин продолжил внимательно вглядываться в только что законченный рисунок.

— Именно поэтому я хочу купить елку и отпраздновать. Нам обоим стоит немного отвлечься.

Он вздохнул и сжал переносицу.

— Ты не отступишься, да?

— Нет, — улыбнулась я.

— Хорошо, — согласился он, — мы купим елку и украшения, какие ты захочешь. Но мы не будем ставить ее здесь, тебе придется найти место в своей квартире.

— Спасибо! — Я заплакала от счастья и крепко обняла его за шею.

Неподдельная улыбка осветила его лицо.

— Только ты могла уговорить меня на эту авантюру.

Я закрыла глаза.

— Ты просто не можешь устоять перед моим очарованием.

Он хмыкнул.

— Твои восхитительные губы манят и пленяют меня.

Он обхватил меня руками и притянул к себе на колени. Оседлав его, я запустила пальцы в его шелковистые волосы, а он положил голову мне на грудь и прошептал:

— Я пытаюсь, Саттон. Но это так… так тяжело.

— Знаю, — прошептала я. — Попытка лучше, чем бездействие, помни об этом.

Он кивнул и немного отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Я вижу, что тебе больно, — его пальцы скользнули вниз по моей щеке, — но не знаю, как это можно исправить.

— Некоторые вещи невозможно исправить. Мы должны научиться справляться с ними самостоятельно.

— Звучит как история моей жизни, — хмыкнул он, упираясь лбом в мой лоб. Потерев руками о бедра, он вздохнул. — Дай мне немного времени, чтобы все убрать, и мы поедем покупать твою дурацкую елку.

— Ты перестанешь так ее называть, когда увидишь, насколько она прекрасна, — возразила я.

Я поднялась и пересела на диван, пока Кэлин наводил порядок и переодевался. Ситуация между нами менялась с каждым днем, и это беспокоило меня. Но я не могла ничего с этим поделать. Мы отдалялись друг от друга. Мне стало казаться, что ему не стоило возвращаться в родительский дом. Хотя, возможно, эти события не были связаны друг с другом. Может, причина происходящего крылась в нас самих….

— Я готов, — сказал Кэлин, разминая плечи. Он надел черную толстовку, которая была слишком велика ему.

У него не было своей машины, поэтому за рулем оказалась я. Сначала мы решили отправиться за украшениями для елки, так как я не хотела видеть просто голое дерево. Кэлин нехотя плелся по магазину со мной рядом. Он был раздражен и открыто демонстрировал мне свое нежелание находиться здесь.

— Какая тебе нравится больше? — спросила я, демонстрируя ему две одинаковых игрушки в форме леденца разных цветов.

— Э-э-э… обе?

Я вздохнула. Спрашивать его оказалось бессмысленно, и, в конечном итоге, я выбирала все украшения сама. Надеялась, он проявит чуть больше участия при выборе елки. Может быть, и не проявит, но я не прекращала надеяться на это.

Кэлин помог мне загрузить сумки в багажник машины, а потом оттолкнул телегу прочь. Затем мы направились в местный питомник, где продавались новогодние елки. Мы медленно шли между рядами вечнозеленых.

— Что ты думаешь об этой?

— Нормальная, — он пожал плечами.

— А эта?

— Не…

Указав на следующую, я спросила:

— Тебе нравится эта елка?

— Саттон! Все эти деревья одинаковые! Просто выбери уже одну, чтобы мы смогли уйти отсюда!

Его слова вогнали меня в ступор. Я посмотрела на других людей, окружавших нас в этот момент, и увидела, как все они разинули рты от удивления. Один из родителей даже прикрыл руками уши своему ребенку.

— Отлично, — рявкнула я, — в таком случае, я беру эту!

— Хорошо. Теперь мы можем идти?

Он ухватился за сетку, в которую была упакована елка, и потащил ее за собой. Я оплатила покупку, и женщина-продавец объяснила нам, как лучше закрепить ее на крыше автомобиля.

Мне очень хотелось злиться на Кэлина, действительно хотелось, но я помнила, что, если праздничное время казалось трудным для меня, то для него оно было в тысячу раз тяжелее. Я пыталась понять его, но это давалось мне с большим трудом.

Когда я только встретила Кэлина, сразу поняла, что он бывает капризным, и порой с ним просто невозможно поладить. В последние несколько недель он здорово изменился в лучшую сторону, поэтому для меня стало шоком вновь иметь дело с его старой версией.

В машине стояла гробовая тишина. Кэлин потер лицо, и я поняла, он хочет что-то сказать и изо всех сил пытается подобрать правильные слова.

— Мне ее следовало так вести себя с тобой,— сказал он, спустя несколько минут.

— Да, не стоило так себя вести, — согласилась я. — Однако ты это сделал…

Он вздохнул и уставился в окно.

— Я понимаю, что Рождество, наверное, трудное время для тебя и...

— Дело не только в Рождестве, — перебил он. — Дело во времени года. Это время должно быть семейным, а у меня никого не осталось... Я потерял их накануне дня Благодарения. Я не смог помочь им тогда, и с тех пор думаю о них постоянно, даже в эту минуту. Имею в виду, что никогда не прекращаю думать о них, но сейчас становится сложнее. Раны становятся глубже. Воспоминания более свежими.

Не отрывая взгляда от дороги, я потянулась и положила руку ему на колено.

— Я понимаю, но ты не можешь продолжать нести этот багаж бесконечно. Ты должен позволить себе идти дальше.

Он откинул голову назад и потер переносицу.

— Знаю. Я пытаюсь, правда, хотя это слишком тяжело.

Именно тогда я поняла, что была в лучшем месте, чем Кэлин. То, что Маркус сделал со мной, навсегда оставило глубокие шрамы, но я наконец-то смогла оставить произошедшее позади. Теперь гораздо большую боль мне причиняла реакция родителей, а не все остальное. Кэлин помог мне исцелиться, потому что не судил меня. Он выслушал все, что я хотела сказать, и утешил меня. И после того дня он ни разу не посмотрел на меня как-то по-другому. Он подарил мне мир, но сейчас я поняла, что не смогла сделать тоже самое для него. Я не желала ничего сильнее, чем облегчить его боль, чтобы позволить нашим отношениям продолжаться, и дать нам возможность жить счастливо своей жизнью. Я боялась, что этого может уже никогда не случиться.

— Ты знаешь, что может улучшить вкус этого горячего шоколада? — спросил Кэлин, подняв кружку в воздухе и сморщив нос от недовольства.

— Что же? — поинтересовалась я, пока пыталась повесить серебряную снежинку на колючую елочную ветку.

— Виски.

Я лишь фыркнула в ответ, копаясь в пластиковом мешке в поисках следующего украшения.

— Сомневаюсь, что получится настолько хорошее сочетание, как ты надеешься. Попробуй добавить туда немного маршмеллоу, — я указала на пакет, стоявший на столе.

Кэлин нахмурился.

— Хм, нет.

Он поставил чашку на стол и посмотрел на меня.

— Ты мог бы помочь мне, знаешь?

— Да, но почему-то наблюдать за твоими действиями мне нравится больше, — ухмыльнулся он.

Выбирая один из леденцов в качестве украшения, я сосредоточилась на поставленной задаче. Зазвучала следующая песня, и Кэлин протяжно застонал:

— И так каждую гребаную неделю! Серьезно, я не понимаю, как ему это удается? — рычал он, обращаясь к Киру и его нескончаемому потоку гостей. — Он ведь даже не симпатичный. Кто приходит на его чертовы вечеринки?

— Эй, они не так уж плохи.

Глаза Кэлина прищурились.

— Спасибо за напоминание, я однажды видел, как ты виляла задницей перед каким-то левым парнем. Браво, Саттон! Хочешь услышать мои аплодисменты?

Я рассмеялась.

— Серьезно? Ты до сих пор злишься? Это же было так давно. В то время мы даже не были вместе.

— А теперь мы вместе? — спросил он с лукавой улыбкой на губах. Его язык прошелся по губам, увлажняя их.

Я повесила еще одну снежинку на елку, подошла к нему и оседлала его колени.

— Хм, — я поцеловала его в шею, прежде чем остановиться на губах, — нам лучше быть вместе. Если нет, значит все это, — я скорчила гримасу и указала, на то, как близко прижимаюсь к нему, — очень странно. Пожалуй, мне пора двигать отсюда.

Я привстала с его колен, но он тут же схватил меня за бедра и усадил обратно.

— И куда это ты собралась? — хмыкнул он, целуя чувствительное место ниже моего уха. — Прости за сегодня. Мне не стоило огрызаться на тебя.

— Огрызаться? Ты это так называешь? — Я хихикнула, когда он прижался ко мне щекой, и щетина защекотала мой подбородок.

— Да. — Пальцами одной руки он отодвинул мои волосы с глаз, в то время как другой удерживал мой затылок. — Позволь мне сделать это для тебя.

— И как ты собираешься это сделать? — я выгнула шею, и он губами прикоснулся к моей ключице.

— Я мог бы поцеловать тебя здесь, — его губы задержались в том месте, где бился пульс, — или здесь. — Он парил в миллиметрах от моих губ, но не целовал меня. Чертов мучитель! — Может быть, здесь? — он прильнул губами к местечку между моих грудей, которые выглядывали из моей не до конца застегнутой рубашки. — Ну, а если ты скажешь волшебное слово, я сниму с тебя всю одежду и буду целовать тебя повсюду.

— И какое же волшебное слово ты хотел бы услышать? — Я тихо вздохнула и закрыла глаза от удовольствия.

— Ах, — его дыхание щекотало мою кожу, — я не могу произнести его, это будет нечестно.

Губы Кэлина продолжали скользить по открытым участкам моего тела, которых было не так уж много, учитывая, что на дворе стояла зима. Я была одета в джинсы и рубашку с длинными рукавами.

— Пожалуйста, — умоляла я запыхавшимся голосом. — Пожалуйста, Кэл!

Он слегка отстранился, удерживая в ладонях мое лицо.

— Кто подсказал тебе волшебное слово?

— Ох, слава Богу, — взмолилась я, обняла его за шею и повалила вниз на диванные подушки. Он улыбнулся, и я крепко поцеловала его. Ни один парень за всю мою жизнь не смог побудить меня совершать столь сумасшедшие поступки, только Кэлин. Его прикосновения не вызывали обжигающих фейерверков в животе, с ним все было несколько иначе. Он стал первым человеком, прикосновений которого я хотела, и мне они безумно нравились. Со всеми остальными я каждый раз ощущала себя грязной.

— Кто-то сильно возбужден? — прорычал он, схватив меня и перевернув таким образом, чтобы самому оказаться сверху.

— Я хочу тебя, — выдохнула я, захватив его губы поцелуем.

Его пальцы заскользили по моей рубашке, и внутри меня разгорелся такой жар, что стало казаться, будто я вот-вот загорюсь от его прикосновений.

Моя потребность в нем отличалась от всего, что я когда-либо испытывала ранее. За то недолгое время, что мы были знакомы, он стал для меня всем. И это пугало меня. С одной стороны, мне не нравилось быть зависимой от другого человека. А с другой, я уже не могла представить, что буду делать без него, и эта мысль наполняла меня страхом.

Когда я переехала сюда, мне хотелось стать независимой и самостоятельной. Нужно было нужно найти себя. Вместо этого я нашла Кэлина.

Он стянул с себя рубашку и теснее прижался ко мне, его губы и руки, казалось, ощущались повсюду, это было необыкновенно. Я отодвинула в сторону все свои мысли и заботы, позволив себе просто чувствовать и наслаждаться, но сделать это было труднее, чем казалось на первый взгляд.

Мои мысли всегда были со мной, периодически вспыхивая на поверхности разума и вечно докучая мне. И эти самые мысли заставляли меня волноваться. На самом деле это был какой-то замкнутый круг. Но в те моменты, когда человек, которого я любила всем сердцем, держал меня в своих руках, мне хотелось сосредоточить все свое внимание только на нем.

— Саттон, — он выдохнул мое имя, посылая волну мурашек вниз по моему позвоночнику.

Я простонала в ответ. Он раздевал меня медленно, неторопливо изучая мое тело. Я любила грубый секс, но то, чем занимались мы сейчас, было намного лучше. Раньше я считала, что мне стоит заниматься только им, потому что это давало мне определенный контроль. Но в освобождении чувств было нечто большее, желание отпустить себя и довериться ему.

— Откройся для меня, — прорычал он низким хриплым голосом, его руки поглаживали мои бедра.

Ему не стоило просить об этом. Я тут же раздвинула ноги, и он, устроившись между ними, медленно вошел в меня. Я всхлипнула, пытаясь побороть желание начать умолять его двигаться быстрее. Ох, как же медленно он двигался. Я была готова взорваться, кричать и плакать.

— Кэлин, — я задыхалась. — Пожалуйста!

Он отрицательно качнул головой. Ублюдок. Проведя носом вдоль моего горла, он сказал:

— Ты знаешь, что я люблю тебя?

— Знаю.

Я знала об этом. Я видела его взгляд, обращенный ко мне, ощущала трепет при каждом касании. Я чувствовала его любовь во всем, что он делал и говорил. Он буквально окружил меня ею. Даже когда он был зол, как сегодня, его любовь была с ним. Любовь - не та вещь, которая может просто исчезнуть, она может проявляться слабее или сильнее, но она всегда существует. Это чувство никогда не меняется, едва она появилась, ее уже не забрать. Любовь приходит навсегда.

В те мгновения, когда мы занимались любовью, я была уверена, что ничто на свете не способно разрушить нас. Как же я ошибалась!

Глава 23

Кэлин

Я задыхался.

Каждая клетка моего тела медленно лишалась кислорода.

Я больше не мог вдохнуть, однако воздуху как-то удавалось добраться до моих легких.

В этот миг я понял, что мой организм жаждал наркотиков, а не воздуха.

Стиснув зубы и покрывшись потом, я лежал в постели и пытался побороть в себе бешеное желание принять новую дозу. Каждый день на протяжении нескольких лет я употреблял наркотики, желая заглушить боль... В последние несколько месяцев мне стало немного легче, поэтому я лишь курил несколько раз в неделю. Теперь же я принял решение бросить их окончательно. Я хотел бросить все наркотики, которые употреблял, особенно героин, заначку с которым спустил в унитаз. И даже алкоголь. У меня не осталось ничего. И сейчас я чертовски сильно нуждался в них.

Мне было плохо.

Я закричал.

Я нуждался в наркотиках.

Они были необходимы мне.

Меня ломало, было очень больно, словно все тело повсюду тыкали иголками.

Я прижал руки к глазам.

Сон. Мне нужно было поспать. Но я не смогу уснуть до тех пор, пока испытываю эту боль.

О чем я думал? Выбросить все оказалось плохой идеей.

Я был чертовски зол. Поднявшись с постели, я принялся перерывать каждый ящик в доме и заглядывать в каждый угол, в надежде, что пропустил что-то и не выбросил.

У меня не было ничего.

Но я нуждался в дозе.

Я быстро оделся.

Не все люди в этом маленьком городке знали о преступности и торговле наркотиками, но когда ты наркоман со стажем, как я, знаешь все об этом. Поэтому я точно знал, где смогу взять то, что мне смертельно нужно этой холодной декабрьской ночью.

Практически добравшись до лестницы, я услышал шаги Саттон у себя за спиной. Не сомневаюсь, своим грохотом и стуками я разбудили ее.

— Кэлин, — позвала она, ее голос звучал тихо, словно она только проснулась. — Куда ты собрался?

— Подальше отсюда, — огрызнулся я.

Обернувшись, я увидел Саттон, стоявшую в одной футболке. Ее сексуальные ножки были скрещены, и ее чертов кот терся о них. Я проглотил ком в горле. Мне жаль, что я оказался недостаточно хорош для нее. Я хотел бы побороть зависимость и стать тем человеком, которого она заслуживала. Но я оказался слишком слаб.

— Ты сильнее этого, — прошептала она, и слезы потекли из ее глаз. Возможно, Саттон все еще находилась в полусонном состоянии, но она оказалась достаточно бдительной, чтобы понять, куда я собрался.

— Я не могу справиться с этим, — выкрикнул я, широко разведя руки в стороны.

— С чем этим? — она копировала мой тон.

— Со всем, — я вздохнул. — Мои родители. Сестра. Дом. Ты. Жизнь! Это все она. Она догоняет меня, и наркотики единственный способ, который помогает мне справиться со всем.

Саттон с осторожностью подбирала каждое слово, прежде чем адресовать его мне.

— Кэлин, если ты накуришься из-за сложностей, которыми заваливает тебя жизнь, это не поможет решить твои проблемы.

— Однако поможет мне почувствовать себя немного лучше, — я снова огрызнулся.

— Я не могу ничего запретить тебе, — ее нижняя губа дрожала, — но когда ты уйдешь от меня, чтобы получить то дерьмо, которое, как ты думаешь, тебе нужно, — она волком посмотрела на меня, — я хочу, чтобы ты хорошенько подумал о том, что же ты делаешь с собой и со мной! Ты уничтожаешь любой шанс на счастье, которое у нас может быть! — Слезы ручьем текли по ее щекам. — Таким будет наше будущее? Каждый раз, когда случится что-то плохое, или воспоминаний станет слишком много, ты будешь хвататься за наркотики, так?

Я сглотнул, не желая отвечать, но мое молчание стало подтверждением ее слов, и она это поняла.

Саттон прикусила щеку изнутри и кивнула. Скрестив руки на груди, она медленно попятилась назад.

— Я люблю тебя, Кэлин. Бог знает, что я люблю тебя сильнее, чем должна. Но это… — она указала на мое потное и дрожащее тело, которое сейчас отчаянно требовало наркотиков, — не знаю, что делать с этим. Я не знаю, — повторила она. — Я хочу, чтобы тебе было достаточно одной меня! — Она заплакала сильнее. — Но наркотики тебе нужнее меня, — ее голос болезненно задрожал.

Мне хотелось, чтобы она поняла, я не выбирал наркотики вместо нее. Все дело в том, что я оказался слишком слаб, мне не хватило сил бороться и держаться от них подальше.

— Мне жаль, — прошептал я, склонив голову. Она никогда не узнает, что на самом деле значили эти два слова.

— К сожалению, этого не достаточно, Кэлин. Не в этот раз.

Я прикрыл глаза.

— Раньше тебя это не особо волновало, но, похоже, что волнует сейчас.

Ее вздох эхом разнесся по коридору. Судорожно вдохнув, она вытерла слезы с глаз.

— С самого начала ты был для меня просто еще одним парнем, который сумеет заполнить пустоту внутри меня. Но потом, я узнала тебя, настоящего тебя, — она прикоснулась рукой к моей груди в области сердца, — и тогда я увидела, какой прекрасный человек скрывается под суровой внешностью. Ты заставил меня полюбить тебя. — При каждом слове ее сотрясала дрожь.

Мне очень хотелось шагнуть вперед и обнять ее, крепко прижать к себе и сказать, что все будет хорошо, но почему-то я не мог сдвинуться с места. Мои ноги словно застряли в зыбучих песках, я тонул в них, навечно отгораживаясь от нее. Между нами разлился океан, и я никогда не смогу стать достаточно сильным, чтобы переплыть его.

— Я люблю тебя, — продолжала она, — и желаю для тебя только лучшего. Не хочу, чтобы ты испытывал зависимость от наркотиков или алкоголя. Я надеюсь, что ты окажешься достаточно сильным и сумеешь справиться со своими чувствами и воспоминаниями. Вместо того, чтобы пытаться подавить их.

Ее последние слова повисли в воздухе. Мы молчали и смотрели друг другу в глаза.

Я стал первым, кто отвел взгляд. Отвернувшись от нее, я вышел из дома и направился по пути, который, возможно, никогда не позволит мне вернуться обратно.

Саттон

Было очень трудно наблюдать, как он уходит от меня. Я прекрасно знала, куда он отправился, и оказалась беспомощна, не зная как остановить его. Я понимала, что могла бы начать пинаться и кричать, или хорошенько побить его, но ничто из этого не помогло бы достучаться до него. Тяга Кэлина к наркотикам захлестнула все остальное.

Я вытерла слезы со щек, рассердившись на себя за то, что разревелась перед ним. Мне не нравилось, что я расчувствовалась в его присутствии, пытаясь позаботиться о нем. Когда вы заботитесь о ком-то, вы чувствуете, а чувства могут причинять невыносимую боль.

Взяв Брута на руки, я вернулась внутрь, и остановилась у окна, наблюдая, как Кэлин обходит здание. Его плечи ссутулились, руки он засунул в карманы джинсов. Он наклонил голову вниз в попытке защититься от ледяного ветра, пока снег кружил вокруг него.

Я чувствовала себя абсолютно беспомощной, пока наблюдала за ним.

Мне хотелось помочь, как-то облегчить его боль, но я прекрасно понимала, что заставлять его бессмысленно. Он должен найти в себе силы и принять такое решение самостоятельно. Мне оставалось только верить, что когда-нибудь у него это получится.

Но ведь это наша жизнь. Я буду наблюдать, как он пытается, и мне придется закрывать глаза каждый раз, когда он будет пропадать Бог знает куда посреди ночи?

Прислонив голову к стеклу, я следила за ним, пока он полностью не скрылся из виду.

Я не знала, смогу ли выдержать это?

Хотела бы, но.

Вздохнув, я отстранилась от стекла. Как отразится на мне то, что я буду ежедневно видеть его борьбу с самим собой. Он очень старался, но с этим было практически невозможно воевать.

Наркомания. Она запустила в него свои когти и не желала отпускать. Каждый день она высасывала из него частицу жизни.

Что вы будете делать в ситуации, когда человек, которого вы любите больше всего на свете, теряет контроль?

Вы будете бороться за него или отпустите?

Я чувствовала лишь одно, это решение было уже принято за меня.

Глава 24

Кэлин

Я взял в руки пакет среднего размера. Саттон отчаянно боролась за меня, а я поступил скверно, а затем сделал все еще хуже. Я сильно переживал из-за того, как поступил. Мне очень хотелось, чтобы ей понравился мой подарок, но меня разрывали сомнения. В этом подарке не было ничего особенного, мне даже не пришлось потратиться на его покупку в магазине.

Я поднял кулак и постучался в ее дверь.

Саттон открыла практически сразу. Улыбка на ее лице выглядела настолько заразительно, что я улыбнулся в ответ. Темные волосы волнами спадали ей на плечи. Саттон была одета в пижаму с рождественской символикой: штаны с маленькими танцующими эльфами и темно-зеленую майку.

— Подарок? — распахнув глаза от удивления, она уставилась на предмет прямоугольной формы в моих руках. — Для меня?

Я кивнул и прошел внутрь. Почесав подбородок, сказал:

— Знаешь, это первый подарок, который я дарю кому-либо за весьма долгое время. Ничего особенного, — я нахмурился, — но очень надеюсь, что он тебе понравится.

Она закрыла за нами дверь и покачала головой.

— Я обожаю все, что ты даешь мне, тебе не о чем беспокоиться.

Поставив пакет на стол, я притянул ее за бедра. Как только наши тела соприкоснулись, я заглянул ей в глаза.

— Знаю, ты не слишком счастлива со мной сейчас. — Я нежно погладил рукой ее щеку. Она прикрыла глаза, и ее дыхание участилось. — У тебя есть все основания сердиться на меня. Я понимаю это. Так что, спасибо, что все еще остаешься на моей стороне.

Саттон вцепилась пальцами в мою рубашку, содрогнувшись всем телом.

— Больше всего я хочу помочь тебе, Кэлин. — Едва я открыл рот, собираясь ответить, как она прервала меня: — Это не ультиматум. Если ты решишь когда-нибудь обратиться в клинику, то решение об этом тебе нужно будет принять самостоятельно, а не под моим давлением. Я достаточно умна, чтобы понимать это. — Она закусила губу, и ее взгляд опустился вниз. — Но я не уверена, достаточно ли сильна, чтобы ждать, когда ты поймешь, время действовать пришло.

Она уперлась лбом в мою грудь и сделала глубокий вдох. Она больше не плакала. Не расстраивалась. Она очень четко объяснила мне свою позицию. Если я не прекращу заниматься всяким дерьмом, то потеряю ее. Я не хотел, чтобы это случилось, ни при каких обстоятельствах. Когда мы поначалу дурачились, все было просто, но как только между нами возникли настоящие чувства, я влип... Саттон все изменила и для себя, и для меня. Я хотел бы оказаться для нее тем самым правильным человеком, но нутром чувствовал, что не являюсь таковым. Я пока еще не был готов зайти настолько далеко. И продолжал надеяться, что все-таки смогу найти в себе силы и обратиться за помощью.

— Не хочу больше говорить об этом, — прошептала она, высвобождаясь из моих объятий, — по крайней мере, не сейчас. Сегодня Рождество, и мы будем праздновать!

Я снова потянулся за подарком и отдал его Саттон.

— Открывай.

— Пока не буду. — Она улыбнулась и направилась к чайнику. — Сначала мне нужен мой кофе.

— Конечно, — усмехнулся я, удобнее устраиваясь на диване, — тебе нужен твой кофе.

В то время, пока Саттон наслаждалась своей ежедневной дозой кофеина, я наблюдал, как Брут скребет спинку дивана, пытаясь взобраться на него.

— Брут! Нет! — завопила Саттон и подбежала, чтобы снять кота со спинки дивана.

Она положила Брута на диван рядом со мной, снова взяла свой кофе и устроилась рядом с нами. Сделав несколько глотков, она отставила кружку в сторону.

— Давай! — Саттон протянула руки к подарку.

Смеясь, я передал его ей. Словно возбужденный ребенок, она быстренько расправилась с оберточной бумагой.

— О, — выдохнула она, поднеся руку ко рту. — Это очень красиво, Кэл.

— Тебе на самом деле нравится? — сильно нервничая, спросил я.

— Нравится? — Она посмотрела на меня так, будто бы я сошел с ума. — Я влюбилась в него. Он... я навсегда сохраню его. — Она бережно прижала холст к своей груди. — Хотя, знаешь, у меня возник один вопрос.

— И что это за вопрос? — засмеялся я.

Она выглядела так мило, сморщив нос от смущения.

— Почему колибри? — Наклонив голову набок, она внимательно изучала картину.

— Потому что это ты.

— Я?

— Да, — пожал плечами. Я чувствовал себя не в своей тарелке, боясь струсить в последний момент. — Ты моя колибри, мой свет во тьме. Это один из их символов, ты знала? Я решил, что это будет уместно.

Она посмотрела на картину, а затем еще раз на меня.

— Это значит для меня даже больше... — она заправила прядь волос за ухо, — я польщена, Кэлин.

Я не смог удержаться от улыбки. Я хотел дать ей то, на что она всегда могла бы взглянуть с пристрастием. Даже если все развалится, у нее все еще останется частица меня.

Саттон встала с дивана и прислонила картину к стене. Какое-то время она внимательно изучала ее, прежде чем снова вернуться на диван, а потом обняла меня. Я закрыл глаза и обнял ее в ответ. Мне хотелось бы вечно обнимать ее, потому что, едва она оказывалась в моих руках, все становилось хорошо. Не было плохих воспоминаний и проблем, мир вокруг меня буквально прекращал существовать. Была лишь она.

— Спасибо, — прошептала Саттон, уткнувшись мне в шею.

— Это всего лишь картина, — усмехнулся я, поглаживая ее по спине. — Я сожалею о том, что не могу подарить тебе что-нибудь из магазина.

Сидя ко мне спиной, она непреклонно покачала головой.

— Эта картина значит для меня больше, чем то, что ты мог бы приобрести для меня в магазине. В ней есть то, что идет от самого сердца, — она прижала ладонь к левой стороне груди, — и поэтому она значит намного больше.

Саттон встала с дивана и подошла к нашей елке. Взяв из-под нее одинокий пакет, она протянула его мне.

— Надеюсь, тебе понравится, — прошептала она, и я увидел настоящую панику в ее глазах.

Прежде чем открыть свой подарок, я притянул Саттон к себе и нежно прикоснулся к ее щеке:

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Но…

— Абсолютно.

Я с осторожностью принялся разворачивать слои бумаги, невзирая на ее сумбурные слезы, и наконец раскрыл подарок.

— Кайл помог мне сделать его, — прошептала она.

Я уставился на рамку перед собой, одну из тех, в которых было предусмотрено место сразу для нескольких снимков. Большинство из них были фотографиями моей семьи: пикник, семейный отдых, вечеринка. Все наши совместные счастливые моменты. На одной из фотографий были изображены мы с Кайлом после игры в футбол. Мы оба были в форме, взмокшие во время игры, но улыбающиеся в камеру, а наши руки в этот момент с гордостью указывали на табло со счетом. Еще там были несколько фотографий нас с Саттон. Это были откровенные снимки, снятые нами на телефон. На одном из них мы целовались, на другом корчили глупые рожицы, а на последнем фото, где мы смотрели друг другу в глаза, наша любовь была видна как на ладони. Я думал, что человек вроде меня не заслуживает любви, но Саттон показала мне, что это вовсе не так.

— Ты плачешь? — ахнула она.

— Нет.

Но я действительно плакал.

Я даже не предполагал получить такой подарок, и поэтому не мог предвидеть свою реакцию. Единственной фотографией, которая осталась у меня в память о моей семье, была та, которую я взял из дома родителей в тот страшный день. Теперь у меня было много фотографий не только родителей и сестры, но и Кайла с Саттон, ведь эти люди стали для меня семьей. Семья не определяется кровью, которая течет в ваших венах. Семьей также могут стать люди, которые, придя в вашу жизнь, оставили глубокий след в вашей душе. Кайл замечательный человек, который не отвернулся от меня, как все остальные, и Саттон всегда была рядом со мной, не осуждая меня. Разумеется, она хотела, чтобы я изменился, однако никогда не судила меня за мои поступки. Она всегда желала для меня лучшего и ни разу не навязывала мне свое мнение.

Я притянул ее к себе, положил руку ей на затылок и поцеловал. Поцелуй вышел медленным, сладким и очень нежным. Ее тело дрожало. Мне безумно понравилось, как она отреагировала на мою близость, как бешено стучал ее пульс, как дрожали ее длинные ресницы. Саттон словно просила меня о большем, пока мой язык медленно скользил между ее пухлыми губами. Но я не планировал продолжать, по крайней мере, не сейчас. Мне хотелось подарить ей это Рождество, которое она впервые проводила вдали от своей семьи.

— У меня есть еще кое-что для тебя... точнее, для нас.

Я наблюдал, как удивленно распахнулись ее сверкающие похотью глаза.

— Правда? — пропела она. — А это может подождать?

— Нет, — усмехнулся я, убирая ее руки со своей рубашки. — Он не может, а это может.

— Не хочу ждать, — надулась она.

Я привстал и вытащил диск из заднего кармана, предварительно решив не упаковывать его. Она взяла его в руки и изучала в течение секунды.

— На 34-й улице случилось чудо, и у тебя возникло желание посмотреть кино? — Она уставилась на меня так, словно я лишился рассудка.

— Совместный просмотр фильмов был семейной традицией в доме моих родителей, — объяснил я. — Знаю, сейчас ты чувствуешь себя паршиво, потому что твоей семьи нет рядом, и я решил, что хочу поделиться с тобой кое-чем из моей... — я замолчал, нервно почесав затылок.

— Ох, — выдохнула она. — Это...

— Это глупо, знаю, — я застонал и попытался забрать у нее диск, чтобы вернуть его обратно.

— Нет, — она прижала его к себе, отказываясь отдавать мне, — мы будем его смотреть.

— Все в порядке, Саттон. Я могу понять, если тебе не понравилась моя идея, это нормально. — Я схватил ее за руки, пытаясь заставить ее отдать диск мне.

Она плюхнулась животом на спинку дивана в надежде перелезть на противоположную сторону.

— Ой, — застонала она.

— Ты действительно попыталась перепрыгнуть через спинку дивана, чтобы удрать от меня? — Я прикрыл рот рукой, чтобы подавить смех. Стоя на коленях на диване, я посмотрел на нее, лежащую на полу. Саттон перевернулась на спину, и я смог увидеть, что этот чертов фильм до сих пор был крепко зажат у нее в руке. Волосы разметались вокруг нее, и она, сморщившись, потерла лоб. Уверен, она набила себе шишку при падении с дивана.

— Так и сделала, — пробормотала она, — хоть и не очень грациозно.

— Это очевидно, — рассмеялся я.

Она возмущенно уставилась на меня.

— Если бы ты был хорошим мальчиком, то сказал бы мне, что я была грациозна, словно лебедь.

— Ах, но я ведь не такой, милая. — Я ухмыльнулся. Скрестив руки на спинке дивана, я наклонился ниже, чтобы внимательно всмотреться в ее глаза. — На самом деле я очень, очень плохой.

Саттон заливисто рассмеялась и наконец поднялась с пола.

— Тебе повезло, ведь я люблю плохих горячих мальчиков.

— Повезло? Уверена?

— Да, — поддакнула она, встала на ноги и указала на свое тело. — Хочешь ежедневно наслаждаться этим великолепием? Большинство людей считают, что тебе повезло. Я слышала, меня считают горячей штучкой, точнее экзотической, — добавила Саттон, пританцовывая.

— Знаешь, — я медленно усмехнулся, — я видел твое танцевальное мастерство на коленях, но ни разу не испытывал его лично.

Она закатила глаза и пробурчала:

— Садись, мальчик.

— О, так теперь ты хочешь посмотреть кино? — я вскинул руки в воздух и плюхнулся на диван, после того как она включила фильм на DVD.

К началу фильма Саттон притащила попкорн и развалилась на диване. Она закинула на меня ноги и поставила чашу на пол в пределах досягаемости.

— Тебе удобно? — спросил я.

— Очень, — она хихикнула.

Я пригладил рукой ее волосы. Не обращая особого внимания на фильм, я слушал ее дыхание. Ощущение бесконечного счастья наполняло меня, ведь я находился рядом с человеком, которого люблю. Мне безумно хотелось вновь и вновь испытывать это чувство, но, в конечном итоге, все, что я получал - неуверенность в себе и гнев.

Стало слишком сложно не замечать зависимость от гребаного яда, удушающего мои разум и тело. Он хотел управлять мной, но также я знал, что у меня все было не так плохо, как у многих других, ведь я все еще не сдался и продолжал бороться.

Даже сейчас, лежа рядом с Саттон, огромная тяга пряталась в глубине моего сознания. Она звала меня вернуться к себе в квартиру и пустить наркотики по венам, чтобы отключиться от всего мира.

— Ты в порядке? — неожиданно спросила Саттон, приподнялась и внимательно посмотрела на меня. Ее темные волосы защекотали мое лицо.

— Великолепно, — я заставил себя улыбнуться. — Просто наслаждаюсь фильмом.

Она изучала меня мгновение, а затем вернулась к своей прежней позе.

— Ладно. — Она вздохнула.

Саттон не поверила мне, но пока что не собиралась давить на меня.

Я не был уверен, что она готова отпустить все только потому, что любила меня или боялась. Она видела мои порывы и, без сомнения, хотела избежать этого любой ценой.

Я скользнул пальцами вниз по ее спине, и она поежилась.

— Хорошо, — пробормотала она.

Я повторил это еще раз. В свою очередь она принялась что-то вырисовывать на моей груди, и я закрыл глаза, довольно напевая себе под нос.

Несмотря на то, что мой разум вернулся ко мне, я понимал, что такая любовь не может длиться вечно.

Глава 25

Саттон

Следующие два дня мы провели в моей квартире в объятиях друг друга. Это были лучшие два дня моей жизни. А потом кто-то набрался храбрости, чтобы постучаться в мою дверь и вытащить меня из постели.

— Не уходи. — Кэлин взял меня за руку и попытался затащить обратно в постель. — Они уйдут через некоторое время.

Однако в дверь снова постучали.

— Похоже, это чудо произойдет не скоро.

Я поднялась с кровати и стала шарить вокруг, пытаясь найти хоть какую-нибудь одежду. Первой под руку попалась рубашка Кэлина, и я вытащила ее. Она оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть всю нижнюю часть тела, так что необходимость разыскивать трусики отпала сама по себе.

Когда стук в дверь прозвучал в третий раз, я крикнула:

— Иду!

— Прямо сейчас ты могла бы пойти в противоположном направлении и вернуть свою чудесную попку обратно в постель, — прокомментировал Кэлин.

Я усмехнулась, закатила глаза и попятилась к двери.

— Позже.

Я успела замерзнуть, пока шлепала босыми ногами по холодному деревянному полу. Я улыбнулась лежащему в моей постели Кэлину прежде чем открыла ее. За дверью я ожидала увидеть Дафну, Фрэнки или, на худой конец, Кира, но никак не планировала столкнуться с парой дерзких карих глаз в обрамлении темных взъерошенных волос. Этот человек заполнил собой весь дверной проем, окутав все вокруг подавляющим запахом своего одеколона.

— Маркус?! — ахнула я.

— Маркус? — я услышала, как Кэлин позади меня пробурчал его имя, пытаясь вспомнить, где мог слышать его раньше.

— Что ты здесь забыл?! — я с трудом смогла заставить себя хоть что-то сказать ему и для опоры вцепилась в дверной косяк. В одно мгновение я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног, дыхание стало громким, а грудь болезненно сдавило. Похоже, у меня вот-вот мог случиться сердечный приступ.

Его хищная улыбка медленно расползлась по лицу, нагоняя ужас на свою бедную, беспомощную жертву.

— Я пришел, чтобы забрать тебя домой. Мама и папа так соскучились по тебе. Я скучал по тебе. Нам всем не хватает тебя, Саттон. Ты не должна была убегать, ведь мы так любим тебя. — Заглянув внутрь квартиры, он с отвращением хмыкнул: — Разве ты не собираешься пригласить меня войти, сестренка? — последнее слово прозвучало как оскорбление.

Я не могла вздохнуть, и единственное, что слышала - кровь, бешено несущуюся по моему телу.

Этого не может быть! Как ему удалось вычислить меня?

О Боже, меня сейчас стошнит! Но я не могла сделать и этого. У меня не нашлось сил даже просто посмотреть на него.

Все кошмары из моей прошлой жизни один за другим быстрыми вспышками пронеслись в моей голове. Я прикладывала гигантские усилия, чтобы больше никогда не вспоминать о своем прошлом. Теперь уже не имело значения, сколько стен я выстроила вокруг себя, все вернулось на круги своя.

— Думаю, ты должен уйти, — позади меня раздался новый голос.

Запоздало я поняла, что новый голос не был действительно новым, им оказался голос Кэлина. Его руки удобно устроились на моей талии, давая мне столь необходимое чувство поддержки и защиты. Но мой мир рушился на глазах, и даже он не мог удержать меня от грядущей катастрофы.

Между этим ублюдком и мной простиралось расстояние в тысячи километров, но он все равно сумел найти меня. Но как? Он подрабатывал гребаным агентом ФБР, или у него имелись специальные устройства для слежения за людьми?

— Кто ты? — спросил Маркус у Кэлина, одарив его ледяным взглядом.

— Кто я не твое дело, и ты это прекрасно понимаешь. Тебе пора, уходи. Если мне придется попросить тебя об этом еще раз, я уже не буду так мил. — От его тона веяло арктическим холодом, угроза опасности казалась неминуемой.

Маркус ни капли не смутился. Он толкнул ладонью полуоткрытую дверь и прошел внутрь. Кэлин тут же схватил меня за запястье и оттолкнул в сторону. Толчок оказался сильнее, чем он рассчитывал, и я упала на пол, при этом ударившись локтем.

— Я знаю, что ты с ней сделал! — со злостью кричал Кэлин. — Тебе никогда не быть рядом с ней! — Он схватил Маркуса за грудки, но тот с легкостью оттолкнул его от себя. Тогда Кэлин с ревом бросился вперед и сбил Маркуса с ног, видимо у него все еще сохранились некоторые привычки футболиста.

Я отползла в сторону, не желая оказаться в эпицентре мужской драки. Молчаливые слезы текли по моим щекам. Обычно меня было не так легко напугать, но прямо сейчас я дико боялась человека, который вместе с нами находился в этой комнате. Я наивно полагала, что никогда больше не увижу его, но он вдруг появился здесь. Мне не удалось скрыться от него. Он всегда оставался рядом. Даже когда не мог присутствовать лично, он не давал мне покоя в моих воспоминаниях.

Кэлин лупил его по лицу, но и Маркус успел нанести ему парочку отличных ответных ударов. Крик застрял в моих легких. Во время драки они умудрились свалить торшер, но не это волновало меня сейчас.

Маркус пристально посмотрел на меня, его взгляд встретился с моим, и я вновь испытала те самые чувства, которые испытывала будучи маленькой испуганной девочкой, когда он пробирался в мою комнату. Его руки повсюду прикасались ко мне, говоря мне быть спокойной, потому что мама и папа возненавидят меня, если я расскажу им о нем. Я была страшно напугана, и чувствовала себя очень одинокой. Мне хотелось убраться прочь от него. Мне не нравилось то, что он делал со мной. Я не хотела этого. Заставьте его остановиться! Кто-нибудь остановите его!

Я закричала, когда воспоминания с новой силой обрушились на меня, и прикрыла руками глаза, продолжая всхлипывать. Я не хотела видеть его! Не хотела вспоминать прошлое! Лишь мечтала, чтобы все это поскорее закончилось, мечтала похоронить свое прошлое под шестью футами воды и начать новую жизнь. Именно это я и пыталась сделать, пока вновь не появился он. Пока он жив, мне нигде не быть в безопасности. Для меня единственным шансом вырваться из этого круга ада может стать лишь смерть Маркуса.

— Что происходит? — завопил Кир, попытавшись перекричать шум, созданный двумя дерущимися мужчинами.

Я медленно отвела ладони от лица, и он испугался, увидев выражение моего лица.

— Останови это, — умоляла я. — Пожалуйста, прекрати это немедленно!

Кир влетел в квартиру и принялся разнимать дерущихся. Не об этом я попросила его только что. Хотя...

Я хотела просто заставить воспоминания исчезнуть, и поняла, что этого никогда не произойдет. Прошлое словно в ловушке пряталось внутри, навсегда став частью меня. Не было ни единого шанса избавиться от ужасных воспоминаний.

Я всегда считала себя сильным человеком. Как выяснилось сейчас, с появлением Маркуса, это была лишь маска, которую я ежедневно носила.

Я не была сильной. Я была слабой!

Я была повреждена и разбита, все это время за фальшивой улыбкой скрывая то, что чувствовала на самом деле. Я была больна уже давно, хотя изо всех сил старалась скрыть это. Ужасы того, что он когда-то сотворил со мной, будут преследовать меня до конца моей жизни, несмотря на все попытки исправить это.

Теперь я поняла, что больше всего на свете хочу прекратить все это.

В конце концов, Киру удалось обхватить руками Маркуса и оттащить его подальше от Кэлина. Прибежавший на шум Фрэнки встал перед Кэлином. Дафна замерла в дверях, в замешательстве обозревая разыгравшуюся сцену.

— Что, черт возьми, у вас произошло? — спросил Фрэнки.

— Уберите его отсюда! — Кэлин, стиснув зубы и, с ненавистью выплевывая каждое слово, указал пальцем на Маркуса. — Уведите его отсюда, иначе я убью его! — он рванул вперед, мимо Фрэнки, вытянув руки, словно собирался придушить Маркуса.

— Спокойно! — Фрэнки успел поймать Кэлина и оттащил его на несколько футов назад. — Соберись, Грегори! — прошипел он.

— Пошли, — Кир выволок Маркуса за дверь, — тебе пора убраться отсюда.

Как только они оказались вне поля зрения, Фрэнки отпустил Кэлина, и он тут же подбежал ко мне. Я так и продолжала сидеть на полу, прислонившись спиной к стене. Кэлин рухнул на колени и прикоснулся пальцами к моей щеке.

— Саттон, милая, ты в порядке? Пожалуйста, поговори со мной.

Когда я ничего не ответила, он крепко прижал меня к своей груди, предоставив возможность выплакаться в свою рубашку.

Мне было плохо, и я не собиралась врать ему. Я чувствовала себя разбитой как никогда прежде.

Фрагменты моей новой жизни, которые я воссоздавала с такой тщательностью, были уничтожены. Между ними появились пробелы, и теперь их просто невозможно было собрать вместе. Все это еще недавно служило мне красивым фасадом, а теперь я была слишком сломлена, чтобы восстанавливать их заново.

— Саттон, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, — умолял он, приглаживая мои волосы.

— Он нашел меня, понимаешь? — зарыдала я. Запустив руки в волосы, я в упор посмотрела на Кэлина. — Разве ты не видишь?! Неважно куда и как далеко я уехала, он все равно смог найти меня. Он всегда будет преследовать меня.

— Кто он? — спросила Дафна, на цыпочках подходя ближе к нам.

— Иди! — рявкнул на нее Кэлин. — Разве ты не видишь, что Саттон плохо?

Я посмотрела за его плечо и увидела, как побледнела Дафна.

— Ладно, хорошо. Я ухожу. — Когда она заметила, что я смотрю на нее, добавила: — Если тебе нужно будет с кем-то поговорить, я рядом.

Я кивнула, давая ей понять, что услышала и поняла ее. Остальные ребята уже оставили нас, и она, уходя, захлопнула за собой дверь.

Теперь мы остались одни, но присутствие Маркуса все еще ощущалось. Он замарал это место, и оно уже никогда не сможет стать прежним. Оно больше не было безопасным для меня. Все выглядело так, словно Маркус испытывал какую-то нездоровую радостью, видя мои страдания.

Кэлин крепко держал меня в своих объятиях, позволяя мне выплакаться.

Я знала, что надо было сделать, и продолжала надеяться, что Кэлин сможет когда-нибудь простить меня за то, что я фактически уничтожу его своим поступком.

— Мне очень жаль, что он обидел тебя, — прошептал Кэлин и прижался губами к моему лбу.

Этот трогательный жест заставил меня заплакать еще сильнее. Мне безумно хотелось, чтобы он перестал быть таким милым со мной, ведь я собиралась причинить ему огромную боль.

Я убрала руки Кэлина и встала на ноги. Голова закружилась, и он немедленно вскочил и придержал меня.

— Я в порядке, — уверила я его.

— Это не правда. Не обманывай меня!

Я отвернулась к окну, чтобы не смотреть ему в глаза, и увидела на улице Маркуса. Засунув руки в карманы, он ухмылялся, глядя на меня через окно. Я знала, на самом деле он не мог видеть меня сейчас, но это не помешало ему снова пробраться мне под кожу.

Я сглотнула образовавшийся в горле ком, видя его всего в нескольких шагах от меня.

Хватит.

Я не могла позволить ему и дальше контролировать меня.

Мне придется бросить работу. Необходимо было закончиться прямо сейчас.

Я не могла продолжать жить в страхе.

До этого момента у меня все было более-менее благополучно, но сейчас я поняла, что он никогда так и не отпустит меня.

Потерев лицо, я пробормотала:

— Хочу принять ванну.

— Ладно, — прошептал Кэлин.

Но прежде чем я успела уйти, он обнял меня за шею, притянул к себе и потерся носом о мою макушку, вдохнув запах шампуня.

— Я люблю тебя, ты ведь знаешь об этом, верно? Я живу ради тебя, Саттон. Только ради тебя. Мы пройдем через это. Вместе. Я прослежу, чтобы он никогда снова не побеспокоил тебя.

Я подавила слезы, чтобы опять не расплакаться, и прильнула к нему, не желая отпускать. Я хотела верить ему, но не могла.

В том то и дело, мы оба были сломлены слишком сильно, чтобы оставаться вместе и дальше. У нас не получилось спасти друг друга. Думаю, в тот момент мы были необходимы друг другу лишь потому, что сильно нуждались в человеке, способном понять нас.

Кэлин Грегори стал лучшим, что случилось со мной, но его любви было не достаточно, чтобы удержать вместе хрупкие осколки меня.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала я и закрыла глаза, удерживая слезы на кончиках ресниц.

Еще раз страстно поцеловав, Кэлин отпустил меня. Только он пока еще не знал, что это было в последний раз.

Я закрыла дверь в ванную и прислонилась к ней спиной. Мне было страшно, но нужно было сделать это. Я больше не могла так жить! Это вообще была не жизнь...

Маркус испоганил все! Это единственное, что он умел делать лучше всего! Он испортил мне детство, то, что он вытворял уже тогда, было слишком! Как далеко он готов зайти, чтобы растянуть мои мучения до бесконечности. Он наслаждался моими страданиями.

Оттолкнувшись от двери, я на автопилоте открыла воду, и пар окутал все вокруг меня.

«Смогу ли я так поступить? — спросила я себя, и немедленно в голове возник простой ответ, — Да».

Я хотела сбежать от боли, воспоминаний и горя. Но еще сильнее мне хотелось сбежать от Маркуса. И я нашла единственное решение проблемы.

Мне стоило решиться на это давным-давно.

Приезд сюда должен был стать моим новым началом. Но теперь все изменилось, и я решила больше не убегать.

Сняв одежду и опустившись в горячую воду, я почувствовала удовлетворение от недавно принятого решения.

Бесконечное количество раз, практически ежедневно, я думала о самоубийстве.

Как я и сказала Кэлину, единственное, что из раза в раз останавливало меня, это нежелание позволить Маркусу выиграть.

А теперь я поняла, что он в любом случае одержал победу надо мной, несмотря на то, что я до сих пор оставалась жива. Он победил, потому что ему удалось вынудить меня жить в состоянии постоянного страдания. Я находилась в депрессии, а он прочно засел в моей голове, угрожая придушить меня.

Он разрушил меня.

Я постоянно испытывала страх от того, что он притаился где-то неподалеку, готовый растоптать любую жизнь, которую мне удастся создать.

Я опустилась под воду и, открыв глаза, принялась рассматривать мутный потолок в ванной комнате. Это попытка не была первой, но в этот раз я собиралась довести дело до конца.

Я открыла рот, и вода потекла в мои легкие.

Я стала задыхаться, мой организм принялся усиленно бороться за кислород. Мои руки вцепились в бортики ванны, но ценой неимоверных усилий я заставила себя остаться под водой. Мои ноги дрожали, а тело изо всех сил боролось со смертью, столь явно желанной для моего мозга.

Черные пятна заплясали перед глазами, веки отяжелели.

Прежде чем все исчезло, я успела подумать о том, что утопление похоже на сон, мирный сон.

Кэлин

— Саттон? — я замер возле ванной. Звуки всплеска привлекли мое внимание. Какого черта она там делает? — Саттон? — я снова позвал ее и толкнул запертую дверь. — Ты в порядке? — Ответа не последовало. Снова всплеск и брызги воды. Что-то было не так. — Саттон! — закричал я, ударив кулаком по двери. — Впусти меня!

Плеск воды прекратился, и вместе с этим чувство леденящего душу страха поползло вниз по спине.

— Саттон!!! — мой крик разнесся по всему зданию.

Толкнув дверь плечом, я попытался открыть ее, но ничего не получилось. Тогда я поднял ногу и пнул по двери так сильно, как только мог. Мне нужно было успеть добраться до нее.

Дверь распахнулась и со всей силы впечаталась в стену. Я влетел внутрь и упал на колени, моя одежда тут же пропиталась водой.

— О Господи! — выдохнул я, давясь желчью, быстро поднимавшейся по горлу. — Саттон! — я заплакал. Подхватив Саттон на руки, я вынул ее из ванны и похлопал ладонью по щеке. — Очнись! Очнись! Очнись! — Ее голова свесилась на бок. Я судорожно прислонил пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Ничего. Попробовал прощупать запястье. Признаков жизни не было. Она была мертва, и я больше ничего не мог сделать. Как и в прошлый раз, я оказался абсолютно беспомощен.

— Ты не можешь умереть, пожалуйста! Ты нужна мне! — рыдал я. Я не знал, что способен на такие сильные чувства. — Пожалуйста, я люблю тебя! Не поступай так со мной! Я живу ради тебя, Саттон! Кроме тебя у меня никого больше нет! Ты не можешь умереть! Ты просто не можешь. — Я плакал, и слезы скатывались по моей покрой шее. Мне казалось, то, что в прошлый раз осталось от моей души, сейчас вырвали из моего тела, и теперь на этом месте не осталось ничего. Все было очень плохо. Я не знал, что делать дальше. Мой мозг словно перестал работать.

— Телефон, — догадался я. — Нужно найти мой телефон.

Обшарив все карманы, я понял, что его не было.

— Дерьмо! — закричал я.

Мне не хотелось оставлять ее одну на холодном полу, это казалось неправильным, но выбора не было. Я осторожно опустил Саттон вниз, подложив ей полотенце под шею, чтобы немного приподнять голову. Ведь именно это нужно делать в подобной ситуации, правда? Бля! Я ничего не знал и не помнил.

Выскочив из спальни и разыскав телефон, я набрал 911.

— 911, что у вас случилось? — спросила девушка приятным, спокойным тоном.

— Помогите! Вы должны помочь ей! Она умерла! О Боже, думаю, она действительно умерла!

— Кто умер?

— Она моя... подруга, — ответил я, не найдя лучшего определения. Я вновь опустился на колени рядом с Саттон. — Пожалуйста, она находилась в ванной и, похоже, попыталась покончить с собой!

— Вы умеете делать искусственное дыхание?

— Вам не кажется, что, если бы я знал, как делать искусственное дыхание, я бы прямо сейчас занимался именно этим? — я уже буквально орал в трубку. — Пожалуйста, пришлите кого-нибудь поскорее! Я не могу ее потерять! Просто не могу!

— Помощь в пути, — ответила она.

— Вам не нужен наш адрес? — удивился я. Я не хотел, чтобы они случайно заблудились. Их помощь нужна была здесь и сейчас. Саттон нуждалась в помощи. Каждая прошедшая секунда была на вес золота.

— Сэр, вы использовали мобильный телефон. Я уже определила ваше месторасположение.

— Слава Богу, — пробормотал я и повесил трубку. Может быть, не стоило так говорить, но меня сейчас это не волновало.

Минуты плавно утекали одна за другой, я видел, как стал бледнеть цвет ее кожи, и ослабевало тело.

Они уже ничего не успеют сделать, не смогут ей помочь.

Но есть нечто, что могу сделать я.

Я не собирался просто сидеть и смотреть на то, как человек, которого я люблю, оставил меня. Это слишком больно! Я не мог продолжать жить, ведь очень любил ее. Фактически я умер уже давно, несмотря на то, что все они были уже на небе, в раю, а я был обречен на ад в наказание и влачил свое жалкое существование здесь.

Мне пришлось оставить ее в одиночестве еще раз, но ненадолго.

Я рванул к себе в квартиру, желая взять там кое-что. Отыскав, я крепко сжал это в своей руке. Теперь я был готов.

Вернувшись в ванную, я еще раз обнял Саттон, затем достал шприц и ввел его себе в вену. Весь запас героина, который был у меня в квартире, тут же попал в мою кровеносную систему. Я знал, что этого количества будет более чем достаточно, чтобы умереть. Отбросив шприц в сторону, я обнял Саттон и поцеловал ее холодную шею.

— Скоро я увижу всех вас! — прошептал я.

Словно издалека я услышал звук сирены, но он больше ничего не значил. Врачи доберутся сюда слишком поздно.

Это все.

Я - долбаный Ромео, а Саттон - моя Джульетта.

Глава 26

Саттон

Люди, которые находились при смерти, а затем воскресали, похоже, не упоминали, насколько это на самом деле больно.

Меня окружала тьма, и стало казаться, будто что-то тянет меня. Все болело так сильно, что я не могла дышать, пока еще не могла. Хрип вырвался из моего разодранного горла, и руки потянулись вверх, хватаясь за то, чем было облеплено мое лицо.

Неожиданно чужие руки перехватили мои запястья и удержали.

— Не нужно так делать, — произнес кто-то.

Я предположила, что этот голос принадлежал человеку, который сейчас держал меня за руки. Я быстро заморгала, пытаясь взглядом поймать хоть что-нибудь знакомое. Где же я?

— Меня зовут Гейл. Я фельдшер, милая, — сказала она. — Ты скоро поправишься.

Я потрясенно озиралась вокруг, постепенно осознавая, что нахожусь внутри скорой помощи. Я осталась жива.

— Мы практически приехали в больницу. Я собираюсь дать тебе лекарство, чтобы ты уснула. Договорились?

Я не понимала, зачем она о чем-то спрашивала меня. Я была абсолютно беспомощна и не смогла бы ответить или тем более помешать.

Я почувствовала, как игла вошла вену, и холодная жидкость попала в кровь. Я из последних сил боролась со сном, но у меня ничего не вышло. Мои ресницы дрогнули раз, потом еще раз, и я отключилась.

Я была уверена, что не сплю, но никак не могла открыть глаза. Они просто отказывались открываться. Я пошевелила пальцами и попыталась пошевелить рукой. Все мои мышцы нестерпимо болели и отказывались двигаться, словно они слишком долго бездействовали. Может быть, так и было?

Прикоснувшись пальцами к глазам, я потерла их, медленно моргнула и, наконец, открыла. В глаза ударил яркий свет, но я не хотела больше закрывать глаза и снова погружаться в темноту.

Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в больничной палате. Затем вспомнила, как очнулась в машине скорой помощи, а потом осознала, что же я натворила.

— О Господи! — ахнула я или, по крайней мере, попыталась. У меня не было голоса, а горло болело так сильно, словно его драили наждачной бумагой.

Мне было тошно от того, что я наделала. Я попыталась лишить себя жизни из-за какого-то шизика. Какого черта со мной произошло? Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я не могла поверить, что едва не покончила с собой. Что бы тогда стало с Кэлином? Какой же эгоистичной я была!

А где сам Кэлин? Разве он не должен сейчас находиться рядом со мной?

Но его не было рядом. Я оказалась здесь совершенно одна.

На меня нахлынул приступ паники, но вдруг дверь в палату распахнулась, и вошел доктор.

— Рад, что ты проснулась! — Он любезно улыбнулся, изучая записи в своих руках. — Ты слишком долго не приходила в сознание. К счастью, у тебя все в порядке. Горло будет болеть еще несколько недель, поэтому рекомендую есть мягкую пищу, наподобие детского питания. — Он отложил свои записи в сторону и облокотился на спинку кровати. — Тебе здорово повезло, Саттон, парамедики чудом успели приехать вовремя.

— Знаю, — прохрипела я.

— А вот парню, которого они нашли рядом с тобой, не так повезло, — нахмурился доктор.

— Ч-что?! — с трудом прокаркала я, хотя говорить было безумно больно.

— Не волнуйся, со временем он придет в норму. Сейчас его состояние стабилизировалось, но некоторое время он находился на грани, его пришлось откачивать.

Мне безумно хотелось заплакать, но слез не было. Вместо этого внутри я ощущала лишь черную пустоту.

Из-за того, что я натворила, Кэлин попытался лишить себя жизни. О чем я думала?! Очевидно, что я совершенно не думала.

Мои мысли крутились исключительно вокруг Маркуса. Ему каждый раз удавалось заставить меня совершать глупые поступки. Похоже, он вытрахал мне все мозги.

— Я хочу, чтобы ты начала принимать антидепрессанты, — продолжил доктор. — И был бы очень рад, если бы ты поговорила с психологом. Конечно, я не могу заставить тебя, но считаю, для тебя это будет полезно. — Я попыталась ответить ему, желая отказаться, но он поднял руку и взглядом попросил меня сохранять спокойствие. — Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас, но мне бы хотелось, чтобы ты все-таки подумала об этом. — Он вздохнул, глядя на меня с грустью. Я была уверена, что ему было интересно узнать, какие кошмары повлияли на мой выбор. — Я сообщу медсестре, что ты проснулась.

Сказав это, он ушел. Хорошая попытка.

Медсестра появилась возле меня несколько минут спустя. Она переживала за меня. Я умоляла ее дать мне немного воды, но она отказала, сославшись на состояние моего горла. Она заявила, что в лекарствах было более чем достаточно питательных веществ.

Черт побери эти тупые лекарства! Мне нужен был всего лишь глоток чертовой воды.

— Кое-кто хочет увидеть тебя, — сказала она, прежде чем уйти. — Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы принять посетителя?

Я кивнула, полагая, что это Дафна. Наверняка это будет не Кэлин. И снова я оказалась неправа.

Ко мне в палату ввалился Маркус, скривив губы в своей чертовски горделивой ухмылке. Мой пульс тут же подскочил, и я закричала, по крайней мере, так мне казалось.

— УБИРАЙСЯ! — кричала я, ничуть не заботясь о том, что испытываемая при этом крике боль была равносильна воткнутому в горло ножу.

Глаза медсестры расширились от моей реакции на гостя, и она внимательно посмотрела на Маркуса. По моим щекам полились слезы, паника достигла немыслимых высот.

— Вон отсюда!

Медсестра схватила его за руку и попыталась оттащить от меня, но он не сдвинулся с места.

— Сэр, я думаю, вы должны уйти. Ваше присутствие явно огорчает ее, а это последнее, что ей сейчас нужно.

— Но я ее брат, — он подарил ей свою самую очаровательную улыбку, на какую только был способен, и я увидела, как медсестра сдалась. Ему каким-то волшебным образом удавалось очаровывать людей. Он постоянно дурачил окружающих, притворяясь ангелом.

— УБИРАЙСЯ! — снова заорала я.

У меня возникло ощущение, будто по моему пищеводу были рассыпаны острые шипы, но, несмотря на это, я не собиралась оставаться с ним наедине в этой комнате. Невозможно было даже предположить, на что он способен, и узнавать об этом у меня не было никакого желания. Он и так причинил мне достаточно боли. Маркусу удалось довести меня до того, что я решилась причинить вред самой себе. Необходимо было покончить с этим прямо сейчас!

— Уходи, — прошипела я надтреснувшим голосом, — оставь меня в покое…

Я не стала говорить об этом вслух, честно говоря, у меня просто не было на это сил, но, если он не оставит меня в покое, я буду добиваться судебного запрета. Похоже, мне в любом случае стоило заняться этим. Я не могла и дальше жить с ощущением, что он постоянно скрывается за моим плечом. А кто смог бы?

Чувство постоянного страха парализовало. Я отказывалась и дальше оставаться его жертвой. У меня были права, и я буду бороться с этим ублюдком, дабы убедиться, что он никогда больше не навредит мне или кому-то еще. Сейчас я была слаба, но воскрешение из мертвых привнесло столь необходимую ясность. Придя сюда, в мой дом, он нажил себе врага. Возможно, у меня был момент слабости, рецидив, но этого больше не повторится.

Я посмотрела прямо ему в глаза, и он, должно быть, увидел, что зашел слишком далеко.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он медсестре, затем снова посмотрел на меня и добавил: — но еще вернусь.

Я лишь улыбнулась в ответ. Ему больше не удастся причинить мне боль.

Он не владел мной.

Я владела собой.

С этой мыслью я посмотрела на татуировки, которые украшали мои запястья, но оказались частично скрытыми из-за бинтов.

Свобода!

Вот теперь я по-настоящему свободна!

Через пять дней врачи отпустили меня домой. Я хотела, чтобы это случилось пораньше, но увы, все пять дней мне пришлось оставаться под их наблюдением.

Прекрасно!

Меня считали безнадежной, как тех людей, которые способны повторить попытку в любых условиях.

— Отдыхай, — предупредила меня медсестра, пока помогала мне передвигаться в инвалидной коляске. Я не нуждалась в этом, но, видимо, она действовала согласно протоколу больницы.

— Обязательно, — пообещала я ей. У меня были силы, чтобы сделать много всего, поэтому остальное не должно стать явной проблемой. Как только она выкатила меня в коридор, я, прочистив горло, спросила у нее:

— Я могу увидеть его? — она знала, кого я имела в виду, так как за прошедшие несколько дней я много раз спрашивала о нем. — Мне нужно извиниться перед ним.

— Я не имею права, — прошептала она.

— Пожалуйста! — умоляла я. — Я не могу вернуться домой, не повидавшись с ним.

Она вздохнула и свернула в коридор.

— Мне может здорово влететь за это, — проворчала она.

— Спасибо вам!

— Тсс! — оборвал она меня. — Я могу дать тебе только десять минут. Это все.

Я была готова провести рядом с ним хоть пару минут. Но я ничего не ответила ей. Мое горло все еще болело, и мне нужно было постараться сберечь свой голос, чтобы суметь хоть что-то сказать Кэлину.

— Его недавно перевели из реанимации, иначе я бы ничем не смогла помочь тебе, — сказала она.

Медсестра завезла меня в палату, и теперь лишь занавеска отделяла меня от него.

— Десять минут, — предупредила она еще раз, подняв обе руки и показав десять пальцев.

Дверь закрылась за ней, и я услышала шевеление по ту сторону занавеси. Я вытянула руку, схватила синий материал и отдернула его в сторону.

— Привет, — чуть слышно прошептала я.

Кэлин повернул голову на звук моего голоса. Он быстро заморгал, словно не мог поверить собственным глазам.

— Эй, — слабо улыбнулся он.

Мы оба выглядели так, будто пережили войну. Точнее сказать, мы и пережили ее, просто это был другой вид войны. Война сердца и разума.

— Мне очень жаль, — с трудом проговорила я, надеясь, что он увидит мое раскаяние.

— Все нормально. — Он протянул дрожащую руку и с нежностью прикоснулся к моей щеке.

— Нет, нет, — я категорично покачала головой, — я не имела права так поступать. Это был момент слабости.

— Я не сержусь на тебя, — прошептал он. Те же пальцы теперь прикоснулись к моим губам. Он словно напоминал себе, что я жива.

Я не могла даже представить, что почувствовал Кэлин, увидев меня без сознания после того, как потерял всю свою семью.

— Я была такой эгоисткой! — я уже рыдала. — Я не задумывалась о том, как это отразится на тебе. Что ты сделал с собой? — Никто так и не объяснил мне, как или почему Кэлин оказался здесь, в больнице, но у меня были кое-какие предположения.

Он отвернулся, его кадык дернулся. Затем, повернувшись лицом ко мне, он произнес:

— Я не собирался отпускать тебя.

— О, Кэлин! — Я закрыла лицо руками. Мне было так стыдно за свои поступки и их последствия.

— Мне нужно поговорить с тобой кое о чем, — сказал он, с трудом глотнув. В его глазах стояли слезы, и я заранее знала, что мне не понравится то, о чем он готовился сообщить мне. — Я знаю, тебе не понравятся мои слова, но это к лучшему.

— Что? — удивилась я.

Он сделал глубокий вдох, со свистом втянув воздух.

— Врачи вынуждают меня, как только я буду чувствовать себя достаточно хорошо, пройти курс реабилитации. Они сообщили, что на следующей неделе я должен буду уехать. Очнувшись, я сам принял решение обратиться в клинику. Мне нужна помощь, Саттон. Реальная помощь. — Он перестал кашлять. — Я хотел бы избавиться от своей зависимости прежде, чем от меня уже ничего не останется. Я хочу сделать это ради себя. Я должен, прежде чем брошу все это из-за...

— Из-за такой глупости... как я, — я закончила фразу за него.

Он слабо кивнул в ответ.

— Я был готов отдать свою жизнь за тебя, — он замолчал. — Я пристрастился к тебе как к наркотикам и алкоголю. Это вредно. Мне нужно твердо стоять на собственных ногах! А рядом с тобой у меня ничего не выходит. — Он отвернулся и уставился в потолок. Я видела, как тяжело ему далось это решение, но моему сердцу стало больно от этих слов, и я злилась. Я прикусила язык так сильно, что почувствовал вкус собственной крови, но знала, мне нужно молчать. — Я нуждаюсь в тебе, но ты моя погибель. Мы совершенно не подходим друг другу, Саттон, — продолжил он. — Я думаю, мы помогали друг другу исцелиться, и еще научились любить. Но мы оба здорово облажались, и теперь это больше не сработает. По крайней мере, не сейчас. Может, однажды… только боюсь, что это однажды наступит еще не скоро. Я хочу попрощаться с тобой. Я уеду на какое-то время и, даже когда выберусь оттуда, не уверен, что у меня хватит сил для нас, — он указал на себя, а потом меня. — Не жди меня! Пожалуйста, что бы ты ни делала, — слезы текли по его лицу, — не жди меня! Я не уверен, что вернусь сюда снова. Ведь двигаться дальше это нормально. Я люблю тебя! Правда, люблю! Сильнее, чем ты думаешь, и поэтому должен покончить со всем этим. Я думаю, сердцем ты понимаешь, — он накрыл мою грудь ладонью, — что я прав. Я надеюсь, что однажды буду готов снова увидеться с тобой. Может быть, даже любить тебя, но ты не должна ждать меня, — повторил он.

Я плакала сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я любила Кэлина Грегори каждой частичкой своей души, и своими словами он разорвал меня на части. Однако в глубине души я понимала, он прав. Нам не суждено быть вместе! Он не единственный, кто считал так же. Возможно, он никогда не станет идеальным парнем для меня.

— Я люблю тебя! — продолжала рыдать я. — Но все понимаю. — Я стремительно подошла ближе, и он крепко обнял меня за шею, медленно поглаживая ее большим пальцем. — Хотела бы я оказаться достаточно сильным человеком для тебя. — Его губы прижались к моему лбу. Мои слезы намочили его больничный халат. — Я не хочу тебя терять!

Даже когда мы еще не были парой, я не могла представить свою жизнь без него. Без него я буду пустой. Он нужен мне... но полагаю, в этом и кроется причина, по которой мы не могли быть вместе. Мы создали смертельные узы, которые постепенно самоликвидировались. В самой глубине моего сердца и души, я понимала, что нам необходимо расстаться.

Мы оба должны были стать сильнее. Однако это совершенно не значило, что мне нравилось происходящее между нами. Или что это было легко.

Глядя ему в глаза, я видела его внутреннюю борьбу.

— Ты никогда не потеряешь меня, — заявил он. — Я навсегда останусь здесь, — он еще раз прикоснулся к моей груди прямо над сердцем, — и тут, — он прикоснулся ко лбу, — в твоих воспоминаниях.

— Могу я звонить тебе? — спросила я.

Он отрицательно покачал головой, с сожалением посмотрев на меня.

— Не думаю, что это будет хорошей идеей. Кроме того, я не уверен, что в реабилитационных центрах позволяют общаться с посторонними. Все дело в процессе отстранения от наркотиков. Пожалуйста, не усложняй.

Я глубоко вдохнула, собираясь с силами.

— Ладно. — Я чувствовала себя выпотрошенной. Правда иногда может быть весьма болезненной.

Медсестра вернулась за мной. Кэлин взял мою руку в свои ладони и крепко сжал.

— Я живу ради тебя одной.

Я закрыла глаза, смакуя слова, так как прекрасно понимала, что сегодня видела его в последний раз.

Когда меня увозили от него, я тихо прошептала:

— Я живу ради тебя. Сейчас и навеки.

Глава 27

Саттон

Я думала, что мое сердце уже разбито и оказалась неправа. Сейчас я в полной мере ощутила, каково это, остаться с разбитым сердцем.

Я была не способна дышать, думать или чувствовать.

Стоило нам расцепить руки, я сразу же замкнулась в себе. Я знала, что он поступает так, как будет лучше для него, а в конечном итоге и для меня. Но это знание не помогало мне почувствовать себя лучше.

Я ощущала себя потерянной. Мой якорь исчез, и теперь я осталась дрейфовать одна в открытом море, а Кэлин навсегда застыл шрамом на моем сердце.

Раздвижные стеклянные двери открылись, и я увидела чей-то пикап.

— Видишь здесь своего друга? — спросила медсестра.

Я искала взглядом автомобиль Эмери, но не увидела его. Именно он должен был отвезти меня домой, так как у Дафны не получилось встретить меня.

— Нет, — ответила я, втайне надеясь, что поездка сюда не займет слишком много времени. Я очень устала, поэтому мне хотелось поскорее забраться под одеяло и проспать ближайшие лет десять.

Так прошли еще несколько минут, а Эмери все не появлялся. Я уже хотела попросить медсестру зайти внутрь и позвонить ему, так как у меня не оказалось с собой телефона, когда перед нами затормозила незнакомая машина. Из неё выскочил водитель и направился прямиком к нам.

— Мемфис? — удивилась я. — Что ты здесь делаешь?

— Гриффу нужна помощь Эмери, — он пожал плечами, — поэтому тот позвонил мне.

В голове зазвучал гордый голос Эмери: «Это судьба!..»

— Полагаю, это твоя машина? — спросила медсестра.

Я посмотрела на нее и увидела, как она окидывает Мемфиса оценивающим взглядом.

— Да.

Она подкатила меня к машине Мемфиса, и с их помощью я перебралась на пассажирское сиденье.

— Спасибо, — поблагодарил ее Мемфис.

Я слабо улыбнулась ей. Она была добра ко мне, но я очень хотела вернуться домой.

Сев в машину, Мемфис выключил радио. Здорово! Значит, он планировал поговорить со мной, а у меня не было на это ни сил, ни желания.

— Знаешь, я был потрясен, когда Эмери рассказал мне, что ты натворила.

Я закатила глаза, уставившись на пейзаж в окне.

— А если и так?

— Да уж, — сказал он, проведя ладонью по лицу. — Я не осознавал до конца, насколько подавленной ты себя чувствовала. Это позволило мне понять, что я плохо разбираюсь в людях.

— Нет, ты не прав, — коротко ответила я.

— Я хочу, чтобы ты поговорила с кем-нибудь, — он прошептал, и, судя по голосу, ему было действительно больно. — Я бы помог тебе.

— Просто я приняла поспешное решение.

Я не смотрела на него, но была уверена, он закатил глаза.

— Самоубийство это не просто какое-то поспешно принятое решение.

Я замотала головой, позволяя злости вырваться наружу.

— Ты совсем не знаешь меня! Не знаешь, что я пережила! Не смей осуждать меня за то, каким способом я пыталась унять свою боль.

— Эй, — сказал он, притормаживая на светофоре, — успокойся. Даже в мыслях этого не было.

— Мне показалось иначе.

Я сорвалась. И теперь у меня пропал голос. Если бы мой лечащий врач узнал, что я сейчас несу, то непременно отругал бы меня. Прислонившись к окну, я закрыла глаза. Я очень устала.

— Похоже, я забочусь о тебе больше, чем следует. Я считал, что успел стать тебе другом. Мне хотелось, чтобы ты могла доверить мне свою боль. И перестала думать о самоубийстве как о способе избавления от нее.

Я тяжело сглотнула. Был лишь один человек, которому я научилась доверять, и теперь я потеряла его. Он ушел. Видимо, он никогда и не был полностью моим.

— Мой отец покончил с собой, — неожиданно прошептал Мемфис.

Господи! Похоже, у каждого в этом городе есть свои скелеты в шкафу. Я ничего не ответила, позволяя ему выговориться.

— Никто из нас не догадывался, насколько он был подавлен. Мне тогда было всего пятнадцать, и я не мог понять все до конца, — он вздохнул, — но сейчас я стал старше и многое понял. Травмы прошлого могут оказать огромное влияние на нашу жизнь, однако, это не совсем так. У нас остается завтра, и вместе с завтрашним днем к нам приходит надежда на лучшее.

— Ты был философом в прошлой жизни? — спросила я, борясь с желанием заснуть.

Он хмыкнул совсем по-мужски, издав глубокий и хриплый звук.

— Ты никогда об этом не узнаешь.

Забрав мой рецепт, Мемфис привез меня домой. Он оказал мне помощь и не оставил одну. И почему я не удивилась?

— Теперь можешь идти, — сказала я, копаясь в ящике в поисках пижамы.

— Я никуда не уйду. — Он плюхнулся на диван, положил ноги на кофейный столик и включил телевизор.

Я собиралась стукнуть его, если он быстренько не уберется.

— Уходи! — процедила я сквозь стиснутые зубы и пристально посмотрела на него, вложив в свой взгляд каждую каплю ненависти и досады, бушевавших во мне.

— Нет. — Он улыбнулся, и на обеих его щеках появились ямочки. Почему я не замечала их раньше? — Переодевайся, милая. — Он старательно хмурил брови, улыбаясь себе под нос. — День и ночь будут долгими, как и следующий день. И остальные после него тоже.

Я открыла рот от удивления.

— Какого черта? — ахнула я, но мой голос был больше похож на скрежет. Прямо на этих словах Брут мяукнул и запрыгнул на кровать, давая мне знать, что он хочет спать. Слава Богу, Дафна позаботилась о нем, пока я была... нездорова. — Ты не можешь… — я принялась с ходу придумывать, что же сказать дальше, — остаться здесь.

— Могу, — он переключил канал, — и останусь.

— Ну конечно! — я застонала, и этот звук заставил мое бедное горло болеть еще сильнее.

Я слишком устала, чтобы спорить с ним, и практически потеряла голос. Пусть остается, если хочет. Мне было все равно.

Переодеваясь в ванной в пижаму, я старалась не думать о том, что недавно произошло здесь. Но это оказалось невозможным. Спрятав лицо от Мемфиса так, чтобы он не заметил моих слез, я забралась в постель и уснула, прежде чем голова коснулась подушки.

Проснувшись несколько часов спустя, я поняла, что Мемфис ушел. Оставшись в одиночестве, я почувствовала себя чуточку лучше. На самом деле я не была в восторге от его идеи задержаться здесь. Он мог составить мне прекрасную компанию, но сейчас мне хотелось побыть одной и в одиночку поваляться на кровати. А еще у меня намечалось свидание с ведром мороженого, которое было надежно спрятано в морозилке.

Я не стала перекладывать мороженое в чашку, а налила немного шоколадного сиропа прямо в контейнер, сверху добавила посыпки, взбитых сливок и вишню. О, да! Это было восхитительно.

Я села на диван и, проглотив первую ложку, застонала от удовольствия, затем облизнула верхнюю губу, чтобы скрыть следы от взбитых сливок.

— Знаешь, я и не догадывался, что кто-то умеет так сексуально есть мороженое.

Я вскрикнула от неожиданности и свалилась с дивана вместе с мороженым.

— Мемфис! — я вскрикнула, мой голос охрип. Подняв с пола контейнер с мороженым, я обнаружила, что оно не пострадало при падении. — Что ты здесь делаешь?

— Я сказал тебе, что никуда не уйду, — ответил он, выставляя сумки на столешницу. — Я сходил за продуктами и еще зашел в «Чик-Филе».

— Зачем ты туда ходил?

— За едой для тебя. — Он посмотрел на меня, словно на идиотку. — Доктор велел тебе есть мягкую пищу. Суп из банки полная дрянь, а домашний я готовить не умею, я купил немного готовой еды в «Чик-Филе».

— Почему ты так добр ко мне? — удивилась я, потрясенная эмоциями, которых не узнавала. Если реально посмотреть на ситуацию, я довольно хреново обошлась с Мемфисом. Большинство парней не задержались бы надолго рядом со мной, поставив на мне жирный крест.

Он перестал извлекать продукты из пакета и застыл, внимательно изучая меня. Его брови нахмурились, сойдясь вместе над переносицей, а губы вытянулись в ровную линию.

— Вот для этого и нужны друзья, а я твой друг.

Я сглотнула.

— У меня не так много друзей.

— В таком случае, считаю, мне повезло стать одним из них, — он шутливо поклонился, улыбаясь мне.

— Я не заслуживаю такого друга как ты. — Я пыталась дышать ровно, нервно сжав контейнер с мороженым.

Он хмыкнул.

— Это правда.

Разумеется, он согласился.

Отчаянно пытаясь избежать серьезного разговора, я пробормотала:

— Радуйся, что мороженое не вывалилось на пол.

Он покачал головой и вернулся к выгрузке продуктов.

— И что бы ты сделала со мной, если бы твое драгоценное мороженое размазалось по полу?

— Хм. — Я постучала ложкой по губам. — Думаю, битва едой была бы уместна.

— Ты это нечто, ты ведь знаешь об этом? — Он собрал полиэтиленовые пакеты и выбросил их в мусор. Не дав мне времени ответить, он прислонился к столешнице и добавил: — Ты должна съесть этот суп прежде, чем снова примешься за мороженое.

Я крепче вцепилась в контейнер в моих руках.

— Не трогай мое мороженое.

Он рассмеялся.

— У меня две сестры, поэтому я прекрасно осведомлен о том, что невозможно встать между женщиной и ее сладостями.

Пока я лопала мороженое, он разложил купленные продукты на свои законные места. Мемфис ни разу не прервался, чтобы уточнить у меня, где именно хранится то или иное. Он осмотрел шкафы и сам разобрался с этим вопросом.

Доев мороженое, я поняла, что замерзла. Поэтому взяла с дивана одеяло и закуталась в него.

— Тебе холодно? — спросил Мемфис.

Я кивнула.

— Вот, — он стянул с себя свитер и передал его мне. — Надень его, он поможет тебе согреться.

Я долго не соглашалась, но потом передумала. Одеяло сползло до талии, пока я пыталась натянуть на себя свитер. Черт, я запуталась в нем, еле-еле попав головой в отверстие. Теперь я чувствовала себя черепахой.

— Знаешь, — улыбнулся он, задумчиво постукивая пальцем по пухлым губам, — ты хорошо смотришься в этом свитере. Думаю, ты должна оставить его себе.

Я закатила глаза, заправила прядь волос за ухо, затем повернулась к Мемфису спиной и уткнулась в телевизор.

— Вряд ли.

Его смех раздался эхом позади меня, и я ощутила его непосредственную близость.

— Боже! Кто ты? Гребаный ниндзя? Сначала тебе удалось бесшумно пробраться в мою квартиру, а теперь ты паришь надо мной, словно какой-то супергерой.

— У тебя очень грязный рот, — хрипло прошептал он, и его пальцы слегка коснулись моей правой ключицы. Мое сердце ускорилось от его легкого, как перышко прикосновения, а горло сжалось. Мне было приятно почувствовать его прикосновение, особенно после всего, что произошло с Кэлином. Я была убита горем, но мое глупое сердце все-таки тянулось к Мемфису. Думаю, так было и раньше, но я слишком рьяно отрицала это чувство.

Однако я не планировала торопить события. Мне нужно было время, чтобы залечить свои раны. Я не хотела стать женщиной, которая прыгает от одного мужчины к другому. Я должна была стать независимой.

Мемфис присел рядом со мной. Диван прогнулся под его весом, и я казалась довольно близко к нему, что, как я предполагаю, и было его конечной целью. Он держал в руках миску супа и ложку. Затем окунул ложку в суп и поднес ее к моему рту. Несколько капель бульона упали мне на штаны, лапша опасно свисала с края ложки.

— Поешь, Лютик, — увещевал он.

Был ли он сумасшедшим? Определенно.

— Ты же не собираешься кормить меня с ложки? — Я недоверчиво замотала головой и попыталась увернуться. Как маленький ребенок уворачивается от мамы, когда не хочет принимать лекарство.

— Собираюсь.

Я пхнула от удивления, и он тут же использовал ситуацию в своих интересах, засунув ложку супа мне в рот. Я подавилась, как только горячая жидкость попала на язык и в горло.

Прокашлявшись, я в упор уставилась на Мемфиса. Мне было больно продолжать спорить с ним. Честно говоря, оно того не стоило. Если самодовольный придурок решил накормить меня супом, пусть так и будет. Но если его пальцы окажутся слишком близко, я буду более чем счастлива откусить их.

Мне удалось проглотить только половину порции. Я решительно покачала головой, говоря, что наелась. С грустным вздохом он убрал миску на журнальный столик.

— Как ты себя чувствуешь? — По его взгляду было понятно, что он хотел услышать правду.

Я обдумала его вопрос.

— Не знаю, — ответила я честно. — Ты должен дать мне чуть больше времени. — Он протянул руку через спинку дивана, и его пальцы зависли в опасной близости от задней части моей шеи. — Я рада, что осталась жива, — прошептала я, пока играла с рукавом его толстовки. — Теперь я вижу, что у меня есть много всего, ради чего стоит жить.

Я посмотрела на него краем глаза. Небольшой вздох сорвался с моих губ, когда он протянул руку и коснулся пальцами пряди моих волос. Затем медленно погладил их и замер, ожидая, что я скажу ему остановиться. А я молчала.

— Я рад, что тебе лучше. — Его голос звучал мягко и нерешительно, будто он не был уверен, что может признаться в этом вслух.

— Почему? — Я заставила свои пересохшие губы произнести эти слова.

Он пожал плечами и отвернулся в сторону. Мышцы на его челюсти напряглись. Снова встретившись с ним взглядом, я увидела уязвимость в его глазах, к которой была совершенно не готова.

— Я беспокоюсь о тебе.

Для большинства людей это были четыре обычных слова, но я не относилась к большинству, и эти слова были дороги мне.

Я прижалась поближе к Мемфису. Он, как мне показалось, весьма скептично относился к моим действиям. И, когда я прижалась к нему, выглядел по-настоящему потрясенным. Он обнял меня, и я устроила свою голову у него на груди. Я хотела этого. В этом ведь не было ничего плохого, верно?

После минутного молчания, я прохрипела:

— Он покончил с нами.

Я почувствовала, как каждый мускул в его теле напрягся от моих слов.

— Ты в порядке?

Какой глупый вопрос.

— Нет, — честно призналась я. — Я понимаю, что он многое пережил, но я... люблю его.

Мемфис погладил меня по волосам, и, коснувшись моего подбородка большим и указательным пальцами, приподнял его вверх, чтобы я посмотрела прямо ему в глаза.

— Ты полюбишь вновь.

Был ли он прав? Могла ли я полюбить кого-нибудь так сильно, как любила Кэлина?

— Надеюсь, — таким был мой ответ.

Глава 28

Кэлин

Я находился в чертовой камере.

Ладно, не совсем так, но эта комната была очень похожа на тюремную камеру.

Хватало всего три больших шага, чтобы дойти из одного конца комнаты в другой. Это что, обязательная часть реабилитации? Они поселили меня в самую маленькую комнату, которую только можно себе представить, в надежде свести с ума? Если ответ положительный, скажу, что их метод успешно работал.

Я сел на кровать. Она оказалась настолько жесткой, что матрас ни на дюйм не прогнулся.

Я не хотел находиться здесь, но знал, в данный момент для меня это лучший вариант. Я стал слишком зависим от наркотиков и алкоголя, а в конечном итоге и от Саттон. По всей видимости, я пристрастился к ним.

Положив голову на руки, я вцепился в волосы. Мне очень хотелось убраться отсюда, сбежать из этой белоснежной палаты. Мной овладело отчаяние.

Это место не было моим домом. Здесь не было ничего, что принадлежало бы мне. Палата выглядела подобно чистому листу: никаких картин, ковров или телевизора. Она была совершенно пуста, как и я.

Я тяжело вздохнул и зарычал. Я попал сюда совсем недавно, думаю, максимум минут тридцать или час назад, и в этом месте я собирался жить, пока врачи не сочтут меня стабильным.

Бл*дь!

В этот момент мне стало казаться, что я никогда не вылечусь. И, в конце концов, эта белая комната сведет меня с ума.

В комнате было одно окно, выходящее на лужайку для пикника, где заключенные могли время от времени потусоваться и поесть. Да, именно заключенные, так как, по сути, ими мы и стали, попав сюда.

Не знаю, кто сейчас решился бы выйти на прогулку, ведь на улице стояла настоящая зима. Кому захочется сидеть на улице в мороз? Уж точно не мне.

Я прилег на кровать и уставился в белый потолок, мысленно пытаясь разукрасить его красочными образами, но у меня мало что вышло из этой затеи.

Неожиданно дверь в мою комнату открылась, и я сел. Охранник в моей нынешней тюрьме, я все еще придерживался сравнения с тюрьмой, улыбнулся мне и сказал:

— Групповая терапия начнется через пять минут. Кто-нибудь придет за тобой.

Прежде чем я успел ответить, он снова закрыл дверь и запер ее снаружи.

Мне было смешно от того, что нас запирали. Какая от нас могла исходить угроза? Этот вопрос, похоже, лучше оставить без ответа. А пока я стал ждать человека, который будет сопровождать меня на групповую терапию, и мысленно считал секунды. Это на самом деле будет терапия?

Через пять минут дверь снова распахнулась.

— Кэлин Грегори? — уточнил вошедший.

Я фыркнул, вскакивая на ноги.

— Единственный и неповторимый. Кто же еще добровольно согласится быть запертым здесь?

— Терпеть не могу новичков, — проворчал он.

Отлично, теперь у него появится кликуха.

— Итак, — сказал я, когда он повел меня вниз по чисто белому коридору, — ты мой поводырь или что-то вроде того?

Он вздохнул, качая головой.

— Вы все ведете себя одинаково, когда только попадаете сюда.

Я рассмеялся на это.

— Поверь, таких, как я, ты еще не встречал.

— Ну, — он пожал плечами и открыл дверь, — вскоре ты убедишься, что здесь много таких людей, как ты.

— Сомневаюсь, — проворчал я и последовал за ним на выход.

— Садись, — приказал он, указывая на один из стульев, поставленных в круг.

Голубые пластиковые стулья оказались единственным цветным пятном в этой полностью белой комнате. До сегодняшнего дня меня никогда так сильно не раздражал белый цвет. Обычно он мне нравился, особенно если это был чистый холст, глядя на который я готовился воплотить бесчисленное множество идей.

Мужчина занял место во главе группы. Интересно, он тоже пациент? Если да, тогда какого хрена он сопровождал меня? Все это было странным.

— Как вы уже знаете, — он кивнул нескольким мужчинам и женщинам, сидевшим на стульях в круге, — меня зовут Алекс. — Он посмотрел на меня в упор, потому что, как назло, я оказался прямо напротив него. — Я терапевт, — сверля меня взглядом, он продолжил: — два раза в неделю у вас будут сеансы групповой терапии и три раза в неделю индивидуальные. Суббота и воскресенье, выходные дни.

— Ха! Свободные дни! Это какая-то насмешка! Я же буду просто заперт в чертовой комнате!

— Тебе не обязательно сегодня принимать участие в групповом занятии. Считай это разминкой. Однако в следующий раз ты будешь участвовать в обязательном порядке. Никаких оправданий.

Черт, этот парень был строг и не собирался давать никому послаблений.

— Теперь, — он сложил руки и откинулся назад, поставив свой стул на две ножки, — я начну.

Я пришел в замешательство и не мог понять, почему для всех так важна терапия. Это нормально? Я не знал. Мне стоило подробнее ознакомиться с этим местом, прежде чем отправляться сюда. Я не хотел говорить ни с кем о своих чувствах. Думаю, здесь будет интересно.

— Мне тридцать восемь. Я чист уже двенадцать лет. В семнадцать лет я испытывал зависимость от героина, связался с плохой компанией и хотел прикончить своих родителей. Они были слишком строги ко мне. Как видите, — он сцепил руки перед собой и наклонился вперед, уперев локти в колени, — я прошел через то же, что и вы. — Он смотрел прямо мне в глаза. — Я сидел на этом самом месте, на котором сейчас сидишь ты, и пытался понять, зачем я здесь. На мой взгляд, я не был наркоманом. У меня не было особых проблем. Я был в порядке. Угадайте, что? Да, я врал самому себе, как это сейчас делаешь ты, — он указал на меня. — Зависимость это плохо, но она не делает плохим тебя. — Он сел прямо и скрестил руки на груди. — Первый шаг к исцелению - способность признать, что у тебя появились проблемы.

Я не был уверен, как на это стоило реагировать.

— Э-э-э... а разве, приехав сюда, я не признал, что у меня есть некоторые проблемы?

— Ты на правильном пути, — согласился Алекс. — Но когда-то и я сидел там, где сейчас сидишь ты. И я знаю, ты уже подумываешь уйти, постоянно задавая себе вопрос, зачем вообще согласился на все это.

Я с трудом сглотнул. Он оказался абсолютно прав. Мне нечего было ответить ему.

— Хорошо, — Алекс поднял руки, — сегодня мы начнем отсюда, — он указал на человека слева от себя, — и пойдем по кругу.

— Меня зовут Кейси, — сказала женщина, — и я алкоголик.

— Хочешь добавить что-то еще? — спросил у нее Алекс.

Она покачала головой. Алекс удивил меня, не попросив ее продолжать.

К своему рассказу приступил следующий.

— Меня зовут Рэй. У меня зависимость от кокаина. Я подсел на него, когда мне только исполнилось пятнадцать. Мои родители были наркоманами, поэтому, думаю, мне было суждено стать одним из них, — пробормотал он, почесывая руку. — Я здесь уже месяц, и это самые трудные тридцать дней за всю мою жизнь. Но, — он посмотрел прямо на меня, — оно того стоит.

Так оно и пошло. Говорили все, одни больше, другие меньше. Я предположил, что те, которые говорили немного, были здесь новенькими. Видимо каждому из присутствующих предстояла трудная работа над собой.

Когда сеанс терапии закончился, нас отпустили. Алекс снова проводил меня до моей комнаты. Я чувствовал себя ребенком, которого сопровождают родители, чтобы тот не убегал. Алекс хотел казаться хорошим, но он мне не понравился. Я был уверен, он попытается надавить на каждое мое больное место.

Прежде чем оставить меня в покое в моей комнате, он произнес:

— С нетерпением жду встречи с тобой завтра.

Что ж, это было смело, я поднял руку и показал ему средний палец. Если он решил, что сумеет заставить меня рассказать о моих чувствах, он будет разочарован.

Саттон

— Кто же это, если не русалка? — завопил Эмери в тот момент, когда я только вошла в кафе.

Я покачала головой и проигнорировала его, направившись прямиком к задней части кафетерия. Не теряя ни секунды, он последовал за мной.

— Как ты? — поинтересовался он.

Я хмыкнула и развернулась к нему лицом, опустив руки на бедра.

— Вы же лучшие друзья с Мемфисом, так?

— Да, — он кивнул, явно удивляясь, к чему я веду.

— Тогда ты должен быть в курсе, что этот упрямый осел жил у меня всю прошлую неделю! — пробубнила я, недовольно топнув ногой.

И как бы я ни пыталась выставить его, Мемфис отказывался уходить. Я не знала, чего именно он опасался, он никогда не озвучивал эту мысль, но я больше не оставалась одна.

Он был хорошим, очень хорошим, но странно, что он столько времени провел рядом со мной. И ладили мы с ним лучше, чем я готова была признать. С ним было легко и весело. И давайте скажем честно, было просто приятно смотреть на него. Это вовсе не значит, что я была против того, чтобы он оставался рядом со мной. Но ему не о чем было беспокоиться.

Я не планировала снова пытаться покончить с собой. Я пришла в норму, принимала назначенные мне лекарства. Хотя была не до конца уверена, что они мне нужны, ведь я чувствовала себя прекрасно. Я отпустила Кэлина, но какая-то часть меня все еще опасалась появления Маркуса. Я усвоила этот урок и пыталась справиться с собой.

Я знала, что все: Мемфис, Эмери, Дафна заслуживают узнать правду о том, почему я попыталась умереть. Я хотела набраться храбрости и поведать им о причинах. Но пока мне недоставало мужества рассказать о том, насколько ужасно обошлись со мной родители и бывший парень. Несмотря на то, что Кэлин спокойно отнесся к моему рассказу, я переживала о том, что обо мне будут думать окружающие.

— Эй, — Эмери поднял руки вверх, — я просто пытался быть вежливым.

— Извини. — Я нахмурилась.

«Перестань вести себя как сучка», — ругала я себя.

Но, если трезво взглянуть на вещи, я всегда была такой, и, наверное, так всегда и будет.

Когда жизнь вручает вам лимоны, начинай язвить как настоящая стерва. Таков был мой девиз. Я запустила пальцы в волосы, пока пыталась найти правильные слова.

— Это было очень трудное время, — призналась я и едва сдержала слезы.

— Уверен, что так и было, — кивнул он, — но у тебя есть друзья, Саттон! Ты можешь поговорить со мной, Мемфисом или Дафной. Ты не одинока. Мы заботимся о тебе. Не закрывайся от нас.

Я вынула фартук из своего шкафчика.

— Я знаю, спасибо, — заверила я его.

— Ты виделась с терапевтом? — спросил он.

— Я только неделю назад выписалась из больницы. Как ты думаешь? — ответила я, завязывая фартук вокруг талии.

— Я думаю, что тебе нужно обязательно сделать это. — Он пожал плечами. — Для тебя будет лучше, если врачи смогут помочь.

— Ха! — Я захохотала. — Да уж, и пусть кто-нибудь покопается в моих мозгах, узнает все мои секреты. И после этого ты все еще продолжаешь считать, что я поступаю плохо? Вот уж нет!

— Я думаю, что ты совершаешь ошибку, — ответил он, преграждая мне путь к выходу из комнаты.

— Эмери, — сказала я как можно спокойнее, — пожалуйста, прошу тебя, пусть все идет своим чередом. Не беспокойся обо мне, я в порядке. Я совершила большую ошибку и мне жаль, если я расстроила тебя, но это свершившийся факт. Все уже в прошлом, и я готова двигаться дальше.

— Прошло всего три недели, по-твоему, это уже в прошлом? Думаешь, этого времени достаточно, чтобы забыть о попытке суицида? Ты безумнее, чем я предполагал. — Он покачал головой, смеясь без доли юмора.

Его слова ужалили меня, но я старалась не показать этого. Заметив мой хмурый взгляд, он пробормотал:

— Черт! Я не должен был так говорить. Мне жаль.

Я слегка расправила плечи, делая вид, что все еще полна сил.

— Это нормально. Ты прав. Я сошла с ума.

— Блядь, — он застонал и провел рукой по лицу, — я самый дерьмовый друг на свете.

— Думаю, мы оба такие, — сказала я ему.

— Давай начнем сначала, — попросил Эмери, — я очень беспокоюсь о тебе.

— Не стоит, честно. — Я собрала волосы в хвост и закрепила его резинкой.

— Я не могу по-другому, — настаивал он, все еще загораживая мне выход.

Он оказался настойчив, и я не смогла бы покинуть эту комнату, пока он не закончит. Вздохнув, я лишь надеялась, что это не займет много времени. Мне бы хотелось приступить к работе и вернуться к нормальной, ну, почти нормальной, жизни. Насколько у меня вообще могла быть нормальная жизнь.

Я заставила себя улыбнуться и молилась, чтобы мне удалось подыграть ему. Тогда этот разговор смог бы закончиться раньше.

— Я уверена, учитывая, что вы с Мемфисом всегда рядом, я вряд ли смогу совершить какую-нибудь глупость. Не то, чтобы я планировала. Я знаю, что должна тебе многое объяснить, — я нервно покусывала свою нижнюю губу. Блядь, я ненавидела показывать свою уязвимость, — но пока не могу. Просто знай, у меня были свои причины для этого поступка. Решение далось мне нелегко, но у судьбы, — я буквально выплюнула это слово, — оказались другие планы, вот и все. — Я широко развела руки в стороны. — Похоже, что все вы застряли со стервозной и насмешливой мной весьма надолго.

Он бросил все и протянул руку, чтобы обнять меня.

— Мы не застряли с тобой. На самом деле, — он усмехнулся и взъерошил мои волосы, портя хвост, — мы все только рады этому.

Я не удивилась, когда к концу моей смены пришел Мемфис, чтобы проводить меня домой. Эмери широко улыбнулся, увидев, как мы уходили вместе.

— Ты не обязан этим заниматься, — сказала я Мемфису, как только мы оказались на улице.

Мое дыхание образовывало клубочки пара в этот холодный январский день, я достала перчатки из кармана пальто и надела их. Было приятно ощущать морозный воздух на коже, но я не хотела заболеть. Мемфис протянул руку и глубже натянул свою шапку.

— Знаю, просто хочу быть рядом. — Многозначительно посмотрев на меня, он добавил: — Я никогда не делаю то, что не хочу.

После этих слов мое дыхание сбилось.

— Я не понимаю, почему ты все еще здесь. — Я покачала головой, уставившись на тротуар под ногами. — Я не очень хорошо относилась к тебе.

Он лишь рассмеялся в ответ на это.

— Нет, не очень хорошо, но я узнал, что есть некоторые вещи, за которые стоит бороться.

Он замер посреди тротуара и схватил меня за руку, вынуждая прекратить самокопание. Второй рукой он нежно прикоснулся к моей щеке. Несмотря на холодную погоду, его пальцы оказались теплыми. Мои глаза закрылись сами собой, а тело расслабилось от его прикосновения. С того самого момента, как я познакомилась с ним, мой мозг и сердце непрерывно боролись друг с другом. Чувства против тела. Я не предоставила Мемфису справедливого шанса, потому что была слишком очарована притаившейся по соседству загадкой в образе замученного художника.

— Не дави на меня, — выдохнула я, — я не готова.

Мое сердце уже не раз разбивали. Мемфис слишком рано проявил чувства, но это не остановило меня, и я крепко прижалась к нему. В течение нескольких недель я спорила с ним в режиме нон-стоп, потому что хотела, чтобы он ушел. Я никогда не называла ему настоящей причины своего упрямства. Я хотела, чтобы он ушел не потому, что его присутствие выглядело нежелательным, а потому, что оно, наоборот, казалось чересчур правильным. Более правильным, чем было с Кэлином, и это пугало меня до чертиков. Я не знала, как совладать с этими чувствами.

Казалось несправедливым

влюбиться в кого-то другого, когда я так отчаянно любила Кэлина, но я не могла вечно оставаться в одиночестве. Однако мне нужно было время, чтобы залечить раны. Может быть, однажды у меня хватит сил, чтобы стать той женщиной, которую видел во мне Мемфис, но пока я была не готова к этому.

— Я знаю, что ты пока не готова, — он приподнял мой подбородок так, чтобы я не могла отвести глаз от его жгучего взгляда. — Я не буду больше давить на тебя, но буду надеяться. И если ты не почувствуешь ничего по отношению ко мне, не переживай, все будет в порядке.

Мое сердце болезненно защемило от искренности в его взгляде и тоне. Мемфис был хорошим человеком. У меня никогда не было такого хорошего парня. Даже мой бывший, Брэндон, был плохим, привыкнув все решать с помощью кулаков. Однако в то время я жаждала этого. Я чувствовала, что заслуживала наказания, ведь Маркусу удалось заставить меня поверить, будто во всем случившемся виновата только я сама. Парни вроде него были хитрыми. Они умели проникнуть в ваши мысли и направить их в нужном им направлении. Он одурачил меня.

— Могу я обнять тебя? — шепотом спросила я. Меня внезапно охватило желание обнять его. Мемфис дарил мне ощущение безопасности.

Он ничего не ответил. Ему и не нужно было. Он держал свои руки при себе, и я сама крепко прижалась к нему, вцепившись в его пальто. Я почувствовала аромат его одеколона, что-то лесное и сладкое. Мои руки обвились вокруг его тела. Он оказался выше и крепче Кэлина, и тогда мое внезапное желание лишь на миг обнять его ослабло. Мемфис обнял меня в ответ и губами коснулся моей макушки.

— Все будет хорошо.

Кэлин

Я молча сидел напротив Алекса. Если он рассчитывал заставить меня говорить о прошлом и моих чувствах, то он здорово заблуждался на этот счет.

— Я не понимаю цели всего этого, — сказал я, мой голос сейчас больше походил рычание. — Я считал, что этот реабилитационный центр поможет мне стать независимым, так зачем здесь чертовы психологи?

— Ты постоянно чем-то недоволен, — заметил Алекс. — Почему ты так думал?

Я покачал головой.

— Нет, нет, и ещё раз, нет, — прорычал я. — Не отвечай вопросом на вопрос.

Алекс тяжело вздохнул и поправил очки.

— Я вижу, ты хочешь стать одним из самых сложных пациентов. К счастью для тебя, или, может быть, это мне так повезло, зависит от твоей точки зрения, я люблю решать сложные задачи.

— Серьезно? — пробормотал я, — не понимаю, зачем мне все это нужно. Я обратился сюда, чтобы обрести независимость, а не держаться за руки и рассказывать каждому о том, что чувствую.

Алекс еще раз протяжно вздохнул и запустил руки в волосы. Он был явно недоволен мной.

— Мы оба прекрасно знаем, зачем тебе это нужно, — отметил он, и мои глаза моментально расширились. — Не стоит так удивляться. Прежде чем взять пациента, я собираю информацию о нем. Видишь ли, наркоманами не становятся просто потому, что так захотелось. Кто просыпается и говорит: Сегодня я решил спустить свою жизнь в мусоропровод? Естественно, никто. Как правило, необходимость принимать эти опасные вещества вызвана чем-то. Правда, некоторые люди растут, наблюдая за своими родителями-наркоманами, и в дальнейшем просто следуют их примеру. Или люди вырастают в среде, где наркотики встретишь чаше, чем конфеты. Но большинство людей, — он указал на меня, — что-то побуждает к приему наркотиков, поэтому и выбирают их в качестве способа побега от проблем. Но это совсем не помогает, наркотики только все усугубляют.

Закатив глаза, я принялся аплодировать ему.

— Ты получил свой диплом за то, что научился выстраивать глупые предположения? — я указал на документ в причудливой рамке, висевший на стене над его столом.

— Нет, — он покачал головой, и я готов был поклясться, его губы дернулись в подобии улыбки. — Я получил его после того, как завязал с наркотиками и принял решение помогать людям с такими же проблемами, какие сам испытывал раньше. Знаешь что, Кэлин?

— Что? — спросил я, когда он не продолжил.

— Мы навсегда останемся наркоманами, и борьба с желанием ступить на старую дорожку будет длиться всю жизнь. — Он сел и принялся закатывать рукав рубашки, а потом вытянул руку передо мной. — Видишь? — спросил он, указывая на шрамы, которыми были испещрены вены на его руках. — Они постоянно напоминают мне о жизни, которую я привык вести. Эти шрамы никогда не исчезнут, как и те, которые навсегда остались внутри, но не видны глазу. Однако я считаю, что с моей помощью и помощью других людей здесь, ты сможешь узнать, как избежать негативных мыслей, которые непременно посетят тебя. — Он опустил рукав обратно вниз. — Будут хорошие дни и плохие, а еще будут плохие дни, которые вовсе не покажутся такими... а иногда очень плохие. Думай о том, что ты любишь, что дорого тебе. Ты должен уцепиться за это, чтобы пройти сквозь тьму к свету. Это не обязательно должен быть человек, этим может стать хобби, — сказал он, и я сразу же подумал о своем искусстве. — Я хочу, чтобы ты принял решение и понял, что именно способно помочь тебе двигаться в правильном направлении, стремится стать кем-то.

Я позволил его словам поглотить меня.

Алекс посмотрел на часы и сказал:

— Твой сеанс практически закончен, но прежде чем ты уйдешь, я хочу, чтобы ты взглянул на это, — он схватил рамку со своего стола и протянул ее мне. — Лучше бороться, оно того стоит. Разве ты не хочешь этого для себя?

Я смотрел на фотографию его семьи, жены и двух детишек. Они все улыбались и выглядели счастливыми. Алекс держал младшего сына на руках, и они оба сияли от счастья.

— Я сделаю это.

Глава 29      

Саттон

— Мемфис переехал сюда насовсем или как? — это были первые слова из уст Дафны, как только она переступила порог моей квартиры.

— Я тоже рада тебя видеть, — засмеялась я.

— Ответь на вопрос, — потребовала она, разглядывая разбросанные повсюду вещи.

— Если ты хотела узнать, просила ли я его остаться здесь, со мной, то мой ответ - большое жирное нет. Он вроде как просто не уходит. — Я пожала плечами и отхлебнула свой вечерний кофе. Человек, сказавший, что кофе вреден, был лжецом. Я выпивала не менее трех чашек в течение дня и была в полном порядке... ну, почти.

Я сморщила нос, запах кофе показался мне странным.

— Оно пахнет как-то не так, тебе не кажется? — спросила я Дафну, сунув чашку с кофе ей под нос.

Она принюхалась и посмотрела на меня так, будто у меня не все дома.

— Из чашки пахнет обычным кофе.

Я понюхала напиток еще раз, и мой желудок снова скрутило. Поставив чашку на столешницу, я отошла в сторону.

— Похоже, я приболела, — промямлила я.

Обдумав свою реакцию на запах кофе еще раз, я почувствовала слабость и легкое головокружение.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Дафна, усаживаясь на диван. Господи, она везде умела чувствовать себя как дома.

Я понимала, что сейчас она спрашивала меня не о попытке самоубийства. Вздохнув, я села на пол и скрестила ноги, подняла фантик (Мемфис постоянно сосал леденцы) и смяла его, пока размышляла над ее вопросом.

— Наверное, неплохо. Прошло уже несколько недель, и я так и не услышал от него ни слова. Не думаю, что хотела бы, но все же... мне нужно знать, что у него все в порядке. Я не могу внезапно заставить себя перестать любить его и не волноваться о том, что с ним происходит.

— Мне очень жаль, Саттон. — Дафна нахмурилась.

— Что есть, то есть, — пробормотала я, и это была чистая правда. — Я пыталась звонить ему, хотя он просил не делать этого, но его телефон постоянно отключен. — Не уверена, стоило ли признаваться в том, что я сделала дальше, но решила всё-таки сказать ей. — Я написала ему письмо, но пока не отправила его. Не знаю, стоит ли.

— Прямо как в средневековье, — пошутила она, и, отрезвляя меня, добавила: — думаю, ты должна отправить его. Даже если Кэлин никогда не вернется к тебе, ты должна покончить с прошлым. Не так ли? Что плохого в том, чтобы отправить письмо?

Дафна была абсолютно права.

— Думаю, именно так и сделаю.

— Так, когда ты выставишь Мемфиса отсюда? — хихикнула она и, сморщив нос, взяла с дивана один из носков.

— Э-э-э... мне кажется, я уже неоднократно пыталась сделать это. Он более упрямый, чем я, и это говорит о многом. — Я засмеялась. Боже, как же здорово было смеяться. — Он просто отказывается уходить.

Бросив носок на пол, Дафна сказала:

— Несмотря на то, что Мемфис грязнуля, он горячий.

Это было правдой. То, что я не была готова сейчас к новым отношениям, не означало, что я ослепла.

— Ты пришла сюда, чтобы выведать у меня про Мемфиса и подробности катастрофы в моей жизни?

Брут улегся у меня на коленках и замурлыкал.

— Конечно же, нет! Я заказала для нас пиццу и планировала посмотреть с тобой «Сверхъестественное», — она захлопала в ладоши.

— Моя жизнь настолько захватывающая... — пробормотала я.

— Эй, — она нахмурилась, — братья Винчестеры очень сексуальны, этот фильм интересно смотреть.

Я фыркнула в ответ.

— Мне нужно нечто большее.

Она зажмурила глаза и открыла рот, собираясь что-то еще сказать, но замолчала, когда раздался стук в дверь.

Каждый раз, когда раздавался стук в мою дверь, сердце пускалось вскачь в надежде, что пришел Кэлин. Но потом я понимала, что он оставил меня, и это случилось уже давно.

— О-о-о! Это пицца! — Дафна мигом слетела с дивана и бросилась к двери. Подписав квитанцию, она бедром захлопнула дверь. — Я сильно проголодалась, а пицца так вкусно пахнет!

Пицца пахла действительно волшебно, мой желудок тут же заурчал от ее аромата. Я даже не осознавала, насколько голодна. Взяв тарелки, мы устроились на диване, чтобы поесть и посмотреть телевизор.

После нескольких часов просмотра «Сверхъестественного» мы распрощались. Я взяла письмо, которое написала несколько дней назад, и принялась перечитывать его.

Дорогой Кэлин!

Очень необычно отправлять тебе письмо. Я пыталась дозвониться, но твой телефон каждый раз вне зоны доступа, поэтому я решила сесть и написать это письмо. Хотя теперь, когда я пишу эти строки, чувствую себя довольно странно. Я даже не уверена, хочешь ли ты еще раз услышать от меня хоть что-то, но мне нужно сделать это ради себя. Я рада, что ты обратился за помощью, и понимаю, почему мы расстались, но от этого не менее больно. Я хочу, чтобы ты знал, я не сержусь. Любовь - это безумие, и наша была одной из самых безумных. Но такая любовь таит в себе много опасностей. Надеюсь, когда ты вылечишься и вернешься домой, у меня появится возможность поговорить с тобой лично. Не хочу, чтобы мы стали чужими друг другу.

Я не уверена, разрешишь ли ты мне писать. Если не захочешь, я пойму. Мне нужно было рассказать тебе о чувствах, запертых в моем сердце. Я живу ради тебя, Кэлин Грегори. Даже если мы не будем вместе, это утверждение навсегда останется верным. Благодарю тебя за подаренную мне любовь, даже если я хотела бы держаться за нее гораздо дольше.

Люблю тебя.

Саттон.

Я аккуратно сложила письмо и убрала обратно в конверт. У меня не было адреса реабилитационного центра, где находился Кэлин, поэтому я написала смс Кайлу и спросила об этом.

Сегодня у меня был выходной, да и Мемфис должен был появиться дома примерно через час. Он провел рядом со мной так много времени, что я уже и не знала, что буду делать, когда он решит уйти. На самом деле было здорово иметь компанию и не оставаться надолго одной.

Решив выказать ему свою благодарность, ведь я постоянно беспокоила его, я приготовила одно незамысловатое блюдо. Запахи чеснока и пармезана наполнили воздух. Я была не голодна, наевшись пиццы с Дафной, но была уверена, Мемфис точно оценит этот жест.

Я как раз заканчивала готовить, когда он вернулся.

— М-м-м, вкусно пахнет, — он погладил живот.

На моем лице появилась небольшая улыбка.

— Я хотела приготовить что-нибудь для тебя. Это меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за заботу.

— Что ж, спасибо. — Он широко улыбнулся мне, демонстрируя свои очаровательные ямочки. — Только сначала я хочу принять душ.

Я кивнула, положила макароны в миску и налила ему бокал вина. Я действительно переживала из-за того, что большую часть времени вела себя с ним как стерва. Я знала, что он просто делал то, что считал правильным, и теперь я оценила это.

Я накрыла на стол, включая салфетки и посуду, и устроилась на своем любимом диване, на котором мне нравилось читать. Несколько минут спустя, услышав скрип двери ванной, я подняла свой взгляд от книги, и у меня буквально отвисла челюсть.

Я сделала глубокий вдох, но ничего не могла с собой поделать. Передо мной стоял Мемфис в одном полотенце, висящем на бедрах. Капельки воды стекали по его мускулистой груди, а влажные волосы казались темнее. Я облизала губы, в горле внезапно пересохло.

Он смущенно улыбнулся, и я могла поклясться, его щеки окрасил легкий румянец.

— Я… э-э-э… забыл взять чистую одежду, — пробормотал он, не в состоянии посмотреть на меня, пока копался в своей сумке.

Я чувствовала себя ужасным человеком, потому что сейчас была готова сорвать с него полотенце. Прекрати, Саттон! Я ругала себя, но это не помогало. Я буквально не могла оторвать от него взгляд.

Дверь ванной закрылась за ним, и я наконец снова смогла дышать.

Господи! Мемфис был великолепен. Может быть, я и не искала новых отношений, но отрицать его сексуальность не могла. Судя по всему, мне потребуется еще один душ, очень холодный и очень долгий душ.

Одетый и явно смущенный, он приблизился к стойке. Я чувствовала, что-то изменилось в наших отношениях. Отрицать взаимное притяжение сейчас было бесполезно.

— Здесь только одна тарелка, — прокомментировал он, обернувшись ко мне через плечо.

Я кивнула, заправляя прядь выбившихся волос за ухо.

— Я ела пиццу с Дафной, — и с лукавой улыбкой добавила, — не стесняйся, спроси ее, если не веришь мне.

Мемфис хмыкнул, но ничего не ответил, взял тарелку и бокал вина. Затем сел рядом со мной на диван и криво улыбнулся.

— Мне было одиноко там, поэтому я решил посидеть здесь, в компании самой красивой женщины в мире.

Я рассмеялась в ответ на это замечание.

— Ты гонишь! — Я выключила телевизор и настроилась на разговор. — Как работа?

Он усмехнулся, попробовав первую ложку пасты.

— Рабочий день бармена всегда насыщен.

— Ты всегда хотел стать барменом? — спросила я.

Он смотрел на меня, прищурив глаза.

— Почему ты задаешь так много вопросов?

Я небрежно пожала плечами.

— Просто пытаюсь лучше узнать тебя.

— Я окончил кулинарную школу, — пробормотал он, и мои глаза расширились от удивления. — Моя самая большая мечта - однажды открыть собственный ресторан. Пока этот день не наступит, я буду продолжать работать барменом. Я спокойно отношусь к своей работе, хоть она и не идеальна.

— Собственный ресторан? — ахнула я, обдумывая его слова. Мемфис определенно был прирожденным лидером, так что я верила в его успех. — Думаю, это будет здорово!

— Правда? — спросил он. — Мой отец всегда считал это глупостью. Он хотел, что бы я занимался чем-то более мужским.

Я рассмеялась, услышав такое.

— Уверена, собственный бизнес это большая ответственность. К тому же, что плохого в том, чтобы заниматься любимым делом?

— А что насчет тебя? — спросил он. — Наверняка ты мечтаешь о чем-то большем, чем работа в «У Гриффина»?

— Я получила степень, но, честно говоря, до сих пор не определилась, чем хотела бы заниматься. Я понимаю, что в моем возрасте стоило бы уже выяснить это, но пока я так и не решила.

— В этом нет ничего плохого. — Мемфис положил себе добавки.

Нахмурившись, я спросила:

— Насколько плохо получилось? Теперь, когда я знаю, что ты учился в кулинарной школе, никогда больше не стану готовить.

Он расхохотался, смех сотрясал все его тело.

— Очень вкусно.

Я вздохнула с облегчением.

— Рада слышать.

— Уверена, что не хочешь попробовать? — он вытянул ноги, скрестив лодыжки.

— Я уверена. Я съела... — я покраснела и замолчала.

— Ты съела? — подсказал он.

— Я одна умяла половину пиццы, так как была очень голодна. — Я заерзала с пультом в руке, жалея, что выключила телевизор.

Он хмыкнул.

— Почему ты стесняешься этого?

— Я не стесняюсь, — категорично ответила я.

Он больше ничего не сказал, просто продолжил ужинать.

Я подошла к Мемфису, чтобы забрать пустую тарелку из его рук и вымыть посуду, но он отказался отдавать ее мне. Вместо этого он встал и сам направился к раковине.

Я зевнула, вдруг почувствовав себя совершенно измученной, взяла пижаму и переоделась в ванной комнате. Проверив свой сотовый на журнальном столике, я увидела, что пришло сообщение от Кайла с адресом Кэлина. Я улыбнулась. Мне было страшно отправлять ему письмо, но я твердо знала, мне это необходимо.

Вымыв посуду, Мемфис развалился на диване и укрылся одеялом.

— Спокойной ночи, Саттон.

— Спокойной ночи, — прошептала я, положила голову на подушку и позволила глазам закрыться.

Кэлин

Оказывается, в субботу и воскресенье у меня были законные выходные дни. Двери в комнатах оставались незапертыми, и все обитатели этого места могли лучше узнать друг друга. А еще нам разрешалось выходить на улицу.

Я заметил, что многие решили прогуляться. Ночью выпал снег, и я не был уверен, что хочу выходить на холод. Но понимал, почему большинство пациентов отправлялись на прогулку. Всю неделю мы просиживали в своих крошечных комнатах, и после этого было весьма приятно немного подышать свежим воздухом.

— Ты не идешь? — спросила одна из женщин с групповой терапии, направляясь к двери.

— Э-э-э...

— Давай, — настаивала она, — несмотря на холод за окном, это лучше, — она осмотрелась вокруг, — чем торчать здесь.

После минутного колебания я согласился, взял толстовку из комнаты и надел ее. Женщина ждала меня, а я даже не помнил ее имени.

Снег хрустел под ногами. Я сел за один из столиков для пикника, где уже расположились еще несколько человек, которых я видел раньше. Тогда я не удосужился познакомиться ни с одним из них, меня это не заботило. И, глядя на них сейчас, я понял, что это было ошибкой.

По сути, мы все были в одной лодке. Мы все прошли через трудности. А если я не смогу разговаривать с этими людьми? Я ведь смог рассказать обо всем Саттон, и все же у меня были проблемы с попытками открыться этим людям. Даже сейчас я не мог раскрыть рта, чтобы поговорить с ними, и молчаливо наблюдал за их разговорами.

Я потер руки, пытаясь согреться.

— А что насчет тебя, Кэлин? — спросил один из них.

— Что? — ответил я, чувствуя себя некомфортно, потому что не обращал на них внимания.

— Почему ты начал колоться? — повторил парень, сидевший напротив меня.

— О! — Я уставился на деревянный стол. — Я...

— Нет ничего плохого в том, что ты не хочешь рассказывать об этом нам. Мы знаем, как трудно говорить о такого рода вещах, — сказала женщина рядом со мной. Кажется, ее звали Бри.

— Нет, все в порядке, — ответил я, — просто мне трудно об этом говорить...

— Не торопись. Я - Джош, — добавил он, как будто знал, что я забыл их имена.

Через мгновение, собравшись с духом, я ответил:

— Я обнаружил мертвыми всю свою семью, поэтому и начал колоться. Наркотики помогали мне забыть, как они выглядели в тот момент, когда я их нашел. Втянувшись, я стал забывать и о других вещах, хороших вещах, связанных с ними. Мне было очень тяжело, когда я потерял их. Я сходил с ума, и люди твердили мне, что я облажался, вместо того, чтобы поддержать меня. К тому времени, когда они поняли, насколько мне было плохо, оказалось слишком поздно пытаться убедить меня пройти курс реабилитации. — Я вздохнул, решив рассказать всю историю. — Прошлым летом я встретил женщину, и она изменила мою жизнь. Ради неё я захотел стать лучше. Я перестал колоться так часто, как раньше, и стал меньше пить. Она знала все обо мне, и ее это не волновало. Она до сих пор любит меня. Но она тоже ведет борьбу со своими страхами, — прошептал я. — И, когда они настигли ее, она попыталась покончить с ними, лишив себя жизни. Я последовал ее примеру. Попытался покончить с собой, чтобы иметь возможность быть рядом с ней. Теперь я осознаю, какой это был пи*дец. Она стала для меня еще одной пагубной привычкой. Итак, теперь между нами все закончилось, и я решил приехать сюда, — я широко развел руки. — Вот моя история.

Молча выслушав меня, они вернулись к разговору о любимых продуктах, о том, где жили ранее, и тому подобном. Моя жизнь для них не имела абсолютно никакого значения. Они не жалели меня. Они сами прошли через многие трудности. Мы все здесь были в одинаковой ситуации. И я бы солгал, если бы сказал, что мне не нравилось, как ко мне здесь относились.

Глава 30

Саттон

Я отправила письмо и ждала. Чего ждала? Не знаю. Может быть, ответа, какого-нибудь знака от него.

Знаете, что я получила? Мое письмо вернулось ко мне. Его даже не распечатали.

Я смяла конверт в руке, но не смогла заставить себя выбросить его. Вместо этого я сунула его в один из ящиков комода. Я сходила с ума, не понимая, он что, действительно смог так легко отмахнуться от нас, что решил даже не читать письмо, которое я написала ему?

Видимо, так и есть.

— Эй, ты в порядке? — спросил Мемфис, сидевший на кухне со своим ноутбуком. Он запустил пятерню в взлохмаченные волосы и приподнял очки на лоб. Мне было трудно признаться в этом, но его дурацкие очки в толстой оправе выглядели чертовски сексуально.

— В порядке. — Я заставила себя улыбнуться и скрутила волосы в пучок. Несколько прядей выбились и упали мне на лицо.

— Я знаю тебя достаточно хорошо и понимаю, что это враньё.

Он захлопнул крышку ноутбука и внимательно посмотрел на меня. Мемфис знал о существовании письма, и я решила, что нет смысла лгать ему.

— Письмо вернулось назад нераспечатанным.

Он нахмурился, его взгляд, наполненный состраданием, заставил меня поежиться. Мемфис был последним человеком на планете, которого должно было заботить это. Он всегда был добр ко мне и в то же время дал четко понять, что рассчитывает на нечто большее со мной. Он никогда не оставлял меня, всегда был рядом.

— Пожалуйста, не смотри на меня так, — прошептала я.

— Как так? — Он усмехнулся, взяв в руки ручку и жуя ее кончик.

— Как будто моя боль причиняет боль тебе, — мой голос звучал едва громче шепота.

После моей неудавшейся попытки суицида и расставания с Кэлином, я чувствовала себя очень уязвимой. Моя маска сильной девочки рассыпалась в пыль, обнажив сломленную женщину, которой я на самом деле и была.

Он нахмурился, морщины пересекли его обычно гладкий лоб.

— Именно так всегда и происходит, когда ты о ком-то заботишься, Саттон.

Я смущенно склонила голову и не ответила на его слова.

— Что же касается письма, пришедшего обратно, предполагаю, что Кэлину больно. Именно поэтому он не смог прочитать то, что ты написала.

Я фыркнула в ответ. Кэлин не был настолько романтичным парнем, чтобы так реагировать.

— Или, — Мемфис продолжил, игнорируя мою реакцию на его предыдущее заявление, — может быть, врачи не позволяют пациентам общаться ни с кем из внешнего мира.

Я нахмурилась. Когда Кэлин попросил меня не звонить, я все равно продолжала звонить ему, потому что… была идиоткой. Сейчас я вспомнила его слова о том, что ему вряд ли будет позволено общаться с кем-то посторонним. Итак, нельзя было исключать такую вероятность, но все же... от этого мне не стало легче. Тем более, я не была уверена, правдива догадка Мемфиса или нет.

Устроившись на диване, я попыталась избавиться от мыслей о вернувшемся письме, но это казалось невозможным.

Мемфис встал из-за стола и положил пачку попкорна в микроволновку. Пока попкорн готовился, я сморщилась от сильного запаха, ударившего мне в нос.

— Что случилось с попкорном? Он ужасно воняет, — удивилась я, зажав пальцами нос.

Мемфис в замешательстве приподнял брови.

— Он пахнет хорошо.

Микроволновка просигналила, и Мемфис вытащил попкорн. Как только мешок был открыт, я ринулась в туалет опорожнять содержимое желудка. Тут же раздались тяжелые шаги Мемфиса, спешившего ко мне. Остановившись рядом, он убрал мои волосы от лица.

— Я его выбросил. Ты как? — спросил он, когда я взгромоздилась верхом на унитаз.

— Я выгляжу хорошо? — Закашлялась я.

Он выпустил мои волосы, намочил салфетку и передал ее мне. Я умылась и почистила зубы. Все это время Мемфис стоял в дверях, скрестив руки на груди.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросила я, прежде чем прополоскать рот.

Он, казалось, нервничал, словно не был уверен, следует ли озвучить свои мысли. Но, в конце концов, произнес:

— Я, конечно, не девочка и на самом деле не знаю практически ничего об этом, но... — он нервно провел пальцами по волосам, — есть вероятность, что ты можешь быть беременна?

Я уронила флакончик «Листерина», и, так как он был без крышки, голубая жидкость разлилась по плитке на полу. Мы оба поспешили поднять флакон и вытереть образовавшуюся лужу. Мое сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. А вдруг он был прав?

— О Боже! — Я прикрыла рот рукой и почувствовала, что меня сейчас снова стошнит. Но в желудке больше ничего не осталось.

Я осела на пол, и слезы ручьем потекли по моему лицу. Я даже не предполагала, что могу быть беременна. А все странности, скорее всего, списала бы на переживания.

Обняв себя, я пыталась собраться, но у меня плохо получалось. Мемфис сел рядом со мной, и вскоре его руки присоединились к моим. Он прислонил мою голову к своей груди и дал мне возможность выплакаться. Он не говорил ничего утешительного, но его поддержки оказалось достаточно. Он был лучшим другом, чем я заслуживала, и я вцепилась в него со всей силой, которая у меня еще осталась.

Мои слезы намочили его рубашку, а тушь испачкала ее.

— Все наладится, Саттон. Я здесь, рядом с тобой, и никуда не уйду. Мы пройдем через это вместе.

Он успокаивающе провел рукой вверх и вниз по моей руке. Его ласковые слова заставили меня заплакать еще сильнее. Я не заслуживала его.

Запустив пальцы мне в волосы, он продолжал шептать нежные слова, каждое из которых отдавалось болью в моем сердце. Потому что, если быть честной, я влюблялась в него, но теперь могла оказаться беременна ребенком от другого мужчины. Правда я не искала новых отношений, но это вовсе не значит, что я планировала оставаться одна до конца жизни.

Мемфис был для меня слишком хорошим. Я пыталась побороть чувства к нему, но они оказались слишком сильными. А теперь внутри меня могло расти еще одно препятствие на нашем пути. Но я плакала не столько из-за Мемфиса и возможного будущего с ним, я не была настолько эгоистична. Причиной моих слез стал страх появления ребенка, которого я буду вынуждена растить одна. Мне было страшно даже просто думать об этом.

— Пожалуйста, перестань плакать, — умолял Мемфис, пытаясь успокоить меня мягкими прикосновениями и добрыми словами.

— Ты не должен утешать меня сейчас. — Я высвободилась из его объятий и потерла глаза.

— Саттон, — он положил руку мне на плечо и заставил посмотреть на него, — я хочу быть здесь ради тебя. Почему ты так боишься впустить меня в свой мир?

Я нервно рассмеялась.

— Мемфис, ты замечательный человек, действительно замечательный, а я облажалась по полной. Я не заслуживаю твоей доброты, не стоит тратить свое время на кого-то вроде меня.

— Кто-то вроде тебя? — он эхом повторил мои слова. — Неужели ты не понимаешь, мы не выбираем, кого нам полюбить, это происходит само по себе.

— Ты пытаешься сказать, что любишь меня? — ахнула я, отталкивая его.

Он покачал головой.

— Да. Нет. Не знаю, — пробормотал он, встретившись со мной взглядом, — я чувствую, что нахожусь на пути к этому. Знаю, ты не испытываешь таких чувств по отношению ко мне, и я никогда не стану давить на тебя, но... — он замолчал, — может быть, однажды это случится?

— Я... — я растерялась после его слов, — не знаю, возможно.

Мой голос был тише шепота, но он кивнул, словно услышал меня. Он поднялся на ноги и протянул мне руки, чтобы помочь подняться.

— Нет никакого смысла торчать в ванной. — Мы устроились на диване, и он закутал меня в одеяло. — В ближайшие дни мы запишем тебя на прием к врачу. — Мемфис прижался губами к моему лбу в нежном долгом поцелуе, затем прочистил горло и отодвинулся в сторону.

Что-то в том, как он сказал «мы», заставило меня вздрогнуть. Он действовал так, будто мы были в этой связке вместе. В моей жизни не было никого, кто относился бы ко мне так, как он. И я бы солгала, если бы утверждала, что мне это не нравилось. Я отчаянно боролась со своими чувствами к Мемфису, но они уже жили внутри меня и вряд ли куда-то денутся. В голове снова прозвучали его слова: «Я не в силах изменить этого...»

Может быть, однажды…

Сидя в кресле, я нервно постукивала пальцами по подлокотникам. Думаю, что ни разу за всю свою жизнь мне не случалось нервничать так сильно, как сегодня. Кожа покрылась испариной, я не могла вдохнуть достаточное количество кислорода, чтобы насытить легкие.

Мемфис сидел рядом со мной, беспокойно подергивая ногой.

— Ты не обязан сидеть здесь со мной, — напомнила я ему уже в десятый раз за день.

— Знаю, — заверил он меня, — но я хочу быть рядом.

Я не стала спорить с ним, поскольку на самом деле нуждалась в нем. Не была уверена, что смогу пройти через все это без поддержки Мемфиса. Не знаю зачем, но я протянула руку к нему и переплела наши пальцы. Он улыбнулся и ободряюще сжал мою ладонь в ответ.

Я знала, что должна набраться храбрости и пройти через это в одиночку, но так устала делать все сама. На этот раз мне нужна была поддержка того, кто был сильнее меня, пока сама я медленно разваливалась на части.

Затаив дыхание, я ждала, когда назовут мое имя. Нервы были натянуты до предела. Часть меня надеялась, что я беременна от Кэлина, и тогда со мной рядом навсегда останется его частичка. Но другая часть меня хотела, чтобы этого не случилось. Если у меня родится ребенок, вся моя жизнь изменится, и я стану матерью-одиночкой. Я прекрасно осознавала, что воспитание ребенка это огромная ответственность.

Прозвучало мое имя, и я встала, медленно вытирая потные ладони о ткань джинсов. Мне казалось, что я грохнусь в обморок от волнения. Мемфис тут же встал и ободряюще обнял меня.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил он. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я остался, но если хочешь, чтобы я пошёл, я готов.

— Не знаю, — ответила я, закусив губу, пока голубоглазая медсестра ждала меня.

— Давай поступим так: я пойду с тобой и, если ты вдруг передумаешь, я выйду. Звучит неплохо? — Мемфис посмотрел на меня своими ясными серыми глазами. Он был слишком добр ко мне. Я не заслужила такого друга.

Я кивнула, и, держась за руки, мы вместе подошли к медсестре. Она проводила нас мимо регистратуры в отдельный кабинет, дала мне халат и велела переодеться в ванной комнате.

Я почувствовала, как кровь с бешеной скоростью понеслась по телу, и решила, что сейчас просто умру от перенапряжения.

Когда я вышла из ванной, Мемфис повернулся спиной, чтобы не видеть то, чего не должен.

Я села и тихо ждала.

— Все будет хорошо, — пробормотал Мемфис и снова взял меня за руку.

— Как ты можешь быть уверен? — Я посмотрела на него. — Это же не твоя жизнь и даже не твой ребенок. Ты в любое время можешь отойти в сторону. Мы не пара! — расхохоталась я без капли юмора.

Он хмыкнул.

— Почему ты сомневаешься во мне? Ты же никогда не просила меня оставаться рядом. Тебе ни разу не приходило в голову, что я здесь только потому, что сам хочу быть рядом с тобой?

Кровь прилила к моим щекам.

— Ты не должен хотеть этого, не после всего, через что я заставила тебя пройти.

Он напрягся и стиснул зубы.

В кабинет вошла доктор, и у меня тут же пересохло в горле. Она задавала мне разные вопросы, и я пыталась отвечать максимально правдиво. Когда пришло время приступить к УЗИ, Мемфис спросил:

— Хочешь, чтобы я вышел?

— Не уходи, — я как клещ вцепилась в его руку, — пожалуйста. Не оставляй меня одну. — Мои слова значили несколько больше, чем он услышал. Я не хотела потерять его, но реально понимала, что шансы на то, что он останется рядом, были невелики.

Он кивнул.

— Я никуда не уйду.

Дальше все происходило как в тумане. Мне показалось, что я сошла с ума после того, как врач подтвердил мою беременность. В голове роился миллион мыслей. Мемфису пришлось практически выносить меня из кабинета на руках. Я не могла остановить поток слез. Во всем были виноваты гормоны.

Мемфис припарковал машину, и я наконец посмотрела в окно. Ожидая, что мы остановимся возле моего дома, я была удивлена, увидев, что мы стоим перед рестораном.

— Тебе нужно поесть, — прошептал он.

— Я не голодна, — пробормотала я и уставилась в окно.

— Саттон, — он буквально застонал, — у тебя не хватит сил идти завтра на работу.

Он был прав, но это все равно не заставило меня пошевелиться. В конце концов, Мемфис вышел из машины, распахнул дверь с моей стороны и вытащил меня.

— Мемфис, я дерьмово выгляжу, — канючила я, указывая на свое лицо в потеках туши, — не вынуждай меня идти туда.

— Опять одни оправдания, — пробормотал он, взял меня за руку и потащил внутрь.

Никто даже не обратил на нас внимания, пока мы шли к кабинке, расположенной в задней части ресторана. Я вытерла размазанную под глазами тушь и взяла в руки меню. Голода я не чувствовала, но понимала, что Мемфис прав, мне необходимо поесть. Когда к нам подошла официантка, мы попросили принести воды.

Просматривая меню, я надеялась найти то, что придется мне по вкусу. Наткнувшись на омлет, решила, что уж от него мне не станет плохо.

Мемфис сцепил пальцы в замок и в упор посмотрел на меня.

— Как ты себя чувствуешь?

Я провела пальцем вдоль одной из кромок стола и промямлила:

— Мне страшно.

— Думаю, это абсолютно нормально, — заверил он меня.

— Нормально или нет, — прокомментировала я, сделав глоток воды, — мне не нравится это чувство.

Он потянулся через стол и положил свою руку поверх моей.

— Это не конец света, Саттон.

— Разумеется, не у тебя же скоро родится ребенок, — пробормотала я.

— Это правда, — кивая, согласился он, — но я буду рядом с тобой. Уверен, Дафна и Эмери думают так же. Мы можем не быть семьей, но мы останемся рядом с тобой. Ты не останешься одна, несмотря на то, что он ушел...

— Кэлин, — перебила я Мемфиса. — Ты можешь смело произносить его имя вслух, меня это не беспокоит. — На самом деле еще как беспокоило, но ему лучше было не знать об этом. Не было надобности демонстрировать ему свои чувства.

Он откашлялся.

— Кэлин, может быть, и ушел, но тебе не придется растить ребенка одной.

— Ты предлагаешь мне брак? — Я старалась сохранять невозмутимое выражение лица, хотя задала этот вопрос в шутку.

Мемфис побледнел, а затем рассмеялся.

— Как бы я когда-нибудь не хотел жениться на тебе, меня останавливает одно предчувствие. Мне кажется, если я прямо в эту секунду попрошу тебя выйти за меня замуж, меня вынесут отсюда в мешке для трупов.

— Ты прав. — Я улыбнулась, поправила волосы и вздохнула. — Я знаю, что само по себе это не плохо, но этот человечек во мне... Я могу содержать себя и своего кота, но ребенка? Я вообще не люблю детей! — Заплакала я. — Как только они начинают плакать, я нервничаю и передаю их обратно родителям. Я не смогу справиться, даже если это будет мой собственный малыш! — Моя рука непроизвольно опустилась на пока еще плоский живот, и я рассеянно погладила его. — Я хочу этого ребенка, не сомневайся, но не уверена, что справлюсь.

— Ты сможешь и сделаешь это, — заверил он меня.

Хотелось бы мне так же верить в себя, как верил в меня Мемфис.

Мемфис высадил меня у квартиры и отправился на работу. Оказавшись внутри, я схватила листок бумаги, ручку и начала писать второе письмо Кэлину.

Поскольку первое письмо вернулось назад, возможно, было плохой идеей попытаться отправить ему еще одно, но у меня не осталось других вариантов. Кроме того, я считала письма к нему своим личным терапевтическим очищением. Даже если Кэлин не прочтет их, написав о своих чувствах, я буду чувствовать себя лучше.

Дорогой Кэлин!

Первое письмо, которое я писала тебе, вернулось ко мне нераспечатанным. Я не знаю, то ли ты не получал его, то ли не захотел прочесть. Сначала я жутко злилась, но с тех пор, как между нами все закончилось, у меня не было реальных оснований, чтобы попытаться хотя бы просто поговорить с тобой. Знаю, для меня было бы лучше забыть тебя и двигаться дальше. Я пытаюсь, но не хочу. Понимаю, что даже тогда, когда буду готова двигаться вперед (а я говорю «когда» потому, что не буду тосковать по тебе вечно, Кэлин Грегори), я все равно буду любить тебя. Ты занял особое место в моем сердце. Такая любовь не проходит бесследно.

Но это не та причина, по которой я пишу тебе это письмо.

Сегодня я была у врача. Я беременна. Не знаю, как это случилось, но не могу заставить себя злиться. Я напугана, но не злюсь на тебя.

Наша любовь может закончиться, но она будет вечно жить в нашем малыше.

Я надеюсь, тебе становится лучше.

Скучаю по тебе.

Люблю тебя,

Саттон.

Я перечитала письмо три или четыре раза, прежде чем запечатать его в конверт, и наклеила марку в углу. Теперь письмо было готово к отправке.

Шум в коридоре заставил меня насторожиться, сердце ушло в пятки, а уши сосредоточились на звуках. Кто-то объявился в квартире Кэлина. Неужели он вернулся? Может быть, он не смог справиться с реабилитацией, и поэтому мое первое письмо вернулось обратно?

Вопросов в голове было много. Я подбежала к двери, распахнула ее и посмотрела через площадку. Я надеялась увидеть Кэлина, но, конечно же, это был не он. Мне не могло так повезти.

То, что я увидела там, заставило мое разбитое сердце заболеть с удвоенной силой. Дверь в квартиру Кэлина была подперта открытой коробкой, а внутри квартиры я увидел Кайла и еще больше коробок, в которые были упакованы вещи Кэлина.

Он никогда не вернется сюда.

Ему нужно было начать жить заново. Когда он выйдет из клиники, мне не удастся встретиться с ним, и я даже не имею представления, куда он может поехать.

Мы совершенно не подходим друг другу, — слова Кэлина эхом звучали у меня в голове, — я должен попрощаться с тобой. Я уйду на некоторое время и, даже когда вернусь, не уверен, что окажусь достаточно сильным для нас.

Он не был уверен, что будет достаточно сильным для меня. Я не знала, что он в действительности имел в виду.

— Привет, Кайл, — прошептала я, но он не услышал меня. — Кайл! — я повторила его имя громче.

Он оглянулся через плечо и заметил меня.

— Привет, Саттон, — он улыбнулся, но это была вынужденная улыбка. Он отвлекся от своего занятия, когда я подошла ближе.

— Что ты делаешь? — Мой вопрос был лишним, но я чувствовала, что все равно должна задать его.

Кайл положил руки на бедра и склонил голову набок. Он посмотрел мне в глаза и ответил:

— Ты, правда, хочешь это знать?

— Да.

— Кэл планирует пожить у меня некоторое время, после того, как выйдет из больницы. Это займет как минимум пару месяцев, но я считаю, ему нужно идти вперед и избавиться от всех дерьмовых воспоминаний. — Он пожал плечами, глядя в пол. Это был неловкий момент для нас обоих. Стало понятно, он в курсе того, что между Кэлином и мной все закончилось. А на самом деле у нас хоть что-то начиналось? — Как ты? — поинтересовался он, стараясь выглядеть непринужденно.

— Занята, — промямлила я. Ни в коем случае нельзя говорить ему о ребенке.

Я посмотрела на холсты, кисти и другие случайные предметы в захламленном пространстве. Вскоре их тут не будет, и это место останется пустовать, пока кто-то еще не переедет сюда. Тот факт, что я никогда не увижу Кэлина снова, поразил меня до глубины души. Я больше не смогу поболтать с ним или увидеть его улыбку, никогда не буду иметь возможность снова поспорить с ним или вывести его из себя, создав слишком много шума. И все это происходит на самом деле?

Что ж, мне придется принять это и двигаться дальше. Кэлин был прав, когда сказал мне не ждать его. Мы были своего рода несовместимы, и я любила каждую секунду, каждый момент, которые мы разделили. Но хаоса больше не будет! В конце концов, он исчез как пыль на ветру и перестал существовать… как и мы.

Глава 31

Кэлин

— Ты делаешь успехи, — сказал Алекс, уставившись на свои заметки.

Мне не нужно было слышать об этом, я и так это знал. Все изменилось два месяца назад, после того дня на пикнике. Для меня все стало совершенно очевидно. Слишком долго я жалел себя, а эти люди вокруг не делали ничего подобного, хотя все мы испытывали одинаковые трудности. Они не выражали свои соболезнования и не утешали, они просто слушали и учились жить дальше.

— Знаешь, — прохрипел он, — через две недели стукнет девяносто дней, как ты впервые попал сюда. Тебе не обязательно оставаться здесь и дальше, если только ты сам не захочешь этого.

— Знаю, — кивнул я. — Думаю, теперь я готов отправиться домой.

Хотя в действительности у меня больше не было дома. Когда я в последний раз виделся с Кайлом, мы обсуждали это, и оба пришли к выводу, что будет лучше, если я расторгну договор аренды своей квартиры и переберусь жить к нему. Мне был нужен кто-то, кто будет присматривать за мной. Ну а Кайл планировал на какое-то время стать моей персональной нянькой, чтобы я не натворил очередных глупостей.

— Рад это слышать. — Улыбнулся Алекс. Наклонившись вперед, он спросил: — Помнишь нашу первую личную встречу?

Я кивнул.

— Я тогда попросил тебя сосредоточиться на чем-то, что поможет тебе выбраться отсюда.

Я снова кивнул.

— Не мог бы ты поделиться со мной целью, которую обозначил себе тогда?

— Э-э-э... — Я не видел причин скрывать это. — Я мечтаю открыть собственную картинную галерею. Хочу иметь возможность выставлять свои работы, показывать их людям. И, возможно, вести классы для детей и взрослых, заинтересованных в рисовании.

Улыбка Алекса стала шире.

— Я горжусь тобой, Кэлин. Ты проделал исключительную работу. Сначала я думал, что ты станешь одним из самых трудных моих пациентов, но в итоге с тобой оказалось легко работать.

Я устроил локти на подлокотниках кресла, в котором сидел.

— Я понял, что постоянно думал только о себе. Действовал так, будто мои проблемы были хуже, чем у остальных, а на самом деле все оказалось по-другому.

— Думаю, ты обозначил для себя очень важную задачу, но если это вдруг не сработает, тебе следует подумать над тем, чтобы стать терапевтом.

Я фыркнул. Я? Терапевт? Он точно сумасшедший.

— Да, вполне возможно, док.

— Что ж, — усмехнулся он, — стоило попытаться.

Мы провели остаток времени, разговаривая о том, чем я планирую заняться, когда выберусь отсюда. Прозвучало так, будто я нахожусь в тюремной камере. И Алекс сказал мне, если я когда-нибудь почувствую, что соскальзываю, не важно, будет это днем или ночью, я должен позвонить ему.

Он протянул мне свою визитную карточку, но я не собирался ее использовать. Я чувствовал себя прекрасно, как любой нормальный человек. Боль осталась в моей душе, думаю, она останется со мной навсегда, но я больше не испытывал необходимости избавиться от нее. Переживания навсегда остаются частью человеческой души, а вот попытки замаскировать эмоции таят в себе опасность.

— Скоро увидимся, — сказал Алекс, когда мое время истекло.

Я ушел от него довольно быстро, хотя и не пытался поскорее избавиться от компании Алекса. В самом начале нашего общения он меня просто злил, но я очень быстро понял, что на самом деле он всегда был на моей стороне и в прошлом сталкивался с такими же трудностями, как и я. Так что, я мог доверять ему.

Общение с человеком, который так ко мне относился, стало настоящим подарком. Ранее я был категорически против пребывания в реабилитационном центре, но теперь радовался, что решил обратиться сюда. Уверен, часть меня всегда будет требовать чего-то из наркотиков или алкоголя, но я принял решение держаться подальше от всего этого. Сказать «нет» трудно, даже когда это становится чем-то само собой разумеющимся, и ты с уверенностью отрицаешь тягу.

Саттон

— Вы встречаетесь?

Мой взгляд выглядел угрожающе, когда я услышала вопрос Дафны. Сидящий рядом со мной Мемфис расхохотался, а Эмери ухмыльнулся с противоположной стороны стола.

— Мне неприятно разочаровывать тебя, Дафна, но я не нравлюсь ей в этом смысле. — Мемфис вытянул руку на спинке дивана.

Я рассмеялась и повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Кто сказал, что нет? И, если ты забыл, я немного беременна, и в последний раз, когда я проверяла, отцом ребенка был не ты.

— Но это вовсе не значит, что ты не можешь встречаться с кем-то, — возразил он и широко улыбнулся.

— Это было бы весьма странно, тебе так не кажется? — пробормотала я.

— Вы спорите как старая супружеская пара, — вмешался Эмери.

В последнее время мы с Мемфисом стали более дружелюбно относится друг к другу. Он четко обозначил свою заинтересованность, но мне все это казалось странным. Что он нашел во мне? Я оттолкнула его, и вскоре у меня родится ребенок. Какой здравомыслящий мужчина захочет тащить на себе такой багаж?

— Не понимаю, что в этом странного? — удивился Мемфис в ответ на мои слова. — Мои чувства к тебе возникли не вдруг, я знаком с тобой более шести месяцев. И не похоже, чтобы у меня был какой-то тревожный фетиш, о котором тебе стоило бы беспокоиться.

— Например, как желание трахнуть беременную женщину? — спросила я.

Как раз в этот момент он сделал глоток содовой, и, когда услышал мой вопрос, жидкость прыснула из его рта через весь стол. Он закашлялся и пытался отдышаться.

— Ты просто нечто! — сказал он мне, судорожно переводя дыхание.

Я улыбнулась в ответ.

— Знаю.

Мемфис больше не спорил со мной, мы просто болтали о многом. Мне нравилась его компания, и еще было приятно не оставаться в одиночестве. Он больше не давил на меня, хотя я знала, ему этого хотелось. Он ждал, когда я сама сделаю первый шаг. Я хотела, но боялась.

Мои чувства к Кэлину никуда не исчезли и никогда не исчезнут. А еще я была беременна от него. И мне казалось неправильным строить отношения с Мемфисом. Я считала, что лишаю его лучшего будущего. Он действительно собирался нянчиться со мной и моим ребенком? Что будет, если через несколько лет между нами все закончится? Вдруг наш разрыв навредит моему ребенку?

Было слишком много всего, над чем стоило хорошенько подумать. Но, кроме того, я была уверена, что не смогу позволить страхам удерживать меня.

Я никогда не рассказывала Мемфису о Маркусе, но понимала, что пришло время сделать это. Теперь, когда у меня должен был родиться ребенок, мне определенно нужно будет получить запретительный иск против Маркуса. Я больше не хотела беспокоиться об этой проблеме. И не позволю этому психу встретиться с моим ребенком.

Закусив нижнюю губу, я наблюдала за Мемфисом. Мне нужно было обо всем рассказать ему, Дафне и Эмери. Все они очень хорошо относились ко мне, а я скрывала от них свои секреты. Это неправильно.

Ради благополучного будущего мне нужно открыть им этот секрет. Кэлин помог мне понять: то, что случилось со мной в прошлом, не разрушило меня. Тем не менее, говорить об этом было очень трудно. Поскольку все они болтали о пустяках, я вела молчаливый диалог с самой собой.

Когда я морально подготовилась, сказала:

— Ребята, мне нужно кое-что рассказать вам. Знаю, что должна была давным-давно все выложить, но мне трудно говорить об этом. — И тут подступили эти проклятые слезы. Прочь, слезы! Я не хочу плакать! — Понимаю, вы были потрясены, узнав... ну... вы понимаете... что я попыталась покончить с собой, — пробормотала я. — Но у меня были на то причины. — Они все притихли, пристально уставившись на меня, поскольку я начала рассказывать свою историю с самого начала.

Каждое слово давалось с большим трудом, но я сделала это. Когда я закончила, Мемфис врезал кулаком по столу, подскочил и вылетел прочь из ресторана. Меня ранила его реакция, но я старалась не подавать виду. Когда он не вернулся, плачущая Дафна и взволнованный Эмери принялись убеждать меня пойти за ним.

Я выскользнула из кабинки ресторана на улицу. Мемфис стоял, прижав руки к каменной стене, а его голова была опущена. Поэтому он не мог видеть, как я подошла к нему.

— Мемфис? — я осторожно позвала его по имени, словно он был диким животным, которое в любую минуту могло напасть на меня.

Услышав свое имя, он повернулся ко мне лицом. Его глаза были покрасневшими, и он тут же провел рукой по лицу в надежде скрыть глубину пережитых эмоций.

— С тобой все в порядке? — Я нерешительно подошла чуть ближе к нему.

— В порядке ли я? — Он недоверчиво посмотрел на меня. — Ты на самом деле спрашиваешь меня об этом? — Я открыла рот, собираясь ответить, но он продолжил: — Это тебе я должен задать этот вопрос. Я чувствовал, должно было произойти что-то, что подтолкнуло тебя к краю, но никогда не мог даже предположить такое. И тут ты сказала, что он вновь возник на твоем пороге?

Меня напугали его слова и тон. Мемфис был парнем, который в любой ситуации старался оставаться спокойным, рассудительным и собранным. И тот факт, что я видела его потерявшим контроль, сбивал меня с толку. Думаю, мне стоило быть готовой к такому повороту, но я этого не ожидала.

— Я не могу вынести даже мысли о том, что кто-то так обращался с тобой. — Он смотрел на меня, сжав кулаки по бокам и стиснув челюсть. — Это ужасно! Этого мерзавца нужно отправить в тюрьму за все, что он сотворил с тобой.

Я покачала головой.

— Может и так, но для этого уже слишком поздно. Единственное, что я могу сделать сейчас, так это убедиться, что он не сможет причинить боль ни мне, ни моему ребенку.

— Он больше никогда не приблизится к тебе, никогда, слышишь! — Мемфис указал пальцем в мою сторону, объясняя мне свою точку зрения. — Решено, — прошептал он, вышагивая взад-вперед, — я переезжаю к тебе.

Я закатила глаза из-за драматизма его слов и спокойным тоном спросила:

— Разве ты уже не пытался? Я наконец-то избавилась от тебя, — я засмеялась, и это устранило любую возможную грубость, которая могла бы прозвучать в моих словах, — тебе не стоит беспокоиться обо мне. Я в полном порядке.

— Я беспокоюсь о тебе, потому что ты мне небезразлична. Я не могу одним щелчком заставить мои чувства к тебе исчезнуть. Боже! — он покачал головой, — ты забралась мне под кожу как никто другой.

В несколько длинных шагов он сократил расстояние между нами. Его дыхание стало прерывистым. Мне явно не удалось переубедить его, и ничто из того, что я сказала, похоже, не успокаивало его. Его движения были быстрыми, и я не понимала, что он собирается делать дальше, пока не стало слишком поздно.

Его большие руки накрыли мои щеки, он слегка наклонил голову и коснулся своими губами моих.

Этот поцелуй поразил меня. В прошлый раз, когда я сама поцеловала Мемфиса, все ощущалось иначе. Это был просто поцелуй. В тот день, много месяцев назад, когда я ворвалась в ресторан и поцеловал его... я не испытывала подобного, Сейчас мне показалось, будто поцелуй обнажил все мои чувства. Я поняла, что на протяжении длительного времени была влюблена в Мемфиса, даже когда была с Кэлином. Давние слова Эмери всплыли в моей голове: «Мне не придется играть в сваху, судьба сама выполнит за меня всю работу».

Он оказался прав.

Сначала я отрицала это, но судьба и здесь приложила свою руку. Возможно, сначала я влюбилась в Кэлина. Я нуждалась в нем, чтобы исцелить ту, слишком темную, часть меня, которую не могли увидеть другие. Но Мемфис был тем, кому принадлежало мое сердце. Я никогда не верила в товарищей по духу или судьбе, таких как Эмери. Но сейчас полагала, что существует какая-то космическая сила, которая заставила меня находиться здесь и сейчас, отвечая на поцелуй Мемфиса.

Мои губы раскрылись под его ласками, и его язык скользнул внутрь. Мягкий стон сорвался с моих губ, и Мемфис гортанно зарычал в ответ. Мое тело выгнулось, и он обнял меня, сжимая в защитных объятиях. Его тепло окружило меня подобно теплу солнечного дня. Мемфис притягивал меня, словно магнит, и я обратила на него внимание. Он оказался тем парнем, которого мечтала когда-нибудь встретить каждая девушка. Но обстоятельства, такие как моя эпичная тупость, не дали нам возможность остаться вместе после первой встречи. Сейчас нам дали второй шанс, и я была готова принять его, больше не убегать и не прятаться.

Мемфис разорвал поцелуй. Он глубоко вздохнул, не скрывая улыбки на лице.

— Ты почувствовала это?

Я понимала, что он имел в виду. Так как сама явно почувствовала, насколько правильно нам быть вместе.

— Да.

Его улыбка еще шире расплылась на лице, и на обеих щеках появились ямочки. Он снова поцеловал меня, на этот раз быстро прикоснувшись к моим губам. Но этого оказалось достаточно, чтобы заставить меня задрожать.

— Я знаю, у тебя сейчас много проблем, — он серьезно посмотрел на мой живот, — но я хочу, чтобы ты знала, не смотря на то, как все закончится, я буду любить твоего ребенка как своего собственного. Для меня не имеет значения, кто его отец. Ребенок не бремя, о котором нужно беспокоиться. Твоя беременность не способна напугать меня, для этого нужно нечто большее, — усмехнулся Мемфис.

Он погладил мою щеку, и я позволила себе прикоснуться к нему. Часть меня кричала, что все происходит слишком быстро, но я же в этот момент не клялась ему в любви и не тащила его в свою постель. Мемфис знал, что мне нужно двигаться постепенно, и не подталкивал меня, я чувствовала это. Сдерживая смех, он спросил:

— Значит ли это, что теперь ты перестанешь отталкивать меня?

Я улыбнулась ему, слегка склонила голову, пытаясь спрятать улыбку, но он приподнял мой подбородок, чтобы я даже не пыталась скрыться от него.

— Полагаю, что так.

— Это лучше, чем нет. — Его серые глаза встретились с моими, и в их глубинах отразилось так много счастья, что я не могла сдержать улыбку.

— Это не значит, что мы встречаемся, — предупредила я его.

— Значит, у нас начинается период «до свиданий»? — пошутил он.

— Э-э-э... думаю, примерно так. — Я засмеялась так легко и искренне, что удивилась сама себе.

— Не хотелось бы разрушать этот чудесный момент, — его руки спустились на мою талию, — но мне нужно, чтобы ты знала, я понимаю, ты все еще переживаешь случившееся между вами с Кэлином, и, конечно же, с Маркусом. Думаю, я сумел доказать, что смогу позаботиться о тебе. Если тебе будет нужно с кем-то поговорить или опереться на чье-то плечо, чтобы выплакаться, я буду рядом, — усмехнулся он. — Знаю, что ты скрываешь больше тайн, чем букв в алфавите.

Я вздрогнула и попыталась спрятать это в глубине своей души. Второе письмо, которое я отправила по почте, вернулось ко мне так же, как и первое. Далее были третье, четвертое и пятое. Я все еще писала письма, но прекратила отправлять их. Кэлин, возможно, никогда не прочтет их, но их написание давало мне необходимую ясность и чувство облегчения. Меня беспокоило, что он до сих пор не знал о существовании нашего ребенка и, может быть, не узнает никогда. Я знала, что в любой момент могу связаться с Кайлом, но что-то в этом казалось не правильным.

Отключив телефон, выехав из квартиры и не прочтя ни одного моего письма, Кэлин дал ясно понять, что не хочет иметь со мной ничего общего. Мы распрощались, и он больше не нуждался во мне.

Я не собиралась принуждать его становиться частью жизни ребенка или моей. Конечно же, я не думала держать его подальше от ребенка, но попытки связаться с ним причиняли лишь боль. Словно я постоянно получала удары в области сердца, в котором все еще жил Кэлин.

Прошло три месяца с тех пор, как я видела его в последний раз. Он не собирался возвращаться ко мне, в то время как я все еще спорила сама с собой, нужно ли двигаться дальше так быстро. Разве я не заслуживала любви и счастья, как другие люди? Или мне суждено стать бессердечной девушкой из своей собственной истории?

— Саттон? — Мемфис щелкнул пальцами перед моим лицом.

— Что? — очнувшись от раздумий, спросила я.

— Ты в порядке? — он посмотрел на меня. — Ты на некоторое время застряла в собственных мыслях.

— Да, в порядке, — я потерла лицо, — просто немного устала сегодня.

— О, — побледнел он, — конечно. Я уверен, ты ещё и проголодалась. Ведь пришла сюда позже меня и не успела ничего поесть.

При упоминании о еде мой желудок заурчал. Мемфис усмехнулся, услышав это.

Я повернулась, собираясь войти внутрь ресторана, но он удержал меня за руку и убрал прядь волос от моего лица. Я ожидала услышать от него что-то странное и романтичное, потому что это был Мемфис, но этого не случилось. Его лицо посерьезнело, а в глазах полыхала ярость.

— После того, как мы уйдем отсюда, я отвезу тебя прямиком в полицейское управление, и ты напишешь запрос на судебный запрет в отношении Маркуса. И никаких оправданий! Ты должна думать о своей безопасности и о малыше. Я не позволю ему подойти к тебе ближе, чем на сотню футов. Обычно я не убиваю людей, но если когда-нибудь увижу этого человека поблизости, обязательно уложу его в могилу.

Я положила руку Мемфису на плечо в обнадеживающем жесте.

— Не волнуйся, я понимаю, нужно обязательно сделать это. Я откладывала это лишь по собственной глупости, но не позволю ему снова причинить мне боль. Я сама его урою, образно говоря, — засмеялась я.

— Ты не глупа, — он нежно провел пальцем по моей щеке, — просто чувствуешь себя сильнее, чем есть на самом деле. У каждого в жизни бывают переломные моменты, но ты хочешь верить, что не сломаешься.

— Оу, — я покачала головой, — похоже, ты знаешь меня лучше, чем я знаю сама себя.

Он усмехнулся, уперев руки в бока.

— Я наблюдательнее, чем большинство людей. Профессия бармена научила меня этому, — подмигнул он. — На такой работе, как моя, ты быстрее начинаешь разбираться в поведении людей.

Мы оба засмеялись, а затем направились обратно в ресторан. Дафна успокоилась и перестала плакать, а Эмери улыбнулся нам, когда мы приблизились. Эти двое еще не встречались, но я надеялась, что когда-нибудь так и будет. Они оба почувствовали, что в наших с Мемфисом отношениях что-то изменилось, но им удалось промолчать. Я знала, что вскоре они начнут задавать нам вопросы. Сейчас у меня не было ответа на вопрос, что происходило между нами, но главное, все было в порядке. Приятно было просто... жить.

Глава 32

Кэлин

Прошло три дня с тех пор, как я покинул реабилитационный центр. Я думал, будет просто вернуться в реальный мир, и оказался неправ. Это стало самой сложной вещью, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться. Кайл пытался оказать мне поддержку, но на самом деле не понимал меня. Я уже сожалел о своем решении переехать к нему. Мне было негде скрыться, чтобы просто немного побыть наедине со своими мыслями.

Поначалу я думал, что будет неплохо, если кто-то поддержит меня на первых порах после окончания реабилитации и, честно говоря, мне не хотелось встречаться с Саттон. Время, проведенное вдали ото всех, помогло обрести столь необходимую ясность. Я принял правильное решение, разорвав отношения. Нам не стоило оставаться вместе, это было очевидно для всех, кто знал нас. Поэтому сейчас я не был готов встретиться с ней вновь. Я знал, что однажды найду ее, и мы поговорим обо всем, но не сейчас. Если бы я встретился с ней прямо сейчас... это стало бы напоминанием, насколько я был испорчен. И напомнило бы мне о том длинном пути, который мне пришлось преодолеть, чтобы никогда не потерять ее. Большинство женщин считают романтичным, если паре приходится преодолевать все трудности вместе, но у меня есть для них новости: это нифига не романтично. Это только все портит, демонстрируя патологическую нездоровую зависимость.

Вот дерьмо! Теперь и я начал думать как Алекс.

Это не приведет ни к чему хорошему.

— Хочешь позавтракать, мужик? — Кайл просунул голову в дверь спальни, которая временно считалась моей.

— Конечно, — ответил я.

— Я собираюсь в закусочную вверх по дороге. Собирайся, встретимся у машины.

Со стоном я вылез из кровати и оделся. Некоторые из моих предметов для творчества были разбросаны по всей комнате, но я практически ничего не рисовал. Мне не хотелось. Здесь был не мой дом, и я не хотел случайно испортить вещи Кайла.

