«Снежная принцесса»

Пролог

– Внимание всем патрулям в районе улиц Бланко и Джексон Келлер. Попытка ограбления в закусочной "У Генри" по адресу: Бланко, 781. Преступник вооружен обрезом. При задержании необходима особая осторожность…

Только этого не хватало! Вооруженное ограбление и - вполне вероятно - стрельба. Детектив Дональд Конихан щелкнул переключателем рации и лаконично сообщил диспетчеру о своем местонахождении. Секунду спустя он уже укреплял одной рукой красную мигалку на крыше своей цивильной машины, тем временем другой поворачивая ключ зажигания. Вообще-то, на сегодня его дежурство закончилось. Денек выдался суматошный, и Дону не терпелось поскорей оказаться дома. Однако сейчас он находился всего в трех кварталах от места преступления и имел реальную возможность взять грабителя с поличным. Его машина с воем вылетела на улицу Бланко. Краем глаза Конихан заметил, что полицейский автомобиль выруливает из-за поворота на расстоянии не менее мили. По всей видимости, столкнуться с преступником ему предстоит первым. И в одиночку.

Машина влетела на стоянку перед закусочной и, визжа тормозами, резко остановилась. Дону хватило секунды, чтобы оценить обстановку.

Четверо посетителей лежали на земле лицом вниз с руками на затылках. Над ними возвышался здоровенный детина, действительно вооруженный обрезом. С перекошенным лицом он что-то орал четверым бедолагам. Вероятно, приказывал не двигаться. Разумеется, никто и не смел пошевелиться.

Дон выхватил пистолет и выскользнул из машины.

– Полиция! Бросай! Иначе стреляю!

Детина поднял на него взор, полный изумления.

– Нет! Ради всего святого, не делайте этого! Внезапно прозвучавший голос принадлежал женщине, выросшей будто из-под земли. Она появилась откуда-то из темноты и в мгновение ока оказалась на линии прицела. Теперь, решись кто из двоих выстрелить, он скорее всего попадет в нее.

– Проклятье! Убирайтесь! - Голос Дона сорвался на фальцет.

– Нет! - снова выкрикнула она. - Вы ничего не поняли. Это же не по-настоящему. Мы снимаем сюжет для "Криминальной хроники". Боже мой, только начало получаться! Вы все испортили!

Вой влетевшей на стоянку патрульной машины заглушил неделикатный оборот, сорвавшийся у него с языка. Только теперь Дональд разглядел съемочную группу, примостившуюся за углом закусочной. Значит, "Криминальная хроника", подумал он. А это, выходит, Нэнси Джойнс, новый ведущий программы. И, между прочим, крестная дочурка шефа.

– Замечательно, - пробормотал он. - Просто великолепно. - И вслух резко выкрикнул:

– А вы понимаете, леди, что значит становиться между двумя вооруженными людьми?! Какого черта вы не сообщили в полицию о съемках? Я же мог застрелить вас или вашего молодчика!

Нэнси пожала плечами.

– Сообщение о предстоящих съемках напечатано в сегодняшней газете. Это обычная процедура, так всегда делается.

– В следующий раз заранее пришлите уведомление в полицию, - буркнул Конихан, пряча пистолет. - Не все, знаете ли, читают газеты. - Не давая ей возразить, он повернулся и зашагал к машине. - Все в порядке, ребята. Ложная тревога, - бросил он полицейским, которые недоуменно взирали на эту сцену, не опуская, однако, оружия. - Спрячьте пушки. Нас, похоже, забыли пригласить на съемки "Криминальной хроники".

Напряжение разрядилось. Раздался чей-то нервный смешок. Ну еще бы! Завтра все управление будет потешаться. Да и он сам, наверное, посмеется над этим происшествием. Только не сейчас. Слишком свежо впечатление. Страшно подумать, что было бы, сделай этот парень с обрезом хоть одно лишнее движение! Смерив Нэнси Джойнс недружелюбным взглядом, Дон забрался в машину. Скрежет колес лучше всяких слов дал понять, как он раздосадован.

Глава 1

После перерыва на ленч Нэнси Джойнс вошла в свой кабинет и увидела на столе записку. Шеф вызывает, разволновалась она. Значит, что-то не так, где-то какой-то промах-Джек Уилсон, начальник департамента полиции Форт-Уэрта был ее крестным отцом, но это родство никак не влияло на их рабочие отношения. Он не только не делал ей никаких поблажек, а, наоборот, требовал с нее больше, чем с кого-либо другого.

Девушка кивком поприветствовала секретаря и негромко постучала в дверь кабинета. По пути Нэнси немного успокоилась и решила начать разговор с Уилсоном с шутливого упрека, что, дескать, ему следовало бы вызвать ее на ковер еще месяц назад, чтобы поздравить с началом деятельности в департаменте, но, увидев шефа, который стоял, отвернувшись к окну и ссутулившись, словно вся тяжесть мира легла на его плечи, осеклась. Ей нечасто приходилось видеть крестного в таком удрученном состоянии. Сердце Нэнси дрогнуло от сочувствия, и она резко остановилась в дверях.

– Что-то случилось? - вместо приветствия спросила она.

Услышав голос своей любимицы, Джек обернулся. Бог не дал ему своих детей, а он всегда мечтал о дочери, похожей на Нэнси. Она производила впечатление деловой интеллектуалки, увлеченной только своей карьерой. Но Уилсон знал, что под маской неприступности и высокомерия скрывается незащищенная женщина с доброй ранимой душой. В детстве она плакала над стихами об одноглазом медвежонке и зайчишке, попавшем под дождь. Сейчас же, в свои двадцать семь, ей успешно удается скрывать все то, что творится у нее внутри. Только ему и ее родным известно, что значили для нее последние три года и как близка она к срыву.

Медленно вернувшись к столу, он хмуро взглянул на нее, не зная, как приступить к предстоящему тяжелому разговору.

– А могу я просто поболтать со своей крестницей? - с напускным возмущением сказал он. - Садись-ка и расскажи, как тебе на новом поприще. Хочешь кофе? Или содовой? Только, пожалуйста, не говори, что бережешь фигуру, ты и так худенькая.

Нэнси забеспокоилась. Прошел месяц, как ее приняли на должность ведущей телепрограммы "Криминальная хроника" при полицейском департаменте Форт-Уэрта, все это время они с Джеком во избежание ненужных кривотолков старались поддерживать только деловые отношения. Вот почему столь непонятное поведение крестного отца напугало Нэнси, и в голове молнией промелькнула мысль, что Джек, вероятно, собирается уволить ее.

Не делай скоропалительных выводов, одернула она себя, после чего выпрямилась и решительно посмотрела на него.

– Ты вызвал меня, чтобы уволить, да?

Его глаза, лицо выразили удивление, даже испуг.

– Боже сохрани, нет! С чего ты взяла?

– Потому что у тебя такой вид, будто случилось что-то ужасное и ты не можешь решиться сообщить мне. Не думаю, что тебя так расстроило то маленькое происшествие.

Седые брови Джека взметнулись вверх.

– Не понимаю, о чем ты?

– Ну, о той аварии на дороге. Ведь никого же не ранило.

– Дорогая, конечно нет. - Он тяжело вздохнул. - Присядь, - мягко предложил он и, поднявшись из-за стола, оперся ладонью о его угол. - Нам надо поговорить.

Ей совсем не хотелось сидеть, но по тону его голоса девушка поняла, что лучше послушаться и принять новость, к которой ее так долго готовят, в более удобной позе.

– Хорошо, как скажешь, - согласилась Нэнси и, усевшись в кресло, сложила руки на коленях. - Ну, давай говори, и покончим с этим. Что же все-таки произошло?

Его глаза неотступно следили за ней.

– Еще одно изнасилование.

Слова эти, произнесенные негромко, с явным желанием, чтобы их никто не услышал, потрясли Нэнси как гром среди ясного неба. Изнасилование. В ней вспыхнули воспоминания трехлетней давности. Темная ночь. Маленькая машина с мощными замками, из которой ей так и не удалось вырваться. Человек, пригласивший ее на свидание…

Она почувствовала дрожь во всем теле и, сделав над собой усилие, очнулась. Уилсон молча смотрел на нее. Весь его вид - полные сострадания глаза, скорбное лицо, сгорбившаяся спина - говорил о желании стереть из памяти крестницы тяжелые воспоминания, связанные с той ночью, снять ее боль. Та же скорбь не сходила с лиц родителей, и их переживания усиливали ее страдания, хотя со временем Нэнси научилась скрывать свои чувства, глубоко пряча их в себе.

Заставив себя успокоиться, она резко спросила:

– Когда?

– Сегодня, рано утром. Похоже, действовал тот же маньяк, что и в двух предыдущих…

Вот уже две недели город бурлил. Десять дней назад мужчина в горнолыжной маске, с британским акцентом, видимо поддельным, напал на медсестру-практикантку и изнасиловал ее с особой жестокостью. А за три дня до этого произошло аналогичное нападение на уборщицу. Полиция подозревает, что в обоих случаях действовал один и тот же преступник. Последний же эпизод только подтвердил их предположение.

Нэнси оцепенела, затаив дыхание.

– На этот раз он оставил какие-нибудь следы? Джек помедлил, но посчитал глупым вводить ее в заблуждение.

– Нет, - ответил он. - Ничего. Единственное, что нам известно, - акцент и голубая горнолыжная маска, которая продается в любом магазине.

Значит, у детективов нет никаких зацепок, а этот маньяк свободно разгуливает по городу и набрасывается на свои жертвы. Кошмар! Теперь ей стала ясна причина сегодняшней встречи с крестным и его замешательства.

– Итак, ты хочешь сделать инсценировку одного из этих нападений и показать ее в "Криминальной хронике"?

Уилсон был поражен спокойствием своей крестницы. Он опасался, что, услышав его просьбу, она вспыхнет, начнет возмущаться, плакать, обвинять его, что он посмел предложить ей такое.

Джек, зная Нэнси с младых ногтей, наблюдал, как из девочки она превратилась в подростка, а потом в красивую молодую женщину, яркую и жизнерадостную, увлекающую родных и друзей своим темпераментом и энтузиазмом. А потом незаслуженное оправдание того мерзавца, который ушел от ответственности только по воле случая и вскоре, не переставая твердить о своей невиновности, все же сбежал из Атланты. Эти последние события явились переломным моментом в жизни девушки. Она резко изменилась. О да, Нэнси преуспевала в жизни, делая вид, что той ночи вовсе не существовало, но свои эмоции она держала где-то глубоко внутри, скрывая их даже от близких, любящих ее людей.

За последние три года ледяная броня, в которую она оделась, только однажды дала трещину - в прошлом месяце, когда человек, надругавшийся над ней, неожиданно вернулся в Атланту. Зная, насколько тяжело ей будет вновь увидеть подонка, перевернувшего всю ее жизнь, Джек предложил своей крестнице переехать в Форт-Уэрт и вести телепрограмму "Криминальная хроника". Учитывая многолетний опыт работы в любительском театре в качестве исполнительного директора, она вполне подходила на предложенную им должность. Девушка, естественно, ухватилась за шанс выбраться из Атланты.

Предлагая это место в своем департаменте, ему и в голову не приходило, что когда-нибудь у него возникнут трудности подобного рода. Но жизнь часто не оставляет возможности выбора. Три подряд нераскрытых преступления - это уж слишком! Не исключено, что найдутся люди, оказавшиеся невольными свидетелями нападения, но из опасений не заявляющие в полицию. Возможно, награда в пять тысяч долларов, предложенная "Криминальной хроникой", и гарантия полной анонимности подтолкнут их к звонку на передачу.

Не в силах выдержать пытливый взгляд ее испуганных карих глаз, Уилсон сказал:

– Дорогая, прости меня. Ты же знаешь, я никогда бы не попросил тебя об этом, если бы видел другой выход…

– Нет, нет! - прервала она его, резко замахав руками. Она прекрасно понимала, что этот человек сделал бы все, лишь бы не напоминать ей о тяжелом прошлом. Нэнси нежно любила своего крестного, но сейчас его сочувствие могло только навредить ей. Она давно уже не позволяет себе расслабиться, не давая эмоциям вырваться наружу, чем в известной степени защищает себя от лишних страданий. - Не стоит извиняться - это же моя работа. Прошлое не должно отражаться на настоящем. - Она обхватила себя за плечи и подняла подбородок. - Когда нужно отснять репортаж?

Ее взгляд стал твердым, и ему захотелось ободрить ее, сказав, что гордится ею, но, сдержавшись, Джек коротко произнес:

– Завтра, если это возможно. Если нет, то не позднее послезавтра.

– Завтра! - вскрикнула она. - Ты серьезно? Для подготовки потребуется не меньше недели.

– У нас нет времени, - возразил он. - Меньше чем через месяц начнется фиеста. Подумай об этом. Представь, что будет твориться на улицах. Все туристы, не желающие принять участие в программе праздника, и те, что приедут по причинам, вовсе не связанным с ним, остановятся в самых различных отелях города, станут разгуливать по двое, по трое, а кто и в одиночку. Кто-то из них хватит лишнего и тогда, естественно, напрочь забудет об осторожности. Если маньяк будет все еще разгуливать на свободе, перед ним откроется широкое поле деятельности.

От этих слов к горлу девушки подступила тошнота. Джек прав. Им нельзя терять ни минуты. Она резко поднялась со своего места.

– Я позвоню Томми, и, если он не занят, попробуем провернуть все завтра ночью, а до этого ведь еще надо набросать сценарий. Думаю, репортаж будет готов к четвергу к двенадцатичасовой программе новостей. Но, чтобы до конца вникнуть в ситуацию, мне необходимо встретиться с детективами, ведущими расследование.

– Они уже должны быть здесь. - Он потянулся к кнопке интеркома, соединявшего его с секретарем. - Мисс Бирс, детективы Коллинз и Коникан еще не ушли?

– Нет, сэр.

– Отлично. Пришлите их, пожалуйста, ко мне.

Развалившись в кресле напротив секретарши шефа. Дон услышал его приказание и, нахмурившись, встал. Двадцать минут, недовольно подумал он. Старик продержал их здесь целых двадцать минут исключительно для того, чтобы познакомить со своей драгоценной крестницей.

Кто не знает ее? В течение последнего месяца все только и говорили о ней. Фигурка, ножки, а улыбка… О, эта улыбка заморозит любое мороженое. В первый же день ее появления в департаменте мужики с ног сбились, делая ей всевозможные предложения. Однако, по слухам, девица всех холодно отвергла, за что и получила прозвище Снежной принцессы. Однажды столкнувшись с Нэнси, Дональд сразу решил, что должен избегать ее как чумы. Но жизнь полна неожиданностей. Похоже, теперь им с Филом придется работать с ней.

Фил находился здесь же и криво ухмылялся.

– Никогда не имел дело с принцессами. Неужели и вправду она холодна как лед? Может, поддеть жилет с электроподогревом?

Дон, уже направившийся к кабинету шефа, обернулся.

– Обязательно, Коллинз! Я уже в нем. В ясных голубых глазах Фила появилось игривое выражение.

– Что это ты стал таким раздражительным? Не после того ли случая, когда ты, словно герой из сказки, спас жизнь Принцессе? Может, она приморозила твое…

– Фил, предупреждаю тебя…

– ..сердце, - торжествующе закончил он. - Кто знает, парень, а если она та самая, которую ты так долго ждешь. Глядишь, она встряхнет тебя немножко.

– Даже не думай об этом, - отрезал Дон и открыл дверь в кабинет.

Нэнси стояла у окна. Вокруг все только и говорили о сексапильности новой сотрудницы, но при первой их встрече, когда стоял вопрос о жизни и смерти, Конихану было не до ее внешности. Увиденное же теперь превзошло все ожидания…

Эта леди могла бы стать Мисс Америка. В отблеске заходящего солнца ее огненно-рыжие волосы отсвечивали, как у Тициановой мадонны. Природа наградила ее правильными чертами лица с высокими скулами, прекрасной кожей, огромными, выразительными карими глазами и крупным чувственным ртом. Однако она явно не стремилась выставлять напоказ свою красоту. На лице практически отсутствовал макияж, а губы и вовсе не были подкрашены. Ее элегантный зеленый с белым костюм почти целиком закрывал длинные, стройные ноги. Даже густые, необыкновенного цвета волосы, о которых могла бы мечтать каждая женщина, были заплетены в тугую косу.

Что ни говори, а она просто восхитительна, неохотно констатировал Дональд. Встретившись с ней глазами, Конихан внезапно понял, почему мужчины искали ее расположения, и покраснел. Это совсем испортило ему настроение. Нэнси испугалась, увидев его враждебный взгляд. Неужели ей придется работать с ним! Нет, только не это! Почему судьба так жестока к ней?

– Нэнси, хочу представить тебе детективов, Дональда Конихана и Фила Коллинза, - сказал Уилсон, указывая на вошедших. - Уверен, ты узнала Конихана, - озорно подмигнул он. - Хотя, думаю, вы не успели познакомиться вчера, когда он бросился тебе на помощь. Они с Коллинзом ведут дела по изнасилованию и поработают с тобой над инсценировкой.

Фил протянул руку и улыбнулся.

– Рад познакомиться, мисс Джойнс. Видел ваши сюжеты в "Криминальной хронике". У вас здорово получается.

За последние три года Нэнси привыкла избегать любых контактов с мужчинами, за исключением родственников, но, взглянув на Фила Коллинза, она решила, что он совершенно безопасен для нее, чего никак нельзя сказать о его партнере. Улыбнувшись в ответ, она пожала руку Коллинзу.

– Спасибо. Но пожалуйста, называйте меня просто Нэнси.

Он кивнул в знак согласия, и ей ничего не оставалось делать, как протянуть руку второму детективу, стоявшему рядом. В конце концов, подбодрила она себя, этот жест всего лишь простая формальность. Но неожиданно от прикосновения его горячей ладони девушку словно обожгло, и этот жар разнесся по всему телу. Ошарашенная, она вытаращила глаза на Конихана и резко вырвала руку. Внутренний голос из самых глубин сознания пытался успокоить ее, уверяя, что их рукопожатие ничем не отличается от предыдущего. Тогда откуда же у нее возникло безотчетное, мгновенное ощущение его близости? На секунду Нэнси вдруг показалось, что он прижался к ней с такой силой, что ей стало нечем дышать.

Он вошел, и уже одно его присутствие внесло в атмосферу кабинета какую-то напряженность. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые пользуются безусловным успехом у большинства женщин. Инстинктивно она знала, что от таких мужчин необходимо держаться подальше.

На нем были поношенные ковбойские ботинки и черный костюм. Очень высокий - выше ее почти на голову - и очень мощный, но эта мощь зрительно не утяжеляла фигуру, он выглядел достаточно стройным, а великолепно сидевший на нем черный костюм лишь подчеркивал эту стройность. Тогда, в темноте, черты его лица показались ей слишком резкими, но сейчас, при свете дня, она поняла, что такое впечатление создавалось из-за квадратного, словно высеченного из гранита, подбородка и пугающе нахмуренных бровей. Если бы не его густые, кофейного цвета волосы, спадавшие на лоб, и неожиданно мягкий изгиб неулыбчивых губ, Конихан и вовсе бы походил на монумент. Его угрюмый, немигающий взгляд казался настолько острым, будто проникал в самую глубину ее души.

Нэнси затаила дыхание и сделала шаг назад, с ужасом обнаружив насмешливое удивление в его серых глазах. Ей отчаянно захотелось куда-нибудь скрыться, юркнув в первую попавшуюся щель. Однако она нашла в себе силы выдержать его взгляд, и лишь некстати вспыхнувший яркий румянец выдал ее волнение.

– Детектив Дональд Конихан.

Нэнси приняла его представление как королева, знакомящаяся с новым приближенным. И будь он проклят, если сможет сбросить ее с этого пьедестала!

– Называйте меня Дон, - спокойно произнес он. - Я не любитель высоких титулов. А вы?

Усилием воли Нэнси сбросила маску надменности с лица, но внутри у нее все перевернулось от обиды и досады - ее задела едва заметная усмешка, промелькнувшая в его стального цвета глазах. Девушка прекрасно знала, что ее прозвали Снежной принцессой, и очень огорчалась. И оттого, что никто не осмеливался сказать ей это в глаза, не становилось легче. Порой у нее даже возникали мысли встретиться с кем-нибудь из сослуживцев, чтобы прекратить кривотолки о своей неприступности. Но теперь она с удовольствием отметила, насколько ей на руку считаться ледышкой в глазах таких, как Дон…

– Думаю, всему есть свое место и время, - холодно возразила она, взглянув ему прямо в глаза. - Некоторым они необходимы, чтобы чувствовать свое превосходство.

Ее слова явно содержали какой-то скрытый смысл. Сбитый с толку происходящим, шеф вопросительно посмотрел на свою крестницу, но, так ничего и не поняв, вернулся к существу дела.

– Я знаю, вы сделали все, что могли, - обратился он к детективам. - Поэтому и принял решение заснять на пленку инсценировку преступления, которая может хоть как-то повлиять на ход расследования. Ведь скоро фиеста, и время не ждет. Поэтому нам надо использовать любые возможности, только бы поймать этого подонка.

– Да, вы правы, необходимо подключить все силы, - согласился Фил. - И телевидение как вариант может оказаться нам весьма полезным.

Уилсон, довольный, кивнул.

– Вот и отлично. Нэнси заверила меня, что все будет готово к дневным новостям в четверг. У нее мало времени, и поэтому ей необходима ваша помощь.

На лице Дона появилась кривая ухмылка. Так вот для чего их вызвали! Шеф захотел сделать из них сиделок для своей надменной крестницы. Он должен был догадаться. Еще не хватает этой ледяной красотке столкнуться с насилием, - Когда вы собираетесь заняться сценарием?

Его тон нельзя было назвать доброжелательным, а глаза не скрывали раздражение. Где-то внутри у нее рос и грозился вырваться наружу протест, и, несмотря на все самообладание, ей хотелось крикнуть, что она не желает работать с ним.

– Сегодня вечером, если вы не заняты. Мы можем вчерне подготовить все, а потом дома я отшлифую все наши зарисовки. И завтра же ночью проведем съемки.

– После демонстрации сюжета по телевидению Нэнси будет информировать вас обо всех реакциях телезрителей, добавил шеф. - Я хочу знать обо всех звонках, вне зависимости от их значимости на ваш взгляд.

– А если никто не позвонит? - спросил Дональд, выражая общее сомнение. - Тогда что? Шеф тяжело вздохнул.

– Тогда вместо радости и веселья предстоящей фиесты мы получим один сплошной кошмар, о котором и подумать страшно. Считаю, нам надо сделать все, чтобы не допустить этого.

Двумя часами позже Дональд сидел за столом, составляя отчет о последнем изнасиловании, слепо уставившись на незаконченную фразу, которая ему не давалась вот уже десять минут, и не замечая кромешного ада вокруг себя. Телефон звонил бесперебойно, кто-то постоянно курсировал к кофеварке, стоявшей в углу, и обратно. Здесь же, в комнате, проводили очную ставку между членами двух противоборствующих банд, задержанных при перестрелке.

Фил тоскливо наблюдал за ним, сидя за своим столом, и наконец усмехнулся.

– Знаешь, никогда не видел тебя так долго пишущим несколько строк отчета. Ты заболел или что? Тебе же всегда было ненавистно бумаготворчество.

Дон даже не взглянул в его сторону.

– Я и сейчас его ненавижу. Просто что-то никак не выходит.

– О-о! - Фил уселся поудобней, вытянув ноги на угол стола, и принялся развлекаться. С серьезным видом разглядывая свои ногти, он произнес:

Сдается мне, твое новое задание не дает тебе покоя.

Дон медленно поднял голову, угрожающе прищурив глаза.

– С чего ты взял?

Фил, много лет проработавший со своим напарником, лишь улыбнулся на его грозный тон. Глаза Коллинза озорно смеялись, но лицо оставалось таким же серьезным.

– Да потому, что у тебя челюсть отвисла, когда ты увидел ее. Это беда для парня. Она накинула на тебя петлю, и ты, по всей видимости, уже понял, что попался.

На скулах Конихана заиграли желваки.

– Ты забыл, мне плевать на баб. Да и по всему видать, этой Принцессе тоже не до романов. Так что разговор окончен. Заткнись, Коллинз.

Но Фил не унимался.

– Знаешь, если у тебя действительно появилось желание подыскать себе даму сердца, так ты на верном пути. Леди - высший класс! И разборчивая. Уж если она отказала таким парням, как Микки Коттон и Дик Олбурн, она далеко не глупа. А что, попытайся.

– Проклятье, Фил…

Зазвонил телефон. Подняв трубку, Дон мрачно посмотрел на своего приятеля и прорычал:

– Детектив Конихан.

– Папа?

Услышав голос своей четырнадцатилетней дочери, Дональд забыл обо всем. Его охватила тревога. Гертруда звонила ему каждую неделю из Калифорнии, где жила с матерью, но не в такое время.

– Труди? Что случилось?

– Мне., мне так надо поговорить с тобой. Ему послышалось, будто девочка всхлипывает.

– Что такое, родная? Радость моя, скажи своему старику отцу, что случилось, - ласково настаивал он. - Ты же знаешь, если это возможно, мы обязательно решим твои проблемы.

Когда-то давно они оба верили в сказки, и у них никогда не возникало сомнений, что им что-то неподвластно. Но последние шесть лет научили их, что какой бы безграничной ни была любовь отца к дочери, порой он оказывался не в состоянии выполнить ее просьбы.

– Мама и Финк опять поругались, - наконец просопела она. - Такой кошмар!

Дональд с трудом проглотил подступивший комок. Черт возьми, что творит эта женщина. Флоренс, его бывшая жена, развелась с ним шесть лет назад, чтобы выйти замуж за другого. Но неужели ей не понятно, что их постоянные ссоры с новым мужем делают жизнь малышки просто невыносимой?

– Мне жаль, родная. Представляю, как тебе нелегко, но скоро наступит лето и ты сможешь переехать ко мне.

– А можно сейчас, папочка? Пожалуйста? - умоляла она. - Если бы ты только уговорил маму. Я знаю, ты сумеешь. Тебе просто надо напомнить ей, что ваш договор об опекунстве подписан на шесть лет. А теперь твоя очередь.

Если бы только он был уверен в положительном исходе разговора, он позвонил бы немедленно. Конихан всегда хотел жить с дочерью, и Флоренс знала об этом. Однако во время их развода судья посчитал, что восьмилетняя девочка должна жить с матерью, несмотря на то что малышка просила оставить ее с отцом. Горе едва не убило его. Все эти годы, сколько он ни умолял, ни требовал, Флоренс категорически отказывалась не то что отдать дочь насовсем, но даже разделить опекунство.

– Солнышко, ты же знаешь, будет только хуже…

– Я не могу здесь больше, папочка, - пищала она в трубку, глотая слезы. - Ты не представляешь, что тут творится. Мне даже не хочется идти домой. Ну, пожалуйста…

У него защемило сердце.

– Хорошо, родная, - согласился он. - Я позвоню маме сегодня вечером. Ладно? Ты ей только не говори о нашем разговоре, а то она рассердится.

Девочка всхлипнула.

– Обещаю тебе не говорить ей ни слова. Спасибо, папочка.

– За что же благодарить, родная? Я люблю, тебя. - Дон, помрачнев, положил трубку. - Проклятье!

Последние два часа Нэнси не поднимая головы разрабатывала сценарий изнасилования. После разговора в кабинете шефа она встретилась с Томми и договорилась о съемке. Они решили сконцентрировать внимание общественности на первом эпизоде с медсестрой, так как вероятность обнаружения свидетелей этого нападения казалась предпочтительней. Как обычно, перед ней встала извечная проблема - актеры. Никто не хотел работать бесплатно, а особенно без указания имен в титрах. К счастью, ей удалось найти двух студентов театрального колледжа, для которых была важней практика, чем гонорар.

Теперь, когда все трудности, связанные с организацией съемок, наконец позади, ей предстояло самое сложное - сработаться с Доном Кониханом.

В нем чувствовалось что-то такое, от чего в первую же минуту их общения в ее душе поднялся необъяснимый переполох. И по его усмешке Нэнси поняла, что он заметил это.

Слава Богу, Фил Коллинз станет хоть каким-то буфером между ними.

В дверь постучали.

– Войдите, - сказала девушка и насторожилась…

На пороге появился Дон и сразу же заполнил собой все пространство кабинета. Растерявшись, Нэнси взволнованно схватилась за карандаш и вопросительно посмотрела на него.

– А где Фил?

Внешне девушка ничем не выдала своего беспокойства, напротив, она выглядела более чем невозмутимо, однако Дон уловил что-то похожее на тревогу в ее глазах, вспыхнувшую и сразу же погасшую. Но что могло ее напугать? Нахмурившись, он подошел к ней, надеясь вблизи разглядеть это "что-то" под маской холодности.

– У него дома проблемы, - сказал он, поясняя ситуацию. - Вряд ли он уже сегодня приедет.

Итак, они вдвоем. Наедине. От этой мысли у нее пересохло в горле.

Откажись, твердил ей внутренний голос. Ведь все можно отложить до завтра, когда придет Фил. Тогда тебе не придется работать наедине с Доном.

А может, в самом деле так поступить? Но, собственно, почему? Он всего лишь вошел в кабинет и, придвинув стул, уселся у стола рядом с ней. Тогда что же ввергло ее в панику? Почему так остро она чувствует его близость? Ведь он ей безразличен как мужчина, и ее совершенно не занимают ни его широкие плечи, ни походка, ни этот оценивающий взгляд, направленный на нее, безуспешно пыталась она внушить себе.

И все-таки Нэнси не стала переносить их встречу исключительно из чувства противоречия, ибо в тяжелом взгляде серо-стальных глаз она прочитала ответное нежелание уединяться.

– Ну что ж, обойдемся без него, - спокойно сказала она. - Поскольку все три преступления по способу их совершения имеют известное сходство, давайте остановимся на похищении девушки с автостоянки больницы. - Нэнси стала листать папку с данными. - Мне нужны все мельчайшие подробности: место, время, одежда жертвы и насильника, произнесенные слова, действия как одного, так и другого…

Не отрываясь от документов, она затылком чувствовала его неотрывный взгляд, парализовывавший ее.

Дон достал из кармана записную книжку и прочитал:

– Жертва: студентка двадцати одного года, работает медсестрой в ночную смену в Центральной городской больнице. Двадцать седьмого, мучимая приступом мигрени, она отпросилась с работы. Девушка вышла из больницы в 3.05 утра и направилась к автомобилю, который находился в южном углу стоянки. В тот момент, когда она открывала машину, к ней подскочил мужчина в голубой горнолыжной маске на лице, в черных брюках и свитере, обхватил ее сзади, приставил нож к горлу и силой заставил пойти с ним в перелесок через дорогу, пообещав, что не убьет, если она будет послушной. Говорил он с сильным британским акцентом. Потом преступник совершил акт насилия, привязал девушку к дереву ее же брюками и скрылся.

Печатая текст, Нэнси с ужасом увидела, как дрожат ее пальцы, и, с трудом проглотив комок, подступивший к горлу, подавила в себе поднимавшийся изнутри страх. Боже, чего ей это стоило!

– Она хоть как-то описала преступника? Рост? Вес?

Рот Дона сжался в узкую полоску. В ее голосе не чувствовалось и нотки жалости или сострадания, а на лице по-прежнему застыло непроницаемое выражение. Неудивительно, что ее прозвали Снежной принцессой. Это же бесчувственная ледяная глыба, а не женщина!

– Он невысокий, - холодно ответил Кони-хан. - Рост приблизительно сто шестьдесят пять сантиметров, около семидесяти килограммов. Преступник не снимал маски, но, если в темноте женщина не ошиблась, у него, по всей вероятности, карие глаза.

Нэнси понимала, что нехорошо так явно демонстрировать безучастность к несчастной девушке, пережившей такую трагедию, но инстинкт самосохранения запрещал ей во избежание срыва давать волю своим эмоциям. А потом, какое в принципе имеет значение, что подумает о ней этот человек? Только бы поскорей закончить с ним работу.

– Может, она что-то говорила, чтобы разжалобить его? Мне бы хотелось восстановить их диалог.

– Она умоляла не убивать ее.

Слова кинжалом пронзили ее, ибо до невероятности были созвучны ее собственным мольбам, сорвавшимся с губ три года назад.

Нэнси с трудом закончила печатание варианта сценария и выдала информацию на печать. Через считанные секунды перед Доном уже лежала копия.

– Ну-ка посмотрим, что у нас получилось. Он читал с тем же каменным лицом, с каким она печатала, и, к своему изумлению, отметил, что ее работа чертовски хороша. Снежная принцесса не только до малейших деталей изобразила акт насилия, но и сумела воспроизвести атмосферу преступления, передать чувства, охватившие жертву с начала нападения и до конца, когда та уже осталась одна, привязанная к дереву. Ему и в голову не могло прийти, что этот айсберг так тонко чувствует.

– А знаете, очень даже неплохо. В самом деле! - сказал Конихан, не скрывая своего удивления. Или неудовольствия…

Неожиданно для себя Нэнси вдруг, посмотрев ему прямо в глаза, спросила:

– Я не нравлюсь вам, не так ли, детектив Конихан?

Если она рассчитывает выбить его из колеи, так черта с два у нее это получится. Он усмехнулся.

– А что от моего "нравится - не нравится" зависит, будем ли мы работать вместе?

– Нет.

– Тогда какая разница? - Он направился к двери. - Поскольку все решено, с вашего позволения я удаляюсь - у меня еще полно дел. Увидимся завтра ночью на съемках.

Глава 2

Нэнси с удовлетворением отметила, что на темно-бархатном небе нет ни единого облачка. Теплый весенний ветер слегка покачивал верхушки пирамидальных тополей на маленьких островках растительности среди припаркованных машин на автостоянке у больницы. Ночь казалась созданной для звездочетов и мечтателей, но Нэнси не замечала этой красоты. Ее единственным стремлением было поскорей закончить съемки и отправиться домой. Но обстоятельства складывались не совсем так, как хотелось бы. Синди Бартон, студентка театрального колледжа, которая только вчера согласилась на роль жертвы, опаздывала на двадцать минут. Нэнси начала уже подозревать, что девушка не придет.

Конечно, в том, что актеры не являлись на съемки или в последний момент отказывались, нет ничего необычного, напротив, такое случалось, причем достаточно часто. Но всякий раз перед съемочной группой вставала одна и та же проблема - срочно найти замену. Нередко Нэнси не оставалось ничего другого, как играть самой, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Как ведущая передачи, Нэнси была обязана объявить себя, и таким образом, снимаясь в роли жертвы, она шла на известный риск, от которого были защищены обезличенные актеры. Во избежание непредвиденных случайностей ее номер телефона не значился ни в одной телефонной книге, а все перемещения сопровождались конвоем полицейских машин.

Но при одной мысли взять на себя сегодняшнюю роль кровь застыла у нее в жилах, а сердце учащенно забилось. Холодея от ужаса, она всматривалась в черные, густые заросли, где преступник так жестоко надругался над несчастной девушкой.

– Ну и сколько нам еще ждать? Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. У меня свидание, - прозвучал голос Ричарда Ньюхолла, студента, согласившегося на роль маньяка. Он и сам опоздал, но, увидев, что Синди еще нет, стал возмущаться.

Пытаясь его как-то успокоить, Нэнси твердо сказала:

– Подождем еще немного. Вдруг она перепутала время, или машина сломалась, или еще что-нибудь…

Ньюхолл лишь хмыкнул в ответ, но тут не выдержал Дон:

– А если эта девица совсем не покажется? Что тогда?

Нэнси не хотела даже думать об этом. Но и этот чертов детектив тоже напомнил о себе совершенно некстати. Она свыклась с его присутствием и почти совсем забыла о нем. Конихан уже находился на площадке, когда они с Томми привезли камеру и осветительную аппаратуру. Он сидел в машине в южном углу стоянки и наблюдал за всеобщей передсъемочной суетой.

Моля только об одном, чтобы он не заметил вспыхнувший на ее щеках румянец, она пожала плечами.

– В крайнем случае, перенесем съемки на завтрашнюю ночь.

Но услышав ее слова, Томми Хейвуд, оператор, покачал головой.

– Извини, Нэнси, но я уже задействован на всю неделю. Тогда придется дожидаться следующей.

В такой ситуации ничего не оставалось, как провести съемку именно сегодня ночью. Нэнси затошнило от предчувствия, что ей все-таки придется выступить в роли несчастной жертвы, но все еще с надеждой она всматривалась во въезд на стоянку.

Дону показалось, что в безучастных прежде карих глазах Нэнси промелькнула тревога.

– Похоже, она не придет, - тихо сказал детектив, читая ее мысли. - Почему бы вам не сыграть жертву? Фигуры у вас похожи, да и волосы такие же рыжие. А в темноте никто не разберет лица.

Молодая женщина едва сдержалась, чтобы не взвизгнуть от охватившего ее панического страха. Нет! Только не это! Это просто невозможно! Бередить старые, все еще не затянувшиеся раны!.. И ни у кого, посвященного в ее прошлое, не возникло бы ни малейшего упрека, откажись она поставить себя на место изнасилованной.

Но улица по-прежнему оставалась пустынной. Нэнси поняла, что приперта к стене и у нее нет выбора. Соберись с духом, сыграй, а потом пойдешь домой и все забудешь, уговаривала она себя. Самое трудное - забыть.

Она побелела как мел, голос стал едва слышным.

– Я прихватила для Синди форму медсестры. Думаю, она подойдет мне. Сейчас я переоденусь, и мы начнем.

Позже Нэнси не могла вспомнить, как переодевалась в больнице, а потом вернулась на стоянку. Полностью войдя в роль, она уже ничего не видела вокруг себя…

Как водолаз, работающий с новичками, она взяла все руководство на себя.

– Итак, Томми, ты готов? Давай постараемся провести съемку без дублей. Ты взял нож, Рич? - "Преступник" показал бутафорский нож, и она удовлетворенно кивнула. - Ничего не забудь, чтобы не портить зря пленку. Ты хорошо помнишь роль? Да? Ну тогда начнем…

Неожиданно похолодало, ночь, сгустившись в беспросветную тьму, приняла какие-то зловещие, угрожающие очертания. Нэнси убеждала себя, что молодой человек, стоящий перед ней, абсолютно не опасен, что она сама под надежной защитой, но как ни старалась, никак не могла оторвать взгляда от ввергавшей ее в ужас маски и свирепо глядящих из-под нее глаз. Прошлое неслышно поджидало свою жертву и исподволь подбиралось к ней. Ее изнасиловали при совершенно других обстоятельствах - на свидании. Человек, надругавшийся над ней, был ей знаком, и перед ним не вставало необходимости прятать лицо. И все же, увидев мужчину в маске, она услышала лязг автоматических замков, похожий на звук захлопывающейся дверцы клетки. Даже не закрывая глаз, она ощутила на себе сильные мужские руки…

Внезапно почувствовав близость своего ночного кошмара, она с великим трудом заставила себя вернуться к реальности. Господи, неужели кто-то заметил? Только бы никто не услышал, как бьется ее сердце, не увидел, как дрожат ее пальцы!

– Итак, с чего начнем? - бодро спросил Ричард. - Слово за тобой.

Счастье, что мальчишка ничего не заподозрил, несколько успокоилась Нэнси и рьяно принялась за работу.

– Томми, как ты считаешь, с чего лучше начать?

Оператор задумчиво стоял на краю съемочной площадки и размышлял вслух.

– Как насчет того, чтобы снять тебя сначала лицом ко мне, идущей по направлению к стоянке? А потом - со спины, проходящей мимо машин. Это создаст эффект для зрителей, словно они двигаются вместе с тобой. Затем пойдет сцена, когда Рич подкрадывается к тебе сзади, а после этого мы покажем его уже рядом с тобой. О'кей?

Она кивнула, очень бледная, но как обычно бесстрастная.

– Неплохо. Давай так и сделаем.

Находясь вдали от камеры, Дон наблюдал, как Нэнси направилась назад к больнице, пока Томми не остановил ее. Повернувшись, она пошла вперед, к тому месту, где на нее должен был напасть Ричард. Это была уже не надменная Снежная принцесса, но медсестра, жестоко страдающая от мигрени. Она закусила губу и руками терла виски, пытаясь унять боль. Ошарашенный таким перевоплощением, Дон не мог отвести от Нэнси глаз. Вся во власти роли, она даже пропустила сигнал Томми об окончании первого эпизода. Несмотря на всю ее кажущуюся сосредоточенность на роли, Дона не покидало сомнение, что здесь что-то неладно.

Ему казалось, он сходит с ума. Нэнси Джойнс держалась перед камерой с такой естественностью, какая удается далеко не каждой настоящей актрисе. Все ее движения, жесты, взгляды, мимика выражали неподдельный ужас и страх.

Конихан тряхнул головой, освобождаясь от наваждения. В конце концов, он едва знаком с этой женщиной и не имеет ни малейшего желания копаться в чужих переживаниях. Он присутствует здесь исключительно по служебной необходимости, ибо преступник до сих пор на свободе и может натворить еще немало бед. И обезвредить мерзавца стало для Дона важнейшим делом на сегодняшний день, в чем он, как, впрочем, и все в полиции, возлагал большие надежды на телевидение.

Ты должна сделать это. Ты сможешь. Эти слова молотком стучали в голове Нэнси, когда она подходила к Томми, создавая видимость, что приближается к своей машине. Она чувствовала, как подбирается к ней Рич, слышала его дыхание. Сердце на мгновение остановилось, потом начало набирать скорость. Она собрала всю волю в кулак, чтобы не обернуться. Но он все медлил. Боже, что может быть хуже ожидания? Почему бы ему вот сейчас, сразу, не схватить ее и не покончить со всем? - нервничала она, еле сдерживая рыдания.

Однако появление "преступника" оказалось для нее все-таки внезапным. Он грудью прижался к ее спине, обхватил руками и приставил нож к горлу. Где-то в глубине сознания она помнила, что это бутафорский нож, но леденящий ужас уже опять завладел ею. Нэнси хотелось убежать, закричать и в паническом страхе лягнуть его. Но все, что ей удалось, - отчаянно взвизгнуть, так как его руки, словно клещи, держали ее, а лезвие ножа блеснуло и кольнуло шею немного пониже уха.

– Нет, пожалуйста…

Ее шепот-крик не входил в сценарий. Впоследствии она и сама не знала, играла ли она роль или на самом деле переживала происходящее. Перед глазами стоял туман, прошлое вытеснило настоящее, выводя ее роль полностью из-под контроля.

– Нет! - почти беззвучно закричала она, ногтями вцепившись в руку обидчика. - Нет! - На этот раз она будет бороться за себя!

– Будь послушна, и я не убью тебя. В этом кошмаре и всплеске эмоций до боли знакомые слова и голос показались ей рукой, протянутой в тумане. Она моргнула, и словно пелена спала у нее с глаз. Не кто иной, как Рич, стоял с ней рядом, и ее ногти впились в его руку. Наверное, он решил, что она сошла с ума!

Нэнси вдруг обессилела, колени подогнулись. Но камера все еще работала, и съемка продолжалась. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил перемену в ее настроении. Она должна доиграть роль до конца. С глазами, полными страха и ужаса, и затаив дыхание, она проглотила подступивший к горлу комок и хрипло произнесла:

– Д-да. Как в-вы скажете.

Они много раз повторяли каждую сцену, чтобы Томми мог снять ее с разных ракурсов. Прошел час, другой. Наконец съемки закончились, теперь оставалось сделать концовку передачи. Переодевшись, Нэнси обратилась ко всем, кто мог случайно видеть или слышать что-то, связанное с этим преступлением, с просьбой позвонить в программу "Криминальная хроника". Свидетелю назначалась награда в пять тысяч долларов.

В заключительных словах, произносимых ею, чувствовались и усталость и облегчение. Камеру убрали. Только сейчас Нэнси поняла, чего стоили ей последние несколько часов.

– У тебя чертовски здорово получилось, - воскликнул Томми, собирая оборудование. - Я и в самом деле решил, что ты напугана. Молодец!

– Да, в твоем лице, в глазах было столько неподдельного ужаса, - вступил в разговор Ричард. Сняв маску, он пригладил свои всклокоченные волосы и посмотрел на нее взглядом, выражавшим нечто среднее между благоговейным страхом и восхищением. - Даже не представлял, что такое возможно. Слушай, а почему ты не в Голливуде? Вы необычайно талантливы, леди!

Вся еще во власти пережитого, Нэнси, вместо того чтобы порадоваться и посмеяться вместе со всеми, едва сдерживалась, чтобы не разреветься.

– Спасибо, - прошептала она. - Мне кажется.., сам случай так подействовал на меня.

Дону же, по-прежнему наблюдавшему за ними со стороны, показалось, что ужас в лице и голосе был далеко не притворным и что не во вдохновении и актерских способностях тут дело, а в чем-то другом. Даже сейчас, когда съемки уже давно позади, девушка оставалась такой же бледной и испуганной. Как-то не очень вязалось ее теперешнее состояние со всеобщим представлением о ней как о Снежной принцессе. Прекрасно зная все свои слабости, он относил красивых женщин к последней из них. Но Нэнси Джойнс, с ее постоянно холодным, непроницаемым взглядом, с одной стороны, и эмоциональностью на площадке - с другой, ставила его в тупик. Для него она стала в определенном смысле загадкой. Ее глаза, полные страдания, не давали ему покоя.

– С вами все в порядке? - не выдержав, спросил он, подойдя к ней.

Услышав мягкий тембр его голоса, Нэнси подняла голову. За время съемок она ни разу не взглянула в сторону детектива, но почти все время ощущала его присутствие. Больше всего она боялась, что он понял истинную природу ужаса, который охватил ее во время съемок, и чего не почувствовали Томми и Рич, хотя и находились рядом с ней. Призвав на помощь всю свою выдержку и самообладание, она спокойно взглянула ему в глаза.

– Спасибо, все нормально. Просто день оказался очень тяжелым, и мне, думаю, как и всем, очень хочется домой. - Обратившись к Томми и Ричарду, она негромко сказала:

– Вы сегодня здорово поработали, ребята. Что бы я делала без вас? Спасибо.

У Дона возникло желание встряхнуть ее хорошенько, поговорить и понять, что же за всем этим скрывается. Но к ней опять вернулась ее обычная непроницаемость, и не успел он договорить слова благодарности, как она отвернулась и направилась к машине…

– Если вы что-нибудь знаете об этом человеке, просим позвонить по телефону 13-43-84. Вам не обязательно называть своего имени. "Криминальная хроника" обещает вознаграждение в пять тысяч долларов…

Запись резко оборвалась… Человек, сидевший в кресле в скудно обставленной комнате, перекрутил на начало пленку видеомагнитофона. Он без конца повторял ее и уже сам сбился со счета, сколько раз просматривал одну и ту же запись. Его интересовала только женщина на экране.

– Это Нэнси Джейн Джойнс, ведущая "Криминальной хроники" в Форт-Уэрте, с новостями недели. Ночью 27 марта этого года…

Она рассказывала подробности преступления. Затаив дыхание, он вслушивался в каждое ее слово и снова, уже в который раз, с нетерпением ждал инсценировки. Высокая, стройная, бледная от страха, она боролась с тем, кому он служил прототипом. Он предугадывал каждое ее движение, каждую мольбу. В возбуждении глаза его горели, губы искривились в жестокой усмешке. Да, наконец-то он нашел то, что так давно искал, удовлетворенно подумал незнакомец.

До сего момента его жертвами были обезличенные, случайно попавшиеся ночью женщины, утолявшие дикую, сжигавшую его сексуальную похоть. Но настоящего удовлетворения они ему не давали. Нэнси Джойнс - вот, кто отныне ему нужен. Такие, как она, всегда смотрели на него свысока, эти недотроги, считавшие, что он недостоин их любви.

И он получит ее.

Эта мысль явилась к нему неожиданно, но очень быстро материализовалась в конкретную и ясную цель. Ранее его действия направлялись на простое, естественное ублажение плоти. Нет! Теперь у него есть дело поважней. Он будет преследовать именно ее, мисс ведущую "Криминальной хроники", до тех пор, пока каждый день, ложась в постель, она не будет с ужасом думать, что он где-то здесь, рядом, и неотрывно следит за ней. Ее постоянно будет терзать ощущение беспомощности, тревога, страх, злость, которые, подобно раковой опухоли, станут пожирать ее изнутри. Только тогда он прекратит свою пытку и возьмет Нэнси Джейн Джойнс.

Нэнси взглянула на часы и облегченно вздохнула. Наконец-то день закончился. У нее дико разболелась голова. Потирая виски, она потянулась к сумочке, как вдруг зазвонил телефон. Накопившаяся за день усталость и сильная головная боль напрочь отбили желание с кем-либо разговаривать, но, опасаясь упустить какую-нибудь важную информацию, она откинулась в кресле, спешно достала из ящика стола карандаш и блокнот и подняла трубку.

– "Криминальная хроника". Чем я могу быть вам полезной?

Безмолвие, последовавшее за ее обращением, не было чем-то необычным. Ведь сдать властям своего друга или, больше того, члена семьи - дело нелегкое. Иногда на такой шаг идут ради денег, иногда из мести, но чаще все-таки людьми движет стремление очистить город от всякой нечисти. Естественно, многие теряются.

Нэнси спокойно повторила приветствие. Сначала ей показалось, что на другом конце провода уже собираются класть трубку, но вдруг тихий, бесцветный голос прохрипел:

– Я видел изнасилование. - Слова прозвучали, как дьявольский шепот из преисподней, и от внезапно охватившего страха холодок пробежал по ее спине. Задрожавшие пальцы выронили карандаш. Девушка понимала, что должна взять себя в руки. Ведь ото же к счастью, уговаривала она себя, что инсценировка заставила откликнуться свидетелей. В конце концов в этом и заключалась цель репортажа. Но от предчувствия какой-то неясной опасности ей захотелось бросить трубку и убежать…

Наконец, собравшись с силами, она взяла карандаш и придвинула блокнот.

– Какое изнасилование, сэр? - спокойным ровным голосом спросила она. - Что вы видели?

– То, которое показывали по телевизору, где вы выступали в роли жертвы. Там, у больницы.

В его странном вкрадчивом с акцентом голосе - самодовольном и с оттенком угрозы - было что-то путающее. Ей снова захотелось бросить трубку, но она сдержалась и требовательно произнесла:

– Вы находились вблизи больницы ночью 27 марта?

– Ее волосы не такие рыжие, как у вас, - хрипло прошептал он, проигнорировав вопрос. - И они были распущены. Уж если вы решились на такую роль, то и исполняйте ее как можно ближе к действительности.

Странно, но он говорил так, словно видел жертву в момент нападения. Интересно, что он там делал? Стоял в темноте, наблюдал и пальцем не пошевелил, чтобы помочь несчастной?

– Что вы можете сказать о преступнике?

– Почувствовав нож у горла, девица бросила сумочку, - продолжал собеседник, не слыша или не желая услышать вопросов Нэнси. - Мне нравятся ножи. С ними намного безопасней, чем с пистолетами. И бесшумно. Да и женщины относятся к ножам совершенно иначе, не как к пистолетам.

Нэнси с силой сжала трубку.

– Сэр, вы, вероятно, видели насильника. Я знаю, он был в маске, но, может, случайно бросились в глаза какие-то его отличительные черты? Татуировки, шрамы? Любые характерные особенности, по которым можно выявить преступника?

– Она не боролась так долго. Это было бы глупо. Какая уж тут борьба, когда страх застилает глаза!

Рука, записывающая разговор, замерла. Его слова, акцент… Неужели он? В ужасе Нэнси уставилась на блокнот; убеждая себя, что что-то недопоняла…

– И вы тоже будете со мной кроткой, - перебил он ее мысли. - Все другие - ерунда, простая ошибка, - говорил он, словно пытаясь оправдаться. - Должен сознаться, в тех случаях я был не прав. Мне стало ясно это только тогда, когда судьба подарила мне вас. Теперь для меня никто не существует, кроме вас, Нэнси. Я найду тебя. - Его тон стал решительным и злобным. - Найду и расплачусь за все.

Он, наверное, сумасшедший, подумала девушка. Точно! Надо просто положить трубку и забыть об этом дурацком разговоре. Но в голосе незнакомца чувствовалась необычайная уверенность, и акцент очень походил на тот, о каком рассказывали потерпевшие.

По спине снова пробежал холодок.

– Отомстить мне? - вскричала Нэнси. - Да что такого я сделала вам? Кто вы такой?

В ответ ей прозвучали только короткие гудки Конихан не видел Нэнси со дня съемок. И сейчас, стоя перед закрытой дверью кабинета с табличкой "Ведущая программы "Криминальная хроника" мисс Нэнси Дж. Джойнс", Дон внушал себе, что глупо избегать ее. Ведь никто же его не просит просиживать у нее долгие часы. Необходимо лишь узнать о результатах репортажа. На улице по-весеннему пригревало солнышко, и если ничего не сделать сейчас с волной нахлынувших на них преступлений, которая резко поднялась в связи с наступлением тепла, то к лету город превратится в зону военных действий.

С другой стороны, его не покидали мысли о ней, а тот неподдельный страх на ее лице во время съемок, подмеченный, видимо, только им, не давал ему покоя ни днем ни ночью.

Трех минут - а может, даже и меньше - ему хватило, чтобы напомнить и убедить себя, что эта леди - чересчур самоуверенная и недоступная особа. В конце концов, он не собирается проводить уикэнд в раздумьях о Нэнси Джойнс.

Постучав в дверь, он вошел в кабинет с твердой уверенностью не задерживаться здесь, но, увидев ее бледное как полотно лицо и полные страха глаза, тотчас же забыл о своем намерении. Ему редко доводилось видеть людей, охваченных таким ужасом. Однако не прошло и секунды, как, к его изумлению, перед ним уже сидела не беззащитная, насмерть перепуганная женщина, а спокойная и надменная ледяная красавица.

– Что случилось? И, черт возьми, не пытайтесь уверить меня, как тогда, ночью, что у вас все в порядке, - прогремел он, прежде чем та успела открыть рот. - Я не слепой. Только что вы были безумно напуганы. Учтите, я не выйду отсюда, пока не узнаю, в чем дело.

Нэнси понравилась его напористая агрессивность. Она ни минуты не сомневалась, что этот человек так же не бросает слов на ветер, как и тот - по телефону. Вот денек! Сравнение показалось ей кощунственным, и девушка истерически хихикнула. Взглянув в прищуренные глаза Дональда Конихана, она едва сдержалась, чтобы не крикнуть: "Нет, не подходи!" В настоящий момент она была слишком уязвимой, чтобы хладнокровно, без всплеска эмоций ощущать его близость.

Нэнси порывисто кинула ему блокнот с записями.

– Я.., мне кажется, звонил п-преступник. Конихан вскинул брови.

– Что значит, вам кажется? Что он сказал?

– У него британский акцент.., очень сильный. А то, что он говорил… - Ее передернуло, и голос сорвался.

Наконец-то, обрадовался Дон, Фил оказался прав, мерзавец все-таки попался в сети. Но в следующее мгновение все его мысли обратились к Нэнси и к тому, что ей сказал преступник. Записи лежали перед ним, но Конихан не мог оторвать глаз от лица своей собеседницы.

Пробормотав извинения, он придвинул к себе желтый блокнот и уставился в каракули.

– Черт, что это?

Она моргнула. Его тон стал требовательным, дерзким и деловым. Человек, минуту назад готовый броситься на ее защиту, словно испарился. Вот и отлично, подумала она. Она чувствовала, что ей легче общаться с Дональдом Кониханом в таком его качестве.

Ее взгляд стал снова непроницаемым.

– Мои записи этого звонка. Он откинул блокнот ей.

– Прочитайте.

Нэнси вспыхнула, возмутившись его резкости, но, взяв себя в руки, принялась читать. Сначала ее голос звучал ровно, но скоро, при воспоминании зловещего шепота звонившего, ею опять стал овладевать ужас, и пальцы, державшие записи, задрожали.

Заметив перемену в ее настроении, у него возникло страстное желание прижать девушку к себе, успокоить, защитить, и этот, не свойственный ему, порыв встревожил его. Более того, раздосадовал. Проклятье! Он не врал Филу, когда говорил, что плюет на женщин. Хватит, он уже однажды получил по зубам - неужели ему недостаточно.

Он отвернулся и подошел к окну.

– Мне нужна копия записи разговора, - хрипло проговорил он. - Сомневаюсь, чтобы это был тот самый преступник. Мало ли сколько извращенцев посмотрело наш репортаж, и теперь один из них решил просто поглумиться над вами.

– Но у него же акцент, - не согласилась с ним девушка. - Кроме того, ему известны мельчайшие подробности. Например, цвет волос. Ведь мы же не показывали фотографию настоящей жертвы. Как можно сравнивать наши волосы, не видя их?

В ее словах, конечно, имелась доля правды, но Дон из опыта знал, что нельзя поддаваться первому порыву.

– Это нетрудно, - ответил он. - А вы не исключаете такой возможности, что звонивший видел насильника и дошел до такой низости, что хвастается этим. А акцент можно и сымитировать. На всякий случай поставим на линии прослушивающее устройство, и, если он снова позвонит, отследим номер телефона и тогда уж точно узнаем, откуда у него такая информация.

– Нет!

Дон обернулся и посмотрел на нее, словно на сумасшедшую.

– Нет? Как вас понимать?

Он никогда не повышал голос - просто по роду своей деятельности не имел права. И сейчас его несдержанность можно расценивать как криминал. Поднявшись со своего места, Нэнси твердо взглянула ему в глаза.

– Основная идея "Криминальной хроники", - тихо сказала она, - гарантия анонимности наших информаторов. Позволив вам установить жучки на линию, я поставлю под удар самый замысел программы. Извините, но это недопустимо.

– Вы извиняетесь? - вспылил он. - У нас на руках серия актов изнасилования, и в данный момент вы единственная в городе, у кого есть возможность протянуть хоть какую-то ниточку к преступнику. А вы говорите, что это недопустимо! Господи, а если разговаривавший с вами действительно тот самый маньяк? Он же угрожал вам! В таком случае у вас большая вероятность оказаться следующей в его списке. Да любая другая на вашем месте потребовала бы, чтобы мы прослушивали линию!

Сам того не зная, он привел единственный аргумент, который мог бы поколебать ее. Нэнси вздрогнула.

– Поверьте, я, как никто, хочу, чтобы этого подонка поймали, - прошептала она. - Но все равно не могу вам позволить прослушивать линию. Вообразите, на суде вас обязательно спросят, как вы напали на след преступника. Вы вынуждены будете сказать правду, и людям, верящим нашей программе, сразу станет ясно, что мы лжем, и в следующий раз они побоятся обратиться к нам. Поэтому я не могу решиться на подобный шаг. Ищите другие пути.

Как все просто! Оказывается, для нее дороже всего эта чертова программа. Упустить такую возможность! А тем временем преступник, только что угрожавший ей, будет разгуливать на свободе. Сжав зубы, он шагнул к ней. Между ними было довольно большое расстояние, но Нэнси в испуге отступила назад. Это заставило его остановиться. Черт возьми, но почему во всех его действиях она видит угрозу?

– Ладно, забудьте. Черт возьми, не думайте ни о чем! - вспылил он и выскочил из кабинета, опасаясь совершить глупость и, не обращая внимания на ее воинственность, поцеловать девушку.

Глава 3

Прошел час-другой, но Конихан все так и не мог успокоиться. Закинув холодный ужин в духовку, включил таймер. Его единственным желанием было схватить эту длинноногую рыжуху, встряхнуть и сказать все, что он о ней думает. Нет, таких упрямых, глупых, выводящих из себя баб еще не видывал свет! Черт возьми, ей угрожают, а все ее мысли заняты лишь защитой чести своей программы. Дональд неподвижно уставился на печь. А если вдруг этот извращенец решит выполнить свои обещания? - бесился он. Допустим, звонок - простое бахвальство какого-нибудь психа, увидевшего ее в роли жертвы, а если нет? А если это действительно тот маньяк?

Если так, тогда надо срочно выяснить, как поставить жучок в обход мнения Нэнси. Мысли путались, их перебивал образ Нэнси, стройной, высокой, стоящей перед ним с гордо поднятой головой, спокойно выслушивающей его возражения и упрямо не желающей уступить. Но все же сквозь всю непроницаемость ее глаз он прочитал в них страх. Дон вспомнил ее губы, сжатые в тонкую полоску явно для того, чтобы он не заметил их дрожи. Сам не желая того, Конихан видел перед собой совершенно другую Нэнси - испуганную и потрясенную. Теперь она стала для него не гордой недотрогой - Снежной принцессой, но слабой женщиной, остро нуждающейся в мужской поддержке и защите.

Неожиданный телефонный звонок прервал его беспокойные размышления. Облегченно вздохнув, он взял трубку.

– Да.

– Надеюсь, у тебя не имеется грандиозных планов на вечер, - мрачно проговорил Фил. - У нас беда. Еще одно изнасилование.

Дон весь внутренне подобрался, вспомнив Нэнси.

– Что случилось?

– На этот раз жертва - преподаватель истории. Кто-то подошел к ней сзади, схватил и потащил в подвал. Поскольку он был в маске, она не имела возможности рассмотреть его.

– Как насчет акцента?

– Дешевая подделка под британский, - ответил Фил.

Они оба хорошо понимали, что акцент не имеет никакого значения. Так как все газеты кричали о приметах маньяка, любой другой мог работать под него.

– Да, славная ночка нам предстоит, - хмыкнул Дон. - Ладно, через двадцать минут жду тебя на площади Сент-Марка. А как жертва? Все еще в кризисном центре или уже отвезли домой?

– Ни то и ни другое, - вяло сообщил Фил. - Бедняжка в больнице. Нашему мальчику не понравилось, когда она начала звать на помощь. Он и полоснул ее ножом по горлу.

Дон затаил дыхание, кровь застыла у него в жилах. Игра стала принимать более страшный оборот. По опыту он знал, что, подняв однажды нож на жертву, маньяк не остановится и в следующий раз.

Охватившая его тревога возросла, когда они с Филом приехали на место происшествия. Как и во всех предыдущих случаях, насильник не оставил никаких следов, ни единой зацепки, которая могла бы вывести на него полицию. Он все прекрасно рас считал: почти опустевшее здание, так как был вечер пятницы и все стремились поскорей попасть домой. Лора Шерман задержалась в ожидании студента, чтобы принять у него зачет. Какое-то время она оставалась в кабинете, а потом спустилась в вестибюль выпить стакан содовой.

По всем признакам нападение совершил тот же человек. Единственно, что насторожило Дональда, - использование преступником ножа. Он уже не в первый раз приставлял нож к горлу своей жертвы. И каждый раз женщины кричали. Но раньше маньяк находил способ заставить их замолчать - закрывал рукой рот или просто угрожал ножом.

Так что же случилось? - тревожно думал Кони-хан. Почему все-таки насильник применил нож. Что такое сделала Лора, что он пошел на крайнюю меру? В чем разгадка?

Они приехали в больницу и вошли в палату. Посмотрев на лежавшую на койке женщину, Дон оцепенел. Обернувшись к Филу, он увидел у своего напарника аналогичную реакцию…

Лора Шерман оказалась хрупкой женщиной с приятным лицом и с большими карими, полными боли глазами. На шее у нее белела повязка. Но не повязка и не сострадание ввели детективов в состояние шока. Волосы! Густые, рыже-каштановые волосы, локонами разметавшиеся по подушке! Дон понял, что мысли Коллинза вернулись к их разговору в колледже, где полчаса назад он рассказал ему о звонке какого-то ненормального, угрожавшего Нэнси. Не в силах оторвать глаз от несчастной, Дональда пронзила мысль, что звонивший, по всей видимости, и есть тот самый разыскиваемый ими преступник.

Конечно, причины, почему насильник избрал жертвой именно Лору и отчего впервые тот применил нож, могли быть самыми различными. Но у Конихана мелькнула внезапная мысль: а нет ли какой-нибудь связи между цветом волос Нэнси и Лоры Шерман?

Нэнси никак не ожидала, что ей придется провести субботнее утро в кабинете своего крестного. Еще не было восьми, когда он позвонил и приказным тоном потребовал немедленно приехать к нему в департамент. Натянув на себя джинсы, белую коттоновую блузку и кроссовки, она немного подкрасилась, затянула волосы в конский хвост и поспешила к машине.

Влетев в его кабинет, она увидела там Фила и Дона. С ее приходом все трое встали; их лица показались ей словно выточенными из камня. Существовала лишь одна причина, по которой они могли встретиться с шефом в столь ранний час в выходной день. Испуганная своими подозрениями, она с трудом проглотила подступивший к горлу комок, поочередно посмотрела на всех троих и на одном дыхании произнесла:

– Еще одно изнасилование, да? Дон мрачно кивнул.

– Вчера вечером. На сей раз жертва - учительница колледжа.

Уилсон заметил тревогу крестницы и, подойдя, ласково обнял ее за плечи.

– Поэтому-то я и позвонил тебе, Нэнси, - тихо сказал он. - На сей раз дело приняло такой оборот, что возникла необходимость все обсудить. Садись, дорогая.

Проигнорировав предложение Уилсона, она недовольно стрельнула глазами в сторону Дональда.

– Вы рассказали ему?

Конихан ни в какой мере не чувствовал за собой вины перед ней и не обратил ни малейшего внимания на возмущенные нотки в ее голосе. Ведь свои соображения о подоплеке последнего случая он просто обязан был выложить непосредственному начальнику. А тот в свою очередь сразу же доложил обо всем шефу. Все-таки Нэнси как-никак крестница старика.

– Я должен был, - отозвался Дон. - Это моя работа.

– Все правильно, - согласился с ним Джек и, обратившись к Нэнси, слегка упрекнул:

– Что за секреты от меня?

Нэнси хотела рассказать ему, даже несколько раз набирала его номер, но сразу же клала трубку. Что же, теперь с каждым пустяком бегать к крестному, в конце концов решила она. За последние три года она стала настолько сильной и самостоятельной, что в состоянии справиться со всеми ударами судьбы. Когда той ночью Берт Стивене надругался над ней, она сломалась, утратив уверенность в себе и еще многое другое, казавшееся ранее само собой разумеющимся. Со временем ей с большим трудом, но удалось вернуть их…

– Просто мне не хотелось беспокоить тебя с такими глупостями…

– Это не глупости, - резко оборвал он. - После последнего изнасилования мы пришли к выводу, что ты действительно разговаривала с маньяком. - Уилсон прижал к себе крестницу, увидев ее расширившиеся от испуга глаза. - Дорогая, волосы жертвы такие же рыжие, как у тебя.

Ей захотелось закричать, убежать, спрятаться, но вместо этого она заспорила:

– Наверное, простое совпадение. В таком большом городе тысячи рыжеволосых.

– Не похоже на совпадение, - мрачно вступил в разговор Фил. - Меньше чем за три часа до изнасилования он обещал расправиться с вами, а затем напал на женщину с точно такими же волосами, как ваши. Несомненно, в этом поступке есть некое предупреждение о серьезности его намерений.

– Но…

– Преступник применил нож, - добавил Дон и поморщился. - Полоснул по горлу. Не до смерти, но достаточно глубоко. - Он заметил, как Нэнси побледнела, и у него снова возникло острое желание обнять ее, прижать к себе, успокоить, защитить. Совсем потерял голову, ошарашенно подумал он. С чего бы? Черт возьми, что она делает с ним? - Мы уверены, что он запугивал вас, - продолжил он, выдавая ей чистую, неприкрашенную правду. - Может, просто, чтобы привлечь внимание к своей особе, заявить о себе или еще что-нибудь. Кто знает? А может, он выбрал ваш типаж.., и теперь будет подыскивать похожих на вас и издеваться, пока не получит того, чего хочет. Вас.

– Но почему? - вскричала она. - Я ведь даже не знаю этого человека. Что я ему сделала?

– Ты сыграла роль жертвы в инсценировке преступления, совершенного им, которая, будем надеяться, поможет нам его поймать, - мрачно пояснил Уилсон. - Не могу простить себе того, что попросил тебя ввязаться в это дело, но кто же знал, что он так отреагирует. - Джек усадил ее на стул. - Мне бы хотелось на время, пока мы не раскусим этот орешек, отстранить тебя от работы в "Криминальной хронике". Только на время. Не исключено, что перестраховываюсь, но знаешь, береженого Бог бережет. Посадим кого-нибудь на телефон. Прокрутим старые репортажи по еще нераскрытым делам. Думаю, тебе лучше вовсе не появляться там.

– Нет!

– Вы серьезно? - не выдержал Дональд, обращаясь к шефу. - Это же единственная зацепка в нашем деле. Если сейчас вы выведете мисс Джойнс из игры, пройдут недели, а то и месяцы, пока у нас появится новый шанс поймать мерзавца.

Взгляд шефа стал тяжелым.

– Надеюсь, вы не собираетесь использовать Нэнси в качестве подсадной утки, Конихан. Я не позволю, чтобы по вашей милости над ней нависла серьезная опасность. Достаточно и того, что произошло.

Неужели старик подумал, что он решил использовать Нэнси, потрясая ею как красной тряпкой перед быком? Да, черт возьми, он едва не потерял голову от одной мысли, что ей угрожал этот слизняк. Дон, правда, пытался убедить себя, что точно такие же чувства в подобной ситуации он испытывал бы по отношению к любой женщине, но прекрасно понимал всю тщетность этих попыток. Каким образом эта девушка за столь короткое время смогла стать частью его жизни?

Помрачнев, он решительно заявил:

– У меня и в мыслях не возникало подобных намерений, сэр, но думаю, в настоящий момент не правильно и рискованно отстранять мисс Джойнс от работы в "Криминальной хронике". В результате она станет проводить целые дни дома в одиночестве. Не кажется ли вам, что ей безопаснее в департаменте? Этот негодяй хитер и очень осторожен и ни за что не решится напасть на нее там, где на ее защите стоит весь штат полиции.

– Настоящая опасность начнется для нее тогда, когда она ночью выйдет из студии и отправится домой, - вмешался Фил и, заметив, как она побледнела, сказал:

– Извините, Нэнси, но вы должны смотреть правде в глаза. Мы имеем дело с очень опасным негодяем, действия которого трудно предугадать. Вам необходимо быть готовой ко всему.

– Вот почему ей лучше держаться от всего подальше, - не соглашался шеф. - Если малышке небезопасно в собственном доме, тогда она на время вернется в Атланту. Навестит своих родителей.

– Нет! - Уж на этот-то раз она не сбежит! Взволнованная и уставшая от их дебатов, она вскочила. - Вы так уверенно рассуждаете, будто точно знаете, что преступник, увидев меня в роли, сразу же решил наброситься. А не думаете ли вы, что на самом деле он специально задумал попугать меня, чтобы я уехала из города и, выпав из поля вашего зрения, попала в его лапы?

Мельком взглянув на своих оппонентов, она поняла, что убедила всех, кроме крестного. Тревога в его глазах означала, что он боится разрушить восстановившееся у нее за последнее время душевное равновесие и покой.

– Да и бегать от него тоже противно, - тихо добавила Нэнси. - Я не могу позволить ему манипулировать мною.

– Порой лучше отступить, чем принимать неравный бой, - резонно возразил он. - Ты уверена, что тебе не нужно времени на обдумывание?

Нет, она совсем не уверена в этом, напротив, сознание того, что какой-то маньяк будет преследовать ее, вызывало в ней инстинктивное желание спрятаться. Но ведь ее исчезновение скорее всего оттянет его поимку на неопределенный срок. Чем дольше он на свободе, тем больше пострадает женщин.

Ее колени дрожали. Не обращая внимания на бешеное биение сердца, Нэнси вздернула подбородок и твердо произнесла:

– Вполне.

Джек, конечно, мог настоять на своем, но он знал, что она ему никогда такого не простит.

– Хорошо, - тяжело вздохнул он. - Можешь остаться в "Криминальной хронике", но тебе необходимо обеспечить безопасность, особенно когда ты вне департамента. С этой минуты твое участие в программе ограничится только ее ведением. - Заметив, что она собирается возразить, он поднял руку, жестом останавливая ее. - Да, я это и имел в виду, Нэнси, - предупредил он. - Никаких ролей в инсценировках. По крайней мере сейчас.

Она слишком хорошо знала значение этого его твердого взгляда, поняв, что на сей раз спорить бесполезно.

– Ладно, не буду играть. Но только пока, - неохотно согласилась Нэнси.

Уилсон улыбнулся крестнице, но, когда обернулся к Дону и Филу, лицо его приняло озабоченно-хмурое выражение.

– Увеличьте число патрульных машин на ее улице. Если еще последуют угрозы, на углу дома девочки поставим полицейскую машину без знаков отличия. Возможно, мы делаем из мухи слона, но другого выхода у нас нет. Да, и было бы неплохо, чтобы ее встречали и провожали на работу, - прибавил он. - На случай, если негодяю взбредет в голову подхватить ее по дороге домой.

– По-моему, мисс Джойнс не очень затруднит поездить это время в одной из наших машин, - сказал Фил и взглянул на Нэнси. - Где вы живете?

– Рядом с Вест-авеню.

Дон едва удержался, чтобы не застонать. Колесо фортуны всегда начинало давать сбой именно тогда, когда казалось, что все под контролем. С самого начала он страшно не хотел работать с Нэнси, старался не замечать запаха ее духов, соблазнительно-длинных ног, возбуждающей, буйной красоты ярко-рыжих волос. Он постоянно убеждал себя не обращать на нее внимания, вспоминая о болезненных уроках, преподнесенных ему Флоренс. Мало того что все задуманное им распадается как карточный домик, обреченно подумал он, но теперь еще она будет разъезжать с ним по утрам и вечерам в одной машине.

Признав в душе свое поражение, он все же нашел в себе силы улыбнуться и сказать:

– Это совсем недалеко от меня. После совещания я отвезу вас домой, а в понедельник утром подброшу на работу.

Это казалось единственно правильным решением, но, взглянув на Дональда, Нэнси решила, что лучше бы функции, которые взял на себя Конихан, исполнял кто-то другой. В нем было что-то пугающее - то ли мужественная красота лица, то ли испытующий взгляд стальных проницательных глаз, то ли мощь его крупной фигуры.

– Х-хорошо, - хрипло выдавила Нэнси, засунув руки в карманы джинсов, чтобы никто не заметил, как они дрожат. - Ну сколько можно нервничать? - ласково обратилась она к крестному, улыбнувшись. - Я теперь под охраной днем и ночью.

– Ладно, ладно, - ответил Джек. - Твои родители никогда не простят мне, если с тобой что-то случится. А сейчас быстро исчезни с моих глаз, пока я не передумал. И если тебе снова позвонят, я требую от тебя полной отчетности. Никаких тайн, слышишь? - Она направилась к двери, но он окликнул ее:

– Ты поняла?

– Клянусь, ты первый обо всем узнаешь, - пообещала Нэнси.

Однако она ни за что не призналась бы ему, что на ее небосклоне появился еще кое-кто, не менее страшный, чем тот маньяк. Дональд Конихан. Он как тень проследовал за ней к машине. Каждый раз, когда он заглядывал в зеркало заднего вида, его глаза встречались с ее, заставляя бешено колотиться сердце. Они молчали. Но одно его присутствие вызывало в ней огромную необъяснимую тревогу.

После таких событий, естественно, уик-энд Нэнси был безнадежно испорчен. К тому времени, как в понедельник утром Дон заехал за ней, она уже чувствовала себя пленницей в собственном доме.

По дороге на работу в их отношениях образовалась еще большая брешь. Сначала Нэнси пустилась в разговоры о погоде, затем без всякого перехода перескочила на последние дебаты в палатах конгресса. Девушка болтала без умолку, но в какой-то момент, непроизвольно покосившись в сторону своего собеседника - или, правильнее сказать, слушателя, - заметила в его неотступно следящих за ней глазах насмешку. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Она вела себя как шестидесятилетняя экзальтированная дамочка, попавшая в машину к знаменитому молодому актеру. С ума сойти! Покраснев, она оборвала себя на полуслове, и остаток пути они проехали молча.

Нэнси вошла в свой кабинет и не успела еще дойти до стола, как зазвонил телефон. Девушка замерла. Неужели опять тот маньяк? Нетвердой походкой, на негнущихся ногах она подошла к столу и подняла трубку. Оказалось, звонил детектив по поводу съемок об ограблении магазина. Облегченно вздохнув, она принялась за работу.

Следующие три дня ее сердце каждый раз замирало при звуке телефонного звонка. Ее нервы были натянуты до предела. Она понимала, что становится просто истеричкой, но ничего не могла с собой поделать. Состояние постоянной тревоги и ожидания просто сводило ее с ума.

По иронии судьбы, единственное место, где она чувствовала себя защищенной, была машина Дона.

В четверг вечером Конихан, остановив автомобиль у ее дома, сообщил:

– Мы снимаем охрану возле дома. Глаза Нэнси сразу метнулись к зеркалу заднего вида. Синего седана, обыкновенно дежурившего на углу, не было. В принципе эта новость ее не очень удивила. Все предыдущие дни прошли спокойно, без звонков и угроз. Хоть она и крестница шефа департамента полиции, но всему есть разумный предел.

Ею овладело смешанное чувство облегчения и тревоги.

– Я понимаю, департамент не может приставить ко мне постоянную охрану, но как насчет усиленного патруля на улице? Его тоже снимают?

– Нет.

– Стало быть, еще нет полной уверенности, что опасность миновала. Все правильно, если этот шизик не давал о себе знать все последние дни, это не означает, что он не займется мной завтра.

Голос Нэнси звучал ровно и даже несколько равнодушно, что поразило Дональда в самое сердце. За четыре дня общения с ней он сумел неплохо изучить девушку и заметить в ней то, что его несколько обеспокоило. Например, внешне она принимала свой эскорт как нечто обычное, но ее пальцы начинали барабанить по сумочке всякий раз, как рядом с ними неожиданно появлялась незнакомая машина. Она всегда была настороже. В глазах постоянно мелькали тревожные искорки.

Взглянув на нее, он понял, что эта ночь ничем не будет отличаться от предыдущих.

– Этого я не говорил, но вы не хуже меня знаете, что всякое может случиться.

– А если нет, - возразила Нэнси. - Вы с Филом вели дело с самого начала, изучили его поведение, повадки, не кажется ли вам, что преступник просто хотел меня попугать? Или он способен на спланированный, заранее обдуманный акт насилия?

Дональд посмотрел на нее. В ее глазах стояла мольба. Ну как он мог дать ей гарантии? Из жизненного опыта Конихан знал, что их нет и быть не может ни в жизни, ни в любви, ни в чем бы то ни было. Но он уже в который раз огорченно отметил про себя, что ему далеко не безразлично ее отчаяние.

– Думаю, мы имеем дело с трусом, - решительно заявил Конихан. - Что же это за мужик, который живет в ожидании своего шанса. Он прячется в темноте, скрывает лицо и поджидает жертву, чтобы из засады, невзначай напасть на нее. Уверен, даже его звонки с угрозами были из телефонной будки. Похоже, такой человек не рискнет охотиться за женщиной, окруженной полицейскими днем и соседями ночью, конечно если его не припрут в угол. Тогда никто не сможет предугадать его действий.

– Итак, другими словами вы хотите сказать, что в принципе опасность миновала, но не стоит делать глупостей, например, разгуливать по улицам в одиночку?

Дон кивнул.

– Угадали. Сейчас нам ничего не остается, кроме как дожидаться, пока преступник не совершит ошибку. И надеяться, что рядом окажется не совсем беспомощное создание, которое не растеряется и сможет дать ему достойный отпор или даже сдать властям.

Такая надежда имела под собой основания, но после репортажа уже прошло несколько дней, в студию неоднократно звонили, но ничего не прояснялось.

Нэнси с самого начала не ждала многого от передачи. Ей просто хотелось внести свой вклад в расследование, чтобы побыстрей кончился этот ад, так как невыносимо постоянно жить с ощущением опасности и поджидать беду за каждым углом. Собравшись с силами, она потянулась к ручке дверцы и выдавила улыбку.

– Тогда, наверное, стоило бы захватить домой кое-какую работу, дабы не забивать голову всякой ерундой.

Пообещав, как обычно, заехать за ней на следующее утро, Дон проследил, как она вошла в дом, затем нажал на газ и уехал.

Нэнси сбросила туфли и включила музыку. Звуки джаза моментально захватили ее, заполнив пустоту вокруг. Она прошла в спальню, переоделась в любимые старые, потертые джинсы и майку Т-шорт и через десять минут уже резала овощи на кухне, чтобы поджарить их вместе с курицей, стараясь не думать об отсутствии теперь у ее дома полицейской машины и преступнике, очевидно заметившем это обстоятельство.

Но несмотря на все опасения и тревоги, ее не отпускали мысли о Доне, его лице, запахе его одеколона, испытующем взгляде внимательных серых глаз. Его словно обволакивающее тепло ощущалось ею даже на расстоянии. Она поймала себя на том, что представила себе, как он обнимает ее. Целует ее. Занимается с ней любовью. Интересно, как он поступает с женщиной, когда добивается се, - останавливается на достигнутом или…

По спине пробежал холодок, вернувший ее к действительности. Она взволнованно приложила руки к пылающим щекам. Боже, что это с ней? Разве можно мечтать о таком, как Конихан! Да не только о нем, а о любом другом! Неужели ее ничему не научило то несчастье, которого могло бы и не быть, если бы не ее идиотская доверчивость? Наверное, пройдет еще немало лет, прежде чем она снова сможет доверять мужчине, и, конечно, в нем не будет ничего общего с Дональдом Кониханом, слишком сексуальным, слишком самоуверенным. Ее бросило в дрожь от одной мысли, что он обнимает ее.

Работать, одернула себя Нэнси. Ей необходима работа.., чтобы забыть похотливые руки, животную силу подонка, причинившего ей не только физический, но и еще больший моральный ущерб… Расстроившись от нахлынувших воспоминаний, она с досадой бросила порезанные овощи, курицу в кастрюлю и добавила специй, чтобы вместо задуманного блюда сварить суп. Через несколько минут в кухне уже витал ни с чем не сравнимый, аппетитный запах дрожжевого теста, так как она решила заодно испечь еще и домашний хлеб. Первый в своей жизни хлеб она испекла три года назад, когда случайно открыла для себя, что месить тесто и потом лепить из него - великолепная терапия, отвлекающая от тяжелых мыслей. С тех пор возня с тестом стала ее излюбленным занятием.

Через час-другой все было готово - на плите стояли два пышных каравая хлеба, в холодильнике - кастрюля с супом. Чувствуя приятную усталость, Нэнси быстро приняла душ и залезла под одеяло. Едва голова коснулась подушки, как она сразу уснула.

Неожиданно девушка проснулась от какого-то непонятного звука. Не открывая глаз, она повернулась на другой бок. За три дома от нее, потревожив тишину ночи, залаяла собака. Прижавшись щекой к подушке, она прислушалась. Сначала собака разразилась лаем, но вскоре лай прекратился. Ей стало нестерпимо страшно, сердце запрыгало в груди. Широко открыв глаза, она села на постели и прислушалась к темноте…

Так она сидела некоторое время, стараясь внушить себе, что не из-за чего волноваться. Собака могла среагировать и на шелестящий лист, уносимый ветром. Тогда откуда этот странный звук? Отбросив одеяло, Нэнси, босая, прошла на кухню. Там ничего не изменилось. Она неслышно подкралась к двери и проверила замок, затем выглянула в окно, выходящее на маленький палисадник. Ничего.

Со вздохом облегчения она направилась в гостиную. Здесь все было по-прежнему. Ничего необычного. Это твое больное воображение, Нэнси, уговаривала она себя. Тебе просто почудилось.

Но для полного успокоения она еще раз проверила входную дверь и, выглянув в окно, вдруг заметила небольшой, продолговатой формы сверток на пороге. Она замерла. Бедняжка попыталась успокоить себя, что нечего поднимать по пустякам тревогу, но сердце не слушалось ее и билось словно птица, попавшая в клетку. Как и когда он там очутился? По дороге с работы его не было, почта не работает в такое время.

Мысли Нэнси путались. Внутренний голос подсказывал ей немедленно позвонить в полицию. Патрульная машина прибудет сюда через мгновение. Но хорошенький у нее будет видок, если сверток окажется всего-навсего шуткой кого-нибудь из соседских ребятишек. Преодолев страх, Нэнси рывком открыла дверь и выскочила на порог. Через секунду она вбежала в дом со свертком в руках.

Заперев дверь и прижавшись к ней, Нэнси попыталась успокоиться. Отдышавшись, она включила свет и рассмотрела находку, которая оказалась белой, слегка помятой, видимо от падения, почти невесомой коробкой без каких-либо отличительных признаков.

С замиранием сердца Нэнси открыла коробку и вскрикнула. Там, на листе папиросной бумаги, лежала засохшая роза. Нервно всхлипнув, она бросила коробку и отскочила от двери. Цветок упал на пол, его сухие лепестки рассыпались у ее ног. Внутри оказалась записка, написанная заглавными буквами:

Я СЛЕЖУ ЗА ТОБОЙ, НЭНСИ. И ЖДУ. НАШЕ ВРЕМЯ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИДЕТ.

Глава 4

Разорвав пополам тишину, бешено зазвонил телефон. Дону в полусне никак не удавалось нащупать трубку. Открыв один глаз, он взглянул на будильник. Боже, три часа ночи! Схватив наконец трубку, он прорычал сквозь зубы:

– Слушаю.

– Это ты, Конихан?

Узнав голос Нельсона Перейры, дежурного детектива, Дон откинулся на подушку - ночные звонки никогда не предвещали ничего хорошего.

– Если ты ожидал услышать Санта-Клауса, так ты ошибся номером. Естественно, это я. Какого черта тебе надо?

– Какие же вы все недотроги по ночам, просто удивительно, - съязвил Нельсон. - Все очень серьезно, парень. Похоже, в твоем деле об изнасиловании появился новый поворот. Несколько минут назад позвонила крестница нашего шефа.

Дональд замер.

– Что с ней? - резко перебил он. - Рассказывай! Проклятье, если этот ублюдок дотронулся до нее…

– Потише, парень, - успокоил его Перейра. - С твоей леди все в порядке. На самом деле она даже не видела его. Но в том, что гаденыш там был, нет никаких сомнений. На пороге ее дома он оставил сверток - засушенную розу с запиской, в которой пообещал добраться до нее. Полиция уже у мисс Джойнс.

Дон представил себе реакцию Нэнси, когда та поняла, что, пока спала, маньяк стоял на крыльце ее дома. Резко встав с кровати, он потянулся за брюками.

– Спасибо, что позвонил, Нельсон. Еду.

– Я только сделал леди одолжение, - послышалось на другом конце провода. - Когда она звонила, то попросила нас сообщить тебе. У нее нет твоего номера телефона.

Меньше чем через две минуты Дон мчался к дому Нэнси. Желваки играли на его скулах, серые глаза потемнели. Кровь стыла у него в жилах от мысли, что она одна столкнулась с преступником. Подонок все-таки посмел приблизиться к ней!

Подъехав к дому, он взбежал по лесенке и без стука вошел в гостиную.

За то короткое время, пока Конихан ехал к дому Нэнси, он убедил себя, что только безумие могло толкнуть преступника на такой поступок. Скользкий, маленький таракан решил поиграть в кошки-мышки с полицией. Но на этот раз негодяй ошибся. Он наследил! И теперь уж Дон непременно схватит его.

Но увидев Нэнси, спокойно объясняющуюся с полицейским, Дональд ясно осознал, какая сила толкала его в этот дом. Он мчался сюда не для того, чтобы напасть на след насильника, но к Нэнси, чтобы удостовериться, что с ней ничего не случилось. И еще потому, что в душе надеялся оказаться нужным ей…

Он незамеченным остановился в дверях гостиной и, не двигаясь, смотрел на нее. Распущенные волосы огненно-рыжим пламенем разметались по спине, выглядела она, как обычно, - спокойной и собранной. Выдавали ее состояние лишь резкая бледность лица и нервные движения тонких рук.

Офицер в форме поднялся и поприветствовал детектива, но Дон, не замечая полицейского, обратился к Нэнси:

– С вами все в порядке?

Увидев Конихана, Нэнси, еще секунду назад уверенная, что полностью овладела собой, не выдержала, и невольные слезы навернулись на глаза. Судя по всему, он выскочил из теплой постели и натянул на себя первое попавшееся - потертые джинсы и помятую майку Т-шорт. С всклокоченными волосами, небритый, он сейчас олицетворял собой ту притягательную и одновременно пугающую ее мужественность, которую Нэнси так старательно избегала. Удивительно, но с появлением этого большого, немного угловатого человека все вокруг словно перестало существовать. Ей отчаянно хотелось только одного - спрятаться у него на груди и разреветься.

Нельзя, приказала себе Нэнси, подавляя слезы. Она слишком хорошо знает, к чему ведет излишняя доверчивость. Может, Дон Конихан действительно безопасный и честный, как папа римский, но не стоит рисковать ни с ним, ни с кем-либо вообще, несмотря на то что она смертельно устала постоянно держать себя в руках. Нэнси сухо ответила:

– Я в порядке. Он даже не попытался проникнуть в дом.

Этот подонок решил поиздеваться над ней, в бешенстве подумал Дональд. Играет с ней как кошка с раненой птицей, прежде чем съесть. И, видно, Нэнси поняла, какая ей грозит опасность. Как бы она ни хорохорилась, но глаза выдают ее испуг. Однако Конихан уже знал, что девушка лучше откусит себе язык, чем признается в этом. Кто, черт побери, вбил ей в голову, что она должна быть всегда такой дьявольски независимой? Такой сильной?

Досадуя на свою излишнюю сентиментальность, он обратился к молодому полицейскому, наблюдавшему за ними со стороны:

– Что вы нашли?

– Только коробку и ее содержимое, - ответил тот. - Мисс Джойнс проснулась от какого-то звука, вероятно падающей на порог коробки, и лая собаки. Когда она подошла к двери, все уже стихло.

Дон взглянул на записку - желваки заиграли на ею скулах - и недоверчиво посмотрел на девушку.

– И вы открыли дверь в три часа ночи? Черт возьми, Нэнси, о чем вы думали? А если бы он оказался там?

Щеки Нэнси вспыхнули.

– Но ведь не оказался же. Собака Кларка лучше всякой охранной системы. Она к тому времени уже успокоилась, поэтому я знала, что в безопасности.

– Вы не будете в безопасности, пока этот слизняк на свободе. - Конихан поморщился. И, обратившись к полицейскому, приказал:

– Утром опросите соседей. Может, они что-то видели или слышали. Заберите все и езжайте в лабораторию, я сам все здесь закончу.

Когда дверь за полицейским закрылась, Дон требовательно заявил:

– Собирайтесь. Раз преступник знает, где вы живете, вам нельзя здесь оставаться. Я отвезу вас к шефу.

– Нет.

Сбитый с толку, Дональд захлопал глазами, словно ему только что приказали встать на голову.

– Что?

– Нет, я не поеду к дяде Джеку, - упрямо повторила она.

– Но почему? Он ждет вас.

– Вы уже позвонили ему? Она казалась настолько испуганной, что Дон совсем растерялся.., и разозлился.

– А чего вы хотели? Черт возьми, вы же его крестница! Если бы я не сообщил ему, мне не сносить бы головы.

Конечно, Конихан прав, но это не меняет дела. Жить в доме Уилсона совершенно не входило в планы Нэнси. Со своей опекой он ничем не отличается от родителей. Она благодарна ему, что он вытащил ее из Атланты. Но теперь ей хотелось жить самостоятельно. Неужели каждый раз, пугаясь чего-то, она должна убегать к одному из своих родственников?

– Я не поеду к Джеку, - отрезала Нэнси.

– Тогда вы поедете ко мне домой, - как ни в чем не бывало заявил Дон.

К нему домой, похолодев, подумала она. Это невозможно!

– Ой нет, - воскликнула девушка. - Я не могу! Что с ней творится? Она боится его не меньше маньяка!

– У вас небольшой выбор, леди, если вы хотите остаться целой и невредимой, - сухо сказал он. - Вам нельзя оставаться одной в этом доме. Конечно, мы можем снова поставить охрану под окном, - продолжил он, предвидя ее возражения. - Наконец, мы можем поселить кого-то в вашем доме. Но негодяй не настолько глуп, чтобы так легко попасться на нашу удочку. В наших силах окружить вас полицейскими, но положа руку на сердце признайтесь мне, в состоянии ли вы спокойно уснуть, помня, что маньяк знает, где вы живете?

К горлу подступила тошнота при мысли, что мерзавец где-то рядом, смотрит на ее окна. По коже пробежал озноб.

– Нет. Но не думаю, что буду в большей безопасности у вас. Если он обнаружил, где я живу, ему не составит труда найти и ваш дом.

– Мм, - мрачно буркнул он. - Преступник не знает, что я занимаюсь его делом, а моего номера нет в телефонной книге, как, кстати, и вашего. Думаю, мой дом для вас надежное убежище. В случае чего ему придется иметь дело со мной.

Безопасность. Он соблазнял ее этим, толкая забыть болезненные уроки прошлого и поверить ему. Но старые раны все еще кровоточат, напоминая ей об однажды уже совершенной ошибке. Но почему же тогда, когда она испуганная позвонила в полицию, инстинкт подсказал ей попросить именно его.

И откуда-то, из глубины сознания, к ней пришло понимание, что вопреки всему, вопреки печальному жизненному опыту все ее мысли были прикованы не к Дональду Конихану, детективу, ведущему расследование по делу об изнасиловании, а к нему, Дону - единственному человеку, рядом с которым она чувствовала себя защищенной.

Дональд потянулся к телефону и набрал номер шефа…

Они приехали к нему на ее машине. По дороге Нэнси, боясь преследования, то и дело заглядывала в зеркало заднего вида, но не обнаружила ничего подозрительного. Ей не давало покоя еще одно обстоятельство - правильно ли она поступила, согласившись поехать к Конихану? Дон просто выполняет свои обязанности, убеждала себя девушка. Ведь случись такое с любой другой женщиной, он поступил бы точно так же. И чего тогда волноваться? Он предложил ей свой кров и защиту, только и всего.

Но когда Дон открыл входную дверь, сердце ее опять учащенно забилось. Нэнси задержалась на пороге, борясь с желанием убежать, но внутренний голос жестко приказал ей не быть идиоткой. Он не обидит. В глубине души она понимала это, но все равно сомнения терзали ее.

Нэнси вошла в гостиную и огляделась. Все знали, что Конихан уже давно разведен, и она ожидала увидеть холостяцкую берлогу. Однако, к своему изумлению, она отметила, что вместо берлоги попала в современный двухэтажный дом.

В гостиной стояла красивая мебель в раннеамериканском стиле, у камина удобно расположилось кресло-качалка. Везде чувствовалась заботливая женская рука. Нэнси обратила внимание на большую фотографию симпатичной темноволосой девочки-подростка, висевшую на стене.

Заметив ее взгляд, Дон подошел к ней и сказал:

– Моя дочь, Гертруда. Она хозяйничает в доме. - Ровным голосом, не допускающим дальнейших расспросов, он добавил:

– Она живет в Сан-Франциско с матерью и отчимом.

А он, оказывается, страдает, подумала Нэнси, подняв на него глаза. На бледном лице Дона не было заметно каких-либо эмоций, но непостижимым образом Нэнси почувствовала, что ему невыносимо больно находиться вдали от дочери и знать, что не он, а кто-то другой растит ее.

Поняв, что сделала непростительную ошибку, попытавшись проникнуть в тайны его личной жизни, она забеспокоилась. Зачем ей знать, о чем он думает, что чувствует? Гораздо спокойнее принимать его в качестве сотрудника, в обязанности которого входит обеспечение ее безопасности. Чтобы не натворить глупостей и, чего доброго, не влюбиться в него, ей ни в коем случае нельзя расслабляться. Но что-то внутри подсказывало ей, что она несколько запоздала со своими призывами…

От этой мысли Нэнси встревожилась, и у нее замерло сердце. Он был слишком близко… Дом показался ей тесным для них двоих…

Дон заметил нервозность своей подопечной. Нэнси уже не раз сталкивалась с маньяком, который теперь, кроме всего прочего, знает, где она живет. После случившегося другая бы на ее месте прыгала от счастья, оказавшись в безопасном месте. Естественно, ей есть чего бояться. Но не его же! Он знал, что многие женщины видят в нем великана и порой пугаются, поэтому всегда старался контролировать свои жесты, чтобы не заронить в них еще больших опасений. Но ей-то, как никому, должно быть известно, что он не тронет и волоса на ее голове. Неужели она сомневается в нем!

В замешательстве он взглянул ей в глаза, надеясь раскрыть секрет беспокойства.

– Вы уверены, у вас действительно все в порядке?

Щеки вспыхнули румянцем. Боже, неужели он читает ее мысли?

– Да. Я-я т-только немного устала. Сегодня такой тяжелый день.

Нет, не то, но он не намерен вытягивать из нее правду сейчас. Да и зачем ему ее откровенность? Он уже и так слишком заинтригован этой леди, чертовски озабочен ее судьбой, что, конечно, не предвещает ничего хорошего. Чем меньше он будет знать о ней и ее прошлом, тем лучше.

– На время вы можете занять комнату Труди, - предложил он, направляясь к лестнице с ее чемоданом в руках. - Все остальные спальни я превратил в склад забытых вещей. Моя спальня на первом этаже, рядом с гостиной. - Значит, в ее распоряжении будет целый этаж и можно не беспокоиться, что она вдруг случайно ночью натолкнется на него! - Если вам что-нибудь понадобится, спрашивайте, не стесняясь, - продолжал он, подойдя к спальне своей дочери и поставив перед дверью чемодан. - Ванная комната… - Он повернулся и вскинул руку, чтобы указать расположение ванной комнаты, и не успела она увернуться, как почувствовала несильный удар по подбородку.

– Ой!

Она взвизгнула от неожиданности и отступила, забыв, что стоит на краю лестницы. С быстротой молнии он метнулся к ней и подхватил за плечи.

Их взгляды встретились, у них начался бессловесный разговор, из которого они поняли, что именно довлело над ними со дня первой встречи. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть ее к себе, но у нее создалось впечатление, будто она падает в его объятия. Бежать! Эхо этого слова в ее голове, как запах дыма перед пожаром, предупреждало об опасности. Но что такое? Она не могла ни рассуждать, ни двигаться, ничего, кроме как всматриваться в глубину его серых глаз!

Дон стоял, не выпуская ее из рук. Он почувствовал женственную округлость ее плечей и в то же время хрупкость, которая скрывалась под выдержкой и силой воли. Перед отъездом она переоделась в свитер и джинсы, но никакие одежды не смогли бы утаить ее форм. Вся кровь поднялась в нем, ему страстно хотелось обнять ее. К чему вся эта предосторожность, недоуменно подумал он и вопрошающе взглянул на нес. Не выдержав, он притянул ее к себе…

Конихан, подумай, что ты делаешь! - остановил его внутренний голос. Вспомни, для чего Нэнси Джойнс появилась в твоем доме. Разве для любовных игр? Ты уже попробовал однажды, и чем эго кончилось? Другой отнял все, что принадлежало тебе. Неужели ты хочешь повторения?

Резко отдернув руки, словно почувствовав ожог, Дон отступил и сухо произнес:

– Ванная комната в том конце. Полотенца там же. Вы захватили с собой будильник или мне разбудить вас?

– Нет, у меня есть.

– Тогда до утра. Спокойной ночи. Он ушел не оглянувшись. Вскоре она услышала, как хлопнула дверь в его спальню.

Спальня Труди оказалась типичной комнатой тинейджера. Стены до потолка украшали фотографии киноактеров и длинноволосых рок-музыкантов, на кровати был разбросан целый зверинец плюшевых игрушек. Нэнси подняла одноглазого плюшевого медвежонка, погладила его и положила на подоконник. Она переоделась в ночную рубашку и выключила свет. Внизу что-то скрипнуло. Странные звуки странного дома. Но сейчас ее не волновало это, равно как ей не было дела и до девочки-подростка, в чьей постели она очутилась по воле случая. У нее из головы не выходил Дон и страстное желание, промелькнувшее в его глазах. Ее сердце бешено забилось, в горле пересохло от сознания того, что он едва не поцеловал ее. Нэнси пыталась внушить себе, что это взыграло в ней больное воображение после перенесенного волнения, но разве можно обмануть себя? И главное в том, что она не испугалась, а очень огорчилась, когда он почти оттолкнул ее и ушел прочь.

Она хотела, чтобы он поцеловал ее! Эта мысль потрясла ее, как внезапное, неожиданное землетрясение. Нет! Такое просто невозможно. Она не может его хотеть. Ведь все, что связано с любовью в постели, сопряжено с объятиями, поцелуями. И обладанием, подумала она, подавляя рыдания. Боже, как забыть то ощущение унижения, беспомощности перед негодяем, пожелавшим овладеть ею без ее согласия. Нет, разве может такое повториться! Никогда - ни с Доном, ни с кем бы то ни было, твердо решила она.

Успокоившись, Нэнси уткнулась в подушку и уснула, но даже во сне Дон не давал ей покоя.

Когда на следующее утро прозвонил будильник, Дон чуть не швырнул его о стену. Полусонными глазами он взглянул на часы и выругался: шесть утра. Он не проспал и часу. И все из-за Нэнси! Каждый раз, как только ему удавалось закрыть глаза и впасть в дрему, она вторгалась в его мысли, терзая его, жаром обдавая его тело.

Сбросив пижаму, он пошел в ванную и встал под душ. Но горячая вода вместо облегчения лишь сильней возбудила его. С яростью намыливаясь. Дон напомнил себе, что после развода с Флоренс он завел правило сразу же забывать о существовании женщин, как только та вставала из его постели. И это должно остаться его кредо. Однако, как бы он ни внушал себе, Нэнси демонстрировала ему нечто иное, и последняя ночь доказала это. Самое страшное, они не то что не переспали, но еще и не поцеловались ни разу, а она уже не давала ему покоя. Нет, хватит мазохизма. Разозлясь на себя, Дон окатил себя ледяной водой. Но и это не помогло.

Его настроение оставалось на том же уровне и через пятнадцать минут, когда он вошел на кухню. Понимая, что не может справиться с собой, и во избежание всяких осложнений, Дон решил, что для них обоих будет лучше, если она покинет его дом. Но, увидев девушку, безмятежно стоящую у плиты и готовящую завтрак на двоих с таким видом, словно она делает это постоянно, он понял, что погиб…

Что за женщина, подумал он, не в силах оторвать от нее глаз, даже такая страшная ночь не сломала ее, не разрушила ее очарования. Нэнси по обыкновению была одета очень строго - в черных джинсах и черной с белым блузке. Однако классические линии одежды только подчеркивали ее неизбывную женственность.

Внезапно минуту назад завязанный галстук начал сдавливать ему горло. Дон угрюмо буркнул:

– Доброе утро.

Нэнси вздрогнула от неожиданности и, оторвав глаза от жарившегося мяса, уставилась на него. Все самообладание и хладнокровие, вновь вернувшиеся к ней после многочасовых неустанных бдений этой ночи, вмиг испарились. Вновь ощутив его большие теплые руки на своих плечах, она покраснела.

– Д-доброе утро. - Не глядя на него, Нэнси жестом указала на приготовленную еду. - Надеюсь, вы не возражаете?

Возражаю? - насмешливо подумал он. Что за дьявол, естественно, против. Теперь каждый раз запах жареного бекона будет напоминать ему о ней.

– Не стоило беспокоиться, - сухо отозвался он. - Мы могли бы остановиться где-нибудь по пути и позавтракать.

Девушка пожала плечами.

– Мне не составило большого труда. Я все равно уже давно встала.

Он пытливо заглянул ей в глаза.

– Так и не смогли успокоиться?

В какой-то момент ей показалось, что его слова относятся к тому электрическому разряду, промелькнувшему между ними перед дверью спальни Труди. А что она ожидала? По сплетням, ходившим о нем в департаменте, Конихан был не из тех, у кого возникали какие-то затруднения в общении с нравившимися ему женщинами. Недаром у нее возникли сомнения в невинности его побуждений, когда тот притянул ее к себе. Их вчерашняя близость могла стать роковой для нее. Но по тяжелому взгляду детектива она поняла, что тот имел в виду маньяка.

– Частично, - честно призналась она. - Мне постоянно мерещились какие-то звуки и шорохи и казалось, что внизу кто-то ходит.

Если бы он поцеловал ее, у нее голова была бы занята только им.

Промелькнувшая шальная мысль ужалила его как оса. Нет, он не позволит ей свести себя с ума! Сжав губы, он отвернулся к холодильнику.

– На этот раз, что бы вы мне ни говорили, я поставлю жучок на линию "Криминальной хроники", - сказал он тоном, исключающим всякие возражения. - Этот паук затеял грязную игру, уверен, он скоро снова позвонит вам.

Единственно правильным решением было бы согласиться, закрыв глаза на то, что в целях самозащиты она предает репутацию программы. Но разве такое возможно?!

Аккуратно выложив бекон на бумажные тарелки, Нэнси выключила плиту и повернулась к Дональду.

– Нет. И на этот раз я против прослушивания. Дон уставился на нее, не веря своим ушам. После последней ночи, воочию убедившись в ее испуге, он ожидал, что эта упрямица ухватится за любую соломинку, лишь бы отвести от себя опасность. Ну, это ни в какие ворота не лезет!

Но, взглянув на ее вздернутый подбородок, Конихан понял, что недооценивал свою подопечную. Выругавшись про себя, он с нескрываемой злостью посмотрел ей в глаза.

– Надо ли мне напоминать вам, леди, что прошлой ночью преступник прогуливался под окнами вашего дома? - сорвался он. - Черт возьми, неужели до вас еще не дошла степень серьезности нависшей над вами опасности? Неужели вы поверите, что он не шутит, только когда его руки окажутся на вашей нежной шейке?

Нэнси побледнела, ее затошнило, но она не уступила.

– Нет, конечно нет. Но все равно не имею права пойти на такое, Дон. Разве непонятно? Я обязана оберегать репутацию программы, а не разрушать ее. Если я позволю прослушивать линию и это каким-то образом всплывет на суде, никто никогда больше не станет доверять "Криминальной хронике".

– К черту "Криминальную хронику"! - разбушевался он, выйдя из себя. Он уже сыт по горло болтовней об этой программе и ее дурацкой репутации. - Подумайте о себе! Ведь вы же в опасности! Не кто-то, а именно вы.

– Но ведь рядом со мной такой сильный и отважный детектив, который, я уверена, защитит меня.

Тон ее голоса был таким обыденным, а смысл слов настолько простым, что он едва не подпрыгнул от злости. Дональд, заскрежетав зубами, уставился на нее. Его распирало от желания выкрикнуть, что он не супермен, что не имеет возможности находиться с ней рядом все двадцать четыре часа в сутки, что не в состоянии предугадать очередной ход этого дьявола-маньяка. Но, уже достаточно изучив ее, Конихан понял, что ничто не заставит ее изменить уже принятое решение. Чувствуя свое бессилие, он подошел к ней, собираясь, встряхнуть и призвать тем самым к благоразумию, но едва он коснулся ее плеч, как в нем что-то надломилось… Прежде чем Дон успел осознать свои действия, привлек Нэнси к груди и поймал губами ее рот.

И в следующее мгновение понял, что совершил непоправимую ошибку - она была такой сладостной, такой нежной! Как только он прильнул к ее губам, сердце его отчаянно забилось, голова пошла кругом, а остатки присутствовавшего еще у него здравого смысла вмиг улетучились. Такое можно лелеять лишь в мечтах! У него вырвался мучительный стон, он прижал ее к себе, совершенно потеряв голову.

Это произошло так быстро и неожиданно, что застало Нэнси врасплох. Внезапно она оказалась подхваченной водоворотом страсти, которая накрыла ее, как волна в море, растопив плоть. Голова закружилась, колени подогнулись, она почувствовала, что растворяется в давно забытом ощущении блаженства и не имеет сил сопротивляться. Более того, схватившись за лацканы пиджака Дона, она застонала, словно требуя большего…

Но когда он сильней обнял ее, все внезапно прекратилось… Перед закрытыми глазами всплыло страшное воспоминание прошлого - грубые, безжалостные руки, причиняющие ей жестокую боль… Сладостное возбуждение резко сменилось паникой. Взвизгнув, она не ощущала уже ничего, кроме безумного страха, осознавая только, что массивное мужское тело прижимается к ней…

– Нет! - Охваченная ужасом, рыдая, она стала вырываться. - Нет! Прекратите! Отпустите меня!

Ошарашенный, Дон не успел и глазом моргнуть, как вместо нежной, трепещущей, податливой женщины почувствовал в руках исступленно царапающуюся дикую кошку.

– Что за черт! - выругался он, поймав у своего подбородка ее руку с выставленными ногтями. - Черт возьми, женщина, что с вами? - взревел он, встряхнув ее. - Успокойтесь! Что за дьявол вселился в вас?

Нэнси оцепенела, ее глаза наполнились всеохватывающим ужасом, когда вдруг увидела царапину на его щеке. Боже, что она наделала?

Содрогнувшись, девушка заморгала, чтобы подавить готовый пролиться поток горячих слез.

– Извините, - прошептала она. - Пожалуйста.., отпустите меня.

Дон застыл недоумевая. Ее щеки пылали, плечи ссутулились, и медленные, крупные слезы как градинки сыпались из-под полусомкнутых ресниц. Увидев слезы, он проскрипел зубами. Неохотно он выпустил ее из своих объятий. Нэнси немного успокоилась лишь тогда, когда уже была на другом конце кухни.

Она испугалась его?!

Нет, не может быть, да он в жизни не обидит женщину! Но как бы там ни было, Конихан ясно видел ужас в ее глазах, когда она пыталась вырваться от него. Он нахмурился и шагнул к ней.

– Нэнси…

– Не приближайтесь ко мне!

Мольба, прошептанная ее дрожащими губами, ножом резанула ему по сердцу. Она действительно меня боится! - подумал он, ничего не понимая.

– Хорошо, этого больше не повторится. Обещаю вам, - заверил ее Дональд, пряча руки за спину. - Но мне хотелось бы понять, что на вас нашло. Поверьте, я никогда не причиню вам зла.

Естественно, умом она сознавала это, но страх, живший у нее внутри, оказался намного сильней ее. Обняв себя за плечи, Нэнси отвернулась и слепо уставилась в окно.

– Мне.., мне не нравится, когда.., меня обнимают.

Окажись на ее месте любая другая женщина, он бы разозлился, но здесь что-то подсказывало ему, что это отнюдь не каприз.

– Я просто поцеловал вас, - тихо сказал он, внимательно глядя на нее. - И не принуждал ни к чему. Вы ведь тоже ответили на мой поцелуй.

Да, поцеловала и не отрицает этого. И в какой-то момент забыла обо всем на свете. Потом в нее вселился ужас, раздавивший ее, перехвативший дыхание.

– Я знаю. Это не из-за вас…

– Тогда что же произошло? Здесь никого нет, кроме вас и меня.

Она поморщилась, не желая продолжать разговор.

– Не все ли равно, - дерзко ответила Нэнси. - Забудьте. Уже поздно, мы можем опоздать на работу.

Дональд был не из тех, от кого можно легко отделаться. Встав на пороге кухни, он загородил ей дорогу.

– Вы должны мне открыться, Нэнси. И пока не сделаете этого, я не выпущу вас отсюда. Сердце у нее тревожно кольнуло.

– Мне нечего вам сказать.

– Правда? Значит, вы всегда так реагируете на мужские поцелуи?

– Нет, я…

– А, стало быть, дело во мне. Так что же вас напугало в моем невинном желании поцеловать вас? В чем моя вина? Ну, давайте, Нэнси, я имею право знать. Ответьте мне!

– Меня изнасиловали! Она не хотела говорить, но теперь, когда правда вышла наружу, ей не стоило скрывать всей истории. В отрывистых, бессвязных фразах девушки слились воедино и боль, и унижение, и злость, и неудовлетворенное чувство мести, охватившее ее, когда мерзавцу удалось уклониться от наказания.

– В Атланте.., три года назад. Изнасиловали при свидании. Берт Стивене. Мы вместе работали. Конечно, я сама виновата, нужно было получше узнать его, - говорила она полуонемевшими губами. - Все случилось так неожиданно быстро.

Она смотрела на Дона с таким смущением, словно чувствовала вину за ошибку суда. Так, значит, вот что! Какой-то подонок изнасиловал ее! Воочию представив себе эту картину, Дон пришел в бешенство. Не удивительно, что она никому не назначала свиданий и держалась от всех на расстоянии. А теперь, на свою беду, столкнулась с новыми актами насилия, которые вскрыли еще незарубцевавшиеся раны. Теперь все встало на свои места, и Дон отлично понял реакцию девушки, когда обнял ее.

Нет, схватил, признался он себе, проглотив подступивший к горлу комок отчаяния. И, как мужлан, грубо прижался к ней. И напугал. Не зная, как успокоить несчастную, он прохрипел:

– Извините. Если бы я только знал! Этого никогда не повторится.

Нэнси не сомневалась в искренности его слов. Да, такого больше не повторится, с грустью подумала она, подавляя готовые политься из глаз слезы. Женщина может доверять слову Дональда Конихана. Ну почему они не встретились раньше, до того как появился Берт Стивене!

Глава 5

Нэнси самой не верилось, как она выдержала завтрак с Доном и сумела вести себя, словно ничего не произошло. Сидя за столом напротив, она всякий раз устремляла на него взгляд, когда отрывалась от тарелки. Она хотела его. В какой-то безумный момент она забыла о своем доставлявшем ей столько боли прошлом и утонула в вихре ощущений от его близости. Удивительно, но он единственный мужчина, к которому, несмотря на случившееся с ней, она почувствовала физическое влечение. Но этого никогда не будет. Разве реально совместить Небеса и Преисподнюю? - подумала Нэнси, подавляя слезы.

Сколько потрачено сил, злился Дон, глядя на нее из-под полуопущенных ресниц, дабы обуздать свое желание. И вот на тебе! Обнял, поцеловал! Да если б ему прежде знать, что заставляло ее принимать неприступно-ледяной вид каждый раз, когда мужчина приближался к ней! Теперь он не мог смотреть на нее без боли, вспоминая, что какой-то негодяй надругался над бедняжкой. Боже, ему больше чем когда-либо хотелось приласкать ее! Просто прижать к себе и дать понять, что ничто на свете отныне не причинит ей боли.

Однако внутренний голос настойчиво предупреждал его, что он теряет голову. Мужчина в здравом уме никогда не станет давать женщине подобных обещаний.

Но она не желает, чтобы к ней прикасались, как огня боится близости. Если мужчина настолько глуп, что позволит себе захотеть женщину в таком состоянии, он не получит ничего, кроме неприятностей. Этот вопрос отнюдь не из легких. Нет, он не мазохист. Нэнси не только в беде, она сама того и гляди станет ею для него. Нет, уж лучше примириться со всем и оставить невостребованными свои помыслы и желания. Здесь он должен проявить твердость. И если у него сохранилась хоть капля благоразумия, ему необходимо как можно скорее подыскать для нее кого-нибудь, кто сможет проявить к ней чисто отеческую заботу. Пока он не натворил глупостей и, чего доброго, не влюбился в нее.

Потеряв аппетит, Дон поставил чашку с кофе и взглянул на часы.

– Нам пора, иначе мы опоздаем на работу. Быстро поднявшись, Нэнси собрала тарелки, сложила в раковину, затем сполоснула и выбросила их в мусоропровод. Высушив руки, она взяла уже заранее приготовленную сумочку.

– Хорошо. Я готова, пошли.

Они ехали в его машине, как это делали уже не раз. Но теперь все было по-другому. Их можно было принять за давно уже женатую пару, подхваченную ежедневной рутиной: она убрала со, стола, он проводил ее до машины, заперев входную дверь дома, потом, пока она ловила последние известия по радио, принялся разогревать двигатель автомобиля…

Все было так обыденно и в то же время так.., неожиданно ново.

Находясь под влиянием случившегося и своих мыслей, Дон попытался не замечать ни Нэнси, ни опьяняющего запаха ее духов. Чтобы хоть как-то отвлечься, он стал размышлять о расследовании. За шесть машин до него водитель грузовика неожиданно резко нажал на тормоза. Началась цепная реакция остановки следующих за грузовиком автомобилей. Раздался скрежет шин, рев сирен. Конихан решил, что ему не избежать столкновения с впереди идущей машиной.

– Кретин, - прорычал он, относя свои слова к водителю грузовика и благополучно избежав аварии, ободренный, уже обращаясь к своей попутчице, Дон вызывающе дерзко добавил:

– Вам стоит пересмотреть свое решение по поводу подключения к горячей линии. Другого выхода нет.

Все еще взволнованная инцидентом на дороге, Нэнси стрельнула в него глазами.

– Черт возьми, Дон, мы уже дважды говорили об этом! Я не изменю своего решения.

– Тогда приготовьтесь еще раз пройти через весь кошмар, поскольку он неизбежен, дорогая. И очень скоро. - Пробка рассосалась, и Конихан устремился вперед. - Вы, по-моему, не заметили, что полицейские здесь - хорошие ребята. У вас нет необходимости оберегать от нас репутацию вашей программы. Мы не угрожаем ей. Как и вам…

– Но…

– Никаких "но", - прервал он ее. - Хорошенько подумайте, о чем я сказал. Единственно, кто угрожает вам и использует "Криминальную хронику" в своих целях, - преступник. Отказывая нам в помощи, вы тем самым оказываете ему неоценимую услугу. Вы этого добиваетесь?

– Нет, естественно нет, - возбужденно ответила она.

Как у него только язык повернулся сказать такое, после того что услышал от нее?

– Тогда дайте разрешение на прослушивание линии. Не думайте, что мы станем отслеживать всех подряд, - попытался упредить Дон ее очередное возражение. - Нас совершенно не интересуют ваши информаторы. Ведь "Криминальная хроника" создана в помощь полиции, тогда с чего вы взяли, что мы можем дискредитировать передачу? Нам лишь необходимо выловить звонок преступника. Уверен, телефонная компания сможет устроить так, что в случае необходимости вы сами будете включать подслушивающее устройство. Таким образом вся операция окажется под вашим контролем. Никто не узнает об этом, кроме вас, меня, Фила и шефа.

Она посмотрела на него в раздумье, все еще не решаясь.

– Ладно, я подумаю, - наконец промолвила она. - Но не обещаю.

Конечно, ему хотелось услышать нечто иное, но и достигнутое было уже победой.

– Отлично, - сказал он, обрадовавшись, что они выскочили на свободную трассу. - Если можно, поскорей сообщите о своем решении.

Нэнси долго копалась в сумочке в поисках ключа от кабинета и нашла его в тот момент, когда зазвонил телефон. Она поспешно открыла дверь и бросилась к столу. Подняв трубку, она зажала ее между плечом и ухом и, бросив сумочку, потянулась за карандашом и блокнотом.

– "Криминальная хроника", - запыхавшись проговорила она.

– Видел, как ты уехала ночью…

От вкрадчивого голоса с сильным акцентом ее бросило в дрожь. Нэнси замерла от ужаса. Нет, больше она не позволит пугать себя! - в ярости подумала она. Хватит! Черт возьми, она не доставит ему такого удовольствия.

Зажав покрепче плечом трубку, она произнесла ледяным голосом:

– Вы ничего не видели. Просто не могли. Соседская собака…

– ..Немного вздремнула, - насмешливо закончил он. - Правда, Нэнси, неужели ты думаешь, что какая-то собачонка может встать у меня на пути? За кого ты меня принимаешь?

С отвращением услышав из его уст свое имя, она с вызовом ответила:

– Ты врешь. - Если бы подонок говорил правду, уже все бы знали, что собаку усыпили.

– Я?

Пальцы, державшие трубку, задрожали. В его словах слышалось столько уверенности, столько сарказма. Неужели действительно насильник из темноты следил за ней, когда она открывала дверь и выскакивала на крыльцо?

– На тебе был розовый халату - неторопливо произнес преступник, словно читая ее мысли. - А потом, перед отъездом, ты переоделась в свитер и джинсы.

Положи трубку! - потребовал ее внутренний голос, но, не выдержав, она закричала:

– Оставь меня в покое! Отстань от меня! Послышался едкий смешок.

– Кто хочет помериться со мной силами, Нэнси? Гм?.. Тот детектив, с кем ты уехала ночью? Не думаю. Никто не сможет спасти тебя, когда я приду за тобой, моя прекрасная леди. Никто, - пообещал он и спокойно положил трубку.

– Нет!

Испуганная до смерти, Нэнси стояла как изваяние, не замечая, как мимо кабинета проходили сотрудники, не слыша их приветствий, не видя, как кто-то прикрыл ее дверь, потом она глубоко вдохнула и, выйдя из оцепенения заметила, что по-прежнему стоит с прижатой к уху трубкой.

Он видел, как она уехала вместе с Доном!

В ужасе она всхлипнула. Нет! Он не мог проследить, куда они поехали. Он просто снова ее запугивал!

И тут ее страх сменился яростью. Какая же она дура! Мерзавец играет с ней как кошка с мышкой, нагнетая обстановку, намеренно вселяя в нее все больший ужас. Черт возьми, она не даст ему уйти! Кто он такой - отбросы общества, хуже грязи. Она перестанет уважать себя, если позволит такому негодяю превратить себя в беспомощную истеричку, которая будет пугаться собственной тени!

Распрямив плечи, Нэнси еще раз сделала глубокий вдох и не выдохнула, пока пульс не пришел в норму. После чего, решив, что сможет спокойно разговаривать, набрала номер Дональда.

– Конихан.

Детектив, видимо, не считал нужным тратить время на любезности, но не это сейчас главное. Она благодарила Бога, что он оказался на месте.

– Дон, это Нэнси.

Минуту назад она считала, "что уже совсем успокоилась, но, услышав его требовательное "что случилось", губы перестали ее слушаться, и, заикаясь, Нэнси произнесла:

– Н-ничего. - И сразу замолчала, снова пытаясь взять себя в руки. Она звонила ему не для того, чтобы плакаться в жилетку. - Хочу сообщить вам о своем решении по поводу прослушивания линии. Я согласна.

Она думала, он обрадуется, но вместо этого Дон упрямо повторил свой вопрос:

– Что случилось? И не надо уверять меня, что все в порядке. Мы расстались всего пять минут назад, Нэнси. Прошло не больше двадцати минут, как мы спорили и вы никак не соглашались. Что заставило вас так быстро изменить решение?

Она не собиралась скрывать от него звонка, единственно, что ей хотелось, - рассказать о нем чуть позже, когда хоть немного уляжется ее волнение.

– Мне снова звонил насильник.

– Сейчас я приду.

– Не надо, в этом нет необходимости…

Во второй раз за последние пять минут мужчины, разговаривая с ней, клали трубки.

Через пять минут с перекошенным от бешенства лицом он ворвался в ее кабинет. Его глаза пробежались по ней, изучая, словно он боялся, что кто-то мог что-то сделать с ней.

– Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Да, конечно. Если бы вы дослушали меня, вместо того чтобы бросать трубку, вам бы стало ясно, что не было никакой необходимости так спешить сюда.

Как она ни храбрилась, но у нее в глазах стоял все тот же испуг, который снова вызвал у него острое желание прижать ее к себе, защитить, сказав, что ей нечего бояться - он здесь. Но Конихан сдержался, понимая, что своими действиями лишь усложнит ситуацию.

Опустившись на стул перед столом, Дон спросил:

– И что он сказал на этот раз?

– Он все видел. - От воспоминания очередного кошмара ее в который уже раз за утро бросило в дрожь, но, овладев собой, Нэнси взяла записи и бесстрастным голосом начала читать их. К концу сообщения ее лицо стало белым как полотно. Дональд был вне себя. Если бы ему сейчас попался этот сукин сын, он задушил бы его собственными руками. Не в силах усидеть на месте, он вскочил и размашистым шагом подошел к окну.

– Конечно, я поинтересуюсь у соседей по поводу их собаки, но, сдается мне, он не врет, - сказал Конихан, бросив на нее взгляд через плечо. - Он из тех, кто способен на все, и ни ложь и ни правда не имеют для него никакого значения.

Нэнси уже и сама пришла к такому заключению, но, несмотря на это, признание Дона все же напугало ее.

– Как вы думаете, он преследовал нас до вашего дома?

– Нет, мы тогда бы его заметили, ведь, если вы помните, к тому времени на улице всякое движение прекратилось. У него не было возможности узнать, где мы остановились. Вы в безопасности.

Только на данный момент.

Слова эти он не произнес вслух, но оба понимали, что преступник, будучи по натуре игроком, может принять ее бегство как вызов. Он где-то неподалеку, следит за ней и ждет, когда она допустит ошибку. Чтобы унять дрожь в руках, Нэнси с силой сжала блокнот.

– Когда можно поставить прослушивающее устройство?

– Надо получить разрешение департамента, но это не проблема, - ответил Дон. - К вечеру, думаю, жучок будет на месте. Тогда его следующий звонок мы уж точно засечем.

Как он предполагал, во второй половине дня ее линия была уже готова к прослушиванию, а, на столе Нэнси, рядом с телефоном, установлена кнопка. Все, что от нее требовалось, нажать на нее в случае звонка маньяка.

Но преступник, словно почувствовав опасность, молчал. А она в ожидании замирала от каждого телефонного звонка. Вечером, когда они с Дональдом встретились в лифте, чтобы вместе ехать домой, ее нервы были на пределе.

Однако, сев в машину к Дону, она почувствовала беспокойство уже совсем другого рода. Им предстояло вместе провести уик-энд. Эти два дня ей придется прожить бок о бок с ним, сходя с ума от сложного чувства к нему, которого она боялась и с которым никак не могла справиться.

По молчаливому согласию они старались держаться подальше друг от друга, что не представляло особых трудностей, учитывая немалые размеры дома. Сначала это срабатывало. Нэнси закрылась в своей комнате с новой книгой, а Дон нашел дело в гараже. Несколько раз звонила Труди, и после разговора с ней он становился угрюмым и задумчивым. Нэнси сделала попытку поинтересоваться, что случилось, но он ясно дал ей понять, что это его проблемы.

Однако голод все-таки свел их на кухне. Его поцелуй, о котором она мечтала в глубине души, повис в воздухе в тот самый миг, когда их взгляды встретились. Всем сердцем Нэнси рвалась к нему, с трудом сдерживая бурю смешанных и противоречивых чувств. С одной стороны, инстинкт подсказывал ей, что он не обидит и не причинит зла. Но ведь однажды инстинкт уже подвел ее. Если бы кто-нибудь спросил, что она думает о Берте Стивенсе за день до несчастья, она бы поклялась, что может спокойно доверить ему свою жизнь.

Бежать и поскорей. От Дона, от тех чувств, что он вызывает одним своим присутствием, от прошлого, которое, наверное, никогда не стереть из памяти. У нее нет другого выхода. Если она здесь задержится, то неминуемо снова окажется в его объятиях. А это ее и пугало и манило одновременно.

К вечеру в воскресенье страсти понемногу улеглись, и они оба, казалось, обрадовались, что наконец-то уик-энд подходит к концу. Нэнси, измученная треволнениями, рано отправилась в постель, уверенная в том, что стоит ей только положить голову на подушку, как она сразу заснет. Но ей не спалось. Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вставал образ Дона. Нет, это должно когда-то прекратиться! - разозлившись на себя, подумала она. Но измученная бесплодной борьбой с самой собой, она продолжала утопать в потоке безумных, распаленных ее богатым воображением фантазий. У Нэнси разболелась голова, на глаза навернулись слезы. Из опыта она знала одно средство успокоиться - заняться выпечкой хлеба.

Запах выпекаемого хлеба разбудил Дона. Его манил, дразнил аппетитный аромат, но он глубже зарылся в подушку, решив, что ему это снится. Кому в голову придет что-то печь посреди ночи? Вдруг он услышал звук, похожий на грохот упавшей кастрюли. Сон как рукой сняло! Что за чертовщина!

Дон выскочил из постели, стараясь не шуметь, натянул джинсы и выскользнул в холл. Отсюда отчетливо доносились звуки из кухни и ясно чувствовался пьянящий аромат выпекаемого хлеба. Нахмурившись, Дон подошел к кухонной двери и тихонько приоткрыл ее. Там стояла Нэнси, занятая своим делом, словно сейчас была не глубокая ночь, а субботнее утро.

– Какого дьявола вы здесь делаете? Форма для выпечки с грохотом выпала у нее из рук. Широко распахнутыми глазами она уставилась на возмутителя своего ночного бдения, стоявшего босиком в дверях, голым по пояс, в незастегнутых джинсах. В горле сразу пересохло, она дважды сглотнула и только потом уже выдавала:

– Мне н-не спалось, поэтому, я-я р-решила ч-чем-нибудь заняться.

– В два часа ночи?

А ты сам что здесь делаешь? - ехидно подумала она.

Как видно, у тебя тоже бессонница, и похоже, по той же причине. Гордо вздернув подбородок, Нэнси сухо ответила:

– Это прекрасная терапия. Замешивание теста помогает мне отвлечься.

Ему не имело смысла спрашивать, от чего она пытается отвлечься. Ответ читался на ее лице. Тени прошлых страхов, тревог и волнений как в зеркале отражались на нем. Дон с горечью почувствовал, что злость улетучивается, уступая место бесплодному, но неодолимому желанию обнять ее, приласкать, защитить.

Отправляйся в постель, Конихан, пока у тебя еще есть силы справиться с собой.

Прекрасный совет, и любой здравомыслящий мужчина немедленно бы последовал ему. Поздно, они оба устали от неопределенности, а благоразумие, годное в свете дня, ночью чертовски шатко. И самое страшное, их полуобнаженный вид не вносил твердости в его мысли…

Со своими слегка растрепанными огненно-рыжими волосами, струившимися по спине, она в его глазах походила на заигравшегося котенка. На ней была длинная белая коттоновая ночная рубашка и халат с шелковой завязкой на шее - ничего провоцирующего. Однако материал, казавшийся топким, словно папиросная бумага, не скрывал формы ее грудей, бедер и длину ног.

Дон с трудом сдержался, чтобы не шагнуть к ней ближе. Ты будешь последним идиотом, предостерег Конихана внутренний голос, если сделаешь такую ошибку. Заставив себя вновь обратить внимание на плиту, он нахмурился.

– Откуда это? Не помню, чтобы у меня имелись такие кастрюли.

– Вы правы, - тихо сказала девушка. - Я захватила их с собой.

Как же часто она страдает бессонницей, если в ней живет потребность таскать за собой все эти причиндалы!

– Нэнси…

– Извините… - Они как два подростка, испугавшись внезапной паузы, заговорили одновременно. - Извините, что разбудила вас. Просто я уже не могла лежать.

Он прекрасно знал, что значит лежать в темноте с открытыми глазами, безуспешно пытаясь отогнать терзающие тебя мысли.

– Ерунда, - сказал он, отмахиваясь от ее извинений. - Мне тоже не спалось. Вам еще долго?

Пропустив мимо ушей вопрос, Дон наклонился и, подняв кастрюлю, подал ей. Нэнси бы взять кастрюлю и отвернуться к плите, чтобы проверить выпечку, но неожиданно для себя она почувствовала, что не может пошевелиться. Она молча и внимательно смотрела на него, будто пытаясь на будущее запечатлеть его образ.

Он стоял так близко, что она заметила крошечный шрам над правым соском и щетинки на небритом подбородке. Сердце ее учащенно забилось, и, не говоря ни слова, она взяла из его рук кастрюлю и прижала к груди, словно прикрываясь ею как щитом.

– Может, выпьем по чашечке кофе?

– Не хочется.

Не хватает еще распивать с ним кофе среди ночи. Она уже знала, на что он способен, и ее не на шутку тревожила вероломность этой маленькой кухни и темнота за окном, создающая впечатление, что они одни в целом мире. Но Дон уже подошел к кофеварке и начал заваривать кофе.

– Дон, зачем вам здесь оставаться? - взволнованно проговорила она. - Какой смысл, что завтра вы будете полуживым, только потому что я не могу уснуть. Мне совсем не нужна няня.

– Ну и прекрасно, - ответил тот. - Разве вы ребенок?

Он неотрывно следил за Нэнси. Его взгляд и слова, произнесенные хриплым голосом, обволакивали, сообщая всему ее телу, вплоть до кончиков пальцев, сладостное тепло. Внезапно в кухне стало жарко, однако жар исходил не от включенной плиты.

– Дон…

Не обращая внимания на ее предостерегающий тон, он пожал плечами, делая вид, что ничего не происходит.

– Значит, вы сами печете хлеб, - как бы между прочим сказал он, взглянув на нее, и скрестил руки на обнаженной груди. - Даже не представлял, что вы так старомодны. Кто научил вас готовить?

Растерявшись, она заморгала, щеки вспыхнули румянцем.

– Бабушка. Неужели меня можно назвать старомодной только потому, что я умею печь хлеб? Мне вообще нравится готовить.

Он почувствовал себя неловко от того, что она оправдывается.

– Я совсем не хотел вас обидеть. Просто я удивился, вот и все. А чему еще научила вас бабушка?

– Лазить по скалам. - И заметив в его глазах недоумение, она сдвинула брови и пояснила:

– Моей бабушке следовало родиться на пятьдесят лет позже. В шестьдесят она бегала как лань, а в семьдесят дважды ходила на Гранд-Каньон. Она никогда не чувствовала возраста и делала все, что хотела.

Кофе уже был готов, и Дон разлил его по чашкам. Поставив свою на стойку, отделявшую кухню от гостиной, он уселся на высокий табурет и тихо попросил:

– Расскажите мне о ней.

Зачем? Уже поздно, да и ее рассказ не сделает эту комнату менее интимной. Но, с другой стороны, разговоры о бабушке всегда вызывали много светлых, добрых воспоминаний и поднимали настроение. И больше не раздумывая, Нэнси принялась рассказывать о своем детстве, припоминая забавные истории, в которых участвовала вместе с другой Нэнси, матерью ее матери.

Увлеченная рассказом, она неожиданно раскрылась для Конихана совершенно новой гранью личности, к которой, судя по всему, допускались лишь единицы. Постоянно сдерживающие ее оковы внезапно пали, и перед Доном предстала беззаботная и веселая девушка, какой, вероятно, была до случившегося с ней несчастья. Она с присущей ей грациозностью достала из печи готовый хлеб и, оживленно рассказывая о эскападах бабушки, принялась наводить порядок на кухне. Дон с восхищением следил за ней, потрясенный ее очарованием.

Очнувшись, он понял, что надо срочно прекращать их тет-а-тет. Эта обворожительная женщина одной своей улыбкой, предназначенной к тому же вовсе не ему, сумела возбудить в нем бурю эмоций. Такого с ним еще никогда не было! Он слишком увлекся ею и, не ровен час, просто потеряет голову. Этого только не хватало! Ему прекрасно известно, что, возжелай он перейти с ней в другие, более близкие отношения, случится новая беда. Может, она и хочет его - он видел это по глазам Нэнси, - но как быть с ее тяжелыми воспоминаниями и связанным с ним страхом?

Но в следующее мгновение он понял, что грош цена всем его благим намерениям, что он неподвластен себе и не может уйти спать, не поцеловав ее. Дон всегда гордился своей выдержкой, и ни одна женщина не могла вывести его из равновесия. Но Нэнси как ураган ворвалась в его жизнь, и от его стойкости не осталось и следа. Он страстно, отчаянно хотел ее, но за этим его желанием скрывалось нечто гораздо более серьезное, чем простое, естественное физическое влечение к женщине.

– Боже, как поздно! - вдруг воскликнула Нэнси, взглянув на часы. - Через два часа нам уже вставать. Что же вы не остановили меня.

Он пожал плечами.

– Мне приходилось спать и еще меньше. Вы очень интересно рассказывали.

Что-то, промелькнувшее в его глазах, заставило ее насторожиться. Она вдруг поняла, хотя и слишком поздно, что рассказывая о себе, непроизвольно разрушила разделявшую их стену. Резкими, отрывистыми движениями девушка снова начала вытирать стойку.

– Я сейчас закончу, вам ни к чему здесь оставаться.

– Не волнуйтесь, я подожду.

Дрожащими руками Нэнси бросила тряпку на край раковины и, выдавив из себя улыбку, обернулась к нему.

– Видите? Вот и все. Сейчас бы только добраться до подушки. А вы тоже устали?

Дональд уже представил ее в постели - своей, - и разговор о сне показался ему совершенно неуместным. Сделав неопределенный жест, он встал рядом с дверью, пропуская ее.

– Проходите, я выключу свет.

Ее ладони вспотели, в горле пересохло. Нэнси взбежала по лестнице и остановилась включить свет. Не успела она сделать и шагу, как услышала:

– Если у вас будут еще проблемы со сном, разбудите меня.

Уходи, поблагодари его за заботу и сразу же уходи, твердил ей внутренний голос. Но, с другой стороны, она боялась показаться невоспитанной дикаркой. Ведь только благодаря ему к ней снова, хоть и ненадолго, вернулось спокойствие, и потом что же, она так и будет бегать от него как затравленный заяц.

– Думаю, в этом нет необходимости, - ответила она, обернувшись к нему. - Но спасибо за предложение. И извините, что до смерти вас заболтала.

– Ну что вы, мне было так интересно. Он стоял внизу лестницы, не сводя с нее глаз. На щеке у нее осталась мука, милая, белая пыльца, от одного вида которой у него помутилось в голове. Порыв страсти, обжигающей и рассылающей пламя во все утолки тела, властно толкал его к ней. Осторожно, предостерег он себя. Ты знаешь, через что она прошла. Не доставляй ей новой боли.

Поцелуй, беззвучно умолял он. Всего лишь один поцелуй. Ему больше ничего не надо. Но сознавая всю полуправду этой своей мольбы, он медленно стал опускать голову и резко остановился, когда увидел ее полные тоски глаза. Паника, плясавшая в них, болью отозвалась в его сердце. Он никак не ожидал, что кто-то, не произнеся ни звука, может причинить ему столько мук.

– Поцелуй, Нэнси, - хрипло прошептал он. - Я просто хочу поцеловать тебя перед сном, и больше ничего.

Он стоял с опущенными руками и смотрел на нее молящим, немигающим взглядом. Инстинктивно Нэнси понимала, что ему легче дать оторвать себе руку, чем нарушить слово. Но глаза его были полны такой нежной любви и горячей страсти, что она невольно испугалась.

– Дон… - С трепетом выдохнула она его имя, и этого оказалось достаточно ему, Конихан вмиг взлетел по лестнице и, призывая на помощь все свои силы, с завидным спокойствием прижался к ней, давая ей время ощутить его близость, принять его. Но от глаз Дона не скрылась ее внутренняя борьба, когда она все еще боязливо, робко подняла лицо ему навстречу. Сдерживая свой порыв, он прикоснулся губами к ее трепещущим губам…

Их поцелуй длился очень недолго, но достаточно, чтобы у Дона запылало все внутри. Он зашатался и резко отступил, не отрывая от нее глаз. Еще минута, и он затеряется в ней, подумал он. Прижмет к себе, утонет в ее нежности.., и потеряет навсегда.

Эта мысль мгновенно отрезвила его. Отступив еще на шаг, он пробормотал:

– Спокойной ночи. - И поспешил в свою комнату.

Чувствуя себя подхваченной и унесенной ввысь каким-то вихрем страстей и сразу резко сброшенной на землю, Нэнси долго стояла в оцепенении. Впервые за долгие годы ей захотелось вновь стать той веселой беззаботной девчонкой, какой когда-то слыла, прижаться к Дону и долго, нежно целовать его. Но разве могла она себе такое позволить? Боже, что она делает!

Глава 6

Наутро Нэнси пыталась убедить себя, что вчерашний взрыв эмоций после поцелуя Дона ни больше ни меньше как реакция на усталость и позднее время. Только поэтому в простом поцелуе перед сном ей померещились какие-то чувства. В поцелуе, напомнила она себе, который для него ничего не значил. А как еще объяснить, что он так быстро ушел и даже ни разу не оглянулся. И в чем его можно упрекнуть? Какой мужчина захочет общаться с женщиной, превращающейся в драчливую кошку всякий раз, когда он приближается к ней? Не стоит обнадеживать себя, видя в его легком поцелуе нечто большее. Ничего не изменилось…

Хотя за завтраком, случайно встретившись с ним взглядом, Нэнси показалось, что аура, возникшая накануне, все еще не исчезла. Он не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к ней, но в глубине души она знала, что он просто сдерживает себя. В его задумчивых, полных понимания глазах она прочитала, что он далеко наперед просчитал ситуацию…

Эмоции, так долго сдерживаемые ею, уже готовы были выплеснуться наружу и захлестнуть ее. Не проработав и часу, Нэнси почувствовала, что ей очень не хватает Конихана. Как ты можешь скучать по человеку, с которым в страхе провела уик-энд? Но она ничего не могла с собой поделать. Еще какое-то время она пыталась сосредоточиться на работе, но, поняв всю тщетность этих попыток, она оставила их и предалась мыслям о Доне. Неожиданно дверь распахнулась, и она увидела его стоящим на пороге. Его темные волосы были взлохмачены, галстук, аккуратно завязанный пару часов назад, сдвинут на сторону.

Сердце, подпрыгнув у нее в груди, заколотилось с бешеной силой, ладони стали влажными. Она хотела было подняться со своего места, но обнаружила, что не может пошевелиться.

– Что? - спросила Нэнси внезапно осипшим голосом. - Что случилось?

Случилось? - едва не вырвался у него крик. Просто ему чертовски плохо без нее! Все утро он боролся с собой, ища повода увидеть ее. Каждый раз, выходя в холл, он ловил себя на мысли, что ноги сами несут его в административное крыло. Ничего не лезло в голову. Фил недоуменно глядел на коллегу, чувствуя, что тот не находит себе места. Наконец, пробормотав, что ему срочно нужен свежий воздух, Дон выскочил на улицу. Однако воздух здесь был явно ни при чем. Вернувшись в департамент, он, невзирая на все призывы благоразумия, направился прямо к Нэнси. Я погиб, решил он.

– Ничего, - ответил он. - Просто я был здесь неподалеку и посчитал нужным зайти и узнать, не было ли еще звонков.

Ей стало обидно. Значит, это простой визит вежливости. Подумай, из-за чего ты огорчаешься, ты же сама не далее как сегодня уверяла себя, что между вами только деловые отношения.

– Нет, звонков не было, - сухо ответила девушка. - Сегодня вообще подозрительно тихо. Если что-то изменится, я позвоню вам. - Она взяла ручку и уткнулась в бумаги.

Ну что ж, это отставка чистой воды. И он не первый, оказавшийся в таком положении. Она поступает так с каждым, кто пытается приблизиться к ней. Но он-то не каждый! Разозлившись, Дон размашистым шагом вошел в кабинет и, резким движением поставив стул перед ее столом, уселся на него, положив ногу на ногу, словно решил задержаться здесь надолго.

– Итак, как вы себя чувствуете? Она сжала ручку и, не отрываясь от записей, ответила:

– Хорошо. Почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что знаю, что вы не выспались. Она залилась румянцем и подняла на него глаза.

– Дон…

Ее прервал резкий телефонный звонок. Нэнси облегченно вздохнула и подняла трубку.

– "Криминальная хроника".

– Как ты провела уик-энд, Нэнси? Конихан заметил, как она напряглась, лицо стало белым, в тон блузке под зеленым пиджаком. Он понял - звонит преступник. Что же ты сидишь и смотришь, как этот таракан издевается над ней! - разозлился он на себя. Дотянись и нажми кнопку прослушивающего устройства. Наконец-то у них появилась возможность прищемить хвост этому ублюдку! Выругавшись, он вскочил и, отбросив стул, потянулся к кнопке. Однако взгляд Нэнси предупредил его, что лишь она имеет право распоряжаться кнопкой. Он убрал руку.

Нэнси хотелось поблагодарить его, что он без слов понял ее, но все ее внимание сейчас было сконцентрировано на знакомом, отвратительном голосе человека, мурлыкавшего в трубку как влюбленный.

– Что же ты молчишь, Нэнси? - кудахтал маньяк. - Тогда позволь мне рассказать о своем уикэнде. Я не смог добраться до тебя. Поэтому мне пришлось пообщаться кое с кем, похожим на тебя. Конечно, она не ты. Просто ей меньше повезло, чем тебе, Нэнси. Но и твой час придет. Ты только подожди.

Ужас, казалось, уже отпустивший ее, нахлынул с новой силой.

– Нет! - Потрясенная своим криком, Нэнси с силой нажала на кнопку.

– Молодец, девочка, - облегченно выдохнул Дональд, чуть слышно. Ему безумно захотелось обнять ее, но, сдержавшись, он всего-навсего легко сжал ей руку. - Подержи его, родная, потяни разговор, - подбадривающе прошептал он. - Помни только одно - он не посмеет причинить тебе зла.

Увидев улыбку Конихана, она вдруг поняла, что ничто ей не страшно. С каких это пор его поддержка стала такой значимой для нее?

Вздрогнув, она отвлеклась от своих мыслей и снова прислушалась к словам, эхом раздававшимся в ушах. Она знала, что телефонной компании необходимо время, чтобы установить, откуда звонил преступник. Полученная информация сразу же передастся полиции, и посланная патрульная машина без промедления отправится по указанному адресу.

– Ты врешь, - гневно возразила она. - У меня нет сведений об еще каких-то изнасилованиях. Мне бы сразу сообщили.

– Я? - усмехнулся он, причем акцент стал еще заметнее. - Просмотри вечерние новости. Слушай, а может, мне позвонить на телестудию? Пожалуй, им будет любопытно узнать, почему я уделяю столько внимания рыженьким. Как ты думаешь, Нэнси? А? - распалялся он. - Поведать сегодняшней жертве и всем будущим, кого они должны благодарить за такой исключительный интерес к цвету их волос?

– Нет! Я ни в чем не виновата! Негодяй, как ты можешь обвинять меня в своих преступлениях…

В этот момент зазвонил другой телефон, не связанный с горячей линией. Дон быстро обогнул стол и, схватив трубку, тихо произнес:

– Детектив Конихан. Что у вас?

– Звонок производится с платного телефона на первом этаже здания суда.

– Сукин сын! - выругался Дон. Звонивший находился всего за три дома отсюда! Смелый, мерзавец! Скороговоркой пробормотав слова благодарности, Дон повесил трубку и набрал номер диспетчера.

– Дорогуша, - нетерпеливо шептал он. - Черт побери, ответь же!

Краем уха Нэнси слышала, как Дональд давал указания диспетчеру согнать все имеющиеся в наличии силы к дому суда.

– Ты жалкое подобие мужика, - яростно говорила она, глаза ее сверкали. - Неужели ты чувствуешь какое-то дьявольское удовлетворение, когда сваливаешь вину за свои преступления на слабую женщину? Тогда я, наверное, не скажу ничего нового, обозвав тебя гнусным слизняком.

– Вы ответите за это, леди. Ждать осталось не так уж долго.

– Не думаю, - отпарировала Нэнси и, забыв о благоразумии, припугнула:

– Да у тебя кишка тонка…

Она пришла в такое бешенство, что собиралась сказать еще кое-что в таком же духе, но он бросил трубку. За несколько секунд до того, как преступник прекратил разговор, Нэнси услышала рев сирен полицейских машин.

Только сейчас она поняла, что натворила. Расстроенная, она подняла глаза на Конихана.

– Боже, Дон, извините! Он свел меня с ума! Я даже забыла, что надо держать его на линии. Что меня толкнуло запугивать мерзавца!

Конечно, напрасно она так поступила, подумал Дон, но вслух не произнес, а только ласково улыбнулся ей. Ему так хотелось привлечь ее к себе и расцеловать.

– Не знаю, что он говорил вам, моя дорогая, но вы прекрасно сыграли свою роль. Я горжусь вами.

Нэнси улыбнулась, с трудом сдерживая слезы, и порывисто взяла его за руку. Он посмотрел на нее с удивлением, быстро сменившимся радостью…

– Он сообщил, что совершил еще одно изнасилование, - сказала она тихо. - Опять надругался над рыжеволосой, по его словам, только потому, что не смог получить меня. Грозился позвонить на телевидение и сделать заявление, почему он проявляет такой интерес именно к рыженьким.

Дои смачно выругался про себя. Значит, теперь этот опарыш решил переложить вину на чужие, невинные плечи.

– Ты чертовски права, ему не удастся добраться до тебя. На сей раз он не уйдет от нас - мы бросили половину наличного состава на окружение дома суда. Вместо того чтобы звонить и угрожать, ему стоит позаботиться об адвокате.

Конихан не пытался убедить девушку в невозможности нового преступления; они оба уже давно не заблуждались насчет преступника. Его слова никогда не расходились с делом. Сжав руку своего телохранителя, Нэнси подошла к окну и издали посмотрела на здание суда. Сине-белые полицейские машины подтягивались к дому со всех сторон, заблокировав движение и превратив площадь перед ним в зону военных действий. Зябко поеживаясь, девушка взволнованно прошептала:

– Боюсь, он не настолько глуп, чтобы так легко попасться.

И его все-таки не поймали.

Удостоверившись в безопасности Нэнси, Дон бросился к зданию суда догонять Фила. Но вскоре выяснилось, что, несмотря на все старания, преступнику удалось ускользнуть. Телефонная кабина оказалась пустой, хотя трубка еще хранила тепло человеческих рук. Без сомнения, маньяк был там - он дерзнул оставить на полке под телефоном кассету с надписанным на ней именем Нэнси, предварительно стерев отовсюду свои отпечатки пальцев. Среди людей, наводнявших помещение суда, никто не заметил ни одной подозрительной личности.

Дон и Фил методично обшарили все здание сверху донизу и в конце концов поняли, что это пустая трата времени. Не имея на руках описания преступника, легче было найти иголку в стоге сена, чем его среди огромного скопления народа. Преступник скорей всего спокойно прошел через полицейский кордон, и никто не задержал его. Расстроенные и злые, они вернулись в отдел.

Дон вспомнил о Нэнси. С каким лицом он теперь появится перед ней и признается, что подонок перехитрил их и на этот раз? Проклятье, ведь они были так близки к победе! Он уже чувствовал запах негодяя. Заскрипев зубами, Дональд взглянул на пленку, четко представляя себе записанное на ней. Господи, он ведь так надеялся обнять Нэнси, успокоив ее, заверив, что все уже позади, но это оказалось несбыточной мечтой. Единственное, что ему теперь оставалось, с болью в сердце смотреть на ее страдания, прикрываемые маской надменности и хладнокровия. Поразмыслив, Конихан решил не сообщать Нэнси о кассете.

Однако войдя в большую, заставленную столами комнату, служившую домом для детективов, полицейские увидели Нэнси, уютно расположившуюся за столом Дональда. Конихан нахмурился, буркнув себе под нос ругательство и стараясь спрятать в руке кассету.

– Что вы здесь делаете?

Растерявшись, Нэнси взволнованно вскочила.

– Просто я не смогла усидеть на месте, дожидаясь вас. Как дела?

– Ничего хорошего, - ответил Дон, сжав губы. - Он ушел.

– Но как? Первая патрульная машина была уже там, когда он повесил трубку.

– Ему хватило несколько секунд, чтобы затеряться в толпе. - Дональд увидел, как Нэнси сразу же ссутулилась, заморгав глазами, чтобы скрыть навертывающиеся на них слезы. - Прости, дорогая.

Устроившись на углу своего стола, Фил удивленно поднял бровь, переводя взгляд со своего приятеля на женщину, с которой неделю назад тот с таким нежеланием начинал работать. В глазах Коллинза появились веселые искорки, он усмехнулся, но сразу же принял серьезный вид и добавил:

– Наверное, заметив нас, негодяй мгновенно ретировался, Нэнси. Видимо, у него был уже заранее обдуманный план отхода.

– Должно быть, но… - Неожиданно ей на глаза попалась кассета. - Что это?

Дону от злости, что не догадался убрать злополучную кассету в карман, хотелось врезаться головой в стену.

– Ее нашли в телефонной будке, - сказал он, пожав плечами и стараясь придать голосу безразличный тон.

Нэнси, уже достаточно узнав своего телохранителя, тотчас почувствовала наигранность и встревожилась.

– Это от него, да?

– Нэнси…

– Я права? - настаивала она, не обращая внимания на урезонивающий тон его голоса. - Черт возьми. Дон, не надо мне лгать, я не фарфоровая кукла - не разобьюсь.

Да, эта девушка действительно сильна, в который уже раз убедился Конихан, наблюдая за ней. Пожалуй, даже слишком.

– О'кей, - сдаваясь, выдохнул детектив. - Да, очевидно, кассета оставлена насильником. На ней написано ваше имя.

Только бледность лица выдала внутреннее волнение Нэнси, но голос ее не дрогнул.

– Я хочу послушать пленку.

– Не надо.

– Послание оставлено для меня, и я имею полное право знать, что в нем.

Помрачнев, Конихан взглянул на Коллинза, но тот только пожал плечами. Пробормотав про себя очередное ругательство по поводу женского упрямства, Дон достал магнитофон.

– Похоже, вам нравится, когда вас терроризируют, тогда, скажите, я-то зачем? Ну что ж, слушайте, но потом не кляните меня, если ночью вдруг захотите печь хлеб. - С этими словами он вставил кассету и включил магнитофон.

– Нэнси… - раздался голос с явно поддельным британским акцентом. - Вы слышите меня, леди? Я близко. Так близко, что могу протянуть руку и дотронуться до вас. Идиоты-полицеские воображают, что они смогут защитить вас от меня, и в этом их главная ошибка. Ваша безопасность - мираж. Не сегодня-завтра я проскользну у них между пальцев и найду вас. - Он скрипуче рассмеялся. - Они глупцы, Нэнси, вы просто в окружении дураков. Но и дуракам иногда везет, поэтому я не стану больше надоедать вам своими звонками. В следующий раз мы поговорим с глазу на глаз. Только вы и я, Нэнси, когда рядом с вами не будет ни одного полицейского. Ждите меня.

За все время Нэнси не проронила ни звука, но Дон видел, чего стоит ей эта выдержка, и что-то внутри него надорвалось. Отбросив условности, Конихан поднял девушку со стула и, обняв, крепко прижал к груди.

– Дон…

Ее еле слышный шепот напомнил ему, что они на работе, что все происходит на глазах у Фила, но какое, черт возьми, это имеет значение. Он видел только Нэнси, а все остальное перестало для него существовать.

– Успокойся, - ласково прошептал он, поглаживая ее по спине. - Ты в безопасности, дорогая. Расслабься. Никто не посмеет обидеть тебя. Будь уверена, я обещаю тебе.

Нэнси напряглась, и в какой-то момент Дону показалось, что ей опять взбредет в голову вырываться, как испуганной девственнице, но, к его удивлению, она внезапно обмякла и прижалась к нему, словно ища защиты.

– Я не хочу бояться, - произнесла она настолько тихим голосом, что ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее. - Боже, Дон, а что, если он окажется прав? Что, если ему удастся провести всех и подловить меня? Я.., я не думаю, что.., смогу пережить такое еще раз.

Ее признание больно резануло его по сердцу. И он поклялся, что, как только этот мешок с дерьмом попадется ему в руки - а он сделает все, чтобы это случилось как можно скорее, - жизнь покажется негодяю адом.

– Но сначала ему придется переступить через мой труп, - проскрежетал зубами Конихан. - Поверь мне, малышка.

Неожиданно резко прозвучал телефонный звонок.

Фил, наблюдавший за ними с нескрываемой иронией, потянулся и поднял трубку.

– Детектив Коллинз, - представился он, но, услышав сообщение, помрачнел и, взяв карандаш, придвинул к себе блокнот. - Да, записываю, - серьезным тоном произнес он, делая какие-то пометки. - Мы немедленно выезжаем. - Положив трубку, Фил с сожалением посмотрел на Нэнси, потом на Дона. - Еще одно изнасилование.

Через два часа все в полиции только и говорили, что последняя жертва очень похожа на крестницу шефа за единственным исключением - волосы той несколько отличаются по цвету. По лицу возвратившегося к вечеру Дона Нэнси сразу стало ясно, что слухи, бередившие целый день умы департамента, оказались обоснованными.

– О Боже, неужели это правда? Она действительно похожа на меня?

Что ему сказать, чем успокоить, когда та женщина имела необыкновенное, просто пугающее сходство с Нэнси. Последняя жертва - Шейла Криппс, тридцатидвухлетняя продавщица, к своему несчастью, остановилась на обочине дороги в уединенном месте, чтобы немного освежить макияж. Насильник настолько осмелел и обнаглел, что напал на нее в дневное время.

– Да. Я сейчас увезу вас отсюда, но прежде мне надо встретиться с шефом. Он не простит, если тотчас же не услышит от меня доклад о состоянии дел. А потом мы сразу отправимся домой.

Через минуту Дон уже переступил порог кабинета шефа департамента полиции.

– Конихан, - приветливо встретил его Джек Уилсон. - Садись-ка и расскажи о своих умозаключениях по поводу последнего изнасилования. До меня дошли слухи, что жертва как две капли воды похожа на Нэнси.

Дональд негромко выругался, он не предполагал, что Уилсон, уже в курсе событий.

– Они вполне могут сойти за двойняшек, - подтвердил детектив и, придвинув стул, уселся у стола напротив Джека. Быстро, с профессиональной лаконичностью Конихан сообщил шефу об обстоятельствах последнего преступления, о фиаско, которое они потерпели в здании суда, и пленке, в данной момент находящейся на исследовании в лаборатории.

Реакцией на доклад детектива были плотно сжатые губы старика.

– А как насчет информаторов, доносов? Ну хоть какие-то данные о преступнике у вас есть? Ведь где-то он все же должен появляться. Тебе не хуже меня известно, что насильник не остановится на достигнутом.

– Мы делаем все от нас зависящее, но пока, должен признаться, топчемся на месте. Да и информаторы на этот раз молчат как рыбы. Может, у нашего мальчика и есть какие-то дружки, но, видимо, они не очень словоохотливы.

Тяжелый взгляд Уилсона несколько потеплел. Он хорошо знал Конихана и его напористость в работе, но как совладать со своими чувствами? Ведь над Нэнси, его малышкой, нависла опасность, и это было выше его сил.

– Значит, даже вознаграждение никому не понадобилось. Черт возьми, Конихан, я хочу, чтобы этот фонтан семяизвержения был пойман, и как можно скорей!

Перед мысленным взором Дона всплыла Нэнси, пекущая ночью хлеб. Его глаза стали холодными и жесткими.

– Я не меньше вашего желаю этого, сэр. Он будет в моих руках, даже если для его поимки мне придется преступить закон.

Казалось, последнее заявление подчиненного шеф пропустил мимо ушей. Откинувшись назад, Уилсон побарабанил пальцами по подлокотникам своего рабочего кресла и, остро взглянув на Дональда, спросил:

– Как Нэнси? Когда бы мы с ней ни встретились, она каждый раз утверждает, что по горло в работе и ей некогда со мной разговаривать.

Дон немного помедлил с ответом.

– Она.., держится. Джек кивнул.

– Нэнси - сильная девушка. - Внезапно взгляд Уилсона стал напряженным, словно он принял какое-то чрезвычайно важное решение. Он выпрямился в кресле и, тяжело вздохнув, произнес:

– Конечно, не в моих привычках выдавать чужие тайны, Конихан, но, думаю, тебе необходимо знать некоторые обстоятельства жизни Нэнси, которые не должны выйти за стены моего кабинета. Я полагаюсь на твое слово.

– Боюсь, моего честного слова не потребуется, ибо, сдается мне, я уже посвящен в вашу тайну.

Глаза Джека недоверчиво прищурились.

– Какую тайну?

– То, что Нэнси изнасиловали в Атланте три года назад, - ответил Конихан. - Она сама призналась мне в этом.

Слова Дона явились полной неожиданностью для Уилсона. Ведь Нэнси никогда никому не рассказывала о своей трагедии, за исключением родственников и самых близких друзей.

– Ну и отлично, - сказал Джек, стараясь не обнаруживать своих эмоций. - Очень удивлен, но, с другой стороны, и обрадован, - поспешно добавил он. - Нэнси слишком долго держалась отрезанной от всего мира. И я уже стал волноваться за нее. Знаешь, у меня даже полегчало на душе после твоего признания. Ей будет хорошо с тобой.

Теперь пришла очередь Дона удивиться. Он уже открыл было рот, чтобы сказать шефу, что тот заблуждается, что ничего между ним и Нэнси нет и быть не может, но в последний момент передумал, ибо больше всего на свете ему хотелось, чтобы слова старика оказались пророческими…

Глава 7

Нэнси сидела в задумчивости, вспоминая прошедшую ночь. Она рвалась к Дону и телом и душой, и с каждым днем это желание становилось все сильнее, все требовательнее, вселяя в нее смутную тревогу.

Отбросив посторонние мысли, девушка склонилась над отчетом, который готовила для ежемесячного заседания правления директоров. Неожиданно резкий звонок телефона, прозвучавший в тишине кабинета, заставил ее вздрогнуть. Она взглянула на кнопку, соединявшуюся с прослушивающим устройством. Несмотря на обещание преступника больше не звонить, Дон все же из осторожности решил пока не снимать с линии жучок. Подняв трубку и зажав ее плечом, она взяла карандаш и придвинула к себе блокнот.

– "Криминальная хроника". Молодой мужской голос, чуть заикаясь, неуверенно произнес:

– Э-э.., меня зовут Фрэди У-уипл. Я студент филологического колледжа. Я.., э-э, мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь об участии в съемках для "Криминальной хроники".

– Вы попали по адресу, - облегченно вздохнула. - Меня зовут Нэнси. Я ведущая передачи. Значит, вы актер?

– О да! То есть я хотел сказать, что собираюсь им стать, - поспешно поправился незнакомец. - У меня мечта после окончания колледжа сниматься в Голливуде. Но пока мой актерский опыт ограничивается только ролями в любительском театре при колледже. Если бы мне удалось сняться в вашей программе, то потом я смог бы явиться не с пустыми руками к агенту. Вы понимаете, о чем речь?

Еще бы не понимать? Ей почти каждый день звонили молодые люди, видевшие себя в будущем звездами Голливуда.

– Нам всегда не хватает актеров, Фрэди, - живо отозвалась Нэнси. - Но хочу предупредить, мы не снимаем фильмов, а делаем только видеозаписи. Это чисто благотворительная акция. И еще, имена актеров не вынесены в титры. Все наши исполнители в целях их же собственной безопасности обезличены, так что, если вы надеетесь на какую-то известность или успех, боюсь, ничем не смогу вам помочь.

– Нет-нет, я просто хочу попробовать сняться, - поспешно заверил ее собеседник. - Думаю, для начала и этого достаточно. Правда! Так что, мне приходить на прослушивание или как?

Нэнси усмехнулась и взяла маленькую записную книжку, куда вносила данные о всех потенциальных актерах. Если у этого Фрэди Уипла таланта даже вдвое меньше его энтузиазма, он далеко пойдет.

– Назовите мне номер вашего телефона и опишите себя. Я позвоню вам, когда вы понадобитесь. - Нэнси быстро записала его информацию, после чего удовлетворенно улыбнулась. - Ну, Фрэди, считайте, что вы родились в рубашке. Завтра ночью мы снимаем инсценировку ограбления магазина, а у нас никого нет на мужскую роль. Судя по описанию, вы очень похожи на грабителя. Что вы на это скажете? Вас заинтересовало предложение?

– Проклятье… Я хотел сказать, да! Конечно!

– Ну и отлично. Тогда мы с оператором ждем вас завтра в восемь вечера на углу улиц Сан-Педро и Облейт. Вы должны быть в джинсах, голубой майке Т-шорт, с красным платком на шее.

– Прекрасно! Я буду там в восемь. Довольная, Нэнси положила трубку. Надо же, какая удача! Теперь ей оставалось подыскать какую-нибудь блондинку на роль кассирши. Она раскрыла записную книжку и стала просматривать записи.

Ночь была холодной и пасмурной. Как всегда перед съемкой на площадке царила рабочая суета. Дон, настоявший на своем присутствии в целях безопасности Нэнси, проверил все помещения. Сама Нэнси вела окончательные переговоры с управляющим, который уже дал предварительное согласие освободить магазин от покупателей к моменту начала съемок. Томми устанавливал осветительную аппаратуру и микрофоны. Бесс, актриса, согласившаяся сыграть кассиршу, уже переодетая и загримированная, заявила, что готова. Все ждали только Фрэди Уипла.

– Я все-таки надеюсь, что не ошиблась в том юноше, - сказала Нэнси Дону. - Он проявил такую настойчивость, и мне показалось, на него можно положиться.

Не успела она договорить, как сильно помятый белый "мустанг" стремительно подъехал к стоянке и, заскрежетав тормозами, резко остановился. Распахнулась дверца, и из автомобиля выскочил невысокий, стройный юноша в джинсах, голубой майке Т-шорт и с красным платком, скрывавшим половину лица. Он, как старую приятельницу, сразу же узнал Нэнси, стоявшую поодаль у входа в магазин, и, заулыбавшись, поспешил ей навстречу.

– Господи, Нэнси, извините меня! Я опаздывал и не мог найти телефон, чтобы предупредить вас. Понимаю, мне нет прощения, но обещаю, в будущем такого больше не повторится. - Выпустив пары, он оглядел помещение магазина, и лицо его выразило огорчение, когда он увидел, что все готово к съемке. - Я вас задержал?

– Ничего страшного, - улыбнувшись, ответила Нэнси. - Пятью минутами раньше или позже, какая разница? Успокойтесь. Все нормально.

Фрэди глубоко вздохнул, в его карих глазах мелькнула жесткая усмешка.

– Простите, что болтаю без умолку, просто я немного нервничаю.

– Все хорошо, - заверила его девушка. - Разрешите мне познакомить вас с вашими партнерами. И давайте начинать.

После официального представления Нэнси обрисовала Бесс и Фрэди их линию поведения. Все было предельно просто. Фрэди входит в магазин в тот момент, когда Бесс, отвернувшись от прилавка, расставляет на стойке пачки сигарет. Она оборачивается на звонок дверного колокольчика и видит направленное на нее дуло пистолета. Фрэди требует открыть кассу. Ее движения замедленны, и он поторапливает Бесс, а потом, приставив пистолет к ее виску, хватает за горло.

Когда актеры поняли, что от них требуется, Нэнси дала команду управляющему освободить помещение, и съемка началась. Но вскоре оказалось, что Фрэди не понял характер своего персонажа. Парень был слишком робким, нерешительным и, видимо, боясь причинить Бесс боль, с большой осторожностью обращался с ней. Едва сдерживаясь, Нэнси снова и снова спокойно объясняла Фрэди поведение грабителя, внушая, что своей игрой он должен убедить зрителей в, правдивости происходящего. Но у Уипла по-прежнему ничего не получалось.

– Все, прекращаем, - недовольно крикнула Нэнси, поняв, что третья проба ничуть не лучше первой. - Мы только зря тратим пленку. Бесс, отдохни немножко, а мы с Фрэди порепетируем.

– Извини, Нэнси, - в сотый раз начал оправдываться Уипл. - Я просто очень нервничаю.

– А ты успокойся, - ответила она с улыбкой, стараясь подбодрить его. - Никто не требует от тебя чего-то сверхъестественного, поэтому отнесись ко всему легче и перестань наконец бояться сделать больно Бесс или мне. Мы не фарфоровые куколки.

Он кивнул.

– Я постараюсь.

– Нет, Фрэди, ты не старайся, а делай.

– Д-да. Я все исполню.

Нэнси искоса посмотрела на Дональда, наблюдавшего за ними со стороны, и повернулась к сигаретной стойке.

– О'кей. Давай еще раз.

За ее спиной прозвенел колокольчик, и Нэнси обернулась, увидев Фрэди, стоявшего по другую сторону прилавка. Из-за платка, скрывавшего лицо, были видны лишь холодные, жестокие глаза; впервые за весь вечер его пистолет был твердо направлен на нее. Она облегченно вздохнула. Слава Богу! Глядя ей прямо в глаза, он грубо приказал открыть кассу. Затем, обежав прилавок, Уипл резко толкнул ее к сигаретной стойке и, схватив за горло, всем телом надавил на нее.

Нэнси оцепенела. Словно откуда-то издалека, почти подсознательно, она услышала ругательства и крики Дональда и поняла, что в безопасности. Фрэди совсем не хочет напугать ее или причинить боль, уговаривала она себя. Он просто вошел в роль. Но ей никак не удавалось сдержать биение сердца, а кровь застыла в жилах от ужаса, когда она ощутила на своей шее цепкую хватку его пальцев.

– Не надо! - Не помня себе, выкрикнула Нэнси и оттолкнула его.

– О Боже, я все-таки сделал тебе больно! - Охваченный ужасом, Фрэди, извиняясь, хотел было дотронуться до нее, чтобы успокоить, но тут же отдернул руки. - Прости меня! Сам не знаю, как это случилось. Наверное, мне лучше уехать…

– Ты прав как никогда, - проскрипел Дон, подойдя к нему. Увидев ее широко распахнутые от страха глаза и испуганное лицо, его первым желанием было размазать мальчишку по стене. - С вами все в порядке? - обратился детектив к Нэнси.

Она кивнула, стараясь не выказать своего испуга. Уверенность в его глазах придала ей силы и, проглотив комок, подступивший к горлу, она решительно сказала:

– Подождите минутку.

Дональду, как всегда в минуту слабости Нэнси, безумно захотелось обнять ее и не выпускать из рук, пока она вновь не обретет спокойствие, но ситуация требовала сдержанности, не позволяя осуществить желанное.

– Хоть минуту, хоть час - сколько надо. Если что, я рядом.

Девушка молча сжала руку своего телохранителя, и от тепла его большой сильной ладони к ней пришло "второе дыхание". Расправив плечи, она отступила от него и с улыбкой обратилась к своим сотрудникам.

– О'кей, ребята, я немного подурачилась, а теперь снова приступим к работе. Мне очень понравилось, Фрэди, - торопливо проговорила она, предвосхитив новый поток его извинений. - Держись в том же духе, и все будет отлично.

Через тридцать секунд все заняли свои места, и съемка началась. Внешне Нэнси казалась олицетворением спокойного, холодного профессионализма, но внутри нее сидел такой нестерпимый и унизительный страх, от которого съеживалась кожа и подгибались ноги. Когда, попрощавшись и поблагодарив группу, Нэнси направилась к машине, силы совсем оставили ее.

Дон открыл дверцу автомобиля, и Нэнси, проскользнув на сиденье, почувствовала, что единственное желание - это ощутить на себе его руки.

– Обними м-меня, - прошептала она упавшим голосом. - Пожалуйста.

Не успела девушка закончить фразу, как, задыхаясь от счастья, он прижал ее к груди, и она ощутила трепетное биение его сердца.

– Боже, дорогая моя, я думал, ты никогда не попросишь об этом.

– Я.., я раньше не могла. Я бы тогда расплакалась, и Фрэди уж точно р-решил бы, что сделал мне б-больно.

– Знаю, родная, знаю, - ласково бормотал Дон, нежно гладя ее по голове. - Давай поплачь, если хочется. Вот увидишь, тебе станет легче.

Нэнси уткнулась ему в плечо и вздохнула.

– ТЫ только не отпускай меня, - прошептала она. - Больше мне ничего не надо.

Внезапно раздался сигнал полицейского радиотелефона. Дон нехотя включил микрофон.

– Конихан. Что там, Хьюз?

– Тебе звонила бывшая жена, - сообщил голос диспетчера. - Она пытается отыскать тебя. Мне очень жаль. Дон, но она просила передать, что твоя дочь пропала. Она считает, что та сбежала.

Глава 8

– О Боже, нет! - вскрикнула Нэнси, но Дон не слышал ее. Он сидел словно окаменелый, опустив руки и ссутулившись, без конца повторяя, что, видимо, диспетчер что-то не так понял. Труди не могла убежать. Это совсем на нее не похоже. Она слишком послушна, слишком робка, чтобы взбунтоваться. Ей, как дочери полицейского, больше чем кому бы то ни было известно об опасностях, подстерегающих человека в большом городе. Девочке и в голову не придет доставить ему или своей матери такие волнения. Он до боли в суставах сжал микрофон.

– Конихан? Эй, Дон, ты еще здесь? - прокричал голос диспетчера, прерывая его мысли.

– Да, - резко ответил тот.

– ТЫ слышишь, твоя бывшая жена просила тебя позвонить. Она оставила свой номер…

– Я знаю его, - мрачно перебил его Конихан. - Спасибо, Хьюз.

Диспетчер прервал связь, и в машине воцарилась мертвая тишина. Сердце Нэнси беспокойно забилось, ощущая тревогу за человека, ставшего ей теперь таким близким. Она провела пальцем по его лицу, стараясь разгладить глубокие морщины, внезапно появившиеся на лице Дона.

– Подожди, не впадай в панику, - ласково сказала она. - Может быть, все не так и страшно. ТЫ же знаешь, какие дети. Они могут взорваться в любой момент, удрать к кому-нибудь из своих друзей и отсиживаться там, пока не остынут. Не исключено, что она уже где-то на пути домой.

Это было бы прекрасно, но Конихан понимал, что все не так просто.

– Надо знать Флоренс, родная. Она позвонила бы только в крайнем случае. Судя по всему, она перекернула весь Сан-Франциско, но не нашла Труди. - Расстроенный, он открыл дверцу автомобиля. - Посиди здесь, я только позвоню и узнаю, что произошло.

Торопливым, размашистым шагом он подошел к телефону-автомату и набрал номер. На другом конце провода тут же подняли трубку и послышались рыдания Флоренс.

– Алло.

– Это я, Флоренс.

– Дон… О Боже, - просипела она. - Я думала, это Труди.

На пути к телефону Конихан обещал себе оставаться спокойным и не реагировать ни на какие выпады бывшей жены, но, услышав ее взволнованный голос и представив себе дочь, блуждающую по темным, страшным улицам Фриско, беззащитную и без пенни в кармане, он взорвался.

– Черт возьми, Флоренс, что случилось? И не пытайся меня уверить, что у вас все в порядке - я на это больше не куплюсь. Труди не из тех детей, которые без всякого повода убегают из дому.

Она всхлипнула.

– Понимаешь, произошла такая глупая ссора.

– Между тобой и Труди?

– Нет, у нас с Финком.

Дон выругался. Так он и знал!

– Прекрасно, - холодно прохрипел он. - Ты настолько одержима любовью-ненавистью к своему муженьку, что совершенно забыла о дочери. Создается впечатление, что Тебе до нее нет дела.

– Не правда, - всхлипнула Флоренс. - Мы стараемся скрывать от нее наши ссоры. Мы были в спальне, но, похоже, она все слышала. Труди оставила записку на столе в кухне… - Ее голос сорвался, Флоренс снова заплакала, но потом несколько успокоилась и продолжила:

– Она написала, ч-что не может так больше ж-жить. Дон, она забрала все свои деньги, которые копила к шестнадцатилетию на покупку автомобиля. У нее где-то около пятисот долларов! Если кто-то узнает про такую сумму…

Ей грозит опасность, про себя закончил Дональд ее фразу с охватившим его страхом. Он вспомнил о предположениях Нэнси.

– Позвони ее друзьям. Может, она у кого-то из них.

– Да я всех обзвонила. Я уже на телефоне не меньше трех часов - обзваниваю всех ее знакомых. Никто ничего не слышал и не видел ее. Я.., я уже сообщила местной полиции. Просто не знаю, что еще предпринять.

– Ну и?

– Ничего. Они просмотрели отчеты о происшествиях, но там ни слова не сказано о Труди.

– Все будет хорошо, Фло, - решительно, стараясь успокоить ее, сказал Дон, мысленно молясь, чтобы его слова стали реальностью. - Труди умная девочка. Вот увидишь, она успокоится и позвонит домой. Ты только не занимай больше телефон, чтобы дать возможность ей дозвониться.

– Да, ты прав, - всхлипывая, согласилась Флоренс. - Я как-то не подумала… - Она замолчала, видимо пытаясь взять себя в руки, а потом призналась:

– Я так боюсь. Дон.

Ее волнение передалось ему.

– Я сейчас звоню по платному телефону. Перезвоню, как только доберусь до дому. Если что-нибудь узнаешь, немедленно сообщи мне, ладно?

Дональд повесил трубку и направился к машине. Его плечи сгорбились, словно на них давил груз, лицо было угрюмым. Нэнси никогда не видела Дона таким. Она ни о чем его не спросила, чтобы не показаться чрезмерно любопытной. Они не в тех отношениях, чтобы лезть в душу, интересуясь деталями личной жизни друг друга. Если ему захочется, он сам расскажет ей, что найдет нужным.

Не говоря ни слова. Дон завел машину и вывел ее со стоянки. С каждой минутой тишина становилась все более гнетущей и невыносимой. Нэнси облокотилась на дверцу и терпеливо чего-то ждала…

– Флоренс и ее муж снова поругались, и Труди послала их… - наконец произнес он неожиданно севшим голосом, в котором слышалась и злость, и печаль.

– Опять поругались? - недоуменно переспросила Нэнси. - И часто у них это случается?

– Почти все время, - поморщившись, признался он. Внезапно почувствовав, что не может больше сдерживаться, он хлопнул ладонью по рулю. - Черт, я знал, что так получится! Знал, как нелегко там Труде, как она ненавидит эту постоянную мышиную возню. Последний раз девочка умоляла разрешить ей приехать ко мне, но я, сам хорош, оттолкнул свою дочь. Я взял с нее слово потерпеть до лета, пообещав нажать на Флоренс, чтобы та разрешила мне взять опеку над девочкой на себя. - В его голосе слышалась неподдельная боль. - Не удивительно, что малышка сбежала. Она не меньше меня уверена, что Фло никогда не позволит ей жить со мной, что я просто обманываю ее.

– Дон, не надо.., пожалуйста. Ну разве ты виноват в несчастьях Труди? Разве не ее мать сделала жизнь девочки невыносимой? Ты же не можешь разрешить семейные проблемы бывшей жены.

– Да я не раз звонил Флоренс и пытался поговорить с ней, - признался Дон. - Мне давно уже стало ясно, что ее жизнь с Финком не заладилась.

Тогда мне и надо было вмешаться и пригрозить через суд отобрать ребенка, если их ссоры не прекратятся.

– Ну и что бы это принесло вам? Новые разногласия? Вот именно сейчас и следует заявить о смене опекунства. В данный момент у тебя все козыри на руках, чтобы доказать, что в твоем доме ей будет лучше.

Конечно, она тысячу раз права, однако от этого не легче. Конихан всегда считал себя сильным, но сейчас.., он впервые в жизни ощутил свою беспомощность.

– Только бы ничего с ней не случилось… Он внезапно замолчал, когда в свете фар заметил одинокую маленькую фигурку, сидевшую на пороге его дома.

– Труди!

Ее голова была низко опущена, растрепанные на ветру волосы спадали ей на лицо, но Дон узнал, нет почувствовал, что это она.

Девочка подняла голову и откинула назад волосы, скрывавшие нежное, утонченное лицо, очень похожее на отцовское. Закрывшись рукой от яркого света, на миг ослепившего ее, она неуверенно отозвалась:

– Папа? Это ты?

Дон пулей выскочил из машины.

– Родная, слава Богу! Как я волновался! - Он схватил ее в охапку, поднял и начал кружить. - Как ты добралась? Когда? Почему же ты не позвонила мне?

Ее ответы последовали с той же быстротой.

– Я боялась, что ты не разрешишь мне приехать, но я должна была вырваться оттуда. Я не могу там больше оставаться и слышать их постоянные перебранки. Мне так все надоело, что я взяла все свои деньги, которые копила на машину, вызвала такси и поехала в аэропорт. Мне так хотелось к тебе! Пожалуйста, не отсылай меня назад!

Первым порывом Дона было заверить дочь, что он больше не позволит ей жить вдали от него, но внезапно его взгляд упал на Нэнси, выходившую из машины, и он понял, что Труди приехала не в самое лучшее для них время. Он еще раз крепко обнял девочку.

– Ну, пошли в дом, - тихо сказал Дональд. - Я должен тебе кое-что рассказать, родная.

– Мама звонила, да? - с тревогой в голосе спросила Труди. - Она потребовала, чтобы ты первым же рейсом отправил меня назад во Фриско?

Чтобы успокоить девочку, Конихан положил ей на плечо руку.

– Конечно, звонила, но не из-за того, что поняла, что ты здесь. Просто она очень волновалась, не зная, где ты, что с тобой. Ничего не поделаешь, она твоя мать.

– Тогда что… - Труди заметила Нэнси у машины и замерла в недоумении. - Ой, я не поняла… Ой!

Дон понял, что имела в виду Труди. Со времени развода с Флоренс она никогда не видела отца в обществе женщины и, вероятно, сейчас решила, что ее незваный приезд нарушил их планы на вечер.

– Это не то, о чем ты подумала, - хрипло проговорил он, чувствуя, как заливается краской. Поспешно представив их друг другу, он сказал:

– Нэнси.., живет со мной. - И вдруг осознав двусмысленность того, что произнес, замер. Проклятье! - Нэнси.., временно живет в этом доме, - наконец нашелся он.

– А-а!

Нэнси смутилась от многозначительного восклицания девочки.

– Нет, Труди, боюсь, что ты ничего не поняла. Давайте войдем в дом и там объяснимся.

– Прекрасная идея, - буркнул Дон и твердым шагом направился к машине, чтобы забрать ключи зажигания.

Войдя в дом, он сразу же бросился к телефону.

– Надо позвонить маме…

– Папа!

Не обращая внимания на протест дочери, Конихан набрал номер.

– Я только сообщу ей, что с тобой все в порядке, - заверил девочку Дон. - Только это. А позже, когда мы все немного успокоимся, ты сама позвонишь ей, и тогда мы решим наши проблемы. Поняла?

По тону отца Труди поняла, что сейчас спорить бесполезно.

– Да, - проговорила она, тяжело вздохнув. - Но я думала, что ты обрадуешься, увидев меня.

– ТЫ даже не знаешь, как я счастлив, но все же у меня огромное желание отшлепать вас, моя юная леди, - угрюмо ответил он. - Ты до смерти напугала мать и меня. - Дон наконец-то дозвонился и махнул рукой, жестом прекращая дискуссию с дочерью. - Это я, Фло. Труди здесь, у меня. Я подъехал к дому, а она сидит, поджидая меня на ступеньках.

– Ох, слава Богу! С ней все в порядке? Дай мне поговорить с ней. Мне надо…

– Все нормально. Она перезвонит тебе буквально минут через пятнадцать, - твердо сказал он. - Мы только что вошли. Я просто хотел тебе сообщить, чтобы ты не беспокоилась.

Конечно, Флоренс не понравился такой поворот событий, но Дон решительно прекратил разговор, не дав ей возможности возразить. Положив трубку, он повернулся к Труди и Нэнси, сидевшим по разные стороны дивана.

Пробежав пальцами по волосам, он лихорадочно пытался подобрать слова, чтобы объяснить дочери создавшуюся ситуацию, при этом не обидев ее и не заронив подозрений, что она ему не нужна.

– Родная моя, понимаешь, ты выбрала не совсем подходящее время, - наконец выдохнул он. - Ты знаешь, как я хочу, чтобы мы жили с тобой вместе, но сейчас тебе нельзя здесь остаться. Это временно.

Девочка побледнела, слезы выступили на глазах.

– Ты отошлешь меня назад? - заплакала она. - Но неужели такое возможно, после того как я тебе рассказала, как ужасно мне там? Неужели ты сможешь?

– Дорогая, я не хочу…

– Тогда, что же?

Нэнси долго убеждала себя не вмешиваться в личные дела Дональда, но, видя, как Труди несправедлива к чувствам отца, она не смогла удержаться.

– Труди, твой папа хочет отослать тебя назад из-за меня, - тихо проговорила она.

– Почему? Потому что вы любовники?

– Труди!

Девочка вздрогнула от резкого окрика отца, но не отвела от него глаз.

– Не надо со мной так разговаривать, папа, - упрекнула она. - Я не маленькая и не против, чтобы у тебя появилась женщина. И Нэнси мне кажется очень доброй. И если вы уже живете вместе… - Она пожала плечами. - Что в этом плохого?

Дон почувствовал испарину на лбу. Похоже, ему нужно разрешение его четырнадцатилетней дочери, чтобы лечь в постель с Нэнси? Нахмурившись, он одернул ее.

– К твоему сведению, Нэнси живет здесь только потому, что кое-кто угрожает ей и в мои обязанности входит обеспечение ее защиты.

В нескольких словах Дон рассказал девочке о событиях последних дней, подчеркивая опасность, нависшую над Нэнси.

– Преступник, преследующий Нэнси, чрезвычайно умен. Он еще не нашел ее сегодняшнего местопребывания, но я уверен, что мерзавец прилагает все усилия. Поэтому над Нэнси как дамоклов меч висит постоянная угроза. Теперь ты понимаешь, что тебе небезопасно находиться сейчас здесь, родная. Пока маньяк на свободе, это очень рискованно.

– А я буду осторожной, - пообещала Труди, глядя на Дона умоляющими глазами. - Я не буду подходить к двери, даже не стану отвечать на телефонные звонки, когда тебя не будет дома. Пожалуйста, папочка! Разреши мне остаться!

Он задумался, не зная, как поступить. Много лет назад, когда Флоренс объявила о своем решении развестись с ним, он всеми силами боролся за Труди, мечтая, чтобы девочка осталась с ним. Но сейчас…

– Прости, родная, но я не могу согласиться. ТЫ сама не представляешь, насколько здесь опасно.

Девочка резко вскочила, гордо вздернула подбородок и со всею бескомпромиссностью юности выпалила:

– Тогда я снова убегу! Я не шучу, папа! Я не могу больше жить с мамой и Финком. Не могу! Ненавижу все. Эти вечные скандалы, а потом гнетущая могильная тишина. - Сдерживая рыдания, она закрыла лицо руками и вдруг из уверенного в себе подростка превратилась в маленькую, потерянную девочку с грустными глазами. - Боже, как я ненавижу эту тишину, - прошептала Труди.

Обескураженный ее угрозой, Дон растерялся. Труди всегда была послушным, дисциплинированным ребенком, хотя умела отстаивать свою точку зрения. Но на этот раз что-то подсказывало ему, что все не так просто. Испытания, которые выпали на долю девочки, заставили ее рано повзрослеть. Боже, как же малышке плохо с Фло и Финком, если между улицей и жизнью с ними она выбирает первое.

Выругавшись, он растерянно взглянул на Нэнси. Проклятье, что же делать? Его взгляд молил о совете. Помоги мне! Нэнси словно услышала Дона и поняла, что проблема Труди не только его - их общая боль.

Конечно, благоразумие требовало отослать девочку к матери. Но вопреки здравому смыслу, Нэнси вдруг сказала:

– Я никогда ни с кем не чувствовала себя в такой безопасности, как с тобой. Если ты можешь защитить меня, то тем более сможешь уберечь свою дочь.

– Послушай ее, папочка, - попросила Труди. - Пожалуйста!

Взгляды Дона и Нэнси встретились, и он впервые понял, что она доверяет ему. Рано или поздно это должно было случиться. Его ошарашило это открытие. От радости ему захотелось схватить, поднять на руки и закружить эту женщину, неожиданно ставшую частицей его жизни, но он прекрасно понимал, что подобный порыв может разорвать тонкую нить только-только возникшего взаимопонимания и их отношения снова станут тупиковыми. Наверное, она доверяет ему, но пройдет еще немало времени, прежде чем ей захочется чего-то большего, чем невинные поцелуи на ночь…

Дон прервал свои размышления и снова обратился к Труди.

– Если я соглашусь, чтобы ты здесь осталась… но это еще не решено, - настоятельно напомнил он ей. - Тебе придется выполнять ряд неотъемлемых правил. - Он изо всех сил старался сохранить серьезное лицо, услышав, как взвизгнула от радости его малышка и бросилась к нему на шею. Не выдержав, Конихан крепко прижал к себе дочь. Боже, какое счастье, что она рядом! - Вам понятно, юная леди?

– О да! Я сделаю все, как ты скажешь. Я буду хорошей, вот увидишь. Обещаю тебе!

Дональд улыбнулся и взъерошил ей волосы.

– Ладно, ладно, расскажи кому-нибудь другому. - Но его улыбка потухла, когда он вспомнил о Флоренс. - Ты представляешь, как отреагирует мама на наше решение? Она же хочет, чтобы ты жила с ней.

– Я с ней провела целых шесть лет, - не раздумывая нашлась Труди. - Должна же она понять, что теперь пришла твоя очередь.

Да, Труди права - теперь его очередь. Но ему во что бы то ни стало надо добиться, чтобы Флоренс стала его союзницей.

– Тогда надо поскорей позвонить маме и покончить с этим делом. Приготовься к серьезному разговору с ней. Думаю, она очень расстроится.

Конихан пошел к себе в спальню, решив поговорить с бывшей женой наедине и оставив Нэнси и Труди одних в гостиной. Опустившись на диван, девочка с нескрываемым интересом стала разглядывать Нэнси.

– Знаете, я очень удивилась, когда папа сказал, что вы живете с ним. Он никогда не приводил в дом женщин.

Нэнси понимала, что не должна сплетничать о Дональде с его дочерью, но не смогла сдержаться.

– Никогда?

Девочка покачала головой.

– Он как-то сказал мне, что сыт по горло скандалами с мамой. Поэтому я обрадовалась, что наконец-то свершилось чудо и у него.., ну, сами понимаете… - пояснила она, пожав плечами и загадочно улыбнувшись.

Нэнси почувствовала, что краснеет, но не отвела глаз.

– Мы не любовники, Труди, - спокойно ответила она. - Как только поймают преступника, наши пути с твоим отцом разойдутся - у него своя жизнь, у меня своя. - Не желая травить себя мыслями о предстоящем одиночестве, она поднялась и направилась на кухню. - Ты голодна? В холодильнике есть ветчина, хочешь, я сделаю тебе сандвичи?

Но Труди не желала так легко сдаваться. Она прошла за Нэнси на кухню.

– Нет, спасибо, я бы выпила содовой. - Девочка достала из шкафчика стакан и налила воды, бросив несколько кубиков льда. Затем, прищурившись, взглянула на новую знакомую и спросила:

– А что такое? Вы не любите моего папу?

– Конечно люблю. - Ответ, выскочивший непроизвольно, почти автоматически, неожиданно оказался правдой. Нэнси призналась в симпатиях к отцу девочки не из ложного желания ее успокоить. Да, Дон нравился ей. И даже больше, чем ей того хотелось. Его достоинства - сила, порядочность, прямота и даже бешеное упрямство, временами приводившее ее в ярость, - не могли оставить равнодушной ни одну женщину. Он был человеком слова, смелый, мужественный. А как можно пройти мимо его нежной, всепоглощающей любви к своему ребенку?! Да, конечно, он ей нравился. Это-то и пугало Нэнси. Он попросту может использовать ее и тем самым нанести ей непоправимый вред. Вот почему необходимо скрывать свои чувства.

Не выдержав испытующего взгляда девочки, Нэнси отвернулась и принялась вытирать тряпкой и без того чистую стойку. - Дело не в том, люблю я его или нет, - неопределенно сказала она.

Но Труди поняла слова собеседницы по-своему и облегченно вздохнула.

– Ну и хорошо. Вы же сами понимаете, папа не может все время оставаться один. - Девочка слепо уставилась на стакан с содовой. Взгляд ее, печальный и тяжелый, совсем не соответствовал юному возрасту. - Он уже очень давно одинок - с тех пор, как они развелись с мамой и мы уехали в Сан-Франциско. Я старалась убедить маму оставить меня с ним, ведь у нее есть Финк, а у папы никого, но она не послушалась меня. Она сказала тогда, что так будет лучше для всех, но, как видите, ошиблась. Он все свое время отдает работе, потому что ему не хочется идти в пустой дом. - Труди подняла на Нэнси полные грусти глаза. - Я очень волнуюсь за него.

Нэнси выслушала девочку, и сердце ее защемило. Она никогда не задумывалась об одиночестве Дона.

Тем временем Дональд в своей спальне сидел на краю кровати с прижатой плечом к уху телефонной трубкой.

– Если ты станешь кричать или угрожать мне, Фло, разговора у нас вообще не получится, - утомленным голосом предупредил Дон. - Я не отошлю ее назад. Что хорошего принес тебе новый брак? Одни огорчения! Ты несчастна, но это твои проблемы. Самое главное, что вы с Финком превратили жизнь девочки в сплошной кошмар. Я уже не раз предупреждал тебя, но ты же никого не слушаешь.

– Я старалась. Я даже собиралась обратиться к психологам…

– Ой, не рассказывай сказок, - огрызнулся он. - Если бы ты и вправду хотела наладить свою семейную жизнь, уверен, у тебя бы получилось. Я не позволю больше Труди жить в такой атмосфере. Да, даже если я снова проявлю мягкотелость и отправлю ее к тебе, - прибавил он, - она опять сбежит. Малышка не хочет возвращаться домой, Фло.

Флоренс молчала. Дон уж было решил, что их разъединили, как вдруг услышал ее голос.

– Она тебе так сказала?

По голосу Дон понял, что Флоренс плачет.

– Я сказал это не для того, чтобы сделать тебе больно, - ровным голосом продолжил он. - Просто нам надо обсудить, как быть дальше. Для нашего же блага. Уверен, ты и сама все понимаешь.

Она всхлипнула.

– Я не хочу ее терять. Дон, но и Финка тоже. За последние два месяца, с тех пор как он остался без работы, его характер сильно изменился. Но с завтрашнего дня ему предложили работу репортера. Думаю, наши дела пойдут на лад.

– Надеюсь. - Искренне признался Дональд. Он никогда не питал враждебности ни к своей бывшей жене, ни к ее мужу. Единственное, чего он от них добивался, - вернуть свою дочь. - А насчет Труди, Фло, не волнуйся. Она была, есть и будет твоей дочерью. И то, что мы поживем с ней вместе, ничего не изменит. Не исключено, что ваши отношения станут намного теплей на расстоянии.

– Она всегда хотела жить с тобой. - В голосе Флоренс явственно различались ревнивые нотки. - Может, и стоит попробовать. Но только до конца учебного года. Посмотрим, как у вас получится, тогда и решим…

Дон чуть не закричал от радости, но он знал, что еще рано ликовать.

– Отлично, - согласился он. - А теперь, когда мы решили основной вопрос, я тебе кое-что должен сообщить.

Дональд коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал о Нэнси и преследующем ее насильнике.

– Труди вне опасности, Фло. Если бы преступник знал, где живет Нэнси, он бы нашел способ угрожать ей и сейчас. Тем более что я на всякий случай установил в доме охранную сигнализацию. Хотя Труди после школы будет оставаться в доме одна до нашего прихода, но все равно она в безопасности.

Флоренс помолчала.

– Не знаю. Дон. Мне что-то не нравится эта история. А если все-таки преступник узнает, где ты живешь?

– Не узнает, - заверил он ее. - Поэтому не стоит зря волноваться. Неужели я бы позволил ей остаться, если бы понимал, что не смогу защитить ее? Мне не меньше твоего хочется видеть свою дочь счастливой.

– Я понимаю.., но все равно страшно, - прохрипела Флоренс внезапно осипшим голосом. - Но у нас нет выбора. Ведь если я настою, чтобы Труди вернулась домой, она все равно сбежит, а это не лучший вариант. Поэтому придется выбирать из двух зол меньшее.

– Вот уж угодила, - растягивая слова обидчиво произнес Дональд.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду, - засмеялась она. - Дай мне поговорить с Труди. Мне хочется самой сообщить ей о нашем решении.

– Ладно, сейчас позову.

Дональд нашел обеих женщин на кухне, сидящих за столом перед большой плошкой воздушной кукурузы, жующих и дружески, весело болтающих. Остановившись незамеченным в дверях, он с улыбкой наблюдал за ними и неожиданно для себя подумал, что это и есть семейное счастье. Девочка скоро начнет взрослеть, и ей будет с кем поделиться своими радостями и горестями. Он вдруг представил их одной семьей. Его семьей.

Словно что-то почувствовав, Труди обернулась и, заметив отца, еще секунду назад такая веселая, сразу посерьезнела.

– Ну? Что она сказала?

– Мама хочет поговорить с тобой, - ничего не объясняя, сказал Дон, заходя на кухню.

– Она отказала тебе, да? Он улыбнулся.

– Она сама тебе все скажет, родная. Впрочем, можешь распаковывать чемодан.

– Правда? Папочка, неужели? Довольный, он обнял ее.

– Правда. А теперь иди поговори с мамой. Она ждет тебя.

– С ума сойти! - Глаза девочки заблестели. Широко улыбаясь, она выбежала из кухни.

Нэнси проводила Труди взглядом и повернулась к Дону.

– Она прекрасный ребенок. Я просто влюбилась в нее.

– Несмотря на то что этот агнец ввел тебя в смущение? - поддразнил он ее и, протянув руку, взял целую пригоршню кукурузы. - Она очень прямолинейна. Флоренс говорит, что это от меня.

Пропустив мимо ушей его насмешку, Нэнси неопределенно хмыкнула.

– Но она действительно не делает секрета из того, что не хочет видеть тебя одиноким…

– А я и не одинок.

Услышав его заявление, Нэнси поперхнулась. Она закашлялась, слезы выступили у нее на глазах. Девушка потянулась за содовой, но тут подоспел Дон и хлопнул ее по спине.

– Успокойся, дорогая. Что такого я сказал? Ведь для тебя не новость, что ты мне нужна и уже давно.

– Да, но… - Наконец придя в себя, она вытерла слезы и стрельнула глазами на дверь. - Дон, т-тебе не с-следует сейчас говорить об этом. Труди…

– ..Не слепая, - закончил он за нее. - Она уже не ребенок и достаточно взрослая, чтобы понять, что происходит между нами.

Ее щеки стали пунцовыми. Неужели все так очевидно?

– Знаю, но ведь это же ее дом, а не мой. Мне не хочется, чтобы из-за меня она неуютно чувствовала себя здесь.

Дональд усмехнулся.

– По-твоему, она чувствует какой-то дискомфорт? А мне показалось, она несколько разочаровалась, узнав, что мы не любовники.

– Я тоже заметила, но это только потому, что она очень хочет, чтобы у тебя кто-нибудь появился, - упорно отстаивала Нэнси свою точку зрения. - Окажись на моем месте любая другая женщина, у нее были бы те же чувства.

– Не думаю, - буркнул он, поглаживая ее по спине. - В конце концов что гадать. Не другая, а ты здесь, и я хочу…

– Мама так спокойно… - Труди оборвалась на полуслове, когда, ворвавшись на кухню, увидела отца рядом с Нэнси. Она недвусмысленно ухмыльнулась. - О-о… Может, мне уйти? Вы только скажите, и я сразу же пойду спать.

Девочка повернулась, чтобы выйти, но Нэнси, вскочив, задержала ее.

– Нет, подожди. Труди. Пока тебя не было, я спала в твоей комнате. Я сначала заберу оттуда свои вещи.

Труди замерла, очевидно, поняв, что Нэнси не обманывала ее, когда говорила об отношениях с отцом.

– Ой, а где же тогда вы будете спать?

– А чем плох диван в гостиной?

– Нет, лучше я лягу на диване, - вмешался в разговор Дональд. - А ты ложись на моей кровати.

Она представила себя в его постели и покраснела.

– Нет-нет. Я не могу пойти на такое.

– Тогда мы оба ляжем в мою постель, - предложил он и, глядя на нее, усмехнулся. - Зачем терзать себя жестким диваном, когда имеется такая широкая кровать. Ну так что ты выбираешь? Чтобы я мучился на диване или блаженствовал с тобой на кровати?

Видя, с каким интересом девочка следит за их перепалкой, ей захотелось ударить его, пнуть ногой.

– Ну если ты так ставишь вопрос, тогда придется тебе довольствоваться диваном. Он тяжело вздохнул и простонал:

– Я предчувствовал, что ты скажешь именно так.

Глава 9

Нэнси с ног валилась от усталости и думала, что в принципе ей все равно, где спать. Однако, принимая душ в ванной Дона и то и дело наталкиваясь глазами на его вещи, она почувствовала, что все ее тело напряглось от возбуждения. Чтобы не поддаваться лишнему искушению, девушка выключила в ванной свет и, в темноте закончив свой туалет, добралась до постели. Ее сердце сильно билось. Закрыв глаза, она попыталась расслабиться, но тщетно, ее не покидало ощущение его близости, заставляя сладко пульсировать лоно. Нет, подумала она, в его постели совершенно невозможно уснуть. Надо встать и найти себе какое-нибудь другое место, пусть даже на полу. Но у нее не было сил подняться. Сладострастные картины, распаляя воображение, одна за другой мелькали у нее перед глазами. Но она с ужасом поняла, что чем сильнее хочет его, тем тверже ее уверенность, что она не сможет позволить ему дотронуться до себя, что это лишь несбыточные грезы. Невыплаканные слезы теснили ей грудь, девушка уткнулась в подушку…

Нэнси даже не заметила, как уснула. Забывшись тяжелым сном под утро, она не услышала, как почти бесшумно отворилась дверь и обнаженный по пояс Дон вошел в спальню и направился к своей туалетной комнате. Его глаза, устремленные на нее, горели страстью. Конихан не произнес ни звука, но сквозь сон она внезапно почувствовала, что он здесь, совсем близко.

Нэнси открыла глаза и увидела, как он достает из шкафа рубашку. Она затаила дыхание. Еще небритый, с растрепанными волосами, падавшими на лоб, он напомнил ей большого, угловатого мальчишку. Неожиданно, словно ощутив на себе ее взгляд, он обернулся, и его горячий взор показался ей далеко не невинным.

– Доброе утро, - прошептала она. Девушка испугалась, что он заметит ее трепет, пожирающее ее страстное желание. Не будь этого, она бы равнодушно приветствовала его и потянулась за халатом. Так и есть! В его серых проницательных глазах она прочитала, что он все понял.

– Доброе утро, - буркнул он хрипловатым от сна, ненатуральным голосом. - Как спалось?

Ее первым поползновением было сказать, что она спала как убитая, но вместо этого Нэнси села на постели, натянув до подбородка простыню, и честно признала:

– Ты снился мне всю ночь.

Дон задержал дыхание. И это после того, как она заставила его ютиться на диване, томясь желанием и воображая ее в самых соблазнительных позах! Поборов соблазн, он отвернулся.

– Дорогая, я все-таки мужчина, и тебе не стоит говорить такие вещи, сидя полуобнаженной в моей постели, - укоризненно проворчал он. - Лучше постарайся уснуть. У тебя еще целый час в запасе.

Нэнси собралась уже последовать его совету и лечь, повернувшись к нему спиной и заставив замолчать властный голос плоти. Но всему есть предел! Сколько можно сдерживать и контролировать свои чувства?! Преодолев неловкость и внутреннюю дрожь, девушка собрала все свое мужество, соскользнув с кровати, пересекла комнату и встала прямо перед ним.

– Я не хочу больше спать, - тихо, но твердо произнесла она. - Одна. Дон замер.

– Нэнси…

– Ты же сам убеждал меня забыть обо всем на свете, - напомнила ему Нэнси, не обращая внимания на его нерешительность. - Ни о чем не думать, а делать все, что захочется, так? Подчиниться своим инстинктам. Разве не твои слова?

– Да, но…

– И вот, я хочу, чтобы ты обнял меня. Поцеловал…

– Знаешь, никогда не думал, что ты сможешь застать меня врасплох, да еще в моей спальне, - ответил он, глядя ей прямо в глаза.

Со спутанными от сна волосами, в широкой голубой рубашке, только подчеркивающей стройность ее фигуры, она стояла так близко, что у него перехватило дыхание. Боже, как же она соблазнительна! Как нежна и сексуальна! Да еще эти прекрасные кофейные глаза, затуманенные желанием!

Все еще колеблясь. Дон пытливо всматривался в ее порозовевшее лицо.

– Любимая, боюсь, что это не самая хорошая идея, - предупредил он.

Нэнси подвинулась к нему ближе, всем своим видом демонстрируя неотвратимость принятого решения.

В голове у него промелькнуло множество причин, чтобы отвести ее и себя от греха. Что его дочь спит наверху и может в любую минуту проснуться. Что им надо собираться на работу. И многое другое… И каждая причина казалась настолько веской, что наверняка сработала бы, если бы не его отчаянное желание обладать ею. Дон чувствовал, что стоит на краю пропасти и сдерживается из последних сил. Он сознавал, что стоит ему прикоснуться к ней, как ничто уже не остановит его.

– Любимая, я настолько хочу тебя, - признался Конихан, подняв ее подбородок, так что их глаза встретились, - что просто боюсь напугать.

В его глазах застыла страсть, пальцы слегка дрожали, а голос был полон сожаления, чувства вины, что он уже не в силах справиться с фонтаном эмоций, захлестнувших их обоих.

Глупый! Неужели этот мужчина, во имя ее душевного спокойствия готовый принять обряд монашества, еще не понял, что она не считает его суперменом? Железным дровосеком? Улыбнувшись, Нэнси прижалась к нему и почувствовала, что он все еще сопротивляется. Ее глаза умиротворенно закрылись.

– Я не боюсь тебя, - промурлыкала она и потерлась щекой о его обнаженную грудь. - Неужели ты думаешь, я была бы здесь, если бы боялась?

– Нет, но…

– Поцелуй меня Дон. Пожалуйста.

Ее голос, ставший вдруг таким низким и сексуальным, заставил бы его свернуть горы, и попроси она сейчас мавзолей Тадж-Махал, он бы не задумываясь пошел искать риэлтера. Со стоном пробормотав ее имя, Дональд подхватил ее, и их губы слились в жарком поцелуе.

Дон решил ограничить их общение только поцелуями, не требуя того, чего еще она не готова дать. Он понимал, что любое его необдуманное, резкое движение может снова напугать ее. Но Нэнси дрожала всем телом, и Дон почувствовал, что ее трепет вызван не страхом. Она хотела его, и, пьянея от желания, он потерял контроль над собой и, забыв обо всем на свете, крепко сжал ее в объятиях.

Поцелуй. Это все, что она просила и ждала. Но их было множество - кратких и сладострастных, долгих и жаждущих, невинных и обжигающе-страстных. Целуя ее снова и снова, он не давал ей вздохнуть, и голова ее закружилась, ноги, руки стали ватными. Охмелевшая, словно от вина, Нэнси прижалась к нему, ощутив твердую мощь его восставшей плоти.

Где-то в глубине затуманенного сознания что-то напомнило ей о ее страхах. Страстно отвечая поцелуем на поцелуй, девушка подспудно ждала, когда же охватит ее паника, ужас, холодящий кровь. На этот раз ты не сдашься, обязательно выстоишь, внушала себе Нэнси, трепеща от желания. Ее захлестнул порыв страсти, обжигая и разнося блаженную сладкую боль во все уголки плоти, размягчая и делая ее неподвластной никакому разуму.

Оторвавшись от рта, Дон горячими губами ласкал ей щеки, подбородок, шею, и она таяла от мучительного, сладостного томления. Закрыв глаза, он представил ее обнаженной и, раздразнив себя, застонал. Как давно он мечтал об этом! Охваченный пламенем страсти, он стал неистово ласкать ее плечи, спину, грудь… Сердце его билось с бешеной скоростью, легким не хватало воздуха, горячая кровь обожгла возбужденные чресла. Грудь девушки была маленькой, упругой и безумно чувствительной. Легкое прикосновение к соску вызвало в ней бурю новых ощущений. Нэнси застонала от наслаждения, и этот стон отозвался сладкой музыкой у него в ушах. Шепча что-то, Дон подхватил ее на руки и понес к постели. Бурное, нестерпимое желание быть с ним, ощутить в себе его плоть разлилось по всему ее телу. Он лег на нее, вдавив в пушистые простыни…

Холод. Он появился ниоткуда и внезапно настиг ее, схватив за горло и вызывав сильный озноб.

Нэнси насторожилась. Нет! Ведь не кто-нибудь, а Дон обнимает ее! Это он сейчас прижался к ней, и это его ласки такие бурные и неистовые. Здесь нет никакого применения силы, нет грубого насилия, уговаривала она себя. Он никогда не обидит ее. Но охватившая ее паника, словно внезапно вспыхнувший столб пламени, начала быстро буквально пожирать девушку, поглотив разум, вызвав бешеное сердцебиение-Дон мгновенно почувствовал перемену. Только что она пылала страстью и вдруг стала ледяной как статуя. Встревожившись, он попытался успокоить ее:

– Все хорошо, любимая. Тебе нечего бояться. Расслабься. - Но увидев ее сжатый рот, испуганные глаза, Конихан понял, что она не слышит его. Идиот! О чем он думал? Чем он отличается от того подонка, что изнасиловал ее?

Немного успокоившись, Нэнси посмотрела на него и почувствовала, что барьеры, воздвигнутые ею три года назад и ограждавшие ее от мужских посягательств, начинают вдруг постепенно рушиться. В ней все последнее время жила твердая уверенность, что она не сможет никому позволить приблизиться к себе. Но Дон не только приблизился, но возбудил в ней давно забытые чувства. Неужели она влюбилась в него?!

Но как же быть? Что сделать, чтобы изжить призраки прошлого и вернуться к нормальному состоянию? Ведь в противном случае у них нет будущего. Зачем ему такая женщина, которая в ответ на его чувства может предложить лишь платоническую любовь?

– Дорогая, что с тобой?

Нэнси моргнула и, вернувшись в реальный мир, поняла, что он уже давно наблюдает за ней. Его лицо выглядело встревоженным. Ей захотелось прижаться к нему, поцеловать, забыть хотя бы на мгновение о происшедшем. Но это лишь только на время отодвинет жестокую действительность. Девушка выдавала улыбку, даже не подозревая, насколько она получилась вымученной.

– Уже поздно. Пора вставать, а то мы опоздаем на работу.

Нэнси нашла прекрасную причину, чтобы увернуться от ответа, но, несмотря на улыбку. Дон понял, что что-то не так. Конечно, надо было не отпускать ее и добиться хоть каких-то объяснений, но уже слишком поздно, и впереди у них тяжелый день. Ему придется сначала подбросить Нэнси на службу, потом поехать с Труди в школу и договориться насчет учебы.

– Вечером поговорим, - растягивая слова, задумчиво проговорил Конихан, глядя, как Нэнси, словно боясь дальнейших расспросов, быстро соскользнула с кровати.

В департаменте царила обычная утренняя суета, но Нэнси не видела и не слышала ничего вокруг себя. Прошло всего несколько минут, как они расстались с Доном, а ей уже не хватало его. Точно! Она влюбилась в него! - удрученно решила девушка, все еще пытаясь сопротивляться. Боже, ну зачем ей эта головная боль! Да, нужно собраться с мыслями, все обдумать и решительно подавить в себе непонятно откуда взявшееся чувство. Но как? Это невозможно, пока она живет у него в доме и даже спит в его постели. Какие уж тут трезвые мысли, когда едва он подходит к ней, как внутри у нее начинает все пульсировать.

Занятая своими размышлениями, Нэнси подошла к ящику для почты и увидела там черную магнитофонную кассету. Несколько растерявшись неожиданному посланию, девушка быстро принялась убеждать себя, что нет причин для тревоги. Кассету мог оставить здесь кто угодно, вплоть до Уилсона, который, зная ее привязанность к джазу, порой делал ей маленькие сюрпризы. А может, это вчерашняя кассета, возвращенная из лаборатории?

Нет, нечего себя обманывать. Это еще одна кассета преступника. В смятении девушка бросилась к входу и взволнованно обратилась к стоявшему на посту Тиму Кейро:

– Тим, в моем ящике для почты какая-то кассета…

Тот недоуменно посмотрел на нее.

– Да, а что в этом особенного? Она разве не твоя? На ней же указано твое имя.

– Все так, но ты не можешь сказать, кто оставил ее? Я не ожидала ни от кого…

– Крутился здесь какой-то тип, назвавший себя Сэмом Лоренсом. Хотя знаешь, здесь было столько народу, что я мог чего-то и не заметить, - не дослушав, перебил ее Тим, не имея времени на переговоры.

Нэнси рассеянно поблагодарила его и вернулась к ящику для почты. Убеждая себя не делать из мухи слона, она раздраженно вынула из ящика кассету и всю остальную почту и направилась в кабинет. Ее распирало любопытство. Однако намеренно проигнорировав порыв немедленно, не откладывая, прослушать запись, девушка включила автоответчик и прослушала поступившие телефонные сообщения. Затем открыла картотеку и поработала с ней, расшторила окна и полила цветы, стоявшие на подоконнике. Только выполнив всю каждодневную рутинную работу, Нэнси уселась за свой стол и вставила кассету в магнитофон…

– Извини, Нэнси, я вчера опоздал… - услышала она голос насильника, холодный, отталкивающий и бесконечно самоуверенный. В одно мгновение девушка побелела как полотно. - Я не собирался грубо обходиться с тобой, там, на глазах у всех. Но ты сама подтолкнула меня к этому, Нэнси. Ты же знаешь. Если у тебя появились синяки, то вини в них только себя.

Ее охватил ужас. Нет! Уставившись на плейер, Нэнси покачала головой, отказываясь воспринимать услышанное. Наверное, она что-то недопоняла. Порывисто нажав на кнопку перемотки, она решила прослушать запись еще раз. Но ничего не изменилось.

Внезапно преступник, отбросив британский акцент, заговорил голосом Фрэди Уипла.

– Одно слово, и я стреляю, леди, - в точности повторил он свою вчерашнюю роль. - Открой кассу. Быстро! - насмехался он. - Так я должен был сказать, Нэнси? Конечно, для тебя я оказался не лучшим актером, но, согласись, свою роль Я сыграл превосходно.

Да, это действительно Фрэди Уипл, его интонация, его слова. Маньяк не мог увидеть вчерашнюю съемку и просто сымитировать Уипла - о ней знала только ограниченная группа людей. Значит, он был там, разговаривал с ней, дотрагивался до нее.

– О Боже!

Словно услышав ее испуганный шепот, он торжествующе рассмеялся.

– А в следующий раз будет еще интересней, Нэнси, - пообещал он невинным голосом Фрэди Уипла. - Только тогда вокруг не будет зрителей, всего-навсего ты и я. Это наступит очень скоро…

Запись резко оборвалась, но слова угрозы еще долго, словно преследуя, эхом раздавались в ушах Нэнси. Перед глазами всплыла картина последних съемок. Значит, Фрэди Уипл на самом деле и есть неуловимый преступник, который к тому же не побоялся сегодня утром явиться в полицейский департамент. Ее бросило в дрожь. Испуганная, она подхватила кассету и побежала.

Влетев в следственный отдел, Нэнси увидела Фила, заваленного огромным ворохом бумаг. Подняв глаза, он без слов понял, что что-то случилось.

– Что? Что такое?

– Где… Дон? - запыхавшись спросила бледная как мел девушка.

– Он звонил. Сказал, что записывает дочку в школу. Разве вы не знаете? Мне казалось, вы живете у него.

Господи, как она могла забыть? От волнения у нее закружилась голова.

– Да, я забыла…

Нэнси закачалась, и Фил подскочил к ней.

– Вам нехорошо? Сядьте, а то упадете. - Он придвинул стул и бережно усадил ее. Вынимая из ее рук кассету, он заметил, что у нее дрожат колени. - Вдохните несколько раз и попробуйте расслабиться. - Наклонившись над ней, детектив взял ее руки в свои и потер их. - Боже, да они ледяные! Налить вам кофе? Он еще горячий. Подождите секунду, я принесу вам чашечку.

Он пошел к кофеварке, работавшей все двадцать четыре часа в сутки, и через секунду вернулся с большой кружкой.

– Вот, выпейте. Я добавил туда сахару и сливок, чтобы вам не показалось очень горько. Нэнси отглотнула и сморщилась.

– Кошмар! Коллинз засмеялся.

– Да, немножко крепкий, но зато в нем много кофеина - мертвого поднимет. Пейте.

Нэнси без всякой охоты сделала еще один глоток и протянула ему назад кружку.

– Мне правда намного лучше.

Фил только усмехнулся и поставил едва отпитый кофе на стол Дона. Она была все так же бледна, пальцы дрожали. Ему ни разу не приходилось видеть крестницу шефа в таком возбужденном состоянии.

Усевшись за стол, он хмуро взглянул на нее.

– Хорошо, ну так что все-таки случилось? - спросил он и посмотрел на кассету. - Неужели еще одно послание от насильника?

Нэнси кивнула.

– Я достала ее утром из ящика для почты. Думаю, он сам положил ее туда. - Ее пальцы не просто дрожали - они тряслись. - Он был вчера на съемках.., актером. Дотрагивался до меня. - В ее глазах мелькнуло отвращение. - Он говорит с такой уверенностью, словно ничего не боится. - Она засмеялась болезненно-истерическим смехом. - Конечно, ничего не боится! Ему даже удалось пробраться незамеченным в здание департамента полиции! Что ему мешает подняться по лестнице и выследить меня? Он уже доказал, что никогда не блефует. Он мог с таким же успехом проскользнуть в мой кабинет, закрыть дверь, и никому бы в голову не пришло интересоваться, что со мной там происходит.

– Черт, а ведь мог! - согласился Коллинз, вскочив со стула. - Он что, тронутый…

– Что, черт возьми, здесь происходит? - неожиданно прогремел голос Конихана. Они обернулись и увидели вошедшего в кабинет Дона. Заметив необычное волнение Нэнси, он нахмурился. - Что случилось?

– Она получила еще одну запись от преступника. Судя по всему, он сам оставил ее в ящике для почты, - пришел Фил на помощь Нэнси, видя, что та не может произнести и звука.

Дон непечатно выругался. Не обращая внимания на Коллинза, он нежно обнял ее.

– Как ты?

Она кивнула, почувствовав, что его сила переливается к ней, а ослеплявшие ее страх, ужас, паника словно магнитом притягиваются к нему.

– Это был он, - испуганно проговорила она. - Вчера вечером… Фрэди Уипл… По всей вероятности, мы вчера на площадке имели дело с насильником.., потому что маньяк знает такие подробности, которые могли быть известны только Уиплу. И голос.., точно такой же. Я уверена!

– Я верю тебе, любимая. Верю! - соглашался Конихан, прижимая к себе девушку. Его захлестывала злоба, но неожиданно у него вырвался торжествующий смех:

– Он у нас в руках… Черт возьми, ну, теперь он не уйдет!

Дон сообразил, что рассуждает вслух, только когда вдруг Нэнси отпрянула в недоумении и удивленно уставилась на него.

– Дон, он заходил сюда, и ни у кого не возникло подозрения. Как ты можешь говорить, что он у нас в руках?

– Потому что его сняли на пленку. Дважды! Прошлой ночью и сегодня утром. Дорогая, на стойке установлена скрытая камера, которая отслеживает каждого входящего в здание и переносит информацию в оперативную память компьютера. На этот раз, думаю, негодяй покажет нам свое личико. Наконец-то он попался! Давай пойдем посмотрим, как выглядит сей мерзавец.

Все трое поспешили вниз по лестнице, хотя Нэнси не возлагала особых надежд на то, что им удастся увидеть лицо преступника. Дерзкий, уверенный в себе, он был не настолько глуп, чтобы совершить такую непростительную ошибку. Прошлой ночью он скрывал свое лицо под маской. Вероятно, и теперь что-нибудь придумал, дабы провести их, - пришла к неутешительному выводу Нэнси.

Десятью минутами позже они уже сидели в видеозале и высматривали преступника на видеозаписи. Вот какой-то подозрительный тип в широкополой шляпе, надвинутой на глаза, низко опустив голову, прошел сквозь толпу, образовавшуюся у пропускной рано утром. Конечно, сержант, стоявший на посту, в такой толчее не обратил внимания на невысокого мужчину в несколько помятом костюме.

– Его голова опущена, - огорченно произнесла Нэнси. - Опять нам не повезло.

Фил выругался, но Дон неотрывно смотрел на экран.

– Подождите! Смотрите! - Он нажал на кнопку и остановил запись… Подозрительный мужчина застыл на месте в тот момент, когда вкладывал кассету в ящик для почты. Воровато оглядываясь по сторонам, видимо, с целью выяснить, не наблюдает ли кто за ним, он поднял подбородок и открыл лицо в профиль. - Отлично! - удовлетворенно выдохнул Дон. - Ну, теперь мы на коне! Конечно, профиль не фас, но уже кое-что. - И оживленно обратился к Нэнси:

– Дорогая, может, он дал тебе какой-нибудь адрес или номер телефона, словом что-нибудь, чтобы найти его в случае необходимости?

– Да, у меня есть его координаты там, наверху.

– Здорово! Теперь нам остается только проверить их.

Глава 10

Оказалось, что Фрэди Уипл выехал из квартиры в день съемок. Ловушка оказалась пустой. Опрос соседей тоже ничего не дал. Уипл снял эту квартиру на имя Питера Дьюди всего несколько недель назад и, вероятно из осторожности, старался не попадаться никому на глаза. Никто не видел его и не разговаривал с ним, за исключением домовладелицы, седовласой восьмидесятилетней старухи, встречавшейся с Дьюди только один раз, в день снятия тем квартиры. Когда разочарованный Конихан позволил себе усомниться в возможности запомнить внешность человека, которого видел однажды, да и то несколько недель назад, она крайне возмутилась. С негодованием заявив, что она знает в лицо всех своих постояльцев, она весьма подробно описала Питера Дьюди. Сама того не подозревая, старушка с поразительной точностью обрисовала человека, которого они видели на видеопленке.. Дон чуть не расцеловал ее.

Близко. Они уже так приблизились к нему, что Конихан, как ищейка, уже ощущал его запах. В конце концов преступник должен был где-нибудь проколоться! Но Фрэди Уипл исключительно коварен, и наверняка эта игра в кошки-мышки с полицией является частью его дьявольского плана. Естественно, оба имени оказались вымышленными и соответственно нигде не зарегистрированными. На съемки он приехал в краденой машине, и когда ее нашли, не обнаружили там никаких отпечатков пальцев. Однако мерзавец слишком увлекся своим успехом и наконец-то допустил оплошность! Он не учел свою бывшую домовладелицу и видеокамеру. Завтра же этот "артист" появится на первой странице всех газет. И с этого дня Уипл не сможет высунуть голову из своего логова, не рискуя быть опознанным. Уже сидя в машине, словно прочитав мысли Конихана, Нэнси тихо сказала:

– По-моему, ему скоро конец. Даже не верится.

– Это правда, родная, - ответил он, взяв ее за руку. - Пройдет совсем немного времени, и Фрэди Уипл, почувствовав преследование, решит удрать из города. Охваченный паникой, он неминуемо начнет ошибаться. И обязательно попадется кому-нибудь на глаза. Не думаю, что теперь найдутся умники, которые захотят оставить встречу с ним в секрете. Все что нам осталось - ждать.

Вот уже несколько недель, как она бежит от безликого, безымянного недочеловека, почти дьявола, возымевшего над ней такую власть. И все это время они делали все возможное, чтобы получить хоть какую-то информацию о нем: его имя, описание, короче что-нибудь, что могло выделить его из толпы. И вот теперь его арест - всего лишь дело техники. Осталось потерпеть совсем немножко, облегченно думала Нэнси.

– Как насчет того, чтобы насладиться хлебом домашней выпечки? - поинтересовалась она, открывая дверцу машины. - Теперь уж я наверняка потеряю покой, пока не услышу, что преступник в тюрьме, за семью замками. Чувствую, кухня на время станет моим основным прибежищем.

Дональду с самого начала не нравилась ее затея с выпечкой хлеба. Если ей хочется отвлечься, временно убежать от реальности, есть множество самых разнообразных способов. Но зачем заниматься мазохизмом? Так думал Конихан, но после своей дурацкой утренней выходки имел ли он право ставить ей условия? Однако у них наметился прогресс - она уже не вырывается из его рук. Господи, ему все трудней и трудней с каждым разом выпускать ее из своих объятий! Что с ним будет, когда его миссия закончится и отпадет необходимость в его опеке?

– Отлично, тогда я стану твоим подручным, - весело согласился он. - Думаю, Труди тоже присоединится к нам. Ей всегда не нравилась материнская стряпня на скорую руку. Сдается мне, девчонка забросает тебя вопросами по кулинарии.

Но, войдя в дом, они поняли, что Труди по-своему распланировала вечер. Челюсть Дона отвисла, как только он увидел гостиную.

– Что за черт…

В камине потрескивал огонь, несмотря на то что на улице было тепло. Из динамиков тихо лилась пленительная меланхолическая мелодия. В центре накрытого на двоих стола со старинной, расшитой цветами скатертью горела большая толстая красная свеча - единственное освещение комнаты.

– Она нарывается на неприятности, - проворчал Дон и, мельком взглянув на Нэнси, увидел, что та едва сдерживается от смеха. - Труди! Черт возьми, где эта паршивая девчонка?

– Ты звал меня, папочка, - выглянуло из кухни улыбающееся, довольное лицо с озорными серыми глазами. - А, как вам понравился мой сюрприз?

Сдерживая улыбку и стараясь выглядеть серьезной, Нэнси сказала:

– Труди, тебе не следовало этого делать.

– Знаю, - ответила девочка, пожав плечами. - Просто мне хотелось дать вам понять, что я не собираюсь быть третьим лишним. Я прекрасно понимаю, что даже в вашем возрасте людям необходима личная жизнь.

Девочка повернулась и направилась к лестнице, держа в одной руке несколько сандвичей, а в другой - стакан молока.

– Куда ты?

В глазах Труди стоял неподдельный упрек.

– Папочка, сегодня утром классный руководитель предупредил меня, чтобы я побольше занималась, пока преподаватели не определят качество моих знаний. У меня очень много работы. - Подмигнув ему, она обратилась к Нэнси и заговорщически проговорила:

– Не волнуйтесь, я больше не потревожу вас. Сделав уроки, я сразу же лягу спать. - Труди повернулась и начала подниматься по лестнице. - Спокойной ночи, - бросила она уже через плечо. - Обед на плите. До завтра.

Дон первый нарушил не на шутку затянувшееся молчание.

– Надо поговорить с ней, чтобы она не совала нос куда не следует. Извини, Нэнси.

Нэнси, не в силах больше сдерживаться, рассмеялась.

– За что? Мы с тобой оба жертвы одного заговора.

– Да, но она моя дочь, и я несу ответственность за ее поступки. Она уже достаточно взрослая, а выкидывает такие фокусы. - Он вошел в гостиную и, разведя руками, виновато окинул романтически оформленное пространство. - Ты только посмотри! Единственное, чего здесь нет, так это шампанского во льду, и то, наверное, только потому, что она не нашла его в доме.

Нэнси обвела глазами комнату и на столике рядом с диваном увидела ведерко со льдом и снова засмеялась.

– Ты прав, у нас нет шампанского, но вместо него… - Она достала две банки содовой и усмехнулась.

Дон застонал и закатил глаза.

– Напиток богов! Может, пойдем на кухню и проверим, что она нам оставила на плите?

– С нашей стороны было бы верхом неблагодарности проигнорировать ее усердие. Зачем нам обижать девочку в лучших чувствах?

Дон улыбнулся и взял Нэнси за руку. В этом жесте не было ничего особенного, но обоих словно жаром обдало в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись. Их глаза встретились, лица вдруг засветились улыбкой. И они поняли, что им не устоять перед искушением так тщательно спланированного вечера.

– Дорогая, - тихо, ласково предложил Дон. - Давай не будем портить игры Труди.

Будучи в курсе кулинарных способностей дочери, Дональд не надеялся увидеть большего, чем запеканку из тунца. Однако, зайдя на кухню, они с удивлением обнаружили на плите бульон с яйцом, рисовую запеканку со свининой и курицу, тушенную с миндалем.

– Черт возьми! Как…

На стойке стояли пустые контейнеры из китайского ресторана. Потрясенная, Нэнси воскликнула:

– Дон, какая же она умница!

– Да, - согласился Конихан, а про себя подумал, что Труди, сама того не подозревая, смогла отвлечь Нэнси от навязчивых мыслей о Фрэди Уипле. - Моя дочь полна вероломства, но это не мешает ей оставаться хорошей девочкой.

– Может, позовем ее? Зачем ей давиться сандвичами, когда здесь такая королевская еда?

– В принципе ты права, но ведь она ясно дала понять, что сегодняшняя ночь предназначена только для нас, - тихо отклонил Дон предложение Нэнси. - Труди, думаю, огорчится, если мы нарушим ее планы.

Их вечер, их ночь. Да он прав. Это их ночь, вырванная из времени и пространства, далекая от тревог и волнений. Боль прошлого ушла в небытие, а неопределенность будущего не имеет никакого значения. Сейчас для них важно только сиюминутное и тот мир, который они увидели в глазах друг друга.

Бросив взгляд на свои черные джинсы и желтую блузку, а потом на его форменную голубую рубашку и галстук в клеточку, Нэнси улыбнулась.

– Пожалуй, нам надо переодеться? Боюсь, наши туалеты не совсем подходят для такого романтического вечера.

– Ты очень красива, - признался Дон, глядя на нее сияющими глазами. - Просто прелестна.

Они ужинали, но Нэнси не ощущала вкуса еды. Под красноречивым взглядом горящих глаз Дона ее томило ожидание. Это мучительно-сладкое чувство загородило от нее весь мир, в котором остался только он один - Дональд Конихан. Он улыбнулся, и ее сердце учащенна забилось; он проникновенно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу, и она вдруг забыла обо всем. Он болтал, смеялся, слегка поддразнивая ее, и в какой-то момент она поняла, как многим ему обязана - он вернул ей самое себя. Она почувствовала, что отныне для нее не существовало ничего и никого, кроме него. Он сотворил с ней чудо, возвратив на миг прежнюю открытость, нежность, женственность. Освобождение опьянило ее, как глоток старого крепкого вина, вскружило голову. Сбросив наконец оковы, она свободно прикасалась к нему, смеялась вместе с ним, не скрывая своих эмоций и совершенно не задумываясь, как он отнесется к ее поведению.

До какого-то момента он был очень осторожен, следя за каждым своим словом, каждым жестом или действием, но потом чарующая музыка вечера переполнила его, и он утратил самоконтроль. Их глаза встретились, и они без слов поняли, что оба охвачены волшебством мира, где существовали только он и она…

Но любой сказке наступает конец. Пламя в камине превратилось в золу, свеча догорала. Сверху до них донеслось журчание воды - видимо, Труди перед сном принимала душ. Неожиданно на них обрушилась реальность повседнего бытия со всеми его нелегкими проблемами.

Взгляд Нэнси упал на темные окна гостиной и напомнил ей о зловещих угрозах Фрэди Уипла. Она попыталась убедить себя, что нечего бояться, что его дни сочтены, что полиция идет за ним по следу, как ищейка. Более того, Нэнси прекрасно знала, что сейчас-то она вне опасности.

Но в воцарившейся тишине в ее ушах снова зазвучал дьявольский голос насильника, обещающий, что следующей жертвой будет она, Нэнси.

– Не надо.

Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела, что Дон пристально смотрит на нее.

– Не дай ему испортить наш вечер, - ласково попросил он. - Не дай ему взять власть над тобой. Он не стоит этого. Забудь о нем. У него теперь уже не осталось времени причинить зло. Его должна занимать проблема, как сохранить свою поганую жизнь.

Дон старался успокоить девушку, хотя не хуже ее понимал, что можно будет с облегчением вздохнуть только тогда, когда наручники сомкнутся на руках Уипла.

Поднявшись, она начала собирать посуду.

– Так можно говорить о человеке с нормальной психикой. Но, Дон, ведь речь идет о маньяке, который уже несколько недель дерзко играет с полицией в придуманную им самим дьявольскую игру без правил. И непонятно, кто за кем следит, - напомнила ему Нэнси. - Он заявился в департамент только для того, чтобы посмеяться над тобой. Если бы у него было чувство самосохранения, он никогда бы не зашел так далеко. Поэтому нельзя с той или иной степенью достоверности предусмотреть его действия, когда он поймет, что веревка вот-вот затянется у него на шее.

– Он может насмехаться, неистовствовать сколько угодно, продолжая и дальше совершать свои безумства, но ему не удастся добраться до тебя. Он не знает, где ты живешь, родная, и поэтому успокойся. Ты в безопасности.

– Я постоянно твержу себе это и головой понимаю, что это все так. Как вот в сегодняшний вечер. - Ее напуганное лицо смягчилось, на губах снова заиграла улыбка. - Но потом меня снова начинают одолевать сомнения, и мне становится страшно.

Не говоря больше ни слова, Нэнси встала, собрала грязную посуду, пошла на кухню и принялась ее мыть. Затем огляделась в поисках еще какого-нибудь занятия. Дон стоял в дверях и сразу догадался о ее намерениях.

– Не стоит проводить эту ночь у плиты, Нэнси. Серьезно. Не надо так мучить себя. Лучше прими ванну. Это успокоит тебя и поможет уснуть. Кто знает, может, когда ты проснешься, все будет уже позади.

Если бы все было так просто! Но она слишком хорошо себя знала. Как только она выключит свет и накроется одеялом, Фрэди Уипл окажется с ней рядом и наполнит ужасом все ее существо. Она слишком хорошо знала этот леденящий кровь ужас, который сводил ее с ума.

– Я не смогу, - прошептала она. - Я не смогу лежать одна в темноте. Так много всего навалилось. Теперь всякий раз, как я остаюсь одна, все мои мысли крутятся вокруг этого чертового Уипла. - Она посмотрела на Дона глазами, полными мольбы. - Тебе не трудно будет провести эту ночь со мной?

Даже более сильный мужчина не устоял бы перед таким предложением, а уж он-то никогда не причислял себя к лику святых. В течение последних двух часов, проведенных с нею, он буквально разрывался от противоречивых желаний. И вот настал долгожданный миг! Но неожиданно перед его глазами всплыла картина сегодняшнего утра, ее внезапная холодность и напряженность, когда он, по своему легкомыслию решив заняться с ней любовью, лег на нее.

Дон стиснул зубы, его взгляд стал жестким.

– Ты забыла, что случилось сегодня утром? Когда ты так испугалась…

– Нет, нет, не тебя, - перебила Нэнси и, подойдя к нему, погладила его по щеке. - Не я боролась с тобой, - тихо продолжила она, - но демоны, не отпускающие меня ни на минуту. Я понимаю, ты вряд ли сможешь победить их, но с тобой я чувствую себя сильней. Может, все-таки останешься?

Кто бы отказал в подобной ситуации? Взяв ее руку, Дон поцеловал каждый пальчик.

– Да, - прошептал он, глядя ей прямо в глаза. - Я сделаю все, что пожелаешь, и пробуду с тобой столько, сколько тебе потребуется.

Нэнси хотелось крикнуть, чтобы он остался навсегда, но она прекрасно знала, что он имел в виду часы, а не годы. Боясь показаться неблагодарной, она изобразила на лице слабую улыбку.

На пути в спальню между ними опять возникла какая-то отчужденность, непонятная неловкость. Дон едва не рассмеялся, почувствовав себя как жених перед первой брачной ночью. Они ведь не собираются заниматься любовью, а просто проведут остаток ночи в одной постели. Потерпев фиаско утром, ему совершенно не хотелось испытать его еще раз.

Но, оказавшись в спальне и закрыв дверь, Дон поймал себя на мысли, что вся его уверенность куда-то улетучилась. У него вдруг появилась нервозность неопытного подростка, который впервые собирался провести ночь с женщиной.

Это было уж совсем не похоже на него, и он рассердился. Самое интересное, что Нэнси, по-видимому, испытывала те же страхи. Смущенная, с алым румянцем на щеках, она отводила глаза, стараясь не смотреть в его сторону. При других обстоятельствах он бы просто рассмеялся, глядя на их почти юношеское волнение и зная мучительное, до боли, стремление обоих быть вместе. Но сейчас ему было не до смеха.

Дон вышел проверить еще раз, все ли закрыто. Нэнси быстро приняла душ и легла в постель, повернувшись к стене.

Когда он вернулся, она затаила дыхание и притворилась спящей. Через минуту он выключил свет и проскользнул под одеяло. Он лежал на боку, отвернувшись от нее, не позволяя себе ни единого лишнего движения, не делая ни малейших попыток сломать невидимую стену, вставшую между ними, но она кожей ощущала его страстное желание. Внезапно где-то внутри нее зародилось, стремительно нарастая, ответное желание. Борясь с собой, Нэнси лежала не шевелясь, словно окаменелая, боясь выдать себя неосторожным движением или жестом. Зажмурив глаза, она пальцами, словно за спасительную соломинку, вцепилась в простыню. Девушка пролежала бы так всю ночь, если бы не его голос, прогремевший в тишине.

– Ты спишь?

– Нет. Дон застонал и перевернулся на спину, уставившись в потолок. Если бы она сейчас промолчала, он бы нашел в себе силы и дальше создавать видимость, что спит. Но интонация Нэнси сказала ему обо всем.

Он тяжело вздохнул.

– Дорогая, у нас ничего не получается, поэтому лучше я пойду на диван.

Он уже откинул одеяло, собираясь встать, но в мгновение ока она скатилась на его сторону огромной постели.

– Нет.., пожалуйста. Останься. Неужели она думает, что он чурбан?

– Если я останусь, то не смогу сдержаться, - решительно предупредил он. - Я помню свое обещание, но, черт возьми, не смогу его выполнить, если буду рядом. Извини, дорогая, но лежать с тобой в одной постели, ощущать твою близость и не заниматься любовью выше моих сил.

Нэнси поняла, что, если сейчас она не остановит его, он уйдет. И тогда у нее уже больше не будет возможности раскрыться перед ним, показать, что на самом деле он значит для нее.

– Останься, - пробормотала она. - Я хочу, чтобы ты был рядом.

Она почувствовала его растерянность.

– И переспал с тобой?

– Да.

Он задохнулся от этого простого слова, сердце готово было выскочить из груди, однако воспоминание утра быстро отрезвило его. Он взял ее за руку.

– Ты уверена?

Да, конечно! - подумала она.

– А разве я не женщина? Я хочу быть как все, - честно призналась она. - Я хочу быть желанной, чувствовать мужские объятия, ласки. Хочу любить мужчину.., тебя, - подчеркнула она. - И чтобы мое прошлое не преследовало меня больше. Все три последних года я видела в себе жертву и бежала от реальностей жизни, потому что боялась показаться беспомощной, впасть в чью-либо зависимость. Но я встретила тебя, и всякая борьба с собой приносит мне только дополнительную, еще более мучительную боль. - Слезы, так долго сдерживаемые, вырвались наружу и рекой полились из ее глаз. Она щекой прижалась к его руке. - Я так устала. Мне никогда ни с кем не было так хорошо. Я хочу любить тебя.

Дон тяжело вздохнул. Знает ли она, как затронула его сердце? Как он безуспешно пытался убить внезапно возникшее чувство к ней? Он сжал ее руку.

– Ты не представляешь, как я счастлив. Ведь я влюбился в тебя через пять минут, после того как увидел. Иди ко мне, радость моя. - Дон притянул ее к себе. - Но давай не будем повторять сегодняшнего утра, - решительно заявил он. - Мы одни - только ты и я. Ничего не бойся, и все будет хорошо. И не надо торопиться. У нас вся ночь впереди.

Ей стало вдруг так легко, его слова опьянили ее, вскружив голову. Он принадлежит ей, и она вольна делать с ним что угодно - дразнить, соблазнять, любить… Это ее ночь. Прильнув к нему, Нэнси провела кончиком языка по его губам и ощутила их жар. Он негромко застонал, и этот стон эхом отозвался у нее в ушах. Внезапно ей пришло в голову, что вот-вот рассветет. Что такое несколько часов по сравнению с вечностью? И тогда она решила не терять времени, как ребенок, которого привели в магазин игрушек буквально на считанные минуты. Нэнси ласкала его жадно, стремительно, словно боялась упустить каждое мгновение из отведенного им времени. Казалось, она хочет восполнить то, от чего так долго отказывалась. От ее дразнящих, чувственных движений, охваченных огромной страстью, у Дона помутилось в голове.

С каждой минутой ее уверенность в себе росла. Ее горячий язык властно ласкал его рот, руки, такие легкие и нежные, теперь уже не торопясь, любознательно, как бы знакомясь, скользили по плечам, груди, всему телу Дона, сводя его с ума и разжигая огонь внутри.

Дон откинулся на подушки.

– Любимая, ты заживо сжигаешь меня! Она, эта маленькая колдунья, взглянула на него сияющими глазами и, склонившись, принялась теперь уже языком и губами ласкать его грудь, еще сильнее воспламеняя его. Дойдя до соска, она поиграла с ним кончиком языка и, нежно обхватив губами, втянула в себя.

Забыв обо всем, Нэнси хотела своими ласками довести его до полного изнеможения. Ей нравилась их любовная игра, доставляло настоящее наслаждение ласкать, целовать его, но скоро она почувствовала, что этого недостаточно, - у нее появилась потребность в ответных действиях…

– Обними меня, - прошептала она, в темноте нащупывая его руки. - Мне так не хватает твоих ласк.

Дон застонал. Эта тихая просьба отозвалась в его ушах громким призывом. Онемевшими пальцами он потянул за ночную рубашку.

– Родная, сними ее, она тебе больше не нужна. - И, боясь, что она передумает, быстро стянул с нее одеяние из тончайшей ткани и отбросил в сторону, даже не взглянув, куда оно упало. В темноте ее прекрасное молодое тело отливало молочной белизной, и у Дона от восхищения перехватило дыхание.

Сначала он контролировал свои действия, чтобы не испугать и тем самым не вернуть ее к утреннему состоянию. Но когда его пальцы приблизились к ее грудям, и ласково, нежно коснулись сосков, а те мгновенно набухли от возбуждения, он обезумел. Нэнси, припав к его груди, стала забрасывать его горячими поцелуями. Вскоре их дыхание стало тяжелым, а руки, не так давно медлительные и даже несколько ленивые, стали стремительными, требующими. Его трусы вдруг превратились в неслыханную помеху, и они совместными усилиями преодолели эту преграду. Оттолкнув его назад на подушки, она легла на него, словно накрыла одеялом с подогревом, и жадно поцеловала.

Он попытался несколько унять ее порыв, но ощущаемая им тяжесть ее тела, страстный призыв губ мгновенно перепутали все в его голове. Огромные огненные языки, сжигавшие их изнутри, рвались наружу. Забыв обо всем, он прижал ее к себе, порывисто лаская спину, бедра. Она нетерпеливо задвигалась по его телу, умоляюще шепча что-то на ухо и доводя до полного безумия.

Его руки в мучительно-сладостном вожделении сжали ее ягодицы. На какой-то миг он замер и вопросительно взглянул на нее, но ее глаза были затуманенны жгучим желанием…

Осторожно, неторопливо перевернув Нэнси, он вошел в нее и увидел на лице изумление, а на губах легкую довольную улыбку. Невероятно! Не правдоподобно! Он стиснул зубы, боясь причинить ей боль.

– Тебе хорошо?

– О да!

– Тогда веди нас, любимая.

Ее глаза засияли. Она плотно обвила длинными ногами его талию и начала двигаться с ним в одном ритме, как будто они бывали вместе уже много-много раз. Инстинктивно она поняла его ритм, а он ее. Он не торопился. Волна экстаза еще не пришла, а когда придет, он хотел, чтобы она унесла их обоих. Она чувствовала, что подходит оно. И не сомневалась, что сейчас произойдет что-то особенное. Ее кружило, уносило вдаль, поднимало все выше и выше.

– О Боже! - услышала она собственный крик. - Как хорошо!

И все исчезло в мареве ощущений. Она плыла в чудесном неведомом мире. Блаженство освобождения охватило ее, наполняя душу светом.

Дон чувствовал то же самое. Сила и глубина его оргазма застала его врасплох, оставив опустошенным и потрясенным. Он был далеко не девственником и не считал себя дилетантом в сексе. Более того, он воображал себя знатоком большого секса. Но общение с Нэнси в первую же минуту опрокинуло весь его прошлый опыт. Она вовлекла его в огонь, доселе им не испытанный, сжигающий все мосты с прошлым и перенесший его в мир без времени и пространства. О Боже, Нэнси! Нэнси!..

Глава 11

За окном послышался автомобильный гудок, и Труди, залпом допив сок, заторопилась.

– Мой автобус.., все, я побежала. - Схватив со стойки учебники, она чмокнула отца в щеку, приветливо улыбнулась Нэнси и выскочила из кухни со словами:

– До скорого. - Через секунду хлопнула входная дверь.

Нэнси посмотрела ей вслед, и на ее лице засветилась счастливая улыбка. Ей даже не пришлось разыгрывать члена семьи - Дон с дочерью создали такую атмосферу, в которой она сразу же ощутила себя равной среди равных.

Проснувшись утром и увидев, что Дональд уже встал, она почувствовала себя очень неловко и одиноко. Может, он сожалеет о происшедшем? Наверняка, иначе бы он не ушел, не разбудив ее. Теряясь в догадках, Нэнси быстро оделась и, выйдя из спальни, услышала веселый смех Дона и щебетание Труди, доносившиеся из кухни. Она присоединилась к ним, и они сразу же совершенно естественно втянули гостью в разговор.

В присутствии дочери Дон и словом не обмолвился об их новых отношениях, но его глаза излучали столько тепла, что все ее сомнения мгновенно рассеялись. Он находил множество самых разных, абсолютно невинных поводов прикоснуться к ней, постоянно напоминая о себе и своих чувствах: нечаянно задел бедром, подходя к холодильнику, случайно коснулся пальцами ее руки, когда они одновременно потянулись к масленке, нежно провел по щеке, убирая с лица упавшую прядь волос, когда она наклонилась над плитой.

Оставшись наконец одни, они впервые за все утро взглянули друг на друга.

– Как ты себя чувствуешь? Ее щеки залились румянцем, и она кивнула вместо ответа.

– А ты?

Он улыбнулся и, потянувшись через стол, поцеловал ее долгим, томительным поцелуем.

– А я бы с удовольствием провел еще пару часов с тобой в постели, - признался он.

Задыхаясь, с сердцем, вырывающимся из груди, Нэнси отпрянула, почувствовав ноющую, призывную истому внизу живота.

– Если мы сейчас не прекратим, нам уже не удастся прийти на работу вовремя, - ласково предупредила она.

Прекрасно сознавая ее правоту, Дон застонал и откинулся на спинку стула. Его серые глаза потемнели от желания. Взяв себя в руки, он провел пальцем по ее губам и улыбнулся.

– Поговорим об этом позже, - пригрозил он наигранно-серьезным тоном и состроил гримасу.

По молчаливому согласию они принялись убирать кухню, как это делали каждое утро. Затем вышли на улицу и сели в машину. Но когда Дон вставил ключ в замок зажигания и попытался завести машину, двигатель заурчал и заглох. И снова, и снова…

Сорока пятью минутами позже они вошли в здание департамента, опоздав на полчаса, и нашли его гудящим как пчелиный рой. Кругом только и говорили о портрете Фрэди Уипла, пестревшем на первых страницах всех утренних газет; телефоны беспрестанно звонили - люди сообщали, где и когда видели преступника.

Оставив Нэнси в ее кабинете под охраной офицера, Дональд поспешил в свой отдел и вместе с Филом начал составлять план поимки преступника. Они разделили город на сектора, потом решив, что этого мало, разбили его на улицы для патрулирования. Конихан почувствовал, что за какие-то считанные минуты в нем выработалось огромное количество адреналина, побуждавшее его к активным действиям, но в данный момент ему оставалось только набраться терпения и ждать, пока петля сама не затянется на костлявой шее Уипла…

Однако к вечеру так ничего и не прояснилось. Звонки не прекращались, но, казалось, Уипл имел шапку-невидимку. И все-таки, несмотря ни на что, настроение Дональда было приподнятым. Несколько недель город жил как на вулкане, ожидая поимки неуловимого преступника, введшего в страх всех жителей, и теперь у Конихана появилась уверенность, что хотя бы днем ублюдок не сможет высунуть носа на улицу. А кроме того, у него теперь есть Нэнси…

Когда он вошел к ней в кабинет, лицо Нэнси засветилось нескрываемой радостью. Она поднялась и со счастливой улыбкой пошла ему навстречу. Но, вспомнив, что они не одни, девушка, смущенно пряча улыбку, остановилась. Обратившись к офицеру, Дон сказал:

– Спасибо, Энди, ты славно потрудился. Можешь идти, я отвезу мисс Джойнс домой.

– О чем ты говоришь, - рассмеялся тот. - Сегодня у меня был один из самых легких дней. За смену ни одного происшествия.

Ну и отлично. Если потребуется, я вызову тебя завтра.

Попрощавшись с обоими, молодой человек вышел, негромко насвистывая мелодию какого-то модного шлягера.

Дон тихо закрыл за ним дверь и с глазами, полными любви и нежности повернулся к Нэнси. Оперевшись о косяк, он упивался ею. Боже, как она прекрасна!

– Ты готов?

Она вовсе не это хотела спросить - с губ сорвался совершенно другой вопрос, - и совсем не о насильнике, потому что любая информация из следственного отдела мгновенно облетала все здание. Ее интересовало, думал ли он о ночи, проведенной с ней, проигрывал ли в памяти каждое прикосновение друг к другу, каждый поцелуй и мечтал ли с той же силой, что и она, повторить эту ночь. Однако Нэнси, все еще будучи не совсем уверенной в себе, не осмелилась вслух произнести эти слова.

А он стоял, не в силах оторвать от нее глаз.

– Да, да, сейчас, - мягко пробормотал он. - Сначала подойди ко мне.

Его хриплый, возбужденный голос притягивал как магнит. Она остановилась перед ним с едва заметной улыбкой.

– Что ты хочешь?

– Тебя. - Весь день Дон убеждал себя не добиваться от нее более того, что она готова дать, даже несмотря на то что это была самая фантастическая ночь в его жизни. Как она решит, так тому и быть. Если она посчитает нужным отступить, он найдет силы справиться с собой. Но все это позже, а сейчас ему просто хотелось обнять ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней, и, не говоря больше ни слова, они прижались друг к другу. С отчаянно бьющимся сердцем, он поймал ее губы, захватив дыхание и закрепляя свое право на нее. Электрический разряд пробежал между ними, когда они начали целоваться долгими, затяжными поцелуями, сплетаясь языками. Свет померк в ее глазах; жар, горячее огня, охватил все тело. Он доводил ее до такой степени возбуждения, о какой она и не имела представления. Неодолимое желание, более сильное и требовательное, чем прошлой ночью, вспыхнуло в ней, и она застонала и обмякла в его руках.

Его язык исследовал тайны ее рта. Дон поймал себя на единственном желании лечь с ней вот здесь же, на ковре, и заняться любовью. Безумие! Какая же у нее власть над ним, если она смогла, не прилагая никаких усилий, довести его до такого безумства? Боже, он же весь дрожит!

Резко оторвавшись от нее, он прижал ее голову к груди, пальцами зарывшись в копну волос, изо всех сил стараясь сдержать свой сумасшедший порыв.

– Да, очень остроумно, - прохрипел он, переводя дыхание. - Все так хорошо начиналось. Мы собирались выйти отсюда и по пути домой забрать из ремонта машину, а теперь я уже не в той форме, чтобы показываться кому-то на глаза.

– Что?

Дональд хмыкнул, увидев удивление на ее лице, и только наклонившись ниже заметил легкий румянец у нее на щеках.

– Эй, ты куда? - вскричал он, поняв, что она хочет отойти. - Стой, как стояла, женщина. Поговори со мной.

– Но…

– Мне надо немного успокоиться. Расскажи, как ты провела сегодняшний день.

Несколько недель назад его намек на возбуждение вызвал бы в ней страшную панику. Однако сейчас ее обрадовало, что еще какое-то время они смогут постоять вот так, прижавшись друг к другу - Знаешь, я почти весь день обзванивала стоянки в поисках голубого "понтиака" шестьдесят пятого года выпуска. Веришь? Ведь понадобилось кому-то именно на нем грабить банк. Где вообще найти такую развалюху, а тем более голубого цвета.

Он расхохотался.

– Ну и рассмешила ты меня, любимая. А если тебе не удастся отыскать ее, что тогда?

– Послушай дальше. Не найдя ничего подходящего на стоянках, у меня возникла идея покопаться на свалках, и на одной из них мне сообщили, что стоит нечто подобное, правда немного побитое с боку. Думаю, если развернуть ее битым боком к банку и правильно направить камеру, то на экране машина будет выглядеть как новая. А как у тебя дела?

При мысли об Уипле его возбуждение как рукой сняло.

– Мы пока так и не изловили его, но я не теряю надежды. Уверен, придет час, и он попадется нам в руки. - Дон сжал руку Нэнси. - Давай, бери сумочку. Надо успеть заехать в гараж, пока он не закрылся.

У них было в запасе всего тридцать минут. Но желающих уехать на отремонтированном автомобиле в конце дня оказалось немало. Увидев очередь, Дон выругался и вернулся к Нэнси, ожидавшей его в своей машине.

– Все затянется не меньше чем минут на пятнадцать, - сказал он. - Почему бы тебе не поехать домой? Уверен, Труди уже там. Что тебе здесь делать? А я приеду следом за тобой.

– Думаешь, так лучше? В принципе, я могу и подождать.

– Да нет, езжай. Все будет нормально, - заверил он ее. Конихан никогда бы не отпустил Нэнси, если бы не уверенность, что Уипл не станет преследовать ее из гаража, куда они попали совершенно случайно, тем более что этому мерзавцу неизвестно ее сегодняшнее местопребывание. - Я скоро буду.

Ей очень не хотелось расставаться с ним, но он прав, какой смысл им обоим терять время.

– Ладно, а я к твоему приезду приготовлю ужин, - пообещала Нэнси. - Если Труди снова не придумала чего-нибудь.

Усмехнувшись, Дон проводил ее глазами и направился в контору гаража. Он прождал целых пятнадцать минут, пока не настала его очередь оплатить счет. Кассирша подписала квитанцию об оплате и отдала Конихану копию.

– Механик сейчас выгонит машину, - сказала она. - Только покажите ему квитанцию.

Дон поблагодарил ее и, выйдя из конторы, сразу заметил на выезде свою машину. Механик лишь мельком взглянул на квитанцию.

– Машина в полном порядке, сэр, - сообщил он, вытирая тряпкой руки. - Пришлось только слегка подрегулировать, но проблема была не в этом.

Дон оглядел машину и подошел к ней со стороны водительского места.

– Да? А в чем?

– Не хватало двух проводков, идущих от розетки, для подачи искры. - Механик, сдвинув брови, виновато посмотрел на Конихана. - Проводок, конечно, может отсоединиться, но нельзя потерять его, тем более сразу два? Непонятно.

– Да, странно, - угрюмо согласился Дон. - Чертовски интересно. Спасибо, что сказали.

Дональд уселся в машину и быстро поехал домой. Нечего волноваться раньше времени, уговаривал он себя. Это простая случайность. Мало ли где можно потерять эти злосчастные куски проволоки. Взять, к примеру, соседскую кошку, которая вечно сидит под капотом. Наверное, лапой их и сорвала. Напридумывают же эти механики! Разумеется, нечасто бывает, когда теряются сразу два проводка. Но ведь бывает же, рассуждал он.

Однако, прослужив много лет в полиции, он прекрасно знал, что такие случайности - вещь крайне редкая, и от этой мысли мороз пробежал у него по спине, заставив с удвоенной силой нажать на педаль газа.

Нэнси ключом Дона отперла дверь и вошла в дом, автоматически положив сумочку на маленький столик у входа. Наверху, сотрясая стены дома, гремела музыка. Нэнси покачала головой и усмехнулась. Как можно заниматься под такой грохот?

Направившись в спальню Дона, чтобы переодеться, она не успела сделать и трех шагов, как услышала звонок в дверь. Пожав плечами, она вернулась к входной двери и начала уже отпирать замок, но вдруг резко остановилась, вспомнив напутствие Дональда не открывать дверь никому. Заглянув в глазок, она с облегчением вздохнула, увидев знакомую символику местной пиццерии. Похоже, Труди решила не останавливаться на своих вчерашних сюрпризах.

Усмехнувшись, она направилась было к лестнице, чтобы позвать девочку, но потом поняла, что та все равно ее не услышит. Решив, что Труди уже вчера достаточно для них потрудилась, Нэнси раздумала ее беспокоить. Взяв из сумочки, бумажник, она достала оттуда несколько банкнот и открыла дверь.

– Думаю, этого достаточно?

– Такое не окупается деньгами.

Нэнси замерла, в ужасе взглянув на стоявшего перед ней человека. На нем была бейсбольная кепка, надвинутая низко на лоб, и темные очки, но его голос с акцентом она бы узнала из тысячи.

– Нет! - завизжала Нэнси и бросилась бежать.

Но он сразу же настиг ее и толкнул к стене. Откуда-то из-под коробки преступник вытащил нож и приставил его к ее горлу, ниже подбородка.

– Э, нет, леди, - промурлыкал он, тяжело дыша ей в щеку. - Вам так просто не уйти. Я слишком долго ждал.

Нет! Ее безмолвный крик эхом отозвался в голове. Леденящий ужас сковал Нэнси, не давая произнести ни звука, как в ночных кошмарах, которые преследовали и мучили ее своей реальностью. У нее перед глазами молнией промелькнули воспоминания… Берт Стивене с обезображенным похотью лицом, с потными, жесткими руками, больно сжимающими ее. Нэнси знала, что именно тогда стала бояться, но то ощущение ужаса и страха было ничто по сравнению с теперешним.

Тяжело вздохнув, она проглотила подступивший к горлу комок, и холодное острие ножа кольнуло ее горло.

– Пожалуйста…

– Ты единственная, кто будет очень долго умолять меня, - прорычал он. - Но только не здесь. Конихан с минуты на минуту подъедет. - Маньяк увидел, как расширились от удивления ее глаза, и криво ухмыльнулся. - Да, я знаю, ты бросила его в гараже, где он утром оставил свою машину - мне пришлось немного повозиться с ней прошлой ночью.

– Но как ты… - Досадуя на предательскую дрожь в голосе, Нэнси попыталась, не обращая внимания на нож, придать твердость своему голосу, но неодолимый панический страх настолько захлестнул ее, что она практически потеряла контроль над собой. - К-как ты у-узнал, где я ж-живу?

– А ты забыла о съемках? - напомнил он. - Конихан тогда еще звонил по автомату, и вы пулей, не замечая ничего вокруг, помчались к нему домой. Мне не составило труда проследить за вами.

Труди! Вдруг вспомнив о ней, Нэнси в ужасе подняла глаза на второй этаж и заметила испуганное лицо девочки, выглядывавшее сверху, из-за угла. "Не надо! - хотела крикнуть Нэнси, с трудом подавляя рыдание. - Ради Бога, не показывайся!"

Фрэди Уипл, приняв возбуждение девушки на свой счет, даже не взглянул наверх.

– У меня есть одно укромное местечко, как раз для нас с тобой, - вкрадчиво проговорил он. - Ты сейчас молча пройдешь к моей машине. Поняла?

Стремясь увести преступника от Труди, Нэнси кивнула.

– Да. Как скажешь.

Уипл недоверчиво посмотрел на девушку.

– Не вздумай что-нибудь выкинуть по дороге, - мрачно предупредил он. - Знай, я не потерплю этого! Клянусь, чуть что, и я проткну тебя насквозь. Слышишь? Вот так-то лучше, мне ведь нечего терять, леди. Не толкай меня на это!

– Н-нет. Обещаю.

Вероятно, дрожь в голосе убедила его. Тяжело дыша ей в спину, негодяй подтолкнул ее к двери, ножом упираясь в бок. Глядя перед собой, Нэнси не осмелилась поднять глаза наверх. Дрожа мелкой противной дрожью, девушка вышла из дома и забралась в помятый седан Фрэди Уипла. Труди из окна верхнего этажа рассмотрела номер машины, на которой увозили Нэнси, и помчалась звонить в полицию.

Он был близок к отчаянию. С силой сжимая руль и нарушая все скоростные запреты. Дон гнал машину. Он уже преодолел большую часть пути к дому, и временами у него еще вспыхивала надежда, что они с Нэнси посмеются над его ничем не обоснованной паникой. Но где-то внутри он уже знал, что его надежде не суждено сбыться. Боже, только не это! Если с ней что-нибудь случится… Отводя от себя страшные мысли, он притормозил на светофоре, убедился, что перекрестного движения нет, и поехал на красный свет. Господи, защити ее, сделай так, чтобы она была дома, вне опасности, молился он.

Молясь, чего никогда не делал прежде, Дон не заметил, как на дорогу выскочила кошка. Ругнувшись, он вильнул в сторону и едва не врезался в побитый красный седан, брошенный на обочине.

– Чертова кошка! - взревел он и вырулил машину на середину дороги. На скорости машину занесло, и он с трудом удержал руль.

Не прошло и несколько секунд, как услышал по радио полицейские позывные.

– Внимание, - прозвучал голос диспетчера. - Следите за помятым красным "фордом" седаном семьдесят первого года выпуска 6, номером Гринвич 6-4-3. Водитель - разыскиваемый Фрэди Уипл, подозреваемый в четырех изнасилованиях и похищении Нэнси Джойнс. В последний раз его видели с Джойнс в восемнадцать тридцать на Рандольф-стрит, семнадцать. По всей вероятности, он вооружен и очень возбужден.

– Нет! - Услышал Конихан свой дикий крик. Нэнси в руках этого ублюдка! Он нажал на газ, но в следующее мгновение перед его глазами мелькнул помятый красный седан. Проклятье, это точно был "форд", но он не обратил внимания на номер. По сообщению, Уипл забрал Нэнси из его дома, но к нему только одна подъездная дорога. Значит, несколько минут назад маньяк проезжал здесь, выискивая, где бы поскорей спрятаться, прекрасно понимая, что Дон непременно пойдет по его следу. И когда он окажется в руках Конихана…

Он уже был во власти безрассудного, слепого бешенства, но вдруг его что-то словно толкнуло. Нэнси! Ему во что бы то ни стало надо найти ее, пока мерзавец не надругался над ней. А что Труди? Девочка должна была быть дома, когда Уипл напал на Нэнси. Тогда что с малышкой? Боже праведный, если с ней…

Схватив микрофон, Дон вызвал диспетчера.

– Что с моей дочерью? - резко спросил он. - С ней все в порядке? Девчушка же тоже была в доме. Она не ранена?

– Все нормально, Конихан, - послышался ответ. - Она и сообщила полиции. В доме сейчас с ней двое наших. Не волнуйся, они дождутся тебя.

– Я на Ривер-драйв, направляюсь на север. В полумиле на юг мне на глаза попался седан, по описанию похожий на машину Уипла. Еду туда. - Быстро поправив зеркало заднего вида. Дон нажал на газ.

Вскоре он остановился у брошенного седана и увидел номер - "Г-643". Дон огляделся в поисках следов Нэнси и Уипла. Представшая перед ним картина ввергла его в шок.

Уипл оставил машину у заброшенных строений с сетчатым забором вокруг, видимо уже подготовленных для реконструкции. И где-то здесь, в длинном лабиринте зданий находится Нэнси - его Нэнси! Только бы успеть, холодея от ужаса, подумал Конихан и включил радио, чтобы передать свои координаты…

Нэнси задыхалась, сердце бешено билось. Девушка всхлипнула, почувствовав, как нож Уипла вновь прикоснулся к горлу. Схватив за волосы, преступник заставил Нэнси буквально бежать по грязной улице к обветшалому зданию. Она понимала, что ему доставляет удовольствие видеть ее страдания и унижения, но, несмотря на это, Нэнси встала на колени и стала умолять о пощаде, пытаясь оттянуть время, так необходимое Дону, чтобы найти их. Конихан отыщет обязательно, в этом она не сомневалась. Только успеет ли он?

Ужас все сильней и сильней охватывал ее. Нэнси вцепилась в руку, сжимавшую ее волосы, и вскрикнула:

– Мне же больно! Я не смогу идти, пока ты не перестанешь тянуть меня за волосы.

– Пойдешь, - угрожающе ухмыльнулся преступник, слегка надавив ножом на горло. - Или тебе уже никогда не увидеть своего любовничка-детектива. Поняла? Я ничего не потеряю, прирезав тебя. - Резко отдернув руку, он подтолкнул ее. - А теперь иди!

Нэнси споткнулась и чуть не упала, но удержалась. На негнущихся ногах девушка побрела вперед, с надеждой озираясь по сторонам в поисках путей отступления. Но место оказалось совсем безлюдным - лишь вереница опустевших домов в заходящем солнце отбрасывала на землю зловещие тени. Бежать некуда, скрыться негде. Что теперь будет? - запаниковала Нэнси. Что же делать?

– Стой, - приказал ей преступник. - Нам сюда.

Он двинулся к полуразрушенному строению с выбитыми окнами и висевшей на одной петле дверью, вокруг которого все было усыпано осколками стекла и строительным мусором. Нет! Неужели этот подонок думает, что она безропотно, как овца на заклание, пойдет туда, где он собирается так жестоко надругаться над ней!

Он втолкнул ее внутрь и рассмеялся, когда она споткнулась о порог. Да он сумасшедший, осенило Нэнси, когда, заглянув ему в глаза, она прочитала в них желание убить ее - помучить, а потом убить.

Завизжав от страха, она бросилась бежать. Влетев в какую-то комнату, Нэнси поняла, что оказалась в западне - в маленькой клетушке с высокими окнами и одной-единственной дверью, на пороге которой стоял Фрэди Уипл и ухмылялся.

– О Боже, - прошептала она.

– Все правильно, - прохрипел маньяк, снимая очки и кепку. - Ты наконец-то попалась и теперь можешь кричать сколько угодно.

Негодяй не просто разрешал ей кричать, но хотел, чтобы она кричала. Он хотел, чтобы она не только кричала, но, впав в истерику, рыдала, молила о пощаде. Этому садисту требовалось, чтобы она почувствовала себя жертвой.

Страх, подавляемый ею все три последних года, неожиданно прошел, уступив место ярости.

– Нет. - Она поняла, что говорит вслух, лишь увидев его перекошенное злобой лицо. Нэнси выпрямилась, гордо подняла подбородок. - Нет, - уже более решительно повторила она. - Я не стану кричать, как ты этого хочешь, я не доставлю тебе этого удовольствия. Однажды мне уже пришлось побывать в шкуре жертвы. Хватит! Я не сдамся без борьбы.

– Тебе же хуже, - сказал он. С глазами, сверкающими от предвкушаемого удовольствия, маньяк развел руками. - Как бы ты ни старалась, все равно победа будет на моей стороне. Но продолжай, такая ты мне нравишься еще больше.

Если бы она могла, она задушила бы его.

Конечно, Нэнси отдавала себе отчет, что у нее нет ни малейшего шанса справиться с ним. Уипл выглядел довольно субтильным, но разве можно сравнить мужскую силу с женской. Да еще этот нож! Но в любом случае он не услышит от нее крика, не увидит слез.

Глядя ему прямо в глаза, она подняла валявшуюся на полу паркетную доску и со всего размаху швырнула ее в него. С потоком ругательств он отскочил в сторону. В ту же минуту у его уха просвистела пустая бутылка. Нэнси объявила войну…

Задыхаясь, с готовым выпрыгнуть из груди сердцем, Дон отчаянно метался по пустынным развалинам. Время. Как неумолимо быстро мчится время! Он страшно боялся опоздать. Она здесь.., где-то здесь. Ему казалось, он слышит ее голос, зовущий на помощь. Но где же она? Если проверять каждый этаж, каждую комнату, он точно не успеет.

Объятый безграничным паническим ужасом от состояния своего бессилия, он влетел в последний блок восточного крыла комплекса и остановился, ловя ртом воздух. В следующую секунду он услышал едва различимый голос Нэнси. Он весь напрягся и словно окаменел, отзвук ее крика пронзил его, парализовав. Еще мгновение, и он уже несся как одержимый.

Дон выскочил на улицу и, задержав дыхание, прислушался, но до его уха донесся лишь негромкий Шум ветра, лишь подчеркивающий зловещую настороженность тишины. Выругавшись, он снова бросился бежать, решив, что просто ослышался. Интуиция подсказывала, что Нэнси должна быть где-то в центре комплекса.

Время. Он метался от дома к дому; страх за любимую придавал ему силы. Где-то здесь его Нэнси. Но где? Черт возьми, где?

На этот раз Дон явно услышал крик Нэнси. Достав револьвер из кобуры, Конихан ринулся к ближайшему блоку…

Потянувшись за очередной паркетиной, Нэнси заметила, что Уипл стал заходить слева, чтобы схватить ее. Он не сообразил, что, отойдя от двери, тем самым дает ей возможность выскочить. И Нэнси воспользовалась ею. Но уже через несколько секунд Уипл догнал ее и толкнул на грязный пол. Нэнси больно ударилась о какую-то доску, а осколками стекла поранила руки, которые выставила перед собой при падении. Она взвизгнула. Маньяк, теперь уже не теряя ни минуты, с силой перевернул ее на спину, придавил руки к полу и, жестоко ухмыляясь, торжествующе посмотрел ей в глаза. Кошмар, как штормовая волна, захлестнул ее с головой.

И тогда она закричала. Охваченная нечеловеческим ужасом, оглушенная своим криком, Нэнси не почувствовала, как сорвали с нее Фрэди Уипла, не услышала сирен подъезжавших полицейских машин в тот момент, когда Дон уже прижал преступника к стене и, выбив у него нож, застегнул наручники. Она лишь ощутила, что руки ее вдруг стали свободными, повернулась на бок и, сжавшись в комочек, тихо заплакала.

При виде любимой сердце Дона сжалось. С растрепанными волосами, в грязном, разорванном костюме, с обнажившейся грудью, она сидела на полу, и крупные обильные слезы текли у нее по щекам. Но все-таки он успел, и это единственное, что остановило его, чтобы не приложить кулаком преступника. Сжав зубы так, что желваки заходили на скулах, Конихан толкнул Уипла к подбежавшим полицейским, неожиданно для себя дав им напутствие:

– Разъясните ему его права! Но, когда он повернулся к Нэнси и встал перед ней на колени, его лицо сразу просветлело, голос смягчился.

– Нэнси! Родная, успокойся! Ты в безопасности. - Его первым естественным порывом было желание взять ее на руки, прижать, наговорить множество ласковых слов, но он побоялся. Побоялся, что она станет вырываться, побоялся что даже его прикосновение приведет к непредсказуемым последствиям. Ну почему ему так не везет, неужели он снова потеряет ее?

Тихий голос Дона ласкал ее как легкий ветерок, убаюкивал, отгоняя прочь страхи. В какой-то момент она осознала, что это не сон, что он рядом с ней, смотрит на нее, согревает своим нежным, полным любви взглядом.

– Дон?

Медленно, опасаясь резким движением напугать возлюбленную, Конихан убрал волосы с ее лица.

– Я здесь, любимая. Ты в безопасности. Теперь никто не обидит тебя.

Нэнси посмотрела на дверь и увидела удалявшуюся фигуру Фрэди Уипла в сопровождении полицейских.

– Ой, Дон! - вскрикнула девушка и, зарыдав, бросилась на шею своего возлюбленного.

Глава 12

В доме было темно и тихо, шел второй час ночи. Нэнси, уткнувшись в плечо Дону, тихонько посапывала. А Дональд, спрятав лицо в ее шелковистые волосы и вдыхая их аромат, предвидел, что ему предстоит бессонная ночь. Ведь он едва не потерял ее. Задержись он еще на пять минут в гараже, не попадись ему та злосчастная кошка, не хватит у Труди ума сразу подскочить к окну и запомнить номер машины, на которой маньяк увез Нэнси, и он не успел бы вовремя. Длинная цепочка случайностей. Конихан, будучи по натуре материалистом, никогда не верил ни в судьбу, ни в случай и посчитал, что в будущем обойдется без этого. Просто, решил Дон, он не отпустит больше Нэнси ни на шаг от себя.

Конечно, ей это не понравится. Она слишком независима, чтобы безропотно подчиняться кому бы то ни было. Но ведь он же не кто-то, не первый встречный. Он любит ее и собирается провести вместе с ней следующие пятьдесят лет. Дни ее одиночества и борьбы с демонами кончились.

В половине седьмого утра он уже готовил кофе на кухне, довольный собой, что наконец-то прояснил для себя будущее. В самое ближайшее время они с Нэнси поженятся, а в конце учебного года он постарается убедить Флоренс перевести опекунство над Труди на него. Разумеется, он не наивный дурак и понимает, что все не так просто, но в конечном счете Фло не меньше его желает видеть свою дочь счастливой, равно как и мечтает сохранить Финка. Когда она увидит, что Труди с ним хорошо, у нее не будет причин чинить препятствия дочери жить вместе с отцом. Пожалуй, тогда ему придется продать дом. Для них троих он достаточно вместителен, но когда у них с Нэнси появятся еще дети, в нем станет тесновато.

На душе у него потеплело от мысли, что у них с Нэнси родятся дети. Дон повернулся, чтобы сложить в раковину использованные части кофеварочной машины, и замер, увидев Нэнси в дверях. Двадцать минут назад он оставил ее безмятежно спящей, с разметавшимися по подушке волосами. Сейчас же она стояла перед ним полностью одетая, сменив ночную рубашку на джинсы и полосатую, зеленую с белым, майку. Улыбнувшись, он пожелал ей доброго утра и вдруг заметил небольшой чемодан.

– Ты куда-то собралась? - удивленно спросил он.

Растерявшись от резкости его тона, Нэнси натянуто кивнула.

– Домой.., в Атланту.

Он оцепенел, словно оглушенный. Взглянув на него, Нэнси отвела глаза. Что она могла ему сказать? Она долго думала ночью и пришла к выводу, что, как бы она ни любила Дона, страх, поселившийся у нее в душе и ставший неотъемлемой частью ее "я", нет-нет да и будет вставать между ними. Они лишены будущего, пока она до конца не сможет освободиться от довлеющего над ней прошлого. А для этого ей необходимо вернуться в Атланту и там еще раз как следует обдумать все, что случилось с ней. И если получится, найти пути к новой жизни.

Итак, она покидает его, даже не предупредив, острой болью пронзила Дона мысль. Проклятье, он ни за что не должен отпускать ее, особенно теперь, когда перед ними открывались такие возможности. Он так долго был одинок, не позволяя никому завладеть своим сердцем. Неужели он снова обречен на одиночество?!

– Зачем? - решительно спросил Дональд. - Что тебе там делать? Твое будущее здесь. Черт возьми, Нэнси, я ведь так люблю тебя!

– Я знаю, - спокойно сказала она, взяв его за руки, чтобы он не смог обнять ее. Нэнси знала, что попади сейчас она в объятия, и ей уже не найти в себе сил покинуть его. - Мне кажется, я влюбилась в тебя с первой же нашей встречи. Но ты всегда был так осторожен со мной, что от твоего внимания мне просто хотелось плакать. Неужели ты не понимаешь, почему мне надо вернуться в Атланту?

– Потому что я с тобой слишком осторожен? - сбитый с толку спросил он. - Дорогая, я не монстр и не хочу, чтобы ты боялась меня.

– И тебя совсем не волнует, что любимая женщина цепенеет всякий раз, когда ты крепко обнимаешь ее? - с долей иронии спросила она. - Ведь невозможно быть постоянно настороже и контролировать каждое свое действие. Это нечестно по отношению к одному из нас. Боюсь, пройдет еще немного времени и у тебя отпадет всякое желание прикасаться ко мне.

– Любимая, да все это чушь, и скоро от твоих опасений не останется и следа, - оживленно начал Дон, но в следующую секунду осознал, что не стоит с такой беспечностью отмахиваться от страхов, ставших частью ее жизни. - Разве ты забыла, что теперь не одна? Ведь я люблю тебя. И все наши проблемы нам легче будет решить вдвоем.

Если бы все было так просто. Печально улыбнувшись, она покачала головой.

– У нас нет проблем. Они есть у меня. И только я должна с ними справиться.

Нет! Он хотел закричать на нее, встряхнуть, прижать к себе и целовать до тех пор, пока она не забудет о своей Атланте и о том, что случилось с ней там. Но, заглянув ей в глаза, Дон понял, что никакие силы не заставят ее изменить решение. Она поедет туда, и если он не хочет ее потерять, то не должен препятствовать ей. Но, Боже, как это тяжело!

Дональд сжал ее руку.

– Надеюсь, ты будешь звонить мне каждый вечер, - упавшим голосом проговорил он. - Если я тебе понадоблюсь, ты только скажи, и я сразу же примчусь.

Нэнси улыбнулась сквозь слезы.

– Каждый вечер, - твердо пообещала она и быстро нежно поцеловала его. Будучи не в состоянии выдавить из себя ни слова, Нэнси молча потянулась за чемоданом. Через несколько секунд хлопнула входная дверь…

Атланта. Родной город вызвал в ее душе рой самых тяжелых воспоминаний, которые она всегда старалась отгонять, не давая овладеть собой. Но теперь освобожденные из глубин сознания, они неумолимо нахлынули на нее. Ее неотступно преследовала гнетущая мысль, что какой-то подонок осмелился надругаться над ней и что она не смогла справиться с ним. Эта мысль так терзала и изводила ее, что к вечеру она чувствовала себя полностью истощенной, и только разговор с Доном придавал ей силы. Она лежала в темноте с трубкой, плечом прижатой к уху, и болтала о пустяках, о безделицах, не имевших ничего общего с тем, что действительно волновало обоих…

Через неделю после своего приезда Нэнси лицом к лицу столкнулась со своим прошлым. Они с матерью пошли на ярмарку купить туфли, как вдруг заметили Берта Стивенса, шагавшего им навстречу. Затаив дыхание, Нэнси остановилась. Кровь прилила к лицу, сердце учащенно забилось.

– Давай посмотрим открытки, - поспешно предложила Пейдж Джойнс дочери, схватив ту за руку, и потащила в ближайший магазин. - Мне надо купить поздравительные открытки ко Дню матери. Обещаю не подглядывать, если ты захочешь выбрать какую-нибудь для меня.

Она неумолчно болтала, ее глаза выдавали то же волнение, что и голос, а взгляд неотрывно следил за быстро приближавшимся мужчиной. Нэнси тоже не отрываясь смотрела на Берта.

– Не надо, мама. Со мной все в порядке.

Зачем нам прятаться?

Пейдж Джойнс встревожилась за дочь.

– Ты уверена, родная? Что ты хочешь доказать этому.., навозному червю? - с отвращением проговорила она. - Он ведь нас еще не заметил и никогда не узнает, что мы старались избежать встречи с ним.

– Но я-то буду знать, а потому ему в любом случае когда-нибудь придется столкнуться со мной.

Вдруг, как зверь, почувствовавший опасность, Берт Стивене замер, втянув голову в плечи. Нэнси поняла, что он увидел ее. Его загорелое лицо вмиг побледнело, челюсть отвисла.

На мгновение все вокруг словно перестало существовать для нее, за исключением человека, так круто изменившего ее жизнь. С той злополучной ночи три года назад она страшно боялась случайно встретить его. Ей всегда казалось, что столкнувшись с ним, все повернется вспять, и она снова очутится в его машине, плачущая, беспомощная и беззащитная.

Однако сейчас, когда взгляды их встретились, ничего не произошло. Судя по всему, он чувствовал себя очень неловко, смутился и даже не мог поднять на нее глаза. В нем ощущалась чертовская беспомощность и слабость. Разве он достоин, чтобы она страдала из-за него? Неожиданно Нэнси поняла, что толкнуло его на преступление. Это хвастливое ничтожество всегда страдало комплексом уверенности, что ни одна женщина не сможет отказать ему, и, когда она стала сопротивляться, мерзавец перешел грань дозволенного… И все эти три года он прожил с тяжелой ношей, зная, что совершил, и не признался в страшном грехе.

Господи, она боялась этого жалкого труса, по определению матери, этого навозного червя! Как же раньше она не рассмотрела его? Однажды он причинил ей зло, бросив в самое пекло преисподней, что всегда являлось для женщины кошмаром, но ей удалось выбраться оттуда. Она выжила. Это было очень не просто. Теперь Берт Стивене и память о нем больше никогда не потревожат ее души.

– Отлично, - торжествующе воскликнула мать Нэнси, когда Стивене резко повернулся и торопливыми, большими шагами поспешил от них прочь. - Катись, катись. Похоже, он готов сквозь землю провалиться. Родная, у тебя все в порядке? - взволнованно спросила она, услышав смех дочери. - Понимаю, ты, наверное, расстроилась…

Довольная, Нэнси крепко обняла мать.

– Что ты, мамочка, я в порядке. С ума сойти! Ты даже не представляешь, что значила для меня наша поездка на ярмарку!

В гостиной было темно, свет шел лишь от включенного телевизора. Развалившись в своем любимом кресле. Дон слепо уставился на экран, периодически отпивая из бутылки пиво, заранее приняв твердое решение напиться..

А кто увидит, мрачно рассудил он. Труди ушла на фиесту с подружкой из школы и предупредила, что проведет остаток ночи у нее. В доме было тихо как в могиле, и он чувствовал себя ужасно одиноким. Уже полночь, а Нэнси еще так и не позвонила, хотя делала это ежедневно не позднее одиннадцати.

Боже, неужели он теряет Нэнси? Как еще можно объяснить ее молчание? Каждый день они болтали почти ни о чем, ни разу не затронув серьезных тем. Да Дон и не стремился к этому, боясь услышать что-нибудь вроде того, что ей нужно время разобраться в ситуации или, хуже того, что она не чувствует к нему ничего, кроме благодарности и физического влечения…

Нет, черт возьми! - взбунтовался он. Что бы она ни решила там, в Атланте, он сделает все возможное и невозможное, но не даст ей уйти. Если завтра вечером она не позвонит, он первым же рейсом вылетит к ней и за завтраком в доме ее родителей обсудит все вопросы. А уже к ленчу они вместе вернутся в Форт-Уэрт, Он не собирается терять ее! Кто-то позвонил в дверь и перебил его мрачные мысли. Взглянув на часы. Дон выругался. Черт, без пятнадцати двенадцать! Кому еще не спится? Если это один из репортеров, донимавших его всю неделю, он разобьет ему башку! С тех пор как они узнали, что Нэнси во время преследования ее Уиплом скрывалась у него в доме, они не давали ему ни минуты покоя.

Поставив недопитую бутылку на край стола, он встал и босиком направился к входной двери. Звонок снова нетерпеливо зазвонил, и Дон, подойдя, рывком открыл дверь.

– Послушай, дружок, ты рискуешь… Нэнси?!

С сильно бьющимся сердцем Нэнси стояла в свете фонаря, ее прекрасные рыжие волосы развевались на ветру. Они не виделись всего неделю, а казалось, прошло не меньше десяти лет. Он был в потертых джинсах и майке Т-шорт, его подбородок небрит, волосы упали на лоб. Господи, как же она соскучилась по нему!

С трудом подавив желание броситься ему на шею, она скромно спросила:

– Можно войти?

Дон смутился, сообразив, что загораживает собой вход.

– Да, конечно. - Проклятье, что случилось, почему их тон так официален? Поспешно отступив в сторону, он пропустил ее в дом.

Легкий щелчок замка неожиданно прозвучал слишком громко и разорвал тишину дома. Удивившись, что в доме так темно и тихо, Нэнси вопросительно взглянула на Дона, но в темноте различила лишь блеск его глаз.

– А где Труди?

– Осталась у подружки. - Ему хотелось засыпать ее вопросами, но он остановился на самом главном. - Почему ты вчера не сказала, что сегодня приедешь?

В голосе Дональда послышались и легкая обида, и беспокойство, и сомнения, обуревавшие его, и Нэнси поняла, что прошедшая неделя была для него так же тяжела и трудна, как и для нее.

– Потому что тогда я еще не знала, - тихо ответила она. - Просто сегодня произошло нечто очень важное… Сегодня на ярмарке я случайно встретила Берта Стивенса.

– Что за… - Оборвав себя на полуслове, Дон покосился на нее, пораженный той живостью и радостью, с которой она начала свой рассказ. - Не предполагал увидеть на твоем лице улыбку при разговоре об этом подонке. Что случилось?

Нэнси засмеялась, не в силах больше скрывать счастье, переполнявшее ее, и обняла его за шею.

– Я поняла, насколько он жалок. Девушка в красках обрисовала возлюбленному все, что пережила за последнюю неделю, рассказала о своих душевных муках, об острой боли, пронзившей и долго не отпускавшей ее, когда она впервые нашла в себе силы не отворачиваться от воспоминаний, а как бы посмотреть на них со стороны, другими глазами, о той радости, когда наконец-то осознала, что Берт ничтожество и его власть над ней придумана ею самой.

– Он просто жалкое подобие мужчины, - пришла она к заключению. - Навозный червяк, как назвала его моя мама. Узнав меня, он сбежал. - В ее глазах появилась твердая уверенность. - Его больше нет для меня, понимаешь, он ушел в небытие.

Дону захотелось прыгнуть до потолка от радости, схватить ее в охапку и закружить по комнате до изнеможения… Но сначала ему необходимо было разрешить свои сомнения, удостовериться, что она его.

– Могу ли я понять твои слова так, что ты готова выйти за меня замуж? - несколько хриплым голосом спросил он, обняв ее за плечи. - Я так мечтаю об этом, любимая.

– Дон, милый, и я тоже… Но - - дрогнувшим голосом начала она. Он сжал ее плечи.

– Что но? Черт возьми, Нэнси, неужели у тебя есть еще какие-то сомнения…

Ее горячий поцелуй заставил его замолчать. Мысли спутались. Оторвавшись от него, она улыбнулась и взяла его за руку.

– Я так хочу тебя, поговорим позже, - сказала Нэнси и потянула его в спальню.

Всю последнюю неделю он только и мечтал, чтобы она снова оказалась в его постели, но ее просьба показалась ему несколько подозрительной. Что-то здесь не так. Зайдя в спальню, она решительно подошла к ночнику и включила свет. Он стоял не шелохнувшись.

– Любимая, если ты хочешь проверить себя, это твое право. Но что бы ни случилось между нами сегодня ночью, это никоим образом не изменит наше решение. Мы все равно поженимся!

В ее огромных карих глазах стояла мольба.

– Мне надо знать, как я себя поведу, когда ты крепко обнимешь меня и твоя страсть достигнет апогея. Прошу, не сдерживай себя. Дон, для меня это очень важно. Пожалуйста.

Он готов был на все ради своей любимой. Бог ему в помощь!

– Я люблю тебя и ни в каком случае не дам тебе улизнуть, - пообещал он. - Может, выключить свет?

Она улыбнулась, в глазах вспыхнули озорные искорки.

– Не надо. Мне нечего скрывать, разве что родинку на правом бедре. А тебе? Он засмеялся.

– Я покажу тебе свою родинку, если ты покажешь мне свою. Идет?

– Идет, - прошептала она и обняла его. Он дал себе слово контролировать каждое свое действие. Чего спешить, ведь впереди целая ночь, целая жизнь. Его ласки будут нежными и настойчивыми, поцелуи медленными и дразнящими, он станет ее добиваться, пока она сама не затрепещет под ним.

Размышляя так, о" не принял во внимание свою собственную страсть и жажду. В ту секунду, когда их губы слились, а руки обвились вокруг ее тела, его кровь закипела, обжигая плоть. А Нэнси только добавляла масла в огонь. Она была такой податливой, такой заразительно возбуждающей! Ее руки ласкали его, гладили, мучили. Какой к черту самоконтроль, прикосновением она просто сводила его с ума, без слов давая понять, как жаждет его. Целуя ее лицо, шею, его губы наткнулись на преграду. Блузка!

Сердце его громко стучало, эхом отдаваясь в голове, заглушая все, кроме сжигающего его страстного желания обладать женщиной, трепещущей у него в руках. И вот блузка расстегнута и сброшена. У него перехватило дыхание при виде обнаженной груди, руки задрожали. Контролируй себя, воскликнул голос у него в голове, не испорти все! Он заключил в ладони ее груди. Твердые соски, нежные мягкие формы. Чудесно! Восхитительно!

– Любимая, знаешь ли ты, как ты прекрасна? Нет, хотелось сказать ей. Она всегда считала себя слишком высокой, угловатой и застенчивой, как подросток, чтобы быть уверенной в себе. А уже после изнасилования ей и вовсе хотелось казаться незаметной, серой мышью в глазах мужчин. Но блеск в глазах Дона, дрожь пальцев на ее груди вселили в нее потребность стать желанной и умопомрачительно красивой для своего любимого.

Она смущенно улыбнулась и пробормотала:

– Ты делаешь меня красивой. - Нэнси прильнула к нему и, встав на цыпочки, поцеловала его медленным, опьяняющим поцелуем, который, казалось, никогда не кончится…

Дон почувствовал, что слабеет. Его тело теперь остро реагировало на малейшее движение Нэнси. Неторопливо она провела руками по его спине, чертя кончиками пальцев замысловатые кривые, потом забралась под джинсы и принялась ласкать его спереди. Ее обнаженная грудь касалась его тела, а язык, забравшись в его рот, исполнял там неистовый танец, дразня и соблазняя. Вдруг Дон услышал шепот:

– Возьми меня.

Он невольно застонал, отодвинулся на мгновение, и его одежда полетела прочь, за ней последовала и ее. Совершенно нагие, они бросились в объятия друг друга, и их губы слились в долгом, головокружительном поцелуе. Во власти своей одержимости он уже ни о чем не мог думать, кроме происходящего чуда. Желание захлестнуло разум, ничего, кроме неодолимой потребности обладать ею, для него больше не существовало. Подхватив на руки, он положил ее на кровать.

Уже лежа на ней, Дон вдруг осознал, что натворил. Он замер, проклиная себя, и поспешил ретироваться.

– Извини, любимая! Клянусь, я не хотел никакой…

– Не надо! - вскрикнула она, руками прижимая его к себе. - Останься!

Дона замутило от мысли, что от его легкомысленной несдержанности она снова станет в страхе раболепствовать перед ним.

– Родная, я же сказал тебе, что все это не имеет для нас никакого значения. Зачем тебе такие испытания?

– Что ты, мне так хорошо! - выдохнула она, и слезы радости заслонили ее от всего мира, когда он нерешительно, даже несколько боязливо, снова опустился на нее. - Это больше чем хорошо. Это прекрасно! - Она ощутила тяжесть его тела, вдавившего ее в матрац, и никакого страха! - Ах, Дон, все действительно очень здорово! Просто потрясающе, неужели ты не чувствуешь?

Он ласково откинул волосы с ее сияющего лица.

– Чувствую, - прошептал он, целуя. Она казалась ему совершенством, сама судьба послала ему ее. Откинувшись назад, Дон озорно улыбнулся. - Ну, а теперь ты выйдешь за меня замуж? Тебе лучше было бы согласиться, женщина, потому что, предупреждаю, другие варианты не принимаются… Жизнь не всегда дает большой выбор.

– Правда? Тогда мне ничего не остается, как сказать, да, - игриво ответила она.

– Что это? - принял он ее кокетливый тон, склонившись над ней несколько ниже. - Не верю своим ушам.

– Да, - прошептала она. Господи, как же она любит его! - Да, да, да!

Нэнси все еще шептала "да", когда его губы поглотили ее и он медленно, осторожно вошел в нее…

Сладострастная улыбка заиграла на ее припухших от неистовых поцелуев губах, она прижала его к себе и в следующее мгновение все - время, пространство, - все перестало существовать для нее. С ней рядом было то единственное на земле, что пленило ее сердце и душу. И ничего на свете ей не надо, кроме его любви. Она любима, и дай Бог всем такого счастья!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12