«А звезды падают вверх»

Когда окна распахнуты, а ты сидишь на подоконнике, свесив ноги вниз, звезды кажутся особенно яркими. И волшебными. Складывается ощущение, что если загадать желание и протянуть ладонь, хотя бы одна звездочка сорвется с небосвода, чтобы подарить тебе чудо.

Но, увы, это только ощущение, а на самом деле…

Я уже довольно долго сидела на подоконнике, пронзительно смотрела на самые яркие звезды, а те и не думали падать ради меня. Несмотря на то, что желание у меня было очень простым, и для его осуществления нужна всего лишь капелька волшебства.

Ни мои просьбы, ни мои уговоры, ни мой шантаж, что смотрю на них последний раз — ничего не срабатывало. Да что там — упрямые звезды с неба не помогло спихнуть даже вино. Хорошее вино, красное, чуть терпкое. Я выпила за вечер почти половину бутылки, а эти блестящие искры даже не помутнели и, увы, ни разу не покачнулись. Один раз мелькнула надежда, но то оказался самолет, а звезды…

Они так и взирали на меня безжалостно и недоступно, словно отнимая право на желание.

Но как же так?

Лето, конец июля, я в ожидании на подоконнике, чтобы к природе поближе, чтобы ничего не упустить, и…

И где ожидаемый звездопад?

Обновив в бокале вино, я все еще с надеждой поглядывала на небо (мало ли кто-то там, наверху, одумается), когда зазвонил мобильный. Протянув руку, взяла телефон с кухонного стола, глянула на имя вызывающего и положила телефон рядом с собой, ожидая, когда он успокоится. Не хотелось ни с кем говорить. И вообще, я устала — устала от разговоров, от посиделок на подоконнике, устала от безнадежного ожидания. Звезды сияют себе далеко, на темной улице ничего интересного, потому что район у нас тихий, даже коты, откормленные днем сердобольными бабушками, предпочитают спать, и никому нет дела до той трагедии, которой этим душным вечером переполнен мой подоконник.

Переполнен не в том смысле, что я толстая и на подоконнике не умещаюсь. С весом у меня все в порядке. Да и с остальным тоже ничего. Средний рост, средняя внешность, волосы темно-коричневые средней длины… О, Боже, так описала, что самой стало тошно и даже на минуту показалось, что Павел имел все основания сказать обо мне так, как сказал.