Вскоре я собирался подыскивать себе новое жилье, но здесь планировал прожить, по крайней мере, еще месяц. Мне нужно было сердцем почувствовать, что я был готов отправиться в самостоятельное плавание. Тяга к прошлым привычкам никуда не делась, но я изо всех сил боролся с ней. Кайл избавился от любого алкоголя в доме, чтобы у меня не возникло соблазна. Мудрый человек. Хотя такое желание периодически появлялось. Я понимал, что ради моего благополучия и шанса на счастливое будущее, которое у меня вполне может быть, необходимо оставаться трезвым.

Проехав несколько кварталов, мы с Кайлом вошли в закусочную. Пока ели, болтали ни о чем, но этот разговор даже отдаленно не напоминал наши беседы в прежние времена. Не такими они были до того, как я пошел ко дну. Наши отношения изменились, и вряд ли когда-нибудь удастся вернуть прежнюю дружбу.

Когда мы перекусили, Кайл предложил подвезти меня домой, перед тем как сам поедет на работу, но мне было нужно куда-нибудь пойти. Кайл никак не хотел оставлять меня в покое, но я заверил его, что со мной все будет в порядке. Не мог же он постоянно держать меня на поводке.

Засунув руки в карманы, я некоторое время бродил по городу, прежде чем решил отправиться на кладбище. Я осознавал, что был шанс случайно натолкнуться на Саттон, и это меня пугало. К счастью, этого не случилось. Я не был уверен, как отреагирую, если увижу ее.

Склонив голову, я вошел на кладбище. Я давно запомнил дорогу, и не было нужды смотреть, куда иду. Добравшись до их могил, я был поражен, увидев там женщину.

Мозг сыграл со мной злую шутку, и поначалу я решил, что это Саттон. Но у женщины, стоявшей на коленях на земле, были рыжие волосы. Я почувствовал облегчение. В конце концов, это не могла быть Саттон, ведь я никогда не говорил ей, где похоронена моя семья. Хотя, с ее потрясающими навыками поиска в Google, она могла бы найти их, если бы действительно захотела.

Женщина встала, утирая слезы. Наконец заметив меня, она испугалась.

— Боже мой! — Она прижала руку к груди, отступив на шаг назад. — Ты так меня напугал!

Я всматривался в ее знакомые черты, и, нахмурив брови, пытался вспомнить. Я знал ее, но никак не мог понять откуда. Воспоминания, хранившиеся в глубине моего разума, были весьма туманны.

Я внимательно изучал ее блестящие рыжие волосы, изумрудно-зеленые глаза и россыпь веснушек, усыпавших нос.

— Лия! — выдохнул я. Я не видел ее с ночи убийства. Возможно, это неправда, и, наверное, я видел ее после, но тогда я игнорировал всех. Я был погружен в себя, и все вокруг прекратило существовать. Все, что у меня осталось тогда - боль. Я чувствовал лишь ее.

— Ты помнишь меня? — Ее улыбка выглядела неуверенно. Она немного опасалась меня.

— Помню. — Я качнулся на пятках, недоумевая, что же делать дальше.

— С тех пор прошло немало времени, — прокомментировала она, сжимая в руках сумочку.

— Шесть лет, — кивком подтвердил я. — Ты прекрасно выглядишь. — Были ли эти слова подходящими?

— Спасибо. — Легкий румянец окрасил ее щеки. — Ты тоже хорошо выглядишь. Кайл сказал, что ты решил обратиться за помощью... — она неожиданно замолчала, словно задумавшись, может ли продолжать говорить.

— Из-за злоупотребления психоактивными веществами, — сказал я. — Ты можешь сказать об этом вслух. Это не заденет мои чувства. Я был наркоманом и алкоголиком, но совладал со своими грехами вместо того, чтобы утонуть в них. — Да, я определенно обращался за помощью к Алексу, чтобы окончательно не свихнуться.

— Значит, тебе лучше? — спросила она. Лия опустила взгляд, и я не был уверен, случилось ли это потому, что она вдруг почувствовала стеснение, или на самом деле боялась меня. Я не хотел, чтобы ей было страшно рядом со мной, ведь я не какой-нибудь бугимен (прим. пер. — рестлер, который пугал всех, совершая дикие поступки, включая поедание червей).

Я кивнул, потом понял, что она не может меня увидеть, и ответил:

— Да, эта борьба не прекратится никогда, но я чувствую себя намного лучше.

— Я рада это слышать, Кэл. — Ее улыбка была искренней, и из-за того, как она произнесла мое имя, у меня на душе потеплело.

Когда-то давно я был влюблен в эту девушку. Тогда я переспал с ней, и, если бы все не закончилось так с моей семьей, я, скорее всего, женился бы на ней. Она была красивой и милой. Моя мама любила ее. Обычно этот факт отталкивал большинство парней, но Лию обожали все. Она обладала природным магнетизмом, который не мог не заставить окружающих полюбить ее.

— Зачем ты здесь? — я задал вопрос, который вертелся у меня в голове с тех пор, как я только увидел ее.

— Прости? — Она поднесла руку ко лбу, желая прикрыть глаза от солнца, проглядывающего сквозь ветви деревьев.

— Что ты делаешь здесь, у могил моей семьи? — повторил я.

— Ах, это! — Она покачала головой. — Конечно, тебе интересно, почему я пришла сюда, — пробормотала она, определенно нервничая. — Как я уже сказала, несколько дней назад я виделась с Кайлом в продуктовом. Мы поговорили о тебе и о том, что произошло. Я... не была здесь со дня похорон и подумала, что следует навестить их. Они были хорошими людьми, и о них не следует забывать. Я принесла цветы им на могилы, — она отодвинулась чуть в сторону, чтобы я смог увидеть. — У меня тут лилии для твоей мамы. Они были ее любимыми, не так ли? И ромашки для Кейлы. Я подумала, что твой отец восстанет из мертвых и начнет преследовать мою бедную задницу, если я тоже принесу ему цветы, поэтому я... принесла для него футбольный мяч.

Румянец, окрасивший ее щеки, распространился на шею и верхнюю часть груди. Я был тронут жестом, но старался ничем не выдать этого.

— Это мило с твоей стороны.

Она осторожно обошла меня и прошептала:

— Наверное. Как-нибудь увидимся.

Я смотрел, как она медленно уходит прочь, и хотел окликнуть ее. Когда она отошла достаточно далеко, я закричал:

— Лия!

— Да? — Она обернулась, ожидая продолжения.

Я еще раз посмотрел на могилы родителей и сестры и подошел к ней. Я довольно долго бродил по городу, время было уже позднее, поэтому я спросил:

— Хочешь пойти на ланч... со мной? — не знаю, зачем я добавил «со мной», ведь это было очевидно.

— О, эм. — Она, нервничая, теребила кудрявую прядь ярких волос.

— Конечно.

Я улыбнулся так сильно, что мои щеки заболели.

— Отлично! — Я снова посмотрел на могилы. — Не могла бы ты подождать меня десять минут?

— Нет проблем, — улыбнулась она. Боже, какая у нее была потрясающая улыбка. Сейчас она стала еще красивее, чем была в старшей школе. Старые чувства проснулись во мне, и я не знал, что теперь делать с ними. — Я подожду в машине, — через плечо она указала на автостоянку.

— Жди меня, — попросил я.

— Всегда.

Что-то в ее ответе заставило меня задуматься. После убийства я избегал ее так же, как избегали меня все вокруг. Я предположил, что больше не увижу ее. Честно говоря, я попросту забыл о ней. Для меня было легче не вспоминать никого из прошлой жизни. Увидеть ее здесь сегодня стало потрясением для меня, но я был рад.

Я подошел к могилам семьи и сел на землю рядом с ними.

— Привет, ребята, — начал я. — Простите, что давно не проведывал вас. Я обращался за помощью и теперь мне намного лучше. Я много работаю над тем, чтобы вернуть свою жизнь в прежнее русло. Надеюсь открыть собственную художественную галерею. Я еще не думал о названии... может быть, что-то, чтобы почтить память мамы и Кейлы, поскольку в нашей семье вы обе были настоящими художницами. Я стараюсь изо всех сил, хочу, чтобы вы могли гордиться мной. Знаю, вы не одобряете те ужасные вещи, которые я совершал в течение нескольких последних лет. — Я сорвал пучок травы и принялся перекатывать ее между пальцами. — Я продал наш дом. Надеюсь, вы не сердитесь за это, но я просто не мог вернуться туда. Кто-то другой достоин прожить в нем прекрасную жизнь. У нас в этом доме тоже были хорошие времена, и я хочу, чтобы так же было и с другой семьей. После всего, что случилось той ночью, я перестал считать это место домом. Я пытаюсь двигаться вперед, и, хотя это достаточно сложно, считаю, что проделал довольно хорошую работу... по крайней мере, теперь. Мне понадобилось шесть лет после вашей смерти, чтобы понять, как отвратительно я поступал, — я горько усмехнулся. — Хочу, чтобы вы, ребята, могли гордиться мной. — Слезы застилали мне глаза. Больше не осталось слов, и я заплакал. Я сказал все, что мог сказать.

Я больше не слышал голос Кейлы. На самом деле я не слышал его ни разу с того самого дня, когда побывал в доме в последний раз. Может быть, она ушла? Или, возможно, у меня просто были галлюцинации.

Я сидел еще несколько минут, прежде чем поднялся на ноги. Грязь и трава испачкали мои джинсы. Я пробормотал:

— Сейчас я говорю вам «До свидания». Я приду к вам снова, и скоро. Прошу прощения за то, что давно не приезжал, но я искренне верил, что таким образом смогу исцелиться быстрее. Я люблю вас, ребята!

Я поцеловал пальцы и осторожно коснулся ими каждого надгробия. У меня в душе воцарилось чувство покоя. Выйдя с кладбища, я обнаружил Лию сидящей в своей машине. Когда я подошел ближе, она приоткрыла окно.

— Обед за мой счет, но ты ведь не против меня подвезти? У меня пока нет своей машины, — признался я.

Я был немного смущен этим фактом, но она улыбнулась, как будто это не имело никакого значения.

— Все в порядке, — ответила она.

Я сел на пассажирское сиденье и попросил ее саму выбрать место, куда мы отправимся. Мы приехали в местный итальянский ресторанчик, который располагался совсем рядом. Я придержал дверь, пропуская ее вперед. Хозяйка пригласила нас пройти к столику в конце зала, и я был рад, что мы оказались в относительном уединении. Я с нетерпением ждал этой встречи. На этот раз я не боялся вспоминать о прошлом. Я был готов принять его как свершившуюся часть моей жизни.

— Итак, — сказал я, когда официантка поставила перед нами бокалы с содовой, — чем ты занималась после окончания?

— Что ж, — улыбнулась она, заправляя за ухо прядь выбившихся волос, — я поступила в колледж и защитила диплом по социальной помощи.

— Правда? — Мои брови взлетели в удивлении.

— Знаю, это не очень престижно, — усмехнулась она, поднеся стакан ко рту, и мне пришлось буквально силой заставить себя отвернуться от вида ее восхитительных губ, обернутых вокруг трубочки, — но я хочу помогать детям.

— Думаю, это замечательно, — ответил я. Мои пальцы нервно постукивали по поверхности стола, и я не мог заставить их остановиться. — Тебе нравится этим заниматься?

— Я люблю заниматься этим. — Ее улыбка стала шире, и в зеленых глазах зажглась искра. — Это тяжелая работа, и я не собираюсь утверждать иное, но также это и очень полезно. Если дети улыбаются мне, когда я делаю что-то для них... — она замолчала, и ностальгическая улыбка заиграла на ее губах, — ...это приятно, — закончила она.

— Уверен, что все именно так, — согласился я.

— А чем занимался ты, — спросила она, склонив голову, и улыбнулась, — кроме очевидного, конечно?

— Очевидно, ты имеешь в виду... реабилитацию? — я знал, что именно это она и имела в виду. Но мне нравилось наблюдать за тем, как она увиливает.

Когда я впервые увидел ее, внутри появилось некое чувство страха, но сейчас все ушло. Она была не такой нахальной, какой я помнил ее по школе, и я решил, что это, скорее всего, связано с нервами. Наша встреча стала шоком и для нее.

— Да, — пролепетала она.

Я сделал глоток содовой, и Лия немного расслабилась.

— Я сейчас ничем не занят, переехал к Кайлу и подыскиваю работу. Надеюсь, примерно через месяц съехать от него. Еще я очень хочу открыть собственную художественную галерею. — Я поделился с ней своими планами, и ее глаза расширились от удивления, а рот приоткрылся в шоке. Ну конечно, разве у наркомана могут быть мечты и стремления?

— Ого, — выдохнула она, когда смогла совладать с собой, — думаю, здорово иметь цель в жизни. Это то, на чем можно сосредоточиться. И еще, невозможно захотеть бросить любимое дело.

— Спасибо, — улыбнулся я.

Нам принесли еду, и разговор немного утих. Когда официантка вернулась, чтобы забрать пустые тарелки, спросила, не хотим ли мы попробовать десерт. Я посмотрел на Лию, ожидая ответа.

— Да, пожалуйста, — улыбнулась она, и я заметил, как ее улыбка осветила комнату, — тирамису.

— Отличный выбор, — похвалила официантка. — У нас каждый день свежий. Хотите кофе?

— Нет, спасибо, — ответила Лия.

Повернувшись ко мне, она призналась с извиняющейся улыбкой:

— Знаю, что сейчас немного рано для десерта, но не могу сопротивляться, я жуткая сладкоежка.

— Десерт это очень важно! — ответил я.

Официантка поставила на стол тарелку с тирамису и двумя ложками. Я не хотел есть, и подтолкнул тарелку к Лие.

— Пожалуйста, попробуй немного, — умоляла она, — не заставляй меня чувствовать себя поросенком.

Я засмеялся и поднял палец.

— Один кусочек и все. Мне не нравится приторно-сладкий кофе.

— Как такое возможно? — ахнула она. — Кофе такой вкусный!

Я не мог не вспомнить о Саттон и ее словах, но постарался отогнать эти мысли подальше. Я сидел здесь с Лией, и она заслуживала всего моего внимания.

Я укусил муссоподобный десерт и проглотил его.

— Так, — я положил ложку, — теперь ты можешь сказать, что съела не всю порцию.

— Спасибо. — Она мило улыбнулась, прежде чем приступить к десерту.

Официантка принесла счет, и я протянул ей свою кредитную карту.

Мне нужно было как можно скорее найти настоящую работу или продать часть своих картин. Мои сбережения быстро исчезали, а деньги, полученные от продажи родительского дома, я планировал использовать на открытие галереи.

Мы вышли из ресторана, и я почувствовал, что не могу провести с Лией больше времени. Я знал, что не могу и дальше задерживать ее.

— Тебя подвезти? — спросила она.

— Спасибо, не стоит. Мне нравится гулять, — я пожал плечами.

— Мне не трудно. — Она открыла дверь машины. — Не будь таким упрямым.

Я усмехнулся.

— Хорошо, — я принял ее предложение.

Всю дорогу я подсказывал ей, как проехать к дому Кайла, и, когда она припарковалась, спросил:

— Надеюсь, я увижу тебя снова?

— Я тоже, — улыбнулась она. — Дашь свой номер?

—О, э-э-э, у меня его нет. — Я нервно почесал затылок. Когда я принял решение пройти реабилитацию, подумал, что будет лучше избавиться от него. Ведь это означало забыть обо всех, кто был частью моей жизни, когда я принимал наркотики.

Она нахмурилась.

— Могу я связаться с тобой через Кайла?

Я кивнул.

— Да. Он даст мне знать, что ты звонила.

— Отлично, — улыбнулась она.

Я начал выбираться из машины, когда ее рука коснулась моей, чтобы отложить мой уход. Я посмотрел через плечо на нее и приподнял брови.

— Я очень рада, что столкнулась с тобой сегодня. Я скучала по тебе. — Ее ресницы трепетали на щеках.

— Я тоже скучал по тебе, — признался я, и эти слова были правдой. Хотя до сих пор я даже не подозревал об этом.

— Пока, — прошептала она.

Я послал ей крошечную улыбку и взбежал по ступенькам в таунхаус Кайла. Захлопнув дверь, я выглянул в окно и наблюдал, как она отъезжает.

Странные чувства наполняли меня.

Я был счастлив!

Глава 33

Саттон

— Мемфис! — воскликнула я, и мой тон прямым образом указывал, чтобы он поспешил. — Иди сюда! Поторопись!

Он моментально выскочил из ванной, половина его лица была гладко выбрита, а другую половину покрывал слой белой пены.

— Что стряслось? Ты в порядке? Ребенок на подходе? — Вопросы сыпались из него один за другим. Рукой он придерживал полотенце, обмотанное вокруг талии и готовое вот-вот упасть. — Нет, — хихикнула я, — ребенок толкнулся.

— Ты чуть не довела меня до сердечного приступа, потому что ребенок толкнулся? — Его взгляд выражал недоверие.

Эх, мужчины.

Я взяла его за руку и положила на свой округлившийся живот. Его губы искривились от испуга, а глаза расширились.

— Вау! — выдохнул он, теснее прижимая руки к животу, чтобы лучше почувствовать малыша. — Это самая удивительная вещь, которую я когда-либо ощущал. — Он обнял меня. — Спасибо, что поделилась этим со мной. — Он прижался губами к моим в нежном затяжном поцелуе.

Мы были парочкой аутсайдеров, разделивших этот особый момент с нашим растущим ребенком. И, хотя теперь мы официально считались парой, ребенок был не от него. Прошло достаточно времени, и я знала, что Кэлин уже выписался из реабилитационного центра. Он не звонил и не приходил ко мне. Он оборвал все контакты, довольно четко обозначив свою позицию. Кэлин не хотел иметь со мной ничего общего, и это ужасало. Но я была в порядке. Фактически, Мемфис скрашивал мое существование.

— Ты готова узнать, кто у нас будет, мальчик или девочка? — спросил он.

— Да, — улыбнулась я, едва сдерживая восторг в голосе. — Жду не дождусь! — Я обняла его.

Как только я прекратила бороться со своими чувствами, осознала: то, что возникло у нас с Мемфисом, было прекрасным. Наши отношения были такими же легкими, как дыхание.

Его рука продолжала рассеянно двигаться по моему животу. Вглядываясь в мои глаза, он сказал:

— Знаешь, эта квартира не достаточно просторная для ребенка.

— Да, — согласилась я, нервно кусая ноготь.

Я понимала, что для ребенка нужен другой дом, но это все, что я могла сейчас себе позволить.

— У меня дома есть дополнительная спальня. — Его тон звучал очень убедительно. — Она может стать вашей с малышом комнатой или... — прошептал он, — она может стать детской, а ты переберешься в мою постель. — Он провел ладонью по моему подбородку, лаская его, и я тут же выгнула шею и застонала.

Я не говорила Мемфису, что люблю его, но сердцем чувствовала это. Просто я еще не была готова сказать ему эти слова, но уверена, это вскоре произойдет. У нас с ним не было секса. Я знала, мы оба хотели этого, но я постоянно вынуждала себя отложить продвижение вперед в этом вопросе. Раньше все мои отношения были поверхностными, даже с Кэлином, и я хотела, чтобы с Мемфисом все произошло по-другому. Однако мое терпение было не безграничным. Я хотела его.

— Я... я... — бормотала я, пока кончики его пальцев скользили по моей обнаженной ключице.

Я не знала, как лишь одним простым прикосновением или взглядом ему удается наполнить мое тело огнем желания. Он был великим волшебником, магом женских трусиков, потому что я хотела немедленно сбросить их с себя и попросить его взять меня прямо здесь и сейчас.

Но потом я собрала волю в кулак и приказала себе успокоиться. Время было не подходящим. Я хотела, чтобы с ним у нас все случилось по-другому, более романтично. Я не хотела, чтобы все превратилось в обыденное столкновение губ и тел. Думаю, это был первый раз, когда я по-настоящему жаждала медленной и сладкой любви.

— Мне нужно подумать об этом, — выдохнула я, наконец обретя свой голос.

— Не раздумывай слишком долго, — прошептал он, мягко прикоснувшись губами к моей шее. — Ребенок родится прежде, чем ты примешь решение.

— Знаю, — прошептала я.

Он отпустил меня и указал на свое лицо.

— Мне лучше пойти закончить бриться.

— Обидно, что ты сейчас бреешься. — Я криво улыбнулась и потянулась, чтобы погладить его гладкую щеку. — Ты мне нравишься со щетиной.

— Правда? — он усмехнулся. — Тогда я перестану бриться.

Я засмеялась, когда он направился обратно в ванную. Я уже была готова, поэтому мне придется подождать его. Обычно Мемфис дожидался меня, но сегодня я была очень взволнована. Мне не терпелось поскорее узнать пол моего будущего малыша, поэтому я собралась так быстро.

Мемфис вышел из ванной, одетый в пару темных брюк и белую рубашку с V-образным вырезом.

— Ты выглядишь неотразимо, — усмехнулась я, осматривая его.

Он хрипло хохотнул, взял кошелек с комода и положил его в задний карман.

— Я думал, может быть, мы устроим пикник в парке после приема у врача.

— Здорово! — Такое предложение еще недавно могло стать поводом для огорчения как слишком романтичное, но больше нет. Сейчас я хотела именно этого.

Мемфис посмотрел на свои часы.

— Нам лучше поторопиться.

Он был прав. Это была та встреча, на которую я не хотела опаздывать. Я взволнованно взвизгнула, поспешив в больницу. Мемфис взял меня за руку, чтобы я прекратила суетиться. Я была похожа на жужжащий комок нервов к тому моменту, когда меня наконец пригласили в комнату ожидания. Врач решила, что Мемфис отец моего ребенка, и никто из нас не потрудился исправить ее. Легче было не делать этого. Кроме того, Мемфис зарекомендовал себя как надежный и преданный человека. И я поверила ему, когда он сказал, что хочет растить моего ребенка как своего. Затаив дыхание, я ждала приема у своего врача. Не знаю, кого мне хотелось больше, мальчика или девочку, но я очень хотела скорее узнать, кто же у меня родится.

— Дыши! — Мемфис успокаивающе погладил меня по спине. — Ты упадешь в обморок, если будешь забывать дышать.

Я рвано выдохнула.

— Извини, — застенчиво улыбнулась я. — Ненавижу ждать.

— Как и я. — Усмехнулся он, взял меня за руку и сел рядом со мной.

Мы оба нервничали, наши взгляды были устремлены на часы. Пока мы ждали, стало казаться, что время остановилось. Когда врач наконец вошла, я спросила:

— Можем ли мы как-то ускорить этот процесс?

Она засмеялась.

— Кто-то сильно взволнован?

— Мы оба, — добавил Мемфис.

Она задала еще несколько вопросов и посмотрела на меня.

— Значит, ты хотела бы узнать пол? — Она принялась сканировать мой округлившийся живот.

— Да! — воскликнул Мемфис одновременно со мной.

— Вы уверены? — она улыбнулась.

— Не играйте со мной, — я надулась.

Она щелкала по экрану и передвигала сканер до тех пор, пока не увидела то, что искала.

— Похоже, у тебя будет... — она сделала паузу для достижения драматического эффекта, — девочка!

— Девочка? — я с трепетом ахнула. — У меня будет дочь?

— Да! — улыбнулась врач, стирая гель с моего живота.

— Вот это да! — я вздрогнула.

Когда я узнала пол ребёнка, все как будто стало более реальным. Через несколько месяцев у меня родится дочь. Я посмотрела на Мемфиса и увидела, что в его глазах стоят слезы.

— У нас будет дочь! — выдохнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Его слова повлияли на меня сильнее, чем он мог представить. Для меня наступил переломный момент. Мы были вместе. Он не убегал от меня. Мы собирались стать семьей: он, горошинка и я.

— Вот, держи, — доктор передал мне ультразвуковые снимки моей малышки. Я крепко сжала их, не желая отпускать. И смотрела на них, прослеживая мягкие изгибы лица моей горошинки. Она была идеальна, и я с нетерпением ждала встречи с ней.

Через несколько минут, справившись с эмоциями, я оделась, и мы отправились домой, чтобы собраться на пикник. Я чувствовала себя счастливой. Наконец-то для меня все встало на свои места. Все дерьмо, которое было в моей жизни, осталось в прошлом. Теперь я стала таким человеком, которым хотела быть, и, благодаря прошлому, могла ещё сильнее ценить происходящее.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Мемфис, пока нарезал бутерброды.

Я присела на один из табуретов и прислонила голову к руке.

— Я не заметила, что улыбаюсь.

— Ты улыбалась, — усмехнулся он, сосредоточенно наблюдая за тем, чем был занят. Медные волосы упали ему на глаза, и он тряхнул головой так, чтобы откинуть их в сторону.

— Я просто счастлива.

— Мне нравится видеть тебя такой. — Его серые глаза вспыхнули, встретившись с моими.

— Ты основная причина, по которой я так счастлива, — призналась я.

Его улыбка была заразной. Ямочки на щеках показались мне, и я ощутила острое желание перегнуться через стойку и поцеловать их.

— Правда? — удивленно спросил он.

Я кивнула. Признание в любви вертелось на кончике моего языка, но я не озвучить его. Вместо этого я решила подождать, пока мы не окажемся в парке. Мне это казалось лучшим, более романтичным местом, чтобы признаться в своих чувствах.

Мемфис упаковал все в сумку-холодильник, и мы снова направились к выходу. Был приятный весенний день: чирикали птицы, и ярко светило солнце.

Припарковав машину, он взял меня за руку, а сумку для пикника взял в другую руку. Мы решили не забираться очень далеко, остановившись в тени под деревьями.

— Черт! — выругался Мемфис. — Я забыл взять одеяло, чтобы мы могли сесть на траве.

— Ничего страшного, — заверила я. — Это всего лишь трава. Мы будем в порядке.

Он казался неуверенным.

— Мы можем сесть за столом, если так будет лучше, — указал он на один из многочисленных столов, разбросанных по парку.

Взглянув на него, я села на землю и похлопала по местечку рядом с собой.

— Это красивое травяное покрывало. Какая разница?

Он сел и усмехнулся.

— Ты так отличаешься от других девушек.

— Полагаю, это хорошо, потому что ты сидишь здесь со мной, а не с одной из тех других девушек, о которых говоришь, — я засмеялась и вытащила бутерброд из сумки.

— Это так. — Он улыбнулся. Солнце светило ему прямо в глаза.

Я развернула бутерброд и укусила.

— М-м-м, — застонала я, — как вкусно!

— Обычный сэндвич, — заявил он.

Некоторое время я смотрела на него и потом ответила:

— Я беременна, поэтому постоянно голодна. Позже я наверно пожалею, что так сильно наслаждалась этим сэндвичем.

— Не пожалеешь, — усмехнулся он и взял солнцезащитные очки, свисавшие с ворота его рубашки.

Мы болтали, пока наслаждались пищей, и, даже когда еда закончилась, решили задержаться здесь еще немного. Мы переместились туда, куда попадали солнечные лучи и улеглись рядышком на траве. Мемфис скрестил руки за головой и уставился на облака. Обняв его, я развернулась на бок, обняла его и положила голову ему на грудь, слушая его дыхание.

Его пальцы лениво скользили по моей руке. В его руках я чувствовала себя довольной и полностью расслабленной. Мои веки отяжелели, но я заставляла себя бодрствовать. Дыхание Мемфиса было тяжелыми, как будто он раздумывал о чем-то серьезном. Он неторопливо перекатился на бок и накрыл ладонью мою щеку. Затем провел пальцем по моему носу и проследил его путь взглядом.

— О чем ты думаешь? — я сказала эти слова тихо, как будто боялась услышать ответ.

— Я люблю тебя! — слова неожиданно слетели с его губ, и мое тело моментально сковало от шока. Я не ожидала это услышать. — Я люблю тебя, — повторил он, — и не ожидаю, что ты тут же ответишь мне взаимностью, но хочу, чтобы ты знала о моих чувствах. Я больше не могу держать их в себе. Я люблю тебя. — Он отбросил прядь волос со лба и скользнул кончиками пальцев по моему лицу. — Я люблю тебя. — Он улыбался. — Очень приятно наконец-то сказать об этом вслух.

Перекатив его на спину, я уселась сверху. Мои волосы свесились вперед, создавая интимный щит вокруг нас. Я опустила голову чуть ниже, словно собиралась поцеловать его. Когда между нашими губами остались считанные миллиметры, я выдохнула:

— Я тоже люблю тебя, Мемфис.

Его вздох стал моей погибелью. Я не смогла удержаться и поцеловала его, вложив в поцелуй каждую унцию страсти, живущей во мне. Я хотела, чтобы он понял, я не просто так сказала эти слова. Я действительно хотела поведать ему о своих чувствах.

Мемфис пробрался в мое сердце в тот момент, когда я впервые встретила его. И даже тогда, когда я боролась со своими чувствами к нему, полностью погрузившись в Кэлина, они никуда не исчезли. В последние месяцы моя любовь к нему росла и крепла с каждым днем. И когда я делала все, чтобы оттолкнуть его, эта любовь росла внутри меня.

Я влюблялась в него медленно, так, как и должны влюбляться. Я познакомилась с ним, и он узнал меня. Любовь не пришла к нам мгновенно. Мы упорно трудились, чтобы добраться до этой точки, и прошли через многие трудности. К сожалению, я влюбилась в другого. А затем все рассыпалось, позволяя мне увидеть, что человек рядом со мной был создан именно для меня. Он не был моим запасным вариантом. Он оказался единственным правильным.

Мемфис прервал наш поцелуй и повернул голову в сторону, словно задыхаясь. Он сел, притянул меня к себе на колени и взял мое лицо в свои ладони.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Ты и твоя горошинка… — он улыбался.

— Посмотри правде в глаза, — я прижалась лбом к нему, — тебе нравится все, что я говорю.

— Да, нравится, — с серьезным взглядом ответил он. — Ты действительно любишь меня?

Я зарылась лицом в его шею, впитывая тепло его тела и знакомый запах.

— Я очень люблю тебя, — выдохнула я.

— Мне нравится, что ты так увлечена вещами, в которые веришь. Мне нравится, как ты улыбаешься по утрам, пока все еще спишь. Мне нравится, как ты поешь в душе, когда думаешь, что я не слушаю. Нравится, что ты такая сумасшедшая и уверенная в себе женщина. Но иногда ты показываешь свою мягкость и застенчивость, и я вижу, какой ты была в детстве. — Захватив пальцами прядь моих темных волос, он мягко потянул. — Я люблю в тебе все.

— Я рада, что ты застрял со мной, — ответила я, улыбаясь.

— Ого! И что теперь? — он рассмеялся, обхватил руками мою талию и притянул меня еще ближе, чтобы я могла оседлать его. И это уж точно была не самая лучшая позиция, в которой мы могли оказаться в общественном парке.

— Да, — я улыбалась так, что от этой улыбки болело лицо, — и теперь, когда у тебя есть я, ни за что не позволю тебе уйти.

Мемфис громко рассмеялся.

— Думаю, я должен сказать, что тебе не нужно было преследовать меня. Я был с тобой с самого начала. — Его лицо стало грустным. — Трудно было наблюдать, как ты влюбляешься в кого-то другого.

Мое сердце мучительно сжалось от боли, отразившейся на его красивом лице.

— Прости.

Он покачал головой, взял меня за руку и прижался губами к пальцам в нежном поцелуе.

— Не надо. Все, что тогда причинило мне боль, делает этот момент более сладким.

— Ты точно бармен, а не поэт? — спросила я, обнимая его за шею.

— Уверен, — подмигнул он.

— Мне бы очень хотелось суметь выразить словами, насколько сильны мои чувства к тебе, — прошептала я и опустила руки, устроив голову у него на плече.

— Не волнуйся, — он прикоснулся губами к моим волосам, а затем ко лбу, — впереди у тебя будет масса времени показать это.

Мы ворвались в квартиру, срывая друг с друга одежду. После всего, что было сказано в парке, каждому из нас не терпелось поскорее попасть домой. Мне было необходимо дать ему почувствовать мою любовь.

Я сомкнула ноги вокруг его талии, и он отнес меня в спальню. В глубине моего сознания глупая неуверенность подняла свою уродливую голову - вдруг он испытает отвращение при виде меня? Я была беременна, и мое тело было не таким, как раньше. Как парень сможет с желанием на это смотреть? Страхи одолевали меня, и я резко оттолкнула Мемфиса.

— Стоп! Стоп. Пожалуйста, остановись.

Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

— Что не так? Расскажи мне.

Я прикусила губу, не зная, куда девать руки.

— Я... беременна.

Он засмеялся.

— Да, Саттон, я прекрасно знаю об этом. Я был на каждой встрече с врачом и видел, как растет твой живот.

Я нахмурилась.

— Нет, ты этого не понимаешь. Я беременна! Я выгляжу не так, как раньше, и этот ребенок… — я обняла руками живот, — не твой. Как ты можешь хотеть меня? — слезы брызнули из глаз.

Мемфис сжал мои щеки, заставив тем самым посмотреть на него.

— Выкинь эти глупые сомнения из головы. Ничто из этого не имеет для меня значения, и ты об этом знаешь. Не позволяй страху удерживать тебя. Я люблю тебя и люблю нашего ребенка. — Он положил ладонь мне на живот поверх моей. — Если бы я не хотел тебя или этого малыша, меня бы здесь не было. Я бы никогда не привел тебя к себе, Саттон. Я люблю тебя, — заявил он, — а когда ты безоговорочно любишь кого-то, ничто другое не имеет значения. — Он пристально посмотрел на меня, изучая черты моего лица. — Я больше не буду подталкивать тебя. Если ты не готова развивать наши отношения, я подожду. Хочу ли я, чтобы ты была со мной здесь и сейчас? Да, черт возьми! Но я не стану подталкивать тебя. Я так долго ждал и смогу подождать еще немного.

Прижавшись губами к моему уху, он прошептал:

— Я могу быть очень терпеливым человеком, когда уверен, что награда будет достойной.

Я осмыслила его слова и попыталась избавиться от своей неуверенности. Меня била дрожь. Я хотела этого. Я хотела этого сейчас! Но я испугалась.

Схватив воротник его мягкой рубашки, я притянула его ближе к себе.

— Медленно, — выдохнула я, — будь осторожен со мной, и я смогу справиться с этим.

Он страстно поцеловал меня и отстранился, положив большой палец на мою нижнюю губу.

— Твое сердце - драгоценный дар, и я никогда не буду смотреть на него, как на все остальное.

Я взобралась на кровать, и он последовал за мной. Мемфис снял рубашку и отбросил ее в сторону. Я провела руками по его гладкой коже. Боже, он был совершенен! Он делал это медленно, точно так, как хотела я. Он смотрел мне в глаза, когда наши тела соединились, и увидел, когда я отдала ему последнюю частичку своего разбитого сердца. Оно могло быть не целым, но теперь каждая его часть принадлежала Мемфису.

Он нежно поцеловал меня, и наши дыхания слились в унисон. Все о нас оказалось правдой. А потом, свернувшись в его объятиях, я не могла перестать улыбаться. Я чувствовала себя невероятно счастливой. Над моей головой постоянно витало черное облако, и впервые в моей жизни все было прекрасно.

Однако ничто хорошее не длится вечно.

Глава 34

Кэлин

После того дня на кладбище я проводил много времени с Лией. Мы ходили обедать и просто веселились. Было приятно снова оказаться с ней рядом. Я даже встретился с парнями из футбольной команды, с которыми дружил раньше. Казалось странным снова видеть этих людей, но мне это было необходимо. Я слишком долго избегал всего, что могло вызвать любые болезненные воспоминания. Пришло время прекращать бегать и прятаться. Пора учиться жить заново.

— Что посмотрим? — спросила Лия, устраиваясь на кушетке с миской попкорна и напитками.

— Без разницы, — я пожал плечами и потянулся за горсткой попкорна.

— Хм. — Она просмотрела на ряд DVD. — Ага! Нашла! — воскликнула она и вставила диск в плеер.

Мы решили провести ночь у нее и спокойно посмотреть фильм. Мои чувства к ней росли с каждым днем. Я обнаружил, что изо всех сил стараюсь заставить ее улыбаться, мне хотелось слышать ее смех. И я преуспел в этом.

Фильм начался, и Лия поставила чашу попкорна между нами, тем самым создав барьер. Я не был уверен, что у нее не осталось чувств ко мне. Скорее всего, она просто остерегалась. Но она и раньше осторожничала, желая убедиться, чтобы мы не пересекали черту. Я же был нетерпелив и хотел большего, хотя знал, что это лучше, чем ничего, и мне не стоит торопиться. В конце концов, я был выздоравливающим наркоманом. Медленно для меня уже слишком хорошо. Я не хотел совершать ничего глупого, что могло бы навредить мне и, в конечном итоге, отправить меня обратно в темноту.

Фильм начался, но я не обращал на него особого внимания. Вместо этого краем глаза я наблюдал за Лией. Я видел, как она пожимала плечами или подергивала губами, когда какой-то момент в фильме ей не нравился. Как сверкали ее глаза, когда она смеялась над забавной частью, или наполнялись слезами, когда было грустно. Она была тем человеком, который чувствовал все глубоко.

Когда фильм закончился, она выключила телевизор и вымыла миску из-под попкорна. Я остановился в дверях кухни, держа руки в карманах. Я чувствовал себя неуместно и неловко. Раньше я был обаяшкой, так меня называли, но теперь обнаружил, что не знал, о чем говорить. Я чувствовал себя глупо.

— Ты в порядке? — спросила она, снова стягивая длинные рыжие волосы в хвостик.

— У меня много разных мыслей, — ответил я.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила она, взяв со стола ключи от машины и собираясь отвезти меня домой.

Я покачал головой и решил сменить тему.

— В субботу я собираюсь заняться поисками места для моей будущей галереи... Хочешь пойти со мной?

— В субботу? — Она посмотрела в сторону, и я знал, она вспоминает свой график, чтобы узнать, свободна ли. — Да, я могу составить тебе компанию. — Улыбаясь, она спросила: — Значит, ты на самом деле собираешься это сделать?

Я кивнул.

— Да. Я планирую использовать деньги, которые получил от продажи дома родителей.

— Это здорово, Кэл! — Она хлопнула в ладоши. — Я рада за тебя. Ты это заслужил.

— Благодарю.

По дороге домой Лия буквально засыпала меня вопросами о планах в отношении галереи. Я старался отвечать, насколько мог.

Честно говоря, я очень боялся совершить этот рывок. Затея была достаточно рискованной, но я очень хотел этого. И на этот раз я собирался следовать своей мечте.

Я попрощался с Лией. И так же, как и каждый раз, когда мы расставались, мне хотелось сократить расстояние между нами и поцеловать ее. Но я не сделал этого. Мне не хотелось оттолкнуть ее, я слишком сильно ценил нашу дружбу, чтобы так легко поставить ее под угрозу.

— Вау! — ахнула Лия, оглядывая пространство вокруг. Ее голос эхом отозвался в огромном пустом помещении. — Мне здесь нравится. Мы как будто оказались в Нью-Йорке.

Я был готов с ней согласиться. Высокие потолки, огромные окна, кирпичные стены.

— А еще ту есть квартира, — сообщил нам риелтор.

— Правда? — этот факт определенно привлек мой интерес. Мало того, что у меня будет собственная галерея, так у меня появится еще и квартира. Пока что я нашел место, чтобы перекантоваться пару недель, но очень хотелось поскорее свалить оттуда. Но все предложенные варианты были либо слишком дорогими, либо напоминали помойку.

— Да, — Боб, риелтор, кивнул, — прямо здесь.

Я проследовал за ним на лестницу, ведущую к двери. Квартира была построена так, как и моя последняя - сплошь открытое пространство, за исключением ванной.

—Что думаешь об этом? — поинтересовался Боб.

— Думаю, мне подходит этот вариант.

Лия взвизгнула от волнения и стиснула меня в объятиях. Она потрясла меня и поцеловала в щеку, в опасной близости к моему рту.

— О… — ее щеки покраснели, когда она поняла, что сделала, — прости.

Боб прочистил горло и оставил нас наедине.

Лия хотела тут же уйти, но я перехватил ее за руку и привлек к себе.

— Не сожалей.

Она что-то пробормотала, и ее взгляд устремился в пол. Приподняв ее подбородок, я заставил ее взглянуть мне в глаза.

— Я хочу попробовать кое-что, — прошептал я, наклоняясь. Мне хотелось долго целовать ее, и своим поступком она сообщила мне, что готова.

Лия сжала губы, ее пульс бешено стучал в районе горла. Я склонил голову и накрыл ее губы своими.

Медленный поцелуй молниеносно перерос в нечто большее. Обхватив руками мою шею, она зарылась пальцами в мои волосы. Слегка потянув их, Лия застонала мне в рот. Обнимая ее, я почувствовал, что она создана для меня.

Ее рот приоткрылся, лаская мои губы. Наши языки коснулись друг друга, и в моем теле словно взорвались тысячи фейерверков. Я никогда не думал, что можно испытать такое чувство, пока этого не случилось со мной. Она тихо застонала, когда я обнял ее за талию и прижался бедрами. Мои старые чувства проснулись и требовали выхода, но я должен был подавить в себе желание взять ее прямо здесь, прижав к стене. Я больше ничего не мог сделать.

Когда поцелуй закончился, мы оба тяжело дышали, цепляясь друг за друга. Ее била дрожь, но я крепко держал ее, поэтому она не упала.

Дрожащей рукой она потянулась, чтобы прикоснуться к своим слегка припухшим губам.

— Надеюсь, ты не сердишься, — сказал я, — но я хотел сделать это уже давным давно.

— Совсем нет, — нежно улыбнулась она. — Можем ли мы продолжить?

Я не ответил ей словами. Мне и не нужно было. Я снова поцеловал ее, теперь неторопливо. Я хотел, чтобы она знала, как сильно я жажду ее, но, в то же время, я не хотел, чтобы мои чувства напугали ее. Была причина, по которой она так сильно привлекала меня, когда мы учились в старшей школе. Она была особенной.

— Вот и все, — сказал Кайл, опуская последнюю коробку на пол.

Я испытал чувство глубокого удовлетворения, когда осмотрел пространство, которое вскоре станет моей галереей. Но потом, посмотрев на несколько весьма небольших коробок, я нахмурился. Было довольно грустно осознать, что вся моя жизнь вмещалась в жалкие десять коробок. Вот и все. У меня не было даже мебели. Я заставил Кайла избавиться от всего, что находилось в моем старом доме, и сохранил только самые необходимые вещи.

Я хотел начать новую жизнь, не беря в нее ничего из прошлого, но теперь, когда я огляделся вокруг, мне стало грустно, что к двадцати четырем годам это все, что я нажил.

— Похоже, кому-то нужно посетить парочку магазинов. — Кайл хлопнул меня по плечу. Должно быть, он думал о том же, о чем и я.

— Непременно, — подтвердила вошедшая Лия. — Нужно купить кровать, диван и...

Кайл издал громкий храпящий звук, притворившись спящим. Лия закатила глаза.

Вздрогнув, будто только проснулся, Кайл сказал:

— Когда люди начинают говорить о покупках, мое дело уйти. Я не занимаюсь шоппингом. Удачи вам двоим! — Помахав нам через плечо, он ушел.

— Думаю, нам следует определить весь объем того, что еще нужно будет сделать, — добавила Лия, смахнув с шорт невидимую пыль. Я не мог не оценить, как хорошо выглядели ее ноги в этих крошечных белых шортиках. — Кэлин!

Я тряхнул головой, отрываясь от своих мыслей.

— Ты права. Поехали.

Наконец я купил себе машину, поэтому сам сел за руль. Я понятия не имел, как следует выбирать мебель, поэтому соглашался с тем, что нравилось Лие.

— Пойдем, Кэл, — простонала она. — Это же твой дом, а не мой, и он должен отражать твой стиль.

— У меня разве есть стиль? — проворчал я, потягивая колу.

— Он есть у каждого. — Лия закатила глаза, как будто я сморозил очевидную глупость.

— Мне на самом деле все равно, — пожал я плечами. — Выбери то, что посчитаешь красивым, и я буду несказанно счастлив.

Я мог с уверенностью сказать, что Лия разочаровалась в моем очевидном отсутствии интереса, но, честно говоря, я абсолютно не разбирался в мебели?

Лия сообщила продавцу о том, что мы выбрали, а я просто расплатился по счету. Они могли доставить мой заказ только через несколько дней, поэтому, как оказалось, я на некоторое время застрял на надувном матрасе. Замечательно!

Выйдя из магазина, мы зашли поужинать, прежде чем вернулись к моему дому. Лия помогла мне распаковать несколько коробок и уехала домой. Как только она вышла за дверь, я загрустил. Чтобы как-то отвлечься, я взял один из холстов, которые недавно купил, и принялся рисовать.

С каждым мазком красок мое настроение приходило в норму. Несомненно, в создании рисунка на холсте было что-то терапевтическое. Рисунок сам по себе возник в моей голове и не существовал в реальности, пока я не взялся за кисть. В искусстве была скрыта некая магия.

Когда я творил, создавалось впечатление, будто кто-то свыше забирал контроль надо мной. Моя рука воспроизвела необходимые движения, оживляя образ. Для волос я выбрал оттенок розового, затем ожили ее глаза и губы. Только тот, кто знал ее, мог догадаться, что женщина на холсте была Лией.

Я рисовал часами. Я не хотел спать. Я хотел создавать. Так я и делал.

Я взял Лию с собой в хранилище, куда Кайл отправил остальные мои вещи. Я не хотел сохранить мебель, оставшуюся от родителей, но просил его убедиться, что с моими картинками ничего не случится. Я заметил, что в углу были сложены другие коробки, которые он не удосужился принести в дом.

Я начал просматривать картины, подбирая те, которые можно будет повесить в галерее и продать. Картин было много, и я знал, что уйду отсюда не с пустыми руками. Мне не хотелось избавляться от них, но и развесить их все в своей квартире я тоже не мог.

Я замер, натолкнувшись на одну из картин, где изобразил Саттон, и почувствовал, будто воздух выбили из моих легких. Я знал, что они здесь, но ни разу не задумывался о том, что почувствую, когда снова увижу их.

Одним словом, печаль. Мне было грустно, потому что, глядя на нее, я видел наши хорошие и плохие времена. Я видел двух сломленных людей, которые так отчаянно хотели чувствовать себя живыми, которые цеплялись за любую возможность, дающую шанс почувствовать себя в безопасности. Но мы ничего не знали друг о друге. Мы неудержимо горели огнем, оставляя позади путь разрушения в наших сердцах. Я любил ее единственным способом, который знал в то время. Но это была отравленная любовь. Я никогда не мог дать ей все. Я знал, что мы оба пытались и считали, что у нас все отлично получалось, но на самом деле мы только замаскировали свою боль, как будто наклеивали пластырь на рану.

— Кто она? — спросила Лия, вставая позади меня. Ее рука задержалась на моей спине, пока она смотрела через мое плечо на картину.

Никто - стало бы самым легким ответом, но я не мог так сказать. Саттон всегда была особенной для меня, даже если я попрощался с ней. Она навсегда заняла место в моем сердце, помогла мне со многим справиться, и я всю жизнь буду благодарен ей за это. Я надеялся, что однажды у меня хватит сил поблагодарить ее лично, но сначала мне нужно было начать свою другую жизнь.

— Она была той, кого я любил, — прошептал я, надеясь, что мои слова не расстроят Лию.

— Она красивая, — прокомментировала она.

— Да. Она очень яркая личность. — Я с любовью улыбнулся, когда подумал о Саттон.

— Не возражаешь, если я спрошу? Ты все еще любишь ее?

Я обернулся, чтобы посмотреть на Лию, покусывающую нижнюю губу и нервно сжимающую руки. Она была расстроена. Я не хотел этого, но должен был быть честным с ней.

— Да, — ответил я. — Я все еще люблю ее. Я всегда буду любить ее, но я уже не влюблен в нее. — Я взял Лию за подбородок и провел большим пальцем по ее нежной коже. — Это огромная разница. — Я легко улыбнулся.

— Между вами все закончилось?

Я усмехнулся.

— Думаю, мы закончили прежде, чем даже начали. Мы изначально не подходили друг другу, но мне нужно было это время рядом с ней. Так я наконец смог осознать, что мне требуется помощь. Она дала мне ясность, в которой я нуждался, но у нас осталось слишком много неразрешенных вопросов, чтобы остаться вместе.

— Ты скучаешь по ней?

Я задумался на мгновение, неуверенный в ответе.

— Скучаю по тому хорошему, что было у нас. Но все закончилось, и я уверен, она двигается дальше, — я пожал плечами. — Я тоже стараюсь... надеюсь, — я посмотрел на Лию, привлек ее к себе и нежно поцеловал. Я чувствовал, что она расслабилась в моих руках, и все, чего я хотел, так это успокоить ее. — Ты та самая, единственная, которая нужна мне.

Она улыбнулась моим словам.

— Это делает меня счастливой.

— Да? — спросил я, продолжая поглаживать ее по щеке. Огромная часть меня все еще беспокоилась, что я никогда не буду достаточно хорош для нее, несмотря на то, что я чист уже давно.

Она привстала на цыпочках, чтобы дотянуться до моего уха.

— Хочешь, расскажу тебе один секрет?

Я кивнул и почувствовал ее улыбку, когда ее губы прикоснулись к моему уху.

— Я тоже тебя хочу.

Мы столкнулись вместе, наши губы сражались, касаясь друг друга. Она ощущалась сладкой, как теплые солнечные лучи в летний день. И мне этого было не достаточно. Она стиснула в руках мою рубашку, а мои пальцы запутались в ее длинных волосах. Мы не зашли дальше поцелуев, но я почувствовал острое желание развить то, что уже возникло между нами. В глубине души я вспомнил ту ночь в бухте вместе с ней. В то время я был беззаботным и довольным. В ту ночь все вокруг рухнуло, и я оттолкнул ее, потому что был глуп и не знал, как справиться с горем. Тогда я был мальчишкой, а теперь стал мужчиной и точно знал, чего хочу. И я хотел Лию.

Мы столкнулись с коробками, и холсты посыпались на пол, когда мы пробирались через хранилище. Однако ни один из нас не побеспокоился об этом. Она обвила ноги вокруг моей талии, и я прижал ее к одной из стен. Запустив руки ей в волосы, я теснее прижался к ней бедрами и гортанно зарычал. Она проверяла мою выдержку. Мои губы очутились на ее шее, и ее мягкие стоны ласкали мой слух.

— Кэлин, — выдохнула она, прежде чем я снова набросился на ее рот.

Впившись пальцами ей в бедра, я отчаянно хотел снять с нее одежду и погрузиться внутрь, но понимал, что не должен. Я заставил себя отстраниться от нее и уткнулся лицом ей в шею. Я тяжело дышал, пытаясь успокоиться.

— Почему ты остановился? — спросила она, тоже запыхавшись.

— Мы находимся в хранилище, — ответил я. — Не лучшее место для секса.

— О! — ответила она, как будто только теперь осознала, где мы. — Верно. — Она опустила ноги с моей талии, и я отступил, так что она больше не была зажата между мной и стеной.

Момент был упущен, но ненадолго. Вскоре я сделаю ее своей.

Глава 35

Саттон

Когда я упаковывала коробки, готовясь к переезду, наткнулась на письма, которые когда-то писала Кэлину. Не знаю, что именно заставило меня продолжать писать их даже после того, как они вернулись, но мне от этого стало легче. Даже если Кэлин никогда не читал их.

Прошло три месяца с тех пор, как я написала последнее письмо. Это случилось в тот день, когда я узнала, что у меня вскоре родится дочь, и мы с Мемфисом признались друг другу в любви. Я взяла их в руки и принялась перечитывать.

Дорогой Кэлин!

Мне нужно рассказать тебе об этом в последний раз. Думаю, я должна начать с хороших новостей (в письме все новости только хорошие, но это самая лучшая из них).

нас скоро родится дочка! Ты можешь в это поверить?! Уверена, что нет.

Иногда я все еще не могу до конца поверить, что у меня будет ребенок. В отличие от большинства девушек, я никогда не думала, что у меня вообще когда-нибудь будут дети или семья. Но ты подарил мне этот подарок, и это лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я уже очень люблю ее. Чувствую, как она шевелится внутри меня, и эти ощущения наполняют меня огромной радостью и гордостью. Я часто задаюсь вопросом, на кого она будет похожа. Надеюсь, она, так же как и ты, будет рисовать. Разве это не было бы прекрасно? Несмотря ни на что я уверена, она будет создавать потрясающие вещи.

Второе, о чем я хотела рассказать тебе - я влюбилась. Ты сказал мне не ждать тебя, и какая-то часть меня стремилась проигнорировать эту просьбу, но у меня возникли другие планы. Я влюбилась в удивительного человека, который любит меня не смотря ни на что. Он знает всю правду, но не смотрит на меня иначе из-за этого.

Мне хотелось бы поблагодарить тебя за то, что я смогла найти в себе силы открыться людям и рассказать правду. Ты оказался прав. Мне нечего стыдиться. Я не совершила ничего плохого. Я пока еще не сделал этого, но планирую создать группу для женщин и девочек, которые стали жертвами насилия. Место, куда они смогут прийти, поделиться своими историями и поговорить с людьми, которые прошли через подобное. Думаю, в своё время мне бы помогло такое место. А теперь я узнала, что у меня родится маленькая девочка... Я не хочу, чтобы она боялась чего-то так же, как и я. Хочу, чтобы у нее хватило сил говорить о проблемах, а не запирать все внутри себя, как это делала я. Я попытаюсь стать достойным примером для нее. Надеюсь, вы с ней когда-нибудь встретитесь.

Всего хорошего,

Саттон.

Я сложила письмо и убрала его в коробку к другим. Мемфис продолжал настаивать, чтобы я связалась с Кайлом и отправила их, ну а я мне хотелось, чтобы Кэлин начал свою жизнь с чистого листа. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным делать что-то для нашей дочери. Он уже потерял достаточно часов своей жизни, и я не хотела, чтобы она стала для него еще одной ношей. Я знала, что когда-нибудь увижу его снова. И, когда настанет этот день, нам предстоит многое обсудить. Я надеялась, что он не рассердится на меня. Решение не говорить ему, далось мне тяжело, и я приняла его с любовью.

Я закрыла коробку крышкой.

Мемфис убедил меня переехать к нему. Он мог быть очень убедительным, когда хотел чего-то. Ребенок должен был появиться через месяц, но мы уже расчистили бывшую комнату для гостей и потихоньку готовили ее для малышки. Мемфис покрасил стены в нежно-розовый цвет, против которого я возражала. Но он настаивал, что комната должна быть обязательно розовой.

Я стала немного сумасшедшей, скупая детскую одежду. Ее уже было уже столько, что хватит до средней школы. Единственное, чего я пока не знала, какое имя дать дочери. Мемфис не спрашивал меня об этом. Думаю, он решил, что не вправе принимать участие в этом решении. У меня, конечно, было несколько идей, но ни одно имя не ощущалось правильным. Я решила выбрать имя, как только она появится на свет, и у меня будет шанс увидеть ее и подержать на руках.

Я была погружена в собственные мысли, когда услышала стук в дверь. Поворчав себе под нос, я поднялась на ноги. Мемфис ушел, чтобы принести еще коробки, и, несомненно, его руки были заняты, поэтому он не мог дотянуться до своих ключей. Почему мужчины не могут понять, что можно положить вещи, открыть дверь, и потом все внести? Это же не ракетостроение!

Я пробралась к двери и распахнула ее со словами:

— Почему ты не можешь просто положить вещи и самостоятельно открыть эту проклятую дверь?

— Я тоже рад видеть тебя, Саттон.

Этот голос принадлежал не Мемфису. Лед заскользил по моему позвоночнику, руки задрожали. Горло сдавило, когда я попыталась захлопнуть дверь. Он вставил ногу в щель, эффективно заклинив ее.

— Тсс — он щелкнул языком, — это не очень приятно. Ты не пригласишь меня войти? Я ненадолго. — Протиснувшись мимо меня, он злорадно усмехнулся. — И посмотри на это, твой охранник, кажется, исчез, и о… — его глаза упали на живот, — он оставил подарок.

— Уходи, Маркус, — зашипела я сквозь стиснутые зубы. — Оставь меня в покое! — Я беспомощно оглянулась, чтобы найти, чем можно кинуть в него. К сожалению, почти все вещи были упакованы.

Он улыбнулся, и эта улыбочка не обещала ничего хорошего.

— Ты действительно считаешь, что ничтожный запретительный приказ не позволит мне войти? — Покачав головой, он усмехнулся. — Я хорошо повеселился, когда получил это по почте. — Он вынул конверт из заднего кармана и швырнул его на пол мне под ноги. — Я бы приехал раньше, но был занят. — Он осмотрелся вокруг. — Похоже, я пришел как раз вовремя, хотя это уже не имеет значения. Ты не можешь скрыться от меня, Саттон.

Заставив меня буквально вжаться в стену, он замер прямо передо мной. Я с трудом сглотнула, пока мои глаза бегали из стороны в сторону в поисках средств к спасению. Их не было. Он буквально припер меня к стенке. Я была полностью уязвима, и мне приходилось думать о моем ребенке. Я не могла совершить необдуманный поступок. Его рука сжалась вокруг моего горла.

— Я всегда найду тебя. — Прикоснувшись губами к моей щеке, он спустился к моему уху и зажал мочку между зубами. — Я владею тобой.

Слезы сочились из уголков моих глаз. Я никогда не боялась его сильнее, чем сейчас, но меня больше беспокоило благополучие дочери, чем собственное.

Черные точки перед глазами из-за недостатка кислорода мешали видеть. Он улыбнулся, когда свет в моих глазах погас. Я из последних сил сопротивлялась, чтобы не потерять сознание.

Сражайся, Саттон! Борись! Ты сильнее этого!

Каким-то образом я нашла в себе силы поднять голову. Он хмыкнул и отпустил меня. Я упала на пол, закашлявшись из-за нехватки воздуха. У меня не было сил встать, поэтому я начала ползти в сторону.

— Помогите! — я пыталась кричать, втайне надеясь, что Кир, Фрэнки или Дафна услышат меня, только мой голос сейчас больше напоминал слабый писк. Я толкнула кучу коробок, пытаясь создать шум. Это было лучшее, что я могла предпринять в сложившейся ситуации, и продолжала надеяться, что кто-нибудь придет, чтобы найти причину шума.

— Ах ты, сука! — заорал Маркус, и я почувствовала, как его рука резко сжалась вокруг моей лодыжки. Он потянул меня к себе, и я заскользила по полу. Он перевернул меня на спину и оседлал. Его руки сжали мои запястья, он обездвижил меня.

Я боролась с ним и не собиралась облегчать ему задачу. Я попыталась вдохнуть побольше кислорода, чтобы закричать, но не смогла. Приподняв голову, я открыла рот, желая укусить его руку. Когда мои зубы впились в его плоть, я изо всех сил стиснула зубы.

Он взвыл от боли. Освободив одно из запястий, он наотмашь ударил меня по лицу. Удар был такой силы, что я почувствовала привкус крови во рту и услышала звон в ушах.

— Ты так и не усвоила, что нужно быть послушной девочкой. — Он принялся трясти меня, впившись пальцами в мои руки. — Я должен снова преподать тебе урок. Похоже, — он провел пальцем по моей челюсти, — ты все еще ничему не научилась.

— Почему ты снова здесь? — ахнула я, когда его рука сжалась вокруг моего горла. — Почему ты никак не оставишь меня в покое? — рыдала я.

Разве я не заслужила счастливую жизнь? Зачем Маркусу нужно постоянно все разрушать?

Он опустил голову к моей шее и вдохнул мой запах.

— Потому что ни с кем никогда не было так хорошо, как с тобой.

Похоже, у парня были серьезные проблемы с психикой. Если мне удастся выбраться отсюда живой, а что-то подсказывало мне, что этого может и не случиться, я обязательно удостоверюсь, чтобы его упекли в тюрьму или психушку. Этот ублюдок должен будет исчезнуть.

— Слезь с меня! — прохрипела я, изо всех сил пытаясь выбраться, но он был гораздо сильнее. Я почувствовала, как ребенок беспокойно зашевелился внутри меня. Малышка почувствовала мое волнение и отреагировала.

Боже, пожалуйста, не позволь ничему плохому случиться с моим ребенком!

— Ты сумасшедший сукин сын! — Я плюнула в него, когда он потянулся к моим трусикам. Для него было довольно легко добраться до них, так как сегодня я надела платье.

— Посмотри на это, Саттон, — прорычал он, — тебе это понравится.

— Помогите! — Я снова попыталась закричать. На этот раз мой голос звучал громче, но все еще недостаточно, чтобы хоть кто-то услышал меня. — Помогите!

Он отпустил мои руки, расстегнул пряжку ремня и принялся расстегивать пуговицу и молнию на джинсах. Я использовала это отвлечение в своих интересах и слепо шарила руками по полу, пытаясь найти что-нибудь, что могло помочь мне. Я не собиралась сдаваться без боя. Я больше не была той кроткой, испуганной Саттон, которую Маркус помнил по тем бесконечным ночам, когда пробирался ко мне в комнату. Вместе с любовью к Кэлину и Мемфису я нашла силы преодолеть трагедию прошлого. Я больше не страдала от панического страха.

Наконец мои пальцы зацепились за что-то достаточно тяжелое, что можно было использовать в качестве оружия. Я замахнулась и ударила Маркуса по голове. Он завалился в сторону, и на его лбу выступили капли крови. Он не умер, но потерял сознание.

Из последних сил я поднялась на ноги и побежала к двери. Прежде чем я успела открыть ее, она распахнулась.

— Какого черта? — Мемфис бросил на пол пустые коробки, которые держал в руках. Он посмотрел на разгром вокруг, на человека, лежавшего на полу, и крепко обнял меня. — Твою мать! Ты в порядке? Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке. Кто это? Нужно позвонить 911. Я не могу в это поверить. — Слова вылетали изо рта одно за другим.

Мемфис пребывал в шоке, как и я. Я не могла вымолвить ни слова и едва могла думать. Все тело ломило, и я дышала так, будто пробежала марафонскую дистанцию. И еще у меня очень сильно болел живот. Я обхватила его руками.

Мемфис вызвал 911 и поговорил с оператором, сообщив о взломе. Обретя голос, я сказала сквозь слезы:

— Попроси их прислать скорую.

— Скорая помощь? Зачем? Я имею в виду, парень вырубился, но ему не больно.

Вздрогнув от боли, я задохнулась.

— Думаю, пришло время рожать.

Мемфис от неожиданности уронил телефон и тут же поспешил поднять его. Он поговорил с оператором и оставался с ними на связи, пока мы ждали приезда медиков, параллельно помогая мне присесть на диван. Боль, которую я чувствовала, была новой для меня.

Маркус зашевелился, и я разволновалась.

— Ты знаешь, кто это? — спросил Мемфис. Именно тогда я поняла, что он решил, будто бы к нам забрался вор.

Я кивнула, так как не могла подобрать нужные слова, чтобы сформулировать ответ.

Рот Мемфиса распахнулся, и он все понял.

— Ой.

Вскоре появились полицейские и фельдшеры.

— Мне очень больно, — прошептала я Мемфису, утирая слезы, которые стекали по щекам, — еще слишком рано. Вдруг с ней что-нибудь случится?

— Все будет хорошо. — Он погладил рукой мою щеку.— Мы справимся. Не волнуйся.

Я волновалась о состоянии моей малышки и очень боялась. Если с ней что-то случилось... Не представляю, что я тогда сделаю с Маркусом.

Когда фельдшеры помогли мне лечь на каталку, полицейский сказал, что им понадобится мое заявление. Они надели на Маркуса наручники и оттащили его в машину. Он все еще был в полубессознательном состоянии. По всей видимости, я ударила его сильнее, чем рассчитывала. Плохо это или хорошо, но мне было безразлично его состояние. Я хотела, чтобы этот ублюдок страдал так же, как и я. Да, это было неправильно, особенно учитывая, что я скоро стану мамой, но мне было все равно.

Всю дорогу до больницы, Мемфис держал меня за руку и говорил всякие нежные глупости, желая успокоить меня. Но его слова не приносили никакой пользы. Я не почувствую себя лучше, пока не буду уверена, что с моей девочкой все в порядке.

Врач, едва посмотрев на меня, понял, что ребенок находится в беде и ему срочно нужно помочь. Думаю, если бы опасность грозила мне, врачи могли бы спасти малышку, но не меня.

— Нет! — закричала я. — Слишком рано! Она еще не готова! — я рыдала и истерично кричала.

Мемфис взял меня за руки, чтобы уберечь от глупостей, поскольку сейчас я была готова наброситься на любого.

— С ребёнком все будет в порядке, — успокаивал меня доктор. — Да, малыш решил появиться раньше положенного срока, но это не критично. Просто дыши.

Я не поверила ему. Он не был моим лечащим врачом, поэтому, что он мог знать? Ничего, вот что.

Когда схватки участились, врачи принялись готовить меня к кесареву сечению. Все шло не так, как я изначально планировала, но жизнь вообще редко проходит согласно плану. Особенно моя.

Меня перевезли в операционную, где Мемфис присоединился ко мне. Одной рукой он крепко сжимал мою руку, а другой гладил меня по голове.

— Все пройдет хорошо. С нашей малышкой все будет в порядке. Не волнуйся. Попробуй расслабиться.

Его слова ничуть не успокаивали меня. Мне не станет легче, пока не услышу плач моей дочери и не возьму ее на руки.

Несколько минут спустя врачи извлекли дочку из меня. Она не заплакала сразу, и мое сердце замерло. Я буквально оцепенела от страха. Но, как только операционная наполнилась ее криками, я снова смогла вдохнуть, и сердце забилось с прежней силой.

Врачи дали мне лишь взглянуть на нее. Этого было недостаточно, но малышку унесли от меня. Необходимо было проверить ее показатели. Слезы покатились по моим щекам, и Мемфис поспешно вытер их. Он поцеловал меня в лоб и пробормотал:

— Пожалуйста, не плачь.

— Я хочу обнять ее, — объяснила я. — Пожалуйста, скажи, чтобы они дали мне моего ребенка.

— О, Саттон, — прошептал он, и я поняла, что все предыдущие события повлияли на него так же сильно, как и на меня. — Я знаю, что ты хочешь ее увидеть. Скоро, я обещаю.

Его слова нисколько не успокоили меня. Как матери, мне нужно было чувствовать мою маленькую девочку, вдохнуть ее запах и сосчитать пальчики на ручках и ножках. Наблюдать за незнакомцем, уносящим ее от меня, было трудно.

— Мне жаль, — извинился Мемфис, продолжая поглаживать меня по голове.

Не знаю, о чем он сожалел, ведь он не сделал ничего плохого. Я позволила своим глазам закрыться, чувствуя, как подергивался живот, пока доктор зашивал меня. После этого я отключилась.

Проснувшись, я не могла понять, где нахожусь. Но как только осознала, что нахожусь в больнице, запаниковала. Рука молниеносно прикоснулась к животу, и я ощутила пустоту. Мне хотелось завопить во все горло. Я осмотрелась вокруг и заметила Мемфиса, спящего на диване в углу.

— Мемфис, — прохрипела я. Из-за недостатка воды мой голос больше напоминал карканье. — Мемфис... — я повторила немного громче, когда он не отреагировал.

Он проснулся, испуганно озираясь в поисках угрозы.

— Что случилось? — он устало потер глаза и выпрямился.

Лицо Мемфиса смягчилось, он подошел и взял меня за руку. На мгновение я подумала, что он собирается сообщить мне о том, что что-то случилось, и малышка не выжила, но он этого не сделал.

— Я поговорю с медсестрой и посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо. — Я сжала его руку, благодаря за то, что он был со мной. Мемфис удивительный человек, который в любой момент был готов заново собрать меня по кусочкам, когда я разваливалась на части. — Я люблю тебя, — прошептала я.

— Я тоже тебя люблю. — Он наклонился и нежно поцеловал меня.

Мемфис ненадолго вышел из палаты и вернулся обратно с медсестрой. Она протянула мне наполненную водой чашку из пенополостирола, и немного приподняла изголовье кровати, чтобы я могла сесть.

— С твоей девочкой все в порядке, — заверила она меня с улыбкой на лице. — Ее тщательно осмотрели, и, несмотря на раннее рождение, она идеальна. Только пока еще очень маленькая. Я могу принести ее к тебе, если хочешь?

Ей даже не нужно было меня спрашивать.

— Пожалуйста, — умоляла я. — Я очень хочу ее подержать.

— Дайте мне несколько минут. — Она ласково улыбнулась, изучая мои жизненные показатели. — Я скоро вернусь, — сказала она и вышла из комнаты.

Мемфис взял стул и сел рядом с моей кроватью. Я протянула к нему руку, и он с радостью принял ее.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это.

— Не стоит, — прошептала я. — Я в порядке, у малышки все в порядке. Вот что сейчас важно.

— Не могу поверить, что он снова пришел за тобой, — с тревогой в глазах Мемфис покачал головой. — Это уже напоминает одержимость.

— Да уж, — согласилась я. — Но на этот раз он так просто не уйдет. У него будут серьезные проблемы.

Мемфис убрал мои спутанные волосы со лба. Все, через что мне пришлось пройти в течение нескольких последних часов, отразилось на мне, и я, должно быть, выглядела дерьмово. Но он продолжал смотреть на меня, как на самую красивую женщину на планете.

— Это всего лишь небольшая выбоина на дороге, а ведь вся местность холмистая, — заверил он меня.

Я улыбнулась ему, и он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. Я никогда прежде не испытывала такое всепоглощающее чувство доверия и теплоты, которые чувствовала к нему.

Я думала, что знакома с настоящей любовью, и, может быть, мне в жизни уже повстречалась такая... Однако теперь в моей душе поселилась вечная любовь, и это было совсем иное чувство. В то время как Кэлин заставлял мою жизнь гореть подобно падающей звезде, лишь на мгновение осветив ее, прежде чем исчезнуть, Мемфис стал теплым одеялом, которое согревало меня ночами. Он всегда был рядом со мной. Нам вместе было легко. Он напоминал глоток свежего воздуха.

Он был незнакомцем, и когда я встретила его, побежала в руки другого. Однако я не сожалею о потерянном времени, ведь без Кэлина я, вероятно, никогда не смогла бы осознать свои истинные чувства к Мемфису.

Любовь может быть грязной и никогда не бывает совершенной. Реальная жизнь дерьмовая штука, и человек, которого вы считаете тем самым, на самом деле оказывается временным явлением. Но если вы выстоите, то, когда придет настоящий тот самый, поймете, что все пережитые трудности стоили того. И однажды получите возможность сказать ему о своей любви. Моя любовь к Кэлину навсегда останется глубоко внутри меня, но теперь это была уже другая любовь. И плодом этой любви стала наша дочь. Уверена, без него я так и не смогла бы обрести мир сама с собой. Скорее всего, нам не суждено было остаться парой, но мы должны были изменить жизнь друг друга. В этом я была уверена.

Медсестра вошла в палату, держа в руках комочек из этих странных постельных принадлежностей, в которые они пеленали детей. О, Боже мой! Я ужасная мать, потому что даже не знала их названия? Неужели я уже успела потерпеть неудачу прежде, чем у меня появился шанс?

Она положила малышку мне на руки.

— Вот и мы, держи, мамочка.

Мамочка.

Я стала мамой.

Я несу ответственность за жизнь этого крошечного человека. Она моя до конца жизни.

Я очень надеялась, что ничего не испорчу.

Моя дочь смотрела на меня, надув розовые губки. Она вытащила ручки из розового одеяльца, в которое была закутана, словно пыталась ощутить связь со мной. Я вытянула палец и нежно взяла ее за крошечную руку.

— Вау, — выдохнул Мемфис, застывший рядом со мной. — Она идеальна.

Он был абсолютно прав. Я никогда не видела более совершенного ребенка.

Я поцеловала ее в сморщенный лобик и почувствовала, как на глазах выступили слезы. Я была так счастлива, что она здорова, и нам не о чем беспокоиться. Я очень боялась, что могла потерять ее.

Я сняла шапочку, которую ей одели, и была потрясена, обнаружив под ней светлые волосы. Я ожидала, что они будут темными, как у меня, но они оказались светлыми, как у Кэлина. Моя девочка была крошечной копией Кэлина за исключением формы губ. Даже глаза у нее были синими.

— Я так ее люблю! — мои слова звучали резко из-за слез. — Как это возможно? — спросила я Мемфиса.

Он провел пальцем по ее пухлой щеке.

— Потому что она потрясающая.

Несмотря на то, что она не была его дочерью, я видела любовь в его глазах.

Целуя меня в лоб, он пробормотал:

— Мы семья.

Я закрыла глаза, наслаждаясь его словами. Я была счастлива и знала, что в итоге должна была оказаться именно здесь.

Посмотрев на меня, он спросил:

— Как ты ее назовешь?

Впервые посмотрев на нее, я уже точно знала, как ее будут звать.

— Кейла, — вздохнула я. — Я назову ее Кейлой.

Глава 36

Кэлин

— Ты знаешь, что сегодня за день? — спросила Лия. Ее волнение было ощутимо, когда она вскочила на кровать.

Я потер глаза, ломая голову над тем, о чем она могла говорить.

— Э-э-э... понятия не имею. Просвети меня.

— Твоя годовщина! — Она захлопала в ладоши.

— Мы встречаемся не год, — заявил я, глядя на нее так, словно она потеряла рассудок.

Лия закатила глаза и присела на кровать рядом со мной.

— Я имела в виду, что ты чист уже в течение одного года.

— Ой!

Не безумие ли это? Я даже не подозревал, что прошел целый год?

— Мы должны это отпраздновать!

— Мы не будем этого делать, — ответил я и усмехнулся, — разве что празднование не включает в себя обнажение?

— Нет, — она закатила глаза. — Но это была хорошая попытка.

Я прикрыл глаза.

— Тогда дай мне поспать.

— Ну, уж нет! Ты не завалишься снова спать. За обедом мы встречаемся с Кайлом.

— Серьезно, не хочу создавать из этого события такую шумиху, — ответил я.

— Но, Кэл...

— Мне кажется странным отмечать тот факт, что мне удалось оставаться трезвым в течение года, — проворчал я.

— Это достижение, которым стоит гордиться. — Она наклонилась ко мне, и ее рыжие волосы защекотали мой голый торс.

— Я горжусь собой, — защищался я, — но, мне кажется, нет причины так суетиться.

—Не будь таким занудой. — Лия надула губы.

Я засмеялся и перекатился поверх нее.

— Так и быть, я пойду с тобой на ланч, — ответил я и нежно поцеловал ее, — но прежде, думаю, я заслужил получить свой подарок. Ну, знаешь, ведь сегодня праздник.

Она обняла меня за шею, и коснулась губами моего уха.

— Твое желание закон для меня.

— Привет! — Кайл поздоровался с нами в ресторане. Воздушные шары были привязаны к стульям, а столешница усыпана конфетти.

— Сегодня не мой день рождения, — заявил я. — Итак, почему повсюду надписи «С днем рождения»?

Лия сжала мою руку.

— Мы хотели, чтобы было весело.

— Мне было очень весело этим утром, — усмехнулся я.

— Прекратите это, — застонал Кайл и сел.

— Что случилось со Стефани? — спросил я у него. — Мне казалось, у вас все в порядке.

— Она оказалась недостаточно клевой, — проворчал он, просматривая меню.

— И это прозвучало так, будто ты слишком придирчив, — ответила Лия. Посмотрев через стол на Кайла, она добавила: — Никто не идеален, ты должен дать людям шанс доказать, что их недостатки это еще не все.

Он отложил меню.

— Почему ты такая проницательная? Уверен, ты закрываешь глаза на многие его недостатки, — он указал на меня.

Я усмехнулся и провел пальцами по волосам. Волосы сильно отросли, и я понял, что пришло время подстричься.

— Недостатки? У меня нет недостатков.

Кайл и Лия засмеялись.

Далее разговор зашел о моей галерее. Все складывалось лучше, чем я мог мечтать. Я назвал ее Мерейлой, скомбинировав имена мамы и сестры. Знаю, большинство людей не поймут это название, но оно придумано не для них. На прошлой неделе я провел свой первый семинар, и он прошел даже лучше, чем я ожидал. Мне было приятно заниматься тем, что я по-настоящему любил. Все складывалось просто отлично.

Ну, почти все.

Я чувствовал, что настало время увидеть Саттон. Мне нужно было попрощаться с ней. Я двигался вперед и был уверен, что она поступила также. Но еще я твердо знал, что никогда не почувствую себя до конца хорошо, пока не извинюсь перед ней.

Когда мы вышли из ресторана, я сказал Лие:

— Мне нужно кое-куда сходить.

— О! — Ее улыбка исчезла. — Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

— Нет, — я покачал головой, щурясь от солнечного света. — Мне нужно сделать это одному.

Она с пониманием кивнула и отправилась в галерею, а я направился к Саттон.

Всю дорогу я размышлял о том, что хочу сказать, но никакие слова не казались правильными. Честно говоря, я боялся встречи с ней. Я навредил нам, когда разорвал отношения, но было необходимо поступить именно так.

Припарковав машину, какое-то время я просто сидел внутри, пытаясь успокоить нервы перед встречей лицом к лицу. Наконец я взбежал по ступеням здания и замер у ее двери. Постучал, но никто не открыл мне. Я снова постучал. Может быть, она была на работе? Я мог подождать. Если я уйду, то, возможно, никогда больше не вернусь сюда. Я сел на пол рядом с ее дверью и приготовился к ожиданию. Я должен был остаться.

Через двадцать минут дверь в квартиру Кира открылась. Он поразился, увидев меня.

— Грегори? — Он потер глаза. — Мои глаза меня обманывают? Я все думал, что же с тобой случилось?

У меня не было времени выслушивать болтовню Кира.

— Когда Саттон вернется? — спросил я, поднимаясь на ноги.

Глаза Кира наполнились жалостью, и я не мог понять, почему.

— Она здесь больше не живет.

— О-она не живет? — заикнулся я.

Может быть, она вернулась в Техас? Я не мог представить, чтобы она на это решилась, но, возможно, я знал ее не так хорошо, как думал.

Кир кивнул.

— Она отсутствовала в течение нескольких месяцев. — Его губы слегка искривились. — Ты ведь не в курсе, не так ли?

— Не в курсе чего? — спросил я, вздрагивая от волнения.

— Ничего, — Кир махнул рукой.

Он хотел было пройти мимо, но я схватил его за руку, вынуждая остановиться. Он внимательно смотрел на мою руку до тех пор, пока я не убрал ее.

— Ты знаешь, где она сейчас живет?

— Да, — ответил он. — Не уверен, что ваша встреча станет хорошей идеей.

— Я должен, — умоляюще сказал я. — Мне нужно увидеть ее. Если ты пытаешься оградить меня от переживаний, когда увижу ее с другим парнем, не волнуйся, все будет в порядке. Когда я переехал, то попросил ее не ждать меня. Просто... мне нужно увидеть ее. — Запустив пальцы в волосы, я дергал их до такой степени, что испытал небольшую боль.

— Я не от этого защищаю тебя, — раздраженно выплюнул Кир. — Вижу, ты не собираешься оставлять ее в покое. — Он вытащил телефона и начал печатать. Через несколько секунд мой телефон издал звуковой сигнал. — Вот. Теперь иди. И не говори, что я тебя не предупреждал, — пробормотал он, прежде чем уйти.

Прочитав адрес, я направился к машине. Мне потребовалось каких-то пятнадцать минут, чтобы добраться до ее нового дома. Квартиры здесь были больше и приятнее. Выйдя из машины, я не был уверен и еще раз проверил в телефоне номер квартиры. Оказавшись перед дверью, я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, готовясь к тому, что ожидает впереди.

Я занес кулак вверх и постучал.

— Одну минуту! — раздался мужской голос.

Спустя мгновение дверь распахнулась, и я оказался лицом к лицу с парнем с того вечера с танцем. По крайней мере, я так назвал его про себя. Я не должен был ничему удивляться, но был удивлен. Хотя Саттон постоянно отрицала, что между ними что-то было, я знал лучше.

Парень держал на руках маленькую девочку. Как только мой взгляд переместился на ребенка, меня охватило подавляющее чувство собственности. Она была моей. Я почувствовал это так сильно, словно какая-то немыслимая сила тянула меня к ней, но я заставил себя отступить.

Меня затрясло от шока. Кир не хотел, чтоб я увидел именно это. У Саттон был ребенок от меня, и она никогда не говорила мне о ней.

Конечно же, это причинило мне боль, но я принял ее решение. Я ни разу не связывался с ней после окончания реабилитации. Я сделал все, что смог для того, чтобы не встречаться с ней. Я не дал ей оснований доверить мне тайну о ребенке. Пока я внимательно рассматривал свою дочь, мне пришлось взглянуть на руку мужчины, который ее держал.

Они были женаты.

Я ожидал, что она продолжит жить без меня, но выйти замуж? Родить ребенка? Моего ребенка! Ничто не могло подготовить меня к этому.

Я сглотнул и пробормотал.

— Сожалею. Похоже, я ошибся адресом.

И ушел.

Я ушел от женщины, которую когда-то любил. Ушел от ребенка, который был моим.

И это было правильным решением.

Я не заслуживал их в своей жизни. Возможно, я очистился и больше не был таким, как прежде, но я все еще не чувствовал себя достойным. Я не стал достаточно сильным человеком. Я надеялся, что ее муж был любящим и добрым, и как следует заботился о моих девочках. Если бы он этого не сделал, я бы всегда ждал в тени, готовый защитить и спасти их.

Я не сердился на Саттон.

Вместо этого я почувствовал спокойствие. Теперь я точно понял, что, даже если все рухнуло, и мир вокруг превратился в пепел, оставалась красота, подобная фениксу, возрождающемуся из пепла.

Засунув руки в карманы поношенных джинсов, я вышел на тротуар, расправил плечи на холодном ветру, собираясь предпринять первые реальные шаги в своей новой жизни.

Жизни без Саттон.

Жизни без боли.

Жизни, которая стоила того, чтобы жить.

Саттон

— Кто приходил? — спросила я, выйдя из кухни.

Я потянулась к Кейле, и Мемфис передал ее мне. Он обнял меня так, как будто пытался защитить от чего-то.

— Что случилось? — спросила я, свободной рукой с любовью погладив его по щеке. Обручальное кольцо сверкнуло на свету. И так было каждый раз с того самого момента, как оно впервые очутилось на моем пальце месяц назад. Я улыбнулась, вспоминая.

Год назад я ни за что бы не подумала, что стану женой Мемфиса Аллена. Но я стала ею и не могу представить себя еще счастливее.

— Думаю, пришло время отправить твои письма, — это все, что ответил Мемфис.

Глава 37

Кэлин

Я не знал, что и думать, когда пришли письма от Саттон. Она пронумеровала каждое из них, благодаря этому я понял, что читать их следует по порядку.

Они пришли через несколько дней после того, как я покинул ее дом, так и не увидев ее саму. Видимо, тот парень поведал ей о моем приходе.

Вернувшись, я рассказал Лие, где был и что видел. Сначала она расстроилась, но как только я рассказал ей о ребенке, она рассердилась на Саттон. Я объяснил ей, что Саттон имела полное право не говорить мне. В последний раз, когда мы с ней виделись, я вел себя, как сволочь, и с тех пор больше даже не пытался связаться с ней.

Когда я прочитал письма Саттон, понял, она пыталась рассказать мне о своей беременности, но, когда письма вернулись к ней обратно, предположила, что мне просто все равно. Эти письма разбили мне сердце, ведь тогда я даже не видел их. Первая часть писем была адресована в центр реабилитации, где я проходил лечение, но у них была строгая политика о полном отсутствии внешнего контакта. Они отправили ее письма обратно. Я задавался вопросом, получи я их, изменило бы это ситуацию? Думаю, нет. Все сложилось бы так же, как и сейчас.

Я добрался до последнего письма, датированного двумя днями ранее.

Дорогой Кэлин!

Не знаю, о чем сказать в этом письме, кроме того, что мне жаль. Прости, что я оставила попытки рассказать тебе о ребенке. Прости, что я оказалась недостаточно сильной для тебя. Мне жаль, что причинила тебе столько боли. Просто... извини. Знаю, в этом письме я уже столько раз повторила это слово, что оно теряет всякий смысл.

Я была потрясена, когда Мемфис сказал мне, что пришло время отправить эти письма. Я отказалась от тебя и предположила, что больше никогда не увижу тебя. Я боялась, не хочу этого говорить, что, возможно, реабилитация не помогла, и ты находишься в еще более темном месте, чем раньше. Были времена, когда я думала, что ты умер. Я надеялась, что ты ушел или даже ненавидишь меня так сильно, что не можешь меня видеть. Любая из этих мыслей казалась лучше, чем мысль о том, что ты страдаешь. Зачем? Потому что, хоть мое сердце теперь и принадлежит Мемфису, есть частичка, которая всегда будет принадлежать тебе. Меня волнует, что с тобой происходит. Я хочу, чтобы ты был счастлив, здоров и наконец наладил свою жизнь. Знаю, что могла бы попытаться связаться с тобой, но дело в том, что я испытывала ужас от того, что могу узнать, если зайду слишком далеко.

Мемфис сказал, ты отлично выглядишь, и это делает меня счастливой. Я желаю только лучшего для тебя.

Уверена, ты понял, что Мемфис мой муж. Надеюсь, ты не возненавидишь меня за то, что я смогла двигаться дальше.

Ты сказал, чтобы я не ждала тебя и начала все заново. Я отрезала себя от любой связи с прошлым, но мои чувства к нему быстро преодолели боль потери. Несмотря на это я скучаю по тебе каждый день. Ты оказал огромное влияние на мою жизнь, и без тебя я не была бы там, где есть сейчас. Я бы не смогла отыскать чувство собственного достоинства и так и не увидела бы, что достойна сладкой, чистой любви.

Спасибо, что подарил мне нашу дочь. В ней я нашла то, за что стоит бороться. Она дала мне силы обратиться за помощью и забыть о прошлом. Я хочу стать для нее лучшей, более сильной женщиной.

Недавно, я встречалась с терапевтом. Мой врач хотел, чтобы я встретилась с ним еще год назад, но тогда я отказалась. Лучше поздно, чем никогда, правильно?

Несколько месяцев назад Маркус вернулся. Недавно я получила запретительный иск против него, и с ним все не прошло бесследно, как было раньше. Он, конечно, не в тюрьме, но вынужден лечиться и получать помощь. Я держу все в своих руках и не собираюсь позволить ему причинить боль мне, нашему ребенку или любой другой женщине.

У меня нет твоего номера телефона, поэтому пишу письма, но ты можешь позвонить мне в любое время. Мне бы очень хотелось, чтобы ты познакомился с нашей дочерью. Я никогда не собиралась удерживать ее вдали от тебя. Возможно, мы больше не вместе, но это не значит, что мы не можем быть семьей. Нетрадиционной, но, тем не менее, семьей. Я хочу лучшего для нашей девочки, и она заслуживает того, чтобы ее удивительный папа присутствовал в ее жизни. Теперь я уверена, что все будет в порядке. Она красавица, и я безмерно люблю ее.

Я хочу, чтобы и ты испытал это чувство.

Всего наилучшего,

Саттон

Я три или четыре раза перечитал ее последнее письмо, и, когда пришел в себя, почувствовал влагу на своих щеках.

— Кэл, — позвала Лия, стоя у входа в спальню.

Я не знал, о чем она подумала, увидев, что я погряз в этих письмах, разбросанных по кровати.

— Вот, прочитай их, — попросил я ее.

Мне нечего было скрывать от нее. Лие также нужно было прочитать их, как и мне. Я чувствовал, что последние пару дней она переживала, как бы я не начал сожалеть о том, что не был рядом с Саттон.

Дело в том, что я больше не жалел ни о чем. Жалобы на самом деле оказались просто кусочками головоломки, они были разных форм и размеров, но сочетались друг с другом, создавая одну огромную картину — картину вашей жизни — и это было не так уж плохо.

Слезы текли по лицу Лии, когда она прочитала последнее письмо, прикрыв рот рукой, чтобы приглушить рыдания.

— Кэл, — прохрипела она, — ты должен встретиться с дочерью. Ты не можешь остаться в стороне.

— Знаю, — прошептал я, взяв ее за руку. — До сих пор не могу поверить, что у меня есть дочь. Разве это не безумие? У меня? Я папа?

— Это никакое не сумасшествие, — ответила она, поглаживая мою щеку одной рукой. — Ты станешь невероятным папой.

Мое сердце радовалось мысли о дочери. Я хотел держать ее и петь ей. Защищать от монстров, не важно, настоящие они или вымышленные.

— Когда ты собираешься с ней встретиться? — спросила Лия, вытирая слезы и продолжая собирать письма.

Я пожал плечами.

— Не знаю. Сначала нужно позвонить Саттон.

— Что бы ты ни делал, — она накрыла своей рукой мою, — не раздумывай слишком долго.

Она была права. Я только отстрачивал неизбежное. Я придумал какое-то глупое оправдание, почему недостаточно хорош для собственной дочери, и она заслуживает лучшего отца. Но я ее отец, и, несмотря ни на что, я собираюсь присутствовать в ее жизни. Я не стану притворяться, будто у меня есть все.

Я взял трубку и набрал номер Саттон.

Саттон

В тот момент, когда я увидела неизвестный номер, вспыхнувший на экране мобильного, я почувствовала, что это Кэлин. Сделав голубой вдох, я закрыла глаза, чтобы успокоиться. Мои руки дрожали, когда я поднесла телефон к уху.

— Привет? — мой голос звенел от нервного напряжения.

— Привет, Саттон.

Прошло больше года с тех пор, как я в последний раз слышала его голос, и как только Кэлин заговорил, мне стало легче дышать. Это был все тот же низкий, хриплый голос, и воспоминания о нас двоих мгновенно заполонили мой разум.

— Как дела? — спросила я. Это были единственные слова, которые я смогла заставить себя сказать.

— Все хорошо, — ответил он. — Я получил и прочел все твои письма.

— Так и подумала. — Я вышагивала по гостиной, пока разговаривала с ним, нервно теребя подол своей рубашки.

— Хочу, чтобы ты знала, я не отправлял их обратно. Я их вообще никогда не получал.

— Ох! — вздохнула я.

— Не обижайся, — поспешил добавить он, — но мне бы не хотелось, чтобы ты считала, будто я проигнорировал тебя.

— Я в порядке, если ты в порядке, — ответила я, садясь за столик.

Хорошо, что Мемфис был на работе, и ему не пришлось видеть, как сильно я волнуюсь. Он и так слишком часто беспокоился обо мне.

— Нет, я не в порядке. — Я слышала, как он вздохнул, а затем продолжил: — Мне жаль, что я так поступил с тобой.

— Извини? — я была ошеломлена. — Тебе не о чем сожалеть. Думаю, наше расставание было самым мирным в истории расставаний.

Он усмехнулся.

— Ты не сердишься?

— Нет, — заверила я его, выводя случайные каракули на столе. — Я понимаю, почему ты так поступил. Посмотрим правде в глаза. Если бы мы не разошлись тогда, в конечном итоге это все равно случилось бы. Вместе мы не были целостными. Два сломленных человека, коими мы были... это означало катастрофу.

Мы оба успокоились.

В конце концов, поняв, что он не собирается говорить, я продолжила:

— Кэлин… — мне пришлось прочистить горло, — ты хочешь встретиться с ней?

— Да, — раздался его голос. Похоже, он плакал, но я не верила, что это в принципе возможно.

Я предложила встретиться в «У Гриффина» в ближайшую субботу. Это была нейтральная территория, и в таком случае ему не придется испытывать дискомфорт, приходя к нам.

— Звучит отлично, — ответил он.

— Увидимся, — улыбнулась я, хотя он не мог меня видеть. — И еще, Кэлин, — добавила я, прежде чем он смог повесить трубку.

— Да?

— Спасибо. — Ему не нужно было спрашивать, за что я его благодарю. Он знал.

— Прекрати, — приказал Мемфис и взял меня за руку, чтобы я перестала грызть ногти.

— Я нервничаю, — пробормотала я, используя ногу, чтобы качать переноску Кейлы, пока она мирно спала. Последнее, чего я хотела для нее, это суета, связанная с приходом Кэлина.

— Нервничать нормально, — заверил меня Мемфис и потер мои плечи.

Его слова и жест нисколько не помогли облегчить мои переживания. Я не могла поверить, что наконец увижу Кэлина. Последние несколько дней, каждый раз, когда я думала о нем, мне вспоминался разбитый Кэлин, которого я в последний раз видела на больничной койке. Он выглядел очень худым и нездоровым.

Кейла заворочалась, и я взяла ее на руки. Сладкий запах ребенка мгновенно успокоил меня. Ее голубые глазки распахнулись, и она уставилась на меня, тихонько воркуя. Я осторожно перебирала пушистые, мягкие светлые волосики на ее голове. Из рассказа Мемфиса было понятно, что Кэлин тепло смотрел на нее в тот день, когда появился на пороге нашего дома. Я подумала, что он будет так же сильно поражен этим маленьким чудом, как и я.

Эмери подошел к нашему столику и поставил передо мной стакан воды.

— Не думаю, что тебе нужен кофе, Солнышко, ты и без него сильно нервничаешь. — Он подмигнул. — А тебе разрешают пить кофе, ты же кормишь грудью?

— Эмери! — Я рассмеялась.

Наверное, только ему эта ситуация не казалась напряженной. Когда он ухмыльнулся мне, я вспомнила, как настойчиво он уверял меня, что мы с Мемфисом идеальная пара. Он оказался прав, но я не собиралась ему об этом говорить.

Эмери ушел, посмеиваясь над моим возгласом. Теперь я не часто видела его, так как оставила свою работу в кафе, чтобы находиться дома с Кейлой. А в свободное время помогала Мемфису найти место для собственного ресторана.

Дверь открылась, и я подняла взгляд. Я знала, что это будет он, и не была разочарована. Он отличался от того Кэлина, каким я его помнила. Он возмужал, и его кожа приобрела здоровый розовый цвет. Его светлые волосы стали длиннее, а глаза не были затуманены наркотиками. Увидев меня, он улыбнулся.

Я не ожидала этого. Более того, я не ожидала, что это будет та самая мальчишеская улыбка, которую я случайно увидела сто лет назад в онлайн-статье, когда пыталась побольше разузнать о нем. Увидев тогда его улыбку, я решила заставить его снова улыбаться. Только в то время я хотела, чтобы он улыбался мне.

Но ничего не вышло. Сейчас он широко улыбался младенцу, отчаянно ворочавшемуся в моих руках. Он весь светился, яркая улыбка коснулась его глаз. Я была рада узнать, что он счастлив и здоров.

Я удивилась, когда увидела, как красивая женщина с яркими рыжими волосами вошла за ним следом и взяла его за руку. Я была потрясена, но быстро улыбнулась еще раз.

Я встала, Мемфис присоединился ко мне и подошел к Кэлину.

— Ты хорошо выглядишь, — ласково улыбнулась я.

— Спасибо. — Его кривая улыбка была почти мальчишеской. Теперь он выглядел на свой возраст, за исключением глаз, хранивших отпечаток боли, которую никто и никогда не должен испытывать.

— Привет. — Я повернулась к женщине рядом с ним. Пока я не испытывала к ней ревности и надеялась, что она ему нравилась. Кэлин заслуживал любви, но я не хотела, чтобы его использовали. — Я - Саттон.

— Я знаю, — ответила она, заставив меня улыбнуться. Я могла сказать, что она нервничала из-за меня. — Я - Лия.

— Приятно познакомиться. Это мой муж, Мемфис, — я кивнула головой на человека, исполняющего роль моего телохранителя. Они обменялись рукопожатием и сказали друг другу несколько слов. — Давайте сядем, — предложила я.

Мы все вместе сели за столик.

Я понятия не имела, с чего начать, но, зная, что мы с Кэлином собираемся видеться всю оставшуюся жизнь, поняла, сейчас главное одно.

Прямо сейчас он должен был познакомиться с нашей дочерью.

Мемфис прочистил горло и указал на Лию.

— Я собираюсь выпить кофе, не хочешь составить мне компанию?

Я улыбнулась. Это был мой Мемфис, который всегда пытался поступать правильно. Он увидел, что этот момент должен остаться между мной и Кэлином.

— Конечно, — согласилась Лия, облегчение сияло в ее зеленых глазах.

Как только они исчезли, я села рядом с Кэлином.

— Она очень красивая, — прошептал он, протягивая руку, чтобы коснуться гладкой щечки Кейлы.

— Она идеальна, — добавила я. — Подержи ее, — я хотела передать ему малышку, но он отодвинулся. — Кэлин, — засмеялась я, — что не так?

— Я понятия не имею, как нужно держать ребенка, — признался он. — Не хочу случайно причинить ей боль.

Я прикусила губу, чтобы сдержать хихиканье. Он был опечален, и мне не хотелось смущать его еще сильнее.

— Просто держи руки как я, — я кивнула, показывая, как держала ее на руках, — убедись, что поддерживаешь шею.

Он повторил мою позу, и я передала ему нашу дочь.

— Вау! — выдохнул он, глядя на нее. — Не могу поверить, что мы ее сделали.

— Я тоже,— засмеялась я.

— Я так сильно ее люблю.

— Младенцы такие удивительные, — согласилась я.

Он поцеловал ее в головку, а затем посмотрел наверх и встретился взглядом со мной.

— Как ее зовут?

Я выдохнула и ответила:

— Кейла. Кейла Хейл Грегори.

Он ахнул.

— Ты назвала ее в честь моей сестры?

— Конечно, — ответила я, глядя на нее с еще большим страхом, чем раньше. — Другого имени для нее просто не было.

Я видела, как Мемфис и Лия присели за другой столик. Я была благодарна им за то, что они предоставили нам чуть больше времени.

Я замолчала, наблюдая, как Кэлин смотрит на Кейлу. Я положила голову ему на плечо, и он сначала застыл, но потом расслабился.

— Я живу ради тебя, — выдохнул он и обнял нашу дочь, покачивая ее на руках. Пальцем ласково погладил ее пухлые губки.

Слезы застыли в моих глазах после сказанных им слов. Слов, которые он когда-то говорил мне.

Мы оба жили ради Кейлы, и это было самое лучшее, что когда-либо делал любой из нас.

КОНЕЦ

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg