«Лягушка-нецаревна»

Татьяна Герцик Лягушка-нецаревна

Глава первая

Проехав по разбитой гравийной дороге километров пятьдесят, Даша наткнулась на полуразвалившуюся деревню, вернее, ее остатки. Не похоже было, чтобы здесь кто-то жил, и Даша, с печалью оглядывая завалившиеся от времени домики, поехала дальше. Брошенные деревни для России такое привычное явление, что она даже фотоаппарат в руки не взяла. Провалившиеся крыши, серые остовы когда-то крепких крестьянских домов, заброшенные участки земли с видневшимися кое-где плодовыми деревьями навевали грусть. А грусти в российской жизни и без того было достаточно. Требовался позитив, а вот где его взять?

Проехав еще с десяток километров, заметила крышу высокого дома с дымящейся трубой и круглой спутниковой антенной. Решила подъехать поближе. Притормозила возле ворот, позвала хозяев, никто не отозвался. В щель сплошного высокого забора была видна добротная пятистенка с тюлевыми занавесками на маленьких окошках. Поскольку вокруг не было ни одного жилого дома и в окна заглядывать было некому, занавески висели исключительно для красоты.

Дом и окрестности были не просто красивы, они обладали характером, что было редкостью. Даше захотелось сфотографировать дом с разных сторон, и она бросила через забор камень. Если в доме есть собака, то она непременно отзовется неистовым лаем. На камень никто не отреагировал. Следуя зову сердца, Даша ловко перемахнула через забор и подошла к дому.

И тут же поняла, что сделала это зря. Перед ней с ярко выраженной угрозой на морде появился огромный рыжий бык. Яростно замычав, наклонил длинные изогнутые рога и помчался к ней, намереваясь превратить в отбивную.

Прижав к себе фотоаппарат, Даша рванула обратно к забору, но бык был явно не дурак и быстро отрезал ей путь к отступлению. Ей ничего не оставалось, как в поисках спасения запрыгнуть на высокое крыльцо и дернуть ручку двери.

К счастью, дверь оказалась не запертой, и Даша проворно заскочила в просторные прохладные сени. Разочарованный бык, сердито замычав вслед ускользнувшей добыче, остался позади, не смея забраться в дом. Отдышавшись, девушка тихонько рассмеялась. Как же увеличивает ловкость преследование сторожевого быка! Она и не подозревала в себе подобной прыти!

Но что теперь делать? Зайти внутрь или все-таки попытаться выйти, дождавшись, когда сторож уйдет по своим делам?

Она осторожно выглянула из дома. Бык никуда уходить не думал. Более того, он так по-хозяйски расположился посредине двора, обозревая подведомственную территорию, что Даша тут же уяснила безнадежность своего положения.

Оставалось надеяться только на лояльность хозяев. Хотя кому могут понравиться непрошенные гости?

Постучала во внутреннюю дверь, ведущую непосредственно в дом. Тишина. В сенях было холодно, темно и неуютно. Постояв минут десять, Даша замерзла и осторожно толкнула дверь. К ее удивлению, та легко поддалась.

Оказавшись в небольшом коридоре, незваная гостья огляделась. Около стены стояла самодельная удобная вешалка. Даша сняла куртку, повесила ее на вешалку, сапоги поставила на подставку, стоявшую рядом, и пошла дальше.

Справа по коридору оказалась невысокая арка, ведущая на кухню. Там на русской печке в синей эмалированной кастрюльке что-то негромко булькало, распространяя умопомрачительный аромат.

Даша почувствовала голодный спазм. Когда она ела в последний раз? Утром? И что? Вспомнить не удалось. Превозмогая вопли голодного желудка, яростно требовавшего пищи насущной, пошла дальше. Там оказалась еще одна, довольно большая комната, называемая по местному обычаю горницей, из которой внутрь вели еще две двери.

Смотреть, что за ними, Даша не стала, и скромно уселась на большом диване в центре комнаты. Напротив стоял весьма приличный телевизор дюймов на пятьдесят. Поколебавшись, взяла пульт, включила телевизор и нашла музыкальный канал. В доме было тепло, телевизор что-то негромко ворковал, и ее неудержимо потянуло в сон. Решив, что ничего страшного не случится, если она вздремнет пару часиков, все равно без хозяев из этой комфортабельной тюрьмы ей не вырваться, взяла лежащий на спинке плед, поудобнее устроилась на диване, укрылась и уснула.

Проснулась от негромкого смеха и, осоловело моргая, быстро села.

Перед ней стояла невысокая, крепко сбитая, нестарая еще женщина. Она была симпатичной и веселой.

– Привет, гостья! Тебя что, Тишка в дом загнал?

Даша извинилась за непрошенное вторжение.

– Так этого бугая Тишкой зовут? Имя на контрасте? – и спохватилась, сообразив, что для деревенских жителей ее выражения могут быть непонятны.

Но для хозяйки слово «контраст» трудностей не вызвало.

– Нет, он маленький тихим был, ласковым, вот я его Тишкой и назвала. Хотя сейчас он Тихон, вполне самостоятельный мужик. Сторожит дом лучше всякой собаки. Хотя собаки у меня тоже есть, но я с ними на реку ходила, у нас тут волков полно, без волкодавов нельзя. А рыбачить надо, весна, рыба к берегу жмется, так что даже хариусы попадаются.

– Что, даже такая благородная рыба есть?

– А как выше по реке пару вредоносных заводиков, отходы в реку сбрасывающих, позакрывали, так и рыба появилась. Так что с одной стороны городишки без этих заводов умирают, работать-то жителям негде, а с другой природа ожила. Не знаешь, что и лучше.

– Но вам-то небось лучше?

– Это как посмотреть. Раньше я туда свою продукцию возила – молоко, сметану, масло, мед и прочее. А теперь там покупать-то некому, приходиться ездить гораздо дальше или вообще перекупщикам продавать, черномазым разного фасона. А они копейки платят, невыгодно. А тебя как зовут-то?

Даша представилась и даже попыталась паспорт показать, но женщина отмахнулась.

– Да к чему мне твой паспорт? Я же не милиционерша, прописку проверять. Меня тетя Маруся зовут. Так это твой фургон у ворот стоит?

– Ну да. Я к вам пофотографировать, у вас дом уж больно колоритный. Да и бык тоже неплох. Хочу репортаж для какого-нибудь журнала или передачи сделать.

– Ты что, журналистка?

– Вроде того. Но я на вольных хлебах, не в штате. Нравится мне это. Езжу туда-сюда по городам и деревням, снимаю небольшие сюжеты о российской глубинке, фотографирую, пишу статьи в разные журналы и газеты.

Тетя Маруся засуетилась.

– Подожди, я причипурюсь, а то лахудра лахудрой.

Даша испугалась. Ей не нужна была искусственная красота.

– Не надо, не надо! Я ведь не рекламу парикмахерской снимаю, а жизнь. Я хочу, чтоб все было естественно. К тому же вы и без прикрас очень симпатичная женщина.

Она не кривила душой, тетя Маруся в самом деле была весьма привлекательной дамой с характером.

– Вот покажут вас по телевидению, и от женихов отбою не будет.

Тетя Маруся враз поскучнела и взмахнула рукой, будто отметая неприятности.

– Да не нужны мне эти мужики! От них гадости одни. Своего мужа, пропойцу, я давно выгнала, и жить стало гораздо легче. Так что мне лишней обузы не надо.

Даша вздохнула. Подобные слова она за два года безостановочной езды по стране слышала много раз. И почему в России мужики стали синонимом обузы? Мужской генотип выродился? За годы правления большевиков сильных мужчин планомерно уничтожали, чтоб не высовывались, и выжили слабые, сумевшие приспособиться? А от слабого, как известно, сильный не родится.

Тетя Маруся продолжала вопросительно на нее смотреть, и Даша уточнила:

– Тогда какой смысл принаряжаться?

Тетя Маруся удивилась.

– Так ведь перед людьми надо выглядеть прилично. Особенно если вся страна смотреть будет. Но, если хочешь, чтоб естественно, то ладно, пусть будет, как есть. Пойдем, я тебя покормлю. Твой домик на колесах хоть и хорош, конечно, но скотину в нем держать не станешь, а без нее что за еда? Консервы из химии?

Даша взглянула на свой автодом, хорошо видневшийся в окне. Удобная машинка. Полный привод, вездеход, да и комнатка удобная. Сначала она казалась маленькой, а теперь ничего, привыкла. Все удобства, кухня, кровать с ортопедическим матрасом, компьютерный стол и все необходимое в одном флаконе. Жаль, что ездит в одиночку, некому вести машину, когда работает. Но два горошка на ложку не бывает.

Она, как тетя Маруся, да и большинство российских женщин, не доверяла мужчинам. Как правило, они пытались сесть женщине на шею и привольно ехать, помахивая кнутом и считая себя господами. Даше такие отношения были не нужны.

Даша похвалила телевизор, и тетя Маруся с гордостью поведала:

– Мы тут не лаптем щи хлебаем! Вот продала в прошлом году двух бычков и телевизор купила со спутниковой антенной. Теперь даже американские каналы смотрю, если захочется. Но мне больше наши нравятся. Правда, только те, где не убивают и гадостей всяких не показывают. А то смотреть противно.

Даша меланхолично покивала головой. Сама она телевизор вообще не смотрела, довольствуясь новостями в интернете. Тетя Маруся будто услыхала ее мысли.

– И интернет у меня есть! Я специально для него ноутбук купила. Только я на связь выхожу редко, через тарелку дороговато выходит. Но у меня и адрес почтовый есть. Ежели что, присылай сообщения. – Тетя Маруся явно гордилась своим приобщением к цивилизации.

Между разговором выставила на стол творог, яичницу и салат из помидор с огурцами, сдобренный густющей сметаной. На вопрос удивленной Даши, откуда такое изобилие, на дворе апрель, снег еще лежит, с гордостью пояснила:

– Ты ешь давай, это только для заправки, на подходе борщ. Овощи у меня из своей теплички. Выращиваю помаленьку для себя да для продажи. Пока дороги не окончательно развезло, вожу в город, там у меня продавец свой есть. Но скоро распутица наступит, не проехать будет.

Даша и сама с трудом доехала до этого дальнего хуторка, и тетю Марусю вполне понимала.

– А на чем вы ездите? На машине?

Хозяйка пренебрежительно фыркнула.

– Вот еще! Да застрянет машина, чем я ее вытаскивать-то буду? Трактор заказывать? Так это в такую копеечку станет! Нет, у меня старый Урал! Надежный зверь! Железо танковое, никакая пуля не прошибет! Если где и застрянет, плечом его подтолкну, мигом вылетит!

– Так ведь холодно же на мотоцикле!

– Да одеться потеплее, и всего-то! Я и зимой на нем езжу! Тулупчик, валенки, штаны ватные. На голову, правда, приходится закрытый шлем надевать, чтоб лицо не мерзло, но это ерунда!

Даша поневоле вспомнила Некрасова «есть женщины в русских селеньях…» Да уж, тете Марусе все нипочем.

Та, искоса поглядывая на гостью, укоризненно заметила:

– А вот ты рисковая, девка. Бесшабашная какая-то. И ездишь в одиночку, а в дороге чего только не случается. Машинка-то у тебя красивая, вдруг кто позарится?

Даша удивленно засмеялась.

– И это говорите мне вы?! Да вы сами каскадер в юбке! И живете одна, и в мороз на мотоцикле гоняете. Так что еще неизвестно, кто из нас бесшабашнее.

Тетя Маруся в ответ тоже рассмеялась.

– Что ж, похоже, мы родственные души. Ничего не боимся!

Они проговорили несколько часов о том, о сем. Чувствовалось, что тетя Маруся стосковалась по собеседнику. Оказалось, в свое время она окончила финансовый техникум и неплохо разбиралась в перипетиях современной экономики.

– Почему бы вам не устроиться на работу куда-нибудь в город?

– А почему бы тебе самой не утроиться на приличную работу и не колесить по грязи?

Даша с пониманием взглянула на собеседницу.

– Что, тоже не любите жить по расписанию?

– Да не в этом дело! Деревенская жизнь куда строже, чем городская. Попробуй-ка скотину вовремя не покормить или корову не подоить! Нет, просто здесь я сама себе хозяйка. Я когда замуж вышла и в городе работала, уж очень начальнице не нравилась. За острый язык, наверное. Подхалимничать я никогда не стану. А она редкой дурой была. Родственница какого-то большого партийного начальника, неприкасаемой себя считала. А сейчас, говорят, еще хуже, вообще одни блатники кругом. В те времена хоть в партийные органы пожаловаться можно было, а сейчас? Бесправие одно. Сейчас шмоток и жратвы полно, а вот насчет правды в сто раз хуже. Деньги есть, твори, что хошь, ничего тебе за это не будет. Главное с теми поделиться! – и тетя Маруся показала наверх указательным пальцем.

Даша взглянула в окно и спохватилась.

– Пора снимать, а то скоро стемнеет, света будет мало.

Они поднялись. Тетя Маруся принялась споро убирать со стола, сумбурно приговаривая:

– Я сейчас приберу немного, и провожу тебя, а то Тишка вредный такой становится! Он порой и меня-то не слушает, а тебя и вовсе загоняет! Но я-то его не боюсь, тут же по хребту лопатой садану, сразу как шелковый станет!

Даша принялась ей помогать, и минут через десять они уже шагали вокруг дома, снимая все подряд. Тишку Даша тоже сфотографировала с разных ракурсов. Быку это не понравилось. Он решил, что ему нанесено жуткое оскорбление, и принялся угрожающе мычать, зловеще наклонив голову с огромными рогами. Тете Марусе пришлось-таки шмякнуть его по хребту пару раз лопатой, чтобы вел себя прилично.

В результате этого единоборства крайне недовольному Тишке пришлось удалиться в хлев, где он и был благополучно заперт.

Даша сняла все, что хотела, и принялась прощаться с гостеприимной хозяйкой.

Тетя Маруся без особой надежды предложила:

– Может, ты у меня переночуешь? Страшно, небось, одной в дороге.

Даша засмеялась.

– А у вас не страшно? Вы же тоже одна живете.

– А чего мне-то бояться? – Тетя Маруся непритворно удивилась. – У меня во дворе не только пара волкодавов без цепи гуляет, я на ночь еще и Тишку выпускаю, он кого хошь задавит, ежели без спросу сунется. Нет, у меня спокойно.

Но Даша все равно не осталась. Она давно убедилась, что гораздо комфортнее чувствует себя в собственной постели. Для проформы предложила заплатить за еду, но тетя Маруся, как она и ожидала, возмущенно отказалась.

– Да ты что! Да разве ж можно за гостеприимство платить!

– Извините, тетя Маруся, но сейчас времена такие. Кто-то и берет.

Та только руками развела.

– Ну, это не в нашем обычае. Нехорошо это. И давай-ка я тебе продуктов с собой на дорогу дам. Плохо, что ты всухомятку питаешься.

Она с такой доброжелательностью предложила это, что Даше неловко было отказываться. В результате ей была вручена огромная сумка с разными кульками и кулечками, банками и склянками.

От души поблагодарила тетю Марусю, пообещала прислать по электронке фотографии и сообщить о времени передачи, если ее репортаж будет показан по какому-нибудь каналу, и поехала прочь.

Стемнело. Поняв, что быстрее заблудится, чем доберется до ближайшего населенного пункта, Даша отогнала машину подальше к лесу. Обычно она не ночевала в безлюдных местах, стараясь останавливаться на ночь неподалеку от постов ГИБДД, но, если приходилось, не боялась устраивать ночевки и среди леса. А что такого? У нее хотя и нет быка Тишки, но зато имеются травматический пистолет и шокер. Правда, ей их еще никогда в ход пускать не приходилось, и Даша надеялась, что и не придется.

Выключив мотор и заблокировав дверь, перешла в жилую часть автодома. Стояла тишина, такая, какой никогда не бывает в городах. Тишина жила, дышала, пахла мокрым снегом и сосновой корой. Даша приняла душ, переоделась в мягкую фланелевую пижаму и легла спать на свою двуспальную кровать, занимавшую всю заднюю часть фургона. Кровать для нее одной была явно велика, но дом был укомплектован стандартной дорожной мебелью, и менять обстановку Даша не стала. Зачем лишние хлопоты? И так сойдет.

Утром проснулась от странного постукивания в стену. Выглянув в окно, увидела забавную картинку, – ее домик тщательно обследовал какой-то любопытный зайчишка. Он прыгал вокруг, периодически вставал на задние лапы и стучал передними по металлической обшивке.

Даша улыбнулась. Осторожно достав кинокамеру, сняла любопытного зайчика для потомства. Такие кадры с охотой возьмут в любую передачу о животных или путешествиях. Даше хотелось бы иметь свою страничку в каком-нибудь телепроекте, но пока не получалось.

Она бесшумно оделась и приготовилась выйти из дома, дабы поснимать природу поближе, когда раздался настойчивый звонок сотового. Заяц тут же удрал, испугавшись непривычных звуков, и Даша недовольно посмотрела на дисплей. Звонила Марина, ее двоюродная сестра.

– Даша, привет! Ты сейчас где?

– В Удмуртии, севернее Глазова.

– А… – Кузина была явно не в ладах с географией, потому что заявила: – Ну, это недалеко. Ты не могла бы ко мне заехать?

Ее голос звучал с каким-то странным надрывом, и Даша осторожно спросила:

– А что, это обязательно? У тебя какие-то проблемы?

Марина сдавленно ответила:

– Ну, заезжать не обязательно, конечно, хотя проблемы у меня есть.

– Ладно, тогда приеду. Если повезет, то завтра.

Они распрощались. Даша завела двигатель и плавно поехала по грунтовке, то и дело проваливаясь из одной рытвины в другую. Объезжать их было бесполезно, они следовали одна за другой. Хорошо, что машина мощная, не то ей пришлось бы худо. Застрять в этой глуши значило бы ждать помощи целый день, если не больше.

Через пару часов выехала на федеральную трассу, но скорость не увеличилась. Машины шли такой плотной массой и так медленно, что Даша сразу поняла – впереди авария. Так оно и оказалось. Через полчаса на обочине показалась покореженная Нива, неподалеку от нее стоял слегка помятый джип. Похоже, что водитель джипа на обгоне не справился с управлением, вылетел на встречку и протаранил Ниву.

Даша вздохнула. Наверняка этот водила купил себе импортную тачку вместе с правами. В России все можно. Вот только расплачиваются за это безобразие невинные люди.

Она не спеша доехала до Перми, для безопасности ночуя на территории знакомых кемпингов и закупая продукты в небольших магазинчиках у дороги. В Перми свернула на знакомую улицу и остановилась у стандартной девятиэтажки, где кузина снимала двухкомнатную квартиру напополам с подружкой.

Позвонила по сотовому, услышала в ответ радостный вопль Маринки «поднимайся скорей» и зашла в металлические двери подъезда.

Марина показалась ей похудевшей и побледневший. Даша помнила ее пухленькой натуральной блондинкой с большими светло-голубыми глазами, а встретила ее тень той пухляшки. Много занимается или здесь что-то другое?

После первого радостного порыва Марина заметно поскучнела, враз превратившись из живой и веселой девочки в скучную задерганную особу. Такой Даша ее не знала и исподтишка разглядывала кузину, гадая, что же случилось.

Угостив Дашу кексом собственного приготовления и каким-то диковинным ароматным чаем, Марина повела ее в свою комнату и усадила на диване, сама села напротив в кресле, свернув по привычке ноги калачиком. Даша положила под спину мягкую, вышитую крестиком подушку-думку и расслабилась, рассматривая комнату.

Со времен ее последнего визита ничего не изменилось, только на стенах появились картины, вышитые крестиком, да на диване прибавилось вышитых подушек-думок. В этом отношении Марина была несовременной девушкой, уж очень любила мастерить что-то своими руками.

Даша перевела вопросительный взгляд на Марину, ожидая доверительного разговора, но та медлила. Она сидела слишком прямо, на краешке кресла, обреченно сложив руки на коленях. Она казалась маленькой испуганной девочкой, заблудившейся в темном лесу. Ее страх был так ощутим, что Даша лишь молча качала головой, не понимая, что могло так запугать ее непугливую в принципе кузину.

– Понимаешь, – Марина никак не могла собраться с мыслями, то и дело бессознательно разглаживая юбку на коленях. – Понимаешь, я беременна!

Даша удивленно округлила глаза. Беременна? Это при ее пуританском-то воспитании? Ну и ну!

Марина поняла ее без слов.

– Вот именно! Отец меня убьет! Особенно теперь, когда ему светит должность мэра, он мне такого ни за что не простит!

На это возразить было нечего. Павел Анатольевич, отец Марины, позиционировал свою семью как образец всех добродетелей. На взгляд Даши, уж слишком навязчиво. Хотя Демид, старший брат Марины, был и в самом деле образцом для подражания. Боевой офицер, служивший на границе, примерный отец, семьянин, и прочее, и прочее, он был гордостью и надеждой Павла Анатольевича. От Марины, как от девочки, ничего особенного не требовалось. Просто жить достойно, только и всего. Но, похоже, не получилось.

– А отец ребенка?

Марина обреченно взмахнула рукой.

– Он сказал, что он всегда предохранялся и это исключительно моя глупость. Он не желает всю жизнь спать с одной и той же бабой, это скука смертная. Так что из этой передряги я должна выбираться сама Если нужно, он мне денег подкинет. Ну, ты сама понимаешь, на что.

Даша кивнула. На что, было понятно без уточнений.

– Но ты не хочешь?

Марина с укором посмотрела на двоюродную сестру.

– А ты бы захотела на моем месте?

Даша терпеливо уточнила:

– Но я ведь не на твоем месте. Честно говоря, мне себя на твоем месте и представить-то сложно.

Это не было позерством или вызовом, просто их семьи и впрямь были настолько различны, что с трудом верилось, что Павел Анатольевич и Татьяна Анатольевна, мать Даши, были родными братом и сестрой. Татьяна, или как ее все называли, Яна, была свободной художницей, впрочем, весьма успешной и обеспеченной. В свое время она весьма удачно выскочила замуж за одного из руководителей большого завода, впоследствии превратившегося в мультимиллионера. И, хотя родители давно разошлись, Даша от этого не страдала. Они оба, чувствуя свою вину перед ней, заглаживали ее деньгами и небедными подарками, делая Дашину жизнь приятной и необременительной.

Даша закончила Кембридж, но по специальности работать не стала, а принялась ездить по России и с увлечением предавалась своей страсти к фотографии. Фотографом она была талантливым и несколько раз получала призы различных международных конкурсов. Денег, правда, ее хобби приносило не так уж и много, но она в них и не нуждалась.

Даже если б она и забеременела невесть от кого, это никого бы не взволновало. Конечно, это не понравилось бы матери, потому что Яна себя в роли бабушки решительно не представляла. Она считала себя слишком молодой для столь почтенного статуса. Но в остальном Даше никто и ничто не помешало бы родить ребенка без мужа, если б она того пожелала, конечно.

В семье Марины все было с точностью наоборот. Павел Анатольевич и его жена, Екатерина Ивановна, уже были дедушкой и бабушкой, и еще один внук ими только бы приветствовался. Но внук законный, от порядочного отца из приличной семьи. И мать-одиночка в их семье была категорически невозможна.

Марина удрученно шмыгала носом.

– Убивать своего ребенка я ни за что не буду. Это безнравственно, неправильно. Но и рожать без мужа не могу. Что же мне делать?

Даша взглянула в окно, выходившее на длинный серый дом времен экономной экономики, но даже в этой серости чувствовалось наступление весны. Огромный старый клен, без труда доросший до седьмого этажа, покрылся маленькими набухшими почками, и небо, пробивавшееся через голые еще ветки, было ослепительно голубым.

Даше ужасно не хотелось влезать в эту историю. Ей хотелось сесть в свой фургончик и покатиться по нескончаемым российским дорогам, пусть и довольно опасным во всех отношениях, но зато таким бесконечным, таким притягательным! Наверное, прав дядя, говоря, что характер у нее, несмотря на сверхпрестижное образование, цыганский.

Но уйти нельзя, даже если и очень хочется. Родная кровь, как известно, не водица. Даша снова повернулась к кузине, тоже молча глядящей в окно. Марина не замечала явные признаки весны, для нее все вокруг было окрашено в серые тона стены напротив.

– Кто отец ребенка? Где ты с ним познакомилась? – Даша спросила это просто так, ни на что не надеясь. Если уж он так решительно настроен против собственного ребенка, вряд ли чем-то можно помочь. Это раньше мужчины женились, чтобы прикрыть позор и сохранить честь, а сейчас предпочитают сделать вид, что они здесь ни при чем.

Марина считала так же, но все-таки начала вяло рассказывать, нервно потирая руки, будто пыталась вызвать огонь трением.

– Я была на практике в одном НИИ…

– На практике? А на каком же ты курсе?

– На предпоследнем! Еще годик, и я взрослая и самостоятельная!

Даша несколько раз взмахнула рыжеватыми, как волосы, ресницами.

– Мне всегда казалось, что ты маленькая, а ты уже универ заканчиваешь! Старушка, одним словом!

– А кто ты тогда? Дама из старинных легенд? Ты же старше меня на четыре года! – Марина парировала с таким воодушевлением, что даже забыла о теме их разговора и о том, что ей положено страдать. Но, вспомнив, тут же погрустнела и продолжала уже уныло-слезливым тоном: – Там я увидела мужчину. Высокий, красивый, обходительный такой. В общем, голова закружилась. Это потом я узнала, что он откровенный бабник, а тогда показалось – вот она, любовь на всю жизнь. Я так и не поняла, как оказалась в его постели. Как выяснилась, далеко не первая и не последняя, увы. Банальная история.

– Понятно. Но ты так и не сказала, кто он.

– А зачем? Что это даст? Не будешь же ты выяснять с ним отношения? Это просто смешно. Да и вряд ли он тебя послушает.

– Ну, я дама не мелкая, может, и послушает.

– Несмотря на твои сто восемьдесят, ты его ниже сантиметров на десять. К тому же он самоуверенный и амбициозный. Он тебя высмеет.

Дарья скептической трубочкой вытянула губы.

– Высмеет? Не думаю. У меня это, как правило, получается куда лучше.

Марина с тихим смешком согласилась:

– Да уж, на язычок ты остра. Но в данном случае это не поможет.

– Трудно сказать, что поможет, а что нет, если не попробовать. А Демиду ты ничего не сообщала?

– Зачем? Что он может сделать? Прилететь из Хабаровска он все равно не сможет, на родителей повлиять – тоже. К тому же он во всем обвинит меня. Сама знаешь, какой он правильный.

Против этих слов возразить было нечего, и Даша с силой постучала себя по носу, активизируя мыслительные процессы.

– Думаю, тебе все-таки стоит сказать мне имя твоего хахаля, я все равно его узнаю, не столь это трудно. Болтливых кумушек полно, а я легко нахожу общий язык с людьми. Навыки имеются.

Это было правдой, и Марина тупо уставилась на кузину. Особой помощи от нее она не ждала, ей просто нужен был собеседник, чтобы выговориться. Для себя она решила, что рожает ребенка, несмотря ни на что. Боль от того, что ее любовь оказалась обманутой, а она сама попросту использованной, не прошла, и острой иглой сидела в сердце. От обиды образ любовника изрядно потускнел, и она уже не знала, хочет или нет его видеть.

Попыталась отговорить кузину от решительных действий.

– Даша, все это бесполезно. Ведь не поведешь же ты его под венец под дулом пистолета?

Дарья неприятно усмехнулась.

– А почему нет? Кто мне может помешать?

Марина осуждающе нахмурилась.

– Не шути, пожалуйста. Мне и без того невесело.

Даша резко поднялась и прошлась по маленькой комнате, по-армейски чеканя шаг. Марина встревожено следила за ее рывками, невольно вжимаясь в спинку кресла от веявшей от кузины энергии.

– А я и не шучу. Нужно лишь немного подумать, и дело будет в шляпе. Но все-таки будет гораздо проще, если ты честно поведаешь мне об этом великолепном ловеласе.

Марина сдалась. Она не думала, что что-то изменится, но почему-то захотелось довериться такой энергичной и уверенной Дарье.

– Его зовут Кирилл Рокшевский, он работает в НИИ сверхлегких сплавов. И я очень тебя прошу, не говори ему обо мне ничего! Я не перенесу еще одного такого унижения!

Даша весело тряхнула гривой рыжих кудрявых волос.

– И не собираюсь. Я просто доведу его до такого состояния, что он будет считать тебя единственным спасением.

– Спасением от чего?

– Увидишь. Единственное, о чем я тебя прошу, не удивляйся, если вдруг где-нибудь увидишь меня в несколько странном виде. И не подходи. Делай вид, что не знаешь.

Марина заполошно вскочила.

– Дарья, что ты выдумала? Немедленно отвечай! Ты же знаешь, как будет недоволен отец, если ты выкинешь что-нибудь несуразное!

– Мой отец только посмеется, а мама вообще будет в восторге и примется хвастать всем своим знакомым, какая у нее артистичная дочь.

– Речь о моих родителях идет, а не о твоих!

– А при чем тут тетя с дядей? Они еще ни разу за мои фортели не отвечали. А их было немало. И вообще, давай-ка займемся делом. У тебя наверняка есть фото Рокшевского. Давай-ка их сюда!

Марина покраснела.

– Ага, похоже, даже и не фото. Ты его наверняка на видео снимала с телефона. Давай показывай!

Даже не пытаясь отпираться, Марина включила ноутбук. На мониторе появилось высокое серое здание, возле которого о чем-то говорили двое мужчин. Вот один из них обернулся и помахал в их сторону, широко улыбнувшись белозубой улыбкой.

– Это он? Хорош и знает об этом. Действительно, гроза бедных девичьих сердец.

Марина ревниво предупредила:

– Смотри, сама в него не влюбись!

– Ну, это в принципе невозможно. В мамином окружении таких красавчиков хоть пруд пруди. Я говорила тебе, что она оформляла один из телесериалов и теперь среди ее знакомых полно киногероев? Среди них в самом деле есть настоящие красавцы!

Марина, восторженно округлив глаза, на мгновение забыла о собственных горестях.

– Неужели никто из них тебе не понравился?

– Представь себе, нет. Хотя некоторые и были не прочь. Ну, ты понимаешь, о чем я. Так что этот красавчик мне не страшен, не беспокойся.

– Неужели ты отказалась?

– Естественно. Я на артистов предпочитаю смотреть из зрительного зала.

Марина завистливо вздохнула. Она, как выяснилось, подобной стойкостью не обладала.

– И все-таки, что ты собираешься делать? Обо мне говорить не будешь, а о ком тогда?

– Не скажу, боюсь сглазить. Но уверена, все будет хорошо.

Марина не хотела оставаться в неведении, но тут, прекращая их спор, раздался зуммер домофона.

Марина обмерла.

– Ох, это наверняка отец! Они собирались сегодня приехать!

Она обреченно нажала на кнопку, и из динамика в самом деле раздался густой баритон Павла Анатольевича.

– Мариша, это мы, открой.

Марина открыла дверь подъезда и опрометью бросилась в комнату. Кузина спокойно сидела, развалившись среди вышитых подушечек. На предупреждающий возглас Марины «это родители» благодушно ответила:

– Я рада. Давно не виделись. И не надейся, что ради твоего спокойствия я выпрыгну с балкона. Что-то не хочется, знаешь ли.

Марина сердито притопнула ногой.

– Опять ты за свои глупые шутки! Я хотела тебе сказать: родителям о моем положении ни слова!

Дарья, не удержавшись, постучала по виску, намекая на скудоумство кузины.

– Могла бы и не предупреждать. Но я тебе прощаю ввиду явной неадекватности.

Продемонстрировав великолепную реакцию, ловко увернулась от прилетевшей в нее подушки и весело оскалила зубы.

Раздался звонок в дверь, Марина полетела открывать. Из коридора донеслись звуки поцелуев, радостные возгласы и укоризненные слова Екатерины Ивановны:

– Ты так похудела, дочка! Наверняка сидишь на какой-нибудь дурацкой диете!

Вместо оправданий Марина шепотом предупредила родителей:

– У меня Даша!

Сразу все стихло. Даша знала почему. Павел Анатольевич категорически не одобрял ее образа жизни. Он никогда ничего не говорил о ее родителях, но Даша чувствовала, что отцу он завидует, а сестру осуждает. Богемная жизнь ему, как человеку строгих правил, претила.

Гости зашли в комнату и с преувеличенной радостью поздоровались с племянницей, поднявшейся им навстречу.

Даша не уступила им в актерстве. Хотя в глубине души призналась самой себе, что и впрямь соскучилась. В принципе, они были хорошими людьми, просто несколько другого склада.

После приветствий пошли на кухню пить чай.

Прихлебывая чай из большого бокала, Павел Анатольевич поинтересовался:

– Ты надолго к Марине, Даша?

– Да я не к Марине, я сама по себе. У меня же свой домик на колесах, как вы знаете.

Екатерина Ивановна заявила с легким возмущением:

– Даша, но в твоем возрасте нужно уже жить в своей квартире, иметь мужа, детей. В общем, жить прилично.

Даша легко рассмеялась.

– Знаешь, тетушка, боюсь, что для замужества я никогда не дозрею. Мне нравится быть свободной, ни к кому не пристегнутой. Что захотела, то и сделала. Скучно это – законный брак. Вид официальной зависимости.

Павел Анатольевич осуждающе сморщил лоб.

– Ты прямо зарубежных феминисток позапрошлого века цитируешь. И наших революционерок типа Коллонтай.

Даша легкомысленно тряхнула головой.

– Значит, у нас есть что-то общее.

Екатерина Ивановна дипломатично перевела разговор на мать Даши.

– Как там Яна поживает? Ты ее давно видела?

Даша ласково усмехнулась.

– В прошлом месяце. Мы с ней случайно встретились на одной московской тусовке. Она сказала своим знакомым, что я ее племянница.

Семейство Беловых было шокировано. У побагровевшего Павла Анатольевича не нашлось слов, поэтому вопрос задала его более стойкая жена:

– Как это?

– Очень просто. Если мне двадцать шесть, чего я ни от кого не скрываю, то ей никак не может быть немного за тридцать, как она заявляет всем своим друзьям и знакомым. Правда, это «немного за тридцать» длится уже несколько десятилетий. Но в ее круге это никого не удивляет и не шокирует. Там все такие.

Павел Анатольевич несколько пришел в себя.

– Это надо же до такой степени молодиться, чтоб от собственной дочери отказываться! Это уже маразм какой-то!

Даша мило его утешила:

– Мама от меня не отказывалась, что ты! Она просто играет, причем только на публику. Наедине она вполне любящая мамашка. К тому же она и впрямь выглядит на свои «немного за тридцать». Полагаю, ей можно простить эту маленькую слабость. – Заметив, что дядя собрался решительно возразить, примирительно напомнила: – Думаю, она до сих пор пытается доказать моему отцу, как много он потерял, уйдя от нас.

Павел Анатольевич сразу выпустил пары и посочувствовал:

– Да, наверное. Даже мне до сих пор неприятно, как это было обставлено, а Яне тем более. Я ее вполне понимаю.

Тема неправильно себя ведущей матери была закрыта, и разговор перекинулся на Дашиного отца.

– Которая теперь у отца жена по счету, не знаешь, Даша? – тон Екатерины Ивановны был соболезнующий, она и впрямь жалела девочку, покинутую отцом в трудном переходном возрасте.

Поскольку Даша себя пострадавшей стороной не считала, поскольку в то время уже жила и училась в Англии, ответила с изрядной долей сарказма:

– А он жениться не собирается. У него теперь «подруги». Каждый раз, когда он приглашает меня на какой-нибудь сабантуй в свое поместье, у него новая подруга. Если честно, их имена я даже и запомнить не пытаюсь. Папашка, похоже, тоже, потому что он их всех называет стандартно «милая моя».

– Это как у Визбора в песне о турподругах? «Милая моя, солнышко лесное…»

Марина тут же была остановлена двумя парами осуждающих глаз. По мнению строгих родителей, незамужней девушке не пристало говорить подобные вещи. Маринка тут же стушевалась.

Даша, посмеиваясь, согласилась:

– Да, что-то вроде того. Но все эти девицы знают, на что идут. Им не сам папанька нравится, а его возможности. Думаю, отступные они получают неплохие.

Павел Анатольевич назидательно заметил:

– А ведь когда-то Максим был вполне нормальным человеком. Это его шальные деньги с пути сбили. Но это со многими бывает. Чтобы деньги на тебя не давили, с ними родиться надо. А то, как говорится, из грязи в князи, вот и результат.

Даша с озорно блестящими глазами согласилась:

– Да, результат клинический.

Екатерина Ивановна тут же добавила позитива в эти непочтительные для дочери слова:

– Но сейчас среди богатых одни нувориши. Откуда у советских людей потомственные капиталы? Но отец о тебе не забывает, это хорошо. Правда, у него, кроме тебя, и детей-то больше нет.

Даша устремила куда-то вдаль пристальный взгляд.

– Ну, дети-то у него то и дело появляются. Правда, после генетической экспертизы почему-то оказывается, что они и не его вовсе. Понятно, многим дамочкам хочется безбедно пожить за чужой счет. Но это ерунда. А мне отец не то что помогает, он на мой счет в свое время положил весьма солидную сумму, больше мне не надо. Я непритязательный, в принципе, человек. Да и работа у меня какая-никакая, но есть.

С этим все согласились. Потом разговор зашел о делах Павла Анатольевича и тот признался:

– Да, есть весомый шанс стать мэром. Возможно, и выберут. Я понимаю, конкурентов у меня много, но и сторонников немало. Силы у меня еще есть, я бы многое для нашего города мог сделать, тем более что он небольшой, все всех знают.

Он еще долго говорил о необходимости преобразований сначала в городе, потом в стране. Даша слушала эти слова спокойно. Конечно, дядя верил в то, что говорил. И говорил правильно. Но вот эти правильные слова в жизнь претворить что-то ни у кого не получалось. И почему бы это?

Через час, сочтя, что визит вежливости закончен, она встала и принялась прощаться.

Павел Анатольевич напомнил:

– Ты не забыла, Даша, про мой юбилей? Надеюсь, выкроишь время для родного дяди?

Даша, напрочь забывшая об этом самом юбилее, тем не менее оптимистично заверила:

– Конечно, помню! И обязательно буду!

Екатерина Ивановна поддержала мужа:

– Мы тебя ждем, Даша! И хватит уже скитаться по дорогам, как цыганка!

Пообещав кузине, что еще позвонит, Даша поцеловала дядю с тетей и вышла из дома. Фургон осматривало несколько неряшливо одетых подростков, вполне компетентно оценивая его внешний вид и возможности. Едва Даша открыла дверцу, как раздались громкие просьбы прокатить. Отрицательно покачав головой, она погнала машину к платной стоянке в соседнем квартале.

Заплатив за неделю вперед, устроилась в жилом отсеке и задумалась. Пообещать-то все устроить легко, а вот как это сделать?

Для начала нужно определиться с жильем. Можно, конечно, жить и в машине, но это не комфортно. Просто потому, что она не привыкла, когда вокруг шум и любопытные заглядывают в окна. Нужно снять квартиру, желательно неподалеку от НИИ сверхлегких сплавов.

Решив положиться на удачу, Даша нашла в интернете адрес НИИ и поехала туда. Обойдя с десяток окрестных домов, выяснила у словоохотливых старушек, что Витька из третьего подъезда сдает двушку, но дорого. Понятия «дорого» для Даши не существовало, поэтому после коротких переговоров с этим самым «Витьком», оказавшимся толстым сорокалетним мужичком, заплатила за месяц вперед. Подогнала машину к дому и перенесла большую часть вещей в квартиру.

Вернув машину на стоянку, принялась обдумывать дальнейший план действий.

Во-первых, нужно вживую посмотреть на этого сердцееда. Обычно по внешнему виду сразу бывает понятно, что из себя представляет та или иная мужская особь. На Дашином жизненном пути уже встречались на редкость эгоистичные типы. Разглядеть их истинную натуру труда не представляло, так же как и в два счета отвадить.

Выполняя эту часть плана, она на следующий день ровно в час, стандартное для всех офисных работников время обеда, спряталась за колонной, подпирающей серый портик НИИ. Ей не хотелось, чтоб Рокшевский заметил ее раньше времени.

Вскоре на улицу волной выплеснулись сотрудники, разбредаясь кто куда. Большая часть направилась в кафешку в соседнем здании. Заметив в толпе искомый объект, Даша отправилась туда же, держась чуть поодаль.

Скользким ужом протиснулась за ним и стала почти вплотную, оставив для буфера между ним и собой пару человек. Пользуясь тем, что на ней были темные очки, принялась разглядывать его практически в упор.

Рокшевский, не обращая внимания на стоящую неподалеку дамочку, видимо, давно привыкнув к повышенному женскому интересу, негромко смеялся над рассказанным соседом анекдотом.

Даша сразу сделала вывод: симпатичный, эгоистичный, самовлюбленный. Достойнее Маринка никого найти не могла? Хотя кузина при ее неискушенности без проблем могла попасть в лапы к любому подобному типу.

Что ж, пора начинать игру.

Вышла из очереди, ничего не купив. Перешла дорогу и, оказавшись в небольшом скверике, присела на облупленную скамейку. Что делать дальше? Эффективнее обрабатывать объект, находясь рядом с ним. Для этого нужно устроиться в институт на работу. Можно пройти стандартное собеседование в отделе кадров, записаться на прием к директору и так далее и тому подобное. Если у них есть свободные ставки ее, конечно, возьмут с ручками и ножками. А если ставок нет? Да еще в нужной ей лаборатории? Нет, так рисковать она не будет.

Оглядевшись вокруг и убедившись, что ее разговор никто не услышит, набрала номер отца. Тот ответил не сразу. Поздоровавшись, Даша с легким ехидством поинтересовалась:

– Папа, я тебя ни от чего важного не отвлекла? – это прозвучало двусмысленно, чего Даша и добивалась.

Максим Владимирович тоже расслышал ехидные нотки в простом на первый взгляд вопросе дочери, но акцентироваться на них не стал. Ответил ласково, но тоже с некоторой подковыркой:

– Ну что ты, разве я не всегда свободен для единственной дочурки? Как твои дела?

– Да вот решила поработать немного, припомнить полученные навыки. Ты не мог бы помочь мне устроиться в одно НИИ?

Возникла длительная пауза. Видимо, папочка переваривал полученную информацию. Осмыслив, сдавленным шепотом поинтересовался:

– И зачем тебе это? Только не ври, что тебя заинтересовал какой-то там производственный процесс, все равно не поверю! Наверняка каверзу какую-нибудь замышляешь?

Пришлось признаться:

– Что-то около того. Поможешь? Очень нужно. И, пожалуйста, без степени родства. Ну, ты понимаешь. И побыстрее, если можно.

Поскольку Максим Владимирович не помнил, когда дочь вообще обращалась к нему за помощью, понял, что и в самом деле произошло нечто экстраординарное. Пообещал помочь. Велел ждать звонка.

День был хороший. На ветке рядом звонко чирикал воробей, выхваляясь перед сидящей на соседней ветке воробьихой. Даша решила понять слова отца буквально и осталась сидеть, ожидая звонка. Через полчаса зазвонил телефон. Даша посмотрела на дисплей – отец. Неужели все устроено?

– Даша, я все устроил.

Даша неслышно фыркнула. Вот что значит родная кровь, они с отцом и думают, и выражаются одинаково.

– Прямо сейчас подойди к генеральному директору, познакомься. Надеюсь, диплом у тебя с собой?

Даша захватила с собой все документы, что могли понадобиться для трудоустройства, и охотно уверила в этом папочку.

– Это хорошо. Ну, успехов на новом поприще! Кстати, я сказал, что ты моя племянница.

Даша бесшумно рассмеялась. Как же похожи ее родители! Мама тоже употребляет данную степень родства.

Будто услышав ее мысли, отец спросил с неожиданной неуверенностью:

– Даша, а как там мама?

Даша удивилась. Раньше отец никогда о бывшей жене не заговаривал.

– Мама? А с чего это вдруг ты о ней вспомнил?

– Да вот был на днях в Москве и видел ее.

– А что же не подошел и не спросил?

– Да как-то неудобно было.

– Понятно. Был с очередной подружкой.

Касаткин повторил уже настойчивее:

– Ну, так как там мама?

– Хорошо. У мамы всегда все хорошо. Думаю, она тоже была не одна.

Максим Владимирович сердито подтвердил:

– Вился около нее какой-то тип.

Даша ответила с нарочитым легкомыслием:

– Да, мама всегда нравилась мужчинам.

Отец вскипел:

– Мужчинам? Это не мужчина, это молокосос какой-то!

Даша небрежно заметила:

– Мама говорит, что мужчины с возрастом киснут, как простокваша, и с ними попросту скучно. Ну, спасибо за помощь, мне пора.

Она не видела, как в своем кабинете Касаткин тупо смотрел на телефонную трубку, которую держал в руках. Потом предельно осторожно, как стеклянную, положил ее на место.

– Киснут? Простокваша? Скучно? Ну, Яна, погоди!

Отец отключился, а Даша, отсмеявшись, снова подумала, насколько же похожи ее родители. И зачем они только разошлись? Парой они были хорошей. Во всяком случае, друг друга понимали с полуслова. Похоже, дядя был прав, говоря, что отца сбили спонталыку большие деньги.

Подойдя к НИИ, скептически оглядела здание. Длинное, плоское, неказистое. Типичный образчик постройки экономной экономики. Единственное, что радует – долго она здесь не задержится. От силы месяц. Если этого времени не хватит для вразумления Рокшевского, придется поменять и тактику, и стратегию.

Внизу на вахте долговязый охранник с прищуром ее оглядел, и Даша поняла, что информация о ее появлении достигла всех заинтересованных ушей. Записав в огромный кондуит данные паспорта, охранник пропустил ее внутрь.

Кабинет Генерального директора располагался на пятом этаже в самом конце коридора. Секретарша, молодая девчонка с острым любопытным носиком, с загоревшимися глазками уставилась на посетительницу, даже не пытаясь скрыть повышенного интереса.

Ага! Наверняка подслушала разговор отца с генеральным и сделала далеко идущие выводы. И сообщила о них паре-тройке доверенных подруг, от которых информация разошлась по НИИ. Но это хорошо, чем больше шума вокруг ее появления, тем лучше для выполнения поставленной цели. – Даша была вполне довольна началом своей миссии.

Секретарша, приветливо улыбаясь, суетливо указала на кресло и предложила подождать.

– У Сергея Михайловича посетитель. Но вы не беспокойтесь, он быстро. Это наш завлаб, Артем Александров. Беспокойная личность. Умный, талантливый, но сладу с ним никакого нет. Все воюет.

Даша лениво осведомилась:

– Из породы непризнанных гениев, что ли?

Секретарша, привычно доставая из шкафчика баночку кофе, печенье, коробку конфет, чашки и ложки, небрежно, как о само собой разумеющемся, ответила:

– Да нет. Он и в самом деле талантливый. Кандидат физико-математических наук, скоро докторскую защитит. Автор множества открытий и прочее и прочее.

Даша удивилась.

– И такое дарование всего лишь завлаб?

Секретарша снисходительно пожала плечами.

– Эта лаборатория с особым статусом, поважнее иных отделов. А вообще-то у Александрова бзик. Он считает, что административная работа убивает творчество.

Почувствовав родственную душу, Даша решила пристальнее посмотреть на этого Артема. Она тоже задыхается в тесных рамках работы под чьим-то началом.

– Меня Мария Степановна зовут. А вы, как мне сказал Генеральный, Дарья Алексеевна Яковлева?

Даша кивнула.

– Можно просто Даша.

Мария Степановна, которой было лет двадцать, не больше, опасливо оглянувшись на кабинет начальника, негромко предложила:

– А меня можно просто Маша. Это Сергей Михайлович считает, что на службе все должны обращаться друг к другу по имени-отчеству. Хотя наши специалисты между собой не чинятся. По имени и на «ты». Так что не стесняйся. Но дресс-код у нас строгий. Даже в брюках ходить нельзя, а в джинсах тем более.

Даша скептически окинула взглядом свои черные джинсы и понятливо кивнула головой.

Не успели они выпить по чашечке кофе, как из кабинета директора выскочил высокий спортивный парень в джинсах и синей толстовке. Даша отметила, что двигается он ловко и грациозно, подобно леопарду. Не обратив внимания на сидевших в приемной девушек, пронесся мимо них и исчез в коридоре, что-то сердито бурча себе под нос.

– Ну, я же говорила, что он ненадолго. Они с Сергеем Михайловичем не очень ладят. Оба таланты, а они всегда друг с другом конкурируют. Так Сергей Михайлович говорит. Хотя он Артема ценит и уважает, но тот похож на необструганное полено, ко всему цепляется.

– А почему в джинсах? Для него дресс-код не писан?

– А это он назло боссу. Не подчиняется дурацким указаниям. Говорит, что ходил, ходит и будет ходить в том, в чем удобно ему, а не какому-то там дресс-коду.

По громкой связи раздался голос Генерального:

– Мария Степановна, Яковлева подошла?

Приложив палец к губам, Маша громко ответила:

– Да, Сергей Михайлович.

– Проси ее ко мне.

Раздался щелчок, и Маша с облегчением сказало уже нормальным голосом:

– Ну, удачи, Даша!

Подняв в ответ крепко сжатый кулак, та прошла в святая святых этого светоча науки.

Кабинет директора ее не впечатлил. Стандартный уголок руководителя, состоящий из компьютерного и письменного столов, да еще длинного стола для заседаний посредине узкого, как трамвайный вагон, помещения, был явно бедноват для руководителя такого уровня. Хотя, с другой стороны, приятно, что Генеральный не гоняется за показушным престижем.

Сам Генеральный, оказавшийся полноватым высоким мужчиной с упрямым умным лицом, встал ей навстречу и вежливо усадил в кресло.

– Польщен, польщен! – это прозвучало у него крайне иронично. – Не каждый день мне звонят такие люди и просят пристроить племянниц в наш НИИ. И что вас к нам привлекло?

Даша не стала врать.

– Не что, а кто. Кирилл Рокшевский.

Генеральный изумленно присвистнул.

– Неужели вы тоже жертва его обаяния?

– Ну, я бы так не сказала. Но, надеюсь, он падет жертвой моего.

Директор не скрывал своей озадаченности.

– Надеюсь, процесс обольщения не будет вредить рабочему процессу? – это прозвучало у него с изрядной долей сомнения.

– Я тоже на это надеюсь. – Даша тоже не скрывала своего скепсиса.

– Очень прошу вас не перебарщивать. Рокшанский хоть и бабник, но это в свободное от работы время. На работе он хороший специалист. Тем более что работает у Артема Александрова, а тот плохих работников не держит. Так что, может, вам какую-нибудь другую лабораторию предложить?

Даша строптиво возразила:

– Почему? Я тоже неплохой специалист. Когда хочу, естественно. Во всяком случае, долго я у вас не задержусь.

– Ваш дядюшка меня об этом уже предупредил. Вообще-то я не беру специалистов на таких условиях, но тут, как говорится, получил такое предложение, от которого не вправе отказаться.

Даша решила разузнать у отца, что такое тот посулил за ее трудоустройство.

Сергей Михайлович добавил с неприятным подтекстом:

– Отказать племяннице самого Максима Касаткина я никак не могу! Пусть в лаборатории Александрова и нет свободных мест, но придется дать новую ставку. Извините, одну из низших. Но деньги, я полагаю, вас не волнуют. С Артемом я уже переговорил. Он недоволен, конечно, но от него ничего не зависит. Так что можете приступать к работе.

Слово «племянница» прозвучало столь фривольно, что Даша враз все поняла. В свое время она для спокойствия взяла фамилию и отчество второго маминого мужа, и в результате никто не связывал ее с отцом, что было очень удобно. Вот и теперь Генеральный принял ее за одну из подружек папаши.

Это было забавно, и Даша не смогла сдержать смешка. Похоже, у папашки такая же репутация, как и у Кирилла Рокшевского. Ну что ж, они ее вполне заслужили. Ей будет даже на руку, если директор не станет скрывать имя рекомендовавшего ее лица и их отношения. Чем больше негатива будет вокруг нее, тем лучше.

Генеральный поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Довольная Даша встала тоже, выспренне поблагодарила за оказанную ей высокую честь, на что Сергей Михайлович неодобрительно вздернул бровь, не одобряя ее фанфаронства.

Нетерпеливо дожидавшаяся окончания визита Маша тут же спросила:

– Ну, как? Взяли?

– Взяли. В лабораторию Александрова.

Маша опасливо предупредила:

– Ух ты! Артем тебя просто съест! Он настоящий зверь! Он никому спуску не дает!

– Даже хорошим работникам? Кто-то же у него работает?

От такой чрезвычайно завышенной, с ее точки зрения, самооценки, Маша как-то сникла и сказала уже официальным тоном:

– Ну, если ты считаешь, что справишься…

– Как я могу знать, справлюсь я или нет, если я еще не приступила к работе? Вот когда приступлю, тогда и узнаю.

Признав это высказывание не подлежащим обсуждению постулатом, Маша сказала:

– Отдел кадров на первом этаже. Можешь устроиться прямо сейчас.

Даша отрицательно качнула головой.

– Нет, не сегодня. Сегодня я не в форме. Оформлюсь завтра.

– Может, ты хочешь на лабораторию посмотреть? Я могу позвонить и договориться.

Даша испуганно взмахнула руками.

– Бог с тобой! Я же сказала, я не в форме!

Маша оценивающе посмотрела на посетительницу. В какой-такой форме нужно быть? Ну, в джинсах, ну, в рубашке навыпуск, так сейчас каждый второй так ходит. Ненакрашена, но это ерунда, девушка она видная, ей и без макияжа ходить можно. Если бы у нее, Маши, были такие яркие синие глаза, она бы вполне могла сойти за настоящую красавицу. Одни бронзовые вьющиеся волосы чего стоят. И вообще эта странная Даша очень даже ничего. Наверняка институтские мужчины вокруг нее будут мотыльками виться.

Чуть покашляв, предупредила:

– Знаешь, у Артема парень один работает, Кирилл Рокшевский. Так вот ты с ним поосторожнее. Он волокита, каких поискать.

Даша засмеялась.

– Ты знаешь, меня об этом и Сергей Михайлович предупредил.

Маша печально склонила голову.

– Вот-вот. Он такой. Ни одной юбки не пропустит. Ему сам процесс охоты нравится. – По ее убитому виду было ясно, что ее Рокшевский тоже не миновал.

– Да? Это замечательно! Посмотрим, так ли он хорош в роли дичи!

Маша недоуменно уставилась на нее, пытаясь понять, о чем речь. Даша пояснила:

– Объявляю сезон охоты на живца! И посмотрим, сумеет ли этот хваленый Кирилл Рокшевский от меня увернуться!

Оставив опешившую секретаршу с изумленно раскрытым ртом, Даша чеканным шагом вышла из приемной.

Прибежавший в свою лабораторию Артем был в ярости. Лариса, симпатичная дамочка немного за тридцать, ехидно заметила:

– А ты не верил, Артем, что к нам в лабораторию берут племянницу олигарха, хотя я тебе об этом сказала еще час назад. Маша бы врать не стала.

Артем разъяренно взглянул на насмешницу.

– Лариса, не надо! Я и без того зол до чертиков!

Давид, пухлый кудрявый парень с ярко выраженной еврейской внешностью, сочувственно вставил:

– Насколько я понимаю, отвертеться от сомнительного подарочка не удалось?

Еще не остывший от горячего разговора с боссом Артем с силой рубанул рукой воздух.

– Не удалось. Но давайте сделаем так, чтоб она удрала от нас через пару дней.

Давид осмотрительно предупредил:

– Если мы ей устроим открытую обструкцию, то нас генеральный по стенке размажет. Насколько я понимаю, ему посулили что-то экстраординарное. Он мужик справедливый и за просто так никаких кукол бы в институт принимать не стал.

Артем озлобленно приказал:

– Не знаю, что кому там посулил, но давайте-ка составим рабочее место этой девице из некондиции. Что у нас есть?

Мужчины в едином порыве принялись стаскивать на свободное место у окна всякую лабораторскую рухлядь, давным-давно просившуюся на свалку: старый компьютерный стол с отваливающейся выдвижной доской для клавиатуры, письменный стол со сломанной ножкой, тумбочку с намертво заклиненными ящиками и скособоченное компьютерное кресло.

С недостойным удовлетворением оглядев это безобразие, Артем спросил:

– Где тут у нас стоял допотопный компьютер? Он живой?

Давид хозяйственно подсказал:

– Вон он, в шкафу. Давай поставим и проверим.

Они вытащили из шкафа старинный компьютер с ламповым монитором в пятнадцать дюймов, поставили его на стол и запустили. Он загрузился, жутко тарахтя.

Лариса с сомнение покачала головой.

– Жуть какая! Неужели ты думаешь, что она согласится на нем работать?

Артем с запалом рявкнул:

– А мне плевать, на что она согласится, на что нет! В игрушки играть ей и этот сгодится. Чем быстрее она отсюда вылетит, тем лучше.

Он сел на кресло, попробовал покрутиться. При повороте кресло так накренилось, что он чуть не свалился, и одобрительно хмыкнул.

– Порядок! Никто не скажет, что мы плохо подготовились к приему нового сотрудника!

Вечером в одном из многочисленных бутиков на Компросе продавщица, упаковавшая гору разных шмоток в объемные фирменные пакеты, проводила изумленным взглядом странную покупательницу и сказала напарнице:

– Никогда бы не подумала, что это жуткое барахло кто-то купит!

Глава вторая

На следующий день в одиннадцать часов в отдел кадров заявилась странная, на редкость нелепая девица в длинном несуразном балахоне дикой оранжевой расцветки. На голове у нее было подобие ирокеза в женском варианте, что на рыжих волосах смотрелось на редкость вызывающе. Беспрерывно жуя жвачку, отчего ее дикция смахивала на лепет плохо обученного попугая, она заявила, что пришла оформляться на работу.

Начальница отдела кадров, чопорная дама в деловом черном костюме и белоснежной блузке, долго не могла поверить своим глазам. На ее памяти в их НИИ таких субъектов еще не бывало. Корректно поздоровавшись, в ответ получила жизнерадостное «привет», от чего скисла еще больше. Попросила документы, втайне надеясь, что что-нибудь в них будет не так, и у нее появится законное право отправить ее восвояси, дабы сбить спесь.

После того, как Даша небрежным жестом ткнула ей в лицо диплом на английском языке об окончании одного из университетов Кембриджа, начальница недоуменно спросила:

– Что это?

– Диплом, естественно. Вы что, английский не знаете? – Даша постаралась, чтобы эта фраза прозвучала с достаточной долей высокомерия.

И это у нее получилось. Во всяком случае, начальница с сердито поджатыми губами и порозовевшими от возмущения щеками указала:

– Я не о дипломе, я о вашем виде!

Даша недоуменно переспросила:

– А что с ним не так?

– Все не так! Вам нужно переодеться! У нас строгий дресс-код!

Даша с удовлетворением подтвердила:

– Я так и оделась. Хотя и не понимаю, кому это нужно.

Не веря своим ушам, начальница переспросила:

– Вы считаете, что одеты в соответствии с дресс-кодом?!

Даша с гордостью ответила:

– Ну да! Я же в юбке, а не в штанах!

Опешив, начальница не нашлась, что возразить. Она двумя пальцами, как лягушку, взяла диплом, и понесла его к Генеральному.

В приемной кокетливо поправила прическу и, не дожидаясь, когда Маша доложит о ней боссу, по-свойски зашла в кабинет.

Сергей Михайлович удивленно вскинул голову.

– Что стряслось, Ольга Юрьевна?

Размахивая дипломом, та возмущенно затараторила, не забывая, однако, поворачивать голову чуть вбок, считая, что в таком ракурсе ее круглое лицо выглядит менее круглым.

– Я об этой новой сотруднице, Яковлевой! Я такой жути еще в своей жизни не стречала! Намазана как попугай, одета черт знает как! Говорить вообще не умеет! Неизвестно, где у нее диплом куплен! Я считаю, в нашем институте таким не место!

Генеральный сердито сдвинул брови и властно заявил:

– А вот кому в нашем институте место, а кому нет, решать буду я! И давайте оформляйте ее поскорей, без этих ваших бюрократических заморочек, не то я с вами поговорю по-другому!

Опешив от столь решительного отпора, Ольга Юрьевна ретировалась, забыв о правильном ракурсе головы.

Вернулась она не только с красными щеками, но и с пламенеющими ушами, и Даша поняла, что кто-то ей популярно разъяснил, оформлять ее на работу или нет.

Ольга Юрьевна молча выдала гору бумажек, на которые Даша уставилась с недоумевающим видом.

– И что я должна с ними делать?

Кадровичка удивилась.

– Как что? Заполнить их, конечно.

– Заполнить? Руками, что ли? – в голосе Даши звучал неподдельный ужас.

Ольга Юрьевна осторожно поинтересовалась:

– А что, вы этого ни разу не делали?

Даша высокомерно ответила:

– Нет, конечно! Я работала все больше по заграницам, там на бумажках ничего не пишут. Знаете, есть такие программки для персонала, кадровики заполняют, а сотрудники только расписываеются в уголке. И все! Я даже не знаю, смогу ли я одолеть такую уйму бумаг. Давайте-ка оставим это до лучших времен. Я подпишу заявление о приеме на работу, и баста.

Оторопевшая начальница несколько раз открыла и закрыла рот. Но, видимо, указания, полученные ею свыше, были настолько четкими, что она только промямлила:

– Ну ладно. В следующий раз. Может быть, завтра?

Даша оптимистично ее поддержала:

– Может быть, завтра. Или послезавтра. А лучше всего, на следующей неделе.

Понимая, что этот ответ очень похож на «когда на горе рак свистнет», Ольга Юрьевна, не возражая, выписала ей временный пропуск в лабораторию Александрова. Глядя вслед новообретенной сотруднице, злорадно пробормотала:

– Ох, увидит тебя Артем, и полетишь ты от него быстрой пташкой. Надо же, какие у нынешних олигархов любовницы! Недаром он от нее избавился. Такая любого достанет, вульгарная донельзя, несмотря на внешность супермодели. Одета жутко, но кто его знает? Может, на западе это последний писк молодежной моды?

Поднявшись на седьмой этаж, Даша по-хозяйски распахнула двери лаборатории. Окинув помещение быстрым взглядом, заметила Рокшевского. Тот сидел у окна, развалившись в компьютерном кресле, и пристально смотрел в монитор. Лоб его от трудных размышлений прорезала глубокая морщина. На нем был серый пиджак, подчеркивающий широкие плечи, чуть розоватая рубашка с темно-серым галстуком, серые брюки, массивная золотая печатка на среднем пальце левой руки. По его мнению, именно так и должен выглядеть эталон мужской красоты и элегантности.

Даша быстрым шагом подошла к нему и плюхнулась на стоящий рядом стул.

– Ух ты, какой славный пупсик! – и она по-свойски ущипнула его за щеку. – Как зовут?

Кирилл от неожиданности подскочил и в изумлении уставился на нахалку. С ним подобным образом еще никто не обращался.

– Это что за чучело?

Даша оскорбилась. Пусть она и изрядно переборщила с макияжем, но этому типу право ее оскорблять никто не давал.

– Нет, так не пойдет! Ты жутко невоспитанный, пупсик! Впрочем, твое имя мне совершенно ни к чему! Я буду звать тебя пупсик. Это тебе в самый раз. Женат?

Рокшевский затравленно посмотрел по сторонам. Все коллеги, оторвавшись от своих компьютеров, озадаченно смотрели на невесть откуда взявшийся экстравагантный экземпляр. Хотя все ждали новую сотрудницу, никто не предполагал, что она может заявиться в столь неподобающем виде.

Кириллу не хотелось привлекать к себе столь пристального внимания, поэтому он довольно миролюбиво спросил:

– Откуда ты взялась?

Даша приподняла ровные брови.

– Если я тебе скажу «от верблюда», ты мне поверишь?

Рокшевский чуть привстал, не понимая, что ему делать. Даша бесцеремонно пихнула его обратно.

– Сиди спокойно, пупсик! Так ты женат или нет?

– А какое тебе дело до моего семейного положения?

Даша со спокойным нахальством заявила:

– Если не женат, я буду за тобой ухаживать.

– Не надо за мной ухаживать, я не инвалид!

– А я за инвалидами и не ухаживаю!

Все слышавший сидящий неподалеку Давид громко захохотал.

– Вот это да! До чего эмансипированная девица! Как тебя зовут и откуда ты взялась, действительно?

– Зовут меня Дарья Яковлева, а взялась я из Москвы. Хочу тут у вас поработать.

Он догадался:

– А, это ты и есть протеже Касаткина?

Даша гордо согласилась, ничуть не смутившись ехидному «протеже»:

– Ага, она самая.

Давид представился:

– Я Давид Штраух. Говорят, ты Оксфорд закончила?

– Кембридж.

– Это который в Америке?

– Нет, который в Англии.

– Значит, хорошо по-английски шпрехаешь?

– Шпрехаю я по-немецки, а по-английски спикаю.

– А еще что знаешь?

Даша пожала плечами.

– Много чего знаю, а тебе зачем?

Во время этого разговора она наблюдала за лицом Рокшевского. Постепенно на нем проступили самые противоречивые эмоции – от брезгливого ужаса до страха. Видимо, откровенные домогательства бывшей подружки олигарха на любовные подвиги его не вдохновили.

Даша внутренне возликовала, ведь именно этого она и добивалась. Теперь, если правильно разыграть имевшиеся у нее козыри, Маринка мигом станет женой этого субчика. Конечно, счастье в этом браке будет очень проблематичным, но чем черт не шутит?

Из небольшого кабинета, отделенного от основного помещения стеклянной непрозрачной перегородкой, вышел Артем Александров, привлеченный необычной девицей и странными разговорами. На нем были обычные синие джинсы и серый пуловер. Заурядная одежда, но даже в ней он казался значимее разодетого Рокшевского. Что-то в нем было, какая-то внутренняя сила. Или уверенность в себе?

Даше он напомнил отца и его окружение. Но тем значимость придавали большие деньги и власть, а тут, похоже, был талант, и большой.

Завлаб подошел к говорившим и напористо спросил:

– В чем дело?

Кирилл замялся, не зная, как корректно донести до начальника суть происходящего. Даша не стала дожидаться и выдала на-гора свою версию происходящего:

– Вижу, сидит пупсик, мается. Задачку решить не может на сложение, а у самого в формуле ошибка. Заложен квадрат напряжения, а нужен корень квадратный. Вот и получается чушь.

Не веря своим ушам, Рокшевский, Штраух и Александров тупо уставились в экран.

– Но эта формула предложена программой! – Рокшевский даже забыл про «пупсика». – Это же аксиома!

Даша пренебрежительно фыркнула.

– Дурь это, а не аксиома. Кто такие тупые программки пишет?

Не вдаваясь в непродуктивные разборки, Артем присел рядом и заинтересованно сказал:

– Ну-ка, ну-ка! Дайте я посмотрю.

Достав карманный калькулятор, минут пять понабирал цифры и формулы и наконец признал:

– Ты права! Но откуда ты это знаешь?

– У меня была практическая как раз в этом духе. Это же сейчас модная тема.

Артем внимательно посмотрел на нее. Перед ним сидела дико накрашенная девица с озорными синими глазами. Индейская раскраска его не отпугнула, и он внезапно пожалел о своем явно преждевременном решении побыстрее от нее избавиться. Понимая, что ничего уже не в силах изменить, корректно предложил:

– Давайте я покажу вам ваше место работы, Дарья… – и он вопросительно замолчал, ожидая уточнения.

Даша строго заметила:

– Отчества не надо. Я с отчеством себя старушонкой чувствую. Давай без церемоний. Я к ним не привыкла. В Европе все попросту, знаешь ли.

Артем покладисто согласился:

– Хорошо, как хочешь, без церемоний, так без церемоний. На ты так на ты. Без отчества.

Тут уж все сидящие в кабинете принялись в упор разглядывать Дашу. В ответ она заносчиво вскинула подбородок и надменно разрешила:

– Показывай рабочее место!

Артем подвел ее к компьютерному столу на противоположном конце комнаты, но Даша воспротивилась:

– Мне здесь не нравится! Я хочу быть поближе к пупсику!

Он вопросительно вскинул брови, и сотрудники дружным хором подсказали:

– К Рокшевскому!

Артем задумчиво возразил:

– Не думаю, чтобы это было полезно для работы. Ты будешь его отвлекать.

– Да ерунда! Я буду его вдохновлять! Уверена, под моим чутким руководством он совершит массу трудовых подвигов! – и она раскованно подмигнула Кириллу, намекая, каких именно подвигов она от него ждет.

Немного пришедший в себя Рокшевский возмущенно спросил:

– А должность у тебя какая, чтоб меня на что-то там вдохновлять?

Намек на низкий социальный статус в данном коллективе Дашу не смутил. Она снисходительно разъяснила:

– А при чем тут должность? Что за дурацкий снобизм? В этом деле другие критерии действуют. – И вновь развязно ему подмигнула. – Я для тебя что, недостаточно красива?

Рокшевский снова впал в прострацию, не зная, что на это ответить. Ему не хотелось портить отношения с любовницей олигарха, пусть и бывшей. Кто знает, что та может выкинуть? Вдруг она на него нажаловаться вздумает? Судя по тому, как лихо папик устроил ее на это место, отношения у них сохранились неплохие.

Артем постарался корректно это противоречие разрулить:

– Ты для всех достаточно красива, не волнуйся. Просто отсюда ты всем будешь видна, и все тобой смогут любоваться. И Кирилл в том числе.

Даша села за стол и огляделась. Артем был прав. Комната просматривалась вся, и Рокшевский тоже был виден. Решив, что предложенный вариант ее вполне устраивает, Даша милостивым кивком отпустила начальника и принялась устраиваться на новом месте.

Попыталась выдвинуть ящик тумбочки, но он не поддавался. Пожав плечами, вышибла его ударом ноги. Ящик выпрыгнул как миленький.

Навалилась на столетний письменный стол, у того подогнулась ножка, и стол стал кривобоким. Ничтоже сумнятише, Даша вытащила из общего шкафа кипу каких-то папок и засунула под стол. Стол выпрямился.

Давид с ужасом следил за ее манипуляциями.

– Эй-эй! Это же документы! А если они понадобятся?

Даша не придала значения столь мелким проблемам.

– Ерунда! Кому сильно надо будет, возьмут здесь. Но с заменой! Чтоб стол не шатался!

Коллеги наблюдали за Дашиным обустройством со все возрастающим изумлением.

Даша изучила сломанный письменный набор, доставшийся от предыдущих поколений. Потом небрежно кинула его в урну. Испытывающе покрутилась на кресле. Оно завалилось набок. Даша достала из сумочки отвертку, перевернула кресло вверх ножками, уверенно поковыряла в его внутренностях.

Перевернула кресло в исходную позицию, снова села в него и покрутилась. Кресло завертелось как сертифицированная карусель. Даша удовлетворенно кивнула сама себе.

Давид в священном трансе подошел поближе.

– Первый раз вижу даму, у которой в сумочке набор слесарных инструментов! Ты случайно не мастер на все руки? Может, еще чего-нибудь починишь? – его голос подрагивал от восторга.

Даша отрицательно покачала головой.

– Я здесь не мастером по обслуживанию здания нанялась. У меня другие цели.

И, хотя она не посмотрела на Рокшевского, Давид повернулся и многозначительно ему подмигнул.

Даша вынула из объемной сумки настольное зеркало и водрузила его перед собой. Широко улыбнувшись своему отражению, кричаще-красной помадой подкрасила губы. Полюбовавшись результатом, вытащила косметичку, любовный роман Джоржетт Хейер на английском, маникюрный набор, большую фотографию молодого Шварценеггера в золоченой рамке. На столе почти не осталось места, поэтому сумочку она небрежно бросила рядом с креслом.

Потом включила компьютер. Он загружался несколько минут, утробно ворча. Открыв характеристики, убедилась, что комп ей дали даже не прошлого, а позапрошлого века. Возмутившись, пошла в кабинет к завлабу. Зайдя, удовлетворенно усмехнулась. Как она и предполагала, со стороны начальника стекло было прозрачным, и лаборатория видна была как на ладони. Удобно. Сразу видно, кто чем занимается.

Александров сидел, углубившись в расчеты, и не слышал шума открывшейся двери. Подойдя к нему сзади, Даша громко спросила:

– Дорогой Артем, тебе нормальные сотрудники, видимо, не нужны?

Немного опешив от внезапности появления и язвительности тона новой сотрудницы, тот осторожно поинтересовался:

– Почему?

– Потому что на том драндулете, что стоит у меня на столе, только пасьянчики раскладывать можно. На нем ни в одну путную игрушку не сыграть, не говоря уже о разном прочем!

Артем устремил в окно задумчивый взгляд. Снова пожалел, что вчера, узнав о приеме в его лабораторию экс-любовницы олигарха, выбрал для нее старый, никому не нужный компьютер. Откуда ж он мог знать, что она в них что-то понимает? И что она окажется очень даже ничего, и внутри и снаружи? Что ему теперь делать? Все приличные компы у старых проверенных сотрудников. Если он примется их отбирать, его никто не поймет.

В очередной раз попытался проявить дипломатичность:

– Понимаешь, Даша, на хорошем компе и дурак работать умеет. А ты вот попробуй на таком.

Даша бесцеремонно присела на край стола и нахально приподняла за подбородок голову начальника.

– Ты здесь для чего поставлен? Чтобы обеспечить нормальные условия труда! А не для того, чтобы глупости разные болтать! Так что давай действуй! Обрисуй ситуацию Генеральному, думаю, он тебя поймет.

К ее удивлению, Артем не возмутился, а потерся щекой об ее руку, как котенок.

– Хорошо, договорились. Но это будет небезвозмездно. – Подмигнув, он встал и вышел из кабинета.

Настала пора Даше недоуменно смотреть ему вслед. Она вовсе не рассчитывала, что кто-то еще будет играть по ее правилам.

Вернувшись за свой стол, по внезапно установившейся тишине поняла, что сослуживцы усиленно обсуждали ее великолепную персону. Она и не сомневалась, что ее появление произведет фурор местного значения.

Чуть заметно усмехнулась. Пока все идет по плану. Заметив обеспокоенный взгляд Кирилла, широко ему улыбнулась, многозначительно облизнув губы. Тот испуганно спрятался за монитором.

Почувствовав чей-то пристальный взгляд, Даша быстро обернулась, пытаясь засечь источник. Но источник и не прятался. Это оказалась немолодая уже дама в скромной сиреневой водолазке с серебристым шарфиком. Она покивала ей головой и показала большой палец.

Даша призадумалась. Что это? Неужели кто-то расшифровал ее истинную цель? Или это просто одобрение ее поведению? Но она-то сама его отнюдь не одобряла. Это была просто часть сценария и ничего больше. Принахмурившись, принялась изучать остальных членов лаборатории. В кабинете сидело человек десять, главным образом мужчины, и трое женщин, одна более-менее молодая, две других постарше.

Кирилл выделялся среди этой одноцветной массы, как экзотический цветок среди одуванчиков. Похоже, он и ощущал себя именно так. Хотя, вполне возможно, это у него получалось спонтанно. Скорее всего, здесь сыграл свою роль дух соперничества. Александров во всех отношениях превосходил Рокшевского, и это его, безусловно, задевало.

Не успела Даша подумать о завлабе, как тот нарисовался собственной персоной, причем сделал это так стремительно, что она заполошно подумала: вот помяни черта, и он тут как тут.

– Ну, что вам сказать, Дашенька…

Это прозвучало у него с интимным подтекстом, и Даша сердито сдвинула брови. Он что, тоже бабник? Не хотелось бы работать на два фронта. Что она ему понравилась, это однозначно, но вот только чем? Потрясающим бесстыдством, что ли?

– Сергей Михайлович разрешил выдать тебе из своих личных загашников хороший компьютер. Не знаю, правда, насколько он хорош, но Генеральный клянется, что в нашем НИИ лучше нет.

Услышавший эти слова Давид аж позеленел и подскочил в кресле.

– Это как? Я уже два года прошу новый комп, каждый месяц пишу служебные записки с обоснованием и получаю в ответ кукиш, это нормально?! А тут появляется эта фифа и для нее все пожалуйста!?

Артем исподтишка показал ему кулак, призывая к порядку, но внешне продемонстрировал запредельную терпимость:

– Компьютер выделен конкретно для нашей лаборатории, у нас его никто не заберет, я за него расписался в накладной.

Возбужденный Давид, не поняв намека, хотел что-то возразить, но тут одна из дамочек, с удовольствием наблюдавшая за этим фарсом, заметила:

– Ты хочешь сказать, Артем, что Дашенька уйдет, а компьютер достанется Давиду?

Артем сердито посмотрел на сотрудницу, но в ответ получил лишь наивно-вопросительный взгляд.

Захихикав, Даша подтвердила:

– Да, именно так! Вот видите, сколько пользы я принесла лаборатории только одним своим появлением! Цените!

Народ облегченно зашумел, кто-то откровенно смеялся. Дама, так бесцеремонно подставившая своего непосредственного начальника, встала и подошла к Даше. По-мужски протянув руку, представилась:

– Лариса! Надеюсь, мы подружимся.

Протянув в ответ ладонь, Даша меланхолично согласилась:

– Почему бы и нет? При условии, конечно, что вы не вздумаете отбивать моего пупсика.

Лариса захихикала и крепко пожала протянутую руку.

– О, конечно, не буду! Боюсь, я на это не способна, к тому же я замужем, и мой муж работает в соседнем отделе. Так что, если б я даже и захотела, у меня ничего не получится. Но я не хочу. Кирилл герой не моего романа. Надеюсь, вашего.

Даша томно возразила:

– Я героев не люблю. Я люблю пупсиков.

Рокшевский попытался демонстративно возмутиться, но тут спохватившийся Артем предложил Даше познакомить ее с остальными сотрудниками.

Процедура знакомства прошла быстро, из всех сотрудников только один ехидный дядька лет под сорок, поинтересовался, глядя на ее странный прикид:

– Что, у Норбекова занимаешься?

Даша удивилась:

– Кто такой?

– Не знаешь великого российского учителя-целителя? Все по Англиям и Франциям?

Даша ничуть не смутилась.

– Ну да. У меня другие учителя.

– Но, похоже, из одного теста сделанные. А с чего вдруг к нам, в посконную глубинку?

– А это жребий такой.

Все удивились и потребовали объяснений.

– Ну, захотелось мне чего-то новенького. Москву я не люблю, в Питере дожди без перерыва, тошно, вот я и решила жребий кинуть. Открыла список подходящих НИИ, зажмурилась и ткнула пальцем в строчку. Оказался ваш. И вот я здесь.

Артем задумчиво протянул, слишком серьезно глядя на нее:

– Похоже, нам повезло.

Даша внимательно посмотрела на него. Он не шутил! У нее по коже прошел неприятный морозец. Она вовсе не хотела оправдывать или обманывать чьи-то там производственные ожидания. У нее здесь другая цель.

Кокетливо улыбнувшись, она кинула томный взгляд на Рокшевского и промурлыкала:

– Надеюсь, мне тоже.

Невесть на что рассердившийся Александров скомандовал:

– Ну, баста! За работу, а то сорвем график!

Все разбрелись по своим местам, кроме Даши, демонстративно оставшейся посредине комнаты.

Артем скучно поинтересовался:

– А тебе что, особое приглашение нужно?

Насмешливо покивав головой, Даша уточнила:

– Вот когда привезут нормальный комп, тогда и работать буду. Я не любитель ископаемых редкостей. Не археолог, чай.

Артем снова слишком внимательно на нее посмотрел. Даша внутренне поежилась. На простых сотрудниц так не сморят. Однозначно, чем-то она его зацепила. Вот ведь незадача!

В дверь постучали. Сотрудники, как один, с недоумением повернули головы. Обычно к ним заходили без стука. Стук раздался еще раз, погромче и понастойчивее. Артем пошел открывать дверь. На пороге стоял мужчина с огромной коробкой наперевес.

– Ну, наконец-то хоть один догадливый нашелся! Думаете, легко ногой в дверь стучать? Руки-то у меня заняты!

Он прошел в кабинет и спросил:

– На какой стол комп устанавливать?

Даша догадалась, что это местный автоматизатор. Восторженно завопила:

– Это мне! Мне! Сюда!

Мужчина как-то странно на нее посмотрел.

– Какая экзальтированная барышня, однако!

– Я не кусаюсь, не бойтесь! Ставьте комп сюда!

Автоматизатор вопросительно посмотрел на Артема, и тот согласился:

– Ставь его на этот стол, Николай.

Тот поставил коробку на пол рядом с Дашиным столом. С недоумением сказал:

– Я-то думал, что этот компьютер для кого-то из главных специалистов, а он для этой куклы.

Возмущенная Даша тут же пошла на абордаж.

– Вы это меня безмозглой куклой считаете?

Николай замялся. Открытого конфликта он не желал.

– Я не знаю, какая вы кукла, но такого компа не заслужили точно.

– И какими такими извилистыми путями в вашей конторе надо нормальное оборудование заслужить?

Поняв, что в этой словесной баталии ему не победить, Николай принялся молча убирать со стола старый комп. Поменяв компьютеры местами, поставил старый в коробку и унес, предупредив, что сейчас принесет монитор.

Коллеги даже не пытались работать. Все изучающе смотрели на Дашу, горделиво восседавшую в компьютерном кресле. Она знала, что они сейчас чувствуют, и ей было и смешно, и досадно.

Минут через семь возвратился Николай с большой коробкой. С удрученной миной, явно показывающей, что не по собаке кость, водрузил на стол тридцатидюймовый монитор и запустил компьютер. Все дружно ахнули.

Давид скучно заметил:

– Недурно, недурно. Конечно, в том случае, если этот чудный приборчик достанется мне, а не кому-то другому.

На Дашу монитор особого впечатления ни произвел, она и не такое в жизни видела. К тому же работать ей доводилось на машинках и покруче.

– Спасибо, дальше я сама!

Николай с недоверием покосился на нее.

– Ты это серьезно? Тут же еще операционку устанавливать надо, прежде чем в игрушки играть.

– Я справлюсь и с операционкой, и с игрушками, не волнуйтесь, пожалуйста. Вы мне только установочные диски оставьте. И идите себе, идите, у вас же работы немеряно!

Это прозвучало с аналогичным зарядом ехидства, что выпустил в нее автоматизатор. Николай поднял вопросительный взгляд на шефа. Тот апатично пожал плечами.

– Пусть устанавливает.

Николай, ссутулившись, побрел к выходу, ворча по дороге:

– Если винт или материнку угрохает, я тут ни при чем.

Даша вынула из пакета установочный диск и вставила в дисковод. На экране появился текст на английском языке. Даша уверенно выбрала нужные команды. Комп тихо заурчал, выполняя указание. Артем, как пришитый, стоял позади, молча наблюдая за процессом.

– Отойди, будь так любезен, не стой над душой! – Даша терпеть не могла соглядатаев.

Артем послушно согласился:

– Ага! – но не сделал ни шагу.

Даша повернула к нему кресло. Провокационно спросила:

– Что, не можешь оторваться от моей неземной красоты?

– Ага! Как ты меня понимаешь! – Артем просто расцвел от удовольствия.

– Напрасно! Мне нравятся только пупсики!

– Неужели? – он явно не поверил в столь абсурдное заявление. – Не верю!

Даша развернула кресло к столу, небрежно кинув:

– Тоже мне, Станиславский выискался!

Но Артем и не думал сдаваться. Наклонившись, он прошептал ей на ушко так, чтобы не слышали другие:

– Может, заскочим после работы в кафе?

Даша подпрыгнула от неожиданности и с возмущением сказала, не понижая голоса:

– Я не нуждаюсь в повышении, спасибо! Особенно таким путем!

На них стали оглядываться, и Артем ушел к себе, засунув руки в карманы и что-то негромко насвистывая. Даше показалось, что то был похоронный марш.

До обеда она доводила комп до ума. На обед ее позвала с собой Лариса. Даша пошла с ней, рассчитывая, что пойдут они в ближайшее кафе, и зря. Оказалось, что Лариса живет в соседнем доме и на обед ходит домой. Но отказываться было уже поздно, и Даша приготовилась к нудным расспросам. Но Лариса оказалась веселой и говорливой особой, не особо нуждавшейся в собеседниках. Весь обед она чудно разговаривала сама с собой.

Вынимая из холодильника борщ, говорила, как хорошо, что не надо стоять в очереди и есть неизвестно что. Борщ и впрямь оказался хорош, а кекс, поданный хозяйкой на сладкое, еще лучше.

– Сама пекла? – Даша не смогла отказаться от второго кусочка.

– Конечно. Я все делаю сама. Сейчас в покупном не знаешь, чего больше, химии или синтетики. Натуральных продуктов там уж точно нет.

Даша с этим согласилась, и Лариса перешла к более насущным темам.

– А здорово ты нашу секс-звезду напугала, классно Кирилл сник. Ты в самом деле за ним ухаживать собралась?

– Конечно, а то зачем же этот сыр-бор городить?

Лариса погрозила ей тонким пальцем.

– Ох, не знаю, зачем тебе это нужно, но уж лучше бы ты Артема соблазнила. А то он у нас на женщин сам еще не разу ни посмотрел.

Даша пренебрежительно сморщила нос.

– Мне не нужен мужик, который никому не нужен!

Лариса даже ложку уронила от возмущения.

– Да Артема кто только окрутить не пытался! Он никому не поддавался!

Даша упрямо стояла на своем.

– Тем более он мне не нужен! Мне невинные барашки ни к чему!

Лариса озадаченно почесала нос.

– Артем не невинный барашек, однозначно! И вообще, сравнивать Кирилла и Артема просто смешно.

– Конечно! Кирилл мне нужен исключительно для развлечения. А в серьезные отношения я влезать не хочу. Ни с каким принцем.

Лариса скептически заметила:

– Ты прямо как лягушка-царевна из сказки, только неправильная какая-то. Все наоборот. Принц тебе не нужен. А кто нужен?

– Раз я лягушка, то уж точно не царевна, и нужен мне не принц, а родной по крови лягушонок. Что я с принцем-то делать стану?

Лариса смирилась.

– Тебе виднее. Но давай пошли, время поджимает.

Они вернулись в лабораторию тика в тику и уселись на своих местах. Получив от Артема задание, Даша принялась за расчеты, а Лариса через некоторое время встала и отправилась в туалет. За ней потянулись лабораторские дамы, и Даша поняла, что на устроенном мини-совещании речь пойдет о ней. Что ж, разведку боем Лариса провела, теперь самое время доложить о результатах.

Обратно они вернулись только через полчаса, видно, разговор был нешуточный. Рассевшись по местам, принялись оглядывать Дашу, как невиданную ранее заморскую зверушку.

Но Даше было не до них. Задание ее увлекло, и она принялась выискивать нестандартные пути для расчетов. Поставив с принесенной с собой флешки несколько новых программ, она прогнала задание по ним и удивилась результату. Почесав в затылке, распечатала на сетевом принтере полученные варианты и отправилась к Артему.

Он сидел, погрузившись в изучение какой-то бумажки. Оторвавшись от нее после призывного Дашиного кашля, учтиво спросил:

– Что, не получается? Дать что-то полегче?

Даша огрызнулась:

– Куда уж легче! Если только бумажки по папкам подшивать, так это для меня сущее наказание. Я все сделала, но результат двоякий.

Артем, подавившись, выпрямился в кресле.

– Сделала? Но ведь там работы было на неделю!

Даша возмутилась.

– Ага, значит, мне эту задачку подсунули, чтоб под ногами не мешалась? От важных дел не отвлекала? А на самом деле она давно решена?

Артем немного поерзал в кресле.

– На самом деле мы ее крутили так и сяк, она просто нерешаема. Во всяком случае, с нашими возможностями. Но ты, говоришь, ее одолела?

Поняв, что погорячилась, Даша примирительно сказала:

– Ну, возможно, со старым компом она и была нерешаема, но теперь скорость позволяет ставить программы покруче старых. Смотри, что получилось.

Артем с недоверием склонился над расчетами, Даша стала их комментировать. Они провели так почти час, обсуждая и прикидывая. В кабинет опасливо заглянул Давид, явно страшась прервать их уединение. Они подняли головы и вопросительно уставились на него.

– Извините, что прерываю вашу воркотню, но скоро конец рабочего дня, а мне помощь нужна.

Артем взмахом руки указал на соседний стул.

– Садись! Помнишь, мы почти месяц бились над этой проблемой и решили, что на данном этапе она нерешаема? Даша нашла выход.

Давид мешком свалился на стул и выдохнул:

– Не может быть!

Даша посмотрела на часы, висевшие у начальника над головой.

– Ух ты! Десять минут до конца работы! Извините, но у меня дела!

Под возмущенно-недоуменные взгляды оставшихся мужчин, не понимавших, как можно бросать дело на полпути, выскочила из кабинета завлаба и заполошно оглядела комнату. Кирилл был на месте, хотя и кидал мечтательные взгляды на спасительную дверь.

Коварно улыбаясь, Даша собрала сумку и приготовилась к старту.

Кирилл рванул к дверям, лишь только минутная стрелка остановилась на двенадцати.

Даша за ним не кинулась. Беги, кролик, беги! Она еще утром провела ревизию всех путей эвакуации и поняла, что для ускорения процесса лучше всего пользоваться запасным ходом. Правда, там все прокурено, но зато двери благодаря курильщикам открыты на каждом этаже.

Она не спеша попрощалась с коллегами, завернула за угол, нырнула на лестницу черного хода и, резво перелетая через две ступеньки, спустя пару минут уже была на улице. Быстро обогнув здание, остановилась перед главным входом, уверенная, что Рокшевский вряд ли сообразит выйти через другой ход.

Она оказалась права. Минуты через три показался запыхавшийся Кирилл. Даша злорадно усмехнулась. Физической формой герой-любовник явно не блистал. Он остановился на мгновенье, чтоб бросить взгляд назад, и в это время Даша скользким движением прижалась к нему и томно прошептала:

– Привет, пупсик! Меня ищешь?

Рокшевский замер, явно не веря своим глазам.

– Ты обомлел от радости? Как я тебя понимаю! Ну, так где? У тебя или у меня? И не вздумай врать о критических днях! Я прекрасно знаю, что у мужчин их не бывает!

Рокшевский с выпученными, как у камбалы, глазами, несколько раз открыл и закрыл рот. Даша с некоторым напряжением ждала, не вздумает ли он согласиться, и успокоилась только тогда, когда услышала долгожданное:

– Я не могу! – и сделал попытку освободиться.

Решительно прекратив его трепыхания, Даша язвительно осведомилась:

– И почему это?

– Я… я сегодня навещаю родителей!

– Замечательная отговорка! Нестандартная такая! А завтра кого? Тетю с дядей? И потом всех родственников подряд?

Мимо шли сослуживцы, отпускавшие язвительные комментарии, и Рокшевский постарался принять независимый вид. Подтянувшись, сухо бросил:

– Ты совершенно не в моем вкусе! – наивно надеясь, что после этих слов эта ненормальная тут же от него отстанет.

Даша совершенно искренне удивилась.

– А кто тебя спрашивает? Достаточно и того, что ты мне нравишься! У меня уже был один такой. Не нравлюсь, не нравлюсь, но потом, когда я его связала, сопротивляться перестал. Правда, почему-то совсем увял. Ну, ты понимаешь, как. Вообще вы, мужчины, на редкость капризные создания.

От подобных откровений Рокшевского бросило сначала в жар, потом в холод. Пробегающий мимо Давид притормозил и ехидно поинтересовался:

– Спасать не надо?

Даша и Рокшевский ответили в унисон:

– Нет!

– Ну, как хотите! Мое дело предложить! – и Давид умчался в голубую даль.

– Интересно, кого он спасать хотел? Меня или тебя? – Даша ободряюще пожала руку Кириллу, заставляя опомниться, уж очень бледно тот выглядел.

Из дверей вышел Артем и решительно направился к ним. Даша следила за ним сердито, а Кирилл – обрадовано.

– Привет! Может, все-таки сходим куда-нибудь?

Артем взял Дашу под руку, и они втроем перегородили весь тротуар. Проходившие мимо прохожие начали возмущаться. Чтобы освободить проход, Даше пришлось отпустить Рокшевского, чем тот не преминул воспользоваться. Воскликнув:

– Не буду вам мешать! – кинулся к своей Тойоте и быстренько отчалил, оставив Дашу разочарованно глядеть ему вслед. Чертыхнувшись, она повернулась к Александрову.

– И чего ты ко мне привязался? – Она была разозлена не на шутку. – Я тебе совершенно не подхожу. Я не терплю серьезных отношений.

Артем логично поправил:

– А с чего ты заговорила о серьезных отношениях? Я их тебе не предлагал.

Даша попыталась освободиться, но он держал ее крепко.

– По тебе сразу видно, что ты собой представляешь. Правильный, серьезный, до чертиков воспитанный. Скажешь, не так?

– Так. Странно, но раньше я считал, что это скорее достоинства, чем недостатки.

– Для кого как. Для меня ты слишком правильный.

Резким движением прижав ее к себе, он заявил:

– Я могу измениться.

– А зачем? Это нерационально. Столько лет прожил правильным, какой теперь смысл меняться?

– В жизни все надо попробовать.

– Пожалуйста, но не со мной.

– А почему не с тобой?

– Не хочу! Не хочу я отвечать за разбитую жизнь хорошего мальчика! И отпусти меня!

Внезапно рванувшись, Даша быстро пошла, почти побежала, по улице. Артем за ней не пошел, и она вдруг испытала неприятное чувство потери. Усмехнувшись собственной непоследовательности, дошла до своего временного жилья.

Квартира была довольно удобной, с новой мебелью, но совершенно безликая и чужая. Откровенно скучая по своему домику на колесах, Даша смыла нелепый макияж и с облегчением вздохнула. Все-таки сложно быть не собой. Хотя цель и оправдывает средства, но все-таки изображать крутую, все повидавшую и перепробовавшую девицу ей претит. Ну да ладно, это ненадолго.

Наскоро перекусив, принялась просматривать фотографии, попутно придумывая к ним броские заголовки. Всем известно, что подпись к фото – пятьдесят процентов успеха.

К гуляющему по двору тети Маруси быку она придумала надпись «Гроза бандитов бык Тишка», но решила поменять ее на «Бык Тишка, лучший в мире охранник». Поняв, что сегодня дело что-то не клеится, закрыла каталог с файлами и задумалась. Что-то пошло не так, но что?

После некоторых размышлений решила, что во всем виноват Александров. Он усиленно мешает ей в ее и без того нелегкой миссии. Может, рассказать ему обо всем? Нет, нельзя. При его правильности он просто силой попытается заставить Рокшевского жениться на Маринке, тот, естественно, заартачится, и получится тот самый скандал, которого кузина так боится. Она же просила, чтобы ее имя ни в каком контексте не звучало. Нет, это не выход.

Получается, надо избавиться от Артема. Может, отправить его на месяц в какую-нибудь заграничную командировку, чтобы не отсвечивал? Но как? Опять обращаться к папочке? Но он и без того чрезвычайно заинтригован ее странным решением поработать в этом заштатном НИИ. После ее очередной просьбы он точно примчится сюда выяснять, что происходит. Или приставит к ней детектива, что по сути одно и тоже.

Нет, это однозначно отпадает. Но идея с командировкой хороша. Надо бы ее обдумать. В крайнем случае как запасной вариант она вполне сойдет. Артема нейтрализовать надо непременно. Если он и дальше будет мешать ей доводить Кирилла до нужной кондиции, у нее этот процесс растянется на недопустимо долгое время. А тут нужен марш-бросок, стремительная атака.

Вспомнив про цветные линзы, которые купила в Париже для бала-маскарада, принялась их искать. Нашла в старой косметичке, которую давно собиралась выбросить. Сказав себе, что в этой жизни выбрасывать ничего нельзя, никогда не знаешь, что может пригодиться, опустила их в стакан с водой.

Потом все-таки отретушировала в фотошопе несколько фотографий, придумала забавные названия и отправила в разные журналы. Времени было уже второй час, когда она, ворча на несносные условия существования и недоумевая, как это люди, проведя на работе целый день, могут еще чем-то заниматься после работы, упала в постель, поворчала на ее неудобство, но тем не менее заснула.

Глава третья

Вынырнув утром из глубокого сна от настойчивого пения телефонного будильника, Даша спросонья долго допытывалась, кто звонит. Потом, обругав себя тупоголовой идиоткой, поползла в ванную. Прохладный душ ее взбодрил, но не очень. Красилась она, заглядывая в зеркало одним глазом. А зачем стараться? Чем страшнее, тем лучше. Вставив в глаза цветные линзы, решила, что сделала для своего раскрепощенного облика достаточно.

Пить кофе было некогда, и она на автопилоте почапала в институт. Придя в кабинет ровно в девять, вяло поздоровалась и обвела сердитым взглядом вполне бодрых коллег. Какое свинство! Почему они такие свежие и довольные жизнью?! Не иначе это привычка, которой у нее никогда не было. Она и в колледже-то на первые пары не ходила. Раннее вставание для нее всегда было ножом острым.

Артем что-то ей сказал, в ответ она широко зевнула, даже не пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Кивнув чему-то своему, он ушел в кабинет и через пару минут позвал ее к себе.

Плохо соображая и злясь на весь свет, она приплелась к нему и шлепнулась на подставленный стул.

Артем поставил перед ней кружку с ароматно пахнувшим кофе и спросил:

– Ты как пьешь? Сахар, сливки, коньяк?

– Просто черный. Если кофе хороший, то ничего больше не надо.

– Амбассадор, но насколько хороший, не знаю. Сама знаешь, подделок не счесть. Покупаешь одно, а внутри вовсе другое.

Даша отпила глоток.

– Сойдет!

– Печенье дать?

– Не надо, оно не поможет.

Она молча выпила весь немаленький бокал и уже более осмысленным взглядом посмотрела на завлаба.

Он тоже рассматривал ее с печальным интересом.

– Ты всегда встаешь с таким трудом?

– В такую рань – конечно!

Артем попытался объяснить:

– Это потому, что у нас на Урале социальное время с природным, солнечным, разошлось почти на три часа. По сути, сейчас еще и семи нет. Потому и тяжело. Мозги, кстати, просыпаются не раньше одиннадцати по этому дурацкому социальному времени. Сейчас еще ничего, весна все-таки, а зимой вообще хана была. И все благодаря нашим доблестным руководителям.

Даша согласно покивала головой.

– Ты тоже по утрам себя мерзко чувствуешь?

– Ну да. Я мало знаю людей, которые ранним утром были бы бодры и активны.

– Жаворонков вообще мало, но почему-то вся жизнь подогнана под них.

– Похоже, что их очень много наверху.

– Похоже.

Артем как-то странно пожевал губами и осторожно заметил:

– Ты знаешь, у тебя глаза разные. Один голубой, а другой черный.

Даша небрежно передернула плечами.

– Ну и что?

Артем чуть приподнял брови и заметил:

– Да ничего. Мне-то, во всяком случае абсолютно все равно.

Даша не поняла.

– Что все равно?

Он уточнил:

– В смысле, что ты мне нравишься любая.

Даша постаралась оскорбиться.

– Любая? Я по утрам столько драгоценного времени на свой апгрейд трачу, а ты – «любая»! Свинство это!

Артем засмеялся.

– Ладно, я понял. Это все для Рокшевского. Напугать его хочешь?

– Никого я напугать не хочу. Просто это мой стиль. Не хочу быть как все.

– Это слишком по-детски, а ты уже большая девочка. Нет, тут что-то кроется, и я это рано или поздно узнаю.

Даша сердито поднялась.

– Сколько вас тут развелось, сыщиков доморощенных!

Артем обрадовано предположил:

– То есть тебе об этом уже говорили? Это понятно, мы тут все с зачатками логического мышления.

Фыркнув, Даша пошла к себе, даже не попросив нового задания. Решив, что Рокшевский вполне дозрел до новой порции стимулирования, подошла и села рядом.

– Ну, пупсик, как дела?

Он искоса посмотрел на нее скептическим взглядом.

– Вчера ты была хороша, а сегодня еще лучше.

Даша расплылась в притворно-счастливой улыбке.

– Для тебя стараюсь!

Рокшевский ответил не менее приторной улыбкой.

– Ценю! Кстати, тебе никто не говорил, что у тебя глаза разные?

– Один голубой, другой черный? Говорили.

– Что, так задумано?

– Нет, случайно получилось. Я линзы в одной банке храню, перепутались. А какая разница?

Рокшевский посмотрел на нее, как на полоумную.

– Для тебя – никакой.

– Вот и я так думаю. Ну, так как насчет сегодняшнего вечера? Куда направимся?

Он вытянул губы сердитой трубочкой.

– Хочешь, что б я тоже увял?

– Тоже мне, цветочек! Что ты такой нежный-то?

– Уж какой есть. И чего ты ко мне привязалась?

Даша понизила голос, будто сообщая страшный секрет.

– У меня парень был, так вот ты вылитая его копия. Я его любила безумно, а он слинял. Так что хочу вспомнить былое. Так сказать, переиграть ситуацию.

Рокшевский сердито заметил:

– И почему меня это не удивляет?

Решив принять этот аморфный ответ за согласие, Даша жестко схватила его за уши, притянула к себе, чмокнула в губы и заявила:

– До чего же ты сладкий, пупсик! В общем, встречаемся после работы!

Кирилл скривился. Хотел было строго поставить ее на место, но тут возле них появился непонятно отчего злющий Александров.

– Оставьте свои телячьи нежности до более подходящего времени! Кирилл, я тебя уже не раз предупреждал!

Тот стал обиженно оправдываться:

– Да я к ней вовсе и не лезу! Это она меня домогается! Житья от нее нет!

Даша усиленно закивала головой.

– Ага, домогаюсь, очень точное слово! Надеюсь, у меня все получится. Впрочем, я все делаю хорошо. Даже отлично.

Мужчины посмотрели на нее с одинаковым ожесточением, но по разному поводу. Даша ответила им светлым безоблачным взглядом.

– Есть возражения?

Они дружно ответили:

– Нет!

Раздался легкий смешок, Артем посмотрел по сторонам и понял, что остальные сотрудники смотрят только на них.

– Ладно, хватит! Мы и так принесли людям столько удовольствия, сколько не от каждой комедии получишь. Давайте работать! Твое задание я тебе по электронке отправил, Даша. Принимайся за дело.

Даша не отказала себе в удовольствии капризно потребовать:

– И что, оно тоже такой же никому не нужный архаизм, как вчера?

Артем немного смутился.

– Нет, это на перспективу. Нужно выяснить, как поведут себя детали из сверхлегких сплавов при разных условиях, в том числе при экстремальных температурах. Ты говорила, у тебя программки есть соответствующие, так что действуй.

Даша с гордо поднятым носом пошла к себе, а Артем зло предупредил Рокшевского:

– Ты поосторожнее будь! Не то дождешься!

Тот было вспылил, но Александров развернулся, и, не слушая объяснений, ушел к себе.

Кирилл сердито пробормотал себе под нос:

– Если бы не знал, что бабы его не интересуют, решил бы, что он ревнует.

Услышавшая это Даша немного удивилась. Неужели Артем голубой и она пробудила у него нестандартный интерес в женщинам? Ей что, нужно собой гордиться, или как?

В этот день на обед ее позвала Елена. Но не в кафе и не домой, а просто разделить принесенную из дома трапезу. Заинтригованная Даша согласилась.

Решив, что в следующий раз она непременно что-нибудь купит в кулинарии и приготовит дома, чтобы потом выдать за собственное творение, она принялась за печеные пирожки с грибами и рисом. В отделе они остались одни, и Елена предложила:

– Тебе, наверное, о многом хочется узнать, спрашивай, не стесняйся!

– Правда, что Артем голубой?

Елена смешно выпучила глаза и закашлялась. Схватила кружку с чаем и сделала несколько торопливых глотков.

– С чего ты это взяла? Большей глупости я в жизни не слыхала!

Даша принялась внимательно изучать внутренности пирожка.

– Да так, показалось.

– Показалось? Да с чего? Он что, похож на гея?

Даша припомнила мужчин, только называвшимися мужчинами, которых во множестве встречала в Англии, и отрицательно покачала головой.

Елена холодно заметила:

– Наверняка Рокшевский какую-то гадость брякнул. Он это умеет. Скажет что-нибудь, якобы мимоходом, а ты потом несколько дней гадаешь, правда или нет. Интриган еще тот.

Даша ничуть не удивилась. Рокшевский был способен на все, что угодно. Но, с другой стороны, держал же его Артем в своей лаборатории, значит, работником он был неплохим?

Будто услышав ее мысли, Елена скучно сказала:

– Он хороший аналитик. Как любой иезуит. Легко просчитывает сильные и слабые стороны противника. Ну, и в работе так же. Артем ему обычно заключительную часть поручает. Он хорошо все проверяет.

Даша немного приуныла. Задача осложнялась. Кирилл оказался не примитивным бонвиваном, а хорошим аналитиком. Что ж, если он установит ее связь с Мариной, то вряд ли ее гениальный план сработает. Тогда нужно будет прибегать к запасному варианту, а он еще не разработан. Но это не беда. Она недаром хороший программист и аналитик тоже неплохой. Это как игра в шахматы. Кто сделает наиболее сильный ход, тот и выиграет. Только вот как нейтрализовать постоянно вмешивающегося не в свое дело Александрова?

Немного отойдя от нелепого вопроса новенькой, Елена принялась на все лады расхваливать начальника:

– Артем нормальный мужик, сейчас таких мало. Оставим в стороне его деловые качества, ты, наверное уже поняла, что он настоящий талант. Он и человек хороший, отзывчивый, доброжелательный. Фанаберии в нем нет ни грамма. Не то что в соседних отделах, особенно в тех, которыми руководят одинокие бабы с синдромом старых дев. Не по физиологии, а по образу жизни и складу характера. Вот там жуть! Они на сотрудниках свою сексуальную неудовлетворенность вымещают и личную несостоятельность. Капризные, подлые, грубые, им не угодишь. Так любят свою власть демонстрировать – кошмар один!

По горячему негодованию Даша поняла, что собеседница и сама немало натерпелась от подобной начальницы.

– Ты у Александрова недавно работаешь?

– Ну да, всего год. До этого в соседнем отдела пахала, как папа Карло, за пинки и тычки. Там если не изругали, считай, похвалили. Артем своих сотрудников сам не обижает и другим в обиду не дает. Справедливый. Но ты не думай, что у него бездельничать можно. Кто так думал, тут не работают. Наша лаборатория котируется высоко. Если в других НИИ узнают, что ты работаешь у самого Александрова, переманивают только так. Несколько человек ушли на более престижные должности. Но Артем не в обиде. Он считает, что людям расти нужно. Он такой…

Даша перебила восторженные дифирамбы.

– Он ангел во плоти, это я уже поняла.

Елена не согласилась.

– Нет, он, слава Богу, не ангел. Это было бы ужасно скучно. Вот он, к примеру, несколько раз принимался ухаживать то за одной девицей, то за другой, но очень быстро остывал. Он, видишь ли, дураков любого рода не терпит. А в личных отношениях особенно.

Даша провокационно заметила:

– А он с ними что, разговаривать собирался?

Елена с укором погрозила ей пальцем.

– Я почти двадцать лет замужем и прекрасно знаю, как важно, когда со своей половиной есть о чем поговорить. Не постелью одной жива семья.

Даша подняла руки в знак согласия.

– Сдаюсь, сдаюсь! Ты совершенно права!

– А как твои родители?

– Давно в разводе.

– Понятно. Поэтому у тебя и отношение к мужчинам такое скептическое. Влияние разочарованной матери.

Даша мать никогда особо разочарованной не видела, но спорить не стала.

– Возможно, возможно.

– Хотя хорошо, наверное, иметь богатого отца. Или покровителя?

– Папика, ты хочешь сказать?

– А какая разница? И то и другое хорошо.

– Ты что, жалеешь о его отсутствии?

Елена призадумалась.

– Знаешь, когда мы с мужем поцапаемся, я часто жалею, что в моей молодости таких возможностей не было. Все парни были одинаковые. Потом, когда мы миримся, это проходит. Но все равно хочется даже не денег, а независимости. Чтобы не высчитывать гроши до следующей заплаты. Хотя мне еще повезло, у меня муж неплохо зарабатывает.

Даша хотела поподробнее расспросить о Рокшевском, но стали возвращаться пообедавшие сотрудники, и разговор пришлось прекратить.

Перед концом рабочего дня Кирилл о чем-то пошептался с Артемом и исчез, не попрощавшись.

Даша не на шутку рассердилась. Если так пойдет и дальше, то ее пребывание здесь затянется до невозможности. Надо действовать иначе. Она отправилась к Маше и попросила домашний адрес Рокшевского. Та немного поломалась, но дала.

– Достань его как следует, ловеласа! Пусть хоть немного пострадает и помучается! – Маша была полна самых зловещих замыслов. – Если надо, я тебе помогу!

Даша поблагодарила, заявила, что за ней шоколадка, и смылась от Машиных откровений в лабораторию.

Видимо, ее глаза от предвкушения возмездия горели таким зловещим огнем, что Артем, пару раз прошедший мимо, в конце концов позвал ее к себе в кабинет.

Плотно притворив дверь, спросил напрямую:

– Даша, какого лешего ты пристаешь к Кириллу? Извини, но я не верю, что он тебе хоть чуть-чуть нравится. Скорее наоборот. Ты ему явно досадить хочешь. За что? Что он такого натворил?

Она внутренне поморщилась. Вот черт! Опять двадцать пять!

– А давай лучше поговорим о тебе! Какого лешего ты ко мне пристаешь? Что, так влюбился, что моя склонность к Рокшевскому тебе поперек горла встала?

Александров застыл, будто услышал трубный глас с небес.

– Влюбился? Как-то об этом я не подумал. Но что твоя склонность к Рокшевскому мне поперек горла, ты абсолютно права. Я ее не понимаю. А все, что не понимаю, я пытаюсь понять.

– Пытливый аналитический ум? Во все щели влезть хочешь?

Он покорно согласился, насмешливо сверкая серыми глазами.

– Ага!

– Ну и пытайся, но тихо сам с собою, а в мои дела не лезь! Я, может, сексуально озабоченная девица, а ты мне мешаешь в удовлетворении моих потребностей!

При этих словах глаза Александрова зажглись темным блеском, и он интимно придвинулся к Даше, нависнув над ней всем корпусом.

– А вот в этом деле я очень даже могу помочь. Но без третьих лишних!

Даша вскочила.

– А вот этого не надо! Я не соблазняю невинных овечек!

Вскочивший следом Артем схватил ее за руку, не выпуская из кабинета. Привлек к себе и попытался поцеловать, но вместо этого вдруг оказался распластанным в кресле, ошалело глядя в потолок.

– Учти, я мастер спорта по дзюдо, и у меня зеленый пояс по каратэ. Так что не советую протягивать руки. – Голос Даши был полон колючек.

Артем непонятно чему радостно засмеялся и уточнил:

– Не то протяну ноги?

Даша властно подтвердила:

– Правильно!

И вышла, не оглянувшись.

Артем выпрямился в кресле, озадаченно почесал затылок и снова чему-то мечтательно улыбнулся.

– Влюбился? – он уставился в монитор, но не понял там ни одной формулы. Встряхнувшись, заявил себе: – Любовь, которая отбивает мозги, причем в прямом смысле, мне не нужна. Так что не будем больше навязываться. Будем учиться на чужих ошибках.

Но умные слова не помогли, и он еще долго сидел, безвольно положив ладони на клавиатуру и тупо глядя в окно.

Едва закончилось положенное время, Даша вспорхнула и улепетнула, не оглядываясь. На улице поймала такси, назвала адрес Кирилла. Приехав, немного поколдовала над установленным на железной двери домофоном и с независимым видом прошла в подъезд. Хорошо, что у подъезда не было скамеек и за дверями никто не следил. Консьержа, естественно, тоже не было, и Даша беспрепятственно взбежала на пятый этаж.

Перед квартирой Рокшевского пригладила растрепавшиеся волосы и чинно позвонила. Никто не ответил. Она внимательно осмотрелась. Глазков камер наблюдения не было. Коварно усмехнувшись, вынула из сумочки набор сомнительного назначения и принялась ковыряться в замке квартиры. С третьей попытки дверь распахнулась.

Даша ожидала увидеть еще одну дверь, понадежнее, но ее не оказалось. Со словами «вот так и грабят простаков» она зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

Осмотрительно озираясь, прошла по квартире. Ничего особенного. Две комнаты, кухня, санузел. Типичная квартира холостяка. Правда, какая-то уж слишком прибранная. Похоже, сегодня у этого бабника намечено очередное свидание. Ну что ж, тогда она появилась здесь очень вовремя. Представив лицо Рокшевского, расхохоталась. Что ж, сюрприз получится знатный! А чтоб для Рокшевского он не оказался приятным, она об этом позаботится.

Чтобы не терять времени зря, приняла душ, беспардонно вытащив из шкафа свежее полотенце. Облачившись в рубашку Кирилла, доходившую ей до середины бедер, включила его компьютер, вошла в свою страничку Вконтакте и прочитала новости. Увлекшись работой, не сразу поняла, что в квартире уже не одна.

Из коридора раздавались тихие вздохи и звуки поцелуев, и Даша, встрепенувшись, показала себе в зеркале напротив большой палец в знак победы.

На цыпочках вышла в прихожую и нажала на кнопку выключателя. Лампа под потолком осветила парочку, плотно прижавшуюся друг к другу.

Даша громовым голосов вопросила:

– Что это значит?

Они отскочили друг от друга как ошпаренные.

– Кирилл, какого лешего ты приводишь в наш дом разных шлюх? – голос у Даши дрожал и срывался от артистически разыгранного негодования. – Как тебя понимать? Ты предлагаешь мне стать твоей женой, а сам что, развлекаешься напоследок?

Пришедшая с Рокшевским девушка резко развернулась и со всей силы залепила ему пощечину. Затем, всхлипнув, повернулась и выскочила в коридор. Раздался цокот каблуков по лестнице и все стихло.

Уничтоженный Кирилл молча схватился за потерпевшую щеку. Лицо, а потом и шею заливала темная краска гнева. Он угрожающе пошел на Дашу, шипя:

– Я тебя сейчас убью!

Она встретила его, не дрогнув. Не ожидая отпора, он моментально оказался поверженным на симпатичный коврик в коридоре. Прижав его ногой к полу, Даша удовлетворенно заявила:

– Красота! Какая страсть, какой напор! Жаль, я не подготовила наручники, а то бы сейчас поиграли в раба и повелительницу. – Прагматично предложила: – Может, подождешь, когда я принесу полотенце из ванной?

Рокшевский несколько раз ошалело моргнул, потом скучно признался:

– Я с тобой уже ничего не хочу! И даже не то что не хочу, а попросту не могу!

Даша мило его успокоила:

– Это сущая ерунда! Есть много других способов! Ты же не маленький, ты меня понимаешь!

Казалось, Рокшевского сейчас хватит удар. Он не знал, что сказать в ответ. Он чувствовал себя рабом на галерах, над которым угрожающе свистит бич надсмотрщика. Постарался уладить дело миром.

– Ты знаешь, я сейчас не в форме. Давай отложим, а?

Даша саркастично рассмеялась.

– Чтоб ты от меня снова сбежал? Да чего ради! И не думай даже! – и сильнее нажала на его спину.

Он рванулся, но она была начеку и быстро пресекла попытку саботажа.

Оказавшись на сей раз лицом наверху, он с ужасом посмотрел на нахальное лицо с разными глазами и нереально длинными ресницами-опахалами. Эта особа внушала ему просто-таки мистический ужас.

– Ну, чего ты от меня хочешь? – голос у него звучал измучено, он себя и чувствовал соответственно.

– Ты что, до сих пор не понял? Я что, так плохо объясняю?

Раздался мелодичный перезвон, доносившийся из кармана Рокшевского. Он нервно пошевелился и заявил:

– Это мама звонит. Я всегда в это время докладываю ей, что со мной все в порядке. Если не отвечу, то она немедленно примчится. Она живет на соседней улице.

Даша, предчувствуя подвох, все же убрала ногу с его спины. Он опрометью кинулся в ванную и закрыл дверь на защелку. Дашу это вполне устраивало, но она, подражая агрессивным мышам из старого мультика про кота Леопольда, прокричала в щель между дверью и косяком:

– Выходи, подлый трус!

– И не подумаю! Если ты тут же не смоешься, я маме пожалуюсь! Она тебе этого так не спустит! Учти, она у меня боевая! – и в подтверждение своих слов он включил кнопку громкой связи.

Даша принялась смеяться, и смеялась, пока хватило сил. Когда от смеха начал болеть живот, пообещала:

– Ладно, я ухожу. Но учти, мы еще встретимся!

Она переоделась и ушла, тихо притворив за собой дверь.

Внизу остановилась, рассматривая дом и прикидывая, где окна Кирилла. Мимо прошла дружно хохотавшая развеселая компания, оценивающе разглядывая одиноко стоявшую на тротуаре девицу странного вида. Решив не провоцировать молодняк, Даша ушла на автобусную остановку.

Приехав домой, посмотрела на часы. Почти двенадцать часов. После кошмарно раннего вставания страшно хотелось спать. Да и ухаживание за Рокшевским оказалось уж очень энергозатратным. И, хотя дел было немеряно, она, приняв душ, шлепнулась в постель и тут же отрубилась.

Проснулась утром от настойчиво певшего телефона, но на этот раз разговаривать с ним не стала. Привела себя в порядок, накрасилась, снова вставила в глаза линзы, на этот раз черную и зеленую.

В зеркало на нее посмотрело уже привычное лицо клоунессы, и она удовлетворенно покивала головой.

Проклиная все на свете, побрела к институту. На подходе заметила Рокшевского, энергично шагавшего со стороны автобусной остановки. Она удивилась. Отчего он не приехал на своей машине? Но это было, в принципе, мелочью. Мало ли что у него могло случиться, бензин кончился, к примеру.

К входу они с Кириллом подошли в одно время. Она уже привычным движением уцепилась за его руку и нежно проворковала:

– И чего ты такой взъерошенный, пупсик мой?

Сослуживцы шли плотной толпой, поэтому Кирилл предпочел не вырываться, но и не отвечал. Даше его ответы были не нужны, поэтому она тоже молча шла рядом, интимно поглаживая его ладонь и бросая призывные взгляды.

Зайдя в лабораторию, Кирилл тут же оторвал от себя ее руку и бросился на свое место, как в убежище.

Видевший это Давид манерно подначил:

– Уже под ручку ходите, голубки вы наши влюбленные! И как он в ближнем бою, Даша, хорош?

Даша квело ответила, будто речь шла о походе в городской кинотеатр:

– Не-а! Сплошное разочарование! Кирилл, как он мне сам признался, давно не в форме!

Все тихонько захихикали, а Рокшевский покрылся липким потом.

– Да врет она все! Я всегда в форме!

Даша подошла к нему поближе и угрожающе нависла над его испуганно поднятой головой.

– А кто мне вчера лапшу на уши вешал, в ванной прятался и маму на выручку звал? – она специально не понизила голос, ожидая реакции зрительного зала.

И зрители не обманули ее ожиданий.

Первым не выдержал Давид, залившийся звонким хохотом. К нему присоединились Лариса с Еленой, потом все остальные. На этот гомерический хохот из своего кабинета вышел Александров.

– В чем дело? – остановив взгляд на Даше, уточнил: – Это опять ты устраиваешь комическое шоу? У нас здесь не цирк!

Хотя он пытался придать своему голосу строгость, у него ничего не получилось. Слышалась лишь легкая укоризна, как у папашки, слегка журящего свое ненаглядное дитятко. Заметив это несоответствие, Артем откашлялся и скомандовал уже строго, обращаясь ко всем:

– За работу! – и ушел к себе.

Даша ждала, что он снова, как это уже бывало, вызовет ее к себе, но этого не произошло, и она снова почувствовала себя обманутой. Чувство было нерациональным, и она сказала себе, что разберется с этим позже. А сейчас ее ждет работа. Интересная работа.

Она честно пропахала до обеда и сбежала. Почему-то ей не хотелось видеть никого из коллег. Ее бортовой компьютер явно нуждался в перезагрузке.

Можно было пойти домой, благо дом был рядом, но там еды не было совершенно, и пришлось заскочить в соседнюю кондитерскую. Ей хотелось чего-то существенного типа отбивной с жареной картошкой, но пришлось удовлетвориться булочкой с марципаном и кофе. В кондитерской были только сласти.

Перекусив, припустила на работу. В лабораторию заскочила ровно в ноль-ноль, когда все уже сидели на местах. Задрав нос, тоже устроилась за своим столом и погрузилась в работу. К вечеру задание было выполнено, результаты должным образом оформлены и нужно было передать их завлабу. Но не хотелось. Причем ужасно не хотелось.

Это было странно и непонятно. С чего бы это? Решив не бороться с собой, отложила это дело на потом, благо сроки ей никто не устанавливал. Аккуратно сложила листки с отчетом на край стола, подвинулась к самой кромке и мечтательно уставилась на Кирилла. Почувствовав ее пристальный взгляд, тот поднял голову и попытался спрятаться, что ему не удалось, поскольку его стол с выбранной ею позиции просматривался полностью.

Было видно, что под ее многообещающим взглядом Рокшевский чувствовал себя до чертиков неуютно. Не вынеся ее зрительного террора, он вскочил и удрал из кабинета под предлогом консультации с каким-то Игорем.

Даша благодушно улыбнулась, мысленно аплодируя самой себе. Клиент дозревает до кондиции! Итак, что бы придумать на сегодняшний вечер? Хотя вполне возможно, что напуганный ее экспрессивностью Кирилл сбежит под крыло к мамочке. Этого бы ей не хотелось.

Хотя… Тут она коварно усмехнулась. Что, или, вернее, кто может запретить ей познакомиться с его мамочкой? Надо собрать справки. И она направилась в приемную, намереваясь выяснить все подробности у Маши.

Та сидела на своем месте, читая какую-то книжку.

– Чего читаем? – Даша опустилась на кресло для посетителей, уверенная, что секретарша почитывает какой-нибудь любовный романчик.

Та оторвалась от книги и с облегчением ответила:

– Привет! Пытаюсь одолеть учебник по информатике. Гадость страшная, если честно.

Даша удивилась.

– Ты что, учишься?

– Ну да, на заочном. А ты думала, у меня призвание такое – в секретаршах сидеть? Нет, просто здесь, как во всех госучреждениях, законы выполняются, сессии мне оплачивают и отпуска дополнительные дают. Потому и работаю. В оставшееся от учебы время.

– Понятно. Пережитки социализма, одним словом. То, что было для блага человека.

– Ну да. А чего ты прибежала? Еще какие-то сведения нужны?

– Угадала. Мне нужны фамилия, имя и отчество матери Рокшевского. У него ведь в личном деле это все есть. Сможешь? Или эти сведения только в отделе кадров?

Маша на цыпочках встала и закрыла дверь в коридор. Все так же бесшумно, будто их кто-то мог застукать за неприглядным занятием, прошла обратно. Уткнулась в монитор, делая вид, что работает, и тихо, не для чужих ушей, сказала:

– У меня, как в Греции, все есть. Все и обо всех. Просто мне, как секретарю, дают все документы для копирования, а я их сканирую исключительно для личного использования. Сканы храню в одной тайной папочке. Адрес Рокшевского я тебе из этой папки давала. Сейчас посмотрим, что у нас есть на мамочку.

Она открыла файл и шепотом прочитала:

– Рокшевская Оксана Федоровна, пятьдесят пять лет. Но адреса нет. У нас адреса родителей не требуют.

Дашу это не смутило.

– Спасибо, мне этого вполне достаточно. Адрес я узнаю. Ты наверняка в курсе, что возможности интернета безграничны.

Маша этого не знала, но верила, что так вполне может быть.

Вернувшись на свое место, Даша слащаво улыбнулась Рокшевскому, ответившему ей вызывающим взглядом.

Ага, голубчик, думаешь, я тебя не достану! Ошибаешься, дружочек! – Даша скромно потупила горевшие озорством глаза. – Еще как достану, не беспокойся!

Вечером она не помчалась вслед за Кириллом, как надеялись зрители этого пикантного шоу, а степенно отправилась домой. На улице ее задержала Елена, попытавшаяся вызнать, насколько она продвинулась в деле соблазнения Рокшевского.

Даша отделывалась ничего не значащими фразами, стараясь заинтриговать, ничего не сообщая, но Елена упорно добивалась правды. В это время из вестибюля вышел Артем, скользнул по ним ничего не выражающим взглядом и скрылся в толпе.

Елена испуганно ахнула.

– Кошмар! Похоже, он здорово разозлен! Или разочарован. Обычно он всегда приветлив, всегда здоровается и прощается, а тут сделал вид, что не узнал! Здорово же ты его достала! Он что, тебе намекнул, что ты ему нравишься, а ты его в своей сверхделикатной манере отшила?

Это было правдой, но признаваться в этом Даше не хотелось.

– Он просто мне без конца замечания делал, как себя вести можно, а как нельзя. Учил жить, одним словом. А я это не терплю. Возможно, я была с ним несколько резка.

Елена засмеялась.

– Несколько? Представляю, какие гадости ты ему наговорила. Ну да ладно, он отходчивый. – И внезапно серьезно добавила: – Хороший он парень. Зря ты с ним так.

Даша неосмотрительно уточнила:

– Вот именно потому, что он хороший парень, я с ним так.

Елена замолчала, вглядываясь в ее лицо.

– А ты, случайно, не мстителем подрабатываешь? Наказываешь плохих, поощряешь хороших? То есть наоборот, хороших ты не поощряешь, ты их бережешь от ненужных потрясений.

Даша скорчила удивленную мину.

– Ну и выдумщица же ты! Я живу так, как хочу, и никому ни что мстить не собираюсь. Но сдачи дать могу.

– Сдачи? Так вот почему у Кирилла такой чудный след ладошки на щеке! Это не ты приложилась?

– Да с чего бы мне к нему прикладываться таким макаром? Конечно, нет. – И, чтобы увести слишком проницательную дамочку от ненужных умозаключений, немного приоткрыла завесу: – Но получил он с моей подачи. Меня увидела его подружка. В его квартире. Она ему и залепила от всей души.

Даша опасалась, что Елена будет выяснять, как она оказалась в квартире Рокшевского, но та эту подробность пропустила мимо ушей. Подпрыгнув на месте, воскликнула:

– Класс! Вот это новость! Ты меня извини, но я в себе это удержать ну никак не смогу. Расскажу всем, кому можно.

Даша решила, что ей это только на руку.

– Валяй, я не против! Только меня не сильно сюда приплетай.

– Ладно, про тебя я так, вскользь, в виде пояснения. Акцент буден сделан на пощечине.

Она улетела, и Даша поняла, что Елена весь вечер будет висеть на телефоне, рассказывая, откуда у Рокшевского оттиск женской ладони на щеке.

Даша пошла домой, вернее, на съемную квартиру, прикидывая, откуда можно будет выцарапать адрес Оксаны Федоровны. По дороге заскочила в универсам, купила пару салатов, хлеб и сыр. Дома быстренько проглотила салаты, оставив хлеб с сыром на завтрак.

Открыла купленную пару лет назад из-под полы базы с адресами. Адрес мамочки благополучно нашелся, та и в самом деле жила неподалеку от сына, он не врал.

Телефон там тоже был, но Даша по нему звонить не собиралась. Зачем? Чтобы мамочка позвонила Кириллу и предупредила его? Нет, нужно дождаться, когда он сам, собственной персоной, заявится к мамочке. Ее задача – вызвать у Рокшевского уверенность, что она обложила его, как волка, со всех сторон.

Но в каком виде показаться мамочке? Не в таком клоунском наряде, конечно, но и из образа выходить нельзя. Надо что-то экстравагантное, но в меру. И играть надо тонко. Если Оксана Федоровна человек умный, то легко поймет, что никакой страстью она к ее сыночку не пылает. Скорее уж наоборот.

Даша посмотрела на часы и застонала. Это ж надо! Девятый час! Так вся жизнь пройдет, и не заметишь! Как только люди работают с утра до ночи? Да еще за такие гроши? Мысленно поблагодарив папочку за щедрость, принялась за фотографии.

Долго поработать не удалось, устали глаза. Конечно, просиди-ка восемь часов за компом на работе, а потом за ним же дома. Никакого здоровья не хватит.

Пришлось лечь спать в двенадцать часов, не сделав и половины намеченного.

На следующий день проснулась от непонятного беспокойства еще до звонка будильника. Неужели привыкает к этому убойному расписанию? На улице стояла полная темь, хотя часы показывали восемь. Прав Артем, природа еще спит, поневоле просыпаются только люди.

Решив не разрушать образ, снова дико намазалась, выбрав контактные линзы коричневого и синего цветов. Пусть гадают, какие у нее глаза на самом деле! Выбор одежды был не так уж и велик, поэтому пришлось натянуть брюки попугайской расцветки.

На работу она пришла вовремя, успев даже выпить кофе с бутербродами, но все равно пребывая в мерзком настроении из-за слишком раннего вставания.

При ее появлении наступила гробовая тишина, и она поняла, что речь шла о ее замечательной персоне. Громко поздоровавшись весьма снисходительным тоном, чтобы все поняли, что она догадалась о своей значимости в их жизни, села свое место и чуть принахмурилась, не увидев Рокшевского. Не взял бы он больничный или вообще не ушел бы в отпуск! Хотя это ничего не меняет, она его все равно из-под земли достанет.

– А где пупсик? – она и не думала скрывать своего беспокойства. – Не заболел, случайно?

Давид, как сидевший ближе всех, поспешил ее успокоить:

– Нет, он у Артема. Они с утра пораньше под проектом мозгуют. Нам же его скоро сдавать, а Кирилл завершающий.

Вспомнив, что вчера не отдала результаты задания начальнику, Даша взяла листки и без стука открыла дверь к завлабу.

Ее глазам предстала премиленькая картинка. Артем крепко держал за грудки злющего Рокшевского, периодически встряхивая, будто пытался выбить из него пыль вместе с мозгами. Увидев Дашу, отпустил подчиненного, заботливо отряхнул его лацканы и елейным голоском порекомендовал:

– Иди работай, Кирилл! Думаю, мы достигли взаимопонимания.

Тот боком, по стенке, как мимо хищного зверя, протиснулся мимо Даши и выскочил в общую комнату.

Даша с нарочитой озадаченностью посмотрела ему вслед.

– И что это с ним такое? Можно подумать, он меня боится.

Александров скривил губы в кривой ухмылке.

– Боится? Да с чего это вдруг? Ты же за ним так мило ухаживаешь.

Даша с вызовом призналась:

– Да, ухаживаю! А что, нельзя?

Кивнув на кресло, Артем милостиво разрешил:

– Да почему нельзя, как раз можно. Вот только проблема в том, что после твоего ухаживания он не может нормально мыслить.

Даша удовлетворенно покивала головой.

– Это хорошо.

– Для кого хорошо, а для кого и не очень. Надо сдавать проект, а наш выпускающий недееспособен. Может, ты займешься выпуском, раз уж ты его до такого состояния довела?

Даша не видела в этом проблемы.

– Давай, раз уж больше некому. Хотя это и смешно, самый младший по должности сотрудник будет выполнять работу самого старшего.

Артем поспешно добавил:

– Я доплачу.

Даша в ответ только фыркнула:

– Из каких таких шишей? Из своего кармана? Спасибо, не хочу. Кстати, вот тебе вчерашние результаты. Проект на проверку присылай по электронке, я тут у тебя сидеть и твои объяснения слушать не собираюсь. И сама как-нибудь разберусь.

Она ушла. Артем, бурча себе под нос – «и кто тут у нас начальник, интересно?», – отправил ей все материалы.

После обеда она пришла к нему и хмуро заявила, что половина присланных им результатов – полная лажа.

– Сами по себе они отработаны верно, но в контекст проекта не ложатся совершенно. Или ты неправильно поставил задание сотрудникам, или концепция проекта аховая. Я тут накидала, посмотришь. Бумажный вариант я принесла, он нагляднее. Файл кинула.

Артем не поверил.

– Да ты просто скорострел! На то, чтоб сверить все присланные тебе результаты, нужно как минимум неделю. А ты уже сделала?

Даша развернулась и ушла, не считая нужным отвечать на явные инсинуации.

Посмотрев ей вслед, Артем подумал, насколько же усложнилась его жизнь после появления в лаборатории этой несносной девицы. И так несладко, а тут еще непрошенные чувства донимают. Успокоиться и работать, как прежде, не получалось. Выкинуть ее из головы – тоже. От мысли, что она вот-вот наиграется и уйдет, вообще становилось тошно. Он не хотел, чтоб она уходила. Категорически не хотел.

Он серьезно предупредил Рокшевского, чтоб тот держался от Даши подальше. Но, похоже, от того ничего не зависело. Даша добивалась его с упорством тупого бульдога. И даже не добивалась, в этом Артем готов был свою шляпу съесть, а пугала. Зачем, Артем понять не мог. Пока не мог. Но он непременно разберется.

Глава четвертая

Вечером Даша, даже не глядя в сторону Рокшевского, чтоб не спугнуть, понеслась домой. Несколько уменьшила яркость красок, дабы не тревожить раньше времени мамочку, вставила ярко-зеленые линзы, подвела верхние веки длинными черными стрелками, отчего ее лицо стало походить на мордочку хищной рыси. Подумав, натянула на себя черный кожаный комбинезон в обтяжку, уж слишком подчеркивающий фигуру, на голову такую же бандану, и отправилась по добытому адресу. По дороге выяснилось, что комбинезон пересох и при ходьбе издает неприятное поскрипывание, что Дашу только порадовало. Чем больше странностей в ее поведении, тем лучше!

Дом был старый, пятиэтажный, из серых панелей. Неприглядный стандарт. И почему вся Россия состоит из таких мерзких неудобных домишек? Пожив за заграницей, Даша остро чувствовала разницу между отношением к людям там и здесь.

Она достала сотовый и позвонила по выписанному из базы городскому номеру. Интересно, сохранила или нет Оксана Федоровна стационарный телефон? Для немолодых людей это удобно.

Ответил ей звучный женский голос.

– Да?

От неожиданности Даша запнулась, и голос повторил уже тверже:

– Говорите, вас слушают!

Даша заторопилась:

– Оксана Федоровна! Это Даша Яковлева.

– Какая Даша? Я не знаю никакой Даши Яковлевой!

– Правильно, не знаете! Я подруга вашего сына, Кирилла!

После недолгого молчания голос в трубке осторожно спросил:

– И чего же ты хочешь, Даша Яковлева?

– Поговорить о Кирилле. Я тут рядом, у подъезда.

– Ну, заходи. Квартиру знаешь?

– Да. Вы только дверь подъезда откройте.

Дверь тоненько пикнула, и Даша вошла в полутемный подъезд. Быстро взбежала на третий этаж, остановилась перед дверью в поисках кнопки звонка, но ее не было. Впрочем, дверь тут же распахнулась.

В дверях стояла невысокая полная женщина с твердым взглядом. Она была чуть постарше Дашиной матери, но выглядела на свои годы. В темных волосах проскакивали седые прядки, и Даша поняла, что она не пытается скрывать свой возраст. На ней был брючный костюмчик, удобный и симпатичный.

Даша только сейчас сообразила, что не спросила Машу о существовании отца Рокшевского. Может быть, потому, что ее родители давно живут раздельно?

– Проходите! – дама бросила раздраженный взгляд на противоположную дверь.

Даша оглянулась тоже, и увидела в глазке какое-то шевеление. Вот это да! Слежка!

Уже закрыв дверь, Оксана Федоровна проворчала:

– Ох уж эти соседи! Все-то им надо знать! А что звонка на двери нет, то я давно его убрала. Дети постоянно шалят, кнопку заклинивают, пожар может быть.

Она провела гостью в комнату, обставленную простой удобной мебелью. Предложив сесть, села напротив явно для того, чтобы лучше было видно лицо незваной гости. Даша чуть слышно хихикнула – ну прямо как на допросе!

– Вы педагог?

Оксана Федоровна удивилась.

– А вы не знали?

– Нет. Кирилл говорил только, что вы живете от него неподалеку.

– Да? Обычно он такие вещи никому не говорит.

Даша гордо заявила:

– Я не никто! Мы с Кириллом очень близки! Родственные души! Знаете, как он меня любит?

От таких откровений Оксана Федоровна смогла лишь ошарашено переспросить:

– Любит?

Даша представляла, что она о ней думает – нахальная кикимора.

– Конечно! Но почему-то ничего обо мне своим близким не говорит. Поэтому я и решила познакомиться с вами сама.

– А не проще ли было дождаться, когда это сделает он сам?

– А вот он сейчас к вам придет и все скажет сам! Он же собирался к вам сегодня прийти?

Оксана Федоровна слегка помялась, о была вынуждена признать:

– Ну да! А вы что, с ним договорились?

– Нет, я хотела сделать вам сюрприз.

– А как вы узнали мой адрес?

Даша сделала невинные глаза.

– Коллеги на работе сказали. Мы же с ним работаем в одной лаборатории. У нас даже столы стоят рядом. Знаете, какой он умный!

Оксана Федоровна, как любая мать, обожала слушать хвалебные речи о своем единственном и неподражаемом сынульке.

Когда через час в дверь раздался звонок, Оксана Федоровна, открывая двери, была настроена уже не так недружелюбно. Хотя Даша и шокировала ее своим видом, но умение тонко льстить не только скрасило первое негативное впечатление, но и позволило хозяйке решить, что со временем гостью можно и перевоспитать.

– Мама, привет! – сын показался ей чем-то обеспокоенным, и она решила, что сообщение о гостье будет для него приятно.

– А тебя ждут.

– Кто?

– Увидишь.

Решив, что это кто-то из заглянувших по пути родственников, ничего не подозревающий Кирилл шагнул в комнату и замер, не смея поверить собственным глазам.

Даша тут же кинулась ему на грудь и звонко чмокнула в губы. Комбинезон отозвался длинным тоскливым пиликаньем.

– Не тушуйся, радость моя! Я обо всем рассказала Оксане Федоровне, так что она в курсе. Заходи, не стой на пороге! – и она по-хозяйски потянула его за руку в комнату.

Усадив деморализованную добычу на диван, уселась рядом и нежно уложила голову Кириллу на плечо.

– Правда, мы классно смотримся вместе? – Даша умильно посмотрела на Оксану Федоровну, прося поддержки.

Та неопределенно пожевала губами и ретировалась на кухню, заявив, что поставит чайник.

Даша повернулась к Рокшевскому и промурлыкала:

– Что, думал сбежать?

Он оторопело подумал вслух:

– Черт, я же взрослый мужик! А такое чувство, будто в кошмарном сне.

Даша надулась.

– Это я-то кошмарный сон? – И тут же оптимистично добавила: – Это просто потому, что ты ко мне еще не привык! Но это поправимо! Я думаю перебраться жить к тебе!

Рокшевский содрогнулся от подобной перспективы.

– Да какого лешего!

Больше он ничего сказать не успел, потому что Даша прижалась к его губам. Кирилл попытался вырваться, но ладонь, лежавшая на его затылке, была словно из железа.

Оксана Федоровна нервно покашляла. Она не одобряла подобные вольности в своем доме. Даша отпрянула от побагровевшего от негодования парня с кокетливым смешком.

– Ах, извините! Мы несколько увлеклись!

– Прошу пить чай! Извините, что на кухне, но там и уютнее, и удобнее, чем в комнате.

Даша схватила Кирилла за руку и повлекла за собой на кухню, издавая все то же противное поскрипывание. Рокшевский с недоумением на нее посмотрел, но промолчал, не зная, какой еще пакости от нее ждать.

В небольшой кухне и в самом деле оказалось уютно. Они уселись за круглый стол на маленькие круглые табуреточки. Даше они показались не слишком надежными, и она для уверенности слегка покачалась на своей. Хозяйка разлила по чашкам крепкий ароматный чай, и Даша с удовольствием его выпила.

– Ах, замечательно! А ты почему не пьешь? – она бросила вопросительный взгляд на Рокшевского, которому кусок не лез в горло. – Ты же знаешь, что дома ничего нет. Впрочем, вполне можно заскочить в магазин по дороге.

Кирилл титаническим усилием воли сдержался, чтоб не запустить в нее чашкой с горячим чаем. Усмехнувшись его выразительной гримасе, Даша невинно спросила у Оксаны Федоровны:

– А почему при размене квартиры вы взяли себе маленькую?

Та, решив, что сын рассказал о их семье слишком много, сердито поджала губы, но ответила вполне корректно:

– После развода мы разделили нашу полногабаритную четырехкомнатную квартиру на три, по однокомнатной мне и бывшему мужу, и двухкомнатную сыну. Пришлось немного доплатить.

Кирилл внезапно хихикнул.

– Папочке двухкомнатная была бы нужнее, ведь он тут же обзавелся потомством. Теперь они вчетвером ютятся в однокомнатной хрущевке.

Оксана Федоровна высокомерно заметила:

– Это не наши проблемы.

Даша еще немного поболтала о том, о сем, но Оксана Федоровна была явно чем-то недовольна. Наконец она откровенно сказала, что хотела бы остаться одна. Она устала, у нее сегодня было много уроков и ей еще кучу тетрадей проверять.

Даша засобиралась, таща за собой упирающийся объект ухаживания.

– Да-да, конечно, мы уже уходим. Спокойной ночи, Оксана Федоровна! Я очень рада, что познакомилась с вами!

Аналогичного ответа она не дождалась.

Выйдя из подъезда, Даша прижалась к Кириллу всем телом и промурлыкала:

– Ты доволен, пупсик?

Тот взорвался:

– Не смей называть меня этим дурацким прозвищем!

Даша заартачилась.

– Но ты пупсик и есть! У меня в детстве был пупс с точно таким же выражением лица! Ты мне так напоминаешь детство! Знаешь, бабушку, дедушку, дачу и пупсика.

Рокшевский с каменным выражением лица подошел к своей тойоте. Даша пошла к дверце со стороны пассажира, но он одним прыжком залетел в машину, заблокировал дверь и умчался, оставив ее смотреть ему вслед.

Она с удовольствием погрозила ему кулаком и, весело напевая, отправилась домой. Этим вечером спать она ложилась с чувством хорошо сделанной работы.

А в доме Рокшевского шли изматывающие переговоры. Позвонившая ему мать не могла понять, что он нашел в этой вульгарной, пошлой, нахальной, беспринципной, дурно одетой и отвратительно намазанной девице. Оксана Федоровна, не слушая сына, своим хорошо поставленным голосом долго и нудно высказывалась о том, что никогда не думала, что ее сын остановит свой выбор на столь неподходящей особе! Ее ведь даже родственникам показать нельзя – засмеют!

Поняв, что возражать бесполезно, сын молча выслушал все эпитеты в адрес сверхнавязчивой особы, которые всем сердцем разделял, и заверил мать, что подумает над ее словами. Конечно, надо было бы сказать, что Дарья сама его преследует, а он ей никакого повода для этого не давал, но мать так упорно пыталась контролировать его жизнь, что он решил ее немного помурыжить.

На следующее утро Даше удалось договориться с отчаянно сопротивляющимся столь раннему подъему организмом, только пообещав ему завтра выспаться на славу, впервые поняв, что значит пятница для обычного человека. Раньше ей никогда не приходилось с таким нетерпением ждать субботы.

Опрокинув в себя пару чашек крепкого черного кофе, пришла на работу в более-менее достойном состоянии, и сразу направилась к столу Рокшевского. Облокотившись на стол так, чтобы ее разноцветные глаза смотрели в настороженные его, холодно спросила:

– Какого лешего ты вчера так подло удрал? Думаешь, от меня так легко избавиться?

Он честно ответил:

– Нет, не думаю. Чего ты от меня вообще-то хочешь? Только не трепли про секс, никогда не поверю, что ты сексуально озабоченная девица. Тебе от меня нужно что-то другое, но что?

Даша долго смотрела ему в глаза.

– Жаль, что еще не созрел. Но, надеюсь, дозреешь.

С этими загадочными словами она отошла и села за свой стол, сверля его взглядом. Рокшевский нервно передернул плечами, пытаясь избавиться от чувства дамоклова меча, висевшего над головой.

Они без особых эксцессов проработали почти весь день, когда за час до конца рабочего дня в комнату выглянул Артем и позвал:

– Главные специалисты, зайдите ко мне! И ты, Даша, тоже.

Даша и трое мужчин зашли в кабинет к боссу. Кивнув на расставленные вокруг стола стулья, Артем начал неприятную речь:

– Я вчера посмотрел выводы Дарьи о нашем проекте и должен сказать, что она совершенно права, многие результаты не соответствуют друг другу. Я уточнил и понял, что перед нашей лабораторией и лабораторией физиков были поставлены несостыкованные задачи. То есть внешне-то они были похожи, а по сути разные. Кто допустил несоответствие, не знаю. Да и поздно уже выяснять. Надо как-то спасать ситуацию. У нас есть выходные и пара рабочих дней до сдачи проекта. Ваши предложения?

Давид тут же отказался.

– У меня дома ребенок маленький, мне нужно будет с ним сидеть. Сами понимаете, жена нуждается в отдыхе. Так что я пас.

Рокшевский тут же к нему присоединился.

– Мы с матерью уезжаем на юбилей к дядьке. На все выходные. Так что я тоже не смогу.

Даше показалось, что дядька о своем юбилее и не знает, но она только молча в упор посмотрела на Кирилла, давая понять, что видит его дешевые отмазки насквозь.

Александров поморщился и перевел взгляд на последнего специалиста. Константин Петрович уточнил:

– А что будет за переработку? Двойной оклад или отгулы?

Артем усталым жестом потер шею.

– Насчет двойного оклада ничего сказать не могу. Для этого надо идти к генеральному и объяснять ситуацию, а это означает, как минимум, потерю премии. Двойной отгул, и то неофициально.

Константин Петрович побарабанил пальцами по столу, извлекая неожиданно звонкую дробь.

– Я подумаю.

Артем без особой надежды посмотрел на Дашу.

– А ты как? – на ее согласие он не рассчитывал. Зачем младшему специалисту выполнять работу за главных, особенно когда те не горят желанием исправлять чьи-то ляпы?

Даша, выдержав эффектную паузу, внезапно согласилась, но с условием:

– Я к девяти не приду. Не раньше одиннадцати, а лучше двенадцати. Я сова и с утра все равно ничего не соображаю.

У Артема так полыхнули глаза, что это заметили и остальные. Даше даже показалось, что ушки у них в надежде на получение конфиденциальной информации из личной жизни босса стали торчком, поэтому решила надежды Артема на их тет-а-тет безжалостно разбить:

– Может быть, спросить у остальных специалистов? Кто-нибудь из них наверняка сможет прийти завтра!

Кинув проницательный взгляд на завлаба, Давид отринул это рациональное на первый взгляд предложение.

– А смысл? Мы все сильны каждый в своем, очень узком, направлении. Исправлять и объединять выводы разных лабораторий не наш профиль. И уж в обязанности рядовых специалистов точно не входит.

Это было странно, и Даша открыла рот, чтобы заспорить, но Артем добавил тоном, не терпящем возражений:

– Да, обязанности у всех свои, и очень узкие. Так что Даша и Константин Петрович, надеюсь на вас.

Из-за стола Даше не было видно, как Давид толкнул Константина Петровича в бок, и тот с некоторым недоумением пробормотал:

– Ну, если надо, то надо.

Даша подумала, что хорошо было бы уточнить эту информацию у женщин, и даже обдумывала, как бы поизящнее намекнуть Елене или Ларисе на приватный разговор, но, когда вышла, ни одной сотрудницы в отделе не было.

Она с недоумением обратилась к мужчинам:

– А где же наши дамы?

Давид с недовольным видом пояснил:

– А их по пятницам отпускают на час раньше. Это, видите ли, вековая традиция. У женщин хлопот больше, им время для семьи нужно, а нам, значит, не нужно. Я вот тоже кормящий папашка, но мне почему-то никто лишний час для семьи не дает.

Даша с надеждой посмотрела на дверь:

– Так, может, и мне можно уйти?

Давид ехидно вопросил:

– А у тебя дома что, детей семеро по лавкам и брошенный муж? Отпускают-то только замужних дам!

Даша села на место и с унынием присоединилась к его стенаниям:

– В самом деле, что за дискриминация! Я, может, сгораю от безответной любви к пупсику, мне в себя прийти требуется. А для этого именно пятничного часа и не хватает.

По комнате пронесся чуть слышный смешок. Не до смеха было только Рокшевскому. Он сердито посмотрел на насмешницу и уткнулся носом в монитор, делая вид, что всецело занят работой.

Даше стопроцентно не хотелось смотреть на его смазливую физиономию, но она заставила себя сесть рядом с ним и умильно спросить:

– Куда сегодня пойдем?

Он зло отрезал:

– Никуда!

– Что, дома посидим?

– Конечно! Ты в своем, я в своем!

Даша с явственной угрозой предупредила:

– Так не пойдет!

Рокшевский, видимо, вспомнив о том, чья она протеже, выпрямился, как тушканчик на косогоре и заскрипел зубами.

– Что с тобой, милый, у тебя глисты?

Голос Даши был полон неподдельной заботы, но Рокшевскому до чертиков захотелось схватить ее за горло и придушить. Но он решил ответить в ее духе:

– Нет, моя радость. Со мной все в порядке. Это я от счастья.

Даша с преувеличенным восторгом воскликнула:

– Как я рада, пупсик мой! Я же говорила, что мы с тобой придем к взаимопониманию!

Кирилл сверкнул глазами.

– Не называй меня пупсиком!

– А как мне тебя называть? Киря?

Рокшевский, которого этим самым Кирей дразнили все годы учебы в школе, вконец разозлился.

– Нет! – это был вопль измученной души.

Даша сурово погрозила ему пальцем.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь! И так тебя не называй, и этак! Нет уж, мне нравится пупсик, значит, ты им и будешь!

Кирилл решительно не хотел быть пупсиком, но понимал, что в стычках с этой нахальной девицей ему никогда не победить. Решил взять тайм-аут.

– Я не смогу никуда идти. Мы с мамой едем к дядьке сразу после работы.

Даша надула губы.

– Вот черт! Я напрасно пообещала Артему выйти завтра на работу. Я вовсе не подумала, что мне лучше всего было бы поехать с тобой.

От этой кошмарной перспективы внутри у Рокшевского все заледенело. Ему хотелось заорать, затопать ногами, в конце концов стукнуть ее чем-нибудь увесистым по голове. Но, посмотрев на ее решительное лицо, попытался обуздать порыв. Он уже убедился, что в рукопашном бою Даша куда тренированнее его.

Но в груди все бурлило и клокотало, требуя выхода довольно-таки скандальным образом. Он даже удивился. Что это такое? Никогда он себя так не вел, даже не подозревал в себе таких сокрушительных эмоций.

Даша с одобрением заметила, подливая бензина в костер:

– Сколько в тебе огня, пупсик! Я очень рада, что положила на тебя глаз. Думаю, ты оправдаешь все мои надежды.

Она хотела его обнять, но тут к Рокшевскому, отвечая на его немой, но отчаянный призыв о спасении, с каким-то надуманным вопросом подошел Давид, и под его натиском Даше пришлось пересесть на свое место.

Вышедший из кабинета Артем заметил Дашу и распорядился:

– Иди домой, Даша. Все равно сегодня начинать работу над проектом бессмысленно. Все наши дамы ушли, и ты иди. – И вышел в коридор, направляясь в соседнюю лабораторию.

Даша с чувством глубокого внутреннего удовлетворения показала язык оставшимся мужчинам и быстро сбежала, оставив их сердито фыркать ей вслед.

Все еще сидевший рядом с Кириллом Давид с ехидством заметил:

– Я к тебе недаром на выручку поспешил, мне показалось, ты ее убить готов. Достала она тебя?

Рокшевский молча провел ребром ладони по горлу.

Давид кивнул головой.

– Заметно. А что ж не сдашься на милость победительницы? Как говорится, раньше начнешь, раньше кончишь. Может быть, даже с минимальными потерями.

Кирилл замахал руками.

– Да ты что? У меня в ее присутствии все тело как желе! Ничего твердого! – и конфиденциально добавил: – Я ее попросту боюсь. Такой предприимчивой и нахальной особы мне еще в жизни встречать не доводилось.

Давид задумчиво заметил:

– А мне кажется, она ничего. Если помыть и причесать, она вполне фотомоделью работать может.

– Это просто потому, что эта фотомодель тебе шею не сворачивала.

– А тебе что, сворачивала?

– Почти. И вообще у нее криминальные замашки. Не удивлюсь, если она их приобрела в соответствующих местах.

– Что ты имеешь в виду под соответствующими местами? ФСБ или МВД?

– Что за шутки! ГУФСИН! И не сотрудником!

– Это перебор. Такую бы в наш НИИ не взяли. Несмотря ни на какого дядю.

– Ну, ладно, это я погорячился. Но как мне от нее избавиться?

– А зачем? Разве твоя жизнь не стала ярче, не побоюсь сказать – насыщеннее?

– Издеваешься? – Рокшевский так взревел, что к ним повернулись головы всех сидящих в комнате.

– И не думаю. Ты стал гораздо энергичнее, чем прежде. Во всяком случае, такой страстности в твоих прекрасных очах я никогда не замечал.

Рокшевский тихо пообещал:

– Давид, не доводи меня до последней стадии бешенства. Ты же понимаешь, я и так на взводе. И если этой Дарье я в лоб дать не могу, то тебе – с огромным удовольствием!

– А почему ты Дарье в лоб дать не можешь? Потому что она женщина или потому что она сдачи может дать?

Рокшевский вскочил, намереваясь выполнить свое обещание, но Давид, шустро отскочив от него на безопасное расстояние, рассмеялся и уселся за свой стол. Кирилл еще немного постоял, сжимая и разжимая кулаки, но потом сел-таки обратно, кидая на Штрауха злобные взгляды.

Домой он уехал вовремя, но долго топтался перед собственной дверью, боясь очередной засады. Лишь убедившись, что в квартире никого нет, несколько успокоился. Но недолго. Зазвонил телефон. Номер был незнакомым, и он осторожно ответил. Его опасения оправдались, это была Даша.

– Привет, пупсик!

Рокшевский молча отключился, но это было только началом. Телефон без конца трезвонил, причем вызовы шли с разных номеров. В конце концов он его выключил. Но когда начал проверять на компе электронную почту, оказалось, что по всем его адресам были сообщения от Даши. Откуда она их раздобыла? Похоже, у подружек олигархов, пусть и бывших, возможности немеряны.

В довершение информационного террора раздался звонок в дверь. Он на цыпочках подкрался к двери и осторожно заглянул в глазок. Там стоял недовольный сосед из нижней квартиры. Кирилл открыл дверь и тот сумрачно вручил ему записку.

– Это тебе передала странная девица. Она там, внизу. Говорит, что ты назначил ей свидание, а сам не идешь. Я как раз проходил мимо, пришлось взять записку, уж очень она была настойчивой. – Усмехнувшись, добавил уже фривольным тоном: – Похоже, ты влип, дружище!

Закрыв дверь, Рокшевский с трепетом, как слабонервная барышня, попробовал вычислить пути к отступлению. Даша караулит у двери подъезда? А если ему вылезти из квартиры первого этажа и сбежать? Представив себе лицо соседа, которому придется выпускать его из окна, да еще открывая решетки, которыми были снабжены все нижние квартиры, решил, что до такой степени позориться не будет. А просто займется своими делами. Ведь не будет же она вламываться к нему в квартиру?

Снова раздался звонок в дверь. На сей раз это оказалась соседка с какого-то более высокого этажа. Он плохо знал, кто где живет, поскольку общался с соседями лишь на обязательных общих сборищах. Она снова передала ему записку от Даши, как-то странно хихикая и рассматривая его в упор.

Не выдержав, он выскочил на улицу, намереваясь оторваться по полной. Но возле подъезда гуляли дети с родителями, поэтому Рокшевский подошел к Даше вплотную и ограничился парой крепких слов, сказанных ей на ушко.

Она крепко обняла его за талию и противно захихикала.

– У тебя просто огневой темперамент, пупсик! Я не стала подниматься к тебе в квартиру, боялась, что у тебя мама. Ты же говорил, что вы уезжаете на юбилей прямо сегодня?

Кирилл на ходу соврал:

– Маме нездоровится, поэтому мы едем завтра.

– Нездоровится? Может, мне ее навестить?

– Посмотри на часы! Мать спит давно! Она всегда рано ложится, у нее уроки начинаются в восемь! И вообще, оставь нас в покое!

– Ни за что! Ты мне очень нравишься, пупсик!

Рокшевский поднял просительный взгляд к небу, но темные облака ничего обнадеживающего ему не пообещали. Даша прижалась к нему еще плотнее.

– Пойдем к тебе, а? Мне тебя так хочется пощипать, а через куртку не получается! – И в подтверждение своих слов она ущипнула его за локоть.

– Мне кажется, ты стопроцентная идиотка! – Кирилл с силой выдрал свой локоть.

Чуть прищурив глаза, Дарья оценивающе посмотрела на него, и Рокшевский вдруг отчетливо представил, как летит в грязную лужу на виду у гуляющих.

Поспешно предложил:

– Давай поговорим после выходных, ладно? А сейчас мне нужно собираться. Я еще подарок не уложил.

– А давай я тебе помогу! Я прекрасно умею все укладывать!

Если бы на ее месте была какая-нибудь другая девица, он бы подумал над столь приятным предложением, но сейчас от него у Кирилла волосы встали дыбом. Он представил, чем закончится эта самая укладка.

Наобум спросил:

– У тебя кандалы с собой?

У Даши весело заблестели глаза.

– Ага! Представляешь, как будет весело!

– Тебе – может быть. А вот мне что-то не хочется. Так что давай до понедельника!

Даша хотела возразить, но, увидев кого-то в проходившей мимо толпе, смешалась и быстро согласилась:

– Ладно, до понедельника! – и поспешно растворилась в темноте.

Кирилл повертел головой, рассматривая прохожих, но никто из них никаких подозрений ему не внушил, и он медленно пошел домой, испытывая облегчение сродни помилованному перед самой казнью.

Даша бежала домой, стараясь не выходить на освещенные улицы. Темноты она не боялась, а вот того, что может столкнуться с кем-нибудь из родственников – боялась. Показалось ей или нет, что среди гуляющих мелькнул дядька? Встретиться с ним в таком виде смерти подобно! Может быть, он ее и не узнает, но уж лучше не рисковать!

Дома набрала номер Оксаны Федоровны, решив уточнить, едет куда-то Рокшевский или нет. Рокшевская ответила не сразу. Услышав строгий голос, Даша залепетала какую-то чушь, будто наяву видя, как хмурится собеседница.

– Нет, я никуда не собираюсь, с чего ты взяла? У Кирилла свои дела, он своей жизнью живет и не обязан мне обо всем докладывать. Если у вас какие-то проблемы, ко мне это никакого отношения не имеет.

Голос мамочки мог заморозить и пальму в тропиках, но Даша полученным сведениям только обрадовалась. Ага, попался, голубчик! Радостно поблагодарила за полученные сведения, заставив Оксану Федоровну насторожиться и озадачиться. Она тут же принялась звонить сыну, выясняя, что он наговорил этой несносной девице.

Если б Даша слышала разговор матери с сыном, то порадовалась бы еще больше, ведь именно после этого разговора Рокшевский запаниковал всерьез. Чтоб избежать вполне возможного насилия, позвонил другу, жившему в пригороде, и напросился в гости на выходные под предлогом ночной рыбалки. Помня о Дашиной способности проникать сквозь запертые двери, на всякий случай подпер их стулом. Спал он беспокойно, без конца ворочаясь на своем ортопедическом матрасе и боязливо прислушиваясь к каждому шороху.

А Даша до полуночи работала над видео фильмом из жизни тети Маруси. Перед сном отключила будильник, решив наконец-то отоспаться.

Утром проснулась в двенадцатом часу и удивилась быстроте возвращения организма к привычному расписанию. Не спеша привела себя в порядок, позавтракала и уселась перед трюмо, соображая, наносить боевой раскрас или нет.

Решив, что ради Артема и Константина Петровича стараться не стоит, расчесалась и, даже не пользуясь помадой, отправилась на работу в своей обычной одежде – синих джинсах и серой рубашке навыпуск.

Артем был в лаборатории один точно в такой же одежде, что и на ней. Уткнувшись в монитор, негромко проговорил:

– Привет! Ты готова?

Даша вяло поинтересовалась, уже предчувствуя ответ:

– А где Константин Петрович?

Артем бодро, без всякого сожаления доложил:

– Дома. Он позвонил час назад и предупредил, что прийти не сможет, заболел.

Даша хмуро уточнила:

– И какого рода эта болезнь? Не похмелье ли случайно?

Шеф не скрывал понимания:

– Да это все знают. Ему всю неделю приходится сдерживаться, но уж в пятницу и субботу он отрывается по полной. Так что ждать его бесполезно.

– И зачем ты держишь пропойцу?

– Он не пропойца, а любитель выпить. У него бывают светлые идеи. К тому же он самый старый сотрудник лаборатории. Так сказать, память поколений.

– А ты что, соблюдаешь преемственность поколений?

– Приходится. К тому же Константину Петровичу через пару лет на пенсию, подождем.

– На пенсию? Ему же до шестидесяти далеко?

– У него вредность выработана, он на пенсию в пятьдесят пять пойдет, если законодательство в очередной раз не поменяют. Но ты садись рядом, не стесняйся. Надо пару вопросов обсудить.

Даша села на стул, стоящий рядом, и тоже уставилась в монитор.

– Ну, что, разобрался, в чем причина?

– Ну да, и даже записал, что нужно сделать. – И, повернувшись к ней, подал листок бумаги.

И только тут заметил, что Даша кардинально изменилась. Он тупо уставился на нее, не веря своим глазам.

– Что это с тобой? Ты решила имидж поменять?

– Нет, не хотела тратить на тебя драгоценное время. А если честно, то примитивно проспала.

Артем несколько минут молча ее разглядывал.

– Я даже в том диком камуфляже считал, что ты красавица. И теперь в этом убедился.

Даша нахмурилась.

– Может, работать начнем? А то я и уйти могу.

Артем с трудом оторвался от нее. С силой провел руками по лицу, будто прогонял наваждение.

– Да, конечно. Ты права. Просто я себя чувствую так…

Даша сердито его прервала:

– Мне твои ощущения абсолютно неинтересны. Задание давай!

Он обреченно кивнул головой на листок.

– Вот тебе программа, приступай!

Даша заглянула в бумажку, которую он ей протягивал. Там было подробно расписано все, что нужно делать. И когда только он успел? Действительно, настоящий талант. Ей за ним не угнаться. Или это просто потому, что она не в теме? Ей захотелось вникнуть во все поглубже, но она одернула себя. К чему ей это? Она все равно здесь долго не задержится. Один только подъем в такую рань убийственен для ее мозгов, это она уже почувствовала.

Ушла за свой стол и принялась методично, пункт за пунктом, отрабатывать программу. Мощный компьютер работал быстро, и к вечеру она сделала почти половину. В шесть в комнату вошел уставший Артем.

– Как дела? – несмотря на утомленный вид, глаза его поблескивали хорошо знакомым Даше огнем.

С крайне строгим видом она показала ему листок с отмеченными заданиями.

– Как видишь, неплохо. Я, в принципе, не устала и могу поработать еще.

– Не получится. В выходные разрешается находиться в здании до восемнадцати ноль-ноль.

– Это как в сказке про Золушку? Не то карета превратится в тыкву? То бишь компьютер?

Артем задумчиво предложил:

– Можно, в принципе, продолжить у тебя. У меня не получится, домочадцев много. Будут мешать.

Даша изучающе посмотрела в его лицо. Он постарался принять непроницаемый вид обеспокоенного срывом плана начальника, но его выдавали горевшие нехорошим огнем глаза под полуопущенными веками.

– Ну как? А до того мы бы заскочили куда-нибудь перекусить. Уж очень есть хочется. Я с утра ничего не ел.

При мысли о еде Дашин желудок отозвался аналогичным требованием.

– Поесть – это хорошая мысль.

Быстро скопировав результаты на флешку, бросила ее в сумочку и согласилась:

– Пошли поедим!

Обрадованный ее непротивлением Артем по-джентельменски подал ей куртку и открыл перед ней дверь. Они прошли мимо вахты, почувствовав на себе пристальный взгляд охранника.

– Куда идем? – Даша еще плохо изучила окрестности института.

– Тут неподалеку маленький ресторанчик, заскочим.

– Для ресторана надо быть одетым соответствующе.

– А мы чем несоответствующее одеты? Вот если бы ты была в тех попугайских нарядах, что ходишь на работу, тогда возникли бы проблемы, а так все в порядке.

Даша через силу возмутилась:

– Одежда у меня очень красивая, и хорошего качества, между прочим.

– И служит для какой-то загадочной цели. Не беспокойся, я никому не скажу, что сегодня ты была в нормальном виде.

Даша кинула на Артема испепеляющий взгляд, на который он отреагировал ироничной усмешкой, но тут перед ними возникла вывеска ресторана «Маленький Париж». Им навстречу устремился немолодой швейцар и выяснение отношений пришлось отложить на потом.

Небольшой зал был почти полон, но метрдотель нашел для них свободный столик неподалеку от эстрады. Там уже стоял чудный букет белоснежных цветов и свечи в высоких подсвечниках. Даша потребовала ответа от Артема:

– Ты это заранее спланировал?

– И не думал. Наверняка кто-то в последний момент отказался от заказанного столика, только и всего.

Не поверившая его уверениям Даша спросила у официанта, почему столик оказался свободным. Тот пожал плечами.

– Насколько я знаю, пара, заказавшая его, отказалась от него пару часов назад. Такое бывает. Но вы не волнуйтесь, никто дополнительно с вас деньги за антураж брать не будет. Честно говоря, за все уже заплачено.

Несколько успокоившись, Даша заявила Артему:

– Поскольку у нас тут не свидание, а просто деловой ужин, то платить будем каждый сам за себя.

Артем потемнел.

– Ты что, считаешь, что я неплатежеспособен?

– Не хочу ни от кого зависеть.

– Ты уверена, что я потребую вознаграждения?

– Ты тут совершенно ни при чем! Это просто природой так устроено, что любое действие равно противодействию.

– Не понял? – Артем в самом деле был в недоумении.

– Ты же гордишься своими логическими способностями, вот и поразмышляй.

Принесли меню, одно на двоих. Даша тут же потребовала себе второе, объяснив официанту, что платить они будут порознь. Тот чуть заметно пожал плечами, но второе меню принес.

Даша подождала, когда себе закажет спутник, и только тогда заказала то, что действительно хотелось – уху из осетрины, рагу из морепродуктов в тыквенном соусе, самбук с грушами.

Артем заказал белое полусухое вино, отдавая дань российским пристрастиям. Налил Даше, она пригубила и поморщилась про себя – слишком сладко. Она не привыкла к такому вину за ужином. К десерту куда ни шло, но ни к мясу, ни к рыбе оно совершенно не подходило. Сразу видно, что знатоком вин Артема никто не назовет.

– Ты любишь морепродукты? – Артем, заказавший мясо, скептически разглядывал ее рагу, усеянное креветками и устрицами.

– Ну да. Если хорошо приготовлено, то очень вкусно.

– Я где-то читал, что морепродукты нужно есть только там, где они выловлены, немудрено отравиться.

– Если следовать такому принципу, то сейчас можно есть только квашенную капусту, потому что в картошке полно соланина, весна же.

Артем посмотрел на свое пюре, заказанное к мясу, признал:

– Туше! – и принялся с аппетитом уплетать все, что принесли.

Даша осторожно попробовала уху. Вкусно. Но вареные блюда практически безопасны. Без опасения доев оставшийся в тарелке кусочек осетрины, она перешла к рагу. Чтобы она ни говорила Артему, а осторожность никогда не помешает. Не хватало еще и в самом деле отравиться. Она прекрасно знала, что в ресторанах не брезгуют просроченными, а то и откровенно испорченными продуктами. Внимательно осмотрела рагу, внешне нормально. Понюхала, пахнет приятно, и специй не чересчур. Попробовала, вкусно.

Не спеша съела порцию, надеясь, что неприятных последствий не будет.

– Ты когда-то отравилась? – Артем с интересом наблюдал за ее манипуляциями.

– Было дело.

– Где?

– В Марселе. Мы тогда с…– она хотела сказать «с отцом», но вовремя спохватилась и сказала «с другом».

Артем потемнел и чуть сощурил глаза. Даша поняла, о чем он подумал. Ну и пусть он считает ее содержанкой! Ей от этого ни холодно, ни жарко. Но настроение почему-то испортилось. Скучно закончила:

– Заскочили в один прибрежный ресторанчик, и съели буйабес, очень вкусный, кстати. А вечером нам стало плохо. Так что не факт, что есть морепродукты можно только там, где они выловлены. Отравиться можно везде.

Артем налил себе вина и быстро выпил, будто слышать то, что она сказала, ему было крайне досадно.

Заиграла приятная музыка, и он предложил:

– Потанцуем?

Даша посмотрела вокруг. Публика было разношерстная, но все-таки никого одетых так же затрапезно, как она, не было.

– Знаешь, что-то не хочется.

– Я что, так тебе противен, что ты со мной даже танцевать не хочешь?

Она недоуменно посмотрела на него. Он разгорячился, губы кривились в нехорошей усмешке.

– Дело не в тебе, а во мне. На фоне этих разряженных дамочек я буду себя чувствовать белой вороной.

– Ты же позиционируешь себя как крутая деваха. Неужели тебя беспокоят чьи-то там косые взгляды? – Артем подался вперед и впился глазами в ее лицо, пытаясь понять, где правда, а где ложь.

Даша раздосадовано приподнялась.

– Ну, если тебе так хочется, давай потанцуем.

Они вышли на танцпол. Звучало медленное томное танго, и Артем прижал ее к себе несколько плотнее, чем требовалось. Даша сердито посмотрела на него, намереваясь потребовать, чтобы он вел себя как полагается, и не смогла. У него были такие нежные глаза, и от него исходила такая аура беззащитности, что ничего неприятного ему она сказать не смогла.

Протанцевав с ним несколько минут, осознала, как хорошо они подходят друг другу. Его рука так удобно лежала на ее талии, к нему было так приятно прижиматься, что Даше захотелось положить голову ему на плечо. Поняв, о чем думает, она даже сбилась с ритма.

Артем тоже почувствовал что-то такое, а, может, чувствовал это давно, но он наклонился к ней и внезапно попросил:

– Может быть, поменяешь приоритеты и будешь ухаживать за мной? Если уж ты ярая феминистка и считаешь, что ухаживать самой сподручнее?

Даша чуть не расхохоталась в полный голос. Вот ведь ерунда какая получается! Она никогда не считала, что ухаживать самой сподручнее. Если уж на то пошло, то она всегда предпочитала, чтобы ухаживали за ней. В принципе, она не против, чтобы Артем за ней поухаживал, но вот только к чему это приведет?

И вообще, к чему бы это не привело, этого ей не надо. У нее другая цель – довести до ЗАГСа упорного Рокшевского. Эх, Маринка, и кому ты доверилась? Конечно, вряд ли после ЗАГСа для нее наступит хорошая жизнь. Но, как говорит бабушка, очень умная женщина, грех будет прикрыт, а развестись всегда можно. То, что вместе не пожилось, теперь никого уже не шокирует.

Музыка кончилась, и Артем повел Дашу к столику. Усадив, с затаенной надеждой спросил:

– Ты не думаешь, что нам хорошо вместе?

Чтобы уйти от вопроса, она отпила глоточек вина. Но он смотрел на нее с такой унылой покорностью судьбе, что ей снова стало смешно.

– Мне со многими хорошо, но это совершенно ничего не значит. И не смотри на меня такими телячьими глазами, это дохлый номер. Я на такое не покупаюсь.

Артем вспыхнул.

– Ты это так воспринимаешь?

– А как еще это прикажешь понимать?

Он посмотрел на эстраду, явно ничего не замечая.

– Знаешь, я ни за кем еще в своей жизни не ухаживал. Женщины у меня были, конечно, но это была исключительно их инициатива. Я в этом деле почти никакого участия не принимал. Меня больше наука занимала, чем всякие там любови-моркови.

– Поэтому ты и просил меня ухаживать за тобой, чтобы не съезжать с наезженной колеи?

– Не утрируй, пожалуйста. И не делай вид, что не понимаешь меня. Я же чувствую, что это не так.

Даша постаралась обратить все в шутку.

– Надо же, как изменились нравы на Руси! Раньше логика считались исключительно мужской прерогативой, а чувства – женской. Теперь же все наоборот. Честно говоря, думаю, что природа снова движется к однополой системе. Мужчин не будет, останутся только женщины-андрогины. Даже сейчас мужчины в большинстве случаев служат лишь спермоносителями, а все остальное женщины делают сами.

Артем несколько растерялся, он такого поворота событий не ожидал.

Даша продолжала нападать:

– Скажешь, нет? Ты знаешь хоть одну женщину, которая пропала бы без мужчины?

Артем поднял руки.

– Сдаюсь, сдаюсь! Мы существа никчемные и бесполезные! Признаю! Я только не понимаю, почему ты так на нас озлоблена? Кто тебя так обидел?

Даша примолкла, осознав, что в самом деле поступает как-то неадекватно. Почему? Переживает за маму, которой и впрямь несладко пришлось после измены отца? Не может простить отца за подлость? Ей и в самом деле порой кажется, что мама так и не смогла прийти в себя после ухода любимого мужа. Но это было так давно… Или просто исповедь Маринки всколыхнула старую боль? Ведь даже в Англии она остро чувствовала мамино горе, хотя та по телефону старалась говорить с ней нарочито бравурным тоном.

Даша посмотрела на часы и присвистнула. Десять часов! А казалось, прошло совсем немного времени! Похоже, что с Артемом время всегда проходит незаметно. Она не помнила, чтобы с кем-то из своих знакомых мужчин оно так сжималось.

Она широко улыбнулась Артему.

– Забудь. Я, наверное, выпила лишнее. Пора домой.

Она ждала, что он будет настаивать на продолжении вечера у нее дома, и готовилась дать достойный отпор, но Артем только спросил:

– Ты сможешь завтра прийти на работу?

Она кивнула.

– Так же, как сегодня, к двенадцати.

– Договорились.

Они вышли из кафе. Артем хотел идти с ней, но Даша воспротивилась.

– Я только проводить.

– Ты смеешься? Чтобы я потом волновалась, как ты доберешься до дома?

Он простодушно предложил:

– Я тебе позвоню.

Даша сразу разгадала предлог.

– Ага, это новый способ из серии «дайте ваш телефончик». Так вот говорю сразу – не дам!

Артем глубоко вздохнул.

– Ну, почему ты такая колючая?

Посмотрев на виднеющееся среди пятиэтажек столбик НИИ, Даша предположила:

– Может, это не я колючая, а ты не от мира сего? Ученые вообще люди со странностями, далекие от суровых реалий обыденности.

– Это я-то далек? А давай-ка про тебя поговорим. Ты-то к ним близка? Насколько я понял, ты впервые в жизни работаешь как обычный человек. Приходишь на работу и уходишь с работы. Да этого ты же вела богемный образ жизни? Что хотела, то и делала? И при этом ты себя называешь знатоком?

Даше пришлось искать оправдания.

– Я и не говорила, что я знаток. Я теоретик. Вовсе не нужно попасть под трамвай, чтобы понять, что это больно. Умные люди учатся на чужих ошибках, а я умный человек.

Артем склонился к ней поближе, овевая ее лицо своим дыханием. Даша чувствовала запах вина, хорошего парфюма и еще чего-то, чисто мужского.

– Умные люди? Ты хороший специалист, не спорю, но вот насчет ума, простого житейского ума, я сомневаюсь. Ни одна умная женщина не станет вешаться на шею такому типу, как Рокшевский.

– Может, я просто хочу покорить еще одну вершину? Может, я из покоренных мужиков коллекцию составляю?

– Что ты врешь, это ясно. Но вот почему, не ясно. Может, объяснишь? Тогда я смогу помочь. Подыграю, ежели что. Или наоборот, как скажешь.

Он смотрел на нее мягким сочувственным взглядом, и Даше ужасно захотелось во всем признаться, но она вспомнила обещание, данное кузине. Да и к чему лишние откровения? Сегодня у нее доверительные отношения с Артемом, а завтра наоборот. Никогда ничего нельзя знать наперед.

– Я просто очень разная. Мне надоедает быть одинаковой. Только и всего.

– Понятно. То есть ты мне даешь полную отставку.

Даша на мгновенье замялась. Ей ничего не хотелось. Ни поощрять его, ни отставку давать.

Артем мгновенно обо всем догадался.

– Сама не знаешь, чего хочешь. Ладно, это лучше, чем безоговорочное «нет». Давай продолжим просто встречаться, и все как-нибудь устаканится. Не возражаешь?

– Ладно. До завтра.

– Ты все-таки категорически против, чтобы я тебя проводил?

В ответ Даша только взмахнула рукой и быстро скрылась из глаз. Он молча постоял на месте, высматривая ее реверсионный след. Потом ссутулился, и, чему-то мрачно усмехаясь, отправился к конторе. Поприветствовал охрану и поднялся в свой кабинет. С полки книжного шкафа вытащил надувной матрас, накачал его электронасосом, закинул простыней. Вытащил оттуда же подушку и одеяло. Потом позвонил домой, предупредил, что не придет. Мама не протестовала, она давно привыкла, что старший сын живет своей жизнью.

Потом пошел на первый этаж, где для сотрудников была устроена душевая кабина, вымылся и вернулся обратно. Ночь накануне он спал плохо, думая не столько о работе, сколько о Даше. Предвкушая очередную бессонную ночь, ложиться не стал, а включил компьютер и снова принялся за работу. Через пару часов, не выдержав, набрал Дашин номер.

Услышав недоуменное «слушаю», осторожно сказал:

– Извини, Даша, но я знаю твой телефон.

– Откуда?

– Прости, но свои источники я тебе открывать не буду. В утешение скажу, что не ты одна умеешь пользоваться интернетом. Но я вообще-то звоню, чтобы узнать, нормально ли ты добралась до дому.

– Все в порядке, спи спокойно. А вообще-то я постоянно прихожу домой поздно. И никто обо мне не беспокоится.

– Это говорит только о том, что у тебя нет близких людей и что ты никому особо не нужна. Не думаю, что это хорошо.

Даша обиженно помолчала.

– Возможно. А ты всем своим знакомым правду-матку режешь?

– А это по потребности.

– А потребность чья?

– Моя, естественно! Кто же любит о себе правду-матку слушать? Добровольно еще никто мое мнение о себе выслушать не захотел.

– Вот и мне ничего говорить не надо. Я о себе все знаю, а твое мнение мне не интересно. Спокойной ночи!

Даша отключилась, и Артем нехотя положил телефон на стол.

– Ну, что, получил? – он не мог понять, как его угораздило привязаться к этой несуразной особе.

И все-то ей не так! Думает одно, говорит другое, а делает третье! Вот и пойми ее!

Поскольку утром можно было поспать подольше, просидел за работой до двух ночи. Потом, когда голова стала тяжелой, улегся в импровизированную кровать. Раньше, пока он не приобрел матрас, частенько ночевал в лаборатории на стульях, чтобы не тратить времени на поездки домой. Хотя семья у него была хорошая, просто жизненного пространства было очень мало.

Его родители обзавелись двойней, когда ему было уже восемнадцать лет. Пятеро человек, из которых двое – маленькие дети, для стандартной двушки было многовато. Поэтому он предпочитал жить своей жизнью. Хотя в доме у него имелся свой уголок, он выбирал тишину. Разве не шум – враг мысли, как говорили древние греки? В этом он убедился на собственном опыте. Когда учился в универе, был вынужден заниматься в университетской библиотеке, дома постоянно кричал то один брат, то другой, а то и оба вместе.

Младших братьев, в принципе, он любил, но близко так и не сошелся, разница в возрасте была слишком велика. Даже сейчас, изредка появляясь дома, чтобы захватить смену одежды, он не знал, о чем говорить с двенадцатилетними подростками, хотя они-то ему были очень рады.

Интересно, а есть ли братья или сестры у Даши? Она ничего о них не говорила, но ему казалось, что она единственный ребенок из развалившейся семьи, а иначе откуда у нее такое предвзятое отношение к мужчинам?

Уже засыпая, вдруг ясно понял: своими приставаниями к Рокшевскому она пытается того к чему-то принудить. То есть выбрать из двух зол меньшее. И это меньшее – наверняка возвращение к кому-то. Может быть, даже женитьба. Но это необходимо только в том случае, если этот кто-то, вернее, эта кто-то беременна!

Он открыл глаза и уставился в потолок. Горячо, горячо! Теперь осталось вычислить, кто же мог так неосмотрительно оказаться в такой неприятной ситуации? Наверняка молодая и неопытная. И наверняка срок беременности небольшой, иначе Дарья появилась бы здесь раньше.

Память у него была хорошая, и он принялся вспоминать всех виденных им недавних пассий Рокшевского. Они мелькали, как в калейдоскопе, все они были молодыми и красивыми, но неопытными их никто бы не назвал. И вдруг в голове всплыло миленькое лицо студентки, проходившей практику в соседнем отделе. Как же ее звали? Она же несколько раз тут у них появлялась! Марина! Ее звали Марина! И фамилия у нее очень простая. Белова! Марина Белова!

Хотя Артем ее ни разу с Рокшевским не видел, что-то ему говорило, что он на верном пути. Итак, Даша здесь из-за этой Марины Беловой. Но вот только кто они друг другу? Не подруги, это однозначно, слишком разные. Да и Белова учится здесь, в Перми, а Даша только-только приехала. Не сестры, совершенно не похожи. Что же их тогда связывает?

Решив устроить завтра разведку боем, закрыл глаза и попытался уснуть. Но перед глазами то и дело, как в киноленте, всплывало лицо Даши в разных ракурсах. То в кафе, то за компьютером, то рядом с ним в танце. Так сладко было с ней танцевать! Даже в самых интимных ситуациях он не испытывал такого странного, ирреального удовольствия.

Похоже, он влип. И влип серьезно. И что же ему теперь делать?

Глава пятая

Даша мерно расчесывала кудри, стараясь не запутать щетку в густых волосах. Кудрявые волосы, да еще такие, как у нее, выглядели, конечно, стильно, но вот уход за ним усложнялся в несколько раз. Маленькой она воевала с кудряшками как могла, как-то раз даже вымазала их душистым подсолнечным маслом, припасенным для салатов. Маме пришлось несколько раз мыть ей голову дорогим импортным шампунем, но резкий запах масла все равно держался почти месяц, заставляя всех окружающих подозрительно к ней принюхиваться. Это отучило ее подвергать волосы сомнительным экспериментам.

Уложив волосы в строгую прическу, зафиксировала ее крепкой заколкой и придирчиво осмотрела себя со всех сторон. Сообразив, что не делала этого давным-давно, со времен учебы в школе, когда мама старалась, чтобы дочь была не хуже остальных учеников ее элитной московской школы, призадумалась.

Для чего она пытается выглядеть как можно лучше? Неужели хочет произвести впечатление на Артема? Но ведь ей это совсем не нужно! Или она не понимает себя? Нет, она признает, что где-то на низшем, гендерном, уровне, он ей нравится, но ей это ни к чему. Она никогда не вступала в близкие отношения из-за подобной ерунды. А на более серьезные отношения она не согласна. Зачем ей это? Ее жизнь легка и необременительна, и подстраиваться под чьи-то интересы, к тому же далекие от ее собственных, она не собирается.

Теоретически, конечно, ей пора определиться, завести семью, детей, но она не чувствует себя к этому готовой. Конечно, это эгоистично, но никому не приносит вреда. Наверное, на нее все-таки повлиял неудачный брак родителей.

Она еще раз взглянула на себя в зеркало. Такой она себе нравилась. Никаких дурацких раскрасок, одета по-деловому, стильно и сдержанно. Настоящая бизнес-леди.

Но почему на душе неприятное чувство неудовлетворенности? Из-за того, что Рокшевский оказался более твердым орешком, чем она рассчитывала? Или все-таки ей хочется любви и счастья? Не начала ли она слышать гомеровских сирен, завлекавших путников к погибели?

Она взглянула в зеркало. У девушки в нем глаза похолодели и стали безжалостного стального цвета. Хорошо. Холодные, как сталь. Она давно заметила эту необычную особенность – если у нее было хорошее настроение, цвет глаз был нежно-синим, если она была чем-то недовольна, он менялся на стальной, а если гневалась, то глаза приобретали мерцающих фиолетовый оттенок. Один из ее знакомых, которому не посчастливилось, или скорее, посчастливилось, видеть ее истинной фурией, заявил, что таких потрясающе красивых глаз не встречал ни у кого.

Но Даша не собиралась злиться, чтобы кому-то там понравиться. Ей нравилось быть спокойной и холодной. Ни от кого не зависеть. Как сейчас.

Артем встретил ее чашечкой крепкого кофе. Ей не хотелось пить кофе в интимном уединении, но и повода для отказа не нашлось. Что страшного может случиться, если они пять минут посидят вместе? Они же цивилизованные люди. Посмотрела на его полузакрытые веками горячие глаза и уточнила: почти.

Артем дождался, когда она допьет кофе и задал оглушающий вопрос:

– Даша, ты Рокшевского накручиваешь из-за Марины Беловой?

От неожиданности Даша молча уставилась на него. Но привычка скрывать свои чувства не подвела. Она слегка округлила глаза и подозрительно спросила:

– Кто такая? Конкурентка?

Артем кивнул в подтверждение чему-то своему.

– Понятно. Я и не рассчитывал, что ты так сразу расколешься. Но совершенно уверен, что дело в этой самой Марине Беловой. Она наверняка беременна, и ты пытаешься загнать Рокшевского в ярмо законного брака. Вот только кто ты ей?

Ярмо законного брака? Вот как? Значит, сам он ухаживает за ней с вполне определенными намерениями, это самое ярмо не предполагающими. У Даши моментально испортилось настроение. Глаза заметали фиолетовые искры, заставив Артема восхищенно присвистнуть.

– Вот это да!

Она сердито его прервала:

– Может, работать начнем? А то у меня времени в обрез.

С трудом оторвав от ее лица восхищенный взгляд, Артем заставил себя спуститься на грешную землю.

– Ладно, продолжаем. Я тут вчера еще немного поработал, поэтому схема испытаний немного изменилась.

Даша всмотрелась в результаты.

– Немного? Да ты просидел всю ночь!

Артем мрачно пробормотал себе под нос:

– И что? Кого это волнует? Тебя, к примеру?

В этом вопросе ей послышалось нечто большее, чем непродуктивное распределение чьего-то времени.

– Почему меня должно волновать то, как ты проводишь свое свободное время? Если ты трудоголик, то и флаг тебе в руки!

Артем провокационно предложил:

– Если ты согласишься со мной куда-нибудь сходить, то я охотно пойду. Несмотря на трудоголизм.

Даша отшатнулась. Зачем она его провоцирует? Она же хотела быть холодной и отстраненной! И такой она и станет!

– Спасибо, не хочу. Мне вполне хватило вчерашнего ужина.

– А что не так со вчерашним ужином?

Даша заколебалась. Врать не хотелось, но и говорить, что понравилось, было опасно. Он уже весьма и весьма наглядно продемонстрировал ей возможности своего аналитического ума.

– Ну, не сказать, чтобы было плохо, но я могла бы провести время и поприятнее.

Артем кивнул с мефистофельской, все понимающей усмешкой.

– Не сомневаюсь в этом. Но давай работать. Раз уж мы именно для этого сюда пришли.

Даша не смогла допустить, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Конечно! А для чего же еще?

Она включила свой компьютер и принялась за расчеты. Но несколько раз ловила себя на том, что ее мысли бродят где угодно, но только не в формулах. Но, несмотря на возникшие непредвиденные сложности, к шести она все закончила и отдала Артему.

– Все, я пас! У меня дел полно, так что я пошла.

Артем пошел рядом с ней. Дойдя до выхода, вдруг придавил дверь спиной, притянул к себе Дашу и принялся целовать. Вместо того, чтобы сразу оттолкнуть его, она замерла на пару минут, давая ему надежду.

Но потом опомнилась, резко отодвинулась и хладнокровно спросила:

– И что это значит? Романчик с боссом? С целью повышения? Может, мне просто уволиться, меньше проблем будет?

Он закаменел. Посмотрел в ее лицо. Оно было спокойным, серые глаза сердито взглядывали на него из-под темных бровей.

– Ты недовольна моим поведением? Но почему? Что тебе не нравится?

Вот это самомнение! Он даже не предполагает, что ей может не нравиться он сам! Все-таки как близки мужчины к животным! Если им хорошо, то и всем остальным должно быть так же!

– Мне не нравишься ты!

Артем задумчиво потер подбородок.

– Нет, это не так. Я тебе нравлюсь, но что что-то в тебе против. Что именно не нравится, я, конечно, со временем разберусь. Вот только есть ли у меня это время?

Эти слова походили на мысли вслух, поэтому Даша отвечать на них не стала.

– Отойди от дверей и не вынуждай меня применять мои боевые навыки.

– Да, да, помню, мне положено немедленно сдаться. Хорошо, я сдаюсь!

Он отодвинулся в сторону, и Даша беспрепятственно вышла из лаборатории. Но почему ей казалось, что пострадавшая в этой истории она?

Это было глупо, и она решительно выкинула эту чушь из головы. Купила в супермаркете салат, куриный рулет и фрукты, пошла домой. Приготовив ужин на малюсенькой кухне, принялась за еду, слушая старые записи Битлз. Они бередили душу, и она вдруг подумала, что было бы неплохо сидеть так с Артемом и болтать о том, о сем.

На этот раз она не оборвала себя, а представила, что может быть дальше. Как правило, все ее предыдущие знакомства подобного рода заканчивались, едва она принималась обдумывать свою дальнейшую жизнь с избранниками. Ей попросту становилось скучно. Как правило, с ними было не о чем говорить. И не важно, были ли это русские, англичане или французы. Ей становилось скучно со всеми.

Но на сей раз эта проверенная метода дала незапланированный сбой. Чем больше Даша думала о возможной жизни с Артемом, тем больше она ей нравилось.

Когда она вообразила рядом с собой две маленькие головки, опомнилась и засмеялась. Да что это такое с ней! Никогда из нее не получится хорошей жены и матери, слишком много в ней авантюризма. Ни к чему пускать в свою жизнь чужого человека. Пусть даже сейчас он и кажется ей родным, но это ненадолго.

Разве пример родителей ее ничему не научил? Казалось, они были вполне счастливы друг с другом, и вдруг выяснилось, что это лишь видимость, сплошная иллюзия. Недаром папашка спровадил ее учиться в Кембридж, чтобы она не видела его подлостей.

Мама тоже хороша, сразу после развода выскочила замуж за совершенно неподходящего человека. Но ее можно понять, у нее так болела душа, что она пыталась унять эту боль всеми доступными способами. А вот папашу, после скоропалительного развода с женой пустившегося во все тяжкие, понять, а тем более простить, невозможно.

Как сказала бабушка, «черного кобеля не отмоешь добела», и «свинья грязи найдет».

Пусть Артем сейчас и кажется порядочным человеком, но люди меняются, и неизвестно, что с ним будет лет через десять. Да и что будет с ней самой? Вдруг ее потянет к кому-нибудь другому? С ее непостоянной натурой все может случиться. Поэтому не стоит ни к кому привязываться, это все равно ненадолго.

Прозвенел звонок сотового. Марина.

– Привет, Маринка, как дела? – уже сказав это, поняла, что ее голос прозвучал уж слишком жизнерадостно, явно диссонируя с подавленным настроением кузины.

Но Марина не обратила на это внимание, в последнее время она жила в своем мире.

– Нормально. А у тебя?

– Аналогично. – Говорить, что она активно обрабатывает Рокшевского, Даша не хотела. Еще неизвестно, что из всего этого может получиться, зачем напрасно обнадеживать кузину. – Чего звонишь? Я же знаю, что ты никогда не звонишь просто так.

– Просто мне неудобно. Ты всегда занята. Или вообще лежишь где-нибудь в засаде.

Сначала Даша не поняла, о чем речь, но потом вспомнила, как она пыталась сфотографировать осторожную лесную пичужку, а прозвучавший не вовремя звонок Маринки ее спугнул.

– Ну, теперь я дома, так что говори.

– Ты не забыла, что у папы в следующую субботу юбилей? Я тебе приглашение посылала и по электронке, и СМСкой. Может, поедем вместе?

Из-за последних событий Даша забыла об этом напрочь. То есть про юбилей-то она помнила, но вот про дату этого самого юбилея – нет.

– Я забыла, где. Какое-то кафе?

– Не кафе, а лучший ресторан нашего великолепного городка. И лучшая гостиница. Тетя Яна тоже приедет, я ей позвонила.

Перспектива увидеться с матерью обрадовала Дашу. Не так часто им удавалось встретиться и просто поболтать.

– Замечательно! Конечно, поедем вместе. Когда выезжаем?

– Лучше бы в пятницу, хотя отец заказал гостиницу с субботы по воскресенье. Но ты вполне можешь остановиться у нас.

Перспектива ютиться в дядькиной квартире Дашу не устроила совершенно. К тому же там не избежать расспросов и нудных поучений.

– Я у вас не буду жить однозначно. Там наверняка остановится Демид с семьей. Он же приедет к отцу на юбилей?

– Должен, насколько я знаю.

– Ну, вот. Так что вас и без меня будет достаточно. Ты забыла, что у меня дом на колесах? Мне жилья вообще не надо. Думаю, что мама тоже поживет эти дни у меня.

Марина немного подумала.

– Да, это будет даже лучше. Папа как-то уж очень широко размахнулся. Столько гостей! Даже мама беспокоится. Но он говорит, что все они нужны ему для каких-то деловых контактов и что так принято.

Они распрощались. Даша подумала, что дядька поступает совершенно логично, в политике личные знакомства значат очень многое. Но как быть с подарком? Может, ему просто деньги подарить? В связи с размахом торжества они точно лишними не будут. Наверняка и тетя надеется собрать достаточно, чтоб окупить расходы.

Решив перед поездкой снять с карты кругленькую сумму, чтобы не ударить в грязь лицом, Даша принялась обдумывать свой наряд.

Проблема была в том, что этого наряда у нее попросту не было. В ее путешествиях он был ни к чему. Ладно, это не должно стать проблемой. Завтра после работы она пробежит по местным бутикам и наверняка что-нибудь подберет. Более-менее она познакомилась с ними тогда, когда выискивала экзотические прикиды для своей роли, что было весьма непросто. Но сейчас цель у нее попроще и найти что-нибудь подходящее не проблема.

Ночью снова легла поздно и утром не смогла вынести мелодичной трели будильника. Ей ужасно захотелось отключить звонок и уснуть снова, но печальные глаза кузины, возникшие в непроснувшейся еще голове, заставили ее сесть на кровати.

Вспоминая все неприличные слова из скудного в этом отношении лексикона, Даша приняла контрастный душ. На ногах-то он крепче держаться помог, но вот в голове ничего не прояснело. Лучше не стало даже после приличной чашки крепкого черного кофе, правда, растворимого, потому что готовить нормальный кофе не было времени. Накрасившись и натянув жуткое платьице отвратительного цыплячьего цвета с ядовитыми розочками по подолу, она побрела на работу, обещая воздать этому подлому Рокшевскому за все свои мучения по полной программе.

Не ожидая от жизни никаких подлостей, Рокшевский беспечно стоял с группой мужчин у входа в лабораторию, и Даша, бесшумно подойдя сзади, с удовольствием ущипнула его за ягодицу. От неожиданности Кирилл аж подпрыгнул и обернулся с зверским выражением лица.

Даша лукаво подмигнула, изобразив широкую улыбку.

– Соскучился, пупсик?

Мужчины с удовольствием ждали продолжения фарса, но Рокшевский, схватив Дашу за руку, оттащил ее подальше от компании.

– Что ты себе позволяешь?

Даша тупо переспросила:

– Чего я себе позволяю?

– Щиплешься тут!

– И что? Надо щипаться там?

Она сделала неприличный жест, и Рокшевский покраснел от досады.

– Ты в самом деле дура или прикидываешься?

Даша подозрительно прищурила разноцветные глаза.

– Ты это о чем?

Кирилл несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Ладно, проехали! Пошли работать.

Но тут уже Даша схватила его руку.

– Нет, объясни! Ты избегаешь меня, выдумываешь какие-то путешествия с матушкой. Она говорила тебе, что я ей звонила?

Рокшевский от злости изменился в лице. В пятницу он совсем не подумал согласовать свои действия с матерью, за что и поплатился. Ему и в голову не пришло, что у Даши хватит наглости выпытывать что-то у матери. Хотя должно было бы прийти.

– Какого лешего ты приплетаешь в наши отношения мать?

– А что такого? Ты врешь, изворачиваешься, а я верить тебе должна?

– Ты мне ничего не должна, так же как и я тебе! Запомни это!

– Ха! – и Даша с силой прижала его к стене.

Поняв, что сейчас подвергнется насилию, Кирилл зажмурил глаза и замотал головой, пытаясь отпихнуть ее от себя. Не получалось, ее тело было как из железа. Да и толкать изо всей силы он опасался, боясь получить сдачу, опыт у него уже имелся. Тогда получится настоящее светопреставление.

Раздался громкий мужской смех и неприличные комментарии. Рокшевский сдался.

– Давай поговорим после работы! Не делай из нас цирковых клоунов!

– Фу-ты ну-ты, какие мы нежные! – но Даша все-таки отодвинулась и отпустила предмет пылкого ухаживания.

Повернула голову и наткнулась на горящий взгляд Артема. Он явно ревновал. Но тут же справился с собой и мило ей улыбнулся. Даша насторожилась. Что он еще задумал? Не попортил бы ей с таким трудом налаженную игру!

Зашли в лабораторию. Дамы уже сидели на своих местах, сосредоточенно разглядывая мониторы.

Артем пригласил к себе в кабинет ту же компанию, что и в пятницу.

– Несмотря на то, что из всех специалистов проектом занимались только мы с Дашей, – Давид двусмысленно захихикал, но тут же под угрожающим взглядом шефа перевел смешок в нервное покашливание, – мы сумели сделать почти все. Теперь очередь за вами. Я разделил отчет, отправил каждому часть по его направлению. Жду результата сегодня к концу дня. Завтра я его просматриваю и сдаю руководству. А там уже от нас ничего зависеть не будет. За работу!

Команда вышла из кабинета руководителя. Давид все косился на Дашу, и в конце концов ей это надоело.

– Ты что-то хочешь мне сказать?

– Да нет.

– А чего тогда пялишься, как привязанная коза на кочан капусты?

Все засмеялись. Давид, не привыкший к подобной прямоте, надулся, а Лариса удовлетворенно заметила:

– Не ты один умеешь вгонять в краску своими идиотскими замечаниями. Еще умельцы имеются.

Давид сверкнул глазами, но добавить ничего не решился. Ему явно не хотелось услышать еще одно подобное откровение.

Почти в полном молчании они проработали до обеда. Рокшевский хотел было улизнуть, но Даша была начеку. Ухватив его за локоть, она, с воодушевлением цитируя Гамлета на староанглийском, который и в Англии-то понимали единицы, потащилась за ним в кафешку. Когда у того глаза уже начали вылезать из орбит, невинно осведомилась:

– Правда, что Гамлет на староанглийском звучит куда лучше, чем на русском? И никакой, даже самый лучший перевод, ни Лозинского, ни Пастернака, с ним не сравнится?

Чувствующий себя полным идиотом Рокшевский только огрызнулся. Дашу это не остановило, и она, подвывая, принялась декламировать на староанглийском сонеты Шекспира.

Кирилл, вновь оказавшийся в центре внимания, не знал, куда деваться. Особа, отравлявшая ему жизнь, была совершенно непробиваемой. Оказавшийся неподалеку Генеральный слушал завывания чтицы с нескрываемым удивлением. Встретившись взглядом с Рокшевским, вопросительно вскинул бровь, на что тот в ответ выразительно развел руками – я тут ни при чем.

Даша замолкла только тогда, когда они взяли по полному подносу еды и устроились за столиком возле выхода, причем смирившийся Рокшевский даже не пытался сбежать, понимая, что все равно догонят и вернут.

Дождавшись, когда они пообедают и пойдут к дверям, Сергей Михайлович поздоровался и осведомился:

– Что это вы читали, Дарья?

Даша восторженно закатила глаза.

– Кириллу очень нравится Шекспир в подлиннике! У него такая тонкая поэтическая натура! Я так рада, что нашла единомышленника! Я постараюсь сочинить стихи в честь нашей любви! Конечно, я не Шекспир…

Генеральный прервал ее монолог коварным вопросом:

– Так вас можно поздравить?

– С чем? – Рокшевский выглядел явно испуганным.

– Вы же решились пожениться?

Оба в один голос воскликнули:

– Нет!

Даша с ужасом уточнила:

– Что вы! Брак убивает истинную любовь! Это же неволя! Потеря свободы и вдохновения! – И уже прозаично добавила: – Нет, у нас свободные отношения.

Генеральный чуть прищурил глаза и изучающе посмотрел на бледного Рокшевского. Было не похоже, что эти самые свободные отношения приносят ему какую-то радость. Скорее наоборот.

– Что ж, не буду вам мешать. Продолжайте наслаждаться Шексиром.

Даша прижалась к Кириллу поплотнее и спросила:

– А кто из поэтов тебе еще нравится?

Рокшевский сердито рявкнул:

– Никто! Терпеть не могу поэзию!

Даша назидательно возразила:

– Ерунда! Ты ее просто плохо знаешь. Но мы с тобой это упущение ликвидируем. Кого ты предпочитаешь, Ростана или Франсуа Вийона? – и принялась декламировать Вийона на старофранцузском языке.

– Замолчи! Ты меня достала уже со своими поэтами!

Этого она и добивалась. Но, будто не слыша его панического требования, продолжила с неуместными трагическими подвываниями декламировать беззаботные стихи повесы-француза.

Константин Петрович, стоявший в очереди неподалеку, догнал их, когда они уже подходили к лаборатории.

– Я и не подозревал, что ты что-то понимаешь в поэзии, Кирилл! У тебя вид такой… – он помолчал, подбирая нужное слово, – ошеломленный! Ага! Ошеломленный!

– Просто Кирилл очень любит поэзию. Вот сейчас мы с ним вспоминали поэзию Франсуа Гийона. Поэзию французского простонародья, но очень привлекательную. Вы тоже можете послушать, если хотите.

Константин Петрович тоже стал выглядеть ошеломленным.

– Нет, вы продолжайте, продолжайте, а я пойду, чтоб не мешать. – И он в ускоренном темпе улепетнул по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки, что в его возрасте и с его габаритами выглядело пижонством.

Как-то боком ввалившись в кабинет, Рокшевский сразу ринулся к своему столу. Даша двинулась за ним.

– А на каком языке ты предпочитаешь стихи? – нащупав слабое место объекта, Даша решила выжать из ситуации все, что можно. – Может, мне для тебя стихи на французском сочинить? Мне кажется, французский очень красивый язык. Итальянский тоже ничего, но его я знаю хуже.

Поскольку голос она не понижала, то слышавшие это женщины немедля встряли в разговор.

– Ты что, для Кирилла стихи сочинять вздумала? – Лариса смеялась не таясь. – Да еще на французском?

Даша удивилась.

– Ну да. А что тут такого? Ведь пишут же мужчины стихи о своих возлюбленных. А я чем хуже?

– Ты-то покруче любого влюбленного мужика. А вот как это перенесет Рокшевский?

Даша обратила томный взор на соблазняемого типа.

– Думаю, он будет в восторге. На поэму меня, конечно, не хватит, но вот оду я вполне осилю.

Появившийся в дверях своего кабинета Артем молча наблюдал за очередным комическим шоу.

Не видевшая его Даша с воодушевлением продолжала:

– А сонет запросто. О любви, великой и чистой.

У Рокшевского лицо перекосилось так, что казалось, еще немного, и его хватит удар. Сжалившийся над ним Давид спросил у Дарьи:

– Слушай, чего ты к мужику привязалась, а? Ну, пусть он тебе нравится, но это же не значит, что ты можешь силой принудить его к близким отношениям.

Возмущенная Даша вульгарно подбоченилась, уперев руки в бока и став похожей на базарную торговку.

– Я и не собираюсь его ни к чему принуждать! Просто после моих ухаживаний он на все согласится добровольно!

Лариса, давно уже держащаяся за сердце, выговорила сквозь смех:

– Даша, а ты что, всех мужиков так принуждаешь, то есть ухаживаешь? Неважно, хочет, не хочет, женат, не женат?

Даша чуток призадумалась.

– Ну, если полноценная семья, жена, дети, то я, конечно, не лезу. Это же безнравственно. Если детей нет, то это не семья, а так, одно название. Жена, как известно, не стена. А что касается Кирилла, то он объект, свободный для приватизации. А если он мной недоволен, это исключительно его проблемы. Как там в песне поется? Все равно он будет мой?

Рокшевский озаренно вскинул голову, что-то соображая. Артем, услышавший все, что хотел, громко объявил:

– Хватит болтать! Дел невпроворот.

Даша сделала вид, что работает, а сама исподволь наблюдала за Кириллом. Сначала тот сидел неподвижно, глядя в окно, явно что-то соображая. Потом вскочил и вышел в коридор.

Не скрываясь, Даша отправилась за ним и видела, как он заскочил в соседний отдел. Дальше она не пошла, чтобы не вспугнуть. Если он решил связаться с Мариной, то ему нужен ее телефон. Наверняка раньше он у него был, но, как говорится, если из сердца вон, то и из телефонной книжки тоже.

А это время Рокшевский в соседнем отделе, в котором проходила практику Марина, без зазрения совести врал, что она взяла у него том Стивена Кинга и забыла отдать. И теперь у него разрозненное собрание сочинений. Поэтому он разыскивает ее, чтобы напомнить о книге.

Никто ему, естественно, не поверил. Но женщины всегда надеются на лучшее, поэтому одна из девушек, решившая, что ничего страшного не случится, если она даст ему телефон, продиктовала номер Марины.

Рокшевский вернулся в лабораторию, чувствуя себя если не победителем, то уж спасшимся от смертельной опасности точно. Надменно посмотрел на уткнувшуюся в монитор Дашу, предвкушая, с каким удовольствием он заявит ей, что у него есть жена и ребенок. Будто почувствовав его мысли, она подняла голову, расплылась в ослепительной улыбке, и Кирилл отвернулся, чтобы скрыть злорадно блестевшие глаза.

Первым делом ему нужно связаться с Мариной и все выяснить. Он помнил, в каком духе в последний раз разговаривал с девушкой. Но это понятно, он был просто до чертиков зол. Еще ни одна из его подружек не ставила его в такое дурацкое положение. Предохранение вообще нужно только женщинам, не мужикам же рожать, хотя он, чтоб не подхватить какую-нибудь заразу, всегда использовал кондомы. И как мог произойти такой прокол, не понимал.

Но теперь он успокоился, все обдумал и решил, что им стоит пожениться. Маринка девчонка миленькая, женой будет хорошей. А ему все равно пора остепениться. О том, кто вынудил его мысли течь по такому курсу, он говорить никому не станет. К тому же мама без проблем одобрит такую кандидатуру. Конечно, на фоне Дарьи Марина выглядит как ангел небесный.

Сев за стол, посмотрел на часы. Звонить Марине рано, она еще на занятиях. Внезапно голову посетила неприятная мысль об аборте, но он ее отогнал. Маринка не из тех, кто делает аборты, или он совершенно не разбирается в людях. Вернее, в женщинах.

После работы, воспользовавшись тем, что Дашу вызвал к себе Александров, быстро сбежал по лестнице, и через десять минут был уже у Кристалла, где они обычно встречались с Мариной. Он знал, что жила она где-то неподалеку.

Набрал ее номер и через минуту ему ответил нежный голосок:

– Да?

Он торопливо проговорил:

– Марина, это Кирилл. Ты не могла бы подойти ко мне? Я сейчас у Кристалла, на нашем старом месте.

Она немного помолчала, но согласилась:

– Хорошо, минут через пятнадцать подойду.

– Я буду тебя ждать в кафе на втором этаже. Пока.

Она отключилась, а Кирилл отправился в здание кинотеатра, поднялся на второй этаж, где было небольшое симпатичное кафе, занял место у окна и принялся ждать. К нему подошла официантка в синем фирменном костюмчике, и он заказал себе чашку мятного чая, предупредив, что основной заказ будет тогда, когда придет его спутница.

Марина появилась ровно через пятнадцать минут. На ней была обычная куртка, черные джинсы и голубой, в цвет глаз, джемпер, но после Дашиных выкрутасов ее наряд показался ему верхом элегантности. Она была такой бледной, что у Кирилла возникло острое чувство вины. Он вскочил и заботливо усадил ее в кресло. Она скользнула по нему безразличным взглядом и тут же отвернулась, будто его вид был ей неприятен.

Официантка тут же принесла меню, и он подал его Марине.

– Что тебе хочется?

Марина скептически посмотрела на него.

– Вообще-то ничего. Я о еде и думать не могу. Бери сам, что хочешь. И зачем ты меня позвал?

Кирилл не винил ее за холодность. На ее месте он бы вообще залепил себе пощечину. Почему-то ужасно захотелось есть, наверное, от волнения. Заказав два салата, суп, бифштекс с молодой картошкой, он, немного подумав, взял курицу с грибами и две порции клюквенного киселя со сливками.

Официантка, предупредив, что салат будет готов через десять, а горячее через двадцать минут, ушла выполнять заказ, а Кирилл остался наедине с Мариной. Она смотрела в окно, не желая поддерживать разговор.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. – Марина не вдавалась в подробности.

Кирилл не знал, как бы поделикатнее спросить о ребенке.

– Как малыш?

– Нормально. И зачем тебе знать? Ты же заявил, что это только моя проблема.

– Я был неправ.

– И с чего вдруг ты это решил?

– Просто остыл и подумал. И понял, что вел себя по-свински.

Марина в первый раз посмотрела на него внимательно и серьезно.

– Вот как?

Тут принесли салаты и Кирилл попросил:

– Может, поешь хоть немножко? Мне кажется, ты недоедаешь. Уж очень ты худенькая.

Марина хотела сказать, что вообще есть не может, потому что постоянно нервничает, но вдруг ощутила, что салат пахнет приятно и она с удовольствием бы его съела. Она удивилась. Аппетита у нее не было целый месяц, с того памятного разговора с Кириллом.

Она сглотнула и согласилась:

– Если только немного.

– А какой салат ты предпочитаешь?

Она заколебалась, не зная, что предпочесть, и он предложил:

– Порции большие, можно просто поделить их пополам. Тогда и у тебя, и у меня будет по два салата.

Марина согласилась, и он шустро разложил салат по тарелкам. Она принялась есть и поняла, что жутко голодна. Пыталась есть медленно, благовоспитанно, но обрадованный желудок потребовал все и сразу. Едва сдерживаясь, она быстро проглотила салат.

Кирилл с улыбкой посмотрел на нее. Сделать предложение сразу? А вдруг она откажет? Нет уж, лучше сохранить лицо. Начинать надо с малого.

– Знаешь, я обо всем подумал. Мы могли бы жить вместе.

Марина отодвинула от себя пустую тарелку.

– Жить вместе? Что ты хочешь этим сказать?

Он немного растерялся.

– Обыкновенно. Сейчас ведь почти все живут вместе.

– То есть сожительство?

– Вообще-то это называется гражданским браком.

Марина представила себе недовольство отца и призадумалась. С одной стороны, этот вариант куда лучше статуса матери-одиночки, а с другой, что скажет папа? Надо посоветоваться с Дашей. Она старше и умнее.

– Знаешь, я должна подумать.

Кирилл удивился и растерялся. Такого оборота он не предполагал. Был уверен, что она согласится сразу же.

– Но ведь у нас будет ребенок!

– Это у меня будет ребенок. – И уныло додумала: если я смогу его нормально доносить. В последнее время она начала в этом сомневаться.

Принесли горячее, и Кирилл поставил порцию перед Мариной.

– Давай ешь, ты откровенно голодна!

Даже не пытаясь протестовать, она съела все, что подали. Кирилл тоже съел свою порцию и сердито ей указал:

– И ты еще собираешься думать, переезжать ко мне или нет? Я хоть буду следить, чтобы ты нормально питалась.

– И почему мне не верится в твой альтруизм? – Марина насмешливо смотрела ему прямо в лицо, после еды настроение у нее заметно улучшилось.

Кирилл не стал убеждать ее в обратном.

– Конечно, у меня тоже будут кой-какие выгоды.

– Какие, к примеру?

– Хотя бы регулярный секс. Надоело заводить случайные связи. Не мальчик уже.

Марина покраснела.

– И это все?

– Ты считаешь, что этого мало?

Она пожала плечами, не зная, что сказать. Для нее это было не просто мало, это было ничтожно мало.

– Вот видишь, как отличаются мужчины и женщины. Для меня этого вполне достаточно. – Кирилл сказал это так, будто она озвучила свои мысли.

Марина покраснела еще больше. Ей было с ним так некомфортно, что захотелось встать и уйти. Если сейчас она воспринимает его как совершенно чуждого человека, то как она будет себя чувствовать с ним в роли бесправной сожительницы? Преотвратно?

Кирилл не мог понять, в чем дело. Он никогда никому не предлагал жить вместе, но был уверен, что любая из его прежних подружек согласилась бы не раздумывая. Почему медлит Маринка? Ничего в ней особенного нет. Ну, симпатичная, даже красивая, но у него бывали подружки и эффектнее. Если бы не беременность, или нет, если бы не прилипчивость Дарьи, он бы про нее и не вспомнил.

Марина подняла голову и в упор посмотрела на него. И у него вдруг лихорадочно трепыхнулось сердце. Удивившись такой странной реакции, он посмотрел вокруг, стараясь успокоиться. И с чего он так разволновался? Ситуация была непривычная, но ничего конфузящего или опасного в ней не было.

Принесли клюквенный кисель со сливками. Они съели его в полном молчании. Официантка принесла счет и Кирилл полез в карман за деньгами. Удивив его, Марина тоже взяла счет и быстро выложила на поднос половину.

Кирилл удивился.

– Не понял? Что это за демонстрация независимости? Раньше ты так не делала.

– Раньше я считала тебя нормальным парнем, а теперь у меня другое мнение.

Кирилл потемнел, но под любопытствующим взглядом официантки смолчал и недовольно добавил свою долю. Заявив:

– Сдачи не надо! – встал вслед за Мариной.

Она пошла вперед, ему пришлось идти по узкому коридору сзади, как послушной комнатной собачке. Когда они вышли на улицу, он догнал ее и взял под руку.

– Ну так что?

Марина решительно выдернула у него свой локоть.

– Я подумаю и позвоню.

– И когда?

– На следующей неделе.

– Что, ты так долго собираешься думать?

– Мне будет некогда. У отца юбилей и много хлопот. Так что, сам понимаешь…

– Не понимаю. Неужели это так сложно?

Марина саркастично посмотрела на него.

– Для тебя, конечно, нет. А для меня – да. Это означает смена не только места жительства, но и смена всех жизненных приоритетов. И стоит ли это делать – вот в чем вопрос.

Кирилл онемел. С такой точки зрения он на это не смотрел. Смена жизненных приоритетов? Он всегда считал, что для женщин главным приоритетом должна быть семья.

– Ты что, решила жить по западному принципу, когда все оплачивается? В том числе домашние обязанности и секс?

Марина разочарованно нахмурилась. Ей все больше и больше не нравился этот бонвиван, и она не могла понять, как умудрилась угодить в его тенета. Сплошная самовлюбленность и эгоизм. Хотя она тоже хороша, ее же предупреждали в институте, не поверила и поплатилась. Умные-то люди на чужих ошибках учатся, а не на своих.

Вот Даша никогда бы в такую ситуацию не попала. Она здравомыслящая и в облаках никогда не витает. Хотя это наверняка плоды западного воспитания. Это в России романтика на пустом месте, а там сплошной практицизм.

Кирилл решил проявить гордость.

– Ладно, я жду неделю. Но не больше!

На прощанье он чмокнул Марину в щеку. Она нервно отшатнулась и даже рефлекторно подняла руку, чтобы стереть след от его поцелуя, но, спохватившись, прощально ею помахала и пошла, не оглядываясь.

Кирилл, нахмурясь, долго смотрел ей вслед.

Глава шестая

Машина мчалась по федеральной трассе, уверенно обходя тихоходные фуры и грузовики. Изящные женские руки с красивым маникюром диссонансом смотрелись на грубоватом рулевом колесе.

– Ты хорошо водишь машину. – Марина просто констатировала факт, не думая делать комплименты.

Даша лукаво подмигнула кузине.

– Конечно. У меня большая практика.

Элегантно обойдя старый Жигуленок, Даша предложила:

– Ну, давай, облегчи душу. Я же вижу, что тебе не терпится мне что-то рассказать.

Марина немного помялась, потом выпалила:

– Даша, мне очень жаль, что я впутала тебя в эту историю.

Даша спокойно уточнила:

– С Рокшевским?

– Ну да. На этой неделе он назначил мне свидание и попросил с ним жить. Не замуж, а просто вместе жить. У него.

Даша саркастично заверила:

– Если ты думаешь, что он это сделал по собственному желанию, то ошибаешься.

Марина отчаянно всплеснула руками.

– Что ты, я сразу поняла, что это не его инициатива. У него вид был такой… ну, когда из двух зол выбирают меньшее.

– И что тебе не понравилось? То, что он не слишком радовался или то, что не предложил законный брак?

– Ни то и не другое. Мне не понравился он сам. Этакий благодетель, осчастлививший провинциальную дурочку. И как я не увидела этого раньше?

– Просто ты была влюблена. Да и он старался выглядеть посимпатичнее. Ну, как любой самец во время гона.

Марина хихикнула.

– На петуха он похож, это точно. – И тут же снова посерьезнела. – Но как мне теперь быть? Я поняла, что он мне на дух не нужен. Но малышу нужен отец. Да и папа сама знаешь как отнесется к внебрачному ребенку.

– Папа просто будет вынужден перебраться из прошлого века в нынешний, только и всего. Хотя первое время тебе будет нелегко, это точно.

– Боюсь, что мне будет нелегко не первое время, а постоянно.

– Тогда определяйся, чего хочешь. Мужчину по принципу «хоть плохонький, да свой», или независимостью под кличкой «мать-одиночка». Что тебе роднее?

Марина сердито посмотрела на веселящуюся кузину.

– Не передергивай! Я-то надеялась, что ты мне что-то дельное посоветуешь. А ты только фиглярствуешь.

– Ну, извини. Но как я могу тебе помочь, если ты сама не знаешь, чего хочешь? Может, стоит дожать Рокшевского до законного брака, а после рождения ребенка развестись? Как тебе такой вариант?

Марина задумалась.

– Не знаю. У меня к нему отвращение появилось на каком-то животном уровне. Он на прощанье меня в щеку поцеловал, и мне стало противно. Видимо, правду говорят, что от любви до ненависти один шаг.

– И от ненависти до любви ровно столько же. Вполне возможно, что у тебя сейчас просто гормональный фон такой. Ведь многие женщины отказывают в близости мужьям во время беременности. Запах не тот, манеры не те, а на самом деле изменения происходят в них самих, а не в других.

– Возможно и так, я об этом не знала. Я как-то физиологией не очень интересуюсь.

– А ты что, даже о беременности не читала?

– Читала, но только о том, что нужно делать, как себя вести, как питаться. Ну, все с практической точки зрения, а не про взаимоотношения полов. Мне это не нужно было. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю. Но ты за эти дни определись, пожалуйста, и скажи мне, продолжать маскарад или нет.

Марина с любопытствующим видом повернулась к Даше.

– Что за маскарад?

Та лишь снисходительно усмехнулась.

– Если бы ты не была такой простодушной и наивной, я бы тебе все рассказала. Но ты при твоей гипертрофированной совестливости тут же побежишь каяться Рокшевскому, а мне это совершенно ни к чему. Так что я лучше промолчу.

Маринка надулась. Но, поскольку в словах Даши была правда, а сердиться она долго не умела, уже через пять минут сменила гнев на милость.

– Ладно, ты, как всегда, права. Что ты наденешь на юбилей?

– Нашла вечернее платье.

– Где?

– Не помню название бутика. Я их обошла целую кучу. Если честно, не то чтоб понравилось, просто шататься по магазинам надоело.

– Вот и я тоже. Вроде выбор большой, а ничего не подходит.

– Аналогично.

Через час показалась маковка городской церкви. Даша замедлила ход и аккуратно припарковалась возле ресторана. По ее меркам, помещение было маловато, чтобы называться рестораном, но больше в городе достойных мест для банкета не было.

– Заскочим, перекусим? Или ты предпочитаешь поесть у родителей?

– Нет, думаю, маме не до готовки. Брат с семьей приезжает поздно вечером, а у нее с организацией юбилея море дел. Отцу же, как всегда, некогда. Он просто повесил все на маму, и дело с концом. А потом еще будет выговаривать ей, что могло бы быть и лучше.

– Стандартно, как во всякой семье. Можно подумать, жена служит у него имиджмейкером и других дел у нее нет.

Они зашли в ресторан. Дочка кандидата в мэры тут же была узнана швейцаром и обед им подали на славу, но при этом в зале перебывал весь персонал этого светоча общепита, желающий на них поглазеть.

Уже выйдя на улицу, Марина заметила:

– Теперь понимаешь, сколько пойдет разговоров?

Даша кивнула головой.

– Ох уж эти маленькие российские городки! Все всё про всех знают. Конечно, нелады в семье мэра будут обсуждаться в каждом доме, это точно.

Марина притихла, переживая. Даша подвезла ее к дому.

– Стоит мне пойти поздороваться или отложить на завтра? Мне кажется, тетушке все равно не до меня.

Марина кивнула.

– Мне тоже так кажется. Поезжай, я извинюсь за тебя.

Даша с чистой совестью уехала, а Марина поднялась в свою квартиру. Мать и в самом деле была по уши в хлопотах. Она звонила то одному, то другому, все согласовывала и перепроверяла. Дочери на предложение помочь устало ответила:

– Да чем ты можешь помочь? Тебя только в курс дела надо вводить пару часов, а у меня времени нет. Лучше отдохни, на тебе лица нет.

Марина послушно пошла в свою комнату. Теперь, когда в их трехкомнатной квартире остались только отец с матерью, она казалась просторной. Но в прежние времена, когда к ней с братом приходили друзья, места не хватало. Да уж, все познается в сравнении. Когда-то, глядя, как отец муштрует мать, Марина пообещала себе, что у нее самой будет совсем другая семья – любящая и дружная. А теперь ей казалось, что такой дружной семьи, как родительская, ей никогда не создать. Во всяком случае, Кирилл предлагает не семью, а ее профанацию.

В это время Даша кружила по старинному русскому городку, с воодушевлением фотографируя городские пейзажи направо и налево. Здания нуждались в реставрации, но все равно выглядели внушительно и сохранили первоначальный шарм, которого и в помине не было у стоящих рядом с ними построек времен развитого социализма. Контраст был настолько велик, что Даша засомневалась, не примут ли ее снимки за творения фотошопа.

Особенно впечатлял вид красивой отреставрированной церкви с голубыми куполами и оштукатуренными белыми стенами на фоне безликой серой школы. Разница была такой, что фотографии хотелось назвать «старое и новое», или «вера и образование». Сразу было понятно, что лучше, или, вернее, красивее. Хотя это было и некорректно, но Даше понравилось.

В девять вечера позвонила мать.

– Даша, я на вокзале. Жду тебя.

Даша посмотрела на часы. В самом деле, ей давно нужно быть на вокзале, они же договаривались! Опять она запуталась во времени. Плюс два по Москве, она об этом постоянно забывает! Понеслась на вокзал.

Яна ждала дочь на вокзальной площади, небрежно посматривая по сторонам. Подле нее стояли два огромных чемодана. Дашу всегда поражала манера матери вывозить с собой чуть ли не весь гардероб. На Яне был модный брючный костюм песочного цвета, ничуть не помявшийся и не запачкавшийся после дальней дороги. Она была столь элегантна, что вполне могла сойти за фотомодель со страниц глянцевого журнала.

Вокруг вилась пара мужчинок потрепанного вида, с обожанием пялившихся на нее и настойчиво предлагавших свои услуги по переноске тяжестей.

Не обращая на них внимания, Даша подхватила чемоданы, небрежно закинула их в фургон, усадила мать с собой на переднее сиденье и отъехала, оставляя за собой разочарованных поклонников.

Мать, с милой улыбкой помахав поклонникам ухоженной ручкой, с неудовольствием повернулась к дочери.

– Даша, когда ты научишься быть нежной хрупкой девушкой, а не боксером сверхлегкого веса?

– Боксером сверхлегкого веса мне тоже не бывать, мама, я уже и из легкого-то, пожалуй, вышла. Если только среднего. А что не хочу привечать этих типов, так это просто не в моем стиле. Не хочу выдавать им никаких авансов, а то возомнят черт-те что.

– А в том и состоит наука женственности, что никаких авансов давать не нужно. Они бы и без того с восторгом вспоминали этот миг до конца своей жизни.

– Да уж, помогли такой красотке!

– Что за вульгарные выражения, Даша? Помогли не красотке, а элегантной даме средних лет.

Даша знала, как интерпретировал бы это выражение любой русский мужик, но витающую в облаках мамулю приземлять не стала.

– Ты сильно устала? А то можешь прикорнуть в салоне.

Яна с меланхоличным видом посмотрела по сторонам.

– Конечно, я устала. Но отдых потом. А сейчас мне хочется походить по тем местам, где я была счастлива когда-то. Это же мой родной город, не забывай.

Даша прагматично предложила:

– Давай путешествие по памятным местам начнем с заправки, а то у меня бензин кончается.

Подъехав к бензозаправке, Даша пошла платить, а Яна вышла из машины и принялась рассматривать окрестности. Даша ничего особого в них не видела, но вполне допускала, что матери они напоминают что-то личное.

Внезапно раздался возглас:

– Яна! – и из подъехавшей иномарки к ним поспешил невысокий коренастый мужчина.

«Началось!» – Даша уже ничему не удивлялась. Почему-то везде, где бы она с матерью не появлялась, у той всегда находился какой-нибудь бывший поклонник. Дело было даже не в красоте матери, хотя она была и оставалась потрясающе красивой женщиной, а в ее таланте привлекать к себе особей противоположного пола, возможно, той самой науке женственности.

Яна обернулась и протянула обе руки навстречу спешившему к ней мужчине. На взгляд Даши, этот жест был слишком театральным, но в исполнении мамули смотрелся органично. Мужчина схватил протянутые ему руки и прижал к сердцу, одновременно целуя Яну в обе щеки. Даше показалось, что он был бы не прочь приложиться и к губам, если б мамуля их ему подставила.

– Виктор, какая приятная встреча! Я мечтала пройти по старым местам, поговорить со старыми друзьями! И мне сразу встречаешься ты! Если бы все мои желания исполнялись столь же стремительно!

Виктор сразу же по-джентельменски предложил:

– Давай мы с тобой вместе проедем по нашим памятным местам?

Яна с сомнением оглянулась на дочь.

– Да мы хотели прокатиться вместе с Дашей.

Даша, давно привыкшая, что в присутствии посторонних мать никогда не называет ее дочерью, только пожала плечами.

– Я и одна не потеряюсь. К тому же поезжу по окрестностям, пофотографирую немного. Только скажи, когда вернешься и где тебя ждать.

Яна перевела вопросительный взгляд на кавалера.

– Витя, как твоя семья? Тебя ведь наверняка дома ждут?

Он немного запечалился, но тут же залихватски махнул рукой.

– А, никто меня не ждет! Я уж год как в разводе!

Яна укоризненно покачала головой.

– И кто в этом виноват?

Виктор молитвенно сложил руки на груди.

– Клянусь тебе, я ни при чем! Жена сама ушла!

Яна поколебалась, но все же сказала:

– Я твердо знаю, что от хорошего мужа еще ни одна жена не уходила. Ну да ладно, это меня не касается. Я поезжу с тобой по дорогам нашей юности, если хочешь. – И, повернувшись к дочери, добавила: – Даша, в двенадцать будь у ресторана, мы подъедем.

Даша кивнула, и Яна продолжила болтать с Виктором, не обращая больше внимания на дочь. Заправив машину, Даша поехала дальше в поисках интересных сюжетов. Она фотографировала, пока городок не поглотила полная тьма. В свете редких фонарей здания получались феерически необычными, особенно если выбрать нужный ракурс, и Даша еще раз проехалась по тем же местам, что и днем, собираясь оформить серию под девизом «день и ночь».

Ровно в двенадцать остановилась у ресторана, гадая, приедет мать или нет. Старая любовь не ржавеет, разве не так?

Но Яна приехала. Правда, не в двенадцать, а полпервого. Но такая же элегантная и свежая, будто не прилетела из Москвы и не каталась в машине больше трех часов. Деликатно распрощавшись с не желающим уезжать приятелем, недоуменно заявила Даше:

– Представляешь, в темноте Виктор заблудился в собственном городе! Я понимаю, если бы он был большой, а то каких-то сто тысяч жителей!

Даша усмехнулась наивности матери.

– А ты не думаешь, что он просто хотел побыть с тобой немного подольше?

Яна недоуменно пожала плечами.

– Да зачем ему? Я выяснила, почему от него сбежала жена. Я ее, кстати, знаю. Она училась на два года позже. Она считала себя очень умной, а его дураком. Поэтому, когда он занялся бизнесом и стал получать приличные деньги, она от него ушла, потому что не смогла вынести его превосходства.

Даша с недоумением уставилась на мать.

– Мама, ты-то сама веришь в эту фантасмагорическую чушь?

Яна широко зевнула.

– Конечно, нет. Не такая же я дура. Я просто пересказала его версию. Но чушь фантасмагорическая, ты права, и рассчитана на полных дур. Скорее всего у него кто-то появился, и жена не захотела жить в банальном треугольнике. Но давай спать. Я не могу, как ты, просидеть всю ночь и выглядеть потом как огурчик. Хотя в Москве сейчас и одиннадцати еще нет, но мне бы хотелось хорошо выспаться и завтра выглядеть достойно.

Она приняла душ и отправилась спать, а Даша еще посидела, просматривая получившиеся снимки. Заметив, что голова занята совершенно другими мыслями, бросила работу и тоже пошла принимать душ. Открыв кран, увидела, что мать вылила на себя почти весь запас воды, и только покачала головой. Да уж, мамуле в жизни ничего экономить не доводилось. Кое-как обкатившись оставшейся водой, отправилась спать.

Уже в постели поняла свое странное беспокойство – ей хотелось узнать, как там Артем. Это было непоследовательно и даже глупо, но она ничего не могла с собой поделать. Она даже взяла в руки сотовый, намереваясь ему позвонить. Но, когда осталось нажать на кнопку «вызов», положила телефон обратно и беззвучно рассмеялась.

Да что это с ней такое? Влюбилась она, что ли? Вот уж чего ей совершенно не хочется. Любовь зависимость, а не счастье. Тем более что у мужчин она никогда не длится более двух лет. Примеров тому множество. Нет уж, не будет она подвергать себя риску быть брошенной. Невозможно обмануть того, кто не верит.

Хотя Артем ее и не обманывает. Просто хочет пару раз переспать, напряжение сбросить. Ей это ни в чему. А если бы он предложил что-то стабильное? Сердце тут же сладко заныло, и Даша запретила себе об этом думать. Она рационально мыслящий человек, а не беспочвенный мечтатель.

На следующий день они встали довольно поздно. Воды уже не было ни капли, и Даше пришлось гнать к ближайшей колонке, чтобы заправить баки. Потом они ждали, когда нагреется водонагреватель, поэтому душ смогли принять только около одиннадцати часов. Но банкет начинался в четыре, поэтому времени было полно.

Мать продемонстрировала дочери привезенные для банкета платья. Два из них были длинными, до пола, два до середины икры и еще два до колен.

– Строго говоря, два этих платья для коктейлей, для вечера не подходят. Но кто в этом городке будет придираться к такое ерунде?

Даша тоже считала, что придираться некому. Ну, если только Павел Анатольевич выскажет своё «фи», но ему, как виновнику торжества, некогда будет читать нотации сестре. Хотя короткие платья для коктейлей явно предназначались молодой девушке, но когда Яна обращала внимание на подобные мелочи?

Они вымыли головы и уложили волосы сами, не выискивая парикмахерские. Даша вынула свое платье и мать с некоторым скепсисом одобрила его.

– Неплохое платье, но уж очень пуританское. Такое чувство, что ты решила спрятаться от всего света. Думаешь тихонько пересидеть юбилей в уголочке?

Даша свежим взглядом взглянула на платье и была вынуждена признать правоту матери. Похоже, роль обожательницы Рокшевского надолго отвратила ее от ярких расцветок.

Мать надела длинное платье сочного голубого цвета в цвет глаз с серебряной вышивкой по вороту и подолу. Оно подчеркивало ее тонкую талию и точеную шею. Серебряная цепочка затейливого плетения и такой же браслет довершили картину сказочной королевны. Даша в своем неброском сером платье на ее фоне почувствовала себя невзрачной фрейлиной.

Ровно в четыре они вышли из домика на колесах и зашли в ресторан. Вечер еще не начался, но они разыскали именинника, ожидавшего торжества вместе с женой в небольшой комнатке в вестибюле. Облобызав, обе, не сговариваясь, протянули ему конверты.

– Извини, но тут довольно крупные суммы, и нам не хотелось бы носить их с собой. Думаю, у тебя на этот случай что-нибудь приготовлено.

Он тут же передал конверты жене. Подхватив ее под руку, Яна отвела в сторонку.

– Надеюсь, ты не обидишься на этот уж очень прагматичный подарок? Честно говоря, я не знала, что подарить Павлу. Что попало покупать не хотелось, все-таки единственный брат. Но ты же сможешь купить что-нибудь достойное?

Оглянувшись по сторонам, Екатерина Ивановна тихо заметила:

– Яна, да моя единственная надежда на то, что Павлу все будут дарить деньги! По крайней мере, мы выберемся из диких долгов, в которые залезли из-за этого юбилея. Павел требует, чтобы все было по высшему разряду, и только на оплату гостиницы для гостей у нас ушло больше трехсот тысяч рублей! Ну и все остальное на том же уровне. А доходы-то не ахти. Так что огромное спасибо!

Яна улыбнулась и тихо шепнула дочери, что они не ошиблись в оценке происходящего. Прошли в большой зал. Яна тут же оценила антураж по достоинству:

– Действительно, Катя постаралась на совесть. Но, на мой взгляд, здесь слишком помпезно.

Даша огляделась. Под потолком висели надутые гелием шарики с надписями «с юбилеем!», на столах стояли цветы, по стенам плакаты золотыми буквами возвещали о том же. Даже на спинках стульев были перевязи с юбилейными пожеланиями.

– Но хотя бы все выдержано в одной цветовой гамме. Сине-золотая, достаточно богато и благородно. На взгляд дяди, конечно.

– Я бы предпочла сине-серебряную, но это ведь не мой юбилей. Да и вряд ли я когда-нибудь буду справлять юбилеи.

Столики были расставлены буквой П, но не сплошь, а с промежутками. Они уселись справа за ближним к юбиляру столику, как одни из самых близких родственников. За противоположным уже сидели дети юбиляра – Марина с Демидом и его жена Света. Они приветливо помахали друг другу.

– Надо будет как-то выбрать время и поболтать с племянниками. – Яна оглядывалась по сторонам. – О, сколько знакомых лиц!

Она принялась непринужденно раскланиваться, махать рукой и посылать воздушные поцелуи. К ним подсела еще одна знакомая пара средних лет, и все места за столиком оказались заняты.

Но вот заиграл туш, и в зал вошел Павел Анатольевич под руку с супругой. Они сели во главе зала, и вечер начался.

Звучали поздравления, перемежаемые тостами, песнями и танцами. Ведущий, интересный, молодой еще мужчина в черном смокинге, старался вовсю. Периодически он пристально взглядывал на их столик, но Даша так и не поняла, кто его интересует, она или мама. Если не знать, сколько им лет, вполне можно принять за ровесниц.

Вечер был в разгаре, когда в зале появился новый гость. Яна в это время как раз танцевала с пригласившим ее ведущим, и не заметила его. Зато Даша увидела сразу. Папаша в угольно-черном смокинге, с букетом бордовых роз в руках прямо с порога устремился к бывшему свояку.

Первая мысль у Даши была: «кто его пригласил?», потом, сообразив, что папашка скорее всего появился без приглашения, испуганно посмотрела на мать. Что ему тут нужно? В его привязанность к Павлу Анатольевичу ей не верилось совершенно.

Она перевела взгляд на юбиляра. По его ошарашенному виду поняла, что такого гостя тот не ждал. Екатерина Ивановна тоже выглядела до крайности озабоченной, и даже не пыталась эту озабоченность скрывать.

Оглядев зал, Максим заметил дочь и подошел к ней, широко улыбаясь. Подвинул стул и благодарно кивнул официантке, поставившей перед ним чистые приборы.

– Хорошо выглядишь! – одобрил наряд дочери, накладывая себе закуски. – Устал до чертиков, день был тяжелым, да потом перелет.

– И зачем ты приехал? Тебя что, пригласили?

Максим Владимирович с нарочитым вздохом признал:

– Да кто меня сюда будет приглашать? Я здесь персона нон грата. Не прогнали, и на том спасибо. Но Павел на меня так смотрел, что я грешным делом подумал: сейчас отправит восвояси.

– А ты не считаешь, что за дело?

– У меня проблемы были не с ним, а с его сестрой. Ему я даже по мере сил помогал.

Даша недоверчиво фыркнула. Папочка тут же согласился:

– Это было давно, ты права. Но, с другой стороны, всем нашим дрязгам прилично уже лет. Забыть пора.

– А почему ты без очередной подружки? Скучно же станет. – Голос Даши был как шелк, но ехидца чувствовалась.

– А вот родителям хамить не надо, это моветон! И подружек у меня нет!

– И давно ли случилось сие чудо?

– С того самого времени, как я кое-что для себя решил. – И его взгляд потянулся к бывшей жене, танцующей с ведущим. – И что ее так к молодым мужикам тянет?

Даша насторожилась. Неужели папочка решил вернуться к маме? Вот уж чего бы не хотелось. Он откровенный ловелас, а они не меняются. Хотя это дело родителей, а не ее.

– А почему тебя так тянет на старлеток?

Отец строго взглянул на дочь, которая, впрочем, ничуть не испугалась его грозного взгляда. Несколько сникнув, он с гордостью ответил:

– Я же сказал, что пересмотрел свои взгляды.

– А, может быть, возможности уже не те? – это было явной провокацией, потому что юных девиц привлекали его деньги, вот их-то меньше не стало.

Это понимал и сам Касаткин, указавший:

– Изменения произошли только в моих мозгах. Все остальное на прежнем уровне.

Даше хотелось съязвить, но ее остановил необычный для отца неуверенный взгляд, которым он смотрел на мать.

Но вот танец кончился и ведущий привел свою даму на место. Поцеловав ей руку, усадил в кресло и отправился выполнять свои обязанности. Повернувшись, Яна наткнулась на свирепый взгляд бывшего мужа. Мило удивилась:

– Какая встреча! И что ты тут делаешь?

– Догадайся с трех раз!

– А, ты закусываешь, понятно! – и, потеряв к нему интерес, объявила дочери: – Знаешь, этот Толик очень занятный. Он окончил университет, преподает в местном техникуме и подрабатывает ведущим на разного рода торжествах. Он мне признался, что на подработках получает больше, чем в техникуме. Представляешь, как у нас ценится образование?

Во время этой речи папашка все больше и больше багровел.

– И что ты нашла в этом сосунке, скажи на милость?

Яна с искренним недоумением повернулась к Максиму.

– Что ты имеешь в виду?

Ее холодный тон несколько отрезвил готового взорваться папашу.

– Мне кажется, что тебе нужно реально оценивать свой возраст.

Яна тут же вернула шпильку обратно.

– Так же, как и тебе. Мой возраст, впрочем, узнают только по паспорту, а вот твой на лице крупными цифрами написан.

Это был явный поклеп, потому что Максим сохранился неплохо, но он принял ее слова за чистую монету. Хотел ответить, но вмешалась Даша.

– Мне очень нравится слушать ваши пикировки, но, может быть, вы все-таки помолчите? Мы мешаем остальным. Думаю, вам нужно отыскать для выяснения отношений другое место, менее людное.

Яна тут же сделала круглые глаза.

– Ну что ты, Даша, какие отношения? У нас сто лет нет никаких отношений. Мы просто знакомы. К сожалению. Лучше бы вовсе не были знакомы.

Максим призадумался. Похоже, он понял, что его задумку реализовать будет нелегко.

– Ты стала очень легкомысленной, Яна.

Та в ответ беспечно рассмеялась.

– Отвечу банальностью: у меня был хороший учитель. Ты. Когда-то я тоже не предполагала, что ты непорядочный тип. Но все когда-нибудь выходит наружу, не находишь?

Прозвучал призыв поучаствовать в конкурсе, и Яна с задорной улыбкой тут же умчалась на эстраду. Конкурс оказался песенным. Взяв гитару, она с удовольствием исполнила несколько песен. Голос у нее был приятный, не хуже тех, что звучат с нынешней эстрады, и гости с удовольствием подпевали.

Максим молча смотрел на нее, темнее все больше и больше.

– Я и забыл, какая она красивая и обаятельная.

Даша квело поинтересовалась:

– Ты же приехал, чтобы ее вернуть?

Он кивнул.

– Не получится. Мама научилась прекрасно обходиться без тебя.

– Вижу. Головы мужикам крутит только так.

Чувствовалось, что ему хочется высказаться куда более крепкими словами, но присутствие дочери оказалось мощным сдерживающим фактором.

Даша заметила:

– Почему ты считаешь, что стоит тебе только свиснуть, и женщины выстраиваются у твоих ног, как дрессированные собачки в цирке? Ты только с такими и общаешься, чтоб самооценку поддерживать?

– Никто мне гадости не говорит, только ты! А еще родная дочь!

– Остальные боятся, а я не боюсь. К тому же я не говорю ничего такого, чего бы ты сам не знал. Ведь так?

– Так.

– Тогда чем ты недоволен?

– Одно дело знать это самому, приватно, так сказать, и другое дело, когда это говорится во всеуслышание.

За столиком сидели они вдвоем, соседи сбежали за другой столик, едва увидев нежданного гостя, поэтому «всеуслышание» было явным преувеличением. Но Даша не стала указывать отцу на это несоответствие. Он и без того чувствовал себя не в своей тарелке.

К нему подсел один из местных бизнесменов и завел деловой разговор. Максим едва вслушивался в его речь, лишь изредка покачивая головой. Но вот конкурс закончился и мать с заслуженной наградой вернулась за столик. Извинившись, бизнесмен ушел к себе, а Яна спросила у дочери:

– Ну, как?

– Эффектно, как всегда.

Отец неожиданно добавил:

– Я бы сказал: душевно.

Даша с Яной одновременно посмотрели на него и обе промолчали.

Зазвучала медленная музыка, и Максим предложил Яне:

– Потанцуем?

– Почему бы и нет? Я люблю танцевать.

Они поднялись и отправились на танцпол. Глядя на их слаженные движения, Даша вспомнила, как мать говорила, что до ее рождения они даже ходили в танцевальную студию, оба любили танцевать.

Она посмотрела на юбиляра. Павел Анатольевич с напряжением следил за танцующей парой. Понятно, боится скандала. Мама слишком вспыльчива, чтобы при случае отказать себе в удовольствии съездить папаше по физиономии. Даша не раз слышала от матери подобные обещания, когда они читали в желтой прессе о его очередных похождениях. А вот как отец отреагирует на подобное с ним обращение, оставалось только гадать.

Она тоже с опаской посмотрела на родителей. Нет, вроде ничего такого не предвидится. Танцуют, о чем-то спокойно переговариваясь. К Даше подошел один из смутно знакомых мужчин, и она согласилась с ним потанцевать.

– Ты не помнишь меня?

– Что-то знакомое в лице есть, но имени не помню.

– Я одноклассник Демида. Мы иногда встречались, когда ты приезжала погостить. Я Владимир.

– Это было так давно. А, это ты в то время обзывал меня тупой москвичкой!

Он сконфуженно засмеялся.

– Было дело. Но это от зависти. Мне в те времена ужасно хотелось жить в Москве.

– А сейчас?

– А я там жил. Несколько лет, пока учился. Ужасно неприятный город. Аура у него такая… недоброжелательная, мягко говоря.

Даша кивнула.

– Да, там надо родиться, чтобы считать Москву родным городом.

– Ну да не будем о ней. Ты замужем?

– И почему замужество считается высшей ступенью в карьере женщины?

– Не замужем, значит. И не была?

– Нет. Что-то не хочется. – И она невольно перевела взгляд на танцующих неподалеку родителей.

Проследив за ее взглядом, Константин заметил:

– Боишься, что получится так же, как у них? Но ведь волков бояться – в лес не ходить. Все нужно делать вовремя.

– Знаешь, я не люблю доморощенных психологов.

– Извини. Я понимаю, это у тебя любимая мозоль. Но даже и парня нет?

Даша вспомнила об Артеме. Есть он у нее или нет?

– Сложный вопрос.

– Понятно, боишься. Не рассердишься, если дам еще один доморощенный совет? Не попробовав, не узнаешь. Хотя моя жена тоже была изрядной трусихой. Вон она, танцует с твоим братом.

Даша повернула голову направо и встретилась взглядом с красивой молодой женщиной. Та сконфуженно ей улыбнулась и принялась о чем-то говорить с Демидом.

– Вот. Если бы не моя настойчивость, то у нас ничего бы не было. А так мы женаты и счастливы.

– Значит, ты большая редкость. В наше время мужики сидят и ждут, когда же их охмурят.

Константин хмуро согласился.

– Это точно. Бабы стали как мужики, а мужики как бабы. А все феминизация.

– Думаю, что равенство полов здесь ни при чем. На западе такого нет, хотя там равенство существует де-факто, а не декларировано, как у нас. Просто мужской генофонд в России практически уничтожен. Ведь всех, кто поумнее или энергичнее, большевики уничтожали. И главным образом мужчин. В Европе женский генофонд подорван охотой на ведьм в средние века, а в России мужская элита почти полностью уничтожена за последние сто лет. Отбор шел по регрессивному признаку, поэтому и мужики у нас слабые, все норовят за женской спиной спрятаться.

Константин изумленно посмотрел на нее.

– Возможно. Слушай, я в таком разрезе об этой проблеме не думал.

Танец закончился, они пошли к столику Даши. Константин поздоровался с ее родителями и ушел, а Даша села на свое место, чувствуя неожиданную подавленность. Ее задели слова, что все нужно делать вовремя? Но у каждого свое время.

Из задумчивости ее вырвал слишком оживленный голос матери:

– Даша, представляешь, Максим приглашает нас с тобой к себе погостить!

Дочь внимательно посмотрела на мать. Та была раздражена, но тщательно скрывала это. Но два горящих пятна на щеках не скроешь. Хотя можно объяснить это возбуждением и быстрым движением, но Даша знала, что для Яны подобные вечеринки норма жизни. И ни на одной из них она не видела ее столь взбудораженной.

Значит, отец сказал что-то такое, отчего мать пришла в негодование. Что же это могло быть? Наверняка обвинил ее в своей измене. Конечно, в подобных случаях виноваты кто угодно, только не сами изменники.

– Мама, ты же ближе к полуночи хотела переодеться, не помнишь?

Ни о чем подобном речи не было, но Яна тут же подхватила кинутый ей спасательный круг.

– Да, конечно! Я же хотела поразить всех кругом своими великолепными нарядами! Пошли!

Они дружно поднялись и пошли к выходу, оставив Касаткина смотреть им вслед.

Зайдя в фургон и плотно притворив дверь, Даша спросила:

– Что случилось, мама?

Яна сложила руки на груди защитным жестом.

– Представляешь, он мне заявил, что всю жизнь любил только меня!

– Ты ему веришь?

– Уж очень странно он выражал свою любовь. Я ему так и сказала. А он заявил, что в свое время я недостаточно была к нему… эээ… обходительна, поэтому он был вынужден искать утешения у других баб!

Даша принялась смеяться.

– Мама, я сразу поняла, что он тебя упрекает в своих прегрешениях. Это так стандартно.

Яна посмотрела на хохочущую дочь и вдруг засмеялась тоже.

– Как хорошо быть мужчиной! Какую бы пакость ни сделал, виновата всегда жена! Эх, и почему я не мужчина?

– При современном уровне медицины это вовсе не проблема.

– Стать мужчиной невозможно даже с помощью самых новейших достижений хирургии. Им надо родиться. Причем обязательно в России. Никаких обязательств, никаких обязанностей. Сплошные удовольствия.

В голосе матери звучала такая горечь, что Даша встревожилась. Обычно мать держалась легкомысленно, говоря, что дурочкам жить легче.

Нервно хихикая, Яна вынула ярко-розовое платье для коктейлей. Прикинув его на себя, повернулась к дочери и спросила:

– Не слишком ярко?

– Дело ведь не в платье, а в тебе. Как ты себя будешь в нем чувствовать.

– Да, как-то не по обстановке. Это не тусовка в Москве, где каждый старается переплюнуть соседа. Надо что-то поскромней.

Она вынула длинное платье, но тут же бросила его обратно.

– А, вот то, что надо!

В ее руках оказалось шифоновое полупрозрачное платье до середины икры на тоненьких бретельках. Она быстро натянула его, поменяла туфли, взлохматила волосы и покрутилась. Впрочем, «покрутилась» слишком сильно сказано. В тесном пространстве она еле повернулась вокруг себя.

– Ну как? Одобряешь?

Платье и в самом деле было симпатичным. И, хотя сквозь тонкие слои шифона просвечивало тело и нижнее белье, слишком откровенным его никто назвать бы не смог.

– Нормально. Иди и добей папашку окончательно.

Яна покивала головой.

– Нельзя сказать, чтобы я жила все это время только для того, чтобы увидеть его вытянувшуюся физиономию, но это все-таки чертовски приятно! Но тебе тоже стоит поменять имидж.

– У меня больше ничего нет.

– Какая ерунда! Зато у меня нарядов больше, чем требуется. Все равно все их я не надену. Размер у нас один, у тебя только рост повыше. Почему бы тебе не надеть розовое? Тебе-то оно вполне кстати.

Даше не очень хотелось переодеваться, но, чтобы угодить матери, надела розовое платье. И удивилась, до чего преобразилась невзрачная особа в зеркале.

Освежив макияж, они вернулись в зал. Максим сидел там, где они его оставили. Не заметно было, чтоб он с кем-то танцевал или участвовал в очередном конкурсе.

Завидев жену с дочерью, он встал им навстречу и поспешно отодвинул кресло для Яны. Устроившись, поудобнее, она непринужденно его поблагодарила:

– Спасибо за заботу, дорогой экс!

Касаткин удивленно захлопал глазами.

– Что за экс?

– Бывший. Экс-чемпион, экс-президент, экс-муж. Что тут непонятного?

Максим заскрежетал зубами.

– У меня вообще-то имя есть.

– Просто я так привыкла и менять свои привычки не считаю нужным.

Ее пригласили танцевать, и она, не обращая внимания на протестующего Максима, умчалась танцевать. Он с досадой следил за ее выкаблучиванием на эстраде. Во всяком случае, так он заявил дочери:

– Она с этими выкаблучиваниями все ноги себе переломает. Не маленькая уже.

Даша с подковыркой его успокоила:

– Папа, мама на таких тусовках бывает по нескольку раз в неделю. И танцует до утра. У нее большой опыт, так что не волнуйся, пожалуйста!

– Когда она была моей женой, она не скакала по разным сомнительным вечеринкам!

– Да, она мне говорила, что с тобой скука была смертная.

Максим даже поперхнулся.

– Скука? Смертная? Со мной?

Даша пожала плечами.

– Насколько я знаю, в последнее время перед разводом дома тебя практически не было. Ты не думал, что мама переживала?

– Не думал! Она такая была равнодушная, что я был уверен, что ей все равно!

Даша в изумлении посмотрела на отца.

– А если бы она себя так вела, тебе тоже было бы все равно?

– Нет, конечно!

– Вот и ей было не все равно. Просто она спасала остатки своей гордости.

– Да лучше бы она мне пару пощечин залепила! Я тогда, может, в себя бы пришел!

Даша холодно его одернула:

– Не ищи виноватых, отец. Кроме тебя, их нет. И почему ты думаешь, что мама к тебе вернется? Мне кажется, без тебя ей гораздо приятней. Она ведь не зависит от тебя и твоих денег. Она самодостаточный человек.

– Вот в этом-то вся и трудность!

– И помогать я тебе не буду, не думай. Я достаточно навидалась твоих миленьких подружек и не хочу, чтобы мама вставала с ними на одну доску.

Максим с внезапной горячностью пообещал:

– Она никогда наравне с ними не была и не будет!

Даша внимательно посмотрела на отца. В его глазах было то, что раньше Даша никогда не видела – досаду и печаль. Неужели для него наступило время переосмысления?

– Ты здоров?

– Абсолютно. Не знаю, правда, что со мной, но мне надоело так жить. Я понял, что время, прожитое с твоей матерью, было лучшим временем в моей жизни.

На место вернулась Яна, оживленно блестя глазами.

– Милый праздник, правда, Даша? Я и не предполагала, что будет так весело. Ежели бы кое-кто не приехал, было бы еще веселее.

Касаткин сделал вид, что не понял, о ком речь. К ним приближался еще один желающий потанцевать с Яной, поэтому Максим поднялся, и, выговаривая приглашение на танец, поднял ее с места, не дожидаясь согласия.

– Что за манеры? – Яна была всерьез недовольна его самоуправством. – Почему я должна с тобой танцевать?

Касаткин ловко закрутил ее в вальсе, избегая разговоров. При этом, правда, он двигался к выходу из ресторана.

Когда они оказались у выхода, он накинул ей на плечи свой смокинг и быстро повлек к противоположной стороне здания.

– Нам нужно поговорить.

Задохнувшаяся от быстрого бега Яна не сразу смогла ответить, и он, воспользовавшись этим, завел ее в одноместный номер небольшой гостиницы.

– Что за нахальство! – Яна не могла найти слов. – С чего ты решил, что я хочу с тобой разговаривать?

– Я прекрасно знаю, что не хочешь. Поэтому и пришлось прибегнуть к радикальным мерам.

Не считая нужным препираться, Яна грациозно села в кресло, склонив набок ровно поставленные ноги так, чтобы были видны точеные лодыжки.

– Хорошо, я тебя слушаю. Но только побыстрее, мне хочется вернуться на торжество.

– Неужели для тебя важнее какие-то танцульки, чем наши отношения?

– Наши отношения закончились в ту ночь, когда ты не пришел домой. Где ты был, не помнишь?

От легкомысленной особы не осталось и следа. Перед ним сидела умная взрослая женщина, слишком много повидавшая, чтобы верить в счастье. Касаткин поежился под этим все понимающим циничным взглядом.

– Ты же знаешь, что я тебя любил.

– Нет, не знаю. Хотя сейчас можно говорить все, что угодно. Но я твердо знаю, что так, как ты поступил со мной, с любимыми не поступают.

– Мне показалось, что ты меня разлюбила.

– Хорошая отговорка. Только вот действительности она не соответствовала. Это ты предал и меня, и мою любовь. Хотя что еще можно ждать от вульгарного нувориша. Вы все такие. Если нет внутреннего стержня, то шальные деньги делают из вас откровенных козлов.

Максим поморщился.

– Ты так думаешь обо мне?

Кокетливо склонив голову, Яна подтвердила со стальной льдинкой в голосе:

– Однозначно! Другого мнения и быть не может.

Он хотел было заявить, что тогда им и говорить не о чем, но вспомнил о долгих одиноких ночах, когда никакая пылкая молодая красотка не могла заменить одну-единственную женщину, и спрятал гордость в карман.

– Возможно, я это заслужил. Но мне плохо без тебя, Яна.

Она жестко обрезала:

– Ничем не могу помочь. Уверена, утешительницы у тебя найдутся. Можешь, кстати, конкурс устроить. Всероссийский. Или поучаствовать в передачке «Давай поженимся». Думаю, Роза Сабитова уж расстарается для тебя.

– Не надо, Яна. – Его голос звучал обреченно, но на Яну его смирение эффекта не произвело.

– Не актерствуй, будь так любезен. Я ведь прекрасно знаю, какой ты на самом деле. По трупам пройдешь и не оглянешься. И я там же, в общей братской могиле.

Касаткин вздрогнул. Он не думал, что будет так тяжело. Почему-то жена запомнилась ему как нежная и легкая в общении женщина. Это он ошибался или она так изменилась?

Будто услышав его мысли, Яна холодно заметила:

– Сколько лет прошло после нашего разрыва? Пятнадцать? Мы стали другими людьми и нечего пытаться вернуть прошлое.

– Мне воспоминания о той жизни греют сердце. Там была любовь.

– Но тебе она оказалась не нужна. Ты ее выбросил на помойку за ненадобностью.

– Яна, может быть, попробуем поговорить спокойно. Я понимаю, ты озлоблена…

Она резко засмеялась.

– Я озлоблена? Да что ты понимаешь в страдании, такой сытый и довольный?

– Ты ведь тоже не бедствовала, Яна. И замуж ты выскочила тут же.

– Это от боли. Боль была невыносимая. Показалось, что Алексей может ее залечить. Но не получилось. Так что в моем скоропалительном браке виноват тоже ты.

Максим устало провел руками по лицу.

– Прости. Я во многом виноват. Но я хочу исправить хотя бы то, что еще можно исправить.

Яна удивилась:

– И что, по-твоему, еще можно исправить?

– Ну, хотя бы попробовать жить вместе. Вспомнить, как нам было хорошо.

– Это ты правильно сказал: было. В прошедшем времени. И не вижу смысла заниматься заведомо обреченными на неудачу делами. У меня на это времени нет.

– На вечеринки у тебя время есть.

– Это потому, что я очень много работаю, а работа, как ты знаешь, у меня творческая. Накапливается нервная усталость, которую нужно каким-то образом выплескивать. А на этих светских тусовках я не только двигаюсь, но и нахожу богатых заказчиков. Я живу своим трудом, не забыл?

– Было бы гораздо лучше, если бы ты взяла у меня деньги, как я тебя и предлагал. Тогда бы и не зависела б ни от кого.

– Отступные? За украденное счастье? Спасибо, не надо. К тому же про независимость ты напрасно. Тогда бы я попала в зависимость от тебя. Помнить, за чей счет живешь, не очень-то приятно.

– Тебе неприятно все, что нас связывало?

– Конечно, ведь загажено все, что было. Единственное светлое пятно в этой истории – Даша.

– И это все?

– А чего тебе еще нужно? Может быть, и было что-то хорошее, но оно перечеркнуто тем, что за ним последовало. – Заметив, что бывший муж хочет что-то сказать, резко вскинула руку. – И вспоминать не хочу, не надейся!

Касаткин молча принялся ходить по комнате. Яна саркастично следила за его метаниями.

– Может, разойдемся уже? Мне кажется, отношения мы выяснили.

Она приподнялась, готовясь уйти, но он резким толчком усадил ее обратно.

– Подожди! Теперь, когда я привык к практически неограниченным возможностям, понял, что потерял то, чем только и стоило дорожить. – Он поискал в выразительном лице Яны хоть капельку поддержки или ободрения, но оно было пустым и холодным. – Ты была права, когда говорила, что мне крышу снесло. Но теперь-то она встала на место, и я прошу тебя вернуться. Я уверен, нам снова будет вместе так же хорошо, как когда-то.

Отрицательно покачав головой, Яна безжалостно разбила все его доводы:

– Ты просто цепляешься за уходящую молодость. Я тебе ее не верну, не надейся. А про шальные деньги, так они просто выявили то, что у тебя всегда было, но не было возможностей для удовлетворения. Появились деньги, и выявилась твоя настоящая сущность. Но меня это не касается, Касаткин. – Она усмехнулась невольному каламбуру. – У тебя своя жизнь, у меня – своя. И пересекаться они не будут, я об этом позабочусь.

Он стоял, смотрел на нее и не знал, как вернуть жену. Или она права и он пытается вернуть ушедшую молодость?

– Ты и сама молодишься. И про твои похождения я все знаю. Любовников меняешь чаще, чем перчатки. Причем молодых.

– Конечно. Это мне нужно для вдохновения. Я же творческий человек, а к ним общепринятые критерии применить невозможно. А что молодые, то мужики постарше, как правило, уже закисли. К тому же молодняк ни на что не надеется. Они же понимают, что просто игрушки.

– Как из секс-шопа?

– Ну да. У тебя, кстати, то же самое.

Он задумчиво покивал головой.

– Возможно, мы выбрали не самое лучшее лекарство.

– Если ты предлагаешь мне себя в роли лекарства, то забудь. Прививку из твоих ручек я уже получила. Теперь у меня иммунитет.

Сделав еще несколько кругов в по комнате, он снова остановился перед ней и спросил:

– На каких условиях ты вернешься ко мне?

Яна началась злиться уже всерьез.

– Ты что, не понял? Я к тебе не вернусь ни при каких условиях! – она произнесла это, очень четко артикулируя звуки, будто говорила с глухонемым. – Ни при каких!

У Касаткина был такой вид, будто он не верит своим ушам.

– Ты привык, что все продается и покупается, но я цену не имею. Так что забудь обо мне!

Он кисло заметил:

– Если бы я мог, то давно бы забыл. Но я убедился, что это невозможно.

Яна резко встала и отскочила в сторону, когда он попытался к ней приблизиться.

– Не смей меня лапать! Я тебе не твоя одноразовая подружка! К тому же Даша научила меня нескольким приемчикам, и я с удовольствием их на тебе опробую! Не думай, что мне станет тебя жаль!

По ее гневному взгляду и разгоряченному лицу Максим понял, что она так и сделает. Решительно скинув с плеч его смокинг, Яна быстро пошла к дверям, гордо вскинув подбородок. Он опустил руки по швам и молча следил, как она уходит. Неужели он приехал сюда зря? А он так надеялся на воссоединение семьи!

Выйдя из гостиницы, Яна поежилась от холода и побежала к ресторану, откуда доносилась громкая музыка. Добежав до входа, она остановилась и обернулась. За ней никто не спешил, и она небрежно фыркнула. Это хорошо! Лишние неприятности, а с ними теперь у нее прочно ассоциировался бывший муж, ей ни к чему.

Расправив плечи и задрав нос, она зашла в фойе.

Глава седьмая

Утро после юбилея выдалось хмурым и ненастным. Даша встала в двенадцать, мать еще спала. Умывшись, Даша с неудовольствием посмотрела на себя в зеркало. Лицо ей не понравилось. Тени под глазами, гусиные лапки в уголках глаз. Придется делать маску.

На туалетном столике валялась целая гора косметики всех мастей. Мамуля, как обычно, привезла с собой полный боевой арсенал. Она и ночью, несмотря на усталость, целых полчаса посвятила своей внешности, и только потом легла спать. А вот Даша шлепнулась в постель сразу, едва умывшись, за что теперь и расплачивается.

Прочитав на одной из баночек надпись по-французски «восстанавливающий крем», Даша протерла лицо одним из очищающих тоников и нанесла на лицо довольно толстый слой крема. В инструкции было указано, что после нанесения надо двадцать минут полежать, но времени на это не было. Она принялась просматривать сделанные позавчера снимки.

Среди них оказались весьма симпатичные, и она, придумав надписи, отправила их по журналам. Иногда в редакциях надписи меняли, иногда нет. Заработавшись, вспомнила о креме только тогда, когда случайно задела лицо и пальцы оказались в липкой смеси. Она сняла крем салфеткой, снова протерла лицо тоником и изучающе посмотрела в зеркало. Гораздо лучше. Тени под глазами исчезли и кожа стала выглядеть более упругой.

Во втором часу проснулась Яна. Как Даша и ожидала, вид у нее был не в пример лучше, чем у нее. Но Яна все равно была недовольна.

– Вот ведь знаю, что мне нельзя ложиться позже двух часов ночи, и все равно завалилась под утро!

– Ну, мама, в Москве было всего три ночи, поэтому ты опоздала всего-то на час.

Яна отправилась в душ и опять вылила всю воду. Пришлось снова ехать на колонку. Хорошо, что они были здесь почти на каждом углу.

Яна недоумевала:

– Почему у тебя такой маленький бак? Помыться нормально совершенно невозможно.

– Ты мыслишь российскими стандартами, мама. Это только в России можно лить воду сколько хочется, а в Европе это слишком дорогое удовольствие. Только очень богатые люди могут позволить себе так шиковать.

Яна резонно возразила:

– Но мы же не в Европе, Слава Богу! У нас у обеих есть возможность жить там, причем в любой цивилизованной стране, но мы ею воспользоваться что-то не спешим. Почему бы это, интересно? Особенно ты. Ты же, по сути, выросла в Англии и свободно говоришь на трех европейских языках.

– На четырех, мама. Кроме русского, естественно.

Яна безмятежно согласилась:

– Вот именно. Так почему ты там не живешь?

Даша пожала плечами.

– Возможно, когда-нибудь и буду. Когда захочется порядка и хороших дорог. А пока у меня в крови играет адреналин, я буду жить в России. Здесь возможностей для приключений куда больше, чем в благообразной Европе.

– Ты всегда была авантюристкой, Даша.

– А ты нет?

– Нет. Я всегда была домоседкой. И мой авантюризм свойство приобретенное, а не врожденное. Я в детстве по деревьям никогда не лазила, в отличие от тебя. Ты всегда любила риск.

Даша не стала спорить. О чем? У нее действительно играл в крови азарт, особенно когда она делала что-то на грани фола. Ее ухаживание за Рокшевским тому пример. Но все-таки как хорошо, что его здесь нет! Можно расслабиться и хоть немного побыть самой собой.

Яна выглядела неплохо, хотя, по ее мнению, недостаточно презентабельно. Устроив себе два часа СПА-процедур, она в самом деле стала выглядеть на все сто, как она выразилась, оглядывая себя в очередном платье до середины икры, на сей раз из тяжелого темно-синего бархата.

– Думаю, я неплохо впишусь в окружающую обстановку. Как раз под цвет антуража. Но, чтобы от него отличаться, я надену не золото, а жемчуг.

Дважды обернув вокруг шеи длинную нитку крупного жемчуга, она повернулась к дочери.

– Ну как?

– Отлично, мама. Но ты не боишься возить с собой драгоценности?

– Какие драгоценности, Даша? Жемчуг искусственный. Я не такая простофиля, как ты думаешь.

– Это не тот жемчуг, что подарил тебе Алексей?

– Тот лежит в сейфе в моем банке. А это его имитация, правда, довольно искусная. Ну, ты готова? Тогда пойдем.

Даша давно натянула на себя брючный костюм из плотного льна. Он отливал серебром, поэтому она надела серебряное колье и серебряный браслет с финифтью.

– Надеюсь, мама, ты не собираешься высиживать до конца, потому что мне завтра к девяти на работу.

От неожиданности Яна застыла на месте, не в силах так сразу уразуметь столь сногсшибательную весть. Осторожно уяснила:

– Ты работаешь на постоянной работе? С девяти до шести? И где?

– В НИИ сверхлегких сплавов. По специальности. Ты не забыла, что у меня есть специальность?

– Не забыла, как ни странно. Потому что, насколько я помню, ты по ней ни дня не работала.

– Я по ней не работала только в России. В Англии я проработала почти два года, когда училась на последних курсах.

– Ну и как, нравится?

– Частично. Если б не вставать в такую рань, то нравилось бы куда больше.

Яна немного помолчала, что-то обдумывая.

– Наверняка ты задумала какую-то жуткую авантюру. Надеюсь, не шпионаж в пользу Британии?

Даша рассмеялась.

– Ей-богу, мама, такая блажь могла прийти в голову только тебе одной. То, что изобретают в наших НИИ, в нормальных странах уже давно пройденный этап. Пошли быстрей! Опаздывать нехорошо, особенно когда ты почетный гость!

Продолжение банкета было назначено пораньше, на два часа, чтобы к восьми-девяти закончить. К этому времени многие уезжали, особенно те, кто жил в других городах, но большинство гостей были местными, поэтому семейство Яковлевых ангажировало зал до одиннадцати.

Ровно в два мать и дочь вошли в зал и устроились на том же месте.

– Вообще-то зря Павел затеял такую волынку. Денег просадил уйму, к тому же столько хлопот.

– Мама, эти хлопоты почти всегда оправдываются. К тому же здесь папочка, значит, и денежные затраты окупятся. В этом отношении он никогда не был жадным.

– Это все хорошо, но мне бы хотелось, чтоб он уже уехал. Что-то не хочется мне его снова видеть.

– Увы, не получится. Папашка разговаривает с тетушкой, целует ей руку и направляется к нам. Там что готовься встретить его как можно вежливее. Ты же светская дама, ты и не в таких переплетах бывала.

Яна кинула на дочь возмущенный взгляд, чтобы высказать свое мнение об этих «переплетах», но не успела, к их столику подошел Касаткин.

– Добрый день, милые дамы! – он был свеж и всем доволен.

Яна немедленно закипела.

– Да, добрый был день, до твоего появления. Какого лешего ты садишься за наш столик, не спрашивая разрешения?

– Потому и не спрашиваю, что никогда его не получу. Как спалось?

В его голосе было столько фривольных намеков, что Даша решила взять разговор в свои руки. А не то вспыльчивая мамуля вполне может съездить бывшему мужу по физиономии, что, конечно, праздник оживит, но в несколько криминальном духе, почтенному юбиляру это вряд ли понравится.

– Мы прекрасно выспались, спасибо. Ты отложил все дела, чтобы побыть на юбилее? – В ее невинном на первый взгляд вопросе слышался подтекст – что ты потерял на этой провинциальной тусовке, где тебе никаких полезных знакомств не завести?

Касаткин это прекрасно понял.

– Есть дела поважнее деловых знакомств. – И облил Яну нежным взглядом.

Сделав вид, что не замечает столь явного предпочтения, та замахала кому-то рукой и, увидев ответный взмах, полетела к милой женщине средних лет.

Даша усмехнулась.

– Папа, в одну реку дважды войти невозможно.

– Но что делать, если в болоте я больше жить не хочу?

– Бегемота из болота тащить не нужно. Он там, как правило, живет, и живет неплохо.

– Без оскорблений, пожалуйста!

– Какие оскорбления, папа! Мы же с тобой вспоминали стихи Корнея Чуковского, разве не так?

Он сердито погрозил дочери пальцем, откровенно следя за Яной. Та перепархивала от столика к столику, радостно приветствуя старых знакомых.

– Она что, вчера не наговорилась?

– Вчера она и не говорила. Вчера музыка грохотала так, что не слышно было, о чем говорит твой собеседник. Разве ты не помнишь?

– Я в двенадцать часов ушел, если ты не помнишь. – Он постарался скопировать ее ироничные интонации, но у него не получилось, голос прозвучал с ненужной запальчивостью.

– Да уж, папочка. Сразу видно, что ты только командовать умеешь. К тому же ты не один ушел, а с мамой. Похоже, вы поцапались, потому что она вернулась без тебя. А ты остался зализывать раны.

Даша думала, что отец примется опровергать ее слова, но он спокойно согласился:

– Ну да, так и было. Но я к тому же дико устал из-за смены часовых поясов. Я только позавчера прилетел из Штатов. Поэтому ненадолго прилег и элементарно вырубился. Проснулся сегодня уже во втором часу. Но хоть отоспался.

Вчерашний ведущий жизнерадостно пригласил всех за свои столики, и Яне пришлось вернуться. Сердито взглянув в сторону бывшего мужа, она поощрительно улыбнулась не спускавшему с нее глаз ведущему.

Банкет продолжился. Снова разносились деликатесы, рекой лилось шампанское и дорогое вино. Екатерина Ивановна, выглядевшая вчера до крайности озабоченной, сегодня перестала волноваться и просто расцветала от удовольствия, глядя на своих гостей.

Даша догадалась.

– Ты молодец, папуля, что подарил юбиляру достойную сумму.

Касаткин не стал скрывать правды.

– Ну да. Надеюсь, ты не против?

– Конечно нет. Иногда ты делаешь добрые дела.

Он приободрился и хотел гордо заявить, что он всегда делает только добрые дела, но Яна посмотрела на него, ожидая именно этих выхваленных слов, и он буднично произнес:

– Стараюсь.

Даша украдкой посмотрела на часы. Времени было еще всего-то полпятого, а она уже изнывала со скуки. Она с трудом подавила зевоту и чуть не раскашлялась, увидев рядом с Мариной Рокшевского.

Сначала она даже не поняла, что это он. Но потом, поморгав, снова взглянула в ту сторону и напряглась. Кошмар! Ни в коей мере нельзя дать Кириллу повод заподозрить ее в подлоге! Но как он тут очутился? Она исподволь посмотрела на кузину. У той был не менее огорошенный вид, чем у нее самой. Итак, для нее это тоже не слишком приятная неожиданность.

Она положила руку матери на рукав.

– Мама, мне нужно срочно удирать! Если ты не поедешь со мной, то найди себе кого-нибудь другого.

Яна посмотрела на встревоженное лицо дочери. Как человек, и сам порой не прочь пуститься в какую-нибудь авантюру, она сразу поняла, что это серьезно.

– Ну, беги. Я тебя прикрою. Только вот как быть с моими вещами?

– Ты со мной не поедешь?

– Как это будет выглядеть? Уехать не попрощавшись, да еще вдвоем, совершенно невозможно. Брат с невесткой оскорбятся до глубины души. Ты это и сама понимаешь.

В разговор вмешался Касаткин.

– Можно отнести ко мне. Обратно до Москвы я тебя могу проводить.

Яна отрицательно покачала головой.

– Ну уж нет. Я ни в чем не хочу быть тебе обязанной.

– Вообще-то это я тебе обязан. Хоть чуть-чуть долг отдам.

Даша заметила, что Марина встала и вышла из зала. Через минуту в сумочке у Даши зазвонил телефон. Как она и ожидала, это была кузина.

– Даша, я говорю из женского туалета, пока здесь никого нет. Ты видела Кирилла?

– Увы.

– Честное слово, это не я его пригласила. Я ему вообще ничего о папином юбилее не говорила. Не знаю, откуда он узнал. Честно говоря, я просто в панике. Боюсь, как бы он чего не ляпнул папуле.

– Мне нужно отсюда уходить, пока он меня не узнал. – Даша старательно скрывалась за широкими плечами отца. – И поскорее.

– Я, конечно, не знаю, что у вас с ним за дела, но, если ты так считаешь, я могу сказать отцу, что тебе пришлось срочно уехать.

– Ты про меня ему вообще ничего не говори, он моего отсутствия и не заметит.

– Ладно. Мне пора. Пока.

Даша поняла, что в туалет зашла ненужная свидетельница.

Маринка вернулась в зал, ей навстречу поднялся Рокшевский, и Даша склонилась к тарелке, чтоб он ее не заметил.

Яна, следившая за ее манипуляциями, внезапно согласилась:

– Ладно, перенесем мои вещи в номер к эксу, все равно сегодня вечером уезжать. Но как нам отсюда выбраться?

Максим, заметно обрадовавшийся потеплению атмосферы, предложил:

– Я пойду знакомиться с этим новым лицом, а вы быстренько убегаете.

Даша испуганно отказалась:

– Ни в коем случае! Он о тебе вообще ничего знать не должен! Или, если уж не получится избежать с ним знакомства, то ничего не говори ему обо мне. Сделаешь круглые глаза и спросишь «кто это?»

Отец посмотрел на нее, как на дурочку.

– И что об этом скажут наши родственники и знакомые? Что я от родной дочери отказываюсь?

Яна подтвердила:

– Конечно, Даша, это абсолютная ерунда! Это твое несуразное требование можно объяснить только твоей полной дезориентацией. Как избежать неудобных вопросов, не знаю. Положимся на везение.

Поняв, что ничего другого не остается, Даша согласилась.

– Ладно, но только я доем салат, он очень вкусный, а я голодная. К тому же мне теперь долго не есть, в моем дому и крошки хлеба не найти.

Яна запротестовала:

– Глупости! Зачем рисковать? Надо сделать вот так! – И она достала из сумочки набор одноразовых контейнеров. – Надо заботиться о будущем.

Набив полные контейнеры, она засунула их в полиэтиленовый пакет и скомандовала:

– А теперь вперед!

Они подождали, пока Касаткин не сядет рядом с Кириллом, загородив тому обзор, и быстро рванули к дверям.

Заскочив в домик, Яна засунула контейнеры в холодильник. Потом принялась собирать разбросанные по комнате вещи и запихивать их в чемоданы, а Даша переоделась в джинсы и свитер.

Минут через десять в дверь постучал Максим.

– Ну и жук этот Кирилл! Что да потому, что да потому. Я ему вопрос, он мне два.

– Надеюсь, ты ему ничего обо мне не говорил?

– Абсолютно ничего. Он больше обо мне выпытывал. Кто я да что я. В общем, чтоб ничего лишнего не сболтнуть, я от него просто удрал. Яна, ты готова?

Она окинула фургон оценивающим взглядом.

– Кто его знает. Но, если даже я что-то и оставила, это не критично. Пошли!

Отдав Касаткину чемоданы, она поцеловала на прощанье дочь, пожелала успехов в ее авантюре и выпорхнула из салона.

Даша тут же поехала прочь.

Максим унес чемоданы и вернулся в ресторан. Яна уже танцевала с ведущим, и он, с трудом сдерживаясь, чтобы не устроить ревнивую разборку, сел за стол и уставился на свои сжатые в кулаки руки. Какие у него права на Яну? Никаких. Как она его называет? Экс? Бывший. Противно, но метко.

Он снова посмотрел на танцующую пару. Непрофессионально, но красиво. Ишь, гад, как в глазки-то заглядывает! И Яна улыбается так завлекательно. И когда она успела превратиться в записную кокетку? Хотя пятнадцать лет врозь не так уж и мало.

Припомнился развод. Какой она выглядела убитой и как хорохорился он! Казалось, перед ним вся жизнь. Избавился от наскучившей жены и радуйся свободе! Но свобода как-то уж слишком быстро надоела. Сначала не врубился, что случилось. Неограниченные возможности, открывшиеся так внезапно, закружили голову. Хорошо, что не спился. Но бабником стал записным. Девиц собирал, как коллекцию. Молодых и красивых. Но вот незадача, теперь он не мог припомнить ни одного имени из череды одинаковых любовниц.

Понял, что лучше всех ему было с Яной. Похоже, он всегда любил ее одну. Но было стыдно просить прощенья после такого подлого расставания. Несколько лет терпел, стараясь превозмочь внезапно вернувшуюся старую любовь. Не получилось. Тогда решил вернуть жену. Считал, что особого труда это не составит. Помнил ее страдающие глаза при расставании. Был уверен, стоит ему прийти с покаянием, и он будет тут же с умилением прошен.

И снова не получилось. Новая Яна оказалась жесткой и насмешливой, не чета прежней. Он сначала даже засомневался было, эту ли женщину он любит. Но, побыв в ее обществе пару часов, почувствовал, что тянет его к ней куда сильнее прежнего.

Что же делать? Он привык, что соперников у него нет. Стоило ему положить глаз на какую-нибудь красотку, как она тут же забывала о прежней жизни и стремилась к нему, как бабочка к огню. Он отдавал себе отчет, что это действие больших денег и возможностей. И не обольщался, слушая уверения в вечной любви. Хотя, возможно, они и остались бы с ними, если бы он это позволил. Но они ему слишком быстро надоедали.

И вот единственная женщина, которая ему до чертиков нужна, говорит ему «нет». Конечно, этим она существенно взвинчивает свою цену, но как быть, если это «нет» станет хроническим? Опыта в уламывании баб у него не было. Даже за Яной в свое время он не слишком-то ухаживал. Познакомились, пожили вместе с полгода, поженились. Вот и все. Он даже не понял, любит он ее или его к ней влечет простая похоть, ведь она была очень хорошенькой. Хотя жили они неплохо все пятнадцать лет брака.

Танец кончился. Яна, оживленная и разрумянившаяся, устроилась на стуле и налила в бокал минералки.

– Праздник удался. Брат, думаю, доволен.

Они одновременно повернулись и посмотрели на Белова. Он о чем-то говорил с женой. Почувствовав их взгляд, приветственно взмахнул им рукой. Екатерина Ивановна даже изобразила милую улыбку.

– Похоже, даже Катя удовлетворена. Обычно она всем недовольна. Сколько ты им подарил?

Касаткин поморщился от подобной бесцеремонности.

– Не помню. Да и какая разница?

Яна даже закудахтала от подобной наивности.

– Какая разница, говоришь? Да огромная! Если бы сумма подаренных денег не перекрыла затраты, то Катя сейчас была бы до чертиков озабочена. Она физически не выносит долги. Она даже спать не в состоянии, если что-то кому-то должна. А когда у нее плохое настроение, то и всем вокруг должно быть плохо. Во всяком случае, она уверена, что смеяться и веселиться, когда ей плохо, верх непорядочности. Понятно?

Максим посмеялся.

– Понятно. А ты сама как к деньгам относишься?

– Нормально. Когда они есть, хорошо, а когда нет, тоже хорошо, потому что когда-нибудь они все равно появятся.

– Да ты настоящий философ.

– Никогда им не была и не буду. Это просто здравый смысл. В минимальных размерах он у меня все же присутствует.

Выпив воды, она с милой улыбкой бросилась навстречу пришедшей немолодой паре. Чуть прищурившись, Максим оценил вошедших. Похоже, он их когда-то знал. Кто же это? На память он пока еще не жаловался и вспомнил, что это одноклассница Яны, вроде бы Людмила. Но какая разница! Яна выглядела если и не как юная девушка, но как молодая женщина, которой нет и тридцати, а по Людмиле сразу было ясно, что она стремительно приближается к пенсионному возрасту.

Яна была искренне рада встрече, а вот по Людмиле этого не скажешь. Конечно, все познается в сравнении. Вот и ее муж тоже бросал оценивающие взгляды на жену и ее одноклассницу, и сравнение было явно не в пользу жены. Понятно, кому он отдаст предпочтение, если появится такая возможность. И внезапно Максим горячо пообещал себе, что такой возможности больше не представится никому.

К Яне снова подошел ведущий и пригласил на танец. Обняв слишком сильно, повел в танце, что-то соблазнительно нашептывая ей на ушко. Она, чуть повернувшись в сторону, мило улыбалась ничего не значащей улыбкой.

Прежде Касаткину ревновать не доводилось, и это чувство ему здорово не нравилось. В голове даже промелькнула мысль – если бы он видел, насколько его жена нравится другим мужчинам, он бы в свое время вел себя по-другому. Но Яна никогда поводов для ревности ему не давала, и, как оказалось, зря. Неужели он тоже стадное животное и охраняет свою самку только при наличии соперника? И ему не надо то, что никому не надо? Какой же он идиот!

Он вспомнил одуряющее чувство свободы, что пьянило его много лет. Стоило ли оно разрушенной семьи? Конечно, стоило! Возможно, были свои нюансы, но в жизни все надо попробовать. Хотя где-то в глубине души у него всегда жила неистребимая вера в то, что стоит ему поманить пальцем, повиниться, и Яна тут же вернется обратно. Или это вера в крепкий тыл? Но ведь бывшая жена ему не мать, чтобы прощать его дикие выходки. Или он перенес на Яну свое отношение к матери?

Вконец запутавшись, решил бросить самоанализ. Вина – разрушающее чувство, поэтому он ни в чем себя винить не будет. Но этому наглому типу в морду сейчас даст.

Будто поняв его категоричное намерение, музыка кончилась. Ведущий подвел Яну к ее месту, церемонно поцеловал ручку и отправился вести вечер.

– Что, приятно, когда такой молодняк в глазки заглядывает?

Яна внимательно посмотрела на него и спокойно налила в стакан минералки. Но Касаткин униматься не собирался.

– Но ты же понимаешь, что этому молокососу нужна от тебя не пылкая любовь?

Мило улыбнувшись, Яна подтвердила:

– Однозначно. Точно так же, как и от тебя твоим девицам нужны не твои ласки, а нечто более существенное. Круглый счет в банке, например.

Максим резким жестом стиснул ей локоть.

– Можем мы хоть немного не пикироваться?

Отпив глоток воды, Яне небрежно стряхнула его руку.

– А зачем? Это же забавно. Бодрит кровь, добавляет перца в пресную жизнь.

– Раньше ты такой не была.

Она согласно кивнула головой.

– Да. Раньше я была глупой гусыней. А ты всегда был таким. Непорядочным и распутным Только я этого не видела. Или не хотела видеть.

Максим замолчал. Это на самом деле так или в ней говорит обида?

– Я никогда тебе не изменял. А мы прожили пятнадцать лет.

– Просто возможности не представлялось. – Он хотел возразить, но она вскинула руки в отвергающем жесте. – Я тебя ни в чем не виню! Надо было остаться одной, чтобы понять, что замужество – скука смертная. В нашей стране жена – синоним домашней рабыни. Она должна все, муж ничего. Больше я так не хочу.

Не разобравший что к чему Касаткин хвастливо заявил:

– Теперь в моем дому полно прислуги. Тебе ничего не придется делать.

Яна с укором скривила губы.

– Да разве я об этом?

Он посмотрел в ее глаза, в которых вдруг промелькнула тоска, и догадался.

– Никаких измен больше не будет, Яна! Я клянусь. – Это прозвучало с неожиданным пафосом, и Касаткин смутился.

Тоска в глазах Яны исчезла, и взгляд снова стал безмятежно-спокойным.

– Конечно, не будет. Потому что я никогда больше твоей женой не буду. Ты меня вообще не привлекаешь. Все, что было, давно перегорело. И слава богу. Больше я в ловушку этой самой любви попадаться не собираюсь. Достаточно с меня обманов.

К ней подошел высокий симпатичный мужчина, и, вскользь посмотрев на ее спутника, пригласил потанцевать, не спрашивая разрешения у Касаткина. Мило улыбнувшись, Яна подала ему руку и они ушли на танцпол, оставив Максима в гордом одиночестве. Тот со злостью сжал кулаки, досадуя, что приказал охране остаться в аэропорту. При охранниках никто бы так себя с ним вести не посмел! Спохватившись, решил, что он и в самом деле стал смешным снобом, как ему об этом не раз говорила дочь. Постарался взять себя в руки и снова принялся следить за бывшей женой.

Обходя в танце зал, Яна заметила племянницу, сидевшую рядом с видным парнем, из-за которого Даша была вынуждена буквально удрать из ресторана, и ее обеспокоило странное выражение Марининого лица. Что же в этом парне такого?

А Марина была в ужасе. Мало того, что Даша стремительно исчезла, оставив ее без поддержки, так еще и дядя, вернее, бывший дядя, принялся выпытывать у Кирилла всю подноготную. Кто, откуда, зачем? – вот был небольшой перечень вопросов, который он ему задал. Правда, Кирилл в долгу не остался, возвращая дяде его же вопросы, но уже в более назойливом варианте. В конце концов Касаткин сбежал, практически ничего не узнав, но Марине от этого было не легче.

Брат здорово заинтересовался этим невесть откуда возникшим гостем, и, чтобы избежать ненужных вопросов, Рокшевский пригласил ее на танец.

– Что мне отвечать? – он смотрел на Марину снисходительно-нежным взглядом.

Она пожала плечами.

– Что хочешь. И вообще, зачем ты здесь?

– Странный вопрос. Хочу познакомиться с будущими родственниками.

– А с каких это пор стали знакомиться с родными предполагаемых сожительниц? Это же не законный брак.

– А я, может, для того и приехал, чтоб официально попросить у отца твоей руки? Ну, как полагается.

Марина испуганно посмотрела на отца, сидящего за своим столом. К счастью, он был занят разговором с каким-то толстым дядькой и в сторону танцующих не смотрел.

– Чего это вдруг? Не хочу!

– Не думаю, что от тебя что-то зависит. Да и от меня, в конце-то концов. Теперь все зависит исключительно от него. – И он осторожно указал взглядом на ее живот.

Марина напряглась.

– Ты настаиваешь на аборте?

Рокшевский чуть слышно фыркнул.

– Насколько я понимаю, об этом говорить поздно. Я хочу сказать, что интересы ребенка в этой истории выше наших. Ты разве не хочешь, чтобы малыш родился в нормальной семье? Хотя сейчас детей ублюдками никто не называет, поскольку каждый второй такой, но все-таки…

Марина так удивилась, что даже сбилась с ритма. С такой стороны она о замужестве никогда не думала.

– С чего это вдруг ты озаботился правами неродившегося ребенка? Еще совсем недавно ты его и знать не хотел.

Кирилл отвел ее подальше от близко танцующей от них пары.

– Осторожнее. По моему, здесь слишком много длинных ушей.

Марина стала говорить тише.

– Еще совсем недавно ты говорил мне совсем другое!

– Люди меняются, знаешь ли.

– Но не так же быстро. – Она посмотрела на его хмурое лицо и внезапно догадалась: – Тебя элементарно заставили!

Рокшевский выпрямился и гордо бросил:

– И кто это мог меня заставить, интересно?

Марина подумала о Даше, но назвать имя не решилась.

– Не знаю, но явно тот, от кого ты здорово зависишь.

Кирилл фальшиво рассмеялся.

– Ну и фантазерка же ты! Лучше о себе подумай, а не фантазируй. Неужели тебе хочется выглядеть в глазах своей весьма чопорной родни непрезентабельной дурочкой?

Марина опешила.

– Непрезентабельной дурочкой? Это еще что за термин?

– Синоним беременной девушки. Хотя два этих слова рядом – нонсенс. В прежнем понятии девушка беременной в принципе быть не могла, поскольку слово «девушка» было синонимом девственницы.

Марина обиделась.

– В отличие от меня? И кто в этом виноват? – она в упор смотрела на кавалера тяжелым неприязненным взглядом.

Кирилл невесело рассмеялся.

– Я, конечно. Честно говоря, это мне льстит. При своем весьма богатом в таких делах опыте должен признать, что подобное со мной было впервые. Так что в каком-то смысле мы оба оказались аутсайдерами.

Этот неприятный термин показался Марине издевательством, и она, высокомерно вздернув нос, пошла за свой столик. Рокшевский двинулся за ней, неизвестно чему усмехаясь.

Едва они устроились на своих местах, как на сцену выступил Демид. Он сердито наблюдал за этим городским денди и жаждал задать тому пару вопросов.

– Насколько я понимаю, тебя пригласила моя сестра? – он решил обойтись без ненужной вежливости.

– Насколько я понимаю, ты военный? Такой напор и уверенность можно приобрести только долгими тренировками.

– Угадал. Я пограничник. Майор. Начальник заставы. А вот ты кто?

Рокшевский, рассчитывающий своими провокационными вопросиками сбить спесь с недовольно смотревшего на него парня, понял, что замысел провалился, и сменил тактику.

– А я научный сотрудник, кандидат технических наук. Так что в социальном плане мы с тобой равны. И ты прав, меня никто не приглашал. Но, поскольку мы с Мариной собираемся пожениться, я решил познакомиться с будущими родственниками без приглашения.

Демид перевел вопросительный взгляд на сестру.

– Это так? – он смотрел на нее, как на провинившегося солдата, и в душе Марины, вспомнившей нелегкое детство под присмотром обожавшего командовать старшего брата, тут же вспыхнул подростковый бунт.

– Да! А ты что, чем-то недоволен?

Демид поднял бокал с шампанским.

– Будем надеяться, что об этом никто не пожалеет!

– Что ты имеешь в виду? – этот вопрос вырвался одновременно и у Кирилла и у Марины, и они растерянно посмотрели друг на друга.

Демид с усмешкой констатировал:

– Что ж, вы походите друг на друга гораздо больше, чем я думал. Возможно, что и получится.

Молчавшая до этих пор Светлана молча положила руку ему на лацкан пиджака и укоризненно покачала головой.

– Демид, мы же не на заставе! Успокойся. Они взрослые люди, и ты за них не отвечаешь! Пойдем лучше потанцуем!

Еще раз кинув неприятно-оценивающий взгляд на Рокшевского, Демид позволил жене увлечь себя на танцпол.

– Сразу видно вояку! – Кирилл тоже был недоволен агрессивными замашками майора. – Ать-два и дело в шляпе.

– Брат очень хороший офицер! Недаром ему в его годы доверили заставу. Это редкость, между прочим.

– Я в его командирских навыках не сомневаюсь. И понимаю, что нам всем нужно быть по меньшей мере лояльными друг к другу.

– С чего это вдруг?

– Ну, скоро мы станем одной семьей, не забыла?

– Не надейся!

Кирилл недоуменно развел руками.

– У тебя что, так гормоны играют? Знал я, что у беременных всякие заскоки случаются, но это уж чересчур! То мы женимся, то не женимся. Ты уж определись, сделай милость.

Вспомнив, что она только что в припадке подростковой нетерпимости объявила брату о своем замужестве, Марина прикусила губу и примолкла, тупо глядя в стол. Рокшевский, не потерявший аппетита, положил себе полную тарелку деликатесов и спокойно оглядел зал.

– Ты когда родителям о замужестве скажешь?

Марина искоса посмотрела на него и ничего не ответила.

– Похоже, мне придется сделать это самому. – И нахально ей подмигнул.

– Не понимаю, почему ты все делаешь наперекосяк?

– В смысле?

– Ну, не по-людски. Постоянно телегу поперек лошади ставишь.

– А, ты это о ребенке? Но это же веками освященный обычай. У дикарей вообще не принято жениться на девственницах без ребенка. Если есть ребенок, то ее плодовитость вне сомнений. Так что это у цивилизованных народов все наоборот. То есть было до недавнего времени. Теперь-то мы возвращаемся назад к природе.

Вернулись брат с женой, и Марина, смешно пожевав губами, вынуждена была промолчать, хотя ее так и подмывало ответить какой-нибудь аналогичной гадостью.

Максим, которому опять не удалось переброситься с Яной и парой фраз, поскольку она ушла танцевать со все тем же наглым типом, сердито посмотрел ей вслед. В поле зрения случайно попала Марина, сидевшая рядом с парнем, из-за которого с юбилея сбежала дочь. У племянницы было такое странное выражение лица, что он забеспокоился.

Он поднялся с места и подошел к ней. Он даже не успел ничего сказать, как она вскочила и бросилась к нему. Бросив на ее спутника недоуменный взгляд, он повел ее в танце, держась подальше от оглушительно орущих динамиков.

– Что случилось, Марина? Сначала Даша в дурном темпе уматывает из ресторана, потом ты сидишь с таким видом, будто тебя утром на расстрел поведут.

Марина невольно хихикнула.

– Расстрел? Похоже.

– Так кто это такой?

– Кирилл Рокшевский.

– Кто такой и откуда?

– Он работает в институте сверхлегких сплавов.

Касаткин тут же вспомнил, что недавно устраивал дочь в этот самый институт. Повнимательнее посмотрел на горящее ярким румянцем лицо племянницы и внезапно все понял.

– Ага, это у тебя проблемы? Недаром Дашка всякими правдами-неправдами пролезла в этот НИИ. Она же известный донкихот в юбке.

У Марины пятнами пошло не только лицо, но и шея.

– Да с чего вы взяли, что у меня проблемы? Никаких проблем. – Тоненький голосок прозвучал так фальшиво, что она откашлялась и повторила эти слова глубоким басом с тем же эффектом.

– Он не хочет на тебе жениться? Тогда для чего он здесь?

Марина сбилась с ритма и неуклюже переступила.

– Наоборот, он хочет.

Касаткин удовлетворенно констатировал:

– Ага, Дашка провела предварительную санобработку! Это она умеет!

Марина отрицательно затрясла головой.

– Я не хочу выходить за него!

Касаткин резко развернул ее в сторону, закрыв от внимательных глаз матери.

– Почему?

– Он не тот, за кого я его принимала!

Максим поморщился. Эти слова напомнили ему те, что он уже слышал от Яны.

– Думаю, что пустыми эмоциями делу не поможешь. Вам надо регистрироваться, и побыстрее. В конце концов, развестись не проблема. Сейчас распадается каждый второй зарегистрированный брак. А сожительства, наверное, и того чаще.

Марине не понравился этот практицизм.

– Я хочу выйти замуж раз и навсегда!

– Это глупый девичий романтизм! И не тебе в него играть! У тебя другие проблемы! И пока парень не сбежал, его надо окрутить!

– Да с чего это он сбежит? Он же сам сюда приехал! – Марина не заметила, что купилась на дядькину уловку и противоречит сама себе.

– Приехал-то он приехал, но вот по собственной ли воле?

Они одновременно посмотрели в сторону Рокшевского. Тот сидел, пристально рассматривая сидевших за соседним столом симпатичных соседок.

– Ну, что я говорил? Что-то не чахнет он от пылкой к тебе любви!

– Тем более он мне не нужен! Я и сама справлюсь!

– Конечно, справишься! Я и сам тебе помогу, если нужно. Но дело не в тебе и даже не в этом донжуане, а в твоем отце. Как он-то себя будет чувствовать, ты подумала? Он же так гордится своей безупречной семьей!

Павел Анатольевич с таким апломбом что-то говорил в это время своему собеседнику, что Марина невольно потупилась. Конечно, отец всегда считал себя правым. Это порой раздражало, но нельзя было не признать, что он и впрямь был порядочным человеком.

– Советую тебе познакомить этого твоего Ромео с родителями. Причем официально, как жениха. Мы с Яной поможем.

Марина с неизбежным женским любопытством посмотрела на танцующую тетушку. Наивно заметила:

– Яна очень красивая, правда? И такая элегантная! – последнее замечание вырвалось у нее с завистливым вздохом.

Касаткину не нужно было смотреть на жену, чтобы понять, о чем идет речь.

– Да, она всегда была очень красива.

– Тогда почему вы ее оставили? Нашли более красивую женщину?

Максиму не понравился этот допрос.

– А тебе не кажется, что у тебя нет права задавать подобные вопросы?

Марина ехидно парировала:

– Точно так же как и у вас нет прав лезть в мою жизнь!

Максим вскинул руки протестующим жестом.

– Я-то с самыми благими намерениями, а ты из праздного любопытства!

– Похоже, мы упорно наступаем друг другу на любимые мозоли. Может, перестанем?

Тут Касаткин заметил, что Яна пошла к выходу со своим новым кавалером. Отпустив Марину, он быстро пообещал, что сейчас вернется, и выскочил в фойе. Но Яны там не оказалось. Он бросился на улицу, но и там ее не было видно. Решив, что она зашла в туалет, он вернулся обратно в зал. Прошло десять минут, двадцать, а ее все не было.

Разозлившись, он попросил зайти в дамскую комнату Катю. И тут Катя ему объяснила, что Яна уехала в Пермь вместе с одним из гостей, он пообещал подбросить ее до аэропорта.

Максим бросился в свой номер, но вещей Яны там не оказалось. Когда он потребовал объяснений у портье, тот ничего не смог сказать. Да, приходила дама с кавалером, да, они вынесли вещи, но для этого дама показала ему свой паспорт. У него что-то украли? На его ответ «нет» портье недоуменно пожал плечами и углубился в разгадывание кейворда.

Решив, что ему здесь делать больше нечего, Касаткин попрощался с бывшими родственниками, выслушал уйму напутствий и, вызвав такси, уехал. У него была шальная мысль догнать Яну, но, поскольку он не знал, на какой машине она уехала, он отбросил эту идею как бредовую.

Арендованный им вертолет стоял там же, где он его оставил. Забравшись внутрь, дал пилоту команду взлетать. Под шум разгоняющихся лопастей признал, что проку от его вояжа оказалось немного. Но это не значит, что он сдастся. Его всегда увлекали трудные задачи, а вернуть Яну оказалось намного сложнее, чем он планировал даже при самом неблагоприятном раскладе. Это просто еще один повод испытать свой характер и свою судьбу. Азарт всегда его пьянил, заставляя действовать на пределе возможностей. Похоже, именно эту черту его характера унаследовала от него и Даша.

Через двадцать минут он был в аэропорту. Позвонил дочери, та была уже дома, вернее, в съемной квартире. Попросил ее дать телефон матери, она отказалась. Пришлось звонить в одну очень важную контору и по личным связям разыскать сотовый Яны. Набрав номер, он услышал спокойное «алло».

– Привет! Ты думаешь, что тебе удалось от меня сбежать?

Яна недовольно фыркнула.

– А ты не думаешь, что звонишь мне в совершенно неподходящее время?

Максим прислушался. В трубке не было слышно шума дороги. Похоже, что Яна в какой-то комнате. И не одна. Во всяком случае, откуда-то издалека доносилось негромкое пение довольного жизнью мужчины.

– Ты где?

– А вот это тебя совершенно не касается, Касаткин. – Снова хихикнув привычному уже каламбуру, она мирно предложила:

– Давай, как говорится, расстанемся друзьями, ладно?

– Нет, черт возьми, мы не расстанемся! Мы еще встретимся, и в самое ближайшее время!

В трубке послышался о чем-то спрашивающий мужской голос, и связь прервалась. Злющий как цербер Максим чуть было не швырнул телефон оземь, но в последний миг удержался и только пообещал тоненько пищащему телефону:

– Это не конец! Это только начало!

Глава восьмая

Павел Анатольевич заметил-таки Рокшевского. Никогда не отличаясь излишней деликатностью, он и сейчас не изменил себе. Бесцеремонно оглядев гостя с ног до головы, повернулся к дочери и потребовал:

– Кто это?

Та испуганно проблеяла, отчего Рокшевский снисходительно усмехнулся:

– Это мой коллега, папа. Мы с ним работали вместе, пока я была на практике.

Более воспитанная Екатерина Ивановна вмешалась, прежде чем муж совершил очередную бестактность:

– Мы очень рады твоим друзьям, Марина. Но, может быть, ты нас познакомишь?

– Да, конечно.

Она официально представила Кирилла родителям и надеялась, что на этом все и кончится, но тут Рокшевский безобразно разбил ее надежды на спокойную жизнь. Пожимая руку Павлу Анатольевичу, он небрежным тоном уточнил:

– Вообще-то мы собираемся пожениться.

Это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все уставились на Марину, ожидая ее слов. Та несколько раз открыла и закрыла рот, понимая, что ее бессовестно подставили. Если она теперь скажет, что это неправда, то через пару месяцев ей придется объясняться с разъяренным отцом по поводу внебрачной беременности. Похоже, ей придется все-таки стать достойной дамой и выйти замуж. А потом пусть будет, что будет. По крайней мере, ребенок будет рожден в законном браке.

Не дождавшись ответа, Екатерина Ивановна осторожно спросила у дочери:

– Это так?

Марина сердито посмотрела на Кирилла и сурово ответила:

– Похоже, что так.

Рокшевский рассмеялся.

– Извините, мы просто думали для начала познакомиться, а сообщить о свадьбе как-нибудь в другой раз. Но я сегодня узнал, что Демид через неделю уезжает на службу, поэтому решил не тянуть резину.

Тот, с прищуром разглядывавший будущего родственника, насмешливо поблагодарил за заботу.

– Очень признателен, что удостоился такой чести. А ты уверен, что хочешь жениться?

Марина поняла, что разглядывание Кириллом всех крестных девиц заметила не она одна. Впрочем, брат всегда был проницателен, в детстве ей никогда не удавалось утаить от него ни одной своей проделки.

Рокшевский притворно удивился.

– А для чего тогда я здесь?

Демид хотел что-то сказать, но посмотрел на растерянного отца и промолчал. Тот не знал, как реагировать на это сообщение. Чтобы предстать в глазах будущих родственников в наилучшем свете, Кирилл добавил:

– У меня неплохая двухкомнатная квартира и импортная машина, хорошая работа. Так что семью я смогу содержать вполне прилично.

Эта речь успокоила Павла Анатольевича, который всегда считал, что обеспечивать семью обязанность мужчины. Екатерина Ивановна, которой не понравилось выражение лица дочери, предложила:

– Надеюсь, вы не торопитесь? Хотелось бы поговорить с вами в более спокойной обстановке.

В самом деле, гремевшая музыка не способствовала приватной беседе.

Рокшевский посмотрел на часы.

– Нам с Мариной нужно выехать не позднее десяти, дорога не слишком хорошая, гололед.

– Вы на машине? – казалось, Павел Анатольевич был несколько удивлен. – На рейсовом автобусе гораздо безопаснее. Сейчас столько аварий.

– Я хорошо вожу машину и никогда не лихачу. Так что все будет хорошо. – Рокшевский был на удивление серьезен.

Чтобы прекратить поучения отца, от которых ей всегда становилось неловко, Марина предложила:

– Может быть, закончить вечер пораньше? Уже семь часов, и персонал устал. К тому же на столах почти ничего не осталось.

Екатерина Ивановна поспешила на кухню. Вернувшись, доложила:

– Остались только торты, печенье и конфеты для прощального чаепития. Так что давайте заканчивать.

Пригласили ведущего и через пару минут он объявил о заключительном чаепитии. На столах появились русские самовары и сладкое, и через полчаса довольные гости потянулись прощаться с хозяевами.

После того, как ушел последний гость, семейство Беловых вместе с Рокшевским отправилось домой.

В просторной трехкомнатной квартире было устроено семейное совещание. Кирилл в своей снисходительно-вальяжной манере предложил справить свадьбу как можно скорее, потому что ему хотелось бы видеть на ней свояка.

– Поскольку Демид скоро уедет, было бы лучше сыграть скромную свадьбу на следующей неделе. Конечно, у меня есть деньги и для пышной свадьбы, но я считаю правильнее потратить их на что-то запоминающееся. К примеру, на свадебное путешествие куда-нибудь в экзотические страны. Не правда ли, дорогая?

«Дорогая» в ответ только сверкнула глазами.

Екатерина Ивановна задумчиво заметила:

– Конечно, второе такое пиршество, что мы устроили на юбилей, нам уже не осилить. И даже не из-за денег, а просто сил нет. Так что я тоже за скромную свадьбу в узком семейном кругу. Но, может быть, Марине хочется чего-нибудь другого?

Марине в первую очередь не хотелось этой свадьбы, но, загнанная в угол, она только отрицательно покачала головой.

Кирилл с довольной ухмылкой повернулся к будущему тестю.

– Я думаю, Павел Анатольевич, у вас есть возможность устроить регистрацию в следующую субботу? А когда Марина сдаст летнюю сессию, мы с ней куда-нибудь съездим.

Павел Анатольевич тут же приосанился от осознания собственной значимости. Конечно, он все устроит, какие проблемы! И они принялись обсуждать, кого из близких родственников и друзей пригласить на бракосочетание и затем на скромный свадебный вечер.

Марина тихо вздохнула. Похоже, она здесь вовсе не нужна. Все решено за нее. Внезапно все замолчали и повернулись к ней. Она встрепенулась. Ее о чем-то спрашивают? Пришлось признаться, что она ничего не слышала.

– Витаешь в облаках? – голос Рокшевского вдруг стал таким ласковым, что она невольно подумала, – если б она не знала, что к чему, то могла бы и впрямь поверить, что он в нее влюблен, и что их свадьба не вынужденная, а настоящая. – Хотя невестам так и положено. Но мы говорили о том, что подвенечное платье мы купим в Перми. Если хочешь, я попрошу маму тебе помочь.

Марина решительно отказалась.

– Нет, я попрошу подруг. – И только тут поняла, что ее опять обвели вокруг пальца. Да уж, умеет Кирилл манипулировать людьми.

Похоже, что он догадался о ее неприязненных мыслях, потому что лукаво ей подмигнул.

Екатерина Ивановна принесла из кухни бутылку дорогого французского шампанского и Демид ловко его открыл. Разлив вино по высоким хрустальным бокалам, провозгласил тост:

– Выпьем за то, чтобы наши ожидания не остались обманутыми!

Рокшевский понятливо на него посмотрел, но возражать против такого странного тоста не стал. Павел Анатольевич, впрочем, хотел что-то добавить, но умная жена дернула его за рукав, и он был вынужден промолчать.

Рокшевский только пригубил свой бокал и поставил его на стол.

– Я за рулем, поэтому рисковать не буду. Хотя вино замечательное.

Он сказал это как настоящий знаток, чем заслужил от Демида еще один неприязненный взгляд. Было видно, что брат не одобряет выбор сестры. Родители тоже были явно озадачены, но старались не показывать виду, перенеся все выяснения на потом.

В девять часов Кирилл твердо сказал Марине, что им пора. Она безропотно поплелась в спальню собирать свои вещи. Света под предлогом помощи кинулась за ней. Плотно притворив двери, сердито потребовала объяснений.

– Маринка, ты что, с ума сошла? Парень он видный, ничего не скажу, но самовлюбленный до чертиков. Зачем тебе это нужно?

Марина язвительно заметила:

– А вот дядя Максим мне прямо сказал, что развестись не проблема. Думаю, он знает, о чем говорит. У него этих самых жен было не меряно.

Света поразилась.

– При чем тут Касаткин? У него своя жизнь, ему за нее и отвечать. К тому же ты наверняка заметила, что он все эти дни вился вокруг Яны. Но не думаю, что у него что-то получится. Ты лучше о себе подумай.

Марина села на диван, закрыв лицо руками. Глухим голосом призналась:

– Я не хочу выходить за него, но придется.

Света твердо заверила:

– Ерунда! Если не хочешь, то и не выходи! – и догадливо уточнила: – При любых обстоятельствах!

– Я жутко запуталась! Сначала я думала, что влюблена в Кирилла и попросила Дашу помочь. Она помогла, но я поняла, что переоценила свою увлеченность. А может посмотрела на него трезвым взглядом, не знаю.

– Ага, без Дашки тут не обошлось! Так я и знала, когда она выскочила из ресторана как ошпаренная! Но почему она не захотела встречаться с Рокшевским?

– Они работают вместе и он мог ее узнать.

Светлана недоуменно округлила глаза.

– Мог узнать? И что в этом такого?

– Не знаю. Даша не посвятила меня в тонкости этой своей интриги.

В двери постучали. Показалась голова Рокшевского.

– Милые дамы, я понимаю, что вам хочется поболтать, но нам в самом деле пора.

Переглянувшись, девушки быстро побросали в сумку Маринины вещи и вручили ее Кириллу.

Провожать их вышли все. Машина Рокшевского стояла возле ресторана и удостоилась одобрения главы семейства.

– Хороший внедорожник. Основательный. Надежный.

Рокшевский согласился.

– Я тоже так считаю. Конечно, с пробегом, но это лучше, чем новая отечественная машина за те же деньги.

Он сел в машину, терпеливо дождался, пока с Мариной не попрощается вся ее семья и плавно тронул машину с места.

– Устала? – его голос звучал сочувственно, будто ему и впрямь было небезразлично ее состояние.

– Конечно! – против ее воли получилось слишком агрессивно, и она постаралась смягчить тон. – Эти два дня выдались на редкость утомительными.

– Думаю, если бы ты была не в положении, то не заметила бы никакой усталости. – Он просто констатировал факт, не придавая ему никакого особого значения. – Хорошо еще, что у тебя нет никаких особых недомоганий.

Она немедленно ощетинилась.

– Почем ты знаешь? Ты ведь со мной не живешь!

– Я тебе предлагал со мной жить, но ты до сих пор на это не решилась. И спрячь колючки, я же о тебе беспокоюсь.

Марина принялась глубоко дышать, стараясь не волноваться.

– Кстати, ты встала на учет?

– Нет. Не хватает времени.

– Лучше пропусти пару лекций, но в консультацию сходи. Так надежнее.

Она снова взъярилась.

– Не тебе напоминать мне о надежности! Если бы не ты, я никогда бы не попала в это дурацкое положение!

Он пожал плечами, не желая принимать на себя несуществующую, по его мнению, вину.

– Ты знаешь, есть безотказный способ контрацепции. Называется одним словом – «нет». Что-то от тебя я его не слышал.

Марина задохнулась от разочарования. Впервые в жизни ей ужасно захотелось стукнуть человека чем-нибудь увесистым по голове. Она с силой сжала ладони в кулаки, стараясь обрести хотя бы подобие спокойствия.

Внезапно Кирилл сказал с нотками раскаяния:

– Извини, я не должен был тебе этого говорить. Просто я изрядно выбит из колеи.

– По тебе этого не скажешь.

– Это все понты.

Марина так удивилась, что повернулась к нему всем телом.

– Понты? Что это значит?

Он удивился в свою очередь.

– Ты не знаешь, что означает это слово?

Она поправилась:

– Я неверно спросила. Зачем тебе это нужно?

Он признался с кривой усмешкой:

– Самозащита, наверное. Боюсь, как бы не плюнули в душу.

Марина, не сдержавшись осторожно спросила:

– А что, были прецеденты?

Кирилл помедлил и неохотно признался:

– Знаешь, меня всю жизнь контролировала мать. Порой слишком уж пережимала, и я стал закрываться от всего света. Но давай поговорим о чем-нибудь другом. День выдался суматошный, к тому же твой братец смотрел на меня как на личного врага. Мне казалось, он не сдержится и двинет меня в зубы.

Марина признала с кислой гримаской:

– Он всегда был очень проницателен. Я легко обманывала родителей, по пустякам, конечно, двойка там или прогулянный урок, но мне никогда не удавалось обмануть его. Он меня видел насквозь.

– Может быть, потому, что и сам на твоем месте сделал бы так же?

– Боже упаси! Он с детства был таким правильным, что его даже лучший друг звал занудой! Он даже в детском саду не был замечен ни в одной шалости!

– Тяжелый случай. Прирожденный офицер. Без страха и упрека.

Марине не понравился сарказм, прозвучавший в этих словах.

– Именно так – без страха и упрека. Кстати, он самбист и, если бы дело дошло до драки, думаю, тебе бы не поздоровилось.

Рокшевский почему-то вспомнил стальной захват Дарьи и машинально потер пострадавшее плечо.

– Наверняка. Я не обучался науке правильно бить морды.

– Он же военный, пограничник, это ему по должности положено.

– Ему-то положено, а вот почему дурные бабы этому учатся, мне непонятно.

Марина сразу подумала о кузине и испуганно спросила:

– Ты это о ком?

– Да так, не бери в голову! Кстати, ты же живешь у какой-то знакомой? Может, все же переедешь ко мне? Или так и думаешь жить там?

Марина, в самом деле подумывавшая о том, чтобы превратить их брак в чисто символический, вздрогнула. Не нарвалась ли она на второго Демида? Похоже, от Кирилла тоже ничего не скроешь.

– Просто у тебя все на лице написано. Тебе нужно овладеть искусством непроницаемого выражения. – Рокшевский лукаво ей подмигнул. – Вот как у меня. Ты когда-нибудь могла угадать, о чем я думал?

– Конечно. Ты этим искусством тоже не слишком хорошо владеешь.

– Вот как? И о чем же я сейчас думаю?

– Что с чистой совестью можешь отчитаться перед начальником о выполненном поручении.

Рокшевский на мгновенье потерял свою самоуверенность.

– Какое поручение?

По его нервозности Марина поняла, что случайно попала в цель.

– Достойно выйти из неприятной ситуации со мной. Соблазнение, обольщение, законный брак и прочая чепуха.

Кирилл вновь неискренне рассмеялся.

– Да с чего ты решила, что какой-то начальник может указывать, как мне жить?

– Ну, наверное, порядочный. Мне только интересно, как он узнал обо мне?

Рокшевский не знал, что ответить. Все, что говорила Марина, было правдой. Артем в самом деле пригрозил ему увольнением и большими неприятностями, если он не разрулит эту неприятную ситуацию. Артем же и подсказал ему мысль отправиться на юбилей. Только вот откуда он узнал о Марине? Наверняка девчонки из соседнего отдела, с которыми она работала на практике, донесли. Хотя это и к лучшему. Есть возможность оставить с носом эту приставучую Дарью.

Но признаваться в этом категорически не хотелось. Какой же он мачо, если его можно запугать какими-то смешными угрозами? Тем более что в наше время обрюхатить девчонку вовсе не предполагает немедленной на ней женитьбы.

Он искоса посмотрел на сидевшую рядом Марину. Она выглядела усталой и какой-то очень домашней. Внезапно он подумал, что жизнь с ней обещает быть приятной. Домашний уют, мягкие тапочки, изготовленный поутру завтрак, а так же обед и ужин. Вот только как быть с увлечениями на стороне? У него столько знакомых курочек, от которых совершенно не хочется отказываться.

– Я не собираюсь терпеть твои шашни на стороне, и не надейся.

От внезапности нападения и стопроцентного попадания Кирилл нервно сглотнул и уставился на дорогу, сжав руль. Что-то в последнее время его жизнь превратилась в капкан, вырваться из которого не было никакой возможности. Если только примитивно сбежать. Но вот куда? Работа ему нравилась, коллектив тоже. Иногда у начальника случались заскоки вроде нынешнего, но это бывало исключительно редко. Да и как быть с квартирой? Хотя вот с ней-то никаких проблем быть не должно, сдал ее в аренду и стриги купоны.

Но куда свалить? У него хоть и есть научная степень, но специальность не слишком востребованная. Если только написать резюме в Скулково?

Марина откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. За окнами стремительно темнело. Машина неслась сквозь ночь под редкими фонарями дороги. В салоне воцарилась тишина, такая обволакивающая и теплая, что Кирилл невольно смягчился.

Не может быть все так плохо, это он просто перенервничал.

Снова взглянул на сидевшую рядом девушку, и сердце вдруг пронзила непривычная нежность. Ему захотелось убрать с ее щеки упавший на нее непослушный завиток, но он сдержался. Так и влюбиться недолго!

В Перми подъехал к дому Марины и остановился, молча дожидаясь, когда она откроет глаза.

Отсутствие привычного покачивания насторожило Марину, и она вынырнула из охватившей ее приятной дремоты. Сначала не поняла, где они, но, увидев знакомую вывеску, встрепенулась.

– Спасибо, что подвез. – Она хотела выйти, но он положил руку на ее плечо, удерживая.

– Нам нужно поговорить.

Марина сдержала рвущийся с губ отказ и корректно согласилась.

– Хорошо. Когда?

– Завтра после работы. Подъехать к моему институту сможешь?

Марина вспомнила о Даше и запаниковала. Хотя они и договорились, что при встрече не узнают друг друга, но лучше им не встречаться.

– Лучше я тебя подожду где-нибудь поблизости.

Рокшевский решил, что она стесняется его сослуживцев. В этом был смысл, поскольку разговоров пойдет немеряно, и он хмуро предложил:

– Тогда подожди меня в кафе «Ровесник», помнишь, где это?

Марина иронично на него посмотрела. Как его можно забыть? Ведь именно после вечера, проведенного в этом кафе, он повез ее к себе домой с далеко идущими последствиями. Но сказала только:

– Помню.

– Я приду сразу после работы. Если захочешь есть, перекуси, но не слишком. Я думаю заказать полноценный ужин. Тебя до квартиры проводить? – Марина отказалась, и он спросил: –У тебя есть мой телефон на всякий случай?

Марина саркастично заметила:

– Ты же мне звонил.

– Вдруг удалила?

– Я не ты, я не удаляю телефоны использованных подружек.

Он промолчал, потому что это так и было.

– Звони, ежели что. Когда поднимешься к себе, махни мне в окно.

– Что это вдруг за безмерная забота?

– Просто хочу спать спокойно.

Повода спорить не было, и Марина, скучно попрощавшись, пошла к себе. Зайдя в свою комнату, включила свет и помахала в окно рукой. В ответ на мгновенье вспыхнули фары машины и погасли.

Подружка, с которой она снимала квартиру, уже спала, и Марина на цыпочках прокралась в ванную. Приняв душ, долго смотрела на свое отражение в запотевшем зеркале. Почему-то сегодня оно было не такое угрюмое, как в последний месяц, хотя полунасильное замужество вовсе не казалось ей панацеей.

Но, может быть, она просто кокетничает? Зажмурившись, она представила себе жизнь матери-одиночки. Даже при условии, что отец с матерью будут ей помогать, она казалась ей безрадостной и печальной. Сложности ее не пугали, ее пугало одиночество и отсутствие близкого человека рядом. Дети должны рождаться в любви, разве не так?

Хотя и в этом вынужденном браке любви ей, похоже, не дождаться. И каждый раз, когда Рокшевский задержится на работе, она станет думать, что он с какой-то очередной подружкой. Она ведь совершенно ему не доверяет. Да и будет ли когда-нибудь доверять?

Наверное, прав дядя Максим, говоря, что в такой ситуации свадьба – сущая формальность перед неминуемым разводом. Ей нужно с достойной миной выйти замуж, дождаться рождения ребенка и развестись. Что может быть проще? И не стоит брать на себя все тяготы мира, в этом Даша тоже права.

Ее мысли перенеслись на кузину, и она, ахнув, выскочила из ванной, плотно закрыла дверь в комнату и набрала ее номер.

Даша ответила сразу.

– Как там у вас дела?

– Как сажа бела! Свадьба в следующую пятницу.

Даша изумленно присвистнула.

– Вот это скорость! Ты против?

– Уже нет. Как ты понимаешь, меня обложили со всех сторон.

Даша недоверчиво фыркнула в трубку.

– Знаешь, радость моя, что-то я тебе не верю. Может быть, ты и сама не осознаешь, но порой ты бросаешь на Рокшевского уж очень откровенные взгляды. Я пока скрывалась за спиной папашки, прекрасно видела твое лицо. А оно у тебя очень выразительное. Тебе вполне можно было бы в кино лирических героинь играть. Вздохи при луне и тому подобное.

Марина немного помялась. Наконец с принужденным смешком призналась:

– Ну, может и есть немного. Я же была в него влюблена, не помнишь?

– Ну, я бы этот глагол в прошедшем времени употреблять не стала. Тебе обида глаза застит. Если ты хорошенько проанализируешь свои чувства, то поймешь.

– Ладно, постараюсь. Но я тебе звоню пригласить на свадьбу. Будет очень странно, если ты не придешь.

Настал черед Даши глубоко задуматься.

– Да уж, задачка. Куда ни кинь, везде клин. Даже если я и не приду, то все равно рано или поздно придется знакомиться с Рокшевским в роли твоей кузины. А он не дурак и мое участие в этом деле запросто вычислит. Ладно, надо подумать, так с ходу и не решишь.

– Думай. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты была на свадьбе.

Они распрощались. Марина уснула, а Даша заснуть не смогла. Она так и сяк крутила варианты своего знакомства с Кириллом уже в своем настоящем виде, и каждый раз получалась ерунда. Разозлившись, она решила позвонить мамуле, чтоб отвлечься. Ведь известно, что стоит мысль отпустить, и она возвращается с оптимальным решением в клювике. К тому же и дочерний долг надо исполнить, поинтересовавшись, где мамочка сейчас.

Ее звонок застал Яну дома.

– Ах, дорогая, мне так повезло! Николай, я с ним познакомилась на юбилее, привез меня прямо к отлету самолета. Мне даже билет продавать не хотели, но потом все-таки продали, хотя чемоданы пришлось занести в салон, потому что багажное отделение уже закрыли. И вот я уже дома, можешь себе представить?

– Рада за тебя. – Голос Даши звучал суховато, она и сама это слышала. Но преувеличенные восторги Яны явно хотели увести ее от чего-то гораздо более важного. – Мама, давай не будем играть в прятки, мы с тобой слишком давно знакомы, чтобы я не распознала горечь в твоем голосе. Что случилось? Тебе слишком досаждал папуля?

Яна захихикала.

– Да уж, знакомы мы с тобой всю твою жизнь, это ты права. Папуля меня особо не доставал, потому что я ему не позволяла. Но вот старую боль он во мне всколыхнул, что есть, то есть.

Даша решила выпытать все до конца.

– Мама, и какого рода эта боль? Тебе жаль, что вы расстались или ты жалеешь о умершей любви?

– Ни о том и не о другом. Мне просто жаль себя. Жаль, что моя молодость прошла не с тем человеком.

Дочь покачала головой, расслышав браваду.

– Итак, ты до сих пор любишь папашку?

Яна негромко выругалась.

– Мама, это совершенно недостойно истинной леди!

– Никогда леди не была и не собираюсь. С чего тебе в голову пришла такая бредь?

– Мама, она не в мою голову пришла, а в твою. Чего уж врать-то?

Яна помолчала и ответила уже совершенно другим тоном:

– Ну хорошо, ты права, я его до сих пор люблю. Но простить все равно не смогу. Даже и не пытайся уговаривать.

Даша удивилась.

– Да кто пытается уговаривать-то? Я вообще считаю, что вам вместе делать нечего.

Яна внезапно хихикнула.

– Ну, мы нашли бы, что делать вместе. Просто зачем мне это?

Даша с воодушевлением подтвердила:

– Конечно, это тебе незачем! Но чисто для проформы, что было бы, если бы папуля начал за тобой ухаживать планомерно, а не кавалерийским наскоком?

– Да тоже самое было бы.

– Понятно. Тебя влечет все романтическое. Похищение, например.

Яна засмеялась в полный голос.

– Конечно, что мне еще остается! Как ты понимаешь проблему, моя дорогая!

– А это единственный выход. Добровольно ты в своих чувствах никогда не признаешься, гордость тебя заела, поэтому остается только этот кардинальный выход.

Яна с достоинством подтвердила:

– Возможно, ты и права. Но только предупреждаю тебя – не вздумай намекнуть на это Касаткину! Не то я тебя не прощу!

– Зачем мне это? Я с папашей не в тех отношениях, чтобы давать ему умные советы. Но он вообще-то и сам не дурак. Так что или скрывайся, или готовься. А что? Похищение – это так романтично! – и отключилась, не слушая возмущенную столь радикальным решением мать.

На следующее утро Даша, как обычно, оторвалась от подушки только тогда, когда ее умный будильник после безуспешных мирных уговоров начал орать истошным голосом. Прихлопнув его, как муху, она вяло пробормотала:

– Ладно, встала, заткнись! – и подумала, что уже на следующей неделе она сможет уволиться из этого чертова НИИ и выспаться всласть.

И тут же перед глазами, как живое, всплыло удрученное лицо Артема. И ей почему-то стало ужасно его жаль. Или себя? Она не могла разобрать. Решив, что это последствия недосыпа, умылась, размалевалась, радуясь, что не нужно делать нормальный макияж, на который ушло бы куда больше времени, и даже успела влить в себя из термоса приготовленный с вечера черный кофе.

Почувствовав себя более-менее проснувшейся, почапала на работу. Первый, на кого упал ее взгляд в кабинете, был ухмылявшийся Рокшевский. Решив сорвать на нем дурное настроение, Даша с белозубой улыбкой подплыла к нему.

– Где ты был, пупсик? Ездил на юбилей к дяде? Я звонила тебе несколько раз.

Рокшевский ответил не менее широкой улыбкой.

– Да, на юбилей. Только не к дяде, а к будущему тестю. У меня в эту пятницу свадьба.

Даша вскинула руки в протестующем жесте.

– О, только не надо мне вешать лапшу на уши! Еще наври, что невеста беременна, потому и свадьба такая поспешная!

Рокшевский зарумянился, но независимо передернул плечами.

– А если я скажу, что так оно и есть, что ты будешь делать?

– Да просто не поверю, только и всего!

Он с оценивающим прищуром посмотрел на нее.

– А если я вас познакомлю, ты отстанешь?

– Ты предъявишь мне какую-нибудь подсадную утку, знаю я тебя!

В Дашином голосе звучала настоящая страсть, и Кирилл посмотрел вокруг в поисках поддержки. И получил ее.

– Даша, мне очень жаль, или, наоборот, я очень рад сообщить тебе, что Кирилл и в самом деле женится. Так что смирись и работай, пока наш лабораторный бог тебя не покарал! – Давид был нежен до ехидства.

Даша зверем посмотрела на него, но, решив не переигрывать, села на свое место. Вопрос «что делать?» оставался открытым. Идти знакомиться с Маринкой и сделать вид, что они незнакомы? Но тогда нечего делать на свадьбе. Или сделать вид, что они с Маринкой ни в каком сговоре не участвовали? Но в этот финт Рокшевский с его логическим умом вряд ли поверит.

Зазвонил местный телефон, и Даша неохотно подняла трубку. Звонить ей мог только Артем, а у нее было не то настроение, чтобы с ним разговаривать.

Это и в самом деле был Александров. Поздоровавшись, он корректно пригласил ее к себе. Она зашла в его кабинет с чувством ягненка, идущего в пасть крокодила. Откуда у нее были столь странные ощущения, она понять не могла.

Артем был сама любезность. Подвинув ей кресло, склонился над ней сзади и проворковал:

– Ну, как прошел юбилей?

Даша встрепенулась.

– Как ты узнал про юбилей?

– Интуиция, радость моя, просто интуиция.

– А конкретно?

– Я же обещал тебе выяснить, что тебя связывает с Мариной Беловой. Вот я и заглянул в ее личное дело. И выяснил, что у ее папы в эти выходные юбилей. А тебя спросил навскидку, чтоб выяснить, родня ты им или нет. Получилось, что родня. Наверняка какая-нибудь двоюродная сестра.

Даша кисло признала:

– Я попалась по собственному скудоумству, ладно. Но я так и не пойму, для чего тебе все это надо.

Артем склонился еще ниже, обвевая ее шею теплым дыханием.

– Не верю, что ты до сих пор этого не поняла. У тебя же большой опыт.

Намек на ее аморальное прошлое Даше крайне не понравился. Резко отклонившись, она потребовала ответа:

– Так это ты послал к нам Рокшевского?

Артем предусмотрительно сделал шаг назад.

– Ну да. А ты что, недовольна? Не хочешь лаврами делиться?

Даша злорадно сообщила:

– А Маринка не хочет за него замуж выходить! Она передумала!

Артем задумчиво почесал подбородок.

– Значит, Кирилл что-то делает неправильно. Надо его проинструктировать.

Даша возмущенно закатила глаза.

– Это ты из собственного многообразного опыта решил его инструктировать? Так он тебе в умении обращаться с женщинами сто очков форы даст.

– Ты не права. Он только приударять за дамочками может, а настоящего чувства у него никогда не было и нет. Поэтому по этой части он полный профан.

– А ты нет?

Он снова склонился над ней и серьезно подтвердил:

– А я нет.

Даша решила подробности не выяснять.

– В общем, так: я хочу, даже требую, чтоб ты в мои дела не лез!

Артем саркастично усмехнулся.

– А я в твои дела и не лезу. Я только с Рокшевским общаюсь.

– Вот и я про то же. Он собрался жениться, вот пусть и женится. А дальше пусть они c Мариной между собой сами разбираются. Спасибо тебе за помощь, – эти слова Даша произнесла с таким сарказмом, что любой бы понял, что вмешательство Александрова она считает чистейшим вредом, – но дальше я сама.

На Артема ее суровые слова никакого впечатления не произвели.

– Пожалуйста. Всегда рад помочь. Тебе. – Это слово он подчеркнул особо. – Только позови.

Его горячее дыхание шевелило волосы над виском, и Даша внезапно почувствовала какое-то странное волнение. Оно шло изнутри, заставляя ее сердце непривычно трепетать. Ей это ужасно не понравилось, и она, развернувшись в кресле, в упор встретила его ласковый взгляд.

– Ты что, соблазнить меня хочешь?

Он прикинул в уме звучание этого слова, и его глаза приобрели горячий блеск.

– А это возможно?

– Не смей отвечать мне вопросом на вопрос!

– Почему?

Соскочив, Даша двинулась к дверям, но Артем решительно обхватил ее за талию и плотно прижал к себе. К ее удивлению, его руки обхватили ее, как стальной капкан. Она полуобморочно подумала, что он гораздо сильнее, чем ей казался.

– Только не пинайся, ладно? – его просьба почему-то насмешила ее и она непроизвольно хихикнула. – И не дергайся, а то упадем на компьютер, а он дорогой.

И Артем требовательно приник к ее губам. Поцелуй был ошеломительным. Даша поразилась. Таких ощущений в ней еще не будил никто. Конечно, в ее жизни были мужчины, куда же без них, но к ним она в лучшем случае испытывала легкую влюбленность, и ее сердце никогда не билось так неистово, как сейчас. Это уже грозило чем-то серьезным, чем-то таким, к чему она не была готова, поэтому она напряглась и попыталась отпихнуть его от себя.

Но, впервые в ее жизни, ей это не удалось. Может быть, потому, что тело не желало ей подчиняться? Телу хотелось совершенно противоположного, чем трезвой еще голове. А может быть, потому, что Артем держал ее слишком крепко, будто висел на краю скалы.

Он клонил ее к небольшому дивану, и перспектива оказаться распластанной по нему Дашу совершенно не вдохновила. Собравшись с духом, она уже хотела было применить к нему один из апробированных приемчиков, когда на столе Артема требовательно зазвонил телефон. Чертыхнувшись, он выпустил Дарью и извинился, будто хотел сделать что-то предосудительное.

– Прости, но это генеральный. Нужно ответить, хоть и не хочется.

Даша засмеялась.

– Конечно, обжималки со мной куда важнее, чем разговор с генеральным директором.

Артем серьезно подтвердил:

– Конечно. Ты котируешься куда выше!

Взял трубку и индифферентно поздоровался. Фыркнув, Даша посмотрела на себя в висящее у дверей зеркало. Лицо красное, волосы всклокочены. Ну да ладно, можно подумать, что это от злости.

Выйдя из комнаты, она направилась к Рокшевскому. Патетически заявила:

– Теперь я поняла, это низкий заговор! Но я этого так не оставлю!

Это прозвучало у нее так зловеще, что Кирилл вздрогнул. В голову ему пришла мерзкая мысль, что эта своенравная девица в самом деле может принести ему немало неприятностей, если нажалуется на него своему бывшему покровителю. К тому же откуда он знает, бывший ли он?

Дипломатично предложил:

– Давай я познакомлю тебя со своей невестой. На свадьбу, уж извини, приглашать не стану, собирается только узкий круг близких родственников.

Даша внезапно заинтересовалась:

– Что, и Оксана Федоровна будет?

Не дрогнув, Рокшевский подтвердил:

– Конечно. И не только она. Отец с мачехой тоже приедут.

Даша подумала, что подобные встречи большое испытание для нервов Оксаны Федоровны. Хотя с ее педагогическим опытом она наверняка с честью выйдет из любого испытания. Она посмотрела на Кирилла и поняла, что он подумал о том же. Усмехнувшись общности ощущений, вдруг согласилась, решив идти ва-банк. Рано или поздно Рокшевский все равно узнает об их с Маринкой родстве.

– Ладно, давай знакомиться с твоей невестой. Где и когда?

Рокшевский немного побледнел. Он-то рассчитывал, что она гордо откажется от подобной чести. Ему совершенно не хотелось этой встречи. Дарья вполне могла ляпнуть что-то такое, о чем он мог очень сильно пожалеть. Заерзав, сказал:

– Я договорюсь с Мариной. Но очень прошу быть… эээ…

Даша высокомерно уточнила:

– Не такой эмансипированной?

Рокшевский для ее характеристики выбрал бы другие определения, поточнее, но сейчас был рад и такому относительному согласию.

– Да. И не забудь, мы ждем ребенка.

У него эти слова прозвучали с необычной для него заботой, и он смутился. Даша внимательно на него посмотрела. Неужели он не такой дубовый бонвиван, как она думала? В этом случае у Марины еще есть шанс если не на счастливую, то хотя бы на нормальную жизнь.

Кивнув головой, она скомандовала:

– Ладно. Но не дольше завтрашнего дня. Встречаемся завтра вечером. Где, скажешь!

И пошла к себе, провожаемая глазами всех сотрудников отдела.

Почти сразу после этого разговора Давид встал и громко предложил:

– Может, покурим?

Тут же раздался шум отодвигаемых кресел и вслед за ним в курилку отправились все мужчины, даже те, кто принципиально не курил.

В кабинете остались одни женщины. Убедившись, что ненужных ушей не осталось, Лариса лукаво спросила у Даши:

– Что, тебя можно поздравить с выполнением твоей миссии?

Даша не менее лукаво спросила, склонив голову к плечу:

– Какой миссии?

– У тебя что, их много?

– Немало.

– В конкретной ситуации – захомутать Рокшевского.

– Вы считаете, что мне это удалось? – Дашу начала забавлять эта игра в догонялки.

Женщины дружно заявили:

– Конечно. Неужели ты думаешь, что мы поверили в твой интерес к этому пупсику?

Даша прикинулась огорченной.

– Неужели я так плохо играла?

Лариса бросилась ее утешать.

– Играла ты превосходно. Это Кирилл, как и все самоуверенные типы, предположить не мог, что он тебе вовсе не интересен. Он же привык себя чувствовать пупом земли.

– Тогда как же догадались вы?

– Просто женская интуиция, если хочешь. У тебя взгляд был не влюбленный, как положено по сценарию, а презрительный. Да и на Артема ты поглядывала так, как никогда не смотрит девушка, интересующаяся другим мужчиной.

В комнату из кабинета вошел Александров. Повертел головой и недоуменно поинтересовался:

– Куда вы всех мужчин сплавили, милые дамы?

Лариса захихикала.

– Сплавились они без нашей помощи. Отправились в курилку обсуждать женитьбу Рокшевского. Присоединиться к ним не хочешь? Там его наверняка учат премудростям семейной жизни. Тебе тоже будет полезно послушать.

Артем почему-то покраснел и, резко развернувшись, нырнул обратно к себе.

Женщины дружно рассмеялись.

– Как эффективно действуют на холостяков намеки на изменение их свободного состояния! Вот и Артем тут же сбежал. Конечно, плохо ему, что ли? Женитьба – это обязанности, ответственность. Зачем ему это?

Почему-то Даше было вовсе не смешно. Ей казалось, что чувства Артема глубже банальной интрижки. Похоже, она ошиблась. Но это ерунда. Одной ошибкой больше, одной меньше, какая разница? Жизнь, она из ошибок и состоит.

В коридоре раздался шум и громкий смех – это возвращались мужчины. Ввалившись в комнату, расселись по своим местам. Рокшевский с красными щеками сел за свой компьютер и, ни на кого не глядя, углубился в работу. Даше, правда, со своего наблюдательного поста казалось, что это только камуфляж, потому что он время от времени кидал протяжные взгляды в окно, застревая там на несколько минут.

У Даши испортилось настроение. Что же такого ему наговорили эти тупые мужики? Как не хочется никаких осложнений! Отпраздновать бы эту свадьбу и уехать!

Во время обеда, Даша резво ускользнула от дамочек, жаждущих продолжить утреннюю тему захомутания Рокшевского. Прибежав в свою, вернее, съемную, квартиру, позвонила кузине.

– Марина, Кирилл собирается нас познакомить. Я наше родство скрывать не стану. Подыгрывай мне по мере возможности.

Марина запаниковала.

– Как подыгрывать?

Даша сердито вздохнула. Как же ее порой доставала инфантильность ее высокоморальной сестрицы! Вот что значит строгое домашнее воспитание!

– А это смотря по обстоятельствам. Я не прошу тебя врать или еще что-то в таком духе. Будь сама собой. Просто не теряйся. Понятно?

– Я постараюсь. – Марина сильно сомневалась в своих слабых силах. – Но ты знаешь, я убедилась, что он вовсе не дурак.

– А кто говорит, что он дурак? В том-то и проблема, что не дурак. Ну да ладно, я тебя предупредила, пока!

Даша вовсе не была расположена выслушивать излияния кузины. Почему-то сегодня серьезно ныло растревоженное сердце. Хотелось нежности, сочувствия, понимания, поддержки. Любви, одним словом.

Она посмотрела в зеркало на свое раскрашенное отражение. Кукла. Размалеванная кукла. Ну да ничего, скоро это кончится. И встречи с Александровым тоже кончатся. И будет она гордая и одинокая снова колесить по российским просторам.

Глава девятая

Даша подозрительно смотрела на Рокшевского.

– И где же эта твоя беременная невеста?

Тот растерянно оглянулся по сторонам. Он договорился с Мариной встретиться на этом месте. Неужели не придет? Ему стало не по себе.

– Придет, куда денется. Опаздывает, как все девчонки.

Даша скептически заметила:

– А может, невеста-то мифическая? Может, ее и нет вообще?

Но тут, к облегчению Кирилла, у входа в кафе появилась Марина. Вид у нее был запыхавшийся, видно было, что она сильно спешила.

– Я немного опоздала, извините.

Даша изобразила сильнейшее удивление.

– Маринка! Это ты, что ли, беременная невеста?!

Марина тут же покраснела и виновато опустила голову.

– Ты что, с ума сошла? Мало того, что забеременела, так еще и замуж собралась за этого пупсика!

Тут уже разъяренно покраснел и Рокшевский. Но Даша никому перебить себя не дала.

– Он, может, в постели и хорош, не знаю, но в роли отца семейства я его что-то представить не могу! Тебе нужен бабник в мужья?

Марина с укором вскинула голову.

– Конечно, нет! Но папа…

– Ох уж этот папа! И всегда этот папа!

Вмешался Рокшевский.

– Может быть, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – он старался говорить ледяным тоном, но получился озадаченный. – Вы что, знакомы?

Даша величественно повернулась к нему.

– Мы не только знакомы. Мы еще и кузины к тому же.

Рокшевский выпрямился во весь рост.

– Так весь этот маскарад затеян для того, чтоб сделать из меня болвана?

Даша ехидно уточнила:

– Никакого маскарада нет, а болван ты по жизни, тут нашей заслуги нет.

Говорили они в полный голос, и на них стали оглядываться прохожие. Рокшевский чопорно предложил:

– Может, зайдем в кафе? Там есть отдельные кабинеты, можем без свидетелей обсудить наши разногласия.

Девушки молча прошли в кафе, он за ними. Устроившись в одном из кабинетов за столом, они заказали еду. Чтобы их разговор не был услышан, Кирилл включил небольшой приемник и продолжил:

– Итак, я что-то не пойму, что происходит? Я женюсь или нет?

Марина скучно проговорила:

– Мне кажется, что нет. Я передумала.

По спине Рокшевского проползла неприятная холодная волна. Он и не думал, что избавление от принудительной женитьбы вызовет в нем такой протест.

Даша поддержала кузину.

– Правильно! Если дядя будет сильно протестовать, я тебе помогу!

Кирилл скептически заметил:

– Что, папик сильно много денег дал? Всех страждущих облагодетельствовать можешь?

Марина в изумлении уставилась на него.

– Это ты Максима Владимировича так зовешь?

– Какого Максима Владимировича? Который на юбилее у меня выпытывал кто я и откуда?

– Ну да. Это Дашин отец.

Рокшевский с силой потер лоб.

– Что-то я совсем запутался. Давайте-ка сначала. Кто кому кем приходится?

Даша махнула рукой.

– Теперь это неважно, пупсик!

Рокшевский с силой рявкнул:

– Не смей называть меня пупсиком!

Даша удивилась.

– Почему? Ты пупсик и есть. И давай не будем начинать все сначала.

Рокшевский заскрежетал зубами. Марине стало его жаль и она попросила кузину:

– Да, не дразни его больше. А то мне как-то не по себе. Такое чувство, что вы сейчас подеретесь.

Даша подтвердила:

– Ага. И кто выйдет победителем, неизвестно.

Рокшевский поднял глаза вверх, призывая небо в свидетели.

– Как мне хочется тебя поколотить!

Даша мило предложила:

– Попробуй! Что тебе мешает?

Тут принесли заказ и Кирилл набросился на еду. Девушки последовали его примеру. Наевшись, Рокшевский заметно подобрел.

– Ну, ладно. Оставим глупости в стороне. Поговорим о деле.

Обе удивились.

– О каком деле?

– О свадьбе, естественно.

Марина сухо заметила:

– Ты что, плохо слышишь? Я же сказала, что свадьбы не будет.

– Мне эта игра на публику просто надоела. Хватит уже.

Обидевшись, Марина встала и пошла к выходу. Даша, насмешливо повертев пальцем у виска, что прозрачно намекало на ограниченные умственные способности Рокшевского, пошла следом.

Спохватившись, он одним прыжком опередил их обеих и встал у двери.

– Ну, извини! Сказал глупость!

Марина сквозь зубы бросила:

– Ты сказал, что думал! И хватит с меня!

Она попыталась его обойти, но он ухватил ее за руку и дернул к себе. От неожиданности она влетела в его объятия и он не преминул ее поцеловать.

Шло время. Марина не спешила прерывать затянувшийся поцелуй. Даша захихикала и великодушно объявила:

– Ладно, я тут явно третий лишний! Выясняйте отношения без меня, я пошла!

Марина попыталась пойти следом, но Рокшевский сильнее прижал ее к себе, и она прекратила сопротивляться.

Отпустив, он заглянул ей в глаза.

– Черт! Я с тобой постоянно боюсь ляпнуть что-нибудь не то. Садись, попробуем поговорить спокойно.

Марина молча села обратно, мысленно ругая кузину всеми известными ей ругательствами. В этом отношении ее лексикон был чрезвычайно беден, зато восполнялся многочисленными, весьма энергичными, повторениями. Она оторвалась от них только тогда, когда Кирилл настойчиво повторил:

– Ты купила платье или нет?

Очнувшись, Марина призналась:

– Нет.

Он сурово спросил:

– Почему? Не нашла подходящего?

Она пожала плечами.

– Какой смысл? Свадьбы все равно не будет.

– Какого черта не будет?

Сказав это, Рокшевский поразился самому себе. Что это с ним? Дух противоречия взыграл, что ли? Он же не хочет жениться! Или хочет?

– Твое желание ничего не значит. Да и никакого желания у тебя нет. Хочется настоять на своем, только и всего.

Каким-то собачьим чутьем Кирилл понял, что пришло время действовать. Если он ничего не предпримет, свадьбы и в самом деле не будет. И что тогда он скажет Александрову? Тот его не поймет. Да и в Артеме ли дело? Похоже, все гораздо глубже. Надо разобраться.

Постарался найти искренние слова.

– Понимаешь, Марина, возможно, мы с тобой оба не дозрели до настоящей семьи. Но у нас будет ребенок. И ради него мы должны хотя бы попробовать. Ведь должна же у ребенка быть нормальная семья. Тебе нравятся дети из неполных семей? Как правило, их сразу видно. Они либо до чертиков развязные, либо запуганные, и это от желания родителей, как правило, одиноких матерей, не зависит. Как ни старайся, а мать отца не заменит. Тем более если будет мальчик. Мужчин должны воспитывать мужчины.

В его голосе прозвучала неожиданная патетика, и Марина призадумалась. Видя, что он смог донести до нее свои мысли, Кирилл удвоил усилия.

– К тому же, скажу прямо, в постели мне еще ни с кем так хорошо не было. Только с тобой.

Покраснев, Марина едва нашла в себе силы испытующе посмотреть ему в лицо. Он ответил прямым и честным взглядом. В этом он душой не покривил.

– И не забывай, какое разочарование ты принесешь своим родителям. Они наверняка изо всех сил готовятся в торжеству, сообщили всем родным и знакомым. С каким лицом ты им скажешь, что передумала?

Марина не нашла ничего лучшего, как неуверенно прошептать:

– Но мы совершенно не подходим друг другу…

– А вот это можно будет с уверенностью сказать как минимум года через три. Ты же меня совершенно не знаешь. Вдруг мы подходим идеально?

Не зная, что сказать, Марина снова подумала о кузине-изменщице. Или та заранее знала, чем все кончится, когда оставляла их одних? Она ведь тоже считает, что у ребенка должен быть отец. С тяжким вздохом согласилась:

– Ну, хорошо. Развестись всегда можно, как сказал дядя Максим.

Рокшевский вспомнил о новообретенных родственниках.

– Слушай, давай-ка мне все-таки расскажи, кто есть кто. Кто такой дядя Максим?

– Он муж моей тети, папиной сестры. Но уже давно бывший. Он олигарх. Жутко богатый. Ты о нем наверняка знаешь. Касаткин. Он Дашин отец.

Кирилл изумленно присвистнул.

– Ну и ну! А почему Даша Яковлева, а не Касаткина?

– Это фамилия второго мужа тети Яны. Они тоже разошлись.

Рокшевский потряс головой, утрясая полученную информацию.

– Они были на юбилее?

– Ну да. Дядю Максима ты знаешь, а тетю Яну видел. Она была самая красивая.

Кирилл вспомнил удивительно элегантную даму, возле которой крутился Касаткин.

– Ага! Похоже, что бывший муж решил приударить за женой. А Касаткин что, не женат?

– Они оба свободны.

Марина боялась, что Рокшевский начнет выпытывать у нее, где в это время была Даша, и поспешно спросила:

– Что будем делать с кольцами?

Думающий о другом Кирилл рассеянно переспросил:

– С какими кольцами?

Марина обиделась. Это было глупо, но в последнее время у нее было неустойчивое настроение. Врач говорила, что для первой половины беременности это совершенно нормально, просто меняется гормональный фон.

– Обручальными. Или они тебе не нужны?

И тут он ее просто потряс. Засунув руку в карман жестом доморощенного фокусника, он вынул серебристую коробочку и подал ее Марине. Открыв ее, она изумилась еще больше – на бархатном основании лежали кольца. Побольше и поменьше. Именно такие, какие выбрала бы она сама. Сверкающие, не толстые и не тонкие, безукоризненно ровные.

– Примерь. Все-таки я брал без примерки, на глаз. Но мне сказали, что поменяют без проблем. Но мне кажется, должно быть хорошо.

Чувствуя себя как во сне, Марина замедленно достала кольцо и надела на безымянный палец. Кольцо село идеально.

Рокшевский довольно заметил:

– Все-таки у меня глаз-алмаз! Может, поцелуешь жениха? В благодарность? – и тут же понял, что сказал это зря.

Марина убрала кольцо обратно, вернула ему коробочку и чопорно ответила, чуть поджав губы:

– Не знаю, стоит ли мне тебя благодарить. У меня было столько планов, а теперь приходится их менять. Можно сказать, ты испортил мне жизнь.

Он выпил чаю, сморщив нос и стараясь перебороть раздражение. Заметив ее испытующий взгляд, догадался, что это просто проверка его нервов.

– Обычно это говорят жены после десяти-пятнадцати лет совместной жизни. Знаю, это бывает для многих мужей неприятным откровением, они-то думали обратное. Но хорошо, что ты заранее приучаешь меня к этой мысли. Неожиданностью для меня она уже не станет.

Сказав это, посмотрел на Марину. Она смеялась. От смеха у нее засветились глаза и вся она стала такой милой и открытой, что он задохнулся. Такой он ее еще не видел. Она всегда была скованна и зажата.

– Ну, спасибо! Теперь я знаю, что тебе нужно говорить больше гадостей. Тогда в тебе просыпается спасительное чувство юмора. Но я не знаю, стоит ли покупать настоящее подвенечное платье. Это непрактично. Лучше какой-нибудь светлый костюм. Чтоб потом его можно было куда-нибудь надевать еще.

Кирилл с трудом вернулся к делам насущным.

– Глупости! Покупай нормальное свадебное платье! Ни к чему экономить! Впрочем, может, я тебе мало денег на него дал? Я ведь цен не знаю.

Он полез за кошельком, но Марина замахала руками.

– Ты мне денег дал вполне достаточно! Не надо.

Он успокоился.

– Тогда сделай милость, купи это чертово платье завтра. Через два дня свадьба, а ты не готова.

Она тихо вздохнула. Она сама не могла понять, нужна ей эта свадьба или нет. Если б она твердо знала, что сидевший напротив мужчина ей не нравится, она бы отказалась серьезно и никакие доводы ее не переубедили. Но ее к нему тянуло так сильно, что никакие опасения и угнетающие прогнозы, которыми заваливало ее воображение, до сердца не доходили.

– Ладно, постараюсь. Попрошу Дашу мне помочь. У нее хороший вкус.

Рокшевский поразился.

– Хороший вкус? Ты это о чем? – он с таким подозрением уставился на нее, что она немедленно покраснела.

– Знаю, что сегодня она выглядела эпатажно, но ведь это так модно! А она всегда соответствует модным тенденциям высокой моды! – поняв, что говорит так, как дикторы на показе моделей, окончательно смешалась и принялась пить остывший чай, для чего-то помешав в нем ложечкой.

Кирилл долго смотрел на нее, ничего не говоря. Потом вдруг согласился:

– Ну, с Дашей, так с Дашей. Я попрошу босса ради такого случая отпустить ее с работы. Во сколько ты собираешься пойти по магазинам?

– После учебы. Около трех.

– Хорошо. Думаю, проблем не будет.

Марина встала и закинула на плечо ручку сумочки. Кирилл расплатился и спросил у нее:

– Может быть, поедем ко мне?

Она не сомневалась ни секунды.

– Нет, что-то не хочется, знаешь ли. То, что на твоем замечательном ортопедическом матрасе кувыркалось множество дамочек, энтузиазма мне не добавляет. Я думаю и после свадьбы жить у Кристины. И вообще, мне пора.

Она решительными шагами перешла дорогу, оставив его сердито смотреть ей вслед.

Ей не нравится его квартира? Она себя в ней чувствует замаранной? Ей из всех углов чудятся конкурентки? Тогда он просто поменяет квартиру, только и всего! Он, кстати, давно хотел найти что-то покомфортнее и подальше от мамы. Время пришло.

Вечером он позвонил знакомому, главе риэлторской компании, и тот заверил его, что подходящие варианты есть.

– Лучше бери новую квартиру в центре города, я знаю несколько проверенных строительных компаний. Это будет даже дешевле, чем брать такую же квартиру в старом доме.

Они договорились, и Кирилл удовлетворенно улыбнулся, представив себе изумленное лицо Марины, когда он после свадьбы привезет ее в новый дом. Растянувшись на удобном матрасе, похлопал его и извинился:

– Прости, дружище, ты мне нравишься, но придется тебя продать. Сам понимаешь, ты слишком много видел.

Матрас что-то неодобрительно проскрипел, но хозяин уже спал, видя во сне невесту, Дашу, и почему-то Александрова с Демидом, дружно грозящими ему пальцами, как шкодливому мальчишке.

На следующий день он написал заявление на три дня отпуска, положенных для регистрации брака, предупредив Артема о Даше. Тот согласился отпустить ее пораньше. На вопрос Рокшевского, знал ли он о том, что Даша – кузина Марины, ответил, что знал.

– А то, что Касаткин Даше отец, тоже знал?

Артем удивленно округлил глаза.

– Нет, этого я не знал. Но теперь хоть понятно, почему она так веселилась, когда я намекал ей на папика. Он ей и в самом деле папа, только в прямом смысле.

Рокшевский осторожно предупредил начальника:

– Я с ним познакомился. Уж очень он въедливый. Так что будь поосторожнее.

Александров кивнул головой.

– Приму к сведению. Хотя и не думаю, чтобы в Дашиной жизни он имел какое-то значение. Я бы свою дочь в одиночку колесить по стране ни за что не отпустил. Значит, либо ему до фонаря, что она делает, либо она не слишком выполняет его рекомендации. Второе мне кажется наиболее вероятным.

– Да уж, девица она своенравная, мягко говоря.

Он ушел, а Артем вышел в общую комнату и осторожно, стараясь не привлекать внимания любопытных сотрудников, посмотрел на Дашу. Она и сегодня была в странном балахоне с дикой прической на голове, но хотя бы без разноцветных линз в глазах.

Она в стремительном темпе била по клавиатуре, периодически останавливаясь и глядя на экран, видимо в ожидании результатов. Потом чертыхалась и начинала все сначала. Он подошел ближе и заглянул в монитор. Там красным цветом горела надпись на английском «результат недостоверен».

– Не выходит?

Вздрогнув, она резко повернулась к нему.

– Что ты подкрадываешься, как тать в ночи?

– Это не я подкрадываюсь, а ты увлеклась так, что ничего не видишь и не слышишь. Так что не сваливай с больной головы на здоровую.

Даша повернулась к монитору, ворча:

– У меня голова в порядке, а насчет твоей не знаю.

– Зайти ко мне в кабинет, нам нужно поговорить.

– О чем это? Если не о работе, то не пойду.

Не отвечая, он ушел в кабинет. Немного помедлив, Даша была вынуждена пойти за ним, бормоча что-то о дурацкой субординации.

Зайдя в кабинет, остановилась у дверей, не закрывая их.

– Что ты хочешь мне сказать?

Артем стремительным кошачьим прыжком закрыл дверь и усадил Дашу в кресло.

– Как ты смотришь на то, чтобы поехать на свадьбу со мной?

Даша не сразу врубилась.

– В смысле?

– Кирилл попросил меня быть свидетелем. Ты, насколько я знаю, будешь свидетельницей. Так почему же нам не объединиться?

– Рокшевский пригласил тебя свидетелем? Он что, с ума сошел?

Артем предпочел обидеться.

– А что, я никчемный человечек? Меня даже свидетелем позвать нельзя?

Поняв, что переборщила, Даша сбросила обороты.

– Я не в этом смысле, и не прикидывайся, что ты меня не понял. Просто вы совсем не в тех отношениях, чтобы быть свидетелями на свадьбах друг друга.

– Ты не права! Если у меня когда-нибудь будет свадьба, я непременно приглашу Кирилла в свидетели, ведь в моей свадьбе будет и его заслуга.

Даша решила для безопасности пропустить намек на свадьбу мимо ушей.

– Понятно. То есть ты дотащил его до алтаря и теперь хочешь лично проконтролировать, чтоб все было в ажуре.

Артем без смущения согласился.

– Ну да, что-то около того.

– Быть свидетелем твоя идея?

Он даже немного рассердился.

– Дарья, где твоя логика? Конечно моя, не его же! Он вообще думал обойтись без свидетеля. Марина тебе тоже еще ничего не говорила?

– Нет, но мы с ней сегодня идем по бутикам в три часа, думаю, тогда и скажет.

– Ты мне так и не ответила на мой вопрос. Поедем вместе?

Даша призадумалась. Как быть? Ехать с ним ей не хотелось, но и существенной причины для отказа она выдумать не могла. Ведь не скажешь же ему, что она не хочет с ним ехать, потому что опасается того, что может произойти между ними в замкнутом пространстве? К тому же ехать им придется в ее автокаре, а там такая чудная двухместная постель!

– Я могу поехать и один, на своей машине. Просто скажи, откуда ты поедешь, и я подъеду туда же. Я не знаю дорогу, поеду за тобой следом.

Даша с тяжким вздохом согласилась:

– Ладно, поедем вместе на моей машине. Там гостиница маленькая, придется ночевать в моем домике на колесах.

Он встрепенулся с нехорошо загоревшимися глазами.

– У тебя дом на колесах?

– Ну да. Но ты будешь ночевать в гостинице. У меня переночует мама.

– Ага, мама тоже будет?

– Конечно. Марина ее единственная племянница. Не может же она пропустить ее свадьбу. Она прилетит завтра, чтобы привести себя в порядок. А выедем мы в пятницу с утра, чтобы без помех приехать к регистрации.

Артем представил себе путешествие с мамой, выпытывающей у него всю подноготную, но по-джентельменски промолчал. Да, не так он представлял себе путешествие с Дашей.

Даша, только теперь придумавшая визит мамы, решила непременно убедить Яну прилететь завтра. Это была хорошая мысль, и настроение у нее стало на редкость радужным.

Увидев ее улыбку, Артем вздернул бровь в немом вопросе, но Даша и не подумала на нее отвечать.

– Ну, мы договорились? – она встала с кресла и направилась к двери. – О времени отъезда договоримся завтра. А теперь, извини, мне нужно хоть немного поработать.

Она бесшумно закрыла дверь, и Артем покачал головой. Последние ее слова прозвучали так, будто он бездельник, не работающий сам и не дающий работать другим. Но неприятная правда заключалась в том, что после знакомства с Дашей он и в самом деле больше думал о ней, чем о работе. Это было нехорошо, но он ничего с собой поделать не мог.

Он припомнил тех парней, которых выгнал из лаборатории за то, что те слишком часто отвлекались от работы из-за своих подруг, и подумал: вот и наступил миг прозрения. Оказалось, он ничуть их не лучше. Просто в то время он не понимал, что страсть может захватить так сильно, что все остальное будет казаться мелким и ненужным.

В три часа Даша распрощалась с коллегами и покинула институт. Кузина ждала ее на углу с каменным выражением лица.

– Что, злишься, что я ушла вчера с твоего свидания?

– Оно было вовсе не моим!

– Маринка, обманывай кого хочешь, только не меня! К тому же не думаю, что тебе вообще когда-либо удастся обмануть хоть кого-то!

– Слушай, Даша, побудь хоть немного серьезной! У меняя жизнь ломается, а ты со своими насмешками!

– Твоя жизнь сломалась, когда ты к ловеласу в постель улеглась! Так что надо быть объективной!

Марина надулась еще больше.

– Тогда я не знала, что он ловелас! Я думала, что он моя настоящая любовь!

Даша пожала плечами.

– Ладно, оставим эту тему. Давай лучше сходим в «Свадебный». Может, там есть приличные платья?

– Я знаю только одно – цены там непомерные.

– Что, тебе жених дал мало денег? Или, может, вовсе не дал?

– Он мне дал достаточно, но я не собираюсь выкидывать такие деньги на одноразовый наряд. Его же потом никуда не наденешь.

– Ну, если ты такая практичная, смею тебя уверить, что перешить его не стоит никакого труда, ты же хорошо шьешь. К тому же материал можно будет использовать как отделку многократно. Если, конечно, взять качественное платье, а не китай.

Марина задумалась. В Дашином предложении было здравое зерно. Неохотно согласилась:

– Ладно, зайдем в «Свадебный». Может, что и подберем.

Они пришли в бутик, и Даша сразу положила глаз на роскошное платье с лифом из серебряной парчи и пышной юбкой из серебристого легкого шелка.

– Смотри, вот то, что надо. И материал приличный, потом можешь делать из него все, что душа пожелает. Главное, чтобы сидел хорошо. Но, похоже, оно как раз на тебя.

Марина посмотрела на ценник и испуганно округлила глаза. Даша сердито зафыркала.

– Слушай, бросай уже эту свою экономность! Первая свадьба бывает раз в жизни! Вряд ли ты второй раз будешь выходить замуж с такой помпой!

Марина свирепо посмотрела на кузину, но на примерку согласилась. Как и предполагала Даша, платье сидело идеально. Покрутившись перед зеркалом, Марина была вынуждена признать:

– Глаз у тебя алмаз, это точно! – И на вопрос продавщицы скорбно ответила: – Берем!

Им вынесли коробку для платья, и оказалось, что в комплекте к нему прилагалась фата с симпатичным веночком, белые длинные перчатки, корсет и ажурные белые чулки с кружевными подвязками.

– Это хорошо! Не надо разыскивать эту мелочь по магазинам. Остались только туфли.

Но тут Марина заартачилась.

– Туфель не надо, они у меня есть. Как раз к платью, серебристые такие. Так что мы свободны. Теперь только отвезти эту амуницию домой, и ты можешь возвращаться на работу, если хочешь.

Даша вспомнила об Артеме и нахмурилась. Она не знала, хочет она возвращаться на работу или нет. Посмотрела на часы. До шести оставалось еще два часа. Если б она была дисциплинированным работником, то непременно бы возвратилась. Но к трудоголикам она себя не причисляла, потому решила, что на сегодня свободна.

Они отвезли покупки к Марине домой и распрощались. Марина нервничала, и Даша предположила, что она ждет Кирилла. Зачем он к ней приходит? Устанавливать взаимопонимание или желает чего-то более существенного? Даше хотелось предупредить кузину быть поосторожнее, но она сдержалась, сказав себе, что не может вечно ее опекать. Марина уже большая девочка, а если принять во внимание беременность, то кое в чем и поопытнее ее.

Решив на этот раз не ударить в грязь лицом, пробежалась по бутикам и купила синее, в цвет глаз, веселенькое платье до колен из креп-жоржета. Платье ей очень шло, в нем она почувствовала себя юной и беззаботной. Это было непривычно, но очень приятно. Стараясь быть честной с собой, она призналась, что без Александрова и не подумала бы покупать что-либо подобное. Она считала, что нарядов у нее вполне достаточно. Но для него ей хотелось выглядеть как можно лучше.

Для чего? Она же ясно дала ему понять, что продолжения не будет! Неужто в ней говорит женское кокетство? Но с чего бы это? Никогда такого с ней не бывало. Даже во времена первой влюбленности она одевалась так, как было удобно ей, и на эмоции партнера по этому поводу не реагировала.

Бросив копаться в себе, занялась фотографиями. Журнал «Фотомир» заказал ей серию фотографий «Деревенская Россия», и Даша принялась пересматривать фотографии, отбирая самые интересные. Среди них оказались и фото с быком Тишкой и тетей Марусей. Ролик с ними уже показали на пятом канале, но фото еще нигде не публиковалось.

Отправив в редакцию снимки, потянулась и посмотрела на часы. Второй час ночи! А завтра ей придется вставать ни свет ни заря! Она чуть не заскрипела зубами от злости. На следующей неделе она непременно уволится и даже отрабатывать не станет!

Четверг пронесся как в тумане. Артем, будучи отчего-то уверенным, что сотрудники из-за его отсутствия в пятницу бесстыдно расслабятся, загрузил лабораторию по полной программе, и Даша сидела за компьютером не поднимая головы. Хорошо, что работа была рутинная и особого ума не требовала, потому что Даша жутко хотела спать.

В пятницу Артем хотел отправиться на свадьбу прямо с работы, но Даша взбунтовалась.

– Ты можешь отправляться откуда угодно и когда угодно, но я поеду в час дня из дома! Мало того, что мне нужно выспаться, мне еще и привести себя в порядок надо, чтобы выглядеть достойно!

После этих слов он окинул ее таким раздевающим взглядом, что ей захотелось стукнуть его лежащим рядом журналом. Но он лишь суховато констатировал:

– Ты мило выглядишь. Впрочем, как всегда.

Как всегда? Он считает ее идиотский вид милым? Похоже, у него с головой здорово не в порядке. Ответив испепеляющим взглядом, она отправилась домой, благо рабочий день кончился.

В пятницу, наконец-то выспавшись, Даша сходила с салон красоты, привела себя в порядок. Посмотрев в зеркало, подмигнула своему отражению. Мама будет довольна. А вот что скажет Артем, привыкший видеть ее в дикой африканской раскраске или вообще без макияжа?

В полпервого приехала Яна, какая-то смурная и чем-то недовольная, всего-навсего с одним чемоданом.

– Что с тобой, мама? У тебя какие-то проблемы?

Яна фыркнула, как разозленная кошка.

– Проблемы? У меня только одна проблема под названием «твой отец»!

Даша справедливо поправила:

– Мамуля, для того, чтобы мой отец мог стать моим отцом, он для начала должен был стать твоим мужем. Так что проблема у тебя не с «моим отцом», а с твоим собственным мужем. Пусть и бывшим. Будь объективней, пожалуйста.

Яна немного отошла и даже посмеялась.

– Постараюсь, хоть это и очень трудно.

– А что конкретно произошло?

– Да ничего особенного. Просто он меня обложил со всех сторон, как дичь на охоте. Куда не пойду – везде он! И как он угадывает, не понимаю! Нет, я знаю, что за мной установлена тотальная слежка, но я стараюсь появляться там, где он этого не ждет! Но он все равно оказывается там раньше меня!

– Ну, он неплохо знает твои вкусы, мама. Все-таки столько лет вместе!

– Не надо иезуитских шуток, Дарья! Касаткин меня и без того достал, не добавляй!

Даша успокаивающе погладила мать по руке.

– Ладно, не бери в голову!

– Да как же не брать, если он, вот увидишь, и сегодня объявится на свадьбе, хоть его никто не звал!

Даша покивала головой.

– Я в этом и не сомневаюсь. А после весьма и весьма щедрого подарка, что папашка преподнес дяде Паше, они даже не смогут сделать вид, что ему не рады.

– В том-то все и дело! Он всех вокруг подкупил! Никакой жизни нет!

– А ты не хочешь уступить?

– То есть сдаться на милость победителя? Да ни за что! У меня есть еще порох в пороховницах! И за свою свободу я буду сражаться до конца!

Даша скептически посмотрела на мать. Уж очень ее слова отдавали фальшивой патетикой. Не похоже было, что она по-настоящему рассержена. Неужели ей нравится настойчивость отца? Но допытываться было опасно, и Даша ничего не спросила.

– Мы едем? Регистрация в четыре, хотелось бы приехать немного пораньше.

– Едем, конечно. Но со мной едет свидетель жениха. Мы работаем в одной лаборатории.

От неожиданности Яна забыла про собственные неприятности. От любопытства у нее даже глаза засверкали.

– Вот как? И кто он такой?

– Завлаб.

Яна разочарованно протянула:

– И только?

Даша почувствовала себя задетой.

– Он кандидат физико-математических наук. А лаборатория всероссийского значения.

Даше показалось, что мать сейчас начнет довольно потирать руки. Но та ограничилась сдержанным:

– Интересно, интересно. Ну что ж, посмотрим, что это за мальчик.

Прозвучал звонок сотового, и Даша быстро ответила. Перекинувшись со звонившим парой фраз, сказала матери:

– Мама, это Артем. Как мне тебя представить? Сестрой или тетей? И называть, как обычно, Яной?

Мать посмотрела на нее, как на малолетнего несмышленыша.

– Даша, у тебя что, температура? Мы же не на гламурной вечеринке! Мы же к родне едем! Как я буду выглядеть, когда выяснится, что ты моя дочь? Давай уж обойдемся без ненужных выдумок!

Посмеиваясь, Даша подхватила чемодан матери, заперла дверь, и они спустились вниз по лестнице. На улице возле ее фургона стоял Артем, с удовольствием изучая его колеса. Даже не взглянув на Дашу, заметил:

– Классный вездеход! Везде пройдет, не застрянет!

Даша, рассчитывающая если не на восхищение, то на одобрение своего внешнего вида уж точно, сухо заметила:

– Если ты изволишь посмотреть в мою сторону, то заметишь, что я не одна.

После этих слов Артем оторвался от колес и повернулся к женщинам. У него вытянулось лицо и он странно закашлялся.

– Вот это да! – его восхищение было столь по-мальчишески откровенно, что Даша простила ему невежливость. – Я и не предполагал, что ты умеешь так классно выглядеть.

Этот сомнительный комплимент заинтриговал Яну.

– Умеет классно выглядеть? И как это надо понимать?

Артем перевел взгляд на нее и замялся. Даша с достоинством представила его матери.

– Познакомься, мама, это Артем Александров, мой босс, а по совместительству шафер Кирилла. А это моя мама, Яна. Отчество она не любит, поэтому только имя.

Артем сразу понял, что перед ним светская львица. Даже не по одежде, а по внешности и повадкам. Он порадовался, что выглядит вполне презентабельно – темно-серый смокинг, белоснежная рубашка, галстук-бабочка. В другое время он бы почувствовал себя рядом с ней на редкость ущербной личностью. Поцеловал протянутую ему ручку, низко склонившись, как положено по этикету.

Яна с легким смешком заметила:

– Вы прекрасно воспитаны, молодой человек! Так и передайте вашим родителям! Но все-таки: почему вы предполагали, что моя дочь не умеет прилично выглядеть?

У этой светской красавицы был вовсе не гламурный цепкий и холодный взгляд, под которым Артем чувствовал себя глуповатым недопеском. В поисках спасения он бросил умоляющий взгляд на Дашу, но та с рассеянно-равнодушным видом смотрела в сторону, и он понял, что спасаться придется в одиночку. Вдохновенно соврал:

– Просто мы в лаборатории ходим в демократичной одежде, по сути одинаковой, нивелирующей полы, джинсы да джемпера. Иногда не понятно, кто есть кто, мужчина или женщина. А тут такая красота! – И он восхищенно улыбнулся Даше.

– Понятно! – было видно, что Яна не поверила ему ни на гран, но выяснять обстоятельства не стала.

Опустив взгляд вниз, Артем заметил, что у ног Даши стоит огромный чемодан. Сразу сообразив, что он не может быть Дашин, подхватил его и спросил, куда поставить. Яна по-королевски распорядилась:

– В фургон, пожалуйста! И, поскольку я хочу передохнуть перед столь торжественным событием, вы сядете в кабину вместе с Дашей. Адью!

И она непринужденно впорхнула в жилую часть. Указав, куда поставить чемодан, взмахом руки отправила Артема в кабину. Закрыв за ним дверь, растянулась на кровати и довольно промурлыкала:

– Весьма удобный способ передвижения, весьма!

Артем сел рядом с Дашей и озадаченно заметил:

– Если бы ты не сказала, что это твоя мать, ни за что бы не подумал.

– Да, мама всегда молодо выглядела. Никто ей ее годы не давал.

– Я не об этом. Внешне вы совсем не похожи, да и повадки разные.

Даша захихикала.

– Только не влюбись в мамочку! Таких, как ты, у нее перебывало множество. Ей нравятся молодые мужчины. Она говорит, что чем мужчина старше, тем с ним скучнее. Но это только форс, ничего больше.

Артем медленно покачал головой.

– Не думаю, чтоб меня посетило подобное неземное чувство. Я о другом. Мать у тебя, похоже, раненая птичка? Мне кажется, что обычно так себя ведет очень обиженная на жизнь женщина.

– Ты что, много видел обиженных на жизнь женщин?

– Приходилось. Моя тетушка после развода вела себя совершенно так же, пока снова не вышла замуж. Теперь она вполне нормальный человек, но прежде так же изображала невесть кого. Этакую королевишну.

Даша поразилась, но виду не показала. Да уж, упаси господь от столь выдающихся логических способностей. Она ничего не ответила, и Артем принялся молча смотреть в окно. Через полчаса спросил:

– Ты не устала? Может, мне повести машину? Мне в роли водителя как-то привычней.

– Вот и надо было начинать с того, что хочешь за руль. А то «устала, не устала»! Не надо притворной заботы!

Она остановила машину, открыла дверь и вышла. Артем передвинулся, занимая место водителя. Даша села на его место, он осторожно тронул машину с места, привыкая.

– Удобная машинка. Вести легко, даже женщине. Под себя подбирала?

Этот дурацкий вопрос возмутил Дашу.

– Нет, под того парня!

– Чего ты злишься?

– Не задавай идиотских вопросов!

Он скосил на нее глаза.

– Что-то ты не по делу нервничаешь. Одно из двух – или ты волнуешься перед встречей с Рокшевским, или у тебя критические дни.

Даша заскрежетала зубами.

– А может, это у тебя критические дни?

Он внезапно согласился.

– Определенно. Критические дни, они разные бывают. Иногда все простое кажется неимоверно сложным. Особенно когда связываешься со сложными девицами.

– Ты хочешь сказать, что я неадекватная?

Он усмехнулся.

– Не передергивай. Я сказал «сложными». А ты что, себя простушкой считаешь?

Простушкой Даша себя никогда не считала, поэтому пожала плечами и отвернулась, не считая нужным продолжать пустой разговор.

Артем вел машину хорошо, и она постепенно расслабилась, перестав напрягаться при виде выбоины на дороге. Она даже стала смотреть в окно на пробегающие мимо поля, замечая, где из-под снега вытаяли всходы озими, а где только-только прошел трактор, вспахивая зябь.

У въезда в город Александров спросил:

– И куда теперь?

Даша показала направление, и через пять минут они остановились у стандартной пятиэтажки, в которой жили тетя с дядей.

Подле подъезда уже стояло несколько машин, в том числе и тойота Рокшевского. Сам он, в темно-сером смокинге и белоснежной рубашке, стоял рядом, хмурясь и неприязненно кривя губы.

Артем озабоченно присвистнул и подошел к нему.

– Привет! Ты чем-то недоволен?

– Что ты! Я всем жутко доволен!

При этом он так скривился, что Даша возмутилась. Тоже мне, жених нашелся!

– А в чем конкретно дело? – Артем был непробиваемо спокоен, и Даша поневоле сдержала гнев.

– Да здесь такая крутая молодежная потеха под названием «выкуп невесты», что просто тащусь.

Даша никогда не слышала от него подобных слов и повнимательнее посмотрела на двери подъезда, где был прицеплен огромный лист с перечнем заданий жениху. В самом деле, требования в нем превосходили здравый смысл. Даша подумала, что Светлана вполне могла выкинуть что-то подобное. Она не скрывала, что Кирилл ей жутко не нравится.

– Интересно, как это понять – подняться по лестнице на коленях? Они там что, с ума посходили? И кто, интересно, такое придумал? – она тоже не на шутку разозлилась.

Рокшевский наконец-то обратил на нее внимание.

– О, наконец-то я вижу тебя в твоем собственном виде! Как приятно! Если бы ты ухаживала за мной в этом прикиде, я бы сдался через пару минут. Но, как я понимаю, я тебя вовсе не интересовал?

– Интересно, интересно! Даша, ты что, ухаживала за этим пупсиком? – Яна с любопытством оглядывала жениха.

Даша расхохоталась.

– Мама, как стандартно мы с тобой мыслим! Я тоже назвала его пупсиком, но ему это жутко не нравится, не называй его так.

Яна заартачилась.

– А мне какое дело, что ему нравится, что не нравится? Я с ним детей крестить не собираюсь. К тому же здесь твой отец, Даша. Впрочем, ничего другого я и не ждала.

Даша оглянулась. Окна стоявших подле дома машин были тонированными, и разглядеть, кто за ними прячется, было невозможно. Но Яна с вызовом погрозила одной из них кулаком, и дверца распахнулась. Из нее показался донельзя элегантный, в угольно-черном смокинге, довольный собой Касаткин.

Рокшевский хмуро заметил:

– Как хорошо, что я догадался взять напрокат этот дурацкий смокинг! А то сейчас выглядел бы не женихом, а подмастерьем.

Даша подождала, пока отец подойдет поближе, спокойно с ним поздоровалась и представила его остальным. Услышав фамилию, Артем сердито посмотрел на Дашу.

– Недурно ты нас всех за нос водила. Смеялась, небось, до упаду?

Она радостно подтвердила:

– Конечно!

Касаткин, не обращающий внимания на разговор, попытался встать рядом с бывшей женой, но та быстро втиснулась между дочерью и Артемом, и ему пришлось остаться там, где стоял. Артем покосился на эти странные манипуляции, но ничего не сказал.

Рокшевский вернул всех к первоначальной теме:

– Что делать будешь, шафер? Поползешь на третий этаж на коленях?

Артем фыркнул.

– Что за глупости, и не подумаю! Смотри, как близко друг к другу балконы! Мы что, по ним подняться не сможем, что ли?

Рокшевский оценивающе посмотрел на стену дома.

– Да без проблем. Даша, до которого окна нам надо забраться? Будет неудобно, если мы вломимся в чужую квартиру.

Яна всполошилась.

– Что вы выдумали? Это же опасно!

– Не менее опасно, чем ползти на коленях по этой дурацкой лестнице. К тому же другие задания не менее идиотские. Так что этот путь самый оптимальный. – Рокшевский был по-настоящему зол. – Вообще эти заморочки для того и выдуманы, чтоб заставить жениха убраться несолоно хлебавши. Но этого не будет!

Даша переглянулась с Яной, признавая его правоту. Но что Рокшевский будет вести себя столь решительно, им и в голову не приходило.

Жених с шафером скинули смокинги и засучили рукава, намереваясь выполнить свое намерение. Потом Артем предложил снять лакированные, с гладкой скользкой подошвой туфли, в которых не то что на балкон влезть, а по паркету пройти проблематично.

Даша попыталась вмешаться, чтобы положить конец этому фарсу, но Артем серьезно попросил:

– Даша, не мешай, пожалуйста, не то хуже будет!

Даша уже с тихой паникой в голосе спросила у Кирилла, где его мать, надеясь на ее помощь. Тот с откровенным злорадством доложил:

– А мое семейство прибудет к ЗАГСу точно к регистрации. Так что отговаривать от безрассудных поступков меня некому. А ты, уж извини, для меня не авторитет.

Даша попыталась воззвать к здравому смыслу Александрова:

– Артем! Это же дикость. Вы можете упасть! Не портите свадьбу!

– Свадьбу попытался испортить тот, кто вывесил эти смехотворные требования! Кирилл, готов? Пошли!

И он двинулся к балкону, на ходу вынимая ремень из брюк, пряжка которого состояла из двух загогулин и вполне могла служить альпинистским крюком. Сделав из него подобие петли, закинул за завиток балкона второго этажа и ловко, будто только этим и занимался, забрался на него. Даша порадовалась, что балкон не застеклен, иначе подъем бы был сложнее в сотни раз. Но вот в Марининой комнате балкон был застеклен.

Поднявшись, Артем спустил ремень Кириллу, и тот довольно ловко вскарабкался вслед за ним.

Даша вытащила из сумочки телефон и набрала Маринин номер. Та ответила сразу. Не здороваясь, Даша предупредила:

– Марина, немедленно окрой раму на балконе! К тебе взбирается твой жених со свидетелем!

Маринка охнула, и через минуту на балконе распахнулась рама. Невеста выглянула в окно и в испуге прижала руки к щекам. Посмотревший наверх Кирилл спокойно предупредил:

– Отойди, не мешай!

Марина отпрянула назад, и Артем, привычно повторивший трюк с ремнем, забрался на балкон, следом запрыгнул и Кирилл.

Внимательно следившая за этим цирковым номером Яна констатировала:

– С одной стороны приятно посмотреть на этих энергичных спортивных юношей, но с другой, можно ли считать выкуп невесты состоявшимся? Ведь ни одно задание они не выполнили.

В это время дверь подъезда открылась, и Светлана осторожно выглянула на улицу.

– А где жених? Сбежал? – голос у нее звучал удовлетворенно, похоже, именно этого она и добивалась.

Касаткин с удовольствием, будто сам выполнил сей сложный акробатический этюд, опроверг ее надежды:

– И не подумал! Они с шафером уже в комнате невесты! Так что все подружки остались с носом!

Светлана охнула и скрылась в подъезде, а Даша с матерью и отцом стали подниматься по лестнице.

В подъезде царил славненький разгром. Читая нелепые требования, Касаткин заметил:

– Эти парни правильно сделали, что игнорировали выкуп. Тут просто издевательства, а не розыгрыши.

Яна пожала плечами.

– Дали понять, что ему здесь не рады, только и всего.

Ее слова прозвучали так многозначительно, что Касаткин покосился на нее и вытянул губы тонкой трубочкой.

– Насколько я понимаю, уже поздно кочевряжиться. Раньше надо было.

Яна с намеком сказала:

– Кочевряжиться, как ты выразился, никогда не поздно.

Даше очень хотелось послушать их забавные препирательства, но они подошли к квартире Беловых и разговор пришлось прекратить.

Возле жилища невесты собралась небольшая толпа. Стоявшая посредине Светлана сердито вещала, размахивая руками:

– Жених с шафером забрались по балконам в комнату Маринки и закрылись там!

Подружки возбужденно загалдели. Одна из них, с озорными карими глазами, спросила:

– А выкуп с нас они не требуют?

Светлана отмахнулась от насмешницы:

– Что будем делать?

– А дверь сломать нельзя?

Светлана уныло пояснила:

– Демид готов был ее выломать, но Павел Анатольевич против. Он говорит, что не слыхал, чтобы жениха с невестой из комнаты извлекали таким манером. К тому же ремонт потом нужно будет делать. А нам что делать? Скоро регистрация. Придется, наверное, на уступки идти и без выкупа их отпускать.

Та же озорная девица заметила:

– А для этого все условия были созданы. Я же говорила, что ни один нормальный парень такие идиотские задания выполнять не станет. Вот он и не стал. А невесту мы прошляпили, надо это честно признать.

Девчонки зашумели, предлагая фантастические выходы из устроенной им ловушки.

У Даши зазвонил телефон. Увидев на дисплее номер Артема, она замахала руками. Воцарилась тишина.

– Чего вы хотите?

– Мы хотим, чтоб вы в ЗАГС наконец пришли. Мы вас тут с полчаса уже ждем. Регистраторша несколько раз спрашивала, где гости.

Голос его звучал достаточно громко, чтобы его расслышали все вокруг. Раздался оглушительный восхищенно-разочарованный вопль, и все побежали к ЗАГСУ, благо он был на соседней улице.

Глава десятая

Марина не находила себе места. Ее возмущал циничный подход невестки к свадьбе. Ну, не понравился тебе жених, так и ворчи себе потихоньку! Но нет, она напридумывала такой сценарий по выкупу невесты, что мало не покажется! Одно требование вползти на третий этаж на коленях чего стоит! Да и другие задания ничуть не лучше, такие же идиотские. На месте Кирилла она бы развернулась и молча уехала.

Но ведь именно этого она и добивалась, разве нет? Закрыв глаза, вдруг испугалась подобному исходу. Нет уж, такого позора ей не надо. В брошенных невестах ей еще оставаться не доводилось, и начинать она не хочет. Вот только как уговорить непробиваемую Светлану? Не маме же на нее жаловаться!

Все девчонки, поддавшись неистребимому женскому любопытству, сидели в засаде в подъезде, оставив ее одну маяться в комнате. И когда это кончится? Внезапно раздался звонок Даши с требованием открыть поскорее рамы. Ошалевшая от ужаса Марина выскочила на балкон и распахнула створку. И вовремя. Засвистел ремень, и на балкон быстро взобрался высокий спортивный парень. Она узнала его, это был завлаб Александров, которого Кирилл позвал в шаферы. За ним следом заскочил и сам Кирилл.

Не медля, будто это был захват вражеского лазутчика, Александров прошел в комнату, приоткрыл дверь. Она открывалась наружу, и он, схватив стул, просунул ножку в ручку двери.

– Будем надеяться, что этого нам хватит.

Марина оторопело попятилась от них.

– Хватит для чего?

– Чтобы поиграть в абреков. – Заметив ее недоуменный взгляд, пояснил: – Чтобы невесту украсть.

Марина нервно рассмеялась.

– Вы что, меня с третьего этажа сбросить хотите?

Кирилл деловито сообщил:

– Бросать мы тебя не будем, не бойся. Мы тебя просто в ковер закатаем и вынесем.

– Какой ковер? – Марина никак не могла прийти в себя. – Нет у меня никаких ковров!

– Ладно, одеяло тоже сойдет. Только ты сперва нам щетку одежную дай, а то балконы тут у вас не шибко чистые.

Полностью деморализованная Марина пошла к комоду, сумбурно оправдываясь:

– Ну откуда же я могла знать, что вы полезете по балкону? Мне и в голову не пришло балкон помыть!

Рокшевский внезапно рассмеялся:

– Да не тушуйся ты так, милая моя! Кстати, ты дивно хороша в этом наряде! Я счастлив, что сейчас понесу тебя под венец!

Марина покраснела. Ей даже захотелось рассердиться, но его взгляд был странно нежен, и она молча подала ему щетку, которую он тут же сунул в карман.

– Так, а теперь давай заворачивайся!

Он вытащил из комода теплое одеяло и распахнул его перед ней, как шубу. Она заерепенилась.

– Вы что, с ума сошли! Я не буду в этом участвовать! Вы меня уроните!

Но Рокшевский, не обращая внимания на робкие протесты, плотно завернул ее в одеяло и предупредил:

– Если ты будешь дрыгаться, то мы с тобой точно шлепнемся. Так что руки по швам и тихо!

Марина послушно притихла. Александров со словами «нужно открыть дверь, а не то обвинят в порче чужого имущества», вытащил стул из ручки дверей и выскочил на балкон, где его ждал Рокшевский со своей ношей. Мужчины скинули с балкона все тот же ремень и быстро пробрались на второй. Испуганная невеста покорно лежала на плече у жениха.

Внизу они надели оставленные смокинги и туфли, усадили девушку на сиденье тойоты и рванули к ЗАГСу. По дороге распутали бледную невесту и похвалили за хорошее поведение. Она нелепо хихикнула.

– Хорошее поведение? А что мне оставалось делать?

Рокшевский успокаивающе погладил ее по щеке.

– Успокойся, радость моя. Смотри, вон мои родители. Ты должна выглядеть как можно лучше.

Пошатываясь, как пьяная, Марина выбралась из одеяла и остановилась возле машины. Артем с Кириллом почистили одежду экспроприированной щеткой и приняли безмятежно-спокойный вид, какой, по их мнению, и должен быть у вполне справившихся со своими обязанностями жениха и свидетеля.

Артем позвонил по телефону Даше, с некоторым злорадством прося ее с гостями появиться у ЗАГСа.

Семья Рокшевских в полном составе ждала в фойе. Отец с новой женой стояли поодаль, чувствуя себя несколько не в своей тарелке. Оксана Федоровна с братом и его женой о чем-то радостно беседовала, но эта радость показалась Марине наигранной. Она побаивалась свекрови. Та напоминала ей школьную учительницу математики, которая к ней нещадно придиралась, хотя училась она хорошо.

Завидев сына с невестой, Оксана Федоровна шустро подбежала к ним и поцеловала Марину.

– Здравствуй, здравствуй, моя дорогая! Очень рада тебя видеть! Какая ты красавица, залюбуешься! – Посмотрев вокруг, никого больше не увидела и изумленно спросила у сына: – А где же все остальные?

Рокшевский немного замялся, не зная, как ответить так, чтобы не вызвать своим безрассудством волну негодования, но на помощь ему пришел Артем.

– Мы от них немного оторвались. Мы же на машине, а они идут пешком. Только и всего. Сейчас будут. – Эти слова были обращены и к вышедшей из зала встревоженной регистраторше.

Слова Артема оправдались уже через пару минут. В здание ворвалась целая толпа жаждущих сатисфакции девчонок. Но Александров продемонстрировал, что он в самом деле большой начальник и прекрасный организатор. Громко и требовательно провозгласил:

– Милые девушки, я перед вами оправдаюсь после регистрации. Думаю, все будут довольны. А сейчас давайте не будем мешать церемонии.

Подоспело старшее поколение. Брачующихся увели, родителей усадили на первом ряду, а остальные, устроившись в довольно большом зале, принялись возбужденно обсуждать непривычное поведение жениха, укравшего невесту буквально из-под носа подружек.

Яна с воодушевлением сказала дочери:

– Знаешь, ничего подобного я не ожидала! Этот Рокшевский вовсе не пупсик! Он настоящий мужчина! Так доблестно себя вести в сложной ситуации не каждый сможет! Не стал унижаться, просто украл невесту, и дело с концом!

– А я считаю, мама, что это был неоправданный риск. А если бы кто-то из них сорвался?

– Вспомни, в сериале «Не родись красивой» жених тоже залез к невесте в комнату по пожарной лестнице! Это было так эффектно!

– Ничего вспомнить не могу, поскольку сериалов не смотрю принципиально. Кстати, когда в России шел этот сериал, я еще училась в Кембридже. К тому же скакать по балконам – это не подниматься по пожарной лестнице.

Повернувшись направо, Даша поняла, что отец слышал их разговор. У него было такое лицо, будто его осенила какая-то потрясающая идея. Даша даже догадалась, какая.

– Мама, тебе бы хотелось, чтобы тебя кто-нибудь подобным образом уволок?

Яна эйфорически подтвердила, не в силах отойти от охватившей ее юношеской восторженности:

– Ну конечно! Если любимый уносит тебя на руках, это так романтично!

Даша ущипнула мать за локоть.

– Хорошо подумай, мама!

Яна посмотрела направо и увидела горящий взгляд Касаткина. Тут же чопорно уточнила:

– Я же сказала, что любимый, а не кто попало!

Касаткин с возмущением отвернулся, и она озадаченно покачала головой.

– Похоже, меня занесло. Но все-таки признай, они очень красивая пара!

Даша посмотрела на брачующихся. Марина разрумянилась и стыдливо слушала напутственные речи регистраторши. Кирилл был серьезен и задумчив. Даша не понимала, то ли он горюет по своей холостяцкой свободе, то ли считает, что так полагается на свадьбе. Во всяком случае, на счастливого жениха он похож не был.

После регистрации все отправились в тот же ресторан, что и в юбилей Павла Анатольевича. Только на сей раз виновником торжества был не он.

Ведущий был тот же. Он так же вился возле Яны, вызывая дикую ревность Касаткина. Правда, Яна его не особенно поощряла.

Несмотря на то, что свадьбу позиционировали как скромную, на нее было приглашено пол-городка. А как иначе? Родственники, одноклассники, подруги. Так и набралось больше двух сотен человек.

Когда Яна отметила это несоответствие Кате, та удивилась. Какие могут быть сомнения? Конечно, свадьба скромная. По традиции, свадьбу играют несколько дней и заканчивают воскресным вечером. А у них сегодняшним вечером все и закончится. Так что свадьба очень даже скромная.

Даша тоже ревновала, хотя ни что не призналась в этом даже самой себе. Артем пользовался у местных девиц таким оглушающим успехом, что Даша диву давалась. Она и не подозревала, что мужчин можно брать штурмом, как осажденные крепости.

Справедливости ради признала, что Артем и в самом деле был на высоте. Он мило улыбался, шутил, объявлял тосты, поздравлял молодоженов, в общем, вовсю конкурировал с ведущим. Кончилось это тем, что они на пару весьма слаженно спели «Свадьбу» и, похоже, здорово сдружились.

Местные девчонки без перерыва приглашали его потанцевать, не давая продыху. Но он не подавал виду, что чем-то недоволен. Хотя порой сердито косил глазом на танцевавшую с другими Дашу.

Ему было невесело. Открытие, что Касаткин вовсе не бывший папик, а ее настоящий отец, изрядно выбило его из колеи. Раньше, когда он считал ее ровней, жить было гораздо проще. А сейчас не приняли бы его за искателя легких денег. Альфонсов на Руси развелось видимо-невидимо, всем хочется легкой жизни за счет жены. Но ведь ему вовсе не этого нужно! Хотя кто его знает, что может подумать Касаткин. Артему хотелось намекнуть ему на серьезность своих намерений, но возможности не представлялось.

Во-первых, они сидели за разными столами, во-вторых, его просто одолевали прилипчивые девицы. Касаткин не курил, он тоже, поэтому уединиться и поговорить по душам повода не было. К тому же у потенциального тестя было на редкость воинственное настроение. Артем видел, как он несколько раз принимался ухаживать за Дашиной матерью и получал незаметный, но действенный отпор.

Рокшевский, к его удивлению, не следил по стародавней привычке за симпатичными девицами, а сидел рядом с новобрачной серьезный и невозмутимый. Он ухаживал за Мариной с некоторой небрежностью, но ничего неприличного не допускал. Более того, он даже поблагодарил Артема за помощь, потому что в одиночку ему с этим делом точно было бы не справиться.

Это было необычно. На его памяти Рокшевский никого никогда не благодарил. Артему казалось, что сегодняшний день стал переломным в жизни коллеги, и не из-за женитьбы.

Он посмотрел на брата невесты. Тот был откровенно зол и не скрывал этого. Злится из-за их безрассудства? В этом был определенный резон. Но, как нормальный мужик, он должен понимать, что они были вынуждены это сделать. Никто бы не потерпел такого издевательства, что им пытались устроить эти так называемые подружки невесты. С такими друзьями и враги не нужны.

Он перевел взгляд на Дашу. Та просто светилась от удовольствия, танцуя с каким-то развязным парнем. Артем передернулся. Да что это такое? Он ей в самом деле нравится или это чистой воды актерство? У этой Дарьи ничего не разберешь. Рука потянулась к бутылке коньяка, стоящей прямо перед ним, но он спохватился. И ему, и Кириллу спиртное сегодня противопоказано.

Подняв, голову, поймал сердитый Дашин взгляд. А она-то чего злится? Почувствовав на своем плече чью-то руку, повернулся и увидел умильную мордочку самой приставучей девицы. И с чего она решила, что интересует его? Конечно, внешне она ничего, но вот только ему никогда не нравились девчонки с такими пустыми глазами.

Чтобы отвязалась, предупредил:

– Извини, – тут он запнулся, вспоминая имя. Так и не вспомнив, решил обойтись без него, – но моя подруга уже сердится.

– Подруга? А кто?

Артем молча указал на Дашу, которая как раз в этот момент снова посмотрела на него.

Девица пренебрежительно усмехнулась.

– А, дочка Касаткина! Все понятно!

Артем вспылил.

– Она, между прочим, прекрасный специалист! Это я как ее начальник говорю!

– Начальник?

– Ну да! Мы вместе работаем.

Почувствовав в его голосе явную неприязнь, девушка увяла.

– Ясно. Ну, тогда я пойду.

Она ждала возражений, но их не последовало. Она ушла за свой стол и что-то уныло объяснила подружкам. Те принялись внимательно следить за Дашей, периодически обмениваясь явно недружелюбными репликами. Артем пожалел о своей несдержанности. Зря он это сказал. Можно было отвадить ее по-другому. Но что сделано, то сделано.

Касаткин, получивший очередной афронт от Яны, решил, что зря теряет время, попрощался с дочерью и уехал. Узнав об этом, Яна не смогла скрыть разочарования.

– Разве ты не этого хотела, мама? – Даша невозмутимо пила шампанское из высокого фужера, снисходительно посматривая на мать.

Яна высоко вскинула подбородок.

– Конечно. Но признайся, отомстить глубоко обидевшему тебя человеку полным пренебрежением очень приятно, не так ли? А если его нет, кем я буду пренебрегать?

Даша засмеялась.

– Никогда не думала, что ты такая кровожадная, мама.

– О, я очень, очень кровожадная. Кстати, а как ты относишься к этому своему завлабу?

Даша насторожилась.

– С уважением отношусь, как и положено относиться к нормальному начальнику. А что?

– Да ничего, но, если это называется уважением, то я ничего не понимаю в любви. Впрочем, вы оба относитесь друг к другу с искренним уважением. В твоем смысле, конечно. Когда вы вдвоем, между вами только что молнии не сверкают.

К собственному удивлению, Даша не нашлась, что ответить.

Довольная Яна заметила:

– Ты в курсе, что Касаткин подарил Марине сертификат на десять миллионов? Мне Катя уже сообщила об этом по секрету.

– Долларов?

– Рублей.

– Ну, это немного.

– Смотря для кого, Даша.

– Для папочки, естественно. Мог бы и побольше.

– А зачем? Уверена, что Кириллу и так не по себе.

У новобрачного и в самом деле было странное выражение лица, счастливому жениху уж никак не подобающее.

Кирилла и впрямь раздражали богатые родственники молодой жены. Марина, не глядя, отдавала конверты с деньгами ему, и он, прежде чем засунуть их во внутренний карман смокинга, заглядывал в них одним глазком, просто из любопытства. И пожалел об этом. И Дарья, и Яна сделали очень весомые подарки, но Касаткин переплюнул их всех.

Кирилл понимал, что таких денег, что были подарены Марине, ему в его НИИ за всю жизнь не заработать. Это действовало ему на нервы, заставляя почувствовать свою ущербность. Немного утешало то, что Марина и сама была не в своей тарелке от такого обилия даров. Она мило улыбалась, благодарила, но Кирилл видел, что ей очень хочется, чтобы все поскорей закончилось.

– Устала? – он спросил это негромко, стараясь, чтобы никто ничего не услышал.

Повернув к нему голову, она молча кивнула.

– Может, просто смоемся отсюда?

– А как? Это же неприлично. Да и не пустят нас.

– Да кто нас тут будет держать? Вот ведущий объявит очередной конкурс, и мы тихонько выйдем через заднюю дверь. Она открыта, я проверял.

Марина осторожно посмотрела назад. Слева и в самом деле виднелась полузакрытая тяжелой шторой дверь запасного хода. Она посмотрела на мужа и чуть заметно кивнула.

Ведущий объявил какую-то новую забаву, все кинулись на середину зала, и Кирилл, воспользовавшись оказией, быстро вывел Марину за дверь. Усадив в машину, выехал на трассу и погнал в Пермь. Марина с облегчением вздохнула.

– Забавно, да? Ты меня сегодня похищаешь уже второй раз.

Кирилл усмехнулся.

– Похищения молодой ее собственным мужем в России как-то не приняты. Но, думаю, ничего страшного не случится. Как гости праздновали, так и будут праздновать.

– А как Артем? Как он доберется домой?

– Он уже большой мальчик, так что, я думаю, ничего страшного с ним не случится. Он, кстати, с Дашей приехал. Думаю, с ней и уедет.

Раздался звонок сотового. Кирилл достал телефон левой рукой, правой ведя машину.

– Да, Артем? Конечно, я ее увез. Честно говоря, она слишком замаялась, я ее просто пожалел. Ну, ты понимаешь, почему. Да, продолжай вести свадьбу. Можешь даже сесть на наше место. Лучше всего с Дашей. Не сядет? Ну, в этом я ничем помочь не могу.

Отключившись, посмотрел на Марину.

– Слышала? Никто даже и не понял, что мы сбежали. Артем им немного голову поморочит. Думаю, спохватятся не раньше, чем через час. Не думаю, что кто-то будет сильно разочарован. Мы и так развлекали гостей добрых пять часов. Я считаю, вполне достаточно.

Они подъехали к городу. Кирилл подмигнул жене и спросил:

– Куда, к тебе или ко мне?

– Ко мне, конечно!

– Учти, после такой передряги я не собираюсь спать один!

Марина покраснела.

– Мы же договаривались…

– Ни о чем таком мы не договаривались. Почему ты решила, что я импотент?

– Я никогда такого не говорила.

– Но это ты с чего-то вздумала, что у нас будет выхолощенный брак. Я на такое никогда не соглашусь. Так что мы к тебе поедем только для того, чтобы забрать вещи. Потом отправимся ко мне.

Взглянув на решительно сжатый рот мужа, Марина смирилась. Да и что греха таить, ей тоже не хотелось больше спать в своей узкой девичьей кровати. Особенно после такого сумбурного и экстремального дня.

Когда она вернулась из квартиры с сумкой, Кирилл расслабился и вздохнул. Он не ожидал, что она так быстро сдастся. Но она никогда не оправдывала его ожиданий. Порой это было приятно, как сейчас, порой наоборот. Но уж, во всяком случае, скучно ему с ней не бывало. Он поймал себя на том, что все больше привыкает к тому, что он женатый человек.

Они подъехали к новому дому Кирилла. Марина, ничего не понимая, повела головой.

– Разве это твой дом?

– Теперь мой. Ты же сказала, что не хочешь жить в старой квартире, вот я ее и поменял.

Марина онемела от удивления и молча позволила увлечь себя в подъезд.

Едва они зашли в квартиру, как зазвонил сотовый. На сей раз звонила мать. Кирилл флегматично согласился с тем, что нужно было довести свадьбу до конца.

– И по балконам не надо было прыгать, ты права. Кстати, ты знаешь, что Марине подарили почти двадцать миллионов? Так что мы можем купить квартиру в Питере или Москве. Марине давно хочется жить неподалеку от тети. Возможностей больше и вообще. – В трубке потрясенно замолчали, и Кирилл удовлетворенно сказал: – Пока, мама. До встречи.

Марина возмущенно заметила:

– Никуда я уезжать не собираюсь, с чего ты взял?

Кирилл спокойно пояснил:

– Это предупреждение для мамули. Если она будет чересчур нас опекать, мы просто слиняем. Она это прекрасно поняла.

Марина прикусила губу. Насколько же она еще наивна! Конечно, будет гораздо лучше, если Оксана Федоровна не будет контролировать каждый их шаг. И хотя ей было не по себе от внезапно свалившегося богатства, она рада полученной независимости.

Он привел ее в спальню, и она поняла, что и здесь вся мебель новая.

– Ты и мебель поменял? Но почему?

Он холодновато пояснил:

– Чтобы ты не думала, что спишь там, где до тебя перебывал легион. Начнем с нуля.

Она удивилась его тактичности. Она и не предполагала, что ее ощущения для него что-то значат.

Кирилл распахнул дверцу шкафа.

– Располагайся! Я специально оставил для тебя половину полок, надеюсь, хватит. Тебе нравится эта квартира, ты не собираешься покупать новую, попросторнее?

Марина задумалась.

– Я не хочу квартиру. Гораздо приятнее жить в коттедже. Ни соседей снизу, ни соседей сверху. Никто не затопит и музыку посреди ночи не врубит. Но для коттеджа нужно иметь мужа-умельца. Там почти все нужно делать самим.

Кирилла покоробил скепсис, ясно различимый в ее голосе.

– Не скажу, что я такой уж умелец, но кран заменить могу, и унитаз починить – тоже. Во всяком случае, услугами жековских слесарей не пользуюсь.

Марина улыбнулась.

– Тогда, может быть, подумаем о коттедже?

Рокшевский согласился.

– Конечно, но не сейчас. Может быть, когда закончишь универ? Ты осваивайся, а я уберу деньги в сейф. Ни к чему им валяться где попало.

Марина быстро выложила свои вещи в шкаф. Вернувшийся Кирилл предложил:

– Помочь переодеться? Молнию сзади тебе точно не осилить.

Эту самую молнию утром и впрямь застегивала Светлана, поэтому Марина молча повернулась к нему спиной. Он осторожно потянул за язычок молнии и медленно спустил платье с плеч. Открылся плотно зашнурованный корсет с серебристыми кружевными вставками.

– Платье, конечно, шик, но то, что под ним, лучше во сто крат.

Он уронил платье вниз, и оно упало к их ногам серебристым невесомым облаком. Вынув из него Марину, Кирилл восторженно присвистнул от открывшегося зрелища. На ней оказался не только корсет, но и белоснежные чулочки с такими же серебристыми подвязками. Завершали ансамбль шелковые серебристые трусики.

– Вот это да! Ты как конфетка в серебряном фантике! Как хорошо, что я не знал, что под твоим платьем, а то было бы трудновато усидеть с тобой рядом. Но теперь я наверстаю упущенное.

Марина в ответ только вздохнула. Она не хотела быть конфеткой. Она хотела быть сама собой и чтоб любили ее, а не какую-то там конфетку. Хотя о какой любви может идти речь? Кирилл же ясно дал понять, что свадьба эта вынужденная.

Она покорно вытерпела его нескромные ласки, не отвечая и не сопротивляясь. Никакой особой страсти она не испытывала, но и для отказа не видела причины. Потом она поплелась в душ, припоминая, что все это уже было. Пусть в другой квартире и с другой мебелью, но было. Она и в прошлый раз ничего особенного не испытывала. Может быть, поэтому он ее так быстро и забыл? И не повторится ли старая история?

Когда она вернулась в спальню, его там не было. Она заглянула в большую комнату, там его не было тоже. Уже обеспокоенная, она поспешила на кухню. Кирилл был там, разогревая чайник.

– Ужинать будешь?

Марина покачала головой.

– Что-то не хочется. Ты ничего не ел на свадьбе?

– Не мог, честно говоря. Кусок в горле застревал. А сейчас жутко есть хочу.

– Жаль, что мы ничего не захватили с собой. Но кто же знал, что придется так внезапно сбегать?

– Ладно, что-нибудь придумаю. Хоть макарон отварю.

Зазвонил сотовый. Посмотрев на дисплей, Рокшевский сухо ответил:

– Слушаю, мама.

Пожав плечами, сказал заинтригованной жене:

– Мама просит меня выйти, она у подъезда. Я сейчас.

Он ушел, а Марина осталась стоять, где стояла. Ей очень хотелось выключить свет и посмотреть, что там внизу, но она не хотела прослыть любопытной.

Кирилл вышел на улицу. Мать стояла у подъезда с огромной коробкой в руках.

– Извини, я понимаю, что не вовремя, но увидела свет на кухне и решила все-таки тебе позвонить. Мы как раз ехали мимо твоего дома. – На проезжей части и в самом деле стояла машина дяди. – Твоя теща заметила, что ты почти ничего не ешь, и прислала сухой паек. Надеюсь, ты не сердишься?

Кирилл возликовал.

– Не сержусь ли я? Да я просто в восторге! Не думал, что у меня такая заботливая теща! А что вы так быстро?

Настало время удивляться Оксане Федоровне.

– Быстро? Ты на часы смотрел? Почти час ночи!

Не поверив, Кирилл включил телефон и взглянул на дисплей. Ну и ну! Он пробыл в постели с Мариной больше трех часов, а ему показалось, что не прошло и пятнадцати минут!

– В самом деле, как быстро летит время! Ну ладно, спасибо, тебя дядька ждет.

Они распрощались, и довольный Кирилл взбежал по лестнице домой.

– Какая у тебя чудная мать! Обязательно поблагодари ее от моего имени!

Открыв коробку, он принялся выкладывать из нее одноразовые контейнеры с уймой еды. Достал он и две бутылки шампанского.

– Выпьем?

Марина сдержанно согласилась.

– Если только символически.

Кирилл открыл одну бутылку, налил два бокала, другую засунул в холодильник. Принялся открывать контейнеры, выбирая, что повкуснее. От ароматов, заструившихся по кухне, Марина поняла, что тоже голодна. Выбрав заливное из курицы и грибов, принялась есть. Кирилл последовал ее примеру, запивая еду шампанским. Марина один раз чокнувшись с ним, пригубила вино и больше не стала.

Наевшись, она попросила мужа:

– Ты не против, если я буду спать одна? Мне периодически становится жарко и душно, я очень беспокойно сплю и буду тебе мешать.

Разомлевший от еды и вина Кирилл благодушно согласился, и она ушла, предварительно убрав продукты в холодильник. Допив шампанское, он тоже пошел спать в большую комнату на диван, думая, что вот и стал он женатым мужиком. Только вот почему ему приходится спать одному?

Через неделю он убедился, что согласился спать один зря. Марина упорно просила его уйти в другую комнату, и он уходил, сердясь и негодуя.

А Марина была уверена, что он, как и говорил, не хочет постоянно спать рядом с одной и той же женщиной, это ведь и в самом деле скучно. И она предоставляла ему возможность с ней не спать. Ей хотелось, чтобы он взбунтовался и остался с ней, но он спокойно отправлялся в другую комнату, и она была уверена, что все делает правильно.

К тому же беременность давала о себе знать. Хотя живот еще не был виден, но ее «прелести» она вкусила сполна. Иногда ни с того ни с его подступала тошнота, порой мутило от приятных прежде запахов, а порой жутко хотелось спать. Она ходила на занятия как зомби, мечтая только поскорее сдать экзамены и наконец-то отдохнуть.

Но вот экзамены были сданы, и Кирилл предложил отправиться в свадебное путешествие. Марине никуда уезжать не хотелось, но и без дела сидеть в городе было бессмысленно. Раньше она уехала бы к родителям и жила на даче, между качанием в гамаке и чтением пропалывая грядки и лакомясь первыми ягодами. Теперь приходилось считаться с желаниями мужа, который был уверен, что полноценно отдохнуть можно только в приличном, как он выразился, месте.

Для свадебного путешествия Кирилл выбрал Сейшельские острова. Во-первых, там был достаточно мягкий климат, во-вторых, он там никогда не бывал, не говоря уже о Марине. По интернету забронировал номер в отеле «Le Meridien Fisherman\'s Cove», одном из лучших отелей Виктории, столицы Сейшельской Республики. Для молодоженов отель предоставлял «существенные скидки и особые условия проживания». Купил билеты на самолет, на 20 июня оказались свободные места. Вылет, правда, был из Москвы, но это были мелочи.

Даша, узнав о свадебном путешествии, не стала скрывать своего недовольства.

– Почему бы вам не выбрать что-то поближе? Турцию или Грецию? Что-то не такое экстремальное?

Марине пришлось признаться:

– Кирилл объездил всю Европу, а на Сейшелах еще не бывал.

– Понятно. Рокшевский в своем репертуаре. Я, я, и еще раз я. А о тебе он подумал?

В этом Марина и сама сильно сомневалась, поэтому примирительно сказала:

– Ну, я там ведь тоже не была.

– Да ты нигде не была! Тебе-то угодить не проблема! А вот как ты перенесешь такой длительный перелет – вот вопрос!

Чтобы сестра отвязалась, Марина бодро пообещала:

– Да прекрасно я его перенесу! Я же не инвалид!

Даша съязвила:

– Нет, конечно! Ты просто немножко беременная, только и всего!

Марина надулась.

– Да ладно тебе, Даша! Вот увидишь, ничего не случится! Вернее, все будет хорошо! И, пожалуйста, не говори ничего Кириллу!

– Естественно, бедняжка будет сильно недоволен!

– Да нет, он очень старался мне угодить. Он столько вариантов подбирал. Это я такой выбрала.

Даша недоверчиво хмыкнула.

– Ну, что ты такая бесшабашная, я никогда не поверю. Но говорить ничего не буду. В конце концов вы уже большие детишки.

Узнав о предстоящем путешествии, Артем тоже удивился и озадачился.

– Ты что, решил избавиться от своей маленькой проблемы?

Рокшевский не сразу врубился, о чем речь.

– Какой проблемы?

– Судя по всему, отцом ты быть не хочешь.

Кирилл покраснел от злости.

– С чего ты это взял?

– После такого перелета всякое может случиться.

Раздосадованный Кирилл повел плечами, отметая несуществующую вину.

– Все нормально. Я консультировался с врачом.

– С гинекологом, что ведет Марину?

Рокшевский даже не знал, встала или нет жена на учет, но заносчиво ответил:

– Конечно.

Александров скептически на него посмотрел, но ответил примирительно:

– Дело ваше.

Рокшевский впервые призадумался, стоит ли ему тащить беременную жену в такую даль, но отступать было поздно, билеты в оба конца куплены, отель забронирован, чемоданы уложены. Да и что может случиться? Если Марина не против поездки, то остальным-то какое дело?

До Домодедово они долетели без приключений. Марина, правда, поняла, что самолеты ей не нравятся, но старалась не подавать виду. В последний раз она летала пять лет назад на черноморское побережье с матерью, но о том перелете никаких неприятных воспоминаний не осталось. А здесь… Она с такой неохотой поднялась на борт боинга, просто ноги не шли, и весь полет нервничала, боясь, что самолет вот-вот рухнет. Но он приземлился нормально, никаких эксцессов не было, и Марина решила, что вся эта нервотрепка с непривычки. Ну не доводилось ей летать, привыкнет, не маленькая.

Самолет на Викторию вылетал с Шереметьево. Кирилл взял такси, и они переехали туда. До посадки оставалось почти пять часов, и он предложил жене прошвырнуться по Москве. Марина неохотно согласилась. Она чувствовала себя уставшей и угнетенной. Конечно, на нее столько навалилось в последние дни!

Экзамены, подготовка к поездке, выговоры недовольной свекрови, которая почему-то решила, что в это путешествие ее ненаглядный сыночек пускается исключительно по ее прихоти. Кирилл мать не разуверял, и Марина чувствовала себя преданной. Утешалась тем, что этот брак все равно долго не продлится. Жить с таким эгоистичным и самовлюбленным муженьком она не станет. Конечно, он красив и умеет себя подать, вон как на него поглядывают проходившие мимо дамочки! Но для семейной жизни это лишнее. Надежность и порядочность – вот главные качества мужа. Возможно, кто-то сочтет, что этого недостаточно, но для Марины в этом было все.

Пока Кирилл не давал ей повода для ревности, но это пока. Она была уверена, что рано или поздно это случится. Яблоко от яблони недалеко падает, и ее свекор, красовавшийся на свадьбе с молодой женой, яркий тому пример.

Они прошлись по Арбату, посидели в уличном кафе. Москва ей не понравилась. Шумно, жарко, кругом нагловатые выходцы из азиатских республик и Кавказа. Русских лиц почти не видно. Неприятно. Кирилл тоже неприязненно оглядывался и морщился.

– Интересно, Москва теперь столица азиатских государств?

Марина тихо добавила:

– Даша как-то сказала, что русские умирающая нация. Слабая. Поэтому ее и теснят со всех сторон. Экспансия. Только об этом не говорят.

Рокшевский кивнул.

– Конечно, у нас же интернационализм. Только почему русским приходится защищаться от этого самого интернационализма, непонятно. Только пальцем шевельнешь, тут же обвиняют в экстремизме, хотя этим занимаются так называемые национальные меньшинства, которых скоро будет куда больше, чем коренного населения. Похоже, интересы государства и интересы народа коренным образом разошлись. Государство само по себе, а народ сам по себе.

Они посидели еще немного. Когда до регистрации осталась пара часов, поехали в Шереметьево. И хорошо, что отправились пораньше – просидели в пробке почти час. Кирилл не подумал, что вечером люди едут с работы. Когда прибыли в аэропорт, у стойки регистрации их рейса оставалось всего два человека. Зарегистрировавшись, подождали в отстойнике еще полчаса, и сели в самолет.

Билеты Кирилл купил в бизнес-класс, было довольно удобно. Стюардесса принесла им пледы, и Марина, закутавшись, попыталась уснуть. Лететь девять часов, во сне время идет быстрее.

– Не боишься?

Она пожала плечами.

– А что толку, боюсь я или нет? Что изменится?

Кирилл обнял ее и прижал к себе.

– Так лучше?

Марина поерзала, устраиваясь поудобнее. Потом подняла к нему улыбающееся лицо.

– Намного!

На душе у него стало легко, будто он сдал какой-то неимоверно трудный экзамен. Молча поцеловал ее и с удивлением увидел перед собой стюарда, предлагавшего напитки. Самолет взлетел, а они не заметили!

Полет длился всю ночь, Марина его благополучно проспала. Кирилл тоже дремал, периодически просыпаясь и глядя на мирно спавшую жену. Он не понимал себя. Порой ему хотелось вернуться в те времена, когда он мог делать, что хочется, и Марина казалась чем-то ненужным, чем-то таким, от чего стоило избавиться. А порой так спешил домой, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, что удивлялся самому себе.

Прилетели они ранним утром. Виктория встретила их сильным тропическим ливнем. Шел он, впрочем, каких-то десять минут, и после него улицы небольшого города казались чисто умытыми. Особой жары не было, время было московским, и Рокшевские почувствовали себя почти как дома. Номер в отеле еще больше поднял им настроение, он был действительно роскошным, для молодоженов.

После небольшого отдыха спустились вниз, в один из ресторанов. Фойе было полно туристами со всего света. И тут Кирилл впервые в жизни понял, что такое конкуренция. В зале было много белых женщин, но Марина со своей милой застенчивой улыбкой оказалась привлекательнее всех.

Посмотрев по сторонам и заметив оценивающие мужские взгляды, Кирилл напрягся. Пожалуй, он сделал глупость, привезя сюда молодую жену. Его неприятные предположения тут же подтвердились. К ним подошло сразу несколько мужчин с явным намерением познакомиться с Мариной. С чисто южной развязностью они представились, не скрывая жарких призывных взглядов.

Марина с некоторым недоумением отвечала на вопросы. Кирилл даже порадовался, что она плохо знает английский, особого общения не получалось. Но вот один из них, француз, что-то сказал по-французски, и Марина, оживившись, ответила ему по-французски. Они тут же о чем-то заговорили, и теперь уже Кирилл не понимал, о чем идет речь.

Решительно извинившись, повел жену в зал, за свободный столик. Подошел официант, они заказали еду. За соседними столиками устроились атаковавшие их мужчины и приветливо кивали головами при каждом удобном случае, заставляя Кирилла злиться. Выбирая место для отдыха, он и не предполагал, что ему придется ревновать.

После ужина они отправились на пляж, и уж тут Кирилл в полной мере ощутил, что значит быть мужем хорошенькой жены. Она была так прелестна в полупрозрачном парео, так миловидна, что он удивился, почему не замечал этого раньше.

Одиноких мужчин на пляже оказалось еще больше, чем в ресторане, и каждый хотел пожать Марине ручку и заглянуть в глаза. В результате Кирилл все время, проведенное ими на пляже, не смог расслабиться ни на минуту. Даже плавая, он был вынужден следить за купающейся неподалеку женой, возле которой вилось несколько мускулистых парней.

Кирилл никогда не считал себя ущербным. Наоборот, на фоне российских ровесников он был весьма и весьма привлекательным. Но сейчас, возле тренированных высоких иностранцев чувствовал себя неполноценным. В отличие от Марины, которая оказалась настоящей красоткой.

Зато ночью Кирилл оторвался по полной. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так желал женщину. Кровь кипела, не желая успокаиваться. Уснули они уже под утро, оба истомленные непрерывными ласками.

На следующий день Кирилл начал подумывать о бегстве домой. Марина привлекала столько внимания, что он не знал, как быть. Причем она не делала ничего, что могло бы объяснить столь плотную осаду.

На третий день в ресторане Кирилл с удовольствием ел заказанного им палтуса под тыквенным соусом, когда сидевшая напротив него Марина вдруг попросила:

– Кирилл, давай поменяемся местами!

Они сидели за небольшим двухместным столиком, который Кирилл занял исключительно для того, чтобы ни один из назойливых поклонников к ним не присоединился. Поняв, что Марина попросила его не просто так, молча поднялся.

Сев на ее место, тут же увидел в упор глядящего на него высокого спортивного блондина и нахмурился. По тому, как подобострастно вокруг него суетился обслуживающий персонал, понял, что парень весьма богат. Спросил у официанта, кто это, и тот, высоко вздернув брови в знак удивления, сообщил, что это Гарри Орбейн, бизнесмен из Нью-Йорка, и что он стоит полмиллиарда долларов.

Марина на это сообщение не обратила внимания, но Кирилл насторожился. Судя по взглядам, который тот кидал на Марину, и по его чисто американским нагловатым повадкам, следовало ждать неприятностей.

И они последовали.

Вернувшись в номер, увидели, что он буквально завален цветами. Кирилл достал из одной из корзин карточку и прочитал:

– Прекрасные цветы для прекрасной женщины! – и подпись: Гарри Орбейн. – Повернувшись к жене, прокомментировал: – Вот еще одна жертва твоей красоты.

Марина недовольно поморщилась.

– Кирилл! Мне и так неприятно, и еще ты добавляешь.

– А что тут может быть неприятного? Столько поклонников.

Марина обижено отвернулась.

– Конечно, каждый судит по себе.

Он не согласился.

– Ну, не совсем. Вот мне, например, ухаживание твоей милой кузины вовсе не нравилось. Хотя это было примитивной ловушкой, я прав?

Марина посмотрела на него затравленным взглядом.

– Э…

Он рассмеялся.

– Не тушуйся ты, право! Я рад, что Даша ввязалась в это дело. Потому что без нее я бы не понял, как хорошо быть женатым. На тебе.

Марина, кокетливо склонив голову к плечу, провокационно заметила:

– Понять это тебе помогли конкуренты?

Он послушно признал:

– И они тоже. Но я и сам потихоньку до этой истины дошел. Своими собственными мозгами. Хотя, признаюсь, не сразу. Но у нас с тобой нестандартный такой роман получился. Но хочешь, я за тобой теперь буду ухаживать? В порядке компенсации, так сказать.

Марина счастливо засмеялась:

– Ты за мной и так ухаживаешь.

Он скептически пожал плечами.

– Ладно. Не буду пережимать палку. А то еще превращусь в подкаблучника.

Марина хихикнула.

– Вряд ли тебе это грозит. Но что нам делать с этой уймой цветов? Дышать ведь нечем.

Кирилл набрал номер галл-центра и велел унести цветы.

– У моей жены аллергия, и я прошу больше цветов к нам в номер не приносить.

Тут же явился посыльный с тележкой и забрал все цветы. Марина проводила его задумчивым взглядом.

– Интересно, куда он их денет?

Кирилл ее не понял.

– А нам какое дело? Или ты жалеешь?

– Да нет. Это, наверное, чисто российская экономность.

Он кивнул.

– Ну да. Нас столько лет приучали экономить на всякой ерунде, что это в нас сидит уже на генном уровне. Куда пойдем?

– На море слишком жарко, так что лучше в бассейн.

Взявшись за руки, они отправились к бассейну. Тут же рядом оказался Орбейн. Кирилл зло заметил:

– Похоже, у него везде шпионы. Всю обслугу скупил на корню.

Марина удивилась.

– Да зачем ему это? Не думаю, что он так уж сильно в меня влюбился.

Кирилл оценивающе посмотрел на жену. В открытом голубом сарафанчике она была чудо как хороша. Со вздохом признал:

– Не удивлюсь, если так оно и есть.

Марина хотела возразить, но спор прекратил Гарри собственной персоной. Он непринужденно подхватил Марину под руку и заявил:

– Вы прекрасны, Марина! – выговорив это по-русски с диким акцентом, дальше он продолжал уже на английском, и Марина ничего не поняла.

Но зато понял Рокшевский. Побагровев от злости, он принялся что-то выговаривать американцу. Тот в ответ только ухмылялся.

Несмотря на возмущение Кирилла, американец таскался за ними весь день, говоря комплименты озадаченной Марине. Рокшевский даже думал устроить драку, но, заметив наблюдавших за ним двух здоровенных качков, передумал. Это явно были телохранители Гарри, а чтобы драться одному против троих, нужно быть полным идиотом.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Марина неожиданно не доказала, что она не бессловесная кукла и не перелетает от одного мужчины к другому по его желанию.

Однажды вечером после ужина они пошли на местный праздник. Гарри, как обычно, тоже оказался там же, где и они. Не дожидаясь согласия, утащил Марину танцевать, проигнорировав возражения Кирилла. Во время танца он что-то сказал или сделал, Кирилл не разглядел, что именно, но Марина внезапно остановилась и от всей души врезала своему поклоннику между глаз. Потом свирепо погрозила ему кулаком и вернулась к изумленному мужу.

– Лихо ты его приложила! – Кирилл был вне себя от восхищения.

– Достал уже! Нахалюга! И почему эти наглые американцы считают, что им все позволено? – Марина была всерьез возмущена. – Если он подойдет ко мне еще раз, я попробую на нем один из Дашиных приемчиков!

Припомнив этот самый приемчик, Кирилл нервно расхохотался.

– Да, это будет нечто! Но лучше не надо. Думаю, больше он к тебе приставать не будет.

Гарри и в самом деле больше не подходил, следя за Мариной издалека и потирая пострадавшую скулу. Другие Маринины поклонники, видимо поняв, что перешли грань дозволенного, тоже отошли подальше.

Оставшуюся неделю они отдыхали более-менее спокойно, но в последний день Гарри все-таки проявил свой темперамент. Не обращая внимания на взбешенного Кирилла, присел за их столик и торжественно признался Марине в любви. Он говорил по-английски, но очень медленно, чтобы она все поняла.

– Я знаю твой телефон и твой электронный адрес. Я понимаю, что ты замужем, но помни – тебе стоит только послать мне сообщение, и я тут же прилечу за тобой!

Он еще что-то говорил, похоже, сулил златые горы и безбедную жизнь, но у Кирилла от злости так шумело в ушах, что остальное он не расслышал.

Домой они долетели без приключений. Приехав на такси домой, Кирилл обнял Марину и спросил:

– Ты рада, что мы наконец-то дома?

– Да, хорошо.

– Ты не жалеешь, что мы ездили на Сейшелы?

– Нет, конечно. Это был весьма познавательный опыт. Я поняла, что нравлюсь мужчинам.

Кирилл надулся, как мальчишка.

– Тебе это понравилось?

Она ответила вопросом на вопрос:

– Тебе же нравится, когда к тебе липнут девчонки? Почему мне не должен нравиться интерес мужчин? В разумных пределах, естественно.

Решив не усугублять конфликт, Кирилл прижал ее к себе и полушутливо сказал:

– Но ты же понимаешь, что я люблю тебя больше всех?

Марина скептически хмыкнула.

– Поживем – увидим.

Вечером, включив компьютер и забравшись в почту жены, Кирилл наткнулся на сообщение от Гарри, в котором тот сообщил, что начал учить русский, чтобы объясняться с любимой на ее родном языке.

Кирилл грязно выругался и сообщение стер. Этот конкурент его уже достал! Конечно, сообщения по электронке он будет удалять, но вот как быть с телефонными звонками? Он не сомневался, что Гарри не преминет позвонить Марине. Конечно, можно поменять ей и симку, но где гарантия, что этот вездесущий американец не узнает ее новый телефон? В наше время деньги могут все.

Глава одиннадцатая

– Ты говоришь, он засыпает тебя неприличными предложениями? – Даша с непонятным Марине удовлетворением покивала головой.

Они сидели в тихом кафе на Компросе и пили мятный чай из маленьких фарфоровых чашечек. Перед ними стояло блюдо со свежайшей выпечкой, но к ней ни та ни другая не притронулись.

– Ну да. Я уже и симку поменяла, бесполезно. По электронке я ему ничего не отвечаю, молча их удаляю, и все.

– А в черный список его телефоны заносить не пробовала?

– Постоянно, а что толку? Он сменит номер, и все по-новой. Я уже на незнакомые телефонные звонки не отвечаю. Сколько раз обжигалась. Он настойчивый такой, жуть. Просто нахальный.

– А он знает, что ты в положении?

– Конечно! Я ему это первым делом сказала. А он заявил что-то типа «это будет мой ребенок». Я плохо знаю английский, поэтому перевод неточный.

Даша внимательно осмотрела блюдо с выпечкой, выбрала круассан с сыром и принялась с удовольствием жевать. Прожевав, уточнила:

– Понятно. Видимо, ты первая, кто сказал ему «нет». А как Кирилл?

Марина по Дашиному примеру тоже взяла круассан с сыром, и принялась его пристально рассматривать, будто боялась обнаружить таракана.

– Злится. Но сделать ничего не может.

Даша широко улыбнулась, будто услышав приятнейшую новость.

– Это хорошо.

Марина вскинула на нее удивленный взгляд.

– А что хорошего? Этот Гарри нам просто житья не дает.

Даша произнесла тоном умудренной жизнью, много повидавшей дамы:

– Конкуренция, мой друг, конкуренция! Если лень – двигатель прогресса, то мужская конкуренция – великолепная основа для прочного брака. Сама подумай, когда Рокшевскому приударять за посторонними девицами, когда его жену того и гляди из под носа уведут?

Марина невольно захихикала, уж очень смешно Даша вращала глазами, изображая коварного похитителя.

– Да ладно тебе! Кирилл же прекрасно знает, что я никуда не денусь!

– А вот это ты зря! Интригу надо время от времени поддерживать. Кстати, у тебя скоро день рождения. Давай-ка я тебе цветов пришлю якобы от Гарри?

Марина недовольно замахала руками.

– И не вздумай! Кирилл и без того до белого каления доведен, а тут еще ты со своими провокациями!

Даша взяла с блюда булочку с марципаном и вонзила в нее ровные белые зубы. Марина поежилась, уж как-то по-людоедски это у Даши вышло. Та, быстро слопав булочку, сокрушенно заметила:

– Не стоит, наверно, столько сдобы есть. Растолстею.

Марина зафыркала.

– Да прямо! Ты всегда так ешь, но я что-то не заметила, чтоб ты хоть в одном месте округлилась. Папа говорит: «не в коня корм».

– Папа всегда прав! Это аксиома! Так что я могу позволить себе еще и это пирожное! – И Даша взяла пирожное с пышной шапкой крема. – А что касается Рокшевского, то ему полезно осознать, что он не один на белом свете. И что есть еще особи мужского полу, которые вполне могут тебя похитить.

Марина содрогнулась.

– Не вспоминай, ради бога! Как вспомню тот спуск по балконам в одеяле, так мороз по коже. Тебе бы так!

Даша пожала плечами.

– Да я ни за что бы не согласилась валяться в одеяле на чьем-то там плече. Я бы и сама спокойненько спустилась. Хотя признаю, что в том твоем платье это было бы проблемно. Если только обвязать подол вокруг талии. Не совсем прилично, правда. Ну да это ерунда.

В ответ Марина только вздохнула. В ее сумочке жизнерадостно запел сотовый. Она беспокойно взглянула на дисплей и тихо, будто ее кто-то мог подслушать, сказала кузине:

– Ну вот, опять!

Даша властным жестом протянула руку.

– Дай-ка мне телефон, я сама с ним поговорю!

Марина покорно отдала телефон, и Даша с напором ответила невидимому собеседнику. Она говорила по-английски и очень быстро, поэтому Марина поняла только самый общий смысл – что звонить ей нельзя и чтоб ее оставили в покое.

Вернув ей телефон, Даша ободрила сестру:

– Думаю, он прекратит свои домогательства. Надолго или нет, будет зависеть от того, как быстро он найдет тебе замену. Кстати, ты знаешь, что у него масса твоих снимков и видео?

Марина горестно вздохнула.

– Догадываюсь. Он везде с фотоаппаратом таскался и снимал меня при каждом удобном случае.

– То есть постоянно?

– Ну да. Но как ему запретишь?

– На Сейшелах – никак. Там это криминалом не считается. Свобода, одним словом. Он мне сказал, что каждый день любуется твоим прелестным личиком.

Марина скривилась.

– Личико у меня теперь далеко не прелестное. Может, ему теперешнюю мою фотографию послать? Тогда отстанет?

Даша внимательнее посмотрела на кузину. В самом деле, беременность сказывалась на ней не лучшим образом. Нос распух, под глазами появились небольшие мешки, и вся она выглядела усталой и болезненной.

– Может, тебе просто спать надо побольше?

Марина покраснела и ничего не ответила.

– Ага, тебе энергичный муж высыпаться не дает. Что ж, наличие конкурента заводит мужиков куда сильнее, чем эротичность партнерши.

В ответ Марина смогла проблеять нечто нечленораздельное.

Даша не преминула ее подколоть:

– Можно подумать, что из нас двоих я гораздо более опытная в отношении полов особа. А ведь это далеко не так!

– Просто у нас воспитание разное!

Даша согласилась:

– Без сомнения! Ну, мне пора, у меня обед кончается! А ты посиди еще, может, пожуешь чего-нибудь!

Расплатившись с официанткой, она умчалась, а Марина осталась сидеть, мечтательно глядя вдаль.

Она тоже считала, что Кирилла подстегивает наличие конкурента. После Сейшел он стал, конечно, куда внимательнее и заботливее, чем прежде. Но в этом заслуга Гарри. Хотя, может быть, она не права и Кирилл, как и говорил ей, осознал, что любит ее? Пусть и с помощью соперника? Разобраться в этом сложно, да и нужно ли? Как говорит Даша, жизнь нужно принимать такой, какая она есть?

В это время Дарья неслась в лабораторию, в который раз недоуменно спрашивая себя, зачем ей это нужно? Ведь не из-за Александрова же она встает каждый день аж в восемь утра и тащится на эту дурацкую, совершенно не нужную ей работу! Или все-таки из-за него?

Ответ не находился, и она злилась еще больше. Вдобавок, чтобы не выходить из созданного ею образа, она периодически напяливала свой маскарадный костюм, вставляла цветные линзы и в таком виде приходила на работу, веселя сослуживцев.

Артем на эти ее выкрутасы лишь снисходительно покачивал головой, словно любящий папашка, наблюдавший шалости милого дитяти. Рокшевский, как она понимала, давно догадавшийся о ее участии в деле его захомутания, похоже, никаких к ней претензий не имел. И вообще, все больше и больше привыкал к роли женатого, положительного во всех отношениях мужика.

Недавно вся мужская часть лаборатории отправилась после работы расслабиться в бар, но он с ними не пошел. Как теперь узнала Даша, хорошим стимулом послужило настойчивое ухаживание Гарри, которого не останавливал ни статус замужней дамы, ни беременность Марины. Даша мысленно показала ему большой палец в знак одобрения. Замечательно, такой подмоги она не ожидала. Кто знает, возможно, пока над его головой висит дамоклов меч, Кирилл будет вести себя как примерный семьянин. А со временем, глядишь, и сроднится с этим образом.

В принципе, ей можно с чистой совестью уволиться и снова колесить по просторам необъятной родины. Может, прямо сейчас и уволиться? Вместо ожидаемого чувства освобождения внизу живота появился противный комочек страха. Похоже, она хочет не этого.

Но вот чего? Артему не нужны серьезные отношения, а банальная интрижка не нужна ей. И вообще, после того, как Артем узнал, что она не бывшая пассия Касаткина, а его родная дочь, стал держаться с ней весьма и весьма насторожено.

Прибежав в лабораторию, Даша посмотрела на часы. Пять минут третьего. Опоздала! Но проходную-то она проскочила ровно в ноль-ноль, так что опоздание ей никто не припишет. Хотя чего она так волнуется? Подумаешь, какое-то там опоздание.

Все уже работали. Шлепнувшись на свое место, она открыла программу и с остервенением начала вбивать нужные данные.

Из своего кабинета Артем внимательно оглядел лабораторию. Все усердно работали. Даша тоже была на своем месте и сердито стучала по клавиатуре. Он кивнул каким-то своим мыслям и тоже принялся за дела.

Около пяти вечера позвонил Даше по внутреннему телефону.

– Ты не могла бы подойти ко мне на пять минут?

Ворча себе под нос «к чему все эти экивоки «могла, не могла»? ясно же, что это приказ, а не просьба! Субординация чертова! Как жаль, что начальников нельзя послать куда подальше!

Она и сама не могла понять, откуда в ней взялось столько раздражения, но оно пересиливало все разумные доводы, ища выход довольно-таки склочным образом.

Впрочем, войдя в кабинет к завлабу, она поинтересовалась достаточно корректно:

– Вызывал, Артем?

Тот иронично посмотрел на нее и пригласил:

– Садись. Нам надо поговорить.

Она чинно уселась в кресле для посетителей, сложив руки на коленях, как примерная школьница. Заметивший это Артем саркастично хмыкнул. В чем-чем, а в хорошем поведении Дарья никогда замечена не была. Скорее уж наоборот. Но это-то ему в ней и нравилось.

– Когда ты собираешься увольняться?

Даша вызывающе вздернула подбородок.

– Желаешь поскорее избавиться?

– Нет, конечно. Кто же избавляется от ценных работников?

Даша подозрительно посмотрела на лицо Артема, ища неприятный подтекст в его словах. Оно было печально, никаких следов сарказма она не нашла.

– Просто мы начинаем новый, очень ответственный проект. И мне нужно точно знать, будешь ты в нем участвовать или нет. Сама понимаешь, коней на переправе не меняют.

– Это нужно понимать так – сейчас или никогда?

– Сейчас или после проекта. Но лучше бы никогда.

Даша задумалась. Ей очень хотелось, чтобы Артем сказал что-то вроде того, что она очень нужна ему. Или что он ее любит. Или хотя бы обрисовал какие-нибудь совместные перспективы, но он молча смотрел на нее, ожидая ответа. И она решилась.

– Я ухожу. Не думаю, что мне стоит здесь задерживаться.

Артем усмехнулся.

– И почему для меня это не новость?

Даша вызывающе предположила:

– Наверное потому, что ты раскусил мою непостоянную ненадежную натуру?

Он задумчиво согласился:

– Возможно, возможно. А, может быть, просто понял, что ты изрядная трусиха.

Даша по-королевски выпрямилась в кресле.

– Никто, – заметь, – никто! – не говорил мне, что я трусиха.

Артем положил ей на плечо горячую руку.

– Конечно, конечно. Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет. Это о тебе, сомнений нет. А вот в личных делах ты трусишь. Примитивно трусишь.

Даша с негодованием сбросила его руку.

– Думай что хочешь! А я ухожу!

Она пошла к двери, в глубине души надеясь, что он сейчас ее остановит, но он даже не шевельнулся, молча провожая ее взглядом.

Даша села на свое место, обдумывая, как действовать дальше. По идее, ей следовало бы на прощанье угостить коллег, тем более что традиционное вливание в коллектив она проигнорировала. Она оглянулась и подмигнула Елене. Приняв сигнал, та встала и вышла. Даша отправилась за ней.

Они встретились в коридоре у окна. Услышав, что Даша увольняется, Елена всплеснула руками.

– Какая досада! С тобой было так весело!

– Ага, клоуна в цирке будет не хватать.

Елена согласилась.

– И это тоже. Но признайся, ты же сама добивалась такого эффекта. Но дело-то не в этом. Тебе Артема не жаль?

Даша нахмурилась.

– А что его жалеть? Он никакого сожаления от моего ухода не испытывает. Уж скорей наоборот. Но я тебя не за этим позвала. Как здесь обычно народ уходит? Молча или прощается как-то?

– Да кто как. Но обычно покупают что-то. Пиво там или коньяк.

– А потом что? Пить же в НИИ запрещено.

– Так покупает-то в баре.

– А если я в кафе народ позову? Все пойдут?

– Кто сможет, тот и пойдет. Какая тебе разница? Твое дело позвать.

– Ты права. Я так и сделаю.

– А что, ты прямо сегодня уходишь? Отрабатывать не будешь?

– Артем мне сказал, что вы начинаете новый проект, и чтобы я уматывала до него.

– Да ладно тебе! Не утрируй! Наверняка все было по другому!

– Смысл тот же самый, не сомневайся.

Они вернулись в лабораторию, и Даша объявила о предстоящем прощании. Все зашумели, сожалея и удивляясь. Один Давид скептически прокомментировал ее заявление:

– Никто и не сомневался, что ты тут у нас долго не задержишься. – И он с намеком посмотрел на Рокшевского. – Миссия выполнена, можно и пожить в свое удовольствие.

Кирилл сделал вид, что ничего не понял, а Даша кисло согласилась:

– Да, пора уже жить в свое удовольствие. А то так вся жизнь пройдет и не заметишь.

Большинство коллег согласилось пойти после работы в кафе. Артем, который, как и все, тоже получил приглашение, только кивнул головой.

После работы двинулись в ближайшую кафешку. Даша заказала на всех выпивку и закуску. Устроились за одним большим столом в малом зале. Коллеги смеялись и пили, а Даше было не до смеха. Ее угнетало, что Артем и не пытался казаться расстроенным. Наоборот, он вел себя как человек, вполне довольный происходящим.

Первым удрал Давид, выпивший пару кружек темного пива и напоследок двусмысленно пожелавший Даше поймать своего принца. При этом он нахально подмигнул Артему, но Даша, к счастью, этого не видела. Понемногу разошлись все, кроме Артема. Он сидел, непринужденно потягивая один-единственный бокал белого сухого вина и, казалось, никуда не спешил.

– Мне пора. Ты, если хочешь, можешь оставаться.

Артем встал.

– Намек понят.

Они вместе пошли к выходу. На улице Даша повернулась к нему, намереваясь сказать последнее «прости», но он не дал.

– Я провожу тебя до дома.

Даша с сердитым прищуром посмотрела на него, но возражать не стала. Может быть, это их прощальный разговор. Заявление об уходе она написала, осталось лишь забрать документы, и больше ее в НИИ сверхлегких сплавов ничего не держит.

Артем шел рядом с ней, ничего не говоря. Даша тоже не пыталась прервать молчание. Зачем? Ей было грустно. Вот и закончился еще один этап ее сумбурной жизни. Но она в ней ничего менять не будет.

Подошли к дому, и Даша принялась прощаться. Чуть пожав плечами, Артем возразил:

– А я не собираюсь говорить тебе «до свидания». Мы еще и не поговорили толком. Так что я жду приглашения к тебе. И не думай отговариваться каким-то там беспорядком. Меня это совершенно не волнует.

Даша хотела возмутиться, но он взял ее под руку и повлек к подъезду. Под его напором ей пришлось открыть дверь и провести к себе.

В квартире и впрямь было неубрано, по утрам она была абсолютно недееспособна, но Артем не обратил никакого внимания на разобранный диван. Чтобы не наводить порядок в присутствии гостя, Даша пригласила его на кухню, где было более-менее сносно.

С кислым видом предложила кофе, как положено приличной хозяйке дома.

Артем отказался, чуть заметно наморщив лоб. Потом вдруг спросил:

– Что ты думаешь о Рокшевском?

Задумавшаяся вовсе о другом Даша не сразу ответила.

– Что я о нем должна думать?

– Получился из него примерный муж или нет?

– Цыплят по осени считают. Лет через двадцать-тридцать об этом можно будет сказать наверняка. Но не сейчас.

– Я неправильно сформулировал свою мысль. Я хотел сказать, что он ведет себя гораздо лучше, чем от него можно было ожидать.

– Конечно, если тебе в затылок дышит соперник, да еще какой, то поневоле станешь если не идеалом, то около того.

Артем задумчиво признал:

– Это стимулирует, конечно. Но ты знаешь, что Кирилл отказался от весьма приличного вознаграждения от этого самого Гарри?

Даша изумленно приоткрыла рот.

– Как это?

Артем лукаво ей подмигнул.

– Ты не знала?

– Откуда? Я знаю только то, что мне говорила Маринка.

– Мне приватно сообщил Кирилл, что этот Гарри Орбейн предлагал ему приличную сумму отступных. Но он отказался.

Даша смогла только изумленно покачать головой.

– Ну и ну! Неужели этот Гарри решил, что все продается и покупается?

– А что такого? Для американцев это вполне нормально. Ведь должна же у оставленного мужа быть какая-то компенсация. Только вот Кирилл оставленным мужем быть не захотел.

– Боюсь, что тут просто гордость взыграла. Никаких более глубоких чувств у него нет.

– Ты не права. Мне кажется, Рокшевский учится быть хорошем мужем. Во всяком случае, стремится к этому. Возможно, когда-нибудь им и станет. Но давай лучше поговорим о нас. Ты и вправду собираешься уезжать?

Дашу удивили тревожные нотки в его голосе. Неужели он думает, что она играет в какую-то странную игру?

– Конечно. А ты что думал?

– Ну, надеялся, наверно, что все-таки останешься.

– Ты же сам мне предложил уволиться.

– Мне тебя просто жаль. Ты каждое утро приходишь такая заморенная и невыспавшаяся, что и дураку понятно, – такая работа не для тебя.

Даша спросила прямо:

– Чего ты вообще хочешь?

Он немного помялся и выпалил:

– Я хочу, чтобы мы жили вместе.

Даша вздохнула. Жить вместе! Как скучно и прагматично! А где любовь? Нежность? Ну, хоть пара добрых слов, наконец? Сплошное удовлетворение низменных инстинктов и ничего более. И она еще думала, что Александров лучше средней массы! Ошиблась…

Скучно отказалась:

– Извини, мне это не нужно. У нас с тобой точек соприкосновения крайне мало. Мне и так хорошо. Без ненужных компаньонов. Да и как ты собираешься жить вместе? Я здесь оставаться не собираюсь. А ты никогда не будешь колесить со мной по стране, ты же ученый, аналитик, тебе только в НИИ и работать.

– Хочешь, я покажу тебе наши точки соприкосновения?

И, прежде чем Даша успела возразить, он усадил ее к себе на колени и принялся целовать. Первый же поцелуй унес ее в какое-то другое измерение. Она и не пыталась возражать, изумленная силой отклика своего тела. Казалось, она совсем не тот человек, каким воображала себя все эти годы.

Подхватив Дашу на руки, Артем принес ее в комнату и упал с ней на так своевременно незаправленный диван. Она понимала, что сейчас случится, но не меньше Артема желала этого.

У него затвердели губы, и он принялся ласкать ее с напором, близким к исступлению.

Сквозь блаженство в Дашином мозгу все громче и громче принялись звучать тревожные колокольчики. Что она делает! Она опомнилась, оттолкнула его и соскочила с дивана. Он тоже сел, запустив руки в волосы. Помолчав, спокойно спросил, будто и не ласкал ее только что с таким напором:

– Может, все-таки останешься?

И опять не прозвучали те слова, что так ждала Даша. Остаться? Ради чего? Чтобы поработать постельной игрушкой?

– Извини, что-то не хочется.

Он чуть слышно вздохнул.

– А когда уезжать собираешься?

– Думаю послезавтра. Как управлюсь с делами.

– Понятно. Тогда я пойду.

Даша с каменным лицом проводила его до дверей. Он сказал аморфное «пока» и убежал, оставив за собой смутное эхо.

Даше захотелось плакать, и она закусила губу, пытаясь сдержаться. А вот не надо влюбляться в ученых мужей, они только о науке думают, любовь им нужна как стимул для научных открытий.

Следующий день прошел как в тумане. Она расплатилась с хозяином квартиры, уволилась из НИИ, оставив удовлетворенную таким исходом кадровичку и разочарованную Машу-секретаршу. В лабораторию больше не заходила, зачем? С сотрудниками она распрощалась как положено, а Артема ей видеть не хотелось стопроцентно. Вечером встретилась с кузиной, весьма расстроенной ее отъездом.

Они сидели в том же кафе, что и накануне, и Марина попыталась убедить сестру не мотаться больше по стране.

– Ну, что ты потеряла? Шастаешь по дорогам, как какая-то бродяжка. Да и опасно это. Не понимаю, почему твои родители не против.

– Они против. И что с того?

Марина неловко поежилась.

– Не понимаю, почему они для тебя не авторитет?

– Мама сама ни для кого не желает быть авторитетом, это слишком утомительно, а отец не может им быть в связи с аморальным образом жизни.

Марина задумчиво повертела в руках маленькую кружечку с мятным чаем.

– А из-за Артема ты остаться не могла бы?

– В качестве кого? Эрзац-науки?

Марина удивленно округлила глаза.

– Это как?

– А когда он устанет открывать новые моря и океаны в этой самой науке, тогда он снизойдет до меня.

– Не знаю, право. Женой ученого быть вообще не легкая штука. Никогда не знаешь, о тебе он думает или об очередной теореме.

– Как ты меня понимаешь! Но быть женой меня никто и не просил.

– А на жену бы ты согласилась?

Даша задумалась.

– Не знаю. Слишком все сложно. Мне претит сидеть на одном месте и заниматься рутиной. Я хочу делать то, что хочу я, не кто-то там. К тому же вставать в такую рань для меня смерти подобно.

Марина, которая всю свою жизнь вставала в эту самую рань, в ответ только пожала плечами. Предпочесть любви сон? Странно…

Даша, у которой вовсе не было аппетита, скатывала из мякиша мягкой булочки неаккуратный шарик. Марина молча следила за ее манипуляциями, не зная, что еще сказать.

– Ну ладно, мне пора. Завтра надо будет выехать пораньше.

Марина с легкой ехидцей спросила:

– Пораньше это во сколько? В шесть утра?

Даша с притворным ужасом поправила:

– Окстись! Кто ездит по ночам? Уж только не я! Выеду я часов в десять, а может и в одиннадцать. Самое время, чтобы спокойно, без пробок, выехать из города.

– Куда направишься?

– Надо съездить к тете Марусе. Интересная женщина. Мне на первом канале о ней репортаж заказали. Надеюсь, получится.

Они распрощались, и Даша поспешила к себе. Квартиру она уже сдала, поэтому переночевать решила в фургоне.

Странно, но ей было не по себе. Может быть, потому, что машина стояла на платной стоянке и мимо то и дело проходили люди? Все-таки звукоизоляция в фургоне не ахти, и слышно было каждое слово. Впрочем, в квартире, в которой она прожила почти два месяца, тоже было слышно все, что делалось у соседей. Панельные дома недаром назвали музыкальными шкатулками. Пока привыкнешь не обращать внимание на посторонние звуки, годы пройдут.

Утром она проснулась в десять часов и испугалась, что опоздала на работу. Вспомнив, что больше не работает, не успокоилась, а, наоборот, почувствовала противоестественную досаду. Что это с ней такое? Но ничего, скоро она будет в дороге, а дорога прекрасное успокаивающее средство.

Она неторопливо позавтракала в кафе, купив в дорогу пару салатов и чизбургер. Конечно, не слишком здоровая пища, но зато к вечеру она доберется до тети Маруси, а та уж найдет, чем ее накормить. Решив обдумать план репортажа по дороге, рассеянно засунула продукты в холодильник и села за руль.

Из Перми выехала через коммунальный мост и отправилась на север. Мимо проносились густые хвойные леса, а Даша все гнала и гнала машину, не в состоянии ни о чем думать. Душу угнетала тоска, сердце щемило, и она знала, почему. Но запрещала себе вспоминать, воспоминания могли привести только к слезам. А ей не нужно ни слез, ни тоски. И вообще она со всем этим справится, просто нужно время.

Она гнала по дороге со скоростью около сотни километров. Наверняка на ее пути не раз встречались камеры ГИБДД, фиксировавшие превышение скорости, но она не обращала на них внимания. Гонка отвлекала от неприятных раздумий, заставляя сосредотачиваться исключительно на дороге.

Около Глазова прозвучал звонок сотового. Взглянув на дисплей, Даша снизила скорость, съехала с дороги и остановилась на обочине. Звонила мать и разговор, по всей видимости, предстоял долгий. Мама всегда любила поболтать. Не здороваясь, сердито вопросила:

– Даша, это ты сказала отцу, что меня надо похитить?

Даша тихо захихикала, уж очень по-прокурорски звучал голос матери.

– Конечно нет, мама. Я тебя об этом предупреждала, но ты вела себя уж очень беспечно. А что, папашка тебя украл?

– Ну да! Чем я бесконечно возмущена!

– Когда он тебя украл?

– Три дня назад! И спрятал мой телефон, чтобы я никому не могла позвонить!

– А как телефон у тебя все-таки оказался?

– Да после устроенного мной скандала, естественно! Представляешь, я теперь в открытом море где-то возле Германии! Здесь жутко штормит и холодно!

– Это папашка зря сделал, конечно. В Средиземном море ты была бы куда сговорчивее.

– Даша, не хами! Мне совершенно не до шуток!

Мать была и в самом деле взволнованна, но в его голосе проскальзывали явно удовлетворенные нотки, поэтому Даша ее нарочитую истеричность просто проигнорировала.

– Мама, ты в самом деле недовольна? Мне нужно принимать какие-то меры?

Яна призадумалась.

– Нет, не нужно. – Она произнесла это уже спокойнее. – Но я все-таки жутко недовольна.

Даша мягко заметила:

– Ты не хочешь возвращаться в прошлое?

Яна фыркнула.

– Прекрасно знаешь, что это невозможно!

– Но ты все-таки хочешь попробовать? Исключительно ради спортивного интереса?

– Ну, если только для того, чтоб не жалеть потом об упущенных возможностях.

Даша засмеялась.

– Мама, насколько я знаю, морские капитаны имеют право регистрировать браки на своем борту.

– Твой отец мне это уже предлагал.

– Но ты хочешь его немного помурыжить?

– Нет, я хочу сказать, что мы уже женаты.

Тут уже дар речи потеряла Даша.

– Как это? Он что, тебя заставил?

Яна немного смущенно призналась:

– Мне просто не хотелось ставить его в неловкое положение. Вся команда построилась, чтобы нас поздравить, вот я и не смогла отказать.

– Что ж, я всегда знала, что отец прекрасно знает женскую психологию. И сейчас ты пытаешься отыграться?

– Немного. – Высказавшись, Яна явно обрела хорошее расположение духа. – Ну да ладно, мы подходим к Гамбургу, мне хочется посмотреть на панораму. Пока!

Она отключилась, а Даша не знала, смеяться ей или плакать. Итак, родители снова вместе. Благодаря настойчивости отца. А вот Артем никакой настойчивости не проявил, значит, она ему напрочь не нужна. Окончательно разобидевшись, она погнала машину дальше, громко насвистывая, что делала только в крайне скверном настроении.

Проехав по уже знакомой дороге, остановилась возле высокого забора.

Вышла из фургона, подошла к воротам и покричала «тетя Маруся»! К ее удивлению, ворота открыл крепко сбитый немолодой мужчина. Даша немного растерялась.

– А тетя Маруся дома?

– Дома. Проходите.

Даша вошла во двор. Здесь ничего не изменилось. Бык Тишка все также вальяжно разгуливал по двору, исполняя обязанности сторожа. Завидев незнакомку, он тревожно замычал и быстрой рысью двинулся к ней. Но ее провожатый схватил лопату и погрозил ею непрошенному защитнику.

Даша не стала испытывать терпение быка и быстро заскочила в дом.

Тетя Маруся жарила блины на своей симпатичной кухне, и Даша, так и не вспомнившая о еде за целый день, почувствовала голодные спазмы в желудке.

Узнав гостью, тетя Маруся стремительно ее обняла и пригласила мыть руки и садиться за стол.

– А я-то думала, кто это к нам пожаловал? Хорошо, что вспомнила обо мне!

– А кто это открыл ворота? Ваш муж?

– Ну да! Только не старый, а новый. Это мой одноклассник, Егор. Он твой сюжет по телику увидел и ко мне приехал. Ну, да он тебе сам расскажет.

Даша обрадовалась. Сюжет для репортажа вырисовывался сам собой, без всяких усилий с ее стороны. Пришел Егор, и Даша попросила разрешения на съемку. Приосанившись, хозяева с удовольствием разрешили.

Достав кинокамеру, она принялась выспрашивать их о жизни. Егор с усмешкой признал:

– Я твой репортаж случайно увидел пару месяцев назад. Смотрю – да это же Машка, моя школьная любовь! А я к этому времени уже пару лет как один куковал, жена-то моя в город подалась к дочери, та после техникума домой ехать не захотела, замуж там вышла. Да и жене деревенская жизнь осточертела. Захотелось по асфальтам походить в туфельках. Пришлось хозяйство распродать и жилье ей в городе купить, поскольку не будет же она у дочери в однокомнатной квартире жить? А как пожила она в городе, так и развод попросила. Может встретила там кого, я не спрашивал. Вот я как Машу-то увидал, так сразу решил приехать, счастья попытать. В школе-то она мне уж больно нравилась, а сейчас еще больше.

Тетя Маруся засмеялась.

– Еще бы не нравилась! Свой дом, хозяйство огромное. Живи не хочу.

Егор тоже в долгу не остался.

– Ага! Батрачу тут на тебя с утра до ночи. – И двусмысленно добавил, вогнав жену в краску: – И по ночам тоже! Но я к хозяйству привычный, мне это дело нравится.

Женщины понятливо переглянулись, но уточнять, какое дело ему нравится конкретно, не стали. Егор еще несколько минут разглагольствовал о деревенской жизни и своем вкладе в нее, потом разговор стал общим. Даша сняла всю их неспешную беседу, затем прошлась вокруг дома, снимая изменения, произошедшие с весны.

Уехала она, как и прошлый раз, нагруженная контейнерами с едой. Ее грызла смесь досады и сожаления. Вот и тетя Маруся нашла свою половинку. А она? Не глупость ли она совершила, отвергнув предложение Артема? Пусть и сделанное не так, как ей хотелось. Пожили бы вместе, поняли, нужны они друг другу или нет. А так ей остается только сожалеть. Не возвращаться же обратно, как побитая собака?

Внезапно дверь, отгораживающая кабину от жилой части фургона, распахнулась, и заспанный Артем шлепнулся на пассажирское сиденье. Даша взвизгнула от неожиданности, руль дернулся, послушная машина немедля выписала крутой зигзаг на дороге.

Артем лениво заметил:

– Ты всегда так эффектно водишь машину?

Даша свирепо воскликнула:

– Откуда ты взялся?

Он в ответ широко зевнул и пожаловался:

– Всю ночь не спал, из-за тебя, между прочим. Кто такие нереальные сроки устанавливает?

Даша ничего не поняла.

– Какие сроки? Ты о чем?

– О твоем отъезде, естественно. Зачем было так спешить? Доставила мне уйму неприятностей.

Даша надулась.

– Я тебя с собой не приглашала.

– Кто бы сомневался! Потому и спешил, что боялся, – укатишь и ищи ветра в поле!

– Нечего было и искать.

– Как это нечего, если я влюблен по уши?

У Даши в руках снова непроизвольно дернулся руль, и машина вновь прошлась неровным зигзагом. От греха подальше притормозив фургон на обочине, Даша всем телом повернулась к Артему.

– Влюблен? Почему ты мне это раньше не говорил?

Он иронично усмехнулся.

– А что бы это дало? Ты бы осталась?

Даша призадумалась, не зная, что ответить. Она и вправду не знала, осталась бы она в этом случае или нет.

Артем хмуро констатировал:

– Не знаешь. А я рисковать не хотел. И упрашивать тоже. Не люблю заниматься бессмысленными делами. Так что пришлось в умопомрачительные сроки переделать уйму дел. Самое сложное было договориться с Сергеем Михайловичем. Я пытался выбить творческий отпуск, но он не дал. Решили, что я буду руководить лабораторией дистанционно, по скайпу. Посмотрим, что получится.

Даша помолчала, переваривая эту новость.

– И на какой срок ты с ним договорился?

– На полгода.

– А потом?

– Потом видно будет. Но, думаю, как-нибудь утрясется. Не всю же жизнь ты будешь колесить по стране. Пришло время завести семью, детей. Конечно, время от времени мы путешествовать будем, раз это у тебя в крови. Но не постоянно, это факт.

Даша недоуменно потрясла головой.

– Какие дети? Какая семья?

Терпеливо, как малому ребенку, Артем разъяснил:

– Наша, естественно. Чья же еще?

Впавшая в прострацию Даша смогла лишь глуповато заявить:

– Ты мне предложения не делал!

Артем звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– Так вот из-за чего весь сыр-бор! А я-то гадаю, из-за чего это ты дуешься! Извини, но я был уверен, что и без того все понятно.

Даша гордо выпрямилась в кресле.

– А я вот такая непонятливая!

Оставив ироничный тон, Артем сказал уже серьезно:

– Даша, я тебя люблю. Выйдешь за меня?

У нее отчего-то перехватило горло.

– Хорошо, но не сейчас.

Артем нахмурился.

– А когда?

– Ну, где-нибудь в более цивильном месте.

– Понятно. То есть там, где есть ЗАГС?

Она рассмеялась.

– Вроде того.

Он оценивающе посмотрел на нее.

– Согласен. – И внезапно попросил: – Пусти меня за руль.

Еще не пришедшая в себя Даша непонятливо переспросила:

– За руль? Зачем?

Он лукаво подмигнул:

– Думаю, до ближайшего цивильного места я доведу машину куда быстрее, чем ты.

Они поменялись местами, и Артем уверенно погнал машину по грунтовке. Даша смотрела в окно и гадала, как же сложится ее дальнейшая жизнь. Почему-то ей казалось, что все будет хорошо.

Дорогие читательницы!

Очень прошу не выкладывать мои книги в Интернете! Если книга понравилась, приглашаю на мою страничку ВКонтакте .

Оглавление