«Когда мечтаешь»

Нара Андреева Когда мечтаешь

Эту книгу я посвящаю близкой подруге — Алене.

Глава 1

Этот день мог бы быть хорошим и весёлым, он даже мог быть просто обычным или прожитым зря. Всё лучше, чем когда на твою голову, как из рога изобилия, сыплются несчастья.

Именно об этом думала Ника, когда её компьютер решил присоединиться к сломанному каблуку, порезанному пальцу и подпаленной чёлке. Его высочество «асус», повисев для приличия несколько секунд, подло засветился «синим экраном смерти», а потом вообще выключился и отказался наотрез оживать.

— Добить меня решил, да? — простонала она в чёрный монитор и потянулась к мобильному.

— Евгений, добрый день, это Ника, да-да, она самая. Мне очень нужна Ваша помощь. Что? А когда?

Нет, добить её решил не компьютер, а мастер, который именно в этот день решил укатить с семейством на дачу, ибо погода, весна и прочее…

Чуть не рыдая от вежливого отказа, Ника мучительно раздумывала, что же делать? Завтра утром клиент будет ждать откорректированный вариант интервью Хью Джекмана. Она была так счастлива, когда такое серьёзное издание обратилось к ней за услугами, но, похоже, что это было в первый и последний раз. Подобного промаха ей не простят.

«Как?! Вы, милочка, не сохранили документ нигде кроме жесткого диска своего компьютера? А компьютер сломался? И мы Вам должны посочувствовать?»

Да есть у нее копия на флешке, есть… только вот, где она сейчас, у Ники не было ни малейшего понятия.

Вчера утром к ней влетела сестра и, проорав над ухом: «Никуленция, выручай, еду к мужчине моей мечты», — переворошила её гардероб, прихватив в том числе дизайнерскую сумочку, дабы мужчина был поражен окончательно. Только вот сумку она забрала вместе с той самой флешкой, а все попытки ей дозвониться с самого утра не приносили никаких результатов.

«Надежда умирает последней», — с такой мыслью Ника ещё раз набрала сестру. После чего надежда, пискнув слабым голосом, попросила считать её коммунистом…

В отчаянии Ника решила напроситься в гости к какой-нибудь из подружек. Неправленая статья осталась в почтовом ящике, и если продуктивно поработать всю ночь — может быть, удастся управиться к утру. Однако ни Галины, ни Люды дома не оказалось, а Катя, несколько секунд подышав в трубку, смущенно ответила, что сегодня она проводит весь день с парнем, в планах у них и совместная ночь. Так что, мол, как ни крути, подруга, к себе позвать не могу.

От окончательного падения в нытьё спас звонок мобилки.

— Нужен мастер? — невежливо и очень недовольно пробурчал в трубку незнакомец.

— Да… Очень! — В данной ситуации ей было всё равно, доволен он или нет, как и откуда он взялся. Хотя это вскоре прояснилось. Оказывается, Евгений понял всю глубину надрыва в её голосе и попросил приятеля помочь.

Через двадцать минут Ника уже открывала дверь будущему спасителю.

Надо сказать, что голос в парне оказался самым приятным, да. Ибо был он очень высок, худ, лохмат, не брит и, кажется, носил одежду на пару размеров больше чем необходимо.

«Да и хрен с ним, — подумала она, разглядывая классическое завершение образа „ботана“- очки, в не классической, а очень модной и красивой оправе, — пусть одевается как хочет, главное чтобы починил».

Оглядев её с ног до головы, «ботан» неопределённо хмыкнул и поинтересовался:

— Где комп? — а за стёклами сверкнули большие голубые глаза.

— Тут. Эээ простите, а как Вас… Может быть, Вы что-нибудь…

— Вадим. Чаю. Сладкого. Желательно большую кружку, — не глядя на неё, ответствовал парень, уже вплотную занявшись виновником Никиных бед…

— Простите, а сколько времени у Вас это займёт? — тихонько спросила Ника, протягивая кружку с дымящимся чаем.

Парень в это время изучал внутренности её системника и, кажется, не слышал.

— Кхм, — она попыталась привлечь к себе внимание.

Вадим отложил отвертку, взял из её рук чашку и ответил, только лишь сделав пару глотков.

— Оперативка сдохла. Могу завтра к вечеру принести и установить.

— Ну, тогда мне придётся повеситься, — сокрушённо вздохнула Ника, — потому что можно ставить на карьере крест. Мне очень надо, чтобы Вы это сделали сейчас!

— Слушай, — Вадим отхлебнул пару глотков из чашки и аккуратно поставил её на стол, — я сегодня устал, как собака, и ещё не ел толком. Женька просил тебе помочь, мол, ты подруга друга подруги и классная баба, но…

— Я Вас покормлю! — с возродившейся надеждой прошептала Ника, умоляюще сложив руки, — хотите, буду целую неделю кормить! Только почините сейчас, прошу!

— Неделю? — он усмехнулся… — Ладно, через полчаса вернусь. Надеюсь, будет вкусно, — он прошел к двери и, обернувшись, добавил:

— Я люблю мясо…

К тому времени, как Вадим вернулся и принялся устанавливать в комп новую оперативку, Ника уже приготовила гречку с котлетами. Когда она щедро поливала гарнир соусом, сердце её запело от восторга — из комнаты донеслась знакомая музычка загрузки виндоуса.

— Всё готово, — Ника влетела в комнату и с наслаждением уставилась в горящий монитор, с которого ей улыбался ослепительно красивый блондин. Тайная Никина любовь, супермодель Дима Косогоров.

— У меня тоже… — ухмыльнулся Вадим. Затем, еще раз оглядев Нику с ног до головы, презрительно скривился и ткнул в монитор пальцем: — Не думал, что тебе нравятся такие недомужики.

— Не думайте всё, что угодно, — пропела довольная Ника и добавила, — Ваше мясо стынет, а мне срочно надо кое-что сделать…

— Это прекрасный день! Прекрасный! — Ника загрузила файл на почту и отправила главреду модного глянцевого журнала, — Завтра у меня будет отличная работа и куча денег…

— Вкусно, честно сказать, не ожидал. — Она совсем забыла, что в её квартире находится это лохматое чудовище. Но сейчас пришло время обратить на него внимание.

— Сколько я Вам должна? — Ника возблагодарила Бога, что сестрица хотя бы не забрала с собой кошелёк.

— Хм… — Вадим сложил руки на груди, — по-моему, мы договорились на неделю бесплатной кормёжки, или я зря старался?

— Вы серьёзно?

— А ты шутила?

— А мы уже на «ты»? — запоздало поинтересовалась Ника.

— А ты против? — прозвучал наглый вопрос, подкреплённый такой же улыбкой. — Или ты только обещаешь, а ужином кормишь вот таких, — и он ещё раз ткнул пальцем в монитор.

При этом скривился так, что казалось, у него болит зуб, или два зуба. Как-то Ника видела такую вот мордаху у сестры, у неё был флюс… потом та еще недельку умирала, глотала антибиотики и винила во всем своего прошлого мужчину её мечты. Мол, тот, когда у неё разболелся зуб, вместо врача повез её в баньку, увещевая, что вся хворь пройдет, а когда щеку разнесло в два раза, поспешно ретировался, признавшись, что женат и у него трое детей.

«Запомните раз и навсегда, — вдруг раздался у Ники в голове голос преподавательницы по культуре речи, — люди ждут, что вы с ними будете говорить на их языке, только тогда вы достигните взаимопонимания. Да, вы филологи, да вы всё знаете, но любые переговоры ведутся на языке менее вежливого собеседника».

«Храни вас Господь, Галина Александровна».

Ника с вызовом посмотрела на наглеца:

— Да, я бы не отказалась покормить ужином такого, но, увы, видно всё чего я добилась в жизни, это неделя ужина с Ва… с тобой Вадим.

— Ты не переживай, — он усмехнулся, — в качестве бонуса я обязуюсь довести до ума твою кофемолку, по недоразумению названую компом. Так что еще не факт, кому это выгоднее.

Вадим собрал со стола свои отвёртки, распихал их по карманам балахонистых джинсов, после чего с улыбкой добавил:

— Завтра в семь вечера. И не экономь на мясе. Не провожай — я отлично ориентируюсь в однокомнатных квартирах.

— Да уж, — прошептала Ника себе под нос, когда за мастером закрылась дверь, — на счет прекрасного дня я всё-таки погорячилась.

Глава 2

Утро принесло с собой обещание жаркого дня и блудную Лизу, Никину сестру-близнеца.

Как это часто бывает у сестёр похожих внешне, как две капли воды, характер, склад ума и жизненные принципы у них отличались примерно так же, как запятая от точки.

Родители часто вспоминали, что пока Ника и Лиза были малышками, они различали их, давая играть в кубики. Ника складывала слова, а Лиза… Сестрёнка любила считать. И всегда поворачивала кубики цифрами. К пяти годам Лиза пересчитывала игрушки по нескольку раз в день, потом стала считать посуду, потом баночки с кремом и помаду у мамы… Терпение родителей лопнуло, когда они застали сестру, пересчитывающую носки в шкафу отца. Ей был нанят репетитор по математике, который обуздал страсть к счету, заваливая задачками, что поставило точку в выборе будущей профессии.

Лизавета бесцеремонно выхватила у нее из рук чашку с кофе и, плюхнувшись на табуретку, с блаженной улыбкой принюхалась к дымящемуся напитку.

— Признавайся, ты продала душу, чтобы научиться варить такой кофе, да?

— Не только, — Ника усмехнулась и налила себе из турки новую чашку, — ещё почку, селезёнку и мизинец правой ноги.

Ника привыкла, что все, кто пробовал её кофе, выражали свое восхищение вкусом и ароматом напитка. И чего скрывать, она гордилась своим умением и с удовольствием принимала похвалу, даже такую экстравагантную, как продажа души. Но с другой стороны чего-то другого ожидать от сестры было бы странно.

— А чего ты мне вчера весь день названивала? — сестра со стуком поставила чашку на стол — Я утром телефон включила, а там двадцать вызовов от тебя.

Почему-то в этот момент Ника вспомнила, как аккуратно вчера с чашкой управлялся Вадим. А когда она зашла на кухню, чтобы прибрать перед сном, оказалось, что он вымыл за собой тарелку, вилку и вытер стол…

— Алё! — сестра щёлкнула пальцами, привлекая её внимание. — Ты сейчас где? Чего звонила-то?

— Да уже не важно, — улыбнулась Ника и выразительно посмотрела на часы, — Лиз, тебе пора сеять разумное, доброе вечное…

— Не, — хихикнула сестра, — сегодня у меня жатва — я весь учебный год засевала пустые мозги первокурсников высшей математикой, вот и посмотрим, у кого какие всходы к зачету. Но, тем не менее, ты права, мне пора. Я оставила пакет с твоими вещами в прихожей. В обед жду тебя в нашем кафе, поболтаем.

Сестра чмокнула её в щеку и умчалась издеваться над студентами. И судя по её плотоядной улыбке, зачет сегодня будет весьма не простым.

«Удачи вам, молодежь. Елизавета Анатольевна сегодня в ударе».

Звонок из редакции раздался в восемь двадцать. Хорошо поставленным голосом главред Виктория Косогорова поставила Нику в известность, что её работа принята и отдана в вёрстку, а она может рассчитывать на зачисление в штат журнала. Затем бизнес леди перечислила необходимые для дистанционного оформления документы. Вместо прощания она сказала:

— Приятно иметь дело с землячкой. Надеюсь на долгое сотрудничество.

Во время разговора Ника еще могла как-то себя сдерживать, но, как только в трубке раздались гудки, она не выдержала и, подпрыгнув чуть ли не до потолка, закричала:

— Да… чёрт подери, да! Я в штате, я молодец, я крута!

Хотя Косогорова не сказала ни одного слова похвалы, её звонок стоил всех похвал на всём свете. Мир глянца знал её как бабу с яйцами, железную и очень скупую на слова, фанатку своего дела. Она была не только главредом, но еще и совладелицей журнала. Если бы ей не понравилась Никина работа, скорее всего ответ бы ей пришел от второго помощника пятого секретаря, и этот ответ был бы электронным и кратким. Но звонок от самой…да еще длительностью в две минуты. Кто-то про неё шутил, что со своим родным сыном, тем самым манекенщиком Димой, она разговаривает по телефону не дольше тридцати секунд. Ибо её день расписан поминутно. Помимо журнала у нее есть еще и шоу на телевидении, а знаменитый супруг — бывший игрок НХЛ Стас Косогоров признавался в интервью, что жена помогает ему решать вопросы, связанные с управлением хоккейным клубом.

Пережив первый приступ восторга, Ника приступила к деловой стороне вопроса. На почту уже был сброшен контракт, который следовало заверить электронной подписью и выслать обратно вместе с требуемыми документами. Управившись с этим, она решила утроить небольшой праздник и пройтись по магазинам.

После встречи с сестрой она вернулась домой с пакетами обновок и, пока ещё раз всё примеряла, с улыбкой вспоминала щебетание на Лизы тему «офигенно классный мужик, тебе тоже такого надо».

В этом плане они тоже очень сильно отличались. Лиза предпочитала солидных мужчин, желательно состоятельных и властных. Романы она заводила легко, так же легко их прекращала. Даже успела один раз побывать замужем, но брак продлился всего год, поскольку мужчина решил, что в лице Лизы приобретает послушную куклу, а она таковой становиться категорически не желала. Развод был громким, скандальным и где-то страстным. После чего они опять встречались и к огромному удивлению Ники, бывший муж вновь звал сестру замуж, но та категорически отказывалась. Потом он перебрался жить в Питер, а Лиза, не скрывая слез, кричала у Ники на кухне, что он козел и предатель. И она ему еще докажет, и покажет, и всё такое.

Ника скоропалительно замуж не выскакивала и к двадцати восьми годам уже смирилась с тем, что вряд ли это сделает. За последние пять лет была у нее пара романов, последний из которых закончился не так давно. Но нельзя сказать, что это её расстроило. Скорее она облегченно вздохнула.

Будучи корректором, она много раз правила дамские романы. И как бы не смеялись над этой литературой, как бы не хаяли и не обзывали, кое-что она из нее всё-таки почерпнула. И это кое-что было совершенно несбыточным. А именно: ей до смерти нравились очень красивые мужчины. Даже не мужчины, а парни. Неважно блондин, брюнет — ей хотелось, чтобы у мужчины рядом с ней было красивое лицо и фантастическое тело. И как было не прискорбно это осознавать, в реальной жизни таких мужчин было очень мало, и такие женщины, как Ника, их, как правило, не интересовали. А если и интересовали, то как удобная точка для достижения своих целей. Именно таким был её последний молодой человек, вокалист местной группы. Красавчик, внимательно следивший за своей фигурой. Три года длились их отношения и закончились ровнехонько в тот день, когда группу пригласили в Москву. Пару дней назад Ника слышала их песни в эфире всероссийской радиостанции, так что парни своего добились, и никто никогда не вспомнит, сколько сил к этому приложила она, отшлифовывая их корявые тексты.

Немного потрепавшись в соцсети со своими виртуальными друзьями, Ника отвлеклась от грустных воспоминаний. Тем паче, что на смену грусти пришло небольшое раздражение, когда достаточно надоедливый Superman в очередной раз стал писать ей сальные комплименты и предлагать встретится. Отшив его в тысячный раз, причем намного грубее, чем девятьсот девяносто девять раз до этого, она не сдержалась и внесла его логин в черный список, после чего с омерзением прочитала письмо, где он угрожал ей страшной карою за невнимание к его персоне. Поморщившись, Ника стерла его письмо и внесла в черный список и почтовый адрес.

Обещанная расправа её не испугала. Подумаешь, назовёт стервой в своем блоге. Не велика беда. Она достаточно уважаема в их среде и ему мало кто поверит, а если и найдутся такие, хуже от этого не станет.

В это время пришло письмо из редакции с планом работ, и новым заданием стала корректировка переводной статьи о кулинарии.

Увлеченно внося правки, она не заметила, как прошел остаток дня. Из мира причастий и сложноподчиненных предложений её выдернул настойчивый звонок в дверь.

Ника устало потерла глаза и потопала в прихожую, недоумевая, кто к ней явился без звонка.

А за дверью стоял не кто иной, как Вадим. И выглядел он сегодня еще ужаснее, чем вчера. Поскольку небритость увеличилась, а рубашка и джинсы в этот раз были больше на целых три размера. Что касалось волос, тут он её поразил, убрав их в хвост. Хотя помогло это ему мало. Волосы у него были густые, обычного русого цвета, и для хвоста недостаточно длинные, поэтому несколько прядей весьма неаккуратно выбились и делали прическу просто кошмарной.

Глава 3

— Хватит меня разглядывать в глазок. Открывай. У нас договор, не забыла?

— Э… Вадим…

Он достал мобильный, Ника вздрогнула, когда услышала трель своего телефона.

— Скажи, — раздались в трубке вкрадчивые слова, — напротив тебя живет не та милая бабулька — одуванчик?

— Что?

— Вчера перед подъездом на лавочке сидела. Веселая такая, любопытная. Спрашиваю просто потому, что, судя по звукам, она сейчас прильнула к глазку и, не скрываясь, внимательно наблюдает, что тут происходит.

— Твою мать, — ругнулась Ника и покорно открыла дверь, запуская настойчивого гостя.

Вадим с совершенно серьёзным выражением лица прошел в комнату, не забыв скинуть обувь.

— Вчера ты была разговорчивее, — заметил он, скептически разглядывая её лицо. — У тебя щёки красные — не заболела?

Тут, наконец, Нике удалось собраться.

— Может, возьмешь деньги за работу? Я сегодня не готовила и… — договорить она не смогла, потому что Вадим шагнул к ней и положил ладонь на лоб.

— Температуры нет, — ровным голосом констатировал он. — Иди, готовь, я пока поковыряюсь в твоей кофемолке, — полностью игнорируя попытки Ники сказать что-то ещё, он развернул её и подтолкнул в сторону кухни.

Абсолютно растерянная Ника на полном автомате приступила к приготовлению куриных крылышек, время от времени выглядывая с кухни, с видом жертвы наблюдала, как лохматый гость активно стучит по клавишам.

— Там статья для журнала, я не успела сохранить, — беспокойно проговорила Ника, когда заметила, как на мониторе мелькают десятки окошек.

— Ты журналист? — спросил Вадим, окинув её быстрым взглядом.

— Нет. Я корректор, и со вчерашнего дня в штате журнала «Макситренд». В общем, благодаря тебе…

Первый раз за всё знакомство Вадим не ухмыльнулся, не усмехнулся, а как то по-доброму улыбнулся, и, надо сказать, на секунду Нике показалось, что его лицо полностью преобразилось.

— Даже так. Престижное издание. Я подрабатывал в нём, пока жил в Москве.

— О…

— Что с ужином? — Вадим встал из-за стола и потянулся. — На сегодня я закончил с твоим калькулятором.

Ника нахмурилась, пытаясь поймать какое-то внезапное воспоминание или скорее даже тень мысли, но ничего не получалось.

— Ты же говорил «кофемолка»? — сдавшись, решила пошутить Ника.

— Уже нет. После того, как я сегодня над ним пошаманил, его уже можно приравнять к калькулятору, — спокойно пояснил Вадим. Но, черт её побери, если она не услышала самодовольные нотки.

— Ну, отметим это дело крылышками в медовой глазури.

Ужин прошел занятно. Вадим попросил в другой раз класть поменьше соли, наотрез отказался от кофе и потребовал чая, заметив, что вчерашний ему показался не достаточно сладким. На что Ника с улыбкой доктора Лектора всыпала ему пять ложек сахара в кружку, а затем подумала и добавила еще две.

Он спокойно наблюдал за её манипуляциями, а когда отпил пару глотков, блаженно улыбнулся и поведал:

— То, что надо.

— Я запомню.

— Лучше запиши. С памятью у тебя плоховато.

Вообще-то Ника была готова разозлиться и разораться, но в тот момент, когда она вскочила и открыла рот, чтобы сказать страшную, грубую и вопиюще неграмотную колкость, он снова посмотрел ей в глаза.

В тех же самых дамских романах Ника правила целые абзацы, да что там, страницы с описанием взглядов. Мол, и любовь в них горит, и чертики пляшут, и нежность плещется… В реальной жизни она никогда ничего такого не видела. А тут, как по заказу. В голубых глазах Вадима нахально светился совершенно ясный не прикрытый мужской интерес к её персоне. А поблескивающие стеклышки в модной оправе делали его взгляд просто мистически вызывающим.

— Слушай, — Ника опустилась на табуретку, — неужели тебе негде поесть? Ну чего ты ко мне привязался-то?

— Есть. Устраиваешь.

— Что?

Вадим вздохнул, в три глотка допил чашку и так же беззвучно как в прошлый раз поставил её на стол.

— Объясняю, — тоном учителя начал он, — у меня есть, где поесть, даже есть те, кто с удовольствием захотят для меня готовить всю свою жизнь. Ты меня устраиваешь больше всех: хорошая комплекция, глаза красивые, волосы ничего, а вот с характером надо поработать, — тут он немного поморщился и дополнил: — и со вкусом тоже. Поверить не могу, у тебя целая папка с фотографиями того недомужика.

— Ты какого черта туда залез! — взвилась Ника. — Она же запаролена и вообще… что значит устраиваю? Ты что сдурел? А меня спросить не забыл? Ничего что ты меня не устраиваешь?

— Не горячись, — спокойно посоветовал он. — Я не планирую на тебя обидеться, но могу. А в таком случае тебе придется кормить меня ужином еще неделю — в качестве компенсации.

— Ты ненормальный, — потрясённо прошептала Ника. — Проваливай, ужин закончен.

— И тебе до завтра. — Он задумчиво уставился на её губы и с сожалением констатировал: — Целоваться сегодня не будем, еще не время.

— Ах ты…

— Не забудь, ты кладешь слишком много соли, — Вадим вышел из кухни, а когда Ника ринулась вслед за ним, чтобы выказать всё, что она о нем думает, он уже захлопнул деверь.

На обувной полке лежала пачка дорогого чая, а на прикрепленном к ней стикере удивительно ровным, красивым почерком было выведено: «У тебя ужасный чай. Завтра завари мне этот».

«Мышьяк, — вдруг подумала Ника. — Интересно, а его еще можно купить в аптеке?»

Со всей силы швырнув ни в чём не виноватую пачку чая в дверь, Ника решила, что для успокоения нервов, ей совсем не помешает немного прогуляться перед сном. Но, как она не пыталась отвлечься, разглядывая за домом цветущие каштаны, в голове постоянно звучали слова этого…

«Ты меня устраиваешь».

Наглец! И еще бы она такого упыря не устроила — Ника отлично знала как выглядит. И ведь никто не мог её обвинить в нарциссизме. Для того чтобы оценить свою внешность, достаточно было посмотреть на сестру — невысокую шатенку с зелеными глазами и пятью кг лишнего веса. Хотя ни её, ни сестру эти килограммы не смущали и менее симпатичными не делали. Нику они не смущали еще и потому, что у нее их было семь.

— Придушу, мышьяк на такого переводить жалко, — мстительно прошептала Ника, чем вызвала вопросительный взгляд у проходившей мимо бабушки соседки. Той самой, кстати, что жила в квартире напротив.

— Добрый вечер. Ты что-то сказала, милая? Я не расслышала.

— О нет, Мария Степановна, это так, мысли вслух. И вам доброго вечера.

А как только заметила, что соседка собирается задать ей вопрос, быстро распрощалась и с низкого старта, рванула домой. Так как прекрасно поняла, о чем хочет полюбопытствовать бабушка.

Глава 4

Ника сидела в маленьком кафе, на берегу моря, и с наслаждением наблюдала, как плещутся серебристые волны, а по берегу бродят сытые белоснежные чайки. Она допила свой кофе и знаком показала официанту повторить. В это самое время одна из чаек подлетела к ней и опустилась на стол.

«Странно, — вдруг забеспокоилась она, — никогда не видела таких крупных чаек. И эти кружки вокруг голубых глаз… Хм… А глаза-то у неё человеческие… Да на ней же очки!»

Чайка вразвалочку пошлепала по столу и, открыв клюв, залилась резкой трелью.

Дзыыынь… дзыынь… дзынь… дзынь… дзыыыыынь…

Ника вскочила с дивана, на ходу накинула халат и бросилась открывать дверь, мельком взглянув на часы.

— Полдевятого. Ничего себе!

— Ты что до сих пор дрыхла? — возмутилась Лиза, когда Ника отрыла ей дверь. — И что, кофе еще не сварила? А ну бегом, я же без него недееспособна!

— Лиз, имей совесть, дай мне хотя бы умыться!

— Потом умоешься. У меня пара через час, и я не смогу строить из себя невозмутимого препода, если у меня будут слипаться глаза.

— Террористка, — беззлобно буркнула Ника и принялась варить кофе, а Лизку заставила заправить диван, делая вид, что не слышит её бухтения о священной традиции распития кофе по утрам…

Когда родители поняли, что девочки подросли и их родительское мнение уже не имеет никакого значения, а о воспитании можно забыть, они разменяли свою трехкомнатную квартиру на две однокомнатные в одном районе, а сами перебрались на постоянное жительство на дачу, которая дачей-то была весьма условно. За годы удачной карьеры мама и папа скопили прилично средств и смогли себе отстроить добротный дом, со всеми удобствами.

Так вот, с тех самых пор, Лиза, если бы в городе, приезжала пить у нее кофе по утрам. Стоит ли говорить, что в те дни, когда Ника уезжала по делам или на отдых, Лизка регулярно названивала, чтобы обстоятельно рассказать, как она погибает без живительного напитка. Обе прекрасно понимали, что это такой предлог, и никто, ясное дело, без кофе умирать не собирался. Просто они были близнецами и любили друг друга так, что не представляли, как можно жить, не встречаясь хотя бы раз в день…

— Готово! Держи, злыдня, а я пошла в душ, — Ника поставила перед сестрой чашку. — И имей совесть, не выдувай весь…

— Так он остынет!

— А ты не снимай блюдце с турки.

Лиза показала ей язык, на что получила предупреждение в виде кулака, дополненного грозно сдвинутыми бровями.

Ника точно знала — сестрёнка всё равно выпьет весь кофе. Это переругивание тоже было частью традиции. Сварить себе ещё труда не составляло, как и доставить удовольствие Лизе, позволяя побыть бессовестной.

Во время водных процедур Ника припомнила свой странный сон. Когда-то в юности она увлекалась толкованием и знала, что означает то или иное событие в мире Морфея, но что, чёрт побери, означают чайки-очкарики? Вряд ли даже у дедушки Фрейда будет объяснение подобному.

— Во всём виноват этот компьютерный нахал, — поделилась она со своим отражением в зеркале, — мало того, что пол ночи из-за него заснуть не могла, так он еще и во сне при… прилетел. Жалко Лиза разбудила, я бы хоть там с ним разобралась… Я бы…

От приятных мыслей на тему «жестокая казнь чайки-очкарика» отвлек звонкий Лизкин смех. Ника заплела волосы в косу, запахнула халатик и поспешила узнать, что же так насмешило сестру.

— Твою ж ты ж мать! — не сдержалась она, когда увидела человеческое воплощение её ночного кошмара.

Вадим сидел за компом, бодро колотил по клавишам, попутно что-то объяснял Лизе, а та, как последняя идиотка, хихикала и смотрела на него восхищенными глазами.

— Доброе утро, — кошмар уставился на нее, словно голодный кот на сметану. — Классный халатик — прикрывает, но не скрывает.

— Да-да, — влезла её бывшая сестра, а ныне предательница. — Это я подарила — вместо того чудовищного махрового. Куда приятнее после душа надевать шелк: и тело радуется, и достоинства видно.

— Ты чего здесь забыл? — Ника так разозлилась, что и не подумала смущаться, а напротив, начала грозно надвигаться на Вадима, попутно озираясь, выискивая, чем бы его огреть.

— Вчера я установил тестирующую программу, мне нужны данные, чтобы понять, что делать вечером, — продолжая нахально рассматривать её, объяснился Вадим. — Так что прекрати на меня шипеть и лучше скажи спасибо — вечером твой калькулятор станет, наконец, компьютером.

«А он побрился, — заметила Ника, — и надо сказать, что не такой он уж и страшный: приятное лицо, губы красивые, хотя одет, всё равно, как придурок, и космы свои никак не расчешет».

Вадим вернулся к манипуляциям с компьютером. Постучав ещё немного по клавишам, он удовлетворенно улыбнулся и вытащил из системника флешку.

— Всё, мне пора. С удовольствием задержался бы, но, увы… дел по горло, — как ни в чём не бывало, сказал Вадим, вставая из-за стола. — Лиза, приятно было познакомиться. Ника — не прощаюсь. Не забудь заварить мой чай.

Он нарочно прошел мимо Ники, на секунду прижавшись к ней, и усмехнулся в ответ на её беззвучный «ах».

«Ты почувствовала, как он классно пахнет?» — неожиданно услышала Ника тихий голосок у себя в голове. Она невольно принюхалась, ощутив слабый шлейф, оставленный парнем.

Да уж, запах и верно был хорош. Оставалось только удивляться: откуда у эникейщика деньги на дорогой парфюм.

Когда за ним закрылась дверь, Ника еще пару минут вдыхала ртом воздух, пытаясь понять, что вот только что тут произошло. Она, что — отреагировала на прикосновение этого? Её тело взбесилось, решив, что на безрыбье и рак рыба? А внутренний голос к нему присоединился?

— Ну, Никуленция, ты и партизан, — протянула Лиза, сверля её взглядом, — закадрила классного парня и молчала!

— Классного? Ты чем на него смотрела? Он же ужасен, ты вообще о чем?

— Глазами сестренка. А вот ты, судя по всему, на него вовсе не смотрела. Знаешь, что он сказал, когда я открыла ему дверь?

— Ну?

— Он спросил, кто я такая и где Ника!

— И?

— Ты не поняла? Впервые в жизни, кто-то кроме мамы и папы нас не перепутал. Мой муж, временами тебя за меня принимал. А этот парнишка ни на секунду не усомнился, что перед ним стоит не Ника! Так что, ты сейчас садишься и рассказываешь мне как, когда, что и зачем. Ты должна уложиться в десять минут. Время пошло.

Ника покорно присела в кресло, нервно теребя поясок от халата, и поведала сестре историю знакомства с Вадимом, причем решила не скрывать ничего, в том числе, и то, как он обзывал её тайную любовь. После чего сестра, как ребенок, захлопала в ладошки.

— Молодец, пацан, уважаю.

— Не понимаю, почему ты так радуешься. Ты не заметила, что он похож на пугало?

— Я заметила, например, что вся одежда на нем не просто новая, а надетая в первый раз — он забыл оторвать этикетку с рубашки, а когда я обратила его внимание, он смутился, оторвал и засунул в карман. Очень поспешно.

— К чему ты мне это рассказываешь?

— К тому, что ты у меня бестолочь! Неужели не догадалась что к чему?

— Зая, ты о чём? Я не понимаю!

— Ох, Ника! Что-то поглупела ты со своим последним фантиком без мозгов и совести, и не видишь ничего.

Сестра взглянула на часы.

— Время для объяснений вышло, — с сожалением констатировала она. — Подумай над моими словами. Не шипи ты на него, как кошка. Дай парню шанс. Не пожалеешь.

Привычно чмокнув её напоследок, Лиза унеслась обучать своих оболтусов, оставив Нику в полном раздрае.

Вадим, как ни крути, никак не подходил под Лизкины понятия о нормальном мужчине. Слишком молод, волосат, не серьезная профессия, не богат… Сестра, видно, записала её в полные неудачницы. А сама, можно подумать, больно удачлива. Со всеми её романами и бывшим мужем, временами зовущим опять замуж…

— Шанс, говоришь? — пробурчала она себе под нос, — Хм… Ну что же… попробую. Тем более что выбора у меня особого нет. Сегодня вторник, а кормить его ужинами аж до воскресенья.

«Ты можешь пожить у сестры или навестить родителей, ты даже можешь вызвать полицию, когда он придет, — шепнул ей голос, опознанный наконец, как собственное подсознание, — выбирай».

Ника нахмурилась. Точно ведь, а почему бы ей… Нет уж, раз дала глупое обещание, то исполнит. А когда всё закончится, то вздохнет с облегчением.

«Ну, и кому ты врешь? — в этот раз подсознание не шептало, а хихикало. — Я тебе несколько вариантов предлагаю, а ты строишь из себя мученицу. Тебе же самой стало любопытно до чертиков, так признай это!»

— Признаю, — Ника покачала головой. — Дожила — сама с собой говорю. А всё этот, чтоб его…

Глава 5

Ника в очередной раз пробежалась глазами по рабочему материалу — черновую правку она худо-бедно закончила, но браться за чистовой вариант пока не видела смысла. Задумчиво прикусив губу, она некоторое время бесцельно щелкала мышкой, а затем, решившись, открыла почтовый ящик и принялась писать письмо начальнице коррекционного отдела Светлане Орловой.

Теперь оставалось только ждать ответа. Чтобы скрасить ожидание, Ника навестила свой любимый форум, потрепалась с народом на отвлеченные темы, почитала несколько свежих анекдотов и смешных историй, даже согласилась на флирт с юзером Tvoj@pushistik.Персонаж был новый, нагловатый, но забавный…

Tvoj@pushistik: Дашь ЦУ, как тебя сразить наповал?

Nikeja: Используй фантазию.

Tvoj@pushistik: Не проблема! Фантазий много, все с твоим участием.

Nikeja: О_о! Быстрый ты.

Tvoj@pushistik: А чего медлить? Ты привлекательна, я чертовски привлекателен…

Nikeja: А уж как скромен. Я в офф. Даю тебе время продумать стратегию.

Посмеиваясь, Ника вышла с форума и открыла ответ из редакции. Правда несколько иной, чем она ожидала. В письме был прислан никнейм начальницы и просьба немедленно с ней связаться в скайпе.

Дождавшись ответа на видеовызов, Ника изложила приятной брюнетке средних лет свои мысли на счёт перевода статьи и привела примеры, из которых она заключила, что ей необходим оригинал. На уточняющий вопрос о степени владения языком, она с гордостью ответила — «превосходно». Главный корректор, подумав секунду, кивнула и сообщила, что вышлет ей статью.

Как Ника и предполагала, бело-голубой клевер из статьи оказался пажитником голубым, а дикий чеснок, черемшой. Про то, что «silantro» следует переводить как «кинза», переводчик тоже видно не знал и перевел как «сельдерей».

С оригиналом дело пошло быстрее и намного легче, так что к обеду Ника с удовлетворением сохранила плоды своих трудов и созвонилась с сестрой.

Лиза, голосом приговоренной к смертной казни, поведала ей, что с обедом она пролетела, ибо её студенты, конечно, оболтусы и все такое, но дети ж всё-таки, и она их даже где-то любит, поэтому подготовить их к экзаменам по полной программе — её святая обязанность.

Видела Ника этих деток: лбы под два метра и девицы с сантиметровым слоем штукатурки. Скорее это она ребенок по сравнению с ними. Но сестра на её язвительные замечания достала их школьный выпускной альбом, где Ника с ужасом узрела себя раскрашенную, словно апач на тропе войны. Страшный компромат сестра потом надежно спрятала, и сколько Ника не искала, чтобы предать альбом какой-нибудь расправе, например, через сожжение, ничего не выходило. А Лизка только подтрунивала над ней и, мечтательно закатывая глаза, представляла, как будет показывать эти фото её детям…

Только вот годы шли, а ни у неё, ни у Лизы так и не появились те, кому можно показывать фото мамашек в боевом раскрасе. Не сказать, чтобы они сильно переживали по этому поводу, но вот родители… Мама уже намекала: «Девочки, бог с ними с мужьями, может быть, хоть сами родите? Вы же знаете, мы с папкой поможем». Мнение Лизы на этот счет было твердым — рожу только мужу и точка — удобная позиция, которая не требует ни объяснений, ни поиска смысла.

Ника и родила бы, только вот не встретился ей мужчина, который по её мнению достоин был стать отцом. Та пара красавчиков, с которыми она встречалась, конечно, своей внешностью могли сразить наповал, только вот с мозгами у них дела обстояли не важно, а с эгоизмом и расчетливостью был перебор, так что плодить от таких детей было бы чистейшим преступлением.

Почему-то Ника вспомнила, как отреагировало тело, когда Вадим прижался к ней. Надо признаться, этим утром он выглядел очень даже не плохо. Высокий, голубоглазый, с красивой улыбкой, умный к тому же.

И не так уж страшно, что лохматый. Можно же научить его причесываться и одежду по размеру подобрать…

Придя в ужас от своих мыслей, Ника тряхнула головой. Она сейчас на полном серьезе рассматривала Вадима как потенциального папу для будущего ребенка?

«Ага! Ты не заметила, что не назвала его упырем и лохматым чудовищем? Сдаешь позиции!»

— Выходит что так, — ответила Ника подсознанию и начала собираться в магазин.

Ну, раз бывшее лохматое чудовище и упырь, а ныне некто «высокий и голубоглазый» предпочитает мясо, она решила прикупить отличный толстый край и овощей для салата. Своему ехидному подсознанию, намекающему на морепродукты — «нет ничего полезнее для мужчин перед зачатием ребенка» — велела заткнуться и не высовываться, а для убедительности зашла в аптеку и купила настойку пустырника.

«Наверное, подделка», — позже подумала Ника, когда почувствовала, что волнуется, невзирая на двойную дозу успокоительного. Она почему-то долго не могла выбрать, что надеть. Потом зачем-то накрасилась, одумалась и, ругая себя за глупость, спешно смыла помаду и тушь. Еще чего не хватало — красоваться перед этим! Опять сменила блузку, затем вообще переоделась в платье. К семи часам вечера поняла, что волна паники накрыла ее по самую макушку, но, как она ни пыталась себя успокоить, ничего не могла с этим поделать. Ей так и не удалось поймать ускользающую от нее последний час мысль, что-то тревожило её, и любая попытка объяснить свои метания оборачивалась крахом.

— Спокойно, Ника, — шепнула она себе, когда услышала трель звонка, — всё хорошо. Ты сейчас пройдешь, откроешь дверь и будешь смотреть на Вадима так же, как на ту крысу, что видела у мусорки. А когда он уйдет, посмеешься над тем, как сама себя завела на пустом месте…

Звонок раздался вновь. Стараясь придать лицу безразличное выражение, Ника потопала в прихожую и впустила пунктуального гостя.

Вадим с порога окинул её насмешливым взглядом, а когда они прошли в комнату, приобнял и, склонившись к уху, в лучших традициях жанра, опалил её своим горячим дыханием:

— Ника…

Стоит ли говорить, что Нику сильно возмутила подобная наглость. Именно возмутила, а не обожгла или пробила током, и прочие глупые глаголы, которые любят авторы любовных романов. И уж точно, слабость она ощущала от того, что устала за день, а не потому что руки у него оказались очень сильными… ну просто до умопомрачения сильными. Чтобы возмущение выглядело убедительнее, она грозно — так ей показалось — выпалила:

— А ну, руки убери!

— Точно кошка шипишь. Хочешь, буду тебя звать котенком? — отозвался Вадим, нарочно прижав её к себе сильнее.

— НЕТ!

— Напрасно. Я всё равно буду.

— Отпусти, я сказала.

— Ну, раз ты настаиваешь, котенок.

Он разжал руки, и Ника, ощущая, как щеки горят огнем, рванула на кухню, бросив на ходу:

— Ужинаешь и сваливаешь. Через пятнадцать минут все будет готово.

Пока она зверски колотила молоточком по нарезанным кусочкам толстого края, Вадим, судя по звукам, включил комп и засел вновь колдовать. Или шаманить, как он называл это действо.

«Ведь я ему даже спасибо не сказала. А комп, и правда, стал работать быстрее — сегодня ни разу не завис с утра, — подумала Ника, бросив отбивные на сковородку. — Но, с другой стороны, он же сам мне не дает это сделать. Еще чего выдумал, лапать меня и котенком называть!»

«Чего это ты разошлась! — вдруг возмутилось подсознание, — он тебя обнял, между прочим, а вовсе не лапал. И тебе было приятно, хоть ты и расшипелась. Врушка ты, Ника, причем очень плохая».

Она воровато оглянулась, убедившись, что по прежнему одна в кухне и накапала себе ещё пустырника, в корне не соглашаясь со своим нахальным вторым я. Чёрта с два ей понравилось и точка. Просто он застал её врасплох…

Ника заправила салат, поставила на стол тарелки и направилась звать Вадима, а когда услышала входящий вызов скайпа, понеслась в комнату вприпрыжку… Чтобы замереть, как вкопанная, перед монитором. Вадим уже принял вызов от Орловой, рядом с которой сидела сама Виктория Косогорова, и обе, с вытянутыми от удивления лицами, смотрели на Вадима, а когда перевели взгляд на неё, почему-то смутились. На мгновение показалось, что Косогорова даже покраснела.

Глава 6

Вадим среагировал быстрее всех: он вежливо поздоровался, затем извинился. Мол, не подумав, принял вызов за хозяйку, после чего уступил место за компом Нике и удалился на кухню.

Ника решила, что любые попытки что-то объяснить будут выглядеть глупо, поэтому просто поздоровалась и спросила, для чего понадобилась сразу двум начальницам. Переглянувшись с Орловой, Косогорова пояснила, что в курсе её замечаний по переводу и звонит, чтобы Ника уточнила, что она имела в виду под превосходной степенью знания английского.

Ника объяснила, что родители — переводчики высшей категории, много лет работали в системе МИДа, и они с сестрой с трех до тринадцати лет жили в Лондоне, там же и учились. Так что, она, можно сказать, впитала в себя английский на том уровне, на котором мало кто мог себе позволить.

— Означает ли это, что Вам можно высылать непереведённые статьи? Разумеется, за более высокую оплату.

— Конечно, мне, если честно, было бы проще работать с оригиналами.

— Тогда я позже с Вами свяжусь, чтобы это обсудить. Теперь еще кое-что. Как Вы смотрите на приглашение приехать через месяц в Москву на празднование пятнадцатилетия журнала?

— Как на это можно смотреть! С восторгом, конечно же.

— С Вами приятно иметь дело, Вероника. Приглашение Вам доставят курьерской службой. Билеты на поезд забронируйте сами, мы покроем расходы.

— Билеты?

— Приглашение на двоих. Возьмите своего молодого человека.

— А сестру можно?

— Хм… Ваше право, — немного удивленно ответила Виктория.

После чего дамы отключились, а Ника побежала в ванную, ибо щеки горели так, что казалось, с них сейчас слезет кожа.

Поплескав на лицо ледяной водой, Ника перевела дыхание и взглянула на себя в зеркало.

— Твою мать! — ругнулась она, оседая.

Теперь стало понятно, почему Виктория и Светлана смутились, когда посмотрели на нее, и что хотел сказать Вадим, когда зашел.

Она, как последняя дура, умудрилась надеть платье наизнанку, тем самым выдав с головой свое волнение перед Вадимом. А что о ней подумали великие боссы из Москвы, даже подумать страшно.

Кляня свою невнимательность на чём свет стоит, Ника переоделась и, сгорая от стыда, пошла на кухню. Вадим, нагло вытянув длинные лапищи, расслабленно откинулся на стену и разговаривал по мобильному. Отбивные он уже съел, помыл тарелку и даже успел поставить чайник, который, как раз к приходу Ники, жизнерадостно засвистел.

— …Только не на этой неделе. Я буду очень занят. И на следующей, скорее всего, тоже. Всё, ма, потом созвонимся. Я тебя тоже. Пока.

— Так намного лучше, — одобрил он её вид, оглядев уже привычным взглядом «с ног до головы», — и сегодня ты очень вкусно приготовила. Всё, как мне нравится…

— Ну почему ты мне сразу не сказал, а? Зачем обниматься полез? — перебила она комплименты ужину, перешагнув через вытянутые ноги, выключила чайник и бессильно опустилась на табуретку, схватившись за голову. — Надо же так опозориться.

— Да не бери в голову. С чего ты взяла что опозорилась?

Ника подняла голову и недоверчиво посмотрела на Вадима, только сейчас до нее дошло, что он говорил с ней как-то иначе.

Ни отрывистых слов, ни подначиваний, ни сарказма. Без всего этого голос у Вадима казался теплым и приятным, даже каким-то добрым. Странно, ей никогда в голову не приходило, что голос может быть добрым…

— Ты чай заварила?

— Да-да, — она поднялась, взяла прихваточки и достала из духовки заварник. — Так вкус будет лучше, — объяснила она удивленному парню и разлила ароматный чай по чашкам.

Чай пили молча, на Нику накатила огромная волна спокойствия — видно зря она наговаривала на настойку целебной травки. Кроме того ей показалось, что будто пелена с глаз упала: «Да, Лиза, ты права на все двести процентов. Как-то не разглядела я парня».

Действительно, одежда Вадима была не просто чистой, а новой. Еще она заметила то, что не увидела Лиза — она была очень высокого качества. А будь Вадим чуть-чуть крупнее — сидела бы на нем идеально. Ника скользнула взглядом по фигуре и признала ещё одну ошибку — Вадим был высоким, но совершенно точно не дистрофиком. Сейчас он заложил ногу за ногу, и джинсовая ткань натянулась, обрисовывая мускулистое бедро.

Когда вернулась взглядом к его лицу, увидела, как красиво изогнулись в улыбке губы и как в глазах пляшут те самые, воспетые дамскими романами, чертики.

— Насмотрелась?

— Угу.

— И каков вердикт?

— Не разорюсь. Подумаю.

— Не понял?

Ника рассмеялась и, пародируя его тон учителя начальных классов, пояснила:

— Я согласна кормить тебя ужином, мне хватит на это денег. Я подумаю, что можно сделать с твоими волосами.

— И это всё? — картинно развел руки Вадим, при этом продолжая смеяться глазами. — А я надеялся…

— Надежда — отличная штука. Ты продолжай, а там посмотрим.

— Целоваться будем?

— Не наглей, а?

— Ты сама не понимаешь, от чего отказываешься. Целуюсь я даже лучше, чем реанимирую компы.

— Поверю тебе на слово.

— Напрасно, — очень искренне расстроился он, — в таких вопросах не стоит полагаться на слово.

— Поцелую, если подстрижёшься.

— И кто из нас наглый? Я, чтобы ты знала, волосы год растил! Ни за что не обрежу.

— Как на счёт расчёски?

— А что это? Впервые слышу.

— Ты погугли, — не моргнув, посоветовала Ника, — будешь потрясён…

Нику забавляла словесная дуэль. Да и Вадим, судя по всему, тоже был весьма доволен.

Сегодня парень полностью преобразился, скинув с себя маску хамоватого хмурого чудика, шутил, рассказывал анекдоты, одаривал Нику комплиментами и определенно нравился ей всё больше и больше. Даже подозрительно как-то нравился. И опять какая-то неясная мысль мелькнула у нее в голове, но ни ухватиться, ни сформулировать у неё не выходило…

Когда часы показали пол одиннадцатого, Ника всё-таки указала гостю на дверь — как бы весело ей не было, она была жаворонком и допоздна засиживаться не любила.

Вадим напоследок вручил ей стикер, на котором уже знакомым почерком были выведены латинские буквы.

— Это твои новые пароли от почты, скайпа и сайтов, что были добавлены на экспресс-панель браузера. У тебя был вирус, я поставил тебе новый антивирусник, все вычистил и настоятельно рекомендую сменить пароли от всех аккаунтов. Завтра посмотрю еще раз.

Вадим обулся и, невзирая на Никин отказ, легонько коснулся её щеки губами. Хотя… она и не стала бы сопротивляться. Даже если бы это было не легонько. И не щеки.

— До завтра, Ника, — одарив на прощание теплым взглядом, он аккуратно закрыл за собой дверь.

«А почему ты не узнала, любит ли он морепродукты?» — отплевываясь от пустырника, спросило подсознание.

— А зачем? — пожала плечами Ника. — Съест, никуда не денется.

Глава 7

Утром Ника проснулась от молотящего в стекло дождика. Поспешно закрыв окно, она бросилась за тряпкой — на полу собралась приличная лужица. Быстро убрав угрозу для паркета, Ника сбегала в душ и, взглянув на часы, решила немного поработать. Кофе варить было рано. Сестра придет только через два часа — по средам Лиза обычно заходила не раньше восьми утра.

Однако Лиза не была бы Лизой, если бы не завалилась в полседьмого, вымокшая до нитки и какая-то потерянная.

— Ты что, зонтик забыла? Вот дурында, — запричитала Ника. — Немедленно переодевайся! Я кофе сварю.

Когда Ника вернулась в комнату с чашкой горячего напитка, Лиза уже переоделась и, сжавшись в комочек в кресле, тихонько плакала.

— Лиз, ты чего?

— Ничего, — всхлипнула та.

— Кто ты такая и куда дела мою сестру! — попыталась пошутить Ника, поставив чашку на журнальный столик и приседая на пол у кресла, — она никогда не будет плакать из-за «ничего».

Лиза слабо улыбнулась и, вытирая слезы, обреченно выдала:

— Всё пропало!

— Да в чём дело-то? — Ника не на шутку испугалась. Мало ли что умудрилась натворить сестра, с нее станется и …

— Муж приехал…

— Уфф… — облегченно выдохнула Ника, — ты чего пугаешь-то! Как будто он раньше к тебе не приезжал замуж звать.

— В этот раз не зовёт.

— Ну, и хорошо ведь? Ты же всё равно не хочешь.

— Я хочууу… — в голос разревелась Лиза. — Вот вчера и поняла, что хочу. И ребенка ему родить хочууу. А он… Не позвал.

— Ох! — Ника совершенно растерялась. — Ты ему это сказала?

Лиза шмыгнула носом и покрутила головой:

— Не успела: он заехал в университет, зашел ко мне на кафедру, а когда я сказала, что мне некогда, взял и ушел. Ты представляешь — ушёл! Даже не попытался, как обычно, в кафе позвать и не сказал, что позвонит вечером. Всё, я ему надоела.

— Зая, прекрати. Ты никому не можешь надоесть. Ты у меня самая красивая, умная и непредсказуемая, а этот твой Паша — недостойный твоего мизинца глупец…

— Не называй его так! — неожиданно возмутилась сестра.

Ника удивлённо моргнула.

— Хорошо, как скажешь, ты только успокойся, — она встала и потянулась к столу, — на, вот, кофейку выпей, пока совсем не остыл.

— Сейчас, — Лиза поднялась, — пойду умоюсь, а то глаза горят…

— И нос распух, — подтрунила над сестрой Ника. — Надо тебя сфотографировать на будущее, чтобы знать, как ужасно на моей внешности сказываются слезы.

Лизка хихикнула и поспешила в ванную, а Ника вдруг подумала, что очень хочет стать если не мамой, то тётей. Разницы ведь никакой: что её малыш, что Лизаветин.

Посвежевшая после умывания, сестра наконец смогла взять себя в руки и, к радости Ники, согласившись позавтракать, начала продумывать стратегию по взятию штурмом бывшего мужа. Она в деталях расписала, что планирует. Начать решила с неожиданного визита к Павлу в номер. При этом Лиза совсем не собиралась его соблазнять, а намеревалась устроить грандиозный скандал, так как Павел, почему-то никогда не мог перед ней устоять после того, как она доводила его до белого каления.

Ника только улыбалась, разглядывая воодушевившуюся сестрёнку, и от всей души желала ей счастья. А ещё — очень хотела снова побывать у неё на свадьбе. Ведь Лизавета и там отличилась. Гости потом долго обсуждали историю, как невеста закинула букет под потолок где тот, казалось, намертво повис на балке, чтобы в самом конце вечера свалиться ей же самой в руки… Вдруг Лиза, словно спохватившись, прервала свой двадцатиступенчатый план где-то на десятой ступени, решительно отодвинула от себя тарелку с блинчиками, уставилась на Нику, вытаскивая её из приятных воспоминаний и потребовала в подробностях рассказать, как прошёл вчерашний ужин.

Когда Ника закончила, на лице сестры сияла улыбка, а глаза блестели от восторга.

— Охренеть! — прокомментировала она, а затем добавила: — Я не поеду с тобой в Москву, ни за какие коврижки! Да через месяц ты сама не захочешь, как только своего Вадима разглядишь.

— Он не мой!

— Это только вопрос времени. Месяца как раз будет достаточно. Но… Я тебе рекомендую не тянуть. Вдвоем спится лучше.

— Хм…

— Да. В своей жизни я полная неудачница, но всем остальным даю дельные советы.

— Кому это всем? — ревниво спросила Ника. — Мне ты дала только два совета, как сейчас помню: «выгони нахрен этого кретина» и «прекрати бесплатно помогать этому хмырю».

— И как в воду глядела! А моё всё это ты, сестренка, для других я не покидаю свой небесный чертог.

Взглянув на часы, Лиза заторопилась и убежала на работу, довольная и загадочная, а Ника осталась наедине со своими мыслями, взволнованная и задумчивая. О чем она думала? Как же — чем сегодня кормить Вадима. Морепродукты, конечно, вкусны, но давать их человеку, не узнав об отношении к ним, она как-то опасалась. Вдруг у него аллергия на них.

Но ужин еще не скоро, а в первой половине дня ей лучше всего работалось, так что, помыв посуду, она приступила к финальной правке. Вдруг в дверь позвонили.

«Да что такое? — раздраженно подумала Ника. — Сто лет никто не приходил, а тут, словно сговорились. И звонок, как назло, противный — надо будет сменить».

На риторический вопрос ей ответствовали, что это служба доставки, для убедительности ткнув в глазок пышным букетом.

Ника с удивлением открыла дверь и, расписавшись за доставку, осталась наедине с огромным и жутко дорогим шедевром из белых роз и серебряных нитей.

В маленьком конвертике было послание: «Я думаю о тебе». Подписи не было, но кто еще кроме Вадима мог сделать такой подарок? Пара сотен баллов в его пользу — Ника любила розы, а белые предпочитала всем остальным.

Она поставила цветы в вазу и с улыбкой приступила к работе. Настроение было отличным, мысли в голове — самыми приятными, так что работа спорилась, и, когда позвонила сестра, чтобы заговорщическим шепотом сообщить: «Сижу со своим в ресторане, потом всё расскажу», — она уже доработала статью и отправила её в редакцию.

Пора подумать об ужине. Прошерстив кулинарные сайты на предмет интересных рецептов, остановилась на ризотто и рулетиках из баранины.

Выбирая необходимые продукты в магазине, Ника с удовлетворением заметила несколько восхищенных взглядов в свою сторону, один молодой человек и вовсе ходил за ней несколько минут, а потом, набравшись смелости, предложил познакомиться. Когда она покачала головой, он покраснел, как рак, и, прошептав: «Очень жаль. Вы удивительная!» — печально побрел в сторону касс. Ей стало жаль парнишку. В самом деле, что стоит познакомиться. Окликнув его и улыбнувшись, она представилась. Тот с восторгом ответил:

— Меня Алексей зовут. У Вас такое красивое имя, как у богини.

Продолжая осыпать комплиментами, он помог Нике докатить тележку до кассы, собрать продукты и проводил до машины, после чего, немного заикаясь, спросил номер телефона.

Ника подумала и ответила, что номер она пока не даст, а имейл с удовольствием. Парень был доволен и этим, он записал адрес и пообещал писать каждый день.

— Буду ждать, — улыбнулась Ника.

Алексей был и в самом деле очень милым. Высокий, как она любила, стройный. Ей, пожалуй, приятно было, что она вызвала его интерес. Только вот, ему явно было не больше двадцати лет, и он, судя по всему, думал, что они ровесники. Из-за небольшого роста и нелюбви к косметике Нике часто давали намного меньше, чем было на самом деле. Расстраивать парнишку не хотелось. Да и не перетрудится она, отвечая на его письма.

«Ну вот, — посмеивалась Ника, добираясь до дома, — когда у меня хорошее настроение, мне всех хочется жалеть и всем хочется помогать».

Вадим, как всегда, был пунктуальнее некуда и пришел не с пустыми руками, а с красивой кремовой коробочкой, перевязанной розовыми ленточками. Когда Ника, раздираемая любопытством, заглянула в неё, чуть не завизжала от радости. Но чуть позже всё равно завизжала, не удержалась, и даже в ладошки захлопала. Потому что в коробке были французские макаруны, разноцветные и очень аппетитные. А уж, какие они дорогие, она старалась не думать.

— Слушай, не могу сказать, что мне это неприятно, — обратилась она к довольному от её реакции парню, поставив перед ним тарелку с рулетиком и ризотто, — но не балуй меня так сильно. На сегодня мне хватило бы и цветов, не удобно как-то, два таких дорогих подарка в день.

Вадим, восхищенно принюхивавшийся к парку над тарелкой, вдруг нахмурился, встал и, взяв её за плечи, обеспокоенно заглянул в глаза.

— О чём ты?

— А то ты не знаешь. Очень красивый букет белых роз. Я в комнате поставила.

Он потащил её в комнату, оглядев цветы, еще сильнее нахмурился и потребовал:

— Тебе надо их выкинуть, и как можно скорее.

— Почему? Я не понимаю!

— Ника, я не дарил тебе этих цветов, и очень прошу, чтобы ты их выкинула!

— Но… как не от тебя? — Ника совершенно не понимала, что происходит.

— Слушай, я не собирался говорить тебе об этом сегодня и так, но у тебя серьезные проблемы.

Вадим решительно шагнул к столу, схватил букет и направился в прихожую, на ходу продолжая:

— Кто-то следил за тобой, хакнув твой комп. И этот кто-то очень постарался сделать это еще раз, несмотря на то, что я удалил его троян и поставил мощнейший антивирусник. Поскольку ты не миллионерша и не светская львица, думаю, это какой-то извращенец, поэтому букет я сейчас выкину, а ты жди меня, нам надо серьезно поговорить.

Когда Вадим не типично для себя резко хлопнул дверью, Ника вздрогнула. Не столько от звука, сколько от того, что до неё только что дошли слова Вадима: «кто-то следил за тобой».

Глава 8

Когда Вадим вернулся, Ника набросилась на него с порога.

— Объясни, то, что ты мне сейчас сказал, это правда?

— Увы. Пойдем…

Он заботливо усадил её в кресло, присел на диван и, немного подумав, начал:

— Я вообще-то не ремонтирую компьютеры, просто очень хорошо в них разбираюсь, как любой программист. Когда Женька попросил тебе помочь, отказывался, как мог, но он уж очень настаивал, говорил, что ты чуть ли не рыдала в трубку.

А потом, ну прости, повел себя, как последний хам. Понятия не имею, что на меня нашло. Я ведь по жизни совсем не такой, — он виновато улыбнулся и продолжил: — Зацепила ты меня, вот и решил воспользоваться ситуацией. Позавчера я отлично видел, как ты была недовольна, и решил — проверю комп антивирусом, извинюсь и закончу этот фарс. И теперь представь себе моё удивление, когда я обнаружил, что на твой комп кто-то специально залез.

— Что ты имеешь в виду? Ты же говорил, что у меня был вирус.

— Не совсем. Кто-то по почте подкинул тебе шпионскую программулину, которая следила за тем, куда ты ходишь по интернету, записывала то, что ты печатаешь на клавиатуре, позволяла удалённо подключаться к твоей веб-камере и делать другие нехорошие вещи. Причём программа была сконфигурирована специально для твоего компьютера и как минимум один раз использовалась по назначению.

— Но кому я понадобилась? — От шока во рту пересохло, и собственный голос напоминал скрип.

— Хороший вопрос, нам надо подумать, чтобы на него ответить. Ты должна вспомнить, от кого в последнее время получала письма со странными вложениями. Кстати, сначала я подумал, что это из-за твоей работы: нашел много разных статей, решил, что ты журналист — может, дорогу кому-то перешла. Но позже понял, что дело именно в тебе, а не в твоей работе.

— А утром ты пришел…

— … потому что хотел узнать, как отреагирует взломщик на обнаружение.

— Он отреагировал?

— Еще как! Пытался обойти мою защиту. Но ты не беспокойся, — поспешил заверить её парень, — у него ничего не вышло.

Ника ощущала себя полностью беспомощной. Вслед за растерянностью на нее вдруг нахлынул страх, который сменился паникой. За ней следили — в её собственном доме!

— Цветы! Думаешь, они от него? — спохватилась Ника, вскакивая с кресла. — Боже мой, он знает, где я живу! Что же… Как… Мне надо уехать?

— Было бы неплохо. Но хочу, чтобы ты знала, я сейчас с тобой и никуда не уйду, пока не пойму, что ты в полной безопасности…

Вадим говорил что-то еще, убеждая, что сумеет помочь ей в этой ситуации. Но Ника его не слышала, точнее не слушала, лишь схватившись за голову, металась по комнате, мучительно решая, что же ей делать.

— Надо его выключить, — буркнула себе под нос и полезла под компьютерный стол, в поисках шнура питания.

— Ника, это лишнее, — мягко заметил Вадим. — Я тебя уверяю, сейчас за тобой никто не наблюдает и никто больше не сможет это сделать.

Она дернулась и ударилась головой о столешницу. Только вот слезы из глаз брызнули, не потому что ей было больно, а потому что — очень-очень страшно.

— Ну что же ты, — он вытащил её из-под стола и прижал к себе, — как ребёнок, ей богу. Успокойся, я же сказал, ты в безопасности рядом со мной, незачем себя калечить. — Вадим погладил её по щеке и аккуратно большим пальцем смахнул слезинки.

Но вместо того, чтобы последовать совету, она выкрутилась из его рук и отскочила к окну.

— Почему я должна тебе верить? Да я знать не знаю, кто ты. Наверно, вообще выдумал всё это, чтобы… Не знаю для чего.

— Не выдумал.

— В таком случае спасибо за помощь, дальше я разберусь сама. Не вижу причин тебе здесь задерживаться.

— Я не оставлю тебя одну! Он знает, где ты живешь.

Вадим решительно шагнул к ней, попытавшись взять за руку, но Ника уклонилась, давая понять, что не нуждается в его заботе.

— Ты меня не слышал? Уходи! Я позвоню сестре или родителям. Мы с тобой знакомы без году неделя, и ничего кроме твоего имени мне не известно. Хотя, может, и имя не настоящее, ты же не показывал мне документы.

Вадим достал из кармана паспорт:

— Держи.

Ника раскрыла книжицу и прочитала вслух:

— Вадим Станиславович Косогоров.

— Собственной персоной, — он снова шагнул к ней и всё-таки взял за руку. — А теперь перестанешь меня выгонять?

— С чего вдруг? Не перестану. Что? Косого… Ты?

Она снова раскрыла паспорт и прочитала имя еще раз. Нет, не показалось.

— Значит, Вадим Косогоров?

— Во плоти, — кивнул он и ловко подхватил выпавший у неё из рук паспорт. — Давай сядем, мне кажется, наш разговор ещё не окончен.

— Слушай, а ты не родственник…

— Я её сын.

Вадим снял очки, положил их на журнальный столик и, немного смутившись, продолжил:

— Посмотри внимательнее и ты поймешь, что знаешь меня. — Он провёл по волосам, убирая их за уши, и тут в голове у Ники будто щелкнуло и та самая мысль, так долго ускользавшая от нее, вдруг обрела ясность — «если его подстричь и переодеть, Вадим будет поразительно похож на Диму Косогорова».

Ника вскочила, бросилась к полке и схватила первый попавшийся журнал. Это оказался «Макситренд» двухгодичной давности. На обложке красовался Дима на борту яхты, а над ним летали чайки…

— О господи, — изумилась Ника, — это же ты! Ты Дима Косогоров!

— На самом деле я Вадим, — он взял журнал, усмехнулся, скользнув взглядом по картинке. — Дима — псевдоним. Так было удобнее, когда начинал в Нью-Йорке.

Ника всё еще не могла поверить. Рядом с ней, на диване сидел и что-то говорил парень, который нравился ей последние пять лет её жизни. Нравился так сильно, что иногда она часами могла разглядывать его фотографии, потому что его тело казалось совершенным, а лицо идеальным.

Полтора года назад, к её великому огорчению, Дима исчез из модельного бизнеса. Ника перерыла все сайты с новостями из мира моды, но всё, что удалось найти о причине ухода Косогорова, это пара слухов и вагон разнообразных домыслов: от роли в эпичной картине Спилберга до смены пола…

— Ника, — Вадим легонько потряс её за плечо, — ты куда пропала? Я вопрос задал — важный, а ты молчишь.

— Какой? — от прикосновения стало жарко, щеки опять предательски вспыхнули.

— Раз мы выяснили, что ты меня знаешь, можно остаться? Ты не забыла, что кто-то наблюдает за тобой и знает твой адрес?

Сейчас страхи о того, что кто-то следил за ней отошли на третий или даже на десятый план. Просто не укладывалось в голове, как же она могла не узнать, ведь так много раз изучала его лицо: огромные глаза, высокие скулы, невыразимо красивые губы…

Возможно, сыграли свою роль очки или вечно лохматые волосы. Тем более, что на всех своих фото Дима был платиновым блондином, а цвет волос Вадима был темно русый.

Всё что ей оставалось — согласиться с подсознанием: «слепуха» и «дуреха», вот кто она.

— Если будешь так меня разглядывать, то боюсь, что могу не сдержаться и начну приставать.

— Я поняла — это сон! — игнорируя его слова, прошептала Ника. — Меня преследует маньяк, а мужчина моей мечты оказывается не только красавцем, но и гениальным компьютерщиком. Точно сон. Наверное, перечитала дамских романов. В жизни подобного просто не может быть.

Вадим рассмеялся и перетянул её к себе на колени.

— Сейчас ты поймешь, что это реально.

А дальше всё потеряло значение, потому что он поцеловал её, сильно, требовательно и в то же время бесконечно нежно. И целовал до тех пор, пока у неё не закружилась голова, а тело не загорелось огнем. Только после этого он оторвался, провел по губам пальцем и тихо шепнул:

— Ну как, всё еще думаешь, что спишь?

Ника покрутила головой, не в силах хоть что-то ему ответить.

— Жалеешь, что сразу не разрешила?

— Не понимаю, чем тут хва…статься. Ни… ничего особенного, — наконец дар речи вернулся к ней.

— Ах, ничего особенного! — Вадим прожег её голодным взглядом. — Ну, тогда держись, я докажу, как ты ошибаешься…

…Сестра позвонила в тот момент, когда Ника была в шаге от грехопадения. Она вырвалась из крепких объятий, пулей сорвалась с дивана и схватила телефон.

— Срочно приезжай, — прохрипела Ника в трубку, пытаясь одновременно пригладить волосы и застегнуть блузку, и при этом не обращать внимания на плотоядную улыбку и откровенно раздевающий взгляд Вадима, — у меня серьезная проблема.

Она не стала уточнять, что проблемой считает отнюдь не маньяка из своего компа, а ту скорость, с которой хотела оказаться в постели с бывшим упырем, оказавшимся мужчиной её мечты.

Глава 9

Ника не смогла успокоиться — даже после умывания ледяной водой. И как назло Вадим не собирался ей помогать, напротив, продолжал следить за ней взглядом оголодавшего тигра. Сейчас, без гламура, грима, супермодной одежды и со смешной прической, он казался еще сексуальнее, чем на фотографиях, наверное, потому что был настоящим, живым и… доступным. А когда она на секунду представила, что скрывает под собой просторная рубашка, сделалось совсем не по себе. Еще чуть-чуть, и оголодавшей тигрицей станет она. «К чёрту! За мной вообще-то наблюдал маньяк. Надо срочно взять себя в руки. И избавиться от этого двухметрового соблазна!» — решилась Ника и потребовала:

— Выбирай: или ты сейчас уходишь и ждешь Лизу у подъезда…

— Или?

— Ухожу я!

Вадим надел очки и задумчиво потер нос:

— Хм… Вообще-то выбор не ахти. Давай так: никто не уходит, а я обязуюсь отбиваться от тебя со всей силой, на которую способен?

— У тебя не получится. План по твоему соблазнению я оттачивала пять лет — он совершенен!

— Не сомневаюсь. В итоге я сдамся, но очень достойно.

— Я пошла.

— Понял! Пожалуй, поболтаю со старушками на лавочке, тем более я очень понравился твоей соседке.

— Не расслабляйся: Мария Степановна в прошлом была знатным следователем, у нее кололись все: от беглых алиментщиков до матерых уголовников. Единственный тип людей, который ей нравится, это «раскаявшийся преступник», — с ехидной улыбкой высказала Ника, наблюдая, как Вадим медленно зашнуровывает кроссовок.

Ответная улыбка была такой, что она, пискнув, скрылась в ванной, для надежности заперев дверь на щеколду, и вышла, только когда услышала, как хлопнула дверь…

…Через сорок минут они сидели на кухне и почти торжественно пили чай. Ника старательно хрустела макарунами, Вадим без малейшего стеснения пялился на её губы, попутно докладывая Лизе ситуацию со слежкой. А бессовестная сестра вместо того, чтобы проникнуться, делала огромные глаза и приговаривала, мол, ужасно, конечно, зато какой у тебя появился защитник… просто мур.

— Немедленно перестань! — Ника стукнула кулаком по столу, да так сильно, что все подпрыгнуло. — Разреши тебе представить: Дима Косогоров — супермодель в отшельничестве, — стараясь говорить как можно язвительнее, Ника обвиняюще указала розовым макаруном в сторону парня и с надеждой посмотрела на сестру. Но та, хитро прищурившись, обратилась к Вадиму:

— Догадалась или ты ей сказал?

Ника подумала, что страшная казнь через щекотку — меньшее что заслужила коварная предательница.

— Сказал. А ты, я так понял, узнала сразу?

— Спрашиваешь! Я же математик, щелкать уравнения — мое призвание.

— Никому нельзя верить, — обреченно проговорила Ника, — родная сестра, и та обманщица.

— Обижаешь. Не обманщица, а интриганка! — самодовольно поправила её Лиза. А затем, отпив глоток чая, стерла с лица выражение прожженной сводницы и совсем другим тоном спросила: — Если Нике угрожает опасность, наверное, стоит заявить в полицию?

— Он не глуп, я не смог его найти, а уж полиция и подавно. В подобных делах у них связаны руки. Пока он преследует её в сети, всё, что они могут — посоветовать обновить защиту, что я и так сделал, — серьезно ответил Вадим. — Так что сейчас лучшее решение — не оставлять твою сестру одну. Ни на минуту. Тем более вне дома. И желательно Нике переехать. А там посмотрим, может, он только в сети смелый — чтобы заказать букет, не надо даже из дома выходить. И вот еще, — Вадим обратился к Нике, — если он знает твой адрес, с него станется выяснить, где живет твоя сестра и родители. Так что переезд — мысль отличная, но лучше туда, где тебя никто не подумает искать.

— И что ты предлагаешь? — Ника, старательно избегая его взгляда, уставилась в пустую коробку. Завтра у нее будет восемь лишних килограмм. Потому что кроме нее никто больше не прикоснулся к сладости, и все десять штук с радостью займут место на талии.

— По-моему — переехать к нему. И ты будешь полной дурой, если откажешься, — озвучила её подозрения Лиза.

— Нет! Ни за что! Мне приближаться к нему нельзя, не то что находиться в одной квартире!

— Не понимаю, чего ты так переживаешь? Он отлично знает, как ты им бредишь, и его это не пугает — так ведь? — сестра вопросительно взглянула на Вадима.

— Нисколько, — подтвердил тот кивком.

— Кроме того, ты ему очень нравишься.

— Ника, твоя сестра — просто умница, — снова согласился Вадим.

— Так чего ты сидишь и сама себя изводишь?

— Ну, как же ты не понимаешь! Я не могу! В конце концов, его мама — мой босс, уверена, ей очень не понравится, если она узнает, что я живу в квартире её сына.

— Мне кажется, у тебя сложилось крайне неверное представление о моей маме, — Вадим подошел к Нике и, поборов её воистину жалкое сопротивление, заключил в объятия и, глядя в глаза продолжил, перейдя на шепот, — Почему ей должна не понравиться умная, образованная, красивая и к тому же влюбленная в её сына девушка?

— Я в тебя не влюблена! — возмутилась Ника.

Вадим поморщился:

— Ты с этим завязывай — лгунов моя мама как раз недолюбливает. К тому же она видела тебя в платье наизнанку и уверена, что у нас роман. Так что не будем непоследовательными и, не побоюсь этого слова, недалёкими. Госпожа Косогорова с трудом признает себя не правой.

— Лиза, умоляю, помоги мне, — из последних сил всхлипнула Ника, чувствуя, как у нее кружится голова и как ноги предательски подкашиваются. Не упала она только потому, что Вадим крепко её держал, — забери меня к себе, пожалуйста…

— Она уже помогла, — тихий шепот на грани слышимости оглушал, словно взрыв. — Я говорил, что у тебя очень умная сестра? Здесь кроме нас никого нет. И я не понимаю, почему ты так противишься? Я же нравлюсь тебе, и прямо говорю — это взаимно!

— Вадим, неужели ты не видишь, в каком я сейчас состоянии?

— Вижу. Но не внятно, — со смешком ответил парень, — у меня очки запотели.

— Да чтоб тебя, — простонала Ника, уткнувшись ему в грудь, — опять издеваешься!

Когда Вадим немного отстранился, чтобы положить очки в карман, телефон Ники залился бодрой трелью.

— Не вздумай поднимать! — он снова схватил её и прижал к себе.

— И в мыслях не было, — Ника потерлась щекой о его грудь, — пусть звонит, я его всё равно не слышу.

А потом он подхватил её на руки и отнес в комнату, а там она сама показала, как умеет целовать. И надо сказать, судя по реакции, ему очень понравилось. И прерываться он не собирался, даже не смотря на вновь и вновь захлебывающийся звонком телефон.

Но пришлось… Потому что, как только раздался последний умирающий «дзыньк», со стороны кухни послышался звон разбитого стекла и грохот.

— Что такое? — недоумевая и не желая покидать объятия Вадима, озадачилась Ника. — Тарелки упали?

— Я посмотрю, подожди.

Ждать она тоже не желала, поэтому сползла с дивана и поплелась за ним на кухню.

Картина оказалась не приятной и лично для Ники пугающей: оконное стекло было разбито, пол усеян осколками, среди которых выделялся продолговатый камень. На прикрепленной сверху бумажке крупными буквами значилось: «Сука, ты мне за это ответишь!»

— Мы уходим! — Вадим схватил её и потащил в прихожую. — Ничего не бери, по дороге купим необходимое.

— Но… как я всё оставлю? — заикаясь, пролепетала Ника. — Надо же… Надо в полицию позвонить!

— Надо, но не сейчас. Если они приедут, то будут держать всю ночь, а тебе не помешает отдохнуть. Завтра утром вернемся и вызовем. А пока попросим твою соседку о помощи.

Она не слышала, о чем Вадим шептался с Марией Степановной, но когда старушка подошла к ней, то вместо обычной бабули-одуванчика Ника увидела решительную собранную женщину, с очень умными глазами.

— Вероника, утром стукнитесь ко мне, я подтвержу, что камень вам кинули минут через десять после отъезда. И за квартиркой пригляжу, не волнуйся. Дождика ночью не обещали, а уж с остальным я справлюсь.

— Спасибо… — шепнула Ника, пожимая сухонькие руки, — огромное спасибо за помощь.

— Мальчика своего благодари, — ответила старушка со сдержанной улыбкой, — умного ты в этот раз отхватила, прежние и рядом не стояли. Не прошляпь, милая.

Глава 10

— Нет, не приснилось, — убедилась Ника, когда, открыв глаза, увидела совершенно незнакомую картину на стене. Разглядывая приятный осенний пейзаж, она старалась восстановить в памяти события вчерашнего вечера…

Вадим заботливо, словно маленького ребенка, усадил её в свою машину, что-то ей говорил, но Ника плохо понимала — что конкретно. Её словно сковало изнутри, частично отключив от мира и заставив сосредоточиться на своем страхе: кто-то следит за ней не только в сети и этот кто-то её ненавидит так сильно, что закинул камень в окно на втором этаже. Вадим начал что-то спрашивать, но она никак не могла взять в толк, что ему надо, чуть позже до неё дошло — номер Лизы. Для чего — выяснять не было сил…

… И вот она лежит на кровати, в небольшой залитой солнечным светом комнате, и чувствует себя настолько прекрасно, что вчерашний кошмар кажется далеким и не таким пугающим. Она встала, потянулась и, оглядевшись, поняла, что находится в детской, причем в мальчиковой. Идеально ровно расставленные на полке книги — в основном научная фантастика, большие настенные часы, прикрепленная к потолку боксерская груша, минимум мебели — всё говорило о том, что хозяин этой комнаты был активным и очень аккуратным. Но абсолютно беспардонным. Именно это пришло Нике в голову, когда она поняла, что ровная стопочка одежды на столе принадлежит ей. «И что же меня смущает больше, — обратилась Ника к подсознанию, — то, что он меня раздел, или то, что не до конца?» Подсознание в этот раз коварно молчало. Хотя, это было к лучшему — можно было спокойно одеться.

Ника приоткрыла дверь и тут же оказалась в объятиях Вадима.

— Доброе утро, — он улыбнулся, — как раз сообразил завтрак и собрался тебя будить. Надеюсь, хорошо спала? — последняя фраза прозвучала немного натянуто, а в глазах промелькнуло беспокойство.

Ника ответила на улыбку и погладила Вадима по щеке, с удовольствием отмечая его рваный вдох. «С тобой я спала бы намнооого лучше. И, если мы это не сделаем, скоро между нами будет искриться воздух».

— Достойный ответ, — рассмеялся Вадим и потянул её за собой. — Хотя странно, что ты не заметила: воздух давно искрится.

— Я сказала это вслух? — ошеломленно охнула Ника, размышляя, что делать: побиться головой об стену или расхохотаться.

— И даже довольно громко, — отсмеявшись, он чмокнул её в нос и завел на кухню, где аппетитно пахло свежей выпечкой.

— Вообще-то мне надо умыться. И не только, — призналась она, когда Вадим поставил перед ней кружку горячего чая.

— Ванна и «не только» там, зубную щётку я тебе вчера купил.

— А Лиза? Ты ей дозвонился? Она знает, где я?

— Да. Знает. Звонила только что и передала тебе, что с работы ее заберет Павел, и попросила сообщить, когда разберемся с полицией.

— Это хорошо, — Ника постаралась подавить волнение от предстоящей встречи с сотрудниками правопорядка. — Паша — мужик сильный и умный, рядом с ним она в безопасности.

— Паша?

— Муж её… бывший, то есть будущий.

— Не понял.

— Тебе и не нужно, — отмахнулась Ника и, одарив загадочной улыбкой, поспешила в ванную.

На кухню она вернулась совсем проснувшаяся и голодная, как волчица, поэтому набросилась на свежий круасан с шоколадным кремом, а затем слопала еще два с клубничной начинкой.

— Ты всегда так скромно завтракаешь?

— Прижнаться щестно, нет, — покрутила головой Ника, лопая четвертый круасан с ванильным кремом, тщательно прожевала, проглотила и, посмотрев прямо ему в глаза, продолжила: — Сегодня у меня аппетит не важный: стресс и всё такое.

— Хорошо, что предупредила, — он встал, чтобы налить себе еще чаю. — В следующий раз скуплю всю кондитерскую.

А Ника и думать забыла о сладких булочках, когда обратила внимание, что балахонистую одежду Вадим сменил на джинсы по ноге и футболку с короткими рукавами, а волосы аккуратно закрепил сзади шнурком.

— Опять разглядываешь? — усмехнулся он, поймав её взгляд. — У тебя это входит в привычку.

— Ты умеешь притягивать внимание, — парировала Ника. — А очки тоже часть маскарада?

— Еще чего! Я очкарик со стажем, — чуть ли не с гордостью ответил Вадим.

— Значит, сейчас ты в линзах?

— Ага. Так целоваться удобнее, — и в подтверждение своих слов он поднял её, легко провел большим пальцем по губам и поцеловал, сначала осторожно — пробуя, лаская, обещая, а потом постепенно усиливая напор — подчиняя и не давая никакого шанса не ответить на свою ласку.

И Ника поддалась, растворилась, позволила его губам и языку делать с ней всё, что угодно, млела от поглаживания теплых ладоней, бесстыдно прижималась к нему, терлась, словно кошка, и почти мурлыкала, ощущая под своими ладонями горячее крепкое тело.

— Котёнок, — выдохнул Вадим, — маленький, зеленоглазый, своенравный. Ты меня с первого взгляда поразила, сбила с толку, запала в сердце, потому и повел себя, как идиот. Простишь?

Ника с трудом подняла голову и почувствовала, как под взглядом голубых подернутых поволокой страсти глаз огонь в её крови устремляется куда-то вниз живота, скапливается и немилосердно жжет причиняя боль. А когда Вадим разжал руки, всё, что она смогла сделать, это протестующее захныкать…

Вадим сел и притянул её к себе на колени.

— Всё будет, сладкая моя, потерпи, — шепнул он в ухо, поглаживая ладонями тело. — Сейчас мы решим одну проблему, а потом я тебя не отпущу.

— Я сама никуда не уйду. — И это была чистая правда. И дело было не в сворачивающем её в узел желании и не в его горящих от страсти глазах, даже и не в том, что она влюблена в его образ последние пять лет. Сейчас, блаженно свернувшись в комочек в крепких объятиях, Ника осознала, что доверяет Вадиму, как никому в жизни и как себе самой не доверяла никогда. Как такое возможно и что ей с этим делать, она решила не думать. По крайней мере, сейчас.

Через полчаса Вадим вёз её домой, а она задала вопрос, который давно крутился в голове: почему Дима Косогоров оказался Вадимом и к тому же программистом.

Вадим невесело усмехнулся и начал свой рассказ:

— Компами я увлёкся в десять лет. У нас в подъезде жил парень, немного старше меня. Ты, между прочим, его знаешь. Женька, — уточнил Вадим. — Так вот, его отец был программистом и сына обучал, а там и я втянулся. И так получилось, что к тому времени, как стал подростком, я просиживал за компом сутками, чем вызывал недовольство родителей. Но я никого не слушал и мечтал только об одном — стать самым крутым программистом на свете. Поэтому очень обрадовался нашему возвращению в Штаты.

— Возвращению? — не поняла Ника. — Как это?

— Отца позвали играть в НХЛ когда мне было полтора года, — пояснил Вадим. — Мы жили там девять лет, здесь только гостили, а потом сильно заболела бабушка Женя, и мы с мамой приехали сюда. Болела бабушка долго и тяжело, но, слава богу, всё обошлось, она поправилась, и мы снова переехали в Америку, когда мне было пятнадцать лет. Я был в восторге — ведь там Мекка для нашего брата! Старался, как мог: поработал над своим английским, окончил школу, готовился поступить в очень престижный университет по интересующему меня направлению. Мечтал, что смогу произвести впечатление на работодателя, хотя бы из какой-нибудь местной небольшой софтверной компании, ну а там и до гигантов типа Гугла дорасти. Но получилось немного иначе. Точнее намного.

Вадим остановился недалеко от её дома и продолжил, разглядывая цветущий каштан:

— Мама в то время, поднаторев на рекламных контрактах отца, сама основала небольшое рекламное агентство и в один далеко не прекрасный для меня день ей пришла в голову мысль, что я очень подхожу для рекламы спортивной одежды. Мы заключили сделку: я снимаюсь в рекламе, а она оплачивает моё обучение. Таким образом, я был отодран от компа, подстрижен, покрашен, наряжен в модные тряпки и сфотографирован во всех ракурсах, которые только можно представить. Я вытерпел, но только потому, что искреннее надеялся — это ради моей учебы.

— Мне нравится тот фотосет, — не сдержалась Ника, — ты там такой забавный, молодой, веселый…

— Старался ради великой цели, — отшутился Вадим.

Но по его тону было понятно, что ему совсем не весело.

— После этого ты и стал моделью?

— О да… Моё лицо понравилось рекламодателям, мама стала моим агентом, и понеслось — контракты за контрактами, фотосеты, показы мод, популярность в узких кругах и, чёрт её побери, даже приступ звездной болезни.

— И вовсе не в узких, — возмутилась Ника.

— Может, и так, — согласился Вадим. — Только я хотел прославиться совсем в иных. Легкий успех вскружил голову, слава запудрила мозги. Искушение было слишком сильным. Как же! Всю жизнь я был никому не интересным ботаном, а тут — оказался востребованным красавцем. Я отупел от популярности и гламура, начал выпивать, и не хило — несколько раз меня арестовывали, а однажды и вовсе приговорили к общественным работам.

Как-то утром, проснувшись со страшной головной болью, я вдруг вспомнил, ради чего вообще заделался моделью, да было уже поздно. Когда я зашел на форум айтишников, где раньше был «своим парнем», меня встретили более чем холодно, а когда попытался включиться в обсуждение еще и обстебали по полной. Я сам не заметил, как забросил подготовку, и, к своему ужасу, очень многое забыл. Поступить мне уже не светило, а когда попытался разослать резюме, всерьез меня никто не воспринял. Мол, извините, у нас тут не лицом и прессом деньги делают, не отвлекайте нас, пожалуйста. Два года жила во мне надежда на лучшее, но, после того как меня не захотели принять в небольшую фирму даже на должность помощника сисадмина, я опустил руки. Родители к тому времени вернулись в Россию: мама прикупила себе часть почти разорившегося «Макситренда», вдохнула в него новую жизнь, отец получил место главного менеджера в клубе КХЛ. Я решил вернуться домой. Разорвал контракты, которые можно, отработал, которые было нельзя разорвать, и, не предупредив никого, вернулся. В Москве с родителями как-то не ужился, вот и перебрался в наш родной город в бабулину квартиру. Женька помог устроиться к местному провайдеру. Сижу себе здесь спокойно и никого не трогаю.

— Примусы починяешь? — сыронизировала Ника в надежде на улыбку.

— Ну, почти, — кивнул он и ласково погладил её по щеке. — По крайней мере, больше не чувствую себя обезьяной и недомужиком.

— Ну, что ж, в целом всё ясно, — она поймала его руку, — но остался один вопрос.

— И даже знаю, какой, — он сжал её пальцы, поднес к своим губам и легко поцеловал. — Имя Вадим как-то не прижилось в Штатах, там меня все называли Дим. Так и получился Дима Косогоров.

— Ты говоришь о нём так, будто терпеть не можешь, — заметила Ника, когда Вадим, обогнув машину, открыл её дверцу.

— Так и есть. И поверь, буду страшно к нему ревновать и требовать, чтобы ты удалила его фото, — наконец улыбнулся он.

— Ни за что на свете! Там редкие и очень красивые работы. И многие из них я покупала!

— О, так он обязан тебе частью гонорара, — к облегчению Ники, в голосе послышался смешок. — Хорошо, удалять не надо, но смотреть их я тебе всё равно не дам.

— Каким образом? — с деланным любопытством спросила Ника.

— Разве это не очевидно, котёнок? Я буду голым расхаживать перед тобой. Уверен, оригинал вызовет куда больший интерес, чем электронная отфотошопленная копия.

Глава 11

Если бы Вадиму пришло в голову сдержать свое обещание в тот же вечер, Ника не то чтобы не смогла оценить, а даже просто отреагировать, поскольку домой к нему они вернулись поздно, выжатые, как лимон, и голодные.

Общение с доблестными стражами порядка затянулось и грозило перерасти в настоящий кошмар. Их спасла соседка, которая забежала к Нике полюбопытствовать, чем все закончилось, но, когда вновь столкнулась с полицейскими, нахмурилась и, встав в наполеоновскую позу, неожиданно командным голосом гаркнула:

— Это что за канитель?

В комнате моментально наступила тишина…

Утром согласно договору Мария Степановна, непрестанно охая, рассказала, что услышала звон стекла примерно в девять вечера — «через десять минуточек, как детишки уехали» — после чего ознакомилась с протоколом, подписала его и ушла к себе.

— Совсем работать разучились! — лютовала старушка. — Я сейчас пару звоночков в Управление сделаю и расскажу, как вы бедную девочку весь день мучаете, пока преступник на воле расхаживает.

Полицейские, с недоумением взиравшие на хрупкую женщину в цветастом халатике, вдруг почувствовали сестру по крови, а когда в ответ на вопрос Мария Степановна бросила «подполковник в отставке», прониклись уважением и быстро удалились.

Поблагодарив соседку, Ника с Вадимом обессилено рухнули на диван и долго сидели в полной растерянности. Было очевидно — полицейские считают, что камень бросил кто-то из её бывших ухажеров и что она чуть ли не сама в этом виновата — никто этим делом заниматься не будет, скорее всего, спустят на тормозах и закроют за недостаточностью улик.

Как оказалось, Мария Степановна успела крепко войти в их жизнь. Она растормошила их, указала Вадиму, как заклеить дырку в стекле полиэтиленом, посетовала, что полицейские не обратили внимания на слова о слежке в сети и, буркнув под нос «определенно позвоню, а то распустились паршивцы», наконец оставила их одних.

Ника убрала осколки, дождалась мастера, который сделал замеры окна и сообщил, что новые стекла будут готовы через три дня. По телефону уговорила Лизавету не приезжать, потому что сил на разговор не осталось.

— А как же комп? — спохватилась она после того, как по требованию Вадима покорно собрала свои вещи. — Там же программы специальные и типографская клавиатура. Мне необходимо для работы.

— Завтра заеду и заберу. Не до него сейчас, — отрезал Вадим, решительно подтолкнув её за дверь, взял ключи и сам запер квартиру.

После ужина из спешно нарезанных бутербродов сил у обоих хватило только на неловкие пожелания спокойной ночи — на том и разошлись по своим комнатам…

Проснулась Ника с такой тяжелой головой, словно вчера была на развеселой гулянке, покопалась в так и не распакованной сумке, надела халат и, достав всё необходимое, поспешила в ванную, надеясь не столкнуться с Вадимом. Но не судьба. Он как раз выходил оттуда, улыбающийся и мокрый, из одежды на нём было только обмотанное вокруг бёдер полотенце. Тяжесть моментально сменилась желанием и опустилась в… Да черт бы побрал эти дамские романы с их обстоятельствами места и эпитетами!

Ника сглотнула и попятилась. Всё-таки он осуществил свою уг… да разве это угроза? Чистейшей воды наслаждение. О, это тело она знала хорошо, и если лицо её обмануло, то отсутствие загара и гламурного блеска не могло сбить с толка. Вадим был стройным, даже худым, но при этом казался очень мужественным и сильным. Длинноногий, с узкими бедрами и широкой грудью, он недаром был признан одним из самых сексуальных мужчин мира. Его тело было совершенным, а изученная во всех ракурсах родинка в самом низу живота ставила жирную точку — и не где-нибудь, а под её собственноручно подписанной безоговорочной капитуляцией.

— Ты прав, — пролепетала она, — мне не нужна та папка.

Всё это время он наблюдал за ней со снисходительной улыбкой, а услышав её признание, сделал шаг и прижал к себе.

— Пусти, ты же мокрый! — возмутилась она, про себя подумав: «Пожалуйста, не отпускай!»

— Котёнок, определись, — хриплый шепот пробрал до мурашек и одновременно обжег, — что мне делать: отпустить или не отпускать?

— Опять вслух?

— Ага. Теряешь волю.

— Лучше отпусти. Пока у меня осталась хоть капелька.

— За поцелуй — без проблем!

— Не могу, — вздохнула Ника. — К сожалению, мы не в дамском романе и не в голливудском кино: мне надо почистить зубы, а если ты сожмешь меня чуть сильнее, я рискую еще и оскандалиться.

Вадим рассмеялся и, чмокнув её в макушку, направился в комнату, при этом шёл так, будто дефилировал по подиуму. Изверг!

Когда Ника вышла из ванной, к её великому огорчению, ходячего соблазна не было, а на холодильнике был прикреплен желтенький стикер со знакомыми каллиграфическими буквами:

«Я за мамонтом. Разведи огонь. Завари чай, женщина!»

Ника сменила халат на блузку и джинсы и, пока чайник кипятился, решила немного оглядеться.

Обычная трехкомнатная квартира с двумя спальнями. Вадим ночевал в зале, по крайней мере, последние две ночи. В комнате царил идеальный порядок. В углу на рабочем столе был установлен ноут на док-станции, мерцали скринсейверами два больших монитора. Подивившись незнакомым названиям, она потрогала непривычного вида клавиатуру и пару раз щелкнула мышкой в форме капли. Даже на её неискушенный взгляд всё здесь выглядело очень солидно и определенно стоило немалых денег.

— Чудесато! — заключила Ника, разглядывая остальную обстановку, состоящую из стеллажа для книг, огромного телевизора, кресла, журнального столика и дивана. — Точно не «берлога программиста», но и не жилище супермодели. Даже в отставке.

Она вернулась на кухню, заварила чай и впервые за всё время, задумалась. Явных мыслей было две: во что, черт побери, она вляпалась и чем ей это грозило.

Она далеко не первая жертва компьютерного взлома. Ника не раз слышала истории о слежке, угрозах опубликовать фото в сети. Но всё казалось бессмысленным: она же не сопливая студентка, фото в обнаженном виде её не пугали и никак не могли навредить, да и не было у нее привычки расхаживать дома голой. И еще, кулер в её компе был довольно шумным, так что Ника всегда выключала компьютер после работы, тем более на ночь. Если приплюсовать букет и камень с запиской, получается, что за ней подглядывали не для шантажа. Но для чего тогда?

Что касается третьей неявной мысли: всё, что у нее получалось, это глупо улыбаться и… Шум из прихожей раздался как раз в тот момент, когда эта мысль приобрела довольно четкие очертания: он, она, кровать, и пусть весь мир подождет!

Ника выглянула из кухни. Вадим, ввалившийся в квартиру, смотрелся очень забавно: в одной руке у него были ключи с клавиатурой, в зубах зажат пакет из кондитерской, а другой рукой он прижимал к себе её системник. Ника, подхихикивая, освободила его от пакета.

— Не надорвался?

— С чего вдруг? — Вадим поставил комп и хвастливо поиграл мускулами на предплечье. — Подумаешь, один системник, я и по три таскал.

— Хм… А чего монитор не взял, раз такой сильный?

— Потому что еще и умный, — кивнул в сторону зала парень: — У меня есть запасной и намного лучше твоего.

Посмеиваясь и подтрунивая друг над другом, они пошли пить чай. Ника по достоинству оценила вкуснейшие булочки с разнообразными начинками — под одобрительно-насмешливым взглядом уничтожила пять штук и, сыто щурясь, поведала свои умозаключения насчет слежки, при этом Ника всё время сдерживалась, чтобы не проболтаться, какая конкретно кровать была в её фантазии…

— Это хорошо, что ты не боишься, — похвалил он, — такие взломщики как раз играют на страхе.

— Боялась, — призналась Ника, — но что толку? Здесь думать надо и искать выход.

— Тогда приступим, — Вадим поставил на стол чашку и, подхватив Нику под локоток, увлек в зал.

Он быстро установил её комп на журнальном столике, открыл доступ к вайфаю, и Ника наконец смогла проверить почту. Вопреки их ожиданиям писем с угрозами не было, а вот новое задание из редакции ожидало со вчерашнего утра. Это был небольшой художественный рассказ с продакт плейсмент. Пробежав по диагонали текст, Ника облегченно перевела дух: написано довольно грамотно, так что успеет к указанному сроку.

— Работа не ждет, значит? — с непонятной хрипотцой спросил Вадим.

— Увы, — обреченно кивнула Ника.

— Но если подумать, — он привлек её к себе и совершенно сбил с толку хулиганской улыбкой, — я тоже не могу больше ждать.

— Но…

— И у меня есть кое-то, чтобы облегчить тебе выбор, — не слушая возражений, Вадим уже привычным жестом провел большим пальцем по её губам и завладел ими.

И что, спрашивается, она должна была выбрать?

Поцелуи, которые он дарил прежде, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Раньше он играл с ней, подначивал, провоцировал на ответ, а сейчас они словно вросли друг в друга, и огонь в голубых глазах ясно давал понять — игры в прошлом. Ника кожей ощущала его голод и сама желала его так сильно, что потеряло значение всё, кроме этих жалящих поцелуев, которые дарили ей незнакомые ранее ощущения. Её тело пело в предвкушении сладкой разрядки, разум кипел от ожидания долгой ласки, противоречия скрутили в узел и выплеснулись слезами, самыми сладкими в её жизни.

Он взял лицо в ладони и, продолжая осыпать поцелуями, осушил слезы:

— Скажи мне… Попроси меня. Потребуй.

Ника опустилась на диван, утягивая его за собой. Будь что будет, она хочет его, до потемнения в глазах, и ни за что не откажется. А потом подумает, как ей успеть справиться с чем-то, что казалось совсем не важным и не интересным.

— Хочу… — сгорая в огне одурманенных жаждой глаз, прошептала она. — Боже, я так хочу тебя.

Вадим приподнялся, снял с себя футболку, тут же рванул её блузку, обнажая пылающее тело, потом слегка приподнял её, расстегнул крючочки лифчика и, отбросив его в сторону, жадно припал губами к груди. Ника не ожидала такого шквала эмоций от его ласк. Каждое прикосновение горячих губ было подобно разряду молнии, а Вадим был очень щедр на поцелуи, и кажется собирался терзать её ими вечно. Не выдержав сладкой пытки, она застонала, стала извиваться под ним, бессвязно умоляя дать большее прямо сейчас, попыталась взять инициативу и избавить их от остатков одежды.

Вадим поймал её руки и завёл их за голову. Крепкое тело с силой придавило, полностью лишая возможности двигаться.

— Когда-нибудь я позволю тебе, — прикусывая мочку уха, прошептал он, — но сейчас, мой торопливый котенок, я буду делать всё сам.

Глава 12

Вадим умел держать свои обещания. Он сам избавил их от одежды и позволил ей лишь одно — умирать от наслаждения, пока он медленно с упоением ласкал её. Нике уже казалось, что эта пытка никогда не закончится, её стоны превратились в хрипы, а потом и в едва слышные всхлипы, а он, со сводящей ума хищной улыбкой, временами заглядывал в глаза и нашептывал сладкие нежности.

— Не сдерживайся, котёнок, мурлыкай для меня…

О, он мог бы об этом не говорить, потому что никаких других звуков кроме довольного урчания у неё уже не получалось. Хотя, пару раз она смогла выдавить что-то вроде «не торопись», чтобы совсем скоро потребовать «скорее».

— Какая же ты у меня противоречивая, — Вадим приподнялся на руках и навис над ней, по-прежнему не давая двигаться. А Ника чуть не потеряла сознание, когда почувствовала упирающийся ей в живот твердый горячий член.

— С тобой, я не знаю, чего хочу, — проговорила она одними губами, протянула руку и убрала с глаз налипшие от испарины пряди волос, любуясь красивым, пылающим от страсти лицом.

— Нестрашно, — он вновь припал к губам, терзая иссушающим поцелуем, и отпустил только тогда, когда Нике показалось, что он выпил из легких весь воздух. — Я на вкус ощущаю твое желание, котёнок, — продолжил Вадим, покрывая поцелуями шею и грудь и спускаясь к животу, — и отлично знаю, что тебе нужно. — Он развел её ноги и впился поцелуем туда, где ей больше всего хотелось его почувствовать.

Она вскрикнула, дернулась от переполнявшего её удовольствия, одновременно прижимаясь и пытаясь вырваться, но он так крепко держал её, продолжая вытворять такое, что неизбежный, яркий и восхитительный оргазм потряс почти сразу, омыв волнами ни с чем несравнимого блаженства.

Когда он вновь склонился над ней, она сама схватила его за голову и завладела губами, сцеловывая с них свой вкус. Ника погладила влажные волосы, пробежала пальцами по мускулистой спине, почувствовав, как твердая головка упирается в неё, выгнулась на встречу и рывком потянула Вадима на себя, крепко обвив ногами его бёдра. Горячий член вошел в её тело, и они оба застонали. Утоленная на время жажда разгорелась с новой силой, а в глазах Вадима отразилось изумление пополам с восторгом, его губы дрожали, по вискам бежали дорожки пота.

— Погоди, — он попытался отстраниться. — Нужен презерватив… С тобой я не смогу…

— Шшш… — она приложила палец к его губам. — Я принимаю таблетки. Двигайся. Прошу. Хочу тебя, хочу еще раз — вместе с тобой!

Ника наконец почувствовала внутри себя долгожданные восхитительные толчки, и второй оргазм, искрящийся и нестерпимый, не заставил себя ждать. Когда она выгнулась под сильным телом, Вадим на мгновения приподнялся над ней и с последним рывком рухнул. Она, словно в тумане, ощущала, как он пульсирует внутри, заполняя густым жаром…

— Спасибо, — кажется, спустя вечность теплое дыхание коснулось её губ. — Господи, как же мне хорошо, — рывок, и он подхватил её и куда-то понес.

— Что… — когда Ника открыла глаза, Вадим уже укладывал её в кровать.

— Тебе надо поспать, котенок, — он лег рядом. — Мне так хотелось порадовать тебя, но, видно, перестарался и вместо этого измучил.

— Всю жизнь бы так мучилась. — Ника потерлась щекой о его грудь, немного повозилась, устраиваясь удобнее, и, уже уплывая в объятия Морфея, прошептала: — Ты и в самом деле отлично целуешься, Вадим. Волшебно… — и, услышав его довольный смешок, погрузилась в сон.

Когда Ника открыла глаза, поняла, что во сне умудрилась заползти на Вадима и сейчас лежала, распластавшись на нем. Судя по ласковым и весьма откровенным поглаживаниям, он был совсем не против. Она попыталась скатиться, но была остановлена. Вадим, придерживая её за плечи, приподнял над собой и всмотрелся внимательным, даже немного настороженным взглядом:

— Куда собралась?

— Тебе же тяжело! — пискнула Ника, чувствуя, как её непреодолимо тянет зацеловать его, затискать, заласкать с ног до головы.

— Вовсе нет! — он улыбнулся и снова прижал её к себе. — Мне еще никогда в жизни не было так легко!

«Попала ты, — так некстати высунулось вероломное подсознание, — по всем пунктам попала. Красивый, умный, да еще и охренительный любовник. Еще чуть-чуть, и влюбишься в него до смерти, а там и…»

«Ну, и фиг с ним — один раз живу!» — упрямо фыркнула Ника и, подтянувшись на руках, исполнила своё недавнее желание, не давая Вадиму задать вопрос, который уже светился в его глазах.

— Скажу больше, — шепнул Вадим, когда она оторвалась от него, чтобы перевести дух, — фиг с ними всеми, котёнок.

Она захохотала, почувствовав себя абсолютно счастливой. Через минуту смеялись уже оба.

— Есть поправочка, — отсмеявшись, Ника чмокнула Вадима в нос и умудрилась выбраться из его объятий, — со всеми, кроме работы!

— Это жестоко, — Вадим обиженно посмотрел на неё, — завела и сбежала. Смерти моей хочешь, да?

Ника надела халат и оглядела двухметрового обнаженного красавчика, фривольно развалившегося в постели. Одеяло сползло на бёдра и уже не скрывало его полную готовность к следующему раунду.

— Вот это жестоко! — она обвиняюще тыкнула пальцем чуть пониже его родинки и едва успела одернуть руку от его цепких пальцев. — Ты знаешь, как на меня действуешь, а я могу из-за этого лишиться работы.

— Ни в коем случае! — он всё-таки поймал её и повалил на кровать, подмяв под себя. — У тебя же есть связи в «Макситренде», не помнишь? От тебя без ума сын главного редактора…

— Сомневаюсь, что с твоей мамой это прокатит, — парировала Ника и, грозно сдвинув брови, постаралась не реагировать на эту плотоядную улыбку и поволоку в голубых глазах.

Вадим неожиданно вздохнул и скатился с неё:

— Увы, ты права. Маму этим не возьмешь. «Сначала дело, потом тело» — девиз госпожи Косогоровой.

Вадим соскользнул с кровати и помог ей встать. После недолгих препирательств Ника настояла на раздельном принятии душа. Она опасалась, что в ином случае ванная из места гигиены превратится в гнездо разврата.

Перед тем как вплотную заняться работой, Ника набрала Лизу. Оказывается, она пропустила двадцать звонков от сестры. Что было не удивительно, кто-то, а она отлично знала кто, установил на её мобилке беззвучный режим. Сходу пресекая обвинения, Ника закончила разговор четырьмя словами.

— Восемь часов. В кафе.

— Хорошо, — недовольно буркнула Лиза и отключилась.

Из мира метафор и инверсий Вадим вытащил её спустя час, не слушая возражений, накормил вкуснейшим щавелевым супом, после чего, с сожалением вздохнув, взял свой ноут и ушел на кухню, оставив зал в её полном распоряжении.

Ника решительно прогнала все фривольные мысли и настолько погрузилась в работу, что не заметила, как пролетело время. Она никогда не работала одним днем, но сейчас не было выбора: рассказ необходимо выслать к завтрашнему утру, а еще надо встретиться с Лизой. Когда Ника закончила и отправила текст в редакцию, до встречи с сестрой осталось меньше сорока минут.

— Вадим, — Ника прошла на кухню и застала его увлеченно строчащим в своем ноутбуке.

Он улыбнулся и кивнул в сторону плиты:

— Поставь чайник, я через минуту закончу и сделаю сэндвичи, а ужинать чуть позже съездим в кафе.

— Слушай, — Ника выполнила просьбу и виновато посмотрела на него, — Лиза злая, как собака, хочет поговорить со мной, у нас с ней ужин в восемь и…

— Да не красней ты так, — Вадим закрыл ноут и усадил её себе на колени, — я, конечно, не в восторге от того, что с тобой придется расстаться, но отлично понимаю, что буду лишним при вашем разговоре. Я тебя отвезу и встречу, о кей?

Ника уже обожала этот жест, когда он проводил большим пальцем по её губам, потому что это означало, что её сейчас будут целовать, и как целовать!

— Писем не получала, кстати? — неожиданно спросил Вадим, когда закипевший чайник прервал маленькое волшебство.

— Неа, — на форум я не ходила, может, там есть личные сообщения, но в почту он мне не пишет.

— Ну и прекрасно, нам же лучше. А он не может обчистить твой счет?

— Только если пойдет грабить банк, — усмехнулась Ника. — Я специально не регистрировала онлайн банк, чтобы не лениться и хоть иногда выходить прогуляться. Свою карту в сети не светила — предпочитаю щупать вещь перед покупкой.

В кафе они прибыли с минутным опозданием. Хмурая Лизавета уже сидела за столиком, Вадим поздоровался и, чмокнув Нику в щеку, с улыбкой удалился, напрочь игнорируя недовольный взгляд сестры. Ника заказала себе для смелости сто грамм красного вина и как на духу рассказала всё, за исключением уж совсем интимных подробностей.

— Однако, Никуленция, быстро всё у вас сладилось, — прокомментировала Лиза, постепенно оттаивая.

— Э… Еще не факт сладилось ли. И потом, ты сама говорила, что вдвоем спится лучше.

— Судя по тому, как вы зашли сюда: одна сияет, точно начищенный самовар, другой с плотоядной улыбкой любуется этим сиянием — еще как сладилось, — со значением проговорила Лиза, салютуя ей бокалом вина. — И да. Я говорила. Но ты умудрилась побить мой рекорд скорости.

Официант принес заказ, и они некоторое время молчали, отдавая дань вкуснейшей сёмге со спаржей, после чего ещё раз обсудили ситуацию с камнем.

— Помнишь, ты говорила о каком-то супермене? — спросила сестра, глотнув вина. — Мол, пристает, сальностями засыпает. Это не он, как думаешь?

— Вряд ли, — подумав, ответила Ника. — Он на форуме давно, пристает ко всем, да и живет в другом городе. Мне он предлагал горячую поездку в Сочи, а паре других девушек незабываемый отдых в Анапе. Кроме того для взлома компа нужны определенные знания, а он ими точно не обладает. Регулярно спрашивал у других, когда что-то случалось.

— Он же тебе угрожал?

— Ну да, наверное уже исполнил угрозу, описав как сучку в своём блоге. Не я первая, не я последняя. Нет, это точно не он.

— А сама как думаешь?

— Честно сказать, не знаю, я даже понять не могу, что этому психу от меня надо, то цветы шлёт, то камнями кидается. Непонятны его мотивы. Я вообще не думаю, что это кто-то с литературного сайта. У нас там вроде не водится программистов. Всё больше филологи, да начинающие авторы. Вряд ли кто-то из них способен заразить комп вирусом.

— А может… — начала Лиза, как вдруг, Ника услышала знакомый мелодичный голос:

— Ника, привет. Я очень надеялся, что встречу тебя тут.

Она вздрогнула и повернула голову. Ее бывший парень Андрей Сокол, музыкант, выглядел как всегда великолепно. Модная одежда подчеркивала идеальную фигуру, а легкий беспорядок в каштановых волосах обыгрывал тонкие черты лица и придавал ему облик хулигана-аристократа.

— О, узнал! — преувеличенно весело воскликнула Ника — Ради этого, пожалуй, стоило расстаться.

— Не тебя, — покачал головой Андрей, — серьги.

— Ах, это, — Ника потеребила в ухе изящную серьгу в форме розы. — Твой подарок…

— На Новый Год, — закончил за неё парень и, с опаской взглянув на сестру, спросил, — можно я …

Тут Лиза, стукнув вилкой о тарелку, сообщила, что ей необходимо попудрить носик, и, просверлив Андрея презрительным взглядом, удалилась.

Повисла неловкая пауза. Когда, наконец, Ника не выдержала и собралась поинтересоваться у Андрея, что ему собственно надо, он сел рядом и сказал:

— Мы с тобой не виделись всего месяц, а ты смотришь на меня, как на чужого. Неужели совсем не рада?

— Чего ты хочешь? — со вздохом спросила Ника. — Только не говори, что скучал или еще какую-нибудь чушь. Тексты поправить? Присылай на мыло, я сделаю…

— Да перестань ты! — неожиданно Андрей грохнул по столу кулаком. — Каждый раз, когда пытался тебе сказать, как ты дорога мне, каждый раз, когда надеялся, что поймешь — я влюблен в тебя, каждый раз, когда строил планы на наше будущее, я видел вот это высокомерное выражение лица и слышал вопрос: «Чего ты хочешь?» — он передразнил её интонацию. — Ты относилась ко мне, как к красивой игрушке, хвасталась мной перед подружками, игралась по желанию в своей постели, а когда я принес тебе стих с признанием, посмотрела на меня с жалостью и спросила «Когда же ты научишься не отделять запятыми простые обстоятельства места и времени?»

— Но, — Ника потрясенно смотрела на такого незнакомого ей Андрея, — как? Влюблен? Ты меня бросил: выпалил, что между нами все кончено, швырнул ключами и хлопнул дверью, а сейчас говоришь о любви?

«Бог с тобой, Андрей — красавчик, но глуп, как пробка. Не дай бог ребенок это унаследует. Я не изверг, чтобы обрекать на такое собственного сына или дочь, так что никаких разговоров, мама, он не мой вариант!»

Ника могла только удивляться его памяти. Оба раза он процитировал её дословно.

— Я пришел к тебе в тот вечер с кольцом — предложение собрался делать. А в место этого стоял в прихожей, как идиот, и слушал, что ты говоришь обо мне по телефону.

— Я не… — Нике стало совсем не по себе. — Ты хотел на мне жениться?

— Я мечтал об этом. Ты удивительная, Ника, даже не смотря на то, что бываешь высокомерной до невозможности. Умная, красивая, страстная… Я надеялся, что ты начнёшь принимать меня всерьез, хотел, чтобы ты полюбила меня, но, видимо, не дорос сын автомеханика до профессорской дочки.

— Ну, зачем так, — Ника всё еще не могла поверить, что так ошибалась в Андрее. — Ты мне нравился, очень.

— Нравился-нравился и разонравился, как и белые розы? — грустно улыбнулся Андрей. — Твой лохматый приятель чуть не сбил меня, когда выкидывал цветы. Или он у тебя ревнивый такой?

— Что?! О Господи, так это ты прислал? — Ника почувствовала, как мысли в голове закружились с лихорадочной скоростью… Неожиданное признание Андрея слегка выбило из колеи, но… Об этом потом, а вот что касается слежки…

— Угу. Надеялся, что ещё не всё кончено, но теперь понимаю, что зря. Прощай, — заметив вернувшуюся Лизу, парень встал, легонько коснулся её руки и направился в сторону выхода.

Только она открыла рот, чтобы окрикнуть Андрея, как мобильный залился трелью.

— Вероника, — раздался голос Марии Степановны, — только что спугнула я тут невысокого субъекта в бейсболке. Дверку твою разрисовал непристойностями. А детишки мне рассказали, что этот дядя в среду на каштане за домом сидел, и каштан показали — напротив твоего окна, такие дела…

Соседка что-то ещё хотела ей сообщить, но Ника, поблагодарив её, быстро отключилась, пытаясь не упустить мысль. Если из этого пазла убрать букет, который был явно лишним, то выходило, что следили за ней по вполне обычной причине. И причина эта — ненависть.

Глава 13

Как только Ника в двух словах пересказала сестре неприятную новость, раздался звонок от Вадима, который сообщил, что в курсе происшествия, и просил подождать, поскольку находится сейчас на другом конце города.

— Ника, я очень тебя прошу, не бойся, подумаешь, дверь изрисовал! — обеспокоенно сказала Лизавета, едва дождавшись окончания разговора. — Запомни: ты не одна, мы тебя никогда не бросим!

— Не волнуйся. Этого психа я совсем не боюсь, просто надоел он мне.

— Это хорошо, — одобрила сестра. — Вадим сейчас приедет?

— Угу, — Ника задумчиво вертела в руках свой мобильный. — Мария Степановна ему тоже звонила.

— Смотри, какой он у тебя хваткий, даже соседке свой номер успел вручить! А ты чего потерянная такая, неужели из-за Андрея?

Ника положила телефон в сумочку, откинулась на спинку стула и, заказав у официанта еще сто грамм вина, поведала сестре разговор с бывшим парнем.

Когда она закончила, брови сестры поползли вверх.

— Влюблен? Неожиданно, знаешь ли! Тогда почему ты говорила, что он с тобой ради выгоды?

— Хрен знает! Вбила себе в голову, что раз он музыкант и красавчик, значит, недалек и эгоистичен, как и все мои прошлые увлечения, и думала, что поступит так же, как и они: поиграет со мной и уйдет к длинноногой мисс.

— Самодовольства в нём было предостаточно, — веско заметила Лиза, — но мне и в голову не приходило, что он считает тебя высокомерной. И с какой стати он решился тебе исповедаться сейчас? Это же бессмысленно!

— Не скажи! — горячо возразила Ника. — Я рада, что он мне всё рассказал. А то привыкла считать себя невинной овечкой, а, получается, напрасно обидела человека.

— Вот только не надо себя грызть, сестренка, и не вздумай его жалеть, — Лиза протянула руку и погладила её по щеке. — Может быть, он любил, но до тебя свою любовь донести не сумел. Вспомни, на моё возмущение о бесплатной помощи ты ответила: «Он расплачивается со мной сносным сексом и красивой мордашкой!»

— Я чудовище!

— Вовсе нет! — Лиза категорично покрутила головой. — Просто он не трогал тебя. Ты любовалась им — да, но в душу к себе не пустила. Я тоже хороша, надо было к нему присмотреться, но, увы…

— А Вадим? Что в нём такого? Ты же махом стала на его сторону.

— Тут моя очередь говорить «Хрен знает», — развела руками Лиза. — Можешь считать это шестым чувством. Он показался мне тем, кто тебе нужен. Его внешность ты и так любила уже несколько лет, а тут в глазах ещё и умище светится.

Вы идеально подходите друг другу. Мистически, я бы сказала. До сих пор помню твой взгляд, когда мы полезли на сайт с мужчинами-моделями, и ты подвисла на его фотографиях. Ты пыталась шутить, смеялась, а сама разглядывала его так, будто он смысл жизни.

— Угу, и когда этот смысл оказался в моей квартире, я его не узнала, — кисло улыбнулась Ника.

— И это даже хорошо! — утешила её Лиза, — за это время он узнал тебя. Мне достаточно было увидеть как он посмотрела на тебя, когда ты вышла из ванной. Он же подвис не тебе так же, как ты на нём! Так что, хочешь верь, хочешь нет — вы созданы друг для друга.

Лиза говорила так убежденно, что Ника не решилась возразить. Да и чего возражать-то? Вадим ей нравился намного больше, чем все её увлечения вместе взятые, и если судить по его отношению, она тоже была ему больше, чем просто интересна…

Позже, когда они ехали в машине Вадима, Ника припомнила, каким нелепым было их знакомство. Она не просто не узнала его, а отнеслась с пренебрежением, называя то «пугалом», то «упырём». Оставалось только радоваться непробиваемости Вадима — она не представляла, как бы справлялась со всей этой историей без его поддержки.

— Котёнок, мы его обязательно найдем, и он за всё ответит, — Вадим по-своему истолковал её задумчивость. — Мария Степановна сказала, что вызвала полицию — дверь осмотрели, сняли отпечатки. Она замечательная бабулька, умудрилась сделать так, что тебя не стали беспокоить.

— Найдём, конечно, — улыбнулась Ника. — Просто устала… Поздно уже, и спасибо, что возишься со мной, хотя это совсем не твоя проблема.

— Вот здесь ты не права, — Вадим притормозил и включил в салоне свет. — Во-первых, ты мне очень нравишься, и слово «возишься» здесь не уместно. Во-вторых, я не сомневаюсь, что тот, кто ломал твой комп, из нашей среды, мало того — я должен его знать, ведь у нас в городе умельцев такого класса раз, два и обчелся. И как-то совсем не греет меня мысль, что среди нас есть такой безбашенный придурок.

Ника еще раз подумала о том, что слишком поверхностно оценила Вадима. Да, она понимала, что интересна ему, но как-то совсем не думала, как он относится к взлому по сети. Вадим говорил что-то еще, от чего становилось всё яснее и яснее, что по его мнению, действия неизвестного нарушают все мыслимые этические нормы.

— Хорошо, что у Евгения были планы на выходные, — немного не в тему заметила Ника, когда Вадим закончил, — иначе мы бы не встретились.

— Ещё как встретились бы! — в его глазах снова сверкнули огоньки, а губы изогнула улыбка. — Он же мне постоянно про тебя рассказывал. Мол, есть девица — умная, интересная и с характером. Я был уверен, что он нарочно меня в тот день к тебе заманил, вот и вырядился в отцовскую одежду, а потом и новую купил побольше, дабы усилить впечатление.

— Не брился ты тоже нарочно?

— На второй день — да, а в воскресение просто так вышло: был до этого в деревне, вот и оброс. Кстати, странно, что он ничего не говорил мне про фото на рабочем столе…

— В последний раз он был у меня зимой, — усмехнулась Ника, — обойку я установила только месяц назад, так что Женя её не видел.

— Встречалась с кем-то, кто был против?

Ника нахмурилась. Что-что, а обсуждение Андрея в её планы точно не входило.

К счастью Вадим всё понял и, чтобы улучшить её настроение, воспользовался проверенным способом. Сработало, причем с такой отдачей, что Ника толком не поняла, когда он успел завести машину и привезти их домой, и каким образом настоял на совместном принятии душа…

Пробуждение было восхитительным. Это ощущение сложилось из страстной ночи, нежного поцелуя, улыбки и довольного блеска огромных голубых глаз.

— Но у нас с тобой всё неправильно, — заметила Ника после ответного пожелания доброго утра.

— Это почему же? — насупился Вадим. — По мне — просто идеально, или я себя переоцениваю?

— Причём тут ты? — Ника запустила пальцы в его волосы. — Я о ситуации в целом.

— Так. Давай с этого момента подробнее, котёнок. Я не въезжаю! — Вадим перехватил её руку и, перекатившись, навис над ней. — Что такого неправильного ты увидела?

— Всё неправильно, — как Ника не пыталась быть серьезной, губы предательски расплывались в улыбке. — По идее, я должна переживать из-за психа, который меня преследует, сопротивляться тебе всеми возможными способами, говорить, что ты не на ту напал, я, мол, девушка приличная и всё прочее.

— Я и без разговоров понял, что ты очень приличная, честное слово!

— Не перебивай! — Ника увернулась от поцелуя и слегка царапнула ногтями по спине. — Иначе будут шрамы!

— О! Еще и кровожадная! Я, определенно, везунчик! — он сумел поймать её губы и на время заставил потерять нить разговора.

— А ты слишком заботливый и ласковый! — отдышавшись, продолжила она, с удовольствием замечая, как подернулись дымкой его глаза. — Слова говоришь такие, что… Насколько я помню — нормальные мужчины так себя не ведут!

— Хм, — Вадим выдержал театральную паузу, — желаешь, чтобы я, как истинный альфа-самец из дамского романа, тюкнул тебя дубинкой и уволок в пещеру с рыком «моя»? Ноу проблем, у меня есть бейсбольная бита с автографом Ди Джей Дрю.

— Почитываешь дамские романы?

— Было дело. На показах, во время перерывов, брал у девчонок, читал и веселился. Мы даже с парнями как-то устроили коллективное чтение и всё удивлялись, неужели вам правда такие грубияны нравятся, — Вадим легко пресекал все её попытки вырваться. — А полгода назад мне предлагали сняться в экранизации Сьюзен Филлипс, я изучил сценарий, поржал и вежливо отказался. Кстати, было очень неудобно: автор звонила мне лично, приятная женщина!

— Не просто приятная женщина, а королева жанра. Я обожаю её романы! — воскликнула Ника, а потом полюбопытствовала: — Кто такой этот Ди Джей… как его там?

— Американский бейсболист, — Вадим наконец-то отпустил её. — Очень популярный и красивый мужик, но рекомендую не раскатывать губу: он давно и счастливо женат.

Естественно, Ника тут же выразила все свои мысли на счет этого бейсболиста, его семейной жизни, да и вообще, по поводу бейсбола как вида спорта и даже самой Америки. На что Вадим заметил, что Америка не так плоха, как принято думать в России, а она подковырнула — чего в таком случае ему там не сиделось, а потянуло в родные пенаты.

— Кто бы говорил! — подразнил её Вадим, — Еще скажи, чтобы я проваливал обратно, а тебе и без меня хорошо.

— Будешь выделываться, скажу!

— Никогда не скажешь, котёнок! — самоуверенная улыбка расцвела на его лице. — Ты же от меня без ума.

— Знаешь, по-моему, ты всё-таки себя переоцениваешь.

— Тебе напомнить, что ты шептала ночью?

— Я хоть шептала, — ничуть не смутилась Ника, — а вот ты…

Вот так, подначивая и огрызаясь, они выбрались из кровати, вместе приняли душ, причем в пылу дискуссии умудрились просто помыться без малейшего намека на сексуальность и продолжили перебрасываться фразочками, даже когда разошлись по комнатам, чтобы одеться. Только на кухне, когда перед Никой оказалась тарелка с аппетитным омлетом, она немного остыла. Вадим тоже замолчал, демонстрируя за столом незамеченные ранее манеры аристократа девятнадцатого века, даже салфетку использовал, разумеется, льняную. А когда она попыталась недовольно пробурчать на эту тему, он со снисходительной улыбкой достал из шкафчика еще одну и бросил ей на колени.

— А кого тебе предлагали сыграть? — прервала затянувшееся молчание Ника, когда от омлета остались одни воспоминания и крошки.

— Имя не помню, — Вадим ловко собрал грязную посуду со стола и разлил чай, — священника, который внезапно осознал, что влюбился в свою секретаршу.

— О Господи! Этана Боннера! — она едва удержала поданную чашку. — Это же один из моих любимых персонажей! И он совсем не грубиян!

— Мне согласиться? — Вадим сел и задумчиво потер лоб. — Миссис Филлипс говорила, что у меня есть время. Кроме того, я слышал, что на роль секретарши утвердили…

Ника прервала его, грохнув чашкой по столу, и нарочито охнула, когда не такой уж горячий чай выплеснулся на кисть. Однако реакция Вадима от души порадовала. Ника мгновенно оказалась у него на коленях и была тут же зацелована — сначала в «обожженную» руку, а потом уж…

— Но если ты предпочитаешь дубинку, то скажи, — шепнул Вадим, расстегивая верхнюю пуговичку её блузки, а добравшись до нижней, дополнил: — Оформлю в лучшем виде.

— Нет уж, уволь! — хихикнула Ника. — Не уверена, что шишка и сотрясение мозга добавят нашим отношениям правильности.

Глава 14

Раньше Ника и не предполагала, что в жизни возможно такое чередование приятного и обыденного. Только что она наслаждалась ласками Вадима, а уже принимает у коренастого мастера работу по замене стекла. Ну а потом… Поскольку новую статью Орлова собиралась прислать только в понедельник, Вадим предложил съездить в деревню, при этом так нахваливал тамошнюю речку и качество молока соседской коровы, что Ника поддалась, несмотря на то что была горожанкой в седьмом поколении и к лубочной красоте деревенской жизни относилась как к сказке… очень страшной сказке.

Звонок с незнакомого номера застал их, когда на попытки Ники выведать, зачем они везут с собой столько еды на пару дней, Вадим отшучивался, мол, в деревне у него всегда просыпается зверский аппетит.

Нет, звонил не псих. Вадим не позволил ей ответить и сделал это сам, а через секунду по его расслабленному голосу и словам Ника поняла, звонит курьер от Виктории Косогоровой. Спустя полчаса к ним подкатил украшенный логотипом микроавтобус. Ника расписалась за доставку, пожелала молодцеватому курьеру легкого пути, и они наконец отбыли в так расхваленную Вадимом Осиновку.

К месту назначения подъехали спустя три часа. Обычный деревенский дом совсем не напоминал современный коттедж её родителей. Аккуратный дворик, скрипучие ступеньки, выкрашенная масляной краской дверь и… Чёрт подери! В глубине двора ясно просматривалась деревянная будочка с характерной покатой крышей и вырезанным в дверце сердечком. «Вот и приехала, дурында, на природу, майся теперь с удобствами во дворе!» Да уж, подсознание совсем распустилось и никакого уважения к собственной хозяйке не испытывало.

Дверь распахнулась, и из дома вышла светловолосая женщина, которая, завидев Вадима, добродушно улыбнулась.

— Приехал всё-таки старушку порадовать?

— Привет, бабуль, — Вадим поставил сумки на крыльцо и взял Нику за руку. — Познакомься, это моя Ника.

Бабушка Вадима с доброжелательным интересом оглядела её и, заговорщически подмигнув, обняла, и звонко чмокнула в щеку. Сопротивляться было бессмысленно: до внука дама ростом не дотягивала, но всего на каких-то сантиметров десять.

— Елена Петровна Косогорова, бабушка этого красавца, — представилась она, приглашая Нику в дом.

Навстречу вышел высокий пожилой мужчина, Вадим пожал ему руку, представил Нику ещё раз, на что тот со смешком пропыхтел в пышные усы:

— Здравствуй, красавица. Я, Вениамин Павлович Светлов, счастливый молодой супруг старушки Ленки.

Ника вежливо поздоровалась, надеясь, что никто не заметит, в каком раздрае она пребывает. Ведь и понятия не имела, что Вадим привезет её к бабушке, рассчитывала провести всё время с ним наедине, а тут… Ей стало совсем не по себе, когда Елена Петровна велела мужчинам разобрать сумки и разжечь мангал, а её проводила в небольшую спальню.

— Вот, Никуша, располагайся, это комната Вадима. Хочешь отдохнуть? Дорога-то сюда долгая. Ох, — всплеснула она руками, — подушку-то сушить унесла. Погоди, сейчас принесу…

— Простите, — Нике не надо было видеть свое отражение в зеркальной двери старого шкафа, чтобы понять, что она красная, как рак: щеки горели, уши тоже, а еще её чуть не трясло от стыда. — Я прошу прощения… Мне надо поговорить с Вадимом, — выпалила она, попятившись к выходу, и пулей вылетела из комнаты. Ника сделала вид, что не заметила удивление Вениамина Павловича, выдавила из себя самую любезную улыбку и, уточнив, где Вадим, с решимостью валькирии вытрясти из него всю душу направилась во двор.

— Ты какого чёрта не сказал мне, что здесь твои бабушка с дедом! — гневно начала она. — Неужели ты забыл эту маленькую, но важную деталь, когда так нахваливал дачу?

Вадим, будто не видя её, сосредоточенно разжигал мангал. Его волосы растрепались, и на секунду показалось, что вернулся тот странноватый наглый парень, который пришел чинить её комп.

— Поправочка — муж бабули. У них как раз медовый месяц.

— Не меняй тему! — раздраженно заметила Ника. — Я должна была знать, что мы здесь будем не одни. В таком случае с радостью отпустила бы тебя, помогла собрать сумки, но сама бы не поехала!

— Поэтому я и не сказал, — Вадим, наконец, шагнул к ней. — Я догадывался, что ты будешь стесняться и нервничать, но не мог оставить тебя в городе. Тебе надо было развеяться.

Весь гнев моментально испарился. Не было времени гадать по какой причине, то ли из-за неприкрытой вины в его глазах, то ли из-за ласкового голоса, то ли из-за «прости», которое он шепнул ей в ухо, заключив в объятия.

— Понимаю, что это никому не нужные закидоны и может показаться старомодным, но я не смогу спать с тобой… Мне будет стыдно! — Ника легонько провела пальцем по его губам. — Надо же, оказывается это не только приятно ощущать, но и делать самой.

Вадим улыбнулся, возвращая ласку.

— Не могу сказать, что мне будет легко, но я никоим образом не собираюсь ставить тебя в неловкое положение, — пахнущий дымом палец сорвал с её губ стон. — Будешь спать в моей комнате, а я переночую в спальне родителей. Она, правда, давно не используется, но кровать там есть.

— Если тебя это обрадует, мне будет не легче. Но, говорят, терпение — добродетель, а воздержание…

— Вот еще! — голубые глаза хищно сверкнули. — Я согласился всего лишь не спать с тобой ночью. Дни в нашем полном распоряжении, так же как и весьма уединенный пляж на речке, кроме того, хочу показать тебе наш лес, специально прихватил толстый плед для пущего удобства, — в его голосе послышалась знакомая и сводящая с ума хрипотца. — Я сейчас закончу с мангалом, и, пока еще светит солнышко, можем шалить и предаваться разврату.

— А если я откажусь? — почему-то попыталась взбрыкнуть Ника, прекрасно понимая, какими жалкими выглядят её слова по сравнению с ответом тела.

— Попробуй, котёнок, — усмехнулся Вадим. — Обязательно попробуй!

Надо ли говорить, убеждать Вадим умел. Так что прогулка к уединенному пляжу состоялась.

«Что же это? — размышляла Ника, нежась на его груди и прислушиваясь к пению птиц. — Почему я всё так остро ощущаю? Никогда раньше я не открывалась так, никому не отдавала себя с такой страстью, никто не отвечал мне тем же. К чему это нас приведёт?»

Столько вопросов, и, увы, ни одного ответа… К её великой радости в этот раз она не проговорилась, и все мысли остались при ней. Да и долго думать рядом с Вадимом было невозможно.

После чувственного секса они дурачились, играли в прятки, разглядывали норки ласточек-береговушек. Ника с удовольствием наблюдала, как порхают крошечные птички, таская в клювиках пропитание для потомства. Немного подтрунив над ней, мол, сразу видно, что ты горожанка, Вадим, к её удивлению, присел, и велев молчать, расположил ладони ребром по разным сторонам от одной норки. Через мгновение в его руках оказалась попискивающая ласточка. Ника была в восторге! Она никогда в жизни не видела диких птичек так близко, поэтому внимательно смотрела, осторожно касалась мягкой головки, даже рискнула чуть-чуть подержать в руках этот трепыхающийся комочек перьев.

— Ну всё, — потребовал Вадим, — пора и честь знать. Выпускай птаху, мы и так напугали её до смерти. Чувствуешь, как сердечко бьется?

— Ага, — Ника разжала пальцы, и птичка моментально унеслась прочь с недовольным писком.

— А мастерски ты её поймал, — восхитилась Ника, — как будто всю жизнь только этим и занимался.

— Не всю, конечно, — он обнял её и увлек за собой в сторону леса, — но в детстве я здесь гостил каждое лето, так что было когда отточить технику. Я даже уговаривал бабулю, купить мне клетку, чтобы я мог наловить птичек.

— И как бабушка отнеслась к идее?

— Она купила мне книгу о ласточках. Читать я не очень любил, поэтому обиделся на неё, и в тот день сотворил большую глупость.

— Расскажешь? — полюбопытствовала Ника. — Или это тайна? Вадим вздохнул:

— Я залил воду в одну из норок. Понятия не имею, зачем я это сделал. А потом, когда увидел умерших птенцов, заревел как девчонка. Неделю после этого спать не мог, все винил себя. Благо, бабуля сумела меня успокоить. Она мне посоветовала стать защитником ласточек и охранять их от других мальчишек, что я и делал с очень большим рвением.

— А книжку прочитал? — Ника погладила его по щеке.

— И не одну, — ответил Вадим. — Какое-то время я был крупнейшим специалистом по ласточкам.

Потом Вадим провёл её по любимым местам в лесу, показал своё убежище, которое построил на старом дубе вместе с отцом. Забраться туда у них получилось только по очереди. Крошечный домик был рассчитан на ребенка, и с трудом вместил в себя одного взрослого. Причем, Вадим там целиком так и не уместился, ноги забавно торчали наружу.

Когда они вернулись к дому, во дворе на большом столе их ждал обильный дачный ужин из шашлыка, салата и сладостей к чаю.

На вопрос, где можно умыться и вымыть руки, Елена Петровна порадовала Нику, проводив к пристройке, в которой оказалась ванная комната, душ и прочие удобства.

— Вадимушка расстарался, — похвалилась женщина, явно гордясь щедростью внука. — Заказал самую современную локальную систему, так что мы здесь с комфортом проживаем. А будку во дворе всё руки не дойдут снести.

Ужин проходил весело и душевно, хозяева не наседали на Нику с вопросами, а, напротив, много рассказывали о себе. Елена Петровна оказалась большой шутницей и травила анекдот за анекдотом, при этом уверяла, что всё это чистая правда и случилось буквально на днях с тем или иным соседом. А когда Ника, припомнив слова Вадима, поздравила их со свадьбой, Вениамин Павлович, заметив её любопытство, поведал их историю.

До выхода на пенсию они работали в одной больнице: он травматолог, она анестезиолог. Оба рано овдовели. Как-то вышло так, что сблизились в своем горе, ну а много спустя вспыхнуло чувство да такое, что молодым и не снилось — у подъезда караулил, смс закидывал, в ЗАГС чуть ли не за шиворот тащил, предварительно забрав паспорт. Несколько раз Елене Петровне удавалось вырваться и не дать дотащить себя. Всё причитала: «Что люди подумают о невесте в моих-то годах?!» Но месяц назад он уговорил строптивицу, и теперь она уже никуда от него не денется. Бабушка Вадима во время этого рассказа краснела, как подросток, улыбалась и с любовью смотрела на мужа, ни разу не перебив его весьма пикантный местами монолог.

За разговорами о жизни они засиделись глубоко за полночь, и Ника, как бы ни хотелось еще поговорить, чувствовала, что еще чуть-чуть и уснет прямо здесь. Поэтому целомудренно чмокнув Вадима в щеку, попрощалась с ним до утра, вежливо пожелала всем спокойной ночи и ушла спать, старательно игнорируя одобряющий взгляд Елены Петровны.

Следующий день пронесся, словно в калейдоскопе. Начался со звонка Лизы, в котором та не преминула обвинить её в вопиющем динамизме утренней кофейной традиции; продолжился добротным завтраком, состоявшим из творога, сметаны и молока от той самой волшебной буренки; незаметно пролетел в общении с семьей Вадима и увенчался романтической прогулкой по лесу и берегу реки. С пледом, разумеется.

Утром в понедельник она чувствовала себя полностью отдохнувшей, расслабленной и довольной жизнью. Они тепло попрощались с хозяевами и отбыли в город, где её ждала новая статья, а Вадима работа по спасению интернет пользователей.

Ника сразу засела за правку, позволив себе лишь ненадолго зайти на форум, чтобы ответить своим сетевым знакомым на обычное в таком случае «ты куда пропала» сакраментальным «реал засосал». Вадим, добившись разрешения поработать вместе, пощелкивал клавишами рядом, немного отвлекая, но всё равно радуя своим присутствием…

— Fucking cunt! — вдруг во весь голос ругнулся он.

Ника аж рот открыла от удивления — чего-чего, а такого непристойного ругательства от сдержанного обычно парня она услышать не ожидала. А Вадим тем временем продолжал выдавать всё такие же далекие от oxford english выражения, после чего расхохотался и повернулся к ней.

Ну и лицо у него было! Ника, словно завороженная, смотрела, как зловещая улыбка и торжествующий огонёк в глазах превратили прекрасного принца в притягательного тёмного гения.

— Котенок, скорее! — Он поманил её пальцем, а когда она подошла, усадил на колени и указал в левый монитор: — Читай! Вслух!

— Привет о великий и ужасный Mad Hatter… — Ника озадачено моргнула и взглянула на Вадима.

Тот пояснил:

— Мой старый сетевой ник. Не отвлекайся, читай!

— … надеюсь помнишь как мы с тобой чудили лет десять назад. — Она с трудом продиралась сквозь текст, напрочь лишенный знаков препинания в нужных местах. — Ты, уже, в те времена, легко мог поломать любую прогу, а сейчас после, Штатов слывешь вообще асом. — Теперь же зарябило в глазах, поскольку здесь все запятые стояли по ведомому только автору письма принципу. — Ай нид _ёр_ хелп чтобы наказать одну дюже умную выпендрежную деффку-граматейку.

— В оригинальном стиле автору не откажешь, — не сдержалась Ника, чем вызвала нетерпеливый рык Вадима и требование дочитать до конца.

— Я сам пытался, — продолжила она, — да какой то мудак снёс мой троян и защиту поставил, не могу теперь в её комп забраться. Подмогнешь по старой дружбе?

Lord Of Gotham.

Она немного помолчала, переваривая прочитанное.

— Что скажешь? — Вадим пытливо заглянул ей в глаза.

— Скажу, что знаю кто меня преследует, — до Ники дошел смысл письма, а ник автора добавил последний кусочек пазла. — И он точно псих.

Глава 15

Вадим вопросительно приподнял бровь:

— Ты знакома с Lord Of Gotham?

— Ты, как я погляжу, тоже. И весьма близко, раз он обратился к тебе за помощью. — Ника спрыгнула с колен парня и устроилась на диване. — Знаешь, интересно было бы услышать подробности!

— Услышишь обязательно, — Вадим помрачнел. — Хвастать там нечем, но скрывать я от тебя ничего не буду. Но сначала проясни, полиция идет верным путем? Всё-таки отвергнутый ухажер? — в его голосе отчетливо слышалось напряжение, и ещё… что-то ещё определенно было.

— Нет, — отрезала Ника, взглянув на него исподлобья. — Всё гораздо хуже. А теперь мне еще надо понять, можно ли тебе доверять. Вдруг вы заодно?

Вадим перебрался на диван и твердо заявил:

— Ника, поверь, это письмо для меня абсолютная неожиданность. Да, я знаю автора, но мы не общались больше десяти лет, и честно сказать, с удовольствием не общался бы еще сто.

Ника минуту раздумывала, наблюдая за выражением лица. Вадим выглядел встревоженным, но выдержал её пристальный взгляд.

— Его — запятая — волевой затылок судорожно напрягся — три восклицательных знака, — сдалась она, отругав себя за подозрительность.

— Не понял!

— Цитата из рассказа этого лорда. Мощное произведение. Жанр — киберпанк, время действия — постапокалиптическое будущее. После прочтения я смеялась до икоты. Теперь понимаю, что напрасно, плакать было впору.

Вадим нахмурился, потёр лоб и вновь посмотрел на неё, теперь уже с пониманием:

— Что-то типа «Матрицы»?

— О да… Типа.

— Он заказал у тебя правку?

— У нас на сайте все знают, что я корректор, иногда просят помочь. Кто-то пишет фанфики, кто-то — стихи. Обычно я раз в месяц помогаю двум-трем людям, совершенно бесплатно, для тренировки, да и забавно это. Иногда бывают очень неплохие произведения. Чаще, конечно, плохие, но то, что написал твой приятель… — Ника немного помолчала, выискивая подходящие слова. — В общем, было не просто ужасно, там попахивало бредом. Кстати, когда Лиза прочитала, сказала, что не попахивало, а смердело. Что касается знаков препинания, они были расположены так же, как в письме, — Ника указала рукой в сторону монитора, — было ощущение, что автору дали мешок с запятыми и точками, и тот их высыпал на текст в произвольном порядке.

— Ты ему об этом написала, так?

— Не сразу, — вздохнула Ника. — Я ответила: «Чтобы разобраться в таком высокохудожественном и высокоинтеллектуальном произведении, надо иметь IQ такой же, как у автора, дабы прочувствовать всю глубину мыслей и образов». Это было стопроцентным стёбом. А он не понял! Засыпал меня письмами, постоянно спрашивал мое мнение, хвастал на сайте, что скоро отошлет свой рассказ на конкурс и обязательно выиграет. Моё терпение лопнуло, когда он положил рассказ на сайте, надрав из моих писем слова, по которым выходило, что это шедевр и что я в восторге от работы и чуть ли не умоляю упоминать меня как редактора.

— Разозлилась?

— Не то слово! Я опубликовала его письма, мои ответы, а так же написала своё мнение об этом рассказе. Он начал со мной препираться, доказывать, что я завидую его таланту, заявлял, что я собиралась украсть его шедевр и выдать за свой. Мне бы остановиться в тот момент, ведь ясно стало, что связалась с психом, но я пошла на принцип и уничтожила его, разгромила в пух и прах. После этого он исчез с сайта. И писем от него я больше не получала.

— Скорее всего, он сменил ник, может быть, даже подружился с тобой, посылал тебе какие-нибудь ссылки, открытки… Готовил месть, — задумчиво прокомментировал Вадим.

— Есть за что, — невесело усмехнулась Ника. — Я поступила жестоко. Как видишь, я не очень хорошая девочка.

— Видела бы ты, как я стебусь над чайниками, — Вадим прижал её к груди и взъерошил волосы. — По сравнению со мной ты просто ангел, Ника. И я не считаю это жестокостью: сунулся к профи — будь готов, что тебя распылят на атомы. И это совсем не дает права преследовать.

— Надо было сразу отказать, а я заигралась, — шепнула она. — Прав Андрей на сто процентов, иногда я веду себя вы… Ох!

Ника прикусила язык. Да было поздно.

— Кто такой этот хренов Андрей, и в чём он был прав?

Неожиданная грубость Вадима была неприятной и резанула слух. Ника вздрогнула и отпрянула от него, а Вадим, схватившись за голову, тихо выругался, опустился к её ногам и виновато проговорил:

— Не смотри на меня так, я сам в ужасе. Ты мне нравишься так, что крышу сносит, вот и веду себя, как ревнивый засранец. Прости меня, ради бога! Обещаю, этого больше не повторится.

— Андрей — мой бывший парень, — тихо пояснила Ника. — Мы случайно встретились, когда я ужинала с Лизой. Он упрекнул меня, что я бываю высокомерной, и попал в точку.

Вадим окинул её собственническим взглядом, к его чести, здорово смягченным фирменной улыбкой.

— Знаешь, почему-то мысль, утащить тебя в пещеру с рыком «моя», сейчас кажется очень заманчивой!

— Не надо меня ни к кому ревновать и никуда тащить, — запротестовала Ника, скользнув в крепкие руки, потерлась щекой о его грудь, вдохнула запах и внезапно осознала, что ей, пожалуй, нравится его маленькая вспышка ревности. — Я здесь, с тобой… и ты знаешь, как я к тебе отношусь.

— Не знаю, котёнок! В том-то и дело, что не знаю! Ты ни разу не говорила. Хотя нет — вру. В прошлый понедельник ты весьма красноречиво смотрела на меня, как на насекомое, слов не требовалось.

— Опять издеваешься! — Ника стукнула его кулачком по спине и подняла голову, встречая смешливый взгляд.

— Ничуть! — губы коснулись её губ. — Ответь мне, пожалуйста, — голос дрогнул, срываясь на хрип. — Сейчас, спустя неделю, что ты чувствуешь?

«Скажи, что тебе с ним хорошо — универсально и ни к чему не обязывает» — пришло на выручку подсознание, но Ника, сторицей вернув Вадиму поцелуй, отстранилась от него и ответила, плавясь от огня в его глазах:

— Мою крышу снесло подчистую. Как ты и говорил — теряю волю. И знаешь, ни капли об этом не жалею.

Ну вот, теперь можно расслабиться. Ника глубоко вздохнула и уткнулась лбом в его подбородок. Куда уж откровеннее, разве что в любви не призналась, но если принять во внимание, как быстро тает её воля, не за горами и это.

— Замечательно! — чёрт её побери, если она не услышала замаскированного смехом облегченного выдоха. — Два повернутых друг на друге психа как-нибудь справятся с третьим. Уверен! — его палец привычно предупредил о последующем сладком поцелуе, который на некоторое время выбил их из реальности…

В этот раз всё было иначе. Вадим не мучил её, не доводил до исступления своими ласками, не наблюдал за её оргазмом с довольной улыбкой. Он набросился на неё, быстро сорвал одежду и подмял под себя, руководствуясь самыми древними желаниями: завладеть, заклеймить, присвоить. Раз за разом каждым толчком в её теле, каждым вздохом, каждым взглядом он успешно исполнял задуманное. Но, вопреки всему, именно сейчас, когда он ничего не давал ей, а только брал, она вдруг почувствовала: он полностью в её власти. Примитивная похоть в его глазах сошла на нет, когда Ника, опьяненная своим открытием, опрокинула его на спину, тут же оседлав бедра. Он выглядел ошеломленным, даже беспомощным, и покорно позволил ей взять контроль. И вот уже она терзает его тело, с упоением вслушиваясь в каждый стон, вызванный её лаской, изучает его, играет, запоминает, что ему нравится…

Ника опустилась к самом низу рельефного живота, лизнула родинку, двинулась еще ниже и, наконец добравшись до своей цели, потерлась лицом о горячий пропитанный её ароматом член. Вадим застонал, умоляя прекратить, и в то же время выгнулся навстречу. Ника откинула с лица волосы и, лизнув головку, взглянула прямо в одурманенные восторгом голубые глаза.

— И кто из нас противоречив? — она втянула шелковистую плоть рот, застонав от палитры ощущений, вызванных его вкусом, потом облизала по всей длине, слегка царапнула клыками и вновь взяла в рот, стараясь принять как можно больше этого пульсирующего совершенства.

Вадим выгнулся еще сильнее и запустил пальцы ей в волосы.

— Я сейчас кончу… — предупредил он, пытаясь мягко отвести её голову.

Ника не поддалась, нежно порхнула язычком по раздувшейся головке, а затем сильно всосала в себя, заставляя его с протяжным стоном излиться, ощущая, как сама почти кончает, разделяя его удовольствие.

Вадим опрокинул её на спину и, покрывая поцелуями лицо, потерся по-прежнему напряженным членом о её живот.

— Теперь я знаю, чего хочу, — мурлыкнула Ника, когда он выпустил её из плена своих губ.

— Я всё сделаю, — он смотрел на неё с благоговением и обещанием, заставляя тело пылать от предвкушения. — Ты только скажи мне…

— Тебя, Вадим, — шепнула Ника, распалившись так, что казалось, кончит от одного лишь поцелуя. — Всего и без остатка!

Его глаза сверкнули, а губы изогнулись в плотоядной улыбке…

— Мы на полу? — Ника понятия не имела, как долго продолжалось их прекрасное безумие, и что они делали всё это на полу в зале, стащив с дивана плед.

— На полу я, — усмехнулся Вадим, выводя пальцами на её спине замысловатые узоры. — А ты лежишь на мне!

— Слезть?

— Шевельнешься, накажу! — теплая ладонь легонько прошлась по ягодице. — Я планирую провести так ближайшие лет пятьдесят.

— Не получится, — внесла ложку дёгтя Ника. — Мне надо работать, тебе тоже, а еще у нас письмо от свихнувшегося графомана.

Через полчаса, взбодрившись после душа, они с аппетитом уминали пирожки с мясом, которые бабушка Вадима всучила перед отъездом. Ника благодарила бога, что Елена Петровна не обратила внимание на их «да вам нужнее, мы же в город едем там всё есть». После таких страстных ласк, есть хотелось просто зверски, а сил готовить что-то не было. Так что не прояви бабушка такую заботу о внуке, пришлось бы довольствоваться заказной пиццей, что, на Никин вкус, было издевательством над желудком.

Когда закипел чайник, мобильник Вадима зажужжал. Взглянув на номер, он с явной неохотой ответил на звонок. Как Ника и предполагала, звонили по работе, и ему срочно надо было ехать на вызов. Вадим настолько не хотел с ней расставаться, что принялся уговаривать поехать с ним, хотя тут же сам признал идею дурацкой. Нике тоже не хотелось его отпускать от себя ни на шаг, ни на минутку, но она понимала без него у неё гораздо больше шансов закончить работу. Все эти признания грозили затянуться, а пыл, с которым Вадим целовал её, спровоцировал новую волну сшибающего с ног желания, настолько неожиданного после недавнего секса, что они, испугавшись, отскочили друг от друга. Ника убежала в зал, рухнув, точно подкошенная, на диван, и перевела дух, как только услышала, что хлопнула входная дверь.

Правка весьма слабой с грамматической точки зрения статьи о модном бутике помогла немного обуздать расшалившиеся гормоны. Ника сосредоточилась и так вгрызлась в процесс, что сама не заметила, как перешла от черновой правки к чистовой, хотя время её не поджимало. Сохранив плоды своих трудов, она прошла на кухню и, покопавшись у Вадима в холодильнике, быстро определилась, что на ужин у них будут макароны с ветчиной и сыром.

К тому времени, как Вадим вернулся, Ника как раз промывала макароны, а сыро-ветчинная подливка приятно булькала на сковородке.

— Ммм, — восхищенно потянул носом парень, почему-то зарывшись в её макушку. — Как вкусно пахнет!

— Эй! Еда вот — не перепутай! — Ника указала на дуршлаг с макаронами. — Я тебе ещё пригожусь!

— Ага, на десерт! — обжигая сияющими глазами, поддразнил Вадим, а потом прижал к себе и проникновенно шепнул: — Ты не представляешь, как я соскучился.

— Отлично представляю, — Ника отстранилась и подтолкнула его к столу. — Сама извелась, но благо вспомнила, что должна тебе пять ужинов.

— С процентами, — усмехнулся Вадим, — причём с огромными. Ты же не готовила несколько дней.

— Ах, ты! — воскликнула Ника. — Я-то думала, что ты благородно откажешься от долга, а значит вон как!

— С чего вдруг? — прямо-таки расцвел улыбкой Вадим, усаживаясь за стол. — Я вообще-то очень жадный, чтобы ты знала, и планировал выставить счет за проживание, так что, похоже, ты у меня в пожизненной кабале, котёнок.

— О как! Надоело прикидываться невинным агнцем? Решил явить свою истинную личину?

— Ну да, поскольку ты крепко увязла, притворство мне больше ни к чему.

Во время ужина Ника разыгрывала обиду, реагируя на дальнейшие слова Вадима лишь грозно сдвинутыми бровями. Результат оказался неожиданным: Вадим развеселился еще больше, а подсознание, возмутившись её поведением, решительно заявило:

«Ну, и что мы выделываемся? Да ты же согласна готовить ему до конца своих дней и не только готовить, но и предложить весь пакет услуг, так сказать. Радуйся, дурында, что он тебя выбрал. Ведь сразу сказал — желающих-то достаточно».

— Ты так и не рассказал, о каких делишках писал наш общий психованный знакомый, — признав, что дальше дуться глупо, поинтересовалась Ника. — Чем же вы занимались лет десять назад?

Улыбка слетела с его лица, как осенний лист с ветки. Он молча поменял опустевшие тарелки на чашки, налил чай и ответил, только отпив пару глотков:

— Лорда этого зовут Лехой, познакомились мы в сети, на городском форуме. Слово за слово, сблизились, потом крепко подружились, как мне казалось. Он тоже программировал, но гораздо слабее меня, и как-то я написал по его просьбе троян. Лёха остался доволен, нахваливал меня, говорил, что с таким талантом я далеко пойду. Мне было приятно, что взять с ребенка в пятнадцать лет.

— Как же ты на лесть-то падок, — покачала головой Ника, помешивая ложечкой свой чай.

— Виноват, Ваша Честь, — развел руками Вадим. — По всем пунктам.

— И что дальше?

— В нашем классе училась отличница — Маша. Она обратилась ко мне с просьбой записать на дискету «BabyType». Помнишь что это? — Вадим вопросительно взглянул и, дождавшись кивка, продолжил: — Я записал и добавил свой вирус. Вскоре в моём распоряжении была папка с её документами: письмами, картинками и стихами, некому «Е». Я поступил, как тупой жестокий подросток — похвалился этому Лёхе, а он надоумил меня распечатать эти стихи и повесить в школе на доске объявлений. Сделав всё это, я написал ему, но ответа так и не дождался — Лёха как в воду канул

— Погоди-ка, Е..?

— Ну, разумеется, это был Женька. В стихах была описана его внешность весьма подробно. Такого рыжего и веснушчатого больше в школе не было. Он повел себя, как настоящий мужик: на глазах у всей школы обнял Машку и сказал, вот, мол, решил похвастаться перед выпуском, какая талантливая у него девушка, и он набьет морду всякому, кто решит её обидеть или у него отбить. Желающих не нашлось — ты Женьку видела, он хоть ростом не высокий, но парень крепкий и сильный. Хотя одну морду он всё-таки набил, — Вадим поморщился, потирая подбородок, — мою, со словами: «благодари Машу за её отходчивость, иначе порвал бы, как тузик грелку». Сразу после этого мы в Штаты уехали, так что я постарался выкинуть эту историю из головы. А Машка с Женькой стали встречаться — в этом году у них пять лет семейной жизни.

— Не было бы счастья, значит, — Ника скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Но я начинаю тебя опасаться. То гнездо береговушек разорил, то комп вирусом заразил, то пил беспробудно и законы американские нарушал…

— Не надо, — он покачал головой. — Я изо всего сделал выводы и недаром говорил, что тот, кто следил за тобой, поступил аморально. Женька мне тогда всё очень убедительно растолковал, ни разу в жизни я больше так не делал и не собираюсь.

— Я не ласточка, Вадим, — мягко заметила Ника, — и не Маша, вины ты не искупишь.

— Так и он не хулиганистый семилетка и не сдуревший подросток. Сейчас всё по-другому и гораздо серьезнее. Я далек от искупления. Просто хочу защитить дорогого мне человека.

Он встал, рывком поднял её, чмокнул в лоб и потянул в зал:

— И сейчас я как раз собираюсь вывести лорда Лёху на чистую воду.

Глава 16

Серебристые сумерки за окном сменились чернильной тьмой ночи, а Вадим по-прежнему сидел в одной позе, пощелкивая мышкой, но так и не написал ни одного слова в окошке ответа. Ника его не торопила, хотя ей было очень любопытно, каким образом он собирается выводить психа-графомана на чистую воду. Всё это время она старательно сдерживала вопросы, крутящиеся на языке, и тихонько сидела рядышком на стуле, который Вадим принёс для неё из кухни. Наконец он решился и вбил несколько предложений.

— Смотри, вот что получилось:

«Здарофф, Lord Of Gotham.

Сколько лет, сколько зим! Вот уж никак не ожидал получить от тебя весточку! Решил, что ты про меня и думать забыл. Ан, вон оно как.:D И кто же это про меня такие лихие слухи распространяет? Прям аж даже самому интересно стало.:D: D: D. Свяжись-ка ты со мной по скайпу, вспомним былые времена, заодно и поговорим на интересующую тебя тему. Ник прежний.

Mad Hatter».

— Лаконично и неопределенно, — оценила Ника. — В случае чего, он тебя подловить не сможет.

— Не зря же я битый час думал, что ответить, — хмыкнул Вадим, отправляя сообщение. — Постараюсь развести его на личную встречу, а дальше посмотрю: сразу его сдать или согласиться помочь, чтобы набрать доказательств.

Ну вот, не пришлось и вопросы задавать, однако затея Вадима показалась ей рискованной.

— А вдруг он видел нас вместе? Не боишься, что узнает?

— Вот это я и собираюсь выяснить… для начала, — Вадим разлогинился в скайпе и вновь зашел как Mad Hatter. — Если видел, будет сложнее, но всё равно можно будет что-то придумать.

— Не хочешь это письмо показать полицейским?

— Ты решай, — ответил Вадим. — Хочешь — покажу, но сразу говорю, скорее всего, они меня пошлют.

— Да уж, — подумав, кивнула Ника. — Это в лучшем случае, в худшем могут и в оборот взять.

— О! — неожиданно Вадим хлопнул себя ладонью по лбу. — Как же я сразу до этого не додумался! — Длинные пальцы виртуозно запорхали по клавиатуре.

— О чём?

— Есть у меня один вариант. Сейчас, — Вадим закончил писать, неразборчиво пробурчал себе под нос набранный текст и, удовлетворенно гукнув, щелкнул мышкой.

— Вот и всё. Теперь надо дождаться ответа.

— Мне не хочешь объяснить?

— Не сверли меня таким подозрительным взглядом, — уголки его рта дернулись. — Я на твоей стороне, или ты всё еще сомневаешься?

— Не сомневаюсь, — покрутив головой для убедительности, заверила его Ника. — Запоминай: это не подозрительный взгляд, а обеспокоенный!

— Ещё хуже, — Вадим погладил её по щеке и завел за ухо выбившийся локон. — Мне нравится, когда ты на меня смотришь как минимум заинтересованно.

— А как максимум? — Ника подалась навстречу его руке, чуть не мурлыча от ласковых прикосновений.

— Пока не знаю, котёнок, — он обхватил её лицо ладонями и заглянул в глаза. Ника будто растворилась в чувственности, которая тёплой волной исходила от него. — Мне надо выбрать.

— Хм?

— Из страстного, ласкового, голодного…

Каждое слово он сопровождал поцелуем, а Ника только диву давалась тому, какой огонь он разжигал в ней. С тех самых пор, как она открыла для себя радости секса, Ника отлично знала, что обладает весьма бурным темпераментом. Но это постоянное желание, которое она испытывала рядом с Вадимом, было для неё откровением. А если судить по его прерывистому дыханию и брошенному «кажется, я сошел с ума, всё время тебя хочу» — для него это тоже было внове.

Тихий звоночек, оповещающий о письме, заставил обоих вздрогнуть.

Вадим неохотно выпустил её и открыл сообщение:

— Надо же! — довольно усмехнулся он. — Оперативно среагировал, однако. Значит, в теме.

— Кто? Псих? — Ника почувствовала, как по телу побежали мурашки. Не столько от предположения, что обезумевший графоман вышел на связь, сколько от нехватки теплых рук и горячего дыхания, во власти которых она только что пребывала.

— Неа, — Вадим уловил её дискомфорт и, моментально усадив к себе на колени, крепко прижался грудью к её спине. — Админ популярного программерского сайта. Он мужик ушлый, всё про всех знает. Сейчас посмотрим, что он нам написал.

Из письма Главного по тарелочкам, а именно такой был у хозяина сайта ник, следовало, что разыскиваемый псих являлся личностью довольно известной, в узких кругах, прежде всего своим умением втираться в доверие к талантливым парнишкам и склонять их к написанию различных зловредов. Сетевых имен у него было несколько. Из приведённых в пример Ника опознала два, с досадой припомнив, как флиртовала и с удовольствием открывала ссылки и открытки от обоих. Далее админ посетовал, что Вадим в последнее время не появлялся, так как он хотел ему сообщить, что несколько дней назад кто-то разыскивал его по старому нику. Он, де понятно, интересанта разослал, но за всех поручиться не может. Ну, а в конце письма стояло предупреждение, что связываться с Lord Of Gotham себе дороже, так как есть сведения, что чувак крепко не дружит с головой и пару раз гостил в дурке.

— М-да, я не ошиблась, — тяжко вздохнула Ника, дочитав письмо. — Теперь ясно, что, даже если его поймают, вряд ли он ответит. Скажет, мол, да, я дурак, у меня и справка имеется.

— Но есть и хорошая новость, — попытался успокоить её Вадим. — Раз он гостил в желтом доме пару раз, то после такого его с радостью примут обратно. И, возможно, на постоянной основе.

— Мне всё равно, что с ним будет, — Ника откинула голову ему на плечо и прикрыла глаза. — Пусть хоть сквозь землю провалится, только бы оставил меня в покое. Надоело всё до зубовного скрежета, понимаешь? Хочу вернуться домой, жить спокойно и волноваться только о том, что приготовить на обед, а не о том, что выкинет этот псих.

— Домой? — ласковые пальцы, путешествующие по её лицу, чуть вздрогнули, Вадим пошевелился, обхватил её за талию.

— Тебе тяжело? — охнула Ника. — Извини, я совсем обнаглела, разлеглась, как…

— Тяжело, — вопреки своим словам Вадим еще крепче прижал её к себе.

— Так отпусти, а то я совсем пригрелась и расслабилась, — она снова дернулась. — Или хочешь, чтобы я заснула прямо на тебе?

— Хочу.

— Вадим, тебе не кажется, что твоя речь резко обеднела? — повернув к нему голову, шутливо заметила Ника.

Он развернул её лицом к себе, и еще одна шутка, готовая слететь с её губ, разбилась о серьезный, прожигающий насквозь взгляд.

— Домой хочешь, значит?

— Да, — Ника недоуменно передернула плечами. — Разве это не нормально в моей кошмарной ситуации? Я очень благодарна тебе за приглашение, но мне кажется, что я загостилась, да и бабуля твоя может в любой момент…

— Бабуля живёт у деда Вени, — Вадим прищурился. — Так ты мне благодарна, Ника? Можно узнать до какой степени?

— Я сейчас тебя не понимаю, — Ника убрала его руки с талии и неловко встала, чуть не ударившись бедром о стул. — Ты ведешь себя…

— Не понимаешь, котёнок? — он встал и отошел к окну.

— Я не умею читать мысли, Вадим, — Ника совершенно растерялась и не представляла, чем вызвала нотки горечи в его голосе. — Ради Бога, скажи по-человечески, я тебя чем-то обидела?

— Все твои сладкие стоны, страстные взгляды, вся эта податливость, готовность ответить на каждый мой поцелуй, заверения, что тебе снесло крышу — неужели это всего лишь благодарность?

От такого немыслимого вопроса вся растерянность моментально испарилась.

— Да как тебе в голову такое пришло! Ненормальный! Ты хоть понимаешь, что несёшь!

Она тут, как последняя идиотка, млеет от нахлынувших чувств, едва сдерживается, чтобы не проговориться, а он думает, что она спит с ним из благодарности?

— Ты сказала, что благодарна мне, но хочешь вернуться домой к спокойной жизни, — его руки бессильно опустились. — Неужели так и будет? Мы разберёмся с твоим кошмаром, и ты уедешь?

— Конечно! — Ника яростно тряхнула головой. — А после того, что ты мне сейчас наговорил, я, пожалуй, и ждать не стану — уеду прямо сейчас! Так что, если ты не закончил говорить мне гадости, поторопись — больше у тебя шанса не будет!

— Ты нужна мне, — тихо, почти шепча, проговорил он. — Ты, а не твоя благодарность.

Сердце ухнуло, а из головы, казалось, исчезли все мысли, кроме одной. «Всё, оказывается, так просто». Она на подгибающихся ногах сделала два шага, но не смогла удержаться и, нелепо взмахнув руками, упала прямо в объятия Вадима.

— Поверь мне, я сам себя не понимаю, — каждое слово било прямо в сердце. — Можешь считать, что я…

— Ты нужен мне! — как же легко далось ей признание, и как страшно стало от того, что она могла уйти, не сказав этих слов. — До дрожи в коленках, — выступившие слезы размыли неуверенную улыбку, тронувшую красивые, самые красивые в мире губы. — До помутнения рассудка, понимаешь? — она моргнула, прогоняя слезы, чтобы любоваться радостью, осветившей его лицо. — Ты, Вадим, а не модель на фото. Я уже и не помню, как он выглядит. Не знаю, заметил ли — я убрала обойку, потому что мне нужен, ты, только ты и никто другой.

Деликатно поддерживающие её руки осмелели, подхватили и усадили на диван. Пальцы привычно пробежались по спине снизу вверх и запутались в волосах, перебирая прядь за прядью. Теплые губы прижались к её губам, только в этом поцелуе вместо привычного огня Ника почувствовала томную сладостную нежность.

— О Господи, какой же ты болван! — она шмыгнула носом, вызывая у него смешок. — Такого мне наговорил. И как только язык повернулся!

— Ты тоже хороша: разлеглась на мне, прижалась, будто не знаешь, как я реагирую на тебя, и тут же рассказываешь, как хочешь вернуться домой, и лопочешь что-то про благодарность.

— Хм, хочешь списать всё на помрачение, вызванное острым приступом спе…

— Пошлячка! — Вадим повалил её, навис сверху, прижав палец к губам. — Я сегодня весь день думал о тебе, меня скручивало — так к тебе хотелось — еле отработал…

— А, по-моему, я права, — Ника обвила его ногами, прижимая к себе. — От приличных мыслей в узел не скручивает, кажется, это больше похоже на похоть.

— Не без этого, — несмотря на предмет обсуждения, улыбка Вадима была совсем не похотливой, а ласковой и чистой. — Придётся смириться с тем, что я испытываю по отношению к тебе отнюдь не возвышенные чувства.

— Эхм… Только не думай, что отделался от прогулок под звездным небом, — капризно сморщила носик Ника. — Насколько я помню, это обязательная программа для развития отношений.

— Да без проблем, — он звучно чмокнул её в нос. — Я даже согласен не брать с собой плед.

Ника всмотрелась в сияющие глаза и, запустив пальцы в волосы, сняла удерживающий их шнурок, освобождая непослушные пряди.

— Боже, какой порыв! Оценила и прониклась, но боюсь, что без пледа под звёздами будет прохладно…

— Я определился, какой взгляд мне нравится больше всего, — намного позже шепнул Вадим, когда она обласканная и удовлетворённая, удобно свернувшись калачиком в постели, уткнулась носом в его подмышку.

— Говори, — сонно пробурчала Ника. — Я постараюсь баловать тебя так часто, как смогу.

— О нет, котенок, — хриплый смешок отозвался сладким спазмом внизу живота. — Стараться, чтобы ты баловала меня этим взглядом, я буду сам.

Глава 17

Она танцевала, что было странно. Вообще-то Ника не любила танцевать, а сейчас получала огромное удовольствие, кружась под знаменитый вальс Штрауса. Её держали ласковые сильные руки, а в голубых глазах кавалера сиял восторг. Неожиданно в чистую симфоническую мелодию вмешалось подозрительное жужжание, которое, нарастая, становилось всё громче и громче…

— Что еще, — раздался сонный голос.

Кавалер отпустил её и недовольно уставился куда-то поверх головы. Ника обернулась и охнула. К ним, вальсируя, приближался огромный мобильный телефон, из которого доносилось щедро сдобренное крепкими словечками бормотание…

— … Твою мать… Сервак с базой юзеров ночью лёг…

— Опять?!

Ника открыла глаза, выпутываясь из жутковатого сновидения. Она лежала в кровати, а Вадим, тихонько матерясь в прижатую плечом к уху трубку, спешно натягивал джинсы.

— Ты куда? — встревожилась она, когда он, заметив её взгляд, подошел и, виновато улыбнувшись, нежно коснулся губами щеки.

— Прости, котёнок, не хотел тебя будить. Мне срочно надо уехать по работе: у нас серьезная поломка.

— По работе? — Ника подавила зевок и покосилась на часы. — В такую-то рань. Ещё и шести нет!

— Увы, — он погладил её по голове. — Ты досыпай, а я привезу тебе булочек.

— Угу, булочки это хорошо…

Ника устроилась на подушке поудобнее и постаралась вернуться в объятия Морфея. И ей это почти удалось, но хорошо знакомый звонок её собственной мобилки разорвал зыбкую дымку утреннего сна. Звонила мама. Она начала, издалека намекнув, что курсе, насколько заняты её дочери, и как им не просто живется, но в отличие от Ники, Лиза хотя бы звонила пару раз и даже обещала приехать вместе с Павлом. По донесшемуся довольному хохотку отца было ясно, что его такой расклад веселит. Впрочем, мама тоже отпустила по этому поводу несколько шуток, а потом, выдержав театральную паузу, с упреком в голосе заявила, что раз Ника не удосужилась позвонить за неделю ни разу, то они с папкой уже близки к мысли приехать к ней и устроить допрос с пристрастием — чем же они заслужили такое отношение от собственной кровиночки.

Категорически не желая тревожить родителей своими проблемами, Ника постаралась придать голосу самый беззаботный тон — что, кстати, было совсем просто, поскольку и тело, и душа в настоящий момент пели от пережитого вчера вечером восторга — и сообщила, что сейчас живет не дома. На мамино предположение где, ответила утвердительно: «Да, у молодого человека»; на второе — отрицательно: «Нет, ты его не знаешь»; на третье — расплывчато: «Может быть, заедем, но не знаю когда».

Благо мама выпытывать подробности по телефону не стала, только попросила иногда позванивать. На том и распрощались.

Ника, осознав, что заснуть у неё больше не получится, поплелась в ванную, а потом, взглянув на часы, отправилась готовить себе яичницу, поскольку было уже начало девятого, хотелось кушать, а Вадима всё не было.

Чтобы не заскучать по нему окончательно, она решила побродить по любимому форму, но включив комп, приуныла — интернет отсутствовал. Чтобы понять, что Вадим не вернется, пока не заработает сеть, не нужно было много ума. Вздохнув, она открыла файл с рабочим материалом, заварила себе ароматного чая и, время от времени косясь на желтый треугольник с восклицательным знаком на иконке сети, приступила к правке.

Звук проворачивающегося в двери ключа обрадовал её даже сильнее, чем она ожидала. Ника пулей бросилась в коридор, мечтая запрыгнуть на Вадима и расцеловать, потому что… да вот потому! И всё тут.

Однако…

— Признаетесь, у Вас ведь не было в планах сбить меня с ног, это вышло случайно?

— Разве моё признание изменит факт, что мы с Вами на полу? — ответила Ника первое, что пришло на ум.

— Мне было бы приятно думать, что я не из тех руководителей, которых хотят завалить и задавить. И, если Вы с меня слезете, то сделаете большое одолжение, а то несколько не комфортно, знаете ли.

Ника обалдела настолько, что просьбу, высказанную вежливым, хотя слегка сдавленным голосом, осмысливала ещё секунд десять. И только после этого осторожно поднялась, а затем протянула руку, чтобы помочь встать распластанной на полу госпоже Косогоровой.

Как только к Нике вернулась способность соображать, её подсознание заверещало, разразившись такими выражениями, что Ника потеряла ещё пару секунд, задумавшись — откуда её второе я знает подобные премудрости. С сапожниками она вроде не общалась, да и с грузчиками сталкивалась не часто.

Нахмурившись, она оборвала противный голосок на фразе «Адова кочерыжка, какая же ты идиотка» и, собрав по сусекам всю свою смелость, посмотрела на Викторию. Та, положив изящный клатч на комод, взглянула на себя в зеркало, разгладила ладонями несуществующие складки на идеально сидящем брючном костюме цвета слоновой кости, отточенным движением поправила прическу и, наконец, обратила внимание на Нику, не скрывая ни интереса, ни легкой улыбки.

— Эээ… хотите чаю? — к сожалению, ничего другого Ника из себя выдавить не смогла.

Хотя, даже это было огромным успехом. Она опасалась, что под изучающим взглядом серых глаз своей начальницы не сможет вымолвить вообще ни одного слова.

— Было бы не плохо, — кивнула Виктория. — Мне бы сейчас не помешал кофе, но, зная сына, могу утверждать, что у него в доме не наберётся даже чайной ложки.

— Берите выше, — Ника тоже подумала, что сейчас кофе был бы кстати, это же огромный плюс в её пользу, но, увы. — Нет ни одной порошинки. Всё забываю спросить, почему он так его не любит.

— Никакой тайны, — охотно поддержала разговор Виктория, усаживаясь за стол на кухне. — В Штатах, в начале карьеры, Вадиму приходилось кофе пить постоянно, а там под этим словом подразумевается очень жидкая отвратительная бурда. В конце концов, он ему опротивел настолько, что последние пару лет Вадима перекашивает от одного только слова «кофе». Но дело даже не во вкусе, а…

— В том, что он не любит вспоминать о работе моделью, — закончила за неё Ника.

— Именно, — мама Вадима приняла из рук Ники чашку с чаем. — Я время от времени пытаюсь уговорить его вернуться, но он непреклонен. Даже от роли в кино отказался. А ведь его сама писательница в этой роли видела. Внешность персонажа — будто с него списана.

— Да уж, я именно так представляла младшего Боннера, когда читала, — улыбнулась Ника, усевшись напротив. — Жаль, что он отказался, но всегда остается надежда, что Вадим передумает. Он упоминал, что у него есть время.

Виктория одарила её ещё одним изучающим взглядом. Ника немного поежилась. Было ощущение, словно её поместили под микроскоп и разглядывают. Благо, ничем не тыкают, чтобы оценить рефлексы…

Косогорова отпила глоток чая и осторожно поставила чашку на стол.

— Предлагаю не терять время на расшаркивания, перейти на «ты» и поговорить нормально. Ты можешь мне здорово помочь. И чтобы расставить все точки, говорю сразу — я никогда не вмешивалась в личную жизнь сына. Так что можешь расслабиться. Безусловно, это не касается наших рабочих отношений. Никаких скидок на то, что ты встречаешься с Вадимом, не будет. И там мы все так же на «вы».

Ника согласно кивнула, обрадованная такой позицией Виктории, но пока не очень понимала, чем она может помочь этой миниатюрной белокурой красавице с манерами аристократки и связями дипломата. Биографию Косогоровой Ника знала, так что возраст начальницы секретом для неё не был. Но то, как она выглядела, поражало. Ведь сейчас она сидела на кухне, а не под софитами в телестудии, и на лице был очень легкий деловой макияж. Тем не менее, она казалась даже моложе, чем на экране или на фотографиях. Трудно было представить её матерью Вадима. Скорее уж старшей сестрой. А если не приглядываться, то и младшей, поскольку рост Виктории был примерно таким же, как и у Ники, а фигура совершенно не утратила девичью гибкость.

«Она постройнее тебя будет, обжорка! — не выдержало мерзопакостное подсознание. — Хотя старше почти на двадцать лет».

— Ты так озадачено меня разглядываешь, — очень знакомо усмехнулась Виктория. — Не волнуйся, ничего криминального я тебе предлагать не буду, так … попытаться убедить кое в чём моего сына. Почему-то я уверена — у тебя есть на него рычаги воздействия.

— Простите… то есть…ммм…я ни о чём таком не думала, просто…

— Смелее. «На ты», — подмигнула ей Виктория. — Что просто?

— Мне казалось, Вы… ты выше, — это было правдой, просто не всей, и опять же первым, что пришло на ум.

— Удачный ракурс, и так кажется всем. Ростом Вадим пошёл в Косогоровых.

А улыбкой в маму. И вот этими смешливыми огоньками в глазах, и… Перечислять можно было еще долго. Но сейчас важнее другое. Ника допила свой чай, окончательно поверив, что всё это ей не снится, и не смотря на всю свою нереальность ситуация в самом деле имеет место быть.

— С чего ты решила, что я имею какие-то рычаги воздействия на Вадима? — Ника порадовалась, что её голос, по крайней мере, не дрожит, а на обращении «ты» она только чуть-чуть запнулась. — Да… я ему нравлюсь, и не скрою, он мне тоже… очень. Но мы знакомы очень недолго. Уверяю, казус с платьем был совсем не тем, чем казался. В тот день мы виделись третий раз в жизни.

— А неделю спустя ты уже живешь здесь, — веско проговорила Виктория. — Вот с того и взяла. Кстати, прости меня за такой наглый визит. Я предполагала, конечно… но…

Виктория встала, налила себе еще заварки, плеснула остывшей воды из чайника и, кажется, сосредоточилась на оценке вкуса чая, позабыв о Нике и обо всём на свете. Этой нарочитой медлительностью стоило пополнить список качеств, которые унаследовал от неё сын.

— Видишь ли, — она наконец-то соизволила прервать молчание. — Вадим у нас со Стасом получился очень красивым мальчиком. Это, кроме того, что с умом у него тоже всё в порядке. Когда он был малышом, на него оглядывались на улице.

— Странно, он утверждал, что в юности был никому не интересным ботаном, — немного удивленно вставила Ника.

— В том самом возрасте, когда у мальчиков принято хоть немного начинать интересоваться девочками, он засел дома, уткнувшись в монитор, — Виктория досадливо поморщилась. — Одевался черти как, отрастил себе космы, не обращал внимание ни на кого, кто не знал слово «пиксель» или «софт», вот и создал сам себе репутацию ботана, даже сутулиться начал, благо отец вовремя заметил и гонял его на спорт. Мы со Стасом были уверены, что наш сын вполне может стать весьма успешным спортсменом. Фигура, рост, внешность — всё было на его стороне. Вадим же после того, как сдружился с Женькой, начал бредить компьютерами, ничего больше его не занимало. Пришлось пойти на хитрость и дать ему понять, каков он. И у меня получилось. Пусть не спорт, но… тоже вполне. Да, временами его заносило, но он хотя бы стал пользоваться тем, что дала ему природа. А она в его случае была удивительно щедра.

— Что есть, то есть, — согласилась Ника.

— Нет смысла скрывать, что девушек у него было полно.

— Я в этом не сомневалась ни на секунду, — Ника улыбнулась, давая понять, что не собирается нервничать и закатывать глаза.

Виктория одобрительно кивнула и, откинувшись на спинку стула, продолжила, не сводя с Ники внимательного взгляда.

— Надо сказать, Вадим никогда не проявлял к девушкам особой деликатности и не страдал романтизмом. — Виктория заметила замешательство Ники и тут же его пресекла: — Нет-нет! Не думай ничего такого, он всегда был очень щедрым, добрым и обходительным со своими избранницами. Но не деликатным. А с тобой… Свекровь была весьма заинтригована его поведением на даче. Припомнить случая, когда внук оставлял девушку в своей спальне на ночь, а сам тяжко вздыхал на нашей старой скрипучей кровати, она не смогла. Да и ваши довольные лица после лесных прогулок говорили о многом и то, как он тебя представил — «моя Ника». Мне на секунду показалось, что она рассказывает мне о ком угодно, только не о Вадиме. Не в его правилах кормить девушку творогом с ложки, увещевая, что в нём полно витаминов.

Виктория замолчала, видимо, ожидая от Ники комментариев, но она совсем не знала, что тут можно сказать. Разве что…

— А мне он сказал, что очень жадный, собирается выставить счёт за проживание, и теперь я у него в пожизненной кабале…

Выражение лица родительницы Вадима сначала было недоумевающим, потом она неуверенно улыбнулась, словно ожидая подвоха, а когда поняла, что Ника говорит вполне серьезно, расхохоталась до слёз.

— Он? Жа…жа…дный? Ой, не могу… В пожизненной кабале… Во загнул!

— Ну, не знаю, — Ника невольно поддалась веселью. — Мне он только булочки покупал и зубную щетку, — дополнила она, чтобы быть совсем честной. — А взамен требует, чтобы я готовила.

— Поверь мне, — отсмеявшись, Виктория одарила её взглядом человека, который знает, о чём говорит, — ты первая девушка, которой он купил зубную щетку. А то, что он покупал тебе булочки… Да еще и требование готовить. Милая, я не буду бежать впереди паровоза, но мысли на эту тему у меня тоже есть. Расскажи-ка мне, как вы познакомились. А уж потом займёмся интригами. Только абсолютно всё. Прошу, — подчеркнула Виктория, — как филолог филолога. Честно, без гипербол, но я настаиваю на метафорах.

Ника, припомнив, что фото Косогоровой висит на доске почета их ВУЗа как одной из успешных выпускниц с красным дипломом, словно под гипнозом, выдала Виктории всё, начиная с подпаленной чёлки.

Реакция на её рассказ была непередаваемой. В тех местах, где по мнению Ники не было ничего смешного слушательница веселилась, в тех, где было смешно, она задумчиво прикусывала губу, а когда речь пошла о психе-графомане, почему-то просияла и начала задавать много дополнительных вопросов.

— Дева в беде, значит, — подытожила женщина. — Классика жанра. Что же, теперь мне всё более или менее понятно. Хотя… судя по тому, как он повел себя с самого начала…

— Ну же, мама, — раздался спокойный голос Вадима. — Любопытно узнать, что тебе понятно. А так же услышать, какими судьбами ты здесь оказалась.

Глава 18

Вообще-то Ника собиралась смутиться или растеряться, но Вадим, переключив всё внимание на себя, не дал ей этого сделать. Он зашёл на кухню, достал из шкафчика большое блюдо и принялся выкладывать бриоши и круассаны из пакета.

Бросив взгляд на Викторию, Ника отметила, как та спокойно, даже как-то отстранённо наблюдает за сыном. А Вадим демонстрировал высший пилотаж в технике нарочитой медлительности, поправляя булочки на блюде, будто решил сложить какую-то сложную мозаику.

Между матерью и сыном что-то было не так. Это не бросалось в глаза, но витало в воздухе. Не вражда, нет. Виктория и Вадим сдержанно улыбались, следуя правилам своей молчаливой игры, к тому же, судя по выражениям таких похожих лиц, оба были рады видеть друг друга, хоть и не собирались в этом признаваться.

Закончив с булочками, Вадим вышел в коридор и, пошумев там немного, вернулся с табуреткой, которую тут же принялся протирать полотенцем от несуществующей пыли. Ника едва сдержалась, чтобы не прыснуть. Вадим поймал её взгляд, улыбнулся и подмигнул задорно, по-мальчишески хитро.

«Между прочим, я хочу булочек, — недовольно вклинилось подсознание. — Я их с самого утра жду и скоро начну пускать слюни от запаха. Прикинь, как глупо ты в этом случае будешь выглядеть среди этого совершенного семейства?»

Ника поспешно схватила бриошь:

— Ой! Ещё тёплая, — искренне восхитилась она, откусив небольшой кусочек, тут же, почти не жуя, проглотила и спросила, поднимаясь: — Кому чаю?

— Я сделаю. Сиди, котёнок.

Сильные руки чуть сжали плечи и усадили обратно на стул, после чего Вадим чмокнул её в макушку, тем самым почти спровоцировал смущение или растерянность. Но и на этот раз не получилось, так как Виктория перешла от наблюдения к участию:

— Ну, привет, сынуля, — сверкнув глазами, обратилась она к Вадиму. — Прости, я не расслышала, ты сказал: «Здравствуй, мама, очень рад тебя видеть» или «Здравствуй, мама, я скучал»?

— Здравствовать я тебе желаю всегда, ма, так что говорить не обязательно, — разливая заварку по чистым чашкам, ответил Вадим.

— Вот такая она: сыновья любовь…

Сначала Ника испугалась: настолько трагичным был голос Виктории, и, если бы не искрящиеся смехом глаза, легко можно было поверить в серьёзность её слов.

— … и это после бессонных ночей, перестиранной горы пелёнок. А чего мне стоило вылечить раздражение на…

— Здравствуй, мама! — перебил её Вадим, всунув в руку чашку с чаем. — Не стесняйся, угощайся булочками, и да…Я рад, соскучился и ещё раз рад.

— В каком месте? — невинно хлопая глазами, спросила Ника у Виктории.

— Что? — приподняла бровку та, не поняв вопроса.

— Раздражение где было? — старательно скрывая улыбку, уточнила Ника.

Секунду они молчали, а потом в комнате раздался дружный хохот.

— Вадим, — успокоившись, Виктория посмотрела на сына с укором, — помнишь, я просила тебя хотя бы для нас с папой держать дома крошечную пачку кофе. Неужели так трудно уважить родителей?

— А я уважил! — улыбнулся Вадим. — Батя заезжал пару недель назад и попил с дедом Веней весь кофе. Увы, новый я купить просто забыл.

— Эээ… — Ника поняла: вот он её шанс немного перевести дух и привести мысли в порядок. — Я сбегаю за кофе.

— С чего вдруг? — нахмурился Вадим. — Я сам, ты не знаешь, где магазин.

— Знаю, — Ника решительно встала. — За соседним домом. Мы его несколько раз проезжали. Ты пока поболтай с мамой, а мне не помешает прогуляться. Уверена, психу в голову не придёт искать меня здесь, — заверила она и, пользуясь замешательством Вадима, выскользнула из кухни, схватила свою сумочку и почти бегом выбежала из квартиры.

Вадим догнал, когда она выходила из подъезда. В ответ на её озадаченный взгляд, он ласково провёл пальцем по губам, но вместо поцелуя всунул в руки мобильник:

— Не сбрасывай звонок, — шепнул он и скрылся в подъезде.

Пока Ника пыталась понять, что он от неё хотел, телефонная трубка разразилась смехом:

— Боже, какая забота! Наконец-то мои молитвы услышаны. Мой мальчик начал что-то чувствовать.

— Подглядывать нехорошо, — раздался голос Вадима.

— Я тебя умоляю, — протянула Виктория. — Твой порыв видел не только наш дом, но и пара соседних.

— Так расскажешь мне, зачем ты приехала, мама? — судя по звукам, Вадим отодвинул стул и присел.

— По нескольким причинам, — прозвучал быстрый ответ. — Первая, как ты понимаешь, — любопытство.

— И как? Ты его удовлетворила?

— О, в полной мере! Мало того, я полностью одобряю твой выбор. Ника — прекрасная девушка…

Сказать, что впечатление от услышанного было сильным, это промолчать. К щекам прилила кровь, даже ноги стали немного подгибаться. Глубоко вздохнув и оглядевшись по сторонам, Ника заметила, что прохожие смотрят на неё с подозрением.

«Да уж, то ещё зрелище, — вступило подсознание. — Стоит краснощёкая девица с открытым ртом и смотрит на телефон, из которого что-то доносится по громкой связи».

Спохватившись, Ника перевела мобильник на обычный режим и, прижав к уху, медленно направилась к магазину.

— … так что сама понимаешь, мне не нужно твое одобрение. Кроме того, если мне не изменяет память, ты всегда была довольна моим… кхм… выбором. — На последних словах голос Вадима немного дрогнул.

— Ты верно подметил, сыночек, — отозвалась Виктория. — Я была довольна и даже восхищалась твоими прежними девушками. В этом нет ничего удивительного. Как можно быть недовольной, когда от сына без ума королева красоты или ведущая топ-модель? Они же такие красавицы. Волшебные небесные создания, довольно умненькие, насколько это было необходимо. Однако я никогда не одобряла твои увлечения, Вадим, потому что прекрасно понимала — не твоё. Но сейчас у меня впервые в жизни возникло желание выдать какие-нибудь умные напутственные слова и вроде как благословить…

— Всё. С меня хватит! — пробурчала Ника себе под нос и нажала отбой. А затем вообще отключила звонок и засунула мобильник на самое дно сумочки, предварительно сбросив новый входящий от Вадима.

Расположение Виктории не могло не радовать, конечно. Но помня её слова о рычагах воздействия, Ника не могла отделаться от мысли, что Косогорова может так себя вести ради своей выгоды. Так что дальше слушать Ника не хотела, чтобы не поддаться и не пасть жертвой хорошо продуманного плана.

Вернулась она быстро, поскольку выбор кофе в небольшом продуктовом магазине был скромный, а от мысли немного побродить вокруг дома пришлось отказаться — сумочка постоянно вибрировала и жужжала. Ника понимала: ещё немного, и Вадим пойдёт её искать.

Не успела она позвонить, а Вадим уже распахнул дверь и затащил её в квартиру. Чёрт! Как он на неё смотрел! Скажи ей кто раньше, что заниматься любовью можно просто разглядывая, она бы ни за что не поверила. А сейчас и говорить было не надо, потому что именно это между ними и происходило.

— Почему скинула? — тихо спросил он. — Я хочу, чтобы ты знала: у меня нет от тебя тайн.

— Потому что, — так же тихо ответила Ника. — Тайны могут быть у твоей мамы, а их мне знать не следует.

Вскоре Ника, как маститый бариста, разливала ароматный кофе по небольшим фарфоровым чашкам, которые достала из шкафчика Виктория.

Вадим, с подозрением принюхивающийся к запаху, витающему на кухне, выглядел несколько сбитым с толку.

— Надо же, какой густой кофе, — удивился он. — И темный какой-то.

— Ну так! Я варю настоящий кофе, а не то, к чему ты привык в Штатах.

— Ммм… Воистину! — блажено зажмурилась Виктория, отпив глоточек. — Вкус просто волшебный. Спасибо, Ника, порадовала.

— Пожалуйста, — ответила довольная Ника. И, вопреки собственному убеждению, что она-то на лесть не попадётся никогда, вдруг почувствовала, что её здравый смысл отступает под напором урагана по имени «Виктория Косогорова».

— Вот она: вселенская несправедливость, — тем временем вздохнула та, выразительно посмотрев на сына.

— Ты о чём? — растерялся Вадим.

— О том, что рядом с тобой погибает такой талант! — тонкий пальчик с идеальным розовым ноготком уткнулся Вадиму в грудь, а слова были сказаны так, словно Виктория была государственным обвинителем на процессе века. — Ты единственный человек в мире, не способный оценить это совершенство.

Вадим исподлобья глянул на маму, шепнул извинение, забрал у Ники из рук чашку и с видом мученика науки сделал осторожный глоток.

— Ну, — нетерпеливо заёрзала на стуле Виктория, когда Вадим аккуратно поставил чашку на стол. — Что скажешь?

— Скажу, что я, наконец, понял, в чём дело, — при этом у него было лицо учёного, совершившего грандиозное открытие.

— В чём? — в один голос воскликнули Ника с Викторией.

Вадим, в лучших традициях своей семьи, налил себе стакан воды, медленно выпил, а потом вышел из кухни и закрыл за собой дверь.

Виктория и Ника переглянулись.

— Ничего не понимаю, — прозвучал ответ на невысказанный Никой вопрос. — Странный он какой-то.

— Странный — ещё мягко сказано, — развела руками Ника.

В этот момент дверь на кухню слегка приоткрылась: Вадим всунул голову, оглядел их, и, поморщившись, выдал:

— Гадость ваш кофе! Несъедобная, мерзкая гадость! Мне совсем не важно — как и где он приготовлен: правильно или не правильно, в России или в Америке, да хоть в Антарктиде! Я отказываюсь вдыхать эти ядовитые пары и требую, чтобы вы проветрили кухню.

Ника ахнула, Виктория затряслась от смеха, а Вадим по-хулигански ухмыльнулся и, показав язык, скрылся из вида.

Давно Нике не приходилось столько смеяться. И, надо сказать, с непривычки заболел живот. Чтобы успокоиться, Виктория предложила выпить ещё по чашечке. Ника согласилась. Пока они наслаждались вкусом, Вадим делал вид, что его вообще нет.

Виктория несколько раз отпускала в его сторону шутки, сказанные нарочито громко, но никакой реакции не последовало.

— Я сейчас буду уговаривать Нику убедить тебя вернуться в модельный бизнес, — судя по всему, Виктория решила пойти ва-банк.

— Ой, боюсь-боюсь! — донеслось из-за закрытой двери. — Думаешь, я не знаю, как ты обрабатывала Женьку с Машкой? Мне пофиг. Пока не уберёте этот вонючий кошмар, я отказываюсь с вами разговаривать.

Посмеиваясь, Виктория вымыла чашки и турку, открыла окно, чтобы угодить отпрыску. Только после этого в кухне показался Вадим с её клатчем.

— Оно жужжало, — заявил он матери.

— Ой, это твоя бабушка! — Виктория вскочила и выбежала в прихожую, на ходу поясняя. — Я у вас задержалась, молодёжь, она уже час ждёт в торговом центре, прощаться не буду… Ника, мы ещё поинтригуем, обещаю!

Через секунду хлопнула входная дверь, а ещё через несколько — со двора донёсся рёв мотора резко газанувшей машины.

— Ух, ты! — не нашлась, что сказать Ника.

— А то! — усмехнулся Вадим. — Она бизнес-леди и баба с яйцами только для тех, кто ей безразличен. Со своими мама ведет себя как непосредственный ребёнок. Она даже интригует так мило, что Женя, будучи раньше невысокого мнения о модельном бизнесе, сдался и перешёл на её сторону. Теперь он считает, что быть моделью не так уж плохо.

— Как думаешь, почему твоя мама так спокойно отнеслась к тому, что меня преследуют? — немного помолчав, спросила Ника. — Понятно, я ей никто, но ты… Она ведь должна за тебя волноваться и переживать.

— Ты забыла, кем являются мои родители. Отец — знаменитый хоккеист, обладатель кубка Стенли; мама — светская львица, редактор модного журнала и телеведущая. В их жизни было столько разнообразных психов, что можно каталог создавать. Маме в день приходит сотня признаний в любви с обещаниями её убить. Ну а папе, понятно, требования признать сына или дочь, иначе его ждёт страшная расплата. Я уж не говорю, как их караулят. Для них всякие психи и маньяки — часть жизни. Они научились с этим справляться. Моё желание защитить тебя для мамы вполне объяснимо. Они с отцом постоянно защищают друг друга.

— Понятно, — кивнула Ника. — Вирусом в системе и камнем в окне их не напугать.

— Так и есть, — подтвердил Вадим.

— Слушай, — Ника помедлила, подбирая слова, — у вас с мамой не всё гладко, так?

— Вроде того, — кратко ответил Вадим, всем видом показывая, что ему неприятна эта тема.

— Господи! Неужели ты винишь её в том, что у тебя не вышла карьера программиста в Штатах?

— Ну, не то чтобы виню, я же не дурак, но…

— Сомневаюсь! Нет, не в твоих умственных способностях, — недовольно высказала Ника. — Сомневаюсь, что в этом виноват кто-то, кроме тебя самого. И очень хочу, чтобы ты это понял.

— Да понял я уже, — вздохнул Вадим, с досадой потерев лоб. — И она поняла, что я понял. Просто мне надо хоть за что-то держаться, чтобы не поддаться её обаянию, а оно у неё такое, что впору империи взмахом ресниц завоёвывать.

— Это факт, — с лёгкостью согласилась Ника. — Что-то мне кажется, твои бастионы сдают позиции.

— Я же падок на лесть, помнишь? — виновато улыбнулся Вадим. — Мама сегодня превзошла саму себя — так нахваливала, соблазняла… Сейчас расскажу, пойдём.

В зале Вадим усадил Нику на диван и достал из кармана джинсов свёрнутый вчетверо листочек.

— Это логлайн клипа. Довольно интересный, кстати, — Вадим сел рядом, прижав её к себе. — По сюжету два парня бродят по миру в поисках смысла. Оба совершают ошибки, оба выбираются из них, влюбляются, совершают разные поступки, а в конце оказывается: они половинки одного человека, уже пожилого. Роль первого парня исполнит вокалист. Я глянул в сети, пока вы с мамой болтали. Красивый брюнет. Для второй роли нужна его противоположность. Парень моего типа. Группой заинтересованы серьезные люди. Они желают заполучить известное лицо для клипа, а мама видит в этом отличную возможность для меня, ну и для себя.

— Что за группа?

— Ой, там название такое мудрёное, — он развернул листочек, немного поискал глазами и прочитал:

— «Фалько Перегринус». Песня «Дорога моей жизни». Автор слов и музыки — вокалист…

— Андрей Сокол, — Ника задушила в зародыше в который раз вспыхнувшее желание растеряться или смутиться. — Это я придумала название группы. В переводе с латыни оно означает — сокол-сапсан, а вокалист — мой бывший парень.

— Тот самый, что называл тебя высокомерной? — после небольшой паузы уточнил Вадим. При этом спокойный голос мало соответствовал огоньку, зародившемуся в голубых глазах.

— Андрей хороший человек. Красивый, очень талантливый, а я…

— Перестань хвалить своего бывшего! — возмутился Вадим. — Я обещал тебе не ревновать, но всему есть предел.

— Ну, знаешь! — парировала Ника. — Мой бывший всего лишь музыкант, пусть и талантливый, а от тебя без ума была королева красоты… Это мне надо ревновать!

— Я её не хвалил! И прямо сейчас намерен сделать так, чтобы ты отныне хвалила меня, только меня и никого кроме меня.

С этими словами он подхватил её на руки и, прижав к себе, направился в спальню. Именно в спальню, а не в детскую, где они раньше спали.

— Почему здесь? Это же комната твоей бабушки!

— Это моя комната, — Вадим принялся расстегивать её блузку. — После отъезда бабушки я сделал здесь ремонт, купил новую мебель. Но раньше эта кровать казалась мне слишком большой и неуютной.

— А сейчас?

— Сейчас я понимаю — мне не хватало в ней тебя.

— Я здесь потеряюсь, — Ника помогла Вадиму избавиться от футболки. — А тебе в самый раз, с твоим метр девяносто.

— Метр девяносто один, — поправил Вадим, стянув с неё джинсы, и его горячие ладони принялись путешествовать по всему её телу, распаляя так, что стало трудно дышать. — Как говорил Макс Фрай, «мне дорог каждый мой сантиметр».

— Ну и куда я лезу со своим метр шестьдесят? — посетовала Ника, плавясь от его ласки.

— Пока никуда, — шепнул он, покрывая поцелуями лицо. — Но очень скоро я покажу, куда следует залезть.

— По-моему, ты слишком сильно рассчитываешь на постель, — из последних сил поддразнила его Ника, не желая сразу сдаваться. — Здесь ты, конечно, убедителен, но только в одном качестве.

— Я всё верно рассчитал, котёнок. В моём сложном многоступенчатом плане убеждения, построенном по всем правилам скрама[1] и аджайла[2], постель является необходимым условием завершения каждой итерации[3], - он сел между её разведённых ног, пожирая Нику взглядом собственника. — Кстати, я запланировал бесконечное множество итераций, — тёплые ладони ещё раз прошлись по всему телу, срывая с губ Ники беспомощный стон.

— Вот так, моя сладкая, — усмехнулся Вадим, опускаясь на неё. — Стонать можно, даже нужно, а разговоры оставим на потом.

Глава 19

Зависимость… Это слово употребляется в негативном смысле. С ней сражаются, её стараются преодолеть. Ника, отдыхая в ласковых объятиях Вадима, понимала — она теперь тоже зависима. Но желания бороться нет никакого. Зачем? Да и с чем? Со сводящей с ума улыбкой? С крепкими ласковыми руками? Или с этим сказочно красивым телом?.. Она приподнялась на локте и не смогла отказать себе в радости погладить подтянутый живот, пробежаться пальцами по груди, провести пальцем по губам…

— Интересно, ты сама замечаешь, как часто меня разглядываешь и трогаешь? — с хрипотцой в голосе спросил Вадим. — Кстати, я ничего не имею против, но ещё чуть-чуть и ты рискуешь не выбраться из постели ещё несколько часов.

— Риск — дело благородное, — отшутилась Ника, но, тем не менее, убрала руку. — И потом, у тебя весьма симпатичное тело, так что моё желание смотреть и трогать вполне объяснимо.

Вадим потянулся, словно кот, и недовольно прищурился:

— Между прочим, модные критики рассчитали, что моё тело максимально приближено к пропорциям золотого сечения. А ты говоришь «симпатичное»!

Ответом ему было урчание Никиного живота, очень невежливое и громкое. Причём живот Вадима согласился с её реакцией и присоединился. Ника захихикала, а Вадим, буркнув: «Значит, едем обедать», подхватил её и увлёк в ванную.

— Да уж, скромность — не самая сильная твоя сторона, — пошутила Ника, прижавшись к нему под тёплыми струйками воды.

— Скажу больше, котёнок, — Вадим выключил душ и скользнул по её телу намыленной губкой. — Насколько я понял, ты не большая любительница скромников, так что отныне это будет моей самой слабой стороной.

— Уел, — вздохнула Ника, отдавшись полностью его совершенно немыслимым действиям с мыльной губкой.

И, надо сказать, скромности в них было столько же, сколько подлежащих в обобщенно-личном предложении.

В ресторан они попали спустя час. И пусть оба были голодные как волки, но находились в весьма приподнятом настроении. Правда, изучая меню в красивом кожаном переплете, Ника никак не могла сосредоточиться и определиться, поэтому согласилась с тем, чтобы Вадим заказал что-нибудь на свой вкус. И некоторое время спустя по достоинству оценила выбор Вадима и сполна насладилась стейком средней прожарки.

— Будешь десерт? — спросил Вадим.

— Нет, — Ника промокнула губы салфеткой и сложила вилку с ножом крестом на тарелке. — И знаешь, давай десерт к ужину я сделаю сама. У меня получается очень вкусный яблочный пирог.

— Не вопрос, — Вадим знаком показал официанту принести счёт. — Сейчас заедем в магазин, купим продуктов и можешь творить на кухне, что твоей душе угодно.

— Сотворю, не сомневайся, — пообещала Ника. — Только для начала доделаю статью и отошлю её в редакцию. Там немного осталось. Надеюсь, нам не грозят проблемы с сетью?

— Мир временно спасён, шеф, — с самодовольной улыбкой ответил Вадим. — Иначе быть не может, когда за дело берется повелитель сети.

— Теперь приведешь мне в пример каких-нибудь критиков, которые рассчитали, что в твоих программах содержится код вселенского совершенства? — посмеиваясь, спросила Ника. — Ты уж определись, кто ты: модель или программист? А то какой-то адский коктейль получается.

Вадим не ответил, второй раз за день демонстрируя высоту достижений в нарочитом молчании. И делал это до тех пор, пока они не уселись в машину.

— Знаешь, котёнок, — Вадим вырулил с парковки и взял направление к торговому центру на окраине города. — Я почти забыл о своей прошлой работе, но тут появилась ты, и… Я ведь осознаю, что веду себя как хвастливый подросток, но ничего не могу с собой поделать. Тебе нравился Дима Косогоров — так тому и быть, ради тебя я могу вновь им стать. Потому что я…

— Нет… — тихо перебила его Ника, опасаясь того, что будет дальше.

Вадим резко ударил по тормозам и посмотрел на неё чуть ли не с яростью:

— Потому что ты не готова ответить тем же, так? — почти спокойно спросил он, только вот Нике показалось, что каждое слово звучало как раскат грома.

Вот она — точка невозвращения, понимала Ника, разглядывая красивое лицо Вадима. Впервые в жизни с ней происходило такое. Впервые она не стремилась охладить себя, одёрнуть, запретить чувствовать. Она нырнула с головой, чтобы понять, какова на самом деле глубина её чувств, и испугалась, потому что было очень… ОЧЕНЬ глубоко.

Ника не выдержала и отвела взгляд, уставившись на свои руки. И только тихонько охнула, когда Вадим, резко выдохнув, так вдавил газ, что её вжало в сиденье.

Возникшее напряжение немного разбавила развесёлая акция местного молокозавода. Трудно не расслабиться, когда у входа в магазин тебя встречают симпатичные девушки в костюмах сексуальных бурёнок и предлагают откушать йогурта.

Вадим перекинулся с ними парой реплик и, сочувственно улыбаясь, пожелал «ночь простоять, да день продержаться». А потом поведал Нике историю о своем приятеле — ныне лице «Армани». Как оказалось, тот тоже начинал с таких вот акций и путь его до высот модельного бизнеса был непростым и тернистым.

Так что на обратном пути Нике показалось, что напряжение исчезло вовсе. Чтобы убедиться в этом, она засыпала Вадима вопросами о его участии в показах, и он довольно подробно на них отвечал. Даже слишком подробно, по её мнению…

— Ника! Держись!

Раздался грохот, машина дернулась, засветились сигнальные лампочки на приборной панели, и, судя по тому, с каким усилием Вадим перестроился к обочине, стало очевидно: с рулём какие-то проблемы.

Вадим, чертыхнувшись, заглушил двигатель и с тревогой обратился к Нике:

— Ты как? — он отстегнул ремень безопасности и, склонившись к ней, обхватил ладонями её лицо.

— Ничего, — Ника облегченно выдохнула. — Я не успела даже испугаться. Всё очень быстро закончилось.

— Сиди, я посмотрю, что случилось.

— Нет уж, — Ника отстегнула ремень. — Я с тобой.

Вадим открыл капот и присвистнул:

— Ну, ничего себе…

— Может быть, ты ещё и гениальный автомеханик? — в надежде, что так и есть, попыталась пошутить Ника.

— Увы, нет, — невесело усмехнулся Вадим. — Но тут не надо быть профи, чтобы понять: я серьезно влип.

Заглянув под капот, Ника убедилась, что Вадим прав: раскуроченный вентилятор лежал прямо на двигателе, а рядом валялись какие-то черные резиновые ошмётки.

— Ты знаешь хотя бы, что случилось? — упавшим голосом спросила она.

— Понятия не имею. Предполагаю, что эта черная хрень — ремень усилителя руля. В общем, надо звонить в сервис.

После разговора по мобильному Вадим приуныл. Все эвакуаторы были заняты, так что забрать их могли не раньше, чем через три часа. В лучшем случае.

— Значит, так, — немного подумав, сказал Вадим, — мы сейчас с тобой вызовем такси, я отвезу тебя домой, а сам постараюсь придумать, как отогнать машину в сервис.

Но не успел он набрать номер, как рядом остановился очень знакомый Нике серебристый хечбек. Смирившись со своей расшалившейся судьбой, она, будто в замедленном кино, наблюдала, как из машины показалась сначала одна нога, затем другая и, наконец, сам владелец синих джинсов и модных кроссовок целиком. Некоторое время он просто стоял, напряженно всматриваясь в её лицо. Знакомая реакция: Андрей постоянно боялся перепутать их с Лизой.

Ника перевела взгляд на Вадима, стараясь понять, как ей разрулить эту невероятную по своей нелепости ситуацию. По крайней мере, у неё осталась крошечная надежда, что Вадим не узнал Андрея. Он ведь видел его всего раз и на фото.

— Э… мы тут… — начала Ника, но Вадим перебил её.

— Я так понимаю, это и есть твой бывший?

Ника кивнула.

— Ух, ты, — Андрей переключился на Вадима. — Сейчас ты выглядишь приличнее, чем когда чуть не сбил меня, выкидывая букет. Кстати, зря. Это были очень хорошие цветы. Я лично выбирал каждый.

Вадим хмуро взглянул на Нику. Она развела руками. Он нахмурился ещё сильнее, Ника пожала плечами. Возможно, эта пантомима длилась бы ещё какое-то время, но Андрей решил поставить в ней точку. Он взглянул поверх головы Ники, обозрел внутренности машины, криво ухмыльнулся и обратился к Вадиму:

— Ноздрю доставай.

Сказать, что Вадим не ожидал такого, значит промолчать. Он посмотрел на Андрея так, будто тот сказал какую-то непристойность.

— Что, прости?

— Тянуть тебя за что будем? Или собираешься тут всю ночь куковать?

Видимо, Вадим решил, что общение с Андреем — меньшее из зол.

— Я посмотрю в бардачке, — неуверенно произнес он, направляясь к водительской дверце.

— Какой бардачок, — прыснул Андрей, — багажник открывай!

Нике показалось, что от удивления её глаза вылезли на лоб. За три года общения с Андреем она ни разу не видела его таким… таким… Она даже не могла найти слов, чтобы выразить свои ощущения. В последнее время Ника заметила, что она очень часто не может найти слов, что само по себе было очень странно для филолога.

Вадим покорно открыл багажник. Андрей произвел там какие-то манипуляции и вытащил толстую металлическую петельку с резьбой. Затем он присел перед машиной Вадима и вырвал кусок бампера.

Ника оторопела, а Андрей сияя улыбкой вручил оторванное Вадиму.

— Не потеряй, ещё пригодится.

Вадим мрачно посмотрел на кус пластмассы в своих руках и молча отнёс его в багажник.

Андрей тем временем ввернул петлю на место выдранного куска.

— Я сейчас машину поближе подгоню, а ты пока трос достань, — велел он Вадиму.

— Э…

— Понятно, — вздохнул Андрей, и чуть ли не с жалостью взглянул на Нику. — Вам сегодня чертовски повезло.

Когда машины сцепили, Андрей серьезно заявил:

— Значит, так. У тебя разлетелся подшипник термомуфты. Поэтому ты едешь очень аккуратно, следишь за тем, чтобы трос был постоянно натянут. Будет трудно, машина у тебя сейчас плохо управляема, но если не справишься, трос может лопнуть. И главное, сначала тормозишь ты, потом я. Всё ясно?

— Вполне, — скрипнул зубами Вадим.

— Я дотяну вас до мастерской отца. Слава Богу, она недалеко. А дальше — сами. Всё, едем.

— Надо сказать, он ничего, — неожиданно выдал Вадим, когда они сели в машину.

— Ты серьезно?

— Вполне. Его отец автомеханик?

— Да.

— А что насчет букета? Ты сказала: «букет надо исключить, потому что я узнала, что он от довольного заказчика».

— Это было правдой.

— Не всей.

— Не вижу смысла сейчас об этом говорить.

— Слушай, не злись. Я не собираюсь устраивать тебе сцен…

— А у тебя и нет повода их устраивать. Нет ничего странного в том, что я не хотела говорить с тобой о бывшем. То, что ты узнал об Андрее — досадная случайность.

— Как и то, что мне предлагают сняться в его клипе, — усмехнулся Вадим. — Нарочно не придумаешь. Кстати, я тут подумал, а почему бы мне не согласиться? Весело бы было.

— И когда же ты успел подумать? — съязвила Ника. Ей совсем не нравилась внезапная бравада Вадима. — Когда смотрел на оторванный кусок бампера или когда обнаружил, что у тебя в машине нет троса?

Вадим посерьёзнел и скользнул внимательным взглядом по её лицу:

— Я переигрываю?

— Немного, — кивнула Ника. — Мне кажется, сейчас нам обоим стоит помолчать.

— Как скажешь.

Как и обещал их нечаянный спаситель, до сервиса добрались быстро. Оглядев заставленный машинами дворик, Ника припомнила, как познакомилась с Андреем.

В тот день, три года назад, она заехала сюда подключить магнитофон. И очень разволновалась, когда навстречу вышел высокий красивый брюнет. Настолько ладный, что запачканная машинным маслом мешковатая роба сидела на нём как супермодный костюм. Конечно же, он понял, что понравился ей. А вот Ника так и не поняла, чем приглянулась ему. Когда он спросил телефон, ей показалось, что она ослышалась. К слову, в то время у неё было девять лишних килограмм, как раз по этой причине она рассталась со своим бойфрендом. Тот был футболистом, и через некоторое время возжелал сделать из неё девушку-тростинку — состояние достижимое для Ники, только если она будет перекусывать два раза в неделю травой. Что она и делала, скрепя сердце и умирая от голода. Лиза начала на неё орать, после того как Ника грохнулась в голодный обморок, и потребовала «не страдать фигнёй». Ника согласилась и с огромным облегчением и радостью утроила себе Луккулов пир, во время которого набрала ещё больше, чем потеряла за месяц скудного пайка, чем спровоцировала скорое и безболезненное расставание.

Вот по этой причине интерес Андрея ей казался чем-то вроде приятного сновидения, которое обязательно рассеется. Конечно, она приняла его ухаживания, но ей всё время казалось, что их отношения вот-вот закончатся. А уж когда группа Андрея набрала популярность в их городе, Ника решила, что разрыв — это просто вопрос времени.

Только вот как она ни пыталась, не могла понять, почему пришла к выводу, что Андрей глупый. Да, он не блистал знаниями, школу закончил кое-как. Стихи сочинял, не зная ни одного правила, просто по наитию, допуская чудовищные ошибки. Но это не оправдывает её, нисколько. В мире много необразованных гениев. Тем более, на гитаре он играл прекрасно, не просто брякал аккордами, а исполнял сложнейшие мелодии. Ника была шокирована, когда ей кто-то сказал, что Андрей самоучка.

«Стоп! — просигналило подсознание. — Мы уже поняли, что, считая Андрея глупцом, ты погорячилась, коровка моя слепоглухонемая, но записывать его в гении? По-моему, это чувство вины».

Громоподобный бас вывел Нику из задумчивости и не дал состояться внутреннему диалогу.

— Дрюня! Я ж тебя за шашлыком снарядил, а ты мне что притащил?

— Шашлыку я тож прихватил, батянь, — хохотнул, по-простецки выговаривая слова, Андрей, — а за клиента ещё поблагодаришь, там такая поломка — закачаешься! Можно нехило бабла срубить.

Последние слова были сказаны так громко, что было ясно — они напрямую адресованы Вадиму.

— Парень жжёт, — покачал головой Вадим, — пойдём.

Отец Андрея встретил Нику с вежливой, но холодной улыбкой. Она знала, что никогда не нравилась Борису Владимировичу. Даже слышала, как он отчитывал сына за то, что связался с образованной фифой. В его устах слово «образованная» звучало как ругательство.

После сдержанного приветствия он вообще перестал её замечать, сосредоточив всё внимание на рассказе сына, немного подумал и озвучил немаленькую сумму за ремонт. Когда Вадим без разговоров открыл бумажник и отсчитал задаток, Борис Владимирович одобрительно прищёлкнул языком:

— А ты не жмот, как некоторые на крутых тачках. Порадовал. За машиной приходи через три дня. Всё сделаем. Имя своё черкани. И телефон, на всякий случай, — он протянул планшетку с ручкой, — я контракт к завтрашнему оформлю, если надо, приходи, отдам, не надо, так вместе с машиной заберёшь.

Вадим написал требуемое, уверил, что контракт ему без надобности, главное — качество, забрал пакеты с продуктами и вручил мастеру ключи. На этом их общение с Борисом Владимировичем закончилось. Однако Андрей не торопился уйти в гараж вслед за отцом и, не скрывая интереса, разглядывал Вадима, пока тот вызывал такси.

— Где-то я твою физиономию видел, — задумчиво потёр лоб Андрей. — До того, как мы во дворе у Ники столкнулись.

— Андрей, — откашлявшись, начала Ника, — помнишь, когда мы познакомились, ты был недоволен, что я собираю фотографии одного манекенщика.

Андрей с недоумением посмотрел на неё:

— Ты это к чему?

— Она это к тому, — вступил Вадим, — что тот манекенщик — я.

— Занятно. Стало быть, моя любимая девушка встретила мужчину своей мечты, — горько усмехнулся Андрей.

— Ника — моя девушка, — Вадим дерзко сверкнул глазами. — Рекомендую зарубить себе это на носу.

В этот момент, весело бибикая, во двор мастерской вкатилось жёлтенькое такси. Водитель поприветствовал Андрея и что-то у него спросил. Так что, к радости Ники, их зашкаливающая бессмысленностью беседа подошла к концу.

Когда они уселись в такси, Андрей подошёл и костяшками пальцев постучал по стеклу.

Вадим опустил окно:

— Что-то ещё?

— А ты не хочешь сказать «спасибо»?

— Предпочитаю оплатить твои услуги, чем сотрясать воздух. Так что не стесняйся, можешь сам придумать, насколько я тебе благодарен, — ответил Вадим, жестом велев водителю трогаться.

Когда такси выехало с территории сервиса, Ника не выдержала и обернулась: Андрей так и стоял во дворе, провожая их взглядом.

— Представляю, как его скрутит, когда он узнает, кто будет сниматься в его клипе, — шепнул Вадим, обнимая её.

— Ну, зачем тебе это? — упрекнула Ника. — Как мальчишка, ей-богу.

— А вот затем, — Вадим упрямо вскинул голову. — У меня возникло непреодолимое желание настучать ему совочком по голове.

Глава 20

— Давай поговорим, а? — Вадим подошел сзади и легонько обнял её за плечи.

Ника вывернулась, не отвлекаясь от перемешивания нарезанных яблок с тестом. По правде говоря, ей совсем не хотелось делать этот чёртов пирог. Но говорить с Вадимом она хотела ещё меньше, вот и принялась изображать из себя шеф-повара, как только разобралась со статьей.

— Слушай, я признаю, что давил на тебя, — Вадим вновь попытался привлечь её внимание. — Признаю, что вел себя как ребенок, выпытывал ненужные мне вещи. Признаю, что тороплю события. Да что угодно, только поговори со мной!

Ника была сердита на Вадима за ребячество и браваду, но взглянув на него, не удержалась от улыбки.

«Слабачка ты, мать, — недовольно буркнуло подсознание. — Собиралась рвать и метать, а стоило ему глянуть виноватыми глазками, как ты тут же сдаёшься».

«Вовсе нет, — Ника взглядом осадила попытку Вадима подойти к ней, — не сдаюсь, просто он напомнил мне несчастного котика из „Шрека“».

С минуту Вадим продолжал сверлить её взглядом, однако Ника, молча перекладывая тесто в форму, не поддалась, отметив, что переняла от Вадима не только манеру целоваться. И надо сказать, она наслаждалась. Оказывается, это тоже было приятно.

Вадим усмехнулся:

— Надеюсь, хоть пирог мне достанется?

Ника пожала плечами и сморщила носик.

— Понял, уже ушёл.

Только вот перед тем как уйти на самом деле, он все равно схватил и звучно чмокнул в губы:

— Не сверкай так глазами, котёнок, — шепнул он и вышел из кухни.

А Нике осталось только сожалеть, что поцелуй был таким быстрым. И ругать себя за то, что ей пришлось приложить все силы, чтобы не попросить ещё об одном поцелуе… или о двух… хотя скорее о… десяти, чего уж там. Поставив форму с пирогом в духовку, Ника принялась мыть посуду. Не то чтобы она получала удовольствие от этого процесса, но ей просто необходимо было чем-то занять руки и подумать.

Будучи ещё совсем юной Ника сильно влюбилась, но вскоре парень разбил ей сердце словами «ты слишком многого от меня требуешь, малышка, я к этому не готов». После этого, прорыдав в подушку несколько бессонных ночей, Ника пришла к выводу — мужчинами она будет наслаждаться, а про любовь лучше забыть. По этой причине и была выстроена стена, которая никому не позволяла пробраться к сердцу. Никому… до тех самых пор, пока в её жизни не появился Вадим, быстро и легко преодолевший одной улыбкой все преграды. И вышло у него это потому…

Вот чёрт! Ника невидящим взглядом смотрела на бегущую из крана воду. Наконец-то она поняла, что с ней происходит. Пусть это понимание не принесло ей облегчения, но хотя бы расставило всё по своим местам.

Да, она старалась забыть про любовь, хранила своё сердце неприступным, но всё равно нет-нет, да задавалась вопросом: как это — любить? Можно даже сказать, что к двадцати трём годам она изголодалась по чувствам. И волею судеб наткнулась в сети на фото Димы Косогорова. Он был удивительно красив и… недоступен. Сначала она любовалась им, потом поняла, что её чувство не просто восхищение, а что-то большее. В какой-то момент чувство стало настолько крепким, что она стала защищаться им от попыток посягнуть на своё сердце. Но невозможно защититься от того, кого любишь, тем более, если любишь так давно.

Ника домыла посуду в полном смятении от собственных выводов. Однако предаваться раздумьям дальше не вышло, потому что услышала, что Вадим ругается… нет!

Это был не Вадим, а какой-то незнакомец. Напомнив самой себе бандерлогов из мультика про Маугли, Ника мелкими шажочками направилась в зал, прислушиваясь к потоку ругани.

— … Да ты не боись, мля. Если что, зад твой прикрою. Есть связи.

Неизвестный замолчал, и тут же Ника услышала какие-то подозрительно-знакомые щелчки, а потом и голос Вадима:

— Ну да, понял, не лох злогребучий. А почему ты думаешь, что у меня экспы хватит?

— Ну, мля! Я ж тебя, нах, помню! Ты любую дырку мог без мыла вдуть!

— Ну, допустим. В целом я ситуацию просёк. Нужно больше деталей, а для этого, как я и говорил, надо встретиться.

— Вот жеж твою мать! Раньше сговорчивей был.

— Ага. И на десять лет моложе…

Ника зашла в зал и замерла в нерешительности у порога.

Вадим развалился в кресле перед компом и лопал пузырьки на упаковочной пленке. Увидев её, он подмигнул и прижал палец к губам.

Меж тем собеседник Вадима выдал очередную многоэтажную тираду, самыми приличными словам в которой были «ты просто в корень оборзел». На что Вадим ответил, что всё дело в осторожности. Мол, связываясь с подобными тёмными делишками, он бы хотел понять, можно ли доверять заказчику. Да и иметь дело со своим хорошим другом Лордом он согласен только за наличные. Надо сказать, речь Вадима значительно расширила познания Ники о возможностях русской брани.

— Окей. Научился, сцуко, мля, яйца выкручивать… Хер с тобой. Я обмозгую, и тогда по скайпу скину что и как, — Лорд-Лёха не прощаясь отключился.

Вадим недовольно поморщился, буркнув себе под нос:

— Ишь ты, шифровальщик нашелся. Ничего, я тебя достану.

А затем, как ни в чем не бывало, посмотрел на Нику и, хитро улыбнувшись, спросил:

— Хочешь пузырьки пощёлкать?

— Хочу, — сама себя удивила Ника и протянула руку.

То, что это ловушка, она поняла только когда оказалась у него на коленях. Впрочем, он не дал ей посокрушаться по поводу собственной недогадливости. Да и не хотела она. Ей тоже следовало кое-что признать — объятия Вадима стали для неё самым желанным местом на свете. Чего уж тут сокрушаться.

— Пирог сгорит, — пискнула Ника, когда от поцелуев начала кружиться голова.

— Ни в коем случае, — покрутил головой Вадим. — Я уже полчаса слюнки глотаю. Твой пирог так пахнет…ммм! Позволить ему сгореть — святотатство, и я не допущу этого, даже если умру от острого приступа сперм…

— Хватит уже непристойностей Вадим, — Ника прижала палец к его губам. — Я ещё не отошла от твоей содержательной беседы с психом.

— Я общался в привычной ему манере, — пояснил Вадим. — Если бы я говорил по-другому, он бы сразу соскочил.

— Пирог! — напомнила Ника.

— Точно, — Вадим отпустил её и поднялся сам. — Пойдём.

— Чур мне сразу два куска! — Вадим помог Нике переложить пирог из формы на блюдо. — Кстати, я смотрю, тебя больше взволновал мат, чем факт того, что Лёха вышел на связь.

— Угу, — Ника достала из морозилки ванильный пломбир. — Всё-таки пора мне домой переехать. Мне кажется, он не так опасен, как я думала.

— Можем переехать, — спокойно сказал Вадим, — только у тебя диванчик в комнате маловат, я предлагаю сразу купить побольше.

Ника едва не брякнула «нормальный диванчик, раньше никто не жаловался», но вовремя прикусила язык.

— Но лично мне кажется, что здесь нам будет удобнее, — Вадим принял от Ники тарелочку с пирогом и мороженым, — места больше, и Лёха не найдёт.

— А почему тебе тоже обязательно надо переезжать? — Ника уселась напротив Вадима. — Если я вернусь домой, мы ведь всё равно будем встречаться, я не пытаюсь сбежать, если ты вдруг так подумал.

— Помнишь, я говорил, что тебе не следует оставаться одной? Это не просто слова, а скажем, установка моей семьи по отношению к преследователям. И в отличие от тебя, я считаю Лёху опасным. Ты бы слышала, как он тебя называл. Я поэтому и достал плёнку, чтобы не вспылить и не обозвать его как-нибудь. Он обижен гораздо сильнее, чем ты думаешь. К тому же, он рассказал мне продолжение вашей истории. Со своей колокольни, разумеется.

— И какое же? — Ника недоуменно уставилась на Вадима. — Какое там может быть продолжение?

— Он всё-таки послал свой рассказ на конкурс.

— И?..

— Ну, по его словам, это ты убедила жюри, что его рассказ бездарный и убогий.

— Эээ…

— А так же ты убедила в этом редакторов пары столичных журналов и нашей местной газеты.

— Да? И как же я это сделала, любопытно?

— Разве это не очевидно? Переспала со всеми, независимо от пола и возраста.

— Ох…

— Я о том же, котёнок, — Вадим сжал её руку. — Тебе нельзя оставаться одной, он в самом деле тебя ненавидит. Боюсь, что камень и дверь — это цветочки.

Порядком подзабытое чувство страха неприятно шевельнулось в груди. Ника ковырнула вилкой шарик пломбира, со вздохом отодвинула тарелку и поднялась из-за стола — аппетит начисто пропал, к тому же, она почувствовала, как в висках неприятно застучали молоточки. Что не удивительно: день выдался щедрым на события.

— Эй, — Вадим моментально оказался рядом, — я с тобой, не забывай этого ни на минуту. Мы справимся, всё будет хорошо.

— Верю, — Ника вымученно улыбнулась. — Тебе — верю! Но давай завтра договорим, сейчас мне лучше всего заснуть, а то голова начала подозрительно гудеть. Мне только мигрени не хватало.

— Конечно, — палец Вадима прикоснулся к её губам, — ложись в спальне, я сейчас уберу здесь и тоже приду.

— Вадим… ммм, — замялась Ника.

— Не смотри на меня так! — запротестовал Вадим. — Вопреки тому, что ты обо мне думаешь, я вполне способен понять, что иногда в постели нужно просто спать.

— Иногда? — не смотря на гудящую голову, её насмешили слова Вадима.

— Крайне редко, — подчеркнул Вадим и поцеловал её в щёку. — Спокойной ночи.

— Спокойной, — Она с благодарностью вернула поцелуй. — Не наговаривай на меня, ничего такого я о тебе не думала.

Ника переоделась в тоненькую трикотажную маечку и шортики, почистила зубы и нырнула в огромную кровать. Уснула она почти моментально, кажется, даже раньше, чем закрыла глаза.

— Он уже взлетает! — Ника неслась по длинному коридору. — Скорее, надо поторопиться!

— Ниииикаааа… — кто-то схватил её.

— Отпусти, — она выдернула руку. — Ты что, не слышишь?! Самолет сейчас улетит, надо бежать! Скорее!

И вновь пустилась бежать по нескончаемому извилистому лабиринту, но её опять кто-то поймал, а потом обнял и поцеловал. И как поцеловал! Она даже зажмурилась от удовольствия, а когда открыла глаза, то… проснулась.

Оглядевшись по сторонам, Ника успокоилась. Всё в порядке, бесконечный коридор остался во сне, а она — в уютной спальне, в огромной кровати, и её снова нежно целуют. Однако гул никуда не пропал, а напротив, стал значительно громче.

— Доброе утро, — шепнул Вадим. — Выспалась?

— Доброе. Что гудит?

— Вовчик, — губы Вадима тронула загадочная улыбка. — Думаю, пора вас представить друг другу.

Вадим потянулся к тумбочке, взял свой мобильный и принялся что-то писать. Через некоторое время гул прекратился и в спальню въехал…

— Ой! — Ника приподнялась, чтобы внимательнее рассмотреть серебристо-черный диск. — Это же робот-пылесос!

Чудо техники остановилось, крутанулось вокруг своей оси, по окружности побежали разноцветные огоньки:

— Доброе утро, — неожиданно раздался приятный мужской голос.

— Привет, Вовчик, как работается? — ответил Вадим.

Робот крутанулся ещё раз:

— Работаю согласно расписанию. Среда, половина восьмого, включение.

— Сколько комнат убрано?

— К данному времени полностью убран зал. Детская — на двадцать процентов.

— Молодец, Вовчик, продолжай.

Пылесос издал ряд звуковых сигналов и укатился прочь. Через несколько секунд вновь раздался так повлиявший на Никин сон гул.

— Что скажешь? — не скрывая самодовольной улыбки, поинтересовался Вадим.

— Ммм, — Ника изобразила задумчивость, — забавное ты выбрал имя.

— И всё? — Вадим недовольно прищурился.

— Опять хочешь похвастаться? — подтрунила Ника, поднимаясь с кровати.

— Да хочу. Тем более, есть чем.

Вадим тоже поднялся и, слегка приобняв Нику за плечи, подвёл её к высокому шкафу.

— Вот здесь теперь находятся твои вещи, — он распахнул дверцы, — я вчера перед сном распаковал твою сумку.

Ника потупилась. Всю эту неделю её сумка оставалась практически не распакованной. Она просто доставала необходимые вещи, так и не решившись занять шкаф в детской. Хотя Вадим освободил его для неё практически полностью.

— Если ты сейчас скажешь мне что-то типа «напрасно, не стоило», — нахмурившись, начал Вадим, но Ника прервала его.

— Сядь, пожалуйста, — и потянула к кровати. — А лучше ляг.

— И всё-таки почему «Вовчик»? — мурлыкнула она, оторвавшись от его губ.

— Очень своевременный вопрос, — глухо рассмеялся Вадим, стягивая с неё маечку. — Я тебе обязательно на него отвечу, потом, если захочешь.

Горячие пальцы забрались под шортики и вместо того, чтобы хихикнуть, Ника громко застонала.

— Чёрт, — Вадим уложил её на спину и навис сверху. — Обожаю, когда ты так делаешь!..

Спустя час, размякшая от удовольствия Ника, выводя пальчиком узоры на груди Вадима, повторила свой вопрос.

— Всего существует три опытных модели, — играя с её волосами, пустился в объяснения Вадим: — Вовчик, Вадик и Женёк.

— И кажется мне, что это не просто так, — со смешком вставила Ника.

— Разумеется. Мы с Женькой и ещё одним нашим приятелем Вовой, работаем над использованием биологически-инспирированных когнитивных архитектур для реализации интеллектуальных систем управления техникой. Мы собрали опытные образцы. Пылесос достался мне. Женька тестирует систему домашней автоматизации, а Вова — систему управления звуком. Пылесос зовут его именем, потому что он говорит его голосом.

— Звучит очень заковыристо, — покачала головой Ника. — Объяснишь нормально?

— На самом деле всё просто, — Вадим поднялся с кровати. — Мы пытаемся применить существующие наработки в области искусственного интеллекта для создания умной бытовой техники.

— Да уж… проще не придумаешь, — усмехнулась Ника.

Празднично мигая светодиодами в спальню снова въехал Вовчик. Покрутился, попищал и загудел.

— Пойдем, котёнок, — Вадим протянул Нике халат, — не будем ему мешать.

— Не будем, — кивнула Ника. — Но в душ по очереди, и чур я первая!

— Договорились, — неожиданно легко согласился Вадим, — я пока поджарю гренок.

Гренки у Вадима получились вкусные и хрустящие, поэтому за завтраком оба молчали, с аппетитом уничтожая поджаренные ломтики, и только когда Вадим разлил по чашкам чай Ника вспомнила, что забыла задать ещё один вопрос:

— Слушай, а почему я раньше Вовчика не видела?

— Потому что он живёт под диваном, — Вадим сделал пару глотков чая. — И включается по средам. Если только я не включу его сам или Женя с Вовой не начнут прикалываться.

— Да уж, не простые у вас примусы, — с улыбкой заключила Ника.

— Ещё чуть-чуть и они станут золотыми, — шутливым тоном отозвался Вадим.

Только вот в глазах его не было ни капли веселья, а ясно читалось предвкушение, и не чего-нибудь, а собственного триумфа.

«Ну что ты молчишь! — возмутилось подсознание, — немедленно похвали его, скажи, что он… скажи, что ты… вот блин! Это ты виновата! — голосок сорвался на визг. — Из-за тебя я не могу найти слов! Разберись уже со своими эмоциями, дурында, а то ещё немного — и у вас с твоим психом будет один адрес постоянной прописки!»

Давненько Ника так не радовалась телефонному звонку. Она вприпрыжку понеслась за телефоном, чуть не сбив по пути Вовчика.

— Уборка завершена, необходимо освободить контейнер, — услышала она перед тем, как приняла вызов.

Лизавета по своему обыкновению ничего не спрашивала. Она, тоном не терпящим отказа, заявила, что ждёт их с Вадимом через час у себя. В программе: распитие компота и последующий визит к родителям. На вполне разумный вопрос — причём тут компот, Лиза ответила, что Павел желает познакомиться с Вадимом, а раз такое дело — надо что-то выпить. Чай и кофе — это долго, спиртное — невозможно, а компот в самый раз. Вкусно, освежает и времени много не займёт.

— Давай, сестрёнка, ноги в руки. Не звони, телефон я выключаю. Отсчёт пошёл, — закончила Лиза, не оставив Нике возможности хоть как-то возразить.

Глава 21

Ника всю дорогу к родителям разрывалась пополам. А именно: вежливо отвечала на вопросы Паши о жизни и пыталась понять, о чём шушукается сестра с Вадимом на заднем сидении. Но тщетно — Лизавета умела конспирироваться, и Вадим не отставал от неё. Ника, исчерпав все свои возможности и умирая от любопытства, обратилась к Павлу за поддержкой. Но его, похоже, совершенно не заботило, что их не включили в разговор.

— Скорее всего, она учит твоего парня уму-разуму, — сдержанно, одними уголками губ, улыбнулся он. — Так что смирись.

— Боюсь у нас очень разные представления о том, что разумно, — покачала головой Ника. — Взять хотя бы выбор компота. Я ничего не имею против малины, но по мне, пить компот из мочегонной ягоды перед дорогой очень рискованно.

— Боюсь, это моя вина, — вступился за невесту Паша. — Это была последняя банка, остальные я попил. Дорвался, что называется. В магазинах такого не купишь.

— Даже в твоих? — со смешком поинтересовалась Ника.

— Увы, — признал Паша, — я слежу, чтобы в моей сети были только качественные и вкусные продукты, но с домашними заготовками сестёр Русановых ничто не сравнится.

— Отличный комплимент, мой майор, — прокомментировала Лиза, тем самым давая понять, что она в отличие от Ники, слышит каждое их слово, — продолжай в том же духе и моя благодарность… ну ты знаешь… О! Уже приехали. А я и не заметила.

Ника хихикнула, прикрыв рот ладошкой. И сразу по двум причинам. Первая, потому что представила благодарность сестры, а вот вторая… Вторая причина имела историю: в детстве они с Лизой очень любили фильм «В поисках капитана Гранта». И как только сестра познакомила её с Пашей, Ника заметила, что он копия майора Мак-Наббса. Лиза сначала поворчала на неё, мол, ни капли не похож, но потом признала, что Ника права. И в конце концов, даже стала гордиться этим сходством. Ибо пересмотрев фильм уже взрослой, пришла к выводу, что герой Владимира Гостюхина там весьма привлекателен.

— Мама, папа, принимайте гостей, — Лиза выпорхнула из машины и первая забежала в распахнутые двери крытой террасы.

— Как хорошо, что у родителей несколько туалетов, — буркнула Ника, не сомневаясь, чем была вызвана прыть сестры.

— Вероника Анатольевна, хоть Вы так не топайте и шумите. Дуняша вот-вот родит, а Елизавета Анатольевна её напугала.

Саша — юный помощник родителей, совершенно не заботясь о дорогих джинсах, сидел на полу рядом с картонной коробкой и недовольно взирал на их компанию. Ника покаянно сложила руки, извинилась и дальнейший путь до туалета проделала на цыпочках.

Вымыв руки и освежив лицо, Ника прошла по дому в поисках родителей. Несмотря на накрытый стол и аппетитный аромат из кухни, ни маму, ни папу она не обнаружила и вернулась на террасу, чтобы узнать у Саши — куда они делись.

— Саня, тебе не кажется, что ты переигрываешь, изображая доктора Айболита? — Лизавета стояла в позе Наполеона и сверлила юношу глазами.

— Милая, а… — начал было Паша, но Лиза, не обратив на него внимания, продолжила:

— Дуняша на моей памяти рожала раз десять. Да и к нам в дом она попала уже беременной, так что для неё это не самый сложный процесс.

— Как Вы можете быть такой черствой?! — возмутился парнишка, тряхнув кучерявой головой. — Дуняша сейчас страдает! И мой долг как истинного ценителя всего живого помочь ей.

— Слышь, ценитель, — прищурилась Лизавета, — ты точно готов к экзамену? Не боишься, что завалю?

— Да я Вам его хоть сейчас сдам, — ни капельки не испугался Саша, — и Вы, Лизавета Анатольевна, отлично это знаете, иначе бы не посоветовали родителям нанять меня.

— А теперь я постоянно задаю себе вопрос: нахрена? — проворчала Лиза. — Взяла и своими собственными руками устроила себе головную боль.

Но надрывный Дуняшин «мяу» прервал обмен любезностями между преподавательницей и одаренным студентом.

Все склонились над коробкой, в которой на зеленой подстилке страдала будущая мать.

— Очень симпатичная расцветочка, — усмехнулся Вадим, погладив дрожащую Дуняшу по пузику.

— Обычная серенькая расцветка, — не поняла его Ника, — Дуняша у нас дворовая кошатина.

— И это особенно украшает её в моих глазах, — Вадим приобнял Нику за плечи, — я про подстилку. Видишь это сочетание тёмных и светлых зелёных тонов? Это же…

Лиза охнула и, гневно уставившись на Саню, прошипела:

— Ты подстелил кошке свой шарф от «Хьюго Босс»! Совсем с дуба рухнул от любви ко всему живому, хипстер недоделанный?

— А что мне было делать? Ваших родителей срочно вызвали на собрание, а Дуняша начала рожать. Хотя мы ждали только через неделю. Надо было посадить её в пустую коробку? Или шарить по тумбочкам в чужом доме? И почему недоделанный? — сверкнул зелёными глазами парнишка, — я полностью в теме!

— Да черта с два! — рявкнула Лизавета, показав кулак смеющимся Павлу и Вадиму. — С хрена ли ты котлеты и солянку с удовольствием молотишь? Насколько я знаю, те, кто в теме, ничего кроме вялого шпината не употребляют!

— Мяяааууу! — Дуняша внесла свой вклад в накал страстей, ткнулась мордой в Сашину ладонь и спустя минуту на свет появился первый котёнок, которого Лиза тут же нарекла Хьюшей… Совсем скоро к нему присоединился Фердюша, а ещё через десять минут — Бося.

— Зато нам не пришлось ломать голову над именами, — проворчала Лиза, когда они удостоверились, что на это раз пронесло, и Дуняша не осчастливит их девятью отпрысками. Восторженный Саша сразу застолбил за собой рыженького Хьюшу.

— Мы с девушкой давно хотим такого рыжика! — поделился он с Никой, помогая прибрать в коробке.

— А вдруг это кошечка? — Ника с сомнением оглядела пищащий комочек. — По ним ведь не поймёшь.

— Ещё как поймёшь, — глубокомысленно изрёк Саша, — надо просто знать, куда смотреть и что искать. Это точно котик.

— И всё-таки я тебе отомщу на экзамене за кощунство, — Лиза удрученно рассматривала окончательно испорченный брендовый шарфик.

— Не отомстите, — парень поднялся и, подхватив пакет с мусором, направился к контейнеру во дворе. А вернувшись, добавил, — Вы Дуняшу любите.

— Люблю, конечно, — не сдержала улыбки Лиза, — однако я и шарфики модные очень люблю… Вероятно, даже больше, чем кошек.

На террасу поднялись родители, и Ника обрадовано бросилась навстречу. Всё-таки она по ним очень соскучилась.

— Привет, милая, — мама поцеловала её в щёчку. — Вот накладочка вышла. Уговорила Лизавету тебя привезти, а строители, будь они неладны, цену за ремонт дороги подняли, пришлось идти, улаживать.

— Она имела в виду «ругаться», — расплылся в улыбке отец и ласково потрепал Нику по щеке. — Здравствуй, дочка.

— Мамуль, папуль, познакомьтесь, — Ника подозвала Вадима.

И почувствовала, как ёкнуло сердце, когда она увидела, что лицо мамы разочарованно вытянулось. Отец владел собой лучше, но было ясно — внешность Вадима в данной ситуации сработала против него.

— Лиза, помоги мне, — шепнула Ника, вцепившись в сестру, пока отец натянуто улыбаясь, расспрашивал о чём-то Вадима, а мама, засвидетельствовав Дуняше свое почтение, пригласила всех к столу в гостиной, а сама ушла на кухню.

— Нет уж! — отшила Лиза. — Твой мужик, сама и отдувайся. Думаешь, Пашку здесь с баяном и плясками встретили? Я свой норматив по вылезанию из кожи вон выполнила. Теперь твоя очередь.

Ника, поймав озадаченный взгляд Вадима, призвала на помощь все свои силы.

— …спасибо что с Дуняшей побыл. На обед останешься? — мама вернулась с кухни с огромным блюдом картошки, за ней шествовал Саня, торжественно неся перед собой поднос с курочкой.

— Не-а, Надежда Васильевна, — отказался парень. — Меня Света на обед ждёт, да и мне очень хочется ей поскорее про Хьюшу рассказать.

— Тогда ждём тебя завтра, хотя лучше позвони с утра.

— Договорились.

Парень достал из кармана беспроводные наушники, потыкал экран айфона и, напевая себе под нос какую-то диковинно-ломаную мелодию, ускакал, подмигнув Нике на прощанье. Она с улыбкой помахала ему рукой.

Саша был очень хорошим парнем. И кстати Лиза погорячилась, когда сказала, что кроме мамы и папы их никто не различал. Саня это делал легко, мотивируя тем, что голос и выражение лица своего преподавателя он узнает из тысячи похожих, поскольку очень боится и сильно уважает. А ещё парнишка, будучи сыном богатых родителей, решительно разбивал стереотипы, например, что на детях гениев природа отдыхает. Он не пил, не пускался во все тяжкие, чуть ли не с первого класса был предан одной единственной подружке Свете. К тому же был настолько талантливым математиком, что спустя семестр уже помогал сестре проводить зачёты, а на втором курсе в деканате приняли решение — Саша начал читать лекции студентам-первокурсникам.

Так что когда родителям потребовался новый секретарь взамен прежнего, получившего гранд в Шотландском Университете, сестра даже не задумывалась. Она, правда, немного опасалась, что манера одеваться ультрамодно может быть неверно истолкована родителями, но те укоризненно покачали головой, обвинив Лизавету в том, что она де рано их записала в лузгающих семечки старичков. Мол, нет ничего плохого, что мальчик самовыражается, и лучше, если это делать в одежде от «Версаче», чем в растянутых полинялых майках как хиппи или в розово-черных тонах как, прости Господи, эмо.

Поговорить с мамой наедине не получилось, и смиренно усевшись за большим обеденным столом в гостиной родителей, Ника наблюдала, что называется, «политику двойных стандартов» в действии.

Вадим тоже был очень модно одет. Начиная с обуви и до скромных на первый взгляд очков, которые он надел вместо линз для солидности. К слову, носки и трусы тоже были брендовыми, но, слава Богу, это знала только Ника…

«Да-да, — зловредно загоготало подсознание, — ты офигеть как вовремя начала думать о трусах. А что? Самое время, блин! Потому что больше думать вообще не о чем!»

— Так стало быть, Вас зовут Вадим, — сморщив носик обратилась мама к парню. — Не стесняйтесь, угощайтесь курочкой, салатик вот… картошечки себе положите…

— Да, — кивнул он, выдержав изучающий взгляд, — спасибо, я обязательно всё попробую и начну с этой замечательной курочки.

— Ника показывала нам ваши фотографии, — начал папа. — Она представляла Вас как Диму.

— О… — усмехнулся Вадим, — ну это что-то вроде сценического псевдонима.

— Как мило, — проговорила мама таким тоном, что было понятно — ничего милого она не находит.

— И как успехи на модельном поприще? — прокашлявшись, спросил папа.

— Ну я…

Резкий визг тормозов во дворе привлёк внимание сидящих за столом, а Вадим получил небольшую передышку, так как мама перестала его сверлить взглядом и пошла узнать, в чём дело.

— Вот, — мама вернулась в гостиную и протянула Лизе тоненький макбук, — Саня вернулся. Сказал, что забыл тебе показать, решённую задачу. Ту, за которую ты пообещала поставить «отлично» за два курса и отпустить с миром.

— Не может быть! Я над ней голову ломала три года! Там сто пудов есть ошибка! — Лиза схватила комп, открыла его, и стукнула кулаком по столу, — Блин, это ж огрызок! Я понятия не имею, как здесь что смотреть.

— Позволь помочь, — Вадим спокойно поднялся со своего места и присел рядом с Лизой, — вот это панель управления, здесь документы, вот смотри папка «Задачи», вот эта похоже твоя, судя по названию «Как я удивил ЛА». Вот так проматываются страницы.

Лизавета уткнулась в комп, изучая работу, а Вадим, вернувшись на своё место, пояснил Нике:

— В Штатах «маки» очень популярны. Так что волей неволей я научился с ними работать. Хотя ничего особенного делать не могу, так, кое-что в рамках продвинутого пользователя.

— Мама, — Ника с торжествующей улыбкой обратилась к родительнице. — Вадим уже давно не занимается модельным бизнесом, он программист, и весьма успешный.

— И долго Вы жили в Штатах молодой человек? — спросил, перейдя на английский, папа.

— В общей сложности около восемнадцати лет, — также на английском ответил Вадим. — Но так и не стал американцем. Хотя, честнее сказать, Америка не захотела, чтобы я им стал.

— У Вас нью-йоркский акцент, — впервые по-настоящему улыбнулась мама. — Прекрасный город, у меня там живёт добрая подруга.

— Хочу заметить, что Паша английский знает не так хорошо, как мы, — вступила Лиза, с досадой захлопнув макбук, — так что давайте уж поболтаем по-русски, окей?

— Ну что, справился мальчик с задачкой? — обратился к ней отец, не скрывая лукавой усмешки.

— И как красиво справился! Он придумал совершенно новое и очень элегантное решение.

— Ну, ты же сама говорила, что мальчик очень одарён, — заметила мама, разливая всем клюквенный морс.

— Одарён… да по нему медаль Филдса рыдает! — фыркнула Лиза. — Я давно говорила, чтобы он ехал в приличный ВУЗ: в Москву, в Питер, да такого студента и в Йель возьмут, и молиться на него будут. А он артачится, мол, я патриот, родился здесь, здесь и умру. Интересно, как в рамки патриотичности вписывается его страсть к западным шмоткам?

Ника рассмеялась:

— Когда я задала ему этот вопрос, он ответил, что своей неординарной внешностью и утонченным вкусом радует русских людей.

— Скорее уж вызывает желание прибить, — хмуро отозвалась Лиза. — Это ж надо, такой шарфик испоганил.

— Детка, ну не переживай ты так, — принялся утешать её Паша, — сегодня же заедем в магазин и я куплю тебе десять таких шарфиков.

Лиза оживилась:

— А может быть лучше один шарфик и три платья? Я на днях примеряла в одном бутике, мне они так идут!

— Как скажешь, — добродушно рассмеялся Павел. — Хотя можешь не останавливаться на трёх.

— Ура, — захлопала в ладоши Ника, — Саша будет жить и радовать нас своим видом. Лиза после трёх платьев будет добрая.

— Но не очень долго, — сестра показала ей язык, чем вызвала шутливое замечание мамы и благодушную улыбку отца.

Холодок, который сковывал всех в самом начале знакомства, исчез, уступив место тёплой беседе. Вадим показал себя вежливым собеседником и бровью не повёл, когда мама покаянно признала, что встретила его слишком грубо. На это он ответил, что прекрасно её понимает, и будь Ника его дочерью, он бы вообще всех ухажеров гнал поганой метлой, чтобы не смели покушаться на такую замечательную девушку.

К тому времени, как Ника с Лизой принялись помогать маме с уборкой со стола, мама посматривала на Вадима с явной симпатией. Папа был более сдержан, но Ника не волновалась. Начало, как говорится, положено, а раз Вадим понравился маме — понравится и папе.

— Что тебе сказать дочка, — улучив минутку, мама задержала её на кухне и усадила за стол, чтобы поговорить. — Действительно очень достойный молодой человек. И красив, и не глуп… Насколько у вас всё серьезно?

— Мамуль, — Ника нервно побарабанила ладошками по столу, — я ничего не могу тебе сказать сейчас. Кроме того, что я от него без ума и… он тоже, да. Это сильное чувство. Слишком сильное. И это очень напрягает, потому что мы знакомы очень недолго.

— Хм… — мама задумчиво прикусила губу, — а тебе не приходило в голову, что это может быть любовь с первого взгляда?

— Ты представить себе не можешь, сколько самых разных мыслей приходило мне в голову. Но я пока сама не знаю, к чему нас всё это приведёт.

— Дело твоё, — развела руками мама, — но хотя бы задумайся над тем, что, возможно, он идеальная кандидатура.

— Мама!

— Что мама? Тебе двадцать восемь лет. И я не желаю тебе повторить мою ошибку! В сорок рожать — не сахар, уверяю. Хорошо, что Господь нам сразу вас двоих послал. Мы радовались, думали, вы нам внуков нарожаете. Мечтали о большой семье. А вы тянете! Неужели не понимаете, что мы можем просто не дожить, а?

— Типун тебе на язык, — Ника обняла маму и нежно чмокнула в щёку, — вы с папкой проживёте не меньше ста лет, мы с Лизкой всегда вам это говорили.

— Ну конечно, говорили, — растроганно сказала мама, вытирая пальцем слезу, — ты только не забывай, что до ста лет нам осталось жить чуть больше тридцати.

— Вон, у Лизы уже почти есть муж, её напряги, — буркнула Ника, отчаянно шмыгая носом, чтобы не расплакаться.

— Как там у вас молодых говорят: «не переводи стрелки», — пригрозила пальцем мама, — Лиза своё получила и ещё получит, не сомневайся. У меня по тебе душа болит!

Ника всё-таки разревелась, по-детски уткнувшись маме в грудь. Причем она толком не могла понять, с чего вдруг из неё полился такой водопад. Ведь всё в порядке, родители живы и здоровы, сестра вот-вот замуж выйдет, а у Ники появился Вадим…

— Да что со мной, — всхлипнула Ника, — разревелась как дурочка. И повода нет никакого.

— Раз плачешь, значит есть, — мама погладила её по голове. — И потом, иногда это полезно, всё плохое со слезами уйдёт, всё хорошее — останется.

— Прости меня, мамуль, что так давно не заезжала, — повинилась Ника. — По дурости боялась, а сейчас вижу, что напрасно.

— Золотые слова! — мама поднялась и, развернув её, легонько шлёпнула по пятой точке. — Отправляйся-ка в ванную, ишь, развела сырость! А то сейчас твой мальчик начнёт претензии предъявлять. Мол, я вам привёз весёлую симпатичную дочку, а вы мне чудовище с красными глазами и опухшим носом втюхиваете. И ведь будет прав!

Как Ника не пыталась удалить с лица все следы недавнего приступа слезливости, чуть ли не полностью подставив лицо под ледяную воду, ничего не вышло. И конечно, Вадим сразу заметил её распухший нос и всё ещё красные глаза. Не сводя с неё встревоженного взгляда, он дождался удобного случая и вытащил её прогуляться в сад. И как только цветущие яблони скрыли их от взглядом домочадцев, он тут же схватил её за плечи и, пытливо заглянув в глаза, спросил:

— Котёнок, что происходит? Если я не понравился твоим родителям, так и скажи, я уеду. А вечером тебя встречу. Тут уж ничего не поделать, всем мил не будешь, и тебе нет никакой нужды плакать из-за этого.

— И не мечтай, — улыбнулась Ника, — голову наклони, кстати, или прикажешь мне прыгать, чтобы поцеловать?

— «Не мечтай» о чём? — спросил Вадим, когда Ника сполна насладилась поцелуем.

— О том, что у тебя появится повод отсюда сбежать. Ты понравился маме. Просто мы с ней давно не виделись, вот посидели, порыдали. Это от радости.

— Вас женщин не понять, — Вадим подхватил её за талию и прижал к себе. — Хорошо вам — плачете, плохо — смеётесь. Всю жизнь за мамой наблюдаю, она такая же. Кстати, мне тоже понравились и твои родители, и Дуняша, и даже недоделанный хипстер Саша.

— Что насчёт Павла? — поинтересовалась Ника.

— Ну… — Вадим старательно изобразил вселенскую скорбь, — мне его искренне жаль. Ой… больно же! — со смешком подскочил он, когда Ника ущипнула пониже талии.

— Вот-вот, себя лучше пожалей! — хищно улыбнулась она. — Потому что сейчас я устрою тебе допрос с пристрастием, на тему вашей беседы с Лизой.

Глава 22

Ника была озадачена. Несмотря на то, что она была пристрастнее некуда, Вадим вместо того, чтобы сдаться на милость победителя, всем своим видом выказывал скуку. Как бы она ни старалась, результат, точнее его отсутствие, был налицо: Вадим с тех самых пор, как она усадила его под яблоней и приступила к допросу, даже бровью не повел. Только время от времени разглядывал свои ногти да зевал, прикрывая рот ладошкой. Хотя, в конце концов, Ника заподозрила, что на самом деле от неё скрывают самодовольную улыбку.

— Надо же, — для достоверности она ещё раз пробежалась пальцами по самым, на её взгляд, чувствительным местечкам: подмышками и на рёбрах.

— Ты закончила? — буднично поинтересовался он, смахнув с плеча белоснежные лепестки.

— Бессовестный! — Ника от растерянности потеряла равновесие и совсем не изящно плюхнулась на пятую точку. — Мог бы сказать, что абсолютно не реагируешь на щекотку.

— Ну, это было бы неправдой, — Вадим снял очки и достал из кармана платок. — Я отреагировал, и теперь мне будет неловко показаться на глаза твоим родителям.

— О, думаешь, они будут в шоке от запотевших очков?

— Нет, а вот причина, по которой они запотели, заставит их сильно усомниться в моей порядочности.

Ника никак не могла взять в толк, что имеет в виду Вадим, и уже собиралась как можно язвительнее заметить, что было бы неплохо помочь ей подняться, но он схватил её и затянул к себе на колени.

Да уж… не на такую реакцию она рассчитывала. К щекам моментально прилила кровь. Ника ойкнула и попыталась устроиться поудобнее, но…

— На твоем месте я бы не ёрзал, — тихонько шепнул Вадим. — Мне и так очень непросто.

— Ты хочешь сказать, что заводишься от щекотки?

— Видимо — да.

— Видимо?

— Я вообще с самого первого взгляда реагирую на тебя как спаниель на мясо.

— Что-то не припомню, чтоб ты тогда капал слюной на комп!

— Я призвал на помощь всю фамильную выдержку, но ещё никогда не был так близок к провалу. Мне до трясучки хотелось сделать вот так, — он провёл пальцем по её губам, а после поцелуя тихонько шепнул: — Оперативка, кстати, у меня была с собой, я ещё по описанию догадался, что в ней дело.

— И зачем же, позволь узнать, ты уходил?

— За воздухом. Бродил рядом с твоим домом, сражался с гормональной атакой и радовался, что ты сама дала мне прекрасную возможность для более близкого, так сказать, знакомства. Ой! — он дёрнулся. — Не могу сказать, что мне не нравится, когда ты царапаешься, но хотелось бы это делать в более интимной обстановке, ибо могу не сдержаться. И не смотри на меня так! Я на следующий же день дал понять, что намерен затащить тебя в постель.

— Тащить не пришлось, я сама пошла туда, с радостью.

— Тааак, срочно меняем тему!

— Ммм?

— Боюсь, что разговоры про постель…

— Кхм… Внимание, я иду, — Лиза вынырнула со стороны дома и поманила их рукой: — А ну хватит миловаться! Мама на чай зовёт.

— Сейчас придём, — Ника с сожалением покинула тёплые объятия Вадима.

— Смотрите у меня! — пригрозив пальцем, сестра скрылась за яблонями.

— Может, ты всё-таки скажешь, о чем вы с ней шептались, а? — попробовала в последний раз выведать у Вадима Ника. — Хотя бы из уважения к тому, что я на три года старше.

— Хорошая, попытка, — Вадим взял её за руку и повёл к дому, — но бесполезная. Это легко компенсируется тем, что я выше. По десять сантиметров на каждый год, плюс ещё один сантиметр как довод в мою пользу.

— Сомнительный довод, — вздохнула Ника, но всё-таки смирилась с тем, что Вадим ничего ей не скажет.

«Каков шельмец! Красиво тебя сделал! — восхитилось подсознание. — Настоящий крепкий орешек. Только подумай — с ним же приличный орешник замутить можно».

Ника собралась как обычно огрызнуться и велеть своему второму я замолкнуть, но в этот самый момент Вадим, усевшись за стол, поймал её взгляд и улыбнулся, и она была вынуждена признать — она действительно хочет с ним замутить. Ох, как хочет!.. и что-то посерьезнее орешника.

«Хотеть-то ты хочешь, — на сей раз голос прозвучал раздражённо, — только вот никак не назовёшь вещи своими именами».

— Ты чего такая задумчивая? — тихонько спросила сестра. — За всё время ни слова не сказала.

— Когда-то же надо начинать думать, — отшутилась Ника. — Тем более, есть над чем.

— Приятно, чертовски приятно! Ты наконец признала, что раньше не утруждала себя шевелением мозгами, — Лиза звонко захохотала, привлекая внимание всех за столом.

— О, ну раз вы на меня смотрите, спешу сообщить, — она отсалютовала чашкой чая, — мы с Пашей вчера подали заявление. Закупайте вечерние наряды, люди, свадьба будет пышной! Кстати, в дар мы с удовольствием примем…

Ника, завизжав от восторга, бросилась на шею сестре, чуть не расплескав чашку с чаем, а там к ним присоединилась и мама, — судьба чашки была решена. Когда первые восторги утихли, Ника принялась собирать осколки, а мама вытирать чай, папа с непередаваемой интонацией поздравил Лизу и Павла, и выразил надежду, что в этот раз у них получится справиться друг с другом.

— Теперь я знаю кун-фу, — продемонстрировала сжатый кулачок Лиза. — Думаю, справлюсь.

— А я здорово поднаторел в гипнозе, — не остался в долгу Павел. — Уже пару раз применял — результат потрясающий.

— Всё шутите, — покачала головой мама. Впрочем, было понятно, что она очень рада за Лизу.

Дальнейший вечер проходил в жарких обсуждениях программы будущего торжества, количества гостей и места проведения банкета. И никто не смог убедить Лизавету, что пять лимузинов — это перебор.

Домой Ника с Вадимом добрались только поздним вечером. Лиза с Павлом остались у родителей и довольно долго пытались уговорить составить им компанию, но Ника категорически отказалась, мотивируя это тем, что завтра рано утром ей надо начинать работу над новой статьёй.

— Не жалеешь, что не осталась с сестрой и мамой? Вам было о чём поговорить, — Вадим усадил Нику на диван и устроился рядом.

— Ох, мы ещё наговоримся, — Ника без сил ткнулась головой ему в грудь. — Тем более, говорить будет Лиза, нам с мамой отведена роль покорных слушательниц. А у меня уже голова от её трескотни пухнет. Надо перевести дух.

— Предлагаю здоровый сон, — он ласково взъерошил ей волосы.

— Отличная мысль, — зевнула Ника. — Донесешь до штаба?

— С удовольствием, — Вадим подхватил её на руки, — и чтобы между нами не было недопонимания, должен предупредить — вдогонку к тому, что я вечно озабоченный, падкий на лесть жадный хвастун, у меня есть ещё один очень серьёзный недостаток.

— И какой же? — Ника почувствовала, как сладко отозвалось её тело в ответ на знакомую хрипотцу в голосе.

— Я чудовищно мстителен…

Ника немного нервничала. Хотя, если говорить откровенно, нервничала она сильно. Вадиму за завтраком удалось уговорить её сходить с ним на работу. Ей, конечно, было любопытно, как там у него всё устроено, но почему-то она боялась знакомиться с коллегами и по совместительству друзьями Вадима. Вот Ника и затягивала с правкой как могла, чтобы собраться мыслями и обдумать свои страхи.

Всё то время, пока Ника терзала себя мыслями, Вадим терзал боксёрскую грушу, признав, что за последнюю неделю ни разу не вспомнил о тренировках. Хотя после серии первых ударов, за которыми Ника с интересом понаблюдала, он с игривой улыбкой уточнил, что если она будет давать ему повод чаще мстить, то в занятиях тайским боксом можно делать и ещё более длительные перерывы.

Возможно, в любой другой ситуации Ника обратила бы чуть больше внимания на то, как эффектно выглядит парень в динамичной схватке с боксёрской грушей или развила бы тему, что для такой восхитительной мести готова давать повод хоть каждый день. Но вместо этого, автоматически расставляя знаки препинания в аналитической статье о русском кино, пыталась понять — с чего вдруг она так волнуется о том, какое произведёт впечатление на друзей Вадима? Раньше ведь она никогда особо не парилась по этому поводу, а сейчас трясётся как осина на ветру.

Вадим если и заметил её страхи, то вида не подал. Но, скорее всего, заметил: почему же ещё он, скептически приподняв бровь, выслушал её жалобы на ужасную статью и, улыбнувшись одними уголками губ, сообщил, что у неё есть ещё немного времени, пока он примет душ. А потом никакие отговорки, что ей просто необходимо поработать ещё, Нику не спасли.

До конторы Вадима они добрались пешком. Находилась она недалеко, а тёплый летний денёк весьма располагал к моционам.

— О! Смотри-ка, Егорыч и компания здесь! — усмехнулся Вадим.

Ника уже обратила внимание на колоритного старичка в спортивной форме. Он восседал на ящике перед зданием «РусьТелекома», у его ног примостился крупный лохматый пёс. В руках старичок держал ватман, на коем крупными буквами значилось: «Излучения зомбируют людей!», а рядом суетились две бабульки, прилаживая на подставки ещё пару плакатов.

«По вашей вине мы лысеем!» — прочитала Ника на первом, а Вадим, давясь от смеха, озвучил второй:

— Сигналы изжаривают мозг!

— Ничего не понимаю, — обалдела Ника. — Какие излучения, какие сигналы? У вас же провайдерская контора!

Вадим к этому времени уже смеялся так, что из глаз брызнули слёзы. Он схватился за голову, несколько раз глубоко вздохнул и немного осипшим голосом пояснил:

— Мы так же с недавних пор предоставляем цифровое телевидение. Видишь тарелки? — он указал на крышу здания, и Ника заметила, что там всё облеплено ими как торт розочками. — Местные бабули, как только углядели первую тарелку, сразу стали жаловаться на головную боль и плохой сон, да ещё у некоторых кошки стали рожать слишком крупных котят, у других внуки скатились на двойки в школе. Егорыч считает, что по нашей вине засох его любимый фикус, который он растил много лет. И все заверения, что эти тарелки работают только на приём и абсолютно ничего не излучают, воспринимаются как обман и сокрытие истины.

— И что, часто они здесь митингуют?

— Частенько. Пойдем, поздороваемся. Егорыч хоть и видит в нашей конторе вселенское зло, нас — работников — считает обманутыми жертвами. Очень любит поучить жизни.

Вадим оказался как всегда прав. Старик цветисто поприветствовал их, попенял Вадима, за то, что компания до сих пор не возместила ему моральный и материальный ущерб за потерю любимого растения. Настойчиво рекомендовал Вадиму бежать из этого рассадника вредоносного излучения. Представил своих коллег по несчастью — Михалну и Матвевну, которые и сообщили Нике, что выживая под страшными волнами, меньше, чем за полгода, обе лишились кос. Таких роскошных, что Никины волосы кажутся жиденькими и весьма тусклыми по сравнению с их былыми локонами. И они, де, не намерены спускать это вопиющее безобразие и обязательно добьются справедливости.

Ника тряхнула головой, чтобы прийти в себя, после атаки активных бабулек она была несколько ошарашена и, чего уж там, оглушена.

— И не скажешь, что у них какие-то там недомогания. Вон как бодрячком держатся, — несколько заикаясь, сказала она, когда Вадим, витиевато извинившись, увлёк её в здание, пояснив митингующим, что в случае опоздания на работу, ему грозит промывание памяти и внедрение чипа послушания.

— Егорыч прошлой осенью отметил восемьдесят один год, — Вадим завел её в лифт и нажал кнопку третьего этажа, — от нашей конторы ему тур в Испанию подарили, мол, отдохните там от излучения, здоровья наберитесь.

— Он, наверное, отказался?

— Да, щас! Поехал, построил там весь отель, считал калории в еде, крепость в алкоголе, инспектировал чистоту номеров. Учил испанцев делать вино, представляешь?! О нём даже репортаж в новостях дали. А Егорыч с отдыха вернулся довольный. Даже не звонил неделю, но потом впечатления закончились, и он опять пришел, да не один, а с подмогой.

— Бабушки тоже путёвки хотят, видимо, — предположила Ника.

— Точно хотят, — кивнул Вадим, — они уже завалили нас письмами. От террористических до жалостливых. Владельцы уже и рады им по туру подарить, да опасаются, что потом все пенсионеры района подтянутся. Ну, вот мы и пришли.

— Хм, я даже не удивлена, — она дотронулась рукой до таблички с крупными красивыми буквами. — Твоя работа?

— Конечно, согласись «Повелители сети» звучит гораздо лучше, чем «отдел программирования».

— И главное — очень скромно, — Ника собрала волю в кулак и шагнула в распахнутую перед ней дверь.

Они оказались в светлом и на удивление просторном помещении, с обвешанными разнообразными плакатами стенами и высящимися по углам полками, забитыми неясного вида шнурами, проводами и чем-то ещё, чему Ника не знала названия. Середину пространсва занимали сдвинутые в форме пятиугольника столы. Получалось, что в той или иной мере все работающие за компами были лицом друг к другу. Увидев Вадима, светловолосый крепкий парень толкнул в плечо своего соседа в бандане:

— Вот, это по его вине мы тут чаи гоняем. Всю контору приучил, эстет хренов, так что все вопросы «почему нет кофе?» — непосредственно к нему.

— Здоров, Вовчик! Серый, — Вадим хлопнул по поднятым для приветствия ладоням и провёл Нику к своему месту. — Новенького в курс дела вводишь? — он подошёл к парнишке и обменялся с ним рукопожатием.

— Именно, Вадик, — Вовчик, скривившись, отодвинул от себя пустую чашку, а потом с интересом оглядев Нику, пропел: — И кто это к нам пришел? Ужель та самая…

— Ух ты! — вдруг заорали динамики. — Там девочка! Покажите мне девочку! Девочка, иди срочно сюда!

Ника, сама не понимая почему, подчинилась и подошла к соседнему месту, осторожно преступив через вьющийся по полу кабель. Молодой человек в дредах, которого Вадим назвал Серым, встал и невозмутимо предложил ей своё кресло.

— Привет, — она представилась и помахала рукой своему неожиданному собеседнику. С монитора на неё взирал улыбчивый очкарик в клетчатой рубашке.

— Привет-привет, — прямо-таки расцвёл он. — Ух! Я сражен! Готов к большой и грязной любви. Только не говори, что связалась с кем-то из недоумков, мнящих себя повелителями сети.

— Тоха, заглохни, — Вадим на кресле подкатился к Нике и, склонившись к монитору, показал неприличный жест. — Девочка пришла со мной, так что будь вежлив и веди себя в рамках.

— А то что? — не сдался парень, по-прежнему взирая на Нику с блаженной улыбкой. — У неё же на лбу не написано, что она твоя. Вот я и решил прощупать ситуацию.

— У себя там в Кёниге щупай, — с издёвкой посоветовал Вадим.

— А скажи-ка мне, Ника, этот самовлюблённый недоделок не заливает? — поинтересовался Тоха. — Ты, правда, с ним пришла?

— Не доливает, — усмехнулась Ника, — я с ним живу.

— Почему, ну почему, — покачал головой парень, — красивая, и глазки умненькие, а в мужчинах не разбираешься!

— Тоха, давно ли ты стал мужчиной? — изумился Вадим. — Помнится, ещё на днях ты жаловался, что, похоже, разделишь судьбу Канта и умрешь девственником.

— Я искромётно шутил, а ты, лошара, не понял! — не дал себя в обиду житель Восточной Пруссии. И опять обратился к Нике:

— Раз такое дело, скажи, нет ли у тебя, совершенно случайно, более проницательной сестры-близняшки? Вдруг она и есть мой шанс на человеческое счастье?

— Ммм… совершенно случайно, есть.

— Да ладно! Прикалываешься?

— Нисколько, но через три месяца она выходит замуж, так что…

— … без шансов! — закончил Вадим и перетащил её к себе на колени.

— Тох, — Серый так же невозмутимо занял своё место, — теперь, когда на твоей личной жизни поставлен окончательный крест, предлагаю с головой нырнуть в работу и пофиксить, наконец, этот скрипт. А то юзвери опять жалобами на биллинг закидают.

— Дашь два часа на бурные рыдания?

— Полтора, — немного подумав, изрёк парень. На том они и договорились.

Вадим устроился с Никой за своим рабочим местом, и негромко, но вызывающе спросил:

— Ну что, кто ещё желает потроллить?

Вова и Серый высунулись из-за своих мониторов, внимательно оглядели Нику и Вадима и, подкатив друг к другу, о чём-то зашептались.

— Привет, — смущённо улыбаясь, обратился к ней парнишка в бандане, — я Илья, работаю тут первый день, так что пока троллят, в основном, меня.

Ника усмотрев рядом с ними пустое кресло перебралась в него и пожала протянутую пареньком руку.

— И что, жестоко? — посочувствовала она парню.

— Ну, не так чтобы очень, — Илья с опаской взглянул на коллег, по-прежнему что-то обсуждающих.

— А почему Жени нет? — полюбопытствовала Ника у Вадима.

— Евгений Ефимыч в отпусках, — влез Серый, — они здесь начальники, им долго отдыхатеньки положено. А Вадюха, как их любимчик, на рабочем месте тож бывает не часто.

— Что не мешает мне отлично справляться со своими обязанностями, в отличие от всяких звонящих ни свет, ни заря, — отмёл претензии Вадим.

— Женя начальник? — подивилась Ника. — Никогда бы не подумала…

— Последние полгода, — шепнул ей Вадим. — Он давно уже распрощался со всеми клиентами, которым пользовал компы, а тебя оставил, не теряя надежду нас познакомить.

— Ника, — Вова с Серым подкатились к ней и слаженно дополняя друг друга проговорили: — Мы из-за нашего болтливого западного коллеги…

— Не проявили учтивость и не поздоровались как должно.

— Позволишь, исправиться?

Ника хотела дать согласие и собралась кивнуть, но тут заметила, как напрягся Вадим, и спросила:

— А как должно?

— А мы не знаем! — хмыкнул Серый. — Ты первая девушка в этом священном месте. Маша не в счёт — она ведь жена босса. Хотим рассчитать некую формулу приветствия.

— Для чего?

— Сначала рассчитаем, потом поймём, — ответил Вова. — Ну что, я тебя поцелую три раза и ты меня три, а там как пойдёт.

— Ребята, — выступила с ответным предложением Ника, — давайте вы для начала скажете мне «привет», а там посмотрим?

— Это несерьезно, — хором возмутились парни. — Мы же взрослые люди! Желаем целоваться с красивой девушкой.

— А вы оторвите задницы от кресел и морды от мониторов и пройдитесь по улице, — ехидно порекомендовал Вадим, — иначе так и будете мечтать о поцелуях, а Ника войдёт в историю как единственная девушка, переступившая через этот порог.

Тут дверь открылась, и в проем просунулась миловидная светловолосая голова:

— Илюша, вот ты где! А я думала, тебя к монтажникам определили, с утра ищу!

— Аля, — парень поднялся и бросился навстречу, заключив тоненькую девушку в объятия, — ты чего телефон-то не берёшь, я тебе обзвонился.

— Так я его забыла! Ты же знаешь, я по утрам такая рассеянная.

— Фигасе! — присвистнул Серый, переглянувшись в Вовой. — Илюха, а ты непрост…

— Привет, — обратилась ко всем блондинка, — я Алина из клиентского. Вот, зашла жениха проведать, надеюсь, вы его не обижаете?

— Уже нет… — с сожалением ответил Вова, — у нас было в планах устроить ему «тёмную» и подорвать уверенность в себе. Но, похоже, не получится…

— Точно, — поддакнул Серый, — с такой невестой уверенность в себе непоко…непокобелима… да блин!.. непоколебима, во!

— Ну что вам сказать, неудачники, — снисходительно улыбнулся Вадим, — похоже, троллить вскоре будут вас. Причём все, кому не лень… Жить вам осталось, пока Женька не вернулся.

Глава 23

Ничто так не окрыляет мужчину, как откровенная зависть в глазах других мужчин. О, да, Ника отлично понимала, почему Вадим так доволен собой, и почему смотрит на неё как тот самый, упомянутый вчера, спаниель. И почему Илья, вернувшийся после того, как проводил Алину, выглядит так, будто выиграл джек-пот в лотерею.

«Ага, — не осталось в стороне подсознание, — только помнится, у мальчишек в твоём дворе точно такие же моськи, когда они хвастаются новой игрушкой. Вот как сейчас помню внука Марии Степановны, когда тот хвалился своими бакуганами».

«А, ну и пусть, — отмахнулась Ника. — Забавные ведь моськи. К тому же, если я нравлюсь Вадиму хотя бы вполовину от того, как боготворит бакуганов Славик…»

От продолжения внутреннего диалога Нику отвлёк Серый. Он просверлил Илью тяжёлым взглядом и, почти угрожая, проговорил:

— Кстати, отмена «тёмной» не означает, что ты не обязан сегодня проставиться. Мы планировали развести тебя на ужин, но… знаешь, я прям сейчас ощутил такой свирепый голод, что тебе придётся заказать пиццу прямо сейчас. Я люблю «Четыре сыра».

— А я — «Торнадо» — поддакнул Вовчик и выразительно посмотрел на Вадима.

— Увы, вынужден согласиться, мне «Маргариту», — кивнул он. — Традиция: новенький в первый день кормит весь отдел. Тебе ещё повезло, меня эти проглоты заставили отвести их в кафе.

— Отличная была отбивная, — мечтательно улыбнулся Вовчик, но, спохватившись, посерьёзнел и, хмуро зыркнув на Илью, буркнул: — И никаких газировок! Только сок и только грейпфрутовый!

Погрустнев, Илья достал телефон и, отойдя к окну, принялся диктовать требуемое.

— У них нет грейпфрутового сока, — немного растерянно сказал он, закончив беседу по телефону. — Пойду я в магазин.

Ника поднялась:

— Я с тобой, пожалуй. Не знаешь, где тут аптека?

— Зачем? — Вадим поспешно вскочил. — Голова болит? Я тоже иду!

— Нет-нет, со мной всё в порядке, просто витаминчиков захотелось. И со мной идти не надо, хочу с Ильёй посекретничать.

Ника постаралась изобразить на лице самое загадочное выражение, и с радостью отметив озадаченные взгляды самопровозглашенных повелителей сети, пошла морально поддерживать новичка.

— Тебе правда нужно в аптеку? — уточнил парень. — Она здесь, за углом, можем забежать.

— Забежим, есть у меня одна идея. Обещаю, будет прикольно. Главное, не забудь невзначай сказать: «Надо же как повезло, на слабительное была отличная скидка». И не переживай, травить мы никого не будем, просто обставим всё так, будто подсыпали слабительное в сок.

— Ха… жестоко. Но идея хорошая, — Илья повеселел. — Только это нужно будет сказать уже после того, как они выпьют пару стаканчиков.

— Именно. Ишь, Повелители нашлись! — зловеще усмехнулась Ника.

В магазине Илья не ограничился соком, а накупил чипсов, нарезок и, немного подумав, добавил банку кофе.

— Ну, не могу я без него! — парень виновато посмотрел на Нику. — Привык на прошлой работе, а сегодня с самого утра пью этот чёртов чай, а толку никакого: глаза слипаются.

— Гни свою линию, — Ника ободряюще похлопала его по плечу. — Я с удовольствием попью с тобой кофе, только давай возьмём вот эту пачку грубого помола вместо растворимого. Здесь есть недорогой френч-пресс, так что считай это моим подарком в честь первого рабочего дня.

Парень засмущался и кинулся было отговаривать Нику от подарка, убеждая, что сам может купить всё необходимое, но Ника была непреклонна:

— Тебе ещё за обед рассчитываться, так что лучше сэкономь деньги, а мне достаточно простого «спасибо». Вот, — Ника открыла кошелёк и отсчитала необходимую сумму. — Я в аптеку. Как раз успею, пока ты в очереди отстоишь. Встречаемся у входа в магазин. Пароль «ватер», отзыв «клозет».

Илья прыснул, а Ника, подмигнув ему, побежала исполнять задуманное.

Аптека, в отличие от магазина, оказалась довольно большой, с огромным выбором самых разнообразных видов интересующего Нику лекарства. Она, немного подумав, остановилась на самом дешёвом препарате с яркой этикеткой и обещанием избавить от проблем сию же секунду. Расплатившись в кассе, Ника притормозила у мусорного ведра; вытащила из коробки блистер и принялась выковыривать таблетки.

— Простите, — раздался у неё над ухом удивленный голос, — это не моё, в общем-то, дело, но ради бога, объясните, что Вы делаете? Точнее, для чего?

Ника подняла голову и уперлась взглядом в темно синюю форму сотрудника патрульно-постовой службы.

— Э… уверяю Вас, ничего незаконного… — Ника попыталась найти слова, чтобы объяснить полицейскому, что она делает. — Понимаете…

— Вероника? Вот уж не ожидал Вас встретить! — неожиданно обрадовался слуга закона. — Думал, что никогда Вас не увижу и не смогу поблагодарить.

— Алексей? — Ника вытаращила глаза. — Надо же, Вас совсем не узнать в форме. Так солидно выглядите.

— Не Вы первая так говорите, — надо сказать, что улыбка парня в этот раз не была смущённой, и держался он гораздо увереннее, чем в их первую встречу в магазине.

— А за что вы меня хотели поблагодарить, Алёша? И почему не писали? — полюбопытствовала Ника.

— Да вот за это и хотел, — парень немного замялся. — Я ведь писал Вам…

— Но я…

— Так в том и дело, что я неверно записал Ваш адрес, и все мои письма получила другая девушка и тоже Вероника. И даже, что удивительно, из нашего города.

— Ну, это-то как раз не удивительно, у меня платный ящик, на этом домене все адреса, как правило, из нашего города. Ну да это не важно…А что та девушка? Ругалась?

— Не то чтобы, — парень немного покраснел и сразу стало видно, что несмотря на солидность, ему никак не больше двадцати лет. — Мы стали переписываться, уже виделись несколько раз. В общем, Вероника, благодаря Вам, я влюбился, и мои чувства взаимны.

— О как! Ну, это же замечательно! — Ника восторженно пожала руку парня и чуть не уронила пачку с лекарством, чем спровоцировала почти угасшее любопытство.

— Так Вы просветите меня? Хотя можете не отвечать, нет закона, запрещающего выбрасывать только что купленное слабительное.

— Да вот, проучить хотим кое-кого, — и она вкратце поведала Алексею свой коварный план…

— … И у меня к вам будет огромная просьба, — в завершение она умоляюще сложила руки. — Если вдруг из какого-нибудь окна «РусьТелекома» будут слышны крики, ругань и обвинения в хулиганстве, не реагируйте, пожалуйста.

— Буду слеп и глух, — смеясь, заверил её Алексей. — Мы с напарником сегодня как раз здесь дежурим, за митингующими присматриваем. Бабуля одна палец порезала о ватман, вот я пришёл за пластырем.

— Ну что тут скажешь, — Ника смерила парня одобрительным взглядом, — Вашей Веронике здорово повезло.

Довольная неожиданно приятной встречей, Ника распрощалась с парнем, ещё раз пожелала ему всех благ и поспешила на встречу с Ильёй.

«Признайся, ты об Алексее ни разу и не вспомнила с тех самых пор, как он помог тебе в магазине».

«Ну, есть такое дело, — вздохнула Ника. — Так мне не до него было, всё так завертелось».

«А почему не боишься, что он может быть психом?»

«Элементарно! Молод он для психа, да и высоковат, дверь, по словам Марии Степановны, мне портил дядя помельче».

В прибежище Повелителей всё прошло как по маслу. Голодные парни набросились на угощение, щедро запивая его соком. Ника сделала кофе на радость большинству, чем заслужила ревниво-обиженный взгляд Вадима. Чуть позже привезли пиццу, так что атмосфера стала больше напоминать День рождения, чем рабочий момент.

А когда Ника невзначай выронила коробочку из-под лекарства, да Илья, заговорщически подмигнув, шепнул условленную фразу… Ой, что тут началось!

Вовчик и Серый выругались, картинно схватились за животы и пулей вылетели в коридор. Затем вернулись, принялись бегать вокруг столов, обвинив Нику и Илью в жестокости и беспределе. Вадим, хоть и остался сидеть, но радовал откровенно потерянным видом и словами:

— А меня-то за что?

Довольный Илья забрался на подоконник и с наслаждением пил третью чашку кофе, расхваливая способ приготовления, о котором он раньше и не знал, а Ника молчала, просто наслаждаясь ситуацией…

Немного позже притихшие и посрамлённые парни поняли, что над ними просто пошутили, не причинив никакого вреда здоровью; ещё через некоторое время они даже оценили смысл розыгрыша и решили в дальнейшем взять его на вооружение, в конце концов, Женя должен скоро вернуться из отпуска…

Когда все немного успокоились, а Илья и Ника за изобретательность были признаны своими, Вадим, отвел её в сторонку и спросил, не против ли она, если он посоветуется с коллегами насчёт психа.

— Ты поэтому просил меня сюда придти? — догадалась Ника.

— Ну, и поэтому тоже, — кивнул он. — Я не сказал утром, но Лёха письмо прислал, отказался от моих услуг, мол, сам справится. А я использовал все свои возможности, но вычислить его не смог.

— Раз такое дело, советуйся. Одна голова хорошо, а плюс ещё три — лучше.

Рассказ Вадима впечатлил ребят. Вова задумался, Илья не скрывал своего возмущения, а Серый, который к этому времени получил вызов от Тохи, закончил разговор парой фраз и во все глаза уставился на Нику.

— Надо идти на поклон к псам, — изрёк Вовчик. — Никак по-другому его не прищучить.

— Куда-куда? — не поняла Ника.

— С лёгкой руки твоего парня, у нас все отделы имеют два названия, для всех и для внутреннего пользования, — пояснил Серый. — Мы, программисты, Повелители Сети, клиентский отдел зовётся Скупщиками душ, ну а сисадминов называют Суровыми псами Преисподней.

— Алине не нравится, как вы их называете, — вставил Илья. — Она собирается поднять бунт и переименовать отдел в Исполнителей желаний.

— Ха! Да мы этот бунт… — начал было Вовчик, но осёкся под серьёзным взглядом Вадима. — Ладно, об этом позже, а пока пошёл я к Кирюхе, за ним должок. Думаю, даст покопаться в логах.

— А что он задумал? — спросила Ника после того, как Вова скинул себе на флешку все данные, что показал Вадим, и скрылся за дверью.

— Сделать то, что должны были полицейские, отнесись они серьёзно к своей работе, — ответил Серый.

— Он хочет отследить настоящий ай-пи психа, — пояснил Вадим. — У нас в городе один магистральный провайдер — «РусьТелеком», мы уже пару лет как вытеснили всех остальных, так что по-любому Лёха коннектится через нас, а Кирюха у Псов главный, он может докопаться до места расположения компа.

— Надеюсь, он пойдёт навстречу, — присоединился к разговору Илья. — Эта инфа вообще-то выдается только по официальным запросам.

— Раз Вовчик туда вообще сунулся, значит, не просто так, — подбодрил Нику Вадим. — Он любит делать одолжения айтишникам в надежде на то, что сможет потом поюзать их по полной.

Вова вернулся с торжествующей улыбкой и похлопал Вадима по плечу:

— Всё пучком, но за тобой ящик пива, — он уселся в кресло и, стряхнув с рукава несуществующую пылинку, продолжил, — завтра после обеда Кирюха даст координаты компа, он сейчас роется в логах. Так что…

— Отлично! — Вадим довольно потер руки. — Будет ему пиво, даже два ящика, за оперативность.

— Э нет! — охладил его пыл Вовчик. — Один ящик по-любому мне.

— Да не проблема, — легко согласился Вадим.

Ника дождалась паузы и задала вопрос, который давно крутился у неё в голове:

— Скажите, почему в фильмах киберпреступников вычисляют за секунды?

— Так то фильмы, — криво усмехнулся Серый. — На самом деле это нудная, долгая и кропотливая работа. Мало кто вообще готов этим заниматься. Проще сделать вид, что ничего не было. Ты лучше спроси у Вадима, чего он так долго тянул и сразу нам всё не рассказал, а?

Ника вопросительно посмотрела на Вадима, но тот молчал, хмуро сверля взглядом Серого.

— В самом деле, — озадачился Вовчик. — Неужели ты нам не доверял?

— Ребят, — Илья явно пытался сгладить ситуацию, — наше ли это дело?

— Ты прав, — неохотно прервал молчание Вадим. — Не ваше. Пойдём, Ника, я должен тебе кое-что объяснить.

— Не стоит, Вадим, — шепнула Ника, когда они оказались в коридоре. — Я не вчера родилась и отлично понимаю, почему ты не сказал им сразу.

— Нет уж, я скажу! Да, я гадкий тип, но хотел показаться этаким благородным героем, — Вадим спешно вёл её к лифту и продолжал тихим отчаянным голосом. — Нет, я не ждал великой любви, не думал, что это продлится дольше пары ночей. Я вообще руководствовался исключительно своей похотью.

— Я знаю, — сказала Ника, улыбаясь уголками губ.

Вадим с досадой ударил кулаком по кнопке вызова лифта:

— В конечном итоге, я сам попался в свою же ловушку спустя день, как ты приехала ко мне! Да, я влюбился, точнее, я люблю тебя! Но ты не хочешь этого слышать! И совсем не спешишь мне сказать, что тоже любишь, хотя я в этом не сомневаюсь.

— Раз не сомневаешься, зачем мне об этом говорить? — Ника даже не представляла, что в такой момент своей жизни будет настолько спокойна. Мало того, она даже улыбалась, и не просто, а вполне себе самодовольно, она была в этом уверена!

— Хочу услышать! — Вадим затащил её в лифт и прижал к стене: — Скажи!

— Что? — нет уж, раз такое дело, Ника намеревалась получить от процесса весь, так сказать, пакет удовольствий.

Вадим прижал её ещё сильнее и начал иступлено целовать, повторяя свою просьбу после каждого поцелуя:

— Скажи… скажи… признай… что ты меня любишь, прошу!

Даже если бы у неё был выбор, даже если бы она хоть на секунду разуверилась бы в своих чувствах, эта мука, эта страсть, это неприкрытое желание в его глазах обязательно склонили бы чашу весов в его пользу. Но всё дело было в том, что Ника ни капли не сомневалась. Она точно знала, что чувствует к этому мужчине. Так что единственное, что ей осталось признать, это то, что сейчас самое время сказать ему о своих чувствах. И… да, в этом она совершенно не сомневалась.

— Люблю… — шепнула она, как только он оторвался от её губ. — Но это совсем не значит, что я не чувствую похоть. Если честно, сейчас она просто рвёт меня на куски.

Вадим застонал и так крепко прижал её к себе, что Ника едва могла дышать, но вопреки всему, ей очень не хотелось покидать его объятия.

— Охренеть! — голос казался очень знакомым. — Ну и чего я тебя, дурака, уговаривал? Надо было сразу дать адрес и сказать, что комп сломался. Глядишь, уже на свадьбе гулял бы.

— Уверен, что я сказал бы ей «да»? — Вадим разжал объятия, и Ника, моргнув несколько раз, словно сквозь туман, увидела веселую веснушчатую физиономию Евгения.

— Не совсем, — усмехнулся Женя. — Ты бы сказал ей что-то типа «да, скорее, согласен на всё».

— Ты прав, — Вадим кивнул и опять обнял Нику, — именно это…

— Но-но, знаешь ли! Понимаю всю сладость момента, но должен внести ложку дёгтя: вы в лифте на третьем этаже, из-за вашей страсти мне пришлось подниматься по лестнице, так что жди выговор с занесением, — Женя пригрозил Вадиму кулаком, лучезарно улыбнулся Нике и исчез из поля зрения.

— Неудобно как-то получилось, — пискнула Ника, уткнувшись головой в грудь Вадима. В самом деле ни смутиться, ни растеряться у неё опять не вышло. В данный момент она была переполнена совсем иными чувствами. Но по старой привычке она изо всех сил пыталась изобразить замешательство.

— Да не бери в голову, — шепнул Вадим. — У Женьки поразительно крепкая психика, ему всё удобно.

— Так на что именно ты согласен? — мурлыкнула Ника, желая услышать сказанное ещё раз.

Вадим со смешком нажал-таки кнопку первого этажа:

— Дома, котёнок, именно там я всё тебе повторю. С подробностями. При условии, что мы будем голые и в положении лёжа.

— Звучит как музыка, — Ника потерлась щекой о его ладонь. — Условия рассмотрены и одобрены. Дело за малым…

— Ммм?

— Поскорее добраться до постели и раздеться.

— Решаемо, — победно улыбнулся Вадим. — У магазина стоянка такси, так что минут через десять будем дома.

Глава 24

— Твой телефон звонит, — Ника приподнялась на дрожащих руках, и уселась рядом с развалившимся на спине Вадимом.

— И фиг с ним… — безразлично ответил он.

— Вадим, алё… Открой глаза, — Ника щёлкнула пальцами — безрезультатно. Тогда она легонько царапнула его по животу.

Пушистые ресницы дрогнули, на губах появилась ленивая улыбка:

— Котёнок хочет ещё поиграть?

— Котёнок наигрался по самое не могу! — Ника рухнула ему на грудь. — Просто твой телефон надрывается уже вечность.

— Там виброрежим, не обращай внимания.

— Не получается! У меня сейчас оголены … Да чтоб тебя! Прекрати ржать!

— Ну-ка, давай с этого момента подробнее, что там у тебя оголено? Я вроде всё видел… Или нет?

Он резко подмял её под себя и навис сверху, и в смеющихся глазах не было ни единого намёка на ту ленивую пресыщенность, которую он так тщательно демонстрировал только что. Отнюдь! Там по-прежнему светился голод. И под этим плотоядным взглядом, она волей неволей начала заводиться, хотя и не предполагала, что это возможно раньше, чем через неделю, а то и через две.

— У меня оголены все чувства, Вадим. Поэтому жужжание твоего телефона серьёзно так нервирует. Понимаю, у тебя в распоряжении фамильная выдержка, но сжалься, прошу. Моя семья никогда не была сильна в этом вопросе.

Вадим со смешком скатился с неё и протянул руку к тумбочке:

— Незнакомый номер, — поморщился он, — Странно. Слушаю…

Как оказалось, звонили из сервиса. Сообщили, что ремонт закончен, и машину можно забрать в любое время.

Ника, решительно стряхнув с себя сладкую истому, спрыгнула с кровати и, накидывая халатик, пропела самым будничным тоном:

— В душ по очереди или вместе?

На миг в глазах Вадима она увидела что-то похожее на настороженность, но когда Ника повторила свой вопрос, он уже принял свой обычный невозмутимый вид.

— Вместе быстрее, котёнок, — прозвучал спокойный ответ. — Кроме того, обожаю тереть тебе спинку.

В сервисе, однако, как Вадим ни старался, Ника все равно заметила, с каким беспокойством он оглядывал заставленный автомобилями двор. И как расслабился, когда навстречу к ним вышел Борис Владимирович. Тот вручил Вадиму контракт, сообщил информацию о ходе ремонта и неожиданно улыбнулся, услышав вопрос об окончательной сумме:

— Что ж ты сразу не сказал, чейный будешь! Вика ведь за меня в восьмом классе все контрольные писала. Почитай, её стараниями меня в училище потом и взяли, мда… — мужчина слегка задумался, а потом заключил: — Будем считать, что мы в расчёте, задатка хватит. Погоди, ключи вынесу.

— Как фамилия твоего бывшего? — тихонько спросил Вадим, когда мужчина ушёл.

— Сокол, ты же знаешь.

— Точно?

— Да… Ой. Нет! — Ника порылась в памяти. — Настоящая фамилия Андрея — Сокольский. «Сокол» — его кличка, а потом он стал так для выступлений представляться. Давно, ещё до знакомства со мной.

— Ну, конечно! — Вадим рассмеялся. — Боря Сокольский. Надо же, как тесен мир!

— И не говори, — вернувшийся мужчина, протянул ключи. — Если что — обращайся, сделаю все быстро и недорого.

— Спасибо, обязательно, — Вадим пожал Борису Владимировичу руку и, усадив Нику в машину, весело прокомментировал, выруливая со двора: — Когда мама и папа перешли в восьмой класс, к ним определили второгодника — Борьку. Папа, судя по рассказам, с ним конфликтовал страшно, а вот мама до сих пор вспоминает его как отличного парня. Даже намекала, что потом он ей здорово помог кое с чем справиться.

— Да уж, — усмехнулась Ника, — мир и верно тесен, чего уж про наш город говорить…

— Чем меньше город, тем лучше, — вставил Вадим.

— Это почему же?

— Еда в кафе вкуснее. Честно сказать, я умираю, так есть охота. А ты?

— Спрашиваешь! Готова съесть слона!

Вадим в этот раз привёз их в итальянское кафе и, уточнив её мнение о виде слона, заказал пасту с морепродуктами и десерт. Таким образом Ника и узнала, что никакой аллергии на мидии да гребешки и в помине нет, так что заверещавшее от восторга подсознание сразу закидало её рецептами возможных блюд.

— О чём задумалась? — Вадим быстро прикончил пасту и перешел к тирамису. — Расскажешь?

— Не-а… — Ника покрутила головой. — Лучше я у тебя кое-что спрошу, идёт?

— Давай.

— Скажи мне, почему ты сегодня принял это решение? Почему решил рассказать всё друзьям и найти-таки психа?

— Потому что я хочу, чтобы ты была со мной, потому что любишь, а не потому, что тебя кто-то преследует, — Вадим пристально посмотрел на неё. — Мне важно знать, что ты выбираешь меня сама.

— Да с чего ты взял, что у меня не было выбора? — изумилась Ника. — Напомню, у меня есть сестра, есть родители, и они, спешу тебя заверить, достаточно весомые люди в нашем городе. У них полно связей и если бы я захотела, то могла бы разобраться с этим психом. Я совсем не классический вариант девы в беде.

— Так ты пошла со мной не из-за психа? — Вадим отодвинул от себя блюдце с десертом и накрыл её руку своей.

— Конечно! Я же мечтала о тебе столько лет, а тут … Мужчина моей мечты зовёт меня. Да я бы в жизни не отказалась. Что бы там ни случилось потом, мне очень хотелось сравнить мечту и реальность.

— И как? — игривая улыбка изогнула красивые губы.

— Ну… понимаешь, когда мечтаешь, трудно представить себе кого-то кроме принца на белом коне.

— Ну да… коня нет, да и принц из меня никакой.

— Не переживай, программист на чёрном джипе тоже очень даже. Тем более, ты умеешь делать такое, о чём я не мечтала и в самых смелых фантазиях.

— Ммм… Например? — улыбка из игривой превратилась в самодовольную.

— Мне и в голову не приходило просить принца чинить комп, а уж устранять взлом!.. — доверительно шепнула Ника. — Так что в этих вопросах ты его обставил.

Вадим тряхнул головой, будто на него вылили ведро воды:

— Не понял! Что, только в этих?

— Во всём остальном он на недостижимой высоте. Благороден, бесстрашен, умён, сексуален. А эта трогательная дружба с конём…

— Мы едем домой! — Вадим подозвал официанта, быстро расплатился и, не дожидаясь сдачи, потащил Нику в машину. — На недостижимой, говоришь. Ну-ну… За язык тебя никто не тянул…

Суровые псы Преисподней своё имя получили не просто так. Утром, едва Ника успела отправить статью в редакцию, её тут же позвал Вадим и, ткнув пальцем в открытую на мониторе карту, сказал:

— Звонил Вовчик. Кирюха нашел откуда наш псих выходил на связь и адрес этот… Ну, мягко говоря, не простой, сама посмотри.

— Жилой комплекс «Фрегат», — прочитала Ника рядом с точкой указанной Вадимом. — Хм… Круто…

— Ты ещё не поняла весь уровень крутости, — Вадим открыл вкладку с письмом. — Договор заключён с Лихославом Любомировичем Антиповым. Понимаешь, о чём я?

— Погоди, Любомир Антипов — это же раскрученный автор псевдославянских романов… Ещё сериал был, очень «на любителя» …

— Ага, в прошлом году, «Гой еси на Руси», — Вадим вздрогнул. — Я как-то глянул серию, потом всю ночь заснуть не мог, актёров жалел. Но зато, теперь ясно, откуда в Лёхе страсть к писательству.

— Да уж, поиздевался над детём папа… — Ника на секунду представила, как непросто жилось ребёнку с именем Лихослав.

— Наверное, мечтал себе богатыря родить… — отозвался Вадим. — Но что-то не срослось. Проблема вот в чём, я тут кое-что проверил: в этот комплекс попасть невозможно, если тебя не позвали. Всю голову сломал, как до него добраться… Копам его сдать? А что скажу? Кирюху подставлять нельзя.

— Что ж, теперь позволь мне, — Ника достала из сумочки мобильный и, покопавшись в списке контактов, нажала кнопку «вызов».

— Саня, ты сейчас занят? — выслушав бурное приветствие на трёх языках, спросила Ника.

— Нет! — жизнерадостно ответствовал парень. — Ваша сестра мне экзамен зачла, а Ваши родители сейчас с ней обсуждают свадьбу. А по всем остальным предметам я давно сдал, так что жду Свету и болтаюсь без дела.

— Тогда я сейчас даю тебе адрес, и ты мчишься к нам. Телефон желательно выключить, по пути ни с кем не заговаривать. Если будет хвост, ты знаешь, что делать…

Спустя двадцать минут, во время которых Вадим безуспешно пытался добиться от Ники объяснений, Саша явился к ним во всём черном, включая очки «Рэй-Бан».

— Сань, — едва сдерживая улыбку, она усадила парня на диван и устроилась рядом. — Помнишь, ты говорил, что папа на девятнадцатилетие презентовал тебе халупку во «Фрегате»?

— Ну да, было такое, — кивнул парнишка. — Там сейчас ремонт, как закончат, мы со Светой женимся и переезжаем.

— Вон оно как, — поняв в чём дело, Вадим перестал сверлить Нику вопросительным взглядом и присоединился к разговору. — А в каком подъезде квартира десять?

— Во втором, — Саня снял очки и оглядел их с явным любопытством. — Если интересно, там живёт одинокий мужик. Вижу его, когда заезжаю ремонт инспектировать. Номер моей квартиры двенадцать, она на два этажа выше.

— По квартире на этаж значит, вот уж точно халупка… — подразнила Саню Ника.

— В первом и третьем по квартире на два этажа, — тот обижено шмыгнул носом. — Папа мог быть и пощедрее.

— Значит так, твои неуёмные аппетиты я буду клеймить позже, — усмехнулась Ника. — А пока настойчиво прошу пригласить нас с Вадимом в гости.

— Не вопрос, — Саня поднялся. — Вас отвезти или сами?

— Сами, — ответил Вадим, а заметив азарт в глазах парня дополнил, — учти, ты нас проведешь и всё. Втягивать тебя мы ни во что не будем. Он живёт один, так что сами разберёмся. Ясно?

— Как хотите, — пожал плечами Саня, напустив на себя безразличный вид. Но, по мнению Ники, вышло у него весьма неубедительно…

Когда они, благополучно пройдя воинственного вида консьержа, поднялись на пятый этаж, Саша, словно невзначай, бросил:

— А если он не откроет дверь? Что будете делать?

— Будем надеяться на удачу, — пожал плечами Вадим. — Сегодня нам везёт, так что есть шанс, что откроет.

— Слушайте, ну зачем огород городить? — Саня с надеждой посмотрел на Нику. — Я сосед, он меня видел. Стукну в дверь, скажу, что у меня кран прорвало, поинтересуюсь, нет ли проблем. А вы… — он задумался. — Эх, знал бы заранее — вывел бы из строя камеры наблюдения. Тогда вы могли бы нацепить маски, грубо оттолкнуть меня от двери и ворваться…

— Саш, поубавь обороты, — Ника грозно сдвинула брови, больше для того, чтобы не расхохотаться, конечно. Но парню об этом знать не стоило.

— Ладно, — неожиданно согласился Вадим. — Стучись. Мы пока у лестницы останемся. Потом подожди нас в своей квартире. Думаю, много времени это не займёт.

Лихослав Любомирович, в лучших традициях беспечности, поддался на старый приём:

— Нет-нет, молодой человек, — прозвучал робкий голосок, лишь отдалённо напоминающий тот, что Ника слышала по скайпу. — У меня всё нормально, ничего не течёт. Надеюсь, Вы уже справились с поломкой? Может быть, хотите чаю? — голос вдруг преисполнился заискиванием. — Посидим по-соседски. Я бы хотел познакомиться поближе…

— Иди за мной, — велел Нике Вадим и, в два шага преодолев расстояние, отстранил Сашу:

— А меня на чай позовёшь?

Невысокий щупленький мужчина, пискнул:

— Вы кто?

— Сантехник я, Лёха, — Вадим зашёл в квартиру и мгновенно выбил из рук мужчины трубку домофона, которую тот успел схватить. — Погоди подмогу звать, тебе ведь много объяснять придётся.

— Саня, иди к себе, — шепнула Ника, подтолкнув паренька за плечи, а сама шагнула вслед за Вадимом.

Тут мужчина перевёл взгляд на неё и схватился за голову:

— Ты… — прошипел он и кулем осел на пол.

— О, Господи! — Ника наклонилась и схватила его руку. — Пульс есть, пронесло…

Вадим закрыл дверь и присел на корточки рядом с ней:

— Сейчас очнётся, это у него от страха, — окинув мужчину брезгливым взглядом, он поднялся и облокотился спиной о стену.

— Слушай, по-моему, мы перегнули палку! — Ника осторожно похлопала обморочного по щеке. — Вдруг у него сердце слабое?

— Ты ещё его пожалей! Ему-то плевать было на состояние твоего сердца, когда в комп лез!

— Что… Как… — мужчина зашевелился, открыл глаза и затравленно уставился на Нику:

— Как ты меня нашла? — срываясь на фальцет, спросил он. — Как?!

— Вставай, Лёха, — Вадим угрожающе навис над ним. — Поговорим.

— Да кто ты такой? — взвизгнул мужчина.

— Безумный шляпник, — Вадим схватил его за шиворот и поставил на ноги. — И это я снёс твой троян.

— Отпусти его, — заметив, как побелел Лёха, Ника испугалась, что он вновь потеряет сознание.

— Я его в порошок хочу стереть, а ты говоришь «отпусти»! — негодующе рявкнул Вадим.

— Не… не надо в порошок, — сдавленно простонал мужчина. — Умоляю… я оплачу ремонт окна… я больше не буду! Я… я так устал! Я никому не нужен! Поймите, мне почти тридцать, а я ничему так и не научился. Программист из меня паршивый, писатель убогий. Даже родители потешаются надо мной… У меня нет друзей. Всё, что я умею — это корчить из себя крутого психа в сети, — мужчина всхлипнул. — Прошу, не рассказывайте никому! Отец меня убьёт!

— Вадим… — Нике, вдруг, стало очень жаль этого никчёмного человека. — Отпусти его, пожалуйста. Он не врёт, я уверена.

Выругавшись, Вадим разжал пальцы:

— Теперь я знаю, где ты живёшь! — не желая окончательно сдаваться, он поднёс кулак к носу Лёхи.

— Да понял я, всё понял, — засуетился тот. — Вот, — он открыл стоящую на комоде шкатулку и вытащил оттуда купюры: — Возьмите за окно и испорченную дверь. Сам не понимаю, что на меня нашло. Я же знаю, что пишу плохо, но так хотелось! Очень прошу, ради всего святого, простите меня за то, что я про Вас говорил! В меня будто бес вселился, ничего не мог с собой поделать.

Он с таким подобострастием заглянул Нике в глаза, что её затошнило, и нахлынувшая ранее жалость сменилась презрением.

— Пойдём, Вадим, — она взяла протянутые деньги. — Нам больше нечего здесь делать…

За дверью, вопреки указаниям, их поджидал Саня. Он не скрывал, что подслушивал и теперь принялся закидывать вопросами. Ника прикинув, что парень заслужил узнать правду, в двух словах поведала предысторию, и полностью согласилась с его точными, хоть и не совсем приличными высказываниями о будущем соседе.

— Но родителям ни слова! Договорились? — крикнула Ника вдогонку Сане, после прощания.

— Могила! — обернувшись, парнишка помахал рукой, после чего запрыгнул в свой кабриолет и умчался.

— У тебя паспорт с собой? — спросил Вадим, когда они уселись в машину.

— Да, — Ника вопросительно глянула на него. — А зачем тебе?

— Поскольку, всё разрешилось и тебе больше не угрожает хлюпик, возомнивший себя сетевым лордом, мы едем в ЗАГС, — тоном, не терпящим возражений, заявил он. — Точнее, сперва в ювелирный, где я, как безумно влюблённый, собираюсь отправить свою жадность в нокдаун и купить тебе кольцо с самым большим изумрудом, под цвет твоих глаз, а потом…

— Эй… — сердце выдало кульбит, а по коже поползли мурашки, — я что-то не припомню, чтобы ты делал мне предложение!

— А я его и не делал, пока, — он затащил её к себе на колени и впился в губы собственническим поцелуем, а оторвался только когда Ника застонала, — сначала я намерен попросить прощения за то, что тянул так долго.

«Похоже, только что отпала необходимость в моём чутком руководстве, — вынесло вердикт подсознание. — Так что всё, я замолкаю. Прощай и не скучай, Принцесса».

Эпилог

— Ты скоро?

— Минутку, — Ника сохранила файл и с довольной улыбкой выключила комп.

— Ух, прям цветёшь, — муж подал руку и помог подняться. — Всё получилось?

— Ага, — она с любовью заглянула в светящиеся нежностью голубые глаза, — дам немного отлежаться, поправлю и вышлю в редакцию.

— Уверен, тебя обязательно издадут, — Вадим проводил её на кухню и усадил в кресло. — Ты же у меня умница.

— И красавица, — Ника погладила свой большой живот. — А как у тебя? Договорился с Женей?

— Он согласен через месяц оформить меня как дистанционного работника, так что не будет необходимости вообще показываться на работе. Ну, за исключением авралов, когда ребятам нужна будет помощь.

Пузожитель, проснувшись, закопошился и ощутимо пнул её в печень:

— Димка, а ну уймись! — простонала Ника, откинувшись на спинку кресла.

— Шалит? — муж зачарованно уставился на живот, поставив перед ней чашку с чаем.

— Ещё как!

— Потерпи, котёнок, — он придвинул свой стул к ней и привычно легко, словно она и не прибавила десять килограмм, затянул себе на колени. — Остался всего месяц, потом отдохнёшь.

Ника покачала головой:

— Сомневаюсь, сынуля-то похоже бойкий будет.

— Ну, а я тебе на что?! — шутливо возмутился Вадим.

— Для того, чтобы меня любить, — улыбнулась Ника, с наслаждением взъерошив его модно подстриженные волосы. — А ещё баловать и радовать.

— Это само собой. Но помогать тебе с малышом — моё заслуженное право!

— Так же говорит твоя мама, — проворчала Ника. — И моя, да и Лизка желает потренироваться, чтобы через полгода стать великолепной матерью. У меня подозрение, что если я дрогну под их напором, у меня просто отнимут ребёнка, и видеть я его буду только по великим праздникам.

— А что ещё говорит моя мама? — насторожился Вадим.

— Расслабься, — Ника успокаивающе погладила его по его руке, — Она смирилась с тем, что ты окончательно ушёл из бизнеса. И давно не переживает из-за того, что ты отказался сниматься в клипе. Говорит, что отец из тебя получится отличный, а это самое главное.

— А ты как считаешь? Мы с тобой справимся? Вдруг наш ребёнок будет слишком умным и задавит нас интеллектом на втором году жизни?

— Да ну тебя, — Ника легонько стукнула его кулачком, — придумаешь, тоже.

— И ничего я не придумываю, — возразил Вадим. — Ты вон у меня какая, да и я практически гений…

— Ох! Ну вот никогда не упустишь возможности похвастать!

— Если не нравится так и скажи, — усмехнулся он. — И я тут же перестану…

— Нетушки! — заявила Ника. — Раз я тебя полюбила падким на лесть жадным хвастуном, таким и оставайся. Не надо сюрпризов.

— Котёнок, ты кое-что забыла.

— Ммм?

— Я ещё вечно озабоченный и чудовищно мстительный…

— Да? Ничего подобного не помню… Ой! Осторожнее, Вадим! Надорвёшься! — расхохоталась Ника, когда он поднялся с ней на руках, — Я же тяжелая! Немедленно опусти!

— Так ты решила, как назовёшь книгу? — проигнорировав требования, спросил он.

— О, да!

— А мне скажешь?

— Ну, может быть, когда-нибудь, если будешь хорошо себя вести…

— Я рассчитывал на подобный ответ, — он понёс её в спальню. — Но спешу напомнить, особенно быстро твой язычок развязывается, когда я веду себя плохо.

Муж бережно опустил её на кровать и, обжигая горячим дыханием, принялся целовать. Чувственно и страстно, нежно и исступлённо, так, как это умел делать только он.

Апрель — Сентябрь 2013.

Примечания

1

скрам — транскрипция английского слова scrum, коим называется одна из модных нынче методологий управления проектами по разработке ПО. Описывать её можно долго и нудно, здесь же важно отметить то, что процесс разработки делится на итерации (см. выше), каждая из которых должна быть завершена вполне конкретным результатом, который можно проверить.

(обратно)

2

аджайл — и это тоже транскрипция. В английском варианте — agile. Так айтишники называют целую группу методологий разработки софта, от применения которых процесс разработки становится легче и гибче, а заказчик начинает чаще получать проду и становится более добрым. Скрам (см. выше) — один из подходов в рамках аджайла.

(обратно)

3

итерация — мы: программисты, менеджеры проектов, тестировщики и прочий околоайтишный люд, так называем одну фазу (или этап) любого повторяющегося процесса, будь то цикл в программе или многоэтапный процесс разработки этой программы. Является транскрипцией английского термина iteration.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg