«Вишневое лето»

Вишневое лето (fb2) - Вишневое лето (пер. К. Фукс) (Вишнёвое лето - 1) 1229K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Карина Барч

Карина Бартш Вишневое лето

Copyright © 2011 Carina Bartsch

© К. Фукс, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1 Эмили?

Каждый раз одно и то же — либо время с самого начала не на моей стороне, либо окружающие рубят на корню мои жалкие попытки быть пунктуальной.

Но сегодня мне должно было повезти. Я торопливо шла от университета к остановке, когда к ней подкатил автобус. Я побежала к нему и в последний момент протиснулась в закрывающиеся двери. У меня и у берлинского транспорта есть нечто общее: мы не можем похвастаться пунктуальностью, и при этом наши опоздания совершенно не совпадают по времени, но сегодняшний день можно было обвести в календаре. Я проскочила мимо пожилой дамы, вцепившейся в свою сумку, и с облегчением рухнула на сиденье прямо за ней. Автобус поехал дальше, и ко мне вернулось хорошее настроение. Все благодаря Александре — моей подруге еще с детского сада. Мы не виделись целую вечность — почти три месяца. Если бы мне в детстве кто-то сказал, что однажды наши дороги разойдутся, я бы ни за что не поверила. Но именно это и произошло, когда мы окончили школу. Алекс уехала в Мюнхен изучать искусство, а я отправилась учиться за шестьсот километров от нее, в Берлин.

Это длилось уже три года, и разлука давалась нам нелегко. Огромное расстояние между городами исключало спонтанные встречи, мы виделись только на каникулах и по праздникам, когда приезжали в родной городок Нойштадт. Мы общались по телефону и электронной почте, но я скучала по Алекс каждый день. Мне было недостаточно время от времени слышать ее голос. Раньше мы с ней были неразлучны, и Алекс могла начать болтать утром и не умолкать до вечера.

Я с улыбкой вспоминала, как эта бесконечная болтовня сводила меня с ума. Но теперь, как бы странно это ни звучало, я скучала по ней.

Поэтому, когда две недели назад она сообщила, что переезжает в Берлин, для меня это было лучшим в мире подарком.

Алекс давно разочаровалась в учебе — программа совершенно не оправдывала ее ожиданий. Кроме того, однажды вернувшись домой, она застала своего парня в постели с соседкой. Так что решение бросить учебу далось ей легко.

Любой другой на ее месте погрузился бы в пучину печали, но Алекс не была бы собой, если бы позволила себе сломаться. Спустя всего две недели она снова крепко стояла на ногах, и у нее созрел план.

Неприятную историю с соседкой Алекс посчитала знаком судьбы. Меня всегда поражал ее талант подгонять реальность под свои представления. Но именно за это я ее и любила. Ее новой страстью стал дизайн одежды. По словам Алекс, однажды она закрыла глаза, заглянула внутрь себя, и тогда ее осенило. Алекс часто говорила глупости, но тут я не могла ей возразить. Эта специальность подходила ей идеально.

Алекс отправила заявления в несколько университетов Берлина и окрестностей, и ее приняли в два из них. Один находился прямо в центре, а во втором училась я. Так что ей не пришлось долго раздумывать, что выбрать.

Можно сказать, что все было почти идеально, но главное тут — это слово «почти». У плана Алекс был один ужасный недостаток: Она собиралась жить не в отдельной квартире, а со своим братом Элиасом, который был старше нее почти на два года. Его сосед по квартире недавно съехал, и Алекс тут же заявила, что претендует на освободившуюся комнату.

Мы с Элиасом не виделись несколько лет, и я была готова не видеться с ним еще столько же. Я знала, что он тоже в Берлине, но мы учились в разных университетах, так что я о нем не думала. Этот город достаточно велик, чтобы никогда не встречаться — по крайней мере, мне так казалось.

А теперь выяснилось, что Элиас живет всего в десяти минутах езды от меня. Странно было представить, что мы увидимся снова, ведь прошло столько лет. Я бы с удовольствием обошлась без этой встречи, но ради Алекс была готова скрывать свои чувства.

Автобус резко затормозил и остановился, двери, открываясь, зашипели, я вскочила и направилась к выходу. На улице я сразу увидела Алекс, Инго и Алену, которые вытаскивали картонные коробки из белого минивэна. Алена и Инго — родители Алекс. Эти трое составляют ту часть семейства Шварц, которую я люблю всем сердцем. Я провела с ними добрую половину детства, и Инго с Аленой стали для меня кем-то вроде вторых родителей.

«Ах!» — воскликнула Алекс, увидев меня. Коробка, которую она держала, с грохотом упала на землю. Она бросилась ко мне — шаровая молния в компактной полутораметровой упаковке.

Я уже говорила, что она гиперактивна? Мне захотелось в последнюю секунду отойти в сторону, чтобы она пронеслась мимо, но, несмотря на всю привлекательность этой идеи, это было бы свинством с моей стороны. Пусть даже совсем небольшим. Я засмеялась, распахнула объятия, и моя лучшая подруга влетела в них, едва не сбив меня с ног.

— Эмили, детка! — завопила она, чуть не задушив меня в объятиях. Я подумала, что тоже так могу, и крепко обняла ее в ответ.

Я не могла привыкнуть к мысли, что теперь нам не придется расставаться. Мы будем видеться ежедневно, и она снова будет действовать мне на нервы, как в старые добрые времена. Я удовлетворенно вздохнула, и тут Алекс вдруг отпустила меня.

— Ты опоздала на пятнадцать минут! — сказала она, нахмурившись.

Я снова вздохнула, теперь уже раздраженно. Алекс была порождением ада, о чем невозможно было догадаться, глядя на ее ангельское личико. От матери ей достались вьющиеся каштановые волосы, которые она носила распущенными, а от отца — глаза, прозрачно-голубые, как горные ручьи.

Алекс схватила меня за руку и потащила к родителям. Алена улыбалась, глядя на меня. Она сделала пару шагов мне навстречу, и мы обнялись.

— Как твои дела, все в порядке? — спросила она, взяв мое лицо в ладони.

Я улыбнулась и кивнула. Алена была родом из Польши, у нее были зеленые глаза и мягкие черты лица. И хотя возраст уже оставил на ее лице сеть крохотных морщинок, она все еще была очень красива.

Чем дольше я на нее смотрела, тем яснее понимала, что мы слишком давно не виделись. Инго как обычно держался немного в стороне, с улыбкой глядя на нас, но вскоре и он подошел и обнял меня.

Инго был из тех мужчин, которые с возрастом становятся все более интересными. У него было запоминающееся лицо с резкими чертами и черные волосы, на висках слегка тронутые сединой. Инго не любил болтать, но когда он говорил, к нему прислушивались. Он был врачом в клинике Нойштадта. Алена работала там же медсестрой последние несколько лет.

— Ты все хорошеешь, — улыбаясь, сказал он мне.

Ох. Ну, отлично. Комплимент. Комплименты действовали на меня хуже, чем оскорбления. На оскорбления я хотя бы знала, как реагировать.

Кроме того, я совершенно не поняла, что Инго имел в виду. У меня темные волосы до лопаток, фигура, которую можно назвать неплохой, и карие глаза — во мне не было ничего, за что можно зацепиться взглядом. Не хочу говорить, что я уродина, мне всегда нравилось мое лицо, но во мне нет ничего особенного. Я всего лишь одна из многих.

Вдруг я заметила, что Алекс оценивающе оглядывает меня с ног до головы.

— В чем дело? — спросила я.

— М-да, Эмили, ты себя совсем запустила… — она покачала головой. — Но я вовремя вернулась и теперь намерена о тебе позаботиться.

Я непонимающе оглядела себя и свою одежду. На мне были белые кроссовки, темно-синие джинсы, черная футболка и серая кофта. Что не так с моей одеждой?

— Вы не хотите забрать назад эту ядовитую крошку? — спросила я Инго и Алену, но они только рассмеялись.

Я снова вздохнула. И почему я радовалась, что это чудовище снова будет рядом? Алекс стукнула меня в ответ.

— Ядовитая крошка остается! — заявила она, задрав подбородок. — Идем, я покажу тебе шикарную квартиру!

Она схватила меня за руку и потащила за собой.

— Давай заодно занесем наверх пару коробок? — предложила я, когда мы проходили мимо машины, но Алекс отмахнулась.

— Успеем еще, — она толкнула дверь старого дома, и мы начали подниматься по лестнице. Квартира находилась на пятом этаже, и нам пришлось тащиться туда пешком, ведь, естественно, Алекс предстояло поселиться под самой крышей, и, конечно же, в доме без лифта. Вообще-то у меня мрачное чувство юмора, но в тот момент мне было совсем не смешно.

Пока я хватала воздух ртом, как рыба, вытащенная на берег, Алекс, не замолкая ни на секунду, рассказывала, как она обставит комнату. Для меня оставалось загадкой, как ей удается одновременно болтать и бежать вверх по ступенькам. Подозреваю, что в нее встроен баллон с воздухом. Наконец мы поднялись на самый верх, и я мысленно трижды перекрестилась, ведь ни разу не споткнулась, хотя в моем распоряжении были все три тысячи ступеней. Обычно мне хватало даже невысокого бордюра, чтобы потерять равновесие. Как я всегда говорю, у меня обе ноги левые. Я просто притягиваю неудачи, и, в отличие от окружающих, мне от этого совсем не весело.

Мучительница Алекс не дала мне даже перевести дыхание и сразу потащила в квартиру. Мы вошли, и я остановилась в восхищении.

Сразу за входной дверью начиналось большое помещение, напоминающее лофт. На полулежал темный ламинат, стены были частично выкрашены светлой краской, а частично выложены декоративным кирпичом. На наклонной стене, которая по совместительству являлась крышей, было несколько окон. Квадратные бетонные колонны зрительно делили комнату на несколько зон. Часть помещения слева занимала открытая кухня со шкафами серого цвета. В самой середине кухни находился остров с плитой и прочими штуками. А за ним — большой обеденный стол с шестью разномастными стульями.

Справа была гостиная: посреди комнаты стоял большой черный диван, с которого наверняка удобно было смотреть телевизор, висящий на стене. На полках открытых стеллажей лежали стопки дисков.

Дальше мой взгляд упал на матово-черное пианино, которое не очень-то подходило к обстановке, но в целом смотрелось довольно гармонично.

В общем, в квартире царил хаос, но в то же время она выглядела стильно. Алекс нисколько не преувеличила, когда сказала, что тут шикарно.

— Вау, — сказала я наконец.

— О Эмили, ты не представляешь, как я рада, что все-таки решилась уехать из Мюнхена! — воскликнула Алекс, сияя. Она обняла меня за шею. — Мне там никогда не нравилось, я очень скучала по всем, а еще я больше никогда не хочу видеть белую колбасу! — пробормотала она, уткнувшись мне в плечо.

— Как я тебя понимаю, — ответила я, смеясь.

Алекс снова схватила меня за руку и потащила вглубь квартиры.

— А теперь я должна показать тебе мою комнату! — заявила она, пока я, спотыкаясь, пыталась за ней угнаться.

Мы прошли вперед и оказались в коротком коридоре, из которого одна дверь вела направо и две — налево. Алекс втащила меня в ближайшую, и я вспомнила, в чем заключался недостаток ее плана… Элиас Шварц, четвертый и самый противный член этой семьи, стоял на коленях, пытаясь собрать каркас кровати.

Я почувствовала себя так, как будто завеса тумана, скрывавшая мои воспоминания, растаяла под ярким солнцем. Элиас поднял взгляд и несколько секунд глупо и удивленно пялился на меня. Я была не рада снова его видеть. Эта встреча подействовала на меня, как удар под дых. Элиас почти не изменился. Он был похож на отца, хотя черты его лица были мягче. У него были глаза цвета зеленой бирюзы — восхитительный каприз природы, причудливая смесь цветов, доставшаяся ему от родителей. Я больше ни у кого не видела таких сияющих глаз. Мне не хотелось это признавать, но он был очень красив.

Его русые волосы были слегка взлохмачены: наверное, кровать сопротивлялась сборке. Я видела его жилистые руки и подтянутый живот под футболкой… Элиас повзрослел и больше не выглядел тощим и нескладным. Я медленно перевела взгляд на его лицо и увидела самоуверенную ухмылку, она-то и привела меня в чувство. Элиас легко вскочил на ноги и, к моему неудовольствию, шагнул нам навстречу. Он был выше меня на целую голову, и мне приходилось смотреть на него снизу вверх, хотя все во мне этому противилось.

— Алекс, ты не собираешься представить мне свою подругу? — спросил он очень низким, но тем не менее приятным голосом, не сводя с меня глаз.

Что-что? Не знаю, что взбесило меня сильнее: то, что он меня не узнал, или этот дурацкий вопрос. Я решила, что он мне еще за это ответит.

— Это Эмили, придурок, — ответила Алекс, нахмурившись.

— Эмили? — повторил он и потер подбородок, будто бы пытаясь припомнить имя, которое всего слышал раз или два за всю жизнь.

Высокомерный паршивец! Я стиснула зубы и удержала рвущийся наружу злобный ответ. Я сдержусь.

— Вот именно, Эмили, — ответила я, неубедительно изображая дружелюбие. — Та, которая с маленькими сиськами. — я подкинула ему реплику.

По его лицу было понятно, что я его удивила и развеселила, но не задела.

— А-а-а, эта Эмили, — протянул он, скользя взглядом по моей фигуре до тех пор, пока не остановился на груди. — Теперь я припоминаю…

Ну и козел! Я решила, что не позволю ему вывести меня из себя, и демонстративно сложила руки на груди.

— Алекс не преувеличивала, когда говорила о том, какой ты, — сказала я насмешливо.

Мы смотрели друг другу в глаза, и казалось, что температура в комнате каждую секунду падает градусов на пять. Но эта иллюзия рассыпалась, потому что у меня за спиной что-то громыхнуло. Переезд, как я могла о нем забыть? За моей спиной прошел вспотевший и задыхающийся Инго с двумя коробками в руках. Его появление позволило мне с достоинством выйти из ситуации. Все могло бы кончиться убийством, а садиться в тюрьму из-за этого идиота я не собиралась.

Я направилась к машине за вещами, когда услышала Инго, который говорил что-то про «нет лифта…» и «слишком стар для этого…».

***

Четыре часа и три тысячи потраченных калорий спустя я рухнула на черный диван в гостиной совсем без сил. Я пыталась отдышаться после убийственных нагрузок на мои легкие, к тому же я как обычно выставила себя дурой, когда споткнулась на лестнице и шлепнулась на колени с тяжелой коробкой в руках.

— Больше никогда в жизни не стану помогать Алекс с переездом, — пообещала я себе. — Из этой квартиры она съедет только ногами вперед!

— Зачем одному человеку столько вещей?! — простонал Элиас, затащив в квартиру последнюю коробку. Он сгрузил ее поверх других стоявших в гостиной, так как в комнате Алекс уже закончилось место.

Если он надеялся, что сможет втянуть меня в разговор, то сильно ошибался. Или он думал, что я не заметила его усмешку, когда оступилась прямо у него на глазах?

— Оп-па! — сказал он.

Но это было не нормальное «оп-па», а скорее «оп-па — ну что за толстозадая идиотка, кто так ходит по ступенькам?». Ладно, может быть, я неверно все это истолковала, и он не хотел назвать меня толстозадой, но от него можно было ожидать чего-то подобного.

В любом случае, его самодовольный тон меня ужасно разозлил. Я мрачно покосилась на Элиаса. Он стоял, прислонившись к стене, и вытирал лоб, на который падали спутанные пряди волос. После того, что между нами было, я не могла поверить в то, что он меня не узнал. Я никогда это не забуду и ни за что в жизни его не прощу, но как он мог меня забыть?!

Чем дольше я смотрела на Элиаса, тем тяжелее становился мой взгляд. Он поднял голову, как будто что-то почувствовал, но за секунду до того, как наши взгляды встретились, я демонстративно отвернулась. Я решила, что он не стоит моих нервов и изо всех сил попыталась перестать о нем думать. Я откинулась на спинку дивана, закрыла глаза, сложила руки на животе и решила, что не двинусь с места, пока не приду в себя после всей этой беготни по лестницам.

Но отдохнуть мне не удалось. Через пару минут вдруг прозвенел дверной звонок. Алекс, пританцовывая, направилась к двери, как будто всю жизнь здесь прожила.

— Доставка пиццы! — прозвучал мужской голос из коридора.

Неужели кто-то прочитал мои мысли?

— Пицца… — хором протянули мы с Элиасом, а потом на секунду взглянули друг на друга и решили сделать вид, что этого не было. Оказалось, что голод может на время объединить даже нас. Но я посчитала эту ситуацию экстремальной и выбросила из головы.

Я с трудом поднялась на ноги, когда Алекс зашла в комнату, неся в руках коробки с пиццей. Мы столпились возле них, и мне удалось ухватить «Маргариту» и унести ее к обеденному столу, за которым мы все расселись.

— Тот, кто заказал пиццу, заслуживает моей вечной благодарности, — сказала я, засовывая кусок в рот. Элиас, сидевший напротив меня, с улыбкой сказал:

— Это был я.

— Ну, тогда я беру свои слова обратно, — ответила я. На этом наше короткое перемирие закончилось. Обед прошел в молчании, мы ели пиццу и пытались прийти в себя после тяжелой работы.

Почувствовав, что больше не могу съесть ни крошки, я закрыла коробку, оставив последние три куска на произвол судьбы. Алена поднялась из-за стола и принесла бокалы для вина. Мне было хорошо и уютно. Из музыкального центра доносилась тихая музыка, на столе горели свечи, а коробки на полу свидетельствовали о том, что мы славно потрудились. Судя по лицам всех остальных, они чувствовали то же самое, что и я. Расслабившись, я откинулась на спинку стула.

— Эмили, расскажи, как твоя учеба? — спросил Инго, наливая мне вина.

— Все отлично.

— Я рада за тебя, — сказала Алена. — Какой по счету семестр? Неужели уже шестой?

— Да, завтра начинается шестой семестр. Мне самой немного страшно.

— Как быстро летит время, — вздохнула Алена. — Кажется, еще вчера вы трое бегали голышом по нашему саду.

Мы дружно закатили глаза. Взрослые сначала пользуются тем, что дети не соображают, что делают, а потом рассказывают такие истории. Но слова Алены заставили меня вспомнить детство. Тогда я удивлялась, зачем Элиасу нужна эта смешная висюлька. А еще одно воспоминание заставило меня рассмеяться вслух.

— Ты чего? — спросила Алекс.

— Помнишь, как-то раз мы сидели в надувном бассейне, и твой вредный братец хотел залезть к нам, но мы его не пустили?

Алекс нахмурилась, вспоминая, а потом ее осенило.

— Ты ему еще сказала, что с червячком в бассейн нельзя! — она засмеялась так заразительно, что я не удержалась и опять захохотала.

— Но это еще не все, — продолжила я. — Ты рассказала мне по секрету, что застукала Элиаса в тот момент, когда он играл со своим червячком!

Элиас захлебнулся вином и пытался прокашляться, пока остальные смеялись. Он злобно глянул на меня, но мне было все равно. Алена отложила салфетку и хмыкнула.

— Теперь мы все знаем, чем мой сын любил заниматься в детстве, хотя, конечно, я смогла бы прожить без этой информации.

Я улыбалась, наслаждаясь моментом триумфа и унижением Элиаса, когда Инго решил вступить в разговор.

— Тебе стоило бы заботиться о некоторых важных вещах так же, как о своем червячке, сын.

Элиас ничего не ответил, только закатил глаза.

— Я серьезно, — сказал Инго, глядя на него. — Ты снова завалил экзамен. Если продолжишь в том же духе, то вылетишь из университета.

— Ты преувеличиваешь, у меня куча времени, куда мне торопиться? — пожал плечами Элиас, а по лицу Инго стало ясно, что они говорят об этом не впервые.

От Алекс я слышала, что Элиас решил пойти по стопам отца и поступил на медицинский факультет, но подробностей я не знала. Алена легко коснулась к руки мужа, и в ее глазах читалась просьба не портить вечер. Инго глубоко вздохнул и последовал невысказанной просьбе жены.

Они были живым доказательством того, что настоящая любовь действительно существует. Я всегда поражалась тому, как они доверяют друг другу и заботятся друг о друге. Чтобы узнать, что такое любовь, можно написать о ней тысячу книг или пять секунд посмотреть на Инго и Алену. Странным образом я чувствовала себя немного счастливее в их присутствии.

— Эмили, расскажи нам, как ты ладишь с соседкой по комнате, — обратился ко мне Инго.

— Нормально. Ева немного странная и иногда меня утомляет, но мы нашли общий язык.

— Главное, чтобы она со своим парнем снова не начала практиковать тантрический секс, — влезла в разговор Алекс. Я скривилась:

— Ну спасибо, зачем ты мне напомнила?

Три пары глаз смотрели на меня с нескрываемым удивлением.

— Все не так плохо, — заверила я. — Я всего пару раз натыкалась на них в не самый подходящий момент. Но теперь у нас есть календарь, в котором она отмечает дни, когда меня не должно быть дома. И, если повезет, она даже придерживается плана.

— У вас с ней договоренность, — хмыкнула Алена.

— Что-то в этом духе, — ответила я.

— Кстати, Эмили, раз мы заговорили про любовь, — сказал Инго. — Как у тебя с этим дела? Сколько раз тебя на этой неделе звали замуж?

О, боже, неудачный вопрос! Совсем неудачный!

Ну, по крайней мере, если люди меня об этом спрашивают, значит, они не видят сразу, что у меня никого нет.

— На прошлой неделе я рассталась с молодым симпатичным наследником миллионного состояния, потому что у нас не хватало времени друг на друга. Я буду скучать по яхте, но что поделать, — сказала я и отпила вина, пока остальные тихонько смеялись. Даже Элиас улыбался, хотя, наверное, он просто хотел надо мной посмеяться. Но мне было все равно.

— Неужели все так плохо? — спросила Алена сочувственно.

— Да нет, я в порядке, — я пожала плечами и даже не соврала. Я, конечно, хотела бы найти мужчину, но в то же время я не из тех, кто сходит с ума от одиночества. В холостяцкой жизни есть свои плюсы. Черт, я серьезно сейчас так подумала? Как легко набраться всякого дерьма!

— Эмили, радость моя, теперь у тебя есть я, и мы обязательно найдем тебе парня! — заявила Алекс с таким энтузиазмом, что я не на шутку перепугалась.

— Я тебя предупреждаю, Алекс, не вздумай даже пытаться меня кому-то сосватать, а то я отнесу все коробки обратно в машину!

— Ладно, ладно! Никакого сватовства, обещаю, — захихикала она.

Я очень надеялась, что она сдержит обещание, потому что ее прошлые попытки найти мне кавалера заканчивались просто ужасно.

— Давайте выпьем за Алекс, которая никогда не меняется, и за то, что она снова с нами, — сказал Инго, и мы подняли бокалы. Алекс просияла, а брат чмокнул ее в щеку. Фу, я покрылась пятнами от одного этого зрелища.

Мы долго болтали о Нойштадте, о тамошних новостях, и я была очень рада снова оказаться в кругу моей второй семьи. Алекс все время перебивала нас, с пылом рассказывая о своих планах. Она могла бы заткнуть за пояс любой органайзер. Я слушала ее с большим удовольствием. Элиас почти не участвовал в беседе, игнорируя меня, точно так же, как и я его.

Если не считать происшествия с коробкой, это был чудесный день, который, к сожалению, подходил к концу. Было уже поздно, через десять минут уезжал последний автобус, и я должна была попрощаться.

Алена и Инго оставались ночевать, а с утра им предстояла поездка домой в Нойштадт, до которого было сто пятьдесят километров. Я попрощалась с ними, и теперь мы с Алекс стояли на пороге.

— Что будем делать завтра? — спросила она.

— Встречаемся в восемь перед главным входом в университет. Я тебе все покажу. Первая лекция только в десять, так что у нас будет достаточно времени.

— Спасибо, Эмили, не знаю, что бы я без тебя делала.

— Сначала мне тоже приходилось нелегко, но я уже давно освоилась.

— О, боже, я так волнуюсь! — сказала Алекс.

— Все будет хорошо, — я подмигнула ей. — Малышка Алекс, ты не представляешь, как я рада, что ты здесь.

Мне было пора уходить, чтобы не опоздать на автобус.

— Я тоже, — ответила Алекс, и мы обнялись.

— Пока, Эмили, — прокричал Элиас из комнаты, изображая дружелюбие.

— Пока-пока, — пробормотала я в ответ.

Вот урод.

— До завтра! — я помахала Алекс и направилась к остановке. Весенний ветер нес с собой сладкий запах цветов, и я дышала полной грудью. Подойдя к остановке, я еще раз посмотрела на окна новой квартиры Алекс. Мы не виделись с Элиасом семь лет, и я была готова не видеться еще семьдесят, но этому желанию не суждено было сбыться — и точка.

Глава 2 Интеллектуальные разговоры

Каждый раз начало семестра казалось мне прыжком в холодную воду — я не знала, как снова войти в колею студенческой жизни, но, пережив первые несколько дней, с головой окуналась в привычный и любимый мир.

Первую половину дня я проводила на лекциях, а потом шла в библиотеку, потому что в это время дня никто не мешал мне заниматься. Иногда я возвращалась в общежитие, но там всегда было очень шумно, так что я все-таки предпочитала библиотеку. Три-четыре раза в неделю я подрабатывала официанткой в коктейль-баре, под названием «Пурпурная дымка». Мои родители зарабатывали не так уж много, и, хотя они были готовы помогать мне, я больше не хотела брать у них деньги.

Я предпочитала самостоятельно зарабатывать на жизнь. Хотя в баре я получала не так много, но и тратила немного, и, кроме того, у меня была стипендия.

Учитывая мою неуклюжесть, я не могла претендовать на звание прирожденной официантки, но за два года я хорошенько натренировалась, и еще у меня была страховка, покрывающая мои неудачи.

Все свободное время я проводила с Алекс. В те дни, когда мы не встречались вечером, то, по крайней мере, виделись в университете. Неделю назад мы отпраздновали мой день рождения, и я не помню, когда еще так веселилась. Всю ночь мы ходили по барам и дискотекам — идеальный способ отвлечься от скучной повседневной жизни.

За две недели, прошедшие с момента ее приезда, Алекс освоилась, и создалось впечатление, что она всегда была со мной. Учеба давалась ей легко, она вся светилась и постоянно уверяла меня в том, что на этот раз не ошиблась, выбирая факультет. Берлин ей тоже нравился, и временами казалось, что она знает город лучше меня.

Алекс летала как на крыльях, всегда была в отличном настроении, и я радовалась за нее. Она всегда чувствовала себя в своей тарелке, даже направляясь ко мне через весь актовый зал, до отказа заполненный людьми. На лице Алекс сияла улыбка.

— Эмили, — сказала она, покачиваясь с пятки на носок. — Сегодня четверг, чудесная погода, и прошел слух, что моя лучшая подруга, у которой есть старый купальник, поедет со мной в аквапарк.

Я вздохнула.

— Слухи врут. Во-первых, мой купальник не такой уж старый, а во-вторых, мне нужно до завтра прочитать двести страниц. Так что мне жаль, но поехать с тобой я не смогу.

Она прекратила покачиваться и скривилась.

— Черт, я так надеялась, что ты поедешь.

— Алекс, прости, но я не смогу. Я тебе совсем испортила день или ты можешь позвать кого-то еще?

— Как тебе сказать, Элиас поедет со мной, так что ты ничего не испортила. Но все равно жаль, втроем было бы гораздо веселее.

Втроем? Да если бы я знала, что ее брат поедет с нами, то отказала бы сразу. Похоже, Алекс нашла с ним общий язык, хотя я не понимала как. Но они с самого детства неплохо ладили, и все-таки в мире есть вещи, которые даже не стоит пытаться понять.

— В другой раз, Алекс, хорошо? — я нисколько не расстроилась из-за того, что буду торчать в библиотеке в такую хорошую погоду.

— Договорились! Но хотя бы вечером у тебя найдется время для меня?

— Если я быстро закончу читать, то, может быть, заскочу к тебе. Но ничего не обещаю.

— Ты пообещала! — засмеялась она. — Увидимся вечером, мне пора.

Я смотрела ей вслед, пытаясь понять, откуда у нее столько энергии и энтузиазма. Со вздохом я развернулась и отправилась в университетскую библиотеку. Заняв свое любимое место, я вдохнула полной грудью. Здесь пахло старым деревом, страницами книг, написанных задолго до моего рождения, и давними временами. Грубая кладка стен и сводчатые потолки только добавляли таинственности этому месту.

Мне было здесь хорошо в первую очередь потому, что кроме меня в библиотеке в это время почти никого нет. Я устроилась поудобнее, открыла книгу и начала читать, и, хотя тема была достаточно сложной, я неплохо продвинулась. Но через два часа народу в библиотеке заметно прибавилось, и стало шумно. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стали две девушки, которые уселись за соседний стол и начали громко обсуждать какого-то Криса и его постельные победы. Я решила, что больше не выдержу, собрала вещи и отправилась домой.

Домом мое место жительства можно было назвать с большой натяжкой. Это было студенческое общежитие, которое располагалось неподалеку от кампуса. Я делила с соседкой крохотную комнатку с душевой и туалетом, а кухня была одна на весь этаж.

Но тысячу недостатков общежития компенсировало одно решающее достоинство — дешевизна. Вначале мне пришлось нелегко, я долго привыкала к странностям соседки, но теперь, в первую очередь благодаря тому, что я обставила комнату по своему вкусу, я могла назвать это место домом. Но все же я решила, что больше никогда и ни за что не стану делить жилье с чужими людьми!

Я трижды постучала в дверь и прислушалась. Из комнаты не доносилось ни стонов, ни других подозрительных звуков, так что я рискнула войти. Мне повезло, дома никого не было. Я завалилась на кровать с книгой и продолжила читать с того места, на котором остановилась в библиотеке.

Три часа я страдала, читая над лирику восемнадцатого века, пока у меня не закипел мозг. Эта литература оказалась слишком сложной для меня. И хотя мне нужно было прочитать еще пятьдесят страниц, больше я просто не могла. Слова превратились в белый шум, они влетали мне в одно ухо и вылетали из другого, не оставляя в голове никаких следов.

Со стоном я перевернулась на спину и закрыла усталые глаза. Но мне не суждено было насладиться покоем. В дверь влетела Ева.

— Ха, ты что, спишь, что ли?

Интересно, какого ответа она ждала? Если бы Еве давали приз за каждый глупый вопрос, ей было бы некуда девать трофеи. Даже если бы я спала, то звук захлопнувшейся двери разбудил бы меня.

— Нет, просто эта книга меня убивает, — пробормотала я. — Как определить, мой мозг еще жив или уже все?

— Не знаю, мой еще ни разу не умирал, — засмеялась она.

Ну, это как сказать. Я услышала, как она подошла к моей кровати, и открыла глаза. Ева присела рядом и взяла в руки убийственную книжку.

— Ух ты, мне хватило одного названия.

— Поверь мне, название — это просто цветочки.

— Мне не понять, как ты можешь читать это добровольно, — пожала она плечами.

Раньше я пыталась что-то ей объяснить, но эти времена давно прошли. Ева изучала биологию, и моя специальность — литературоведение — была ей совершенно чужда. Для меня книги были сокровищем. Искусно подобранные слова, создающие мелодию. Белые страницы, на которых возникают целые вселенные. Миры, которые затягивают людей, заставляя их забыть обо всем на свете. Для меня литература была настоящей магией, и я была в ее власти.

Ева заулыбалась. Ее взгляд некоторое время блуждал по комнате, а потом она снова посмотрела на меня. Я знала, что она скажет еще до того, как она успела открыть рот.

— Тебе нужна комната?

Ева без особого успеха попыталась изобразить невинность.

— Надолго?

— Примерно на пару часов.

Я мысленно вздохнула. Алекс уже, наверное, ждала меня, а учиться сейчас у меня все равно не получалось.

— Ладно, — сказала я, поднимаясь с кровати. — Только не слишком долго, мне сегодня надо будет еще позаниматься.

— Ты лучше всех!

— Да-да, — я закатила глаза.

Ева встречалась с Николасом уже полтора года, и они вели очень бурную сексуальную жизнь. Должна же она когда-нибудь поутихнуть? Хороший вопрос, на который у меня не было ответа. Я в своей жизни всего трижды была в отношениях, и самые долгие длились восемь месяцев и были…

Так, ладно, не будем об этом. Я ненадолго заглянула в ванную комнату, чтобы освежиться, схватила свою сумку и со словами «Передавай Николасу привет» вышла из комнаты.

Я включила музыку в плеере и направилась к автобусу, который, как обычно, немного опоздал. Уже через десять минут я была возле дома Алекс, и не успела я протянуть руку к звонку, как из дома вышел человек и придержал дверь. Я поблагодарила его и вошла.

Опять надо было тащиться пешком на пятый этаж. Как там называется эта штука, которая возит пенсионеров вверх и вниз по лестнице? Подъемник! Именно его и не хватало в этом доме. Я вздохнула и мысленно пообещала в ближайшее время привести себя в форму. Хотя «ближайшее время» в моем исполнении было понятием растяжимым.

Наконец я добралась до верхнего этажа и минутку постояла, пытаясь отдышаться, прежде чем позвонить в дверь. Мне открыл Элиас. В последнее время он вел себя относительно нормально по отношению ко мне и старался контактировать со мной как можно меньше, но я все равно была не слишком рада его видеть.

— Привет, — сказала я сухо.

— Эй, ты ведь Эмили, да? — он ухмылялся и, наверное, думал, что сказал что-то смешное.

— Шутник, — пробурчала я. — Ты меня впустишь или нет? Или ты еще пару номеров исполнишь?

Он засмеялся и склонил голову набок, будто бы действительно размышляя, впускать меня или нет. Что за наглый, высокомерный придурок!

— Ну, если ты настаиваешь… — он пожал плечами и впустил меня, запер дверь и направился к дивану, с которого я его, видимо, подняла своим приходом. Я молча направилась к комнате Алекс, когда он спросил:

— А ты куда?

Я оглянулась, Элиас сидел на диване спиной ко мне.

— К Алекс, куда же еще?

— Так ее нет дома.

Я сверлила глазами его затылок, закипая от злости. Это он так шутит? Чтобы расставить все точки над «i», я приоткрыла дверь комнаты Алекс, в которой было тихо и темно. Включив свет, я убедилась, что мои худшие опасения подтвердились. Как же так? Эта мелкая вредина… Я развернулась, прошла в гостиную и встала перед диваном, сложив руки на груди.

Элиас ухмылялся, и я поняла: чем больше я злюсь, тем большей дурой выгляжу.

— Очень смешно! Почему ты мне сразу не сказал?

— Ты так хотела войти, — сказал он, пожимая плечами. Очевидно, моя злость только забавляла его. — Это и правда было смешно, тем более Алекс вот-вот придет. Так что устраивайся на диване, ведь ты не хочешь ждать ее стоя?

Мне совсем не нравилась эта идея, я даже подумывала уйти в комнату Алекс и подождать ее там, но мне не хотелось вести себя, как капризный подросток.

— Я не кусаюсь, — заверил меня Элиас.

На этот счет у меня были некоторые сомнения, но что могло случиться? В худшем случае он стал бы действовать мне на нервы, но этим он мог заниматься и на расстоянии. Черт возьми, мне было уже двадцать три, и я вполне могла провести пять минут рядом с человеком, который меня раздражает. Наше общее прошлое придавало этим посиделкам горький привкус, но все это случилось давным-давно. Кроме того, в комнате работал телевизор, значит, нам не обязательно было беседовать.

Я поборола нехорошее предчувствие и уселась на диван на некотором расстоянии от Элиаса — хорошенького понемножку.

— Согласись, было смешно, — сказал он.

Я застонала. Ну ладно, это было чуть-чуть смешно, и я злилась, потому что так легко попалась в его ловушку.

— Совсем немножко, — фыркнула я. Он заулыбался и повернулся ко мне. О нет, мало что в жизни я ненавидела так, как вымученные разговоры ни о чем. Краем глаза я видела, что он за мной наблюдает, и мне от этого было очень неуютно.

— О чем фильм? — спросила я, не отводя взгляда от экрана, чтобы у Элиаса не возникла дурацкая мысль, будто бы мне захочется с ним разговаривать.

— Понятия не имею, — ответил он. — Я включил, и тут позвонили в дверь.

— Не повезло тебе, что и говорить, — ответила я, продолжая смотреть перед собой. Несколько минут моя тактика отлично работала, пока я не почувствовала, что он положил руку на спинку дивана за моей спиной. Он что, со мной заигрывает, что ли? Чем больше я об этом думала, тем меньше мне нравилась эта догадка. Я решила проверить ее, расслабилась и откинулась на спинку дивана. И точно, как только я перестала держать руки сложенными на груди, Элиас будто бы пододвинулся ко мне.

Не могу поверить! Он и правда пытался ко мне подкатить!

— Эмили, ты такая красавица! — выдохнул он.

Он это серьезно? Я с трудом удержалась от смеха. Это все, на что он способен? Ладно, в эту игру можно сыграть вдвоем.

— Ты правда так думаешь? — прошептала я, взглянув на него из-под ресниц.

— Конечно! — заверил он меня и положил руку мне на бедро. На мой взгляд, это было уже чересчур. Элиас придвинулся еще ближе и наклонился, будто собираясь меня поцеловать. А вот это уже просто какой-то цирк! Я повернула голову и прошептала ему на ушко:

— Элиас…

— Хм? — отозвался он.

— Ты изучаешь медицину и играешь на пианино, правда? — я изо всех сил старалась говорить как можно более сексуально.

— Да… — его рука поползла вверх по моему бедру.

— Значит, твои пальцы тебе дороги?

— Что? — я услышала раздражение в его голосе.

— Если не хочешь, чтобы я переломала тебе все пальцы, убери от меня свои руки!

Элиас отпрянул, посмотрел на меня большими глазами и разочарованно выдохнул.

— Это было бы слишком просто, — он совсем не казался смущенным.

Я почувствовала, что у меня на лбу написано, что я хочу рвать и метать, а он расхохотался, пожал плечами и сказал:

— Попытка не пытка.

— Элиас! — прошипела я.

— Да?

— Ты так и не убрал руку!

— Ха! — он убрал руку. Я мысленно пожелала ему подавиться его самодовольной ухмылкой.

— Ты правда считаешь, что абсолютно неотразим? По-твоему достаточно всего лишь сказать девушке, что она красивая, чтобы она тут же в тебя влюбилась? Ты жалок, Элиас!

— А кто говорил про влюбленность? Я просто хотел развлечься, — ответил он.

Я фыркнула, сейчас я выскажу ему все, что думаю.

— Я бы тебе не дала, даже будь ты последним мужчиной на земле, Элиас!

— Да неужели? — он снова поднял брови и заулыбался. — Позволь напомнить, что ты со мной уже целовалась.

— Ты все-таки помнишь, — сказала я. — Поразительно, а я думала, при встрече ты меня не узнал.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал он совершенно спокойно, не обращая внимания на мои слова.

— Хорошо, я отвечу, — сказала я. — Во-первых, я была молодой и глупой, во-вторых, я об этом сожалею, а в-третьих, это было так давно, что уже не считается!

Он продолжал надо мной смеяться, но взгляд его был так холоден, что я почувствовала себя неуверенно.

— Думаешь, я тебе поверю? — фыркнул он. — Это все притворство. Поверь, я знаю таких, как ты.

— Ты знаешь таких, как я? Давай, поделись со мной глубокими знаниями человеческой природы и тайн мироздания, — я смотрела на него с отвращением, ожидая ответа.

— Хорошо, поделюсь, — он помолчал минуту, видимо, собирая в кучу все мысли, которые водились в его крохотном мозгу.

— Ты только изображаешь уверенную в себе недотрогу. Ты пытаешься выглядеть остроумной, но в глубине души ты маленькая, глупая и беспомощная девчонка. Ты из тех, кто хочет казаться умным и начитанным, но в действительности тебе хочется услышать, что ты красивая. А читала ты в своей жизни только Гарри Поттера, тома с первого по двадцать седьмой, хотя это уже другой разговор, — он рассмеялся и продолжил. — В глубине души ты мечтаешь, чтобы тебе кто-нибудь день и ночь говорил комплименты, чтобы этот кто-то тешил твое крохотное чувство собственного достоинства и чтобы было кем хвастаться перед подружками.

Сказать, что я была поражена, — ничего не сказать. Я ждала, что он выдаст какую-нибудь глупость, но он превзошел все мои ожидания.

— Вау, Элиас, — усмехнулась я, чувствуя к нему еще большую неприязнь, чем раньше. — Спасибо тебе за такой подробный анализ моей души. Я под впечатлением! А мое мнение о себе хочешь узнать?

— Давай.

— Так вот, — я изобразила точно такой же высокомерный тон, каким говорил он. — Ты козел и ничего не понимаешь в людях.

Он смотрел на меня, приподняв брови и улыбаясь. Как я и ожидала, Элиас умел думать только той головой, которая у него в штанах, так что даже не надеялась на то, что он меня понял. Хотя я все-таки сумела ненадолго заткнуть его, ведь он явно не имел понятия, как реагировать на мои слова.

Дверь открылась, и в квартиру вошла Алекс. Никогда еще я не была так рада ее видеть. Она занесла пакеты с покупками в комнату, посмотрела на нас, сидящих на диване, и сказала:

— Ты уже пришла.

— Да, — ответила я, поднимаясь. — Я уже пришла, и если ты не хочешь стать единственным ребенком в семье, пойдем в твою комнату прямо сейчас.

Глава 3 Кто, черт возьми, такой Лука?

На моем письменном столе царил беспорядок: книги, черновики, диски, скомканные бумажки громоздились друг на друге, образуя горы и завалы. Я расчистила небольшое пространство для ноутбука, с помощью которого пыталась делать стилистический анализ текста. А на моей кровати лежала Алекс — полтора метра сущего хаоса. Она болтала ногами и постоянно отвлекала меня от работы, которую я должна была закончить к понедельнику.

— Знаешь, Эмили, я очень люблю своего брата, но иногда он ведет себя как настоящий засранец.

Я вздохнула. Мне было трудно сосредоточиться на двух вещах одновременно, так что я слушала излияния Алекс вполуха.

— Не иногда ведет себя, а находится в этом состоянии постоянно, — ответила я, не отрывая взгляда от экрана.

— Я не понимаю, почему он так себя ведет. Он совсем не такой! По крайней мере со мной он никогда не ведет себя по-свински. Ты не поверишь, но он может быть очень милым.

Мне было все равно, что говорит Алекс, ведь я видела реальное положение дел.

— Может, он просто хочет произвести хорошее впечатление на родителей, — ответила я. Меня, честно говоря, эта тема мало интересовала. — Так, на чем я там остановилась? Что именно автор хотел сказать своим произведением?.. Я прикидывала так и эдак, жалея о том, что автор не выразился яснее.

— Может, вам просто нужно получше узнать друг друга? — предложила она.

Невероятно!

— Ну, конечно! — ответила я. — Я только сначала вступлю в фан-клуб дуэта Сары Коннор и Ксавьера Найду[1].

Алекс изобразила на лице отвращение. Она знала, что я ненавижу воющего Ксавьера, а его дуэт с Сарой был бы просто невыносим. На какое-то время Алекс замолчала — наверное, представляла, как мог бы звучать этот дуэт, и я снова смогла заняться анализом текста. Но в тот момент, когда мне в голову пришла гениальная фраза, Алекс снова начала болтать.

— Бу-бу-бу, — сказала она. Или по крайней мере именно это я услышала, потому что была слишком занята попытками записать мою блестящую идею.

— Угу, — пробормотала я, делая вид, что слушаю.

— Бу-бу-бу-бу!

— Угу.

— Бу-бу? — сказала она так громко, что я больше не могла ее игнорировать. — Ты меня вообще слушаешь?

— Конечно, — ответила я, снова полностью сосредоточившись на работе.

— Ничего ты не слушаешь!

Я устало закрыла глаза. Даже работающий отбойный молоток отвлекал бы меня сейчас меньше, чем Алекс.

— Ты помнишь, о чем мы договаривались? О том, что ты можешь прийти ко мне, только если будешь сидеть на кровати и молчать!

— Да… Прости… — пробормотала Алекс.

— Спасибо! — я снова попыталась вернуться к работе. Но Алекс хватило всего минуты на три. Я внутренне застонала и представила, как бьюсь головой о стену.

— Но, в общем, это же неплохо? Ему не повредит разок обломать зубы.

— Угу, — я снова выпала из разговора, хотя следующая фраза заставила меня подумать, что я ослышалась.

— Он же обломает об тебя зубы, Эмили?

— К чему эти дурацкие вопросы, Алекс? — прошипела я.

— Да я просто хотела убедиться, — она явно была удивлена мой бурной реакцией, хотя с другой стороны, она обрадовалась, что я снова обратила на нее внимание. — Я тебя понимаю, не будь он моим братом, я тоже хотела бы его задушить.

— Ну, так забирай его себе, — сказала я. — Нарожаете кучу красивых, хоть и умственно отсталых детишек, а меня оставь в покое! — сказала я и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Текст! Мне надо сосредоточиться на тексте! Но молчание не продлилось долго, и я опять услышала ее «бу-бу-бу». Алекс явно решила довести меня до белого каления! Потом она захихикала, и я посмотрела на нее.

— Что?

Я что-то прослушала?

— Ничего-ничего! — Алекс ужасно хитро ухмылялась, и я поняла, что все-таки что-то прослушала. Но даже ради спасения своей жизни я не смогла бы вспомнить, что именно она сказала. Что-то про «чисто теоретически», что никак не внушало мне доверия. Может, и хорошо, что я все прослушала. Я помассировала виски, пытаясь успокоиться. Мне не хотелось срываться на Алекс.

— Раз ты не можешь сидеть молча, давай хотя бы сменим тему, — сказала я. — Хватит того, что мне все равно приходится иногда видеться с Элиасом, я не хочу о нем еще и говорить.

Зачем Алекс решила переехать к Элиасу? В Берлине тысячи квартир, и даже если она не нашла бы ничего подходящего, то вполне могла бы жить под мостом. И вообще, из-за нее мне без конца приходилось с ним встречаться, другая на моем месте уже прекратила бы дружбу.

— Ну ладно, — протянула она неохотно и замолчала. Но не прошло и минуты, как ее глаза загорелись. Я знала этот взгляд и знала, что он не сулит ничего хорошего.

— Вчера снова приходил друг Элиаса… — она закусила нижнюю губу, а я сразу представила самый худший сценарий из всех возможных.

— Алекс, только не говори мне, что снова влюбилась! — простонала я.

Все ее отношения заканчивались катастрофой. Она постоянно влюблялась в странных типов, от которых все остальные старались держаться подальше. Во всем, что касалось мужчин, она была слишком доверчивой и наивной.

— Нет, я ведь его совсем не знаю! — ответила она поспешно. — Он просто симпатичный.

— Все они симпатичные! Может, стоит обращать внимание не только на внешность, но и на характер? — с моей стороны это был риторический вопрос.

— Я обращаю! — заверила она меня. — Он совсем не такой, Эмили. Я учусь на своих ошибках.

Я вздохнула и скривилась. Эту фразу я слышала уже не раз.

— Ты всегда так говоришь, — ответила я и внутренне приготовилась переживать очередную трагедию. Алекс пробыла в Берлине всего три недели, но уже успела найти очередного потенциального бойфренда.

— Да знаю я, знаю, — пробормотала она. — Но на этот раз это правда. Кроме того, теперь у меня нет соседки, с которой он сможет изменить, а если он западет на Элиаса, то виновата буду точно не я.

— Да, это серьезный аргумент, — ответила я с сарказмом. — Кроме того, он друг Элиаса, а значит, того же поля ягода.

Алекс закатила глаза.

— Послушай меня, пожалуйста, ведь я тебе желаю только добра, — сказала я. — Не спеши, присмотрись к нему, хорошо? — я посмотрела ей в глаза, надеясь, что Алекс воспримет мои слова серьезно.

— Хорошо, — ответила Алекс раздраженно. — Только между нами вообще ничего нет. Я просто сказала, что считаю его симпатичным и не похожим на остальных. А потом вы встретитесь, и ты все увидишь сама. Уж я об этом обязательно позабочусь.

Алекс казалась абсолютно уверенной в своих словах, но я все-таки была настроена скептически. Хуже всего было то, что если она вбила что-то себе в голову, то переубедить ее было невозможно, и я пока решила отступиться.

В этот момент мой ноутбук известил меня о том, что я получила новое письмо, причем с незнакомого адреса.

Привет, Эмили,

я давно тебя заметил, но никак не могу набраться смелости и подойти. Поэтому я решил написать тебе письмо. Я просто хотел сказать, что хочу с тобой познакомиться. Может быть, ты получаешь в день по сто штук таких писем, а может, посчитаешь меня сумасшедшим. В любом случае, я очень жду твоего ответа.

С уважением, Лука.

Я читала письмо и с каждой строчкой хмурилась все сильнее. Что это вообще такое? И кто такой этот Лука?

Я прокрутила страницу вверх, письмо пришло на мой университетский адрес — еще на первом курсе он присваивался автоматически каждому студенту. Узнать адрес любого студента было проще простого, так что сузить круг подозреваемых мне не удалось, напротив, автором письма мог оказаться кто угодно. Адрес отправителя состоял из одного слова: «Лука» и был зарегистрирован на популярном домене. Все это было очень странно.

— Эмили, ты слышала, что я у тебя спросила? — голос Алекс выдернул меня из размышлений.

— Прости, — ответила я. — Мне тут пришло странное письмо, и я тебя не слушала. Что ты спросила?

— Странное письмо?

— Да, от какого-то Луки, который хочет со мной познакомиться, — я пожала плечами. — Но, я думаю, это чья-то шутка.

Алекс соскочила с кровати и встала у меня за спиной. Я явно пробудила в ней любопытство.

— Боже мой! Как это мило! — воскликнула Алекс, а я в ответ нахмурилась.

— Так, пожалуйста, спокойнее, — сказала я.

— Что ты ему напишешь? — она захлопала в ладоши.

— Думаешь, стоит ответить?

— Ну, ты даешь, Эмили! Конечно, надо ответить!

— Ты сошла с ума? — сказала я. — Я не знаю никого по имени Лука! Наверное, это какой-нибудь ботаник с немытыми волосами и в очках с толстыми стеклами. Или вообще псих! — С каждым словом я накручивала себя все сильнее. — Подумай сама, Алекс, кому может прийти в голову идея писать такие письма? Нам ведь не тринадцать лет, чтобы передавать друг другу записочки. О боже, вдруг ему и правда тринадцать? Он ничего не написал про свой возраст.

Алекс расхохоталась, и в этот момент мне в голову пришла еще одна мысль.

— И что он хотел сказать словами: «Я давно тебя заметил»? Он что, за мной наблюдает? Боже мой, надеюсь не в телескоп!

Переживая острый приступ паранойи, я выглянула в окно, пытаясь увидеть, не видно ли где-нибудь, как отражается свет в линзе телескопа..

— Эмили, не сходи с ума! — сказала Алекс и похлопала меня по плечу. — Почему ты всегда рассматриваешь наихудший вариант событий? Не похоже, чтобы это письмо писал психопат.

— Ха! — ответила, — Самые страшные психопаты умеют маскироваться под нормальных людей.

— А ты ужасная пессимистка. А вдруг это написал мужчина твоей мечты? Лука — это имя не для ботаника, может, он горячий спортсмен?..

— Горячий спортсмен, серьезно? — я подняла брови. — И почему же он тогда не может набраться смелости, чтобы ко мне подойти? — сказала я и сложила руки на груди.

— Ну… может, он застенчивый? А если ты ему ответишь, то сможешь все выяснить! — добавила Алекс тоном победительницы.

Я вздохнула, во мне росло тревожное, неприятное чувство.

— Ну, там будет видно, — сказала я, надеясь закрыть эту тему. Мне надо было хорошенько все обдумать, но я не могла этого сделать в присутствии Алекс. Я проголодалась, да и моя работа над текстом зашла в тупик, так что я обратилась к Алекс:

— Ты голодна? Может, сходим в столовую?

— Отличная идея! — кивнула она, захлопнула крышку моего ноутбука и потащила меня за собой. В столовой она взяла салат, который, по ее словам, был ужасно невкусным. Поэтому она таскала из моей тарелки макароны с томатно-сырным соусом.

Несмотря на то, что я была единственным ребенком в семье, благодаря Алекс я рано узнала, что нужно делиться, и почему-то всегда это приходилось делать мне. Вот и сейчас я просто отдала ей вилку.

Пока мы ели, она без конца болтала о таинственном незнакомце, который написал мне письмо, а я нервничала и оглядывалась. Алекс лучилась оптимизмом, который я не могла разделить. Она все пыталась убедить меня ответить этому Луке.

— Чего тебе терять? — спрашивала она, а я не находила ответа. Я могла бы сказать, что не хочу терять остатки гордости, но решила промолчать.

После еды я пошла провожать Алекс до автобусной остановки.

— Сегодня вечером встречаемся? — спросила она меня.

— Нет, сегодня я работаю.

— Очень жаль, — сказала она. — Но у вас в баре вечером будет затишье, напиши мне сообщение, и я приду, чтобы составить тебе компанию.

— Хорошая идея. Заодно познакомишься с Николасом, мы сегодня работаем вместе.

— Николас-я-трахаю-Еву-во-всех-позах? — рассмеялась она.

— Именно он, — сказала я и нахмурилась, потому что вспомнила пару сцен, свидетельницей которых невольно стала.

Но тут кое-что заставило меня напрочь забыть о моих соседях. Я услышала звук приближающейся машины. Рычащий, низкий, громкий, незабываемый. Я покрылась мурашками и застыла на месте как зачарованная. Уши меня не обманули: мимо проезжал «Мустанг». И не просто какой-нибудь «Мустанг», а старый «Шелби Джи Ти», черный как ночь, с двумя белыми полосами по всей длине кузова. Увидеть такую машину на немецких дорогах можно было только чудом. Это моя машина! Точнее, это машина моей мечты, но к чему мелочиться?

Обычно машины меня не волновали, но эта была особенной. Это было не просто средство передвижения, а самое гениальное творение рук человеческих, с которым ничто не могло сравниться. Однажды я стану гордой владелицей «Мустанга»! Не завтра и не через год, но когда-нибудь обязательно!

Я попыталась рассмотреть его во всех подробностях, чтобы запомнить навсегда, но тут произошло нечто невероятное: автомобиль затормозил и остановился всего в нескольких метрах от меня. Я не отрываясь смотрела на него и будто бы находилась под гипнозом. «Мустанг» был так близко, что я могла бы сделать пару шагов и дотронуться до него. Мотор негромко ворчал, а я чувствовала себя так, как будто влюбилась. Я загадала, что сейчас из машины выйдет молодой, привлекательный мужчина и скажет: «Привет, меня зовут Лука». Но дверь открылась, и я словно получила удар ножом в спину. Водитель без сомнения был молод и хорош собой, но я не помню, чтобы загадывала придурка. За рулем сидел Элиас Шварц. Меня чуть не стошнило.

Как у него оказалась эта машина? Я была в полной растерянности. Пока он шел к нам, нагло ухмыляясь, я прокрутила в голове несколько способов убийства, остановившись на самом мучительном. Но, к его счастью, у меня ни за что бы не хватило сил воплотить планы в жизнь. Черт, у меня просто не было слов, чтобы передать, как злилась! Может, стоило просто дать ему в глаз, а потом выхватить из рук ключи, запрыгнуть в машину и скрыться?

Стоп, я что, завидую Элиасу? Не может быть! Я не могу завидовать тому, что он ездит на этом древнем тарантасе. На своем древнем… бесподобном… прекрасном тарантасе! Я прикусила губу, чтобы не зарычать от злости. Что ему вообще тут надо?

— Элиас! — радостно воскликнула Алекс.

Предательница! Ни на кого нельзя положиться, даже на лучшую подругу.

— Привет, сестренка, — ответил он и обнял ее.

Мне захотелось замахнуться и врезать ему сумкой по голове.

— Привет, дорогая, — сказал он мне и склонил голову, будто бы собираясь меня поцеловать.

— Черт! — воскликнула я и отступила на шаг. Мой тяжелый взгляд не произвел на Элиаса никакого впечатления, он рассмеялся и выпрямился. Видимо, у него созрел новый план превращения моей жизни в ад.

После нашей стычки я надеялась, что мы просто перестанем обращать внимание друг на друга, но нет, Элиас, наверное, решил свести меня с ума, и это у него неплохо получалось.

Алекс была в восторге от его торжественного появления.

— Элиас, что ты тут делаешь? — защебетала она, игнорируя мой испепеляющий взгляд.

Хороший вопрос! Мне бы хотелось, чтобы он касался присутствия Элиаса не только в кампусе, но и на всей планете.

— Я решил пригласить вас обеих составить мне компанию в баре, — он, как обычно, очаровательно улыбался, но меня ему было не обмануть.

Идти с ним в бар? Я презрительно фыркнула и открыла рот, чтобы грубо ответить, но Алекс меня опередила:

— Эмили не может, ей еще писать анализ текста, а потом на работу. А вот я с удовольствием с тобой схожу.

Я ей улыбнулась, потому что мой ответ был бы гораздо более грубым, но идентичным по смыслу.

— Анализ текста? — наморщил лоб Элиас. — Что ты такое изучаешь, хотелось бы мне знать?

В этот момент я почувствовала тепло, которое разлилось в груди — это было чувство превосходства, которое сложно описать словами. Я проговорила с улыбкой, наслаждаясь каждым звуком:

— Я изучаю литературоведение — и добавила, глядя ему в глаза: — Это моя основная специальность.

Элиас редко лишался дара речи, но сейчас был как раз такой момент. Хотя длился он, к сожалению, недолго. Он заулыбался и сказал:

— Литературоведение, ну кто бы мог подумать!

Элиас продолжил сверлить меня взглядом, и я поняла, что пришло время уходить, а то мои мечты об убийстве перестанут быть только мечтами.

— Мне пора, — сказала я. — Мне еще писать анализ «Гарри Поттера», тома с первого по двадцать седьмой.

— «Гарри Поттера»? — удивилась Алекс.

— Пускай тебе брат объяснит, — ответила я и взяла ее за руку, прощаясь. Я рассказывала ей про нашу стычку с Элиасом, но, конечно, не дословно.

— Ладно, увидимся позже! — Алекс помахала мне.

Я снова взглянула на «Мустанг». Интересно, какого он года? Я предполагала, что 1967-го, и мне хотелось узнать, права я или нет. Но я скорее откусила бы себе язык, чем спросила Элиаса. С трудом оторвав взгляд от машины, я пошла обратно в общежитие. Дома я снова засела за учебу, так как знала, что после работы у меня не будет сил ею заниматься. Как оказалось, анализ текста дается мне легко, когда никто не отвлекает бесконечными разговорами.

Я сделала всю работу за час и уже собралась выключить ноутбук, когда вспомнила про то странное письмо. Не удержавшись, я снова его перечитала. Я совершенно точно не была знакома ни с каким Лукой, да и вообще это не слишком распространенное имя. Алекс говорила, что мне нечего терять, и я мысленно с ней согласилась, хотя все еще считала, что это какой-то розыгрыш. А вдруг этот Лука действительно сидит сейчас перед компьютером и ждет ответа?

Подперев щеку ладонью, я задумалась. Писать? Не писать? А что может произойти? Если мне не понравится ответ, я просто прекращу переписку. Почему бы нет? Я написала первое, что пришло мне в голову:

Привет, Лука,

честно говоря, я не собиралась тебе отвечать, и сама не пойму, зачем я это делаю. Спишем все на временное помутнение рассудка. Если ты маньяк или сумасшедший, признайся прямо сейчас. Откуда ты меня знаешь? Мы вместе учимся или что?

Пока!

Эмили.

P. S. Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, можешь предоставить справку о благонадежности из полиции!

Я немного поколебалась, но все же нажала кнопку «Отправить», затем вышла из программы, закрыла ноутбук и начала собираться на работу. Я боялась выглядеть глупо и жалко, но знала, что дороги назад больше нет. Ответ, если он будет, я прочитаю ночью, после работы.

Глава 4 Прогулка в парке

Алекс стояла на кухне рядом с плитой и мелко нарезала овощи, которые затем отправляла в сковороду.

— Ну что, ты получала еще что-нибудь от Луки? — спросила она, взглянув на меня через плечо. Я сидела рядом с кухонным блоком, качала ногой и время от времени утаскивала со сковородки очередной ломтик морковки. Алекс ужасно готовила, но это ее никогда не останавливало.

— Эй! — вскрикнула Алекс и попыталась стукнуть меня по руке, но мне удалось вовремя ее отдернуть.

— Если ты опять пересолишь морковку, она станет несъедобной, так что я просто провожу спасательные работы, — ответила я и получила в ответ взгляд, полный ненависти. — Ладно, я больше не буду, — сказала я и сложила руки на коленях.

— Мы постоянно переписываемся, — ответила я на ее предыдущий вопрос.

— Ты выяснила, кто он такой?

— Нет, — сказала я. — И у меня нет ни одной идеи.

— Он хотя бы сказал, откуда тебя знает?

— Я только знаю, что ему двадцать четыре и он учится в другом университете. А увидел он меня, когда приходил в наш университет к другу. Его друг знает меня, и так этот Лука выяснил, как меня зовут, — я пожала плечами.

— Из тебя каждое слово приходится тянуть клещами! — воскликнула Алекс и отложила нож. Терпение — это, может быть, и добродетель, но Алекс ею точно никогда не обладала. Утаивание информации было, по ее мнению, преступлением.

— Да мне особо нечего рассказать. Я его почти не знаю.

— Он тебе нравится? — она заговорщицки подмигнула.

Я не сразу ответила, пытаясь сдержать улыбку.

— Скажем так, мне кажется, он милый.

— Как хорошо! А о чем вы пишете друг другу?

— Обо всем на свете. Ну, общие темы: интересы, музыка, увлечения.

— А фото он тебе уже прислал?

— Ну, не совсем…

— В каком смысле «не совсем»?

— Ну, в смысле, не прислал, — мой голос звучал тихо и неуверенно, потому что я знала, что Алекс просто не сможет отнестись к этому с пониманием. Она бы раздобыла его фотографию сразу же после первого письма, например, силой или при помощи полиции.

— Почему? — и правда, в ее голосе не было и намека на понимание.

— Я не знаю, — я смотрела в пол. — Он сам не предложил, а у меня не хватает смелости попросить прислать фото.

Алекс демонстративно отложила нож, уперла руки в боки и посмотрела на меня. Черт, я не завидовала ее будущим детям.

— Эмили! — сказала она. — Он тебя знает, а ты его — нет. Он должен прислать тебе фото, так что не тушуйся и скажи ему, пускай присылает!

Алекс заметила мои сомнения, набрала полную грудь воздуха и продолжила критиковать мои отношения с мужчинами.

— Представь, вы встретитесь, а он будет выглядеть, как Ив Глокенбург, — она захихикала и получила от меня затрещину, потому что это было совсем не смешно.

— Во-первых, его звали Зёрен Нордманн, а не Ив Глокенбург, а во-вторых, он был не так уж плох.

— Ты шутишь? — захохотала она. — Он таскал тебя на каждую «Стар Трек»-конвенцию и планировал вашу свадьбу в вулканском стиле!

Ну, если подумать, то, наверное, Алекс была права.

— Серьезно, Эмили, ты должна увидеть его фото, прежде чем вы встретитесь.

— Встретимся? — я посмотрела на нее с удивлением.

— Ну а как же? Ведь у вас не получится пожениться онлайн!

— Так, не торопись, — сказала я, не только успокаивая ее, но и сама пытаясь успокоиться. — Мы переписываемся всего неделю, и я пока даже не думала с ним встречаться, мне страшно от одной мысли об этом!

— А ну-ка скорее привыкай к этой мысли! — сказала она, взмахнув в воздухе ножом.

— Хм, — пробормотала я в надежде, что мы наконец сменим тему. Про встречу мы поговорим потом, лет через пять.

— Эмили, нам что, стоит снова обсудить твои комплексы?

Я ненавидела, когда она начинала говорить о моих комплексах, и Алекс это прекрасно знала. Потому что не было у меня никаких комплексов! Я была немного не уверена в себе. Ладно, черт возьми, у меня действительно были комплексы.

— Во-первых, у меня нет комплексов, — заявила я. — А во-вторых…

— Что во-вторых? — переспросила Алекс.

— Ну, просто, — я пожевала нижнюю губу и продолжила: — Он кажется очень умным, он так хорошо пишет. А кроме того, у него отличное чувство юмора.

— Так, а в чем твоя проблема? — Алекс нахмурилась. — Наконец-то после всех идиотов ты встретила человека с мозгами.

Я закатила глаза, потому что Алекс как обычно преувеличивала. И вообще, не ей критиковать мой вкус в мужчинах, что я тут же и сказала:

— Зато ты всегда выбираешь отличных парней!

Она энергичнее заработала ножом.

— Это другое.

Я только собралась рассказать ей, почему она не права, как услышала какой-то шум в коридоре. Дверь открылась и закрылась. Я вздохнула. Моя полоса удачи закончилась, Элиас скоро узнает, что я тут. Но я почти сразу поняла, что ошибаюсь, потому что по звуку шагов было понятно, что вошел кто-то в туфлях на каблуке. Может, у Элиаса новое увлечение? Тогда все женщины мира в моем лице скажут ему спасибо.

Мы с Алекс вытянули шеи, чтобы рассмотреть, кто идет, когда в комнату уверенно вошла девушка, будто бы сошедшая со страниц глянцевого журнала. На ней было короткое платье, похожее на теннисный костюм. Платье облегало отличную фигуру, практически не оставляя простора для воображения. Девушка была высокой, на целую голову выше меня, и у нее были потрясающие ноги, которые выгодно подчеркивала короткая юбка.

Она была идеальной, и я почувствовала себя настоящим уродцем на ее фоне. Откуда она такая взялась? Прямиком из мужских фантазий?

Я не могла оторвать от нее взгляд, и поэтому заметила, что ее прическа была слегка растрепанной: несколько светлых прядей выскользнули из пучка, обрамляя лицо. Девушка была загорелой, ее лицо сияло, а на щеках играл румянец. Нетрудно было догадаться, чем они с Элиасом занимались в его комнате.

— Привет, — сказала она, проходя мимо и натянуто улыбаясь.

Даже когда за ней закрылась входная дверь, я продолжила смотреть ей вслед. А когда я все же обернулась к Алекс, она смотрела на меня такими же большими глазами. Мы одновременно сглотнули.

— Вот и все, что я хотела сказать на тему комплексов, — пробормотала я.

— Это что такое было? Живая картинка из «Фотошопа»? — сказала Алекс. — Настоящие люди так не выглядят!

Нам обеим нужно было время, чтобы прийти в себя, и Алекс первая сумела встряхнуться и вернуться к своим овощам. А я чувствовала себя все так же странно. Раньше я считала, что Элиас неприхотлив в выборе женщин, а теперь не могла понять, почему он решил включить меня в свой список трофеев. Ведь у меня не было с этой девушкой ничего общего. Я даже сомневалась, что мы принадлежим к одному биологическому виду.

Придурок, который мог бы дать ответы на мои вопросы, в этот момент вышел из своей комнаты, и мое настроение упало ниже плинтуса. Когда Элиас заметил меня, он остановился на долю секунды, но тут же заулыбался и прошел в гостиную.

К счастью, если можно так сказать, он был одет, и только пояс на низко сидящих джинсах был расстегнут. Кроме того, на нем была черная футболка с номером 69 на груди.

Он прошел на кухню и прислонился к стене напротив меня.

— Ну, Эмили, как тебе моя кузина? — сказал он с ухмылкой.

Я подняла брови.

— Это была твоя кузина? А семейные праздники вы где проводите, в свингерском клубе?

Он продолжил ухмыляться.

— Ну, прости, золотко. Надо заранее предупреждать, когда ты придешь, тогда тебе не придется с ней сталкиваться.

Он бросил взгляд на часы на стене.

— Но тебе повезло, у меня как раз окно в расписании, я могу заняться тобой.

Я бросила на него полный ненависти взгляд и сложила руки на груди.

— А как насчет того, чтобы мое колено занялось твоими яйцами?

— Это предложение? — сказал он, улыбаясь. — Милая, я готов к любым экспериментам.

— В любое время, в любом месте, — прорычала я.

Элиас подошел к холодильнику, взял бутылку с водой и вернулся на прежнее место. Я смотрела, как он пьет, и снова обратила внимание на футболку.

— Что такое шестьдесят девять? — спросила я. — Количество женщин, с которыми ты переспал, твоя любимая позиция или твой IQ? Думаю, третий вариант.

— Может, это сантиметры? — осведомился он.

— Тогда бери свой шланг и иди в душ.

Элиас рассмеялся в ответ, и даже Алекс захихикала.

— Элиас, ты просто не можешь удержаться, тебе обязательно надо сказать пошлость, да? — спросила она.

Я показала пальцем на Алекс, улыбнулась и кивнула. Слышал? Но он никак не отреагировал на слова сестры, а продолжил пить воду и бросать на меня многозначительные взгляды.

Иногда мне было интересно, что происходит у него в голове, когда он так на меня смотрит, но, наверное, хорошо, что я не знаю. Я покачала ногой, блуждая взглядом по комнате и избегая смотреть на Элиаса, пока случайно не заметила часы. Оказывается, уже было намного позднее, чем я думала. Я целую неделю откладывала звонок маме, и сегодня мне нужно было обязательно позвонить.

— Прости меня, дорогая, — сказала я, обращаясь к Алекс. — Мне пора, мама ждет звонка. За последние пять минут средний уровень IQ в комнате резко упал, так что я предпочту позвонить ей, а не оставаться тут.

— А для кого я тогда готовлю? — воскликнула она, уперев руки в бока.

— Мне тоже интересно, — ответила я и попыталась легко спрыгнуть на пол, но оступилась и чуть нe врезалась головой в холодильник. Элиас, конечно, не мог не заметить мой позор и хохотал.

— Дверь вон там, — сказал он мне. — Или у нас в холодильнике спрятан лифт, а я про него ничего не знаю?

— Очень смешно, — ответила я, покраснев. — Можешь сунуть голову в духовку и проверить, нет ли там лифта!

Я выпрямилась, одернула одежду и пришла к выводу, что в самом деле слишком засиделась. Попрощавшись с Алекс и проигнорировав идиота, который продолжил веселиться, я направилась к входной двери.

— Элиас, ну хоть ты со мной поешь?

Я услышала ее слова и обернулась. Элиас почесал затылок.

— Знаешь, я не хочу есть, и еще я собрался в душ! — Элиас вскочил со своего места и сбежал из кухни. Значит, не одна я была невысокого мнения о ее стряпне. Мысленно пожелав им приятного аппетита, я вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице. По такой жаре это было так себе развлечение, но все же лучше, чем подыматься.

Когда я добралась до дома, то все-таки заставила себя набрать мамин номер. В конце концов, мне не стоило медлить, ведь легче было позвонить и покончить с этим.

Моя мама была… моей мамой. Мне было с ней нелегко, и она частенько пользовалась моей добротой. Когда мы разговаривали по телефону, я мысленно отключалась, пока она болтала обо всем на свете, не упуская ни одной «важной» мелочи.

Очевидно, понятия о важном у нас с ней совершенно не совпадали. Но я стойко терпела эти разговоры, притворяясь, что внимательно слушаю все провинциаьные сплетни.

Поэтому я старалась звонить родителям как можно реже или звонила, когда дома должен был быть только папа. Разговоры с ним были приятными и ни к чему не обязывающими, они помогали мне сбросить напряжение от учебы.

Не то чтобы я ненавидела свою мать, напротив, в глубине души я ее любила. Просто она очень меня утомляла и страшно действовала мне на нервы.

Целый час она болтала, вываливая на меня свои новости, прежде чем мы наконец заговорили обо мне. Я откинула голову и закрыла глаза рукой, пока она забрасывала меня вопросами.

— Да, я в порядке.

— Да, у нас тоже очень жарко.

— Хм.

— Нет, мама.

— Точно нет.

— Нет.

— Да.

— Нет!

— Ты с ума сошла? Всем преподавателям больше пятидесяти!

— Нет, у меня совершенно точно никого нет.

— Да, я абсолютно уверена, никого.

— Мама, — я с трудом смогла вставить слово. — Хватит уже обсуждать моего несуществующего парня!

— Нет, у меня с этим нет никаких проблем, это у тебя проблемы!

— Нет, у Алекс тоже нет парня.

— Да, она жива и здорова.

— Мама, хватит, ты сводишь меня с ума!

— Мне совершенно все равно, чью мать ты встретила, когда вы пекли благотворительные пироги для жителей Африки!

— Да… я знаю…

— В университете все чудесно.

— Нет, мне не нужны деньги. Как дела у папы?

— Все ясно, — я заулыбалась. — Передавай ему привет.

— Мама, не обижайся, но я сегодня еще собиралась на пробежку. Да, я собираюсь бегать. Нет, это не так называется! Нет, я не буду спотыкаться. Хорошо, целую, потом еще поговорим. Да… пока. Нет, на пробежке я ни с кем не познакомлюсь! Да, я знаю. Пока!

Я повесила трубку и вздохнула. Моя мама, или «эта женщина», как я ее часто называю, однажды загонит меня в гроб, я никогда в этом не сомневалась. После окончания разговора я не сразу поднялась с постели. Сначала мне нужно было прийти в себя. А когда я более-менее оклемалась, мне на ум пришла тысяча причин, почему не стоит выходить на пробежку сейчас, а лучше сделать это завтра. Но я пересилила себя и поднялась, в конце концов, пора было привести себя в форму. Я решила, что пойду на пробежку, значит, я пойду на пробежку, черт возьми! Я подошла к шкафу, переоделась, завязала волосы в хвост, чтобы не лезли в лицо, и взяла плеер. Затем я в последний раз взглянула на себя в зеркало и вышла из комнаты, пока не прошел запал.

На улице меня застала жара, и я снова заколебалась. Для пробежки было слишком жарко, но я не знала, когда снова смогу себя заставить, поэтому решила не отступать.

Я направилась в ближайший парк и успела вспотеть, хотя бегать еще не начинала. Я собрала волю в кулак, надела наушники и включила регги, потому что под Боба Марли отлично бегалось. Все знают, что надо начинать медленно и постепенно наращивать скорость, что я и сделала. «Освободись от ментального рабства, никто кроме тебя не сделает твой разум свободным», — я тихонько подпевала «Песне об искуплении» и медленно бежала, стараясь не сбить дыхание.

Я бежала трусцой по узкой гравийной дорожке, петлявшей по парку. На мой взгляд, людей в парке было больше чем достаточно, и я радовалась, что хорошая погода не привлекла еще больше народа. Я попыталась отключиться от всего вокруг и сосредоточиться на своих ногах. «Делай вид, что умеешь, пока не научишься!» — это был мой девиз, но произнести его было легче, чем следовать ему. Вскоре я почувствовала себя так, будто оставила позади половину марафонской дистанции, а часы при этом показывали, что я бегу всего семь минут.

Я сжала зубы и сосредоточилась на том, чтобы ставить одну ногу впереди другой, ведь я не могла себе позволить сдаться так быстро. Я бежала, уставившись в землю и пытаясь побороть внутреннюю ленивую скотину, которой я была намерена показать, кто тут главный!

Но у ленивой скотины оказался припрятан туз в рукаве — вскоре у меня заболели ноги. Я мысленно выругалась. Когда я подняла голову, чтобы посмотреть, сколько осталось до цели, меня чуть не хватил удар. Передо мной спиной вперед расслабленно бежал обладатель бирюзовых глаз. Не может быть! Почему это всегда происходит со мной?

Элиас что-то говорил, но у меня в наушниках играла музыка, и я не слышала ни слова. В беззвучном режиме он нравился мне гораздо больше.

Я продолжила бежать, игнорируя его попытки со мной заговорить и жесты, которыми он показывал, что я должна снять наушники. Но когда он протянул руку, пытаясь стащить с меня наушники за шнур, я оттолкнула его и сняла их сама.

— Как тесен мир! — улыбался Элиас.

— Ужасно тесен, — прохрипела я. — В любом случае, всего хорошего. — С этими словами я свернула на другую дорожку.

— Эй, подожди! — воскликнул он, практически наступая мне на пятки.

— Чего тебе надо? — мне в самом деле не хватало воздуха. Может, и правда лучше остановиться?

— Не люблю бегать один, — ответил он, улыбаясь и продолжая бежать рядом со мной с таким видом, как будто просто прогуливался. Не могу передать, как это меня взбесило.

— Ты не любишь один бегать, ты не любишь один спать, а я-то тут при чем? — прохрипела я и попыталась бежать дальше, пока Элиас веселился в ответ.

— Такая маленькая, а такая язва, — сказал он самодовольно.

Зачем я вообще с ним разговариваю? Я буду его просто игнорировать! Я попыталась отключиться от болтовни Элиаса и сосредоточиться на ногах, которые уже молили о пощаде. Левой, правой, левой, правой…

Но через несколько минут моя мантра перестала работать. Я окончательно выдохлась. Элиас задал слишком быстрый темп. У меня закружилась голова, и я ощутила странное жжение в горле. Но я решила, что не опозорюсь, а если опозорюсь, то уж точно не перед ним! Я продолжила бежать, но каждый шаг давался мне все тяжелее.

— Слушай, ты как себя чувствуешь? — спросил он вдруг.

— Все нормально, — пробормотала я и продолжила бежать.

— Ты покраснела, может, передохнешь? — сказал он.

Наглый, высокомерный козел, не собираюсь я делать тебе одолжений!

— Не нужно, — хрипло ответила я.

— Точно?

— Да… и отвали от меня, в конце концов!

Я продолжила бежать.

***

— Эмили?

Кто-то звал меня по имени.

— Эмили!

Я медленно открыла глаза и тут же почувствовала жуткую, пульсирующую головную боль. Где я? Схватившись за лоб, я поморгала, пытаясь разогнать туман перед глазами. Сначала я увидела что-то огромное и синее. Я поняла, что это небо, только когда в глазах прояснилось достаточно, чтобы я смогла опознать еще и деревья.

Что со мной случилось? Почему у меня все болит? Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что же со мной произошло. О нет… Я же…

— Тебе уже лучше? — я снова услышала тот же голос.

Я с трудом повернула голову, и мои худшие опасения подтвердились — надо мной стоял Элиас, который держал мои ноги приподнятыми и смотрел на меня с тревогой.

Нет, не может быть! Почему нельзя перемотать жизнь назад? Мне хотелось провалиться сквозь землю. Я опозорилась, свалившись в обморок на пробежке, и Элиас Шварц при этом присутствовал.

Я застонала и спрятала лицо в ладонях, пытаясь стать невидимкой или умереть. Но мои желания никогда не сбывались, не сбылись они и в этот раз. Элиас опер мои ноги о ствол дерева. Может быть, теперь он просто уйдет? Но вместо этого он присел рядом со мной и взял за руку, чтобы пощупать пульс.

— Не переживай, Эмили, — подмигнул он. — Все не так плохо.

Легко ему говорить, это не он, как дурак, валялся на земле.

— У тебя был небольшой тепловой удар. Если человек не привык заниматься спортом на такой жаре, он легко может случиться. Тебе нужен сахар, и еще нужно восполнить потерю жидкости, так что я сейчас принесу колу, и тебе сразу станет легче, — сказал он.

Я отвернулась и что-то невнятно пробормотала.

— Ты ведь останешься лежать?

Он что, шутит? Куда я денусь, пробегусь по магазинам? И, хотя мне хотелось вскочить и побежать, куда глаза глядят, я совершенно точно была не в состоянии этого сделать.

— Хорошо, — сказал он. — Я скоро вернусь.

Господи, почему такое вечно случается именно со мной? Да еще и на глазах Элиаса. Он будет напоминать мне об этом случае до конца жизни. Я страдала и проклинала судьбу до тех пор, пока Элиас не вернулся с бутылкой колы и не присел рядом на траву.

— Ты сможешь подняться?

Легче сказать, чем сделать, кретин.

Я перевернулась и оперлась на руки, стараясь не думать о том, что именно Элиас помогал мне улечься. Я села. Голова ужасно кружилась, и, казалось, готова расколоться от боли. Я взяла бутылку колы и начала медленно пить.

— Тебе сейчас станет лучше, вот увидишь, — сказал Элиас.

Обычно я не верила ни одному его слову, но сейчас он оказался прав. Я не успела даже допить колу, когда почувствовала, что прихожу в себя. Я все еще чувствовала себя слабой, но минут через пятнадцать уже попыталась подняться.

— Эй, что это ты делаешь? — спросил Элиас, наблюдая за моими попытками. Очевидно, он не считал это удачной идеей.

— Мне уже лучше, я побегу домой, — ответила я, поднимаясь на коленки и пытаясь не потерять равновесие.

— Давай помогу, — сказал Элиас, поднимаясь вместе со мной.

— Все нормально, — отмахнулась я и тут же потеряла равновесие.

— Я вижу… — сказал он, подняв брови. Больше ничего не сказав и не спросив разрешения, он поддержал меня. Я понимала, что если начну вырываться, то буду выглядеть полной дурой, поэтому, стиснув зубы, позволила ему это. Я ужасно злилась сама на себя. Как мне вообще пришла в голову мысль пойти на пробежку?

— Моя машина припаркована там, — махнул он рукой в том направлении, куда мы шли. — Будет лучше, если я отвезу тебя домой.

Он собрался везти меня на своей машине? Я задумалась, хочу ли я проехаться на машине моей мечты, если мне придется сидеть в ней рядом с Элиасом.

Я молча пошла за ним, стараясь опираться на него как можно меньше. Из-за этого мы двигались очень медленно, но лучше так, чем повиснуть на нем.

— А давай я тебя понесу? — снова предложил он, когда мы преодолели полпути.

— Мечтай дальше. Ты и так беззастенчиво пользуешься ситуацией.

— Поверь мне, — рассмеялся он, — если бы я хотел воспользоваться ситуацией, то первым делом заткнул бы тебе рот кляпом.

— А тебя никто не заставляет со мной разговаривать, — ответила я, и больше мы не сказали друг другу ни слова до самой машины. Я невольно остановилась перед ней, чтобы насладиться зрелищем черного «Мустанга».

— Тебе нравится моя машина? — спросил Элиас.

— Я ее обожаю, — ответила я. — Есть одна проблема — она твоя.

Он снова рассмеялся, а я разозлилась. Сколько бы я ему ни грубила, его это только веселило. Почему он ничего не принимает на свой счет?

Элиас достал из кармана ключ от машины и поболтал у меня перед носом.

— Хочешь сесть за руль?

Я смотрела на него во все глаза. Он правда только что предложил мне повести его машину?

— Серьезно? — спросила я, с трудом удерживаясь от того, чтобы запрыгать от радости, хотя я была совсем не в форме для того, чтобы сесть за руль.

Но Элиас набрал воздуха и захохотал, а моя радость улетучилась, как песчинка, унесенная ветром.

— Забудь, золотце, — сказал он. — Я никого не пускаю за руль.

У меня отвисла челюсть. Я его когда-нибудь убью, богом клянусь! Однажды он зайдет слишком далеко, и я его прикончу. Он придержал дверь, продолжая ухмыляться, и я села в машину.

Я осмотрелась, и моя злость прошла. Я даже не представляла, насколько мне понравится впервые оказаться внутри машины моей мечты. Я глубоко вдохнула и улыбнулась: она божественно пахла. Даже присутствие Элиаса не могло испортить мне настроение, а это уже о чем-то говорит.

— Ты должна много пить, — сказал он и протянул мне бутылку с колой.

Я кивнула и взяла бутылку, на минутку даже забыв свое унизительное падение. Я с нетерпением ждала, когда мы наконец тронемся с места. Когда Элиас завел машину, мотор взревел, и я почувствовала себя немного пьяной. Сиденье подо мной вибрировало, и мне это нравилось!

Но моя эйфория слегка уменьшилась, потому что Элиас водил так, как будто собирался участвовать в гонках. Он явно ничего не слышал про ограничение скорости, и действительно, зачем аккуратно поворачивать, если можно просто срезать путь?! Но я почему-то совсем не боялась. Несмотря на свой безумный стиль вождения, Элиас казался абсолютно уверенным в своих силах, и я тоже чувствовала себя уверенно.

Мы ехали так быстро, что уже через несколько минут оказались на месте. Эти несколько минут я наслаждалась каждой секундой.

Мы вышли из машины, и Элиас настоял на том, что отведет меня наверх, хотя мне этого совсем не хотелось. Но он не обратил внимания на мои слова и пошел за мной, почти наступая на пятки. И хотя мне было уже гораздо лучше, в основном благодаря поездке на «Мустанге», я все еще не очень твердо держалась на ногах. Но все равно, когда Элиас пытался меня подхватить, я отпихивала его в сторону.

Наконец мы добрались до моей комнаты, и Ева была очень удивлена, когда увидела, кто пришел со мной. Она была настолько растеряна, что даже не заметила, в каком я была состоянии.

— Привет, — выдохнула она, накручивая на палец длинную черную прядь. — Меня зовут Ева, а тебя?

Я закатила глаза, повернулась спиной к ним обоим и рухнула на кровать, как мешок с картошкой.

— Я Элиас, — сказал он и протянул ей руку. — Приятно познакомиться, Ева.

— Взаимно, — промурлыкала она.

Он очаровательно улыбнулся, а в глазах отразилось его обычное самодовольство. Элиас снова обратил внимание на меня и даже шагнул к моей кровати.

— Тебе надо еще что-нибудь, Эмили?

— Да, тишина и покой, — огрызнулась я.

— А как насчет: «Спасибо, Элиас, ты спас мне жизнь. Как я могу тебя отблагодарить?» — сказал он, подняв брови.

Я нахмурилась и закусила губу. Мне ужасно не хотелось это признавать, но он был прав. Я вела себя ужасно неблагодарно, и это было совсем на меня не похоже.

— Спасибо, Элиас, — выдавила я сквозь зубы, стараясь не показать, чего мне стоило произнести два этих слова.

В ответ я получила ослепительную улыбку. Когда уже этот Хассельхофф[2] заберет свой спасательный круг и отстанет от меня?

— Всегда пожалуйста, — сказал он. — Ну, что, завтра в то же время на том же месте?

— Очень смешно, — буркнула я, чувствуя себя полной дурой.

— Эмили, что с тобой случилось? — вмешалась в разговор Ева, у которой на лице было написано, что она не верит своим глазам, ведь ко мне пришел парень!

— Она немного переусердствовала на пробежке.

— На пробежке? — переспросила Ева и округлила глаза.

— Да, — самодовольно ответил Элиас. — Ей хотелось произвести на меня впечатление.

Я бросила на него злобный взгляд, мне захотелось стукнуть его чем-то тяжелым. Он нес чепуху еще минут десять, пока наконец не ушел. Как только за ним захлопнулась дверь, Ева тут же плюхнулась на мою кровать.

— Это Элиас? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Да, а что? — сказала я, пожав плечами.

— Тот самый Элиас, который к тебе постоянно пристает?

— Да, именно, — ответила я, изобразив отвращение, и закуталась в покрывало.

— Почему ты никогда не говорила, что он красавчик?

— А какая разница? — спросила я со вздохом.

Когда Ева наконец оставит меня в покое? Мне хотелось спать.

— Теперь, когда я знаю, как он выглядит, разница есть!

— Ева, ты ведь знаешь, что характер важнее внешности, — ответила я, прикрыла глаза и зевнула.

— Он произвел на меня хорошее впечатление, — сказала Ева, которая попалась на его удочку, как большинство девушек.

— Знаешь, как говорят: самый дружелюбный — всегда тот, кто хочет затащить тебя в постель?

Она сначала кивнула и только потом поняла, с чем соглашается. Я успела подумать: «Что за кошмарный день», — и провалилась в сон.

Глава 5 Непорочное зачатие

Дорогая Эмили,

в последнее время я бегаю к компьютеру каждые пять минут, чтобы проверить, нет ли от тебя письма. Знаю, я могу показаться жалким.

Должен тебя разочаровать, у меня к тебе есть еще масса вопросов. Расскажи о твоей любимой книге и о любимом авторе. Мне интересно, что читает в свободное время студентка-филолог. Думаю, ты меня удивишь.

Почему я должен напомнить тебе никогда больше не ходить на пробежку? Ты меня заинтриговала!

Жду твоего ответа. Будет неплохо, если ты пришлешь его минут через пять, чтобы в следующий раз я подбежал к компьютеру не напрасно.

Всего хорошего, Лука.

Я сидела у себя в комнате перед ноутбуком и довольно улыбалась. Хорошо, что я была одна и меня никто не видел, потому что мне должно было быть стыдно. Я говорю не только о том, что в двадцать три года довольно странно иметь друга по переписке. Ко всему прочему, я радовалась как девчонка, получая от него письма.

И раз у меня все равно не было срочных дел, я села писать ему ответ.

Привет, Лука,

хороший вопрос, что хуже — каждые пять минут проверять почту или улыбаться, как дурочка, читая письмо? Так что давай не будем выяснять, кто более жалок, в любом случае ответ на этот вопрос нас вряд ли обрадует.

Я так и думала, что ты спросишь у меня что-нибудь еще. И как я только могла подумать, будто ты уже узнал все, что хотел? В отличие от твоих других вопросов, на этот я могу ответить с легкостью. Мои любимые авторы: Эдгар Алан По, Чак Паланик и Франц Кафка. Так что на вопрос о любимых книгах я, считай, ответила. Эти имена тебе что-то говорят? А ты сам расскажешь мне, что любишь читать?

Что касается пробежки, то лучше не спрашивай.

Скажем так, когда людям раздавали женственность, я встала не в ту очередь и вместо нее получила неловкость. И теперь приходится довольствоваться тем, что есть. Но, наверное, все-таки хорошо, что ты спросил. Если мы когда-нибудь встретимся, то ты не будешь удивлен, когда я упаду и сломаю ногу или что-нибудь еще. Для меня это обычное дело. Может, я немного преувеличиваю, но мне кажется, что я уже знаю по именам весь персонал ближайшего травмпункта. И не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Как ты проводишь этот субботний вечер?

Эмили.

P.S. Прости, что тебе пришлось три раза напрасно проверить почту!

Может ли нравиться человек, которого знаешь всего две недели и никогда не видел собственными глазами? Как бы странно это ни звучало, Лука мне уже очень нравился.

Конечно, я не была в него влюблена, но ежедневный обмен электронными письмами приносил мне больше радости, чем можно представить. Из раздумий меня вывел звонок мобильного, валявшегося на кровати. Звонила Алекс.

— Алло, — сказала я.

— Привет, дорогая, у меня отличные новости!

— Элиаса переехала машина?

— Нет, — она захихикала. — Еще лучше!

Что может быть лучше, чем безвременная кончина ее братца?

— Сегодня у тебя наконец будет повод надеть мой топ! — воскликнула она.

Алекс изучала дизайн всего пять недель, но уже скроила и сшила топ. Она посвятила свою первую работу мне, и это было очень мило с ее стороны. И хотя он больше был во вкусе Алекс, чем в моем, он меня приятно удивил.

— Что за повод? — спросила я и нахмурилась, потому что Алекс выглядела подозрительно радостной.

— Пожалуйста, не говори сразу «нет», дослушай меня до конца, — затараторила она.

Терпеть не могу, когда она так говорит. Это значит, что она хочет подбить меня на сомнительную авантюру, которая однозначно не придется мне по вкусу, но в итоге я все же соглашусь.

— Давай уже, колись, — сказала я со вздохом.

— Ты помнишь, я рассказывала тебе про Себастьяна?

— Какого Себастьяна?

— Он друг Элиаса, — с нетерпением подсказала она.

Ах, да, симпатичный друг Элиаса, который ей так понравился. Они до сих пор не сказали друг другу ничего, кроме «привет» и «пока», но, по мнению Алекс, он обладал чудесным характером.

— Да, я помню, просто имя вылетело из головы, — ответила я.

— Ну, так во-о-о-от, — протянула Алекс. — Я тут случайно подслушала, что они с Элиасом собираются сегодня вечером в клуб. А потом осторожненько спросила, можно ли мне с ними. В любом случае я вот подумала… Давай ты пойдешь со мной!

Я рассмеялась, потому что Алекс иногда говорила уморительные вещи на полном серьезе.

— Нет! — ответила я максимально твердо.

— Эмили, — заныла она в трубку. — Ну, пожалуйста, пожалуйста, пойдем! Я бы не просила тебя, если бы был другой выход. Я знаю, что ты не хочешь проводить время с моим братом, но я там никого не знаю, и еще мне нужно, чтобы ты составила мнение о Себастьяне. Ну пожалуйста! Я наконец смогу с ним поговорить!

Судя по ее голосу, она готова была валяться у меня в ногах. Я терпеть не могла, когда Алекс прибегала к таким уловкам.

— Черт, Алекс, — пробормотала я сердито.

— Ну, пожалуйста! Я не могу без тебя!

— Хватит давить на жалость! — вздохнула я. — Ты так любишь болтать, что прекрасно справишься без меня. И чем я помогу? Разговаривать с ним все равно придется тебе.

— Ты будешь рядом, и одно это мне поможет.

Я потерла переносицу.

— Эмили, — начала она снова. — Я не хочу идти одна, потому что боюсь выставить себя полной дурой. Ты же хочешь, чтобы я нашла парня, с которым буду счастлива? Ну пожалуйста! И я защищу тебя от моего брата.

В ответ я почти зарычала.

— Это было «да»? — невинно поинтересовалась она.

И куда подевался ее умоляющий тон?

— Никакое это не «да», мне надо подумать.

— Эмили, ты просто чудо! Мы заберем тебя от университета через час, хорошо?

— Алекс, у меня совсем нет… — сказала я, но Алекс меня снова перебила.

— Я всегда знала, что могу на тебя положиться. Я у тебя в долгу. Ты самая лучшая на свете подруга, ты это знаешь? Эмили, не представляешь, как я тебе благодарна! — Алекс трещала со скоростью пулемета, а я не могла вставить в ее монолог ни слова. Она была хитрой и отлично меня знала — достаточно надавить на жалость, и я не смогу ей отказать. Иногда я почти ненавидела ее за это.

— Алекс, ты у меня в долгу!

— Все, что угодно, Эмили, спасибо тебе! Ты — сокровище!

Я закатила глаза.

— Увидимся через час, и не забудь про топ! — напомнила она мне.

— Посмотрим.

— Никаких «посмотрим», только «обязательно буду»! Целую, увидимся позже!

— Пока!!! — рявкнула я и положила трубку.

Почему я каждый раз поддаюсь на уговоры и ввязываюсь в авантюры, в которых не хотела участвовать? Я каждый раз спрашиваю себя и каждый раз не нахожу ответа.

Целый вечер в компании Элиаса… Даже не знаю, лучше сразу самоубиться или потом? После ужасно неловкого столкновения на прошлой неделе наши дорожки пересекались еще дважды. И, удивительное дело, Элиас об этом ни разу не упомянул, хотя приставать ко мне не перестал… Наоборот, он стал еще более навязчивым.

И зачем обязательно идти в клуб? Чем им простой бар не угодил? Я раздраженно вздохнула, пытаясь представить, что мне предстоит. А потом вспомнила, что еще надо позаботиться об эпиляции, и день, считай, подошел к концу. Но нытье не могло мне ничем помочь, так что я прекратила оплакивать горькую судьбу и отправилась в душ. Я вышла из душа через сорок пять минут — что я могу сказать, это дело я люблю. Я подошла к шкафу и зарылась в него с головой, нашла топ Алекс и повертела в руках, пытаясь убедиться в том, что точно хочу его надеть. Я сомневалась, так как топ был без бретелек. Он был сшит из тонкой черной ткани, сверху над грудью проходила широкая кулиска со шнурком, которая и удерживала топ на месте. Снизу была еще одна кулиска, благодаря которой он плотно облегал бедра. Талию опоясывал весьма симпатичный серый цветочный орнамент.

И хотя я ни за что в жизни не купила бы такой топ в магазине, он мне очень нравился. Я решила принять окончательное решение после примерки, натянула его и повернулась к зеркалу.

В отличие от прочих вещей, которые мне обычно пыталась навязать Алекс, этот топ не был обтягивающим. Сначала я боялась, что он будет сползать, но после того как затянула кулиску, он сел как влитой. Иногда маленькая грудь — это преимущество. Будь у меня четвертый размер, он бы, конечно, на мне не удержался.

Единственное, что мне не понравилось в собственном отражении — это бледность. Декольте, плечи, руки — моя кожа была слишком белой. Неудивительно, ведь я, несмотря на отличную погоду, проводила все дни в библиотеке и, кроме того, была не из тех, кто после пары часов на солнце выглядит так, как будто только что вернулся из отпуска на Карибах. Я чувствовала себя не совсем одетой, так как не привыкла носить такие открытые вещи.

Поэтому я решила накинуть что-то сверху. Сначала по привычке схватила толстовку, но тут же передумала. Чтобы меня в ней пустили в клуб, пришлось бы переспать с вышибалой. Так что я взяла черную вязаную кофту, которая застегивалась на пуговицу в районе груди. Вот так совсем другое дело! Теперь я нравилась себе гораздо больше. Я посчитала, что сюда подойдут брюки, и надела темно-синие джинсы, которые сочетались с топом.

Волосы я оставила распущенными. Я почти никогда не красилась, так что сегодня тоже не стала. Я надела кроссовки, просто потому что у меня не было другой обуви, и, не удержавшись, пошла проверять почту, надеясь, что меня ждет письмо от Луки. Но в этот раз мне не повезло, так что за пару минут до назначенного времени я схватила телефон и кошелек и вышла из дома.

Через пару минут рядом со мной затормозила машина моей мечты. Я тяжело вздохнула. Черт, в сумерках она выглядела еще лучше.

Алекс открыла дверь и поприветствовала меня:

— Как хорошо, что ты едешь с нами! — защебетала она, полностью игнорируя мой тяжелый взгляд. Я все-таки была здесь не по своей воле.

Алекс как всегда выглядела отлично, хотя, на мой взгляд, немного переборщила с нарядом. На ней были чертовски узкие джинсы, темно-синий топ с завязками на шее, а распущенные волосы лежали волнами по плечам. Одним словом, она выглядела, как ангел в поисках идеального мужчины.

Я ждала, что она раскритикует мою кофту, но я ошибалась.

— Вау, ты отлично выглядишь! — сказала Алекс, рассматривая меня. — Эта кофточка сюда отлично подходит.

Я недоверчиво посмотрела на нее.

— Я абсолютно согласен с сестрой, — сказал Элиас, про которого я совсем забыла.

Я подняла глаза и увидела, что он вышел из машины и стоит, опершись локтями на крышу. Его русые волосы были как обычно взъерошены, а глаза сияли, даже несмотря на сумерки. На нем была приталенная черная рубашка с закатанными рукавами. Я не могла не отметить, что он отлично выглядел.

Как жаль, что он был таким козлом.

— Согласен, что кофта подходит к остальной одежде? — спросила я.

— Нет, — засмеялся он. — Согласен с тем, что ты хорошо выглядишь.

Я закатила глаза и заметила, что он меня пристально рассматривает. Он снова заулыбался и добавил:

— Так твоя грудь кажется больше.

Вот козел!

Я смотрела на Элиаса, мысленно награждая его всевозможными ругательствами, пока Алекс сражалась с сиденьем. У «Мустанга» было всего две двери, так что для того, чтобы сесть назад, надо было откинуть спинку переднего сиденья. Она что, думает, я буду сидеть рядом с ним?

— Алекс, я сяду назад, а ты оставайся впереди, — сказала я тоном, не терпящим возражений.

— Сзади мало места, а я ниже тебя на целую голову, — возразила она.

— Когда у тебя крышка от кастрюли упала за тумбочку и ты отправила меня ее доставать, тебя это не смутило.

— Ну, я подумала, одним синяком больше, одним меньше — ты и не заметишь, — захихикала она в ответ.

— Я так рада, что мы подруги, — сказала я сухо, отпихнула ее в сторону и забралась на заднее сиденье. Тут и правда было очень тесно, но, как говорится, лучше в тесноте, чем рядом с Элиасом.

Алекс вернула спинку в исходное положение и изящно уселась впереди.

— Ну что, тебе не тесно? — спросил Элиас, который тоже сел в машину.

— Мне лучше всех, — отрезала я.

Элиас перегнулся через Алекс и, порывшись в бардачке, нашел диск, который вставил в стереосистему, прежде чем завести мотор.

Когда заиграла музыка, я ужасно удивилась, потому что это была одна из моих любимых песен — «И было сказано» Дэмиана Марли.

Пару дней назад я была в гостях у Алекс, а Элиаса не было дома. Тогда я залезла в его коллекцию музыки и очень удивилась.

У меня были специфические музыкальные вкусы — я слушала и регги, и блэк-метал. Когда я увидела, что у Элиаса не точно такая же, но очень похожая коллекция дисков, меня это поразило. А теперь еще и это…

Я не стала ничего говорить про музыку, а просто устроилась поудобнее и наслаждалась любимой песней и поездкой в машине моей мечты. Под громкую музыку мы мчались на «Мустанге» через город, погруженный в сумерки, и мне казалось, что все это очень стильно.

Но через полчаса «стильная» часть вечера закончилась, когда Элиас припарковал машину в переулке. Я была готова остаться внутри вместо того, чтобы идти в клуб, но Алекс выскочила из машины первой, откинула спинку сиденья, и мне тоже пришлось выйти.

— Откуда у тебя эта кофточка? — спросила она тут же.

— Я ее когда-то купила в одном магазинчике, а что?

— Я уже сто лет ищу что-то подобное, ты должна мне обязательно показать тот магазинчик!

Я удивленно кивнула.

— Как думаешь, она мне пойдет? — спросила Алекс, остановившись и окинув меня взглядом.

— Конечно, почему нет? — ответила я.

— Да что-то я не уверена, дашь примерить?

В этот момент я должна была что-то заподозрить, но оказалась слишком наивной и доверчивой, поэтому сняла кофту и протянула ее Алекс. А дальше все случилось невероятно быстро. Она скомкала кофту, крикнула: «Элиас!» — и швырнула ее брату, который стоял по другую сторону машины. Он с легкостью поймал кофту, бросил ее на заднее сиденье и запер машину.

Все произошло так быстро, что я не успела отреагировать. Я просто стояла и как дура смотрела на них, пока Элиас и Алекс демонстративно отряхивали руки и хохотали.

— Ну, вы и козлы! — завопила я, сложив руки на груди.

— Поверь мне, Эмили, — ответила Алекс, все еще хихикая. — Кофта была просто ужасная. Без нее тебе гораздо лучше!

— А мне она нравилась! А еще я терпеть не могу, когда ты навязываешь мне свой стиль!

— Ничего я тебе не навязываю, просто как хорошая подруга я не могу позволить тебе ходить в таком уродстве. Добровольно ты бы ее не сняла, так что у меня не было выбора.

— Бедная, тебя, можно сказать, заставили, — фыркнула я. — А теперь мне нужен ключ от машины.

Они оба заулыбались и отрицательно покачали головами.

— Да ладно тебе, — сказала Алекс и направилась к клубу.

— Мне ты тоже больше нравишься без кофты, — бросил Элиас.

— Это еще один повод ее надеть! — отрезала я, догнала Алекс и слегка ее толкнула в отместку, что вызвало у нее новый приступ смеха. Мы подошли к клубу, который находился в огромном здании. Перед входом образовалась длинная очередь, и нам пришлось встать в самый ее конец. Пока мы ждали, Элиас без конца бросал на меня взгляды с единственной целью — вывести меня из себя. И это ему очень быстро удалось. Но я решила, что не выдам своего раздражения, и упрямо смотрела в противоположную сторону. Когда, в конце концов, подошла наша очередь и мы миновали охранника, Элиас сделал шаг в сторону и пропустил меня вперед.

— Фрау Винтер, — произнес он с улыбкой и придержал для меня дверь.

— К чему этот официоз, придурок? — бросила я, проходя мимо.

Не успели мы зайти внутрь, как я вспомнила, почему не люблю такие заведения. Меня не раздражали толпы народу и громкая музыка, и пока меня никто не пытался раздавить. Даже световые эффекты меня не беспокоили. Меня раздражала атмосфера всеобщей псевдолюбви и хорошего настроения. Со всех сторон так и слышалось фальшивое: «Ах, как я рада тебя видеть!» Эти люди раздавали поцелуйчики направо и налево. А еще в таких местах я чувствовала себя, как животное, на которое открыли сезон охоты. И, странное дело, большинству присутствующих девушек такое положение вещей, кажется, нравилось.

Клуб располагался на двух этажах. На первом был огромный танцпол, по сторонам которого находились барные стойки. В центре зала был большой подиум с пультом, за которым диджей крутил пластинки, прижав плечом наушники.

«Давай, напяль наушники, пока мы тут вынуждены слушать эту муть», — мысленно обратилась я к диджею.

Верхний этаж представлял собой галерею с отличным видом на танцпол, и там тоже было много людей.

Элиас, шедший впереди нас, обернулся и указал на бар. Мы кивнули, и Алекс схватила меня за руку, чтобы не потеряться в толпе. С трудом пробираясь между танцующими, мы в конце концов пробились к бару. Элиас огляделся и направился к небольшой группе людей, которые стояли с другой стороны стойки. Алекс нервно сжала мою руку. Я проследила ее взгляд и задалась вопросом, кто из четверых парней, стоящих рядом с тремя девушками, очаровал ее. А потом увидела, что один из них был смазлив, как участник бойз-бэнда, и при этом щеголял копной светлых вьющихся волос, и все поняла.

Я совсем не так представляла себе друзей Элиаса. Даже не знаю, что именно я ожидала увидеть, но они были совершенно нормальными, совсем не такими высокомерными и поверхностными, как Элиас.

Когда мы к ним подошли, Элиас поздоровался с каждым, и к моему удивлению обошлось без поцелуйчиков. Парням он пожал руки, а девушек слегка приобнял. Алекс улыбалась, пока ее брат всех приветствовал, а я просто смотрела по сторонам, потому что не знала, чем мне еще заняться. Кажется, им всем нравился Элиас, что было удивительно и необъяснимо.

— Позвольте мне представить мою милую младшую сестренку, — сказал он, улыбаясь и указывая на Алекс. Музыка тут была чуть тише, так что я даже могла его слышать.

— Привет! — воскликнула Алекс, обращаясь ко всем.

— А это наша чудесная Эмили. Она злючка, но это не страшно, — сказал Элиас, отступая на шаг и указывая на меня. После чего положил руку мне на голое плечо. Меня чуть не стошнило, и я демонстративно двумя пальцами взяла его руку и сбросила со своего плеча.

— Привет, я Доминик, — сказал один из ребят и протянул руку сначала Алекс, потом мне. У него были добрые карие глаза, и он не выглядел непривлекательно, хотя и не мог похвастаться атлетическим телосложением. Он показался мне чуть младше остальных.

Рядом с ним стоял еще один парень, который, как и я, казалось, был не в восторге от этого знакомства.

— Ян, — сказал он и кивнул нам.

Я протянула руку следующему.

— Энди, — представился он, улыбаясь. Этот парень был высоким, как минимум метр девяносто, с шоколадно-коричневой кожей и мускулатурой, которой можно было гордиться. Его плечи были шире моих раза в два, и он мог бы выглядеть угрожающе, если бы не дружелюбное выражение лица.

— А это моя подруга Софи, — Энди представил мне светловолосую девушку, которую держал за руку. У нее было выразительное лицо и губы, накрашенные ярко-красной помадой. Сначала она показалась мне очень милой, но мое мнение поменялось, когда она душевно поприветствовала Алекс, а мне натянуто улыбнулась.

Ну и ладно. Пускай эта мадам по какой-то причине меня невзлюбила, мне на это было наплевать. Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся.

Знакомство с двумя другими девушками прошло точно так же, как с Софи. Ивонн и Джессика холодно кивнули мне, и я ответила им тем же. У Джессики были черные волосы до плеч и нос с горбинкой, а Ивонн была полненькой блондинкой.

Я подумала, что от подруг Элиаса ничего другого не стоило ожидать. Чем ближе мы подходили к светловолосому синеглазому Себастьяну, тем больше нервничала Алекс.

— Привет, — сказал он Алекс, подозрительно блестя глазами.

— Привет, — ответила она смущенно.

Алекс была смущена? Я не видела ее такой ни разу за все восемнадцать лет, что мы с ней дружили. Оказывается, она все еще могла меня удивить.

— А ты, наверное, Себастьян, — сказала я с улыбкой и почувствовала, как Алекс ущипнула меня за бок.

— Да, это я, приятно познакомиться, Эмили, — сказал он с улыбкой и протянул мне руку.

— Что будешь пить? — спросил Элиас, склонившись ко мне, чтобы я могла его расслышать.

Я вздохнула. Ну почему он не оставит меня в покое?

— Я сама могу купить себе выпить, — ответила я.

— Я не сомневаюсь в тебе, — усмехнулся он, — я просто хочу знать, что ты будешь пить.

Я вздохнула и закатила глаза.

— Колу.

Я не видела смысла с ним спорить. Элиас заулыбался, кивнул и начал протискиваться к бару. Я проводила его злобным взглядом и вдруг заметила, что кареглазый парень смотрит на меня и улыбается.

— Тебя ведь Доминик зовут? — спросила я. Он что-то ответил, но я не расслышала ни одного слова из-за громкой музыки. — Что, прости?

Он пододвинулся поближе ко мне.

— Можно просто Ник.

— Хорошо, Ник, — усмехнулась я.

— Не обращай внимания на мою сестру, — продолжил он.

— На какую сестру?

— Софи. Она недолюбливает всех девушек Элиаса, так что не принимай все это близко к сердцу.

— Тогда передай ей, что я не девушка Элиаса! Я тут за компанию с Алекс.

Он не успел ответить, как я почувствовала, что меня кто-то дергает за руку. Это была Алекс, которая с умоляющим лицом просила пойти с ней танцевать. Я вздохнула. На свете есть люди, которые умеют танцевать, а есть такие, как я. Я в танце похожа то ли на эпилептика в припадке, то ли на пингвина на льду. Видимо, у меня на лице отразилось все, что я думала по поводу этой просьбы, потому что Алекс пустила в ход тяжелую артиллерию.

— Ну пожалуйста, — сказала она с ангельской улыбкой. Вот же мелкая зараза. Но тут я заметила Элиаса, который возвращался с напитками, и решила, что лучше уж пусть будут танцы. Я сказала Алекс, что мне нужна минутка, и снова повернулась к Нику, который тут же склонился ко мне.

— Я пойду танцевать с Алекс. Скажи Элиасу, когда он вернется, чтобы оставил колу здесь.

— Скажу, — пообещал он.

— А если он в мое отсутствие решит подсыпать в колу наркотики, предупреди меня.

Он заулыбался и кивнул. Схватив мою руку, Алекс потащила меня за собой в толпу. Когда мы отошли от компании Элиаса на некоторое расстояние, она остановилась, обернулась, широко распахнула глаза и спросила:

— Ну, как тебе Себастьян?

— Он кажется вполне милым, — прокричала я в ответ, и она просто засияла. Довольная моими словами, Алекс повела меня дальше, пока мы не нашли свободное место на танцполе. Алекс сразу начала танцевать и не оставляла меня в покое, пока я не отбросила все сомнения и не присоединилась к ней. Алекс была одной из тех, кто действительно умеет танцевать, и я рядом с ней выглядела полной дурой. Вокруг нас было человек пятьсот, которым не было дела ни до кого, кроме них самих, но все равно мне бы хотелось уметь танцевать получше.

Не сказать чтобы у меня не было чувства ритма или что я была скованной, но меня не покидало чувство, что на фоне Алекс я выгляжу ужасно. Когда заиграла песня Шона Пола «Займись», которую я на удивление не ненавидела, Алекс пристроилась ко мне сзади, заставила согнуть колени и двигаться вместе с ней, виляя попами. Обычно я не танцую так, будто пытаюсь изобразить совокупляющихся животных, но Алекс явно наслаждалась моментом. Я поддерживала ее, пока у меня не заболели бедра, и мы обе остановились, потому что нам обеим стало смешно.

— Пить хочешь? — крикнула она мне.

Я чувствовала ужасную жажду, поэтому просто кивнула.

— Хорошо, стой тут, я сейчас вернусь.

— Давай, — ответила я, наблюдая за тем, как она исчезает в толпе. Оставалось надеяться на то, что ее не затопчут и она благополучно ко мне вернется. Как мы и договорились, я стояла на месте, оглядываясь по сторонам, но постепенно почувствовала себя неловко, стоя одна посреди танцующей толпы. Я решила отойти к краю танцпола, чтобы подождать Алекс там. Но на полпути меня чуть не хватил удар. Там меня ждал тот, кого я меньше всего хотела встретить. Элиас стоял, непринужденно прислонившись к стене и наверняка уже давно за нами наблюдал. Так что мне стало еще более стыдно за наши с Алекс танцы. Но я решила не подавать виду и прислонилась к той же стене в паре метров от Элиаса, сложив руки на груди. И хотя я совершенно очевидно встала от него подальше, он все равно ко мне подошел.

— Ты здесь? Вот так совпадение… — протянула я.

— И не говори, — ответил он с улыбкой, отчего я снова закатила глаза.

Мы оба замолчали, но я и теперь не могла расслабиться, потому что заметила, как он меня рассматривает. Он не отрывал взгляда от моего декольте.

— Ну и как тебе, понравилось? — спросила я ядовито, наблюдая за ним краем глаза. Чего он на меня пялится?

— Скажем так, — ухмыльнулся он, — было бы на тебе меньше одежды, понравилось бы еще больше!

Я пожалела о своем вопросе, потому что Элиас опять подколол меня.

— А со мной ты тоже так потанцуешь? — спросил он с улыбкой.

— Мечтай дальше, — сказала я, приторно улыбаясь в ответ.

— А что если… — начал он, придвинувшись вплотную и положив руки мне на бедра, — если я предложу тебе потанцевать со мной на заднем сиденье моей машины?

Я почувствовала его дыхание на своей коже, покраснела, и все волоски на моих руках встали дыбом.

— Неужели я тебя смутил? — выдохнул Элиас.

Я прокашлялась.

— Ты? Нет, — сказала я, стряхнув с себя его руки. — А что касается танцев в машине, — продолжила я, — тебе придется заняться ими в гордом одиночестве.

Я несколько подвигала рукой снизу вверх, чтобы подчеркнуть свою мысль, бросила на него злобный взгляд и отвернулась.

И хотя мне теперь было его не видно, я затылком почувствовала, что он грязно ухмыляется, и это ужасно меня разозлило. Кажется, он поставил себе цель довести меня до ручки. Я не знаю, зачем это ему, потому что это у меня были причины хотеть с ним поквитаться. А может быть, все дело в гордыне, вдруг Элиас просто хотел доказать, что сможет меня добиться еще раз. Но если дело в этом, то он глубоко заблуждается.

Ну что за идиот! Неужели ему все мало? Я не могла и не хотела снова окунаться в воспоминания, но они затопили меня с головой, и настроение у меня стало еще хуже. Мысленно пожелав Элиасу пойти к черту, я оторвалась от стены и отправилась на поиски Алекс. Вскоре я ее заметила и пошла ей навстречу.

— А вот и ты, — сказала Алекс и вручила мне стакан с напитком. Вместе мы направились к бару, обсуждая всякие мелочи и рассматривая толпу. После простой колы я перешла на колу с ромом, и вечер перестал казаться таким ужасным. Чуть позже к нам присоединился Доминик, и мы продолжили болтать. И хотя Алекс оставалась рядом, она почти ничего не говорила.

В отличие от Софи, которая продолжала меня игнорировать, ее младший брат был очень дружелюбен. Я узнала, что ему двадцать, что он играет в футбол и работает на отцовской фирме. Рассказывая о себе, он иногда делал попытки флиртовать со мной, но в отличие от Элиаса Доминик не был так навязчив и не раздражал меня. Чем больше мы общались, тем яснее становились его намерения, скрытые под маской невинности. При этом он производил впечатление человека, который адекватно воспримет мое твердое «нет», в отличие от кое-кого другого. Ник не представлял опасности, он просто был молодым парнем, и ему хотелось затащить кого-нибудь в постель.

Но больше всего мне нравилось то, что моя беседа с Ником очень сильно раздражала Элиаса. Он тоже присоединился к нам и бросал на нас такие взгляды, будто ревновал. Но, думаю, все дело было в его задетой гордости, ведь кому-то я дала больше шансов, чем ему.

А еще мне показалось, что отношения между Ником и Элиасом не такие уж дружеские, между ними чувствовалось напряжение. Я не знаю, в чем там было дело, может, между ними были разногласия, а может, речь шла о стычке самцов за место в иерархии, другими словами, они мерились членами.

В какой-то момент Элиасу это надоело, и он куда-то пропал, так что я не видела его весь следующий час. Мне даже стало интересно, куда он подевался. Когда в разговоре возникла пауза, я стала разглядывать толпу, но без особого успеха, не заметила Элиаса, стоящего неподалеку. Он очень оживленно, или лучше сказать возбужденно, общался с темноволосой девушкой, которая внешне не уступала моделям из глянцевых журналов.

Черт, у него нет других целей в жизни, кроме как затащить в постель максимальное количество девушек?

Я отвела от него взгляд и посмотрела на Алекс, которая стояла рядом и — кто бы мог подумать — разговаривала с Себастьяном. Некоторое время мы болтали с ним и с Домиником, и я планировала сделать так, чтобы включить Алекс в наш разговор. А теперь, смотрите-ка, она уже двадцать минут беседует с Себастьяном! И, кажется, оба вполне довольны беседой.

Я покрутила трубочкой в стакане и почувствовала, как кусочек льда стукнулся о стекло. Пока я смотрела на стакан, у меня в голове возникла отличная идея. Я даже рассмеялась, прокрутила ее пару раз в голове и решила привести в исполнение.

— Я ненадолго отойду, Ник.

— Если обещаешь, что скоро вернешься.

Я кивнула и направилась к Элиасу. Если бы я была совершенно трезвой, то у меня не хватило бы смелости. Хорошо, что я была чуть-чуть пьяна.

Я подошла к Элиасу, улыбаясь. Он был так сосредоточен на декольте своей собеседницы, что совсем не заметил меня. Я минутку постояла рядом, набираясь смелости, а потом воскликнула:

— Дорогой, вот ты где!

А когда он удивленно повернулся ко мне, я обняла его за талию. Обнимать его было странно. Сама не знаю, как я пошла на это добровольно. А теперь все или ничего! Я встала на цыпочки и смачно поцеловала его в щеку.

Главное не забыть вымыть рот с мылом, когда приду домой. Элиас нахмурился и посмотрел на меня так, как будто я на его глазах поцеловала дохлую рыбу. Скорее всего он решил, что кто-то из нас сошел с ума. Я дерзко улыбалась, наблюдая, как он меняется в лице. Он догадался, к чему я клоню, но отреагировать не успел.

Брюнетка-модель медленно перевела взгляд с меня на Элиаса. Видимо, до нее ничего не дошло. Ну что же, придется перейти к тяжелой артиллерии. Я глубоко вздохнула и пошла ва-банк. Я взяла Элиаса за руку и положила ее себе на живот.

— Ты чувствуешь? — пропела я. — Малыш Элиас пошевелился!

Брюнетка смотрела на меня несколько секунд, широко раскрыв глаза, после чего развернулась на своих огромных каблуках и скрылась в толпе. Элиас разевал рот, как рыба, вытащенная на берег, не находя слов.

Медленно повернувшись ко мне, он сказал:

— Ну, ты и засранка!

— Что ты такое говоришь? — заявила я, уперев руки в бока. — Мне что, одной растить малыша?

Элиас окончательно превратился в карпа, он разевал рот, не произнося ни звука. Я продолжила улыбаться, удовлетворение меня просто переполняло.

— Ну ладно, дорогой, еще увидимся, — сказала я и помахала ему, прежде чем направиться обратно к бару.

Я никогда в жизни так не развлекалась, но, несмотря на хорошее настроение, мне не удалось дальше наслаждаться вечером. Из-за рома у меня разболелась голова, а музыка играла настолько громко, что даже свои собственные слова можно было расслышать с большим трудом. Для меня это были сущие мучения. Но я не подавала вида, потому что не хотела портить вечер Алекс, которой наконец удалось поближе познакомиться с Себастьяном.

***

— Как твоя голова? — спросила Алекс примерно два часа спустя, когда мы с ней вместе оказались перед зеркалом в дамском туалете.

— Кто-то долбит ее изнутри отбойным молотком. Наверное, твой брат ему заплатил.

Она улыбнулась и погладила меня по руке.

— Неужели тебе так плохо? Почему ты ничего не сказала? Давай я попрошу Элиаса, чтобы он отвез тебя домой.

— Не надо. Сейчас всего два часа ночи, и, если я оторву тебя от Себастьяна, ты будешь ныть вечно, а я этого не вынесу.

— Себастьян такой классный! — воскликнула она. — Ты знаешь, что он…

— Остановись, — перебила я Алекс. — Давай ты расскажешь мне о нем завтра? А то сегодня я уже не соображаю.

— Да, конечно, прости, — ответила она. — Мы с ним еще обязательно встретимся. А тебе нужно домой, Эмили, ты неважно выглядишь.

— Да все в порядке, — сказала я. — Ник предложил отвезти меня домой. Ему завтра рано вставать, так что он скоро уходит.

Алекс восприняла эту новость без энтузиазма.

— Он тебе нравится? Он какой-то странный.

— Почему странный? — спросила я.

— Сложно сказать, — она обернулась к зеркалу и начала красить губы. — Какой-то он неприятный.

— Да? А мне он показался очень милым.

— Все они сначала милые, — сказала она, пряча помаду в сумочку. Тут мне было нечего возразить. Она снова взглянула на меня и вздохнула.

— Жаль, что у тебя болит голова.

— Я сама виновата. Зачем было пить ром?

— И правда, — она вздохнула. — Но мне не нравится, что ты поедешь домой с этим типом.

— Что ты придумываешь? Он нормальный парень, и это самое логичное решение проблемы.

— Если ты уверена, — сказала Алекс. — Но обязательно напиши мне сообщение, когда приедешь домой, хорошо?

— Конечно! — ответила я и обняла ее на прощание.

— Развлекайся, дорогая, — сказала я, выпуская ее из объятий.

— А ты поправляйся, — ответила Алекс.

— Хорошо, постараюсь, — сказала я и направилась на поиски Доминика. Я нашла его возле бара и спросила, в силе ли его предложение. Он ответил: «Конечно». Мне показалось, что он обрадовался, когда я его об этом спросила. Пока он прощался с парой знакомых, я ждала его возле гардероба. Тут кто-то постучал по моему левому плечу, я обернулась, но никого не увидела. Я попалась на самую старую шутку на свете. Я посмотрела направо, там стоял Элиас Шварц собственной персоной и гнусно ухмылялся.

— Неужели ты правда решила уйти, не попрощавшись со мной?

— Честно говоря, да. И надеялась, что у меня это получится.

Он продолжил улыбаться, смотря на меня ничего не выражающим взглядом, засунув руки в карманы и слегка ссутулившись.

— Так ты едешь домой с солнечным мальчиком?

Я сложила руки на груди.

— А у тебя из-за этого какие-то проблемы?

— Какие у меня могут быть проблемы? — он пожал плечами. — Я просто хочу тебя предупредить.

— Предупредить о чем? — переспросила я, пытаясь понять, что еще он придумал?

— Ты слишком наивна и не видишь, что он просто хочет затащить тебя в постель.

Несколько секунд я не могла поверить тому, что услышала, а потом меня разобрал смех. Элиас предупреждает меня о том, что кто-то хочет затащить меня в постель?! Вот это действительно смешно!

Когда до него дошла ирония его собственных слов, он нахмурился и сложил руки на груди. У меня от смеха заболел живот, и я похлопала его по руке.

— Элиас, — сказала я, хихикая и вытирая слезы. — Иногда ты бываешь таким забавным!

Чем дальше я смеялась, тем сильнее хмурился Элиас.

— Над чем ты так смеешься? — услышала я голос незаметно подошедшего Доминика.

— Над Элиасом! Если ты когданибудь решишь позвать клоуна на вечеринку, зови его, — фыркнула я. Даже головная боль не могла испортить мне веселье.

Ник, конечно, не понял, в чем шутка, а Элиасу все это надоело, поэтому он развернулся и исчез в толпе. Я все никак не могла успокоиться и крикнула ему вслед:

— Большое спасибо за совет! — Но он, конечно, не ответил.

— Расскажешь, в чем шутка? — спросил Доминик, переводя взгляд с меня на Элиаса.

— Да нет, забудь, — ответила я. И хотя это была довольно заманчивая идея, я не стала рассказывать Доминику, в чем соль шутки. Я совершенно не желала стать поводом для того, чтобы эти двое опять начали мериться членами.

— Это наша с Элиасом шутка, долго объяснять, — сказала я. И хотя ему явно хотелось узнать больше, он не стал приставать ко мне с расспросами.

— Ладно, тогда пойдем? — спросил он меня. Я кивнула, и мы направились к выходу. И хотя мне все еще было смешно, головная боль только усилилась. Ну что же, за все в жизни приходится платить, сейчас мое настроение точно стоило моей головной боли.

Я молчала почти все время, пока мы ехали ко мне, но Доминик не возражал.

Когда мы наконец приехали, он протянул мне бумажку со своим номером телефона. Цифры были написаны вкривь и вкось, но их можно было разобрать.

— Если хочешь, позвони мне, мы можем сходить выпить кофе или еще куда-нибудь.

Я взяла бумажку и засунула ее в карман брюк.

— У меня мало свободного времени, но что-нибудь придумаем.

— Это больше, чем то, на что я мог надеяться, — подмигнул он мне. — Я буду рад.

— Пока, — сказала я. — Спасибо, что подвез.

— Не за что, — улыбнулся он. Я вышла из машины, пересекла двор и поднялась к себе, по пути в сотый раз спрашивая себя, как я могла быть такой дурой и пить ром. По крайней мере, теперь в моем мысленном списке можно поставить галочку напротив строчки «Ром все так же не переношу. В следующий раз попробовать через десять лет».

Я тихонько зашла в комнату, заперев за собой дверь. Ева уже спала, и лучше было ее не будить. В ванной комнате я встала перед зеркалом и помассировала виски. Больше всего мне хотелось скорее оказаться в постели. Вечерний туалет я свела к минимуму: разделась, почистила зубы и, переодевшись в футболку, улеглась в постель. Прежде чем закрыть глаза, я написала Алекс сообщение, как и обещала.

***

Где-то звонил телефон. Я сонно заворочалась. Мне казалось, что я проспала всего пять минут, но на часах уже было без четверти шесть. Мой мобильный звонил

и вибрировал, лежа на тумбочке. Кто, черт возьми, звонит мне посреди ночи?

Я села и протерла глаза. С трудом нащупав телефон, я приняла вызов.

— Да… — сказала я сонным голосом.

— Привет! — донеслось из трубки. Я не сразу сообразила, кто звонит. Это что, кошмар? Я снова закрыла глаза и откинулась на подушку.

— Откуда у тебя мой номер? — пробормотала я еле слышно.

— Секрет фирмы.

Ну, конечно, у кого еще он мог получить мой номер? Я прибью Алекс, просто насмерть прибью.

— Черт, Элиас, — простонала я. — Чего тебе надо?

— Я просто хотел пожелать тебе спокойной ночи, золотце, — сказал он, изображая невинность, но я просто чувствовала, что он ухмыляется.

— Спокойной, — ответила я и сбросила звонок.

Что за придурок! Я натянула на голову покрывало и вскоре снова уснула.

Глава 6 Любовные письма

Привет, Эмили,

прости, что отвечаю только сейчас. Я провел вчерашний вечер с друзьями и лег спать только под утро. А чем ты занималась? Надеюсь, ты осталась мне верна.

Мне стыдно, но я почти ничего не знаю о твоих любимых авторах. Эдгар Алан По писал стихи, или я ошибаюсь? А что касается Чака Палатка, мне сначала показалось, что речь идет о какой-то жуткой болезни, зато Франц Кафка рождает во мне кошмарные воспоминания. Когда я учился в школе, мне пришлось прочитать несколько его рассказов. Это было ужасно! Дочитав предложение до конца, я успевал забыть, с чего оно начиналось. Кто станет читать такое добровольно?

Ты уже смеешься надо мной? Ну да, я это заслужил. Тебе было недостаточно быть красивой и с отличным музыкальным вкусом, да? Надо было еще продемонстрировать силу своего интеллекта! Что еще ты от меня скрываешь? Может, ты еще и в квантовой физике разбираешься? Или умеешь чихать с открытыми глазами? Если да, то давай лучше отвлечемся от этого на минутку, расскажи мне что-нибудь еще о твоих любимых авторах.

А что касается твоего предупреждения, ты хочешь сказать, что неуклюжая? Должен признаться, что нахожу это очаровательным. С нетерпением жду момента, когда ты представишь мне весь персонал твоего любимого травмпункта. Пожалуйста, не пойми меня неправильно!

Позволь мне кое-что процитировать:

«Когда людям раздавали женственность, я встала не в ту очередь и вместо нее получила неуклюжесть. Теперь приходится довольствоваться тем, что есть».

Я знаю и ценю твою склонность к сарказму, но в нем всегда таится зерно правды, и если ты в действительности так думаешь о себе, Эмили, то ошибаешься! Может быть, ты не похожа на «типичную» женщину, но что это вообще такое? Конечно, мы мало знакомы, я видел тебя только издали, и пара писем, которыми мы обменялись, не позволяют сказать, что я тебя по-настоящему знаю.

Но я должен тебе сказать, что в тебе есть что-то очень нежное и невероятно женственное.

Я не хочу тебя разочаровывать, и у меня для тебя есть еще один вопрос. Надеюсь, ты не воспримешь его как вторжение в личную жизнь, и я буду очень рад, если ты на него ответишь. Дорогая Эмили, сколько раз за твою жизнь ты была по-настоящему влюблена?

До скорого, по крайней мере, я на это надеюсь,

Лука.

Он, наверное, настоящий сердцеед, потому что каждое его слово было как бальзам на душу. Конечно, он преувеличивал и подлизывался, но всетаки считал меня настоящей женщиной! Лука нравился мне все больше и больше. Самым нелепым во всей этой ситуации было то, что я до сих пор не знала, как он выглядит. Но это было неплохо. По настоящему узнать человека можно, только если не обращать внимания на внешность.

Я вздохнула. Может, дело в этом, а может, он просто далеко не красавец.

Привет, Лука,

теперь, читая твои письма, я не только глупо улыбаюсь, а еще и краснею. Если ты хотел меня смутить, то поздравляю — тебе это удалось!

Я рада, что ты хорошо провел вечер. Мой вечер тоже оказался неплох, даже лучше, чем я ожидала. Вот только без головной боли я бы могла обойтись. Но сейчас я уже чувствую себя нормально. Пусть моя верность не вызывает у тебя сомнений. Я получила номер телефона, а больше мне не в чем тебе признаваться.

Твои комментарии по поводу любимых писателей меня и правда развеселили. Не потому, что ты выставил себя дураком, а потому, что у тебя очень забавные формулировки. Так что не переживай. И…тебе мало? Ну, держись…

Что касается Эдгара По, то я считаю его божеством среди писателей. И ты прав, среди прочего он писал и стихи тоже. Я люблю поэзию, но иногда между «любить» и «понимать» лежит пропасть. Я знаю об этом не понаслышке. Когда я училась в школе, мы анализировали стихотворения. Двадцать девять человек выдавали примерно одинаковые результаты, а один краснел, бледнел и пытался сползти под парту. Ты можешь догадаться, о ком я говорю. Так что больше всего я люблю рассказы По. Невозможно описать всю прелесть его произведений, их надо читать. Они создают полное впечатление погружения в его мир.

Ты не прав по поводу Паланика, это не название страшной болезни, это фамилия современного писателя. Его творчество можно описать словом «крышесносное». Ты смотрел «Бойцовский клуб»? Это экранизация книги Паланика, и я ее обожаю!

У Франца Кафки предложения действительно очень длинные, тут я не могу возразить, но я действительно читаю его добровольно и с удовольствием. Мне нравится его рассудительность, ироничность и то, что он называет вещи своими именами.

Ты спрашиваешь, сколько раз я была по-настоящему влюблена. На этот вопрос ответить будет непросто, но я постараюсь. Должна признаться, я не умею влюбляться с лету, как моя лучшая подруга, но это другая история. Мой опыт показывает, что любовь бывает разная. Если ты спросишь меня, сколько раз в свои двадцать три года я влюблялась, то я отвечу, что три раза. Но ты спрашиваешь, сколько раз я была влюблена по-настоящему… Если подумать, то я понимаю, что за всю жизнь была влюблена всего раз. Он заходил в комнату, а у меня подгибались колени, мы встречались взглядами, и я готова была упасть без чувств, потому что в комнате не осталось воздуха. Такое было со мной только однажды. И, конечно, по отношению к человеку, который не отвечал мне взаимностью. Но, как говорится, такова жизнь. Это было давно, и я, как ни странно, уже сумела оставить это чувство позади.

Как ты думаешь, по-настоящему полюбить можно только раз в жизни? Я лелею надежду, что это не так, но пора становиться реалисткой и переставать верить в чудеса. А ты мне расскажешь про то, был ли по-настоящему влюблен?

Всего хорошего,

Эмили.

Я отправила письмо и еще некоторое время сидела, уставившись в экран. Некоторые вещи осознаешь, только рассказав о них. Невысказанную правду можно приукрасить, исказить или вообще вытеснить в подсознание. Но когда слова сказаны, игнорировать их больше невозможно. Правда смеется тебе в глаза и орет в уши, даже если ты отказываешься ее видеть и слышать. Я так долго смотрела на экран, что черные буковки начали расплываться, сливаясь с белым фоном.

Из прострации меня вывел грохот за спиной. Ева. Я моргнула и поспешно закрыла окно почтового клиента.

— Ты уже вернулась? — сказала я, развернувшись к ней. Ева захлопнула дверь с таким же грохотом, с каким открыла, стянула туфли и зашвырнула их в угол.

— Черт возьми, — простонала она, — эти туфли меня доконают!

Она прошла к кровати и рухнула на нее.

— Тот, кто придумал высокие каблуки, должен сам их надеть и весь день побегать по городу!

— А зачем ты надеваешь такие туфли, если знаешь, что тебе придется много ходить? Ты слышала про кроссовки?

— Но в туфлях ноги выглядят такими длинными и стройными!

Я закатила глаза и не стала это комментировать.

— А чем ты занята? Снова пишешь тому странному типу?

Черт, Ева все-таки увидела, чем я занималась. Терпеть не могу, когда меня ловят на горячем.

— Все может быть, — пробормотала я.

— Ох, Эмили, — сказала она. — Это же глупо! Ты не знаешь, как он выглядит, не знаешь, каков он в постели, какое будущее у этих отношений?

Самое смешное, что она говорила совершенно серьезно. Я поднялась из-за стола и улеглась на свою кровать напротив нее.

— Ева, золотце, — сказала я с улыбкой, — Тебе не понять.

— Ты права, не понять, — ответила она, и некоторое время мы молчали. Но вскоре Ева нарушила молчание.

— Скажи-ка, а прошлой ночью тебе никто не звонил?

Сначала я хотела отрицательно покачать головой, но вспомнила про Элиаса и его ночной звонок. Я ответила ему в полусне, поэтому вспомнила о нем не сразу.

— Все может быть, — сказала я и схватилась за мобильный, который так и лежал на тумбочке. Я зашла в меню, проверила принятые звонки и увидела номер телефона этого придурка. Я сохранила его под именем «Не брать трубку», чтобы больше не повторять сегодняшнюю ошибку.

А потом я вспомнила кое-что важное и схватила трубку домашнего телефона. Мелкая зараза подняла трубку не сразу.

— Да?

— Александра Шварц, я не ожидала от тебя такой подлости!

— Ты о чем? — мои слова явно застали ее врасплох.

— Ты дала Элиасу номер моего мобильного! Это удар в спину! — возмущалась я, а потом услышала хихиканье на другом конце.

— А, ты об этом. Прости, он выкрутил мне руки.

— Очень смешно.

— Совсем не смешно! — запротестовала она. — Он угрожал, что расскажет Себастьяну про мои трусы со смурфами! У меня правда не было выбора!

— У тебя есть трусы со смурфами? — спросила я и поморщилась.

— Э-э-э, — сказала она, — может быть!

Я представила себе Алекс в этих трусах. Который из смурфов? Ворчун?

— Что мне было делать? — она продолжила жаловаться.

— Что угодно! Главное — не давать ему мой номер!

— Эмили, — вздохнула она, — мне очень-очень жаль, я была слегка навеселе и мыслила не слишком трезво. Я не должна была так делать, прости.

Я зарычала.

— Мне жаль, — сказала она искренне, и я немного смягчилась. И хотя я не собиралась сразу ее прощать, я поменяла тему.

— Ты предательница, и это факт, но сейчас лучше расскажи мне, что у вас было с Себастьяном.

Ее настроение моментально улучшилось.

— Это было невероятно! — воскликнула Алекс. — Мы общались до самого конца вечера. Эмили, он не просто выглядит милым, он такой и есть! Себастьян тихий, но не скучный. А еще он ведет себя, как взрослый, в отличие от инфантильных придурков, с которыми я обычно встречалась, — она набрала воздуха. — Он мужественный, но при этом не бесчувственный чурбан, понимаешь? А еще у него есть чувство юмора, и я не глупые шуточки имею в виду! Он меня все время смешил. А знаешь, что он изучает?

Я не знала.

— Психологию!

— Психологию? — переспросила я.

— Да! Разве это не круто?

Ну, это как посмотреть.

— Пойдет, — ответила я. — Ну, значит, ему знакома концепция сталкинга, и ты обратилась точно по адресу, — усмехнулась я в ответ.

— Сейчас умру от смеха, — ответила Алекс.

— Ты только обещаешь.

— Какая ты сегодня юмористка, — вздохнула она. — В любом случае Себастьяну двадцать четыре, как и Элиасу, и самое главное — у него никого нет!

— Это хорошие новости.

— Это отличные новости! — Алекс поправила меня счастливым голосом.

— Вы уже договорились снова встретиться?

— Нет, об этом мы не говорили, — пробормотала она. — Я не решилась пока поднять эту тему, а он показался мне немного застенчивым… Или я ему не понравилась.

— Не вешай нос, Алекс, даже слепой бы увидел, что ты очень нравишься Себастьяну, поверь мне! Может, он точно так же, как и ты, не решился поднять эту тему. Я уверена, что, когда вы встретитесь в следующий раз, он попросит твой номер телефона.

— С каких это пор ты перестала быть пессимисткой? — засмеялась она. — Ты во всем всегда видишь негатив, даже когда речь не о тебе.

— Я не пессимистка, а реалистка, — поправила я ее.

— Разве это не одно и то же? — поинтересовалась она, и я задумалась, но не пришла к однозначному выводу.

Если кто-то мог подумать, что Алекс рассказала мне все о своем вечере с Себастьяном, то он ошибался. Она, можно сказать, еще не начинала. Я на своей шкуре испытала, что значит углубиться в подробности. Алекс в деталях пересказала мне их разговор, подробно проанализировав мельчайшие жесты. И если вначале я считала ее увлечение очаровательным, то под конец оно меня утомило. Особенно то, как часто она употребляла синонимы слова «классный» в предложениях типа «Себастьян такой…» и их возможных вариациях.

Мой компьютер тихо пискнул, обещая свет в конце тоннеля. Я подскочила с кровати как ужаленная и рассердилась сама на себя. Осторожно глянув на Еву, которая, к счастью, уснула и не видела мою спонтанную реакцию, я выдохнула с облегчением. Могу представить, что бы она сказала, если бы это увидела, ведь мне было стыдно даже перед собой.

Я села за стол и убедилась, что действительно получила письмо от Луки. Если бы это оказался спам, предлагающий мне увеличить член, я бы почувствовала себя еще большей дурой.

— Алекс, давай договорим потом, я как раз получила письмо, — сказала я, но попытка закончить разговор не удалась.

— От Луки? Давай читай вслух! — ответила мне Алекс.

Я вздохнула и подчинилась.

Дорогая Эмили,

прости, если я тебя смутил, я этого совсем не хотел. Хотя, должен признаться, я с большим удовольствием прочитал твое письмо.

Думаю, я последую твоему совету и почитаю что-нибудь из рассказов Эдгара По, потому что мне стало любопытно. Ты меня рассмешила рассказом про то, как вы в школе анализировали стихи. Понять все не так, как остальные — это так на тебя похоже! Но с чего ты взяла, что именно ты все понимала неправильно? Может быть, все было наоборот? Я знаю, что ты не поверишь в эту теорию, но меня такой поворот событий совершенно не удивил бы.

Я вообще считаю все эти попытки анализа притянутыми за уши. Нет никакой возможности поинтересоваться у давно умерших знаменитостей, что именно они хотели сказать своими произведениями. А люди, которые занимаются анализом, они что, были знакомы с ними лично? В большинстве случаев ответ будет «нет», а чтобы понять и растолковать значение произведения, надо знать автора!

Конечно, я смотрел «Бойцовский клуб»! Это один из моих любимых фильмов, но я не знал, что кроме фильма есть еще и книга. Видишь, я могу узнать от тебя кое-что новое!

Что касается влюбленности… Должен сказать, человек, в которого ты была влюблена и который не ответил тебе взаимностью, был законченным идиотом.

Я не знаю разницы между любовью и влюбленностью. Я был влюблен по-настоящему два раза, и мои влюбленности тоже сопровождались похожими спецэффектами. Первый раз мои чувства остались без ответа, второй раз отношения продлились восемь месяцев, а потом я обнаружил, что она у меня за спиной водила шуры-муры с моим лучшим другом. Больше я не влюблялся.

Как видишь, я был влюблен дважды, и если бы все закончилось не так печально, то это можно было бы назвать большой удачей. По крайней мере, я знаю, что такое любовь, и кто знает, есть ли у меня шанс пережить ее в третий раз?

Я почти утратил надежду на новую любовь, и мы с тобой недостаточно знакомы, чтобы говорить о чем-то определенном, но я, наверное, мог бы влюбиться в такую девушку, как ты. Вот теперь ты точно посчитаешь меня психом. Надеюсь, я тебя не шокировал, и ты мне еще напишешь.

Пока,

Лука.

Воцарилась тишина, даже у Алекс пропал дар речи.

— О! Боже! Мой! — наконец завопила она, придя в себя. — Эмили, ты просто обязана немедленно с ним встретиться! Если ты этого не сделаешь, тогда это сделаю я!

Я ничего не ответила, потому что могла только завороженно смотреть на его письмо и улыбаться.

— Ты меня слышала?

— Да-да…

— «Да-да» в смысле «я встречусь с ним через десять лет»? — уточнила она.

— Вовсе нет! — возмутилась я, потому что мое «да-да» означало, что я собираюсь с ним встретиться по крайней мере через пять лет.

— А о ком это он, кто не ответил на твои чувства? Неужели тот препод, который был у тебя в первом семестре?

Я закатила глаза. Конечно же, это был не препод с первого семестра, который всего лишь пару раз посмотрел на меня с интересом и который мне тоже немножко нравился. Это можно было назвать легким увлечением, и то с большой натяжкой. Я разозлилась, что Алекс вообще вспомнила о нем и при этом продемонстрировала, что понятия не имеет, о чем говорит. Я не успела ей ничего сказать, потому что тема поменялась сама собой.

— Захвати мусор, — внезапно сказала Алекс. На заднем фоне прозвучал голос Элиаса, а значит, она обращалась не ко мне.

— Да-да, — неохотно отозвался он.

— Черт побери, просто битва века, — вздохнула Алекс, снова обращаясь ко мне.

— Куда это он собрался? — сказала я рассеянно и в следующую секунду отодвинула трубку от уха, потому что Алекс заорала так, что, наверное, даже соседи услышали:

— Элиа-а-а-ас! Эмили спрашивает, куда ты идешь!

— Алекс! — воскликнула я, — ты что, сдурела?

— А что такого? — спросила она как ни в чем не бывало. — Ты же сама спросила.

Я уткнулась лицом в ладони. Боже, она меня доконает. А дальше произошло то, что и должно было произойти.

— Эмили спрашивает, куда я иду? — я услышала голос Элиаса рядом с телефоном. Я несколько раз стукнула себя трубкой по голове и вдруг услышала шум в трубке. Меня охватила паника.

— Алекс, не давай ему трубку! Ты меня слышишь? Ни в коем случае! Прошу тебя!

— Слишком поздно, золотце, — ответил мне Элиас.

Я застонала и откинулась на спинку кресла.

— Тебе интересно, куда я иду? — спросил он.

— Нет, мне совсем не интересно, отдай сестре трубку.

— Я удовлетворю твое бесконечное любопытство, солнышко, я иду за молоком. Ты не против?

Какой же он наглый, высокомерный и тупой придурок!

— Мне все равно, хоть корову купи, — прошипела я.

— У меня были такие мысли, но я решил, что это непрактично. — Я явственно услышала, что он ухмыляется. — Как твоя голова, золотце?

— Благодаря тебе снова разболелась!

Он рассмеялся тихо и чувственно. И я почему-то расслышала этот смех лучше, чем должна была.

— Ты не представляешь, как мне нравится наша игра.

— Какая еще игра? — сказала я, нахмурившись.

— Ты знаешь, какая игра, — почти пропел он в трубку. — Ты изображаешь недотрогу… Я делаю вид, что мне нужно нечто большее, чем просто затащить тебя в постель…

У меня чуть не пропал дар речи от этого заявления.

— Ты в какой реальности живешь? — спросила я. — И если ты серьезно считаешь, что твое поведение должно демонстрировать мне, что ты хочешь большего, чем просто затащить меня в постель, то тебе стоит поработать над своим актерским мастерством.

— А зачем? Ты ведь и так по мне сохнешь, — хмыкнул он.

— Точно, сохну, как белье под дождем, — отрезала я.

— Вот видишь, именно об этом я и говорю, — продолжил он. — Как вчера все прошло с Ником? Повеселились?

— А тебе завидно? — спросила я сладким голоском.

— Нет, потому что я знаю, что у вас ничего не было.

— И откуда тебе это знать?

— Во-первых, ты не станешь мне изменять, зайка, а во-вторых, когда я тебе позвонил, ты уже спала.

— Так ты звонил, чтобы проверить? — я была шокирована.

— Все может быть, — шепнул он в трубку.

— Знаешь что? Если бы в толковом словаре были картинки, то твое фото стояло бы напротив слова «придурок».

— Вау, — рассмеялся Элиас. — Ты так говоришь, как будто и правда меня ненавидишь.

— Могу тебе посоветовать поверить своему чутью, — отрезала я и почувствовала, что у меня задергался глаз.

— Это мы еще посмотрим, — нахально заверил он меня. — И когда ты решишь позвонить в следующий раз, не стоит использовать Алекс в качестве оправдания, ведь я всегда рад с тобой поболтать.

Я собралась обрушить на него все ругательства, которые знала, но в этот момент в трубке снова что-то зашумело, и послышался голос Алекс:

— Это опять я.

— Большое тебе спасибо, что дала ему трубку.

— Он ее у меня отобрал! Я не виновата!

— Конечно, ты никогда ни в чем не виновата, — ответила я.

— Вот черт! — воскликнула она. — Он все-таки оставил мусор!

Если бы мне пришлось делить с ним квартиру, то меня беспокоил бы отнюдь не мусор. Мы с Алекс продолжили разговаривать, постоянно возвращаясь к прошлому вечеру и к нашим впечатлениям. Как и мне, Алекс понравился Энди, хотя он был в три раза больше нее. И хотя я была готова приписать Элиасу все возможные недостатки, расизмом он явно не страдал, потому что Энди был его темнокожим другом. А вот все остальное… Спросить что ли, как он относится к маленьким детям? Хотя нет, проповедника из Элиаса точно не выйдет.

Примерно через полчаса мы закончили разговор, и я спрыгнула с кровати. В животе заурчало, и я отправилась на общую кухню. Это было скудно обставленное помещение, которому не помешал бы ремонт. Кроме нескольких потрепанных плит и кофеварок там стояло еще пять обеденных столов.

Второе общее помещение служило гостиной. Тут было несколько разномастных диванов, явно с барахолки. На невысоком комоде стояли старый телевизор и видеомагнитофон, которые, в отличие от игровой приставки, никто никогда не пытался украсть.

Здешние жильцы почти не взаимодействовали друг с другом. Каждый жил своей собственной жизнью. И хотя между людьми завязывались дружеские или романтические отношения, это происходило один на один, а не в компании. Мы вежливо приветствовали друг друга в коридорах, иногда пили вместе кофе, а потом каждый шел своей собственной дорогой. Я не нашла здесь друзей, только мимолетные знакомства.

Я зашла на кухню, улыбнулась светловолосой девушке, стоявшей возле кофеварки, и полезла в кухонный шкаф, в котором хранилась еда, принадлежащая мне и Еве. Единственной условно съедобной штукой оказались макароны-полуфабрикаты, у которых срок годности вышел неделю назад. Я вздохнула и открыла пачку, чтобы получше рассмотреть содержимое. На первый взгляд все было в порядке. Я наполнила кастрюлю водой, высыпала в нее содержимое пакета и простояла над ней следующие полчаса.

Когда моя еда была готова, я вывалила на тарелку противно пахнущую кашеобразную гадость, буквально напичканную усилителями вкуса и консервантами. Убрав кастрюлю в посудомойку, я взяла ложку и тарелку и пошла к себе в комнату. М-да, никто в своем уме не мог бы сказать, что это вкусно, но, по крайней мере, я наелась. После еды я с головой зарылась в свои учебники и тетради и вынырнула часа через два, когда зазвонил телефон.

На том конце линии была Алена, и я совершенно не ожидала ее звонка, но, тем не менее, была невероятно рада ее слышать. В отличие от моей собственной матери, с Аленой я каждый раз разговаривала с большим удовольствием. С ней я могла выговориться и очень это ценила.

За разговором время пролетело совершенно незаметно, и мы сумели попрощаться только с пятого раза. Было уже поздно, а завтра мне предстояло рано вставать, так что я отправилась в ванную комнату, чтобы приготовиться ко сну. Но, когда я оказалась в постели, сна у меня не было ни в одном глазу, и я не могла выбросить из головы последнее письмо Луки.

«Я почти утратил надежду на новую любовь, и мы с тобой недостаточно знакомы, чтобы говорить о чем-то определенном, но я, наверное, мог бы влюбиться в такую девушку, как ты».

Зачем он это написал? Он же в курсе, что я девушка, а значит, представлял, как я могу отреагировать на такое. Он написал это всерьез или просто так, чтобы покрасоваться, и я преувеличиваю значимость его слов?

Но в одном он не ошибся — мы друг друга почти не знали. Но, как ни странно, он все равно мне нравился. Сначала это были просто письма от незнакомца, которые я не принимала всерьез, а Лука был для меня не живым человеком, а скорее абстрактной фигурой. Но чем дальше, тем реальнее он становился, но насколько близко к сердцу можно принимать его слова, я не знала. Он был мне никем, а бумага многое стерпит. В письмах он мог писать все, что угодно, но не факт, что написанное было правдой.

Даже если вдруг он действительно написал правду, то что с того? Какое место в моей жизни мог занять Лука? Мог бы он стать моим парнем? Или все сведется к дружбе?

И вот еще один хороший вопрос: была ли я готова к романтическим отношениям? Мне было и так неплохо, а лучшее — враг хорошего.

«Я не знаю разницы между любовью и влюбленностью. Я был влюблен по-настоящему два раза…»

Что значит, он не знает разницы? Как он определил, что был влюблен по-настоящему, если ему было не с чем сравнить? Может, он в своей жизни вообще ни разу не любил, а принял за любовь простое увлечение? Но эта теория довольно быстро рассыпалась в прах, потому что мне не были нужны прошлые отношения, чтобы понять, что я умею любить по-настоящему. Я просто это чувствовала. А если я все-таки ошибалась и настоящая любовь вызывает еще более сильные чувства, то я могу только надеяться, что меня это сумасшествие обойдет стороной. Мне хватило единственной прогулки в ад, чтобы понять, что с меня хватит и одного раза.

Испытав на себе темную сторону любви, я иногда задавалась вопросом, стоят ли высокие чувства того, чтобы подвергать себя такой опасности. Что бы ни было между мной и Лукой, я не стану торопить события. В любом случае, слишком рано ломать над этим голову, хотя я знала, что моя голова не всегда мне подвластна.

Я перевернулась на спину, вытянула руки и вздохнула. Что же мне ответить Луке? Конечно, я напишу, что не считаю его психом — так мне подсказывало мое чутье, но лучше, наверное, будет не распространяться о ходе моих мыслей. Или можно все свести к шутке, например: «Котенок, подавай заявление о вступлении в брак, я выйду за тебя!»

Нет, эта идея мне не нравилась. Я сложила руки на животе и продолжила размышлять, пока не придумала вариант, который меня устраивал: «Не переживай, Лука, я не считаю тебя психом. Но если ты останешься при своем мнении, даже узнав меня получше, то, может быть, я и передумаю».

Я решительно кивнула, повернулась на бок и закрыла глаза.

Глава 7 Третья нога

Сунув в рот кусок булочки, Алекс начала жевать ее с таким недовольным видом, будто это была подошва ботинка.

— Черт, я не видела его уже целую неделю!

— Алекс, прошло всего пять дней, — вздохнула я. — Скорее всего он заглянет к Элиасу на выходных.

Я отхлебнула кофе и посмотрела на нее. Я уже говорила, как люблю кофе? Нет, «люблю» — это недостаточно сильное слово, у меня настоящая зависимость!

Мы сидели в квартире Алекс и завтракали. Алекс решила прогулять занятия, а у меня первая лекция была в час дня, так что мы со спокойной душой наслаждались завтраком.

— Спроси Элиаса, когда к вам придет Себастьян.

— Ты сошла с ума? — она посмотрела на меня. — Тогда он точно решит, что Себастьян мне нравится!

— А это, конечно же, не так, — сказала я, приподняв брови.

— Подумай сама, — стушевалась она, — что, если я совсем не нравлюсь Себастьяну? Тогда я буду выглядеть, как дурацкая младшая сестра, которая втрескалась в лучшего друга своего брата.

Смотрите-ка, вот правда и выплыла наружу.

— Я так и знала, что ты в него влюбишься, — сухо сказала я.

Алекс выглядела так, будто хочет придумать отговорку, но было поздно. В конце концов она сморщила носик и ответила:

— Ну и что! Может, и влюбилась.

— Вот и спроси брата, я не думаю, что он сразу побежит к Себастьяну, чтобы сообщить ему свежие новости.

— А кто его знает, — ответила Алекс, уткнувшись носом в стакан с соком. — В любом случае я понятия не имею, как Элиас отнесется к тому, что я интересуюсь Себастьяном.

— Не нужно настраиваться на худшее, — сказала я, намазывая булочку вишневым джемом, — а кроме того, — продолжила я, для убедительности указывая на Алекс ножом, — он не спрашивал у тебя разрешения, когда решил превратить мою жизнь в ад.

— Точно, — сказала Алекс, кивая и, кажется, запоминая этот аргумент на будущее. — Но тебе легко говорить, тебе-то твой мистер Любовничек каждый день шлет письма… — в ее голосе слышалась зависть.

Я заулыбалась, потому что слова Алекс попали в точку и напомнили мне о последнем письме Луки. Но моя удача на этом закончилась.

— Ты наконец попросила у него фотку?

— Как тебе сказать, — я смущенно улыбнулась, — еще нет.

— Эмили, — протянула она, отложив нож, — что ты делаешь?

— Понятия не имею, — ответила я, положив на тарелку булочку, от которой так и не откусила ни кусочка. — Все не так просто. Тем более мне как бы все равно, как он выглядит. По крайней мере, если он не совсем урод.

— Это ты так шутишь, да?

— Я не шучу! Но если он пишет письма, как мужчина моей мечты, то глупо надеяться на то, что и выглядит он так же. Так что я пытаюсь сосредоточиться на его внутреннем мире, а не на внешности. Он мне нравится, так что фото как бы и не очень нужно.

Вот именно, теперь осталось поверить в это самой…

— Эмили, ты снова не даешь себе ждать чего-то хорошего, — нахмурилась она.

— Алекс, давай будем реалистами, — сказала я. — Раз из зеркала на меня смотрит не Анжелина Джоли, то не стоит ожидать Брэда Питта.

Алекс, нахмурившись, уставилась на меня.

— У тебя не все дома, подружка, — сказала она, качая головой. — Как только такая чепуха приходит тебе в голову?

Она откинулась назад на стуле и глубоко вздохнула.

— Во-первых, если бы на тебя из зеркала смотрела Анжелина Джоли, то где-нибудь рядом находился бы десяток разноцветных детей, а во-вторых… — она заулыбалась, — забудь про Брэда Питта, Джонни Депп гораздо сексуальнее!

— Я обязательно последую твоему совету, — ответила я, сложив руки на груди. Она была права, черт возьми, Джонни Депп гораздо привлекательнее.

— Можешь не благодарить, — ответила Алекс, улыбаясь.

— А теперь скажи мне откровенно, Алекс, что происходит? Я изменилась? Почему мной вдруг заинтересовались сразу несколько парней? Больше, чем за несколько прошлых лет!

— Все просто! Ты давно созрела, — ответила мне Алекс.

Я проигнорировала ее слова и продолжила:

— Ладно, Лука меня почти не знает, а твоему брату нужен просто секс, о чем он говорил мне не один раз. Но ведь Доминик тоже мной заинтересовался! Что произошло? Я что-то пропустила? — я всплеснула руками. — Если и дальше так пойдет, я смогу наконец поверить в то, что достойна любви!

— Боже, только не это! — рассмеялась Алекс. — Тогда ты будешь в современном мире одна такая.

Мне было нечего возразить, но я была уверена, что так дальше не пойдет, поэтому переживала.

— А ты уже звонила Доминику? — спросила она.

— Нет, я все откладываю.

— А кто сказал, что ты вообще должна ему звонить?

— Я знаю, что он тебе не очень нравится, но из вежливости надо хотя бы написать ему сообщение.

— Из вежливости? — Алекс сунула в рот последний кусочек булочки. — Расслабься, дорогая.

— Я не понимаю, как ты так можешь.

Алекс стряхнула крошки с рук.

— А в чем проблема? Все очень просто: тебе от него ничего не надо, значит незачем ему звонить, — пожала она плечами.

— Все не так просто. — Я откинулась на спинку стула и продолжила: — Он все же отвез меня домой, и, наверное, будет неправильно, если я ему не позвоню.

— Подруга, он был милым, потому что ему хотелось затащить тебя в постель!

— Ты не можешь знать этого наверняка!

— Ты серьезно? — рассмеялась она. — Если я кого и вижу с первого взгляда, так это парней, которым надо только одно. И если такой нацелился на мою

подругу, у которой на лбу написано, что она давно ни с кем не спала, то все и так ясно.

— Алекс! — воскликнула я в ужасе.

— Что? — она пожала плечами. — Это же правда, а правда тебе не повредит. Парни это чуют за десять километров против ветра.

У меня не укладывалось в голове, как Алекс могла такое сказать. Разве друзья нужны не для того, чтобы поддерживать в трудную минуту?

— К твоему сведению, — ответила я, — ничего такого мне не нужно, я и так чувствую себя отлично!

— Ты сама в это веришь? — спросила она и вытаращилась на меня.

— Конечно! — заявила я, не зная, куда девать глаза. Я случайно посмотрела через плечо и завопила в ужасе: — Почему ты мне не сказала, что уже столько времени?

Алекс проследила мой взгляд.

— А что такого? Половина первого, ты успеваешь.

— Успела бы, если бы села на автобус, который уехал пять минут назад.

— Ой, — сказала она, — это, конечно, вышло не очень.

Алекс попала в точку. Если я буду бежать всю дорогу, то, может, успею, но я же пообещала себе больше никогда не бегать! А кроме того, я вспотею, и у меня не будет времени переодеться перед занятиями. И это если я вообще доберусь до университета живая.

Пропустить занятие я никак не могла. Во-первых, это была важная лекция, а во-вторых, у меня не было совершенно никакого желания бегать потом за одногруппниками, чтобы выпросить хоть у кого-то конспект.

— Пускай Элиас тебя отвезет, — предложила Алекс.

— Вау, отличная идея, — фыркнула я.

— А какие у тебя варианты? Пешком ты точно не успеешь.

Что же мне делать? Вот черт!

— А он вообще дома? Почему тогда до сих пор не пришел поиграть на моих нервах?

— Я ничего ему не говорила про наш совместный завтрак, а сам он нас не заметил, — пожала она плечами.

Я уперлась взглядом в стол. Все во мне протестовало против этого, но у меня и правда не было другого выхода. Словами не передать, как я злилась. Кто-то наверху имел что-то лично против меня.

Я отодвинула стул и поднялась.

— Ну что, пойду унижаться.

Как могло так получиться, что мне пришлось обратиться за помощью именно к Элиасу?! Да еще мне придется провести с ним какое-то время. Я медленно прошла по коридору, с каждым метром теряя еще капельку самоуважения. Я постучала в его дверь, услышала: «Да», глубоко вдохнула и вошла.

Элиас сидел в кресле и читал книгу. Когда он увидел, что вошла именно я, то поспешно сунул ее за спину. На нем были надеты только брюки, и те не были застегнуты, будто он встал совсем недавно и еще толком не оделся. У него была спортивная фигура, и я быстренько отвела глаза.

— Эмили, — сказал он твердо.

— Что ты там прячешь? — осведомилась я, потому что его реакция показалась мне странной.

— Ничего такого.

— Неужели «Гарри Поттер»? — спросила я насмешливо.

— Что-то в этом духе, — ответил он, откашлявшись. — Не пойми меня неправильно, я рад твоему приходу, но зачем ты здесь? — он очаровательно улыбнулся, ожидая моего ответа.

— Насладись моментом, который никогда больше не повторится, — сказала я, не глядя на него и опираясь спиной о дверной косяк. — Я хочу тебя кое о чем попросить.

— Да неужели? — сказал он и расслабленно откинулся на спинку кресла. — Для тебя — все что угодно, золотце.

И хотя мне страшно захотелось его придушить, у меня на это просто не было времени. Я твердо сказала себе, что справлюсь, и выдавила нужные слова.

— Отвези-меня-в-универ-на-автобус-опоздала.

— Я не понял ни слова, — перебил он меня, картинно вздыхая.

— Отвези меня в университет. В час у меня лекция, а я опоздала на автобус. Пожалуйста, — последнее слово далось мне с большим трудом.

Элиас заулыбался, грациозно поднялся с кресла и подошел ко мне, остановившись всего в нескольких сантиметрах, так что мне пришлось на него посмотреть. Я невольно скрестила руки на груди.

— С удовольствием, — сказал он, заглядывая мне в глаза. — Дай мне пять минут, я схожу в душ, а потом отвезу тебя.

Я прикусила губу.

— А может, ты потом сходишь в душ?

— Ты же сказала, что лекция начинается в час?

Я кивнула, а он бросил взгляд на часы.

— Сейчас без пятнадцати час, я буду готов через пять минут, а еще через пять минут мы будем у твоего университета. Ты в любом случае успеешь.

— Ладно, спасибо, — пробормотала я, отводя глаза, потому что больше не могла выносить его взгляд. Чем дальше, тем более неловко я себя чувствовала, но не отводила взгляда, чтобы не показать слабость.

— Ты хотела что-то еще? — спросил Элиас.

Я моргнула.

— Э-э-э, нет? Почему ты спрашиваешь?

— Может, тогда дашь мне пройти? — он поднял брови и показал, что я стою у него на пути. — Или ты хочешь со мной в душ? — его улыбка стала еще шире. — Это можно устроить, но тогда на лекцию ты точно не попадешь.

Я широко раскрыла глаза, сообразив, что действительно загораживаю выход из комнаты, и поспешно отступила в сторону. Элиас продолжил ухмыляться, а я решила, что мое смущение надо как-то обыграть.

— Нет, спасибо, сегодня я уже была в душе, — ответила я едко, развернулась и сбежала назад в гостиную, где меня уже ждала Алекс.

— Ну что, он тебя отвезет?

— Да, — ответила я, рухнув на стул.

— Но это же хорошо?

— Это как посмотреть.

Она рассмеялась.

— Ну, не все так плохо.

— На всякий случай дай мне перцовый баллончик, — ответила я, мысленно представляя, как выпущу струю газа в дурацкие бирюзовые глаза Элиаса.

— Ну, хватит, он ведь делает тебе одолжение.

Я невнятно пробормотала что-то в ответ.

— И в парке он мог просто оставить тебя лежать там, где ты упала.

— Он что, рассказал тебе про тот случай? — спросила я, глядя на Алекс во все глаза.

— Ага, вчера, — Алекс захихикала. — Я хотела позвать тебя на пробежку, а он сказал, что это не лучшая идея. Мне стало любопытно, и я не отстала, пока он не раскололся.

— Ну, отлично, — сказала я, чувствуя, как краснею. — Теперь ты будешь смеяться вместе с ним за моей спиной? Это ты так проявляешь сочувствие?

— Мы не смеялись! — сказала Алекс. — В лучшем случае немножко похихикали. Но ты должна признать, что это все-таки забавная история. Но мы не смеялись над тобой, клянусь! — заверила она меня.

Но я могла себе представить, как все происходило. Хотя чего это я так разошлась? Я сама была виновата в том, что свалилась с тепловым ударом, и если бы я оказалась на месте Элиаса, то даже не стала бы ждать, пока тема случайно всплывет в разговоре.

Ну отлично, я что, теперь нахожу для него оправдания? Чем дальше, тем хуже и хуже.

Алекс подала мне кофе, когда в комнату вошел принявший душ и, к счастью, полностью одетый Элиас.

— Ну что, идем? — сказал он.

Я поднялась и направилась к входной двери. Его влажные русые волосы блестели в солнечном свете, а футболка облегала грудь плотнее, чем обычно. Его футболка плотно облегала грудь? Я отвела взгляд и подумала, что, кажется, мне и правда пора с кем-нибудь переспать.

Он придержал мне дверь, хотя я не видела в этом никакой необходимости, так что я не стала его благодарить, а просто рванула прочь из квартиры.

— Всегда пожалуйста, — сказал он мне в спину, когда я уже была на лестнице. Вскоре Элиас меня догнал и пошел рядом. Я на своем опыте выяснила, что пять этажей — это много, но сегодня лестница казалась просто бесконечной.

Наконец мы дошли до первого этажа. Прежде чем у Элиаса могла появиться идея снова придержать дверь, я рванула ее на себя и вылетела на улицу. Но я понятия не имела, где стоит его машина и поэтому дважды села в лужу. Я не только побежала не в ту сторону, так еще умудрилась споткнуться и этим ужасно его развеселить.

Полыхая румянцем, я развернулась в противоположном направлении и пошла за Элиасом к его машине. Сегодня у меня не было времени наслаждаться поездкой. Как только я пристегнулась, Элиас завел машину, и я снова почувствовала, что я в нее влюбляюсь. Элиас как обычно утопил педаль газа в пол, и я перестала бояться, что опоздаю. Но у нас на пути каждые сто метров возникали светофоры, и все они были красными, будто сговорились против меня.

— Мне жаль, — сказал Элиас и уронил руки на колени, а я смотрела на очередной красный светофор, ожидая, пока он переключится.

— Думаю, что в этот раз ты совсем не виноват.

— Ты сегодня такая добрая! — засмеялся он.

Надежда попасть на лекцию вовремя постепенно растаяла, и я откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно. Мне пришло в голову, что я могу задать ему пару вопросов.

— Скажи, пожалуйста, — начала я равнодушно, будто речь шла о погоде, — что за человек Себастьян?

— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался он, взглянув на меня.

— Просто так, — я пожала плечами. — Он показался мне милым, но как такое может быть, он же твой друг.

Он скептически посмотрел на мою ухмылку и ответил:

— Он нормальный.

— А точнее можешь?

— Что именно ты хочешь знать? — нахмурился Элиас.

— Да все, — ответила я. — Например, мне очень интересно, как он относится к девушкам: так же, как и ты, пытается переспать с максимальным количеством девушек или все-таки способен на серьезные чувства?

Элиас как-то странно посмотрел на меня, но в этот момент светофор переключился на зеленый, и машина рванула с места.

— Он тебе нравится?

— А у тебя с этим какие-то проблемы? — ухмыльнулась я.

— У меня — нет, а вот Алекс воспримет это, как удар ножом в спину, — ответил он.

Черт, я не хотела упоминать Алекс в этом разговоре… И вообще, откуда он знает? Я подумала, что он может просто проверять меня, и притворилась, что ничего не понимаю.

— Почему это?

— Может, потому, — вздохнул он, — что каждый раз, когда он с ней здоровается, она практически готова упасть к его ногам?

Да, это причина… Хотя с другой стороны, раз Элиас в курсе, то скорее всего он ничего не имеет против.

— Хм, — пробормотала я, — это все усложняет.

— Да ладно тебе! Будто ты не знала, что девушки, а особенно такие, как Алекс, постоянно говорят на такие темы.

— А вот и мнение эксперта, — сказала я цинично.

Он заулыбался, видимо на самом деле считая себя экспертом. Я закатила глаза, всячески пытаясь изобразить презрение.

— Ты меня спросила, потому что тебя Алекс подговорила?

— Нет, — сказала я. — Я просто переживаю за твою сестру. Она ужасно наивная, когда дело касается мужчин. И, хотя Себастьян кажется неплохим человеком, меня беспокоит то, что он твой друг.

Он фыркнул и взглянул на меня, проверяя, не шучу ли я. Но мое выражение лица говорило о том, что я совершенно серьезна.

— Так в этом проблема?

Я кивнула.

— Но ведь злой и нехороший Элиас сейчас мил с тобой?

— То, что ты целых пять минут сдерживался и не отпускал сальных шуточек, не делает тебя милым.

Он рассмеялся и продолжил смотреть на дорогу. Я думала, что он как обычно начнет глупо острить, но Элиас промолчал. Вместо этого он, проигнорировав мою последнюю реплику, вернулся к прошлой теме.

— Не переживай по поводу Себастьяна. Он не козел и не стремится спать со всеми подряд. Довольна?

Я пожала плечами, думая, можно ли верить Элиасу, но раз речь шла о его сестре, которая для него значила так же много, как и для меня, то я решила, что в этом случае можно.

Остаток пути прошел в молчании, и вскоре мы остановились перед входом в университет примерно с десятиминутным опозданием. Я потянулась к ручке, чтобы открыть дверь.

— Постой минутку! — сказал Элиас. — Почему ты каждый раз так торопишься от меня сбежать?

— Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. А еще моя лекция началась десять минут назад, и я ненавижу, когда на меня глазеют.

— На тебя в любом случае будут глазеть, так что пара минут роли не играет.

Я вздохнула и снова откинулась на сиденье, спрашивая себя, зачем я это делаю.

— Говори быстрее, чего ты хочешь.

Он помедлил, как будто раздумывая, что сказать.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он в конце концов.

— Что-что?

— Что ты делаешь сегодня вечером? — повторил он.

Мне кажется, или Элиас пытается назначить мне свидание?

— Работаю, — ответила я кратко.

— А завтра?

— Скажи, чего ты хочешь?

— Я просто хочу с тобой встретиться, больше ничего, — ответил он. Если бы эти слова прозвучали не из уст Элиаса Шварца, то я, может быть, и поверила бы.

— Мне кажется, мы видимся достаточно часто, — ответила я, открывая дверь и выходя из машины. Потом я повернулась к нему и добавила: — Прости, с тобой было хорошо, но мне уже пора. Спасибо, что подвез, — с этими словами я захлопнула дверь и заторопилась к зданию, где проходила лекция.

«Я просто хочу с тобой встретиться, больше ничего», — хмыкнула я. Вот придурок! Через пару минут я, задыхаясь, подбежала к аудитории. И, конечно, как только открыла дверь, все тут же подняли головы и посмотрели на меня. Я, уткнулась взглядом в пол, быстро пошла на место, и, усевшись, чуть не сползла под парту, пытаясь стать как можно незаметнее. Я решилась немного высунуться, только когда внимание студентов снова переключилось на профессора, который вел лекцию. Он говорил о постструктуральном подходе к анализу текстов, который появился в шестидесятые годы и был ужасно сложным, как можно было догадаться из названия.

За этой лекцией последовали две другие. Сумев их пережить, я направилась в библиотеку на полчаса — позаниматься. После всего этого я вернулась домой совершенно измученная. Надежда на новое письмо от Луки оказалась напрасной, так что я отправилась в душ. Насладившись теплой водой, которая помогла мне расслабиться, я снова оделась, и, хотя должна была уже быть на пол пути к работе, я не удержалась и снова проверила свой почтовый ящик. И снова напрасно. Я расстроилась, хотя по пути на работу попыталась убедить себя в том, что у меня нет на то причин. Ведь у Луки есть много других дел, кроме как сидеть перед компьютером и отвечать на мои письма. Но все равно, меня задевало то, что от него не было вестей со вчерашнего вечера. Это было слишком странно для него. А еще я злилась из-за того, что меня это так задевало. Я вела себя хуже подростка! Поэтому я выбросила эту тему из головы, когда наконец пришла в «Пурпурную дымку».

Это был маленький коктейльный бар, который располагался на первом этаже старого здания в центре города и который почти стал моим вторым домом. Под потолком крутились лопасти нескольких больших вентиляторов; столы и стулья были из темного дерева, как и длинная стойка, за которой я работала… На стене за стойкой были полки со всевозможными алкогольными напитками. В углу стоял одинокий бильярдный стол, рядом с которым сейчас никого не было. Из-за того, что сегодня был рабочий день, посетителей в баре почти не было. В зале была занята всего пара столиков, за которыми сидели молодые люди, проводившие время с друзьями.

Я осталась в своей обычной одежде, надела длинный черный передник, поздоровалась с Николасом — парнем моей сексуально озабоченной соседки — и принялась за работу. Я получила эту работу благодаря Николасу, который замолвил за меня словечко перед боссом. Николас был высоким, худым и темноволосым. Но если учесть, как часто они занимались сексом с Евой, то его худоба меня не удивляла.

Пока я обслуживала клиентов, Николас суетился на кухне. Хотя в нашем меню были только закуски, салаты и багеты, но и это кому-то надо было готовить. Хотя сегодня был тихий вечер и я отлично справлялась с обслуживанием в одиночку, но моя смена тянулась бесконечно. Вся остальная работа, которая есть в баре помимо обслуживания, была сделана, так что я в основном бездельничала или болтала с Николасом, который приходил ко мне из кухни. У меня даже возникла мысль позвонить Алекс и позвать ее в бар, чтобы она составила мне компанию, но я передумала, потому что один раз мы сегодня уже виделись.

К десяти вечера у меня разболелись ноги. Я мыла стаканы за стойкой, Николас снова ушел на кухню, а из колонок звучала латиноамериканская музыка. Весь вечер я отгоняла от себя мысли о Луке, но они возвращались, и я вдруг снова подумала о том, написал ли он мне. Боже, какая я дура!

— Привет, золотце, — я вздрогнула, услышав такой знакомый голос, а увидев его лицо, чуть не застонала.

— Ты ведь знаешь, что сталкеров сажают?

— Неужели ты меня даже не поцелуешь? — рассмеялся Элиас и уселся на стул возле стойки.

— Чего ты хочешь?

— Я был неподалеку, а потом мое седьмое чувство подсказало, что надо зайти в этот бар. — В отличие от меня, казалось, он очень рад этой случайной встрече.

— Твое седьмое чувство или твоя третья нога?

Он тихо рассмеялся, а я спросила себя, откуда он мог узнать, где я работаю. Алекс… Моя лучшая подруга, которая скоро станет мертвой лучшей подругой.

— Элиас, чего ты хочешь? — повторила я на тот случай, если он меня не расслышал в первый раз.

— Давай колу, а то я за рулем.

Я бы предпочла свернуть ему шею, неужели нет никаких способов от него избавиться?

— Если я дам тебе колу, ты уберешься отсюда?

— Все может быть.

— Что значит «все может быть»?

— Это значит, — заулыбался он, — что я останусь, пока не допью колу, а если ты откажешься меня обслуживать, то я останусь здесь, пока не закончится твоя смена.

— А третьего варианта нет?

Он широко улыбнулся и покачал головой.

Я злобно что-то буркнула в ответ и наконец подала ему колу, громко стукнув стаканом о стойку.

— Спасибо, душа моя, — сказал он. Я проигнорировала его слова и снова принялась мыть стаканы. Но в такой компании это занятие стало еще «веселее». Я зарычала.

— Ничего так бар, — сказал Элиас, оглядываясь вокруг. — И музыка мне тоже нравится.

— Повезло тебе.

— А вот работа у тебя так себе. Тебе не надоело бултыхаться в грязной воде?

— В отличие от тебя, меня папочка не спонсирует, мне приходится самой зарабатывать на жизнь.

— Инго меня не спонсирует.

— А кто тогда? Ты либо гуляешь, либо ходишь в универ, когда у тебя возникает такое желание. Я ни разу не слышала, что тебе нужно на работу.

— Я не хожу на работу, — засмеялся Элиас. — Я работаю из дома.

— Из дома? — повторила я. — И что это за работа, секс по телефону для геев?

Я хотела его разозлить, но только развеселила. Отлично, гомофобию тоже можно вычеркнуть из списка его возможных грехов. Большинство мужчин среагировали бы на мою издевку. Или он все-таки гомик? Хм, это была интересная теория, но у меня не хватило времени обдумать ее в подробностях, потому что Элиас снова заговорил.

— На первый вопрос отвечаю да, на второй — нет. Хотя это была бы шикарная работа, — засмеялся он.

— И чем же ты тогда занимаешься?

Он оперся на стойку и наклонился ко мне.

— Как ты уже знаешь, я неплохо играю на пианино. Я пишу музыку для рекламы на радио. Иногда даже записываю длинные мелодии, которые продаю на телевидение или кинокомпаниям. Хотя лучше всего продаются короткие семплы.

Я смотрела на него, подняв брови, но не заметила ни малейшего намека на то, что он меня пытается обмануть.

— Серьезно? — сказала я.

Он кивнул.

— Можешь мне поверить. Я не великий пианист, но моих умений хватает, я уже год зарабатываю себе на жизнь.

Я смотрела на него, пытаясь переварить новую и неожиданную информацию, и не могла решить, как я к этому отношусь.

— Ты написал что-нибудь известное, типа мелодии для «Телекома»?

Элиас засмеялся и откинулся на спинку стула.

— Ты знаешь саундтрек к «Пиратам Карибского моря»?

Я уставилась на него, широко раскрыв глаза. Кто же не знает эту знаменитую мелодию? Элиас написал «На краю света»? Не может быть! Она звучала у меня в голове, пока я смотрела на него в оцепенении.

Но внезапно он рассмеялся и сказал:

— А, это просто шутка.

Я закатила глаза, одновременно ругая себя, что так легко ему поверила. Почему я постоянно попадаюсь, когда он пытается меня подколоть?

— В основном у меня не слишком известные мелодии. Скорее всего ты их слышала, но не запомнила. Если хочешь, я могу тебе что-нибудь сыграть.

— Посмотрим, — ответила я и перевела взгляд на раковину с посудой. Я не собиралась принимать его предложение.

Вскоре один из посетителей поднял руку, сигнализируя, что хочет попросить счет. Я взяла папку и направилась к нему, а потом снова вернулась к своему прежнему занятию. Я делала вид, что не замечаю Элиаса, но постоянно чувствовала на себе его взгляд. Непонятно, чего он пытался добиться, глазея на меня. Но с каждым нашим столкновением все становилось хуже и хуже. Неужели ему не приходило в голову, что мне неприятно? Или он делал так специально, чтобы довести меня до белого каления.

— Ты теперь все время будешь меня игнорировать? — спросил он, когда наше молчание действительно затянулось.

— А ты будешь пить свою колу? — сказала я сердито, потому что он почти не притронулся к своему напитку.

— А, — заулыбался он, — мне что-то не хочется пить.

Я бросила на него злобный взгляд, заметила, что он ухмыляется и опять перевела взгляд на раковину с водой.

— Ты снова будешь меня игнорировать?

— Именно так!

Некоторое время было тихо, а потом Элиас вздохнул и сказал:

— Я не понимаю, почему ты меня так ненавидишь?

Я вскинулась, будто на меня вылили ведро холодной воды.

— Что-что, прости? Я правильно расслышала или у меня начались слуховые галлюцинации?

— Почему ты меня так ненавидишь? — Элиас выжидающе смотрел на меня, пока я пыталась прочитать хоть что-то на его лице. Что, черт возьми, вообще происходит? Сначала он предлагает встретиться, а теперь еще и это?

— Элиас, — начала я, — не знаю, к чему ты клонишь, но ничего не изменилось, и я совершенно точно не буду с тобой спать.

Он склонил голову набок и надулся.

— Не будешь?

— Нет!

— Очень жаль, — вздохнул он, — но я все равно хочу знать.

Черт, он не оставит меня в покое, пока не доведет до дурдома?

— До конца моей смены всего пара часов, боюсь, мне не хватит времени, чтобы огласить весь список.

— Тогда выдай краткую версию, — ответил он.

— Зачем это тебе? — вздохнула я.

— Мне просто хочется знать, потому что я не вижу причин для ненависти.

— Ты не видишь причин? — переспросила я. В ответ Элиас кивнул, а выражение его лица осталось серьезным.

— Хорошо, — сказала я в конце концов. — Я сообщу тебе причину. Я считаю, что ты бездушный, высокомерный и поверхностный тип.

А еще я ненавидела его из-за нашего прошлого, но не стала ничего говорить, чтобы не провоцировать на упреки и насмешки над моей обидой.

— Ой, — сказал Элиас, — оказывается, не один я в людях не разбираюсь.

— Слушаю твои аргументы «против», — ответила я, сложив руки перед собой и зная, что он не в состоянии меня переубедить.

— Ладно, начнем с «высокомерного». Может, я действительно немного высокомерен, но только с тобой. Ты когда-нибудь видела, чтобы я так обращался с другими?

Я задумалась, но мне не пришел в голову ни один случай, когда он обращался бы так с другими.

— Хорошо, — ответила я, — а со мной тогда почему ты такой?

— Ну, — заулыбался он, — мне нравится тебя дразнить. Не знаю почему, но, во-первых, мне нравится смотреть на то, как ты злишься. — Он остановился на мгновение, полюбовался моим злобным взглядом и продолжил: — А во-вторых, ты обращала внимание на то, как сама обращаешься со мной? Ты ведешь себя со мной еще более высокомерно.

Я фыркнула и собиралась ему сказать, что он первый начал, но не стала, потому что это прозвучало бы слишком по-детски.

— А в-третьих? — спросила я высокомерно.

Элиас задумчиво смотрел на меня целых несколько секунд.

— В-третьих существует, но я тебе ничего об этом не скажу.

— Почему нет?

— У меня есть на то причины, — ответил он. — И сколько бы ты ни допытывалась, я не стану отвечать.

Я смотрела на него и размышляла, что именно он имеет в виду. И, кроме того, он уже понял, что эту тему я просто так не оставлю, и продолжил:

— Ладно, почему ты думаешь, что я бесчувственный?

— Элиас, — рассмеялась я, — во-первых, я ощутила это на своей шкуре, а во-вторых, я думаю, ты понятия не имеешь, что такое любовь.

— Ладно, — сказал он уверенно и, казалось, приготовил в уме ответ. — Может, я и не могу похвастаться долгосрочными отношениями, но разве это делает меня бесчувственным? Признаю, за последние годы у меня было много девушек, но это не значит, что я собираюсь продолжать в том же духе до конца моих дней. Просто я давно не влюблялся. Так почему я должен сидеть, поплевывая в потолок, и смотреть, как жизнь проходит мимо? Я люблю секс, так почему бы мне им не заниматься? Кому от этого плохо? По крайней мере, я никому не даю ложных надежд. Девушки знают, на что идут, и я даю им это понять с самого начала.

Честно говоря, мне в голову не приходило ни одного контраргумента, хотя хотелось возразить хотя бы из принципа. В рассуждениях Элиаса была своя логика, и, хотя симпатии к нему у меня не прибавилось, я больше не могла осуждать его за постельные приключения. Если, конечно, он не врет о том, что все девушки заранее знали, на что идут.

— А кроме того, дорогая Эмили, — продолжил он, — я люблю свою семью, хотя понимаю, что ты имела в виду не эту форму любви. По моему мнению, термин «любовь» не стоит сводить только к романтическим отношениям между мужчиной и женщиной, потому что чувства, которые люди испытывают к друзьям и семье, — это тоже любовь. С тем отличием, что с друзьями и семьей люди не занимаются сексом. По крайней мере, нормальные люди, — ухмыльнулся он.

Элиас был совершенно прав, но меня ужасно раздражало, что я услышала эти слова именно от него.

— Ну и последнее, — сказал он с улыбкой, глядя на мое задумчивое лицо, — будь я действительно таким уж бесчувственным типом, разве смог бы я жить с Алекс и не придушить ее?

Последняя фраза оказалась весомым аргументом, который попал мне в самое сердце.

— Вот видишь, — ухмыльнулся он, — а по поводу твоего последнего обвинения, могу только сказать, что я совсем не поверхностный. Я не сужу о людях по их внешности или одежде, я сужу о них по другому критерию — станут они со мной спать или нет.

Элиас замолчал, а я стояла, уставившись в раковину с водой.

— Ну что скажешь? — нарушил он молчание.

Я набрала полную грудь воздуха.

— Честно говоря, впервые твои аргументы кажутся мне вполне правдоподобными. Но это совсем не значит, что я приму твои слова на веру. И даже если ты совершенно откровенен, — я пожала плечами, — не знаю, ты мне все равно не нравишься.

Он посмотрел на меня в ответ и вздохнул.

— Ох, золотце, с тобой мне придется потрудиться.

Я опять злобно глянула на него и вернулась к стаканам. От меня не укрылось то, что он проигнорировал мой намек на прошлое, когда я говорила о бесчувственности. Может, ему просто было нечего сказать по этому поводу, хотя сейчас был идеальный момент для того, чтобы передо мной извиниться. И хотя он мне не нравился, я не могла отрицать, что Элиас был умен. Он мог бы сделать ход конем и притвориться, что раскаивается и сожалеет о прошлом, и меня удивляло, что он упустил этот шанс.

Элиас и дальше сидел, потягивая колу, а я наоборот постаралась найти себе занятие где-нибудь подальше от барной стойки. Но даже это не помогло избежать пустого разговора. Хотя разговором это можно было назвать с большой натяжкой, скорее между нами происходил обмен колкостями. Элиас постоянно задавал мне дурацкие вопросы, например, что у меня под фартуком. Я ответила, что это не фартук, а повязка после операции по смене пола, но своим ответом я не добилась желаемого эффекта. Наоборот, Элиас развеселился еще сильнее и продолжил свои шуточки.

Я была на грани того, чтобы вцепиться ему в глотку, и только благодаря моему самообладанию Элиас был еще жив. Один раз я все же не выдержала и, не придумав ничего лучше, бросила в него кусочком лимона. Я попала, но, к моему сожалению, это не произвело на него никакого впечатления.

До конца смены оставалось полчаса, и, хотя бар был почти пуст, в зале все еще оставалась пара посетителей, так что мы с Николасом не могли закрыть бар раньше времени. А Элиас был третьим и самым назойливым клиентом.

Я начала протирать стойку, а Элиас осматривал зал. Вот уже пять минут я не слышала от него ни единого слова, и я не могу описать, как мне от этого становилось хорошо. Но вдруг тишина закончилась, как заканчивается все хорошее в этой жизни.

— Хочешь сыграть со мной в бильярд?

— Если ты забыл, я на работе.

Элиас взглянул на часы.

— Осталось недолго, тем более тебе все равно нечем заняться. За последние сорок пять минут ты уже третий раз протираешь стойку.

Я остановилась.

— Может, ты еще ведешь учет всего, что я делаю?

— Да, есть такое. Например, за последние два часа ты три раза была в туалете. Я заставляю тебя нервничать?

Я фыркнула и продолжила натирать стойку.

— А вдруг я ходила в туалет, потому что меня тошнило?

Он засмеялся.

— Об этом я не подумал! Точно, ты же скоро сделаешь меня папочкой.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Ну так что, — спросил он, — сыграем партию?

— Не знаю, здесь еще два посетителя, которых надо обслуживать.

— Если ты им понадобишься, мы прервемся, в чем проблема?

Честно говоря, проблема была в нем самом. И я даже задумалась, не согласиться ли. Если Элиас будет занят игрой, у него не останется времени на болтовню. Трудотерапия подходит детям, подойдет и Элиасу. Я давно потеряла надежду на то, что он вскоре уйдет, так почему бы не извлечь из этой ситуации хоть что-то хорошее.

— Ладно, так и быть, — сказала я. В ответ Элиас заулыбался.

Пока я вытирала руки о фартук, Элиас соскочил со стула с недоступной мне грацией и направился к бильярдному столу.

Я принесла шары, которые лежали в шкафу неподалеку, и выставила пирамиду на зеленом сукне стола. Элиас не отрываясь следил за каждым моим движением, и я сомневалась, точно ли дело в том, что он смотрит, правильно ли я выставляю шары.

— На что будем играть? — спросил он.

— Забудь, Элиас, я не стану играть с тобой на секс.

Он хмыкнул.

— Я тебя умоляю! Ни за что не предложил бы такую ставку!

— А что же ты хочешь предложить?

Он смотрел на меня так долго, что я задумалась, не смогу ли я чего-нибудь выиграть, ведь благодаря Николасу я была не самым худшим игроком в бильярд. Николас хоть и был любителем, но играл очень хорошо, и последние два года, если выдавался спокойный вечер, он учил меня. Я понятия не имела, насколько хорошо играет в бильярд Элиас, но оценивала свои шансы как неплохие. Мы смотрели друг другу в глаза не отрываясь пока одновременно не воскликнули:

— Поцелуй!

— Ты пустишь меня за руль «Мустанга»!

Мы оба смотрели друг на друга с недоверием, пока не пришли к общему мнению.

— Да никогда! — воскликнули мы с ним одновременно. Но у него на лице было написано, как сильно ему хочется выиграть. Поцелуй… Ха! Не дождется! Но, с другой стороны, поездка на «Мустанге» была так близко… Разве что я проиграю… Такую возможность нельзя было исключить. Я прикинула, насколько тяжелым ударом для меня станет проигрыш и пришла к выводу, что чересчур тяжелым. Но если я выиграю?

Поездка на «Мустанге»…

Поцелуй…

Поездка на «Мустанге»…

Один короткий поцелуй…

Поездка на «Мустанге»…

Он же ничего не сказал про поцелуй с языком?

Первый раз в жизни прокатиться на машине моей мечты…

Я никак не могла принять решение, поэтому подошла к вопросу с точки зрения тактики. Мое преимущество состояло в том, что Элиас, как и в остальных вопросах, сильно меня недооценивал. Если он умел играть, то, наверное, считал себя непревзойденным игроком. Но он понятия не имел о том, умею ли я играть, а значит, он меня скорее недооценивал, чем переоценивал.

Мне явно удалось прочитать его мысли. Элиас широко улыбнулся, приняв решение.

— Ну, так что, Эмили, золотце, рискнешь?

Я не собиралась поддаваться на провокацию, но его ухмылка вынудила меня принять вызов.

— Приготовься к лучшему поцелую в твоей жизни, — рассмеялся Элиас и пожал мне руку.

— Посмотрим, — ответила я и пожала ему руку в ответ.

Вопрос, в своем ли я уме, озвучивать я не стала.

Глава 8 Проигрыш!

О боже мой! Я задрожала, и, хотя мне было нечего бояться, моя спина покрылась холодным потом. Сейчас это произойдет, и да, мне этого хотелось. Элиас закрыл глаза, мне показалось, что он боялся так же, как и я.

Я медленно приближалась к нему сантиметр за сантиметром. И чем ближе я была, тем чаще я дышала. Я услышала, как Элиас вздохнул, но не стала слушать, что он говорит, воспринимая его слова как белый шум. Этот момент я мечтала сохранить в памяти только для себя одной. Сделав последний глубокий вдох, я мысленно сказала сама себе, что обязательно справлюсь.

Я вставила ключ в замок зажигания и завела «Мустанг». Вибрация работающего мотора пронзила меня с головы до ног, и я чуть не сошла с ума от счастья.

— О боже! — воскликнула я, и с закрытыми глазами откинулась на подголовник. Я победила! Я, Эмили Винтер, обыграла Элиаса Шварца в бильярд! Даже теперь, сидя за рулем машины моей мечты и слушая, как работает мотор, я не могла в это поверить.

— Я и правда победила! — вырвалось у меня. Элиас, который, как оказалось, не умел достойно проигрывать, начал меня изрядно раздражать.

— Я знаю, я присутствовал. Обязательно напоминать об этом каждые три секунды?

Я улыбнулась. Элиасу не удастся испортить мне настроение. Через несколько секунд я поведу эту шикарную машину, к тому же мне не придется его целовать! Сегодня был один из самых лучших дней моей жизни. Пока мы играли, я ужасно боялась и сожалела, что согласилась на эту авантюру. Элиас был сильным игроком, так что вся игра была испытанием выдержки и крепости нервов. В итоге все свелось к ситуации, когда на столе осталось по одному цветному шару у нас обоих и черный. Напряжение возрастало. Я прицелилась, и в этот момент удача отвернулась от меня, и шар чуть-чуть не попал в лузу. У Элиаса были все шансы выиграть, так что я мысленно приготовилась к поражению. Между мной и поцелуем стояли всего лишь черный и цветной шары, и меня могло спасти только чудо.

И чудо произошло.

По непонятной причине Элиас разволновался. Я, конечно, давно заметила, что его уверенность была скорее напускной, но раньше ему удавалось держать свои нервы под контролем. Но последний удар оказался провальным.

Словно в замедленной съемке я следила за тем, как Элиас ударил по белому шару. Он прокатился через весь стол и не попал по красному, в который целился Элиас, отскочил от борта и на полной скорости влетел в черный шар и забил его в лузу.

Элиас проиграл. Черный шар нужно было забить последним. Если он оказался в лузе раньше других шаров, это означало проигрыш. Когда я осознала, что выиграла, то меня охватила бурная радость, которая только усилилась, когда я наконец села за руль и завела машину. Ощущения от сидения на водительском месте не шли ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала, когда была пассажиром. Под ногами у меня были педали, руками я нежно погладила руль, потом откинулась назад и глубоко вдохнула.

Пока я плавала на волнах эйфории, Элиас, кажется, заработал нервный срыв. Он сидел рядом, будто натянутый как струна, и мечтал о том, чтобы переиграть партию. Странно, что он вообще согласился на такую ставку, видимо, даже не думал о том, что может проиграть. Ну что ж.

Медленно выдохнув, я наконец собралась нажать на педаль сцепления, когда Элиас в панике завопил:

— Что ты делаешь?!

— Трогаюсь!

— Ты же понятия не имеешь, что делать! — воскликнул он, запинаясь и бледнея.

Я вздохнула.

— Включить первую передачу, отпустить сцепление, нажать педаль газа, тронуться.

— Да, но ты не знаешь, как отреагирует эта машина! У «Мустанга» под капотом три сотни лошадиных сил, а это на двести девяносто девять больше, чем у той ржавой развалюхи, на которой ты привыкла ездить!

В его голосе звучал испуг, который почему-то заставил меня улыбнуться. Никогда раньше я не видела его таким нервным, и это было упущением с моей стороны.

— Успокойся, Элиас, я буду осторожна.

Он ничего не ответил, а я нажала на педаль сцепления и включила первую передачу. Элиас тут же закрыл лицо руками.

— Господи, сделай так, чтобы она умела водить лучше, чем ходить, — сказал он, и я заулыбалась еще шире.

Я постаралась успокоиться, а затем аккуратно отпустила педаль сцепления и выжала газ. Машина тронулась, и ощущение оказалось еще круче, чем я могла мечтать. Первые несколько метров я проехала медленно, привыкая к машине. Элиас был прав в одном — жать на педаль газа нужно было очень осторожно. Если бы я утопила ее в пол, то сразу бы почувствовала, сколько лошадиных сил скрывается под капотом. Я проехала несколько сотен метров, осваиваясь.

— Хватит, покаталась, пусти меня за руль, — сказал Элиас, который все еще не мог расслабиться.

— Забудь, мы только тронулись, — рассмеялась я.

— Еще чего! А сколько, по-твоему, длился бы поцелуй?

Это был хороший аргумент, но разве такое можно сравнивать? И вообще, Элиасу сейчас не стоило выделываться.

— Ты же считаешь себя неотразимым? — ухмыльнулась я. — Значит, поцелуй мог бы продолжаться часа три.

— На дорогу смотри! — прошипел он, чем невероятно меня развеселил.

Чем дальше мы ехали, тем увереннее я вела «Мустанг», приноровившись к той силе, которая в нем скрывалась. Нервозность, которую я ощущала в самом начале, не исчезла полностью, но превратилась в чистый восторг. Это было не просто средство передвижения, как остальные машины, это был настоящий секс на колесах.

Мы ехали по ночному Берлину, и я старалась запомнить каждую мелочь, не зная, удастся ли мне когда-нибудь это повторить.

Когда мы останавливались на красный, я не могла удержаться, и заставляла мотор взреветь, как последний пижон. В ответ я, конечно, получала внимание окружающих водителей, которые удивлялись, увидев за рулем девушку. Я даже флиртовала с ними, меня будто несла неведомая сила, а может, это были те триста лошадиных сил, которые прятались под капотом. Еще большую радость мне приносило то, что у Элиаса совершенно точно сердце уходило в пятки каждый раз, когда я заставляла шины визжать на крутом повороте. И хотя я ни за что бы в этом не призналась, но Элиас во время этой поездки стал мне почти симпатичен. Он мало говорил и выглядел напуганным и неуверенным.

И хотя я ни на минуту не забывала, какая он сволочь, в его присутствии я всегда чувствовала себя маленькой и незначительной. А в этот момент все было иначе: Элиас потерял свою маску и вел себя по-человечески.

Он оказался человеком слова и все-таки пустил меня за руль «Мустанга», и я задавалась вопросом, смогла бы я сама поступить так же? Обычно я сдерживала свои обещания, но вот смогла бы его поцеловать? Я в этом почему-то сомневалась. Я бы попыталась выполнить свою часть пари, но думаю, мои губы свело бы такой судорогой, что кровообращение в них восстановилось бы только недели через две.

***

Я бы могла так доехать до края земли, но, хотя Элиас сумел расслабиться на целых три секунды, чтобы почесать нос, его нервы были на пределе. Он выполнил свою часть уговора, мы были квиты, и я не хотела заходить слишком далеко. Наша сорокаминутная поездка закончилась. С тяжелым сердцем я припарковалась перед университетом и услышала, как Элиас с облегчением выдохнул.

— Боже, это было невероятно! — воскликнула я в восхищении.

— Можно и так сказать, — проворчал он, очевидно имея в виду совсем не то, что я.

Мне хотелось сказать, что эта поездка была лучше секса, но я поступила умнее и не стала упоминать слово «секс» в присутствии Элиаса. Я откинулась на спинку сиденья и глубоко вздохнула. Я ощутила странный запах, и это был не запах машины, но я почувствовала его именно тут. Запах был свежий, терпкий и чуть сладковатый, полный оттенков, которые я была не в состоянии описать. Отличный запах, я была согласна вдыхать его целый день, и он не начал бы меня раздражать. Этот запах не был банальным, он вызывал доверие и спокойствие, напоминая о каком-то полузабытом чувстве.

Источником запаха была не машина, а Элиас, это я знала точно. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы давно спросила, что это у него за одеколон или лосьон после бритья. Мой будущий парень получит его в подарок на день рождения вне зависимости от того, что он сам будет думать по этому поводу.

Стоп, о чем я вообще думаю? Может быть, к тому времени этот одеколон снимут с производства. Прилив адреналина постепенно сходил на нет, и я начала расслабляться. Элиас, похоже, тоже пришел в себя.

— Знаешь, что бы сейчас сделал хороший победитель? — ухмыльнулся он.

— Позволь догадаться, — вздохнула я, — подарил тебе поцелуй?

В ответ он широко улыбнулся. Он совершенно точно вернулся в исходное состояние.

— Тебе не повезло, — сказала я. — Я не хороший, а плохой победитель. Кроме того, я опасаюсь, что ты был так обеспокоен, что поцелуй можешь не пережить.

— С каких это пор ты беспокоишься о том, жив я или нет?

— Потому я не хочу беспокоиться о том, куда спрятать труп, так что считай это исключительным случаем.

Элиас закатил глаза.

— В воздухе прямо запахло любовью.

В ответ я заулыбалась.

— Ну да ладно, — продолжил Элиас, — я был готов пойти на риск.

— Ни за что, Элиас, мне слишком дорого твое здоровье.

Он глубоко вздохнул, открыл дверь и вышел из машины.

Ключ все еще торчал в замке зажигания, мне достаточно было его повернуть и нажать на газ… Но, к сожалению, мои криминальные позывы были слишком слабы.

Пока я раздумывала, Элиас открыл дверь с моей стороны и протянул мне руку.

Сколько мне лет, по его мнению, восемьдесят? Я медленно отстегнула ремень, мысленно попрощалась с машиной и вышла из нее, проигнорировав его жест. Элиас вздохнул, но, кажется, не удивился.

Лучше бы он наконец озаботился установкой лифта в своем дурацком доме!

Несколько минут мы молча стояли друг напротив друга.

— Должен признать, — усмехнулся он, — для женщины ты неплохо водишь.

Хоть я и не ожидала от него большего комплимента по поводу вождения, но все равно не могла не отбить эту подачу.

— А ты был тих и жалок, — сказала я, подняв брови, — для мужчины.

Элиас улыбнулся и пожал плечами.

— Эй, «Мустанг» — машина моей мечты, и я долго копил, прежде чем смог его себе позволить. И сегодня я впервые пустил кого-то за руль, так что тебе стоило бы проявить понимание.

Я отлично его понимала, на его месте я бы чувствовала то же самое.

— Я все-таки не настолько бесчувственный, как ты думаешь, — продолжил он.

Ну да, по крайней мере, в ситуации, когда речь шла о металлическом предмете.

— Может быть, — пробормотала я.

— А поцелуй я получу? — спросил он.

— Нет.

— Хотя бы в щечку?

— Нет.

— А если я тебя поцелую в щечку?

— Нет.

— Ну, хотя бы дай мне почувствовать, как толкается маленький Элиас, — вздохнул он.

Я расхохоталась.

— Придурок, — сказала я, — конечно нет.

— С вашей стороны это очень жестоко, мадам, — заявил он.

— Я абсолютно уверена, что ты уже нашел мне подходящую замену.

В клубе не было недостатка в красотках.

— Нет, — сказал он, — у меня не было желания начинать все сначала.

Надо же, как не повезло…

— Но ты ведь выжил, как я посмотрю.

— С горем пополам, — рассмеялся он и уставился на меня своими бирюзовыми глазами.

Я отвела взгляд.

— Мне пора идти, уже поздно, — тихо сказала я.

— Я боялся, что ты это скажешь, — Элиас провел рукой по крыше машины.

— Спасибо, что разрешил прокатиться на «Мустанге».

— Не могу сказать, что я сделал это с радостью, — ответил он, и между нами повисло молчание.

— Тогда спокойной ночи, — сказала я наконец.

— Спокойной ночи, красавица…

Я нахмурилась. Он действительно только что назвал меня красавицей? Черт, да он, наверное, принял таблетку, вызывающую галлюцинации.

Я покачала головой, повернулась к нему спиной и направилась к дому. На полпути через двор я услышала чудесный звук заводящегося мотора. Интересно, почему он решил тронуться с места только сейчас? Я подождала пару секунд, а потом, пожав плечами, двинулась дальше. Может, ему просто приспичило отлить где-нибудь в кустах…

Когда я зашла в комнату, на моих часах была половина второго ночи, и Ева уже спала. Я была слишком взбудоражена, чтобы уснуть, поэтому сняла туфли, схватила ноутбук и уселась на кровать. В этот раз мне должно было повезти.

Дорогая Эмили,

прости, что я целый день не давал о себе знать. Ты не поверишь, но вчера я отправился в книжный, чтобы купить сборник Эдгара Алана По. Я не знал, какой выбрать, поэтому купил пятитомник. Ну, что я могу сказать? Я начал читать сегодня утром и не мог оторваться до самого вечера.

Ты была совершенно права — ты не читаешь, а погружаешься в другой мир. Как можно так живо и образно описывать людей и события? У Эдгара По великолепный язык, но сюжеты еще лучше.

Я был так очарован некоторыми его рассказами, что мне потребовалось время, чтобы обдумать прочитанное. Я благодарен тебе за совет и отлично понимаю твое восхищение этим писателем. Теперь у меня появился новый вопрос: какой твой любимый рассказ Эдгара По? Мне все понравились, но один особенно — «Лигейя».

Это, наверное, покажется странным, но я все время думал о тебе, пока читал. Мне интересно, что ты за человек, если ты любишь такие чудесные, но при этом мрачные истории. Думаю, ты еще более загадочна, чем мне казалось.

Обещаю, завтра я напишу более подробное письмо, а сейчас мне пора идти, я встречаюсь с другом.

Желаю тебе приятного вечера.

До скорого,

Лука.

Его письмо меня заворожило. Иногда можно бесконечно что-то объяснять, но все равно останется ощущение, что тот, кому объясняли, ничего не понял. Но сейчас все было с точностью наоборот. На секунду я почувствовала себя легкой как перышко, потому что меня поняли.

Дорогой Лука,

не могу тебе передать, как меня тронуло то, что ты пошел в магазин и купил целый пятитомник Эдгара По. Тебе в самом деле интересен мой внутренний мир, что очень необычно для мужчины. Я даже не знаю, что сказать. (Иногда я думаю о том, что ты девушка, которая просто решила надо мной подшутить. Но это так, просто мысли.)

Когда я прочитала, что тебе понравилась «Лигейя», то была просто ошеломлена, потому что это и мой любимый рассказ тоже! Я точно так же на него реагирую, хотя читала его уже раз двадцать! Знаешь, друг, ты постепенно начинаешь меня пугать.

Тем не менее, я пока не буду тебе говорить, какие еще рассказы По люблю, мне интересно, что понравится тебе. Посмотрим, найдется ли у нас еще что-то общее.

Твое пожелание сбылось, я хорошо провела вечер. Хотя слово «хорошо» не отражает реальность, я бы сказала, что вечер был незабываемым.

Мне выпала возможность исполнить мечту всей моей жизни. Мне самой не верится, но я водила «Мустанг Шелби Джи Ти» 1967 года выпуска! Может, у тебя по странному стечению обстоятельств тоже такая машина? Ладно, не будем перегибать палку. У нас с тобой и так уже достаточно общего. Мне все равно, какую машину ты водишь, пусть даже БМВ или какую-нибудь другую развалюху. (О боже, только не говори, что ты действительно водишь БМВ!)

Дорогой Лука, желаю тебе спокойной ночи и сладких снов. Я сейчас тоже отправлюсь в постель и очень надеюсь, что смогу заснуть. Я так взбудоражена, что не знаю, смогу ли…

Всего хорошего,

Эмили.

Глупо улыбаясь, я закрыла ноутбук и отправилась в ванную. Почистив зубы и переодевшись в длинную футболку, я босиком добежала до кровати и свернулась клубочком под одеялом.

Я собралась еще раз обдумать поездку на «Мустанге» и письмо от Луки, когда зазвонил мобильный. В ответ Ева заворчала сквозь сон, и, пока она окончательно не проснулась, я схватила телефон. На экране горела надпись «Не брать трубку», и я скривилась в ответ. Но по какой-то причине я пошла против собственных принципов и все же ответила на звонок.

— Да? — ответила я, вздохнув.

— Ты почему еще не спишь? — спросил он приятным голосом.

— А тебе обязательно надо это знать?

— Расскажешь?

— И не надейся, — ответила я, откинулась на подушку и снова завернулась в одеяло. — Чего ты хочешь, Элиас? Ты не можешь прожить без меня больше сорока пяти минут?

— Да, ничего особенного. Просто я лежал в кровати голый и по непонятной причине вспомнил о тебе, — сказал он, наверняка улыбаясь, но я не могла оценить эту шутку. — Пожалуйста, не клади трубку! — засмеялся он в тот момент, когда мой палец уже потянулся к кнопке сброса вызова. — Это была просто шутка.

Я глубоко вздохнула.

— У тебя ровно пять секунд, чтобы сказать мне, чего ты хочешь.

— Я даже не знаю, почему набрал твой номер…

— Пять, четыре, три, два, — я начала обратный отсчет.

— Ну ладно! — перебил он меня. — Я просто хотел услышать твой голос и пожелать тебе сладких снов.

Если бы я могла ему поверить, то это было бы очень мило, но я не могла.

— Должна сказать, что твой новый подход нравится мне куда больше старого, — сказала я, а Элиас рассмеялся в ответ, почти мурлыча.

— А может, и нет… — сказал он и замолчал, оставив фразу витать в воздухе. — Желаю тебе спокойной ночи, дорогая Эмили. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее, — прошептал он.

— Спокойной ночи, — ответила я почти дружелюбно и повесила трубку.

Это было ужасно подозрительно. Нахмурившись, я несколько минут думала об Элиасе, а потом выбросила все это из головы. Я укрылась одеялом и стала думать о том, что напоминало мне о сегодняшнем триумфе. «Мустанг»…

Глава 9 Клубничная «Маргарита»

Он стоял, прислонившись к своему «Мустангу», сложив руки на груди и чертовски хитро улыбаясь. Я стояла метрах в трех от него, вся тряслась и не могла понять, почему не убегаю.

— Иди сюда, — сказал он, а я отрицательно затрясла головой. Он вздохнул, оттолкнулся от «Мустанга» и медленно и угрожающе направился в мою сторону. Чем ближе он подходил, тем дальше отступала я. Но с каждым шагом расстояние между нами все уменьшалось.

— Ты не умеешь проигрывать, Эмили? — спросил он, сверкнув глазами, пока я пятилась и качала головой.

— Я не проиграла!

— Конечно, проиграла. Ты сама это отлично знаешь, дорогая.

Я снова покачала головой, потому что была уверена, что не проиграла, но Элиас настаивал на обратном. С испугом я смотрела, как он сделал последний шаг, оказавшись рядом, и положил руки мне на бедра. Сердце ушло в пятки, ноги подкашивались. Я беспомощно смотрела на Элиаса, который стоял всего в нескольких сантиметрах от меня.

— Не бойся, больно не будет, по крайней мере, физически, — сказал он с ухмылкой, и меня как будто окатили холодной водой. Он медленно наклонился к моему лицу, по-прежнему держа руки на моих бедрах. Я сжала губы и почувствовала, как он начал меня целовать…

***

Громкий звук заставил меня вздрогнуть и проснуться.

— Прости, я не знала, что ты еще спишь, — сказала Ева.

Я сидела на кровати, сонно глядя по сторонам. Справа стоял стол, посреди комнаты — Ева. Я была у себя дома, и мне просто приснился сон. Мне не хватало слов, чтобы передать облегчение, хотя я все еще была слегка не в себе после пережитого кошмара.

Я уснула на книге, которая после моего дурацкого пробуждения оказалась на полу. Я медленно наклонилась, чтобы ее поднять. Чем яснее я осознавала, что это был просто сон, тем легче мне становилось дышать. Я устало потерла лицо руками. Теперь этот придурок будет преследовать меня не только в жизни, но и во сне? Черт, мое подсознание решило сыграть со мной дурную шутку.

— Тебе приснился плохой сон?

— Можно и так сказать, — ответила я, пока Ева включала компьютер. Я не представляла, сколько сейчас времени, так что взглянула на часы, которые показывали без десяти шесть. Я вздохнула, потому что собиралась сегодня днем сходить в город и купить книгу. По средам у Алекс было больше лекций, чем у меня, так что мне было легче сохранить эту вылазку в тайне от нее. Алекс была настоящим шопоголиком. Она могла ходить из одного магазина в другой часами, постоянно пытаясь всучить мне какую-нибудь чепуху. Мне всегда было ужасно жаль времени, потраченного впустую в магазине. Когда мы в последний раз оказались в такой ситуации, я не выдержала. Мы были в большом торговом центре, я подошла к стойке информации и попросила объявить по громкой связи следующее: «Мама просит малышку Алекс Шварц подойти к выходу, иначе она уедет домой без нее».

Пять минут спустя она прибежала ко мне, красная как рак, и, в отличие от меня, ей эта шутка смешной не показалась. Но позор Алекс точно того стоил.

У меня просто не было гена, отвечающего за шопинг. Мои походы в магазин происходят очень просто. Что мне нужно? Брюки! Я иду в магазин, нахожу брюки моего размера, посылаю консультантов подальше, покупаю подходящие и иду домой. Но если речь идет о книжных или музыкальных магазинах, то в них я могу зависать часами.

Я откинула покрывало и направилась в ванную, может быть, было еще не слишком поздно.

Холодная вода сотворила чудо: я окончательно проснулась и стряхнула с себя дурацкий, бессмысленный и совершенно ничего не значащий кошмар. Вернувшись в комнату, я взяла сумку, попрощалась с Евой и отправилась по делам.

Автобус, который, как обычно, опоздал минут на десять, привез меня в центр Берлина. Я немного побродила по улицам, а потом зашла в маленькую книжную лавку, где вскоре отыскала нужный мне роман. Потом просмотрела новинки и бросила злой взгляд на книги про Гарри Поттера, которые напомнили мне про Элиаса.

Второй моей целью стал маленький магазинчик с дисками и пластинками, который находился в узеньком переулке довольно далеко от центра. Это был мой любимый магазинчик, и в нем можно было найти настоящие сокровища, так что я не переживала, что до него далеко идти. По дороге я глазела на витрины, но ни одна не смогла привлечь мое внимание более чем на минуту, пока я не поравнялась с магазином белья. Остановившись перед витриной, я уставилась на комплект черного кружевного белья, которое было надето на дурацкий манекен с дурацкими идеальными формами. Комплект был из полупрозрачной ткани, без блесток, скромно украшен вышивкой, и выглядел он стильно. Он мне очень понравился, и я вспомнила про собственное белье. Его, конечно, нельзя было назвать бабушкиным, но оно было выбрано по принципу максимального удобства. Меня охватила тоска. Но, посмотрев на ценник, скромно стоявший рядом, я словно к месту приросла. За этот комплект мне пришлось бы выложить сто двадцать евро, и, вероятно, для того, чтобы выяснить, что на мне, в отличие от манекена, он сидит отвратительно.

Но вышивка на бюстгальтере была такой красивой… И тонкая ткань должна быть такой мягкой и такой приятной на ощупь…

Я была похожа на ребенка, который стоит, прижавшись носом к витрине с конфетами. Но, пока я мучилась, не в силах решиться, у меня возник вопрос: зачем мне красивое белье? Кроме меня его вряд ли кто-то увидит, что, с одной стороны, меня вполне устраивало, но с другой — делало покупку бесполезной.

Мне в голову пришли мысли о Луке, хотя я совершенно не хотела, чтобы они влияли на мое решение. Я понятия не имела, как сложатся наши отношения. Но вдруг? Это был явный довод в пользу покупки, хотя рассматривать интернет-знакомого как потенциального парня было как-то дико.

Даже если у нас завяжутся отношения, то мое белье он сможет увидеть не раньше чем через год после их начала. Мне понадобится время, чтобы убедиться, что он не врал мне в письмах. Хотя… Что есть, то есть. И ткань на вид очень приятная. Интересно, Луке так же неловко иметь подругу по переписке в его двадцать четыре? Надо будет задать ему этот вопрос. Так, о чем это я? Ах да, белье… Покупать или не надо? Сто двадцать евро были для меня большой суммой, но с другой стороны, я почти никогда ничего себе не покупаю…

Я чувствовала себя так, как будто на моем плече сидит маленький чертенок Алекс и шепчет мне на ухо: «Ну, чего ты сомневаешься? Конечно же, нужно купить это шикарное белье! Книги и диски нельзя носить на себе, и чего же ты еще ждешь — возвращения Зёрена Нордманна?»

Последний смертоносный аргумент меня добил, так что я, широко открыв глаза и не раздумывая больше ни секунды, зашла в магазин. Я планировала найти подходящий размер, заплатить и уйти, и, хотя продавщица настойчиво уговаривала меня сначала примерить белье, мне удалось воплотить мой план в жизнь.

Однажды я позволила уговорить себя на примерку в магазине белья, и чем все закончилось? Я стояла в кабинке в одних трусиках, и в тот момент, когда я наклонилась, чтобы их снять, как консультант просунула голову за шторку и спросила: «Ну что, подходит размер?»

Мне в этот момент было совсем не смешно! С тех пор я боюсь кабинок для примерки как огня. У меня есть личное пространство, и продавцы, которые вламываются ко мне, когда я стою голая, вероломно нарушают его границы.

Я вышла из магазина с белым пакетом, в котором лежала книга и дорогущее белье, и отправилась дальше. Через десять минут я была в музыкальном магазине и с головой зарылась в содержимое полок. Там я провела следующий час. Я выбрала диск, который вызвал у меня интерес. Группа называлась «Скиндред» и играла смесь регги и металла. Я никогда не слышала ничего подобного, но мне было ужасно интересно послушать, что же у них в итоге получилось, поэтому я купила диск без дальнейших раздумий.

Когда я вышла из магазина, вокруг уже сгустились сумерки и зажглись уличные фонари. Я направилась к автобусной остановке, когда услышала, как кто-то зовет меня по имени. Я резко обернулась и поняла, почему голос показался мне знакомым.

— Доминик, — сказала я и подумала, что надо было позвонить ему, как я и обещала.

Доминик подошел ко мне, широко улыбаясь.

— Привет! Рад тебя видеть, — поздоровался он, а я кивнула в ответ, молясь про себя, чтобы он не спросил, почему я так и не позвонила. Отговорка про отсутствие времени была не слишком удачной. Если бы я хотела, то за полторы недели, прошедших с момента нашего знакомства, могла бы его найти.

— Как твои дела? — спросил он.

— Спасибо, хорошо, а твои?

— Внезапно стали гораздо лучше, — подмигнул мне Доминик, и я подумала, что он переигрывает.

— Ты ходила по магазинам? — спросил он.

— Да, ничего особенного, — я взглянула на свой пакет. — А ты?

— Я собирался встретиться с Яном, но он только что позвонил и отменил встречу.

Если я правильно помнила, Ян был застенчивым парнем, с которым мы познакомились в клубе.

— Очень жаль, — ответила я.

— Ничего страшного, — заверил он меня и тут же застал врасплох следующим вопросом. — А сейчас ты чем-нибудь занята?

— Эм… ничем особенным, — ответила я неуверенно.

— Может, тогда пойдем выпьем? — Доминик взглянул на меня с надеждой, пока я судорожно пыталась придумать какую-нибудь отговорку.

— Хорошо, давай, — наконец сказала я и выругалась про себя.

Он предложил зайти в бар под названием «Сумерки», который находился неподалеку и, по его словам, был очень хорош. Минут через пять мы туда пришли, и я была вынуждена согласиться с Домиником. Бар был причудливо оформлен в мексиканском стиле, и с каждого меню на нас смотрела надпись: «Тако дня». Мы уселись в уголке за столик на четверых. Официантка зажгла светильничек, сделанный из миниатюрной бутылочки из-под «Джека Дэниэлса», а мы стали изучать меню. Меня отвлек мобильный, который вдруг завибрировал.

— Извини, я ненадолго, — сказала я Нику, потому что увидела, что на экране высветилось имя Алекс.

Он кивнул, и я приняла вызов прямо при нем.

— Да?

— Эмили, ты должна мне помочь! — прошептала она в трубку.

— Чем помочь? — спросила я, удивляясь, что Алекс шепчет.

— Себастьян с Элиасом собрались куда-то пойти и спрашивают меня, пойду ли я с ними.

— Так это же хорошо! — я нахмурилась; в последнее время она только и делала, что изводила меня нытьем о том, как ей хочется снова увидеть Себастьяна.

— Рада, что ты согласна. Через десять минут мы зайдем за тобой.

— Что?

— Ты же идешь с нами?

О как я теперь была рада, что встретила Ника.

— Я бы с удовольствием, — соврала я, не моргнув глазом, — но я сейчас в баре с Ником и не могу пойти с вами.

— С кем ты в баре?

— С Ником, — повторила я, закатив глаза. — Ты его знаешь, это друг Элиаса, с которым мы познакомились в клубе.

— Я знаю, кто такой Ник, и мне интересно, за каким чертом ты с ним встречаешься?

— Мы случайно встретились в городе… — пробормотала я, выставив себя перед Ником полной дурой.

— И где вы?

— Бар называется «Сумерки», все нормально.

— Подожди, я сейчас спрошу.

— Что значит ты сейчас спросишь? Кого и о чем? Алекс?

Но она меня больше не слушала. Похоже, Алекс прижала телефон к груди, потому что до меня доносилось только шуршание и невнятные звуки разговора. Если она решила, что может завалиться сюда с ними обоими, то ей придется придумать что-нибудь другое!

Через несколько секунд в трубке перестало шуршать, и Алекс вернулась на линию.

— Ладно, тогда развлекайтесь пока, — прощебетала она.

— Спасибо… вы тоже, — ответила я неуверенно.

— Обязательно! Ладно, увидимся завтра? Пока! — выпалила она и в тот же момент повесила трубку.

Все еще недоумевая по поводу того, что это было, я спрятала телефон в сумку. Иногда все проще, чем кажется на первый взгляд. Меня это устраивало.

— Извини, это была Алекс, — объяснила я.

— Все в порядке, — ответил Ник. — Надеюсь, из-за меня тебе не пришлось отказаться от чего-то важного?

— Вот об этом можешь точно не беспокоиться, — заверила я его. — Благодаря тебе мне удалось избежать вечера в компании Элиаса, так что я могу тебя только поблагодарить.

— Ну, если так, — рассмеялся он, — то пожалуйста. Ты всегда можешь рассчитывать на меня в этом вопросе.

— Буду иметь в виду, — ответила я, — но я с ним как-нибудь справлюсь.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Ник, и мы оба снова склонились над меню.

Я заказала себе клубничную «Маргариту», и, когда принесли напитки, мы снова погрузились в разговор. Мы болтали о пустяках, но ведь мы были едва знакомы. Учитывая, что это была всего лишь вторая наша встреча, то проходила она относительно неплохо. Доминик был таким же общительным и дружелюбным, как при нашей первой встрече в клубе. Я рассказала ему про свою учебу. Доминик, по его словам, не очень во всем этом разбирался, но он проявил интерес, хотя я так и не поняла, искренний или притворный. Внешне Доминик казался очень милым и дружелюбным, но было в нем что-то, что не позволяло мне ему довериться. Как будто я видела картину, на которой была одна маленькая деталь, которая смущала меня и портила все впечатление. Странный мазок, неподходящая краска, криво нарисованная тень — что-то было не так. Правда, я никак не могла понять, в чем же конкретно дело.

Когда мы закончили говорить обо мне, Доминик начал подробно и с увлечением рассказывать о фирме своего отца. Он работал там младшим руководителем и надеялся рано или поздно взять управление компанией в свои руки.

— Так чем именно занимается ваша фирма?

— Мы производим электроприборы, но не для использования в быту, а для производства.

— Но ты работаешь в конторе, а не на производстве? — спросила я, отпив немного «Маргариты» и глядя на него поверх бокала.

— Именно, — заулыбался Доминик.

Мне хотелось знать, чем именно он занимается, и он ответил мне очень подробно. По словам Доминика выходило, что он опытный бизнесмен. Он рассказывал о финансах и хвалился тем, какие знает хитрые тактические приемы. У меня создалось впечатление, что он довольно самовлюбленный тип. Может, дело было в том, что он вырос в богатой семье, управляющей собственным предприятием. Тем не менее, была в нем заносчивость, которая мне не нравилась. Да и жадность до денег казалась мне отталкивающим качеством, которое я в глубине души порицала. В конце концов, все лучшее в этой жизни нельзя купить за деньги. Я не могла определить, насколько глубоко в нем сидели капиталистические идеалы, но Доминик явно гордился семейным предприятием. Я прилежно слушала его разговоры на эту тему, хотя со временем заскучала.

Только когда мы заговорили о музыке, я снова почувствовала себя свободнее, но нам не представилось шанса подробно обсудить эту интересную тему. Доминик заметил что-то у меня за спиной, уставился туда и явно перестал меня слушать.

— В чем дело? — спросила я.

— Ты ведь сказала Алекс, в каком мы баре?

Я не поняла, почему он спрашивает, проследила его взгляд, и меня чуть удар не хватил.

— Привет, привет! Ну, как у вас дела? — завопила Алекс, подходя к столу. Конечно, она была не одна.

Я сидела, открыв рот, а Алекс продолжала улыбаться, и, не спросив разрешения, уселась на свободное место. «Конечно, садись», — подумала я со злостью.

— Привет, — поздоровался Себастьян. У него на лице было написано понимание того, что мы не рады их появлению, но он все равно уселся на стул рядом с Алекс. А кое-кому не повезло: пятеро людей и всего четыре стула… И свободных мест больше не было…

Но я недооценила Элиаса, который вежливо позаимствовал стул у соседей по столику. Он усмехнулся, поставил стул вплотную ко мне и уселся рядом.

— Привет, золотце, — сказал он, наклоняясь ко мне. Когда его губы оказались в опасной близости от моей щеки, я отодвинулась от него вместе со стулом. Я бросила на Элиаса злобный взгляд, обещающий ему дальнейшую жизнь без яиц, если он еще хоть раз попробует выкинуть что-то похожее. Но мой взгляд отразился от Элиаса, не произведя на него абсолютно никакого впечатления. Он снова подвинулся вместе со стулом, так что я оказалась зажата между ним и Домиником. Я разозлилась. Теперь осталось только дождаться, чтобы он вывалил свой член на стол на всеобщее обозрение, чтобы помериться с Домиником. Он продолжил ухмыляться, а когда его рука оказалась на спинке моего стула, я решила, что с меня хватит.

— Тебе осталось только пометить территорию, как собаке, — сказала я, нахмурившись, и сбросила его руку со спинки.

Элиас тихонько засмеялся.

— Нет, таких планов у меня не было.

И хотя он больше не тянул ко мне руки, я продолжила, нахмурившись, на него смотреть, но потом сердито вздохнула и решила, что буду просто его игнорировать.

— Так, Доминик, — сказала я, не обращая больше внимания на Элиаса, — на чем мы остановились?

Вспомнив, что речь шла о музыке, мы снова о ней заговорили. И хотя внешне я казалась спокойной и уверенной в себе, но внутренне я совсем не чувствовала себя уверенно. Вся эта ситуация была слишком неприятной для меня. Я сидела, сжавшись, и дергалась каждый раз, когда Элиас прикасался ко мне ногой. Но раз это движение оставалось не замеченным остальными, мне было нечего ему предъявить, поэтому я ничего не говорила.

Алекс и Себастьян тоже погрузились в разговор, который сначала шел с трудом, но постепенно они расслабились. Элиас в основном слушал, о чем я говорю с Домиником, но сам, к счастью, в разговор не влезал.

— Ты играешь в группе? — удивленно переспросила я Ника.

— Да, я барабанщик.

— А в каком стиле вы играете?

— По большей части это рок, но с небольшой примесью гранжа, панка и электронной музыки, — ответил он, пристально наблюдая за моей реакцией. — Но все не так уж серьезно, — продолжил он. — У нас было всего два небольших концерта, а в остальное время мы репетируем.

— Целых два концерта — это больше, чем может похвастаться большинство любительских групп, — сказала я.

— А скоро у нас будет третий концерт, — улыбнулся Доминик многообещающе. — Но точной даты пока нет.

— Когда узнаешь точную дату, сообщи мне. Я хочу прийти вас послушать.

И хотя я интересовалась рок-музыкой и всегда была рада послушать что-нибудь новенькое, я сказала это в основном затем, чтобы позлить Элиаса.

— Конечно, я сообщу, но, может быть, придется немного подождать, — сказал Ник и подмигнул мне.

— Но ты же понимаешь, что должен будешь бросить в меня барабанные палочки?

Он улыбнулся и кивнул.

— Ты будешь единственной, кому они понадобятся.

— Поговорим об этом после концерта, когда у меня будут на лице следы от ногтей других фанаток, — пошутила я, удивляясь сама себе. Еще пара таких предложений, и он подумает, что нравится мне, а это не так.

— Думаю, тебе не о чем волноваться, — улыбнулся Ник, отпил из своего бокала и поднялся. — Я скоро вернусь, — сказал он мне и направился в сторону туалета.

Алекс, в чей адрес я бросала косые взгляды, была с головой погружена в разговор, так что наша половина столика тут же погрузилась в тишину.

— Вот это производит на тебя впечатление? — после недолгого молчания спросил меня Элиас.

Я невольно скрестила руки на груди.

— Что именно?

— То, что он в группе? — сказал Элиас, передразнивая Ника.

— Ты же понимаешь, я ищу парня, которым можно будет похвастаться перед подружками, — сказала я, передразнивая в ответ его собственные слова, сказанные мне несколько недель назад.

— Должен признаться, что мое мнение по этому вопросу слегка изменилось, — ухмыльнулся Элиас.

— Поздравляю тебя, — съязвила я в ответ.

Когда Доминик вернулся, два отдельных разговора слились в один общий. Себастьян был очень мил, и с ним было приятно поговорить. Его слова, жесты, выражение лица — все располагало к себе. Он был одним из тех немногих людей, которые были приятными, умными и не зацикленными на себе собеседниками. Я потихоньку наблюдала за ним и Алекс. Они оба бросали взгляды друг на друга, когда другой не видел, и это было так мило, что я не могла сдержать улыбку.

Элиас и Доминик игнорировали друг друга. Мое предположение, что они друг друга недолюбливают, подтвердилось. Я не знаю, в чем там было дело, но явно не во мне. И, хотя мне было любопытно, я не решалась расспрашивать ни одного из них.

Элиас игнорировал Доминика, но не меня, и ему удалось испортить мне удовольствие от клубничной «Маргариты». Каждый раз, когда я отпивала из своего бокала густую жидкость, состоявшую в основном из клубничного пюре, Элиас прилипал взглядом к моим губам. У него на лице было написано, что он фантазирует о том, как будет меня целовать. От этого я заливалась краской и совершенно не хотела больше пить коктейль. Элиас не просто смотрел, он хотел изнасиловать меня глазами. Еще чуть-чуть, и можно будет подавать на него заявление в полицию.

Себастьян начал рассказывать о своей учебе на психолога, а я с интересом его слушала. Вдруг рядом раздался шелест, прозвучавший как сигнал тревоги.

— Ты что, ходила по магазинам? — спросил Элиас, беря в руки белый пластиковый пакет, который я по глупости оставила рядом со стулом. Я попыталась выхватить пакет, но это мне не удалось. Элиас оказался быстрее меня. Он понял, что я не хочу, чтобы он увидел содержимое пакета, его глаза загорелись от любопытства, а на губах появилась улыбка. Я снова попыталась схватить пакет, перегнувшись через его колени, но Элиас воспользовался тем, что его руки были длиннее моих, и держал его так, что у меня не было ни единого шанса его достать. Мне было очень неприятно находиться так близко к нему, а Элиас, кажется, получал от этого удовольствие.

Я выпрямилась и опустила руки.

— Элиас, пожалуйста, отдай мне пакет.

Он сделал вид, будто размышляет, выполнять ли мою просьбу, а потом ответил:

— Не-а.

Повернувшись ко мне спиной, он заглянул в пакет, но, видимо, не смог разглядеть, что конкретно там лежит, поэтому вдобавок запустил в него руку и начал шарить внутри.

Я проиграла, все-таки проиграла. Набрав полную грудь воздуха, я приготовилась к тому, что сейчас Элиас выложит на стол мой новый комплект белья. И эта сцена точно войдет в десятку самых унизительных моментов моей жизни, потому что над ней я вряд ли смогу посмеяться десять лет спустя. С его стороны все это было просто подлостью.

Когда до него дошло, что он щупает нижнее белье, Элиас обернулся и взглянул на меня через плечо, подняв брови. «Давай, придурок, делай, что хочешь», — подумала я и мысленно поклялась, что до конца жизни не стану с ним разговаривать.

Словно в замедленной съемке я следила, как он ухватил что-то и потащил из пакета наружу. Мне не хотелось видеть, как он опозорит меня перед всеми, поэтому я закрыла глаза и пожелала, чтобы подо мной разверзлась земля. Но внезапно случилось непредвиденное.

— Ты устроила такую трагедию из-за книги и диска?

Я вскинулась, широко открыв глаза и глядя на Элиаса. Он кротко и соблазнительно улыбнулся мне и перевел взгляд на диск, который держал в руках.

— Я знаю эту группу, у меня тоже есть такой альбом, — сказал он и засунул диск обратно в пакет. — Эмили, золотце, я не знал, что у тебя такой хороший музыкальный вкус.

Я отвела глаза и снова попыталась выхватить у него пакет. Элиас сначала отдернул его, а потом все же отдал мне, ухмыляясь. При этом он погладил мои пальцы, и это точно было сделано нарочно! Я зарычала, скомкала пакет и сунула его под стол. И чтобы больше ни у кого не возникло идеи повторить этот дурацкий поступок, я зажала пакет между ногами и так просидела до конца вечера.

Хотя Элиас не стал меня унижать при всех, все равно было ужасно неприятно, что он видел мою покупку. Его взгляды стали еще более откровенными, а мое настроение становилось все хуже и хуже. Я попыталась его игнорировать, представляя, как огромный ластик стирает его из реальности. И если раньше я была с ним холодна, то теперь это был не просто холод, а где-то минус восемьдесят градусов. Несмотря на это, он опять придвинулся ко мне. Из-за тесноты мне было некуда отодвигаться, поэтому я сжалась, скрестив руки перед собой и ощущая его дыхание на своей коже.

Элиас прошептал мне на ухо:

— Надеюсь, ты понимаешь, что я теперь не сомкну глаз, представляя тебя в этом белье…

Я почувствовала себя так, будто меня окатили ледяной водой, а мои уши начали пылать. Меня злило то, что я так на него реагирую, но еще сильнее злило то, что Элиас это заметил.

— А я надеюсь, — так же тихо ответила я, — ты запомнишь раз и навсегда, что останешься без глаз, если еще когда-нибудь устроишь что-то подобное.

Элиас улыбнулся, сверкнув глазами, и откинулся на спинку стула.

Как же я его ненавидела!

Моя попытка стереть его из реальности с треском провалилась. Элиас ничуть не походил на тонкую карандашную линию. Он был чернилами, которые пропитали мою жизнь, как сухую бумагу. Прошло полтора часа, а я так и не смогла расслабиться и почувствовать себя лучше, поэтому решила закончить на этом вечер и пойти домой. Алекс расстроилась, но я твердо стояла на своем, так что она пожелала мне доброго пути. Элиас, конечно, пытался напроситься отвезти меня домой, но я твердо отказалась. Ничто на свете не могло заставить меня сегодня остаться с ним наедине.

Доминик предложил свою помощь, но принять ее только затем, чтобы досадить Элиасу, было глупо, так что я тоже отказалась.

Я попрощалась со всеми присутствующими, кроме Элиаса, и побежала на остановку. Когда я оказалась дома, то первым делом засунула белье в самый дальний ящик шкафа, а потом пошла в душ. Я была там очень долго, и только когда Ева начала стучаться в дверь, я с трудом заставила себя выйти. Она встретила меня нетерпеливым: «Наконец-то!» Я отступила, пропуская ее в ванную, а сама легла в постель.

Мне не давало покоя происшествие в баре. Я не понимала, как могла быть такой растяпой и упустить пакет из виду? Теперь мне придется расхлебывать последствия, и никто в этом не виноват, кроме меня и моей глупости. «Надеюсь, ты понимаешь, я теперь не сомкну глаз, представляя тебя в этом белье…» Тупой, наглый хам!.. К чему эти разговоры? Другими словами, чего ему от меня надо? Я не была красавицей, и, что бы он там ни говорил, у меня не было ничего общего с девушками, с которыми Элиас обычно спал. Так в чем же дело? Он меня ненавидит? Или все дело в том, что я ему отказала?

Я не находила ответа на свои вопросы, и меня раздражало то, что я вообще была вынуждена о нем думать. Я схватила новый диск, надела наушники и включила музыку. Черт, музыка была не просто хорошей, она была отличной! И ей удалось то, чего я сама никак не могла добиться: мысли об Элиасе отодвинулись на задний план.

Я прослушала диск дважды от начала и до конца и почувствовала себя совершенно расслабленно и спокойно. Я сняла наушники и приготовилась ко сну.

Но звонок телефона застал меня на полпути в страну снов. Я несколько раз стукнула рукой по тумбочке в темноте, пока не нащупала мобильный. Мне пришло сообщение.

От: Не брать трубку

Я тебе уже говорил, как я скучаю по тебе каждую ночь?

От: Эмили

Сходи в душ, Элиас.

От: Не брать трубку:

Пускай тебе приснятся сладкие сны, мой ангел.

Я со вздохом отложила мобильный и в который раз закатила глаза. «Мой ангел…» Что за идиот?!

Глава 10 Осколки приносят неудачу

Пока профессор, ведущий лекцию, обсуждал со студентами историю французской литературы, мой взгляд блуждал по аудитории. Это была обычная аудитория, не очень большая, в форме амфитеатра — чем дальше сидишь от лектора, тем выше находишься. Я расположилась примерно в середине и пыталась сосредоточиться на лекции, но без особого успеха. Мои мысли постоянно уходили в сторону, и я ловила себя на том, что задумчиво рисую каракули в тетради. Все дело было в последнем письме Луки. Я все не могла придумать, что написать ему в ответ.

Дорогая Эмили,

нет, мне пока не удалось попутешествовать в свое удовольствие. Пару лет назад я жил какое-то время за границей, но я жил там ради учебы, а не ради удовольствия. Я разделяю твое желание увидеть мир, но, в отличие от тебя, для меня главную роль играет отсутствие не денег, а подходящей компании.

Раньше мы с друзьями часто ездили по Германии и соседним странам, но я не могу назвать это настоящим отпуском — это были в лучшем случае короткие вылазки. И хотя я отлично помню, что там происходило, но как бы объяснить… С друзьями ты веселишься и валяешь дурака, при этом совершенно не важно, где это происходит — на карьерном оЗёре за городом или на Адриатике.

Раньше мне именно этого и хотелось… Но две последние поездки показали, что теперь мне этого недостаточно. Мне не хватало рядом любимого человека, кого-то, с кем можно поделиться открытиями. Я не хочу смотреть на мир в одиночку, я хочу показать его женщине, которая много для меня значит, и пережить все это вместе с ней.

Я знаю, как банально это звучит, но я чувствую именно это и надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Хотя мои размышления могут показаться тебе чушью.

Пожалуйста, скажи, ты мне сочувствуешь или я тебя окончательно отпугнул? (Почему-то я предполагаю, что второй вариант в твоем случае практически исключен?)

Желаю тебе доброго дня,

до скорого,

Лука.

Лука был как сахар, — не липкий, но очень сладкий. Я не могла понять его опасений, потому что абсолютно его поддерживала.

Мои поездки в отпуск можно было пересчитать по пальцам одной руки, и за границей я была всего один раз. Причем эту поездку в Голландию тоже нельзя

было считать настоящим отпуском. Это была поездка от университета, и хотя там были приятные моменты, но в общем впечатление от нее было довольно смазанным.

Но каким могло бы быть путешествие с любимым человеком? С тем, кто разделяет твои интересы?

Я вздохнула и нарисовала очередную закорючку на полях тетради. Что могло меня отпугнуть? Больше всего меня пугало то, что эти слова мне написал мужчина.

Может, Алекс была права, и мне стоило подумать о встрече с ним? В конце концов, мы переписывались уже шесть недель. И чем дольше это тянется, тем сильнее может быть разочарование в итоге. Даже если Лука не толстый ботаник с сальными волосами, то кто может гарантировать, что, встретившись лицом к лицу, мы так же хорошо поладим? Таких гарантий не мог дать никто.

И хотя воображаемый мир был прекрасен и удивителен, встреча может все изменить. Время чистой теории прошло, настала пора практики. Замок в небесах мог либо лопнуть, как мыльный пузырь, либо обрести плотность и стать реальным.

Я сгорбилась, и моя ручка снова заскользила по бумаге. Что по этому поводу думал Лука? Ведь он ни разу не заговаривал о встрече. Хотя на это могла быть тысяча причин, и о некоторых из них он даже рассказал. Он не решился подойти, поэтому написал мне письмо, другими словами, Лука был застенчив. Но почему у него была низкая самооценка? Он был умным, красноречивым, очаровательным и с чувством юмора, у него было собственное мнение, и он умел его отстаивать. Но я не знала, как он выглядит. Значит ли это, что он боится мне не понравиться?

У меня была еще одна теория. Я серьезно рассматривала вариант, что Лука мог оказаться геем. Надо быть реалисткой, практически все, что он писал, было нетипично для гетеросексуального мужчины. В таком случае он мог бы оказаться идеальным продолжением ряда моих кошмарно-неудачных отношений. В этом ряду не хватало мужчины, который благодаря мне поймет, что женщины его все-таки совсем не привлекают.

Я услышала, как дверь в аудиторию открылась и кто-то начал спускаться по проходу. Я единственная проявила такт и не повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Ведь мало в жизни более неприятных моментов, чем когда на тебе сконцентрировано внимание толпы. Даже когда вошедший завозился и уселся у меня за спиной, я не стала оборачиваться, а продолжила думать о Луке. Я уже говорила, что одна только мысль о возможной встрече с ним заставляла мое сердце биться как бешеное.

Но мои мечтания были внезапно прерваны, когда я почувствовала, что мне кто-то подул на волосы. И до того как я поняла, что произошло, кто-то за моей спиной тихо сказал: «Бу!»

Я вздрогнула и обернулась, увидев, что за мной сидит Элиас и ухмыляется. Я уставилась на него во все глаза. Чем я это заслужила?

Элиас скрестил руки на столе и смотрел на меня, чуть наклонив голову.

— Чего тебе здесь надо? — спросила я и снова перевела взгляд на профессора.

— Я решил навестить тебя во время лекции.

— Почему бы тебе не посетить свою собственную лекцию?

— Была такая мысль, но я так по тебе соскучился!

Я злобно посмотрела на него через плечо, но в ответ получила безмятежную улыбку. Ну что за придурок!

— Ты похож на сахар, Элиас, — прорычала я и снова отвернулась.

— Такой сладкий? — его голос прозвучал удивленно.

— Нет, такой же прилипчивый! — ответила я с издевкой, закончив разговор.

Теперь он не оставит меня в покое даже на лекциях? У него есть хоть капля совести?

Я снова попыталась сконцентрироваться на том, что говорит профессор, когда почувствовала, что Элиас трогает меня за плечо. Я дернулась так, словно меня ударила молния, и обернулась.

— У тебя там соринка была, — объяснил он.

— Даже если бы там была гремучая змея, ты не имеешь права меня трогать! — прошипела я в ответ, снова отвернулась, краем глаза заметив, что он поднял руки, будто сдаваясь, но при этом ухмылялся.

Большие часы над кафедрой показывали, что мне предстоит мучиться еще двадцать минут. Двадцать минут, или одну тысячу двести кошмарных секунд, в течение которых он будет пялиться мне в спину.

Ну почему он просто не оставит меня в покое? Я ведь четко давала ему понять, что он не вызывает у меня никаких чувств, кроме отвращения. Даже такой толстокожий придурок, как Элиас, должен был распознать эти сигналы. А может, он все прекрасно понимал, но ему было наплевать.

Одна тысяча сто двенадцать, одна тысяча сто одиннадцать, одна тысяча сто десять, одна тысяча сто девять, одна тысяча сто восемь, одна тысяча сто семь, одна тысяча сто шесть…

***

И хотя Элиас больше ничего не говорил, его присутствие настолько меня отвлекало, что я не услышала больше ни слова из всего, что говорили на лекции. Я сидела, стиснув зубы и качая правой ногой, пока лекция не подошла к концу.

В тот момент, когда профессор закончил говорить и отпустил студентов, я вскочила, кое как запихнула свои книги и конспекты в сумку, перекинула ее через плечо и начала пробираться к выходу.

Краем глаза я заметила, что Элиас идет за мной. Мы столкнулись в центральном проходе, и он продолжил наступать мне на пятки. Я закатила глаза.

Всем хотелось побыстрее выйти из аудитории, так что мы продвигались очень медленно. В коридоре толпа быстро поредела — все разошлись в разные стороны.

— Чем теперь займемся? — весело спросил Элиас.

Я быстро шагала по направлению к полупустому восточному крылу, Элиас следовал за мной.

— Я иду к себе в комнату, и мне все равно, чем ты будешь заниматься.

Он дерзко ухмыльнулся.

— Значит, решено, идем к тебе.

В этот момент чаша моего терпения переполнилась, и я повернулась к нему, сжав кулаки.

— Что ты себе позволяешь?

Элиас отступил на шаг и моргнул.

— А что?

— Я не понимаю! — я взмахнула руками. — Почему ты так стремишься затащить меня в постель?

Он поднял руки, словно защищаясь.

— Я просто пошутил про комнату…

— Может, ты и пошутил про комнату, но я имею в виду вообще все, что ты делаешь! В том числе то, что тебе хватило наглости заявиться ко мне на лекцию! О чем ты вообще думал?

Он смотрел на меня большими глазами, надув щеки.

— Ты мог уже заметить, что мне не нравятся твои шуточки, — продолжила я, — Почему бы тебе не отстать от меня? Ты же можешь разок прогуляться по универу и получить десяток номеров от желающих с тобой переспать! Почему ты продолжаешь меня преследовать? — моя ярость сменилась непониманием. — Я ведь даже не в твоем вкусе!

В ответ Элиас покачал головой, будто удивляясь моим словам, но ничего не ответил.

— Что, теперь устроим пантомиму? — сказала я, упирая руки в боки. — Я задала тебе вопрос и жду, когда ты наконец ответишь, почему никак не можешь от меня отстать.

Элиас взъерошил волосы, все еще разевая рот, как рыба на берегу.

— Не знаю, — сказал он неуверенно и огляделся по сторонам, но вскоре снова улыбнулся. — Может, потому что я люблю трудные задачи? — добавил он.

Я смотрела на него, забыв закрыть рот, и не могла поверить собственным ушам. Но спустя пару мгновений я спросила себя, почему я так удивлена. Именно такого дурацкого ответа от него и стоило ожидать.

— Действительно, зачем я вообще спрашивала, — фыркнула я и ушла, оставив его позади.

Сначала Элиас стоял на месте, и я понадеялась, что так и останется, но уже через пару секунд он сорвался с места и догнал меня в тот момент, когда я открывала

двери на улицу.

Я почти бежала через двор, не глядя по сторонам, а Элиас молча шел вслед за мной. Как я мечтала, чтобы он просто растворился в воздухе! Но проблемы не имеют обыкновения исчезать сами по себе, вот и он не исчез. Я собиралась как можно быстрее дойти до дома и захлопнуть дверь у него перед носом. И я так сосредоточилась на этой задаче, что перестала обращать внимание на окружающий мир.

— Осторожно! — закричал Элиас. Я подняла голову, и в этот момент что-то дребезжащее врезалось мне в бок. Удар был такой силы, что сбил меня с ног. В следующую секунду я оказалась на земле, и что-то острое впилось мне в ладонь. У меня болели сбитые колени, но боль в руке была гораздо сильнее. Элиас подбежал ко мне, рухнул рядом на колени и схватил за плечи.

— Ты ранена?

Я несколько секунд смотрела ему в глаза, а потом отвела взгляд и подняла голову. Что вообще произошло?

— Где у тебя болит?

— Со мной все в порядке, — ответила я и продолжила оглядываться. Внезапно я увидела мужчину на велосипеде с погнутым передним колесом, который в шоке смотрел на меня.

Теперь понятно, почему Элиас кричал: «Осторожно!» Я откинула голову назад и заплакала. Почему, ну почему такое постоянно происходит именно со мной?

Я услышала, как мужчина слез с велосипеда.

— Боже мой, — сказал он расстроенно. — Простите меня, пожалуйста! Это произошло случайно! Вы выбежали на дорогу прямо передо мной. Мне так жаль!

Элиас бросил на него злобный взгляд.

— Надо было смотреть на дорогу, а сейчас уже поздно.

— Но я… — произнес велосипедист, запинаясь, — не мог затормозить. Я же не специально на нее наехал!

— Эй, все в порядке, — вмешалась я. — Я сама виновата.

Все больше людей обращали на меня внимание, и с каждой секундой мое положение становилось все более неловким, поэтому я попыталась подняться. Элиас подхватил меня и помог сесть. Я расправила плечи, чтобы сбросить с себя его руки, и посмотрела на рану на ладони, в которой было много мелких стеклянных осколков. Неужели было недостаточно просто проехаться коленями по земле? Нет, мне как обычно «везло», и я приземлилась рукой прямо в битое стекло.

— Покажи, — сказал Элиас, взял меня за руку и осмотрел мою ладонь. — Рана неглубокая, но ее обязательно надо промыть.

Я кивнула, продолжая рассматривать рану.

— Я могу как-то помочь? — спросил мужчина с велосипедом.

— Да езжай своей дорогой и постарайся больше ее не сбивать! — прошипел Элиас, за что заработал от меня очередной злобный взгляд.

— Хватит грубить, я сама виновата! А если точнее, то это ты виноват!

— Я? — переспросил он, будто думая, что ослышался.

— Да! Если бы ты не заявился ко мне на лекцию, то ничего не произошло бы!

— Тебя никто не заставлял от меня убегать. И совершенно необязательно было бросаться под велосипед!

Элиас снова начал меня раздражать, и я решила, что пора с этим заканчивать, поэтому перенесла вес на свои бедные, ободранные колени и попыталась подняться. Он попытался мне помочь, но я прошипела, что справлюсь сама, и оттолкнула его.

Поднявшись наконец на ноги, я глубоко вздохнула.

— Вы не представляете, как мне жаль, — снова начал извиняться мужчина, который меня сбил. — Я бы очень хотел как-то вам помочь.

— Ты очень поможешь, если перестанешь мне «выкать», — сказала я.

Он был ненамного старше меня, и я не любила, когда ко мне обращаются на «вы», от этого я чувствовала себя как-то странно. Фрау Винтер — это не я, это моя мать.

— Ничего ужасного не произошло, — продолжила я. — Не переживай, ты не виноват. Наоборот, это мне надо извиняться и радоваться тому, что ты ехал не на мотоцикле.

— Но… — начал он что-то говорить, но я его перебила.

— Все нормально, — заверила я его.

— Ты же слышал, что тебе сказали! А теперь бери свой велик и езжай дальше. Там впереди есть девушки, которых можно сбить. Если поспешишь, то сможешь их догнать.

— Элиас! — прошипела я.

С меня было довольно, и это было написано большими буквами у меня на лбу. Элиас, наконец, это понял, потому что не сказал ни слова, пока велосипедист не уехал, перед этим извинившись еще раз двадцать.

— И тебе тоже приятной дороги домой, — пожелала я предельно сухо, надеясь, что он все же оставит меня в покое.

Элиас проигнорировал мои слова.

— У тебя есть два варианта, Эмили, — сказал он. — Либо мы поднимаемся к тебе, чтобы я мог осмотреть твою руку, либо едем к врачу. Выбирай.

***

Я поднялась в свою комнату вместе с Элиасом. Я была в расстроенных чувствах, и вдобавок комната оказалась совершенно пустой, Евы не было дома. Я бы предпочла сама вынуть осколки из руки, но, по словам Элиаса, это была глупая идея. И у меня не было ни малейшего желания тащиться к врачу, чтобы просидеть там весь день в очереди, так что мне пришлось принять его предложение осмотреть руку.

— Садись, — сказал Элиас, указывая на мою кровать.

Я предпочла подняться в комнату без его помощи, но все-таки мне было нехорошо, поэтому я подчинилась.

Черт, я напомнила себе трехлетнего ребенка, которого нельзя выпускать из квартиры без присмотра. Я постоянно попадала в дурацкие ситуации в присутствии Элиаса, и это было ужасно унизительно. Я вздохнула и протянула ему руку. Чем больше я смотрела на нее, тем сильнее она болела, поэтому я отвела взгляд.

— У тебя найдется что-нибудь для перевязки и спирт?

— В ванной, — сказала я и показала на шкафчик, который было видно через открытую дверь. Элиас рылся в нем пару минут, после чего разложил на кровати свои находки.

— Для человека, далекого от медицины, у тебя отличная аптечка, — сказал он.

— Я постоянно падаю, а кроме того, твой папа меня снабжает припасами каждый раз, когда мы с ним видимся.

— Что, правда? — рассмеялся Элиас, а я печально кивнула. — Неужели, ты в самом деле такая неуклюжая, Эмили? — спросил он, пряча улыбку.

Это был глупый вопрос, поэтому я не стала на него отвечать и уставилась на свои ноги. Элиас рассмеялся и снова пошел в ванную комнату, откуда принес миску с водой. Когда все было готово, он опустился передо мной на колени и аккуратно взял мою руку в свои.

— Сиди спокойно, — сказал он, когда я вздрогнула от неожиданности.

Сначала он промыл рану смоченным водой тампоном, чтобы можно было ее подробно рассмотреть. Потом он взял пинцет, и, склонившись над рукой, начал медленно по одному вынимать осколки. И хотя нельзя было сказать, что это приятное зрелище, я не могла отвести от него глаза.

— Все в порядке? — спросил меня Элиас через некоторое время, на что я ответила утвердительно и продолжила следить за его работой. Мне не хотелось признавать, но он был очень осторожен и делал все, чтобы не причинить мне лишнюю боль. Но мне не нравилось, что он так близко ко мне. Если бы я немного наклонилась, то могла бы уткнуться носом в его волосы. Я держала руку вытянутой как можно дальше, но рука была не бесконечной, и ее длины было явно недостаточно.

— Итак, — сказал Элиас, откладывая в сторону пинцет, — худшее позади. — Он снова окунул тампон в воду и прошелся по ране, промывая ее, а потом еще раз внимательно проверил, не осталось ли где осколков. — Выглядит неплохо, — сказал он, явно довольный своей работой. В душе я была с ним согласна.

— Попробуй пошевелить пальцами, — сказал он, и я послушалась и неплотно сжала руку в кулак. Мне было конечно больно, но все работало как надо.

— Отлично! — сказал Элиас, взял новый тампон и налил на него спирт. — Будет немножко щипать, — предупредил он меня.

Я кивнула и сжала зубы, когда он начал обрабатывать рану. «Немножко» — это было слабо сказано. Элиас снова осмотрел мою руку и намазал всю поверхность раны какой-то густой мазью, а потом наложил аккуратную и совсем не тугую повязку.

— Оставь повязку на ночь, а утром сменишь. Если рана воспалится, то нужно будет обязательно сходить к врачу, поняла?

Я кивнула и продолжила таращиться на руку, которая благодаря мази почти перестала болеть.

— Давай, теперь снимай штаны, — продолжил Элиас.

Я нахмурилась, он что, опять за старое?

Элиас заметил мой взгляд и пояснил:

— Я хочу осмотреть твои колени. Ты сильно хромала, когда мы поднимались по лестнице, — сказал он, но совсем меня не убедил.

— Слушай внимательно, Элиас! Не дождешься!

— Неужели мое солнышко стесняется? — поддразнил он меня, снова улыбаясь как обычно.

— Нет, «дорогой», не дождешься, чтобы я сидела перед тобой в одних трусах!

— Значит, всетаки стесняешься, — сказал он с ухмылкой. — И хотя это очень мило, но так дело не пойдет. Давай я хотя бы закатаю штанину, — предложил он.

Мне пришлось согласиться, потому что одной рукой было бы трудно справиться с жесткой тканью джинсов. Хорошо хоть я сегодня утром побрила ноги.

Элиас аккуратно стянул с меня туфлю и поставил мою ногу себе на колено. Я удивленно наблюдала, как он медленно — слишком медленно — закатывал мою штанину. Мне не нравилось, как он смотрит на мою ногу. Они что, еще не проходили ноги на анатомии или же он оголодал?

У меня в голове пронеслись мысли о нелегальной торговле частями тел, или это называется торговля органами? В общем, что-то такое… Лучше не выпускать его из виду. Я вздохнула. Боже мой, почему я всегда представляю себе худший вариант из всех возможных? Он всего-навсего закатал штанину на моих джинсах, а не стянул с меня трусики. Элиас положил руки по обе стороны от ссадины и начал внимательно ее рассматривать. Должна признаться, мне было не до сбитых коленей, потому что я переживала из-за неприятного чувства, которое вызывали его руки на моей коже. Мое сердце забилось быстрее, но это точно были последствия шока от падения. Сто процентов это было из-за падения! Черт, как же я ненавижу это чувство… Он козел, козел, повторяла я про себя.

— Это всего-навсего ссадина, хоть и очень большая, — сказал он, подняв на меня взгляд. — Почему ты на меня так злобно смотришь?

Я злобно смотрю? Хотя если судить по тому, как напряжены мои лицевые мышцы, то, наверное, это действительно так.

— Это рефлекс, который проявляется, когда ты рядом, — пробурчала я.

Он заулыбался.

— Я люблю находиться рядом.

— Да, к сожалению, — ответила я, и мой ответ вызвал у него очередную ухмылку.

— Как бы там ни было, ты сильно ушиблась, и, наверное, тебе сейчас очень больно.

— Терпимо.

— А ты не неженка, да?

— Нет! А еще я не плачу, если сломаю ноготь. Можно мне уже опустить штанину?

— Наверное, ужасно сидеть передо мной полураздетой, — сказал он, подняв брови.

— Да, даже если я раздета на одну пятую, то все равно ужасно! Ты закончил или нет?

— Нет, не закончил, надо промыть ссадину, — ответил он к моему огорчению и тут же сменил тему: —Что такого ужасного в том, что я оказываю тебе первую помощь?

Ну, все, хватит с меня глупых вопросов!

— Сначала ты толкаешь меня под велосипед, а потом бежишь ко мне с пластырем!

— Теперь оказывается, что это я толкнул тебя под велосипед? — рассмеялся Элиас.

— Косвенно, — кивнула я.

Он снова рассмеялся и занялся моей коленкой: сначала обработал ее спиртом, а потом намазал той же мазью, что и руку.

Когда я уже понадеялась, что все закончилось, он провел кончиками пальцев по моей голой лодыжке, и меня снова охватило то же неприятное чувство.

— Готово? — снова поинтересовалась я.

— Да, — ответил он со вздохом, — к сожалению.

А мне совсем не жаль, могу точно сказать.

— При случае обязательно покажи мне верхнюю часть ноги, потому что нижняя мне очень понравилась.

— Мечтай дальше, — проворчала я.

В этот момент хлопнула дверь, и в комнату влетела Ева. Когда она увидела меня и Элиаса, который все еще стоял на коленях и держал в руках мою ногу, то на секунду превратилась в соляной столб. Кажется, она совершенно неправильно истолковала происходящее, потому что с криком: «Я ничего не видела!» она развернулась на пятках и выскочила из комнаты.

Элиас и я одновременно посмотрели ей вслед, а потом обменялись критичными взглядами.

— Догонишь ее? — спросила я Элиаса, думая о том, что Ева представила себе что-то совершенно не то.

Он недовольно вздохнул, кивнул и поднялся на ноги. На пороге Элиас снова обернулся ко мне.

— Хочу еще кое-что сказать… — начал он и провел пальцами по дверной ручке. — Ты совершенно точно в моем вкусе.

После этого он вышел за дверь, улыбаясь, а я сидела и смотрела ему вслед, разинув рот.

Глава 11 Кошмар

— Привет, папа, — радостно сказала я в трубку.

— Эмили, солнышко, — ответил он. — Как твои дела?

— Нормально, а как у тебя?

— Я каждый день по тебе скучаю, а в остальном неплохо.

Я заулыбалась, потому что была очень рада его слышать.

— Я тоже по тебе скучаю, папа.

— Ты студентка и проживаешь лучшие годы своей жизни. У тебя должны быть занятия получше, чем скучать по своему старику-отцу.

— Я все равно скучаю, и ты ничего не можешь с этим поделать.

— Ты все такая же упрямица, — сказал он и продолжил, — Но почему ты звонишь, у тебя что-то случилось?

— Да нет, просто хотелось узнать, как у вас дела. А что, я тебе мешаю?

— Ты не можешь помешать, Эмили. Просто дело в том, что твоя мать, как обычно не посоветовавшись со мной, пообещала, что мы придем на праздник, и тем самым лишила меня тихого вечера перед телевизором.

— О нет, сочувствую, — сказала я со вздохом. — А что за праздник на этот раз?

— Не имею понятия, ты же знаешь свою мать и то, сколько у нее знакомых…

О да, я отлично знала свою мать, а еще я удивлялась, что отец позволял ей вертеть собой, как она захочет.

— Я тебе очень сочувствую. Когда тебе нужно идти?

— Вообще-то мы должны были выйти двадцать минут назад, но полчаса назад Карла заперлась в ванной со словами: «Мне нужно еще десять минут», и с тех пор я ее не видел. Хотя… Вот она появилась, — добавил он.

— Ладно, не буду вас задерживать, — ответила я. — Была рада поболтать. Передавай маме привет.

Я услышала, как он говорит: «Привет тебе от Эмили».

— Ей тоже привет! — прокричала она в ответ.

— Ты слышала? — спросил он.

— Разве ее можно не услышать? — сказала я с улыбкой. — Развлекитесь хорошенько на празднике.

— Мы постараемся. У тебя на сегодня есть какие-то планы?

— Нет, Евы нет дома и не будет до утра, я думаю воспользоваться возможностью позаниматься в тишине и спокойствии.

— Когда-нибудь у тебя из ушей начнут расти закладки для книг.

— Вот об этом точно можешь не беспокоиться, — хмыкнула я.

— Эмили, — вздохнул он. — Учеба важна, и в будущем хорошие оценки в дипломе тебе точно пригодятся. Но есть кое-что поважнее оценок, и это твоя жизнь. Сделай одолжение, не забывай о ней.

— Папа, ты преувеличиваешь, я не сижу за книжками с утра до вечера.

— Очень на это надеюсь. Потому что иначе ты пропускаешь столько всего интересного!

— Карстен! — донесся до меня сварливый голос матери.

— Все в порядке, я уже иду, — ответил он ей, а потом снова обратился ко мне: — Подумай о том, что я тебе сказал, ладно? Хорошего тебе вечера.

— Ладно, папа, я подумаю. Всего тебе доброго.

— И тебе, золотце.

Я закончила разговор и поставила телефон на базу. Папа говорил так, будто я ни секунды не трачу на себя, но это неправда. Если посчитать, сколько времени я трачу на мысли об Элиасе и о том, как он меня бесит, то окажется, что у меня слишком много свободного времени.

Я постаралась вытеснить имя Элиаса из своего сознания и схватила книжку, которую читала раньше. Но не успела я прочитать и двадцати страниц, когда кто-то постучался в дверь. Я сразу догадалась, кто пришел, потому что в дверь барабанили так нагло, что все сразу становилось ясно.

— Алекс, что такое важное ты не могла рассказать мне по телефону? — сказала я, открывая дверь.

Мы разговаривали всего пару часов назад, и Алекс намекнула мне, что у нее есть какие-то сногсшибательные новости, но не захотела вдаваться в подробности.

— Себастьян! — воскликнула Алекс и, нагруженная пакетами с покупками, протиснулась мимо меня в комнату.

— Ты встретила Себастьяна? — спросила я, наблюдая, как она плюхнулась на мою кровать, завалив ее своими пакетами и устроив ужасный беспорядок.

— Ага! — сказала она, подпрыгивая на месте. — Он вчера приходил.

— Давай рассказывай, — сказала я, усаживаясь по-турецки напротив нее.

— Они с Элиасом сидели на террасе и пили пиво. Я полчаса собиралась с духом, но потом все же присоединилась к ним.

Алекс так улыбалась, что было очевидно, ее смелость не пропала зря.

— А дальше?

— Себастьян улыбнулся, когда меня увидел.

— Вот видишь, я говорила, что ты ему нравишься!

— А дальше?

— Сначала они обсуждали всякие мужские темы, — она закатила глаза. — Я чувствовала себя полной дурой и уже хотела зайти в дом. Но вдруг, — продолжила рассказывать Алекс, блестя глазами, — Элиас встал, сказал, что идет спать, и оставил нас вдвоем!

— О боже, я надеюсь, вы предохранялись… — протянула я, потому что догадывалась, чем закончился их вечер.

— Глупости! Мы просто разговаривали! — прощебетала Алекс в ответ.

Я нахмурилась.

— Разговаривали?

— Да, целых два часа! — сказала она довольно. — Он такой классный! — Алекс вздохнула и продолжила. — Он так располагает к себе. Эмили, кажется, я влюбилась.

В ее признании не было ничего неожиданного, но я сделала вид, что ужасно удивлена.

— Правда?

Алекс кивнула. Она вся сияла и выглядела при этом так мило, что нельзя было не радоваться вместе с ней.

Может, Себастьян и правда был тем самым, кто положит конец череде придурков, которых Алекс коллекционировала всю свою жизнь. Он был неплохим парнем, в этом я не сомневалась.

— А что он? — спросила я.

— Думаю, я ему тоже нравлюсь, — ответила она, теребя юбку. — По крайней мере, он пригласил меня сегодня в кино.

А, теперь понятно, зачем она ходила в магазин. Я видела Алекс насквозь. Но она наконец получила вожделенное свидание с Себастьяном, и я была очень за нее рада.

— На какой фильм вы идете?

— Да какая разница? — она посмотрела на меня, прищурившись. — Кого интересует фильм?

— Я так понимаю, не тебя, — ответила я с усмешкой. — И ты, конечно, провела весь день, бегая по магазинам в поисках идеального наряда, — сказала я, глядя на пакеты и радуясь, что ей не пришло в голову потащить меня с собой.

— Именно! А теперь мне нужна твоя помощь! Я не знаю, какой наряд выбрать, — не успев договорить, она начала доставать вещи из пакетов и раскладывать их на кровати.

Я печально глянула на свою книгу. Я и не надеялась вернуться к ней в обозримом будущем. Алекс натянула блузку, потом очень быстро сняла ее и потянулась за следующей. Вздохнув, я откинулась назад и приготовилась помогать, несмотря на отсутствующее чувство стиля.

***

Через два часа, которые я ощутила как все десять, Алекс наконец нашла ансамбль, который ее полностью удовлетворил. Она была вся в ожидании чуда, как ребенок перед карнавалом, а я находилась на грани нервного срыва и была готова двадцать раз поблагодарить бога за то, что пытка примеркой закончилась.

— Скажи, во сколько начинается ваш сеанс? — спросила я.

— В пол-одиннадцатого, — ответила она так, будто у нее был вагон времени.

Я посмотрела на часы.

— Ты же в курсе, что уже полдесятого?

Я была удивлена, так как знала, что обычно Алекс перед важными событиями занимает ванную комнату часа на два. Для нее это был целый ритуал.

— Что? — завопила она, спрыгивая с кровати. — Я же не успела подготовиться!

Она хватала вещи и запихивала их обратно в пакеты, а я ей помогала.

— Если ты поторопишься, то успеешь на автобус, который отходит через пять минут.

— Я успею! Я должна успеть! — Алекс чмокнула меня в щеку и подхватила пакеты. — Спасибо за помощь, я у тебя в долгу! — сказала она и направилась к двери.

— Да ну, глупости. Желаю удачи с Себастьяном!

— Удача мне не повредит, — ответила она, подмигнула и вышла.

В комнате внезапно стало тихо, и я наконец начала успокаиваться. Вздохнув, я рухнула на кровать. В некоторых вопросах мне никогда не понять Алекс. Я ничего не понимала в моде и не могла помочь подруге, потому что не имела о стиле ни малейшего представления. По моему мнению, одежда нужна только для того, чтобы не бегать по улице голышом, и совершенно незачем устраивать трагедии по этому поводу. Конечно, я выбирала одежду, которая мне нравилась, но на этом все. Вопросы типа: «Подчеркивает ли эта блузка мою грудь?» и «Подходят ли эти туфли по цвету к моей помаде?» никогда меня не занимали. Я считаю, что в жизни есть дела поважнее. А те, кто утверждает, что подбирает одежду только для себя, а не для других, просто лицемерят. Последнего человека на земле вряд ли заботила бы сочетаемость туфель и помады! А многие девушки подбирают одежду исключительно для того, чтобы понравиться парням, и это просто жалкое зрелище. Хотя у Алекс был контраргумент, с которым я была отчасти согласна: «Мужчины сами не знают, чего хотят, поэтому твоя задача дать им понять, что они хотят именно тебя. Они довольно примитивные существа, движимые инстинктами, поэтому их нужно соблазнить, используя свои чары». А в моем случае вопрос стоял так: «Какие еще чары?»

Я считала, что любая девушка может накраситься и нарядиться. Но по-настоящему сложно найти человека, который полюбит тебя такой, какая ты есть. А если лично мне такого человека найти не удастся, то я лучше останусь в одиночестве.

У Луки, кажется, не было претензий к тому, как я одеваюсь… И у Элиаса тоже. Черт возьми, я опять о нем вспомнила!

Я попыталась сразу же выбросить его из головы. Потому что последнее время мои мысли и так слишком часто крутились вокруг него. С этим надо было что-то делать. Я схватилась за книгу, которая должна была помочь мне избавиться от этих мыслей, и улеглась на кровать. Это была новелла Теодора Шторма «Всадник на белом коне». Я ни разу не отвлеклась, пока не прочитала книгу до половины. Моей выдержкой можно было гордиться. Я закрыла на минутку глаза, а когда снова их открыла, то мой взгляд упал на руку, которая к тому моменту уже почти зажила…

Каждый раз, когда наши с Элиасом пути пересекались, он требовал, чтобы я показала ему свою руку. Не могу сказать, что это приводило меня в восторг. Прямо скажем, мне было неприятно. Но я не могла отрицать, что он искренне переживал о том, чтобы моя рука благополучно зажила. Только почему это его так волновало?

Я тяжело вздохнула.

«Ты совершенно точно в моем вкусе».

Какая чушь! Разве я похожа на красотку из глянцевого журнала? Конечно нет! Но как он на меня смотрит каждый раз… Боже мой! Я уткнулась лицом в подушку. Ну вот, опять я о нем думаю.

Я понимала, что не должна думать о нем, что это плохая идея, но я не могла перестать. Я совсем сошла с ума.

Элиас со мной играет, неужели я окажусь такой дурой, что смогу влюбиться в него второй раз? Первый раз я была наивной и неопытной. В этот раз у меня не было никакого оправдания, кроме собственной глупости.

Зазвонил телефон. Я взглянула на часы, было немного за полночь. Нахмурившись, я взяла телефон и увидела незнакомый номер. По коду города я поняла, что звонят из Нойштадта. Мне стало тревожно.

— Да? — сказала я.

— Фрау Эмили Винтер? — произнес очень серьезный незнакомый женский голос.

— Да, — подтвердила я хрипло.

— Добрый вечер, фрау Винтер. Я звоню вам из городской больницы города Нойштадта.

Больница. Мама. Папа.

Время словно остановилось. В голове у меня было пусто, все мысли куда-то исчезли. Я смотрела в пустоту, крепко сжимая трубку.

— Фрау Винтер, ваши родители попали в аварию…

У меня перехватило дыхание.

— Что с моими родителями? — услышала я свой собственный запинающийся голос.

— Ваш отец вне опасности, но у него сломано бедро и три ребра.

С папой все в порядке. Эти слова должны были меня успокоить, но в голосе моей собеседницы слышалось отчетливое «но». И когда я это поняла, меня затрясло.

— А… Карла? — спросила я.

Женщина вздохнула.

— Ее сейчас оперируют. Ее доставили к нам с множественными повреждениями внутренних органов, и в данный момент я не могу ничего сказать о состоянии ее здоровья. Но как только у меня появится какая-нибудь информация, я вам ее сообщу.

Я чувствовала себя так, будто меня обмотало тяжелой цепью, которая давила на грудь и мешала дышать.

— Я могу поговорить с отцом? — спросила я.

— Его доставили в состоянии шока, и теперь ему нужен покой. Сейчас он спит, но попросил связаться с вами, фрау Винтер.

Ее слова звучали так, как будто ей было больше нечего мне сказать.

— Все очень плохо?

— Я не могу судить, и мне бы не хотелось сообщать вам ложную информацию. Ваша мать перенесла серьезные травмы, и больше я, к сожалению, не могу ничего сказать. Врачи делают для нее все возможное.

У меня пересохло в горле. Я попыталась сглотнуть, но ничего не получилось. В моей голове проносилась тысяча вопросов, но в то же время меня охватила странная апатия. Я чувствовала себя так, словно меня стукнули по голове чем-то тяжелым, и слушала эхо в собственной голове. Я медленно и аккуратно опустилась на стул.

— Спасибо, — сказала я и положила трубку.

У меня в голове зазвучал голос мамы, которая передавала мне привет. Это было последнее, что она мне сказала. Я чувствовала себя так, будто меня накачали наркотиками, будто этот звонок мне примерещился. Я никак не могла поверить в то, что услышала от той женщины. Ее слова проносились у меня в голове, но я не понимала их смысл. Как мои родители могли попасть в аварию? Я же недавно с ними разговаривала!

Мама. Я так редко в последнее время говорила, что люблю, все больше давала понять, как меня раздражают ее звонки. Авария… Внутренние повреждения… Все было как в тумане, но у меня была одна ясная мысль. Мне надо в Нойштадт. Прямо сейчас.

У меня заработал внутренний автопилот, который иногда помогал мне справляться с экстремальными ситуациями. Я включила ноутбук и открыла страницу с расписанием поездов. Я несколько раз ошибалась, набирая название города дрожащими пальцами, и в конце концов потеряла терпение. Почему, черт возьми, у меня нет машины? Сайт ужасно долго обрабатывал мой запрос, а когда страница все же загрузилась, то меня ждал удар: первый поезд в Нойштадт отправлялся только в 05:38. Я как никогда в жизни чувствовала, что не могу ждать пять часов. Мне нужно было к маме. Мысль о том, что ей плохо, а меня нет рядом, заставила мое сердце сжаться. Мне нужно было попасть к ней, и у меня не было выбора.

Николас! Мне пришло в голову, что у него есть машина. При обычных обстоятельствах я бы не стала просить кого-то отвезти меня за сто пятьдесят километров, но сейчас было совсем другое дело. Я бросилась искать его номер, как вспомнила, что он говорил, что потерял свой мобильный пару недель назад. А его домашнего номера я не знала. Я даже не знала, есть ли у него домашний телефон.

Но у него сейчас Ева! Не раздумывая, я кинулась искать свой мобильный и нашла его на кровати. Дрожащими пальцами я листала список контактов, пока не нашла телефон Евы. Я ждала, пока она ответит, но попала на голосовую почту.

«Ева, это Эмили. Мои родители… они попали в аварию, пожалуйста, перезвони мне как можно быстрее».

Я положила трубку.

Что еще можно сделать? Я вцепилась себе в волосы от ощущения полной беспомощности, смешанной с потребностью срочно что-то предпринять.

Алекс! Точно, нужно позвонить Алекс, у нее нет машины, но, может быть, она сможет ко мне прийти и… Не знаю, чего именно я ждала от Алекс, но мне хотелось, чтобы сейчас она была рядом.

Я нервно вышагивала туда-сюда по комнате, пока слушала длинные гудки. Но вместо голоса Алекс в трубке раздалось: «Абонент временно недоступен…» Не дослушав до конца, я бросила трубку.

— Да что же такое, почему сегодня у всех отключены мобильные? — воскликнула я, падая на кровать. И тут, конечно же, вспомнила, что Алекс ушла в кино. Может быть, она уже вернулась домой и просто забыла снова включить телефон? Я набрала ее домашний номер, но попала на автоответчик.

«Алекс, это я. Перезвони мне, как только сможешь, мои родители попали в аварию. Позвони мне!» — проговорила я, запинаясь, и положила трубку. Я убеждала себя, что она скоро вернется домой, но не могла в это поверить.

О боже, мамочка!

Это все какой-то кошмар.

Что я буду без нее делать?

Нет, я не буду об этом думать, нельзя допускать такие мысли даже на секунду. Но, к сожалению, мысли не всегда бывают нам подвластны. Я прислонилась к стене и почувствовала, что потихоньку сползаю. Когда я оказалась на полу, то обхватила руками колени и опустила на них голову.

Чем дольше я так сидела, тем глубже погружалась в отчаяние. Перед моим мысленным взглядом пролетали разбитая машина, мои родители, истекающие кровью, и я сама, которая не могла быть рядом.

Как такое могло произойти? Я же с ними разговаривала этим вечером! А мой отец был самым осторожным водителем из всех, кого я знала. Он никогда не превышал скорость, никогда! Как же могла случиться авария?

А еще я постоянно возвращалась мыслями к тому, что мою маму сейчас оперируют, она лежит на столе в стерильной операционной, ее окружает толпа врачей, которые борются за ее жизнь.

Чем больше я об этом думала, тем сильнее меня мучила неопределенность. Оглушенная ужасными новостями, я пыталась осознать происходящее. Я чувствовала себя пленницей в собственной комнате. Казалось, что с каждым моим вдохом стены все больше сдвигаются и хотят меня раздавить.

Я боялась, что в любую секунду может зазвонить телефон, я возьму трубку, и медсестра скажет, что моя мать скончалась в процессе операции, и я ее больше никогда не увижу.

В какой-то момент я услышала стук. Сначала мне показалось, что это шутки моего сознания, но, подняв голову, я поняла, что в дверь действительно стучат. Наверное, это Алекс, она вернулась домой, услышала запись на автоответчике и примчалась ко мне. Я с трудом поднялась, опираясь на стену и пол. И хотя у меня дрожали и подгибались ноги, я подбежала к дверям, ожидая, что сейчас увижу Алекс, которая меня обнимет и утешит. Но за дверью стояла не она.

— Элиас, у меня сейчас нет сил с тобой разговаривать, — сказала я, пытаясь закрыть дверь у него перед носом.

Но он не позволил мне это сделать и вошел в комнату.

— Эмили, я пришел не за тем, чтобы тебя раздражать. Я услышал запись на автоответчике, а Алекс все еще не вернулась домой, так что я пришел, чтобы тебя поддержать. Расскажи, что случилось.

— Я не знаю, — сказала я. У меня не было сил с ним бороться и пытаться его выгнать.

— Ты очень бледная и вся дрожишь.

— Я?.. Наверное…

— Садись, — сказал он и взял меня за руку. Элиас отвел меня к кровати и усадил на нее, а сам присел передо мной на корточки.

— Расскажи, что произошло, Эмили. Твои родители попали в аварию?

Я молча кивнула.

— Тебе звонили из больницы, или откуда ты узнала?

Я снова кивнула.

— И что тебе сказали?

— Была авария… — сказала я. — Но я не знаю, что точно произошло. Мой папа никогда не превышает скорость, никогда!

Элиас смотрел на меня, а потом попытался улыбнуться.

— Значит, мы с ним совсем не похожи.

Нет, мой отец был его полной противоположностью.

— Расскажи, что тебе сказали по телефону.

— У папы сломана нога, а мама… — я замолчала и покачала головой.

— Что с ней?

— Я не знаю! — воскликнула я и почувствовала, как из глаз потекли слезы. — Ее оперируют… сказали, у нее повреждены внутренние органы… и они не сказали точно, как она… — я попыталась перестать рыдать. — Внутренние повреждения — это очень плохо, Элиас?

Он сначала посмотрел в пол, а потом снова поднял глаза на меня.

— Все зависит от многих факторов.

— Она умрет, да? — я задрожала еще сильнее, и Элиас взял мои руки в свои.

— Не стоит думать о худшем, Эмили. То, что у нее повреждения внутренних органов, совсем не значит, что она обязательно умрет, — сказал он.

«Умрет», — Элиас произнес это слово вслух, и у меня все поплыло перед глазами.

— Ты не знаешь, насколько тяжелые у нее повреждения, — сказал он, поглаживая мою руку, — а если Карла хотя бы вполовину такая упрямая, как ты, то она еще всех переживет.

Не знаю почему, но после этих слов я окончательно сломалась. Слезы полились градом, и я закрыла лицо руками.

— Милая… — вздохнул Элиас.

Я вспомнила, как обняла маму, когда была дома в последний раз, и от этого воспоминания мне стало ужасно больно. Элиас начал гладить меня по голове, а потом попробовал обнять, но я отстранилась.

— Не надо… — прорыдала я, уткнувшись лицом в ладони.

— Эмили, — сказал он, придвинувшись еще ближе, — забудь, пожалуйста, что я бываю придурком, ладно?

Я снова покачала головой. Я не хотела, чтобы Элиас трогал меня и утешал. Он положил руку мне на спину и снова притянул меня к себе, а у меня не было сил сопротивляться. Все это казалось фальшивым и неправильным, но я все равно уткнулась лицом ему в плечо.

— Все будет хорошо, — прошептал Элиас.

Я тихонько всхлипнула, и он обнял меня еще крепче. Мне было неловко рыдать в его присутствии, поэтому я судорожно пыталась успокоиться, но у меня ничего не выходило. Поэтому вскоре я просто сдалась и позволила себя обнимать. Может, потому что забыла, что меня обнимает именно он, а может, наоборот.

Элиас медленно и размеренно гладил меня по спине, и благодаря этому я постепенно начала успокаиваться. Когда мои рыдания утихли, Элиас отстранился, убрал мои руки от лица и вытер слезы с моих щек.

— Они в больнице в Нойштадте? — спросил он.

Я кивнула.

— Подожди немного, хорошо?

Я отмахнулась от его рук и стала сама вытирать слезы. Элиас поднялся, достал из кармана мобильный и начал набирать номер. Ожидая ответа, он не спускал с меня глаз.

— Инго? — наконец сказал он в трубку.

Почему я сама не подумала об Инго? Он же работает в городской больнице и должен знать все подробности!

— Это я, прости, что разбудил, но это важно и срочно.

Элиас опустил голову и начал рассказывать, что произошло. Каждое слово ранило меня, как нож в сердце. Авария, Карстен, Карла — я будто находилась внутри кошмарного сна и никак не могла проснуться.

Через пару минут Элиас снова присел передо мной на корточки и взял меня за руки.

— Отец сейчас поедет в клинику и перезвонит, как только что-то узнает.

Я кивнула, не зная, что ответить. На Инго можно было положиться, я могла догадаться, что он бросит все, чтобы помочь моей матери. Мы с Алекс так долго были подругами, что наши родители тоже подружились.

— Собирай сумку, — сказал Элиас.

Я нахмурилась, не понимая, к чему он ведет.

— Я отвезу тебя в Нойштадт.

Глава 12 Поездка в неизвестность

Элиас сдержал слово. И хотя мне не хотелось принимать его предложение, но желание как можно скорее оказаться дома все пересилило. Мы все ехали и ехали, дорога казалась бесконечной. Наверное, гнать на полной скорости, чтобы поскорее попасть в больницу к пострадавшим в автомобильной аварии было не лучшей идеей. Но я почему-то снова доверилась Элиасу и была готова на все, лишь бы оказаться там поскорее.

Зажав ладони между коленей, я уставилась в темноту за окном, которая была такой же пустой, как мои мысли. В какой-то момент Элиас попросил разрешения включить музыку, потому что не мог больше выносить тишину. Я была не в том состоянии, чтобы с ним разговаривать, и музыка, которая давала возможность хоть на чем-то сконцентрироваться, была весьма кстати.

Мы все еще ждали ответного звонка от Инго. Элиас пытался меня успокоить, говорил, что, наверное, его отец пока точно ничего не знает, вот и не звонит. И хотя я делала вид, что мне от этого легче, в глубине души это было не так. Да и Элиасу было нелегко сидеть в машине с человеком, которому скоро придется сообщить печальные новости.

Ночи всегда были такими темными? С каждой минутой и каждым оставленным позади километром как будто становилось все темнее.

В отличие от телефона Элиаса, мой звонил уже трижды. Первой мне позвонила Алена, которую разбудил звонок Элиаса. Она была ужасно обеспокоена, и я знала, что сейчас она сидит с кружкой кофе у телефона в ожидании новостей. Алена была очень душевным человеком. Несмотря на то, что ужасные новости скорее всего были ударом и для нее, главным стремлением Алены было успокоить меня.

Я не смогла в полной мере дать ей понять, как благодарна за звонок, но когда-нибудь я обязательно это сделаю.

Второй позвонила Алекс, которая, услышав сообщение на автоответчике, сразу же перезвонила мне. Это был один из тех редких моментов, когда ей не хватало слов, хотя сейчас ее легкомысленная болтовня пришлась бы кстати. Следующей была Ева, которая ужасно переживала из-за того, что именно сегодня отключила мобильный, и от всей души желала моей маме поправиться.

Я была никудышной собеседницей. Словно заведенная я повторяла одни и те же слова, а ответы воспринимала как сквозь туман.

В конце концов мы проехали дорожный знак, сообщающий, что мы в Нойштадте. Секунды тянулись бесконечно. Звонка от Инго, который бы меня спас или наоборот растоптал, все не было.

Я чувствовала на себе взгляды Элиаса. Наверное, ему хотелось нарушить молчание, но я просто не могла разговаривать.

В этот момент произошло то, чего я так долго ждала — зазвонил телефон Элиаса. Мое сердце на несколько секунд остановилось и тут же забилось вдвое быстрее. Теперь мне казалось, что неизвестность лучше ужасной новости. Я посмотрела на Элиаса. Черты его лица на мгновение застыли, но он взял себя в руки и снял трубку.

— Да? — и тишина. — Да. Хм. Хорошо.

Я вцепилась в него взглядом, надеясь рассмотреть хоть какой-то намек — кивок, пожатие плечами, хоть что-то!

— Нет, мы будем на месте через пару минут. Хорошо, спасибо. Пока.

Элиас закончил разговор, и по моим внутренним часам прошло несколько часов, прежде чем он повернулся ко мне. «Мама не может умереть», — повторяла я про себя, пока Элиас не заговорил.

— Твоя мама хорошо перенесла операцию, Инго совершенно в этом уверен.

Я смотрела на него во все глаза и не знала, я правда это услышала, или это было просто отражение моих мыслей?

— Она… она будет… мама выжила? — спросила я сдавленным голосом.

— Все в порядке, она выкарабкается, — сказал Элиас с улыбкой, и я в этот момент была самым растерянным и самым счастливым человеком на свете. Я покачала головой и улыбнулась. Я наконец смогла дышать полной грудью и снова спрятала лицо в ладонях, теперь от радости. Я снова увижу маму, я ее не потеряла.

Элиас положил руку мне на спину, и я поняла, что все же не ослышалась.

— Инго будет ждать тебя внизу, — сказал он наконец.

Я подняла голову и увидела, что мы уже подъезжаем к парковке перед больницей. Я даже смогла рассмотреть Инго у входа. Чем я заслужила то, чтобы обо мне все так трогательно заботились? У меня не было ответа на этот вопрос, но я всегда буду им бесконечно благодарна.

Машина затормозила и остановилась прямо перед входом. Инго сразу подошел и открыл мою дверь. Взяв меня за руку, он помог мне выйти из машины и обнял.

— Похоже, у тебя шок, дорогая, — сказал он, положив руку мне на голову. — Прости, ты, конечно, хочешь увидеть маму.

Он отступил и внимательно на меня посмотрел. Я кивнула, не способная пока реагировать по-другому. Инго наклонился и заглянул в открытую дверь машины, чтобы перекинуться парой слов с Элиасом, а я уставилась на здание больницы. Что ждет меня в этих стенах? В каком состоянии сейчас моя мама? Насколько тяжелые у нее травмы и будет ли их видно?

— Спасибо, что привез ее, — услышала я голос Инго. — Поезжай домой, Алена тебя ждет. Я только что позвонил ей, чтобы сообщить хорошие новости. Будет лучше, если ты выспишься, прежде чем ехать обратно. Пока, — сказал Инго и постучал по крыше машины.

Положив руку мне на спину, Инго повел меня внутрь больницы. Я вспомнила об Элиасе, только когда услышала звук отъезжающей машины.

— Я его даже не поблагодарила, — сказала я, оглянувшись и прижав руку ко рту.

Инго придержал меня за плечо, побуждая идти дальше.

— Даже не думай об этом, Элиас все поймет. Потом как-нибудь найдешь возможность его отблагодарить.

Нет, я не могла просто уйти, не сказав ни слова благодарности. Но когда мы подошли к лифтам, в моем мозгу словно переключился тумблер — я теперь могла думать только о родителях.

Когда мы зашли в отделение интенсивной терапии, я надела халат. Голые стены, стерильный пол, запахи дезинфицирующих средств — мне было очень не по себе. Мы находились там, где никто не захочет находиться добровольно.

Мы прошли коридор примерно до середины, когда Инго открыл одну из дверей. И я увидела ее, мою маму.

Я стояла в дверях и смотрела на нее под ритмичный писк сердечного монитора, который меня гипнотизировал. Ее тело было покрыто проводками, ведущими к приборам, и трубочками, по которым внутривенно поступали лекарства. Мамины руки лежали вдоль тела, глаза были закрыты, а сама она была бледной, как мел.

Медленно подойдя к кровати, я взяла ее за руку так осторожно, будто она могла сломаться от моего прикосновения. Мама выглядела ужасно хрупкой. Никогда в жизни я не видела ее в таком состоянии, и это зрелище отпечаталось на внутренней стороне моих век, как клеймо.

— Карле невероятно повезло, — сказал Инго, который остановился в ногах кровати.

Я слушала его, не отрывая взгляда от мамы.

— Другой водитель выехал на встречную полосу и врезался в их машину со стороны пассажира. Твою маму зажало, и пока не приехали пожарные и не разрезали машину, ею занимались парамедики.

Я с трудом могла представить то, что он описывал, и начала плакать.

— Ее проткнуло металлическим обломком, и чудо, что при этом не был задет ни один жизненно важный орган. Она потеряла много крови и находилась в состоянии шока.

Я не отводила глаз от синяков и ссадин на мамином лице.

— Какое-то время она была в критическом состоянии, — продолжил Инго, — в основном потому, что ей не смогли сразу оказать помощь. Но после того как освободили, ей немедленно помогли. Операция прошла успешно и без осложнений. Она не сразу встанет на ноги, но я уверен, что выздоровление будет полным.

Я посмотрела на Инго, он улыбался. Нет таких слов, которые могли бы передать мою благодарность тем людям, которые этой ночью боролись за жизнь моей мамы.

— Я… не знаю, что сказать, — начала я, запинаясь, но Инго меня перебил:

— Не нужно ничего говорить, Эмили.

Слова теснились у меня в груди, но я не могла их выговорить. Вместо этого я вдруг подумала про отца.

— А что с Карстеном, как у него дела?

— Водительскую сторону почти не задело, но во время столкновения он получил двойной перелом правой ноги и множественные переломы ребер. Он вне опасности, но из-за шока его пока поместили в палату интенсивной терапии. Завтра утром его переведут в обычную палату.

— А мне можно к нему?

— Будет лучше, если ты не станешь его будить, Эмили. С ним все в порядке, и, кроме того, ты сейчас нужнее здесь. Но если хочешь, я могу сходить и взглянуть на него еще раз.

— Да, пожалуйста.

— Конечно, — улыбнулся Инго. — Присядешь?

— Я не знаю…

В отличие от меня у него не было сомнений. Инго прошел в дальний угол палаты, принес мне стул и поставил его рядом с кроватью.

— Садись, я договорюсь с медсестрами, и сегодня ночью ты сможешь остаться здесь.

Я выпустила мамину руку и бросилась на шею Инго.

— Чем я вас заслужила? — всхлипнула я, имея в виду всю семью Шварц, на этот раз включая и Элиаса.

Инго, улыбаясь, отвел меня к стулу и усадил на него.

— Эмили для нас тоже член семьи, и это никогда не изменится, — сказал он и поцеловал меня в лоб. — Ты, наверное, хочешь побыть с мамой. Если тебе что-то понадобится — я в кабинете напротив. Хорошо?

Я кивнула.

— Я буду заходить раз в час, чтобы проверить состояние твоей матери, — пообещал он, тронув меня за плечо, после чего развернулся и направился к двери.

— Большое спасибо, Инго, — сказала я ему вслед.

Оставшись в одиночестве, я придвинула стул вплотную к кровати. «Мама», — прошептала я и взяла ее за руку. Она выглядела избитой и одновременно странно умиротворенной, как будто просто прилегла вздремнуть.

Я просто сидела и смотрела на нее, чувствуя, что мои нервы на пределе. Сначала кошмарная новость, потом долгие часы неизвестности, надежд и тревог, и вот теперь я рядом, и все должно быть хорошо! Хотя страх, что что-то может пойти не так, все равно оставался.

Я чувствовала себя так, будто мою голову обернули толстым слоем ваты, так что я воспринимала все окружающее словно в тумане, хотя буря эмоций в душе все еще не улеглась.

Я погладила мамино лицо кончиками пальцев и постаралась принять то, что произошло.

***

У меня болела спина, а в глаза бил свет. Кто-то едва ощутимо погладил меня по голове. Я моргнула и сперва увидела перед собой что-то белое. Мамино покрывало… Кажется, я уснула, уткнувшись лицом в ее постель. Я потерла лицо и только сейчас осознала, что кто-то потрогал мои волосы. Я вскочила и огляделась. Мама была в сознании и смотрела на меня. Она и правда очнулась!

— Мама, — воскликнула я, схватив ее за руку. — Как ты себя чувствуешь?

Выглядела она так же ужасно, как и прошлой ночью.

— Думаю, неплохо, — прошептала она с большим трудом. — У них тут неплохие обезболивающие…

Я всхлипнула и улыбнулась, по моим щекам катились слезы.

— С Карстеном все в порядке, не переживай, — сказала я.

— Я знаю, — ответила она. — Инго заходил минут десять назад.

Я смотрела на нее и улыбалась, все еще не в силах поверить, что моя мама жива. И даже если она не очень скоро поправится, но все равно будет здорова.

Это было главное, а остальное было не так уж важно. Моя мама по натуре боец, она может справиться с чем угодно.

Я сжала ее руку.

— Я так за тебя испугалась, мама.

— Ты же не думаешь, что я умру до того, как выдам тебя замуж? — прошептала она.

Очередная слеза скатилась по щеке и оказалась у меня на губах.

— Мама, ты невыносима.

Я поднялась и обняла ее. Она положила руки мне на спину и тихонько застонала.

— Боже мой, прости, пожалуйста, — сказала я, выпрямляясь, но она отмахнулась.

— Ничего страшного.

Но я решила, что пока воздержусь от объятий, и снова села на стул. В этот момент в палату вошел Инго. Сколько уже времени он на ногах? Слишком долго, поняла я, заметив темные круги у него под глазами.

Он подошел к кровати.

— Я только хотел попрощаться, — сказал он. — Мне нужно немного поспать, а потом я снова вернусь.

— Не нужно спать «немного», выспись по-настоящему, — попросила я.

— Это приказ начальства? — усмехнулся он.

— Самого главного начальства, — подтвердила я.

— Значит, придется подчиниться.

— Под страхом сурового наказания, — пошутила я, стукнувшись ногой обо что-то.

Я опустила взгляд и увидела, что рядом с кроватью стоит моя дорожная сумка. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, доставала ли ее, когда вышла из машины. Но нет, мы с Инго прямиком пошли в больницу, так что сумка должна была все еще лежать в багажнике. Как она тут оказалась, если Инго еще не был дома? Я не нашла объяснения и оглянулась вокруг. На тумбочке рядом с кроватью стоял красивый букет цветов.

— У тебя появился поклонник? — подмигнув, спросила я у мамы.

— Цветы от Элиаса, — вступил в разговор Инго. — Он заходил, прежде чем отправиться обратно в Берлин.

Элиас заходил? Наверное, после событий прошлой ночи это не должно было меня удивить, но все равно я удивилась. А еще он подумал о цветах, и при ближайшем рассмотрении этот букет не был похож на те, которые можно за пять евро купить на заправке.

Элиасу постоянно удавалось меня удивить. Я бы с удовольствием воспользовалась возможностью его поблагодарить, но он заходил, пока я еще спала. Инго, глядя на меня, заулыбался. Видимо, у меня на лице отражалось смятение.

— Да, в это трудно поверить, но у моего сына есть и положительные стороны.

— Похоже на то, — сказала я, хотя еще вчера не согласилась бы с этим утверждением.

— Можешь сходить к Карстену, — продолжил Инго. — Его уже перевели в другую палату, и он очень хочет увидеть свою дочь.

Я взглянула на маму. С одной стороны, я не хотела выпускать ее из виду, а с другой — очень хотела увидеть отца.

— Иди уже, — усмехнулась она.

— Ты уверена?

— Отправляйся.

Я поднялась и поцеловала ее в щеку.

— Я скоро вернусь, — пообещала я.

Мама кивнула, и я направилась к дверям.

— Ты не хочешь спросить, где он лежит? — усмехнулся Инго.

— Ой, — сказала я и покраснела. — Это не помешало бы.

— Спустись на этаж ниже, палата номер 156.

— Спасибо! И передай, пожалуйста, Алене от меня привет, — сказала я, помахала им обоим и вышла в общий коридор, по которому мы шли вчера ночью. На лифте я спустилась на этаж ниже и стала искать палату с нужным номером. Я постучала в дверь и улыбнулась, когда услышала голос отца, предлагающий мне войти.

— Золотце! — сказал он, улыбаясь, когда я переступила порог его палаты.

— Папа! — я рванулась к кровати, ударилась о нее и обняла его за шею. Он обнял меня в ответ, и хотя я старалась быть очень осторожной, но ему все равно было больно.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, выпрямляясь.

Он вздохнул и подмигнул мне.

— Я умираю от скуки, они приковали меня к постели! — он показал на свою ногу в гипсе.

— Если ты способен ворчать, значит, ты в лучшей форме, чем я думала, — сказала я, приподняв брови.

— Все не так плохо, — сказал он. — А как там мама? Инго заходил перед тобой и рассказал мне о ее травмах. Он сказал, ты провела у нее всю ночь.

— Она еще очень слаба, и ей, кажется, больнее, чем она хочет показать. Она не скоро встанет на ноги, но при этом она уже чувствует себя достаточно бодро, чтобы рассуждать о моей свадьбе.

— Ты шутишь? — сказал папа, смеясь и качая головой.

— Чистая правда, от первого до последнего слова, — вздохнув, ответила я.

— Значит, у нее очень неплохие шансы на выздоровление.

Я уселась на край его кровати и взяла за руку.

— Ты выглядишь очень усталой, Эмили, — сказал папа. — Отправляйся домой и выспись.

— Па, для меня сейчас нет ничего важнее вас.

У меня даже в мыслях не было пойти домой.

— Ты была и остаешься ужасной упрямицей, — вздохнул он.

— Так, а чьи гены в этом виноваты?

— Думаешь, мои? А знаешь, кто ко мне заходил немного раньше?

Я пожала плечами.

— Сын Инго, Элиас.

— Правда? Он и к тебе зашел?

— Я очень удивился, даже не сразу поверил своим глазам. Я его последний раз видел, кажется, лет пять назад, — попытался припомнить он. — В общем, он пришел ко мне и сказал, что ты в шоке.

— Ну, он немного преувеличил.

— Мне так не показалось. Мне так жаль, что тебе пришлось через все это пройти, Эмили.

— Мне пришлось пройти? — переспросила я. — Хочу тебе напомнить, что это вы попали в аварию. Так что я тут ни при чем.

— Ты знаешь, что я имею в виду…

Я снова его обняла, чувствуя невероятное счастье от того, что мои родители живы. И это было бесценно.

Глава 13 Нойштадт

Я лежала в своей постели и обводила взглядом комнату, в которой прошли мое детство и юность и которая ничуть не изменилась. Все тот же письменный стол, тот же шкаф для одежды и старый темно-красный диван. Эта комната хранила хорошие и плохие воспоминания, но те и другие казались сейчас очень далекими и не такими уж важными. Впервые я почувствовала, что значит иметь прошлое.

Я была здесь уже три недели. Нойштадт — это захолустье на пять тысяч жителей с супермаркетом, в котором можно купить продукты, срок годности которых вышел год назад. Других достопримечательностей в нашей деревне не водилось.

Мне было тяжело снова привыкнуть к этой жизни, и я вообще не знала, хочу ли к ней привыкать. Раньше, пока я еще здесь жила, у меня часто возникало ощущение, что жизнь идет везде, кроме этого места. Так что еще ребенком я мечтала уехать из родного города, что я и сделала, когда мне исполнилось девятнадцать.

Я ужасно скучала по своей берлинской жизни. Роль сиделки давалась мне с некоторым трудом, потому что обычно сиделка требовалась мне, но все-таки старалась, как могла.

Карстена отпустили домой уже через пять дней после аварии. И о нем некому было позаботиться, кроме меня. Мой отец не привык заботиться о себе сам, а тем более с ногой в гипсе. С ним было нелегко, но при этом он был достаточно благодарным пациентом, так что я с радостью за ним ухаживала.

Мама вернулась домой всего неделю назад, а до того я ходила к ней в больницу каждый день. И это было необходимо, потому что через три для после аварии она уже рвалась домой. Ее пришлось уговаривать всем отделением, чтобы она не отправилась домой наперекор всем.

Но даже после того как она вырвалась из заключения на волю, по ее собственным словам, она все равно должна была поберечься. Но слова «беречь себя» отсутствовали в ее словаре, как и слово «незамужняя». На следующий день после ее возвращения мы поссорились из-за пылесоса. До этого момента я не представляла, что можно ногтями вцепиться в металлическую трубу, но моя мама доказала, что это возможно.

С тех самых пор весь день напролет я была занята тем, чтобы успеть выполнить всю возможную домашнюю работу раньше нее. Несмотря ни на что, мама не могла сидеть на месте. Я даже попросила у Инго мягкие путы, которые позволяли фиксировать в постели пациентов, представляющих опасность для себя или окружающих. Он посмеялся надо мной, хотя я совсем не шутила.

Несмотря на все проблемы, я была рада снова проводить время с моими родителями. Несчастный случай напомнил мне, как внезапно все может закончиться.

Когда у меня выдавалась свободная минутка между попытками отвлечь маму от домашней работы и уговорами Карстена, что шаткая лодка не подходит человеку со сломанной ногой и не стоит отправляться в ней на рыбалку, я пыталась продолжать обучение. Пока я отсутствовала, лекции шли своим чередом, и задания множились гораздо быстрее, чем я успевала их выполнять. Алекс выхлопотала для меня месячный отпуск и договорилась, чтобы задания мне присылали по почте. Так что вопрос с университетом был решен наилучшим образом. А если в конце семестра выяснится, что я завалила экзамены, что же, значит, придется повторить этот семестр. Родители были для меня сейчас важнее всего.

Иногда я встречалась с Аленой и Инго. Если уж мне выпадал шанс сходить в гости, я не ленилась дойти до соседней улицы. И хотя я не могла видеться с Алекс, она звонила мне каждый день. И она каждый раз находила, о чем поговорить. Ее любимой темой был, конечно, Себастьян. Когда тема аварии потеряла свою остроту, у Алекс появилась важная проблема: Себастьян не спешил ее целовать. Какая трагедия!

И хотя они уже целых три недели встречались и общались без Элиаса, Себастьян не касался ее, кроме как по-дружески. Другими словами, у Алекс был кризис, и для окружающих в этом не было ничего забавного, потому что она замучила всех до полусмерти.

Я не могла пожаловаться на недостаток внимания со стороны Алекс, а вот кое-кто другой совсем не давал о себе знать.

Я должна была бы радоваться по этому поводу, но у меня почему-то не получалось. Вместо этого я постоянно о нем думала. Странно, что такой человек, как он, так трогательно обо мне позаботился. Конечно, можно сказать, что в такие моменты любой, даже Элиас Шварц, проявил бы порядочность. Но неужели это все бы объяснило?

Я не могла найти объяснения всем несоответствиям. Происшедшее не было случайностью, и Элиаса никто не заставлял мне помогать. Он сам пришел ко мне, когда услышал сообщение, адресованное Алекс. И если судить по тому, как скоро он появился у моей двери, он сразу же сел в машину и помчался ко мне. Почему он не дождался возвращения Алекс и не переложил решение этой проблемы на ее плечи?

Чем больше проходило времени со дня аварии, тем сильнее меня занимали эти вопросы. И хотя мне было немного стыдно, я нашла для себя три возможных ответа. Первый был самым невероятным: я нравилась Элиасу. И хотя это казалось абсурдом, у меня нашлась пара доводов «за». Вторым и гораздо более реалистичным вариантом было то, что Элиас воспользовался возможностью изменить мое мнение о нем. И таким образом приблизиться к цели переспать со мной.

И третий вариант: у Элиаса есть совесть, а я типичная женщина, которая слишком любит строить предположения.

Я закатила глаза и вздохнула. Если отвлечься от его поведения, то было еще кое-что, что меня удивило — мой собственный эмоциональный срыв. Я обычно себя так не веду. Я привыкла скрывать от окружающих, когда мне плохо. Так что вдвойне странно, что я позволила Элиасу увидеть себя настоящую и позволила взять меня за руки. Наверное, все дело в состоянии шока. По крайней мере, я на это надеюсь.

Но при всем при том странным было то, что от Элиаса до сих пор ничего не было слышно. В последние месяцы не проходило и дня, чтобы он не заявился нежданно-негаданно или по крайней мере не разбудил меня звонком. И вот теперь от него ни слуху ни духу. Не то чтобы я по нему скучала…

Да, черт возьми, как бы по-дурацки это ни звучало, мне и вправду его не хватало. А кроме того, мне не давал спокойно жить вопрос, почему он мне не звонит.

Я взяла прядь волос и начала накручивать ее на палец. В чем же причина? Может быть, он не видел смысла в том, чтобы меня доставать, потому что из-за расстояния он все равно не мог развернуться в полную силу?..

Единственный контакт между нами произошел спустя четыре дня после аварии, когда я наконец собралась с силами и написала ему сообщение. Давно пора было его отблагодарить.

Эй, Элиас,

я долго не могла придумать, что написать. «Спасибо» подходит лучше всего, хотя и не отличается оригинальностью. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Большое тебе спасибо.

Всего хорошего,

Эмили

Минут через десять от него пришел ответ:

Не за что, будем надеяться, что твоя мама скоро поправится. Но, дорогая, если ты чувствуешь, что у меня в долгу, то можешь в любой момент мне отплатить. Как насчет поцелуя? Думаю, это отличный вариант. Как бы то ни было, возвращайся поскорее домой. Алекс прожужжала мне все уши своим Себастьяном, я больше не могу это выслушивать. (Да, это крик о помощи!)

Надеюсь, ты в порядке.

Всего хорошего, Э.

Я слишком хорошо могла представить ухмылку, с которой он писал это сообщение. Но ведь речь шла всего лишь об сообщении, так что я мысленно обозвала его придурком и на этом успокоилась.

С тех пор от него не было слышно ни слова, и это было странно и загадочно. Зато Лука писал мне без конца, и именно на нем стоило бы сконцентрироваться.

От одной мысли о нем у меня улучшилось настроение. Я заулыбалась, спрыгнула с кровати и подошла к своему старому компьютеру. Я уже написала Луке об аварии и была очень рада, что мне есть с кем об этом поговорить. Алекс была настолько погружена в свои проблемы, что мало интересовалась моими. А кроме того, в письменном виде гораздо легче говорить о чувствах. Когда у тебя перед лицом экран, а не глаза собеседника, излить душу намного легче. В разговоре я, наверное, ничего не смогла бы сказать.

Последний раз я проверяла почтовый ящик больше получаса назад, так что у меня были все основания надеяться на новое письмо.

Меня ужасно раздражало то, что интернет был очень медленным. В Нойштадте слово «модем», видимо, было ругательством.

И когда я решила, что в ожидании соединения можно успеть помыть окна, связь все же установилась, и мое ожидание оказалось не напрасным.

Дорогая Эмили,

как твои дела? Как твоя жизнь в Нойштадте? Должен сказать, что Берлин потерял свое очарование после того, как ты уехала.

Я понимаю тебя лучше, чем ты можешь себе представить. Когда ты написала, что все изменилось в мгновение ока, все пояснения стали просто излишни. Жизнь может оборваться за секунду. Без предупреждения, не давая еще одного шанса что-то успеть, она просто закончится, и все. Но люди этого не осознают, пока что-то не случится с их близкими. Только тогда мы начинаем ценить мелочи и понимать, что действительно важно. Иногда близкие люди могут сводить нас с ума, но, только потеряв их, мы начинаем их ценить. Слишком часто мы раздражаемся по мелочам, теряя из виду что-то важное.

Эмили, радуйся, что тебе удалось увидеть жизнь с новой точки зрения, и при этом все закончилось хорошо. Потому что обычно люди многое понимают, только когда уже ничего нельзя исправить.

Теперь давай поговорим о другом. Ты спрашиваешь, почему я никогда не предлагал тебе встретиться. Я даже не знаю, а почему ты сама мне этого никогда не предлагала? Ладно, я уклонился от ответа и отвечаю вопросом на вопрос. А если честно, как бы тебе объяснить… Я боюсь тебя разочаровать.

Желаю тебе отличного вечера и надеюсь вскоре получить от тебя письмо.

С наилучшими пожеланиями,

Лука.

Я погрузилась в его письмо с головой, потому что оно было таким же чудесным, как и остальные. Но одно предложение в конце заставило меня насторожиться: «Я боюсь тебя разочаровать». Значит, мои предположения были правильными. Но чего именно он опасался? Он действительно ботаник?

Даже если это правда… Я вздохнула. По крайней мере, я могу утверждать, что он самый милый ботаник на свете. Разве он не понял, что уже завоевал мои симпатии? Он был единственным, с кем я продолжала общаться, несмотря на прямо-таки гейские комплименты с его стороны. И это кое-что значит!

Или, может быть, стоит написать Луке, что он уже занял место в моем сердце, вне зависимости от того, кто он такой?

Да, именно так я и сделаю. Выпрямившись, я собралась было писать ответ, когда услышала голос отца:

— Эмили?

— Иду! — прокричала я, чтобы ему не пришла в голову идея попытаться подняться по лестнице с загипсованной ногой. — Что случилось, папа? — спросила я, сбегая вниз по ступенькам.

— Зайди, пожалуйста, в гостиную. Нам с Карлой надо с тобой поговорить.

Хотя его слова звучали невинно, я почувствовала неуверенность.

— Хорошо, — ответила я, пожав плечами, и зашла следом за ним в комнату.

Мама сидела на старом диване, который давно было пора отправить на свалку. Папа сел рядом с ней. Я почувствовала себя так, будто меня сейчас будут ругать.

— Я не виновата, — сказала я, заставив их улыбнуться.

— Не бойся, Эмили, мы не собираемся тебя отчитывать. Наоборот. А сейчас, пожалуйста, сядь.

Все еще недоумевая, в чем дело, я присела в кресло напротив них.

— Так вот, — начала мама, — мы позвали тебя, чтобы сказать, как мы тебе благодарны. Ты так о нас заботишься.

— Мама, — вздохнула я. — Ну, это же само собой разумеется.

— Вовсе нет, ты перевернула свою жизнь с ног на голову, чтобы быть здесь с нами. И мы это очень ценим.

— Но нам кажется, — вступил в разговор Карстен, — что тебе пора возвращаться в Берлин.

Так вот в чем дело.

— Вы опять об этом? — сказала я. — Мы же договорились, я останусь, пока вы будете во мне нуждаться.

Мы об этом уже говорили, причем первый разговор произошел, пока мама еще была в больнице. Чтобы я могла уехать, они даже хотели нанять домработницу, хотя у них не было на это денег.

— В том-то и дело, Эмили, — продолжила мама. — Мы вполне способны справиться сами. Нам бы не хотелось, чтобы из-за нас у тебя были проблемы с учебой. Ты и так уже пропустила три недели, и тебе будет нелегко догнать программу.

— Не переживайте, я справлюсь. Учеба сейчас не главное, вы для меня гораздо важнее.

Я была непоколебима, хотя родители тоже не спешили сдаваться.

— Эмили, — тихо обратился ко мне папа, — Ты нам очень помогла, без тебя нам было бы очень тяжело. Но теперь мы можем справиться своими силами.

Я хотела отрицательно покачать головой, но он посмотрел на меня в упор и продолжил:

— Это правда, ты же знаешь.

Я вздохнула, потому что совсем не была в этом уверена.

— Завтра мне снимут гипс, и я буду снова полностью здоров. А кроме того, мы сегодня говорили с Аленой. Она сказала, что мы можем на нее рассчитывать, если нам понадобится какая-нибудь помощь. Поверь, ты можешь со спокойным сердцем отправляться обратно в Берлин.

То, что Шварцы предложили свою помощь, и правда меня несколько успокоило. Значит, мои родители не останутся совсем без поддержки. Я попыталась представить, как мои родители будут справляться сами. Без гипса папа, конечно, будет более подвижен, но справится ли он с ведением хозяйства? В этом сомневалась. В конце концов, может оказаться, что мама будет снова перегружена.

— Вы уверены? — спросила я.

Родители кивнули. Мы еще долго обсуждали этот вопрос, потому что я не сомневалась, что они беспокоятся о моей учебе, но не могут пока обходиться без помощи. Но они настояли на том, что это неправда, и я все-таки сдалась.

— Но как только возникнет хоть малейшая необходимость, вы сразу должны мне сообщить, и я приеду первым поездом!

— Это совсем не обязательно, — усмехнулась мама, — но я обещаю.

— Я очень на это надеюсь, — сказала я, поднимаясь. — Тогда я в последний раз приготовлю ужин. А с завтрашнего дня будете сами по себе.

И я удалилась на кухню, задрав подбородок. А после ужина ушла к себе в комнату, чтобы заказать по интернету билет на поезд. Но поезд отправлялся ближе к вечеру, так что у меня была возможность попрощаться с Инго и Аленой. А потом я решила позвонить Алекс и поделиться новостями. Она же каждый день жаловалась, что ужасно по мне скучает. Но этот разговор обязательно затянется, так что сначала стоило собрать сумку. Пока я собиралась, я не могла не вспомнить об Элиасе. Только благодаря ему я захватила с собой хоть какую-то одежду. В ночь аварии я была настолько не в себе, что даже не думала о таких очевидных вещах. Я не хотела представлять, что бы делала три недели, если бы у меня не было смены белья. Наверное, Инго был все-таки прав, и иногда мистер Придурок был вполне ничего.

Я поставила собранную, но не застегнутую сумку у двери и спустилась, чтобы спросить у родителей, не надо ли им чего-нибудь. Вернувшись в комнату, я улеглась на кровать вместе с телефоном и, набрав номер, отодвинула трубку от уха. Но вместо радостных воплей я услышала тихий и печальный голос:

— Да?

— Алекс, это ты? — спросила я, а в это время у меня в голове пронеслось двадцать вариантов того, что могло с ней случиться.

— Да, это я.

— Что произошло?

— Ах, Эмили, он меня снова не поцеловал, — заныла она.

Я вздохнула.

— Ну, почему, почему он меня не целует?

Мне уже тоже стало интересно. Все, что Алекс рассказывала о словах и поступках Себастьяна, свидетельствовало о том, что она ему нравилась. И мои собственные наблюдения это подтверждали.

Эти двое ходили на свидания уже пять раз, но казалось, что Себастьян не собирается делать ни шагу навстречу, а Алекс слишком стеснялась и не могла сама сделать первый шаг. У него должна была быть какая-то причина для такой сдержанности, и мне было интересно, что это за причина.

— Хм, может, у него просто не было возможности тебя поцеловать?

— Это как?

— Может, ты сама не даешь ему действовать? — сказала я, улыбаясь.

— Очень смешно, — пробормотала Алекс в ответ.

— Ты уже говорила об этом с Элиасом? Они же лучшие друзья.

— Много раз, — вздохнула она. — Но Элиас отказывается вмешиваться. Он говорит, что мы достаточно взрослые, чтобы самостоятельно во всем разобраться.

Алекс казалась раздраженной, но в этом вопросе я была солидарна с Элиасом. Они оба уже давно не были подростками. Если их чувство настоящее, то они рано или поздно разберутся сами. И совершенно не стоило предпринимать неуклюжих попыток их свести, тем более я ненавидела эти попытки всей душой. Если бы только Алекс разделяла мою точку зрения!

— Но, по крайней мере, Элиас может сказать, что думает по поводу этой ситуации в целом.

— Ну, он примерно так и сделал. Он мне намекнул…

— Что именно?

— Он сказал, что я нравлюсь Себастьяну.

— Ну, вот видишь! Выше голову!

— Это ты так говоришь.

— Я в это верю, — ответила я. — А еще я вижу, что тебе срочно нужна моя помощь.

Хотя я понятия не имела, чем тут можно помочь, но Алекс иногда достаточно было просто знать, что помощь есть.

— Но ты так далеко, — заныла она.

— До завтра ты доживешь или как? — сказала я, улыбаясь и жалея, что не вижу в этот момент ее лицо.

— Что? — переспросила Алекс. — Ты возвращаешься?

— Ты все правильно услышала.

— Правда?

— Да!

— О боже! — воскликнула она. — Почему ты мне сразу не сказала? Тебе давно надо было меня перебить!

— Мне хотелось узнать, как ты поживаешь.

— Эмили, ты не шутишь? Ты правда возвращаешься?

— Да, — сказала я в третий раз и наконец услышала долгожданный радостный визг на том конце линии.

— Я тебе говорила, как я тебя люблю?

— Да, но я тоже не стану тебя целовать.

— Шутница, — засмеялась она.

— О’кей, нам нужен план для Себастьяна, — сказала Алекс, снова полностью в своем репертуаре.

Я выдохнула, откинулась на подушку и стала слушать, что именно она придумала.

Глава 14 Сладкий дым

Пять этажей. Ступенька за ступенькой. Я тащилась наверх, проклиная все на свете. Со вчерашнего дня я снова была в Берлине, и у меня было полно дел — мне необходимо было наверстать все, что я пропустила за последние три недели. Но, по мнению Алекс, ее проблема с Себастьяном была намного важнее всех моих проблем. Так что я решила пожертвовать собственным субботним вечером и провести его за просмотром кино. Но только в том случае, если смогу живой добраться до ее квартиры.

Первым делом Алекс, конечно, пригласила звезду вечера — Себастьяна. Но для того, чтобы ситуация не выглядела такой напряженной, в качестве отвлекающего маневра были также приглашены Элиас и я. И зачем я только согласилась? А, ну да, я была готова почти на все, лишь бы Алекс наконец получила свой поцелуй.

Я тащилась наверх, задыхаясь и ощущая, как у меня болят ноги, и с каждой пройденной ступенькой меня все сильнее охватывало чувство неловкости. И я была бы рада списать это чувство на что угодно, но его источником был один-единственный человек. Сейчас, спустя три недели, от одной мысли, что мы увидимся, мне становилось не по себе.

Как обычно, забравшись на пятый этаж, я остановилась перед дверью квартиры, чтобы отдышаться. У меня не было желания выслушивать глупые комментарии о том, в какой я плохой физической форме. А зная Элиаса, я была уверена, что он не сможет от них удержаться. И я не хотела напоминать ему о происшествии в парке, которое случилось два с половиной месяца назад.

С третьей попытки я все же сумела заставить себя позвонить в дверь. Но мое чувство неловкости только усилилось. Как он меня встретит? Что изменилось в наших отношениях, пока мы не виделись? Почему он мне больше не звонил?

Я предпочла бы развернуться и отправиться домой, но дверь открылась раньше, чем я успела решиться сбежать. В дверном проеме стоял Элиас, который не выглядел удивленным, он улыбался как обычно. Смерив меня взглядом, он оперся на приоткрытую дверь и сказал:

— Ты как всегда неотразима…

Нет, совершенно ничего не изменилось. Когда я это поняла, то, закатив глаза, ответила:

— А я-то, дура, надеялась, что ты перестанешь.

— Перестану? Что ты такое говоришь, зайка?! — Элиас многозначительно улыбнулся. — Я точно знаю, когда не стоит действовать тебе на нервы.

Я подняла брови. Так вот почему он не беспокоил меня, пока я была у родителей.

— Ты знаешь, когда не стоит действовать мне на нервы? Это что-то новенькое.

— Ты многого обо мне не знаешь. — Элиас так многозначительно ухмыльнулся, что я ему вполне поверила, но главный вопрос в том, хотела ли я это знать.

Мы смотрели друг другу в глаза несколько секунд, пока из квартиры не донесся голос Алекс:

— Элиас, хватит флиртовать с Эмили, впусти ее в квартиру!

— Ты слышал? — сказала я, обрадовавшись тому, что нас прервали, и зашла в квартиру. Я проигнорировала тяжелый вздох у себя за спиной и вошла в гостиную, где меня ждали главные действующие лица сегодняшнего вечера. Я поздоровалась и засунула руки в задние карманы джинсов. Алекс сидела с ногами на диване и ела хрустящую соломку. Себастьян помахал мне. Он сидел рядом с Алекс, но между ними все же оставалось расстояние.

Алекс велела мне наблюдать за Себастьяном во все глаза, чтобы можно было заметить все детали и понять, не обманывает ли она себя напрасными надеждами. Поэтому я сразу обратила внимание на расстояние между ними. Но, понаблюдав за ними, я пришла к выводу, что это расстояние не обязательно что-то значит. Может быть, он страдал от панического страха перед хрустящей соломкой.

— Я слышал о том, что произошло с твоими родителями, — сказал Себастьян. — Мне очень жаль, надеюсь, что они скоро поправятся.

— Спасибо, — ответила я. — Да, они уже ведут себя как до аварии, причем они стали так себя вести намного раньше, чем мне бы хотелось.

— Похоже, прогноз положительный, — усмехнулся Себастьян.

Я посмотрела на подошедшего Элиаса.

— Что будешь пить, золотце?

Золотце, зайка… Как мне надоели эти дурацкие прозвища! Я так надеялась, что он наиграется и однажды прекратит ко мне приставать, если я буду его игнорировать. Но пока эта тактика не принесла результатов. Я пожала плечами.

— Мне все равно.

— Вина? — не отставал Элиас.

Немного подумав, я кивнула.

— Но, только если у тебя есть десертное.

Любое другое казалось мне слишком кислым.

— Десертное? — переспросил он. — Надо посмотреть, я ничего не могу обещать.

— Ничего страшного, вода тоже подойдет, — перебила я Элиаса, пока он не успел направиться к холодильнику.

Я снова посмотрела на большой черный диван. Алекс сидела слева, рядом с Себастьяном, значит, мне обязательно придется сесть рядом с Элиасом. Я застонала, потому что отлично помнила, чем закончился прошлый раз, когда мы с ним сидели рядом на этом диване. Я прикинула, не попросить ли Алекс подвинуться, но решила, что это плохая идея. Если ей придется сидеть между мной и Элиасом, это никак не поможет ее отношениям. Осталось только выяснить, что может помочь мне самой.

Я недовольно хмыкнула и села рядом с Себастьяном:

— Если Элиас сядет слишком близко, я переберусь к тебе на колени, понятно?

Себастьян только рассмеялся в ответ.

И хотя было ясно, что я просто шучу, Алекс бросила в мою сторону грозный взгляд. Мне так и хотелось добавить, что я не претендую на собственность злобной крошки, сидящей рядом. Но мне удалось удержаться и промолчать.

Чуть позже вернулся Элиас и вручил мне бокал с золотистой жидкостью.

— Ледяное вино[3], — сказал он. — Попробуй, мне понравилось.

— Спасибо, — сказала я, отпивая из бокала.

— Вот видишь, я так и знал, что тебе тоже понравится.

— Все-то ты знаешь, — сказала я, закатив глаза. — Лучше скажи, что мы будем смотреть?

— «Бойцовский клуб». Ты не против?

«Бойцовский клуб»? При всем том, что ситуация была так себе, по крайней мере фильм был выбран хороший. Я кивнула Элиасу, который поднялся и занялся видеомагнитофоном. Когда на экране появилась заставка, Элиас потушил свет и направился к дивану. Его улыбка недвусмысленно давала понять, что он

что-то задумал. Элиас уселся вплотную ко мне и закинул руку на спинку дивана. Я зарычала, отодвинулась, насколько позволяло свободное место, и скрестила руки на груди. Но Элиас вряд ли понимал, что значит словосочетание «двигаться медленно» во всех смыслах.

Нагнувшись ко мне, он тут же прошептал:

— Ты по мне скучала?

Да.

— Элиас, мир не вращается вокруг тебя, — ответила я, продолжая смотреть на экран.

— Я буду считать, что ты ответила положительно, золотце, — усмехнулся он. — Я тоже по тебе скучал.

Я не одобряла применение грубой силы, но Элиасу в одну секунду удалось изменить мое отношение к этому вопросу. Мне пришлось три раза глубоко вдохнуть, прежде чем я смогла взять себя в руки. В конце концов я все-таки решила его игнорировать, и целых полчаса мне это удавалось. Но чем дальше шел фильм, тем тяжелее это становилось.

Когда Алекс нервничала, она ела. Реплики героев постоянно заглушал хруст, значит, судя по всему, она сейчас очень нервничала. Расстояние между ней и Себастьяном не уменьшилось ни на сантиметр. Я не могла похвастаться тем же. Элиас неумолимо придвигался ко мне миллиметр за миллиметром. Конечно же, по чистой случайности.

Если бы я повернула голову влево, то уткнулась бы носом ему прямо в щеку. И то в том случае, если он наконец решит для разнообразия посмотреть на экран.

В отличие от него, я с самого начала фильма сидела в одной позе и не шевелилась, если не считать того, что вся сжалась в комок. А Элиас не относился к тем, кто умеет понимать язык тела, поэтому его это совершенно не интересовало. И мне было некуда деваться, я сидела практически на коленях у Себастьяна. Прямо скажем, я чувствовала себя ужасно неудобно. В отличие от Элиаса, меня это жутко беспокоило.

Я могла чувствовать тепло его тела, сначала только боком, но чем дальше, тем сильнее. А, кроме того, я ощущала его запах. Сначала он был еле заметным, но, чем ближе Элиас придвигался, тем сильнее этот запах затмевал все остальные. Когда Элиас придвинулся еще ближе и уткнулся лбом мне в волосы, я не выдержала.

— Если ты хочешь сесть ближе к Себастьяну, мы можем поменяться местами.

— Честно говоря, мне сейчас очень уютно, так что… — хмыкнул Элиас в ответ.

— Да, я вижу!

Раз он не собирался ничего менять, я взяла инициативу в свои руки и встала с дивана. Элиас скептически следил за тем, как я переступила через его ноги и уселась с другой стороны от него, туда, где теперь было довольно много свободного места. И хотя, на мой взгляд, расстояние между нами могло быть и побольше, но двадцать сантиметров — это уже неплохо.

— Себастьян, кажется, мне теперь придется обнимать тебя, — сказал Элиас со вздохом.

— Только попробуй пододвинуться ко мне на миллиметр, старик! — пригрозил Себастьян, а я в ответ рассмеялась.

Расслабившись, я откинулась на спинку дивана, и теперь могла спокойно посмотреть фильм. К моему удивлению, Элиас не пытался снова сократить расстояние между нами. Но судя по всему, фильм его не слишком интересовал. Его взгляд был устремлен на меня, и он даже не пытался это скрыть. Откуда в нем столько самоуверенности? У меня никогда бы не набралось столько наглости, чтобы так беспардонно кого-то разглядывать. А ему, казалось, совершенно не стыдно так поступать.

Хотя, если мужчина красив, может быть, для него такое поведение норма? Он все время встречался с красотками, так что, наверное, это все-таки правда. А самооценка мужчины опирается на три вещи: размер члена, количество завоеванных женщин и дорогие игрушки. Именно в такой последовательности.

Мое новое место на диване нравилось мне куда больше прежнего. Хотя мне стало труднее наблюдать за Себастьяном. Я постоянно искоса посматривала в его сторону, а Элиас явно неправильно это понимал, потому что каждый раз улыбался мне в ответ. Я снова взглянула в ту сторону и увидела кое-что ужасно милое. Себастьян нерешительно приподнимал руку, лежащую на коленях, но затем снова ее опускал. Это длилось некоторое время, и я мысленно уговаривала его не стесняться. Давай уже! Сделай это ради меня!

И наконец он решился. Протянув руку, он стал потихоньку двигать ее по направлению к тонким пальцам Алекс. Это было так мило! Разве двадцатичетырехлетние парни так себя ведут?

Почему Элиас не может быть таким же?

Хотя, даже если бы он был таким, то ему все равно со мной ничего бы не светило.

Абсолютно исключено.

Именно.

Точка.

Нет, я сказала!

Так, на чем я остановилась? Ах да, Алекс. Мысленно я пожелала Себастьяну не дрейфить и не отступать. Я смотрела, как его рука движется все ближе и ближе к руке Алекс, и вот это наконец случилось: он накрыл ее руку своей. Я с трудом сдержалась, чтобы не запищать вслух. Это было так мило! Когда Алекс сжала пальцы, удерживая его руку, я с улыбкой откинулась на спинку дивана. Больше у меня не было сомнений относительно чувств Себастьяна.

Элиас был удивлен моим поведением, но наконец догадался проследить, куда я смотрю, а когда понял, почему я радуюсь, улыбнулся и сам.

Вполне довольная происходящим, я взяла бокал, отпила чуть-чуть вина и устроилась поудобнее. Но радоваться жизни мне пришлось не так уж долго. Я почувствовала руку Элиаса у себя за спиной и увидела, что он соблазнительно улыбается.

Черт. Все хорошее быстро кончается. По крайней мере, между нами оставалось небольшое расстояние. Нужно отдать ему должное — Элиас понял намек. И не он один. То, что Себастьян сделал первый шаг, добавило Алекс смелости. Она наклонилась за бокалом, а когда вернулась на свое место, то придвинулась поближе к Себастьяну.

Сейчас было самое время уйти и оставить их наедине, но часы показывали всего начало одиннадцатого. А я имела глупость пообещать Еве не возвращаться домой до полуночи. Мне совершенно не хотелось снова застать ее с парнем, поэтому стоило по возможности придерживаться нашего уговора.

Что же мне делать?

Будто мне было недостаточно собственных мыслей, Элиас легонько постучал мне по плечу. Со вздохом я повернулась к нему. Что ему опять нужно? Элиас молча кивнул в сторону коридора, по направлению к его комнате. Я фыркнула и постучала себя по лбу. Мечтай дальше, мальчик! Элиас закатил глаза, пытаясь изобразить, что совсем не то имел в виду. Он указал на Алекс и Себастьяна, которых, по его мнению, пора было оставить одних.

И хотя я была с ним согласна по этому вопросу, но это не значит, что я пойду с Элиасом к нему в комнату! Он посмотрел на меня, ожидая ответа, но мне совершенно не нравилась эта идея.

— Слушай, Эмили, я хотел тебе что-то показать! — сказал он неожиданно.

У меня просто не было слов от удивления. Вот гад!

— Я не хочу «это» видеть, Элиас, поверь мне на слово, — возразила я, заставив Себастьяна рассмеяться. Элиас поднялся, схватил меня за руку и потащил в кухню. Там он открыл дверцу холодильника, чтобы создать небольшой барьер между нами и Алекс с Себастьяном. Он проигнорировал мой очередной злобный взгляд и начал шипеть мне в ухо:

— Из-за тебя мне пришлось три недели слушать нытье и смотреть сопливые мелодрамы, пока она красила ногти на ногах! Алекс вела себя так, будто я телка. Черт, она уже хотела сделать мне химию!

— Химию? — переспросила я, с трудом удерживаясь от смеха.

— Да! — прорычал он. — А еще мне приходилось ее утешать. Она мне три футболки промочила своими слезами!

Я похлопала Элиаса по плечу, уж кто-кто, а я его отлично понимала.

— Я тебе сочувствую, потому что знаю, что тебе пришлось выдержать, — кивнула я.

Сколько раз мне приходилось держать Алекс за руку, когда она в очередной раз страдала от того, что ей разбили сердце. В этот раз мне, считай, повезло. А Элиас, оказывается, все это время трогательно заботился о сестре.

— Да? — прошептал он снова. — Раз ты вернулась в Берлин, как думаешь, кому придется отдуваться, если он опять ее не поцелует?

Увидев мое выражение лица, он сказал:

— Кажется, мы друг друга поняли. У нас есть две возможности: можно заплатить Себастьяну денег, чтобы он ее наконец поцеловал, или же мы оба можем исчезнуть и оставить их предаваться романтике!

Я потерла шею. В принципе он был прав. Если между ними ничего не случится, меня ожидает драма, а из-за учебы у меня сейчас не было на драмы ни времени, ни сил. Так что, поразмышляв немного, я сдалась.

— Если ты хоть пальцем меня тронешь, Элиас, я тебе оторву руки и другие выступающие части тела!

Он рассмеялся и поднял руки.

— Я буду хорошо себя вести!

Так я ему и поверила. Но у меня не оставалось другого выхода.

— Ты помнишь, я рассказывал тебе про диск, — сказал он и украдкой посмотрел в сторону Алекс и Себастьяна поверх дверцы холодильника.

— А, ты имеешь в виду тот диск! — подыграла я.

— Да, пошли, я тебе сейчас покажу.

Элиас закрыл холодильник, взял оба наших бокала и, бросив на парочку, сидящую на диване, извиняющийся взгляд, направился в свою комнату. Конечно, то, как мы покинули комнату, выглядело очень подозрительно. Не только потому, что импровизация получилась довольно неуклюжей, а еще и потому, что я добровольно шла за Элиасом к нему в комнату. О чем я вообще думаю? Алекс, ты со мной вовек не расплатишься!

Элиас изящно проскользнул в коридор, а я топала за ним как слон. Каждое его движение было легким и элегантным, как у танцора.

Я была настолько поглощена мыслями, что слишком поздно заметила, как он остановился, и влетела ему в спину.

— Ну, что ты, Эмили, хотя бы подожди, когда мы зайдем в комнату!

У меня запылали уши, а Элиас, ухмыляясь, открыл дверь и пропустил меня вперед.

Однажды я уже стояла на пороге этой комнаты, но ни разу не была внутри. Это было просторное помещение с одной наклонной стеной. Под одним из окон стояла кровать, она была не застелена. Я представила себе, как Элиас лежит в ней по ночам и смотрит на звездное небо. Знает ли он, как ему повезло? Сомневаюсь.

Напротив кровати стоял небольшой черный диван, а рядом с диваном — кресло, в котором он тогда сидел. Прямо за ним на стене висел черно-белый плакат со сценой из фильма «Бойцовский клуб».

Элиас поставил бокалы на столик, а я продолжила рассматривать комнату. Возле второго окна стоял большой угловой письменный стол. Слева на нем был компьютер, а справа — гора книг, папок и каких-то бумаг. В открытых шкафах стояли диски. По-моему, тут их было даже больше, чем в гостиной.

В комнате был относительный порядок, без маниакального стремления к чистоте. Было видно, что тут живут. Элиаса не заботило, что я осматриваюсь, он в это время подошел к музыкальному центру. Меня как магнитом тянул к себе хаос на письменном столе. Многие книги были мне не знакомы, бумаги оказались нотами. Когда он включил группу «Ориша», я усмехнулась. Когда он заявился в мой бар, играла та же музыка, и он, похоже, таким образом пытался произвести на меня впечатление. Но я сразу забыла о том вечере, когда заметила на столе под кучей бумаг книгу, которую осторожно вытащила наверх.

— Элиас? — позвала я, не отрывая взгляда от книги, как будто боялась, что это галлюцинация.

Он подошел ко мне. Я продолжала таращиться на книгу, а потом открыла ее, чтобы удостовериться, что обложка соответствует содержанию. Я убедилась в том, что держу сборник рассказов Эдгара По, а кроме того, между страниц были листки с заметками, написанными рукой Элиаса.

— Ты читаешь По? — прошептала я.

Я никогда не сомневалась в том, что Элиас умен. Но чтение По не было связано с умом. Для того, чтобы любить эти рассказы, нужна была некая утонченность, а я не представляла, что Элиас может ею обладать.

— Э-э-э, да. Иногда, — сказал он с вымученной улыбкой и взял книгу у меня из рук. Он развернулся ко мне спиной, воткнул ее куда-то на полку и оставался в таком положении дольше, чем было необходимо.

— Ты стесняешься? — спросила я осторожно.

— Нет, — ответил Элиас. — Чего мне стесняться?

Я нахмурилась.

— Тебе нравится музыка? — Элиасу явно хотелось сменить тему.

Я не сразу, но ответила утвердительно на его вопрос. Почему-то он очень смутился. А еще я вспомнила слова, которые он мне когда-то сказал: «Ты знаешь обо мне далеко не все». Я не могла представить, что так скоро смогу убедиться в правдивости этих слов. Я оказалась не готова к этому, моя находка совершенно не вписывалась в картину моих представлений о нем. Сначала он помог мне после аварии, а теперь оказывается, что он смотрит фильмы, которые я люблю, слушает хорошую музыку и читает мои любимые книги.

Странно, но когда я смотрела на Элиаса, то видела совсем не того человека, что три недели назад. Что-то изменилось. Не могу отрицать, Элиас меня интересовал. Но раньше я все списывала на его внешность. Нелегко игнорировать бирюзовые глаза и красивое лицо, и это если забыть обо всем остальном. Но пока речь шла только о внешности, я могла быть стойкой. Можно было очаровать мои глаза, но не разум. Но если я сейчас начну думать о том, что мне нравится в его характере, то у меня возникнут серьезные проблемы…

***

Элиас сидел на диване и делал вид, что ничего не произошло. Вместо этого он начал рассказывать мне о своем последнем походе на концерт. Я расположилась на диване, положила ногу на ногу и слегка повернулась в его сторону. Он сидел вполоборота ко мне, закинув руку на спинку и положив одну ногу на диван. Расстояние между нами было идеальным, и я очень надеялась, что Элиас не попытается его сократить. Я внимательно его слушала, и у нас завязался разговор, причем совершенно нормальный, что было для нас довольно необычно. Он был лучшим собеседником, чем я могла себе представить. Может, потому что за те двадцать минут, что мы с ним общались, он ни разу не попытался распустить руки. Просто новый рекорд.

Элиас разбирался в музыке, и мы с ним любили одни и те же группы. Я выяснила это еще раньше, покопавшись в его дисках. Когда в разговоре возникла пауза, я снова отпила из бокала, а Элиас поднялся и подошел к столу. Он достал что-то небольшое из ящика стола и, вернувшись к дивану, снова уселся на старое место. Он сунул в рот тонкую самокрутку и прикурил от принесенной зажигалки. Мое подозрение, что речь идет не об обычной сигарете, подтвердилось, когда по комнате поплыл сладковатый дым.

Последний раз я курила травку несколько лет назад. Сколько мне было, семнадцать или восемнадцать? Тогдашний парень Алекс решил, что у слова «садовод» должно появиться новое значение. И хотя у меня сохранились о том времени веселые воспоминания, с тех пор я больше ни разу таким не занималась. Элиас протянул мне косяк. Соблазн был велик, но я задала себе вопрос, стоит ли курить травку на пару с Элиасом? В конце концов соблазн победил. Горячий дым прошелся по горлу и наполнил легкие, так что я слегка закашлялась.

Элиас усмехнулся.

— Ну что, тебе понравился диск?

— Какой диск? — переспросила я хрипло и вернула ему самокрутку.

— «Скиндред», — сказал Элиас.

Ах, тот диск. Как мило с его стороны снова напомнить мне об унизительной истории с бельем, которую я так хотела вытеснить из памяти. Судя по его ухмылке, он никогда о ней не забывал.

— Мне очень нравится. Я ее послушала уже, наверное, раз тридцать.

Элиас снова протянул мне косяк.

— И какая песня понравилась тебе больше всего?

Я затянулась и выпустила дым, на этот раз без того, чтобы закашляться.

— Сложно сказать, — ответила я раздумывая. — Наверное, первая.

— Первая? — переспросил он, поднимая брови.

— Да, а что?

— Да так, ничего.

После нескольких затяжек я почувствовала, наконец, что травка подействовала. Когда мы докурили, я вспомнила, почему бросила это занятие: я болтала без остановки. Это был какой-то кошмар, я не могла держать рот на замке. Любая мысль, пришедшая мне в голову, тут же оказывалась озвучена. А Элиас внимательно слушал поток слов и забавлялся.

Я пришла в отличное настроение и уселась на диване по-турецки, а Элиас положил голову на вытянутую руку и смотрел мне прямо в глаза. Но мне было на это совершенно наплевать. Ему ни разу не удалось вывести меня из себя, я была слишком занята болтовней.

— Элиас, ты меня слушаешь?

— Да, конечно.

— Хорошо. Так вот, СПИД среди геев распространен не потому, что они геи, а потому, что они мужчины. Понимаешь?

Элиас усмехнулся и покачал головой.

— Понятия не имею, о чем ты. Как мы вообще перешли на эту тему?

Я почесала голову.

— Так это ты вроде бы начал?

— Я не сказал об этом ни слова.

— Хм, — я задумалась. — Значит, оно само пришло мне в голову. Но ты понял, что я хотела сказать?

Элиас усмехнулся.

— Нет, но я не сомневаюсь, что ты мне сейчас объяснишь.

Тут он был совершенно прав.

— Так вот, когда гей встречает мужчину, то у них секс стоит на первом плане. Понимаешь?

Он неопределенно пожал плечами и продолжил слушать.

— Большинство мужчин просто прыгают в койку, не пытаясь узнать друг друга получше. Они сначала занимаются сексом, а потом смотрят, выйдет ли из этого что-нибудь серьезное.

Я посмотрела на него, дожидаясь кивка. И, получив его, продолжила.

— Но натуралы точно такие же. Мужчина есть мужчина — хоть он гей, хоть натурал. Разница в том, что женщины гораздо разборчивее. А когда дело доходит до секса, женщины больше озабочены предохранением. Понимаешь? — Я смотрела на него так, будто только что сделала открытие века.

— Да, я понимаю, но к чему ты клонишь?

Как можно быть таким тугодумом? Я вздохнула.

— СПИД распространяется среди геев не потому, что они геи, а потому, что они мужчины!

Элиас потер переносицу и рассмеялся.

— Ладно, ладно. Я понял.

Я не могла избавиться от ощущения, что он не воспринимает меня серьезно. Но в тот момент мне было все равно. Я схватила бокал и допила вино, но оно не утолило мою внезапную жажду. С каждым глотком мне казалось, что в горле пересыхает все сильнее. Мой взгляд сам собой остановился на стакане Элиаса, до краев наполненном колой. Никогда еще мне так не хотелось колы, я почти чувствовала во рту вкус этого темного, сладкого, освежающего напитка. Я все бы отдала за стакан колы! Я вздохнула. Но просить его об этом я не стану. Я легко могла бы отпить из чужого стакана, но с Элиасом все было иначе. Хотя это звучит довольно странно, но это было слишком… интимно.

— Эмили?

Я подняла на него взгляд.

— Да?

— Хочешь колы?

— Я? — спросила я, запинаясь. — Нет… А что?

— Потому что ты не сводишь с нее глаз последние минут пять.

Черт!

— Мне нравится смотреть на пузырьки! — пискнула я.

Элиас протянул мне стакан, и мне пришлось его взять.

— Не отравлена, — заверил он меня.

— Я на твоем месте тоже бы так сказала, — пробормотала я, поднося стакан к губам. Сделав первый глоток, я обо всем забыла.

— Так, значит, ты не хотела пить? — усмехнулся Элиас, когда я поставила пустой стакан на стол.

— Я не хотела быть невежливой, — ответила я, пожав плечами.

Элиас смотрел на меня, пока его улыбка не сменилась серьезным выражением лица.

— Ты даже не представляешь, какая ты милая, — мягко сказал он.

В этот момент я осознала две вещи: во-первых, вовсе я не милая, а во-вторых, я умею краснеть даже после косяка: вся кровь прилила к моим щекам. Короче говоря, пора срочно менять тему!

— Кстати, как там дела с твоей химией? — ухмыльнулась я.

Он рассмеялся, но ничего не сказал. Что не помешало мне вывалить ему на голову штук двадцать ироничных замечаний, которые он проигнорировал, не отводя взгляда от моих губ.

***

Когда я немного успокоилась и начала делать паузы между предложениями, то призналась Элиасу, как завидую тому, что у него окно прямо над кроватью. Он улыбнулся и ответил, что эти окна были одной из главных причин, по которой он решил обязательно поселиться в этой квартире. Я открывала для себя все новые и новые стороны Элиаса, которые раньше как-то не могла оценить, и мне это совсем не нравилось.

Он рассказывал, как прекрасен вид из окна на звездное небо и, заметив мое восхищение, пришел к мысли, что должен обязательно мне его продемонстрировать.

Соглашаясь, я снова задалась вопросом, в своем ли я уме. Но меня охватило странное чувство равнодушия ко всему окружающему, так что я, кажется, согласилась бы прилечь даже рядом с Квазимодо и поинтересоваться у него, как жизнь.

Для лучшей видимости Элиас потушил в комнате свет. Чтобы удостовериться, что он не посмеет ко мне приставать, я пригрозила, что знаю, куда надо бить, чтобы было больнее всего.

К счастью, он не стал ничего такого делать, просто улегся рядом, заложив руки за голову, и мы молча стали любоваться ясным звездным небом. Эйфория от косяка постепенно сходила на нет, но атмосфера в комнате все равно оставалась расслабленной.

— О чем ты думаешь? — нарушил тишину своим вопросом Элиас.

— Без понятия, — ответила я.

— Ну, ты же должна знать, о чем думаешь, — продолжил он спокойно.

— Будто тебе это и правда интересно…

— Если бы мне было не интересно, я бы не стал спрашивать, глупышка.

Даже не глядя на него, я знала, что он улыбается. Рассказать ему, о чем я думаю? Тогда он снова начнет надо мной смеяться.

— Ты не поймешь, — отмахнулась я.

— Почему ты так уверена? Дай мне шанс, и я попытаюсь понять.

Я вздохнула.

— Я думаю о вселенной. О значении слова «бесконечность».

Он отреагировал не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем Элиас подал голос.

— Интересно. Рассказывай дальше.

— Да мне особенно нечего рассказывать. Просто когда я смотрю на звездное небо, у меня возникают некоторые вопросы.

— Какие вопросы?

Я глубоко вдохнула. Не так уж просто было выразить это словами. А кроме того, я не понимала, зачем вообще пытаюсь ему что-то объяснить вместо того, чтобы промолчать.

— Так вот, я спрашиваю себя, что означает слово «бесконечность», и не могу представить себе ее, так как у нее нет конца.

— О ней столько говорят, но никто не может представить бесконечность.

— Если начать об этом думать, то становится очевидно, как мала и незначительна наша Земля в сравнении со Вселенной. Как мало значит каждая отдельная жизнь на нашей планете. Люди носятся со своими желаниями и мечтами, но они ничего не значат. Эти мечты невероятно малозначительны, как и сами люди, в сравнении со Вселенной. Существованием отдельных существ можно пренебречь.

Мой взгляд блуждал по небу от одной звезды к другой, пока не потерялся в темноте и бесконечности.

— С одной стороны это ужасно неприятные мысли, а с другой — они меня каждый раз завораживают.

Немного помолчав, я продолжила:

— Ты когда-нибудь думал о том, где находится наша Вселенная? Она же должна где-то находиться? Значит, есть что-то за ее пределами, — я пожала плечами. — Если не веришь в бога, появляется столько вопросов! Они возникают один за другим, без конца, и я уже не знаю, как найти на них ответы.

Я замолчала, потому что сказала совсем мало, но все равно больше, чем хотела. Это была моя излюбленная тема, и я могла бы говорить об этом часами. Но учитывая наши с Элиасом отношения, я и так раскрылась больше, чем было нужно.

Я осторожно взглянула на него, потому что он никак не отреагировал на мои слова. Элиас смотрел в окно и был полностью погружен в себя. Прошло несколько минут, а он так ничего и не сказал, и я заволновалась.

— Эй, ты что, спишь? — спросила я, опасаясь, что навела на него смертельную скуку.

Он вздрогнул.

— Что? Нет… я просто думаю о том, что ты сказала.

— Может, ты еще и смог найти ответы на вопросы, которые не дают мне спать ночами? — спросила я.

— Нет, но ты умудрилась сделать так, что я теперь тоже не смогу спать.

Неужели я и правда заразила его своими глупостями? Похоже, что это так. Мы снова замолчали, а когда я взглянула на часы, они показывали без четверти час. Последний автобус уйдет через десять минут. Мне нужно было хватать вещи и бежать на остановку, но я не сдвинулась с места ни на миллиметр.

Можно было бы придумать отговорку про то, что я никак не могу прийти в себя после косяка и мне слишком лень вставать. Или что я боюсь помешать Алекс и Себастьяну, если побегу сейчас через гостиную. Но, честно говоря, правдой это было только наполовину.

Мне странным образом нравилось лежать в постели с Элиасом, когда мы вели серьезные разговоры и когда просто молчали.

Я не знала, что об этом думать и стоит ли об этом думать в принципе. Я слушала песню «Стань моей» группы «Такида» и уплывала из реальности в воспоминания. Картинки из прошлого проплывали перед моим внутренним взглядом и становились все ярче. Я не пыталась, как всегда, их подавить, я погрузилась в них с головой…

Глава 15 Прошлое и настоящее

Странно, но я отлично помню нашу первую встречу. Мне было года четыре или пять, и я впервые пришла домой к Шварцам…

Алена поздоровалась со мной и отвела наверх, в комнату дочери. Алекс сидела на полу в окружении кукол Барби, а рядом с ней на коленках стоял Элиас. Он был ужасно лохматый, а в руках тоже держал Барби. Когда я вошла, он уставился на меня своими огромными бирюзовыми глазами.

Я захихикала и показала на него пальцем.

— Ты мальчик, а играешь в куклы!

Элиас крепко сжал губы и зло посмотрел на меня, потом фыркнул, поднялся, подошел ко мне и треснул куклой по голове.

Дом сотрясли рыдания: я плакала, потому что меня стукнули куклой по голове, Алекс плакала, потому что у ее Барби отлетела голова, а Элиас рыдал, потому что Алена его отругала и отправила в свою комнату.

Я улыбнулась. Это было так давно, но картинка как живая стояла у меня перед глазами. Гораздо позже я узнала, что это Алекс заставила Элиаса играть с ней, и поэтому он так разозлился.

После этого происшествия мы с Элиасом долго друг другу не нравились, но постепенно мы преодолели эту неприязнь и стали друзьями. Мы втроем постоянно что-то придумывали, бродили по окрестным лесам и, можно сказать, были гордыми владельцами дома на дереве.

Но в какой-то момент Алекс решила, что больше не хочет пачкать одежду, и, несмотря на то, что ни Элиас, ни я этого не хотели, наша дружная команда из трех человек распалась. Хотя мы хорошо относились друг к другу, наши дорожки больше не пересекались. Прошли годы, прежде чем мои чувства к нему изменились.

Надо сказать, что у того Элиаса с сегодняшним было мало общего. Тогдашний Элиас был одиночкой, застенчивым и нелюдимым, у него почти не было друзей. В свободное время он читал книги и делал уроки, а также иногда посвящал целые часы игре на пианино. Он был хорошим мальчиком, о котором мечтает каждая мать. Но при этом его нельзя было назвать маменькиным сыночком. И я не могла понять, почему у него так мало друзей. Я не помню момента, когда Элиас стал для меня большим, чем старший брат лучшей подруги. Мне было примерно четырнадцать, а ему пятнадцать, когда я стала надеяться увидеть его, приходя в гости к семье Шварц. Если мы с ним сталкивались в коридоре или за ужином, то я заикалась и несла полную чушь. Я была уверена, что он считает меня дурочкой. Хотя, к моему удивлению, это было не так. По крайней мере, он всегда улыбался мне при встрече.

Но я не верила, что у меня с ним может что-то быть. Уже тогда он выделялся из толпы, а еще он был самым добрым и умным мальчиком из всех, кого я знала. Чем я, типичная девочка из маленького городка, могла привлечь его внимание?

Поэтому я никому и никогда не говорила, что чувствую по отношению к нему, даже Алекс. Я держала чувства в себе, надеясь, что однажды они просто исчезнут.

Теперь я с усталой улыбкой вспоминала свою тогдашнюю наивность. Потому что чувства не торопились исчезать, они становились все сильнее с каждым днем.

В четырнадцать лет я поняла, что любовь и правда зла, и это чувство длилось и длилось. Спустя два года я все еще видела его лицо каждый раз, закрывая глаза. А когда я оказывалась с ним лицом к лицу, у меня подгибались колени, и мир вокруг переставал существовать. Если он со мной заговаривал, то я забывала, как дышать, а если касался, то кожа моя начинала гореть. И хотя прикосновения случались очень редко, я все равно до сих пор не могу забыть это чувство.

К тому времени наши встречи становились все реже, хотя мы продолжали с удовольствием общаться, когда все же виделись. Элиас обзавелся друзьями и изменился. До того я никогда не видела его с другой девушкой. И хотя я не могла этому не радоваться, иначе мое сердце было бы разбито, но все равно не понимала, как так. По моему мнению, все девушки должны были падать к его ногам.

Зато его друзья не отличались сдержанностью и не упускали возможности с кем-то переспать. Они мне не нравились, в особенности один, по имени Кевин. Не знаю, что Элиас в нем нашел, они были полной противоположностью друг другу. Кевин был придурком, который в свои семнадцать был занят выпивкой, потрахушками и вандализмом.

И не только я его не любила, ему я тоже не нравилась. Он частенько бросал на меня издалека оценивающие взгляды, когда я разговаривала с Элиасом. А однажды на перемене я случайно услышала, что он говорил Элиасу обо мне.

«Чего ты все время болтаешь с этой дурочкой? Тебя это совсем не парит?» Кевину даже не надо было называть мое имя, и так было понятно, о ком он говорит. И дело было даже не столько в том, что он сказал, а в том, как он это сказал. Я привыкла к оскорблениям Кевина и не обращала на них внимания, но сегодня ему удалось меня уязвить, может, потому что он сказал правду. Мы с Элиасом играли в разных лигах, и у меня не было ни малейшего шанса его заполучить. Головой я это понимала, но глупое сердце цеплялось за спасительную соломинку. В этот момент соломинка переломилась.

Когда Элиас уже собрался ему ответить, он внезапно заметил меня. Он сделал большие глаза, когда понял, что я все слышала. Он замешкался, прежде чем направиться ко мне. Но я уткнулась взглядом в землю и, не глядя на него, пошла вперед. Я была не в состоянии с ним разговаривать, даже если бы захотела — слезы выдавали меня с головой.

Я все спрашивала себя, неужели он не замечает, что я к нему чувствую? Я вела себя в его присутствии, как полная дура, даже слепой это заметил бы.

Я шла вперед, не оборачиваясь, потому что знала Элиаса достаточно хорошо, чтобы понять, что он обязательно пойдет за мной. И никогда прежде я так не радовалась тому, что передо мной оказался Зёрен Нордманн, который появился словно из ниоткуда.

— Привет, Эмили, — он улыбнулся мне, и я остановилась.

— Привет.

Я осторожно бросила взгляд через плечо. Элиас остановился, а потом развернулся и пошел в противоположном направлении. Я продолжала смотреть ему в спину, пока Зёрен не вернул меня к реальности.

— Проводить тебя домой?

Я кивнула, хотя мне хотелось остаться одной.

К тому времени Зёрен настойчиво бегал за мной целый год. Пока мы были в школе, он постоянно крутился вокруг меня на переменах. Кто-то, наверное, даже назвал бы это преследованием.

Не то чтобы он мне совсем не нравился, но не в такой степени, как ему бы того хотелось. Уже тогда я нравилась не тем мужчинам, и он был первым в ряду моих ужасных бойфрендов.

Зёрен Нордманн добивался меня целых три года с небольшими перерывами. И когда мне исполнилось восемнадцать, я наконец согласилась с ним встречаться. Он был неплохим человеком, но все девять месяцев, пока длились наши отношения, мне чего-то не хватало. А кроме того, я пришла к выводу, что секс слишком переоценивают. После Зёрена у меня было еще два парня, которые так и не смогли изменить мое мнение по этому вопросу.

Но, я, конечно, еще не знала ничего этого, когда согласилась, чтобы он проводил меня до дома.

Пока мы шли домой, я почти ничего не говорила, потому что не могла забыть слова Кевина.

Когда мы подошли к моему дому, я собралась попрощаться, и Зёрен набрался смелости и спросил меня, не хочу ли я сходить с ним завтра вечером в кино. Честно говоря, я не хотела никуда с ним идти, но, глядя в его полные надежды глаза, я не смогла ответить нет. Я подумала, что мне будет полезно развеяться. А кроме того, я решила, что даже Зёрен Нордманн не сможет неправильно понять один вечер в кино.

— Ладно, — сказала я, а он посмотрел на меня большими удивленными глазами.

— А… хорошо, я тогда за тобой зайду, и мы вместе поедем на автобусе, — зачастил он, а я кивнула, потому что хотела наконец уйти домой.

Несколько следующих часов я провела в постели, рыдая. Когда слезы кончились, я просто смотрела в стену, но видела перед собой лицо Элиаса.

Все говорят, что любовь прекрасна, но почему же тогда мне так больно? Вначале это была обычная влюбленность, но теперь я настолько в ней увязла, что мне срочно нужно было выбраться из этой ямы, чтобы не погибнуть. Я провела бы в постели весь день, предаваясь меланхолии, если бы меня не выдернул из этого состояния звонок в дверь. Я встала с кровати, вытирая слезы и шмыгая носом. Наверное, это родители забыли ключ.

Пока я спускалась, звонок прозвенел еще раз, а когда я открыла дверь, у меня от ужаса перехватило дыхание.

Передо мной, засунув руки в карманы, стоял Элиас и смотрел на меня своими чудесными глазами. Он никогда раньше не приходил ко мне домой. Мы виделись только в школе или у него дома.

— Эй, — сказал Элиас, смущенно улыбаясь.

Мое сердце забилось, как бешеное.

— Привет, — отозвалась я.

— Можно войти?

Я моргнула и распахнула перед ним дверь.

— Э-э-э, да, конечно.

Он поднимался за мной по лестнице, и с каждым шагом мне было все труднее дышать. Элиас был в моем доме, совсем рядом, что это значит? Я не могла поверить в происходящее.

Мы поднялись ко мне в комнату в напряженном молчании, и я не знала, это из-за меня, из-за него или из-за нас обоих. Я остановилась посреди комнаты, собираясь с силами, чтобы обернуться.

Я так часто представляла, что Элиас придет ко мне, и вот он в синих джинсах и белой футболке стоит посреди моей комнаты, пришел без предупреждения и смущенно оглядывается.

За те два года, что я была в него влюблена, Элиас внешне изменился. Он перерос меня на целую голову, и бывший мальчик уступил место молодому мужчине.

— Как жизнь? — я попыталась изобразить непринужденность, но у меня не вышло.

Элиас опустил взгляд, а потом снова взглянул мне в глаза.

— Прости, пожалуйста, — сказал он. — Кевин сказал глупость. Забудь про него.

Я уставилась на Элиаса. Неужели он пришел только затем, чтобы извиниться?

Я кашлянула.

— Ничего… Я слишком бурно отреагировала. Все в порядке, — соврала я.

По лицу Элиаса было видно, что он считает меня никудышной актрисой. Снова сунув руки в карманы, он шагнул ко мне.

Когда он остановился всего в нескольких сантиметрах от меня, я думала, что умру. Он так смотрел на меня, что мне показалось, что меня уносит, как поплавок по волнам, все дальше от реальности. Продолжая смотреть мне в глаза, Элиас медленно поднял руку и так медленно и осторожно коснулся моей щеки, будто боялся, что я исчезну, как струйка дыма на ветру. У меня не осталось ни одной ясной мысли, только ощущения от прикосновения к моей коже.

— Ты плакала, — тихо сказал Элиас, проведя пальцем по моей щеке.

Мне захотелось провалиться сквозь землю, хотя его слова были полны нежности. Я покачала головой.

Как загипнотизированная, я заметила, что он наклонился ко мне. Я не понимала, что происходит, я стала дышать еще чаще, а глаза сами собой закрылись.

И тут случился мой первый поцелуй, именно с тем человеком, о котором я так долго мечтала. В моих мечтах я представляла этот поцелуй в мельчайших деталях, не надеясь, что это когда-нибудь произойдет.

Как бы ни были прекрасны мечты, но реальность их превзошла. Элиас не стал пихать мне в рот язык, как это обычно показывают в кино, нет, все было иначе и гораздо лучше, чем я могла представить в своих самых смелых фантазиях.

Его губы нежно коснулись моих, Элиас медленно и неторопливо покрывал их поцелуями, пока касался пальцами моей щеки. Слегка приоткрыв рот, и не переставая меня целовать, он позволил мне почувствовать его дыхание. Когда прошли первые секунды оцепенения, я ответила на поцелуй. Мы целовались, и тепло разлилось по моему телу до самых кончиков пальцев. Я словно парила в воздухе.

Поцелуй стал глубже, целую вечность спустя Элиас коснулся своим языком моего, нежно и осторожно, говоря со мной без слов. Мы были словно созданы друг для друга.

Я бы хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался, хотела, чтобы этот поцелуй длился вечность…

До сегодняшнего дня у меня не было поцелуя лучше. То были лучшие минуты моей жизни. Ни второй поцелуй, ни мой первый раз с мужчиной, ни любой другой секс — ничто не могло с ним сравниться. Я носила воспоминание о том моменте глубоко в себе, и я унесу его с собой в могилу.

Наш поцелуй длился очень долго, гораздо дольше остальных поцелуев, которые случались потом в моей жизни. Но все равно он закончился раньше, чем мне бы хотелось. Я никогда раньше такого не испытывала, эйфория пронзала меня насквозь и продолжалась, даже когда он закончился. Я не решалась открыть глаза из опасения, что все это мне приснилось. Но Элиас коснулся губами моего виска, и я отбросила сомнения. Я наконец открыла глаза и увидела перед собой его потрясающую улыбку, такую теплую и любящую, что я снова потеряла голову.

Что вообще происходит? Как мы дошли до поцелуев? Эти и другие вопросы проносились у меня в голове, и я уже собралась задать их Элиасу, но не успела, потому что наше уединение было нарушено. Мы все еще стояли рядом, глядя друг другу в глаза, когда моя мама распахнула дверь.

— Эмили, спускайся и помоги нам, мы… — и тут она рассмотрела нас и замолчала.

И хотя мы не касались друг друга, но наш вид все равно выдавал нас с головой, так что мама сразу поняла, что зашла не вовремя, в первую очередь потому, что мы оба смотрели на нее большими испуганными глазами.

— Здравствуй — Элиас, — сказала она. Мама знала его, потому что я дружила с Алекс. Она, конечно, тоже была знакома с семейством Шварц. Но мама не ожидала увидеть его у меня в комнате.

— Здравствуйте, фрау Винтер, — ответил Элиас, снова пытаясь опять сунуть руки в карманы.

Мама скептически посмотрела на нас, задержавшись взглядом на моих раскрасневшихся щеках. Я мысленно обругала ее за то, что она вошла именно сейчас, а не через десяток лет.

Когда она оправилась от неожиданности, то начала с того места, на котором остановилась.

— Эмили, спустись, пожалуйста, вниз. Мы привезли новую мебель для гостиной, и твой отец может сломать ее раньше, чем успеет собрать.

Я кивнула, надеясь, что она оставит нас, но Элиас смешал мои карты.

— Давайте я помогу, фрау Винтер, — предложил он.

— Ты уверен? — переспросила моя мама. — Это будет очень мило с твоей стороны.

— Конечно, — сказал Элиас.

— И, пожалуйста, зови меня Карла, как я просила. Когда я слышу «фрау Винтер», то чувствую себя старухой.

«Потому что ты такая и есть», — подумала я мрачно. Но Элиас только кивнул, застенчиво мне улыбнулся и последовал за моей матерью в гостиную. Прежде чем спуститься в гостиную, я некоторое время злилась и ворчала, но потом все же потопала вниз по лестнице на подгибающихся ногах, втянув голову в плечи. На то, чтобы занести мебель в дом, ушло полчаса. За это время я трижды споткнулась, но каждый раз мне удавалось удержаться на ногах и не опозориться. Элиас занес последний ящик в комнату, где стояли мы с родителями, усталые и задыхающиеся.

— Большое тебе спасибо, Элиас, ты нам очень помог, — сказала мама, бросив на отца многозначительный взгляд. Но в ответ отец только раздраженно закатил глаза.

— Я был рад вам помочь, фрау Вин… Карла, — сказал Элиас, убирая со лба волосы.

— Ты останешься на ужин, чтобы мы могли познакомиться поближе? — спросила мама. А я бросила полный надежды взгляд на его спину. У него была отличная спина, должна сказать, это было видно даже сквозь футболку…

Это я тогда так подумала!

Я была готова на все, лишь бы подольше побыть с ним рядом, даже если это означало, что мы будем находиться в присутствии моих родителей. Мне было достаточно просто находиться с ним в одной комнате.

— К сожалению, я не могу. Сегодня к нам в гости придут бабушка с дедушкой. И чем дольше я задержусь, тем длиннее будет лекция, которую мне придется выслушать, — сказал Элиас с улыбкой.

— Жаль, — ответила Карла. — Тогда в другой раз.

— С большим удовольствием.

— Очень хорошо, — сказала мама довольно. — Тогда не будем тебя задерживать, чтобы тебе не попало. Передавай привет родителям.

— Обязательно.

— Ты проводишь Элиаса до двери? — спросила она меня. — А я начну распаковывать коробки.

Я уже говорила, что иногда мама может быть настоящим сокровищем? Обычно так случается, когда она занята тем, чтобы выдать меня замуж, но сейчас она все делала правильно.

Элиас осторожно посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Конечно, — ответила я, закусив губу.

По пути из гостиной к входной двери я не отрывала взгляда от пола. Хотя мне нужно было пройти всего несколько шагов, я чувствовала себя так, как будто мне предстояло проделать путь длиной в десятки километров.

Элиас открыл дверь и вышел на улицу. Я вышла за ним и, прикрыв дверь, осталась стоять на пороге. Элиас обернулся ко мне и улыбнулся так же неуверенно, как я себя чувствовала. Я попыталась ответить на его улыбку, но у меня получилось что-то невнятное и перекошенное, потому что напряжение во мне росло с каждой секундой.

Мы стояли друг напротив друга, не зная, куда смотреть, пока Элиас не шагнул ко мне. И я снова начала тонуть в его бездонных глазах, совершенно забывая о том, кто я и где я. Не знаю, что на меня нашло, но я протянула к нему руку. Я всегда мечтала его потрогать и была как никогда близка к исполнению этой мечты. Но в последний момент я струсила, так и не коснувшись его лица. Я не успела ее опустить, как Элиас перехватил мою руку и приложил к своей щеке. Закрыв глаза, он потерся лицом о мою ладонь. У него была восхитительно гладкая кожа, нежнее, чем я себе могла представить. Засмущавшись, я отняла руку, а Элиас открыл глаза, в которых горел хитрый огонек. Склонившись, он коснулся моих губ своими.

— До завтра, — шепнул он.

Я смогла только кивнуть в ответ. Я чувствовала себя легкой, как перышко, и была словно пьяная. Элиас улыбнулся мне еще раз, развернулся и ушел. Не знаю, сколько я стояла и смотрела ему вслед, даже после того, как он пропал из виду. Кажется, целую вечность.

Той ночью, засыпая, я все еще была самой счастливой девушкой на свете. Я снова и снова трогала свои губы и лицо в тех местах, где меня касались его пальцы, а перед моим мысленным взором опять проносились картины того, что со мной сегодня произошло.

Полночи я пролежала, не в силах уснуть. Я была для этого слишком счастлива. Сон пришел ко мне только под утро, и я уснула с улыбкой на губах.

Следующее утро началось с паники, потому что я проспала. Мои родители оба уходили на работу очень рано, так что утренние подъемы были целиком на моей совести.

Вскочив с кровати, я метнулась в ванную комнату, чтобы почистить зубы. Часы показывали, что первый урок уже начался. Я одновременно пыталась одеваться и причесываться. Как я могла проспать в такой день? Я была ужасно зла сама на себя.

Одевшись, я бросила взгляд в зеркало, чтобы понять, достаточно ли хорошо я выгляжу, чтобы встретиться с Элиасом. И ответ на этот вопрос был очевиден — недостаточно.

Но я ничего не могла с этим поделать. Схватив рюкзак, я выбежала из дома и бежала всю дорогу до школы, не переставая улыбаться, как дурочка. И я ничего не могла с этим поделать — одна мысль о вчерашнем поцелуе, и я теряла контроль над мышцами лица, отвечающими за улыбку.

Извинившись за опоздание перед учителем, который в ответ только тяжело вздохнул, я рухнула на свой стул. Я не слышала ни слова из того, что говорилось на уроке, я считала минуты до перемены, когда снова увижу Элиаса.

Но, когда чего-то ждешь, время тянется бесконечно. Мне казалось, что урок длился лет пятьдесят. Не успел прозвенеть звонок, как я выскочила из класса и побежала по коридору. Я решила сначала выйти на улицу, ведь там стояли теннисные столы и часто собирались друзья Элиаса, но там его не оказалось. Я обошла всю школу, но нигде не смогла его найти. Он меня избегает? Или он заболел и вообще не пришел в школу?

Алекс, которая могла бы ответить на мои вопросы, еще не пришла, ее уроки начинались позже.

Когда перемена подошла к концу, я потеряла надежду найти Элиаса и стояла возле своего класса, прислонившись к стене. И конечно, ко мне подошел Зёрен.

— Привет, Эмили! — заулыбался он.

— Привет, — пробормотала я, блуждая взглядом по коридору, в надежде все же увидеть Элиаса.

— Эмили?

— Что?

— Я спросил, как ты себя чувствуешь, — повторил он вопрос, который я прослушала.

— Как бы… нормально, а ты?

— Хорошо, я… — он продолжил что-то говорить, но я больше его не слушала. Прозвенел звонок, и в этот момент я увидела Элиаса.

Элиас, Кевин и еще толпа его друзей подошли и остановились у дверей соседнего кабинета. Я увидела его и словно приросла к месту. Сначала я хотела подойти, но мои ноги отказались двигаться. Элиас выглядел равнодушным, его взгляд бесцельно скользил по толпе учеников, пока не остановился на мне.

Он не улыбнулся. Его взгляд был холоднее льда.

Когда я все-таки решилась поднять руку, чтобы помахать ему, он уже отвел глаза. Я почувствовала себя так, будто меня стукнули по голове чем-то тяжелым. Но прежде чем мне пришла в голову идея, что можно подойти и спросить, в чем дело, появилась наша учительница и открыла дверь кабинета. Я обернулась, чтобы снова увидеть Элиаса, но его больше не было видно.

И если ожидание первой перемены показалось мне мучительным, то что говорить про вторую.

Я не слышала ни то, что мне говорил Зёрен, ни то, что говорили учителя во время урока. Я просто сидела и смотрела в одну точку, пытаясь понять, что значил холодный взгляд Элиаса. Я пыталась убедить себя в том, что он меня, наверное, не увидел или с кем-то перепутал. В общем, мне хотелось найти какое-нибудь логичное оправдание для его поведения, но в глубине души понимала, что не стоит ждать ничего хорошего.

Когда урок наконец закончился, я вышла из кабинета с твердым намерением обязательно найти Элиаса. Мне удалось чудом избавиться от Зёрена, и на школьный двор я вышла в одиночестве. И в этот раз мне удалось его найти.

Элиас стоял ко мне спиной, а лицом к Кевину, который сидел на теннисном столе. Я долго собиралась с силами, прежде чем решилась к ним подойти.

Кевин заметил меня первым и кивнул в мою сторону, давая Элиасу понять, что они не одни.

Я стояла прямо за спиной Элиаса, когда он обернулся. Он удивился, увидев меня, и в первую секунду взглянул на меня так же, как вчера. Но тут же его глаза потемнели, а я съежилась под враждебным взглядом.

— Привет, Элиас… — мой голос слегка дрожал.

— Что? — сказал он так холодно, словно льдом обсыпал.

— Я… — прошептала я, не в силах продолжать.

— Чего ты заикаешься? — глумливо спросил он.

Я уставилась на Элиаса. Еще никогда он так со мной не разговаривал. Весь мой мир, казалось, рушился в этот момент.

— Я хотела с тобой поговорить… про вчерашнее… — прошептала я и опять замолчала, потому что под его взглядом у меня стыла кровь в жилах.

Он улыбнулся, и на секунду мне показалось, что сейчас все наладится, но это была улыбка, полная яда.

— Про вчерашнее? — фыркнул он. — Послушай, малышка Эмили, — сказал он. — Ты, в общем, ничего, но сиськи у тебя маловаты.

Я смотрела ему в глаза, которые были похожи на море, промерзшее до дна. У меня было такое чувство, будто мир вокруг меня остановился, единственным ощущением была невыносимая боль в груди. Раньше я считала, что фраза про разбитое сердце — это всего лишь банальность, но в ту секунду я ощущала, как мое сердце разлетелось на тысячу осколков. Я не могла понять, что он мне говорит. Я могла бы подумать, что это такой страшный сон, если бы не зияющая рана в груди, которая грозила меня прикончить. Я развернулась и ушла, не замечая даже издевательского хохота Кевина, который заполнил весь школьный двор.

Я почти не помню несколько следующих месяцев. Я чувствовала себя растением, но притворялась, что я в порядке. Никто не должен был знать, как я на самом деле себя чувствую.

Меня спасло то, что любовь к Элиасу в какой-то момент превратилась в ненависть. Я много месяцев страдала и никогда не забуду то время. С того дня мы не сказали друг другу больше ни слова. Но мне приходилось видеть его каждый день в школе, и это был настоящий ад.

Мне стало лучше, когда полгода спустя Элиас и Кевин отправились на два года в Англию. Я узнала от Алекс, что они поступили в какую-то частную школу.

После этого я больше не боялась ходить по городу. Мне не так уж скоро удалось избавиться от чувств к нему, но в один прекрасный момент это все-таки произошло.

Потом я видела Элиаса всего один раз, примерно через два с половиной года. Я пришла в гости к Алекс, а он открыл дверь. На мгновение все чувства поднялись из глубины души, но я просто прошла мимо Элиаса, делая вид, что его не существует…

И вот теперь семь лет спустя я лежала рядом с ним на кровати. С человеком, который обошелся со мной жестоко и бесчеловечно. Я со злостью на него взглянула. Элиас все так же лежал, заложив руки за голову, и смотрел на звезды.

Как я могу быть такой дурой? После всего, что он мне тогда сделал, как я могла представить хотя бы в теории, что он может снова мне понравиться? Мне захотелось дать пинка самой себе.

Я почувствовала, как во мне поднимается волна ярости, а потом сделала то, что стоило сделать давным-давно, — согнула руку и с воплем: «Какой же ты козел!» изо всех сил врезала Элиасу по ребрам.

К сожалению, я ничего ему не сломала, но мой удар не прошел даром. Он завопил и схватился за бок.

— Ой! Я же ничего тебе не сделал, — воскликнул Элиас, которому, очевидно, было больно. Так ему и надо!

— Ты, козел, превратил мою юность в кошмар! — заявила я в ответ и снова стала сверлить его мрачным взглядом.

Он выглядел рассерженным и недовольным, но явно не понимал, о чем я говорю.

— Объясни мне, пожалуйста, что за кино показывают у тебя в голове? — завопил он.

— С большим удовольствием! — я повторила его слова тем же самым тоном. — Послушай, малышка Эмили. Ты, в общем, ничего, но сиськи у тебя маловаты!

— Блииин, — простонал он, — почему ты вообще об этом вспомнила?

— А почему бы тебе не извиниться передо мной, ты, чертов придурок?

Он продолжил ворчать и потирать ребра, но явно не знал, что мне ответить.

— Без понятия, — пробормотал он под нос, — мне было больно…

— Тебе было больно? — повторила я с негодованием, потому что мне показалось, что он издевается. — Да, ты, наверное, шутишь!

— Так и было! — настаивал Элиас, — Конечно, я не должен был тебе такое говорить. Но почему ты обижаешься? Ты со мной поступила гораздо хуже!

Чего-чего?

Что это за шутки?

— И что же я тебе сделала? — Я посмотрела на него в упор и цинично продолжила: — Прости, пожалуйста, это был мой первый поцелуй. Если бы я знала, что окажусь не достаточно профессиональной на твой вкус, то обязательно нашла бы инструкцию!

— Не говори чепухи, — перебил он меня. — Это был и мой первый поцелуй. Хватит пытаться вывернуть все наизнанку. Мои слова про твою грудь были просто реакцией на то, что ты выставила меня идиотом, — он немного помолчал. — Черт, у меня просто крышу сорвало, когда я услышал, что ты встречаешься с этим недоноском.

— Что? — вырвалось у меня.

— А ты думала, что я ничего не узнаю? Он в школе рассказывал об этом всем, кто был готов слушать!

— О чем ты вообще говоришь? — спросила я с ужасом.

— Ну, этот неудачник, я уже забыл, как его звали… Саймон? — пренебрежительно сказал Элиас.

— Может, Зёрен? — спросила я, нахмурившись.

— Может, и Зёрен! — пробормотал Элиас, ему явно было плевать на то, как того звали.

Мне понадобилась пара секунд, чтобы собраться с мыслями. На меня навалилось слишком много странной информации одновременно. Отдышавшись, я попыталась выстроить цепочку фактов.

— Зёрен болтал в школе, что я с ним встречаюсь?

— Да, только какая, блин, разница, откуда я это знаю, — ответил Элиас.

— И ты ему просто взял и поверил?

— Конечно, я ему поверил, — сказал Элиас, несколько смутившись, — Ты же постоянно с ним ходила.

— Боже мой, Элиас, — я вжалась головой в подушку. — И тебе ни на минуту не пришла в голову мысль спросить об этом у меня? Или у Алекс?

— И что бы изменилось? — фыркнул он.

— Даже если бы ты услышал от меня и от нее, что Зёрен рассказывает сказки?

В этот момент было практически слышно, как крутятся шестеренки у него в голове.

— Ты… с ним вообще не встречалась?

— Нет, придурок, я два года сохла по тебе, целых два года! Ты, козел, разбил мне сердце!

— Это шутка? — Элиас смотрел на меня во все глаза.

Я не могла это больше выносить. Я снова треснула его локтем и попала по тому же самому месту.

— Ой! Да хватит уже! — завопил он, опять хватаясь за бок.

— Хватит притворяться, слабак, — буркнула я.

— Думаешь, ты одна страдала? — спросил он.

— А разве нет? — фыркнула я. — Или ты наступил на муравья, когда разбивал мне сердце?

— А ты не думала, глупая ты корова, что я полтора года был в тебя влюблен?

— Ага, так я и поверила! — со злостью сказала я, — Хочешь верь, хочешь нет, но это правда.

Он что, хочет мне сказать, что тоже был в меня влюблен?

— Если это правда, Элиас, то …

— То что?

— То, ты еще глупее, чем я думала!

— И что это значит?

— Что ты сам виноват в том, что случилось!

— Что же он наделал… — Элиас не стал ждать, когда я что-то скажу, — Саймон, чертов ты идиот!

— Зёрен, — поправила я его.

— Да плевать мне на то, как его зовут! — завопил он и продолжил, — Этот идиот Зёрен бегал за тобой годами! Каждый раз, когда я видел тебя в школе, он тащился за тобой хвостом. Ты не представляешь, как я ревновал.

Я ничего не ответила, но Элиаса это не остановило.

— Но когда ты позволила мне себя поцеловать, — продолжил он более спокойно, — у меня появилась надежда! Я думал, что мы правда будем вместе… А следующим утром я услышал от этого Зёрена, что вы официально встречаетесь и что у вас на этот день запланировано романтическое свидание в кино. Конечно, я ему поверил, черт возьми! И у меня перегорел предохранитель.

До меня постепенно доходил смысл его слов, но я все равно не могла поверить. Все это происходило много лет назад, и я тогда прошла через ад. Странно было семь лет спустя узнать, что те страдания были напрасны. Глупое недопонимание испортило жизнь нам обоим.

— Ты теперь перестанешь со мной разговаривать? — осторожно спросил меня Элиас через некоторое время.

— Мне надо об этом хорошенько подумать, — ответила я со вздохом, понимая, что моя ярость уже утихла. Я пожала плечами, все равно прошлого не изменить. — Забей, Элиас, все давно прошло…

Он ничего не ответил, и я восприняла это как молчаливое согласие. Но мне не удалось совсем выбросить эти мысли из головы. Они привели меня в странное настроение. Чудесный поцелуй был настоящим, и, если верить моим впечатлениям, Элиасу он понравился так же, как и мне. Я не могла не представлять, что бы случилось дальше, если бы Зёрен не рассказывал свои небылицы или если бы Элиас не оказался легковерным дураком. Могли бы мы быть счастливы вместе? От всех этих мыслей мне снова стало тошно.

— Эмили?

— Хм?

— Я хотел сказать, — начал Элиас, — Мне очень жаль. Я не считаю, что у тебя маленькая грудь, она у тебя… нормальная.

Я хотела промолчать, но раз он решил извиниться, то я улыбнулась ему.

— Поздновато спохватился, но спасибо, я передам.

— Какой у тебя размер, А минус? — пошутил он.

— Нет, Б, как «баран»!

Ему совершенно незачем было знать, А у меня или Б. Элиас тихонько рассмеялся, и я тоже улыбнулась. Меня постепенно одолевал голод — побочный эффект травки. Мне очень хотелось съесть что-нибудь сладкое. Должна же у него где-то быть заначка?

Мой взгляд упал на прикроватную тумбочку, я повернулась на бок и потянулась к верхнему ящику. Света в комнате не было, поэтому я шарила на ощупь.

— Ты резинки ищешь? — спросил Элиас. — Они во втором ящике.

Ну что за придурок!

Я зарычала и махнула рукой, пытаясь снова попасть ему по ребрам. Но в этот раз он оказался быстрее и, смеясь, увернулся.

— Резинку, которая меня от тебя защитит, еще надо изобрести, — вздохнула я. — Только не надо говорить про то, что размер XXL уже существует.

— Я и не собирался, — сказал он уверенно. — Такое говорят парни с маленькими членами.

Как же я ненавижу этого хвастуна!

— А кроме того, — продолжил Элиас, ухмыляясь, — девушкам не нравится, когда член слишком большой.

Вот же умник!

— А ты веришь всему, что пишут в мужских журналах? — спросила я, продолжая рыться в тумбочке в поисках сладостей, но не находя ничего похожего.

— У тебя тут нет шоколада?

— Кто держит шоколад в прикроватной тумбочке? Э-э-э, я?

— Без понятия, я просто подумала, что он мог бы там быть.

— Тут ничего такого нет, а вот в холодильнике действительно можно что-то найти. Как ты думаешь, они уже свалили?

На часах было за полночь.

— Все зависит от того, как повел себя Себастьян, — подумала я вслух.

— Или от того, сколько Алекс будет болтать, — продолжил Элиас.

Тут с ним не поспоришь.

— Я посмотрю, — сказал он, поднимаясь с кровати.

Обозримая часть коридора была темной, а чтобы оценить, что происходит в гостиной, Элиасу пришлось сделать несколько шагов.

— Все в порядке, — сказал он, вернувшись и подавая мне знак, чтобы я поднималась.

Я встала и последовала за ним в гостиную, где Элиас наконец включил свет. Наши глаза привыкли к темноте, поэтому в первую минуту мы оба заморгали. И Элиас при этом выглядел даже мило.

Что за чепуха лезет мне в голову! Я отогнала эту мысль и проследовала за ним к холодильнику. Когда он открыл дверцу, я уселась на столешницу и заглянула ему через плечо.

Он хмыкнул, рассматривая пустые полки.

— Только не говори, что шоколада нет! — разочарованно сказала я.

— К сожалению, нет, Алекс опять все слопала.

Я вспомнила о том, как она страдала последнее время из-за Себастьяна. Видимо, ее страсть к шоколаду по этой причине усилилась втрое. Ну, класс.

— Подожди, — сказал Элиас, открывая морозилку.

Я завопила от восторга, когда увидела две упаковки мороженого «Хаген-Даз». Пусть найдется мороженое со вкусом ликера «Бейлиз», пусть это будет «Бейлиз»!

Элиас взял один стакан и посмотрел на крышку.

— Ты любишь «Бейлиз»?

Я была готова броситься ему на шею, но все же сдержала порыв. Вместо этого я вытянула руки и, как ребенок, изобразила жестами, что очень хочу. Он улыбнулся и вручил мне мороженое.

Пока я открывала крышку, Элиас достал из ящика чайную ложку и протянул ее мне. Я подняла брови. Да он, наверное, шутит.

— Я, по-твоему, что, птичка? — сказала я, глядя на ложечку. — Давай нормальную ложку!

Элиас рассмеялся, покачал головой и стал рыться в ящике со столовыми приборами. Я приняла столовую ложку с благосклонным кивком и выражением лица «вот сразу бы так» и тут же начала есть мороженое. Я таяла, как мороженое, закрыв глаза и наслаждаясь вкусом. Мои глаза были закрыты, и я не видела, что Элиас наблюдает за тем, как я наслаждаюсь.

— А мне дашь попробовать? — спросил он.

Должна признаться, с огромной ложкой в руке Элиас выглядел по-дурацки. Но, значит ли это, что я должна с ним делиться?

— Хм, дай-ка подумать… Не-а! — ответила я с улыбкой и снова сунула ложку в рот.

Элиас угрожающе посмотрел на меня.

— Ешь свое! — предложила я.

— Эмили, это тоже мое!

— Мое, твое, — я фыркнула. — Надо уметь делиться!

— А сама? — засмеялся он.

— Там было два мороженых! Ешь из своего стакана! — я совершенно не желала делиться даже одной ложечкой.

— Второе ванильное, а я не люблю ванильное!

— Ну, значит, тебе не повезло, — ответила я, продолжая смаковать мороженое.

Элиас угрожающе улыбнулся, сделал шаг ко мне и попытался выхватить у меня из рук мороженое, но промахнулся, потому что я предвидела его маневр и успела уклониться. Продолжая улыбаться, я сунула в рот очередную ложку мороженого. Элиас не хотел так легко сдаваться, поэтому повторил попытку, которая точно так же оказалась неудачной.

— Это мороженое ты получишь только через мой хладный труп! — сказала я и приготовилась к сражению.

Он усмехнулся, пытаясь меня отвлечь, снова попытался схватить мороженое — и опять напрасно.

Я снова отправила в рот ложку с мороженым, когда Элиас подошел ко мне вплотную. Тогда я спрятала руку с мороженым за спину.

Элиас хмыкнул, глядя на меня, а я с подозрением следила за ним, держа ложку во рту. У него что-то было на уме, но я пока не знала что.

Элиас оперся руками о столешницу по бокам от меня, наклонился и прошептал мне на ухо:

— А давай возьмем мороженое и вернемся в постель?

По спине у меня побежали мурашки, и я сглотнула. Все плохо, все очень плохо! Я ткнула ему в грудь баночку с мороженым.

— Что-то мне больше не хочется, — пробормотала я.

Элиас гнусно ухмыльнулся, взял баночку, и, отступив на пару шагов, прислонился к холодильнику. Ни на секунду не выпуская меня из поля зрения, он начал смаковать мороженое.

— Точно больше не хочешь? — переспросил он меня.

Я не стала ничего отвечать, только сложила руки на груди. Он продолжил есть, время от времени изображая неземное удовольствие и выводя меня из себя. Сложно бросать на кого-то злобные взгляды и одновременно захлебываться слюной. Вкуснятина…

Черт, я хочу это мороженое! Я перевела взгляд на подставку для ножей, которая в этот момент выглядела очень соблазнительно. Элиас продолжил следить за мной взглядом. Он как обычно просто хотел меня спровоцировать, и это ему опять удалось.

— Как можно быть такой упрямой? — сказал он.

Я что-то невнятно буркнула в ответ. Однажды он доведет меня до ручки.

— Давай, — сказал Элиас и направился к дивану, — бери ложку и присоединяйся.

Мы снова включили «Бойцовский клуб» и стали есть мороженое вместе. Элиас поставил его между нами, так что мы могли спокойно сидеть на диване. Я устала, но пока не все мороженое было съедено, я не собиралась сдаваться, вместо этого сконцентрировавшись на фильме. Мы дошли до того места, где стало ясно, что Брэд Питт и Эдвард Нортон — это один человек. После всего, что происходило в последнее время, я задалась вопросом, не было ли у Элиаса второго «я». С одной стороны, существовал Элиас-придурок, готовый на все, чтобы затащить меня в постель. И если не придираться к деталям, то этой ночью ему это удалось. Но сколько в нем было от того Элиаса, в которого я когда-то была влюблена?

Еще пару недель назад я бы сказала, что нисколько. Но он снова и снова напоминал мне о прошлом. Но я должна быть дурой и верить в сказку про горячее сердце под ледяным панцирем. Потому что это было бы типично женское желание принять желаемое за действительное.

Но теперь, когда я узнала, что Элиас был не подонком, а просто легковерным дураком, я задавала себе вопрос, как все это могло случиться? Неужели дело было в его окружении?

— А что случилось с Кевином? — спросила я. Судя по всему, их некогда близкая дружба не выдержала испытания временем.

Элиас на мгновение застыл с ложкой во рту, не сводя взгляда с телевизора.

— Скажем так, наши дороги разошлись, — ответил он.

— Но вы же так дружили!

— Можно сказать и так, — вздохнул он. — Но ровно до того момента, когда он решил переспать с моей девушкой.

М-да. Все ясно.

В этом предложении содержалась еще кое-какая интересная информация.

— У тебя была девушка? — выпалила я.

— Хочешь верь, хочешь нет… — усмехнулся он.

— Элиас Шварц, я шокирована! — сказала я, прижимая руку к сердцу.

— В свое оправдание должен сказать, что это были мои единственные серьезные отношения, — сказал он, улыбаясь. — Чтобы у тебя не создалось обо мне неправильное впечатление.

— Ну конечно, — кивнула я.

Слегка оправившись от шока, я стала чуть лучше понимать причины, по которым Элиас так себя ведет. И, хотя это было больше похоже на сценарий плохого голливудского фильма, чем на реальную жизнь, может, это и правда с ним произошло? Что же он чувствовал, когда его предали двое самых близких людей? Я попыталась представить Алекс в такой ситуации… Какой кошмар!

Ладно, чтобы воплотить этот сценарий в жизнь, мне нужно было сначала обзавестись парнем. Это было крайне маловероятно, но все же.

Но Алекс не была Кевином, и, как бы жестоко это ни звучало, его поведение меня не удивило.

— Я тебе всегда говорила, что Кевин — козел, — вздохнула я.

— Да, говорила, — ответил Элиас и снова сосредоточился на мороженом.

— Он хоть жив после этого остался?

— Кто, Кевин?

Я кивнула и тихонько зевнула.

— Да так, пара переломов, ничего смертельного, — ответил Элиас, и я поняла, что он не шутит.

Я не любила насилие, ненавидела его до глубины души, но я отлично понимала, почему Элиас так поступил в состоянии аффекта.

— Это случилось давно?

— Мы тогда были в Англии, так что это было где-то пять-шесть лет назад.

Я еще немного поразмышляла над печальной историей Элиаса, и меня осенило.

— Да ты ходячий стереотип! — заявила я.

— Это как?

— Типичная мужская история: парень, в данном случае ты, влюбляется, девушка ему изменяет, и он превращается в женоненавистника и бесчувственного придурка.

Все очень просто, почему же я раньше не догадалась?

— Давай мы сейчас не будем обсуждать твои способности к психоанализу, — усмехнулся Элиас, — потому что все несколько сложнее.

— Да неужели?

— Да, во-первых, я тебе уже говорил, я совсем не бесчувственный. Во-вторых, я не пытаюсь мстить девушкам. Напротив, они мне очень нравятся. А в-третьих… — он сделал небольшую паузу, — ты никогда не думала, что я брошу всех этих девок в один момент, как только встречу свою единственную?

Я приподняла брови.

— Скажем, я поверю в то, что ты не пытаешься навешать мне лапши на уши и действительно так считаешь. Позволь дать тебе один совет.

Элиас смотрел на меня и ждал продолжения.

— Нет никакой «единственной», можно только выбрать, кто из окружающих девушек наименее противен. Так что не стоит ждать того, что никогда не произойдет.

— Ты правда в это веришь?

— Я в это не верю, я это знаю, — поправила я его, зевая, после чего закинула ноги на диван и улеглась.

— А если ты не права?

— Ну, попробуй меня переубедить, — сказала я, устраиваясь поудобнее, — Ты когда-нибудь анализировал понятие «любовь», Элиас?

— Ты имеешь в виду значение слова?

— Нет, я имею в виду, что такое в принципе любовь?

— Ну и что же это такое?

— Каприз природы, генетический побочный эффект — называй как хочешь. Факт в том, что «любовь» существует для того, чтобы связать двоих, и для того, чтобы они зачали ребенка и заботились о нем следующие восемнадцать лет.

— Нерадостная перспектива, — сказал Элиас после небольшой паузы. — И ты, конечно, в чем-то права, но не хотелось бы верить в то, что ты настолько прагматична.

И Элиас не ошибся.

— Я стремлюсь к тому, чтобы стать по-настоящему прагматичной, — сказала я и снова зевнула. — Без неразделенной любви жить намного легче.

— А у тебя часто случается неразделенная любовь?

— Иногда случается, к счастью, она редко заканчивается разбитым сердцем.

Я не стала уточнять, что сердце мне разбили всего раз в жизни. Элиас в ответ промолчал, а я закрыла глаза и попыталась уснуть.

— Можно у тебя кое-что спросить? — сказал он нерешительно.

— Смотря что, — ответила я устало.

— Тогда… насколько сильно ты была в меня влюблена?

— Да какая теперь разница?

— Мне интересно, это была глупая влюбленность или серьезное чувство.

Не знаю, зачем он об этом спросил. Я решила, что не стану ему говорить, что он был единственным, кого я по-настоящему любила.

— Скажем так, — пробормотала я в полусне, — я нашла место, где хотела спрятать твой расчлененный хладный труп.

Сказав это, я отправилась в страну снов.

Глава 16 Пони, радуги, мороженое и сообщение

Я плавала на границе сна и яви, ощущая, как кто-то нежно касается пальцами моего виска. Вздохнув, я зарылась в подушку; мне не хотелось покидать этот чудесный сон. До меня донесся запах свежесваренного кофе. М-м-м… кофе…

Но почему у меня в комнате пахнет кофе? У нас с Евой нет кофемашины…

И хотя все во мне протестовало против этого, я медленно открыла глаза, и тут же была ослеплена ярким светом. Я попыталась проморгаться, и когда окружающее прояснилось, то я увидела напротив моего лица пару бирюзовых глаз.

Приподняв голову, я огляделась. Киновечер, Элиас, косячок, мороженое, сон на диване — я вспомнила, что вчера происходило. Я рухнула обратно на подушку и натянула на голову покрывало, надеясь, что Элиас растворится в воздухе, но моему желанию не суждено было исполниться. В следующую секунду он потянул за покрывало, стаскивая его с моей головы.

Откуда вообще взялось покрывало?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как открыть глаза. Элиас сидел напротив меня за столом и улыбался.

— Как спалось, мой ангел?

— Который час?

— Десять с минутами.

— Так рано!

— Ты же говорила, что собираешься сегодня заниматься, вот я и решил разбудить тебя пораньше.

— С каких это пор ты стал таким внимательным? — спросила я удивленно.

— Я всегда был таким, — сказал Элиас, улыбаясь.

«Если бы», — подумала я и потерла лицо, а потом заставила себя сесть, чтобы снова не уснуть. Подтянув ноги, я замоталась в покрывало и попыталась проснуться.

— Тебе говорили, что ты очаровательна, когда спишь?

Я только вздохнула, было еще слишком раннее утро для того, чтобы иметь дело с Элиасом и его подкатами.

— А тебе говорили про личное пространство?

Я даже думать не хотела о том, сколько времени он сидел за столом и пялился на меня.

— Да, конечно. Но я не смог удержаться, ведь ради разнообразия ты не протестовала…

— Значит, ты воспользовался моим беспомощным состоянием… Очень на тебя похоже. И давно ты там сидишь?

— Давненько, — пожал он плечами.

Я вздохнула, у меня совершенно не было сил пререкаться.

— Так, либо ты сейчас получишь все, что причитается, за то, что смотрел на меня спящую, либо побудь раз в жизни настоящим мужчиной и принеси мне кофе.

Он взял чашку, которая стояла на столе у него за спиной, и протянул ее мне. Теплый фарфор согрел мне руки, и я взглянула на Элиаса расширившимися глазами.

— Ух ты… спасибо.

— Я могу делать так каждое утро, золотце, — усмехнулся он.

Я закатила глаза и отпила кофе. К моему удивлению, он был очень хорош. Но вскоре я заметила, что Элиас не сводит с меня свои бирюзовые гляделки, и стала поглядывать на него в ответ. Неужели нельзя дать мне спокойно выпить кофе?

Отставив в сторону чашку, я со злостью посмотрела на Элиаса. Только сейчас я заметила, что у него слегка влажные волосы и пахнет он гелем для душа. Что ни говори, а парень только что из душа неотразим, даже если это Элиас. Или именно потому, что это он…

Мысленно зарычав, я попыталась повернуть мысли в другое русло. Пока я искала новую тему, мне пришла в голову одна важная мысль.

— Скажи-ка, а почему Алекс не видно? Она должна уже отскакивать от стен, как мячик!

— Я тоже задал себе этот вопрос.

— И что?

— Не переживай, она с Себастьяном, а значит, в хороших руках, — сказал он. — Ты же не думаешь, что я доверил бы сестру человеку, в котором не уверен на сто процентов?

Тут он был прав, а кроме того, я успела уже немного узнать Себастьяна и не могла сказать о нем ничего плохого.

— Все равно странно… — размышляла я вслух.

Но вскоре мы получили ответ на свой вопрос, потому что входная дверь открылась, и в квартиру вошла Алекс во вчерашней одежде и с сияющей улыбкой на лице. Она закрыла за собой дверь и прошла через гостиную, хотя точнее будет сказать, что она парила над землей, словно находясь в параллельном мире, где живут пони и сияют радуги, и совсем не замечая нас.

— Алекс? — позвала ее я, когда она шла мимо.

— Ой!.. Привет, — сказала она таким тихим и певучим голосом, что я даже немного перепугалась. Что, бога ради, с ней произошло? Вздохнув и не теряя невыносимо счастливого выражения лица, Алекс опустилась рядом со мной на диван. Мы с Элиасом уставились на нее.

— Ты что, под кайфом? — спросила я, а в ответ получила только широкую улыбку.

— Тут или морфий, или валиум, или сильные антидепрессанты, — сказала я Элиасу, у которого явно были аналогичные подозрения.

— Проверь ее зрачки.

— Не было никаких наркотиков, — вздохнула Алекс, — я просто счастлива.

— Я знаю тебя и знаю, как ты себя ведешь, когда счастлива, — сказала я. — И ты бы не стала сидеть и блаженно улыбаться. Не знаю, кто ты, и если ты проглотила Алекс, выплюнь ее сейчас же!

— Это я, — захихикала Алекс, — можешь не сомневаться.

— Тогда, будь добра, объясни, что происходит.

— Ах, Эмили, — сказала она со вздохом, — я так влюблена!

Я закатила глаза.

— А то я не знаю! Что произошло вчера, когда мы ушли?

Прежде чем ответить, Алекс на секунду погрузилась в воспоминания, но потом все же ответила.

— После того как вы ушли, мы еще полчаса посидели в гостиной, держась за руки. А потом Себастьян спросил меня, не хочу ли я прогуляться.

— И куда вы поехали? — спросила я, потому что Алекс могла говорить бесконечно.

— Это было так романтично, Эмили! — вздохнула она. — Мы ехали через лес, и я подумала: «Куда это он меня везет?» А потом мы приехали на какие-то скалы, с которых открывался чудесный вид на весь Берлин. Что-то вроде смотровой площадки, но там никого не было, кроме нас.

— Возле водонапорной башни? — спросил Элиас.

— Ты знаешь это место? — удивилась Алекс.

— Да, мы с Себастьяном бывали там много раз, там очень красиво.

— Очень-очень красиво! — подтвердила Алекс.

— А дальше? — я уже поняла, что там очень красиво, и ожидала продолжения.

— А потом, — сказала Алекс мечтательно, — мы сели на капот его машины и наслаждались видом. — Она перевела взгляд на Элиаса, и я снова узнала свою подругу. — Себастьян не так носится со своей тачкой, как ты!

— Если бы я ездил на БМВ, я бы тоже с ней не носился, — скривился в ответ Элиас.

— Эй, не отвлекайся, рассказывай! — я снова начала подгонять Алекс, потому что этот диалог сейчас был совсем не к месту, мысль о том, что Элиасу тоже не нравятся БМВ, я отложила на потом.

Алекс снова вернулась в свое кошмарно-романтическое состояние.

— Мы сидели рядом, а потом он взял меня за руку.

Вся эта ситуация была невероятно милой, так что настроение Алекс передалось и мне.

— А потом, — она улыбнулась, — мы посмотрели друг другу в глаза… а потом он наконец меня поцеловал…

Мы с Элиасом с облегчением выдохнули. В любой другой ситуации мы бы ударили по рукам.

— Ах как чудесно он целуется, Эмили, — продолжила Алекс.

Я подперла рукой подбородок и улыбнулась.

— Но потом было еще лучше, — сказала она.

— Еще лучше? — удивилась я в ответ.

— Да, потом мы долго разговаривали, и он мне сказал, что слишком сильно в меня влюблен, поэтому не хотел торопить события.

Мы обе улыбались, как дурочки.

— А потом мы замерзли и поехали к нему домой.

— А теперь давай в подробностях! — воскликнула я.

— Фу! Вы, женщины, такие бестактные! — перебил нас Элиас.

— Можно подумать, мужчины не такие, — ответила я раздраженно.

— Конечно, не такие. Мы не вдаемся в подробности, как вы. А кроме того, я совершенно не хочу слушать про секс моей младшей сестренки с моим лучшим другом, — сказал Элиас и, содрогнувшись, добавил: — Это как инцест!

— Так ведь тебя никто здесь не держит! — ответила я резко.

— Ну здрасьте! — перебила нас Алекс. — А мне можно слово вставить? Мы не занимались сексом!

— Что, правда? — мы с Элиасом обменялись недоверчивыми взглядами.

— Нет! — сказала она, наморщив лоб.

Если у них не дошло до постели, то почему она была настолько счастлива?

— Мы просто лежали рядом и всю ночь разговаривали и целовались.

— Только разговаривали и целовались? — повторила за ней я.

Если это правда, то Алекс выиграла главный приз в лотерее отношений. Она кивнула в ответ.

— Как мило! — прошептала я, склонив голову набок, будто разговаривая с золотистым ретривером. Алекс снова кивнула и улыбнулась.

— Теперь надо найти кого-нибудь для тебя, — сказала Алекс после небольшой паузы, а я в ответ скривилась.

— Все влюбленные страдают одним и тем же — они хотят, чтобы окружающие тоже этим заразились.

— А кстати, почему ты до сих пор здесь? — Алекс посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Элиаса и заулыбалась.

— Я все еще здесь, — сказала я, переключая ее внимание на себя, — потому что мы боялись вам помешать и до трех часов ночи не высовывались из комнаты!

Алекс охнула.

— Да-да, ты могла бы сказать, что вы уходите, и мне не пришлось бы проводить всю ночь с твоим невыносимым братом!

— Теперь она снова делает вид, что ей не понравилось, — ухмыльнулся Элиас.

— Что именно ей не понравилось? — Алекс снова перевела взгляд на меня.

— Ничего такого не было, — отмахнулась я. — Мы просто разговаривали.

— Разговаривали? — кажется, мои слова удивили ее еще сильнее, чем ее слова удивили меня.

— Да, — притворно вздохнул Элиас, — обнимашки получились не очень, надо будет еще потренироваться. Видишь ли, Эмили немного стесняется.

— Дважды подумай, прежде чем что-то говорить, — я стала сверлить его взглядом. — Или мне напомнить тебе про ребра?

Мои слова навели Элиаса на мысль.

— Хочешь увидеть, что ты сделала?

Он не стал дожидаться ответа, а просто задрал футболку, показывая свой невероятно привлекательный живот. Я следила за тем, как сантиметр за сантиметром обнажаются кубики пресса, и только когда его пальцы остановились на здоровенном синяке на ребрах, я сумела оторвать взгляд от его пресса.

— Вау! — сказала я, чувствуя гордость за дело своих рук.

В ответ Элиас улыбнулся.

— Да нет, я имел в виду синяк.

— Я тоже, придурок!

— А чем именно вы занимались? — спросила Алекс, нахмурившись.

— Это долгая история, и, поверь, он получил ровно то, что заслужил.

— Расскажешь мне при случае, — сказала Алекс и зевнула. — А сейчас я пойду в постель. Я всю ночь не спала и ужасно устала. — Она поднялась с дивана и потянулась. — Спокойной ночи! И наслаждайтесь, чем бы вы ни занимались.

Алекс развернулась и потопала в свою комнату с влюбленной улыбкой на лице.

Я продолжила смотреть ей вслед, даже когда она скрылась за дверью.

— Ты все же проверь ее на наркотики, — сказала я негромко.

— Как видишь, как оказалось, «тот самый» — это не сказки, — ответил мне Элиас.

— Для некоторых — да, — сказала я и отпила кофе. Элиас снова уставился на меня. Поэтому я поспешила допить кофе одним глотком, поставила чашку на стол и отправилась в ванную комнату, чтобы освежиться.

Когда я привела себя в порядок и вышла из ванной комнаты, я направилась в гостиную, чтобы попрощаться с Элиасом. Дома меня ждал непочатый край работы.

— Только не говори, что ты уходишь, — надулся он.

— Именно это я и делаю! Пока, Элиас! — я помахала ему и направилась к дверям.

— Подожди, — сказал он, поднимаясь, — я тебя отвезу.

— Не нужно, через десять минут будет автобус.

— Ты предпочтешь ехать на автобусе, когда тебе предлагают прокатиться на «Мустанге»?

— Нет, конечно, — вздохнула я. — Но я и так уже должна тебе денег за бензин.

— Я ни за что не возьму у тебя деньги, — сказал Элиас, пытаясь заглянуть мне в глаза.

И ему это даже удалось.

— Позволь мне угадать, ты предпочел бы, чтобы я расплатилась другим способом?

Он приподнял брови.

— Это было предложение?

— Нет, констатация факта.

— Очень жаль, — сказал Элиас, подойдя чуть ближе.

Я отступила, сложив руки на груди.

— Такое чувство, что ты меня боишься, — сказал он.

— Конечно нет!

— Уверена? — сказал Элиас, подступая еще на шаг ближе.

— Абсолютно уверена! — заявила я, задержав дыхание.

— Тогда почему же ты всегда убегаешь от меня?

— Я не убегаю.

— Убегаешь.

Я покачала головой, а он кивнул и подступил еще ближе. Я тут же среагировала и сделала шаг назад.

— Вот видишь? — сказал Элиас.

— Это ничего не доказывает!

— Как я и сказал, ты меня боишься, — усмехнулся он.

— Ничего я не боюсь.

— Тогда просто стой на месте.

Элиас посмотрел мне в глаза, и я решила любой ценой доказать, что он не прав, поэтому осталась стоять на месте, дрожа от напряжения, пока он подходил все ближе и ближе.

— Вот видишь? — сказала я.

— Хм, может, я и ошибся, — прошептал Элиас, впиваясь в меня взглядом.

А потом он медленно склонился ко мне. Мое сердце с каждой секундой билось все быстрее и быстрее. Но когда его губы оказались в опасной близости от моей щеки, я взяла себя в руки, отступила и бросила на него угрожающий взгляд.

Элиас выпрямился. Он тяжело дышал и пристально на меня смотрел.

— Постепенно ты научишься мне доверять, — сказал он, схватил ключи от машины и открыл мне дверь.

— Не соблаговолит ли мадам?

Я подавила желание врезать ему между глаз и просто пошла впереди. Я приготовилась слушать его язвительные комментарии, но он больше ничего не говорил. И во время поездки Элиас тоже вел себя, как приличный человек.

Когда мы уже подъезжали к моему дому, Элиас сунул диск в стереосистему и начал жать на кнопки. В конце концов заиграла песня, и он удовлетворенно вернул руки на руль.

Я слушала первые такты песни, которая совсем не подходила Элиасу, но казалась мне смутно знакомой. А когда дело наконец дошло до припева, я услышала: «Ты холодна, как лед, ты сама знаешь, что холодна со мной, как лед…»

Эта песня, если судить по тому, как ухмылялся Элиас, должна была символизировать меня. Я улыбнулась, потому что он был в своем репертуаре.

Через пару минут мы остановились перед общежитием. Элиас припарковался, и, к моему удивлению, не попытался навязать мне свое общество дольше необходимого. Я поблагодарила его за поездку и вышла из машины.

Дома я засела за книги и занималась до самого вечера. И хотя мои мысли то и дело пытались перескочить на другую тему, я старалась концентрироваться на том, что было сейчас действительно важно. Но чем дальше, тем мне было труднее это делать. Но я продолжала заниматься и разобрала большую часть материала, который мне нужно было нагнать. Вопрос в том, буду ли я завтра помнить то, что выучила сегодня? Но я старалась смотреть в будущее с оптимизмом.

Все утро и большую часть дня я провела в одиночестве, а ближе к вечеру домой вернулась Ева и принялась мне досаждать. Когда она уснула, ее храп не давал мне сосредоточиться на учебе. Меня так раздражал этот звук, что из моих ушей был готов повалить дым. Я поняла, что нет смысла мучиться дальше, и убрала учебники.

Я отправилась в душ и там, под теплыми струями, попыталась хоть немного расслабиться. Когда я вернулась в комнату, было уже очень поздно, и сон был мне жизненно необходим. Но я все равно уселась за ноутбук, чтобы проверить почту. И не напрасно.

Дорогая Эмили,

как такая девушка, как ты, проводит воскресный вечер? Если судить по тому, что я о тебе узнал, ты с головой закопалась в книги и не даешь себе поблажки. Ты хотя бы хорошо продвинулась в своих заданиях?

Ты меня развеселила своими предположениями о том, что конкретно я имел в виду, когда писал, что не буду соответствовать твоим представлениям обо мне.

Ты ошиблась по всем пунктам — в том числе подозревая меня в том, что у меня две головы. И хотя я не хочу показаться высокомерным, должен сказать, что не считаю себя уродом. Я только хочу сказать, что у тебя создалось обо мне некое впечатление, и это совершенно нормально. И я боюсь, что не буду соответствовать тому, как ты меня представила. Я знаю, что ты любишь читать мои письма, но понравлюсь ли я тебе, когда мы окажемся лицом к лицу? Ты понимаешь, что я имею в виду, Эмили?

Пожалуйста, не думай, что я не хочу с тобой встретиться. Совсем наоборот. Но я хочу отложить нашу встречу на некоторое время. Или у тебя есть причины для спешки?

Желаю тебе спокойной ночи. Как жаль, что тебе придется провести ее в одиночестве. (И нет, это не было непристойное предложение, это была просто констатация факта. Надеюсь, ты поймешь меня правильно.)

Всего хорошего,

Лука.

Я не стала тянуть резину, а сразу написала ему ответ.

Привет, Лука,

ты прав, у меня сейчас валит дым из ушей. Но, по крайней мере, я кое-что успела, при том, что вчера мне не удалось позаниматься. Моя лучшая подруга может быть невероятно настойчивой, когда чего-то хочет. Все остальное можешь додумать сам.

Ты не представляешь, какое облегчение я испытываю. (Не то чтобы я имела что-то против двух голов, у такого состояния должны быть свои преимущества!) Но, когда я прочитала твое объяснение, у меня будто камень с души свалился. Честно говоря, я думаю точно так же, как и ты. И нет, я не хочу, чтобы наша встреча состоялась завтра. Может, лет через десять?

Но, вне зависимости от того, когда именно произойдет наша встреча, я должна тебя заверить, что твои страхи безосновательны. Кем бы ты ни был, для тебя есть место в моем сердце. У нас так много общего, что я поражена. И хотя мы почти не знакомы, ты мне очень нравишься.

Так что не нужно ломать твою, как ты высокомерно выразился, милую голову, у тебя нет на то причин.

А теперь, мой дорогой Лука с одной головой, как ты и сказал, я пойду в постель одна, но постараюсь это как-нибудь пережить.

Я тоже желаю тебе доброй ночи и сладких снов.

Эмили.

Я улеглась в постель, но, несмотря на жуткую усталость, не могла заснуть. Слишком много мыслей одновременно кружилось и сталкивалось у меня в голове, и мне никак не удавалось от них отделаться.

Я до сих пор переживала по поводу аварии, в которую попали мои родители. А еще учеба, которая требовала от меня сейчас так много времени и сил. Не стоит забывать про Алекс и ее долгожданный поцелуй, про то, что она была влюблена, и это было взаимно, и у нее впереди были многообещающие отношения. После всего, что ей довелось пережить за последние годы, я могла только порадоваться, что она нашла такого парня, как Себастьян.

Я думала о Луке и его письмах и о том, что будет с нами дальше. А еще я не могла забыть про вчерашнюю ночь: наши разговоры, борьбу за мороженое, и, конечно, невероятное известие о том, что Элиас был когда-то в меня влюблен. Мне становилось не по себе, когда я представляла, как все могло бы обернуться.

Но если забыть о разбитом сердце, много ли поменялось? Думаю, нет, ведь он уехал в Англию спустя всего несколько месяцев. Нам бы все равно пришлось расстаться. А даже если бы он тогда не уехал за границу, кто знает, не оставил бы он меня ради другой рано или поздно. Я его любила, но это совершенно не значит, что его чувства ко мне были такими же сильными, как мои. Хотя… он говорил, что был влюблен в меня полтора года…

Нет, я не могла себе это представить…

И что дальше будет? Теперь, когда мы узнали, что тогда в действительности произошло, изменится ли что-то между нами?

Я вздохнула. Скорей всего нет. Даже несмотря на то, что намерения Элиаса не всегда были ясны, но я все равно догадывалась, чего ему надо. То, что он чувствовал ко мне тогда, не имело отношения к нам сегодняшним. Он сам сказал, что ему нравится, когда девушку надо завоевывать, так что глупо было предполагать, что за его усилиями стояло что-то большее.

А что изменилось для меня? Я поняла, что зря ненавидела Элиаса все эти годы. Почему он тогда просто со мной не поговорил? Мужчины ведут себя, как последние идиоты, если задета их гордость. Кое-что для меня изменилось, но речь шла о чувствах, а не о чем-то более реальном.

Полчаса спустя я все еще не спала, так что, отпихнув покрывало, я поднялась и взяла свой плеер. Песня «Только этой ночью» в исполнении Вилле Вало и Манны заиграла у меня в наушниках. Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и попыталась успокоить свои мысли. Но мой телефон завибрировал и сбил весь настрой. Даже не глядя на экран, я знала, кто прислал сообщение. Он что, мысли мои читает? Вздохнув, я взяла телефон с тумбочки.

От: Не брать трубку

Из-за тебя я не могу уснуть… Моя постель пахнет тобой, как мне спать?

От: Эмили

Я возмещу твои расходы на химчистку.

От: Не брать трубку

Лучше приходи на днях, чтобы освежить запах.

От: Эмили

Мечтай дальше. Это было досадной случайностью и больше не повторится.

От: Не брать трубку

Не будь так жестока! И почему ты до сих пор не спишь?

От: Эмили

Не знаю, я смертельно устала, но не могу уснуть…

От: Не брать трубку

Скажи только слово, и я буду у твоей двери через десять минут.

От: Эмили

У меня для тебя целых два слова: «Спасибо, нет».

От: Не брать трубку

Как ты можешь быть такой злюкой? Я скучаю… Но ты мне, конечно, не поверишь. Когда мы снова увидимся?

От: Эмили

Ты прав, не поверю. А что касается встречи, боюсь, я увижу тебя раньше, чем мне хотелось бы.

От: Не брать трубку

Только на это я и надеюсь. Знаешь, как трудно подгонять расписание так, чтобы быть дома, когда ты приходишь к моей сестре? А что на тебе надето?

От: Эмили

Спокойной ночи, Элиас!

От: Не брать трубку

Я говорил, как мне нравится твое чувство юмора? Ты такая смешная!

От: Эмили

В этом наша проблема: то, что ты считаешь шуткой, я говорю совершенно серьезно.

От: Не брать трубку

Вот видишь, я снова смеюсь. Ты такая забавная.

От: Не брать трубку

Почему ты не отвечаешь? Ты закатываешь глаза?

От: Эмили

Да.

От: Не брать трубку

Пришли мне свою фотку, я хочу на тебя посмотреть.

От: Эмили

Нет.

От: Не брать трубку

Давай я пришлю тебе ММС?

От: Эмили

Нет! Фу!

От: Не брать трубку

Ха-ха, ты боишься, что я тебе пришлю фоточку с моим дождевым червяком?

От: Эмили

Да, например.

От: Не брать трубку

Значит, жди сюрприза. Я знаю, что ты любопытная и откроешь фотку в любом случае. Желаю тебе сладких снов, мой ангел.

Минуту спустя мобильный снова звякнул, оповестив меня о пришедшем ММС. На пару секунд мой палец завис над кнопкой, но я все же открыла сообщение. Фото было темным, но я могла разобрать черты лица Элиаса, посылающего мне воздушный поцелуй.

Глава 17 Прелюдия

Мы с Алекс сидели в просторной аудитории, и мой взгляд скользил по рядам.

— Я ужасно себя чувствую, — сказала Алекс, опустив голову, — Мы с тобой в последнее время почти не видимся.

— Алекс, ну что я была бы за подруга, если бы злилась на тебя? — сказала я.

— Да, но все же.

— Прекрати! Ты влюблена, и совершенно естественно, что вы приклеились друг к дружке и не хотите расставаться.

— Но я не должна так делать!

— Не говори глупостей. Я очень хорошо тебя понимаю, а кроме того, я все равно все время посвящаю учебе.

— А почему тогда я чувствую себя так, будто бросила тебя?

— Не знаю, может, ты просто дурочка?

— Ну спасибо!

Я хмыкнула.

— Алекс, мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, но это лишнее. Ты ведешь себя так, будто мы вообще больше не видимся, а это неправда.

— Когда я только переехала в Берлин, мы виделись почти ежедневно. А сейчас я все время с Себастьяном, и скоро ты не захочешь больше быть моей подругой!

— Алекс, ну ты же понимаешь, что преувеличиваешь?

— Я просто боюсь, что ты будешь чувствовать себя брошенной.

В ответ я погладила ее по руке.

— Я обещаю тебе, что как только почувствую себя одинокой или брошенной, то сразу дам тебе об этом знать, хорошо?

— Очень на это надеюсь, — ответила она.

— Но сейчас у нас с тобой все отлично. Правда.

— Ладно, ты меня успокоила, — сказала Алекс. — Может, давай что-нибудь замутим на выходных?

— С удовольствием! Но, я надеюсь, ты предлагаешь это не из чувства вины.

— Какая глупость! Я просто по тебе соскучилась… И Элиас тоже… — У нее в глазах засиял предательский огонек. — Он каждый день меня спрашивает, когда ты придешь.

Я вздохнула. К счастью, с того вечера полторы недели назад с Элиасом я больше не сталкивалась. Хотя иногда я сомневалась, что это было действительно к счастью. Когда речь шла об Элиасе, мои сердце и разум не могли прийти к согласию. Но я решила, что расстояние между нами не повредит, по крайней мере мне.

— Знаю, — ответила я. — Он постоянно шлет мне сообщения.

— Правда? Это так мило!

— Ты лучше почитай, что он пишет, — фыркнула я.

— Ах, Эмили, не надо так. Знаешь, что я думаю?

Я пожала плечами.

— Мне кажется, ты ему по-настоящему нравишься, но он слишком горд, чтобы сказать тебе об этом прямо.

Эта теория показалась мне не слишком убедительной. Я нравлюсь Элиасу? Смешно! Алекс вообще не лучшим образом разбиралась в мужчинах и их намерениях. А сейчас она витала в облаках, воображая, что у всех могут быть такие же счастливые отношения, как у нее, так что ее мнение я в расчет не принимала.

— Кстати, если речь зашла о парнях, которым ты нравишься, — продолжила Алекс. — Как у тебя дела с Лукой?

— Все отлично! — ответила я, улыбаясь.

— Когда вы встречаетесь?

Черт, это был очень неудобный вопрос. Почему она никак не успокоится и не перестанет его задавать?

— Что касается встреч… — сказала я неуверенно и заправила волосы за ухо.

— Да, что там касается встреч? — сказала она. — Встречи, Эмили, — это когда люди видятся лицом к лицу, а не трусливо прячутся за компьютером.

— Да что ты говоришь, — ответила я. — Мы с ним договорились встретиться в ближайшем будущем.

— Что, скажите на милость, такое «в ближайшем будущем»?

— Ну, через несколько недель. Нам некуда спешить.

Алекс уперла руки в боки и посмотрела на меня с выражением, которое я терпеть не могла.

— Ты знаешь, что я думаю по этому поводу!

Я закатила глаза.

— Да, ты говорила мне много раз…

Кем она себя считает? Моей мамочкой?

— Слушай, а который час? — спросила Алекс.

Я достала из сумочки телефон.

— Десять минут пятого.

Алекс закрыла рот рукой.

— Я должна была встретиться с Себастьяном десять минут назад на парковке!

— Тогда беги, — сказала я, обняв ее на прощанье.

— Не скучай, хорошо?

— Хорошо, и вы тоже развлекайтесь.

— Спасибо! — прокричала Алекс, улыбаясь, и выбежала из аудитории.

Я смотрела ей вслед даже после того, как она скрылась из виду. Я тоже хочу, чтобы у меня был такой парень, как Себастьян…

В расстроенных чувствах я направилась к своему общежитию. Отлично зная Еву, я мысленно приготовилась увидеть в комнате что-нибудь сомнительное. Но то, что ожидало меня на самом деле, в плохом смысле превзошло все мои ожидания.

Радостная Ева сидела на своей кровати, а напротив нее на моей расположился Элиас Шварц и непринужденно с ней болтал.

Что это еще такое?

— А вот и ты, золотце, — поприветствовал он меня. — Мы с Евой как раз о тебе говорили.

Я выдумываю или дело нечисто? Я посмотрела на Еву, мысленно желая ей всего нехорошего, но она не обратила на меня внимания, продолжая кокетничать с Элиасом.

Я швырнула свои книги на кровать.

— И почему мне совсем не интересно, о чем вы там говорили?

— Да ничего такого, — ответила Ева. — Я только рассказала, как ты споткнулась и упала практически в объятия декана. И они оба начали хихикать.

Конечно, что в этом такого? Зачем мне враги, когда есть такие друзья?

— Большое спасибо, Ева! Если ты еще когда-то захочешь заняться здесь любовью с Николасом, можешь на это не рассчитывать!

— Ну не злись, солнышко! — сказал Элиас. — Твоя неуклюжесть просто очаровательна.

Я окончательно разозлилась, сложила руки на груди и задала наконец свой вопрос:

— А что ты вообще тут делаешь?

— Я по тебе соскучился, — сказал он с улыбкой. — Ева проявила милосердие и впустила меня, хотя уже собиралась уходить.

Ева бросила взгляд на часы и поднялась.

— Моя лекция! Я должна идти, а то опоздаю.

— Прости, что задержал тебя, — сказал ей Элиас.

Пока Ева обувалась, я пыталась взглядом дать ей понять, что не хочу оставаться с ним наедине. Но она в ответ только пожала плечами и, сказав: «Чао», выскочила за дверь.

Ну, отлично. Надо не забыть найти новую подругу.

— Прости, — сказал Элиас, поднимаясь с кровати и подходя ко мне. — Но целая неделя без тебя — это слишком долго. Мне нужно было тебя увидеть.

И он снова попытался загипнотизировать меня своими глазами, но в этот раз мне удалось не поддаться на его чары.

— У тебя в телефонной книжке мало женщин, которые мечтают, чтобы ты их осчастливил?

— Я вполне счастлив здесь, — ответил он с улыбкой.

Самоуверенный кретин, как обычно. Я фыркнула.

Что он себе думает? И почему меня это так задевает?

— Я тебя разозлил, Эмили? — спросил он, продолжая улыбаться.

— Нет, мне на тебя плевать, и уже давно.

— Ты такая милашка, когда пытаешься мне врать.

В ответ я только простонала.

— Ну так что, чем мы займемся?

— Делай что хочешь, а мне надо учиться.

— В каком смысле учиться? — переспросил он.

— Мне нужно прочитать эту книгу, — я показала

на том, который перед этим швырнула на кровать.

— Это, по-твоему, учеба? — нахмурился он.

— Если мне нужно в понедельник сдать письменную работу по книге, то имеет смысл сначала ее прочитать.

— Ясно… — пробормотал он. — Хорошо.

В каком смысле «хорошо»? Неужели он вот так просто уйдет?

— Хорошо, — сказала я. — Ты идешь?

— Нет, — заулыбался он. — Я составлю тебе компанию, пока ты будешь учиться.

Господи, ну почему я?

— Элиас, это не очень хорошая идея.

— Да ладно, дай мне книжку, и я посижу молча.

— Так я тебе и поверила, — пробурчала я почти добродушно.

— Эй! Если я не сдержу обещания, можешь меня выгнать.

— Ты так говоришь, потому что знаешь, что я намного тебя слабее и все равно не смогу с тобой ничего сделать, даже если захочу.

— Может быть, — сказал Элиас. — Но мне нравится воображать, что ты попытаешься это сделать.

Я сделала глубокий вдох, очень глубокий…

— Ну что ты, дорогая, — сказал Элиас, изображая святую невинность. — Я обещаю, что уйду, если буду мешать.

— Отлично, ты мешаешь! Можешь отправляться куда хочешь.

Я подошла к двери, чтобы выпроводить его, но он так и сидел на кровати.

Я уставилась на него. Есть средства практически против чего угодно, почему же нет средства против него?

Элиас вытянулся на кровати, скрестив ноги, взял в руки книгу и вопросительно посмотрел на меня.

— Почему там стоишь? Я думал, мы будем заниматься.

***

Никакая муха по назойливости не могла сравниться с Элиасом. Я ничего не могла с ним поделать, поэтому, поворчав минут пять, я уселась на матрас рядом с ним, скрестив ноги. Собрав волосы на макушке, чтобы они не лезли мне в лицо, когда я буду читать, я уставилась в книгу. Комментарии про то, что я выгляжу как секси-библиотекарь, я игнорировала, и он все же заткнулся.

Но работа не шла. За сорок пять минут я прочитала жалких двадцать страниц. Я старалась, но у меня ничего не выходило. Я не могла сосредоточиться из-за того, что Элиас лежал у меня под боком.

А еще у меня разболелась шея. Слишком много времени в последние дни я проводила, зарывшись в книги. Так что это был только вопрос времени, когда моя шея даст знать, что с нее хватит.

Но как бы меня ни беспокоила неудобная поза, главным отвлекающим фактором все же был Элиас Шварц, который сначала углубился в книжку и очень убедительно делал вид, что читает. Но десять минут назад он отложил ее в сторону и не сводил с меня глаз, видимо решив довести меня до сумасшествия. Каждый раз, когда я чувствовала, что он на меня смотрит, и отрывалась от книги, то упиралась взглядом ему прямо в глаза. И конечно, каждый раз он должен был мне улыбнуться. Как же меня это бесит!

— Слушай, — сказал он, — а ты разве не должна переворачивать страницы?

С тех пор как он отложил книгу и начал за мной наблюдать, я и правда ни разу не перевернула страницу. Мои щеки запылали, а его улыбка стала еще шире.

— Я бы так и сделала, если бы ты прекратил сводить меня с ума, — воскликнула я.

— Тебя раздражает, что я на тебя смотрю? — спросил Элиас.

— Нет, я сказала, что это сводит меня с ума! Это такое состояние, когда человек готов сорваться и устроить кровавую бойню!

Он усмехнулся, а потом стал серьезным. Он продолжил на меня смотреть, но его взгляд будто затуманился. Он вытянул руку на подушку и сказал: — Не хочешь полежать рядом?

Я вся покрылась мурашками. Я никогда в этом не признаюсь, но его слова заставили меня всю сжаться. Что бы я почувствовала, если бы оказалась лежащей в объятиях Элиаса? И чтобы он гладил меня по спине… Черт, о чем я вообще думаю? Я нахмурилась.

— А не сходить ли тебе в ванную и не передернуть разок?

Он со вздохом посмотрел на меня так, будто это я его обидела. Боже, да что со мной сегодня такое? Я обидела Элиаса — какая невероятная глупость. Глубоко вздохнув, я снова погрузилась в книгу. И хотя я, как и прежде, не могла понять ни одного прочитанного слова, но в этот раз я хотя бы переворачивала страницы.

— С прошлой недели я не могу думать ни о чем другом, — сказал Элиас через некоторое время.

Я посмотрела на него, а он для разнообразия смотрел не на меня, а в потолок.

— Просто спустя семь лет я вдруг узнал, что все это было просто дурацким недоразумением, — продолжил он. — Мне от этого горько, и это чувство не проходит.

Я промолчала, и он перевел взгляд на меня.

— Ты понимаешь, о чем я?

Понимаю ли я, о чем он? Да эта тема главенствовала в моих мыслях всю последнюю неделю.

— Типа того, — пробормотала я.

— Так глупо, — сказал он и снова уставился в потолок. — Но я постоянно думаю о том, что у нас могло бы получиться, если бы я не поверил словам Зёрена, как дурак.

Тогда мой первый раз случился бы наверняка не с Зёреном, но этой мыслью я предпочла не делиться с Элиасом.

Я провела пальцем по обложке книги.

— Мы бы продержались максимум полгода, — сказала я.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что потом ты уехал в Англию.

— Эмили, — усмехнулся он, — я уехал в основном из-за тебя.

Я уставилась на него во все глаза.

— Я не шучу, — сказал Элиас. — Я больше не мог видеть тебя каждый день, да еще и в компании этого Симона.

На секунду я задумалась над тем, поправить ли его насчет Зёрена, но решила, что к черту его. Слова Элиаса меня ошарашили.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — все же сказала я, потому что мне слабо в это верилось.

— Да я тебе клянусь! К чему мне врать?

Потому что женщинам нравится слушать такое? Я сумела удержать этот комментарий при себе и пожала плечами.

— Эмили, ты тогда разбила мне сердце. Почему ты мне не веришь? — Элиас смотрел на меня так, будто действительно не мог этого понять.

А я не могла представить, что он действительно любил меня настолько сильно, как пытался сейчас рассказать. Во мне не было ничего такого. Я была обычной застенчивой и молчаливой девчонкой.

— Элиас, ты правда хочешь, чтобы я поверила, что это из-за меня ты уехал в Англию?

Он кивнул не моргнув глазом.

— Ты была моей первой настоящей любовью.

У меня перехватило дыхание. Элиас казался таким искренним. Но я не должна была забывать, что он из тех, кто может сказать что угодно, чтобы добиться своего. А если вспомнить нашу новую встречу четыре месяца назад, то все говорило о том, что он просто хочет запудрить мне мозги.

— Не может быть, чтобы ты так уж сильно меня любил, — фыркнула я.

— Почему?

— Да потому, что ты меня даже не узнал!

Элиас заулыбался, вспомнив нашу перепалку в комнате Алекс.

— Тебя это задело, правда?

Да, черт возьми, меня это задело!

— Я уже через две секунды обо всем забыла, — ответила я, наморщив нос.

— Видела бы ты свое лицо, — рассмеялся Элиас.

Ну и ладно, может, я и правда выглядела, как дура, но я тогда была в шоке! Сначала увидеть его после такого перерыва, а потом еще и узнать, что он меня не помнит! Тут у кого угодно будет глупое выражение лица.

— Эмили, — сказал Элиас тихо, — Ты же не думаешь, что я и правда тебя не узнал?

Я смотрела на него во все глаза.

— Ангел мой, — рассмеялся он. — Я с первой секунды знал, кто ты… Конечно, ты изменилась, но твои черты я узнал с первого взгляда, — он пожал плечами. — Как я мог тебя забыть?

Я застыла с открытым ртом.

— Ты меня разыграл?

Ответом мне стал его смешок. Я не могла в это поверить. Я не знала, что делать, поэтому треснула его книжкой по животу.

Он схватился за живот, продолжая хохотать. Я с трудом удержалась, чтобы не врезать ему еще раз.

— За что?.. — простонал он.

— Не знаю, просто у меня уже рефлекс, — пожала я плечами.

— Но ведь была какая-то причина, — сказал Элиас, перестав улыбаться. — У всего на свете есть причина.

У меня были свои причины, а кроме того, я видела, что своими причинами он тоже не спешит делиться. Может, дело было в нашем общем прошлом? Но все, что произошло между нами, случилось так давно, что я просто не могла в это поверить. И даже если дело в этом… Неужели за действиями Элиаса стоит желание поквитаться со мной? Но нет, Элиас не такой. Он никогда не делал тайны из своих намерений.

— Гильотина, побитие камнями, электрический стул или дыба?

— Что?

— Ты на меня смотришь с такой злостью, что явно планируешь мое убийство. Вот я и спрашиваю, какой способ ты выбрала.

— Я бы с удовольствием швырнула в тебя гранатой. Так быстрее всего.

— А давай ты превратишь свою агрессию в ласку? — усмехнулся Элиас.

— А давай ты превратишь свою настойчивость в смирение? — сказала я, приподняв брови.

— Что, сейчас? Когда я почти завоевал тебя? Это было бы очень глупо с моей стороны.

— Забудь про гранату, я выбираю атомную бомбу! — заявила я хмуро, но Элиас в ответ только продолжил усмехаться.

— Можно мне продолжить заниматься? — спросила я раздраженно.

Он пожал плечами, будто был ни при чем. Покачав головой, я снова попыталась погрузиться в чтение.

***

Результат оказался плачевным. Я осилила жалких тридцать пять станиц, которые мне все равно пришлось бы перечитывать, потому что я не помнила ничего из прочитанного. А когда я все-таки предложила Элиасу отправиться домой, он не проявил особого энтузиазма, несмотря на свои заверения.

Меня ужасно раздражало, что Элиас выбивал меня из колеи одним своим присутствием. Стоило ему на меня посмотреть, как я забывала буквы.

Но несмотря на все его старания, я знала, что все это не по-настоящему. Нельзя было позволить ему обвести меня вокруг пальца и ни в коем случае нельзя было потерять контроль. Иначе в один прекрасный день мне придется дорого за это заплатить. Дистанция — вот что мне было нужно, и чем дальше мы друг от друга, тем лучше. Но сказать это было проще, чем сделать, потому что он постоянно возникал в моей жизни, чтобы превратить ее в кошмар.

А кроме того, он был дьявольски красив. Интересно, у него волосы мягкие на ощупь?

Черт, я опять на него пялюсь! Срочно читать, срочно! Я слегка развернулась, чтобы мой взгляд не падал на Элиаса каждый раз, когда я подымала глаза. Но независимо от того, как я сидела, буквы продолжали быть больше похожими на иероглифы. Фыркнув, я потерла шею, которая снова разболелась.

— У тебя болит шея?

— Ничего страшного.

— Хочешь, сделаю тебе массаж?

— Спасибо, Элиас, не надо. Я слишком хорошо могу представить, к чему может привести этот массаж.

Он поднял брови.

— Почему ты каждый раз говоришь так, будто от меня можно ожидать только самого худшего? — сказал он, садясь. — Давай, я попробую.

После этих слов он перебрался мне за спину.

— Я… не надо, Элиас… — запротестовала я и попыталась отодвинуться, но он схватил меня за руку.

Держать дистанцию, ага, как же! Элиас попытался стянуть с моих плеч кофту, с которой я никак не желала расставаться.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Я что, по-твоему, должен делать массаж через капюшон? На тебе же есть еще и футболка!

— Не нужно вообще делать мне массаж! — заявила я, снова пытаясь отодвинуться. Но он продолжал меня держать. Я тихо зарычала.

— Помолчи, — сказал он мне с усмешкой.

Элиас медленно стянул кофту с моих плеч, и у меня по всему телу побежали мурашки. Я чувствовала себя так, будто была совершенно голой.

— Хватит зажиматься, расслабься, — сказал он.

Но это было легче сказать, чем сделать. Я вздрогнула, когда он положил руки мне на плечи и начал массаж. Он медленно и нежно надавливал большими пальцами справа и слева от шейных позвонков. И хотя я все еще была одета, моя кожа горела в тех местах, где он меня касался. Он знал, что делал, и вскоре я почувствовала облегчение. Моя голова опустилась сама собой, пока Элиас продолжал колдовать над моей шеей. Когда его пальцы прошлись по тому месту, которое болело сильнее всего, я с трудом подавила стон. Мне казалось, что я готова расплавиться, как воск, в его руках. Напряжение отпустило меня, я закрыла глаза и растворилась в ощущениях.

— Ну, как, тебе хорошо? — прошептал он.

Хорошо? Это было слабо сказано. Это было невероятно, сногсшибательно, грандиозно… Лучший массаж в моей жизни.

— Пойдет, — пропищала я и услышала, как Элиас рассмеялся.

Наглый пижон! Он отлично знал, что делает. Но хуже всего было то, что ему была отлично видна моя реакция на массаж. Хорошо, он хотя бы не мог знать, что вытворяло мое сердце.

Он провел пальцами вверх по моей шее, и я почувствовала, что у меня закрываются глаза и по всему моему телу пробежала дрожь. Он начал массировать мне голову… Как же хорошо! Я с трудом сдержалась, чтобы не застонать.

Черт, это уже не массаж, это уже прелюдия к сексу. Я вздохнула и тут же закусила губу. Я представила, на что еще способны его пальцы… Нет! Я не стану это представлять! По моему телу пробегала дрожь, как будто Элиас был подключен к линии электропередачи. Я была готова забыть обо всем, когда почувствовала на своей шее его теплое дыхание.

Внутри тут же завопила сирена, выводя меня из состояния транса. Что бы он ни делал, пора было с этим заканчивать!

— Хорошо, спасибо… мне было приятно, но нужно заниматься дальше, — сказала я хрипло, выскользнула из-под его руки и переползла на другую сторону кровати.

Что вообще произошло? И как я могла это допустить?

Изображая занятость, я полистала страницы, искоса поглядывая на него, словно подозревая, что парень, сидящий на моей кровати — маньяк Джек Потрошитель. Элиас остался там же, где и был, и смотрел на меня со странным выражением лица.

— Ну что с тобой делать? — сказал он, в конце концов опустив руки, таким тоном, будто он владелец собаки, которая третий год не может научиться не гадить на ковер.

Только, черт возьми, я ни разу не испортила ему ковер!

— Тебе совершенно не нужно что-то со мной делать, — сказала я с нажимом; я уже много месяцев безуспешно пыталась донести до него эту мысль.

Он снова заулыбался.

— Я знал, что ты робкая, но я не знал, что настолько! — вздохнул Элиас. — Тебе будет легче, если мы начнем с того, что будем просто держаться за руки и я не буду спешить?

Ну все. С меня хватит.

— Вон отсюда!

— Нет, нет! — рассмеялся он и замахал руками, — Я просто пошутил, золотце, пожалуйста, не прогоняй меня.

— Слишком поздно. Ты обещал вести себя прилично, и что ты делаешь? Не даешь мне заниматься, как я и говорила.

— Прости, я буду хорошо себя вести, — сказал он умоляющим тоном. — Я не видел тебя целую неделю, и теперь ты выставляешь меня за дверь?

Немного подумав, я ответила:

— Да!

— Ну зачем ты так? Ты повергнешь меня в бездонную пучину печали, если выгонишь!

— Я прямо вся в слезах…

— Ну правда, я клянусь, что с этой минуты буду нем как рыба, хорошо?

Я потерла лоб и сказала:

— Послушай, даже если бы я этого хотела, мне нужно заниматься, а в твоем присутствии это невозможно.

— Ты всю неделю только и делаешь, что занимаешься.

— Да, черт возьми! Потому что у меня нет другого выхода! Может, ты не заметил, но меня три недели не было в городе, я заботилась о родителях.

— Ты прекрасно знаешь, что я заметил. — Элиас рассерженно посмотрел на меня. — Но все равно я считаю, что ты перегибаешь палку. Почему бы тебе не отдохнуть пару часов?

— Потому что в понедельник мне сдавать анализ текста! — воскликнула я.

Он выдохнул и уставился на меня.

— Если я сейчас оставлю тебя с твоими книгами, пообещай, что найдешь для меня время в следующий раз.

— Нет!

— Ну почему? — в его словах прозвучала скорее жалоба, чем вопрос.

— Господи боже, Элиас, — вырвалось у меня. — Я уже почти готова с тобой переспать, чтобы ты наконец от меня отстал!

— А кто сказал, что я потом от тебя отстану? — он улыбался, а мои нервы были уже совсем на пределе.

— Конечно, отстанешь, ты всегда так делаешь!

— Может, да, а может, нет. Не хочешь узнать из первых уст?

Спокойно, Эмили, спокойно. Глубокий вдох…

— Ладно, ладно, золотце, — сказал он поспешно, — Ты точно хочешь, чтобы я ушел? Это не кокетство?

— Бинго!

— Ладно, я уйду, — сказал Элиас со вздохом. — Но я серьезно говорил о том, что тебе нужно отдыхать. Если ты не хочешь проводить время со мной, проводи его с кем-то еще. Ты выглядишь усталой, и у тебя круги под глазами. Я это от всего сердца говорю.

Я закатила глаза, но кивнула.

— Тогда… — он поднялся, обошел кровать и остановился рядом со мной. — Поцелуй на прощание?

Я была готова расплакаться.

— Нет! — воскликнула я.

— Ну ладно, — улыбнулся он, глядя на меня с сожалением. — Прости, что побеспокоил тебя, Эмили.

Я кивнула, а он направился к выходу. Подойдя к двери, он обернулся.

— Но я не забуду твое обещание, — сказал он.

— Какое обещание?

— Что ты найдешь для меня время. Прощай, красавица, я уже по тебе скучаю.

С этими словами Элиас вышел из комнаты.

Я смотрела ему вслед, пока не опомнилась и не схватила книгу. Но, прочитав всего одну строчку, я швырнула ее обратно на кровать. Я улеглась на живот и зарылась лицом в подушку. Элиас постепенно преодолевал мое сопротивление, а я этого совсем не хотела. Мне хотелось ненавидеть его, а не проводить все свое время, думая о нем. Почему я так реагирую? Почему мне не все равно?

Я дура, полная дура, и как же я себя за это ненавижу…

Глава 18 Зачем он это делает?

Я стояла в душе под струей теплой воды. Мало что могло принести мне столько удовольствия, как теплый душ, даже несмотря на то, что весь остальной вечер обещал быть не таким приятным. Алекс решила, что сегодня вечером мы отправляемся в бар. С нами будет Себастьян и, куда же без него, Элиас, хотя Алекс ни разу прямо об этом не сказала.

С того момента, когда он не давал мне заниматься, прошло полторы недели. Сначала он придерживался данного обещания и не докучал мне. Но спустя несколько дней все снова вернулось на круги своя. Он стал регулярно появляться у меня и «помогать» с учебой. Так он это называл, но я бы сказала, что он, наоборот, делал все, чтобы мне помешать. При этом нельзя сказать, что он не старался, напротив. Он лез в мои учебники, рылся в конспектах и задавал вопросы по моей специальности, на которые хотел услышать ответ. Я не знала, ему правда интересно или он просто притворяется. Хотя я и не исключала вариант, что все это делается затем, чтобы я поскорее оказалась в палате с мягкими стенами.

Каждый раз, закрывая за Элиасом дверь, я испытывала необыкновенное облегчение. Но, к сожалению, это чувство сохранялось не дольше одного дня. Обычно к тому моменту, когда я отправлялась в постель, Элиас снова оказывался повсюду. Он уходил домой, а вот его запах оставался на подушке и покрывалах. И этот запах был таким приятным, что я не могла уснуть, или, что еще хуже, уснув, я видела сны о нем и его умелых руках…

Ужасные сны! Практически кошмары! Ужасно приятные кошмары…

Но было во всей этой ситуации и кое-что хорошее: я сумела нагнать почти весь пропущенный материал, а мои родители, с которыми я общалась по телефону несколько раз в неделю, почти полностью выздоровели.

Когда я выключила воду и замоталась в полотенце, кто-то постучал в дверь. Я вздохнула. Излишняя пунктуальность, на мой взгляд, была одним из худших качеств, особенно тогда, когда тебе не хватило всего пары минут.

— Открыто! — крикнула я Алекс.

Я услышала, как дверь открылась и снова закрылась.

— Дай мне еще десять минут! — крикнула я, поспешно вытираясь. Странно, конечно, что она мне ничего не ответила, но скорее всего она была занята поцелуями с Себастьяном и не могла говорить, потому что рот был занят. Отличный побочный эффект, я считаю.

Я натянула белье, а сверху синие джинсы и черную футболку с принтом. Затем, стоя перед зеркалом, я привела в порядок непослушные волосы, собрав их в пучок. Я была готова, мне осталось только надеть носки. Я вышла в комнату и первым делом посмотрела на кровать, но на ней никого не было. В комнате не было ни Себастьяна, ни Алекс. Я нахмурилась. Неужели стук мне послышался?

— Гав! — сказал кто-то сбоку от меня.

Я взвизгнула, отпрыгнула в сторону и схватилась за сердце.

— Не смешно, Элиас!

Он стоял, прислонившись к стене, возле двери в ванную и улыбался.

— Прости, — сказал он, — Мне хотелось, чтобы при виде меня у тебя быстрее забилось сердце.

У меня в груди разлилось тепло. Теперь он будет пытаться быть милым? Нет, он не пытается, он уже такой. Но я постаралась выбросить эту мысль из головы.

— А что ты сделаешь в следующий раз? Поприветствуешь меня электрошокером?

Элиас рассмеялся и ничего не ответил.

— Я знаю, что спрашиваю тебя об этом каждый день, но почему ты здесь? — спросила я со вздохом.

— Алекс и Себастьян опаздывают, поэтому я заехал за тобой.

— Ты смотри, какое совпадение! — сказала я.

— И правда, — сказал он с ухмылкой.

Я закатила глаза и направилась к шкафу за носками. Мне повезло, что Элиас меня всего-навсего испугал, ведь мог бы и в ванную ввалиться. Удивительно, что он этого не сделал.

— Скажи-ка, Элиас, чего тебе стоило удержать себя в руках и остаться по эту сторону двери? — сказала я, усаживаясь на кровать.

— Ты даже представить себе не можешь, — ответил он.

— Это было мудрым решением, герр Шварц, — ответила я, надевая носки.

— Я бы это не пережил?

— Совершенно точно!

Я встала и пошла надевать туфли, краем глаза заметив, что Элиас отступил от стены и направился в глубь комнаты. Видимо, что-то привлекло его внимание. Он остановился посреди комнаты, присел на корточки и поднял с пола мои черные трусики.

Ну да, не только мужчины умеют разбрасывать свои вещи…

Не выпуская его из поля зрения, я натянула туфли. А Элиас в это время играл трусиками, пропуская тонкую ткань сквозь пальцы и ухмыляясь. Мне все труднее было сохранять серьезное выражение лица.

— Элиас? — сказала я сухо.

— Да?

— Что ты делаешь с трусиками Евы?

Его пальцы разжались, и они упали на пол.

— Это ее? — хрипло сказал он.

Я расхохоталась, у него было такое выражение лица! Так ему и надо, не будет в следующий раз рыться в чужом белье.

— Мы можем идти? Или ты хочешь еще порыться в ее корзине с грязным бельем? — сказала я, закусив губу, чтобы снова не рассмеяться.

— Они были… ношеные? — сказал он высоким голосом.

Я утвердительно кивнула. Элиас вытер руки о штаны.

— Ладно… — сказал он. — Тогда я пойду, наверное, помою руки. — И тут же скрылся в ванной комнате.

Я смотрела ему вслед и хохотала. Это происшествие сделало мой день. Через пару минут он вышел из ванной комнаты с чистыми руками.

— Ты точно не пошутила?

Я покачала головой.

— Радуйся, Элиас, что это были трусики Евы, а не мои. Если бы ты взял в руки мое белье, то не вышел бы из этой комнаты живым.

— Наверное, ты права, — вздохнул он, — давай поскорее скроемся с места преступления, пока мне не пришла в голову еще какая-нибудь глупость, и я все еще жив!

Он открыл передо мной дверь, пока я наслаждалась моментом. Впервые он, а не я, попал в неловкую ситуацию. Но как ему удалось так быстро прийти в себя? Если бы это произошло со мной, то я следующие года три сгорала бы от стыда и мечтала провалиться сквозь землю. А что сделал он? Закрыл за мной дверь и, улыбнувшись, пошел на улицу, где стоял его «Мустанг».

Он открыл и придержал дверь машины, хоть я его об этом и не просила.

— Я тебе сегодня уже говорил, что ты отлично выглядишь?

— Нет, сегодня еще не говорил, — ответила я, садясь в машину моей мечты.

Элиас закрыл дверь, обошел машину и устроился на водительском сиденье.

— Хорошо, значит, я сделаю это прямо сейчас. Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, заводя машину.

И чего он хотел добиться своими глупыми комплиментами?

— Неужели ты не любишь, когда тебе говорят комплименты?

Ух ты, Элиас наконец впервые за четыре месяца обратил на это внимание! Молодец! И это даже не сарказм.

— Я бы не сказала, — ответила я под волшебный звук мотора.

— А что бы ты сказала?

Элиас поставил диск, и машину наполнил гипнотический ритм «Дорога в Сион» Дэмиана Марли. — В принципе, не имею ничего против комплиментов, — попыталась я уклониться от ответа.

— Но?..

— Я не люблю, когда они неискренние.

Я посмотрела в окно на проносящиеся мимо улицы. И хотя это было безрассудством, но мне нравился стиль вождения Элиаса. Он вел машину очень уверенно и явно знал, что делает. Я ни разу не замечала, чтобы он отвлекался. Машина слушалась его, будто была продолжением его тела.

— Ты думаешь, что мои комплименты — это пустая лесть? — спросил он.

— Нет, конечно, ты говоришь от всего сердца, — сказала я с усмешкой.

— Ты мне не веришь?

— Ни единому слову.

У него вытянулось лицо. Немного помолчав, Элиас продолжил.

— Это из-за Брэда Питта?

— При чем тут Брэд Питт?

— Как же там было… «Раз из зеркала на меня смотрит не Анжелина Джоли, то не стоит ожидать Брэда Питта»?

Вау, надеюсь, Алекс наслаждалась сегодняшним вечером, потому что он станет для нее последним.

— Она не могла тебе это рассказать.

В ответ Элиас только улыбнулся.

— А ты считаешь себя Брэдом Питтом, или как? — спросила я, скрестив руки на груди.

— Нет, я просто пытаюсь понять, почему ты мне не веришь. И мне начинает казаться, что все дело в том, что ты себя очень сильно недооцениваешь.

— Сильно недооцениваю?

— Да, особенно в том, что касается внешности.

— Во-первых, у меня с самооценкой все в порядке, — сказала я. — А во-вторых, ты не думал, что дело может быть в тебе?

— Во мне?

— Ты меня прости, Элиас, но ты не самый заслуживающий доверия человек среди моих знакомых.

— Я бегаю за тобой уже четыре месяца, а ты все еще мне не доверяешь? — сказал он, подняв брови.

— Может быть, все дело в том, что тебя интересует, что у меня под юбкой, а не я сама?

— Это нелогично, — сказал Элиас, покачав головой. — Ты считаешь, что я хочу затащить тебя в постель, но как человек ты меня не интересуешь? Я прав?

— Да, — кивнула я.

— Тогда, может быть, логично было бы предположить, что ты мне нравишься, если я бегаю за тобой так долго?

Почему он каждый раз пытается использовать мои слова против меня?

Ужасный, просто ужасный аргумент. И вот мы пришли к вопросу, который мучил меня уже давно. Что, черт возьми, Элиас во мне нашел?

— Так, Элиас, — сказала я. — Давай поговорим откровенно, в чем дело?

— Ты о чем?

— Что тебе так во мне нравится? К какому врачу мне сходить, чтобы ты оставил меня в покое?

— Внешне? — спросил он с улыбкой.

— А как еще?

— Ну да, я забыл, ты же не интересуешь меня как личность, — сказал Элиас, усмехаясь, чем заслужил от меня взгляд, полный нетерпения.

— Ну ладно, — начал он, собираясь с мыслями. — Мне нравятся твои миндалевидные светло-карие глаза… Они такие глубокие. Иногда мне кажется, что в них можно утонуть, но в то же время в них иногда появляется что-то, что в последний момент не дает мне утонуть с головой. Меня это интригует. Кажется, ты боишься, что кто-то сможет заглянуть тебе в глаза и увидеть слишком многое: твои мысли или, может, твою душу…

— Вот именно поэтому я все время задаюсь вопросом, что за фигня происходит у тебя в голове?

Элиас усмехнулся и продолжил говорить:

— Когда ты смеешься, твои глаза сияют, будто наполненные солнечным светом, а когда злишься, они становятся темными, как ночь. Ты щуришься и поднимаешь одну бровь, как будто хочешь меня искусать. Но это так мило, что я не могу воспринимать это серьезно. Вот и сейчас ты смотришь на меня именно так.

Я открыла глаза пошире и попыталась расслабить мышцы лица.

— Кроме того, мне нравятся твои губы… — продолжил Элиас. — Они у тебя не такого цвета, как у всех. Не просто красные, а смесь вишневого и бордо. И еще, — он окинул взглядом мое лицо, будто пытаясь удостовериться, — они выглядят такими мягкими… Твое лицо нежное, словно фарфоровое, а кожа гладкая и белая. Когда ты улыбаешься, у тебя на щеках появляются ямочки.

Он показал на себе пальцем, где именно у меня появляются ямочки.

— И последнее, когда ты краснеешь, каждый парень в Берлине готов бежать за тобой на край света, — закончил он, а я поняла, что я ужасно растеряна.

Абсолютно растеряна!

Что это было? Либо Элиас отличный актер… Или все-таки похоже, что он на меня запал. А может, он вычитал все это в какой-то книжке? Не очень хорошей книжке, и тогда… Не знаю, чье лицо он описал, но явно не мое.

— О’кей, это было… странно… — пробормотала я.

— Странно?

— Именно. Можно еще сказать «страшно», если тебе так больше нравится.

— Почему?

— Сложно сказать, — ответила я. — Может, потому, что мне еще никто не пытался навесить на уши столько лапши.

Ладно, тут я соврала. Это были самые прекрасные комплименты, которые я получала за всю жизнь. Но я просто не могла ему поверить. Что-то в моих глазах? О чем он? Хотя я действительно не любила демонстрировать окружающим мой внутренний мир, все остальное лежало за пределами того, во что я была готова поверить.

Элиас снова рассмеялся и покачал головой.

— Мы ведь уже обсудили, почему мне можно верить, — напомнил он мне.

Аргумент заключался в том, что он делал все возможное, чтобы со мной переспать. Можно предположить, что он хвалил мою внешность для того, чтобы это желание наконец исполнилось. Но это не объясняло, откуда его желание взялось…

— Хорошо, предположим, ты не врешь, — сказала я.

— Не нужно предполагать, это чистая правда!

— Скажем, ты не соврал, — снова начала я, и снова он меня перебил.

— Почему ты не можешь поверить в то, что я считаю тебя красивой?

— Я к этому и веду, но ты все время меня перебиваешь!

— Ну, ладно, продолжай, — вздохнул он.

— Если ты и правда так думаешь, — снова сказала я, проигнорировав его рычание, — то речь всего лишь о моем лице. А с лицом переспать невозможно.

Ладно, это был довольно шаткий аргумент, особенно на фоне того, что я видела, застав пару раз Еву и Николаса, но ведь Элиас об этом не знал.

Я тут же пожалела о сказанном, потому что Элиас окинул меня таким взглядом, что у меня запылали щеки.

— Ну, — ответил он, когда снова перевел взгляд на дорогу. — Твоя фигура мне тоже нравится. Но если я начну рассказывать тебе об этом в подробностях, то не отделаюсь синяками на ребрах.

Я прищурилась и пожалела, что у меня нет девятимиллиметрового с глушителем. Он сейчас совсем не помешал бы. Элиас остановил машину, а я промолчала, потому что не знала, что ему ответить.

Прежде чем ему пришла в голову идея открыть мне дверь, я быстро вышла из машины. Он вздохнул, но подождал, пока я обойду ее, чтобы мы могли идти вместе. К моему неудовольствию, он шел слишком близко.

— Дорожка шириной два метра, и совершенно необязательно экономить место, — пробормотала я, и это, кажется, развеселило Элиаса. Только он и не подумал отодвинуться. Пройдя пару метров, я обнаружила его руку у себя на талии, а его губы в опасной близости от своих волос. Я фыркнула, вырвалась и зашагала в бар впереди него.

***

Алекс и Себастьян телесно вроде бы присутствовали, но при этом находились где-то в своем мире. Не знаю, где именно, но явно они были там вдвоем. Они постоянно хихикали, переглядывались и говорили на каком-то странном языке, который кроме них никто не понимал. Остальные сидели рядом и пытались понять, что вообще происходит. Под остальными я понимаю себя и Элиаса. В этот момент у нас с ним было нечто общее: мы были не в том месте и не в то время.

Сначала я умилялась, глядя на Алекс и Себастьяна, но два часа спустя их сюсюканье вызывало у меня только головную боль. Я не знала, сколько еще выдержу.

Сидящий рядом со мной Элиас, положил голову на скрещенные руки и поглядывал на меня. Я должна была давно привыкнуть к тому, что он за мной наблюдает, но я нервничала, как в первый день.

Лука, я буду думать о Луке, а не об идиоте, который устроился напротив меня. Лука был моей единственной надеждой. Если он и вправду хотя бы вполовину такой классный, как его письма…

— Я, кстати, поговорил со всеми. Все согласны, — внезапно сказал Себастьян. К моему удивлению, в тот момент он не был сконцентрирован на своей девушке.

— Точно, я совсем забыла! — вмешалась Алекс. — Что ты делаешь в следующую субботу, Эмили?

— Я? А что?

— Мы едем на природу с палатками, и ты едешь с нами, — улыбнулась она.

— На природу? — переспросила я. — А кто это «мы»?

— Алекс, Элиас, Софи, Энди, Доминик, Ян, Ивонн, Джессика, я… и надеюсь, что ты тоже, — ответил за нее Себастьян.

Элиас улыбался, и я поняла, что лучше будет остаться дома.

— Мне очень жаль, но у меня совсем нет времени, — ответила я.

— А у меня есть, — вмешался Элиас.

Я посмотрела на него с сожалением.

— Поздравляю тебя и надеюсь, что ты там хорошенько повеселишься.

— Конечно же, ты будешь спать со мной в палатке. Я уже договорилась с Себастьяном, — сказала мне Алекс.

Что значит «уже договорилась»? Может, стоит сначала спросить меня?

— Не знаю, — сказала я совсем без энтузиазма. — А где это?

— У родителей Софи есть кусок земли у черта на куличках, — объяснил Элиас, — Мы ездим туда каждый год и отрываемся как следует. Ничего особенного, но бывает весело. И мы обычно остаемся там всего на одну ночь.

Элиас выжидающе смотрел на меня.

Софи. Еще одна причина, чтобы не ехать. Я отлично помню, насколько она была не рада со мной познакомиться. Джессика и Ивонн тоже не проявили ко мне особого расположения.

— Вы уверены, что остальные будут мне рады? — спросила я с осторожностью.

— А почему нет? — удивился Себастьян.

Черт, я опять во что-то ввязалась.

— Вы, парни, были со мной очень милы, ну… почти все из вас, — начала я, искоса поглядывая на Элиаса. — Но вот девушки… — я замолчала, не закончив мысль.

— Я что-то пропустил? — сказал Элиас.

— Да нет, ничего такого, — сказала я поспешно, не зная, как объяснить. — Скажем так, они были не особенно рады со мной познакомиться. Хотя, может быть, я неправильно их поняла.

— Ты явно имеешь в виду Софи, — подмигнул мне Себастьян. — Не бери в голову, у нее свои счеты с подругами Элиаса.

Я заметила, как Элиас предупреждающе посмотрел на Себастьяна. Мне на ум пришли слова Ника, которые я услышала тогда в клубе. Он говорил что-то похожее.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Скажем так, она не видит смысла проявлять дружелюбие к людям, которых больше никогда не увидит.

После этих слов Себастьян дернулся, будто его кто-то ударил по ногам.

Я фыркнула и откинулась на спинку стула.

— Позволь предположить, у большинства из них были карие глаза?

По лицу Себастьяна было видно, что он не понял мой вопрос. Да и откуда ему знать? Вряд ли Элиас пересказывал ему речь, с помощью которой он соблазняет девушек.

— Нет, ничего, — сказала я, уставившись на стакан с колой.

Чего я ждала? В конце концов, мне было отлично известно, что Элиас пользуется популярностью у девушек. Я была всего-навсего одной из многих, и тому, что он говорил тогда в машине, нельзя было верить.

— Как бы там ни было, — продолжил свою мысль Себастьян, — Софи уже знает, что ты подруга Алекс и что отношения между тобой и Элиасом не попадают под обычный шаблон. Так что она совершенно точно не против, чтобы ты поехала с нами.

— Эмили, Себастьян прав. Софи вовсе не злюка, — добавила Алекс.

Я ответила не сразу и оказалась под перекрестным огнем выжидающих взглядов.

— Я подумаю, — наконец ответила я.

Если бы я сразу категорически отказалась, это значило бы, что Алекс насядет на меня и будет ныть, пока я не соглашусь.

— Ты обязательно должна поехать! — воскликнула Алекс, на что я только кивнула, надеясь, что меня наконец оставят в покое. И, к моему облегчению, это все-таки произошло, потому что ее внимание переключилось на бесценного Себастьяна, который только этого и ждал.

Такое количество чужого счастья не могло не раздражать, и я нервно отпила колы из своего стакана.

***

Примерно час спустя пытка чужим счастьем закончилась, и мы с Элиасом без сил пошли к машине. Алекс собралась ехать с Себастьяном к нему домой, так что мне не оставалось ничего другого, кроме как снова ехать в одной машине с Элиасом.

Весь вечер Элиас вел себя очень тихо. Я постоянно бросала на него взгляды, и у меня создалось впечатление, что его что-то гнетет. Что с ним такое? Но я не стала спрашивать, потому что, по моему мнению, Элиас не относился к тем, кто охотно рассказывает о своих чувствах. И кроме того, я была последним человеком, кому он мог бы о них рассказать.

Мы молча подошли к «Мустангу», и я остановилась у пассажирской двери, ожидая, что Элиас откроет двери. Но вместо этого Элиас посмотрел на меня взглядом, который было очень сложно прочесть.

— Хочешь сесть за руль?

Что, простите?

Я уставилась на него так, будто он признался мне, что тайно носит женское белье. Но я поняла, что это была шутка.

— Очень смешно, Элиас, — ответила я и взялась за ручку двери, но тут же отшатнулась, потому что он бросил мне ключи от машины. Я смотрела на серебристый ключ, который рефлекторно сумела поймать, а потом медленно перевела взгляд на Элиаса.

— Ты издеваешься?

— Если ты не хочешь, то я, конечно, поведу сам, — пожал он плечами.

Чутье говорило мне, что что-то здесь нечисто. Элиас добровольно никого не пускал за руль своей машины.

— В чем подвох, Элиас?

— Нет никакого подвоха.

— Точно никакого подвоха? И я не буду тебе должна ничего интимного после этой поездки?

— Точно никакого, подвоха, но если ты и дальше продолжишь тянуть резину, то я передумаю.

Я перевела взгляд с Элиаса на «Мустанг», и меня охватила радость. Не знаю, что Элиас курил, но говорил он серьезно.

Больше не раздумывая, я обошла машину, опасаясь, что сейчас он выхватит ключ у меня из рук, но этого не произошло. Вместо этого Элиас перешел к пассажирской двери и остановился, ожидая, пока я открою водительскую дверь. Не знаю, что тут происходило, но мне это очень нравилось!

Открыв дверь, я плюхнулась на водительское место. Я вздохнула и погладила руль. Краем глаза я заметила, что Элиас тоже уселся в машину. Я протянула руку, чтобы вставить ключ в замок зажигания, перевела взгляд на Элиаса и остановилась. Он побелел как мел и вцепился обеими руками в сиденье. Я опустила руку, так и не вставив ключ в замок, и откинулась на сиденье.

— Зачем ты это делаешь, Элиас?

— Прости, я просто нервничаю, — он попытался улыбнуться.

— Нет, я имею в виду, почему ты позволяешь мне сеть за руль «Мустанга»?

Я снова посмотрела на него.

— Я просто хотел тебя порадовать. Больше ничего.

— Хотел… меня порадовать? Просто так?

— Просто так, — подтвердил Элиас.

Он добровольно идет на такие жертвы, просто чтобы меня порадовать?

— Но, если ты решишь меня отблагодарить, я не буду против, — добавил он.

— Значит, подвох все же есть.

Я должна была об этом догадаться.

— Нет, — поспешно ответил Элиас. — Никакого подвоха. Я просто сказал: «если ты захочешь…»

— И как, по-твоему, должна выглядеть адекватная благодарность? — сказала я, скрестив руки на груди.

— Поцелуй в щечку?

— За поцелуй в щечку ты позволишь мне проехаться на твоем «Мустанге»?

— Я тебе позволю проехаться на нем просто так, — ответил он.

— Но?

— Никаких «но». Я не жду от тебя ничего в ответ, — сказал Элиас. — Но, в случае если ты захочешь меня порадовать, ты знаешь, как это сделать.

Это было очень мило и в то же время ужасно по-свински!

— Я тебя или ты меня? — уточнила я.

Элиас немного подумал.

— Я тебя… Это что, «да»?

— Нет, это значит «я подумаю», — вздохнула я.

Почему ему был так важен этот поцелуй? Мне было этого не понять. Я отбросила все мысли, которые наверняка не дадут мне спать этой ночью, и сконцентрировалась на «Мустанге». Я завела мотор, и он отозвался благодарным урчанием. Потом я включила первую передачу и медленно тронулась с места. В конце концов, мне нужно, чтобы Элиас дожил до конца поездки без инфаркта.

Проехав пару метров, я снова почувствовала себя совершенно счастливой. Кровь неслась по моим венам, как «Мустанг» по ночным улицам. Я крепко держала руль, чутко реагируя на каждое движение машины. Берлинские улицы принадлежали мне одной.

Сначала Элиас вел себя точно так же, как во время нашей первой поездки. Можно было только надеяться, что отпечаток его ногтей не останется навеки на дорогом кожаном сиденье. Но после того как мы проехали полпути, он сменил положение и сложил руки на коленях, только на крутых поворотах цепляясь за собственные ноги и тихонько ойкая.

— Постарайся нежнее переключать передачи.

Я взглянула на Элиаса, который до этого все время молчал.

— Что, прости?

— Ты слишком резко переключаешь передачи, — ответил он. — Смотри на дорогу и слушай звук мотора.

Я последовала его указаниям и прислушалась.

— А теперь немного добавь газа, совсем чуть-чуть.

Я сделала, как он сказал. Элиас откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

— Теперь слышишь? — сказал он. — Можно почувствовать, когда мотору становится тяжело и надо переключить передачу. Прямо… сейчас.

Я нажала на педаль сцепления и переключилась.

— Вот видишь? А теперь следи сама.

Я сосредоточилась на звуках мотора.

— Сейчас?

— Подожди… Сейчас!

И в самом деле, мотор зазвучал гораздо менее напряженно, и машина перестала дергаться.

— Впереди длинный поворот, переключись на третью передачу.

Я снова сделала, как он сказал.

— Блин, — сказал он и изобразил на лице мучение. — Объясни мне, что механическая коробка передач сделала вам, женщинам?

— Ты же сказал, что нужно переключиться на третью скорость!

— Да, но нежнее!

— Я так и сделала.

— Вовсе нет. Поезжай до конца поворота, а потом я покажу тебе, что имел в виду.

Как только поворот закончился и дорога снова стала прямой, Элиас положил руку на рычаг переключения скоростей поверх моей.

— А сейчас снова прибавь газа.

Стрелка тахометра поползла вверх. Когда мотор почти достиг предела, Элиас слегка надавил на мою руку, я нажала педаль сцепления, и мы переключились на четвертую скорость. Получилось гораздо более плавно, чем когда я делала это сама. Улыбнувшись, я посмотрела на Элиаса.

— Ты почувствовала разницу? — спросил он.

Я кивнула и только сейчас обратила внимание на то, как тепло было моей руке. На секунду повисла странная тишина. А потом я моргнула и снова перевела взгляд на дорогу. Элиас смущенно кашлянул и убрал руку.

До конца пути мы не сказали друг другу ни слова, но я с трудом могла сосредоточиться на дороге. Даже когда я припарковалась перед университетом, мы продолжили молчать. Когда Элиас откинулся на спинку, скрипнуло сиденье. Я пробежалась пальцами по приборной доске и глянула в окно.

— А я все гадал, почему ты не жалуешься на мой стиль вождения, — сказал он наконец.

— А почему я должна жаловаться?

— Все жалуются, послушала бы ты, что говорит Алекс, — сказал Элиас, закатив глаза. — Она ударяется в панику каждый раз, когда я еду быстрее шестидесяти километров в час. А с твоей стороны, несмотря на то, что ты всегда меня критикуешь, ни разу не было жалоб. Теперь я знаю почему: ты ездишь еще хуже.

— Это неправда, — усмехнулась я.

— Конечно, правда!

— Я езжу совсем не так, как ты, дорогой. Тебе так кажется просто потому, что ты трусишь, когда едешь пассажиром.

— Это такая наглая клевета, что у меня просто нет слов! — заявил он.

— Где бы мы были, если бы любой придурок мог тебя заткнуть?

— Слушай сюда, девица, или ты сейчас же сама вылезешь из машины, или я тебя вытолкаю!

Я медленно и недовольно отстегнула ремень и открыла дверь. Затем вышла и провела рукой по крыше и теплому капоту. Мне было так хорошо… Я с сожалением вздохнула и слишком поздно заметила, что Элиас за мной наблюдает. Он стоял, прислонившись спиной к машине. Мне кажется, или «Мустанг» в комбинации с ним смотрится еще лучше?

— Ну так что, ты подумала? — спросил он, и у меня по спине побежали мурашки. Он говорил о поцелуе в щеку.

— С одним условием, — ответила я.

— Все, что угодно.

— Держи руки за спиной!

— Хорошо, — хмыкнул он.

Но я все равно не была уверена, что он сдержит слово. Элиас сделал шаг, нарушив границы моего драгоценного личного пространства. Почему я чувствовала себя такой беспомощной каждый раз, когда это происходило?

— Мне можно, — сказал он тихо, почти шепотом, — тебя поцеловать?

У меня что-то перевернулось внутри и вспотели руки. Я неохотно кивнула в ответ. У него в глазах засветился огонек, который меня заворожил. Он наклонялся ко мне невыносимо медленно. Я сглотнула, а мое сердце с каждой секундой билось все быстрее и быстрее. Только не закрывать глаза!

Он коснулся моей щеки своей, и у меня перехватило дыхание. А потом губы Элиаса прижались к моей горящей коже, и меня бросило в жар. Он ничего не делал, просто оставался в этом положении несколько долгих секунд. Я не решалась двинуться с места, полностью захваченная этим странным чувством. Раньше я не могла представить, что поцелуй в щеку может быть настолько возбуждающим. Я была словно в огне, даже воздух обжигал легкие. Даже когда Элиас отступил, это чувство не пропало. Я заморгала, потому что с моим чувством равновесия что-то произошло. Это весь мир встал с ног на голову или я?

Я откашлялась, надеясь, что у меня в голове прояснится. Но взгляд Элиаса снова заставил мою голову пойти кругом.

— Ну как? — шепнул он. — Неужели все так плохо?

Плохо? Плохо было то, что мне очень понравилось…

— Пойдет, — отозвалась я хрипло.

— Пойдет? У меня сердце чуть не остановилось, а ты говоришь «пойдет»?

— Ты преувеличиваешь…

— Я ничуть не преувеличиваю, — ответил Элиас.

Его глаза были глубокими, как море, в которое можно нырнуть, но не стоит даже пытаться достать до дна.

Внутренний голос снова и снова кричал мне, что я на него пялюсь, и я наконец смогла немного прийти в себя.

— Ну ладно… спокойной ночи, — пробормотала я.

Элиас сунул руки в карманы и улыбнулся.

— Спокойной ночи, мой ангел.

Я кивнула, вытерев вспотевшие ладони о джинсы, и спустя несколько секунд я развернулась и на подгибающихся ногах направилась к общежитию.

Глава 19 Кто с кем?

Привет, Лука!

Как дела у виртуального мужчины моей мечты? Надеюсь, все в порядке? Не знаю, как ты это делаешь, но ты опять сумел придумать миллион вопросов! К счастью, на них легко ответить. Итак, вот моя анкета: Любимый цвет: Бирюзовый и черный.

Любимый цветок: Подсолнух.

Любимое животное: Я люблю всех животных, но больше всего собак (только не пауки, пауки — это кошмар!).

Любимая еда: Макароны, шоколад и любые сладости.

Любимый напиток: Кофе!

Любимый алкогольный напиток: клубничная «Маргарита» и «Текила Санрайз».

Религия: Я атеистка.

Любимый спорт: Я проигнорирую этот вопрос…

Восход или закат? Закат.

Где ты хочешь провести медовый месяц? Понятия не имею. Я не собираюсь замуж.

Где бы ты хотела поцеловаться? Этот вопрос касается меня лично или ты просто так интересуешься? Как бы то ни было, каждое место прекрасно по-своему, если целуешь при этом нужного человека.

Изменяла ли ты кому-нибудь? Нет.

Личные цели: Свергнуть правительство и установить мир во всем мире!

В какой позе ты засыпаешь? Такого у меня еще никто не спрашивал. Обычно я лежу на боку, согнув ногу, или на животе.

Надеюсь, мои ответы тебя удовлетворили. А ты заполнишь для меня такую же анкету? Можешь не спешить, потому что меня не будет дома до воскресенья. Я иду в поход с палатками, несмотря на то, что у меня даже нет палатки. Я знаю, это звучит странно. Напомни мне сменить номер телефона и найти новых друзей, которые понимают слово «нет». Я до сих пор не знаю, на что именно согласилась. Я даже не знакома с большинством из тех, кто тоже едет. А те, с кем знакома… Лучше не будем о грустном. Я жалею, что тебя не будет рядом.

Желаю тебе приятных выходных, Лука, и не делай никаких глупостей в мое отсутствие!

Всего хорошего,

Эмили.

Опершись подбородком на руку, я уставилась на экран компьютера. Мне и правда хотелось, чтобы Лука поехал со мной. Алекс, конечно, приклеится к Себастьяну, а мне останется только компания Элиаса.

Может действительно наступил момент, когда нужно пересилить себя и встретиться с Лукой? Конечно, уже было слишком поздно звать его с собой в эту вылазку на природу, но как только я окажусь дома, надо переставать тянуть со встречей и искать этому оправдания. Пора посмотреть в глаза своему страху и сделать это как можно скорее. Каждый лишний день все только усложняет.

Вздохнув, я посмотрела на часы и вздрогнула. Через полчаса мне выходить, а я даже не начала собирать вещи. Вскочив, я стала судорожно метаться по комнате. Это так на меня похоже! Но ведь еще пять минут назад я даже не была уверена, что поеду, и поэтому до последней минуты надеялась избежать стресса.

Схватив рюкзак, я молниеносно запихнула в него все, что мне было нужно: одежду, зубную пасту, расческу, мобильный — все в одну кучу.

Я написала Еве пару строк, потому что не успела попрощаться с ней лично, и приклеила записку к ее компьютеру. Затем, схватив рюкзак, я быстро вышла из комнаты. Порог попытался преградить мне путь, но, даже споткнувшись, я сумела остаться на ногах.

Я увидела, что к остановке подъезжает мой автобус, сорвалась на бег, изо всех сил помогая себе руками, и в последний момент все же успела. Отдышаться я сумела только в автобусе.

Десять минут спустя, выйдя на нужной остановке, я сделала пару шагов и замерла. На стоянке перед домом Алекс стояли три черных мотоцикла и большой синий джип.

Мотоциклы?

У меня внутри все замерло, но я продолжила идти вперед. Я не заметила ни Алекс, ни Себастьяна или Элиаса, зато увидела как Энди и Софи запихивают в багажник джипа какой-то бесформенный предмет. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что погрузкой занимался только Энди, а Софи стояла рядом, сложив руки, и пристально следила за каждым его движением.

Подойдя к мотоциклам, я заметила Доминика, который сидел на корточках и что-то подкручивал в колесе.

— Привет, — сказала я, остановившись.

— Эмили! — сказал Доминик, заметив меня. Он поднялся, вытирая грязные руки тряпкой. — Я уже слышал, что ты едешь с нами. Как твои дела?

— До этого момента были в порядке, — ответила я, — пока я не увидела эти черные штуки и не начала спрашивать себя, что с ними делать.

— Ездить? — усмехнулся он.

— Этого-то я и боюсь!

— Поверь мне, — сказал Доминик, — достаточно прокатиться один раз, и ты больше не захочешь слезать с мотоцикла.

— Почему-то мне в это не очень верится… — протянула я, окинув мотоциклы взглядом. — Чьи они вообще, ваши?

— Этот мой, — сказал он. Его мотоцикл был приземистым, с двумя выхлопными трубами и казался слишком крутым. Я увидела на нем надпись «Уличный боец» и сглотнула.

— Вот тот, впереди, Себастьяна. Он повезет Алекс, — сказал Доминик. — А эндуро принадлежит Энди.

Я проследила за его взглядом.

— А кто повезет меня?

Энди поедет на джипе, потому что Софи не хочет ехать на мотоцикле — переживает за прическу, — сказал он, закатив глаза. — Но зато так мы можем довезти все палатки без проблем.

До этого момента я рассчитывала на поездку на джипе, но, когда я услышала, что там будет ехать Софи, эта идея перестала мне нравиться.

— А кто поедет с тобой? — спросила я.

— Например, ты.

Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Я? Да я даже не уверена, что вообще хочу ехать на мотоцикле.

— Я вожу мотоцикл с шестнадцати лет. Не бойся.

Я закусила губу, а потом попыталась улыбнуться.

— Дай мне немного подумать.

— Конечно, нам все равно нужно дождаться остальных, — подмигнул мне Доминик. — А сейчас отнеси рюкзак в джип, а потом возвращайся, и я представлю тебе своей жене.

— Жене?

Он улыбнулся и указал на свой мотоцикл. В ответ я только закатила глаза. Моя теория о том, что мужчины рождаются умственно неполноценными, сегодня получила еще одно подтверждение.

Я снова неуверенно посмотрела на джип. Почему в школе учат всякой чепухе, но никогда не учат тому, что обязательно пригодится в реальной жизни, например, как заговорить с незнакомцами?

Я вздохнула. Когда Алекс нужна, ее никогда нет. Сунув руки в карманы толстовки, я подошла к джипу. На меня никто не обратил ни малейшего внимания.

— По-твоему, вещи так надо укладывать? — раздраженно сказала Софи.

— Да, по-моему, именно так. У меня есть система, ты просто ее не видишь.

— И кто разработал эту систему, трехлетний ребенок? — сказала Софи, уперев руки в бока.

— Привет, — обратилась к ним я. — Я не хочу мешать, но Ник сказал…

— А, привет Эмили, — перебил меня Энди, поднимая голову. — Давай сюда свои вещи.

И прежде чем я успела что-то сказать, он взял у меня из рук рюкзак и спальный мешок.

— Можешь попрощаться со своими вещами, — сказала мне Софи. — Неизвестно, найдем ли мы потом хоть что-то в багажнике с этой его системой.

— Знаешь, лучше просто никогда не слушать, что говорит Софи, — сказал Энди. — Мы вместе уже четыре года, и, поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Я усмехнулась, они оба были довольно забавными.

— Это мне приходится каждый день терпеть этого любителя все упаковать, — фыркнула Софи.

Энди поступил именно так, как сам советовал мне, — перестал обращать внимание на свою девушку. Он продолжил следовать своей системе, укладывая остальные вещи.

— А долго нам ехать? — спросила я.

— Примерно час, — сказала Софи.

В этот момент у меня за спиной раздался голос Алекс:

— Эмили! Ты уже здесь!

Я развернулась, и в этот момент Алекс набросилась на меня, чуть не свалив на землю.

— Ты что, забыла принять свои таблетки? — сказала я.

— Ты все шутишь, — отмахнулась она. — Просто я рада, что ты едешь с нами.

— Как будто у меня был выбор! — пробурчала я в ответ.

— Не было! — ответила Алекс, широко улыбаясь.

В этот момент к нам подошел Себастьян.

— Привет, Эмили, — поздоровался он.

— Ты еще не собрался сдать Алекс обратно в магазин?

Он рассмеялся и поцеловал Алекс в щеку.

— Ни за что на свете! — сказал он. — Как дела, Энди? Справляешься?

— Все в лучшем виде, — ответил тот.

— Значит, можно выезжать?

— Ну, мы готовы, — Энди посмотрел сначала на свою девушку, а потом на меня. — Но собрались не все. Куда делись?

— Сейчас будут.

Я вздохнула и подумала о том, что Элиас, к сожалению, не сломал себе ногу. Тогда мои выходные точно прошли бы хорошо.

— С кем ты поедешь, Эмили, — спросил меня Энди, — со мной или с Элиасом?

Я уставилась на него во все глаза. Чтобы я ехала с Элиасом? Наверное, он сошел с ума. Никогда! Слишком тесный физический контакт! Слишком!

— Я поеду с Ником, — сказала я поспешно.

В ответ на мои слова все втянули головы в плечи.

— Что такое? Он плохо водит? — спросила я.

— Нет, он очень хорошо водит, — ответил Себастьян.

Я окинула их всех взглядом и заметила злорадную улыбку на лице Энди.

— Я чего-то не знаю? — снова спросила я, нахмурившись.

— Нет, ничего такого. Просто мы все представили, как Элиас отреагирует на эту новость, — сказал Себастьян, с трудом подавив улыбку.

Я сложила руки на груди. Конечно же, мне надо было догадаться. Мистер Высокомерный Придурок давным-давно решил, что я поеду с ним и даже не подумал спросить, что об этом думаю я. Значит, решено! Я еду с Домиником! Как и обещал, он представил меня своей «жене» и очень подробно объяснил, что я должна делать. У меня не было других задач кроме той, чтобы крепко держаться и наклоняться вместе с ним на поворотах. Я пришла к выводу, что даже мне не удастся тут как-то напортачить, и почувствовала себя намного спокойнее.

Ник протянул мне черный шлем, который оказался ужасно тяжелым, — к нему нужно было привыкнуть. Зато теперь я могла убить кого-нибудь ударом головы. К тому же, появлялся небольшой шанс, что в случае аварии моя голова останется на месте, так что шлем я решила все-таки не снимать.

— Нормально сидит? — спросил Доминик, когда я застегивала ремешок под подбородком. Я повертела головой.

— Думаю, да.

— Отлично, — сказал он, усаживаясь на мотоцикл. Когда я примерялась, как мне будет лучше усесться рядом, мой взгляд скользнул по входной двери, из которой вышли и направились к нам Элиас, Джессика, Ивонн и Ян.

У меня неприятно засосало под ложечкой.

Наш с Элиасом секс, или лучше сказать поцелуй в щеку, расставил все на свои места. Мне больше не нужно было ничего воображать, теперь я точно знала, как ощущается близость с ним.

— Все на месте? Можем трогаться? — спросил Энди.

Элиас остановился возле эндуро и осмотрелся.

— Эмили еще не пришла.

Он, что ли, меня пытался высмотреть? О господи, конечно, он ведь всегда так делает! Почему это меня так удивляет? А, ну да, потому что, когда я оказывалась рядом с ним, мое сознание каждый раз застилал туман. Ну что я за человек?

— Эмили едет с Ником, — сказал Энди и указал на меня.

Элиас медленно обернулся и посмотрел на меня, замаскированную непрозрачным шлемом. Я не знаю, как представляла себе его реакцию. Ярость, высокомерие или даже равнодушие? Но ни за что в жизни я не могла представить себе его глаза в тот момент. Взгляд Элиаса пронзил меня насквозь. А потом он поднял руку и помахал мне, изобразив улыбку. Я помахала в ответ, словно против воли, а потом, спохватившись, быстро опустила руку.

— Ты идешь? — спросил Ник.

Я заморгала и перевела на него взгляд.

— Да.

Я так и не придумала, как лучше всего забраться на мотоцикл. Ник немного подвинулся вперед, а я, ухватившись за его плечи, кое-как пристроилась сзади. Усевшись на мотоцикл, я поняла, что мне придется прижаться к нему сильнее, чем я предполагала.

И за что тут держаться? Я поискала глазами какие-нибудь ручки, но ничего не нашла и скептически оглядела спину Доминика.

А, вот за что надо держаться, ну отлично!

Ник все еще ждал меня, так что я пересилила себя и обхватила его руками. Он завел мотоцикл, а я побледнела. Мотор рычал так громко, что мне хотелось закрыть уши, что, конечно, было невозможно благодаря шлему.

Может, все-таки лучше поехать на машине? Но я не успела как следует обдумать эту мысль, потому что в следующее мгновение двухколесный монстр сорвался с места. «Спасите!» — мысленно завопила я, еще крепче вцепившись в Доминика.

***

Громкий звук мотора, постоянная вибрация, отсутствие стен и крыши, встречный ветер — все было для меня в новинку. Мне понадобилось время, чтобы к этому привыкнуть. Но когда я несколько приспособилась, то стала понимать, что люди в этом находят. Езду на мотоцикле невозможно было сравнить с поездкой на машине, ощущения были абсолютно другими. Мне не хватало защиты, которую давала машина, но отсутствие стен и крыши вызывало ощущение полета.

Мы выехали за город, и я стала наблюдать за тем, как пролетают мимо дома и деревья. На секунду я закрыла глаза и подумала о своем папе. У него, наверное, случился бы сердечный приступ, если бы он меня сейчас увидел. Карстен ненавидел мотоциклы. Он состоял в добровольной пожарной дружине и повидал на работе слишком много несчастных случаев с мотоциклистами.

Впервые в жизни я поняла, почему люди так любят мотоциклы и скорость — это была настоящая эйфория.

Я не теряла голову только по одной причине — Доминик странно пах. Его запах проникал повсюду точно так же, как запах Элиаса, но был гораздо менее приятным. В нем были слышны странные кисловатые ноты, как у мульчи, которой посыпают землю в саду. Этот запах точно не мог бы заставить мое сердце биться быстрее. Некоторое время Ник ехал во главе нашей маленькой колонны, но примерно на полпути один из мотоциклов обогнал нас и скрылся впереди. Я поняла, что это был Элиас, позади него сидела девушка, должно быть Джессика или Ивонн.

В этот момент мое восхищение заметно утихло, а ощущение полета сменилось глухим раздражением. Я на всех парах неслась в пропасть, и это я не о поездке на мотоцикле.

Минут двадцать спустя мы съехали на узкую дорогу, шедшую через поля, и ехали по ней несколько километров. Мы и правда были у черта на куличках. В какой-то момент мы подъехали к озеру, окруженному по-осеннему пестрыми деревьями. Там, где заканчивался лес, начинался зеленый луг. Именно там Элиас остановил свой эндуро и спешился.

Один за другим к нему подъезжали остальные мотоциклы и вставали рядом. Когда я слезла с этого монстра, мне пришлось некоторое время привыкать к ощущению твердой земли под ногами. Я немного прогулялась и стала рассматривать окрестности.

Это было прекрасное место, затерянное в глуши. Алекс оно тоже было незнакомо, поэтому она вела себя, как я, и была точно в таком же восторге. Подойдя сзади, Себастьян положил руку ей на талию и притянул к себе.

Заметка на память: вырубить Алекс, а Себастьяна закинуть на плечо и сбежать.

Когда подошли остальные, тишина и спокойствие сменились громкими голосами и суетой.

— Ну, байкерша, как тебе поездка? — произнес голос, который я узнала бы из тысячи.

— Думаю на следующей неделе присоединиться к «Ангелам ада», — ответила я, поворачиваясь к Элиасу, который с улыбкой смотрел на меня.

— Элиас! — издалека позвал его Энди.

— Что?

— Потом будешь к ней приставать, иди сюда и помоги мне разгрузить машину!

— Зачем враги, когда есть такие друзья… — пробормотал Элиас со вздохом.

Пожав плечами, он направился к приятелю.

Благодаря всеобщим усилиям, разгрузка не заняла много времени. Спустя десять минут в багажнике остались только ящики с пивом, которые Энди потом отнес к месту стоянки. Наша с Алекс помощь больше не требовалась, так что мы занялись установкой палатки. Остальные тоже разбрелись по лугу и начали разбивать лагерь. Как я поняла, Себастьян делил палатку с Элиасом, Софи собиралась ночевать с Энди, Джессика — с Ивонн, а Ян — с Домиником.

Через полчаса на поляне стояло четыре с половиной палатки, и, к сожалению, именно наша была не готова. Нахмурившись, я стояла над беспорядочной кучей колышков и распорок, лежащих передо мной на траве. Боже мой, я же не Эйфелеву башню собиралась строить, а обычную палатку! Почему же это оказалось так сложно!

Мимо нашей стройки прошел Ян и принес здоровенный магнитофон, который водрузил прямо посреди поляны. Музыка, еда и выпивка — все было продумано.

— Кажется, это отсюда, — сказала Алекс, поднимая часть тента.

Я решила поддержать ее теорию и, сложив вместе одну дугу из трех частей, попыталась просунуть ее в отверстие, которое нашла Алекс. То же самое мы сделали с противоположной стороной, и палатка наконец приобрела нужную форму.

Еще десять минут спустя наша однокомнатная вилла наконец была окончательно готова. Я отступила на несколько шагов, чтобы рассмотреть ее получше, когда почувствовала, что одна моя нога повисла в воздухе. Я замахала руками, как безумная, но все равно потеряла равновесие и свалилась. Когда падаешь, кажется, что время замирает. Но я не ударилась о землю, вместо этого меня подхватили чьи-то руки и не позволили упасть. Я застыла, не долетев до земли и не понимая, что именно со мной произошло.

— Будь внимательнее, радость моя, — прошептал Элиас мне на ухо.

Я замерла, а потом поспешно попыталась вырваться и встать, но Элиас перехватил меня покрепче и поставил на ноги. И только потом выпустил из кольца своих крепких рук.

Крепкие руки? Я что, совсем уже? Самые обычные у него руки! И вообще, откуда он тут взялся? Почувствовав, что снова заливаюсь краской, я выпрямилась и поправила одежду.

— Да, обязательно, — буркнула я в ответ.

Я поискала глазами причину падения и заметила мой собственный спальный мешок, который сама туда положила. Нельзя быть такой дурой, я оказалась наказана за свою собственную глупость.

— Думаю, он больше не будет, — усмехнулся Элиас.

— Кто?

— Спальный мешок. Ты с такой злостью на него смотришь, что он больше никогда не решится броситься тебе под ноги.

— С тобой так не получается, думаешь, со спальником получится?

— Ну прости меня. В следующий раз я позволю тебе приземлиться на твою прелестную задницу, — сказал он, приподняв брови.

— Об этом я и прошу!

Наклонившись, я подхватила спальник и швырнула его в палатку. Прелестная задница! Что за придурок!

Я твердо решила игнорировать Элиаса и его дурацкие придирки, и через некоторое время он от меня отстал, присоединившись к остальной компании, собравшейся в середине поляны. Через четверть часа мы с Алекс тоже подошли к ним, и, когда кто-то заговорил про костер, я вызвалась пойти собирать дрова. Алекс понравилась эта мысль, и она решила присоединиться. Я догадывалась, что что-то тут нечисто. Потому что места, где нельзя ходить на каблуках, не относились к ее естественной среде обитания.

И я оказалась права. Мы шли по лесу, собирая сухие ветки, когда Алекс начала разговор.

— Что между вами происходит?

— Что? — спросила я, наклоняясь за очередной веткой.

— Между тобой и Элиасом.

— Ты о чем?

— Между вами точно что-то есть!

— Да, он ужасно действует мне на нервы! — пробормотала я, бросая очередную ветку к остальным.

— Нет, что-то между вами происходит!

— Глупости, с чего ты взяла? — сказала я, избегая ее взгляда. С чего она вообще завела эту тему?

— У меня есть глаза.

— Значит, тебе нужны очки, — сказала я, пытаясь отломать от упавшего ствола трухлявую ветку, которая никак не давалась и к тому же расцарапала мне руки.

Я завопила от боли и неожиданности, но ветку не выпустила и, дернув еще раз изо всех сил, доломала ее.

— Вы слишком часто видитесь, это ненормально! — сказала Алекс.

— Согласна, ненормально, но при чем тут я?

Я не могла понять, почему Алекс мне не верит. Неужели у меня на лбу было написано, как меня сводит с ума ее придурочный братец? У меня даже живот разболелся. Никто, даже Алекс, не должен был знать про то, какой ураган вызывал Элиас у меня в душе. Как бы она ни старалась, язык за зубами она удержать просто не сможет.

— Я один раз спросила его о тебе, — сказала она, наклоняясь за новой веткой.

— Обо мне?

— Да, но он так и не ответил, чего именно хочет добиться. И Себастьяна я тоже проверила, — продолжила Алекс.

— Ты и его расспрашивала? — сказала я с ужасом.

— Да так, аккуратно задала пару вопросов, — пожала плечами Алекс. — Но он не стал говорить на эту тему. Хотя я точно знаю, что Элиас может обсудить с ним это без проблем!

— Алекс, подумай сама, ты моя лучшая подруга. Зачем им рассказывать тебе о намерениях Элиаса по отношению ко мне? А еще ты главная болтушка на земле!

Алекс прищурилась и сердито посмотрела на меня.

— А кроме того, здесь не о чем говорить. Если отсутствует предмет разговора, то о говорить о нем не стоит, правда?

В ответ Алекс что-то пробурчала, и, к счастью, оставив эту тему, снова принялась искать дрова.

Когда у нас набралось достаточно дров, мы отправились обратно на поляну. Посреди нее был круг из камней. Вокруг него на пледах бездельничали Элиас, Энди, Себастьян, Доминик и Ян. У каждого в руках было по бутылке пива, а из магнитофона доносилось французское регги.

— Как дела, девчонки? — поприветствовала я их, бросив хворост на землю.

В ответ я получила невероятно мужественное нытье и заулыбалась. Мы с Алекс уселись рядом, и вскоре нам передалось веселое и расслабленное настроение ребят. Для костра было еще слишком светло, поэтому мы просто болтали и ели вкусные бутерброды, которые приготовила на всех Софи.

Справа от меня сидели Себастьян и Алекс, которые даже во время еды не могли держать себя в руках.

С другой стороны от меня сидел Ник, который бесконечно болтал что-то о технике, а в вопросах техники я абсолютно ничего не понимала и не стремилась понимать. Но я старалась быть вежливой и время от времени кивала.

Софи отнеслась ко мне безразлично, а вот Ивонн и Джессика постоянно бросали на меня взгляды и шушукались. Особенно Джессика выглядела так, будто заложила в моей палатке бомбу и ждет не дождется, когда она взорвется.

Я старалась держаться как можно дальше от них обеих. Энди протянул руку и схватил пятый бутерброд. Если он не ел, то пил пиво, а если не делал ни то ни другое, то смеялся так громко, что, кажется, даже земля дрожала.

Я поставила рядом с собой бутылку воды и достала свой сандвич с сыром. Когда я начала есть, то почувствовала на себе взгляд Элиаса. Он сидел через два человека от меня, и ему явно было нечего делать, кроме как пялиться в мою сторону. Но как только наши взгляды встретились, я тут же отвела глаза.

— Я схожу за пивом, — сказал Ник и направился к ящику, который, охлаждаясь, стоял в воде.

Как только место рядом со мной освободилось, Элиас тут же подсел ко мне.

— Ты не представляешь, что бы я отдал, лишь бы оказаться на месте твоего бутерброда, — сказал он, улыбаясь.

У меня сразу пропал аппетит.

— Кто-нибудь хочет мой бутерброд? — нервно просила я у всей компании.

Сначала Энди рассмеялся, но когда понял, что я говорю серьезно, то взял бутерброд у меня из рук.

— Ну, ты и нахал! — сказала Софи.

— А что такое? — спросил он с набитым ртом.

На что Софи не ответила, а только закатила глаза.

— Я не хотел портить тебе аппетит, — сказал Элиас.

— А зачем ты тогда это сделал?

— Прости, — ответил Элиас, — все дело в твоих губах. Я все-таки от них без ума.

Я застонала. Если Софи думала, что ей приходится нелегко с Энди, то попробовала бы она оказаться на моем месте и узнать, кого действительно сложно выносить.

— Извини, Элиас, но ты сидишь на моем месте.

Мы подняли головы и увидели, что над нами стоит Ник.

— Мне кажется, здесь достаточно свободных мест.

— Точно, и ты можешь пересесть на любое.

— Лучше давай ты.

— Хватит придуриваться, Шварц, давай вставай.

— Знаете что? — сказала я, поднимаясь на ноги. — Ник может сесть на мое место.

Я обошла их обоих и уселась рядом с Яном. Я не собиралась участвовать в этих детсадовских разборках.

***

Когда солнце скрылось за горизонтом, мы разожгли костер. Яркие языки пламени плясали на фоне постепенно темнеющего неба. Я слушала, как трещат дрова, и наслаждалась волной тепла, которая окутала меня со всех сторон. Огонь освещал довольные, улыбающиеся лица, кто-то смеялся. Выпитое пиво тоже внесло свой вклад. Я была одной из немногих, кто оставался трезвым. Не потому, что я не любила пиво, а потому, что от пива мне обязательно захочется в туалет, а я боялась лишний раз идти ради этого в темный и страшный лес. Алекс и Себастьян куда-то ушли. Никто точно не знал куда, но может, это было и к лучшему.

Энди и Софи танцевали прямо рядом с костром. Руки Энди лежали у Софи на бедрах, а она обняла его за плечи. В сегодняшнем разговоре я услышала, что они уже обручены и собираются пожениться в следующем году. Довольно рано, на мой взгляд, но каждому свое.

Мой взгляд упал на Элиаса, который сидел напротив и сверлил меня своими бирюзовыми гляделками. Я просто не понимала, как это до сих пор ему не надоело? Мне хватало всего разок посмотреться в зеркало, чтобы больше никогда не хотеть себя видеть, ведь я не мазохистка.

Когда Элиас заметил, что я обратила на него внимание, то начал подниматься со своего места, а Ник, увидев, как мы переглядываемся, сразу подошел к Джессике и уселся рядом с ней. После чего Элиас передумал и остался сидеть на месте. Полностью игнорируя меня, он нахмурился и стал наблюдать за ними.

Я так и не поняла, почему Элиас отреагировал именно так. Ник и Джессика просто разговаривали. Он ревнует? Ему нравится Джессика? Или лучше было бы сказать, что Джессика нравится Элиасу больше меня? Я не раз замечала, что у них доверительные отношения. Но до этого момента я думала, что они просто друзья.

Ивонн тоже наблюдала за Джессикой, а потом попыталась перехватить взгляд Элиаса. Я посмотрела на

Ника, который уже приобнял ее. Джессика опустила голову и, смущенно улыбаясь, прижалась к нему.

Взгляд Элиаса потемнел. Я всего раз в жизни видела, чтобы он так зло на кого-то смотрел. Это было семь лет назад, когда он разбил мне сердце.

Ник склонился к Джессике и зашептал ей что-то на ушко, насмешив ее. Это продолжалось какое-то время, а потом он поднялся и поднял с пледа весьма нетрезвую Джессику. Он отвел ее на ровное место, а там, положив ей руки на бедра, начал с ней танцевать. Если бы Элиас умел убивать взглядом, Доминик был бы давно уже мертв.

Алекс и Себастьян вернулись и уселись с нами возле костра. Но когда Себастьян увидел танцующую парочку, улыбка пропала с его лица. Он присоединился к переглядывающимся Элиасу и Ивонн. В воздухе витало напряжение, и только Энди и Софи ничего не замечали, так как были слишком заняты друг другом.

Последней каплей стала рука Ника, переместившаяся с бедра Джессики на ее задницу. Элиас вскочил и направился к парочке. За ним последовал Себастьян.

— Хватит! — воскликнул Элиас, оттаскивая Джессику в сторону.

— Ты что делаешь, Шварц? — заорал в ответ Доминик.

Элиас не ответил и повел Джессику назад к костру.

— Я спросил, что ты делаешь! — повторил Ник еще громче. Он рванулся за Элиасом и толкнул его в спину.

Я закрыла рот рукой.

Элиас тут же развернулся и толкнул его в ответ изо всех сил.

— Я говорил тебе держать свои грязные руки при себе, козел! — он сделал еще один шаг в сторону Доминика, весь в напряжении, как натянутая струна.

— Не лезь не в свое дело, придурок!

Я застыла на месте. Что делать? Вскочить, закричать, попробовать их разнять? Но я не могла двинуться с места, словно каменная статуя. В этот момент вмешался Себастьян, которому удалось сохранить спокойствие.

— Эй, вы оба, успокойтесь, о’кей?

К ним подошел Ян. Он положил руку Доминику на плечо и попытался отвести его в сторону, но из этой попытки ничего не вышло. Себастьян попытался оттеснить Элиаса.

— Успокойся, мужик, — проговорил он, но Элиас только отмахнулся и остался стоять на месте.

Элиас мог быть несносным, но он никогда не был агрессивным. Наверное, Джессика ему очень нравилась, раз из-за нее он впал в такую ярость. Я устроилась поудобнее и продолжила наблюдать за происходящим. Яну наконец удалось немного успокоить Доминика, и он увел его к озеру. Как только они пропали из вида, Элиас сразу успокоился. Вместе с Ивонн они занялись Джессикой. Она дрожала и была вся в слезах. Элиас обнял ее и начал гладить по волосам.

Я почувствовала себя совершенно опустошенной.

Алекс, в отличие от меня, была невероятно возбуждена. Себастьян взял ее за руку, отвел в сторону и что-то ей успокаивающе говорил, но мне не было слышно, что именно.

Я осмотрелась. Возле костра не было никого, кроме меня. Но куда бы я ни посмотрела, мне нигде не было места.

— Не плачь, Джессика, — услышала я голос Элиаса. — Этот идиот не стоит ни одной твоей слезинки. — Он покрепче прижал ее к себе.

Мне показалось, что я не могу дышать.

— Отвести тебя в палатку? — спросил он, и Джессика кивнула в ответ. — Хорошо, тогда идем, — сказал он и обнял ее за талию. Ивонн не стала задерживаться и последовала за ними.

А я осталась сидеть, где сидела, и только смотрела вслед тому, как Элиас скрывается в палатке с другой. Мне не хотелось представлять, как он будет держать ее за руку, утешать… Я закрыла глаза и потрясла головой. Впервые я осознала, насколько глубоко вляпалась. Я так боялась, но это произошло само собой без моего участия. Я дала Элиасу слишком много шансов меня ранить. Опустив голову, я смотрела на траву, пропуская ее сквозь пальцы.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал мне Себастьян негромко. Он присел рядом со мной и посмотрел в сторону палаток. Именно в ту сторону, куда я смотрела все это время. Почему он такой внимательный?

— И что именно я поняла неправильно? — сказала я, посмотрев на него.

— Все довольно сложно, — вздохнув, ответил Себастьян.

— Если не хочешь объяснять — не надо.

— Я хочу, — перебил он меня. — Я просто пытаюсь придумать, как тебе об этом рассказать, не выставляя Ника в совсем плохом свете.

Я медленно кивнула.

— Ладно, — сказал Себастьян и замолчал, собираясь с мыслями, — ты, наверное, заметила, что Джессика не очень хорошо о тебе отзывалась. Ее взбесило, что ты ехала сюда с Ником и возле костра тоже сидела рядом с ним.

Так злобные взгляды в мою сторону были из-за Доминика? Я нахмурилась. А я думала, что все дело в Элиасе.

— Да, я заметила, как она на меня смотрела.

— Ник, как бы это сказать… — Себастьян развел руками, — не пропускает ни одной юбки. Он не откажет себе в этом удовольствии, даже когда речь вдет о чувствах другого человека.

Постепенно до меня начало доходить, к чему клонит Себастьян, но все равно было не совсем понятно, при чем тут Элиас.

— Джессика уже давно влюблена в Ника, и это все знают, в том числе и сам Ник. Но он ее не любит, и его нельзя в этом упрекнуть. Это жизнь. Зато его можно упрекнуть в том, что он играет с ней — то дает надежду, то бросает, как горячую картошку.

Я своими глазами видела, как именно он «дает надежду». Когда Себастьян увидел, что я наконец поняла, что к чему, он продолжил:

— Мы не очень понимаем, что нам делать. С одной стороны, Ник — брат Софи и наш друг… Но он зашел уже слишком далеко. Он обращается с Джессикой, как с мусором. — Себастьян снова вздохнул. — Хуже всего то, что она сама это понимает, но стоит ему поманить, как она тут же бежит на зов.

Себастьян покрутил в руках веточку, а потом бросил ее в костер.

— Мы столько раз с ней об этом говорили, — продолжил он. — Пытались объяснить, что не стоит унижаться, что это путь в никуда, но все без толку. Она каждый раз ведется снова.

Я подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— А что Ник? Вы с ним говорили?

— Много раз, — выдохнул Себастьян. — Но это бесполезно, он не понимает, что в этом такого. «Тупая шлюха сама виновата, если позволяет так с собой обращаться», — это прямая цитата.

— А вы сказали об этом Джессике? — спросила я, широко открыв глаза.

— Не было необходимости, она сама все слышала.

У меня на лице отразилось все, что я думала, и Себастьян кивнул. Некоторое время мы молча смотрели в огонь.

— Для Джессики это было ужасным ударом, она тогда сбежала. Мы пытались до нее дозвониться, но она не брала трубку. Мы беспокоились, а два часа спустя мы с Элиасом сели в машину и поехали к ней домой. — Себастьян сжал губы в тонкую линию. Ему, очевидно, было нелегко об этом вспоминать. — Она как раз собиралась наглотаться таблеток.

Я нервно сглотнула.

— Там в основном были болеутоляющие, так что она скорее всего выжила бы и без нашей помощи. Это не было настоящей попыткой самоубийства, скорее жест отчаяния. Но все равно это было серьезно. Мы все были в ужасе от того, что раньше не замечали, насколько ей плохо.

Я молча теребила пальцами штанину. Постепенно вся эта ситуация обретала смысл.

— С тех пор Ник держался от Джессики подальше. Он понял, что зашел слишком далеко, и не лез к ней. По крайней мере, до сегодняшнего дня, — Себастьян тяжело вздохнул. — Это просто ужасно, мы думали, что эта история давно закончилась. Тот случай с таблетками произошел полгода назад. Джессика сто раз говорила, что разлюбила Ника. — Он пожал плечами.

— Она, очевидно, врала, — подвела я итог.

— Именно, но хуже всего то, что Доминик так ничему и не научился.

— А потом с ним сцепился Элиас … — пробормотала я. Все части пазла встали на свои места у меня в голове.

— Да, и я не могу его за это осуждать.

— Только я никак не пойму, — сказала я. — Почему Ник так поступил? Я плохо его знаю, но я от него такого не ожидала.

В ответ Себастьян печально улыбнулся.

— Мы сами не знаем. Вообще-то он хороший парень и отличный друг, но в том, что касается девушек… — он покачал головой. — У Ника никогда не было подруги, он ни разу не был влюблен, с ним что-то не так. Только я еще не понял, что именно.

Я немного помолчала, а потом сказала:

— Может, он просто двуличный, с людьми такое случается.

Я почувствовала, что Себастьян на меня смотрит, и тоже подняла на него глаза.

— А некоторые люди, — сказал он, в конце концов, — прячутся под масками, потому что боятся, что им сделают больно.

Я нахмурилась. Кого он имеет в виду? Джессику, Ника, меня или, может, Элиаса? А может, какую-нибудь девку из Венеции? Я не знала, кого именно он имел в виду, поэтому почувствовала себя неловко.

— Басти! — высокий голос разнесся над лугом, и мы дружно вздрогнули. Это, без сомнения, была Алекс. — Помоги мне! Какой свитер надеть, красный или синий? — снова завопила она.

Я застонала, а Себастьян только усмехнулся.

— Ты не представляешь, как я рада, что теперь она дергает тебя, а не меня, — сказала я.

— Ну почему же, представляю, — снова усмехнулся Себастьян.

— Ну, я тебя предупреждала.

— И каждое слово было правдой, — ответил он, пожав плечами. — Но она мне все равно нравится.

— Понимаю, о чем ты, этого маленького монстра нельзя не любить.

— Ты меня извинишь? Меня срочно требуют…

— Конечно, — сказала я с улыбкой.

Он подмигнул мне, похлопал по плечу и поднялся. Я немного посмотрела ему вслед, а потом снова перевела взгляд на костер. Его слова продолжали звучать у меня в голове.

Глава 20 Все еще в походе…

Я сидела возле костра, погрузившись в свои мысли. Кроме меня тут были еще Софи и Энди, а больше никого. Неужели выбор свитера — это такое долгое занятие? Себастьян и Алекс отсутствовали уже почти полчаса. Думаю, от вопроса выбора одежды они перешли к другим, гораздо более интересным занятиям. А может, у них сейчас как раз случился первый раз.

Несколько минут назад к нам присоединились Ян и Доминик. Молча схватив по бутылке пива, они уселись возле костра. Мне все еще не давала покоя история, рассказанная Себастьяном. И хотя я никогда не рассматривала Ника в качестве потенциального парня, но он был мне симпатичен. И теперь я спрашивала себя, как могла так ошибаться. То, что не только я не разглядела его настоящее лицо, не делало ситуацию лучше.

А вот Элиасу, напротив, постоянно удавалось меня удивлять, хотя раньше я думала, что знаю его, как облупленного. Оказалось, что в душе он настоящий защитник, и это объясняло, почему он так трогательно заботился обо мне после аварии родителей.

Я сорвала травинку и покрутила ее в пальцах. Элиас был таким противоречивым. Мне не удавалось сложить цельную картину из кусочков, которые попадали мне в руки. Он напоминал книгу, в которой можно найти больше вопросов, чем ответов.

Когда я потянулась за следующей травинкой, то краем глаза заметила движение и обернулась, чтобы получше рассмотреть, что там такое. Кто-то шел к костру. Он был таким высоким и двигался так плавно, что это мог быть только один человек. Я отвернулась.

— Ну что? — спросила Софи, когда Элиас подошел к нам.

— Она спит, Ивонн осталась с ней, — голос Элиаса звучал тихо, но так знакомо.

Софи покачала головой.

— Черт, я думала мы уже давно закрыли этот вопрос.

— Мы все так думали, — ответил Элиас. — Но она оказалась хорошей актрисой.

Все снова замолчали, а я уставилась на траву у своих ног. Тень Элиаса тянулась через всю поляну, и я видела, что он направился в мою сторону. С каждым шагом его тень становилась все короче. Подойдя ко мне, Элиас присел на корточки.

— Эй… — прошептал он.

У меня забилось сердце — просто от того, что он сидел рядом. Отблески костра отражались в его глазах, превращая их в два бирюзовых озера.

— Ты не откажешься прогуляться со мной, Эмили?

Прогуляться? В темноте, вдвоем с Элиасом? Я отрицательно покачала головой.

Он вздохнул.

— Я ничего тебе не сделаю, просто хочу кое о чем поговорить.

— Не стоит, Элиас.

— Я знаю… Просто, я хотел объяснить, что ты видела.

Тогда я поняла, Элиас не знал, что Себастьян уже все мне рассказал. И он, наверное, подумал, что я поспешила с выводами. Я набрала в грудь воздуха, чтобы все прояснить, как мне в голову пришла одна нехорошая идея.

Нет.

Я этого не сделаю.

Злая Эмили!

Очень-очень злая!

— Пожалуйста, — сказал он.

— Так и быть, — ответила я и поднялась с земли.

— Спасибо, — ответил он с улыбкой. А потом обернулся к Софи и Энди и добавил: — Мы сейчас вернемся.

Мы молча шли вперед. Казалось, он не находит подходящих слов. Вскоре мы спустились к берегу озера, и в оЗёре отражалась полная луна. Я остановилась и решила начать первая.

— Ты можешь просто сказать мне, что тебе больше нравится Джессика.

— Что? Нет-нет! Ты все неправильно поняла.

— Элиас, — сказала я, глядя под ноги. — Не стоит придумывать глупые отговорки…

— Все не так, как ты думаешь, правда!

— О, эту реплику я слышала миллион раз.

Он смотрел на меня некоторое время, потом сжал пальцами переносицу.

— Но я не вру! — воскликнул он. — У Джессики сейчас тяжелый период, и я по-дружески пытаюсь ей помочь.

— Тяжелый период? Дай угадаю, у Джессики приступ нимфомании, и ей срочно понадобилось с кем-то переспать?

Боже, ну я и стерва…

— Нет! О чем ты говоришь, Эмили! У меня с Джессикой ничего не было. Все дело в Нике. Она в него влюблена, и …

— Ты обвиняешь Ника? Это же ты приревновал и влез между ними!

— Нет! — он покачал головой.

— Ты не влезал между ними?

— Да, можно и так сказать… но это было не из ревности, а потому, что Ник ею просто пользуется.

Почему он был таким милым? Ведь я всячески пыталась его спровоцировать! И я не верила ни единому его слову, хотя точно знала, что он говорит правду…

Ладно, возвращаемся обратно к заготовленному тексту.

— Ты хочешь сказать, что ты устроил драку, потому что Ник решил воспользоваться Джессикой? — фыркнула я. — По-моему, звучит не слишком правдоподобно.

— Так оно и было. Давай я расскажу тебе все с самого начала!

— Нет, спасибо, я услышала достаточно! — Я попыталась повернуться и уйти, но он удержал меня, схватив за плечо.

— Нет! Подожди… Позволь мне объяснить!

Я посмотрела на его руку, и он сразу же убрал ее.

— Пожалуйста, выслушай меня, — сказал Элиас.

Я не знала, посмеяться или наконец сжалиться над ним.

— Нет! Я больше ничего не хочу слышать! — я притворилась обиженной.

— Прошу тебя, Эмили!

Я посмотрела под ноги.

— Знаешь, я только начала тебе доверять, а теперь узнаю, что ты опять пытаешься выставить меня дурой и врешь мне в лицо.

Элиас в ответ только качал головой.

— Эмили, ты можешь мне верить, правда!

— Поездка на «Мустанге», комплименты, сообщения — это все было враньем!

— Это не было враньем, я клянусь тебе! Это просто недоразумение, позволь мне все тебе объяснить!

И тут я не выдержала. Губы сами собой сложились в улыбку, и я расхохоталась. Он смотрел на меня с таким озадаченным выражением лица! Я вытерла выступившие от смеха слезы.

— Чего ты хохочешь?

— Я тебя умоляю, Эмили, позволь тебе все объяснить, — передразнила я его, не переставая смеяться.

Это выражение лица! Элиас застыл с открытым ртом, а я не могла выдавить из себя ни слова.

— Не понимаю, что тут смешного?

— Все! — проговорила я сквозь смех.

— Ты… на меня совсем не сердишься? — он все никак не мог понять, что происходит.

— Нет, — я немного успокоилась. — Себастьян уже рассказал мне всю историю.

Лицо Элиаса застыло, как маска, и сам он замолчал, а потом сказал:

— Ты все знала с самого начала?

Я кивнула, улыбаясь, и хлопнула себя по ногам.

— Ты меня разыграла?

Я снова кивнула.

— Я тут пресмыкаюсь перед тобой, а ты решила пошутить?

— Ты бы видел свое лицо! — сказала я, пытаясь его передразнить.

— Ах ты… зараза!

— А ты это заслужил!

— Заслужил?

— Да! Это была моя месть за то, что ты притворился, будто меня не узнал!

— Ну погоди, — сказал он, подступая ко мне с мрачным видом.

— Не подходи! — сказала я серьезно и отступила на шаг назад.

Его глаза блеснули, он даже не подумал останавливаться. Я попыталась развернуться и сбежать, но он обхватил меня сзади.

— Нет! — запротестовала я. Но Элиас подхватил меня под колени и поднял на руки.

— Отпусти меня! — завопила я, вырываясь.

— Ты упустила свой шанс, — сказал он, пройдя по мосткам и держа меня на весу над водой.

— Ты не посмеешь!

— Да неужели? — сказал Элиас, ослабляя хватку.

— Нет! — я покрепче схватилась за него. — Не вздумай, мне не во что переодеться!

— Это явно довод «за», а не «против»…

— Элиас, пожалуйста, не надо!

— Назови хотя бы одну причину не бросать тебя в воду?

— Ну…

Черт, аргументы, где вы, когда вы так нужны?

— Что «ну»? — он опять ослабил хватку.

— Потому что иначе ты навеки потеряешь мое доверие! — пришел мне в голову ответ.

Элиас запрокинул голову и застонал.

— Надо было сразу бросать, вместо того чтобы разговаривать!

— Поставь меня, пожалуйста, на ноги, — сказала я. Мое сердце билось все быстрее, и дело было совсем не в угрозе искупаться в холодной воде.

— Нет.

— Почему нет? Я думала, ты не будешь бросать меня в воду?

Я почувствовала его дыхание на своих волосах.

— Бросать передумал, но раз уж я держу тебя в руках…

У меня потеплело в груди и остро захотелось положить голову Элиасу на плечо и позволить дальше меня обнимать.

Я затрясла головой. Нет! Никаких грязных мыслишек!

— Я чувствую себя несколько неудобно, Элиас. Не будешь ли ты так любезен и не опустишь ли меня на землю?

В ответ Элиас надул губы.

— Если я сейчас тебя отпущу, ты сразу же отскочишь на два метра.

— И у меня есть на то причины!

— Какие причины?

— Элиас, — я фыркнула, — поверь мне, причин достаточно! А кроме того, я не в том положении, чтобы их обсуждать!

Он недовольно заворчал, но развернулся и позволил мне встать на твердую землю. Сначала я обрадовалась, но Элиас не спешил убирать руки с моей талии и к тому же положил подбородок мне на плечо.

— Отпусти! — сказала я, пытаясь высвободиться, но он только покачал головой и обнял меня еще крепче. — Элиас!

Меня бросало то в жар, то в холод. Я забарахталась изо всех сил и все же освободилась. Я смогла вдохнуть полной грудью, только отступив от него на несколько шагов. Я обернулась и злобно на него посмотрела.

— Я тебя ненавижу, — пробормотал он.

— Взаимно, — ответила я, сложив руки на груди.

Я бросала на него яростные взгляды, мысленно посылая на его голову громы и молнии, и он отвечал мне тем же самым. В конце концов я просто прошла мимо него по направлению к костру. Элиас молча шел за мной, не отставая ни на шаг и буквально наступая на пятки.

Когда мы подошли к середине поляны, то у костра остались только парочки. Алекс и Себастьян наконец вернулись, и уселись на плед, прислонившись, друг к другу, а Софи сидела с закрытыми глазами, положив голову на плечо Энди.

Я молча прошла и села на покрывало.

— Себастьян, если тебе еще раз придет в голову идея что-то рассказать Эмили, то сделай одолжение, предупреди меня заранее.

Я улыбалась, пока он не уселся слишком близко ко мне. Я бросила на него злобный взгляд и отодвинулась.

— Почему? — недоуменно спросил Себастьян.

— Лучше не спрашивай, — сказал Элиас и взял бутылку с водой.

— Чем вы двое там занимались? — спросила Алекс, укладывая голову на грудь Себастьяну.

— Ты же знаешь Эмили, — сказал Элиас, откручивая крышечку. — Она опять меня домогалась. Когда она уже поймет, что у нее нет никаких шансов? — он послал в мою сторону улыбку и отпил воды.

— Хорошо бы это было правдой, — пробормотала я в ответ на фразу про отсутствие шансов.

Он растянул губы в улыбке и так посмотрел мне в глаза, что я даже на секунду забыла, кто я.

Эмили Шварц?

Нет! Винтер! Винтер!

— У меня на лице что, грязь? — сказала я, отведя глаза.

— Нет, — сказал он, — только паук в волосах.

Я замерла, а потом подскочила, словно меня ужалили, и затрясла головой.

— Все, больше нету? — завопила я.

Вместо ответа я услышала тихий смех. Я глянула сквозь завесу волос, и увидела, что этот бессовестный придурок смотрит на меня, а в его глазах пляшут черти.

— Не было никакого паука, да?

Все пятеро сидящих вокруг костра заулыбались, отрицательно качая головами. Я почувствовала, что краснею, и снова уселась на свое место. Ну, что за придурок!

— Прости, пожалуйста, — сказал он, улыбаясь так нежно, что на него было очень трудно сердиться. Но не невозможно. Я толкнула его и следующие минут десять не посмотрела на него ни единого раза.

Но чем дольше я игнорировала Элиаса, тем сильнее его это задевало. Он постоянно адресовал мне дурацкие подколки, а Энди хохотал до слез, когда я его отшивала. Когда Элиас в пятый раз подсел ко мне поближе, а я в пятый раз от него отодвинулась, он снова ко мне обратился.

— Эмили, ты должна мне срочно помочь!

Я ответила, не дожидаясь просьбы:

— Делай все время рукой вверх-вниз и справишься без меня.

Энди и Себастьян расхохотались, а Элиас только ухмыльнулся в ответ.

— Во-первых, я не хочу этим заниматься без тебя, а во-вторых, я хотел попросить кое о чем другом.

— Почему-то мне кажется, что ты все равно расскажешь, о чем хотел попросить, вне зависимости от моего желания.

— Так, слушай, — начал он. — Я знаком с девушкой и точно знаю, что она в меня втрескалась, но она отказывается это признавать.

Я запрокинула голову и застонала.

— Вопрос стоит так: что мне сделать, чтобы она это признала и наконец провела лучшую ночь в своей жизни?

Больше всего на свете мне хотелось положить руки ему на шею и сжать пальцы изо всех сил.

— Вопрос в том, для кого эта ночь станет лучшей в жизни, — вмешался в разговор Себастьян, приподняв брови.

Я поблагодарила Себастьяна, а потом обернулась к Элиасу.

— Я могу сказать, что тебе делать.

— Что? — он подвинулся чуть ближе ко мне.

— Сними комнату в заливе Гуантанамо и возвращайся назад, когда я доучусь и сменю фамилию.

— Ты же это не всерьез, крошка, — заулыбался Элиас.

— Точно, — ответила я, — гораздо больше мне нравится вариант, в котором ты вообще никогда не возвращаешься. — Я повернулась к нему спиной и снова отодвинулась.

— Элиас, — сказал Энди, — почему ты просто не скажешь ей, что она тебе нравится?

Ну вот, теперь его друзья сговорились против меня.

— Эмили, — сказал Элиас, но я никак не отреагировала. — Пожалуйста, Эмили, посмотри на меня.

— Зачем?

— Пожалуйста.

Нечто в его голосе заставило меня обернуться. Я взглянула Элиасу в глаза. Он смотрел на меня так, что я просто не могла отвести взгляд.

— Эмили, ты мне нравишься… — начал он.

У меня перехватило дыхание, и меня словно обдало жаром с ног до головы. Ну почему эти слова не могут быть правдой? Я снова отвернулась к костру.

— Я тебе не верю, Элиас.

— Вот поэтому, — сказал Элиас со вздохом, обращаясь к Энди.

Следующие четверть часа мы с Элиасом не разговаривали. Настроение у всех присутствующих было веселым, происшествие с Джессикой незаметно отошло на задний план, но между нами с Элиасом, казалось, стоит невидимая стена. И это было странно, потому что обычно стены возводила я, а он всячески пытался их преодолеть.

Тем сильнее я удивилась, когда снова услышала от него свое имя.

— Алекс, скажи-ка, — обратился Элиас к сестре, — Эмили всегда такая… зажатая?

Я уставилась на него с открытым ртом, а потом стукнула его по плечу.

— Ты совсем сдурел?

Элиас рассмеялся.

— Ладно, давай перефразируем. Она такая только со мной или с другими мужчинами тоже?

Алекс задумалась, поглаживая пальцами руки Себастьяна, который обнимал ее сзади. Ожидая ответа, Элиас отхлебнул воды из бутылки.

— Ну да, — Алекс наконец прервала задумчивое молчание, — может все дело в том, что она девственница?

Элиас фонтаном выплюнул в костер воду, которую перед этим набрал в рот. Он с трудом откашлялся и не поднимал голову, будто не мог поверить в то, что услышал. О чем Алекс говорит?

— Девственница? — произнес Элиас, запинаясь. У него в глазах стояли слезы от недавнего приступа кашля.

— Конечно, конечно, — сказала я. — Ты думаешь, придурок, что я для тебя себя берегу?

Я отлично могу представить, какие ассоциации вызывает у мужчин слово «девственница».

— К чему ты рассказываешь эти небылицы? — спросила я Алекс, но она в ответ только рассмеялась. Остальные смотрели на меня так, будто не знали, тоже посмеяться или всетаки посочувствовать мне.

— Боже мой, Эмили… ты девственница! Умоляю, пошли со мной в палатку, я буду очень нежен! — проговорил Элиас, запинаясь.

Я схватилась за голову.

— Какая чепуха, Элиас! Мне двадцать три! Я что, сижу тут, приставив дуло к виску? Нет? Так прекрати эти разговоры про девственность! — я перевела взгляд на Алекс. — Сейчас же исправь то, что натворила!

— Ну, может, ты не девственница в прямом смысле этого слова, — хмыкнула она.

— Что значит «в прямом смысле»? Алекс, прекрати сейчас же! А то твой братец-террорист никогда не оставит меня в покое!

— Я имею в виду, что ты снова можешь считаться девственницей.

— Что за чепуха? И вообще, почему мы обсуждаем при всех мою сексуальную жизнь? — мой голос становился все громче и громче.

— Скажи откровенно, Эмили, когда у тебя последний раз был секс? — спросила Алекс безмятежно.

Я шумно выдохнула, но ничего не ответила. Когда там вышел первый альбом «Битлз»? Я почувствовала на себе взгляды всей компании и покраснела до кончиков ушей.

— Вот видишь, — рассмеялась Алекс, — ты сама уже не помнишь.

— Я все помню, — сказала я сердито. — Только это никого не касается.

— Она сама не помнит, — пропела Алекс.

Нет, ну вы посмотрите на эту паршивку! Почему я до сих пор не свернула ей шею?

— Не стоит переживать по этому поводу, Эмили, — сказал Элиас, снова придвигаясь ко мне. — У меня тоже секса не было уже три месяца.

Три месяца? Кого он пытается обмануть? Сказал бы сразу, что трахался позавчера.

— Для Элиаса это долгий срок, — подал голос Энди.

— Алекс, я тебя ненавижу! Ненавижу!

— Да ладно тебе, я же не со зла. И ведь это чистая правда, — сказала Алекс, пожав плечами.

Я прищурилась.

— Ты, наверное, думаешь, что если ты встречаешься с мистером Совершенство, красавчиком, который предугадывает твои желания и не торопится с сексом, то ты можешь молоть языком направо и налево?

Я взглянула на Себастьяна, но он только поднял руки, явно довольный таким описанием.

— Эй, я тоже подхожу по всем параметрам, разве что кроме «не торопится с сексом», — вмешался в разговор Элиас, которому я ответила мрачным взглядом.

— Я просто хочу сказать, что не обязательно защищаться ото всех и каждого, — сказала Алекс.

— Я защищаюсь не ото всех и каждого, а только от твоего брата-придурка! А теперь давайте сменим тему!

— Придурка? — переспросил Элиас.

— Вот именно, придурка! А теперь прекрати доводить меня!

Но в ответ Элиас только улыбнулся. Я заскрипела зубами.

— Взять хотя бы Луку. Почему ты никак с ним не встретишься?

Как она могла об этом заговорить? Я уставилась на Алекс, не веря своим ушам. Мне захотелось ее прибить.

— Кто такой Лука? — спросил Элиас.

Вот, я же говорила, с ней давно надо было расправиться с особой жестокостью. Например, содрать с нее кожу картофелечисткой!

— Скажи-ка, Алекс, — прошипела я, — Себастьян уже видел твои трусы со смурфами?

Да, это было объявление войны, которую Алекс обязательно проиграет. Она побледнела.

— Трусы со смурфами? — спросил Себастьян, так высоко подняв брови, что Алекс тут же залилась румянцем.

Получи, зараза!

Но самое обидное, что Себастьян посчитал это милым. Боже мой, он что, гей?

***

Весь прошлый час был ужасен, так что я надулась и замолчала. Разговоры постепенно стихли, а парочки сели еще ближе друг к другу. Софи и Эвди целовались, совершенно не обращая внимания на остальных, Алекс и Себастьян недалеко от них ушли, разве что они иногда прерывались на то, чтобы прошептать друг дружке на ухо какие-то смешные глупости.

Я сидела, скрестив ноги и слушая песню «Ненормальная» группы «Васт», и перебирала пальцами травинки, полностью погрузившись в свои мысли. Элиас полулежал рядом, скрестив ноги и опершись на локоть. Я спиной чувствовала на себе его взгляды, но, по крайней мере, больше не ловила их краем глаза.

«Ты мне нравишься, Эмили…»

Эта фраза не давала мне покоя, звуча бесконечным эхом у меня в голове. Я понимала, что этим словам нельзя верить, но что было бы, если бы они оказались правдой?

Он вообще мне нужен? Я не могла ответить на этот вопрос. Чутье подсказывало мне, что Элиас — это не тот человек, к чьим ногам стоит складывать свое сердце. Даже если случится невозможное и у него действительно возникнут ко мне чувства, как, скажите, пожалуйста, удержать такого парня, как Элиас? Легче поймать руками ветер.

Меня накрыли воспоминания о прошлом, и нахлынули тогдашние эмоции. В груди разлилось что-то густое и невыносимо тяжелое, и мне стало трудно дышать. Никогда больше я не хотела испытать то же, что в прошлый раз. Второй раз я этого не переживу.

«Некоторые прячутся под масками, потому что боятся боли».

Себастьян. Мы были слишком мало знакомы, чтобы он мог с уверенностью так обо мне говорить. Я была уверена, что он имел в виду не меня, и его слова теперь не давали мне покоя, как постоянное жужжание над ухом.

Я осознавала, что Элиас тогда разбил мне сердце. И для меня этот опыт не прошел просто так. Иногда можно смотреть на что-то и не видеть этого. Но рано или поздно наступает момент, когда реальность становится невозможно не брать в расчет. Неудивительно, что все мои отношения были поверхностными и несерьезными. Подсознательно я выбирала тех парней, к которым испытывала очень слабые чувства, чтобы не терять контроль над ситуацией.

Любовь — это дар, который придает существованию смысл и делает жизнь прекрасной. Но в то же время любовь обладает такой властью, несет в себе столько тьмы, что ее тень может затмить все. Любовь может разрушить все, чего человек достиг, и может заставить его ненавидеть самого себя…

Я опустила голову. Мелодия была такой печальной, такой наполненной эмоциями. В одну секунду тебе кажется, что ты вот-вот взлетишь, но в следующую секунду крылья наливаются свинцом и тебя тянет на дно, где бездна готова тебя поглотить. Слова песни скользят по поляне, как шелк, и кажется, что сейчас они рождаются впервые именно для этого момента. Каждая строчка так точно описывала меня, что я покрылась мурашками. Я смотрела в огонь, наблюдая за тем, как пламя то наступает, то отходит назад, но все равно уничтожает то, что его питает. В конце концов от хвороста останется только кучка углей в напоминание о круговороте жизни.

Словно во сне, я почувствовала, как моей спины коснулась чья-то рука. От нее шло тепло, которое окутало меня всю. Прикосновение было нежным и легким, как жест любви. Но, к сожалению, все было не так.

— Элиас… — произнесла я хрипло. Он сразу же убрал руку, и меня охватил холод.

— Прости, — ответил Элиас, снова садясь слишком близко ко мне. Он уставился на мои руки, запутавшиеся в траве. — Ты в порядке? — его чудесный голос опутывал меня, как сеть, со всех сторон.

Я кивнула.

Ничего не было в порядке. Все было плохо.

Вытянув руку, Элиас провел пальцем вдоль царапины, которую я получила, собирая хворост. Я отреагировала так, будто вместо кожи у меня была папиросная бумага.

— Что опять случилось? — спросил он тихо, водя пальцами над моей ранкой.

Я кашлянула и отдернула руку.

— Хворост оказывал сопротивление.

— Ты должна быть осторожнее, Эмили, — усмехнулся он в ответ.

Я кивнула и отвернулась. Я чувствовала себя неуверенно, как будто один-единственный взгляд ему в глаза может означать поражение и может послужить толчком, который заставит меня наконец сорваться и утонуть в них, и тогда он сможет сделать со мной все, что ему заблагорассудится.

А в следующую секунду пошел дождь, который спас меня. Отдельные капли быстро сменились густым ливнем. Удача иногда принимает странные формы, но сейчас это точно была удача.

— Черт! — выругался Энди.

— Магнитофон! — воскликнул Себастьян. Он вскочил на ноги и накрыл его своей курткой. Он понес магнитофон в машину, а мы начали подниматься со своих мест.

— Блин, все покрывала намокнут! — воскликнула

Софи и начала их собирать. Пока Элиас стоял и вздыхал, я схватила ведро с водой, которое стояло неподалеку, и потушила костер. После того как я вылила туда четыре ведра, костер наконец погас, и в небо поднялся столб дыма. Софи и Энди, нагруженные покрывалами, бежали в сторону палатки. Вернувшийся Себастьян забрал последнее покрывало и накрылся им вместе с Алекс. Я осмотрелась, но кроме пустых бутылок и пивных банок спасать было нечего.

— Спокойной ночи, Элиас, — сказала я, накинула на голову капюшон и побежала к палатке.

Перед нашей палаткой Себастьян прощался с Алекс, как будто расставаясь на десять лет. Я протиснулась мимо них и забралась внутрь. С волос текло, и моя одежда была насквозь мокрой. Я стащила джинсы и достала из рюкзака пижамные штаны. У меня не было ничего на смену мокрой футболке. Надев штаны, я стала дожидаться Алекс, которая присоединилась ко мне спустя целую вечность.

— У тебя нет лишней футболки или тонкого пуловера? — спросила я у нее. В отличие от меня, Алекс привезла с собой полную сумку одежды.

— Конечно, — ответила она, вытаскивая сумку и зарывшись в нее с головой. — Смотри, вот это должно тебе подойти. — Алекс протянула мне черную толстовку, которую я тут же надела.

— Супер. Спасибо тебе большое.

В ответ Алекс наморщила носик.

— А кто-то сегодня смеялся над размером моего багажа.

— Ну… мы же не на два месяца собирались, а всего на сутки.

— Зато я была готова ко всему, и сейчас ты пользуешься моей предусмотрительностью, — сказала Алекс, выставив вперед подбородок, и тоже начала переодеваться. Когда она оделась в светло-коричневую шелковистую пижаму, в палатке воцарилось непривычно долгое молчание.

— Ну, что такое?

Алекс тяжко вздохнула.

— Я скучаю по Себастьяну.

— Вы расстались десять минут назад!

— Да, уже много времени прошло, — сказала она, умостив подбородок на руки.

— Алекс, вы снова увидитесь всего через пару часов! — сказала я, забираясь в свой спальный мешок.

— Но как же я без него? Нам даже не удалось как следует попрощаться… — пробормотала она.

— Вы простояли снаружи минут десять!

— Но это так мало. Чертов дождь.

Нет, нет и нет. Прекрасный дождь!

Алекс последовала моему примеру и тоже залезла в спальник. Не успели мы улечься, как я услышала писк мобильного. Алекс схватила трубку и завопила: — Это от Себастьяна! — и уткнулась носом в экран.

Я снова легла на спину.

— Он такой милый, Эмили, ты просто не представляешь! — Алекс прижала телефон к груди, а я только покачала головой. — Подожди, я должна тебе это прочитать! — она поднялась и села, скрестив ноги.

«Ты не представляешь, как мне холодно с того момента, когда мы расстались. Я скучаю по тебе каждую секунду. Но вместо того, чтобы обнимать тебя, мне приходиться лежать рядом с твоим братом, у которого мысль об обнимашках со мной энтузиазма совсем не вызывает».

Он передает Эмили привет и то, что он по ней скучает.

Сладких снов, Алекс. Влюбленный в тебя Себастьян».

Я вздохнула. Элиас не поленился и передал мне привет. Против воли я задумалась о том, кто лежал сейчас в одной палатке с Себастьяном.

— Ну, что скажешь, разве он не котик?

— Да, самый настоящий ласковый котик.

— Значит, ты не против, — сказала она и вскочила на ноги.

— Не против чего? — я смотрела, как Алекс словно безумная роется в своей сумке.

— Чтобы я сейчас сходила к нему поблагодарить за сообщение.

— Алекс! — воскликнула я.

— У меня же где-то была курточка…

— Ты меня слышишь? Никуда ты не пойдешь! Не смей оставлять меня одну!

Если она сейчас уйдет, то до утра я ее точно не увижу!

— Я скоро вернусь! Только один поцелуй, — сказала она, держа перед собой куртку.

— Алекс, я прошу тебя, останься.

— Я клянусь тебе, что через пять минут вернусь. Ну правда, Эмили, — она натянула куртку и начала расстегивать палатку.

— Алекс!

— Пока! — сказала она, опустилась на четвереньки и выскользнула наружу. Мне захотелось бросить ей вслед что-то тяжелое. Но в палатке не было ничего подходящего, так что я откинулась на спину и прошипела:

— Тупая овца.

***

«Я скоро вернусь».

Ну конечно! Прошло уже не меньше получаса, а ее все не было. Я лежала в спальнике и слушала, как капли стучат по стенкам палатки. Постепенно я теряла надежду на ее возвращение. Скорее всего, она уже спала в объятиях своего Себастьяна. Я повернулась и положила руку под щеку. Повезет ли мне когда-нибудь так же, как Алекс?

Скорей всего нет.

Я была почти уверена, что нет.

Я вздохнула и перевернулась на спину. Мне ужасно хотелось спать, но сон не шел. Чертов Элиас. Мерзкий, очаровательный, умный, привлекательный придурок…

Говорят, что невозможно забыть свой первый раз. Ко мне это не относилось, я свой первый раз вытеснила из сознания много лет назад. Но зато я до конца дней своих буду помнить первый поцелуй. Я снова перевернулась, и в этот момент кто-то начал расстегивать палатку.

— Боже мой, вот и ты наконец. Я уже подумала, что ты не придешь, — пробормотала я.

— Прости, солнышко, я не знал, что ты меня ждешь, иначе бы поторопился.

Это. Была. Не. Алекс!

— Элиас! — воскликнула я.

— Пожалуйста, только не надо драться, — попросил он, заползая в палатку.

— Отвали!

— Не стоит так реагировать!

— Я нормально реагирую!

— А что мне делать? Ты прислала к нам в палатку этого мелкого монстра, который повис на Себастьяне, а мне пришлось слушать, как эта парочка целуется. Знаешь, как противно, когда от тебя до них всего десять сантиметров?

Я скривилась. Это был хороший аргумент, но я все равно была не особенно рада видеть Элиаса у себя в палатке.

— Беруши, Элиас, вот что тебе нужно!

— У меня их нет, поэтому мне пришлось полчаса зажимать себе уши!

— Вот зажимал бы и дальше!

— Скажем так, когда рука Себастьяна оказалась у меня на бедре и поползла вверх, с меня хватило.

Я представила себе это и рассмеялась.

— А мне было совсем не смешно, — пробормотал он.

— Неужели ты гомофоб, Элиас?

— Гомо… что?

— Забудь.

— Тогда останусь тут, — сказал он.

— Элиас, у тебя на выбор есть еще три палатки! — простонала я.

— Да неужели? Ивонн и Джессика уже спят, с Ником я в одной палатке находиться не могу, а у Софи и Энди меня ждет тяжелая версия того, что происходит в моей собственной палатке.

Ну, отлично.

— А то, что я тебе не рада, тебя нисколько не интересует, так?

— Эмили, прошу тебя, — он умоляюще сложил руки. — Я к тебе не прикоснусь, разве что ты сама захочешь…

— Ты хуже чумы, — сказала я и снова улеглась в спальник. Чего только не приходится терпеть. Почему мне никак не удается его переспорить? Вот именно, у меня никогда не было шансов.

— Не надо так, — сказал он сладко.

— Надо было выгнать тебя под дождь, — пробормотала я в ответ.

— Значит, ты не собираешься меня убивать? — в его голосе слышался скептицизм.

— Ты это вполне заслужил.

— Спасибо, Эмили, я буду тебе должен.

— Дашь прокатиться на «Мустанге»? — спросила я, подняв голову.

— Хорошая попытка! — рассмеялся в ответ Элиас.

Я снова опустила голову. Элиас взял спальник Алекс и попытался положить его прямо рядом со мной, но под моим злобным взглядом вернул его на прежнее место. Забравшись внутрь, он заложил руку за голову и вместе со мной молча уставился на крышу палатки.

«Нет, Эмили, я тебе обещаю, я буду спать с тобой в палатке», — передразнила я Алекс, ведь именно это она говорила мне за пару дней до поездки. Вот так и надейся на друзей.

А спустя десять минут весь воздух в палатке пропах Элиасом. Он что, надушился перед выходом?

— Ты точно уверена, что не девственница? — прервал он молчание.

И хотя мне захотелось его убить, но я все же не смогла сдержать улыбку. Вместо ответа я молча ткнула его под ребра.

— Жаль… Но ведь тогда, — продолжил он весело, — нам вообще ничего не мешает.

— О чем ты вообще?

— О том, что ты перестанешь ломаться, и мы предадимся безудержному сексу.

— Этот разговор окончен. Спокойной ночи! — я повернулась на спину и услышала, как он смеется.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что я просто шучу, — сказал Элиас, чем только разозлил меня.

— Элиас, с меня хватит! — сказала я, приподнимаясь на локтях. — Лучше скажи, что было бы…

— Что?

— Что произойдет, если я скажу тебе: «Ладно, Элиас, давай переспим». Тогда ты наконец оставишь меня в покое?

Элиас замолчал, задумавшись.

— Вообще-то, — сказал он, — я представлял это себе совсем не так. «Ладно, Элиас, давай переспим», — это звучит как-то пошло.

Я рухнула на спину. Как мне пришло в голову спросить его об этом?

— Я скорее представлял себе, — продолжил он, — как приду ночью в твою комнату, выброшу Еву из окна и улягусь к тебе в постель. А ты во сне будешь звать меня по имени. Тогда я начну нежно целовать твою шею, а мои руки медленно заскользят по твоему телу…

— Элиас! — я почувствовала, что мои щеки пылают. — Ответь на простой вопрос! Неужели я слишком многого прошу?

Он долго молчал, видимо, я действительно просила слишком многого.

— Я сам не знаю, что тогда будет… — вздохнул Элиас в конце концов. — Думаю, я не выпущу тебя из своей кровати следующие недели три. За последние пять месяцев ты сумела распалить мое воображение, если понимаешь, о чем я.

— Ну отлично, просто отлично, — сказала я, сложив руки на груди.

Элиас промолчал, видимо, все еще представляя, как водит руками по моему телу…

Фу, гадость!

— А что ты хочешь услышать? — спросил он.

Этот вопрос уронил меня с небес на землю. Отличный вопрос, что же я хочу от него услышать?

— Ничего… — в моем голосе звучало разочарование, которое мне никак не удалось скрыть. — Я просто хотела услышать подтверждение.

— Подтверждение чего?

— Того, что ты козел.

Он шумно выдохнул и вцепился себе в волосы.

— Да, боже мой, Эмили, ты же отлично знаешь, что я почти в твоих руках! И однажды окажусь в них весь!

Я повернула голову и уставилась на него во все глаза. Меня снова охватило чувство легкости и тепла. Но оно тут же прошло, потому что над палатками разнесся низкий, громкий рык. Я обеими руками вцепилась в свой спальник.

— Тут водятся медведи?

— Понятия не имею, — пробормотал Элиас, и мы оба прислушались.

— Тише ты! — услышали мы женский голос. Это была Софи.

Я нахмурилась.

— Прости, детка, но ты меня так заводишь!

Это что, был Энди? Мы помолчали еще несколько секунд, а потом я прошептала:

— Я теперь буду опасаться Энди.

— А ты хотела отправить меня к ним в палатку… — сказал Элиас и вздрогнул. После чего мы оба рассмеялись. Мне еще не встречались такие парочки, как Энди и Софи. Они то ругались, как давно женатая пара, то демонстрировали такую страсть. Интересно, какая сторона возьмет верх после свадьбы?

Наш с Элиасом смех постепенно стих, и мы снова замолчали.

— Ты хоть чуть-чуть жалеешь, о том, что сделала?

— Ты о чем? — сказала я, взглянув на него.

— О твоей проделке на берегу.

— Ах, об этом, — захихикала я, — ты бы видел свое лицо! Это было божественно!

— Это было ужасно некрасиво с твоей стороны! Я привык, что ты очень грубо со мной обходишься, но это было гораздо хуже, чем обычно. Я думал, ты больше никогда не станешь со мной разговаривать.

— Элиас, — вздохнула я, — тебе не кажется, что ты все время преувеличиваешь? Не так уж плохо я с тобой обхожусь. А если и так, то ты это заслужил.

— Не так уж плохо со мной обходишься? — повторил он возмущенно. — Эмили, да ты понятия не имеешь, какой ты бываешь злюкой! Хотя, должен сказать, иногда я это заслуживаю. Но тогда, у озера, ты зашла слишком далеко.

Неужели все было действительно настолько плохо, как он говорит?

— Ну, ладно, на оЗёре я повела себя слегка некрасиво…

— По-твоему, это называется «слегка»?

— Пожалуй, чуть больше, чем слегка, — вздохнула я. — Но чего ты от меня хочешь? Я ведь уже извинилась.

— Ты не извинялась!

Я подумала и пришла к выводу, что он прав. Упс!

— Тогда, я официально перед тобой извиняюсь! Прости меня. Доволен?

— Да, и пожалуйста, не делай так больше, — сказал Элиас, сложив руки на груди.

Тут мне в голову пришло кое-что еще.

— Скажи, а почему ты раньше не предупредил меня насчет Ника? — спросила я.

— Я тебя предупреждал еще тогда, в клубе. Напомнить тебе, как ты тогда надо мной смеялась?

Точно, это произошло пару месяцев назад, и я уже почти забыла о том случае. «Ты слишком наивна и не видишь, что он просто хочет затащить тебя в постель», — в моей памяти всплыло его тогдашнее предупреждение.

— Но ты не можешь поставить мне в вину, что я тебя тогда высмеяла.

— Хорошо, если принять во внимание всю ту ситуацию, то твоя реакция была обоснованной.

Какая ситуация? Что он имеет в виду? Разве что-то изменилось?

Конечно, ничего не изменилось, я как любая женщина ищу скрытый смысл там, где его нет.

— И что бы произошло, если бы я переспала с ним?

— Тогда мы бы снова встретились на его похоронах.

Эта шутка была сказана слишком серьезно, но я все равно улыбнулась.

***

Вскоре дождь прекратился, небо очистилось, и благодаря свету полной луны я могла разглядеть лицо Элиаса. Я перевернулась на живот, опустив голову на скрещенные руки, а Элиас лежал на спине, глядя в никуда.

О чем он думал?

Я бы никогда не призналась в этом вслух, но мне нравилось лежать рядом с Элиасом и слушать его голос. Еще с того раза, когда он очаровал меня, рассказывая о том, почему игра на пианино так много для него значит. Когда он играл, то забывал обо всем, особенно о том, как плохо ему было.

Как хорошо, наверное, иметь возможность ни о чем не думать! Я ему завидовала. Я пока не нашла для себя способа отключаться. Отчасти в этом мне могло помочь чтение, но лишь некоторые истории могли увлечь меня настолько, что я забывала обо всем окружающем. Я могла бы часами слушать, как Элиас говорит о своей страсти, но в какой-то момент у него просто закончились слова.

— Помнишь, я говорил тебе про три месяца без секса? Это не совсем правда, — сказал он.

Я вздохнула. Вот доказательство того, что иногда лучше промолчать.

— И почему это меня не удивляет? — пробормотала я.

— Если не считать поцелуя в щечку, тогда точно три месяца. Вернее, три с четвертью.

Как это возможно? Он озвучивал мои мысли. Если ты меня слышишь, то проваливай из моей головы, Элиас!

— Очень смешно, — ответила я.

— Как ты думаешь, у меня есть шанс еще раз это испытать?

— Шансы, прямо скажем, невысоки, — сказала я, ухмыляясь, но он этого не заметил.

— Даже через десять лет?

— Через десять лет ты обо мне и не вспомнишь.

— Через десять лет у нас родится второй ребенок, — поправил он меня.

— Ну конечно!

— Видишь, ты снова это делаешь, — Элиас мрачно взглянул на меня.

— Что делаю?

— Ведешь себя жестоко со мной, и ничего не замечаешь.

— Да нет, — хмыкнула я, — я просто реально смотрю на вещи. И не надо делать вид, что ты серьезно это сказал.

— Эмили… когда-нибудь…

— Что?

— Когда-нибудь я заклею тебе рот!

— Скорее я тебе! — рассмеялась я в ответ.

Некоторое время мы обсуждали, кто больше заслуживает того, чтобы ему заткнули рот кляпом, и, как бы Элиас ни старался, мои аргументы оказались лучше. Нокдаун, так сказать.

— Можно у тебя кое-что спросить, Эмили? — сказал он через некоторое время.

— У меня такое чувство, что лучше ответить нет.

— Кто такой Лука?

— Я так и знала… — простонала я, спрятав лицо в ладонях. Алекс не представляла, какого джинна выпустила из бутылки.

— Итак, кто же он?

— Никто, — ответила я.

— Он тебе… нравится?

— Элиас, я не стану с тобой это обсуждать.

— Почему нет?

— Потому что это тебя не касается!

— А мне кажется, что все-таки немного касается, — ответил он, разглаживая рукой спальный мешок.

— И как ты пришел к такому выводу?

— Ну, если ты за моей спиной пишешь кому-то письма, то это очень даже меня касается.

Я застыла с открытым ртом. Откуда он узнал про письма?

— Откуда ты об этом знаешь? — вырвалось у меня.

Но я тут же догадалась: Алекс! Я ее прикончу! Я клянусь, в этот раз я убью мелкую паршивку!

Вопрос только в том, как бы сделать это побольнее. Вырвать все волосы, волосок за волоском? Забить насмерть сумкой с покупками? Можно сломать ей ногти и вырвать горло. Или самый лучший вариант: совместить все вышеперечисленное, а потом открутить ей голову. Я опустила голову и тяжело выдохнула.

— Ну, давай Элиас, начинай смеяться.

— Я не собирался над тобой смеяться.

— Нет?

— Нет.

— Что же тогда меня ждет?

— Я просто хотел узнать, нравится ли он тебе.

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто так…

— Если я отвечу, ты от меня отстанешь? — спросила я, закатив глаза.

Он кивнул.

— Да, он мне нравится.

— Очень?

— К чему эти глупые вопросы, Элиас?

— Они не глупые, я просто хочу понять, имеет ли смысл дальше пытаться тебя соблазнить.

— Это и раньше не имело смысла, но тебя это не останавливало.

— Так он тебе очень нравится?

Я вздохнула.

— Он мне нравится. Больше я ничего не могу сказать, потому что я с ним ни разу не встречалась. Доволен?

— Почти.

— Что значит «почти»?

— Это значит, что я не могу понять, как может кто-то, с кем ты ни разу не встречалась, нравиться тебе больше меня.

— Мне все нравятся больше тебя, вне зависимости от того, встречалась я с ними или нет, — сказала я, наблюдая, как у него на губах заиграла улыбка. Боже мой, ну почему он никогда не принимает меня всерьез?

— Значит, он не такой, как я, — заключил Элиас.

— Можно сказать, он полная твоя противоположность.

— Или ты дала ему шанс показать, что он за человек. А мне ты в таком шансе все время отказываешь.

— Просто я тебя уже знаю.

— Ты только так думаешь, — сказал Элиас со вздохом, переводя на меня взгляд.

Он снова открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же передумал и отвел глаза. Мы молчали, и с каждой секундой я все острее чувствовала, что мы лежим

очень близко друг к другу. Я ощущала его запах, который заполнял мои легкие и сводил меня с ума.

Я никому про это не говорила, но на прошлой неделе ноги сами принесли меня в парфюмерный магазин. Словно шпион, я переходила от витрины к витрине, то и дело оглядываясь. За час я перенюхала все флакончики, на которых значилось «для мужчин», в том числе крем для зрелой кожи и гель для душа для мальчиков в светло-голубом флаконе. И что в итоге? Да ничего! Я так ничего и не нашла.

Я закрыла глаза. Этот вопрос мучил меня много месяцев, и я могла решить его двумя способами: нокаутировать Элиаса и оттащить его в лабораторию, чтобы химики проанализировали запах, или набраться мужества и просто спросить его!

Первый вариант нравился мне гораздо больше, хотя был намного сложнее. Поэтому я решила пойти по второму пути, и, глубоко вздохнув раз двадцать, все же наконец задала вопрос.

— Слушай, Элиас… А что у тебя за парфюм? — спросила я, сплетая и расплетая пальцы.

— Хм? — пробормотал он. — Почему ты спрашиваешь? Я ничем не пользовался.

— Ты шутишь, Элиас? От тебя постоянно им пахнет.

— Нет, ну правда, — настаивал он, нахмурившись. — Я почти никогда не пользуюсь ни парфюмом, ни лосьоном после бритья. Я не пойму, о чем ты говоришь.

Он хочет обвести меня вокруг пальца?

— А откуда тогда запах?

— Какой запах? Я не понимаю, о чем ты. Я ничего не чувствую, — он оттянул футболку и принюхался. — Или ты про стиральный порошок?

Минуточку, что-то тут нечисто…

— Или это мой дезодорант? Я пару дней назад купил новый, — продолжил Элиас.

Я попыталась провалиться сквозь землю, но мне удалось только глубже зарыться в свой рюкзак. Слышите звук? Это звук аварийной сигнализации.

Плохо… Все очень плохо.

Неужели такое бывает? Я лежала рядом не с парнем, у которого отличный парфюм, а с придурком, который отлично пахнет сам по себе.

— А почему ты спрашиваешь? От меня что, чем-то воняет? — спросил Элиас, ужаснувшись.

Я сходила с ума от его запаха, а он переживал, что мне он кажется вонючкой. Так странно.

— Немного, — сказала я.

— Немного? — повторил он сдавленно.

Я захихикала.

— Ну правда, ты серьезно?

— Нет, успокойся, от тебя не воняет.

У Элиаса явно упал камень с души.

— Но? — ему хотелось услышать продолжение.

Черт, во что я опять вляпалась?

— Никакого «но», просто ты всегда… пахнешь, — ответила я.

— И чем же я, скажи на милость, пахну?

Я прикусила щеку изнутри.

— Сложно сказать, чем-то терпким и сладковатым.

Элиас снова понюхал свою футболку.

— Сладковатым? — пробормотал он растерянно.

Странно. Неужели этого запаха в реальности не существовало, и я его просто выдумала? Может быть, у меня обонятельные галлюцинации? Да нет, я ничего не выдумывала, я слышу этот запах прямо сейчас! Но разве люди могут пахнуть так сами по себе?

— Ты знаешь, — Элиас улыбнулся мне. — Я считаю, что ты тоже очень приятно пахнешь.

Меня охватила дрожь.

— Элиас, прекрати, — сказала я.

— Почему? Ты не хочешь этого слышать или ты опять мне не веришь?

Я ничего не ответила.

Он тяжело вздохнул и повернулся на бок.

— Ты мне теперь никогда не будешь верить?

Я посмотрела ему в глаза, ощущая, что у меня вспотели ладони.

— Я бы очень хотела тебе верить, — сказала я, удивляясь тому, насколько искренне прозвучали мои слова.

— Так почему же ты мне не веришь? — прошептал он.

Потому что в глубине души я не могу принять, что такой парень, как ты, искренне может мной заинтересоваться…

Я сглотнула, ощущая, что у меня пересохло в горле.

— Я сама не знаю.

— Ты мне просто не доверяешь, так? — сказал Элиас тихо.

В ответ я пожала плечами.

— Эмили, — снова зашептал он. — Я тебе не вру. Я говорю тебе чистую правду, — он запнулся, а потом продолжил. — И тогда, возле костра, тоже.

— Ты имеешь в виду то, что я зажатая?

Он тихо рассмеялся.

— Нет, я имею в виду тот момент, когда сказал тебе, что ты мне нравишься… Я бы даже сказал, что ты мне очень нравишься, Эмили.

Все волоски у меня на теле встали дыбом.

— Ты мне веришь?

— Я… не знаю.

— А если я поклянусь? — его бархатный голос окутывал меня со всех сторон.

— Я… что ты хочешь этим сказать? — пробормотала я, снова зарываясь в спальный мешок.

Он смотрела на меня какое-то время.

— Дай мне шанс, Эмили. Всего один шанс, — сказал он тихо.

Сейчас мне понадобится дефибриллятор!

У меня стеснило в груди, а сердце забилось как бешеное.

— Эмили, ну, что ты потеряешь, если попробуешь мне довериться? Дай мне шанс, как любому другому парню. Позволь мне доказать, что я достоин доверия, что в моих словах и поступках нет скрытого злого умысла! Давай познакомимся по-настоящему, и больше я ни о чем не прошу.

Что я потеряю? Совершенную мелочь — мое сердце. Я посмотрела на свои руки. Элиас казался таким открытым, таким искренним. Неужели я правда ошибалась в нем? Может, я действительно сама все портила своим недоверием?

Попробовать довериться Элиасу… Дать ему шанс, о котором он меня так просил? Несмотря на все доводы за, страх не позволял мне с этим согласиться. Наконец я приняла решение, которое смогла озвучить с большим трудом.

— Не профукай свой шанс, Элиас.

Я могла только надеяться, что он хотя бы приблизительно знает, как тяжело мне было решиться. Его лицо осветилось улыбкой.

— Обещаю, — прошептал он тихо, но уверенно.

Я снова почувствовала себя так, словно меня притягивает к нему канатом, хотя не сдвинулась с места ни на сантиметр. Я кивнула.

— Давай спать, — сказала я.

— Конечно, — усмехнулся он.

— Тогда… спокойной ночи, Элиас.

— И тебе сладких снов, золотце.

Я смотрела на него еще несколько секунд, а потом перевернулась на бок, спиной к нему.

***

Я с самого начала знала, что мне не удастся заснуть. Уже целый час пыталась заставить тело и ум расслабиться. Все без толку. Я даже пыталась считать барашков, но они внезапно превращались в кое-кого с русыми волосами, бирюзовыми глазами и руками, которые божественно делают массаж.

В отличие от меня, Элиас уснул без проблем. Он не двигался уже какое-то время. Дождя больше не было, так что я слышала его тихое, размеренное дыхание. Звук дыхания казался мне волшебной музыкой. Вдох и выдох. Все люди дышат, но, когда это делает Элиас, кажется, это действие наполнено особым смыслом.

«Некоторые прячутся под масками, потому что боятся боли». Слова Себастьяна, как и прежде, не давали мне покоя. Может быть, он имел в виду Элиаса? Неужели за его придирками стояло искреннее чувство?

Невозможно. Или я ошибаюсь?

Мои мысли кружились в голове, но я никак не могла найти однозначный ответ. Я только знала, что меня непреодолимо к нему тянет. И стоит мне хоть чуть-чуть поддаться, и я окажусь у него в объятиях.

Это было безумием, но мне ужасно хотелось прижаться к Элиасу. Может, он даже не проснется. Но я не решалась. Если существовала хоть малейшая вероятность, что меня за этим поймают, — то риск того не стоил.

Я попыталась подавить в себе это желание, закрыла глаза и предприняла тысячную попытку уснуть.

Внезапно в тишине прозвучал шорох. Прежде чем я смогла понять, в чем дело, он повторился. Я тихонько лежала на своем месте, прислушиваясь к происходящему. Он все приближался и приближался, и я поняла, что это Элиас пытается придвинуться ко мне. Я лежала неподвижно, не в силах пошевелиться. Он прижался ко мне сзади: животом к моей спине, коленями мне под колени, и я задержала дыхание. Мне казалось, что он в любую секунду может услышать, как колотится мое сердце. Но он просто положил руку поверх моей. В тех местах, где мы соприкасались, я чувствовала тепло, которое окутало меня, как полог, и затем проникло глубоко внутрь.

Элиас потерся лицом о мою шею и глубоко вдохнул. Я лежала неподвижно, словно парализованная, притворяясь, что сплю. А в моей груди разливалось восхитительное теплое чувство.

В моей жизни был всего один раз, когда я ощущала нечто подобное: мощную волну тепла и ощущение невесомости. Это случилось семь лет назад и с ним же. Видимо, в мире существовал только один человек, который мог заставить меня чувствовать.

Многие всю жизнь ищут человека, который дополнит их, станет с ними одним целым. Но легче найти иголку в стоге сена, чем свою половинку, поэтому многие пытаются довольствоваться малым и со временем убеждают себя, что этого не может быть, что такие глубокие чувства просто не существуют.

Я пыталась защититься от Элиаса, но у меня не было никаких шансов. Как я могла управлять тем, над чем не имела власти? Это была судьба, с которой можно сражаться, но рано или поздно мне пришлось бы покориться, потому что Элиас был моей второй половинкой. Мы были связаны. Стоило мне только взглянуть в его лицо, и я понимала, кто я на самом деле. А когда он смотрел мне в глаза, я на мгновение становилась тем, кем всегда хотела быть.

Но существовало кое-что похуже, чем никогда не встретить свою половинку, — найдя своего человека, понять, что ты для него никогда не будешь так же важен, как он для тебя.

Но в эту секунду, лежа в его объятиях, я могла представить, как все могло бы быть…

Этой ночью я хотела ощутить то, что никогда не будет моим. Этой ночью я исполню свою мечту и буду, наконец, не одинока.

Закрыв глаза, я прислушалась к дыханию Элиаса, ощущая тепло его тела. Очень медленно, словно во сне, я немного откинулась назад, теснее прижавшись к нему, и почувствовала, что он обнял меня еще крепче.

В этот момент я поняла, что не просто ощущала влечение к Элиасу, нет, я его по-настоящему любила.

Глава 21 Прощание

Мне был жестко лежать на спине. Я потянулась. И почему в палатках не предусмотрены пружинные матрасы? Меня разбудил громкий птичий щебет, но еще было слишком рано, чтобы вставать. Не открывая глаз, я перевернулась на другой бок и тихонько вздохнула.

Как же хорошо тут пахло!

Чем-то сладким, свежим и терпким. Прямо как…

Медленно открыв глаза, я уставилась прямо на спящего Элиаса. Его лицо было от меня всего в нескольких сантиметрах. Во сне он выглядел спокойно и расслабленно, словно… ангел.

Странно, что мне пришло на ум сравнение с ангелом, ведь обычно он был для меня дьяволом. Но сейчас обычное определение не годилось. У него было такое беззаботное выражение лица, словно у маленького мальчика.

Впервые в жизни я не чувствовала себя мелкой и незначительной в его присутствии, и впервые у меня была возможность понаблюдать за ним. Гладкая, нежная кожа, высокие скулы, прямой нос… А его губы, чувственные, изогнутые, как лук — я до сих пор могла вспомнить их вкус. Мне так хотелось протянуть руку и запустить пальцы в его волосы.

Я смотрела на спящего Элиаса, не решаясь его коснуться, и понимала, что хотела бы просыпаться рядом с ним каждое утро до конца своей жизни. Мне никогда не надоест на него смотреть. Я старалась запомнить каждую мелочь, чтобы навсегда сохранить его лицо в своей памяти.

Словно не по своей воле, я подвинулась поближе и устроила голову чуть ниже его подбородка, по-прежнему прижимая свои руки к груди. Я чувствовала

себя спокойной и защищенной. Закрыв глаза, я снова заснула в его объятиях.

***

Во второй раз меня разбудили громкие хлопки. Теперь мне не нужно было долго размышлять, где я и что происходит, потому что я помнила, что чувствовала присутствие Элиаса рядом со мной во сне. Но наяву все оказалось иначе. У меня внутри все замерло.

Его не было рядом.

Кроме меня в палатке не было ни души. О нем напоминал только запах. И он же доказывал, что мне не приснилось то, что произошло ночью.

Почему он ушел? Ему не понравилось, что я во сне — да, это было моей отговоркой — прижалась к нему?

Я покачала головой. Не может быть, ведь прошлой ночью он первый обнял меня. Я не могла найти причину, а кроме того, мне было холодно. По моим ощущениям без него температура в палатке упала градусов на двадцать.

Только я начала углубляться в воспоминания, пытаясь согреться, как кто-то снаружи потянул за язычок молнии.

— Эмили, солнышко! — прощебетала Алекс, заползая в палатку.

— Ну вы только посмотрите, — пробурчала я. — Что ты там обещала? Вернуться через пять минут, после того как пожелаешь Себастьяну спокойной ночи?

Ей было незачем знать, что я даже благодарна ей за отсутствие. Алекс вздохнула и села на корточки.

— Да, я знаю, но Себастьян был таким милым! Он как шоколад, даже лучше! Что же мне было делать? — сказала она, слегка покачиваясь на пятках.

Такое количество хорошего настроения так рано утром — это было для меня чересчур. У Алекс на лбу было написано, что она горит желанием поделиться со мной мельчайшими подробностями вчерашней ночи. Я закатила глаза, потерла руками лицо и, вздохнув, сказала:

— Ладно, рассказывай.

— Эмили, — просияла Алекс, прижав руки к сердцу, — это было чудесно! Я так его люблю, так люблю!

— Так у вас что-то было?

— Да! И это было чудесно! У него такие нежные руки… Себастьян просто бог секса. Я сегодня еле хожу.

Я скривилась:

— Фу, Алекс!

Слишком много хорошего настроения и чужого секса с утра пораньше! Я выбралась из спальника, нашла зубную щетку и стала выбираться из палатки.

— Ты совсем не хочешь послушать? — спросила она с негодованием и последовала за мной. Пока я выдавливала пасту из тюбика, она примостилась рядом.

— Избавь меня от подробностей в такую рань! — сказала я и сунула щетку в рот.

— В какую рань? Сейчас два часа дня!

Я охнула. Хотя это было неудивительно, если вспомнить, во сколько я вчера уснула. Мне не хотелось думать о прошлой ночи, но Алекс заставила мои мысли снова обратиться к ней.

— Скажи-ка мне, — начала Алекс, скрестив руки на груди, — почему я видела Элиаса, выходящего из твоей палатки?

Мое сердце пропустило удар. Ну почему ей обязательно все замечать? Я отвернулась.

— Это фше благодаря фам! — сказала я с полным ртом пасты.

— Почему это мы виноваты?

— Попробуй догадатьшя. Может, дело в боге шекша и твоей нешпошобношти ходить? — прошепелявила я, продолжая чистить зубы.

— Ах, это, — она заулыбалась и опустила взгляд. — Прости, я это не планировала. В какой-то момент он ушел.

— И иво мошно понячь.

Я не сразу поняла, почему она таращится на меня, явно чего-то ожидая. И тут мне пришло в голову, что я забыла пожаловаться на то, что ко мне в палатку приходил Элиас. Черт! Может, еще можно, или это будет выглядеть глупо?

— Ну и? — наконец спросила она.

— Што «и»?

— Ну, — ухмыльнулась Алекс, — я просто хочу знать, почему Элиас ходит такой довольный…

Элиас ходит довольный? Из-за меня? Или он надо мной насмехается, потому что я спала с ним в обнимку? И тут я поняла, что снова ищу в его поступках скрытый смысл, хоть собиралась больше этого не делать.

— Откуда мне жначь, пошему он ходит довойный?

— Эмили, если между вами что-то есть, а ты мне не говоришь, я тебя прикончу!

— Какая глупошть! Нишиво между нами нет! — пробормотала я.

По крайней мере, пока…

И в будущем тоже!

— К вопросу о том, кто кого прикончит, — сказала я, наконец, выплюнув пасту и прополоскав рот. — Как тебе, идиотке, пришло в голову рассказать Элиасу о Луке?

Алекс протестующе подняла руки.

— Я клянусь, что ни слова ему не говорила!

— А откуда тогда он знает?

Она задумалась, а потом по ее выражению лица стало ясно: она что-то поняла. Она поводила носочком ноги по земле и тихо сказала:

— Ну… может быть… при некоторых обстоятельствах… от Себастьяна?

— От Себастьяна? — я пригвоздила ее к месту взглядом. — Ты рассказала Себастьяну?

Она что, совсем ум потеряла? Как она могла будущему психологу рассказать, что у меня в двадцать три года был друг по переписке? Наверное, у него уже лежали рецепты на нейролептики, выписанные на мое имя.

И что еще хуже: Себастьян же лучший друг Элиаса. У нее что, вообще нет понятия о такте?

— Не надо на меня так смотреть! Все было не так, как ты думаешь! — зачастила Алекс.

— То есть?

— Пару недель назад Себастьян спросил у меня, нет у тебя кого-то. Потому что ты никогда ни о ком не упоминаешь. Ему было просто интересно!

Я подняла брови.

— Я ему честно сказала, что в твоей жизни нет парня, кроме типа, с которым ты переписываешься, — пожала она плечами.

— И мне теперь письма прямо ему пересылать, или ты ему будешь своими словами пересказывать? — осведомилась я.

— Я не вдавалась в детали! Так, обрисовала общую картину.

Я в ответ вздохнула.

— Ты очень сердишься? — осторожно спросила Алекс.

— Да! Но ведь это тебя никогда не интересовало!

— Хорошо, значит, ты можешь, наконец, рассказать мне, что у вас с моим братом, — она уставилась на меня, ожидая ответа.

— Я же уже сказала! Ничего!

— Как это ничего? Вы же что-то делали?

— Мы немного поговорили, а потом уснули. По отдельности! — воскликнула я.

— Последнее время вы так много разговариваете… — протянула Алекс.

— Алекс, мне просто смешно, что ты выискиваешь какие-то тайные смыслы. Без скандала тебе жизнь не мила? — я повернулась к ней спиной и отправилась назад в палатку, чтобы переодеться.

Еще некоторое время Алекс пыталась что-то выудить из меня, но я молчала, и она сменила тему и стала в подробностях рассказывать, как и чем они занимались с Себастьяном. А когда я заткнула уши, то она просто стала говорить громче.

***

После того, как я привела себя в порядок, мы направились к остальным. Вся компания сидела на покрывалах вокруг кострища и завтракала. Как только я увидела Элиаса, что-то внутри меня затрепетало. Это чувство напомнило мне ощущение неловкости, когда после первого секса смотришь в глаза партнеру.

Умом я понимала, что это глупо, но ничего не могла поделать со своими чувствами.

— А вот и вы, — поприветствовал нас Себастьян. — У нас есть пиво и сникерсы. Что будут наши дамы?

Пиво и сникерсы? Прямо как блюдо, которое готовила Алекс.

— Это сложный вопрос, — сказала Алекс. — Я выбираю поцелуй!

Она рассмеялась и уселась к Себастьяну на колени, а тот поцеловал ее. Очевидно, не все люди чувствуют неловкость после первого секса… Засунув руки в задние карманы брюк, я огляделась. Если я не хотела оказаться на мокрой земле или рядом с Ником, то единственным вариантом было сесть рядом с Элиасом. И почему это меня не удивляет? Я расправила плечи и направилась к нему. Когда Элиас заметил мое приближение, то улыбнулся и сказал:

— Доброе утро, девушка моей мечты.

— Привет, придурок, — ответила я, ухватила сникерс и села так, чтобы между нами осталось изрядное расстояние.

— Хорошо выспалась? — спросил он.

О нет, вот и доказательство, что он, проснувшись, понял, что я к нему прижималась. Боже, как стыдно! Я отвернулась и уставилась на обертку от шоколадки.

— Спать на земле не слишком удобно… А ты как спал? — просила я, осторожно на него покосившись.

— Да… неудобно, — пробормотал он, уставившись на землю. А потом снова поднял на меня взгляд, — Но я не мог плохо выспаться, ведь ты спала рядом!

В ответ я закатила глаза.

— Не самая лучшая реплика?

— Нет, слишком банально, — обронила я. Элиас ответил мне тяжелым вздохом.

— Эмили, мы только что о тебе говорили, — вступил в разговор Энди.

Я взглянула на него, а потом обвела взглядом остальных.

— Обо мне?

— Да, после того, как мы увидели, что Элиас выходит из твоей палатки, мы переживаем за сохранность твоей девственности.

Энди явно с трудом удерживался от смеха. Ну отлично. Оказывается, меня обсуждали и насмехались. Я бросила злобный взгляд на Алекс, которая втравила меня в эти неприятности, и сделала единственное, что мне оставалось.

— Знаешь… Сначала он старался, а потом все так внезапно кончилось! — сказала я, накручивая прядь волос на палец и изображая разочарование.

Элиас подавился своим батончиком.

— Что?

— В этом нет ничего стыдного, дорогой, это может случиться с каждым, — я подмигнула ему, чем спровоцировала всеобщее веселье. Особенно громко хохотал Энди.

— Что я слышу, Элиас! Ты стреляешь быстрее, чем Неуловимый Люк?

Элиас только закатил глаза в ответ, позволяя остальным насмеяться от души. А когда все, наконец, успокоились, он заулыбался и прошептал, склонившись ко мне:

— Эмили, мы можем прямо сейчас вернуться в палатку, чтобы я мог переубедить тебя относительно своей выносливости. И поверь мне, золотко, я тебя не разочарую…

О боже, за что? Я попыталась отогнать от себя образы, возникшие в воображении, но все равно покраснела. Моя реакция заставила Элиаса самодовольно улыбнуться. Да, невинно спящий Элиас нравился мне куда больше, по крайней мере, с ним было легче справиться.

— У тебя в голове те же картинки, что и у меня? — осведомился он шепотом, и я покраснела еще сильнее. Он что, представляет меня голой? Мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Если ты представляешь, как тебе рубят голову, то да! — прорычала я.

— Не верю ни одному твоему слову, — тихонько засмеялся Элиас.

— А должен!

— А если не буду? Ты будешь мрачно смотреть на меня, пока я не упаду замертво?

— Ты не представляешь, как часто я об этом мечтала!

— Почему же, представляю, — сказал он, отпивая из своей бутылки с водой.

Сунув в рот кусочек сникерса, я начала угрюмо жевать.

— Ты мог бы избавить нас обоих от насмешек, — сказала я. — Когда в следующий раз будешь выходить из моей палатки, убедись, что вокруг никого нет.

— В следующий раз? — сказал он, высоко задрав брови, и я даже закашлялась.

— Это просто такое выражение, ты, дурень! — воскликнула я, запинаясь. А он только ухмыльнулся.

— С радостью, моя дорогая. Мне очень понравилась проведенная с тобой ночь.

Я ничего не сказала, просто продолжила есть батончик, хотя перестала чувствовать хоть какой-то вкус.

После завтрака мы разошлись и начали собираться. Вскоре все были готовы, только для меня и Алекс разборка палатки оказалась такой же сложной, как и сборка. И виновата была в основном Алекс, которая стояла и молола языком вместо того, чтобы помогать мне. Становилось ясно, почему все в курсе моих планов.

Элиас, Себастьян, Энди и Софи стояли неподалеку и обсуждали маршрут. Я услышала, что Элиас предлагал ехать домой другой дорогой, но это предложение не вызвало восторга у остальных.

Тоже мне, нашли важную тему! Вместо того, чтобы заниматься болтовней, лучше бы помогли нам с палаткой.

— Отличный у тебя парень, ничего не скажешь, — пропыхтела я, вытаскивая из земли колышек. Алекс продолжала суетиться с двумя дугами, которые уже минут пять пыталась разобрать.

— Ну да, если бы он оказался не только сексуальным, но еще и заботливым, то это был бы перебор.

Через некоторое время мне это все надоело.

— Эй, бог секса! — крикнула я. Все трое парней обернулись и вопросительно уставились на меня.

Я вздохнула. Типичное для парней чувство собственного величия…

— Я имела в виду того, который посередине, — сказала я, указывая на Себастьяна. — Метр в кепке неспособен разобрать дуги, так что не мог бы ты…

— Алекс, почему ты ничего не сказала? — воскликнул он, подбегая к ней.

Когда Элиас и Энди поняли, что не они имелись в виду, то вернулись к своему обсуждению. Интересно, а если бы я обратилась к ним «человек-нестояк», то тоже все обернулись бы? Я решила, что в следующий раз надо будет проверить. А сейчас на повестке дня у меня была чертова палатка. Себастьян очень помог, и вскоре у моих ног лежала аккуратная кучка ее деталей. Ну что ж, отлично, заботливый и сексуальный…

Вместе мы сложили ткань и колышки с дугами в мешок. Когда все было упаковано лучшим образом, мы присоединились к остальным. Элиас заметил, что я подошла, и улыбнулся. Я не знала, куда мне сесть, и поэтому устроилась прямо на земле. Энди захохотал на всю округу, и я подняла голову, чтобы посмотреть, в чем дело. Видимо, я пропустила какую-то шутку, и Элиас, судя по всему, тоже. Осмотревшись, я заметила, что на нас никто не обращает внимания, все продолжали общаться. Но Энди навел меня на одну мысль.

— Слушай, — вмешалась я, глядя на Энди, — а тут что, водятся медведи?

— Почему ты спрашиваешь? — он удивленно наморщил лоб.

Элиас догадался к чему я веду, и прикрыл рукой улыбку.

— Ну, — сказала я, почесав голову, — мы с Элиасом вчера ночью слышали громкое рычание. Это точно было какое-то крупное животное.

Я пожала плечами, а Энди и Софи молча уставились на меня.

Себастьян потер шею и взглянул на Алекс.

— Я ничего не слышал, а ты?

Алекс в ответ покачала головой.

— Нет, и я не могу представить, что тут могут быть медведи. А поточнее не можешь описать то рычание?

— Оно было громким, и я не знаю, как его еще описать. Похоже на медвежье.

— Странно… — пробормотал Себастьян. Он и не подозревал, что стоит рядом с нашими «медведями».

Взглянув на Энди, я заметила, что у него на лбу выступили капли пота. Софи нервно переводила взгляд с одного лица на другое.

— Да, и правда, очень странно, — поддакнул Элиас. — Думаю, мы слышали двоих, медвежью парочку, так сказать.

Я сжала губы, стараясь не рассмеяться. У этих двоих был очень бледный вид.

— Ну… мы ничего не слышали… — наконец протянул Энди.

Элиас встретился со мной взглядом, и мы оба усмехнулись. Это длилось один бесконечно долгий момент, а потом, чтобы не утонуть совсем в его сине-зеленых глазах, я поглядела в сторону и тут же увидела, что Алекс пристально смотрит на меня. Потом она перевела взгляд на Элиаса, а потом снова на меня.

Черт! Она что, в разведке работает? Я откашлялась, поправила одежду и отвернулась от нее, но продолжила ощущать на себе ее взгляды.

Энди поспешил сменить тему и снова заговорил о поездке домой. Они с Элиасом продолжили спорить и все никак не могли прийти к единому решению. В конце концов мы начали переносить вещи к машине. Погрузка прошла так же быстро, как и вчерашняя разгрузка. И хотя все удостоверились, что ничего не забыли, багажник оказался заполнен всего наполовину. Видимо, продукты, которые мы успели съесть, занимали все остальное место.

Я помогла Энди и Софи погрузить остальные вещи в джип, а потом развернулась и окинула взглядом луг. Я не скоро смогу забыть это место и очень надеюсь, что вижу его не в последний раз.

Ян и Ивонн прошли мимо меня и уселись на заднее сиденье джипа. Алекс и Себастьян стояли рядом с его мотоциклом и надевали шлемы. Сразу за ними стоял мотоцикл Ника. Владелец сидел рядом на корточках и готовил его к поездке.

В нескольких метрах от них стоял последний мотоцикл — эндуро, а рядом с ним Элиас и Джессика. Они разговаривали, а у меня все сжалось внутри.

Почему он ни разу не спросил, поеду ли я с ним? Конечно, я бы ему отказала… Но, ведь он даже не спросил!

Когда они оба неожиданно подняли головы и посмотрели в мою сторону, я тут же отвернулась.

После вчерашнего вечера мне не хотелось ехать с Ником, так что оставался джип. Не самый худший вариант, должна сказать.

— Эмили, пока я не забыла, — обратилась ко мне Софи. — Какие у тебя планы на Хеллоуин?

— А что?

— У нас дома будет большая вечеринка, и ты приглашена.

Она приглашает меня к себе на вечеринку? За время нашей вылазки на природу я больше не ощущала враждебности с ее стороны, но это предложение все равно оказалось неожиданным.

— Даже не знаю, — я размышляла вслух. — Но если я не путаю, мне придется в этот день работать.

Она огорчилась.

— А поменяться ты не можешь?

— Я могу попытаться, но не думаю, что кто-то согласиться заменить меня на праздник.

— Ничего, у тебя получится, — вмешался в наш разговор Энди. — Ты так креативно отбриваешь Элиаса, что обязательно сможешь кого-нибудь уговорить, — сказал он с улыбкой.

— О, да, за это тебе положен приз, — согласилась с ним Софи. — Ему давным-давно никто не задавал головомойку.

— Или головоломку, — сказал Энди, а Софи кивнула.

О чем они?

— Я предпочту ему голову открутить, — сухо сказала я.

— Именно такой юмор я и имею в виду! — рассмеялся Энди, укладывая последнюю палатку в багажник. Когда он отвернулся, Софи подошла поближе ко мне и сказала:

— Я целиком и полностью на твоей стороне, но сжалься над Элиасом хоть немного. Да, он иногда тупит, но ведь он всего-навсего мужчина. Чего еще от него можно ждать?

Она перевела взгляд на свой собственный безнадежный экземпляр мужского пола.

— Я знакома с Элиасом уже несколько лет, — продолжила она. — Он не сразу позволяет заглянуть себе в душу. Но когда по-настоящему его узнаешь, становится понятно, что он, по сути, хороший человек.

Я подняла брови. Софи его защищает?

— Мы говорим об одном и том же Элиасе? — сказала я.

— Именно, — рассмеялась Софи. — Однажды ты сама увидишь.

Она перевела взгляд на что-то за моей спиной. Я обернулась и увидела, что она смотрит на Джессику.

— Эмили? — Джессика впервые обратилась ко мне лично.

— Да?

— Боже мой, ты опять что-то натворил? — сказала сердито Софи и отошла к своему жениху, а Джессика подошла ко мне.

— Ты не против, если я поеду в машине?

Сначала я почувствовала раздражение. Почему она спрашивает меня? А потом пересчитала пассажиров и поняла: я собиралась занять последнее свободное место в джипе.

— Ммм… — пробормотала я.

— Просто дело в том, — она перевела взгляд на свои руки, — Ты же видела, что произошло между мной и Ником? Ты же понимаешь, я не сяду с ним на один мотоцикл.

Я кивнула. Конечно, я ее понимала.

— А Элиас ездит так, будто ему хвост подпалили.

Мне еще два часа после поездки сюда было плохо. Так что я предпочту не ехать на мотоцикле. Как ты на это смотришь?

Я перевела взгляд на Элиаса, который стоял возле своего мотоцикла спиной к нам. Отличная попытка, герр Шварц, просто отличная! От этой затеи несло на двадцать километров против ветра. Я уже было набрала воздуха, чтобы сказать Джессике, что Элиасу стоит придумать какой-нибудь предлог получше, как к нам подошел Энди.

— Конечно, Джесс, залезай. Я слышал, у Эмили нет проблем со слишком быстрой ездой.

Я застыла с открытым ртом.

— Спасибо тебе, Эмили. Это так мило с твоей стороны! — сказала мне Джессика и залезла в машину.

Я захлопнула рот, и мой взгляд стал свирепым. Энди втянул голову в плечи:

— Сделай ему одолжение, он так старается. Неужели так тяжело хотя бы раз пойти ему навстречу?

Мои губы сжались, но я не сказала ни слова и просто скрестила руки на груди. Я бы с большим удовольствием подала на них всех в суд.

Джип и два мотоцикла потихоньку тронулись, а я упрямо не двигалась с места. Элиас продолжал стоять спиной ко мне и даже ни разу не обернулся.

«Ну, подожди», — подумала я, направившись наконец к нему. Я шагала по влажной земле, и каждый мой шаг сопровождался громким чавкающим звуком, но Элиас продолжал смотреть в сторону. Даже когда я подошла и остановилась прямо у него за спиной, он не обернулся.

— Очень умно, герр Шварц, — сказала я, стискивая руки.

— Что? — обернулся он.

— Не прикидывайся! Я ни секунды тебе не верю.

— Я и правда не знаю, что ты имеешь в виду.

Мои глаза превратились в щелочки, а он растянул рот в самой наглой и кривой ухмылке из возможных.

— Эмили, радость моя, я могу тебе чем-то помочь?

— Ты заходишь слишком далеко, дружок, — сказала я, покачивая ногой.

— Эмили, если ты хочешь попросить меня, чтобы я провез тебя на мотоцикле, не стоит стесняться. Конечно, я с радостью возьму тебя с собой.

Нет, ну вы представляете? Сколько времени у меня займет дорога домой пешком? Около ста километров. Если повезет, то к ночи я буду дома…

— Элиас Шварц, я тебя ненавижу!

Он схватился за сердце, изображая, страшно задет моими словами. Почему только в фильмах можно выстрелить лазером из глаз и рассечь врага напополам? Элиас смотрел на меня какое-то время, и улыбка сползла с его лица. Он схватился за волосы и вздохнул.

— Неужели поездка со мной — это так ужасно?

Самым худшим в этой ситуации было то, что, будучи так близко к нему, я боялась потерять последние остатки разума. Я пожала плечами, глядя в землю.

— Да ладно тебе, — сказал он тихо, — Чем дольше ты тянешь, тем хуже становится, — и нерешительно протянул мне шлем.

Я перевела взгляд со шлема на него и обратно.

— Ну ладно, — пробормотала я, взяв его в руки.

— Ты хотя бы не воняешь, в отличие от Ника.

— Доминик воняет? — спросил он, сморщившись.

Я скорчила рожу и кивнула.

— И чем же он воняет, можно узнать? — Элиас взялся за руль и перекинул ногу через мотоцикл.

— Мульчей.

— Мульчей… — повторил он. — А мульча воняет? — переспросил он меня, а я кивнула.

— Ну, детка, мой сладковато-терпкий запах намного лучше!

Элиас надел шлем, и я последовала его примеру, прежде чем покраснеть с ног до головы. Потом он протянул мне руку, я оперлась на нее и взобралась на мотоцикл позади него. Черт, до чего же тесно! Я отодвинулась назад, насколько позволяло сиденье. Не знаю, как мне удастся пережить эту поездку.

Я осмотрелась и опять не нашла никаких ручек. Неужели не бывает такого, чтобы пассажир не хотел обниматься с водителем? В этот момент я решила, что обязательно организую клуб для таких пассажиров, как я, и буду бороться, пока производители мотоциклов не начнут делать их с ручками! Элиас завел мотор, и я вздрогнула. Хочу я того или нет, но мне придется за него держаться, иначе я свалюсь с мотоцикла, как мешок с картошкой.

Элиас не трогался, ожидая. Я не знаю, считал ли он мое поведение совершенно идиотским, или уже давно понял, что я влюблена в него, как дурочка. Что еще ему думать, если я себя так веду?

Собравшись с силами и мобилизовав все свое мужество, я коснулась его боков кончиками пальцев. Боже мой, я веду себя так, будто мне лет четырнадцать, не больше.

— Готова? — спросил меня Элиас, и я кивнула в ответ.

Поставив ноги на подножки, я ухватилась за него, при этом стараясь как можно меньше его касаться. В этот момент мотоцикл рванул вперед, и испугавшись, что сейчас свалюсь, я изо всех сил вцепилась в Элиаса. Сразу после этого мотор заглох, а я въехала всем телом ему в спину.

Элиас только хмыкнул, а у меня сердце забилось где-то в районе горла.

— Прости, пожалуйста, я слишком резко отпустил сцепление.

Я все пыталась отдышаться. И почему мне кажется, что это не было случайностью? Я промолчала, не став высказывать свои подозрения. Элиас снова завел мотор, и, не давая мне времени снова отодвинуться, тронул мотоцикл с места без дальнейших предупреждений. Я решила, что умней всего будет оставить руки там, где они сейчас, и покрепче обхватила его за талию.

***

Я уже говорила, что езда на мотоцикле — это круто? Это было преуменьшение года! Потому что езда на мотоцикле — это безумно прекрасно!

Элиас ехал другой, гораздо более извилистой дорогой. Из-за постоянных резких поворотов я почти не могла рассмотреть местность, по которой мы ехали, а еще меня слишком отвлекало ощущение его спины и ног, к которым я приникла всем телом. Чем быстрее Элиас ехал, тем крепче я держалась за него, и мне казалось, что он давил на газ именно ради этого. Я прижималась к нему, потому что мне больше не нужно было придумывать оправдание собственной прилипчивости. Точно как сегодня утром. Я даже мысленно пожелала, чтобы этот путь был в пять раз длиннее, чем тот, которым отправились остальные. Закрыв глаза, я вдохнула мой любимый запах и представила, что мы не едем, а летим.

Каждый раз, когда я встречалась с Элиасом взглядом в боковом зеркале, он мне улыбался. Когда я снова рискнула поднять взгляд, то почувствовала, как он коснулся своими пальцами моей руки. Это длилось всего секунду, потому что он тут же вернул руку на руль, но я ощущала это прикосновение еще очень долго.

Мы были в пути примерно полчаса, когда Элиас затормозил, а потом и совсем остановился на узкой асфальтовой дороге, которая шла через поля.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Нет, все отлично.

Улыбаясь, Элиас слез с мотоцикла, лишив меня своего тепла и оставив меня сидеть на мотоцикле. Он продолжил держать руль, чтобы я не свалилась.

— А почему мы стоим?

— Я подумал, ты тоже захочешь проехаться, — сказал он, пожав плечами.

Я? За рулем этой штуки?! Нет! Я отрицательно замотала головой.

— Это легче, чем кажется, — подмигнул мне он.

— Так говорят те, кто уже умеет, — пробормотала я. — А кроме того, остальные будут беспокоиться, потому что мы пропали.

— А, они уже перевалили через горы, — сказал Элиас. — Давай, подвинься вперед.

— Элиас, правда, не стоит…

— Подвинься вперед, я объясню тебе, что нужно делать, а ты сама решишь, ехать или нет.

— Я не знаю… — сказала я нерешительно и посмотрела на мотоцикл. Мне не хотелось выглядеть трусихой в его глазах, поэтому я согласилась и пересела вперед, а мои ноги повисли без опоры.

— О боже! Я не могу встать на землю!

Вздохнув, Элиас уселся на мотоцикл позади меня. Я почувствовала, как он прижался ко мне сзади, и вздрогнула всем телом.

Элиас снял шлем.

— Ты и не должна стоять, ты должна ехать, — сказал он тихо.

— Ты прямо очень мне сейчас помог, — сказала я и перевела взгляд на руль, полностью заполненный кнопками, рычажками и переключателями. На этой штуке что, собрались лететь на луну?

— Не надо смущаться, — сказал он. — Я сижу за тобой, и в случае чего заторможу ногами.

Элиас сидел прямо у меня за спиной, и поэтому я не должна смущаться?

— Нет… Ну, правда… давай поменяемся местами? — запинаясь, забормотала я.

— Эмили, глубоко вдохни. Все нормально. Сначала спокойно посмотри, что к чему, а потом поменяемся, если захочешь.

Я внутренне заскулила, но кивнула. Элиас протянул руку, расстегнул мой шлем и стащил его с меня.

— Ты когда-нибудь ездила на чем-то двухколесном? — спросил он, опершись руками мне на бедра.

— Ты имеешь в виду что-то кроме велосипеда? — испуганно спросила я.

Он усмехнулся, пододвинулся еще ближе и заглянул мне через плечо. Мой пульс участился еще больше.

— Хорошо, тогда пойдем шаг за шагом с самого начала, — сказал он так, будто у нас было все время мира.

Я выдохнула и кивнула.

— Итак, — начал Элиас, — газ находится под твоей правой рукой, но ты это и так знаешь.

Я подтвердила, что знаю, но все равно была рада, что он серьезно отнесся к базовому курсу моего обучения.

— А теперь посмотри налево. Видишь этот серебристый рычажок, похожий на ручной тормоз на велосипеде?

— Это рычаг сцепления? — спросила я. По крайней мере, это я успела понять, пока мы сюда ехали.

— Ты кое-что понимаешь, хотя любишь прикинуться, что понятия ни о чем не имеешь, да? — рассмеялся он.

— Я правда понятия не имею! — воскликнула я. Надеюсь, он не передумает проводить инструктаж. Я снова посмотрела на руль. — А где переключаются передачи?

— Под твоей левой ногой, — сказал он и вместе со мной посмотрел вниз. — Видишь, вот этот рычаг. Поставь на него ногу.

— И как тут переключать? — спросила я, нахмурившись.

— Ну, нужно сначала привыкнуть, но все равно этому быстро учатся.

— Ну, раз ты так считаешь… — я нервно сглотнула.

— За раз можно переключиться всего на одну передачу вверх или вниз. Не так, как в машине, где после первой можно сразу переключиться на третью передачу. Сейчас он на нейтральной передаче, — продолжил Элиас. — Если ты нажмешь рычаг вниз, то переключишься на первую, а если наверх — то там идет вторая, третья и так далее. Но давай начнем с первой.

Я кивнула. В теории все было понятно. А вот как будет на практике, я не могла себе представить.

— Очень хорошо, — сказал он и подмигнул мне в боковое зеркало. — А это — тормоза. — Он указал на педаль, на которой в этот момент стояла моя нога.

Никогда не повредит лишний раз нажать на тормоз.

— Это были самые основы, а теперь давай, заводи мотор.

— Что?! — меня бросило в пот.

— Просто заведи мотор.

Я почувствовала, как у меня в животе все завязалось в узел, но, последовав указаниям, завела мотоцикл.

— А сейчас немного поверни ручку газа, просто чтобы почувствовать, как это.

— Ты в своем уме?

— Спокойно, ты на нейтральной передаче, так что ничего не может произойти.

Ну и крепкие же нервы у Элиаса. Я глубоко вздохнула и чуть-чуть повернула ручку, так что мотор слегка загудел.

— Не бойся, крути сильнее, — сказал Элиас.

Вздохнув, я сделала, как он сказал.

— Это мощная штука, ты чувствуешь?

Я кивнула, широко раскрыв глаза.

— Не нужно бояться. Просто когда сейчас тронешься, не давай полный газ, — сказал он.

Сейчас тронусь? Здрасьте!

— А как насчет еще примерно двадцати тренировочных часов, прежде я начну думать о том, чтобы тронуться?

Он мне тепло улыбнулся, оставаясь совершенно спокойным.

— Я в тебя верю, Эмили. У тебя все получится.

— А что будет, если я сломаю мотоцикл Энди?

— Не сломаешь, — заверил меня Элиас. — Я же сижу прямо за тобой и прослежу, чтобы ничего не случилось.

Как будто я могу забыть, что он сидит позади меня. Да я скорее забуду, что сижу верхом на мотоцикле!

Я почувствовала, как Элиас наклонился и поднял мой шлем. Он вручил его мне, а потом надел свой собственный.

— А теперь жми на сцепление, — велел он.

Я нажала на серебристый рычаг, как он мне и объяснял.

— Включи первую передачу. Но только ни в коем случае не отпускай сцепление сразу после этого! Отпустишь, когда я скажу, понятно?

Я кивнула и поставила ногу на педаль переключения передач.

— Вниз, правильно?

— Именно.

Звук мотора сразу поменялся, и я почувствовала страх.

— Получилось? — спросила я.

— Да, — подтвердил Элиас. — Отлично! И продолжай крепко держать рычаг сцепления.

— Слушай, — пробормотала я. — Наверное, мне лучше этого не знать, но я все равно спрошу. Что произойдет, если я отпущу сцепление?

— Да, в общем, ничего страшного, — усмехнулся он. — Помнишь то маленькое происшествие в самом начале нашего пути?

Я кивнула. Я не скоро смогу забыть, как всем телом оказалась прижата к нему без предупреждения.

— Именно это и произойдет, — сказал Элиас.

Я уже хотела выдохнуть с облегчением, но он продолжил говорить.

— Но может случиться кое-что похуже, если ты в этот момент прибавишь газ. Тогда мы сможем сделать трюк — проедемся на одном заднем колесе. — Но мы же этого не хотим?

НЕТ, МЫ НЕ ХОТИМ ДЕЛАТЬ НИКАКИХ ТРЮКОВ!

Я с такой силой вцепилась в рычаг сцепления, будто это была граната.

— Я не хотел тебя пугать. Просто держи сцепление, и ничего не произойдет, хорошо?

— Элиас, — сказала я, запинаясь. — Я тут передумала. Давай ты поведешь.

Он тихо засмеялся и покачал головой.

— Хватит надо мной насмехаться! — пробормотала я.

— Ты думаешь, я над тобой смеюсь? Ангел мой, ты непревзойденная, и я никогда не подумал бы над тобой насмехаться!

— А чего ты тогда смеешься?

— Потому что ты такая милашка, — прошептал он мне на ухо.

— Посмотрим, продолжишь ли ты считать меня милашкой, если я от страха наделаю в штаны!

— Продолжу, — ответил он, а я в ответ покраснела. Но к счастью, шлем скрыл это от Элиаса.

— Итак, — Элиас сел поудобнее, пододвинувшись ко мне еще ближе.

Черт, я сейчас точно наделаю в штаны! Я и так не могла отвлечься от того, что Элиас сидел позади меня, но когда он положил руку мне на живот, то все ощущения стали еще острее. Сердца забилось быстрее, а по коже побежали тысячи мурашек. Ручки! Этой штуке остро не хватало ручек!

Я заморгала и огляделась.

— Ты что-то ищешь? — спросил он.

— Муравьев… — пробормотала я, и съежилась, когда поняла, что сказала это вслух.

— Муравьев? — повторил за мной Элиас.

— Это долгая история, — быстро ответила я, и он, к счастью, не стал расспрашивать.

— Хорошо, — вернулся он к прежней теме, — а теперь понемногу отпускай сцепление.

Я дернулась, вспомнив про угрозу поездки на заднем колесе.

— Я думала, я не должна отпускать!

— Должна, если хочешь поехать. Принцип такой же, как и в машине: медленно отпускаешь сцепление, пока не поймаешь точку схватывания, и тогда держишь.

Я сглотнула, задержала дыхание и медленно, дрожащими пальцами стала отпускать рычаг, пока действительно не почувствовала точку схватывания. Элиас был прав, все происходило как в машине, только вместо ноги приходилось действовать рукой.

— Почувствовала? — спросил Элиас, и я кивнула в ответ. — Отлично! А теперь дай чуть-чуть газа и постепенно отпускай рычаг.

— Но ты не поднимай ноги! — воскликнула я.

— Все в порядке, Эмили, я обещаю.

Я фыркнула. И хотя я все помнила, это не мешало мне ужасно трусить. Я медленно добавила газа и почувствовала, как мотоцикл дернулся. Боже, что я делаю?

— А теперь аккуратно отпускай сцепление, — сказал он после того, как я проехала пару метров. Я послушалась, и, к моему невероятному облегчению, мотоцикл не заглох и не встал на дыбы.

— Я так и знал, что у тебя природный талант, — сказал Элиас.

Мы ехали со скоростью хромой черепахи, но все до одной мышцы в моем теле были напряжены. Никогда в жизни я еще так не ездила, даже в юности на мотороллере.

Но спустя метров пятьсот мотоцикл перестал быть моей главной проблемой. Ею стал Элиас, вернее, его пальцы, которые нежно начали поглаживать мой живот. Во все стороны от них расходилось покалывание, которое не позволяло мне думать ни о чем другом.

— Ну и как тебе? — спросил Элиас.

— Хорошо… — я улыбнулась, а Элиас только раздраженно хмыкнул.

А, так он имеет в виду еду на мотоцикле?

— Ну, когда умеешь, то это конечно классно, — сказала я, запинаясь, — а сейчас слишком медленно, и нужно привыкнуть.

— Ты можешь ехать быстрее, если хочешь. Но для первого раза ты отлично справляешься.

— Быстрее? Ты с ума сошел?

Я чувствовала, что он улыбается.

— Все в порядке, Эмили. Делай, как тебе удобнее.

Я катила по округе еще минут пять, пока не решила, что на сегодня достаточно. Я за сегодня еще ни разу не свалилась вместе с мотоциклом и не хотела испытывать судьбу.

— Ты хочешь закончить? — спросил Элиас, когда я сделала попытку остановиться. Я кивнула, а он спустил ноги на землю и помог мне затормозить. — Точно? А то у тебя так хорошо получается!

— Лучше я прекращу, пока не случилось ничего плохого, — ответила я, заглушив мотор, и только после этого выпрямилась и выдохнула с облегчением. Боже мой, я и правда проехала пару километров и ничего не сломала! Иногда можно удивить даже саму себя!

— Думаю, ты себя недооцениваешь. У тебя хорошо получалось, лучше, чем у меня в первый раз. Можешь мне поверить, — сказал Элиас.

Ну, наверное, это объяснялось тем, что у него не было такого сексуального учителя, как у меня…

— Ладно, давай закончим, но с одним условием.

— Позволь мне догадаться. В это условие будут включены мои губы и твоя щека? — сказала я, слезая с мотоцикла, чтобы Элиас мог подвинуться вперед.

— Нет, — улыбнулся он мне в ответ. — Я просто хотел сказать, что нам нужно будет обязательно покататься еще раз. — А потом Элиас потер шею и добавил: — Но если ты не против поцелуя в щечку…

Ухмыльнувшись, я решила выполнить его просьбу, но не совсем так, как он себе это представлял. Я сняла шлем и, привстав на носочки, чмокнула его шлем в лицевой щиток.

— Эмили, — протянул он, когда я снова опустилась на пятки. — Ты меня в могилу загонишь.

— Нет, если ты меня первый не убьешь.

Я снова надела шлем, оперлась на плечо Элиаса и уселась позади него, прижавшись животом к его теплой спине. Я осторожно обхватила его бока. Он вздохнул и, взявшись за мои руки, подтянул их к своему животу.

— Золотце, я не тронусь с места, пока ты не станешь крепко держаться. Я не хочу уронить тебя по дороге.

Я избегала встречаться с ним взглядом в боковом зеркале и была готова сама себе надавать по ушам. В его присутствии я становилось скованной и ничего не могла с этим поделать.

— Ты будешь держаться, или мне снова резко отпустить сцепление?

— Я так и знала, что ты сделал это нарочно! — воскликнула я.

В ответ Элиас только усмехнулся.

— Готова?

— Нет, подожди, — сказала я, высвободила одну руку и щелкнула его по шлему. — А вот теперь поехали.

Он рассмеялся и завел мотоцикл. Через полчаса мы подъехали к их с Алекс квартире и ненадолго поднялись наверх, чтобы забрать мои вещи, а потом Элиас отвез меня домой.

Перед домом я медленно слезла с мотоцикла. Мои ноги коснулись земли, а значит, поездка была окончена.

Элиас остался сидеть на мотоцикле. Он снял свой шлем и протянул руку за моим. Ветер играл его волосами, а у меня перед глазами возник образ спящего ангела, которого я увидела сегодня рано утром.

Я поняла, что пялюсь на него, и опустила глаза.

— Энди уже, наверное, ждет не дождется свой мотоцикл, — сказала я.

— Тут ты права, — Элиас пригладил волосы и взглянул на машину. — Пора отвезти его, прежде чем Энди позвонит мне в пятый раз.

— Передавай ему от меня привет.

— Обязательно.

— И медведице тоже.

Я увидела, что он тоже улыбнулся, но тут же снова посерьезнел. Только его взгляд остался нежным, гораздо нежнее, чем раньше. Его глаза затягивали, как водоворот, и мне хотелось броситься в него с головой и больше никогда не выплыть. Какая-то часть меня все еще сопротивлялась, не позволяя сделать последний шаг, но она становилась слабее с каждым днем.

— Эмили… я… — сказал он и замолчал.

— Что ты хотел сказать? — прошептала я.

Он откашлялся и отвел взгляд.

— Мне… нужно ехать.

— Конечно, — пробормотала я, глядя в землю. Мы оба опять замолчали.

— Спасибо тебе.

— За что? — я снова посмотрела на него.

— За то, что ты поехала с нами. За то, что не выгнала меня из палатки. А еще за то, что дала мне шанс, хоть я его и не заслужил, и за то, что согласилась проехаться со мной на мотоцикле, хоть это тебя и пугало.

Дело было даже не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал. У меня на секунду перехватило дыхание.

Так что я поддалась порыву, встала на носочки и коснулась губами его щеки. На секунду мир вокруг меня словно застыл, и прежде чем я поняла, что сделала, все уже было позади. Мое сердце билось как сумасшедшее.

Глаза Элиаса были закрыты. Спустя какое-то время он открыл их и заморгал.

— Что это было?

— Поцелуй в щечку, — сказала я, прикусив губу.

— И чем… я его заслужил?

— Тем, что не стал надо мной смеяться, когда я вела мотоцикл. И тем, что сказал четыре распространенных предложения, и ни в одном из них не было слова «секс».

Элиас уставился на меня, будто не мог поверить, что я говорю серьезно. Но выражение моего лица его явно убедило.

— Я… пойду, — пробормотал он, — Пока я не натворил еще чего-нибудь и все не испортил.

Я улыбнулась и кивнула в ответ.

— Спокойной ночи, Эмили, — прошептал он, прежде чем надеть шлем.

— Спокойной ночи, Элиас…

Он завел мотор, последний раз взглянул на меня и уехал. Я осталась стоять, где стояла, и смотреть ему вслед. Когда он пропал из виду, я развернулась и пошла наверх, чувствуя себя легкой, как осенний листок на ветру.

Не успела я зайти в комнату, как Ева обрушила на меня водопад вопросов. Пока я разбирала рюкзак, мне пришлось ей все рассказать, хоть я и опустила некоторые подробности, которые касались только меня и Элиаса.

Примерно через час она распрощалась и ушла к Николасу, с которым собралась провести ночь, и мне наконец удалось остаться одной. Я улеглась на кровать и следующие часа два не шевелилась. Зато в моей голове происходила работа: я в мельчайших деталях обдумывала все то, что произошло со мной с пятницы. Я не просто перебирала детали, но вызывала их в памяти и заново переживала.

Но при этом меня преследовало неприятное чувство, как будто моя радость — самообман, и я стою над невидимой пропастью. Повернувшись на бок, я подсунула руку под голову. Интересно, чем сейчас занимается Элиас? Он все еще у Энди или уже вернулся домой? А если уже вернулся… Может, он лежит в кровати и спит, как ангел, прямо как сегодня утром?

Я вздохнула и услышала, как пискнул мой ноутбук, сообщая о новом письме. Только этот звук мог бы заставить меня подняться с кровати. Когда я проверила свою почту сразу по приезду, там было пусто и это меня удивило, потому что письмо от Луки должно было прийти давным-давно.

Усевшись с ногами на кровати, я взяла ноутбук на колени и начала читать.

Дорогая Эмили,

прости, что не написал раньше, я сам был в отъезде, поэтому отвечаю тебе только сейчас.

Так значит, ты с друзьями ездила на природу? И если я тебя правильно понял, ты была без палатки? Ты хочешь мне в чем-то признаться? А если серьезно, как все прошло? Сбылись ли твои худшие ожидания? Расскажи, чем вы там занимались?

Хотя я должен сказать, что ты виновата в одном инфаркте. Да-да, я не шучу: О чем ты думала, когда писала: «Мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной…»? Когда я увидел эти слова, то чуть не пролил на себя кофе. Если ты решишь еще когда-нибудь написать мне что-то настолько же милое, пожалей мое бедное сердце и предупреди меня заранее.

Я провел все выходные, размышляя над тем, что бы было, если бы ты меня действительно пригласила поехать с вами. Понравились бы мы друг другу? Или ты пожалела бы о своем приглашении? Или, может быть, эта поездка стала бы для нас незабываемым переживанием… Я жалею, что меня не было рядом с тобой, и я не знаю ответов на эти вопросы.

Спасибо, что ответила на вопросы анкеты. Они были очень показательными. И если ты хочешь знать, что я об этом думаю, то вот мои ответы…

Любимый цвет: Черный и синий. И последнее время мне стал нравиться коричневый, не знаю даже почему.

Любимый цветок: … Кажется, эта анкета предназначается в основном для девушек. Так значит, ты любишь подсолнухи? Мне они тоже нравятся, и теперь, когда я увижу подсолнух, то вспомню о тебе.

Любимое животное: Почему ты так любишь собак? Я предпочитаю кошек: домашних и диких хищников. Особенно мне нравятся пантеры. И пингвины! Боже мой, они такие смешные!

Любимая еда: Ты любишь сладости? Как интересно… Я больше всего люблю макароны, тут мы с тобой похожи. А еще мороженое со вкусом Бейлиса! Я его очень люблю. А ты пробовала? Если нет, то обязательно попробуй.

Любимый напиток: Больше всего я люблю кофе, а еще я очень хорошо умею его готовить.

Любимый алкогольный напиток: Должен сказать, что почти не пью крепкие напитки. А если пью, то в основном пиво, как типичный парень, да-да, я знаю. Я один раз видел клубничную «Маргариту», про которую ты пишешь. Выглядело очень аппетитно.

Религия: Атеист, как и ты.

Рассвет иди закат? Я надеюсь, что у нас с тобой будет много совместных закатов.

Где ты хочешь провести медовый месяц? Ты меня шокировала, Эмили. Ты девушка, но при этом не хочешь выходить замуж? Может быть, ты мне объяснишь свою позицию? Я еще не думая над тем, где хотел бы провести медовый месяц. Но, думаю, что мы с моей будущей женой сможем договориться об идеальном месте.

Где бы ты хотел поцеловаться? Что за странные намеки? Да-да, я уже об этом говорил… Но я смотрю на этот вопрос точно так же, как и ты: место не важно, а важен человек, с которым будешь целоваться.

Изменял ли ты кому-нибудь? Тоже нет.

Личные цели: Свергнуть правительство и установить мир во всем мире? Это твоя цель? Я рассмеялся, когда увидел эту строчку. Это так на тебя похоже! И если тебе нужна компания, я готов тебе в этом помогать.

А мои другие цели… Сейчас в моей жизни есть только одна цель. Хочешь знать какая? Хорошо, я намекну: она начинается с “Э” и заканчивается на “мили”. Звучит странно, правда? Но это чистая правда. Я не могу выбросить тебя из головы.

В какой позе ты засыпаешь: Ты пишешь, что засыпаешь на боку или на животе. Могу предложить мой живот, он всегда в твоем распоряжении. Я обычно засыпаю на боку. (Но если ты примешь мое предложение, то я готов спать на спине.)

Ну, вот и все, моя дорогая, желаю тебе доброй ночи. Моя ночь не будет доброй, потому что я должен провести ее без тебя.

Сладких снов,

Лука.

Мне кажется, или это письмо было намного более личным? Именно это читалось между строчек. Но может быть, я просто сама себе напридумывала, потому что мои эмоции сейчас зашкаливали, словно я неслась на американских горках.

Но Лука заставил меня улыбнуться, поэтому я решила сразу же ему ответить.

Привет, Лука,

конечно, я тебя прощаю. Если твои следующие письма будут такими же милыми, то можешь задерживаться сколько хочешь. Расскажи, чем ты был занят в эти выходные? Мне ужасно понравились твои ответы в анкете. Хотя я вижу, что ты пытался мне понравиться, и тебе это удалось.

Коричневый — это твой новый любимый цвет? Коричневый — это любимый цвет борцов за экологию! Ты «зеленый», Лука? Вот видишь, ответ нашелся! Пингвины! Да, да! Они ужасно милые. А вот больших кошек я считаю жуткими. Каждый раз, когда смотрю фильмы про природу, я представляю, что чувствуют бедные травоядные, когда большие кошки охотятся на них, чтобы сожрать. Кошмар!

Знаю ли я мороженое со вкусом Бейлиса? Ты не поверишь, да и мне самой эти совпадения начинают казаться кошмарно-странными, но это мое любимое мороженое!

И что интересного в том, что я люблю сладкое?

Я не хочу выходить замуж по многим причинам. И больше всего в этом виновата моя мама. Она достает меня этим лет с десяти. А кроме того, я задаю себе вопрос: зачем люди вообще женятся? Людей должны объединять не кольца или свидетельство о браке, а любовь. Конечно, свадьба делает людей партнерами в глазах закона. Но это единственный аргумент «за». Когда я покину этот мир, то мой партнер должен иметь возможность решать, что дальше будет со мной. Но если отбросить все это в сторону, то у меня есть один-единственный вопрос: за кого мне выходить замуж? И не стоит искать на него ответ, этот вопрос был риторическим.

Ты согласен помогать мне в свержении правительства и установке мира? Добро пожаловать на борт! Мне очень нужна твоя помощь. А твое предложение поспать у тебя на животе звучит очень заманчиво. Если он тебе не нужен ночью, то я готова забрать.

Дорогой Лука, я тоже желаю тебе сладких снов. Сегодня я тоже вряд ли смогу уснуть, может, хотя бы у тебя это получится.

С бессонным приветом,

Эмили.

Я разобрала остальные письма: университетские уведомления, рассылки, на которые я никогда не под писывалась, рекламу; а потом еще удалила всю чепуху

из папки со спамом. И когда я уже собралась выключить свой ноутбук, он опять пискнул, сообщая о новом письме.

Дорогая Эмили,

я так и знал, что еще раз проверить почту было хорошей идеей. Сегодня уже очень поздно, поэтому я подробно отвечу на твое письмо завтра. Но я не могу не спросить, почему ты ничего не рассказала про поездку на природу? Ты специально избегаешь этого вопроса? Ты не хочешь обсуждать это со мной, или просто не о чем рассказывать? Мне просто интересно, почему ты не написала ни слова на эту тему.

И почему ты не можешь уснуть?

Надеюсь, что не утомил тебя своим любопытством.

Всего хорошего,

Лука

А еще говорят, что мужчины не умеют быть внимательными. Особенно хорошо это у них получается, когда не надо.

Дорогой Лука,

да, ты очень любопытен. Я бы даже сказала, слишком любопытен. Это единственное, что мне в тебе не слишком нравится.

Но, я буду откровенна: я специально не стала ничего писать об этом. Это сложная и неприятная тема. Эта поездка стала для меня мини-катастрофой. Я жалею, что поехала, лучше бы я осталась дома.

Я ничего тебе не рассказывала, но есть один человек из моего прошлого, который адски действует мне на нервы. Мне пришлось ночевать с ним в одной палатке, а потом ехать домой на одном мотоцикле. Ты представляешь, каково это, держаться за человека, которого совершенно не хочется касаться даже пальцем?

Мне бы очень хотелось стереть эту поездку из памяти.

Что бы случилось, если бы ты поехал с нами? Я не могу ответить на этот вопрос, но думаю, что тогда эта поездка прошла бы для меня гораздо приятнее. Может быть, это слишком поспешно с моей стороны, но как ты смотришь на то, чтобы договориться о встрече? В ближайшем будущем?

Тогда мы сможем перестать задаваться вопросами «что было бы, если…». Мы нравимся друг другу, так чего ждать? Подумай и скажи мне.

Спокойной ночи,

Эмили

Я нажала кнопку «отправить» и уставилась на экран. То, что я написала, просто вырвалось из меня, словно само собой. И хотя эти слова противоречили ощущению счастья, но они были правдивыми. Это говорил мой разум, а не чувства. Именно он настаивал на том, что эта поездка станет началом моего конца.

Я не должна была влюбляться в Элиаса. Ничего из того, что произошло в эти выходные, не должно было случиться. Я не знаю, почему именно сейчас почувствовала потребность встретиться. Может, дело было в эгоистичном желании спастись, даже притом, что спасения не было. Или потому, что я хваталась за соломинку, надеясь, что Лука сможет стать для меня важной частью жизни, хотя, конечно, он никогда не заменит Элиаса. Или, может, после трех месяцев переписки мне хотелось дать ему шанс познакомиться в реальности.

Я сидела, уставившись в пустоту, и не находила ответа. Вероятно, это была комбинация всех трех причин.

Вскоре я поднялась и отправилась в ванную комнату, чтобы приготовиться ко сну. В комнату я вернулась одетая в одну футболку и тут же нырнула под одеяло. Мой мобильный лежал рядом на подушке. Я постоянно поглядывала на экран, прошло полчаса, час, еще один час, но телефон молчал.

Я схватила мобильный, поспешно набрала сообщение, тут же его стерла и снова легла на подушку.

Почему Элиас мне не пишет? Ведь я сегодня поцеловала его в щеку…

Я ждала по половины пятого утра, но мой мобильный так и не зазвонил. Прошли еще день и ночь. За вторником пришла среда, а потом четверг и пятница… Но телефон продолжал молчать.

Примечания

1

Сара Коннор (Sarah Connor) — немецкая поп-исполнительница. Ксавьер Найду (Xavier Naidoo) — солист немецкой поп-группы «Сыновья Манхайма» (Snhne Mannheims). Здесь и далее прим. переводчика.

(обратно)

2

Дэвид Хассельхофф — американский актер немецкого происхождения, известный по сериалу «Спасатели Малибу».

(обратно)

3

Ледяное вино — тип десертного вина, который делают из винограда, замороженного на лозе.

(обратно)

Оглавление

Карина Бартш Вишневое лето

Глава 1 Эмили?

Глава 2 Интеллектуальные разговоры

Глава 3 Кто, черт возьми, такой Лука?

Глава 4 Прогулка в парке

Глава 5 Непорочное зачатие

Глава 6 Любовные письма

Глава 7 Третья нога

Глава 8 Проигрыш!

Глава 9 Клубничная «Маргарита»

Глава 10 Осколки приносят неудачу

Глава 11 Кошмар

Глава 12 Поездка в неизвестность

Глава 13 Нойштадт

Глава 14 Сладкий дым

Глава 15 Прошлое и настоящее

Глава 16 Пони, радуги, мороженое и сообщение

Глава 17 Прелюдия

Глава 18 Зачем он это делает?

Глава 19 Кто с кем?

Глава 20 Все еще в походе…

Глава 21 Прощание Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg