«Бабник (ЛП)»

Бабник (ЛП) (fb2) - Бабник (ЛП) [Cheater - ru] (пер. Книжный червь | Переводы книг | Каллихен | Коул Группа,Любительский перевод (народный)) (Странные связи (Curious Liaisons - ru) - 1) 1188K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рэйчел Ван Дайкен

Рэйчел Ван Дайкен

Бабник

Оригинальное название: Cheater (Curious Liaisons #1) by Rachel Van Dyken 2017

Переведенное название: «Бабник» (Странные связи #1) Рэйчел Ван Дайкен 2018

Переводчик: Евгения Гладыщева

Редактор: Анна Ковальчук

Вычитка: Екатерина Урядова

Переведено специально для группы:

Любое копирование без ссылки на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд

Пролог

Эту часть истории никто и никогда не рассказывал, но она важна. Бабниками не рождаются, ими становятся. Никогда не забывайте об этом. Вы не проснетесь однажды и не решите изменить, не сделаете себе на этом имя и, черт возьми, уверен, вы не захотите в конечном итоге причинить боль бесконечному числу людей из личных соображений.

Но иногда.

Вещи.

Просто.

Случаются.

И наоборот.

Что должно случиться, не случается, а что не должно — происходит.

Такова жизнь.

Жизнь бабника.

Это моя история.

Вы возненавидите ее.

Вы возненавидите меня.

Вы будете смеяться.

Вы будете плакать.

Но в конце вы все поймете.

Обязательно.

Клянусь.

Потому что я не был рожден таким — я стал бабником.

Но каждый из нас способен искупить свои грехи. Я должен в это верить. Иначе зачем, черт возьми, я вообще все это делаю?

Май 2012. Репетиция свадебного вечера.

Рыжевато-каштановые волосы струились меж пальцев как шелк. По телу пробежала дрожь, когда грудь сжало при осознании, как правильно наконец-то быть рядом с ней. Ее теплые бедра скользнули по моим ногам, а затем она задвигалась, оседлав меня, держа в плену.

Морально заманивая в ловушку.

Заключая в тюрьму с каждым сжатием.

В отдаленном тумане что-то смутно стало проясняться. Что-то не так.

Ее волосы никогда не были такими ярко-рыжими.

Бедра — такими теплыми.

А смех…

— Я знала, что ты хочешь меня, — застенчиво прошептала она, стараясь звучать невинно.

Что?

И тогда все встало на свои места.

Черт!

Черт!

Черт!

Я был не в своей постели.

Или ее.

Это была ошибка, ужасная ошибка.

Единственная, которую я бы никогда не повторил, если бы вышел сухим из воды.

Но удача никогда не была на моей стороне.

Никогда.

Поэтому, когда дверь со скрипом открылась, я уже знал, кто это был, как будто уже знал, как все закончится.

Либо слезами, либо кровопролитием. Или всем сразу? Карие глаза Кайлы остановились на моих, а затем она тут же отвела взгляд.

— Нет, — прошептал я. Рот двигался, но с губ не слетело ни звука. Они онемели — может, от горя… или от алкоголя.

Крик! Мое тело кричало. Требовало, чтобы я что-то сделал.

Борись, черт возьми, ШЕВЕЛИСЬ!

Но я был полностью парализован полным осознанием того, что один неверный шаг привел к этому.

Говорят, у каждого человека есть своя история.

Моя началась в ночь, когда я был пойман в постели с сестрой моей невесты.

Глава 1

ЛУКАС

— Лукас Торн, — Джессика произнесла мое имя так, как это делали все мои девушки — раздражительно, с намеком на похоть и часто дыша; и всегда мое полное имя, никогда Люк или просто Лукас.

Я был Лукасом Торном.

Однажды девушка попыталась дать мне прозвище. Я рассмеялся ей в лицо и очень быстро отправил своей дорогой.

Да и потом, я в любом случае устал от нее, что не было большой трагедией, так как у меня постоянно был список женщин — каждая из них спокойно мирилась с фактом, что будет не единственной в моем еженедельном расписании.

Понедельник принадлежал Молли, потому что, ну, оба начинались на «М» [прим. пер. Monday (англ.) — понедельник], а учитывая, сколько женщин было в моей жизни, память на имена была абсолютно дерьмовой.

По вторникам была либо Табата, либо Кэри — зависит от того, кто из них была свободна от полета, так как обе работали в одной авиалинии. Они редко летали одновременно. Хорошие новости? Они были соседками по комнате, так что мне никогда не приходилось искать замену, когда одна из них работала. Потому что кто, нахрен, этого хочет?

Джессика надула свои розовые губки. Я непроизвольно вздрогнул от того, насколько ярким оказался ее блеск для губ, и чуть отступил, слегка накрывая ее руку своей. Я был парнем без обязательств, прикосновения которого ровным счетом ничего не значили.

Держаться за руки? Обниматься? Слишком интимно.

Секс был всего лишь сексом.

Что-то большее было для меня непозволительно, поэтому девушки чувствовали себя счастливицами, что вообще заимели шанс оказаться в моей постели.

Черт, может, я слишком высокомерен, но у меня был список ожидания. И не было времени разбираться с по уши влюбленными девицами. Плавали, знаем. А потом я еще раз наступил на те же грабли, и вот только тогда научился очень тщательно проверять каждую чику, которую допускаю в личную жизнь.

— В чем дело, Джесс? — спросил я небрежно, довольно медленно убирая руку, чтобы она не подумала, будто я хотел скорее отцепиться от нее. Я ждал, что она что-нибудь скажет по этому поводу.

Джессика обычно говорила мало. Она зарабатывала на жизнь как оратор-вдохновитель, так что когда мы встречались, наступало время тишины, которое меня устраивало. Большинство женщин, по моему мнению, слишком много разговаривают, а когда ты хочешь хорошего секса, разговор портит остальные вещи, которые я предпочитаю делать ртом.

Она глубоко втянула воздух и выдохнула.

— Я несчастлива.

Я вздохнул. Она была одной из моих девочек последние три месяца, и, учитывая, что обычно все мои отношения длились не больше четырех месяцев, я знал, что конец уже близок. Я всегда чувствовал, что Джесс другая. Она хотела «американскую мечту»: счастливого мужа, двоих детей, маленькую собачку по кличке Бинго и минивэн с наклейками футбольной команды на заднем стекле.

— Нам стоит вспомнить наше соглашение? — Жестом предложил ей сесть и дать мне секунду на раздумья, пока схожу за кофе. Как только ее оказался готов, я схватил его и принес обратно на стол.

Она взяла чашку и сделала большой глоток. Ее большие голубые глаза смотрели в мои дольше, чем это было необходимо.

— Я думаю, что готова закончить наши отношения.

— Хорошо, — ответил я мягко, как будто меня не беспокоило, что женщины использовали меня так же, как я их. — Сегодня?

— Да, — она кивнула, а потом покачала своей блондинистой головой, — но я не то имела в виду. — Ее нижняя губа задрожала. — Лукас, может, мы могли бы…

Сообщили, что мой кофе готов.

— Подожди. — Я отошел, чтобы забрать макиато. Работала Анна. Моя девушка на четверг.

— Лукас Торн, — она покачала головой и вздохнула, положив руки на широкие бедра, — собственной персоной. — У нее присутствовал дразнящий южный акцент, который заставлял меня напрягаться во всех нужных местах.

— Сладость, — я ухмыльнулся и наклонился, чтобы прижаться жадным поцелуем к ее губам. Она ответила на него, но потом слегка оттолкнула. — Что?

— Я на работе. — Девушка заметно покраснела.

— Тебе очень идет зеленый. — Так и было. Анна красивая, не слишком худая, как все модельки, а, наоборот, с соблазнительными формами, девушка. Ниже, чем большинство моих пассий, но чертовски умная, а эти глаза — я просто влюбился в них. Она заслуживала кого-то невероятного. Совсем не меня.

— Я, мм… — она прикусила нижнюю губу, а затем чуть не наткнулась на клиента, — должна вернуться к работе. Мы все еще встречаемся на следующей неделе?

— Разумеется. — Я ненавидел ее неуверенность. Но опять же, я ничем не мог помочь в этой ситуации, не так ли? — Мы с тобой выберемся поужинать. Как ты на это смотришь?

— Отлично, — ее улыбка сияла. — Правда, отлично. Хорошего дня, Лукас Торн.

Я постарался не рассмеяться в голос. Всегда по имени и фамилии.

— Лукас?

Я должен был понять серьезность тона Джесс. Она назвала меня только по имени.

И сделала это впервые с тех пор, как мы встретились в баре несколько месяцев назад.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как Джесс вытирает слезу и смотрит на свой кофе.

Она видела поцелуй.

Но ведь она знала правила.

Я отказывался чувствовать вину за подобное отношение — за жизнь, которой жил.

— Так… — я сел. — Ты что-то говорила о…

— Как у тебя это получается? — она не смотрела в глаза, лишь снова уставилась в чашку, а затем схватила зеленую соломинку и стала крутить ее между пальцев. — У тебя есть девушка на каждый день. И ты никогда не влюблялся ни в одну из них? Ни разу?

— Джесс… — Честно, я не хотел подобного разговора с ней. Она была одной из моих любимиц — всегда позитивная, страстная в постели, готовая на эксперименты, я имею в виду, совершенно любые, но иногда необходимо обрывать привязанности. — Когда мы начали встречаться, я говорил, что, если тебе не подходит мой образ жизни, ты всегда можешь уйти. Я ведь не заключал с тобой какой-то неоспоримый контракт, в котором говорится, что ты принадлежишь мне.

Она посмотрела на меня, изогнув бровь.

— Ты же понимаешь, что это звучит так, будто возникни у тебя возможность, ты бы обязательно ей воспользовался.

— Очень смешно. — Ей не нужно знать, что однажды я ходил к адвокату и интересовался, нужен ли мне какой-нибудь контракт, чтобы на меня не смогли подать в суд, если одна из девушек разозлится или что-то в этом роде.

Но до тех пор, пока у меня было устное согласие каждой, что она полностью осознает, что я встречаюсь с другими, и что она всего лишь одна из многих, я мог спокойно с ними расстаться. Без выяснения отношений. Счастливый я! Счастья и им.

— Теперь ты свободна. — Я взял ее руку и поцеловал. — Знаешь, пятница всегда была моим любимым днем недели, — проговорил я, вкладывая в слова досаду.

— Ох, перестань! — она фыркнула от смеха. — Я видела твой понедельник, помнишь?

— Ах, Молли, — рассмеялся я. — Да вы у меня все красавицы.

— Я думаю, проблема именно в этом, — нахмурилась Джесс. — Мы все взаимозаменяемы. Мы можем выглядеть по-разному, иметь различное телосложение, быть разных рас и национальностей, но в итоге мы все всего лишь один из способов доставить тебе удовольствие. Не то чтобы ты не удовлетворял нас, или меня, я только… — Она покачала головой. — Все слишком запутанно, словно мы участвуем в шоу «Холостяк», но в конце ты не достанешься ни одной из нас.

— Поверь, ты и не захочешь, чтобы тебе достался настоящий я. Один раз я уже показал свою сущность, и ни к чему хорошему это не привело. Мне нельзя доверять, и это правда.

— Это, — ответила она, вставая, — меня и расстраивает.

— А не должно, — пожал я плечами. — Это моя жизнь, Джесс.

— Жизнь не заканчивается на том, чтобы трахать каждый день новую бабу.

— Ты в этом уверена? — Я подмигнул ей, а затем окинул взглядом сверху вниз. — Потому что я уверен, что мне это нравится.

— Какая же ты свинья.

— Я тоже тебя люблю, красавица, — я обнял ее и поцеловал в висок, — не пропадай.

— Ха! — она хлопнула меня по груди. — У тебя будет новая Пятница уже к обеду.

— Может, да, может, нет. — Я вытащил из кармана солнцезащитные очки и надел их, прежде чем захватить свой кофе. — Позволь мне проводить тебя.

— Ты снова за свое.

— Что? — Я открыл ей дверь и вышел следом. — Ты о чем?

Утро в Сиэтле было превосходным: солнце скользило меж тонких облаков, создавая красивое сияние на лице Джесс.

— Ты полный мудак, но одновременно с тем и настоящий джентльмен. Самое ужасное, что я не могу тебя ненавидеть. Даже когда увидела, как ты целуешь другую девушку пять минут назад, моей единственной мыслью была: «Она выглядит милой. Я понимаю, что он в ней нашел». Это эффект Лукаса Торна, — она ткнула мне в грудь пальцем. — Ты создаешь иллюзию того, словно быть бабником в порядке вещей.

— Если ты об этом знаешь, и все стороны согласны — все нормально.

— Вот где ты ошибаешься, — пожала она плечами, — потому что ты был моим в пятницу, но остальные дни? Ты принадлежал кому-то еще. Это никогда не будет нормальным, независимо от того, насколько ты очарователен.

— Комплимент. Я тронут. — Я сунул руку в карман. — Так что ты собираешься теперь делать? Выйти замуж? Нарожать кучу детей? Купить дом?

Ее улыбка была теплой.

— Возможно.

— Хорошо. Не забудь пригласить на свадьбу.

Она рассмеялась.

— Ты знаешь, я ведь могу.

— Мои девочки все так делают.

Смех прекратился, и она посмотрела на меня печальным взглядом.

— Я надеюсь, когда-нибудь ты найдешь то, что ищешь.

— Пока, Джесс. — Я отвернулся и не посмотрел назад.

Я никогда не оборачивался.

Глава 2

ЭВЕРИ

— Дайте мне еще один шанс, — взмолилась я, пока в глазах стояли слезы. Я серьезно нуждалась в этой стажировке, так как последняя компания, в которой я работала, интернет-стартап, должна была уволить десять сотрудников более низкого уровня.

Что имело значение.

Поскольку я только окончила колледж и работала там всего несколько месяцев.

Мне указали на дверь.

По крайней мере, это была симпатичная дверь.

Красная.

И довольно большая, чтобы вместить, по крайней мере, троих таких, как я, бок о бок, поскольку они буквально вытолкнули нас из здания.

Праздничное растение «Эй, ты получила работу!», подаренное по этому случаю моими родителями — а еще первое из тех, что мне удалось сохранить в живых — выпало из рук от грубого толчка.

Мой сосед по кабинету плакал.

Это был печальный день для каждого.

Теперь беременная женщина должна была рассказать мне о моих обязанностях во время моей новой стажировки под началом одного из вице-президентов компании. Ее звали Шерон… Или, может, Шери? Я так нервничала, когда она представлялась, что не смогла запомнить. В любом случае она говорила на непонятном мне языке и была в двух минутах от того, чтобы родить. Жалкое начало, так как у нее не было времени, чтобы обучить меня всему необходимому.

Ее огромный живот задевал стол, когда она пробиралась ко мне.

— Послушай, Эвери, это не так тяжело. Ты приносишь кофе, настраиваешь ксерокс и проверяешь, что его вещи из химчистки доставляются каждое утро. Он один из самых простых вице-президентов в плане работы. Черт, в большинстве случаев он сам забирает свои чертовы шмотки и приносит мне кофе, так что верь, когда я говорю, что все у тебя будет в полном порядке. Вы будете тесно работать с ним над каждым проектом, — она тяжело выдохнула, — и в конце восьминедельной стажировки он оценит твою работу. Если ты будешь хорошо справляться, он предложит постоянное место. — Ее лицо исказилось, когда она наклонилась и схватилась за стойку.

О боже.

Она собиралась рожать?

Сейчас?

В офисе?

Я не знала, как делать искусственное дыхание.

Не то чтобы оно могло понадобиться ей или ребенку. Ох! Меня трясло от нервов.

— Вы в порядке?

Я неловко похлопала ее по спине.

Она быстро выпрямилась и слегка выдохнула.

— Ребенок пытается двигаться, а пространство ограничено.

— И не говорите, — я улыбнулась сквозь зубы. Женщина была миниатюрной, и я удивлялась, как она до сих пор не разродилась. — У вас двойня?

Ее взгляд сказал о многом.

— Это шутка, — быстро ретировалась я.

— Не ври, — выпалила она в ответ. — Теперь я хочу насладиться остатками моего отпуска, поэтому, если у тебя есть вопросы, всегда можешь задать их Лукасу.

— Лукас? — Я постаралась сдержать дрожь. Ненавидела это имя. Оно вызывало образ полной всепоглощающей ненависти. Я всегда ассоциировала это имя с такими страшными вещами в жизни, как Эбола. Фактически эти два явления были взаимозаменяемы — Лукас и Эбола.

— Твой босс, — она закатила глаза. — Скажи мне, что ты хотя бы знаешь, на кого работаешь.

Нет. Потому что когда из агентства по трудоустройству позвонили и сообщили, что «Грант Лёрнинг» открывает программу оплачиваемой стажировки, то я уцепилась за эту возможность так быстро, как могла. Единственное, что я сделала, это быстро погуглила компанию.

Я была в отчаянии и нуждалась в деньгах, чтобы заплатить аренду и спастись от выселения и голода.

Ну ладно, не все было так плохо, но близилось к тому. И последнее, чего я хотела, это уехать обратно домой. Моя семья жила в Мэрисвилле, а из-за того, что последние несколько месяцев я обитала в деловом центре Сиэтла, мысль о возвращении домой подталкивала меня к тому, чтобы ходить по улице с резюме в руках.

Я вполне даже могла переспать с жутким стариком, чтобы устроиться на работу.

Ну, может, не с жутким.

Со стариком?

Возможно.

Моя мама бы меня убила, если бы могла слышать сейчас мои мысли.

Но у родителей была отвратительная привычка пересказывать мне каждую деталь своей жизни, и они ожидали, что я отплачу тем же. Когда папа на прошлой неделе содрал заусенец, он прислал мне фото и спросил, стоит ли ему обратиться к врачу.

Когда я не ответила, он прислал фото еще раз с сообщением: «Наверное, ты не получила в первый раз».

Хорошие новости? В первый раз картинка была больше.

Мои родители особенные.

А моя спальня? Все еще заполненная игрушечными животными из детства и с розовым плюшевым ковром.

Иногда мне снились кошмары, что я возвращаюсь в эту комнату, будучи уже взрослой. Мои куклы оживали и душили меня до смерти, пока я кричала о помощи, только чтобы капитан футбольной команды, теперь уже с пивным брюшком, сказал, что спасет меня, если я выйду за него замуж и рожу десять детей.

Он опять пытался связаться со мной через «Фейсбук».

А потом через «Снэпчат».

Он был милым.

Таким милым, что теперь совершал импровизированные визиты в мои кошмары.

Сама мысль возвратиться домой после того, как сразу после колледжа меня взяли на работу с убийственным окладом и потрясающим названием фирмы, жгла огнем.

Факт, что я начинала с самого начала, заставлял меня желать кого-нибудь придушить.

Эта стажировка была всем. Возвращение домой не рассматривалось. А «неудача»? Что ж, с этим словом я была не знакома.

— Отлично. — Шерон, Шеннон, Шери, как там ее… хлопнула в ладоши. — Он только что написал, что едет сюда. По-видимому, у него была какая-то встреча, которой нет в моем календаре.

Я пожала плечами; у парня было больше одного календаря? Что ж, он был вице-президентом, думаю, это имело смысл.

— О, и… — Она прижала ладонь ко лбу. — Не становись одной из тех девушек. Если он попросит, скажи «нет». Ты слушала все эти лекции о наркотиках в школе, не так ли? Или самые важные о том, что не надо вступать в банды и поддаваться давлению со стороны сверстников?

— Я была на домашнем обучении.

Ее рот раскрылся, и полоска розовой жевательной резинки плюхнулась на стол прежде, чем она спохватилась.

Я указала на нее своим карандашом.

— Думаю, это ваше, и я пошутила.

— О, хвала Господу! — Она взмахнула руками, словно мое домашнее обучение было аналогично инвалидности. — Жарко? Мне жарко. — Она посмотрела по сторонам, как будто сейчас бросится к ближайшему окну.

Что ж, она носила ребенка. Черт, что я вообще об этом знаю? Наверно, мне бы тоже было жарко.

— Вы можете идти. — Я встала и проводила ее к выходу. — Уверена, со мной все будет в порядке.

— Просто, — она погрозила мне пальцем, — если он попросит стать одной из его девочек, скажи «нет». Любопытство сгубило кошку, помнишь об этом? Кроме того, он твой босс, поэтому не надо с ним спать. Это не только убьет все твои шансы пройти программу стажировки, но и в конце выльется в отстойную рекомендацию. Ты же хочешь, чтобы тебя оценили по твоим способностям, — она покраснела, — в работе.

Не уверена, должна ли была обидеться или возмутиться. К тому времени, как она ушла, офис только начинал гудеть в предвкушении рабочего дня.

Он длился с девяти до пяти. Рабочая неделя — с понедельника по пятницу. И работа предполагалась не такой уж тяжелой. Что могла сказать наверняка — компания была преуспевающей. Отдел, в котором я работала, отвечал за связь с местными школами и помогал назначать репетиторов детям, которые в них нуждаются. Фирма была частным образовательным и учебным центром, имевшем филиалы по всей стране. «Грант Лёрнинг» помогал старшеклассникам с подготовкой к поступлению и тестированием в колледже, но эта ниша, похоже, помогала и младшим ученикам с произношением и чтением.

Я выпила слишком много вина ночью, когда читала о компании, потому что от некоторых характеристик хотелось плакать. Удивительно, как много детей не умеют читать и прошли через эту систему обучения, потому что школы были переполнены.

Я села за свой стол и убедилась, что у меня есть все необходимые пароли.

Несколько любопытных сотрудников прошли мимо.

Один бросил мне на стол несколько бумажек и промаршировал дальше.

Может, это был знак начать работать?

Я взяла стопку и пожала плечами. На бумагах стояло имя моего начальника, которое мне напомнила… Шерон или Шери? Тьфу! Надо было все же узнать, как ее зовут. Она упомянула, что было бы неплохо положить материалы для Лукаса ему на стол. А поскольку его еще не было, не мешало бы поторопиться.

Я преодолела несколько шагов до его офиса. Боже, думаю, вице-президенту по маркетингу и связям с общественностью должны хорошо платить. Его кабинет больше походил на квартиру-студию; в углу стоял стол для совещаний, шикарный черный кожаный диван и небольшой бар стояли возле окна во всю стену, выходящего на центр Сиэтла.

Я уже собиралась положить бумаги на стол, когда приятный бархатный голос спросил:

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

Мой взгляд опустился на стол, не знаю почему. Может, потому, что я чувствовала вину, что он видел, как я изумлялась красоте его офиса, но фотография на его столе привлекла мое внимание.

Свет был выключен — я не могла точно видеть лицо, но оно выглядело знакомым.

— Мисс? — окликнул он.

Со вздохом я быстро повернулась и выпалила первое, что пришло на ум, когда мой взгляд упал на Лукаса Торна — того, кого я не хотела называть по имени.

— Ох, черт, нет!

Глава 3

ЛУКАС

Она не была похожа на своих двух сестер, но я бы узнал ее рыжевато-пшеничные волосы где угодно.

Кроме того, мне приходилось выстригать из них жвачку чаще, чем я смог бы посчитать.

Я заклеивал лейкопластырем ее ободранные коленки.

Я обнимал ее, когда провалилось свидание, потому что ее не отпустили на танцы.

Но выражение лица накануне моего злосчастного брака с ее старшей сестрой Кайлой я помнил больше всего. Та, которая сказала, что я больше не ее герой, и через несколько минут я превратился в злодея, о котором всегда подозревал. Потому что никто никогда не верил, что звездный защитник, который потерял девственность вместе с девушкой, на которой собирался жениться, навсегда останется верен своей первой любви. Но я был предан, верен Кайле. Я любил ее, она была моим другом, и мы были неразлучны всю старшую школу… А когда я в итоге пал, это было эпично и ожидаемо, потому что как вообще возможно, что я действительно был настолько хорошим парнем? Меня всегда считали «золотым мальчиком». Люди говорили, что я привлекателен, очарователен и прирожденный лидер. Действительно, мне больше некуда было двигаться, кроме как вниз. Но что было самым неприятным в падении с пьедестала, на который меня вознесли — никто, совершенно никто не стоял внизу, чтобы поймать меня. Они все были слишком заняты разговорами: «Я же говорил тебе, что он слишком хорош, чтобы это было правдой».

Мои собственные родители отвернулись от меня после той ночи.

О, они все еще звонили.

Мы навещали друг друга, когда это было совершенно необходимо.

Но наши отношения были такими чертовски напряженными, что даже при мысли об этом становилось больно. Я «разрушил» их дружбу всей жизни с Блэками. И, разумеется, не помогло то, что моя сестра была лучшей подругой Кайлы.

Ее глаза, эти зеленые глаза, были последним, что я видел, когда уходил.

И по ночам они все еще преследовали меня.

***

Я сглотнул из-за сухости в горле, ожидая, что она скажет хоть что-то, кроме этих трех слов.

— Ты закончила? — Мои брови взлетели вверх. — Потому что сегодня утром я припоздал с началом, и последнее, в чем я нуждаюсь, это просидеть здесь и провести незапланированный сеанс терапии.

Эвери взглянула на меня, скрестив руки на груди, заставляя меня прикусить язык, когда ее грудь обтянулась простой блузкой с V-образным вырезом, заправленной в кожаные штаны. Туфли на высоком каблуке с открытым носком были голубыми и заставляли меня думать, как много синяков подобные туфельки могут оставить, если она взбесится и побьет меня ими.

Ногти на ногах были выкрашены черным.

Какого черта я смотрю на ее ноги?

Я покинул Мэрисвилл прямо перед тем, как она поступила в колледж — и поверьте, тогда она выглядела совершенно не так, как теперь. Худенькая старшеклассница. Сейчас же она стала настоящей женщиной. Дерьмо.

Я быстро обошел ее и направился к столу.

— Чем обязан?

Ее взгляд метнулся от меня к двери, как будто она хотела убежать, но потом плечи опустились.

— Меня уволили из последней компании, в которой я работала — они слишком быстро росли и отпустили молодежь на все четыре стороны — и мои родители дали ровно два месяца, чтобы найти новую работу, иначе они бы заставили меня вернуться домой, в мою старую спальню, которая, так уж случилось, находится рядом со спальней моей сестры. Ты помнишь ее?

Я открыл рот, чтобы ответить.

Она мне не позволила.

— Я хотела сказать, конечно, ты помнишь, Лукас, — она произнесла мое имя как проклятие. — Это была та самая комната, в которую ты зашел по ошибке. Думаю, кровать заменили или, если точнее, сожгли, пока дедушка заставлял нас поклясться на Библии никогда не упоминать твое имя снова в его присутствии, если не хотим, чтобы наши души попали в ад.

— Эвери…

— Да, я была за соседней дверью. — Ее глаза сузились. — Итак, я взялась за эту стажировку, но, поверь мне, когда я скажу, что лучше буду голодать, чем работать на такого козла, — она сглотнула. — Даже если моя будущая карьера находится в твоих грязных маленьких ручонках!

Я усмехнулся.

— Ты закончила?

— Нет, — она фыркнула, снова скрестила руки, затем вздохнула. — Возможно, — она прищурилась, — у меня имеются и более грубые вещи, чтобы высказаться, но я приберегу их на потом.

— С нетерпением буду ждать, — сухо ответил я. — Слушай, я могу оставить такого профессионала, если хочешь. Это наименьшее, что я могу сделать, чтобы не дать похудеть от голода твоей заднице. — Я обвел взглядом стол, а затем перевел на нее. — Потому что это действительно будет досадно.

Задохнувшись, она ткнула пальцем в мою сторону. Черт возьми, она до сих пор довольно вспыльчивая. Думаю, что мне бы понравилось получить от нее выговор.

— Послушай, ты… ты шлюха в мужском обличье!

— Это лучшее, на что ты способна? Серьезно? — Моя усмешка расплылась шире от ее нервных жестов. Как будто она пыталась оттолкнуть меня или отбивалась от летающих пауков.

— Из штанов не выпрыгни! — Она снова задохнулась от возмущения. — И если ты еще раз будешь на меня так пялиться, я собираюсь прибить твой… твой пенис, — красные пятна расползлись по ее щекам, — к твоему столу и включить пожарную сигнализацию!

— Угроза звучала бы лучше, если бы ты смогла произнести слово «пенис» не краснея. Ты даже сказать это не можешь, не то что прикоснуться к нему, не так ли?

— Ты плохой человек. — Она облизнула губы, наверное, в миллионный раз, прежде чем развернуться, приблизиться к двери и выскочить из моего кабинета.

Эвери Блэк.

Что ж, я был проклят.

Ухмылка не сходила с лица, когда я откинулся на спинку стула пару минут спустя, стараясь не представлять девочку, которая совершенно изменилась и превратилась в женщину.

Я на десять лет старше ее.

Она была неожиданностью в жизни своих родителей, и еще четыре года назад я думал о ней не иначе как о своей младшей сестре.

Пока не думал.

Грудь пронзила боль, когда воспоминания всплыли из глубины сознания. Они больше ничего не значили.

По факту, моя самая большая ошибка оказалась и самым большим достижением.

Переспав не с той сестрой, я всем сделал одолжение.

Я никогда бы не сделал Кайлу счастливой. Она была из тех девушек, что живут в одном доме всю жизнь, выходят замуж за какого-нибудь футбольного тренера, имеют четырех детей, пьют вино по особым случаям и делают стрижку как у мамы, потому что так проще.

Одно время я думал, что хочу этого.

Такую жизнь.

Возможно, поэтому я так дьявольски набрался до беспамятства той ночью. Я знал, что убью Кайлу, если разрушу наш брак, потому что отношения больше не касались ее, и это не было временным явлением.

Просто не ожидал, что моя собственная гибель случится так быстро.

Я всегда был умнее, когда дело касалось женщин.

Или я так думал.

Щемящее чувство вызывало желание расцарапать грудь в том месте, где должно быть сердце. Я проигнорировал его. Как игнорировал каждое воспоминание о той ночи. Все это было слишком болезненно, слишком глупо, и, честно говоря, именно это и привело меня к идеальной жизни, так зачем начинать думать о моих сожалениях?

Или всему виной девушка?

— Ты собираешься ответить? — Эвери вернулась в кабинет, ее щеки пылали, когда она указала на мой телефон. — Он буквально разрывается последние пять минут.

— Преувеличение. Звонок переключился бы на голосовую почту, — сказал я скучающим голосом. — Теперь, почему бы тебе не сбегать за кофе?

Она нахмурилась. Могу сказать, что она хотела поспорить, но я был ее боссом, поэтому указал на дверь и подождал, пока она выйдет.

С длинным вздохом она развернулась и ушла только затем, чтобы вернуться в кабинет и спросить через плечо:

— Все еще пьешь макиато?

— Ага. — Я был слишком удивлен, что она до сих пор помнит такие подробности.

Она быстро кивнула и снова двинулась к выходу, чтобы потом опять войти обратно, избегая встречаться взглядом, и протянула руку.

— Наличные, — она прокашлялась. — Помнишь? Почти бездомная. Умирающая от голода.

— Ты не говорила «бездомная».

— Мне нужно пережить отсутствие зарплаты следующие несколько недель. Это включает аренду жилья, еду и дорогу до офиса.

Я полез в карман и достал сотню.

— Сдачу оставь себе.

Она помедлила, уставившись на лицо Бенджамина Франклина, как будто деньги скорее были сделкой с совестью, а не чем-то милым, что я сделал как ее начальник, как ее бывший друг.

— Нет. — Она облизнула губы. — Я верну обратно твою подачку. Не волнуйся. Я отсчитаю сдачу до последнего цента. На самом деле, я должна попросить не больше нескольких пенни.

Я прервал ее болтовню и схватил телефон.

Джесс позвонила дважды.

Черт, они всегда сожалели.

Я быстро написал ей, чтобы сказать, что она поступила правильно. Черт возьми, ко мне привязывалась каждая женщина. Как будто они были книгами, а я одержимым читателем.

Она не скучала по мне.

Она скучала по моему образу.

Джесс: Я не представляю, как долго буду одна. Как мне вообще начать встречаться снова после тебя?

Я: Нервничать — это нормально. Почему бы тебе не попробовать сходить в бар в «счастливый час» и посмотреть, как все пойдет? Ты замечательная женщина.

Просто не моя.

Отправив это сообщение, я следом написал следующее, в котором неубедительно говорилось, что я должен идти на встречу и опаздываю.

Не должен и не опаздывал.

Но она об этом не знала.

На самом деле, кроме чтения отчетов по маркетингу от каждой школы, с которой мы только заключили договор, мне было нехрен делать до понедельника.

Но сегодня была пятница.

И у меня больше не было девушки, чтобы привести ее домой.

Или поехать к ней домой.

Джесс любила готовить, поэтому каждым пятничным вечером я ехал к ней. Мы ели, пили, занимались обалденным сексом, и посреди ночи я уезжал. Это работало прекрасно.

Особенно сейчас — я был раздражен.

Потому что мне нужен секс, как некоторым нужна вода.

Это было то, что я делал, когда нервничал — на самом деле, я занимался этим, когда чувствовал что угодно. Секс был моей йогой.

А теперь у меня ничего не было.

Я постучал ручкой по отчету, который читал.

Десять минут спустя я все еще постукивал по той же самой странице, когда Эвери внезапно ворвалась в мой кабинет как чертик из табакерки. Дьявол, у этой женщины было слишком много энергии.

Я разрывался между желанием подсыпать ей снотворное в кофе или посмотреть, как она крутится в колесе, пока не утихомирится.

— Вот, — она сунула чашку мне под нос, а затем бросила сдачу на стол. — Я взяла себе кое-чего тоже за свои усилия. Что-нибудь еще, или вы желаете, чтобы я начала работу над списком проектов, который вы мне дали?

Ох, черт. Я засмотрелся на ее губы и прослушал все, что она у меня спросила.

— Мне говорить помедленнее? — раздраженно нахмурившись, она начала говорить, отчетливо излагая каждое слово, как будто говорила на иностранном языке. — Это, конечно, не мое дело, но если вы предпочитаете, чтобы я подавала сигналы со своего стола или выучила язык жестов, то, думаю, я справлюсь.

— Знаешь, для того, кто пытается получить хорошие рекомендации от вице-президента, ты реально начала не с той ноги. Профессионал, помнишь?

Ее спесь немного поубавилась.

— Так и думал, — ухмыльнулся я. — И прости, но у меня был кое-кто, — я подыскивал слово, — кто бросил меня сегодня утром, и это меня задело.

— Кто? — она наклонила голову и сделала глоток своего большого кофе. — Они выполняли что-то важное?

— Очень, — я оттянул воротник рубашки, когда она прикусила нижнюю губу, — важное.

— Что ж, может быть, я могу помочь. И имею в виду именно «я готова больше работать, если ты будешь платить мне больше», а не «я хочу вытащить тебя из той дыры, в которой ты оказался, потому что я милый человек и помню, как ты держал меня за руку, когда мы шли на ярмарку».

— Ты боялась колеса обозрения. Это было самое меньшее, что я мог сделать.

Она залилась румянцем от щек до самой шеи.

— Они такие… высокие.

— Я высокий. Ты боишься меня? — я наклонился вперед, положив руки на стол, будто готовился наброситься.

Она замерла, а потом громкое «Нет!» сорвалось с розовых губ, она тоже наклонилась вперед.

— Ну, так тебе нужна моя помощь?

Я усмехнулся.

— Ох, Эвери, не думаю, что ты захочешь помочь мне в таком… деле.

— Что? Это… тяжело?

— Очень, — я закашлялся. — И часто.

— Ну, возможно, я смогу сделать это проще. Может быть, я лучше, чем последний человек, который этим занимался.

Она вернулась к высасыванию жизни из своего кофейного стаканчика, я почти мог представить этот рот на мне — или, что вероятнее, как она меня убивает.

— Я сделаю все, Лукас, что угодно.

— Я верю, — сказал я хриплым голосом. — А теперь, почему бы тебе не проверить мой график и не посмотреть, пришли ли отчеты от «Белльвью Элементери»?

— Значит, я не могу помочь?

— Это твоя помощь. — Мне серьезно было необходимо перестать обсуждать с ней эту тему, пока я не поддержал свою идею. Ее семья убьет меня; они сожгут меня живьем и пригласят посмотреть на это весь Сиэтл.

— Но…

— Эвери! — я встал. — Иди. Я позову, если ты будешь мне нужна.

— Прекрасно. — Она тоже встала и выбежала из кабинета как чертов подросток, я смотрел, как ее задница двигалась туда-сюда, пока она не села за свой стол, хорошо видимая через открытую дверь моего офиса. Я тотчас же схватился за край стола, когда знакомое ощущение нахлынуло на меня.

Прошло четыре года с тех пор, как я ее видел, но казалось, будто это было вчера.

Она должна оказывать на меня нулевое влияние.

Но нет.

Она действовала сильнее, чем любая из женщин, которых я видел. И она ничего не делала, кроме угроз и воплей, с тех пор как появилась.

Я был в полном дерьме.

Мне нужно кого-то завалить. Сегодня ночью.

Эвери подняла руки к голове. Яблочки грудей выдвинулись вперед, натягивая вырез ее блузки и обнажая заманчивую ложбинку.

Черт с этим, мне необходимо завалить кого-то уже в обед. А ведь я раньше не был истинным ценителем женской груди.

Я быстро схватил телефон и прокрутил варианты. Обычно я взвешивал все «за» и «против» и имел свои стратегии по выбору девочек, но сейчас был в отчаянии.

Я выбрал одну, с которой развлекался пару раз — она была технической заменой, и я не решил, хочу ли ее на постоянной основе. Эвери наклонилась, чтобы подобрать что-то с пола, кожаные брюки обтянули ее задницу.

Я не смог сразу правильно набрать номер.

Надия ответила на второй гудок.

— Лукас Торн.

Да, да, да — Лукас Торн, как угодно.

— Эй, чем ты занята в обед?

— Тобой, — прошептала она.

— Это все, что я хотел услышать.

Глава 4

ЭВЕРИ

Лукас Торн был словно болезнь.

Тьма, которая никогда не исчезнет.

Он ублюдок.

Но до сих пор, к сожалению, великолепен.

Со своими большими карими глазами и шоколадно-каштановыми волосами, вившимися возле ушей, волевым подбородком с ямочкой и опасной улыбкой, которая наверняка доводила до сердечного приступа миленьких молодых дамочек — он был сам дьявол.

Мой желудок сжался.

Это реально больно — наблюдать, как твой герой за считаные минуты превращается в того, кого ты ненавидишь.

Четыре года назад он ушел из моей жизни. Он не только встречался с нашей старшей сестрой, но и стал частью нашей семьи. Огромной частью.

Они были лучшей школьной парой. Местными королем и королевой на выпускном балу, лучший защитник и чирлидерша, державшиеся за руки.

Они заставляли таких, как я — заучек и занудных девушек — безумно завидовать, потому что, если вы поищете «американская мечта» в словаре, Лукас Торн и Кайла Блэк были ее определением.

До того дня, о котором мы больше не должны говорить.

С отчужденной, ревнивой и психованной сестрой, которую я видела только в праздники.

Он разрушил мою семью.

И я ненавидела его за это.

Почти так же сильно, как и Брук за то, что она такое допустила. Мне бы так хотелось винить ее, а не его.

Он защищал меня. Казался таким… совершенным во всех отношениях.

А теперь я была зла, не просто чувствовала себя некомфортно и нервничала, а настолько зла, что энергия выплескивалась из меня. Я переключила свой гнев на работу. Я отвечала на письма, обзванивала школы, которые Лукас должен был посетить на следующей неделе, и просмотрела новые рекламные брошюры.

А еще даже обеда не было.

Кофе помог, но, думаю, моя продуктивность была результатом адреналина, бурлящего в венах из-за близости Лукаса. От ощущения его присутствия мой пульс ускорялся, как от дозы кофеина.

В любом случае я ожидала, что в любую минуту воспарю над столом в стиле «Ред Булл», у меня появятся крылья и придется всем объяснять, почему новенькая не использует стулья.

— Здравствуйте. — Жесткий женский голос прервал мои бредовые фантазии. Я вытерла рот, на случай, если кофе капнул на подбородок, и подняла глаза.

У нее были бесконечно длинные волнистые волосы, каштановые, шелковые, у меня даже возникло желание срезать их и приклеить к собственной голове — да, и мне надо поставить кофе. Я отставила чашку и сложила руки на столе.

— Здравствуйте, чем могу помочь вам?

— Ты, — она указала на меня и хихикнула, — ты слишком молоденькая и маленькая для работы в большом офисе.

— О, ну это типа Папочка пристроил, — я подмигнула. — Знаешь, папа теперь так гордится и все такое.

— О, это смысл! — Думаю, она хотела сказать «имеет смысл», но ее английский не был так уж хорош. Ну да ладно, продолжим. — Мне нужно видеть Лукаса Торна.

То, как она сказала его имя, вызвало желание выплеснуть кофе ей в лицо. Она была загадочной и соблазнительной, полностью такой, с которой я и близко не могла сравниться.

— Кто спрашивает?

— Одна из его девочек, — конечно же, теперь она подмигнула — это было сделано снисходительно и заставило мои пальцы сжаться. — Он меня примет.

В голове звякнул предупреждающий звоночек, когда в животе екнуло. «Одна из его девочек», да? Шерон? Шери? Беременная женщина предупреждала, но я побоялась спрашивать подробности, а теперь мне было очень любопытно. Дрожащими руками я взяла телефон и в этот же момент увидела, как Лукас вышел из кабинета, ухмыльнулся посетительнице и протянул ей руку.

— Лукас Торн, — назвала она его полное имя. Снова. Как будто он не в курсе, что у него есть еще и фамилия. — Хорошо выглядишь.

— Ты тоже великолепна, — он подмигнул. — Пойдем? — Он провел ее в кабинет, а затем, к моему ужасу, задернул шторы и закрыл дверь.

Что ж, от этого совсем не легче.

Я стучала ручкой по столу в ожидании, когда они закончат. Прошло десять минут… и ничего.

Хотя я видела движения — не достаточные, чтобы знать, что там происходит, но достаточные, чтобы еще больше заинтриговать, почему дверь должна быть закрыта.

Через полчаса у меня уже было десять различных сценариев. Может быть, она из иностранной школы? Может, там детям тоже нужно помочь с чтением! Возможно, он заботится о детях! Или, что тоже не исключено, он корыстный человек, использующий ее в своих интересах, как он поступал с моей семьей.

Прошло сорок пять минут, они все еще в кабинете.

Должна ли я вызывать поисковый отряд? Мне было интересно.

У него назначена встреча, о которой я забыла ему сообщить, уже через пятнадцать минут, так что позволяет ли это мне постучать? Позвонить?

Когда я встала, дверь открылась. Его рубашка была распахнута, пуговицы в основном висели на ниточках, а женщина облизнула губы и подмигнула мне. Ее макияж размазался по щекам, а красивые волосы совсем растрепались. У меня отвисла челюсть, когда она захромала — да, захромала! — к лифту, а затем повернулась, чтобы поцеловать его.

— До следующей пятницы, Лукас Торн. — Она достала компактную пудру и начала поправлять косметику.

— Я поставлю тебя на каждую пятницу.

— Спасибо, — она ухмыльнулась. Щелчок захлопнувшейся пудреницы заставил меня подскочить на стуле. — За то, что позволил занять освободившееся место.

— Ты доказала, что стоишь этого! — отозвался он. Его улыбка была настолько бесстыдной, что я не знала, что делать — с моим телом или руками.

Двери лифта закрылись.

Я все еще пялилась на них, когда Лукас прошептал над моим плечом:

— Ты в порядке?

Я отшатнулась от него. Он пах духами. Следы помады и укусов покрывали золотистую кожу по всей шее. Мне хотелось заплакать.

И я не имела права расстраиваться.

Он не моя проблема.

Или мой парень.

Он был никем, просто начальник.

Но помада ранила так же, как и укусы, и запах другой женщины, женщины, которая не была моей сестрой или, если быть совсем честной, мной.

Любая девушка набросилась бы на него.

Поклонение герою прекратилось — он так низко пал.

Что теперь? Перепих в кабинете?

— Хорошая встреча? — Я облизнула губы, села обратно и изобразила озабоченный взгляд на стопку бумаг, которые уже просмотрела раньше.

— Прекрасная, — он похлопал меня по спине. — Возможно, мы обсудим мой другой список с тобой, когда будет время. — Он прервался, читая свой график за моим плечом. — Но, похоже, ты забыла сказать о встрече, так что я собираюсь сменить рубашку, а нашу дискуссию мы продолжим позже.

— Жду с нетерпением, — сквозь зубы произнесла я.

— Ты краснеешь, когда врешь, — бросил он через плечо. — И еще: эти бумаги перевернуты. — И захлопнул дверь в кабинет.

Я расстроенно выдохнула. Ублюдок.

Глава 5

ЛУКАС

После настоящей встречи мне нужно было убить еще несколько часов и составить список дел на следующую неделю. К пяти часам вечера я уже был готов закончить и уйти раньше обычного.

Эвери все еще была за столом, уставившись в компьютер, как будто никогда его раньше не видела. Слава Богу, я догадался позвонить Надии и освободить накопившееся напряжение, которое все еще необъяснимым образом чувствовалось в мышцах.

Она была желанным развлечением.

Кем-то, кто точно знал, что мне было нужно в тот момент, когда я задергивал шторы.

И по какой-то причине совершенно доступная и великолепная женщина, отсосавшая мне в кабинете, внушила мне чувство вины.

Вины за то, что Эвери была в нескольких шагах от нас.

Вины, потому что я обвинял ее во многих вещах.

Я просто терпеть не могу чувство вины.

Ненавижу.

А это значит, что я ненавижу и ее.

Вот что четыре испоганенных года принесли мне.

Ненависть.

— Помешал? — Я указал на экран. — Или ты просто проверяешь, сможешь ли включить его силой мысли?

— Очень смешно, — проворчала она. — Он завис.

— Ты смотрела порнушку, да? — Было гораздо легче находиться рядом с ней после того, как Надия подарила мне разрядку, и я знал, что мои поддразнивания действуют ей на нервы. Но и она запросто задевала меня, так как была самой сексуальной женщиной, которую я когда-либо встречал.

И что в итоге?

Не могла даже сидеть спокойно в моем присутствии.

Она выглядела испуганной.

— Н-нет, я лишь…

Вуаля, цель достигнута.

— Расслабься, я пошутил.

Широко раскрытые глаза Эвери говорили мне, что ей до задницы, пошутил я или нет — острота не удалась.

— Ну хорошо, тогда… — я наклонился над ней, стараясь не рассмеяться, когда ее стул заскрипел от попыток отодвинуться от меня. Я нажал несколько клавиш, завершив работу приложений, и перезагрузил компьютер. — Готово.

— Итак, Лукас Торн. — Она произнесла мое имя с придыханием, но слишком нарочито. Высмеивала то, как звучала Надия. — Ты еще и компьютерный гений?

— Прекрати хлопать ресницами, — выругался я. — Это отвратительно, черт возьми, и нет, я не компьютерный гений — просто знаю, что не стоит открывать двадцать окон одновременно, когда пытаешься послушать радио Пандора [прим. пер. Служба потокового воспроизведения музыки в Интернете, основанное на рекомендательной системе «Music Genome Project»].

Она задумчиво постучала по подбородку кончиками пальцев.

— Знаю, что не должна была открывать станцию One Direction.

— Пожалуйста, скажи, что это была попытка шутить.

Она начала напевать мотив «What Makes You Beautiful» [прим. пер. «Что делает тебя красивой»].

Я закрыл ее рот рукой.

— Пожалуйста. Просто. Прекрати.

Она откинула мою руку. Такой знакомый жест между нами, что я не знал, смеяться и напомнить ей, как часто мы раньше дразнили друг друга, или просто уйти и послать ее нахрен за нахлынувшие воспоминания.

— Итак, — она схватила свой кошелек, — должны ли мы заняться твоим таинственным «другим списком»?

Я сузил глаза.

— Думаешь, что сможешь ненавидеть меня еще больше?

— Абсолютно уверена, что смогу, — она усмехнулась, как будто эта идея совершенно развеселила ее.

— Тогда нам, вероятно, нужен алкоголь. Хорошо, что тебе двадцать два.

— Да, моя жизнь только начинается. Ты знал, что я умею кататься на велосипеде и все такое? Папа на прошлой неделе снял учебные колесики, но корзинка на руле еще осталась. — Она подмигнула. — У девочек должна быть корзинка.

Вздохнув, я приобнял ее за плечи.

— Если я перестану напоминать о твоем возрасте, ты прекратишь так яростно защищаться?

— Нет, — она покачала головой. — Извини, мой защитный механизм сродни огромной преграде. Как Великая Китайская стена, например. Она отделяет меня от тебя, и единственный способ ее разрушить — это ядерная бомба.

— Ну, это обнадеживает, — пробурчал я. — Пошли.

Счастливый час шел полным ходом, когда мы добрались до бара. Когда я, наконец, нашел столик, меня поразило иррациональное желание придвинуть ее стул как можно ближе к моему.

— Так… — Эвери отпила своего шардоне и облокотилась на стол. На ней были браслеты, опутывающие оба запястья в несколько раз, что шло ей. Она всегда была резче, чем ее сестры, более откровенной. Она просто выглядела как девушка, весьма далекая от книжного червя, которым я помню ее во времена старшей школы. Девушка, которая в прошлом отказывалась даже от капли алкоголя и любила оставаться на выходные дома.

Вот тебе и на.

Я потягивал виски с колой и пытался придумать, как получше объяснить свой список свиданий. Совсем не обязательно посвящать ее в каждую мучительную подробность, но нужно, чтобы она понимала, что, когда девушки приходят в мой офис, если только я не пригласил их сам, их не нужно впускать.

Некоторые из тех, с которыми я порвал, не приняли тот факт, что наше время подошло к концу, что означало, что у меня есть несколько преследовательниц. Последнее, чего бы мне хотелось, это видеть одну из них в своем кабинете или где-либо еще.

Я не очень хорош в таких стычках, да и кто может этим похвастаться? Каждая из них плакала, а затем, в последней попытке, признавалась в любви.

Последняя из них сказала, что беременна.

Это было уже слишком, особенно когда узнал, что она солгала.

— Так вот, насчет моего другого, — я кашлянул в руку, — списка.

Эвери закрутила свои медовые волосы в низкий небрежный пучок и вздохнула.

— Это что-то сверхсекретное или в этом роде?

— Что-то вроде того. — Дьявол, как я вообще начал этот разговор? Неловко даже пытаться объяснить.

— Лукас Торн! — знакомый голос назвал мое имя.

О, черт.

Я повернулся влево. Джесс стояла рядом с мужчиной и, по крайней мере, выглядела счастливой.

— Говорила же, что ты найдешь себе замену на Пятницу уже к ужину, — она подмигнула мне и обратила свое внимание на Эвери.

— О, нет, она…

— Привет! — Эвери и ее долбанные манеры! — Я Эвери, а ты?

— Джесс! — О боги. Кажется, она очень взволнована встречей с девушкой, которую считала своей заменой. — Могу просто сказать, что очень рада, что он нашел кого-то так быстро. Знаю, что это выставило бы его в плохом свете перед остальными девочками, и, ну, у него все схвачено, знаешь ли? Он раб привычек.

— Эм… да, — Эвери искоса глянула на меня.

В голове было пусто.

Ни единой мысли.

— В любом случае просто помни, что получишь его только на один день, а потом у кого-нибудь еще появится шанс. Это реально не так плохо, просто требует некоторого привыкания к… знаешь, как обмен любовниками. Приблизительно так и происходит, и это работает. Знаю, звучит безумно, но просто попробуй.

Почему, черт возьми, она дает Эвери советы?

Глаза Джесс наполнились слезами, когда она посмотрела на меня.

— Я всегда буду скучать по твоим прикосновениям.

Пристрелите меня.

Парень рядом с ней напрягся.

— О, простите, ребята. Это мой брат, Питер.

Прекрасно, ничто не предвещало похороны в пятницу. Взгляд, которым он меня наградил, говорил упасть замертво и ждать, пока меня переедет автобус.

— Как бы то ни было, — она вытерла щеки, — эти месяцы с Лукасом Торном были одними из лучших в моей жизни. Уверена, ты будешь считать так же! Удачи! — Она похлопала Эвери по руке и ушла.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эвери махнула одной рукой, а другой потянулась к шардоне. Она выпила все залпом до последней капли.

Когда мимо прошел официант, она дернула его за рубашку, чуть не толкнув на наш стол.

— Два шота виски.

Я снова открыл рот, но она издала короткий звук, покачав головой, и сомкнула мои губы своими пальцами.

И так и держала их.

Следующие три минуты.

Пока не принесли выпивку.

Она опрокинула обе стопки. Да-а, это определенно больше не тот подросток, которого я оставил в Мэрисвилле четыре года назад. После глубокого вдоха она подняла на меня взгляд.

— Пожалуйста, скажи мне, что мои предположения ошибочны.

Я прочистил горло.

— Возможно?

— Скажи мне, что у тебя нет женщины на каждый день недели. Скажи, что не спишь с ними и не меняешь их, словно носки. Скажи, что она только что не подумала, что я… ПЯТНИЦА! — ее голос повысился на октаву, привлекая внимание соседнего столика.

— Ты ошибаешься, — усмехнулся я.

Она шумно выдохнула.

— Я сплю с разными девушками каждый день недели — кроме воскресенья. Это божий день, поэтому я провожу его со своей сестрой, Эрин, — я снова улыбнулся. — То есть когда она отвечает на звонок.

Эвери уставилась на меня.

А затем отвесила пощечину мне на правой щеке.

— Какого черта, Эвери? — я схватился за щеку и снова выругался. — Думаю, ты сломала мне зуб.

Она вскинула руку еще раз.

— Что? Ты хочешь получить и с другой стороны?

Я увернулся, чтобы избежать еще одной пощечины.

Эвери схватила мою выпивку и запыхтела.

— Ну ладно, больше никакого алкоголя, — я вырвал стакан из ее пальцев, когда она пила из него. Янтарная и черная жидкость разлилась по столу. — Ты настоящая угроза для общества.

— Не-а. Только для тебя, — она вытерла губы. — Так у тебя около шести девушек, и ты изменяешь им всем?

Я пожал плечами.

— Я бы не называл это изменой, так как каждая знает о других.

— Ты похож на мужскую составляющую сценария про гарем, да?

— Мы не женаты, — я рассмеялся. — Господи, ты можешь себе это представить?

Ее вид говорил: «Нет, не могу. Потому что я бы душила тебя подушкой во сне, пока твое жалкое тело не затихло».

— Послушай, Эвери, все, что тебе нужно знать, это с какими девочками я встречаюсь, чтобы ты не пускала надоедливых.

— Надоедливых, — повторила она, ее зубы так сильно сжались, что щеки дрогнули. — Значит, ты хочешь, чтобы я не пускала тех сумасшедших, которые до сих пор хотят тебя?

— Прекрати улыбаться, — проворчал я. — Выглядит жутко с таким оскалом. И нет, не впускай их, или я скажу генеральному директору, что ты не умеешь даже включать компьютер.

Я самодовольно откинулся на стул и скрестил руки на груди.

Она посмотрела на меня.

— Это… шантаж.

— Называй как хочешь. Я твой босс, а девочки — часть моего расписания. У Шеннон никогда не возникало с этим проблем.

— Я ЗНАЛА, что ее звали на «Ш»! — она хлопнула кулаком по столу.

Мои брови взлетели вверх.

— Что?

— Ничего, — она отмахнулась от меня. — Попридержи коней. Это все похоже на разновидность нездоровой настольной игры.

— В некотором смысле, — я облизнул губы и потянулся вперед, игнорируя тот факт, что это оскорбляет женщин. — Удерживать в памяти имена, места, что нравится и не нравится в кровати и вне ее…

Ее челюсть отвисла.

Я воспринял это как возможность прикоснуться к ее подбородку и прикрыть ей рот. Кожа была мягкой, словно бархат.

Такой, какой помнил.

Мои пальцы задержались на ней дольше, чем это было необходимо.

А мысли ступили на опасную территорию.

Потому что я сходил с ума. Это единственная причина, почему мой палец скользил вниз по линии ее подбородка из стороны в сторону, пока ее веки не опустились, будто я погрузил ее в транс.

— Нет! — она отшатнулась. — Я отказываюсь пасть жертвой чар Лукаса Торна.

— Мне нравится, как это звучит, — я скрестил руки и ухмыльнулся.

— Уверена, так и есть, — она фыркнула и спрыгнула со стула. — Ну хорошо, мне нужны фотографии и имена, чтобы познакомиться с ними. И знай, что я делаю это только потому, что не хочу возвращаться в дом своих родителей и есть мамины домашние макароны с сыром.

Нас обоих передернуло.

— С этими макаронами у меня связаны несколько самых плохих дней.

— Однажды ночью мне приснилось, что они преследуют меня. Я так испугалась, — она вздрогнула и мрачно посмотрела на меня. — Ты хуже этих макарон, Торн.

Я провожал ее из бара, чтобы оплатить счет, моя рука вполне уместно лежала на ее спине. Блузка, в которую она была одета, задралась на животе, обнажив участок кожи, который чувствовали мои пальцы. Каждая ее часть была теплой на ощупь, и кончики пальцев впились в ее спину с собственническим чувством, о наличии которого у себя я даже не подозревал, пока парень рядом с нами не начал на нее пялиться.

Воспоминания немедленно вернули меня в прошлое.

Ведомый алкоголем и всего часом сна, я совершил неловкую последнюю попытку поговорить с ней в местной закусочной. Я должен был объяснить причину. Даже если она не будет слушать, я все еще нуждался в признании.

— Эвери! — лысый накаченный парень, которого я не знал, держал ее за руки и прижимал к себе. Его рот накрыл ее до того, как я успел обозначить свое присутствие, и затем его руки опустились на ее задницу, скользнув за край рубашки.

Ревность захлестнула меня.

Хотя я и не имел на это права.

Вообще.

Я сжал кулаки и стиснул зубы, когда девушка справа от меня подмигнула и поманила пальцем.

Я пошел к ней.

Я хотел отвернуться в ту минуту, когда понял, что она пьяна и хочет чего-то больше, чем просто вежливый разговор.

Она поцеловала меня прежде, чем я осознал, что происходит.

Мне это не просто понравилось.

Я полюбил это.

Прилив адреналина.

Чувство поцелуя незнакомки спустя несколько дней после разрыва помолвки, обещаний длиною в жизнь, которые никогда не были бы правильными.

Это было захватывающе.

Дико.

А что лучше всего?

Не было шанса, что я кому-то сделаю больно или кто-то ранит меня. Именно в то мгновение я понял, что я не тот парень, который верен — я был парнем… который изменяет.

Вздохнув, я отогнал воспоминания.

Моя рука двинулась вверх и накрыла ее плечи, прижимая ее тело к себе, пока свободной рукой доставал кошелек.

— Я не пятница, — произнесла она себе под нос. — Нет надобности метить территорию.

— Я лишь… защищаю тебя, — я пожал плечами. — Поверь мне. Я прекрасно понимаю, что за попытку соблазнить ты можешь меня ударить.

— А если бы не было угрозы получить телесные повреждения? — она остановилась, невинно хлопая ресницами. — Что тогда?

— Зачем ты хочешь знать?

— Нездоровое любопытство?

— Да, — я поежился. — Я прогоню свой понедельник — она не сравнится с тобой.

Эвери смахнула воображаемую слезу.

— Боже, ты такой классный.

— Семь, — шепнул я ей на ушко, — семь женщин так считают. Большинство мужчин рады иметь хотя бы одну. Подумай об этом сегодня ночью. — Мои губы коснулись ее уха. — Пока ты одна в квартире в своей холодной постели, у меня семь девушек.

— Которых ты обманываешь.

— Не обманываю, когда они в курсе всего, — повторил я снова, подвинув бармену оплату в пятьдесят долларов, и вывел ее из бара.

Как только мы оказались на улице, я попросил парковщика вызвать для нее такси.

— Я не могу себе позволить…

— Деловая встреча, я оплачу, — перебил я.

— Зачем? — Эвери положила руки на бедра, ее зеленые глаза широко раскрылись. — Зачем ты это делаешь?

Никто никогда не спрашивал меня об этом. Возможно, потому что никому не было до этого дела.

Такси подъехало к обочине.

— Спокойной ночи, Эвери. Увидимся в понедельник.

— Ты не собираешься отвечать?

Я открыл для нее дверь и буквально засунул в машину.

— Секс, Эвери. Я делаю это ради действительно хорошего секса.

Я захлопнул дверь перед ее носом и даже не оглянулся.

Глава 6

ЭВЕРИ

Всю ночь напролет мне снился дьявол, больше известный как Лукас Торн. Во сне он казался прекрасным, словно ангел. Даже одежда была белой, а потом он привязал меня к стулу и насильно накормил ужасными мамиными макаронами.

Но ситуация обострилась, когда его тело обернулось в змею в футбольной форме и шлеме, а затем он протянул мне яблоко и сказал откусить от него.

Как только я откусила кусок, его одежда исчезла.

Уверена, мне только что удалось одним глазком увидеть Эдемский сад.

Было бы преуменьшением говорить, что спала я ужасно, и самым худшим было то, что у меня даже не было лишних денег на кофе.

Я думала про глупый список Лукаса всю дорогу до работы. А также про досадное полуночное сообщение, требующее моего присутствия на работе в долбаное субботнее утро.

Я была в пяти кварталах, когда зазвонил телефон.

Это была Кайла.

Конечно, это должна была быть Кайла. Я пожевала нижнюю губу и уставилась на экран. Каждый раз, как она звонила, на нем высвечивалось фото. На нем мы были счастливы.

Мы всегда были счастливы, пока кто-нибудь не упоминал свадьбы, собак, футбол, чирлидинг или белые платья. Ну хорошо, она в основном была счастлива, если ты ходишь вокруг нее на цыпочках и делаешь вид, что все в порядке, жизнь прекрасна и удивительна!

ТЬФУ!

Я приняла вызов и радостно ответила:

— Привет!

— Я так рада, что ты ответила! — Кайла кричала громче, чем это было необходимо для моих чувствительных с утра пораньше ушей. — Так, слушай, я думаю приехать на этих выходных.

— Эмм… — я быстро постаралась придумать отмазку. — Я не могу, Кайла. Я получила новую работу и мне нужно работать. — Полное вранье, но последнее, что мне было нужно, это она, стоящая над душой, пока ее бывший будет писать мне инструкции о том, как держать подальше прилипчивых дамочек от его постоянных подружек.

— О… — ее голос дрогнул. — Ну а как насчет следующих выходных?

Я пересекла улицу, чуть не попав под колеса некоего недоделанного гонщика, но умудрилась невредимой добраться до тротуара.

— Ага, давай обсудим это завтра? Я по пути на работу, а мой босс — полная задница. — ХА! Эта часть была правдой. — Не хочу опаздывать.

— О, дорогая, прости. Он хотя бы молодой и сексуальный?

— Нет. Уродливый. Древний. Ужасный. У него отсутствует пара зубов и неприятный запах изо рта, что еще печальнее, когда он стоит у меня за спиной. Я дважды вчера задерживала дыхание. И еще он любит свой кофе, — я все шире и шире ухмылялась, представляя все то, чего не было у Лукаса вопреки моему желанию.

— Звучит отвратительно! — она издала смешной звук и расхохоталась. — Ладно, посмотри на все с этой стороны: однажды ты отличишься, тебя заметят, и тогда ты сама станешь начальником.

Мои плечи опустились. Одна мысль о необходимости проводить время с Лукасом ради получения места в этой компании заставляла сжиматься желудок, а ладони потеть. Телефон выскользнул из рук. Прекрасно.

— Да, ты права.

— Я позвоню позже. Люблю тебя, малявка Эвери.

По каким-то причинам глаза наполнились слезами, возможно, потому что она единственная до сих пор так меня называла. Лукас тоже так звал меня, но это было до известного инцидента.

Впоследствии все изменилось.

Не то чтобы я когда-то была способна жить по стандартам своих сестер, даже до этого. Кайла была идеальной. Брук — драматичной и дикой.

А потом появилась я.

— Люблю тебя, — я поперхнулась и повесила трубку раньше, чем она смогла поинтересоваться, все ли у меня в порядке.

— Плохой запах изо рта, а? — произнес голос у меня за спиной.

Мужской голос.

Хриплый.

Внушающий страх.

Я медленно повернулась, молясь эти несколько секунд, что ошиблась, и что какой-нибудь мега сексуальный, похожий на Ченнинга Татума парень заметит меня, захочет забрать на очень милое свидание и купит мне стейк. Мой рот наполнился слюной.

Я бы убила за стейк.

Видите? Голод! Мне нужна эта работа!

— Торн рядом со мной, — только и смогла произнести фамилию без крепкого словечка в конце. Прогресс. — Я тебя не видела.

— Мило, — он закатил глаза и хмыкнул. — Это моя новая кличка?

— Все может быть… — я захлопала ресницами.

— Возьми свои слова обратно или я не дам тебе это, — он поболтал стаканчиком с мокко напротив моих круглых, наполненных стыдом глаз. — Твой любимый. Я даже добавил туда побольше взбитых сливок.

— Ты. Сам. Сатана, — прошептала я хрипло. — Этот кофе может легко сойти за яблоко. Сделай глоток, Эвери, хотя бы маленький, и буум! — я хлопнула в ладоши. — Одежда исчезла, я голая!

Лукас нахмурился, а ухмылка исчезла.

— Думаю, у меня галлюцинации от недосыпа, — я выхватила кофе из его рук, — и прости, что назвала тебя дьяволом и сказала, что у тебя воняет изо рта и нет зубов, и что всадила в тебя нож.

— Когда это?

— О, извини, — я пожала плечами. — Иногда я путаю веселые и счастливые сны с реальностью.

Он сделал большой шаг назад.

— Просто из-за нездорового любопытства. Ты воткнула нож в спину или в грудь?

— В спину, — я посмотрела на него. — Знаешь, то место, куда закалывают предавших тебя людей, есть даже термин такой…

Он поднял руку:

— Я понял. Не заставляй меня отбирать у тебя кофе, малявка Эвери.

Я поперхнулась следующим глотком и чуть не выплюнула напиток на его красивую белую рубашку.

Он постучал мне по спине, а затем погладил.

— Ты в порядке?

— Угу, — прохрипела я, — не в то горло.

— Боже, тебе нужно что-то противоположное кофеину.

— Почему ты на улице? Возле «Старбакс» и… о, это же наше здание. — Я повернулась и нахмурилась. — Ха, представь себе. Я быстрый пешеход.

— Я не собираюсь хвалить тебя, — он покачал головой в ответ на мою поднимающуюся руку, — за хождение на двух ногах, даже если для тебя, уверен, это огромное достижение. — Он указал на свой портфель. — У меня есть кое-что просмотреть для тебя перед нашей встречей с остальными сотрудниками.

Я ссутулилась и последовала за ним в здание.

Мы были вдвоем в лифте.

Что оказалось реальной неудачей, но чего я могла ожидать от субботнего утра?

Надоедливая классическая музыка в кабине лишь делала все происходящее еще более раздражающим, играя на моих измотанных нервах.

— С кем ты разговаривала? — спросил он, не глядя на меня.

Я облизнула губы.

— С моим бойфрендом.

Он замер.

— Бойфренд?

Это была ложь, но не могла же я просто сказать, что говорила с его бывшей, которой он изменил. Или могла?

— Ага… К-Карл. — О, прекрасно, заикание — это что-то новенькое. Спасибо Торну, что добавил это к моему и так замечательному таланту общения.

— К-Карл? — усмехнулся он. — С двумя «К»?

— Посмейся, осел, — я пожала плечами. — Он… профессиональный… эмм… танцор.

— Так ты встречаешься со стриптизером?

И, конечно, именно в этот момент открылись двери лифта, и внутрь вошли две милые пожилые дамы с симпатичными сумочками и тугими шиньонами.

В компании работало много учителей для помощи в онлайн-обучении, и, уверена, обе леди обучали первый класс, а судя по выражению их лиц — просто жаждали вручить мне красную карточку.

Не то чтобы я не провела большую часть времени своей начальной школы с желтой карточкой, заменяемой на красную за разговоры, когда ко мне не обращались.

— Доброе утро! — произнесла я своим самым веселым голосом.

Они проигнорировали меня.

Лукас прикрыл смешок кашлем позади меня. Я наступила на его красивые ботинки.

Он чертыхнулся, заставляя двух дам напрячься.

— Следи за языком, Торн, — сказала я серьезным тоном, когда сигнал обозначил остановку, и двери скользнули в стороны.

— Да пошла ты, Эвери.

Внезапно раздалось аханье, и обе пожилые дамы выскочили из лифта, чуть не сбив одного из почтовых служащих компании. Двери закрылись, и мы снова остались одни.

— И все-таки действительно отличное начало субботы. Почему мы опять здесь? Я думала, стажеры работают с понедельника по пятницу.

— Незапланированная встреча.

— Боже, надеюсь, это не испортит твои субботние планы.

Губы Лукаса изогнулись в соблазнительной улыбке.

— Моя суббота — очень терпеливая женщина…

Фу, ненавидела свое врожденное любопытство.

— Забавно, что ты спросила. — Он продолжил путь в свой кабинет, поставил портфель на стол, достал стопку бумаг и протянул мне.

На первой странице был понедельник, или Молли.

У нее короткая убийственная стрижка-пикси, тату на руках и кольцо в носу, что ж, по мне имя Молли ей не очень подходило, но она потрясающая. Тату и широкая улыбка делали ее еще красивее. Она слишком хороша для него. Ублюдок.

Я перевернула следующую страницу. Вторник: или Табата, или Кэри.

— Подожди, — я нахмурилась. — Почему две девушки?

Лукас бросил взгляд мне через плечо. Его дыхание, которое, к сожалению, не было как у старика, ласкало мою шею.

— Они соседки по комнате.

Я несколько раз вздохнула, успокаиваясь.

— И они с этим согласны? — Я серьезно хотела разорвать эти бумаги, поджечь и засунуть ему в штаны. Полная задница!

Голос Лукаса был спокойным и ласковым. Я старалась не смотреть на него.

— Они стюардессы, много путешествуют, и это не позволяет находить время для регулярных свиданий. Соглашение им на руку, потому что это удобно.

Я фыркнула.

— Что? Так ты их трахаешь, и они тебе за это благодарны?

— Нет. На самом деле, мы не все время занимаемся сексом. Если ты хочешь знать, иногда они просто хотят расслабиться и пообщаться. Поэтому я готовлю им обед, массирую ноги и временами просто доставляю им удовольствие.

Кажется, в кабинете реально стало жарко?

Мое лицо горело.

— Ты… доставляешь им удовольствие.

— Почему тебе так трудно в это поверить? — Он прошелся вокруг меня. Я решила уставиться на бумаги, чтобы не иметь возможности смотреть в его прекрасные карие глаза.

— Просто это… — У обеих девушек были каштановые волосы, окрашенные в стиле омбре, и, кажется, они обе любили розовую помаду. — Думаю, это все ради секса, всего-навсего.

— Поверь, мне нравится делать им приятно, — его голос охрип. — И в конце концов они захотят из-за этого порадовать меня в постели.

Я осторожно отступила назад и быстро посмотрела на следующую страницу.

— Среда выглядит… слишком нормальной.

Он рассмеялся.

— Челси учительница.

Я чуть снова не выронила стопку бумаг.

— Но это же так…

— Что? — Он положил ладонь на бумаги и опустил их так, что у меня не оставалось выбора, кроме как посмотреть на него. — Обычно?

— Я хотела сказать, банально, что ты спишь с помощницей, — я широко ухмыльнулась. — Дай угадаю, она работает здесь?

— Нет, она работает в школе для бедных вниз по улице, зарабатывает ниже уровня бедности и каждую субботу помогает на кухне для бездомных.

Ну и кто теперь задница?

— Прости, — тело буквально обожгло извинение перед этим мужчиной.

— Ты не знала.

— Значит, я уже встречалась с новой пятницей, — я постаралась не ревновать, когда смотрела на фото Надии, и переключилась на субботу. — Вау, — я уставилась на фото. Тяжело. — Она… эмм… другая.

— Сорок, — быстро ответил Лукас. — И да, Эми особенная, хотя у каждой леди есть что-то уникальное. Она очаровательна, неотразима, любит длительные прогулки, имеет трех собак, работает в головном офисе «Старбакс».

— Надеюсь, она дает тебе бесплатный кофе, — пошутила я.

— Секс за кофе звучит ужасно. Где твоя мораль?

— МОЯ МОРАЛЬ?! — воскликнула я.

Лукас расхохотался.

— Не надо так нервничать, я пошутил. Хватит смотреть на меня так, словно хочешь двинуть мне по яйцам.

— Эта идея не лишена достоинств, — мечтательно вздохнула я, прижимая бумаги к груди. — Значит, это те цыпочки, которых ты… — я помахала рукой.

— Трахаю, — услужливо закончил Лукас. — Да.

— И которым изменяешь.

— Они прекрасно об этом знают.

— А воскресенье? — Не пялиться на него было слишком трудно, поэтому я сосредоточилась на ямочке на подбородке, чтобы не смотреть на его идеальные губы… или мощные бицепсы. Когда он скрестил руки, я побоялась, что ткань на рубашке разорвется, а это была красивая рубашка, мягкая, белая. «Так, Эвери, прекрати пялиться на ткань, будто хочешь завести с ней детей. Это странно, не будь странной».

— Воскресенье для моей сестры, Эрин.

Он неуверенно поерзал. Это плод моего воображения, или мышцы сжимались под рубашкой, когда он напрягался?

Прочистив горло, будто его совершенно ничего не напрягало, он слишком часто моргал для человека, который абсолютно честно говорил про сестру.

— Ха. — Его рубашка действительно была хороша, ни единого пятнышка. Как ему это удается со всем его сексом, помадами? — Так ты не врал?

— Честность, — сказал он, — необходима, когда ты встречаешься с семью женщинами, верно?

— О, пожалуйста! — я посмотрела ему в глаза. — Ты оправдываешь свое ужасное поведение, говоря, что девочки согласны, но секса вообще без эмоций не бывает. Это сказка, как Санта-Клаус или Пасхальный кролик.

— Святое дерьмо! Санта — выдумка? — Он подмигнул. — У них все в порядке с этим. К тому же не похоже, чтобы я спал с тобой.

Я ненавидела его за эти слова.

Потому что я тут же представила его рот, накрывший мой, одежду на полу, и все запретные фантазии со времен старшей школы вспыхнули лишь от его слов, которые он только что произнес и которые невозможно вернуть назад.

Я втянула воздух, и он облизнул губы, уставившись на мой рот.

Это было ошибкой.

И маленькой части меня понравилось это чувство неправильности нахождения в офисе начальника, но только одному проценту.

Девяносто девять процентов меня все еще хотели прибить его к стене и использовать его яйца в качестве мишени для новой блестящей бейсбольной биты.

Лукас шагнул ко мне, я отступила.

Он остановился, засунул руки в карманы и лениво улыбнулся.

— Какая редкость.

— Что?

— Девушка, бегущая в другую сторону от меня.

— Я не одна из твоих отчаявшихся женщин, благодарных за маленькие скудные крошки с твоего стола. К тому же в неделе так много дней, — я старалась говорить весело, как будто не так важно, что он лживый неверный мудак и не тот мужчина, которого я знала.

— Жаль, — прошептал он.

— Эй, вы двое, встреча через пять минут.

Я подскочила от звука женского голоса, и Лукас занялся делом.

Я поспешно вернулась к своему столу и засунула бумаги в сумку перед тем, как босс повел меня в конференц-зал.

Глава 7

ЛУКАС

Я ненавидел субботние собрания — они портили всю мою неделю, но на этот раз я с нетерпением ждал, когда отправлюсь в офис в свой выходной день.

И это полностью было связано с одной злючкой, рисующей прямо сейчас ужасную фигурку, вероятно, изображающую меня, со стрелой, пронзающей голову, а потом сердце. А еще на рисунке был падающий горящий самолет, который собирался расплющить указанную фигуру с написанным над ней жирными буквами моим именем.

Мило.

— Лукас.

Я поднял взгляд, осознавая, кто говорит во главе стола.

Билл был моим боссом. Черт побери, он был боссом для каждого. Он основатель «Грант Лёрнинг». Это собрание должно быть очень важным, раз он собрал всех вице-президентов.

— Знаю, обычно вы работаете на четыре десятых своих возможностей, но мне необходимо, чтобы вы вернулись к пяти восьмым.

Эвери нахмурилась.

— Без проблем. — Внезапно у меня отпало желание находиться в офисе. Потому что обычно у меня так много работы, что редко когда получалось отдыхать по пятницам.

— Благодарю вас и каждого за встречу в ваш выходной день. Знаю, что вас оповестили в самый последний момент, но у меня есть информация о новом приложении для обучения, которую, я думаю, вам необходимо узнать.

Я подался вперед. Приложение было моей идеей. Я нанял команду программистов, чтобы создать приложение для учащихся. Оно очень похоже на Uber1. Когда ученику понадобится помощь с домашним заданием, он или она могут проверить, есть ли поблизости репетитор. Все репетиторы были занесены нами в систему, и с разрешения родителей ученик мог сразу нанять нужного. Это упрощало жизнь учащимся, находившимся далеко от наших филиалов, чтобы обратиться за помощью.

— Мы закончили бета-тестирование и готовы к запуску, — Билл широко улыбнулся. — Тобой проделана хорошая работа, Лукас. Выдающиеся результаты. — В груди развернулась гордость. — Фантастика.

Разумеется, я полная задница, я изменяю женщинам или просто встречаюсь на один раз, зависит от их перспектив, но я люблю детей. Обожаю их. Они все еще так чертовски невинны. Перед ними целый мир, и я хочу убедиться, что у них есть все возможности. Мои родители дали мне это, теперь я хотел за это отплатить.

Даже думать о Пэтти и Билле было трудно.

Господи, как много времени прошло с нашего последнего разговора.

И только я во всем виноват.

Ситуация все еще была напряженной, даже годы спустя. Обжигало то, что мои собственные родители до сих пор считают меня ответственным за то, что случилось с Блэками. Словно я нарочно в одиночку разрушил двадцатилетнюю дружбу.

Что? Думали ли они, что я хотел разрушить жизни?

Настроение помрачнело, как и обычно, когда я думал об ошибке, о том, как и почему она произошла. Черт, если бы мы с Кайлой поженились, я бы, вероятно, уже учил собственных детей.

Мысль оказалась абсолютно ужасной. Не про ребенка, а та часть, в которой я женюсь на такой женщине, как Кайла.

Может быть, поэтому мне нравилось противоположное тому, что она из себя представляла.

Мои глаза сосредоточились на Эвери.

Она бросила на меня взгляд и резко провела пальцами по шее. Ага, сообщение получено.

— Ваш отдел будет отвечать за посещение всех местных школ и проведение обучающих занятий по этому приложению, — сказал Билл. — Поэтому несколько следующих недель вы будете очень заняты. — Эх, поэтому ему было нужно, чтобы я работал по пятницам. — И поскольку Шеннон ушла в декрет, нам необходим ваш новый стажер… — Его глаза нашли Эвери. — Вот вы где. Эвери Блэк, вы будете помогать Лукасу во время школьных посещений и будете все время следить за его расписанием.

Эвери сглотнула и очень уверенно кивнула в ответ, как бы говоря: «Я все поняла, с легкостью исполню и не подведу».

Это был ее девиз по жизни — во всем.

Я ей завидую.

Даже если это лишь снаружи. Ее самоуверенность впечатляла. Большая редкость в таком юном возрасте.

Особенно учитывая, как много дерьма она получала от своих сестер в детстве. Она всегда была сорванцом.

А теперь?

Теперь она изменилась. Во многом превзошла своих сестер, что было просто удивительно.

Ну, вот я и вернулся к тому, с чего начал.

Уставился на нее.

С вожделением.

Похотью.

Не это ли изначально сразило меня?

Ее волосы цвета клубничный блонд были собраны в высокий хвост, целующий своим кончиком ее шею. Белая свободная шелковая блузка была заправлена в черные сатиновые шорты, а на ногах красовались черные туфли на высокой шпильке.

Уверен, Билл продолжал что-то говорить.

Но я был слишком занят, вожделея сестру своей бывшей невесты, сказка стара как мир — плавали, знаем, но ничего не мог с собой поделать.

Присутствие Эвери рядом лишь все усугубляло. Когда она решала объявить мне бойкот и поиграть в молчанку, это было пыткой. Она болтушка, и мне нравилось, когда она рассказывала все свои трагедии в старшей школе, пока я был занят поисками работы. Эвери всегда жестикулировала, разговаривая, она была очень оживленной. Настолько, что я заставлял ее садиться на руки во время разговора, потому что от всего этого начинала кружиться голова. Я не припомню случая, когда бы она сидела сложа руки во время беседы. Она вся сплошное движение. Внезапно я вдруг почувствовал благодарность, что это не изменилось.

Иначе это была бы ее жалкая пародия.

— Хорошо, это все, ребята. Всем спасибо, — Билл отпустил нас.

Эвери вырвала рисунок из своей записной книжки и протянула мне.

— Я сделала кое-что для твоего холодильника.

— Как заботливо, — сухо ответил я. — С удовольствием буду смотреть на нависшую надо мной смерть каждый раз, как захочу выпить апельсинового сока.

— Видишь? — ухмыльнулась она. — Я могу быть милой.

Я хмыкнул.

Мы молча шли обратно в мой кабинет. Было около десяти утра. В обед я собирался встретиться с Эми в нескольких кварталах отсюда, а потому у меня было пока свободное время. Я зашел в кабинет и ввел пароль на компьютере.

— Я нужна тебе для чего-нибудь? — Эвери просунула голову в дверь. С языка сорвалось пожелание наклониться над моим столом.

Она права.

Я был ужасным человеком.

Вероятно, я сгорю в аду.

Но, черт побери, она очаровательна.

Ее глаза сузились.

— Прекрати это.

— Что? — я злобно усмехнулся и засунул кончик ручки в рот, посасывая его.

Ее грудь вздымалась, а щеки покраснели.

— Эффект Лукаса Торна на меня не действует, прости.

— Действует, ты просто не хочешь этого признавать.

Она зашла в кабинет и хлопнула ладонями по моему столу, наклоняясь ко мне настолько, чтобы я мог заглянуть в вырез блузки. Дьявол, у нее хорошие сиськи.

— Посмотри на меня так еще раз, и я добавлю слабительное в твой кофе, а потом закрою все двери в уборные.

— Живописно. — Я облизнул губы и вытянул шею, чтобы посмотреть в ее большие зеленые глаза. — Но фальшиво.

— Прости? — Она стиснула зубы, будто хотела откусить мне голову.

Я приблизился еще немного, мой рот в миллиметрах от ее.

— Ты бы не поступила так со мной. Ты слишком милая.

Она ухмыльнулась и смахнула со стола документы, накопившиеся за последние две недели.

— Насколько это мило?

— Волшебно, Эвери. — Я отпустил серию проклятий.

Эвери прикусила нижнюю губу и вздохнула.

— Хорошо, возможно, это была не самая лучшая идея, учитывая, что ты оцениваешь мою стажировку.

— Теперь ты об этом подумала? После того как уже навредила.

Ее глаза наполнились слезами, а ноздри затрепетали, когда она прищурилась и вздернула подбородок.

— Это рабочие отношения. Еще раз посмотришь на мою задницу, и я доложу на тебя за сексуальное домогательство.

Я с минуту молча смотрел на нее, прежде чем указать ей на документы.

— Твоя работа в моих руках, малявка Эвери… Может быть, в следующий раз сыграешь лучше, или кто знает, что я буду вынужден сделать. Кроме того, мне претит давать тебе плохие рекомендации, я знаю, как сильно ты ненавидишь не быть во всем лучшей.

Это был удар ниже пояса.

Она это знает.

Я это знаю.

Всю свою жизнь она старалась превзойти своих старших сестер, и я напоминал ей об этом снова и снова.

Я открыл рот, чтобы извиниться, но она развернулась на каблуках и вышла. По пути из кабинета она показала мне средний палец и помахала на прощание.

Из-за нее теперь так много работы. Это займет как минимум час, чтобы снова рассортировать все документы.

Но почему-то, когда опустился на колени и принялся собирать их, я все время улыбался.

Она сражалась по-своему.

Стоило простить ей это.

— Привет, — пробормотала Эми, помахав мне в тускло освещенной кабинке. На ней было маленькое черное платье с короткими рукавами, а волосы завязаны в низкий хвост. Вокруг глаз и рта сформировались маленькие морщинки от улыбки. Она обладала зрелой красотой, которую Эвери никогда не сможет понять.

К черту это. Мне нужно выбросить Эвери из головы до того, как я начну выкрикивать ее имя во время оргазма или нечто подобное.

Что никогда не произойдет.

Но что-то мне подсказывает, что если я продолжу столько о ней думать, это случится. И хотя некоторые женщины простят что угодно, я встречал и других, подобных вам, более чем уверен, что возглас «Эвери!» в неподходящий момент все испортит.

— Привет, красавица. — Я поцеловал ее в губы, и ее руки обвили мою шею, заставляя прижиматься наши тела и дразня меня, пока я не добрался до ее обнаженной кожи. — М-м-м, ты хорошо пахнешь. — Эми сногсшибательно целовалась. На самом деле, я уверен, что она это делала лучше всех в моем опыте, а это о многом говорит.

Обычно я не целуюсь с большинством своих девушек.

Для Эми я сделал исключение.

Любой живой и дышащий мужчина бы это сделал.

— Трудный день? — Она наклонила голову и махнула официанту.

— Ничего, с чем бы я не мог справиться, — подмигнул я. — Итак, пообедаем и ко мне?

— Звучит отлично. — Ее руки немного дрожали, когда она потянулась к стакану с водой. Нахмурившись, я внимательно наблюдал, как она отпила половину, а затем чуть не пролила остаток на стол.

— Послушай, — я потянулся к ее правой руке и сжал в своей ладони. — Если это заставляет тебя нервничать, мы можем просто поговорить. — Черт меня побери, мне нужен секс. Нужно выбросить Эвери из головы. Быстро.

— Нет. Нет. Ты такой… — Она слишком часто кивала, чтобы слова были правдоподобными. — Я в порядке. В полном. Ты всегда такой терпеливый со мной, а с тех пор как Сэм умер, я просто… — Ее глаза наполнились слезами. — Я думаю, это словно бальзам, залечивающий раны.

У меня в груди что-то сжалось, когда я встал и переместился на ее сторону, обняв за плечи.

— Эми, последнее, что я хочу, это чтобы ты чувствовала себя некомфортно. Мало того что это будет ужасный опыт для нас, но и ты будешь чувствовать себя виноватой. Я хочу, чтобы ты была свободной. — Я поцеловал ее в мягкую щеку. — Я хочу, чтобы ты позволила мне порадовать тебя, доставить тебе удовольствие, без обязательств. Мне нравится быть первым мужчиной, делающим это после его смерти, но если я не тот мужчина для тебя, то мы можем все закончить без трудных переживаний. — Что за хрень? Ничего не хочу сказать, но, черт, потерять двух девушек за неделю?

— Нет, — ее голос на этот раз стал более твердым. — Нет. — Ее улыбка была неуверенной. — Я не буду есть.

Официант только что подошел, но после слов Эми ссутулился и исчез.

— Я хочу тебя, — ее глаза загорелись от волнения. — Но я могу быть ужасной.

— Иногда бывает. — Я задумчиво кивнул. — Давай просто сделаем это шаг за шагом, хорошо? У тебя есть право на переживания.

— Лукас Торн, — она выдохнула мое имя. — Однажды ты расскажешь мне, что привело тебя к этому, но пока… я собираюсь быть благодарной за это, даже если это и будет ужасно, потому что я не думаю, что смогу делать это с кем-нибудь еще.

Я не хочу разговаривать о своем прошлом. Это было второе условие, с которым мои девочки обязательно должны были соглашаться: им никогда не разрешалось задавать вопрос, кто причинил мне боль.

Я никогда не говорю об этом.

И если одна из них продолжала спрашивать, я вышвыривал ее из своей постели и заменял другой, но с Эми все было по-другому. Она нуждалась в эмоциональной связи; дьявол, ей необходимо быть нужной. До внезапной смерти мужа она сидела дома с ребенком. Новая жизнь ее пугала, ведь она привыкла во всем зависеть от мужчины. Теперь она снова начала работать и искать новые знакомства. Знаю, это было ужасным для нее.

Она отличалась от моих обычных девочек.

Я встретил ее в одном из своих любимых баров и знал, что она будет отличным дополнением к моему недельному списку. Она не была грубой или драматичной — черт, ни одна из моих девочек такой не была, она была просто милой.

Я любил, когда девушки милые.

Нуждался в этом так же, как в сексе.

Потому что у меня есть две девочки-соседки для более необычных желаний.

— Пойдем. — Я протянул руку, и Эми сначала посмотрела на нее, прежде чем взять. Я потащил ее на выход. Моя квартира находилась в роскошном здании на окраине Беллтауна. Прогулка пойдет нам на пользу, и, может быть, она сможет больше сосредоточиться на своих мыслях.

Ее дыхание участилось в ту минуту, когда я остановился напротив здания Вольта. С захватывающим видом на залив Пьюджет-Саунд мой пентхаус с двумя спальнями был сбывшейся холостяцкой мечтой. И хотя я обладал фантастической зарплатой в качестве вице-президента корпорации, единственной причиной, по которой я смог арендовать один из верхних этажей, являлось то, что владельцем здания была моя Среда. Боже, иногда я скучал по Монике, но она вышла замуж, переехала и часто присылала мне фотографии своего ребенка.

Даже после свадьбы я обедал в ее квартире чаще, чем мог сосчитать.

Я перестал приходить, когда она забеременела. Ее муж, и это понятно, не был большим фанатом моего образа жизни. Я не могу винить его.

Кроме того, я видел его жену голой и все еще с удовольствием трахался с другими женщинами в остальные дни недели.

— Итак, — Эми сжала кулаки, — это оно?

— Пойдем. — Я положил руку ей на спину и быстро провел через лобби к лифту, нажав кнопку восьмого этажа.

Спустя двадцать секунд дверь открылась.

Она сглотнула.

Я вставил ключ в замок и пропустил ее вперед. Она была одной из первых женщин, которые вообще видели мой дом, хотя она и никогда не была в спальне. Ни одна из моих девочек. И у меня такое чувство, что она не останется надолго.

— Вау! — она ахнула. — Полы невероятные. Все такое современное, — еще один возглас. — Какая кухня!

— Я люблю готовить, — улыбнулся я.

Она улыбнулась в ответ и нервно заправила волосы за уши.

— Должны ли мы… пойти в спальню?

— Нет, — я усмехнулся. — Думаю, мы должны остаться при свете, чтобы я мог видеть тебя.

— Но…

— Эми… — я обнял ее. — Давай просто поцелуемся.

Так мы и сделали.

Полчаса на диване, потом на полу, я сверху, а ее ноги вокруг моей талии.

Я полностью увлекся.

Пока не начал думать об Эвери.

Эми, должно быть, почувствовала мою неуверенность.

— Мы не обязаны делать это. Знаю, я неопытна, и…

Я заставил ее замолчать поцелуем и прижал ладонь к ее бедру.

— Думаю, что знаю, как заставить тебя перестать думать.

Через две минуты она рассыпалась на части в моих руках.

Ее тело было таким отзывчивым, изголодавшимся по мужскому вниманию. Я чувствовал себя отлично по этому поводу, я дал ей освобождение, в котором она нуждалась, хотя и был смущен, что не чувствовал, что только что трахался.

Эми зевнула.

Я издал низкий смешок.

— Вызову тебе машину.

— Нет, все в порядке. Я просто… — второй зевок, — засыпаю.

— Оргазмы творят такое с женщинами, которые всегда должны быть на высоте по жизни. — Я подмигнул и поднял ее на ноги. — Налью тебе бокал вина, пока ты ждешь.

Она кивнула, ее глаза были затуманены.

Я позвонил в Uber и заказал красивый черный седан, находившийся всего в пяти минутах отсюда, а затем налил ей бокал охлажденного вина.

Когда я вернулся в гостиную, она сидела в моем любимом кресле, поджав ноги и уставившись на залив.

— Вот. — Я протянул ей вино и стал ждать неизбежного, когда она скажет мне, что я великолепен, но она не может так продолжать.

— Ты замечательный. — Она не смотрела на меня. — И я так благодарна, что ты был таким терпеливым со мной, дал мне недели решить, что я хочу, и думаю… что хочу нечто отличное… от этого. — Слеза скатилась по ее щеке.

Я поймал ее большим пальцем и оставил поцелуй на ее шее.

— Эми, ты очень красива, и твое желание абсолютно нормальное.

Она посмотрела мне в глаза.

— Я не понимаю.

— Что именно?

— Тебя. — Она покачала головой. — Этого, Лукас. — Ох, без фамилии! — Ты лучше всего этого.

— Ты ошибаешься, — я грустно улыбнулся. — Я не такой.

— Но…

Я выпрямился.

— Твоя машина приедет через минуту. Если ты изменишь свое мнение, то знаешь, где найти меня.

— Спасибо. — Привстав на цыпочки, она вежливо поцеловала меня в щеку. — Надеюсь, ты найдешь свое счастье, Лукас, очень надеюсь.

Она ушла, а я смотрел на закрывшуюся дверь. Я допил остатки ее вина и продолжал смотреть на дверь.

— Что за хрень? — пробормотал я, потянулся за телефоном и набрал своему лучшему другу Тэтчу.

Меня не интересовали никакие замены сегодня ночью.

Возможно, мне просто необходима ночь в компании друзей, чтобы прочистить мозги от мыслей о работе и Эвери.

Мне хотелось винить во всем ее.

Так я и сделал.

В конце концов, ее стоны я желал слышать, не Эми, черт побери, и когда я попытался настроиться на происходящее, то не смог.

Потому что, хоть Эвери и была временами настоящим психом, все, что я мог представить, это как она стоит передо мной с глазами, полными слез, словно ее герой пал в самые глубины ада, и она никак не может его спасти.

— Что? — рявкнул Тэтч, отвечая на звонок. — Я собираюсь в операционную.

— Ты работаешь вечером?

— Закончу после этого последнего увеличения груди.

Счастливый ублюдок, трогает сиськи целый день, и ему за это платят.

— На нашем месте в семь?

— Заметано.

Он отключился. Хвала Господу, он был свободен, потому что я был в секунде от мысли позвонить Эвери.

Дерьмо.

Глава 8

ЭВЕРИ

— Ненавижу его, — я посасывала свой напиток, сильно сжимая зубами соломинку.

— Эй, — Остин изогнула бровь и усмехнулась. — Ты уже раз десять это сказала, один раз по пути сюда, дважды на входе и каждый раз, как делаешь глоток. Почти уверена, что выучила это наизусть.

— Почему мы дружим? — удивилась я вслух.

— Ты застряла со мной со второго класса. Я не изменилась, хотя и была настолько занята все эти дни, что едва могу здраво мыслить. — Она надула красные губки, закрутила волосы в низкий пучок и затем опустила плечи. — Думаю, я реально могу решить стать лентяйкой и жить на подножном корме и все такое.

— Тебя выгнали из скаутов, — заметила я. — И в последний раз, когда отключили электричество, ты спрашивала, знаю ли я, как зажечь спички.

— Я всего лишь хотела убедиться, что все делаю правильно! — защищаясь, воскликнула она, и ее бледная кожа покраснела.

Я издала смешок.

— Потому что ты боишься огня, признай это.

Она пожала плечами.

— Это больше чувство самосохранения, по типу «О, эта хрень горячая. Давай не спалим дом или хотя бы палец». Такое случается, знаешь ли, например, с петардами.

— Ладно, мой маленький боящийся огня друг. — Я нежно погладила ее руку.

Она нахмурилась.

— Как сильно ты его снова ненавидишь?

— Настолько. — Я широко развела руки, чуть не толкнув официантку, попытавшуюся проскользнуть мимо нас. Мы находились в баре, заливая свои печали. Единственной причиной, по которой я здесь, было обещание Остин купить мне две выпивки. К тому же ее родители богаты, поэтому я не чувствовала сильной вины, соглашаясь.

Она все еще жила дома.

Разумеется, если бы у моих родителей было три бассейна, сауна и теннисный корт, я бы попросила хоть похоронить себя в их доме.

Но нет. Вместо этого у меня были мамины макароны и комната с оживавшими по ночам игрушками. Чур меня!

Когда я была маленькой, то верила, что мой плюшевый мишка живой, и спустя все эти годы я все еще нахожу его в разных местах по всему дому, хотя и уверена, что папа переставляет его, чтобы напугать меня, сволочь.

Я широко зевнула.

— Ненависть к людям утомительна.

Остин бросила на меня смеющийся взгляд, а затем резко покраснела.

— Что? Почему ты краснеешь? Кого ты увидела? — я оглядела тускло освещенный бар, жадно ища причину ее реакции, но все, что смогла разглядеть, это уставших мужчин в плохо сидящих на них костюмах и несколько девочек со слишком яркой помадой и юбками, едва прикрывающими задницу.

Остин снова бросила удивленный взгляд прямо за меня.

— Что? — я повернулась, но она схватила меня за платье и удержала на месте.

— Если ты меня любишь как друга, ты сейчас не будешь оборачиваться.

— Почему? — медленно спросила я.

— Потому что самый сладкий и сексуальный мужчина во всем мире смотрит в нашу сторону. И если ты посмотришь, то он узнает, что я говорю о нем. Быстро, помада на зубах? Макияж не стерся? Говори прямо, сестренка, потому что я пошла.

Остин всегда выглядела идеально, даже когда была уставшей после попыток получить степень магистра менее чем за два года.

Ее темные каштановые волосы завились и спутались, но все равно выглядели прекрасно, а голубые глаза выделялись на лице, словно огромные сверкающие бриллианты.

— Ты выглядишь ужасно, уродливо. Как ты вообще вышла из дома сегодня утром?

— Спасибо. — Она поцеловала меня в макушку, спрыгнула с барной стойки и упорхнула.

Наконец-то я обернулась, решив, что теперь уже можно, но было слишком темно, чтобы разглядеть парня, с которым она разговаривала. И потом, она довольно высокая, и ее тело заслоняло обзор.

— Подвинься, сучка, — прошипела я себе под нос.

— Так, так, так. Выпиваешь в одиночестве, как я погляжу, — произнес рядом знакомый голос.

Я закрыла глаза и мысленно прогнала черта. Ведь так это работает, верно? Мне нужен чеснок.

Вместо этого я потянулась за солью перед собой и слегка тряхнула ей в сторону Лукаса.

Когда я открыла глаза, он смотрел на соль на своих штанах с веселой усмешкой.

— Думаю, это работает только для вампиров. Или ведьм?

— А я думала, соль работает против всех созданий Сатаны и даже на самого этого маленького красного человечка. Ошибочка вышла. — Я широко улыбнулась и сделала большой глоток водки с колой. — И я не пью в одиночестве. Остин нашла, по ее словам, самого сексуального мужчину, поэтому она только что начала преследование. Надеюсь, она не получит еще один судебный запрет.

Он нахмурился.

— Ты все еще болтаешься с ней?

Не секрет, что он никогда не одобрял мою дружбу с девушкой, которая столкнула меня с турника в первом классе. У меня есть шрамы в доказательство.

— Да, Торн, — кивнула я. — Потому что так поступают друзья, когда они не обманывают и не разрушают твою жизнь, предавая доверие. Они остаются верными друзьями на всю жизнь, и все такое. Да у нас накопилось около пятнадцати браслетов дружбы за среднюю школу.

— О, я знаю. — Он стащил мою выпивку и заглотил ее как пещерный человек. — Я тот, кто заткнул их всех, когда ты сломала запястье, и оно раздулось до размеров маленького кита.

— Эй! — Я выхватила свой напиток и обнаружила, что стакан пуст. Видите? Он самый настоящий монстр! — Это не моя вина, я упала с крыши!

— Это полностью твоя вина! — Он повысил голос. — Ты ждала там, чтобы облить меня водой!

— Потому что ты назвал меня тупицей!

— Ты провалила математику, чтобы поболтать с защитником команды!

Мы оказались нос к носу.

Не знаю, как это произошло. Когда злость между нами переросла в нечто другое.

Но это случилось.

И я не придумала ничего изящнее, как отшатнуться назад, словно он был слишком горячим, и я обожглась о его идеально вылепленную грудь.

Он закатил глаза и подозвал бармена.

— Остынь, я не пристаю к детям.

— Прости, — я толкнула его в плечо, — ты только что назвал меня ребенком?

Он быстро оглядел меня сверху донизу так, словно я не была в очень обтягивающем фиолетовом платье, благодаря которому моя грудь выглядела прелестно.

— Тебе двадцать два. Едва ли взрослая.

В этот момент было столько по-детски глупых вещей, которые я хотела сказать или сделать. Большая часть из них касалась острых предметов или, может быть, очень, очень большой машины, которую я бы украла и переехала бы его. Вместо этого я выбрала более глупый вариант, зная, что это заставит Лукаса отвалить от меня. Я оголила грудь и тихо прошептала.

— Забавно, уверена, что это последнее, о чем думает мой парень, когда мы в постели.

Лукас выплюнул только что заказанный напиток на стойку, медленно поворачивая голову и встретившись со мной глазами.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— У тебя не должно быть секса.

Я расхохоталась.

— Ты себя слышишь вообще? Король полигамного общества? Потому что это даже не как в поговорке «Горшок над котлом смеется, а оба черны», это словно… Знаешь, я даже не могу подобрать сравнение. Просто глупо.

— Значит, теперь я глупый?

— По крайней мере, не я назвала тебя ребенком.

Он ухмыльнулся. Мне это не понравилось. Знакома с такой ухмылкой. Он уверен, что взял надо мной верх, но это не так.

— Так ты хочешь, чтобы я думал о тебе, как о женщине, это ты хотела сказать?

Я дважды открыла и закрыла рот, прежде чем смогла сглотнуть и отвернуться.

— Ты все еще глупый.

Как я остроумна.

Остин выбрала прекрасный момент, чтобы притащить ко мне мужчину и прокричать:

— Мы собираемся выпить шоты!

— Пас.

— Тэтч? — Лукас откашлялся. — Нашел себе девушку, да?

Я перевела взгляд с одного мужчины на другого. Если Торн знает этого чувака, то у меня плохие новости для Остин. Она заслужила хорошего парня, милого парня, которого можно привести в свой особняк и заниматься сладкой любовью, пока служанка не принесет им виноград в постель. Не… этого.

— О, привет, Лукас. Прости, не видел тебя.

— Как прошла операция? — спросил Лукас, полностью игнорируя всех и в особенности меня, что было тупо. Я хотела, чтобы он меня игнорировал.

Может, если бы я продолжала мысленно повторять это, я бы действительно поверила.

— Обычно и скучно. — Тэтч вздохнул и ослепил меня знойной улыбкой. Его вьющиеся светлые волосы касались плеч, усиливая сходство с очень сексуальным серфером. — А ты?

— Моя лучшая подруга, — промурлыкала Остин. — Я упросила ее пойти со мной сегодня вечером и… — Что-то должно быть щелкнуло в мозгу Остин, потому что она запнулась, а глаза округлились, когда она увидела Лукаса. — ТЫ!

— Вот черт, — пробормотал Лукас. — Привет, Остин, рад видеть, что ты переросла свои уши.

— Так вот ты где, — Остин покачала головой. — Годы спустя твой нос все такой же большой. Уверена, Тэтч хороший друг и поможет тебе с этим.

Ноздри Лукаса как по сигналу раздулись, когда Тэтч прикрыл смешок ладонью и прокашлялся.

— Что ж, забавно! Вы, ребята, знаете друг друга?

— Расскажу вкратце, — ответила я. — Лукас почти женился на одной из моих сестер, но накануне несостоявшейся свадьбы переспал с другой сестрой. Мы с Остин были подружками невесты, так что она тоже ночевала там. В пьяной попытке покинуть дом, не будучи избитым моим дедушкой (который, кстати, сражался за Движение неприсоединения), Лукас врезался во внедорожник Остин. Мерседес новой модели. — Я усмехнулась. — Опущу весьма забавные детали, но идею вы поняли.

Тэтч присвистнул, а Лукас пробормотал в мой адрес «спасибо».

Остин мечтательно вздохнула:

— Я любила эту машину.

— Уверен, родители были счастливы купить тебе другую, — вставил Лукас без тени сожалений в голосе.

И хотя он попал точно в цель, я чувствовала необходимость защитить подругу. И почти была готова, когда Тэтч прервал меня.

— Эй, я живу совсем рядом. Почему бы нам не перенести вечеринку ко мне домой и не заказать пиццу? Я умираю с голоду и как бы ни хотел уйти вдвоем с Остин, более чем уверен, что в конечном итоге вы поубиваете друг друга, если вас оставить одних, поэтому пойдемте.

— Он мне нравится, так что забирай, — шепнула я Остин.

— У него золотые руки, — добавила Остин.

— И очень сексуальный. На нем хорошие джинсы.

— Он может тебя услышать, — произнес Лукас.

— О, должен был, — я подмигнула Тэтчу и махнула ему, пока Остин забирала свою сумочку и жакет.

Я последовала за всеми на выход из бара, так как возвращение в свою пустую квартиру означало бы, что я проиграю любую войну, какая бы ни начиналась между Лукасом и мной.

Каблук зацепился за трещину на тротуаре, и я споткнулась.

Лукас поймал меня за руку и прошипел проклятья.

— Научись ходить на каблуках или не носи их вовсе, Эвери.

Да прольется кровь, народ.

Да прольется кровь.

Глава 9

ЛУКАС

— Что это было, черт побери? — Я разрывался между желанием придушить его или стукнуть по голове коробкой из-под пиццы. — Они не могут здесь находиться!

Тэтч зевнул в руку.

— Прости, чувак. Я дико устал. Можешь повторить?

Я ударил его по плечу.

— Дьявол, мужик. Это Эвери, маленькая девочка Эвери, та, которая теперь работает на меня. Я писал тебе вчера о ней! А это ее лучшая подруга. Ты не можешь просто переспать с ее лучшей подругой и предполагать, что это не повлияет на мою работу! Я каждый день вижусь с Эвери по делам, ты трахнешь ее подругу, а она обвинит во всем меня!

Тэтч сощурил глаза.

— Почему тебя это заботит?

— Потому что она превратит мою жизнь в настоящий ад.

Тэтч выглянул за угол, когда смех Эвери донесся до кухни.

— Ага, — его брови приподнялись, — ты же понимаешь, что она меньше тебя раза в четыре? Ты можешь на нее сесть и ее, вероятно, стошнит съеденной пиццей.

— Уверен, это как раз то, что я собираюсь сделать. Спасибо за умный совет. Когда я на работе, злой как черт, я могу просто оседлать собственного стажера?

Он пожал плечами.

— Послушай, Остин сексуальна, — его ухмылка была бесстыдной, — и я не собираюсь спать ближайшие несколько дней. К тому же она не кажется озабоченной тем фактом, что последние два часа я только пялился на ее сиськи и ничего больше. Осознав это, она попросила посмотреть мою спальню.

— Ну конечно, Тэтч, пока вы будете там, ты можешь показать ей свою коллекцию комиксов. — Я снова толкнул его и выругался, пока он ржал.

Не то чтобы это имело значение, но у ублюдка действительно были комиксы.

— Или… — он поднял палец, — я могу просто трахать ее во всех позах до воскресенья.

— Отличный план, — я вздохнул. — Я просто пойду.

— Нет! — он протянул руки. — Ты должен забрать с собой вторую.

— Эвери, — произнес я сквозь зубы. — Никакого гребаного шанса. Ты ее пригласил, следовательно, тебе и выпроваживать, чтобы смог залезть в трусы ее лучшей подружке. Я отказываюсь помогать.

— Исправлю твой нос, — подмигнул он.

— Удар ниже пояса, сволочь ублюдочная.

Он вздохнул и пробежался руками по своим длинным и спутанным светлым волосам. Если бы вы не знали, что он пластический хирург, вы бы решили, что перед вами кочевник, живущий на пляже в компании доски для серфинга.

— Послушай, просто придумай какую-нибудь слабенькую отговорку наподобие того, что ей стоит лечь пораньше, чтобы в понедельник быть выспавшейся.

— Завтра воскресенье.

— Да?

— Точно.

— Чувак, ты все время обманываешь цыпочек. Просто сделай то, что у тебя получается лучше всего: утащи ее, чтобы я мог затащить. — Его грудь выгнулась, словно он был горд своим каламбуром.

— Это не обман. — Я закатил глаза. Сколько раз мне придется оправдываться? Особенно перед лучшим другом.

Смех Эвери снова привлек мое внимание.

Я всегда любил этот звук.

Теперь же он напоминает мне, что я четыре года жил без этого. Такого заразительного смеха. Словно аромат, он может вернуть воспоминания, о которых лучше забыть.

— Хорошо. — Я побежденно вздохнул. — Но ты мне должен, очень.

В ответ он достал бутылку сладкого красного вина марки Prisoner и пожал плечами.

— Красотка, — крикнул я, заворачивая за угол и входя в гостиную, — пора идти.

Эвери удобно откинулась на диване, скрестив руки и вытянув длиннющие ноги. Я проигнорировал то, как они мягко переходили в ее полные бедра, и даже не послал к черту своего лучшего друга, когда она облизнула свои сочные губы и выдавила:

— Ага, я так не думаю.

— Довольно, — я двинулся к ней, — я не спрашиваю, о чем ты думаешь или думала. Становится поздно, и как бы мне ни хотелось признаваться, ты мне нужна на работе в наилучшей форме всю следующую неделю, понятно? Мне противна мысль, что тебя уволят, и ты будешь жить на улице с бомжами, копаясь в мусорных баках в поисках Twinkie2. А все потому, что задержишься допоздна и откажешься ложиться спать.

Глаза Эвери превратились в щелочки.

— Ты… ты…

— Иди, — Остин пожала плечами. — К тому же, думаю, у нас с Тэтчем, — она ухмыльнулась и счастливо вздохнула, — есть очень важное дело.

— Шлюшка. — Эвери кашлянула.

— Ревнуешь? — парировала Остин.

— У нее есть парень, — произнес я уверенно и ровно, переводя взгляд с Эвери на Остин. — Правильно? Танцор?

— Эм… — Щеки Остин покраснели, когда она медленно кивнула. — Э… Да, так и есть.

Не знаю, зачем я это сделал, почему подросток внутри меня внезапно ожил, словно вампир ночью, и решил кинуть мое взрослое тело через всю комнату, чтобы закрыть ладонью Эвери рот.

— Напомни, как его имя? — спросил я.

Эвери попыталась укусить меня.

Остин бормотала что-то.

Эвери кусалась.

Наконец Остин ответила:

— Я забыла. У них было всего два свидания.

— Что? — взревел я, чуть отдернув руку. — Ты спала с ним после двух свиданий?

Эвери взвыла и закрыла лицо руками.

— У тебя нет никакого права злиться, так как ты каждую ночь спишь с разными девушками.

— Он ни с кем не спит по воскресеньям, — прорычал Тэтч, входя в гостиную, где разворачивалась Третья мировая война.

— Благодарю, — произнес я сквозь зубы.

Он пожал плечами и протянул Остин бокал вина.

— Хочешь посмотреть мою коллекцию комиксов?

Я застонал, а Эвери не сдержала смешок.

— Теперь детки это так называют? — Остин встала и игриво засмеялась. — Скажи мне, что у тебя есть костюмы, и я твоя.

— Боже, где ты была всю мою жизнь?

— Думаю, пора уходить, — прошептала Эвери сквозь мои пальцы.

Ее губы горячие.

Язык коснулся моей кожи.

И внезапно мне захотелось никогда не мыть руку.

Что явно означало, что Эвери и Остин снижали наш средний возраст своей коллективной незрелостью. Прекрасно, к следующей неделе мне снова будет двадцать один, буду делать водяные бомбочки и кидать их на улице. Не могу дождаться такого веселья!

Тэтч повел Остин в спальню, а я протянул Эвери руку. Естественно, она откинула ее, потому что была неблагодарной занозой в заднице, но, по крайней мере, я предложил.

Мы в молчании двинулись к выходу.

— Не забудь свою сумку! — бросил я, когда она прошла мимо.

Споткнувшись и чуть не упав лицом о столик, Эвери схватила сумку и прижала ее к себе. Ее мутный взгляд поднялся на меня.

— Дерьмо, — пробормотал я. — Ты напилась?

— Нет! — она смеялась.

Я досчитал до пяти.

Пытался удержаться от желания обложить ее матом так, чтобы она рыдала и проткнула меня своими каблуками, на которых едва стояла. Если она пьяна, я не могу просто отправить ее на все четыре стороны.

Я должен позаботиться о ней. Черт меня побери.

— Иди сюда. — Мой голос был грубым, но я нежно обхватил ее за талию и помог дойти до лифта.

Она прислонилась ко мне.

Не предполагал, что буду держать ее так или прижму еще ближе, когда она зевнула и положила голову мне на грудь.

— Я устала.

— Что ж, сейчас час ночи.

— Так поздно!

— Боже, неужели я тоже был таким в юности? — задался я вопросом скорее к самому себе.

Когда лифт опустился в лобби, ее тело тяжело упало на меня.

— Эй, где ты живешь? Вызову тебе машину. — Я немного потряс ее.

Она не шевелилась; более того, обхватила мою шею руками и издала чертовски приятный тихий звук, подобный мурчанию.

Ее дыхание обжигало шею, а тело обмякло.

— Мне положена чертова медаль за это, — прошептал я сам себе. Стараясь не разбудить, поднял ее на руки и пронес два квартала до своего дома.

К тому времени, как мы добрались до квартиры, она вовсю храпела и каждые несколько секунд шептала «Twinkie».

Мне нравилось думать, что именно я причина того, что во сне ее преследовало печенье. Потому что это была одна из последних вещей, о которых я упомянул до того, как она отключилась.

Она оказалась сильной маленькой штучкой, вцепившейся в меня, словно боялась, что я отпущу ее.

Прошло много времени с тех пор, как я позволял женщине вообще ко мне цепляться. Ее руки и ноги — единственные, обнимающие меня не во время секса на далеко обозримое будущее.

Одна лишь мысль о сексе с ней вызвала реакцию тела, тогда как дьявольски необходимо его бездействие. Как у медведя в спячке.

Не включая свет, я прошел в гостевую спальню и положил Эвери на кровать.

Я не должен заботиться о ней.

Не должен накрывать одеялом и проверять, есть ли на ночном столике вода.

Нет.

Она сама это сделает для себя.

Не я.

Я повел плечами, дошел до двери, но остановился и обернулся, увидев, как она улыбнулась во сне и издала тихий звук. Чертыхнувшись, я несколько раз постучался лбом о дверной косяк, но вернулся в комнату, откинул покрывала и накрыл ее, сняв перед этим туфли.

Я даже дошел до того, что принес из соседней ванной стакан воды и поставил возле нее.

Это было как-то неправильно, что она в моей квартире.

В одной из моих спален.

Понятия не имею почему.

Нахмурившись, я посмотрел на ее маленькое тело.

Сколько раз за последние десять лет я помогал ей попасть в дом родителей после ночи с друзьями? Учил, как справиться с похмельем? Или просто позволял спать, когда семья уезжала загород, а ей приходилось оставаться для тренировок по софтболу, чтобы не вылететь из команды.

Но воспоминания об одной ночи вообще никогда не должны возвращаться в мое сознание.

Никогда.

***

— Торн! — кричала Эвери, подходя к моему дому. На выходных я был дома и остался с родителями, которые по случайности жили через улицу от родителей Эвери. — Открывай!

— Шшш! — я открыл дверь и ухмыльнулся. — Малявка Эвери, так, так, так, какой сюрприз. Ты часто это делаешь? Приходишь домой к чужим мужчинам и просишь пригласить тебя войти?

Она ударила меня в плечо. В свои семнадцать она все еще была сплошные руки и ноги, но ее сила впечатляла.

— Я напугана, впусти меня.

Я толкнул дверь.

— Будь моим гостем, маленькая сестренка.

Она высунула язык и проскользнула в дом, а затем плюхнулась на диван, положив ноги на стол, и счастливо вздохнула.

— Прости, я одна все выходные и слышала какой-то шум.

Я кивнул.

— Наверняка убийца или грабитель. Похоже, они знают, когда девочки одни, как во всех этих страшных фильмах. Хорошо, что ты здесь.

— Сделай мне попкорн? — Ее улыбка была убийственной.

— Ты же понимаешь, что некоторые люди работают, чтобы жить, да? И нечасто могут отдохнуть.

Она вытерла воображаемую слезу.

— Ты такой… — Она нахмурилась. — Старый.

— И почему я снова тебя впустил? — поинтересовался я вслух.

Эвери рассмеялась и собрала свои длинные клубничные волосы в хвост.

— Потому что ты меня любишь?

— Верно, — я не смог сдержать улыбку. — Но не настолько, чтобы самому делать попкорн. — Я протянул руку.

Она вскочила с дивана и взяла ее.

— Кто быстрее!

Мы не спали до четырех утра, смотрели ужастики и ели вредную пищу. Я так много работал, чтобы накопить на свадьбу и медовый месяц, что не находил времени на себя. Кайла работала учителем в школе и параллельно пыталась получить диплом. Так что, хоть я и любил ее, виделись мы нечасто, особенно с тех пор, как я нашел работу в центре города, а она осталась в Милл-Крике. Из-за пробок на дорогах мне приходилось вставать очень рано, это делало наши отношения… напряженными.

— Ладно. — Эвери положила голову мне на плечо.

Я напрягся.

Но не имею ни малейшего понятия почему.

Это Эвери.

Она как сестра.

Тем не менее я сглотнул и отвел взгляд, осторожно накрыв одеялом ее голые ноги и чертовски короткие шорты.

— Спасибо. — Она зевнула. — Я замерзла.

— С такими шортами удивительно, что ты вообще не простыла.

— Эй! — Она хлопнула мне по груди ладонью и оставила ее там. — Я не виновата, что они в моде.

— Как скажешь.

Непонятные чувства овладели мной, кровь шумела в ушах. Нет, нет, нет, я НЕ могу увлечься Эвери.

Семнадцать.

Ей семнадцать.

Какой же я говнюк! Менее чем через год свадьба с ее сестрой, и из всех людей я выбрал именно Эвери?

Эвери? Которая два года назад носила брекеты, и чье тело все еще не сформировалось?

Я и правда устал, переработал.

Эвери вздохнула.

— Меня бросили.

— Мне жаль, малявка, — я крепко обнял ее одной рукой. — Но он, вероятно, не заслужил тебя.

— Ага, это я ему и сказала после того, как врезала по лицу.

Я засмеялся.

— О, пожалуйста, ну, пожалуйста, скажи мне, что разбила ему нос.

Она пожала плечами.

— Он не должен был шляться с другой девчонкой.

Мой желудок сжался.

Был ли я способен на это?

Страх парализовал меня.

Потому что внезапно я подумал, будь у меня тогда шанс попробовать с Эвери, если бы была возможность зайти еще дальше, без ограничений, втайне от Кайлы, смог бы я?

Эта мысль преследовала меня остаток ночи, включая тот момент, когда я оставил поцелуй на щеке Эвери и потом на ее губах, пока она спала на моей груди.

Знаю, что в глубине души у меня уже был ответ.

Глава 10

ЭВЕРИ

Я разлепила очень сухие губы. Заметочка на будущее: вода спасает жизнь. Ох, почему я не пила у Тэтча воду? Может, потому что Остин постоянно подливала вино, а я продолжала пить его, все больше нажираясь.

Я моргнула и потерла глаза. Удивительно, они практически слиплись из-за туши, мешая осмотреться.

Торн во всем виноват! Я пошла со всеми, потому что не хотела отпускать свою лучшую подругу одну в квартиру незнакомого мужчины. А потом Торн ушел и заказал пиццу с моей любимой начинкой, хитрый ублюдок! Ну ладно, моя логика немного странная. Он не заставлял меня съедать всю пиццу и выпивать все вино, но все же!

Грустно, когда тебе начинает нравиться парень только потому, что он помнит о твоей любви к ананасам в пицце, даже если потом убирает их со своего куска, потому что сам ананасы ненавидит.

Я слишком испорчена. Слишком избалована!

Так что на улице мне не выжить.

Снова застонав, я все же открыла один глаз.

В комнате довольно темно, что было странно, так как обычно по утрам меня будил солнечный свет. Моя квартира окнами выходит на восток, поэтому я всегда знаю, когда пора вставать. Вероятно, моему состоянию по утрам помогли бы занавески, если бы я могла их себе позволить вместо тех пятидолларовых жалюзи, продающихся в гипермаркете и обрезаемых по размеру. Должно быть, я провалила занятия по кройке и шитью в школе, потому что мои жалюзи не подходили, даже не закрывались.

— Почему…? — прошептала я хрипло в тишину комнаты, злясь, что снова позволила ему подходить ко мне, и еще больше рассердившись, что каким-то образом я все еще пахну им.

Чем-то теплым, пряным, похожим на обжигающий виски или блинчики. Я принюхалась удивляясь. Почему пахнет блинчиками? У меня нет соседки по комнате. И я не готовлю.

Я заставила открыться второй глаз.

Тело застыло.

Сердце перестало биться.

Легкие сжались.

Это не моя комната.

Я вскрикнула и натянула покрывало до подбородка. Не моя кровать.

И вот сам дьявол появился в дверях, без рубашки, которая скрыла бы его до абсурда точеное тело. Лукас усмехнулся.

— Утро. Такое же оно доброе для тебя, как и для меня?

Мозг взорвался. Он прислонился к дверной раме. В одной руке он держал лопатку, а в другой тарелку. Божественный аромат донесся до моей кровати, и в животе заурчало.

— Классный прием, ну, ты знаешь, о чем — я эти штуки с твоими ногами. Но, черт возьми, Эвери, не нужно так часто хватать меня за задницу. И еще, если хочешь называть меня папочкой, то все в твоих руках, но так как я знаю твоего папу, может, стоит прерывать все грязные разговорчики про него на время оргазма?

Должно быть, мои глаза стали размером с блюдца. Голос пропал, глупый желудок бурчал, а он все еще стоял там, как будто у него только что не было пьяного секса. Секса, который я не могу вспомнить.

Быстро заглянула под покрывало.

Все еще одета.

— Расслабься. — Он подошел ко мне и протянул тарелку. — Ты уснула до того, как я тебя похитил. И поскольку оставлять тебя на улице было неправильно, у меня не оставалось выбора, кроме как принести тебя домой.

Я нахмурилась, глядя на тарелку.

— Где вилка?

Его джинсы с низкой талией и рельефный живот находились в дюймах от моего лица. Несправедливо. Я проклинала его, его семью, собаку, корову…

— Держи. — Он достал вилку из заднего кармана. — Подумал, разумнее не давать тебе оружие, пока не смогу удостовериться, что ты не прибьешь меня.

Я выхватила вилку и все равно ударила его по руке.

— Дерьмо, — он дернулся. — Я сделал доброе дело для тебя прошлой ночью. Ты об этом знаешь, верно? Доброе. Также известное, как бескорыстная помощь человеку без ожидания чего-то взамен.

Уставившись на него поверх огромной тарелки блинов, я наколола вилкой несколько кусочков и отправила их в рот.

— О, отлично. Играем в молчанку. — Он подмигнул. — Доедай блины и поторопись. Моя сестра уже на подходе, и более чем уверен, последнее, что ей нужно видеть, это Эвери Блэк на одной из моих кроватей, выглядящей… — он облизнул губы.

— Фу… — Я сглотнула. — Скажи это. Я выгляжу как дерьмо.

— Не фу. Я собирался сказать «выглядящая, словно ее тщательно оттрахали». — Он не ухмыльнулся, не подмигнул и не сделал ничего, чтобы говорило, что он шутит, просто мудак или вполне честен. — У тебя сироп на носу, — он стер его пальцем и ушел.

Я уставилась ему вслед, как будто только что очнулась в альтернативной вселенной, где каким-то образом и была той сестрой Блэк, которая только что была с Лукасом Торном, и он приготовил мне блинчики в постель.

Вина ударила меня в грудь. Потому что сколько раз я хотела именно этого? Сколько раз сравнивала себя с Кайлой? И проигрывала?

Неужели Бог настолько меня ненавидит? Чтобы дразнить переполненной тарелкой блинчиков и только что ушедшим мужчиной? Тем самым, который разбил сердце моей сестры? И повредил бесчисленное количество жизней?

Я увлеклась этой загадкой секунд на тридцать, прежде чем забила на нее и доела блины. Он всегда хорошо готовил, что было еще одной чертой, которую я в нем ненавидела.

Мудакам не позволяется быть хорошими поварами. Или богачами. К черту все, он должен быть бедным! С пивным животом и прыщами!

Не имея другого выхода, кроме как пройти свой путь позора до гостиной, я собрала волосы в низкий хвост, нашла туфли и поболтала голыми ногами.

Неудачница.

— Спасибо. — Я бросила туфли на паркет, ополоснула тарелку и, найдя посудомоечную машинку, загрузила в нее. — За блинчики.

Лукас уставился на меня поверх кружки с кофе, словно у меня выросло пять голов.

— Что? — я пожала плечами. — Что означает этот взгляд?

— Ты только что вымыла тарелку?

— Отвали.

— Ты никогда не моешь посуду.

— Лукас, как бы мне ни хотелось засунуть нашу историю тебе в задницу и поджечь, ты знаешь, что я не могу, потому что не выживу в тюрьме, и у них нет «Старбакс»… Но четыре года большой срок. Я изменилась, — вздохнула, — имею в виду, мы оба. Я неплохой выпускник колледжа, ищущий свое место в жизни и сам оплачивающий счета за свет, а ты… — я указала на него, — ты…

— Я что?

Он сделал медленный глоток кофе. Я не стала дожидаться, пока он глотнет.

— Ты изменяющий лживый бабник, — сказала я сладко, даже состроив ему глазки. Это же должно смягчить фразу, верно?

— Это не измена, если…

— Правильно, я поняла: для тебя не измена, если девушки знают. А для меня это выглядит, как верный способ подцепить ЗППП или заделать ребенка девчонке, которая тебе даже не нравится, а сделав так, тебе придется уволить Понедельник, Вторник, Среду, Четверг и Субботу!

— Они мне нравятся, а почему не Пятницу?

— О, у меня хорошие предчувствия на ее счет, — я усмехнулась. — У нее милая помада. Прямо вижу: незапланированная беременность, малышка-Надя появляется в этой шикарной квартире, разбрасывая повсюду вещи, ты обнаружишь в ванной тампоны, ребенок будет кричать, а она рыдать на диване… — Я весело вздохнула. — Идеальная семья.

Лукас буквально за минуту из красного стал бледным.

— Что-то тебя беспокоит, Торн?

— Кроме твоего голоса? — он покачал головой. — Не-а, не думаю.

В дверь постучали. Лукас чуть не пролил свой кофе и уставился на дверь.

— Дерьмо, она приехала раньше.

— И что. — Я нашла свою сумочку, брошенную на диван, и подцепила ее. — Просто впусти ее, это так сложно? Не думаю, что что-то случится, да и твоя сестра меня любит.

Он бросил на меня очень раздраженный взгляд.

— Ты права. Не могу придумать ни одной убедительной причины, почему было бы странно, если войдя, моя сестра увидит тебя впервые за несколько лет в таком виде, позорно покидающей мою квартиру… Ее мнение, что я решил добраться до всех сестер Блэк. Ты права, к чему мне так волноваться?

Мое сердце сжалось. Так не должно быть, но сердцу не прикажешь. Даже когда ты думаешь, что оно надежно закрыто, ему все еще удается подергиваться, когда кто-то говорит обидные вещи, особенно если даже не осознает этого.

Опять же, Лукас нарушил слово, ему не было дела до обещания семнадцатилетней девчонке, что он обоснуется в кровати ее старшей сестры. Нажравшаяся задница.

Я сделала глубокий вдох и задумалась.

— Будем врать.

— Да неужели. Почему я об этом не подумал? — Он вперил в меня взгляд.

— Я отложу этот разговор на будущее, когда смогу бросить его тебе в лицо и высказать большое, жирное, гигантское «я же говорила»!

Я подошла к двери и широко распахнула ее.

— ЭРИН! — Должно быть, я произнесла ее имя чересчур громко, так как она отступила назад, словно я собиралась напасть на нее. — Как давно не в-виделись. — Ох, черт, заикание совсем некстати сейчас. Увереннее, Эвери!

Эрин прищурилась, а затем проскользнула мимо меня, схватила ближайшее оружие, оказавшееся шпателем, и накинулась с ним на Лукаса.

Это было грандиозное шоу. Где попкорн, когда он так необходим?

— На помощь! — кричал он, одной рукой прикрывая голову, а второй мужское достоинство.

Я зевнула, осмотрела ногти, поразмышляла на тему, а не заняться ли мне йогой, а потом очень медленно, со скоростью улитки, двинулась к ним и произнесла:

— Прекрати, все в порядке, Эрин.

— НЕ В ПОРЯДКЕ! ОН ПОКЛЯЛСЯ, ЧТО НИКОГДА НЕ ЗАМЕНИТ МЕНЯ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ! — Удар. — Что ХУЖЕ! — Два удара. — Он сделал это с тобой! — Удар, удар, удар… — Как ты посмел, Лукас? Это опять расстроит маму и папу! Не могу поверить! С ней? Она же совершенно невинна! Хочешь, чтобы мама снова плакала из-за тебя? — Она ударила его еще несколько раз.

Смех зародился где-то в горле, хоть я и пыталась его сдержать. О боже, шпатель начал действовать.

— Ну, эм… на самом деле… — я встала перед ним и обняла его за шею так сильно, как могла, не задушив. — Мы видимся э… только друг с другом.

— Вы?

— Мы? — Одновременно спросили Эрин и Лукас.

— Ага, знаешь, наш маленький Торн начинает исправляться, не так ли, малыш?

Она уронила шпатель, и на глаза навернулись слезы.

— Серьезно? Ты больше не шляешься направо и налево? Не изменяешь несчастным наивным женщинам, пичкая их дерьмом, что если они знают…

— То это не измена, — закончила я за нее. — Глупо, правда?

— Глупо это мало сказано. — Счастливо улыбнулась она сквозь слезы. — Просто я… Не думала, что когда-нибудь буду так счастлива. — Она провела трясущимися руками по волосам. — Господи, родители так волновались за тебя на протяжении всех этих странных отношений, и ты знаешь, отношения между нашими семьями не могут быть прежними после… Но это может исправить буквально все! — Она сияла, глядя на Лукаса. — Я хочу спросить, ты точно со всем этим покончил? Сможешь уйти от этой серии измен или отношений, или чем бы оно там ни было? Клянусь, если бы мама с папой на самом деле знали о твоем образе жизни, они бы убили тебя. — Ее глаза еще больше увлажнились. — Мой маленький братик образумился!

Я почувствовала легкую вину, когда сжала его посильнее и произнесла:

— Такое чувство, словно мы делаем первые шаги на Луне, да?

Он пробурчал под нос слова проклятий, напрягшись под моим прикосновением.

— Лукас! — Улыбнулась она. — Хватит быть таким ребенком. Я не собираюсь рассказывать родителям. Просто я так горжусь, что ты отыскал свое сердце.

— Представь, оно было в моих руках все это время! Подумать только, мы чуть было не продали его дьяволу! — Мы обе прыснули со смеху.

Лукас вздрогнул и пробормотал:

— Простите.

Что было на него не похоже.

Имею в виду, он всегда вежлив.

Но обычно он играл в подобные игры и заставил бы меня заплатить за то, что я только что сделала, но эй! В конце концов, я выставила его в хорошем свете перед сестрой и оградила нас обоих от позора.

Вместо этого он вышел из комнаты, не сказав ни слова.

— Может, тебе стоит пойти за ним? — Она нахмурилась, словно боялась, что его чувства задеты. Прости, дорогая, этот корабль давно уплыл. У мужчины нет чувств; он эмоционально словно нейтральная Швейцария.

Но я все равно пошла — чтобы сохранить лицо.

Но чего я не ожидала обнаружить, так это Лукаса Торна, охваченного самой настоящей панической атакой в хозяйской ванной, или что он будет истекать кровью из-за осколков зеркала, рассыпавшихся в раковине и на полу, как будто он пытался сорвать его со стены, разбить или пробить его.

— Лукас? — Я шагнула по стеклам туда, где он забился в угол, кровь стекала по ладони на джинсы. — Святое дерьмо, у тебя кровь! Ты в порядке?

— Уйди.

— Лукас…

— Мне не нужна твоя помощь. — Он поднял мутный взгляд. — Скажи сестре, что я упал, скажи, что увидел дьявола в своем отражении и сражался с собственными демонами. Но я хочу, чтобы через две минуты тебя не было в моей квартире, или я уволю твою задницу.

— Что? — прошипела я. — Я просто спасала тебя!

— Нет, — рявкнул он. — Ты спасла себя. Это не спасло, а подставило меня, огромное спасибо, что разрушила мою жизнь.

— Что ж, — фыркнула я. — Расплата та еще сука.

Он окинул меня взглядом и прошептал:

— Ты даже не представляешь.

Глава 11

ЛУКАС

Мне удалось убедить сестру, что я случайно поскользнулся и разбил зеркало. Слабая отговорка, но, кажется, она купилась.

Я думал, все круто, пока не получил от нее сообщение с двумя сайтами по контролю гнева.

Оставалось только позвонить в «Мэрисвилл Госсип», чтобы пошли сплетни. Или чтобы мои родители позвонили родителям Эвери в беспокойстве, что история повторяется. Боже, могу себе вообразить. Мои дни сочтены, потому что, хоть я и люблю свою сестру, она совершенно не умеет хранить секреты.

Что означало…

Я полностью связан со всех сторон.

Я не могу выиграть.

Либо скажу, что мы с Эвери вместе, и в итоге осчастливлю всех, прекратив четырехлетний разрыв между нашими родителями, либо история повторится: сердце отца разобьется от разочарования в своем единственном сыне, мама будет рыдать каждую ночь, а родители Эвери, которых я любил почти так же, как своих, снова будут злы на меня.

Худшая часть? Моя сестра плакала. Снова. После завтрака.

Я списал это на беременность.

Она ответила, что дело не в ребенке, а потому что я наконец вырос и решил подумать о ком-то и о чем-то, кроме себя и своих личных чувств. Забавно, потому что я считал, что давно взрослый. У меня солидная работа, красивая квартира, фантастическая жизнь, и я наслаждаюсь разными девочками каждый день.

Вот что значило повзрослеть.

А не забирать домой пьяную Эвери Блэк и помогать ей отойти от глупого винного похмелья, что вообще никогда не должно было произойти.

Голова раскалывается. Вся ситуация в конце концов обрушится на меня и надает мне по заднице. Не могу избавиться от чувства, что грядут плохие вещи.

Глава 12

ЛУКАС

Три часа спустя я все еще не мог избавиться от головной боли и нахлынувших воспоминаний, которые я всегда блокировал. Они носились в моем мозгу как плохое кино на повторе.

Эвери не знала.

Никто не знал.

Эвери знала только то, что мне хотелось открыть ей, этого было достаточно.

Я уставился за окно своей квартиры. Завтра мне придется встретиться с ней на работе, и мне нужно убедиться, что она не пробралась в мою душу и никогда не обнаружит правду о той ночи.

Зазвонил телефон.

Мама.

Дьявол побери.

Да начнется игра.

— Алло? — Я всегда отвечал на звонки мамы. Если не отвечал, она звонила в полицию. По ее мнению, я жил в большом, плохом, страшном городе, и даже хоть и был всего в часе езды, я жил «в аду». Ее слова, не мои.

— Дорогой, не волнуйся, — ее тон был слишком жизнерадостным для обычного звонка, — но я только что говорила по телефону с Эрин.

Гора размером с Техас упала мне на грудь, а сердце заколотилось под ней.

— Конечно, говорила. — Какова вероятность, что метеорит упадет на землю? Падая, попадет в Беллтаун, задев только одну комнату в многоквартирном доме?

— И не сердись, но некоторые интересные новости у нее просто… вырвались.

— Естественно.

— Ты же знаешь Эрин.

— Я знаю Эрин, — вздохнул я и сжал переносицу.

— Я имею в виду, правда, это вовсе не ее вина, думаю, это все из-за ребенка.

К черту! Нечестно! Нельзя обвинять не родившегося ребенка в ее неспособности держать рот закрытым! Черт, дьявол, дерьмо, аррррррррррррр! Трясущимися руками я налил в стакан виски, посмотрел на бутылку и приложил ее к губам.

— Ты пьешь?

— Нет. — Да, черт возьми.

— Милый, подумай о своей печени.

ХА! Моя печень — наименьшая из забот. Если бы Господь был справедлив, он бы убил меня, прямо сейчас. Я зажмурился. Мы собирались начать разговор. Тот, которого, я клялся, никогда не будет. В котором моя мама копалась в прошлом, заставляла меня чувствовать себя дерьмом и плакала.

— В любом случае… — Она усмехнулась. — Младшенькая Блэк? Хочу спросить, думаешь, это хорошая идея? Все только начинает налаживаться между нами и Блэками. Мы снова в соседских отношениях, машем друг другу. На днях твой отец поздоровался с ними и его не проигнорировали! — Она вздохнула, наверно, осознав, что для простого приветствия понадобилось четыре года. — Ну, не важно. Что сделано, то сделано. И, честно говоря, это может помочь исправить то, что случилось между нами. — Она начала всхлипывать. — Я так скучаю по ним. Ты же знаешь, я ходила в старшую школу вместе с Тесс и Стюартом. — Да, знаю. Каждый знал, что в ту минуту, когда я облажался, я не просто сделал хуже себе, но и дружбе, известной на весь город. Ради бога, наши родители устраивали совместные вечеринки. Мама Эвери была моей крестной! Чувство вины накрывало меня снова и снова, наверное, до тех пор, пока не заболею. — Мы с твоим отцом так гордимся!

Бум, бум. Сердце напряглось от боли. И вот оно.

Гордость.

Они гордились.

— Ты гордишься, — повторил я. — Последний раз ты говорила мне это, когда я с отличием окончил колледж. Ты сказала это дважды в моей жизни. — Второй раз, когда я сделал Кайле предложение.

— О, не будь таким драматичным. — Она помолчала. — Дорогой, ты точно не пьешь? Эрин сказала, что у тебя произошел небольшой инцидент с зеркалом.

— Подумал, что увидел паука, — я вздохнул и сделал второй большой глоток. — Ты знаешь, как я к ним отношусь.

— Используй ту маленькую штуку для пауков, которую я заказала тебе по каталогу! Помни, она сохранит им жизнь, и ты сможешь отпустить их на волю.

Куда? В центре Сиэтла?

Родители. Почему? Просто… Мне нечего сказать.

— Так когда мы сможем пообедать?

Уже лучше. Сменим тему. Хотя обед с родителями после новостей об Эвери, вероятно, был не самым мудрым поступком.

Они гордились.

Гордились.

У меня нет выбора.

— Думаю, что свободен во вторник вечером. — Кэри и Табата, обе улетали в этот вечер, поэтому я не получу столь необходимый и заслуженный секс, который жду с нетерпением с тех пор, как Эвери Блэк ворвалась в мою жизнь, словно атомная бомба.

«Бум!» Я сделал небольшое движение рукой с бутылкой, изображающее взрыв. Дети, это ваш мозг, а это ваш мозг под действием наркотиков. Заметьте, он выглядит точно так же, как у Лукаса, когда он и Эвери оказываются в одной комнате. Захватывающе!

— Вторник, — прошептала она себе под нос, — вторник. — Еще одна долгая пауза. — Вторник.

— Через два дня, мам!

— Не повышай голос на мать! — рявкнул отец, и я отдернул телефон от уха.

— О, отлично, вы на громкой связи. — Я изобразил пистолет, приставленный к моей голове и сделал еще глоток из бутылки.

— Сынок, ты пьешь?

— Не-а. — Очередной длинный глоток.

— Вторник! — воскликнула мама. — Отлично. Мы напишем тебе название ресторана. И еще, убедись, что приведешь Эвери.

Когда мы встречаемся с родителями за обедом, они всегда выбирают ресторан, а я всегда плачу. Вот как это работало, это то, что я мог сделать после всей причиненной боли. Постойте, она только что сказала «Эвери»?

— На кой черт?

— Следи за языком! — прогремел отец.

— Прости, я имел в виду, она занята. — Я закатил глаза.

— Она может отменить свои планы? — умоляла мама и начала всхлипывать.

— Сын, не заставляй свою маму плакать. У нее был эмоциональный день из-за смерти Пушка.

— Пушок УЖЕ ГОД как умер!

— Все еще… — она громко всхлипнула, — больно, ты же знаешь, что Блэки подарили мне Пушка до того…

До того, как я все испортил.

До того, как я разрушил жизни моих родителей.

До того, как уехал.

Поэтому я сделал то, что всегда делают идиоты, когда их загоняют в угол: послал Эвери Блэк к черту и произнес:

— Уверен, она сможет.

Разговор закончился, когда мама спросила, когда у нас будут дети.

Я забрал бутылку в постель.

Глава 13

ЭВЕРИ

Ничего важного. Просто понедельник. Я сама сделала его хуже, чем он был на самом деле. Беспокойство нарастало во мне так сильно, что меня едва не стошнило дважды за утро.

Он наверняка собирается уволить меня или, по крайней мере, дать мне такую плохую рекомендацию, что я не смогу работать в компании с шестизначной стартовой зарплатой и блестящей корпоративной картой, которая оплатит мне такие вещи, как ланч.

Стейк.

Деловые поездки.

Как будто моя неминуемая жизнь на улице ничего для него не значила!

Я преувеличиваю.

Но все же!

Он задница!

Но последней каплей была не эта угроза, а выражение его лица, когда он говорил это, словно только что увидел привидение или был напуган демоном, увиденным в зеркале. Одному Богу известно, сколько всего висит на нем, сколько всех этих грехов, которые он совершил. Потому что я заглянула правде в глаза — он низкий и грязный бабник.

Не знаю, почему мне так трудно было поверить, когда это ежедневно буквально бросали мне в лицо — через его обновляющиеся календарные оповещения в моем телефоне.

Нет ни единого шанса, что небеса улыбнутся Лукасу Торну и предоставят первоклассных ангелов-хранителей для защиты.

На следующей неделе я не рассчитывала на зарплату, так что такие вопросы, как кофе, даже не обсуждались, что еще больше усиливало мое беспокойство, ибо я полностью измотана.

Особенно после того как Кайла решила позвонить снова, чтобы спросить, может ли она приехать. Не то чтобы Кайла жила на просторах Аляски, но она обитала в Беллингеме, откуда по-хорошему два часа езды до центра. А так как Кайла — ужасный водитель, и на дороге ведет себя отвратительно, для каждого в Сиэтле будет лучше, если на всех выходных она будет оставаться в Беллингеме вместо поездок ко мне.

Внутренний голос напомнил мне, что не только ее навыки вождения заставляют меня нервничать, а сам факт, что я ее увижу.

Лицом к лицу.

Девушку, которой я никогда не смогу соответствовать.

Ту, которая делала болезненно очевидным, что такой я никогда не буду.

И ту, которая весело дразнилась своим парнем у меня на глазах. Самым трудным было то, что она всегда такая отвратительно приторная, что я никогда не понимала, делала ли она это назло или просто не знала, что у меня что-то к нему есть.

Уфф. Четыре года прошло. А это все еще задевает меня.

Встречи с ней напоминают обо всем, что я пыталась забыть и оставить в прошлом. Она всегда была такой пассивно-агрессивной, что к моменту, как мы заканчивали тусоваться, я была эмоционально истощена.

Передо мной возникло офисное здание. Я прищурилась, прикрывая лицо рукой, когда лучи солнца отразились в стекле.

— На что мы смотрим? — прошептал Лукас мне на ухо.

Я взвизгнула и отскочила от него, и врезалась бы в проходящего мимо байкера, если бы Лукас не оттолкнул меня свободной от кофе рукой.

— Обязательно быть такой занозой в заднице?

— Обязательно пытаться меня убить? — парировала я.

Он закатил глаза.

— Пойдем. — И потащил меня за собой.

Мы шли не в сторону офиса.

— Эм… Торн…

— Я серьезно засуну «Старбакс» в эту тощую задницу, если ты не заткнешься и не послушаешь меня хотя бы раз в жизни.

Я замолчала и пошла следом, но только потому, что он произнес «Старбакс» и целенаправленно двигался в направлении ближайшего его филиала. Если я буду выглядеть достаточно жалкой, он купит мне кофе?

Вот, до чего я дожила.

Клянчу кофе.

От этой мысли плечи поникли, когда мы вошли в здание. Запах свежеиспеченных булочек ударил меня в полную силу, и в животе заурчало, сообщая каждому: «Я голодный медведь и могу съесть любого. С дороги, пожалуйста!».

Я последовала за Лукасом на линию выдачи, все еще борясь с желанием заговорить, но решив, что, если он захочет от меня что-то услышать, он скажет что-то вроде: «Теперь ты можешь порадовать меня своим голосом, Эвери».

Хоть я и молчала, но каждый раз, слыша, как кто-то заказывает тыквенный пирог, я громко вздыхала, так громко, что бариста косилась на меня. Остынь, «Старбакс», я не собираюсь красть кусок тыквенного пирога.

Рот наполнился слюной.

Конечно, я не была настолько отчаявшейся.

Но если я сделаю два или, может быть, три шага к ней, закричу «Пожар!», а потом начну вопить какую-нибудь хрень про напавшую на меня пчелу, то кусок тыквенного пирога, вероятно, выпадет из ее рук на пол. Будет жаль, если я не спасу его от муравьев.

Все существа заслуживают еду, но тыквенный пирог слишком хорош для муравьев, слишком роскошен, они лопнут от такого богатства по моей вине, из-за спасения баристы, правильно? От пчелы.

Кажется, я сама себя смутила.

— Почему ты так тяжело дышишь? — спросил меня Лукас.

Я вырвалась из фантазий о тыквенном пироге и пожала плечами.

— Прости, не выспалась.

Он уклончиво кивнул, подошла его очередь. У жадного маленького ублюдка уже был кофе, и теперь он собирался получить еще один!

— Большой макиато и большой кофе с местом под сливки, два кусочка…

Я чувствительно толкнула его в ребра.

— Простите, эм… три кусочка тыквенного пирога, спасибо.

Он протянул баристе карточку, пока мои жадные глаза сконцентрировались на тыквенном пироге, который бариста сложила в пакет и протянула ему.

Раздраженно вздохнув, он сунул пакет мне в руки.

— Оставь мне хотя бы укусить.

— Не обещаю. — Я уже зарылась в пакет и истекала слюной, нетерпеливо огибая за ним стойку.

Лукас взял наши напитки и указал на один из столиков. Я села, набив рот огромной частью куска и умудрившись даже отхлебнуть глоток кофе.

Лукас покачал головой.

— Все время забываю, как серьезно ты относишься к тыквенному пирогу.

Я застонала и откусила еще один большой кусок.

— У меня есть теория.

Он наклонился вперед, его прекрасного рта коснулась улыбка.

— Ну-ка, расскажи.

Пока я говорила, большая часть пирога оказалась у меня во рту, мне даже было все равно, если я выгляжу как умирающее от голода животное.

— Тыквенный пирог вызывает такое же привыкание, как кокаин.

— Это твоя теория? Что этот пирог — наркотик?

— Верно, — я вздохнула и откинулась на спинку. — С разницей, что от него, к сожалению, не худеют.

Улыбка Лукаса стала шире, и он отщипнул маленький кусочек.

— Хочешь знать мою теорию?

Да, именно об этом я и думала, надеялась, что Лукас расскажет мне свою теорию, чтобы я смогла в это время съесть его порцию.

Лукас пододвинул ко мне пакет и прошептал:

— Счастливого Рождества.

— О, тыквенные боги, — снова простонала я.

Его глаза метнулись к моему рту.

— Что? — я вытерла губы. — У меня что-то на лице?

— Нет, — он отвел взгляд. — Итак, моя теория, что… аромат тыквы это заговор правительства, чтобы узнать, сколькими способами можно продать запах и сколько денег на нем заработать.

— Буу, — я показала ему перевернутый большой палец. — Спасибо, Гринч. О, и прекрати портить праздники.

Он усмехнулся.

— Ты всегда знала, что Санты не существует. Но все равно не прекращала оставлять ему печенье в каждый канун Рождества, а потом пробиралась вниз и сама все съедала.

— Первое, — я подняла палец, — это гениально, потому что никто его не тронет, боясь, что я взбешусь. Второе, — я подняла второй палец, — пока все остальные грустят о пропавших рождественских печеньях, я знаю, что они все достались мне. Это словно… — я вздохнула, — … рождественский подарок. Самой себе.

— Кроме того случая, — хмыкнул он.

— Жестокий человек. — Я посмотрела на него. — Как ты посмел съесть мое печенье?

Он пожал плечами.

— Они были сладкими.

Было ли жарко в этом маленьком «Старбаксе»? Из-за окна, через которое солнце палило на меня словно в увеличительное стекло?

Я потянула свою рубашку без рукавов.

— Насчет субботы…

Неудобный разговор, вот мы и подошли к нему! Я приготовилась и стала ждать неизбежного. А потом, к своему ужасу, поняла, что он только что купил мне кофе и еду, не позволив пойти в офис.

Мои глаза наполнились слезами, и я несколько раз покачала головой.

— Лукас, может я и вылила на тебя все дерьмо, но мне нужна эта работа.

Он нахмурился, как будто смутился.

— Не продолжай, — я вскинула руки. — Я сделаю все, Лукас, я имею в виду все что угодно, чтобы сохранить эту работу. Я не шутила, когда говорила, что родителям прямо-таки не терпится вернуть меня домой, а я не хочу. И это не потому, что я такая дерзкая, а потому что они хотят передать мне семейный бизнес.

Лукас рассмеялся, но потом оборвал себя.

— О, ты серьезно.

— Я не могу продавать куриц, Торн.

— Я хотел сказать, Эвери, твои родители владеют очень прибыльной компанией по производству мяса. Уверен, они могут предложить тебе как минимум пятизначную зарплату. — Его улыбка была слишком самодовольной, но я все равно должна быть с ним милой, а не сбрасывать его с обрыва, потому что он может уволить меня.

— Слушай, — я попробовала другую тактику, — мама и папа замечательные, я люблю их, но Брук живет дома…

— Что? Брук? — он нахмурился. — Я думал, она уехала в Лос-Анджелес попробовать себя на сцене или что-то вроде.

Я сглотнула.

— Или что-то вроде.

— Эвери?

— Она переспала не с тем парнем, подружилась не с теми людьми и теперь очень счастливо зависает в своей старой спальне, и ведет для родителей книги по бизнесу. Она ненавидит жизнь, сердитая и не милая. Поэтому нет, я не хочу ехать домой, и да, мне нужна эта работа. Если ты собираешься меня уволить, хорошо, но хотя бы дай мне пару недель, чтобы я могла построить прелестную лачугу у воды. Все хорошие перекрестки заняты, и я не хочу, чтобы меня путали с проституткой!

— Ты уже закончила?

— Да. — Я вздохнула, чувствуя себя немного лучше, но все еще неуверенно, словно он просто ждал, пока я успокоюсь, чтобы он смог переехать меня мотоциклом, а потом извиниться и сделать это снова. Таковы были методы Лукаса Торна.

— Говоришь, сделаешь все что угодно? — Мне не нравился этот взгляд с его чуть приподнятыми бровями, гипнотическими глазами и проклятой ямочкой на подбородке!

— Я…

— Ты сказала, цитирую: «я сделаю все что угодно, Лукас…».

— Я не говорила так душераздирающе, — огрызнулась я.

— Ага, именно так и говорила. — Он сделал длинный самодовольный глоток кофе и пожал плечами. — Итак, ты нуждаешься во мне, я правильно услышал?

Я поерзала на месте, избегая зрительного контакта. Салфетки усеивали пол под моими ногами. О, смотрите, зеленая соломинка. Может быть, я смогу сохранить ее, чтобы позже использовать для строительства своей лачуги у воды. Отсутствие дома не будет таким уж плохим, то есть я могу купаться в океане, жить на земле.

Однажды я слышала, что кузнечики по вкусу как курятина.

— Эвери, взгляни на меня. — Его голос был мягок. Медленно я подняла взгляд на его до безумия красивое лицо. — Ужин. Вторник. Это мои условия. Прими их или уходи.

В ответ я отшатнулась.

— Ужин? Это все? Лукас, это твоя больная шутка? Ты знаешь, что одно из моих любимых занятий — еда. Я очень серьезно отношусь к пище.

— Мне ли об этом не знать.

Ладно, вполне возможно, что однажды я уснула в его доме и проснулась с воплем «Гамбургер!».

Но у меня есть оправдание. Я забыла поесть после футбольной тренировки, а родители снова уехали, что означало, что я была напугана и отправилась к Лукасу, потому что, ну, у него большие мышцы и все эти способности по борьбе с монстрами. И у него были поддельные сюрикэны.

— Только ужин, — произнесла я, прищурившись.

Его очередь выглядеть смущенно.

— Ужин и вежливая беседа.

Я ткнула в него пальцем:

— Я не доверяю тебе, Лукас Торн.

— О, прости. Я произвел впечатление, что хочу твоего доверия?

Ладно, хорошо, это было справедливо.

— Смотри, ужинаешь со мной во вторник и не получаешь плохой отзыв. Наоборот, я дам тебе отличные рекомендации, когда закончится стажировка.

— Хорошо, — огрызнулась я, сузив на него глаза. — Куда пойдем?

— «Эль Гаучо».

Я ахнула.

Он широко улыбнулся.

— Что? Уже слюнки потекли?

— Нет, просто слишком много тыквенного пирога.

— Точно.

Мы молча глядели друг на друга.

Пока две очень симпатичные девушки в форме авиакомпании «Дельта Эйрлайнс» не подошли к нашему столику.

— Лукас, — произнесли они в унисон. — У нас всего несколько часов из-за изменения графика. Ты готов идти?

— Ага. — Лукас поднялся и поприветствовал обеих девочек полноценным поцелуем в губы.

У меня отвалилась челюсть от внимания, оказанного обеим на глазах у каждой, словно совершенно нормально лизаться с двумя одновременно в понедельник утром.

В «Старбаксе».

Передо мной.

Я быстро отвела взгляд, когда Лукас посмотрел на меня сверху вниз.

— Эвери, познакомься с Табатой и Кэри.

— Привет. — Я выдавила болезненно веселую улыбку, хотя и совершенно не хотела. Почему они с этим мирятся? Как? Они обе довольно милые, темные волосы, глаза, обычный тип соседской девчонки. У меня этого нет. Совсем.

Одна была около двенадцатого или четырнадцатого размера [прим. пер. российские 50–52] и обладала формами, которые большинство девушек сочли бы слишком нестандартными. Другая, не уверена, Табата или Кэри, была чуть поменьше, но не намного. Они обе напоминали девушек из мужских фантазий, по крайней мере, по моему мнению.

Я оглядела собственное тело и нахмурилась.

Может, именно это он имел в виду, когда говорил, что не встречается с детьми. Я представила, какой юной, должно быть, кажусь ему. В кожаных штанах с заниженной талией и рубашке без рукавов я могла бы сойти за мальчика.

Мои сиськи и близко не были такими большими, как у них.

Честно говоря, не хотела бы я быть посвящена в его странные постельные махинации. Из-за них у меня в груди все узлом завязывалось. Эмоциональная отрешенность была единственным способом находиться рядом с Лукасом Торном. Но теперь, теперь он заставил меня, потому что мне любопытно.

Кэри и Табата могли зацепить немногим, но обладали уверенностью в себе.

История моей жизни: думала, что Лукас и я вернулись в зону дружб, но только для того, чтобы обнаружить, что на пути стоит другая девушка (или две). Не то чтобы мне трудно было признать это. Когда-либо.

Но достаточно трудно самой осознать и принять правду.

***

— Лукас, ты пьян, — напомнила я ему. Сильно. Это была ночь перед его свадьбой с Кайлой. Никогда не видела его так сильно напившимся.

— Так неправильно, — шептал он, — очень, очень неправильно.

— Что не так? — спросила я, обнимая его за талию, пока мы возвращались к дому. Вечеринка все еще была в самом разгаре, но он уже был готов пару шотов текилы назад.

— Ты. — Я споткнулась вместе с ним по пути в дом и чуть не врезалась в стену гаража, когда он налетел на меня.

— Лукас? — Я коснулась его щеки. — Ты в порядке?

Его глаза сфокусировались на мне, и он обхватил ладонями мое лицо. Снаружи было темно, и я едва различала очертания его рта. Он всегда улыбался.

Но не сейчас.

— Лукас, это из-за Кайлы?

Он фыркнул.

— Кайла? Ты думаешь, это касается Кайлы?

— Ты женишься на ней завтра.

— Думаешь, я не знаю? — усмехнулся он. — Думаешь, я не совсем понимаю, что должен стать ее мужем?

— Но…

— Знаю, — огрызнулся Лукас. — Знаю, что женюсь, но также знаю, что в течение последнего года единственной девушкой, которую я хотел поцеловать, была ты.

У меня подогнулись колени.

— Лукас.

Мои глаза наполнились слезами.

Потому что я любила его дольше, чем себя помнила.

И он только что сказал, что хочет поцеловать меня.

Но он помолвлен с моей сестрой.

Моей старшей, гораздо более симпатичной, надежной и уверенной сестрой.

— Неправильно, — прошептал он. — Но лишь раз, Господи, всего раз я хочу поступить неправильно. Думаешь, я плохой человек?

— Нет, — я покачала головой. — Думаю, ты пьян и запутался.

— Я напился, — его лоб коснулся моего, — но не запутался.

— Лукас… тебе надо проспаться.

Он кивнул и без предупреждения обрушился на меня с поцелуем, его бедра прижали меня к стене.

Я не знала, что делать, кроме как ответить на поцелуй, затем очень вежливо, потому что я всегда такой была, я оттолкнула его.

— Прости. — Он повесил голову. — Просто я… хотел ошибиться.

— А это было правильно?

Его улыбка вернулась.

— Да, именно.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Лукас, если ты не готов к браку…

— Я не готов к браку, — быстро произнес он.

Его шатало. Я вздохнула, пытаясь изобразить, что раздражена, а не полностью измотана, с разбитым сердцем, расстроена и взволнована. Слишком много эмоций смешалось. Я не хотела такого будущего для него и ненавидела себя за то, что даже помогала ему справиться с волнением по поводу свадьбы с Кайлой, хотя и знала, что все это ошибка. Была ошибка, пока что.

— Ладно, оставайся здесь и держись за стену, я схожу в свою комнату и приготовлю ее для тебя, хорошо? Я посплю на диване. Так ты сможешь не ночевать в одной комнате с Кайлой и решить, что ты собираешься делать, ладно? Последнее, что тебе надо, это вернуться домой к родителям, схватить ключи от машины или начать признаваться отцу, что ты с этим не справишься.

Он кивнул, его глаза затуманились.

— Эвери.

— Что, Лукас?

— Ты всегда была моей самой любимой из сестер Блэк.

Что я должна была сказать на это? Особенно учитывая, что я не была сестрой Блэк, на пальце которой надето кольцо. Вина пронзила меня настолько, что я онемела.

Потому что он произнес то, что я всегда хотела от него услышать.

Но он совершенно недостижим. И женится на моей сестре.

***

— Итак, увидимся днем на работе? — Лукас тихонько постучал мне по голове костяшками пальцев. — Есть кто дома, Эвери?

— Уф, — я потрясла головой. — Да. Прости. Дом. Работа. Ужин во вторник. Спасибо.

Я так быстро покинула «Старбакс», что чуть не врезалась в бедного старичка, пытавшегося заказать чашку кофе в «Пайк Плейс».

Лукас Торн был дьяволом.

Иногда я и правда желала, чтобы он оставался на своем месте — в аду.

Глава 14

ЛУКАС

У нас не было времени на секс. Ладно, это неправда. Время было. Но я не заинтересовался. Но признать это означало слишком много ужасных вещей. Возможно, это был знак свыше прекратить вставлять член в кучу женщин, или, может, это просто неудача.

Черт, в данный момент все указывает на день, когда Эвери Блэк снова ворвалась в мою жизнь со своими клубничными волосами и осуждающими глазами, высокими каблуками и манящими губами.

Табата целовала меня в шею, пока Кэри тянула руку к моему бедру. Мы были на позднем завтраке.

Когда пальцы Кэри коснулись меня, выбор был либо позволить ей продолжать, либо оттолкнуть и сказать, что я… плохо себя чувствую.

Табата продолжала целовать.

Какого черта парень должен останавливать двух девушек, получая такое внимание во время еды?

— Лукас Торн, — выдохнула Кэри в мое правое ухо, пока Табата целовала другое, ее руки крепко прижимались к ее бокам, пока соседка и лучшая подруга продолжала попытки возбудить меня под столом.

Образ Эвери промелькнул перед глазами.

Точнее, ее глаза.

Даже не тело.

Ее глаза, вот что они творят. Заставляют меня отпрянуть от обеих девочек, словно от чумных.

— Вау. — Кэри подавила смешок. — Я не так сильно сжимала.

Она сжимала меня? Серьезно? Кто так делает?

Язык Табаты снова вернулся к моему уху.

— Знаешь, что? — я бросил несколько двадцаток и поднялся. — У меня встреча скоро. — Когда я повернулся, они обе покраснели и возбудились, а я был там, смотрел на них как придурок, вместо того чтобы отвести их в туалет и позволить себе попасть в бутерброд Лукаса Торна. К черту все. Я сломался?

Табата пожала плечами.

— Все нормально. Нам в любом случае уже, наверное, надо идти. На следующей неделе как обычно? Кэри работает. Можешь зайти, я приготовлю твои любимые домашние макароны.

Я застонал и похлопал себя по животу.

— Звучит потрясающе.

— Почему у меня такое чувство, что иногда ты предпочитаешь сексу мои макароны? — ее брови изогнулись.

— Наверное, ты никогда не пробовала невкусные макароны, что означает, что ты не представляешь ценность хороших.

— Хмм… — Она встала и чмокнула меня в щеку, пока Кэри поцеловала в другую и шлепнула меня по заднице.

— Позже, красавчик, — хихикнула Кэри, и они обе вышли, в одинаковой форме, рука об руку.

Дрожа, я пробежался руками по волосам и был готов к нервному срыву, когда зазвонил телефон.

— Да? — Я схватил пальто и направился из ресторана.

— Она пристала ко мне. — Это все, что нужно было произнести Тэтчу, чтобы я рассмеялся. — Она спросила мой номер телефона.

— Как же еще ей получить очередной перепихон с хорошим доктором? — я усмехнулся как самодовольный ублюдок, наслаждаясь его паникой, и затем предупредил его, чтобы он держался подальше. — Ты знаешь, что это твоя вина, верно? Ты в курсе, что, когда приглашаешь женщину в свою квартиру, она обычно начинает представлять свое дерьмо повсюду. И следующей информацией будет то, что она ждет от тебя ребенка.

— ОНА НЕ БЕРЕМЕННА! — он снова начал сыпать проклятиями. — Слушай, ты знаешь, что у меня проблемы с отношениями.

— Нет. — Я закатил глаза. — Шокирован.

— Как ты разговариваешь, эгоистичный ублюдок. — Тэтч громко вздохнул. — Разберешься с ней вместо меня?

— Ни единого хренова шанса.

— Но…

— Неа.

— Лукас Торн.

— Может, если бы у тебя были сиськи, но даже тогда это было бы крайне странно, Тэтч.

Я нажал кнопку лифта и ждал, пока Тэтч сокрушался, почему секс не может быть просто сексом.

— Кому ты это рассказываешь? — фыркнул я в трубку. — Слушай, мне нужно идти. Просто помни, что Остин и Эвери лучшие подруги. А значит, если попользуешься ей, ее подруга, скорее всего, попытается найти способ отомстить мне. Девочки ходят вместе в ванную. Если они вдвоем делают несерьезные вещи, то ставь свою задницу, к разрыву они отнесутся одинаково.

— Это не утешает, совсем, Лукас.

— Или, — я пожал плечами и нажал кнопку своего этажа, — ты можешь просто устроить очень, очень плохой секс в следующий раз и, скажем, кончить секунд за тридцать, крича «дикобраз!». Ну, или что-то наподобие.

Он помолчал, но потом ответил:

— Не могу решить, это гениально или тупо.

— Не узнаешь, пока не попробуешь. Подумай о Христофоре Колумбе. Все думали, что он глуп, чтобы плыть к Новому Свету, и посмотри! Он доказал их неправоту. Земля на самом деле оказалась круглой, мой друг.

— Ты только что сравнил себя с тем, кто открыл наш континент? Потому что кажется, что да, и это после того, как посоветовал мне кричать «Дикобраз» во время оргазма.

— Что ж, когда ты повторяешь это так… — проворчал я, когда двери лифта открылись на моем этаже. — Слушай, мне нужно идти. Не впутывай меня в это.

— Никаких обещаний, — ответил он. Я завершил разговор и жадно поискал Эвери.

Ее не было за столом.

И под столом тоже. Я обязан был проверить, потому что спрятаться и напасть — приблизительно то, что она может сделать в моем представлении, она может напугать меня до чертиков, записать это на камеру или что-то вроде того.

И потом, ей больше не семнадцать, но она все еще была той Эвери, о которой мы говорили. Поэтому я продолжал осматриваться.

Нахмурившись, я повернулся, собираясь заглянуть в свой кабинет, и врезался прямо в Эвери, упавшую на задницу.

Повсюду разлетелись папки.

Бумаги рассыпались по полу.

А ее туфли на танкетке каким-то образом слетели с ног, но все еще болтались на застежках вокруг лодыжек.

— Ты в порядке? — Я наклонился, хватая ее за руку, но она не взяла мою.

— Да. — Ее щеки покраснели. — Извини, я просто относила некоторые документы, а потом заметила, что они были адресованы другому отделу, и подумала забрать их обратно и… — ее голос затих, и она бросила на меня испуганный взгляд, словно я собирался уволить ее в любую минуту.

Тотчас же почувствовав себя полной задницей, я обхватил ее за талию и поднял на ноги.

— Я не собираюсь тебя увольнять.

— Ладно. — Она шумно дышала, слезы текли из глаз.

— Дерьмо, Эвери. — Раньше я выносил на нее свое расстройство из-за родителей. По-видимому, расстояние и годы не изменили этого аспекта наших отношений, потому что картина знакомая. Я заставляю ее чувствовать себя плохой или виноватой в чем-то, в чем не было ее вины, что она не контролировала.

Особенно тот факт, что она чрезвычайно мне нравилась, знаю, это было неправильно тогда так же, как и неправильно теперь.

Я отдернул руки, уж слишком уютно им было на ее талии.

— Серьезно, ты в порядке?

— Да. — Она кивнула, сделала шаг назад и наклонилась справа от меня, хватая выпавшие бумаги.

Я уставился на нее, и рот моментально наполнился слюной при виде ее поднятой попки; пальцы едва сдерживались, чтобы не схватить ее за талию, подтащить к себе, расстегнуть молнию на брюках и…

Ну, вот и оно.

Лукас Торн. Настоящий ублюдок.

Мы на работе — на работе!

Маленький виноватый голосок напомнил мне, что прежде я уже имел дело с несколькими девушками на работе. Но это никогда не был секс, только поцелуи, жаркие ласки, работа рук, а при случае и рта — ничего слишком длительного или вызывающего подозрения. Так какого черта я мечтаю о девушке, которая с большей вероятностью зарежет меня во сне, нежели поцелует?

Но она… Дьявол, ей обязательно так качать задницей, пока она собирает все документы?

— Знаешь, что? — произнес я хриплым голосом. — Почему бы тебе не поднять последние несколько бумаг и…

Она оглянулась через плечо.

— Это моя работа, я соберу…

— Эвери, предупреждаю, поднимешь еще хоть одну бумажку, и я стащу эту узкую юбку до лодыжек и перегну тебя через мой очень крепкий и очень новый стол.

Она вздрогнула и одернула руками юбку, прежде чем наградить меня неприязненным взглядом и умчаться прочь.

И они говорят, что честность всегда лучшая политика.

Ее туфли стучали по паркету, пока она неуверенно шла к своему столу. Я прикрыл рот рукой и старался не издать ни звука, когда увидел, как ее вспыхнувшая шея стала еще краснее.

Я задел ее.

И, судя по лицу, она бесилась от этого.

Когда она села на место, ее спина была прямой, словно аршин проглотила.

Зазвонил телефон.

Она четырежды роняла трубку, прежде чем смогла удержать ее возле уха.

— Да. — Ее глаза бросились туда, где я стоял, прислонившись ко входу в свой кабинет. — Да, я сообщу ему.

Когда она повесила трубку, я прищурился.

— Что означает этот взгляд?

— О, это просто… — она вздохнула. — Ничего, у нас визиты в школу в час и в три сегодня. Обе высшие школы хотят установить приложение, но сначала они просят обучить их учителей, чтобы те смогли научить…

— …студентов. — Я кивнул. — Понял. — Я проверил часы. — Выходим через пятнадцать минут, верно?

— Ага. — Она смотрела в компьютер, пока я собирал оставшиеся бумаги.

Быстро проверив почту и выключив свет в кабинете, я направился на выход; посещения школ займут остаток дня.

Эвери вскочила из-за стола, схватила жакет, сумочку и пошла за мной к лифту.

Он был пуст.

Почему он всегда пустой, когда я с Эвери?

Интимная обстановка пробуждает мужские фантазии.

Мои фантазии.

— Итак, — она прочистила горло, — я думала, соседки были по вторникам.

Я нахмурился и пожал плечами.

— Не имеет значения, поскольку это мое расписание, не твое.

Она вздрогнула.

— Но они улетают ночью, поэтому завтра я их не получу.

— Ясно, — выдавила она из себя и уставилась перед собой. — Но у тебя все еще есть Понедельник вечером, так?

— Верно. — Хотя я все еще не написал Молли, что на меня не похоже. Обычно первым делом с утра я списывался с ней и строил планы.

— О…

Я застонал.

— Эвери, прекращай. Просто скажи, что хотела сказать.

— К полуночи ты переспишь со сколькими? Тремя девушками? Всего за двадцать четыре часа?

— Не то чтобы это тебя касалось, но нет, я не пересплю ни с кем, если этот лифт будет ползти со скоростью улитки. — Я снова посмотрел на часы. — И не то чтобы я считал, что ты высокого обо мне мнения, но я стараюсь не трахать девушек во время завтрака. Это расстраивает остальных клиентов и заставляет их слишком усердно смотреть на свои сосиски, если ты понимаешь, о чем я.

Это было подобие лжи во спасение, но она оказала желаемый эффект. Мне бы очень не хотелось признавать, что меня беспокоит, как бы Эвери не узнала все подробности моей сексуальной жизни.

Она ахнула.

— О, прости. Я оскорбил твои девственные маленькие ушки? — поддразнил я.

— Я НЕ девственница! — Она наконец-то посмотрела на меня, спасибо, Господи. — Не то чтобы это тебя касалось, но у меня много секса, постоянно.

— Правда? — Я скрестил руки. — Постоянно, да?

— Все время. — Она подтвердила это серьезным кивком. — На самом деле, у меня будет секс сегодня вечером.

— У тебя?

— Да.

— С Карлом?

— Кем?

— Признай, он не настоящий.

— Он АБСОЛЮТНО реален! — вскричала она, когда раскрылись двери лифта. — Правда. Мы собираемся выпить попозже.

— Где?

— Не скажу. — Она вылетела из кабины в холл.

— Хорошо, — я поднял руки. — Давай объявим перемирие. Потому что у нас много возможностей провести этот вечер. А теперь дай мне свой телефон.

Ее глаза сузились.

— Почему я должна давать тебе свой телефон?

Я вздохнул и поднял глаза к небу.

— Чтобы я смог ввести свой номер на случай, если этот осел настоящий, и мне придется его выслеживать. Зачем еще?

Она нерешительно протянула мне телефон.

— Без шуток?

— Без. — Я держал телефон на виду в доказательство, что я делаю нечто такое простое, как вбиваю свой номер.

Пока так же включал ее GPS и приложение «Найти друзей».

Безопасность.

Верно?

— Вот, держи. — Я вернул его обратно.

— Слишком долго. — Ее глаза были подозрительны.

— Обычно это хорошо, когда вещи длятся дольше. — Я потянулся к ней, практически прижимая ее к стене. Аромат духов окутал меня.

Она ткнула в меня телефоном.

— Больше никаких разговоров о сексе.

— Не будь параноиком. — Я положил руку на нижнюю часть ее спины. — А теперь пойдем спасать детей.

— А-р-р. — Она застонала и отпрянула от меня. — Бог реально приметил тебя, Торн

— Что? — я широко улыбнулся. — Потому что я люблю детей?

Она окинула меня взглядом и ехидно улыбнулась.

— Я прокляла тебя вчера.

Что ж, это прекрасно.

— Эм… Спасибо?

— И твою корову тоже.

— Не верю, что я владею коровой.

— Потому что я тебя прокляла. — Она кивнула. — Но будь осторожен, если внезапно что-то появится в твоей жизни, это, вероятнее всего, будет проклято так же, как и твой кот.

— Ты прокляла бедного, беспомощного, воображаемого кота?

— Конечно! Мне пришлось включить в список всех животных в твоем далеко обозримом будущем. О, а еще я молилась, чтобы тебя одолели прыщи, и ты попал в автокатастрофу, где тебе бы пришлось идти на свет, но, честно говоря, темнота взывает к тебе еще больше.

Я застонал.

— Профессионализм. Работа. Почему бы тебе не попробовать это, скажем, в следующие три часа?

— Хорошо. — Она надевала жакет, пока я вызывал такси.

— Итак, сохраним детское время? — Она посмотрела на меня полными надежды зелеными глазами.

— Именно, — прошептал я.

Глава 15

ЭВЕРИ

Я открыла бутылку IPA3 и проглотила половину, прежде чем хлопнуть ей по маленькому кухонному столу и подумать завести дружбу с пауком в углу комнаты.

Неважно, сколько раз я уже выживала пауков, один всегда находил путь назад.

И они никогда от меня не убегали, просто глядели в ожидании моих действий, а потом зевали, шевелились и медленно уползали обратно в адскую дыру, из которой вылезли.

Пауки и Лукас Торн имели много общего.

Занятно.

Я игралась с зеленой наклейкой на бутылке пива и зевала.

Это был долгий день в школах. Я не только внезапно осознала факт, что уже окончила старшую школу и свободна от запаха книг, шкафчиков и полового созревания, но и, к нашей удаче, одна из школ оказалась той самой, в которой мы учились.

В разное время, разумеется.

Но от этого легче не стало, когда мы шли по залу славы, и там все еще висели фотографии его и Кайлы в форме школьной команды.

Вызывающие на поверхность давно похороненные воспоминания.

Воспоминания, как Кайла держала его руку и подмигивала мне у него за спиной.

Как будучи одержима им, я жаждала его глупое тело, когда сама была еще совсем зеленой. И как он держал меня в объятиях, а его губы касались моей семнадцатилетней кожи.

Не уверена, должна ли я была закрыть стеклянную витрину своим телом или нажать пожарную сигнализацию, чтобы отвлечь его. Думаю, окончательно ли он пережил Кайлу? Ту ситуацию? Понятия не имею, но знаю, что нам нужно сосредоточиться. К его чести, Лукас полностью проигнорировал это. Свой профессионализм он ставил выше всего. Должна признать, что могла бы многому у него поучиться.

Когда ему необходимо быть полностью в работе, он делал это.

В это время у меня же была легкая паника, и я оттягивала рубашку, так как мой старый директор сидел в нескольких рядах перед нами и делал заметки о новом приложении.

Я почти споткнулась на своих каблуках, когда Лукас задал мне вопрос, на который я должна была ответить громко, как в классе, перед половиной учителей, учивших меня четыре года назад.

Четыре года назад, когда я выпускалась с мешками под глазами и распухшим от слез лицом.

Предполагалось, что он будет на выпускном.

Он никогда бы не пришел.

Да и потом, после того как дедушка сказал, что подождет в грузовике на случай, если увидит Лукаса, вероятно, он смог бы переехать парня, не утруждаясь поимкой.

Но все же.

— Эм… — Лукас широко улыбнулся мне.

Я прочистила горло.

— Статистика показывает, что если мы предоставим студентам бесплатный доступ, они будут использовать приложение на девяносто процентов больше, чтобы вовремя закончить домашнее задание. Наши исследования показали, что большинство студентов старшей школы не доделывают домашнюю работу из-за высокой занятости после школы. И они не садятся за нее до глубокой ночи или слишком устают, чтобы закончить.

— Спасибо, Эвери. — Лукас снова улыбнулся и обратился к учителям. — Мы готовы выйти за пределы бета-тестирования, поэтому с вашего разрешения хотели бы немедленно реализовать эту программу и посмотреть, как отреагируют учащиеся.

Остальная часть встречи прошла отлично.

Но когда я добралась до дома, то была полностью вымотана. Возможно, потому что рядом с Лукасом мне приходилось держать свои эмоции под контролем. Или, быть может, потому, что те коридоры напомнили мне, какой потерянной я себя чувствовала, когда он больше не был моей опорой.

Я сползла на кухонном стуле, а потом схватила пиво и пошла в зал, он всего в двух шагах, и села на пол перед ноутбуком, скрестив ноги.

Было слишком поздно куда-то идти, да и не было у меня планов или чего-то подобного. Я лгала насчет Карла. Кого, черт побери, называют Карлом? И танцор? О чем я думала? Хорошая идея, Эвери, хвастаться перед Лукасом свиданием с танцором балета. Это утрет ему нос.

Мужик в трико.

Что ж, супермены носят трико, а это почти то же самое, верно?

Мой телефон зазвонил.

И на экране выскочило имя Лукаса Торна.

Я показала ему язык, но потом все же ответила.

— Слуга слушает.

— Сатана звонит, — бросил он в ответ.

— Неплохо.

— Так как свидание? Ну, знаешь, на котором секс бывает.

— Оно… — я оглядела свою пустую квартиру. Облупившаяся краска настойчиво цеплялась за восточную стену возле кровати, и мой дом пах старой китайской едой и картошкой фри. В животе заурчало.

У меня есть одно пиво.

И остатки чоу-мейн4.

Чуть больше ста долларов и все еще пять дней до получки.

— Ты только что вздохнула? — спросил он.

— Нет. — Я вздохнула снова.

— Эвери.

— Торн.

— Будь честна. Ты правда на свидании с Карлом?

— У него… эмм… урок. — Я хлопнула себя по лбу. Отлично, Эвери, у взрослых мужчин бывают уроки?

Лукас на мгновение замолчал.

— О, так он, получается, учит детей?

Спасибо, Господи, хоть кто-то из нас обладает логикой.

— ДА!

— Не нужно так кричать, Эвери.

— О, прости, я просто… увлеклась. Ну, знаешь, когда речь заходит о детях.

— Бьюсь об заклад, — он усмехнулся. — Так, значит, я думаю…

— Для тебя полезно, Торн.

Он проигнорировал меня и продолжил:

— Ты голодна?

— Это уловка?

— Может, да, может, нет.

Паук в углу продолжал плести себе дом, пока я поудобнее устраивалась посреди пола.

— Я всегда голодная. — К счастью, это прозвучало хорошо, а не как у изголодавшегося человека, которым я была. Больше как «о, круто, я могу поесть», когда на самом деле мой разум кричал, что я уничтожу целого слона прямо сейчас, не прося извинений.

— Ответь на звонок в дверь.

Я ахнула.

— Ты заказал мне ПИЦЦУ?

— Почему ты всегда кричишь на меня?

— Сестра. Не та кровать. Разорванная помолвка. Бабник…

— Прости, так ты есть хочешь?

— Да! — я вскочила на ноги, подбежала к двери и распахнула ее, а затем схватилась за нее рукой с телефоном, чуть не свалившись на пол.

— Торн.

— Я был по соседству, — усмехнулся он.

— Что? Борьба с преступностью? — В этот момент в коридоре раздался громкий крик.

Со вздохом я схватила его за рубашку и дернула в гостиную, закрывая дверь на все замки.

Вопль стал громче.

Зевнув, я повернулась и поймала Лукаса с округлившимися глазами.

— Ты уверена, что ты в безопасности здесь?

— Ах, это? — я указала на дверь. — Это ничего. Просто мистер Томпсон иногда путается и заходит не в ту квартиру, когда женщины переодеваются. Его выбор времени идеален.

— Так… — Лукас держал два пакета, и я не могла отвести от них глаз, — мистер Томпсон это Любопытный Том, который просто случайно вламывается в чужие квартиры?

— Он не вламывается, то есть не совсем. Он открывает дверь, заходит, говорит, что заблудился, и выходит обратно. Вполне безобидно.

— Поэтому ты закрыла дверь.

— Я отказываюсь позволять ему стать первым мужчиной за год, увидевшим меня голой. — Рассмеялась я, но потом хлопнула себя по лбу. — Я имела в виду…

— Не-е-ет, ты имела в виду, что Карл не настоящий? А как же тогда танцующие дети? Невидимы?

— Эй! Это настоящая некоммерческая организация.

Ямочка на подбородке Лукаса делала его глупую улыбку шире и более… насмешливой и сексуальной, но я отказывалась считать его сексуальным, поэтому заставила себя думать, что его улыбка тупая и уродская.

— Я знаю, даю тебе повод.

— Конечно, даешь.

— Что это должно означать?

Я больше не могла этого вынести. Промаршировав к тому месту, где он стоял, а это буквально в шаге от меня, учитывая размеры моей квартиры, я потянула пакеты из его рук.

— Что тут у тебя?

— Полегче, — он отогнал мои руки от пакетов. — Ты получишь еду, но для начала сделаешь кое-что для меня.

— Не-а, — я покачала головой. — Это жестоко. Ты знаешь, как я люблю поесть. Как ты смеешь использовать это как способ заставить меня оказать тебе услугу? Я вынуждена работать с тобой, разве этой услуги недостаточно?

Лукас вздохнул, его плечи с каждым вдохом двигались вверх и вниз, как будто я настолько его раздражала, что его тело не могло не показать это.

— Скорее мне приходится мириться с тобой, а тебе со мной.

— Погоди, — я подняла руку, — где Понедельник?

— Ты хотела сказать, Молли? — У него была настолько самодовольная улыбка, что мне захотелось двинуть ему по шее и отправить немного поразвлечься к мистеру Томпсону.

— Да, — я снова попыталась дотянуться до пакета, — Молли.

— Кстати, ты великолепно выглядишь, очень в стиле «потертый шик».

В этот момент я осознала, во что одета. На мне были красные шорты из старшей школы и белая футболка с надписью «Я Единорог» спереди.

На носках были по меньшей мере две дырки.

В общем, я выглядела как бомж.

Я быстро коснулась волос. По крайней мере, они были убраны от лица и собраны в пучок.

Я застонала. Резинкой. У меня действительно вязаная резинка для волос.

— Они возвращаются? — он указал на резинку и издал смешок, — потому что, должен сказать, я большой поклонник.

— Вон! — я указала на дверь.

— Что? — он поставил пакеты на стол и повернулся ко мне. — Ты собралась выгнать меня вместе с едой?

— Еда может остаться. Она ничего плохого не сделала.

— А я сделал?

— Ты дышишь.

— Такая жестокая и замученная для столь юного возраста.

— Молли?

— Ее родители в городе, и она решила, ей будет слишком трудно объяснить, что парень, с которым она видится, также встречается с другими женщинами, и нет, на самом деле не собирается делать ей предложение. Они очень строгие католики.

— И?

— И они хотят, чтобы у нее были дети. Куча детей.

— Последнее, что нужно нашему миру, это множество копий Лукаса Торна, бегающих вокруг и сея хаос в городе. У полиции достаточно неприятностей и с мистером Томпсоном.

— Мило. — Он вздохнул, повернулся кругом, вытащил один из стульев и указал мне на него. — Сядь.

— Думаю, лучше я…

— Сейчас же.

Я плюхнулась на стул, скрестив руки на груди, и стала наблюдать, как он начал доставать тайскую еду — коробку за коробкой.

У меня потекли слюнки, и я смотрела, пока в глазах не помутилось от аромата тайской лапши с курицей, защекотавшего нос.

Я испустила стон, не смогла сдержаться.

Лукас остановился, и его тело застыло.

— Что? — я сглотнула и взглянула в его красивое лицо.

Его взгляд встретился с моим.

— Я забыл.

— Забыл что?

— Что, когда ты голодная, ты ешь как гиена. — Его глаза опустились на мой полный слюней рот. — Или как акула во время Недели акул.

Его рукава были закатаны до локтей, обнажая великолепные предплечья. Я старалась не пялиться, но это трудно. Вот почему Лукас Торн был угрозой для общества и очень плохим человеком. Он слишком красив, чтобы быть реальным. Несправедливо, что у него такая ужасная личность, а скрывается под такой хорошей внешностью.

Не похоже, что он всегда был таким невезучим человеком.

Но все же.

Он стукнул меня по запястью одной из пластиковых вилок и покачал головой.

— Еще нет.

— Но…

— Терпение. Завтра вечером, — он облизнул губы, внезапно занервничав. Я его таким еще не видела. — Мне нужно, чтобы ты была… милой.

— Так вот о чем ты? Хочешь, чтобы я была милой с тобой? Во время ужина?

Он медленно кивнул.

— Да… милой со мной во время ужина. И не наигранно милой, когда мне хочется тебя придушить до полусмерти, а такой милой, когда твоя улыбка касается и глаз, а смех заставляет мужчин позабыть обо всем. Это мило. — Он отвернулся и посмотрел на паука. Счастливый ублюдок, вероятно, никогда теперь не уберется отсюда, так как ощутил на себе эффект Лукаса Торна. — Думаешь, ты справишься с этим?

Я медленно вытащила вилку из его сжатого кулака и затем, видимо, безумие заразно, потому что я положила на его руку свою и сжала. — Обещаю. Я буду хорошей.

— Поклянись. — Его глаза сузились, когда он посмотрел на наши руки. — Своей тайской едой.

— Ты серьезно?

— Смертельно. — Его голос стал ниже, когда он наклонился, и мы оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, наши тела практически соприкасались.

— Ладно, — я глубоко вздохнула, — клянусь своей тайской едой, что я буду мила с тобой завтра вечером, реально мила, как ты хочешь.

— Или помоги мне Бог, я никогда больше не попробую тайскую еду снова. — Его брови взлетели. — Скажи это, или никакой еды.

Искушение моими любимыми блюдами было слишком сильным, чтобы вынести это, а потому я стиснула зубы и повторила:

— Или помоги мне Бог, я никогда больше не попробую тайскую еду.

— Прекрасно! — Он широко улыбнулся. — Потому что приезжают мои родители.

Глава 16

ЛУКАС

Мои родители были великолепны. Я сделал затяжной глоток бурбона.

Фантастические, чрезвычайно поддерживающие и любящие. На этот раз я проглотил половину выпивки, поставил стакан на барную стойку и посмотрел на часы.

Поправочка. Они были великолепными до тех пор, пока я не разрушил их отношения с Блэками и заклеймил нашу семью как единственную, которой никто не махал в знак приветствия во время ежегодного праздника на День независимости.

Люди разошлись на разные стороны.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто остался в лагере Торнов.

Тишина.

И мои родители.

Сестра держалась золотой середины.

А это означало, что вся семья, вероятно, была готова бросить проклятый парад в связи с тем фактом, что каким-то образом я снова сделал что-то неправильно.

Всего виски мира не хватит, чтобы успокоить сейчас мои нервы. Позволить им встретиться с Эвери, при этом ничего ей не объясняя, похоже, было наихудшей идеей, какую я только мог придумать.

Но опять же, другим единственным вариантом было признать, что я лгал.

Признать мой стиль жизни.

И позволить им снова разочароваться.

Мама будет плакать.

Папа кричать.

И распространятся новости о том, как снова низко пал старый добрый Лукас Торн. Но, честно говоря, мне плевать на себя.

Но родители? Я люблю их.

Они поддерживали меня в самые темные периоды жизни; наименьшее, что я могу, это поужинать с ними, притвориться милым с Эвери и позволить им думать, что в итоге все наладится. Позже мы с Эвери можем обоюдно и официально решить по-хорошему закончить наши отношения.

— Еще? — бармен кивнул мне, уже потянувшись за чистым стаканом.

Мои пальцы скользнули по холодному стеклу, когда я уставился на прозрачную коричневую жидкость. Как, черт побери, это произошло?

Верно. Эвери.

Еще одна порция выпивки.

Проклятье, она просто пыталась помочь. Мне следовало догадаться. Мне столько раз ее помощь выходила боком, что и сосчитать невозможно.

Однажды она попыталась спасти кота, в которого, я уверен на девяносто девять процентов, вселился демон. Он чуть не лишил меня одного яйца, а мне они нужны оба, черт побери!

Когда ей было двенадцать, она решила спасти мышь и почти сделала это, но моя собака схватила грызуна первой. Кровь была повсюду.

И не ее вина, что у соседей отмечали день рождения их четырехлетнего сына, или что все его друзья чисто случайно оказались во дворе напротив, когда это произошло.

Кого я обманываю? Она несет абсолютную опасность обществу и мне в том числе.

Но у меня нет выбора.

Мама написала мне по меньшей мере дюжину раз, чтобы удостовериться, что я не изменил решение. В момент чистого безумия я даже подумал заплатить какой-нибудь похожей на Эвери девушке, дабы избавиться от риска, что настоящая Эвери все испортит. Этот ресторан был известен своим темным освещением. Черт, «Эль Гаучо» давал посетителям фонарики, чтобы читать меню! Подстава могла сработать! Возможно. Ладно, скорее всего, нет.

Они слишком хорошо ее знают.

— Ладно! — произнес голос рядом со мной. — Перед тем как ты взбесишься, просто знай, меня одевала Остин. Я забыла, какое это замечательное место, и…

У меня отвисла челюсть, когда Эвери скрестила руки: ее грудь выглядывала в вырезе красного платья.

— Это виски? — Она выхватила стакан из моих пальцев и выпила залпом мой виски, а затем хлопнула стаканом по стойке. — Я закажу еще, — она подмигнула бармену. — Мой папа платит. — Эвери указала на меня.

— Помни, что я говорил про «быть милой». — Я ущипнул ее за бок.

Она тихонько вскрикнула и каким-то образом упала мне на колени.

Я замер.

Она застыла.

Наши глаза встретились.

Возможно, я уже был наполовину пьян, потому что я не скинул ее на пол и не начал на нее кричать.

Возможно, это из-за платья.

Я падок на красный цвет.

Оно на тон темнее ее волос. Широкие бретели тянулись от плеч в сложное переплетение на спине и опускались вниз до самой попки.

С проклятием я втянул воздух и подождал ее действий.

Но это была Эвери.

Она никогда не делала так, как я от нее ожидал. Наоборот, поелозив задницей, она оглянулась через плечо.

— Достаточно хорошо для тебя?

Не реагировать. Не реагировать.

Быть взрослым.

Быть выше этого.

Я шлепнул ее по заднице и пожал плечами.

— Ты становишься теплее.

Ее улыбка была убийственной. Я должен хорошо подумать, прежде чем бросать вызов кому-то, кто не пользовался учебными колесами на велосипеде, когда была маленькой. Эвери отвергала все, что заставляло ее чувствовать себя ребенком, и сразу направилась к десятиступенчатой скорости.

Теперь она превзошла саму себя.

И еще, сегодня она собирается изображать, что мы встречаемся, притворяться, что между нами не случилось дохрена всего, притворяться, что несколько дней назад я не был в чьих-то других объятиях.

— Я спросила, как это ощущается?

Бармен положил перед ней салфетку и поставил выпивку. Она медленно поднесла стакан к губам и отпила.

— Твоя задница? — спросил я хриплым голосом. — Или то, что бармен подумает, что я самый жуткий папа на планете?

Она прыснула со смеху, чуть не пролив на нас содержимое стакана.

— Ну, давай, признай это. Забавно же.

— Не так уж и забавно.

Эвери облизнула губы и взглянула краем глаза на бармена.

— Он в ужасе.

— А ты выглядишь слишком радостной от этого.

Она повела плечом и сделала еще глоток.

— Мне нравится шокировать.

Я усмехнулся.

— О, прости, я подумал, что это была шутка. Ты грубая до безобразия, но ничего в тебе не может меня шокировать. В конце концов, я видел тебя бегающую голышом через разбрызгиватели.

Ее глаза сузились.

Дерьмо.

Она осторожно поставила выпивку на стойку и повернулась ко мне лицом. Невозможно не реагировать на ее роскошное тело, прижатое ко мне. Хвала Господу, в баре было темно.

Ее ладони обвились вокруг моей шеи и, оперевшись ногой о стойку, она села, расставив ноги вокруг меня, ее брови с вызовом приподнялись.

Я снова обхватил ее задницу и стал ждать.

Она не двигалась.

У бармена отвисла челюсть.

— Мои поздравления, ты только что официально довела старого бармена до сердечного приступа.

— Недостаточно хорошо, — прошептала она.

— Эвери, — я произнес ее имя словно проклятие. — Какого хрена, по-твоему, ты творишь?

Тепло ее тела оживляло меня. Ее грудь прижималась к моей, потершись раз, другой, движение было настолько эротичным, что у меня перехватило дыхание.

Не. Реагировать.

Волосы пеленой перекинулись через ее плечо, и она прижала губы к моей шее.

Я сжал ладони, впиваясь пальцами в ее плоть, сражаясь с инстинктами засунуть язык ей в рот и прижать тело к барной стойке, сорвать платье и сделать ее своей.

Я вел себя как пещерный человек.

Обезумевший пещерный человек.

Обезумевший. Изголодавшийся. Пещерный человек.

Она подмигнула.

Дьявол.

— Дорогой! — Пронзительный голос испортил момент прямо в той части поцелуя, когда губы практически соприкоснулись, непременно должны были коснуться, но вместо этого он прервался матерью-психопаткой, не ценящей чужое личное пространство.

Она просунула голову между нами и постучала меня по плечу.

— Я знала, что это вы!

— Нашла нас, — произнес я в жалкой попытке выиграть немного времени, потому что в какой-то момент я собирался «встать». Забавно.

Что означало, с моей удачей, мама посмотрит вниз и начнется: «О, милый, тебе не надо позаботиться об этом?».

В этот момент меня бы заставили объяснить маме все причины, почему Эвери не сможет помочь мне позаботиться об этом, а лишь снова заставит его подняться, когда облизнет губы и сосредоточит внимание на моем члене.

Что ж, раз выхода не было… Я поднял руку.

— Одну минуту, мам.

Эвери злобно улыбалась, а мама все еще стояла в шаге от нас. Потянувшись вперед, чтобы шепнуть кое-что Эвери на ушко, что также означало, что я могу вдохнуть цветочный аромат ее духов, я укусил ее за мочку.

— Ты заплатишь за это.

— Ох, — она поморщилась. — Прости, но твой недельный список забронирован, а мы знаем, что воскресенье — день Господа. — На этом она спрыгнула с моих колен, глянула вниз и быстро обернулась, обнимая мою мать. — Почему бы нам не пойти за столик, пока Лукас позаботится о маленькой неприятности… — Она повернулась. — Быть может, немного льда в твоем следующем напитке поможет, мой сладкий.

— Спасибо, тыковка, — произнес я сквозь зубы. — Ты всегда такая умная.

Она хихикнула и махнула рукой.

— Ох, черт побери, жеребчик, для этого я здесь! Быть твоим мозгом, когда вся кровь из твоей головы уходит на юг!

Моя мама тихонько вздохнула, когда появился папа.

— Самая дешевая парковка в городе, — он нахмурился. — Пэтти, ты выглядишь бледной.

Его внимание мгновенно переключилось на Эвери, и широкая улыбка растянулась на лице. Он раскинул широкие объятия, и та практически прыгнула в них.

— Я умираю с голоду. — После того как Эвери обняла обоих родителей, она погладила живот. — Разве вы, ребята, не проголодались? Пойдемте. — Она проскользнула между ними, и они ушли, пока я допивал остатки выпивки и продумывал убийство Эвери ножом для стейка.

Я поднял глаза. Осуждающий взгляд бармена был неприятен, и я почувствовал необходимость прояснить, что она не моя дочь.

— Она моя девушка.

Он кивнул.

— Не моя дочь.

— Как скажешь, мужик.

— Нет. Серьезно. Кроме того, она ужасная, мстительная, злобная женщина.

В этот момент до нас донесся смех Эвери.

Бармен нахмурился.

— Ага, она кажется ужасной.

— Она чертова заноза в заднице!

Он поднял руки.

— Тогда, быть может, тебе не следовало приводить ее в такое романтическое место.

Я оттянул воротник рубашки и выругался.

Он тихо присвистнул, налил виски и толкнул его ко мне.

— За счет заведения, чувак.

— Спасибо. — Я оттолкнул стакан, размял шею и направился в сторону смеха.

На середине шага я замер, увидев, как мама потянулась взять руку Эвери.

Проклятье, я ненавидел воспоминания. Они никогда не расстанутся, так ведь? Наши родители всегда были близки. Черт, мои родители даже пошли на выпускной Эвери, хотя я остался дома и надрался, глядя на ее приглашение и фотографию, как последний неудачник.

— Над чем смеемся? — спросил я, подойдя к ним.

— О, наша Эвери. — Мама же не собиралась заявлять на нее права, верно? Провозгласив право собственности на Эвери, мать дала бы ей неправильную идею насчет ее значимости для меня, а мне бы очень не хотелось объяснять Блэкам, почему я разбил сердце еще одной их дочери… из-за простого недоразумения. И потом, Эвери сама все это начала. Именно она кое-что сказала Эрин. Она причина того, что я оказался в этой ситуации.

— Мистер Торн, сейчас мы вас посадим.

Улыбка хостес была до ушей, когда она окинула меня взглядом и, конечно же, задела пальчиками перед моих брюк, когда стелила на колени салфетку.

Эвери толкнула меня локтем в грудь, сильно.

— О, дорогая. — Мама заметила толчок и прикрыла ладонью рот. — Все в порядке?

Я схватил стакан с водой и сделал большой глоток, чтобы не пришлось отвечать.

— Все отлично! — произнесла Эвери несколько громче, чем надо. — У меня просто такая странная реакция, когда другие женщины пытаются пощупать моего мужчину, — она смерила взглядом хостес. — Особенно перед моими будущими родственниками.

Я выплюнул всю воду на стол.

Эвери одарила меня сладчайшей улыбкой.

— Щупать это грубо, ты не находишь?

Женщина побледнела и покачала головой.

— Ваш, эм… официант скоро подойдет. — Сказав это, она практически убежала.

А я стучал по груди, пытаясь не задохнуться, пока родители сидели, вытаращив глаза.

Дерьмо, мама плакала? Она промокнула белой салфеткой в уголках глаз, но это не помогло, так как появилось еще больше слез.

Вот. Вот мое проклятье.

Спасибо, Эвери.

Возможно, мне стоило взять с нее обещание не врать насчет всего нашего дерьма, нежели быть хорошей девочкой. Видимо, быть слишком милой оказалось очень реальной вещью. Теперь она смотрела на меня взглядом испуганного оленя, а я понятия не имел, как исправить то, что Эвери только что сделала.

Мой отец встал, как только приблизился официант.

— Шампанское на стол!

— Папа. — Я покачал головой. Официант широко улыбался, естественно, потому что я собирался отвалить кучу денег за этот ужин. — Нам не нужно шампанское.

— Конечно, нужно! — прогремел в ответ отец, его седые кустистые брови сошлись вместе, словно две сексуально неудовлетворенные гусеницы. Твою мать, Эвери! Моя собственная сексуальная неудовлетворенность играла шутки с моим разумом. — Мы празднуем.

— О! — Официант просто сиял. — Что мы празднуем?

— Мой сын! — Отец вытер слезу со щеки. — Он женится на этой потрясающей девушке!

Теперь настала очередь Эвери быть шокированной.

Я больше ничего не мог сделать, лишь хлопнуть ее по спине, а затем, когда она посмотрела на меня полными ужаса глазами, скользнуть рукой под стол и с силой сжать ее колено, все это время улыбаясь сквозь зубы.

— Я. Ненавижу. Тебя.

— Взаимно. — Она ухмыльнулась и слегка шлепнула меня по щеке.

— О, Билл, только посмотри на это. — Мама мечтательно вздохнула. — Разве я не говорила тебе всегда, что они идеально подходят друг другу?

Папа красноречиво хрюкнул и отослал официанта, вероятнее всего, выбрав самое дорогое шампанское в меню.

— Да, говорила. — Он потянулся за своей водой. — Верю, что ты неоднократно говорила Лукасу, что он женится не на той сестре Блэков.

Они так добры.

И заботливы.

В своей собственной больной, сумасшедшей манере.

Потому что с их стороны стола все выглядело отлично: я наконец-то с правильной девочкой Блэков, которую они все давно любили. Девочкой, футбольным играм которой они радовались.

Эвери, наконец, заговорила.

— Эм… думаю, вы неправильно поняли. — Ее глаза были полны паники. Она выглядела точно так, как я себя чувствовал.

Когда я покинул Мэрисвилл ради работы в городе, ей пришлось иметь дело с последствиями моих действий. Она внезапно перестала быть частью моей семьи и стала… никем. О, моя мама все еще дарила Эвери каждый год подарки на День рождения.

Не то чтобы я знал об этом.

Но сам факт, что мои родители предложили эту маленькую оливковую ветвь примирения, вызывал боль в груди.

Я ущипнул Эвери за бедро и покачал головой.

Родители молчали.

И поскольку моя мама верила, что она немного психолог, то хлопнула ладонью по рту, перед тем как воскликнуть:

— У ТЕБЯ БУДЕТ РЕБЕНОК ОТ ЛУКАСА!

— О, мой боже. — Я поискал быстрый выход из ситуации и даже в какое-то мгновение подумал скользнуть под стол и вытащить из него все болты, чтобы он упал мне на голову и лишил сознания.

— НЕТ! — вскричала Эвери так же громко, как моя мать. Черт, я прямо видел, как колесики крутились в ее голове. Она всегда была примирителем, и, по моему мнению, она без сомнений пыталась сейчас быстро найти способ все исправить, чтобы я продолжал выглядеть золотым мальчиком в их глазах. Эвери наверняка слышала, какими натянутыми были мои отношения с родителями на протяжении нескольких лет, это не было тайной. Зачем? Зачем она делает это для меня? Я попросил ее всего лишь об ужине, а не спасать меня. И все-таки, она именно этим и занимается. Ну, или, по крайней мере, пытается.

— Нет, нет, нет, вы, эм… видите ли…

Ага, удачи с этим. Она посмотрела на меня в мольбе о помощи.

Я пожал плечами и сделал затяжной глоток воды.

В конце концов, этот сценарий возник из-за того, что она открыла свой большой жирный рот перед моей сестрой, и теперь я совершенно ничего не мог сделать, кроме как наблюдать за крушением поезда.

— О, продолжай, дорогая, — я подмигнул.

Бросив на меня взгляд, она вновь обратилась к родителям и театрально прошептала:

— Простите, я не беременна. Но у меня есть вопрос, не слишком личный, но у вас в семье встречалась эректильная дисфункция?

Я подавился кубиком льда, и она хлопнула меня по спине, а потом начала растирать.

— Она шутит! — мой голос был хриплым. — Она шутит, она…

— О, милый. — Мама была серьезна. — Ты думаешь, это из-за… — она понизила голос и опустила голову, как будто собиралась закончить мысль под столом, — … ну, знаешь, того случая? — она указала на мою промежность.

Вероятно, у меня больше никогда не будет эрекции.

Спасибо, Эвери.

Я помахал на прощание всем будущим сексуальным контактам и наступил Эвери на ногу так сильно, как смог.

Она прыснула со смеху и потянулась за кусочком хлеба.

— Было так забавно наверстывать все, я рада, что мы сделали это.

— Надеюсь, ты подавишься этим хлебом, — произнес я сквозь зубы, шепча возле ее шеи, будто я прижимался к ней, а не любовался своими пальцами на ее фарфоровой коже. И немного сжал их.

— Я знаю об этом случае, Пэтти? — Эвери просто обязана была спросить.

А мама была мамой и просто должна была ответить.

— Ох, он был таким маленьким мальчиком.

— Все еще, — пробормотала Эвери под нос.

Я снова сжал ее колено. Она тихонько вскрикнула и стащила хлеб прямо с моей тарелки.

— Воришка, — прошептал я.

— Лжец, — возразила она.

— Что ж, это самая проклятая вещь, — продолжила мама, совершенно не замечая разворачивающуюся перед ней войну. — Он просто любил эту маленькую игру, где ты кидаешь фишки на поле с ячейками, и они проваливаются, ну, знаешь, по одной в дырку. — Мама махнула рукой.

Подошел наш официант.

Слава Богу.

— Вот наше самое лучшее, номинированное за свой чистый вкус и…

Я прервал его и наградил Эвери полным чистого зла взглядом.

— Хочешь поиграть, маленькая девочка? — я положил ладонь на ее щеку и большим пальцем щелкнул по нижней губе. — Я буду играть.

— Принесите бокал. — Она подмигнула.

Официант наполнил мой бокал шампанским, и Эвери вернула все внимание к моей матери.

— Вы говорите про игру «Четыре в ряд»?

— Он любил дырки. — Мама снова прикрыла рот рукой, но это не имело значения, ее услышали, как и всегда. Мне больно признавать, как часто я становился предметом ее неуместных бесед.

— Ты сказала это. — Папа сам налил шампанского и протянул мне.

Господи, мне необходимо прикончить всю эту бутылку, чтобы забыть вечер.

— Он, — она сделала движение указательным пальцем, — любил. — Ну все, приехали. Еще одно движение. — Дырки. — Последнее слово было произнесено полным шепотом.

Эвери ахнула.

Папа усмехнулся и добил меня:

— Никогда не понимал, как он засунул туда свой маленький хот-дог!

На глаза Эвери навернулись слезы, и затем они все вместе грохнули со смеху, пока я наливал себе еще шампанского.

— Дорогой, — Эвери толкнула меня в бок, — почему дырки? Как ты думаешь, может, это потому, что тебе нравится засовывать вещи… туда, где они никуда не могут деться? И, Пэтти, я спрашиваю это на полном серьезе…

Я ругнулся себе под нос.

— Был ли он вообще любитель отверстий? Ну, знаете, если было отверстие, то он непременно хотел бы туда что-нибудь засунуть, — она на миг сжала губы. — Уверена, вы можете припомнить, что он, возможно, любил каждый день менять эти отверстия?

Мама вздохнула.

— Знаешь, если подумать, он пытался это сделать не единожды, в первый раз…

— Мама! — вскричал я. — Прошу, ээ… извинить нас на секунду. Эвери не взяла свои таблетки для пищеварения, думаю, мы оставили их в машине. Сейчас вернемся.

Эвери нахмурилась.

— Таблетки для пищеварения?

Она встала и извинилась. Я схватил ее за локоть и потащил в противоположном направлении от дамской комнаты к винному погребу.

— ЧТО, РАДИ ВСЕХ СВЯТЫХ, ЭТО БЫЛО?! — вскричал я, моя грудь вздымалась, когда я прижал Эвери к ближайшей стене. Не уверен, был ли я зол или, скорее, смущен.

— Любитель отверстий? — она пожала плечами, хихикнула и потянула за воротник рубашки обеими руками. — Так значит, ты всегда был шлюхой?

Я зарычал.

— Еще никогда за всю свою жизнь мне так сильно не хотелось ударить женщину.

Она скорчила рожицу.

— Посмотри вниз. Мое колено двинет тебя в пах до того, как ты хотя бы попытаешься, а мы не хотим расстраивать Среду твоим бессилием.

— Если я ничего не смогу, то просто проведу день, преследуя тебя повсюду и рассказывая всем, что ты не расчесывала волосы до шести лет, и до семнадцати для тебя приходилось нарезать хот-доги!

— ИМИ МОЖНО ПОДАВИТЬСЯ!

Я ухмыльнулся.

— Возможно, стоит сообщить об этом твоему следующему парню, будет честно — предупредить.

— Ты самодовольный ублюдок! — она сильнее потянула за мой воротник, и, когда наши губы соприкоснулись, воздух между нами наэлектризовался.

— Дерьмо.

Я взорвался прямо на месте, потерял рассудок и обрушился на ее губы.

А затем практически испытал инсульт или оргазм, когда ее язык встретился с моим.

Глава 17

ЭВЕРИ

Жизнь не предоставляла особого выбора при поцелуе Лукаса Торна — это всегда было именно так. Почему наши поцелуи никогда не могут быть романтичными? Включая ситуации, когда мы ходим на нормальные свидания? Где никто не зол, не пьян и не на пороге брака?

Его обжигающий рот сливался с моим, пока пальцы вонзались в мою задницу и хватали за бедра. Его большие пальцы так сильно сжимали кожу, что, вероятно, позже я смогу использовать отпечаток, чтобы разблокировать его айфон, ощущения приятные, даже слишком.

Плохая идея.

Плохая идея.

Целовать Дьявола.

Так держать, Эвери, стони, это же заставит его остановиться.

Мои руки, сучки-предательницы, обхватили его шею, а затем скользнули по груди, а тело эротично терлось об него, когда я углубляла поцелуй.

Лукас на вкус был словно шампанское, его язык вытворял такие движения, что у меня подкашивались ноги и пробегала дрожь до самых кончиков пальцев по всем неправильным местам. Неправильным, потому что это не должно было случиться, не могло! Не только потому, что он мой босс.

Он просто спит с другими женщинами.

НАМЕРЕННО.

И они знают об этом.

Кроме того, он изменил моей сестре!

Я знаю, на что он способен.

Я не хочу быть такой девушкой.

— Стоп! — Я отпрянула, но затем прильнула к нему и поцеловала. Он целовал меня все крепче и крепче, но я снова отступила. — Нет, то есть мы должны остановиться.

— Ага. — Его руки обхватили мою грудь.

Я издала тихий стон.

— Через десять секунд, ну, может, одиннадцать.

— Одиннадцать секунд, и мы останавливаемся. — Его глаза вспыхнули, когда он вновь приник ко мне губами. Его рука погладила мою правую грудь и снова опустилась к попке, ущипнула, а затем шлепнула ее.

Сильно.

— Ладно, — прошипела я и оттолкнула его. — Я могу это объяснить.

Его грудь поднималась и опускалась, словно он только что был на кардиотренировке.

— Да?

— Давление семьи в сочетании с опьянением и ложью заставляет людей делать реально глупые вещи. Знаешь, клетки мозга умирают из-за… — И тут он облизнул губы, а я запнулась. — А-алкоголя.

— Ммм… — Он снова потянулся ко мне.

Я позволила.

СЛАБАЧКА!

Следующий поцелуй был мягче.

Он был таким, о каком я всегда мечтала. Я всегда хотела, чтобы Лукас Торн целовал меня так, словно я драгоценность, имеющая для него значение, словно он навсегда со мной. Я отпихнула его.

Для своего же блага.

И для его.

Ради дружбы, которая была между нами.

И ради будущей дружбы, которую мы пытались построить. Все и так было слишком запутанным, и поцелуй не упрощал нам жизнь. Совсем.

— Я не собираюсь становиться твоим новым Вторником.

Он усмехнулся.

— Конечно, не собираешься, Вторник занят.

Я уставилась на него.

Он еще больше расплылся в улыбке:

— Но Суббота недавно ушла, так что…

Я так сильно ударила его по правой щеке, что мне повезло, что один из моих пальцев не оторвался и не приземлился в чей-нибудь бокал.

— Дьявол! — он громко, яростно чертыхнулся и чуть не налетел спиной на бутылку дорогого вина.

Это сделало бы мою ночь, разбей он одну, стоящую более трех штук баксов.

— Слушай сюда, ТОРН, — я решительно встала нос к носу к нему. — Я никогда не стану одной из твоих шлюх! Мне плевать, даже если это будет для тебя вопрос жизни и смерти, я все равно не собираюсь заменять твою Субботу. Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! — я топнула ногой. — Не хочу, не хочу, не хочу.

— Ты это уже говорила, — он убрал руку и вздохнул. — Суббота всегда держится дольше всех…

Я ударила его по плечу.

— ТЫ СЕБЯ СЛЫШИШЬ?

— А ТЫ? — он поднял ладони. — Можешь кричать еще громче?

Я открыла рот.

Он накрыл его рукой и сурово покачал головой.

— Слушай, я скажу лишь, что это был хороший поцелуй, великолепный, мы знаем друг друга, нравимся друг другу. Подумай об этом.

Он на самом деле серьезен? Неужели думает, что я настолько себя не уважаю, что запрыгну в его постель, зная о его измене моей сестре? Маленький голосок прошептал, что в нашем прошлом случалось не только это.

Голос, который я игнорировала с той ночи, когда Кайла плакала в моих руках.

Голос, который я заглушала каждый раз, приходя домой и ужиная с родителями, и ощущая настолько сильное напряжение в воздухе, что хотелось бить посуду или орать, чтобы только снять это напряжение.

Лукас смотрел на меня, словно его идея заслуживала внимания, словно я на самом деле думала о том, чтобы тупо кивнуть и согласиться.

Странно, как можно потерять столько уважения к кому-то буквально за мгновение. Розовые очки, через которые я столь часто смотрела на него, и которые тут же хотела надеть обратно, как только начинала снимать — разбиты.

Лукас Торн не тот парень, которым был раньше.

Он никогда снова не станет таким. Неважно, сколько раз я об этом мечтала. Парень с фото из старшей школы давно ушел. Тот, кем я была одержима.

Кто все разрушил, совершив одну фатальную ошибку.

В которой я до сих пор обвиняла и себя.

Я прогнала чувство вины.

Я ведь тоже не та девушка, которой была — та, ради которой он был бы готов отказаться от своих беспорядочных связей. Я такая же, как остальные девушки, с которыми он проводит время на протяжении недели — полностью и абсолютно заменима другой.

И это больно.

Больнее, чем можно вынести.

Потому что я всегда была недостаточно хороша, когда дело касалось Лукаса, как и всегда не дотягивала до уровня сестер, которые никогда не позволяли мне забыть об этом. Я была Эвери. Пацанка, глуповатая, у которой среди друзей мальчишек было больше, чем девочек. Девушка, которая впервые поцеловалась в семнадцать лет и даже тогда не смогла удержать того парня.

Мои сестры желали мне добра. По крайней мере, я лгала себе и говорила, что это так. Но ущерб наносился ими давно, а потому трудно всю свою неуверенность заменить смелостью, когда парень, которого ты всегда хотела, предлагает перепихнуться, потому что он придерживается свободных отношений.

Я позволила ему причинить мне боли больше, чем следовало бы, наверное, потому что где-то в глубине души я надеялась, что он просто был опасным засранцем, которого в прошлом ранили, и теперь он боролся с этим всеми возможными способами.

— Слушай, — произнесла я, хриплый голос полностью отражал мои чувства — Просто ты возбужден и расстроен, потому что ни с кем не спал двенадцать часов, или сколько там это продолжается. Уверена, для тебя совершенно новая реальность — встречаться с девушкой без гарантии успешного завершения вечера после десерта, но если ты когда-либо, а я имею в виду вообще, снова попытаешься поцеловать меня без моего разрешения, пока будешь продолжать трахать других девушек… Я убью тебя средь бела дня, признаю вину и буду весело сидеть в тюремной камере весь остаток жизни. Понял?

Его лицо помрачнело.

— Эвери, я пошутил. Ты же знаешь, что я никогда не поставлю тебя в такое положение. Прости, я слишком далеко зашел.

— Значит, ты говоришь, если я захочу быть твоей Субботой, ты скажешь «нет»? — я кричала. Почему это так расстраивает?

Лукас сделал шаг назад.

— Погоди, что?

Он покачал головой и сделал небольшой круг по комнате, прежде чем ткнуть пальцем мне в грудь.

— Ты только что угрожала убить меня с улыбкой на лице, если я когда-либо попробую тебя поцеловать. Я ответил, что пошутил и сожалею, а теперь ты бесишься, потому что думаешь, что я тебя не хочу?

— ДА! — я подняла руки в воздух. — Слушай, я НИКОГДА не стану твоей Субботой, но это не значит, что мне хочется быть для тебя недостаточно хорошей, чтобы попасть в СПИСОК! Хватит меня оскорблять!

— ТЫ НЕВОЗМОЖНА!

— Я ЖЕНЩИНА! — я еще больше повысила голос.

Мы снова оказались рядом.

И снова.

Целовались.

Думаю, я вела в следующем поцелуе, не то чтобы это имело значение, учитывая, что виноваты мы оба и, о мой шоколадный мишка, его язык!

Я была готова поклоняться его рту.

Или… Что я только что говорила про язык?

Нет, про руки, большие руки, движущиеся вниз по моему телу, скользя к бедрам, когда его эрекция…

НЕЕЕЕЕЕТ!

— СТОП! — я снова отвесила ему пощечину и откинулась назад.

На этот раз удар пришелся на левую щеку, так что… теперь на ней было такое же красное пятно, как и на правой.

Он прошипел ругательство и уставился на меня.

— Ты сейчас серьезно?

— Прости. — Я прикрыла лицо руками и засмеялась. — Увлеклась.

Его лицо было ярко-красным.

А губы опухшими.

И, черт побери, Лукас Торн все еще выглядел как модель, демонстрирующая нижнее белье «Армани».

Как это возможно?

— Дети? — голос Пэтти раздался в помещении.

— Быстро! — я толкнула его в грудь. — Как мои волосы? Помада смазалась?

Он усмехнулся. Это была плохая усмешка, злая усмешка, которая предвещала возмездие.

Без всякого предупреждения, он пробежался руками по моим волосам, приведя их в полный беспорядок, а затем разорвал мое платье.

Когда его мама зашла в винный погреб, я знаю, что она, вероятнее всего, увидела.

Девушку, которая только что соблазнила ее идеального сына и пыталась сорвать с себя платье.

— Ох! — Пэтти прикрыла рот руками. — О, дорогая. — Она сделала полный круг и снова посмотрела на нас. — Я… ах… не хотела вторгаться, но нам нужно было делать заказ.

— Прекрасно, — я выдавила улыбку.

Лукас приобнял меня одной рукой и усмехнулся.

— О, мам, прости. Мы просто так увлеклись всеми этими разговорами про детей, что, ну, я подумал, Эвери не терпелось попробовать, и прежде чем я осознал, что происходит, мои штаны уже…

— Ладно, тыковка! — Я хлопнула ладонью по его лицу. — Давай оставим детали этому вину… и нам… и этому столику. Не нужно подробностей!

Улыбка Пэтти явно не могла быть еще шире.

— Ох, внуки!

— Мне нужно, эм… — я указала на дамскую комнату, — привести волосы в порядок.

Пэтти кивнула.

Когда я не сдвинулась с места, Лукас схватил меня за плечи и повернул в нужном направлении.

Закончив прихорашиваться, я направилась в обеденный зал, но обнаружила Лукаса, ожидающего меня с самодовольной ухмылкой на лице.

— Я думал, ты пошла просто поправить волосы?

Я тихонько застонала и промаршировала к столику, а Лукас Торн весь этот долбаный путь шлепал меня по заднице, словно гнал на ярмарку корову.

Я собиралась убить его до конца этой ночи.

И сделаю это с улыбкой на лице.

Глава 18

ЛУКАС

Ужин оказался настоящей катастрофой, наподобие таких, какие показывают по телевизору, и вы думаете, что в реальной жизни такого не бывает, но оно происходит.

С другой стороны, я в этом вырос. Безумная мать, слишком громко разговаривающая в продуктовом магазине и путающая растительное масло с лубрикантом. Отец, покупающий пиво и никогда не пьющий его, но забивающий холодильник, чтобы произвести впечатление на компанию, типа может себе позволить хороший индийский пейл-эль.

Когда я учился в старшей школе, моих родителей называли Торны, но это не произносилось открыто и восторженно. Это шептали за спиной, когда безрассудная парочка делала, что ей вздумается, и устраивала вечеринки в костюмах «Гарри Поттера» во дворе и бинго голышом по пятничным вечерам, а в качестве главного приза была индейская ловушка снов.

Я не уверен, были ли они странными.

Или просто находили забавным шокировать людей.

— Итак… — Папа наколол последний кусочек брокколи и засунул его в широко разинутый рот. — Когда свадьба?

Эвери ущипнула меня за бедро и слегка прокрутила.

Мама, к несчастью, видела окончание нашего последнего поцелуя и ошибочно решила, что мы настолько влюблены, что не можем держать руки подальше друг от друга.

Что ж, одну часть она поняла правильно. Пока мы сидели, мы были не способны друг друга не трогать — в доказательство у меня есть синяки.

Большую часть ужина я провел, следя за тем, чтобы все ножи находились подальше от Эвери. Зная ее, могу с уверенностью сказать: она воткнет его на глазах у родителей, а потом придумает какое-нибудь дерьмо, что кровь меня заводит.

Я бы не удивился. Кровожадная сучка.

Она наконец отпустила мою кожу на достаточное время, чтобы я мог вдохнуть свободно и подумать о логическом объяснении того затруднительного положения, в котором мы оказались. До сих пор ужин только и делал, что воодушевлял моих родителей. Похоже, другого выбора у меня не было — правда снова их страшно расстроит.

А насчет признания того, что ложные отношения с Эвери не помогли нашим семьям восстановить разрушенную и потерянную дружбу… Даже представить такую возможность не в силах. Не после того, как увидел их реакцию на нас в качестве пары.

Представляю последствия: мама будет плакать и спрашивать, что она сделала не так. Будет останавливаться возле каждого столика в ресторане и умолять ответить, почему ей снова наносят удар, и почему ее сын считает необходимым показывать свой пенис каждый день разным женщинам. Она будет кричать слово «пенис!», потому что она никогда не произносит слова с сексуальной подоплекой тихо. А потом она расскажет всю чудовищную историю о том, как я начал свое падение — о ночи моего плохого выбора, разрушившего их жизнь навсегда.

Папа будет креститься и смотреть в тарелку до тех пор, пока она не оживет, или мама не выведет его из ресторана.

Ну нет. Правда обернется катастрофой.

— Эм… — я, наконец, подал голос. — Знаете, пока что мы просто наслаждаемся этим… временем. — Я закивал. — Так хорошо просто, — я махнул руками в воздухе, — быть вместе.

Мама прищурилась.

— Лукас, не хотела бы этого говорить, но тебе тридцать два. — Она наклонилась ко мне, хотя и не понизила голос. Во всяком случае, она поглубже вдохнула, готовая вложить всю свою энергию в любой совет, который она собиралась выдать. — СПЕРМА НАЧИНАЕТ УМИРАТЬ В ТВОЕМ ВОЗРАСТЕ!

— Благодарю, мам, — пробормотал я. Эвери затрясло от смеха.

— ЧТО Ж! — Мама воздела руки, словно я был безнадежен. — ТЫ ХОЧЕШЬ, чтобы твоя СПЕРМА погибла?

Вопрос с подвохом? Если скажу «да», она меня ударит? Скажу «нет» — поощрит большое количество секса?

Выбор жизненных приоритетов.

Временами это отстойно.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — произнесла Эвери. — Последнее, что нужно этому миру, это такой сильный мужчина, как Лукас Торн, который не сможет воспроизвести потомство.

Ладно, несколько преувеличиваешь, Эвери. Я отказывался на нее смотреть, потому что когда я ее видел, то вспоминал вкус поцелуя, а это могло побудить меня нагнуть девчонку над столом и бесчувственно поиметь прямо напротив родителей. Дьявол, мама, вероятно, подбодрит нас и проследит, чтобы я забыл про презерватив. Она бы сделала плакаты с надписью «Внуки в процессе создания» и разрисовала бы лицо, как на моих футбольных играх в школе.

Родители были большими фанатами всех моих спортивных мероприятий.

Мама потянулась через столик и на полпути встретила руку Эвери. Они сжали ладони, словно разделяли интимный момент. Когда Эвери попыталась отстраниться, мама сжала ее сильнее.

Ха.

Попалась.

Я откинулся на стуле и скрестил руки. Должен ли я ее спасти?

Не-а.

Эвери посмотрела на меня краем глаза.

Я не пошевелился.

— Эвери, дорогая, — мама прокашлялась, — не хотела бы поднимать эту тему, но стоит ли тебе пить алкоголь, если ты пытаешься забеременеть?

— Да, Эвери? — Я схватил ее вино и залпом выпил, а затем поставил перед ней пустой бокал. Ее ноздри раздувались.

Алкоголь был единственным бонусом этого ужина.

Кроме последнего поцелуя.

Но я отказывался думать о поцелуе.

Или о том, где были наши руки, пока мы целовались.

К черту это.

Эвери открыла рот.

Мама на нее шикнула.

— Просто послушайся, Эвери, это женская мудрость семьи Торнов, которую теперь я передам тебе.

— Нужно ли ей записывать? — вставил я.

— Ох! — мама улыбнулась. — Я скину их ей по почте на случай, если ты забудешь. А теперь слушай внимательно. — Я ухмыльнулся. — Полчаса ноги должны быть подняты, для того чтобы сперма оставалась в твоей матке!

Папа начал отчаянно что-то печатать.

Лицо Эвери вспыхнуло.

— И потом! — мама все еще не отпускала ее руку. — Помни, какое-то время не надо пользоваться дамской комнатой. Мы хотим, чтобы сперматозоиды достигли своей цели! Ведь правда, Билл?

— А-ага. — Даю десять баксов, что папа не знал, о чем мама его только что спросила.

— Теперь! — мамино поведение сменилось с веселого на серьезное. — Вы сейчас же должны поклясться, что никогда не будете использовать презервативы. Предполагаю, вы оба сдали анализы.

Эвери снова попробовала отнять руку. Брошенный на меня взгляд широко открытых глаз был на грани истерики. Очевидно, мама упустила то, что Эвери, возможно, сначала хочет реализовать себя в работе, прежде чем начнет рожать детей.

— Ну? — мама не собиралась отступаться.

— Э, да. — Эвери не смогла бы стать краснее, даже если бы попыталась. — Я, э… прошло какое-то время с тех пор, как я была у врача, но, в смысле, я полностью в порядке.

— Ох, дорогая, о нет, ох, так не пойдет. — Ее лицо погрустнело. — Я тебя отведу!

— НЕТ!

Мне бы стоило вмешаться, но было поздно. Если мама загорится идеей, заставить ее передумать уже невозможно. Мама была как политик, баллотирующийся на пост президента — не важно, насколько глупыми были ее идеи, она продвигала их, пока те не разваливались на части, как по большей части всегда и делали политики.

Она была Ральфом Нейдером.

Благослови Господь ее сердце.

— ДА! — Мама наконец-то отпустила руку Эвери и положила ладони на ее щеки. — Завтра я не работаю! Приеду в центр и заберу тебя! Можем устроить девичник! Сходим на ленч! Ох, ох, ох! — Она заерзала на стуле, и ее глаза наполнились слезами. — Я ждала этого момента всю свою жизнь. Момента, когда смогу проводить время с девушкой, которая остепенит моего Лукаса.

— Эй, ты проводила время с Кайлой, — вмешался папа. Видимо, он все же слушал. Мог ли ужин стать еще хуже? Вообще?

— О, — мама отмахнулась от него, — Кайла никогда не принималась в расчет. В конце концов, мать знает о таких вещах. Наш Лукас давно положил глаз на Эвери. С тех пор, как у нее появилась грудь!

Приехали.

Эвери подавилась водой.

А я молился об апокалипсисе.

Мы все хранили молчание, пока мама промакивала несколько слезинок под глазами.

— Простите меня, знаю, это звучит безумно, но вы в курсе, что я могу предчувствовать.

Папа кивнул.

— Но просто… — Она хлопнула отца по груди, и он поднял взгляд. — Так много времени прошло с тех пор, как мы были вместе с твоими родителями, и мы всегда считали… Что ж, мы всегда считали, что будем одной семьей, понимаешь? Но после, — она понизила голос, — инцидента, — все взгляды остановились на мне, — это было так тяжело и… — мама окончательно расплакалась. — Твоя мама была моей лучшей подругой.

Меня охватила злость.

Одно дело обвинять меня и заставлять чувствовать себя виноватым. В конце концов, я совершил ошибку.

Но втягивать Эвери и заставлять ее чувствовать себя, словно у нее не было выбора…

Я должен что-то ответить.

Даже зная, что это будет последний гвоздь в гробу моих отношений с родителями.

Я выругался.

— Послушайте, народ, мне нужно вам кое-что сказать…

— Подарок! — Эвери ткнула меня локтем. — Мы оставили подарок для вас в машине.

— Вы все оставляете в машине? — Это был папа.

— О, дорогой, это любовь. Ты забывчив. Вспомни, когда мы были помолвлены и…

Эвери оттащила меня от стола, идя с головокружительной скоростью, пока мы вновь не оказались в винном погребе. Ох, воспоминания.

— Что, черт побери, ты творишь? — рявкнула она.

— Слушай, — я провел пальцами по волосам, — это конец, я больше не могу… Как бы ни было увлекательно заставлять тебя страдать, я не собираюсь позволять тебе затонуть вместе с Титаником.

— В данном случае Титаник — ты? — мягко поинтересовалась она.

— Залезай в спасательную шлюпку, — кивнул я. — Может быть, в твоей версии ты могла бы спасти Джека и жить с ним долго и счастливо. — Мой взгляд поймал ее.

Эвери вздохнула и сникла, а затем пнула деревянный столик.

— Возьми бутылку вина, и можем добавить его в счет в качестве подарка родителям, они не узнают.

— Хорошо. — По какой-то причине я был разочарован. Хотя и не был уверен в причине. Может, я ожидал, что она хоть что-то сделает.

Да и потом, я изменил ее сестре.

В истории Эвери для меня все закончится плохо, и понимание этого адски жгло в груди.

— Моим родителям тоже было тяжело, — Эвери подняла на меня наполненные слезами глаза. — На самом деле очень, очень тяжело. — Она сглотнула и прижала ладони к вискам. — Возможно… Боже, не могу поверить, что говорю это, но, может, если бы мы притворялись еще немного, наши мамы начали бы общаться, а папы снова ходить на рыбалку…

— Они любили свои ежегодные поездки на рыбалку.

Она издала смешок.

— Помнишь форель, которую я спрятала в твоей кровати?

— Я видел, как ты это делала, и потом бросил ее тебе в лицо.

— Тогда я не отличалась хитростью.

— Не хочу это говорить, но ты и сейчас не отличаешься.

— И все так же громко топаю. — Она пожала плечами и одарила меня прекрасной улыбкой, доброй улыбкой, а потом потянулась ко мне. — Еще несколько дней притворства не убьют нас. По факту, это может дать ответ на все вопросы.

— О, и каким образом? — я схватил ее руку.

— Мои родители не должны были отталкивать твоих. Блэки и Торны, они как… арахисовое масло и желе.

— Мама скучает по своему желе.

Эвери прыснула со смеху.

— Ага, ладно, бери вино и постарайся не поощрять свою маму назначить еще больше странных встреч.

Мы вернулись за столик, держась за руки.

— Ну, что скажешь? — Все повернулись к Эвери, пока мама продолжала промакивать глаза салфеткой. Видимо, она продолжала плакать после того, как мы ушли.

— Я, эм… я не знаю, босс. — Эвери посмотрела на меня, моля глазами придумать планы на несколько дней. Мы же можем устроить несколько дней, правда? — Могу я взять на завтра выходной?

— А знаешь что? Среды всегда спокойные. Со мной все будет в порядке. Можете повеселиться, девочки.

Сжав кулаки по бокам, она коротко кивнула маме:

— Похоже… — прошептала она, но потом набрала воздуха. — Что ж, похоже, это будет лучший день в моей жизни.

Мама все еще не могла говорить тише.

— О, у меня есть гинеколог. Он великолепный молодой человек…

— Черт, нет. — Я покачал головой. — Никакой молодой человек не будет ее осматривать… — Я облизнул пересохшие губы. — Как насчет доктора Бирни? Ему около девяноста?

— Дорогой, он едва видит! — мама громко рассмеялась. — Как ты себе это представляешь? Ему понадобится лупа, чтобы…

— ОТЛИЧНО! — выпалила Эвери и пихнула меня в бок локтем.

Мама наклонила голову в мою сторону, и на ее лице медленно расплылась улыбка. О, нет. Господи Боже. Я знаю эту улыбку. Очень хорошо знаю. Желудок ухнул вниз.

— Лукас, — она взяла стакан с водой, — ты тоже пойдешь.

Заметьте, она не спрашивала.

Она говорила.

Как настоящая мать.

И как хороший сын, я не мог ничего сделать, кроме как кивнуть и произнести:

— Будет забавно.

Глава 19

ЛУКАС

— Объясни мне, — произнесла она спокойным голосом, когда мы оказались в машине. — Как ужин с твоими родителями обернулся дискуссией о помолвке, браке, внуках и безопасном сексе, а потом каким-то образом перетек в планы моего посещения гинеколога в присутствии тебя и твоей матери?

Мне.

Нечего.

Сказать.

— Если не можешь посмеяться над этим, можешь просто поплакать. Поверь мне, я вырос с ними. Не все так плохо.

Эвери ощетинилась, ее зеленые глаза вспыхнули ненавистью.

— Ты только что сказал, что это не будет так плохо? Слушай, я согласилась помочь, так что просто закрой свой чертов рот!

— Эм… хорошо…

— Ты КОГДА-НИБУДЬ позволял мужчине копаться в себе так, словно он ищет золото?

— Нет, — я поперхнулся и пробормотал, — Бог миловал.

Я завел машину и рванул с места так, что мы подлетели.

Она ткнула мне в лицо сумочкой.

— БОЛЬНО!

— ТОГДА НЕ НАПРЯГАЙСЯ!

— ТЫ СЕЙЧАС СЕРЬЕЗНО? — Черт возьми, она прекрасна, когда злится, со вздымающейся грудью и сжатыми губами, словно собирается с силами, чтобы накричать на меня своим грязным ротиком.

— Нет? — я дернулся от нее. — Просто, не знаю, поделай упражнения для дыхания из йоги. — Я отмахнулся от нее и потянулся в карман за телефоном. Нужно отвлечься, прежде чем мой рот внезапно накинется на ее в тщетной попытке повторить поцелуй, который никогда не должен был случиться.

— Я НЕ ОБЯЗАНА ЭТО ДЕЛАТЬ!

— Прекрати орать. Ты слишком остро реагируешь.

В ответ Эвери снова шлепнула меня сумочкой, на этот раз по груди.

— Твоя мама произнесла слово «пенис», по крайней мере, десять раз за вечер. Она побуждала меня лежать в твоей постели с задранными ногами, пока твоя ленивая сперма доберется против течения!

— Ленивая? — я положил телефон в карман. — Моя сперма КАКАЯ УГОДНО, но не ленивая, ясно? Черт, ты будешь СЧАСТЛИВА, если она будет течь по твоей реке!

— Вот видишь! — она воздела руки. — Течь! А что? Она даже не умеет плавать? Хм, напоминает мне кое-кого. Расскажи, а как прошли те уроки плавания с пятилетними детьми? Сколько тебе было, двенадцать?

— Иди к черту, — пробормотал я. — И ты отклонилась от темы. Многие женщины благодарны за мои… соки.

Эвери прыснула со смеху.

— Твои соки? Идеальные, золотые соки ленивой задницы Лукаса Торна? Ты себя слышишь вообще?

— Ага, — я закатил глаза, — и складывается ощущение, что теряю очки IQ, продолжая обсуждать это с тобой. Просто запланирую встречу. Я довезу вас, и вы сможете сходить к этому чуваку на осмотр. Мы все вместе перекусим, а потом я придумаю какую-нибудь встречу, на которую нам придется вернуться. А через несколько недель сообщим маме, что мы решили разбежаться.

Эвери постукивала пальчиками по соблазнительному бедру. Я бы все сделал ради ночи, всего одной ночи, когда я бы смог провести языком вверх и вниз по этому гладкому участку кожи.

— Ненавижу ходить к врачу. Фу. Когда она сказала про запись на прием, я не думала, что мне придется раздвигать ноги перед незнакомым человеком. — Эвери с силой выдохнула. — Несколько недель — это мелочи. К тому же они живут не рядом с нами. И мы взрослые сознательные люди.

— Которые сосались в винном погребе, — не мог не добавить я.

— Сексуальное влечение есть сексуальное влечение. Кроме того, разве у тебя нет нескольких девушек для удовольствий на этой неделе?

— Ага. — Чувство вины ударило в грудь, потому что вдруг оказалось, что ее губы — единственные, которые я хотел бы целовать. Что со мной не так, черт побери? — Есть. По крайней мере, они меня не оттолкнут.

Она взглянула на свои руки, потом в окно и прошептала:

— Ну что ж, не все девушки любят делиться. Кроме того, знаешь, когда я была маленькой, то рассовывала по карманам крекеры со зверушками во время обеда только для того, чтобы потом уничтожить их в прачечной. Я делала это не потому, что была голодная, а потому что не хотела, чтобы другие люди брали мои вещи.

— Все еще такая же собственница, да, малявка Эвери?

Она бросила на меня взгляд.

— Да, во всех смыслах этого слова. Когда мужчина любит, он получает меня всю, а не двадцать четыре часа.

Счастливый ублюдок.

Долбаный счастливый ублюдок.

Я хотел сказать что-нибудь еще.

Я столько всего хотел.

Сердце сжималось и билось под ребрама вопреки тем словам, которые, знаю, я должен был произнести.

Оно умоляло меня подумать, прежде чем заговорить.

Но я уже давно перестал слушать свое сердце.

С тех пор как оно сказало мне выбрать Эвери.

И бросить единственную девушку, с которой я встречался — ее сестру.

— Мда, ну, пока не попробуешь, не узнаешь, — ухмыльнулся я.

Эвери напряглась. Я остановил машину перед ее домом.

— До завтра, Торн.

Дверца хлопнула.

Погрузив меня в темноту.

Оставляя гадать, не совершил ли я очередную большую ошибку с одной из девочек Блэков, которым я поклялся никогда не причинять боль.

Глава 20

ЭВЕРИ

Мне приснилось, как я задушила Лукаса Торна голыми руками, и я проснулась с улыбкой, которая не сходила до той минуты, пока я не осознала, что на самом деле он не мертв. Благодаря сообщению, ожидавшему меня на телефоне:

Будь готова через 40 минут.

Почему? Я задавала этот вопрос вселенной снова и снова. В первый раз, когда принимала душ, снова, когда быстро одевалась и красилась, и потом, когда мои непослушные волосы отказывались что-либо делать, кроме как торчать во все стороны, придавая мне вид очень разгоряченной Медузы Горгоны. Уверена, Лукас непременно его прокомментирует.

Когда я, наконец, оделась и была готова, у меня оставалось три минуты свободы.

Три минуты до того, как я собиралась пойти к гинекологу из-за дебильной притворной помолвки, которую я в первую очередь даже никогда не хотела. Но его лицо на ужине… Я знала это выражение. Он набрал побольше воздуха и опустил голову, практически готовый рассказать правду и в итоге разочаровать родителей. И по каким-то причинам я решила пожертвовать собой и прыгнуть в пучину ада вместе с ним.

Я уставилась на дверь, желая остановить время, чтобы в нее не постучали. Эй, может, я в одном из этих фильмов про альтернативные вселенные, где главный герой ДУМАЕТ, что все реально, а на самом деле подсоединен к гигантскому ненавидящему людей компьютеру?

Я зажмурилась и пробормотала: «Я Нео, я Нео, я Нео».

Раздался стук в дверь.

— Ну почему я не могу жить в чертовой Матрице? — бурчала я, тяжело шагая к двери и распахивая ее.

— Ты что-то говорила? — спросил Лукас, выглядя сексуальнее самого дьявола. Белая рубашка была накрахмалена, выглажена и заправлена в идеально сидящие брюки в тонкую полоску, которые кричали о статусе, деньгах и мужественности.

— НЕТ! — Я покачала головой. — Я просто загадывала желание на падающую звезду, чтобы она упала прямо на твою голову. — Я выхватила кофе из его рук и заглянула за спину. — Где мои вкусняшки?

Он закатил глаза.

— В машине.

Задрав нос, я отпила глоток кофе и вышла из квартиры.

— Этой ночью я тебя убила. — Я победно улыбнулась.

Лукас вздохнул и закрыл дверь, положив ладонь мне на спину, пока мы шли по тускло освещенному коридору.

— Вау, расскажи мне, прошу тебя. Умираю от любопытства. Был ли это выстрел в голову или что-то более зрелищное, например, мачете по яйцам?

— ХА, не подавай мне идеи, Торн. — Я отпила еще кофе, позволяя горячей горьковатой жидкости успокаивать мои нервы.

В последний раз я была у гинеколога в середине обучения в колледже. Не только потому, что прием был дорогим, но и потому, что я по глупости переспала с практически незнакомым парнем ради одного.

Я оставалась единственной девственницей в своей компании друзей и почему-то считала, что частью взросления должна была стать потеря девственности самым неловким способом.

Но это оказалось не только самым неромантичным случаем в моей жизни.

Позже я узнала, что тот парень заразил другую девушку ЗППП. Я поклялась больше никогда не заниматься случайным сексом и отправилась к врачу провериться.

На счастье, я была здорова.

Но травма от процесса взятия мазка осталась.

Не то чтобы я собиралась когда-нибудь рассказывать об этом Лукасу. Кто знает? Я не удивлюсь, если он использует эту информацию в качестве оружия против меня, черт возьми. Это последнее, что мне было нужно. Кроме того, вероятнее всего, ему плевать на мой сексуальный опыт. Он самая настоящая шлюха в мужском обличье.

— Садись. — Он открыл заднюю дверь красивого черного такси марки «Кадиллак Эскалейд».

Я скользнула на мягкие кожаные сидения, схватила бумажный пакет с еще теплой выпечкой и вдохнула аромат словно наркоман.

Лукас устроился рядом со мной и захлопнул дверь.

— Я решил, что самый простой способ тебя успокоить — это накачать сахаром.

— Беру свои слова обратно. — Я взяла сахарный пончик и засунула половину в рот. — Мне не нравилось убивать тебя прошлой ночью. Даже слезу пустила, маленькую. — Я подняла два пальца, практически соединенные вместе. — Вот такую. Едва заметную, как твой пенис.

Лукас подавился кофе.

— Ну ладно, может, не настолько маленький, — я ткнула его локтем, — но близко. В любом случае спасибо за пончик. — Я сжала его ногу, не в силах держать руки подальше от его идиотского тела.

— Я могу так же обеспечить тебе бутерброд на завтрак. Белок, ну ты понимаешь.

Я отмахнулась от него.

— Как обычно. — Фыркнул он.

— Что? — спросила я не прожевав. — Что как обычно?

— Ты должна заботиться о себе, ложиться пораньше… — Его голос звучал напряженно. — Уверен, ты каждый год ходишь на осмотр.

Я закатила глаза.

— Ага, потому что это так необходимо в последний год.

Черт побери!

Я ждала.

Надеялась, что он упустил это.

Но он был Лукасом Торном, поэтому вместо того чтобы упустить то, что я имела ввиду, он потянулся ко мне и облизнул свои до абсурда привлекательные полные губы.

— Оу?

Я отвела взгляд.

На ямочку на подбородке.

Что заставило меня подумать о нашем поцелуе.

Я сжала бедра и скрестила ноги. Ну нет. Этого не будет, даже не приблизится к нижней части моего тела, ни сейчас, ни когда-либо еще.

Мое тело было известно тем, что предавало меня, когда дело касалось Лукаса, и я не собиралась снова терять контроль.

Ох, сахарная пудра на пончике не была так хороша, как его язык. Тот самый, который он засовывал в рот другим женщинам.

Желание поостыло. Я повернулась к нему и пожала плечами.

— Что?

Взгляд Лукаса был колючим.

— Признай это, — он усмехнулся. — Никакого Карла нет.

— Ладно, никакого Карла. Боже, то, что ты меня раскусил, ничего не меняет. Я все еще сексуально активная дикая кошка, которая ждет, чтобы наброситься на следующую жертву. — Я оторвала кусок от пончика и зарычала.

Он грубо выругался и оттянул воротник рубашки.

— Что? — Я ухмыльнулась. — Я что-то не то сказала?

— Не-а, я просто представил, каково это, когда на тебя набрасывается Эвери Блэк.

Настала моя очередь почувствовать нехватку воздуха.

Водитель остановился напротив большого здания в нескольких кварталах от нашего офиса в центре, рядом с Пайк-Плейс-маркет, что вызвало желание отправиться за покупками цветов и всякой морской живности, попивая кофе.

Я потянулась к ремню безопасности, Лукас положил ладонь на мои пальцы и прошептал на ушко:

— Признай, ты тоже об этом подумала.

Я вздохнула и попыталась выровнять дыхание.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Лгунья. — Его смешок был теплым, соблазнительным. — Ты права, могу поспорить, что ты сумасшедшая в постели, дикая, жестокая. Если бы здесь был Карл, я бы даже, возможно, позавидовал ему.

— Такой день настанет. — Мой голос был хриплым и возбужденным.

Наши глаза встретились.

Он потянулся ко мне, но с моей стороны тут же открылась дверь.

Я отскочила от него и быстро вытерла рот от остатков сахарной пудры, оцепенело потянувшись за сумочкой.

Ходьба была проблемой.

По вполне понятным причинам. Чтобы ходить, нужны ноги, а мои превратились в желе. Я их даже не чувствовала, как и лицо, и все из-за Лукаса.

Ненавидеть его было трудно.

А увлечься им — неизбежно.

Потому что много лет назад целью моей жизни было найти кого-то, похожего на Лукаса Торна, и выйти за него замуж.

Не на того, которому я помогаю лгать его собственной семье, и не на того, кто спит практически каждую ночь с другой женщиной, а на такого Лукаса, который держал меня за руку, когда я смотрела ужастики.

Такого, который поцеловал меня в ночь, когда его обнаружили в постели похожей на меня сестры после обещания мне того, что обещать был не в праве.

Я была пешкой в его игре.

Ему просто нужен кто-то, кто спасет его от самого себя.

Прекрасно. История повторяется — тогда я хотела спасти его от глупой ошибки, может, потому что думала, он действительно беспокоился обо мне больше, чем о моей сестре. А учитывая, что я всегда находилась в тени Кайлы, он заставлял меня чувствовать себя особенной.

Мрачные мысли совершенно не помогали.

Утро из плохого превратилось в отвратительное, после того как мама Лукаса вскочила в приемной и вскрикнула, приветствуя меня и Лукаса:

— Мы СОБИРАЕМСЯ ЗАВЕСТИ РЕБЕНКА!

— Бежим! — я схватила Лукаса за руку. — Мы все еще можем успеть в лифт, если побежим. — Двери лифта закрылись у нас перед носом.

Лукас выругался.

— Мы всегда можем выпрыгнуть в окно и молиться о проезжающем мимо мусоровозе.

Пэтти летела к нам, протягивая руки, по ее лицу текли слезы.

— Поддерживаю. — Я серьезно кивнула.

Лукас обреченно вздохнул, когда мама притянула его за уши и расцеловала в обе щеки. Затем она обратила свое внимание на меня и начала плакать еще сильнее, когда мы направились к кабинету врача.

Ей обязательно рыдать?

— Я знала, — она промокнула глаза, — мне так жаль, но ты всегда была моей любимицей из всех сестер, и когда бедный Лукас признался в своих истинных чувствах к тебе…

— Мама! — прикрикнул Лукас.

У меня отвисла челюсть.

— Ох, — Пэтти накрыла рот руками, — я думала, она знала.

— Знала, что я обожаю эту маленькую задиру? Он без шуток притянул меня в объятия и потрепал по волосам, а затем ткнул меня в грудь.

Я шлепнула его по ладони и оттолкнула.

Его мама в замешательстве заморгала от нашего обмена любезностями, в то время как Лукас покраснел еще больше и указал на стойку регистрации.

— Разве Эвери не должна заполнить бумаги?

Мама прищурилась.

— Да, мы только… Почему бы нам не пойти, а ты можешь пока посидеть.

Лукас рассмеялся.

— Мам, я не останусь. Я пришел с Эвери, но собираюсь подождать в машине.

Он уже начал пятиться.

— Нет. — Пэтти грозно покачала головой. — Если ты собираешься всегда быть рядом, ты должен пройти вместе с ней все преграды, в болезни и здравии!

— Но Эвери совершенно здорова! — настаивал он. — Посмотри на нее!

Я не смогла удержаться и пригладила волосы.

— У нее в истории болезней была анемия!

Я остановилась, чувствуя, как по спине скатился пот. Откуда она узнала? Это невозможно, если только… о нет, о нет, нет, нет, нет. Я сжала руку Лукаса так, что пережала кровоток. Он прищурился.

— А как ты узнала об этом? — спросил Лукас, пока Пэтти нервно мяла сумочку и прочистила горло. — Мам? — Несомненно, он был готов сбежать. Снова.

— Возможно, я сделала один звонок. — Она довольно улыбнулась. — Но я хотела как лучше.

Мамы.

Когда бы они ни сделали что-то неправильное, они всегда оправдают это, говоря: «Я хотела как лучше». Как будто их манипуляции все исправят, потому что «ЭЙ, я действовала в ваших же интересах».

— Что значит «как лучше»? — Повторила я, все мое тело онемело. Пот сбегал по спине все сильнее. Отлично, просто здорово.

— Вечеринка по случаю помолвки, — произнесла она, уклоняясь от вопроса. — Я схожу за карточкой.

Я ахнула.

Лукас выругался и, похоже, был способен на убийство.

Я быстро нырнула в сумочку, обнаружив пять пропущенных вызовов от своей мамы. Пять.

Даже не хотела смотреть смс.

— Я не имела этого в виду, когда согласилась помочь прошлым вечером. — Я стукнула его по груди сумкой и уставилась на него. — Тебе нужно контролировать ее! — Я указала на его маму, которая уже возвращалась с карточкой чуть ли не вприпрыжку.

— Эй, ты САМА сказала кое-что моей сестре. Если уж показывать пальцами, то на тебя, — ответил он себе под нос.

— Ох, ПОЖАЛУЙСТА! — Я ухмыльнулась. — Можно подумать, это я виновата, что твой лучший друг украл мою подругу и всех напоил!

— К черту все, надо было бросить тебя на улице.

Я отпрянула, словно он меня ударил.

— Так вот что я получаю за помощь в твоей семейной драме? «Надо было бросить тебя на улице?»

Его мама находилась в опасной близости.

Уфф, почему я продолжаю это делать? Воображать, что он заботится обо мне, тогда как он, вероятнее всего, смотрит на время, считая часы до своей следующей девчонки.

— Что ж, — я боролась со слезами, — мы договорились делать это вместе, помогать друг другу. Хотя, Бог знает, я, должно быть, была пьяна, когда сказала «да» прошлым вечером. Либо мы придумываем план, как избежать вечеринки, либо всех расстраиваем и причиняем боль нашим семьям… снова. Дедушка все еще не забыл, что ты наделал, и могу гарантировать, у него до сих пор кошмары после того, как он побывал в плену во время войны. Последнее, что тебе нужно, это чтобы он обратил все свое внимание на тебя. Он очень жестокий человек.

— Твой дедушка делал велосипеды для детей, — сухо сказал Лукас, качаясь на каблуках.

— Он был снайпером.

— Хорошо. — Плечи Лукаса поникли. — Давай просто покончим с этой частью, а обо всем остальном поговорим позже.

Я кивнула, слишком уставшая, чтобы спорить, неохотно взяла у мамы свою карточку и начала заполнять информацию.

Глава 21

ЛУКАС

Без паники.

Не показывать страх.

Мама сидела на одной стороне со мной, а Эвери — на другой. Я был в самом настоящем аду, и придется сменить рубашку, а также марку дезодоранта, поскольку тот, который использовал я, со своей работой не справлялся.

Хотя, дезодоранты не предназначены для ситуаций, включающих попытку исправить отношения между двумя семьями в худших из возможных обстоятельствах.

В моем случае это означало не позволить маме узнать о моей особой интимной жизни, а, наоборот, притвориться, что я помолвлен с младшей сестрой своей бывшей невесты, которой я изменил.

Думаю, раз все настолько запутано, дезодорант должен быть наподобие «Остынь, Лукас, я разберусь с этим».

Но я находился в гребаном кабинете гинеколога. Никакой мужской дезодорант не справится с подобным дерьмом.

С моей матерью.

С. Моей. Матерью.

Секретарь назвала имя Эвери.

Полные ненависти глаза Эвери метнулись ко мне, прежде чем она медленно встала и вытерла ладони о джинсы.

Медсестра окинула меня взглядом и ухмыльнулась.

Я постарался сдержать стон.

Знаю этот взгляд. Это был интерес. Причем явный.

Но я здесь со своей девушкой.

Невестой.

Пусть и ненастоящей невестой, но я не оценил призывный взгляд медсестры.

Я поднялся.

Что за черт?

Я все время встречался с разными женщинами!

Зачем мне теперь страдать, если невеста даже не настоящая?

Эвери оглянулась на меня, ее лицо побледнело.

Медленно, оцепенело, я потянулся и взял ее руку в свою, и по причине, которую, вероятно, позже буду анализировать с пристрастием, поцеловал кончики ее пальцев и подмигнул.

Полностью игнорируя медсестру.

И сосредоточив взгляд на единственной имевшей для меня значение женщине.

Только чтобы дать маме возможность разрушить момент, втиснувшись между нами и обхватив наши запястья.

— Это такая ответственность для вас, ребята.

— Да, именно так я и подумала, — сухо произнесла Эвери. — Ты такой ответственный, Лукас.

Я посмотрел на нее поверх маминой макушки и беззвучно произнес проклятье.

Эвери держалась бодро, пока мы не зашли в смотровой кабинет, и она не заметила стол, на который ей придется лечь.

С металлическими подставками.

Я закашлялся.

— Буду снаружи.

Мама схватила меня за воротник рубашки.

— Куда, интересно знать, ты собрался?

Я одарил ее беспомощным взглядом.

— Мам, Эвери необходимо уединение. Я подожду за дверью, пока медсестра и врач не… осмотрят ее.

— Полностью согласна, — мама кивнула и скрестила руки. — Поэтому, если понадоблюсь, я буду в приемной читать новую книгу про озорного герцога. Развлекайтесь!

Она ушла прежде, чем я успел ответить.

Оставив нас вдвоем в ужасе смотреть на стол.

— Мы можем ему заплатить.

— В смысле? — спросил я.

— И когда я говорю «мы», я имею в виду тебя. Ты можешь заплатить врачу, попросить его не заставлять меня снимать всю одежду и залезать на жертвенный стол.

— Эвери, я…

— Они заставят меня раздвинуть ноги, Лукас! — вскричала она. — И эту штуку, — она изобразила ладонями пасть аллигатора, — засунут в… ну… — ее щеки порозовели, — сам знаешь куда, а потом сделают ТАК! — она медленно раскрыла ладони. — ШИРОКО!

Я больной человек.

Потому что картинка совсем не была ужасающей.

На самом деле, я даже начал подумывать попросить посмотреть.

Что со мной не так, черт побери?

— Лукас! — прошипела она. — Обрати внимание. — Щелкнула пальцами перед моим лицом. — Я буду полностью обнажена!

Я оттянул воротник рубашки и кивнул.

— Эвери, расслабься, все закончится прежде, чем ты поймешь.

Она повесила голову и тихонько хныкнула, а потом произнесла:

— Ладно, что ж, мне нужно надеть рубаху смертника, так что ты… ты можешь идти.

Я вздохнул.

— Я отвернусь, пока ты будешь переодеваться, и подожду, пока доктор и медсестра не войдут, хорошо?

Эвери сникла.

— Поверить не могу, что ты довел нас до такой ситуации.

К сожалению, мне пришлось отвернуться, но я чуть не потерял сознание, когда услышал звук расстегиваемой молнии. Кулаки сжались.

— И как ты себе это представляешь? Вообще-то именно ты напилась и на следующий день наврала Эрин, не я.

— Ты был прав. Стоило оставить меня умирать на улице, Лукас.

— Поверь, так бы и сделал, но ты говорила, что не приветствуешь проституцию, а я гарантирую, что оставить тебя на улице — очень быстрый и верный путь к подобной карьере, от которой тебя бережет работа на меня.

Звук шуршащей бумаги вызвал слишком сильное любопытство, чтобы удержаться от взгляда через плечо. Эвери уже была на смотровом столе, ее колени обнажены, а маленькое тело полностью поглотило уродливое розовое больничное одеяние.

— Не… — выдавила она сквозь стиснутые зубы, глядя на розовую ткань, — …смейся.

Я засунул руки в карманы.

— Даже не возникает соблазна заглянуть под эту бумажку.

Она закатила глаза.

— Предпочитаю думать, что мы выше лжи.

Я прикусил губу, чтобы сдержать улыбку.

— Ладно. — Она бросила взгляд в небеса. — Можешь смеяться три секунды, но потом ты должен прекратить и рассказать, как сексуально выглядят мои ноги.

Я засмеялся и потянулся к ее колену, теплому, как вся ее кожа. Пальцы напряглись от такого невинного прикосновения, желая большего. Наши глаза встретились.

— Твои ноги сексуальны.

Ее губы приоткрылись.

Пальцы скользили выше к ткани.

После пары легких стуков дверь открылась, прежде чем Эвери смогла ответить.

— Эвери Блэк? — Один из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видел, черт побери, зашел с планшетом в руках и дежурной улыбкой на лице. У него были почти белые светлые волосы и ямочки на щеках, он был широкоплечий и мускулистый. Дьявол, нет!

За ним проследовала медсестра и вежливо остановилась в углу. Я мог чувствовать ее обжигающий взгляд на себе, но мое внимание сосредоточилось исключительно на Эвери и ее реакции на доктора — «Мужчину твоих грез».

— Это я! — Эвери практически соскочила со стола, чтобы пожать руку врача.

Ублюдок ухмыльнулся и прикоснулся к ее плечу. Если это не нарушение врачебной этики, то я уж тогда не знаю.

Я быстро двинулся, перехватывая ладонь, практически коснувшуюся ее.

— Лукас Торн.

Он пожал руку, его брови сдвинулись.

— О, привет.

Черт побери, он не был геем.

Я действительно был уверен, что он гей. Так я хотя бы смог переключить его внимание от Эвери.

Никаких гребаных шансов, что он окажется даже близко к ее телу ниже пояса… Дерьмо, тут жарко?

— Эти окна открываются? — я указал на них и начал закатывать рукава, словно сам собирался по локоть залезть меж бедер Эвери, мысленное изображение чего повергало меня в ад.

— Нет, — доктор рассмеялся, — мы на шестнадцатом этаже, а люди склонны в них выпрыгивать.

— Ха-ха, — я кивнул. — А как насчет выталкивания кого-нибудь? Это часто случается, доктор?

— Доктор Даппер, — он ухмыльнулся и повернулся к Эвери. — Но вы можете называть меня Дастин.

— Вау, Дастин, — я произнес его имя громко. — А вы не слишком молоды, чтобы быть врачом?

Выражение его лица стало более жестким.

— Мне тридцать три. Я окончил ординатуру два с половиной года назад. Так что, нет. Желаете посмотреть мою степень в Йельской Медицинской школе?

Ну, конечно, он посещал Йель.

— Нет, — произнес я сквозь зубы. Кто называет детей Дастин Даппер? — Уверен, вы более чем квалифицированный врач. — Чертовски трудно было удержать улыбку на лице, пока он окидывал меня взглядом, прежде чем снова обратить внимание на Эвери.

— Давайте начнем, позволите?

Эвери сглотнула.

— Ага. — Она посмотрела на Дастина. — Лукас, ты можешь подождать снаружи.

— Нет! — рявкнул я и прочистил горло. — То есть каким же я буду женихом, если сбегу в трудный момент, верно, Тыковка?

— Но, Кексик… — теперь она сжала зубы и посмотрела на меня тяжелым взглядом. — Ты же сказал, что…

— Я люблю тебя. — Слова слетели с губ прежде, чем я смог остановить их, доводя до паники каждую клеточку тела, в то время как сердце ровно билось в груди. Странное ощущение. Мозг призывал бежать, но сердце было… довольно.

Чувство не продлилось долго.

Потому что как только я произнес эти три слова, Эвери сникла, и весь ее запал покинул тело. Словно я только что вытянул все гормоны счастья, испускаемые ею, и сказал, что собираюсь убить ее домашнего любимца.

— Эвери? — спросил Дастин. — Все в порядке?

Она кивнула.

— Да, просто давайте покончим с этим, ладно?

Доктор улыбнулся и опустил взгляд на планшет.

— Прекрасно. Итак, здесь говорится, что вы ведете активную половую жизнь.

— Конечно ведет, черт побери! — вскричал я.

Оба повернулись ко мне.

— Ох, — я решил отступить, прежде чем превращусь в самую настоящую задницу. — Простите, хотел сказать, да, со мной, со своим женихом.

— Не возражаете? — прикрикнул Дастин.

Я поднял ладони.

— Вы используете методы контрацепции?

Эвери покачала головой и прошептала:

— Нет.

— А хотите?

Разве это не личный вопрос?

— Да, — задумчиво ответила она, — думаю, самое время.

— Тише, тише. — Я вспотел? — Эвери, малышка, может, ты, то есть я хотел сказать, мы торопимся с этим…

— С безопасным сексом? — Доктор озадаченно посмотрел на меня. — Она торопится с безопасным сексом со своим женихом?

Меня трясло от желания придушить его.

— Нет, вы правы, не слушайте меня.

Эвери закатила глаза, пока Дастин проверял что-то в своем списке.

Он задавал ей миллион вопросов, а я должен был сидеть и слушать каждый ее ответ.

Глава 22

ЭВЕРИ

Один из самых частых вопросов, когда попадаешь в новую компанию людей или представляешься в школе, а также любимый вопрос на вечеринках — какой был самый неловкий момент в твоей жизни?

Люди делятся друг с другом, смеются, создают эмоциональную связь благодаря печальным неудачным ситуациям и двигаются дальше.

До сегодняшнего дня я могла рассказать, что самым неловким моментом был тот, когда я покрасовалась перед всеми в школе в выпускном классе, случайно заправив мини-юбку за пояс. К счастью, в тот день был прекрасный ветерок, который и дал мне прочувствовать ошибку на середине лестницы, когда я была готова получить диплом, выйдя за ним с обнаженной половиной задницы.

Все могло бы быть гораздо хуже.

Тот момент сделал меня популярной личностью на первом курсе колледжа. Люди смеялись, ребята флиртовали и спрашивали, есть ли у меня еще та юбка — так что на самом деле все было не так уж плохо, как могло бы. До сегодняшнего дня я толком и не понимала слово «смущение», его определение, смысл и все остальное.

До Лукаса Торна.

До его матери.

До этого момента.

— Если вы расслабитесь и ляжете на спину, все закончится до того, как вы что-то почувствуете! — Доктор Даппер похлопал меня по ноге своей латексной перчаткой, а затем задернул занавеску вокруг смотрового стола. Так что я была частично прикрыта от взгляда Лукаса и очень была этому рада.

Дрожа, я попыталась представить какое-нибудь приятное место и абстрагироваться, но тщетно. Лукас произнес три слова, которые я мечтала от него услышать еще тогда, когда не попала впросак в старшей школе. И выглядел он так, словно говорил серьезно.

Лучше быть отвергнутой, нежели почувствовать, каково быть любимой им, чтобы через пару секунд осознать, что это нереально.

Я закрыла глаза и стала ждать неизбежного, но Лукас выглянул из-за занавески и прошептал мне на ухо:

— Завтра это будет казаться забавным, обещаю.

Я приоткрыла один глаз.

— Не ты лежишь с расставленными ногами.

Он глянул на мои ноги и усмехнулся. Он ничего не мог видеть, но это все равно было ужасно.

— Я хотя бы могу оценить гибкость, — подмигнул он.

Я улыбнулась.

— Серьезно? Ты именно это собирался сказать?

— Прекрасно, — прокомментировал доктор Даппер.

Я нахмурилась и приподнялась на локтях.

— Простите?

Он в замешательстве посмотрел на нас.

— О, просто я ценю, когда женщина заботится о своем здоровье, — он подмигнул.

Лукас ругнулся по другую сторону занавески.

— Больше дела, меньше слов, док.

— Пожалуйста, не говорите мне, как работать, — доктор бросил в ответ.

— Лукас… — я покачала головой, хотя он и не мог этого видеть, — просто оставь.

— Он назвал твое интимное место «прекрасным»! — прошипел Лукас, словно его действительно злило, что врач делает свою работу.

Я издала смешок.

— И что?

— И то! — Он грубо выругался и схватился за край занавески, словно собирался сорвать ее. — Просто, это не… профессионально.

— Ладно, большой мальчик. — Я погладила видную мне часть его руки и чуть-чуть застонала.

— Что? — он снова сунул лицо внутрь и уставился мне в глаза. — Что случилось? Что этот ублюдок сделал?

— Вы же знаете, что я слышу вас обоих, верно? — отстраненно спросил доктор Даппер. — И, Эвери, вы должны перестать зажиматься, иначе будет гораздо больнее.

— ТАК ПРЕКРАТИ ЭТО ДЕЛАТЬ! — вскричал Лукас.

Доктор проигнорировал его и засунул металлическое зеркало еще глубже. Я стиснула бумажную ткань и вся взмокла.

К этому моменту занавеска окончательно съехала, и Лукас был рядом, держа меня за руку, словно я собиралась рожать.

— Что мне сделать? — Лукас выглядел так, словно собирался упасть в обморок.

— Ты мог просто сразу сказать правду, вместо того чтобы заставлять меня пережить вчерашний ужин, — произнесла я сквозь сжатые зубы.

— И упустить такую потрясающую возможность воссоединения? — пошутил он. — Никогда.

— Ты мудак и должен гореть в аду.

— Спасибо, дорогуша. — Он потрепал меня по голове. Я отмахнулась от его руки и выругалась.

— Почти все, — произнес врач, казалось, раз в пятый.

— Он говорил это как минимум дважды, верно? — Мои глаза были на мокром месте. — Больше никогда. Никогда я снова не пойду к врачу.

Наконец, доктор Даппер или доктор Смерть достал из меня металлическую штуку и встал.

— Вы можете сесть.

Я одернула бумажную ткань на колени и чуть не расплакалась от облегчения, пока он не встретился со мной глазами и не спросил:

— Вы ничего не хотите со мной обсудить, Эвери?

Я нахмурилась и вздрогнула.

— Эм… нет, не думаю.

Лукас крепче сжал мою руку.

Доктор Даппер посмотрел на нас обоих.

— Ваша девственная плева все еще не тронута.

Я подняла взгляд на Лукаса и усмехнулась, внезапно почувствовав удовлетворение от всей этой ситуации, когда ответила:

— Ну, у него действительно очень маленький.

Доктор Даппер хохотнул.

Да, этот поход к гинекологу того стоил.

Глава 23

ЭВЕРИ

После гинекологических приключений мы решили пропустить совместный ланч и отправили маму Лукаса по своим делам. Я сказала ей, что травмирована, и Лукас выглядел травмированным, так что это сработало. Я насвистывала весь остаток дня на работе — не потому, что у меня было такое звездное начало дня, а потому что я намеревалась вернуться к доктору и пойти с ним на свидание.

Надеялась на это, после того как мысленно послала Лукаса Торна со всеми брошюрами по увеличению пениса, которые ему дал доктор Даппер. Эй, а это мысль. На похоронах усыплю ими гроб вместо цветов. Идеально. И он назвал меня дьяволом за шутку о его маленьком пенисе!

По крайней мере, я все еще могу быть заботливой!

— Ланч, — Лукас постучал костяшками пальцев по моему столу. — Что ты хочешь? Хот-дог? Гамбургер?

— Хм… — я притворилась, словно раздумываю над этим. — А насколько большой хот-дог? — я подняла два пальца с расстоянием в дюйм между ними, — ты хотел сказать, настолько большой? Или… — я развела пальцы еще на дюйм, — настолько?

Он сердито посмотрел на меня.

— Ты никогда не простишь меня, верно?

— Это был один из лучших моментов, — ответила я сладким голосом. — За всю жизнь.

— Хоть для кого-то из нас. Ублюдок дал мне брошюры по увеличению пениса. Он выглядел искренне обеспокоенным, Эвери. Подумай, что это значит для мужчины! Он думает, я не могу удовлетворить тебя!

Я рассмеялась.

— И почему это тебя волнует? Ты никогда меня не удовлетворишь. Посмотри на все с этой стороны.

— Но могу, — отметил он. — И опусти свои пальцы. Смущает, как мало ты знаешь о хот-догах, особенно о моем.

— Оу? — я подняла в удивлении брови.

— Осторожно, — он наклонился над столом и прошептал, — твоя невинность проявляется.

— Не проявляется. — Блестяще, Эвери. Отлично сработано.

— Ты краснеешь.

— Здесь жарко, — я помахала ладошкой перед лицом, отвлекая его внимание.

Он окинул меня взглядом.

— Ага, понимаю, очень жарко. Достаточно жарко, чтобы твоя шея покрылась симпатичным румянцем.

Эй, на мне что, свитер?

Я проигнорировала его и сделала вид, будто проверяю почту, чтобы он ушел. От того, что пальцы слегка дрожали над клавиатурой, легче не становилось.

— Предпочитаю гамбургер. Думаю, на сегодня достаточно разговоров о хот-догах.

— Хорошо, — он кивнул и вроде отошел, но вернулся и почесал голову, как будто нервничая. — Когда придет Челси, покажешь ей, где мой кабинет?

Мои руки замерли над клавишами. Я смогла только кивнуть и пробормотать:

— Ага.

— Спасибо.

К счастью, смущение Лукаса в кабинете врача превзошло мое собственное, поэтому он даже не коснулся темы моей технической девственности. Могу представить, как бы прошел этот разговор, особенно когда по какой-то божественной прихоти единственный парень, с которым у меня был секс, не смог сделать свое дело.

Чувствуя необходимость чем-то себя занять, я просмотрела календарь на следующие несколько недель. У нас тренинги по новому приложению четыре раза в неделю в дополнение к еще двум посещениям школ на этой неделе, прежде чем я покончу с работой. А это означает, что каждый день моей личной и рабочей жизни пройдет с Лукасом.

Я вздохнула и попыталась заставить себя думать о чем угодно, кроме Лукаса.

И того, как он держал меня за руку.

И сказал, что любит меня.

И целовал меня.

Карандаш в руках разломился надвое. Экран телефона загорелся в ту же минуту, как кончик карандаша чуть не проткнул мне бедро.

Кайла.

Ох!

— Привет! — ответила я после первого же гудка хриплым и высоким голосом. — Что случилось?

— Ты, — фыркнула она, — ты.

— Я? — У меня появилось то чувство головокружения, когда ты понимаешь, что попал в неприятности, и вот-вот должно случиться что-то плохое. Знаю, между нашими мамами должен был состояться разговор. Просто я предполагала, что они не донесут эту новость до Кайлы так быстро, ради всего святого. — Я что?

— Т-ты и Лукас с-собираетесь пожениться? — кричала она. Громко.

Ох, нет.

Мне бы хотелось во всем обвинить Остин с Тэтчем и то глупое вино в его доме, но нет, во всем виновата я сама.

Я и моя тупая необходимость защитить Лукаса от гнева его родителей и, возможно, в процессе залечить раны на моем собственном сердце.

Я быстро попыталась придумать, как выкрутиться из ситуации.

— Кайла, успокойся.

— УСПОКОИТЬСЯ?

— Я хочу сказать, что ты не знаешь всех подробностей, и…

— Он изменил мне! — вскричала она. — С нашей СЕСТРОЙ!

Ха! Интересно, что бы она сделала, узнай, что он всегда всем изменял? Станет ли ей лучше или хуже? Решение, нужно решение.

— Кайла. — Я задавалась вопросом, мог ли день стать еще более мрачным? — Послушай, я могу объяснить, почему бы нам не поужинать вместе сегодня вечером?

Мало того, что у меня абсолютно не было денег, так теперь придется сидеть перед своей удивительной сестрой и заставлять ее поверить, что я была влюблена в ее бывшего жениха, и что теперь он начал жизнь с чистого листа — хотя ничего из этого не было правдой.

Лгунья. Мое сердце дрогнуло.

Однажды я обожала его. В прошлом. И даже тогда это была школьная влюбленность.

Вот. Вот почему на всех этих школьных уроках здоровья всегда говорят никогда не заниматься сексом. Мужчины все только усложняют. В одну минуту ты счастливая одинокая женщина, живущая в центре Сиэтла, а в следующую — врешь собственной семье и строишь планы на выдуманную помолвку, а за их спинами надеешься на свидание с доктором, который заглядывал тебе между ног! Уф, с тех пор как я снова встретилась с Сатаной, я сошла с ума.

— Эвери? — фыркнула она. — Ты еще тут?

— Да. — К сожалению. — Ужин сегодня вечером, все будет хорошо.

— Ладно.

Слава Богу, Кайла была разумной девочкой. В своем роде. Она хорошая дочь, такая, которая никогда не делает неправильных вещей и смотрится странно с красной помадой. Обычная соседская девчонка.

Отлично.

— В семь? — По крайней мере, она больше не кричит. Или плачет.

— Прекрасно. — Дрожа, я повесила трубку и подняла взгляд, заметив прекрасную рыженькую, которая вполне могла бы быть родственницей нашей семьи. Она мне ухмыльнулась и объявила:

— Я Челси. — Ее плечи постоянно двигались то вверх, то вниз, словно в ней кипело столько энергии, что она не могла стоять неподвижно. — Среда Лукаса Торна, если что.

Я впилась в нее взглядом.

— Естественно. — Они все его полным именем называют? Это тут же напомнило мне все, о чем я хотела забыть.

Не похоже, что она заметила мое раздражение.

На самом деле, уверена на девяносто девять процентов, если я обойду стол, то увижу радугу из ее задницы, а вокруг — маленьких танцующих единорогов, поющих «Кумбайа».

— Можете подождать в его кабинете, — произнесла я ровным тоном.

Ее идеально ровные зубы практически сверкали, когда она развернулась и зашагала в кабинет без необходимости спрашивать дорогу.

Она была здесь раньше.

В его кабинете.

Интересно, сколько раз он наклонял ее над своим столом? Я откинулась на стуле и стала наблюдать, как она удобно устроилась в кожаном кресле и достала телефон.

Она сдвинулась и пропала из моего поля зрения, так что мне пришлось еще сильнее отклониться назад.

— Надеюсь, что-то интересное? — от голоса Лукаса мои ноги дернулись, и стул опрокинулся.

Две неловкие ситуации за один день.

Мне серьезно везет, когда дело касается Лукаса Торна.

Ох, вот и я туда же. Называю его полным именем.

Пока мои ноги болтались в воздухе, я испустила «ууф» и извернулась встать на четвереньки, прежде чем взглянула на самый совершенный образец мужчины, когда-либо проклятый Богом.

— Торн. — Я избегала его имя. Как обычно. Но схватила протянутую руку, которая помогла мне встать на шаткие ноги.

С ухмылкой он сунул мне в руки бумажный пакет и наклонился.

— Я заказал тебе еще молочный коктейль.

— Привлекший всех парней в мой двор, — пошутила я, вспоминая слова песни.

— Забавно, тогда уж на улицу, раз твой двор заперт…

Я сглотнула.

— Челси милая.

Его улыбка стала шире, и он отошел на шаг.

— Да, да, именно так.

— Она в твоем кабинете. В кресле. Пишет сообщение Барни.

— Что?

— Она такая жгучая, но немного шумная.

— Ты бы тоже такой была, если бы я собирался сорвать одежду с твоего тела.

У меня отвисла челюсть.

У него тоже.

А потом он потер шею.

— Прости, зря я это сказал.

— Нееет, — поддразнила я. — Собираюсь сидеть здесь, есть и не смотреть на то, как ты изменяешь Понедельнику, Вторнику, Четвергу, Пятнице и Субботе, хорошо?

— Хорошо. — Он не двигался.

Игнорируя его, я начала доставать из пакета еду.

Слишком хорошо знаю Лукаса, чтобы понять, он хотел сказать что-то еще, но я больше не могла выносить этот разговор.

Когда спустя час Челси ушла, ее волосы не выглядели растрёпанными, а юбка мятой. Я ожидала, что она будет одета задом наперед или хотя бы разорвана.

Ничего не могла поделать — мои глаза жадно искали хотя бы что-то, указывавшее на прикосновения Лукаса. Но тщетно.

Я все еще смотрела в ее сторону, когда двери лифта закрылись.

— Любопытно? — спросил Лукас из-за спины.

Расправив плечи, я отказывалась смотреть на него и притворилась, что проверяю почту.

— Дай угадаю. Ты целуешь ее, она стонет, кричит твое имя, вы оба кончаете менее чем за полчаса. Ведь, если начистоту, тебе, похоже, нравится эффективность. А после ты отправляешь ее по своим делам смачным шлепком по попке.

Его смешок меня взбесил.

Ярость это хорошо.

Злость моя защита.

Она охраняет стены между нами.

Он ушел.

По крайней мере, я так думала и считала, что уже в безопасности. Но дьявол появился снова и бросил что-то на мой стол.

Это был золотой конверт.

Я посмотрела на него, а потом отодвинула ручкой к краю стола.

— Что это?

Он облокотился своими локтями на стол и пожал массивными плечами.

— Открой.

Я любила сюрпризы, о чем Лукас, конечно же, знал.

Поэтому я разорвала конверт, словно на мой день рождения, и чуть не расплакалась, когда увидела, что он мне дал.

— Знаю, у тебя туго с деньгами, и это единственный способ, который я смог придумать, чтобы убедиться, что ты поешь вечером. Прими это в качестве извинений. И, быть может, тогда ты хоть немного простишь меня за эпизод с гинекологом.

Я улыбнулась ему.

— Это мой любимый ресторан.

— Я в курсе.

— У них подают стейки.

— Другую еду тоже, но да, — он усмехнулся. — Уходи пораньше и иди поешь, закажи, что захочешь.

— Это подарочный сертификат на три тысячи долларов.

— Ага.

— Лукас, этого достаточно приблизительно для четырех очень хороших ужинов.

— Ага.

— Ты кормишь меня! — вскрикнула я.

Он сначала огляделся, а потом посмотрел на меня, его глаза сверкали.

— Мужчина с большими руками засовывал тебе между ног какую-то хрень, так что это минимум, который я могу сделать для тебя.

Глаза наполнились слезами. Он был таким милым. И это сбивало с толку. Я любила и ненавидела его за это.

Не думаю, что понимала до этого момента, как нервничала из-за фальшивой помолвки и перспективы встречи с Кайлой.

— Спасибо.

И прежде чем смогла бы остановить себя, я встала, потянулась через стол и поцеловала его в щеку.

Кожа была шершавой и восхитительно теплой.

Он медленно сглотнул, его взгляд, затуманенный желанием, встретился с моим.

— Повеселись.

— Почему бы тебе не пойти со мной? Я имею в виду на неделе или…

Он отступил и улыбка исчезла.

— Вечером я встречаюсь с Челси, и остаток недели у меня тоже забронирован.

— О. — Дерьмово, когда тебе отказывают. Очень. Возможно, с Лукасом так было всегда, просто раньше я не понимала, насколько сильно. И осознание этого словно ужалило, гордость получила сильнейший удар, когда он отступил еще дальше, ругнулся и ушел в кабинет, захлопнув дверь.

Один шаг вперед. Когда он показал, что действительно достоин спасения. Достоин любви.

И десять гигантских шагов назад.

Глава 24

ЭВЕРИ

Я решила, что ничто не помешает мне использовать подарочную карточку Лукаса для ужина сегодня вечером. Не то чтобы у меня были лишние деньги, а до получения первой зарплаты все еще оставалось чуть меньше недели.

И мои варианты трех блюд в день медленно превращались в холодные хлопья или овсянку, или в нечто в неприятно-пахнущей коробке в дальнем углу холодильника. Сколько можно хранить китайскую еду на вынос, прежде чем она убьет меня?

Я взяла себя в руки и остановилась перед «Лоуэллс». Туда были поставки напрямую из Сиэтла, и он мог похвастаться всем: от устриц до стейков, лосося, моллюсков… Ну, вы поняли, там было мясо и рыба, а это все, что действительно имеет значение.

К тому же цены у них не совсем заоблачные, так что, наверное, я смогу растянуть карточку. Если, конечно, сестра не решит заказать пару бутылок дорогого вина и запить все свои печали.

Я провела ладонями по короткому черному коктейльному платью и проверила красную помаду с помощью камеры на телефоне.

Время.

Я тянула время.

Но Кайла была… Кайлой. Я любила ее — она была прекрасным учителем и еще более прекрасной сестрой. Раньше я хотела стать похожей на нее, когда вырасту, и ради этого даже попыталась заняться чирлидингом, как и она. Но обнаружив, что мне не хватает координации, я вместо этого начала заниматься спортом, предпочитая повязки и баскетбольные шорты мини-юбкам и макияжу.

Я была паршивой овцой. Пацанкой. Теперь, став старше, я отбросила шорты и гигантские футболки. Но каждый раз, когда видела Кайлу или Брук, я снова чувствовала себя подростком, неловкой девчонкой с брекетами и отсутствием вкуса, которая мечтала стать такой же умной и привлекательной, как они. И хотя я знала, что не глупа, сестры всегда находили способ заставить меня ощущать обратное, когда я была младше.

Кайла никогда не делала ничего плохого, хотя и часто дразнила меня из-за моей неуверенности, особенно перед Лукасом. Я притворялась, что мне все равно, когда она хихикала и спрашивала, знаю ли я вообще, что такое помада. Но ее слова жалили.

А теперь я должна встретиться с ней, будто выиграла этот гигантский приз, и обо всем врать. Мне придется притворяться, что Лукас замечательный, а знаете, что самое хреновое? Он действительно такой. Я все еще видела в нем хорошее, в те маленькие моменты, которые он пытался от меня скрыть. Но он прятал их под гневом, а вкупе с бабничеством и излишней подлостью это грозило убить меня.

Я буду защищать его перед той женщиной, с которой никогда даже сравниться не смогу.

И должна все преподнести так, словно он меня любит.

Тогда как у меня никогда не было шанса. И не будет.

Застрелиться. Я все еще не знала, что собиралась говорить.

Я покусала губы и быстро набрала номер Лукаса, радуясь, что он действительно добавил его в мой контакт-лист.

— Уже соскучилась? — пробормотал он.

Я закатила глаза и абсолютно возненавидела собственные губы за то, что они растянулись в счастливой улыбке, пока сердце подскочило и застучало о ребра.

— Как мне объяснить все про нас?

— А?

— Мне предстоит ужин с Кайлой.

Полная тишина. А потом он произнес:

— Ты только что сказала, что ужинаешь с Кайлой?

— Да, — я прикрыла глаза и прогнала головную боль. — Потому что у твоей мамы длинный язык, без обид, и, не осознавая понятие секретности, она что-то рассказала моей маме, помнишь? Если учитывать голосовые сообщения от моей разгневанной матери, твоей матери потребуется меньше двадцати четырех часов, чтобы попытаться исправить отношения между нашими семьями и запланировать вечеринку в честь помолвки. Ну, знаешь, ту, которую мы не сможем устроить из-за поездки в Южную Америку для спасения детей?

— Не помню, чтобы этот разговор вообще был.

— Вот именно! — я подняла вверх палец. — Дважды я спасала твою репутацию, можешь поблагодарить потом. А точнее поблагодарить в форме потрясающего отзыва о моей стажировке. Этого будет более чем достаточно, Торн!

— Мы летим в Южную Америку?

— Нет, не совсем. Знаешь, у меня нет на это времени. Просто скажи мне, что я должна говорить Кайле, чтобы ей полегчало. Я всегда чувствовала себя с ней неловко, когда дело касалось отношений, особенно с тобой.

Он вздохнул:

— Она твоя сестра. Разве у тебя нет каких-нибудь волшебных приемчиков для разговора с ней?

Я помедлила.

— Нет, идиот, никаких! Мы совсем не близки. Прекрати задавать тупые вопросы и просто скажи, что говорить!

Он снова вздохнул:

— Ладно, эм…

— Вау, Лукас, не так быстро, я не успеваю запоминать!

— Не умничай. — Я практически услышала, как он закатил глаза. — Ладно, как насчет… — он нервничал. — Как насчет этого…

— Я жду.

— Ты меня тоже раздражаешь, но я все еще здесь и разговариваю с тобой.

— Торн!

— Я всегда что-то чувствовал к тебе. — Его голос был твердым и ровным. — Я игнорировал свои чувства, потому что никогда не встречался ни с кем, кроме Кайлы, и однажды мы с тобой снова встретились на работе, ну и все завертелось. Мы пытались сопротивляться…

— …примерно день, — закончила я, желая, чтобы все было правдой, и ненавидя себя больше, чем решалась признать. За слабость к мужчине, который говорил подобные милые вещи каждой девушке, с которой спал в течение недели.

— Верно, — согласился он. — И потом, ты не можешь такое контролировать или планировать. Некоторые вещи просто случаются.

— Ага. — Почему глаза наполнились слезами? ПОЧЕМУ? — Случаются.

Он кашлянул.

— Так достаточно хорошо, малявка Эвери?

Я зажмурилась и открыла глаза, чтобы увидеть стоящую передо мной Кайлу.

— Мне пора, — произнесла я в трубку.

— Эй, ты где вообще…

Я отключила связь и надела на лицо улыбку, неловко обнимаясь с Кайлой.

— Кто это был? — спросила она и вперила свой взгляд в телефон, сжатый в моей руке.

— Сантехник, — заявила я. — Прочищает трубы, а ты знаешь, как я дружу с инструментами.

Ее лицо расплылось в улыбке.

— Ты не знаешь, что делать с гаечным ключом, если он ударит тебя по лицу, и придешь с аудио инструкциями.

Я подняла руки, сдаваясь.

— Это не моя работа — справляться с мужскими инструментами.

— Итак, — она пожала плечами и указала на ресторан. — Выглядит мило.

— Он прекрасный. — Когда я взяла ее под руку, она замерла, снова напоминая мне, что я не ее любимая сестра. Не та, кто имел с ней что-то общее. Я изгой, малявка Эвери, со своим спортом и брекетами. Отдергивать руку было бы еще неудобнее, поэтому я держала голову выше, когда мы вместе входили в «Лоуэллс».

Хостес посадила нас за прелестный столик на четверых в дальнем углу зала, достаточно темном, чтобы скрыть пятна крови на случай, если Кайла решит воспользоваться против меня ножом для стейка.

Она заказала бокал вина, и я сделала то же самое, не потому, что хотела, а чтобы Кайле не пришлось пить в одиночестве.

Она уставилась на стол.

Светлые рыжеватые волосы Кайлы были завязаны в низкий тугой пучок. На ней было минимум макияжа, а черные слаксы и блузка придавали ей более изысканный вид, чем я когда-либо смогла бы повторить. Даже на зарплату учителя она выглядела как жена миллионера, решившая выпить после целого дня, проведенного на веранде за пощипыванием винограда.

— Итак, — она отпила из бокала и перевела взгляд на вилку. — Ты и Лукас.

Ну, давай.

Просто расскажи, что сказал Лукас, объясни ситуацию, сделай ее правдоподобной. Вот только это не правда. Ничего из этого.

Я открыла было рот, но кто-то возник возле столика.

— Мы еще не готовы, — рявкнула я, даже не взглянув на подошедшего.

Кто бы там ни был, он исчез.

Наконец, Кайла встретилась со мной взглядом. Меня убивали слезы, наполнившие ее глаза, и то, что я буду врать ей, чтобы защитить Лукаса и снова воссоединить наши семьи. И весь этот бардак случился частично по моей вине. Мы оба виноваты, но по какой-то причине я не хотела, чтобы она думала о нем плохо. Воспоминания о проведенном с Лукасом времени за все эти годы буквально ударили меня по лицу.

Становилось все труднее и труднее игнорировать правду о том, что произошло между нами.

Той ночью несколько лет назад.

Понятия не имею, почему для меня было нормально ненавидеть его и никого другого.

Кайла вздохнула, и ее губы задрожали.

— Он хороший парень, — произнесла она. — Думаю, наверное, он запаниковал. Я понимаю почему. Мы были вместе чуть ли не с детства, и той ночью он напился. Я не прощу его, но… Даже Брук призналась, что ничего не было. Он попал к ней в комнату случайно, ты знаешь?

Я удержалась, чтобы не фыркнуть.

— Да, он… замечательный. — В попадании в КАЖДУЮ комнату.

Черт, кто-то может даже сказать, что у него двери не закрываются и в его собственную комнату!

— У нас бы никогда не сложилось. — Она стиснула ножку бокала так сильно, что я побоялась, она либо разобьет стекло, либо прольет вино. — Теперь я это понимаю. К тому же у нас очень давно не было секса.

— Эм… Кайла…

— Хочу сказать, это же ненормально, правда? — По ее щекам покатились слезы. — Шесть месяцев! Мы не спали на тот момент уже шесть месяцев. И слушай, я тебя не виню, но все, что он хотел, это проводить время с тобой. У вас всегда был то футбол, то работа, на которую он возил тебя, то еще что-нибудь. Все это больше не важно, но, в конце концов, вы были лучшими друзьями. Я была слишком занята окончанием школы, чтобы замечать такие вещи.

Мне показалось, что меня сейчас стошнит.

Из-за воспоминаний Кайлы о времени без секса.

Он прекратил спать с ней.

В первую ночь, когда мы практически поцеловались.

Но это могло вызвать что угодно.

К тому же разрываясь между новой работой и подготовкой к свадьбе, он, вероятно, сильно выматывался.

И я была сильно напугана всеми моими чувствами к нему и взглядами, которыми мы обменивались, когда проводили время вместе…

Я проглотила остатки вина и кивнула.

— Вы оба были слишком заняты и разошлись по разным сторонам.

— Мне нужно, чтобы ты была честна со мной, Эвери, — Кайла наклонилась вперед. — Ты спала с Лукасом, когда мы встречались?

— ЧТО? — вскричала я. — Кайла, нет, поверь мне, я бы НИКОГДА так не поступила с тобой.

— Значит, вы никогда не целовались и все такое?

Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но заколебалась. Потому что мы целовались в ту ночь, которая все изменила. Но он был пьян.

— Нет, — соврала я, ненавидя себя за это. Ненавидя его снова за то, что разрушил мою семью. И ради чего? Если в итоге он просто пришел к тому, что спал одновременно с шестью-семью девушками и оставил нас в прошлом — оставил меня в прошлом.

— Не ври мне, малявка Эвери. — По щекам Кайлы снова потекли слезы.

Я уже была готова во всем признаться, когда вдруг краем глаза заметила, как в ресторан вошел Лукас.

Кайла начала поворачиваться в тот момент, когда рядом с ним усаживалась Челси. Ох, святой хот-дог, нет, нет, только…

— О НЕТ! — вскрикнула я, нарочно разлив по всему столу вино.

Надеюсь, возглас был достаточно громким, чтобы привлечь его внимание.

Сработало.

Но когда Кайла проследила за моим взглядом, было слишком поздно.

У него ужин с другой девушкой.

А у меня ужин с его бывшей.

О, Боже.

К его чести, Лукас улыбнулся, помахал рукой и поднялся. Он что-то сказал Челси, уверена, типа того, что наверстает упущенное позже, в спальне, и, оставив ее, направился к нам, пока девушка собирала вещи и выходила.

Проклятье. Он не имеет никакого права выглядеть настолько хорошо в пиджаке.

Кайлу начало трясти.

Не уверена, кому я сочувствовала больше: ей, Челси или Сатане, когда он шел к нам. Его подбородок дернулся, словно он сжал зубы.

— Эй. Привет, эм… малыш, — я поперхнулась и обняла его за шею.

Он что-то прохрипел, кашлянул и сделал то, что Лукас Торн всегда делал, когда был загнан в угол женщиной — он меня поцеловал.

Глава 25

ЛУКАС

Трудно расстраиваться по поводу потери очередной девочки, когда губы и язык исследуют рот Эвери. Еще десять минут, и я перекину ее через плечо.

Потому что именно так поступает взрослый мужчина в высококлассном ресторане — лапает девушку, с которой даже не встречается, напротив сидящей за столиком бывшей невесты.

Отличный план.

— Челси работает здесь, с ее помощью я и получил для тебя подарочную карту, — прошептал я Эвери на ухо. Раз уж мы были в такой близости, я решил, что можно и прикусить его немного, не повредит. Она тихонько пискнула, сильнее сжимая ладони на моей шее.

Это казалось слишком реальным.

Все происходящее.

И я хотел такую реальность — чувствовать ее тело рядом с собой, его плавные изгибы в моих руках, пальцы на своей шее… Но потом она медленно и немного грустно отстранилась и опустила голову.

— Я скучала по тебе.

— Сюрприз! — произнес я, пытаясь импровизировать. — Я предположил, что вы придете сюда, и попросил Челси забронировать мне столик подальше от драмы, чтобы я мог в случае чего вмешаться.

— Как по-геройски. — Эвери моргнула и кивнула в сторону Кайлы.

Я не хотел смотреть на Кайлу.

Не хотел разговаривать с ней.

Не хотел попадать в ситуацию, в которой буду должен объясниться перед женщиной, брошенной мною у алтаря, из-за любви к ее младшей сестре.

Дерьмо.

Признать происходящее мысленно было не лучше, чем в итоге озвучить это. Я приобнял Эвери и повернулся к Кайле.

По ее лицу текли слезы.

Я был их причиной.

И я ненавидел себя за это. Даже если у нее тоже были сомнения, никакого оправдания мне нет. Не она же вынудила меня совершить такой ужасный поступок.

Нет оправдания тому, как я поступил с Кайлой.

Все ожидали от нас свадьбу. Но мы сопротивлялись, и в глубине души она должна была понимать, что мы отдалялись друг от друга. Мы оставались вместе по инерции и привычке.

И хотя знаю, сейчас не время говорить об этом, но интуиция наверняка ей подсказывала, что у нас бы ничего не вышло.

— Кайла, ты прекрасно выглядишь, — я протянул руку. Она помедлила, но, еще больше выпрямившись, приняла комплимент и пожала мне руку. Всегда ненавидел ее рукопожатие. Она всегда была несколько тщеславна, нуждалась во внимании и лести, чтобы хорошо себя чувствовать. Надеюсь, мое приветствие ее успокоит. А еще, хоть и выглядела она прекрасно, но с Эвери сравниться не могла.

Принесли хлебную корзинку.

Эвери кинулась к ней как голодный лев, а Кайла разломала булочку на кусочки и положила их на тарелку, чтобы потом поднести один ко рту, прожевать миллион раз и наконец проглотить.

Боже, я словно в первый раз ее видел и внезапно удивился, как мы могли так долго встречаться. Столько вещей разделяло нас еще до помолвки. Я всегда презирал привычки Кайлы в еде, особенно после всех стычек по поводу ее диет. Тогда она считала идеальным худое тело и, очевидно, в этом отношении не сильно изменилась. Я никогда не обращал внимания, насколько худым было ее лицо, или как свободно висела на ней одежда. Большинство женщин, вероятно, позавидовали бы ее тонкой фигуре, но у меня же ее вид вызывал желание пробежаться пальцами по ногам Эвери и сжать ее покрепче.

— Как… замечательно, — Эвери поперхнулась, отпивая огромный глоток вина между гигантскими укусами хлеба. — Можем делать заказ?

— ДА! — ответил я немного громче, чем следовало.

— Послушайте, ребята… — у Кайлы опустились плечи. — Я оценила представление, но, честно говоря, мне неудобно и лучше не станет. У меня весь день нет аппетита, так что почему бы вам сегодня не насладиться ужином вдвоем? — Она поднялась. — Эвери, люблю тебя. Потом пообщаемся.

Ее взгляд переместился на меня.

— Лукас.

И она ушла.

Я облегченно вздохнул, а Эвери указала на корзинку и с полным ртом спросила:

— Ты будешь это есть?

— Сделай одолжение, бери хоть все пять. Они не именные, — пошутил я, пока официант раскладывал меню. — Это было… — я оглянулся на дверь. — Как она?

Эвери фыркнула.

— А как бы ты себя чувствовал, если бы встречался с кем-то большую часть своей жизни и думал, что это навсегда, а потом обнаружил его в чужой постели с последующим закрученным сюжетом? — Она буквально разрывала булку. — Ну а теперь, когда она, наконец, пережила это, внезапно вступает в роль ее глупая маленькая сестра и решает, что тоже хочет урвать кусочек.

Я потянулся за булочкой, но мою руку отбросили.

— Нет, — прорычала Эвери.

Со вздохом я наклонился вперед и тихо произнес:

— Ты не думаешь, что я в курсе, насколько сильно это ранило? Насколько ужасным все оказалось на следующий день, когда я проснулся в дьявольском похмелье? Я никогда не хотел причинять ей боль. Слушай, не зависимо от того, что было между нами, она совершенно не заслужила произошедшего.

У Эвери изо рта выпал кусочек хлеба.

— Ты правда так считаешь?

— Конечно, — я закатил глаза. — Я не совсем чудовище, думал, ты лучше меня знаешь. — Я пытался изгнать боль из голоса, но это оказалось невозможно.

Наши взгляды встретились.

Воздух стал напряженным из-за невысказанных слов.

За все четыре года.

Я отвел глаза, внезапно благодарный за отсутствие Кайлы.

Потому что это позволило мне провести время с единственной девушкой, с которой я действительно хотел поужинать в среду.

Эвери.

Дерьмо. Похоже, я глубоко погряз в нем, верно?

Я не мог ничего видеть за пределами ямы, которую сам же себе и выкопал.

Поцелуй словно высвободил проклятие, и чем больше я отталкивал ее, тем сильнее причинял ей боль. Она была готова придушить меня в половине случаев, когда я приводил своих девочек, но все же встречала меня с высоко поднятой головой и яростью, которую я находил настолько чертовски неотразимой и восхитительной, что мое желание лишь возрастало, и я ничего не мог с этим поделать.

Подошел официант.

— Стейк, — я подмигнул Эвери. — Принесите нам два огромных стейка, картофельное пюре, домашний салат и…

— Кукурузу! — добавила Эвери, запихивая в рот еще один кусок булки.

— Вы слышали леди, — усмехнулся я и отдал ему меню.

— Желаете чего-нибудь выпить, сэр? — спросил он.

— Нет, спасибо. — По какой-то причине я хотел трезвую голову, да и после нашего поцелуя я уже был наполовину пьян от рта Эвери, того самого, который она все еще набивала хлебом.

Я поднял брови.

— Когда нервничаю, я ем, — защищаясь, произнесла она. — Спасибо, что подошел и помог убедить Кайлу, что все по-настоящему, но теперь можешь идти к Челси, уверена, она злится.

И, как всегда рядом с Эвери, я себя почувствовал настоящим козлом.

— На самом деле, она думала, что намечается групповушка. Но я немного разочаровал ее, рассказав, что ты не имеешь никакого отношения к сексу и все еще носишь спортивные лифчики.

— Как мило с твоей стороны. — Эвери пнула меня под столом.

Я вздрогнул.

— Это было незаслуженно.

— Ты оскорбил мои сиськи, знаешь, они очень чувствительны.

Я выругался и потянулся за водой. Она была юной, неопытной и, вероятно, не предполагала, что ее слова на меня как-то повлияют, и все же меня беспокоила быстро растущая под столом эрекция.

— Что-то я не то сказала. — Ее щеки густо покраснели.

— Забавно, а я бы сказал, очень даже то, — я наклонился вперед. — Давай обсудим это поподробнее.

— Оу, прости, не могу. Я не твоя типичная среда, поэтому не зависимо от того, как закончится эта ночь, у тебя или у меня, мои интимные части тела для тебя недоступны.

— Тебе стоит прекратить обращать мое внимание на твою грудь. А то можешь подать мне плохую идею.

Она сглотнула и уставилась на мои губы.

— Ага, ладно, когда я нервничаю, я несу всякую чушь. Ты вправе игнорировать меня остаток вечера. Скажи, как мы от всего уйдем и забудем про нашу затею?

— Остаемся, — я взял ее руку в свою, — здесь.

Она подалась вперед.

— Но…

— Похоже, это плохо кончится, — я сменил тему и потянулся за последним куском хлеба.

Она пожала плечами.

— На самом деле ситуация говно. В конце концов, я не обязана защищать твой образ жизни и объяснять, почему ты сидел с другой девушкой. — Румянец снова обжег ее щеки, и она нахмурилась. — Но я бы не хотела, чтобы она видела тебя таким, я просто… хочу сказать, ненавижу тебя, понял?

— Правда? — Сердце замедлило удары в ожидании ее ответа. — Ты действительно настолько меня ненавидишь?

Она моргнула и опустила взгляд на свои руки.

— Хочу.

— Хочешь ненавидеть меня, но не можешь.

Она кивнула.

— Тогда это означает, что я тебе даже нравлюсь?

— Что за школьные шуточки?

— Не могу знать, давно там не был, а вот ты… эй, едва ли лет пять прошло…

Она толкнула меня в грудь. Я схватил ее за руку и прижал обжигающие пальчики к своей шее, и они начали медленно ползти вверх, накрывая щеку.

— Ответь мне на один вопрос, Торн, только честно.

Я вздохнул, тело вибрировало от напряжения.

— Ладно.

Она облизнула розовые губки, а ее ладонь продолжала поглаживать мое лицо, сводя с ума от желания поцеловать ее.

— Почему вы перестали спать вместе?

Разум приказывал солгать.

А сердце — сказать то, что я хотел произнести все эти четыре года.

— Потому что я поцеловал тебя и в тот момент понял, что если я смог целовать семнадцатилетнюю девчонку, с оглядкой на все те глупые вещи, типа подвезти тебя на работу или то, что ты приходила ко мне после расставания с парнем — уже тогда я стал обманщиком. Я считал себя бабником. Еще тогда, Эвери. И я бабник теперь. Просто сейчас я это хотя бы признаю. Когда я был с Кайлой… Единственной, которую я хотел. Была. Ты.

Эвери поцеловала меня.

Я заглушил губами ее стон, зарываясь пальцами в волосы, и обхватил затылок, углубляя поцелуй, посасывая ее язык, пока она пыталась залезть мне на колени.

— Может, — я прервал поцелуй, но тут же потянулся за следующим. — Нам стоит уйти?

Она кивнула и снова поцеловала меня, а когда отпрянула, ее зеленые глаза сверкали. И тогда я понял — эта связь никогда не прерывалась.

Я не должен был целовать ее четыре года назад, потому что это было хоть и хорошо, но неправильно.

Под запретом.

Против правил.

Или даже глупо.

Потому что происходящее между нами было реальным. Самым реальным, что я вообще когда-либо испытывал с другими девушками.

А сейчас?

Меня ничего не удерживало, кроме чувства вины в глубине сознания, говорившего — даже если она отдаст мне сердце, я никогда не смогу отдать ей свое. Не тогда, когда столько женщин легко разбирали его по кусочкам.

Глава 26

ЭВЕРИ

Раньше я высмеивала такой тип девушек.

Которые пускали осторожность по ветру и делали неправильный выбор, а потом ревели над коробкой кукурузных хлопьев, когда в итоге их парень оказывался полным мудаком.

И даже заранее зная, что произойдет в конце, я все равно не могла не сделать такой же глупый выбор.

Поцеловать его снова.

И снова.

И снова.

Пока губы не опухли, а жадные руки не начало печь от щетины на его щеках.

Я жаждала больше.

И, к моему сожалению и отчаянию, так было всегда. И, похоже, всегда будет.

Вот как происходит с пылкими влюбленностями — если тебе повезет, они проходят, и ты находишь кого-нибудь настолько невероятного, что все увлечения становятся смешными, отдаленными воспоминаниями или фантазиями, появляющимися раз в несколько лет после злоупотребления сангрией.

Но мое увлечение Лукасом?

Оно всегда было чем-то большим.

Из увлечения переросло в преклонение, он стал моим лучшим другом. А минута, когда наши глаза встретились в тот судьбоносный день на его диване?

Знаю, это должно было стать чем-то большим.

Если бы моя сестра, удивительная, очаровательная старшая сестра, не стояла на пути. С кольцом на пальце.

Делало ли это меня такой же плохой, как Лукас?

Такой же виноватой?

Означало ли это, что я тоже предательница?

«Нет!» — вопил голос в голове, или это сердце кричало так громко, как только могло? Моя сестра потеряла Лукаса. Игнорировала его. Она не ценила то, что было прямо перед ней, вот их отношения и закончились.

Теперь все иначе.

Я взрослая.

Он тоже.

Нам не требовалось разрешение на то, что уже давно произошло, по мнению остальных.

Верно?

Голова начинала болеть от одной только мысли об этом. Наши рты сталкивались снова и снова, аромат его тела висел в воздухе, пока я сжимала рубашку и старалась не быть «той» девушкой на заднем сиденье такси, которая залезает на парня еще до того, как они добираются до его квартиры.

Между делом мы начали это еще в лифте, оба тяжело дыша. И вина за происходящее каким-то образом превратилась в раскаленную до бела необходимость сорвать каждый сантиметр одежды с его сексуального, соблазнительного тела и посмотреть, вызывают ли у него мои прикосновения дрожь. Такую же, как у меня.

Пять шагов до двери.

Все еще молча.

Она открылась.

И закрылась, щелкнув замком.

Тьма обволакивала всю квартиру, единственным источником света была луна, освещавшая залив и скользившая лучом от панорамного окна по полу.

И опять тишина.

Это не было тягостным молчанием и наводило на мысль, что это не лишь одна ночь или тест на нашу совместимость.

Это Лукас и я, следующие к тому, чего оба давно хотели, но никогда не допускали из-за неподвластных нам причин. И в этом замешаны чувства, которые никто из нас не допускал озвучивать.

Раньше.

Сердце пыталось сказать мне, что здесь были другие женщины, что он изменил моей сестре, и происходящее — тоже измена, что я не исключение, и завтра он будет с кем-нибудь еще.

Глупо, но, как и говорила, я превратилась в девушку, совершающую плохие вещи, в девушку, убежденную в своей особенности и способности изменить правила игры.

Разум среагировал на такую возможность вполне логично, напомнив о его календаре — о той, с кем он встречался прямо перед нашим поцелуем.

Теплые ладони накрыли плечи и медленно опустились к запястьям.

— Ты такая нежная.

Я откинула голову ему на грудь.

— Что происходит?

— Я перестал задаваться этим вопросом с тех пор, как ты ответила на мой поцелуй. Решил, что так лучше для собственного же здравомыслия.

— Значит, ты признаешь, что это безумие, верно?

— Верно.

Береги свое сердце, береги сердце! Не будь такой девушкой, не надо! Разум кричал, а сердце бешено колотилось.

Я повернулась в его руках.

— Я буду твоей Средой, но только на этой неделе и только сегодня. И потом, чем бы это ни было: зудом, который нужно унять, или желанием, которое нужно удовлетворить, — с этим будет покончено. Как только я выйду за дверь, мы вернемся к взаимной ненависти и ни при каких обстоятельствах не будем обсуждать произошедшее. Никогда.

Скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет».

Дай мне больше одного дня.

Будь другим.

Позволь изменить правила.

Вместо этого выражение лица Лукаса похолодело, и он прошептал:

— Хорошо.

Я не другая.

Собираюсь стать как остальные, отчаянно желающие его, но брошенные с восходом солнца на следующее утро.

Одна ночь.

Это же все, что мне нужно, верно? Он же не собирался и в самом деле выбрать меня, позвать замуж и стать отцом всем нашим детям.

— Ты уверена, Эвери? — он обхватил мое лицо шершавыми ладонями. — У тебя еще есть выбор. Ты можешь развернуть эту очаровательную попку и выйти отсюда… Черт, можешь даже хлопнуть дверью. Я даже позволю тебе забрать стейк.

— Ты предлагаешь мне уйти?

Он кивнул.

— Каждой девушке предлагаешь?

Еще кивок.

— И они когда-нибудь соглашались?

— Иногда.

— А что ты хочешь, чтобы я сделала?

Он помолчал.

— Знаешь, еще никто меня об этом не спрашивал.

Наверно, просто никого не волновало ничего более того, что висело у него между ног.

— Я спрашиваю. Прямо сейчас. — Я обняла его за шею. — Чего хочет Торн?

— Ты не назвала меня полным именем.

— Боже упаси, еще заважничаешь.

Его улыбка настолько ослабила меня, что пришлось опереться на него, чтобы устоять. Забавно, как все возвращается на круги своя. Он всегда был моей скалой.

Надежным.

Любящим.

А теперь?

Он обладал колоссальной властью. Лукас Торн… мог разрушить меня.

— Останься. — Легкий поцелуй коснулся нижней губы. — Хочу, чтобы ты осталась.

Глава 27

ЛУКАС

Ее действительно интересовало, что я хочу. Но она также взяла мое сердце, ударила его об дверь, для надежности потоптала и засунула обратно мне в грудь с улыбкой на лице.

Она не была похожа на других моих женщин.

Совершенно.

Но я и не хотел этого, а потому меня злило, что она сама отнесла себя к их категории, как будто планировала секс, словно была просто очередным чертовым днем недели.

А мне оставалось только заглянуть в зеркало, чтобы увидеть, кто виноват в этом.

Мне нужно всего лишь ответить ей «нет» и исправить ситуацию.

Но я всегда был эгоистом. Обманувший однажды — обманщик по жизни, верно? И только сейчас это казалось очень неправильным.

Это похоже на обман.

Но я не обманывал ее.

Я обманывал нас.

И когда мысль об обмане внезапно превратилась в нечто во множественном числе — в «нас», я понял, где заключалась ошибка, за что надо бороться изо всех сил. Поэтому решил дать ей эту ночь, решил поступить неправильно — в надежде впервые в жизни совершить правильный поступок.

Я буду держать ее в руках.

Целовать ее губы, буду причиной каждого стона и вскрика, а если она попытается уйти, я просто привяжу ее к кровати и обеспечу едой и водой до тех пор, пока она не согласится остаться со мной не только на двадцать четыре часа.

Ладно, план так себе.

Но это все, что я могу.

Из-за моего образа жизни я знал, что, если скажу ей, что она особенная, даже при желании она не сможет мне поверить, а сомнения в ее глазах ранят меня так же сильно, как ее просьба об одном дне, тогда как я хотел подарить ей неделю, год, всю жизнь.

Что-то плохое происходило со мной.

Либо в груди опухоль.

Либо мое сердце… билось.

Дьявол, знаю, что все это время оно нуждалось в коварной маленькой нахалке, чтобы сжаться вокруг нее, как только она проскользнет внутрь. Ему нужна была Эвери.

— Пойдем, — я чмокнул ее в нос. — Хочу показать тебе кое-что.

Эвери закатила глаза.

— С другими девушками это тоже срабатывало?

— Мне редко приходится это говорить, обычно они просто уводят меня за дверь и…

Эвери прикрыла мне рот ладошкой и покачала головой.

— Тебе это не поможет.

Я отодвинул ее руку и поцеловал ладонь. От прикосновения ее дыхание сбилось.

— Я пошутил.

— Слишком быстро, — выдохнула она.

Я повел ее за руку по коридору в свою спальню.

— Давай, спрашивай.

Эвери взглянула на огромную кровать, на окно, а потом снова на меня.

— Кто твой дизайнер?

— Ну же, малышка, спроси меня.

— Сколько женщин? — выпалила она. — Сколько женщин было в этой кровати?

Меня убивало то, что она закрыла глаза, словно ожидаемая цифра была настолько запредельной, что она не сможет смотреть на меня.

— Одна, — я поцеловал ее в лоб. — Хотя, в тот момент она была крайне раздраженной, пьяной, высмеивала мои блины и угрожала моей жизни.

— Похоже, она прекрасна. Можешь дать ее номер? — ухмыльнулась мне Эвери.

— Уверен, он у нее уже есть.

— Держу пари, у нее потрясные сиськи, она умеет делать лунную походку и может за десять часов съесть целый кусок сыра.

— Весь кусок? — повторил я.

— С вином, — добавила она с улыбкой и опустила глаза на кровать. — Есть причины, почему здесь не было других девушек?

— Все просто, — я пожал плечами. — Это единственное место, которое исключительно для меня.

Эвери потянулась к моей руке и сжала ее.

— Думаю, это та часть, где я говорю, что для меня большая честь, что ты делишься со мной своими элитными простынями, но меня коробит говорить «спасибо» перед сексом.

— Ожидаю услышать после, — усмехнулся я. — Или можешь просто послать меня к черту и бежать отсюда.

Вот опять.

Давление.

Мы неплохо разыграли друг друга — я заставил ее думать, что мне все равно, а она относилась ко мне как к болезни, но когда мы были вместе, мы чувствовали это. Слова могут лгать, но слова между нами?

Совершенно необходимо избегать правду наших прикосновений.

Прикосновение не может лгать.

Оно может быть признанием, и, судя по нему, у тебя нет выбора, кроме как признать истину.

— Думаю, тебе лучше прямо сейчас поцеловать меня. — Эвери приподнялась на цыпочках и провела губами по моему подбородку. — Прежде чем я наговорю глупостей или просто забью на тебя.

— Мы этим и занимаемся. — Не уверен, должен ли я ликовать, быть взволнован или разочарован тем, что она не послала меня нахрен. Тем более, судя по ее словам, менее чем через сутки я встречусь с другой девушкой.

— Это не измена, если ты обо всем знаешь, — повторила она те проклятые слова, которые я говорил ей меньше недели назад. Кроме себя винить некого. Забавно, когда их произносил, то действительно так считал. По-настоящему верил — если быть настолько откровенным, то это не так уж и плохо. Все в выигрыше.

До этого вечера.

Я никогда не был по ту сторону баррикад, а это ранит.

Глубоко.

Потому что если она оставит мою постель, чтобы согреть чью-нибудь еще, меня посадят в тюрьму.

Еще один поцелуй в подбородок и в губы. Знаю, я должен оттолкнуть ее, нам нужно говорить гадости, нужно… Я застонал, когда ее руки нащупали пуговицы на моей рубашке.

— Что ты делаешь? — спросил я, нежно обхватывая ее запястья.

— Раздевайся, Торн. Что? У тебя с этим проблемы?

— Ты собираешься оседлать меня, когда я это сделаю? — поддразнил я.

Она еще сильнее нахмурилась, пока лицо заливалось краской.

— Похоже, я сама напросилась.

— Да. — Все еще держа запястья, я стал подталкивать ее к кровати, пока она не упала на подушки. Я сел сверху и завел руки ей за голову. — А теперь, почему бы тебе не позволить мне поцеловать тебя для начала? Простая вежливость перед тем, как ты начнешь стягивать с меня одежду.

Она кивнула и сглотнула, когда я склонил к ней голову. Наше дыхание смешалось.

Глава 28

ЭВЕРИ

Плохая идея.

Плохая идея.

Хорошо.

О, Боже.

Это был язык?

Так…

Колени подкашивались, я держалась за его твердое тело, дабы не рухнуть перед ним.

Хорошо.

По телу пробежала дрожь, напряжение между нами было сильнее, чем я когда-либо испытывала.

И почему я раньше не прыгнула к нему в постель? Прекрасная идея. Его губы скользили по шее, вызывая мурашки, а пальцы добрались до платья и потянули его с плеч. Моя плоть слишком чувствительна даже к словам, а здесь же были поцелуи.

То, как его губы ласкали мое тело, как он держал меня, говорило, что происходящее между нами гораздо больше того, что у него было с другими девушками.

Так ли он относился к каждой из них?

С трепетным благоговением.

Потому что это может вызвать зависимость — его прикосновения были ни на что не похожи. Знаете, плохо, когда кто-то трогает тебя так, что ты меняешь представление о себе. Я больше не была юной неопытной девчонкой, с которой он вырос.

В руках Лукаса Торна я, Эвери Блэк, превратилась в женщину.

— Ты дрожишь. — Его губы покусывали мои, а потом он отступил и стянул через голову рубашку.

Я втянула воздух.

— Можешь еще раз так сделать? Только медленнее.

Его рот растянулся в широкую высокомерную улыбку.

— Все зависит от тебя. В следующий раз будешь громче стонать?

— Леди не стонут, а если вдруг такое случится, то настоящий джентльмен этого не заметит. — Губы мои шевелились, но глаза застыли на его нереальном торсе.

— Хорошие новости, — произнес он, делая шаг ко мне. — Я не джентльмен.

— Хорошие новости, — повторила я, голос прозвучал неестественно и нервно, когда Лукас очень медленно скользнул рукой к затылку и прижал меня к своему разгоряченному мускулистому телу.

Со стоном я прижалась губами к его груди.

— Могу немного тут потусоваться.

Я чувствовала ртом его смех и возненавидела то, как приятно на меня действовали его вибрации. Ненавидела, как из-за них ускорялось биение сердца, и как тепло разливалось с головы до пят, когда его хватка усилилась. Я все это ненавидела.

Но нет.

— Знаешь, это, должно быть, самое медленное соблазнение, — проворчал он. — Я годы ждал, чтобы увидеть тебя без одежды, но ты чуть сознание не потеряла, когда я только снял рубашку.

— Годы? — я навострила уши и ждала подробностей, пока его руки скользили по моей спине, нащупав молнию и потянув ее вниз.

— Годы, — повторил он. — Годы.

— Ты сказал это дважды, нет, трижды.

Лукас стянул платье и холодный воздух коснулся спины. Он отошел на шаг и выругался:

— Ох, Эвери, сколько всего я собираюсь с тобой сделать.

Я сглотнула.

Его глаза, словно по выключателю, потемнели. Я была на его территории, где правил он, а я понятия не имела, как вести себя.

Последний мой секс оказался не таким уж классным.

Он был спешным, словно в тумане.

Грязным.

Неловким.

Унизительным.

Я ушла в одном носке.

— Скажешь, если станет больно, — предупредил он, его голос был на грани, словно он собирался накинуться или что-то вроде того. А потом, нехорошо ухмыльнувшись, он бросился ко мне, схватил за бедра и перебросил дальше на кровать.

Как чертов супермен.

Я бы хотела сказать, что грубое обращение ужасно. Лукас Торн, эй, ты плох в постели — что ж, смогу составить список покупок, пока он делает свои мужские дела.

Неа.

Ложь.

Я разок дернулась.

— Не двигайся.

Облизнув губы, я завороженно смотрела, как черные слаксы падают на пол.

А черные боксеры выглядели на нем слишком сексуально. Но это и не удивительно.

Он наклонил голову и провел рукой по моей ноге, стягивая трусики и бросая их на пол. Под платье лифчик не предполагался, и потому теперь я была обнажена.

Мы в чем-то поторопились?

По типу — слушай, а давай разденемся, займемся сексом, а потом будем неловко смотреть друг на друга?

Он не торопился.

Его рука снова скользнула по ноге, а затем мужчина закинул ее себе на плечо и сверкнул нахальной ухмылкой.

— Ты великолепна.

Я собиралась возразить, но потеряла голос.

Наши взгляды встретились.

И я чуть не отключилась, когда он опустил голову. Поняв, что он собирается поцеловать меня, я открыла рот и закричала:

— Торн! Совершенно не обязательно… — Слова. Я их все растеряла, когда он прижал губы к моему центру и провел языком. По телу пробегали волны жара, с каждым разом становясь все жарче и жарче, пока он творил магию, которой смертные с пенисами никогда не должны владеть! Я нечаянно стукнула его по голове, пользуясь возможностью схватить его за волосы.

В этот момент я опасалась за свою жизнь, стараясь не потерять рассудок, пока он пожирал каждый мой дюйм, словно я была его любимой маркой шоколада.

Он приподнял голову.

— Ты что-то говорила?

— Ничего, — вздохнула я, жаждая больше того, что он только что делал. — Совершенно ничего. Я молчу как немая. — Отпустив волосы, я втянула воздух, когда он поймал мой взгляд.

— Что ж, мы оба не хотим разговаривать. — И снова исчез.

Мышцы содрогались и сжимались. Он добавил пальцы, пока я не ощутила настолько сильное напряжение, что, думала, взорвусь. По венам бежал огонь и концентрировался в той точке, где язык и пальцы работали в унисон. Комната затуманилась, и мне казалось, что я забыла, как дышать. Я захлебнулась воздухом, а руки и ноги онемели от напряжения. Это Лукас Торн со мной сделал? Он доводил женщин в спальне до инсульта?

Я снова отпустила его голову, когда пожар обрушился на мое женское естество и заполыхал внутри. Я закричала:

— ТОРН!

Он произнес мое имя у самой кожи, посылая дрожь, даря ощущение, что у меня самое красивое имя в мире. Он пробормотал его еще раз, и легкая волна вновь прошлась по мне.

Я снова потерялась в собственном желании.

И была бы счастлива остаться здесь навсегда.

Или пока он не устанет.

Удивительно, как мог оказаться хорош мужской рот.

— Торн!

Нужно, чтобы он остановился.

Или продолжил.

Или просто дал мне две секунды отдыха, прежде чем я потеряю рассудок. Когда я почувствовала, что больше не смогу выдержать его движений, он отпрянул от меня и хрипло произнес:

— Я больше не могу ждать.

— Слава Богу!

Мы потянулись друг к другу, наши рты слились воедино в исступленном поцелуе с битвой языков и столкновениями зубами. Я ощутила собственный вкус на его губах, и это заставило желать Лукаса еще больше. Словно в тумане я вспомнила, что это Торн. Лукас Торн. Тот, кто разбил сердце моей сестре, бабник, плохой человек, но все еще такой… такой… хороший…

Было что-то странное и возбуждающее в звуках наших поцелуев, в том, как наши тела скользили по простыням, сминая их.

Лукас издал стон, когда я грубо сдернула его боксеры вниз и отбросила их прочь.

— Что? Нет сил терпеть? — поддразнил он между поцелуями.

— Нет. — Я поцеловала его сильнее, впиваясь пальцами в мышцы спины, когда наши тела терлись друг о друга. Распаленное желание меж ног подталкивало бедра ему навстречу, прижимаясь к нему.

Я могла целовать его всю ночь напролет.

И не устать от этого.

Но внезапно мне захотелось большего.

Его щека царапнула мое лицо, когда он обхватил грудь.

— Я еще никогда не был с…

— Не сейчас! — Я отбросила его руку, тело умирало от жажды по тому, что уже пообещал его рот.

— Прости! — он схватил меня за задницу и опустил на колени. — Я отвлекся.

— Больше не надо! — я толкнула его в грудь.

Он тяжело выдохнул и усмехнулся:

— Яростный примирительный секс, и мы еще даже не подрались… Невероятно!

— Если хочешь меня связать, так и скажи. А нет — продолжай, — я подмигнула ему и обвила его руками, а затем ногами, оседлав на кровати. Безумие овладело мной. Слишком чувствительные соски затвердели от трения о его грудь, а по всему телу пробежали мурашки.

— Если это заставит тебя остаться, то, вероятно, так и сделаю, — признался он. Улыбка немного угасла на его лице, и он застонал, касаясь меня лбом и прижимая эрекцию к бедру. — Мне нужно быть внутри тебя, нужно чувствовать тебя.

Я кивнула, содрогаясь от предвкушаемого удовольствия.

— Эвери, — простонал он, когда я опустила бедра ниже, расслабляя мышцы ног.

— Да?

— Просто, — его дыхание сбивалось, — просто скажи, если будет больно.

Я заставила его замолчать поцелуем, надеясь положить конец разговорам о моем прошлом сексуальном опыте. А потом была шокирована, что сама направила его туда, где хотела чувствовать его, как будто такой мужчина, как он, нуждался в помощи.

Мне просто хотелось контролировать происходящее.

Потому что это защитит меня, верно?

Защита! О, Боже!

— ТОРН! — Я отскочила от его отяжелевшей длины, хотя тело протестовало, распаленное волнами желания. — Презерватив, — выдохнула я, чувствуя себя динамщицей.

— Дерьмо, — он в ужасе уставился на меня. — Эвери, я совсем забыл.

Часть меня была немного озадачена, но я не стала спрашивать, как часто у него такое случалось. Слезая, чтобы он мог дойти до ночного столика, я заметила, как он дрожал. Я была готова умереть.

Так сильно его хотела.

— Еще медленнее можешь идти? — требовательно поинтересовалась я, тело трясло от ожидания.

Он рассмеялся.

— Я полагал, так лучше.

Серьезно, муравей с корзинкой для пикника на спине и то мог ползти быстрее. Его глаза светились весельем.

— Знаешь, отчаянное желание, поглощающее тебя сейчас, преследует меня с тех самых пор, как ты внесла свою упругую попку в мой кабинет.

Я ахнула, заведенная больше, чем когда-либо за всю жизнь, будь он проклят.

— Так что да, я пойду медленнее. — Он достал пакетик из ящика и двинулся обратно. Зашуршала упаковка. — Я иду так медленно, как только возможно, потому что женщину вроде Эвери Блэк нужно смаковать.

Я сглотнула.

Знаю, он не должен был говорить мне подобные вещи.

Нежность заставляла хотеть то, что мне не принадлежало.

Он заставил меня хотеть быть не только средой.

Глаза наполнились слезами, и я отвела взгляд, выгоняя эмоции прочь, позже я продолжу реветь над коробкой шоколада, одновременно орудуя ложкой в банке с мороженым.

Он потянулся над кроватью и поцеловал меня, а затем очень медленно уложил обратно на матрац. Его руки обхватили мои, пока он целовал шею, проводя языком по линии подбородка, а потом широко раздвинул мне колени. И я почувствовала, как он скользнул в меня, растягивая, заполняя.

Это казалось таким знакомым.

Правильным.

Словно я оказалась дома.

Глава 29

ЛУКАС

Все казалось ошибкой.

Потому что ощущалось слишком правильным.

С другими женщинами я легко мог оценить ситуацию — обратиться к той части разума, которая убеждала меня, что мы во взаимовыгодных отношениях, а значит, я удовлетворил ее, она меня, и мы оба движемся дальше.

Я был ослом.

В мгновение, когда я почувствовал вокруг себя тугую плоть Эвери, я понял.

Это плохо закончится.

Секс изменит нас.

Я разобью ее сердце.

Следуя логике, мне нужно остановиться.

Я попытался выйти из нее, но лиса сцепила ноги у меня за спиной, повергая в самый совершенный ад, когда-либо испытываемый мной. Жар ее упругих стенок сжимал меня, обещая сладкую смерть, а затем отпускал, чтобы вновь затянуть в себя. И, заглянув ей в лицо, я понял, что она делала это нарочно. Сжимая и отпуская, сжимая и отпуская, задавая ритм, нереально заводивший меня. Освобождаясь… вдавливаясь… туже… Выходя. Туда и обратно. Я пересек точку невозврата, больше не мог рационально мыслить в этом чистом удовольствии.

Поэтому я остался.

Пытался контролировать происходящее.

Но у секса есть свойство — невозможно сдерживать себя, когда ты с кем-то, к кому есть чувства.

Она застонала.

Мы встретились глазами.

Я толкнулся сильнее.

Она застонала громче.

Ее губы приоткрылись.

Я овладел ее ртом, мое тело врезалось в нее грубыми толчками. Сжимая в руках попку, я поцеловал Эвери, набрасываясь на ее рот, чтобы убедиться, что она никогда не забудет — это я рядом, мы вместе.

— Торн…

Я отстранился, сжав зубы в попытке продлить момент. Думаете, учитывая мой большой опыт, это должно быть просто?

Но когда ты с правильной женщиной, все по-другому, ты ничего не можешь сделать.

Последний толчок, и она впилась ногтями мне в спину и прокричала мое имя так громко, что соседи наверняка будут жаловаться.

Оргазм взорвался во мне с именем Эвери Блэк на губах. Я опустил голову и прижался к ее губам, проглатывая ее крики, пока она пульсировала вокруг меня.

Сердце никогда не станет прежним.

Потому что когда мы разомкнули объятия, то, могу поклясться, я видел, как она достала все еще бьющийся сосуд из моей груди и держала его в своих ладонях.

Без нее я чувствовал себя пустым.

А может и всегда таким был.

Момент разрушился, когда она разразилась слезами.

Я все еще был внутри нее.

А она плакала.

— Я сделал тебе больно? — я старался прозвучать заботливо, а не испуганно от мысли, что мог физически навредить ей.

В ответ она затрясла головой и заплакала сильнее. Слезы лились по щекам к опухшим губам, и, черт побери, знаю, что это ужасно, но могла ли она при этом выглядеть еще прекраснее?

— Эвери, ты должна мне помочь. Я не знаю, как все исправить, если ты не расскажешь, что случилось. — Я вытер слезы большими пальцами и подождал.

Она всхлипнула.

— Мне бы хотелось, чтобы ты прямо сейчас вел себя как придурок.

Да ладно, она реально думала, что я смогу снова оскорблять ее?

— Я все еще в тебе. У нас только что был секс, — медленно произнес я. Невероятный, крышесносный, который я до потери пульса хочу повторить снова. — И ты хочешь, чтобы я… обидел тебя?

Она быстро кивнула и ударила кулаком по матрацу.

— Дьявол, Торн! — ее глаза расширились. — Оскорби меня!

— Ты… эмм… — я кашлянул, — коротышка?

Эвери щелкнула меня по соску.

— Эй! — я шлепнул ее по руке. — Что за чертов посткоитальный ритуал?

Усмехнувшись, она пожала плечами.

— Просто мне нужно напоминание.

— Напоминание, — повторил я, — того, как причинить мне боль?

— Нет, — ее взгляд прояснился. — Что я ничем не отличаюсь.

— Забавная игра, малышка Эвери, правда, говорить загадками, а потом ударять меня каждый раз, когда я поступаю так, как ты просишь…

— Не важно, — она отмахнулась от меня. — Кстати, ты довольно тяжелый.

— Это называется мышцы, — я закатил глаза, вышел из нее и откинулся на перьевую подушку. Я засунул руки под голову, дабы удержаться от соблазна схватить ее снова и попросить о втором раунде.

Попросить.

С каких пор я вообще спрашиваю?

— Торн?

— М-м?

Эвери подобралась ко мне, положив голову на сгиб руки, а ладонь на грудь.

— Сделаешь мне одолжение?

— В зависимости от того, скажешь ли ты мне, почему плакала?

— Я девочка.

— Женщина, — поправил я. — Так о каком одолжении идет речь?

— Мы можем съесть стейки в постели?

— Вместо стола? — я не сдержал улыбку. — О, я понимаю, тебе нравится мясо в постели.

Подушка ударила меня по лицу, один раз, второй.

Смеясь, я схватил ее и запустил ей в голову.

Она ругнулась.

— ТОРН!

— Ага. Знаешь, сколько раз ты кричала мое имя во время…

Подушка меня заткнула, и я обнаружил, что меня душит соблазнительная лисичка, которая меньше пяти минут назад рыдала в моих объятиях.

Такой она мне нравилась больше.

— Пытаешься избить? — расхохотался я. — Прекрати так ерзать, если не хочешь оказаться привязанной к кровати, Эвери.

Ее глаза загорелись.

Я застонал.

— Что? — она повела плечом и бросила смущенный взгляд. — Готова поспорить, ты хорошо вяжешь узлы.

— Хм, может, сначала поедим стейки? — Я был почти готов молить о ее теле, когда она спрыгнула с кровати и схватила мою рубашку с пола.

— Согласна с такими условиями.

Я быстро избавился от презерватива и упаковки, надел трусы и заметил, как она уставилась на меня с отвисшей челюстью.

— Эвери? — я щелкнул пальцами перед ее носом. — Стейк?

Ее взгляд не отрывался от члена.

— Так бы и съела тебя. — А потом медленно подняла глаза и подмигнула. — Но сначала стейк.

— Дразнишься, — я потянулся к ней.

Она пожала плечами и выскочила из комнаты, оставляя меня слишком возбужденным и сбитым с толку. Для моего же чертова блага.

Глава 30

ЭВЕРИ

Будь нормальной. Не паникуй. Я же могу быть абсолютно нормальной после самого крышесносного секса в моей жизни. Разумеется, это значит не так уж много, учитывая мой единственный предыдущий провал, но история теперь в прошлом, а тело все еще горело от воспоминаний о его руках и моих бедрах, или о его рте.

Этом.

Рте.

Я глубоко вдохнула и прижалась телом к кухонной раковине. Все, что мне необходимо, это воздух, лишь глоток воздуха и станет лучше.

Воздух и стейк.

В такой последовательности.

Дзынькнула микроволновка.

Но, когда я обернулась, чтобы пойти за едой, там уже был Лукас, доставший одну тарелку для нас двоих — практически голых.

Его тело прямо сияло от смеси пота и собственной неотразимости.

Как я допустила подобную ситуацию?

Ах, да, все началось с вина.

Большинство ошибок в жизни начинаются и заканчиваются алкоголем.

Но сегодня?

Я была совершенно трезвая.

И все равно прыгнула в постель к дьяволу. А самое ужасное — мне это понравилось.

— Эвери, — Лукас не поднимал глаз от стейков. — Ты пялишься на меня уже добрых четыре минуты, и это заставляет меня нервничать, хотя и немного льстит. Ты также не сводишь глаз с ножа, так что не могла бы ты принести свою сладкую попку сюда и поесть, пока я не использовал тарелку в качестве щита для члена?

Закатив глаза, я подошла к нему предположительно сексуальным и уверенным шагом.

Играй роль до конца.

И не плачь.

Я разрывалась между желанием большего от него и придумыванием каких-нибудь слабеньких оправданий о плохом самочувствии, чтобы можно было сбежать.

Одна доза его рук невероятна.

Но две? Две будут похожи на яд.

Самоубийство.

Еще один раз убьет меня.

Уверена.

Я буду повержена.

Лукас указал на барный стул рядом с собой. Я забралась на него и вдохнула аромат стейка, зажмурившись от наполнившего ноздри запаха перца и специй.

В моих руках оказалась вилка. Я открыла глаза.

— Даешь мне оружие?

— Просто будь осторожна, когда указываешь острыми кончиками, малышка-Эвери, — подмигнул он.

Я ухмыльнулась, наколола кусок мяса и отправила его в рот. Даже разогретый, стейк был изумительный.

— Итак… — Лукас откусил кусок.

Я съела кусок.

Все выглядело нормальным.

Брось, Эвери, он не хочет нормально.

Он каждую ночь хочет разных девушек. Стейк едва не застрял в горле — пришлось отхлебнуть воды, чтобы протолкнуть.

— Итак, — я облизнула губы.

Взгляд Лукаса упал на уголок моего рта. Он потянулся ко мне и вытер его пальцем.

— Ты всегда ела как свинка.

— Я принимаю пищу так, как большинство людей жизнь — с чрезвычайной целеустремленностью и решительностью.

Его сексуальные губы дрогнули, а потом расплылись в улыбке.

— Мне это нравится.

— Ну а мне нравится еда, — пожала я плечами.

Его руки двинулись вниз к моим ладоням, а потом обратно. Напряжение было настолько густым, что становилось трудно дышать.

— К черту. — Он прижался к моим губам, оторвал мою попку от стула и пересадил на стойку. Я зашипела от контакта кожи с холодным гранитом.

Лукас разорвал рубашку.

Пуговица пролетела над ухом и упала со стуком на пол.

Всего пять секунд.

До того, как я снова почувствовала его внутри себя.

До того, как он кричал мое имя, а я царапала его спину и молила о большем.

Когда я чуть не соскользнула со столешницы в попытке найти лучший угол, он поднял меня, отнес на диван и нагнул над ним, извинившись за грубость.

Но я была слишком занята поцелуями, чтобы обратить на это внимание.

Слишком занята, пробуя его на вкус и ненавидя себя за то, что снова позволила этому случиться.

После того как пообещала себе, что это будет только один раз.

И что я никогда не стану одной из его девочек.

Все слишком быстро закончилось.

Пот с его головы капал мне на грудь, задыхавшиеся, мы смотрели друг на друга, молчание оглушало.

Я ожидала этого.

— Извини, — прошептала я, — за царапины.

— Поверь мне, — его голос был хриплым. — Я нихрена не почувствовал.

— Разве? — поддразнила я.

— Ты поняла, что я имел в виду. — Он посерьезнел, а затем побледнел и отстранился от меня. — Эвери, нам нужно поговорить об этом.

— Не-а, — я затрясла головой. — Никаких разговоров, помнишь? Мы договорились не обсуждать это.

— Но…

— Знаешь, что? Думаю, мне пора. Уже поздно и… — я зевнула, — у тебя завтра большой день, потому что Четверг…

— Эвери…

— А Четверг…

— У меня ощущение, что Четверг больше не будет работать, — он скрестил руки.

— Печально, — над деланным смехом придется поработать. — Но в любом случае я собираюсь…

Лукас сгреб меня в охапку и понес в спальню. Всю дорогу я колотила его спину кулаками.

— Отпусти меня!

— Вот, — он бросил меня на кровать и опять скрестил руки. — Ты остаешься на ночь.

— Лукас. — Ну почему он такой милый! Мне больше воздуха сейчас необходим Лукас-мудак. — Все хорошо; просто обращайся со мной, как и с другими.

Его ноздри раздулись, он залез на кровать, перевернул меня на живот и ударил по заднице. Сильно.

— Если ты еще раз сравнишь себя с другими девушками, я оставлю синяки.

— Торн! — закричала я. — Я не ребенок!

Он засмеялся.

— О, я знаю.

— Черт, если бы ты не был такой нахальной задницей, я бы, возможно, признала, что сейчас ты мега сексуален со всеми этими доминантными замашками и прочим.

— Что ж, смысл жизни достигнут — ты назвала меня сексуальным.

— Ты и так это знаешь, вот в чем проблема.

— Или ее решение? Это как смотреть на вещи, малышка-Эвери.

Я закатила глаза и согнала с лица улыбку. Поощрение — последнее, что нужно этому человеку.

— Если я остаюсь, мне нужен душ.

Он спрыгнул с кровати и протянул руку.

— Следуй за мной.

Глава 31

ЛУКАС

— Привет, — Эвери всхлипнула. Ее глаза были влажными, а улыбка едва была заметна. — Мама хотела поинтересоваться, не нужно ли тебе что-нибудь перед репетицией завтрашнего вечера.

— Малышка Эвери, — я открыл дверную сетку и прислонился к ней. — Что случилось?

— Ненавижу мужчин. Кроме тебя, дедушки и папы. Ну, думаю, твой папа мне тоже нравится, и моя собака замечательная. По крайней мере, она не бегает за всеми сучками, как этот ублюдок… — она зарыдала. — Прости. Ох, всего день до твоей свадьбы и… — Она промокнула глаза и выдавила улыбку. — Видишь? Все в полном порядке. Так тебе что-нибудь нужно? Я могу сходить в «Старбакс» или что-нибудь сделать. Твой смокинг готов?

Я нахмурился.

— Эвери?

Она моргнула.

— Мама точно тебя послала?

— Думаю, она сказала: «Уйди из дома до того, как снова расстроишь свою сестру», — произнесла Эвери дрожащим голосом.

Я фыркнул. Невероятно. Я любил ее маму — черт, всю семью любил. Но у Кайлы есть склонность, чтобы все вертелось вокруг нее, особенно в последнее время. А с приближением свадьбы она вообще превратилась в стерву. Особенно по отношению к Эвери.

Будь оно все проклято. Я был в шаге от того, чтобы отменить свадьбу. Но люди уже начали приезжать, так что мне остается делать? Рассказать Кайле, что свадьба кажется мне ошибкой? Что я не чувствую того, что должен?

Что я чувствую большую связь с Эвери, нежели с ней?

Что, когда бы Эвери ни улыбнулась мне, это делало мой день лучше?

И когда Кайла говорит, что у нее нет на меня времени, гора сваливается с плеч и сразу возникает порыв позвонить Эвери?

Да, уверен, все это будет сродни автомобильной катастрофе.

Со вздохом я открыл сетку, и Эвери в слезах и соплях упала в мои объятия.

Сердце сжалось, когда она заплакала еще сильнее.

— Не то чтобы я любила его, но он изменил мне с Дезире! Остин видела их целующимися прошлой ночью в «Тако Белл».

Я усмехнулся. Как будто снова оказался в школе.

— Эвери, тебе реально нужен парень, который лапает какую-то девчонку в «Тако Белл»? Ради всего святого!

Она отстранилась и улыбнулась мне.

— Ты знаешь, как я отношусь к еде, Торн. Но «Тако Белл»? — Она сморщила носик. — Где красивый интерьер? Где класс? По типу: «Нет, ты не можешь поцеловать меня, пока ешь этот тако»!

— Вот это девчонка! — я расхохотался и снова обнял ее. — Обещаю, однажды ты найдешь кого-то, кто разглядит тебя настоящую, и который никогда не изменит тебе. — Я напрягся, ибо им никогда не стану я.

— Клянешься?

— Клянусь. — Я поцеловал ее в макушку, борясь с желанием опустить губы ниже. Она подняла на меня свои прекрасные зеленые глаза. Такая доверчивая, совсем не подозревала о развернувшейся внутри меня борьбе.

С желанием поступить правильно.

Когда неправильные вещи казались такими приятными, черт бы их побрал.

Время остановилось.

Снова.

Потому что я касался ее, а тело хотело большего.

Она сжала мою футболку.

Всего семнадцать. И восемнадцать еще не скоро.

— Давай проведем немного времени вместе, — предложил я, прекрасно понимая, что подливаю масла в и так разгоревшийся костер. И когда она проскользнула мимо меня в дом моих родителей, я увидел в ней большее, нежели просто мимолетное увлечение.

Я увидел в ней свое будущее.

За день до того, как должен был сказать «да» ее сестре.

***

— Торн! — Эвери похлопала меня по щеке. — Клянусь богом стейков, если ты снова захрапишь, я задушу тебя твоими же трусами!

Зрение было затуманено ото сна, а дыхание сбилось от приснившегося.

— Что?

— Ты. Смерть. Бог стейков. Трусы, — проворчала Эвери, прижимаясь всем телом ко мне. — И к твоему сведению, я лезу обниматься только потому, что ты хладнокровный психопат, который явно не верит в тепло!

Я взглянул на часы.

— Зачем? Зачем ты кричишь на меня в три часа ночи? Это то, на что похожа жизнь с тобой? Просыпаться от крика? Про ад, угрозы про убийцу еды?

— Что? Убийца еды?

— Смерть, — произнес я мрачным голосом. — Стейк?

— Иди ты спать, Торн.

— Я спал, — проворчал я. — Пока маленькая проказница не разбудила меня.

Она зевнула.

— Хватит жаловаться и возвращайся к функции моего человеческого одеяла.

Я заснул с Эвери на руках.

И улыбкой на лице.

Это было впервые, хоть Эвери и не знала, я никогда не спал с девушками.

У нас был секс.

Но сон — никогда.

Я никогда не обнимал их и не позволял себе представлять, как мы проводим вместе время по прошествии двадцати четырех часов.

Это было впервые после Кайлы.

Но с Кайлой все было по-другому.

Совершенно.

Сейчас я… счастлив.

***

Будильник зазвенел слишком рано. Я молил время повернуть вспять.

Протерев лицо и глаза, я взглянул на спящую Эвери. Рот приоткрыт, одна нога закинута на мою, а вторая касалась другого края кровати. Видимо, спала она так же, как и ела — непринужденно.

— Малышка Эвери, — прошептал я. — Пора вставать.

— Спать, — она покачала головой.

— Я бы тоже хотел, — признался я. — Но нам нужно работать.

При упоминании работы она выскочила из постели и чуть не свалилась возле окна. Схватившись в качестве опоры за шторы, она сжала ткань, пока та, оборвавшись, падала на пол.

— Упс, — тихо прошептала она. — Прости, я тяжело просыпаюсь.

— Заметно. — Я указал на свои бедные порванные шторы.

Она уронила ткань, переступила через карниз и закивала мне.

— Ну, думаю, это четверг.

— Именно, — я попытался не ухмыляться. Зачем она столько кивает?

— И, — она протянула руку, — теперь я предлагаю попрощаться.

Я усмехнулся.

— Скажи мне, насколько ты себя ненавидишь за упоминание слов «предлагаю» и «прощаться» в одном предложении.

— Очень, очень сильно, — ее щеки покраснели. — А теперь пожмем руки.

— Для чего именно?

— Не обсуждать прошлую ночь, никогда.

Я встал нос к носу с ней.

— Думаю, я пас, но спасибо, что предложила.

— ТЫ ОБЕЩАЛ!

— Только у тебя с этим проблемы. А у меня — нет.

— Но…

— Думаю, я смогу украсить свой кабинет фотографиями твоей задницы. Эй, придумал, заставка на рабочий стол с тобой только в одной моей рубашке…

— Ты серьезно дьявол! — Она сжала кулаки и рывками попыталась натянуть платье. — Поверить не могу, что надеялась сохранить все между нами.

— Так и будет, — мягко ответил я.

Она остановилась.

— Тогда что…

— Я просто уточнил, что после твоего ухода еще появится возможность обсудить это… и, Эвери?

— Что? — она стиснула зубы.

— До конца недели ты снова окажешься в моей постели.

— Даже не надейся.

Я пожал плечами.

— Ты опасная шлюха в мужском обличье! Я отказываюсь спать с тобой после того, как ты вставил свой… — она поморщилась и указала на мой член. — Бизнес по всему городу.

— Я ранен, — Так и было, но я не собирался допустить, чтобы она это увидела. — И какое тебе дело? Разве ты не сказала, всего один день? — напомнил я.

— Точно, — она кивнула. — Один день.

Мой телефон зазвенел в кармане.

Что ж… — я ухмыльнулся, прочитав короткое сообщение. — Посмотри на это. Даже вселенная на моей стороне. У меня больше нет Четверга. — В тексте ничего, напоминающего о расставании.

— Но… — она прищурилась, — ты меня разыгрываешь?

— Знаешь, что звучит потрясающе? — я игнорировал ее гнев. — Гамбургер, скажем, сегодня вечером?

— ТЫ УЖАСНЫЙ ЧЕЛОВЕК! — воскликнула она. — Как ты смеешь заманивать меня в постель говядиной?

— С двойным сыром. Дай подумать… — я ущипнул подбородок, пытаясь вспомнить ее любимый. — Швейцарским?

У нее отвисла челюсть.

— Двойная картошка-фри.

Она опустила взгляд.

— В этом блюде предусмотрен соус для картошки?

— Я похож на сумасшедшего? Конечно, там будет соус.

Она прочистила горло, положила руки на бедра, затем разгладила платье и снова положила руки на бедра.

— Забери меня в семь.

Было чертовски мило, когда она попыталась наступить мне на ногу, остановилась, выпрямилась, затем встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо за стейк.

Я все еще ощущал след от этого поцелуя несколько часов спустя, когда находился в офисе, но после обеда, когда уставился в телефон на пять пропущенных звонков от моей матери — ощущение наконец пропало.

Мама: ПРОБЛЕМА.

Глава 32

ЭВЕРИ

— Я переспала с дьяволом, — прошептала я, приложив ладонь к уху Остин и молясь, чтобы та не повторила мои слова в переполненном «Старбаксе».

— Что? — она прищурилась, переводя взгляд с меня на свой вездесущий айфон, каждые несколько минут сигналивший о новых сообщениях.

Я закатила глаза.

— Ответь своему идиотскому бойфренду, а потом мне нужно все твое внимание!

— Секунду, — она взяла телефон в руки и принялась яростно печатать, а потом улыбнулась экрану, словно сумасшедшая. Она выглядела так, словно была готова расцеловать мобильное устройство. — Он такой сладкий.

— Ага. — Я отхлебнула свой свежесваренный кофе, раздражаясь, что лучшая подруга не может уделить пяти секунд своего времени, чтобы помочь мне преодолеть первый кризис взрослой жизни. Потому что именно это и произошло. Я совершила ошибку, дважды, и теперь каким-то образом нахожусь на дороге в ад, так как Лукас снова убедит меня ответить «да»!

Я залпом опрокинула стаканчик.

И тогда рука Остин оказалась на моей. Она отняла мой стакан ото рта, и кофе потек по подбородку.

— О, милая, не знаю, насколько все было ужасно, но настоящий кофе предпочтительнее смаковать, — она протянула мне салфетку. — Так что случилось?

— Не знаю! — взвыла я. — Точнее, знаю. Не прекращая, я думала о произошедшем, но потом пошла и снова это сделала, потому что, конечно же, чем больше секса, тем лучше!

Последнюю часть я выкрикнула, заработав взгляды других посетителей. Я подняла кофе в знак приветствия, но была проигнорирована.

Остин секунду помолчала, а потом наклонилась вперед.

— Пожалуйста, не могла бы ты повторить…?

— ОСТИН!

— Ты сказала «секс».

— Да, — я медленно кивнула. — Когда мужчина и женщина решают, что находят друг друга привлекательными, все гормоны начинают стрелять и испускать соки, и твоя способность логично мыслить вылетает в трубу от вида обнаженной груди… но, Остин… эта мужская грудь…

— Погоди, кто этот мужчина?

— Дьявол. Разве мы только что не установили это?

Ее глаза округлились.

— Святое дерьмо, ты спала с Лукасом Торном?

К нам подошла бариста и протянула Остин ее пирожное, а потом остановила на мне взгляд.

— Вы знаете Лукаса Торна?

— Я, э… — дабы потянуть время, подняла кофе. — Он мой босс?

Девушка моргнула.

— Ты спала со своим боссом?

— Извиняюсь, а вы кто? — сладко поинтересовалась я.

— Была Четвергом, — она протянула руку. Не имея другого выбора, я пожала ее. — А ты?

Она была милой. Но встретить того, с кем он спал спустя всего несколько часов, как я покинула его постель? Не лучшее начало дня. Еще одно болезненное напоминание, что я не в своем уме.

— Никто, — наконец ответила я. — К моему имени не приставлен ни один день или что-то еще. То есть не хочу сказать, что это плохо, точнее, хорошо для тебя, сильная женщина, а-р-р.

Остин пнула меня под столом.

Бариста рассмеялась.

— Если тебе станет легче, то я продержалась всего неделю, прежде чем сообщила ему, что не могу этого принять, — она улыбнулась. — Сделай себе одолжение, и ему тоже. Не позволяй называть себя всего лишь бессмысленным днем. Если попытается, значит, он не для тебя.

— Благодарю. — Голос вышел хриплым и взволнованным. Когда она отошла от столика, я вытирала глаза смятой коричневой салфеткой, а Остин уставилась на меня так, словно у меня выросло пять голов.

— Ты переспала с ним, — произнесла она. Опять. Как будто я и так болезненно не осознавала, что произошло прошлой ночью.

— Да.

— А теперь у тебя странные фантазии о его груди.

Я усмехнулась.

— Даже не представляешь.

— И никогда не представлю, потому что, не спрашиваю о подобного рода деталях, но… — она нагнулась вперед. — Ты увидишь его снова? Не хочу быть из тех сучек, что предупреждают не делать этого…

— Тогда не будь.

— Но… — она похлопала меня по руке с салфеткой. — Тэтч говорит, что этот парень не заводит отношения — вообще. И надо ли мне напоминать, что вся твоя семья говном изойдет? Как насчет Кайлы? Ты вообще осознаешь последствия?

Я сгорбилась.

— Ну, вкратце… Из-за того, что вы с Тэтчем решили перепихнуться, Лукасу пришлось забрать меня домой и убедиться, что я не стану жертвой торговцев людьми на углу улицы, потом одно за другим, и в итоге его сестра увидела меня у него дома.

Глаза Остин расширились.

— Скажи мне, что все хорошо закончилось. — Она вскинула руки и скрестила пальцы возле лица.

— Ага, этой ночью, — пробормотала я и громко вздохнула. — Мне не хотелось, чтобы его сестра предположила о нем самое худшее, ясно? Наши семьи уже никогда не будут прежними после того случая.

— Правильно, — протянула Остин. — Случая, когда его обнаружили в постели с твоей сестрой! — Сорвалась она на крик.

Я прикрыла ей рот ладонью и шикнула.

— Слушай, я не забыла, что произошло. Но это сейчас. То есть временно. Родители начали снова общаться, все счастливы, кризис позади.

Ох, как же хотелось, чтобы все было так просто.

Остин медленно покачала головой.

— За исключением того, что ты с ним переспала. Врать, чтобы защитить его, хоть это и неправильно, одно, но спать с ним? Особенно когда ЗНАЕШЬ, какой он?

— А что, если это новая я? — спросила я, небрежно пожав плечами. — Что, если я хочу обрезать волосы, покрасить их в розовый цвет, проколоть нос и превратиться в девушку, которой нужен только секс без обязательств?

Лучшая подруга слишком хорошо меня знала, так что попытки оправдаться были на самом деле беззащитным воплем, разрывающим грудь.

— Тогда это была бы не ты, Эвери, — она протянула мне свое пирожное. Только настоящий друг заметил бы, как я смотрю на бумажный сверток, словно взгляд обладал силой приманить его к себе. — И последнее, что тебе нужно, это меняться только из-за того, что мужчина хорошо выглядит голым.

— Ладно. Хорошо, — прохныкала я.

Остин подняла руки в воздух.

— Слушай, я знаю, что ты всегда неровно дышала к Лукасу, да и какая девчонка в старшей школе этого не делала? Какая учительница, если на то пошло?

Я согласно кивнула.

— Но, — Остин вздохнула и понизила голос, — думаю, это плохая идея. Благородно, что ты хочешь помочь воссоединить ваши семьи, но только что ты пересекла очень толстую линию, и теперь он собирается и рыбку съесть, и в пруд не лезть.

Я сглотнула эмоции, нараставшие в горле. Ненавидя то, что она, возможно, права. Ненавидя, что я тоже об этом думала.

— Или, — я вздернула подбородок, — это все изменит.

После нескольких мгновений молчания она, наконец, издала долгий вздох и сменила тему.

— Слушай, мне нужно идти на занятия, а потом я встречаюсь с Тэтчем. — Ее взгляд стал мечтательным, сучка. — Он освободил остаток дня, чтобы мы смогли пойти на дневной спектакль.

— Ауч, Тэтч такой милый, — с сарказмом ответила я, раздражаясь на нее за то, что та заставила еще больше нервничать по поводу случившегося с Лукасом. — Ты же знаешь, что он законченный бабник, верно? Конечно, не как дьявол, но как его сводный брат.

Мечтательное выражение лица Остин не изменилось.

— Ты не знаешь его так, как я. Он больше не такой.

Посмотрите на нас. Два идиота.

— Ну, раз ты так говоришь.

— Ну да. — Она встала. — Ты нападаешь на Тэтча только из-за того, что твой новый партнер по сексу не может удержать член в штанах.

Я уставилась на нее.

— Удар ниже пояса, Остин. Я не хочу драться. — Горло сжалось. — Я всего лишь хотела, чтобы моя подруга, которая лучше всех меня знает, сказала, что делать.

— Это так не работает, дорогая, — Остин надела на глаза солнечные очки. — Ты хотела, чтобы я сказала, что все хорошо, а я не могу. Слушай, я знаю Лукаса так же долго, как и ты. Он не тот парень, каким был во времена нашей старшей школы. Он изменился, Эвери. Лукас Торн, в которого ты была влюблена, не тот, с которым ты только что переспала. Он словно тигр, покинувший клетку ради жизни в джунглях. Думаешь, он действительно захочет добровольно вернуться в клетку? Поверь мне. Каким бы сексуальным ни был укротитель, лев не останется. Он сбежит.

— Погоди, я думала, он тигр?

Остин отмахнулась от меня.

— Они оба коты, а вопрос остается — зачем любому здравомыслящему парню остепеняться, когда ему это не нужно? Ему бесплатно достается и молоко, и корова.

— Значит, теперь я толстая?

— Я ухожу. Наслаждайся пирожным.

— Наслаждайся своим свиданием, — проворчала я, чувствуя себя еще хуже, чем раньше, если такое вообще возможно.

Какая удача.

День обещал быть лучше.

Загорелся индикатор сообщения.

Торн: СОС! СОС! ТРЕВОГА!

Я закатила глаза и ответила.

Я: Прекрати так остро реагировать.

Торн: Мамы.

И правда, это единственное, что человеку надо сказать, чтобы вызвать страх и повергнуть в абсолютный ужас.

Потому что, если я правильно прочитала, число было множественным.

Наши матери. Что означает только одно. Они вышли за рамки обычного телефонного разговора и теперь, должно быть, планируют порабощение мира.

Моего.

Его.

О, Боже мой.

Я медленно написала ответ.

Я: Апокалипсис.

Торн: Возможно, нам придется инсценировать собственную смерть.

Я: Я знаю нужных людей.

Торн: Встречаемся в офисе через пять минут.

Глава 33

ЛУКАС

— Знаешь, все эти метания не помогают, а по факту лишь заставляют меня еще больше нервничать. Просто. Хватит. Ходить.

Я проигнорировал просьбу Эвери и продолжил расхаживать взад и вперед по кабинету. Телефонный разговор с мамой проходил приблизительно так:

— О, привет, мам. Как папа?

— Праздник возвращается! — она взвизгнула. — Билл, прекрати! Я сказала, хватит. Твой отец! Ты же знаешь, как он относится к четвергу. Между нами, думаю, это потому что близится суббота, а «С» значит…

— МАМА! — Из ушей сейчас кровь пойдет. — Что ты имела в виду под «праздник возвращается»? — На лбу выступил холодный пот.

— Ты о проблеме, про которую я писала? — она вздохнула. — Что ж, не хочу слишком лезть в личные отношения, но у матери Эвери тяжелое время, так как Брук вернулась домой и… Ну, ее нужно немного подбодрить, поэтому…

Одна только мысль об этой сучке Брук могла заставить впечатать кулак в стену. Она всегда была коварной манипуляторшей, и частично я обвинял ее в том, что произошло, хотя и все равно это оставалось моей ошибкой. Между ней и Кайлой я чувствовал себя так, словно голова готова взорваться.

— Прекрати это! — мама захихикала и как будто что-то стряхнула с себя, вероятнее всего папу. — Как бы там ни было, мы разговаривали на прошлой неделе, и это было… напряженно, понимаешь? Но сегодня я видела ее во время утренней прогулки. Мы снова поговорили, так хорошо! Как в прежние времена.

Мое сердце замерло.

— Я скучала по ней, — мама всхлипнула. — Мы обнялись, и конечно тема разговора перешла на тебя и Эвери, и я, должно быть, намекнула, что буду более чем счастлива устроить вечеринку. Не только по поводу того, что вы вместе, но и по поводу воссоединения наших семей.

О, черт.

Она громко вздохнула.

— Знаю, вы сказали, что не хотите ее устраивать и что планируете встречаться долго, но, честно, не понимаю, почему вы не хотите! Это же путь все исправить, и, ну, когда я сказала Тесс, что мы будем принимать гостей, она расплакалась!

— От счастья?

— Ну, уж конечно не от грусти, черт побери! — Последовал странный шелест. — Билл, перестань! Твой сын на телефоне.

— Привет, пап.

— Сын, ты бы понял, если бы видел, что на этой женщине сейчас надето.

— Прошу, не надо мне рассказывать, что она…

— Ничего, кроме фартука, сын, ничего, кроме фартука.

— Который с курицей? — я вздрогнул. — С огромным…

— Петушком сзади, — папа хмыкнул. — Ох, сын, это славный денек! Думаю, я увижу луну!

— Ох, тише ты! — мама хихикнула. — Итак, вечеринка в эту субботу. Никаких возражений. Подумай обо всех тех людях, которых ты собираешься сделать счастливыми! И самое приятное! ВСЕ собираются прийти, даже дедушка Эвери!

Я почувствовал, как все тело онемело, а потом меня бросило в жар.

— Правда? — Как, черт побери, они так быстро все устроили?

— Конечно, конечно, и Кайла тоже, но Тесс говорит, что Кайла и правда рада за вас, ребята. Разве это не мило с ее стороны? Она на самом деле сказала, цитирую Тесс: «Они такая прекрасная пара!»

— Так и сказала? — Ну конечно. Я очень сомневался, что это ее дословная фраза, и более чем убежден, какие бы милые вещи она ни говорила, это было произнесено с таким сарказмом, который Тесс не способна понять. Она не знает Кайлу так, как я или Брук, если на то пошло.

Обе обладали отвратными чертами характера, которых не было у Эвери.

Я повесил трубку и написал Эвери, прося о встрече в офисе через пять минут.

***

— Думаешь, она серьезно про вечеринку? — спросила Эвери, грызя зеленую соломинку из «Старбакса» и барабаня пальцами по стулу. — Мы можем попасть в автокатастрофу.

— Значит, мы возвращаемся к этому? — я застонал. — Опять про сценарий нашей смерти.

Эвери перестала жевать соломинку.

— Кайла, Брук, мама, папа, дедушка с ружьем и вся твоя семья в одном доме. Да, Торн, я возвращаюсь к инсценировке смерти. Какие-то проблемы?

— Черт, нет, — прорычал я.

Мне было дьявольски тяжело сосредоточиться из-за того, что, когда Эвери сидела, ее черная юбка-карандаш приподнималась на бедрах. Колготок на ней не было, только туфли телесного цвета на очень высоком каблуке, и это напоминало о том, как выглядит ее розовая кожа под одеждой.

Топ немного обнажал живот.

А глаза были подведены темным карандашом, делавшим их выразительными и вызывающими желание забыть обо всем и наброситься на нее.

— Торн, — она щелкнула пальцами. — В глаза смотри, Казанова.

Я моргнул, не осознавая, что пялился на ее грудь, пока она что-то говорила, но не смотреть было нереально.

Со вздохом она бросила соломинку на стул и подошла ко мне, покачивая бедрами так медленно, что ввела меня в транс.

— Что будем делать? — она испустила дрожащий вздох.

Инстинктивно я притянул ее к себе и погладил по спине.

— Мы ляжем… в окопы.

— Ооу, — она задрожала в моих руках, и мне это понравилось. — Значит, воюем?

Я кивнул.

— Какой еще у нас есть выбор?

Ее спина затвердела.

— Мы можем рассказать им правду.

— О, прекрасно, я начну, — ухмыльнулся я. — Привет, народ, мы на самом деле не помолвлены, и вам не стоит в скорости ждать внука. Видите ли, это была маленькая ложь, которая немного вышла из-под контроля. Но вот вам бонус — прошлой ночью мы видели друг друга голыми, дважды, и, черт побери, оргазмы вашей дочери стали самым сексуальным зрелищем, когда-либо мною виденным. О, привет, дед, давно не виделись!

— Твоя взяла. — Лицо Эвери стало красным как помидор. — Это правда?

— Что правда?

Она прервала зрительный контакт и скрестила руки на груди, ставя преграду между нами.

— Это было самым сексуальным, что ты когда-либо видел? — Наконец, она посмотрела прямо на меня.

Я дернул ее к себе и впился в губы горячим поцелуем, руки нашли ее попку и крепко сжали, губы коснулись ее уха.

— Самое сексуальное, что я когда-либо имел удовольствие видеть.

— Ох. — Она залилась еще более насыщенным оттенком красного.

— Но, — продолжил я, вздыхая, — мне понадобится больше исследований в этой области. Первая их часть была настолько мимолетной, что результаты могли быть искажены.

— Это твой тупой способ узнать, сможешь ли ты снова увидеть мои сиськи? — она ухмыльнулась.

— Зависит от того, сработает ли тупой Лукас лучше, чем доминирующий.

— Я дам тебе знать, — она схватила меня за плечи и заколебалась.

— Это нормально — целовать меня, — прошептал я, касаясь пальцами ее подбородка.

Эмоции озарили ее лицо. Что только что произошло? Секунду назад она смеялась, а теперь выглядела так, словно вот-вот расплачется.

— Нет, не нормально, — она сглотнула и отстранилась. — Потому что это было одноразово. В конце концов, сейчас четверг.

— Эвери?

— Мм? — Она выглядела такой неуверенной, обхватив себя руками и отказываясь подпускать меня. Бесило, что я не знал причины, хотя и предполагал, что она, вероятно, во мне. Но я не знал, как это исправить.

— Давай вернемся к работе и обсудим это позже вечером.

Она кивнула и быстро вышла из офиса, но сначала схватила свою пожеванную соломинку со стула, оглянулась через плечо и бросила на меня последний обжигающий взгляд.

Как только дверь с щелчком закрылась, я выдохнул проклятье и поправил брюки. Я был готов закрыть жалюзи и сделать с ней каждую грешную вещь, какую только могла вообразить моя фантазия.

Простонав, я обошел стол и сел в кожаное кресло, потирая виски.

Как, черт возьми, я собираюсь встречаться лицом к лицу с ее семьей?

Вселенной словно нужно было напомнить мне о многочисленных прегрешениях. На экране выскочило напоминание из — календаря найти новый Четверг и зарезервировать время на пятницу с Надией.

До меня донеслись голоса на повышенных тонах.

А потом Эвери произнесла:

— Я сказала, он занят, не…

Я услышал стук в дверь, прежде чем та распахнулась.

— Я войду?

Надия улыбалась мне. Помяни дьяволицу.

Что ж, по крайней мере, теперь Эвери не выглядела грустной. Напротив, сейчас она явно была готова поразить меня ближайшим острым предметом.

— Я скучала по тебе, Лукас Торн, — промурлыкала Надия. Ее красная помада была как магнит; увлекала очертаниями губ, а потом заставляла посмотреть ниже на грудь, стиснутую едва прикрывавшим ее черным платьем.

Раздраженный, я поднялся.

— Надия, какой сюрприз.

Она скрестила руки.

— Приятный, надеюсь.

— Сегодня четверг, — заметил я. — Не пятница.

Она надула губки, но потом опустила руки и, покачивая бедрами, двинулась ко мне.

— Мне было одиноко.

— Ты знаешь, что это не сработает, Надия.

Она захлопнула за собой дверь и нахмурилась.

— Когда ты говорил мне «нет», Лукас Торн?

На кончике языка вертелось «сейчас». Вместо этого я вздохнул и указал на стул.

— Ты пришла вовремя. Присядь. Нам надо поговорить.

Глава 34

ЭВЕРИ

Как только дверь захлопнулась, тело затрясло от ярости. Ублюдка ждет внезапная смерть, если он прикоснется к ней через несколько минут после нашего поцелуя!

Мне было больно.

И стыдно.

Эта смесь чувств была слишком тяжелой, чтобы ее вынести, живот скрутило.

Прошло десять минут, но ведьма все еще находилась в его кабинете.

Я прошлась до комнаты отдыха, схватила бутылку с водой и медленно вернулась за стол, молясь, что дверь Лукаса будет открыта, а прекрасная женщина исчезнет.

Когда же все выглядело точно так же, я просмотрела оба календаря, его рабочий и со шлюхами. Ничего насчет встречи с Надией, плюс, она не четверг! Женщина не знает своего места? Своего назначенного дня?

И потом, даже если у меня есть день, я бы хотела больше времени.

Возможно, это и была дружеская беседа, во время которой она просила дополнительных встреч.

Не то чтобы это было приемлемым объяснением, поскольку это означало, что они будут видеться.

Я застонала и прижалась лбом к клавиатуре, молясь о телефонном звонке, чтобы у меня появилось оправдание в прерывании их встречи.

Час спустя дверь, наконец, открылась. Хвала Господу, я уже практически нажала на кнопку пожарной тревоги.

Глаза Надии упали на меня. По крайней мере, у меня хватило здравого смысла откатить свой стул подальше от двери. Она посмотрела на меня, а потом развернулась и запечатлела на губах Лукаса ужасный, мерзкий и откровенный поцелуй.

Он не схватил ее.

Но и не оттолкнул.

— До свидания, Лукас Торн. — Она выгнула бровь, глядя на меня, и вытерла рот тыльной стороной ладони. Наверное, это делает меня плохим человеком, но я чуть ли не молилась, чтобы лифт сломался и отправил ее со своими гигантскими сиськами вниз головой в вестибюль. Я улыбнулась этой мысли.

— Прости. — Голос Лукаса был уставшим.

Мое сердце не было готово увидеть помаду на его губах. Я видела поцелуй, но помаду? Напоминание того, что между ними было? Мозг при всем желании не знал, как переварить то, что только что произошло. Если бы я смогла это оправдать, то тогда все было бы в порядке. Мы бы могли двигаться дальше, продолжить, встречать закаты и ходить на пикники.

Но на нем была ее помада.

И Надия находилась в его кабинете больше часа.

А он выглядел виноватым.

Я уже видела это раньше.

Последний раз я видела его таким, когда он выскочил из постели не той сестры Блэк.

Слава Богу, зазвонил телефон. Я ударила по трубке в попытке схватить ее, потом помахала ей возле уха и произнесла:

— Офис Лукаса Торна. Чем могу помочь?

— Привет, это Молли. Пожалуйста, могу я поговорить с Лукасом Торном?

Удары продолжаются.

Я сжала зубы.

— Одну минуту.

Я дважды грохнула трубкой по столу, прежде чем сладко позвала через плечо.

— Твой Понедельник.

— Я ей перезвоню, — Лукас вытер ладонью помаду со рта.

Я протянула ему телефон, но он покачал головой.

Со вздохом я повесила трубку без всяких объяснений.

— Эвери! — вскричал он. — Какого черта? Ты не можешь просто так обрывать связь!

— Только что смогла, — парировала я. — А теперь, есть еще что-нибудь, с чем я могу помочь, мистер Торн, или могу возвращаться к работе?

— Нет, — он покачал головой. — Ничего не случилось.

— Как скажете. Я здесь просто работаю.

— Малышка Эвери…

— Не сейчас. Здесь не место для этого. Помнишь, мне нужна эта стажировка.

Лукас ругнулся, развернулся на каблуках и хлопнул дверью кабинета. Я вздрогнула, когда жалюзи резко поднялись, и я смогла заглянуть внутрь.

Но не уверена, почувствовала ли себя лучше или хуже от увиденного.

Один из офисных стульев лежал опрокинутый и повсюду рассыпались бумаги.

Убрать все будет кошмаром.

Я улыбнулась и решила насладиться видом Лукаса Торна, ползающего на четвереньках и убирающего последствия своего греха.

***

Я игнорировала его весь день.

И выучила одну вещь.

Лукаса Торна игнорировать нелегко. Очень нелегко. Я никогда не осознавала, насколько сильно его присутствие, пока не попыталась его не замечать.

Он слишком приятно пах. Одеколона было ровно столько, чтобы лишь немного поддразнить тебя, что, естественно, вызывало желание потянуться ближе и вдохнуть еще раз.

Прекрасно, теперь я грежу наяву о том, чтобы нюхать его. Это нездоровое желание для моей психики, совершенно.

Думаю, худшее в сегодняшнем дне, таком длинном, то, что близится время ланча. Я не могла сбежать, в конце концов, я за рабочим столом, а ублюдок заказал тайскую еду и начал есть ее в коридоре.

Прямо передо мной.

Так медленно, как только возможно.

Облизывая губы этим… языком.

— Ты голодна? — спросил он.

— Нет. — Желудок забурчал, протестуя. Сердце может думать, что хочет, но желудок? Ему хотелось тайской еды и всеми способами донести сердцу, чтобы оно заткнулось и позволило ему получить пищу.

— Ты уверена? — Мужчина так просто не отстанет!

— У меня есть протеиновый коктейль. — Желудок раздраженно зарычал. Остынь, желудок. Я не особо в восторге от жевательной смеси, которую нашла в своем столе.

— Потому что я заказал двойную порцию.

Стой на своем, Эвери! Ты не поддашься опять на его чары из-за еды.

— Эй, ты же любишь арахисовый соус?

Я была вся внимание, глаза расширились, рот увлажнился.

— Не-а.

— Оу, просто я собираюсь его выбросить, так что…

— Нет! — вскричала я и кинулась к нему, готовая спасти арахисовый соус и пожертвовать своим телом, если потребуется.

Запутавшись в собственных ногах и споткнувшись о стул, я едва успела перехватить соус до того, как он полетел в мусорную корзину.

— Кому-то стоит протянуть кусок бекона, и можно засекать время твоего бега, — пошутил он.

Я обвела взглядом его идеальное лицо, грудь и сексуальную улыбку. И взмолилась, чтобы у него выпали все зубы, кроме одного. Тогда я смогу называть его Зубклоп — как Циклоп, только про зубы!

Очевидно, у меня упал уровень сахара в крови.

— Эвери, — его глаза умоляли. — Сядь.

— Я постою.

— Хорошо, — он протянул мне коробочку с едой и вилку.

— Хорошо, — повторила я, словно шестилетний ребенок.

Он вздохнул.

Мы ели в молчании.

Я стояла, стонала, похныкивала и чуть ли не вылизывала коробку. А Лукас сидел и наблюдал за мной.

Обычно меня беспокоило, есть ли на лице остатки еды.

Но сегодняшний день нормальным не был.

Совершенно. Сегодня был день, когда Пятница пришла в Четверг и напомнила мне, почему спать с Лукасом Торном было плохой идеей.

— Ничего не произошло.

— Не мое дело.

— Я порвал с ней.

Это меня заинтриговало.

— Уверена, ты довольно быстро найдешь замену, как и всегда.

— Забавно, с тех пор как встретил тебя, я только и делал, что расставался с девушками.

— Я не беру интервью у твоих потенциальных шлюх, Торн. И мне насрать, что ты целуешься как бог. Ты меня в это не втянешь, — я нервно махнула руками. — Снова.

— Даже ради гамбургера?

— ХВАТИТ ПОДКУПАТЬ МЕНЯ ЕДОЙ!

— ХВАТИТ СЧИТАТЬ МЕНЯ БАБНИКОМ!

Мы стояли нос к носу. Как это произошло? Опять?

Он схватил меня за руку и втащил в свой кабинет, захлопывая за нами дверь так, что жалюзи ударились об оконные стекла. И накрыл мой рот своим.

На вкус он был как арахисовый соус.

Поэтому я лизнула.

Потому что именно так поступает оголодавшая женщина, оказываясь в ситуации на подобии этой!

Низкий сахар в крови.

Ошибки.

Тайская еда.

И Лукас Торн.

Никто не имеет право быть таким вкусным после ланча, это не честно. Я провела ладонями по его щекам, и когда его завораживающие глаза поймали мой взгляд, волны желания нахлынули на меня. Он вздохнул.

— Я не целовал ее.

— Она целовала тебя? — Бесило, каким слабым прозвучал мой голос. — Ты знаешь, что это не имеет значения.

— Имеет, — он слегка встряхнул меня. — Поверь, еще как имеет.

Вздохнув, я попыталась отстраниться, но он сомкнул меня в объятьях, и я оказалась бессильна.

— Сегодня, может, и четверг, но завтра пятница.

— И я никогда больше не увижу Надию.

Я старалась успокоить подскочивший пульс.

— А еще у тебя больше нет Субботы. Должны ли мы устроить прослушивание в приюте для бездомных?

Он шлепнул меня по заднице. Сильно.

— Почему тебе обязательно надо быть такой сложной?

— Я? Сложная? Почему же, тебе всего лишь надо меня кормить, и я спокойная, клевая и собранная, а так же сексуальная и откровенная, когда мне хочется такой быть.

Его глаза сверкнули, и он поцелуем заставил меня замолчать, а потом отпустил.

— Это еще не конец.

— Это? — я спрятала дрожащие руки за спину. — Торн, нечему заканчиваться. Один день, помнишь?

— Я закажу тебе вечером бургер.

— Это всего лишь еда, преломить хлеб — не секс, Торн. Вытащи свои мозги из желудка.

— Если бы ты не носила такую облегающую юбку, мой мозг бы не работал на столь грязном уровне, малышка Эвери.

Ненавидела себя за то, что его фраза заставила меня улыбаться всю дорогу до своего стола, пока снова не посмотрела на его календарь.

Ему было скучно.

Он хотел секса.

Я была доступна.

И удобна.

Ничего больше.

Глава 35

ЛУКАС

— Правее. Так. — Я застонал, и меня бросило в холодный пот. — Погоди, совсем чуть-чуть левее. Нет, правее! Левее!

— Ты ПРОВАЛИЛСЯ, когда в первом классе сдавали направления? — спросила Эвери. — Просто скажи мне, где она.

— Ты прямо возле нее. Черт побери!

— Правее или левее?

— ПРАВЕЕ! — я указал на ночной столик, хотя вряд ли она меня видела.

Эвери издала победный вскрик, совершенно забыв, что она под столом и предоставляет мне прекрасный обзор. Она стукнулась головой при попытке вскочить на ноги, без сомнения, чтобы отпраздновать свою способность найти пенни, которое сама же и уронила.

— Ауч, — Эвери потерла голову и сунула монетку мне в грудь. — Орел — и мы следуем по сценарию со смертью, решка — и мы собираемся с силами, берем себя в руки и заставляем их думать, что мы действительно вместе. Мы едим, разговариваем с людьми, машем и целуемся для фотографий, — ее глаза округлились. — Ах-ох. У меня нет кольца.

— Мы еще даже не бросили монету, — руки потянулись к ее бедрам в тщетной попытке прижать ее к себе.

— Прекрати, — она отбросила мои руки. — Я вне игры, помнишь?

— Все время забываю.

— Как удобно для твоего пениса.

— Это плохая идея.

— Спасибо! — она воздела руки к небу. — Наконец-то ты это понял. Секс? Всегда плохая идея.

Я снова потянулся к ней, чтобы вновь быть отвергнутым.

— Не секс, секс — всегда хороший план, я имел в виду пойти домой на так называемую вечеринку в честь помолвки.

Ее глаза затуманились болью.

— Вот почему мы решили подбросить монетку.

— Нет, ты решила подбросить монетку после того, как я накормил тебя гамбургером, и заявила, что говядина тебя вдохновила.

Она пожала плечами.

— Вдохновение пищей. Я это так называю, Торн.

Простонав, я положил монету на ладонь.

— Ладно. Ты готова?

— На самом деле я никогда не думала планировать собственную смерть, так что нет, не готова, Торн. Но какой еще у нас есть вариант? Ты сказал, что моя мама плакала! Она плакала и обнимала твою маму! Они, наконец, снова вместе! Мир восстановлен. Если мы сейчас сознаемся, то окажемся в полной заднице, и ты это знаешь. Вдруг вернемся к тому, с чего начали, и они подумают, что ты промыл мне мозги и убедил последовать этому плану и… — она часто задышала, — Кайла снова тебя возненавидит. А это не справедливо, когда…

Я сглотнул и отвел взгляд.

Когда это касается двоих.

Правда угрожает нам обоим.

— Очевидно, что следование плану вызвало эффект домино, — произнес я.

Она покачала головой.

— Но идти на помолвку и продолжать его… Когда мы последний раз согласились с одной из матерей, ты оказалась распластанной на смотровом кресле и…

— Я была там, Торн, не надо напоминать, — она накрыла мой рот ладонью. Кожа пахла кокосом. — Хватит смотреть на меня, будто хочешь съесть.

— Я хочу тебя съесть.

— Лукас…

— О, так теперь я Лукас?

— Бросай эту проклятую монету.

Я задержал дыхание и подбросил ее в воздухе. Когда она упала на пол, мы с Эвери встали над ней и одновременно вздохнули с облегчением.

— Решка! — хором произнесли мы. Я потянулся и схватил девушку за руку, мягко поглаживая кожу.

Когда она подняла на меня глаза, они уже были полны слез.

— Мы слишком далеко зашли. Они не могут узнать правду.

— Правду… — Какая все же правда? Что я влюбился в нее? Что не знал, какого черта я творю? Что я был ублюдком-бабником, который влюбился в нее еще давно, хотя и просил ее сестру выйти за меня замуж?

Эвери сжала мою ладонь.

— Вот наша история: я была твоим стажером, одно за другим… — она пожевала ноготь. — Любовь с первого взгляда. Я точила тебе карандаши, спасла положение, установив копировальную машину, мы вместе смеялись в комнате отдыха, ха-ха… — ее слова граничили с бредом. — А потом мы поцеловались. Конец истории. Нет, я не беременна. Да, мы со временем поженимся. Нет, у меня нет кольца, потому что это слишком условно. Готово.

— Вау, ты все продумала.

— Да, — она вздохнула, выглядя довольной собой. — Так и есть.

— Ты едва начала свою новую работу, малышка Эвери.

— Проклятие.

— Поэтому, если мы не начали встречаться тайно, эта часть истории не сработает. Будет казаться, что мы слишком торопимся. Может, это и прокатило с моими родителями, но они были слишком увлечены мыслями о внуках, чтобы проследить за временным отрезком.

— Нам нужна другая история. — Выражение её лица смягчилось, и она посмотрела на меня невинными глазами. — Ну же, Торн, ты постоянно обманываешь женщин, ты умеешь справляться с эстрогеном. Как мы все провернем, чтобы было правдоподобно, всех сделать счастливыми, а семьи оставить друзьями? Потому что я отказываюсь позволить тебе снова разрушить наши семьи.

— Мне? Я разрушил твою семью? А Брук? Она что сделала? Ничего?

Эвери ахнула.

— Ты пытался ее соблазнить!

— Что? — прошипел я. — Что ты сказала?

— Ты. Соблазнил. Ее. В. Ее. Спальне. Спустя МИНУТЫ после нашего поцелуя.

— Я был пьян, ошибся комнатой, увидел рыжие волосы и подумал… — дерьмо. Я сказал лишнее. Дерьмо. Дерьмо. Верни слова обратно, обратно.

— Подумал что?

— Так вот, история? — изобразил на лице фальшивую улыбку. — Я скажу, что мы…

— Подумал. Что? — Ее пальцы схватили и сжали мою футболку.

Со стоном я разорвал зрительный контакт и опустил глаза в пол.

— Подумал, что это была ты. В моем затуманенном пьяном мозгу я решил, что это была ты, а не Брук, так что да, она не та сестра, которую я планировал соблазнить.

Вот. Я это произнес.

Дал ей повод меня ненавидеть.

— Ты думал, что залез в мою постель?

— Я решил, что если смогу просто поговорить с тобой и узнать о твоих чувствах, тогда мне хватит храбрости все отменить, или, если мне не удастся, то, по крайней мере, я был бы достаточно пьян, чтобы отказаться от свадьбы.

Длительное молчание сделало напряжение между нами практически невыносимым.

— Ты так думал, потому что напился.

— Нет, малышка Эвери, не поэтому.

Она ждала.

Я выдохнул сквозь сжатые зубы и, наконец, признался.

— Сначала ты была моим другом, но потом стала кем-то совершенно другим. Потому что я хотел тебя. Всегда хотел. Потому что даже когда это было неправильным, когда тебе было всего семнадцать лет, я хотел тебя.

— А теперь?

Я поцеловал ее.

Она не ответила на поцелуй.

Сначала.

Но потом, медленно, ее руки обвились вокруг моей шеи, губы раскрылись, и я полностью осознал, каково это — чувствовать себя принадлежащим Эвери Блэк.

— Останься, — услышал я собственную мольбу между обжигающими поцелуями. — Останься.

— Ты плохая привычка, Торн. — Ее грудь вздымалась, зеленые глаза сверкали. — Зависимость, от которой не избавиться. Каждый поцелуй опьяняет сильнее предыдущего до тех пор, пока я окончательно не утрачу чувство правильного и неправильного.

— Происходящее правильно, — настаивал я, уже прижимая ее к стене и раздвигая ее губы языком. Она таяла под моими прикосновениями. Я был совершенно уверен, что могу постоянно пробовать вкус Эвери, но всегда останусь жаден до ее рта.

Ее руки опустились по моей груди, отталкивая меня буквально на два дюйма.

— Что насчет твоего Понедельника?

— Плевать на Понедельник, — я скользнул ладонями под юбку и медленно стянул вниз. — Я говорю про сегодня. Думаешь, сможешь с этим справиться?

Она кивнула.

— Хвала Господу, потому что план «Б» включает изоленту, веревку, мою кровать и инфракрасный датчик.

— Шикарно, — вопросительный взгляд Эвери практически довел меня до безумия, но если ей нужно больше, то я должен дать ей это. — Один вопрос.

Я ждал.

— Способен ли ты вообще на серьезные отношения?

Я не был уверен в ответе.

— Торн?

— Честно? Не знаю. Последний раз, когда пытался, влюбился в кое-кого другого. Девушку со светло-зелеными глазами и рыжеватыми волосами, от которой пахло виноградной жвачкой, и которая звала меня по фамилии. Она пробудила меня к жизни. Думаю, она единственная способна дать бабнику причину изменить свои взгляды. Это все, что я могу предложить тебе. Правду.

Она коснулась поцелуем моих губ.

— Этого достаточно.

Глава 36

ЭВЕРИ

Я зевнула в руку. Глаза увлажнились, и зрение начало двоиться, а потом и троиться.

— Два месяца назад. «Старбакс». Ты стоял в очереди и орал матом на бедную пожилую женщину-стажера. Я, будучи героем по этому сценарию, заступилась, ударила тебя по лицу, мы оба оказались в тюрьме и в итоге начали встречаться.

Лукас показал мне большой палец, его торс блестел под мягким светом прикроватной лампы.

— Есть какая-то причина того, что в каждой твоей истории ты герой, а я в конечном итоге покалечен, в тюрьме или при смерти?

Я хихикнула.

— Думаю, моя любимая — где ты прыгнул, а я спасла тебе жизнь с помощью приема кунг-фу.

Его угрожающая улыбка творила забавные вещи в моем животе.

— Признайся. История с кунг-фу ближе благодаря мультику «Кунг-фу Панда», который ты, вероятно, смотрела. И убеждена, что панда — твое тотемное животное, так как ты тоже все время ешь.

У меня отвисла челюсть.

— Следующая! — Лукас нажал на красную кнопку, украденную мной из его настольных игр, и зевнул. — Только прошу, позволь мне на этот раз сохранить все зубы.

— Недостатки делают людей человечнее!

— Малышка Эвери, в одной истории ты носила корону… Теперь что-то реалистичное, пожалуйста.

— Ну ладно, ладно, — я встала на колени и поползла по огромному матрацу к нему.

Его улыбка исчезла, сменившись теплым взглядом, из-за которого я была готова наброситься на него, снова отвлечься и не придумать правдоподобную историю для наших родных.

— Как насчет… — я облизнула губы и ухмыльнулась. — Придумала. Идеальный вариант.

— Оу? — он начал целовать мою шею. Я задрожала. — Ты собираешься делиться этой идеальной историей или оставишь в секрете, а потом устроишь мне охрененный сюрприз? Осторожнее с ответом, я уже стар, помнишь? Сюрпризы способствуют преждевременному старению, малышка.

— Ты танцор, как Карл. По выходным трясешь задницей ради чаевых, а потом отдаешь деньги на пожертвование детям, потому что ты, Лукас Торн, — я спародировала его голос так, как любая другая женщина, — меценат.

Он уставился на меня.

— Или, — я подняла руку, — мы скажем им частичную правду.

— Я слушаю.

— Прекрасно, мог бы ты пока не целовать меня, а то я начинаю запинаться, а кормить твое эго не хочется. Сегодня вечером я видела, как ты любовался собой в зеркале, так что прекращай.

Он рассмеялся мне в шею.

И я задалась вопросом, переживу ли я тот день, когда Лукас Торн уйдет из моей жизни.

Снова.

Глава 37

ЛУКАС

Работа превратилась в ад, вероятно, потому, что большую часть дня я пытался не пялиться на Эвери и не представлять ее голой.

Время летело слишком быстро, не успел моргнуть, и уже суббота, день вечеринки. Мы практически не спали две ночи подряд. Я не мог от нее отстать и постоянно чувствовал необходимость держать ее в объятиях, сделать своей перед тем, как мы окажемся перед всеми.

Это, в свою очередь, заставило нас опоздать, так как она ночевала в моей квартире и заявила, что ей нужно заехать домой, чтобы переодеться во что-нибудь более презентабельное. Я дважды глубоко вздохнул, припарковался перед домом Эвери и забарабанил пальцами по консоли, пока спокойная музыка наполняла салон автомобиля.

Я уже дюжину раз поправил галстук.

И чуть не задохнулся, по крайне мере, шесть раз за это время.

— Прости, — открылась пассажирская дверь, и в облаке аппетитных духов в машину запрыгнула Эвери. — Я не могла найти туфли, а потом поняла, что моя обувь не подходит, и…

Я не понял, что выругался вслух, пока она не замолчала, а мой рот продолжал двигаться.

— Ты в порядке? — она выглядела обеспокоенной.

— Ты выглядишь бесподобно, — я напряженно выдохнул. — Это платье, — я покачал головой, рот наполнился слюной. — Оно очень… облегающее.

Она прищурилась.

— Облегающее в смысле «перестань так сильно подражать своему тотемному животному панде» или «вау, оно обтягивает тебя, как перчатка. Будь осторожна и вот тебе пончик за беспокойство»?

— Последнее, — я потянулся через коробку передач и поймал ее губы. По телу разлилось облегчение, когда она провела пальцами по моим волосам и прошептала мое имя. — Я скучал по тебе.

— Меня не было буквально восемь минут, ну, может, девять.

— В тот день, когда ты сможешь собраться за восемь минут, я буду баллотироваться в президенты.

— Голосуйте за Торна! — она обняла меня за шею и втянула в рот мочку уха. — Но, серьезно, нам пора. Мы уже опоздали, и меня в жар кидает.

— Меня тоже, — проворчал я, выезжая на дорогу и направляясь в центр города. — Хотя это скорее холодный пот.

— Как мило звучит, Торн. Расскажи мне побольше про этот «холодный пот».

Краем глаза я изучал ее гибкое тело и пытался напомнить себе все причины того, почему мы вообще оказались в подобной ситуации.

— У меня идея, — я выехал на автостраду и выключил музыку. — Что, если не рассказывать всем историю, а просто сказать, что это не их, черт побери, дело?

Глаза Эвери сверкнули, а губы растянулись в прекрасную улыбку.

— Торн, думаю, это самая умная вещь, какую ты когда-либо говорил.

— Не уверен, что это комплимент.

— Учитывая, что я не собираюсь заводить привычку делать тебе комплименты, я бы на твоем месте просто принимала то, что есть. Нищие не выбирают.

Я бросил на нее сердитый взгляд, но потом расхохотался.

— Ладно.

Она потянулась к моей руке.

И все это казалось нормальным.

Если бы было возможно сделать один огромный шаг назад, я бы лучше все забыл и заново встретился с теми, кого обидел, не признавая своих чувств к сидевшей рядом девушке.

К примеру, когда они только зародились.

Что было задолго до репетиции свадьбы.

И до провальной попытки оказаться в ее постели, потому что был ужасно несчастен из-за выбора жениться на ее сестре.

К несчастью, поездка заняла немного времени, а, значит, мы оказались перед домом моего детства намного раньше, чем нужно.

Я выключил зажигание.

Эвери выпустила мою руку.

— Один нервный вечер с нашими родными, — сказала она скорее себе, чем мне. — А потом мы продолжим жить дальше и постараемся не выяснять, что между нами происходит, ладно?

— О, так мы не пытаемся это выяснить? — я был удивлен, что она не анализировала каждую мельчайшую вещь, не просила посмотреть мой телефон и не взорвалась из-за того, что я не сказал, что наши отношения были особенными.

— Нет. — Ее ладони дрожали на коленях. — Если сегодня я буду думать о прошлом, я с ума сойду, не потому что боюсь серьезных отношений.

— Потому что ты боишься меня, — закончил я за нее.

Она не стала отрицать, да и как она могла, если это было правдой?

Какой бы неприглядной ни была честность, по крайней мере, мы оба знали, где находимся.

Молчаливое согласие с моими словами повисло в воздухе. Это был идеальный момент, чтобы сказать ей о своих чувствах — что происходящее между нами реально, но я не был достаточно уверен в своей способности не изменять.

И это угнетало.

Делало меня ужасным человеком.

Ведь я не был уверен, что внутри меня что-то сломалось, и лишь поэтому я держался подальше от любых отношений, из страха причинить кому-то боль, даже если этим кем-то был я сам.

— Торн? — Ее глаза были наполнены грустью, и ее виной был я. — Давай просто сосредоточимся на сегодня.

— Сегодня, — повторил я, поднимая ее руку к губам и целуя гладкую, пахнущую кокосом, кожу. — Это я могу сделать.

— А теперь, — она выдохнула, — пошли на расстрел.

— Ни на секунду не удивлюсь, если твой дедушка принесет к нам в дом свое ружье и решит почистить его прямо передо мной.

— Будь уверен, он совершенно слеп на левый глаз. Я очень сомневаюсь, что он сможет попасть в движущуюся цель.

— Прекрасно, Эвери. Как раз попрактикуюсь бегать зигзагом.

Ее смех не был утешительным, когда мы взялись за руки и направились к дому моего детства.

Странно было вот так идти в свой дом рядом с Эвери, которая мне больше, чем друг. Я задавался вопросом, должен ли я казаться более взволнованным из-за нашей фейковой помолвки.

Черт, мы натворили глупостей, и теперь у меня был худший в истории соучастник преступления. Девушка, которая не может соврать даже ради спасения собственной жизни и которая в восьмидесяти процентах случаев со мной спорила только потому, что не могла ничего с собой поделать. А теперь мы должны всю ночь притворяться влюбленной парочкой и врать людям, которые знают нас, как облупленных. Так что же может пойти не так?

Да все, что угодно.

— ЛУКАС! — вскричала мама, словно не видела меня всего пару дней назад, и раскрыла объятия, тогда как папа поднял кружку пива в знак приветствия и продолжил разговор с Льюисом, дедушкой Эвери.

— Мама, — я поцеловал ее мягкую щеку и отстранился, пока она изучала Эвери с ног до головы, а потом громко всхлипнула. — Мама.

Эвери озадаченно посмотрела на меня.

— Просто дай ей выплакаться, — вздохнул я и поднял глаза к потолку. — О, это новая люстра?

— Только повесили прошлым вечером, — папа обнял маму и протянул ей бумажное полотенце.

— Простите, дети, — она высморкалась. — Просто, это случилось, реально случилось, — она наклонилась и прошептала, — прямо как в старые времена, мы так взволнованы.

— Мы тоже! — приглушенно произнесла Эвери. Я бросил на нее умоляющий взгляд, а она быстро обняла мою маму и взяла ее под руку, оставляя меня с папой и очень разгневанно выглядевшим дедушкой Льюисом.

— Льюис, — я кивнул ему и протянул руку.

Он посмотрел на нее и скривился.

— В Наме мы убивали предателей.

Интересно. Пожалуйста, расскажите нам побольше о том, как вы убивали людей, и поменьше о том, что я сделал четыре года назад.

— И мы очень благодарны вам за вашу службу.

Он хрюкнул, а затем указал сначала на свой здоровый глаз, а потом на меня.

— Не думай, что я не буду следить за тобой, словно ястреб.

Хвала Господу, что он наполовину слеп.

— Я не спущу с тебя глаз, сынок, — он издал что-то дьявольски похожее на рычание и оставил нас с папой в блаженном молчании.

— На нем розовая рубашка? — спросил я, как только мужчина оказался за пределами слышимости.

— Не может отличить розовый от голубого, несчастный ублюдок, — вздохнул папа. — Кроме того, яркие цвета лучше видно. На прошлой неделе Тэсс потеряла его в магазине и нашла только потому, что он был в желтом и всем, кто слушал, рассказывал про Агента Оранджа.

— Как… мило. — Вот! Вот почему я редко приезжаю домой. Каждый в наших семьях был сумасшедшим.

И это еще одна причина, почему так жаль, что они перестали вместе проводить время.

Одно было наверняка — наши семьи подходили друг другу. Оба отца слегка сумасшедшие, мамы шумные, а единственные живые бабушка и дедушка всегда говорили о старых добрых временах, когда все стоило пять центов.

Газ? Пять центов.

Ботинки? Пять центов.

Мясо? Пять центов.

По словам Льюиса, абсолютно все было по пять центов.

Что также означало для него, что в этот день и век все было чертовски дорого.

Я вздохнул и направился по коридорам на звук громкой болтовни на кухне и приготовился к тому, что впервые за четыре года увижу всю семью Блэков.

Первой я заметил Тэсс. На ней было короткое черное платье с белым жемчугом и белый фартук с рисунком собаки, обернутый вокруг ее маленького тела. На голове красовались очки для чтения, а в руке бокал белого вина.

— Лукас Торн, — сначала изогнулась одна тонкая бровь, затем другая, красные губы сжались, а затем она подошла ко мне. Кухня погрузилась в молчание.

— Я так рада тебя видеть, — улыбка была напряженной. Это было оправданным. Последний раз, когда я ее видел, она вытирала глаза и держала Кайлу, после того как Брук призналась, что я ее поцеловал. И это было перед тем, как я отменил свадьбу.

Я обнял ее настолько крепко, насколько возможно, надеясь хотя бы через объятие передать, что я сожалею, чертовски сожалею.

Она расслабилась в моих руках и поцеловала в щеку.

— Не могу сказать, что удивлена, я знаю, как близки вы были с Эвери, — в голосе не прозвучало обвинения, но я не мог с уверенностью сказать, была ли она действительно добра или хорошо скрывала свою агрессию. — Я не удивилась, услышав хорошие новости.

Пожалуйста, пусть хорошими новостями окажется свадьба, а не какие-нибудь другие случайно возникшие истории, о которых мне придется врать.

Эвери спасла меня, приобняв за талию и пожав плечами.

— Спасибо, мам. Мы очень рады, что снова смогли воссоединиться.

— Ага, — по кухне разнесся знакомый голос. — И мы все умираем от желания узнать, как это произошло. — Брук отставила в сторону свой бокал вина и обернулась на нас с Эвери с такой стремительностью, что мне захотелось одновременно задушить ее и бежать в другую сторону. Ее волосы были неестественного красного цвета, делавшие лицо грубым, не спасал и яркий макияж глаз, как и откровенное белое платье, которое настолько выставляло напоказ грудь и задницу, что делало похожей на шлюху.

— Думаю, — Эвери бросила на меня взгляд, — этот секрет мы бы хотели сохранить между нами.

Я должен был поцеловать ее за такое спасение.

Что я и сделал.

Крепко.

Она ахнула мне в рот, пока я терзал ее на кухне моих родителей и выкидывал в окно все возможные сомнения присутствующих касаемо наших отношений. Подавись, гадкая ведьма.

Когда мы отстранились друг от друга, грудь Эвери тяжело вздымалась. Боже, я хотел поглотить ее прямо рядом с сырной тарелкой.

На ее щеках расцвел красивый розовый румянец, она положила голову мне на грудь и засмеялась.

— Простите, немного увлеклись.

Тесс счастливо вздохнула и налила еще вина.

— Это действительно здорово, мы всегда хотели, чтобы Лукас стал частью нашей семьи, и вот теперь это произойдет.

— Ура, — с сарказмом произнесла Брук со своего места возле бара.

Я был близок к тому, чтобы попросить ее нахрен заткнуться, но тут из-за угла возникла Кайла, в платье еще более вызывающем, чем у ее сестры. Красное, с глубоким вырезом, а в довершение образа — высокие каблуки и темный макияж.

Что, черт побери, не так с сестрами Эвери?

— Вау, это так знакомо, — Брук постучала по подбородку. — Но погодите, нам надо лишь поменять сестру, — она вздохнула. — Может, в следующий раз и мне повезет. Бог свидетель, наш поцелуй был короче, чем тот, который вы только что продемонстрировали.

Эвери бросилась к ней под вздох, пронесшийся по комнате. Боже, какая же Брук сука.

Я дернул ее назад, игнорируя впившиеся в ладонь ногти, дабы скорее отвлечь ее гнев на себя, пока Эвери не оторвала сестре голову.

— Брук, — произнес отец девочек, качая головой. — Достаточно с тебя.

— А что я сделала? — спросила она невинно. — Я просто шучу.

— Черт бы тебя побрал, — я скривил губы.

У Брук округлились глаза. Мне приходилось терпеть ее дерьмо всю старшую школу, когда она издевалась над Эвери и Кайлой.

— Извинись, — потребовал я, скрещивая руки.

Кухня снова погрузилась в молчание.

Эвери застонала.

— Сейчас же.

Со вздохом и фальшивой улыбкой Брук подмигнула сестре и произнесла.

— Я всего лишь пошутила, малышка Эвери. Ты такая счастливая, что заполучила в постель Лукаса Торна. Просто убедись, что он не ошибется дверью, мы не хотим повторения прошлого.

Она ушла, оставив меня сгорать от ярости и невыносимо тяжелого чувства вины. Потому что она была права. Я ошибся спальней и приставал к сестре своей невесты. Это была моя ошибка. И теперь я снова расплачивался за это, как и Эвери. Что разъяряло меня еще больше, потому что я хотел уберечь ее.

Я хотел любить ее.

Глаза Эвери наполнились слезами.

— Иди сюда, — я потянул ее в свои объятия. — Не слушай ее, ладно? — Я знал, что на нас смотрят, но моей единственной целью было убедиться, что Эвери не приняла близко к сердцу слова сестры, потому что Брук даже не представляла, насколько ее фраза попала в цель.

Потому что я был бабником.

Я это знал.

Эвери это знала.

И она смотрела на меня, словно понимала — понимала, что я в шаге от того, чтобы разрушить то, что у нас было, хотя и меньше всего на свете хотел этого.

— Давай прогуляемся, — я взял ее за руку, схватил два полных бокала вина и проскользнул мимо Брук и Кайлы, что-то замышлявших в углу. По крайней мере, так это выглядело, хотя и Кайла вытирала со щек слезы.

Дьявол. Я оказался в настоящем аду.

— Счастливая помолвка, — пробормотала Эвери. — Знаешь, если бы это было по-настоящему, я бы взбесилась.

Я застыл.

— Помолвка? Или мы?

— Помолвка, — она остановилась. — Я знаю, что ты настоящий. Я спала с тобой.

Я вздохнул и поцеловал ее в макушку.

— Как только все члены семей будут здесь, мы принесем извинения и уедем, — сказала Эвери ровным голосом. — Остин и Тэтч уже планируют нас выдать.

Я забыл, что они приедут.

По крайней мере, был еще один человек, кроме мамы и Эвери, который не хотел убить меня, верно?

Глава 38

ЭВЕРИ

— Эй, — Лукас поцеловал меня в висок. — Ты жива?

— Ну, пока да, но если взглядом можно убить… — я поставила свой бокал и повернулась так, чтобы не видеть злые глаза Брук.

Лукас схватил меня за руку.

— Она просто несчастлива, Эвери. А когда люди несчастны, им нравится портить жизнь всем вокруг.

Я обернулась и посмотрела на сестру другими глазами.

— Неужели она всегда была такой ужасной? Или это новое?

— Вежливый Лукас сказал бы, что это появилось совершенно недавно. Наверное, у нее была тяжелая жизнь. Бедная Брук, мне ее так жаль. Пойдем, погладим ее по головке.

— Эй, я уже устала от вежливого Лукаса.

— Боже, я тоже, — его голос прозвучал рядом с моим ухом, когда он потащил меня в свои объятия. — Ладно, тогда Лукас Торн-мудак, к которому ты привыкла, сказал бы совершенно честно, что твоя сестра всегда была жестокой. В старшей школе она издевалась над каждым, кто по ее мнению был ниже ее, и ходила с видом, будто весь мир ей был обязан. Брук всегда отличалась самодовольством и явно имела серьезные эмоциональные проблемы, так как была вынуждена вернуться домой к родителям. Кроме того, — он обхватил ладонями мое лицо, — ты красивее нее, и рыжина в твоих волосах настоящая. И эта война между вами, девочки? Ты никогда не выиграешь ее, потому что Брук всегда найдет оправдание гадостям в твой адрес, потом извинится, попытается завоевать твою любовь и снова все растопчет.

Я изумленно уставилась на него:

— Ты действительно не соблазнял ее.

Его взгляд опустился на мои губы.

— Поверь мне, твой рот, тело, ты, Эвери Блэк — единственное, чего я жаждал той ночью.

— За исключением воды, — добавила я с усмешкой.

Он хохотнул.

— Да, за исключением воды.

— Все может получиться, — выпалила я. — Знаю, мы не собирались говорить о других днях, но…

Он накрыл мой рот поцелуем и прошептал между поцелуем:

— Это уже получается.

— Настоящее время.

Он кивнул.

Я схватила его за руку и повела по коридору, прекрасно осознавая, что глаза Брук следовали за нами как лазерный луч.

Добравшись до его старой спальни, я открыла дверь, втолкнула его внутрь, повернула замок и остановилась.

— Что-то задумала, малышка Эвери? — его взгляд обжигал страстью.

Я кинулась в его объятия, не давая возможности что-то сказать, так как он уже держал меня, наши рты встретились, лаская друг друга в пламени желания.

— Как мне избавиться от этой проклятой штуки? — ругнулся он мне в шею, пока его руки слепо шарили в поиске молнии на платье.

Рассмеявшись над его неудачными попытками, я легонько похлопала его по щеке и сказала:

— Позволь мне.

Лукас Торн. Черт побери. Я мысленно называла его полным именем, потому что у меня не было выбора, лишь признать полное имя человека, завладевшего моим сердцем, который был для меня настолько идеальным, что в голове не укладывалось.

Он пальцем попросил меня развернуться.

Его руки скользнули по спине, пальцы пробежали по застежке, и он медленно поднял узкое платье выше бедер, прошептав:

— Я импровизирую.

— Вижу, — я выдохнула, когда прохладный воздух коснулся задней поверхности ног. Его руки двинулись к бедрам, медленно прижимая мое тело к себе.

Дрожа, я откинула голову назад, принимая голодный поцелуй, пока его ладони скользили спереди по платью. Это было еще более эротично, нежели быть обнаженной, его руки поглаживали ткань, прижимая ее к моей коже.

Тело так сильно жаждало его, что мне стало страшно — потому что это не было просто физическим влечением. Это было нечто гораздо большее, чем я вообще могла представить, с мужчиной, которого я должна была ненавидеть, который во всех смыслах заслужил ненависть к себе.

— Пообещай мне, — прошептала я, когда его руки скользнули по ребрам и обхватили мою грудь. Я испустила стон, когда он начал массировать ее, дразнить, доказательство его возбуждения прижалось к моей спине. Я хотела его. Отчаянно. Но мне нужно было его слово.

— Все, что угодно.

— Я получаю все твои дни, — торопливо проговорила я.

Он убрал руки.

Я почувствовала себя отверженной.

А потом эти же руки развернули меня и приподняли, а я в смущении опустила голову. Я поступила бездумно.

Взяла и влюбилась в Лукаса Торна.

Дура.

Идиотка.

— Посмотри на меня, — прошептал он.

Я отрицательно покачала головой.

— Малышка Эвери, — он провел пальцем по моему подбородку. — Я хочу тебя на годы. Ты правда думаешь, что я отмахнусь от всего этого между нами ради Молли в понедельник и бортпроводниц во вторник?

— Да, — я вздохнула. — Нет, — мои плечи поникли, — возможно.

— Ты пока мне не доверяешь, — признал он. — И поскольку ты была честна со мной, то и я отвечу честно — я сам до конца себе еще не верю. Сделай нам обоим одолжение.

Его глаза были такими чистыми, а ямочка на подбородке сделала его рот настолько соблазнительным… Почему все не может быть проще?

Просто секс?

— Какое одолжение?

Он прижал ладонь к моей груди.

— Храни его, пока не будешь уверена, что оно в безопасности в моих руках.

Я нахмурилась и опустила взгляд, его рука лежала над сердцем.

Меня озарило понимание.

— А что, если оно больше мне не принадлежит?

Молчание.

— Лукас…

Его губы нежно коснулись моих, но потом стали агрессивнее, когда он поднял меня на руки, наши тела прижались друг к другу.

Я потянулась к пуговице на его брюках, руки жадно цеплялись за все в попытке добраться как можно быстрее внутрь.

— Черт побери, Эвери, — он поцеловал меня еще крепче. — Что ты со мной творишь?

Его штаны упали. Я посмотрела вниз и увидела такой напор силы, что чуть не отступила и не убежала из комнаты.

На меня смотрел настоящий Лукас Торн, не бабник, не тот, кто говорил мне, что ему нельзя доверять. А настоящий.

И он был моим.

Я протянула руку, коснувшись пальцами его живота. Его резкий вдох ускорил биение моего сердца. Я обхватила мощную эрекцию и медленно провела рукой, слегка сжимая пальцы.

Он выругался, прикусил мою нижнюю губу и приподнял меня на комод. Дикий блеск озарил его глаза, когда он раздвинул мне ноги и наши тела соединились. Он овладел мною одним резким движением, выбивая воздух из легких.

Заглушая поцелуем мой всхлип.

Он зажал мне рот, когда я кричала его имя. Напряжение нарастало быстро и сильно, толчки доводили до изнеможения. Комната наполнилась ароматом мускуса, что распаляло еще больше.

Горячее давление внутри меня становилось практически невыносимым, когда он врывался в меня в рваном ритме. Лукас поглотил мои беспомощные крики глубоким поцелуем. И когда нас обоих унесло волной наслаждения, я поняла, что было слишком поздно.

Он обладал мною.

Я всегда принадлежала ему.

Просто не знала этого раньше.

Глава 39

ЛУКАС

Я любил ее.

Все еще не доверял себе, что не причиню ей боль, но любил. Последнее, что я бы захотел сделать, это заставить Эвери Блэк снова плакать из-за меня.

Когда она прекратила вгрызаться мне в плечо, то отпрянула с наполненными ужасом глазами.

— Мы были очень громкими?

— Тихими, — соврал я. — Как церковные мыши. — Я кашлянул.

Ее глаза сузились.

— Думаю, лучше исключить милых вежливых церковных мышей из сценария, Торн.

Я улыбнулся ей и помог слезть с комода, а затем удостоверился, что моя рубашка вновь заправлена, пока она одергивала платье вниз.

Это бесполезно.

Наша одежда выглядела нормально.

Но лица говорили совершенно о другом. Эвери кусала губы и пыталась не улыбаться, ее щеки горели, а рот покраснел.

Волосы выглядели так, словно я использовал их как сбрую и держался смертельной хваткой, пока трахал ее.

— Ты выглядишь прекрасно, — быстро произнес я. — И никто не слышал. — Я был уверен на сто процентов, что даже соседи в конце улицы слышали. — Просто веди себя естественно. — Что было трудно, учитывая, что мы говорим об Эвери.

— Если бы ты не выглядел таким привлекательным, я бы тебя побила за всю эту ложь, — она указала на меня, а затем стукнула в грудь. — Я собираюсь держать голову высоко и выпить еще один бокал вина.

— Хороший план.

Она толкнула меня, прежде чем открыть дверь, и потом вновь захлопнуть ее.

— Эвери?

— Мамы, — она выдохнуло слово как ругательство.

— Что ты хотела этим сказать?

— Они здесь.

Раздался стук.

Эвери попятилась.

Я закатил глаза.

— Что они тебе сделают, побьют?

Когда я открыл дверь, то широко улыбнулся и попытался придумать хорошее приветствие для мамы Эвери, что-то получше, чем «Прекрасный день» или «Вы выглядите так же, как ваша дочь». Потому что ни один из вариантов не добавит мне очков, поскольку я только что развлекался с ее дочерью на детском комоде.

— Лукас Торн! — мама топнула ногой. — У нас гости!

— Мы просто, эм… — вставила Эвери. — Искали… — и тишина. Молодец, Эвери. Отличная ложь.

— Я точно знаю, что вы искали, молодая леди!

Тэсс прижала ладони к вискам.

— Поверить не могу! Ты, — она ткнула в меня пальцем, — держи себя в штанах. Ты вообще представляешь, насколько нам пришлось прибавить громкость музыки, чтобы люди не задавали вопросы! Твой отец начал ронять металлические кастрюли… специально.

Мои губы дрогнули.

Мама ударила меня по руке.

— Это не смешно.

— Нет, мэм, — Эвери хмуро кивнула. — И я прошу прощения, что позволила ему заманить себя в это сексуальное логово.

Тэсс закатила глаза к небу, и я ткнул Эвери локтем в бок.

— Бедная, бедная девочка, — произнесла мама, источая сарказм. — Должно быть, поэтому ты выкрикивала его имя. Ты была зла и напугана, я представляю.

— Он очень… пугающий.

— Все мужчины Торнов такие… в спальне.

Я застонал и взмахнул руками.

— Этот разговор явно не туда зашел. Пойдемте, удостоверимся, что гости счастливы и едят пирог. И давайте забудем, как будто ничего не произошло.

— У меня большие сомнения, что Роко забудет, — вздохнула мама. — Бедная собака завыла в углу и пыталась насиловать папину ногу!

— Роко всегда насилует вещи.

— Это не меняет тот факт, что ты вызвал такое поведение.

Собака из-за меня насиловала папину ногу? Да-а, мне нужно выпить.

— Эвери, — я схватил ее за руку. — Давай оставим мам с их интригами.

На моих губах заиграла улыбка. Приятно снова видеть их вместе, хотя сейчас они и переживали худшие времена в своей жизни.

Мы обошли их и быстро направились на кухню. Музыка играла так громко, что было практически больно ушам.

Эвери схватила два бокала вина и протянула один мне, но потом снова забрала и начала пить из обоих.

— Малышка Эвери, они одинаковые.

Ее лицо побледнело.

Я нахмурился, а потом почувствовал легкое постукивание по плечу. Бывают такие времена в жизни мужчины, когда он может ощутить, что с вселенной что-то не так, и в этот странный момент, со вставшими дыбом волосками на руках и погрузившейся в относительное молчание комнатой, я знал, что стоит повернуться, и все изменится. Однако это не остановило меня.

Я обернулся.

И столкнулся лицом к лицу с Молли.

Моим Понедельником.

Под руку с Брук Блэк.

Глава 40

ЭВЕРИ

Я замерла. Тело выбрало неудачное время, чтобы стать предательской шлюшкой. Я застыла, пока Брук самодовольно окинула меня взглядом, а затем усмехнулась. И это было еще хуже, чем она могла представить, потому что она была моей сестрой! Почему ей нравилось причинять мне боль? После той ночи четыре года назад я верила лжи Брук, будто Лукас ее соблазнил и чуть ли не умолял о сексе.

А Лукас ли разрушил мою семью?

Возможно, то, что я считала небольшой ревностью среди сестер, на самом деле было чем-то более глубоким и злым. Возможно, легче было возложить вину на Лукаса, чем принять ответственность за состояние наших отношений.

Я также была виновата. Потому что, как только увидела доказательства, сразу вычеркнула Лукаса из своей жизни, тогда как настоящий друг, друг действительно любящий, должен был спросить причину или, по крайней мере, выслушать.

Он умолял меня дать ему объясниться, а я кричала, что не хочу его больше видеть.

Потому что, да, он изменил моей сестре.

Но еще он изменил мне — вот как это чувствовало сердце.

— Лукас Торн, — Молли с почтением произнесла его имя и в конце тихонько вздохнула. — Слышала, тебя можно поздравить.

О, нет.

— Спасибо. — Он не глядя потянулся за моей рукой, но я в каждой держала по бокалу, поэтому поставила один на стол, сунула ладонь в его руку и сжала.

Молли наклонила голову в мою сторону.

— Как странно.

— Что странно? — спросила я, как надеялась, спокойным голосом, хотя внутри чувствовала ужас, что все наши друзья и семья узнают правду.

Что он не тот, кем они его считают.

И все же он был таким.

То есть мог быть.

Я сама запуталась.

Он больше не был бабником. Я чувствовала это сердцем. Мужчина не может так смотреть на женщину, как он смотрел на меня, и держать еще семь девушек на стороне.

Ведь так?

— Я не видела тебя чуть больше недели.

Я подсчитала в уме и немного сдулась. Это означало, что он спал с ней всего за несколько дней до того, как я начала работать на него и начался наш маленький роман.

Моя рука застыла в его.

— Ты в этом уверена? — Лукас выглядел разозленным. — Могу поклясться, что прошло намного больше времени, но это не имеет значения с тех пор, как я двинулся дальше.

— Да? — ее брови поднялись. — Ясно, — она кивнула мне, — как-нибудь увидимся. И, Лукас, ты знаешь, как меня найти, когда станет скучно. А это случится. Потому что, давай смотреть правде в глаза, время от времени тебе необходимы небольшие перемены. Такова жизнь людей вроде нас.

— Прошу, уходи, — он сжал зубы.

Молли пожала плечами и вышла, таща за собой Брук. Я подумала, что худшее позади, но потом Брук наклонилась и прошептала мне на ухо:

— Ужасно, что тебе достался только один день, да, сестренка?

Я опустила голову, готовая защищать его и себя, но я знала, что это будет напрасно.

И пока люди смеялись и праздновали вокруг, я внезапно почувствовала себя потерянной, словно девчонка, которая играла роль, никогда ей не предназначавшуюся.

Я посмотрела на Кайлу в углу. Свою обиду она носила словно броню.

Она смотрела на меня так, будто я была чужой.

О, Господи.

Она смотрела на меня, словно это я была изменщицей.

Я втянула воздух, когда наше с Лукасом прошлое навалилось на меня, все наши украденные мгновения вместе, недопоцелуи, которые привели к настоящему поцелую накануне свадьбы. Я была такой же, как он.

Я ничего не сделала, чтобы оттолкнуть его, потому что любила.

И использовала любовь для оправдания своих действий, хотя это и было неправильно.

А теперь? Теперь было слишком поздно.

Лукас Торн не разрушал мою семью.

Брук не разрушала мою семью.

Мои действия.

Моя одержимость.

Любовь к мужчине, который никогда не был моим, сначала разрушила семью, а затем — я посмотрела на него — сломала Лукаса Торна.

И превратила его в бабника.

Глава 41

ЛУКАС

— Эвери, — я потянул ее за руку, — ты в порядке?

Она была неподвижна, лицо бледное, а глаза круглые, словно она только что увидела что-то шокирующее, что, я уверен, было неправдой. Она все время знала про Молли, и, в конце концов, если правда и всплыла, мне уже все равно.

Я любил Эвери.

Поэтому мой фокус переместился с себя на нее — защищать ее, быть уверенным, что с ней все хорошо, даже если мое разоблачение принесет родителям боль.

Эта ложь возникла по моей причине, из-за моих недостатков и характера, не ее. Встреча с Молли возымела обратный эффект вместо ожидаемого.

Я чувствовал жалость.

И злость на себя.

За одну лишь мысль о том, что как только я заполучу Эвери, то либо изменю ей, либо повернусь к ней спиной. Увидев Молли, я укрепился во мнении, что я так не поступлю. И это заставило телефон огнем жечь мой карман.

Телефон, в котором был «второй» календарь.

Боже, я такой конченный мудак.

— Д-да, — Эвери судорожно кивнула. — Мне просто нужно на воздух.

— Я пойду с тобой…

— Одна, — она отпустила мою руку. — На минутку.

Я снова потянулся к ее руке и коснулся пальцами теплой кожи, но она покачала головой.

Мне совсем не хотелось смущать ее на глазах всей семьи, а потому я отпустил ее и надеялся, что не совершил огромную ошибку, пока наблюдал, как она медленно, шаг за шагом, удалялась от меня.

— Чувак, — голос Тэтча вывел меня из странной паники касательно Эвери. — Ты мне никогда не говорил, какая Кайла горячая!

Я взглянул на Кайлу, которая выглядела скорее вышедшей из пекла, нежели горячей, и пожал плечами.

— Ну да, она хорошо поработала над собой.

Его глаза загорелись.

— Серьезно?

— Нет, придурок, прекрати так волноваться каждый раз, когда я говорю, что знаю девушку, которая любит пластическую хирургию.

— Это моя работа.

— К твоему стыду, тебе самому от этого не легче.

— Какая муха тебя укусила? — он толкнул меня в плечо. — Ты на собственной помолвке с чертовски сексуальной цыпочкой, которой действительно нравится трахаться с тобой.

— Весело.

— И даже еще лучше. У тебя их больше пяти на стороне.

Я застыл.

— Что ты сказал?

— Ой, или шесть? Никогда не мог их отследить, — он засунул в рот сухарик и хрустнул. — Но это и не важно, они же все в твоем надежном календаре.

— Тэтч.

— Что?

— Заткнись, мать твою.

Он приобнял меня одной рукой.

— Почему ты из-за этого злишься? У тебя есть девушка, с которой хочешь серьезных отношений, и несколько других, одержимых великолепным Лукасом Торном. Я действительно не вижу проблемы.

— Это измена.

— Не измена, если они об этом знают, а твои девочки знают, — он снова пожал плечами, как будто у нас был вполне нормальный и логичный разговор.

Мои же собственные слова вернулись, чтобы укусить меня за зад.

Я застонал.

— Тэтч, я не собираюсь встречаться с другими девушками.

Он прищурился.

— Но… почему?

— Потому что, — я стиснул зубы и выпалил, — Я. ЛЮБЛЮ. ЕЕ.

Возможно, я сделал это громче, чем нужно.

Потому что все разговоры вокруг прекратились, а некоторые дамы испустили счастливые вздохи.

Кайла виновато посмотрела под ноги, а потом попыталась поймать Брук. В глазах Брук пылал огонь, когда она подошла ко мне, уперев руки в бока.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Так говори.

— Наедине.

— Плавали, знаем, — усмехнулся я. — Думаю, я пас.

— Тэтч может пойти, — она кивнула ему, оглядев так, что мне захотелось задушить ее.

— Ладно.

Втроем мы прошли по коридору в одну из гостевых спален. Я повернулся закрыть дверь, когда к нам зашла Кайла.

Я задумался, не подставили ли меня, но здесь был Тэтч, и он прикрывал мне спину.

Я медленно отступил назад и посмотрел на Брук.

— Давай быстро.

— Мы знаем, что ты делаешь.

— И что же именно? — я скрестил руки.

— Используешь нашу сестру, чтобы прикрыться перед родителями. Какой же ты конченый идиот! Изменивший однажды навсегда останется бабником!

Я вздрогнул, но Тэтч лишь пожал плечами и пробормотал:

— Не так далеко от истины.

— На чьей ты стороне, Тэтч? — я сердито посмотрел на него.

— Привет, я Кайла, — она шагнула вперед, и Тэтч потянулся к ее руке.

Какого черта?

Я хотел придушить его. Он встречался с Остин. Пришел сюда с Остин, которая заслуживала большего, нежели парня, который не мог быть ей верен. К черту, я слишком мягок.

Они приехали на вечеринку в одной, мать его, машине.

Какой же кретин!

— Ну, эм… — Тэтч променял меня на Кайлу. Невероятно. Хотя в самом дальнем позорном уголке моего разума я понимал, что и сам был таким парнем, еще день назад я все еще был им. — Оставим вас поговорить, ребят.

Кайла сжала руку Тэтча и подмигнула.

Тот уставился на ее руку, и буря эмоций, от поражения до гнева, пронеслась по его лицу. Повесив голову, он взял ее ладонь и вышел, словно у него не было выбора.

Что это было, черт побери?

Как только они ушли, Брук придвинулась ближе, ее грудь вздымалась.

— Признай, что ты ее используешь.

— Я ее не использую, — голос был уставшим. — Я люблю ее, не тебя, не Кайлу, я люблю Эвери.

— Она ребенок! — Брук издала смешок. — Ты забыл, что ввалился в мою комнату, мою кровать! — она вздернула подбородок.

— Я ДУМАЛ, ЧТО ТЫ ЭТО ЭВЕРИ! — вскричал я.

Брук отшатнулась.

— Что ты сказал?

Я взялся за переносицу.

— Думал, что это Эвери, а не ты.

— Но…

— Брук, я говорю как друг, держи свое дерьмо в себе. Никому не нравятся такие драмы, и ты уже слишком взрослая, чтобы их устраивать.

Она сникла и по щеке потекла слеза.

— Знаю. Ты п-прав.

Черт возьми. Почему я всегда заставляю женщин плакать?

— Не плачь.

Она всхлипнула и упала мне на грудь.

Я похлопал ее по спине, но отказывался обнимать.

Потому что не доверял.

Что оказалось верным решением, когда она взглянула на меня через накладные ресницы, схватила лицо и прижалась ко мне поцелуем.

— О! — голос Молли заставил нас отпрянуть. — Простите, ошиблись комнатой, да, Эвери?

Глаза Эвери округлились при виде нас двоих.

Я представлял, как плохо все выглядит.

Брук ударила меня по лицу.

— Как ты посмел целовать меня? Эвери, прости, я лишь…

Эвери тяжело прошагала к сестре, занесла кулак и, прежде чем я смог остановить ее, ударила Брук по заднице. А потом схватила ее за волосы и потянула.

Глава 42

ЭВЕРИ

Я не хотела верить, что моя старшая сестра была способна на такое зло, пока не посмотрела в ее глаза после своего удара.

Ее взгляд источал яд, а глаза увлажнились, когда она ткнула в меня пальцем и выплюнула:

— Ты для него ничем не отличаешься от других.

— Не заставляй снова тебя ударить, Брук. Есть вещи, которые даже наш друг Тэтч не сможет исправить.

— Ты и впрямь глупый ребенок, — фыркнула она. — Посмотри на него! — Все взгляды устремились на Лукаса, а он смотрел на меня, стиснув зубы, мышцы на щеках напряглись, словно он боролся с желанием что-то сказать, а, может, просто пытался не помочь мне избить собственную сестру.

Я посмотрела в сторону Брук.

— Я вижу только мужчину, которого люблю.

Она расхохоталась:

— Оу?

Я кивнула, внезапно почувствовав себя уязвимой, как будто только что обнажилась перед единственным человеком, способным причинить мне боль, даже когда его репутация говорила о том, что мы обречены.

— Он ничего не может сделать, Эвери, — вздохнула Брук. — Изменивший однажды изменяет всегда. Ты думаешь, что особенная. Но ты лишь такая же, как другие женщины, пытавшиеся поймать Лукаса Торна.

— Что ж, тебе виднее, Брук. Выметайся из комнаты, пока я не выкинула тебя в окно, — прошипела я.

Она подняла ладони в воздух.

— Ты ему веришь, а он до сих пор не отменил ни одного свидания на следующей неделе. Спроси у Молли, она все еще его Понедельник, — ее внимание вернулось к Лукасу. — Это его стиль. Обед, кино, смех, а потом они возвращаются к ней домой для дикого бурного секса. Он никогда не целует ее в губы и обещает позвонить, но делает это только перед следующей встречей. Лукас Торн — бабник, а тебя только что обманули.

Мое сердце замерло.

Потому что Лукас убедил меня в обратном.

Потому что он говорил мне сосредоточиться на сегодняшнем дне. Потому что я согласилась на это.

И закрывала глаза на простой факт, что он никогда не предлагал мне отношения, никогда не говорил, что мы особенные.

Ты получила несколько дней с ним.

Так наслаждайся ими.

Брук ушла, и слезы покатились по щекам.

***

Меня окружили руки Лукаса.

— Ты в порядке?

Я отрицательно покачала головой.

Он выругался и поцеловал меня в макушку. Почему находиться в его объятиях казалось таким правильным? Это чувствовалось, как будто навсегда. И все же, когда Брук устроила свою тираду…

Он ничего не сказал.

— Скажи мне правду, Торн, — прошептала я. — Ты отменил все свои встречи?

Он перестал гладить мою спину.

— Лукас Торн, — я прошептала его имя как все остальные, с придыханием, и это меня оглушило.

Они называли его полным именем.

Потому что так это делают с теми, кто не достижим.

Вы возносите их на пьедестал, потому что только так можно справиться с неизбежным.

Если он был «Лукасом Торном», значит, логично, что со временем он устанет от меня.

Если он был просто «Лукасом» или «Торном», тогда он был человеком, реальным.

— Эвери, я еще не разговаривал с ними, но я так и сделаю, клянусь.

Я закрыла глаза, удерживая злые слезы.

— Ты не разговаривал с ними… еще?

— Эвери, — он вздохнул. — Посмотри на меня.

Я отстранилась, боясь того, что увижу в его глазах. Но они были как ясный день. Никакой растерянности или вины, которых я ожидала от Лукаса: он всегда был твердым, неспособным что-то чувствовать к одному человеку.

— Я хочу тебя. Только тебя.

— Ладно. — Мысли перепутались. — А мысль быть со мной и только со мной, без всяких Понедельников и Пятниц, это тебя не пугает?

Он. Ничего. Не сказал.

— Думаю, ответ я получила, — я кивнула, — Я только… Можешь сказать родителям, что я приболела? Я поймаю такси с Остин, так что тебе не придется отвозить меня.

— Дьявол! — Лукас схватил меня за плечи, его пальцы впились в кожу. — Ты предпочитаешь ложь? Конечно, я боюсь. Я никогда этого прежде не делал! Ты не можешь судить о нашем будущем по моему прошлому!

— Но в прошлом есть такие вещи… Пока они остаются в прошлом, ты можешь двигаться дальше. Но ты, Лукас Торн, не двигаешься дальше. Ты застрял между своим прошлым и нашим будущим, а это не честно. По отношению к нам обоим.

— Я люблю тебя! — его хватка усилилась. — Эвери, я люблю тебя.

Мое сердце треснуло. Мог ли он знать, как тяжело это для меня? Быть в его руках. Уйти, когда все, чего мне хотелось, это прижаться к его губам и умолять говорить, что он любит меня, снова и снова?

Но когда ты кого-то любишь…

Ты позволяешь…

— Докажи, — я кивнула.

Он отпустил меня и развернулся на каблуках, резкие движения, не свойственные мужчине, который все делает с хищной грацией, в большинстве случаев пугающей.

— Это дерьмо, — он запустил пальцы в волосы. — Все это. Поверить не могу, что ты слушаешь Брук, — он шагал взад-вперед. — Эвери, я не знаю, как доказать это! Если бы знал, я бы сделал. Просто скажи, я не могу потерять тебя. — Его глаза наполнились слезами.

— Вот мои факты! — я подавила всхлип. — Ты причиняешь мне боль, даже не зная об этом. Твой моральный компас настолько перекошен, что ты даже не осознаешь, насколько ранишь меня!

— КАК, черт побери, я причиняю боль ТЕБЕ?

Говоря о боли, моя голова запульсировала. Спустя мгновение я протянула руку.

— Дай свой телефон.

Он сузил глаза.

— Зачем?

— Торн…

Выругавшись, он достал телефон и бросил его мне. Я поймала трубку обеими руками и включила экран.

Пятнадцать новых сообщений.

Все от разных девушек.

— Это, — я указала на экран, — это ранит.

— Эвери, я даже не отвечал.

— Я хочу, чтобы ты выбрал меня не потому, что я на тебя надавила, потому что знаю, ты будешь зол на меня за это. Я хочу, чтобы ты отбросил такую жизнь, потому что ты этого хочешь. А прямо сейчас все не так. Ты думаешь, что да, но так удобно иметь кого-то на стороне, на всякий случай. Я не могу сидеть дома, ждать, зная, что однажды от тебя будет пахнуть духами другой женщины. Я хочу всего тебя, не на день, не на пять, а навсегда.

Я кинула телефон ему в голову и вышла из комнаты.

И попала прямо в Третью Мировую войну в гостиной, увидев кричащую Остин, впечатляюще таскающую Брук за волосы. Дедушка Льюис хлопал в ладоши, словно тут происходило что-то наподобие деревенской джиги, а мама пыталась разнять Брук и Остин, пока Тэтч стоял рядом, выглядя виноватым и очень печальным, что не имело никакого смысла.

Я прошествовала к нему, ткнула в разорванную рубашку на груди и крикнула.

— Что, черт побери, ты творишь?

— Ничего, я…

Остин выпустила Брук.

— НИЧЕГО?

Он попятился.

— Остин, у нас свободные отношения, мы говорили об этом. Мы…

Вся в слезах, она так сильно ударила его по щеке, что мое лицо отдалось болью.

Тэтч выругался и схватился за щеку.

— Какого черта! — вскричал он. — Остин, мы это обсуждали!

— НЕДЕЛЮ НАЗАД! — кричала она. — И я сказала, что хочу большего, а ты сказал «ладно»!

— Как, черт побери, это интерпретировалось как серьезные отношения? — он уронил руку. — Потому что когда ты сказала, что хочешь большего, то я освободил побольше времени, чтобы проводить его с тобой, и ты, казалось, была счастлива! — он потянулся к ней. — Разве ты не счастлива?

— Да, — она вытерла слезы. — Я так взволнована, просто прыгала от удовольствия, когда обнаружила эту ведьму, засовывающую язык тебе в горло!

Брук вспыхнула.

Как, черт побери, она так быстро добралась до Тэтча? Она всегда компрометировала мужчин? А где была Кайла?

Я серьезно хотела задушить сестру голыми руками и, вероятно, так и сделала бы, не появись Лукас в этот момент в гостиной.

Я не могла смотреть на него.

Не сейчас.

И, скорее всего, не завтра.

Я прошла мимо него и прошептала:

— Я прерываю стажировку.

Глава 43

ЛУКАС

Все успокоилось, когда Эвери и Остин уехали, но потребовалось несколько бутылок вина, чтобы все забыли, что я таинственным образом остался без Эвери, девушки, с которой приехал.

На которой якобы женюсь.

Я извинился за нее.

Соврал всем о ее странной болезни, из-за которой она выглядела как будто плачущей.

Я делал то, что у меня лучше всего получалось — врал в стиле Лукаса Торна. И я ненавидел их доверие и то, что был настолько чертовски хорош во лжи, заставлял людей принимать желаемое за действительное и даже не сомневался в себе. Я мог оправдать буквально все.

И заставить и самого себя и вех вокруг поверить, что это правда.

Впервые в жизни я поверил в слова Эвери. Я был дьяволом во плоти.

И был слишком гордым, чтобы последовать за единственной девушкой, способной дать мне спасение от самого себя, вытащить из глубин ада.

Я поморщился и отстранился от бутылки пива.

Тэтч бросился за Остин, но я знал — было слишком поздно.

Он облажался.

Знал, что так будет, но хотел, чтобы у них все сложилось по-другому, потому что Остин заслуживала счастливого конца.

Хотя она и не была мною особо любима.

— Она не больна, не так ли? — голос Кайлы прервал мои мрачные мысли. Я поставил бутылку и стал подниматься. — Подожди, сядь.

Ругнувшись, я плюхнулся обратно на стул и посмотрел на гигантский дуб, с которого Эвери упала в детстве. Снаружи было, по крайней мере, тихо, до этого момента.

— Я серьезно не хочу разговаривать, Кайла, не сейчас, не так.

— Она хорошо прячет грусть. — Кайла присела рядом. — Я помогла Брук, я должна была отвлечь Тэтча и заставить его выйти из комнаты.

— Что? — я зашипел, когда предательство вылилось мне на голову. — Зачем, черт возьми, ты помогла Брук? Ты знаешь, что она чокнутая. Всегда завидовала тебе и, похоже, теперь Эвери.

— Она страдает, — Кайла вздохнула. — А с тех пор как мне тоже причинили боль… Мы все способны совершать плохие поступки. Я совершила ошибку, когда пришла домой после встречи с тобой и Эвери и плакала, пока не заснула. — Я вздрогнул. — Брук вошла в мою комнату и рассказала про твой, эм… календарь. Так получилось, что Молли занималась с ней спортом в одном зале, одно за другим, и внезапно Брук установила связь.

— Сучка, — я сжал кулаки.

— Я была так зла на тебя, на Эвери за ложь, а потом Брук привела меня к мысли, что ты на самом деле не любишь Эвери, а, возможно, все еще любишь меня, просто нужно дать шанс доказать это, — она горько усмехнулась, — и посмотри, как все обернулось? Я выгляжу как проститутка, Брук, естественно, предала мое доверие и хотела тебя для себя, и самое удивительное то, что ты действительно любишь Эвери.

— Это платье и правда ужасное, Кайла. Говорю как друг. Ты должна спалить его. Ты дважды заставила покраснеть дедушку Льюиса.

Ее смех был тихим, знакомым. Годы назад я любил его. Забавно, как мы снова могли сидеть вместе словно друзья.

Но эта путаница с Эвери?

Я снова выругался.

— Ты любишь ее.

— Да.

— Знаешь, Лукас, я бы хотела тебя ненавидеть.

— Если бы мне давали пенни каждый раз, когда женщина говорила мне это… — я уставился на ботинки. — Я был бы очень богатым человеком.

— Это комплимент, тот факт, что ты идешь по жизни как полный мудак, но все еще нравишься женщинам.

— Я мог бы заниматься этим профессионально, — я откинулся на стуле. Сердце так чертовски жгло, что было дьявольски больно. Как на этом органе могла быть рана? Но, тем не менее так и было.

— Начни с начала, — прошептала Кайла.

— Она работает, — я поправился, — работала на меня.

— Не с этого начала.

Моя уверенность в себе сломалась, когда я взглянул на дуб и позволил старым воспоминаниям овладеть мною.

— Это началось с ее волос.

— Ее волос? — повторила Кайла.

— Я любил ее волосы. Ей только исполнилось семнадцать, когда она вернулась из летнего лагеря, и на тот момент я уже несколько месяцев ее не видел. Я как раз готовился приступить к своей первой настоящей работе, а ты уже уехала учиться в старшую школу. Она постучала в дверь, умоляя дать ей вафельную смесь.

Кайла рассмеялась.

— Как на нее похоже.

— Да, ну, она предложила мне взамен «Бисквик», — я усмехнулся. — Естественно, я повысил цену и сказал, что хочу принять участие в поедании этого великолепного блюда, которое она собиралась готовить. Она проворчала, какой я жадина, и промаршировала прямо на кухню, словно она ее собственная, и начала печь. — Ее ноги были такими длинными, а шорты до смешного короткими, а топ спадал с ее бронзовых плеч. — Она начала медленно пританцовывать под зазвучавшую из телевизора музыку, а потом оглянулась через плечо и произнесла: «Я могу к этому привыкнуть, Торн».

Я вздохнул.

— Что она имела в виду, и как я это воспринял — были совершенно разными вещами. Солнце светило прямо на ее светлые рыжеватые волосы, и единственной мыслью, поглотившей меня, была: «Боже, я бы отдал почку и даже больше, чтобы заморозить мгновение и удержать ее навсегда».

Глаза Кайлы наполнились слезами.

— Но мы были помолвлены.

— Да, — мой голос был пустым. — Поэтому я проигнорировал это, решил, что просто у меня предсвадебная паника, понимаешь? Мимоходное влечение к девушке, которая внезапно выросла. А после, как-то вечером, я почти поцеловал ее. Это испугало меня. Я всегда был только с тобой. Ну, то есть мы встречались с восьмого класса. И тогда я сказал себе, что меня влечет к ней, потому что я парень.

— И стало хуже? — спросила Кайла.

— Гораздо, гораздо хуже, — простонал я, вспоминая все мгновения, когда я едва не заключал Эвери в объятия и представлял, как целую ее. — Вечер перед свадьбой для меня стал переломным моментом. Я осознал, что не могу с этим справиться. Не смогу жениться на тебе, имея такие сильные чувства к твоей сестре. Я был трусом. Должен был сказать что-нибудь, но надеялся, что это пройдет, а когда увидел ее в вечернем платье… — Я выругался и сжал ладони в кулаки. — Я начал пить, потому что это всегда наводит на хорошие решения, но когда увидел ее позднее, то был совершенно пьян. Она помогла мне вернуться в дом, и я поцеловал ее — поцеловал так крепко, что наверняка напугал ее. Но она, она ответила на поцелуй, и на несколько секунд девушка, которую я всегда хотел, была моей. Пока она не оттолкнула меня. Она посмотрела на меня так, словно я предал ее. В ее взгляде светилось: «Я хочу тебя, но не таким путем».

Я ненавидел воспоминания той ночи.

Ошибки.

— Я хотел проскользнуть в комнату Эвери, чтобы поговорить об этом, извиниться. Глупо, я не думал, что меня обнаружат, и был шумным и пьяным. И, конечно же, Брук не была бы Брук, она подыграла мне, а к тому моменту, как я осознал, что она не Эвери, стало слишком поздно.

Какое-то время мы с Кайлой сидели молча. Ветер мягко приносил запах дождя.

— И теперь ты отталкиваешь ее снова, — наконец сказала она.

— Какого черта? — я моргнул. — Прости, ты пропустила ту часть истории, в которой я буквально изменял, пусть и морально, своей невесте больше года? Если бы я изменил тебе…

— Ты не любил меня, — Кайла прикусила нижнюю губу. — Не так. Не могу припомнить, чтобы ты смотрел на меня так, как ты смотришь на Эвери, с такой искренней преданностью, которая заставляет исчезнуть весь окружающий мир.

На сердце стало тяжело.

— Тебе нужно идти за ней.

— Полагаю, ей нужно время, прежде чем я начну стучать в дверь.

Кайла закатила глаза.

— Мужчины такие глупые.

— Сказала девушка, одетая как проститутка.

Кайла уставилась на меня, а потом рассмеялась.

— Лукас, ей не нужно время. Ей нужно, чтобы ты преследовал ее, чтобы ты был тем человеком, в которого она влюбилась, уверенным Лукасом Торном. Не робей перед девушкой, которая вдвое меньше тебя. Будь мужиком и следуй за ней. Разве не это все парни любят? Преследовать?

— Думаю, я предпочитаю ловить, — признался я.

Кайла поднялась и протянула ладонь.

— Друзья?

Я сжал ее.

— Друзья.

Мы пожали руки, и что-то встало на свое место. Все мои футбольные игры, которые она поддерживала, все мгновения, которые мы разделили. Мы были вместе, потому что дружили, потому что так было всегда. Я любил Кайлу, но как подругу.

Я любил Эвери…

Так, как мужчина должен любить женщину, слепо и безумно, так, что без нее в моем мире более ничего не имело значения.

— Скажи родителям…

— Да, да, — Кайла отмахнулась от меня. — Думаю, они все еще пытаются удостовериться, что Остин не вернется и не убьет Брук. Но если драма утихнет, я обязательно скажу им, что ты пошел за своей девушкой.

— Спасибо, Кайла.

Ее глаза были полны слез, когда она кивнула.

— Иди к ней.

Глава 44

ЭВЕРИ

Мне было слишком грустно, чтобы злиться.

Я правда хотела быть злой настолько, чтобы устроить ему разборку в стиле Кэрри Андервуд, но его идиотская машина все еще у родителей, да и я была уверена, если порежу ему шины, тупая боль в груди все равно не утихнет. А с моей удачей, я наверняка все испорчу, и меня арестуют, чтобы дьявол собственноручно потом меня спас.

Остин была в смятении.

— Хочешь поговорить? — спросила я, чувствуя собственное сердцебиение, когда попыталась перевести разговор на нее, а не на себя.

— Он должен был оказаться другим! — вскричала она, хлопнув ладонями по рулю, вильнула в другую полосу, а потом выровняла машину. — Он обещал!

Я не знала, что сказать. Или как облегчить ее душевную боль.

Потому что мы оказались в одной лодке, просто на разных концах. Я боролась с желанием сердца довериться Лукасу. А Остин старалась не думать о всевозможных способах отравить Тэтча за неспособность удержать свой любопытный взгляд на одном месте.

— Вот, — она бросила мне свой телефон. — Я больше не могу. Можешь его выключить?

— Ты уверена? — я внимательно изучила ее, убедившись, что она говорит серьезно.

— Абсолютно, — ее нижняя губа дрогнула. — Знаешь, что полный отстой?

Движением пальца я выключила телефон.

— Что?

— Он просил меня стать особенной. Он просил меня! Я сказала ему, что не готова ни к чему серьезному, потому что все еще учусь, а потом он пошел и купил мне розы, пригласил на ужин и спросил, можем ли мы сделать следующий шаг. У меня есть ключи от его квартиры! А теперь? Теперь он целует совершенно незнакомую девушку? Сует свой член куда угодно? У этих двоих какая-то больная игра или что?

— Я многое отдала бы, чтобы знать, — прошептала я. — Поверь мне.

Это был конец нашего многозначительного разговора.

Мы обе слишком расстроились, чтобы говорить, пока машина не оказалась в миле от моей квартиры, но даже тогда мы всю дорогу в основном плакали по очереди и ругали мужчин на чем свет стоит. Когда приехали, мы обнялись и сделали то, что делают лучшие подруги: дали друг другу слово больше никогда не встречаться и весь следующий день есть мороженое, пока не станет плохо.

У нее не было с собой никаких вещей, и ей надо было готовиться к огромному тесту, и потому она оставила меня одну с моим подглядывающим соседом Томом и все тем же хитрым пауком, который не соизволил сдохнуть.

Ах, домашнее животное.

Как мило.

— Привет, паучок, — я открыла ноутбук и прощелкала несколько ТВ-шоу. Холодильник пуст. Мороженого не было. Как и вина. Вода. У меня есть вода. Я скоро ее оплачу, но это будет мой единственный платеж, учитывая, что я только что уволилась.

Глупая Эвери.

Мне нужны деньги!

И я бросила мужчину.

Не просто мужчину.

Я фыркнула и крикнула:

— ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ЛУКАС ТОРН! К черту твои идеальные волосы и эту глупую ямку на твоем подбородке. Надеюсь, она превратится в гигантскую бородавку, на которой вырастет жесткий волос, и ты не сможешь его вырвать!

Паук пополз обратно в свою норку.

Я напугала своего питомца.

Раздался громкий стук в дверь.

Я трусливо подождала, пока он прекратится, но этого не случилось.

Наконец, я открыла дверь.

Хозяин квартиры не выглядел довольным.

— Тебя предупреждали, Эвери.

— Предупреждали? — я нахмурилась. — О чем?

— Аренда.

— Я заплатила.

— Ты заплатила за прошлый месяц. В этом месяце оплата должна была состояться три недели назад.

Невозможно. Я подсчитала. Нет, нет, нет, это не может быть правдой.

— И у меня есть человек, который желает заехать немедленно, так что… — он качнулся на каблуках. — У тебя один день, чтобы собрать вещи.

Прекрасно. У меня день, чтобы сложить ноутбук и паука. Без проблем. Мне остается найти коробку где-нибудь на углу улицы и молиться, чтобы не пошел дождь.

Глаза наполнились слезами.

— Нет, — он покачал головой. — Никаких слез, Эвери. Это бизнес. Я уже несколько недель оставляю под дверью уведомления. Все кончено.

Он ушел.

Я оглянулась на дверь.

Справедливости ради стоит отметить, что уведомления были под другим уведомлением, в котором говорилось, что в здании будут проводиться строительные работы, да и в действительности последние несколько дней я не оставалась в своей квартире.

Я жила в квартире дьявола.

В животе заурчало. Нужно было поесть на вечеринке.

Я сползла на пол возле открытой двери и заплакала.

Рядом послышались шаги. Я не подняла глаз. Наслаждайся, говнюк Мистер Томпсон! Это последнее, что ты увидишь от Эвери Блэ…

— Эвери, — Лукас выдохнул мое имя. — Малышка Эвери, что случилось? У тебя что-то болит?

— Всего лишь все, — пробормотала я сквозь слезы и мокрые пальцы. — Но знаешь, этого стоило ожидать, когда любимый человек оказывается мудаком, и тебя только что выселили.

— Тебя — что? — он подошел и переступил через меня.

— Выселили означает, что ты бездомный, и… Эй! — я сжала кулаки. — Что ты делаешь?

Он не ответил. Вместо этого порылся в единственном шкафу, вытащил две сумки и принялся вываливать одежду вместе с вешалками на кровать.

— Торн!

Ответа не последовало. Бросившись на кухню, он открыл все шкафчики, нахмурился, а потом спросил через плечо:

— Есть что-нибудь в холодильнике?

В животе снова заурчало.

— Полагаю, это ответ.

— Ты не можешь быть здесь. Я не хочу тебя видеть… — я была в трех секундах от того, чтобы броситься к его накачанному телу и молотить кулаками по спине, пока он не уйдет.

Но потом он остановился. Не улыбался, просто стоял посреди комнаты и смотрел на меня.

Стало неуютно.

Я начала нервничать.

— Какая-нибудь мебель кроме этой кровати?

Я смутилась.

— Нет, у меня не было времени, чтобы…

— Хорошо, — он вернулся в спальню и завернул всю одежду в покрывало. Потом сдернул простыни, бросил мне подушки и сказал: — Пойдем, я вернусь за мебелью позже.

— Я не пойду с тобой, — упорствовала я.

Лукас вздохнул.

— Либо я, либо коробка на углу Первой улицы и Пайк, но слышал, что сейчас она занята бездомным парнем с тележкой. Но выбирать тебе.

Я действительно подумывала об этом. В коробке было бы приятно. Никто бы не беспокоил меня, кроме случайных бездомных друзей и, возможно, крыс.

— Малышка Эвери… — взгляд Лукаса был умоляющим. — Позволь мне о тебе позаботиться.

Я выдохнула.

— Это ничего не значит.

— Хорошо.

— Это временно.

— Как скажешь.

— И я не буду спать в твоей постели.

— А я просил тебя об этом?

Что ж, ужасно.

— Н-нет.

— Ты можешь занять свободную комнату.

— Верно. — Слезы обожгли глаза. Итак, я просто останусь в его комнате пыток, пока он будет развлекаться с Молли через два дня. Прекрасно. Думаю, предпочитаю бродяжничество.

Я нехотя последовала за ним к машине.

Мы ехали в молчании всю дорогу до его дома. И к тому времени, как мы отнесли все мои вещи в гостевую спальню, напряжение стало таким ощутимым, что у меня начал болеть живот, или желудок от отчаяния принялся переваривать сам себя.

По крайней мере, Лукас оставил меня одну, пока я убирала одежду в шкаф.

Через полчаса он постучал в дверь и знаком велел следовать за ним, все еще молча. Это так забавно. Совсем никакого стресса.

Я была в пяти минутах от нервного срыва и слышала, что это не выглядело красиво.

В кухне пахло тайской едой.

С полным слюнями ртом я подошла к стойке и расплакалась.

Я была на нервах.

Еда выглядела потрясающе.

Но вместо принца, спасшего принцессу, мудак спас бездомную девушку.

Почему мне достался испорченный вариант истории?

ПОЧЕМУ?

— Ешь, — велел он, протягивая вилку. Меня не нужно уговаривать. Я буду есть, даже если еда украдена у слепой бабушки. Голод всегда брал надо мной верх.

Рот был набит едой, едва успевая глотать, я воскликнула:

— Почему ты не ешь?

Он помолчал, лицо казалось равнодушным.

— Решил дать сначала поесть тебе.

— Нет, — я покачала головой и виновато уставилась на еду. — То есть все нормально, мы можем поесть вместе.

Как по сигналу, потому что вселенная меня ненавидела, на столешнице зазвонил его телефон, прямо рядом со мной.

Молли.

Еда грозила вернуться обратно.

— Ты не собираешься ответить? — На глаза навернулись слезы, когда я указала на этот идиотский телефон.

— Нет, — прошептал он. — Не собираюсь.

— Но ответишь.

— Нет.

— Торн…

— Малышка Эвери…

Глупые слезы. Чем сильнее я пыталась сдержать их, тем больше они грозили политься.

— Я люблю тебя, ты знаешь. — Слова Лукаса стали ударом прямо в сердце и по моему уже пошатнувшемуся рассудку.

— Этого достаточно? — спросила я больше саму себя, чем его.

— Черт, я очень надеюсь, что да. — А потом он ушел, мягко прикрыв за собой дверь спальни.

Глава 45

ЛУКАС

Она была слишком измучена для разговоров. Я знал женщин. Ничего хорошего не выйдет из разговора с женщиной, когда она так душевно и эмоционально измотана, что чуть не упала носом в лапшу.

Это значило, что я спал крайне дерьмово.

И, в конце концов, перелег на диван в глупой попытке услышать дыхание Эвери.

Да. Я хотел слышать ее дыхание.

Я бы даже храпу обрадовался в этот момент.

Широко открытыми глазами я уставился в потолок.

Сегодня воскресенье — обычно день моей сестры.

И мама, естественно, не прекращала звонить по поводу помолвки и спрашивать, почему мой лучший друг решил устроить драму в такой счастливый момент. Когда она спросила, как Эвери себя чувствует и почему ей пришлось уйти, я проигнорировал вопрос и попросил позволить нам самим решать свои дела. И на этот раз мама учла мои пожелания.

Я извинился и отказался отвечать на дальнейшие телефонные звонки.

Но сегодня речь шла об Эвери.

В восемь я проснулся и сделал кофе.

В девять она, наконец, вышла из своей комнаты, выглядя так же, как и я себя чувствовал. Темные круги под глазами, лицо бледное.

— Это. — Эвери указала на кружку в моих руках. Закатив глаза, я протянул ей кофе. Некоторые вещи никогда не меняются, неважно насколько ты злишься на человека.

— Пожалуйста, — ровно произнес я.

Она хмыкнула, раздраженно выглядывая поверх кружки.

— Прости, я забыл, никаких разговоров по утрам.

Эвери кивнула, а потом зевнула.

— Итак, полагаю, сегодня мы можем сходить в магазин.

Все еще молчала.

— Купить… еду на вечер.

Она прищурилась.

— И на всю неделю.

Ее рот открылся.

— Думаю, мы купим новенькое, свежие продукты на понедельник, вторник, среду…

Она подняла руку.

— Я знаю дни недели, Торн.

Я усмехнулся.

— Знаешь, у меня был реально хороший план, хорошо продуманная речь, — я вздохнул. — Но, Эвери, я не могу воспринимать тебя всерьез, когда ты одета в футболку «Звездный путь» и ярко-розовые шорты.

Она взглянула вниз, и ее щеки покраснели.

— Это, эм… моя футболка? — уточнил я.

— Возможно…

— Хм-м…

— Что ты говорил про дни недели?

— Почему на тебе моя футболка?

— Я ее украла.

— Я говорил о днях недели, решив, что должен дать предельно ясное понятие о моих намерениях. Зачем ты украла мою футболку?

Она пожала плечами.

— И какие же твои намерения, Торн? В футболке удобно, и, если хочешь знать, она пахнет ослом.

Эвери хмыкнула в кружку, а я рассмеялся.

— Мои намерения плохие, очень плохие, — я покосился на нее. — По понедельникам я планирую вылизывать тебя сверху донизу, ну, знаешь, в качестве особенного приветствия. А как именно пахнут ослы?

— Что насчет вторника? — она сглотнула. — Ослы пахнут как Лукас Торн. Вы одно и то же…

— По вторникам обнаженный день. Не допускается никакой одежды. Прости, чемпион, но больше никаких украденных футболок. И спасибо за комплимент о моем аромате.

Эвери поставила кружку на стойку и скрестила руки.

— А что, если я не захочу быть голой?

— Я проголосовал, а ты уже проиграла. Пропустила всю встречу, а потому у тебя нет права голоса, черт побери.

Она осторожно шагнула ко мне.

— Значит, у тебя есть планы на каждый день? Это то, о чем я думаю?

— Я исправил свой график, — наши глаза встретились. — Вписал тебя в каждый день, между прочим, маркером. А ты знаешь, как я не люблю зачеркивания.

— Потому что ты чудак.

— Да.

— Каждый день, говоришь?

Я нервно сглотнул.

— Ночи и дни.

— ОГО, КРУТО, ночи я тоже получу? Какой сюрприз, учитывая, что никто не допускается в кровать Лукаса Торна. Собираешься выселить меня из гостевой комнаты, а?

— Сделал исключение, — прошептал я. — И это единственное исключение разрушило меня на все последующие дни для всех остальных женщин.

— Хорошо, — в ее глазах стояли слезы. — Я рада.

— Я тоже.

Не думаю, что когда-нибудь смогу подготовиться к поцелую Эвери Блэк, что было доказано вновь, когда она вступила в мои объятия и прижалась ртом к моим губам, но потом отпрянула, отвесила пощечину и прошептала:

— Опять сделаешь мне больно, и я порежу шины на твоей машине.

— Хо-о-рошо-о, — протянул я. — Почему у меня такое чувство, что ты все еще хочешь сделать это, только для того, чтобы мне об этом сообщить?

Она склонила голову и послала мне дьявольскую усмешку.

— Ну, только одну шину?

— Черт возьми, нет! В наших отношениях не будет никаких порезанных шин, — я слился с ней в поцелуе. На вкус она была как кофе. На вкус она была моей.

Эвери прервала поцелуй.

— А как насчет шин Тэтча?

Я с минуту подумал.

— Он только что купил новую «ауди»…

Ее улыбка стала шире.

— Ради Остин, разумеется, а не потому что у нас болезненные увлечения по прокалыванию шин или чего-то еще, — я поцеловал ее рот.

Она рассмеялась мне в губы.

— Верно. Потому что это будет странно.

— Правильно.

Наши глаза встретились. Эвери скользнула рукой по моей шее, а потом обвила ее, притягивая нас друг к другу снова и снова. Я наклонялся под разными углами, изголодавшийся по ней, мне необходимо было доказать свои чувства не только словами, но и телом.

— Может, — произнесла она между поцелуями, — устроим голую субботу, а потом порежем ему шины?

— Ты читаешь мои мысли, — ответил я хрипло. Она потерлась о мое тело, заставляя терять каждую унцию терпения, которое накапливалось на протяжении ночи. Каждый час мне хотелось выбить ее дверь. И каждый час я говорил себе, что это будет плохая идея, которая заставит ее подумать, что я хочу лишь ее тело, тогда как мне нужна она вся.

— Больше никаких измен, — она прикусила мою нижнюю губу.

Я прошипел проклятие.

— Никаких измен. Но в основном потому, что ты пугаешь меня своими предложениями порезать колеса моего лучшего друга, затем кусаешь меня, я уже молчу про царапины по всей шее от твоих безумно длинных ногтей.

— Упс, — произнесла она. — Прости, увлеклась.

— Чем?

— Этим, — она ткнула пальцем в ямку на моем подбородке. — Мне бы хотелось, чтобы я могла называть тебя подбородок-жопка, — она со вздохом провела пальцем вниз по шее и завела его за ворот футболки, — но он сексуален.

— И это тебя огорчает?

— Людям нужны недостатки, помнишь?

— Думаю, я самый несовершенный мужчина, с которым ты когда-нибудь столкнешься… Я влюбился в младшую сестру собственной невесты и намеревался соблазнить ее накануне свадьбы.

Она выглядела, словно обдумывала это с минуту, а потом сказала:

— Что ж, для сведения, вероятно я была достаточно слабой, чтобы позволить тебе.

— Это бы нас погубило.

Эвери кивнула.

— А так, это разрушило меня.

Еще кивок.

— Меня тоже.

Вздохнув, я наклонился, наши лбы соприкоснулись.

— Я так сильно сожалею, малышка Эвери.

Ее глаза наполнились слезами.

— Хочу, чтобы ты спалил свой телефон. Нет, не так. Хочу, чтобы ты бросил его в бочку, поджег и скандировал вокруг что-нибудь вроде «Если я еще хоть раз позвоню этим женщинам или изменю, пусть мои яйца сгорят, а пенис отвалится».

Я нахмурился.

— Ты об этом думала, да?

— Не больше дюжины раз, но проклятие никогда не сбудется.

— Не повезло, — я подавил смешок.

— Знаю, — она надулась.

И за это я любил ее.

— Пойдем, — я наклонился, поднял ее на руки и как сумасшедший бросился в спальню, чтобы бросить ее на кровать. С угрожающей скоростью я стащил с себя одежду.

Когда Эвери, не шевелясь, уставилась на меня с приоткрытым ртом, я хлопнул в ладоши, привлекая ее внимание.

Она подпрыгнула.

— Меньше смотри, больше снимай, малышка Эвери.

— Я твоя девушка? — она ухмыльнулась.

— Обсудим это сейчас? Потому что есть столько других вещей, которые я бы предпочел делать языком.

— Торн.

Я стал красться к ней, медленно, шаг за шагом, пока не схватил за ногу и дернул по кровати к себе, стягивая шорты и футболку.

— Милые носочки, — пробормотал я.

— Торн!

— Да, — я избавил ее идеальное тело от всей одежды и сел между ног, — ты моя девушка.

— И однажды ты на мне женишься, — она вздернула подбородок.

— Однажды… — я вошел в нее, и напряжение немедленно покинуло меня. — Очень скоро… Я женюсь на тебе.

— Скоро? — простонала она, откидывая голову на кровать.

— Скоро, — поклялся я.

Глава 46

ЭВЕРИ

Он был зол.

Потому что я попросила перевести меня на работу к другому вице-президенту. Было что-то неправильное в том, чтобы оставаться личным секретарем Лукаса. Прошел всего один полный день на работе, а он вел себя как огромный сердитый медведь.

Каждый раз, как я приносила ему бумаги на подпись, он дулся.

Как ребенок.

Дважды он писал мне смс с просьбой зайти в его кабинет и закрыть дверь.

И дважды я сладко отвечала ему «нет» со смайликом.

Лукас: Я умираю. Ты меня убиваешь. Помнишь тот сценарий, в котором мой член отваливается?

Я: Ты справишься.

Лукас: Это месть за календарь?

Я: Да. Именно.

Лукас: Я в аду.

Я улыбнулась и отложила телефон, отправляя следующую девушку.

— Молли? — позвала по имени. — Лукас Торн сейчас с Вами встретится.

Она посмотрела на меня.

И я чуть не проскользнула в дверь следом за ней.

— Лукас, ваш следующий посетитель здесь.

— Благодарю, — ответил он сквозь зубы.

Я махнула и снова вернулась к столу, схватив жевательную конфету. Тут же открылась дверь лифта, впуская стюардесс.

— Вы, девочки, рано, но если присядете здесь, то Лукас скоро освободится.

Они осторожно посмотрели на меня.

И не удивительно.

Потому что я занялась генеральной уборкой. Лукас думал, что ему достаточно позвонить всем и сказать, что отныне он остепенился. Но я знала девушек и не хотела допускать в его жизни такого искушения. Поэтому он не только сменил телефон и номер, но так же и назначил встречи со всеми девушками, с которыми спал.

И извинился.

Леди и джентльмены, Лукас Торн — бабник года, шлюха в мужском обличье месяца, нашел свою любовь! Как насчет аплодисментов?

— Почему ты хлопаешь? — спросила одна из двух девушек. — Почему она хлопает?

— Простите, — я улыбнулась. — Просто у меня высокий корпоративный дух, а сегодня День благодарения секретаря. — Абсолютная ложь, но плевать. Пусть посмотрят на другую женщину.

Ту, которая единолично украла сердце Лукаса Торна.

И отказывается его возвращать.

И только потому, что я чувствовала себя великолепно, даже предложила им конфеты.

Естественно, они отказались, потому что калории, которые предназначались мне и моему новому тотемному животному — китайскому болванчику в виде панды, подарку от моего парня.

Я коснулась головы, и панда закивала мне.

Я сказала Лукасу, что прекращаю быть его стажером, и, естественно, посоветовала найти милую престарелую женщину, чтобы помогать ему. Кого-нибудь, кто скучал в отставке. Не то чтобы я ему не доверяла, просто знала, какой эффект он производит на женщин.

Реально, как будто он обладал суперспособностями.

Дверь в его кабинет открылась. Молли издала звук рыданий. Я протянула коробку с салфетками, когда Лукас крикнул из-за стола:

— Следующая!

Стюардессы не выглядели счастливыми.

Но опять же, кто будет рад, когда его бросают?

Я не могла стереть ухмылку с лица, которая так и оставалась, пока мне не написала Остин.

Остин: Он чудовище!

Я: Кто?

Остин: ТЭТЧ! Бабник, отморозок, шалавистый ублюдок, и если я еще раз его увижу, то задушу собственными руками.

Я: Выпьем попозже?

Остин: Нет. Учеба. Прости.

Я вздохнула и убрала телефон. Глупый Тэтч и его глупое бабничество и неспособность держать свой хрен в штанах.

Дверь в кабинет Лукаса распахнулась, и стюардессы вышли.

Они были классные. Никаких слез. Вместо этого они посмотрели на меня с почтительными улыбками.

Лукас лег мускулистой грудью на мой стол. Медленно я подняла глаза.

— Да, сэр?

Он улыбнулся.

— Все.

— Все девушки? Даже которые заменяли?

— Ты понимаешь, что если улыбнешься еще шире, то твое лицо треснет возле ушей.

— Улыбка? Какая улыбка?

Он подтянул меня за подбородок к себе.

— Я люблю тебя, Эвери Блэк.

— Я тоже тебя люблю.

Он практически поцеловал меня, когда я откатилась на стуле назад.

— Что?

— Ты достаточно сильно меня любишь, чтобы узнать, почему, черт побери, Тэтч разбил сердце Остин и изменил ей?

— Сделал что? — спросил Лукас, а потом тяжело вздохнул. — Тэтч, может, и игрок, но он не изменяет.

— Но он это сделал. Изменил ей.

— Нарочно? — отважился спросить Лукас.

— ТЫ НЕ ИЗМЕНЯЛ СЛУЧАЙНО!

— Воу, — он поднял руки вверх и медленно попятился. — Да, что бы ты ни говорила. Слушай, я позвоню ему, закажу тебе ланч, обязательно засуну тебя дома в пенную ванну и дам время побыть одной.

Дверь закрылась.

Что только что произошло?

Мой телефон засветился.

Лукас: Я люблю тебя. А когда ты кого-то любишь, то позволяешь ему выигрывать, не каждый спор, но, по крайней мере, один из важных. Звоню сейчас Тэтчу. Должна быть причина, не то чтобы я защищаю его. А теперь твое единственное задание, если согласишься его выполнить, это заказать столик на ужин сегодня вечером для нашего первого нормального свидания.

Я улыбнулась в телефон.

Я: Место, где все начнется.

Лукас: Именно так.

Notes

[

←1

]

Uber Technologies Inc. — американская международная компания из Сан-Франциско, создавшая одноименное мобильное приложение для поиска, вызова и оплаты такси или частных водителей.

[

←2

]

Twinkie — желтое печенье с кремовой начинкой

[

←3

]

IPA — индийский пейл-эль — сильно охмеленная разновидность пейл-эля. Наиболее востребованный вид крафтового пива в США.

[

←4

]

Чоу-мейн — китайское рагу из курицы или говядины с лапшой.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg