«Хищник и озорница»

Хищник и озорница (fb2) - Хищник и озорница (пер. Сергей Николаевич Самуйлов) 444K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дороти Шелдон

Дороти Шелдон Хищник и озорница

Глава 1

Лос-Анджелес изнывал от жары.

Мартин Хендерсон приложил ладонь к стакану с водой, в которой таяли кусочки льда, и тяжело вздохнул. Жара и влажность. И еще пожар в душе. Пожар, потушить который ему никак не удавалось. Впрочем, он не очень то и старался.

Да, деньки стояли горячие, но ночи стали еще горячее. Из-за нее. Мартин огляделся, и волна желания окатила его, как случалось всякий раз, когда он думал о ней.

Кто придумал эти дурацкие кафе «на свежем воздухе» с их легкими, неудобными, норовящими опрокинуться стульями и с белыми, вечно липкими и грязными пластмассовыми столиками? Мартин осторожно прислонился к спинке стула, стараясь не потревожить больное плечо. Рана только-только начала заживать, и ему никак не хотелось затягивать этот процесс. Мартину и в голову не пришло бы «прохлаждаться» на душной террасе, но с тех пор, как он, придя сюда в первый раз, увидел сексапильную официантку с притягательным взглядом, неудобства отошли на задний план.

Сегодня она еще не появлялась.

Мартин посмотрел на часы. Его сестра Фелисити, верная себе даже в такую жару, опаздывала уже на двадцать минут. В детстве, которое прошло в дешевой квартирке с одной ванной, Мартину постоянно приходилось ждать сестренку, так что это занятие вошло у него в привычку. Он был бы шокирован, явись Фелисити вовремя. И все-таки после того, как его подстрелили прямо на улице — Мартин слонялся, дожидаясь сестру, — ее опоздание настораживало.

Улица казалась вымершей: ни людей, ни животных, ни даже машин. Мартин прошелся по ней внимательным взглядом и, не обнаружив ничего подозрительного, снова повернулся к бару. Что ж, подонок, желавший его смерти, притворяется сейчас законопослушным гражданином, а потому его сестра пока в безопасности.

Мартин поднялся, забыв о простреленном плече, задел рукой столик и, зажмурившись на миг от острой боли, направился внутрь заведения, рассчитывая скоротать время у телевизора. Как там дела у «Лейкерс» в сегодняшней игре против Чикаго?

Сердце ёкнуло еще за мгновение до того, как Мартин увидел ее — свое неотступное видение в голубых джинсах, в синем топе и в белом переднике, завязанном на талии. Она стояла у бара с бутылкой «пепси» в руке. Темно-каштановые волосы, перехваченные на затылке зеленой ленточкой, растрепались и падали на удивительно свежее личико с тонкими чертами. Не столько страсть или желание, сколько ангельская невинность этого лица и улыбка, временами скользившая по пухлым губам, снова и снова манили Мартина сюда, в кафе «Последняя миля».

Прочитав заказ, она сунула листок в кармашек передника и кивнула бармену, уже смешивавшему коктейли. Стеклянная дверь была открыта, Мартин вошел в зал и остановился. Девушка прислонилась к стене и оглянулась, словно искала кого-то. Потом откинула голову и провела бутылкой сначала по лбу, потом по очереди по обеим щекам и, наконец, по длинной шее.

Следя за ее движениями с напряжением простака, впервые увидевшего стриптиз, Мартин сглотнул подступивший к горлу комок. Девушка чуть выгнула спину, и груди натянули тонкую ткань топа. Он видел бугорки сосков, полоску смуглой кожи между топом и джинсами и даже небольшое родимое пятно на левом предплечье. Такое подглядывание должно было бы вызвать у девушки если не стыд, то хотя бы смущение, но Мартин не считал себя вуайеристом — разыгранная ею сцена обольщения предназначалась только для одного зрителя, хотя артистка не догадывалась ни о его присутствии, ни о своей игре.

Хотя она оставалась для него незнакомкой, Мартин чувствовал себя так, словно близко, но не интимно, знает ее. Глаза закрыты, плечи опущены, мышцы расслаблены. Наблюдая за прикосновениями холодного стекла к коже, он будто слышал ее долгий вздох, эхом звучавший внутри него. Сама того не осознавая, эта девушка будила в Мартине любопытство и воображение, распаляла фантазию, лишала сна и заставляла до утра ворочаться на влажной от пота простыне.

Интересно, а какая она на вкус? — думал Мартин. Влажные ли у нее губы? Несет ли ее дыхание аромат мяты? Или оно обжигает, как тот сладкий и крепкий кофе, который подают здесь? А когда ее возносит на гребень экстаза, закрывает ли она глаза в ожидании восторга? Стоило Мартину представить эту сцену, как в нем вспыхнул огонь желания. Рано или поздно этот пожар превратит меня в головешки, устало подумал Мартин, утирая лицо мятым платком.

После трагического случая, унесшего жизнь Брайана Шрайвера, его друга и коллеги, и оставившего самого Мартина на время без работы, он ко многому утратил интерес. Но теперь желание терзало и мучило его сильнее, чем простреленное плечо.

В капельках испарины, выступившей на коже девушки от соприкосновения с холодной поверхностью бутылки, отражались неоновые огни, сиявшие над стойкой бара. Слизнуть бы их, высушить жаром своего тела. Мартина снова прошиб пот, не имевший никакого отношения к истязающему город зною. Он чертыхнулся про себя и вытер влажную ладонь о натянувшиеся вдруг джинсы.

Девушка выпрямилась, поставила бутылку на стойку и лишь затем оглядела небольшой и почти пустой зал. Мартин замер, но взгляд незнакомки скользнул мимо него. Она схватила салфетку и промокнула влажно блестевшую на груди кожу. Мартин представил, как пот стекает по ложбинке между ее грудями — упругими, теплыми, с розовыми сосками, — и подавил очередной стон, рвавшийся откуда-то из глубин его существа.

Она вдруг повернулась и посмотрела в его сторону. Их взгляды встретились, и ее глаза расширились, но не от ужаса, а от удивления. Как Мартин и думал, девушка не знала, что за ней наблюдают. Но, когда удивление схлынуло, в ее глазах остался интерес.

Мартин узнал этот интерес, потому что и сам испытывал такой же. Взаимное притяжение ощущалось с самого начала очень сильно. И за последние недели только окрепло.

В этом кафе он встречался вечерами с сестрой, так что ему не приходилось изобретать какой-нибудь повод, хотя Мартин знал, что появлялся бы здесь и без повода. Заинтересовавшая его официантка всегда была на месте и обслуживала клиентов, в число которых ему не довелось пока попасть. Мартин не знал, почему девушка не подходит к нему, но знал, почему сам предпочитает сохранять дистанцию: фантазия всегда превосходит реальность.

Однако никогда еще невидимый ток, соединявший их, не достигал такой силы, как сегодня. Доведенное почти до изнеможения тело пульсировало от пронизывавшего его желания, в мозгу вспыхивали и гасли миллионы вариантов, ни один из которых Мартин не намеревался воплотить в жизнь.

Она не отводила глаз, как будто ожидала, что он сделает следующий шаг. Мартин поднял стакан и молча отсалютовал незнакомке, полагая, что она отвернется, откажется принимать его скромный аванс. Этого не произошло. Наоборот, в ее глазах появилось нечто новое: опаляющий жар и неожиданная смелость. Но тут реальность напомнила о себе резким голосом бармена.

Девушка взглянула на Мартина еще раз, затем не спеша скомкала салфетку и бросила ее в мусорную корзину. Сказав что-то хозяйничавшему за стойкой бара парню в клетчатой рубашке, она вернулась к обслуживанию клиентов. Но щеки ее горели, свидетельствуя о том, что между ней и Мартином произошло нечто особенное.

— О Боже, Мартин, извини!

Голос сестры вывел его из состояния эротического оцепенения, но кровь еще продолжала стучать в висках.

Увидев Фелисити живой и невредимой, Мартин облегченно вздохнул и вышел на террасу, к своему столику. Усилием воли он постарался сконцентрировать свое внимание на сестре, уже успевшей опуститься на стул. Кожа Фелисити тоже блестела от пота, к порозовевшим щекам прилипли прядки темных волос. Она так же страдала от духоты, как и большинство жителей «города ангелов», но при этом заметно отличалась от посетителей кафе, облаченных в неизменные джинсы и майки. Фелисити, воплощенная элегантность, явно не вписывалась в обстановку не блещущего изысканностью заведения, но, похоже, совершенно этого не замечала.

— Знаю, что ты хочешь мне сказать, но моя Синтия не переносит жару. — Фелисити нежно погладила свою любимицу кошку Синтию, похожую на мягкого плюшевого медвежонка с длинной шерстью и с большими темными глазами.

Мартин покачал головой и рассмеялся.

— Ах, Фелисити, Фелисити, что с тобой сделали деньги.

Они выросли в маленьком городке и лишь относительно недавно выбрались оттуда. Бедное животное, по-видимому брошенное хозяевами, появилось однажды вечером у двери их квартиры, да так и осталось.

Год назад Фелисити, работавшая секретарем в солидной юридической фирме, неожиданно вышла замуж за своего босса. Мартин с недоверием отнесся к этому браку, да и муж сестры вызывал у него определенные сомнения. Собственно говоря, как можно воспринимать всерьез парня, который еженедельно посещает косметические салоны? Однако все сложилось как нельзя лучше, через несколько месяцев сомнения и опасения рассеялись, и Мартин даже пару раз пообедал в доме своего зятя. Но потом Джон Феннел умер и Фелисити осталась одна.

Было бы нелепо считать столь молодую женщину вдовой, но Фелисити наслаждалась своим нынешним положением и не спешила искать счастье в новом браке, а Мартин утешал себя тем, что сестра, по крайней мере, ни в чем не нуждается.

Если для Фелисити кратковременный брачный союз оказался подарком небес, то ее брату женитьба принесла сплошные разочарования. Брак Мартина завершился разводом в наихудшем варианте. Выходя замуж за полицейского, Крессида плохо представляла себе последствия этого шага. Ненормированный рабочий день, невысокая зарплата, постоянное беспокойство и тревога перевесили то, что объединяло их вначале. Через шесть лет после свадьбы Крессида в очередной раз заявила, что уходит от Мартина, но в отличие от предыдущих угроз сдержала слово.

После развода прошел год, но Мартин так и не оправился от удара. Нельзя сказать, что он все еще любил жену, но ведь ей были отданы лучшие годы. Оставалось благодарить судьбу за то, что хотя бы у Фелисити все сложилось иначе.

— Не знаю, меня деньги не изменили, — притворно обиделась Фелисити, картинно задирая нос. — Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Я же не нанимаю какого-нибудь плейбоя, чтобы он прогуливал Синтию. Хотя и могла бы.

— Тебе полезно выходить иногда из дому, — заметил Мартин, искоса поглядывая на соблазнительную официантку.

— Стараюсь делать это как можно чаще, — сказала Фелисити, поглаживая разлегшуюся у нее на коленях кошку.

Мартин почти не слушал, что говорит сестра. Интересующая его девушка работала сейчас в зале, где посетителей было больше. Ни жара, ни истомленные ею нервные клиенты, похоже, никак не влияли на настроение прелестной официантки. С ее лица не сходило ясное, безмятежное выражение, губы расплывались в улыбке, а глаза то и дело обращались в его сторону. Мартину хотелось думать, что она проверяет, не ушел ли он.

Такого с ним еще не бывало. У Мартина словно открылось новое, дополнительное чувство, регистрирующее ее присутствие. После развода Мартин не чурался женщин, но ни одна не пробуждала в нем таких эмоций, такого интереса, такой сексуальной жажды. Чувственная игра, которую он и официантка вели несколько недель, стала чуть ли не смыслом жизни Мартина. Он не был готов идти дальше, знакомиться и назначать свидание, потому что это означало бы конец фантазиям. Женщины совсем не такие, какими кажутся на расстоянии. Этот урок преподал Мартину неудавшийся брак.

Кроме того, на романтическую — или на какую угодно другую — связь у него не было времени.

Фелисити помахала рукой перед глазами брата и усмехнулась. Наверное, поняла, что его вниманием владеет не она, а прелестная официантка. Впрочем, догадаться об этом нетрудно: все последние встречи брата и сестры проводили здесь, в этом кафе, в одно и то же время. И место, и время назначал Мартин.

— Вот я и говорю, — деликатно напомнила Фелисити брату тему разговора, — Синтия очень привередливая. Это из-за нее я сегодня опоздала. Представляешь, никак не хотела покидать дом. Бедняжка плохо переносит жару. Даже царапнула меня, когда мы выходили.

Мартин покачал головой.

— Я бы запер ее в холодильнике, — пробормотал он и оглянулся.

Черт побери, стоило ему на секунду отвлечься, как официантка исчезла!

Заметив его разочарование, Фелисити улыбнулась.

— Твоя подружка еще вернется. — Она потрепала брата по здоровому плечу. — А Синтия — молодец: с какой стати ей делать то, что не доставляет удовольствия!

— Всем бы так устроиться, — проворчал Мартин, вспоминая, как при знакомстве животное испортило его новые брюки.

— А вот Джон отлично с ней поладил, — заявила Фелисити. — Бедный Джон…

Мартин подался вперед.

— Ладно, сестренка, все в порядке. Как ты? Есть планы?

После смерти мужа от банального перитонита Фелисити долго не могла прийти в себя. Ей казалось, что, отнесись она серьезнее и внимательнее к жалобам Джона, дурацкий аппендикс можно было бы удалить вовремя. Мартин пытался успокоить ее как мог, доказывая, что Джон сам проявил не характерное для него легкомыслие, отправившись в трехдневную деловую поездку, во время которой все и случилось.

Стремясь поддержать сестру, Мартин старался как можно чаще встречаться с ней. Постепенно Фелисити преодолела кризис, а свидания с братом вошли в привычку. Она даже стала шутить, и это Мартин воспринял как успех своей миссии. А потом ему на глаза попалась прекрасная официантка…

— Как раз о моих планах я и хотела поговорить, — сказала Фелисити. — Собираюсь взять отпуск. Моя подруга Джейн пригласила меня провести лето в Испании. Помнишь, я рассказывала, что она вышла замуж за какого-то профессора? Мне действительно надо сменить обстановку. Уехать куда подальше и…

— Отличная идея, — без колебаний поддержал ее Мартин. Во-первых, Фелисити полностью оправится от горя, а во-вторых, ему не придется беспокоиться за нее, занимаясь делом Сантьяго. — Пора вылезти из склепа и развеяться, посетив старушку Европу.

— Рада, что и ты так думаешь. Но как быть с домом?

— С этим склепом?

Каждый раз, бывая в фешенебельном особняке сестры, расположенном в престижном Беверли-Хиллз, Мартин чувствовал себя не в своей тарелке и боялся сделать лишний шаг, чтобы не дай Бог не разбить какую-нибудь вазочку, стоимость которой превышала размер его месячной зарплаты.

— Ты просто не привык к комфорту, — ничуть не обидевшись, попеняла брату Фелисити. — Так вот, мне нужно, чтобы ты пожил там, пока меня не будет. Подожди… — Она вскинула руку, заметив его нетерпеливое движение. — Подумай о бассейне, о сауне, о до отказа набитом холодильнике. Тебе даже в магазин не придется ходить. Отдохнешь, подлечишь плечо…

Что-то тут не так, насторожился Мартин. Где-то меня ожидает ловушка. Подвох. Не зря Фелисити усиленно старается изобразить саму невинность и даже хлопает ресницами.

— С плечом у меня все в порядке. Делаю упражнения. — Он поймал взгляд сестры и только тут заметил, что, сам того не осознавая, поглаживает пострадавшее плечо.

— Вот видишь. — Фелисити выразительно подняла брови. — У тебя на работе считают иначе.

Мартин любил сестру, но, зная о ее стремлении окружить его заботой и вниманием, утаивал некоторые факты. В данном случае он не был заинтересован в том, чтобы войти в строй как можно быстрее. А потому всячески затягивал процесс реабилитации. Если же Фелисити, полагающая, что он тоскует от безделья, узнает, каково его состояние на самом деле, то вполне может сообщить об этом начальству.

— Я сам знаю, когда мне возвращаться в отдел, — сердито возразил Мартин.

За время вынужденного отдыха его не раз посещали мысли о том, не стоит ли изменить жизнь и заняться чем-то более спокойным и прибыльным. Впрочем, окончательное решение в любом случае откладывалось до завершения дела Сантьяго.

Эстебан Сантьяго был хорошо известен полиции. Уже несколько лет он успешно занимался сбытом наркотиков, получая их из Южной Америки и распространяя в студенческих кампусах и даже среди школьников. На него работали несколько десятков «толкачей». Деньги и связи позволяли ему до сих пор выходить сухим из воды и открыто смеяться над законом.

Мартин потратил немало времени и сил, пытаясь прижать хвост мерзавцу. Месяц назад одна из уличных проституток дала ему информацию о месте и времени встречи Сантьяго с поставщиком из Колумбии. Догадываясь, что у Сантьяго есть источники информации в полиции, Мартин и его напарник Брайан Шрайвер не стали ни с кем делиться добытыми сведениями и решили устроить засаду вдвоем. Но когда они за час до назначенного времени пришли на заброшенный склад, то сами попали в засаду. Мартин отделался простреленным плечом, а вот Брайану повезло меньше: получив три пули в грудь и одну в живот, он умер по дороге в больницу.

Сантьяго взяли через два дня, колумбиец как в воду канул. А проститутку, шепнувшую копу пару фраз в полутемном подъезде, нашли нескоро, да и то с перерезанным горлом.

Мартин понимал, что их подставили, но надеялся, что и Сантьяго получит по заслугам. Каково же было его удивление и возмущение, когда спустя неделю человека, убившего полицейского, освободили под залог! Мартин не раз и не два становился свидетелем подобного издевательства над правосудием, но случай с Сантьяго стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Мартин поклялся рассчитаться с ним без помощи официальных органов, но на это требовалось время.

Каждую пятницу Мартин навещал родителей Брайана и его вдову, ждавшую ребенка. Видя их безутешное горе, он корил себя за допущенную оплошность. Уж лучше бы те роковые пули достались ему. У него нет родителей, нет жены и не будет ребенка, который увидит отца лишь на фотографии.

— Мне дали отпуск, и я намерен использовать его по максимуму.

— Уж не собрался ли ты уйти из полиции? — недоверчиво спросила Фелисити, знавшая брата лучше, чем кто-либо другой.

Она понимала, что гибель друга стала для него сильным ударом, но понимала и то, что Мартин не выбросит белый флаг, пока не доведет схватку до конца.

Мартин не хотел посвящать Фелисити в свои планы поимки Эстебана Сантьяго и расстраивать ее. Поэтому он ответил уклончиво:

— Просто направлю энергию в другое русло.

Собственно, никакого конкретного плана не было. Мартин не сомневался, что Сантьяго продолжает заниматься грязным бизнесом, а значит, рано или поздно где-то на чем-то поскользнется. Кое-что Мартин разузнавал через собственных информаторов, кое-что ему сообщали двое сослуживцев-приятелей. В общем, оставалось только ждать и наблюдать, а, если бы Мартин вернулся на работу, ему пришлось бы заниматься другими делами.

— Давай сменим тему, — предложил он, не желая лгать сестре.

Фелисити пожала плечами.

— Как хочешь. Вот получишь мышечную атрофию, тогда уж точно придется уходить. Захочешь вернуться, но…

— Фелисити! — строго одернул ее Мартин.

Они прекрасно понимали друг друга. Он сделал бы все ради сестры. Фелисити знала это и беззастенчиво этим пользовалась. И все равно Мартин обожал ее, не сомневаясь, что и она готова на все, чтобы помочь брату.

— Все, Мартин, сдаюсь. — Фелисити подняла руки. — Вернемся к моему вопросу. Ты поживешь в особняке, пока меня не будет?

Мартин задумчиво посмотрел на сестру. За ее настойчивостью что-то кроется, но что? Впрочем, заниматься еще одним расследованием ему не хотелось.

— А Синтия? Разве ты не можешь подкинуть ее кому-нибудь из знакомых?

— Синтия привыкла к определенной обстановке. На новом месте ей будет неуютно. А если она сбежит? В общем, если ты откажешься, мне придется остаться дома.

— Ладно, — пробормотал Мартин, уступая неприкрытому шантажу.

С кошкой можно как-нибудь управиться, зато у него будут развязаны руки. С Сантьяго пора кончать. Да и Фелисити нужен отдых.

— Тебе надо уехать, и раз уж ты так хочешь, то я поживу в особняке. Надеюсь, твое чудовище не загрызет меня ночью. — Мартин посмотрел на мирно спящую Синтию и усмехнулся.

Лицо Фелисити озарилось счастливой улыбкой. Такой Мартин не видел сестру ни разу со времени смерти Джона.

— Спасибо!

Мартин не успел и глазом моргнуть, как она вскочила, подхватив одной рукой встревоженно заозиравшуюся кошку, подбежала к нему и поцеловала в щеку.

— Спасибо! Ты представить себе не можешь, как мне было одиноко в этом пустом доме! Путешествие поможет оставить воспоминания в прошлом.

— Этого я и хочу. — Мартин обнял сестру за шею здоровой рукой и прижал к груди. — А теперь садись на место, пока мы не приклеились друг к другу.

Фелисити рассмеялась и вернулась на свой стул. Синтия вновь улеглась на коленях хозяйки.

— Ну вот, теперь, когда мы разобрались с моими проблемами, давай займемся твоими.

Мартин застонал и закрыл глаза.

— Я знал, что ты без этого не обойдешься. Предлагаю тебе сделку. Поезжай в Испанию. Отдыхай и веселись. Возвращайся счастливая, а потом мы займемся моими проблемами.

К тому времени, мысленно добавил он, Сантьяго будет за решеткой, где ему и место.

Но Фелисити имела в виду не только работу. Оглянувшись через плечо, она почему-то шепотом сказала:

— Послушай, Мартин, по-моему, ты зря теряешь время. Если будешь долго раздумывать, ее кто-нибудь приберет к рукам. Может быть, уже поздно, а?

— Кольца нет, — лаконично ответил он и тут же пожалел о сказанном.

— Ну так сделай что-нибудь! — приказным тоном заявила Фелисити.

Мартин промолчал. В детстве он всегда бросался на приманки, брошенные сестрой. Сейчас не мог. После развода ему не хотелось связываться с женщинами, способными вывести мужчину из душевного равновесия. Учитывая то, как его тянуло к этой незнакомке, такая опасность представлялась вполне реальной. Да и не время отвлекаться, имея на руках незаконченное дело Сантьяго.

А в том, что она отвлечет от чего угодно, Мартин не сомневался.

Дженнифер взглянула на часы. Проклятье, она снова опаздывает! Придется пробежаться. Ей совсем не хотелось терять эту работу и те, пусть и небольшие, деньги, которые позволяли снимать крохотную квартирку. Перебравшись в Лос-Анджелес, она две недели искала подходящее место, пока не устроилась в «Последнюю милю». Конечно, со временем можно найти что-то получше, но сначала надо обжиться, привыкнуть к ритму огромного города, почувствовать себя частью этого многомиллионного муравейника.

Она опаздывала, но все равно думала о нем. Пришел ли он, как приходил все последние вечера? Ждет или уже ушел домой? Один ли он сегодня или, как случалось не раз, с красивой молодой женщиной? С женщиной, которая обнимала его вчера.

Дженнифер запыхалась. Днем она работала рассыльной в юридической фирме — на это место она поступила ради того, чтобы получше узнать город. Последний адрес Дженнифер удалось отыскать только полчаса назад, поездка на такси была не по карману, вот и пришлось мчаться по улицам аллюром.

Увидев знакомую неоновую вывеску над входом в кафе, Дженнифер замедлила шаг. Сейчас она увидит его, мужчину своей мечты. Он приходил три раза в неделю, всегда в одних и тех же джинсах и в рубашке, распахнутый ворот которой открывал загорелую грудь, поросшую густыми черными волосами. А какие руки! Таких рельефных мышц Дженнифер еще не видела. Незнакомец пробудил в ней интерес и распалил воображение.

Где-то Дженнифер слышала, что размер кистей рук мужчины соответствует размеру его детородного органа.

Да и мускулы незнакомца впечатляют. Бицепсы и трицепсы в обхвате больше, чем ее бедра. Дженнифер даже дрожь пробрала от такого сравнения. Мужчина надежный и устойчивый, как скала. Громадный, мускулистый, неутомимый и прочный. А что, если скрытый под джинсовой тканью природный инструмент столь же впечатляющ?

Дженнифер представила, как этот Кинг-Конг берет ее на руки, а потом забрасывает на плечо, как пушинку, с такой же легкостью, как она поднимает пакетик с чаем, и тащит к себе в пещеру, на устланное шкурами каменное ложе…

Или нет, лучше так: она в залитом солнцем лесу, где ее герой, обнаженный до пояса, рубит огромным топором неподатливое дерево. Она, залюбовавшись игрой его атлетических мышц, подкрадывается к нему. Он обнаруживает ее, она убегает, начинается погоня, во время которой сучья раздирают в клочья ее блузку и юбку. Он — сильный, ловкий и быстрый — настигает ее и валит на землю.

Она лежит на спине, лесоруб склонился над ней, коленями пригвоздив к земле ее распростертые руки. У него хриплое, прерывистое дыхание. В его глазах тлеет опасный огонек.

— Ты кто? — требует он ответа.

Она пытается что-то сказать, но язык не повинуется ей. Она слишком испугана и дрожит всем телом. Что он сотворит с ней?

— Ты вторглась на мою территорию, женщина. И ты должна быть за это примерно наказана.

Она дрожит еще сильнее. Ее переполняет страх, но одновременно появляется и растет какое-то новое, незнакомое ранее ощущение, концентрируясь где-то внизу живота. Она извивается, пытаясь освободиться, но мужчина слишком силен. Он придавливает ее еще сильнее к нагретой солнцем земле, усеянной пахучими хвойными иглами. Они впиваются в обнаженную кожу Дженнифер в тех местах, которые не прикрыты тканью. Она не может убежать, не может спастись. Она схвачена. Она его добыча, его пленница, его жертва. Наверно, этот лесной хищник превратит ее в свою сексуальную рабыню. Будет держать в клетке или привязанной к кровати и заставит ежечасно заниматься с ним любовью. Ублажать его самыми немыслимыми способами.

У нее перехватывает дыхание. Ей страшно. Ее томит неизвестность, и одновременно притягивают его сила и властность. Сила и властность природного повелителя.

Он собирает в пригоршню то, что осталось от ее блузки, и одним рывком срывает прочь. Следом за клочьями блузки на землю летит и бюстгальтер, обнажая нежные полные груди с возбужденно торчащими, быстро твердеющими сосками. Ее грудь бурно вздымается и опадает при каждом вздохе.

Грубые и мозолистые от тяжелой физической работы руки лесоруба внезапно становятся нежными и начинают массировать ее соски. Дженнифер слышит его хрипловатый, чувственный шепот:

— Я должен преподать тебе урок. Ты никогда не должна шпионить за мной.

Она выгибается. Он склоняется над ней, и его язык совершает почетный круг по бархатистой рубиновой ареоле вокруг соска на ее левой груди. Потом он всасывает сосок в рот — вначале осторожно, самый кончик, затем слегка теребит его зубами, потом расширяет захват и шумно, со всхлипом, жадно втягивает в себя.

Просто неописуемое наслаждение. Дженнифер подставляет вторую грудь, которая тоже жаждет такого же наказания, столь же сладостной пытки…

Кто-то уронил поднос, и Дженнифер, вздрогнув от грохота, вернулась из мечты в реальность. Она скользнула взглядом по террасе. За столиками сидело немало темноволосых крупных мужчин, но ее сердце молчало. Ни один из них не посмотрел на нее так, как смотрел он: с затаившейся в глазах страстью, с вызывающей усмешкой на тонких губах, от которой ее бросало в дрожь.

Его отсутствие огорчило, но Дженнифер лишь вздохнула, напомнив себе, что такие мужчины редко бывают свободными. Тот факт, что на протяжении нескольких вечеров он встречался с одной и той же женщиной, свидетельствовал об определенном уровне отношений. Поэтому-то Дженнифер и попросила Саймона позволить Джессике обслуживать посетителей на террасе. Джессика редко воспринимала мужчин всерьез, отчаянно флиртовала направо и налево и, похоже, имела врожденный иммунитет против любых чар.

А вот Дженнифер позволила себе увлечься. Она давно уже ни с кем не встречалась и, как ей казалось, утратила навыки, облегчающие общение с представителями сильного пола. Ее реальная жизнь была далека от фантазий. А этот незнакомец… он всего лишь фантазия.

Она проскочила мимо бара.

— Ты опоздала! — крикнул Саймон.

— Извини.

— Задержись. Тут…

Она нырнула в крохотную ванную и захлопнула дверь перед носом Саймона, не дав ему возможности прочесть очередную нотацию. Он был ее боссом, но уже успел стать другом. Саймон прекрасно понимал, как Дженнифер нужна эта ночная работа в кафе. Даже после самого тяжелого дня она всегда улыбалась посетителям, потому что нуждалась в деньгах.

Дженнифер знала, что ей повезло: Саймон мирился с ее опозданиями и редко жаловался. Как и она, Саймон рос без родителей, но на него не давило дополнительное бремя забот о брате-инвалиде с задатками гения, чье пребывание в частном пансионате съедало весь заработок Дженнифер.

Девять лет назад родители Дженнифер и Коннора развелись. Мать прожила еще год и погибла в автокатастрофе, успев до этого выпить полбутылки виски, которая пережила падение со скалы и была обнаружена в кабине рядом с изуродованным телом. Отец бесследно исчез, после того как пустил семью по миру. Поэтому и мать, и Дженнифер с Коннором считали его погибшим. Так оно скорее всего и было.

Дженнифер тряхнула головой, отгоняя мысли о непутевых родителях. Она перебралась в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к брату, хотя виделась с Коннором не так часто, как ей хотелось бы. Ничего не поделаешь. Даже такой все понимающий босс, как Саймон, укажет ей на дверь, если она будет опаздывать.

Торопливо умывшись и переодевшись, Дженнифер остановилась перед зеркалом. Интересно, придет ли сегодня тот незнакомец? Она знала, что будет думать о нем, что предвкушение встречи придаст ей сил и поможет держаться даже тогда, когда ноги станут молить об отдыхе. Его присутствие, осознание того, что он здесь, что ждет ее, наблюдает, наполняло Дженнифер энергией.

Что может быть важнее для женщины, чем знать, что она желанна?

Дженнифер подставила руки под струю горячего воздуха, повязала передник и поспешила в зал, но столкнулась с кем-то из посетителей.

— Извините.

— Ничего, это я виновата. Дженнифер подняла голову — перед ней стояла та самая женщина, которая обычно составляла компанию привлекшему ее внимание незнакомцу. Тщательно, без спешки уложенные волосы, элегантное облегающее платье, свежее лицо…

Да, ей явно не приходится день-деньской носиться по городу, потеть в автобусах и экономить на такси. Дженнифер невольно опустила глаза и отступила в сторону.

— Извините, я опаздываю.

— Мы можем поговорить?

Дженнифер замерла.

— Извините?

Им не о чем разговаривать, у них нет ничего общего, не считая… его. Ты ни в чем не провинилась, попыталась успокоить себя Дженнифер, но тут же покраснела, вспомнив свои отнюдь не невинные фантазии с участием незнакомца.

— Эй, вы в порядке? Вам не плохо? — участливо спросила женщина.

Дженнифер едва заметно кивнула и, смущенно улыбаясь, прошелестела:

— Все хорошо.

Итак, у него есть подружка, которая хочет поговорить. Накануне, видя, как они обнимались, Дженнифер испытала не ведомую ей прежде ревность. Сейчас незнакомка устроит скандал, на шум прибежит Саймон, и тогда…

— Извините, — повторил Дженнифер, — но мне нужно идти. Я и так опоздала, а мой босс…

— А, тот парень в очках? Он не против, если мы немного поболтаем.

Дженнифер покачала головой.

— Не сочтите за грубость, но я не могу задерживаться. Саймон хороший человек, но чаевые он мне не компенсирует.

— Понимаю. Кстати, я здесь не в первый раз…

— Знаю, — сказала Дженнифер и тут же прикусила язык.

— Вот и отлично. Не сочтите меня грубиянкой и не подумайте, что я подслушивала… — Женщина пожала плечами и застенчиво улыбнулась. — Впрочем, к чему скрывать: да, я подслушивала. Вчера вечером вы говорили Саймону, что очень устали и как бы вам хотелось хотя бы посидеть. А он напомнил вам о брате, которому нужно поступать осенью в колледж.

— Так вы представляете какой-то благотворительный фонд? — с легкой усмешкой спросила Дженнифер.

Незнакомка рассмеялась.

— Не совсем. Позвольте вам кое-что объяснить.

Дженнифер вовсе не жаждала объяснений. Сейчас ее обвинят в еще не совершенных грехах, в приставании к клиенту, а может, в чем-то и похуже. Тогда прощай работа. Сама она перебилась бы без денег, но как быть с Коннором? Нет, ей нужно продержаться хотя бы до осени, чтобы заплатить за первый год обучения брата в колледже, а уж потом рассматривать другие варианты, имея в запасе несколько месяцев.

— Вы меня слушаете?

Дженнифер виновато моргнула.

— Да. Извините.

За последнее время ей о стольком приходилось думать, что иногда мысли путались и она лишь усилием воли заставляла себя сконцентрировать внимание на чем-то одном.

— Нам с вами надо посидеть и поговорить. — Незнакомка окинула взглядом невзрачную подсобку и слегка нахмурилась. — Да, здесь не самое лучшее место для разговора. Но выслушайте меня. Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Глава 2

За время работы в юридической фирме Дженнифер успела немного изучить город, так что ей не потребовалось много времени, чтобы отыскать нужный адрес. И все же, увидев роскошный трехэтажный особняк из темно-красного кирпича, она решила, что ошиблась, и еще раз взглянула на листок, который дала ей женщина в кафе. Вроде бы все правильно.

Дженнифер подошла к ограде, после недолгого колебания толкнула калитку и ступила на посыпанную щебнем дорожку.

— Здравствуйте, мисс Кертис.

Она замерла. Из-за кустов вышел невысокий пожилой мужчина, державший в руке садовые ножницы.

— Здравствуйте, вы знаете, кто я?

— Да, миссис Феннел меня предупредила. Я Гордон Линкольн. — Мужчина улыбнулся. — Никакого отношения к Эйбу Линкольну[1] не имею. Миссис Феннел поручила мне встретить вас и помочь на первых порах. Я тут вроде садовника. Ну и присматриваю иногда за домом. Вы проходите, осмотритесь, а если что понадобится, позовите меня — я буду вон там, у гаража.

— Хорошо, Гордон. Спасибо. — Дженнифер кивнула садовнику и поднялась по широким каменным ступенькам к двери.

Дверь, массивная и тяжелая, открылась на удивление легко. Дженнифер вошла в холл и огляделась. Высокий потолок, с которого свисала огромная хрустальная люстра, картины на стенах, мраморный пол, вазы с цветами — от всего веяло солидностью, стариной и богатством.

В холле было прохладно, и Дженнифер поёжилась. Она остановилась, не зная, что делать дальше. Может быть, ей и не стоило откликаться на приглашение совершенно неизвестной женщины, но предложение, сделанное той, звучало столь заманчиво… Фелисити — имя ей шло — сказала, что через некоторое время уезжает в Европу, оставляя дом под присмотром брата, который не вполне здоров. Если Дженнифер согласится взять на себя обязанности медсестры-массажистки, то сможет заработать вполне достаточно, чтобы оплатить первый год учебы брата в колледже, и, кроме того, сэкономит на квартплате, так как займет одну из пустующих комнат.

Поначалу Дженнифер насторожилась. Жить в чужом доме с двумя незнакомыми мужчинами? Но, с другой стороны, Фелисити сразу расположила ее к себе искренностью и теплотой, а предложенные условия сулили решение нескольких проблем.

Оставалось, однако, еще одно обстоятельство: приятель Фелисити, мужчина, разбудивший сексуальные фантазии Дженнифер. Подумав, Дженнифер пришла к заключению, что, если Фелисити заметила его интерес к другой женщине, то наверняка сделает все возможное, чтобы предотвратить их встречи на ее территории. Жаль, конечно, но, наверное, так лучше для всех.

Дженнифер согласилась.

В холле так никто и не появился, и Дженнифер подошла к большому зеркалу, висевшему на стене. Она нарочно оделась попроще — леггинсы и свободная зеленая блузка, — чтобы показать, что пришла работать, а не производить впечатление на хозяев. Теперь Дженнифер почему-то показалось, что в выборе одежды она ошиблась. Но менять что-либо было уже поздно.

Интересно, что представляет собой брат Фелисити?

Трудный, упрямый, вспыльчивый. Не самая лучшая характеристика из уст сестры, зато откровенная. В любом случае, такие возможности представляются нечасто и упускать их непростительно.

— Здесь есть кто-нибудь? — негромко позвала Дженнифер и удивилась отсутствию эха.

Что ж, пора проявить решительность и подняться наверх. В конце концов, Гордон ведь знал, что ее ждут.

Деревянная лестница привела Дженнифер на просторную площадку второго этажа, от которой направо и налево расходились два коридора. На широком подоконнике лежала пушистая кошка. Услышав шаги, животное лениво приоткрыло глаза, но с места не двинулось.

— Да, сторож из тебя никудышный, — пробормотала Дженнифер, подходя к окну.

Кошка — видеть таких Дженнифер еще не доводилось — позволила себя погладить, но никакого интереса к гостье не проявила.

— А скажи-ка, милочка, есть ли тут кто-нибудь?

— Фелисити? Ты уже вернулась? — донесся из левого коридора мужской голос.

Дженнифер замерла, соображая, что ответить.

— Я думал, что ты уже в аэропорту. Что-то случилось? Кстати, чем кормить твоего зверя? Я хотел угостить ее «Вискас», но ба…

Мужчина умолк на полуслове.

Дженнифер обернулась на голос и едва сдержала возглас изумления. Незнакомец, завладевший ее воображением, стоял в нескольких шагах от нее. Неодетый. Лишь узкое полотенце скрывало интимную часть тела, а другое висело на шее.

Боже, как же он красив! — восхитилась Дженнифер. Широкая грудь, мощные плечи и руки, узкая талия, длинные жилистые ноги. Сладостные, запретные мысли уже лезли в голову, и сердце, отзываясь на них, застучало, разгоняя кровь. Чувствуя, что ей не хватает кислорода, Дженнифер сделала глубокий вдох и лишь затем попыталась сфокусировать взгляд на лице мужчины.

— Вы не Фелисити, — удивленно сказал он.

Дженнифер смогла только покачать головой. В его голосе не было огорчения, а губы вдруг дрогнули в неотразимой улыбке, от которой у Дженнифер задрожали колени.

Дыши! — приказала она себе.

— Да вы и не можете ею быть. Фелисити уехала в аэропорт часа два назад.

Взгляд Дженнифер не удержался на его лице и невольно скользнул ниже. Надо держаться. Надо взять себя в руки. Принимая предложение Фелисити, она убедила себя, что не встретится здесь с ним. Ей казалось, что Фелисити не допустит этого и примет все необходимые меры предосторожности. И вот как все обернулось.

Судя по всему, он живет здесь, а значит, ей и впредь придется встречаться с ним. Нетрудно догадаться, какие неприятности обрушатся на ее голову. И все же Дженнифер не могла отвести глаз от загорелой влажной груди, едва заметно поднимавшейся при каждом вздохе.

Мужчина сделал шаг, и до Дженнифер донесся свежий запах мыла и лосьона. Боже, мелькнуло в голове Дженнифер, удержи меня, не дай мне сделать то, о чем я потом пожалею!

— Не двигайтесь, — строго сказала она.

— Не приближайтесь.

— А я то думал, что вы немая. — Он покачал головой.

— Очень смешно.

— А почему мне нельзя подойти ближе? — Он сложил руки на груди.

Дженнифер напряглась. Ему не стоит делать такие опасные движения, привлекая ее внимание к почти обнаженному телу. Ее собственное, подготовленное безумно смелыми фантазиями последних ночей, пробудилось, реагируя на раздражитель каждой клеточкой. То, что они не встречались по-настоящему, не имело значения.

По ночам Дженнифер уже впускала его в свою квартиру, в свою постель. И вот теперь ей нужно работать на женщину, состоящую с ним в близких отношениях.

Забудь о деньгах, сказала себе Дженнифер, ты не можешь взяться за эту работу.

Словно прочитав ее мысли, кошка соскочила с подоконника, потерлась о ее ноги и жалобно мяукнула.

Дженнифер не успела ничего предпринять — мужчина в два шага преодолел разделявшее их пространство и, протянув руку, коснулся ее щеки. Их взгляды встретились, и Дженнифер мгновенно забыла о кошке, о своих опасениях, о только что принятом решении.

У него такие теплые пальцы…

— Вам плохо?

Жар его тела обволакивал, лишал Дженнифер воли и только усиливал желание прижаться к нему, почувствовать пружинящую силу перекатывающихся под бронзовой кожей мускулов, полной грудью вдохнуть пьянящий аромат.

— Я просила не подходить ближе, — пробормотала она.

— А я спросил — почему? Вы не ответили.

Дженнифер впервые заметила, какие синие у него глаза. Их можно было бы даже назвать, черными, если бы не оттенок индиго, придававший им глубину и оригинальность.

Она тщетно искала ответ, позволивший бы сохранить достоинство. Но не говорить же правду! Если он способен читать мысли, то ей лучше всего прямо сейчас вскочить на подоконник и броситься вниз головой.

Видя, что она молчит, мужчина хмыкнул и опустил руку.

— Ладно, отступим и повторим попытку. Я не знал, что Фелисити кого-то ждет. Черт возьми, не знал даже, что вы вообще знакомы.

Теперь, когда он убрал руку, Дженнифер стало немного легче.

— Мы познакомились на прошлой неделе. И я пришла не к Фелисити, а к ее брату.

Он удивленно вскинул брови.

— Вот как?

— По крайней мере, Фелисити сказала, что предупредила его о моем приходе. Я Дженнифер Кертис.

Вежливость требовала протянуть руку. Чувство самосохранения предупреждало не делать этого. Принимая во внимание тот факт, что он встретил ее отнюдь не в смокинге, Дженнифер решила, что отступление от хороших манер в данном случае вполне простительно.

— Дженнифер, — пробормотал он. — Красивое имя. Вам идет.

— Спасибо.

— А теперь скажите, почему вы считаете, что брат Фелисити ожидает вас?

Она заколебалась. Неужели Фелисити не сказала своему приятелю, что пригласила для больного брата медсестру? Или их отношения ограничиваются только сексом? В последнее Дженнифер почему-то не верилось. Разговаривая с Фелисити, она интуитивно уловила присущее молодой женщине чувство достоинства. Не решаясь вдаваться в пространные объяснения, Дженнифер решила ограничиться минимальными:

— Я буду присматривать за ее братом.

Глаза мужчины как-то странно блеснули.

— А я думал, что вы официантка.

Хотя и с опозданием, Дженнифер вдруг поняла, что совсем ничего не знает о нем.

— А странный у нас разговор. Я представилась и объяснила причину своего визита, но вы так и не назвали своего имени. А ведь я вас совсем не знаю.

— Ну, это не так. Вы уже знаете, как я выгляжу с одним полотенцем на поясе. — Он лукаво усмехнулся. — Согласитесь, мне в этом отношении до вас очень далеко.

— Я имела в виду другое.

Он покачал головой и рассмеялся.

— Извините, начнем заново.

— Мы уже пробовали. — Дженнифер сложила руки на груди — защитный жест, реакция на его обжигающий взгляд.

— Может быть, теперь что-то получится. — Он протянул руку.

Дженнифер видела усмешку в его глазах — словно он знал, как подействует на нее прикосновение, и тем не менее бросал вызов. Дженнифер давно научилась не отводить глаз. Готовая к очередной пытке, она подала мужчине руку.

— Мартин Хендерсон. Рад познакомиться с вами, Дженнифер.

Ее ладонь исчезла в сильных пальцах, и тепло мягко хлынуло по нервным окончаниям, разливаясь по всему телу Дженнифер, наполняя ее возбуждающим звоном.

Слова хоть и с опозданием, но все же дошли до ее сознания: Фелисити упоминала это имя. Дженнифер в шоке отступила.

— Мартин Хендерсон? Вы хотите сказать, что это при вас я должна быть медсестрой? Вы брат Фелисити?

Он усмехнулся и развел руками.

— Да, я брат Фелисити. Так сказать, во плоти. — Усмешка стала еще шире.

Взгляд Дженнифер опустился к небрежно повязанному на бедрах полотенцу, готовому, казалось, вот-вот сползти. Она не сомневалась: то, что скрыто под ним, не менее впечатляюще, чем все остальное.

Значит, он не приятель Фелисити. Дженнифер — сиделка мужчины своих грёз. Да, Фелисити сыграла с ней хорошую шутку. Если ему и понадобится медсестра, то лет через пятьдесят! И все же что имела в виду Фелисити, говоря, что за братом надо присматривать?

— Как я понимаю, вы и есть тот сюрприз, о котором говорила перед отъездом моя сестренка?

— Перед отъездом?

Дженнифер ошеломленно уставилась на него. Мартин упоминал об аэропорте…

— Да, она улетела в Испанию. На все лето.

— Вы, должно быть, шутите.

Он покачал головой, а Дженнифер вспомнилась еще одна его реплика.

— Вы сказали, что я сюрприз?

— Да.

— И что, черт возьми, это означает? — Она чувствовала, как в ней нарастает готовая вот-вот прорваться злость. — За кем мне ухаживать и при чем здесь сюрприз?

В свое время Дженнифер пришлось немало повозиться с братом, и работа медсестры была ей знакома. Об этом она и сказала Фелисити, как сказала и о том, что окончила курсы медицинского массажа и хотела бы найти своим навыкам достойное применение. Но теперь получается, что ее обманули, вовлекли в какую-то непонятную игру!

— Зачем ваша сестра сыграла со мной такую шутку? — вырвалось у Дженнифер.

— О, у меня есть одно предположение.

Мартин сделал выразительный жест, указав на себя, потом на нее. Дженнифер возмущенно тряхнула головой и решительно направилась к лестнице, но, ступив на первую ступеньку, обернулась и заявила:

— Позвольте сказать вам кое-что. Я не люблю, когда меня используют. Я серьезно отношусь к своей работе и не берусь за то, что не умею делать. А розыгрыши и забавы меня не интересуют.

Вот так, пусть знает, что она обо всем этом думает. Хотя сердце умоляло Дженнифер остаться.

— Зная Фелисити, я бы назвал это интригой, — сказал Мартин, приближаясь к Дженнифер.

— Жаль, что вы ее не остановили.

— Как мне доказать, что вы не правы? — Мартин поднес руку к ее горлу, и Дженнифер поняла, что он ощутил взволнованный ритм пульса.

— Не права в чем?

— Вы ведь заинтересованы в этой работе?

— В работе, но ни в чем другом.

Интересно, а не участвует ли и он в игре, затеянной его сестрой? — внезапно подумала Дженнифер. Похоже, что нет: во всяком случае, так ей показалось. Винить Мартина было не в чем, но от этого злость на него не уменьшилась.

— Тогда, полагаю, мы сможем прийти к согласию. — Он потянул вниз полотенце, висевшее на шее.

— Что вы делаете?!

— Предъявляю доказательство. Вот, видите?

Прежде чем Дженнифер успела что-либо сказать или остановить Мартина, он полностью обнажил грудь и она увидела кровоподтеки.

— Это рана. Я едва могу двинуть рукой, так что вам есть где применить свои медицинские навыки.

Дженнифер открыла рот и тут же закрыла. Мысли мешались, сердце колотилось. Ей хотелось утешить Мартина, вылечить, облегчить его боль.

Похоже, он говорит серьезно и действительно нуждается в ее помощи. Значит, и Фелисити, предлагая работу, не вела никакой игры. А если так, то и у нее, Дженнифер, нет оснований отказываться от возможности заработать.

Возможно, зная, чем все закончится, Дженнифер повернулась бы, спустилась по лестнице, вышла из особняка и поспешила в «Последнюю милю». Работа с Мартином превращалась в вызов, но Дженнифер Кертис никогда не пасовала перед трудностями. Ею манипулировали? Ну и пусть, ведь раны на теле Мартина не стали от этого менее реальными!

Дженнифер отбросила обиду и злость, даже заставила себя усмирить гордыню. Не Мартин подставил ее, это сделала Фелисити. Но от начатой сестрой Мартина игры выиграет она, Дженнифер, а это самое главное. Она возьмется за предложенную работу, переберется в особняк и поможет человеку, нуждающемуся в помощи.

И во что только она ввязалась!

Мартин пристально смотрел в лицо Дженнифер. Зрачки расширены, губы приоткрыты. Полные, чувственные губы, аппетитные и манящие. Он не знал, что Фелисити намеревалась преподнести ему такой сюрприз. Спасибо за подарок, сестренка, мысленно поблагодарил он.

Фелисити всегда удавалось исполнить задуманное, и Мартин не сомневался, что она так или иначе свела бы его и Дженнифер. Случилось так, что в данный момент именно Дженнифер могла удовлетворить все его потребности. А судя по тому, с каким откровенным любопытством она посматривает на повязанное вокруг его талии полотенце, ее интересуют не только обещанные за работу деньги. Что ж, в таком случае знакомство пойдет на пользу обоим.

Волосы Дженнифер пахли земляникой — приятный, но вполне обычный и вовсе не экзотический аромат, действовал тем не менее сильнее любого известного Мартину возбудителя. После неудачного брака и нескольких случайных, ничего не значащих связей, оставивших его эмоционально равнодушным, Дженнифер Кертис разбудила в нем настоящее желание. Нет, не желание, а страсть, неукротимую и всепоглощающую. Глядя на нее, Мартин не мог думать ни о чем другом.

Черт возьми, ему и в голову не могло прийти, что при выходе из душа его ждет такой подарок. Насколько он мог судить, ее потрясение было не меньшим. И все же между ними что-то есть. Взаимная симпатия? Обоюдное влечение? Нет, что-то другое, более сильное, чем здоровое сексуальное желание. В расширенных зрачках Дженнифер Мартин видел глубину чувства, рожденного не только физической тягой.

Ему казалось, что и она ощущает то же самое, потому что в ее глазах затаилась настороженность. Наверное, Дженнифер — Боже, как ему нравится это имя! — сбежала бы отсюда при первой возможности. И, пожалуй, он должен ее отпустить. Иначе вся его жизнь выбьется из привычной колеи.

Мартин понимал, что не может позволить себе дать волю эмоциям. У него есть дело — схватить Сантьяго и швырнуть этого мерзавца за решетку. В этом его долг перед Брайаном, его родителями, женой и еще не родившимся ребенком, перед теми сотнями мальчишек и девчонок, которых Сантьяго уже посадил на иглу и к которым только подбирается. Такому ублюдку не место на свободе.

— Поговорим о моих обязанностях. Или вы намерены так же донимать меня своим упрямством, как и сестру? — спросила Дженнифер.

Он вздрогнул, услышав ее голос. Похоже, она оправилась от шока и приняла решение. И, судя по выражению лица, это решение — взяться за работу.

Мартина не устраивал такой вариант. Фелисити, вероятно, рассказала Дженнифер о том, с каким нежеланием он выполняет назначенные процедуры и как медленно идет процесс реабилитации. Мартин хотел, чтобы об этом знали как можно больше людей. Безопасность семьи Брайана, сестры и, черт возьми, его собственная зависели от того, удастся ли ему усыпить бдительность Сантьяго и захватить негодяя врасплох. Пусть все считают, что Мартин Хендерсон вышел из игры, впал в депрессию и ни на что не способен.

Потом, когда Сантьяго попадет в тюрьму, можно будет подумать и о своей дальнейшей судьбе. В данный же момент Дженнифер Кертис мешала осуществлению намеченных Мартином планов. Нельзя допустить, чтобы она узнала, каково на самом деле состояние его здоровья. С нее ведь станется сообщить Фелисити о чудесном исцелении брата!

— Знаете что… — Дженнифер замялась. — Прежде чем мы обсудим все по порядку, не могли бы вы одеться?

— Если вы настаиваете. — Мартин был настолько ошарашен ее появлением в особняке, что даже забыл о такой мелочи, как отсутствие одежды.

— Настаиваю.

Посмотрев в ее глаза, Мартин только теперь обнаружил, что они зеленые, с золотистыми вкраплениями. Глаза змеи.

— Это поможет установить нормальные деловые отношения, — пояснила Дженнифер.

Вот как! Ей нужны деловые отношения. Или это только попытка убедить его в том, что иные отношения между ними невозможны? Если да, то ход откровенно слабый: оба знали, чего хотят друг от друга. Впрочем, если Дженнифер хочет установить некоторую дистанцию, в этом он ее поддержит. Пусть создает себе иллюзию безопасности, пусть держится на расстоянии, пусть делает что угодно, только бы не отвлекала его от решения главной задачи — поимки Сантьяго.

— Я только заберу кошку, чтобы не мешала.

Мартин наклонился и подхватил Синтию, успевшую устроиться у ног Дженнифер. После отъезда Фелисити животное впало в депрессию и никак не реагировало на попытки накормить его или развлечь.

Сначала Синтия бродила по дому, очевидно, в поисках хозяйки, а потом улеглась на подоконник, словно желая показать, что покинет это место только с возвращением Фелисити. И вдруг такая перемена! Что ж, надо отдать должное кошачьему вкусу. Мартин и сам не отказался бы потереться о ножки Дженнифер, обтянутые леггинсами.

Дженнифер улыбнулась.

— Если вы не против, пусть она останется. Уверена, что мы подружимся. Как ее зовут?

— Синтия. — Мартин пожал плечами и передал кошку в руки гостьи. — Вы пока располагайтесь в гостиной. Потом я покажу вам особняк. Мне здесь не очень нравится, уж слишком помпезно, но жить можно.

— Спасибо, — пробормотала Дженнифер, поглаживая довольно урчащую Синтию.

Мартин кивнул и направился к спальне, которую когда-то занимал хозяин особняка. Фелисити настояла, чтобы брат занял именно ее. Идя по коридору, он ощущал на себе взгляд Дженнифер, но так и не обернулся, проявив завидную выдержку.

Мартин уже переоделся, когда зазвонил телефон. Он схватил трубку.

— Да?

— Мартин.

Фелисити. Ох, окажись она под рукой, он бы задал ей хорошую трепку.

— Послушай, у меня тут небольшая проблема с багажом, так что времени нет. Я просто хотела убедиться, все ли у тебя в порядке.

— Дженнифер здесь, если ты это имеешь в виду, — пробурчал Мартин. — Вот только зачем ты лезешь в мои дела, сестренка? Я ведь…

— Я не такой великий детектив, как ты, — перебила Фелисити, — но мы с тобой немало времени провели в «Последней миле», так что мне кое-что стало ясно. И не спорь, Мартин. Судьба нечасто делает нам подарки, поэтому не отказывайся, когда они вдруг падают с неба. Мне было необыкновенно хорошо с Джоном, но все быстро закончилось. Хочу, чтобы тебе повезло больше. Я лишь дала тебе шанс. Ты же не станешь злиться на меня за то, что я порасспрашивала о ней ее босса. Это настоящий подарок судьбы. Она нужна тебе, Мартин, — твердо подытожила Фелисити.

Вот в этом вся проблема с женщинами! — раздраженно подумал он. Они всегда знают, что кому нужно. Стоит Фелисити решить что-то, как ее уже не остановишь. Хорошо еще, что она улетает в Европу.

— А тебе не кажется, что я сам должен определять, что мне нужно? В конце концов…

— О, ты слышал? Объявили посадку. Мне надо бежать, Мартин. Ты же знаешь, какие болваны работают в этих аэропортах. Слава Богу, мне досталось место у прохода. В прошлый раз, когда мы с Джоном летали в Акапулько, я сидела у иллюминатора, и меня жутко укачало!

Мартин устало вздохнул.

— Ты меня слышишь? — повысила голос сестра. — Я не успела сказать Дженнифер, что она может разместиться в комнате для гостей на втором этаже. Оттуда открывается чудесный вид… — Из трубки донесся голос диктора, делающего какое-то объявление. — Извини, Мартин, мне совершенно некогда. Позвоню из Испании. Люблю тебя! — И Фелисити повесила трубку, оставив брата наедине с новой проблемой.

Сказанное Фелисити заставило Мартина задуматься. Он прилег на кровать, пытаясь проанализировать создавшуюся ситуацию. Похоже, его одинокое существование продолжалось недолго. Стоило избавиться от одной женщины, как на руки свалилась вторая. Но, если взглянуть с другой стороны, Дженнифер ему не родственница. Они не связаны никакими узами, так что вряд ли Сантьяго и его дружки изберут ее объектом мести, если Мартин прижмет им хвост. Это рассуждение немного успокоило его.

И все же полностью расслабиться ему не удалось. Жить под одной крышей с женщиной, не позволяющей тебе ни на минуту забыть, что ты мужчина, не так-то легко. Конечно, Дженнифер права: их обоих подставили. Фелисити обладала талантом создавать нужные ей ситуации и свела бы их вместе, даже если бы Дженнифер была водителем такси.

Сейчас менять что-то уже поздно. Дженнифер ушла с квартиры, уволилась с работы. Соблазнившись обещаниями Фелисити, она сожгла за собой мосты и угодила в западню. Теперь ее положению не позавидуешь. Мартин не мог ни уволить ее, ни выгнать на улицу. Но и в его ближайшие планы она никак не вписывается. Присутствие Дженнифер ограничивает свободу его действий.

Завтра она поселится здесь. Мартин только теперь со всей ясностью осознал, что это означает. Женщина, несколько недель сводившая его с ума, станет жить в одном доме с ним. Ему вдруг стало жарко. Сколько раз, вернувшись из кафе, он не мог сомкнуть глаз, ворочаясь с боку на бок, думая о ней, изнывая от желания хотя бы прикоснуться к незнакомке! Сколько раз, просыпаясь по утрам, Мартин вспоминал мучительно-сладостные сны, в которых всегда присутствовала она!.. И вот теперь фантазии грозили обернуться явью.

Впрочем, отчасти они уже стали явью. Незнакомка не была больше просто лицом, существующим, главным образом, в его воображении. У нее появилось имя, она превратилась в живого человека.

И им предстоит провести вместе всё лето.

Глава 3

Какой чудесный вид! — восхитилась Дженнифер, останавливаясь у окна гостиной.

Солнечные лучи, проникая через стекла, приятно согревали кожу и заставляли щуриться лежавшую у нее на руках Синтию. В комнате не было жарко, но тело Дженнифер горело. Горело из-за Мартина. Мартин… Ему шло это имя. Волнующее, сексуальное. Да и сам он… Дженнифер вздохнула. Одинокий, сильный, красивый мужчина, живущий с сестрой в огромном доме, набитом скульптурами, картинами, роскошной мебелью и дорогими безделушками. Кто он? Какой он? Чем зарабатывает на жизнь? Что предпочитает на завтрак? Она не знала о нем почти ничего.

Конечно, можно было бы расспросить Фелисити, но Дженнифер решила не делать этого. Пусть все остается, как есть. Да, Мартин волновал ее, но их отношения не должны выйти за рамки профессиональных. Будет нелегко. И сам мужчина, и этот особняк, и то, что происходит с ними, — это фантазии. А фантазии, как Дженнифер уже давно известно, не становятся реальностью. Они лишь терзают душу, мешают сосредоточиться на работе, отвлекают от конкретных целей.

Дженнифер хотелось иметь любящих заботливых родителей и жить спокойной, нормальной жизнью, отдыхать с друзьями, ходить на свидания и веселиться. Вместо этого судьба взвалила на нее ответственность за брата, финансовое и психологическое бремя заботы о человеке, которого она любила больше жизни. Дженнифер лучше многих понимала, как необходимы фантазии для облегчения этого бремени, однако осознавала всю их несбыточность.

Острое желание, влекущее к Мартину Хендерсону, так и останется нереализованным. В мире действительности ему нет места.

Чем меньше я знаю о Мартине Хендерсоне, тем лучше, рассудила Дженнифер. Хватит и того, что мне предстоит прожить рядом с ним целое лето.

Дженнифер вздохнула, и Синтия, очевидно почувствовав состояние гостьи, лизнула ее руку.

Фелисити не уточнила, что именно придется делать Дженнифер, отделавшись общими фразами, но все же намекнула на необходимость массажа. Массаж — деликатная процедура, здесь не обойтись без непосредственного физического контакта с пациентом. Ее пальцы будут касаться спины Мартина, его плеч, груди. Будут разминать напрягшиеся мышцы. Она почувствует запах его тела, тот запах, от которого у нее совсем недавно шла кругом голова.

После окончания курсов Дженнифер два месяца работала в больнице. Она повидала немало шрамов и открытых ран, и, когда Мартин показал свои, ее переполнила нежность. Неизвестно откуда взявшееся, это чувство не предвещало ничего хорошего. Можно ли сохранять профессиональную отстраненность, работая с человеком, к которому испытываешь нежность? Но…

— Я готов.

При звуке этого низкого, с хрипотцой голоса у Дженнифер по коже побежали мурашки.

Он, может быть, и готов, а вот она еще нет. Дженнифер обернулась. Попросив Мартина одеться, она надеялась, что он выберет рубашку с длинными рукавами и какие-нибудь брюки. Это помогло бы ей настроиться на деловой лад. Мартин же надел тонкий свитер, облегающий его могучий торс, и шорты, прикрывающие не больше, чем недавнее злосчастное полотенце.

Как всегда при виде Мартина, Дженнифер ощутила учащенное сердцебиение. Она нахмурилась. Пришло время расставить все по местам.

— Вы готовы. Очень интересно. Фелисити дала понять, что вы трудный пациент. Что с вами придется повозиться.

Мартин пожал плечами.

— Фелисити права. Но я готов поговорить.

Он подошел к дивану и уселся, небрежно закинув ногу на ногу. Небритый, в шортах и в свитере, этот мужчина казался инородным телом в элегантной гостиной.

— Идите сюда. — Мартин похлопал по дивану.

Без разговора не обойтись, и Дженнифер, положив полусонную Синтию на кресло, опустилась рядом с человеком, которого ей предстояло убедить в серьезности своих намерений. Настройся на профессиональный лад, сказала она себе, с трудом отводя взгляд от полоски загорелой кожи между нижним краем свитера и поясом шортов.

— Скажите мне, Мартин…

— Еще раз.

Дженнифер удивленно посмотрела на него.

— Что?

— Мое имя. Повторите его. — Он подался к ней, и Дженнифер уловила свежий аромат мяты. — Мартин, — сказал он. — Повторите, Дженнифер.

Кончик ее розового языка кокетливо выскочил на секунду, чтобы облизнуть верхнюю губу. Может быть, это подсознательное приглашение к поцелую? Боже, ниспошли мне сегодня удачу! — взмолился Мартин. Пусть это будет именно так, потому что больше всего в мире мне хочется поцеловать ее, прямо здесь и сейчас. Пусть ее взгляд безмолвно скажет мне: «Добро пожаловать».

Они смотрели друг на друга, и ни один не отводил глаз. Дженнифер не смогла бы отвернуться, даже если бы захотела, а она, да простит ее Бог, не хотела. Те несколько недель, что продолжалось их знакомство — если, конечно, можно назвать знакомством их обмен взглядами в кафе, — они оба молчали. Молчание интриговало, завораживало, обольщало. И, когда Мартин произнес ее имя, оно прозвучало для уха Дженнифер непривычно приятно. Разве могла Дженнифер отказать ему в таком же удовольствии?

— Мартин.

Его глаза блеснули, а расстояние между ними стало еще меньше, хотя Мартин вроде бы и не шелохнулся.

— Меня разбирало любопытство…

Глядя в темно-синие глаза, в глубине которых прыгали веселые искорки, Дженнифер не могла солгать и призналась:

— Меня тоже.

И только любопытство — по крайней мере, так Дженнифер объяснила это себе — позволило ей принять неизбежный поцелуй.

Мартин поцеловал ее уверенно и крепко, но не грубо, без жадности, свойственной тем, кто, ожидая отказа, торопится. В этом поцелуе было все, о чем Дженнифер мечтала, все, чего ей не хватало, все, чего могла пожелать женщина. А когда язык Мартина, медленно пройдя по ее губам, проник внутрь, Дженнифер задрожала.

Огонь, вспыхнувший в груди, распространился ниже, лишая ее воли, отдавая во власть желания, зародившегося еще тогда, когда они смотрели друг на друга в полупустом кафе.

В Мартине молниеносно полыхнуло пламя страсти, быстро разгоревшееся и превратившееся в настоящий пожар чувств. И такой небывалый взрыв эмоций всего лишь после поцелуя. А что будет, если он пойдет дальше? Скажем, когда почувствует ее пушистый, упругий, нежный и трепещущий бугорок, доверчиво раскрывающийся в его ладони? Или когда его раскаленная, вздыбленная плоть будет торжественным маршем, под фанфары, победоносно входить в жадно распахнутое, заждавшееся, изнывающее и влажное, пахнущее цветами и нектаром божественное лоно? Что будет в этот миг с его разумом и с нервной системой? Смогут ли они выдержать такое испытание?

От одной этой мысли сжимались кулаки и сворачивались внутренности. Мартин не был лежебокой и пацифистом. Он не мог сидеть под пальмой, ожидая, когда кокос сам свалится ему на голову. Или когда женщина сама затащит его в постель, сама разденет и сама займется с ним сексом. Если что-то было нужно, Мартин добывал это, не откладывая в долгий ящик. Но никогда еще он не желал столь страстно получить так много и так быстро, как сейчас. Он совершенно утратил над собой контроль, как лось в период гона. И все это сделала с ним эта хрупкая, изящная женщина.

Не шокировал ли он ее своей быстротой и натиском? Не напугал ли? Не оттолкнул от себя? Нет, слава Богу, вроде нет. Она мягко застонала и подалась ему навстречу, прижалась всем телом, запрокинув голову. Мартин поднял руку и запустил пальцы в шелковистые пряди ее волос.

Он забыл об Эстебане Сантьяго, забыл о больном плече, забыл обо всем на свете, кроме того, сколь прекрасна Дженнифер и какая она вся аппетитная и вкусная.

Вкусив того, что было ей необходимо, Дженнифер застонала от наслаждения, и Мартин принял это за разрешение углубить поцелуй. Но вместе со стоном в ее замутненном желанием сознании словно включилась охранная система, вернувшая Дженнифер в реальный мир.

Только профессиональные отношения, напомнила она себе, осторожно отводя его руки.

Это оказалось не так-то легко, потому что ее пальцы замерли, ощутив под тонкой тканью свитера напрягшиеся мышцы, и поцелуй затянулся еще на долгую сладостную минуту.

Очнуться после такого безрассудства, стряхнуть с себя обволакивающий туман наслаждения было трудно.

— Мы не должны так поступать.

Мартин отстранился и помассировал виски. Он тяжело дышал.

— Не должны поступать как? Нам ведь надо познакомиться. Узнать друг друга получше.

Дженнифер облизала влажные губы, еще хранящие его поцелуй, и в ней снова всколыхнулось желание.

— Это уже больше чем знакомство. Кстати, вы не передумали? Я имею в виду курс реабилитации.

Мартин покачал головой и рассмеялся.

— Мне нравится ваш подход. Вы знаете, как обезоружить мужчину. Обходной маневр, да?

— Вы первым меня поцеловали, — напомнила Дженнифер, поправляя волосы.

— А вы меня не остановили, — парировал он.

Пикируемся, как дети, подумала Дженнифер. Вот только поцелуй никак не назовешь детским.

— Давайте сразу договоримся, что подобные упражнения больше не повторятся. И, раз уж мы познакомились, двинемся дальше.

— Между прочим, когда вы сюда переберетесь?

Мартин пожал плечами и поморщился от боли. — Это не мое предложение. Так сказала Фелисити, когда звонила из аэропорта. — Он пристально и не без любопытства смотрел на Дженнифер, как будто пытался прочесть ее мысли.

Вероятно, звонок Фелисити и то, что она сообщила брату о нашей договоренности, стали для Мартина неожиданностью, предположила Дженнифер. Как и появление незнакомки в этом особняке.

— Об этом вы тоже не знали?

— Нет.

— По-моему, это называется манипулированием, — пробормотала Дженнифер.

— Вопиющим манипулированием, — согласился Мартин. — Но такова уж Фелисити. Полна добрых намерений, но не всегда пользуется этим. — Он выразительно постучал себя по голове. — Она непоправимый романтик.

— Приятно слышать, что таковые еще встречаются в наше время, — пробормотала Дженнифер.

Ее сердце продолжало отчаянно колотиться, а мысли упорно возвращались к поцелую.

— Такими же были наши родители. Они просто сводили друг друга с ума. Вот и Фелисити… Вышла замуж за своего босса-богача. Считает, что в жизни все возможно, и спорить с ней бесполезно.

Интересно узнать, а как считает он? Может быть, мужчина, явившийся из мира грёз и едва не сведший меня с ума поцелуем, тоже верит в то, что в жизни, как в сказках, бывает счастливый конец? — подумала Дженнифер. Она покачала головой, понимая, что любопытство и отпущенное на волю воображение принесут ей только неприятности.

— Значит, по-вашему, ваша сестра романтик и решила преодолеть упрямство не желающего лечиться брата таким вот хитроумным способом? Заманив меня под одну с вами крышу?

— Полагаю, что так. — Мартин усмехнулся и подмигнул Дженнифер, словно желая сказать: «Я хитер, и сам это знаю».

Что ж, с тем, что ее появление в этом доме — хорошо срежиссированный спектакль, Дженнифер уже смирилась. Отступать некуда. Чтобы начать новую, жизнь, ей требовались деньги, а деньги могла принести только предложенная Фелисити работа. Значит, нужно переехать в этот помпезный особняк, привести в порядок плечо Мартина и не поддаваться никаким желаниям, даже самым сильным.

Дженнифер посмотрела на Синтию. Кошка безмятежно спала, чуть подергивая усиками. Похоже, моя единственная союзница, подумала Дженнифер.

— Ладно, Мартин. Расскажите мне, что у вас с плечом и почему у вас возникли проблемы с реабилитацией. Видно, ваша сестра изрядно с вами намучилась.

— Разумеется. У вас есть брат или сестра?

Она кивнула.

— Брат.

— Тогда вы без объяснений все поймете. Думаю, эта проблема существует во всех семьях.

Дженнифер пожала плечами. Между ней и Коннором никогда не было никакого соперничества, потому что она скорее была для него матерью, чем сестрой.

— Видите ли, Коннор немного младше меня. У нас другие отношения. Но ведь я здесь не для того, чтобы говорить о моем брате. Фелисити наняла меня для определенной работы, и мне надо знать, позволите вы сделать ее или нет. Я хочу понять, чего от вас ожидать.

Мартин выжал из себя беззаботную улыбку. Он и сам толком не знал, чего ожидать от себя. Поцелуй застиг его врасплох. Он не собирался заходить настолько далеко и не думал, что Дженнифер столь страстно ответит. Все оказалось куда лучше, чем можно было мечтать.

Если раньше Мартин предполагал, что Дженнифер может принести ему проблемы, то теперь знал это наверняка.

— Ну, если Фелисити вас наняла, то я, конечно, не могу от вас отказаться.

— Спасибо, — сухо поблагодарила Дженнифер. — Но вопрос остается. Вы намерены работать со мной?

Снова тон профессионала. Мартину следовало радоваться, но радости он не испытывал. Другая Дженнифер, более мягкая и нежная, нравилась ему больше. Зато эта не такая опасная. Играть с ней нужно легко, непринужденно и спокойно. Так, чтобы она не догадалась о его действительном состоянии.

— Уверен, что меня можно убедить. И не сомневаюсь, что вы справитесь с этой задачей.

— Итак, вы согласны пройти курс массажа? Откуда столь внезапная уступчивость?

Мартин покачал головой, стараясь выиграть время.

— Я лишь готов дать вам шанс постараться убедить меня в необходимости этого.

Дженнифер взглянула на него немного растерянно, вероятно не вполне понимая, что он имеет в виду.

— Хорошо, я это сделаю.

— Настолько уверены в собственных способностях?

— Абсолютно. Один вопрос: почему вы передумали?

— Хотите, чтобы я сказал правду? Или что-то приятное для вас? — Мартину почему-то казалось, что она предпочла бы и первое, и второе. — Причина в вас.

Дженнифер не смутилась.

— Вы ведь тоже не стали отказываться от работы из-за меня, — усмехнувшись, добавил он.

— А вы самоуверенны, — с улыбкой заметила Дженнифер.

— Это хорошо?

— Конечно. Значит, выдержите любое упражнение.

Мартин подумал, что она удивительно хорошо держится. Даже поцелуй, испугавший бы многих, не заставил ее отступить. Что ж, следует отдать должное: у Дженнифер Кертис есть характер. А это нечасто находишь в женщинах.

Разумеется, характер — качество далеко не лишнее, если живешь под одной крышей с человеком, вызывающим у тебя столь бурную реакцию. Стоит кому-то одному дать слабину, как самая невинная встреча за завтраком может закончиться битвой в постели.

— Вы, милая, можете вывернуть меня наизнанку. Только объясните, зачем вам это нужно?

— А не пожалеете потом? Лечебный массаж далеко не всегда доставляет удовольствие.

При слове «массаж» у Мартина резко участился пульс, словно руки Дженнифер уже касались его тела.

— Разумеется, вам придется также поработать с эластичными лентами, пройти водные процедуры, — спокойно продолжала она.

— Полагаю, вы тоже от них не откажетесь, а?

Дженнифер слегка покраснела.

— Всему свой черед.

Интересно, подумал Мартин, мечтает ли она заняться со мной любовью в бассейне? Он без труда представил, как обнимает Дженнифер и прижимает к своему разгоряченному телу. Одна его рука лежит на ее затылке, другая уверенно ложится на бедро Дженнифер и медленно, но упорно ползет вверх, к кромке эластичного купальника. Он целует ее, страстно, глубоко, настойчиво и неотрывно. Его мускулы напряжены, но мягкие губы приглашают к взаимным ласкам и вселяют доверие.

Он прижимает Дженнифер к бортику, коленом заставляет ее раздвинуть ноги. О, она наверняка ощущает его эрекцию. Его напряженный член провокационно и ритмично трется об ее живот. Мартин и она постепенно начинают как бы сливаться друг с другом в единое целое — губы с губами, грудь с грудью, бедра с бедрами, — образуя какой-то невероятный биологический симбиоз. Но окончательно слиться воедино им мешает купальник на Дженнифер и трусы на Мартине. Слишком много одежды на пути к упоительному союзу тел.

Дженнифер запускает свои пальцы в его волосы на затылке и выгибается дугой. Ее рот раскрывается еще шире, подбадривая перцово-жгучий и влажно-сексуальный язык Мартина, обеспечивая ему большее пространство для стимулирующих, чувственных движений внутри.

Пальцы Мартина нежно поглаживают подбородок Дженнифер, потом скользят вниз по шее и добираются по ложбинке до груди, прикрытой купальником. Дженнифер сгорает от нетерпения, желая почувствовать эти пальцы на своем обнаженном теле. Палец Мартина теребит сосок, разбухший и затвердевший, упирающийся в эластичную ткань, и Дженнифер запрокидывает голову, и с ее губ слетает требовательный стон…

Мартин улыбнулся.

— Что ж, звучит неплохо. У меня, кстати, и идея родилась. Как насчет массажа в воде? Хотя бы под душем?

— Я подумаю.

Дженнифер скрестила руки на груди.

— Но сначала вам придется продемонстрировать терпение и дисциплинированность.

Как она, вероятно, и рассчитывала, нарисованная воображением картина заставила Мартина отказаться от дальнейшего обмена двусмысленными репликами. Ты же полицейский, напомнил он себе. В первую очередь нужно уточнить график ее работы — чтобы иметь возможность незаметно улизнуть из дому.

— Ну и когда вы начнете? Я имею в виду, убеждать меня? При хорошем стимулировании я могу быть очень послушным. — Черт побери, подумал Мартин, я действительно с удовольствием подчинился бы ее указаниям! — Вот увидите, из меня получится прилежный ученик… при таком-то инструкторе.

Мартин видел, как нелегко Дженнифер сохранять спокойствие, и был этому рад. Выведенным из равновесия человеком легче управлять. А без этого контроля он может поддаться ее чарам и забросить дело Сантьяго, позабыв о долге перед семьей Брайана Шрайвера.

— Успокойтесь, чемпион. — Дженнифер сдержанно улыбнулась. — Начнем после того, как я получу заключение врача. Возможно, на следующей неделе.

Мартин посмотрел на Дженнифер. Она позволила себе расслабиться и сидела, откинувшись на спинку дивана, очевидно радуясь тому, что сумела легко сломить его сопротивление и убедила в необходимости начать курс реабилитации. Но для этого ей пришлось принять его правила игры, предложенный им игривый, легкий тон. Пусть считает, что взяла верх, на самом же деле контролировать ситуацию будет Мартин.

Он не стал прислушиваться к внутреннему голосу, напоминавшему, что всего лишь несколько минут назад был готов послать все к чертям, уложить эту соблазнительную женщину на диван и дать волю страсти, сводившей его с ума с того самого момента, как он впервые увидел ее. Ничего такого не случится, строго сказал себе Мартин. Игра останется игрой.

— На следующей неделе? — Он с притворным огорчением покачал головой. — А раньше никак нельзя?

— Мне нужно иметь представление о характере повреждений и состоянии мышечных тканей. — Дженнифер развела руками, словно говоря: «Я тут ни при чем».

— Извините, милая, совсем забыл… — Он хлопнул себя по лбу. — Все…

— Не называйте меня «милой», пожалуйста.

— Вас это оскорбляет?

— Нет, заводит.

Мартин удивленно посмотрел на нее. Дженнифер рассмеялась.

— Извините. Мне просто не очень нравится, что вы всегда берете верх.

Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и медленно выпустил воздух, заставляя себя не думать о том, что она сказала. Не строить планов.

— Все, что вам нужно, находится у меня. В другой комнате.

Ему доставило удовольствие увидеть, как померкла ее улыбка.

— Но мне надо устроиться, я не ожидала…

— Сколько вам потребуется времени?

— Не очень много. Предложение Фелисити было таким неожиданным, но вещей у меня немного.

— Я могу помочь вам с переездом., Она покачала головой.

— В вашем нынешнем состоянии? Нет, лучше не торопиться. Если бы вы могли таскать чемоданы, то не нуждались бы во мне.

Вот тут Дженнифер ошиблась. Мартин нуждался в ней. Просто он не мог себе этого позволить.

— Думаю, я все же на что-нибудь сгожусь.

Дженнифер улыбнулась.

— Давайте не будем больше говорить на эту тему.

Он нахмурился.

— Но и одной вам тоже не справиться, а я ведь не полный инвалид.

— Саймон, хозяин кафе, где я работала, не откажется помочь.

Мартин кивнул. Упоминание имени другого мужчины отозвалось неприятным и незнакомым ему прежде чувством ревности, и он поспешил перевести разговор на другое.

— Надеюсь, Фелисити уже познакомила вас с особняком. Жить здесь можно, хотя, на мой взгляд, дом немного мрачноват. Я называю его склепом.

— Ваша сестра довольно подробно описала все. Думаю, вы сгущаете краски.

— Может быть, ваше появление добавит светлых тонов. — Мартин усмехнулся. — В общем, особняк в вашем распоряжении.

— Спасибо. Кстати, не объясните, почему вы так затянули с лечением?

— Нет.

Ему показалось, что Дженнифер рассчитывала на большую откровенность, и мелькнувшее в ее глазах разочарование задело Мартина.

— Простите мое любопытство, Дженнифер, но хотелось бы знать, в чем именно заключается ваша сделка с Фелисити?

— Передо мной поставлена задача помочь вам. И в медицинском плане, и в житейском. Вы ведь, наверное, и завтрак себе приготовить не можете, да?

— Вы определили для себя какой-то график? Спланировали наши занятия?

— Днем я работаю рассыльной, так что остаются вечера.

Вечера. В последнее время все вечера Мартина сводились к одному: обед, телевизор, кровать. Теперь появилась возможность круто изменить этот унылый распорядок. Дженнифер влекла его не только как женщина, но и как человек.

— Сколько вечеров в неделю?

— Не меньше пяти.

Мартина это не устраивало: столь плотное расписание совсем не оставляло времени на Сантьяго. Мартин принужденно рассмеялся.

— Похоже, Фелисити решила меня доконать. Уверен, можно ограничиться тремя. Вы ведь должны отдыхать.

Дженнифер упрямо покачала головой.

— Мы так договорились, и я намерена отработать деньги сполна. — Она прищурилась. — Вам не удастся легко отделаться.

Мартин не ответил, но воспринял ее предупреждение серьезно.

Глава 4

Дженнифер не спалось. Впечатлений набралось так много, что теперь мысли роились в голове, наползая одна на другую и не желая выстраиваться в определенном порядке. Она знала только, что не может переехать в особняк, пока не соберет вещи и не начнет работать с Мартином, не выполнив обязательств перед Саймоном.

Накануне вечером Дженнифер чуть не сбежала из особняка в Беверли-Хиллз, потому что не могла там больше оставаться, так как ей требовалась передышка. Если бы она задержалась, то могла вообще не вернуться домой. Удивительно, что ей хватило решимости вырваться из сетей обаяния Мартина.

Кто знает, чем бы все закончилось, задержись она в доме еще немного. Может быть, соблазн оказался бы слишком велик. И она, опьяненная близостью Мартина, растаявшая от звуков его голоса, отважилась бы на еще один поцелуй.

Дженнифер почему-то казалось, что Мартин не стал бы останавливать ее. А она, вероятно, не удовольствовалась бы просто поцелуем.

Уже наступило утро, и Дженнифер, решив, что уснуть все равно не удастся, включила настольную лампу. Папка, переданная Мартином, лежала на тумбочке. Дженнифер полагала, что, изучив находящиеся в ней бумаги, сможет лучше понять своего пациента, найдет ответы по крайней мере на часть вопросов, интересовавших ее.

Через полчаса Дженнифер закрыла папку и устало откинулась на подушку.

Итак, Мартин — полицейский, раненный на задании. Если лечение пройдет успешно, он снова вернется на службу, снова окунется в мир насилия и жестокости, снова подвергнет свою жизнь опасности.

Она вздохнула. Есть немало людей, не созданных для спокойного существования. Без риска они чувствуют себя как рыбы, выброшенные на берег. Кому-то такие нравятся, кому-то нет. Дженнифер знала лишь одно: связываться с ними небезопасно. А значит, ее отношения с Мартином должны оставаться профессиональными. Выполнив эту работу, она получит хорошие деньги и переедет поближе к Коннору. Подальше от этого сильного мужчины с синими глазами, обольстительной усмешкой и следами от пуль на плече.

Дженнифер встала, выключила лампу и отправилась в ванную. Горячая вода и несколько минут покоя позволят привести в порядок мысли, укрепиться в принятом решении и избавиться от волнения.

Она лежала в ванне, закрыв глаза и стараясь думать о том далеком будущем, когда ей не придется работать вечерами, когда Коннор окончит университет и найдет занятие по душе, когда…

Странно, но в ее мысли снова и снова проникал Мартин. Желание, с которым Дженнифер тщетно боролась всю ночь, не только не исчезало, но усиливалось: груди налились, соски набухли и отвердели, лицо горело… Обмануть себя очень трудно, и Дженнифер не стала придумывать объяснения, потому что научилась смотреть правде в глаза. Дело не в мечтах о спокойной жизни и тихом счастье.

Проблема в другом. Между ней и Мартином что-то есть. Это «что-то» возникло сразу, в тот самый миг, когда они увидели друг друга. Ее тянуло к нему так, как не тянуло никогда ни к одному мужчине. При мысли о нем сердце начинало колотиться, разгоняя кровь, пробуждая уставшее тело, наполняя каждую клеточку волнующим жаром. Воображение создавало десятки вариаций одной и той же картины, в которой менялись детали, но оставались главные персонажи, она и Мартин.

Дженнифер вышла из ванны, сняла с крючка мягкое пушистое полотенце и начала вытираться. Посмотрев в запотевшее зеркало, она снова вспомнила Мартина, его покрытую бронзовым загаром грудь, рану под ключицей…

Как же ему, должно быть, было больно! Сможет ли она помочь ему?

Сможет. Ее пальцы прикоснутся к золотистой коже, бережно разомнут неокрепшие мышцы, разгонят сковывающее их напряжение. А почему бы потом им не двинуться ниже, не спуститься от плеча к заросшей волосами груди, к напрягшимся потемневшим соскам, жаждущим ее прикосновения?

И что помешает им пойти дальше, по твердому животу к поясу шортов? Проскользнуть под него и наткнуться на возбужденную, горячую и трепещущую плоть, готовую откликнуться на ее ласки?

А если так, то кто остановит его? Кто запретит его рукам раздвинуть ее ноги и влажные складки между ними? Кто осмелится не позволить ему облегчить ее муку неторопливыми, но уверенными ударами? Кто удержит их обоих, когда их тела сольются в едином ритме, поначалу медленном, сдержанном, а потом ускоряющемся, безумном и безудержном?

Никто и ничто. Дженнифер осознала это, заметив, что ее руки, откликаясь на желание, уже поймали его пульсирующий ритм. Сдерживая рвущийся из глубины распаленного страстью тела стон, она посмотрела на себя в зеркало и по глазам, глядящим на нее оттуда, поняла, что неизбежное случится. Это предопределено.

Воображение не остановишь.

Страсть не остудишь.

Дженнифер прошептала его имя, слившееся с протяжным стоном наслаждения.

Долгий день закончился, Дженнифер, пожелав доброго вечера задержавшейся в офисе секретарше, поспешила в «Последнюю милю», чтобы повидаться с Саймоном. Она обещала, что предупредит об уходе за пару недель, но он, когда узнал подробности, рассчитал ее сразу же. Саймон прекрасно знал жизненную ситуацию Дженнифер и понимал, сколь многое зависит от предложенной ей работы, а потому не собирался чинить какие-либо препятствия.

Она собрала вещи, которые уместились в одну сумку, закрыла пустой шкафчик и отдала ключ Саймону.

— Вот и все. Мне неприятно подводить тебя, так что если хочешь…

Он покачал головой.

— Не беспокойся. Уж кого-кого, а официанток в Лос-Анджелесе хватает, так что ты меня не подвела.

— И ты даже не будешь скучать по мне? — с улыбкой спросила Дженнифер.

— Ты неплохо работала, на тебя не жаловались, но… — Саймон развел руками. — Вспомни, сколько раз ты опаздывала. А сколько перебила посуды? Вообще мне следовало прогнать тебя еще раньше. Сам не знаю, почему я такой добрый. — Он подмигнул ей и надел очки, отчего сразу стал строже.

— Ах ты!.. — Дженнифер шутливо замахнулась на него. — Не так уж плохо все было.

— Каждый говорит за себя. — Саймон улыбнулся; на щеках проступили ямочки, безотказно действовавшие на многих женщин, что позволяло ему каждый уик-энд проводить в обществе новой подружки.

Дженнифер всегда с симпатией относилась к боссу, была благодарна за дружбу и за поддержку, но на нее чары Саймона не производили никакого эффекта. В самом начале их знакомства Саймон пригласил ее на свидание, но, получив вежливый твердый отказ, принял его с достоинством и уже никогда больше не позволял себе переступать границы дружбы. Со временем он стал самым близким другом Дженнифер и не раз помогал советом и даже деньгами.

— А если серьезно, то позвони мне в случае чего. Не позволяй парню распускать руки.

Дженнифер смущенно улыбнулась, зная, что, если Мартин «распустит руки», звать на помощь Саймона будет уже поздно.

— Спасибо. Думаю, все обойдется. — Она повесила сумку на плечо и протянула Саймону руку. — Совет на прощание: перестань курить. Сигареты убьют тебя, если кое-кто из твоих подружек не сделает этого раньше.

Он покачал головой.

— Надеюсь, у меня впереди еще много лет приятной жизни. Без сигарет она станет, пожалуй, даже скучнее, чем без женщин.

Дженнифер окинула взглядом полупустой зал.

— До свидания, Саймон.

— Ты на меня не злишься? Может быть, не стоило рассказывать о тебе той женщине?

— Как я могу на тебя сердиться, если ты помог мне выбраться из пропасти? Наконец-то появился просвет. Я очень благодарна тебе, Саймон, хотя язык у тебя без костей. — Дженнифер улыбнулась, давая понять, что шутит.

— Не пропадай.

Она кивнула.

— Конечно. Передай Джессике, что я позвоню. Увидимся.

Саймон хмыкнул.

— Надеюсь. Всего тебе наилучшего, Дженнифер. Я заеду в субботу, как договаривались.

— Пока.

Она обняла его, поцеловала в щеку и вышла на улицу. В какой-то момент ей захотелось рассказать Саймону о Мартине, выслушать его мнение, но что-то ее удержало.

Сумерки уже опустились на огромный город, от раскалившегося за день тротуара ступням было горячо, но Дженнифер не обращала на это внимания. Она чувствовала, что в самом скором времени ее ночи станут еще жарче.

Выйдя из такси, Мартин не спеша поднялся по ступенькам к входу в полицейский участок. В холле его встретил привычный, знакомый запах, потертый старый линолеум, стены, выкрашенные давно потрескавшейся синей краской. Многие годы он приходил сюда едва ли не ежедневно, как домой. Поступив в полицию сразу после колледжа, Мартин никогда не сожалел о сделанном выборе. До самого последнего времени.

Кивая на ходу знакомым, Мартин открыл дверь в небольшую комнату с одним-единственным окном, где за обшарпанным письменным столом восседал полный лысеющий мужчина неопределенного возраста.

— Привет, Эндрю.

— Мартин, старина! Как поживаешь? — Эндрю Уоткинс широко улыбнулся, не попытавшись, однако, даже привстать со стула. — Каким ветром тебя к нам занесло? Как плечо?

— Терпимо. — Мартин ловко подцепил ногой свободный стул, передвинул его к столу и сел, поморщившись от дыма, серым облаком висящего в помещении. — Когда ты станешь курить приличные сигареты, Эндрю? Или по-прежнему спускаешь деньги на тотализаторе?

— Какие деньги? — Уоткинс поморщился. — А сигареты… запах, конечно, не самый приятный, но зато жена не пристает. — Он усмехнулся и промокнул влажный лоб смятым платком.

— Что слышно о Сантьяго? — спросил Мартин.

Эндрю Уоткинс был одним из двух его приятелей-сослуживцев, которые снабжали его информацией, имевшей отношение к наркодельцу. Второго звали Эрик Фазини.

— Между нами?

— Как всегда, — заверил Мартин.

Эндрю вздохнул.

— Ничего нового. Сантьяго освободили под залог, а потом его адвокаты взялись за дело, так что, похоже, до суда не дойдет. Ты же сам знаешь, свидетелей нет, улики только косвенные, а у этого ублюдка широкие связи. Зацепиться не за что.

— Черт! — с чувством выругался Мартин и, заметив на столе коробочку с мятными леденцами, подтянул ее к себе. — Послушай, Эндрю, сукин сын не может оставаться в стороне от дел. В его бизнесе это чревато потерей контроля над рынком. Кстати, его подружка утверждает, что не виделась с ним уже несколько дней.

— Ты в отпуске, Мартин. Мы с Эриком держим руку на пульсе. Тебе положено находиться дома и шевелить мозгами. Какого дьявола тебя понесло на улицу, к подружке Сантьяго? Если лейтенант узнает, нам всем не поздоровится.

Мартин с безразличным видом пожал плечами.

— И что он со мной сделает? Вышвырнет из полиции? Отберет значок и оружие?

Мартину и в самом деле было наплевать на лейтенанта Фрэнка Чиверса, заботящегося прежде всего о сохранении своего места и не терпящего даже малейшей инициативы со стороны подчиненных. Мартина интересовало одно: поймать с поличным Сантьяго, упечь мерзавца за решетку и тем самым уберечь от пристрастия к наркотикам хотя бы несколько десятков подростков.

— Хендерсон!

Голос, потрясший стены участка, служил лейтенанту главным средством устрашения, но Мартин никогда не позволял Чиверсу орать на себя. За те три года, которые они работали вместе, лейтенант проникся к Хендерсону уважением, хотя и не упускал случая публично раскритиковать его «отсталые» методы ведения расследования.

После гибели Брайана и ранения Мартина Чиверс оказался в трудном положении, так как лишился сразу двух опытных детективов. Вполне понятно, что он с нетерпением ждал возвращения Хендерсона в строй. А это противоречило планам Мартина.

Еще вчера Мартин считал, что вмешательство Фелисити только осложнит его положение. Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что, пожалуй, появление Дженнифер может сослужить хорошую службу. Она не обязана отчитываться перед его начальством и скорее всего просто выразит собственную точку зрения. Нужно лишь сделать так, чтобы Дженнифер приняла его точку зрения за свою.

Дверь распахнулась. Эндрю нехотя приподнялся. Мартин ограничился тем, что повернулся вполоборота к вошедшему и вежливо поздоровался:

— Добрый день, лейтенант.

— По-моему, я уже рекомендовал вам, детектив, не появляться в участке до тех пор, пока вы не вернетесь в строй, пройдя курс реабилитации.

Мартин кивнул.

— Я всегда следую вашим рекомендациям, лейтенант.

Чиверс хмыкнул.

— Что-то не верится.

— Без шуток. Теперь у меня собственный массажист. Так что дела пойдут на лад.

Лейтенант недоверчиво прищурился.

— Не стану спрашивать, что заставило вас передумать, Хендерсон.

— Вот и хорошо. Я бы все равно не сказал.

Чиверс повернулся к Уоткинсу, который едва заметно поёжился под стальным взглядом шефа.

— А вы, Уоткинс, держите рот на замке. Никакого разглашения информации я не допущу.

Эндрю энергично замотал головой.

— Но он же не посторонний!

— Черта с два! Вот когда вернется в участок, тогда и станет своим.

Мартин рассмеялся.

— Вы так говорите, как будто меня и нет вовсе. Пустое место.

— Заткнитесь, Хендерсон.

Мартин пожал плечами, поднялся со стула и направился к двери.

— Вы куда? — окликнул его Чиверс.

— Куда-нибудь, где вы меня не услышите, — бросил на ходу Мартин, понимая, что если задержится, то непременно схлестнется с шефом, и тогда в участок ему дорога будет заказана.

— Услышу во сне, — пробормотал лейтенант, и Эндрю с облегчением рассмеялся.

Выйдя на улицу, Мартин замедлил шаг, обдумывая ситуацию. Сантьяго будет выжидать, пока не убедится, что копы оставили его в покое. Лейтенант Чиверс, подозревая, что раненый детектив, возможно, продолжает расследование в частном порядке, не станет чинить ему препятствий, поскольку Мартин держится в тени и активно восстанавливает физическую форму. Дженнифер работает с девяти до пяти, а значит, днем можно выходить на охоту.

Ночи же Мартин намеревался приберечь для более романтических занятий.

Дженнифер остановилась перед особняком и еще раз окинула взглядом здание, в котором ей предстояло провести ближайшие месяцы. Накануне Саймон помог ей перевезти вещи на новое место, а вот Мартин, к ее удивлению, почти не показывался. Проводив гостью в комнату на втором этаже, он сообщил, что должен уйти по делам. Дженнифер оценила тактичность хозяина, давшего ей возможность побыть одной и хоть немного осмотреться. В присутствии Мартина ей становилось не по себе: пространство сжималось, воздуха не хватало.

Порыв влажного, горячего воздуха ударил в лицо, и она поспешила к дому, предвкушая приятную прохладу и возможность расслабиться после душа.

В холле ее уже ждала Синтия, и Дженнифер, подхватив кошку, отправилась на кухню, чтобы накормить новую «подругу», а заодно приготовить себе бутерброд.

До встречи с Мартином оставалось еще около полутора часов, и она хотела определить тактику поведения в ходе первого сеанса.

Главное, конечно, — это держаться профессионально, сохранять дистанцию и не позволять Мартину втянуть ее в задуманную им игру. Разумеется, противостоять столь обаятельному пациенту нелегко, но Дженнифер имела за плечами немалый жизненный опыт, приобретенный за годы ожесточенной борьбы за выживание.

Перед ней заманчивая цель: заработать хорошие деньги, оплатить учебу Коннора и найти достойное занятие.

Уступив Мартину, мужчине, ценящему опасность и риск, она не получит ничего, кроме короткого романа, а такие отношения ей совершенно ни к чему. Дженнифер давно пришла к выводу — краткосрочные связи не облегчают одиночество. А принимая во внимание существующее между ними взаимное притяжение, итог такого романа очевиден: Мартин разобьет ей сердце.

Дженнифер Кертис. Подходящее имя для такой красотки, подумал Эстебан Сантьяго. Ему ничего не стоило вытянуть эти сведения из официантки, работавшей в кафе «Последняя миля», куда в последнее время частенько наведывался детектив Мартин Хендерсон.

Эстебан ничуть не удивился тому, что такой человек, как Хендерсон, заинтересовался красивой молодой женщиной. Ее не пропустил бы ни один мужчина, в жилах которого течет кровь, а не красненькая водичка. Хендерсон был именно таким, и Сантьяго знал это как никто другой: он видел собственными глазами, что вытекало из плеча копа, поймавшего пару пуль из его пистолета.

Присмотревшись к молодой женщине, стоявшей на дорожке перед особняком, Эстебан отметил и тонкую талию, и высокую грудь, и длинные изящные ноги. Он досадливо щелкнул пальцами: жаль, что ее заинтересовал коп.

Проклятый коп. Решил, что он самый умный. Но Эстебан оказался умнее, сумев не только избежать ловушки, но и отыскать потаскуху с длинным языком. Бедняжке так не хотелось умирать. Она отдала Богу душу, не узнав, что передала Хендерсону ложную информацию. А полицейский не распознал заготовленную западню. Жаль, что прискорбная участь постигла только напарника Хендерсона. Но победа осталась за Эстебаном Сантьяго. Он на свободе, а коп остался ни с чем. Возможно, Сантьяго оставил бы беднягу в покое, но Хендерсон не унялся и даже навестил его подружку. Такой наглости Эстебан не прощал.

Что ж, раз уж на то пошло, думал он, глядя в спину поднимающейся по ступенькам Дженнифер, то и пусть. Теперь у нас личные счеты.

Эстебан постоял еще немного в тени каштана, докуривая сигарету и размышляя. Странное место обитания для копа. Может быть, Хендерсон надеется, что спасется, спрятавшись за каменными стенами особняка? Если так, то он просто глупец. Когда придет время, месть Эстебана Сантьяго настигнет его за любыми стенами и замками.

Он сплюнул, швырнул на землю сигарету и растоптал окурок каблуком.

Самое слабое место мужчины — это его женщина.

Глава 5

Мартин не спешил возвращаться домой, хотя и знал, что Дженнифер уже вернулась с работы. Всю вторую половину дня он провел на улицах, разговаривая со старыми знакомыми и с информаторами. Об Эстебане Сантьяго никто ничего не знал, но это Мартина не огорчало. Он лишь хотел, чтобы наркоделец знал: о нем не забыли. Рано или поздно они встретятся, и тогда подонок ответит за гибель Брайана, за ранение Мартина, за искалеченные жизни посаженных на иглу подростков и за страдания их родителей.

Придя домой, Мартин перекинулся парой слов с прикорнувшим в тени кустов Гордоном и поднялся на второй этаж. Синтия, как обычно, уютно устроилась на подоконнике и почти не обратила внимания на Мартина, удостоив лишь ленивым взглядом и недовольным урчанием.

— Надеюсь, тебя кто-нибудь покормил, — проворчал Мартин. — А если проголодаешься, то придешь и попросишь. В конце концов, я один, а вас двое.

Он прошел в свою комнату и устало опустился на широкую кровать. Прямо перед ним висела на стене картина. Покойный Джон Феннел увлекался живописью и тратил немалые деньги на приобретение творений современных художников. У него имелось около десятка подлинников и несколько отлично выполненных копий известных мастеров.

На картине, висящей в спальне, была изображена обнаженная женщина на фоне голубого неба с плывущими по нему белыми облаками. Верхняя половина тела женщины тоже была голубой. Мартин знал название картины — «Черная магия» — и имя художника, Рене Магрит. Однажды он спросил зятя, что это все означает, но Джон только улыбнулся и сказал: «Шедевр ценен тем, что каждый видит в нем что-то свое». Мартин пока ничего особенного не видел, но картина как-то странно волновала его.

Полежав, он поднялся, принял освежающий душ и переоделся, приготовившись к встрече с Дженнифер.

Мартин уже сказал себе, что совесть не позволяет ему пользоваться создавшимся положением. Напомнил, что на первом месте поимка Сантьяго и лишь на втором… все остальное. После этого аутотренинга он пришел к печальному выводу, что быть копом и джентльменом одновременно почти невозможно. По крайней мере, попытка проделать такой фокус потребует от него громадных затрат душевной и физической энергии.

Дженнифер была в гостиной.

— Успели отдохнуть? — поинтересовался Мартин, направляясь к креслу. — Телевизор посмотреть не хотите? Сегодня фильм с Ингрид Бергман.

— Да, «Касабланка». Но я видела его раз пять, — сдержанно ответила она, поглаживая лежавшую рядом Синтию. — К тому же мне больше нравится Кэри Грант.

Мартин кивнул, мысленно отмечая, что Дженнифер держится настороженно и скованно. Похоже. Она тоже приняла некое решение, и, судя по широким салатовым слаксам и голубой рубашке с подвернутыми рукавами, в ее планах романтические игры занимали не первое место.

Он понимал Дженнифер. Прошлой ночью Мартину не спалось. Зная, что Дженнифер совсем рядом, в другой комнате, помня их поцелуй и желая продолжения, он крутился и ворочался на широкой кровати. Может быть, для нее ночь тянулась так же невыносимо долго? Может быть, она тоже металась на влажной, скомканной бессонницей простыне, шепча его имя?

— Вижу, вы с Синтией отлично поладили, — сказал Мартин, пытаясь найти безобидную тему. — Без Фелисити ей плохо. Прошлой ночью я нигде не мог ее найти. Наверное, нашла какое-то место, напоминавшее о хозяйке, и спала там.

— Она была со мной.

Мартин удивленно уставился на нее. Дженнифер устало улыбнулась.

— Свернулась у меня в ногах и не ушла до утра. Вы уж извините.

— Все в порядке. — Мартин махнул здоровой рукой.

Вот так номер! Значит, пока он страдал в одиночестве, терзая воображением свою измученную душу, Синтия делила с Дженнифер ее мечты.

— Правда? — Она потянулась, зевнула и торопливо прикрыла рот ладонью. — Извините, просто очень устала. Да еще не выспалась. Знаете, на новом месте… — Краска смущения сделала еще привлекательнее. — И… я ужасно проголодалась.

Именно в этот момент Мартин и решил, что все прочее, включая разборку с Синтией, может подождать. Он еще никогда не видел Дженнифер такой утомленной, хотя, надо признать, и не имел возможности наблюдать ее вблизи.

Ему вдруг захотелось крепко обнять Дженнифер, укрыть ее от бед и тревог, защитить от опасностей.

Стремление помочь людям характерно для многих полицейских, но Мартин чувствовал, что сейчас это не профессиональный импульс.

— Я принесу что-нибудь выпить. Воды или содовой? — спросил он.

Дженнифер покачала головой.

— Нет, спасибо. Я просто хочу есть. Мы не обговаривали детали, но по пути я кое-что успела купить и сейчас приготовлю перекусить. Можно мне… могу ли я…

Мартина тронули ее смущение и неуверенность, столь резко контрастировавшие со строгим профессионализмом, которым Дженнифер пыталась защититься от своих чувств. К черту все полицейские секреты! — подумал Мартин. Я мужчина, и мне хочется просто помочь женщине.

— Вам ничего не нужно делать. Я успел заказать пиццу, рассчитывая, что вы составите мне компанию. Пойдемте в кухню.

— Спасибо. Если честно, я обожаю пиццу. А готовить у меня не было сил.

Дженнифер так обрадовалась предложению, что стала похожей на ребенка, узнавшего об отмене нелюбимого урока. Она вскочила и вышла в коридор. Синтия торопливо последовала за ней. Мартин, пожав плечами, отправился за ними.

Он задержался в холле, чтобы посмотреть, ушел ли Гордон, и запереть входную дверь.

Когда он вошел в кухню, Дженнифер уже успела постелить скатерть и доставала из шкафчика посуду. Синтия пила молоко из блюдечка.

— Я купила мексиканский салат и тунца, но приготовить не успела. — Дженнифер улыбнулась Мартину и потянула носом воздух. — Ммм. Пахнет восхитительно. Я, наверное, сто лет не ела пиццы.

— Как это?

— Что?

— Если вы так любите пиццу, то почему давно ее не ели? Работаете в двух местах, сильно устаете… Всем ведь известно, что легче где-то перекусить, чем готовить самому, тратя время и силы.

— Но это дорого.

Мартин помолчал, не зная, стоит ли спрашивать, но все же решился.

— Вы неплохо зарабатываете в двух местах. На что уходят деньги? Извините, если вам неприятно отвечать… — Сейчас в Мартине говорил не полицейский, а обычный человек, желающий лучше узнать женщину, с которой предстоит какое-то время жить под одной крышей.

Дженнифер опустилась на стул и пододвинула к себе тарелку с пиццей.

— Видите ли, мои родители умерли, когда мне было всего восемнадцать. Моему брату было девять, и с тех пор я его воспитываю.

Это простое, но трогательное признание задело Мартина за живое. Как же ей, должно быть, нелегко!

— Извините, мне очень жаль.

Он подошел к Дженнифер сзади и положил руку на плечо. Обычный жест сочувствия и симпатии, ничего больше. Но все оказалось не так просто. Тепло ее тела мгновенно растеклось по его пальцам, по руке, по груди… Тем не менее Мартин не убрал руку.

— Я уже привыкла к такой жизни. Коннор, мой брат, хочет поступить в колледж. Он очень способный, но не совсем здоров. Все, что я зарабатываю, идет на оплату его пребывания в интернате и учебы. Так что пицца для меня — почти непозволительная роскошь.

Мартин покачал головой. Далеко не каждый способен на самоотречение ради брата или сестры, на отказ от естественных для молодости удовольствий. Дженнифер действительно необычная женщина.

— Вашему брату повезло с сестрой. — Мартин убрал руку с ее плеча и, обойдя вокруг стола, сел напротив Дженнифер.

Она покраснела от смущения и отмахнулась от комплимента.

— Это мне повезло с братом. Мы очень близки и держимся друг за друга.

Мартин кивнул, чувствуя, что не может говорить — к горлу подступил комок.

— Посмотрите, Синтия все молоко выпила и, похоже, не прочь получить добавку, — сказала Дженнифер и вопросительно посмотрела на своего почему-то умолкшего собеседника.

Он откашлялся.

— Нет, с нее хватит. Фелисити просила не перекармливать. А вы ешьте. Дни лишений позади.

Она ответила улыбкой и с аппетитом принялась за пиццу. Мартин не столько ел, сколько наблюдал, радуясь неизвестно чему, улыбаясь без видимой причины и чувствуя себя удивительно легко. Иногда для того, чтобы убрать разделяющие людей барьеры, требуется совсем немного. Он и сам не ожидал, что простой разговор в кухне способен настолько сблизить только что познакомившихся мужчину и женщину.

Покончив с пиццей, Дженнифер вытерла рот бумажной салфеткой и поднялась, чтобы убрать со стола. Привыкший все делать сам, Мартин помог ей. Хотя кухня была большая, они все же столкнулись, относя посуду в мойку, и на мгновение замерли, испытав уже знакомое чувство притяжения друг к другу.

Первой пришла в себя Дженнифер.

— Готовы работать? — деловито спросила она.

Мартин вздохнул, огорченный ее тоном профессионала. Готов? Да, готов, но совсем к другому. Тонкий запах земляники, уже привычно ассоциировавшийся у него с Дженнифер, пробудил в Мартине прежнее желание. Но, конечно, она права. У нее работа, и он не должен мешать ей заниматься делом.

— Собираетесь убедить меня в своих способностях? — Мартин усмехнулся. — Посмотрите, какая восхитительная сегодня ночь. Не желаете полюбоваться звездами?

— Вы всегда используете этот прием? Не очень-то оригинально, хотя и романтично.

Он усмехнулся.

— Я не шучу. Бассейн во дворе. Под звездами.

Дженнифер покраснела, но выдержала его взгляд. Мартин хотел, чтобы она отдохнула, но если уж ей так хочется взяться за него, то пусть почувствует сексуальный подтекст его предложения и будет настороже. Сам он не вполне полагался на себя уже сейчас, а что будет, когда ее руки коснутся его тела! Эта женщина могла заставить его забыть собственное имя, не говоря уже об Эстебане Сантьяго.

— Если вас не устраивает бассейн, то есть большая ванна, — небрежно предложил Мартин.

— Сначала мне надо осмотреть вас, проверить состояние тканей, а уж потом определить, какие упражнения вам необходимы. Вы не возражаете?

— Так ли уж необходимо спешить? Вы же сами сказали, что устали.

Мартин заметил, что Дженнифер выглядит намного лучше, чем в начале вечера. Интересно, откуда этот румянец на ее щеках? Только ли в пицце дело или это следствие волнения?

— Ваша тактика не сработает. И не возражайте, ладно? Сначала надо согреть область плеча влажным теплом, а потом я проверю подвижность мышц.

— Влажным теплом? Звучит заманчиво.

Мартин скользнул взглядом по ее губам.

Дженнифер старалась держаться спокойно, но уже дважды провела по ним языком.

Прикоснуться к ним, подумал Мартин. Ощутить их упругую податливость, раздвинуть и проникнуть внутрь ее рта, почувствовать, как тает она в моих объятиях… От этих мыслей ему сразу стало жарко.

— Значит, бассейн отпадает? — Мартин притворно вздохнул. — И ванна тоже?

— Я уже говорила, что водная терапия — лишь один из вариантов. Возможно, мы обойдемся без нее. — Дженнифер погрозила ему пальцем. — Ваше дело — исполнять мои указания.

— А если я буду вести себя хорошо, то заслужу небольшую награду, да? Ну, пожалуйста. — Мартин произнес это таким жалобным тоном, что Дженнифер невольно рассмеялась.

Ладно, пусть она отвлечет его от каких-то дел, но он все равно затащит ее в бассейн. Не силой, конечно, нет. И вовсе не для того, чтобы утолить сексуальную жажду. Она сделает это сама, по собственной воле.

Мартин поднял руку и поднес к ее щеке. К его удивлению, Дженнифер не отстранилась, не потупилась, а продолжала смотреть ему в глаза — спокойно, без вызова, но тепло и нежно.

Никогда прежде Мартин не думал, что способен утратить контроль над собой. Даже в самые бурные моменты семейной жизни он умел сохранять самообладание и всегда управлял ситуацией. Сейчас ему хотелось отдаться на волю чувств и посмотреть, что из этого получится.

Дженнифер вздохнула.

— Давайте договоримся так. Вы будете хорошим мальчиком, а я, возможно, куплю вам мороженое.

— И это называется честной сделкой! — возмутился Мартин.

— Но зато у вас появляется цель, не так ли? На тот случай, если восстановление мышечной подвижности не станет достаточным стимулом.

Их взгляды снова встретились. Мартин знал, что Дженнифер оценивает его, и понимал, насколько опасен этот противник. Такого долго под контролем не удержишь.

Он вздохнул. Рано или поздно ему придется раскрыть Дженнифер свой секрет, иначе все его планы в отношении Сантьяго могут провалиться.

— Ладно. Ваша взяла. Как насчет гимнастического зала для начала?

— Здесь есть гимнастический зал?

— Чего здесь только нет. Джон Феннел любил, чтобы все было под рукой, и не жалел денег на комфорт. А разве Фелисити вам не показывала?

Дженнифер покачала головой.

— Нет.

— Наверное, не хватило духу. Понимаете, это было любимое место ее мужа. У Фелисити связано с ним много воспоминаний. Идемте.

Гимнастический зал располагался на первом этаже особняка. Большие окна затянуты предохранительной сеткой, оборудование самое современное.

Мартин остановился у двери. Дженнифер заглянула в зал через его плечо, на секунду прижавшись грудью к его спине, и у Мартина застучало в висках.

— Прекрасные тренажеры, — пробормотала она.

— Джон так и не успел их все опробовать. По-моему, здесь есть как раз то, что нужно. И места, как видите, вполне хватает.

Мартин не стал говорить, что из всех помещений особняка это нравится ему больше всего. Здесь он чувствовал себя легко и непринужденно.

— Вы здесь не живете.

Это не прозвучало вопросом, и Мартин не удивился тому, что Дженнифер пришла к верному выводу. Догадаться нетрудно. Рядовой полицейский просто не может позволить себе такую роскошь.

— Разочарованы? — Мартину не хотелось, чтобы Дженнифер услышала горечь, невольно закравшуюся в его голос, — прошлое все еще жило в нем.

Со своей бывшей женой Крессидой Мартин познакомился в школе, куда пришел, чтобы рассказать детям о вреде наркотиков. Крессида преподавала химию. Роман завязался очень быстро. Их тут же потянуло друг к другу, и через неделю они уже перешли к серьезным отношениям. На Крессиду произвели впечатление полицейский участок и форма, а также стабильный заработок. Непарадная сторона жизни копа Крессиду тогда не интересовала. Оба хотели переехать за город, в более спокойный район, чтобы не волноваться потом за детей. Оба ценили тишину и уют.

Медовый месяц Мартин и Крессида провели в Мексике. Они купались, гуляли по городу, покупали сувениры, а по ночам занимались любовью.

После возвращения в их отношениях появилась трещина. Крессиде стало казаться, что муж слишком долго не бывает дома, что ее подругам повезло в этом отношении больше, что зарплаты полицейского не хватает на то, чтобы обставить новый дом, купленный ими в пригороде. Мартин не любил залезать в долги, а денег, которые он приносил, явно недоставало на удовлетворение запросов не пожелавшей работать жены.

У Крессиды появились новые подруги, располагавшие более широкими возможностями. Побывав однажды в гостях у Фелисити и Джона, она заявила, что Мартин неудачник и что она сожалеет о допущенной ошибке. Их брак продержался два с половиной года, и за это время они стали совершенно чужими людьми. В конце концов Крессида просто ушла.

Мартин никогда не считал, что прошлое все еще держит его в своих сетях, пока не столкнулся с возможностью предстать тем же неудачником в глазах Дженнифер. Конечно, она пошла на большие жертвы ради брата, но не разочарует ли ее тот факт, что владельцем роскошного особняка является кто-то другой?

— Разочарована тем, что не вы хозяин? — уточнила она.

— И тем, что у меня нет денег, чтобы жить здесь.

— Ну, это было бы смешно. Уж не думаете ли вы, что я охотница за чужими деньгами? — Похоже, Дженнифер действительно обиделась. — И для этой цели выбрала вас?

Мартину не хотелось ни развивать эту тему, ни обижать Дженнифер.

— Я вовсе не это имел в виду.

— Когда мужчины так говорят, означает ли это, что они приносят извинения? — Дженнифер посмотрела ему в глаза.

Он подался вперед и, протянув руку, убрал с ее лба прядь волос.

— Это означает, что я осел.

— Лучше не скажешь. — Она рассмеялась, и ее груди соблазнительно заколыхались под голубой тканью рубашки.

Возникший между ними барьер снова был сломан, и у Мартина опять появилось желание обнять Дженнифер, прижаться к горячему телу, вдохнуть земляничный аромат и…

И вновь на пути желания встал страх. Он не сможет дать ей того, что она заслуживает, не сможет обеспечить достойную жизнь. Нет, в эту ловушку его больше не заманишь.

Мартин не знал, сколько его сестра заплатила Дженнифер, но не сомневался, что неудобства, причиненные ей переездом, щедро компенсированы. Разумеется, деньги нужны Дженнифер на заслуживающие уважения цели, но когда-нибудь ее брат встанет на ноги, и тогда Дженнифер, как и любая другая женщина, захочет пожить для себя, а это «для себя» потребует денег, которых у честного полицейского не бывает в избытке.

— Здесь есть вода? — спросила Дженнифер.

— Здесь есть ванная.

Он указал на дверь в соседнюю комнату.

— А как насчет?…

— Там вполне хватит места для массажа. Поверьте, Джон позаботился обо всем.

Дженнифер покачала головой.

— Удивительно.

Мартин отвернулся, чтобы не смотреть на ее разрумянившееся лицо, не видеть, как шевелятся пухлые губы, как блестят глаза…

— Вот это и называется богатством, так что пользуйтесь. Пока есть возможность.

Дженнифер направилась в ванную. Вскоре оттуда донесся звук льющейся воды. Мартин представил бьющие из крана струи, клубы пара, заполняющие помещение… влажные тела под душем. Дженнифер не понадобится много времени, чтобы разогреть его.

Он закрыл глаза, отгоняя соблазнительные образы, но они тут же сменялись другими, не менее живыми и волнующими. Вот они стоят в кабинке, за полупрозрачной шторой, подставив лица упругим струям. Вода стекает по плечам Дженнифер, по грудям, по животу… Их тела трутся друг о друга, желание рвется наружу…

Мартин открыл глаза и сделал глубокий вдох. Эта женщина сведет меня с ума, подумал он. Дальше так продолжаться не может. Надо искать какой-то выход. Но прежде необходимо посмотреть, что она для меня приготовила.

Закрыв за собой дверь ванной, Дженнифер открыла холодную воду и освежила лицо. Потом оглядела комнату. Что ж, Мартин прав, все необходимое на месте. Твердо настроившись на рабочий лад, она вернулась в зал и только тогда вспомнила, что забыла попросить его раздеться.

Неизбежное не отложишь.

— Если мы хотим приступить к делу прямо сейчас, то вам нужно снять рубашку.

Глаза Мартина озорно блеснули, как у человека, которого попросили исполнить любимый фокус. Он не стал отворачиваться, а принялся медленно, действуя одной рукой, расстегивать пуговицы.

— Не обольщайтесь, — фыркнула Дженнифер. — Я просто не смогу как следует согреть ваше плечо, если вы не разденетесь. И не изображайте стриптизера.

Мартин рассмеялся.

— Неужели вам не хочется полюбоваться моим обнаженным торсом?

Дженнифер не смутилась.

— Я повидала их вполне достаточно и уверена, что ваш ничем не отличается от других. — Ложь далась ей нелегко, и Дженнифер отвела взгляд.

— Как жаль, — Мартин сокрушенно вздохнул, — а я так надеялся.

Дженнифер рассмеялась, но тут же стала серьезной, услышав, как он застонал — очевидно от боли.

— Что случилось? — встревоженно спросила она, видя, что Мартин стаскивает рубашку, пользуясь не одной, а двумя руками.

— Все в порядке, — успокоил он ее. — Неловкое движение… ничего страшного.

Интересно, как ему это удалось? — подумала она.

— Вы же сказали, что не проходили курс реабилитации.

Мартин отвернулся.

— Я этого не говорил. Один мой знакомый дал несколько советов, как разработать руку. Я делал кое-какие упражнения.

— Кое-каких упражнений недостаточно, — строго сказала Дженнифер.

Он подмигнул ей.

— Теперь у меня есть вы.

— Я могу помочь только при условии, что вы готовы пройти весь курс. А никаких гарантий с вашей стороны еще не последовало.

— Меня это не беспокоит.

— А меня беспокоит. — Дженнифер сделала шаг вперед, показывая, что словесные игры закончены и пора переходить к делу. — И позвольте мне помочь вам снять рубашку.

Мартин не ответил, но, прищурившись, посмотрел на нее. Дженнифер знала, о чем он думает: приняв помощь, человек рискует показаться слабым. Продолжая сопротивляться, нетрудно предстать в глупом виде, В другой ситуации она не стала бы вмешиваться в эту внутреннюю борьбу и позволила бы пациенту самому принять решение, но в данном случае ей не хотелось ущемлять его гордость, вынуждая к добровольной капитуляции.

— Перестаньте, Мартин. У меня действительно хорошие руки, вот увидите.

— Не сомневаюсь.

От его хриплого голоса у Дженнифер по коже побежали мурашки. Стоило Мартину оказаться рядом, как вся ее решимость куда-то исчезала, словно таяла под лучами его неотразимого обаяния.

Расстегивая оставшиеся две пуговицы, Дженнифер коснулась теплой кожи и ощутила, как напряглись мышцы под ее пальцами. Тело Мартина реагировало также, воспринимая каждое прикосновение как сексуальный сигнал. Внизу живота растеклось тепло, и соски, словно в ожидании любовной ласки, потянулись вперед.

Никогда прежде ни один пациент не вызывал у Дженнифер подобных чувств, а потому теперь, стягивая с Мартина рубашку, Дженнифер с ужасом смотрела на свои дрожащие руки. Как же она будет работать? Как будет разминать это горячее, влекущее тело? Как удержится от того, чтобы не припасть к нему губами, вбирая в себя пьянящий мужской запах? Как?

Рубашка выскользнула из ее рук. Инстинкт подсказывал Дженнифер отступить, сохранив безопасную дистанцию, но обнаженная грудь Мартина притягивала. Как притягивает первооткрывателя неизведанная земля. Медленно, чтобы не причинить боль, они провела ладонью по загорелой коже рядом со следами от пуль.

— Ммм, — простонал Мартин, закрывая глаза. — Чертовски приятно. Готов терпеть эти мучения до рассвета.

— Вам и должно быть приятно, ведь в этом моя работа, — бесстрастно сказала Дженнифер. — Когда мы пройдем весь курс, вы почувствуете себя намного лучше.

— Вы уж постарайтесь. — Он поднял здоровую руку, провел указательным пальцем по ее подбородку.

Дженнифер понимала, что если не отступит сейчас, то вся ее работа окажется под угрозой, но сила желания толкала ее вперед вопреки предостережениям рассудка. Будучи не в состоянии сопротивляться ей, Дженнифер наклонилась и осторожно приникла губами к тому месту, где кусок металла разорвал плоть Мартина.

— Дженнифер. — В его голосе прозвучали и предостережение, и мольба.

Она не успела отреагировать ни на первое, ни на второе, потому что их губы встретились. Страсть — непреодолимая, взаимная, горячая и всепоглощающая — подхватила обоих, толкнула навстречу друг другу и понесла…

Горячий настойчивый язык ворвался в рот Дженнифер, захватывая предложенное и требуя большего. Рука, скользнувшая вниз по спине, властно легла на ягодицу, и Дженнифер, повинуясь ей, подалась вперед.

Мартин хочет ее.

Дженнифер знала это и раньше — да и как можно было не знать, ловя горящие желанием взгляды? — но почувствовала только сейчас. Уверенность распалила в ней дремавшую до сих пор смелость. Язык Дженнифер проделал путь от губ Мартина до мочки уха и задержался для дерзкого танца, повергшего мужчину в дрожь.

Она вдохнула его запах — пьянящий коктейль из лосьона, мускуса и чего-то еще, острого и почти неуловимого, — и впервые в жизни почувствовала, что не одинока. Желание раскатывалось волнами, обволакивая сердце, оседая в животе, заставляя Дженнифер требовать большего, чем просто пылкие прикосновения. Она хотела чувствовать Мартина внутри себя, хотела, чтобы он заполнил собой ту ноющую пустоту, которая слишком долго жила в ней.

Только Мартин мог сделать это, только он мог дать ей то, в чем она отчаянно нуждалась.

И именно эта мысль отрезвила Дженнифер, вынудила оторваться от Мартина и отступить от огня. Он был единственным, кто мог вознести ее на высоты блаженства и… разбить ее мечты. Не надо ставить перед собой недостижимых целей, лучше сконцентрироваться на работе. На помощи Коннору.

— Уф. — Не очень изящно и выразительно, но ничего другого Дженнифер сформулировать не смогла.

— Точнее не скажешь, — согласился Мартин, приглаживая дрожащей рукой взъерошенные волосы. — Ты в порядке?

В его глазах светились внимание и забота, которых Дженнифер не хотела ни видеть, ни чувствовать.

Разумеется, любой женщине приятно ощущать свою власть над мужчиной, но Мартин воплощал собой все, что угрожало ее жизненным целям: он был опасен, а Дженнифер желала надежности и уверенности.

— Да, в порядке. А ты?

Усмешка тронула его губы.

— Прикоснись ко мне еще раз, и мне станет еще лучше.

— Я имела в виду твое плечо.

Дженнифер поймала себя на том, что солгала уже дважды в течение одной минуты. Хороший пример для Коннора, которого она всегда убеждала в ценности честности!

— Плечо тоже в порядке. Послушай, Дженнифер, то, что сейчас произошло…

Она покачала головой.

— Забудьте об этом. Так должно было случиться, а теперь все позади. — Еще одна ложь. Разве сможет она когда-нибудь забыть эти недолгие минуты страсти?! — Давайте вернемся к работе, хорошо? Садитесь, а я отлучусь на минутку.

К ее удивлению, Мартин подчинился без всяких возражений, сел в кресло, устроился поудобнее. Дженнифер не знала, почему он так послушен, но в данный момент это устраивало ее. У Дженнифер не было сил спорить, доказывать, убеждать. Ей требовалось хотя бы недолго побыть одной.

Зайдя в ванную, Дженнифер перевела дыхание и плеснула на лицо холодной водой. Потом посмотрела на свое отражение в зеркале: сияющие глаза, раскрасневшиеся щеки. Все ее чувства отразились в выражении лица. Но нельзя же вечно прятаться в ванной!

Дженнифер вздохнула, понимая, что теперь не поможет даже броня профессионала.

Через пять минут, усадив Мартина в кресло и обложив его шею и плечо согревающими подушечками, она устроилась на стуле рядом с ним. Некоторое время оба молчали, хотя Мартин не спускал с нее глаз. Дженнифер знала, что он думает о поцелуе, об охватившей их обоих страсти, о том, как сложатся дальнейшие отношения.

Тишина давила все сильнее, и кто-то должен был начать разговор, чтобы хоть отчасти разрядить накопившееся напряжение.

— Так откуда эти раны? — спросила наконец Дженнифер, не поднимая головы.

— Мы хотели взять с поличным наркодельца, устроили засаду. — Мартин вздохнул. — Думали, что возьмем с поличным, а получилось…

Дженнифер посмотрела на него исподлобья, боясь встретиться с пронзительным взглядом синих глаз, отражавших то насмешку, то удивление, то необузданную страсть. Но сейчас Мартин смотрел в потолок. В его голосе прозвучали новые для нее нотки, и ей захотелось понять, каков же в действительности этот мужчина, успевший за короткое время войти в ее мечты, пробудить полузабытые чувства. Судя по всему, он любил свою работу, а это не могло не вызывать уважения.

— Нас подставили, — ровным голосом продолжал Мартин. — Началась перестрелка. Мой друг был убит, а я отделался двумя дырками. У Брайана осталась беременная жена. Его ребенок никогда не увидит отца. Я часто думаю, что лучше бы та пуля в сердце досталась мне.

Мартин замолчал, по-прежнему глядя в потолок, и Дженнифер заметила, как осунулось вдруг его лицо, резче обозначились складки у рта и напряглись желваки на скулах.

— Судьба не выбирает, — негромко проронила она. — А близкие есть у всех. Каково было бы вашей сестре, окажись вы на месте Брайана?

— Так мне радоваться, что ли? Благодарить Бога, что остался жив? А кто заменит вдове Брайана погибшего мужа? Чем виноват ребенок, который вырастет без отца? — Мартин говорил неторопливо и не повышая голоса, но Дженнифер чувствовала его злость, возмущение, едва сдерживаемый гнев.

— Такова жизнь. Иногда надо просто принять то, что она посылает нам, и идти дальше.

— Мне было бы легче, если бы того наркодельца схватили и упрятали за решетку. Но он на свободе, а у нас нет никаких улик против него. — Мартин скрипнул зубами. — Наверное, этот подонок смеется над нами.

Дженнифер молчаливо кивнула. Пожалуй, разговор пора переводить на другую тему. Но ей еще хотелось понять, что же за человек Мартин Хендерсон, она открывала новые грани его личности: сострадание, искренность, уязвимость.

— И все же почему вы сопротивлялись лечению? Фелисити говорила, что не смогла преодолеть ваше упрямство.

У Дженнифер уже появились сомнения в том, что состояние ее пациента действительно настолько плохо, как выходило со слов его сестры. Что же на самом деле происходит с Мартином Хендерсоном?

Переход на другую тему, вероятно, устраивал Мартина, но от прямого ответа он уклонился.

— А разве я не примерный пациент?

— Вынуждена согласиться. Сегодня к вам нет никаких претензий. Но, очевидно, так было не всегда, иначе Фелисити не стала бы обращаться ко мне.

— Вы не хуже меня знаете, что она руководствовалась и другими соображениям! — напомнил он. — Не собираюсь ее защищать, но Фелисити не остановится, пока не устроит мою личную жизнь. Сама она потеряла мужа совсем недавно, так что я — это все, что у нее осталось.

Голос Мартина потеплел, что не осталось незамеченным Дженнифер. Она уже знала, какие чувства питают друг к другу брат и сестра, и очередное проявление любви и заботы не оставило ее равнодушной. Нежность, проступавшая иногда из-под маски легкомысленности и цинизма, мешала сохранять установленную Дженнифер дистанцию. У нее и Мартина много общего, много такого, что создает фундамент для общения, а общение неминуемо сближает людей. И все же…

Мартин внимательно наблюдал за Дженнифер. Ее сдержанность и даже настороженность не удивили его. После недавнего взрыва страсти он и сам испытывал определенную скованность.

Уже дважды страсть, вспыхивавшая совершенно неожиданно и не подвластная никакому контролю, бросала их в объятия друг друга. Ничего хорошего для мужчины, давшего себе твердое обещание держаться подальше от этой женщины и сохранять хладнокровие. Но как можно сохранять хладнокровие, находясь рядом с Дженнифер?! И какой толк от всех этих добровольных самоограничений, если они только мешают нормальному общению?!

— Вы нужны Фелисити, — сказала Дженнифер, возвращая Мартина к реальности. — Вот вам и причина, чтобы перестать винить себя в гибели друга и радоваться тому, что вы живы.

Радоваться жизни можно будет тогда, когда Сантьяго сядет в тюрьму, подумал Мартин.

— Ну, ей не о чем беспокоиться. — Он откашлялся. — Я в порядке, о чем вы сможете сообщить, когда она вернется.

— Я скажу ей правду. Будете паинькой, она узнает об этом. Станете упрямиться — ей тоже станет известно.

Именно эта часть сделки, заключенной между Фелисити и Дженнифер, беспокоила Мартина. Он не мог допустить, чтобы Дженнифер догадалась о его секрете, но и не хотел помешать ей заработать обещанные Фелисити деньги. Ситуация представлялась безвыходной.

— Вы же понимаете, что, не восстановив полную подвижность плеча, не сможете вернуться к работе. Так что перестаньте дурачиться и…

Дженнифер осеклась и вздрогнула от резкого звонка телефона. Мартин кивком указал на висевшую на стене трубку.

— Возьмите и дайте мне.

Дженнифер подала трубку.

— Хендерсон.

— Это Эндрю. Есть кое-какие новости. Эрик взял одного парня по кличке Брикc. Ты, наверное, о нем слышал. Парень сейчас в больнице, к нему никого не пускают. Возможно, нам удастся вытрясти из него какую-то информацию о Сантьяго.

— Заезжай за мной в пять.

— Ты с ума сошел! Если Чиверс узнает, что ты этим занимаешься, он с нас шкуру спустит!

— А ты ничего ему не говори. Жду.

Мартин нажал на кнопку отключения и повернулся к Дженнифер, смотревшей на него широко открытыми удивленными глазами.

— Что-то случилось?

В его жизни не раз возникали ситуации, когда он по делам службы уходил из дому, оставляя жену, но сейчас разочарование, прозвучавшее в голосе Дженнифер, вызвало совсем другую реакцию. Мартин почувствовал себя так, словно совершал предательство.

— Ничего особенного. — Он отвернулся.

— Но вы же в отпуске, разве нет?

— Верно, в отпуске. Но этот звонок никак не связан с работой. Небольшая проблема у моего друга. Мне нужно…

Дженнифер покачала головой.

— Не говорите больше ничего. — Она поднялась со стула и, подойдя к Мартину, стала снимать согревающие подушечки. — Вы не обязаны давать мне какие-то объяснения. Конечно, мне это не нравится, но можно и подождать.

Мартин нахмурился. Ему не хотелось уходить, не хотелось лгать, не хотелось оставлять Дженнифер одну. Она поняла его и не задавала вопросов. Крессида никогда не вела себя так, в ее глазах никогда не теплились сочувствие и симпатия. Все опасения, связанные с появлением в доме Дженнифер, показались Мартину глупыми и недостойными.

— Спасибо, — сказал он.

Дженнифер наклонилась и подала ему рубашку, лежавшую на полу.

— Берегите себя.

Мартин просунул руки в рукава, слегка поморщился от боли и принялся застегивать пуговицы. Закончив, он поднял голову и улыбнулся.

Дженнифер стояла, сложив руки на груди, и внимательно наблюдала за ним.

— Когда вы вернетесь, мы обо всем поговорим. Возможно, вам необходима не терапия, а что-то другое. По-моему, Мартин, в моей помощи вы не нуждаетесь.

Глава 6

Эндрю ждал его в машине.

— Садись, Мартин. Едем к подружке Брикса. Его взяли у нее.

Дорога заняла не более десяти минут, и, пока Уоткинс рассказывал о подробностях задержания, Мартин думал о последних словах Дженнифер. Конечно, она заметила, как легко он управился с рубашкой, и сделала вывод. Но что теперь делать ему?

Мартин нуждался в ней. Хотел делить с ней ночи. Хотел разделить с ней свою жизнь. Ему был нужен настоящий роман с женщиной, которой ни в чем не откажет. Он не мог жить без нее. И Мартин знал, что если не преодолеет свое влечение к Дженнифер, то станет его рабом.

— Да ты меня совсем не слушаешь, приятель! — блеснул наблюдательностью Эндрю. — Вот этот дом. Квартира на восьмом этаже. Ребята уже там.

На месте преступления шла обычная работа. Мартина все знали и пропустили без вопросов.

— Они были вдвоем, — объяснил Эндрю, указывая на стол с остатками пиршества: бутылка из-под красного калифорнийского вина, ваза с фруктами, коробка шоколадных конфет. — Романтическое свидание. Кто думал…

Мартин слушал его вполуха, думая о своем.

Он смотрел на бокал со следами розовой помады и представлял, как Дженнифер делает глоток вина, как облизывает пухлые губы, как призывно приоткрывает их, словно приглашая его попробовать вкус напитка, оставшийся на языке. Он смотрел на надкушенную грушу и вспоминал, с каким аппетитом уничтожала Дженнифер заказанную им пиццу, как сияли потом ее глаза, как разрумянились щеки. Мартин так погрузился в мир фантазии, что чуть не пропустил момент, когда один из детективов обнаружил важную улику.

Помимо всего прочего на столе валялось с десяток мятных пастилок, на обертке которых значилось название недавно открывшегося, но уже успевшего стать модным ресторана «Пасифик Драйв». Буквы «ПД» имелись и на самих пастилках, однако не на всех — на трех конфетах вместо букв стоял знак, изображающий вздыбленную лошадь. Детективы знали, что именно этим знаком метит свою продукцию Эстебан Сантьяго. Вероятно, стремясь расширить рынок сбыта, наркоделец стал добавлять зелье в пастилки, предлагаемые богатым завсегдатаям модного заведения.

Значит, бизнес разрастается, подумал Мартин. Что ж, самоуверенности Сантьяго не занимать, но в данном случае она граничит с безрассудством. Впрочем, при всей ценности обнаруженной улики использовать ее как доказательство вины Сантьяго было невозможно.

Но Мартину хватило и этого. Теперь он знал, что Сантьяго не бросил свое прибыльное дело, а следовательно, находится где-то рядом. Установив канал сбыта, можно проследить всю цепочку и выйти на того, кому пока удавалось ускользнуть от правосудия.

Больше ему здесь делать было нечего, и Мартин, попрощавшись с Эндрю, отправился в Беверли-Хиллз. Довольный успехом, он все же отдавал себе отчет, что чуть было не проморгал улику. Что помешало ему сконцентрироваться? Ответ пришел сам собой — фантазии.

Мыслями Мартина завладела женщина, думать о которой он себе запретил. Мысли о ней мешали работе, отвлекали от важного дела. Но как избавиться от них? Как изгнать навязчивые образы, рожденные неутоленным желанием? Может быть, следует устранить первопричину? Утолить желание.

Роман с Дженнифер, которому Мартин из последних сил противился, давал и еще одно преимущество. Интимные отношения позволили бы ему быть в курсе ее дел, знать, где она находится, что и когда собирается делать. А обладая этой информацией, можно продуктивнее использовать свободное время и полностью сконцентрироваться на деле Сантьяго.

Вместе с тем он сможет дать Дженнифер то, чего она заслуживает. Смерть Брайана подвела Мартина к выводу, что жизнь коротка. Недели, потраченные на посещения «Последней мили», можно было бы использовать куда более эффективно. Но еще не поздно. Если Дженнифер согласится с его логикой, то к концу лета он закончит дело Сантьяго и избавится от неодолимого влечения к этой женщине. А что дальше — там видно будет.

Но согласится ли она? То, как Дженнифер откликалась на его поцелуи, как таяла в его объятиях, свидетельствовало о силе ее желания. Но, быстро вспыхивая, она так же быстро остывала. Ему нужно убедить ее в том, что короткий, ни к чему не обязывающий роман пойдет на пользу им обоим.

Он должен добиться успеха. Или — сойдет с ума.

Вернувшись в особняк, Мартин обнаружил — как и ожидал, — что ни в гостиной, ни в кухне никого нет. Синтии тоже нигде не было, и он решил, что кошка снова предпочла провести ночь в спальне Дженнифер, там, где он и сам с удовольствием устроился бы до утра.

Усмехнувшись, Мартин направился к лестнице, но заметил полоску света под дверью гимнастического зала. Он заглянул. Дженнифер, очевидно только что закончившая упражнения, стояла у стены и вытирала полотенцем влажные от пота руки, шею и лицо. Синтия устроилась в углу.

Мартин застыл у двери, наблюдая за Дженнифер. Черные леггинсы облегали длинные стройные ноги, короткая майка едва прикрывала полную грудь, с соблазнительно торчащими сосками. Мартин не мог не смотреть на нее, он чувствовал, как желание рассасывается по телу, убыстряя пульс, разгоняя кровь…

Дженнифер опустила полотенце и, словно ощутив его взгляд, обернулась к двери.

— А я и не слышала, как вы вошли. Надеюсь, у вашего друга все в порядке?

— Да. — Мартин сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь. — Мне нужно с вами поговорить.

Она кивнула и подошла к скамейке.

— Садитесь.

Мартин сглотнул подступивший к горлу комок и, подойдя, сел рядом с Дженнифер.

— Вы меня обманули. Признайтесь, что занимались сами или вам кто-то помогал. — Она вздохнула. — Думаю, вряд ли стоит тратить деньги впустую. Я позвоню Фелисити и скажу…

— Подождите, Дженнифер. Мне действительно нужна ваша помощь.

Она внимательно посмотрела на него.

— Зачем? Какую помощь вы имеете в виду?

— Мне необходим ваш курс массажа.

— Но не в такой степени, как считается.

Мартин кивнул.

— Я могу доверить вам небольшой секрет?

— Можете.

Об этом не стоило и спрашивать. Преданная забота о брате характеризовала Дженнифер лучше всяких слов, да и инстинкт подсказывал Мартину, что этой женщине можно верить. Он всегда прислушивался к своему внутреннему голосу и почти никогда не ошибался.

Он взял Дженнифер за руку.

— Мое состояние намного лучше, чем думает Фелисити и считают на работе.

— Но почему вы держите это в тайне?

— У меня на то свои причины.

Мартин не собирался объяснять, в чём состоят эти причины. И не только потому, что занимался делом Сантьяго неофициально, но и из-за опасения за безопасность Дженнифер. Ей ни к чему знать детали. А вот ему по соображениям той же безопасности необходимо быть в курсе ее передвижений по городу.

Дженнифер переменила позу. Ее бедро на мгновение прижалось к его ноге, и Мартина окатило жаром. Выброс адреналина оказался настолько сильным, что у него закружилась голова.

— Причины разные. От общей неудовлетворенности жизнью до сугубо личных. Я не могу рассказать вам всего…

— Шшш. — Дженнифер прижала палец к его губам, заставляя замолчать. Прикосновение было теплым, нежным и удивительно приятным. — Вы не обязаны ничего объяснять. Ведь не вы же меня наняли.

— Но я хочу, чтобы вы остались.

Дженнифер вздохнула. Если он откажется от ее услуг, если она не нужна ему, то все ее планы на будущее растворятся как утренний туман. Без обещанных Фелисити денег рассчитывать не на что. Но если Мартин хочет, чтобы она осталась, если…

— Я хочу, чтобы ваша с Фелисити договоренность действовала и дальше, — уточнил он.

— Если я правильно понимаю, мне нужно довести курс до конца? — спросила Дженнифер.

— Это во-первых.

— А во-вторых?

Он поднял руку, бережно убрал с теплой щеки прядь темно-каштановых волос.

— Мне нужны вы. — Голос его прозвучал глухо и негромко, но в Дженнифер завибрировали настроенные на Мартина струны.

Дженнифер не сомневалась, что поняла его правильно: Мартин имел в виду не курс массажа. За время знакомства она успела понять, что, какой бы характер ни носили их встречи, какими бы ни были их первоначальные намерения, каждый раз все заканчивалось одним и тем же. Как два вещества, соединяясь, образуют взрывоопасную смесь, так и они, оказываясь рядом, пробуждают друг в друге не подвластное контролю рассудка желание. Дженнифер замерла, не спеша выдавать свои мысли и чувства до тех пор, пока Мартин не выскажется до конца.

— Мне хотелось бы достичь с вами понимания. — Он усмехнулся и опустил руку.

Дженнифер не шелохнулась, она словно опасалась, что малейшее движение или одно-единственное слово приведут к взрыву.

— Я готов выполнять все ваши требования. Вам не придется обманывать Фелисити или отказываться от обещанных ею денег, это я вам обещаю. Если она позвонит и спросит…

Дженнифер улыбнулась.

— Ваша сестра уже звонила. Примерно за полчаса до вашего возвращения.

Мартин скрипнул зубами.

— Не беспокойтесь. Я не упомянула о том, что у нас возникли проблемы. Подумала, что будет лучше, если вы первым с ней поговорите.

Он с видимым облегчением покачал головой.

— Вы молодец.

Она искоса взглянула на него.

— Но вы ведь, очевидно, хотите чего-то взамен?

— Не совсем так. Я не настаиваю на своем предложении. В любом случае вы продолжите работать со мной столько, сколько потребуется. Мы оба заинтересованы в достижении положительного результата. Просто мне кажется, что у каждого из нас есть нечто еще, что мы могли бы предложить друг другу.

Пожалуй, он прав, подумала Дженнифер.

— И что же вы имеете в виду под этим «нечто»? — спросила она, уже догадываясь, каким будет ответ, но все равно желая услышать его из уст Мартина.

— Нас с вами влечет друг к другу. Вы знаете это не хуже меня. — Он снова поднял руку и притронулся кончиками пальцев к ее шее. Дженнифер вздрогнула, словно к ней поднесли оголенные концы находящегося под током провода. — Каждый раз, когда мы вместе, я чувствую это влечение. А вы? Вас ведь тоже тянет ко мне?

Он подался вперед. Дыхание их перемешалось, и Мартин уловил запах мяты. Странно, но раньше этот запах совсем не возбуждал его. Сердце Дженнифер билось рядом, под тонкой тканью короткой майки.

— Вы испытываете то же самое, я уверен. Не знаю только, понравится ли вам мое предложение.

— Мартин, вы правы, — неуверенно сказала она. — Но я сомневаюсь…

— Почему?

— Мы вместе живем, работаем… Как бы все не перемешалось… не сказалось на… на наших занятиях.

— А если мы только выиграем? Вам не кажется, что все станет намного интереснее? Подумайте, Дженнифер. У нас впереди целое лето. — Его пальцы поглаживали чувствительную кожу у нее за ухом. — Нам ведь уже ясно, что без этого не обойтись. Будет лучше, если мы оба будем готовы.

Дженнифер молчала. Каким бы соблазнительным ни выглядело сделанное Мартином предложение, она знала, чего оно будет стоить. Если к эмоциональной привязанности добавится еще и сексуальная, то возникнет риск не просто влюбиться, а полюбить. Полюбить человека, чья жизнь замешана на опасности. И что будет с ней, если его не дай Бог убьют?

В ее прошлом хватало горя и боли, и Дженнифер не была готова вновь испытать тяжесть утраты. Деля с другим человеком свои страхи, опасения и сомнения, невольно втягиваешь его в свою жизнь, привыкаешь к нему, воспринимаешь не просто как партнера по сексу, а как неотъемлемую часть себя самого. Такая роскошь была не для Дженнифер.

— Серьезные отношения не входят в мои планы, — сказала она. — Осенью мы с братом собираемся уехать из Лос-Анджелеса. Дело в том…

Ей показалось, что в глазах Мартина мелькнуло удивление… или разочарование? Он покачал головой и, не дав Дженнифер закончить, перебил:

— Я тоже не ищу серьезных отношений. Так что в этом наши интересы совпадают. По-моему, все должно получиться как нельзя лучше. — Судя по всему, Мартин не собирался отступать. — Мы оба хотим одного и того же: друг друга и недолгого романа. Кроме того, мне нужна ваша профессиональная помощь. А вы нуждаетесь в деньгах. Я не вижу никаких реальных препятствий.

У Дженнифер перехватило дыхание. Конечно, Мартин прав, спорить с ним невозможно. Благодаря любезности и щедрости Фелисити осенью она может стать свободной. Но близкая свобода пугала Дженнифер, потому что, обремененная обязанностями, работой и ответственностью за брата, она до сих пор не знала, как начать новую жизнь. Личную жизнь.

Да, Мартин нуждался в ее профессиональной помощи, но и она нуждалась в его опыте и в поддержке, как в психологической, так и в сексуальной. Он предлагал ей возможность познать саму себя, познать то, что все эти годы сознательно ею подавлялось.

— Итак, вы хотите недолгой, ни к чему не обязывающей связи? — спросила Дженнифер, обнажая и глубочайшее свое желание, и глубочайший страх.

— В идеале — да.

С какой радостью она откликнулась бы на его предложение! В конце концов в сентябре ее уже не будет в Лос-Анджелесе, а лето они с Мартином проведут вместе. Ничто не мешало ей прожить три месяца в полное удовольствие, получить то, чего так не хватало, испытать счастье от близости с мужчиной своей мечты. Но здравый смысл предупреждал Дженнифер об опасности, об исходящей от Мартина потенциальной угрозе ее душевному равновесию.

— Обещаю, что не стану ни спешить, ни торопить вас. — Его пальцы обжигали ее шею, его близость путала мысли, его взгляд растапливал решимость Дженнифер. — И вам понравится.

В последнем Дженнифер нисколько не сомневалась. Конечно, Мартин сдержит слово. У нее были мужчины, и она встречалась с ними, зная, что продолжения не будет. Одиночество, потребность в общении мешали брать от жизни то, что лежало под рукой. С Мартином многое обстояло иначе. Как никто другой, он дал Дженнифер почувствовать силу своего желания. Каждое его слово, каждый взгляд и жест несли заряд страсти, распаляя в ней ответное чувство.

Мартин хотел короткой связи. Никаких обязательств. Никаких уз. Никаких претензий. Еще одна сделка с гарантией безопасности. Если не принимать в расчет фактор эмоций.

— Вы не многого ли просите? — пробормотала Дженнифер.

— Не больше, чем готов дать взамен.

— А как же отношения медика и пациента?

Мартин понял, что это последнее препятствие. В любом случае, прямого отказа не последовало, и он облегченно вздохнул.

— Мы одни, нас не связывают никакие правила или инструкции, кроме тех, которые мы установим сами.

Мартин убрал руку, задержавшись на несколько мгновений на теплой шелковистой коже Дженнифер. Ему хотелось прижаться к ней губами, ощутить ее вкус, но разрешение еще не было получено.

— Не надейтесь, что я пойду на какие-то уступки в том, что касается массажа, — сказала Дженнифер, краснея от смущения. — Здесь никаких игр быть не может, потому что к работе я отношусь серьезно.

Ну вот, подумал Мартин, сейчас появится куча условий и ограничений. Тем не менее он кивнул.

— Согласен, никаких глупостей во время сеансов. Я тоже отношусь к вашей работе серьезно.

Интересно только, как можно удержаться от «глупостей», если массаж предполагает тесный физический контакт?

Он уже видел, что предложение пришлось Дженнифер по душе, но сопротивление еще оставалось. Вполне понятные опасения и беспокойства.

— Вам ведь не надо ходить на работу, Мартин?

— У меня есть кое-какие дела, но ведь и у вас найдется свободное время, да?

— Его не очень много, — предупредила она.

— Что ж, мой график значительно более подвижен. Кроме того, мы ведь живем под одной крышей, а это многое облегчает. Итак, договорились.

Те несколько секунд, в течение которых Дженнифер молчала, показались Мартину самыми долгими в жизни.

Наконец она кивнула.

— Договорились.

Она неуклюже протянула руку, но Мартин не собирался позволить ей так легко соскочить с крючка. Сжав ее запястье, показавшееся особенно тонким и хрупким в его сильных пальцах, Мартин потянул Дженнифер к себе. Она не сопротивлялась.

— Тогда скрепим нашу сделку.

Ее губы раскрылись в ожидании поцелуя, и Мартин с удовольствием оказал бы своей партнерше такую любезность, однако внезапная волна нежности, пришедшая неизвестно откуда, но не ставшая от этого менее приятной, толкнула его на нечто неожиданное. Подавшись вперед, он мягко поцеловал Дженнифер в лоб.

— Я же обещал, что не буду спешить, — пояснил он в ответ на ее удивленный взгляд.

Она дотронулась пальцами до его щеки.

— И это называется соблазном?

— Вы плохо меня знаете, я умею варьировать тактику в зависимости от объекта.

— О? — Дженнифер опустила ресницы. — Значит, со мной вы намерены вести осаду? А если я предпочитаю штурм?

Мартин наклонился, их губы встретились.

Ее — мягкие, жаждущие, и его — жадные, настойчивые. Мартин ощутил их хмельной вкус, впитал их пьянящую влагу, но не стал задерживаться слишком долго — его ждали другие удовольствия. Дженнифер втянула его язык и едва слышно застонала от наслаждения.

Этого было достаточно, чтобы избранная для начала тактика неспешности оказалась отброшенной. Пламя вспыхнуло и охватило обоих. Страсть, тлевшая несколько недель, сдерживавшаяся расстоянием и подпитываемая желанием, вырвалась на волю. Они не стали противиться ей, доверившись инстинкту. Поцелуй, каким бы горячим и глубоки он ни был, не мог удовлетворить потребность взять и отдаться.

Мартин положил руки на плечи Дженнифер, лаская нежную бледную кожу загрубевшими подушечками пальцев и продвигая их все ниже, к высокой упругой груди. Дженнифер запрокинула голову, приглашая его перенести ласки на прежде запретные территории.

Они манили Мартина, но в голове эхом звучало обещание не спешить.

Дженнифер дала ему желаемое. И теперь, зная, что его ждет впереди, Мартин не торопился. Тело требовало немедленного вознаграждения, но ему не хотелось, чтобы костер прогорел слишком быстро, чтобы желание угасло.

Хотя внутренний голос шептал, что Дженнифер никогда не надоест ему, Мартин не стал прислушиваться и сосредоточился на другом. Но все же именно этот голос, предупреждавший об опасности, дал ему сил первым прервать поцелуй.

Однако отказаться от физического контакта с Дженнифер Мартин все же не смог. Держа ее за плечи, он взглянул в изумленные, затуманенные дымкой желания глаза, полюбовался пылающими щеками и влажными полураскрытыми губами.

— Похоже, осада сменилась штурмом, — задыхаясь, произнес Мартин.

Дженнифер поднесла ко рту дрожащую руку.

— Мне понравилось.

— Я всегда держу слово.

— Приятное качество. — Она улыбнулась в ответ.

— Нам будет хорошо вместе, — заверил Мартин.

— Ты это уже доказал. — Дженнифер рассмеялась. — Но давай не забывать и о другом. И то, что ты меня соблазнил, вовсе не означает, что я дам тебе поблажку, когда возьмусь за дело.

Его не удивил столь быстрый переход к прозе жизни.

— Другого я и не ожидаю.

Дженнифер провела кончиком языка по губам, и Мартин стиснул зубы, подавляя желание снова стиснуть ее в объятиях, почувствовать волнующую дрожь этого роскошного женского тела. Но он знал, что жест Дженнифер не знак обольщения, а нервная реакция.

— Хорошо. — Она вдруг поднялась. — Думаю, нам обоим следует выспаться.

Верна себе, с долей восхищения подумал Мартин. Ему нравились эти неожиданные перемены в настроении Дженнифер, когда пылкая, искренняя любовница превращалась в заботливую старшую сестру. Ему хотелось открывать в ней все новые грани, зная, что их много и что каждая только укрепит его влечение.

— Если не передумаешь — до утра.

— Не передумаю. — Дженнифер произнесла это очень серьезно, но в ее глазах таилась трогательная неуверенность.

— Я тоже.

Она застенчиво улыбнулась и направилась к двери.

Поднявшись в свою комнату, Мартин принял душ и лег в постель, надеясь поспать хотя бы несколько часов, но еще долго ворочался.

Правильно ли он поступил, заключив сделку с Дженнифер? Поможет ли достигнутое соглашение решить мучившую его проблему или только осложнит жизнь?

Глава 7

Дженнифер нетерпеливо расхаживала перед входом в магазин «Вайолет Пэшн», в десятый, наверное, раз спрашивая себя, зачем назначила встречу с Джессикой именно здесь. Ответ был все тот же: ей хотелось поразить Мартина.

Из головы Дженнифер не выходил состоявшийся накануне разговор. Их отношения переходили на новый уровень, и это волновало ее и тревожило. Поцелуй Мартина еще горел на губах, и сердце начинало колотиться, стоило Дженнифер вспомнить сжимавшие ее плечи сильные загорелые руки… Почему этот мужчина так действовал на нее? Почему ее так тянуло к нему? В чем обаяние этого человека, ведущего опасную жизнь полицейского? Сумеет ли она освободиться от его чар? Забыть его ироничную усмешку?

Дженнифер понимала, что случившееся накануне было лишь прелюдией. Вечером они встретятся снова, и на этот раз не удовольствуются только поцелуем.

Все произошло слишком быстро. Совсем недавно она работала, строила планы, волновалась из-за Коннора, уставала и, падая на кровать, мгновенно засыпала. Сейчас все: работа, переезд, даже Коннор — отступило на задний план. Осталось только одно — желание. Оно заполняло ее всю. Оно засело в голове, отгоняя прочие мысли, звенело и пело в крови, напоминало о себе тяжестью внизу живота. Оно привело Дженнифер к этому магазину.

Поглядывая на выставленные в витрине образцы, Дженнифер думала о том, что завела роман, к которому совершенно не готова.

Хотя накануне Дженнифер и предложила расстаться до утра, ей совершенно не хотелось уходить, но… Во-первых, откровенность Мартина застигла ее врасплох и ей требовалось время, чтобы хорошенько все обдумать. А во-вторых, никогда еще Дженнифер не чувствовала себя менее привлекательной в леггинсах и в короткой майке, да еще с растрепанными волосами. Нет, Мартин должен видеть ее красивой. Да и сама Дженнифер хотела чувствовать себя таковой. Поэтому-то по-настоящему все начнется только сегодня.

Впервые за долгое время Дженнифер взяла выходной, чтобы воспользоваться им для себя лично. Она пообещала вернуться в офис во второй половине дня, но первую целиком отдала решению поставленной задачи. Основным пунктом ее программы значилась покупка нижнего белья.

Дженнифер посмотрела на часы. Конечно, она могла бы и сама купить все необходимое, но чувствовала, что ей нужны совет и компания, а потому и призвала на помощь Джессику. Подруга, как и следовало ожидать, опаздывала. Дженнифер бросила еще один взгляд на часы, вздохнула и вошла в магазин.

В зале было прохладно и тихо, в воздухе витал отчетливый запах лаванды, а продавщица листала какой-то яркий глянцевый журнал. Белье всевозможных фасонов и цветов висело на кронштейнах и вешалках, украшало пластмассовые бюсты и бедра, лежало стопками на полках.

Полюбовавшись пару минут на это торжество обольщения и соблазна, Дженнифер с грустью подумала, что никогда не бывала здесь прежде. Почему? Прежде всего из-за постоянной нехватки времени и денег. Но теперь, раз уж она решилась, нужно подойти к делу ответственно и серьезно.

Разглядывая великолепные, утонченные, изысканные вещи, Дженнифер испытала стыд за свои простенькие хлопчатобумажные трусики. Трогая мягкий нежный шелк, она вспомнила такие же мягкие и нежные прикосновения Мартина. Боже, каково было бы ему наткнуться вчера на ее простые, без малейшего намека на изыск трусы!

Дженнифер вдруг потянуло на улицу, где страдали от зноя такие же, как она, люди, не мечтающие украсить себя дорогущими безделушками. Дженнифер повернула к выходу, когда над дверью звякнул колокольчик и в магазин влетела запыхавшаяся Джессика.

Что ж, значит, так решила судьба. Подруга не выпустит ее отсюда без покупки. Впрочем, Дженнифер и сама не хотела уходить!

Заметив Дженнифер, Джессика помахала рукой, отчего серебряные браслеты на ее запястье зазвенели. Натуральная блондинка с огромными серо-голубыми глазами, с гладкой кожей и с кукольной фигурой, сохранение которой требовало немалых затрат времени и сил, Джессика могла надеть что угодно, хоть рубище, — мужчины все равно смотрели ей вслед. Сегодня ее выбор пал на белые джинсы и розовый топ, готовые, казалось, лопнуть при малейшем дополнительном напряжении.

— Не дождалась? Решила начать без меня? — Джессика лукаво подмигнула подруге. — Знаешь, без тебя в «Последней миле» совсем не то.

Дженнифер усмехнулась.

— Только не говори, что Саймон льет по мне слезы. Я не жалею, что ушла, но по тебе скучаю.

— Скучаешь? Живя под одной крышей с таким парнем? Не пытайся меня уверить, что вспомнила обо мне хотя бы раз. — Джессика рассмеялась и взяла Дженнифер за руку. — Ну, что ты успела обнаружить? По-моему, выбор здесь шикарный.

— Я только что вошла.

— Ладно, тогда скажи, что ему больше по вкусу? Классический стиль или нечто оригинальное? Цвет? — Заметив растерянное выражение на лице подруги, Джессика покачала головой. — Ну ничего. Раз он на тебя запал, значит, предпочитает классику.

— Ты хочешь сказать, что я скучная и серая?! — возмутилась Дженнифер.

Джессика фыркнула.

— Ты роскошная женщина. Просто у тебя нет времени, чтобы показать себя с выгодной стороны. Может быть, на новом месте оно появится:

— Хорошо бы.

Если я получу обещанные Фелисити деньги, подумала Дженнифер, то действительно избавлюсь от необходимости работать в двух местах. И тогда можно будет сесть перед телевизором, вытянуть ноги и задать себе вопрос: «А чем бы мне заняться?»

— Правило первое: если ты одета сексуально, то и чувствуешь себя сексуальной. Что у тебя под джинсами?

— Белье, конечно.

— Полагаю, белое? — Джессика не стала ждать ответа. — Хлопок? А о бюстгальтере и спрашивать не хочу. — Она раздраженно вздохнула. — Что ж, похоже, все придется решать самой. Пойдем.

Через час они вышли из магазина с пакетом, в котором лежало то, что Дженнифер никогда бы раньше и не подумала надеть: кружевной комплект из бюстгальтера и трусиков фиолетового цвета (115 долларов), темно-синее боди (82 доллара), бюстье и трусики, украшенные трогательными розочками (160 долларов). В голове Дженнифер крутились названия фирм — «Эрес», «Фашино», «Рэвидж». Еще один комплект она после примерки не стала снимать. Чтобы привыкнуть.

Джессика оказалась права. Ощущая кожей нежность шелка, зная, что на ней соблазнительные прозрачные трусики и такой же бюстгальтер, Дженнифер и впрямь чувствовала себя красивой, привлекательной и сексуальной. Походка ее стала летящей, плечи расправились, глаза заблестели. Мужчины смотрели на нее. Один даже ухмыльнулся и подмигнул, приведя Дженнифер в смущение.

Подруги посетили еще несколько магазинов, где купили кое-что из верхней одежды, халат и купальник. С каждой обновкой Дженнифер ощущала себя все увереннее, решительно отгоняя беспокойные мысли о сумасшедших тратах.

Если бы не Мартин, ей никогда не испытать такой гордости за себя. Если бы не Мартин, она никогда не обратила бы внимания на эти вещи. Если бы не Мартин, она не почувствовала бы себя женщиной. Конечно, он об этом не узнает. Самомнения ему и без того не занимать, но, следует признать, быть счастливой — здорово!

— У тебя еще есть время? — поинтересовалась Джессика. — Я бы съела мороженого.

От жары у Дженнифер пересохло в горле, да и ноги уже требовали отдыха.

— Отлично.

— Вот и молодец. — Джессика одобрительно кивнула.

Они зашагали к ближайшему кафе. У входа Джессика схватила подругу за руку и повернула к себе.

— Белье и одежда — всегда большая проблема. Но мы ее решили и теперь поговорим о сексе.

Дженнифер чуть не споткнулась о порог, но тут же взяла себя в руки и даже небрежно пожала плечами. Какого черта? Она так давно этим занималась, что, возможно, советы впрямь не помешают. Ее опыт в области интимных отношений был невелик. Парень, с которым она встречалась в промежутках между занятиями и работой; еще пара ребят, оставивших ее, поняв, что на первом месте у их подружки брат и зарабатывание денег, — вот и все. Дженнифер почти забыла их. Они не стали для нее событием, не облегчили одиночество.

Мысль о том, что отношения с Мартином вот-вот достигнут кульминации, перейдя в стадию физической близости, взволновала ее. Ощутив, как повлажнели трусики, Дженнифер стыдливо взглянула на Джессику. Конечно, никто ничего не видел и не заподозрил, но она-то, Дженнифер, знала…

Интимные, запретные желания были незнакомы женщине, поглощенной работой и бесконечными проблемами. Заниматься сексом с Мартином казалось Дженнифер чем-то совершенно новым, неизведанным, авантюрным, как… как путешествие по Амазонке.

Они уселись за столиком в тени, и Дженнифер облегченно вздохнула. Джессика сделала заказ и, подмигнув подруге, извлекла из сумочки упаковку презервативов.

— Что ты… зачем?… — возбужденно зашептала Дженнифер, оглядываясь по сторонам.

— Ты должна быть во всеоружии. Работаешь дни и ночи, где тебе думать о таких деталях.

— Зато у тебя, похоже, свободного времени предостаточно, — хмуро заметила Дженнифер. — И о деталях не забываешь.

— Что тебе сказать? Я запасливая. — Джессика усмехнулась. — И ночи у меня свободные. А если серьезно, то в наше время надо быть поосторожнее.

— Ну уж об этом я знаю. — Дженнифер посмотрела на упаковку и пробормотала. — А их там, наверное, штук двадцать…

Подруга сделала невинное лицо и потянулась за бокалом кофе со льдом.

— Ну так пользуйся.

Дженнифер опустила голову. Сегодня ночью они впервые займутся любовью. У них все должно получиться, Мартин уже доказал свое умение, когда целовал ее…

— Эй! — Джессика помахала салфеткой перед лицом впавшей в транс Дженнифер. — Вижу, ты все же собираешься использовать их по назначению, да?

— А тебе они разве не нужны?

— Обо мне не беспокойся. У меня дома целая коллекция. Эти из латекса, самые надежные. Кроме того, гофрированные и имеют дополнительную смазку. Помяни мое слово, это то, что нужно. — Джессика многозначительно подняла бровь.

Дженнифер вновь подумала о приближающемся вечере.

— Я тебе говорила, что там, где я живу, есть бассейн и гимнастический зал? — Она сделала глоток ледяного чая с лимоном, надеясь хоть немного сбить жар желания.

— Нет, но теперь я знаю, тебя ждет незабываемое лето. Не упусти свой шанс.

— Ммм. Мне так нравится фисташковое мороженое с апельсиновым джемом.

Мимо кафе шли люди. Наступило время ланча, и все спешили покинуть свои пропеченные солнцем офисы, ненадолго нырнуть в тень, распустить галстук и выпить чего-нибудь холодненького.

Дженнифер думала о своем, не обращая внимания на прохожих, как вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Она вскинула голову. Но тот, кто смотрел на нее, уже отвернулся. Его фигура показалась ей смутно знакомой. Человек поспешно, не оглядываясь, удалялся.

И тут Дженнифер вспомнила. Когда они с Джессикой вышли из магазина дамского белья, этот самый мужчина шел им навстречу. Он еще ухмыльнулся и подмигнул ей. Тогда Дженнифер подумала, что у него очень неприятный взгляд, под которым чувствуешь себя раздетой. Но можно ли в таком огромном городе, как Лос-Анджелес, случайно дважды за несколько часов наткнуться на одного человека?

Ей почему-то стало не по себе.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Джессика, оглядываясь. — У тебя такой вид, будто ты увидела Дракулу.

— А ты?… — начала Дженнифер, но осеклась.

Что спросить? Не заметила ли Джессика какого-то неприятного типа? А если и заметила, что из того? Магазин дамского белья совсем недалеко отсюда, а «тип», возможно, работает где-то поблизости. И даже если ты дважды наткнулась на него, это не означает, что за тобой следят.

Дженнифер покачала головой и рассмеялась.

— Нет, просто показалось. Не обращай внимания.

Еще в детстве на Дженнифер накатывали порой приступы беспричинного беспокойства. Родители даже консультировались с врачами, но те уверили их, что со временем это пройдет. В колледже знакомый психоаналитик, выслушав ее рассказ, объяснил, что такое состояние — явление нередкое, но возникает без какой-либо связи с фактической ситуацией.

— Ты уверена, что все в порядке?

— Абсолютно. Так о чем мы говорили? — Беспокойство не ушло, но, сменив тему и контролируя дыхание, Дженнифер смогла, по крайней мере, сохранить видимость спокойствия.

Джессика пожала плечами.

— Я сказала, что у тебя есть все возможности прекрасно провести лето в этом особняке. Нужно только одно: чтобы ты сама это позволила себе. Избавься от скованности, тебе ведь нечего стесняться.

Дженнифер вздохнула. Если бы все было так легко! До сих пор она думала только о работе и о брате. Одно дело — купить роскошное белье, и совсем другое — носить его. Одно дело — надеть прозрачные трусики, и совсем другое — показаться в них Мартину. Позволить себе. Что ж, пожалуй, пора для разнообразия внести свежую струю в свою жизнь.

Мартин — вот ее свежая струя. И в данный момент ей никто больше не нужен.

Эстебан Сантьяго подошел к припаркованной у тротуара машине. Итак, она его заметила. Посмотрела ему в глаза и поняла, что произвела впечатление. Девочка и впрямь хороша. Сексуальная штучка. Сантьяго и сам не отказался бы побаловаться с такой где-нибудь на зеленой травке. Странно, что ее зацепил какой-то коп. Впрочем, может быть, это и к лучшему.

Он затянулся, бросил окурок на тротуар и растер каблуком. Пожалуй, в следующий раз надо быть поосторожнее. Не стоит часто попадаться ей на глаза. Хендерсон и так сует повсюду свой нос. Ну и пусть, пусть поиграет. Сантьяго тоже знает кое-какие игры. И в этих играх главную партию сыграет Дженнифер Кертис. Подружка Хендерсона.

Пусть голубки поворкуют, осталось недолго.

Глава 8

День прошел зря, констатировал Мартин, возвращаясь домой. Информаторы ничего не знали о Сантьяго. Судя по всему, мерзавец залег на дно и затаился до лучших времен. Брикc пришел в себя, но ничего полезного не сообщил. Пастилки, «заряженные» наркотиками, сами по себе мало что значили и могли быть лишь косвенной уликой, а установить канал поставок пока не удавалось. И все-таки Мартин не сомневался, что Сантьяго рано или поздно возобновит свой прибыльный бизнес.

Он свернул на дорожку к дому, поздоровался с Гордоном, как всегда сидевшим на скамеечке в тени, и поднялся по ступенькам.

Вдова Брайана Шрайвера просила его приехать к ней завтра. Мартин знал, о чем пойдет речь. Она хотела переехать к матери и нуждалась в его помощи.

Он остановился у лестницы, раздумывая, чем бы заняться до возвращения Дженнифер, но так и не успел ничего решить — зазвонил телефон.

— Привет, старина! — раздался в трубке голос Эндрю Уоткинса.

— Ты просил позвонить, если появится что-нибудь новое. Кое-что есть. Кстати, как там…

— Не тяни, Эндрю, — недовольно перебил его Мартин. — Выкладывай поскорее.

— Раскололась девчонка Брикса. Мы обрабатывали ее два часа, и она призналась, что недавно видела Сантьяго. Они с Бриксом встречались в ресторане «Пасифик Драйв». О чем шла речь, ей неизвестно, но при расставании Сантьяго сказал, что скоро предстоит много работы.

— Я могу сейчас приехать к тебе? — спросил Мартин.

— Сейчас нет. Лейтенант и так косо смотрит на меня. Давай встретимся завтра. — Эндрю помолчал. — Надеюсь, мы все-таки рассчитаемся за Брайана.

— Не сомневаюсь, — заверил приятеля Мартин и положил трубку.

Наступил вечер, и Дженнифер должна была вот-вот вернуться.

Весь день, занимаясь делами, Мартин думал о ней. Молодая женщина привлекала его не только сексуально: ему было хорошо с ней, а после неудачного дня особенно хотелось чего-нибудь приятного. Расхаживая по улицам, Мартин ломал голову над тем, куда бы повести Дженнифер вечером. Его не прельщала перспектива затворничества в особняке, но выход должен был стать чем-то особенным, памятным.

Перебрав с десяток пришедших на ум вариантов, он так и не остановился ни на одном. Что же предложить? Разумеется, после сеанса массажа. Обещание дано, и его надо выполнять.

Мартин прошел в кухню, где покормил Синтию. Похоже, кошка начала понемногу привыкать к нему: по крайней мере, она уже не отказывалась принимать от него пищу. Мартин представил себе вечер без Дженнифер. Несколько часов у телевизора, поздний ужин в компании Синтии и тягостное одиночество.

Не зная, чем занять себя до прихода Дженнифер, Мартин направился в гостиную, где с опаской уселся на обитую белым бархатом софу. Фелисити всегда смеялась над ним, когда замечала его неуклюжие попытки вести себя непринужденно. Черт побери, да разве можно быть раскованным в музее?!

На мраморном столике лежали какие-то журналы. Листая первый попавшийся, Мартин наткнулся на репортаж о ночной жизни Лос-Анджелеса, иллюстрированный дюжиной красочных фотографий. «Жаркие ночи Л.А.», «Дай волю фантазии», «Здесь ты найдешь все» — заголовки прыгали перед глазами, обещая читателю отдых на любой вкус, воспламеняя воображение.

Сегодня у нас будет все и даже больше, пообещал себе Мартин, рассматривая фотографию, на которой пышногрудая блондинка с томными глазами облизывала мороженое на палочке.

Мысль о предстоящем вечере с Дженнифер спровоцировала естественную реакцию тела. Мартин переменил позу и усмехнулся: пожалуй, в его случае мороженое не поможет.

Должно быть, дела совсем плохи, если, чтобы завестись, ему хватило одной фотографии в журнале. Но Мартин знал — еще несколько страниц — та же интимная обстановка, те же соблазнительные красотки, тот же недвусмысленный намек. То же дурацкое мороженое, ставшее, похоже, неотъемлемой деталью знойного лета.

Он отбросил журнал. Решение проблемы пришло само собой. Теперь Мартин знал, куда отведет Дженнифер. Вряд ли она избалована десертами, если обрадовалась самой обычной пицце. Но это легко изменить. И начать надо уже сегодня.

В холле хлопнула дверь. Пришла! Мартин поднялся с софы и подмигнул своему отражению в зеркале. Синтия уже соскочила с кресла и требовательно мяукала.

— А вот и я! — радостно сообщила Дженнифер, когда Мартин вышел в холл.

Она выглядела усталой, но довольной, а сваленные на пол бумажные пакеты указывали, что ее опоздание связано с походом по магазинам.

— Ты не представляешь, до чего душно на улице, — пожаловалась Дженнифер.

— Тебе помочь? — спросил Мартин. — Если хочешь, я отнесу пакеты в твою комнату.

Дженнифер почему-то покраснела и покачала головой.

— Нет-нет, спасибо, я сама.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Ты не забыла? У нас же есть план на сегодня. Сначала сеанс, а потом мы могли бы погулять.

Она смутилась еще больше.

— Не забыла… просто… — Дженнифер подхватила пакеты и поспешила наверх. — Я справлюсь сама, так что не беспокойся.

Мартин недоуменно пожал плечами. Интересно, что такое в этих пакетах, если Дженнифер старательно скрывает от него их содержимое? Мартин успел заметить, что один пакет был из магазина дамского белья, где продавались всякие интимные штучки, при виде которых у любого нормального мужчины рождаются отнюдь не праведные мысли.

Через час ему было уже не до сладостных мечтаний. Мартин, привыкший к тупой ноющей боли в плече, почувствовал боль другую — резкую, колючую, глубокую. Теперь он мог согласиться с тем, что именно Дженнифер ему отчаянно не хватало для восстановления полной подвижности мышц.

Лежа на спине и ожидая, пока она вернется из кухни с пакетиками льда для охлаждения плеча, Мартин вновь приходил к выводу, что не только физическое желание влечет его к этой удивительной женщине.

Он вырос в счастливой семье, где порой не хватало денег, но никто не испытывал недостатка в любви. Его родители познакомились в колледже и с тех пор не расставались ни на один день. В их небольшой квартире всегда царила атмосфера доброжелательности, взаимоуважения и тепла. Наверное, поэтому и Фелисити, и Мартин ценили в людях в первую очередь искренность и надежность.

Мартину было мало известно о семье Дженнифер. Она сказала, что после смерти родителей одна воспитывала брата, но в каких условиях и в какой атмосфере прошло детство, прежде чем судьба возложила на ее плечи такую ответственность? Всегда ли Дженнифер была решительной, целеустремленной или эти качества развились в ней в силу обстоятельств, ускоривших превращение легкомысленной и беспечной девушки в зрелую, самоотверженную женщину?

Зная, что Дженнифер уедет в конце лета, Мартин не строил далеко идущих планов. У них обоих достаточно времени, чтобы получше узнать друг друга и получить взаимное удовольствие от общения. Он говорил себе, что никакого болезненного разрыва в сентябре не произойдет, и все же внутренний голос напоминал о себе, спрашивая, а хватит ли трех месяцев для удовлетворения всех терзающих Мартина желаний.

Он отгонял тревожные мысли, по собственному опыту зная, как вредно задумываться над тем, что нельзя контролировать. Соглашение достигнуто, а о чем-то ином лучше не мечтать. В любом случае в сложившейся ситуации он не может рассчитывать на большее, чем короткая, ни к чему не обязывающая связь. Хватит с него одной женщины, оставившей не самые хорошие воспоминания. Только идиоты способны снова и снова открывать душу при первом дуновении того чувства, которое они называют «любовью».

У него есть лето. И пока этого вполне достаточно. А еще у него есть неоплаченный долг перед погибшим другом. Долг, который каждый настоящий мужчина обязан вернуть. И он предъявит счет Эстебану Сантьяго.

Перед тем, как спуститься в гимнастический зал, Дженнифер переоделась, умылась, сделала легкий макияж. Впервые за всю жизнь, посмотрев в зеркало, она увидела в нем женщину. Женщину со своими собственными мыслями, чувствами и потребностями.

И одной из этих потребностей был Мартин.

Проверяя его возможности, поднимая его руки, ощущая под пальцами его мышцы, Дженнифер довела себя до такого возбуждения, какого не достигала в самых смелых фантазиях. Взяв в кухне пакетики со льдом, Дженнифер отправилась в зал, но остановилась у двери, чтобы посмотреть на лежавшего на кушетке Мартина. На его лице застыла гримаса боли, на лбу выступили капельки пота, грудь поднималась и опускалась в такт глубокому дыханию. Дженнифер стало не по себе оттого, что она причинила ему такие страдания. Но в конце концов он скажет ей спасибо.

Мартин сказал, что с ним уже занимались физиотерапией, и его состояние подтверждало сказанное. Не будучи ни самоуверенной, ни самонадеянной, Дженнифер точно знала, что сможет привести пациента в порядок гораздо раньше, чем обещал прежний специалист. Залог успеха в решимости Мартина, в его беспощадности к себе. Но зачем ему понадобилось вводить в заблуждение родную сестру и начальство? Почему он не спешит возвращаться на службу? Странно. Впрочем, какое ей дело?

Дженнифер вдруг стало смешно. Кого она обманывает? Сегодняшнюю ночь они проведут вместе, в одной постели. Потому что оба этого захотят. Ей не интересны мужчины вообще. Ей не нужны случайные встречи, огня которых хватает на одну ночь и которые забываются через неделю. Роман с Мартином будет бурным и запомнится на всю жизнь, пусть даже осенью они расстанутся.

Она хотела знать о нем все. И узнает. Но ничто не изменит ее чувств к Мартину. Дженнифер понимала, какая опасность ей угрожает. Она может влюбиться. Но в любом случае от нее потребуется проявить полный самоконтроль.

В прошлом ей удалось справиться со своими тревогами в отношении брата, взяв на себя заботу о нем и отодвинув на второй план собственные потребности. Жизнь полицейского трудна, полна опасностей и способна доставить немало мук и боли близкому человеку; поэтому, когда их время истечет, Дженнифер придется просто уйти. Помня о том, чем занимается Мартин, помня его замечание о нежелательности долговременных отношений, сделать это будет нетрудно. По крайней мере, так думала Дженнифер.

Она переступила порог гимнастического зала и подошла к кушетке.

— Вот, я принесла лед. Давай приложим его к плечу. — Она принялась за дело, сочувственно поглядывая на скривившееся лицо Мартина и ругая себя за неуклюжесть и неспособность облегчить неприятные ощущения, явно испытываемые пациентом. — Лед снимет боль и ускорит сокращение мышц.

— У-у-у.

Дженнифер виновато вздохнула и провела ладонью по обнаженной груди Мартина.

— А что ты запланировал для нас на вечер?

Задавая вопрос, она надеялась, что переключение на другую тему поможет Мартину отвлечься от боли, а ей — от мысли о нем. И о своих обновках. На этот раз на Дженнифер были тонкие эластичные леггинсы, не сковывавшие движений и вместе с тем дававшие возможность продемонстрировать красоту ног. Под леггинсы Дженнифер надела изящные шелковые кружевные трусики, а под топ бюстгальтер из того же комплекта.

Интересно, что подумает Мартин, когда все это увидит? Если, конечно, у него появится возможность увидеть. Дженнифер даже поташнивало от предвкушения его реакции, и она поёжилась.

— Эй, у кого лед на плече?! Неужели тебе тоже холодно? — спросил Мартин.

Она выдавила из себя улыбку.

— Мне пришлось залезать руками в морозильник, чтобы взять лед.

Мартин кивнул.

— А как насчет мороженого?

Вполне невинный вопрос. Но почему он так пристально смотрит на меня? В чем тут дело? — гадала Дженнифер, смущенная лукавыми искорками в его потемневших глазах. Может быть, я чего-то недопоняла?

— Я обожаю мороженое. А что?

— А какое любишь больше всего?

Дженнифер пожала плечами.

— Стыдно признаться, но в этом отношении я не привередлива. Меня устроило бы любое. — Словно в ответ на мысль о еде, в животе у нее заурчало. Ничего удивительного, если учесть, что за весь день Дженнифер лишь удалось перекусить сандвичем прямо на улице. — Тем более сейчас. — Она рассмеялась и похлопала себя по животу.

— Ты осталась без ланча? — догадался Мартин.

— Не совсем, — покривила душой Дженнифер, вспомнив, как Джессика учила ее в кафе уму-разуму. Разве после такого кусок в горло полезет? — Но мороженое съела бы с удовольствием. А почему ты спросил? Есть какие-то планы?

Планов у Мартина было много, и не только связанных с мороженым.

— Здесь неподалеку есть одно местечко, «Айскрим Парк». И у них огромный ассортимент. Мне о нем рассказывала Фелисити. Мы могли бы сходить туда.

— Было бы неплохо.

Дженнифер облизала губы, заметив, что Мартин пристально смотрит на нее. Их влекло друг к другу — это несомненно, и они, будучи разумными людьми, решили не упустить возможность раскрасить жизнь. Им некуда спешить — впереди целое лето.

Но хватит ли у нее выдержки? Боже, она хотела Мартина больше, чем чего-либо другого! Ей уже пришлось отведать вкус его поцелуев, но то была всего лишь прелюдия. Дженнифер жаждала большего.

Он отвел взгляд от ее пухлых влажных губ, но по тому, как заходили на скулах Мартина желваки, Дженнифер поняла, что не одинока в своем желании. Если не отвернуться, подумала она, если заглянуть в эти колодца страсти, то о десерте придется забыть. Но, похоже, у Мартина есть какие-то особенные причины посетить «Айскрим Парк», и она не станет лишать его удовольствия от прогулки. Да и нельзя же все время сидеть в четырех стенах, когда вокруг тебя шумит разноликая жизнь такого прекрасного города, как Лос-Анджелес.

— Знаешь, для меня мороженое из той же категории, что и пицца. Мы покупали его только по праздникам или когда появлялись лишние деньги. И то, и другое случалось редко. — Дженнифер стало вдруг стыдно, и она покачала головой. — Извини. Не подумай, что я жалуюсь. Поверь, все было не так уж и плохо.

Мартин приподнялся и сжал ее руку.

— Не говори так. Никому и в голову не придет, что ты жалуешься. Но я рад, что, похоже, не ошибся с выбором места. Сегодня тебе нужно только не замерзнуть. Уверен, ты не скоро забудешь «Айскрим Парк».

Как хорошо, что я уже признала его потенциальную опасность и успела принять предупредительные меры! — порадовалась Дженнифер. В противном случае его нежность и забота, внимание и участие растопили бы мое сердце.

Дженнифер вздохнула, пытаясь не слушать внутренний голос, истерически хохочущий над этими трогательными попытками скрыть от самой себя глубину чувств к Мартину Хендерсону.

Они сидели на деревянной скамье под огромным навесом. Дженнифер настояла на том, чтобы не заходить в помещение, а остаться на воздухе, и Мартин не стал противиться. Ему и так пришлось потратить немало сил, чтобы убедить ее оставить Синтию дома.

Дженнифер казалась совершенно счастливой: она уже попробовала ананасовое с орехами мороженое и ванильное с медом, но, похоже, вовсе не собиралась останавливаться на этом. Дженнифер благодарно поглядывала на своего спутника, успевшего оценить лишь достоинство двух коктейлей.

Мартин любовался ею. Притопывая в такт доносящейся из скрытого где-то над головой приемника негромкой музыке, раскрасневшаяся и повеселевшая после ликера Дженнифер была чем-то похожа на красотку из журнала. Только теперь Мартин смотрел не на ничего не значащее лицо, с ним была женщина, существовавшая не только в мире воображения. Его женщина. На все лето. На каждую долгую, душную ночь.

Он уже знал, что его ждет, что может подарить ему это восхитительное тело, эти соблазнительные припухлые губы. Желание переполняло Мартина, но он сдерживался, вцепившись пальцами в край скамьи. Время еще не пришло. В вазочке таял шарик клубничного мороженого.

— Я могу тебя кое о чем спросить?

Голос Дженнифер отвлек Мартина от раздумий.

— Конечно.

— Знаю, тебе это может показаться глупым, но мне интересно, как вы, полицейские, проверяете, следят за вами или нет. — Она покраснела и опустила глаза. — Только не смейся, ладно?

Пожалуй, дело не в смущении, а в беспокойстве, подумал Мартин. Ее что-то беспокоит. Он незаметно огляделся, но ничего и никого подозрительного не заметил.

— А почему ты спрашиваешь?

Дженнифер неуверенно пожала плечами.

— Мы с Джессикой ходили сегодня по магазинам, и какой-то мужчина странно смотрел на меня.

Мартин улыбнулся.

— Милая, в этом нет ничего удивительного. Ты такая красивая, что мужчины не могут не смотреть на тебя.

— Спасибо. — Дженнифер снова залилась румянцем, и в воздухе словно пробежали невидимые токи, соединившие двоих. — Но тот мужчина был не таким. — Дженнифер прервала короткую паузу, возвращая разговор к интересовавшей ее теме. — То есть мне так показалось. Он отличался от людей, спешивших на ланч. У меня возникло впечатление, что… не знаю… что ему нужна я. И потом, когда мы с Джессикой сидели в кафе, я заметила его. Но он сразу исчез, так что, может быть, мне это только привиделось. В общем, ничего такого… Я же сказала, что получится глупо. Мне лишь подумалось…

Фисташковое мороженое в ее вазочке совсем растаяло и растеклось зеленоватой лужицей. Мартин сразу забыл о своих эротических фантазиях и стал серьезным. Чтобы ничто не отвлекало его, он взял пластиковую вазочку с растаявшим мороженым и бросил ее в корзину для мусора, стоявшую рядом со скамьей, на которой они сидели.

— Что тебе подумалось? — настороженно спросил он.

— Что все началось сначала.

Дженнифер нервно ломала пальцы, и Мартин, желая успокоить, погладил ее по руке, за что получил благодарный взгляд.

— Что началось сначала? — терпеливо задал он следующий вопрос.

— После смерти родителей мне пришлось нелегко. Нет… — Дженнифер покачала головой. — Это началось еще раньше. Мои родители жили, мало думая о будущем. Отец работал в туристической фирме и редко бывал дома. А мама… Мама любила гостей, шумные компании. Потом отец уволился и решил разбогатеть, играя на бирже. Какое-то время ему везло, но потом он рискнул по-крупному и все потерял. В общем, после их смерти нам с Коннором не осталось ничего. — Дженнифер перевела дыхание. — Когда мой отец проигрался на бирже, у меня это и началось.

Мартин не был уверен, что ей хочется продолжать, но знал, что должен узнать больше. Возможно, ему удастся помочь Дженнифер.

— Так что же началось?

— Приступы беспокойства. Я была очень нервным ребенком. С детства.

Он положил ладонь поверх ее сжатой в кулак руки.

— Что ж, вполне понятно. Но ведь ты это преодолела, не так ли? Я бы никогда ничего такого не заподозрил, если бы ты не сказала.

— Мне повезло. Со мной занимался очень хороший психолог, который и научил меня приемам снятия стресса. Очень долго все было в порядке, но потом… Наверное, так и должно было случиться. Обстоятельства заставили меня повзрослеть очень быстро.

— Какие обстоятельства?

Дженнифер нахмурилась, и Мартину захотелось прикоснуться к ее щеке, разгладить появившиеся морщинки, поцеловать. Но он сдержался, зная, что время для этого придет позже. А сейчас пусть Дженнифер выговорится.

— Я тебе уже говорила, что воспитывала брата одна? Так вот, когда до меня дошло, что родителей больше нет, денег тоже, а у меня на руках остался Коннор, я поддалась панике. Даже не знаю, как смогла взять себя в руки, наверное, только благодаря брату. После никакого необъяснимого беспокойства я не испытывала.

— До сегодняшнего дня.

— До сегодняшнего дня, — согласилась Дженнифер.

— Так может быть, за этим что-то стоит? Возможно, твое беспокойство не такое уж беспричинное? Пожалуй, надо проверить.

Говоря это, Мартин уже знал, что сделает. Он поверил Дженнифер, но пока еще не мог определить, в чем дело. Пока не мог.

Видя, что ее рассказ не только не вызвал сомнения, но и воспринят со всей серьезностью, Дженнифер облегченно вздохнула.

— Чувства не бывают смехотворными и очень часто основываются на фактах.

Она посмотрела ему в глаза.

— Да, согласна. Но в моем случае дело обстоит не совсем так. Вероятно, моя реакция связана с тобой.

Он заметил, что признание далось ей нелегко. Но почему?

— Как это?

Дженнифер пожала плечами.

— У меня довольно давно не было приступов беспокойства. Так? Потом я встретила тебя, и нас сразу же потянуло друг к другу. И вот я узнаю, что ты такой же, как он. Отсюда и приступ. — Дженнифер потерла виски. — Теперь понимаешь?

— Подожди. Ты сказала, что я такой же, как он. Как кто? О ком ты говоришь?

— Как мой отец. Он тоже любил риск. А ведь твоя работа неотделима от риска, верно? — Взгляд Дженнифер скользнул по его раненому плечу.

Мартин ответил не сразу. Он видел нежность в ее глазах, понимал ее беспокойство, но сравнение ему совсем не нравилось.

— Разница все-таки есть. Я рискую жизнью на работе и не делаю этого без необходимости. Твой отец любил острые ощущения и забыл об ответственности перед семьей. Не ставь меня на одну доску с ним.

— Но вы оба добровольно выбрали такую жизнь.

Отрицать очевидное было бессмысленно, и Мартин промолчал. Дженнифер сравнила его со своим отцом, с человеком, которого, очевидно, любила и который подвел жену и детей. Как их сравнивать? Он, Мартин, познакомился с Дженнифер относительно недавно и не намерен затягивать их связь. Почему же ее аналогия так его обеспокоила? Что его задело?

— Послушай, я лишь хочу сказать спасибо за то, что выслушал меня. Есть причина, спровоцировавшая мое беспокойство, но теперь я выговорилась и могу выбросить из головы того неприятного типа со шрамом.

— Со шрамом? — Мартин резко подался вперед. Вот и причина его беспокойства. — Что за шрам? Где? Какой формы?

— Ну да, у него шрам на щеке. Вот тут, ближе к уху. — Дженнифер показала на свою щеку. — В форме полумесяца. Мне только сейчас вспомнилось. Даже не могу объяснить, чем этот тип так неприятен.

— Значит, шрам в форме полумесяца? — переспросил Мартин, задумчиво глядя на нее.

— Да.

Шрам не такая уж редкая вещь, но в совпадения детектив Хендерсон не верил. Точно такой же шрам, возле уха и в форме полумесяца, имел Эстебан Сантьяго, получивший отметину три года назад во время разборки в наркопритоне.

Что же тогда получается? Тот, кого он ищет, следит за Дженнифер? Мартин невольно напрягся. Над ней нависла угроза. Из-за него.

Ей нельзя ничего рассказывать, у Дженнифер и так хватает беспокойств. Но Дженнифер нужно защитить. Он обязан это сделать. Она не жертва, и не станет ею. Мартину необходимо оградить ее от всех неприятностей: физических и психологических. Если Дженнифер узнает, что над ним нависла опасность, она может запаниковать и совершить какой-нибудь опрометчивый поступок. Например, вернуться на старую квартиру. Там она будет совершенно беззащитной перед Сантьяго. Если же она останется в особняке Фелисити, то, по крайней мере, вечерами будет в безопасности.

Завтра же позвоню в участок и попрошу об одолжении, решил Мартин. Пусть Эндрю приставит к Дженнифер детектива. Слава Богу, что Фелисити в Европе. Кто еще остается? Вдова Брайана. В такой ситуации рисковать нельзя, значит, ее тоже надо взять под охрану. Конечно, лейтенант Чиверс потребует доказательств, ведь он не может распылять и без того небольшие силы отдела просто потому, что у кого-то появились подозрения или предчувствия. Но у Брайана были друзья, которые согласятся поработать.

Перед собой же Мартин поставил самую трудную задачу: выяснить, где логово Сантьяго.

— Почему ты молчишь? — заволновалась Дженнифер. — Тебе знаком этот человек? Кто он?

Сейчас ее нужно успокоить, решил Мартин.

— Шрамы есть у многих. Например, у меня. Забудь. Но, если увидишь этого парня еще раз, сразу же…

— Я сразу же сообщу вам, детектив Хендерсон. — Дженнифер усмехнулась и шутливо козырнула. — Но, вероятно, ты прав, так что не будем думать о нем.

На ее губах остались крошки шоколада, которые он с удовольствием слизнул бы языком, но Мартин ограничился тем, что убрал их с помощью салфетки.

— Знаешь, что бы я сейчас сделала?

Голос Дженнифер прозвучал чуть глуше, чем раньше, пробуждая в нем прежнее желание.

— Что же?

Она глубоко вздохнула, и Мартин понял, что смелость не самое характерное качество Дженнифер.

— Я бы пошла домой.

— А что дома? — осторожно задал наводящий вопрос Мартин.

Он обещал Дженнифер, что не станет спешить. Решение принимать ей. Ей устанавливать скорость сближения. Пусть сама произнесет нужные слова и избавит его от необходимости держать себя в узде.

— Отведи меня домой и сделай так, чтобы я обо всем забыла.

Мартин не стал делать вид, что не понял смысл сказанного. И, хотя просьба была произнесена мягким шепотом, он услышал ее всем телом.

Не сводя с Дженнифер глаз, Мартин помог ей подняться и взял за руку, чтобы отвести домой свою женщину.

Желание Дженнифер поскорее вернуться домой не уступало желанию Мартина. Признавшись в своих беспричинных страхах, облегчив душу, она поняла, насколько они мелки и беспочвенны. То, что он не высмеял ее чувства, не отмахнулся от них, как это обычно делали родители, позволило Дженнифер отстраниться от ситуации и взглянуть на нее по-новому, другими глазами.

Итак, ничего страшного не произошло. Просто у нее слишком богатое воображение, а тут еще новая работа, знакомство с Мартином… Если даже тот незнакомец действительно следил за ней, то теперь у нее есть Мартин. На него можно положиться. Пару лет назад, когда по штату прокатилась волна изнасилований, Дженнифер прошла обучение на курсах самообороны, так что теперь она сумеет постоять за себя. Все будет в порядке.

Надо избавиться от посторонних мыслей и сконцентрироваться на Мартине. Ей хотелось поскорее оказаться наедине с ним. Очевидно, того же хотел и он, потому что, пока они возвращались в особняк, ни на секунду не выпустил руки Дженнифер из своей. Оба молчали, но каждый ощущал близость другого, каждый знал, чего они хотят.

На смену вечеру пришла ночь, от океана повеяло прохладой, и на улицы высыпали сотни людей, привлеченные возможностью вдохнуть свежего воздуха. Но Мартин и Дженнифер оставались вне воцарившейся атмосферы веселья, словно отгороженные от нее неким защитным полем, генерируемым их мыслями и желаниями. Держась за руки, они прошли по дорожке, поднялись по ступенькам к двери, и лишь тогда их пальцы расстались.

Зная, что ей предстоит ступить на совершенно незнакомую территорию, Дженнифер убеждала себя в необходимости этого шага и в своей способности не упустить из виду главную цель. Адреналин горячил кровь, натягивал до предела нервы и обострял ощущения. Прежде она никогда не понимала отца, бросавшегося из одной авантюры в другую, но теперь Дженнифер казалось, что, возможно, он испытывал нечто подобное.

Вероятно, тихая и размеренная жизнь, заранее распланированная, как экскурсия по давно известному маршруту, тяготила и угнетала его. Возможно, он становился самим собой лишь тогда, когда ловил кураж, впадал в то особое состояние, которое позволяет человеку проявить все свои способности, пройти по проволоке над бездной.

Дженнифер по-новому воспринимала Мартина. Мысли о нем не только возбуждали ее сексуально, не только порождали эротические фантазии и желания, но и наполняли энергией. И все же, наслаждаясь вызываемыми им ощущениями, Дженнифер не могла полностью избавиться от страха. В Мартине была сила, способная сорвать защитный панцирь уверенности, определенности и психологической стабильности. Мартин мог разрушить все те барьеры и опоры, которые Дженнифер возвела после смерти родителей, и снова превратить ее в уязвимую, беззащитную женщину, в легкую добычу для любого, кто не обещает ни надежности, ни устойчивости и долгих отношений, ни преданности.

Но в отличие от родителей, являвшихся в жизни Дженнифер, как и в жизни любого другого человека, постоянным и неизбежным фактором, Мартин был фактором временным. Зная об этом, она не могла рассчитывать на какие-то долговременные обязательства или испытывать боль от расставания.

Убеждая себя в этом, Дженнифер тем не менее признавала, что и сама не верит в возможность легкого разрыва.

— Мы дома, — сказал Мартин, открывая дверь и пропуская свою спутницу в холл.

Дженнифер провела языком по сухим губам, подняла голову и встретила его пристальный, тяжелый от желания взгляд. Мартин хотел ее. Огонь, горевший в глубине темно-синих глаз, не оставлял в этом никакого сомнения.

— Куда? — коротко спросил Мартин.

Важный вопрос, подумала Дженнифер. Он спрашивает, где именно я хотела бы заняться любовью. Ее взгляд скользнул по холлу, задержался на ведущей наверх лестнице, потом на приоткрытой двери в гостиную. Желание поскорее почувствовать на себе его руки, вдохнуть его запах, соединиться с ним становилось нестерпимым, но Дженнифер не знала, где ощутит отсутствие гнета обстановки.

Мраморный пол, хрустальная люстра, блеск полированных поверхностей — все, что совсем недавно казалось Дженнифер пределом комфорта и роскоши, стало вдруг холодным и чужим, резко контрастирующим с теплом, исходящим от стоящего перед ней мужчины. Она не знала, где могла бы быть с ним вдвоем, оставаясь при этом собой.

Дженнифер пожала плечами, надеясь, что у Мартина найдется ответ, которого не было у нее.

— Хм, я занимаю комнату Джона, и мне не хотелось бы… ну, ты понимаешь…

— Конечно. — Она рассмеялась, сделав ненужным дальнейшие объяснения. — Комнату, которую Фелисити отвела мне, я тоже не считаю своей. Она слишком…

— Чужая, да?

Дженнифер кивнула. То, что Мартин не считал этот особняк своим, почему-то принесло ей облегчение.

— Вообще-то я не знаю, о чем думает моя сестра. Здесь все совершенно не в ее стиле. — Мартин нахмурился, став в этот момент удивительно похожим на того человека, который с дотошностью и отстраненностью полицейского расспрашивал ее недавно о подозрительном незнакомце со шрамом.

— Мне тоже так показалось. Фелисити приветливая, заботливая, теплая. Я ей завидую.

Еще при первой встрече с сестрой Мартина Дженнифер увидела в ней ту свободу мыслей и эмоций, которую никогда не позволяла себе и из-за отсутствия которой чувствовала себя чуть ли не старухой.

— Но, наверное, весь этот блеск нравился ее мужу, — осторожно предположила Дженнифер. — Может быть, Фелисити была для него тем теплом, которое все здесь согревало. Вероятно, благодаря ее присутствию этот особняк становился их домом. Кто знает… — Дженнифер покачала головой и неуверенно улыбнулась. — Не обращай внимания. Сама не знаю, почему несу такую чушь.

— Нервы, — сказал Мартин, поразив ее как проницательностью, так и правильностью предположения. — Но, наверное, ты права насчет Фелисити и Джона. У тебя определенно талант восприимчивости. — Он помолчал, а когда снова заговорил, голос его был уже другим — низким, напряженным. — Только вот я уже больше не могу.

Прикосновение его ладоней обожгло Дженнифер, мгновенно всколыхнуло притихшее было желание.

— Если твоя и моя комнаты не в счет, то у меня есть другое предложение.

Она рассмеялась.

— Только пусть там не будет хрусталя, мрамора и этой светлой обивки. Итак, твой выбор…

— У нас есть наша комната.

После этих слов все стало глубже, значительнее и определеннее.

— Тренажерный зал.

Он кивнул.

— Там нет ни хрусталя, ни мрамора, зато…

— Зато есть массажная с зеркалами во всю стену, — закончила за него Дженнифер.

— Итак?

— Решено.

Вот она и подошла к порогу, на котором не собиралась останавливаться.

Набравшись храбрости, Дженнифер приподнялась на цыпочках и дала Мартину ответ, которого он ждал.

Глава 9

Мартин чувствовал, что, несмотря на все заверения в обратном, в Дженнифер есть дух авантюризма. Он проявлялся в ней не так уж и редко. Взять хоть бы этот день — сначала поход с подругой в магазин дамского белья, потом обжигающий чувственный поцелуй, едва не доведший его до исступления.

Ее язык скользнул по его губам, поманил и спрятался, втягивая Мартина в сладостную игру, о которой он мечтал с того самого момента, когда впервые обратил внимание на соблазнительную официантку. Не сдерживаясь больше, он схватил Дженнифер за руку и увлек к гимнастическому залу. Переступив порог, Мартин ногой захлопнул дверь, оставив за ней последовавшую было за ними Синтию.

Во всем «склепе» это помещение было единственным, где Мартин чувствовал себя более или менее комфортно, единственным местом, где мог быть собой, и единственным, которое они уже согрели своим теплом.

Дженнифер, судя по выражению лица и блеску глаз, разделяла его мнение. Едва за ними закрылась дверь, как она обвила шею Мартина и угостила еще одним поцелуем, более глубоким, сводящим с ума, заряженным страстью и желанием, от которых сгорал и сам Мартин. Он медленно повернулся к Дженнифер лицом, чтобы она почувствовала силу, влекшую его к ней. Она застонала и подалась к нему, требуя еще большей близости, чем та, которую позволял разделявший их барьер одежды.

Избавиться от этого оказалось не так-то просто: рубашка и джинсы облепили тело, словно приклеившись к нему, и Мартину понадобилось несколько мучительно долгих секунд, чтобы сбросить их на пол и предстать перед Дженнифер таким, каким ему хотелось.

— Тебе нравится? — хрипло спросил он, ловя в зеркалах собственное отражение.

Она тоже успела снять блузку и юбку и стояла в фиолетовых кружевных трусиках и в такого же цвета бюстгальтере, открывавших больше, чем скрывавших.

В ответ Дженнифер кивнула.

Он провел пальцем по тонкой лямке бюстгальтера, сдвинул ее с плеча и замер, наслаждаясь видом почти обнаженной груди.

— Я восхищен.

Наклонившись, Мартин коснулся губами шеи Дженнифер, опустился ниже и остановился у ложбинки, разделявшей два холма с розовыми вершинами сосков.

Дженнифер выдохнула, ощутив теплое, нежное дыхание на своей коже, и вздрогнула, когда губы Мартина двинулись дальше. Он тоже дрожал от сдерживаемого напряжения. Было ли ему когда-нибудь так же хорошо, как сейчас? Чувствовал ли он уже нечто подобное? Хотел ли принести какой-либо женщине удовольствие, сравнимое с тем, которое доставлял Дженнифер?

Мартин знал ответы на все эти вопросы и поэтому боялся признать их. Рано или поздно отвечать все равно придется. Но сейчас мысли и чувства отступали перед тяжелым и все убыстряющимся ритмом желания.

Его пальцы уже оценили упругость полной, налитой груди, коснулись отвердевшего соска, поднявшегося над краем сползшего кружева, и уступили место губам, продолжившим мучительно-сладостную пытку.

Не выдержав, Дженнифер потерлась бедрами о его ногу и обняла за талию. Мартин поднял голову и посмотрел в расширившиеся зрачки Дженнифер, словно предостерегая ее от поспешности.

— Я же обещал тебе не торопиться.

— Но это было еще до того, как мы… зашли так далеко, — возразила она, краснея под его взглядом.

Он усмехнулся.

— Я никогда не утверждал, что быстро — это плохо.

Все его тело стремилось вперед, не желая подчиняться тормозам воли, но сначала Мартину нужно было кое-что сказать Дженнифер. Не о том, как сильно он ее хочет, нет. Он должен дать ей понять, что она для него значит. Не женщина на одну ночь, с которой поспешно расстаются утром и забывают к ланчу. Дженнифер заняла в жизни Мартина особое место, и то, что приближалось с каждой минутой, было воплощением мечты, ответом на все вопросы.

— Знаешь, мне так нравилось наблюдать за тобой, когда ты работала в кафе. Такое милое лицо, такая ослепительная улыбка… Я мог бы смотреть на тебя всю ночь напролет. — Мартин вздохнул. — Ты из тех не многих особенных женщин, которым не нужны ни тушь, ни помада, ни пудра.

В глазах Дженнифер мелькнули удивление и благодарность.

— Ты сам все это придумал, Мартин. Работа официантки не лучший выход для того, кто провел весь день на ногах. Но, когда появился ты, все изменилось. Я едва могла дождаться начала смены.

— Рад слышать, что чувство взаимное.

Она прикусила губу.

— У нас с тобой много общего, Мартин.

— Я знаю. — Он снова прижался к ней, будто убеждая в том, что именно у них общего сейчас.

Дженнифер откликнулась мгновенно, спеша утолить их общий голод.

Мартин поймал ее руки и опустился на колени.

— Стоп, а то еще ухватишься за что-нибудь.

— Негодник, — прошептала она, кладя ладони на мускулистые плечи и напоминая себе, что надо быть осторожнее и не причинить ему боли.

Мартин подался вперед, вынуждая Дженнифер отступить к стене с шедшей вдоль нее перекладиной, и приник губами к кружеву трусиков, под которыми темнел треугольник волос. Аромат женской плоти был так пьяняще крепок, что для Мартина все едва не закончилось в эту же минуту. Проклятье, Дженнифер могла делать с ним что угодно!

Обнимая ее колени, Мартин провел языком по ее животу — дразня, лаская, приглашая к более серьезной игре. Ноги Дженнифер задрожали, и Мартин, осмелев, медленно сдвинул кружевную полоску ниже, чтобы ощутить весь вкус предлагаемого лакомства. Подстегиваемый стонами, поднимающимися из, казалось, самых глубин естества Дженнифер, он раздвинул языком влажные и теплые складки и приник к источнику, готовый без остатка отдать себя в обмен на хотя бы одну каплю драгоценной росы.

Открыв на мгновение глаза, Дженнифер увидела их отражение в зеркальной стене: голову Мартина с темными волосами, казавшимися черными на фоне ее белой кожи, его сильные руки, обнимающие ее ноги… Сама по себе эта картина была довольно эротичной, но не шла ни в какое сравнение с теми чудесами, которые творил язык Мартина с ее истосковавшимся по ласкам телом. Дженнифер знала, что была одинока, однако только сейчас в полной мере поняла, какая пустота окружала ее. Мартин знакомил ее с ощущениями, о существовании которых она и не догадывалась.

Дженнифер вскрикнула от неожиданности, когда на смену нежным прикосновениям пришли решительные, смелые движения. Волна тепла раскатывалась по ее телу, все быстрее и быстрее, в такт ударам языка Мартина. Уступая его настойчивости и даже подгоняя требовательными настойчивыми стонами, Дженнифер подтянулась на перекладине и почти оторвала ноги от пола.

Объятая страстью, она мотала головой и выкрикивала что-то бессвязное, но все же видела себя в зеркальной стене и заводилась от этого еще сильнее. Мартин стоял на коленях, спрятав лицо между ее бедер, и походил на идолопоклонника, приникшего к своему божеству.

Дженнифер закрыла глаза, чтобы сполна насладиться небывалыми ощущениями. Когда ее тело содрогнулось от подступающего оргазма, она почувствовала, как палец Мартина скользнул меж ее бедер и мгновенно нашел магическую точку. Это прикосновение на мгновение лишило Дженнифер сознания…

Когда она открыла глаза, то увидела, что Мартин всматривается в ее лицо.

— Я никогда… мне никогда…

Он усмехнулся.

— Что ж, я рад.

— Я тоже.

По тому, как блеснули его глаза, Дженнифер поняла, что, утолив ее жажду, сам он вовсе не получил равноценной компенсации.

Странно, но, получив все, о чем, казалось, только можно было мечтать, Дженнифер по-прежнему ощущала пустоту, заполнить которую мог только Мартин. Только теперь ей уже ничего не мешало уступить требованиям тела и одновременно дать Мартину то, чего он жаждал.

Опустившись на колени, она без малейшего стеснения сняла с него трусы и выпрямилась.

Мартин улыбнулся и разомкнул застежку все еще остававшегося на Дженнифер кружевного бюстгальтера.

Они пристально посмотрели друг на друга. Дженнифер кивнула.

— Я получил разрешение? — спросил Мартин.

— Оно тебе еще нужно?

Другого приглашения ему не требовалось. Обхватив Дженнифер за талию, он бережно опустил ее на гимнастический мат. Теплое, мягкое и в то же время упругое женское тело манило его. Мартину хотелось слиться с ним, стать его частью, но он не забыл и об осторожности — в кармане джинсов у него лежали пакетики с презервативами.

— Не уходи, — прошептала Дженнифер, когда Мартин поднялся.

Он вынул один пакетик и помахал им перед ее глазами.

— Ну разве я не предусмотрителен?

— А я разве того не стою?

Он опустился рядом с ней на мат и провел рукой между ее ногами.

— Ты достойна самого лучшего. И, по-моему, готова получить награду.

— Ничего не имею против. — Дженнифер широко раздвинула ноги и улыбнулась.

Мартин сделал глубокий вдох. За что мне такой невероятный подарок? — подумал он, совсем забыв, что подарок исчезнет с наступлением осени. Будущего не существовало, как не существовало вообще ничего, кроме обнаженной красавицы, лежащей рядом с ним на упругом гимнастическом мате.

— Согни колени.

Дженнифер послушно выполнила его просьбу, и Мартин, наклонившись над ней, коснулся головкой своего члена влажной горячей женской плоти.

— Мартин… пожалуйста… — простонала Дженнифер.

— Пожалуйста — что? — Он знал, чего хочет Дженнифер, но ему важно было услышать это от нее.

Она тихо вздохнула.

— Пожалуйста, возьми меня.

Она резко подалась ему навстречу и замерла, ощутив его в себе. Мартин медленно двинулся дальше, вбирая наслаждение сантиметр за сантиметром и вглядываясь в изумленно раскрытые глаза Дженнифер.

— Взять? Как? Вот так?

Мартин стиснул зубы, сдерживая бешеный ритм бьющейся в висках крови. Ему мешало больное плечо, он не мог наклониться над Дженнифер, не мог ощутить жар ее тела.

— Нет. Вот так. — Она обвила его ногами и приподняла бедра, открывая перед ним полный доступ в манящие глубины.

Мартин не заставил себя просить дважды. Дженнифер вскрикнула.

— Эй, ты в порядке?

— Это… восхитительно.

Глядя в сияющие, удивительно чистые глаза Дженнифер, в которых застыло восторженное удивление, Мартину ничего не оставалось, как поверить ей.

— Я уже забыла, как это бывает, — прошептала Дженнифер. — Нет, не забыла — со мной никогда не было ничего подобного.

Мартин хотел приподняться, но Дженнифер сильнее обхватила его талию ногами, не желая выпускать его из себя. Мартину ничего не оставалось, как снова податься вперед, и на этот раз проникновение получилось более быстрым, но глубоким. Дженнифер застонала, прикусив губу.

— Нам надо сменить позу… твое плечо… — выдохнула она, заметив, что Мартин поморщился.

— Думаю, с этим мы справимся.

То, что Дженнифер в такую минуту думает о его комфорте, приятно удивило Мартина. После развода его отношения с женщинами ограничивались сексом. Но Дженнифер не была обычной женщиной, и он понял это с первого взгляда. Сейчас она лишь подтвердила его правоту.

Они переменили позу. Мартин лег на спину, а Дженнифер устроилась сверху. Покачивая бедрами, она ждала, когда он будет готов принять ее.

Ждать пришлось недолго.

— Дженнифер! — выдохнул Мартин, когда она, почувствовав его готовность, резко опустилась.

Игры закончились. Теперь уже Дженнифер задавала ритм, поднималась и опускалась, принимая в себя Мартина, овладевая им, заставляя принимать ее правила. Мартин принял их без колебаний. Проникая в горячую влажную женскую плоть, слыша ее прерывистое дыхание, он кусал губы, чтобы сохранить контроль над собой, и дрожал от напряжения.

Они двигались синхронно, удивительно быстро поймав нужный обоим ритм. Дженнифер чувствовала, что вот-вот потеряет силы, а вместе с ними и способность воспринимать что-либо, кроме наслаждения, волны которого поднимались все выше и выше.

Она выкрикнула его имя и откинулась назад, и в этот момент Мартин, ощущая близкую кульминацию, в последний раз вошел в нее.

Такого оргазма не испытывали еще ни он, ни она. Дженнифер, обессиленная, лежала на Мартине и чувствовала, как дрожь продолжает сотрясать его еще не расслабившееся тело. Оба тяжело дышали и молчали, опустошенные и потрясенные.

Первой пришла в себя Дженнифер. С усталым вздохом она шевельнулась и, соскользнув на пол, положила голову на здоровое плечо Мартина. Он провел ладонью по пышным каштановым волосам Дженнифер и подумал, что, возможно, недооценил ее дух авантюризма. Заниматься любовью на полу? Вряд ли такое отнесешь к числу самых незабываемых приключений, а ему хотелось, чтобы с Дженнифер случилось именно такое.

— Нам, пожалуй, пора вставать, — с усмешкой сказал он. — Но мне понравилось когда ты была сверху.

Ее теплые губы прижались к его щеке.

— И, знаешь, я думал, что у тебя возникнет куча возражений, — продолжил Мартин.

— По поводу чего?

— Ну хотя бы по поводу отсутствия мебели…

Дженнифер рассмеялась.

— Главное, что здесь есть ты. Этого вполне достаточно. За один вечер ты дал мне так много…

— Много чего?

Мартину действительно хотелось это знать, ведь коротенькое слово «секс» не могло вместить значимость того, что произошло между ними.

Дженнифер вздохнула и придвинулась к нему поближе.

— Это же ясно. Знаешь, у меня никогда еще не было настоящего свидания с мужчиной.

Мартина удивило признание.

— Я думал, ты встречалась с другими мужчинами.

— Встречалась. Один или два раза. Иногда одиночество становится совершенно невыносимым. Но те встречи… Мне приходилось подстраиваться под рабочий график, времени не хватало, все происходило в спешке. В общем, лучше после этого не становилось. А сегодня ты устроил для меня настоящее свидание. Такое, о котором мечтает каждая женщина.

— Расщедрился на мороженое. Ничего особенного, — пробормотал Мартин, понимая, что дело совсем в другом.

Он много думал о том, куда повести Дженнифер. Ему хотелось, чтобы она запомнила это место, чтобы оно стало для нее чем-то памятным. Идею подсказал иллюстрированный репортаж в журнале. В самом посещении «Айскрим Парк» было что-то легкое, привольное, ненавязчивое и вместе с тем многозначительное.

— Все было особенным, — возразила Дженнифер. — И ты это знаешь. — Она приподнялась и посмотрела Мартину в глаза. — Ведь знаешь, да?

Конечно, он знал. И дело, черт возьми, не в так называемом свидании. Мартин знал, что такое любовь. Любовь, приведшая к браку с женщиной, которая предала его. Он знал, что такое случайные связи. Их у него было не так уж много, но Мартин понимал, чего они стоят. Произошедшее здесь, в этом зале, отличалось от всего того, что случалось с ним до сих пор. Будучи полицейским, Мартин не умел и не любил врать себе. Ни в том, что касалось личной жизни, ни в том, что относилось к профессии. Поэтому он понимал — сегодня они занимались не сексом, это была любовь.

Секс — всего лишь один из видов человеческих отношений. Любовь — это все отношения, сплетенные в один клубок.

Дженнифер вздохнула и затихла. Ее волосы щекотали нос Мартина, и от нее все еще пахло земляникой. Поглаживая бедро Дженнифер, он задумался о том, что сулит ему сделанное открытие. Выходило, что ничего хорошего.

Во-первых, Дженнифер намерена уехать осенью. Ей хочется быть с братом, который вырос у нее на руках, и Мартин не собирался создавать какие-либо препятствия ее планам. А такие препятствия появятся, если он расскажет Дженнифер о своих чувствах или проявит интерес к тому, что чувствует она.

Во-вторых, хотя она знала цену деньгам, Мартин все же опасался, что не сумеет обеспечить Дженнифер всем необходимым, не говоря уже о желаемом.

В-третьих, Дженнифер никогда не смирится и не примет его работу. Чтобы она ни говорила, как бы ни относилась к этому сейчас, рано или поздно настанет день, когда за ней захлопнется дверь и он снова окажется наедине с собой… И что тогда?… Новые раны на сердце? Но ведь и старые шрамы еще ноют. Нет, Дженнифер будет считать его образ жизни опасным, рискованным и безрассудным. Каждое утро, провожая его на работу, она будет терзаться тревогой за него, вспоминать отца, ждать приступов беспокойства.

Она — всего лишь фантазия. Как он и предлагал, им вполне достаточно кратковременных отношений. Летний роман, который принесет обоим массу удовольствия, скрасит одиночество, поможет решить какие-то проблемы. А потом расставание. Без обид, без обещаний, без слёз.

Мартин стиснул зубы. Мысль о том, что Дженнифер уедет, была невыносима.

— И ты сделал для меня кое-что еще, — прошептала она, прижимаясь губами к его груди.

— Что же? — Ему хотелось говорить с ней о приятном, а не думать о неизбежном расставании, не забивать голову неразрешимыми проблемами.

— Я попросила тебя сделать так, чтобы я забыла о своих дурацких страхах. Ты умеешь исполнять желания женщин.

Дженнифер провела рукой по его груди, но, хотя это ласковое прикосновение и было приятным, ее слова всколыхнули в Мартине прежние опасения.

Конечно, он хотел избавить Дженнифер от беспокойства, помочь прогнать страхи и забыть тревоги, но сам-то вовсе не намеревался впадать в беспамятство. И вот, после того как они любили друг друга, Мартин понял, что увлекся. Дженнифер настолько, что почти упустил из виду все остальное. Все, что было важным в его жизни. Такая ошибка, если не станет последней, может очень дорого ему обойтись.

Очень дорого.

Сантьяго знает о Дженнифер. Как он пронюхал о ее существовании, какой информацией располагает, — неизвестно. И теперь Дженнифер стала для Сантьяго потенциальным средством давления на Мартина.

Узнай Мартин об информированности своего противника чуть раньше, он мог бы защитить Дженнифер с помощью уловки: притвориться, что она ничего для него не значит, в надежде на то, что Сантьяго поверит и выпустит Дженнифер из зоны своего внимания.

Теперь такая хитрость не пройдет. Отказаться от нее по-настоящему, вытолкнуть из своей жизни — тоже слишком поздно. Мартин не только не хотел терять оставшееся у них время и отказываться от всего, что давала ему Дженнифер, но и должен был держать ее рядом ради ее же безопасности. Одного наблюдения за Дженнифер мало, Мартину требовалось войти в ее жизнь.

Рассказать ей правду он тоже не мог. Зная о ее трудном прошлом, невозможно было допустить, чтобы Дженнифер узнала о существовании опасного преступника Эстебана Сантьяго, ведущего за ней слежку и планирующего, возможно, кое-что похуже.

По иронии судьбы обе стороны его жизни, личная и профессиональная, самым странным и неожиданным образом совпали и переплелись.

Дженнифер проснулась от жалобного мяуканья. Она открыла глаза и огляделась. Утро уже давно наступило, и солнечные лучи успели согреть ее лицо. Она лежала в своей постели, рядом, повернувшись на бок, посапывал Мартин. Он стал частью Дженнифер, и, куда бы она теперь ни пошла, Мартин будет с ней. Если не рядом, то в сердце.

Ей вспомнилась прошлая ночь. Из тренажерного зала они поднялись в ее комнату.

— Лучше у тебя, чем в спальне Фелисити. У нее там настоящий дворец, — объяснил Мартин.

Дженнифер уже обратила внимание, что ему больше по вкусу простая, без изысканности обстановка, и порадовалась схожести их вкусов. Но тут же напомнила себе о том, что между ними и слишком много различий.

Из-за двери снова донеслось мяуканье. Синтию не пустили в спальню, и бедняжка, должно быть, провела ночь в коридоре. Дженнифер взглянула на часы и села. Спасибо Синтии, вовремя напомнила об обязанностях.

— Опаздываю. — Она откинула простыню и хотела уже встать, но Мартин обхватил ее за талию и заставил сесть.

— Куда торопишься? — спросил он, потеревшись носом о ее руку.

— Надо покормить Синтию. Я даже забыла о ней вчера. Достанется мне от Фелисити.

— Я ее уже покормил. Она просто ревнует.

А я даже не проснулась, когда Мартин вставал, пронеслось у Дженнифер в голове. Должно быть, сон оказался крепче, чем обычно. Впрочем, что же в этом удивительного?

— Все равно пора вставать. Мне нужно идти на работу.

— Не ходи.

Мартин потянулся к ней, погладил по животу, и Дженнифер снова стало тепло и уютно.

— Ты представляешь, сколько раз мне приходилось выбираться из постели, потому что никакой уважительной причины остаться дома просто не было?

— Я обеспечу тебе уважительную причину. — Его пальцы скользнули ниже, протиснулись между ее ног.

Желание, вспыхнувшее с новой силой, удержало Дженнифер в кровати.

— Побудь лучше со мной, — прошептал Мартин, покусывая мочку ее порозовевшего уха. — Ну же, Дженнифер, позвони и скажи, что заболела.

Она никогда раньше не отступала от рабочего графика. С годами ее поведение стало определяться некой программой, которая не учитывала желания провести весь день с любимым человеком. Дженнифер из последних сил боролась с соблазном.

— Я никогда не притворялась больной. Ты толкаешь меня на опасный путь.

— Когда-нибудь все случается в первый раз. Ты заслужила отдых, так воспользуйся им сегодня.

— Но на меня же рассчитывают, — пробормотала она, понимая, насколько слабо это возражение.

Мартин уже нашел нужную точку и теперь, как искусный музыкант, которому необходима всего одна струна, выводил мелодию, успевшую полюбиться Дженнифер.

— Тогда, давай сойдемся на компромиссе. Позвони и скажи, что придешь позже. — Он ловким движением опрокинул ее на спину. — Обещаю, что не пожалеешь.

И Дженнифер сдалась, не устояв перед искушением снова насладиться столь понравившейся ей близостью.

Через несколько минут все вопросы были решены.

В ящике ночного столика, на котором стоял телефон, лежала упаковка презервативов, которые Дженнифер дала накануне Джессика.

Поразмыслив, Дженнифер решила, что стесняться нечего, и достала из ящика один пакетик. Потом, повернувшись в Мартину, сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в холодную воду, и заняла ту же, что и накануне вечером, позу.

— Черт, мне нравится эта позиция, — через пару минут пробормотал Мартин. Больше времени ему и не требовалось, чтобы дойти до готовности.

— Попробуем сделать ее еще лучше. — Дженнифер протянула ему пакетик.

— О, текстурированные, с дополнительной смазкой, — прочитал Мартин, и глаза его блеснули.

— Хочешь попробовать? У меня их целая упаковка.

— Милая, мы с тобой думаем об одном и том же.

Дженнифер хотелось в это верить, потому что желание уже переполняло ее. Словно догадавшись об этом, Мартин подставил ладони под нависшие над ним полные груди. Пальцы нежно стиснули соски, и те отвердели в ожидании более смелых действий. Одновременно бедра Дженнифер пришли в движение, касаясь набухшей, налитой плоти Мартина.

— Помоги мне, — глухо попросил он.

Руки Дженнифер дрожали, отсутствие практики мешало справиться со своенравной резинкой. Она чувствовала, как пульсирует кровь в напрягшемся члене, ощущала его неистовую силу.

— У тебя хорошо получается.

Дженнифер посмотрела на Мартина. Никогда еще простой акт предосторожности не возбуждал ее так, как сейчас, когда он стал прелюдией к восхитительной игре, частью самого секса. Такое случается только с теми, кто влюблен, подумала Дженнифер и тут же поспешила отогнать эту недопустимую мысль. Слишком быстро. Они едва знакомы. И все же между ними было что-то, что возникало с первого взгляда, влекло их друг к другу, связывало воедино.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Мартин.

— Прекрасно.

— Хорошо. Тогда перейдем к следующему этапу. Ложись на живот.

Дженнифер послушно вытянулась на кровати и уткнулась лицом в подушку. Мартин присел рядом, и его сильные, но добрые и теплые руки легко и бережно прошлись по ее спине к плечам и оттуда не спеша, постепенно расширяющимися круговыми движениями стали двигаться вниз, подбираясь все ближе к ягодицам Дженнифер.

Ее тело сразу отреагировало, и страстное желание обладать этим мужчиной обуяло Дженнифер. Она попыталась перевернуться, чтобы увидеть искусителя, но он вовремя уловил ее порыв и мягко надавил на плечи, препятствуя ее вращению.

— Не сейчас. Не торопись.

Движения рук Мартина изменили свой ритм и стиль, и Дженнифер показалось, будто она тает и растекается по простыне.

— Перевернись! — вдруг последовала долгожданная команда.

Она с трудом собрала в себе силы и смогла осуществить указание Мартина, правда, не без его поддержки. Огромные мужские руки легко подцепили ее под живот и грудь и перевернули, как беспомощного жука, на спину. Его пальцы начали массировать ее шею, затем поползли вниз, к груди. Дженнифер попеременно бросало то в холод, то в жар, а движения Мартина постоянно меняли ритм, силу и темп, быстро и неожиданно смещаясь из одной части тела в противоположную.

У Дженнифер перехватило дыхание, когда Мартин основательно и надолго утвердил свои ладони на полушариях ее грудей, мягко и ритмично сжимая их. Она с трудом удержала стон наслаждения, почувствовав, что Мартин обвел языком ее ненасытный сосок и, нежно посасывая, покусывая, втянул в рот.

— Осторожнее! — прерывисто выдохнула Дженнифер, когда язык Мартина, наигравшись вдоволь с ее сосками, скользнул в углубление пупка. — Я боюсь щекотки.

— Это хорошо, — промурлыкал он. — Это означает, что у тебя в этом месте скопилось много сексуальной энергии. Необходимо высвободить ее. Пусть она растечется по всему телу.

И он припал губами к пупку Дженнифер, словно хотел всосать избыток ее эротической силы, зарядиться от этого живительного первоисточника.

— Лежи спокойно и закрой глаза. — Мартин мягко раздвинул руками ее колени. — И не подглядывай. Откинься на спину, расслабься и наслаждайся.

— Что меня ждет?

— Представь, что я Рафаэль. Я всегда хотел написать шедевр. С живой натуры. А лучше прямо на живой натуре.

И в руках Мартина действительно, как успела заметить Дженнифер, тайком подглядывавшая за ним сквозь полуопущенные веки, невесть откуда появилась кисть.

Она почувствовала, как шелковистые волосинки этой кисти обрисовывают ее брови, потом скользят по векам, по щекам, по носу, по губам и уходят вниз, по телу, тщательно повторяя в деталях все его очертания. На коже, как только по ней проходилась эта кисть, как будто вспыхивали язычки пламени. Погруженная в неведомые ей до сих пор эротические ощущения Дженнифер не заметила, как Мартин заменил кисть на более широкую, и вздрогнула, почувствовав прикосновения чего-то влажного и теплого.

— Что… это?…

— Ничего особенного. Обычная шоколадная краска для тела.

На этот раз его смелые и размашистые движения сконцентрировались в основном на груди и животе.

— Похоже, ты нарисовал сердце.

— Молодец, угадала. А теперь?

— Стрелу.

— Правильно. — Мартин опять обратился к тонкой кисти и занялся грудью Дженнифер, комментируя по ходу движений полет своей эротической фантазии. — Люблю, когда соски возбужденно устремлены вверх, как бы в нетерпеливом ожидании, и блестят.

На этот раз Дженнифер показалось, будто ее посадили в ракету и она стремительно взлетает в сладостные, райские небеса, покидая наскучившую и слишком знакомую Землю.

Но художник на этом не успокоился. Он опять поменял инструмент. Новая кисточка оказалась очень мягкой и пушистой, как раз под стать природе той части тела Дженнифер, на которую он перенес свое внимание. Мартин вновь развел в стороны ее колени, потом осторожно и бережно раздвинул пальцами половые губы. После нескольких движений сразу стало понятно, что инструмент находится в руках мастера высочайшего класса, который посрамит в области эротической живописи Рафаэля, Веласкеса и Гойю, вместе взятых.

По телу Дженнифер будто побежали электрические разряды. Она чувствовала каждый волосок на этой кисти, выписывающий лепестки, пестики и тычинки на ее сверхчувствительном цветке, доверчиво распустившемся под столь изысканной, экзотической лаской. Ее бедра инстинктивно начали вращаться вслед за перемещениями этой кисти, изнемогая от желания вкусить совсем другой инструмент. Дженнифер уже начала уставать от этой сладостной пытки. Казалось, что организм уже не в состоянии подниматься на все более высокие эмоциональные ступени наслаждения, что уже достигнут предел и что пора уже молить о пощаде.

— А теперь я должен очистить тебя от шоколада. Придется вылизывать деяния своих рук. Жаль, что пропадет такая неземная красота и мое творчество. Но ничего не поделаешь. Придется тебе еще потерпеть.

Голова Мартина опустилась вниз, прильнув губами прямо к тому месту, где только что столь успешно поработала кисть, и Дженнифер услышала сочные, чмокающие, плотоядно урчащие звуки. Как кот, дорвавшийся до сметаны. Язык Мартина проник прямо в потайной вход, ввинчиваясь в темные и влажные глубины ее лона. Казалось, что он, как ученый-спелеолог, начал свой пробный, исследовательский поход по туннелям и закоулкам обширной и извилистой, никем еще не познанной пещеры.

Но Мартин явно выбрал не тот инструмент для погружения в глубины мироздания и разгадки вселенской тайны. Для этого нужен совсем другой биологический мужской аппарат, созданный специально для этой цели самой природой, успешно и плодотворно апробированный за тысячелетия, надежный и прочный.

Рука Дженнифер инстинктивно потянулась туда, откуда произрастал этот волшебный инструмент, откуда остро и пряно доносился мускусный запах воспаленного, истекающего похотью самца. Почему он так издевается над собой, над своим природным мужским естеством? А главное — над ней? Ведь она уже давно созрела и перезрела, ее тело, которое было еще недавно мягким и расслабленным после своеобразного массажа, сделанного Мартином, теперь напряглось и изнемогало от желания и готовности отдаться. Дженнифер уже давно заслужила право на раскрепощение души и тела.

Так где же он, этот фантастический оргазм, в цветах и в красках, в огнях и грохоте праздничного салюта? Где этот сказочный фейерверк и разноцветный бурный фонтан играющих чувств? Да, он действительно сейчас достижим. Она это чувствовала. Именно сейчас. Потом будет поздно. Она просто перегорит и утратит остроту чувств. В Дженнифер нарастало отчаяние оттого, что Мартин может упустить это время, потерять из-за своего мужского упрямства, самодовольства и глупости эту прекрасную возможность разом решить всю ее проблему.

От нетерпения Дженнифер начала изгибаться всем телом, все сильнее сдавливая голову Мартина своими бедрами. Ее руки тоже устремились туда, откуда выплескивались и разносились по всему телу волнами совершенно уже непереносимые по накалу ощущения.

Дженнифер вцепилась в волосы Мартина и впрессовывала его лицо вместе с его неутомимым языком и губами в свой горячий, истекающий соком, раскрывшийся, как цветок навстречу солнцу, сказочный женский рай.

Боже, какая медлительность! Почему он опять тянет время?! Он же может это сделать! Это просто сумасшествие. Природная аномалия и катаклизм. Это немыслимое смешение рая и ада! Он же видит и чувствует, как я невыносимо страдаю!

— Возьми меня, Мартин, — лихорадочно взмолилась она. — Возьми меня! Делай со мной все, что хочешь. Войди в меня. Я хочу тебя. Я умоляю! Сжалься! Ты же можешь.

Но он был совершенно непробиваем. Упрямый и тупой осел, не желавший свернуть с избранного пути. Абсолютное нежелание пойти навстречу жертве его чрезмерно затянувшегося эксперимента.

Пальцы Мартина приподняли ягодицы Дженнифер, и его язык устремился на новый штурм, перемещаясь все быстрее и яростнее по самым-самым чувствительным местам. Это было невыносимо. Дженнифер то летела куда-то в бездонную пропасть, то взмывала в ослепительную прозрачность неба, то вспыхивала алыми языками пламени. Она задыхалась, хрипела и стонала, слезы текли по щекам. Невыносимый жар охватывал все ее тело, как в аду, как на дьявольской сковородке, как на вертеле над костром или в котле с бурлящим кипятком. Мартин отнял у нее все, забрал себе ее ум, душу и тело. Глаза Дженнифер застилала пелена. Она пыталась что-то сказать, но язык не повиновался. В ушах неумолчно звенели колокола: «Я хочу, я хочу, я хочу…»

Наверное, поэтому секс считался панацеей от всех бед и невзгод. Он отключал и подавлял все другие чувства, подчиняя их себе. У нее появилось ощущение, которое, наверное, испытывал бы человек, удерживающийся над пропастью лишь на кончиках пальцев. Над Дженнифер склонился ее мучитель и ее избавитель, вольный казнить ее и миловать. И впереди ее ждал свободный полет — то ли ввысь, в блаженные небеса, то ли вниз, в бездну, на острые камни.

Боже, сделай так, чтобы он сотворил это со мной!

Язык Мартина продолжал свою зверскую пытку, доводя Дженнифер до безумства, до полного забытья и отключения. Все новые и новые горячие волны наслаждения накатывали на нее, все выше и выше взметая ее душу и тело, чувства переполняли ее, как раскаленная лава, рвущаяся к кратеру вулкана. Еще немного, и бурлящая огненная масса прорвет последнюю преграду, и наконец придет долгожданный оргазм.

И именно в этот момент, у самой последней черты, Мартин внезапно остановился.

Он смотрел Дженнифер в лицо, искаженное испытанным наслаждением и болью незавершенности. Боже, как он хотел сейчас овладеть ею! Как было трудно сдерживать себя, когда больше всего на свете хотелось погрузиться в нее, раствориться в ней и остаться там навсегда.

Дженнифер приподнялась на локтях, ее глаза пылали от нестерпимого желания. Ее хриплый сдавленный голос умоляюще взывал:

— Пожалуйста!.. Ну пожалуйста!..

Мартин не мог больше видеть это искаженное от страсти страдальческое лицо. Они стали единым целым, когда Дженнифер, повинуясь нетерпеливым рукам Мартина, опустилась на него, впустив в себя, сделав частью себя и став частью его. Дженнифер отдавалась заданному им ритму, опускалась и поднималась, сдерживая рвущийся из нее стон блаженства. Она изгибалась, вращала бедрами, откидывалась назад и приникала к груди Мартина, чтобы почувствовать его каждой клеточкой. Когда перед глазами Дженнифер мир взорвался и разлетелся на части, с ее губ слетел только слабый вздох.

Мартин сел, спустив ноги с кровати, и прислушался. В душе лилась вода, но, как он ни хотел, присоединиться к Дженнифер не мог. Сейчас ей нужно идти на работу, а ему предстоит важная встреча с Доналдом Макнейлом, бывшим полицейским, отличным детективом и единственным человеком, кому он мог доверить охрану Дженнифер. О вдове Брайана Шрайвера Мартин уже позаботился.

Накануне вечером он пытался связаться с Доналдом, однако не застал того дома. Миссис Макнейл сообщила, что ее муж занят наблюдением за одной крупной шишкой из городского совета, но днем будет свободен.

Мартин подтянул к себе телефон и набрал номер. Трубку снял Доналд.

— Привет, приятель, — проворчал он, сразу узнав голос бывшего напарника. — Слышал, что ты еще отдыхаешь от службы. Не надумал уходить? Я бы с удовольствием с тобой поработал.

— Может быть, дружище, — ответил Мартин. — Перемены нужны, но я пока еще не решил. У меня к тебе большая просьба. Слушай…

Разговор занял не более минуты. Доналд согласился, и они договорились встретиться во второй половине дня, чтобы уточнить детали.

Дженнифер еще не вышла из душа. Мартин представил ее, обнаженную, под струями воды и стиснул зубы, чтобы не поддаться соблазну и не броситься к ней. Власть Дженнифер над ним была поразительной. Каждый взгляд на эту женщину мгновенно пробуждал в Мартине сильнейшее желание.

Раньше он удовлетворялся фантазиями, заполняя ими долгие одинокие ночи. Теперь, вкусив реального удовольствия, познав некоторые — о, далеко не все! — тайны ее роскошного тела, Мартин осознал, что уже не может и не хочет обходиться без Дженнифер, не хочет довольствоваться мечтами. Она вошла в его кровь.

Он покачал головой и чертыхнулся.

— Займись делом. Сконцентрируйся.

Итак, Эстебан Сантьяго вышел из тени. Ясно, что сидеть без дела он не может. Человек со шрамом отправился на охоту. Его цель — нанести удар по Мартину, вывести его из игры. Но теперь у Сантьяго появился лишний козырь. Он нащупал слабое место противника — Дженнифер. Вот почему так важно, чтобы Доналд прикрывал ее в течение дня. А ночи Мартин возьмет на себя. Похоже, он обо всем позаботился.

Но кто позаботится о нем, когда Дженнифер навсегда уйдет из его жизни?

Глава 10

Мартин проводил Дженнифер на работу. В последний момент, когда она закрывала дверь, он не выдержал и, взяв ее за руку, привлек к себе. Желание взяло верх над здравомыслием, и только твердая решимость уйти, которую Мартин увидел в глазах Дженнифер, помешала ему увлечь ее наверх, в спальню. Подавив вздох разочарования, он отступил, зная, что если позволит сердцу управлять головой, то не доведет до конца дело Сантьяго. Нужно сосредоточиться на работе.

Прежде всего Мартин отправился в больницу на встречу с Эриком Фазини, дежурившим у палаты Брикса. Подручный Сантьяго пришел в себя, но по-прежнему отказывался давать показания против своего босса.

Больница находилась неподалеку от многоэтажного здания, в котором располагалась юридическая контора, где работала Дженнифер. Поднимаясь по широким бетонным ступеням, Мартин пристально вглядывался в лица прохожих, надеясь обнаружить Сантьяго. Конечно, он не рассчитывал на то, что мерзавец вынырнет из толпы и подойдет поздороваться, но вероятность его появления не исключал. Человек со шрамом что-то задумал. Но что? И против кого будет направлен его следующий удар, против Мартина или Дженнифер?

Мартин бросил взгляд на часы, хотя пустой желудок и так уже подсказал ему, что наступило время ланча.

Эрик Фазини встретил его в вестибюле.

— Черт возьми, Мартин, ты, наверное, хотя бы позавтракал, а мне так и не удалось. Мой напарник перехватил пару сандвичей, а у меня больничная обстановка вызывает аллергию, — пожаловался Эрик. — Может быть, сходим в какое-нибудь кафе?

Мартин рассмеялся, вспомнив, что на завтрак у него было кое-что получше сандвичей, но тут же нахмурился, коря себя за проявленную слабость.

— Сначала побеседуем с Бриксом.

— Лейтенант оторвет мне голову, если узнает, что я впустил тебя к нему в палату, — хмуро проворчал Эрик. — Эндрю уже получил трепку.

Мартин пожал плечами. Лейтенант Чиверс беспокоил его меньше всего. Эрик прослужил в полиции не один десяток лёт и хорошо знал свое дело, обладал развитым инстинктом. Он, однако, был явно лишен чувства такта.

— Чиверс ничего не узнает, следовательно, твоей плешивой голове ничто не угрожает, — успокоил Мартин приятеля, прекрасно понимая, что лейтенант рано или поздно проведает об этом визите, и тогда Фазини не поздоровится. Ничего, переживет, подумал Мартин.

— Меня утешает только то, что достанется не мне одному. — Эрик усмехнулся. — А в компании и умирать не страшно.

Они поднялись на этаж и прошли по коридору к палате, у двери которой сидел на стуле полицейский. Он кивнул Мартину, подмигнул Фазини и кивком указал на дверь.

— Войдем вместе, — сказал Эрик, поворачивая ручку.

На кровати лежал парень лет двадцати трех-двадцати четырех. Голова перебинтована. К руке подведена капельница. Вид у парня был несчастным, длинные темные волосы разметались по подушке, в глазах застыло настороженное выражение. Взглянув на вошедших, он отвернулся и закрыл глаза.

— Хватит притворяться, Брикc, — сказал Эрик. — У тебя позади целая ночь. Улыбнись, открой ротик и спой нам что-нибудь.

Брикc не шевельнулся. Мартин уже знал, что его настоящее имя Карло Фрискони, что он живет с престарелой матерью, а на жизнь зарабатывает продажей наркотиков. Дважды его задерживали и доставляли в участок. Но доказательств не хватало, и Брикc уходил, посмеиваясь над неудачливыми копами. Но теперь он влип гораздо серьезнее и рассчитывать на благосклонность полиции не мог.

— Не хочешь петь? — Эрик шагнул к кровати. — Тогда подумай о том, каково будет твоей подружке, если тебя упекут лет на пять-шесть. Думаешь, она станет ждать? Надеешься, что о ней позаботится. Сантьяго? Как же, держи карман шире.

Карло скрипнул зубами и с ненавистью посмотрел на полицейского. Он не питал иллюзий в отношении Сантьяго, как, впрочем, и в отношении Мэгги, с которой встречался уже почти год и даже познакомил со своей матерью. Девчонке было семнадцать, и Карло было так хорошо с ней, что он начал подумывать о браке.

Но при всех ее достоинствах у Мэгги вряд ли хватило бы терпения дожидаться его пять лет. И винить тут некого, кроме самого себя.

— Подожди-ка, Эрик. — Мартин тронул приятеля за локоть. — Дай мне попробовать.

Эрик молча кивнул. Игра в доброго и плохого полицейских известна всем, но иногда приносит успех.

— Послушай, Карло.

Мартин опустился на стоявший у кровати стул.

— Нам нужен Эстебан Сантьяго. Если подскажешь, где его найти, мы похлопочем, чтобы с тебя сняли часть обвинений. Может быть, ты даже не угодишь за решетку. Но нам надо знать, где скрывается твой босс и что случилось в тот вечер.

— Откуда мне знать, где Сантьяго! — Парень облизал пересохшие губы. — Я не видел его пару месяцев. И не надо пугать меня тюрьмой. У вас ничего нет на меня.

— Похоже, ты не все знаешь. — Мартин вздохнул. — Что ж, позволь мне тебя просветить. Итак, вы с Мэгги собрались поужинать. Ты снял номер в «Пасифик Драйв». Вы были вдвоем и, судя по всему, до поры все шло хорошо. Но потом появился третий. Я не знаю кто. Вы крупно поспорили. Итог — ты в больнице с проломанным черепом, на столе конфеты с наркотиками, а ваш гость исчез.

— Что с Мэгги? — Карло приподнялся, но Эрик удержал его.

— Она уже оправилась. Перелом руки в ее возрасте не страшен, а синяки быстро проходят.

— Перелом руки? — Парень нахмурился.

— Да. Это ведь не ты к ней приложился? — Мартин внимательно посмотрел на него.

— Что? Да я… — Карло закусил губу. — Ну и что? Пять лет за какие-то конфеты? Не смешите меня, ребята.

— Я еще не закончил. — Мартин взглянул на Эрика, но тот только пожал плечами. — Так вот, парень. Рядом с тобой нашли пистолет. С твоими отпечатками. Баллистическая экспертиза показала, что из него убит полицейский Брайан Шрайвер. Это уже не пять лет за сбыт наркотиков, а гораздо больше.

— Какой пистолет? — Карло изумленно уставился на Мартина, потом перевел взгляд на Эрика. — О чем это он болтает? У меня нет оружия. И никогда не было. Вы не пришьете мне убийство копа, как бы ни старались.

Мартин видел, что, несмотря на браваду, его собеседник изрядно напуган. Этим следовало воспользоваться.

— Я знаю тебя, Карло, убийство — не твой стиль. Но если ты не подскажешь нам, кто подбросил тебе оружие, боюсь, Мэгги вообще тебя не увидит. А уж мать наверняка.

Карло молчал. Полицейские не торопили его. Наконец он пошевелился и посмотрел на Мартина.

— Вот что, ребята, мне надо подумать и… — Он умолк. — Дайте мне немного времени.

Эрик кивнул и незаметно подмигнул Мартину.

— Подумай, приятель. Только когда будешь заниматься этим непривычным делом, постарайся не забыть, что Мэгги боится выходить из дому.

Карло помрачнел.

— До завтра. — Эрик подтолкнул Мартина к двери. — И имей в виду — Сантьяго не так страшен, как тебе кажется, а женщины имеют привычку быстро находить утешение.

— Иди к черту! — огрызнулся Карло.

Детективы вышли в коридор и направились к лестнице.

— Ну что? — спросил Эрик.

— По-моему, он хочет связаться со своей подружкой. Ты можешь отследить записку?

— Пара пустяков. — Эрик усмехнулся. — Я уже знаю, через кого он попытается передать сообщение. Здесь есть одна медсестра, знакомая его брата. Держу пари, что Брикc обратится к ней.

Мартин пожал плечами.

— Вероятно, но все же могут быть и другие каналы.

— Не беспокойся, старина, у меня все под контролем, — заверил Эрик.

— Хорошо, если так. — Мартин не сомневался в профессионализме товарища, но на карту было поставлено слишком многое. — Кстати, с женой… с вдовой Брайана все в порядке? Как бы этот ублюдок не попытался выместить зло на ней.

— Ее квартира под наблюдением. Лейтенант лично приказал выделить двух детективов. По-моему, Чиверсу тоже не терпится прижать Сантьяго.

— Не сомневаюсь.

Лейтенант Чиверс при всех его недостатках не любил, когда на его участке появлялись люди, способные нарушить мирное течение жизни.

Кроме того, за убийство полицейского кто-то должен ответить.

— Ну что, поедем к Мэгги? — спросил Эрик, когда они спустились в вестибюль. — Я на машине. Думаю, за час управимся.

— А как же ланч? — напомнил ему Мартин. — Какая работа на пустой желудок.

Эрик задумался и, только выйдя на улицу, принял решение.

— Давай все-таки сначала заедем к Мэгги, а уж потом перекусим.

Мартин рассмеялся.

— Ну и сила воли у тебя, приятель.

Дорога заняла не более пятнадцати минут, и вскоре они уже поднимались на лифте на девятый этаж, где жила семья Мэгги.

Эрик не убирал палец с кнопки звонка, пока за дверью не послышались наконец чьи-то шаги.

— Кто там? — неуверенно спросил женский голос.

— Полиция, — коротко ответил Эрик, поднося к глазку жетон. — Нам нужна Маргарет О'Брайен.

Лязгнула задвижка, дверь приоткрылась, и из-за нее выглянула девушка-подросток с испуганными голубыми глазами на бледном лице.

— Что вам надо?

— Вы Маргарет? — недоверчиво спросил Мартин.

— Она, она, — подтвердил Эрик. — Мисс, мы беспокоим вас по делу Карло Фрискони. Я детектив Фазини, а это детектив Хендерсон.

Девушка пожала плечами.

— Ну если надо, то проходите. Только я уже давно все рассказала детективу Уоткинсу.

— Нам надо уточнить кое-что, мисс О'Брайен.

Эрик с важным видом прошествовал в скромно обставленную гостиную. Мэгги покорно последовала за ним, робко оглядываясь на Мартина.

— Садитесь. — Девушка кивнула на потертый диван. — Может быть, выпьете кофе? Правда, у меня только растворимый.

— Отлично, — бодро откликнулся Эрик, потирая руки.

Через несколько минут они пили крепкий горячий кофе и ели сандвичи с тунцом. Мэгги робко посматривала на мужчин, но те не спешили переходить к делу, отдавая должное нехитрому угощению.

Выпив кофе, Мартин вопросительно взглянул на Эрика, но тот покачал головой, давая понять, что начнет сам.

— Мисс О'Брайен, мы только что были у вашего друга Карло Фрискони.

— Как он? — встрепенулась Маргарет и неловко отодвинула чашку левой рукой.

Да у нее же перелом, с опозданием вспомнил Мартин.

— Если вы имеете в виду состояние здоровья, то намного лучше. А вот что касается…

— Да. Я знаю, — перебила Эрика Маргарет. — Детектив Уоткинс рассказал мне о наркотиках в конфетах и о пистолете. Но я не понимаю… — Она осеклась. — Карло просил меня…

— Мисс О'Брайен, вы поможете ему, рассказав правду, — вмешался Мартин, видя ее нерешительность. — Давайте начнем сначала. Скажите, откуда взялись эти пастилки? Карло принес их с собой?

— Нет, — твердо ответила она. — Я знаю, что днем их не было. Их принес официант.

— Вот как? — удивился Эрик. — Объясните.

— Понимаете, — взволнованно заговорила Маргарет, — Карло намекнул мне, что угостит чем-то особенным. Но не сказал, чем именно. Я только потом догадалась, когда мне сообщил об этом детектив Уоткинс. Карло заказал одно блюдо… да, «Потерянный рай». По-моему, южноамериканское. В том ресторане чего только нет. Я думала, что Карло ничего не ест, кроме хот-догов и пиццы. Но он стал мне рассказывать про такие блюда, о которых я и не слышала. — Ее голос дрогнул. — Ну вот, когда официант пришел с заказом, то эти пастилки лежали на подносе.

— Значит, Карло заказал «Потерянный рай» и ему принесли конфеты с начинкой. Интере-е-есно, — протянул Эрик, дожевывая сандвич. — Спасибо, мисс О'Брайен, вы спасли меня от голодной смерти.

Маргарет вдруг улыбнулась, и Мартина поразило, как изменилось ее лицо. Нет, не только лицо — она словно стала другим человеком. Все лучшее, что было в ней — доброта, искренность, участливость, скромность, — проступили в этой улыбке. Балбес Карло вытянул счастливый билет, подумал Мартин и тут же вспомнил о Дженнифер.

— А теперь давайте перейдем ко второй проблеме, — продолжил Эрик. — Что случилось потом? Как вышло, что вам сломали руку, а Карло раскололи череп? Кто это сделал?

Маргарет опустила голову.

— Карло просил меня… Извините, детектив, но я не хочу, чтобы у него возникли лишние проблемы. Вы понимаете, да?

— Проблемы у Карло будут в том случае, если он не объяснит появление своих отпечатков на пистолете. — Мартин ободряюще улыбнулся. — Не сомневаюсь, что ваш друг и сам это понял.

Девушка посмотрела ему в глаза и решительно заявила:

— Хорошо, я расскажу.

Через десять минут детективы уже сидели в машине.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил Мартин.

— Меня удивляет, что Маргарет оставили в живых. — Эрик покачал головой. — Ее надо брать под защиту.

— Действуй, приятель. А я попробую навести справки по своим каналам. — Мартин откинулся на спинку сиденья. — Как насчет ланча? Ты еще не перебил аппетит?

Эрик смущенно пожал плечами.

— Три сандвича с тунцом, конечно, неплохая затравка, но я привык к большему.

Мартин усмехнулся. Глядя на Эрика, никто бы не сказал, что этот человек женат на хозяйке пиццерии, — он вечно хотел есть.

— Тогда поехали. Но только не туда, где подают сандвичи с тунцом и растворимый кофе.

Дженнифер заканчивала печатать письмо, когда кто-то тронул ее за плечо. Она оглянулась.

— Привет, Стейси.

Стейси, работавшая секретаршей в этой же конторе, покачала головой и сочувственно поцокала языком.

— Бедняжка, как же ты сегодня добралась на службу? Что у тебя, грипп или бессонница? Круги под глазами, губы опухли, бледность… Нет-нет, молчи, я попробую сама определить по симптомам. — Она нахмурилась и… рассмеялась. — Угадала?

Дженнифер отвела глаза.

— Перестань, Стейси. У тебя на уме только одно.

— И не у меня одной, дорогуша. Но если не хочешь говорить об этом, то и не надо. — Стейси взглянула на часы. — Не знаю, как ты, а я проголодалась. Не пора ли нам прогуляться?

— Я готова, только подожди, пока допечатаю письмо. Осталась пара строчек. — Дженнифер торопливо закончила работу, пробежала напечатанное глазами, отыскивая ошибки, и поднялась. — Как обычно?

— Да, не будем изменять хотя бы себе.

Лифт доставил их на первый этаж, и женщины, вышли на улицу, жмурясь от яркого солнца.

— Послушай, ты не против, если мы заглянем на минутку в больницу? Моя сестра Шейла заступила утром на дежурство и просила зайти. — Стейси порылась в сумочке, достала пудреницу и, посмотревшись в зеркальце, озабоченно спросила: — У меня не слишком усталый вид?

Дженнифер рассмеялась. Ее подруге было уже двадцать семь, но выглядела она лет на пять моложе. Тем не менее Стейси никак не удавалось выйти замуж. В последний год все ее усилия были направлены на достижение этой цели, и в каждом мужчине она видела потенциального жениха.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Легко тебе говорить. — Стейси тяжело вздохнула. — Знаешь, подожди меня на улице, а я вернусь через пять минут, хорошо?

— Конечно. — Дженнифер даже обрадовалась — ей совершенно не хотелось заходить в больницу: медицинские учреждения почему-то всегда действовали на нее угнетающе. — Я посижу вон там, на скамейке у входа.

— Только не растай на солнце, — бросила Стейси, направляясь к стеклянной двери.

Двое выходивших мужчин посторонились, пропуская женщину, один из них показался Дженнифер знакомым. Она присмотрелась — так и есть, Мартин! То, что зрение ее не обмануло, подтвердило и сердце, мгновенно ускорившее ход.

Что же он здесь делает? Какие причины могут заставить находящегося в отпуске полицейского прийти в больницу? Консультация? Не похоже. И потом, Мартин был не один, а с каким-то мужчиной, судя по виду, полицейским. Дженнифер не знала, почему так решила, но доверяла интуиции, почти никогда ее не подводившей.

Значит, Мартин здесь по работе. А его работа — это постоянный риск. От этого не уйдешь. Даже после ранения, находясь в отпуске, он не может забыть о ней. И так будет всегда.

Разочарование было столь острым, что Дженнифер едва добрела до скамейки. Мартин и его спутник, переговариваясь, спустились по ступенькам, сели в машину и уехали, и теперь ничто не могло отвлечь Дженнифер от мыслей о том, как несправедлива к ней судьба.

Тяжелый ритм сердца и легкое головокружение, привычные и давно забытые симптомы, подсказали приближение приступа. После встречи с Мартином все вернулось. Прежнее беспокойство, от которого она, как ей казалось, избавилась навсегда. Дженнифер не сомневалась, что сумеет совладать с ним, но ей было неприятно начинать заново.

Мартин. С самого начала в их отношениях присутствовало сильнейшее эмоциональное напряжение. Чувство, овладевшее ею, было настолько всепоглощающим, что она боялась дать ему название. Но годы, отданные заботе о брате, научили Дженнифер ценить честность, и, по крайней мере, себе она могла не лгать.

Дженнифер страшило то, что она влюбляется в полицейского. Но можно ли, любя человека, отвергать какие-то грани его личности? Работа была важной, неотъемлемой частью Мартина Бека. Имеет ли она право негативно воспринимать его выбор карьеры?

Если она действительно любит Мартина, то должна любить в нем все. А его работа ей не нравилась. Да, можно уважать профессию полицейского, восхищаться ею, но не принимать всего того, что ей сопутствует.

На протяжении нескольких лет Дженнифер стремилась окружить себя и брата барьером безопасности. Мартин, полицейский, детектив из отдела по борьбе с наркотиками, не мог укрепить этот барьер. Наоборот. Он нес с собой угрозу ее комфорту, тихой и спокойной жизни, будущему.

Все глупые мечты о возможности длительных отношений с ним растаяли, когда Дженнифер увидела его выходящим из здания больницы.

Припарковав «форд» на стоянке, Эрик выбрался из душной кабины и устало потянулся.

— Не люблю больницы, — сказал он, качая головой. — И не люблю наркоманов.

— Тогда, приятель, ты ошибся с выбором профессии. Больницы и наркоманы неразделимы. — Мартин вздохнул. — Ты сейчас в участок?

— Да, после ланча бегать не хочется. — Эрик похлопал себя по животу. — Заправки хватит до вечера. Позвоню тебе домой.

Мартин кивнул и, проводив приятеля взглядом, отправился на встречу с Доналдом Макнейлом. Доналд ждал его в условленном месте, оставив для наблюдения за Дженнифер своего напарника. Перекрыть все выходы из здания было невозможно, а потому они решили ограничиться главным выходом.

Доналд сидел под навесом на тротуаре, потягивая холодную колу, и, завидев приятеля, помахал рукой. Мартин опустился на соседний стул, который угрожающе покачнулся под его весом, но устоял.

— Ну, какие новости? — спросил Мартин.

— Похоже, предчувствие тебя не обмануло. Примерно полтора часа назад Сантьяго появился у здания. Прогулялся по тротуару, покурил и ушел. Наверное, рассчитывал, что твоя знакомая выйдет на ланч.

Хотя Мартин и был готов к таким новостям, ему все же стало не по себе.

— Черт, — пробормотал он.

— Не беспокойся. Он, конечно, подобрался близко, но я еще ближе, — невозмутимо заметил Доналд.

— Надеюсь на тебя, друг. Помни, я доверил тебе свою жизнь.

— Ты имеешь в виду ее жизнь, — уточнил Доналд, и Мартин услышал в его голосе насмешливую нотку.

— Я имею в виду то, что говорю, так что будь повнимательнее. — Он не собирался обижаться, зная, что Доналд не умеет работать спустя рукава. — Тебя угостить колой?

— Нет, с меня хватит. — Доналд достал из кармана пачку «Кэмел», вытащил сигарету и с видимым удовольствием закурил. — Что ты намерен предпринять? Есть какие-нибудь зацепки?

— Кое-что есть, но, прежде чем начинать, нужно многое проверить. — Мартин поднялся. — Ладно, Доналд, возвращайся на место и не пропусти Дженнифер. Проследишь за ней до дома моей сестры.

— Все будет в порядке, так что занимайся Сантьяго. И не думай ни о чем другом. — Доналд тоже поднялся и, подмигнув приятелю, зашагал к машине.

«Не думай ни о чем другом», мысленно передразнил приятеля Мартин. Как же не думать, если Дженнифер не выходит из головы?! Если с ней что-то случится, виноват буду только я. Пока этот проклятый Сантьяго на свободе, над Дженнифер всегда будет висеть опасность.

Но теперь у меня появились серьезные козыри, с которыми, если умело ими воспользоваться, можно выиграть всю игру, подбодрил себя Мартин. Показания Мэгги изменили ситуацию, но полиции нужны еще и показания Брикса. Если Сантьяго узнает, что парень жив, он может пойти ва-банк и попытаться убрать Карло. Проблема заключалась в том, насколько верны предположения Мартина относительно источника информации, держащего наркодельца в курсе дел полиции.

Он подошел к телефону-автомату и набрал номер участка. Трубку снял Эндрю.

— Это опять ты? — проворчал он. — У меня груда бумаг, так что говори быстрее.

— Хочу попросить еще об одном одолжении. Я…

— Перезвони через пять минут, — перебил его Эндрю. — Сюда идет Чиверс.

Услышав короткие гудки, Мартин выругался. Он рассчитывал, что Эндрю найдет способ как-нибудь задержать Сантьяго — хотя бы за неправильный переход улицы! — и даст ему возможность провести небольшой эксперимент. План был прост: пойти в «Пасифик Драйв», заказать «Потерянный рай» и посмотреть, принесут ли ему наркотики. В случае удачи можно будет потянуть за ниточку и вытащить самого Сантьяго.

Если же не повезет и никаких улик против Сантьяго раздобыть не удастся, то ничего не останется, как рассказать Дженнифер, что над ней нависла опасность. Из-за него. Кто предупрежден, тот вооружен. Не подозревая об угрозе, Дженнифер не будет настороже. А случиться может всякое, даже у нее на работе.

Мартин поёжился, предвидя ее реакцию. Снова страхи, приступы тревоги. Он знал, что у нее сильный характер. Знал, что она сможет собраться и преодолеть возникшие трудности. Но при этом ему уже нечего думать о продолжении летнего романа. Дженнифер навсегда потеряет веру в него.

Конечно, к Сантьяго можно подобраться и еще одним путем. После рассказа Мэгги о случившемся в «Пасифик Драйв» на горизонте замаячил еще один человек, возможно связанный с наркоторговцем. Но о нем почти ничего не известно, да и показания подружки Брикса весьма расплывчаты. Может быть, Карло, убедившись в серьезности грозящих ему обвинений, наконец-то заговорит и рассеет туман вокруг личности загадочного незнакомца, едва не отправившего его на тот свет.

Времени оставалось мало, и Мартин отлично это понимал. Сам факт появления Сантьяго у здания, в котором находилась контора Дженнифер, свидетельствовал о его намерении поскорее вернуться к активной деятельности.

Значит, удара по Дженнифер можно ожидать в ближайшие дни.

Глава 11

Гордон только что закончил поливать цветы на клумбах. Такой вывод Мартин сделал, исходя из увиденного: пустая, но еще мокрая лейка, следы от воды на широких штанинах зеленоватых слаксов и перепачканные руки садовника.

— Как дела, Гордон? — спросил он, останавливаясь на дорожке. — Из-за этой жары у вас, наверное, проблем хоть отбавляй. Я бы на месте Фелисити вместо цветов высадил кактусы.

— Здравствуйте, мистер Хендерсон. — Старик хотел подать руку, но вовремя остановился. — Мне тоже нравятся кактусы, но если вы полагаете, что с ними мороки меньше, то сильно ошибаетесь. А цветы… цветы — то же, что и женщины. Без ласки, без внимания, без заботы они чахнут и вянут. Возьмите, к примеру, мою жену…

— А что, мисс Кертис еще не вернулась? — небрежно поинтересовался Мартин, бесцеремонно прерывая философские рассуждения старика.

— Нет, не вернулась. — Садовник почесал затылок. — По крайней мере, я ее не видел.

— Хорошо, Гордон, можете идти отдыхать. Вашей жене ведь нужны ласка и внимание.

Садовник хмыкнул, подмигнул Мартину и направился к бассейну.

В доме было тихо. Войдя в холл, Мартин огляделся и, не заметив признаков присутствия Дженнифер, взбежал по лестнице на второй этаж. Та же тишина. Он постучал в дверь ее комнаты, выждал немного и толкнул дверь. Пусто. Аккуратно застеленная постель, возможно еще хранившая тепло их тел, их запах.

Воспоминания о минувшей ночи нахлынули с такой силой, что Мартин подошел к кровати, сел на голубое покрывало и прижался лицом к подушке. Слабый, едва уловимый аромат земляники — нежный, но возбуждающий лучше любого наркотика.

Из коридора подала голос Синтия. Мартин положил подушку на место, вышел из комнаты и подхватил кошку здоровой рукой.

— Тебе тоже хочется ласки и заботы?

Синтия утвердительно мяукнула. Мартин погладил ее по шелковой шерстке и улыбнулся, увидев, как животное зажмурилось от удовольствия.

— Ну пойдем вниз.

Пока Синтия поглощала «вискас», Мартин приготовил себе легкий коктейль и уселся на стул у окна, из которого была видна дорожка.

Вскоре позвонил Эрик. Новостей оказалось немного: в пастилках нашли кокаин, Брикc пока молчит, о Сантьяго никаких известий.

Мартин повесил трубку. День выдался неудачным. Визит в ресторан ничего не дал: он заказал «Потерянный рай», но не получил ничего, кроме заказанного. Никаких конфет, начиненных наркотиками. Блюдо с оригинальным названием «Потерянный рай» оказалось самым обыкновенным тортильяс. Правда, Мартин не без удовольствия съел горячую кукурузную лепешку с мясной начинкой.

Конечно, не исключено, что пароль, то есть название заказа, мог меняться ежедневно или раз в неделю. Вчера тортильяс, сегодня — паэлья, а завтра, например, сокойото. Он усмехнулся, вспомнив последнее название. Года два назад, обедая в ресторане с Фелисити, они наткнулись в меню на необычное блюдо, дававшее, как объяснил официант, силу мужчинам и женщинам. Каково же было их удивление, когда оказалось, что силу мужчинам и женщинам дает самый обычный салат из шпината.

Мартин посмотрел на часы. Вот это да! Дженнифер опаздывала почти на час! Где же она может быть? Стараясь не поддаваться беспокойству, он попытался найти разумные объяснения ее задержке. Во-первых, ей могли поручить какое-то срочное дело на работе. Во-вторых, она могла заглянуть в «Последнюю милю» проведать друзей. В-третьих…

Черт возьми, интуиция подсказывала Мартину, что все не так.

Он перешел в гостиную и включил телевизор, но уже через пару минут с раздражением выключил его и снова посмотрел на часы. Улегся на софу. Полистал журнал. Красотки с ослепительными улыбками напоминали о Дженнифер. Черноволосые красавицы — о Сантьяго, рыщущем по улицам города в поисках жертвы.

Мартин постарался убедить себя в том, что ничего плохого с Дженнифер случиться не может, что Доналд отлично знает свое дело, что еще далеко не поздний вечер. Но логика и здравый смысл — плохие помощники в ситуации, созданной игрой воображения.

Прошел еще час. Мартин договорился с Доналдом, что тот позвонит, если Дженнифер будет очень опаздывать. Но, может быть, для Доналда два часа это не «очень».

Проклиная все на свете и прежде всего самого себя, Мартин как тигр в клетке метался по гостиной, то сверля взглядом телефон, то посматривая на неумолимо отсчитывающие секунды часы, потом перешел в кухню, но выдержал там не больше трех минут.

Когда в гостиной зазвонил телефон, Мартин, стоявший у окна, подскочил к нему одним прыжком и рявкнул в трубку:

— Хендерсон!

— Эй, приятель, что это с тобой? — Судя по голосу, Эндрю Уоткинс, похоже, уже успел снять напряжение рабочего дня парой стаканчиков виски. — Кричишь так, словно у тебя сегодня первое дежурство.

— Все в порядке. — Мартин постарался скрыть разочарование. — Просто жду одного звонка. Какие новости?

— Ничего особенного, но ребята раскопали кое-что насчет того парня, который раскроил башку Бриксу. Загляни завтра, ладно?

— Отлично, Эндрю. Пока.

Мартин положил трубку и поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Но в этот момент из холла донеслось мяуканье. Он замер. Потом подошел к двери. Сердце дрогнуло. Мартин выглянул в холл.

Дженнифер только что вошла. Она стояла у еще не закрытой двери с сумочкой в одной руке и с бумажным пакетом в другой. Синтия терлась о ее ноги.

Мартин смотрел на нее целую минуту и думал, что никогда еще не видел такой красивой женщины. Такой волнующей. Такой манящей. Такой ранимой и твердой, открытой и сдержанной. Волна облегчения разом смыла все тревоги и страхи, а вслед за ней накатила волна нежности и радости.

Здравый смысл подсказывал: не подходи к ней, успокойся, возьми себя в руки.

Благоразумие требовало: усади ее на диван и объясни, в какую ситуацию ты ее вовлек.

Но все эти мысли отступали перед тем, о чем восторженно кричало сердце: она здесь! Она в безопасности! Она с тобой! И сейчас именно это было самым главным.

Почувствовав на себе его взгляд, Дженнифер подняла голову и с улыбкой, тут же уступившей место настороженности, посмотрела на Мартина.

— Привет, что случилось?

Мартин проглотил подступивший к горлу комок и шагнул ей навстречу. Никакие доводы рассудка уже не могли удержать его на месте. Он сделал еще один шаг и заключил Дженнифер в объятия.

— Ты поздно, — прошептал Мартин.

— Неужели тебе меня не хватало? — попробовала отшутиться она.

Он посмотрел ей в глаза.

— Ты даже не представляешь, как сильно.

Мартин был странно напряжен, и Дженнифер, ощутив это, усомнилась, что приняла верное решение. Увидев Мартина выходящим из больницы, она поняла, что его жизнь — это ежедневный риск. Сможет ли Мартин отказаться от своей работы? Захочется ли ей начинать все сначала? Там, у больницы, сидя на скамейке в ожидании Стейси, Дженнифер решила, что в отношениях с детективом, остающимся детективом даже в отпуске, надо ставить точку.

Но, вернувшись домой, оказавшись в объятиях Мартина, вдохнув его запах, она почувствовала, что решимость ее пошатнулась. Война разума и эмоций всегда заканчивается победой компромисса. Человек не может жить в разладе с собой, и заложенная в нем программа самосохранения обязательно найдет выход из любой, даже самой запутанной ситуации.

Еще до того, как вступить в эту связь, Дженнифер знала, что Мартин полицейский, но тогда это ее не остановило. Однако с тех пор ничего не изменилось. Ее все так же тянет к нему. Так почему бы не уступить своим желаниям? Хотя бы до конца лета.

Нет, возразил ей внутренний голос. Ты должна прекратить опасную игру, которая разобьет твое сердце. Тебе нужно думать о себе и о Конноре, о спокойном, обеспеченном будущем. В твоей жизни нет места риску, беспокойству, каждодневной тревоге. Возьми себя в руки, Дженнифер, переступи через эмоции и иди дальше. Не давай воли чувствам, потому что они сильнее любых договоренностей, любых благих намерений!

Но губы Мартина уже искали ее рот, его язык рвался к языку Дженнифер, и все остальное уже не имело значения. Он хотел ее так же, как она хотела его. Мартин нуждался в ней так же, как она нуждалась в нем, остальное было мелким и ничтожным. Он брал ее с горячей, неистовой требовательностью и отдавал себя щедро, без остатка.

Они стремились слиться воедино, стать одним существом с двумя бьющимися в едином ритме сердцами. Желание, страсть, невозможность раздельной жизни стали силой, которая сметала все барьеры опасений, неуверенности, сомнений.

Теперь, зная, какое наслаждение дает близость с Мартином, Дженнифер шла уже знакомым путем. Она просто хотела Мартина. К черту действительность, которая может развести их в разные стороны! Это лето ее фантазий, и она не откажется от него. Жизнь можно считать жизнью только тогда, когда живешь, когда берешь от нее все. Сейчас, в этот миг. Возможно, завтра что-то разлучит их, возможно, они уже никогда не будут вместе, так зачем отказываться от возможности получить то, чего хотят они оба? Дженнифер не могла ждать.

Слова им были не нужны, потому что их глаза выражали все. Дрожащие пальцы Дженнифер никак не могли справиться с пуговицами на рубашке Мартина, но, когда та наконец упала на пол, дело пошло быстрее. Через несколько секунд они уже стояли друг перед другом обнаженные, разгоряченные коротким вступлением.

— Я не могу больше ждать!.. — простонал Мартин.

— Так не жди.

Он шагнул к Дженнифер. Она тоже сделала полшага вперед. В следующий момент их тела сплелись, губы сплавились в жарком поцелуе, желание одного слилось с желанием другого.

Дженнифер знала, что все должно произойти здесь, как знала и то, что Мартин не сможет удержать ее на весу одной рукой. Оторвавшись от его губ, она прошептала:

— Обстоятельства толкают нас к разнообразию.

— Ты нравишься мне все больше. — Мартин разжал объятия и, повернув ее лицом к стоявшему у стены столику, приказал: — Наклонись.

Дженнифер повиновалась, беспрекословно и с готовностью. Рука Мартина легла между ее ключиц, и Дженнифер наклонилась, расставив ноги и упершись ладонями в мраморную столешницу. Он встал сзади и положил руки на груди Дженнифер. Его дыхание легким ветерком касалось ее волос. Торопя Мартина, Дженнифер повела бедрами и тут же вскрикнула — он вошел в нее резко, одним мощным ударом, и застонал, прижимаясь к не тронутым загаром ягодицам, стремясь проникнуть еще глубже. Загрубевшие пальцы сжали соски, и Дженнифер замотала головой, сдерживая стон. За первым ударом последовал второй, третий… Мартин задавал ритм движению, и они будто превратились в один отлаженный механизм, в секс-машину.

Да, это был секс в чистом виде. Секс, без которого отношения мужчины и женщины становятся пресными и сухими, как лишенные соков деревья. Секс, в котором желание обладать уравновешивается желанием отдать. Секс, который дает выход всему, что накопилось: тревогам, беспокойству, злости, томлению страсти.

Дженнифер первой достигла пика — по ее телу пробежала дрожь, ноги вдруг стали ватными, а перед глазами поплыли круги. Она, наверное, упала бы, но Мартин поддержал ее обеими руками и тут же догнал несколькими быстрыми толчками.

Он повернул Дженнифер к себе лицом, заглянул в затуманенные глаза и, не говоря ни слова, увлек наверх.

Они лежали на кровати в ее комнате, с еще влажными после душа волосами, усталые, немного смущенные, думая о своем.

Мартин корил себя за то, что ушел от действительности, что так и не сказал Дженнифер о том, какой опасности подверг ее. Увидев Дженнифер живой и невредимой, он забыл обо всем на свете. Ему нужно было убедиться в том, что она жива, избавиться от страха и беспокойства. Он это сделал, и теперь подошло время для серьезного разговора. Но…

Пока они в особняке, им ничто не угрожает. Пока он не рассказал ей о Сантьяго, пока не увидел в ее глазах разочарование и недоверие, все в порядке. И, черт возьми, ему хотелось продлить прекрасное состояние безмятежности, ощущение близости и удовлетворенности.

Мартин тронул Дженнифер за плечо.

— Пойдем в бассейн?

Она негромко рассмеялась.

— Мы совсем забыли о том, для чего я здесь.

Он усмехнулся.

— Для того, чтобы поскорее вернуть меня к нормальной жизни. Этим мы и занимаемся. А у тебя сегодня, выходной.

Они накинули халаты и, захватив полотенца, отправились к бассейну. Мартин включил освещение.

— Хочешь поплавать?

Дженнифер кивнула.

— Немного. Твоей сестре можно позавидовать. Прекрасный дом, бассейн… Наверное, когда говорят о богатых, то имеют в виду людей вроде нее.

— Наверное. — Мартин опустился на скамейку. — Хорошая жизнь, если можешь себе ее позволить.

От нее не укрылся сдержанный холодок в его голосе. Похоже, Мартин чувствовал то же, что и она: Вся эта роскошь была чужой, отданной ему лишь во временное пользование.

— Мартин?

— Что?

Дженнифер знала, о чем хочет спросить, но не могла сформулировать вопрос так, чтобы не задеть его гордость, не оттолкнуть.

— Почему деньги для тебя такой чувствительный пункт?

Он повернулся к ней.

— Ну, если от тебя уходит жена, которой ты не смог подарить ко дню рождения жемчужное ожерелье или новенький спортивный автомобиль…

— …То всех женщин надо красить одной краской? — закончила она за него.

— Примерно так.

Итак, он был женат. Мысль о том, что Мартин любил другую женщину, болью отдалась в сердце Дженнифер. Впрочем, она же не знала о нем практически ничего.

Нет, это неправда. Она знала Мартина. Знала так близко, как очень немногие. Знала, каким он может быть. Ласковым и нежным. Неистовым и страстным. Спокойным и ироничным. Безрассудным и сильным. Пусть ей ничего не известно о прошлом Мартина — так, может быть, даже лучше. Она не собиралась делить с ним будущее, а значит, не стоит делить и прошлое. Значение имеет только настоящее, потому что прошлое — это боль, а ей достаточно и своей боли.

С другой стороны, признала Дженнифер, рассуждать так слишком поздно. Она уже рассказала ему о своем прошлом, о смерти родителей, о собственных психологических проблемах, об обстоятельствах жизни. Она доверилась ему, несмотря на риск. Пора получить что-то взамен.

Существовала и еще одна причина, из-за чего отношение Мартина к деньгам и богатству задело ее. Дженнифер честно и откровенно сообщила ему о себе, но не дала и малейшего повода полагать, будто она взялась за предложенную Фелисити работу ради устройства своей личной жизни. Как ни смотри, а ей все еще приходится работать в двух местах, чтобы свести концы с концами.

— Но я ведь не какая-нибудь охотница за чужими деньгами.

— Ты — нет.

Мартин взял ее за руку.

— Тогда почему мне кажется, что ты считаешь меня именно такой? — спросила Дженнифер.

— Извини. Я просто боюсь.

Она вздрогнула.

— Боишься? Чего?

Дженнифер полагала, что Мартину недоступно это чувство. Чего может бояться такой сильный мужчина, как он? И почему он признался ей в своей слабости?

— Ну прежде всего того, что ты сочтешь меня недостойным тебя.

Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. Дженнифер удивленно посмотрела на Мартина.

— Что ты говоришь? Разве есть в мире хоть одна женщина, которой ты был бы недостоин?

Мартин невесело усмехнулся.

— Ты представляешь, сколько получает полицейский?

— Наверное, не меньше, чем официантка. Но, знаешь, я никогда не переживала из-за нехватки денег, не чувствовала себя несчастной. Конечно, порой мне бывало трудно, но… — Она рассмеялась. — После смерти родителей я поняла, что счастье в нас самих, в нашем отношении к жизни.

— А вот моя бывшая жена всегда считала, что я должен сделать ее счастливой. — Мартин покачал головой. — Для нее главным было то, сколько денег на моем счету. Самое интересное, что она еще до замужества хорошо знала, какой образ жизни я веду, что могу позволить себе и что нет. У нее ведь тоже никогда не было больших денег. Мне казалось, что у нас с ней есть нечто общее, на чем можно строить жизнь. Например, стремление иметь семью.

Дженнифер стало не по себе, когда он упомянул о семье. Ревность колыхнулась в ней, на мгновение застелив глаза белой пеленой, и тут же отступила, но не ушла совсем.

— У вас были… дети? — Дженнифер едва смогла произнести последнее слово.

Мартин покачал головой.

— Нет. Но я хотел.

Хотел. А хочет ли сейчас? Дженнифер вздохнула и постаралась отогнать непрошеные мысли.

— И что же случилось?

— Не знаю. Мы переехали. Она свела знакомство с людьми, которым удалось устроиться лучше, чем мне… — Он пожал плечами. — А потом Фелисити познакомилась с Джоном и вышла за него замуж. Это только подлило масла в огонь…

— Но ведь ее чувства к тебе не могли измениться только из-за этого. Твоя жена не стала иной, переехав в другой район и познакомившись с новыми людьми. Значит, причина в чем-то другом.

Не выдержав ее взгляда, Мартин отвернулся.

— Вероятно, ты права. Я так и не узнал, что она за человек. Не хватило времени.

Ему не хватило времени! А вот Дженнифер хватило нескольких дней, чтобы понять, какой он. Добрый, заботливый, внимательный. Она получила от него все, чего ей недоставало в жизни. Нет, чтобы понять человека, вовсе не нужны годы.

Возможно, Мартин не смог раскрыться перед своей женой, но зато раскрылся сейчас, и Дженнифер хотелось думать о причинах. С каждым днем роль Мартина в ее жизни возрастала. Он превратился в опору, без которой окружающий Дженнифер мир грозил рухнуть. Но эта опора была временной: придет осень, и они расстанутся. Что будет тогда? Кем или чем заменить Мартина? Найдет ли она в себе силы жить дальше без него?

— Ты ее любил? — с наигранным равнодушием спросила Дженнифер и, напряженно ожидая ответа, даже не заметила, что прикусила губу.

— Мне казалось, что она меня любит, но, как потом выяснилось, я ошибался. Крессида так и не приняла меня таким, каков я есть. Каким буду всегда. Поняв, что изменить меня не удастся, она отказалась от дальнейших попыток и ушла.

А в его душе остался шрам, подумала Дженнифер, и теперь он настороженно воспринимает всех женщин. По этой причине, старается не заглядывать в будущее. Что ж, его можно понять.

Дженнифер тоже не любила стоить далеко идущие планы, хотя и из других соображений. Она тоже еще до конца не приняла Мартина. С самого начала у нее было желание изменить его, переделать в человека, предпочитающего опасностям и риску стабильность и надежность.

Хочет ли она этого сейчас? Если да, то у них нет никаких шансов на совместное будущее. А без Мартина грядущее выглядело как далекий горизонт в серой дымке тумана.

Мартин погладил ее по руке, и Дженнифер встрепенулась. Разговор вышел за обычные рамки, и теперь каждое слово могло либо открыть какой-то выход из трудной ситуации, либо встать между ними непреодолимым барьером.

Дженнифер требовалось время, чтобы обдумать все возможные последствия нового поворота в их отношениях.

— Ты спросила, любил ли я ее. Наверное, я любил ту женщину, на которой женился, но не ту, которой она стала. — Мартин потер подбородок, нахмурился. — Теперь я понимаю, что никогда не любил свою жену так сильно, чтобы заставить себя измениться. Стать другим, попробовать подладиться под нее.

Дженнифер покачала головой.

— Нет, Мартин, у тебя ничего не получилось бы. И ты не сделал бы ее счастливой. Деньги не играют в этом никакой роли.

— Может быть.

— Я уверена. Посмотри на мою жизнь. Деньги дали бы мне больше свободного времени, но не изменили бы того факта, что я была молодой одинокой женщиной, воспитывающей подростка. Они не сделали бы меня счастливой. Счастье не купишь ни за какие деньги. Мне было трудно, да, но я не была несчастной.

Дженнифер понимала, что раскрывается перед ним, что это глупо и опасно, но не могла остановиться. Не могла, потому что Мартин хотел знать о ее прошлом, потому что слушал ее с интересом и вниманием, сравнивая ее опыт со своим, соотнося ее жизнь со своей.

— Если в моей жизни появится мужчина, — продолжала Дженнифер, — он найдет не пустое место, а надежный фундамент, заложенный мною самой. Я не знаю твою бывшую жену, но, похоже, у нее такого фундамента не было.

Она умолкла и напряженно взглянула на Мартина, не зная, как он отреагирует на столь смелое заявление.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты удивительная женщина? — с улыбкой спросил Мартин.

Дженнифер усмехнулась и отрицательно покачала головой.

— Нет. Хочешь быть первым?

— Да. — Он потянулся к ней. — И еще я хочу…

— Знаю, — перебила его Дженнифер. — И я тоже.

Стоя под деревом в метрах тридцати от особняка, Эстебан Сантьяго курил сигарету и гадал, чем занимается его враг, Мартин Хендерсон.

Дом был тих и темен, лишь на втором этаже светились окна. Потом погасли и они. Наверняка коп развлекается с подружкой. Да Эстебан и сам не отказался бы покувыркаться с такой соблазнительной куколкой. Что ж, пусть позабавится в последний раз. Женщина, удостоившаяся внимания Сантьяго, уже никогда не взглянет на другого мужчину.

Он рассмеялся, бросил окурок на землю и растоптал каблуком. Вот так же будет растоптан и вонючий коп, возомнивший, что ему по силам остановить Эстебана Сантьяго. Скоро Хендерсон осознает свою ошибку, поймет, что зарвался. Надо отобрать у него девчонку, задвинуть его самого в дальний угол. А может быть, и вообще убрать и взяться за дело.

Новый канал сбыта, налаженный с помощью хозяев «Пасифик Драйв», обещал Эстебану Сантьяго высокие доходы и возможность выйти на другие рестораны. В общем, все складывалось как нельзя лучше, если не считать промашки с Бриксом. Парень — наверное, попав под влияние своей подружки, — сообщил, что хочет завязать.

Сантьяго, сделав вид, что готов его отпустить, отдал команду избавиться от Карло. Из наркобизнеса никто просто так не уходит — вот какой урок следовало бы усвоить чересчур резвой молодежи, не готовой считаться с давно установленными порядками. Но человек, получивший задание убить Брикса, допустил оплошность, и теперь положение осложнялось, так как и сам Карло, и его невеста могли дать очень опасные показания. Сантьяго уже предупредил обоих, но кто знает, какие златые горы им посулила полиция. Впрочем, если его до сих пор не арестовали, значит, Брикc молчит.

Эстебан Сантьяго сплюнул и закурил еще одну сигарету. Пусть Хендерсон веселится со своей официанткой, считая, что в особняке им ничто не угрожает. Скоро коп осознает ошибку, но будет уже поздно.

Он еще раз посмотрел на притихший дом и зашагал к стоянке, на которой оставил свой новенький «мерседес».

Радуйся, коп, каждому мигу — время твое сочтено, думал Сантьяго, вдыхая не успевший остыть влажный воздух и посмеиваясь над беспечностью врага.

Глава 12

Ее разбудил телефонный звонок, донесшийся снизу, из кухни. Все остальные аппараты были отключены.

Дженнифер посмотрела на часы — без пяти семь. Странно. Мартин в отпуске, а из ее коллег этот номер знала только Стейси. Может быть, Фелисити? Дженнифер поднялась, накинула халат и посмотрела на себя в зеркало. Пожалуй, еще несколько ночей, и ей придется тоже брать отпуск.

Телефон зазвонил снова, и Дженнифер, боясь, что Мартин проснется, поспешила спуститься.

— Слушаю.

— Мисс Кертис? — спросил незнакомый мужской голос с едва уловимым иностранным акцентом.

— Да, это я. С кем…

Незнакомец не дал ей договорить.

— Вам необходимо срочно быть на работе. Это распоряжение мистера Далглиша.

— Но я…

Ей в ухо неслись короткие гудки. Дженнифер повесила трубку и пожала плечами. Мистер Далглиш, высокий сухощавый старик лет шестидесяти пяти, был ее боссом. Он относился к Дженнифер с подчеркнутым уважением и никогда прежде не вырывал ее из дому ни свет ни заря. Возможно, какое-то срочное поручение. В последние дни Далглиш вел дела одной крупной строительной фирмы, ставшей жертвой обмана заказчика, и Дженнифер приходилось по несколько раз в день ездить туда с поручениями.

Она торопливо поднялась в спальню, чтобы одеться и привести себя в порядок. Мартин по-прежнему спал, положив руку на ее подушку. Их купание в бассейне накануне затянулось: оказалось, что заниматься любовью в воде можно с таким же успехом, как и на суше. Пожалуй, осталось освоить только воздушную стихию, с улыбкой подумала Дженнифер.

Быстро умывшись, она натянула черные слаксы и белую блузку, схватила сумочку и, прежде чем уйти, опустилась на кровать рядом с Мартином. Он не проснулся, только пробормотал что-то невнятное. Ей было хорошо с ним, приятно и спокойно. С ним она забывала тревоги и беспокойства, что было немного удивительно, учитывая характер его работы.

Прижавшись на мгновение к теплому мускулистому плечу спящего, Дженнифер со вздохом покинула cпальню и спустилась в кухню, где уже закипел чайник. Она на скорую руку приготовила кофе, разогрела сандвич с ветчиной, поела и подошла к телефону, решив позвонить на работу. Однако линия была занята, а на ожидание времени не оставалось.

Налив Синтии молока, Дженнифер вышла из дома. Солнце еще не успело прогреть воздух, дышалось легко, и настроение у Дженнифер было беззаботным. День пройдет, настанет вечер, и, когда она вернется домой, Мартин будет ждать ее. Тело, познавшее радость любви, успеет соскучиться по его ласкам, но впереди у них целая ночь. Много ночей. Конечно, Дженнифер с удовольствием задержалась бы, чтобы получить утреннюю порцию мужского внимания, но позволить себе эту роскошь не могла.

К хорошему привыкаешь быстро, а отвыкаешь — с трудом.

Обычно Мартин просыпался с первыми лучами солнца, но из-за затянувшегося ночного купания открыл глаза, лишь когда стрелки часов показывали восемь утра. Почувствовав рядом тепло, он перевернулся на другой бок, но вместо Дженнифер обнаружил уютно устроившуюся на ее подушке Синтию.

— Вот черт, — с отвращением пробормотал Мартин, — извини, подруга, но ты мне не нужна.

Кошка даже не шевельнулась, и Мартину ничего не оставалось, как подняться. В запасе — еще около четверти часа, потому что Дженнифер уходила на работу в четверть девятого, и Мартин решил поговорить с ней. Рано или поздно ее придется ввести в курс дела, лучше сделать это сейчас, чем вечером. За день Дженнифер все обдумает и, возможно, поймет его обеспокоенность.

Мартину вспомнился состоявшийся накануне разговор. Он рассказал Дженнифер о себе. О том, что всегда хотел иметь детей. Только он не упомянул, что никогда не мог представить себя и свою бывшую жену в окружении детей. Крессида и дети — это что-то несовместимое. А вот с Дженнифер идиллическая семейная картинка получалась. Из нее вышла бы замечательная жена и мать. Каждое утро он просыпался бы рядом с ней, будил ее поцелуем, а вечером засыпал, обнимая теплые мягкие плечи.

Боже, откуда взялись эти мысли? Мартин заглянул в ванную — никого. Спустился вниз — в кухне тоже пусто. Он проверил гостиную, посмотрел в окно, потом вернулся в кухню и только тогда заметил лежащий рядом с кофеваркой листок. Сердце дрогнуло от нехорошего предчувствия, но Мартин все же заставил себя взять записку в руки.

«Извини, пришлось срочно пойти на работу. Вернусь как обычно. Дженнифер».

Черт побери, как же это могло случиться, что он даже не услышал, как хлопнула дверь? Но на душе стало легче, и Мартин достал из холодильника вчерашние сандвичи и пакет молока, намереваясь побыстрее позавтракать и отправиться в участок. Но едва он сел за стол, как зазвонил телефон. Мартин схватил трубку.

— Дженнифер?

— Нет, приятель, это Доналд. Почему ты не предупредил меня, что ей сегодня надо уйти на работу раньше? Я едва успел. В чем дело?

— Она в офисе?

— Да, там. Но я не смогу вести наблюдение, если у меня не будет предварительной информации…

Мартин швырнул трубку на рычаг, не дослушав приятеля.

— Извини, друг, — с опозданием пробормотал он.

Мартин выскочил из кухни и взбежал по лестнице на второй этаж. На то, чтобы одеться, ушло не более трех минут.

В холле Мартин едва не сбил с ног явившегося неожиданно рано Гордона Линкольна.

— Здравствуйте, мистер Хендерсон, — растерянно поздоровался старик. — Вы уже уходите? А мисс Кертис дома?

— Ушла! — бросил на бегу Мартин. — Гордон, покормите Синтию, хорошо? И, пожалуйста, дождитесь моего возвращения.

— Ладно, мистер Хендерсон.

Мартин выскочил за дверь. Черт возьми, как он позволил себе допустить такую оплошность! Почему не поговорил с Дженнифер вчера? Эта женщина сведет его в могилу. Так ему и надо. Но умереть можно потом, а сейчас нужно спешить. Где-то на улице ее может поджидать Сантьяго. Если с ней что-нибудь случится…

В офисе ее никто не ждал. Отдышавшись, Дженнифер приготовила себе кофе и устроилась с чашкой за столом. Кто звонил ей утром? Откуда у незнакомца номер телефона Мартина? Зачем ее вызвали сюда?

Ей почему-то вспомнился мужчина со шрамом, о котором недавно расспрашивал Мартин. Может быть, за этими вопросами крылось нечто большее, чем простая дотошность полицейского?

Дженнифер сделала глоток горячего кофе и поморщилась. После бурной ночи ей требовался какой-то допинг, чтобы продержаться до конца рабочего дня. О, эта ночь! Душная, знойная. Ночь, предназначенная совсем не для сна. Из-за этих ночей Дженнифер становилось не по себе при мысли о предстоящем расставании. Но и альтернативный вариант пугал своей непредсказуемостью. Дженнифер потерла виски и допила кофе.

Осенью она уедет из Лос-Анджелеса. Коннор уже выбрал для себя колледж, и ей нужно быть рядом с братом, чтобы заботиться, помогать. А Мартин останется здесь. В Калифорнии. Может быть, когда-нибудь они еще и встретятся.

Дженнифер вздохнула. Так ли уж она нужна брату? Коннор вырос, он почти мужчина. Когда она виделась с ним в последний раз, ей показалось, что его больше тянет к друзьям, нежели к сестре. Пройдет еще два-три года, и у Коннора появится девушка. Не пора ли ей подумать о себе?

Но, думая о своей жизни, Дженнифер невольно вспоминала Мартина. Связать будущее с ним? Нет, это невозможно, об этом нечего и мечтать.

Он ни разу не намекнул, что хочет чего-то большего, чем короткая, ни к чему не обязывающая связь. Кроме того, в обстоятельствах, сопутствовавших их договору, ничего не изменилось. Или изменилось? А может быть, изменилась она? Боже, эти мысли сведут ее с ума!

— Дженнифер? — Дверь распахнулась, и в комнату влетела Стейси с букетиком желтых и оранжевых цветов. — Меня попросили передать это тебе.

— Кто?

— Не знаю, какой-то незнакомый мужчина. Наверное, тайный поклонник. — Стейси вручила букет подруге. — Правда, милые? Ну, рассказывай.

Дженнифер взяла цветы и, не обнаружив никакой записки, поставила их в вазу и налила воду из графина.

— Очень милые. Но рассказывать нечего.

Она покраснела от смущения. Конечно, цветы прислал Мартин. Кто же еще?

Дженнифер казалось, что он не из тех, кто любит оказывать милые знаки внимания, но, похоже, она ошиблась. Однако делиться с подругой своей тайной, своим самым большим секретом Дженнифер не хотелось.

— Красивые. — Стейси одобрительно кивнула. — Ладно, приставать не буду, а то еще подумаешь, что я положила глаз на него.

Она рассмеялась.

— Кстати, а что ты делаешь здесь так рано?

Дженнифер пожала плечами.

— Кто-то позвонил утром и сказал, что меня вызывает мистер Далглиш. Не совсем удачная шутка.

— А если… — Телефонный звонок не позволил Стейси изложить ее предположение.

Дженнифер взяла трубку.

— Офис мистера Далглиша. Чем могу быть полезной?

— Вам понравился мой подарок? — Низкий мужской голос с иностранным акцентом показался Дженнифер немного знакомым.

— Вы, наверное, ошиблись.

— Я разговариваю с Дженнифер Кертис?

— Да, — настороженно подтвердила Дженнифер. Несомненно, именно этот человек звонил ей сегодня утром. В памяти отчего-то всплыл неприятный тип со шрамом. — А с кем я говорю?

— Такая красивая женщина и такие плохие манеры, — укоризненно сказал он. — Разве я не заслужил небольшой благодарности за цветы? Ну ничего, у вас еще будет возможность оценить мои достоинства.

— Возможно, я смогла бы поблагодарить вас, если бы знала, кто вы. — Дженнифер сжала трубку, чтобы унять противную нервную дрожь в руках. — Назовите себя.

Заметив волнение подруги, Стейси подошла ближе и погладила ее по плечу.

— Я предпочитаю личное знакомство, — сообщил незнакомец.

— Кто вы? — Голос Дженнифер предательски дрогнул.

Из трубки понеслись гудки.

— С кем ты разговаривала?

Дженнифер вздрогнула и обернулась к двери. Мартин! Откуда он взялся? Что привело его сюда? Она положила трубку на рычаг и шагнула ему навстречу.

— Мы можем поговорить? — Мартин покосился на Стейси, с интересом рассматривающую еще одного поклонника своей скрытной подруги.

— Ты не оставишь нас на пару минут, Стейси? — растерянно попросила Дженнифер.

— Конечно, дорогая. — Стейси многозначительно подмигнула ей и вышла в соседнюю комнату.

Настенные часы показывали без четверти девять, и мистер Далглиш должен был появиться с минуты на минуту.

— Мне надо поговорить с тобой. — Мартин подошел к столу, пододвинул стул, но садиться не стал. — Что случилось? Почему ты ушла раньше обычного? Почему не предупредила меня?

Дженнифер удивленно подняла брови.

— А разве я обязана перед тобой отчитываться? — Она тут же пожалела о допущенной резкости и поспешила смягчить тон. — Извини, этот странный звонок…

— Давай начнем с самого начала.

Мартин провел рукой по подбородку, и только теперь Дженнифер заметила, в каком он растрепанном виде: небритый, с кое-как причесанными волосами… Такое впечатление, что его вытащили из постели, заставили наспех одеться и вытолкали из дому.

— Итак, Дженнифер, тебе позвонили…

— Да, какой-то мужчина, сказал, что меня ждет мистер Далглиш — это мой босс. Я не хотела тебя будить…

— Но почему я не слышал звонка?

— Не помнишь? Вчера мы отключили все телефоны. Кроме того, который в кухне, — объяснила Дженнифер.

Мартин хлопнул себя по лбу.

— Верно! — Он покачал головой. — Продолжай.

— Да продолжать-то нечего. — Она пожала плечами. — Похоже, кто-то пошутил. Вот только… Понимаешь, Стейси — ты ее только что видел — принесла этот букет. Цветы передал какой-то мужчина. Я уж подумала…

Мартин усмехнулся.

— Подумала, что они от меня? — Он посмотрел на букет в невысокой тонкой вазе. — Знаешь, как они называются?

Дженнифер покачала головой.

— Я росла в городе. А это полевые цветы… Нет, не знаю.

— Это маки.

— Вот как?

— Да. Я тоже не очень хорошо разбираюсь в цветах.

У любого полицейского мак ассоциируется с наркотиками. Сами по себе цветы вполне безобидны, но недозрелые головки служат сырьем, из которого получают опий, морфий и так далее. Послав Дженнифер маки, Сантьяго — Мартин не сомневался, что это дело его рук, — предъявил свою визитную карточку, зная, что Мартин поймет скрытый смысл подарка.

Дженнифер с любопытством посмотрела на него и сказала:

— Розы или, допустим, тюльпаны известны каждому, но, как выяснилось, не каждый способен узнать маки. Я только помню, что героиня сказки «Волшебник страны Оз» уснула на маковом поле…

Дженнифер, не договорив, ахнула, и Мартин осознал, что теперь и ей понятен подтекст невинного знака внимания.

Из коридора донеслись голоса.

— Это мистер Далглиш. — Дженнифер растерянно посмотрела на Мартина. — Мы можем поговорить позже? Например, во время ланча?

Он покачал головой.

— Дело очень важное. Попроси босса отпустить тебя хотя бы на полчаса. Я буду ждать внизу.

В комнату вошел подтянутый мужчина лет шестидесяти — так, по крайней мере, показалось Мартину, — одетый в строгий серый костюм.

— Доброе утро, Дженнифер. — Он взглянул на Мартина. — Доброе утро.

— Здравствуйте, мистер Далглиш. Я могу поговорить с вами? — Она кивнула в сторону закрытой двери.

— Конечно. — Далглиш снял очки, аккуратно убрал их в футляр и открыл дверь. — Проходите.

— Я буду ждать, Дженнифер, — напомнил Мартин.

Спустившись на лифте вниз, он вышел на улицу и огляделся, отыскивая Доналда Макнейла.

— Уж не меня ли высматриваешь? — Как и подобает хорошему детективу, Доналд появился у него из-за спины. — Все в порядке?

— Да, все нормально. Извини, друг, для меня это тоже был сюрприз. — Мартин вытер пот со лба — становилось жарко. — Я поговорю с Дженнифер прямо сейчас. Похоже, Сантьяго перешел в наступление.

Доналд кивнул.

— Я тоже так думаю. Засек его, когда он входил в это здание. Нам надо быть начеку. — Он похлопал Мартина по плечу. — Возьми себя в руки и не волнуйся. Мы его не упустим.

— Будет лучше, если он не увидит нас вместе. Я подожду Дженнифер в фойе, а ты оставайся на месте.

— Удачи тебе. — Доналд лукаво подмигнул. — А она и впрямь хороша, так что не упусти свой шанс.

Через минуту Мартин уже сидел в прохладном фойе, Наблюдая за всеми тремя лифтами. Когда створки одной из кабин разошлись, выпуская Дженнифер, сердце его дрогнуло. Она шла к нему, такая красивая, такая соблазнительная и до боли родная, что у Мартина закружилась голова.

— У меня мало времени. О чем ты хотел со мной поговорить? — Она улыбнулась. — Что с тобой? Не выспался?

Он молчал. То, что случилось с ним, имело вполне определенное название. К чему обманывать себя? Жизнь без Дженнифер теряла смысл, но как сказать ей об этом? У нее свои планы, свои надежды. Что он, простой полицейский, может ей предложить?

Мартин вздохнул.

— Мне трудно об этом говорить. Постарайся понять…

Он впервые предстал перед Дженнифер неуверенным, смущенным, растерянным, и она поспешила ему помочь.

— Я видела, как ты вчера выходил из больницы с каким-то человеком, похожим на полицейского. Ты по-прежнему ведешь дело? Неофициально, да?

Мартин опустил голову. Конечно, она догадалась. Значит, придется рассказать все.

— В этом как-то замешан тот незнакомец со шрамом? — Ее зеленые глаза требовательно смотрели на Мартина в ожидании ответа.

— Да. Тот тип, которого ты видела на улице, наркоделец. Он убил моего напарника. Я должен отправить его за решетку.

— Но при чем здесь я? — встревоженно спросила Дженнифер. — Эти цветы сегодня утром… звонок… Так это он мне звонил!

Мартин знал, что она чувствует. Из-за него над ней нависла опасность. Из-за него она снова может стать жертвой страхов, потерять уверенность в себе и проклясть тот день, когда вошла в дом его сестры.

— Да, звонил он. Его зовут Эстебан Сантьяго. Вероятно, ему удалось каким-то образом узнать, что мы… что ты дорога мне. Через тебя он хочет достать меня.

— Значит, из-за тебя меня преследует какой-то бандит?

Мартин вздрогнул, как от удара, но кивнул.

— Похоже, что так.

— Этот Сантьяго… он говорит с акцентом?

— Да.

— Он сказал по телефону, что… что я смогу поблагодарить его за цветы… лично. — Дженнифер побледнела. — Откуда ему известно, где я работаю?

— Он следит за тобой. Уже несколько дней.

Дженнифер медленно покачала головой.

— Вот оно что.

В ее глазах мелькнуло отчаяние. Мартину хотелось прижать Дженнифер к себе, уверить в том, что опасности нет, сказать, что он скорее погибнет, чем позволит кому-то обидеть ее. Но тяжкое бремя вины давило на него, удерживало от проявления чувств.

— А как ты узнал, что он следит за мной? — задала следующий вопрос Дженнифер.

Они поменялись ролями, и теперь Мартину приходилось отвечать на неприятные вопросы.

— Видишь ли, когда ты упомянула о мужчине со шрамом, у меня зародилось подозрение.

— Но ты ничего не сказал мне! — сердито бросила Дженнифер. — Фактически солгал. Почему?

— Да, не сказал. — Мартин развел руками. — У меня не было никаких доказательств, и я не хотел беспокоить тебя по пустякам. Ты уже рассказала о своих родителях, о мучивших тебя приступах. Как же я мог снова подвергать тебя опасности?

— Послушай, я же не душевнобольная! — возмутилась Дженнифер. — Меня не надо защищать от меня самой. Я попросила у тебя совета, а ты скрыл правду. Неужели ты полагаешь, что у меня не хватит сил пережить еще одну неприятность? Бывали ситуации и похуже.

— Нет. — Он твердо посмотрел ей в глаза. — Я знаю, что ты хлебнула горя. Знаю, что ты справилась со своими проблемами. Но Сантьяго — это не просто неприятность. Он уже убил полицейского. И, если понадобится, не остановится ни перед чем. Этот тип по-настоящему опасен. — Увидев, как Дженнифер побледнела, он взял ее за руку. — Извини, что напугал тебя, но ты должна знать, с кем имеешь дело.

— Жаль, что я узнала об этом только сейчас. — Она вздохнула и расправила плечи. — Ты прав, ситуация действительно серьезная. Но почему полицейские всегда относятся к людям с недоверием? Разве я не заслужила того, чтобы знать об опасности? Ведь мне было бы легче защитить себя.

Мартин покачал головой.

— Я принял меры…

— Тем не менее он почти добрался до меня, — возразила Дженнифер. — Ему известно практически все: где я живу, где работаю.

— Ближе ему не подойти, потому что тебя охраняют.

— Охраняют? Кто? — Дженнифер с вызовом посмотрела на него. — Выкладывай, что еще ты скрыл от меня?

Мартин не хотел раскрывать перед ней все карты, но выбора у него не было.

— Я приставил к тебе детектива. Он знает Сантьяго в лицо и сумеет тебя защитить.

Она молча смотрела на него. Верить ли ему? Конечно да. Мартин стал частью ее жизни, и у Дженнифер не было оснований сомневаться в его словах. Они стали так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина.

Их потянуло друг к другу задолго до того, как Сантьяго избрал Дженнифер своей мишенью. И все же Мартин не рассказал ей всей правды. Он утаил, что охотится за преступником. Можно ли считать это предательством? Или в ней говорит уязвленная гордость?

Как бы там ни было, Дженнифер не хотела, чтобы Мартин видел ее слабой и растерянной.

— Хорошо. И что дальше, детектив?

Его задел за живое ее сухой, официальный тон.

— Я занимаюсь этим делом не по службе.

— Понимаю, ты же в отпуске. Но без опасности обойтись не можешь. Риск у тебя в крови. Только на этот раз ты втянул в свои игры и меня. Может быть, займешься чем-то другим? Например, парашютным спортом. Или спустишься по Ниагарскому водопаду. Тебе не хватает адреналина? Я не имею ничего против. Делай что хочешь, но без меня.

— Мне очень жаль, что так получилось. Но теперь мы вместе, — сквозь зубы напомнил Мартин.

Верно, подумала Дженнифер. Какой смысл обвинять Мартина в том, что не в его власти?

— Ладно. Скажи мне, каковы шансы, что полиция схватит его раньше, чем он доберется до меня?

— Шансы невелики, — признал Мартин, снова отведя глаза. — У нас нет пока никаких улик против Сантьяго.

— Отлично. Приятно чувствовать себя живой мишенью. — Голос Дженнифер снова дрогнул, в висках застучала кровь. — Что ты предлагаешь? Может быть, лучше уехать куда-нибудь? В Европу? Или хотя бы на Восточное побережье, а?

Уловив за ее многословием скрытое напряжение, Мартин попытался обнять Дженнифер, но она отстранилась. Перед глазами уже плыли разноцветные круги, во рту появился горьковатый привкус. В памяти сам собой всплыл совет психотерапевта сделать в такой ситуации несколько глубоких вдохов. Дженнифер сосредоточилась на упражнении и через некоторое время с облегчением отметила, что окружающий мир вновь обрел четкие очертания.

Рука Мартина лежала на ее плече, глаза светились сочувствием.

— Пока я рядом, с тобой ничего не случится, Дженнифер. Я тебя не брошу.

— Всю жизнь только об этом и мечтаю, — невесело отозвалась она. — Личный телохранитель, который готов спать с клиентом, лишь бы не упустить его из виду.

Мартин погладил ее по спине, и Дженнифер ощутила в этом прикосновении не только заботу, но и желание.

— Для меня это не столь уж тяжкая обязанность — охранять твое тело.

— Тебе нравится секс, но мне сейчас как-то не до этого, — пробормотала она, осознавая, что пытается обмануть себя.

На самом деле Дженнифер становилось легче уже от одной мысли о Мартине, о том, что ночью не придется бороться с бессонницей и вздрагивать от каждого шороха за дверью.

— Учитывая твое состояние, пропускаю эту реплику мимо ушей, — попытался пошутить Мартин.

Однако его легкий тон не ввел Дженнифер в заблуждение. Она знала, что была необоснованно холодна с Мартином, но не могла запросто забыть о том, что по его вине стала объектом преследования опасного наркодельца.

— Тебе нужно быть очень осторожной, — внушал ей обеспокоенный Мартин. — Никуда не ходи одна: ни в кафе, ни даже в туалет. Избегай безлюдных мест. Понимаешь? Я познакомлю тебя с Доналдом Макнейлом. Он охраняет тебя в течение дня. Парень толковый, знает свое дело хорошо, главное — не нарушай этих правил, и тогда ничего не случится. Не волнуйся.

Она кивнула.

— А чем займешься ты?

— Постараюсь взять Сантьяго. А теперь, извини, мне надо идти.

— Мартин, подожди.

Дженнифер схватила его за руку. Сейчас он уйдет, чтобы продолжить охоту за преступником, за человеком, который уже стрелял в него. Она не хотела, чтобы с Мартином что-то произошло.

Потому что любит его. О Боже…

Любовь. Она видела, знала, что так и будет, что все закончится именно этим. Любовь накрыла ее как лавина, захватила врасплох. Но разве с любовью бывает иначе? Она приходит, когда ее не ждешь, и меняет всю твою жизнь, лишая покоя и уверенности. Мужчина, которого полюбила Дженнифер, любил опасность и риск, и сейчас ее переполняло одно чувство: защитить его от самого себя.

— Что? — спросил Мартин.

— Как ты собираешься взять его?

— Сантьяго нужен я. Ты для него лишь средство давления на меня. Есть несколько вариантов. Если не смогу поймать на торговле наркотиками, то возьму за покушение на убийство.

Дженнифер замерла от страха.

— Покушение на убийство? На кого? На тебя? Что ты задумал? Неужели не понимаешь…

Дженнифер не договорила. Если с Мартином что-то случится, что будет с ней?

— Я все понимаю, Дженнифер. И мне вовсе не хочется подставлять голову под пули. Сантьяго должен сидеть в тюрьме, и мы не будем в безопасности, пока он не окажется за решеткой.

От Дженнифер не укрылись ни твердая решимость, ни непоколебимая уверенность, прозвучавшие в его голосе. Мартин схватит Сантьяго, чего бы это ему ни стоило. Сейчас перед Дженнифер стоял полицейский, знающий, в чем состоит его долг, и готовый пойти до конца в стремлении исполнить то, что он считает своей обязанностью. И это пугало Дженнифер.

Человек долга видит перед собой только одну цель. Все остальное имеет для него второстепенное значение. Сейчас он выйдет на улицу и, возможно, уже не вернется. Когда-то, давным-давно, Дженнифер испытывала страх, когда ее отец уходил из дома. Она боялась, что он исчезнет, пропадет, оставит их одних. Теперь в Дженнифер снова поселился страх, но только другой — страх потерять Мартина.

Дженнифер посмотрела ему в глаза.

— Пожалуйста, не рискуй понапрасну. Обещай мне, что с тобой ничего не случится.

Мартин ответил не сразу, но Дженнифер заметила, как посуровело его лицо, как напряглись скулы, углубились складки у рта. Он мог отделаться простым, ничего не значащим обещанием, но это граничило бы с предательством.

— Не могу.

— Но почему? Ты же не единственный полицейский в городе! Ты ранен, у тебя отпуск. Ты не в лучшей физической форме. Пусть этим Сантьяго занимаются другие. Давай вернемся домой…

Дженнифер осеклась, вспомнив, как в детстве просила отца не уходить. Однажды он ушел и уже не вернулся. А потом… потом не стало и матери. Дженнифер старалась не воскрешать в памяти тот страшный вечер, когда постучавший в дверь полицейский сообщил ей об аварии. Отчаяние, охватившее ее, было так велико, что на протяжении нескольких дней она ни на что не реагировала. Только чувство долга, рожденное любовью к практически беспомощному брату, заставило Дженнифер выйти из оцепенения.

Мартин, как и ее родители, собирался уйти.

Мартин, как и она сама когда-то, собирался исполнить свой долг.

И внезапно Дженнифер поняла, что не может и не должна останавливать его. Ведь она уже не девочка, а женщина, сумевшая однажды преодолеть страх.

— Извини, но я не могу, — сказал Мартин.

— Понимаю.

Дженнифер не нравилось это решение, но она заставила себя признать его обоснованность. Мартин полицейский, профессия стала неотъемлемой частью его личности. Он не может уйти от самого себя. И она никогда больше не попросит его об этом.

— Понимаешь? — недоверчиво переспросил Мартин.

Похоже, он ожидал от Дженнифер чего угодно, но только не понимания, и его изумление было совершенно искренним.

Дженнифер кивнула.

— Да, понимаю, потому что знаю тебя. Но ведь попросить никогда не вредно.

От того, что ей стали понятны причины решимости Мартина довести дело до конца, легче не стало, но у Дженнифер не было выбора, как не было выбора и после смерти родителей, когда пришлось собрать сильг, чтобы растить Коннора.

До встречи с Мартином Хендерсоном Дженнифер в общем-то не осознавала крепости своего внутреннего стержня и не испытывала необходимости оценивать себя как личность. Она всегда считала себя уязвимой, ранимой и слабой и теперь, поняв, что это не так, почувствовала определенную гордость. Женщина, которой она стала, достойна уважения.

Их взгляды встретились, и Дженнифер увидела в глазах Мартина восхищение, удивление и неуверенность. Он еще не знал, насколько прочна ее вера в него, не только в полицейского, но и в человека. Бывшая жена не просто бросила его из-за денег, она предала Мартина. Дженнифер поступить так не могла.

Она поцеловала его в губы, и Мартин тут же откликнулся на этот знак доверия, превратив обычный поцелуй в нечто значительное и глубокое. По крайней мере, так Дженнифер хотелось думать, потому что… да, потому что она любила Мартина.

— Иди и делай то, что нужно.

И снова слова Дженнифер стали для него откровением. Может быть, Мартин ожидал, что она не выдержит, не справится со своими тревогами, поддастся панике и попросту забьется в угол, спрятавшись от действительности. Наверное, такие мысли посещали его, потому что он скрыл от нее правду и нанял частного детектива для ее охраны.

Дженнифер не удивилась бы, если бы Мартин задержался, чтобы задать несколько вопросов, но он молча повернулся и вышел из фойе. Через минуту к ней подошел мужчина, назвавшийся Доналдом Макнейлом.

Дженнифер пожала ему руку и направилась к лифту. Присутствие детектива ободрило ее, но никак не повлияло на уже сложившийся у нее в голове план. Дженнифер решила, что не только докажет Мартину — и себе самой — свое бесстрашие и силу, но и продемонстрирует способность самостоятельно справляться с самой трудной ситуацией. Не только поможет Мартину, но и проследит, чтобы с ним ничего не случилось.

Когда все закончится — если все когда-нибудь закончится, — Мартин должен быть живым и здоровым. Он нужен ей таким. Не мертвецом на кладбище. Не раненым в больнице. Конечно, будет нелегко, но она справится, опираясь на только что осознанную ею любовь к этому человеку.

Довольная собой, Дженнифер улыбнулась. Как отнесется к ее решению Мартин? Ответ был очевиден — придет в ярость. Возможно, они расстанутся еще до конца лета. Но это будет потом, после того как Сантьяго навсегда исчезнет из их жизни.

Глава 13

Дженнифер поднялась в офис и отправилась к боссу. Мистер Далглиш внимательно выслушал молодую женщину и охотно согласился отпустить ее до конца дня.

— Мне нравится ваша решительность, Дженнифер, — сказал он на прощание. — Надеюсь, вам хватит хладнокровия и ума направить ее в нужное русло.

— Будь осторожна, — напутствовала подругу Стейси. — Знаешь, я бы никогда не отважилась на столь рискованное предприятие. Наверное, твой приятель действительно достойный человек. Ты ведь познакомишь меня с ним, да? Ну-ну, не хмурься. Обещаю, что не стану подвергать испытанию его чувство к тебе. Я сегодня задержусь на работе, так что в случае чего звони. Успехов тебе.

— Спасибо, Стейси.

Дженнифер знала, что сумеет найти выход из создавшегося положения только в том случае, если найдет в себе силы справиться с собственными страхами и сомнениями. Иначе ей никогда не стать для Мартина опорой и поддержкой.

Зная, что Доналд Макнейл наблюдает только за главным входом, она воспользовалась одним из служебных и, оказавшись на улице, сразу же взяла такси.

План, созревший у Дженнифер во время разговора с Мартином, был прост, но не лишен риска. Конечно, слишком многое в нем зависело от удачи, но внутренний голос подсказывал Дженнифер, что сегодня у нее все получится.

Мартин рассказывал ей о ресторане, в котором при заказе определенного блюда клиенту продают наркотики, но умолчал, как называется заведение.

Дженнифер рассчитывала, что сумеет узнать это у Саймона, хозяина «Последней мили». Саймон никогда не баловался наркотиками, но, общаясь с самыми разными людьми, всегда располагал самой свежей информацией о темных сторонах жизни Лос-Анджелеса.

Опираясь на опыт, почерпнутый из детективных фильмов, Дженнифер вышла из такси за квартал до «Последней мили» и оставшуюся сотню метров преодолела пешком. На улицах было немноголюдно, и никто, хотя бы отдаленно напоминающий зловещего Эстебана Сантьяго, на глаза ей не попался.

Саймон, как обычно стоявший за стойкой бара, приветствовал Дженнифер широкой улыбкой.

— Рад тебя видеть, детка. Выпьешь что-нибудь?

— Спасибо, Саймон, у меня мало времени.

— Нехватка времени — по-прежнему твоя главная проблема? — Он усмехнулся. — Джессики сегодня нет, но, надеюсь, это тебя не очень огорчит, ведь я же здесь.

Дженнифер рассмеялась.

— Ты-то мне и нужен.

— Хочешь вернуться? Какие-то проблемы с хозяином шикарного особняка? — Саймон внимательно посмотрел на нее. — Выкладывай.

Не зная, с чего начать, Дженнифер окинула взглядом полупустой зал. С этим местом у нее были связаны теплые воспоминания: здесь всегда царила непринужденная атмосфера, — здесь работали Саймон и Джессика, ставшие ее друзьями, здесь она впервые увидела Мартина. Как бежит время!

— Послушай, у меня небольшая проблема, — сказала Дженнифер, понизив голос. — Я не могу вдаваться в подробности, но мне нужно знать название ресторана, где, заказав определенное блюдо, получаешь наркотики. Он расположен где-то на побережье и специализируется на латиноамериканской кухне.

Саймон покачал головой.

— Тебе известно мое отношение к наркотикам. В таких местах не любят чужих, и мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось. Если тебе нужны…

Дженнифер покачала головой.

— Мне ничего не нужно, Саймон. И я объясню тебе, в чем дело, но только позже. Поверь, это очень важно для меня.

Он задумчиво кивнул.

— Что ж, я тебе скажу. Есть одно заведение, оно открылось сравнительно недавно, и мне рассказывала о нем… одна знакомая.

Дженнифер не смогла удержать улыбку.

— Из тех, которые не дают тебе умереть от скуки по уик-эндам? Ах, Саймон, Саймон, гореть тебе в аду.

— За что? — удивленно спросил он. — Я ведь никому ничего не обещаю, кроме приятного времяпрепровождения!

— Ну ладно. Итак?…

— «Пасифик Драйв». Но не жди от меня большего.

— Спасибо, Саймон. — Дженнифер похлопала его по руке. — Надеюсь, я когда-нибудь смогу тебя отблагодарить.

— Совместным уик-эндом.

— Пусть это будет ланч. Пока.

— Пока. — Он подмигнул ей и, посерьезнев, добавил: — Береги себя.

Раздобыв необходимую информацию, Дженнифер могла перейти ко второй, основной части плана: отправиться в «Пасифик Драйв», выбрать какое-нибудь экзотическое блюдо и посмотреть, принесут ли ей наркотики. В случае успеха у нее появится та самая улика, которой не хватает полиции, чтобы предъявить обвинения Эстебану Сантьяго.

О том, что предпринять в случае неудачи, Дженнифер старалась не думать. Впервые в жизни она собиралась сыграть в рискованную игру, проигрыш в которой сулил крупные неприятности. Но выигрыш вполне оправдывал любой риск. Кроме того, возможно, Мартин был прав, когда говорил, что ей присущ авантюризм. Если взглянуть со стороны — разве не авантюра ее роман с полицейским?

Дженнифер подняла руку, и к тротуару тут же подкатил желтый автомобиль, за рулем которого сидел молодой темнокожий парень.

— Куда, малышка? — спросил он, покачивая головой в такт доносящейся из приемника музыке.

— «Пасифик Драйв», — коротко сказала Дженнифер, забираясь на сиденье. — И, если можно, побыстрее.

Водитель широко улыбнулся.

— Обижаешь, сестренка.

— Черт бы тебя побрал, Хендерсон! — прорычал лейтенант Чиверс, сверля Мартина пронзительным взглядом маленьких серых глаз. — От тебя одни неприятности. Ты понимаешь, что втянул в дело гражданское лицо?

— Непреднамеренно, сэр. — Мартин стоял у стены в кабинете начальника, ожидая, когда гнев Чиверса начнет спадать.

Лейтенант хлопнул ладонью по столу, отчего стопка папок опасно накренилась, угрожая вот-вот рухнуть на пол. Судя по всему, Чиверс разозлился не на шутку. Мартин понимал его состояние и не обижался ни на крик, ни на крепкие слова, брошенные ему в лицо шефом. Он и сам проклинал себя за то, что подверг опасности человека, ближе которого не было в целом мире. Но что толку посыпать голову пеплом и бить себя кулаком в грудь? Все крепки задним умом.

Теперь Мартин понимал, что Дженнифер оказалась самой сильной из всех женщин, которые ему до сих пор встречались. Она преодолела детские страхи, поставила на ноги брата и не поддалась панике, узнав об угрозе собственной жизни. Когда на нее накатывали приступы беспокойства, она справлялась с ними самостоятельно. Он убедился в этом сегодня утром. Но несколько дней назад, узнав, что за Дженнифер следит Сантьяго, он принял неверное решение. Тогда Мартину представлялось, что неведение наилучшим образом оградит Дженнифер от опасности.

Была еще одна причина, почему он промолчал. Причина, признаваться в существовании которой Мартину не хотелось даже самому себе. Узнав правду, Дженнифер могла уйти от него. Пока этого не случилось, но возможность именно такой реакции с ее стороны сохранялась до сих пор. А если Дженнифер потеряет доверие к нему, усомнится в его способности защитить ее, если уйдет… Об этом Мартин старался не думать.

Чиверс закурил. Он делал это нечасто, и все подчиненные знали, что сигарета в зубах шефа — признак крайнего недовольства.

— Ты допрашивал свидетелей, не имея на то никакого права, — прорычал Чиверс.

— Не допрашивал, сэр. Вел дружеские разговоры, не более того, — смиренно возразил Мартин.

— Дружеские разговоры… — пробурчал лейтенант. — Черта с два! Как твое плечо?

— Немного побаливает, сэр.

— Мне наплевать, что и где у тебя побаливает. Ты можешь двигать рукой?

— В общем… да.

Мартин поморщился, вдохнув едкий сигаретный дым. Чиверс покупал самые крепкие и самые дешевые сигареты, заботясь, вероятно, не о собственном здоровье или хотя бы об удовольствии, а о том, чтобы доставить побольше неприятностей другим.

— Вы когда-нибудь играли в футбол, лейтенант?

Чиверс нахмурился.

— Не заговаривай мне зубы, Хендерсон! И какого дьявола ты суешь нос куда не следует?

Мартин вздохнул и, решив, что буря пошла на убыль, опустился на стул.

— Понимаете, лейтенант, после смерти Брайана Шрайвера я решил, что Сантьяго…

Лейтенант махнул рукой.

— Слышать об этом не хочу. Вот схватим ублюдка с поличным, тогда и объяснишь. А сейчас проваливай. Иди к врачам. Если тебя сочтут пригодным для несения службы, приступишь с завтрашнего дня.

Мартин кивнул, понимая, что другой возможности заняться делом Сантьяго у него уже не будет.

— Ну, теперь я все знаю? — спросил Чиверс, гася окурок. — Надеюсь, мне не придется подставлять из-за тебя задницу, Хендерсон.

— Вы знаете все, сэр.

Все, кроме того, что Дженнифер не просто его, Мартина, массажистка. Если лейтенант узнает, что здесь присутствуют личные мотивы…

Сегодня утром Дженнифер приняла его таким, каков он есть. Смирилась с тем, что он полицейский. Даже его бывшая жена — не говоря уже о других женщинах — не смогла этого сделать. На такой подарок Мартин никак не рассчитывал, учитывая, какие претензии Дженнифер могла ему предъявить. Нет, эта женщина заслуживала самого лучшего.

— Я хочу поговорить с Дженнифер Кертис.

Мартин открыл было рот, собираясь возразить, но передумал. Он стремился защитить Дженнифер, уберечь ее от опасности. Но эта игра уже сыграна, и результат не в его пользу. Теперь значение имеет только настоящее, к тому же разговор с лейтенантом Чиверсом — не слишком тяжелое испытание для женщины, уже доказавшей свою твердость.

Отныне отношения между нами будут строиться только на честности, откровенности и взаимности, поклялся себе Мартин.

— Она заканчивает работу в пять. Я привезу ее сюда в начале шестого.

Лейтенант вскинул бровь.

— Мне казалось, что ты ее пациент, не более. Я сам за ней заеду, так что не напрягайся. В конце концов ты же не обязан быть ее телохранителем!

Мартин был готов охранять Дженнифер до последнего вздоха, но не собирался спорить с лейтенантом. Вместо этого он решил, пользуясь моментом, изложить ему свой план.

— Сантьяго знает, что я не отстану от него, пока не упрячу за решетку. Поэтому-то он во что бы то ни стало хочет до меня добраться. Если предложить меня как наживку…

Зазвонил телефон, и Мартин вынужден был прерваться.

— Чиверс! — рявкнул в трубку лейтенант. — Выслушав звонившего, он пробормотал: — Черт бы вас побрал…

— Что случилось? — как можно небрежнее поинтересовался Мартин.

— Есть информация, которая поможет связать «Пасифик Драйв» с наркотиками. Похоже, мы сможем прикрыть это заведение.

Мартин поднялся.

— Отлично. Я поеду с вами, лейтенант. Хочу пожать руку парню, который добыл улики.

Чиверс тоже встал.

— Я поеду, но без тебя, Хендерсон. Ты идешь к врачу. И не беспокойся — мне будет приятно поздравить твою подружку.

Лейтенант ухмыльнулся, давая понять, что отношения между Мартином и Дженнифер для него не секрет.

— Что?

— Судя по всему, мисс Кертис ушла из-под носа твоего хваленого детектива и отправилась в «Пасифик Драйв», где получила то, что ей было нужно, и позвонила в полицию. Я не люблю, когда в наши дела суют нос посторонние, но, похоже, эта девчонка дала нам на руки козыри.

Лейтенант Чиверс довольно улыбался, и Мартин разделил бы с ним радость успеха, если бы не страх за Дженнифер. Она подвергла себя огромной опасности. Если с ней что-то случится… Неужели он так и не успеет сказать, что любит ее?

Любит. Какой же я идиот, что не осознал это раньше! — подумал Мартин. Почему я так долго ждал?

— У твоей подружки есть хватка, — уважительно заметил Чиверс.

— Она не моя подружка, — автоматически ответил Мартин, еще не успевший оправиться от шока, вызванного сообщением лейтенанта.

Пусть Чиверс думает что угодно, дело не в этом. Мартин стремился оградить Дженнифер от проблем и уберечь от опасностей, связанных с его работой, и вот теперь оказалось, что она способна обойтись без него. Он ей не нужен.

Но она нужна ему. Черт возьми, он же любит ее!

Любит. Снова это слово. Мартин с некоторым удивлением обнаружил, что признаться самому себе в любви к Дженнифер было не так уж и трудно. Совсем другое — сказать об этом ей. Как она отреагирует? Повернется и уйдет?

Пусть даже уйдет, только бы была жива и здорова…

— Как?…

— С ней все в порядке. Она под охраной наших ребят. — Лейтенант прищурился. — Послушай, Хендерсон, если между тобой и ею ничего нет, то куда ты так рвешься отсюда? Я знаю, что ты не все мне рассказал, и мне это не нравится. Но правда все равно выйдет наружу.

Мартин знал, когда лучше придержать язык за зубами. А потому промолчал, надеясь, что лейтенант все же смягчится и возьмет его с собой.

Между тем шефа Мартина заботило другое.

— Что ж, если повезет, то хозяин ресторана расколется и отдаст нам Сантьяго. Надо только немного его припугнуть. — Лейтенант потер руки. — Так что скоро ублюдок увидит небо в клеточку.

— Если раньше не доберется до Дженнифер, — пробормотал Мартин и повернулся к двери.

— Стой! — рявкнул Чиверс.

Мартин остановился.

— Давайте побыстрее, лейтенант. При всем уважении к вам ждать мне некогда. Я ухожу.

— Если хочешь вернуться на работу, Хендерсон, то отправляйся к врачу. Немедленно. Это приказ.

В этот момент у Мартина все прежнее неудовлетворение от работы и планы на будущее выкристаллизовались в одной мысли: Дженнифер. Мартин почувствовал, что сыт по горло и своей карьерой, и всей своей опостылевшей, пустой жизнью.

У него не было времени обдумать все хорошенько, но он уже знал, что не хочет больше ложиться в не согретую женским телом постель, не желает жевать на завтрак холодные сандвичи и не жаждет гоняться за негодяями вроде Сантьяго, которых потом выпускают на свободу. Свет в конце тоннеля забрезжил для него только теперь, когда в его жизнь ворвалась Дженнифер.

Мартин повернулся к лейтенанту Чиверсу, к человеку, с которым был знаком несколько лет, которого уважал и которому многим был обязан. Они понимали друг друга. Сейчас Мартин хотел бы сказать лейтенанту какие-то мягкие слова, объяснить ситуацию, но времени на это уже не оставалось.

— Извините, сэр, но к черту вашего врача.

К черту участок. К черту полицию. В этот момент значение имела только Дженнифер, и он, наверное, убил бы ее, попадись она ему под руку, а уж потом поцеловал бы и занялся с ней любовью. Он любил бы ее до изнеможения, до тех пор, пока она не взмолилась бы о пощаде, пока не могла бы шевельнуться.

Лейтенант прищурился и неожиданно ударил кулаком по столу.

— Я не собираюсь упускать Сантьяго только потому, что один из моих подчиненных думает не головой, а тем, что в штанах! Ты меня понял, Хендерсон?!

Мартин не обиделся.

— Значит, договорились, — спокойно сказал он. — Считайте, что я не ваш подчиненный, сэр.

Чиверс выругался, но спорить не стал, поняв, наверное, что детектив настроен серьезно.

— Ладно, Хендерсон, хватит. Но мы с тобой еще не закончили.

Мартин кивнул. Он объяснится с лейтенантом, но только после того, как убедится, что с Дженнифер все в порядке. Откуда, черт возьми, она узнала о «Пасифик Драйв»?! Как вообще додумалась до такого?! Будь проклята любовь — он выбьет из нее дурь!

Когда они подъехали к ресторану, окруженному полицейским кордоном, Мартин дрожал от возбуждения. Машина не успела остановиться, а он уже открыл дверцу и выпрыгнул на тротуар.

— Эй, Хендерсон, и ты еще хочешь убедить меня в том, что она не твоя подружка?! — крикнул ему вслед лейтенант Чиверс.

Мартин не слышал — он бежал к ресторану, подгоняемый яростью и страхом.

— Все оказалось легче, чем я думала, — сказала Дженнифер.

Полицейский в общем-то и не слушал ее.

Ему было поручено охранять женщину, а не снимать с нее показания. Кроме того, Дженнифер уже поведала свою историю детективу Уоткинсу, который сразу же позвонил лейтенанту Чиверсу. Потом он ненадолго оставил ее, а когда вернулся, то угостил холодной пепси. Все то время, пока Дженнифер сидела в патрульной машине, ее не оставляло предчувствие, что с минуты на минуту сюда примчится Мартин и тогда ей придется несладко.

Все действительно получилось куда проще, чем Дженнифер предполагала. Посетителей в «Пасифик Драйв» оказалось не более десятка, в основном респектабельного вида люди средних лет, изысканный интерьер, никакой музыки, официанты в национальных латиноамериканских костюмах — все создавало атмосферу комфорта.

Поборов смущение, Дженнифер уселась за угловой столик, просмотрела меню и, поразмыслив, выбрала блюдо под волнующим воображение названием «Летние грёзы», за которым скрывался вполне заурядный овощной салат, щедро приправленный острейшим красным перцем. Сделав заказ, она вопросительно посмотрела на официанта, молча кивнувшего в ответ.

Спустя пять минут Дженнифер принесли поднос с тарелкой «Летних грёз» и с двумя пастилками. У Дженнифер хватило выдержки проглотить салат, хотя от обилия перца обожгло горло, а глаза прямо-таки вылезали из орбит. Потом она вышла на улицу и позвонила в полицию из ближайшего таксофона. Шесть-семь минут томительного ожидания показались Дженнифер вечностью.

Приехавшие полицейские окружили ресторан, но никаких решительных мер не предпринимали — не было ордера на обыск. Как поведут себя хозяева заведения и обслуживающий персонал? Удастся ли получить показания против Сантьяго? Дженнифер надеялась на благополучный исход. Вспоминая голос человека со шрамом, без особого труда нашедшего ее в огромном городе, она едва сдерживала нервную дрожь.

Теперь, сидя в полицейской машине, где ей ничто не угрожало, Дженнифер спрашивала себя, откуда у нее взялась смелость войти в ресторан. Впрочем, с самого начала ее не оставляло предчувствие, что все будет хорошо. Она совсем не была похожей на работающего под прикрытием полицейского и ни у кого из работников ресторана не должна была вызвать подозрений. И все же опасность сохранялась: Дженнифер не знала, где Сантьяго. Ей удалось перехитрить Доналда Макнейла, но не последовал ли за ней человек со шрамом? Она ввязалась в эту авантюру, потому что не хотела, чтобы Мартин рисковал из-за нее. Потому что она любила его.

А когда Дженнифер любила, она преодолевала все. Так было раньше, с Коннором, так будет и сейчас, с Мартином.

Она закрыла глаза, представляя, с какой яростью он обрушится на нее, какие слова сорвутся с его губ. Ну и что? Зато они сделали шаг к тому, чтобы избавиться от Сантьяго. Когда полиция установит связь между ним и продающимися через ресторан наркотиками, дело будет закрыто.

Это дело. Но за ним последует другое. И еще. И еще. До конца жизни.

Хватит ли у нее сил на такую жизнь? Каждый день думать о том, вернется ли он домой живым и здоровым? Да и захочет ли Мартин возвращаться к ней? Может быть, ему больше по вкусу короткая связь? Связь. Какое безликое, холодное слово для столь горячих отношений…

Кто-то ударил по дверце машины, и Дженнифер вздрогнула.

— Откройте, черт возьми! — послышался знакомый голос. — Это Хендерсон.

Дженнифер втянула голову в плечи и бросила взгляд на полицейского, сидевшего впереди. Тот, вероятно, узнал коллегу, потому что открыл дверцу и вышел из машины.

Спустя пару минут передняя дверца захлопнулась, задняя распахнулась и перед Дженнифер появилось лицо Мартина.

Перекошенное и побагровевшее, со стиснутыми зубами и мечущими огненные стрелы глазами, оно показалось Дженнифер еще страшнее оттого, что Мартин молчал.

Молчание стало невыносимым.

— Мартин?

Он сделал то, чего Дженнифер никак не ожидала: наклонился, стиснул ее лицо обеими руками и поцеловал так крепко, что у нее перехватило дыхание. В этом поцелуе не было нежности и теплоты, а только горячая страсть и жажда обладания. Огонь, снедающий Мартина, тут же перекинулся на Дженнифер, и, покорная вспыхнувшему в ней желанию, она подалась навстречу.

Мартин отстранился.

— Мне только надо было убедиться, что ты жива и здорова. Похоже, все в порядке.

Он пригладил взъерошенные волосы, и Дженнифер заметила, как сильно дрожит его рука.

— Да, все в порядке.

— Вижу. И теперь я могу задушить тебя. О чем, черт побери, ты думала?! — заорал Мартин, давая волю переполнявшей его злости. — Что тебе взбрело в голову?!

Дженнифер закрыла глаза. Раньше Мартин никогда не кричал на нее.

— Что ты молчишь?! Нечего сказать?! — продолжал бушевать Мартин.

Она открыла глаза и с деланным спокойствием пожала плечами.

— Разве я сделала что-то плохое?

Мартин протянул к ней руки, словно хотел схватить Дженнифер за горло, но удержался, правда, на всякий случай отступил от машины еще на полшага.

— Тебя могли убить.

Дженнифер промолчала.

— Почему ты позвонила в полицию, а не мне?

Она понимала его злость, негодование и обиду. Но главной целью ее плана было отвести беду от Мартина и добыть улики против Сантьяго.

— Но ведь ты сейчас в отпуске. Адвокаты Сантьяго могли прицепиться к этому и заявить, что ты все подстроил. Например, из мести. Его вполне могли снова отпустить. — Видя, что Мартин молчит, видимо признавая ее правоту, Дженнифер воодушевленно продолжила: — Я хотела помочь тебе, понимаешь? А потом, когда приехала полиция, меня посадили в эту машину и уже не выпускали.

Он вздохнул и едва заметно кивнул, соглашаясь с ее объяснениями, но не желая отступать от своей точки зрения.

— Сейчас тебе придется сделать заявление, а потом мы сможем поехать домой.

— Я уже все рассказала тому полицейскому, который сидел в машине. Разве этого недостаточно?

— С тобой хочет поговорить лейтенант Чиверс. Потом мы отправимся в участок, и ты напишешь официальное заявление. Таков порядок. И запомни — ты не выйдешь из особняка, пока Сантьяго не окажется за решеткой.

— Тебе не кажется, что это чересчур? — попробовала возмутиться Дженнифер.

— Не испытывай мое терпение и не задавай глупых вопросов. Помолчи.

Мартин опустился на заднее сиденье, и теперь их разделяло не более полуметра. Дженнифер чувствовала его злость. И страх. И еще его запах — особенный мужской запах, заполнивший весь салон.

— Отныне ты будешь делать то, что я скажу.

Мартин сказал это жестко, почти грубо, но Дженнифер не обиделась, так как понимала, что кроется за его тоном. Протянув руку, она дотронулась до небритой щеки Мартина и прошептала:

— Извини, что напугала тебя.

Он даже не повернул головы.

— Ты представляешь, что могло случиться, если бы Сантьяго обнаружил тебя в ресторане?

Дженнифер поёжилась.

— Так ведь не обнаружил же.

— Но мог!

Выражение лица Мартина оставалось угрюмо-сосредоточенным, а в голосе по-прежнему звучали холодные, стальные нотки.

— Мартин…

Он вздохнул и наконец повернул к ней голову.

— Дженнифер…

— Хендерсон, вылезай из этой чертовой машины! — прогремело совсем рядом, и тут же кто-то громыхнул кулаком по крыше автомобиля.

— Похоже, кому-то очень хочется тебя видеть.

Дженнифер попыталась выглянуть в окно, но Мартин удержал ее.

— Да. У лейтенанта ко мне такие же чувства, как и у меня к тебе, — пробормотал он.

Машина дрогнула от второго удара.

— Быстро!

Дженнифер сложила руки на груди.

— Тебя зовут.

Мартин кивнул, открыл дверцу и вышел на тротуар. Дженнифер снова осталась одна. Что ж, может быть, сейчас оно и к лучшему. Есть время подумать о том, как успокоить Мартина. Жаль, конечно, что она доставила ему неприятности, но пусть и он постарается понять ее мотивы. В том, что она сделала, не было ничего плохого. Разве женщина не должна всеми доступными ей средствами защищать того, кого любит?

Дженнифер не сомневалась: случись ей еще раз оказаться перед таким же выбором, она поступила бы точно так же.

После двух изнурительных часов, проведенных в участке, Мартин наконец отвез Дженнифер в особняк.

Операция увенчалась успехом. Полиция конфисковала наркотики и задержала для допроса весь персонал ресторана. И лейтенант Чиверс, и Мартин не сомневались, что кто-то из служащих укажет на Сантьяго, после чего останется только арестовать наркодельца и препроводить в тюрьму. Дилетантка Дженнифер сделала то, чего не удавалось сделать детективам.

Мартин немного успокоился. Обдумав все случившееся, он пришел к выводу, что Дженнифер не могла поступить иначе. Она всегда делала то, что считала нужным. Жизнь приучила ее не перекладывать ответственность на других, а решать все самостоятельно. Кроме себя, винить ему некого — следовало предугадать возможное развитие событий, чтобы не допустить самостоятельных действий с ее стороны. Бессмысленно размахивать кулаками после драки, но и поощрять Дженнифер на дальнейшие авантюры недопустимо.

В холле их встречали Синтия и Гордон.

— У нас все в порядке, мистер Хендерсон, — доложил садовник. — Похоже, бедняжка соскучилась по мисс Кертис, — добавил он, когда кошка принялась тереться о ноги Дженнифер, просясь на руки.

— Да уж не по мне, — раздраженно пробормотал Мартин.

— Ты все еще не в духе, — ласково пожурила его Дженнифер.

— С какой стати мне быть в духе? — с едва прикрытым сарказмом осведомился Мартин.

Она улыбнулась.

— Могу назвать несколько причин.

— Это нетрудно. Во-первых, мне не позволили вести допрос служащих. Этим занимается Эрик. Во-вторых, лейтенант…

— Я слышала, как лейтенант Чиверс сказал, что тебя не подпустят к делу, пока врач не подтвердит твою полную профессиональную пригодность, — напомнила Дженнифер.

— Что ж, в этом я сам виноват, — с горечью признал Мартин.

— Чиверс просто взъелся на меня из-за тебя. Полиция не любит, когда кто-то, возомнив себя героем, начинает делать ее работу.

Мартин рассчитывал провести частное расследование, зная, что рискует, и готовя себя к возможному уходу со службы. Надеясь схватить Сантьяго практически в одиночку, он учел, как ему казалось, все. Все — кроме того, что Дженнифер вздумает проявить свою проклятую независимость.

— Послушай, я могу сказать Чиверсу, что процесс реабилитации идет успешно, — великодушно предложила она, — заверить его, что тебе вполне по силам пройти контрольное тестирование.

— Ты так думаешь? — встрепенулся Мартин. Они ведь почти не занимались этим дурацким массажем, предпочтя другой курс, куда более увлекательный.

— Давай посмотрим фактам в лицо. Твое плечо в гораздо лучшем состоянии, чем я предполагала. Тебе не нужны ежедневные занятия со специалистом. Я могу помочь, сделать так, чтобы ты быстрее вернулся на службу. — Дженнифер с надеждой посмотрела на Мартина. — Я согласна, хотя мне не очень хочется, чтобы ты снова подвергал себя опасности.

Мартин покачал головой. Он тоже не хотел, чтобы Дженнифер подвергала себя опасности, но, похоже, она этого не понимала. Ее предложение было бескорыстным, искренним… Однако в душе Мартина еще тлела злость, и он не мог позволить себе смягчиться.

— Спасибо, но так не пойдет.

Зачем мне ее помощь, если я не желаю возвращаться на службу? — рассудил Мартин. Все, что мне нужно, — это довести до конца дело Сантьяго.

— Почему? — Дженнифер шагнула ему навстречу.

В этом огромном особняке множество комнат. Но где укрыться от Дженнифер? Куда спрятаться от волнующего аромата, исходящего от ее волос? Как избавиться от желания, уже растекающегося по телу и влекущего к ней?

Дженнифер сделала еще один шаг. Гордон, бормоча что-то под нос, незаметно удалился, и они остались вдвоем.

— Не злись на меня! — взмолилась Дженнифер. — Со мной ничего не случилось, и я знала, что делала. У меня был план. Я приняла меры предосторожности, запаслась баллончиком со слезоточивым газом. Мне ничего не грозило.

— Много пользы от твоего баллончика, если бы ты столкнулась с убийцей!

Мартин видел, как блестят ее глаза. Блестят от возбуждения, от радости успеха. Ему было хорошо знакомо это состояние. Пытаться сейчас образумить Дженнифер бесполезно.

— Сделай мне одолжение, — попросил он.

Она удивленно вскинула брови.

— Какое?

— Помолчи. Каждый раз, когда ты начинаешь говорить, все становится не лучше, а только хуже.

Дженнифер напряглась.

— А говорить будешь ты? Ты всегда прав. Даже тогда, когда хотел стать приманкой для Сантьяго. И теперь злишься на меня, за то, что я сделала то же самое?!

— Да. Ты чертовски права. Я злюсь. Когда я охотился за Сантьяго, я делал свою работу. Ты здесь ни при чем. У тебя нет ни подготовки, ни опыта. Ты убежала от телохранителя, нанятого для твоей защиты.

Мартин едва удержался, чтобы не ткнуть в Дженнифер пальцем. И, поняв, что сорвался на крик, отступил на шаг, упершись в стену. Дальше отступать было некуда. Дженнифер перекрыла все пути, надвигаясь на него своим роскошным молодым телом, таким желанным и близким.

Очевидно, не осознавая, что пересекает границу, Дженнифер сделала протестующий жест рукой.

— Ты в отпуске.

Избранная ею тактика явно свидетельствовала о том, что Дженнифер перехватила инициативу. Ни малейшего признака страха или неуверенности. Никакого беспокойства. Она наслаждалась собой. Еще бы, поймала Сантьяго и не уступила Мартину.

Мартин признавал, что у нее есть основания для триумфа, и даже радовался этому. Ее твердость и решимость действовали на него не меньше, чем ее красота. Но злость еще не прошла, и Мартину никак не удавалось заставить Дженнифер понять всю серьезность ситуации. Теперь, когда канал сбыта перекрыт, Сантьяго оказался загнанным в угол. Он не знал, кто его выдал, не знал, кому можно доверять.

Загнанный зверь опасен вдвойне и способен на самые непредсказуемые действия. Мишенью для Сантьяго вполне мог стать и Мартин. А это означало, что Дженнифер должна быть предельно осторожной. Лейтенант отдал распоряжение удвоить охрану вдовы Брайана Шрайвера и приказал связаться с полицией того района Испании, где отдыхала у подруги Фелисити. Оставалась Дженнифер. Она обязана согласиться какое-то время жить под наблюдением. Именно это и собирался внушить ей Мартин.

Зазвонил телефон.

— Хендерсон, слушаю.

— Это Уоткинс.

— Да, Эндрю. Что нового?

— Есть информация о Сантьяго. Нам удалось узнать его новый адрес. Там же находится и лаборатория. Уже собрались выезжать, но тут позвонил сам Эстебан. Заявил, что желает сдаться. Но… — Эндрю замялся.

— В чем дело? Что-то не так? — встревожился Мартин.

— Как тебе сказать, приятель… Он хочет видеть тебя. Говорит, что не может появиться на улице, опасается получить пулю в спину. Вот такие дела.

Только трус способен выстрелить кому-то в спину, подумал Мартин. И только трус может ожидать, что кто-то собирается так поступить с ним.

— Я приеду, — сказал он и повесил трубку.

— Что-то случилось? — спросила Дженнифер.

Он кивнул.

— Мне надо быть в участке.

— Сантьяго?

— Да.

В ее глазах мелькнул прежний страх, но тут же исчез. Мартин уже знал, что Дженнифер способна контролировать свои чувства и готова пойти на любой риск, а потому не мог ей доверять, не мог оставить ее одну.

— Так что все-таки происходит?

— Подожди, мне надо собраться.

— Хорошо.

Дженнифер прошла в кухню, чтобы приготовить сандвичи и кофе. День выдался напряженным, а она съела всего лишь овощной салат в «Пасифик Драйв». У Мартина, вероятно, вообще маковой росинки во рту не было. Положив сандвичи на тарелку, Дженнифер села к столу, дожидаясь, пока будет готов кофе.

Мартин, наверное, поднялся к себе за оружием, размышляла она. Мне нужно либо вытянуть из него правду, либо пойти вместе с ним.

В кухню вошел Мартин. Он успел умыться и переодеться. Увидев его, Дженнифер вскочила.

— Расслабься, ладно? — попросил Мартин, беря ее за руку. — И не волнуйся, я скоро вернусь.

Его слова совсем не успокоили Дженнифер, но она все же села. Мартин опустился на другой стул.

— Спасибо за сандвичи. Я действительно проголодался. Кстати, тебе тоже надо перекусить.

— Я приготовила кофе. Будешь?

— Ммм, — пробормотал он, впиваясь зубами в сандвич.

Дженнифер разлила кофе по чашкам.

— И все же, куда ты идешь?

Мартин поднял голову и, прищурившись, посмотрел на Дженнифер.

— Я скажу, но только при одном условии.

Она кивнула, выражая свое согласие.

— Обещай, что не выйдешь из особняка, пока я не вернусь или не позвоню.

Дженнифер раздраженно фыркнула.

— Как я могу обещать это, не зная, что ты собираешься мне сказать? Так нечестно.

Мартин устало вздохнул и попросил:

— Послушай, не создавай мне дополнительных проблем. Я все тебе расскажу, но ты останешься в особняке, где будешь в безопасности.

Дженнифер хотелось бы согласиться, но она не могла. Раз Мартину необходимо взять с нее обещание никуда не ходить, значит, снова возникла какая-то опасность. Так что же, сидеть и ждать у моря погоды, в то время как Мартин, возможно, будет под пулями?

— Скажи мне, куда ты идешь, а я сама решу, могу или нет давать такое обещание.

Мартин вздохнул и потер шею.

— Сантьяго собирается сдаться. Но ему нужно, чтобы я был в участке. Туда я и поеду.

Дженнифер удивило, что человек, убивший полицейского, собирается сдаться так легко. На что он надеется? Почему не пытается скрыться или затаиться в какой-нибудь щели, где его никто не найдет? Еще больше Дженнифер удивило, что Мартин сообщил, куда направляется.

— Ты идешь в участок? Но ты же в отпуске! И я собственными ушами слышала, что лейтенант Чиверс запретил тебе заниматься делом Сантьяго. Ты чего-то не договариваешь.

Мартин закатил глаза.

— Чего я не договариваю?

— Не знаю. Может быть, Сантьяго что-то задумал…

— Черт побери, обязательно быть такой сообразительной?! У меня нет времени на объяснения. Сантьяго хочет, чтобы я был в участке, когда он придет сдаваться. Ну, теперь ты обещаешь никуда не выходить?

— Нет. — Дженнифер не собиралась уступать, зная, что Мартину грозит какая-то опасность.

— Откуда у тебя такое упрямство…

— Я всегда была упрямой. И когда я люблю человека, то не могу позволить ему рисковать собой в одиночку.

Мартин ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать, а Дженнифер не хотела отказываться от сказанного. Такие слова не произносят в спешке или необдуманно, и они лишь подтвердили ее чувства.

— Возьми меня с собой, — настойчиво сказала Дженнифер.

— Нет. Вот мое последнее предложение. Пообещай, что никуда не уйдешь, и я обещаю скоро вернуться.

Ситуация складывалась тупиковая.

— Хочу, но не могу. — Дженнифер начала подниматься из-за стола. — Пожалуйста, пойми меня.

— Надеюсь, ты действительно этого хочешь, — пробормотал Мартин, открывая черную сумку, которую принес из своей комнаты.

— Я не могу допустить, чтобы ты еще раз рисковала собой, и не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что и с Брайаном.

Брайан Шрайвер. Погибший напарник Мартина, вспомнила Дженнифер.

— Извини, но ты не оставляешь мне других вариантов.

Мартин встал. Дженнифер недоуменно посмотрела на него и… на ее запястье щелкнул наручник, другой уже был прикован к стулу.

— Что ты делаешь?! — возмутилась Дженнифер.

— Я не могу поступить иначе. Не могу положиться на твое благоразумие. Если бы ты пообещала, мне не пришлось бы идти на крайние меры. Постараюсь вернуться как можно скорее. Не скучай.

Он положил в карман ключи от наручников, потом вышел и через минуту вернулся с несколькими журналами, которые положил на стол.

— Еще раз извини за неудобства.

Мартин вышел из кухни, оставив дверь слегка приоткрытой, и Дженнифер шагнула к окну. Стул не мешал ей передвигаться, но выйти с ним на улицу было бы нелепо.

Она вздохнула, чувствуя, что ее предали. Дженнифер было наплевать на его извинения и чувства, наплевать на то, что она в общем-то сама спровоцировала Мартина на этот шаг.

— Предатель.

Дженнифер знала, что могла дать обещание, но не желала лгать Мартину. Понимая, что ничего другого не остается, она принялась листать журнал, но ее мысли были заняты другим.

Время шло, Мартин не возвращался, и постепенно возбуждение Дженнифер спало. Ожидание могло затянуться, и она, отложив журнал, включила телевизор. Ток-шоу, мыльная опера, идиотская комедия и реклама, реклама, реклама.

Устало вздохнув, Дженнифер выключила телевизор и вернулась к журналам.

Судя по почтовому ярлычку на обложке, их выписывала Фелисити, и Дженнифер подумала, что, может быть, найдет что-то интересное для себя. Уже в первом журнале она наткнулась на богато иллюстрированный репортаж, в котором, в частности, шла речь об «Айскрим Парк».

Ей сразу вспомнился вечер, который они с Мартином провели в этом кафе, и последовавшая за ним бурная ночь. Но теперь ее мысли потекли в другом направлении. Дженнифер подумала о том, как, должно быть, старался Мартин найти место, которое станет для нее чем-то особенным и значительным. Как он хотел дать ей то, чего ей так не хватало в прошлом. Мартин поверил ей, когда она рассказала о человеке со шрамом, не отмахнулся от ее подозрений.

Потому что заботился о ней.

Конечно, Дженнифер не простила того, что Мартин приковал ее к стулу, но если он сделал это, руководствуясь теми же мотивами, которые привели ее в «Пасифик Драйв», то она могла его понять.

Забота. Любовь. Будущее. Вот и все, чего она сейчас хотела. Разве можно спокойно смотреть на то, что Мартин уйдет из ее жизни? Смотреть и ничего не делать? Это все равно что безучастно наблюдать, как он гибнет под пулями. Нет, нельзя. Она не отдаст его без борьбы. Она будет бороться за него. За них обоих. Только теперь Дженнифер осознала, что готова смириться с его рискованным образом жизни, потому что жизнь без него представлялась невозможной. У нее не было выбора.

Дженнифер положила журнал на стол. Сидевшая на соседнем стуле Синтия соскочила на пол и подошла к двери.

Входная дверь открылась.

— Предатель, — пробормотала Дженнифер.

Кто-то вошел в холл.

— Мартин! — позвала Дженнифер.

Молчание.

— Ты пришел освободить меня?

Звук тяжелых шагов.

— Поспеши, может быть, я еще успею простить тебя.

В холле мяукнула Синтия. Дженнифер вдруг стало не по себе.

— Мартин?… — неуверенно позвала она.

Дверь открылась…

Эстебан Сантьяго сидел в кабине взятого напрокат «крайслера». Время шло, а нужный ему человек все еще не появился.

Хозяин ресторана позвонил ему два часа назад и сообщил, что полиция окружила заведение. А еще через час Сантьяго узнал и детали.

Итак, этот проклятый коп все-таки взял верх, хотя и с помощью подружки. Сантьяго не сомневался, что эта цыпочка оказалась в «Пасифик Драйв» не случайно, а по поручению Хендерсона. Кто бы мог подумать! Канал сбыта наркотиков готовился не одну неделю, но и прибыль, получаемая в ресторане, превышала все предварительные расчеты.

В первые минуты после получения известия Сантьяго не думал ни о чем, кроме мести. Потом, успокоившись, он проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что все не так уж и плохо. У него есть деньги, есть опыт, а значит, дело можно наладить и в другом городе. А вот из Лос-Анджелеса нужно убираться — здесь становится слишком жарко.

Но, перед тем как уехать, он должен рассчитаться с Хендерсоном и с Дженнифер Кертис, с двумя людьми, вставшими у него на пути. Придуманный им план не гарантировал стопроцентного, успеха, но Сантьяго любил риск.

В стекло постучали.

— Открой дверцу, — буркнул подошедший и, устроившись на заднем сиденье, облегченно вздохнул. — Почему ты не убрался из города? К вечеру тебя будет искать вся полиция Лос-Анджелеса.

Сантьяго усмехнулся.

— К вечеру меня здесь не будет. А не убрался я потому, что за мной должок.

— Сдался тебе этот Хендерсон…

— Не только он. Умереть должны двое.

— Послушай, — собеседник Сантьяго понизил голос, — я тоже многим рискую…

— Заткнись! За два года ты получил не так уж и мало. Сегодня поможешь в последний раз.

— Что мне надо сделать?

— Я хочу, чтобы ты выманил Хендерсона из дому. Придумай что-нибудь, на что он клюнет. Отвлеки его хотя бы на пару часов.

Человек на заднем сиденье с сомнением покачал головой.

— Не уверен, что получится. Хендерсона на мякине не проведешь.

Глаза Сантьяго блеснули.

— Хватит ныть. Ты и так уже подвел меня с Бриксом. Сделаешь — мы квиты. Подведешь меня еще раз — в полиции узнают, кто подставил Брайана Шрайвера. Надеюсь, ты все понял.

Его собеседник ответил не сразу.

— Ладно, — подумав, согласился он. — Я вытащу Хендерсона из дому. Но тебя завтра в городе быть не должно.

Сантьяго рассмеялся.

— Не бойся, амиго. Я заинтересован в этом не меньше тебя. А теперь — проваливай!

Он завел двигатель и, услышав, как хлопнула задняя дверца, тронулся с места.

Итак, оставалось только дождаться, пока Хендерсон выйдет из дома, оставив подружку одну. Сантьяго уже представлял, как разберется с ней, а потом, когда вернется коп, довершит свою месть.

Остановив «крайслер» в метрах пятидесяти от знакомого особняка, он закурил и взглянул на часы. Ожидание было для него привычным делом. Сантьяго занимался наркотиками уже три года и за это время успел усвоить простую истину: тот, кто умеет ждать, обязательно получит свое.

Через сорок минут из дома вышел Мартин Хендерсон.

Еще через пять минут Сантьяго вышел из машины.

Итак, Дженнифер Кертис осталась одна.

Дверь открылась, и Дженнифер увидела человека со шрамом. Охнув, она отступила к столу.

— Добрый день, сеньорита. Позвольте представиться — Эстебан Сантьяго. — Незваный гость приложил руку к сердцу и поклонился.

— Что… что вам надо?

— Возмещения убытков, моя дорогая. — Сантьяго оглядел кухню. — Вы нанесли урон моему бизнесу. Мне полагается компенсация, не так ли?

— Я вас не понимаю.

— Сейчас поймете. — Он шагнул к Дженнифер.

— Вижу, ваш дружок предпочитает держать вас на цепи. К сожалению, у меня нет ключа, зато есть вот это. — В его руке оказался неизвестно откуда взявшийся нож с длинным тонким лезвием.

— Мартин вот-вот вернется…

— Не думаю, что это случится так скоро, но, уверяю вас, мы его дождемся. — Сантьяго подошел к Дженнифер вплотную. — У меня есть предложение относительно того, как лучше провести это время. — Он провел рукой по ее бедру.

Дженнифер вскрикнула, словно ее ужалила змея, и потеряла сознание.

Глава 14

Чувство вины давило на Мартина. Как же получилось; что ему пришлось надеть наручники на Дженнифер? Он сел в такси, назвал водителю адрес и откинулся на спинку сиденья.

Когда Эндрю Уоткинс сообщил, что Сантьяго хочет видеть его в участке, Мартину это показалось подозрительным, но не более того. Теперь, по мере того как подозрения принимали все более реальные очертания, в Мартине укреплялось и чувство вины перед Дженнифер.

Отгоняя беспокойные мысли, он покачал головой и выглянул в окно. Надо поменьше думать о постороннем и побольше о деле. Размышления, с чего бы они ни начинались, всегда заканчивались тем, что для Дженнифер находилось какое-то оправдание. В конце концов, разве так уж трудно дать самое простое обещание? С другой стороны, Мартин все равно бы ей не поверил, дай Дженнифер такое обещание. Упрямая, своевольная женщина, уже доказавшая, что способна предпринимать рискованные шаги при наличии стимула.

А какой у нее стимул? «Когда я люблю человека, я не могу позволить ему рисковать в одиночку». Так, кажется, она сказала. До Мартина только теперь стал доходить смысл слов Дженнифер. Вот почему она пошла в «Пасифик Драйв»! «Когда я люблю…» Боже, Дженнифер сказала, что любит его!

Мартин ударил рукой по колену. Черт возьми, как же он оставил ее признание без внимания! У него защемило сердце. Ему был нужен Сантьяго, и Дженнифер отошла на второй план. Женщина, любящая его, женщина, без которой ему трудно представить свою дальнейшую жизнь, женщина, рисковавшая собой ради него, получила от него меньше внимания, чем преступник. Вместо благодарности она удостоилась наручников и осталась одна в доме. Ради чего? Кто такой этот Сантьяго, чтобы выставлять какие-то условия?

Сантьяго не тот человек, который сдается без боя, признает поражение и капитулирует. Но в таком случае телефонный звонок всего лишь уловка с целью…

— Мы на месте, приятель! — крикнул таксист. — С тебя девятнадцать баксов.

Сунув водителю две десятки, Мартин торопливо выбрался из машины и побежал к участку. У входа он едва не столкнулся с Эриком Фазини.

— Эй, старина, куда спешишь? — полюбопытствовал Эрик, протягивая другу руку. — Мы ведь с тобой так и не встретились сегодня. Слышал, что твоя, хм… сиделка наступила-таки Сантьяго на хвост. А я…

— Подожди, — перебил его Мартин. — Где Чиверс? Где Уоткинс? Мне позвонили и сказали, что Сантьяго выдвинул условия…

— Чиверс еще здесь, а Уоткинс исчез с час назад. — Эрик хитро подмигнул. — Я слышал, что у него появилась новая подружка. Какая-то мексиканочка…

— Извини, поговорим потом. — Мартин похлопал приятеля по плечу и протиснулся в дверь.

Лейтенант явно удивился, увидев своего подчиненного.

— Хендерсон, тебе не сидится дома?

— Сэр, я приехал, потому что меня вызвали вы.

— Ты имеешь в виду из-за Сантьяго? — Чиверс покачал головой. — Да, этот подонок звонил сюда и требовал твоего присутствия. Но неужели ты думаешь, что я ему поверил? Кроме того, полагаю, мисс Кертис нуждается сегодня в особом внимании.

— Значит, вы меня не вызывали? — уточнил Мартин.

— Конечно нет! — раздраженно бросил лейтенант.

— А где Эндрю Уоткинс?

— У него встреча с осведомителем. Надеется получить информацию о местонахождении подпольной лаборатории Сантьяго. Это была бы удача.

— Черт! — Мартин повернулся к выходу. — До свидания, сэр. Если появится Уоткинс, пусть позвонит мне.

— Может, мне самому его поискать? — съязвил Чиверс, явно пребывавший в благодушном настроении.

Через минуту такси уже несло Мартина к дому. Только бы не опоздать, молил он, только бы успеть!

Мартин вышел немного раньше, сдерживая шаг, прогулялся по тротуару и, не заметив ничего подозрительного, открыл калитку. Все тихо и спокойно.

И вообще, с чего мне взбрело в голову, что Сантьяго только и ждет, как бы рассчитаться с Дженнифер и со мной? — подумал Мартин. Вероятно, наркоделец уже в соседнем штате. Или отсиживается где-нибудь в надежном месте, подсчитывая убытки. А Дженнифер преспокойно смотрит телевизор. Она, конечно, обиделась, но обида пройдет. Сейчас я сниму с нее наручники, отнесу наверх, и мы займемся с ней любовью. А потом… Потом у нас состоится серьезный разговор.

Мартин дошел до середины дорожки, когда услышал стон из-за кустов.

— Мистер Хендерсон…

Да это же Гордон! Мартин кинулся напролом — за кустами лежал старик садовник. Из раны над виском сочилась кровь и тонкой струйкой стекала по бледному морщинистому лицу.

— Что с вами, Гордон? — Мартин наклонился, чтобы осмотреть рану.

— Он там… в доме… — прохрипел старик. — Я в порядке… просто не хватает сил… подняться. — Гордон облизал пересохшие губы. — Спасите ее…

Мартин убедился, что ранение легкое: пуля прошла по касательной и оцарапала кожу.

— Если сможете, Гордон, позвоните девять-один-один. — Мартин помог садовнику подняться и дал платок. — Прижмите к ране.

— Спасибо, сэр. Спасите ее.

Мартин прокрался к парадной двери и осторожно толкнул ее, одновременно доставая пистолет. В холле было тихо. Прижимаясь спиной к стене, Мартин сделал несколько шагов. Ни звука. Куда же теперь? Вариантов было множество, а ошибка могла обойтись очень дорого. Если Сантьяго здесь — впрочем, в этом сомнений у Мартина почти не оставалось, — то вероятнее всего они наверху. С другой стороны, полной уверенности у Мартина не было, так как неизвестно, сколько времени имел Сантьяго в своем распоряжении.

Что ж, решил Мартин, логичнее начать с кухни. Он помнил, что оставил дверь немного приоткрытой, но сейчас она была плотно закрыта.

Легкий толчок… прыжок в сторону…

— Мартин!

От этого приглушенного крика у него по коже побежали мурашки.

Дженнифер лежала возле опрокинутого стула. Сантьяго склонился над ней, держа в одной руке нечто похожее на стилет, а другой прижимая Дженнифер к полу. Блузка на ней была разорвана, на разбитой губе запеклась кровь.

Мартин мог бы выстрелить, но лезвие стилета находилось в опасной близости от горла Дженнифер, и он не сомневался, что, если промахнется, Сантьяго колебаться не станет.

— Отпусти ее, Эстебан.

Сантьяго осклабился.

— А, Хендерсон! Добро пожаловать домой.

— Положи нож, — приказал Мартин.

— Похоже, ты неверно оцениваешь ситуацию. — Сантьяго усмехнулся. — Тебе же не нужен еще один труп.

— Мы с тобой мужчины, так что давай разберемся сами. Скоро здесь будет полиция.

Мартин знал, что противник при всем его хладнокровии находится в напряжении и, похоже, не имеет четкого плана действий. Любая неожиданность, любое неловкое движение могли спровоцировать Сантьяго, и тогда одного удара будет достаточно, чтобы Дженнифер уже не поднялась.

Мартин посмотрел на Дженнифер. В ее глазах не было страха, только решимость. Нельзя допустить, чтобы эта удивительная женщина пострадала из-за его глупости.

— Чего ты хочешь, Эстебан?

— Совсем немного, Хендерсон. — Острие стилета коснулось горла Дженнифер в том месте, где пульсировала голубая ниточка вены. — Опусти пистолет.

Мартин не шелохнулся.

— Положи пистолет на пол, — уже жестче потребовал Сантьяго. — Ну! Раз… два…

Мартин медленно наклонился и положил пистолет на пол.

— А теперь подтолкни его сюда. — По губам наркодельца скользнула усмешка. — Вот так. Молодец.

Мартин подтолкнул пистолет, но сделал это намеренно неуклюже. Сантьяго не мог дотянуться до оружия, не отпустив Дженнифер.

— Я выполнил твою просьбу. А теперь ты выполни мою. Дай ей уйти.

— Ну что ты, амиго. Все только начинается. — Сантьяго впервые посмотрел на Мартина.

— Я ведь посылал ей цветы, а она так и не отблагодарила меня. Чудесные цветы для чудесной женщины. У тебя есть вкус, Хендерсон. Но теперь пришла моя очередь. — Он провел лезвием по груди Дженнифер. — Надеюсь, ты на меня не обидишься, если я тоже этим полакомлюсь.

Дженнифер задрожала, но не издала ни звука.

— Сейчас ты дашь мне ключ от наручников, — продолжал Сантьяго, — и мы перейдем в гостиную. Ты прикуешь себя к батарее, а мы с малышкой немного развлечемся.

Мартин скрипнул зубами.

— Я не стану вас убивать, но мы с тобой будем квиты, Хендерсон. — Сантьяго постучал стилетом по полу. — Ключи. Бросай их сюда.

Мартин снова посмотрел на Дженнифер. Сейчас или никогда. Если Сантьяго заставит его надеть наручники, все козыри перейдут к нему. Но ключ надо отдать — пусть Дженнифер получит свободу маневра.

Он опустил руку в карман.

Глядя на Мартина, Дженнифер понимала, что он казнит себя за все случившееся. Но она не винила его, так как знала, что во многом сама создала эту ситуацию, не оставив Мартину выбора.

Их взгляды встретились, и в это мгновение Дженнифер поняла, что в их отношениях что-то изменилось. Она еще не знала, что сулит эта перемена, но анализом можно будет заняться позже, если… если они останутся в живых.

За спиной Мартина, в холле, открылась дверь. Он не мог оглянуться, чтобы не привлечь внимания Сантьяго. Но этого и не требовалось — наверняка Гордон. Неужели старик так и не позвонил? Сейчас его появление было совсем некстати.

— Ключ, — повторил Сантьяго.

Мартин бросил ключ, уже чувствуя за спиной тяжелое дыхание садовника. Замок наручников щелкнул, и в тот же миг кто-то толкнул Мартина вперед, да так сильно, что он, не успев сгруппироваться, упал, едва не врезавшись в стол.

Ошеломленный Сантьяго метнулся за пистолетом, но завладеть им не успел. Три выстрела прозвучали один за другим: первая пуля, попавшая Сантьяго в плечо, отбросила его к стене, вторая ударила в грудь, а третья проделала аккуратное отверстие во лбу.

— Что?.. — Мартин повернул голову к двери.

— Я тебя не ушиб? — Эндрю Уоткинс нервно улыбнулся. — Вставай, приятель, все кончено.

— Откуда ты взялся?

— Главное, вовремя. — Эндрю кивнул на лежащего у стены Сантьяго. — Что он наболтал?

— Эй, может быть, кто-нибудь поможет мне? — подала голос Дженнифер. — Или я уже не в счет?

— Ты в порядке? — Мартин поднялся и подобрал ключ от наручников.

— Не беспокойся, — ответила она, поднимая руку. — Только немного содрала кожу.

Мартин увидел, что Сантьяго уже успел открыть замок, и осторожно снял металлический браслет.

— Прости меня, Дженнифер.

Она покачала головой.

— Я сама виновата, но обещаю больше никогда тебя не злить. Не то в следующий раз запрешь меня, пожалуй, в подвале, а я жутко боюсь крыс.

Мартин сглотнул подступивший к горлу комок.

— Кажется, я упал на больное плечо. — Он поморщился. — Надеюсь, ты не откажешься от трудного пациента?

Лицо Дженнифер вдруг исказилось, губы задрожали, а из глаз хлынули слезы.

— О, Мартин… — прошептала она. — Если бы ты знал…

Он обнял ее, прижался к вздрагивающему теплому телу.

— Знаю.

— Где у тебя телефон? — Эндрю Уоткинс тронул его за плечо. — Хочу позвонить в участок.

Мартин неохотно отстранился от Дженнифер, но в этот момент с улицы донесся вой полицейской сирены.

— Гордон уже позвонил.

— Черт возьми, что тут стряслось?! — прогремел в холле голос лейтенанта Чиверса. — Опять Хендерсону не сидится, да?!

— Завтра утром жду вас обоих в участке, — распорядился Чиверс. — Все понятно?

— Да, сэр. — Мартин взглянул на стоящую у окна Дженнифер. — Мы не заставим вас ждать.

В комнату вошел Эндрю Уоткинс.

— Сэр, с Сантьяго закончили. Его увезли.

Лейтенант кивнул и повернулся к Дженнифер.

— Что ж, мисс, вы показали себя молодцом. Спасибо за помощь и за мужество. — Он направился к выходу. — Итак, Хендерсон, завтра к десяти.

— Вы чертовски добры, сэр, — бросил ему вслед Мартин, приятно удивленный тем, что Чиверс не потащил их в участок.

Лейтенант остановился на пороге и обернулся.

— Чепуха, детектив. Сейчас вы все равно не в состоянии дать вразумительные объяснения. Полагаю, утром вы будете в лучшей форме.

Дверь захлопнулась, а через пару минут полицейские машины уехали.

Мартин достал из шкафчика бутылку бренди и нерешительно взглянул на Дженнифер. За то время, пока полиция была в доме, она не сказала ему и двух слов, ограничившись короткими ответами на вопросы лейтенанта. Может быть, все еще злится на него за наручники? Мартин не знал, о чем она думает, какие выводы сделала из случившегося, и боялся задавать вопросы. А вдруг Дженнифер скажет, что ей нечего больше делать в этом доме? Вдруг уйдет, навсегда исчезнет из его жизни, так преобразившейся после ее появления?

Дженнифер поглаживала устроившуюся у нее на руках Синтию. Успокаивает кошку, а ведь сама не меньше нуждается в заботе и внимании, подумал Мартин. Как это похоже на нее.

Он вздохнул. Какие слова помогут им обрести друг друга, вернуть доверие и то чувство, которое проснулось в них обоих? Что он мог сказать любимой женщине, оказавшейся из-за его глупости беззащитной перед лицом убийцы?

Мартин плеснул бренди в стакан и подошел к Дженнифер.

Дженнифер вздрогнула, почувствовав прикосновение руки Мартина. Он стоял так близко, что она ощутила его запах, тепло дыхания, услышала биение сердца.

Она опустила Синтию на пол и обернулась к Мартину.

— Прости, — едва слышно сказал он.

— Прощаю. Я даже понимаю, почему ты так поступил. У тебя действительно не было выбора. — Дженнифер невесело усмехнулась.

Он удивленно вскинул брови.

— Что ж, весьма великодушно с твоей стороны. Особенно если учесть, что, принимая предложение Фелисити, ты вряд ли могла предположить такой вариант развития событий.

— Жизнь полна сюрпризов. Я давно это поняла.

— Выпьешь? — Он протянул ей стакан с бренди.

— Да, — неожиданно для себя согласилась Дженнифер.

— А ведь ты всегда стремилась к покою и стабильности. В следующий раз будь осторожнее в выборе пациентов. — Мартин поднес руку к ее щеке, чтобы убрать прядь каштановых волос.

В этом жесте, внешне вполне невинном, Дженнифер прочла все, что Мартин хотел ей сказать, и, принимая это, слегка наклонила голову навстречу его пальцам.

— Наверное, у меня наивный взгляд на мир.

Это открытие Дженнифер сделала уже после того, как перебралась в особняк и Мартин стал частью ее жизни.

— Полагаю, мне удалось расширить твои горизонты, а?

Мартин усмехнулся, и его губы, по которым Дженнифер успела соскучиться, едва заметно дрогнули. Желание, напомнившее о себе еще при прикосновении его пальцев к ее щеке, всколыхнулось, но Дженнифер понимала, что время для удовольствий еще не пришло.

— Да, расширил, Причем так, как я и не предполагала.

И, может быть, не хотела, мысленно закончил Мартин. Он знал, что должен сказать, и его сердце сжималось от страха. Конечно, опасной темы лучше бы не касаться, но в отношениях с Дженнифер неопределенность стала нестерпимой.

— Странно, что ты еще не собрала вещи, словно и не собираешься уходить.

Она замерла. В ее огромных глазах появился холодный серый блеск, испугавший Мартина еще сильнее, чем ее недавнее молчание.

— Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет.

Ни одной женщины Мартин не хотел так, как Дженнифер, и никакого будущего не желал, кроме того, в котором была бы она. Никогда раньше потеря не казалась ему столь невосполнимой, как потеря Дженнифер. Без нее вся жизнь Мартина лишалась смысла.

— Ты не очень-то красноречив сегодня. Я не поняла — ты не хочешь, чтобы я ушла сейчас, или же не хочешь, чтобы я ушла…

— Я хочу, чтобы ты осталась. Навсегда.

Дженнифер настороженно посмотрела на него. Разумеется, она прекрасно слышала, что Мартин сказал, но явно не поверила.

— Ты же сам говорил, что не стремишься к долговременным отношениям.

Мартин усмехнулся.

— Первой об этом сказала ты, а я просто предпочел согласиться. Не хотел спорить. Впрочем, наверное, тогда мне тоже казалось, что можно обойтись без обязательств и обещаний. Я знал, что ты собираешься уезжать, что у тебя свои планы.

Дженнифер кивнула.

— Понимаю, мы оба ошиблись. Близкие отношения невозможны без обязательств, только каждый принимает их на себя добровольно. — Ее глаза озорно блеснули. — А что касается моих планов… Знаешь, Коннор уже достаточно взрослый и вполне обойдется без меня. Я почувствовала это, когда звонила ему утром.

Мартин потер подбородок. Пройдя значительную часть пути, глупо не сделать еще несколько шагов.

— Но ведь тебе вряд ли захочется жить с человеком, который каждый день рискует собой.

Дженнифер опустила голову.

— Ты прав. Я не хочу, чтобы этот человек добровольно подвергал себя опасности без особой на то надобности, ради забавы, ставя риск выше своих чувств ко мне.

Мартин затаил дыхание, понимая, насколько серьезна затронутая тема. Его будущее, их общее будущее зависело от ее ответа, потому что, как бы он ни любил Дженнифер, риск был у него в крови. Но не риск ради забавы.

Из полиции можно уйти, стать частным детективом, как Доналд Макнейл. Мысли об этом уже посещали Мартина. Профессии он не изменит, а кто будет отдавать ему приказы — значения не имеет. Дженнифер придется смириться с его выбором. Принять Мартина таким, как есть, или…

— Я видела, как ты вел себя сегодня с Сантьяго, — прервал его размышления негромкий голос Дженнифер. — Ты действовал безошибочно, не поддался на провокацию, сохранил хладнокровие, когда он оскорблял меня… — Она шмыгнула носом, сдерживая слезы.

Мартин взял ее за руки и привлек к себе. Дженнифер уткнулась лицом в его плечо и закрыла глаза.

— Ты не представляешь, как мне хотелось всадить ему пулю в лоб. Я, наверное, задушил бы мерзавца голыми руками.

— Но ведь ты этого не сделал. А я многое поняла, — прошептала Дженнифер. — Поняла, что мне уже давно следовало понять.

Он гладил ее по спине, стараясь успокоить, согреть, дать почувствовать себя в безопасности.

— И что же?

— Я поняла, что ты занимаешься своей работой не ради острых ощущений. Тобой движет стремление к справедливости. Это ценное качество, достойное уважения. Я могу его понять и… принять. — Дженнифер отстранилась и заглянула Мартину в глаза. — Если ты хочешь…

«Если ты хочешь»… Мартин покачал головой. Господи, эта женщина держит в своих руках мое сердце и, похоже, даже не догадывается об этом.

— Милая…

Дженнифер напряглась. Сейчас все решится. Мартину некуда отступать, а изворачиваться и увиливать не в его характере. Судя по серьезному выражению его лица, ее надеждам и мечтам не суждено сбыться. Но, каким бы ни было решение, у нее хватит сил, чтобы встретить его достойно, с высоко поднятой головой.

Ей больно терять Мартина, но ничего не поделаешь. В конце концов, она сама согласилась довольствоваться коротким романом. Менять правила игры сейчас поздно и несправедливо.

Дженнифер понимала, что обратной дороги нет, да и не в ее привычках идти на попятную. Неверное, все решилось еще тогда, когда Фелисити сделала щедрое, заманчивое предложение, изменившее весь ход ее жизни. Сколько всего случилось за несколько дней! Воспоминания о них, страшные и чудесные, останутся с ней. Пусть даже не останется ничего другого.

Мартин, явно волнуясь, пригладил растрепанные волосы.

— Я живу в небольшой квартире у порта. У меня всего одна спальня…

Дженнифер ждала другого ответа и теперь растерянно посмотрела на него. Неужели?…

— Скажу по секрету, мы могли бы позволить себе и две спальни, если, конечно, ты предпочтешь остаться в Лос-Анджелесе. Но можно обсудить и другие варианты. Только давай дождемся Фелисити — я хочу убедиться, что с ней все в порядке. В общем…

Дженнифер вдруг рассмеялась: легко, громко и свободно, как давно уже не смеялась.

— Знаешь, из всего, что ты сказал, я поняла только одно слово. Мы. После всего случившегося тебя нельзя оставлять одного. Мне нравится твое предложение.

Мартин усмехнулся и, обняв Дженнифер за плечи, потерся носом о ее шею.

— Я тебя люблю.

Чего еще может желать женщина? Эти три слова значили для Дженнифер больше, чем любые обещания и клятвы.

— А как насчет семьи? — осторожно спросила она. — Ты ведь хотел иметь семью, детей…

— Милая, я хочу этого больше всего на свете! Но только с тобой. Я тебя люблю, — повторил Мартин, целуя ее в шею. — По-моему, мы уже пропустили сеанс массажа. Я хочу получить компенсацию. Здесь и сейчас. Я тебя люблю. Мне нужно было сказать это раньше, до того, как я ушел, оставив тебя одну.

Дженнифер улыбнулась.

— Я тоже люблю тебя.

— Прости за эти дурацкие наручники. — Руки Мартина скользнули под блузку Дженнифер. — Если хочешь, я встану перед тобой на колени.

— Ты встанешь на колени? — Дженнифер лукаво усмехнулась и потерлась грудью о его грудь. — Это что-то новенькое. А может быть, пойдем в бассейн? Я прикую тебя к перилам и…

Мартин задумчиво посмотрел на нее.

— А не взять ли тебе отпуск? Мне почему-то кажется, что мы оба заслужили небольшой праздник.

Дженнифер покачала головой.

— Не забывай, что лейтенант ждет нас завтра утром.

— Тогда что же мы теряем время?!

Глава 15

— Неужели он мог убить и нас?

Дженнифер и Мартин только что вышли из полицейского участка. Новость, сообщенная лейтенантом Чиверсом, шокировала обоих.

Обыск, проведенный накануне в доме Эстебана Сантьяго, дал ответ на многие вопросы. Конечно, работы предстояло еще много, но главное было сделано — с преступным бизнесом Сантьяго покончено. И все же сенсация заключалась в другом: удалось установить неопровержимо существующую связь между Сантьяго и Эндрю Уоткинсом. Последнего арестовали ночью, и он сразу же начал давать показания. Чиверс не стал вдаваться в детали и лишь отметил, что Уоткинс работал на Сантьяго около полугода. Именно ему было поручено убрать Брикса, именно он помогал наркодельцу ускользать от правосудия, и именно от его пуль погиб сам Сантьяго.

— Эстебан приказал ему подстроить ловушку для тебя, Мартин, — сказал Чиверс. — Он вызвал тебя в участок, а Сантьяго, зная, что мисс Кертис осталась одна, отправился к ней. Вероятно, Эндрю понял, что его босс заигрывается, и решил покончить с ним. Сантьяго, сам того не ведая, попал в западню, которую приготовил для вас обоих.

Из участка Мартина и Дженнифер отпустили только после того, как они дали все необходимые показания, ответили на десятки вопросов и подписали кучу бумаг.

Мартин обнял Дженнифер за плечи и повел к стоянке.

— Думаю, что Эндрю не хотел никого убивать, кроме Сантьяго, — ответил он на ее вопрос. — Он попал на крючок этого мерзавца из-за денег. Проигрался в пух и прах, а Эстебан через знакомого предложил приличную сумму за небольшое прикрытие. Дальше — больше. В общем, Эндрю увяз по уши, но, наверное, хотел как-то выпутаться. Он понимал, что Сантьяго, если полиция возьмет его, может рассказать обо всем, и решил воспользоваться ситуацией, чтобы разрубить узел одним ударом. Если бы не записная книжка, в которую Сантьяго аккуратно заносил расходы, Эндрю, возможно, вышел бы сухим из воды.

Дженнифер вздохнула и прижалась к Мартину.

— Ты не сказал лейтенанту, что намерен уйти из полиции. Почему?

Мартин пожал плечами.

— У меня еще есть пара дней, Чиверсу сейчас не до меня. Кроме того, надо урегулировать вопрос о будущей работе. Сегодня поговорю с Доналдом.

Такси довольно быстро доставило их в Беверли-Хиллз.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Дженнифер у встречавшего их Гордона.

— Моей голове и не так доставалось, — отмахнулся садовник и повернулся к Мартину. — Звонила ваша сестра, мистер Хендерсон. У нее все в порядке. Она позвонит еще раз вечером.

— Спасибо, Гордон. Кстати, вам сегодня, пожалуй, стоит взять выходной.

— Повожусь еще немного, — ответил старик и, кивнув, исчез за живой изгородью.

Синтия ждала их в холле и сразу же стала проситься на руки. Дженнифер наклонилась к кошке, но Мартин обнял ее и привлек к себе.

— Вчера мы кое о чем договорились, не так ли? — с легкой усмешкой спросил он. — Я хочу показать тебе свою квартиру. Давай поедем туда после ланча, хорошо?

Она кивнула.

— Неплохая идея. Надеюсь, ты спишь не на раскладушке?

Мартин рассмеялся.

— Сегодня я покажу тебе кое-что новенькое.

Как же приятно возвращаться домой после долгого отсутствия! — подумала Фелисити, сбросив с ног совершенно новые босоножки, купленные в приступе транжирства.

Она пригубила шампанское, которым сразу после взлета обнес пассажиров проворный бортпроводник. У путешественников первого класса есть кое-какие привилегии! Впрочем, так ли уж хорошо богатство? Разве богатым позволены такие удовольствия, как пиво из горлышка бутылки, откровенный разговор или честность? Фелисити облегченно вздохнула — слава Богу, путешествие закончено и Европа осталась там, за спиной, а впереди дом.

Дом. При мысли о возвращении в особняк, в «склеп», как называл его Мартин, ее охватили смешанные чувства. Фелисити никогда не призналась бы в них своему проницательному брату, оказавшемуся, как всегда, правым.

Особняк и впрямь склеп. Он был домом, когда она жила там с Джоном. Тогда они вместе наполняли его комнаты теплом, светом, уютом, вниманием. Теперь это здание стало холодным, пустым и чужим.

Фелисити поёжилась, но думать о другом, о чем-то приятном и беззаботном, не стала. Надо смотреть правде в глаза. Поездка в Испанию помогла ей не только восстановить силы, но и сделать кое-какие открытия. Она достала из новенькой блестящей сумочки элегантную записную книжку с золотым тиснением на темно-синей коже обложки, ручку и, открыв первую страницу, записала: «Пункт 1. Обратиться к агенту по продаже недвижимости». На смену унынию пришло удовлетворение. Что ж, первый шаг к новой жизни сделан.

Фелисити улыбнулась. Кажется, Мартин тоже сделал этот шаг. Возможно, даже опередил сестру. Но без нее он так бы и топтался на месте. Договариваясь с Дженнифер Кертис, симпатичной официанткой из «Последней мили», Фелисити надеялась, что оба получат хороший подарок: целое лето удовольствия. Целое лето секса. Тот факт, что ей пришлось носить траур, не означает, что Мартин обязан делать то же самое.

Только слепой не заметил бы, какой огонь желания вспыхивал в глазах у этой пары, когда они видели друг друга. Поначалу Фелисити планировала просто предоставить им шанс отвлечься от повседневных забот, но, встретившись и поговорив с Дженнифер, пришла к выводу, что у ее упрямого братца появляется возможность начать жизнь с чистого листа. А почему бы и нет?

Если только он сам все не испортит. С Дженнифер у него может получиться. Только бы…

Да, только бы… Когда-то, встретив Джона Феннела, Фелисити мечтала о счастье. Потом, выйдя за него замуж, она думала о том, как ей повезло, что впереди долгие годы любви… вечность. Глупые, наивные мечты. После несчастья с Джоном все предстало в другом свете. Только Судьба знает, сколько времени отпущено двоим быть вместе.

Поэтому Фелисити обрадовалась, узнав, что ее план сработал. Дженнифер и Мартин ждали ее возвращения, чтобы пожениться, и Фелисити не сомневалась, что на этот раз брат сделал верный выбор.

Что касалось ее самой, то, находясь вдали от дома, Фелисити после долгих раздумий пришла к философскому выводу: оставленные Джоном деньги позволят ей прожить много дней в роскоши и в комфорте, но не гарантируют счастья и душевного покоя.

Проживание наследства и беспечное времяпрепровождение неизбежно заведут в тупик скуки. После замужества, зная, что Джон хотел бы видеть ее домохозяйкой, Фелисити ушла с работы и поначалу с удовольствием занималась устройством семейного очага. Но со временем, не находя выхода переполнявшей ее энергии, она стала испытывать приступы раздражения и апатии, заговорила о начале новой карьеры.

Когда-то, еще до знакомства с Джоном, Фелисити пыталась пробовать себя в живописи. Разумеется, денег это занятие не приносило, и ей пришлось устроиться в фирму, где работал ее будущий супруг. Джон Феннел относился к увлечению жены с юмором и смотрел на него как на причуду, мимолетный каприз. Он никогда не воспринимал Фелисити всерьез. Возможно, потому что путь от его офиса до его постели оказался коротким.

Да, она обожала мужа, но какое будущее ждало их? Рано или поздно Фелисити дала бы понять Джону, что не может довольствоваться ролью домохозяйки, лишенной всех забот и обязанностей и обреченной на то, чтобы ждать возвращения мужа с работы. А что, если их брак вовсе и не был таким идеальным, каким они стремились его представить? Конечно, Джон любил ее, но понимал ли? И мог ли понять, учитывая, что они вышли из разных миров?

Фелисити виновато вздохнула и допила шампанское.

И опять же, разве все женщины и мужчины, какими бы разными они ни были, не стремятся к одному и тому же? Что нужно мужчине? Женщина. Какая? Что в женщине пробуждает интерес мужчины?

Ей вспомнилась висевшая в комнате Джона картина Магрита. Женщина, растворяющаяся в небе, в мечтах и грёзах, но остающаяся на земле. Фантазии и страсти, желания и проблемы. Как совместить эти два мира: мир реальности и мир воображения?

Фелисити улыбнулась. Есть о чем подумать, но, наверное, ответ на эти вопросы могут дать только двое. Пожалуй, ей еще не поздно провести изыскания в этой области.

Примечания

1

Эйб (Авраам) Линкольн — 16-й президент США (1861–1865 гг.).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg