«Жизнь после Тайлы»

Жизнь после Тайлы (fb2) - Жизнь после Тайлы (пер. Stage Dive & Planet of books | К.Scott| Т.Cole Группа) 733K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Белла Джуэл

Белла Джуэл Жизнь после Тайлы

Пролог

Весна 2004

— С добрым утром, с добрым утром тебя! — мама поет, танцуя по комнате.

— Просыпайся, Эви!

Моргая, я открываю глаза и смотрю на маму. Она улыбается, глядя на меня сверху вниз своими огромными, добрыми голубыми глазами. Она всегда улыбается. Она налетает на меня и целует в голову, а затем кружится, направляясь к шкафу, откуда вытаскивает мою школьную форму. Её пальцы пробегаются по материалу, разглаживая его. Она морщит нос, когда она понимает, что форма не проглажена по её требованиям.

— Я не хочу сегодня идти в школу, — стону я, соскальзывая с кровати.

— Сладкая малышка, разве ты не помнишь, что мамочка всегда говорит?

Я вздыхаю, но при этом улыбаюсь широченной улыбкой.

— Школа делает тебя умной, быть умной, значит прожить долгую жизнь, — она улыбается мне, держа мое платье, теперь она убедилась, что оно без складочек. — Я хорошо воспитала свою малышку.

— Ага, — смутилась я, принимая одежду. — Где папочка?

Её лицо на мгновение становится серьезным, я знаю, это из-за того, что мой папа постоянно работает. Он работает так много, что мы почти его не видим. Если бы не моя мамочка, моя жизнь не была бы такой счастливой. Она хранит солнышко в наших жизнях.

— Он ушел на работу рано утром, — говорит она.

Я хмурюсь.

— Но я думала, что он собирается прийти и посмотреть, как я танцую!

Она улыбается, но за этой улыбкой так много грусти. Это так, потому что её улыбка никогда в действительности не достигает её глаз.

— Мамочка придёт и посмотрит твой танец, а затем мы пойдем есть мороженое.

Я киваю, соглашаясь.

— Ладно…

Она целует меня в макушку, и, выходя из комнаты, зовет моего брата, Лиама. Он старше меня на четыре года и учится в выпускном классе средней школы, а я только начинаю учиться. Несмотря на то, что он старше меня, мы очень близки. Я обожаю его.

Я слышу, как он ворчит, когда мама заходит к нему в комнату, и смеюсь, стягивая с себя ночную рубашку и надевая платье. Он никогда легко не просыпается. Я заканчиваю собираться в школу и отправляюсь на кухню. Мамочка смотрит на свой телефон и улыбается.

— Кто это? — спрашиваю я, сидя на стуле и придвигая ближе к себе свежеиспеченные блинчики.

— Это твой папа, дорогая, — улыбается она, убирая телефон подальше.

Мне нравится, когда она улыбается из-за папы: мысль, о том, что он все еще сильно любит её, делает меня счастливой. Ну а как её возможно не любить? Она такая красивая, такая сияющая, как свет, как солнечный лучик.

— Они вкусные, — говорю я, указывая на блины, доедая один.

— Не говори с набитым ртом, Эви, — отчитывает она меня, и затем оборачивается к Лиаму, который садится на стул рядом со мной. — Ешь быстрее, а то опоздаешь.

Он что-то ворчит, но весело улыбается мне. У него голубые глаза, как у мамы, а его волосы чуть светлей. У меня такие же светлые медового цвета волосы, но только глаза зеленые, как у папы. Кожа Лиама оливкового цвета — более темная, чем моя. Я хмурюсь из-за размышлений и продолжаю кушать.

— А теперь поторапливайтесь, — говорит мамочка, глядя на свои наручные часы. — Вы же не хотите опоздать?

Я доедаю последний кусочек и беру рюкзак с сиденья. Мама дает мне обед и целует в щеку. Лиам присоединяется к нам секундой позже, и мы стоим у двери, ожидая, пока мама быстро целует нас снова.

— Мои ангелочки, — выдохнула она, удивляя нас. — Хорошего дня. Помните. Я люблю вас.

Мы оба улыбаемся ей.

— Мы тебя тоже любим, мамочка.

***

Сегодня скучно. Я бездельничаю, устроив подбородок на скрещенные руки, и смотрю на учителя. Если честно, я совсем не слушаю и, когда она что-то говорит мне, у меня уходит секунда, чтобы понять это. Я поднимаю голову.

— Извините?

— Я сказала, — говорит она, и её лицо мрачнеет. — Тебе надо в учительскую.

Я смотрю на неё, смущаясь. Зачем мне надо идти в учительскую? Я поднимаюсь со стула и чувствую, что все ученики на меня смотрят, я выбегаю из класса, проношусь через огромные холлы, вдоль шкафчиков и вбегаю в душный кабинет, который принадлежит очень вредному директору.

— Что происходит? — спрашиваю я, когда вхожу и сбрасываю с плеча рюкзак.

— Тебе нужно подождать здесь своего брата, — говорит директор. — Позвонил твой отец и сказал, что ему надо, чтоб вы были дома.

Я трясу головой, не понимая.

— Зачем?

— Он не сказал, но он хочет, чтобы вы собирались домой, так как у него не будет времени забрать вас позже. Он сказал, это важно.

Я хмурюсь и сажусь, дожидаясь Лиама. Когда он приходит, он выглядит так же непонимающе, садится слева от меня.

— Что происходит?

Я пожимаю плечами.

— Папа хочет, чтобы мы были дома.

— Может мама заболела?

Я качаю головой.

— Она была в порядке утром.

Он поджимает губы и отворачивается. Отца мы ждем в тишине. Но когда он приходит, то выглядит взволнованно. Волосы его, обычно хорошо уложенные, взъерошены, костюм смотрится неряшливо.

— Папочка? — вставая, спрашиваю я.

— Мы должны идти, шевелитесь, — бормочет он, подхватывая наши сумки и подталкивая вперед.

— Что происходит? — спрашивает Лиам.

— Объясню в машине, идемте.

Мы спешим выйти, не задавая больше вопросов. Когда мы подходим к его любимой маленькой спортивной машине, быстро забираемся внутрь и пристегиваемся. Отец поворачивается к нам сразу, как оказывается внутри.

— Я не могу найти вашу маму, — на одном дыхании говорит он, измотано глядя на нас.

Мое сердце падает в пятки.

— Что?! — взвизгиваю я.

— Я звонил ей этим утром снова и снова, но она не отвечала. Я забеспокоился и пошел домой: её там не было. Я искал и искал её, но она не отвечает на мои звонки. Давайте не будем паниковать, возможно, она в гостях и на её телефоне разрядился аккумулятор. Ребята, мне надо, чтобы вы были дома, потому что я собираюсь выйти и осмотреться, и между поисками вашей мамы и работой я не смогу отвезти вас на ваши занятия, как планировалось. Я очень сильно беспокоюсь о вас.

Лиам смотрит в окно, его лицо красное.

— Пап, она никогда не позволила бы разрядиться телефону, — бурчит он. — Это же мама.

— Вот почему я собираюсь искать её. Я забрал вас домой, потому что уверен, что там вы будете в безопасности.

Я чувствую, что что-то не так. У меня болит живот, и щемит сердце. Надеюсь, что она в порядке.

***

— Прошло десять дней, — я плачу на груди Лиама. — Почему она не вернулась домой?

— Я не знаю, Эви, я не знаю.

— Вам двоим надо идти в школу, — говорит папа возмущенно. Он измотан, костюм помят, и папа растерян. Он не спит больше, чем десять дней, и я знаю, он тоже страдает.

— Я не хочу идти в школу, — говорю я дрожащим голосом, держась за Лиама.

— У тебя нет выбора, Эйвери. Я не могу тебя оставить здесь, мне надо многое сделать.

— Нам тоже, — говорит Лиам, сощурившись глядя на отца.

— Не спорь со мной, мальчик, отведи её в школу и убедись, что она в безопасности.

Я встаю на ноги, все еще всхлипывая. Я не хочу идти в школу, но в то же время не хочу усложнять ситуацию, поэтому делаю, как он говорит, и иду одеваться. Я молчу, пока обуваюсь. Просыпаться очень сложно, когда мамочки нет рядом. Она исчезла, и никто не знает куда. Приходил полицейский и задавал вопросы, но мамы не было.

Я не знаю, увижу ли её снова…

Глава 1

2014 год

Эйвери

— Аллегро, Эйвери. Ты слишком напряжена.

Я устремляюсь вниз, расправив руки, и закручиваюсь в еще более быстром, изящном движении. Я поднимаю глаза на моего учителя, Лин, и вижу, что она скрестила руки на своей мощной груди. Я двигаюсь недостаточно изящно, она это ясно дает понять. Она заставляет меня делать это движение в более медленном темпе, но это не моя сильная сторона.

Я опускаю голову, когда мое тело устремляется к полу, и я грациозно закручиваюсь снова, поднимаясь на мыски, выдвигая ногу из-за спины, а затем широко расправляю руки, и в результате чего, мое тело возвращается обратно так, что мои пальцы слегка задевают пол.

— Плавней, — говорит Лин. — Ты двигаешься недостаточно плавно, Эйвери.

Я закрываю глаза, концентрируясь сильней. Через три секунды я оказываюсь на полу. Я скручиваю лодыжки и издаю рык, полный разочарования. Лин вздыхает, подходит ко мне, и садится на корточки передо мной.

— Ты должна сделать это правильно, Эйвери. Это важно. Как ты собираешься учить младших школьников, если сама не можешь выполнить это движение правильно?

У нее есть пункт. Я должна выполнить его идеально. Я собираюсь, стать учителем балета, думаю танцевальная карьера не для меня. Я хочу учить. Вот в чем моя страсть. Я училась в Академии Балета с того момента, десять лет назад, когда моя мама, Тайла, пропала без вести. Эти люди стали моей семьей, научили меня танцевать и нашли утешение для меня. Это мое все. Мое единственное спасение. Моя единственная страсть. Я хочу учить других детей, может, дать им то же спасение, которое мне посчастливилось получить.

— На сегодня все. Мы тренировались три часа. Иди домой, постоянно тренируйся, и мы начнем первым делом с утра. Ты все делаешь хорошо, нам нужно только выполнить правильно это движение.

Я киваю, потирая уставшие лодыжки.

— Спасибо, Лин.

Она касается моего подбородка. Я смотрю в ее усталые голубые глаза и вижу в них боль. Она чувствует меня. Я знаю, она может. Иногда это не очень хорошо. Я не люблю, когда меня жалеют. Я просто хочу быть нормальной. Кажется, я никогда такого не испытаю за всю жизнь.

— Ты удивительная танцовщица, Эйвери. Ты сострадательна и сильна, — говорит она мягко. — Ты просто должна отпустить.

Она встает, не говоря ни слова, и выходит из аудитории. Я откидываю голову, борясь со всем внутри себя. Я знаю, что мне надо стать лучше, но чтобы стать лучше, я должна отпустить. Я просыпаюсь каждый день и мой график не меняется: я работаю до обеда, а потом провожу здесь, практикуясь и помогая другим учителям. Потом я иду домой, сижу в одиночестве долгими ночами, пытаясь думать о чем-нибудь кроме нее.

Годы не облегчают мою боль, они только кажется, прикрывают ее. Не знать никогда не было просто, и нас мучила неизвестность с тех пор, как она ушла. Мы просто не знаем. Были расследования, были вопросы, были обыски и просьбы. Но она так и не вернулась. Мы так и не нашли ее.

Мы не знаем, жива она или мертва.

Наша семья развалилась.

— Эйвери.

Я поднимаю голову, чтобы увидеть Джейкоба, моего парня, входящего в студию. Наши отношения являются несколько такими, что я не могу сказать любовь это или главный фактор в уравнении. Мой отец богат и очень хорошо известен в нашем городе. Он оказался очень близок к семье Джейкоба, они бок о бок занимаются бизнесом. Нам с Джейкобом было предначертано судьбой жениться. Это кажется логичным. Я не противлюсь этому. Есть много причин почему.

Джейкоб понимает меня.

Джейкоб не заставляет меня чувствовать.

С ним легко.

Я этого и хочу. Я чувствую, что отпускаю ее, забываю ее. Но я не могу отпустить ее. Никогда. Это проще, если я делаю так, как мне сказали. Мой пап поощряет мои занятия танцами, потому что только к ним я испытываю страсть. Я почти уверен, что он чувствует, как это излечивает меня. Он всегда платил за это. Без его денег, я не уверена, смогла бы учиться, как хочу, и при этом не в состоянии тренировать всех учеников. Без этой студии я никогда бы не стала снова в порядке.

— Джейкоб, — шепчу я, глядя на человека, в принципе, принадлежащего моему миру.

Джейкоб не плохой человек, но в то же время и не очень хороший. У него очень вспыльчивый характер. Он очень профессиональный. Он думает только о работе. Я верю, что часть его хочет быть со мной, но есть и часть, которая не хочет. Тем не менее, он мирится с этим ради своей компании. Он остается, чтобы унаследовать дело своего отца, а также моего, если мы поженимся. Он не упустит этого.

— Как сегодня прошли занятия? — спрашивает он, протягивая мне руку.

Временами Джейкоб бывает добрым. Он никогда не бывает милым, но он может быть добрым. Я узнала, что есть большая разница между этим.

Я взяла его за руку и позволила поднять себя на ноги.

— Все прошло нормально, — промямлила я, снимая обувь.

— Лин сказала, что ты сделала все хорошо.

Лин солгала.

— Я подожду здесь.

Я повернулась к Джейкобу и уставилась на него. Он шесть футов в высоту и хорошо сложен. У него лохматые светлые волосы, и большие голубые глаза. У него бледная кожа, и все черты его кажутся идеальными. Его нос прямой и безупречный. Его губы не слишком полные, но и не слишком тонкие. Его подбородок прямоугольный. Его лоб правильной ширины. Все эти кусочки были тщательно подобраны, но он не возбуждает меня.

— Твой отец звонил, он приготовил обед. Он хочет обсудить бизнес планы. Ты должна там присутствовать.

Я вздыхаю. Мой отец часто пытается собрать нас на ужин, но это никогда не заканчивается хорошо. Мой брат, Лиам, постоянно начинает спорить с ним, а потом убегает. Я остаюсь с Джейкобом и папой, и они просто продолжают дальше разговаривать о бизнесе.

Мой отец печальный человек. Он стал таким с того дня, как моя мама пропала без вести. Со всей страстью он говорит только о компании, в противно же случае просто ворчит. Я уверена, что ее исчезновение сломало его тоже, но он отказывается показывать это. Он просто закрылся.

— Вечером я собираюсь проведать Лиама, — говорю я, поднимая свою сумку.

— Но наше присутствие обязательно. Ты же знаешь, это много значит для него.

— Я знаю, — говорю я. — Но Лиам не звонил в течение нескольких дней, я беспокоюсь о нем.

— Твой брат эгоистичен, и ему ничего не поможет. Он не заслуживает твоего беспокойства.

Я напряглась. Он ничего не знает. Ему никогда не понять горя, которое осталось позади.

— Не начинай, пожалуйста. Я не стерплю сегодня вечером, — шепчу я, заправляя волосы за уши.

— Ну, тогда, возможно, даже лучше, что ты не собираешься приходить, если ты собираешься расстроить своего отца плохим отношением.

Я сжала зубы и повернулась лицом к нему.

— Знаешь что? Ты прав. Будет лучше, если я не приду.

Я поворачиваюсь и иду к выходу, прежде чем он что–либо сказал. Мне нечего сказать Джейкобу, когда он ведет себя так, как будто мне все равно.

Но мне не все равно.

Я живу с отцом с того дня, как мама исчезла. Я живу с его горем, его злостью, его разочарованием и его болью. Я видела, как мой брат связался с наркотиками и плохими людьми. Я смотрела, как он тонет. Кроме всего этого, я жила и со своей собственной болью. Своей собственной потерей. Своей собственной поломанной душой.

Он никогда не поймет.

Я знаю это лучше, чем кто-либо.

— Открывай, Лиам, — кричу я, барабаня в дверь брата.

Это новая квартира, но дверь сломана, из нее выступают большие деревянные щепки. Это результат постоянных вечеринок, которые у него проходят. Прошло три недели с тех пор, как я его видела в последний раз, и он не отвечает на мои звонки. Я слышу громкую музыку, пробивающуюся из-за двери, и я знаю, у моего брата еще одна вечеринка. Это его способ справиться со всем, и я так ненавижу направление его боли, но я не могу винить его за это. У нас у всех есть свои способы борьбы с этим.

— Лиам! — кричу я.

Дверь открывается и в проеме оказывается высокий рыжий человек. Он смотрит на меня сверху вниз и на его лице моментально появляется улыбка, показывая мне ряд далеких от очарования зубов. Фу. Я морщу нос, и смотрю мимо его в квартиру, полную пьяниц. Они покачиваются, шатаются, ужасно подпевают под музыку и лежат на всей мебели моего брата.

— Где Лиам? — спрашиваю я.

— Он занят, но я уверен, что у меня есть пара минут для тебя.

Я смотрю на него и бормочу:

— Фу. Не обольщайся. Я лучше буду лизать тротуар.

Его лицо застывает, и он смотрит на меня.

— Слишком нахально для этой части города. Девушкам, как ты не место здесь. Иди домой, пока я тебя сам не вышвырнул.

— Это угроза?

Я бросаю вызов, ставая в позу «руки в боки». Я высокая и стройная, но я могу и вести себя нахально, если мне это нужно. Я отбрасываю свои светло-медовые волосы через плечо и смотрю ему прямо в глаза. Он щурит глаза, но вскоре ему надоедает, и он отворачивается.

— Входи. Мне уже наплевать.

Я шагаю мимо него и оглядываю квартиру брата. Это так отвратительно, вся трагедия в том, что это новая квартира. По всему журнальному столику лежат коробки от пиццы, заплесневелые остатки еды. Везде разбросаны пивные бутылки и одежда. Люди заполняют диваны, кухню и скорей всего спальню. Я протискиваюсь через них, мне необходимо найти брата.

— Он занят, Эйвери.

Я поворачиваюсь и вижу лучшего друга Лиама — Келли. Он стоит, держа руку на бедре. Он великолепный человек, я всегда так думала. Келли — серфер, и он зарабатывает на жизнь своим умением сам. У него светлые выгоревшие волосы, еще светлее на кончиках. Только они короткие, но легкие завитки придают ему идеальный образ для пляжа. Его кожа оливковая, тот прекрасный оттенок оливкового, делающий его бледно–голубые глаза почти прозрачными. Он всегда здесь, пытается помочь Лиаму.

Он никогда не сдается, не зависимо от того, как плохо Лиам к нему относится.

— Я знаю, — говорю я, подходя ближе.

Келли кладет руку мне на плечо.

— Я буду присматривать за ним в ближайшее время. Иди и выпей. Посиди снаружи, лучше там, чем здесь.

— Как ты? — спрашиваю я.

Он улыбается, показывая мне две великолепные ямочки на щеках.

— Соревнование на следующей неделе. Большое дело.

— Ты победишь, — улыбаюсь я.

— А как насчет тебя? Как танцы, учеба?

— Все в порядке. Просто я сейчас не об этом думаю.

Он притягивает меня к себе и сжимает. Он обнимает меня, и я вздыхаю, прильнув к нему. Несмотря на то, что Келли лучший друг Лиама, он близок мне тоже.

— Не позволяй людям решать, как тебе жить. Борись за свое мнение.

— Я пытаюсь, — шепчу я у него на груди. — Действительно пытаюсь.

Он отступает и улыбается мне сверху вниз. Иногда без Келли я бы утонула. Но он держит меня на плаву. Мы дружим уже примерно пять лет, он смог поддержать меня в очень сложные времена. У него очень добрая душа, которую вы почти ни у кого не встретите.

— Просто продолжай пытаться.

Он дарит мне еще одну улыбку, затем разворачивается и уходит. Я пропихиваюсь через толпу, пока не достигаю задней двери. Квартира моего брата ужасна, все приходят сюда из-за его разрухи, но двор тут хорош. Я не знаю, почему это так мило, но им как-то удается держать его в чистоте.

Я иду вниз по ступенькам мимо пары, которая целуется так, что я вижу их языки. Я вздрагиваю и иду в центр двора, сажусь на старый садовый стул. Я дышу свежим воздухом и представляю, с кем, и что делает Лиам наверху. Он пользуется женщинами, чтобы почувствовать себя лучше. Чтобы забыть.

Но это не работает.

— Что такая красивая девушка делает тут в полном одиночестве?

Слышу я хриплый, низкий голос и поворачиваюсь, но вижу только тусклый оранжевый свет сигареты. Я щурюсь и вижу тень мужчины, прислонившегося к стене. Я хочу, чтобы он вышел. Если его внешность соответствует голосу…

Он выходит, моя челюсть отвисает, он медленно идет ко мне. Мое сердце начинает бешено колотиться, когда я узнаю его. Нет. Не может быть. Мне должно быть показалось. Когда огни светят на него, я протираю глаза, чтобы убедиться, что я не спятила. Это Натаниэль Александр. Чемпион мира по мотогонкам.

Мой рот снова раскрывается, но я сразу беру себя в руки. Мало того, что Нейт чрезвычайно талантливый, он так же является любимчиком всех девушек в мире. Девушки ходят на гонки, только чтобы посмотреть на него. Он рок-звезда гоночного мира. Мне требуется время, чтобы быть в состоянии говорить, потому что все, что я могу сделать, так это невнятно бормотать какую-то ерунду, что не принесет мне никакой пользы.

— Не очень хорошая форма пикапа, — наконец, говорю я.

Вдруг на меня накатывает огромное желание ударить себя в лоб.

Он слегка посмеивается.

— Я никогда не был хорош в этом.

— Оно видно.

Он улыбается еще шире и протягивает мне пачку сигарет.

— Будешь?

Я качаю головой.

— Мой тренер убьет меня.

Он поднимает одну бровь и делает шаг вперед. Его большие, расшнурованные черные ботинки придают ему ленивый, сексуальный образ.

— Тренер?

Я на мгновенье засмотрелась, сейчас он так близко. Раньше я много раз видела его по телевизору, но в жизни он еще лучше. Нейт целиком и полностью мужчина. Его темные волосы, около трех дюймов в длину, взъерошены. Его подбородок прямоугольный, и лицо покрывает несколько дневная щетина, окончательно завершая образ. У него полные губы и идеальный нос. Его глаза. Они поистине захватывают. Они притягивают к себе. Они зеленый. Я говорю не о цвете зелени, а о сверкающем изумрудно–зеленом цвете, великолепно сочетающемся с его изумительной оливковой кожей, у мужчин такое встречается редко. Он не от мира сего. Вот за что его обожают женщины.

— Я танцовщица. Ну, я тренируюсь, чтобы стать учителем, — отвечаю на его вопрос, заикаясь.

Он изучает меня.

— Серьезно?

— Да.

Он цепляется пальцем за выцветшие серые джинсы, которые носит. Они смотрятся на нем просто невероятно.

— Есть ли имя у танцовщицы?

Я улыбаюсь. Не могу ничего с собой поделать.

— А у тебя есть имя?

— О, да ладно? — он ухмыляется, проводя рукой по волосам. — Я Нейт.

— Я знаю.

Он поднимает обе брови на этот раз.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Любопытство.

Он наклоняет голову.

— Ты думаешь, я сказал бы ненастоящее имя?

Я потираю руками свои холодные ноги. Медленно холодает, время года дает о себе знать. Зима не за горами.

— Может быть, или, скорее всего, мне просто нужно подтверждение.

Он бросает сигарету и тушит ботинком. Я смотрю, как он двигается, и не могу не восхищаться, тем как его черная футболка обтягивает его мускулистую грудь. Верхняя часть тела Нейта должна быть серьезно натренирована, раз он так великолепно управляет мотоциклами.

— Итак, ты знаешь Лиама?

Я хмурюсь.

— Он мой брат.

— Вот дерьмо, — пробурчал он, проводя рукой по светлой щетине на подбородке.

— А откуда ты знаешь Лиама?

Он пожимает плечами.

— Встретил его через Келли.

— Любознательный малый, не так ли? — говорит он, тихонечко смеясь.

Я одариваю его слабой улыбкой.

— Да, можно и так сказать.

— Я познакомился с Келли через своего брата. Он про-серфер и соревнуется с ним. Мы ладим только отчасти.

Я киваю.

— Кто твой брат?

— Киану Александр.

Мой рот опять открылся.

— Черт, нет.

Он с удивлением смотрит на меня.

— Леди знает моего брата?

— Я видела, как он соревновался с Келли. Он великолепен.

Он кивает.

— Ага.

— Так ты, — добавляю я, чувствуя, что нужно уточнить. — Я смотрю твои гонки на протяжении двух лет.

— Так же, как и девяносто девять процентов женского населения.

Я хихикаю, а затем хлопаю рукой по рту. Я не слышала хихиканья, которое покинуло мое горло так давно, что этот звук шокировал меня. Нейт улыбается мне и показывает на место, спрашивая разрешения присесть. Я киваю, он подходит и делает именно это. Теперь он так близко, что я могу чувствовать его запах. Он пахнет сигаретами и пивом, но этот запах не плох, он отчасти успокаивает. До того, как мой папа стал твердым и отрешенным, он пах так же.

— Итак, какими танцами ты занимаешься?

— Балет.

Он оглядывает меня, его зеленые глаза впиваются в мои.

 — Да, я вижу. Ты правильно выглядишь.

— Как это, правильно? — спрашиваю я, хмурясь.

Он усмехается.

— Не пойми неправильно. Ты только посмотри, как красиво, как и положено балерине ты выглядишь. Ты… изящная.

Я чувствую, как мои щеки краснеют.

— Я не могу понять, это комплимент или оскорбление?

Он громко смеется.

— Это комплимент.

Он кладет руку на сердце.

— Клянусь.

— Лиам ищет тебя.

Я поворачиваю голову на звук сзади нас и вижу Келли, прибывшего во двор. С бутылкой пива в руке, он кидает Нейту быстрый взгляд. Тот взгляд, который говорит: «Какого черта ты делаешь?»

— Спасибо.

Я встаю и поворачиваюсь к Нейту, улыбаясь сверху вниз.

— Было очень приятно встретиться с вами, Натаниэль.

Он закатывает глаза.

— Зови меня Нейт, и я не слышал твоего имени.

Я усмехаюсь.

— Сам узнай.

Я поворачиваюсь и иду в сторону Келли, мягко провожу рукой по его плечу, прежде чем пройти мимо.

— Спокойной ночи, Танцовщица! — кричит Нейт.

Всю дорогу до квартиры я улыбаюсь.

— Какого черта ты тут делаешь, Эви? — ворчит Лиам, докуривая сигарету и застегивая джинсы.

Я с грустью смотрю на брата. Он вырос приятным на вид человеком, но разрушил себя сам. Глубоко. Он мудак, он плохо относится к женщинам и наркотики приносят ему много вреда. Его когда-то великолепные, светлые волосы стали облезлыми и превратились в дреды. Его голубые глаза — такие же, как у мамочки — стали тусклыми и безжизненными. Его кожа постоянно серого оттенка. Единственное, почему он еще двигается, так это то, что он мускулистый и хорошо сложен, а я не сомневаюсь, что это из-за стероидов.

— Я хотела увидеть тебя, — говорю я и иду в его комнату, ужасаясь запахом. — Я звонила, но ты никогда не отвечал. Я не видела тебя недели.

— Был занят, — говорит он, затягиваясь, затем выдыхает облако серого дыма.

— Лиам, — начинаю я.

— Не надо, — рычит он. — Я не нуждаюсь в твоей гребаной жалости, Эви. Это единственная причина, почему ты здесь. Ты меня жалеешь. Я не хочу, чтобы ты меня жалела. Я в порядке. Все хорошо.

— Ты не в порядке, Лиам, — я вздыхаю. — Ты живешь на свалке и выглядишь, как сатана.

— Да, — бормочет он, — Не все бл*дь такие идеальные, как ты, Эйвери. Не у всех есть папины денежки, и мы не все встречаемся с Принцем Очарование, чтобы жить богатой и счастливой жизнью.

Я вздрагиваю и немедленно начинаю обороняться.

— Папа купил тебе эту квартиру, которая когда-то стоила много денег. Он помогает мне с танцами, потому что я убедила его, и он стал уважать это.

— Ты его гребаная гордость, Эйвери. Он купил мне эту квартиру, но в этом нет никакой роскоши, я просто живу тут. Ты ничто без него. По крайней мере, я сам пытаюсь, не пользуясь им и его дружком педиком.

Моя челюсть сжимается, и я из последних сил пытаюсь сохранить спокойствие.

— Я прихожу сюда каждую неделю. Я звоню тебе. Я отдаю тебе большую часть денег, которые дает мне отец. Я с этого ничего не получаю, Лиам. Я сама зарабатываю деньги. Я оплачиваю аренду, хотя папа против. Я делаю все для тебя, а ты делаешь мне больно ни за что. Я пытаюсь помочь тебе. Я пытаюсь…

— Мне не нужна твоя долбаная помощь, — рычит он. — Мне не нужна твоя гребаная жалость. Не обращайся со мной, будто ты моя гребаная мать. У меня нет еб***й матери, она, бл*дь мертва!

Слезы заволакивают мне на глаза, и я изо всех сил пытаюсь дышать. Позади меня открывается дверь, и я чувствую руки у на своих плечах.

— Иди, Эви.

Это Келли.

Я поворачиваюсь и спешу покинуть комнату, мои ноги трясутся. Пробираюсь сквозь толпу, расталкивая всех, пока не достигаю входной двери. Я злюсь и бегу к своей машине. Я роюсь в карманах. Черт возьми, не могу найти ключи. Я проверила обеими руками, но там пусто. Я смотрю вниз через окно, и у меня вырывается крик, полный отчаяния, когда вижу, что оставила их в машине. Я в бешенстве ударяю дверь. Я беспомощно оглядываюсь вокруг, но потом решаю, что я слишком зла, чтобы вернуться внутрь. У меня есть запасной комплект дома. Я просто пройдусь.

Я поворачиваюсь и иду вниз по улице, яростно протирая глаза, чтобы остановить слезы, катящиеся по щекам. Я слышу машины, проезжающие мимо меня, но голову держу опущенной. Дорога до дома займет у меня несколько часов, но мне все равно. Мне просто нужно отдохнуть, мне нужно прогуляться. Лиам ненавидит, и хуже всего то, что я понимаю это. Он настолько разрушил того забытого ребенка, что независимо от того, на сколько я стараюсь, он не позволит мне помочь.

Но я буду пытаться.

— Подвезти?

Я визжу и оборачиваюсь, испугавшись голоса, который внезапно послышался за мной. Я вижу Нейта в большом грузовике, который идеально подходит для плохого парня. Он, высунувшись в окно, с сигаретой во рту, уставился на меня.

— Нет, — бормочу я, отворачиваясь, сердце бешено колотится.

Я снова начинаю идти.

— Келли сказал, что ты живешь, по крайней мере, в двух часах ходьбы. Уже поздно, прохожие будут приставать, ты же девушка. Это опасно и глупо. Садись в машину.

— Я в порядке, — говорю не глядя.

Я не знаю, как я не услышала грохот его машины раньше, но сейчас меня дразнит то, как он медленно едет у меня за спиной.

— Садись в машину, или я выйду и сам закину тебя, — приказывает он.

Я напрягаюсь и поворачиваюсь, глядя на него.

— Не говори мне, что делать.

— Раз.

Я изумляюсь.

— Ты серьезно? Я же не ребенок.

— Два.

— Я даже не знаю тебя.

— Три.

Он раскрывает дверь, оставляя грузовик включенным, и делает два шага ко мне. Затем он наклоняется, прижимает свое плечо к моему животу, и поднимает в воздух. Он перекинул меня через плечо, так, будто я вешу не больше мешка картошки. Я кричу, бью его по спине, но не могу слезть. Он обходит машину, открывает пассажирскую дверь и забрасывает меня внутрь.

— Ты…

Он захлопывает дверь прямо перед моим носом, оставляя недоумевать. Он оказывается с водительской стороны за несколько секунд и когда оказывается внутри, сразу поворачивается ко мне. Я что-то лепетала, прежде чем смогла сформулировать свою мысль.

— Ты всегда так забрасываешь женщин в свой автомобиль?

Он усмехается.

— Если ситуация требует этого.

Я сужаю глаза, глядя на него, и скрещиваю руки на груди.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Я в курсе, — говорит он, выруливая машину на дорогу в сторону моей части города, на юг.

— Тогда почему ты здесь?

— Келли волновался. А я был единственным не выпившим, так что предложил.

— Я могу быть убийцей.

Он посмеивается.

— Если бы ты подобралась ко мне с ножом, я бы сам себя убил.

— Эй! Что это значит?! — протестую я, расправляю руки и кладу их на колени.

— Ты весишь не больше ребенка, ты девушка, и ты тонка в этом. Если тебе удалось потянуть хоть один мой показатель вниз, то я не заслуживаю быть мужчиной.

Я смеюсь. Не могу ничего с собой поделать.

— Это будет для меня вызовом, я разрушу твою мужественность.

Он ухмыляется мне.

— Келли сказал мне твою улицу, но какой у тебя номер дома?

Я указываю, и он кивает, поворачивая в сторону моего дома.

— Итак, Танцовщица, чем ты занимаешься кроме танцев?

— Я работаю в местной библиотеке. Неполный рабочий день, но мне нравится.

— Танцовщица в библиотеке. Тебе надо написать книгу.

Я закатываю глаза.

— Не осуждай.

— Я не осуждаю тебя, дорогая.

Дорогая. Я закусываю губу. Я хочу, чтобы Джейкоб говорил со мной так же… ласково.

— А как насчет тебя? — спрашиваю я, и замечаю, как мой голос смягчился.

— Я гоняю. Это то, что я делаю. Это моя работа, это моя жизнь.

— Ты больше ничего не делаешь?

Он качает головой.

— На данный момент — нет.

— У тебя есть девушка?

Он дарит мне косой взгляд и дерзкую ухмылку.

— Неужели Танцовщица спрашивает, свободен ли я?

Я яростно качаю головой, подняв руки.

— Нет, я… Я имею в виду... Так или иначе, я занята. Я просто поддерживала разговор.

Он поднимает брови, но отвечает:

— Я женат.

Конечно, он женат.

— Ты такой молодой, — говорю я. — Как долго ты женат?

— Шесть лет.

— Это хорошо, — говорю я, представляя, как выглядит его жена. Она, наверное, прекрасна.

— А как насчет тебя? Замужем или только занята?

Я расстраиваюсь.

— Я не замужем, но уверена, что в скором времени буду.

— Почему это прозвучало не очень счастливо?

Я вздыхаю и смотрю в окно на мелькающие деревья. Великолепная ночь. Я вижу звезды, мерцающие в небе. Я думаю, как объяснить наши отношения с Джейкобом, это похоже на что-то начала 1800-х.

— Джейкоб добрый. Он близок с моим отцом, и он хороший человек…

Нейт раскусывает меня.

— Ты говоришь это, будто читаешь резюме.

Я вздыхаю.

— Он всегда был тем, что надо для меня. Я забочусь о нем. Он собирается принять мою часть отцовского бизнеса, он обеспечит нам хорошую жизнь.

Я осмелилась посмотреть на Нейта, но его глаза сосредоточены на дороге. У него озадаченное выражение лица.

— Это лучше для тебя… или твоего отца?

— Нет, это не так, — говорю я. — Я забочусь о нем.

— Ладно, я тебе верю.

— А как насчет тебя? — говорю я, меняя тему.

— А что насчет меня?

— Расскажи мне о твоей жене.

Кажется, его лицо стало жестче.

— Она моя жена. О ней нечего рассказывать. У нас есть дочь, Мейси, ей три.

Я улыбаюсь.

— Так мило.

Он улыбается тоже.

— Только не тогда, когда она бросается на землю с яростью.

Я смеюсь.

— Девушки, да?

Он усмехается.

— Да, вы такие.

Я смотрю в переднее стекло и вижу, что мы подъехали к моему дому. Я поворачиваюсь к Нейту.

— Спасибо, что подвез.

— Даже при том, что я забросил тебя против твоей воли?

Я пожимаю плечами.

— Я иногда упряма.

— Да что ты говоришь?

Я смотрю на часы и вижу, что сейчас около восьми вечера. Я думала, что сейчас гораздо позже.

— Спасибо, на самом деле, — шепчу я, глядя на него. — Я была не в самом лучшем настроении, чтобы идти домой.

— Тебя расстроил брат, да? — спрашивает он, поглощая мои глаза своими зелеными глазами.

— Да.

Он кивает.

— Я уверен, что он придет в себя.

Я держу ручку, колеблясь, а затем поворачиваюсь к нему.

— Не хочешь что-нибудь попить, или еще что?

Он смотрит на меня долгим взглядом.

— Я не могу. Я должен вернуться домой.

— Правильно, — говорю я, желая хорошенько треснуть себя. Какие девушки предлагают женатому человеку зайти и выпить? Иисусе. 

— Ну, спасибо тебе.

Я выхожу из машины и собираюсь закрыть дверь, когда он зовет меня.

— Эй, Танцовщица?

Я смотрю на него.

— Тебе нравится смотреть мотогонки?

Я киваю.

— Я не видела их вживую, но… я думаю, что да.

Он открывает бардачок, достает билет и протягивает его мне.

— Я гоняю завтра. Если ты не занята, то приходи на шоу.

Я смотрю на билет, потом снова на него.

— Спасибо, я постараюсь.

Он кивает, затем подмигивает мне.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Нейт.

Я закрываю дверь и смотрю, как он исчезает в темноте.

Глава 2

Нейт

— Ты поздно, — говорит Лена в тот момент, когда я вхожу в переднюю дверь.

Я смотрю на нее. Она в кухонном фартуке, во рту сигарета, черные волосы завязаны на макушке. Она смотрит на меня своим темно-синим взглядом, и я щурюсь. Она снова выпила. Я вижу это. Ее глаза стеклянные, кожа потеряла все краски, став бледной.

— Где Мейси?

— Спит, — мямлит она, бросая сигарету в раковину. — А где ты был?

— У Лиама.

— Зачем?

Я подхожу, беру стакан и сажусь на стойку, наполняя его виски.

— Там было несколько друзей, хотелось и его проведать. Я не видел его и Келли несколько месяцев.

— Как Келли? — спрашивает она, садясь на стойку рядом со мной.

Лена когда-то была потрясающей женщиной, и в некотором смысле она таковой и осталась. Просто она запустила себя. Ее темные волосы не шелковистые, как это было раньше, а редкие и тусклые. Ее кожа уже не тот кремовый фарфор, который я когда-то обожал. Но она все еще моя жена, и поэтому я не могу уйти.

Плюс есть Мейси.

— Он в порядке, — отвечаю я. — Все еще занимается серфингом.

— У тебя завтра гонка, — говорит она, скрестив ноги.

— Ага.

— Я не могу прийти. Джасинда хочет, чтобы я сделала ей маникюр. Я обещала ей прийти. Можешь взять Мейси с собой?

Я поворачиваюсь к ней.

— Как бл*дь я могу взять с собой Мейси, если у меня гонка?

— У тебя много друзей. Попроси кого-нибудь приглядеть за ней.

— Ты знаешь, что мне это не нравится.

Она спрыгивает со стойки.

— Я не могу взять ее с собой, так что ты можешь или взять ее с собой, или не ехать, все зависит от тебя.

— Гонки наш чертов доход, — рычу я. — У меня нет выбора!

Она пожимает плечами.

— Я спать. Поговорим об этом утром.

Я смотрю на ее спину, наблюдая за тем, как она уходит, возмущенный тем, ей что-то постоянно важнее нашей дочери. Я заглатываю остатки виски и иду в комнату Мейси. Я захожу и вижу ее, свернувшуюся калачиком на кровати, ее светлые волосы разбросаны по подушке. Я не знаю, откуда у нее блондинистые волосы, но я верю, что Лена была блондинкой в детстве. Мейси похожа на меня: ее глаза, ее кожа, ее лицо. Волосы — единственное, что досталось ей от Лены.

Я шагаю ближе, прищуриваюсь. Она лежит без одеяла, свернувшись в крошечный шарик. Я смотрю вниз на ее кровать и понимаю, что она мокрая. Рычу, спеша легонько поднять ее крошечное тельце. Она писается в постель, потому что Лена слишком ленива, чтобы надеть памперс. Она знает, что девочка еще не может спать без этого. Мейси сворачивается, отчего я чувствую рукой мокрые штанишки, когда я несу ее на чистое место на полу.

Я осторожно кладу ее вниз и снимаю мокрую одежду так быстро, насколько можно, чтобы не разбудить. Она мычит, и ее маленькие глаза открываются, моргая. У нее потрясающие зеленые глаза. Ее маленькие губы раскрываются.

— Папочка? — пищит она.

— Привет, принцесса, — шепчу я, надевая памперс. — Ты описала постель. Все хорошо, папочка все приберет.

— Я не ношу ди-ди, — ее голос мягкий и приятный.

Она зовет свои памперсы «ди-ди» с того времени, как научилась говорить. Я никогда не исправлял ее. Она еще маленькая. Если ей так нравится называть их так, то кто я такой, чтобы останавливать ее?

— Все хорошо малышка, — говорю я, надевая чистую пижаму на ее маленькое тело. — Теперь все чисто.

Я поднимаю ее на руки, стягиваю с кровати грязное белье. Несу ее в зал, чтобы взять свежие простыни, сажаю ее на кресло-качалку в углу, а сам укладываю ее постель. Когда я заканчиваю, то поворачиваюсь, поднимаю ее и кладу обратно на матрац. Я глажу ее кудри и вижу, как ее маленькие глазки начинают снова закрываться.

— Спокойной ночи, сладкая моя.

Я осторожно выхожу, прикрыв за собой дверь. Я думаю спать на диване, но это так чертовски неудобно, что я решаю поспать рядом с Леной. Можно подумать, что с моим доходом мы могли бы позволить себе нормальную мягкую кровать, но нет, Лена настояла, чтобы мы купили новомодную, которая жесткая, как камень.

Я вхожу в комнату, Лена лежит на кровати, голая, волосы ниспадают по ее груди. Было время, когда я не мог устоять перед ней, но сейчас мне трудно уважать ее и ее тело. Как я могу, когда она не уважает наш дом, наш брак и нашу дочь? Я игнорирую ее, прохожу мимо и снимаю рубашку. Обычно, мы спим в разное время, так что мы не разговариваем на тему «почему ты больше не трахаешь меня?»

Я снимаю свой пояс и бросаю на пол, перед тем, как иду в ванную и чищу зубы. Я делаю это так долго, как только могу, но она все еще на кровати, смотрит на меня, когда я вхожу обратно. Она раздвигает ноги, раскрываясь для меня. Я вздыхаю. Я не знаю, как отказать ей, не задев ее чувств. Я так зол из-за Мейси, но не хочу ее обидеть.

— Давно не видела тебя без рубашки, — говорит она, глядя на мою грудь. — Я скучала по этому. Ты стал крепче, Нейт. Мне повезло, да? Мой муж горяч.

Я не отвечаю ей. Я просто ложусь в постель, накрываясь.

— Я устал, Лена.

Она подкатывается ко мне, пытаясь оседлать мои бедра, но я отталкиваю ее.

— Ты больше не трахаешь меня.

Я знаю, что за этим последует.

— Я трахнул тебя две недели назад, — бормочу я, кладя телефон на тумбочку.

— Две недели это очень долго.

— Я был занят.

— Ты меня больше не любишь, — она начинает плакать.

Я вздыхаю.

— Не усложняй.

— Не в этот раз, — кричит она. — Ты постоянно обвиняешь меня в том, что я плохая мама и жена. Но я делаю все, что могу.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее.

— Мейси сегодня была без памперса, она описала кровать. Ты хоть проверила ее до того, как прийти сюда?

Она скрещивает руки на груди.

— Она до этого была в порядке.

— Она не была, Лена, — кричу я. — Она лежала так несколько часов. Она замерзла. А ты хочешь поспать в своей моче? Это бл*дь так трудно надеть памперс?!

Она начинает плакать, крупные капли стекают по ее щекам.

— Ты ненавидишь меня. Ты думаешь, что я плохая мать. Ты никогда не гордился мной.

Бл*дь.

Я ненавижу, когда она плачет, честно. Это всегда было моим слабым местом.

— Я не ненавижу тебя, — говорю так мягко, как только могу. — Я просто хочу, чтобы ты больше о ней заботилась.

— Я буду, — шепчет она, пробегаясь руками по моей груди. — Я буду, мне жаль, детка. Так жаль. Я буду сильней стараться.

Я вздыхаю и обнимаю ее.

— Я уверен, что ты будешь.

Брак — означает пытаться.

Нельзя просто отступать.

Надо бороться за свой выбор.

Я говорю себе это снова и снова, каждый день. Брак — это не то, от чего можно просто отступиться. Если он разрушается, надо бороться. Надо пытаться. Я пытаюсь. Я пытаюсь каждый день. Я уверен, все получится. Я уверен, она опять станет той женщиной, на которой, я думал, что женился. Мне просто надо было повеситься там.

— Трахни меня, Нейт, — шепчет она, поднимаясь на колени. — Пожалуйста?

И я трахнул ее.

Это отняло у меня битый час.

Тогда я провел всю ночь, сидя и смотря в окно, потому что я знаю, это прошло.

Меня тут ничего не держит. Я борюсь за мою маленькую девочку, больше ни за что.

Эйвери

Утро наступает быстро, и у меня уходит целый час, чтобы вылезти из постели на утреннюю пробежку. Прохладный воздух будит меня окончательно, но когда я плетусь на работу, то чувствую, будто вообще не спала. Я уверена, что это эмоциональное истощение. Этот день ползет со скоростью сонной улитки, проходит, кажется, лет сто, до ланча, и еще столько же после, до того, как оказываюсь в студии.

— Добрый день, Эйвери, — говорит Мегги, улыбаясь, когда я прохожу через зал. Она, как мама, которую я потеряла, она постоянно заботится обо мне.

Я улыбаюсь ей в ответ, восхищаясь ее высоким, стройным телом. Ей под шестьдесят, но выглядит на двадцать. Она больше не занимается танцами серьезно, но приходит в студию, где провела половину жизни, как профессиональный танцор. Она удивительная. Ее длинные черные волосы завязаны в пучок на голове, и одета она в элегантное платье, ниспадающее до колен.

— Приветик, Мегги, — говорю я, и, маша рукой, иду к шкафчикам.

— Лин не танцует сегодня. Она заболела, так что тебе не обязательно быть здесь. Ее урок отменен.

— Я могла бы его провести, — говорю я, поворачиваясь к ней.

— Тебе нужен выходной. Ты приходишь сюда каждый день кроме воскресенья. Иди домой, отдохни.

Я хмурюсь. Это часть моего графика, я не знаю, чем занять себя, не будучи тут.

— Перестань так смотреть, — смеется она. — Было бы неплохо заняться тебе чем-нибудь вне студии.

Я вспоминаю о билете, который дал мне Нейт. Может сходить на гонку? Стоит ли? Я его совсем не знаю, но если честно, то у меня совсем нет выбора. Келли занят, а Лиам не хочет меня видеть. Я всегда думала, что очень трудно заводить друзей, поэтому об этом не могло быть и речи. Может быть, будет неплохо сходить на гонку. Это лучше, чем идти домой.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Мегги.

— Друг дал мне билет на мотогонку, которая будет сегодня днем.

— Стоит сходить, — поощряет она. — Это пойдет тебе на пользу.

— Я размышляю, — говорю я, колеблясь.

Она кладет мне руку на плечо и направляет к двери.

— Иди и повеселись. Увидимся завтра.

Я тихонечко смеюсь.

— Очень трудно отказать, когда вы прямо-таки выпихиваете меня за дверь.

Она поворачивает меня и целует в макушку.

— Я очень рада, когда ты здесь и помогаешь, но сегодня выходной. Наслаждайся этим.

— Ладно, — говорю я, обнимая ее.

— Пока, сладкая.

Ну, вперед.

Глава 3

Эйвери

Толпа, через которую я пробираюсь, пытаясь найти место, огромна. И наконец, я нахожу одно на траве, рядом с трассой. Там хороший вид. Я достаю пачку чипсов, кладу на колени, затем открываю банку содовой. Я очень редко позволяю себе угощения, похожие на эти, потому что я на довольно строгой диете из-за танцев, и поэтому мне много запрещено. Я кладу чипсу в рот, и из моего горла вырывается стон. Диета или нет, но это все равно моя слабость.

Я смотрю, как байки начинают реветь, разогреваясь. Я вытягиваю шею, чтобы лучше видеть и сразу узнаю Нейта. На его мотоцикле написан номер семьдесят три, а сзади, жирным шрифтом, «Натаниэль». Я ухмыляюсь, наслаждаясь тем, что это получилось прямо у него на заднице. Его мотор синий, а байк ярко-желтый с черным. Он с легкостью буксует по трассе, поднимая за собой шлейф пыли.

Когда все разогрелись, я вижу, что они выстраиваются на вершине большого склона. Я громко хлопаю вместе с другими зрителями, и когда начинается гонка, я поднимаюсь на ноги. Нейт первым проходит поворот, делая это великолепно. Достигает трамплин, высоко подскакивает, переворачивает мотоцикл, парящий над ним с легкостью. Он приземляется, подскочив, и поднимает руку в воздух. Толпа ревет и радуется. Я присоединяюсь к ним, наслаждаясь тем, что все это меня заставляет кричать так громко. Он преодолевает ряд преград, линию маленьких неровностей в земле, и вырывается вперед.

Я хлопаю громче, восхищаясь им, вместе с сотнями других поклонников, в том числе и группой девушек передо мной, кричащих его имя. Он делает это еще примерно на двух поворотах, находясь в лидерах. Потом он собирается выполнить тройной прыжок.

Прижимая ладонь ко рту, я смотрю, как он ускоряется, поднимается, и пролетает расстояние, которое, я почти уверена, он не пролетит. Он это сделал, легко приземлился. Толпа сходит с ума, а по моему телу проходит огромная волна адреналина. Когда гонка заканчивается, мое сердце вырывается из груди, чувствуется такое веселье, которое я никогда не испытывала, кроме как в танце.

Я встаю и иду к очереди на выход. Так же рядом находится очередь за едой, очень сложно пройти, не застряв там. Вздохнув, я терпеливо жду, когда толпа уйдет. Многие остаются послушать музыку, поесть и напиться, но мне незачем оставаться, так что я чувствую себя неуютно, сидя тут. Гонка была удивительной, но пора уходить.

— Привет!

— О, это Нейт! — закричала группа девушек, когда рука легла мне на плечо.

Я поворачиваюсь и вижу Нейта, одетого во все кроме шлема. Вау, Боже. Захватывающий вид. Его кожа немного попачкана в грязи, а одежда придает просто чрезвычайно привлекательный внешний вид, от чего по коже пробегают мурашки. Его взъерошенные волосы не спрятаны под шлемом. Это выглядит… здорово. Он улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, по–прежнему чувствуя себя весьма взволнованно.

— Ты был действительно хорош, — я пытаюсь перекричать толпу.

— Нейт, подпиши мне сиськи, — говорит девушка, прыгающая передо мной, раздеваясь.

Нейт берет ручку, быстро подписывает, а затем притягивает меня к себе.

— Почему ты уходишь?

— Мне было не с кем поболтать, — говорю я.

— У тебя есть я. Пойдем, я покажу тебе свой байк.

Я не отказываюсь, вместо этого, я просто позволяю ему провести меня через толпу к забору. Он кивает охранникам, и они пропускают его. Наконец мы далеко от фанатов и дикой толпы. Я вздыхаю.

— Вау, они немного сумасшедшие, да?

Он смеется.

— Люди сходят сума от мотоциклов. Очень трудно сдержаться.

— Я не знаю, — говорю я, садясь, в шаге от него. — Я никогда не каталась на них.

Он замирает и поворачивается ко мне, удивляясь.

— Ты никогда не каталась на байке?

Я краснею, качая головой.

— Я слишком женственная.

— Мы должны заполнить этот пробел, не так ли?

Я трясу головой, округляя глаза.

— Ни в коем случае. Я, скорее всего, сломаю ногу и никогда не смогу танцевать.

Он смеется.

— Жизнь пройдет быстро, Танцовщица. Она слишком короткая, чтобы бояться.

Мне ли это не знать?

— Разве это когда-нибудь пугало тебя? — спрашиваю я, когда мы заворачиваем за угол к группе людей.

— Нет, никогда.

— Ты когда-нибудь падал?

— Около ста раз, плюс-минус.

— Сто? — перехватывает дыхание.

Он усмехается мне.

— Это ничего по сравнению с некоторыми.

— Вау.

Мы подходим к группе, маленькая девочка врывается, и бежит к Нейту. Она самое милое маленькое существо, которое я когда-либо видела. У нее длинные белокурые локоны, зеленые глаза и личико, от которого расплавится любое сердце.

— Папа! — кричит она.

Должно быть она дочка Нейта, скорее всего, его жена тоже здесь. Я чувствую себя неловко, находясь здесь и не зная никого.

— Привет, принцесса, — говорит он, захватывая ее и целуя в щечку.

У меня болит сердце, когда я смотрю на них, не могу сказать, почему. Это чувство потери и тоски.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим другом, — говорит он, поворачиваясь ко мне. — Танцовщица.

Я смеюсь.

— Я Эйвери.

Мои щеки краснеют, когда он бросает мне красноречивый взгляд, который фокусирует все мое внимание на его дочери.

— Эйвери, — бормочет он, как бы напоминая.

— Ты должно быть Мейси, — говорю я девочке.

Она улыбается мне, показывая ряд красивых маленьких зубок.

— Мвейси, — говорит она миленьким тоненьким голоском.

Нейт смеется.

— Она не может это выговорить.

— Все хорошо, — я улыбаюсь. — Мвейси очень милое имя.

Она засияла.

— Папа назвал тебя танцовщицей, — подмечает она.

— Я и есть танцовщица.

— Я хочу танцевать, — кричит она, поднимая руки.

— Ну, я могу тебе показать, да?

Она поворачивается к Нейту.

— Отпусти меня, папа, Эви собирается научить меня танцевать.

Я чувствую, что моя грудь сжимается. Я знаю, что она хотела сказать Эйвери, а получилось Эви, но это согревает мое сердце, услышать то, как она сказала это, так говорили только два человека: мой брат и моя мама. Я сглатываю и отбрасываю эмоции, так как Нейт отпускает ее, и она берет меня за руку.

— Итак, — мне удается говорить спокойно. — Ты готова?

— Да! — кричит она, вращаясь по кругу.

Я смотрю на Нейта, его глаза ужены, он пристально смотрит на меня. Я не спрашиваю, почему он на меня так смотрит, потому что боюсь узнать, что он увидел на моем лице, эмоции, которые сокрыты ото всех. Я вновь сосредотачиваюсь на Мейси.

— Ты можешь вращаться по кругу?

Она крутится.

— Ничего себе, хорошая девочка.

Я вращаюсь тоже.

— Ты выглядишь так мило, когда кружишься, — хихикает она.

— Ты тоже. Иди сюда, я буду держать тебя за руку, а ты крутись.

Я держу ее за руку, она кружится, хихикая и смеясь. Она милая, красивая девочка. Нейт наблюдает за нами около двадцати минут, прежде чем подходит и поднимает Мейси на руки.

— Нам пора, принцесса. Тетя Мара приехала, чтобы отвезти тебя обратно к маме.

Его жена не здесь? Но его дочь здесь? Как странно. Очень хочется спросить его об этом, но я не могу. Это не мое дело.

— Я не хочу идти, — плачет Мейси. — Я хочу остаться с Эви.

— Я знаю, но мамочка ждет тебя.

Она надувает губы, но дальше не спорит. Она поворачивается ко мне и машет рукой.

— Пока, Эви!

— Пока, милая, может быть, мы опять с тобой потанцуем.

Ее глаза загораются, в то время, как Нейт несет ее к рыжеволосой женщине, которая только что вошла и прожигает меня взглядом. Я понятия не имею, почему. Я не знаю ее. Я смотрю в сторону и жду, когда Нейт вернется.

— Прости за это. Она полна энергии, — говорит он, останавливаясь рядом со мной.

Я улыбаюсь ему.

— Она прекрасна.

Он усмехается и предлагает руку.

— Ты все еще хочешь посмотреть на байк?

Я киваю, беря его за руку.

— Конечно.

Он ведет меня через трейлеры к ряду байков. Подводит к знакомому, желто–черному. Он похлопывает его по сиденью.

— Это мой жизненный путь.

Я уставилась на мотоцикл. Вблизи он выглядит намного больше и тяжелее.

— Как ты управляешься с ним? — говорю я, проводя пальцами по синему сиденью.

— Ты поймешь. Это довольно легко.

Я хмурюсь.

— Легко?

Он смеется и облокачивается на байк, скрещивая на груди руки.

— Я не знаю, Танцовщица, но я думаю, ты бы могла управлять одной из этих крошек без особых усилий.

Я улыбаюсь.

— Ты такой добренький. Эти ноги не справятся.

Его взгляд опускается на мои ноги, от чего мне становится неуютно.

— Я позволю себе не согласиться.

Я прочищаю горло и оглядываю другие мотоциклы.

— Тут неплохо. Ты много гоняешь дома?

Он пожимает плечами.

— Не очень, большинство гонок я провожу тут.

Я нервно улыбаюсь, точно не зная, что сейчас чувствую. Я никогда не чувствовала себя так непринужденно с кем-то. В такие моменты я забываюсь.

— Так, ты прокатишься?

Я хлопаю глазами, поднимаю руки и начинаю ими махать.

— О, нет, нет.

— Ну, давай же, я поеду медленно.

— Ты — Натаниэль Александр.

На его губах играет большая и широкая усмешка.

— Я клянусь.

Я все еще качаю головой, когда он берет шлем с соседнего байка и вручает его мне.

— Ни в коем случае, — говорю я, отступая.

— Маленькая Танцовщица боится.

— Я не боюсь, — хнычу, положив руки на бедра. — Я просто…

— Испуганная кошка, — усмехается он.

Я забираю у него шлем, скрипя зубами, и надеваю на голову. Застегнув его, я оборачиваюсь вокруг себя.

— Ну как?

— Секси, — хихикает он.

Он надевает свой шлем и перебрасывает ногу через байк, принимая стойку. Когда мотоцикл заводится, по моему телу пробегают мурашки от его рева. Я колеблюсь, смотря на заднее сидение, зная, что Джейкоб не будет счастлив со мной, если я сяду на этот байк. У меня нет больше времени, чтобы раздумывать об этом, потому что Нейт хватает меня за руку и тянет к мотоциклу.

— Залезай, Танцовщица.

Я перебрасываю дрожащую ногу через байк и обнимаю его за талию. Он откидывается назад и поворачивается ко мне.

— Держись.

Он даже не дает мне ответить. Вместо этого, мотоцикл срывается с места. С криком, я сильно вцепляюсь пальцами в Нейта. Он безумно смеется и вскоре, я замечаю, что тоже смеюсь, только не так громко. Я так не смеялась с тех пор, как исчезла мамочка, поэтому звук кажется мне странным, но я не могу остановиться. Я не могу передать словами то чувство, которое я испытываю, когда мы безумно мчимся по трассе, это волнующе.

Как будто я свободна.

Вдруг, вся боль и эмоции, запечатанные в моем сердце, исчезают, всего на несколько мгновений. Я не чувствую боль в груди, я не чувствую обиду или печаль. Я просто чувствую свободу. Я громко и радостно кричу, подняв руку в воздух. Нейт нарезает круги, поднимая облака пыли и грязи вокруг нас, над нами, но мне все равно. Я держусь за него, закрыв глаза и дыша. Я не могу припомнить, когда в последний раз чувствовала себя так непринужденно. Просто я, это я, сегодня, просто Эйвери. Я — не сломленная Эви, или сестра, которая не может помочь, или дочь, которая забыта, или раненая душа. Я просто Эйвери.

Тем временем, Нейт останавливается, мое сердце бьется часто, и я не могу перестать улыбаться. Он выключает мотоцикл, снимает свой шлем, а затем и мой. Он сразу же усмехается, когда замечает мою улыбку.

— Ты действительно очень милая, когда так улыбаешься, танцовщица, — говорит он. — Это первая твоя настоящая улыбка, которую я увидел.

Я чувствую, что моя улыбка дергается от его комплимента, и я отвожу взгляд, краснея.

— Мне было весело.

— Я уверен, мои уши об этом знают, — посмеивается он, помогая мне слезть с байка.

— Прости, — я смеюсь. — Я не могла не кричать.

Он пожимает плечами, скрестив руки на груди, и изучает меня.

— Это не проблема. Может, повторим как-нибудь?

Я смотрю на него, пытаясь отвести взгляд, желая, не любоваться им, не думать, насколько он идеален, но это трудно. Он из того типа людей, когда нужна огромная сила воли, чтобы отвести от них взгляд, чтобы сказать им «нет». У него есть что-то, что-то более весомое, чем внешность. Я улыбаюсь, потому что знаю, что нашла друга в Нейте. Может быть, не лучшего друга, может быть, даже не друга, с которым будем часто видеться, но все же друга.

— Может быть, — наконец отвечаю я, мягко улыбаясь.

Он щурится. Хоть его улыбка не очень большая, выражение его лица говорит о том, что он счастлив.

— Мне надо домой, но дай мне свой номер. Я позвоню тебе в следующий раз, когда буду на байке, ты выйдешь. Может, я поучу тебя ездить на нем.

Я чувствую, что из-за этого мое сердце начинает биться быстрее. Я никогда не занималась ничем, кроме танцев. Я никогда даже не думала ни о чем другом. В танце мне, конечно, становилось легче, но это несравнимо с ездой на байке. Я всегда думала, что танцы заставляют меня дышать. Я диктую Нейту свой номер, он записывает его в свой телефон, затем поднимает взгляд и подмигивает мне.

— До скорого, Танцовщица.

Я усмехаюсь.

— До скорого, Нейт.

Глава 4

Нейт

Я открываю входную дверь ключом, подталкивая ее рукой. Я захожу в дом и услышу тихий монотонный звук в кухне.

Может быть, Лена, в конце концов, решила сделать уборку дома. Только Богу известно, сколько она уже не занимается чертовой уборкой, гора грязных тарелок выросла до такой степени, что наконец-то настал момент, когда она решила оторвать свою ленивую задницу от дивана и сделать хоть что-то. Я снимаю свои ботинки и скидываю куртку, а затем иду в гостиную.

Телевизор был включен, но Мейси не смотрела его. Шум мультиков наполняет все пространство комнаты. Я разворачиваюсь и иду в кухню и то, что я там вижу, заставляет мое тело содрогнуться, а кровь застыть. Моя маленькая девочка, моя трёхлетняя крошка стоит на кухонном стуле перед раковиной, и ее руки были опущены в раковину, наполненной водой так, что вода переливается и стекает на пол, ее волосы немного приподнимаются, когда она опускает руки в раковину, она поёт песенку, слова которой я не могу разобрать.

— Мейси? — говорю я, входя на кухню.

Она поворачивается ко мне и в ее руке — огромный нож. Мое сердце перестает биться. На секунду я даже перестаю дышать. Все в моем мире теряет для меня смысл, я сосредоточен только на ней, и чувство паники пронзает мою грудь.

— Детка, положи нож на место.

Она смотрит на нож, потом опять на меня.

— Я мою посуду, — говорит она мне с сияющей улыбкой. — Мамочка спит, она забыла приготовить для меня ужин. Я помыла всю посуду и теперь могу приготовить для папочки и для себя что-нибудь на ужин.

Мое сердце разбивается от того, что я вижу и слышу. Это разрывает его на чертовы кусочки.

— Папочка сейчас здесь, милая, — говорю я мягко и нежно. — Теперь я могу приготовить что-нибудь по-настоящему вкусное на ужин. Не волнуйся.

Она доверчиво кивает и бросает нож обратно в раковину. Я наконец-то могу выдохнуть, беру ее на руки и крепко обнимаю, зарываясь носом в ее мягкие волосы, вдыхая родной запах.

— Детка, иди и посмотри мультики. Я скажу мамочке, что мы будем готовить ужин, хорошо?

— Хорошо, папочка!

Я отпускаю свою малышку, она бежит в гостиную, а я разворачиваюсь и иду по коридору, злой, мои кулаки трясутся от ярости. Я вхожу в спальню, где Лена растянувшись, безмятежно спит на кровати. Я подхожу к ней, чтобы как следует объяснить ей, как нужно вести себя с детьми, хочется сорваться и накричать, но я замираю в оцепенении. Она пьяна, я могу почувствовать разящий от неё запах алкоголя. Я преодолеваю последние несколько шагов до кровати, наклоняюсь к ней и трясу ее за плечо. Она стонет, переворачиваясь и моргая, открывает заспанные глаза.

Она внимательно смотрит на меня покрасневшими от всего выпитого глазами.

— Что ты, твою мать, вытворяешь? — зло рычу я.

— Какие проблемы, Нейт?— она зевает.— Я спала.

— Чёрт, есть проблемы, — говорю я шипящим и срывающимся от напряжения голосом. — Наша дочь была на кухне у раковины, одна. С долбанным ножом в руке, пыталась приготовить дурацкий ужин, потому что ты здесь хрен знает, чем занимаешься.

— Я просто дремала, что ты шумишь, — она садится, хмурясь.

— Ты мертвецки пьяна, чёрт бы тебя побрал! — гневно рычу я.

— Я выпила с другом, давай просто покончим с этим, нет причин для ссор. Мейси смотрела мультики.

— Ты слышишь меня? У неё в руке был чертов нож!

— О, Господи, Нейт. Ты всегда будешь так со мной обращаться? Я делаю все возможное, я стараюсь.

Я сжимаю и разжимаю свои кулаки.

— Я сейчас отведу ее поужинать. И когда я вернусь, тебе лучше бы оторвать свою задницу от этой долбанной кровати и начать себя вести, как примерная и образцовая мать!

Я резко разворачиваюсь и направляюсь к двери.

— Захватите и мне что-нибудь, — бормочет она мне вслед, ложась обратно на кровать.

Взбешенный, я разворачиваюсь, в одно мгновение подбегаю к ней, наклоняюсь и хватаю ее за плечи, поднимая ее вверх. Я вытаскиваю ее из кровати и ставлю на ноги, оказываясь с ней на одном уровне, наши лица напротив друг друга.

И я почти задыхаюсь от едкого алкогольного дыхания, исходящего от неё.

— Я.СКАЗАЛ.БЫСТРО.ВЫМЕТАЙСЯ.ИЗ.КРОВАТИ. К.ЧЕРТОВОЙ.МАТЕРИ!

Она начинает плакать, но только в этот раз это совсем не работает. Я не поддамся на ее уловки.

Она допустила огромную ошибку — напилась, не напилась, это не имеет значения. Моя дочь значит для меня все, она — единственная причина, почему я ещё борюсь за этот тонущий корабль, под названием «наш брак». Если что-то случится с ней… Нет. Этого ни за что не случится. Я не позволю этому случиться.

— Клянусь Богом, тебе лучше протрезветь, к тому времени, как мы вернемся.

Я выбегаю из комнаты и захожу в гостиную.

— Папина малышка, ты готова идти? — говорю я, прилагая все усилия, чтобы мой голос звучал спокойно.

Она подскакивает на ноги и хватает меня за руку.

— Папочка, мы можем пойти в МакДональдс?

— Все, что ты захочешь, детка!

***

Эйвери

Я открываю входную дверь в квартиру и захожу домой. И, первое, что бросается мне в глаза — это Джейкоб, который стоит, прислонившись к кухонному белому столу, и смотрит в свой телефон.

Он смотрит на меня, улыбаясь, когда я кладу на пол свою сумку для танцев.

— А, вот и ты. Я проходил мимо студии и заглянул туда, но тебя там не оказалось.

Я пожимаю плечами, подходя и целуя его в щеку.

— Танцы отменили, и я решила прогуляться. Я проходила мимо, где проводились мотогонки, и решила остановиться и посмотреть.

Он отрывается от своего телефона и поднимает на меня взгляд, смотрит в упор, приподняв брови в удивлении.

— Ты ходила на мотогонки?

Я отмахиваюсь, настолько небрежно, как только могла это делать.

— Я просто проходила мимо. Я не хотела идти домой, поэтому и остановилась немного посмотреть.

Он кивает, возвращаясь опять к своему телефону.

— Может, выйдем поужинать куда-нибудь?

Я смотрю на него, а затем киваю с нежной улыбкой.

— Конечно, это было бы просто замечательно.

— Прими душ, освежись немного, и мы пойдём.

— Может, прогуляемся? — спросила я.— Сегодня чудесный вечер.

Он кивает мне, делая взмах рукой, который говорит о его согласии.

— Конечно, детка, все, что захочешь. Тогда сначала нам нужно зайти домой к твоему отцу.

Я вздыхаю, но все-таки спрашиваю.

— Зачем, Джейкоб?

— Он хочет тебя увидеть.

— Я ему звонила три дня назад.

Он смотрит на меня «что-ты-такое-говоришь» осуждающим взглядом.

— Прекрати быть такой эгоисткой. Он старый человек и он одинок.

— Я это знаю, — отвечаю я отрывисто. — Смотри сам, как хочешь. Мы зайдем, и это все, хорошо?

Он разглядывает меня, с явным желанием ответить мне что-нибудь едкое, но я не даю ему возможности сделать это. Вместо этого я поворачиваюсь и ухожу в душ. Я принимаю душ размеренно и не спеша, давая тёплой воде омыть моё тело, и уж тем более не тороплюсь, когда выбираю, что надеть, одеваясь и делая макияж. В конце концов, я останавливаю свой выбор на узких, обтягивающих джинсах и насыщенной изумрудно-зеленной кофте с высоким и большим воротом, застегиваю чёрные туфли с ремешками на щиколотке, и собираю свои волосы, закрепляя их заколкой. Тяжело вздыхаю, выхожу и встречаюсь с Джейкобом на кухне. Он берет своё пальто, даже не взглянув на меня, и мы вместе выходим из квартиры.

Мой отец живёт совсем не далеко, двумя кварталами ниже по улице, за углом. Это достаточно близко, чтобы пройтись и зайти в гости, но все же из нас двоих, я единственная, кто прикладывает усилия для встреч и общения. Мой отец никогда не приходил ко мне. Джейкоб подталкивает меня ко всему этому — к общению, встречам, как будто это моя вина, что он одинок, но он никогда, ни разу не старался ради меня, так почему я должна? Джейкоб и я идем в тишине, он даже не держит меня за руку. Он все также весь, словно приклеился, в своём дурацком телефоне.

— Как прошёл твой день? — спрашиваю я, делая попытку заговорить и начать разговор.

— Отлично, — бормочет он, быстро набирая сообщение.

Я печально вздыхаю.

Мы подходим к огромному дому моего отца, и я нажимаю на кнопку вызова на домофоне, который встроен со стороны улицы на больших железных автоматических воротах.

— Да?

— Вильсон, — я говорю переговорщику на том конце. — Это Эйвери.

— Эйвери! — вскрикивает он радостно, почти пропев мое имя. — Прекрасно. Я сейчас, одну секунду. Открою ворота.

Мне очень нравится Вильсон — помощник моего отца. Он очень добрый, отзывчивый пожилой мужчина, который по какой-то сумасшедшей причине все еще остается верен и предан моему отцу.

Автоматические ворота с громким пронзительным скрипом, режущим по ушам, начинают медленно открываться. Джейкоб и я входим и идем по длинной подъездной дорожке, ведущей к трехэтажному особняку моего отца. Я не росла здесь, он приобрел его после того, как моя мать пропала. Я думаю, что старый дом был слишком велик для него.

Я никогда не стучу, когда подхожу к входной двери, мне никогда это и не приходится делать. Я открываю дверь и сталкиваюсь лицом к лицу с Вильсоном, который улыбается мне широкой приветливой улыбкой, мгновенно подходит и крепко обнимает меня. Он очень сильный мужчина для его возраста. Полностью седой, с бледно-карими глазами, поблекшими от старости, он все еще хорошо слажен, высок и достаточно силен. Я обнимаю его с искренней улыбкой и смотрю на него. Он всегда мне улыбается так, как я бы хотела, чтобы улыбался мне мой собственный отец. Однако, те дни давно в прошлом.

— Как твои дела, Вильсон?

Он легко целует меня в щеку.

— Идут, кажется, не так хорошо, как твои. Ты выглядишь потрясающе, Эйвери.

— Спасибо тебе! — сияю я от его слов.

Он выпускает меня из объятий, протягивая и пожимая руку Джейкоба.

— Вильсон, рад тебя видеть, — говорит Джейкоб, проходя мимо нас и направляясь сразу в коридор. — Он в кабинете?

— Да, сэр, — отзывается Вильсон, закатывая глаза так, чтобы я это видеть, и тем самым заставляет меня хихикать.

Джейкоб поворачивается и смотрит на нас, но мы оба невинно смотрим на него в ответ. Он поворачивается и продолжает идти в кабинет отца.

— Я лучше пойду, — шепчу я, быстро целуя Вильсона в щеку, перед тем как побежать за Джейкобом.

Наконец-то мы подходим к кабинету моего отца, Джакоб открывает двери, заходя туда. Я сразу же замечаю отца, стоящего около окна с сигарой в руке. Его когда-то тёмно каштановые насыщенные цветом волосы стали серебристыми от седины, он стал стройнее с возрастом. Он поворачивается и смотрит на нас, его глаза так похожи на мои, но они пусты и безжизненны. Он никогда снова не оживет, не наполнится энергией, счастьем. Он пытается улыбнуться, но эта фальшивая улыбка — лишь картинка того, что на самом деле не существует. Самая пустая и безжизненная улыбка, которую я только видела.

— Эйвери,— бормочет он.— Я не думал, что увижу тебя в ближайшее время.

И в большинстве случаев он всегда придирается ко мне, даже если мы ведем с ним обычный диалог.

— Я была занята танцами, — говорю я, подходя и обнимая его самыми неловкими объятиями, какие только существуют за всю историю объятий.

— Ммм, понятно,— ворчит он.

— Мне нужно кое-что сделать, и потом мы пойдем, — говорит мне Джейкоб, подходя к своему столу и садясь за него. Я все еще смотрю на своего отца.

— Ты уже говорил с Лиамом? — спрашиваю я.

Он застывает, услышав мои слова, и выпрямляется.

— Лиам отказывается быть частью моей жизни. Я не собираюсь бегать за ним или же преследовать его.

Преследовать его. Преследовать его… О чем он?

Он никогда, ни разу не приложил ни малейшего усилия в общении с Лиамом. Он никогда не навещал его и не ходил к нему в гости, что и говорить, он не интересуется его жизнью. Он просто сидит сложа руки и винит Лиама в таком его отношении к нему.

— Он крепко сидит на наркотиках, — говорю я.

Он смотрит на меня с жестким, каменным выражением лица.

— Лиам достаточно взрослый и независимый в своих решения мужчина. Он делает так, как ему хочется и как считает нужным. Я не представляю, почему ты думаешь, что я могу сделать что-то касательно этой ситуации.

Я не могу с этим смириться. Он всегда перекладывает всю вину на Лиама, обвиняя его в том, что он достаточно взрослый, чтобы принимать свои собственные решения. Лиам очень страдает, он потерял свою мать, но что страшнее всего, он потерял и отца. У него не было никого, кто бы присматривал за ним, никого, кто бы гордился им. Мой отец не заслуживает иметь такого сына, как он, а я устала от всех этих неудачных попыток наладить общение.

— Знаешь, что, — говорю я, оборачиваясь к Джейкобу.— Что-то я нехорошо себя чувствую. Можем мы отложить наш ужин?

Джейкоб смотрит на меня, безразлично пожимает плечами и поворачивается обратно к столу.

— Нет проблем.

— Я позвоню тебе позже.

Я смотрю на отца, он глядит на меня с полным безразличия выражением лица.

— Ты уже собралась уходить?

— Вам, кажется, нужно сделать здесь много работы, — говорю я, поворачиваясь к двери. — Я чувствую себя здесь лишней.

Он не говорит мне ни слова, пока я выхожу из кабинета. Он даже не пытается остановить меня. Ни единой чертовой попытки. Он не обнимает меня на прощание и нет никаких «пока». Он просто отпускает меня, впрочем, как всегда. Он будет делать так всегда. Я иду по коридору и сталкиваюсь у дверей с Вильсоном.

— Уже уходишь?

— У меня немного разболелась голова, — вру я.

Он смотрит на меня, его глаза наполнены невысказанной нежностью. Он все понимает, но не говорит ни слова.

— Может, сказать, чтобы тебя подвезли до дома?

Я качаю головой и улыбаюсь.

— Сегодня восхитительный вечер. Я, наверное, пройдусь.

— Я открою ворота.

Я обнимаю его, разворачиваюсь и иду обратно, мне предстоит долгий путь. Когда я выхожу на улицу, то направляюсь в центр города, вместо того, чтобы идти домой. Я голодна и совсем не чувствую желания идти домой, чтобы размышлять, копаться в себе из-за того, что мы с отцом не может говорить более пяти минут, не испортив наш диалог взаимными упреками и непониманием.

Я бреду, погруженная в собственный маленький мир, мимо меня проходят люди, спешащие по своим делам. Подойдя к большой витрине кафе «МакДональдс», я останавливаюсь перед самым входом, когда вижу Нейта и Мейси, сидящих около окна напротив друг друга. Я наблюдаю за ними, но не позволяю им видеть меня. У них, наверное, семейный ужин и, если я им помешаю, это будет грубо с моей стороны. Но, всмотревшись в лицо Нейта, я замечаю, что, хоть Мейси и болтает без умолку, он совсем ее не слушает, а смотрит в пустоту. Его взгляд жесток и неумолим, челюсть крепко сжата. Он очень расстроен.

Нейт как будто чувствует мое незримое присутствие, он поворачивается и смотрит прямо на меня. Его взгляд немного смягчается и теплеет, но это не касается лица, по выражению которого видно, что случилось что-то плохое. Видимо, он и вправду расстроен. Он машет мне, так что я поднимаю свою руку и неуверенно машу в ответ.

Мейси поворачивается, ее глаза широко открываются, и большая довольная улыбка появляется на ее маленьком детском личике. Она начинает что-то говорить, маша своей маленькой ручкой. Я не могу слышать ни слова из всего сказанного ею, потому что я нахожусь на улице, но как бы ни было еле заметная улыбка появляется на лице Нейта. Он поднимает палец, манит меня жестом, зовет меня войти и присоединиться к ним. Я не уверена, что это стоит делать. Не уверена, вообще хорошая ли это идея, но он выглядит совершенно опечаленным и погрязшим в своих проблемах, а я не тот человек, который может просто уйти и бросить его бороться с бедами в одиночку.

Так что, я заворачиваю за угол, открываю дверь и подхожу к ним обоим. Мейси вскакивает со своего стула и подбегает ко мне, радостно прижимаясь ко мне. Ее маленькие ручки обнимают мою ногу.

— Привет, красотка! — говорю я, улыбаясь, и треплю ее по волосам.

— Привет, Эви!

Она берет меня за руку и тянет к Нейту. Он улыбается мне, это лишь улыбка, но есть еще кое-что, что беспокоит меня. В глубине его глаз, я вижу злость и гнев, а на лице — тень усталости.

— Привет, Танцовщица! — говорит он, но его голос лишен каких-либо эмоций, он пустой и немного грустный.

— Привет! — говорю я, садясь рядом.

Он смотрит на меня, и я ловлю его взгляд, который, к счастью, выражает его заинтересованность.

— Папочка привел меня на ужин. Я пыталась сама приготовить кое-что для него, потому что мамочка спала в это время. И я помыла посуду сама.

Я немного наклоняю голову, встречаясь взглядом с Нейтом, и смотрю на него в течение некоторого времени. У него что-то случилось дома? Поэтому он так сильно расстроен?

— Ты совсем большая девочка, — я поворачиваюсь к Мейси. — Сама моешь посуду.

Она улыбается большой и счастливой улыбкой.

— Папочка сказал, что купит мне мороженное!

— А ты знаешь, — говорю я немного заговорщицким голосом, — Тут недалеко, за углом, продают очень вкусное мороженое. Хочешь, сходим туда?

— А у них есть клубничное?

— Обязательно есть!

— Ура! Ура!

— Не хочешь пройтись? — поворачиваюсь я к Нейту.

Он сухо, безэмоционально кивает мне и встает. Мейси открывает дверь и выбегает на улицу, мы спешим за ней. Я крепко хватаю ее за руку, когда она подбегает к дороге.

— Нельзя переходить дорогу без взрослых, — говорю я ей. — Мы же не хотим, чтобы тебя сбила машина. Посмотри сначала налево, затем направо.

Она улыбается мне и делает так, как я ей сказала. Я бросаю взгляд на Нейта, который смотрит на меня с более спокойным, теплым и немного нежным выражением лица. Его гнев, как мне кажется, исчез, но некое чувство беспокойства остается. Мы переходим дорогу и направляемся к большому, сказочно красивому парку. Фонари освещают нам путь на всем расстоянии, которое мы проходим по каменной дорожке, ведущей в парк. Мы начинаем подходить, продвигаясь все дальше по нашей дорожке, к кафе-мороженому, которое находится недалеко от моего дома. Мейси бежит вперед, собирая на своем пути все цветы, которые ей встречаются.

— Все в порядке? — спрашиваю я Нейта, пока мы идем.

— Да, — глухо бормочет он.

Я не хочу давить на него — я не знаю его достаточно хорошо, чтобы доставать его своими расспросами.

— Хорошо, — шепчу я, и он тяжело вздыхает, будто что-то ему мешает говорить, а затем произносит:

— Она была в отключке, пьяна.

Я смотрю на него, не оборачиваясь к нему, боковым взглядом.

— Твоя жена?

— Да, Мейси была на кухне, около раковины мыла посуду. У нее в руке был нож, Эйвери. Чертов нож. Она, моя малышка, пыталась приготовить мне ужин, потому что ее мать была мертвецки пьяна.

О боже мой. Мое сердце пронзает укол боли. Я даже не могу представить, как должно быть он испугался за дочь.

— Мне так жаль, — говорю я, не зная, что еще мне добавить по поводу сказанного.

— Она пьет в последнее время. Я чувствую себя так, будто это моя вина.

— Почему ты так считаешь? — спрашиваю я, внимательно смотря за Мейси.

— Меня часто нет дома. Она всегда сама, всегда занята Мейси, не отдыхает. Может, это я подталкиваю ее к этому всему: алкоголю и одиночеству?

Я обдумываю свой ответ, как бы ему это сказать, не желая оскорбить его жену, но помочь и успокоить его.

— Ты содержишь и обеспечиваешь вашу семью. Я даже не говорю о том, насколько это непросто и опасно то, чем ты занимаешься для их благополучия. Я не твоя жена и не живу с тобой, но смотри, как я вижу эту ситуацию... Когда вы решаете завести ребенка, вы должны понимать, что все изменится. Это же дети, они подразумевают все это: некие трудности и ограничения, ответственность, терпение… Может, ей стоит поискать няню на пару дней в неделю? Может это поможет ей справиться со всем этим?

— Может быть, — он качает головой. — Я не знаю этого. Она, кажется, не сможет сама с этим справиться, и я не могу ей ничем помочь, но, все-таки вдруг, это все же моя вина, что она находится в таком состоянии.

— Ты говорил с ней об этом?

— Нет, — говорит он, напряженно потирая свой лоб. — Мы закончили наш разговор скандалом, если это можно так назвать. Я был так зол на нее, так взбешён. Я выскочил из дома с Мейси, не теряя ни минуты.

— Наверное, это было лучшим решением в той ситуации, — мягко говорю я.— Это даст тебе немного времени, чтобы успокоиться и прийти в себя.

— Это очень трудно, Танцовщица. Я поднял на нее руку, и это было достаточно грубо.

Я тяжело сглатываю, будто у меня ком в горле, и останавливаюсь, поворачиваясь к нему.

— Ты причинил ей вред?

— Нет, но…

Я беру его за руку, ощущая мозолистую и грубую кожу его ладоней под моими пальцами.

— Тогда ты не можешь себя винить. Ты ошибся, да, но ты же ушел и остановил это. Если ты и дальше будешь себя винить, ты не сможешь найти причину этой проблемы и не сможешь ее решить.

Он смотрит пронзительным взглядом мне в лицо, и в глубине его глаз я вижу тепло и нежность.

— Уверен, я встретил тебя сегодня не просто так.

— Чтобы дать тебе совет? — тихо смеюсь я.

Он ухмыляется, но улыбка не трогает его глаз, они остаются серьёзными.

— Нет. Чтобы у меня появился друг. Мне очень нужен друг, Танцовщица.

Мое сердце тает от простого, но настолько важного признания, и эмоции теплой волной наполняют мое тело.

— Хорошо. Я тоже очень рада тому, что у меня появится друг.

Мы смотрим дуг на друга, поглощая взглядом. Моё тело ощущает его каждой частичкой, превращая сердце обжигающую лаву, что льется, наполняя меня и обжигая изнутри. Я чувствую, что мне надо срочно отойти, сделать шаг назад. Мы не должны быть так близко. Не следует строить и начинать наши дружеские отношения с такой стремительной скоростью. Дружба должна строиться медленно, спешка исключена, но с ним все по-другому, у нас это происходит без каких-либо усилий, нам так легко и просто вместе.

— Папочка, смотри!

Мы быстро отрываемся друг от друга, разрывая зрительный контакт. Мы были так поглощены собой и быстро поворачиваемся к Мейси, которая держит в руках восхитительную желтую розу.

— Это очень красиво, детка! — говорит Нейт, улыбаясь ей.

— А тебе нравятся розы? — спрашивает она меня, показывая цветок.

— Я их очень люблю, — я опускаюсь на колени. — У меня есть мой собственный большой розовый сад дома.

— А можно мне на него посмотреть? — просит она, чуть ли ни плача.

— Может быть, как-нибудь и сможешь посмотреть.

Я смотрю на Нейта, чья челюсть жестко сжимается и даже сейчас, как и тогда, она немного подрагивает от напряжения и досады. Сегодня вечером он кажется раздавленным, все разом навалилось на него, а я не знаю его настолько хорошо, чтобы хоть как-то исправить ситуацию или дать хороший и дельный совет, но могу попытаться сделать его немного счастливее, и в данный момент этим я и занимаюсь.

— Смотри, — я показываю через дорогу. — Вон тот магазин с мороженым.

Мейси смотрит туда и пищит от удовольствия, потом хватает руку Нейта и с силой тянет его по направлению к магазину. Мы берем мороженое, и Нейт предлагает проводить меня, а заодно прогуляться пару кварталов до моего дома. Но к тому моменту, как мы все-таки добрались до дома, Мейси выглядит уставшей и сонной, ее личико полностью покрыто липкой сладостью от мороженого.

Я поворачиваюсь к Нейту.

— Спасибо тебе за вечер.

Он улыбается, но улыбка отстраненная и рассеянная.

— Нет, это тебе огромное спасибо, что составила нам компанию. Может, мы как-нибудь еще встретимся?

Я подхожу к дому и поворачиваюсь к нему, улыбаясь.

— Может быть.

Глава 5

Нейт

— Мне так жаль, — говорит Лена, между рыданиями, держа меня крепко за футболку.

Я пытаюсь ее простить, пытаюсь посмотреть с двух сторон на то, что происходит. Может, она так себя ведёт из-за меня, может быть, моя карьера разрушает мою семью. Может, я не уделяю ей достаточно внимания и любви, того, что я должен ей дарить, пока мы вместе.

— Все нормально, я простил, — холодно отвечаю я, пытаясь говорить спокойным голосом.

— Ты все ещё на меня злишься, — шепчет она, смотря мне в глаза, слёзы катятся по ее щекам.

— Да, я определённо расстроен, и тебе придётся дать мне больше времени, чтобы понять и простить, но я не злюсь на тебя.

Она смаргивает несколько раз, отпускает мою футболку, вытирает дрожащими руками глаза от слез и, хриплым от рыдания голосом говорит:

— Я облажась, Натаниэль. Я не знаю почему. Я правда хочу быть лучшей мамой для нее, я ее люблю… Люблю...

— Я знаю, — вздыхаю я.— Может быть, это все моя вина. Может, нам нужно уехать отдохнуть на время? На праздники?

Ее глаза засветились искорками счастья.

— Мы можем поехать в Париж. Помнишь, когда мы только начали встречаться, мы ездили туда?

Тогда были наши счастливые дни, когда она была для меня всем. Я пытаюсь представить ее там снова, заставляю себя это сделать. То, как я держу ее за руки, как я танцую с ней на улицах… Но я не могу. Не ее я вижу в своих мечтах, и это чертовски пугает меня. Я хочу, чтобы там со мной был кто-то другой, кто-то ещё, но не она. Однако я все равно улыбаюсь ей даже сквозь отчаяние и печаль, потому что я все ещё намерен попытаться восстановить наши отношения. Сломанные вещи иногда можно починить, собрать по кусочкам. Я не могу все бросить и опустить руки ради своей маленькой девочки. Я знаю, что это такое жить с родителями, которые разведены, и не собираюсь повторять эту ошибку. Мы привели Мейси в этот мир, и это наша обязанность дать ей самое лучшее.

— Может быть и туда, — я выдавливаю из себя улыбку. — Или мы можем поехать куда-нибудь ещё.

Она встает на носочки и целует меня.

— Я буду лучше стараться, Натаниэль. Вот увидишь.

Боже, я надеюсь, что так и будет, что она права.

***

Эйвери

— Почему он провожал тебя домой?

Я вскрикнула и развернулась, когда услышала голос, идущий из темноты. Я только собиралась открыть входную дверь, когда он заговорил. Я положила руку на грудь, сердце стучало под моей рукой, как отбойный молоток, и сделала несколько глубоких вдохов. Это всего лишь Лиам. Он что сидел здесь все это время? Я поливала цветы и стояла у ворот около получаса, размышляя о сегодняшнем вечере. И на протяжении всего этого времени он мне не дал знать, что он там сидит? Почему? Он хотел посмотреть вернётся ли Нейт ко мне?

— Почему ты здесь сидел все это время? Ты что, ненормальный?

— Я хотел посмотреть, что ты будешь делать.

— Я просто поливала мои цветы! — закричала я, вскидывая руки вверх. Нет никакой чертовой необходимости преследовать меня и наблюдать за мной из темноты.

— Почему он провожал тебя домой? — спросил он опять.

Я открываю входную дверь ключом, я зла. Толкаю ее рукой, оставляя открытой, и захожу в квартиру, включая свет. Лиам заходит за мной. Когда я поворачиваюсь к нему, меня передергивает. Он выглядит ужасно. Его лицо смотрится серым, безжизненным, а его глаза немного впалыми. Он одет в старую дырявую футболку и изношенные джинсы.

— Ты выглядишь дерьмово, Ли.

Он не слушает меня.

— Почему он провожал тебя домой? — продолжает настаивать он.

— Что за херня, — выкрикиваю я.— Когда это ты превратился в нашего папочку?

Он смотрит на меня тяжёлым взглядом, но ничего не отвечает.

— Я увидела его, когда шла домой от отца, — вздохнув, раздраженно говорю я.— Я присоединилась к нему и его дочери, мы съели по мороженому и пошли домой.

— Ты знаешь, что он женат? — спрашивает он твердым голосом, не терпящим возражений.

— Я знаю это. Что, по-твоему, мы делали вместе?

— Ты была у отца? — он сужает глаза, быстро меняя тему разговора.

Я положила руки на бедра.

— Да, Джейкоб хотел пойти туда. Моё пребывание у отца длилось не больше пяти минут, после чего я ушла оттуда.

— Ничего не изменилось, — говорит он, проходя мимо меня и заходя на кухню. Он открывает холодильник, берет апельсиновый сок, открывает его и делает большой глоток.

— Ничего, что ты пьешь из бутылки? — говорю я и чувствую, как моя кровь начинает закисать от злости. Мне никогда не нравилось, когда пьют прямо из бутылки или из пакета.

Он ставит ее назад в холодильник и закрывает его, прежде чем повернуться ко мне.

— Нет, ничего, меня все устраивает.

— Зачем ты пришёл? Я уверена, не для того, чтобы извиниться за ту ночь.

Он складывает руки на груди.

— Нет, не за этим. Мне нужны деньги.

— Дерьмо, Ли, — вздыхаю я.— Во что ты вляпался на этот раз?

Он выглядит расстроенным.

— Ни во что. Просто у меня нет наличных, а мне нужно купить еды и некоторые вещи.

Он врёт. Я знаю, он врёт, но, чтобы проверить так ли это, я спрашиваю:

— Скажи мне, что тебе нужно, и я куплю это тебе.

Он вздрагивает.

— Просто дай мне немного наличных. У меня совсем нет времени на твои игры разума.

— Если тебе нужна еда, мы можем ее заказать, — говорю я, тоже скрещивая руки на груди и смотря на него сердитым взглядом.

— Чёрт возьми, Эйвери. Почему ты усложняешь все? Ты такая же, как он!

— Прости, что? — резко говорю я.— Я ни черта не такая, как он. Я надрываю свою задницу, пытаясь помочь тебе все эти годы, Ли, а ты не позволяешь мне этого. Ты настолько погрузился во все это эмоциональное дерьмо, что ломаешь свою жизнь! — говоря последние слова, я кричала. Я была так зла, что он вызвал во мне такие эмоции.

— Я никогда не просил тебя заботиться обо мне, — ворчит он в ответ. — Мне нет долбанной разницы заботишься ты обо мне или нет.

— Тогда зачем ты пришёл сюда и просишь денег? — раздраженно кричу я. Он вздрагивает от того, как я это говорю.

— Знаешь что? Пошли вы на хрен оба. Ты даже не можешь представить себе, что значит быть нелюбимым, забытым сыном. Он даёт тебе все, что ты захочешь.

— Нет, он этого не делает, — говорю я дрожащим голосом. — Он не даёт мне любви, заботы, не жалеет меня. Этот человек, наш отец, даже не разговаривает со мной, а если и говорит — все заканчивается ссорами. Ты никогда не был забытым, брошенным сыном, Лиам, поэтому я не понимаю, почему ты так злишься на меня. Все, что я делаю, это пытаюсь помочь тебе. Я даю тебе и деньги, и еду. Я постоянно звоню тебе. Я забегаю к тебе время от времени и пытаюсь показать тебе мою любовь и заботу, но ты не позволяешь мне, отталкиваешь меня. Я раздражаю и злю тебя, но даже не знаю причины этой злости. Если хочешь кого-то ненавидеть, возненавидь, ради всего святого, его, за молчание, но не меня. Я тоже по ней очень скучаю. Я плачу и скорблю по ней, так же, как и ты. Мне кажется…

— Она сломала наши жизни своим исчезновением! — кричит он.

— Лиам, — шепчу я испуганным голосом. — Она не бросала нас.

— Откуда ты это знаешь? Я слышал, как отец говорил, что она встречалась с другим мужчиной. Я слышал, как он говорил, что она думала о том, чтобы сбежать со своим любовником.

О, господи, это было новостью для меня, и я не восприняла ее хорошо или хотя бы спокойно. Моя мама всегда была для меня светом, моим домом, местом, куда хочется спешить, моим лучшим другом и моим героем. Она бы никогда не променяла свою семью на кого-то другого. Он ошибается, когда так говорит о ней, он просто услышал разговор, как отец пытался найти причину, чтобы обвинить кого-то в том, что с ней произошло.

— Она бы никогда просто так не бросила нас, — говорю я тихим срывающимся голосом.

— Ты не знаешь этого, не знаешь! — выкрикивает он, подбегая к входной двери. — Прекрати так жить, пряча голову от всех проблем в песок, Эйвери. Факты на лицо — она ушла и никогда не вернётся обратно. Мой отец — козёл, а ты слишком хороша для тех, кто тебя окружает! С меня хватит! Если ты не поможешь мне, то ты больше не моя семья, ты мне никто!

С этими словами он выбегает за дверь и хлопает ею, оставляя меня полностью лишенной возможности сказать ему хоть что-то, и с разбитым сердцем. Я долгие годы пыталась показать Лиаму мою заботу и любовь, но он так и не принял ее. Он замкнулся в тот день, когда нас бросила мама и никогда он не станет прежним. Между ним и отцом, я всегда была единственным мостиком, который связывал их, и до настоящего момента никто из них не хочет перейти его, сделать шаг навстречу друг к другу и начать общаться, жить. Она нас сломала своим исчезновением, хотела она этого или нет, дело сделано.

Теперь мы понимаем, на что похожа жизнь после Тайлы.

Глава 6

Эйвери

Я звоню единственному человеку, который сейчас мне приходит на ум, только он может понять меня. И вот, он у меня дома спустя пятнадцать минут, входит ко мне в квартиру. Его выгоревшие на солнце волосы спутаны, а оливковая кожа блестит от недавно использованного крема для загара. Он одет в удлиненную обтягивающую футболку, какие носят серферы, показывая его идеальное тело, загорелые руки. На нем надеты шорты-бермуды — они комбинированные — бело-голубого цвета, длиною до колен.

Келли подходит ко мне и сужает свои глаза, смотря на меня. Я сижу на кухонном столе, и ем мороженное «Бен & Джерри» с печеньем, пытаясь немного успокоить свои нервы. Он забирает упаковку с мороженым из моих рук, аккуратно вытаскивает ложечку с моего рта, опускает ее в мороженное и пробует сам перед тем, как поставить обратно в холодильник это сладкое лакомство.

— Что случилось? — спрашивает он, запрыгивая и садясь на стол рядом со мной.

— Лиам заходил ко мне.

— Вот дерьмо, — тяжело вздыхает он.

— Да, что-то вроде этого. Он опять просил денег, Кел.

— Ты дала ему их?

— Нет. И что ты думаешь, он сделал? — тихо говорю я.— Он выбежал отсюда, разозленный нашим разговором, и отказался от меня без всякой причины.

— Ты все сделала правильно, — говорит он осторожно, пытаясь не расстроить меня ещё больше.

Я поворачиваюсь к нему и смотрю в его глаза.

— Думаешь? Потому что мне так не кажется. Я для него единственная семья, которая у него есть, и я отказала ему. А что, если он пострадает, Кел?

Он качает головой.

— У него проблемы не такого уровня. Он просто ищет деньги на наркотики.

— И на данный момент я не дала ему их. На что он пойдёт, чтобы добыть их?

Он нежно берет меня за руку, подтягивая ближе к нему.

— Эйвери, ты будешь счастлива от того, что дашь своему брату денег на поддержание его наркотической зависимости, только для того, чтобы он не пошёл куда-то в другое место и не влип в какие-нибудь неприятности?

— Нет, конечно, нет, — бормочу я.

— У него проблема, и с этой проблемой может справится только он. Ты не его мать, Эйвери, ты всего лишь его сестра. Тебе пора прекратить обращаться с ним, как будто он твой маленький несмышлёный ребёнок.

Я опускаю голову.

— Неужели это то, что я делаю?

— Эй, — говорит он.— Посмотри на меня.

Я поднимаю голову и смотрю в его ослепительно красивые глаза.

— Ты сделала все возможное. Ты пытаешься дать ему любовь и поддержку, и пытаешься указать ему верный путь, по которому ему стоит идти. Это замечательно и очень великодушно, но это не твоя работа. Он — взрослый мужчина, и принимает свои собственные решения. Все, что ему нужно сейчас это сестра, а не мать. Покажи ему, что ты поддерживаешь его несмотря ни на что, что он может в любую минуту обратиться к тебе. Не надо давать ему деньги, и пусть он совершает собственные ошибки и учится на них.

— Я так волнуюсь за него. Каждый день я переживаю, что он втянет себя в какие-нибудь неприятности.

— Но это не будет твоя вина, — говорит он, смотря на меня сильным, решительным взглядом. — Потому что, Эйвери, он уже взрослый мужчина, и он вправе принимать свои собственные решения и отвечать за себя.

Я чувствую, как слезы наполняют мои глаза, но прячу их подальше.

— Да, ты прав. Я знаю, что ты прав.

— Для этого я тут и нахожусь, — ухмыляется он. — Так, а теперь ты, надеюсь, прекратишь заедать свои переживания мороженым, да? Я больше чем уверен, что Лин не оценит этого, если ты, расслабленно переваливаясь, войдешь в студию?

— Нет, я уверена, она не будет этому рада, — смеюсь я.

— А кроме Лиама, как твои дела?

Я чувствую, как румянец вспыхивает на моих щеках, и я знаю, Келли не понравится, что я провожу время с Нейтом. Я не хочу обманывать его, но я и не собиралась быть настолько откровенной с ним, чтобы доверить все мои тайны.

— Вполне терпимо, — отвечаю я, пытаясь говорить спокойным голосом. — Я танцевала и занималась собой

— Скучно, закатывает он глаза.

— Эй! — я толкаю его в плечо. — Я смотрю, у тебя тоже жизнь не искрится приключениями.

— Вообще-то, — говорит он, скрещивая руки на груди. — У меня, как раз наоборот… У меня произошли очень интересные события.

— Да ну?

Он улыбается.

— Ну, хорошо, каждое утро я встаю и иду, как всегда, прокатиться на волне.

Я закатываю глаза.

— Ну, конечно.

— Дай мне закончить, — продолжает он. — На протяжении последних дней по утрам я замечаю, что моя доска для серфинга находится на улице около дома.

— Ты живёшь на пляже, — я с подозрением сужаю глаза. — Это называется ветер.

Он весело толкает меня.

— Ха-Ха. Нет, дело не только в этом. Она мокрая и вся в песке, как будто на ней катались. Поэтому я не могу понять этого. Если б это делалось ради кражи, кто бы ни украл доску, он бы ее не стал возвращать. Это чертовски странная загадка.

— Может, у тебя есть фанат, который ворует доску на ночь, катается на ней на волнах, представляя тебя.

Он уставился на меня с ужасом во взгляде.

— У тебя проблемы с головой.

Я хихикаю.

— Эй, не суди меня строго. Просто ты известный серфер, который ко всему этому ещё очень привлекательный. Конечно, у тебя есть поклонники, и некоторые из них не вполне нормальные. И никому неизвестно, что могут сделать женщины, которые с ума сходят от желания...

Он закатывает глаза и спрыгивает со стола.

— А ты тоже моя поклонница, Эйвери? — говорит он мне, играя бровями.

— Мечтай, — я засмеялась. — Даже моя собака мне нравится больше.

Он поднимает руки, хватаясь за сердце. — Ты ранила меня, как ты могла… Даже после того поцелуя?

Я изображаю рвотный звук.

Когда мне было примерно семнадцать, а Келли — чуть больше двадцати, мы пошли с ним на вечеринку. Я как раз была в подростковом бунтарском возрасте, к тому же, я была пьяна. В ту ночь, я напилась так, что еле могла идти, и Келли привёз меня домой, после долгих попыток посадить меня в такси. Когда мы добрались до дома, я решила для себя, что он очень сексуальный и горячий, и поэтому захотела попробовать, как он целуется, и я пошла до конца.

Это был самый ужасный поцелуй в моей жизни.

А вообще, Келли — мастер поцелуев.

В том поцелуе было много неумелого движения языком и неловких прикосновений, плюс — мы просто обслюнявили друг друга, вместо поцелуя. Я потеряла сознание быстрее, чем Келли успел, сделать что-либо еще. Я не буду лгать — Келли привлекал меня, даже очень, но тогда все свелось к беспорядочным и неуклюжим ласкам.

— Эй, — говорю я, показывая на него пальцем. — Ты сразу стал трогать мою грудь, целуя меня тем жутким поцелуем, если его вообще так можно назвать.

Он пожимает плечами.

— Ты горячая штучка, ты мне нравилась, тем более я был пьян и подумал, а почему бы и нет? Тот поцелуй был отвратительным, не пойми меня неправильно, но чёрт... Я был молодым придурком. И я не мог это все прекратить.

Он кивком показывает на мою грудь, и я прикрываю их руками.

— Даже не смотри на мою грудь, приятель, — смеюсь я. Я была так рада тому, что я достаточно высокая, со стройной фигурой, и к тому же природа не обделила меня красивой грудью. Небольшой, но и не маленькой, все было идеально.

— Мы исправили тот поцелуй, — говорит он.

Я улыбаюсь, краснея от его слов. Мы определённо исправили тот поцелуй. Мы попытались снова повторить его несколькими днями позже, когда мы ещё раз встретились. Поцелуй, который он мне подарил тогда, перед мои домом, был ошеломляющим. Были нежные прикосновения языка, мягкие и заботливые ласки и много сексуального желания между нами. Тогда Лиам нас поймал за нашим занятием, накричал на нас, и мы решили, что лучше останемся друзьями, и вот мы друзья до сих пор. Это было лучшим решением, я в этом уверена, но парнишка был расстроен долгое время. Я имею в виду Келли, и тут больше не чего добавить.

— Это было достойным повтором первой неудачной попытки нашего поцелуя, — признаю я, и он обнимает меня.

— Черт, да, это было прекрасно.

Я улыбаюсь.

Келли всегда знает, что сделать, чтобы я почувствовала себя лучше.

Глава 7

Эйвери

— Он хочет, чтобы мы все были. Это его день рождения, — говорю Джейкобу, пока запихиваю полотенца в сумку.

Келли пригласил нас в свой небольшой домик на пляже на вечеринку по случаю празднования дня рождения. Я безумно хочу пойти. Уже давно я не проводила время и не встречалась со своими друзьями, просто так, без всякой причины, на пляже. Джейкоб весь день что-то недовольно бормочет себе под нос, потому что он совсем не хочет присутствовать на вечеринке. Пляж — это не его уровень. Я фыркаю. Конечно, его уровень — это сборище старых надменных, ворчливых богачей, которые привыкли выставлять и лизать свои задницы так, что у них мозоли на языке.

К тому же, я каждый раз хожу с ним на его мероприятия, и ему придется сходить хоть раз на мои.

— Тебе не обязательно задерживаться там, — добавляю я, надевая солнечные очки на голову.

— На час, не больше, — бубнит он, поворачиваясь ко мне.

На нем рубашка с длинным рукавом, брюки и галстук. Кто носит галстук на пляже? Серьезно? Даже спорить не хочу. Он не понимает слова «веселье», и честно говоря, я устала подталкивать его к тому, чего он никогда не захочет. Я беру с тумбы ключи от машины и бросаю их ему, прежде чем развернуться и выйти через парадную дверь.

— Эх, эти отношения, — шепчет он.

Я усмехаюсь.

Мы садимся в машину и всю дорогу до пляжного домика Келли молчим. Он напряжен, не сомневаюсь, что он ждет звонка, который вытащит его отсюда. Но к его ужасу, телефон молчит. Мы приезжаем, и я вижу, как песок мерцает в свете костра. Я улыбаюсь, выхожу из машины и сразу же смесь дыма и морского соленого воздуха окружает меня. Несмотря на то, что солнце еще не село, костер создает приятную атмосферу.

— Встретимся внизу, — говорю я, закидывая свою сумку на плечо и быстренько смотрюсь в зеркало.

На мне короткие джинсовые шорты и светло-желтый купальник. Волосы распущены и касаются плеч легкими кудряшками. От соли они еще больше завиваются. Я надеваю солнечные очки, закидываю шлепанцы в машину и иду к костру.

Впереди вижу Келли, он стоит рядом с Лиамом и еще с несколькими парнями. Келли замечает меня первым и расплывается в широкой улыбке. Он без рубашки и его подтянутое тело блестит под солнцем. Он уже искупался. Я улыбаюсь и обнимаю его за шею, когда он подходит ко мне.

— С днем рождения!

Он кружит меня в объятиях.

— Спасибо, Эв, — улыбнувшись, Келли опускает меня на землю. — Ты привела Джейкоба?

Я надуваю губы, и он улыбнулся еще шире.

— Я так понимаю, это «да»?

— Даже не начинай.

Он смеется.

— Оставь где-нибудь свои вещи, и иди поплавай, поешь и выпей.

— Я так и собиралась.

— Эви!

Я оборачиваюсь на голос Мейси и вижу, как она бежит по пляжу ко мне. Ее длинные светлые волосы развеваются на ветру. На ней крошечный розовый купальник в голубой горошек. Я поднимаю глаза и смотрю на Нейта с его, как я полагаю, женой. Он мокрый, без футболки, и очень трудно не пускать слюнки от его вида.

Нейт выглядит так, что ни одна женщина не может устоять, потому что он великолепен. Наши взгляды встречаются, и на солнце его зеленые глаза кажутся двумя кристаллами. Я быстро перевожу взгляд на его жену. Она высокая и худая, слишком худая. Ее темные, цвета воронова крыла волосы касаются плеч. Пара приближается, и я замечаю ее бледного цвета кожу и большие голубые глаза. Она кажется взрослой, но я могу сказать, что она довольно привлекательная женщина.

Что-то врезается в мои коленки, я отвожу взгляд и смотрю вниз на Мейси, прыгающую около меня.

— Привет, принцесса, — говорю я, пригладив ее локоны.

— Ты идешь плавать, Эви?

Улыбнувшись, я киваю ей в ответ.

— Только достану свои вещи и возьму что-нибудь попить.

— Здесь так весело! — вскрикивает она, прыгая вокруг меня.

Я наблюдаю за тем, как она веселиться, а затем поворачиваюсь к Нейту и его жене. Он все еще глядит на меня, не отводя взгляд. Мне тяжело смотреть прямо ему в глаза, боясь глазеть на то, что не принадлежит мне. Я хочу, чтобы он надел футболку.

— Эйвери, — произносит он мягким, нежным голосом, встав передо мной. — Не знал, что ты будешь здесь.

Я пожимаю плечами, пытаясь не попасть под раздачу его жены.

— Келли — мой лучший друг. Конечно, я должна быть здесь.

Он наклоняет голову, изучая меня.

— И кто это? — спрашивает его жена, приторно-сладким голоском.

— Это — Эйвери, сестра Лиама, — отвечает Нейт грубым голосом, — Эйвери, это моя жена, Лена.

Я протягиваю руку, и она пожимает ее. Она стискивает ее достаточно сильно, но я продолжаю улыбаться.

— Очень приятно, Лена.

— Он твой? — кивает Нейт.

Я поворачиваюсь и вижу Джейкоба, подходящего к нам. Мои щеки краснеют, и я хочу спрятаться и убежать от стыда. Он надел соломенную шляпу. Соломенную шляпу. В своем деловом прикиде. И он практически шел на носочках, чтобы не запачкать свои брюки. О. Мой. Бог.

— Эм, — я выдыхаю. — Да.

— Он твой муж? — спрашивает Лена, и ее голос смягчается. Думаю, что теперь меня не рассматривают как угрозу. Не то что бы я ее осуждала за это. Если бы мой муж выглядел как Нейт, я бы делала так же.

— Эм, собирается им стать, — бормочу я. — Я так думаю.

— Эйвери! — зовет Джейкоб. — Помогла бы.

Его руки полностью заняты, и я чувствую себя немного виноватой.

— Извините, — говорю я Нейту и Лене прежде, чем поспешить навстречу Джейкобу.

— Кто пригласил этого гребаного придурка? — рявкает Лиам.

Я опускаю голову, резко выдыхаю. Не новость, что Лиам ненавидит Джейкоба, но нет необходимости вести себя как полнейший мудак. Я пытаюсь держать себя в руках. Джейкоб взрослый мужчина, и мне надо прекратить опекать Лиама, будто я его мать.

— Привет Лиам, — здоровается Джейкоб. — Рад видеть тебя.

Убейте меня.

— Может, ты и рад, — фыркает Лиам. — Но не я.

Я закрываю лицо руками.

— Он обворожителен.

От его шепота по телу пробегают мурашки. Я оборачиваюсь и вижу Нейта, улыбающегося мне. Черт. Это не смешно.

— Даже не начинай, Натаниэль, — говорю я и машу пальцам перед его лицом. — Я могу побить тебя.

Он подмигивает и проходит мимо меня.

— Натаниэль Александр, ЛДН Эйвери.

Мне хочется сгореть от стыда.

— ЛДН? — уточняет Джейкоб, пожимая ему руку.

— Ну, лучший друг навеки или на всю жизнь. И то, и то подходит.

Джейкоб хмурится, и у меня появляется желание провалиться сквозь землю.

— Забавно, — ворчит он. — Она никогда не говорила про тебя.

— Оу, — отвечает Нейт, поворачиваясь ко мне с недоумением на лице, — Ты не рассказывала ему обо мне? Потому что я облизывал окна? Боже, Эйвери, это было всего лишь один раз!

Я закусываю нижнюю губу, пытаясь не рассмеяться. Я не могу видеть жену Нейта, но более чем уверена, что она не оценит эту шутку.

— Твое имя кажется мне знакомым, — говорит Джейкоб, игнорируя выпад Нейта.

— Я мотогонщик.

Глаза Джейкоба расширяются от удивления.

— Ты тогда была на мотогонке?

Вот черт.

— Да, так совпало, что и Нейт тогда ездил. Чистая случайность.

— Это был приятный сюрприз, — вставляет Нейт, смотря снова на меня.

— Хмм, — бормочет Джейкоб. — Что ж, я собираюсь посидеть там в тени, спасаясь от этого палящего солнца.

— Ты не хочешь поплавать? — спрашиваю я, ожидая его реакции.

— Ни за что.

— Конечно нет, — я поворачиваюсь к Нейту. — Ты доволен?

— Полностью, — улыбается он.

Я встряхиваю головой и наконец-то улыбаюсь, когда он отходит. Я раздеваюсь и решаю быстро искупаться, прежде чем присоединюсь к остальным возле костра, и солнце сядет.

— И так, Эйвери, — начинает Лена. — Чем ты занимаешься?

— Я танцовщица. Учусь на преподавателя танцев.

— И что за танцы?

Я скрещиваю ноги и покачиваю бутылкой светлого пива в руке.

— Балет.

Она кивает, притягивая руку Нейта к себе на колено. Он отдергивает ее. Я притворяюсь, будто не заметила.

— Эви собирается научить меня танцевать! — выкрикивает Мейси, кружась и прыгая.

— Она уже учит? — спрашивает Лена. — Я даже не знала, что ты уже встречалась с Эйвери.

— Я встречалась. Я видела ее на гонках папочки.

— Ах, да, — виновато произносит Лена.

— Она так красиво танцует, — хлопает в ладоши девочка. — Покажи, Эйвери!

— Нет, — смеюсь я. — Я не могу танцевать на песке.

— Конечно можешь, — встревает Нейт, его голос низкий и хриплый. — Не расстраивай ребенка.

— Мы с удовольствием посмотрим, — поддерживает Лена.

— Давай, Эйвери, — улыбается Келли. — Покажи, над чем ты работаешь.

— Я не могу танцевать на песке, — снова повторяю я.

— Не обязательно быть элегантной, просто покажи нам, — ворчит Лиам.

Только потому что Лиам просит, я не могу ему отказать. Я делаю еще один глоток пива и встаю, разравниваю песок ногой. Станцевать красиво на этой поверхности точно не получиться, но я сделаю, чтобы они отстали от меня. Я делаю пару основных поворотов, оборотов и па. Закрываю глаза и кручусь, стараюсь изо всех сил, полностью сфокусировавшись на руках. Я поднимаю одно колено и тянусь вверх, позволяя ноге вытянуться позади меня. Затем снова кручусь и останавливаюсь, кланяясь.

— Та да!

— Вау, Эви! — Мейси хлопает в ладошки.

— У тебя отлично выходит, малышка, — говорит Келли. — Бл*дь, да ты охрененно это делаешь.

— Чувак, это моя сестра, — возмущается Лиам и толкает Келли в плечо.

— Это не значит, что я не могу смотреть.

— Она занята, — напряженно говорит Джейкоб.

Келли смотрит на него и усмехается.

— Это не сложно изменить. Иди ко мне, Эйвери, дорогая, я хочу еще одни праздничные объятия.

Я закусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Келли любит дразнить Джейкоба, и, должна признаться, мне это нравится. Я подхожу к пеньку, на котором сидела, и улыбаюсь Нейту. Он смотрит на меня... снова. Его выражение лица абсолютно нечитаемо, я не могу понять его. Я никогда не видела такого напряженного взгляда.

Руки Келли обвивают меня за талию, притягивают меня вниз на его колени. Я смеюсь, когда сажусь. Закидываю руки на его шею и потираю его золотую цепочку пальцами.

— Ты ужасен, — шепчу ему на ухо.

— Я не могу сдержаться. Он бесит меня.

— Эйвери, ты не подойдешь со мной к машине на минутку, — говорит Джейкоб и встает.

Я вздыхаю и встаю с колен Келли.

— Мы не можем здесь поговорить? Я не хочу идти к машине.

— Хорошо, — бормочет он, берет меня за руку и оттаскивает подальше от остальных. Я ощущаю взгляды, когда он отводит меня достаточно далеко, чтобы нас не услышали.

— Что ты делаешь?

— Веселюсь, — я взбрасываю руки вверх.

— Ты флиртуешь! — рявкает он, хватает меня за плечо и притягивает к себе. — И мне это не нравится.

Я пытаюсь отдернуть руку, но он крепко меня держит. Джейкоб — придурок. Он бесится и пытается быть жестким, однако никогда не ударит меня. Не думаю, что посмеет. Но он держит меня достаточно грубо.

— Отпусти меня, Джейкоб, сейчас же.

— Мы поговорим об этом дома, — рычит он, опуская руку. — Мы уезжаем, сейчас.

— Нет, — резко бросаю я.

Он наклоняется ко мне.

— Не начинай, Эйвери.

— Я отдыхаю с друзьями и не собираюсь уезжать. Ты ничего не сможешь сделать. Если хочешь ехать — езжай.

Он опять хватает меня за руку, его пальцы впиваются в мою кожу.

— Тебе лучше убрать от нее свои руки, прямо сейчас же, — неожиданно вмешивается Нейт.

Я поворачиваюсь и вижу, что многие наблюдают за нами, все мужчины со злостью в глазах.

— Я согласен, — вступает Келли. — Отпусти ее, быстро.

Лиам поднимается на ноги, его взгляд на руке Джейкоба.

— Ты, ублюдок, грубо к ней прикасаешься?

Типичный Лиам. Он готов убивать.

— Я разговариваю с ней, — отвечает Джейкоб, отпустив меня. — Это не ваше дело.

— Это мое, бл*дь, дело, если ты обращаешься с ней вот так, — рявкает Лиам.

— Все в порядке, — говорю я Лиаму и заглядываю в его голубые, пылающие гневом, глаза. — Я в порядке, клянусь.

Он смотрит на меня и медленно садится обратно на стул. Я поворачиваюсь к Джейкобу.

— Тебе лучше уехать, сейчас. Вечеринка скоро закончится. Я в порядке и скоро буду дома.

— Твой отец не обрадуется этому, — выпаливает он.

— Честно, мне наплевать, — откликаюсь я.

— Тебя должно волновать это, — рычит он, смотрит на Лиама и снова на меня. — Вашей маме было бы стыдно.

— Что ты, бл*дь, только что сказал? — кричит Лиам, вскакивая со своего стула.

Я ищу взглядом Мейси, чтобы убедиться, что она в порядке. Я вижу, как она свернулась клубочком на пледе и спит. Это зрелище не для детских глаз. Келли подходит к Лиаму, и я снова смотрю в их направлении. Лиам перепрыгивает небольшой костер и движется к Джейкобу. Нейт оттаскивает Лиама, который успевает вцепиться в Джейкоба. Хотя Лиам, возможно, силен из-за стероидов, но Нейт сильнее.

Я поворачиваюсь к Джейкобу.

— Как ты смеешь? — шепчу я, мой голос дрожит.

— Я всего лишь сказал правду! Вы даже не знаете жива ли она или мертва, и так ты уважаешь ее? Флиртуя, предавая своего отца, которого она любила?

— Уезжай, — выкрикиваю я.

Он приближается ко мне.

— Тебе лучше быть дома как можно скорее.

Он поворачивается, поднимает свою сумку и смотрит на Лиама, которого все еще сдерживает Нейт, и направляется к своей машине. Когда он ушел, я поворачиваюсь к Лиаму. Он смотрит на меня, его руки трясутся. Эта фраза ранила его. Он любил маму так же сильно, как и я, и это сломало его, также как и ее уход. Джейкоб знал, вот почему он сказал это.

— Это не правда, Ли, — говорю я. — Он ничего не понимает.

Лиам отпихивает Нейта, берет свою выпивку и уходит на пляж.

— Я пойду за ним, — говорит Келли, мягко улыбаясь мне.

Я поворачиваюсь к Нейту и Лене. Несколько друзей Келли занимаются своими делами, притворяясь, что они не видели произошедшее.

— Я пройдусь.

Развернувшись, я ухожу в противоположном направлении от Келли и Лиама. Становится прохладнее, чем обычно. Я обнимаю себя за плечи, пытаясь успокоиться. Джейкоб не имел права так говорить, и я боюсь ехать домой и встречаться с ним. Он взбесится, разозлит моего отца, и мне не хотелось иметь с этим дело.

Я нахожу место на дюне и сажусь, устремляя взгляд на океан, слушая, как волны ударяются о берег. Уже ночь, и звезды ярко светят в небе.

— Ты в порядке?

Я поворачиваюсь и вижу Нейта, стоящего позади меня с двумя бутылками пива в руке. Он садится рядом со мной и протягивает мне одну. Я ожидаю увидеть Лену рядом, но он один.

— Где Лена и Мейси?

— Поехали домой. Мейси устала.

Я киваю и делаю глоток пива.

— Ну, ты в порядке? — снова спрашивает он.

— Да, просто нужна минутка.

— Он всегда такой? — интересуется он, доставая сигарету и прикуривая ее.

— Это убьет тебя.

Он улыбается мне, показывая безупречно белоснежную улыбку. Я улыбаюсь в ответ.

— Есть и похуже вещи.

— Думаешь, я не знаю?

— Ну, — повторяет он. — Он всегда такой?

— В основном, — выдыхаю я.

— Почему ты тогда с ним?

Я пожимаю плечами.

— Я не могу объяснить, иначе совсем расклеюсь.

Он откидывается на спину.

— Попробуй.

— Ну, он близок с моим отцом, а папа — единственная моя семья. Бизнес важен для него, и отец Джейкоба его ближайший партнер. Поэтому Лиам ненавидит Джейкоба, из-за того, что он унаследует весь бизнес. Я знаю Джейкоба всю свою жизнь, он кажется правильным. Мы встречались, когда я была еще подростком, и тогда это закончилось. После... исчезновения матери... папа изменился. Он закрылся. Я думаю, Лиам и я — это все, что у него было. Он поддержал меня с танцами, оплачивает каждый цент. Я не знаю. Я чувствую, будто потеряю его, если уйду.

— Ты не можешь быть с кем-то, только потому что твой отец хочет этого.

— Он все, что у меня есть, Нейт. Что я еще могу сделать?

— Жить, — предлагает он. — Любить.

— И бросить его, чтобы он сделала…что?

— Чтобы он разобрался в себе.

Я качаю головой и смотрю на свои пальцы.

— Она исчезла, когда мне было тринадцать, — шепчу я.

— Твоя мама?

— Да. Она улыбалась нам, когда мы вышли к школьному автобусу и больше мы никогда ее не видели. Они искали, проводили расследования. Все, что они нашли — это ее машину на старой заброшенной дороге. Никаких улик. Никакой крови. Ничего. Она просто исчезла. Это было десять лет назад.

— Мне очень жаль, Эйвери, — мягко произносит он. — Я не знаю, как это больно.

— Люди думают, что такое происходит только в кино или книгах. Я о том, как человек может просто так исчезнуть? Есть так много теорий. Одна из них, что она остановилась помочь кому-то, это в ее характере, и ее похитили. Другая — что она совершила самоубийство, и они никогда не найдут ее тела. Может, она прыгнула в озеро или океан. Это странно, ведь она была счастлива. Третья — что она жива где-то и не хочет быть найденной. Эта теория больше всех ранит.

— А ты как считаешь? — спрашивает он.

— Я думаю, что-то случилось с ней, просто не знаю, что. Она бы не оставила нас. Она была одной из тех матерей, которые живут ради своих детей.

— Они все еще ищут?

Я киваю.

— Расследование открыто, я думаю. Если у них появляются зацепки, они изучают их. Полиция знает нашу семью хорошо и держит в курсе событий.

— Представляю.

Мы долго сидим в тишине.

— Лиам страдает, — продолжаю я. — Ему так больно. Он ненавидит отца, считая, что я его любимица. Это не так. Я пытаюсь быть с папой, потому что знаю, как ему больно. Мне не нравится это, хотя, это никому не нравится. Он едва говорит со мной. В нем не осталось больше эмоций. Я боюсь, что, если уйду и не буду делать все, что он захочет, это окончательно его сломает.

— Теперь это имеет смысл, — бормочет Нейт.

Я поворачиваюсь к нему, но он продолжает говорить.

— Ты думаешь, если ты не будешь делать то, чего твой отец хочет, ты потеряешь его. Ты боишься, что это добьет его, потому что он не сможет справиться с этим.

Я снова смотрю на океан.

— Ты не можешь так жить, Эйвери. Это не справедливо по отношению к тебе.

— Я в порядке, Нейт. Я забочусь о Джейкобе.

— Это правда?

Я поворачиваюсь к нему.

— Да.

Нет.

Он выдыхает и говорит:

— Всю эту печаль можно развеять лишь одним.

Я смотрю, как он встает и протягивает мне руку.

— Что? — недоумевая, спрашиваю я.

— Лучшее средство от хандры — танцы.

Я мотаю головой и закатываю глаза.

— Ни за что.

— Давай, Танцовщица. Клянусь, это заставит тебя улыбнуться. Не позволяй всему этому испортить вечер.

— Нет, спасибо, — тихо смеюсь я.

— Отлично, в ход пойдет тяжелая артиллерия.

Он становится передо мной, и, я не шучу, начинает трясти своей попой. Он напевает песню «Knee Deep» и играет на воображаемой гитаре, а затем хлопает по бедрам и начинает крутить ими.

— Что ты делаешь? — смеюсь я.

— По колено в воде, — начинает петь он, хлопая себя по бедрам. — Давай же, Танцовщица.

Я качаю головой и вовсю хохочу.

Он продолжает петь песню тонким голоском, крутясь и размахивая руками, как лунатик. Нейт наклоняется ко мне, берет меня за руку, заставляя встать. Потом кружит меня, и я взвизгиваю. Он откидывает меня назад, и мы продолжаем танцевать, его руки обнимают меня. Я запрокидываю голову и смеюсь, не в состоянии остановить чистейшую радость, распространяющуюся по мне.

Он насвистывает мелодию, отталкивает меня и притягивает к себе обратно. Еще два витка, несколько поддержек и финальный наклон, и мы лежим на песке, смеемся так сильно, что животы начинают болеть.

— Я. Никогда. Не. Смеялась. Так. Сильно, — выдыхаю я и потираю свои живот, чтобы успокоить его. Назревает что-то серьезное.

— Кажется, я не плох в некоторых вещах, — смеется он, лежа на спине на песке. Я лежу рядом с ним.

— Я рад, что мы стали друзьями, — признается он.

— Я очень хороший друг, — добавляю я.

— Когда ты не дуешься.

— Эй!

Он смеется.

— Правда, Танцовщица. Я очень рад, что встретил тебя.

***

Нейт

— Ты поздно, — говорит Лена, выключая телевизор, когда я вхожу.

— Сейчас только полпервого ночи, — отвечаю я, бросая ключи и скидываю свои ботинки.

— Я хотела, чтобы ты был дома, и мы могли бы провести время вместе. Но ты отправил меня домой с Мейси и оставил меня сидеть здесь весь вечер.

Я раздраженно смотрю на нее.

— Ты можешь нормально реагировать? Мейси устала, а ты не просила меня поехать с тобой. Ты сказала, что отвезешь ее домой. Если ты хотела, чтобы я присоединился, должна была попросить. Я, черт подери, не умею читать мысли.

— Я сказала быть дома к полуночи.

— Сейчас пятнадцать минут первого, — рявкаю я.

Она скрещивает руки на груди.

— Ты был на пляже или еще куда-то поехал?

Я поднимаю брови.

— Ты ведь не начнешь?

— Ну, ты опоздал, и я знаю, как женщины ведут себя с тобой. Они видят тебя и сходят с ума.

— Я бы на пляже с парнями. Там не было женщин.

— Эйвери — женщина.

— Эйвери — их семья, — возражаю я.

— Это не значит, что она становится менее привлекательной.

Я разворачиваюсь и ухожу в комнату.

— Я не хочу продолжать этот разговор.

Она бормочет что-то, но я не хочу слышать. Я вхожу в свою комнату, захлопываю дверь и сажусь на кровать. Мое сердце бешено стучит. Я не могу объяснить чувства, когда прихожу домой к женщине, которая заставляет так себя отвратительно чувствовать. Депрессия все глубже проникает в меня, когда я здесь нахожусь, и это медленно пожирает меня. Как же найти счастье, когда ты так поглощен темнотой?

Я не вижу выхода.

Я в ловушке.

Глава 8

Эйвери

Три недели спустя.

Нейт: Нет.

Эйвери: Да.

Нейте: Нет, танцовщица.

Эйвери: Да. Нейт.

Нейт: Н. Е. Т.

Эйвери: Д. А.

Нейт: Ты всегда так командуешь?

Эйвери: Почти. Это значит «да»?

Нейт: Нет.

Эйвери: Не будь ребенком.

Нейт: Укуси меня.

Эйвери: Приезжай, и я укушу.

Нейт: Хорошая попытка.

Эйвери:С тобой так тяжело.

Нейт: Тебе придется убить меня, прежде чем я оденусь, как гребаный танцор и буду кружить тебя.

Эйвери: Тебе не обязательно одеваться. Мне просто нужно, чтобы ты помог мне на тренировке.

Нейт: Нет.

Эйвери: Отлично. Дружба окончена.

Нейт: Ты разбила мне сердце. Помни меня.

Я смеюсь.

Эйвери: Ты пожалеешь об этом, Натаниэль Александр.

Нейт: Трясусь от страха.

Эйвери: Я уже еду. Возможно, возьму парочку бездомных мужчин с улицы и буду умолять, чтобы они стали моими партнерами. Думаю, будет грязненько.

Нейт: Береги себя. Проверь свои прививки от гепатита.

Эйвери: Ты ужасен.

Нейт: Позвоню позже.

Я закрываю свой телефон с улыбкой на лице. Чертов Нейт.

За несколько последних недель я провела много времени с Нейтом. Наша дружба естественная, легкая, и беззаботная. Никаких неловких пауз или моментов, когда я думаю, что она надуманная. Она просто есть. Мы смеемся, разговариваем, шутим — вместе нам невероятно хорошо. Он рассказывает мне о своей семье, своей жене, Мейси, и своей карьере. Он своего рода небольшой огонек в моей жизни, который я могу держать обеими руками, и не бояться ожогов.

Он помогает мне обрести себя.

За это стоит бороться.

***

— Боже, Бобби! — вскрикиваю я, вскидывая руки вверх.

Мой восемнадцатилетний ученик, Бобби, недоумевая, смотрит на меня. Он пытается помочь мне с поворотами, но все еще недостаточно силен. Он занимается два года, и, в общем, Бобби отличный танцор, но еще не достиг того уровня, как другие танцоры его возраста. В любом случае, мне не нужен танцор, мне просто нужен кто-то сильный, чтобы удержать меня, а я могла бы прорепетировать те движения, которые еще не совсем получаются.

— Я стараюсь, Эйвери, — возражает он, скрещивая руки на груди. — Ты как слон в посудной лавке.

От удивления я изгибаю брови.

— Ты вообще знаешь, что это значит?

Он смотрит на меня как на дуру и даже закатывает глаза. Пфф.

— Хорошо, я потренируюсь сама.

— Отлично, — он выходит через боковую дверь.

— Что за представление!

Поворачиваясь, я вижу Нейта, облокотившегося на дверной косяк со скрещенными руками на груди и с самодовольной ухмылкой на лице.

— Ох, я рада, что для тебя это представление. Я не могу представить, что ты поймешь каково это — быть с мужчиной, который не мужчина, и пытается помочь, когда даже не может удержать твой вес.

Его улыбка становится еще шире. Будь он проклят.

— Не улыбайся мне, Натаниэль. Ты в этом виноват.

Он отталкивается от стены и подходит, его обувь скрипит на отполированном деревянном полу. Он встает напротив меня, бросает взгляд на мое балетное трико и улыбается.

— Даже не смей.

— Сексуально, Эв.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.

— Ну, ты однозначно хоть не натянула их так, что видно твою киску.

— Ты отвратителен! — я ударяю его по руке.

Он смеется, берет меня за руку и начинает кружить.

— Ну, я здесь, и у меня есть час. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Я таращусь на него.

— Я думала ты ни за что на свете не согласишься танцевать со мной!

Он пожимает плечами.

— Я передумал. Не заставляй меня сделать это снова.

— Хорошо, — говорю я, повернувшись к нему. — Я пытаюсь сделать маленькое правое аллегро. Преподаватель думает, что мое тело в неправильном положении, когда я двигаюсь. Я пыталась сделать правильно, но мне нужен кто-то чтобы поддержать, эм, меня... тогда я смогу сконцентрироваться на позе и положении.

— Покажи мне, где мне нужно держать, — говорит он.

Мои щеки краснеют, как вовремя. Я не думала, что Нейту придется прикоснуться ко мне, чтобы сделать это. Не знаю, почему это так волнует меня, но это так. И когда я говорю волнует, то имею ввиду, сексуально волнует. Я доверяю себе, когда я с ним, и доверяю ему, но иногда его прикосновения заставляют меня нервничать.

— Знаешь, — выдавливаю я. — Я могу просто использовать балетный станок.

Его брови изгибаются.

— Нет, блин. Ты приволокла меня сюда своей сопливой историей о бездомных. Используй меня.

— О-окей. Так, тебе нужно встать позади меня.

Он обходит меня, и я могу чувствовать тепло его тела своей очень чувствительной кожей. Это плохая идея. Очень плохая.

— И-и, просто положи свои руки на мои бедра. Когда я буду подпрыгивать, мне нужно, чтобы ты поднимался со мной, немного снимая вес с ног.

Его ладони располагаются на моих бедрах, и я перестаю дышать. Я буквально перестаю дышать. Я не могу сосредоточиться, и это беспокоит меня. Беспокоит то, что он волнует меня.

— Ты собираешься танцевать? — бормочет он возле моего уха.

— Эм…д-да, — запинаюсь я.

Я поднимаюсь на носочки, позволяя ему почувствовать мой вес.

— Я сделаю маленький прыжок вверх, просто почувствуй мой вес, посмотрим, как это.

Он фыркает, рассмешив меня, и с легкостью поднимает меня, когда я подпрыгиваю.

— О’кей, умник, — смеюсь я.

— Давай продолжай, Танцовщица.

— Командир.

Я закрываю глаза, поднимаю руки вверх и начинаю двигать ногами. Это единственное движение, которое я не могу выполнить изящно. Я делала его с самого начала и много тренировалась. Я почти у цели, почти идеально, но, чтобы научить этому, я должна убедиться в том, как именно я хочу, чтобы мои ученики выполняли это. Нейт поддерживает меня, буквально предугадывая, когда я собираюсь прыгнуть. Без особых усилий, с невероятной нежностью.

— Я вижу, где ты делаешь ошибку, — вдруг говорит он.

Я перестаю прыгать.

— Да?

— Поясница.

Эм, хорошо.

Он прижимает ладонь к моей пояснице, толкая ее немного вперед. Затем он убирает руку с бедра и обхватывает меня спереди, таким образом держа меня со всех сторон. И опять я перестаю дышать. Его руки охватывают мой живот. Я закрываю глаза.

Сосредоточься, Эйвери.

— Теперь, сделай еще раз, — приказывает он.

Я делаю, как он сказал, и когда я двигаюсь, он прижимает свои руки, чтобы держать мои бедра прямо. Кажется, движение стало легче выполнять, и это поражает меня. Может быть, все дело в плохой осанке?

— Знаешь, — произносит он, отпуская меня. — У меня идея. Пошли.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Хочу ли я узнать, что это за идея?

Он улыбается и подмигивает мне.

— Конечно.

***

Нейт

Она смотрит на меня, затем на бассейн и опять на меня.

— Бассейн?

Я улыбаюсь ей, и она улыбается мне в ответ, показывая мне свою чертовски милую ямочку на щечке. У нее лишь одна.

— Бассейн, — подтверждаю я.

— Потому что...

Я смеюсь. Я привел ее сюда, потому что нет ничего лучше, чем заниматься в воде. В ней легче и проще. У ее брата в доме был бассейн, и так как мы его знали, то пользовались им бесплатно.

— Проще всего балансировать в воде. Теперь залезай.

Она глядит на меня, приоткрыв рот.

— Не смотри на меня, будто сейчас начнешь истерику. Залезай.

Она напрягается, улыбается и затем набрасывается на меня. Я не замечаю ее. Она маленькая, но ударяет меня так сильно, что сбивает с ног. Я падаю в бассейн, таща ее с собой. Она двигается на меня, крича и смеясь. Вода чертовки ледяная, и я начинаю рычать.

— Твою ж мать! — кричу я, растирая руки.

Эйвери смеется, ее голова запрокинута назад и длинные светлые волосы струятся в воде. Бл*дь, она прекрасна, не только снаружи, но и внутри. Она через столько прошла, и в ней до сих пор есть этот огонек. Я отворачиваюсь, зная, что не должен был смотреть, зная, что не должен заботиться о ней или даже помогать ей.

— Ну, ты затащил меня, — говорит она. — Что будем делать?

Я поворачиваюсь, подплываю к ней и, схватив ее за бедра, притягиваю ближе.

— Попробуем еще раз.

Я поворачиваю ее и прижимаю спиной к себе.

Бл*дь, прекрати думать об этом, хватит думать об этом.

Положив одну руку на ее плоский живот, а вторую на поясницу, я приказываю:

— Давай.

Она двигается с такой изящностью, так прекрасна. Я мужчина, и «прекрасно» — не мое слово, но только так я могу описать ее. Она тренируется до тех пор, пока мы оба не устаем. Заем она поворачивается ко мне с улыбкой на лице.

— Ты прав. Думаю, все дело в моей осанке. Спасибо, Нейт.

Я пожимаю плечами.

— Обращайся.

Дует холодный ветер, и она дрожит.

— Становится холодно.

— Да, нам надо выбираться.

Мы оба подплываем к борту. Она поднимается, и я не могу подавить желание. Схватив ее за бедра, я тяну ее назад, снова бросая в воду. Она всплывает и смеется.

— Ты невыносим!

Я улыбаюсь ей и сам начинаю выбираться из бассейна, но она кидается на меня, сцепляя свои руки и ноги, как гребаная обезьянка, и тащит назад. Я теряю равновесие, и мы снова плюхаемся в воду. Когда мы всплываем, она все еще смеется и собирается потопить меня, но замечает что-то позади моего плеча и замирает, краснея.

— Келли, Лиам, — улыбается она. — Привет.

Я поворачиваюсь и вижу Келли и Лиама, которые, облокотившись ворота, смотрят на нас. Лиам улыбается, а вот Келли выглядит обеспокоенно. Он переводит взгляд на меня и прищуривается.

— Эйвери, твой отец звонил уже несколько раз, — говорит он ей.

— Да, хорошо, — отзывается она и быстро вылезает из бассейна.

— Что вы тут делали? — я слышу, как он спрашивает у нее, когда она проходит мимо него.

— Просто тренировались.

Он ворчит, и она исчезает, выкрикивая:

— Спасибо, Нейт, увидимся позже.

Отлично.

Я вылезаю из бассейна, стягиваю полотенце со стула и улыбаюсь Лиаму, проходя мимо. Келли останавливает меня, когда я захожу в сад. Думаю, мне сейчас прочитают лекцию. Возможно, Лиам сейчас читает Эйвери такую же.

— Что здесь происходит, Нейт?

Я смотрю на него.

— Ты о чем, Келли?

Он прислоняется бедрами к арке из цветов.

— Ты женат.

Напрягшись, я выпрямляюсь.

— Когда ты думаешь, я забыл об этом?

— Когда ты увидел ее.

Прищурив глаза, я скрещиваю руки на груди.

— Эйвери и я дружим. С каких пор стало ненормально дружить с противоположным полом?

Он подходит ближе.

— Эйвери — не тот тип девушек, которые переживут расставание, Натаниэль. Просто помни это. У нее были сложные времена, она не для тебя.

— Она для тебя?

Келли стискивает челюсти. Очевидно, что у него есть или когда-то были чувства к Эйвери. Думаю, первый вариант.

— Я знаю Эйвери очень давно. Я видел ее страдания, когда ее мама исчезла. Она — хрупкая.

— Это проблема таких как ты, — говорю я, наклонившись еще ближе к его лицу. — Ты защищаешь ее как ребенка. Она взрослая женщина, которая невероятно умная и смешная. Возможно, и тебе стоит попробовать подружиться с ней, как и мне. И, может, ты тоже заметишь это.

— Держись от нее подальше, Нейт, — предупреждает он.

— Или что? — возражаю я. — Не тебе решать с кем мне дружить, Келли, и, конечно же, не тебе указывать, что мне делать, а что нет. Она мой друг, и я не перестану дружить с ней из-за тебя.

— Ты так касаешься ее...

— Этот разговор закончен.

Я разворачиваюсь и ухожу, не позволяя ему вставить слово.

Я не могу, потому что, если он начнет копать глубже, то поймет, что он прав.

Она заставляет меня забывать.

Глава 9

Эйвери

— Ты сегодня хорошо справилась, — говорит Лин, закидывая свою сумку на плечо.

— Думаю, заставила одного ребенка выйти из себя своими инструкциями, — хмурюсь я.

Лин смеется.

— Все приходит с опытом. Ты только начинаешь. Дальше будет лучше.

— Спасибо, Лин.

— Эйвери.

Я вижу, как заходит Джейкоб. Он идет прямо ко мне со своим обычным жестким выражением на лице. Он наклоняется, целует меня в щеку и снова выпрямляется, будто это ритуал.

— Макс снаружи, он ждет тебя.

Мои глаза вспыхивают, и я мчусь мимо него, на ходу прощаясь с Лин. Я выбегаю на улицу и натыкаюсь на высокого, подтянутого, безумно сексуального полицейского, который был моим другом с тех пор, как мне было тринадцать, когда было одиноко и тяжело. Тогда он был новобранцем.

Макс в свои почти сорок невероятно сексуален. Растрёпанные темные волосы, серые глаза, высокий, мощный. И все это добивает убийственная улыбка.

— Безумный Макс! — выкрикиваю я и бегу в его объятия.

— Лепесточек! — он смеется и кружит меня.

Он зовет меня Лепесточек с тех пор, как встретил меня еще девочкой. Тогда, по его словам, я была так ранима, как цветок. Я привыкла к нему, когда они занимались расследованием исчезновения моей мамы. Папа был занят, всегда избегал меня, брат закрылся в себе. Макс был единственным, с кем я могла поговорить. Он ушел спустя пять лет после ее исчезновения, и с тех пор я не видела его, но он всегда мне звонил.

— Я не знала, что ты приезжаешь, — восклицаю я, отступая назад и держась за его плечи. — Ты даже не постарел!

Он усмехается, дотрагиваясь до моей щеки ладонью, и целует в лоб.

— Ты выросла, Лепесточек. Когда ты стала такой высокой?

Я смеюсь.

— Ростовой скачок? Я виню во всем овощи.

Он мягко улыбается, его ладонь все еще была на моей щеке. Макс не мог иметь детей из-за одного случая, когда был помладше. Он женился на женщине по имени Кейт. Она всегда была рядом с ним, когда он жил здесь, хоть она и была немного вредной.

— Как Кейт? — спрашиваю я.

Он хмурится.

— Мы разошлись.

— Мне очень жаль, Макси.

Он закатывает глаза.

— Макси? До сих пор?

— Это мило, — улыбаюсь я.

— Как твои танцы? — спрашивает он, обнимая меня за плечи.

— Хорошо. Я начала учиться на преподавателя танцев.

— Это прекрасно, Лепесточек.

— Я оставлю тебя с ним, — произносит Джейкоб, подходя ко мне. — Рад тебя снова увидеть, Макс.

Макс кивает Джейкобу.

— Да, и я тебя.

Когда Джейкоб уходит, я снова поворачиваюсь к Максу.

— Ну, что же случилось с Кейт? — интересуюсь я, смотря на него.

— Давай лучше возьмем кофе, и я все тебе расскажу.

Я киваю.

— За углом как раз есть кафе.

Мы заходим в ближайшее кафе и заказываем по чашке кофе. Макс рассказывает о Кейт, и как у них ничего не сложилось. Он думает, что причиной послужила его неспособность иметь детей.

— Я думала, она согласилась с тем, что ты не можешь иметь детей?

Он выдыхает и пожимает плечами.

— Люди меняются, Лепесточек. Она — женщина, я не могу ненавидеть ее за то, что она решила стать матерью.

— Верно, — соглашаюсь я.

— Как твой отец? Лиам?

Хмурясь, я смотрю в окно.

— Я не часто вижусь с папой.

— Оу, — он сжимает мою руку. — Мне жаль, малыш.

— Лиам тоже не радует. Он не в самой хорошей компании с тех пор, как ушла мама.

— Тайла изменила много жизней, — замечает Макс. — Я никогда не встречал ее, но могу сказать, за эти годы я часто о ней думал. Так часто, что продолжал искать. Это глухое дело, но я нашел несколько ниточек, которые были не до конца проработаны, и мне дали разрешение на дальнейшее их исследование.

— Ты расследовал? — спрашиваю я, чувствуя, как сердце замирает.

— Да.

— И...

— У меня есть предположения, Эйвери. Я не буду говорить тебе какие именно, потому что не хочу давать ложную надежду. Обещаю, если я найду что-то, то скажу тебе.

Я сглатываю, пытаясь остановить слезы. Дотянувшись, он берет обе мои ладони в свои.

— Я не знаю, насколько тебе было тяжело все эти годы. Просто не могу представить боль от такой потери, как у тебя. Но я сделаю все, чтобы найти и выяснить. Должно быть, мы что-то упустили.

— Спасибо, — шепчу я. — Я не могу выразить насколько важно для меня все, что ты делаешь.

Он улыбается, его серые глаза смягчаются.

— Думаю, я понимаю.

— Вот ваш кофе.

Миниатюрная светловолосая официантка ставит две чашки кофе и поспешно уходит. Я беру свой и дую на него, перед тем как отпить. Ням.

— Я пробуду в городе некоторое время. Останусь здесь, пока не решу закрыть дело. Я снимаю квартиру недалеко от тебя.

— Правда? — я расплываюсь в улыбке, радуясь тому, что наконец-то будет человек, который меня поймет и с кем можно поговорить.

— Правда. Я встречусь с Лиамом завтра.

Я киваю. Лиам обожает Макса, и, думаю, если и существовал кто-то, кто мог повлиять на Лиама, то это Макс. Кстати о Лиаме. Мне все еще надо было навестить его. Я хотела это сделать с того момента, когда поговорила с Келли, но у меня не было возможности. Может, сегодня лучшее время сделать это.

— Я собираюсь зайти к нему сегодня. Хочешь со мной?

— Это было бы здорово, — кивает Макс. — Он не будет против?

Я качаю головой.

— Думаю, он будет рад.

***

— Что ты здесь делаешь, Эви? — спрашивает Лиам, уставившись на бутылку пива в руке.

— Я пришла навестить тебя.

Он выглядит растеряно, его брови нахмурены.

— Никаких лекций?

— Я твоя сестра, а не мать. Я просто хочу развлечься.

— Развлечься? — скептически спрашивает он.

Я улыбаюсь.

— Может быть, и еще кое-что...

— Тебе здесь не хрен делать, — ворчит он, разворачивается и захлопывает дверь.

— Не разговаривай так со своей сестрой, парень.

Лиам замирает и медленно поворачивается, улыбка появляется на его лице. Я годами не видела улыбку своего брата.

— Безумный Макс?

Макс выходит, и лицо Лиама чуть не трескается от улыбки.

— Черт возьми! — восклицает он, дотрагиваясь до руки Макса.

Они оба обнимаются, и Макс несколько мгновений смотрит на Лиама.

— Парень, думаю пора серьезно поговорить.

Лиам смотрит на меня и снова на Макса.

— Но, — добавляет Макс. — Сначала мы прикончим все это пиво.

Лиам снова улыбается.

— Что привело тебя снова в это дыру? — спрашивает он, закрывая за собой дверь.

— Рабочее дело, — отвечает Макс. — Как тут дела?

Лиам и Макс проводят следующие два часа разговаривая, и я присоединяюсь, где могу. Мы смеемся, разговариваем, едим, пьем. Ну, они пьют. Я действительно больше не могу пить пиво. Но когда я ухожу, чувствую, будто моя семья снова вместе.

Хорошо, когда Макс дома, я могу только молиться, чтобы он помог Лиаму.

Теперь остается отец.

Глава 10

Нейт

— Раскрути меня сильнее, папочка, — кричит Мейси, и я хватаю ее, затем начинаю кружить, так сильно, как только могу.

Я слышу, как позади меня смеется Лена, и мне кажется, это впервые, когда все начинает налаживаться. Честно говоря, проблем не стало меньше, но сегодня почему-то, мы действуем и общаемся, как настоящая семья.

— Как насчет того, чтобы пообедать вместе? — предлагает Лена, когда я усаживаю Мейси ей на колени.

Я смотрю на мою малышку с теплой улыбкой.

— Ну, а что ты думаешь, крошка?

Она радостно пищит и хлопает в ладоши.

— Да! Да!

Я беру ее за ручку и поворачиваюсь к Лене.

— Куда мы пойдем?

Она пожимает плечами.

— Как насчет обеда на берегу океана?

— Звучит отлично.

Мы направляемся к кафе. Разговор между нами протекает вполне спокойно, теперь я могу видеть, что Лена прилагает усилия, чтобы наладить наши отношения. Но я не могу весь груз по восстановлению наших отношений свалить на ее плечи. Я просил ее попытаться, что она и делает — пытается, но это значит, и мне тоже нужно делать шаг навстречу. Отношения, как улица с двусторонним движением. Невозможно двигаться лишь в одном направлении, нас двое в команде, и мы должны дополнять друг друга.

— Когда твоя следующая гонка? — интересуется она, аккуратно накалывая на вилку салат и поднося ко рту.

— Завтра, и две на выходных.

— Тебе нужно будет уехать?

Я качаю головой.

— Нет. Они будут проходить здесь. Но да, скоро будут гонки, на которые мне придется уехать из города примерно на две недели.

Она спокойно кивает, продолжая.

— Я послала резюме насчет работы в пару мест.

Я удивленно смотрю на нее и улыбаюсь.

— Это прекрасно, Лена!

— Я буду стараться сильнее, Нейт! Клянусь тебе.

Я сдерживаю улыбку и произношу веселым голосом.

— Я счастлив слышать это, Лена.

И это правда.

Вне зависимости от того, что происходит между нами, Лена остается моей женой, и она неплохая женщина, просто так получилось. Я должен поддержать ее.

***

Эйвери: Как ты?

Нейт: Нормально. А ты?

Эйвери: Я не видела тебя уже несколько дней.

Нейт: Извини, был занят.

Эйвери: Хорошо. Ну, просто я хотела узнать, как ты. Я хотела извиниться за то, что произошло в бассейне. Келли может быть немного... собственником и контролировать меня, как друг.

Нейт: Все нормально.

Она не отвечает мне, поэтому я ставлю телефон на беззвучный режим. Я не должен чувствовать себя виноватым, что пишу Эйвери, но, бл*дь, чувствую. И скорее всего, потому что я не могу выбросить ее из головы, избавиться от ее образа в голове. И как не пытаюсь, это просто невозможно. Она крепко владеет моими мыслями. То, что я испытываю чувства к другой женщине, неправильно и нечестно по отношению к Мейси и Лене. Самое лучшее и правильное решение — не писать ей, может, даже немного отдалиться от нее и нашей дружбы.

Эти чувства опасны для меня.

Я чувствую это каждой клеточкой тела. Так будет лучше для нас двоих.

Глава 11

Эйвери

Я сижу на скамейке, подобрав под себя ноги, и смотрю вдаль. Океан очень красивый, он успокаивает, и это, ко всему прочему, было любимым местом моей мамы. Мне кажется правильным приходить сюда каждую годовщину с того момента, как она пропала, и думать только о ней, очищая свои мысли от всего лишнего. Слезинка срывается и скользит по моей щеке, затем еще одна скатывается вслед за ней. Я закрываю глаза, и улыбка расплывается на моих губах, когда я вспоминаю то малое, что у меня осталось от нее — несколько драгоценных воспоминаний. Мое любимое, когда она принесла домой собаку, которую мы потом назвали Бенни.

— Эви, детка, — зовет мама. — У меня есть для тебя подарок.

Я выбегаю из комнаты, мои длинные хвостики подпрыгивает вместе со мной, пока я бегу. Мама стоит на кухне и держит в руках коробку. Она улыбается открытой и светлой улыбкой, ее щеки согревает румянец счастья.

— А что это такое? — интересуюсь я, поднимаясь на носочки и пытаясь заглянуть в коробку.

— Догадайся! — весело смеется она.

— Это торт?

Она качает головой и закатывает глаза.

— Ты и торт, это было слишком просто. Это точно не еда, попытайся отгадать.

— Игрушка?

Она опять качает головой, с трудом скрывая свою радость.

— Может, тогда, растение?

Внезапно крышка коробки открывается, и я с криком отскакиваю назад. Затем я слышу тихое тявканье щенка.

— Мамочка! — кричу я. — Этого не может быть!

— Может, — говорит она уверенно, опускаясь на колени и ставя коробку на пол передо мной.

Она открывает ее, и маленький щенок начинает оттуда лаять.

— О, боже мой! — я всхлипываю от радости, хватая на руки щенка.

Он лижет мое лицо своим шершавым язычком.

— С днем рождения, малышка! Я знаю еще рано, но прости, я не смогла удержаться.

— А это девочка или мальчик? — тараторю я.

— Это мальчик, родная.

— Мы должны как-нибудь его назвать.

Она нежно улыбается и обнимет меня, поглаживая щенка.

— У меня есть одна мысль, как мы можем его назвать.

Я смотрю вверх на нее.

— И как же?

— Бенни.

На моем лице расцветает широкая улыбка.

— Как наша любимая песня?

— Точно, малышка.

Мы внимательно смотрим друг на друга и начинаем напевать песню Элтона Джона «Benny and the Jets». И начинаем неудержимо смеяться. Мой щенок все еще у меня на руках, он облизывает мое лицо.

— Спасибо, мама. Он идеален.

— Как и ты, ангел.

Вдруг откуда-то издалека я слышу.

— Привет!

Я вырываюсь из воспоминаний и вижу Нейта, который стоит рядом со мной. Он одет в спортивную одежду для бега, капельки пота покрывают его лицо, неторопливо скатываясь на шею. Он тяжело дышит, сжимая в руке бутылку с водой. Я быстро вскакиваю на ноги. Я напугана. Нейт не может увидеть меня в таком состоянии, плачущей. Особенно, когда он и так избегает меня и общения со мной на протяжении двух недель. Я резко разворачиваюсь и начинаю быстро уходить, при этом тихо повторяя, как скороговорку.

— Все хорошо, все хорошо.

— Господи, Эйвери! Остановись! Стой!

Он идет следом за мной.

— Дай мне помочь тебе! Ты же расстроена.

Я молниеносно разворачиваюсь.

— О, так теперь ты хочешь мне помочь? После того, как ты отказывался общаться со мной на протяжении двух недель? Что я сделала тебе, Нейт? Не переживай. Просто оставь меня в покое.

Я разворачиваюсь и снова начинаю убегать от него.

— Черт, — слышу его невнятное бормотание. — Эйвери, стой!

Я не останавливаюсь, перешагиваю через ограждение, которое отделяет проезжую часть и перебегаю дорогу, направляясь к себе в квартиру. Я слышу, что Нейт бежит позади меня, но я не останавливаюсь и не даю ему даже малейшего шанса объясниться со мной. Он делал мне больно тем, что избегал меня. Я думала, мы были друзьями, а потом он без всякой на то причины, решает, что мы больше не друзья.

Подбежав к квартире, я резко открываю дверь, забегаю домой и с силой захлопываю ее за собой. Моя собака Каффи, подбегает ко мне, приветливо и радостно виляя хвостом. Она относится к породе маленьких Чау, скрещенных с кем-то и временами ведет себя хуже, чем пятнадцатилетний подросток.

— Эйвери! — кричит Нейт, продолжая громко стучать в мою дверь. — Давай, открывай эту долбаную дверь! Прости меня.

Я подбегаю к двери, быстро открываю ее и выкрикиваю ему в лицо.

— Одиннадцать лет назад моя мама пропала. И я не хочу наших разборок сегодня, Нейт. Если ты решил, что мы больше не друзья — значит, так тому и быть, но сегодня я определенно не хочу видеть тебя здесь, так что проваливай!

Я собираюсь захлопнуть дверь перед его лицом, но он останавливает меня, вскидывая руку и удерживая дверь. Его глаза светятся яростью, когда он смотрит на меня.

— Почему ты мне не рассказала об этом?

— Ты что, серьезно? — кричу я. — Ты не разговаривал со мной, игнорировал меня, и даже когда ты получал от меня сообщения, ты был немногословен. Я и не знала, что «О'кей» считается ответом на вопросы, пока три дня назад ты мне наглядно не показал это. Оказывается, возможно на все вопросы отвечать односложно.

Он нервно проводит рукой по волосам и смотрит на меня своими печальными зелеными глазами.

— Можно мне войти?

— Нет, — кратко кидаю я ему в ответ.

— Черт, Эйвери! Просто впусти меня!

— Я же сказала, — говорю ему шипящим голосом, подходя ближе. — Нет.

Он спокойно отталкивает дверь своей сильной рукой и проходит в квартиру.

— Это не обсуждается, я хочу — я вхожу.

— Ты не можешь просто так входить ко мне домой, Натаниэль.

Каффи смотрит на Нейта и начинает яростно прыгать, лая на него. Он изумлено рассматривает ее, затем удивлено приподнимает брови и переводит взгляд на меня.

— Просто у меня были некоторые проблемы и мне нужно было решить их. Я не избегал тебя, Эйвери!

— Какой же ты лгун! — говорю я, закрывая за ним дверь.

— Это чистая правда! Между мной и Леной очень напряженные отношения. Я пытаюсь решить все, но это не так просто. Моя голова забита разными проблемами: семья, Мейси и гонки, я не могу выбросить эти проблемы из головы, поэтому бываю таким. Прости меня, хорошо?

Слушая, что он борется за семью и отношения, мои обиды падают, рассыпаются на осколки. Черт возьми, я слишком добрая.

— Мне очень жаль, что у вас с Леной все плохо, — шепчу я.

— А ты прости за маму

Я слабо улыбаюсь ему.

— Прости, что накричала на тебя. У меня был сложный день.

Он качает головой.

— Не беспокойся, я все понимаю.

Я выдавливаю улыбку.

— Ну, что ж, — продолжаю я, когда наше молчание затягивается. — Все, что сейчас произошло немного нелепо.

Он смотрит внимательно на меня, затем начинает смеяться. Я не могу удержаться и тоже смеюсь. Нейт делает шаг вперед и крепко обнимает меня, притягивая и прижимая к своему твердому телу. Я кладу голову ему на грудь, вдыхая мужской запах, который исходит от него, его собственный запах перемешивается с потом, и поверьте, это потрясающе. Он гладит меня по волосам, и я понимаю, что мне слишком комфортно в его руках.

— Тогда, — напряженно говорю я, высвобождаясь из его кольца рук, пытаясь восстановить расстояние между нами. — Может, что-нибудь выпьешь?

Он смотрит на меня. Его глаза подернуты поволокой, их переполняют похоть и томление, из-за чего мое сердце пропускает удары и почти перестает биться.

— Нет, — тихо шепчет он, смотря на мои губы.

Вашу мать.

Я чувствую, как его взгляд скользит по моему телу, заставляя меня спрятать все чувства глубоко в самый темный уголок моей души, откуда бы они никогда не смогли найти выхода. И повторяю про себя, как мантру. Он женат. Он женат. Он женат. Он женат.

— Эйвери!

Я слышу голос Джейкоба, оборачиваюсь и вижу, что он приоткрывает входную дверь и проходит в квартиру, за ним следует мой отец. Я ошеломлена. Я не привыкла видеть моего отца у меня дома. Это очень редкое явление и только по особым случаям. Взгляд моего отца переходит на Нейта и, как и Джейкоба, становится суровым.

— Что он тут делает? — спрашивает Джейкоб.

— Нейт просто проходил мимо и зашел поздороваться!

Нейт внимательно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Джейкоба и моего отца.

— Пап, — я пытаюсь говорить так, чтобы мой голос казался спокойным и ровным. — Это Натаниэль Александр.

— Я прекрасно знаю, кто он такой! — грубо выплевывает мой отец.

Нейт и мой отец смотрят на друг друга с нескрываемой неприязнью, никто не отводит взгляда, но в итоге Нейт выигрывает. Он поворачивается и вплотную подходит ко мне. Под взглядами моего отца и Джейкоба, он крепко обнимает меня, прижимая к своему телу. А затем, к моему ужасу, он целует меня в щеку, почти у уголка губ, задерживаясь чуть дольше, чем нужно, а перед тем как развернуться и уйти, он бормочет:

— Хорошего дня, джентльмены.

Он уходит, а я так и остаюсь стоять посреди квартиры растерянная и ошеломленная.

Чертов Нейт.

— Что нужно было здесь этому мальчишке? — интересуется отец, сверля меня холодным и тяжелым взглядом.

— Он мой друг.

— Не дури нам голову, он не похож на друга!

— Господи, отец, — говорю я немного громче, чем нужно, и подхожу к кухонному островку. — Это вообще не твое дело, потому что тебя никогда не бывает рядом, но он мой друг.

Он выглядит немного удивленным. Скорее всего, потому что это большая редкость, когда я позволяю себе говорить с ним в таком тоне.

— Да ты что! Не забывай, я тот, кто платит за тебя, кто оплачивает аренду твоей квартиры, твои долбаные танцы, твою машину и обеспечиваю твое будущее. И это мое дело, когда кто-то целует мою дочь.

Это что за нахрен? Это была угроза?

Мой желудок скручивает, и я грозно смотрю на него.

— Ты не в праве выбирать мне друзей. Он друг.

— Хотел бы я верить в это, — бормочет он зло. — Потому что если он больше чем друг, тебе есть что терять!

— Я с Джейкобом в отношениях более пяти лет, — отрывисто бросаю я. — Господи.

Джейкоб стоит около моего отца, скрестив руки на груди, и прожигает меня взглядом.

— Я буду надеяться, что ты не врешь!

Он что, серьезно сейчас это сказал?

— Если вы пришли, чтобы оскорблять меня, то тогда вам лучше уйти, я не в настроении выслушивать ваш бред. Мне сегодня это совершенно не нужно.

Глаза моего отца немного смягчаются, он опускает руки.

— Я хотел пригласить тебя на обед. Может быть, мы могли бы посмотреть фото твоей матери, вспомнить, как было раньше, когда она была с нами.

Я приподнимаю брови.

— Что?!

— Ну, если ты не хочешь, — продолжает он. — Мне тоже тогда это не нужно. Забудь.

Очень мило.

— Я не могу сегодня, я работаю. Но может, если ты не против, — я тяжело сглатываю ком, образовавшийся в горле. — Может, в другой день?

Он отрывисто кивает и поворачивается к Джейкобу.

— Мне нужно вернуться к работе.

— Я позвоню вам чуть позже, сэр.

Отец кивает мне, и затем уходит.

И это, черт возьми, все? Все, что он хотел сказать?

Мое сердце рассыпается на осколки.

***

Тяжелое дыхание заполняет комнату свои шумом. Рычит. Толкается в меня. Рычит. Толчок. Рычит. Толчок.

Я закрываю глаза, презирая то, что делаю. Но я продолжаю это делать, заниматься с ним сексом. Я ненавижу это. Механические движения.

Джейкоб внутри меня, вдалбливается жестко и быстро, ему совершенно наплевать, как я себя чувствую в данный момент. Вот, что представляет из себя наша сексуальная жизнь. Он просто трахает меня и все. Тут нет любви, мы не занимаемся любовью. Понимаете, это даже не тот трах, о котором мы иногда мечтаем: быстро, яростно, жестко. Это безэмоциональное, холодное механическое действие, чувствовать это — ужасно. О, нет, я не сомневаюсь, что Джейкоб может быть хорошим и умелым любовником, если он конечно будет думать о ком-то, кроме себя, когда занимается сексом. Он заботится только о своем удовольствии, а затем быстро засыпает.

— Эйвери, — рычит он, тяжело дыша. — Ты уже скоро?

Не совсем, придурок.

— Да, — лгу я

— Я… Я сейчас кончу, детка.

Его дыхание выходит толчками из груди, раздаются рваные вздохи. Он протяжно стонет и изливается внутри меня. Я закрываю глаза, пытаясь сказать сама себе, что так и нужно, так правильно. Ни у кого нет секса, как в тех романтических книжонках и романчиках. Нет такого, это вранье, ложь, сказка. Ни один мужчина не будет так заботиться о женщине.

Джекоб скатывается с меня и поднимается с кровати, чтобы снять презерватив. Когда он все сделал, переодевается в пижамные штаны и ложится на кровать рядом с мной, не обнимая меня, не поглаживая мои волосы. Он не говорит, насколько любит меня.

Потому что он не любит меня.

Я просто часть его большого плана.

Глава 12

Эйвери

Я беру с полки готовый обед, смотрю на него и затем возвращаю его на место. Джейкоб опять уехал по работе, и я одна дома, мне очень одиноко. Но я решила не отчаиваться и приготовить для себя вкусный обед, может, посмотреть парочку фильмов, но я не могу думать о еде. Вздыхая, я нахожу на прилавке шоколад и кладу его в свою тележку.

— А я думал, что танцовщицы не едят шоколад, — раздается голос у меня за спиной, и я чувствую, что он произносит эти слова с улыбкой.

Я поворачиваюсь и вижу Нейта и Мейси. Нейт улыбается мне, своей, черт бы ее побрал, сексуальной улыбкой.

— Нет, я ем шоколад, но, когда никто не видит! — говорю я, ухмыляясь.

— Мы с папочкой тоже пришли покупать шоколад, Эви, — улыбаясь, говорит Мейси.

— Это хорошо, малышка, — отвечаю ей, ласково потрепав ее по волосам.

— Так как, ты сходила к отцу на обед? — интересуется Нейт, слегка облокачиваясь на свою тележку, и смотрит мне в глаза.

Я безразлично пожимаю плечами.

— Ничего интересного, он отчитал меня, и я пошла домой. Всё как всегда.

Нейт хмурится.

— О, да, он просто само обаяние.

— Можно и так сказать, — слегка улыбаясь, говорю я.

— Так теперь, ты покупаешь шоколад, потому что…

Я опять безразлично пожимаю плечами.

— Джейкоб уехал по делам из города, и я одна, мне скучно.

— Ты можешь пойти и посмотреть «Холодное сердце» с нами, Лены тоже нет в городе, и у нас ночь фильмов.

— О, я думаю, это не совсем удачная идея прийти к вам, — отзываюсь я.

Он внимательно смотрит на меня.

— Ну, что ж, тогда мы придем к тебе.

Я резко поднимаю голову и смотрю на него.

— Смотреть фильмы?

— Ну, да.

— Со мной?

— Нет, с твоей собакой! Не смеши меня.

Я издаю нервный смешок.

— Хорошо, конечно, то есть я имею в виду, это звучит просто отлично!

Он слегка улыбается и смотрит на Мейси.

— Как тебе эта идея, крошка? Хочешь пойти к Эви?

— Да! — радостно пищит она, подпрыгивая.

— Тогда, давайте купим настоящий вкусный шоколад, — Нейт поддразнивает меня своей улыбкой, смотря в мою тележку.

— Эй, а что не так с моим шоколадом? — я продолжаю катить тележку за ним, шутливо хмурясь.

— Ох, он ужасный на вкус и дешевый!

— Он не дешевый, — я изображаю недовольство. — Смотри за тем, что говоришь.

Он громко смеется, и мы продолжаем идти дальше. Мы покупаем шоколад, конфеты и направляемся на выход.

— Оу, смотри! — говорит мне Нейт, когда мы проходим мимо отдела с женским бельем и одеждой. — Бабушкины пантолончики!

Я поворачиваюсь к нему и закатываю глаза. Чертов шутник! Он берет с полки пару и говорит мне, смеясь.

— Это твой размерчик?

Краем глаза я замечаю, как две пожилые леди шокировано смотрят на нас. С коварной улыбочкой я поворачиваюсь к нему. Немного выпячиваю нижнюю губу, чтобы она подрагивала, будто я плачу.

— Я пыталась… — фальшиво всхлипываю я. — Ты говорил мне, что я похудела достаточно, чтобы ты полюбил меня снова такой, какой я была.

Его лицо становится бледным, словно он увидел приведение, он открывает рот от удивления и неожиданности.

— Что?

— Как ты мог?! — я продолжаю фальшиво всхлипывать и отворачиваюсь от него.

Пожилые леди проходят мимо нас и бросают сердитые взгляды на Нейта. Я слышу, как они переговариваются и говорят, что Нейт «свинья». Он поворачивается ко мне с немного сердитым, но игривым выражением.

— Ох, расплата будет суровой!

Я громко смеюсь, хватаю Мейси за руку, и мы бежим вперед. Я заговорщически шепчу ей:

— Давай детка, побежали.

Я слышу его смех за спиной и не могу сдержать улыбку.

***

— О боже, этот фильм, — я рычу, закрывая глаза рукой.

Нейт подвигается ближе.

— Я побью тебя, Нейт! — я легко шлепаю его ладошкой.

Он усмехается и поворачивается к Мейси, которая дремлет на диване. Она не смогла досмотреть все фильмы.

— Можно я положу ее на кровать?

— Конечно, Нейт! — поспешно отвечаю я, быстро вставая и показывая, куда положить малышку.

Он встает рядом со мной и поднимает девочку, затем идет за мной в комнату, где можно будет оставить Мейси. Мы кладем ее на кровать, и я накрываю ее одеялом. Она немного вздрагивает и вздыхает, но тут же снова успокаивается и опять засыпает. Мы оба тихо выходим.

— Хочешь выпить? — спрашиваю я, когда мы заходим на кухню.

— Конечно, — отвечает Нейт, опираясь на столешницу.

Я достаю пиво, смотрю на него вопросительно, он кивает, и я подаю ему бутылку.

— Так, Танцовщица, — говорит он мне, делая глоток и ставя бутылку рядом. — Расскажи мне что-нибудь о себе, чего я еще не знаю.

Я легко запрыгиваю и сажусь на столешницу, он делает то же самое.

— Нечего рассказывать.

— Всегда есть, что рассказать! Твое любимое блюдо?

— Банальный вопрос, Нейт, — усмехаюсь я.

— Все равно отвечай, — ухмыляется он.

— Отлично, моя самая большая слабость — тако.

— Хрустящий или мягкий?

Я вопросительно смотрю на него.

— Что, прости?

— О, Эйвери, не разочаровывай меня. Ты же сама сказала, что любительница тако, но не знаешь, какой тебе нравится больше. Только настоящий любитель тако может ответить на этот вопрос.

— Натаниэль, есть только один тако — хрустящий!

Он закатывает глаза.

— Ты хоть пробовала мягкий перед тем, как так говорить?

— Нет, но тако не может быть мягким.

— Но, как ты это можешь знать, если ты не пробовала его.

Он с улыбкой дразнит меня, засранец!

— Так, все ясно. Теперь твоя очередь. Какое твое любимое?

— Пиво.

Я закатываю глаза и смеюсь.

— Это так по-мужски.

— Нет, я серьезно. Смотри, каждая бутылка пива по калорийности равна стейку. Ты не знала?

— Это же глупо, — я драматично вздыхаю. — Я имею в виду, ты что правда считаешь, что бутылка пива может заменить стейк?

— Ну, это правда, Эйвери. Еда в каждой бутылке. Пиво — мужская еда.

Когда он это говорит, то хмыкает и ударяет себя в грудь.

— Ты такой придурок, Натаниэль.

Он вздыхает.

— Ты так жестока ко мне.

Я громко смеюсь.

Затем тишина заполняет пространство между нами, пока я набираюсь смелости, чтобы спросить.

— А как ты познакомился с Леной?

Он даже не смотрит на меня, но я замечаю, что он напрягается.

— Я встретил ее, когда был молодым парнем и думал больше членом, нежели мозгами.

— Это значит...

— Это значит, что я принимаю не всегда верные решения.

Сощурив глаза, я смотрю на него.

— Ты жалеешь, что она твоя жена?

Он тяжело вздыхает.

— Нет, но по мере того, как проходит время, и я взрослею, то понимаю все больше и больше, что мы не подходим друг другу.

Я киваю.

— Я понимаю тебя.

— Ах, ну да, Джейкоб, — бормочет он.

— Я никогда ничего не испытывала к нему.

— Он правда тот человек, с кем ты хочешь прожить жизнь?

Я качаю головой.

— Нет, не совсем.

Он вздыхает.

— Мы можем потренироваться друг на друге, как мы отказываем нашим половинкам, м?

Я смеюсь.

— Давай попробуем!

Я поворачиваюсь к нему и не могу ничего поделать, но я ощущаю каждой клеточкой, как возрастает напряжение между нами. Я быстро перевожу все в шутку, чтобы немного смягчить ситуацию, потому что, то, что есть между нами меня пугает.

— Я не выйду за тебя, Нейт, — говорю я, и мой голос становится жестче, говорить становится труднее.

Он делает обиженное выражение лица и отворачивается.

— Но я думал, я твой тип мужчины.

Я хихикаю.

— Хорошо, хорошо. У нас не получается притворяться нашими половинками. Может, попробуем представить, что я твоя жена.

Улыбка растягивается на его губах, он говорит драматическим голосом.

— Я больше не буду потакать тебе, ты меня не сможешь заставить.

Я хохочу.

— Мы не можем быть серьезными.

Он усмехается и обнимает меня за плечи.

— Поэтому мы лучшие друзья, ты и я. Потому что у нас есть эта тонкая душевная связь.

Я перестаю дышать, его рука обнимает меня за плечи. Я так хочу прижаться к нему, хочу довериться ему и поцеловать. С такой мыслью поворачиваюсь к нему и смотрю на него. Он тоже пялится на меня, его взгляд прикован к моим губам. Еле слышный стон срывается с моих губ, когда он еще немного придвигается ко мне, воздух между нами наэлектризован. Осознание, насколько мы стали близки, и как изменились между нами чувства, заставляет меня спрыгнуть со столешницы и восстановить между нами дистанцию. Я взволнованно провожу рукой по волосам.

— Я… — он прожигает меня глазами. — Мне нужно идти.

— Хорошо, — еле слышно говорю я. — А, кстати, спасибо!

Он спрыгивает со столешницы и делает уверенный шаг вперед, оборачивая свои сильные руки вокруг меня и подтягивая меня к себе. Я усиленно борюсь, чтобы восстановить контроль над моим дыханием, сердце стучит, как ненормальное. Я прикрываю глаза, и он прижимает меня к себе, я пытаюсь, черт возьми, пытаюсь думать о чем-нибудь еще, но не могу... В голове пульсирует лишь одна мысль, как хорошо и правильно находиться в его объятиях.

— Спасибо тебе, — бормочет он, делая шаг назад, отчего мне хочется кричать. — Спокойной ночи, Танцовщица.

Я киваю и прикусываю нижнюю губу.

Он разворачивается и идет в спальню, забирает Мейси, аккуратно поднимая ее с кровати. У двери он опять разворачивается и внимательно смотрит в мои глаза.

— Я очень рад, что мы дружим, и то, что ты мой друг.

Затем он выходит за дверь и исчезает, будто его и не было.

Мое сердце стучит, не прекращая.

Глава 13

Нейт

— Я хочу еще одного ребенка, — говорит Лена, смотря на меня полными надежды глазами.

— Что? — я задыхаюсь от сказанного ее, бросаю бутылку пива в мусорное ведро.

— Мне кажется, это будет хорошо для нас.

Она же шутит, да? Хорошо для нас? Хорошо для нас? Она еле управляется с Мейси, когда не совсем находится в отключке из-за алкоголя. Она даже не может взять под контроль свою собственную жизнь. Лена — алкоголичка, и ей наплевать на свою жизнь, о чем мы можем говорить. Какой нахрен ребенок?

— Лена, — говорю я аккуратно. — Это не лучшая идея.

— Почему нет? — взвизгивает она, складывая руки на груди. — Это потому что ты считаешь меня плохой матерью.

— Черт, да, ты еле справляешься с Мейси.

— Да, но может, когда я заведу второго, все наладится, и мы вновь станем счастливой семьей.

— Мы должны наладить все сейчас, быть хорошей семьей сейчас.

Она напряжённо смотрит на меня.

— Просто признай, мать твою, признай, Натаниэль, что ты считаешь меня никудышной матерью. Не нужно кружить вокруг да около.

Я думал, я уже достаточно четко это сказал, но ладно. Я могу повторить.

— Ты что честно хочешь это услышать? Тогда слушай. Я не думаю, что нам нужен второй ребенок. Ты не справляешься с Мейси, потому что для тебя всегда были важнее твои бесконечный подружки и алкоголь.

— Забудь это, это было всего лишь раз.

— Что было раз, может повториться многократно. Что было раз, будет и два. Она могла себя поранить.

— Тогда нахрена ты еще тут находишься, Нейт? Почему ты просто не уйдёшь?

— Потому что я сделал для себя определённый вывод, Лена. Потому я люблю дочь, я хочу быть рядом с ней.

— Только ее? Ты любишь только ее?

— И тебя тоже. Ты была моим лучиком света, до того момента пока ты не погрязла в выпивке.

— Но я пытаюсь измениться! — кричит она.

— Да, может и так, но проходит пара дней, и ты принимаешься за старое.

— Ты эгоистичный говнюк, Нейт.

— Почему? — из моей груди вырывается рык. — Потому что забочусь о будущем дочери?

— Пошел отсюда нахрен, — кричит она что есть силы

— С удовольствием, — бормочу я, перед тем как развернуться и выскочить из дома.

Пошло все нахер.

***

Эйвери

Тук-тук-тук.

Я слышу, как кто-то колотит в мою дверь, я поворачиваюсь в кровати, чтобы взглянуть на чертов будильник и на нем 1:45. Кого принесло в такое время. Я сонно провожу рукой по волосам. Я поднимаюсь с кровати, плетусь к дверям и смотрю в глазок.

Нейт.

Я открываю ее и вижу дикое выражение лица Нейта. Он... Он... Он ужасно зол. Его кулаки сжаты, он хрипло и глубоко дышит. На его лице выражается такой гнев, как будто он прямо сейчас готов убить.

— Нейт, что произошло?

Он проходит мимо меня в дом, продолжая хрипло дышать.

— Нейт, — продолжаю я допытываться. — Что произошло? Ты меня сейчас пугаешь. Ты что-то натворил?

— Эта чертова сука! — гремит он, мерея комнату спешными шагами.

— Ты не хочешь просто присесть и спокойно рассказать, что она натворила.

Он разворачивается с таким выражением на лице, которого я еще ни разу не видела.

— Ребенок… — его голос прерывается, он издает стон отчаяния. — Она хочет еще одного ребенка.

— Нейт, поговори со мной. Скажи мне все.

Он подбегает ко мне, прижимается к моему телу и горячо шепчет на ухо:

— Ты в моей гребанной голове, ты там засела. Я не могу думать ни о чем, кроме тебя. А она хочет ребенка.

Я тяжело сглатываю, ощущение тошноты зарождается в моем желудке.

— Ты помолвлена. Я женат. Но ты еще все равно здесь, стоишь рядом со мной, прижимаешься к моему телу, я чувствую тебя, ты чувствуешь наше притяжение.

О Боже.

— Нейт, — выдыхаю я.

— Ты такая чертовки идеальная.

— Нейт, — я пытаюсь снова заговорить.

— Я ненавижу это, ненавижу чувства, что испытываю к тебе. Ты идеальна. А он, другой, твой жених трахает тебя, потому что ты — его... я хочу тебя. Ты должна быть моей.

— Нейт, — звук его имени звучит словно мольба.

— А моя гребанная алкоголичка жена хочет от меня еще ребенка.

Так, он не может ни на чем сосредоточиться прямо сейчас.

— Нейт, — говорю я немного более твердым голосом. — Посмотри на меня, пожалуйста.

Он смотрит в мои глаза. Боже, как же он смотрит в мои глаза. Никогда не видела ничего подобного.

— Брак — это на всю жизнь. Это то, на что ты решился и нельзя от этого просто так отмахиваться. Я все понимаю, но знаешь, я просто больше не могу. Любви уже нет, иногда я лежу ночью и мечтаю о том, чтобы я просто умер, потому что так будет легче.

— Эй, малыш, — шепчу я ему, беру его лицо в свои руки. — Не смей говорить такие вещи, потому что у тебя есть замечательная маленькая дочка.

— Я поэтому еще продолжаю бороться. Ты не представляешь, насколько сильно боль сдавливает мою грудь, когда я ложусь в постель к нелюбимой женщине каждую ночь. Я ненавижу себя за это, но я пытаюсь все вернуть, пытаюсь, чтобы наши отношения наладились.

— Ты хороший человек, Нейт, очень хороший. Поэтому я считаю, что ты все преодолеешь.

— Как? — его слова совсем тихи. — Как это у тебя получается, Танцовщица... Ты заставляешь меня видеть положительное там, где уже нет надежды.

Затем, прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, он прижимается к моим губам.

И так много вещей в данный момент проносится у меня в голове. Я должна была бы оттолкнуть его, ударить его в грудь, сказать «не хочу, не должна» ... Но ничего из этого я не делаю, я погружаюсь в его поцелуй и наслаждаюсь его вкусом, его ароматом, и им.

Но... Так нельзя, он женат, я обручена. Так много причин, для того, чтобы прекратить все это.

Но я не могу оттолкнуть его. Мой разум кричит мне «давай, оттолкни», а сердце, душа и тело просят «будь с ним». Его язык проскальзывает между моих губ, нежно сплетаясь с моим, и из моей груди вырывается стон. Мы тонем в долгом поцелуе, наслаждаясь близостью друг друга.

Затем он отстраняется от меня, и в его глазах испуг и сожаление.

— Черт, — выдыхает он. — Черт!

Я не могу вымолвить ни слова, мое тело пульсирует от желания, я с трудом возвращаюсь в реальность. Жестокую реальность, где нет сказок, где нет любви, есть лишь долг и обязательства.

Я не могу больше смотреть в его глаза, потому что боюсь там увидеть не вину и раскаяние, а принятие той ошибки, что мы совершили. Я боюсь, что он расстроится не о том, что обманул жену и поцеловал меня, а пожалеет, что у нас произошел поцелуй.

Я не могу двигаться. Даже когда он выбегает из квартиры. Даже, когда слышу, как его машина заводится и отъезжает от моего дома. Даже когда я больше ничего не слышу, кроме оглушительной тишины, все равно не могу сдвинуться с места.

Что же я натворила?

Глава 14

Нейт

Это уничтожает меня.

Каждый день, когда я мысленно возвращаюсь к этому поцелую, это уничтожает меня.

Эйвери заставляет меня чувствовать что-то очень сильное и мощное, что я не чувствовал до этого.

Это пугает меня. Это чертовски пугает меня.

***

Эйвери

— Привет, Кел, — говорю я, смотря, как Келли проходит во входную дверь и ставит две сумки на стол.

— Привет, Эв! — отвечает он мне в свойственной ему беззаботной манере. — Как твои дела?

Улыбаясь, я пожимаю плечами.

— Нормально. Рада видеть тебя. Чем обязана твоему визиту?

Он тепло улыбается, что немного облегчает боль и грусть в моем сердце. Уже прошло пять дней с момента, как Нейт поцеловал меня, и я не могу думать больше ни о чем, кроме этого. Я беру телефон в руки, ужасно желая позвонить ему, услышать его голос. Желаю быть сильной настолько, чтобы суметь признать ошибку, умолять его оставаться друзьями. Но теперь я не знаю, может ли бы быть между нами дружба, а вдруг он тоже чувствует что-то большее ко мне, а не просто влечение?

Эти чувства отравляют меня.

— Я хочу тебя позвать прогуляться с нами. Киану в городе, и с нами еще пара друзей, мы хотим немного потусить.

— Киану в городе? — я охаю, не в силах скрыть улыбку и радость

Какое-то время я была фанаткой Киану. Особенно с того момента, как я увидела, что он также талантлив, как и Келли в серфинге. Даже несмотря на то, что он и Нейт братья, они настолько разные. Нейт — мой тип парня: высокий, темненький и симпатичный. Он просто захватывает вас, заставляет влюбиться с первой минуты. Киану немного другой. Он больше похож на Келли. У него тоже длинные светлые волосы. Его цвет глаз, как у Нейта, но у него кожа немного темнее, потому что он много времени проводит на солнце. У него сногсшибательная улыбка, за которую можно умереть. Что и говорить, он просто красавчик.

Но, конечно, мне больше нравится тип парней, как Нейт, в них есть что-то загадочное, темное и эротическое. Но Киану бесспорно тоже великолепен. Когда они находятся вместе, такое ощущение, что я выиграла ценный приз, когда покупала какую-то безделушку. Они потрясающие. Вы даже не поймете, на кого сначала смотреть, на кого кинуться, чтобы привлечь. Нейт на вид сексуальнее Киану, хотя Киану — сто процентный альфа-самец. Он сначала очаровывает, затем говорит пару слов, а затем трахает. Нейт, конечно, тоже альфа-самец, и он сексуальный, но он так же забавный, милый и добрый, он обладает теми качествами, которых не хватает Киану.

— Да, — отвечает Келли. — Ты так долго молчишь, нравится мучить парней? Идешь или нет?

Я коварно усмехаюсь и говорю.

— Только тех парней, у которых имя начинается с буквы К…

Он начинает смеяться, и тут я понимаю, что сморозила глупость, потому что и у Киану, и у Келли имя начинается с «К».

— Хорошо, — смеется он.

— Но ты же знаешь, я так не думаю, — пытаюсь оправдаться я.

— Ну, ответь, ты придешь?

Я киваю, затем потираю руки в предвкушении.

— Конечно, почему бы и нет.

Он смотрит на меня внимательно, затем говорит заботливо.

— Ты ужасно выглядишь. Что-то произошло?

Я быстро качаю головой.

— Ничего. Я просто утомилась и устала.

Он прищуривает глаза.

— Эйвери, сколько мы уже дружим?

Я вздыхаю.

— Я знаю, но понимаешь это немного личное.

— Это же не касается Нейта? Поскольку он ужасно зол уже какой день. Потому что вчера он был у меня, и так разозлился, что не смог передвинуть диван, куда хотел, что просто с размаху пробил окно у меня дома.

О, боже.

— Это не касается Нейта.

Я такая мерзкая врунья.

Я сделал шаг туда, откуда просто уже невозможно выйти или хоть как-то выпутаться. Я соврала моему лучшему другу. Мое сердце все еще страдает по Нейту, душа плачет. Я знаю, это неправильно было целоваться с ним, но я не могла его оттолкнуть, когда он рядом, я просто схожу с ума.

— Ты уверена? — он тщательно разглядывает меня.

— Да, конечно, уверена, но также думаю, что и с Нейтом все хорошо.

Он все еще продолжает смотреть, не отводя глаз. Какого хрена он так уставился на меня, что хочет увидеть в моих глазах?

— У него проблемы дома.

Он сказал так, будто не хочет мне рассказывать. Это было сказано с учетом того, чтобы проверить мою реакцию. Но я не поддамся на его уловки, мы слишком долго дружим, чтобы я могла попасться на его уловки.

— Жаль это слышать, надеюсь, у него все наладится, — четко говорю я, на лице не дрожит ни один мускул. Я спокойна.

— Хмм, — бормочет он. — Мне пора. Приходи вовремя. Можешь принести немного алкоголя, а все остальное у нас есть

— Хорошо, — мой голос слышится тихим и слабым, точно так я себя сейчас и ощущаю.

Келли подходит и целует меня в щеку, от этого нежного жеста на глаза набегают непрошенные слезы.

— Будь умничкой, Эв!

Затем он просто уходит.

«Будь умничкой», — как мне быть таковой, если мое сердце разбивается на сотни тысячи кусочков.

***

— Келли, — зову я.

Но здесь Нейт, причем один. Когда я прохожу в дом Келли, я его вижу. Он смотрит на меня какое-то время, затем уходит. Он просто разбивает мое сердце. Все, что я сейчас чувствую, это страх, смущение и стыд. Больше я ничего не ощущаю.

Я вижу лишь один выход из этой ситуации — выйти из дома, и чем быстрее, тем лучше. Я выхожу. И затем замечаю Киану. Я так радуюсь ему, как будто влюблена в него. Я смотрю на него, смотрю на его восхитительную фигуру и понимаю, что он намного выше Келли. Он смотрится потрясающе на воде. Он такой решительный, восхитительный.

Он резко разворачивается, когда слышит свое имя и смотрит в упор на меня зелеными глазами. Киану очень редко улыбается, он вообще редко показывает эмоции. Его взгляд становится мягче, когда он смотрит на меня. Он знает, что Келли меня очень любит, а он в свою очередь уважает Келли, поэтому, скорее всего, он немного рад мне.

— Эйвери, — говорит он, его голос хриплый и низкий. — Очень рад видеть тебя здесь.

— Оу, ты даже запомнил мое имя, — говорю я на вдохе. И тут до меня доходит, что я пялюсь на него, нет честно, кроме шуток, я буквально пожираю его взглядом.

Бл*дь. И мой голос звучит, словно у влюбленной девчонки.

Я отвожу глаза в сторону и делаю глубокий вдох.

— Да, крошка, я запомнил, — говорит он, и его голос слышится немного застенчивым. — Я обычно не имею привычки забывать красивых девочек.

Я краснею и закрываю глаза. Господи, я веду себя как ненормальная сейчас.

— Ты что, проглотила язык?

Я поворачиваюсь и вижу позади Нейта. Когда смотрю на него, он сверлит меня взглядом, стоя в дверях дома.

— Я, — пытаюсь ответить я.— Не...

Он приподнимает брови, но без улыбки говорит мне:

— Приятно видеть тебя здесь, Эйвери.

— Да… как твой серфинг?

Он пристально смотрит мне в глаза, Киану потрясающий.

— Как и всегда.

— Хорошо, — отвечаю я, и мои щеки пылают всеми оттенками красного. — Ну что ж, мне пора... Я пойду принесу еду... Ой, то есть я… алкоголь… Да, я принесла с собой алкоголь, — продолжаю сбивчиво болтать я.

Его глаза смотрят на меня еще мягче, но на лице нет ни тени эмоций.

— Хорошо.

— Была рада повидаться с тобой.

Я разворачиваюсь и направляюсь в дом, я чувствую себя ужасно. Я прохожу мимо Нейта и залетаю в кухню.

— А вот и ты, малышка, — слышу я голос у стола, оборачиваюсь и вижу Келли.

— Убей меня прямо сейчас.

Он приподнимает в удивлении брови и кивает головой, как будто кто-то появляется за моей спиной. Я разворачиваюсь и вижу Лиама. Он держит в руках шесть коробок пиццы. Он улыбается мне, и его взгляд светится теплом.

— Эйвери, — говорит он и улыбается.

— Так, — продолжает Келли. — Почему я должен убить тебя?

— Я выгляжу словно девочка фанатка, когда нахожусь рядом с Киану. Я имею в виду, это и правда ужасно.

Лиам смеется, и Келли качает головой.

— Да он производит такой эффект на женщин.

Я слышу, как кто-то громко ставит бутылку пива на стол, и оборачиваясь вижу, что это Нейт. Он смотрит на нас.

— Привет, Нейт! — я осмеливаюсь его поприветствовать.

Он даже не отвечает мне. Просто говорит:

— Эв, есть минутка?

— Ну, — я немного колеблюсь, смотря то на Киану, то на Лиама. — Конечно.

Он разворачивается и выходит из дома, я быстро иду за ним. Он ведет меня по направлению к маленькому парку, который находится на небольшой лужайке перед домом Келли. Я останавливаюсь и решаю присесть, потому что все-таки в ногах правды нет. Нейт не присаживается, он просто стоит рядом и смотрит в никуда. И так продолжается некоторое количество времени.

— Нейт, я…

— Ты что, влюблена в моего брата? — говорит он внезапно. Его голос низкий и жесткий.

— Что? — я качаю головой немного смущенная.

— Я спросил у тебя, ты что влюблена в моего брата?

— В Киану? — вскрикиваю я

— Да, Бл*дь, в Киану! — кричит он

Я качаю головой.

— Я… я ничего не понимаю…

— Я вас сегодня видел вместе, поэтому я спрашиваю, ты что, влюблена в него?

— Мне нравится он как человек, он как мой герой…

— Я не об этом тебя спрашиваю! — шипит он. — Я тебя спрашиваю, хочешь ли ты его?

Гнев нарастает в моей груди, и я взрываюсь.

— Нейт. Господи, какая тебе до этого разница? Ты уже дал мне понять, что наша дружба ничего не значит для тебя. А сейчас я не понимаю, что ты хочешь от меня.

Он резко разворачивается, подбегает ко мне, хватается за кованые ручки скамейки и нагибается, сейчас мы буквально находимся нос к носу. Я забываю, как дышать. Моя кожа покрывается мурашками, я тяжело сглатываю, пытаясь держать себя под контролем.

— То, что я хочу, я не могу иметь! Как ты не понимаешь, Эйвери.

— Тогда зачем ты сейчас здесь?

Он опускает взгляд, делает глубокий вдох.

— Есть только единственная вещь, которую ты сделала неправильно, Танцовщица. И это то, что ты просто родилась на свет. Потому что ты идеальная.

— Нет, Нейт... Я не такая. Я мерзкая. Я делаю много ошибок… И в данный момент, я безумно хочу своего друга обратно.

— Черт, ты думаешь, я не знаю или не понимаю этого? Ты настолько непорочна, насколько красива...

— Прекрати, Нейт...

Он пододвигается ко мне, теперь его лицо буквально в миллиметре от моего.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? Ты не думаешь, что я сам хочу этого? Не задумывалась, что я мечтаю не видеть тебя в своих мыслях? Но я не могу.

— Нейт, — только успеваю произнести я, когда его губы страстно накрывают мои.

— Пожалуйста, отвергни меня, пожалуйста, прогони... Прогони меня, Эйвери... Я не думаю, что у меня хватит сил игнорировать тебя…

Он опять обрушивается на меня в поцелуе.

Я издаю шумный вскрик, когда его ладони скользят по моему лицу, ласкают мою кожу. Я опять теряюсь в нашем желании, и опять наш поцелуй просто обжигает страстью и безысходностью.

— Танцовщица,— он шепчет, осыпая поцелуями мою линию челюсти.

Я прикрываю глаза и откидываю голову назад.

Каждая мысль, все, о чем я думаю, останавливается и замирает.

Он единственно, о чем я могу думать прямо сейчас.

— Эйвери, — стонет он.

Звук его голоса разбивает мой мир вдребезги. Он так накидывается на меня в поцелуе, что мне почти больно от того, как он терзает мои губы. Внезапно я слышу, как Келли выкрикивает мое имя вдалеке. И я только что поняла, что я натворила. Я не хочу быть той самой женщиной. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то разрушил свою семью, потерял все. Я не хочу быть монстром.

Я просто не хочу, не хочу быть той женщиной.

— Не смей делать это снова, — говорю я, и мой голос звучит напряженно. — Ты не можешь просить у меня чувствовать что-то, что нельзя чувствовать. Этого нельзя чувствовать друг к другу, Нейт. Это запрещено.

Мой голос срывается на последних словах, и я начинаю рыдать. Я быстро разворачиваюсь, пока он не успел сказать еще хоть что-то.

Потому что, если он заговорит со мной сейчас, если будет умолять, я просто сломаюсь и позволю случиться этому. Чему случиться не дозволено. Я должна держаться подальше от него.

Глава 15

Нейт

— Нейт, — шепчет она, ее голова запрокинута, а розовые губы раскрыты. — Еще.

Я погружаюсь в нее, наполняя, дополняя ее, заявляю на нее свои права. Ее руки на моей спине, ногти впиваются в кожу. В ней так хорошо, так чертовски сладко, так идеально.

— Малышка, — шепчу я, хватаю ее за бедра и немного приподнимаю, погружаясь глубже.

— Да, — кричит она, ее соски, словно тугие горошины, а тело натянуто и готово к освобождению. — Не останавливайся.

Я подскакиваю на постели, твердый как камень, вспотевший и совершенно дезориентированный. Провожу рукой по лицу и закрываю глаза, стискивая челюсть. Я не могу, не могу продолжать мечтать о ней каждую ночь. Она всегда там, в моей голове, в моих мыслях, поглощает всего меня. Я хреновый муж. Даже мысли о том, чтобы быть с другой женщиной — самое унизительное, о чем я мог подумать, независимо от наших проблем.

Мне нужно избавиться от этого. Уйти.

Может, принять участие в национальных гонках? Уехать на несколько месяцев, воспользоваться шансом остановить это дерьмо. Разойтись на время с Леной — может, тогда я буду скучать по ней. Мне нужно скучать по ней, необходимо понять, что я имею. Нужно попытаться. Мне нужно быть хорошим человеком.

Я соскальзываю с кровати, не обращая внимания на то, что могу потревожить Лену. Иду на кухню, включая свет, беру стакан, наливаю воды и быстро ее выпиваю.

Уйти. Исправить. Забыть ее.

Три вещи, и ни одна из них не простая.

***

— Что? — выкрикивает Лена, скрещивая руки на груди и уставившись на меня. — Ты не поедешь на национальную гонку, Нейт. Ни за что.

— Я должен, и ты знаешь это. У нас все плохо, Лена. Мне нужно собраться.

— Ты просто пытаешься разойтись как можно проще, — кричит она, вскидывая руки вверх. — Не будь таким мудаком. Если ты хочешь покончить с этим, так просто сделай это!

— Бл*дь, — рычу я. — Я стараюсь. Ты не думала, что для меня все не так просто? Боже, конечно же нет. Но так и не может продолжаться. Я пытаюсь поступить правильно, пытаюсь исправить то, что я, более чем уверен, уже сломано.

— Ты делаешь это только ради Мейси, потому что знаешь, если уйдешь от меня, я заберу ее, а ты не хочешь ее потерять. Ты не ради меня это делаешь.

Она права и не права. Основная причина — Мейси, потому что она заслуживает полной семьи, и я знаю, что Лена сделает все возможное, чтобы я не смог с ней видеться, если я уйду. Мысль о том, что я не увижу свою дочь, убивает меня, разрывает на части. Но, кроме этого, я не хочу, чтобы Лена ненавидела меня. Я хочу убедиться, что между нами что-то осталось, мы оба заслуживаем второго шанса.

— Ты ошибаешься, — возражаю я. — Я делаю это ради вас обеих.

Она качает головой.

— Если ты поедешь, тогда езжай, но не думай, что я буду ждать тебя.

— Черт, Лена, ты хочешь разойтись? Это то, чего ты хочешь? Если так, давай решим все сейчас, и нам не придется дальше терпеть все это дерьмо. Я не могу сам все делать, если ты не хочешь. Если ты хочешь со всем покончить, так бл*дь заканчивай.

Ее глаза раскрываются от удивления, и она быстро трясет головой.

— Я не хочу заканчивать. Я просто... просто...

— Я понял, — говорю я, полностью понимая ее колебание. — Поэтому ты должна отпустить меня. Это только на несколько месяцев. Это поможет нам.

Она смотрит на меня и медленно кивает.

— Хорошо, — говорит она, ее голос уставший и мягкий, как и мой. — Хорошо, Нейт.

Глава 16

Эйвери

Месяц спустя.

— Нет, Эйвери, — отрезает Джейкоб, ударяя кулаком по столу. — Ты не поедешь. Я сказал нет, и разговор окончен.

Я скрещиваю руки на груди, сердце болит из-за множества причин. Первая, потому что за последний месяц я стала так ненавидеть Джейкоба, как никогда раньше. Вдруг все, что он делает стало неправильным, он неправильный. Он не Нейт. Я ненавижу себя за это. Второе — я скучаю по Нейту. Так сильно скучаю. Прошел месяц, и я знаю, что он поехал на национальную гонку. Без него все не так.

Я потеряна.

— Ты не можешь указывать, что мне делать, — говорю я Джейкобу ледяным тоном. Я холодею к нему с каждой неделей.

— Я могу указывать тебе, что делать, потому что без меня и твоего отца, ты никогда не сможешь справиться.

Я спросила у него, могу ли я поехать с Келли на его следующие соревнования в Квинсленд, Австралию. Он не собирался меня отпускать, особенно с Келли. Я заявила ему, что поеду в любом случае, но он отказывает мне, а без его денег или денег отца, я не смогу себе это позволить. Это обидно. Мы в отношениях, и он может мне указывать. Он принимает все решения и, если он говорит нет, так оно и будет.

— Почему это такая проблема?

Он смотрит на меня так, что необходимость в объяснениях отпадает.

— Потому что мне не нравится Келли, и я не доверяю ему. Как бы ты себя чувствовала, если бы я поехал куда-то с другой женщиной?

Я вздыхаю, потому что он, возможно, прав. Может, я просто ищу способ сбежать.

— Отлично, Джейкоб, если тебе это не нравится, я не поеду.

Он кивает, расправляя плечи.

— Мне не нравится это, и ты останешься здесь. Сейчас я иду на работу. Буду поздно и отведу тебя на ужин.

Я киваю и смотрю, как он разворачивается и уходит. Почему я чувствую, будто мое сердце с каждым часом все больше разрывается на части?

***

Он не приехал и не забрал меня на ужин. Нет, я получила сообщение о том, что он будет работать допоздна.

Приедет, займется сексом и уедет — его расслабление после рабочего дня.

И я решила сделать единственное что имеет смысл. Я нашла бутылку водки, вышла на террасу и начала пить. Я много не пью, повода нету. танцы занимают много сил и времени, и диета достаточно строгая. У меня нет какой–то особо строгой диеты, как у профессиональных танцоров, но и позволить себе набирать вес я не могу.

Поэтому алкоголь редко употребляю, и он сразу ударяет мне в голову.

Сейчас я смотрю на свой телефон и отчаянно пытаюсь уговорить себя, что писать Нейту не совсем нормально. Ненормально хотеть узнать, как он. Ненормально даже думать о нем. Он ушел, ушел из-за меня. Сообщение может сделать только хуже, но мне нужно знать. Я должна убедиться, что он знает, что я хочу, чтобы мы смогли снова стать друзьями.

Но это не то, что я печатаю. Я пытаюсь набрать сообщение шесть раз, удаляю и кричу, потому что ничего не выходит. И я очень жалею о том, что именно отправила. Это выглядит как сообщение от маленького глупого подростка, который не понимает намеков. Я не должна была ничего отсылать, вообще ничего, но мои пьяные мозги не совсем соображают.

Эйвери: Я знаю... Знаю, что меня не должно волновать... я... я не могу перестать думать о том, что произошло и ... ну... черт... Хочу, чтобы ты знал — я скучаю по тебе, Нейт. Просто скучаю по тебе.

Я швыряю телефон на крыльцо и опускаю голову на руки. Что, если его жена была там? Что, если она прочтет? Когда я успела так опуститься? Когда стала женщиной, которую сама бы презирала? Когда перестала быть правильной и перешла границу дозволенного? Я предала друзей, семью и себя, но я не могу перестать хотеть то, что не могу получить.

Я ужасный человек.

Подношу бутылку водки к губам, слишком уставшая, чтобы пить из рюмки. Жидкость обжигает мою глотку и скользит вниз, и я чувствую жжение. Сердце ноет, а на глаза наворачиваются слезы. Я встаю и тащусь внутрь, падаю на диван и сворачиваюсь в клубочек. Закрываю глаза и пытаюсь забыться, пытаюсь забыть те вещи, которые не выходят из моего сердца.

Я, должно быть, отключилась, потому что обнаруживаю себя в вертикальном положении, глаза еле открываются, когда я слышу стук в дверь. Больше минуты я пытаюсь сфокусировать зрение, и, когда у меня получается, стук становится громче. Я потираю лицо несколько минут и встаю. Я не представляю, кто это может быть. У Джейкоба есть ключи, и уже за полночь, если не позже, я даже не знаю Келли ли это или даже Лиам.

Я подхожу к двери и пытаюсь привести рукой волосы в порядок, прежде чем открываю дверь.

Я вижу Нейта.

Несколько раз я моргаю в недоумении. Нейт должен быть далеко, он не должен быть здесь. Почему он здесь? Я смотрю на него, не в состоянии сказать что-либо вразумительное. Нейт смотрит на меня, его глаза глубокие и напряженные. Он хорошо выглядит, и, кажется, что я так давно его не видела, что он ослепляет меня. Черная облегающая футболка, черные джинсы и ботинки «Док Мартенс» — идеальный. Его волосы взъерошены, и щетина на щеках и подбородке.

Он чертовски плохой парень.

— Нейт, — шепчу я. — Я думала ты уехал.

Он смотрит на меня так, будто хочет поглотить, взять всю меня и сжать в своих сильных, идеальных руках.

— Он здесь? — спрашивает он, его голос хриплый и низкий.

— Ч-что?

— Он здесь?

Он говорит о Джейкобе?

— Джейкоб? — спрашиваю я.

— Да.

— Нет, — сглатываю я.

Он делает шаг вперед и протягивает руку, заставая меня врасплох. Его ладони скользят по моим бедрам, и Нейт притягивает меня к себе, вжимает в себя. Его руки теплые и твердые, от него пахнет кофе и сигаретами. Он наклоняет голову и целует меня так страстно, что я забываю, как дышать, как думать и как чувствовать. Я теряю все, кроме него.

Он отстраняется, и я едва стою на ногах. Тыльной стороной ладони он нежно гладит меня по щеке, хоть это не характерно для него. Нейт наклоняется, и его дыхание щекочет мне ухо, когда он поворачивает голову и шепчет:

— Я тоже скучал по тебе.

Он делает шаг назад, поворачивается, идет к пикапу и садится в него.

Теперь все изменится.

Глава 17

Эйвери

— Официант! — кричит Джейкоб. — Еще бутылку.

Я смотрю на мужчину, с которым собиралась провести всю оставшуюся жизнь, и сейчас, в моем сердце появляется зияющая дыра от этой мысли, больше, чем когда-либо. Нет счастья в жизни без любви. Я понимаю это с каждым днем.

— Эйвери, — Джейкоб щелкает пальцами, и я перевожу взгляд на него.

— Да?

— Ты витаешь в облаках. Я пригласил тебя на прекрасный ужин, а ты даже не можешь поддержать беседу со мной.

— Ты любишь меня, Джейкоб?

Он смотрит на меня, скривив губы, очевидно обдумывая мой вопрос.

— Разве это имеет отношение к делу?

Я вздрагиваю.

— Ты любишь меня, Джейкоб?

— У нас не было еще шанса зайти так далеко.

— Получается, единственная причина, почему мы вместе — потому что ты занимаешься моей долей бизнеса?

Он уничижительно смотрит на меня.

— Не притворяйся, что тебя это волнует, Эйвери. Потому что мы оба знаем, что между нами нет никакой связи.

— Тогда почему мы делаем это? Почему тратим нашу короткую жизнь на это?

— Если ты думаешь уйти, — рычит он, — не смей. У тебя нет жизни без меня, Эйвери. Твой отец контролирует всю тебя, и ты в его руках, и если ты уйдешь от меня, это его убьет.

Это так сильно ранит, что мне можно угрожать. Ранит то, что мой отец может так поступить со мной. Но что больнее всего — это осознание того, что меня никогда не полюбят. Я никогда не почувствую эти душераздирающие, заставляющие сердце трепетать эмоции, которые изменят мою жизнь. Вместо этого, я люблю мужчину, которым я никогда не буду обладать, и выйду замуж за того, которого не хочу.

Это не жизнь.

— На что будет похожа наша жизнь через десять лет? — шепчу я, мой голос дрожит.

— Будет такой же, как и сейчас.

Это был неправильный ответ.

Он мог сказать и мягче, во всяком случае, постараться. Но такой же... такой же? Эти слова разрушили всякую надежду в моем сердце. Я опускаю голову, уставившись на свои руки, и слышу, как официант подходит к нашему столику. Он ставит еще одну бутылку лучшего вина в ведерко со льдом рядом со столом и расставляет наши блюда. Я не могу есть это, эту еду, которая мне даже не нравится. Я ничего не могу делать. Это нечестно. Я не хочу вечно жить с мужчиной, которого я едва привлекаю. Лучше быть одной.

Я встаю, отодвигая стул назад.

— Что ты делаешь? — спрашивает Джейкоб, уставившись на меня.

У него довольно скучающий вид, будто наш разговор не вызывает у него никаких эмоций.

— Я еду домой.

— Почему?

— Почему? — усмехаюсь я. — Ты шутишь?

Он смотрит на меня так, будто я выжила из ума.

— Эм, нет?

— Боже, Джейкоб. Тебя даже не волнует, что ты собираешься жениться на женщине, которую не любишь? Ты проведешь всю оставшуюся жизнь без любви?

Он качает головой.

— Мне не нужна любовь и любые романтические чувства, все это я получу от любовниц.

Моя челюсть падает вниз. Он только что сказал «любовниц».

— Что? — выдавила я.

— Не смотри, будто это тебя шокирует, Эйвери. Тебя не должно волновать, трахаю ли я других женщин.

— Волновало бы, если бы я была твоей женой! — выкрикиваю я. — Волновало бы, если бы я связала свою жизнь с твоей.

— Мы не будем продолжать этот разговор. У тебя нет права слова, у тебя нет выбора. Ты будешь делать то, что тебе скажут, потому что это сделает твою жизнь прекрасной.

Жизнь без любви.

— Я имею право говорить, — шепчу я. — Это я и делаю.

Наконец, в его взгляде появляются какие-то эмоции, думаю, он понял, что я не шучу. Он встает и тянется к моей руке, но я делаю шаг назад. Весь ресторан смотрит на нас, в воздухе повисла жуткая тишина.

— Уйдешь от меня, потеряешь все. Карьеру, дом, трастовый фонд...

— Ты имеешь в виду, что я буду способна делать свои собственные ошибки, зарабатывать собственные деньги и самой строить карьеру?

— Ты даже не хочешь обдумать это. А сейчас сядь и прекрати этот поток глупостей.

— Может, я уже обдумала, — отвечаю я, выдергивая руку из его хватки, когда он пытается вывести меня из ресторана.

— Ты хочешь все потерять?

— Потерять все, чтобы получить большее, — выпаливаю я.

— Ты сошла с ума. Мы поговорим с твоим отцом, и он приведет тебя в чувства.

— Мой отец, — я снова усмехаюсь. — Мой отец едва разговаривает со мной.

Джейкоб достает свой телефон и выскакивает из ресторана. Я бегу за ним, избегая зрительного контакта с людьми, которые смотрят на меня. Я выхожу и чувствую, как мягкий моросящий дождь касается мой кожи, глазами ищу машину Джейкоба на парковке. Он уже в машине и яростно говорит по телефону. Я медленно подхожу, позволяя дождю намочить мою одежду и волосы, и останавливаюсь возле машины, открыв дверцу. Голос Джейкоба наполняет мои уши.

— Она сошла с ума. Вы должны с ней поговорить.

Я закатываю глаза и сажусь на пассажирское сиденье. Джейкоб поворачивается и смотрит на меня, продолжая испепелять меня взглядом и при этом говорить по телефону.

— Она только что села в машину. Я привезу ее.

Нет.

Ни за что.

Я открываю дверь и выскакиваю из машины. Джейкоб матерится и бросает свой телефон, перед тем как бежит за мной. Я иду вниз по улице в ярости. Он пытается отвезти меня к отцу, будто это решит все проблемы. Он даже не представляет. Живет в этом выдуманном мире бизнеса и логики. Любовь, счастье и дружба не являются частью его, и я устала притворяться, что хочу жить так же.

— Остановись, Эйвери.

Я разворачиваюсь, капелька воды срывается с кончика носа. Рукой вытираю лицо и кричу изо всех сил.

— Остановиться? Почему я должна остановиться? Ты пытаешься контролировать мою жизнь. Ты говоришь мне, что хочешь любовницу, и такой будет наша жизнь. Я не хочу этого, Джейкоб. Я хочу любить, я хочу смеяться и быть счастливой. Я хочу чего-то прекрасного. Ты — не мое счастье.

— Уйдешь и потеряешь все.

— Я готова так рискнуть.

Он смотрит на меня, и, кажется, это задело его, потому что его голова опускается.

— Ты не только свою жизнь заберешь, но и мою.

— Нет, — мягко говорю я сквозь шум дождя. — Я даю тебе шанс жить так, как ты на самом деле хочешь жить.

— Ты уходишь, но я буду бороться с тобой. Я заберу твою квартиру, я заберу...

— Забирай, — кричу я и вскидываю руки. — Забирай всё!

Он замирает и напрягается.

— Ты делаешь ошибку.

Развернувшись, я ухожу, не дожидаясь его ответа. Он мне и не нужен, я сделала свой выбор.

***

— Ты не возьмешь ничего из этого, — вопит Джейкоб, когда я пакую свой чемодан.

— Ты не можешь остановить меня в попытке собрать то, что принадлежит мне, — кричу я, забрасывая вещи прежде, чем он решит, что все это его.

— Я могу и буду, — рычит он, бросаясь вперед, когда я забираю свой ноутбук со стола.

Он вырывает его из моих рук, и я замечаю, что они трясутся. Я возвращаюсь в комнату с диким желанием поскорей порвать со всем этим, но он следует за мной. Джейкоб зол. Он отчаянно не хочет потерять компанию, и сделает все возможное, чтобы я осталась.

Подбегает Кэффи, я наклоняюсь, беру ее на руки и смотрю на него.

— Отлично, я ничего не возьму. Мне все равно ничего не нужно.

Я закрываю свой чемодан и иду к двери, в последний раз осматривая огромное пространство. Слезы наворачиваются на глазах, когда я осознаю всю реальность происходящего. Я правда уезжаю, правда начинаю новую жизнь без возврата. Я буду работать, мне придется делать все самой. Джейкоб превратит мою жизнь в ад, но ничего не может быть хуже, чем провести остаток жизни с мыслью, что ты была лишь ступенькой к успеху в его карьере.

Я заслуживаю этого.

— Прощай, Джейкоб, — говорю я и смотрю на него.

Я не люблю Джейкоба. Мне он даже не нравится, но был лишь один раз, когда я почувствовала к нему уважение его.

Сейчас я ощущаю небольшое сожаление, из-за того, что он злится. Он взбешен из-за меня и будет ненавидеть меня, превратит мое существование в ад, но я не сомневаюсь, что однажды он поблагодарит меня за это.

Однажды.

Глава 18

Эйвери

К тому времени, как я добралась до Келли, я замерзла и промокла. Отец обязательно примет сторону Джейкоба. И мне правда сейчас некуда идти. Поэтому, пока я не найду себе место, где могу жить и работать, кроме танцев, конечно, мне просто необходима хотя бы небольшая помощь.

Я не планировала оставаться у Келли надолго, но мне необходимо где-то переночевать сегодня. Мои танцы, Джейкоб, отец и квартира — все это было так удобно для меня на протяжении долгого времени. Я безумно боялась выйти за пределы своей «зоны комфорта».

Я стучу в дверь Келли. Ему понадобилось минут пять, чтобы открыть. Я знаю, что мои глаза опухшие, а лицо красное от рыданий. Когда Келли смотрит на меня, его выражение лица становится обеспокоенным. Я слышу музыку на заднем плане и вижу Макса, Лиама, Киану и Нейта, которые сидят на диване и смотрят игру по телевизору.

Боже, я совершила ошибку, огромную ошибку.

Я разворачиваюсь и начинаю спускаться по ступенькам, но спотыкаюсь и падаю на песок. И тогда даю волю своим слезам.

— Черт, Эв! — кричит Келли.

Он оказывается рядом со мной, и все те, кто был внутри, тоже выходят сюда. Каффи лает и выскакивает из моей сумки, подбегая быстро к Лиаму, которого просто обожает. Я же не могу прекратить плакать.

— Что произошло, Эйвери? — спрашивает нежно Келли, обнимая меня.

— Эйвери?

Это голос Нейта.

Нейт. Боже, это Нейт.

— Мне некуда пойти, — плачу я. — Я бросила Джейкоба.

— О, черт! — говорит Келли, поднимая меня на ноги и помогая преодолеть лестницу. — Давай немного отогреем тебя, потому что ты вся промокла, и поговорим о том, что произошло.

Когда мы проходим мимо Нейта, я украдкой смотрю на него. Он в ответ смотрит на меня глубоким, пораженным взглядом. Он выглядит так, как будто что-то гнетет его, как будто он ведет внутреннюю борьбу с разумом.

— Эви, он не сделал тебе больно? — шепчет Лиам, подавая мне полотенце.

— Нет, — выдавливаю я из себя. — Но он забрал у меня все. Мою квартиру, мои деньги, все, что у меня было. И он может сделать все что угодно, отец позволяет ему.

Макс, проходит мимо парней, опускается на колени передо мной и шепчет:

— Ты в порядке, малышка?

— Да, все хорошо, — тихо отвечаю я. — Я просто больше не могла этого терпеть. Я больше не могла жить такой жизнью... Он ведь даже не любил меня.

— Ты никогда не должна была оказаться в таком положении. Он никогда не подходил тебе, я это сразу понял и говорил не раз.

— Дело не в том, что он мне не подходил, а в том, что он хотел, чтобы я все делала, как он хочет, и не смела противиться его воле.

Келли приносит мне теплый чай и затем забирает чемодан из моих рук. До сих пор я не осознавала, насколько крепко его держала.

— Позволь мне это взять и немного просушить. Я принесу тебе, во что переодеться. Ты можешь оставаться тут столько, сколько твоей душе угодно.

— Спасибо, Кел, — я благодарно ему улыбаюсь. — Я не пробуду долго, у меня есть свои деньги, поэтому я думаю мне хватит на то, чтобы снять квартирку. Но только на время, пока я не найду работу.

— Не торопись, — кивает он.

Киану заходит в комнату и садится рядом со мной на диван.

— Может, этому мудаку нужно надрать задницу?

— Не-ет, — я издаю стон.

— Хорошо.

Затем он поднимается и уходит, а я смотрю на Нейта. Он сидит в самом углу комнаты и смотрит на меня, сильно сжимая кулаки. Его челюсть стиснута. Я так хочу поговорить с ним, узнать, что происходит, но не могу. Сейчас не время, и не место.

— Если ты не возражаешь, я останусь. Я, наверное, пойду отдохну, если вы парни не против.

Келли соглашается и кивком указывает, что я могу пройти вниз по коридору.

— Второй этаж, твоя комната вторая слева. Напротив сразу находится душ. Свежие простыни лежат на кровати.

— Спасибо, — шепчу я и оборачиваю руки вокруг него, аккуратно укладывая голову ему на грудь.

— Всегда пожалуйста, — отвечает он мне.

Я в последний раз всем машу рукой и направляюсь вниз по коридору. Сначала я направляюсь в душ, потом спать. Я включаю теплую воду, мою волосы, пытаясь как можно тщательней избавиться от грязи, как в физическом, так и душевном плане. Затем я натягиваю футболку, которую мне дал Келли, и быстренько прохожу в комнату, которую он выделил для меня.

Я настолько измотана, что позволяю усталости взять вверх

Тук. Тук.

Я слышу из-за двери голос Макса, когда дверь слегка приоткрывается, и я вижу его на пороге. Он улыбается и переминается с ноги на ногу, стоя в дверях.

— Ты можешь войти. Все хорошо.

Макс заходит и присаживается, на его лице отпечаталось беспокойство.

— Ты в порядке?

— Я в порядке, Макс.

Он щурит глаза, как будто не верит мне.

— То, что ты сделала — это не просто, но это было правильным решением.

— Я знаю, все будет в порядке.

Он кивает, и выражение его глаз смягчается.

— Как отреагировал отец?

— Я еще не разговаривала с ним, — невнятно отвечаю я. — Мне сейчас совершенно не хочется слушать его нотации.

— Он не понимает тебя?

— Конечно нет, он хочет для меня идеальную жизнь во всех отношениях, но только по его правилам. Чего хочу я, его не волнует. Он хочет, чтобы компания осталась в семье, поэтому он желает моего брака с Джейкобом.

— Не плачь и не переживай малышка. У меня есть двухкомнатный дом, почему бы тебе не снять у меня комнату или, может, весь дом, совершенно за смешную плату. Пока ты не встанешь на ноги.

— Спасибо, Макс. Но мне кажется, мне нужно сделать это самой. Пытать научиться делать все самой.

— Но пожалуйста, помни, что я всегда рад тебе. Ты для меня как дочка, малышка.

Я прерывисто вскакиваю на ноги и начинаю плакать, Макс поднимается и обнимает меня.

— Я бы так хотела, чтобы она была рядом, в такие минуты как эти... Я так по ней скучаю.

— Я знаю, детка, — бормочет он. — Я знаю.

Я не могу выдавить из себя ни слова. Я просто плачу, пока не остается ни единой слезинки. Макс, наконец, берет мое лицо в свои ладони и смотрит на меня выражением полным надежды и решимости.

— Все будет хорошо. Я тебе это обещаю, мы все позаботимся о тебе. Завтра позвони мне, и мы вместе заберем все, что тебе еще нужно из твоей бывшей квартиры, я схожу с тобой.

— Правда?

— Конечно же, обязательно схожу.

Я еще раз крепко обнимаю его, затем он отстраняется и подходит к двери.

— Поспи немного, милая, ты очень устала. Мы поговорим с утра.

— Спасибо, Макс.

Он улыбается мне и затем прикрывает за собой дверь.

И я проваливаюсь в сон.

Глава 19

Нейт

Я поднимаю окно вверх так тихо, как могу. Хорошо, что сейчас шум волн заглушает любые звуки. Теплый бриз врывается в комнату, раздувая занавески. Я подтягиваюсь на руках и свешиваю ноги, тихо проскальзывая внутрь. Я оставляю окно открытым и поправляю занавески, смотрю на спящую на кровати.

На нее.

Эйвери.

Он свернулась калачиком, веки плотно закрыты. Она не выглядит умиротворенной, она выглядит израненной. Ее золотистые волосы лежат на плече, ладошка подоткнута под лицо. Я подхожу ближе и смотрю на нее, зная, что не должен быть здесь, зная, что должен развернуться и уйти, но не могу. Она поглощает меня, изменяет всего меня.

Это неправильно.

На самом деле я знаю, как это неправильно. Я должен поехать домой и просто бросить Лену, я должен двигаться дальше и тогда, может быть, у меня будет шанс с Эйвери, но это не так просто. Если я брошу Лену, я потеряю Мейси. Не говоря уже о том, через что нам пришлось бы пройти, официальный развод будет тяжелым. Я не могу просто уйти. Не могу сделать это. Не могу принять то, что в конечном итоге я здесь, не в состоянии уйти.

И не хочу.

Я дотягиваюсь до Эйвери и глажу ее щеку кончиками пальцев, и она тихо стонет, переворачиваясь на спину. Я продолжаю касаться пальцами ее мягкой кожи, просто смотрю на нее, запоминаю ее облик в своей памяти, так что ее никто не сможет забрать у меня. Не важно, что случится, он всегда будет у меня, всегда будет частью разума, которая останется невредимой.

— Проснись, милая, — шепчу я, касаясь пальцами ее пухлых сладких губ.

Она отворачивается от моего прикосновения, немного приоткрыв свои губы. Я оттягиваю ее нижнюю губу и ощущаю тепло ее ротика своим большим пальцем. Ее глаза открываются, и я вижу удивление, потому, как ее глаза увеличиваются, и она готова закричать.

— Эйвери, — быстро говорю я. — Это я, Нейт.

— Нейт? — пищит она, расслабляясь.

Я сижу на кровати рядом с ней и наблюдаю, как она моргает, пока глаза привыкают к темноте. Затем она так нежно смотрит на меня, даже не понимая, что делает. Я касаюсь ее щеки и смотрю в глаза, давая ей знать, давая ей почувствовать. Я закрываю глаза и борюсь с чувством вины, заполняющим все мое тело и медленно пожирающим меня. Я ничего не делаю неправильно.

— Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — говорю я, мой голос тихий и низкий.

Ее взгляд еще больше смягчается, и она касается своими маленькими пальчиками моего запястья. Она закрывает глаза и поворачивается щекой к моей ладони. Твою мать. Твою мать.

— Я в порядке, — шепчет она.

— Ты отвратительно выглядела, когда пришла. Я беспокоился о тебе.

Ее взгляд становится грустным.

— Это не просто, хотя я даже не жалею. Он значил что-то для меня. Может, и не многое, но все же. Это изменит всю мою жизнь, и по правде говоря, — она судорожно сглатывает. — Я напугана, Нейт.

Мой защитный инстинкт заставляет меня наклониться ниже, так близко, что я могу чувствовать ее запах. Мед и ваниль — самый сладкий аромат.

— Я не позволю ничему случиться, Эйвери. Ты будешь в порядке. Если у тебя будут проблемы, обращайся ко мне.

— Я не могу, Нейт, — выдыхает она, ее рот приоткрыт, взгляд останавливается на моих губах.

— Ты можешь.

Она качает головой, зажмуриваясь, будто она сражается в той же битве, что и я.

— Ты женат. Что ты здесь делаешь? Потому что это больше не невинно. Ты просишь меня пойти против всего, что я имею, и, если признаться, я хочу этого. Я не могу выкинуть тебя из головы, Нейт. Ты там, и ты всю меня поглощаешь. Я не знаю, сколько еще могу говорить «нет», но я должна сказать «нет». Ты понимаешь? — хрипит она, смотря прямо мне в глаза. — Я должна сказать «нет». Нет. Я не хочу быть такой женщиной. Я не хочу причинять боль твоей жене. Она человек, с чувствами. Я не могу быть настолько черствой.

Я смотрю на нее и так сильно хочу сказать, что… Но я не могу, потому что она права. Лена, несмотря на все ее проблемы, человек, и у нее есть чувства. Она не поймет, она и не должна. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Прости, Танцовщица, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Я не знаю, что происходит. Я не знаю, когда стал... таким.

— Нейт, — говорит она и касается моей щеки — Мы все ошибаемся.

— Я оступился и полностью изменил себя. Я не хочу отступать, Танцовщица. Я не хочу быть здесь. Я больше не хочу чувствовать себя так. Я просто бл*дь хочу, чтобы все это прошло.

Она издает мягкий, тихий звук, когда встает и обвивает меня своими ручками. Я не могу сдержаться и обнимаю ее в ответ. Опускаю голову на ее плечо, глубоко и рвано дышу. Я не хочу уходить от нее. Эти чувства, это не похоть или попытка унять зияющую дыру в моем сердце. Нет, они реальны, и они настоящие, это охренительно меня пугает.

— Ты хороший мужчина, хороший отец, с тобой все будет хорошо.

— Ты не можешь этого знать, — говорю я, поворачиваю голову и вдыхаю ее аромат снова. — Ты не можешь знать, что я собираюсь выбраться из этого дерьма, не ранив стольких людей. Ты не можешь говорить мне, что, если я уйду сейчас, то не пораню твое сердце.

— Я могу жить с болью, Нейт, — шепчет она.

Я отодвигаюсь и обхватываю ее лицо ладонями.

— Но ты не должна.

— Ты тоже.

Мы смотрим друг на друга, и воздух буквально потрескивает от эмоций. Боже, я хочу поцеловать ее. Я хочу повалить ее и целовать, затем держать ее в своих руках и обернуть свое тело вокруг ее. Я не хочу, чтобы она досталась другому мужчине — я не хочу отпускать ее. Я не могу отпустить ее. Я зашел слишком далеко. Я позволил себе почувствовать привязанность к тому, что не принадлежит мне.

— Нейт, — ее голос дрожит. — Пожалуйста.

Пожалуйста, что? Сделай это? Не сделай?

— Танцовщица, — выдавливаю я, мой голос хриплый и неуверенный. — Ты делаешь это чертовски сложным.

— Сделай свой выбор сейчас, Нейт, — шепчет она, ее голос низкий и мягкий. — Если ты меня поцелуешь, я сломаюсь, и будет слишком большая вероятность, что это закончится болью и окончательно разобьет мое сердце. Если ты уйдешь, есть шанс, что ты будешь чувствовать себя так же. Я не могу... я не могу сказать «нет» тебе. Я не хочу говорить «нет» тебе. Но я не хочу, чтобы ты делал из меня такую девушку, пожалуйста, сделай выбор.

Я пододвигаюсь ближе, наши губы так близко, что я могу чувствовать, как ее дыхание щекочет мое лицо.

— Ты знаешь, что я отдал бы за то, чтобы просыпаться рядом с тобой каждое утро? Ощущать тебя в своих руках каждую ночь? Ты знаешь, Танцовщица, что бы я отдал?

— Возможно, то же, что и я, — отвечает она дрожащим голосом.

Я вытираю слезу с ее щеки.

— Спокойной ночи, Эйвери.

Ее губы дрожат, когда я встаю. Я не оглядываюсь, когда выскальзываю через окно в темноту.

***

Эйвери

— Очень хорошо, — говорю я своей восьмилетней ученице Дженни.

Она крутится и устремляется вниз. Ее спина немного жесткая, но она хорошая танцовщица для своего возраста. Она моя первая ученица дневных занятий, и это своего рода вызов.

— Вот так, просто расслабь спину, Джен, — советую я.

Она пытается снова, но ее тело слишком напряжено.

— Давай покажу.

Она останавливается и поворачивается ко мне. Я быстро двигаюсь, кружусь и закрываю глаза, позволяя танцу захватить меня, как и всегда. Когда я заканчиваю, Дженни улыбается, ее глаза светятся. Она смотрит на меня, будто это ее будущее — как я и надеюсь.

— Попробуй еще, — говорю я, отступая назад.

Она делает движения снова, намного мягче в этот раз. Я киваю и подбадриваю ее, пока у нее не получается почти идеально.

— Отлично, Дженни, — говорю я и хлопаю в ладоши. — Ты прекрасно справилась. На сегодня мы закончили. Увидимся завтра в это же время.

— Спасибо, Эйвери, — она улыбается, спешит к своей сумке и забрасывает ее на плечо.

Когда она уходит, я иду к шкафчикам и переодеваюсь в рабочую униформу. Я взяла сверхурочные в библиотеке. Этого вполне хватало на оплату квартиры и продолжать преподавать. Это нелегко, и бывают дни, когда я думаю, сколько еще могу сражаться, но я все еще выживаю.

Отец не говорил со мной с тех пор, как я ушла от Джейкоба. Я позвонила ему на следующее утро, и он так жестко отверг меня, что я просто закончила разговор с ним. По сути, он сказал, что разочарован и не будет поддерживать меня до тех пор, пока я не вернусь и не исправлю ошибки. Он может не беспокоиться, потому что нет никаких ошибок.

Я, наконец, счастлива.

Я заканчиваю и направляюсь в бар. Я работаю сегодня, и к счастью для меня, он за углом студии. Когда я приезжаю, он уже кипит. Сегодня субботняя ночь, и я обычно получаю отличные чаевые. Я вижу Квин, девушку, с которой я подружилась на прошлой неделе, которая стоит за барной стойкой и ставит стаканы в посудомойку. Она замечает меня и улыбается.

— Привет, Эйвери.

Я машу в ответ и спешу закинуть свои вещи. Я завязываю волосы и наклоняюсь, чтобы завязать шнурки, перед тем как приступить к работе.

— Как дела? — спрашивает она, и я начинаю вытирать стаканы.

— Неплохо, а у тебя?

Она пожимает плечами.

— Так себе. Мне столько надо выучить!

— Знакомое чувство, — хмурюсь я.

Мужчина подходит к бару и улыбается нам обеим. Ему около сорока, и он достаточно хорошо выглядит, у него вьющиеся черные волосы и пронзительные голубые глаза.

— Можно виски, чистый?

Я киваю и готовлю выпивку для него, и затем ставлю бокал на барную стойку. Он протягивает мне наличку, и я быстро отдаю ему сдачу. Он улыбается мне, когда я отдаю ему ее, и чувствую, как его пальцы касаются моих, когда он забирает деньги.

— У тебя есть имя, милая?

Тьфу.

— Бьянка, — вру я.

— Хорошо, Бьянка, — шепчет он. — Спасибо.

Я фальшиво ему улыбаюсь, когда он отходит.

— Ужасный, — бормочет Квин. — Некоторые мужчины такие жуткие.

Я смеюсь.

— Точно!

Мы работаем несколько часов подряд бок о бок за барной стойкой. Около девяти вечера я иду на перерыв и выхожу на улицу подышать свежим воздухом. Я нахожу место и сажусь со стаканом воды и батончиком мюсли. Я вижу группу мужчин, которая подходит ко мне, я улыбаюсь, когда виду Келли, Киану, Лиама и ...о боже... Нейта. Келли улыбается мне, когда они останавливаются, он наклоняется и целует меня в макушку.

— Как ты, Эв?

Я пожимаю плечами, пытаясь избежать взгляда Нейта.

— Занята. Вы пришли выпить?

— Ага, — говорит Лиам и заходит внутрь.

Киану привлекает внимание женщин слева от нас, и он улыбается им, будто хочет съесть их живьем. Боже, он такой бабник. Нейт тоже привлекает внимание, только он ни на кого не обращает внимания. Он смотрит на меня.

— Эйвери, — шепчет он

— Привет, Нейт, — говорю я, пытаясь сделать так, чтобы мой голос звучал обычно.

Я встаю, надо вернуться в бар и сбежать от его пронзительного взгляда. Я спешу за барную стойку, чтобы снова начать обслуживать посетителей. Принимаю заказ от парней и вижу в кабинке с Киану трех женщин. Я закатываю глаза и осматриваюсь в поиске пустых стаканов, прежде чем, вернуться в бар.

— Бьянка.

Я поворачиваюсь на звук голоса мужчины. Он вернулся к бару и снова улыбается мне.

— Привет, — говорю я, выдавливая из себя улыбку.

— Еще один стакан.

Вот придурок.

— Еще виски? — спрашиваю я, доставая стакан.

— Только если ты выпьешь со мной.

— Извините, я не могу выпивать на работе.

Он улыбается мне хитрой, омерзительной улыбкой, и берет стакан, который я ему протягиваю. Пока он достает деньги, локтем скидывает стакан со стойки, и он разбивается. Выдохнув, я огибаю стойку и нагибаюсь, чтобы убрать осколки стекла, пока кто-нибудь не поранился. И тогда я ощущаю его руку на своей заднице. На. Своей. Заднице. Я быстро выпрямляюсь, разворачиваюсь и смотрю на него.

— Пожалуйста, держите руки при себе.

Он улыбается еще шире, его руки хватают меня за бедра и тянут на себя.

— Не притворяйся, что тебе неинтересно. Я видел, как ты смотришь на меня. Я здоровый мужчина, Бьянка. Я могу тебя...

— Черт возьми, меня зовут не Бьянка. Если бы я хотела вас, я бы сказал свое настоящее имя. Но я не хочу, потому что я лучше трахнусь с метлой, чем позволю вам быть рядом со мной.

Его глаза вспыхивают, его руки сжимаются на моих бедрах, и он сильнее дергает меня к себе.

— Никогда больше не говори со мной в таком тоне, иначе ты вылетишь с работы.

— Отпусти,— рычу я. — Сейчас же.

Он не отпускает.

— Отпусти меня.

— Отпусти ее.

Я слышу глубокий, хриплый голос Нейта позади себя. Мужчина смотрит на него и улыбается.

— Это личный разговор.

— Я сказал, — рычит Нейт, — отпусти ее.

Мужчина отпускает меня, встаёт и подходит к Нейту.

— Поосторожней, парень.

— Или что, — рычит Нейт.

Я смотрю на них двоих, и мое сердце наполняется гордостью за Нейта.

Мужчина запрокидывает голову и смеется, затем внезапно ударяет Нейта кулаком в правый уголок его губ. Я вскрикиваю, Нейт кидается на него, и начинается повсеместный хаос. Я вижу, как Нейт ударяет мудака в лицо, затем получает еще один удар. Кровь начинает сочиться из его щеки и из разбитой губы, глаза становятся дикими.

— Заканчивайте это! — одновременно кричат Келли и Киану, подбегая и хватая каждого сзади.

Келли хватает Нейта, Киану мужчину, который так настойчиво приставал ко мне. Нейт пытается вырваться, он полон ярости.

— Когда девушка говорит «нет», это значит «нет»! — рычит он.

— Ты заплатишь за это, — выдает старый-придурок.

Келли выводит Нейта из бара, и я начинаю паниковать. Я подбегаю к Квин, которая наблюдала за этим с огромными глазами.

— Ты в порядке? — интересуется она.

— В порядке. Я пойду, проверю, как он, и отвезу его домой. Ничего, если я отойду?

Она согласно кивает.

— Джош сегодня не придёт, так что он оставил меня за главную. Скоро уже придёт Джессика, поэтому конечно иди. Я сама тут управлюсь, пока она не подошла.

Я быстро обнимаю ее.

— Хорошо.

— Напиши мне позже, хочу знать, справилась ли ты нормально с работой и пришла ли Джесси, — выкрикиваю я на бегу, стягивая с себя фартук и бросая его под бар.

Келли находится на улице с Нейтом. Когда он замечает меня, он быстро подходит.

— Как ты?

— Черт, Нейт, — говорю я, смотря на его разбитое лицо.

— Его нужно отвезти домой, Эв, — говорит Келли. — Я не могу отвезти его, я уже много выпил.

— Я подброшу его до дома.

Келли кивает и обращается к Нейту.

— Немного отдохни, мужик. Тебе сейчас нужно домой.

Затем он быстро обнимает меня, прежде чем зайти опять в бар. Я смотрю на Нейта, чувствуя, что мое сердце переполнено эмоциями.

— Я подброшу тебя до дома.

— Я не хочу домой, — стонет он

— Так куда же ты хочешь пойти?

Он сосредоточенно смотрит мне в глаза.

— Хочу к тебе.

— Нейт…

— Просто дай мне побыть пару часов в твоем доме. Я же не могу пойти домой в таком виде.

— Давай тогда поедем ко мне, я помогу тебе привести себя в порядок, — говорю я ему, смотря прямо в глаза. — Затем мы разберемся, как ты попадешь домой.

Он кивает, и я указываю ему кивком на мою машину. Он следует за мной, молча.

— Ты не должен был делать это из-за меня, Нейт, — говорю я, пытаясь наладить диалог.

— Он приставал к тебе, а, когда ты отказала, пропускал это мимо ушей.

— Это случается довольно часто, я привыкла и уже не реагирую на такое.

— Но не со мной и не при мне. Я не мог сдержаться, потому что я не могу смотреть, когда рядом с тобой находится другой мужчина.

— Нейт...

Мы подъезжаем к дому, выходим из машины. Затем, когда я открываю дверь, навстречу нам выскакивает Каффи и некоторое время лает на нас.

— Хорошо, хорошо, не надо так шуметь. Мамочка уже дома.

— У тебя довольно мило, — говорит Нейт, осматриваясь в моей квартире.

Я сначала немного пожила у Келли, но потом все равно нашла себе дом. Хотя он и маленький, но он только мой.

— Он не плохой. Но это все, что я могу себе позволить.

— Мне нравится. Тут очень уютно.

Я слабо смеюсь.

— Да, да.

Внезапно пространство комнаты заполняет неловкое молчание. Затем я пытаюсь немного разрядить обстановку и запинаясь бормочу:

— Ну, я пойду схожу за аптечкой.

Я быстро прохожу в ванную комнату, захожу туда и прислоняюсь спиной к стене. Делаю глубокий вдох. Я просто помогу ему, затем вызову такси. Я воздержусь от соблазна прикоснуться к нему.

Когда я захожу в комнату, то вижу, что он сидит на диване, смотря на свой телефон. Когда он слышит, что я подхожу, он поднимает взгляд на меня. Я уже собираюсь внутренне с силами, моля Господа, чтобы он дал мне сил выстоять перед его обаянием. Я присаживаюсь рядом с ним на диван, открываю аптечку, пытаясь сосредоточиться на том, что нужно сделать, чтобы немного привести его в порядок.

— Тебе нужен лед, чтобы глаз не так отек, — говорю я, вскакивая и направляясь к холодильнику.

Я возвращаюсь со льдом. Он берет у меня его и прикладывает к глазу. Я начинаю влажным полотенцем убирать кровь с лица, перед тем как он стягивает с себя испачканную одежду. Я пытаюсь вести себя как раньше, не смотря ниже его лица.

— Я не кусаюсь, можешь и ближе сесть, — хрипло говорит Нейт.

Я протираю полотенцем его щеку и говорю:

— Почему я не верю в это?

Его взгляд становится жёстче, он не улыбается шутке. Я продолжаю протирать лицо от крови. Внезапно мой взгляд опускается на его губы, и мне кажется, что я нахожусь слишком близко. Я не могу даже сделать вдох, я просто смотрю на его губы.

Нейт придвигается ближе, и я теряю всякий здравый смысл. Я могу только смотреть на его лицо. Затем он тянется рукой и крепко сжимает мой затылок. Я рвано выдыхаю, он притягивает меня ближе к себе, мы прижимаемся лбами друг к другу, когда он говорит:

— Ты делаешь мои попытки держаться от тебя провальными. Я так хочу быть рядом с тобой.

— Я пытаюсь быть хорошим человеком, — шепчу я.

— Я устал постоянно пытаться. Я больше не хочу быть хорошим.

— Нейт, это неправильно, — слабо начинаю сопротивляться я.

Когда он проводит носом по моей линии челюсти, опускаясь ниже на шею, то вдыхает мой запах.

— Это может быть неправильным, но это чувствуется так хорошо.

— Мы причиним ей боль. Нужно остановиться.

— Именно этого ты хочешь?

— То, чего я хочу, разрушает меня. Когда ты находишься рядом, я даже думать нормально не могу.

— Тогда скажи мне отвалить.

— Ты меня ставишь в положение, в котором я не должна быть, Нейт…

— Тогда скажи мне отвалить… — повторяет он.

— Я не могу, — мой голос дрожит.

Он прижимается к моим губам и нежно целует меня, потом опускается и целует мою шею, ласкает прикосновениями нежную кожу там. Затем он проскальзывает руками под футболку.

— Нейт, — я издаю стон и откидываю назад голову.

Он опускается ниже и еще ниже, покрывая поцелуями мою грудь, посасывая соски, превращая их в твердые бусинки. Дрожащими руками я впиваюсь в его бицепсы и сжимаю их, он же подхватывает меня на руки и относит в спальню.

Он укладывает меня на кровать, накрывая мое тело своим. Лаская и поглаживая мое тело, он легко снимает с меня футболку и отбрасывает ее, потом расстегивает бюстгальтер и бросает его тоже на пол.

Сейчас я обнажена для него, холодной воздух ласкает мое тело. Я прикрываю глаза и приподнимаю бедра, принуждая его таким движением снять с меня трусики, что он и делает. Пальцем он подцепляет резинку и стягивает их по моим ногам, отбрасывая на пол. Затем он отстраняется и просто рассматривает меня.

— Ты самая красивая женщина, какую я только видел.

Я сглатываю ком, что образовался в горле из-за того, что нервничаю, он придвигается ближе ко мне и проводит пальцами по моей коже, поглаживая низ живота. Он прикасается ладонью к моей киске.

— Ты уже готова для меня. Я могу видеть твое возбуждение.

Я начинаю хныкать, когда он опускается и проводит пальцам между влажных складочек, размазывая влагу по клитору. Он отодвигается и быстро расстёгивает джинсы и остается полностью обнаженный. Он прекрасен. Обнаженный, высокий и мускулистый.

Он сладко целует меня, лаская второй рукой меня между ног, затем шепчет мне на ушко:

— Раздвинь ножки.

Я делаю в точности, что он сказал, открываюсь для него. Он смотрит на меня жадным взглядом и крепко берет меня за бедра, приподнимая их. Затем единственное, что я помню, он начинает ласкать меня языком, ласково посасывая клитор. Когда я начинаю выкрикивать его имя, толкаясь и приподнимаясь к его рту, он начинает увеличивать темп и лижет мою киску быстрее и быстрее.

— Детка, — шепчет он у моей влажной киски. — Кончи для меня.

Я выгибаю спину, и с моего языка срывается его имя, стоны и хрипы наполняют комнату. Когда он проскальзывает в мою киску двумя пальцами, он глубоко и резко толкается в меня ими, повторяя снова и снова, пока я снова не начинаю выкрикивать его имя.

— Нейт, — издаю я вскрик под ним, содрогаясь от похоти и наслаждения, что сотрясает мое тело, снова и снова.

Затем он располагается у меня между ног, проводя пальцами по моей влажности, поглаживая своей член, он толкается в меня одним рывком. Я вскрикиваю, и он толкается еще раз, его член глубоко в моей киске.

— Черт, Танцовщица, какая ты узенькая...

— О боже, — постанываю я и развожу ноги еще шире, позволяя ему погрузиться в меня глубже.

Он делает еще пару толчков, сжимая мою грудь, и начинает кончать. Я чувствую, как его член увеличивается во мне, дергается, его глаза прикрыты, и он расслабляется, изливаясь в меня.

Он прижимает голову к моему плечу. Он молчалив. Во мне моментально вспыхивает чувство сожаления, все перемешивается с чувством вины. Наша страсть — словно смертельная болезнь, после нее невозможно выжить.

— Могу я спросить у тебя кое-что? А ты ответь честно, — я шепчу.

— М-м, да-а, — бормочет он.

— Почему?

— Что почему?

— Почему я? Почему ты рискуешь своим браком и семьей ради меня?

— Моей семьи больше не существует, моя жена больше не любит меня, и ей наплевать на мои чувства. Мы ругаемся большую часть времени. Я рискую ради тебя, потому что хочу еще раз увидеть тебя.

— Почему тогда ты просто не уйдешь от нее, если ты не счастлив?

— Ты знаешь, многие ошибочно полагают, что это так легко, но это не так. Не просто все вот так разорвать, тем более, у меня есть дочь, которую она мне не даст видеть, если я порву с ней отношения. И я обеспечиваю их, Лена не может удержаться на работе.

— Ты собираешься оставить их ради меня?

— Я же уже сказал, что, если я брошу ее, она не даст мне видеться с дочерью. Лена из тех женщин, от которых просто так не уйдешь.

— Так получается, все говорят правду, что люди остаются вместе только ради детей.

— Нет, конечно. Это не правда. Просто это жестокая реальность. Я переживаю, что будет с дочерью, если я уйду.

Я сглатываю непрошенные слезы и киваю.

— Мне нужно немного поспать… Тебе вызвать такси?

— Ты обижена? — говорит он

Я не отвечаю ему. А что, ради всего святого я могу ответить? Да, чёрт побери, я обижена.

Я отворачиваюсь от него, тайком вытирая слезы.

— Я просто устала, давай вызовем тебе такси.

Он встает с кровати и говорит мне:

— Ты что думаешь, я не смогу ничего оставить ради тебя, Эв?

— Ты мне сейчас это дал прекрасно понять, ты никогда не будешь со мной. Я для тебя только временный побег от реальности, от проблем, связанных с женой и с браком.

— Ты что, правда, так думаешь обо мне? Что я просто решил тебя трахнуть, чтобы скоротать вечерок? Я не могу быть рядом с тобой, чтобы просто не прикоснуться к тебе, не могу смотреть, когда тебя кто-то трогает или же просто разговаривает с тобой. Каждый раз, когда я ухожу от тебя, у меня ощущение, что мой мир рушится.

Затем он быстро одевается и выходит из комнаты. Я слышу, как громко хлопает входная дверь.

Мое сердце замирает.

Я сделала ему больно и ненавижу себя за это.

Глава 20

Нейт

Дома темно, когда я вхожу, поэтому я прохожу на кухню и включаю там свет. Я оборачиваюсь и осматриваю пространство вокруг меня. Затем нахожу взглядом Лену, она лежит на животе, рука касается пола. Мою грудь наполняет ярость. Она опять пила, и я замечаю также пустую бутылку из-под алкоголя на кофейном столике. Мое сознание автоматические возвращается к мыслям о дочери. Я разворачиваюсь и направляюсь вниз по коридору.

Открывая дверь детской, я вижу, что она сидит на полу, играя в куклы. Я никогда не прекращу удивляться, насколько моя дочь потрясающая. Уже далеко за полночь, а она просто сидит и играет в куклы. Но она не должна сидеть и играть сейчас, она должна спокойно обнять свою игрушку и спать.

— Детка, почему ты еще не спишь?

Она отрывается от своих кукол, и я вижу слезы в ее глазах. Я подхожу к ней и сажусь на колени перед ней, поднимая ее на руки.

— Что произошло?

— Мамочка кричала на меня, — всхлипывает она, оборачивая свои крохотные ручонки вокруг моей шеи.

— Почему?

— Потому что я не захотела есть ужин, потому что я напилась много чаю.

— Все хорошо, мне кажется, мама не хотела тебя обижать. Но тебе нужно забираться в кроватку, потому что на полу сидеть уже прохладно, да и тебе давно пора спать.

— Ты почитаешь мне?

— Естественно.

Я укладываю ее кроватку и читаю ей про красную шапочку, тщательно изображая голоса всех героев. Она засыпает, прежде чем я заканчиваю чтение, потому что устала. Мне сложно не злиться на Лену, когда я вижу мою маленькую девочку такой усталой. Как я могу не злиться? Она продолжает вести себя так перед нашей единственной дочерью, а потом еще гадает, откуда у нас такие разногласия и проблемы в семье.

Я целую Мейси и выключаю свет. Я не хочу будить Лену, а также и речи не может быть о том, чтобы отнести ее в кровать. Я не хочу, я просто не желаю этого делать. Я открываю дверь в спальню и захожу туда, закрывая за собой дверь. А затем слышу, как вибрирует мой телефон в кармане. Я вижу, что сообщение от Эйвери.

Эйвери: Я облажалась. Я не сказала тебе, что чувствую к тебе, потому что я боялась, что позволю себе что-то испытывать к тебе. И я испытываю это, Нейт. Я испытываю и все понимаю. Поэтому сегодня была самая потрясающая ночь, я не жалею ни о секунде, проведенной с тобой. Спокойной ночи.

Я падаю на кровать и накрываю руками лицо, делая глубокий вдох.

Какого хрена я натворил?

Глава 21

Эйвери

— Пошли со мной, — умоляет Келли, его глаза большие и круглые.

Будь я проклята, он очень милый, когда так выглядит. И он пытался убедить меня пойти с ним на благотворительный бал.

— Ох, Кел. Я ненавижу платья.

— Это по уважительной причине, и я не хочу идти один, — бормочет он.

Я выдыхаю и падаю на кровать. Он прислоняется к дверному проему, смотрит на меня этим умоляющим взглядом, которому так сложно отказать.

— Думаю, я работаю вечером, — я улыбаюсь ему.

— Не будь врединой, ты можешь отпроситься.

Я смеюсь и сажусь на кровати.

— Ты знаешь, что у меня нет приличного платья.

— Я позабочусь об этом.

— Кел, — возражаю я. — Нет. Мне нужно работать. К тому же, в платьях я выгляжу ужасно.

— Ты сексуальная. Не будь ребенком.

Я качаю головой и, улыбаясь, слезаю с кровати.

— Слышно что-нибудь от твоего сталкера?

— Смена темы тебе не поможет.

— Я и не сомневаюсь. Так что со сталкером? — смеюсь я.

Он усмехается и тянет меня на кухню.

— Нет. Кто бы это ни был, он перестал брать мой серф по ночам.

— Возможно, осознал, что делает и сбежал.

Келли легонько подталкивает меня.

— После этого комментария я еще подумаю, стоит ли тебя брать на бал.

— Уф, бал. Отвратительное слово. Я не пойду.

Он громко смеется, достает две чашки и включает кофеварку.

— Хватит ныть. Ты идешь и точка.

— Убеждай себя во всем, что угодно, лишь бы сделать себя счастливым, — бормочу я, вытаскивая чашки из-под машины, затем включаю ее и вдыхаю невероятный запах кофе.

— Слышала что-нибудь о Джейкобе? — спрашивает он, садясь на стол.

— За несколько дней ничего, но пару раз звонил папа.

— Ты не ответила?

Я пожимаю плечами.

— Что я могу сказать? Он сказал, как разочарован во мне. Я не многое могу сделать.

— Прости. Хреново, что он не поддерживает тебя.

— Да, — вздыхаю я и смотрю на свои руки. — Хреново.

— Тук-тук.

Я слышу голос Макса, поворачиваюсь и вижу, как он входит в комнату в полицейской форме и выглядит невероятно круто. Серьезно, почему он до сих пор один? Женщины должны вешаться на него.

— Привет, Макси, — я расплываюсь в улыбке.

— Серьезно, Лепесток, мы уже говорили об этих прозвищах, — рычит он. — Ты портишь мою репутацию.

— Хочешь кофе? — спрашиваю я, смеясь.

— Вообще-то да. У меня есть новости.

Кожа покрывается мурашками. Я всегда так реагирую, когда у него есть новости. Келли подходит ко мне и берет меня за руки, отворачивая от кофе-машины.

— Я закончу здесь. Присядь с Максом.

— Келли, — говорит Макс, кивая ему и улыбаясь.

Келли улыбается в ответ и концентрируется на кофе, пока я иду к обеденному столу и сажусь с Максом.

— Ты знаешь, что мы снова открыли дело твоей мамы, — начинает он. — И я действительно не знаю, стоит ли оно того. Дело долго было заморожено — слишком мало улик.

Я киваю, не в состоянии что-либо сказать. Дыхание становится прерывистым, и сердце бешено стучит.

— Ну, когда я снова открыл дело, то просмотрел старые заметки и файлы, чтобы убедиться, что ничего не пропустили. Мне не много удалось найти. Я нашел старые имена и телефоны и начал звонить по ним.

— И? — шепчу я.

Он вздыхает, опускает голову и смотрит на свои руки.

— Я выяснил кое-что. Некоторую информацию не до конца проработали.

— Макс, пожалуйста, — умоляю я, руки трясутся. — Просто скажи.

— Хозяин отеля уехал за неделю до исчезновения твоей мамы. Только через ее старых друзей и жителей города я узнал его имя.

— И как хозяин отеля связан с этим, Макс?

Его взгляд смягчается, и я знаю, что он подготавливает меня к чему-то большому, чему-то жестокому.

— Ну, ты думаешь, что это не связано, но он был мужем одной из подруг твоей мамы. Тогда он молчал по личным причинам, но когда я снова с ним связался, он дал мне некоторую информацию, которая навела на новые варианты.

— Макс, — говорит Келли, когда входит в комнату, его голос мрачный. — Не ходи вокруг да около, просто скажи ей.

Макс закрывает глаза и снова открывает их.

— Причина, почему он ничего не говорил, Эйвери — это последствия, которые будут у твоей семьи и твоего отца. Вы бы много потеряли. Это информация о том, что некий мужчина, снимал номер дважды в неделю на весь день. Хозяин отеля видел, как Тайла три раза входила в этот номер, пока тот был там. Он сказал, что она оставалась от двух до пяти часов.

Сердце замирает, голова наполняется гулом и кожу покалывает.

— Я достал контактные данные и навестил этого мужчину. Его зовут Мэтью Джексон. Я упомянул Тайлу, и он побелел. Он впустил меня и все рассказал...

— Макс, — говорит Келли, его голос жесткий — Просто скажи ей.

— Он сказал, что он и Тайла... ну... у них был роман.

Разум затуманивается, и в глазах темнеет. Я не могу дышать. Не могу думать, все тело немеет.

— Он сказал, что они встречались около года, и она планировала уйти от твоего отца. Он упомянул, что в день, когда она пропала, был последний, когда они виделись. Они приехали в отель, но ей позвонили, так что она уехала. Это был последний раз, когда ее видели.

— Ты неправильно понял, — бормочу я, горло сдавливается. — Она бы не сделала этого.

— Улики указывают на то, что он прав, — ласково говорит Макс.

— Ты врешь! — кричу я, вскакивая на ноги и отодвигая свой стул.

Слова Лиама звенят у меня в голове. Он недавно сказал о том, что отец говорил, что у мамы был роман. Этого не может быть — она не такая. Она была любящей, верной и красивой. Она была той, кем я не являюсь. Она любил папу, любила нас. Она не могла. Они не правы.

Я пячусь назад, слезы льются по щекам. Келли и Макс встают, но я не хочу их видеть. Я хватаюсь за голову и мотаю ею.

— Оставьте меня одну, — еле выдавливаю из себя я, разворачиваюсь и выбегаю из дома, хватая свою сумку со столика у двери.

Мой мир только что разрушился.

***

На улице ливень, я сижу на крыльце, промокшая до нитки, волосы прилипли к лицу. Я замерзла, и зубы начинают стучать от холода, так что я растираю руки, пытаясь как-то вернуть в тело тепло. Я не знаю, куда пойти. Если пойду домой, Келли и Макс будут ждать меня там, если пойду к Лиаму, то услышу только «я же говорил». Остается только один вариант, и этот вариант я даже не должна рассматривать.

Нейт.

Он в городе за пятьдесят миль от меня, остановился в отеле, потому что там у него завтра утром будет гонка. Я заплачу кучу денег, чтобы добраться до него, но сейчас он единственный человек, которого я хочу видеть, единственный, кто мне нужен.

Я встаю на ноги и тащу свой изможденный организм по дороге. Я нахожу автобусную остановку и достаю телефон. Он был под моей одеждой, в кармане. Невероятно, но даже там мокро. Я вижу несколько пропущенных звонков от Келли и Макса и еще несколько от Лиама. Я не обращаю на них внимания и ищу номер такси. Набираю его и жду.

Мне не удается согреться, но к тому времени, как подъезжает машина, с меня больше не течет вода. Я просто мокрая и еще больше замерзла. Я открываю дверь и сажусь на заднее сиденье, назвав гостиницу, в которой остановился Нейт. Я волнуюсь из-за того, что еду к нему, потому что, когда он говорил, где остановился, он предупредил меня: «В экстренных случаях я буду здесь». Это было сказано глубоким голосом, который означал, что он говорит мне это буквально для экстренных случаев, а не для тайных встреч.

Он едва говорил со мной с той ночи, все еще злится, и я понимаю за что. Я оскорбила его и причинила боль. Это было несправедливо по отношению к нему. Он рисковал всем ради меня, и я заставила его чувствовать, будто я не верю ему. На самом деле, я верила. Я обожаю Нейта, возможно люблю его, и я была не права, расспрашивая его. Я не знаю, каково быть на его месте. Я не представляю, как тяжело ему.

— Мисс, вы выглядите замерзшей, — произносит пожилой водитель такси, пока мы двигаемся по шоссе.

— Я попала под дождь, — грубовато отвечаю я.

— Вот, — говорит он и включает кондиционер.

— Спасибо, — благодарю я, чувствуя, как тепло наполняет заднюю часть машины.

Рай.

Я откидываюсь на сидение, позволяя теплу окутывать меня, и думаю о том, что Макс сообщил мне сегодня. Я доверяю ему и люблю его, как отца, которого у меня уже давно не было, но он не может быть прав насчет мамы. Она бы не поступила так с нами. Она бы не причинила столько боли. Но потом я думаю о себе и ситуации, в которую попала и понимаю, что даже самые лучшие люди делают ошибки. И я не идеальна. Я еду к женатому мужчине, с которым начала роман. Я даже не думала, что позволю себе подобное.

Слезы катятся из моих глаз, когда в голову приходит мысль о том, что моя красивая мама влюбляется в другого мужчину. Он ранил ее? У него была жена, о которой она узнала? Ужас наполняет мою грудь, когда я понимаю, как на самом деле ситуация могла отразиться... на мне. Я пытаюсь заблокировать эти мысли, не позволяя им проникнуть в мой мозг, который уже и без того расшатан. Я зажмуриваюсь, прикрываю лицо руками и сижу так, пока такси не останавливается.

— Приехали, мисс.

Шея болит из-за долгого сидения в одном положении, когда я, поднимая голову, выглядываю в окно и вижу маленький, уютный отель с горящим красным указателем «Отель Оазис». Я протягиваю водителю деньги и быстро забираю сдачу. Я благодарю его и выхожу, обнимая себя за плечи. Замираю на секунду, ожидая, когда такси исчезнет во мраке ночи. Должна ли я быть здесь?

Я медленно иду к стойке регистрации отеля, мои ноги трясутся. Я не должна быть здесь, должна развернуться и уехать домой. Возможно, он не хочет меня видеть. Что, если Лена с ним? Что я делаю? Я кладу руку на дверную ручку и медленно поворачиваю ее, заставляя ее открыться. Пожилой мужчина стоит за стойкой, его очки сдвинуты на нос, и он изучает путеводитель. Он смотрит на меня, когда звенит колокольчик.

— Здравствуйте, — говорит он. — Чем могу помочь?

— Я приехала встретиться с другом. — я выдавливаю улыбку. — Он сказал мне название отеля, а номер не назвал.

Старик поднимает брови.

— Его зовут Натаниэль Александр.

Он наклонил голову и кивает.

— Я позвоню ему, узнаю, ждет ли он вас.

Черт.

Он берет телефон и набирает номер.

— Мистер Александр, да, это Тимоти с ресепшен. У меня здесь юная леди говорит, что вы ждете ее.

Долгая тишина.

— Как вас зовут, мисс? — спрашивает мужчина, уставившись на меня.

— Эйвери, — шепчу я.

— Она говорит, что ее зовут Эйвери.

— Очень хорошо, — говорит он, несколько раз кивнув, и положив трубку, поворачивается ко мне. — Он во втором номере. Выйдите и поверните налево, идите, пока не увидите его.

— Спасибо, — отвечаю я, разворачиваюсь и спешу на улицу.

Я иду, как он и сказал, пока не подхожу к выцветшей желтой двери с ржавой «2» на ней. Моя рука застывает в воздухе. Сделала ли я правильный выбор, приехав сюда? Прежде чем я успеваю постучать, дверь открывается, и я вижу Нейта. Его глаза расширяются, когда он видит мое состояние и одежду. Я знаю, что выгляжу так, будто вернулась из ада.

— Я знаю, что ты не хочешь меня видеть, — выдавливаю я. — Но мне больше некуда идти.

— Ты плакала, — произносит он низким и хриплым голосом.

На нем нет ничего кроме низко сидящих светло-серых пижамных штанов. Мои губы начинают дрожать, когда я вспоминаю тот вечер.

— Я... узнала новости о маме и убежала. Я не знала, куда еще идти.

Он распахивает дверь, его взгляд смягчается.

— Входи. Расскажи, что случилось.

Я шагаю в комнату, хочу пройти дальше, но он останавливает меня, схватив за плечо. Он закрывает дверь и поворачивается ко мне, лаская пальцами мою щеку.

— Ты замерзла, Танцовщица. Пока мы не начали, ты сходишь в душ.

Я киваю, потому что слишком слаба, чтобы спорить.

— Я дам тебе одежду. Давай.

Он берет мою руку, согревает ее в своей и ведет к ванной комнате. В ней старомодный душ с лаймово-зеленой плиткой и стеклянной дверью. Полотенца не самым идеальным образом подобраны в цвет плитки. Нейт обеспокоенно наблюдает за мной, пока я снимаю футболку.

— Ты будешь в порядке?

Я киваю, не поднимая глаз.

— Черт, Танцовщица, — говорит он, подходит ближе и касается моего лица, заставляя смотреть на него. — Ты пугаешь меня.

— Они не могут быть правы, Нейт. Если они правы, тогда все, во что я верила — ошибка, — отрезаю я.

Он вытирает большим пальцем скатившуюся слезу.

— Твое восприятие кого-то — только твое. Только ты можешь позволить изменить то, во что веришь.

Я закрываю глаза и киваю, прижимая щеку к его ладони.

— Душ, милая, — шепчет он. — Потом поговорим.

Он опускает руки, разворачивается и оставляет меня принять душ в одиночестве. Я так благодарна ему в этот момент.

Так благодарна.

***

Нейт

Она выглядит ужасно. Она сидит на диване, на ней одна из моих длинных черных футболок «Кабс». Ее колени поджаты к груди, она обхватила их руками. Ее волосы спутаны, она еще не расчесала их, и они торчат в разные стороны вокруг ее лица. Даже выглядя так, она невероятна красива.

— Расскажи мне, что случилось, — произношу я, как можно более ласковым тоном.

Она не поднимает голову, когда я обращаюсь к ней, но начинает говорить тихим и спокойным голосом.

— Макс сказал, что они нашли еще один вариант, что объявился владелец отеля, который дал имя человека, он часто останавливался у него. Этот мужчина встречался с мамой несколько раз. Макс связался с ним, и он признался... — она делает глубокий вдох. — Он признался, что у них был роман, что они собирались сбежать, но она исчезла.

— Детка, — шепчу я, сердце разрывается от боли.

Она снова плачет, ее крошечное тело дрожит.

— Это не может быть правдой, Нейт. Она была такой чистой, такой идеальной. Она любила нас, любила папу, не было такого, чтобы она не улыбалась и не смеялась. Как у нее мог быть роман, если она была так счастлива?

— Люди могут притворяться, — осторожно говорю я. — Улыбка может прикрывать боль.

Он смотрит на меня и слезы катятся из ее глаз.

— Но ее улыбка была такой настоящей, такой красивой, такой волшебной. Я просто не могу поверить, что они правы. Я не могу спать, думая, что она просто медленно умирала, страдая из-за этого.

— Что бы ни случилось между твоим отцом и матерью, это не изменяет факта, что она обожала тебя и Лиама. Те улыбки, которые вы видели, то счастье, которое она делила с вами, были настоящими, Эйвери.

— Откуда ты можешь знать? — ворчит она.

— Потому что мои улыбки для Мейси — настоящие, любовь — настоящая. Я даю ей все, что не даю Лене.

Она долго смотрит на меня.

— Ты можешь мне сказать, что она была по-настоящему счастлива? Какова вероятность, что это было правдой?

— Конечно, есть такая возможность, — говорю я и присаживаюсь возле нее. — Эйвери, если одна сторона ее жизни не была счастливой, не значит, что и остальные не были. Она была несчастна с твоим отцом, очевидно, она нашла в другом мужчине что-то, за что стоит бороться. Я идеальный пример этого. Ты дала мне надежду, ты позволила мне снова дышать, приезжать к тебе, видеть твою улыбку, и только за это я готов бороться.

— Это странно, что я хочу встретиться с ним? — говорит она, ее голос дрожит.

Я качаю головой.

— Конечно, нет. У него есть ответы, на которые не ответит тебе она.

Она молчит, потом поднимает глаза на меня и смотрит так, будто ищет ответы.

— Прости за то, что наговорила той ночью, Нейт. Я не хотела. Это... мы... мои чувства, они пугают. Я никогда не хотела быть такой девушкой, но я не могу держаться вдали от тебя. Я больше не мыслю рационально. Ты — всё, что я вижу, всё, что я хочу.

Я касаюсь ее нижней губы.

— Уже забыл.

Она смотрит на мой рот, и мое сердце резко вспыхивает в груди. Я не должен делать этого, не должен даже хотеть сделать это, но когда я с ней, то больше ни о чем не могу думать. Вся моя вина исчезает, всё, что я могу видеть — пара разрушительных глаз, в которых столько боли, столько любви и столько сострадания.

— Я собираюсь поцеловать тебя, — шепчу я. — Потому что не могу перестать думать о твоих губах.

Ее щеки краснеют, и она кивает, не отрывая от меня взгляда. Я наклоняюсь, поднимаю руку и касаюсь ее щеки, подушечкой большого пальца касаюсь ее мягкой кожи. Она вздрагивает и пододвигается ближе ко мне, опустив руки на мои бедра. Я наклоняюсь и мягко касаюсь ее губ, моя кожа покалывает от потребности. Ощущать ее так хорошо. Так чертовски хорошо.

Она углубляет поцелуй, ее рука скользит вверх по моему бедру под мою рубашку. Я рычу и проскальзываю языком между ее розовых губ, переплетаясь с ее языком. Из нее вырывается стон, который проходит сквозь меня, ее руки на моем прессе. Они скользят вверх и вниз, касаясь кожи невероятно нежно. Она идеальная, черт побери, такая грациозная и элегантная. Настоящая леди.

Моя леди.

Глава 22

Эйвери

— О боже, — вскрикиваю я, впиваясь ногтями в его руки.

Нейт хватает меня за попу, потираясь промежностью о мою киску. Мой клитор пульсирует от желания, чтобы его язык или член ласкали меня, поэтому я толкаюсь ему на встречу бедрами, а его руки еще ближе притягивают меня, затем я чувствую его горячие губы на своей шее. Он поддразнивает меня, делает так, чтобы я вновь хотела его.

— Ты сначала кончишь так, — он начинает сильнее потираться промежностью о мою киску, нашептывая в мое ухо. — Затем ты кончишь на моем языке, а потом твоя киска кончит на моем члене, и ты в это время будешь кричать мое имя.

О. Боже.

Он толкается и трется своими бедрами об меня еще раз, сильнее притягивая меня за попку. Он ускоряет темп, и в этот момент я выкрикиваю его имя, пальцами провожу по его рукам, и вздрагиваю всем телом, потому что оргазм настигает меня быстро и сильно.

У меня нет ни единого шанса отстраниться от него, потому что он присаживается на корточки, стягивает с меня джинсы, а за ними и трусики. Нейт проводит руками по моим ногам, затем резко поднимает одну ногу и закидывает ее на плечо.

Мои щеки пылают, потому что я настолько открыта и готова для него, но это не заставляет меня стесняться или бояться его ласк. Он проводит языком между складочек, кружа вокруг клитора, посасывая его. Я откидываю голову назад и выкрикиваю его имя снова и снова. Я приподнимаю бедра и толкаюсь к его языку, прижимаюсь к его рту влажной киской. Он издает смешок у моего клитора и сильнее сжимает мою задницу, вызывая еще больший жар желания. Моя кровь словно кипящая лава, желание и удовольствие, дикая страсть все перемешивается и проносится по моим венам.

Его язык ударяет по моему клитору, затем он ласково проводит по нему, слизывая влажное желание. Мои крики становятся все более громкими, а ноги словно превращаются в желе. Он проводит одной рукой у меня между ног, пока его язык все еще лакает меня. Нейт проскальзывает в меня двумя пальцами, наполняя меня, растягивая, заставляя всхлипы перейти в громкие отчаянные стоны. Так хорошо, как же это хорошо. Его язык начинает сильнее ласкать меня, пальцы вколачиваются быстрее. Я кончаю снова, комната наполняется запахом секса, удовольствия и страсти.

— Нейт, — выкрикиваю я. — О, боже!

Он вытаскивает из меня пальцы, и не дожидаясь, пока ноги перестанут дрожать, быстро встает на ноги и стягивает с себя штаны, просто высвобождая член. Он поднимает мою ногу и оборачивает ее вокруг своей талии. И прежде чем я могу опомниться, он врывается в меня своим твердым членом, глубоко и быстро, так что мое тело вздрагивает от сильного желания. Я приоткрываю рот, и оттуда вырываются крики. Нейт молчаливо трахает меня, ни звука не срывается с его губ. Комнату наполняет прерывистое дыхание, мои всхлипы.

Моя киска сжимается вокруг его члена, и я знаю, что скоро кончу еще раз, как он и обещал. Он врывается в мою киску быстро и безжалостно, так что наша кожа издает шлепающие звуки. Его пальцы впиваются до боли в кожу на моей заднице, словно клыки смыкаются на горле жертвы. Боже, как он трахается. Это дико. Мощно. Страсть, которую он излучает, словно сжигает все на своем пути. Я вскрикиваю и чувствую, как усталость и расслабление захлестывают меня. Оргазм снимает мое волнения и уничтожает все переживания.

Нейт увеличивает темп, сильнее сжимает мою задницу, его движения становятся отчаянными, каждый следующий раз он входит рывком и до основания. Внезапно он отстраняется, и его член выскальзывает из меня, Нейт оборачивает вокруг него пальцы и сильно сжимает, начиная быстро и яростно поглаживать его. Когда он издает протяжный стон наслаждения, он приближается ко мне и кончает мне на живот. Я вздрагиваю, когда его теплая влага растекается по моему животу.

О боже, это было охренительно горячо.

— Прости, — произносит он, его слова выходят грубо. — Как мне кажется, теперь нам надо в душ.

— Мне тоже так кажется, — шепчу я.

Он утыкается в мою шею и шепчет, обдавая горячим дыханием мою кожу:

— Ты настолько красива, Танцовщица. Что я не могу удержаться, чтобы не вылизать твою киску или не поцеловать тебя. Ты знаешь это?

— Теперь знаю, — смеюсь я.

— Примешь со мной душ?

Меня не нужно просить дважды.

***

Теплый, влажный рот прижимается к моей шее, и я просыпаюсь от глубокого сна. Я смаргиваю пару раз, приспосабливаясь к включенному свету. На улице все еще темно, а в комнате горит яркий свет, и Нейт сидит возле меня на кровати в мотокостюме.

— Мне нужно идти, сладкая, — бормочет он, скрывая в голосе отчаяние. — Просто разбудил, чтобы попрощаться.

Я смотрю на него, скрывая набегающие слезы. Я провела большую часть ночи в его руках, прижимаясь к его сильному телу. Он разбудил меня среди ночи тем, что аккуратно скользил в меня и медленно занимался любовью со мной, когда мы насытились друг другом, кончив около двух раз, мы провалились в сон.

— Хорошо, — я говорю усталым и тихим голосом после сна.

— Я позвоню тебе чуть позже, хорошо? Когда ты тут закончишь, оставь ключи.

Я киваю и провожу пальцами по его щетине.

— Увидимся, детка, — говорит он, быстро и сладко прижимаясь губами к моим.

— Пока, Нейт.

Он подмигивает мне, затем поднимается на ноги и выходит тихо из комнаты. Я опять проваливаюсь в сон.

***

— Где ты была?

Когда я прихожу к себе, то нахожу Джейкоба на своем пороге. Он складывает руки на груди, и его лицо выражает злость. Я знаю, что он пытался дозвониться мне всю прошлую неделю, но я не заинтересована в разговоре с ним. Нам нечего сказать друг другу. Я не заинтересована в общении.

— Последний раз повторяю, что это не твоего ума дело.

Он быстро подходит ко мне и преграждает путь, чтобы я не могла открыть дверь. Затем он вскидывает руку, хватает меня за предплечье, пока я не оказываюсь практически в паре миллиметров от его лица.

— Нет, крошка, ошибаешься. Это мое дело.

Я раздраженно фыркаю и стряхиваю с себя его руку.

— Прежде всего, это не твое дело, потому что мы не вместе, и кстати, будь добр, убери свои мерзкие руки от меня.

Он не убирает руки.

— Ты встречаешься с кем-то?

Я грозно смотрю на него, и почти кричу:

— Я повторяю, это не твое дело!

Он сжимает сильнее мою руку и зло рявкает:

— Ты что думаешь, что так легко от меня избавишься? Я часть твоей жизни, как и твой отец, и не важно, хочешь ты того или нет!

— Я не вижусь и не контактирую с моим отцом, потому мне по фигу на вас двоих. Если ты близко общаешься с ним, тогда я просто не вижу смысла, почему ты приперся ко мне? Я думаю, ему очень нравится слушать тебя и твой бред.

Он притягивает меня грубо, так что я стискиваю зубы от злости.

— Нам нужно обсудить некоторые рабочие вопросы, малышка. Потому что, когда еще была жива твоя мать, отец все записал на тебя и на Лиама. Мне кажется всем ясно, что ты не хочешь быть частью этого, поэтому я думаю, что ты должна свою долю переписать на меня.

— И не мечтай, мудак.

Его челюсть сильнее сжимается.

— Не начинай игру, которую не сможешь довести до конца, Эв. Мы оба знаем, что ты не заинтересована в компании отца, как и твой брат. А твой отец не против, чтобы бизнесом заправлял я, когда он отойдет в мир иной.

— Да мне просто без разницы, что он там хочет. Я ничего не собираюсь переписывать на тебя. Никогда в жизни.

— Я не позволю тебе завладеть своей частью наследства, я отберу у тебя ее в судебном порядке.

— Давай! — кричу я и выдергиваю руку из его хватки.

— Слушай сюда, Эйвери. Ты сделаешь все...

— Отпусти ее.

Я слышу злой голос Макса и разворачиваюсь резко, видя, как Джейкоб меняется в лице.

— Это личный диалог, — рычит Джейкоб. — Проваливай.

Макс быстро подбегает и рывком притягивает Джейкоба к себе за футболку.

— Слушай сюда, Джейкоб. Я могу вышвырнуть тебя отсюда быстрее скорости света только потому, что у меня был отвратительный день, и все, что нужно — это всего лишь разрешение Эйвери.

Джейкоб убирает от меня свою руку и в течение некоторого времени пристально смотрит на Макса, затем разворачивается ко мне и говорит:

— Мы еще поговорим об этом.

— Позже, — фыркаю я.

Он бросает на меня еще одним уничтожающий взгляд. Когда он уходит прочь, Макс поворачивается ко мне.

— Я разыскивал тебя весь вечер.

— Прости, — выдыхаю я, заходя домой. — Мне нужно было побыть немного наедине с собой.

— Ты в порядке? — спрашивает он, заходя вслед за мной.

— Если честно я не знаю, Макс. У меня так много вопросов накопилось. Могу я с ним познакомиться?

Он смотрит на меня растерянно.

— Ты хочешь познакомиться с парнем, который спал с твоей матерью?

— Это он ее убил? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Я так не думаю. Его алиби было не раз проверено, и к тому не было найдено его ДНК.

— Тогда ведь в этом нет ничего такого, если я с ним поговорю.

— Могу я спросить зачем?

— У меня есть на то причина, разве нет?

— Ну, да, конечно, есть. Я поговорю с ним, посмотрим согласится ли он на разговор с тобой.

Я киваю.

— И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше.

Он улыбается и подходит к моей кофе машине, включая ее.

— А что теперь будет с делом о ее смерти?

— Если будут новые улики или сведения, ты узнаешь первая.

— Макс, мне пора идти, потому что я обещала Лин, что позанимаюсь с ней.

— Я сам закрою за собой, — кивает он. — Не беспокойся. Иди.

Я хватаю сумку, натягиваю кроссовки, и затем запихиваю в сумку балетные туфли. Кричу ему, когда уже сбегаю по лестнице:

— До скорого!

Но я не слышу его ответа, потому очень спешу и не останавливаюсь, чтобы прислушаться.

Глава 23

Эйвери

— Что происходит в последнее время? — спрашивает Лин, смотря на класс десятилеток, которые разогревались.

— Ничего, — говорю я, наклоняясь к своим носкам и растягивая ноги.

— Эйвери, ты опаздываешь, ты рассеяна, и сама не своя.

Я выдыхаю.

— Макс вернулся в город, Лин.

— Что? — она поднимает глаза.

— Он вернулся в город и снова открыл дело мамы.

Ее взгляд смягчается.

— Ох, милая.

— Все это было неожиданно, и я ушла от Джейкоба. Я просто растерялась.

— Сочувствую по поводу дела твоей мамы. Должно быть, тяжело это снова переживать.

— Его и не закрывали, просто заморозили расследование. И я рада, что за него снова взялись. Если я узнаю некоторые ответы, я немного расслаблюсь и приму это.

— Понимаю, — кивает она, и поворачивается к классу. — Хорошо, девочки, давайте начнем с того места, где мы остановились на прошлом уроке.

***

— В дверях стоит очень привлекательный мужчина и наблюдает за тобой, — говорит Лин, когда урок окончен и девочки ушли переодеваться.

Я быстро поворачиваюсь и вижу Нейта, прислонившегося к двери. Он сексуально улыбается, и в руках у него шлем от мотоцикла. На нем все еще чертовски сексуальная форма для мотокросса. Сердце подскакивает в груди, и я улыбаюсь.

— Это просто друг, — едва говорю я, не в силах оторвать от него глаз.

— Ага, друг, — шепчет она. — Ты хорошо сегодня поработала, Эйвери. Увидимся завтра.

Я киваю и, не смотря на нее, подхожу к Нейту. Он улыбается еще шире, когда я подхожу ближе.

— Привет, — говорю я.

— Ты работаешь вечером?

Я качаю головой.

— Хорошо. Ты поедешь со мной.

— Сейчас?

Он берет меня за руку и тащит на улицу.

— Да.

Мы выходим на улицу, и я вижу мотоцикл, прислоненный возле дерева.

— Здесь есть парковка.

Он смеется и тянет меня ближе. Я чувствую тепло от мотора, когда подхожу ближе. Должно быть, он неплохо поработал утром.

— Моя крошка не любит парковки.

— Ох-ох, твоя крошка, — поддразниваю я. — Твоя крошка немного потрёпана.

Он поворачивается ко мне, его взгляд мягкий, но он не касается меня. Он не наклоняется и не целует меня, или обнимает меня, потому что я знаю, что он не может. Грудь немного сжимается из-за этих мыслей. Зная, что он не может и не будет прикасаться ко мне на людях, вероятность, что мы никогда не будем гулять, просто держась за руки, убивает меня. Он видит мою реакцию, и улыбка исчезает с его лица.

— Прекрати думать, Танцовщица. У тебя написано это на лице, просто прекрати.

— Я не думаю ни о чем, — шепчу я.

— Ты думаешь о том, что я никогда не буду делать то, что ты хочешь, и говорю тебе перестать.

Я смотрю на него. Проницательный засранец.

— Остановиться, потому что этого никогда не произойдет, и нет смысла зацикливаться на этом, или потому что это произойдет?

Он смотрит на меня с болью в глазах.

— Ты задаешь вопрос, на который я пока не могу дать ответ. Если ты не хочешь, можешь уйти прямой сейчас. Я не пойду за тобой. Я буду уважать твой выбор.

— Ты знаешь, что я не могу, — отвечаю я низким, мягким голосом. — Я не могу уйти от тебя, Нейт.

Он подходит ближе и касается моей щеки.

— Тогда залезай на байк и позволь показать кое-что.

Я смотрю на байк, затем на него.

— На этой штуке разрешено ездить по улице?

— Садись, Танцовщица, усмехается он и закатывает глаза.

Я выдыхаю.

— Ладно, давай сделаем это.

Он протягивает мне шлем, и я надеваю его. Он делает то же и садится на байк, заводя мотор. Он оживает, громко и дико, будто хочет рвануть с места. Он протягивает мне руку, и я сажусь на байк позади него. Обвиваю его торс руками, и он трогается. Я визжу от восторга, когда он вливается в поток.

Мы около часа ехали по шоссе, пока он не сворачивает налево на грунтовую дорогу. Он поворачивает резко, и ровная дорога становится жесткой и заставляет кровь бежать по венам. Я визжу и закрываю глаза, когда он увеличивает скорость, он несётся по дороге, будто это самая легкая вещь в мире. Он огибает пару деревьев и несколько небольших ям на дороге.

— Нейт, — кричу я и смеюсь. — Боже мой!

Он смеется, так бурно и по-мальчишески.

Он поворачивает на повороте, из-под колес вылетают камни, и мы подъезжаем к берегу озера. Я смотрю на великолепную водную гладь, он снижает скорость, и я еще шире улыбаюсь. Оно прекрасно, огромное озеро окружено деревьями, буйной травой и камнями. Погода идеальная и светит солнце. В сочетании с великолепным пейзажем, он не может быть еще лучше.

Нейт останавливает байк, и мы оба слезаем. Я кладу шлем на землю и иду к воде, улыбка не сходит с моего лица. Птицы летают низко над поверхностью воды, дует прохладный ветерок. Потрясающе. Нейт подходит ко мне сзади, обхватывает руками за талию и прижимает губы к моему уху.

— Я люблю это место. Сюда я приезжаю подумать.

— Вижу почему, — шепчу я, и беру его руки в свои.

— Сядь со мной.

Он тянет меня вниз на траву, располагая меня между своих ног. Он продолжает меня обнимать и утыкает своим подбородком мне в плечо. Мы долго смотрим на воду, не думая ни о чем, кроме того, чтобы наслаждаться красотой и тишиной этого места.

— Расскажи мне самое лучшее воспоминание о маме, — говорит он, целуя меня в плечо.

— Их несколько. Одно из самых любимых о моем пятом дне рождении. Я хорошо его помню. Она месяцами меня расспрашивала, что же я хочу получить в подарок, и я продолжала говорить, что хочу фею. Она спросила меня, что же это значит, возможно, я говорю о кукле фее — я сказала «нет», я просто хотела фею. В тот день она разбудила меня, одетая в фею. Я помню, как долго смеялась над ней, думая, что все мои мечты сбылись, когда она провела меня в украшенный сад, который она украшала всю ночь. Это было идеально.

Он мгновение молчит, а затем шепчет:

— Похоже, что она была прекрасной матерью.

Я улыбаюсь.

— Да. Поэтому так тяжело было потерять ее.

— Не представляю, каково жить с такой болью, не зная в порядке ли она.

— Да. Это так, — мой голос дрожит. — У меня почти каждую ночь кошмары.

— Ты хорошо справляешься.

— Ты о том, что я не слетела с катушек? — тихо смеюсь я.

— Именно.

— Я не могу. Мой брат прекрасно справляется с этим. Я не могу присоединиться к нему.

Он гладит пальцами по руке.

— Твой брат борется?

— Да. Всегда.

— Это нелегко.

— Нет, — говорю я, беру его руку и прижимаю к губам. — А твоя семья?

Он носом проводит по моей шее, заставляя меня дрожать.

— Сумасшедшая, громкая, на всю катушку.

— И это все, что ты мне расскажешь? — выдыхаю я, когда он проводит языком по коже.

— М-м...— шепчет он. — Что ты хочешь знать?

— Они как ты?

— Невероятно талантливые и привлекательные?

Я хохочу.

— Очень скромные?

Он усмехается.

— Ну, ты уже видела Киану. Он абсолютно не такой как я.

Я надуваю губы и киваю.

— Нет? Почему?

— Киану страстный. Он посвящен своей карьере, он только ею живет.

— Ты тоже страстный, Нейт. Даже больше. Он такой...

— Задумчивый? Жестокий?

— Ага, — я киваю и вытягиваю ноги. — Он едва говорит пару слов.

— Это просто Киану. Он всегда был темным, тихим типом.

— Думаю это и помогает ему с женщинами.

Нейт смеется.

— Я слышал, он трахается как конь. Во всяком случае, об этом рассказали мне триста шестьдесят пять тысяч женщин, которых он оттрахал.

— Ну, — шепчу я, касаюсь губами подушечек его пальца, мягко посасываю и отпускаю его. — В этом вы похожи.

Нейт рычит и снова касается губами моей кожи.

— Разве?

— Да, — я выдыхаю и наслаждаюсь ощущением его твердого тела, окружающего мое.

Он нежно посасывает мою шею, и я дрожу, переплетая свои пальцы с его и располагая на моем колене. Он продолжает посасывать и ласкать языком мою шею, спускаясь ниже к плечу.

— Детка, хочешь, чтобы, я тебя трахнул в воде?

Я задыхаюсь, когда он убирает свои руки от меня и легко сжимает мою грудь. Он нежно стискивает их в руках, и по моему телу проносится жаркое желание. Настолько сильно я хочу, чтобы он жестко меня оттрахал в воде, я еще больше хочу сделать ему кое-что другое. Я отстраняюсь и спускаюсь ниже, так что нахожусь теперь на животе. Я притягиваю руку и тянусь к его штанам, в моих глазах плещется сжигающая похоть.

— Что ты делаешь, — удивленно шепчет он.

— Я хочу взять тебя в рот.

— Черт, — стонет он, когда я опускаю руку в его штаны и жестко стискиваю член.

Моя киска начинает пульсировать, когда я высвобождаю его член. Он длинный, мощный и толстый, испещренный венами. Затем я склоняю голову. Провожу языком по головке. Он стонет и толкается бедрами в мой рот. Нейт опускает руку, проводит пальцем по губам, затем надавливает на подбородок так, чтобы я приоткрыла губки

— Не дразни меня крошка, просто возьми его в рот поглубже.

Какой властный. Мое тело настолько пульсирует от желания, так стремится к нему. Когда я втягиваю его в рот, он издает шипящий звук, я кружу языком вокруг члена, пытаясь взять его настолько глубоко, как только это возможно. Его стоны становятся рванными, он запутывается пальцами в моих волосах, крепко держа их.

— Черт, как ты хорошо сосешь.

Я начинаю работать ртом быстрее, заглатывая его настолько глубоко, насколько могу. Я чувствую, как он толкается и упирается в заднюю стенку горла. Я прикрываю глаза, чувствуя, как набухает и пульсирует его великолепный член.

— Бл*дь, я сейчас кончу, Танцовщица.

Я не отстраняюсь, а только сильнее начинаю посасывать его горячую длину, все быстрее и быстрее двигаю, кружу языком. Он громко стонет, пока его бедра в последний раз не толкаются, и он не изливается в мой рот.

— Ты сосешь, словно всю жизнь этим занималась. Это восхитительно, так мне никто еще не делал минет. Я будто был в раю.

Я начинаю смеяться.

— Серьезно? Так, как будто занималась всю жизнь этим? Ты считаешь, что это самый лучший комплимент сейчас?

Он усмехается и пристально смотрит на меня.

— Серьезно, у меня такое ощущение, что ты в этом знаешь толк, можешь довести парня до оргазма, лишь только прикоснувшись губами к головке члена.

— Нет, я не профессионал. Я просто... люблю это.

— Такое у меня впервые.

— Ты говоришь, что ни одной женщине не нравилось сосать твой член?

— Детка, — шепчет он, смотря в небо. — Во-первых, если еще раз скажешь «член», я разложу тебя на земле и оттрахаю. Во-вторых, конечно, женщины наслаждались моим членом, но не так.

— Это они так говорят, — я смеюсь, поворачиваюсь и сажусь рядом с ним.

Он фыркает и пододвигается ко мне, натянув штаны. Он притягивает меня в свои объятия и прижимает к груди.

— Здесь хорошо, — говорю я, вздыхая от удовольствия.

— Я ощущаю себя счастливым, — говорит он и потягивается.

Я только расслабляюсь в его руках, и его телефон начинает звонить. Он смотрит на него, и я вижу имя Лены, высвечивающееся на экране. Он замирает и отстраняется от меня, садится и смотрит на телефон.

— Ты можешь ответить, — говорю я, мое сердце разрывается. — Я буду молчать.

Он смотрит на меня, в его глазах вспыхивает боль. Я отворачиваюсь, не в состоянии выносить его страдания. Ты никогда не будешь на первом месте. Никогда. Я слышу, как он нажимает кнопку и отвечает на звонок.

— Да?

Он молча слушает.

— Мейси, милая, почему у тебя телефон мамочки?

Мейси звонит ему? Почему трехлетка звонит ему?

— Что значит, мамочка не просыпается?

Он поднимается на ноги, расправляет штаны одной рукой, а второй держит телефон. Он подходит к байку и поворачивается ко мне, но я уже стою возле него, глаза широко распахнуты и сосредоточены.

— Дай ей телефон.

Последовала долгая гнетущая пауза.

— Хорошо, папа скоро приедет. Стой там и не двигайся, хорошо?

Он кивает два раза, затем вешает трубку и поворачивается ко мне.

— Она сказала, что Лена не просыпается. Мне надо ехать.

Я киваю, но предчувствие чего-то страшного наполняет мое сердце. Он протягивает мой шлем, и я быстро надеваю его. Я думаю, как Мейси позвонила ему. Возможно, он научил ее, многие родители учат. Или Лена вела игру? Я сажусь на байк позади него, и мы быстро уезжаем.

Дорога домой не сравнится с дорогой к озеру. Мысли обрушиваются на меня, заставляя понять, в какую ситуацию я себя втянула.

Мы приезжаем к танцевальной студии, и Нейт тормозит на парковке. Я быстро слезаю с байка, он поворачивается ко мне, замечая, как я расстроена.

— Нужно ехать.

Не говоря больше ни слова, он срывается с места, оставляя меня разбитую и опустошенную на обочине. И это все, чем я буду? Женщиной, от которой он уезжает? Что я наделала? Какого черта я это сделала?

Глава 24

Нейт

Я вбегаю в комнату и вижу, что Мейси сидит на полу рядом с Леной, которая лежит без сознания. Её одежда, волосы, все пространство вокруг нее в рвоте, стойкий запах виски исходит от ее тела. Я быстро поднимаю ее голову, и пытаюсь приподнять из лежачего положения, проверяя ее пульс.

Он прощупывается, но он очень слабый.

— Папа, мама будет в порядке? Все хорошо?

— Все хорошо, малышка. Все будет хорошо. Ты не могла бы быстро принести телефон?

Она убегает и приносит телефон. Я быстро набираю номер и вызываю скорую помощь. Затем я возвращаю внимание к Лене и начинаю легонько бить ее по щекам.

— Эй, очнись!

Она стонет, но глаза все еще закрыты.

— Мейси, детка, принеси папе полотенце.

Она опять кивает и убегает. Когда она его приносит, я подкладываю его под голову Лены, чтобы она не захлебнулась рвотой, пока не приедет скорая помощь.

Приезжает скорая помощь, врач спрашивает меняя.

— Вы хотите поехать с нами?

— Не знаю, нам нужно немного успокоиться.

Он кивает.

— Не волнуйтесь, ее состояние стабильное. У нее алкогольное отравление, потому она слишком много выпила.

— Может, она приняла что-то еще? — спрашиваю я.

— Наркотики? Не знаю, но мы проверим. Возьмем кровь на анализы.

Я киваю, чувствуя, как нещадно болят голова и шея.

— Нет проблем.

Он быстро удаляется, сразу после того как дает название и адрес клиники, куда отвозят Лену. Я расстроен, потому что я больше не могу доверить Лене заботу о Мейси.

Я беру телефон и набираю матери.

***

— Ты не можешь больше продолжать в том же духе, — говорю я Лене, когда мерею шагами ее больничную палату.

Она вздыхает и поворачивается на бок, делая глоток сока.

— Это была моя ошибка. Я слишком много выпила, немного повеселилась.

Злость нарастает в груди, но я подавляю это чувство, потому что Мейси тоже находится в комнате и сидит на кровати Лены.

— Повеселилась? — я делаю глубокий вдох. Она же могла умереть, или что-нибудь могло случиться с Мейси.

Лена смотрит в упор на меня и что-то мелькает в ее глазах.

— Нейт, зачем ты пришел? Мы знаем, что наши отношения уже не восстановить. Как и наш брак.

— Не знаю, — я зло пинаю ножку кровати.

— Ты бросишь меня? — хрипло произносит она, слезы набегают на ее глаза.

Черт.

— Я… не знаю, не знаю, как правильно поступить, Лена.

— Не надо, Нейт! Не бросай меня. Если ты меня покинешь, мы потеряем нас. Нашу семью, дочке нужны оба родителя.

Это и меня пугает, меня пугает она. Я больше не люблю ее.

— Давай подумаем, что нам делать сейчас, и что будет потом, когда ты выйдешь. У нас много проблем, Лена. Мейси любит нас обоих, да любовь не вернуть, но ты можешь измениться.

— Это хорошая идея. Я согласна с тобой, Нейт.

Я мысленно вздыхаю, наконец, мы хоть в чем-то сошлись в мнениях.

***

Эйвери

Нейт: Ответь мне, Эйвери.

Я не отвечаю ни на его звонки, ни на многочисленные смс. Как я могу ответить? Все внутри меня сломано. Уже прошло четыре дня с того момента. Он постоянно пытается связаться со мной. Это все настолько ранило меня, что я не могу больше продолжать отношения.

Я сижу, Каффи у меня на коленках. Я поглаживаю его живот, и просто смотрю в никуда. Я даже и не подозревала о произошедшем с Леной. Я не знаю, как она, я даже не могу спать из-за всего того, что происходит в моей жизни. Я больше не собираюсь поддаваться ему, и не буду отвечать. Он должен быть со своей семьей.

Нейт: Я приду.

Я закрываюсь на все замки. Затем я быстро забегаю к себе в комнату и закрываю дверь за собой. Я не готова встреться лицом к лицу с Нейтом. Я ложусь на кровать и сворачиваюсь в клубок.

Примерно через час я слышу стук в дверь, но не двигаюсь. Он начинает колотить, выкрикивая мое имя, а я плачу, слезы покрывают мои щеки, я даже чувствую их вкус у себя во рту. Затем я слышу хруст стекла и подскакиваю на ноги.

Он же не разбил… он же не посмел бы разбить…

Я выбегаю из комнаты и спускаюсь по лестнице, наблюдая, как он забирается в разбитое окно двери.

— Что с тобой не так? — кричу я.

Он выпрямляется, стряхивая осколки стекла. Он сегодня выглядит пугающим, высокий, одетый во все черное. Черные джинсы, кожаную куртку и тяжелые мотоциклетные ботинки.

— Я звонил, я писал. Почему ты не отвечала?

— Серьезно? — я фыркаю и скрещиваю руки на груди.

— Да, бл*дь, чертовки серьезно, — кричит он на меня.

— Делаю, как считаю нужным, — кричу я в ответ.

Его выражение лица становится расстроенным, глаза наполняются болью.

— Ты думаешь это легко для меня? Ты что, правда, считаешь, что легко так любить тебя и понимать, что я не могу обнимать, целовать тебя, когда я этого хочу?

— Что? — я задыхаюсь от его слов, они меня поражают. — О боже, Нейт, нет.

Теперь он кажется полностью разбитым.

— Что «нет»?

— Ты не можешь любить меня, нам нельзя, нельзя.

Я обхватываю лицо руками и начинаю истерически мотать головой из стороны в сторону.

— Почему я не могу? Почему мне дозволено, Эйвери? Ответь! Ты что, правда, думаешь, что я трахал тебя просто так, как какую-то дырку? Шлюху? Решаем, кого любить, не мы, решает наше сердце! Только оно может диктовать нам, кого любить!

— Я не могу, Нейт. Я даже не могу тебе сказать «нет»! Я просто не могу без тебя дышать! Но я не могу тебя любить, не могу позволить тебе любить себя. Потому что ты никогда не будешь моим!

Он берет мое лицо в ладони, нежно поглаживая щеки.

— Ты не можешь изменить то, что я чувствую.

— Это так больно! — плачу я. — Это так больно!

Он притягивает меня к себе, я прижимаюсь щекой к нему. Его футболка становится влажной от моих слез.

— Я знаю, как больно это чувствовать и как сложно тебе, Танцовщица. Но я постараюсь сделать все, что в моих силах. Пойми, сейчас я не могу покинуть и оставить ее. Я уйду, но не сейчас. Я должен хоть немного помочь ей.

— Ты уже говорил это, говорил. Я знаю, как это будет.

— Ты ничего не знаешь, не делай никаких преждевременных выводов.

— Нет, я знаю, Нейт. Я все знаю.

Он крепче прижимает меня к себе, затем нежно проводит пальцем по нижней губе.

— Я не хочу, чтобы так было всегда. Я брошу ее. Я так хочу просыпаться и засыпать с тобой. Я хочу, чтобы все знали о нас, не хочу скрываться. Я знаю, что я эгоист, но не могу по-другому. Я не хочу оставаться без тебя. Бросать тебя. Я так быстро и сильно влюбился в тебя, что не могу позволить тебе быть без меня.

О, боже!

Я громко всхлипываю, притягивая его лицо ближе к себе.

— Я тоже так быстро влюбилась в тебя.

Он склоняет голову и притягивает меня в поцелуе. Наши языки сплетаются, страсть бурлит в наших венах. Я быстро снимаю с него куртку, затем сдергиваю футболку. Он приподнимает мое платье, опускает по ногам трусики, затем сдергивает свои джинсы. Его нетерпеливые пальцы находят бусинку клитора и начинают кружить по ней, все сильнее и сильнее.

Я хватаюсь за его бицепсы, чтобы не рухнуть на пол от таких сильных эмоций. Он приподнимает меня и проскальзывает в меня двумя пальцами, жестко толкаясь снова и снова. Я чувствую, как оргазм накрывает меня, словно лавина. Быстро и стремительно.

Затем мы уже на полу, наши языки сплетаются в страстном поцелуе, тела соприкасаются. Он раздвигает мои ноги и начинает жестко вколачиваться в меня. Нейт двигается быстро и жестко, подаваясь бедрами вперед с диким давлением.

Я кончаю первая, громко выкрикивая его имя. Затем я чувствую, как Нейт вздрагивает всем телом, секундой позже он изливается в меня, наполняя меня своим теплом. Он прижимается губами к моим, поглаживая меня по волосам.

— Черт, — шепчет он. — Это было охрененно.

— Это и называется настоящий секс.

Он целует меня в волосы, поглаживая.

— Поехали со мной. Позволь мне заняться с тобой любовью.

Мое сердце пропускает удар, я будто нырнула, не задержав дыхание под воду.

— Ухать с тобой?

— Да, я забираю Мейси к родителям. Поедем со мной.

— Я не могу поехать к твоим родителям.

— Проведем там всего лишь ночь, а потом снимем номер в мотеле, потому что там у меня соревнования. Я хочу, чтобы Мейси побыла с моими родителями, пока Лена не начнет употреблять меньше алкоголя

— Она отравилась алкоголем из-за того, что так много пьет?

— Она взяла Мейси к своим друзьям, оставила ее там одну, а они все пошли гулять. Когда она напилась, друзья отвезли их домой. И Мейси была предоставлена сама себе. Мне никто не позвонил. Когда мне набрала Мейси, она была напугана и сказала, что мама не дышит. Я приехал домой, Лена лежала без сознания. У нее был слабый пульс, и она была вся в рвоте.

— Так зачем ты ее оставляешь сейчас, она будет пить в одиночку.

Он качает головой и говорит грустно.

— Она взрослая женщина, я не могу постоянно бегать за ней. Она не алкоголичка. Она пьет только в какие-то дни, но постепенно становится собой. Я больше не могу доверить ей дочь. Но и оставить так не могу, пусть немного поправится, потом я ее брошу. Обещаю.

— Хорошо. Я знаю, что ты ее не любишь. Ты добрый, поэтому просто заботишься о ней.

— Тогда попытайся встать на мое место и пойми, что я не навсегда с ней. Просто некоторое время придется потерпеть, но скоро все закончится.

Мое сердце саднит от нестерпимой боли. Я так хочу отказать ему, оттолкнуть, но не могу. Я люблю его. Я не могу просто так вычеркнуть то, что чувствую. Я буду надеяться, лелеять свою маленькую надежду, он ведь мне обещает оставить ее.

Теперь глубоко в душе я становлюсь той, кем никогда не желала быть. Я становлюсь одной из тех женщин, ради которых мужья оставляют жен. Разлучницей.

— Эйвери, — слышу я его голос, он прорывается ко мне через плотную пелену моих мыслей. — Доверься мне.

— Я доверяю тебе, Нейт.

Он улыбается мне. Его улыбка мягкая и светлая.

— Я сейчас пойду, заеду за Мейси, а затем вернусь сюда.

Он склоняется и еще раз целует меня.

Я буду самой великой лгуньей, если не скажу, что счастлива от того, что мы проведем с ним выходные.

Господи, пожалуйста, пусть я поступаю верно, и не ошибаюсь на его счет.

Глава 25

Эйвери

— Эви! — кричит Мейси с заднего сидения машины. — У бабушки четыре собаки.

— Четыре? — спрашиваю я, разворачиваюсь и улыбаюсь обаятельной маленькой девочке. — Это много.

— Их зовут Хэппи, Тритон, Кэнди и Блу.

Я смеюсь.

— Клевые клички.

— У тебя есть собака, Эви?

— Есть, — киваю я.

— Как зовут твою собаку?

— Каффи.

— Мейси, — зовет Нейт. — Поспи. Мы только через час приедем к бабушке, так что лучше поспи.

— Но папа, я хочу поговорить с Эви.

Я поворачиваюсь.

— Давай ты поспишь сейчас, а когда приедем к бабушке, я научу тебя танцевать?

Ее глаза вспыхивают.

— Хорошо.

Я поворачиваюсь к улыбающемуся Нейту.

— Ты хорошо с ней ладишь.

Я улыбаюсь в ответ — у меня была прекрасная мама.

— Ты хочешь завести детей?

Улыбка блекнет и быстро исчезает с моего лица.

— Я... хочу но...

— Но что?

— Что если что-то произойдет со мной, и я уйду так же, как и она?

Он прикасается к моей руке.

— Жизнь рисковая штука, Танцовщица. Ты не можешь предугадать, как все будет. Ты только можешь стараться изо всех сил быть лучшей.

— Я знаю, — тихо отвечаю я. — Но, отвечая на твой вопрос, да, я всегда хотела детей.

— Сколько? — спрашивает он.

— Троих, не меньше.

— Так и думал, — усмехается он.

— Да? — удивляюсь я.

— От тебя веет материнством. Ты даешь тепло и любовь, которая не у многих есть.

Я краснею и улыбаюсь, отворачиваясь к окну.

— А ты? Сколько?

Он тихо усмехается.

— Если бы ты меня спросила четыре года назад, я бы ответил ни одного, но как только родилась Мейси, я изменил свое мнение.

— Вижу почему. Она идеальная.

Его улыбка становится еще шире.

— Она абсолютно не похожа не меня.

— Нет, это правда, — мягко усмехаюсь я.

Щекой я упираюсь в стекло, и веки закрываются.

Я тихонечко молюсь про себя, просто молюсь, чтобы все закончилось хорошо.

***

— Не волнуйся. Веди себя как обычно и она ничего не заподозрит, — шепчет мне Нейт, когда мы входим на крыльцо дома его родителей.

Дом великолепен — огромный, деревянный, с белым забором и идеальным садом. Он стоит на небольшом участке, но я не все вижу, потому что уже темно. Из окон льется свет, и чем ближе мы подходим, тем лучше я вижу, что терраса круглая. Потрясающе.

— Мам! — кричит Нейт, держа Мейси на руках. Она спит, полностью отключилась.

Я сглатываю. Меня тошнит. Я не должна желать это, нет. Я не должна. Скрипит дверь и выбегает женщина. Вау, теперь я понимаю, почему мальчики так фантастически выглядят. Она высокая, с прямыми золотистыми волосами и яркими глазами. Я не могу точно сказать голубые они или зеленые, но они великолепны. Для ее возраста, она в отличной форме — она потрясающая.

— Натаниэль, — выдыхает она, подбегая и обнимая своего сына и внучку. — Что же так долго? Дай мне посмотреть на тебя.

Она отступает и смотрит на него, ее глаза светятся любовью. Затем она смотрит на Мейси и гладит ее по головке.

— Ох, все такая же сладкая, как и всегда. Проходи, заноси ее внутрь. Она устала.

Нейт отходит в сторону, пропуская меня вперед. Его мама замечает меня, и ее улыбка становится еще шире. Я шагаю вперед и заставляю губы не дрожать.

— Мам, это Эйвери — друг, я рассказывал тебе о ней. Эйвери — это моя мама — Кори.

Я протягиваю руку вперед и подхожу ближе, обходя Нейта.

— Очень приятно познакомиться. Спасибо за приглашение.

Она пожимает руку, ее улыбка теплая и искренняя.

— Нам не в тягость, Эйвери. Я слышала, ты отлично танцуешь?

— Я не совсем... — краснею я.

— Она великолепна, — перебивает меня Нейт. — Где Мейси будет спать?

— В старой комнате Кеа.

Он кивает и заходит в дом. Спасибо, Нейт.

— Я когда-то танцевала, — говорит Кори, приглашая меня войти. — Проходи.

— Какие танцы? — спрашиваю я, следуя за ней.

Дом прекрасен: деревянные полы, высокие потолки, старая кованая фурнитура и огромнейшая, великолепнейшая кухня в сельском стиле. Деревянные шкафчики и белые столешницы, тоже деревянные. Потрясающе.

— У вас прекрасный дом, — говорю я.

— Спасибо. Лез потратил много времени на него.

— Лез ваш муж? — спрашиваю я, осматриваясь.

— Да, он вышел. Отвечая на твой предыдущий вопрос — я тоже была балериной.

— Да? — спрашиваю я и ставлю свой чемодан на пол.

— Да, но не профессиональной. Я занималась балетом до шестнадцати, пока не забеременела Киану.

— Вы родили Киану в шестнадцать?

Она мягко смеется.

— Знаю. Правда шокирует?

— Снимаю перед вами шляпу, — произношу я, глаза все еще распахнуты от удивления. — Это должно быть было сложно.

— Лез поддерживал меня и был рядом. Мне повезло.

— Несомненно, — улыбаюсь я.

— А ты? У тебя есть хороший мужчина?

Я замираю, и проходит больше чем несколько секунд, прежде чем я могу ответить. Что мне сказать? Я зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Просто скажи ей правду, минус Нейт.

— Я была помолвлена, но ничем хорошим это не закончилось.

— Сочувствую, — говорит она, заходя в кухню. — Может, чашку чаю?

— Да, спасибо, — улыбаюсь я.

Я наблюдаю, как она ставит закипать чайник. И понимаю, почему Киану так выглядит. У него такой же цвет волос и глаз — даже оттенок кожи такой же.

— Какой ты любишь? — спрашивает она.

— Черный, без сахара, пожалуйста.

Скрипит дверь, я оборачиваюсь и вижу самого ослепительного пожилого мужчину. Правда, от него захватывает дух. Я сразу понимаю, что это должно быть Лез, потому что он копия Нейта. У него такие же глаза, такие же темные волосы и такая же оливковая кожа. Он высокий, подтянутый и, несмотря на седину, он все еще потрясающий.

— Привет всем, — улыбается он, вытирая руки о выцветшие джинсы.

— Здравствуйте, — мой голос звучит испуганно и жалко.

— Это Эйвери, подруга Натаниэля.

Лез подходит ближе и протягивает руку.

— Лез.

— Приятно познакомиться, — говорю я, чувствуя, как вспыхивают щеки.

Черт, он взрослый, соберись. Не то чтобы он меня привлекает, просто для своего возраста он невероятен. Не часто вижу мужчин, которые так выглядят в свои года. Я только могу представить, каким красавчиком он был в возрасте Нейта. Возможно, таким же привлекательным, как и Нейт.

— Привет, старик, — говорит Нейт, появившись в коридоре.

— Нейт, — улыбается его отец и идет к нему навстречу. Они неловко по-мужски обнимаются и поворачиваются к нам.

— Вижу, вы уже познакомились с Эйвери.

— Конечно. Замечательная девушка, и ты знаешь, мои старые глаза давно уже не видели такой красоты.

Я немного нервно смеюсь и опускаю взгляд в пол.

— Прекращай, — говорит мужу Кори. — Ты смущаешь девушку.

Лез смеется.

— А где моя внучка?

— Она дремлет. Трудный день.

Лез кивает и поворачивается к Нейту, говоря ему напрямую.

— Ты привез ее сюда, потому что у тебя проблемы?

— Не переживай, пап. Кстати, можно говорить при Эви открыто, она знает про проблемы с Леной.

Лез кивает головой.

— Ну, хорошо.

— Да у нас некоторые проблемы, и, кстати, я привез ее сюда без протестов Лены, потому что Лена только поправляется в больнице, она в плохом состоянии.

— Бедная девочка, — вздыхает Кори. — Я, конечно, не очень ее люблю, но у нее сложная судьба. Бедняжка.

Мое сердце сжимается, я вижу, что родители Нейта в своем роде любят Лену и беспокоятся о ней.

— Лена делает сама выбор, мам. Она оставляла не один раз свою дочь, пока сама в это время напивалась до беспамятства

— Я согласен с парнем, Кори, — говорит Лез. — Потому что ненормально бросать дочь, пока где-то шляешься и напиваешься.

— Я все понимаю, — выдыхает Кори. — Но она сейчас слаба, и у нее тяжелая жизнь. И плюс ты, Нейт, всегда далеко, вечно в разъездах.

— Не начинай, мама, — рычит, Нейт, и я просто неслышно отступаю назад, чтобы выйти из комнаты. — Она сама выбрала себе такую жизнь. Я понимаю, судьба и все такое, но она сама выбрала пьянство, а вдруг она причинит вред здоровью девочки?

— Я не оправдываю ее. Я просто говорю, что ей трудно. Ты все время в разъездах, ей не хватает твоей поддержки. Когда она остается одна, то начинает пить.

Я чувствую, как мне становится плохо, до меня доходит весь ужас ситуации.

— Если я прекращу свою карьеру мотогонщика, то у нас просто не будет денег для существования. Она не работает. Черт, она даже не может присмотреть за дочерью. Понимаешь, мама, Лена сама выбрала путь саморазрушения.

— Да, но в этом виноваты ее родители. Мама никогда не оказывала ей поддержки.

— Господи, да у Эйвери так же. Её мать пропала, и ее не могут найти до сих пор. Отец просто полный придурок, а у ее брата постоянные проблемы, но ведь она не пьет и не делает глупостей?

Мое сердце замирает, я делаю еще один шаг назад, затем еще один. Кори резко поворачивается ко мне, Лез же просто опускает глаза.

— Я... — я чувствую, что задыхаюсь. — Вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату?

— Господи, Натаниэль! Ты что с цепи сорвался? Что ты такое говоришь! — рычит Лез на своего сына. — Что с тобой сегодня?

Нейт разворачивается ко мне. Я вижу в его взгляде раскаяние.

— Че-ерт, — пытается он начать говорить.

— Могу я просто пройти в комнату и прилечь? — говорю я еле слышным голосом.

— Конечно, милая, — говорит Кори, сердито смотря на Нейта.

Она проходит мимо него, приобнимает меня за плечи и уводит прочь из комнаты. Мы подходим к двери, она распахивает ее и передо мной прекрасная комната, восхитительно светлая и красивая. Как и дом, полы и некоторые детали интерьера сделаны из дерева. Так же в комнате есть камин, красивые картины на стенах, двуспальная кровать.

— Это наша комната для гостей. Я подготовила ее для тебя.

— Спасибо, Кори.

— Я хочу извиниться за Нейта, за то, что он сказал. Это не его дело.

— Да нет, все хорошо, просто его слова заставили меня осознать, насколько странная у нас семья.

— Не говори так. И не позволяй ему сравнивать со своей ситуацией и не давай ему обижать твою семью.

— Ну, он, действительно, прав. Мы просто кучка ненормальных

— А ты знаешь в чем он точно прав, в том, что, какая бы ни была у тебя семья, ты не позволила этому разрушить твою жизнь.

— Спасибо вам, — говорю я, а сама чувствую, как моя губа дрожит.

— Спокойной ночи тебе милая! Может, тебе принести чашечку горячего чая?

— Если вам не трудно.

Она быстро уходит, но через пару минут возвращается с чашкой горячего чая. Ставит ее на прикроватную тумбочку, разворачивается ко мне.

— Если ты захочешь принять душ, то полотенце рядом с тобой.

— Спасибо, — опять благодарю ее я.

— Спокойной ночи, Эйвери.

— Спокойной ночи, Кори.

***

Нейт

— Черт, мама, я тебя отлично понял, — рычу я, вставая быстро со стула.

— Твой брак, Натаниэль висит на волоске, — говорит она серьезным голосом. — Поэтому тебе нужно хорошо подумать, как ты можешь это исправить.

— Исправить? — кричу я. — Ты не знаешь ничего, там нечего исправить, мам! Она напивается, ругается со мной, бросает дочь. И как после этого к ней можно относиться?

— И я все прекрасно понимаю! — начинает она.

— Точно? Потому что мне кажется, что ты не понимаешь.

— Но она все еще твоя жена! И это был твой выбор.

— Я знаю это! — я кричу ей в ответ и ударяю по столу кулаком. — Я, черт побери, все прекрасно знаю. Для этого я и привез сюда дочь, чтобы разобраться с этим дерьмом раз и навсегда.

— Ты намерен бросить ее! Ты не хочешь даже попытаться.

— Я пытаюсь уже на протяжение года. Не нужно притворяться, что ты не замечала наших плохих отношений.

— Да, я заметила некое напряжение. Но в браке так бывает

— Так значит, ты клонишь к тому что, если папа будет днями напролет лежать на диване пьяный, то для тебя это будет нормально?

— Нет, естественно, это ненормально. Но я бы пыталась, чтобы он стал лучше.

— Ты что думаешь, я не пытался? Что я не поднимал с дивана ее ленивую задницу и не старался ей помочь?

— Ты всегда в разъездах Нейт. Как ты можешь ей помочь?

И тут во мне вспыхивает злость.

— Ты что хочешь от меня? Чтобы ради нее я оставил свою карьеру мотогонщика?

— Но ты бы мог их брать с собой.

— Она даже не приходит на гонки, чтобы поддержать меня, о чем речь?

— А ты у нее спрашивал? — огрызается мать

— Я просил ее об этом не раз!

— Вы двое успокойтесь, ведете себя хуже детей. У нас, не забывайте, в доме гость и маленькая внучка. А еще кроме этого, Эйвери плачет в комнате, а вы тут затеяли разборки.

Бл*дь. Эйвери плачет. Черт.

— Эви расстроена?

— Ну, естественно расстроена, Нейт. Ты оскорбил ее семью при нас, хотя мы только с ней познакомились.

— Черт, — я быстро бегу вниз по коридору.

— Нейт, Стой! Тебе нельзя ходить к ней сейчас, потому что ты женатый человек, а твоей жены нет рядом. Утром поговоришь

Я разворачиваюсь и смотрю жестко на свою маму. Знаете, я ее люблю, но она очень трудный человек. И скорее всего она заметила, что я неравнодушен к Эйвери.

— Я расстроил сегодня свою лучшую подругу, поэтому я направляюсь посмотреть, как она.

— Не беспокой ее, сынок, — вступает Лез. — Ей нужно побыть одной. Она скорее всего так хочет.

Бл*дь, конечно, хочет, я обидел ее.

— Отлично, тогда я пойду в кровать. Думаю, на сегодня разговор окончен.

— Натаниэль, — пытается позвать меня мать, но я прерываю ее.

— Отличных снов и спокойной ночи, — рычу я и быстро исчезаю в направлении своей комнаты.

Пошло все нахрен.

Глава 26

Эйвери

Я чувствую теплое дыхание на своей коже, затем кто-то нежно проводит носом по моей челюсти. Я пару раз моргаю, смотрю в темноту и чувствую, как ко мне прижимается твердое мускулистое тело.

— Нейт? — шепчу я.

— Прости, детка, — бормочет он, проводя щекой по моей, затем легко касается меня своим носом. — Я облажался. Ты из-за меня плакала

— Ты сделал мне больно, Нейт.

— Я знаю, — говорит он, затем оборачивает свои сильные руки вокруг меня и прижимает как можно ближе. — Прости меня за это. Я был не прав.

— Нет, не прав.

— Сегодня все прошло более напряженно, чем когда-либо. Ты не виновата в этом.

— Они просто заботятся о тебе. Пытаются помочь.

— Они просто не понимают, как мне тяжело. Как я пытался исправить все.

Я замолкаю и пытаюсь понять, что он чувствует к своей жене, пытаюсь понять, правильно ли я себя веду.

— Эви, — нарушает он тишину. — Ты все, что у меня есть, не бросай меня.

— Я никогда не говорила, что намереваюсь бросить тебя.

Он прижимается ко мне еще сильней и спокойно поглаживает меня пальцем по щеке.

Затем он придвигается ко мне, накрывая губами мои. Наши языки касаются друг друга, и мы растворяемся в поцелуе. В такие минуты я понимаю, что мне от него не сбежать.

— Нейт, — ахаю я. — Тут нельзя, только не в доме твоих родителей.

— Нет, детка, мы не будем. Но ничего мне не мешает наслаждаться поцелуями с тобой.

Я закрываю глаза и позволяю ему целовать меня. Он гладит меня по телу, стискивая грудь, поглаживает бедра.

— Как ты сюда прошел?

— Я пробрался через окно.

— Ты что влез в свой собственный дом?

— Ну, что-то типа того. Я бы даже пробрался в тюрьму, если это мне помогло увидеть тебя.

— Тебе нужно идти. Если нас застанут вместе...

— М-м, — бормочет он.

— Нейт, — хихикаю я.

— Ох, детка… Еще один поцелуй.

Он глубоко целует меня, наши языки встречаются. Даже когда мы целуемся, я чувствую его в себе, будто он пробрался мне под кожу.

Господи, прекращу ли я когда-нибудь чувствовать себя так?

Глава 27

Эйвери

Две недели спустя

— Мы пришли увидеть твой шикарный провал, — говорит Келли, заваливаясь на мой диван. Лиам садится возле него, и следом входят Макс и Киану. Какого черта здесь делает Киану?

— Что вы делаете здесь, парни? — спрашиваю я, доставая упаковку пива из холодильника, захожу в гостиную и протягиваю каждому по бутылке.

— Мы решили зайти к тебе. Сегодня вечер футбола, и я знаю, как сильно ты любишь футбол, — усмехается Макс, растягиваясь на диване и ставя свои ноги на мой кофейный столик.

— Знаешь, Макси, — улыбаюсь я. — Для полицейского ты ужасно неряшлив.

Он так смотрит на меня, что парни начинают смеяться.

— Макси, — смеется Лиам.

— Отвали нахрен, серфер, — бормочет Макс.

— Следи за своим языком, Макс, — говорю я, осаждая его. — Здесь леди.

Лиам и Киану одновременно фыркают. Класс.

— Я закажу пиццу, — говорю я, понимая, что парни не скоро уйдут. — С чем будете?

— Пепперони с грибами, — хором отвечают мне.

Ну ладно. Иду на кухню, беру телефон, чтобы заказать пиццу. Я вижу сообщение от Нейта. Он всего лишь на неделю уехал на гонки, и я скучаю по нему... очень.

Нейт: Я дома. Когда увижу тебя?

Эйвери: У меня парни. Мы не можем сегодня.

Нейт: Парни?

Эйвери: Твой брат, Келли, Макс и Лиам. Они решили устроить вечер футбола у меня. Прости.

Нейт: Мой брат наслаждается тобой, а я не могу тебя увидеть?

Эйвери: Я постараюсь поскорей от них избавиться.

Он не отвечает мне. Большая часть меня хочет пойти и вытолкать всех, но это не принесет мне никакой пользы. Они будут задавать лишние вопросы. Я не могу пригласить Нейта сюда, потому что я буду смотреть на него этим отчаянным «трахни-меня» взглядом. Так что я в фиговой ситуации.

Я заказываю пиццу и присоединяюсь к парням, ждать пока привезут заказ. Мы смотрим телевизор и ждем начала трансляции, когда показывают новости о серфинге. Я улыбнулась при виде девушки на экране. Это была всемирно известная девушка-серфер, первая в стране, которая попала в большую лигу. Ее зовут Данте, и она настолько прекрасна, что трудно отвести глаз. Я всегда восхищалась ею.

У нее длинные светлые волосы, которые настолько выгорели на солнце, что они переливаются, по крайней мере, пятью оттенками, будто она не один час провела в салоне. От темного, светло-русого, ее натурального цвета, до медового и платинового. Обалденно. Ее глаза льдисто-серые, и в сочетании с загорелой кожей они выглядят потрясающе. Я завидую ей, у нее отличное тело.

— Я люблю Данте, — выдыхаю я. — Она невероятная.

Келли смотрит на меня, едва улыбаясь, и переводит взгляд на Киану, который, зуб даю, хмурится на телевизор. Юху. Соперник.

— Успокойся, парень, — пытаюсь я смягчить напряжение. — Это просто девушка.

— Это не просто девушка, — говорит Келли. — Она чертова чемпионка по серфу. И в этом году собирается подвинуть Киану с его первого места.

— Она этого не сделает, — рычит Киану, обращаясь к Келли.

Келли смеется и откидывается на диван, подмигивая мне. О’кей, что я пропустила? Звенит дверной звонок, я подскакиваю и бегу к двери. Забираю пиццы у молодого долговязого парнишки и даю ему немного чаевых. Он заслужил их.

Отношу коробки на кухню и беру несколько салфеток. Заходит Келли и опирается бедром о шкафчик.

— Помочь?

— Подать пиццу? — смеюсь я. — Нет.

Он усмехается и поднимает коробки, рычит, когда нюхает их.

— Так что с Киану и Данте? — спрашиваю я, доставая несколько стаканов.

— Ты не знаешь?

Я качаю головой и рассеянно смотрю на него.

— Нет...

— Между ними ожесточенная конкуренция. Киану презирает Данте так же, как и она его. Она угрожает сбросить его с первого места, и ему это не нравится. Он думает, что девушка не должна быть серфером, и его эго не нравится, что она может выиграть. Хотя так было не всегда, я слышал, что они однажды встречались.

— Встречались? — удивляюсь я.

Он кивает.

— Ага, но это ничем хорошим не закончилось. Я так слышал. Тебе даже не захочется быть с ними в одной комнате, они перегрызут друг другу глотки. Это чертовки раздражает.

— Почему он так ее ненавидит?

Келли пожимает плечами.

— Киану хорош в своем деле. Он лучший серфер в стране, но когда дело доходит до смешанного чемпионата, он не хочет уступать девушке, которую трахал на протяжении шести месяцев.

Я морщу нос.

— Ясно.

— Ладно, пошли. Я умираю с голода.

Я закатываю глаза и помогаю ему все отнести в гостиную. Я почти сажусь, когда на тумбочке звенит телефон. Я быстро к нему бегу и читаю сообщение.

Нейт: Поднимаюсь.

Что? Я поворачиваюсь к парням и бормочу.

— Простите, скоро вернусь.

Они кивают, слишком сосредоточены на игре, чтобы обратить внимание. Я захожу в комнату и вижу Нейта возле окна. Сердце останавливается, и я впускаю его внутрь. Боже, я скучала по нему. Взгляд скользит вниз по его телу, замечая его ботинки, выцветшие джинсы, висящие на его бедрах, облегающую черную футболку, которая растягивается на его груди и этот пронзительный взгляд, который вышибает весь воздух из меня. Я иду к нему, запрыгиваю, руки обвивают шею, а ноги талию.

— Как ты сюда попал? — шепчу я, осыпая поцелуями его щеки.

— Залез через окно. Черт, я скучал по тебе, Танцовщица.

Он отстраняет нас, затем пинает ногой дверь так, чтобы она закрылась и прижимает меня к ней.

— Что ты делаешь? — я начинаю стонать, когда он покусывает мою шею.

— Собираюсь трахнуть свою любимую девочку.

— Но люди там….

— Ну, тогда крошка тебе лучше не кричать.

— О, боже.

Он обрушивается на мои губы в жадном поцелуе, затем я чувствую, что я просто отключаюсь от испытываемых чувств, и мне становится совершенно безразлично, что внизу находятся парни. Все, о чем я могу сейчас думать — это только Нейт. Моя кровь подобна вулкану, желание пульсирует в каждой клеточке моего тела.

— Мы сделаем это быстро и жестко, — бормочет он хрипло в мое ушко. — Мне нужно быть внутри тебя.

Я всхлипываю от удовольствия, затем он поднимает юбку, и его пальцы проскальзывает под кружево нижнего белья. Они кружат по моему клитору, затем он проводи вниз и вверх между складочек, распределяя желание.

— Нейт, — всхлипываю я. — Трахни меня, пожалуйста.

— Такая ненасытная и готовая для меня, Танцовщица.

— О, да, — задыхаюсь я. — Черт, да.

Он опускает руку между нашими телами и быстро сдергивает джинсы. Он берет в руку член и медленно толкается в меня. О... да-а!

— Твоя киска такая тугая вокруг моего члена, — стонет он, отстраняется, затем опять толкается.

— О-о, да, — продолжаю стонать я.

Его рука поднимается и накрывает мой рот, чтобы не было слышно ни звука. Он толкается в меня все жестче и жестче. Я уже близка к тому, чтобы он меня подвел к самому краю, но тут вдруг раздается стук в дверь. Нейт прекращает движения.

— Эв? — говорит Келли из-за двери, — Ты в порядке?

— Да, я просто чувствую себя немного... Ох, мне внезапно стало немного плохо.

— Ты заболела?

Нейт возобновляет движения.

— Ох-х, — я выдыхаю, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Да.

— Тебе ничего не нужно?

Нейт опускает руку на мой клитор и потирает его. Мой разум готов взорваться.

— Я, — пытаюсь я опять начать разговор. — Нет.

— Твой голос немного дрожит.

Нейт толкается в меня сильнее и глубже, я почти на грани, чтобы кончить.

Я кончаю. Но толком не знаю, это потому, что за дверью находится Келли, или потому что Нейт настолько хорошо трахается. Я опускаю голову на плечо Нейта и прикусываю его, чтобы заглушить крик удовольствия. Затем я чувствую, как его член пульсирует во мне.

— Что? — кричит Келли. — Не пропусти самое интересное.

— Я буду через минуту, — кричу я в ответ, мой голос хрипит.

— Хорошо.

Я слышу, как удаляются его шаги, и поворачиваюсь к Нейту, который улыбается.

— Ты злой, Натаниэль.

Он подмигивает мне и снова двигает бедрами. Ощущаю, как его член скользит в мою влажность и вздыхаю.

— Ты все еще твердый?

— Целую неделю.

Я улыбаюсь, когда он снова начинает меня медленно трахать. Мы не успели разогнаться, когда его телефон начинает звенеть. Я закрываю рот своей рукой, и он быстро отодвигается от меня, отходит и достает его из кармана. Хриплым шепотом отвечает на звонок.

— Что?

Я четко слышу голос Лены на другом конце линии, потому что в комнате очень тихо, кроме нашего глубоко дыхания нет никаких посторонних звуков.

— Где ты? — спрашивает она.

— Вышел, — отвечает он.

— Ты не остался вчера. Я думала, что после того, что мы сделали...

Мир остановился. Он вернулся вчера? Вчера? Он поехал к ней? Он... боже. Он смотрит на меня и видит, как я качаю головой и иду в ванную. Он быстро отвечает.

— Я перезвоню, — бросает трубку и подходит ко мне.

— Эйвери...

— Я спрошу один, только один раз, Нейт, — шепчу я. — Ты прехал домой вчера?

Он кивает, в глазах светится боль.

— Да, поехал. Мне нужно было увидеть Мейси.

— И ты... — сглатываю ком в горле. Боже, это чертовски больно. — Ты трахнул ее?

Он закрывает глаза и опускает голову.

— Я не трахал ее, я ... она...

— Она что? — голос дрожит.

— Это неважно, Эйвери. Это ничего не значит. Она пытается сделать лучше, пытается исправить и...

— Что она сделала? — спрашиваю я, хватаясь руками за голову и качая ею из стороны в сторону.

— Я не скажу тебе, потому что это не стоит боли.

— Она отсосала тебе? — кричу я.

Его выражение лица прекрасно отвечает на вопрос.

— Это...— нервно сглатываю я. — Как часто?

— Нет, бл*дь, не часто. Черт, Эйвери — это был первый раз с тех пор, как появилась ты. Я едва выдержал и даже не кончил, я ушел, чувствуя себя, как последний мудак. Ты, бл*дь, даже представить себе не можешь как это тяжело. Да и как ты можешь? Ты молодая и наивная, и никогда не была в такой ситуации.

Я делаю еще один шаг назад к ванной. Реальность — это гребаная реальность. Я любовница. Я другая женщина. Я та, к которой он идет, когда ему плохо, но он всегда, всегда возвращается домой к ней. И кто я такая, чтобы осуждать его? Она его гребаная жена. Слезы стекают по щекам, и я понимаю, какой дурой я была.

— Эйвери, — шепчет он, протягивая ко мне руку. — Это не то, что ты думаешь.

— Уйди, Нейт, — шепчу я сквозь рыдания.

— Это не... Она моя жена, как ты можешь злиться на меня за это?

— Я знаю это, — всхлипываю я, пытаясь не закричать. — Я должна была оставаться более собранной и не оказалась бы в такой ситуации. Это моя вина, во всем моя чертова вина.

— Эйвери, не говори так. Это ничего не значит. Черт, это было безэмоционально...

— Это не имеет никакого значения, — плачу я, качая головой из стороны в сторону. — Ты разве не понимаешь? Ничего из не имеет никакого долбанного значения. Это больно. Как будто ты был с другой женщиной за моей спиной. Хотя это и не так, ты обманывал ее со мной. Мне нужно, наконец, повзрослеть, стать более умной, не быть такой глупышкой и прекратить верить в сказки мужчин.

В его глазах отражается паника.

— Я никогда не говорил, что брошу ее так скоро, Эйвери. И я всегда говорил, что буду стараться сохранить брак.

Боже... какой он лгун. Как я могла повестись на такое дерьмо!

— Уходи, Нейт.

— Я не могу уйти, пока ты меня не выслушаешь. Тебе нужно послушать меня.

— Послушать что? Очередное вранье? Ты говорил, что почти бросил ее, и я верила, но ты врал. Лгал, трахая меня…

Я слышу шаги, которые гремят по лестнице. Он тоже их слышит и выглядит растерянно. Затем он закрывает глаза, сжимает кулаки и направляется к окну, чтобы через него выбраться из комнаты. Так он и делает, скрывается словно преступник, оставляя меня одну.

— Эйвери? — кричит Келли, и чуть позже к его голосу присоединяется голос Макса.

Дверь открывается, и на пороге возникает Келли. Он смотрит на меня обеспокоенно.

— Черт, Эви, детка, что произошло?

— Ничего, ничего... просто небольшая ссора с Джейкобом.

— Прости.

Прости… какое странное слово... Что оно обозначает?

Уж точно не он должен извиняться, единственной кому тут следует перед всеми извиниться, так это мне.

***

Что и говорить, плохие вещи происходят. Две недели назад я думала жизнь — это сказка, я купалась в любви Нейта. А может, ее и не было? Все было чертовым враньем? А теперь прошло уже три дня с того момента, как Нейт порвал со мной. Он мне не звонит, не пишет, от него ни звука. Мое сердце разрывается в груди. Каждую секунду, когда я вдыхаю воздух, я чувствую, как мое сердце разрывается, оно не хочет больше биться, потому что слишком много боли, слишком много предательства.

Он сломал меня как чертову куклу.

Все равно, как бы там ни было, наивная и глупая часть меня верит, что он вернется, что он оставит ради меня Лену, что все будет, нет, что все может быть хорошо. Но это не правда, глубоко в душе я знаю это. Внезапно раздаётся стук в дверь, я открываю ее. И на пороге стоит Нейт, я заглядываю в его глаза, выискивая там надежду, может быть любовь, но там лишь холодная отрешенность. Я даже знаю, что он хочет сказать, ради чего пришел.

— Нам нужно серьезно поговорить, — выдыхает он.

Эти четыре слова, словно нож в сердце.

Он проходит мимо меня, но я не могу ни на чем сосредоточится, кроме его слов. Эти слова всегда не к добру. Они никогда не заканчиваются чем-то хорошим. Они все ломают. Когда он поворачивается ко мне и начинает говорить, я по-прежнему молюсь, израненным кусочком сердца верю, что, возможно, я ошибаюсь. Между нами есть что-то великолепное, что-то настоящее и он не выбросит это на ветер. Он не может. Он обещал, что не разрушит меня.

Обещания, которые были даны будут разбиты. Слова, которые были сказаны, будут превращены в пепел. Любовь, которая была, сожжет нас дотла.

— Прости меня, я не звонил, — говорит он неуверенно. — Я тогда пошел домой, чтобы бросить Лену, но прям перед этим ей позвонил доктор и сказал, что у нее рак, я не могу бросить ее.

Она больна…

Она больна.

Песочные замки наших надежд рассыпаются. Любовь разбивается. Он неуверенно смотрит в пол. Не смотрит мне в глаза.

— Она мне все объяснила, сказала, что посещала доктора и сдала анализы, потому что плохо себя чувствует. Она думала, что это все из-за прошлого отравления алкоголем, думала, просто болит печень, но когда пришли анализы... они сразу позвонили ей, затем пришел я. Все совпало, Эви. Врач поставил диагноз рак. Я не могу ее оставить.

Мои колени дрожат, я вытягиваю руку и хватаюсь за стол, чтобы не рухнуть на пол.

— Пойми меня детка, я не могу ее оставить, потому что мы с Мейси нужны ей. У нее же нет никого, кроме нас, как я могу ее бросить. Просто пойми меня, Эви. Я не хочу оставаться с ней, но по-другому я не могу.

Мой мир начинает кружиться с бешеной скоростью, я не могу ничего слышать, не могу ничего видеть, только его слова пульсируют в моей голове. Нейт подходит ко мне берет мое лицо в ладони, и я вижу, что он плачет. Я не знаю, что делать... Как же я могу ненавидеть его, как же я могу винить его?

— Это нечестно по отношению к тебе, но я не могу по-другому. Я не имею права тебя просить ждать меня, пока все наладится с Леной, пока все решится с ее здоровьем. Ты заслуживаешь лучшего, мне нужно отпустить тебя.

Нет… не надо.

Мои колени начинают подкашиваться, и я опускаюсь на пол. Я ничего не слышу. Так больно… так больно. Все тело вздрагивает. Сердце разбито, душа изорвана. Нейт опускается на колени, и я чувствую, как его тело вздрагивает.

— Прости меня Эйвери… прости. Я понимаю, что ты любишь меня, и я люблю тебя, но тут все решено. Я просто не могу поступить по-другому.

Его губы прижимаются к моим. Затем я слышу, как он поднимается на ноги и идет к двери. В ту секунду неизбежность происходящего больно бьет меня. Я вскакиваю на ноги и хватаюсь за его руку, как будто пытаюсь остановить его.

— Пожалуйста, Нейт, не уходи.

Он сглатывает, его лицо искажается от боли.

— Прости, Эйвери.

Он быстро отходит от меня и выходит за дверь. Я опускаюсь на пол и начинаю рыдать. Нет, нет, нет, нет… Он не мог оставить меня. Он не мог оставить меня! Я выкрикиваю его имя, умоляя не уходить, я кричу его имя, проклиная. Все... вот и все. Я разбита и сломлена.

Так вот, как чувствуется расставание, так вот, какова цена любви.

***

— О, Эйвери! — Келли подбегает ко мне и поднимает на руки. — Что же ты наделала моя малышка, что ты наделала... Я так тебя люблю, ты единственная, кого я любил, что же ты с собой наделала.

— Это так больно Келли, так больно! Я натворила ужасные вещи.

Он прижимает меня к себе, как будто хочет забрать этими объятьями всю боль.

— У меня никогда не было такого, как он. Все, о чем я просила — не разрушать меня. За что так со мной... Он был единственный, кого я хотела, кого я любила.

— Он никогда не был твоим Эви. Он не твой, прими это.

— Я люблю его, — говорю я громко, почти кричу. — Я люблю его!

Я не знаю, как Келли нашел меня здесь, почему он пришел сюда. Но мне кажется, ему позвонил Нейт, такой уж он есть. Я прижимаюсь к груди Келли и плачу, как маленький ребенок.

— Это так больно Келли. Так больно.

— Это и должно быть больно, потому что неправильно.

— Но ведь я люблю его.

— В том-то и проблема, Эви. Это ненастоящая любовь.

— Как ты так можешь, оценивать любовь, правильная она или нет. Это же чувства, Келли. Любовь не может быть неправильной.

— Может, если она обижает другого человека. Эви, это не любовь, это наваждение и просто похоть, секс. Ты скоро оправишься, и встретишь того, кто тебя полюбит по-настоящему.

— Не знаю, смогу ли после этого.

— Сможешь. Ты сильная Эви.

Но я-то знаю, что уже никогда не буду прежней.

Глава 28

Нейт

Мне некуда идти. Мое сердце разрывается на чертовы кусочки. Мои руки дрожат, не переставая. Я крепко хватаюсь за рулевое колесо, мне нужно поехать к тому, кто меня поймет. Как я могу оставить того, кого я так люблю, в прошлом? Как я могу жить без нее? Не видеть ее? Я не знаю, что мне делать дальше. Что же я натворил?

Но я должен был это сделать для ее блага.

Я быстро подъезжаю к дому родителей. Выскакиваю из машины, и быстрым шагом направляюсь к одному человеку, кому могу доверять. Отец. Я направляюсь к моему отцу в гараж, где он проводит все свое свободное время, когда дома ни души. Я открываю дверь, и он быстро разворачивается ко мне. Когда он смотрит на меня, его лицо выражает шок.

— Нейт, сынок, что произошло?

Я просто качаю головой, слезы, не переставая, текут по щекам, не могу выдавить из себя ни слова. Он бежит ко мне, и кладет руку на плечо.

— Сынок, ты пугаешь меня. Что не так, скажи?

— Я так облажался, отец. Так облажался.

— Присядь и расскажи, что произошло, ради всего святого!

Я качаю головой, отступая назад. Я провожу пальцами по волосам, стискиваю челюсть, и пытаюсь сдержать мощный поток эмоций.

— Я изменил жене, отец.

Он смотрит на меня, и выражение его лица, приобретает оттенок боли и шока.

— О, нет, Нейт.

— С Эйвери.

Он смотрит на меня и молчит. Я же просто больше не могу сдержаться, и слова выплескиваются из меня.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, как это все неправильно, как я мог, о чем думал... Я знаю, что облажался, знаю, что в какой-то мере предал Лену, но отец, я не люблю ее! Не люблю! Я хотел оставить ее, я так хотел. Я люблю Эви, всей душой, но не могу бросить Лену, потому что она больна. Она не отдаст мне Мейси. Я сломал единственную женщину, которую по-настоящему любил. Я оставил ее на полу, выкрикивающую мое имя, зовущую меня. Я бросил Эви, отец… и я не могу дышать без нее! Что мне делать...

Я рвано выдыхаю и продолжаю дрожащим голосом.

— Я ее так люблю! Отец, она моя единственная и любимая, а я так ранил ее, я сломал ее.

Мои колени подгибаются, и я падаю на пол, отец опускается возле меня и приобнимает за плечи.

— Нейт… Сынок, я держу тебя, ты со мной. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

Но я знаю, что больше ничего не будет хорошо, в тот момент, когда я оставил Эви, я умер.

Я потерял единственную причину в жизни, ради которой я еще продолжал бороться и дышать.

Глава 29

Эйвери

— Что с тобой? — рычит отец, расхаживая по комнате. — Как ты могла бросить все ради какого-то, какого-то жалкого мальчишки на мотоцикле?

Мой отец узнал обо мне и Нейте. Конечно, я не рассказала ему, он пришел после моего разговора с Келли. Он слушал. Он знает всю историю. Сейчас он превращает это в величайшую ошибку моей жизни. Будто я сама не знаю.

— Я не планировала это, — едва слышно шепчу я.

— Тебе виднее, — ворчит он и ударяет кулаком по подоконнику. — Ты бросила хорошего, состоятельного мужчину ради... неудачника?

— Он не неудачник, — возражаю я.

— Он неудачник, — повторяет он. — И я думал оставить все тебе.

— Я никогда не хотела этого! — выкрикиваю я хриплым голосом. — Я никогда не хотела твоих денег, твоих идеальных состоятельных мужчин. Я хотела свою собственную жизнь.

— Да? Хорошо. Ты получишь ее. Я отказываюсь от тебя, Эйвери. У тебя будет только трастовый фонд. Бизнес я перепишу на Джейкоба. Ты и Лиам не будете претендовать даже на его часть.

— Ты думаешь, мы хотим твой дурацкий бизнес? — кричу я. — Мы никогда не хотели. Все, что нам нужно было — это отец, который проявлял хоть какую-то любовь после исчезновения мамы.

— Я делал все, что мог.

— Нет не делал, — воплю я до боли в горле. — Ты даже не пытался. Я плакала по ночам и слышала, как ты проходишь мимо, но ты даже не останавливался. Ты не мог создать хотя бы чуточку уюта. Деньги и работа — всё, о чем ты когда-либо переживал и будешь переживать. Забирай все, они мне не нужны. Мне ничего от тебя не нужно.

Я разворачиваюсь и убегаю, расталкивая всех на своем пути. Как только я добираюсь до машины и сажусь в нее, слезы текут по лицу, и я выезжаю с парковки. Ворота открываются, и это не удивляет меня. Он не хочет меня видеть, никогда не хотел. Я никогда не была для него чем-то значимым.

— Я хочу, чтобы ты была здесь, мама, — хриплю я. — Я скучаю.

Я еду в студию, нуждаясь лишь в одном человеке, который остался у меня. Я выхожу из машины и бегу внутрь. Мегги стоит возле шкафчиков, натягивая туфли для сегодняшнего занятия. Она слышит, как хлопает дверь и поворачивается, лицо сразу становится обеспокоенным.

— Эйвери, милая, — говорит она, роняя туфли и подходя ко мне. — Что случилось?

— Я ошиблась, — всхлипываю я, падая на колени. — Все уничтожено, Мэгги. Все.

— Ш-ш-ш, успокойся. Расскажи мне, что уничтожено?

Я начинаю икать. Я не могу рассказать ей о Нейте, я не смогу смотреть на нее, если она скажет, как разочарована во мне. Я это понимаю. Знаю, что я за человек. Мне не нужно напоминать об этом.

— Мой отец отказался от меня, — шепчу я, тело трясет от переживаний.

— О, детка, нет, — гладит она меня по голове.

— У меня больше ничего нет.

— Нет, — отвечает она, крепче обнимая меня. — Есть, у тебя есть мы, Эйвери.

Этого достаточно?

***

Нейт

— Просто скажи мне как она? — рычу я.

— Отвали Нейт. Ты не должен быть здесь, и ты это знаешь, — Келли сердито смотрит на меня.

— Я не с ней здесь, я просто хочу знать. Твою мать, Келли. Просто скажи мне.

— Она облажалась, — рявкает он, подходит ближе и толкает меня в грудь. — Все из-за того, что ты эгоистичный сукин сын, и ты не заслуживаешь ее.

— Ударь меня еще раз и увидишь, что будет, — шиплю я.

Он резко толкает меня в грудь, и я пошатываюсь. Двигаюсь вперед, отвожу руку и кулаком бью его в челюсть. Келли сгибается от боли и делает два шага назад. В его глаза вспыхивает ярость, и он кидается ко мне, сбрасывая меня со ступеней. Он бьет кулаком в глаз, и боль пронзает мою голову. Я сажусь на него сверху и бью, снова и снова кулаком по лицу.

— Бл*дь!

Меня резко оттаскивают от него. Я чувствую сильные руки на своих плечах и знаю, что это мой брат.

— Что за херня тут происходит? — рявкает он.

— Этот ублюдок, — рычит Келли, поднимаясь, — трахал Эйвери.

— Да, — рычу я. — Да, трахал.

— Ты женат, — говорит холодным голосом Киану.

— А то я, бл*дь, не знаю. Отпусти меня.

Он отпускает меня, и я поворачиваюсь к нему лицом. Он рассматривает мое лицо.

— Ты пьян.

Нет.

— Пошел ты, Киану.

— Ты заслужил все это, — кричит Келли, сжимая кулаки.

Из его разбитой губы сочиться кровь. Синяк под глазом начинает темнеть, а из носа идет кровь.

— Думаешь, я не знаю? — кричу я. — Я люблю ее, Келли. Это был не просто трах. Я люблю ее, черт побери.

Он вздрагивает от этих слов и кричит в ответ.

— Она не твоя. У тебя есть жена. Иди и люби ее.

— Да пошел ты! — рявкаю я.

— Достаточно, — вмешивается Киану. — Келли, иди внутрь.

Келли поднимается на ноги и смотрит на меня, прежде чем развернуться и уйти в дом. Киану поворачивается ко мне, его взгляд суровый.

— Ты облажался, младшенький.

Если бы он знал насколько.

Глава 30

Эйвери

— Что с твоим лицом? — смотрю я на Келли.

— Нейт.

От одного упоминания Нейта все тело погружается в агонию. Сердце болит весь день, каждый день, не переставая. Нет времени, чтобы забыть его. Я даже не знаю смогу ли когда-нибудь забыть.

— Н-нейт это сделал?

— Это не важно, Эв, — говорит он и касается моей щеки. — Тебе не о чем волноваться.

Я отвожу взгляд.

— Ты не поела, — говорит он и касается моего плеча. — Черт, Эйвери, сколько ты не ела?

— Около трех дней.

— Черт, сядь. Тебе надо поесть.

Я качаю головой.

— Я пытаюсь Келли, но не могу удержать в себе.

— Ты убиваешь себя.

— Какая разница?

Его рука резко прижимается к моему лицу, он в ярости.

— Не говори так. Никогда так не говори.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Келли? — измотано шепчу я. — Что все будет хорошо?

— Все будет хорошо.

— Для тебя, возможно.

— Потом будет легче, Эв, ты должна верить.

Я киваю, потому что слишком устала, чтобы спорить. Он притягивает меня к себе, и я не сопротивляюсь. Сейчас я приму любое утешение, которое дают. Мое разбитое сердце, нуждается в чем-то, что облегчит боль, хотя бы на секунду. Слезы льются и впитываются в рубашку Келли.

— Все будет хорошо, милая, — успокаивает он.

Он отстраняется и смотрит на мое заплаканное лицо. Подушечкой большого пальца вытирает слезы и ласково шепчет.

— Я заварю тебе чай и уложу тебя спать, хорошо?

Я киваю и падаю на диван, пока он заваривает мне чашку чая. Я делаю медленный глоток, когда он мне протягивает чашку, мы сидим в тишине. Затем он отводит меня наверх и укладывает в постель. Он обеспокоенно смотрит на меня.

— Ты будешь в порядке?

— Келли? — выдыхаю я.

— Да?

— Ты... ты не полежишь со мной, пока я не усну?

— Конечно, — отвечает он и ложится рядом со мной.

Он крепко обнимает меня и лежит рядом, пока мои веки не закрываются от истощения. Всю ночь он лежит рядом.

Я благодарна ему за это.

***

Я не должна быть здесь.

Я не должна быть здесь.

Я прячусь в толпу, когда объявляют имя Нейта. Я здесь, на гонке, знаю, что не должна, но мне надо увидеть его. Просто убедиться, что с ним все хорошо. Я не могу думать о чем-то, кроме него, и мне нужно знать, как он живет без меня. Просто хочу увидеть его.

Звучит пугающе, знаю. Черт, я схожу с ума, но не могу удержаться.

Я слышу громкий рев мотоциклов, и спустя мгновение вижу его. Дыхание замирает, когда смотрю на него из толпы. Я не вижу его лица, но это он: я знаю этого мужчину и этот байк. Горло сжимается, и тело пронизывает боль, пока таймер ведет отсчет, и он увеличивает скорость. Кладу свою руку на грудь. Соберись, Эйвери. Соберись.

Я смотрела на него и только на него, как он едет по треку. Уже поздний вечер, и его заезд последний. Его сегодняшний счет дает много шансов попасть на национальный чемпионат. Солнце только село за горизонт, и небо начинает алеть. Я вижу Нейта возле рампы, и сердце замирает. Он толкает байк вперед и отрывается, паря в воздухе.

Пожалуйста. Пожалуйста.

Он заслужил это.

Он приземляется, и его байк подскакивает, и прямо на моих глазах Нейт перелетает через руль. Толпа ахает, на треке воцаряется тишина. Я не могу дышать, пока смотрю, как его тело летит и приземляется в грязь с глухим звуком. О боже, Нейт. Я бегу вперед, пытаясь лучше рассмотреть, но толпа толкается как стадо животных, все старания напрасны.

Я разворачиваюсь к грузовикам и фургончикам. Бегу к ним, гадая, откуда будет лучше вид. Боже, что если он ранен? Или хуже? Я обегаю вокруг огромного грузовика и захожу с другой стороны, но все еще слишком много людей. В бешенстве я бегу дальше, чтобы поближе подобраться туда, где лежит Нейт. Толпа плотно окружила его, не оставляя шанса увидеть его.

— Он в порядке? — спрашиваю я мужчину, который вышел из толпы и двигается к грузовикам. Он смотрит на меня.

— Он в порядке, встал и уехал. Как всегда.

Я выдыхаю с облегчением и прислоняюсь спиной к грузовику. Я не должна быть здесь, не знаю, что я здесь делаю. Это опасно, рискованно, и это только заставляет бежать к нему. Он не мой. Он не выберет меня. Я спешу мимо грузовиков, захожу за угол и теряюсь. Я смотрю на парковки и пытаюсь вспомнить, где я припарковалась. Поворачиваю голову в другую сторону, пытаясь вспомнить, как шла сюда. Это площадка огромная, и если выход в другом месте, я буду часами искать свою машину.

Я обхожу еще один огромный грузовик и слышу жуткий треск. Я подпрыгиваю от неожиданности и смотрю туда, откуда доносится звук, но вижу только Нейта. О, боже. Он вколачивает свой кулак в дверцу огромного красного грузовика. Я хочу развернуться и убежать, но я приросла к земле. Прошла неделя с тех пор как я видела его, и из-за его близости я снова хочу жить.

Будто почувствовав мое присутствие, он поворачивает голову и смотрит на меня. Я охаю, когда вижу его лицо. Он выглядит уставшим и встревоженным, его глаза темные и усталые, щеки и глаза впали. На секунду он выглядит шокированным, и полностью поворачивается ко мне.

— Эйвери? — хрипит он.

— Прости… прости... просто я... я… Я просто хотела уйти, но потерялась... и неожиданно увидела тебя.

Он направляется ко мне, его тело большое и мускулистое, у него решительное выражение на лице. Когда он вскидывает руку и хватает меня за затылок, я вздрагиваю и пытаюсь отстраниться. Он усиливает хватку и теперь держит меня за волосы.

— Пытался забыть тебя, стереть тебя из своей памяти, но не могу.

— Я… — слова не могут сорваться с языка. — Ты пугаешь меня.

— Я про*бал мои гонки, — рычит он. — Потому что моя голова занята другим. Я не могу сосредоточиться ни на чем. Все, чего я хочу, так это тебя.

— Нейт.

— Только на секунду позволь прикоснуться к тебе, это поможет мне облегчить боль.

Слезы стекают по моему лицу, когда я смотрю на него. Я не могу позволить ему. Не могу.

— Натаниэль?

Звук мужского голоса заставляет нас вздрогнуть. Позади нас стоит мужчина в возрасте, он не замечает меня, поэтому продолжает общаться с Нейтом.

— Что происходит, Нейт? Что за херня? Ты никогда за всю свою карьеру не падал!

— Ничего, — рычит Нейт.

Я делаю шаг назад, и рука Нейта отпускает мои волосы. Мне нужно идти. Я должна.

— Это уже вторая гонка, которую ты просто, ни с того ни с сего, проигрываешь. За эту неделю ты проиграл две гонки! Ты за всю карьеру никогда не проигрывал! Так не пойдет, мужик.

— Ты что думаешь, я сам не знаю, что облажался?

— Тогда, бл*дь, пытайся сильнее!

Еще один шаг назад. И еще один.

— Соберись, Нейт. Или ты просто загубишь свою карьеру.

Нейт разворачивается и подходит к грузовику опять, быстро ударяя кулаком по нему, отчего на его костяшках лопается кожа, кровь стекает тонкими струйками по его рукам. Я хочу бежать, но не могу, потому что ему больно. Я тут, и могу облегчить его боль, помочь.

— Стой, ты пугаешь меня. Нейт, прекрати. Не делай так.

— Я пугаю тебя?! Пугаю?! Я так хотел тебя забыть, Эви! Я так старался. Я не хочу, чтобы ты смотрела на меня с такой любовью в глазах. Не смей. Не могу выбросить тебя из головы, не могу стереть твой образ, забыть твой запах, ощущения твоего тела в моих руках, как сжимается твоя киска вокруг моего члена.

Моя нижняя губа начинает дрожать, я смотрю в его глаза.

— Отпусти меня, Нейт! — я говорю дрожащим голосом.

— Чтобы ты могла сбежать? Чтобы могла притворяться, что видеть меня тебе не больно так же, как мне?

— Просто отпусти меня, Нейт! — пищу я. — Я не хочу быть здесь. Я не хочу…

— Лгунья! Не смей врать мне, Эйвери! Ты хочешь быть со мной, так же, как и я с тобой! Я всегда хотел этого, как и ты. Признай это, признай, что тебе так же больно, как и мне!

— Да, черт возьми, мне чертовски больно! Я чувствую себя так, будто не могу выжить без тебя, но ты мне не оставил выбора! И ты обещал, но нарушил каждое данное мне обещание. Я больше не хочу быть с тобой, не хочу чувствовать эту боль! Но да, я хочу тебя, хочу почувствовать тебя внутри себя. Я тебя чертовски люблю, хотя и не хочу любить! Да поможет мне Господь, вырвать эту любовь из своего сердца!

Внезапно, он накрывает меня своими губами, жестко и быстро, проскальзывая в мой рот. Я даже не могу бороться с ним, он украл у меня чертову способность делать это. Я нуждаюсь в нем. Его пальцы запутываются в моих волосах, он углубляет поцелуй. Я чувствую, как он кусает меня за нижнюю губу и кровь металлическим вкусом отдается в нашем поцелуе.

Все происходит так быстро. Его руки на моей заднице, сжимают ее, поглаживая. Он поднимает вверх платье, спускает по ногам трусики, спускает свои джинсы. Его член твердый и жаждущий, как будто только и ждал момента, чтобы погрузиться в мою влажность.

Я продолжаю стонать, сжимая его руки.

Он толкается в меня, трахает быстро и жестко. Нейт стонет, когда целует меня и толкается, от его сильных толчков моя киска сжимает его словно тиски, и за считанные секунды я начинаю кончать. Мы трахаемся так, будто это последний день на земле. Оргазм настигает меня словно ураган, Нейт толкается так глубоко, что это почти ранит меня.

— О боже, — издаю стон я. — Нейт!

Он рычит около моей шеи, посасывая нежную кожу, в этот момент я вскрикиваю, оргазм прорывается наружу, я не стесняюсь кричать, насколько мне приятно, мне абсолютно плевать, кто рядом со мной. Я просто даю выход чувствам, через пару секунд кончает Нейт, прижимаясь ко мне, как будто я могу исчезнуть из его рук, словно я — самое ценное, что он имеет в этой жизни. Все на грани отчаяния, только сейчас я понимаю, насколько мы изранены.

Затем он опускает меня на землю, отступая на пару шагов и пробегая рукой по взмокшим волосам. Я пристально смотрю ему в глаза, и когда удовольствие рассеивается, за ним кроется сожаление! Чертово сожаление! Он поднимает рывком джинсы вверх и выдыхает.

— Бл*дь, бл*дь.

— Нейт, я… — я пытаюсь оправдаться и хоть что-то сказать.

Но он резко оборачивается ко мне, злость заполняет его красивые глаза, он рычит и кидает мне, словно я последняя шлюха.

— Не смей больше никогда приходить ко мне Эйвери, никогда не появляйся там, где нахожусь я! Не смей!

Он переводит дыхание и снова говорит:

— Проваливай!

Его слова словно пощечина, которой наотмашь бьют по лицу. Я становлюсь неподвижной, пока его теплая сперма стекает по внутренней стороне моих бедер. Как это все мерзко, как он так пользуется мной. Но в этом виновата лишь я! Только я.

Он когда-то говорил мне, что я не его чертова игрушка. Что я его звездочка, его надежда. Так вот он лгал, я просто шлюха.

Я ошибка. Вот кто я.

***

Нейт

Что я натворил. Что, бл*дь, я натворил!

Я трахнул ее, и одновременно вырвал из груди ее сердце.

Я не заслуживаю ее. Я не заслуживаю всего, что она может дать.

Я не заслуживаю ничего.

Глава 31

Эйвери

— Я смогу сделать это, — говорю я Мегги и Лин, когда прохожу в раздевалку.

— Эйвери, тебе не нужно. Девочки сами справятся.

— Ну, я же тренировалась, поэтому я могу поучаствовать в выступлении.

Обе девушки переглядываются и соглашаются, кивая друг другу. Я знаю, что мы давно готовились к этому выступлению, тем более я одна из ведущих танцовщиц. Поэтому я не дам им испортить или потерять то, к чему они так долго стремились.

Они кричат мне слова поддержки, когда я выхожу из раздевалки.

— Ну, что, все готовы, все хорошо? — спрашиваю я, улыбаясь всем фальшивой улыбкой.

— Да!

Перед тем, как выйти на сцену, я всех проверяю, готовы ли они, правильно ли одеты, и привожу в порядок их прически. Я подготавливаю себя, потому что открываю начало выступления, затем они присоединятся ко мне. В тот момент, когда называют на сцене мое имя, я выхожу и замечаю в толпе Келли и Лиама, мне становится теплее в груди, потому они пришли поддержать меня.

Я двигаюсь по сцене отработанными движениями, делаю развороты, подпрыгиваю, словно робот, все выходит автоматически. Слышу, как все хлопают и радуются.

Затем мой взгляд находит в толпе парней, и я замечаю, что они о чем-то разговаривают, напряжение выражается на их лицах. Внезапно у Макса звонит телефон, и он уходит посреди концерта.

К тому времени, как моя партия почти заканчивается, в зале остается только Келли. Мое сердце неспокойно пропускает удары в груди, я слабо обращаю внимания на свои движения. Я замечаю, что возвращается позже Макс, но Лиама нет, он ушел. И когда я разворачиваюсь и делаю высокий прыжок, я смотрю на лицо Макса, которое выражает… Знаете, когда вам собираются сказать, что кто-то умер, вот такое у него выражение.

Я падаю на сцену, мои ноги попросту подгибаются подо мной. Я не в состоянии удержаться.

Толпа реагирует молчанием, все смотрят на меня. Я нахожу в толпе глаза Макса, и по его щекам катятся слезы. Внезапно я перестаю слышать окружающий шум, словно все происходит в замедленной съемке. Чувствую, как мне уносят со сцены, как меня бьют по щекам, чтобы я пришла в себя.

— Эйвери! — выкрикивает Мегги.

Почему он смотрит так на меня, что за взгляд на лице Макса?

— Эйвери, — требует Лин. — Посмотри на меня.

Почему же Макс плачет?

— Эйвери!

Почему Лиам ушел?

Я поднимаюсь на ноги почти автоматически, прохожу за сцену, за моей спиной раздаются крики Лин и Мегги, но я не слушаю их. Я заворачиваю за угол, и через боковую дверь вижу, как ко мне бегут Келли и Макс. Боже, лицо Келли на нем такое выражение, что мне сразу становится все понятно.

Случись что-то очень плохое, что-то ужасное. Я останавливаюсь перед ними, все еще ничего не чувствуя.

— Эйвери, — восклицает Макс. — Как ты?

— Почему ты плачешь, ответь?

Мне кажется, или мой голос и правда звучит пустым и поникшим?

— Эйвери...

— Быстро ответь, почему ты плачешь?

— Макс не здесь и не сейчас, — убеждает его Келли. — Посмотри на нее, она не готова.

— Скажи мне! — кричу я, отталкивая Макса. — Говори мне, Макс!

Тот смотрит на Келли, взглядом приказывая меня обнять. Почему, черт побери, меня нужно обнимать?

— Эйвери, детка, — начинает Макс. — У нас есть кое-какие новости о твоей матери.

Моя голова начинает кружиться, ноги подгибаются. Я знаю, что Келли держит меня. Он знает, что если отпустит, я, скорее всего, упаду.

— Ты помнишь, я как-то рассказывал тебе, что у твоей матери был любовник? Ну, это не было секретом ни для кого. В тот день она вышла из мотеля, и за ней последовал один человек. Когда она ехала, то заметила, что ее преследуют, и вышла из машины. Она... понимаешь, детка, она узнала эту машину и человека, который в ней находился...

О боже... Это, наверное, была жена этого мужчины, она выяснила про нее и убила мою мать.

— Эйвери, детка, тот человек, что преследовал машину твоей матери, был твой отец.

ЧТО? Что?!

— Мы его опрашивали неделю назад, и он нам не сказал ничего. Он отказался разговаривать, но когда мы собрали достаточно доказательств, то мы его арестовали. Затем после долгого разговора и предъявленных ему доказательств, он все признал. Эйвери, он признался, что убил Тайлу.

Мои колени подгибаются, и даже Келли не может удержать меня. Он падает вместе со мной. Я кричу, кричу, настолько громко, что начинает покалывать в ушах. Мой мозг полностью отключается, сознание покидает меня. Единственное, что снова и снова проигрывается у меня в голове, что мой отец убил мою мать.

Я проваливаюсь в темноту.

***

Он преследовал ее.

Он подозревал ее в измене и, что она не вернется к нему.

Он был в ярости и задушил ее.

Она умерла.

Он избавился от ее тела, закопав его, а затем избавился и от ее машины.

Эта информация никак не может уложиться в моей голове, даже после того, как я немного пришла в себя и провела час в полицейском отделении. Я не пролила и слезинки, когда узнала, что моя мать мертва. Я не чувствую ничего. Я сломлена. Я разрушена. Я убита.

И вот я нахожусь в комнате свиданий, я хочу поговорить с отцом, но когда я его вижу, не могу вымолвить ни слова.

Я сверлю его взглядом, но он не смотрит на меня в ответ, его голова между его ног, волосы всклокочены, тело сотрясается дрожью. Я быстро подхожу к отцу и толкаю его, чтобы он наконец поднял на меня свои глаза.

— Это был несчастный случай? Как ты можешь так говорить? Ты же задушил ее! Ты убил ее, убил! — кричу я.

Но внутри нет чувств, одна пустота.

— Я не хотел того, просто был очень зол. Я любил ее. Когда я понял, что произошло, было слишком поздно, Эви. Я только хотел ее припугнуть, чтобы она не уходила от меня.

Припугнуть.

— Она была восхитительная, замечательная, — я издаю шипящий звук. — Её жизнь не принадлежала тебе, чтобы так отнимать ее!

— Эви, пожалуйста. Пожалуйста, прости. Не надо ненавидеть меня.

Я смотрю на него, а внутри полная пустота, лето сменила зима. Внутри у меня сердце будто покрылось ледяной коркой.

— Ненависть не отражает всех моих чувств к тебе, отец. То, что я чувствую к тебе, это намного хуже. Я надеюсь, ты сгниешь в камере. Я надеюсь, ты заплатишь за все, что сделал.

Я поворачиваюсь и ухожу, не говоря ни слова.

— Эйвери! — кричит он надрывно и пытается бежать за мной, пытается что-то сказать.

Обратного пути нет.

Глава 32

Нейт

— Почему я не могу пойти с тобой? — спрашиваю я, прищурившись.

— Будет проще, если я буду одна, — отвечает она, скрещивая руки и потирая их, отводя взгляд.

— Ты идешь к врачу из-за недомогания. Я твой муж, я не понимаю, почему я не могу тоже пойти.

— Нейт, — шепчет она. — Я просто хочу пойти одна.

— Но почему? — рявкаю я.

— Потому что! Мне и так нелегко разобраться с этим, еще и не хватало, чтобы ты дышал мне в спину.

Мой телефон звонит позади меня, всё против того, чтобы я продолжал этот разговор с Леной. Что-то происходит за моей спиной, и она не позволяет мне узнать, что именно.

— Мы не договорили. Иди, но знай, в следующий раз я пойду вместе с тобой.

Она быстро кивает, разворачивается и спешит к двери. Я отвечаю на звонок.

— Что?

— Это Нейт?

— Это Макс? — я хмурюсь.

— Да, — выдыхает он.

— Почему ты мне звонишь?

— Нейт, кое-что случилось сегодня. Знаю, я не должен говорить с тобой или звонить, но... черт... она больше никого не впускает.

Сердце замирает.

— Что происходит, Макс?

— Отца Эйвери арестовали сегодня, его подозревают в убийстве жены.

Все вокруг меня замирает.

— Что?

— Эйвери поехала домой, но она не отвечает на звонки и не открывает дверь. Я волнуюсь, Нейт. Она даже не плакала. Она полностью разбита. Я в ужасе. Я не могу найти Лиама, но со мной Келли. Мне нужно... нужно знать, что с ней все в порядке.

— Я сейчас подъеду, — говорю я, направляясь к входной двери.

— Спасибо, — бормочет он.

Я зову Мейси, и мы вдвоем выходим из дома. Ее придется оставить под присмотром знакомых, прежде чем отправиться к Эйвери, потому что Лена уже ушла. Мейси остается у соседей, а я еду к Эйвери. Паркую машину у ее дома и спешу к двери. Я стучу снова и снова — тишина. Поднимаю голову и вижу, что в ванной горит свет. Она здесь. Подхожу к окну и выбиваю его ногой.

Залезаю внутрь и чувствую, как маленькие осколки впиваются в мою кожу. Мне наплевать.

Через секунду ноги касаются пола, и я взбегаю по лестнице. Иду сразу к ванной и поворачиваю дверную ручку. Заперта, поэтому я начинаю стучать.

— Эйвери! Эйвери! — кричу я и стучу сильнее.

Черт, что если она не здесь? Я достаю телефон и набираю ее. Через мгновение слышу вибрацию ее телефона в ванной, я знаю, она там. Тошнота подкатывает к горлу, и я бью в дверь ногой.

Спустя десять изнурительных минут дверь слетает с петель. Я захожу внутрь и замираю, когда вижу ее. Она свернулась на полу в луже собственной крови.

— Нет! — кричу я, падая на пол возле нее, колени скользят по красной жидкости.

Рядом с ней лежит нож, и из глубоких порезов, которые она сама себе сделала, сочится кровь.

Нет, Эйвери. Нет.

— Детка, — шепчу я, поднимая ее на руки и пачкаясь в ее крови. Сильный запах железа обжигает нос. — Детка, очнись.

Она болтается в моих руках. Бл*дь, о черт, нет. Прижимаю пальцы к ее шее и проверяю пульс. Он есть, но слабеет. Я бегу вниз и вызываю скорую.

— Какой у вас случай?

— Моя девушка порезала запястья, она истекает кровью. Пожалуйста.

— Ваш адрес?

Я называю адрес, и они сообщают, что машина приедет меньше, чем за 10 минут. Что, если у нее нет этих десяти минут? Я кладу ее на диван, мои слезы капают на ее щеки, я разрываю рубашку и оборачиваю ее запястья. Она вся в крови так же, как и я. Я снова беру ее на руки и прижимаю к себе.

— Не умирай, детка. Не умирай. Прости меня. Я люблю тебя. Ты меня слышишь? Я люблю тебя, Эйвери.

Я раскачиваюсь с ней вперед и назад, пока не чувствую прикосновение к руке. Смотрю сквозь слезы и вижу парамедиков. Один из них забирает ее из моих рук, я слышу, как они переговариваются между собой, но ничего не понимаю. Они выносят ее, и я следую за ней в полном оцепенении.

Боже, пожалуйста. Не дай ей умереть.

***

Эйвери

Иногда становится слишком больно. Иногда ты слишком разрушена, чтобы видеть что-то хорошее. Я больше не могла видеть ничего хорошего, всё, что я видела — это освобождение. Мне нужно освобождение, как воздух.

Я устала испытывать боль. Устала испытывать эту агонию каждый лень. Смерть мамы лишь верхушка айсберга. Эмоций от этого было слишком много.

Не могу сказать, что это было сложно, войти в ванную с ножом в руке. Почему мы всегда выбираем ванную для такого? Почему не постель или кухню? Не знаю, но здесь я со всем покончу. Это не было сложно, потому что я знала, что в конце меня ждет облегчение.

Когда я убрала нож от кожи, она горела. Сердце замерло, когда проступила кровь и медленно стала стекать на пол. Тело начало слабеть, и зрение затуманиваться, я знала, что, наконец, обрету покой. Может сейчас я отправлюсь к ней, может сейчас почувствую, как она обнимает меня снова.

Может сейчас боль прекратиться.

***

Нейт

— Где она? — рявкает Келли, когда бежит по коридору.

Я смотрю на него, в глазах пустота. Моя кожа все еще пропитана ее кровью, и есть большая вероятность, что это последняя ее частичка, которая у меня останется. Врачи забрали ее, как только мы приехали, и я все еще ждал. Ждал услышать эти слова. Есть только два выхода: «она умерла» или «она жива».

Я не знаю, какой будет.

Келли открывает рот, чтобы накричать на меня, но останавливается, когда его взгляд опускается на мое тело. Его лицо бледнеет, он притягивает стул позади себя. Я встаю и кладу руку ему на плечо.

— Скажи, что с ней все в порядке, — хрипит он, в его глазах стоят слезы.

— Не скажу, — сглатываю я, во рту все пересохло. — Я не знаю.

Я роняю голову на руки, сдерживая свои эмоции.

— Это моя вина, — шепчу я. — Я сделал это.

— Нет, — твердым голосом возражает Келли. — Ее отец это сделал.

— Я оставил ее, Кел. Я обещал ей и не сдержал слово.

— Сейчас не время, Нейт. Теперь остается молиться, что она выживет.

Мы сидим в тишине более двух часов. Макс присоединяется к нам, но я не поднимаю головы. Он сказал, что не может найти Лиама, и это пугает еще больше. К третьему часу, наконец, выходит врач, и мы все вскакиваем со своих мест.

— Вы семья Эйвери?

Мы все киваем.

— Она стабильна, состояние критическое, но стабильное. Она постаралась над своими запястьями и потеряла много крови, но пропустила главную вену. Это и спасло ее жизнь.

— Мы можем ее увидеть? — спрашивает Келли.

— Только по одному. Она все еще без сознания.

Келли и Макс оба поворачиваются ко мне, и я удивляюсь, что пойду первым. Я киваю и следую за врачом по коридору. Он указывает мне на палату, и я захожу. Вот она, крохотная на постели, трубки присоединены к ее носу. Я подхожу, присаживаюсь на старый серый стул возле ее постели. Осторожно, не задевая запястий, касаюсь ее руки.

— Прости меня, детка, — шепчу я.

Я сижу с ней больше часа, просто смотрю на нее. Просто наблюдаю, как она дышит. Ее грудь поднимается и опускается, отсчитывая каждый ее вдох.

Я знаю, что все остальные тоже хотят увидеть ее, и знаю, что я не должен быть здесь, когда она очнется. Глаза жжет от невыплаканных слез, я встаю, наклоняюсь и целую ее в щеку и в лоб.

— Борись. Борись и помни, я всегда буду любить тебя, Танцовщица.

Затем я ухожу из палаты и, наконец, из ее жизни.

Так будет лучше. Во всяком случае, так я себе говорю.

Глава 33

Эйвери

Я нахожусь в больнице уже практически пять дней, и мое состояние совершенно не улучшилось. Похороны моей мамы состоятся завтра. Макс рассказал, что отец, наконец, признался, каким образом избавился от тела, он его утопил в реке.

Только от мысли, что совершил мой отец, у меня скручивает живот, и меня начинает тошнить. Я приняла решение не идти в суд на оглашение приговора, мне уже достаточно и того, что он исчезнет и никогда не объявится снова. Мне нечего ему сказать.

Джейкоб пытался встретиться со мной, но я сказала Келли, чтобы он не пускал его ко мне. Я поговорила с адвокатами, чтобы они переписали все имущество на Джейкоба, потому что из всего, что принадлежит отцу, нам с Лиамом ничего не надо.

Я никогда не прощу его.

Келли находится у моей кровати каждый день, я знаю, что он меня любит и уже давно, но я не могу ответить на его чувства взаимностью. Я ничего не слышала о Нейте и не видела его, но Келли сказал мне, что именно он спас меня и вызвал скорую.

Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы он так и оставил меня.

У меня заняло не один день понять, какую ошибку, я хотела совершить — лишить себя жизни. Я понимаю, насколько это эгоистичное решение по отношению к моему брату, ему сейчас нужна моя поддержка. У Лиама есть только я, поэтому я буду бороться за него. Все у нас будет хорошо.

Но для начала мне нужно начать снова чувствовать, а затем уже помогать Лиаму.

А сейчас я не чувствую совершенно ничего.

***

— Все налаживается? — спрашивает Мегги, когда приходит ко мне.

Я просто смотрю на свое отражение в зеркале, черное платье, черные туфли. Аккуратная прическа. Мегги стоит за мной, ее руки на моих плечах.

— Я порядке. Наконец, готова попрощаться с матерью.

— Эйвери, ты можешь плакать. Никто не думает, что время умалило боль.

— Нет, я не буду плакать.

— Эйвери, нет ничего такого, чтобы показать всем, что ты чувствуешь грусть, печаль и утрату.

Я ничего не отвечаю ей, просто выхожу на улицу и направляюсь прямиком к моей машине.

Когда мы приезжаем туда, я выхожу из машины и вижу гроб, который уже приготовили, чтобы опустить в землю. Я теряюсь, потому что мне хотелось узнать правду. Хотелось мира. Не знаю, может, мне было легче жить, не зная того, что произошло. Я опускаю солнечные очки на глаза. Возле гроба стоят Макс, Келли и Лиам.

Лиам тянется ко мне и берет меня за руку. Я благодарна ему за это.

Но в душе я жду Нейта. Почему он не пришел? Он же знал, как много для меня значила мать. Как важна была бы для меня его поддержка.

Наконец, я собираюсь с силами и сосредотачиваюсь на словах священника.

Слышу его слова, что моя мать была доброй, любящей. Она была еще счастливой, солнечной, милой. Она могла даже в дождливый день создать мне солнечное настроение.

Затем краем глаза я замечаю, что позади меня стоит мужчина. Он слушает слова священника, следит за тем, как проходит погребение. У него заплаканные красные глаза, слезы стекают по его щекам. Я понимаю кто он. Он — тот, с кем моя мать изменяла отцу, он ее любимый человек. Макс замечает, что я смотрю на этого мужчину.

— Это он, не так ли? — шепчу я.

Он просто кивает и стискивает мою руку.

Когда приходит время прощания, каждый говорит от себя пару слов. И вот подходит моя очередь.

— Прости меня, мамочка! — всхлипываю я. — Я тебя люблю, буду всегда любить. Я надеюсь, ты сейчас в счастливом и светлом месте.

Макс обнимет меня и притягивает к своей груди. Затем, когда проходит приличное количество времени, мы направляемся к машине. Лиам и Келли уже стоят около нее.

— Стой, Макс, — восклицаю я. — А этот мужчина все еще тут?

Он смотрит на меня спокойным взглядом, затем смахивает прядку с моего лица.

— Кто?

— Тот мужчина. Я хочу его видеть.

Он пристально смотрит на меня, затем разворачивается и говорит.

— Да, он все еще тут.

Я направляюсь к могиле, он все еще стоит там, сосредоточено смотря на надгробный камень и могилу, усыпанную розами.

Я останавливаюсь перед ним в паре шагов. Мы смотрим друг на друга. Он красивый мужчина, у него короткие с проседью волосы, мощное тело, видно, что в молодости он был очень красив собой. Я смотрю на него и понимаю, что он значил многое для нее, поэтому я не могу испытывать к нему ненависть.

— Ты ее точная копия, — говорит он добрым голосом.

— Почему вы здесь?

— Я хотел попрощаться с ней, я люблю ее до сих пор.

— Любите?

— Конечно, люблю.

— Как вас зовут?

Он смотрит на меня, не тая ни одной эмоции, и я так много вижу в его взгляде.

— Блейк. Меня зовут Блейк.

Я сглатываю ком, который образовался в горле.

— А меня Эйвери.

— Я знаю, — тихо произносит он.

Я пытаюсь остановить слезы, набежавшие на глаза. Блейк улыбается, и по его щеке скатывается одинокая слезинка, которую он стирает подушечкой пальца.

— А вы можете мне рассказать что-нибудь еще? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Все что угодно, спрашивай.

Мы молчим, затем он начинает говорить.

— Я ее так люблю, даже после того, что случилось, не могу вырвать любовь из сердца. Она словно всегда со мной. Она изменила мою жизнь. Я так мечтал провести всю жизнь с ней. Я полюбил ее сразу, как только посмотрел в глаза, услышал ее нежный смех. Никогда не перестану любить ее, даже когда буду умирать, буду думать лишь о ней.

Я протягиваю руки и стискиваю его ладонь.

— Я знаю, что она вас тоже любила.

— Откуда тебе может это быть известно?

Я мягко улыбаюсь ему и чувствую, что не одинока в своем уничтожающем горе, вот, передо мной человек, который не прекращал ее любить никогда, даже когда она пропала.

— Моя мать всегда высоко ценила семью, и она верила в любовь. Мне кажется, она никогда не стала бы рисковать собой, ради того, кого не любила.

Он смотрит на меня, а в его глазах так много боли и любви.

— Прощай, Эйвери.

Наконец, хоть один кусочек моего сердца перестает болеть и саднить.

Глава 34

Эйвери

Прошло две недели с тех пор, как мы похоронили маму, и столько же я не слышала о Нейте. Я не видела его. Я даже не знаю, как он. Вместо этого я живу нормальной жизнью, как могу. День за днем, шаг за шагом. Я справляюсь, ложусь спать ночью и утром встречаю новый день. Это работает, помогает не сойти с ума и удерживает от падения в черную дыру, которая меня засасывает.

— Эйвери?

Я слышу кого-то возле моей двери и смотрю на нее. Этот голос знакомый, но не могу вспомнить, кому он принадлежит. Я встаю с дивана — места, где я провожу большую часть времени, подхожу к двери и вижу Лену. Я удивлена и несколько секунд просто смотрю на нее. Мысли крутятся в хаотичном порядке у меня в голове. Для больной женщины она выглядит невероятно хорошо. Ее черные волосы струятся по плечам и глаза блестят. Ярче чем, когда я видела ее в последний раз.

— Лена? — я удивленно смотрю на гостью.

Она смотрит на меня, и ее лицо становится злее. Затем она замахивается и ударяет меня по лицу. Я вскрикиваю и делаю два шага назад.

— Держись от него подальше, — кричит она, сжимая кулаки. — Ты думаешь, я не знаю? Думаешь, не знаю, что мой муж встречался с тобой? Я знаю, я видела сообщения в его телефоне неделю назад. Я вижу, как он разрушается. Он остался со мной, но он не хочет этого. Все из-за тебя.

— Я... я не видела Нейта больше недели, Лена.

— Не ври! — кричит она.

— Я не вру, — отвечаю я.

— Вот, как дальше будет, — говорит она и толкает меня в грудь. — Ты должна уехать из города на некоторое время, дать мне шанс вернуть мужа. Я принимаю отчаянные меры, чтобы заставить его остаться, но я не могу продолжать, пока ты рядом.

— Что? — шепчу я в замешательстве.

— Он думает, что я больна, потому что я должна врать, чтобы удержать его. Я знаю, что он хочет уйти, знаю, в какой именно момент он войдет в дом и порвет со мной. Я должна что-то сделать. Он мой муж, и он не принадлежит тебе. У тебя нет права выбора, Эйвери. Выметайся из города, пусть он думает, что ты уехала. Если ты останешься, я превращу твою жизнь в ад.

— Ты врешь ему? — говорю я и чувствую, как замирает сердце.

— Конечно! — кричит она. — Он не останется со мной, если я не буду врать. Он должен покончить с тобой, а ты должна уехать.

— Я не уеду из города, Лена.

— Ты переживаешь за него? — спрашивает она и скрещивает руки на груди.

— Ты уходишь от темы.

— Если да, — рявкает она. — Тогда ты сделаешь это. Если нет, я уйду от него и заберу Мейси. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я ушла? Хочешь, чтобы это было на твоей совести? Хочешь знать, что именно из-за тебя у него не будет дочери?

Я с ужасом смотрю на нее. Какая женщина может такое сделать?

— Мейси его дочь. Как ты можешь даже думать о том, чтобы забрать ее?

— Ты даже не представляешь! — кричит она. — Даже не представляешь каково это! Ты видишь этого идеального, потрясающего мужчину, но не видишь его злость и грубость. А я все еще с ним. Я потратила много лет на этот брак, надрывая задницу, чтобы сделать его счастливым. Он не уйдет от меня к какой-то жалкой однодневной шлюхе, как ты.

Я с ненавистью смотрю на нее. Я понимаю ее боль, ее злость, даже то, что она собирается сделать, чтобы удержать Нейта, но я не понимаю, почему она заставляет меня уехать.

— Ты не выгонишь меня из города.

Он делает шаг вперед.

— Я не могу заставить тебя, но пойми, Эйвери. Я заберу его дочь. Он сломается. И это будет твоя вина. Оставь город, оставь меня и моего мужа в покое, и позволь нам снова обрести семью.

Затем она разворачивается и уходит.

Больше всего пугает то, что она сказал правду. Я верю, что она заберет Мейси у Нейта.

И я лучше других знаю, что с ним будет.

***

Мои ноги еле тащатся, когда я иду по продуктовому магазину и просто смотрю на полки. Я должна взять что-то кроме мороженого, шоколада или пиццы. Келли отругал меня, сказал взять себя в руки и заглянуть в магазин. Я не училась месяц и не возвращалась к танцам. Я даже не знала, хочу ли. Не знаю, захочу ли вообще чего-нибудь. Я работаю, затем иду домой. Вот так и протекает моя жизнь.

Я беру помидоры с полки и смотрю на них. Выдыхаю и закидываю их в тележку. Томаты полезны, так?

— Эйви!

Красивый тоненький голосок пронзает меня в спину. Я медленно поворачиваюсь, и мои худшие опасения подтверждаются, когда я вижу, как ко мне скачет Мейси, а позади нее Нейт толкает тележку. Он смотрит прямо на меня и выглядит ужасно. Лена была права, он разваливается. Его плечи осунулись, а под глазами темные круги. Мое сердце разрывается на части.

Я заставляю отвернуться от него, когда Мейси обнимает меня за колени, обхватывая своими ручками.

— Привет малышка, — шепчу я, обнимая ее в ответ.

— Я скучала по тебе! Где ты была, Эви?

— Дела накопились, и я тоже скучала по тебе.

— Папа покупает мне леденец.

— Вау, да ты счастливица.

Нейт останавливается передо мной, и мое дыхание останавливается от его пустого безжизненного вида.

— Эйвери.

Это все? После нескольких недель, после того, как он нашел меня при смерти, после похорон моей мамы, это все, что он может сказать? Я выпрямляюсь и смотрю на Мейси.

— Мне надо идти, милая, рада была увидеть тебя.

Я разворачиваюсь и ухожу, тело покалывает, нервы дергаются. Мне нечего сказать ему, совсем.

— Эйвери.

Не иди за мной, Нейт. Пожалуйста.

Я продолжаю идти вперед.

— Эйвери! — рявкает он, хватает меня за руку и разворачивает к себе лицом.

Я толкаю его в грудь, заставляя сделать несколько шагов назад.

— Мейси, — бормочет он. — Сходи, возьми пару яблок.

— Хорошо, папа, — взвизгивает она и бежит к яблокам.

— За что? — говорит он, как только она исчезает.

— Что значит «за что»? — выкрикиваю я. — Как ты смеешь говорить со мной, Нейт? Скажи, почему достаешь? Ты мне дал четко понять, что ты чувствуешь, так почему остановился? Почему просто не прошел мимо, притворившись, что меня не существует? Ты в этом хорош!

— Так вот, что ты обо мне думаешь? — рычит он. — Ты думаешь, я так себя чувствую? Посмотри на меня, Эйвери. Открой, бл*дь, свои глаза и посмотри. Я гребаное дерьмо. Даже не смей говорить, что мне чувствовать.

— Где ты был? — шиплю я. — Где ты был, когда я хоронила маму?

Он вздрагивает, и его глаза расширяются.

— Что?

— Ты выбрал порвать со мной, Нейт, но ты был моим другом, которому я доверяла, в котором была уверена. Так где ты был, когда я хоронила ее? Ты не мог прийти и выразить свои соболезнования? Не мог проявить немного сострадания?

Он выглядит растерянным. Как он смеет?

— Я не… — начинает он.

— Не утруждай себя, — прерываю его я и разворачиваюсь.

— Я не знал, Эйвери. Я не знал о похоронах.

Я останавливаюсь и разворачиваюсь снова, и по его глазам понимаю, что он говорит правду. Он выглядит расстроенным, на его лице отражается горе.

— Келли отправил тебе сообщение.

Он мотает головой.

— Я не получал сообщения.

Лена. Мы оба подумали о ней, хотя никто не сказал вслух.

— Послушай, в любом случае это не важно, так? — мой голос смягчился. — Эта связь между нами... сейчас она разрушена. Я уеду на некоторое время, Нейт, и не могу сказать с уверенность вернусь ли. Я не могу жить... так. Бегать к тебе все время. Это слишком больно. Твоя жена не хочет, да и я тоже.

— Откуда тебе знать, что моя жена не хочет? — спрашивает он и хмурится.

Черт.

— Я, эм...

Черт, черт, черт.

— Эйвери, — говорит он. — Откуда тебе знать, что моя жена этого не хочет?

— Мне нужно идти.

— Черта с два! — рявкает он и хватает меня за руку.

— Вот, папа, — говорит Мейси, таща полный пакет яблок.

Нейт отпускает мою руку, и я поворачиваюсь, быстро убегая, пока он не успел ничего сказать.

Я сделала большую ошибку, сказав это. Но в одном я уверена, может, Лена и была права. Пора двигаться дальше.

***

— Думаю, мне нужен отдых, — говоря я Мэгги и закидываю вещи в свой чемодан.

— Возможно ты права, — шепчет она и касается моего плеча. — Но без тебя все будет не так.

— Я ненадолго уеду, на несколько месяцев. Буду путешествовать, отвлекусь, попытаюсь обрести себя снова.

— Мы будем скучать.

Я улыбаюсь и обнимаю ее.

— Я вернусь. Обещаю.

***

Эйвери

Прощаться нелегко. Келли обнимает меня так, будто никогда снова не увидит.

Лиам крепко обнимает меня, умоляя поскорее возвращаться. Макс гладит меня по щеке и желает мне удачи.

Затем я уезжаю. Знаю, о чем вы думаете, я уезжаю из-за Лены. Вы, может, и правы, отчасти из-за Лены, но отчасти ради себя. Нейт заслужил время, чтобы восстановить свою семью. Несправедливо мешать ему и несправедливо заставлять его страдать из-за потери ребенка, я не хочу, чтобы Лена делала это. Я знаю, что она заберет Мейси, потому она такая женщина.

Отчасти я делаю это для себя, потому что мне нужно время, чтобы восстановиться. Мне нужно уехать, прочистить голову, подумать о своей жизни, а затем вернуться и начать все заново. Мне нужно время, чтобы забыть Нейта. Знаю, месяцы не смягчат боль в груди, но также знаю, что я должна сделать это. Я никогда не забуду ту любовь, которую испытывала к Нейту, но я найду способ заглушить ее, так, чтобы она больше не беспокоила меня всю оставшуюся жизнь.

Это большой риск, но я готова рискнуть.

Глава 35

Нейт

Она просто уехала, ее нет уже почти месяц.

Для меня ничего не стало лучше, я полностью разбит и уничтожен, я потерял все, что любил. После того, как она убежала от меня в продуктовом магазине, я не переставал думать о ней ни минуты. Я поругался с Леной, потому что, как я понял, она приходила к Эйвери, но та все отрицала. Я не знал, кому верить. Я не мог думать, что Эйвери могла влюбиться, пока она в отъезде и на самом деле оставить меня. Я не знал, как выживу, если она вернется домой влюбленная и счастливая. Как я смогу видеть ее такую, если именно я хотел стать тем мужчиной, который принесет в ее жизнь любовь и счастье?

— Папочка, — зовет меня Мейси, когда забегает в гостиную, где я сижу и смотрю в никуда.

— Да, детка, — я обнимаю ее.

— Мама закрыла дверь в спальню, и я не могу зайти туда, она не открывает дверь.

Я тяжело вздыхаю, беру крошку за руку и веду к спальне. Когда мы подходим, я слышу, что Лена с кем-то разговаривает.

— Я не могу рассказать им, Джи, — говорит она тихо, но мне все равно удается расслышать. — Особенно, насчет моей лжи насчет болезни.

Может, я неправильно понял ее, но сейчас эта сука сказала, что не больна?! Я показываю Мейси, чтобы она вела себя тихо и не разговаривала, затем я прикладываю ухо к двери. Мейси повторяет за мной.

— Ну, пойми меня, потому что это был единственный способ удержать его рядом!

— Естественно, он выбрал бы ту шлюшку!

Когда она произносит это, в моей крови вскипает гнев.

— Ну, а как ты думаешь? Я нанесла ей визит и поговорила с ней. Сказала убираться. Затем хотела запугать ее, но я услышала, что она и без того исчезла из города. Да, после того, как эта мразь уехала, наша жизнь стала налаживаться. Может, мы даже переедем, а потом я рожу еще одного мерзкого ребенка. Но я не собираюсь менять свой образ жизни из-за какой-то обузы. Поэтому сделаю как всегда вид несчастной и обиженной, скажу, что я люблю его. Хотя, это уже давно не так, он мне нужен лишь из-за денег, он хорошо получает за гонки.

Меня словно накрывает темной пеленой, я ничего не чувствую. Тело покалывает, руки начинают трястись.

— Мейси, — тихо шепчу я дочери, как будто мы играем в забавную игру. — Крошка, иди поиграй.

Она шепчет мне на ухо.

— Хорошо, папочка.

Она тихо убегает, затем я начинаю стучать в дверь.

— Черт, — слышу, как восклицает Лена. — Он пришел.

Она открывает дверь, я изо всех сил стараюсь выглядеть спокойным.

— Нейт, а я тут говорила с доктором по телефону.

— Понятно, — я стараюсь держаться.

Лгунья. Лгунья. Чертова лгунья.

— А, точно сегодня же день приема у врача. Знаешь, я решил, что буду ходить с тобой, хочешь ты того или нет.

Ее лицо становится мертвецки бледным. Боже, как же не замечал этого раньше. Она все время лгала мне, выставляя себя гребанной жертвой. Как я мог быть настолько наивным.

— Нейт, я хочу пойти сама, потому что ты знаешь, я начинаю нервничать, когда ты со мной.

— Я твой муж. Пойдем вместе, я даже видел, как ты рожала, а тут всего лишь доктор. Так что собирайся.

— Нейт, пожалуйста. Зачем нам ругаться, это всего лишь доктор, я сама быстренько сбегаю. Не понимаю, что ты как с цепи сорвался.

— А что тут непонятного.

— Не понимаю, о чем ты, давай поконкретней.

— Но я же сказал уже, хочу почитать, что пишет доктор, поговорить с ним.

— Зачем? — почти кричит она.

— Потому что ты чертова врунья, такая сука.

Ее лицо становится непроницаемое, она шепчет.

— Нейт, не нужно...

— Ты что, и правда думала, я не узнаю? — издаю я шипящий звук, делаю большой шаг вперед. Она отступает от меня.

— Ты бы оставил меня ради той, как ее там… Эйвери? Ах, точно Эйвери.

— Как вообще ты про нее узнала?

— Ты что думаешь, я вообще идиотка? Я же видела, как ты на нее смотрел, как раздражался, когда к ней подходили парни. И, когда пару месяцев назад пришло от нее сообщение, то я все поняла.

— Так ты насчет всего мне врала? Все было спланировано? Ты же просто мерзкая сука…

— Я такая же, как и ты!

— Ну, может и так, зачем ты держалась за меня, если не любишь? Если знаешь, что я не счастлив с тобой? Что я с Эйвери?

— Ох, господи, Нейт. Не сваливай все на меня. Не надо делать из меня тварь года. Признай сам, что не любишь меня уже давно!

Я делаю еще один шаг вперед, наши взгляды пересекаются.

— Я тебя больше не люблю, — шиплю я, глядя ей в глаза.

Она отступает назад и замахивается, ударяя меня по щеке.

— Нейт, я тебя тоже не люблю, причем уже давно! Я по большому счету, тебя ненавижу.

— Ненавидишь? — я жестоко смеюсь. — За что? За что?

— Потому что не могу тебя оставить, так как без тебя у меня ничего нет.

Мои глаза расширится. Я... не может быть.

— Что ты только что сказала?

— Ой, да ладно Нейт. Ты же знаешь, что наша семейная жизнь давно уже не существует, мы не любим друг друга. Но у тебя есть деньги, а мне они нужны, поэтому я с тобой. Так же у меня нет семьи, потому я тут и зависаю.

Моя кровь вскипает.

— Ты что все то время боролась только за деньги?

Она безразлично пожимает плечами.

— А что? Мне тоже нужно жить.

— А что насчет Мейси? Ты ее использовала!

— Нейт, я люблю дочь. Но ты ведь знаешь, что я никогда не хотела детей.

Все с меня хватит. Я на грани. Я знал, что Лена всегда хотела денег, поэтому она не хотела, чтобы я прекращал карьеру мотогонщика, но чтобы настолько. Я не подозревал, что все вокруг пропитано ее ядом.

— Как. ты. посмела?

Она зло смеется.

— Это как ты посмел! Как ты мог променять меня на эту шлюху!

— Не смей так говорить о Эйвери. Ты права, но знаешь, я вопреки чувствам остался с тобой, потому что ты выдумала ложь с болезнью! И знаешь, что? Ты не заслуживаешь нашу дочь!

— Ты у меня просто так не отберешь ее Нейт, можешь не угрожать. Я мать, все права у меня.

— Пошла на хер! Если ты решишься за нее бороться, вся хрень, которую ты сочинила всплывет наружу, я тебе это обещаю!

— Ты не посмеешь оставить меня без ничего.

— Ах, вот о чем ты! Ты хочешь денег! Отлично, я тебе дам деньги, но взамен ты откажешься от дочери. И можешь продолжать вести свой ужасный образ жизни.

— Триста тысяч, и дочь твоя.

У меня отвисает челюсть от услышанного. Она даже не постеснялась сказать мне это.

— Господи... Лена, она же твоя дочь.

— Нейт, и ты сам все понимаешь, я не смогу заботиться о ней как нужно, но иногда встречаться… А так, ты позаботишься о ней намного лучше.

— Боже, да ты же используешь ее даже сейчас, чтобы вытянуть из меня деньги.

— Ну, вот так. Разговор ничего не изменит. Раз все кончено, давай двигайся дальше Нейт.

Я качаю головой, потому что не могу больше смотреть на чудовище, которое я когда-то любил.

— Когда ты превратилась в такого монстра, Лена?

— Когда я вышла за человека, который меня не любил!

О боже. Меня словно поразила молния, когда она произнесла это. Может, и правда нам никогда не следовало сходиться. Мы были просто молодыми, нам нравилось спать вместе, но там не было любви. Я направляюсь на кухню, достаю чековую книжку и, выписав чек на триста тысяч, отдаю его Лене.

— Перед тем, как я отдам тебе этот чек, Лена, скажи мне, что ты сказала Эйвери?

Она скрещивает руки на груди.

— Я сказала ей, что никогда не была больна. Что, если она не уедет, я заберу у тебя дочь. Все равно этой маленькой сучке нет места в этом городе, пока я тут.

Мое сердце в мгновение рассыпается на осколки, и я кидаю ей в лицо чек.

— Забирай его и пошла отсюда вон! Не смей пытаться заявить права на Мейси. Сначала избавься от алкогольной зависимости, потом ты можешь прийти и увидеться с ней. А пока, пошла прочь!

Она поднимает чек и кладет его в карман.

— Чудненько.

— Собери свое дерьмо и проваливай из нашей жизни.

— Можно мне хотя бы попрощаться с ней?

Я киваю, затем она исчезает в комнате Мейси. Мое сердце сжимается, когда я вижу, как из комнаты выходит Мейси вся в слезах, когда она наблюдает, как мама собирает сумку. Когда Лена подходит к входной двери, она разворачивается и посылает Мейси воздушный поцелуй.

— Мамочка будет звонить тебе каждый день.

Затем она поворачивается ко мне и с улыбкой на губах говорит.

— Нейт, я тебе благодарна за этот день, твои триста тысяч сделали его бесценным.

Глава 36

Нейт

Еще месяц спустя.

— Где она? — требую я от Келли.

— Я не скажу тебе, Нейт. Он уехала, ей больше не нужна эта драма в ее жизни.

— Ты не имеешь права выбирать. Теперь скажи мне, где она.

— Она переехала, — рявкает Келли. — Она нашла другого, Нейт.

Все вокруг завертелось, я трясу головой и шагаю назад. Я провел последний месяц, разбираясь с Леной и обустраивая место для себя и Мейси. Я старался сделать все как надо, готовясь к приезду Эйвери. Я никогда не сомневался, что вернусь к ней. И сейчас я слышу, что она нашла другого.

— Ты врешь! — рявкаю я. — Она любит меня, Келли.

— Она хотела тебя, но не любила. Она уехала, встретила другого мужчину и осталась там надолго. Живи дальше, Нейт. Это никогда не было правильным.

— Не говори мне, что было не правильным, — рычу я, накидываюсь на него и впечатываю в стену. — Ты никогда этого не узнаешь.

— Отвали, — шипит он. — И убери свои гребаные руки от меня.

Я разворачиваюсь и встряхиваюсь, мой мир разваливается на куски.

***

Эйвери

Прошло два месяца, и я, наконец, дома. Как только я переступила через порог своего дома, на меня нахлынуло облегчение. Уехать было самым лучшим решением в мой жизни. Это дало мне шанс немного передохнуть. Я обрела себя, собралась с духом и вернулась, готовая начать все заново. И я начну. Новая, с головы до пят.

Я сразу же иду к автоответчику и вижу, что у меня больше двадцати сообщений. Я достаю свой телефон, номер которого был только у Келли и Лиама. Я должна была сделать все правильно, должна была отключиться, чтобы избежать соблазна позвонить не тому человеку. Я нажимаю на кнопку и первое сообщение от Джейкоба.

— Твой отец хочет видеть тебя. Приезжай и встреться с ним, Эйвери.

С удовольствием.

Нажимаю на следующее.

— Эв, — хриплый голос Нейта, сердце замирает. — Это я. Где ты? Я ушел от Лены.

Сердце перестает биться. Он ушел от Лены? Он ушел... от Лены?

Нажимаю следующее.

— Куда ты пропала? Почему не отвечаешь на мои звонки? Черт, Эйвери, ответь. Мне нужно услышать твой голос.

О боже.

— Эйвери, скажи мне, где ты, черт возьми. Пожалуйста.

Коленки трясутся.

— Как ты могла? Как ты могла просто переехать? Я разговаривал с Келли. Он мне все рассказал. Пошла ты, Эйвери. Я любил тебя, ты, бл*дь, меня слышишь? Пошла ты.

Что?

Я прослушала остальные сообщения, но это засело у меня в голове. Он думал, что я переехала? Келли сказал ему, что я переехала? Моя кровь закипает, пока я достаю свой телефон и набираю Келли.

— Эйвери, ты вернулась?

— Что ты ему сказал?

Он вздыхает.

— Эйвери, ты должна понять, что я защищал тебя.

— Что ты ему сказал? — кричу я.

— Я сказал, что ты переехала, — отвечает он. — Сказал, что ты никогда не любила его.

О, нет.

— Как ты мог? — выдыхаю я.

— Он пришел за тобой, думая, что все его поступки простят. Он не для тебя, Эв, ты не можешь так дальше продолжать.

— Ты не имел права выбирать, — кричу я. — Только я могла, Келли.

Я нажимаю отбой и набираю Нейта.

Он приходил за мной.

О боже, он приходил за мной.

— Этот номер отключен.

Нет.

Нет.

Я разворачиваюсь, хватаю сумку и выбегаю из дома. Сажусь в машину и завожу ее, потребовалось несколько минут, чтобы она завелась. Я выезжаю на улицу и еду к дому Нейта, когда подъезжаю, выскакиваю из машины и бегу к двери. Стучу снова, снова и снова. Никто не открывает.

Разворачиваюсь и вижу табличку.

Табличку о продаже.

— Нет, — кричу я и бегу дальше.

Его здесь нет. Он продает дом, и его здесь нет. У него нет телефона. Он мог быть где угодно. Я снова сажусь в машину и гоню к Келли. Когда он видит меня, выбегает навстречу мне.

— Где он, Келли? — спрашиваю я, глаза полны слез.

— Я не знаю, Эйвери.

— Хватит врать! — кричу я. — Где он?

Он выдыхает и опускает голову.

— Он уехал в другой штат.

Колени подкашиваются, и я хватаюсь за поручень, чтобы не упасть.

— Куда?

— Я не знаю!

— Пожалуйста, Келли, — всхлипываю я. — Я люблю его. Ты понимаешь?

Келли закрывает глаза.

— У него гонка, он будет там два дня.

Он выдал мне его местонахождение, на его лице отпечаталась боль.

— Пока ты не уехала, пока ты не поспешила не подумав, убедись, что это именно то, что ты хочешь, Эйвери. Ему тоже больно, дело не только тебя касается. Подумай об этом.

Я киваю и разворачиваюсь, бегу обратно к машине.

Я уже думала об этом. Я думала об этом с тех пор, как увидела Натаниэля Александра.

Он мой «пока смерть не разлучит нас». Может, не мое счастье, но он точно мое «навсегда».

Глава 37

Эйвери

Мои ноги дрожат, когда я смотрю, как Нейт ездит по треку, затем делает переворот на мотоцикле. Мое сердце сжимается, я испытываю беспокойство за него, потому что это чемпионат. Сейчас его коронный шанс, все зависит от того, выиграет ли он или проиграет. Он смотрится превосходно, но это переменчвый спорт.

В течение получаса я не двигаюсь, просто смотрю на поле, где все проходит. Люди вокруг меня ходят, разговаривают, общаются, уходят и приходят с едой. Нейт в центре поля разговаривает с журналистами, смеется. Гонки близятся к своему завершению.

Когда он поворачивается к толпе, его глаза ищут меня в толпе, хотя мы не выделись столько времени, но он все равно ждет меня. Все кричат и пищат. И вот мы встречаемся глазами, он автоматически переводит взгляд дальше, но затем быстро возвращается ко мне. Я делаю шаг назад и захожу в самую толпу, но знаю, он узнал меня, потому что помахал рукой. Я сглатываю комок в горле и делаю еще раз шаг назад, чувствую, что мое сердце готово выскочить из груди. О, боже. Он не должен был увидеть меня, не в тот момент, когда ему опять нужно делать заезд. Я прикрываю глаза, слышу, как ревет его мотоцикл, я открываю глаза, когда он начинает двигаться.

Он даже полностью не проезжает трек, как уже я вижу, что он упал, мотоцикл на боку.

Нейт!

Я подхожу к огораживающей решетке, хватаюсь за нее руками. Мои глаза наполняются слезами, когда я вижу, как он поднимает байк и начинает вновь садиться на него. Он опять смотрит в толпу, и когда находит меня глазами, я поднимаю руку и машу изо всех сил. Он должен знать, что я здесь, что я всегда буду с ним.

Он возвращается к гонке, разгоняясь и преодолевая череду препятствий, быстро и маневренно объезжает углы и повороты, несмотря на то, что впереди него почти десять человек, он быстро нагоняет их. Толпа сходит с ума, скандируя его имя.

— Давай! — кричу я ему, что есть мочи. — Давай, Нейт!

Он присоединяется, наконец, к толпе мотоциклистов, я вижу, что один мужчина теряет равновесие и падает, при этом зацепляет еще двоих, которые вслед за ним тоже валятся с байков. Нейт был немного позади и, когда парней повело вбок, его не зацепило, и теперь он наверстывает упущенное. Толпа кричит, не переставая, потому что финиш буквально в метре.

На последней минуте, я вижу, как Нейт маневренно обходит парня на байке, который буквально прижимал его. Затем прибавляет скорости и вырывается вперед. Он сделал это, он сделал это! Я кричу и прыгаю, хлопая в ладоши.

— Натаниэль Александр — победитель! Он пришел первым! — кричит кто-то.

Слезы застилают мой взор. Сердце бьется так громко, что кажется, все слышат его стук. Душа наполняется радостью и счастьем. Затем я решаюсь на то, что никогда не сделала бы в здравом уме и твердой памяти. Я перелезаю через ограждение и бегу к нему по треку. Пара охранников видят меня, но им не успеть перехватить меня, потому что я быстро бегаю. Он видит меня и улыбается, он счастлив.

Слезы, не переставая, бегут по моим щекам. Когда я подбегаю к нему, я бросаюсь в его объятья и обнимаю его. Он крепко прижимает меня к себе, обнимая за шею, и мне кажется, он сжимает меня так крепко, что может задушить. Я поднимаю голову и начинаю целовать его, его щеки, его глаза, линию челюсти.

— Смотрите, а кто-то очень рад, что он победил! — говорит диктор, и толпа взрывается радостными криками.

Я отстраняюсь и беру лицо Нейта в свои ладони.

— Эв... — начинает он, пытаясь что-то сказать.

— У меня нет никакого другого мужчины, Келли солгал. Он пытался защитить тебя и меня, чтобы мы не разрушили друг друга. Когда я приехала домой, я прослушала автоответчик, и мое сердце буквально рассыпалось на части, разбилось, сжалось от нестерпимой боли за нас. Мне нужно так много тебе сказать, но это ничего не изменит, потому что я безумно люблю тебя. Я отдаю тебе себя. Я люблю тебя, Натаниэль Александр. И это никогда не изменится.

На его лице появляется огромная улыбка, он проскальзывает рукой в мои волосы и тянет меня немного вперед, прижимаясь ко мне губами, и мы страстно целуемся. Толпа начинает еще громче кричать его имя, выкрикивать одобрения, скандирует «ура». И знаете, он меня целует, он целует меня по-настоящему! В этом поцелуе нет лжи или боли, нет предательства или отчаянья, это просто наш первый настоящий поцелуй.

А дальше счастливый конец.

Эпилог

Эйвери

— Черт, Нейт, — кричу я, пока он трахает меня, быстро и жестко, моя спина ударяется о холодный кафельный пол.

— Такая чертовский узкая, детка, — рычит он, приподнимая мои бедра, и вонзается еще глубже.

Наши тела касаются холодного пола, пока он вколачивается в меня, трахает своим членом, поднимая меня на такие высоты, которые я никогда больше не покину. Когда мы кончаем, это чувство остается глубоко внутри, а ощущения длятся целую вечность, стоны срываются с наших губ и наши тела дрожат друг напротив друга.

— Это мне никогда не надоест, — шепчет он мне в шею.

— Трахаться на полу? — мягко смеюсь я.

— Трахать тебя, детка.

Я закрываю глаза и улыбаюсь, когда он отпускает меня, встает, наклоняется и сгребает в свои объятия. Мы идем в ванную в нашей новой квартире, и в этот момент звонит телефон. Я замечаю, как Нейт хмурится. Он достает его и смотрит на экран.

— Это Макс.

— Я должна ответить. Мы слишком долго живем в нашем трахательном убежище. Должно быть, он волнуется.

Он усмехается, отпуская меня, шлепает по заду и уходит в душ. Я иду к телефону, но, как только поднимаю трубку, звонок уже сброшен. Я завариваю себе чаю и перезваниваю ему.

— Привет, Макси, — говорю я, когда он поднимает трубку.

— Эйвери, — шепчет он. — Лиам попал в аварию.

Сердце будто перестает биться, и глаза расширяются.

— Что? — тихо переспрашиваю я.

— Он стабилен, но в больнице. Я только что узнал.

— В какой больнице? — рявкаю я.

Он рассказал мне детали, и я спешу к Нейту, который только вышел из душа.

— Что случилось? — спрашвиает он.

— Лиам попал в аварию.

***

— Ох, Ли, — шепчу я и смотрю на брата.

Его тело покрыто глубокими ссадинами и синяками. Врач сказал, что у него сломана нога, ребра и ключица. Он везунчик, раз выжил после такой аварии. Самое худшее? Он был под кайфом. Я не знала, что он так сильно подсел, он всегда выглядел невозмутимым. Мое сердце разрывается из-за него.

— Это не твоя вина, Эви, — говорит Лиам и касается моей руки. — Что бы ты ни сказала, ничего не заставит меня перестать употреблять наркотики. У меня проблема больше, чем мы с тобой предполагали. Это только моя вина.

— Я думала... думала, ты сбавил обороты. Я не знала, что все настолько плохо.

Он тихо смеется.

— Я тоже.

— Ты мог убить себя, — слезы стекают из моих глаз. — Что бы я делала без тебя, Ли?

Он дотягивается и гладит меня по щеке.

— Мне помогут, Эви. Я поеду на реабилитацию.

Сердце распирает от гордости за то, что брат смог признать свою проблему и обратиться за помощью.

— Я так горжусь тобой, — шепчу я.

— Наконец, пригодятся деньги отца, — шутит он, но его глаза все так же мрачны.

— Ты правильно поступаешь.

Он кивает и отворачивается.

— Знаю, но правильно — это так чертовски сложно, Эви.

Я понимаю это больше, чем он думает.

***

Еще один месяц спустя.

— Как он? — спрашивает Нейт, уткнувшись носом мне в шею.

— Хорошо. Он борется изо всех сил и все-таки побеждает.

— Хорошо, — шепчет он.

— Как Мейси справляется, когда ты оставляешь ее с Леной?

Он целует меня в шею и оборачивает свои руки вокруг моей талии.

— С ней все отлично. Ей нравится проводить с Леной время, даже если это один или два дня.

— Конечно. Она ее мать.

Мейси живет со мной и Нейтом с тех пор, как мы съехались. Она в восторге и приносит в наш дом счастье. Она навещает Лену, когда та может уделить ей время, и это приносит ей радость, так что ни я, ни Нейт не будем пытаться забрать ее у Лены.

Лиам хорошо справлялся с курсом реабилитации. Сейчас у него сложнейшая часть его занятий, и он выглядит хуже, чем, когда принимал наркотики, но, в конце концов, он работает над собой. Я навещаю его два раза в неделю, хотя большую часть времени он не со мной, а со своей компанией.

Между нами с Нейтом все прекрасно. Я вернулась к преподаванию танцев, а он все так же гоняет. На полставки я работаю в библиотеке и уволилась из бара. Мы, наконец, счастливы. У нас все началось не самым лучшим образом, мы сопротивлялись обстоятельствам, которые вызвали нашу любовь, на которую мы не имели права. Но мы справились, и сейчас мы сильнее.

Год назад моя жизнь была запутана. У меня не было ответов и ничего не могло сделать меня счастливой. Сейчас мама обрела покой, и, наконец, моя жизнь налаживается. Я исцелила себя, брату становится лучше, и я нашла, ради чего стоит бороться. Через все это, через взлеты и падения, Нейт преподал мне важный урок.

Жизнь преподносит нам неожиданности, но то, как ты справишься с ними, определяет твою дальнейшую судьбу. Мы не всегда делаем правильный выбор и не всегда можем выйти сухими из воды.

Нейт научил меня, как находить собственный путь. Он показал мне свет в конце тоннеля, научил меня дышать и показал, как любить. Он был рядом со мной в самые сложные моменты и помог стать сильнее.

Уроки не всегда легко выучить, но на то есть причина. Иногда мы не понимаем почему. И пока учишься, результат будет одним и тем же.

Ты станешь сильнее.

КОНЕЦ

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg