«Жестокий ангел»

Жестокий ангел

    Жестокий ангел. Книга - 1.

--------------------------------------------------------------------------------

Книга 1

Глава 1.

Ниси была приемной дочерью Аугусту, и это знали все, кто проживал рядом с ними в небогатом квартале Сан-Паулу.

Многие старожилы могли бы вспомнить, как молодая чета привезла из приюта пятилетнюю девочку, смотревшую на окружающих опасливо и недобро. Ее тяжеловатый взгляд словно предостерегал их: не думайте, что сможете обижать меня безнаказанно — я сумею за себя постоять!

— Такая симпатичная, а смотрит как звереныш, — не удержалась от замечания соседка Апаресида. — Сразу видно, что характер у девочки — не подарок. Намучаетесь вы с ней!

— Ничего, управимся! — беспечно заявила Алзира, жена Аугусту. — Это она сейчас такая нелюдимая, потому что росла без отца и матери. А потом привыкнет к нам и станет мягче. Посмотри на нее, какая красавица! Волосики густые, темненькие, глазки — как два уголька. Мы ей купим красивое платье, и она у нас будет принцессой!

Ниси, игравшая в глубине двора с куклой, почувствовала на себе умиленный взгляд Алзиры, но в ответ лишь Недовольно сверкнула глазами: дескать, что вы на меня уставились?

Апаресида тяжело вздохнула:

— Дай-то Бог, чтоб она у вас прижилась. Только характер трудно переиначить. Каким человек уродился, таким и останется до смерти. Часто люди со своим ребенком не могут поладить, а тут чужой! — Она опять вздохнула и добавила: — Вы ж не знаете, кто были ее родители.

— Нет, конечно, — сказала Алзира. — Но это не имеет значения. Ниси мне понравилась, и теперь она будет моей дочкой!

Аугусту, молча слушавший разговор женщин, не утерпел и тоже вставил свое слово:

— Да, почему-то Алзире приглянулась именно Ниси. А мне пришлась по душе другая девочка. Та была поласковей...

— Забудь о ней! — резко оборвала его Алзира. — Дело сделано, Ниси живет у нас, и, не дай Бог, она услышит, что ты не хотел ее удочерять.

— А зачем вам понадобилось вообще брать ребенка из приюта? — задала свой главный вопрос Апаресида, ради которого, собственно, и навестила соседей. — Моги бы своих нарожать.

Аугусту был готов к такому вопросу, но все равно смутился, потупился, потому что сам не мог понять жену, которой вдруг страстно захотелось приютить у себя какую-нибудь сиротку. Поэтому он промолчал, давая возможность Алзире объясниться с соседкой.

И Алзира повторила то, что уже неоднократно слышал от нее Аугусту:

— Родить своих у нас почему-то не получается. Мы женаты два года, а я ни разу еще не забеременела. Наверное, в чем-то провинилась перед Господом.

— Ну, два года — это не срок! — возразила Апаресида, — У многих поначалу так бывает, а потом рожают одного за другим.

— Может, и у нас так будет, — задумчиво произнесла Алзира. — Глядишь, эта малютка снимет с меня заклятие и принесет в наш дом счастье.

Она не ошиблась к своих надеждах: через год у нее родился Луис-Аугусту, а за ним и Луис-Карлус.

Оба сына росли добрыми, спокойными, с ними не возникало никаких проблем ни дома, ни в школе, чего нельзя было сказать о Ниси. Ее строптивый норов частенько проявлялся в спорах с родителями и учителями. Она все делала по собственному разумению, убедить ее в чем-либо всегда стоило огромного труда. Алзиру это раздражало, и неудивительно, что со временем она невзлюбила Ниси.

А та, чувствуя, как переменилось к ней отношение матери, замкнулась и стала еще больше дерзить Алзире.

Аугусту ругал жену за несдержанность и, как правило, защищал Ниси, жалея и любя ее не меньше собственных детей.

Она ценила это и отвечала отцу такой же любовью. Еще Ниси охотно возилась с младшими братишками. Тут ее не надо было понукать — она и без того присматривала за несмышленышами, как заправская нянька. Но это было, пожалуй, единственное занятие, которое Ниси нравилось. Все остальное она делала спустя рукава, учителя считали ее девочкой умной и способной, но в школе она училась весьма посредственно, а закончив ее, не знала, где найти себе применение. Все, что ее окружало, казалось Ниси скучным и даже

пошлым. Втайне она мечтала о красивой жизни в богатом особняке, о дорогих туалетах и светских приемах. Всю эту роскошь она видела только в кино и, понимая, что принадлежит к другой социальной категории, никому не рассказывала о своих мечтах.

Алзира шила на дому свадебные платья и пыталась приобщить к этому ремеслу Ниси, но у той не хватало усидчивости для столь скрупулезного и достаточно монотонного труда. Мать и дочь все время ссорились, и тогда за дело взялся Аугусту.

Уже много лет он был личным шофером Эдуарду Медейруса — владельца крупнейшей в Бразилии компании «Индустриас Медейрус». Вот и попросил хозяина, чтобы тот взял Ниси в один из цехов.

Так она стала работать на фабрике, что было приятнее, чем ковырять иголкой в тонкой, выскальзывающей из рук ткани, да еще и выслушивать бесконечные замечания Алзиры. Но удовлетворения от работы Ниси не получала и здесь.

Возможно, она вскоре и уволилась бы отсюда, если бы однажды не увидела Родригу Медейруса, зашедшего в цех по делам фирмы. Ниси не могла оторвать от него глаз.

— Ну, чего пялишься? — грубо одернула ее пожилая работница. — Такой красавчик тебе не по зубам! Это старший сын хозяина.

— Он вовсе не красавчик, — обиделась Ниси. — Он настоящий мужчина.

Работница презрительно усмехнулась:

— Много ты понимаешь в настоящих мужчинах!

Ниси не ответила ей. Разве объяснишь кому-нибудь, что идеал мужчины, давно живущий в воображении, сейчас предстал перед Ниси воочию! И сердце сразу же забилось гулко, словно колокол, и в каждом его ударе отчетливо слышалось: «Он! Он!» Да, именно таким ей представлялся будущий избранник: высокий, статный, мужественные черты лица, спокойное выражение глаз. Одет просто, но элегантно: строгий, классического покроя костюм, светлая рубашка, галстук. Вроде бы ничего особенного, но за всем этим проглядывают

сила, уверенность, благородство.

И то, что воплощением идеала оказался не парень ее круга, а богатый и потому недоступный сеньор, нисколько не опечалило Ниси. Она была счастлива уже тем, что такой человек существует в действительности. Им можно любоваться, его можно даже услышать, если подойти поближе и незаметно встать в сторонке.

В первый раз Ниси до этого не додумалась, а потом только так и поступала: едва завидев Родригу, шла на него как завороженная, оставив рабочее место, за что ей всегда попадало от мастера. Но Ниси не смущали замечания начальника и насмешки рабочих. Ей казалось, что когда-нибудь Родригу непременно остановит на ней свой взгляд и его сердце тоже взволнованно забьется, подсказывая: «Смотри, вот же она, твоя единственная, твоя суженая!»

Чуда, однако, не случилось. Родригу заходил в цех нечасто и ненадолго — только чтобы навести какие-то справки. Ниси он наверняка видел, но взгляда на ней не задерживал, и она с горечью вынуждена была признать, что ничем не выделяется на фоне остальных работниц.

Так мужчина ее мечты вновь переместился из реальности в область грез — туда, где, собственно, и должен был находиться по определению.

Ниси поникла, погрустнела, стала более угрюмой и раздражительной. На Родригу она теперь смотрела только издали, не стремясь, во что бы ни стало попасть в поле его зрения. Напарницы, заметив это, поддразнивали Ниси: «Ну что, не вышло из тебя Золушки?» А она в ответ беспощадно грубила им, наживая, таким образом, все новых и новых врагов. После очередного скандала ее чуть было не уволили с работы, и Ниси окончательно замкнулась в себе: ни с кем не разговаривала, на все издевки отвечала презрительным

молчанием.

Зато, придя домой, давала волю отрицательным эмоциям, скопившимся за день. Алзира, привыкшая ворчать на дочь, теперь вынуждена была ее остерегаться, так как Ниси не спускала ей даже малейшего укора.

— Неблагодарная! Забыла, что я взяла тебя из приюта? — обижалась Алзира, пуская в ход свой главный аргумент.

И Ниси однажды не выдержала, ответила так, что Алзире больше не захотелось вспоминать о том приюте:

— А за что я должна тебя благодарить? За эту нищету? За всегдашние попреки? Да если б не ты, я могла бы сейчас жить у каких-нибудь других людей — богатых, добрых, которые бы любили меня, и я бы их любила!

— Побойся Бога, дочка! Разве мы тебя не любим? — сокрушенно воскликнул Аугусту.

— Прости, папа, — опомнившись, сказала Ниси. — Ты меня любишь. А мать меня никогда не любила.

— Это не так! Она тебя любит, только по-своему. Правда, Алзира? — Аугусту надеялся, что жена его поддержит, но та лишь пробормотала глухо:

— Пусть думает что хочет!

Потом разложила на столе карты и стала гадать о дальнейшей судьбе Ниси.

Аугусту напрягся, с тревогой ожидая результатов гадания. В провидческой силе этих карт, доставшихся его жене по наследству от матери, он убеждался уже не раз. В молодости Алзира о них даже не вспоминала, но с возрастом стала пользоваться ими все чаще, особенно в трудных ситуациях. И всегда получала довольно точные предсказания последующих событий. Про это каким-то образом узнали соседи и тоже захотели узнать свое будущее. Алзира не смогла им отказать, и людская молва очень скоро прославила ее как

знаменитую гадалку. Теперь у нее отбоя не было от клиентов, но гадала она далеко не каждому и плату за это брала весьма умеренную.

— Ох, и нагорюемся мы еще с ней! — сказала Алзира, глядя в карты. — Никому не будет покоя в этом доме от нее.

Она имела в виду Ниси.

Аугусту было жаль дочь, и он, как умел, принялся ее защищать, говоря, что Алзира к ней несправедлива, а любую выпавшую карту можно толковать по-разному, все зависит от настроения гадалки.

Алзира не стала ему перечить, она попросту не слышала мужа, думая о чем-то своем.

* * *

Горе, однако, пришло в семью Аугусту совсем с другой стороны, откуда его не ждали. И Ниси тут, бесспорно, была ни при чем.

Косвенным же виновником можно было назвать самого Аугусту, который вместе с генами передал своим сыновьям любовь к автомобилям. Мальчики с раннего детства мечтали водить машину так же ловко и лихо, как отец, а когда подросли — увлеклись автогонками.

Алзира, надо отдать ей должное, сразу же забила тревогу, считая увлечение сыновей чересчур рискованным, опасным для жизни. Но разве могли они послушаться мать, если уже вкусили пьянящую прелесть скорости и сладостный азарт борьбы на автотрассе!

Денег на покупку гоночного автомобиля у них не имелось, поэтому оба устроились работать в мастерскую по ремонту машин, где среди богатых клиентов легче было отыскать спонсора, способного выложить немалую сумму только из любви к автоспорту.

Старший из братьев, Луис-Аугусту, в первых же соревнованиях проявил себя как бесстрашный талантливый спортсмен, что позволило ему купить собственную гоночную машину новейшей марки. Успехи Луиса-Карлуса были поскромнее, но он тоже изо всех сил тянулся за братом.

Алзире ничего не оставалось, как смириться с выбором сыновей. Внешне она успокоилась, хотя по-прежнему не могла видеть автогонок даже по телевизору: у нее сразу же начинало болеть сердце.

Как раз тогда, в пору относительного спокойствия и благополучия, братья подружились с автомехаником Жулиу, который влюбился в их сестру с первого взгляда. Ниси он тоже понравился, что было неудивительно при его внешности. Этот атлетического сложения парень давно уже находился в поле зрения режиссеров и клипмейкеров, которые усматривали в нем эталон мужской красоты и настойчиво звали его сниматься в телерекламе.

Жулиу отвергал их предложения, считая подобное занятие несерьезным для мужчины. Он вообще словно бы стеснялся своей яркой внешности, предпочитая держаться в тени, и не мечтая даже о славе гонщика.

Такая скромность импонировала Ниси, но в то же время и раздражала ее: разве настоящий мужчина не должен стремиться к чему-то большему, нежели починка автомобилей? Когда она говорила об этом Жулиу, он недоуменно пожимал плечами и улыбался своей открытой обаятельной улыбкой:

— Но я с удовольствием копаюсь в моторах и деньги за это получаю неплохие...

«Да, неплохие, если судить по меркам нашего нищего квартала», — думала про себя Ниси, а вслух спрашивала:

— И ты полагаешь, твоего заработка достаточно, чтобы содержать семью, детей? Не вечно же ты будешь холостым.

— Со временем я смогу выкупить эту мастерскую или открыть другую, свою, — отвечал он. — Пойми, сейчас мне ничего не нужно, А вот если бы ты согласилась выйти за меня замуж, тогда и в бизнесе появился бы совсем иной смысл.

— Жулиу, я же просила тебя не заводить об этом речь! — сердилась Ниси. — Мы с тобой друзья, и только.

Она не говорила ему, что любит другого, оставляя тем самым надежду для Жулиу, да и для себя. Лучшего мужа, чем он, ей все равно не найти, это она уже понимала, но расстаться с мечтой о Родригу не спешила.

И Жулиу терпеливо ждал, когда их дружба перерастет если не в любовь, то хотя бы в глубокую сердечную привязанность.

А тем временем случилась беда: в одной из гонок погиб Луис-Аугусту. Алзира буквально почернела от горя, Ниси, нежно любившая брата, горевала не меньше матери. Вопрос о замужестве, естественно, отошел на задний план. Жулиу по-прежнему был рядом с Ниси, и она с благодарностью принимала его поддержку, все больше привязываясь душой к этому доброму и надежному парню.

Так совпало, что примерно в то же время Родригу на несколько месяцев уехал в Соединенные Штаты. Казалось бы, его отсутствие должно было пойти на пользу Ниси, всерьез подумывающей о браке с Жулиу, но она еще больше затосковала по Родригу. Для нее теперь стало пыткой ходить каждый день на фабрику, зная, что там она не встретит любимого. Работа ей была ненавистна, она делала ее спустя рукава и беспощадно грубила мастеру в ответ на его вполне резонные замечания.

— Когда-нибудь мое терпение лопнет, и я тебя уволю, — грозился он.

И однажды такой момент действительно наступил. Случилось это как раз в тот день, когда Родригу, вернувшись из Штатов, снова заглянул в цех. Ниси, увидев его, потеряла всякий контроль над собой и последовала за своим кумиром. Почти целый час она сопровождала Родригу, держась от него на достаточно близком расстоянии. А он ходил по цехам, что-то записывал в блокнот и, как всегда, не замечал Ниси.

Когда же она вернулась на рабочее место, мастер сообщил ей об увольнении.

Для Ниси это был удар. Уйти сейчас, когда приехал Родригу? Нет, она не хочет, не может покинуть фабрику!

— Я отлучилась, потому что почувствовала себя плохо, — стала оправдываться она. — У меня пониженное давление.

Мастер язвительно усмехнулся:

— Пониженное давление — это болезнь аристократов. А ты вроде к ним не принадлежишь, хотя тебе и нравятся богачи.

Ниси, уязвленная намеком, вспыхнула, щеки ее запылали гневным румянцем, отчего она стала еще красивее.

Мастер невольно отметил это:

— А ты чертовски соблазнительная, особенно когда сердишься!

Ниси промолчала, сдерживаясь из последних сил. А мастер продолжил;

— Вообще-то я обязан тебя уволить, но если ты будешь ко мне добра...

Он потянулся к Ниси, пытаясь ее обнять, и тут же получил увесистую пощечину.

— Что ж, ты сама решила свою судьбу, — глухо произнес он, — и теперь можешь быть свободна.

Дома Ниси пришлось выдержать град упреков со стороны матери, зато отец воспринял случившееся сочувственно.

— А ты не хочешь поработать няней? — спросил он вдруг. — Мои хозяева ищут няню для своего малыша. Я могу порекомендовать им тебя.

— Конечно же хочу! — не раздумывая выпалила Ниси, окрыленная счастливой возможностью поселиться в доме Медейрусов и каждый день видеть Родригу.

— Да ты с ума сошел! — напустилась на мужа Алзира. — За кого вздумал поручиться? Она проявит себя так, что и тебя выгонят с работы!

— Перестань каркать, — с досадой отмахнулся от нее Аугусту. — Ниси любит нянчиться с детьми, и ею будут довольны.

Няня требовалась девятимесячному Тэу, который был пока единственным внуком Эдуарду Медейруса. Эстела, дочь Эдуарду, очень ревностно относилась к выбору няни для своего младенца. Нескольких женщин она безжалостно уволила. Одних за то, что были недостаточно внимательны к Тэу, других — за чрезмерное внимание к Тадеу, его отцу. Сейчас, когда малыш вновь оказался без няни, жизнь для Тадеу превратилась в ад: Эстела не могла управляться с сыном, но свое раздражение изливала на мужа.

— Если ты не найдешь няню сегодня, то я этого не вынесу и покончу с собой! — заявила она, наконец.

Тадеу, наученный горьким опытом, вел себя крайне осторожно.

— Буквально через пять минут к нам должна прийти девушка, которую мне порекомендовали в агентстве, — сообщил он предельно безразличным тоном, но его хитрость была напрасной — Эстела тотчас же взнуздала своего любимого конька:

— Она хорошенькая?

— Не обратил внимания.

— Сомневаюсь! — не поверила Эстела.

— Нет, правда. Абсолютно неинтересная блондинка!

Эстела угрожающе нахмурилась:

— Тебя не волнует ее внешность, но ты, однако, запомнил, что она блондинка! Как это объяснить?

Их разговор имел все шансы закончиться очередной ссорой, но тут как раз подоспел Аугусту и предложил в няньки свою дочь.

— К сожалению, Тадеу нашел какую-то девицу через агентство, — сказала Эстела.

Огорченный Аугусту направился с печальной вестью к Ниси, которая ждала его в гостиной. Он не мог знать, что его дочь не теряла времени зря и сама позаботилась о своем будущем.

Пока она ждала возвращения Аугусту, в гостиную вошла блондинка и сказала, что будет работать здесь няней. Служанка Сокорру пошла доложить о ней хозяевам, а Ниси, не мешкая, бросилась в наступление:

— И вы не боитесь ухаживать за ребенком, у которого опасная заразная болезнь?

Няня опешила:

— Мне никто про это не сказал...

— А вы сами-то не подумали, почему вам предлагают такие большие деньги?

— Да, вы правы, это должно было меня насторожить, — испуганно произнесла няня и, позвав другую служанку — Тиану, решительно заявила: — Передайте своим господам, что я не буду у них работать!

Едва она успела покинуть гостиную, как туда вернулся Аугусту, а вслед за ним показалась и Эстела с младенцем на руках, замыкал это шествие мрачный Тадеу, вовсе не уверенный в том, что его сын обретет, наконец, няню.

— Где же эта блондинка? — растерянно спросила Эстела.

— Она сказала, что не будет у вас работать, и ушла, — доложила Тиана.

Стон отчаяния вырвался из груди Эстелы.

— Так, может, все-таки возьмете мою дочь? — робко промолвил Аугусту. — Она здесь...

Ниси, тем временем, задорно улыбнулась малышу, и он ответил ей такой же веселой улыбкой.

— Видите, она умеет ладить с детьми! — заискивающе вставил Аугусту. — И они ее любят.

— Что ж, мы ее берем, — усталым голосом произнесла Эстела. — Пойдем, Ниси. я покажу тебе детскую и комнату, в которой будешь жить ты.

Первый экзамен в особняке Медейрусов Ниси выдержала успешно, отработав там целый день. А вечером приехала домой, чтобы собрать свои вещи.

— Все, теперь мне не придется выслушивать бесконечные попреки матери, — сказала она Луису-Карлусу, но он не одобрил ее решения:

— Неужели тебя привлекает карьера няньки? Может, ты думаешь, что заработаешь там много денег?

— Ты ничего не понимаешь, — улыбнулась Ниси. — В моей новой комнате чудный запах! А вокруг меня — красивые благородные люди! — Она мечтательно закатила глаза и добавила таинственным, доверительным тоном:

— Знаешь, братик, я собираюсь стать одной из них!..

Глава 2

Всю свою жизнь Эдуарду Медейрус положил на создание собственной компании. Расширял и укреплял ее, приумножая и без того немалый капитал. Никогда не задумывался, зачем ему это нужно, ибо ответ лежал на поверхности: конечно же, он работает ради будущего своих детей и внуков.

Но вот два года назад умерла жена, и Эдуарду впервые почувствовал вокруг себя странную пустоту. Дети вроде бы находились рядом с ним, под одной крышей, но у каждого была своя, отдельная жизнь, не всегда понятная старому Эдуарду, а порой и вызывавшая в нем запоздалое чувство раскаяния; мало внимания уделял детям, не сумел воспитать их союзниками и продолжателями семейного бизнеса.

Относительно спокоен он был лишь за Эстелу, которую все считали и красавицей, и счастливицей, поскольку она имела все, о чем может мечтать любая женщина. Замуж она, правда, вышла не за богача, но зато по большой любви и за хорошего человека — служащего отцовской фирмы.

Первенца своего супруги ждали долго, несколько лет, и вот все-таки дождались. Эдуарду обожал внука и сожалел, что не сможет вырастить его своим главным помощником, потому что стар и вряд ли долго проживет.

Такие мрачные мысли стали одолевать Эдуарду неспроста: вскоре после смерти жены он перенес инфаркт и теперь знал, что его сердце может остановиться в любой момент, при малейшем усилении нагрузки.

Поэтому самое время было подумать, в чьи руки передать управление компанией.

У тех, кто хорошо знал семью Медейрусов, даже сомнений не возникало, что преемником отца будет старший сын — Родригу. Да и сам Эдуарду всегда на это надеялся. Но с некоторых пор ему стало ясно, что Родригу не способен управлять компанией, по крайней мере в данный момент. И здесь Эдуарду также усматривал собственную ошибку: слишком долго держал сына у себя под крылышком, не давая ему возможности действовать самостоятельно. А теперь, когда спохватился и позволил Родригу самому принимать весьма рискованные

решения, тот сразу допустил промах и сломался при первой же неудаче, обнаружив досадную мягкотелость.

И печальный отец вынужден был признать, что Родригу по своей природе — лишь хороший исполнитель, но вовсе не руководитель, не лидер.

Еще больше огорчал Эдуарду его младший сын - Рикарду. Несмотря на молодость, этот красавчик успел прослыть изощренным соблазнителем женщин, и, кроме любовных утех, его, похоже, ничто на свете не интересовало. Университет он закончил с горем пополам, а заниматься семейным бизнесом считал для себя отнюдь не обязательным.

Вот и сейчас он где-то пропадал двое суток, не появляясь ни в офисе, ни дома. А когда, наконец, заявился домой, то по его виду нетрудно было догадаться, что все это время он пьянствовал и развлекался с красотками.

— Не соизволишь ли ты объяснить, почему оставил дела, даже никого не предупредив? — строго спросил его Эдуарду.

— Ой, папа, не сейчас! — отмахнулся от него Рикарду. — У меня голова болит, я хочу спать.

— А я хочу, чтобы ты перестал прожигать жизнь и научился всерьез относиться к своим обязанностям. Учти, тебе придется помогать Родригу, когда я умру.

Рикарду криво усмехнулся:

— Тебя опять расстроил твой доктор? Может, его надо заменить?

Такой откровенный цинизм привел Эдуарду в бешенство.

— Если ты не возьмешься за ум, то не получишь больше ни гроша! — закричал он. — Я требую, чтобы отныне ты работал день и ночь!

— Хорошо, папа, я буду стараться, — не стал возражать Рикарду, и отец лишь тяжело вздохнул, зная истинную цену подобным заверениям.

В таком тягостном настроении Эдуарду и поехал в офис, а там его раздосадовал старший сын.

— Папа, я вчера был в гостях у Паулы. — сообщил Родригу, — и ее отец пообещал дать нам выгодный кредит на модернизацию оборудования.

— Но кто тебя уполномочивал на деловые переговоры с этим проходимцем? — рассердился Эдуарду. — Ты же знаешь, что я никогда не прибегал к услугам Руя Новаэса. К счастью, кроме него, на свете существуют честные банкиры!

Родригу тоже вскипел:

— Да, я много раз слышал от тебя и от других, что Руй Новаэс нечист на руку, что он отмывает деньги наркодельцов. Но ведь этого никто не доказал! И почему мы не должны верить человеку, который вскоре станет нашим родственником?

— Никогда Руй Новаэс не станет моим родственником! — отрезал Эдуарду.

— Как это понимать, отец? — спросил изумленный Родригу. — Ты не позволишь мне жениться на Пауле?

— Я бы не позволил, если бы это было в моей власти, — честно признался Эдуарду. — Но ты, кажется, ее любишь и, значит, женишься на ней даже без моего благословения.

— Да, я люблю Паулу!

— Ну вот, как же я могу препятствовать вашему браку? Это было бы жестоко с моей стороны. Паулу мне придется признать своей невесткой, но с ее отцом у меня не может быть ни родственных, ни деловых отношений!

— А я надеялся, что этот кредит сблизит наши семьи, — с сожалением произнес Родригу.

Эдуарду совсем расстроился. Он и не предполагал, что его сын настолько инфантилен.

— Но неужели ты до сих пор не понял, что в деловом мире дороже всего стоит репутация бизнесмена, его честное имя? — обратился он к Родригу. — Тебе не приходило в голову, почему обо мне никто не говорит, будто я отмываю грязные деньги?

— Н-нет... — растерянно произнес Родригу. — Это и представить невозможно.

— Да, именно так! Даже отпетый интриган не посмеет обвинить меня в нечестной игре, потому что все вокруг знают: Эдуарду Медейрус очень строг в выборе партнеров и никогда не связывался с сомнительными личностями вроде Новаэса.

— Ты полагаешь, моя женитьба на Пауле бросит тень и на твою репутацию? — робко спросил Родригу.

— Слава Богу, ты начал что-то соображать, — проворчал в ответ Эдуарду.

— Так почему ж ты даже не попытался отговорить меня от этого брака?

Эдуарду вздохнул и, немного поколебавшись, сказал то, чего в другой ситуации ни за что бы не решился открыть сыну:

— Потому, что я сам когда-то не женился на женщине, которую любил...

— И всю жизнь от этого страдал? — продолжил за него Родригу.

— Ну, не то чтобы страдал, но помнил ее всегда.

— А мама об этом знала?

— Нет. Я был хорошим мужем.

— Спасибо, папа, — промолвил растроганный Родригу. — Теперь я понимаю, на какую жертву ты идешь ради меня. Но я люблю Паулу я не могу на ней не жениться.

— Да, я это знаю. А кредит в банке Новаэса мы все равно брать не будем, — твердо произнес Эдуарду.

После разговора с сыном он некоторое время сидел в глубоком раздумье, а затем вызвал своего помощника Сиру и сказал ему:

— Ты опытный и очень толковый юрист. Помоги мне! Состояние моего здоровья таково, что я уже сейчас должен решить, кто унаследует мое дело.

— И чем же я могу быть полезен? — спросил Сиру.

— Помоги мне составить завещание. К сожалению, ни Родригу, ни Рикарду еще не способны управлять компанией. Найди какой-нибудь законный способ защитить моих сыновей от них же самих. Нельзя допустить, чтобы они растранжирили капитал, который я скопил таким тяжким трудом. Мои наследники должны хорошенько поработать, чтобы заслужить его.

— Я понял, — согласно кивнул головой Сиру. — Думаю, мне удастся найти решение, которое тебя устроит.

Сколько раз, мечтая о Родригу, Ниси представляла, как произойдет их знакомство, и всегда в ее воображении всплывала одна и та же романтическая картинка. Вот он встречается взглядом с Ниси и замирает, потрясенный внезапно охватившим его чувством. Затем, преодолевая волнение, говорит восторженно: «Как вас зовут? Я хочу знать имя моей судьбы!..»

В реальности же все выглядело до обидного просто и буднично.

— Это новая няня Тэу, — вялым тоном пояснила Эстела брату, лишь на второй день заметившему, что в доме появилось новое лицо. — Ее зовут Ниси, она дочь Аугусту.

— Очень приятно, — из вежливости кивнул Родригу, глядя куда-то мимо Ниси.

Она почувствовала острый прилив обиды и разочарования, но это было лишь первым, не самым трудным испытанием, поскольку сцена знакомства закончилась для Ниси настоящей трагедией и крушением всех надежд. Родригу не зря смотрел мимо Ниси — он ждал Паулу и потому невольно держал в поле зрения парадную дверь гостиной. И вот Паула вошла — легкая, уверенная, сверкающая ослепительной улыбкой. Родригу тотчас же устремился ей навстречу. Они обнялись и поцеловались...

Белый свет померк в глазах Ниси, земля разверзлась под ногами, явив черную, страшную бездну, в которую мгновенно устремились прежние мечты несчастной девушки, а вместе с ними и вся ее нескладная жизнь.

Ниси показалось, что она умерла, что тьма бездны поглотила ее. Но на самом деле этого не произошло. Каким-то чудом Ниси устояла на краю пропасти и, очнувшись, чувствовала только слабый звон в ушах и неприятное головокружение.

К счастью, в тот короткий миг никто из присутствующих не заметил, что произошло с няней Тэу, и она, медленно, с трудом передвигая ноги, покинула гостиную.

Позже от служанки Сокорру Ниси узнала, что Паула — невеста Родригу, которую он безумно любит.

— И они... поженятся? — задала довольно глупый вопрос Ниси, но Сокорру не сочла его таковым и ответила с таинственной улыбкой на устах:

— Ну, сеньор Родригу готов жениться хоть сейчас! А сеньорита Паула медлит...

— Почему? — изумилась Ниси. — Как можно медлить и откладывать такое счастье!

— У богатых свои причуды, — туманно пояснила Сокорру, явно не желая посвящать Ниси в подробности личной жизни хозяев.

Вскоре, однако, ей и без того стало ясно, что имела в виду Сокорру, говоря о господских причудах. Гуляя с малышом вдоль бассейна, расположенного на территории усадьбы Медейрусов, Ниси увидела, как Паула страстно целовалась с, Рикарду. Не с женихом, а с его младшим братом!

Это случайное открытие не просто вселило в Ниси надежду, но окрылило ее. Она почувствовала в себе силы для борьбы за любовь. И решила, что не будет больше пассивно наблюдать за Родригу, а попытается обернуть «двурушничество» Паулы в свою пользу. Как? Об этом предстояло еще подумать.

Но в тот же момент к ней подошел Рикарду и строго предупредил:

— Забудь о том, что сейчас видела. Иначе у тебя будут большие неприятности.

— А я ничего и не видела, — в тон ему ответила Ниси.

— Да ты, я вижу, девушка понятливая, — одобрительно произнес Рикарду. — Это хорошо. Надеюсь, мы с тобой найдем общий язык!

Ниси тогда не поняла, какой смысл вкладывал в эти слова Рикарду, но той же ночью ей пришлось отразить атаку молодого хозяина, который вторгся в ее спальню с вполне конкретными намерениями.

— Ты мне понравилась, а я в свою очередь обещаю не разочаровать тебя в постели, — заявил он.

— Как вы смеете! — возмутилась Ниси. — Уходите сейчас же, или я закричу!

— Ну, зачем так сразу отказываться от удовольствия? — ухмыльнулся Рикарду, и Ниси опомниться не успела, как очутилась в его цепких объятиях.

Попыталась высвободиться — не получилось. А губы Рикарду тем временем жадно искали ее губ и еще не соприкоснулись с ними только потому, что Ниси отчаянно мотала головой, уворачиваясь от поцелуя. Несмотря на свою угрозу, кричать и звать на помощь она не хотела, боясь скандала, из-за которого ее могли уволить. А ей ведь нужно бороться за любовь Родригу, и делать это легче всего, живя в особняке Медейрусов!

«Шум поднимать нельзя», — окончательно решила Ниси и прибегла к другому способу защиты.

— Если ты меня не отпустишь, я нарушу наш договор, — произнесла она тихо, но твердо. — Родригу узнает о твоей связи с его невестой!

— Да, это удар ниже пояса, — вынужден был признать Рикарду, отпуская Ниси. — Ты молодец, умеешь за себя постоять! Обещаю, что впредь тебя не трону.

— В таком случае я тоже буду молчать, — сказала она. — А теперь оставь меня в покое.

Заключение этой сделки вовсе не означало, что Ниси намеревалась хранить тайну Рикарду. Но и докладывать Родригу о предательстве Паулы она тоже не собиралась. Пусть он узнает об этом от кого угодно, только не от Ниси! Есть множество способов открыть ему глаза, надо только дождаться подходящего случая. В ожидании такого случая Ниси внимательно присматривалась к Пауле и не могла понять, чего же той надо. Если она любит Рикарду, то зачем морочит голову Родригу? Вышла бы замуж за младшего брата и была

бы счастлива. Зачем ей нужен еще и старший? Хотя не исключено, что Рикарду. привыкший волочиться за каждой юбкой, и не помышляет о женитьбе па Пауле. Просто однажды решил проверить невесту брата на прочность, как сегодня проверял Ниси, и Паула не устояла перед красавчиком, увлеклась им. Но разум подсказывает ей, что замуж надо выходить не за этого ветреника, а за серьезного человека, Родригу, который к тому же так ее любит.

— Ничего, любит — разлюбит! — отвечая на свои мысли, вслух произнесла Ниси. — Правда, малыш?

Она озорно подмигнула Тэу, и он весело загукал ей в ответ. Ниси рассмеялась:

— Ты прелесть! Я люблю тебя! Хочешь, чтоб мы стали родственниками? Да? Что ж, я постараюсь сделать тебе такой подарок!

В то время она уже поверила в возможность победы над Паулой, но тут выяснилось, что имеется еще одна соперница — Лижия, дочь Сиру.

О ее существовании Ниси узнала, подслушав разговор Эстелы и Марилу — жены Сиру. Дамы были подругами, и Марилу часто навещала Эстелу.

Сейчас она жаловалась ей, что Лижия по-прежнему любит Родригу и очень страдает из-за разрыва с ним.

Эстела вторила подруге, тоже выражая недовольство происходящим:

— Эта Паула ворвалась в нашу жизнь как вихрь. По-моему, она такая же наглая, как и ее отец. Но Родригу так не считает.

— Они еще не назначили день свадьбы? — спросила Марилу.

— Слава Богу, нет, — ответила Эстела. — Я все-таки не теряю надежды, что мой брат одумается и, в конце концов, женится на Лижии.

Ниси было неприятно услышать такое от хозяйки, но она порадовалась уже тому, что в лице Эстелы обрела союзницу и может использовать ее для борьбы с Паулой.

* * *

Счастливый случай, на который так рассчитывала Ниси, вскоре подвернулся. Родригу попросил ее о небольшой услуге:

— Передай, пожалуйста, эту записку Пауле. Она сейчас придет сюда, но я не смогу ее подождать — отец срочно вызывает в офис. Будь добра, выручи меня.

— Я с удовольствием это сделаю для вас, — скромно поджав губы, ответила Ниси.

Родригу уехал, а она, конечно же, прочитала записку. Ничего особенного в ней не было: «Любимая, дождись меня здесь, я скоро вернусь», — но этого было достаточно, чтобы ревность взыграла в Ниси с новой силой.

«Ничего; ничего, я еще выведу тебя на чистую воду!» — злорадно твердила она, обдумывая план мести.

К тому времени Ниси уже несложно было предположить, как поведет себя Паула, узнав, что Родригу нет дома. Наверняка обрадуется и захочет повидаться с Рикарду. Вот тогда-то Ниси и передаст ей записку. А потом, когда любовники совсем расслабятся и потеряют бдительность, она под каким-нибудь предлогом направит к ним Эстелу...

Приехавшая вскоре Паула повела себя точно так, как и предполагала Ниси, — уединилась с Рикарду возле бассейна.

Теперь можно было, наконец, выполнить поручение Родригу. Ниси передала Пауле записку, с достоинством выдержав недовольный взгляд Рикарду, и удалилась восвояси.

Но краем глаза она подметила, что Паула, прочитав записку, скомкала ее и пренебрежительно бросила в кусты.

Ниси тотчас же внесла поправку в первоначальный план действий, понимая, что было бы глупо не воспользоваться такой оплошностью Паулы. Незаметно подкравшись к кустам, она подобрала записку и положила ее в карман. Затем взяла Тэу и стала гулять с ним во дворе, поджидая возвращения Родригу.

Он вскоре вернулся, и, как только вышел из машины, Ниси с наигранным смущением вручила ему скомканный листок бумаги.

— Сеньорита Паула прочитала вашу записку и выбросила ее. А я подняла, чтоб никто больше не прочитал, — пояснила она.

Лицо Родригу покрылось красными пятнами.

— Сеньорита еще здесь? — спросил он глухо.

— Да, плавает в бассейне, — бесстрастным тоном ответила Ниси.

Она полагала, что Родригу сразу же пойдет туда и застукает беспечных любовников, по Паула уже показалась в глубине двора, приветливо помахивая рукой. Родригу пошел ей навстречу, сохраняя хмурое выражение лица, что внушало Ниси надежду па серьезную размолвку между ним и Паулой.

При их разговоре она не присутствовала, поэтому не могла знать, что Родригу действительно предъявил Пауле смятую записку и спросил, не означает ли это, что она его совсем не любит.

— Новая нянька подсуетилась? — злобно сверкнула глазами Паула. — Я поставлю ее на место, чтоб не совала нос, куда не следует!

— Дело не в Ниси, а в тебе, — возразил Родригу. — Иногда мне кажется, что ты меня не любишь.

— Я люблю тебя!

— Но почему ты в таком случае стараешься оттянуть день нашей свадьбы?

— Это не так! Я готова выйти за тебя замуж, когда ты захочешь.

Родригу посмотрел на нее с недоверием; уж не смеется ли она над ним? Ведь еще вчера она даже слышать не хотела о свадьбе.

— Ты говоришь серьезно? — уточнил он.

- Да.

— И ты согласишься выйти за меня замуж сегодня?

— Ну, не сегодня, а, скажем, через месяц...

— Хорошо, ловлю тебя на слове! — оживился Родригу.— И чтоб у нас не осталось путей к отступлению, сейчас же объявим об этом Эстеле и Рикарду.

Паула поняла, что отступать ей теперь действительно некуда, и обреченно поплелась вслед за Родригу в гостиную. Ниси, специально крутившаяся там, чтобы увидеть, в каком настроении Паула покинет этот дом после разговора с Родригу, была ошеломлена услышанным.

А Рикарду и вовсе остолбенел, не в силах выдавить из себя подобающих случаю поздравлений.

Эстела же восприняла новость спокойно и даже изобразила радость, поздравляя брата и Паулу. Рикарду, преодолев шок, тоже пробубнил что-то невнятное. Паула поблагодарила его и обратилась к Ниси, явно бросая ей вызов:

— А ты не хочешь меня поздравить? — что означало в подтексте примерно следующее: теперь ты видишь, мерзкая доносчица, что тебе не удалось нас поссорить!

Ответ Ниси был еще более многозначительным:

— Я всегда приветствую людей, которые борются за свою любовь, а от всей души желаю вам соединиться с тем, кого вы искренне любите!

— Да?.. — не смогла скрыть изумления Паула. — Вот уж не думала обнаружить в тебе такое понимание и поддержку.

— А что такое в этом удивительного? — в тон ей ответила Ниси. — Когда я вижу двух людей, страстно любящих друг друга, — она едва заметно повела взглядом в сторону Рикарду, — то всегда желаю им счастья!

— Спасибо, — сказала растроганно Паула и, поцеловав Ниси в щеку, прошептала: — Я подумаю над твоими словами.

«Давай-давай, думай, — мысленно одобрила ее Ниси. — Только не слишком долго».

Рикарду, внимательно слушавший этот диалог, несколько воспрянул духом и вызвался отвезти Паулу домой, поскольку Родригу вновь должен был отправиться на деловую встречу. Паула не стала возражать, и Ниси внутренне возликовала. А Рикарду вошел в раж и велел Сокорру принести шампанское.

— Надо же отметить такое событие, как подобает! — подмигнул он брату.

Тот воспротивился:

— Нет, я не могу сейчас пить. Мне уже надо ехать. Мы соберемся вечером...

— Одно другому не мешает, — расплылся в улыбке Рикарду. — Ты поезжай, а мы тут немного повеселимся.

Он вопросительно взглянул на сестру, ища ее поддержки. Эстела, не видящая в этом никакого подвоха, согласно кивнула: а почему бы и не выпить бокал шампанского за семейное, счастье брата?

Родригу, тоже ни о чем не догадываясь, уехал. А когда бутылка была опустошена, Паула заторопилась домой. Рикарду вышел ее проводить. Эстела поднялась в свою комнату. Ниси же заняла наблюдательный пост у окна, глядя вслед Рикарду и Пауле и весьма сожалея, что не может слышать, о чем они говорят. Ей только было видно, как Рикарду в запальчивости что-то доказывал Пауле, а та неуверенно пожимала плечами.

Внезапно они остановились. Их беседа, вероятно, приобрела еще больший накал — это было видно по усиленной жестикуляции Рикарду. Наконец, он не удержался и притянул Паулу к себе, собираясь ее поцеловать. У нее же хватило духу отстраниться. Она даже сделала круговое движение рукой — дескать, мы стоим тут у всех на виду.

И тогда Рикарду властно ухватил ее за руку и потащил обратно в дом.

Ниси поняла: они больше не могут сдерживать свою страсть и сейчас пойдут в спальню Рикарду! Какой же повод придумать, чтобы направить туда Эстелу?

Поднявшись по лестнице, Ниси приостановилась, прислушиваясь, о чем говорят вошедшие в гостиную Паула и Рикарду. То, что она услышала, прозвучало для нее как музыка.

— Ты должна сегодня же сказать Родригу правду! — с горячностью убеждал Паулу Рикарду. — Он тебя поймет! Он не сможет простить только предательства! Обещай, что сделаешь это сегодня.

— Да! Да! — ответила ему Паула, и счастливый Рикарду стал осыпать ее поцелуями, уже не думая о том, что кто-нибудь из домочадцев может застать их за этим занятием.

Ниси начала сомневаться, пойдут ли эти двое в спальню Рикарду, и лихорадочно соображала, как вызвать Эстелу в гостиную.

Но, видимо, тот день был особенно счастливым для Ниси, поскольку Эстела сама, по доброй воле, вышла из своей комнаты и направилась в гостиную. Ниси тотчас же зашагала ей навстречу и, поравнявшись с Эстелой, сделала вид, что озабочена только своим подопечным и больше никем:

— Иду к Тэу! Он скоро должен проснуться.

— А мне что-то душно, — сказала Эстела. — Пойду освежусь в бассейне.

«Тебе не придется идти в бассейн, — внутренне злорадствовала Ниси, — потому что ушат с холодной водой опрокинется на тебя уже в гостиной».

Эстела между тем сделала еще несколько шагов и вдруг издала истошный крик. «Ну вот, ушат опрокинулся», — удовлетворенно отметила Ниси.

Потом она услышала, как хлопнула входная дверь, — это бежала прочь посрамленная Паула, а Эстела, захлебываясь от возмущения, принялась отчитывать Рикарду:

— Как ты мог?.. Это подло!.. Я расскажу обо всем Родригу!

— Нет, не делай этого! — взмолился Рикарду. — Паула сама ему скажет правду. Она мне обещала. Мы любим друг друга...

Ниси не стала слушать дальше, потому что ей и в самом деле надо было идти к Тэу. Да и какая разница, кто поведает о случившемся Родригу — Эстела или Паула. Главное, что теперь он уже точно не женится на этой потаскушке!

Остаток дня Ниси провела в приподнятом настроении, а ближе к вечеру выяснилось, что никакого торжества по поводу помолвки сегодня не будет, так как Паула позвонила Родригу и сказала, что у нее внезапно поднялась температура.

Он, конечно же, огорчился.

— Какой-то нескладный сегодня выдался день, — сказал он в трубку. — Эстела тоже заболела. Надеюсь, вы обе скоро поправитесь, и тогда мы отпразднуем помолвку по всем правилам — соберем гостей, устроим фейерверк...

Что ему ответила Паула, Ниси не могла слышать, однако ликование в ее душе постепенно сменилось тревогой, поскольку ни Паула, ни Эстела так и не открыли в тот день всей правды Родригу.

Глава 3

У Паулы никогда не было секретов от родителей — они знали даже о ее романе с Рикарду, хотя и не приветствовали такое поведение дочери.

Вот и теперь, когда нависла угроза скандала, Паула бросилась за советом именно к ним, а точнее, к отцу, поскольку мать в этой семье своего мнения не имела, во всем соглашаясь с мужем.

Руй Новаэс был человеком жестким и властным, но Паулу это не угнетало. Наоборот, она гордилась своим отцом и с детства стремилась подражать ему. Поэтому ее характер и основные представления о жизни были сформированы исключительно отцом.

Новаэсу льстило, что дочь росла похожей на него, и он с пониманием относился даже к ее своеволию, проявлявшемуся иногда в весьма уродливых формах. Никогда не ругал Паулу, а лишь терпеливо втолковывал ей, где она допустила ошибку.

В частности, такой ошибкой он считал ее увлечение Рикарду Медейрусом.

— Мне стоило огромных усилий ввести тебя в их семью, — сказал он дочери, узнав о ее тайной связи с Рикарду. — Ведь этот чистолюб Эдуарду Медейрус уверен, что я — вор, взяточник и что любой контакт со мной может его скомпрометировать. Вот и пришлось идти на ухищрения, устраивая ловушку для Родригу. Я хорошо заплатил тем людям, которые сначала подпоили его, а уже потом познакомили с тобой.

— Папа, Родригу влюбился бы в меня и на трезвую голову! — возразила Паула, но отец с ней не согласился.

— Нет. Прежде чем свести вас, я хорошо изучил Родригу. Во-первых, он не бабник. Во-вторых, он не пьяница — мои помощники умаялись, пока довели его до той кондиции, когда любая женщина показалась бы ему королевой и он был бы счастлив приложиться губами к ее ручке, не говоря уже о прочих частях тела.

— Какой же ты все-таки циник, папа! — с умилением и восторгом отметила Паула.

— Я не циник, а реалист, — поправил ее отец. — Мне было известно также, что у Родригу есть невеста — Лижия, дочь Сиру. Поэтому я сначала нейтрализовал самого Сиру.

— Ну, как ты прибрал к рукам этого картежника, я знаю. Дал ему льготный кредит, когда он продулся в казино.

— Не только. Это ведь мы с тобой знаем, что Сиру подвержен пагубной страстишке, — напомнил дочери Новаэс. — А узнай об этом Эдуарду Медейрус, он сразу бы отказался от такого помощника и вообще выгнал бы его из компании. На этой слабости Сиру я и сыграл. И он, загнанный в угол, сам представил тебя Родригу Медейрусу.

Паула вздохнула:

- Папа, ты преподнес бы мне гораздо лучший подарок, если бы познакомил с Рикарду, а не с Родригу!

- Но ты же прекрасно понимаешь, почему я сделал ставку на Родригу, — с укоризной произнес Новаэс.

- Да, понимаю, но мне от этого не легче, — вновь вздохнула Паула.

Ей и вправду не нужно было объяснять, чем руководствовался в своем выборе отец. Из двух братьев Медейрусов младший слыл беспутным и непредсказуемым, а старший уже зарекомендовал себя серьезным, подающим большие надежды бизнесменом. Руй Новаэс усматривал в Родригу не просто выгодную партию для Паулы, но и надеялся с его помощью поправить свою подмоченную репутацию.

Журналисты начали трепать имя Новаэса в связи с коррупцией в парламенте. Три депутата одновременно погорели на взятках и незаконном бизнесе, и не странно ли, что все они оказались давними вкладчиками банка, принадлежащего Новаэсу? Отсюда и пошел слух, что Руй отмывает грязные деньги.

Не успел утихнуть этот скандал, как разразился новый: в банк Новаэса нагрянула полиция и арестовала счет крупного наркодельца. Это дало повод журналистам предположить, что и сам банкир причастен к наркобизнесу. Особенно тут усердствовала газета, владельцем которой был Конраду Медейрус — брат Эдуарду. Поэтому Руй и мечтал заткнуть глотку Конраду, женив его племянника на своей дочери.

К счастью для Новаэса, полиция и пресса не имели конкретных улик против него, и шум постепенно утих. Но беда не ходит одна? Вскоре произошло событие, лишившее Новаэса не только покоя, но и значительной части его капитала. Подлец Отавиу Феррас, долгие годы служивший Новаэсу и провернувший вместе с ним не одну аферу, вдруг обокрал босса и сбежал, оставив жене записку, в которой сообщал, что он будто бы проиграл на бирже все свое состояние и потому решил свести счеты с жизнью. Однако труп его не нашли

до сих пор. И Новаэс был уверен, что Отавиу скрывается где-нибудь за границей, и не жалел средств для его розыска.

Ведь если раньше него беглеца отыщет полиция и прижмет его как следует, то он сможет рассказать многое, в том числе и о причастности Новаэса к наркобизнесу.

Вот на каком тревожном фоне протекал роман Паулы с братьями Медейрусами.

Разумеется, отец не посвящал ее в свою криминальную деятельность, зато не скрывал, что его положение в обществе довольно шаткое и брак Паулы с Родригу мог бы значительно поднять акции семьи Новаэс.

Но Паула подвела отца и теперь просила его подсказать, как можно спасти ситуацию.

Новаэс задумался. А Тереза, его жена, робко подала голос:

— Может, надо выходить замуж за Рикарду, пока он согласен жениться? А то мы потеряем и того, и другого.

— Перестань паниковать раньше времени! — одернул ее Руй. — Такой зять мне и даром не нужен, Паула выйдет замуж за Родригу! А если не вырвет из сердца Рикарду, то со временем научится изменять мужу более хитроумно.

— Папа, я и сама не хочу выходить замуж за Рикарду, — неожиданно заявила Паула, — Мне нужен только Родригу, и больше никто!

— Это что-то новенькое, — удивился Новаэс. — Если я тебя верно понял, то как раз сегодня ты собиралась сообщить Родригу, что любишь его брата.

— Да, собиралась, — подтвердила Паула. — Но это было не мое решение, а Рикарду. Он имеет на меня огромное влияние. Рядом с ним я теряю голову...

— Неужели ты так сильно его любишь? — сочувственно произнесла Тереза.

— Нет, мама. После того как Эстела увидела нас с Рикарду и я позорно бежала, мне вдруг стало ясно, что я люблю Родригу.

— Ну, с тобой не соскучиться! — сказал Новаэс. — Ты это говорить серьезно? Или просто рассудок взял верх над чувствами, вот тебе и захотелось нас успокоить?

— Рассудок всегда подсказывал мне, что надо выходить замуж за Родригу, — напомнила ему Паула. — А теперь я это не просто понимаю, но и чувствую! Рикарду, с его вероломством, омерзителен. Он чуть было не погубил мое будущее. А Родригу — благороднейшая душа! Он чист как дитя. С ним я всегда буду счастлива!

— Если только он не откажется на тебе жениться, — резонно заметил Новаэс.

— Но ты же что-нибудь придумаешь, папа? — с надеждой посмотрела на него Паула.

— К сожалению, ты все испортила настолько, что у нас, похоже, остался только один вариант: упорно отрицать, что у тебя была связь с Рикарду.

— Но Эстела же сама видела, как я с ним целовалась.

— Это была не твоя инициатива! Рикарду пытался тебя соблазнить, а ты сопротивлялась. И сразу же убежала, как только в гостиную вошла Эстела и Рикарду перестал тебя удерживать.

— И все это я должна сказать Родригу? — уточнила Паула.

— Возможно, если он потребует от тебя отчета, — сказал Новаэс. — А самой спешить с оправданиями не следует. Вообще, сейчас хорошо было бы взять небольшой тайм-аут и выдержать паузу. Когда же мы будем знать, как там развивались события после твоего бегства, можно будет обдумать дальнейшую линию поведения.

— Но Родригу сегодня собирает вечеринку по случаю нашей помолвки...

— Позвони ему я скажи, что не сможешь прийти, потому что у тебя внезапно поднялась температура, — посоветовал Новаэс.

Паула не могла знать, что в это время происходило в особняке Медейрусов и очень волновалась, отчего у нее и вправду слегка повысилась температура. Однако ближе к вечеру ей позвонил Родригу, справился о здоровье и спросил, можно ли ее навестить. Паула поняла, что ему, кажется, никто не донес о случившемся. Но, помня указания отца, она твердо держала паузу.

— Спасибо, дорогой, что беспокоишься, — произнесла она нарочито слабым голосом. — Только у меня сейчас такой жар... Мне надо поспать... Может, завтра я буду чувствовать себя лучше, тогда и приедешь.

— Что ж, выздоравливай. Я позвоню завтра, — сказал Родригу. — Целую тебя, моя любимая!

Последняя фраза окончательно убедила Паулу в том, что Родригу пока ничего не известно. Однако к завтрашнему дню все может измениться.

- Может, мне надо было поговорить с ним сегодня? — засомневалась она.

- Нет, — твердо произнес Новаэс. — Еще не время.

А Родригу, поговорив с Паулой, решил справиться о здоровье сестры.

— Что с ней случилось? — спросил он у Тадеу. — Днем она выглядела вполне здоровой.

— Ты же знаешь, у нее бывают внезапные мигрени, — ответил тот. — Пойду к ней, может, там требуется моя помощь.

Это, конечно же, был только предлог для того, чтобы уйти. Но Тадеу, знавший, отчего «заболела» его жена, чувствовал себя неловко, разговаривая с Родригу, и боялся, что ненароком выдаст себя.

Когда Тадеу пришел домой, и Эстела спросила, надо ли ей все рассказать Родригу или подождать, пока это сделает Паула, он без колебаний выбрал последнее. Но ему было так жаль Родригу, который пока еще не знал, какой удар его ждет!

Чуть позже выяснилось, что Паула сегодня не приедет, и Эстела вновь засуетилась.

— Чует мое сердце, у нее не хватит духу сказать правду Родригу! И все будет продолжаться, как было до сих пор... Нет, я должна, я просто обязана предупредить брата!

Тадеу едва ли не силой удержал ее в спальне, напомнив, что Рикарду тоже доводится Эстеле братом и ему стоит посочувствовать.

Эстела согласилась с мужем:

— Да. Представь, что сейчас творится в душе Рикарду! Ведь эта вертихвостка не сдержала слова. Обещала сегодня же поговорить с Родригу, но, видимо, передумала.

— Вот видишь, насколько все осложнилось. Поэтому не будем подливать масла в огонь, — заключил Тадеу.

* * *

Рикарду тоже попытался связаться по телефону с Паулой, но его к ней не допустили.

— У Паулы жар, — сказала Тереза. — Ей не надо сейчас беспокоить.

— Я не доставлю ей никакого беспокойства, только спрошу, чем вызвана ее «болезнь», — не удержался от язвительного тона Рикарду.

Тереза сделала вид, будто не уловила его издевки, и, вежливо попрощавшись, положила трубку.

Рикарду стало ясно, что под давлением родителей Паула отступила, не решилась сказать правду Родригу.

Ночь он провел без сна, а утром заявился к Новаэсам без всякого предупреждения.

— Может, мне стоит использовать эту возможность и объясниться с ним без свидетелей? — спросила Паула у отца, и он согласно кивнул.

Тереза разрешила Рикарду пройти в комнату дочери.

— Что все это значит? — бросил он с порога. — С чего ты вздумала симулировать болезнь? Испугалась?

— Нет, просто мне надо было разобраться в своих чувствах, — ответила Паула.

Рикарду удивленно вскинул брови.

— Мне казалось, ты в этом давно разобралась.

— Мне тоже так казалось, — вздохнула она. — Но это было заблуждение. Вчера я окончательно поняла, что люблю Родригу и хочу выйти за него замуж.

Рикарду не мог поверить услышанному.

— И ты говоришь это мне? И хочешь, чтобы я поверил в такую чушь? Я, с которым ты вот в этой же комнате, на этой кровати сходила с ума от страсти!

— Да, это была страсть, но не любовь, — подхватила Паула. — К счастью, теперь я прозрела и прошу тебя уйти навсегда.

— Нет, я не уйду!

— Уйдешь, — твердо произнесла Паула. — И поможешь мне уладить отношения с Эстелой. Родригу, насколько я поняла, так ни о чем и не догадывается. Верно?

Рикарду пристально посмотрел ей в глаза, и до него, наконец, дошло, что Паула приняла осознанное решение и не изменит его.

— Что ж, может, это и к лучшему, что я на тебе не женился, — сказал он. — А Родригу мне искренне жаль: бедняга и не подозревает, какую змею берет в жены!

Выпалив это, он решительно направился к выходу, но Паула попыталась задержать его:

— Так ты скажешь Эстеле, что поцеловал меня в шутку, по-дружески?

— Нет уж! Выпутывайся сама! Ты, как я теперь понимаю, легко с этим управишься.

— И в самом деле, как-нибудь выкручусь, — сказала Паула, когда Рикарду ушел. — Главное, что Родригу ничего не знает. Мама, если он позвонит, скажи, что я жду его!

Родригу приехал спустя час и очень обрадовался, найдя свою невесту в добром здравии. Она же в этот раз была с ним ласкова, как никогда. Родригу буквально сиял от счастья, обсуждая с Паулой, где они проведут медовый месяц. Потом поехал домой и отдал распоряжение слугам, чтобы готовились к празднеству, которое состоится завтра вечером.

— А какой завтра праздник? — спросила кухарка Тиана.

— Большой! — расплылся в улыбке Родригу. — Я торжественно объявлю всем о своей помолвке с сеньоритой Паулой!

Ниси, державшая на руках Тау, едва не выронила его при этих словах.

А Эстела отправилась к себе в комнату — звонить Тадеу и просить у него совета.

Но, проходя мимо спальни Рикарду, она услышала странный звук, похожий на сдавленное рыдание. Эстела приоткрыла дверь и увидела Рикарду, который лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

— Ты... плачешь?! Что с тобой?

Рикарду повернулся к Эстеле — глаза его действительно были заплаканными.

— Понимаешь, Паула — предательница! — сказал он, вытирая слезы платком. — Она сначала предала Родригу, а потом меня. Я не знаю, как быть. Мне жаль моего брата.

— Мне тоже его жаль, — вздохнула Эстела. — Но Родригу без ума от Паулы. Видел бы ты его сейчас, когда он сообщал слугам о своей помолвке! Я, наверное, не рискну сказать ему правду. Но, может, мне стоит поговорить с Паулой?

— Нет, это бесполезно, — уверенно произнес Рикарду. — Она выгнала меня. Сказала, что любит Родригу, и просила поговорить с тобой, чтобы ты проявила к ней лояльность.

- Может, она и в самом деле его любит? — растерянно пробормотала Эстела.

* * *

Эдуарду очень рассердился, услышав, что Рикарду не собирается присутствовать на помолвке брата.

— Нет, я заставлю тебя уважать правила этого дома! — заявил он, побледнев.

Испугавшись, что у отца может случиться сердечный приступ, Рикарду пустился в весьма пространное объяснение:

— Ну, понимаешь, я же не нарочно... Если бы Родригу известил нас всех заранее, то я бы с удовольствием...

А так еще на прошлой неделе мы договорились с моей девушкой, что поедем за город. Мне не хочется выглядеть в ее глазах лгуном.

— У тебя есть девушка? — выразил удивление отец.

— А почему ее не должно быть? Или это позволено только Родригу?

— Перестань кипятиться, — примирительным тоном произнес Эдуарду. — Лучше расскажи, кто она.

— Это моя бывшая однокурсница. Элена Феррас Жордан.

— Жордан? — вдруг оживился отец. — А ее мать зовут Элизиньей?

— Да. Ты знаком с матерью Элены?

— И не только с ней, но также с ее сестрой Клотильдой.

— Это тетя Элены. Она живет вместе с ними в их фамильном особняке.

— А у нее разве нет своей семьи?

— Ее семья — сеньора Элизинья и племянники. А почему тебя это так интересует?

— Потому что это мои давние добрые знакомые, — с теплотой в голосе произнес Эдуарду. — Мне кажется, если я приглашу их на помолвку моего сына, то Элена поймет тебя и придет к нам вместе с матерью и теткой. Сделай милость, передай им мое приглашение.

— Ладно, передам, — вынужден был повиноваться Рикарду.

Теперь ему предстоял трудный разговор с Эленой, которая на самом деле не была его девушкой и, более того, в последнее время не хотела даже видеть Рикарду.

И все-таки он пошел к ней.

Элена встретила его холодно:

— Что тебе от меня нужно? Мне казалось, мы уже давно выяснили наши отношения.

— А я вот не могу забыть тебя, — не слишком погрешил против истины Рикарду. — Сегодня даже сказал отцу, что ты — моя девушка и я представлю вас друг другу во время помолвки моего брата.

- Значит, ты все решил за меня?

- Но я же знаю, что ты меня любишь! Ты сама это не раз говорила!

- Ты тоже утверждал, что любишь меня. Но потом я имела возможность убедиться в обратном.

- Да, я вел себя глупо, не понимая, насколько ты не дорога.

- А теперь понял? — недоверчиво покачала головой Элена.

- Да, теперь я знаю, что мне нужна ты. Давай начнем все сначала!

- А потом так же и закончим, как в прошлый раз?

- Нет. Сейчас все будет по-другому. Я обещаю!

— А я не могу в это поверить, потому что слишком хорошо тебя знаю, — вздохнула Элена. — И не хочу новых разочарований.

Они еще долго говорили об одном и том же, пока Рикарду, наконец, не удалось убедить ее прийти на помолвку Родригу вместе с матерью и тетей Клотильдой, которые, в отличие от Элены, обрадовались приглашению и не скрывали этого.

Глава 4

Приглашение, полученное от Эдуарду Медейруса, не просто обрадовало сестер Жордан, но привело их в чрезвычайное волнение. Они стали гадать, что кроется за этим неожиданным знаком внимания.

— Может, Эдуарду, наконец, решил исполнить свое давнее обещание — жениться на тебе? — полушутя-полусерьезно предположила Элизинья. — Ты ведь знаешь, что он теперь вдовец.

Клотильда рассердилась:

— У тебя одно на уме: как бы выдать замуж Элену или меня, чтобы поправить наше материальное положение!

— Да, ради этой цели я и сама не прочь выйти замуж за какого-нибудь богатого сеньора вроде Эдуарду Медейруса. Но он на меня даже в молодости не обращал внимания. И сейчас пригласил нас только из-за тебя.

Клотильда не стала с ней спорить, думая о чем-то своем.

А Элизинья заговорила вновь:

— Хоть поужинаем сегодня как нормальные люди. А то рис и пудинг уже в горло не лезут. Кто бы мог подумать, что мы на старости лет будем жить в такой нищете. Никогда не прощу Отавиу его подлость! Мало того, что промотал все наше состояние, так еще умереть не смог по-человечески. Если бы его тело нашли, нам хоть бы страховку выплатили!

— Новаэс уверен, что Отавиу жив, — заметила Клотильда. — И Олавинью какой-то человек говорил, будто видел твоего мужа в Нью-Йорке.

— Олавинью придумал это специально для Новаэса, чтобы выпросить у него денег, — сказала Элизинья.

— Неужели Олавинью опустился до такой крайности?! — всплеснула руками Клотильда. — И ты говоришь об этом так спокойно?

— А что, по-твоему, лучше голодать? Я тоже пыталась раскошелить этого подлеца, но он твердит одно: «Отавиу меня ограбил, и я ничем не могу вам помочь». А в газетах писали, что, может быть, он сам же и убил Отавиу, а денежки наши прикарманил.

— И ты веришь в такую чушь? — рассердилась Клотильда. — Будто не читала записки, в которой твой муж признался, что все проиграл на бирже.

— В газетах пишут, будто это Новаэс заставил его написать такую записку...

— Все! Я больше не могу говорить на эту тему! — вышла из терпения Клотильда. — Мне надо еще подготовиться к встрече с Эдуарду. Мы не общались много лет. Наверное, небольшое удовольствие увидеть перед собой старуху, как ты считаешь?

— Ничего, переживет! — усмехнулась Элизинья. — Он ведь тоже не помолодел за эти годы.

Паула появилась в доме жениха, сопровождаемая родителями и братом — семнадцатилетним Бруну. После принятого в таких случаях обмена приветствиями она подошла к Эстеле, и дамы ненадолго уединились.

— Я хочу попросить тебя, — начала Паула, — чтобы ты постаралась забыть тот досадный случай. Это было недоразумение. Не знаю, что нашло на Рикарду...

— Зато я знаю, — прервала ее Эстела. — Он признался мне, что у вас давно эти шашни.

— Рикарду лжет! Возможно, ему хотелось бы, чтобы я изменила Родригу. Но этого никогда не случится!

— А я почему-то верю моему брату, — сказала Эстела.

— Ну, это твое право, — поджала губы Паула. — Только я люблю Родригу и буду верна ему всю жизнь.

Эстела посмотрела на нее с укоризной:

— Дай-то Бог. Только я на всякий случай буду за тобой приглядывать. Имей это в виду!

— А я надеюсь, что твое мнение обо мне очень скоро изменится к лучшему, — мило улыбнулась ей Паула, поставив точку в этом неприятном для обеих разговоре.

В гостиную они вернулись с таким видом, будто были самыми близкими подругами.

А между тем прибыл Сиру с женой и дочерью.

Марилу сразу же шепнула Эстеле на ухо:

— Еле уговорила Лижию пойти вместе с нами. Представляешь, каково ей, бедняжке?

— Но держится она молодцом, — одобрительно заметила Эстела.

А Лижия, словно в подтверждение этих слов, подошла к Родригу и, широко улыбаясь, пожелала ему счастливой семейной жизни.

Родригу растрогался, услышав это именно от нее, и в порыве благодарности поцеловал Лижию в щеку.

Паула и Ниси отреагировали на этот поцелуй одинаково ревнивыми взглядами.

Появление на вечеринке семейства Жордан заставило несколько поволноваться супругов Новаэс. Тереза испугалась, что Элизинья и здесь будет приставать к ее мужу с просьбой о финансовой помощи. Не исключал этого и сам банкир.

Но Элизинья больше налегала на еду и выпивку, а Клотильда чинно прогуливалась по саду с Эдуарду Медейрусом. Воспоминания молодости нахлынули на них, и оба пребывали в весьма приподнятом, романтическом настроении.

— Я ни одну женщину не любил так сильно, как тебя, — признался Эдуарду. — Но ты никогда не относилась ко мне всерьез.

— Это не так, — возразила Клотильда. — Я тоже любила тебя. Только судьбе было угодно разлучить нас. И для тебя все кончилось не так уж плохо: ты женился и, кажется, был счастлив в браке. У тебя прекрасные дети.

— А почему у тебя нет детей? — спросил Эдуарду. — Ты ведь была замужем.

— Так сложилось... — не стала вдаваться в подробности Клотильда. — Я люблю свою племянницу. Элена очень хорошая девушка.

— Да, мне она тоже понравилась. Я был бы рад, если бы они с Рикарду поженились.

Клотильда промолчала, зная, как непросто складывались до сих пор отношения Элены и Рикарду. А Эдуарду продолжил:

— Но может быть, и для нас с тобой не все потеряно? Признаюсь, я уже не раз бывал на грани жизни и смерти, но сегодня, впервые за много лет, вновь почувствовал в себе молодые силы...

Вечеринка, начавшаяся в гостиной, постепенно переместилась на площадку у бассейна, ярко освещенную и украшенную цветочными гирляндами. Оркестр наигрывал веселые, зажигательные мелодии, потом зазвучало танго, полное нежности и страсти.

Родригу, танцуя с Паулой, несколько раз поцеловал ее, а лицо Рикарду при этом буквально перекашивалось от боли. Элена, внимательно наблюдавшая за Рикарду, готова была поклясться, что он влюблен в Паулу.

— У тебя с ней что-то было? — спросила она, взглядом указав на Паулу.

— Как тебе такое могло прийти в голову! — возмутился Рикарду. — Она же невеста моего брата.

— Так, может, именно это тебя и злит? — попала в точку Элена.

— Нисколько! Наоборот, я рад за Родригу. А с Паулой у меня просто хорошие, дружеские отношения.

В подтверждение своих слов Рикарду пригласил Паулу на танец, и она обрадовалась, восприняв это как шаг к примирению.

— Хорошо, что ты, наконец, справился с обидой, — улыбнулась она ему своей обворожительно-кокетливой улыбкой.

Рикарду взвился как ужаленный:

— Ты называешь это обидой? Мол, отобрали у мальчика игрушку, и он заплакал? Нет, дорогая! То, что ты сделала, называется предательством и... безумием. Ведь ты же любишь меня! Я и сейчас чувствую, как волнуется твое тело, соприкасаясь с моим!

Он резко притянул к себе Паулу, и она даже закрыла глаза от пьянящей близости. Но потом собралась с силами и решительно оттолкнула Рикарду:

— Оставь меня, наглец! Я выхожу замуж за Родригу!

— Ах да, я совсем забыл!.. — криво усмехнулся Рикарду, пытаясь хоть как-то сохранить достоинство. — Забыл, что ты выходишь замуж, а я... женюсь!

— Что?! — изумленно вскинула брови Паула.

— Да, я женюсь! — повторил он и, подбежав к Элене, с жаром выпалил: — Давай поженимся! Сегодня же, сейчас!

Она отпрянула от него как от сумасшедшего, но Рикарду цепко ухватил ее за руку и крикнул громко, перекрывая оркестр:

— Прошу внимания! Важная новость! Очень важная!

Музыка в тот же миг стихла, и в наступившей тишине все услышали взволнованный голос Рикарду:

— Я хочу сообщить, что мы с Эленой тоже решили пожениться и приглашаем вас всех на нашу свадьбу.

Элена, которую Рикарду по-прежнему удерживал за руку, остолбенела и так, в состоянии шока, приняла первые поздравления. Но когда к ней приблизился по-отечески улыбающийся Эдуарду, она вскрикнула и со всех ног понеслась прочь — подальше от этого дома, от Рикарду, от его семьи...

Ничего не понявший Эдуарду вопросительно посмотрел на сына, а затем скомандовал:

— Беги за ней! Догони!

Рикарду бросился вдогонку за Эленой, но она уже успела уехать на такси.

Тогда он завел машину и погнал ее к особняку Жордан. И не мог видеть, что эффект, которого он так добивался, был им достигнут: Паула, боясь расплакаться, незаметно удалилась от общества и отсутствовала довольно долго.

Музыка тем временем грянула вновь, и Родригу, не найдя невесты, обратился к Ниси, которая весь вечер так или иначе находилась поблизости от своего любимого.

— Ты не знаешь, куда подевалась Паула?

— Я видела, как она зашла в ванную комнату, — с готовностью сообщила Ниси.

Родригу сразу успокоился и внезапно предложил:

— А что, если мы с тобой потанцуем?

Ниси от счастья не смогла вымолвить и слова, лишь согласно кивнула головой.

— А ты великолепно танцуешь! — спустя несколько минут отметил Родригу. — Откуда в тебе эта легкость, эта грация?

— Не знаю! — беспечно засмеялась Ниси. — Наверное, все это оттого, что мне очень нравится с вами танцевать.

— Ну, тогда, если не возражаешь, я приглашу тебя и на следующий танец.

Они упоенно закружились в вальсе, но эту внезапно возникшую идиллию разрушила вернувшаяся Паула. Бесцеремонно дернув Ниси за плечо, она процедила сквозь зубы:

— Я вижу, ты времени зря не теряешь, проклятая доносчица!

— Ну, зачем ты так, Паула? — попытался одернуть ее Родригу.

— Затем, что мне надоели эти интриги. Сейчас же попрошу Эстелу, чтоб уволила ее!

— Нет, я не допущу ссор в такой день! — решительно произнес Родригу. — И ты, Ниси, не волнуйся. Паула несколько погорячилась, но никто тебя не уволит. Я обещаю!

Праздник между тем близился к завершению, и уже можно было бы сказать, что он а целом удался, если бы под занавес не случился досадный скандал.

Виновником его стал Бруну — брат Паулы. Никто не заметил, как он куда-то исчез, а потом вдруг появился снова, но уже не один, а с юной темнокожей красавицей, которая сразу же привлекла внимание всех присутствующих.

— Это Вивиана, моя девушка! — гордо сообщил Бруну, представляя свою спутницу родителям и жениху с невестой.

— Что? — воскликнула ошеломленная Тереза. — Да как ты посмел притащить сюда черномазую?!

Это прозвучало так грубо, что все вокруг замерли и не знали, куда деваться от стыда.

А Бруну, переведя дух, произнес глухим от волнения голосом:

— Ты пожалеешь об этих словах, мама.

Затем взял за руку Вивиану и гордо зашагал с ней прочь.

Нависшую напряженность попытался разрядить Новаэс, обратившийся к гостям с извинением, но те уже потихоньку потянулись к выходу.

На следующий день Ниси получила свой первый выходной и отправилась в родительский дом.

Там все было по-прежнему.

Алзира гадала на картах Горети — владелице салона для невест. Ниси рассеянно слушала их неторопливую беседу.

— Есть какой-то пожилой сеньор, иностранец. Он любит тебя, — сказала, глядя в карты, Алзира.

— Это, должно быть, сеньор Америку, хозяин продуктового магазина, — догадалась Горети. — Он португалец. Когда я делаю у него покупки, он так любезничает со мной, что даже неловко. А недавно, в мой день рождения, прислал подарок и цветы. Симони сразу же спросила, не Америку ли ее отец.

— Бедная девочка! Она с детства мечтает найти своего отца, — вздохнула Алзира, продолжая колдовать над картами. — Почему ты ей не скажешь всю правду? Симони ведь уже взрослая.

— Она еще несовершеннолетняя, — возразила Горети. — Но дело не в этом. Я вообще никому не расскажу, кто был этот подонок, что бросил меня, беременную, ради какой-то миллионерши. Имени его произносить не желаю!

— Ну ладно, ладно, не волнуйся, — сказала Алзира, заметно оживившись. — Карты говорят, что скоро твоя жизнь переменится к лучшему: в ней появится еще один мужчина.

Горети рассмеялась:

— После стольких лет одиночества — сразу два мужчины? Невероятно! Жаль, что этого не слышит мой братец Бени, который давно уже пытается меня за кого-нибудь просватать, а сам тоже ни разу не был женат.

— Напрасно смеешься, — строго произнесла Алзира. — Ты же знаешь, моим картам можно верить. Вот, пожалуйста! — Она ткнула пальцем в только что выпавшую карту. — Видишь, это означает, что будет и третий мужчина! Он придет из твоего прошлого.

— Неужели речь идет об отце Симони? — вновь заволновалась Горети. — Это было бы совсем ни к чему; свою миллионершу он не бросит, а помотать нервы мне и Симони может вполне.

— А вдруг он, наоборот, захочет помочь Симони деньгами? — вступила в разговор Ниси. — Это было бы неплохо, правда?

— Не вздумай брякнуть это Симони! — рассердилась Горети. — Ты и так на нее дурно влияешь. Она недавно сказала мне: «Выходи замуж за сеньора Америку, он ведь богат!» И теперь я поняла, кто внушает ей подобные мысли.

Алзира тоже выразила недовольство дочерью:

— Она совсем свихнулась на богачах и богатстве. Представляешь, уже воротит нос от Жулиу! Говорит, что ей некогда теперь с ним встречаться. Наверняка положила глаз на кого-нибудь из двух сыновей хозяина!

Ниси не удостоила ее ответом и вышла во двор. Там она встретила Луиса-Карлуса, возвращавшегося домой из мастерской.

— О, Ниси! — обрадовался он. — Жаль, я не знал, что ты дома, пригласил бы к нам Жулиу.

— И хорошо, что не пригласил, — сказала она. — Мне не хотелось бы сейчас его видеть.

— Почему? — изумился Луис-Карлус. — Вы поссорились?

— Нет. Просто я не люблю Жулиу, а люблю совсем другого человека.

— И кого же? — упавшим голосом спросил он.

— Родригу Медейруса.

Луис-Карлус не мог поверить услышанному, но Ниси еще раз повторила имя своего любимого.

— Да ты просто спятила, сестра! — заключил Луис-Карлус.

— Нет, я полюбила его давно, еще когда работала на фабрике.

— Так вот почему ты устроилась няней к Медейрусам! Теперь мне все понятно. А он-то, Родригу, знает, что ты в него влюблена?

— Нет. Для него я только няня Тэу. Но когда-нибудь он обратит на меня внимание! Ведь его невеста — очень плохая, фальшивая, она уже сейчас ему изменяет. А я — единственная женщина, которая может сделать его счастливым.

— Ты меня убила!.. — сокрушенно покачал головой Луис-Карлус. — А представь, что будет с Жулиу, когда он об этом узнает!

— Ему пока не надо ничего говорить, — сказала Ниси. — Пусть то, что я открыла тебе, останется между нами. А потом, когда мне удастся завоевать сердце Родригу Медейруса...

— Что? Что ты сказала? — подступил к ней Аугусту, случайно оказавшийся рядом и услышавший последнюю фразу. — Если бы я знал про твои тайные замыслы, никогда бы не ввел тебя в дом Медейрусов.

— Не надо расстраиваться, папа, — ласково обняла его Ниси. — Раз уж ты все слышал, то я скажу, что не властна над собой. Я любила бы Родригу, даже если бы он был последним нищим. И мне кажется, в этой любви нет ничего предосудительного.

— Да, сердцу не прикажешь, — согласился опечаленный Аугусту. — Но не забывай, кто ты и кто — сеньор Родригу! К тому же он женится.

— К сожалению, — вздохнула Ниси. — Но пока ведь не женился! И значит, у меня остается надежда...

Аугусту вспомнил предостережения жены и впервые вынужден был с ней согласиться:

— Боюсь, что мать была права: ты рискуешь опозорить не только себя, но и всю нашу семью.

— Она меня попросту не любит, — ответила на это Ниси. — Ты не говори ей ничего, папа. Ладно?

— Да, конечно, — пробормотал Аугусту.

В тот же момент к ним подошла взволнованная Апаресида.

— Я узнала, что ты здесь, Ниси. Расскажи подробнее, как эта бесстыжая Тереза Новаэс позорила вчера мою Вивиану. Ты же была на той помолвке.

— Она не Вивиану опозорила, а себя, — с презрением произнесла Ниси. — Ненавижу таких!

— Значит, это правда! — заплакала Апаресида. — А я еще надеялась, что Вивиана преувеличивает...

— Но ты-то чего раскисла? — попыталась приободрить ее Ниси. — Эта гнусная Тереза не стоит твоих слез.

Апаресида же не только не успокоилась, но зарыдала в голос:

— Боже мой! Какой позор! Почему я должна так страдать на старости лет!

Вышедшая от гадалки Горети обняла старую негритянку и повела ее к себе домой, приговаривая:

— Пойдем ко мне, я дам тебе успокоительного. А потом ты все это забудешь. Главное, ты сумела воспитать Вивиану. Из уличной оборванки сделала настоящую сеньориту — добрую и умную. Она любит тебя и считает своей матерью.

— Да, Вивианой я могу гордиться. А вот моя настоящая, родная дочь!..

— Что? У тебя есть родная дочка? — изумилась Горети.

— Есть, — вытерев слезы, подтвердила Апаресида. — Я никому этого не рассказывала, по сейчас мне стало совсем невмоготу.

— Ну излей душу, — поддержала ее Горети. — Мыслимо ли носить в себе такую тяжесть! А я никому не скажу, не бойся.

Апаресида выпила предложенный ей травяной отвар и, набравшись духу, произнесла то, что скрывала ото всех много лет:

— Тереза Новаэс, которая так обидела Вивиану, и есть моя родная дочь!

— Не может быть! — воскликнула Горети, про себя подумав, уж не сошла ли старуха с ума. — Ведь она же... белая! А ты, извини...

— Да, я, как выразилась моя дочка, черномазая! — вновь заплакала Апаресида. — И как у нее только язык повернулся. Ведь она знает, кто ее настоящая мать.

— Я ничего не понимаю. Расскажи все подробно и с самого начала, — попросила Горети. — Во-первых, поясни, как у тебя может быть белая дочка.

— Очень просто; ее отец был белым. Он умер, когда Терезе исполнилось десять лет. Она всегда стыдилась меня, а когда встретила своего банкира, сказала ему, что ее родители умерли. Ну и я согласилась держаться в стороне, чтобы не помешать ее замужеству. Переселилась в этот район... Тереза даже не знает, где я живу. Правда, каждый месяц сбрасывает на мой счет немножко денег...

— А она знает, что ты удочерила Вивиану?

— Нет. Ей о моей жизни вообще ничего не известно.

— Да-а, ну и дела!.. — покачала головой Горети. — У меня прямо не укладывается в сознании, что такое может быть.

Она помолчала некоторое время, все еще осмысливая услышанное, и вдруг всплеснула руками.

— До меня только сейчас дошло, что Бруну — дружок Вивианы — твой внук!

— То-то и оно, — вздохнула Апаресида. — Видишь, как все запуталось!

— Может, тебе стоит поговорить с Терезой? — не совсем уверенно посоветовала Горети. — Прошло ведь столько лет! Уже можно открыть правду мужу. Не выгонит же он ее теперь из дома.

— Нет, мне от нее ничего не надо, — сказала Апаресида. — Да и разговор у нас вряд ли получится. Судя по всему, Тереза теперь стала отпетой расисткой...

— А мальчик у нее вроде неплохой, — заметила Горсти. — И его не смущает темная кожа Вивианы.

— Да, Бруну — это моя радость, — улыбнулась, наконец, Апаресида. — Жаль, я не могу сказать ему, что он мой внучок.

Они еще поговорили о том, о сем. Апаресида, облегчив душу и выплакавшись, несколько успокоилась, но Горети все же вышла проводить ее до ворот. И там, уже стоя на тротуаре, она вдруг пошатнулась и переменилась в лице.

— Что с тобой? — подхватила ее под руку Апаресида. — Тебя испугал этот сеньор? — Она указала взглядом на припаркованную неподалеку машину, из которой высовывалась голова Тадеу. — Он так пристально смотрит в нашу сторону!

— Нет, просто закружилась голова, — сказала Горети. — Ты извини, я пойду, прилягу.

Она быстро зашагала к дому и едва не столкнулась с Аугусту, шедшим ей навстречу.

— О чем это ты так замечталась, что не видишь ничего перед собой? — пошутил он.

Горети его даже не услышала.

Аугусту подошел к машине Тадеу.

— Что тут у вас случилось?

— Да вот, боюсь, не дотяну до дому, — сказал Тадеу. — Мотор почему-то глохнет. Решил завернуть к тебе — это оказалось ближе, чем до любой мастерской. Ты уж извини, что беспокою тебя в выходной.

— Ну что вы! — возразил Аугусту. — Сейчас выясню, в чем тут дело.

Открыв капот, он несколько минут покопался в моторе и доложил:

— Ну вот, поломка устранена! Теперь можете ехать совершенно спокойно.

К Тадеу, однако, спокойствие не вернулось,

— Спасибо, Аугусту, ты очень мне помог, — сказал он и, немного помедлив, спросил о том, что и лишило его на самом деле покоя: — Знаешь, я сейчас видел тут у ворот одну женщину, которая работала когда-то у моей матери. Скажи, она по-прежнему живет одна?.. То есть я имел в виду — она так и не вышла замуж?

— Я не совсем понял, о ком вы говорите. Может, о Горети? Я ее только что встретил.

— Да, кажется, ее звали Горети, — смутившись, подтвердил Тадеу. — Такая высокая, с голубыми глазами...

— Ну да, Горети! — уверенно произнес Аугусту. — Она не замужем, но живет с братом и дочерью. Они содержат небольшой салон для невест.

— У Горети есть дочь? Я не знал... И сколько ей лет? — с трудом скрывая волнение, продолжал выяснять Тадеу.

— Я точно не знаю, — пожал плечами Аугусту. — Мне только известно, что она несовершеннолетняя, не то бы мой сын Луис-Карлус наверняка уже на ней женился: Симони ему очень нравится. «Значит, ее зовут Симони, — отметил про себя Тадеу. — Неужели это моя дочь?!»

Глава 5

Рикарду не мог смириться с отказом Элены выйти за него замуж и всячески пытался сломить ее сопротивление. Она же была неумолима и твердила одно:

— Ты любишь не меня, а Паулу. И в отместку ей ты хочешь жениться на мне.

Рикарду убеждал ее, что это не так, но Элена еще больше возмущалась:

— Я же видела все собственными глазами!

— Ну что ты могла видеть? — сердился он. — Как я танцевал с Паулой? Ты просто не в меру ревнива, вот что я тебе скажу!

— Ну, тем более не стоит со мной связываться, — отвечала ему Элена. — Уходи! Мне больно тебя видеть.

Рикарду уходил ни с чем, а Элена выслушивала нотации матери:

— Это безумие — отказывать сыну Эдуарду Медейруса! Ведь Рикарду — один из самых богатых женихов Сан-Паулу, а может, и всей Бразилии!

— Но он не любит меня! — в который раз повторяла Элена. — Неужели тебе все равно, что я буду с ним несчастна?

— Нет, конечно, — отвечала Элизинья. — Но в нашем бедственном положении выбирать не приходится.

Клотильда злилась на сестру и поддерживала племянницу.

— А ты не сбивай мою дочь! — кричала на нее Элизинья. — Сама проморгала когда-то Эдуарду Медейруса и что получила взамен? Может, хоть теперь сможешь его окрутить? Неужели я ни одну из вас так и не пристрою в семью Медейрусов?

— Хватит, мама! Я не могу этого слышать! — срывалась, наконец, Элена и уходила из дома куда глаза глядят.

С тех пор как их семья оказалась в нищете, Элена сделала много печальных открытий, касающихся матери. Всю жизнь Элизинья гордилась своей принадлежностью к знатному аристократическому роду, а также воспитанием и образованием, полученными в Париже. Ее изысканным манерам втайне завидовали все светские львицы Сан-Паулу. Вообще местная элита усматривала в сестрах Жордан чуть ли не эталон благородства. И вот Элена с горечью вынуждена была убедиться в обратном. Если тетя Клотильда ухитрялась сохранять достоинство

и в этой, весьма неприятной ситуации, то в матери открылись такие чудовищные пороки, как алчность, мелочность, цинизм.

А недавно Элена и вовсе едва ли не сгорела со стыда. Отправляясь на помолвку к Медейрусам, Элизинья подрядила в качестве шофера Бени — брата Горети. А поскольку машиной давно никто не пользовался (она нуждалась в ремонте, на который не было денег), то Бени с трудом смог ее завести. К Медейрусам они доехали, но на обратном пути машина окончательно сломалась. Бени по телефону вызвал Жулиу, который довез сестер Жордан до дома, а затем отбуксировал их машину в свою мастерскую.

После ремонта он сам любезно пригнал машину в знаменитый особняк Жордан и, естественно, предъявил Элизинье счет.

А она, не моргнув глазом, сказала, что счет за ремонт оплатит Бени, так как это он сломал машину.

Элена, узнав об этом, была просто ошеломлена.

— Мама, мне стыдно за тебя! — сказала она в сердцах. — Это уже ни на что не похоже. Как ты могла?..

— Но у меня нет денег, чтобы платить за ремонт! — заявила Элизинья. — К тому же не я вызвала этого мастера, а Бени. Вот пусть он и расплачивается!

— Дай мне адрес мастерской! — потребовала Элена. — Я сама заплачу по счету.

— Тоже мне, богачка выискалась! — презрительно усмехнулась Элизинья.

— Да, у меня небольшое жалованье, но это не имеет значения. Я лучше буду голодной, чем стану терпеть такой позор! — ответила Элена.

— Я знаю только, где живет Бени, — сказала Элизинья. — Можешь пойти к нему и отдать последние деньги, раз уж они так жгут тебе руки.

Элена пошла к Бени, а там как раз был Жулиу, который молча слушал Бита и Горети, возмущавшихся выходкой Элизиньи.

— И это аристократы? — гневалась Горсти, — Да они хуже мошенников! Те хоть обманом берут, хитростью вымогают деньги. А эти просто наглые!

— Да, я не мог ожидать такого от сеньоры Элизиньи, — вторил ей Бени. — Что же теперь делать? Жулиу потерял время, потратился на запчасти. Он-то уж совсем ни при чем, это я его попросил помочь.

— Ну, вот теперь и плати, раз ты такой богатый! — испепеляла его взглядом Горети. — Может, в другой раз будешь умнее.

— Нет, ничего не надо платить, — сказал, все поняв, Жулиу. — Я бы к вам и не пришел, если бы знал, что это просто бессовестная отговорка этих аристократок.

— Ну да, значит, ты подарить им эти запчасти? — продолжала свое Горети, — Они там роскошествуют в своем особняке, а вы, дураки, должны на них горбатиться!

— Но что же, по-твоему, надо делать? — уставился на сестру Бени, совсем сбитый с толку.

— Ты связался с этими проходимками, тебе и надо платить! — уже вполне серьезно заявила Горети.

Как раз в этот момент вошла Элена и, услышав последние слова Горети, густо залилась краской.

— Я пришла извиниться за мать, — сказала она. — Это была неуместная шутка. Вот ваши деньги, возьмите.

Жулиу тоже смутился, принимая от нее деньги, и вызвался отвезти Элену домой.

— Нет, что вы, не надо, — стала отказываться она. — Мы и так доставили вам много неприятностей.

— Но я все равно буду проезжать мимо вашего дома, — улыбнулся ей Жулиу. — Так что нам по дороге.

— Ну, если так... — согласилась, наконец, Элена.

Когда они с Жулиу вышли, Горети не удержалась от замечания:

— Ты видел, как ей было стыдно за свою мать? Кажется, неплохая девушка эта Элена! И Жулиу она понравилась. Вот бы на кого ему следовало обратить внимание. А то с Ниси у него ничего путного не выйдет.

В предвкушении скорой свадьбы Родригу чувствовал себя самым счастливым человеком на свете и такого же счастья желал своему брату. Поэтому и решил встретиться с Эленой, надеясь помирить ее с Рикарду.

Но то, что он услышал от Элены, привело его в шок.

— Это абсурд! Тебе все привиделось! — говорил он ей. — Надо же было такое выдумать: Рикарду и Паула!..

— К сожалению, я не могу тебя утешить, — стояла на своем Элена. — Да и не хочу. Ведь я не враг тебе, Родригу. Лучше узнать это сейчас, чем потом, когда ты женишься на Пауле.

Вернувшись домой ни с чем, он учинил брату допрос с пристрастием. Рикарду, конечно же, все отрицал, обвиняя Элену в патологической ревности.

Но сомнение все же закралось в душу Родригу, и он обратился за помощью к Ниси:

— Ты все время находишься в доме, многое видишь и слышишь... Может, ты подметила что-нибудь такое, чего не замечаю я, но о чем мне следовало бы знать?

Ниси и представить не могла, что он намекает на связь Рикарду и Паулы, поэтому ответила уклончиво:

— Я занимаюсь только малышом Тэу...

— Да, конечно, — смутился Родригу. — Прости меня, я задал вопрос не по адресу.

Он быстро зашагал прочь, а к Ниси тотчас же подступил Рикарду:

— Что от тебя хотел Родригу? Он спрашивал обо мне?

Ниси не успела ему ответить, так как в гостиную вошла Эстела и, неверно оценив обстановку, набросилась на брата:

— Перестань соблазнять Ниси! У тебя и так полно неприятностей из-за женщин. Не хватало, чтобы ты еще и тут набедокурил!

— А Ниси, кстати, не из тех девушек, которых можно легко соблазнить, — справедливости ради заметил Рикарду, чем еще больше разозлил сестру.

— Значит, ты все-таки пытался!..

Рикарду решил удалиться от греха подальше. Но через какое-то время вновь подловил Ниси в коридоре.

— Так ты что-нибудь сказала Родригу обо мне и Пауле?

— Нет. Мы же договорились, и я держу свое слово, — ответила она.

— Ну спасибо, — облегченно вздохнул он. — Я твой должник. Ты не пожалеешь о том, что помогала мне.

— Разве это помощь? — сокрушенно покачала головой Ниси. — Я не могу видеть, как вы, двое любящих, по глупости отказываетесь от своего счастья.

— Я не отказываюсь, — с болью произнес Рикарду, — будь моя воля, я бы хоть завтра отправился под венец с Паулой!

— Ну так надо же бороться за свою любовь! — подзадорила его Ниси. — Еще ведь не поздно...

— Ты так считаешь?

— Я в этом уверена!

В один из дней Сиру сообщил боссу, что готов представить ему проект завещания.

— Здесь учтены все твои требования и пожелания, только тебе придется самому объяснить сыновьям, почему ты так разделил паи компании. Иначе они могут сказать, что я тобой манипулировал.

— Ладно, давай свой проект, а я уж сам разберусь, что мне делать.

Он внимательно прочитал документ и, похвалив Сиру, сказал, что сыновьям не обязательно знать все детали.

— Но если с тобой, не дай Бог, что-нибудь случится, они же растерзают меня!

— Не растерзают, — твердо произнес Эдуарду. — Подписывай, и дело с концом! Я тебе верю и очень на тебя надеюсь.

— Спасибо, — растроганно ответил Сиру. — Клянусь, что не подведу тебя! Оправдаю твое доверие!

— Ну ладно, не волнуйся так, — осадил его Эдуарду. — Я вовсе не тороплюсь умирать. Хотя сегодня у меня что-то там покалывает слева. Поеду сейчас домой, отдохну. А если мои дети все же не поверят тебе, то отдай им вот эту кассету...

Увидев хозяина, вернувшегося из офиса раньше обычного времени, Ниси заботливо спросила;

— Вам не нужна помощь? Вы очень бледны.

— Да, мне сегодня нездоровится, — признался Эдуарду. — Если тебе не трудно, принеси стакан воды.

Ниси охотно выполнила его просьбу. Раннее возвращение хозяина было ей весьма на руку. Она знала, что Рикарду и Паула сейчас выясняют отношения в саду, и ей недоставало благовидного предлога, чтобы вызвать сюда Родригу. Теперь же такой предлог появился!

— Сеньоры Эстелы нет дома, — сказала она Эдуарду,— но я могу позвонить вашим сыновьям или доктору.

— В этом нет необходимости, — ответил он. — Мне уже лучше.

— Тогда, может, вам стоит прогуляться в саду, на свежем воздухе?

— Да, пожалуй, — согласился Эдуарду.

Он медленно пошел к выходу, а Ниси, не мешкая ни секунды, стала звонить Родригу.

— Приезжайте немедленно! У вашего отца сердечный приступ.

Теперь оставалось только уповать на то, что Рикарду и Паула не уйдут из сада, не поссорятся, а, наоборот, оказавшись наедине, тотчас же бросятся друг другу в объятия.

Так оно, в общем, и произошло. Паула хотя и твердила, что должна выйти замуж за Родригу, но ее губы сами тянулись к Рикарду.

— Ты пытаешься обмануть и меня, и себя, — говорил ей он. — А страсть выдает тебя! Я же чувствую, как трепещет все твое тело, как оно жаждет моих прикосновений, моих ласк.

— Да! Да! — сдалась, наконец, Паула. — Я ничего не могу поделать с собой. Меня тянет к тебе как одержимую. Может, если бы мы с Родригу хоть раз переспали, он бы вытеснил тебя из моей памяти.

— Никогда этому не бывать! Я не позволю! — совсем разгорячился Рикарду и, забыв обо всем на свете, принялся срывать с Паулы одежду...

Все это происходило в дальнем уголке сада, на открытой террасе гимнастического зала. Но судьбе было угодно, чтобы старик Медейрус направился именно туда и доковылял до гимнастического зала как раз в тот момент, когда тела двух возлюбленных слились в весьма пикантной позе.

Эдуарду застыл, шокированный. А затем попытался уйти подальше от этого злосчастного места, но, сделав пару шагов, рухнул как подкошенный.

Тем временем домой примчался Родригу, и Ниси направила его в сад.

Вскоре он нашел отца — живого, но без сознания. Несколько дней Эдуарду Медейрус был на грани жизни и смерти. Эстела и ее братья все это время находились рядом с отцом, не теряя надежды, что он все-таки придет в сознание.

А Ниси пыталась замолить свой грех, обращая слова раскаяния к Господу:

— Я не желала зла сеньору Эдуарду и не думала, что он увидит Рикарду и Паулу. Это произошло не по моей вине. Но все равно прости меня. Господи, и пошли выздоровление сеньору Эдуарду!

Она никому не говорила, как все было на самом деле, однако Аугусту заподозрил неладное и прямо спросил дочь:

— Признайся, это ты подстроила так, чтобы у хозяина случился приступ? Ведь ты вызвала по телефону Родригу, а могла бы позвать на помощь того, кто был гораздо ближе, — Рикарду. Ты же знала, что он в это время находился в саду!

— Ничего я не знала! — чуть не плача, оправдывалась Ниси. — Сам подумай, зачем мне желать смерти сеньору Эдуарду? Я догадываюсь, откуда у тебя такие мысли: это мать меня в чем-то подозревает, а ты просто повторяешь ее слова.

— Разве у меня не может быть собственного мнения? — обиделся Аугусту. — Мать и в самом деле кое-что высмотрела про тебя в своих картах, но я-то сопоставил факты! Потому и спросил: не ты ли направила сеньора Эдуарду в сад, зная, что сеньорита Паула гуляет там с Рикарду?

— А ты откуда знаешь, что они там гуляли? — испугалась Ниси.

— Так я же сам их видел! Когда Родригу нашел отца и стал звать на помощь, я побежал в сад и увидел, как со стороны гимнастического зала бегут Рикарду и Паула.

— Папа, не говори об этом никому, — попросила Ниси. — И будь уверен в одном: я никогда не желала зла сеньору Эдуарду. А то, что с ним произошло, — чистая случайность.

— Я верю тебе, — сказал Аугусту. — Но молись, чтобы наш хозяин поправился.

—Я делаю это постоянно, — хмуро промолвила Ниси. И вот наступил день, когда Эдуарду заметно полегчало. Он даже смог поговорить с навестившей его Клотильдой. Она, стараясь приободрить его, пошутила:

— Эдуарду, разве мы не собирались на днях пообедать с тобой в ресторане? Ты забыл, что приглашал меня?

Он в ответ улыбнулся:

— Ничего, нам принесут обед сюда.

— Ну что же, — сказала Клотильда, — для начала и это неплохо. Но запомни, у меня ведь далеко идущие планы: я еще не теряю надежды выйти за тебя замуж!

— А я всегда мечтал на тебе жениться, — произнес он вполне серьезно. — И всегда любил тебя...

Его глаза увлажнились, и Клотильда тоже с трудом удержалась от слез.

— Я была бы плохой женой, — произнесла она растроганно, жалея и любя его, как никогда прежде. — И ты не имел бы сейчас таких замечательных детей... Так что тебе не о чем сожалеть, Эдуарду.

Она с нежностью погладила его ладонь, и он ответил слабым, едва ощутимым рукопожатием. А потом попросил ее позвать Родригу и Рикарду, сказав, что хочет поговорить с ними наедине. Эстела восприняла это желание отца с обидой, но Клотильда обняла ее по-матерински, и обе женщины дали волю слезам. Эдуарду же слабеющим голосом напутствовал сыновей:

— Я чувствую, что моя жизнь угасает... Поэтому Хочу, чтоб вы запомнили главное: я очень вас люблю и буду любить там, куда мне суждено отправиться... А вы, пожалуйста, поддерживайте и защищайте друг друга. Что бы ни случилось, держитесь вместе. Женщины приходят и уходят... — Он умолк, видимо, не желая продолжать эту щекотливую тему, и Рикарду ощутил острый укол вины.

А Родригу принялся уверять отца:

— Папа, ты поправишься! Мы тебя очень любим!

— Это лучшее, что я мог от вас услышать, — тихо вымолвил Эдуарду. — А теперь поцелуйте меня и позовите сюда Эстелу.

Она вошла в палату, не успев как следует вытереть слезы. Эдуарду, заметив это, пролепетал еле слышно;

— Не плачь, доченька... Я люблю тебя...

В тот же миг его голова резко откинулась на подушке. Эстела закричала. А врач, склонившись над Эдуарду, подтвердил, что тот умер.

* * *

Через несколько дней после похорон Сиру собрал наследников Эдуарду, чтобы ознакомить их с последней волей усопшего.

— Это официальный документ, подписанный вашим отцом незадолго до смерти, — напомнил он на всякий случай, предвидя негативную реакцию наследников. — Ознакомьтесь, пожалуйста, с завещанием.

Эстела, ее братья и Тадеу углубились в чтение текста. Сиру с тревогой ждал, что будет дальше. И гневная реакция потомков Эдуарду Медейруса вскоре последовала.

— Это подлог, фальсификация! — вскочил с места Родригу. — Отец не мог нас лишить наследства!

- Но он и не сделал этого, — сохраняя выдержку, сказал Сиру. — Еще раз прочитай внимательно, и ты все поймешь.

— Да что тут понимать? — воскликнул разъяренный Рикарду. — Если верить этой бумажке, то наш отец передал половину всех акций тебе! А поскольку у тебя и без того имеется пять процентов акций, то ты становишься владельцем контрольного пакета!

— Это немыслимо! Кто ты такой, чтобы распоряжаться нашими семейными акциями? — подала голос Эстела. — Ты даже нам не родственник. Отец не мог завещать все тебе!

— Вчитайтесь внимательно в текст, — еще раз предложил им Сиру. — Ваш отец передал мне акции не в собственность, а лишь во временное распоряжение ими. Я знал, что вам это не понравится, но Эдуарду настоял на таком решении.

— Может, у него помутился рассудок накануне приступа, а ты бессовестно воспользовался его болезнью, — высказал предположение Тадеу, и остальные члены семьи подхватили эту версию.

— Точно! — сказал Рикарду. — Завещание было подписано как раз в тот день, когда у отца случился последний инфаркт. Ты просто увидел, что ему плохо, и надавил на него. Или подсунул бумажку, а он подписал ее не глядя.

— Отец не имел привычки подписывать что-либо не глядя, — возразил Родригу. — Неужели на него и в самом деле нашло затмение?

— Нет. Эдуарду продумал все задолго до смерти, — сказал Сиру. — Он искал наилучший способ защитить вас от возможных ошибок. Ему казалось, что никто из вас еще не готов к управлению компанией.

— А ты, значит, готов? — спросил, не скрывая обиды, Родригу.

— Эдуарду был уверен, что я смогу избежать многих ошибок.

— Да он просто дурачит нас! — истерично закричала Эстела. — Издевается над нами! Я предлагаю отдать эту бумажку на экспертизу. Надо установить ее подлинность.

— Ну а что вы будете делать, если выяснится, что завещание подлинное? — спросил Сиру.

— Оспорим его в суде! — заявила Эстела. — Докажем, что отец написал все это под твоим давлением.

Сиру нахмурился.

— Я предполагал, что наш разговор пойдет именно по такому сценарию. И потому просил Эдуарду заранее ознакомить, вас с завещанием. Но он предпочел записать вот эту кассету, которую велел передать вам только в случае вашего несогласия с завещанием. Думаю, вы должны просмотреть ее без меня.

Он вышел, оставив наследников одних.

Дрожащими от волнения руками Родригу вставил кассету в видеомагнитофон, и на экране тотчас же возник Эдуарду Медейрус.

— Мои дорогие дети, — начал он, и голос его прозвучал с такой теплотой и любовью, что Эстела заплакала навзрыд, а Родригу и Рикарду вытерли слезы молча. — Сейчас, когда моя жизнь может оборваться в любой момент, я думаю только о вас, о вашем будущем. И это странное на первый взгляд завещание я составил исключительно ради вашего блага. Управление компанией я поручаю Сиру. Он же будет какое-то время распоряжаться всем нашим капиталом. А потом все будет возвращено вам. День и час, когда это случится,

определит Сиру. Есть еще несколько деталей, которые пока не подлежат разглашению. Но со временем вы все узнаете и, надеюсь, не будете в обиде на своего отца. Наберитесь терпения и работайте. Приумножайте капитал, накопленный мною с таким трудом. Он пока не ваш, но находится в надежных руках. Верьте мне, мои дорогие! Я очень люблю вас!..

На этом запись оборвалась, и в кабинете повисла долгая, тягостная тишина. Никто не решался нарушить ее первым, потому что каждый испытывал двойственное чувство — любви к отцу и обиды на него.

— Что ж, видимо, мы должны смириться, — заговорил, наконец, Тадеу. — Но также нам следует контролировать каждый шаг Сиру.

— А какой в этом толк? — скептически усмехнулся Рикарду. — Мы же все равно не сможем на него повлиять, так как он — владелец контрольного пакета акций.

— Нет, ты опять ничего не понял, — возразил Родригу. — Сиру имеет решающий голос при распределении средств на нужды компании: размещение заказов, покупку оборудования и прочее. Но потратить эти деньги на себя и свою семью он не имеет права. Отец не давал ему таких полномочий. Тут мы с Сиру находимся в равных условиях.

— Значит, если я верно тебя поняла, — уточнила Эстела, — отец попросту заморозил наши деньги до поры до времени?

— Да, вероятно, именно эту цель он и преследовал, — подтвердил Родригу.

— Знать бы только, на какой срок! — сказал Рикарду. — Надо как следует прижать Сиру и вытянуть из него недостающую информацию.

— Но ты же слышал, отец полагал, что никто из нас пока не способен управлять компанией, — вновь с нескрываемой обидой произнес Родригу. — Вероятно, Сиру будет управлять ею до тех пор, пока не сочтет, что мы кое-чему научились и не пустим отцовский капитал по ветру.

— Как бы он сам не пустил его по ветру! — не удержался от замечания Тадеу.

Он не мог знать, что примерно то же самое сказали Сиру его дочь и жена, узнав, какие полномочия возложил на него покойный Эдуарду Медейрус.

— Если бы он знал, что ты картежник, то никогда бы не доверил тебе свой капитал, — заявила Марту, а Лижия добавила:

— Папа, когда тебя в очередной раз потянет к картам, вспомни о сеньоре Эдуарду.

— Вы ничего не понимаете, — обиделся на них Сиру. — Когда человеку оказывают такое доверие, то он не станет разменивать его в казино!

— А не ты ли говорил, что страсть к игре сильнее твоей воли? — напомнила ему Марилу.

— Да, говорил. Но теперь я просто обязан победить в себе эту страсть!

— Папочка, как бы я хотела, чтоб тебе это удалось! — обняла его Лижия.

Сиру тяжело вздохнул. После сегодняшнего разговора с Новаэсом он уже мог представить, какие испытания обрушатся теперь на его голову. Новаэс, едва узнав о завещании, сразу же попытался навязать Сиру свою волю:

— Еще при жизни Эдуарду мой будущий зять хотел взять у меня кредит на модернизацию оборудования, но старик ему не разрешил. Теперь кредит возьмешь ты, причем под более высокий процент, выгодный мне!

«Он говорит со мной как с последним ничтожеством», — подумал Сиру и в тот момент поклялся, что никогда не позволит Новаэсу помыкать собой.

— Я не буду вредить Медейрусам, — ответил он решительно и твердо.

— А ты оказался неблагодарным, — покачал головой банкир.

— Долг я тебе выплатил, — напомнил ему Сиру. Новаэс презрительно усмехнулся:

— А что ты будешь делать, когда проиграешься в очередной раз? Залезешь в карман к Медейрусам?

— Нет. Я буду честно выполнять поручение Эдуарду.

— Ну, тогда тебе снова придется занимать деньги у меня! — рассмеялся Руй.

— Не придется! — с вызовом ответил Сиру. — И ты не надейся, что сможешь помыкать мной.

Новаэс перестал смеяться:

— Когда Паула станет женой Родригу, ты вообще вылетишь из компании! Это я тебе обещаю!

Глава 6

Несмотря на столь странное завещание, уязвившее детей Эдуарду Медейруса, они, тем не менее, тяжело переживали его кончину.

Особенно страдал Рикарду, вынужденный скрывать ото всех свою невольную причастность к смерти отца. Он с самого начала предполагал, что отец видел, чем они с Паулой занимались, и как раз этого сердце его не выдержало. Не случайно же приступ настиг его в нескольких шагах от гимнастического зала. А последние слова отца – о женщинах, которые приходят и уходят, — окончательно убедили Рикарду в его виновности.

Он мучился, не зная, простил ли его отец перед смертью, и в тысячный раз пытался расшифровать то последнее напутствие, которое от него получил. «Поддерживайте и защищайте друг друга, что бы ни случилось», — говорил отец. То есть он прямо просил Рикарду: не делай подлостей за спиной у брата, открой ему правду о своих отношениях с Паулой!

Но как сказать об этом Родригу, если он и бее того убит горем? Недавно он поделился своими переживаниями с Рикарду:

— Я чувствую себя таким одиноким, осиротевшим. Ведь я всегда общался в основном с отцом, а не со сверстниками.

И это действительно было так. С отцом его объединяли общие заботы о компании. А теперь Родригу остался один-одинешенек. С братом и сестрой у него никогда не было душевной близости, с Паулой — тоже, несмотря на то, что он в нее влюблен.

«А существует ли такая близость между Паулой и мной?» — задал себе нелицеприятный вопрос Рикарду и не смог ответить на него положительно.

Но все же он пошел к Пауле и сказал ей:

— Мы оба знаем, отчего у отца случился тот последний, роковой приступ. И это гнетет меня.

— Мы тут ни при чем! — недовольно фыркнула Паула. — Это нянька виновата. Она же знала о нашем свидании в саду и не остановила сеньора Эдуарду, когда он туда пошел.

— Во-первых, она могла не видеть, куда направился отец, а во-вторых, откуда ей было знать, чем мы там занимаемся?

— Не защищай ее! Она знает гораздо больше, чем ей положено знать!

— Ладно, речь не о ней, а о нас. Отец завещал нам с Родригу во всем поддерживать друг друга. А это означает, что я должен быть честным в отношениях с братом.

— Что ты задумал? — насторожилась Паула.

— Мы просто обязаны рассказать Родригу правду! А потом, когда кончится траур, пожениться.

— С тобой? — уточнила она.

— А что, ты по-прежнему намерена выйти замуж за Родригу? — растерялся Рикарду.

— Да если бы не это несчастье, я бы уже сейчас была его женой! — с досадой бросила Паула, — Ведь свадьбу пришлось отложить.

— Я совсем перестал тебя понимать, — признался Рикарду. — Ты всегда твердила, что любишь меня. И теперь, когда отец умер по нашей вине...

— Мы ни в чем не виноваты, запомни это! - прервала его Паула. — А насчет любви ты тоже преувеличиваешь. Я всегда говорила, что меня тянет к тебе физически.

— А что же тебя «тянет» к моему брату? — язвительно спросил Рикарду.

— Он серьезный человек. Не то, что ты.

Рикарду был оскорблен до глубины души, но все же попытался сдержаться и спросил:

— Разве этого достаточно, чтобы навсегда связать с таким человеком свою судьбу?

— Для меня — достаточно. Я выйду замуж за Родригу. Это мое окончательное решение.

И опять ноги сами привели Рикарду к Элене. Он выглядел таким печальным, что у Элены больно сжалось сердце.

— Ты так горюешь по отцу? — участливо спросила она.

— Да. Я очень перед ним виноват. И, к сожалению, уже ничего не могу исправить. Мне так горько, Элена! Я пришел к тебе, потому что у меня, как выяснилось, нет друзей, кроме тебя.

— Если я оказалась самым близким другом, то твои дела и вправду очень плохи, — сказала Элена.

— А разве ты не считаешь себя моим другом? Неужели я и тут ошибся?

— Нет, ты не ошибся, я искренне сочувствую тебе. Просто у меня несколько иные представления о дружбе.

— Конечно, у тебя есть основания для обиды на меня. Я не всегда был к тебе внимателен, а зачастую и вовсе посту' пал по-свински. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.

Элена смотрела на пего изумленно.

— Я впервые слышу от тебя слова раскаяния. И мне кажется, что ты сейчас искренен.

— Да, я многое понял после смерти отца. Кстати, ты ему очень понравилась, и он мечтал, чтобы мы с тобой поженились.

— Рикарду, не стоит сейчас ворошить эту тему, — взмолилась Элена.

- Да, возможно, ты права, — согласился он. — Спасибо тебе уже за то, что не прогнала меня и выслушала.

— Ну что ты! — смутилась она. — Ты же для меня и в самом деле не чужой человек.

- Правда? — оживился вдруг Рикарду. — Ты и представить не можешь, как я этому рад! Можно я приду и завтра?

— Конечно, приходи, — пожалела его Элена.

Так они стали встречаться каждый день, и однажды, когда Рикарду вновь завел речь об их свадьбе, Элена ответила согласием.

А Паула и ее отец тем временем торопили со свадьбой Родригу. Он же, пребывая в глубокой скорби по отцу, считал эти разговоры едва ли не кощунственными. Такого же мнения придерживалась и Эстела.

Паула нервничала:

— Родригу совсем сломался после смерти отца. Я заметила, что его даже дела компании сейчас не слишком волнуют. И разговоры о свадьбе ему неприятны. Боюсь, как бы он вообще не передумал жениться.

— Может, зря ты отказала Рикарду? — высказала сомнение Тереза.

— Нет. Рикарду я могу вернуть в любой момент, — уверенно заявила Паула. — Но мне это не интересно. Я хочу заполучить в мужья Родригу!

— Недавно мне дали адрес одной потрясающей предсказательницы, — внезапно вспомнила Тереза. — Не сходить ли нам к ней?

— Сходите, — вполне серьезно посоветовал Новаэс. — Заодно узнаете и о моей дальнейшей судьбе.

Так Тереза и Паула оказались в доме Алзиры. Она поначалу не хотела им гадать, но когда они удвоили плату, согласилась.

— Главное, что меня интересует, выйдет ли моя дочь замуж, — пояснила ей Тереза.

Несколько минут Алзира сосредоточенно колдовала над картами и, наконец, заговорила:

— Есть молодой человек, очень богатый... Но не слишком надежный... Он любит тебя. Еще тут есть какая-то опасная тайна.

— Что вы имеете в виду? Расскажите подробнее! — попросила Паула.

— Это все, что я могу увидеть в картах, — разочаровала ее Алзира- — Вот, четко выпадает тайна. А что за тайна, мне не дано знать.

— Но что же случится со мной? — сгорала от нетерпения Паула.

— Тебя любит и другой мужчина. Тоже богатый. Похоже, он надежнее того, первого.

— Значит, я верно сделала ставку! — заключила Паула. — А не могли бы вы сказать, что ждет моего отца?

Алзира молча перетасовала карты, разложила их вновь, вдумалась на какое-то мгновение и наконец изрекла как приговор:

— Твой отец думает, что он сам Господь Бог, но есть кто-то и посильней его.

— Что это значит? Ему грозит опасность? — встревожилась Тереза.

- Похоже на то, — подтвердила Алзира. — Думаю, он должен вести себя осторожнее и скромнее.

- А что конкретно ему следует делать? — спросила Паула.

- Я сказала все, — твердо произнесла Алзира, давая им понять, что сеанс гадания окончен,

Они расплатились и вышли во двор, где в это время дня всегда было полно народу.

— Мама, держи покрепче сумочку, — посоветовала Терезе Паула, — а то как бы нас тут не ограбили. Посмотри на эту чернокожую старуху — она так и впилась в тебя глазами!

— Я вижу, — упавшим голосом ответила Тереза. — Пойдем отсюда скорее!

— О! И эта вездесущая нянька здесь, — раздраженно бросила Паула, увидев, как Ниси подошла к оторопевшей Апаресиде. — Так вот в каком кругу она вращается! Ты только посмотри, она обнимает эту ужасную негритоску!

Тереза, однако, даже не повернула головы в ту сторону. Быстро забралась в машину и без промедления нажала на газ.

— Я только сейчас поняла, что меня так напугало, — сказала вдруг Паула. — У этой ненормальной был такой взгляд, будто она тебя давно знает. Я боялась, что она бросится к тебе с объятиями и станет просить денег.

— Ну почему же непременно просить? — рассердилась Тереза. — Она вроде не похожа на нищенку. Обыкновенная темнокожая старуха, каких много.

— А ты ее и в самом деле никогда раньше не видела? — усомнилась Паула.

— Нет. Откуда у меня могут быть такие знакомые! — с подчеркнутым пренебрежением ответила Тереза.

А Ниси тем временем приставала с расспросами к Апаресиде:

— Признайся, ты знакома с этими дамами? Я же видела по твоему лицу, что ты их знаешь!

— Нет, тебе показалось, — с трудом отвечала Апаресида, все еще пребывая под впечатлением от неожиданной встречи с дочерью и внучкой.

Затем к Ниси подошел Жулиу, и она впервые за несколько последних месяцев отправилась с ним гулять. Жулиу решил использовать эту редкую возможность для серьезного разговора с ней и сказал без обиняков:

— Я в последний раз прошу тебя выйти за меня замуж. Отвечай прямо: да или нет? У меня уже больше нет сил ждать.

— Д-да, — выдавила из себя Ниси, тотчас же оговорив дополнительные условия: — Только не сейчас, а... в мае!

— Но это будет аж в следующем году, — высказал неудовольствие Жулиу.

— Так этот год уже близится к концу, — напомнила ему Ниси. — Нам же надо время, чтобы подготовиться к свадьбе.

— Ну ладно, я согласен, — расплылся в улыбке он и нежно поцеловал Ниси.

Она не противилась его ласкам, принимая их безропотно и обреченно.

Луис-Карлус порадовался перемене в настроении сестры.

— Жулиу сказал, что вы решили пожениться в мае. Я поздравляю тебя! Очень рад! Значит, ты все-таки выбросила из головы эту дурь насчет Родригу Медейруса?

— Это вовсе не дурь, а любовь! — возразила Ниси. — И я по-прежнему люблю Родригу. Но теперь, когда его брат объявил, что женится на Элене, Паула ни за что не упустит Родригу.

— Мне трудно разобраться в этих хитросплетениях, — насупился Луис-Карлус, — но верно ли я тебя понял, что ты всего лишь морочишь голову Жулиу?

— Ты выразился слишком грубо, — заметила Ниси. — Я очень хорошо отношусь к Жулиу, поэтому и не могу резко порвать с ним.

— Но это же подло! Ты не находишь, что было бы честнее сказать ему правду?

— А в чем она, по-твоему, заключается, эта правда?

— В том, что ты не любить Жулиу. И питаешь дурацкие надежды на брак с Родригу Медейрусом.

— К сожалению, этих надежд у меня остается все меньше с каждым днем, — вздохнула Ниси. — Но ты прав в одном: пока Родригу не женился, я еще имею шанс завоевать его сердце!

— Боюсь, что ты окончательно спятила, — только и мог сказать на это Луис-Карлус.

Между тем в доме Медейрусов потихоньку стали готовиться к свадьбе Рикарду и невольно заговорили о том, когда состоится свадьба Родригу, — ведь раньше планировалось, что братья женятся в один день.

— Ну, раз уж мы снимаем траур из-за Рикарду, то нет резона откладывать и мою свадьбу с Паулой на более поздний срок, — рассудил Родригу.

Ниси, узнав об этом, лихорадочно соображала, на чем можно поймать Паулу, чтобы навсегда скомпрометировать ее в глазах Родригу, и ничего не могла придумать. Рикарду с Паулой больше не встречался, и Ниси лишилась своего главного козыря в борьбе с соперницей. Она не знала, что имеет косвенного союзника в лице Рикарду, который несколько раз порывался сказать брату всю правду о его невесте, но тут обязательно вмешивалась Эстела и резко переводила разговор в другую плоскость. А потом долго объясняла Рикарду,

почему этого не следует делать:

— Чего ты добьешься своим признанием? Паулу не вернешь — она не хочет с тобой знаться. Только отравишь счастье брата. К тому же не исключено, что он тебя попросту возненавидит. А папа велел нам жить в мире и согласии.

— Мир, купленный такой ценой, вряд ли сможет принести нам счастье, — философски замечал Рикарду, но, тем не менее, следовал совету сестры и ничего не говорил брату.

А Ниси, не ведая о миротворческой миссии Эстелы, попыталась использовать хозяйку в своей игре.

— Вы знаете, мне жаль сеньора Родригу, — сказала она однажды.

Эстела удивленно вскинула брови, и Ниси охотно ей все разъяснила:

- Сеньорита Паула обманывает его с сеньором Рикарду. Я несколько раз видела, как они целовались и даже запирались в его спальне!

Эстела тотчас же пришла в ярость, лицо ее покрылось багровыми пятнами, и она, не контролируя себя, закричала на весь дом:

— Если тебе дорога твоя работа, то забудь, что ты видела! Иначе вылетишь отсюда вон!

Ниси, не ожидавшая от нее такой реакции, опешила. И в тот же момент к ним подошел невесть откуда взявшийся Родригу и спросил, что тут происходит.

Эстела не сразу смогла придумать какую-нибудь ответ, и Ниси мгновенно решила, что должна использовать свой последний шанс, и не колеблясь пошла на риск.

— Простите, что вмешиваюсь в ваши семейные дела, — обратилась она к Родригу, — но я больше не могу молчать. Вас тут все обманывают, сеньор Родригу.

— Замолчи! Я выгоню тебя! — пригрозила ей Эстела.

— Нет, я все скажу, — повернулась к ней Ниси. — Даже если мне придется потерять работу!

— Ты совсем зарвалась. Вон отсюда! — не унималась Эстела.

— Перестань кричать, — одернул ее Родригу, — я слушаю тебя, Ниси.

— Мне очень больно об этом говорить, но сеньорита Паула любит не вас, а вашего брата! — выпалила она, добавив: — Они встречаются тайком и занимаются любовью!

Родригу весь затрясся от негодования.

— Кто тебе дал право говорить такие гадости о моей невесте и моем брате! — гневно подступил он к Ниси.

— Я сама видела, как они уединялись в саду, в гимнастическом зале и даже в спальне сеньора Рикарду!

— Это мерзко, гадко — подсматривать за хозяевами, да еще и делать такие пошлые умозаключения! — заявил Родригу. — Видимо, ты сама порочная, если способна думать о людях так плохо. Почему Рикарду не может прогуляться с Паулой по саду или даже пригласить ее и свою комнату? Только человек с больным воображением мог усмотреть в этом какой-то обман. Я разочарован тобой, Ниси, и вполне согласен с сестрой: тебе не место и нашем доме. Уволь ее, Эстела!

— Она уже уволена. Я же ей сказала, чтобы она убиралась прочь.

Так Ниси потерпела полный крах в борьбе за сердце Родригу и с позором была вышвырнута из дома Медейруса.

Матери она сказала, что ее уволили по недоразумению — просто хозяйка оказалась сумасбродкой. Но Алзира быстренько раскинула карты, и они подсказали ей истинную причину скандала.

— Ты врешь! — сказала она дочери. — Сеньора Эстела выгнала тебя потому, что заметила твой интерес к одному из ее братьев. Теперь только остается узнать, к кому именно — Родригу или Рикарду.

— Это ты врешь! Ты подтасовала карты! — впала в истерику Ниси.

— Ну, теперь я просто убеждена, что ты соблазнила кого-то из господ, — заключила Алзира. — Тебя ведь трудно вывести из равновесия, а тут ты вдруг так взвилась.

— Да никого я не, соблазнила! — сквозь слезы бросила Ниси. — В тот-то и дело, что не соблазнила!

— Значит, пыталась, — била в одну точку Алзира,

— Я пыталась только завоевать любовь Родригу! Паула его не любит!.. Ему нужна я. Но он этого не понял!..

Алзира пришла в ужас от услышанного:

- И ты всерьез считаешь себя достойной Родригу Медейруса?! Опомнись! Подумай, кто ты и кто он!

- А кто он, по-твоему? — вскинулась на мать Ниси. — Он такой же человек, как и я! Разница между нами только в количестве денег, которыми нас обеспечили родители.

- Ты, дрянь, еще смеешь упрекать своих родителей! — возмутилась Алзира. — Забыла, откуда мы тебя привезли? Да сеньор Родригу никогда бы не клюнул на тебя, будь ты хоть миллиардершей! Потому что в тебе нет души. Ты жестокая, неблагодарная тварь!..

Две недели Ниси безуспешно искала работу, а тем временем подошел срок женитьбы братьев Медейрусов. Уже были готовы свадебные платья невест и новые праздничные наряды их ближайших родственников. Тереза и Паула приобрели для себя туалеты у самого известного и самого дорогостоящего Кутюрье Сан-Паулу. Дамы семейства Жордан вынуждены были довольствоваться гораздо более скромным ателье Горети, причем Элизинья сумела так подластиться к Бени, что он согласился выполнить весь заказ в кредит. Горети потом

очень ругала его за это, но платья для Элены. Элизиньи и Клотильды сшила на совесть, продемонстрировав изысканный вкус и завидное мастерство.

На свадьбу Элены приехал и ее дядя Фреду — симпатичный сорокалетний мужчина, уединенно живущий у себя на ферме. Он тотчас же навел справки о Рикарду, воспользовавшись какими-то своими каналами, и пришел в уныние.

— Девочка, ты хорошо подумала, прежде чем согласилась на этот брак? — сказал он племяннице. — Как мне стало известно, у твоего жениха дурная репутация, он соблазнил и бросил не одну женщину, и даже с невестой брата у него тайные шашни.

— Откуда ты все это ваял? — с досадой произнесла Элена. — Неужели собирал сплетни по городу?

— Это не сплетни, — возразил Фреду, — а точная информация.

— Но мне же лучше знать! — рассердилась Элена. — Я сама ревновала Рикарду к Пауле, а потом убедилась, что была не права. Он очень изменился в последнее время, и я ему верю!

— Ну, мне важно было тебя предупредить, — развел руками Фреду. — А ты поступай, как считаешь нужным. Я, во всяком случае, искренне желаю тебе счастья!

И вот наступил день свадьбы.

В особняк Медейрусов Элену повез Жулиу, и Ниси ощутила мягкий укол ревности. Но в то же время она упросила брата поехать с ней на свадьбу Родригу и хоть издали, сидя в машине, понаблюдать за тем, что там будет происходить.

Луис-Карлус долго сопротивлялся, но, в конце концов, уступил сестре. Припарковавшись неподалеку от ворот, они стали ждать какого-то чуда, на которое не переставала надеяться Ниси, о чем и твердила все время брату. И чудо это произошло, хотя о нем пока еще не знали ни гости Медейрусов, ни сама Ниси. Случилось то, что когда-нибудь неизбежно должно было случиться: Рикарду окончательно замучила совесть, и, когда до торжественной регистрации брака оставались считанные минуты, он не выдержал и сказал брату:

— Прости меня, Родригу, но я должен это открыть, иначе умру.

— Бог с тобой, о чем ты? — испугался тот.

— О том, что я предал тебя! Ниси не врала. Мы с Паулой давно любим друг друга, и между нами было все... Ты понимаешь меня? Я говорю о своем предательстве и прошу твоего прощения, если это возможно.

Родригу стоял, словно пораженный разрядом молнии. Рикарду даже показалось, что брат не слышит его, и он принялся трясти Родригу за плечи,

Тот, наконец, очнулся и, переведя дух, сказал:

— Был же момент, когда я что-то подозревал. Но ты и Паула все отрицали. Почему не рассказал мне это еще тогда?

— Я хотел... Но Эстела меня удерживала. И Паула... И Новаэс...

— Боже мой! — схватился за голову Родригу. — Значит, все были в сговоре против меня! А я ни о чем не догадывался! И только эта няня нашла в себе мужество сказать мне правду.

— Я тоже, пусть и не сразу, нашел в себе мужество, — напомнил ему Рикарду.

— Ты? — возмутился Родригу. — Да ты ударил меня больнее всех! Сначала соблазнил Паулу, а теперь довел все до скандала. Ты негодяй, подлец, предатель!..

Нервы Родригу окончательно сдали, и он бросился на брата с кулаками.

А между тем гости, обе невесты и судья уже начали волноваться, отчего это не идут женихи.

— Сейчас я их потороплю, — сказала невестам Эстела. Но сделав несколько шагов по лестнице, она услышала шум, доносившийся из комнаты Родригу, а вбежав туда, увидела и драку.

— Вы с ума сошли! Сейчас же успокойтесь! Во имя отца прошу вас, — взмолилась она, но Родригу уже не владел собой.

— Замолчи, предательница! — крикнул он Эстеле и, взлохмаченный, растрепанный, понесся в гостиную.

Гости замерли в изумлении, а Родригу подошел к Пауле и гневно бросил ей в лицо:

— Шлюха! Убирайся вон из моего дома!

Гробовая тишина повисла в гостиной, и только Новаэс продемонстрировал великолепную реакцию: уже в следующий миг он взял Родригу за руку и произнес весьма спокойно:

— Я вижу, тут вышло какое-то недоразумение. Пойдем со мной, поговорим и все уладим.

— Нет. Нам не о чем говорить, — заявил во всеуслышание Родригу. — Я не могу взять в жены твою дочь, потому что у нее роман с моим братом!

Все присутствующие в зале разом ахнули. Элена, у которой потемнело в глазах, пошатнулась.

А Паула принялась оправдываться;

— Это ложь! Кто-то специально хотел сделать нам гадость перед свадьбой!

Тут, однако, появился Рикарду и одернул Паулу:

— Не надо, я сам все рассказал Родригу.

Ошеломленная Паула умолкла, по в тот же момент очнулась Элена и, швырнув на пол букет невесты, побежала к выходу.

Клотильда поспешила вслед за ней.

Подбежав к машине Жулиу, Элена попросила отвезти ее домой. Он, ни о чем ее не спрашивая, тотчас же тронул с места. Ниси поняла, что, по крайней мере, одна свадьба сорвалась точно.

Потом один за другим стали выходить возбужденные гости, и по обрывкам фраз Ниси заключила, что и вторая свадьба не состоялась.

Но она дождалась также самого главного, самого приятного для нее — когда Паула и ее родители покинули особняк Медейрусов,

— Теперь можно и домой ехать, — сказала брату Ниси. — А подробности мы узнаем завтра от нашего отца.

Луис-Карлус был потрясен:

— Выходит, предчувствие тебя не обмануло? Или ты знала что-то такое, из-за чего все и разладилось?

— Нет, я и сейчас не знаю, из-за чего они все разбежались, — улыбнулась счастливая Ниси, — Но разве это теперь имеет какое-то значение!

— По-моему, ты рано успокоилась, — заметил Луис-Карлус. — Если Родригу не женился на Пауле, это не означает, что он женится па тебе.

— А я сейчас в этом уверена как никогда! — заявила Ниси.

Глава 7

На следующий день чудо продолжилось: Родригу сам явился в дом Аугусту и, попросив прощения у Ниси, поблагодарил ее за верность и порядочность.

Она смутилась, впрочем, это выглядело несколько наигранно. Однако Родригу в тот момент не интересовали нюансы. Он заговорил горячо, взволнованно:

— Вам не следует смущаться, Ниси. Я вовсе не преувеличиваю ваших достоинств. Поверьте мне: вы — самый порядочный человек из всех, кого я знаю! Меня ведь все предали — брат, сестра, невеста. И только вы вели себя достойно, из-за чего и лишились работы. Теперь я хочу восстановить справедливость я прошу вас вернуться к нам. Тэу вас ждет, он так и не смог принять ни одну няню.

— А сеньора Эстела? Она не будет возражать? — спросила Ниси.

— Нет. Она также приносит вам свои извинения и просит вас вернуться.

— Ну что ж, я согласна, — потупив взор, ответила Ниси, а затем не удержалась и победоносно взглянула на Алзиру, которая все это время стояла, застыв от изумления.

Вернувшись в особняк Медейрусов, Ниси сразу же отметила, что там теперь царила атмосфера взаимного отчуждения и полного разлада семейных отношений. Эстела выглядела мрачной и нервной, часто ссорилась с мужем, сердилась на братьев.

А те практически не разговаривали друг с другом. В обоих чувствовался душевный надлом, по внешне это выражалось у каждого по-своему.

Родригу, например, сказал однажды Ниси:

— Я теперь стал совсем другим. Из меня словно ушла жизнь. Тот, прежний, Родригу — трудолюбивый, ответственный — канул в прошлое. Бизнес потерял для меня всякий смысл. И вообще все потеряло смысл...

— Ничего, скоро все восстановится, — попыталась успокоить его Ниси. — Жизнь прекрасна! Посмотрите хотя бы на малыша Тэу. Это же прелесть! Я сейчас поведу его гулять в сад. Если хотите — идемте с нами.

Родригу послушно следовал за ней в сад, но глаза по-прежнему оставались тусклыми и печальными. Рикарду, наоборот, чувствовал себя неуютно дома и поэтому все время проводил в офисе. Тадеу был немало удивлен такой переменой, но Рикарду объяснил свое поведение просто:

— Занятие бизнесом прекрасно отвлекает от мыслей о женщинах, которыми я сыт по горло!

К Элене он так и не отважился пойти после скандала на свадьбе. Понимал, что следует хотя бы извиниться перед ней, но не мог сделать и этого. Ему вообще хотелось забыть все, что связано с той злополучной свадьбой.

А Элена испытывала только боль и стыд, но вовсе не сожаление о случившемся. Дядя Фреду был прав: Рикарду оказался обманщиком, и хорошо, что это выяснилось так скоро.

Элизинья, правда, уговаривала ее позвонить Рикарду и помириться с ним, но тут Элену поддержали Фреду и Клотильда.

— Похоже, нам теперь никогда не выбиться из нищеты! — сокрушалась Элизинья.

Клотильда напомнила ей, что они еще должны расплатиться с Горети за туалеты, сшитые к свадьбе.

— Но свадьбы-то не было! За что же платить? — высказал свое мнение Олавинью.

Элизинья с ним согласилась:

— Ты прав. Горети должно быть достаточно и того, что мы оказали ей честь — воспользовались ее салоном, Это же такая реклама! Прибыль от нее значительно превысит расходы на ткани и пошив. Объясни Горети ее выгоду, Олавинью.

— А может, продадим вот эту картину и все-таки расплатимся? — робко предложила Клотильда.

— Нет! Эту картину я не продам никогда! — отрезала Элизинья.

Фреду, изумленно слушавший их разговор, спросил:

— Неужели ваши финансовые дела и вправду так плохи?

— Конечно! Отавиу оставил нас нищими! — сказала Элизинья.

— А один мой знакомый утверждает, что видел его в Нью-Йорке, — добавил Олавинью.

— Ну-ка, расскажите мне все подробно, — заинтересовался Фреду.

Элена тем временем незаметно вышла из дома и направилась к Горети.

— Мне очень стыдно за мою семью, — сказала она. — У нас нет денег, чтобы уплатить вам за работу. Поэтому возьмите вот это кольцо. Оно дорогое, его подарил мне отец в день моего совершеннолетия.

— Нет, я не могу его взять, — отказалась Горети. — Ведь это память о твоем отце. Ты хорошая девушка, и мне тебя жаль. Но не взыщи, если я приду к вам в особняк и вытрясу душу из твоей матушки и тетки!

Она и впрямь осуществила свою угрозу, но получить деньги от сестер Жордан ей не удалось. И тогда Горети стала поносить их везде, где только могла.

А тем временем за ее спиной уже разворачивались события, чреватые гораздо большими неприятностями, нежели потеря денег по вине сестер Жордан. И касалось, прежде всего, Симони — дочери Горети.

Тадеу, конечно же, не мог успокоиться, узнав, что у Горети есть дочь, которая, судя по возрасту, вполне может быть и его дочерью.

Он стал под разными предлогами заезжать домой к Аугусту, а также в мастерскую, где работал Луис-Карлус, в надежде увидеть там Симони. И однажды ему повезло: Аугусту познакомил его с дочерью Горети. Она оказалась приветливой, общительной и сразу же выложила Тадеу, что мечтает стать знаменитым модельером.

— У тебя есть к этому способности? — расспрашивал ее Тадеу.

— Да! Я уже давно придумываю фасоны для свадебных платьев, и они пользуются большим успехом.

— Ты что, продаешь их? — изумился Тадеу.

— Ну конечно! Мама шьет платья по моим эскизам, а потом выставляет их в своем салоне. И невесты, как правило, выбирают именно мои платья.

— А я мог бы посмотреть на твои работы?

— Да, заезжайте в наш салон, там кое-что и сейчас есть. Но вообще-то мне надо еще много учиться, чтобы стать профессиональным модельером.

— Ты рассуждаешь очень мудро, — одобрительно отметил Тадеу. — Если хочешь, я могу познакомить тебя с ведущим модельером компании «Индустриас Медейрус». Я там работаю.

— О, это было бы здорово! — обрадовалась Симони.

— Тогда подготовь свои лучшие эскизы, и мы поедем к нему. Только не рассказывай пока маме о нашем уговоре.

— Хорошо, я не скажу ей, — пообещала Симони.

Напоследок Тадеу как бы между прочим выяснил дату ее рождения, после чего у него не осталось никаких сомнений в том, что Симони — его дочь.

Потом он стал довольно часто встречаться с ней - разумеется, тайком от жены. Но, как это часто бывает, Эстела по чистой случайности поймала его на лжи. Тадеу сказал ей, что едет в банк, а сам поехал к салону Горети, где встретился с Симони. У Эстелы в тот день тоже были какие-то дела в городе, она выехала из дома буквально вслед за мужем. И очень удивилась, заметив, что Тадеу свернул в тот квартал, где, как она знала, не было ни одного банка.

Далее она уже следовала за ним специально, желая выяснить, куда же он поехал. И увидела, как машина Тадеу остановилась у свадебного салона.

Эстела хотела сделать то же самое, но не успела вовремя перестроиться в нужный ряд и вынуждена была проехать до следующего светофора. А когда вернулась обратно — ни Тадеу, ни его машины на месте уже не было.

Не имея возможности тотчас же устроить скандал мужу, Эстела заехала к своей подруге Марилу — поделиться горем. И та убедила ее ни в коем случае не скандалить с Тадеу, а попросту последить за ним несколько дней.

— Если тебе трудно делать это одной, я могу помочь, — предложила свои услуги Марилу.

И вдвоем они выяснили, что Тадеу встречается не просто с другой женщиной, но с девочкой-подростком!

— Что же мне делать? — совсем отчаялась Эстела. — Рядом с этой нимфеткой я, конечно же, выгляжу старухой, и у меня нет никаких шансов вернуть любовь Тадеу.

— И все же ты не должна вступать с ним в открытый конфликт, — посоветовала Марилу. — Наоборот, попытайся обольстить его лаской и прояви фантазию в ваших сексуальных играх.

— Ох, как тяжело будет все это выполнить, — вздохнула Эстела. — Ведь мне хочется просто разорвать его в клочья, изменника проклятого!

Но она все же сумела сдержаться, и Тадеу по-прежнему не подозревал, что жена знает о его тайных встречах с Симони.

Зато Горети сама однажды заявилась к нему в офис.

— Я видела тебя с Симони! Ты, подлец, что себе позволяешь? Зачем тебе понадобилось соблазнять мою дочку?

— Это и моя дочка! — заметил Тадеу. — И я имею право на общение с ней.

— Никаких прав у тебя нет, подонок, — бесновалась Горети. — И Симони — вовсе не твоя дочь!

— Неправда. Я узнал, когда она родилась, и сделал нехитрый подсчет, — возразил Тадеу. — Но если ты будешь упорствовать, то мне придется прибегнуть к анализу на ДНК

Это заявление несколько остудило пыл Горети.

— Обойдемся без анализа, — проворчала она. - Только Симони уверена, что ее отец умер, и я не позволю тебе воскреснуть.

— Это будет несправедливо. Пусть Симони сама решит, нужен ли ей такой отец, как я.

— Да она плюнет тебе в лицо, когда узнает, что ты — ее отец.

— Пусть. Я это снесу. И попытаюсь заслужить ее уважение.

— Как? Прельстишь ее деньгами, богатством? Ты решил отобрать у меня Симони?

— Да успокойся ты! Ничего я не решил. Просто обрадовался, что у меня есть такая замечательная дочка, и хочу ей хоть чем-то помочь. Деньгами, кстати, тоже.

— Ничего нам от тебя не надо! — заявила Горети. — А если ты еще раз приблизишься к Симони, я тебя убью! И рука моя не дрогнет, запомни это!

Она покинула офис с гордо поднятой головой, но, едва выйдя на улицу, не могла удержаться от слез. И как всегда в трудную минуту, пошла за поддержкой к Алзире.

— Я боюсь, что он поманит Симони деньгами и она уйдет к нему! — повторяла несчастная Горети.

- Нет, я не вижу по картам, чтобы Симони так уж тянуло к отцу, — уверенно произнесла Алзира. — Хотя в будущем все запутано... Много перемен будет и в твоей жизни.

— Ой, не дай Бог! — воскликнула Горети. — У меня все перемены бывают только к худшему.

Алзира, не слушая ее, продолжила:

— Ты в чем-то выиграешь, а в чем-то проиграешь. И тебе не удастся соединиться с любимым человеком.

— Ты думаешь, меня эти любовные дела интересуют? — усмехнулась Горети. — Единственная моя забота сейчас — чтобы Симони не ушла к отцу. Ведь он же теперь богач! Это зять покойного сеньора Медейруса и отец того самого ребенка, за которым присматривает твоя Ниси.

— Да, тяжелый случай, — согласилась Алзира. — Но ты все равно не сможешь запретить ему видеться с Симони.

— Нет, я буду следить за каждым ее шагом! И Луиса-Карлуса предупрежу, чтобы никуда не отпускал ее одну, и Бени...

Не привыкшая откладывать дела в долгий ящик, Горети наскоро простилась с Алзирой и тотчас же направилась в мастерскую к Луису-Карлусу.

А он в это время ремонтировал видавший виды грузовичок Фреду, на котором тот приехал в город со своей фермы. Горети решила подождать, пока Луис-Карлус отпустит клиента, и, присев в сторонке, разговорилась с Жулиу.

— Представляешь, эти мошенницы Жордан надули меня, не отдали деньги! — пожаловалась она ему. — А Элизинья имела наглость сказать, что они меня и так осчастливили своим вниманием! Правда, Элена предлагала мне свое кольцо, но я ж не такая бессовестная, как знаменитые аристократки Жордан!

— Элена тоже носит эту фамилию, — заметил Жулиу, — но она очень порядочная девушка.

— Да, — согласилась Горети, — а ее мать и тетка — просто мерзавки и воровки!

Фреду больше не мог слышать, как поносят его родню, и вмешался в разговор:

— Жулиу, представь меня своей гостье. Возможно, я смогу ей чем-то помочь. Не могу оставаться в стороне, когда такая симпатичная женщина страдает.

— Я не страдаю, а возмущаюсь, — поправила его Горети. — Много чести для этих воровок, чтобы я из-за них страдала! Пусть подавятся моими деньгами!

— Это сеньор Фреду, — дождавшись паузы, вымолвил Жулиу, — он...

— Водитель грузовика, — выскочил вперед Фреду, многозначительно посмотрев на Жулиу, как бы говоря ему: не мешай мне, я потом тебе все объясню.

Горети тоже назвала свое имя, и между ней и Фреду сразу же завязалась оживленная беседа. Потом, когда Луис-Карлус освободился и Горети уединилась с ним для конфиденциального разговора, Фреду обратился к Жулиу:

— Ты уж, пожалуйста, не выдавай меня. Эта женщина мне очень понравилась. Но если она узнает, что я — Жордан, то не подпустит к себе на пушечный выстрел.

После неприятной стычки с Горети Тадеу понял, что он должен рискнуть и сегодня же открыть Симони всю правду, пока мать окончательно не настроила ее против него. И пока Горети навещала Алзиру, а потом Луиса-Карлуса, он встретился с дочерью и прямо сказал ей:

— Я твой отец.

Симони ему не поверила. Но Тадеу продолжал убеждать ее:

— Поверь, это правда. Я вовсе не умер, как говорила тебе мама. Она придумала такую байку потому, что я поступил подло: бросил ее за несколько месяцев до твоего рождения. Но клянусь, я не знал о ее беременности!

— Что тебе нужно от меня теперь? — холодно спросила Симони.

— Я хочу видеться с тобой, помогать тебе. Но твоя мама и слышать об этом не хочет.

—— Ты с ней говорил обо мне? — удивилась Симони.

— Да. Но мы не пришли к согласию.

— А твоя жена знает о моем существовании?

— Нет. И, надеюсь, никогда не узнает.

— Значит, ты стыдишься того, что у тебя есть дочь, — заключила Симони. — В таком случае забудь о моем существовании!

Она так стремительно ушла, что Тадеу не успел ничего сказать в свое оправдание.

Придя домой, она рассказала обо всем Бени, добавив:

— Не говори ничего маме. Зачем ей зря волноваться? Я ведь уже сказала отцу, чтоб он исчез навсегда.

Однако сомнения все же терзали душу Симони, и она решила посоветоваться с Ниси, открыв ей свою тайну.

— Вообще-то сеньор Тадеу добрый человек, — сказала Ниси. — Только боится жены, потому что она очень ревнивая. Если она узнает о тебе, то выгонит его из дома.

— Ну и пусть! Тогда он женится на маме.

— Нет, все не так просто. Во-первых, он любит сеньору Эстелу, а во-вторых, у них прекрасный ребенок. Твой брат, между прочим.

— Не нужен мне такой брат! — отрезала Симони. — И такой отец не нужен.

— А я бы на твоем месте не отказывалась от его помощи. Ты же всегда мечтала об отце.

— Да, но он свалился на меня так неожиданно...

— Ничего, со временем все утрясется, — рассудила Ниси.

— Мне бы твой оптимизм! — с завистью произнесла Симони. — Ты все еще надеешься выйти замуж за своего Родригу?

- Да.

— А он тебя уже хоть немножко полюбил? — совсем по-детски спросила Симони.

— Нет. Ему сейчас не до того. Измена Паулы и смерть отца надломили его.

— И что, у него теперь никого нет? Никакой женщины?

— Марилу, подруга моей хозяйки, пытается подсунуть ему свою дочь. Ты знаешь ее. Это Лижия, внучка сеньора Америку. Она работает с ним в его магазине.

— Да, знаю. Она красивая!

— Но это ей не поможет, — без каких-либо сомнений заявила Ниси. — Родригу скоро поймет, что ему нужна только я. Он уже сейчас считает меня своим другом и охотнее общается со мной, чем с людьми своего круга.

— А Паулу он уже забыл?

— Думаю, что нет, — вынуждена была признать Ниси. — Но с моей помощью обязательно забудет!

Даже после скандала, случившегося на несостоявшейся свадьбе, Новаэс не терял надежды выдать дочь за Родригу и попытался уладить конфликт.

— Ты ведь любишь Паулу. А это самое главное, — убеждал он Родригу. — Прости ее, и вы оба будете счастливы.

Но тот был неумолим:

— Ваша дочь — потаскуха! А вы — жулик! Убирайтесь из моего дома и никогда не смейте здесь появляться!

Лишь теперь Новаэс понял, что Родригу ему не вернуть, и, трезво оценив ситуацию, решил заполучить в зятья хотя бы Медейруса-младшего.

Паула против такого решения не возражала, но заметила, что и Рикарду от нее отвернулся, а потому не известно, захочет ли он на ней жениться.

— Но ты же всегда помыкала им как хотела, — напомнил ей отец. — Неужели теперь не сможешь обольстить его?

— Попробую! — улыбнулась Паула. — Надеюсь, у меня это еще получится. Правда, я слышала, что Рикарду сильно изменился. Он теперь всерьез занялся бизнесом.

— Уверен, это ненадолго! Но пока он не охладел к делам фирмы, я успею облапошить его. Когда Рикарду будет зависеть от меня, ему ничего не останется, как жениться на тебе, дочка!

Через несколько дней Паула доложила отцу, что провела ночь в мотеле — разумеется, с Медейрусом-младшим.

А еще спустя сутки Рикарду официально попросил руки Паулы, и Новаэс торжественно благословил дочь на этот брак.

Потом они по-семейному сидели за праздничным столом, пили за здоровье жениха и невесты, говорили о будущем. Рикарду расслабился, а Руй ненавязчиво перевел беседу в деловое русло.

— Я знаю, сейчас «Индустриас Медейрус» переживает не лучшие времена, — сказал он. — Родригу фактически отошел от дел, а Сиру доверять нельзя: он не станет дорожить вашим фамильным капиталом. Поэтому бразды правления должен взять ты. Больше некому. А я буду всячески помогать тебе.

— Спасибо, — поблагодарил его растроганный Рикарду.

— Кстати, еще с твоим отцом у нас был разговор о кредите на модернизацию оборудования, — соврал Новаэс.

—— Да, это для нас весьма актуально! — зажегся Рикарду.

И Руй прямо здесь, за праздничным столом, всучил ему тот грабительский кредит, от которого в свое время отказался Эдуарду, а потом и Сиру.

Когда Рикарду объявил дома, что он женится на Пауле, лицо Родригу перекосила болезненная гримаса.

— Неужели ты действительно любишь эту шлюху? Я-то думал, что тебе просто захотелось отобрать у меня игрушку, как бывало в детстве, и поиграть ею.

Рикарду попросил брата сдерживать эмоции.

— Ты вправе сердиться на Паулу, но прошу не оскорблять ее! Примирись с мыслью, что она вскоре станет моей женой.

— Я не потерплю ее здесь! — неистовствовал Родригу. — А если ты женишься на ней, то можете оба убираться отсюда!

— Сам можешь убираться! — не остался в долгу Рикарду.

Эстела в тот раз кое-как усмирила братьев, но когда Рикарду на следующий день заявился домой вместе с Паулой, все повторилось снова.

Родригу своими оскорблениями довел Паулу до слез и заявил, что в этом доме есть только один человек, достойный уважения, — Ниси.

С той поры он и стал демонстративно оказывать знаки внимания Ниси, что, естественно, не могло порадовать Эстелу и ее подругу Марилу.

— Держись от него подальше, не то мне придется с тобой расстаться, — предупредила няню Эстела.

— Не могу же я прогонять его, когда, например, гуляю в саду с Тэу, а сеньор Родригу туда приходит.

— Он гуляет с тобой и без Тэу! — ввернула Марилу.

— Но что я могу сделать? — прикинулась овечкой Ниси. — Скажите ему, пусть он ко мне не подходит.

— Родригу делает это нарочно, чтобы досадить Пауле и нам всем, — пояснила Эстела.

— Ну, тем более вам нечего опасаться за сеньора Родригу.

— Я опасаюсь за тебя, дурочка! Смотри не влюбись в него!

— Ну как вы могли такое придумать? — изобразила смущение Ниси. — У меня есть парень. В мае мы поженимся.

Эстела оставила ее в покое, а Родригу продолжал подолгу беседовать с Ниси и даже сводил ее в ресторан, правда, тайком от домашних.

А однажды усадил ее в машину вместе с Тэу и повез в элитный магазин, где накупил ей дорогих платьев, туфель и украшений.

— Зачем вы? — говорила она, а душа ее в это время ликовала. — Я не могу принять от вас такие дорогие подарки.

— Бери, бери, — улыбался Родригу. — Мне доставляет удовольствие делать для тебя что-либо приятное.

— Но как я объясню сеньоре Эстеле, откуда у меня все это?

— А ты ничего не объясняй. Но если все-таки спросит — скажи: жених подарил!

Он улыбнулся собственной шутке, а у Ниси все так и затрепетало внутри.

— Но мне даже некуда пойти в таких нарядах...

— Это не проблема! — совсем расшалился Родригу. — Меня тут пригласили на светский прием, вот и пойдем туда завтра вдвоем!

У Ниси перехватило дыхание.

Тэу, которого она держала на руках, заплакал, и Ниси впервые за все время оробела.

— Нет, я не смогу, — сказала она вполне искренне. — И к тому же завтра у меня не выходной.

— Прием состоится вечером, когда Тэу уже будет спать.

— И все равно я не могу оставить его без присмотра.

— Ерунда! Я все улажу.

— Нет, — совсем испугалась Ниси. — Стоит вам заговорить об этом с сеньорой Эстелой, и она меня тут же выгонит.

— Тогда поступим иначе, — не отступал Родригу. — Я буду ждать тебя в машине, а ты выйдешь из дома незаметно, через черный ход. Договорились?

— Ой, я боюсь...

— Не бойся! В этих нарядах ты можешь чувствовать себя королевой. Уверяю тебя: мы утрем нос не одной светской красавице!

— Хорошо, я согласна, — твердо произнесла Ниси.

Глава 8

Братья Медейрусы появились в свете впервые после нашумевшего скандала с неудавшимися свадьбами и потому привлекли к себе особое внимание публики.

Стоило Рикарду войти в зал вместе с Паулой, как все вокруг сразу же зашептались.

— Значит, это была не сплетня, а правда! Он все-таки отбил Паулу Новаэс у брата! — говорили одни.

Другие оценивали ситуацию с точностью до наоборот:

— Значит, эта потаскушка все-таки соблазнила Медейруса-младшего и, как ни в чем ни бывало, собиралась выйти за старшего! Вот дрянь!

Пауле же было наплевать на любопытствующие и недоброжелательные взгляды светской элиты. Она гордо шествовала рядом с Рикарду, чувствуя себя победительницей.

Но вот по залу пронесся легкий шум, и взоры всех присутствующих устремились к другой вновь прибывшей паре — Родригу и его очаровательной спутнице.

— Кто такая? Вы ее знаете? — звучало тут и там.

Но Ниси никто не знал, а хозяйке дома Родригу представил ее как свою близкую подругу.

- Да это же наша нянька! Выглядит потрясающе! - восторженно прошептал Рикарду, ища поддержки у Паулы. — Ты согласна, что она — красавица? Ну Родригу! И как только сумел разглядеть в ней это!

Паула была вне себя от ярости:

— Это позор! Твой братец оскорбил всех нас, унизил! Неужели ты этого не понимаешь? Привел плебейку в благородное общество!..

— Ой, перестань! — с досадой произнес Рикарду. — Никого он не оскорбил. Я уверен, что сейчас Родригу завидуют все мужчины.

— И ты тоже? — вскипела Паула.

— Нет. Я хотел сказать; все, кроме меня, — засмеялся Рикарду.

Паулу это, однако, не успокоило. Весь вечер она не спускала глаз с Ниси, подыскивая удобный момент, чтобы высказать няньке все, что о ней думает. И как только Ниси направилась в дамскую комнату, Паула последовала за ней.

— Ты у кого украла это платье? — спросила она, испепеляя Ниси ненавидящим взглядом.

Та приняла вызов:

— Его мне подарил Родригу! Так же как и сережки, и браслет! По-моему, у него хороший вкус.

Паула едва удержалась, чтобы не залепить ей пощечину.

— Какая же ты дрянь! Все думают, будто Родригу использует тебя, чтобы досадить мне, но я вижу, ты сама хочешь прибрать его к рукам! Неужели ты так глупа, что и вправду надеешься завоевать любовь Родригу?

Ниси больше не могла сносить оскорблений и заявила прямо:

— Не только надеюсь, но и уверена в этом! Я выйду замуж за Родригу! И ты, шлюха, не сможешь мне помешать.

— Я все расскажу Эстеле, Она вышвырнет тебя! — нанесла ответный удар Паула, но он не достиг цели.

Ниси рассмеялась ей в лицо:

— Расскажи, расскажи! Пусть Эстела поймет, что ты по-прежнему интересуешься Родригу! Ты уже потеряла его, теперь потеряешь и Рикарду!

В зал дамы вернулись возбужденными, но это заметил только Родригу. Он догадался, что между ними наверняка произошла стычка, и, желая позлить Паулу еще больше, нежно приложился к губам Ниси.

— Пойдем потанцуем, а то я тут без тебя уже начал скучать!

Паула тотчас же заявила Рикарду, что хочет уйти домой.

— Ты что, ревнуешь моего брата? — сделал он неприятное открытие.

— Я просто не могу находиться здесь рядом с этой плебейкой, — раздраженно бросила она.

Увидев, что Рикарду и Паула собираются уходить, Родригу отозвал брата в сторону и попросил его:

— Не говори Эстеле, что я был здесь с Ниси. Я никого не боюсь, просто не хочу новых скандалов в нашей семье.

— Ладно. Я тоже не сторонник скандалов, — миролюбиво улыбнулся ему Рикарду.

Доставив Ниси домой, Родригу поблагодарил ее за прекрасный вечер и еще раз поцеловал в губы. Она, тая от счастья, сказала в ответ:

— Это я должна вас благодарить, сеньор Родригу.

— Перестань называть меня сеньором, — рассердился он. — Зови просто по имени. Договорились?

— Да... Родригу!..

На следующий день у нее был выходной, и она отправилась к Жулиу и решительно порвала с ним.

—— Но почему? Почему?! — в отчаянии спрашивал он.

— Потому что я люблю другого! — не стала скрывать Ниси.

— Кто он? Я его знаю?

— Это тебе знать необязательно, — сказала она довольно жестко.

Поскольку Алзира и Аугусту всерьез готовились к свадьбе дочери, то Ниси вынуждена была сообщить им о своем разрыве с Жулиу.

Аугусту воспринял эту новость с горечью и тревогой за дальнейшую судьбу Ниси. Алзира же сказала, что рада за Жулиу: теперь он найдет другую, хорошую девушку и будет с ней счастлив.

Луис-Карлус промолчал, испытывая двойственное чувство. С одной стороны, ему полегчало оттого, что сестра перестала наконец обманывать Жулиу, но с другой — было жаль друга, который так любит Ниси и наверняка очень страдает, потеряв ее.

— А ты почему такой печальный? — обратилась к нему Ниси. — Тоже осуждаешь меня?

— Нет, — сказал Луис-Карлус. — Тебе видней, как следует поступать.

Ниси поняла, что брата мучает еще какая-то проблема, и предложила ему прогуляться.

— Ну а теперь выкладывай, какие у тебя неприятности, — сказала она, когда они вышли во двор.

— Их несколько, — вздохнул Луис-Карлус. — Одна — всегдашняя. Нет спонсора, который бы оплатил мое участие в гонках.

— Тут я тебе попробую помочь, — неожиданно заявила Ниси. — Сколько надо денег?

— У тебя такой суммы не наберется! Мне нужно не менее двух тысяч долларов.

— Я же не в своем кармане собираюсь их искать, — возразила она.

— А где? У Родригу Медейруса?

— Пока не знаю. Но обязательно постараюсь найти такого спонсора.

— Если мать узнает, что ты ищешь деньги для гонок, она тебя со свету сживет! — усмехнулся Луис-Карлус. — Ей все время кажется, что я непременно должен разбиться.

— Ей вообще все видится только в мрачных тонах, — недовольно заметила Ниси.

— Да, особенно в последнее время. Ты знаешь, она чего-то боится и что-то скрывает от нас. Один раз я видел, как она получила письмо и буквально переменилась в лице. Но так и не сказала, от кого было то письмо.

— А ты сам не мог его найти и прочитать?

— Нет. Она сразу же сожгла его.

— Все это очень странно, — насупилась Ниси. — Пойду-ка я к Апаресиде, может, у нее что-то выведаю.

Той, однако, дома не оказалось, и Ниси от нечего делать стала болтать с Вивианой.

— Ну, как твой роман с Бруну? Еще продолжается? — спросила она.

Вивиана помрачнела.

— Это не роман. Просто мы дружили с Бруну. Но моя мать пошла к нему домой и все испортила. Теперь сеньора Тереза вообще меня возненавидела и хочет отправить Бруну на учебу за границу — только чтобы он не виделся со мной.

— А зачем Апаресиде понадобилось туда ходить? — изумилась Ниси.

— Мне она объяснила так, будто искала там работу. Но Бруну говорит, что его родители не давали никакого объявления, и ему также показалось, будто моя мать и сеньора Тереза давно знакомы, только почему-то это скрывают. Когда он вошел в комнату, они сразу же прервали свой разговор, но обе были очень возбужденными.

— Надо же! Кругом сплошные тайны! — покачала головой Ниси, вспомнив сцену у ворот, когда Апаресида едва не лишилась чувств, случайно столкнувшись с Терезой. — А что, Апаресиде нужна работа?

-Да.

— Я попробую устроить ее кухаркой к Медейрусам.

Проведя целый день в своем бедняцком квартале, Ниси и не подозревала, какие бурные события происходили в семье Медейрусов. Ей было также невдомек, что со вчерашнего вечера элита Сан-Паулу живо обсуждала таинственную незнакомку, с которой Родригу Медейрус был на светском рауте.

Марилу позвонила Эстеле сразу после завтрака и огорошила ее вопросом:

— С кем Родригу ходил вчера на прием к Улчи Вигдал?

— Я вообще не знала, что он там был, — сказала Эстела.

— А жаль! Весь Сан-Паулу об этом гудит. И никто не знает, откуда взялась эта красотка и кто она.

— Я сейчас спрошу у Родригу и тебе перезвоню, — пообещала Эстела.

Позвонив брату в офис, она ничего не выяснила: Родригу сказал, что ее не должно волновать, с кем он проводит время.

— Ну что ж, подождем вечерних газет, — рассудила Марилу. — Там обязательно должен быть отчет о приеме у Вигдал, да еще и с фотографиями!

Паула тоже потеряла покой со вчерашнего вечера и, промаявшись ночь без сна, решилась на разговор с Родригу.

Он очень удивился, увидев ее в офисе. А она улыбнулась своей ангельской улыбкой и сказала:

— Я пришла просить у тебя прощения. Мне очень жаль, что по моей вине ты так страдаешь. Из-за того и няньку притащил на прием.

— Я бы посоветовал тебе не говорить о Ниси в пренебрежительном тоне, — осадил ее Родригу. — Она верный, надежный человек. Личность! А ты — пустая и порочная!

— Пусть так. Я согласна выслушать от тебя любые упреки.

— Это не упрек, а констатация факта.

— Но ты же все равно меня любишь! Иначе бы не стал юродствовать вчера на приеме. И я тебя люблю!

— Вот как? — язвительно усмехнулся Родригу. — Значит, любишь меня, а замуж собираешься за моего брата? Теперь он оказался в дураках?

— Одно твое слово — и я порву с Рикарду!

— А если я не произнесу этого слова, так и выйдешь замуж за Рикарду, не любя его?

— Если ты не готов простить меня сейчас, я буду ждать! — с преувеличенным пафосом заявила Паула.

— Боюсь, в таком случае тебе придется помереть старой девой, — уколол ее Родригу, и Паула отплатила ему той же монетой:

— Это не намного хуже, чем жениться на няньке! Кстати, ты знаешь, что она всерьез помышляет о том, чтобы выйти за тебя замуж?

— А что, это неплохая идея! — парировал Родригу. — Сейчас я обдумаю ее как следует. А ты — уходи. Нам не о чем с тобой разговаривать!

Паула вынуждена была уйти, но сдаваться она вовсе не собиралась. Теперь ей во что бы то ни стало надо было наказать эту выскочку — няньку! Но самой идти к Эстеле нельзя, Рикарду прав. Эстела поймет, что Паула опять нацелилась на Родригу. Да и Рикарду пока не должен об этом знать. Так что действовать надо через подставных лиц. И Паула поехала в особняк Медейрусов, где подкупила Сокорру, хорошо заплатив ей за услугу.

Вечером, когда Ниси вернулась домой, отгуляв свой выходной, Сокорру доложила хозяйке:

— Сегодня я убирала в комнате Ниси и случайно увидела там дорогие платья и туфли. По-моему, она их украла у вас.

Ниси, не ожидавшая такого удара, на мгновение остолбенела, а потом сказала Эстеле:

— Пойдемте! Я покажу вам эти платья. Вы сами увидите, что они вовсе не ваши!

Эстеле не очень понравилось такое предложение, но надо было как-то уладить конфликт между горничной и няней, поэтому она пошла в спальню Ниси.

— Да, это не мои вещи, — сказала она с явным облегчением. — Но где ты взяла деньги, чтобы купить такие наряды?

— Я купила все это по дешевке, во время льготной распродажи, — нашлась Ниси. — А вы поверили, что я, воровка?

— Нет-нет, — успокоила ее Эстела. — Мне самой | неприятно это недоразумение.

Затем она строго отчитала Сокорру, чтоб не совала свой нос куда не следует и тем более не возводила напраслину на кого бы то ни было из живущих в этом доме. Сокорру вынуждена была попросить прощения не только у Эстелы, но и у Ниси.

Потом она отчиталась перед Паулой по телефону, и та закричала в бессильной злобе:

— Дура! Тупица! Почему ты не сказала Эстеле, что нянька была в одном из этих платьев на приеме у Вигдал?

— Я не смогла. Тогда бы сеньор Родригу меня уволил.

— Не бойся, я найду тебе другую работу.

— Нет, сеньорита Паула, не заставляйте меня, пожалуйста. Я сделала все, что было в моих силах.

Она положила трубку и тотчас же услышала за спиной голос Ниси:

— Так сколько тебе заплатила Паула за твою грязную работу?

Сокорру ей не ответила.

Зато Рикарду, находившийся поблизости, услышал вопрос Паулы и заинтересовался, о чем тут идет речь.

Ниси ему все рассказала.

— Неужели Паула на такое способна? — огорчился он. — Я поговорю с ней...

Рикарду осекся, увидев сияющую Марилу, вошедшую в гостиную с кипой вечерних газет.

— Добрый вечер! Не желаете ли ознакомиться со свежей прессой? — обратилась она к Рикарду и Ниси, предложив им несколько газет. — Там сегодня много интересного, особенно снимки! Я специально заехала к моей подруге, чтобы поделиться с ней впечатлениями. Она прошествовала в комнату Эстелы, а Ниси, увидев свои фотографии в газетах, упавшим голосом произнесла:

— Теперь сеньора Эстела меня точно уволит.

— Не паникуй раньше времени, — посоветовал ей Рикарду. — Я думаю, Родригу тебя в обиду не даст.

Однако Эстела уже спускалась по лестнице, и ее грозный вид не предвещал ничего хорошего.

— И у тебя сердце не дрогнуло, когда ты оставила Тэу одного, даже никого не предупредив о своем уходе? — подступила она к Ниси. — И наглости хватило отправиться на светский прием, выдавая себя за госпожу?

Ниси упорно молчала, глядя Эстеле прямо в глаза и как бы давая понять, что считает ее вопросы риторическими.

В конце концов, Эстела не выдержала этого дерзкого взгляда и сказала коротко:

— Ты уволена!

Ниси так же молча направилась в свою комнату, но Рикарду крикнул ей вдогонку:

— Не спеши уходить. Сейчас приедет Родригу, и все уляжется.

Ниси тоже на это надеялась, но все же стала не спеша складывать свои вещи.

Спустя некоторое время к ней постучался Родригу.

— Прости, я втянул тебя в эту неприятную историю. И пока мне не удалось повлиять на Эстелу. Конечно, она вправе решать, кому доверить своего сына. Но она отходчивая и, надеюсь, уже к утру сменит гнев на милость.

Ниси была разочарована: ведь обещал же он все уладить, если Эстела узнает, что Тэу оставался несколько часов без присмотра!

Родригу почувствовал, о чем она в тот момент думала, и ответил на ее мысли так:

— Я обещал оградить тебя от неприятностей и сдержал слово. Если даже Эстела не изменит своего решения, я сам устрою тебя на другую работу, гораздо лучше нынешней. Так что не расстраивайся. И давай подождем до утра. «Не нужна мне никакая работа, если там не будет тебя!» — хотелось кричать Ниси, но она, сцепив зубы, промолчала.

А утром Эстела сама умыла и накормила малыша, из чего Ниси заключила, что рассчитывать на милость хозяйки не следует.

Теперь помешать ее увольнению могло только чудо, Ниси стала молить Бога о таком чуде. «Господи, — просила она, — сделай так, чтобы сейчас сюда вошел Родригу и сказал: «Ты остаешься в этом доме, только будешь не нянькой, а моей женой!»

Эту своеобразную молитву она творила, стоя у окна, и вдруг увидела, как Родригу сел в машину и уехал. Чуда не произошло.

Взяв сумку с вещами, Ниси вышла через черный ход, потому что встречаться с кем-либо у нее не было сил.

Оказавшись вне дома, она медленно побрела к воротам. А в это время Тэу плакал на руках у матери.

— Сейчас же поезжай в агентство и привези няню! Любую! Первую попавшуюся! — скомандовала мужу Эстела.

Тадеу воспротивился:

— Сейчас я не могу этим заняться. У меня важная встреча в банке.

И во избежание дальнейших пререканий с женой он быстренько направился к своей машине.

Эстеле это показалось чрезвычайно подозрительным. Умчался, не стал с ней разговаривать. Наверняка спешит на свидание со своей нимфеткой. Проследить бы за ним, да на кого оставить Тэу!

Времени на раздумья у Эстелы не было — промедли она еще секунду, и может упустить Тадеу из виду. А он уже выезжал со двора, и Ниси, желая остаться незамеченной, спряталась за кустом.

Тадеу промчался мимо.

Ниси вышла из укрытия и едва не попала под другую машину: за рулем была Эстела, а рядом с ней на сиденье копошился плачущий Тэу.

Когда машина поравнялась с Ниси, дверца внезапно открылась и Тэу стал вываливаться наружу. В то же миг Ниси сделала отчаянный прыжок и поймала ребенка на лету. Но сама при этом не удержалась на ногах, больно ударившись спиной об асфальт.

Перепуганная Эстела резко затормозила. Потом долго не могла оправиться от шока.

А Ниси, поднявшись с асфальта, крепко прижимала к себе малыша, целуя его и обливаясь слезами.

— Прости меня, — сказала ей очнувшаяся Эстела. — Ты спасла моего сына. Я не знаю, как тебя отблагодарить.

— Мне не надо никакой благодарности, — ответила Ниси. — Я люблю Тэу и хочу быть с ним.

— Да, конечно! — воскликнула Эстела. — Лучшей няни, чем ты, мне не найти! Я вчера погорячилась и теперь искренне в этом раскаиваюсь!

Ушибы оказались довольно сильными, врач прописал Ниси постельный режим, и она теперь чувствовала себя в доме Медейрусов любимым балованным ребенком, вокруг которого вертелись все члены семьи. Все поочередно заходили к ней в спальню, приносили всяческие лакомства, и каждый старался развлечь Ниси, подбодрить.

Навестила пострадавшую и Паула.

— Значит, ты ухитрилась совершить подвиг? Надо же, какая героиня!

Ниси попросила ее уйти. Но Паула распалялась все больше и с трудом подавляла в себе желание избить ненавистную няньку.

—— Не вынуждай меня звать на помощь, — предупредила ее Ниси.

Но помощь пришла сама — в лице Родригу. Паула тотчас же выскользнула из спальни, а Ниси расплакалась и пожаловалась Родригу:

— Она все время обижает, оскорбляет меня. И не успокоится, пока сеньора Эстела не выгонит меня отсюда.

— Этого никогда не случится, — заверил ее Родригу и, как маленькую, погладил по волосам. — Мы так благодарны тебе за то, что ты спасла Тэу.

Его рука продолжала нежно гладить ее волосы. Ниси, пребывая в сладостном блаженстве, расценила этот жест Родригу как проявление любви и в ответном порыве выпалила:

— Что Тэу? Я могла бы спасти тебя и сделать счастливым! Я люблю тебя!

Родригу испуганно отдернул руку, и это сразу же отрезвило Ниси.

— Конечно, я дура, — горько усмехнулась она. — Только у дур есть право на мечту, не так ли?

Ошеломленный Родригу молчал, не зная, как выйти из этой щекотливой ситуаций, не обидев Ниси. Пауза затянулась до неприличия. Еще мгновение, и Родригу, вероятно, пришлось бы попросту бежать, продемонстрировав свое малодушие. Но тут вошла Эстела и тем самым разрядила атмосферу.

Для Родригу, однако, этот разговор не прошел бесследно: он понял, что слишком безответственно вел себя с Ниси, и решил впредь держаться от нее подальше.

Глава 9

Когда хандра немного отпустила Родригу и он вновь стал интересоваться семейным бизнесом, то с изумлением обнаружил, насколько четко и умело ведет дела Сиру. Во-первых, он легко доказал в суде неправомочность действий Рикарду при заключении финансовой сделки с Новаэсом и все-таки уберег компанию от того грабительского кредита.

Во-вторых, представил совету директоров свой проект развития «Индустриас Медейрус», который оказался достаточно смелым и в то же время предельно сбалансированным.

— Откуда у тебя такая хватка, такие знания? — спросил его Родригу. — Ты же ведь не экономист.

— Ну, деловая хватка у меня была всегда, твой отец это хорошо знал, — ответил Сиру. — А премудрости экономики я стал изучать на специальных курсах сразу же после того, как ознакомился с завещанием.

Родригу недоверчиво покачал головой:

— По-моему, ты темнишь. За пару месяцев достичь подобного результата способен только гений.

— Так, может, я и есть гений от экономики, но поздно это в себе открыл? — засмеялся Сиру.

— Нет, ты уж извини, мне трудно в это поверить. Возможно, тебе повезло найти какого-то весьма квалифицированного консультанта?

— Ты почти угадал!

— И кто же он?

— Руководитель моих экономических курсов, — озорно блеснул глазами Сиру.

— Так представь его нам. Зачем надо делать из этого тайну?

— Да нет никакого консультанта, — пошел на попятный Сиру. — Я пошутил.

— А я в последнее время совсем перестал понимать, когда ты шутишь, а когда говоришь всерьез, — с явной обидой произнес Родригу.

— Ничего, со временем все поймешь, — загадочно улыбнулся Сиру.

— Не нравится мне твоя игра в таинственность, — еще более определенно высказал свое мнение Родригу. — Скажи, зачем ты собираешься ехать в Париж? Как это связано с делами фирмы?

— Да никак! — отрезал Сиру. — Я еду туда по делам семейным.

Родригу усомнился и в этом, но больше вопросов не задавал.

Зато Марилу, жена Сиру, замучила его расспросами о поездке в Париж.

— Насколько я знаю, у вас нет деловых контактов с Францией, — рассуждала она.— По крайней мере, ты никогда туда не ездил.

— Раньше это не входило в мои обязанности, а теперь входит. Ты забыла, что я руковожу компанией вместо Эдуарду?

— Не забыла, но мне кажется, ты слишком вошел в роль. Возомнил себя миллионером!

— На тебя не угодишь! — вышел из терпения Сиру. — Ты пилила меня за пристрастие к картам — я с большим трудом поборол эту вредную привычку. Что тебя не устраивает сейчас?

— То же, что и всегда! — заплакала Марилу. — Вспомни, когда в последний раз мы занимались любовью! Ты привык развлекаться на стороне. И сейчас вместо карт решил прожигать жизнь в заграничных путешествиях!

— Да у тебя просто больное воображение!

— А если я не права, то почему ты не хочешь взять меня с собой в Париж?

— Потому что я еду туда работать, а не слушать твое нытье! Оно мне и здесь надоело.

Он ушел, хлопнув дверью. А Марилу вновь осталась наедине со своими проблемами. Отношения с мужем у нее испортились давно, она к этому уже почти привыкла. И беспокоила ее сейчас не собственная несчастная судьба, а будущее дочери. Лижии на днях исполнится двадцать пять, а она до сих пор не замужем. Упустила в свое время Родригу Медейруса. Вела бы себя посмелее, так никуда бы он не делся. А то «дружили» несколько лет, как школьники... И сейчас не может окрутить его. Даже нянька оказалась проворнее!

— Ты почему не зажигаешь свет? — заглянув в комнату матери, спросила Лижия.

— Задумалась... — не стала вдаваться в подробности Марилу. — А ты уже пригласила Родригу на свой день рождения?

— Да. Только он вряд ли придет. Я его совсем не интересую.

— Так надо же заинтересовать! Он переживает душевную травму, а ты посочувствуй ему, приласкай его. Мужчина в таком состоянии — как ребенок. Сам идет в руки. Кто пригреет, тот ему люб.

— Мама, хватит! — не выдержала Лижия. — Ты говоришь мне это каждый день.

— Ну да, я говорю, а ты ушами хлопаешь. Решила уступить Родригу няньке?

—Да при чем тут нянька! Родригу не может забыть Паулу, вот и пытается ей досадить, флиртуя с Ниси.

— Я в этом не уверена, — сказала Марилу. — Нянька не так проста. И если ты будешь бездействовать, она отберет у тебя Родригу.

— Нельзя лишиться того, чего и так не имеешь, — заметила Лижия.

— Ты рассуждаешь, как твой дед. Он на тебя дурно влияет.

— Дедушка Америку не может повлиять на меня дурно. Он мудрец и реалист в отличие от тебя.

— Это он — мудрец? Не смеши меня! Я никогда не прощу ему, как он по-хамски вел себя с Клотильдой Жордан. Юродствовал. Битый час говорил о жареных сардинах, ковырялся в зубах. Конечно, она пришла в ужас от такого жениха!

— Но он-то не набивался ей в женихи, — напомнила матери Лижия. — Ты сама пригласила к нам Клотильду и намекнула ей, что дед не прочь на ней жениться.

—— Вот он за это мне и отомстил. Прикинулся хамом и кретином. А в результате отпугнул такую благородную женщину.

— Мама, я не понимаю, почему ты так настойчиво пытаешься его женить.

— Потому, что он стар и у него больные ноги! Не сегодня-завтра он может слечь, и кто тогда будет за ним ухаживать?

— Ты, я, сиделка, наконец?

— Нет, дорогая, такая перспектива меня не устраивает, — заявила Марилу. — Тебе надо выходить замуж и растить собственных детей, а мне это и вовсе не по силам.

Даже если я найму пять сиделок, все равно мне каждый день придется видеть больного неподвижного старика. Да я просто с ума сойду!

— Мама, у меня волосы дыбом встают от твоих слов, — призналась Лижия. — Это же твой родной отец! Если он не нужен тебе, то неужели будет нужен Клотильде или какой-либо другой женщине?

— Та, на которой он женится, будет вынуждена за ним ухаживать, потому что получит богатое наследство после его смерти, — спокойно пояснила Марилу.

Лижия пришла в ужас от такого откровения,

— Надеюсь, ты не говорила этого дедушке?

— Говорила много раз! Пусть не надеется, что я буду при нем сиделкой.

— Теперь мне понятно, почему он так редко у нас бывает, — печально промолвила Лижия, а про себя подумала, что не зря дед питает симпатию к Горети — женщине простоватой, но участливой и доброй.

Клотильда приняла приглашение Марилу и согласилась пообедать с Америку не от хорошей жизни. Положение было таково, что за неуплату налогов сестры Жордан вскоре могли лишиться своего фамильного особняка.

Когда речь впервые зашла о том, что особняк может быть продан с аукциона, Клотильда предложила другой вариант:

— Не разумнее ли расстаться с Ренуаром и прочими картинами, чем лишиться дома?

И тут Элизинья призналась, что давно уже продала все ценные картины из семейной коллекции, заменив их подделками.

Клотильда пришла в ужас, но Элизинья добила ее, сказав, что так же поступила и со своими бриллиантами.

— Но куда же подавались эти деньги? — недоумевала Клотильда.

— А на что, по-твоему, мы жили последнее время? — задала ей встречный вопрос Элизинья.

Фреду предложил сдать особняк в аренду, а самим поселиться в пристройке, но сестры пока не дозрели до такого шага психологически.

Пытаясь им помочь, Фреду начал с самого простого: дал Элизинье деньги и велел ей расплатиться с Горети за сшитые для них платья. Сестра же его обманула. Встретившись не с Горети, а с Бени, отдала ему только часть долга. Но Фреду об этом не знал и поэтому надеялся, что Горети изменила свое негативное отношение к сестрам Жордан.

Для него это было крайне важно потому, что он все больше влюблялся в Горети и даже подумывал о том, чтобы на ней жениться. Горети тоже увлеклась им. Но Жулиу предупредил Фреду, чтобы тот по-прежнему не говорил ей, кто он на самом деле.

— Горети женщина решительная, — пояснял Жулиу, — Как только узнает, что ты — брат Элизиньи Жордан, сразу же прогонит тебя.

И Фреду продолжал встречаться с ней, выдавая себя за водителя грузовика.

Со временем ему пришлось включить в число заговорщиков еще и Бени, который давно был знаком с Фреду.

— Я люблю твою сестру и хочу на ней жениться, — прямо сказал ему Фреду. — Но ты пока не выдавай меня, ладно?

Бени пообещал хранить молчание, считая Фреду подходящей парой для сестры. В самом деле, не выходить же ей замуж за старика Америку, который недавно предложил Горети руку и сердце! Она, конечно, ответила ему вежливым отказом. А Фреду ей очень нравился. Возможно, Горети бы и отважилась на замужество, да этому препятствовала Симони, втайне надеявшаяся помирить отца и мать.

— Этот Фреду такой противный, — говорила она матери. — Я просто видеть его не могу! И к тому же он, судя по всему, нищий. Тогда уж лучше тебе выйти замуж за Америку. Он хоть и старик, но добрый и богатый.

Об Америку Симони говорила так спокойно, зная, что мать нисколечко не влюблена в него.

: Горети молча выслушивала дочь, не желая с ней ссориться. Слава Богу, та хоть перестала встречаться с отцом. Горети это радовало, и она хотела сохранить хрупкий мир в семье. А потому и не давала Фреду определенного ответа на его предложение о женитьбе.

И он, понимая ее душевное состояние, терпеливо ждал. На своей ферме Фреду теперь практически не жил, однако в Сан-Паулу его удерживала не только Горети, но и желание разрешить финансовую проблему сестер.

А сделать это было очень нелегко.

Когда Фреду попросил показать ему все документы, оставшиеся от покойного мужа Элизиньи, то натолкнулся на ее сопротивление:

— Он все уничтожил, перед тем как исчезнуть!

Элена же была уверена, что мать не просто прячет какие-то документы, но и шантажирует ими Новаэса.

— Однажды она вынула из шкафа какие-то бумаги, положила их в сумку и сказала, что идет в музей. Но спустя час я случайно увидела ее выходящей из банка Новаэса, — рассказывала Элена дяде. — И сразу же после этого у нее вдруг появились деньги на покупку разных безделушек.

Разумеется, Элизинья отрицала, что берет деньги у Новаэса, но под давлением Фреду и Элены все же вынуждена была показать те бумаги, о которых шла речь. Это был документ, свидетельствующий, что Отавиу Феррас принадлежит половина акций какого-то предприятия, расположенного на Каймановых островах. А владельцем второй половины был, конечно же, Руй Новаэс.

— Так вот же они, деньги! — воскликнул Фреду. — Прибыль от деятельности этого предприятия до сих пор поступает на счет Отавиу. Надо только выяснить, услугами какого банка он пользовался, и перевести счет на имя его наследников.

- Руй сказал мне, что этот документ — фикция, — пояснила Элизинья. — Никакой фирмы на Каймановых островах нет. Они придумали ее, чтобы скрыть какую-то часть доходов и не платить налоги.

— И ты ему поверила?!

— Ну да...

- А он за твое молчание платит тебе деньги, которые ты к тому же скрываешь от семьи?

— Новаэс дал мне только один раз, и то немного, — созналась Элизинья. — Он утверждает, что сам едва сводит концы с концами, потому что Отавиу обокрал его.

— Ладно, с этим мы разберемся, — сказал Фреду. — А теперь ты, Олавинью, отведешь меня к своему приятелю, который видел Отавиу в Нью-Йорке.

— Его сейчас нет в Сан-Паулу. Он вообще уехал из Бразилии, — стал уворачиваться Олавинью.

И тут Фреду опять помогла Элена.

— А я думаю, ты специально держишь в тайне этого приятеля, поскольку тоже шантажируешь Новаэса и выкачиваешь из него деньги.

- Это неправда! — взвился Олавинью.

— Нет, я точно знаю, что Новаэс оплатил твое участие в недавних гонках, — возразила Элена. — Интересно, за какие заслуги?

— Ложь! — стоял на своем Олавинью.

— Но это нетрудно проверить, — заметил Фреду. — Стоит только сходить в оргкомитет соревнований и выяснить, кто перечислил деньги.

Припертый к стенке, Олавинью вынужден был назвать имя своего таинственного приятеля: Жуилгерме Амарал.

Встретившись с ним, Фреду выяснил, что Жуилгерме действительно видел в Нью-Йорке человека, очень похожего на Отавиу.

— Он сидел в ресторане с красивой женщиной и выглядел как преуспевающий бизнесмен.

— А на каком языке они говорили? — спросил Фреду.

— Я не слышал. Они сидели довольно далеко от меня, — ответил Жуилгерме.

Фреду послал запрос в Нью-Йорк и, не дожидаясь ответа, встретился с Новаэсом. Но ничего путного из этого разговора не вышло: Рун продолжал твердить, что та совместная фирма существовала только на бумаге, и что Отавиу его обворовал.

— Но как ты думаешь, почему труп Отавиу так и не был найден? — спросил Фреду. — Не потому ли, что он жив и выполняет твои поручения в какой-то другой стране?

— Если он и вправду жив, — сказал Новаэс, — то прячется потому, что присвоил мои деньги.

— А может, он вынужден скрываться от убийцы, которого ты нанял, чтобы с ним расправиться? Ведь Отавиу слишком много знал, не так ли?

— Это все твои домыслы!

— Не только мои, — возразил Фреду. — Я встречал такую же версию в одной из газет.

— Что же тут удивительного? — усмехнулся Новаэс. — Та газета принадлежит моему давнему противнику — Конраду Медейрусу. Он много раз пытался меня уничтожить, но у него кишка тонка!

Негаданный визит Фреду окончательно испортил настроение Новаэса, которое и без того не было радужным. В последнее время неприятности сыпались на него одна за другой, планы катастрофически рушились, а люди, на которых он делал станку, внезапно выходили из повиновения.

Одним из таких людей был Сиру. Когда он аннулировал финансовый договор Рикарду, Новаэс пригрозил ему.

— Ты зарвался, парень! Придется мне отдать Медейрусам видеокассету, отснятую как раз тогда, когда ты крупно проиграл в казино.

— Отдай, — спокойно отреагировал Сиру. — Я и сим могу им сказать, что захаживал иногда в казино, однако после того проигрыша зарекся играть в карты. И то будет чистая правда.

— Но я могу приложить к кассете копию чека, из чего станет ясно, что ты занимаешь крупные суммы в моем банке.

— А я отвечу копией другого чека — о возвращении этой суммы в твой банк, — парировал Сиру. — Ты забыл, что я ничего тебе не должен? Так что оставь меня в покое.

Новаэс и сам понимал, что Сиру сейчас неуязвим, но все же надеялся взять его на испуг.

— Ничего, настанет день, когда я вновь подловлю тебя в казино,— сказал он напоследок. — Такие азартные игроки, как ты, не способны окончательно порвать с картами.

Тем временем Паула пожаловалась отцу, что Рикарду не слишком торопится со свадьбой.

— Мне даже кажется, что он ко мне вообще охладел, — добавила она. — Я попросила Сокорру наблюдать за ним, и она доложила, что Рикарду несколько раз звонил Элене Жордан, предлагал ей куда-нибудь пойти, но та, к счастью, не согласилась. А вчера мы встретили на улице Бруну с его черной подружкой, так Рикарду глаз с нее не сводил и все расспрашивал, где она учится, чем занимается...

Новаэс вновь помянул недобрым словом Сиру и подыскал новый крючок для Рикарду, на который того можно было бы подцепить. Когда Рикарду в очередной раз пришел к Пауле, Новаэс заглянул к ним в комнату и по-отечески осведомился:

— Ребята, может, вы тянете со свадьбой потому, что у вас нет собственного жилища? Так я готов вам помочь.

— Да, это одна из основных причин, — подтвердил Рикарду. — Мне не хотелось бы вести Паулу в родительский дом. Родригу до сих пор на нее зол, им будет сложно уживаться под одной крышей.

— Но ведь можно жить здесь, у моих родителей! — напомнила Паула.

— Нет, я надеюсь купить собственную квартиру, — сказал Рикарду. — Вот подкоплю денег...

Новаэс только и ждал этой фразы, чтобы предложить:

— Так возьми у меня! Потом, со временем, вернешь. Я, конечно, мог бы подарить вам эту квартиру, но понимаю, что ты, Рикарду, хочешь быть во всем самостоятельным.

— Да, вы верно понимаете.

— Ну, тогда тебе стоит взять деньги и написать расписку. В этом случае не останется никаких сомнений, что я не подарок тебе сделал, а всего лишь дал ссуду, — ввернул Новаэс.

И Рикарду, не учуяв подвоха, написал расписку, а потом и купил квартиру в элитном районе. Правда, Паула, как бы между прочим, оформила купчую на свое имя...

Таким образом с Рикарду все было улажено, и, казалось бы, Новаэс мог вздохнуть с облегчением, да тут ему нанес удар собственный сын.

Он обозлился на родителей за то, что они запрещали ему встречаться с Вивианой, и отомстил им весьма своеобразно: отправил на конкурс видеофильм, отснятый на скандальной свадьбе Паулы. Причем ни Паулы, ни Родригу там не было видно, гневный монолог жениха звучал за кадром, а в это время на экране поочередно возникали перекошенные лица Терезы и Руя.

По закону подлости именно фильм Бруну получил первый приз, и его показали по всем каналам телевидения.

Последовал страшный скандал, кончившийся тем, что Бруну ушел из дома и попросил убежища у Апаресиды.

Новаэс еще не успел пережить эту беду, как на него свалился Фреду, с которым надо было держать ухо востро. И Руй, поразмыслив, нашел-таки неординарный ход, способный обезопасить его от происков Фреду.

— Я знаю, что у тебя до замужества был роман с Фреду Жорданом, — сказал он жене, весьма напугав ее.

Тереза тотчас же принялась оправдываться:

— Это был не роман, а так... несколько встреч...

— Ладно, успокойся, я вспомнил о нем не из ревности, — сказал Новаэс. — Мне надо, чтобы ты подластилась к Фреду и выяснила, что ему известно об Отавиу.

— Я не сумею, — воспротивилась Тереза. — Да и с чего это он станет со мной откровенничать?

— Сумеешь, если захочешь. Поезжай к нему, скажи, что давно мечтала с ним повидаться, вспомнить молодость, — наставлял ее Новаэс. — Ну а потом между прочим спросишь и об Отавиу.

Тереза все сделала, как ее учил муж, но Фреду разгадал замысел Новаэса и, прощаясь с гостьей, сказал:

— В общем, ты убедила меня в том, что Отавиу мертв. И я больше не стану ворошить его темное прошлое. Твой супруг может успокоиться.

Новаэс, однако, тоже был не лыком шит и потому не слишком поверил Фреду.

— Наверное, мне не обойтись без этого сосунка Олавинью, — сказал он Терезе. — Ему ведь понадобятся деньги для участия в очередных гонках, как ты считаешь?

— Безусловно, понадобятся, — улыбнулась она.

— Ну, значит, подождем пару дней. Насколько я знаю, гонки эти не за горами.

Новаэс не ошибся. Олавинью пришел к нему, чтобы продать важную информацию:

— Дядя Фреду заинтересовался фирмой на Каймановых островах и банковским счетом отца.

— Это мне известно, — сказал Новаэс. — Но я благодарен тебе за дружбу и потому оплачу твое участие в гонках. Ты ведь собираешься в них участвовать?

— Да. И надеюсь выиграть главный приз!

— Ну что ж, дерзай, — похлопал его по плечу Новаэс. — А если будут еще какие-то новости о Фреду — приходи, я в долгу не останусь.

Глава 10

Усилия Марилу не пропали даром: зазвав Родригу на день рождения Лижии, она добилась некоторого сближения молодых .людей. Весь вечер они танцевали. И говорили, говорили...

Родригу вдруг обнаружил, что, кроме Ниси, у него есть еще один близкий друг, которому можно открыть душу: Лижия! Ведь она давно любит его — молча, безропотно, не напоминая о себе и не претендуя на ответное чувство. Вероятно, именно такой и бывает настоящая любовь.

После того дня рождения он стал встречаться с Лижией все чаще, а Ниси отдалил от себя, напуганный ее недавним признанием в любви.

Ниси, конечно же, переживала, но сохраняла присутствие духа и готовилась вступить в схватку с новой соперницей.

Постепенно у нее созрел план борьбы с Лижией — вроде бы простой, даже примитивный, но, по сути — весьма изощренный.

Начала она с того, что попросила прощения у Родригу:

— Мне стыдно за мою несдержанность. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я расслабилась, размечталась и — потеряла друга.

— Нет, я по-прежнему твой друг, — вынужден был уверять ее Родригу.

— Правда? Ты говоришь это не из жалости?

— Нет, что ты! Я очень ценю тебя и дорожу нашей дружбой! Ты была со мной в самые трудные минуты, а такое не забывается.

— Спасибо тебе. Я так счастлива была это услышать!

— Я тоже рад, что отчуждение, возникшее между нами, исчезло. Может, на днях мы куда-нибудь сходим с тобой? Где бы ты хотела побывать?

— Мне давно хочется поехать в Рио-де-Жанейро. Но я туда съезжу одна в ближайший выходной.

— Мы можем съездить и вдвоем.

— Нет! — притворилась испуганной Ниси. — Я не хочу еще одного скандала! Сеньоре Эстеле это не понравится. И сеньорита Лижия может обидеться.

— Лижия поймет. Она очень тонкий и умный человек.

— Именно поэтому мне не хотелось бы ее обижать. Она мне так нравится!

— Да? — обрадовался Родригу. — Я счастлив, что наши мнения тут совпадают. А в Рио мы с тобой как-нибудь обязательно съездим. Посмотришь мои любимые места.

— Ладно, я пока не поеду туда.

В ближайший выходной Ниси и не собиралась ехать в Рио-де-Жанейро, у нее на этот день было запланировано совсем иное путешествие.

Отправилась она... в магазин сеньора Америку — исключительно затем, чтобы наедине поговорить с Лижией. Знакомы они были давно, поэтому Ниси вполне могла позволить себе дружески доверительный тон.

— Я так рада за тебя и Родригу, — сказала она. — Вы прекрасная пара!

— Спасибо, — расплылась в улыбке наивная Лижия.

— К счастью, он перестал мучиться из-за Паулы. Но я хотела тебе сказать: ты все же опасайся ее. Она по-прежнему охотится за Родригу!

— Как?.. — растерялась Лижия. — Разве она не собирается замуж за Рикарду?

— Не знаю, — развела руками Ниси. — Но я сама видела, как Паула подловила в гостиной Родригу и просила у него прощения. Говорила, что лишь теперь поняла, как любит его.

— А он? Что он ответил? — нетерпеливо спросила Лижия.

— Сказал, что никогда не простит ей измены. И это меня как раз настораживает! Если Родригу все еще злится, значит, не до конца вытравил Паулу из своего сердца.

— Да, похоже на то, — огорчилась Лижия.

— Но ты не расстраивайся, — сменила тон Ниси. — Мне он сказал, что любит тебя! Ты только старайся не оставлять его наедине с Паулой.

— Как же я могу это сделать, если она бывает у Медейрусов и в мое отсутствие? — совсем сникла Лижия.

— Тут я тебе помогу, — заверила ее Ниси. — Как только увижу, что она подкатывается к Родригу, сразу же отвлеку ее на себя.

Лижия, растрогавшись, поблагодарила Ниси, а та перешла к другой, тоже очень важной теме:

— Ты не могла бы найти спонсора для Луиса-Карлуса? Он сейчас в прекрасной спортивной форме и вполне может выиграть главный приз. Разумеется, спонсор получит комиссионные от суммы выигрыша.

— Да, я знаю, что для Луиса-Карлуса означают эти соревнования, — сказала Лижия. — По-моему, он — гонщик от Бога. Надо ему помочь. Я поговорю с дедом. Надеюсь, он мне не откажет. Подожди немного здесь, я сейчас его приведу.

Америку отнесся к просьбе внучки весьма благосклонно:

— Я давно присматриваюсь к Луису-Карлусу, и он мне нравится. Охотно ему помогу. А если он завоюет главный приз, то еще и внакладе не останусь.

— Завоюет! — хором воскликнули Ниси и Лижия.

Америку засмеялся:

— Конечно, он победит, если у него есть такие болельщицы, как вы! А вообще, Ниси, скажи своему брату, чтобы зашел ко мне. Может, я сумею переманить его в наш магазин. Заработок у него здесь будет гораздо больше, чем у Жулиу.

— Обязательно скажу! — пообещала Ниси, довольная таким негаданным везением. — Не сомневаюсь, что Луиса-Карлуса ваше предложение заинтересует. Ему нужны деньги, чтобы купить суперсовременный гоночный автомобиль.

— А я и не знала, что ты хочешь взять еще одного работника, — сказала Лижия деду.

Америку тяжело вздохнул.

— Стар я уже, внучка. Трудно мне целый день быть на ногах. Болят мои ноги. Вот если Луис-Карлус согласится, подучу его и уйду из магазина.

— Как уйдешь? — изумилась Лижия.— А кто же всем этим будет управлять?

— Ты, моя дорогая, — ласково улыбнулся Америку.

Из магазина Америку Ниси отправилась в родительский дом.

А там незадолго до ее прихода случилось происшествие: Алзира вновь получила письмо и, прочитав его, потеряла сознание.

К счастью, в этот момент рядом с ней находилась Горети. Она-то и привела Алзиру в чувство, а потом уложила на кровать.

Очнувшись, Алзира зарыдала:

— Все, больше не могу! Я должна это кому-то рассказать!..

Она умолкла, вытерла слезы, и Горети подбодрила ее:

— Ну, расскажи, не бойся. Я никому не проболтаюсь, ты же меня знаешь. Облегчи свою душу. Это касается письма?

— Ой, это страшная тайна!.. — Алзира так волновалась, что у нее перехватило дыхание. Горети подала ей стакан с водой. Сделав глоток, Алзира продолжила: — Речь пойдет о Ниси...

В тот момент Ниси как раз подошла к двери и, услышав последние слова матери, решила пока не входить в дом. Напрягла слух, надеясь расслышать и остальное, но тут ее окликнул невесть откуда взявшийся Жулиу:

— Ниси! Я знал, что у тебя сегодня выходной, и специально пришел сюда.

Она рассердилась:

— Тише ты! Я хотела послушать, что мать говорит обо мне.

Вновь приложила ухо к двери, но теперь рассердился Жулиу:

— Перестань ломать комедию! Если не хочешь меня видеть, то прямо так и скажи!

Ниси поняла, что подслушать откровения матери ей не удастся, и, обернувшись к Жулиу, одарила его приветливой улыбкой.

— Ну что ты выдумал? — произнесла с укоризной. — Я сама хотела тебя повидать.

Это была чистая правда: Ниси решила временно помириться с Жулиу, чтобы Лижия случайно не узнала от него об их разговоре. Они ведь часто видятся в магазине, и Жулиу вполне мог поделиться с Лижией своим горем, да еще и сказать, что Ниси любит другого. Хорошо хоть он этого до сих пор не сделал!

— И что же ты хотела мне сказать? — насторожился Жулиу.

— Знаешь, я соскучилась по тебе.

— Ты говоришь правду? — не поверил он такому счастью.

—Да.

Она сама потянулась к нему губами, и Жулиу поцеловал ее...

Луис-Карлус, узнав об их примирении, спросил Ниси:

— Что это означает? Ты разлюбила Родригу или вздумала опять водить за нос Жулиу?

— Родригу, возможно, женится на Лижии, — ответила она. — А я не хочу с ней соперничать. Лижия и сеньор Америку так помогли тебе!

- Да, я им очень благодарен, — подхватил Луис-Карлус. — Но если бы не ты, у меня бы не было ни спонсора, ни такой выгодной работы.

— Ну, для меня это не составило большого труда.

— Нет, ты много делаешь для всех нас, — возразил Луис-Карлус. — Вот и Апаресиду пристроила кухаркой к Медейрусам.

— Отчего же не сделать доброе дело, если есть возможность, — ответила Ниси и вдруг нахмурилась: — Ты лучше скажи, что творится с нашей матерью? Она о чем-то секретничала с Горети и, похоже, плакала.

— Да, я тоже заметил, что у нее покрасневшие веки. По-моему, она опять получила какое-то письмо.

— Узнать бы, кто это ей пишет и о чем, но от нее же ничего не добьешься! — с досадой произнесла Ниси.

Симони последовала совету Ниси и сама позвонила отцу, после чего они вновь стали встречаться. Но Тадеу беспокоило, что его тайна известна Ниси, поэтому он вынужден был попросить няню:

— Ты, пожалуйста, не выдавай меня. А я, в свою очередь, обещаю тебе всяческую поддержку.

Ниси согласилась на такой договор, Тадеу же конкретизировал свою просьбу:

— Не говори об этом никому, в том числе и Луису-Карлусу. Он ревнует Симони ко мне, из-за этого они поссорились. Но я не могу сейчас открыть ему всю правду. Может, со временем...

Он не знал, что Ниси тоже было выгодно держать Луиса-Карлуса в неведении, чтобы использовать его в своих целях.

— Забудь о Симони, — внушала она брату. — Ведь рядом с тобой работает замечательная девушка!

— Лижия?!

— Да. И ты ей, по-моему, очень нравишься.

— Нет, она любит Родригу Медейруса.

— Ну и что? Зато он ее не любит, — разъясняла Ниси. — И никогда на ней не женится. Так что у тебя есть шанс.

Луис-Карлус действительно все больше привязывался к Лижии, но о взаимности даже и не мечтал.

— А ты бери пример с меня!— подбадривала его Ниси. — Родригу тоже питает ко мне только дружеские чувства, но я не теряю надежды выйти за него замуж.

— Я не могу следовать твоему примеру, потому что ты одержимая, — отвечал ей Луис-Карлус.

Весь этот диалог всплыл в памяти Ниси, пока она говорила с Тадеу.

— Луис-Карлус ни о чем не узнает, — пообещала она. — А вы подстрахуйте меня на всякий случай, если кто-то догадается, что мы с Родригу проведем мой выходной в Рио.

— Вы что, собираетесь туда ехать?

— Да. Завтра.

Эта договоренность с Тадеу оказалась как нельзя кстати, потому что Сокорру подслушала разговор Ниси и Родригу перед их поездкой и позвонила Пауле, надеясь получить от нее деньги за важную информацию. А та, конечно же, сообщила эту новость Эстеле и Лижии. В доме Медейрусов начался легкий переполох. Эстела позвонила в офис мужу, и тот подтвердил, что Родригу отбыл в Рио по служебным делам.

— Один? — уточнила Эстела.

—Да.

Она поверила Тадеу и предположила, что этот слух может быть всего лишь очередной провокацией Паулы.

Но Марилу имела на сей счет другое мнение. Она спросила Аугусту, дома ли его дочь.

— Нет, Ниси уехала за город к подруге, — ответил он, еще больше укрепив подозрения Марилу.

Она рассудила, что путешественники должны прилететь в Сан-Паулу одним из вечерних рейсов, и, затолкав упиравшуюся Лижию в автомобиль, повезла ее в аэропорт.

Однако и Тадеу не сидел сложа руки. Связавшись по мобильному телефону с Родригу, он предупредил его о возможном скандале. Настроение Ниси испортилось, но она сама предложила Родригу возвращаться домой разными рейсами.

В результате счастливая Лижия встретила своего возлюбленного в аэропорту и успокоилась, а грустная Ниси прилетела в Сан-Паулу часом позже.

Но радужные впечатления от поездки вскоре взяли верх над грустью, маленькая тайна, возникшая между Ниси и Родригу, еще больше их сблизила.

Паула же не могла смириться с поражением и придумала новую каверзу, которая должна была окончательно скомпрометировать соперницу.

Замысел Паулы был предельно прост: находясь в доме Медейрусов, она спрятала свое кольцо в кроватке Тэу и подняла шум:

— У меня пропало кольцо! Я сняла его, когда мыла руки в комнате Рикарду, и забыла надеть. А сейчас вспомнила, но ничего там не нашла. Кто-то украл мое кольцо?

Ниси сразу же поняла, что Паула устроила для нее ловушку, и, обыскав все укромные уголки в своей комнате, догадалась то же самое сделать и в спальне Тэу. Обнаружив кольцо под подушкой, она незаметно отнесла его в комнату Рикарду.

А Паула тем временем убедила Эстелу обыскать комнаты Ниси и ее подопечного.

Каково же было ее негодование, когда она не увидела своего кольца под подушкой Тэу!

— Мерзавка, воровка! — кричала Паула, совсем не владея собой. — Она спрятала его где-то в доме!

Рикарду попытался успокоить свою невесту, но ему это не удалось. И тогда он попросту сбежал к себе в комнату, предоставив дамам самим разбираться в столь неприятной истории.

А спустя несколько минут вышел оттуда, держа в руке пропавшее кольцо.

— Вот, возьми, — сказал он Пауле. — Я нашел его на столике рядом с телефоном. И принеси свои извинения Ниси!

Паула злобно сверкнула глазами.

— Не дождется эта воровка, чтобы я перед ней извинялась! Она украла кольцо, а потом испугалась и сама его подбросила!

— Почему ты так ненавидишь Ниси? — спросил Рикарду. — Ревнуешь ее к Родригу? Ведь это ты придумала, будто он ездил вместе с ней в Рио, и заставила поволноваться Лижию. А теперь устроила эту гнусную сцену с обыском. Чего ты добиваешься?

— А чего добиваешься ты? — задала встречный вопрос Паула. — Почему тянешь со свадьбой? Не потому ли, что твое воображение занимает чернокожая подружка моего брата? Мне донесли, что ты преследуешь ее повсюду!

— У тебя неплохие информаторы, — вынужден был признать Рикарду. — Но со свадьбой я не спешу по другой причине: мне не нравится, что ты опять нацелилась на Родригу.

В тот вечер они всерьез поссорились, и Паула, придя домой, совершенно серьезно попросила отца:

— Убей эту проклятую няньку! Она все время становится у меня поперек дороги.

Новаэс рассмеялся:

— Ты предлагаешь мне сделать это самому? Или думаешь, что на меня работает банда убийц?

— А разве это не так? — с укоризной посмотрела на него Паула, и Новаэсу сразу же стало не до смеха.

— Нет, — сказал он твердо, — я не буду рисковать остатками своей репутации ради твоих безумных прихотей. Мне надо побыстрее выдать тебя замуж за Рикарду, чтобы ты перестала наконец метаться между двумя братьями.

— Этот подлец уже не хочет на мне жениться, — произнесла Паула без видимого сожаления, что весьма насторожило Новаэса.

— Ты говоришь это так спокойно! Неужели опять переметнулась к Родригу?

— Да. Я женю его на себе любой ценой!

— Нет. Это я любой ценой женю на тебе Рикарду, — заявил Новаэс, — не то вскоре ты лишишься обоих Медейрусов.

Почувствовав сильное давление со стороны Новаэса, Рикарду вообще стал скрываться — и от него, и от Паулы. Пропадал где-то целыми днями, домой возвращался лишь к утру. Новаэса это злило, а Паула решила воспользоваться такой удобной ситуацией, чтобы соблазнить Родригу.

Придя к Медейрусам как-то вечером и не застав там Рикарду, она отправилась не домой, а незаметно прошмыгнула в спальню Родригу.

Когда он вошел туда, Паула лежала в его постели абсолютно голой. У Родригу перехватило дыхание. Не отдавая себе отчета, он приблизился к ней, а она обняла его и буквально повалила на постель. Очевидно, такая поспешность и заставила Родригу опомниться. Он резко оттолкнул от себя Паулу и велел ей убираться вон. Она же вновь попыталась его обнять, и между ними завязалась борьба...

Ниси, проходившая мимо комнаты Родригу, услышала там странную возню и голоса. Притаилась за дверью, поняла, что Родригу ссорится с... Паулой. Значит, она сейчас в его спальне!

Голоса между тем зазвучали громче, и дверь распахнулась. Ниси едва успела отбежать на безопасное расстояние, где никто не мог ее заметить.

— Никогда не смей сюда входить! — услышала она гневный голос Родригу, а затем — ответную реплику Паулы:

— Нет, я обязательно приду, и мы с тобой будем счастливы!

Сказав это, она все-таки изловчилась поцеловать его и лишь затем ушла.

А Родригу после ее ухода совсем по-детски заплакал.

«Как же он ее любит!» — с горечью подумала Ниси, стоя в своем укрытии.

На следующий день к Медейрусам пришла Тереза — выяснить, что происходит с Рикарду и собирается ли он жениться на Пауле. Но в гостиной внезапно столкнулась с Апаресидой и застыла, потрясенная..

Апаресида увела ее в кладовку — подальше от любопытствующих глаз.

— Не удивляйся, я здесь работаю, — пояснила она. — И часто вижу внучку — Паулу...

— Спасибо тебе, что приютила Бруну, — сказала ей Тереза.

— Он хороший мальчик, — улыбнулась Апаресида.

— Ты не говори ему, пожалуйста, что он твой внук.

—Не беспокойся, не скажу.

— Спасибо, мама, — обняла ее Тереза и в этот момент увидела перед собой Ниси, глядевшую на нее с нескрываемым презрением.

Испуг, отразившийся на лице Терезы, заметила Апаресида и тоже обернулась в ту сторону, где была Ниси.

— Что ты здесь делаешь? — вымолвила она еле слышно.

— Не бойся, — сказала ей Ниси. — Я никому не скажу, что она — твоя дочка.

Апаресида заплакала, а Тереза подступила к Ниси:

— Что тебе нужно? Деньги?

— Нет, — ответила та, горделиво вскинув голову. — Мне нужен только Родригу! И ты должна убрать Паулу с моего пути.

Тереза была ошеломлена таким заявлением, но не стала комментировать притязания няни на Родригу Медейруса, а ответила просто:

— Паула помолвлена с Рикарду. Родригу ей не нужен.

— Но вчера она пробралась к нему в спальню и попыталась там заночевать. Я сама видела, как твоя Паула целовалась с Родригу!

— Этого не может быть! — рассердилась Тереза. — Ты все выдумала, интриганка и шпионка!

Ниси не ответила на оскорбление, но повторила свое требование.

— Заставь Паулу держаться подальше от Родригу, ускорь ее свадьбу с Рикарду, и о твоей тайне никто не узнает.

В тот же день Ниси отпросилась у Эстелы на несколько часов — якобы проведать больную мать, — но сама направилась в магазин к Лижии.

— Я слышала о твоем горе, — произнесла она сочувственно. — Сеньора Америку увезли в больницу. Говорят, у него инсульт.

— Да, — подтвердила Лижия. — Хорошо, хоть он уже пришел в сознание, а то я места себе не находила. Представляешь, как раз в тот день за мной заехал Родригу и дед отпустил меня с работы пораньше. Луиса-Карлуса тоже не было здесь — он оформлял закупки на базе. И тут случился удар... Слава Богу, что сюда зашла Горети — она-то и отправила дедушку в больницу. А я чувствую себя виноватой. Не надо было мне ехать с Родригу...

— Нет, ты не права, — возразила Ниси. — Приступ у сеньора Америку мог случиться и при тебе. А вот Родригу действительно нуждается в твоей помощи и понимании. Он так мается! Не может забыть Паулу! А она знает это и нарочно его дразнит. Все время пытается залезть к нему в спальню. Вчера он ее выгнал оттуда, но она его поцеловала, и он потом плакал... Ты бы уделяла ему побольше внимания.

— А что от этого изменится? — вздохнула огорченная Лижия. — Я могу отдать ему душу, а он все равно будет целоваться с Паулой и плакать по ней.

— Нет, он ведет себя так только потому, что ему сейчас очень трудно.

— А мне, думаешь, легко? — едва сдерживая слезы, спросила Лижия.

— Тебя мне больше всех жаль, — совершенно искренне ответила Ниси. — Но ты не падай духом. Борись за свою любовь.

Она ушла, а Лижия закрыла магазин, так как не могла работать — слезы душили ее.

Приехавший вскоре Луис-Карлус испугался, увидев плачущую Лижию.

— Что случилось? Сеньор Америку?.. — Он не произнес слова «умер», но Лижия сама поняла, о чем подумал Луис-Карлус, и, зарыдав еще громче, припала к его груди.

— Нет... Слава Богу, нет, — говорила она сквозь слезы, всхлипывания. — Я плачу из-за Родригу... Он меня не любит.

— Ну, не надо из-за этого так убиваться, — принялся успокаивать ее Луис-Карлус и сам не заметил, как стал покрывать лицо Лижии поцелуями..

К его изумлению, она не отстранялась, вероятно, принимая эти поцелуи как проявление дружеских чувств, и не более того.

А Ниси несколькими часами позже получила возможность утешить Родригу, который сам обратился к ней за помощью.

При этом он был достаточно пьян, а потому и особенно откровенен.

— Помоги мне! — едва ли не взмолился он, увидев Ниси. — Я погибаю!.. Совсем запутался!.. Вчера здесь была Паула, она окончательно выбила меня из, колеи. Я боюсь, что еще немного, и смогу простить ее.

— Это тебе не поможет, — твердо произнесла Ниси. — Ты все равно не сможешь забыть ее предательства.

— Да, я знаю, — согласился Родригу. — И потому сегодня поехал к Лижии, предложил ей выйти за меня замуж немедля, а она отказалась. Не поняла, в каком я состоянии. Сослалась на болезнь деда и вообще сказала, что я люблю не ее, а Паулу.

— Но, может, это и к лучшему, — участливо промолвила Ниси. — Ты ведь и в самом деле не любишь Лижию. Так что постарайся быть сильным. А когда тебе будет уж очень плохо, позови меня. Я выполню любую твою просьбу и всегда пойду за тобой, даже если ты, не дай Бог, станешь бедным и больным.

Родригу растрогался до глубины души и, обнимая Ниси, спросил:

— А если бы я позвал тебя замуж, как Лижию, ты бы мне тоже отказала?

— Нет, — без колебаний ответила она. — Я пошла бы за тобой хоть на край света.

Родригу был потрясен.

— Но ты же ведь знаешь, что я люблю не тебя! И все равно пошла бы?

— Да. Потому что я люблю тебя!

Глава 11

В ответ на свой запрос Фреду получил сообщение из Нью-Йорка, в котором говорилось, что Отавиу Феррас проживал вместе с какой-то женщиной на 71-й авеню, дом 25, но месяц назад съехал оттуда в неизвестном направлении.

— Значит, он все-таки жив, подлец! — сказала Элизинья. — И деньги у него, судя по всему, водятся немалые, а нас тут скоро выбросят на улицу за долги. Я продам последнюю брошку и поеду искать его в Нью-Йорке!

— Американская полиция найдет Отавиу гораздо быстрей, чем ты, — одернул ее Фреду.

И он не ошибся. Спустя несколько дней из Нью-Йорка пришла новая, весьма неприятная весть: Отавиу нашли мертвым в отеле.

Фреду выехал в Соединенные Штаты. Там он выяснил, что Отавиу погиб от разряда электрического тока — при неосторожном пользовании электробритвой. Все это выглядело как несчастный случай, но полицейские не исключали и возможности убийства, тем более что Отавиу, по их сведениям, отмывал деньги наркоторговцев.

Взглянув на труп, Фреду пришел в замешательство:

— Вроде бы он... И все же...

— Я догадываюсь, что вас смущает, — помог ему патологоанатом. — На лице погибшего видны четкие следи пластической операции. Вероятно, ваш родственник пытался изменить внешность, спасаясь от преследователей.

— Почему же он в таком случае не изменил имя и фамилию? — задал резонный вопрос Фреду.

— А это нам еще предстоит выяснить в ходе следствия, — сказал инспектор полиции. — Когда появится что-нибудь новое, мы вам сообщим.

— Меня интересуют финансовые счета покойного, - не стал скрывать Фреду. — Его семья бедствует. Может ли она рассчитывать хоть на какое-то наследство?

— Мы нашли у Ферраса его чековую книжку и обратились в соответствующий банк, — ответил инспектор. — Но там выяснилось, что за день до смерти Феррас снял со счета все свои сбережения, и куда оно подевались — неизвестно.

— Значит, его могли убить и с целью ограбления?

— Не исключено, — развел руками инспектор.

Вернувшись в Сан-Паулу, Фреду вынужден был огорчить своих родственников:

— Надеяться на получение наследства мы больше не можем, и теперь нам остается только сдать в аренду наш дом.

Элизинья зарыдала:

— Я потребую деньги с Новаэса! Это он убил Отавиу!

Клотильда же продемонстрировала рассудительность:

— У тебя нет доказательств. А если ты очень разозлишь Новаэса, то он может расправиться и с тобой. Нет, видимо, мне придется принести себя в жертву. Скажу Марилу, что согласна выйти замуж за ее отца.

— Тетя, у сеньора Америку инсульт! — напомнила ей Элена. — Он до сих пор в больнице и, вероятно, сможет передвигаться только в инвалидной коляске.

— Я знаю, — ответила Клотильда. — И меня это не пугает? а, наоборот, утешает: если сеньор Америку так плох, значит, мне недолго придется быть его сиделкой.

Она отправилась в больницу к Америку и честно рассказала ему о сложившейся ситуации:

— Не стану уверять вас в своей любви, но клянусь обеспечить вам надлежащую заботу и уход. А вы, со своей стороны, оплатите наши долги и сохраните за моей семьей фамильный особняк.

— Значит, вы предлагаете мне сделку? — усмехнулся Америку.

— Ну, в общем, да.

— Это хорошая мысль, — все так же улыбаясь, сказал он. — Только у меня уже есть на примете одна сиделка, у которой тоже имеются финансовые сложности. Вы не обидитесь, если я сначала переговорю с ней?

Клотильда вспыхнула, но удержалась в рамках приличия.

— Нет, конечно. Это ваше право. Я желаю вам скорейшего выздоровления.

Она ушла, а сеньор Америку с нетерпением стал дожидаться прихода Горети, которая навещала его в больнице каждый день.

У Горети было не менее сложное положение, чем у Клотильды. Прежде всего, Фреду отважился сказать ей, что он принадлежит к семейству Жордан, и она не сразу смогла простить ему обман. А когда простила, случилось досадное недоразумение, окончательно разбившее сердце Горети: зайдя случайно кафе, она увидела там Фреду и Терезу Новаэс, которые пили шампанское и мило беседовали друг с другом. Конечно же, Горети не могла знать, что Тереза опять встретилась с Фреду по просьбе мужа и говорили они вовсе не

о любви, а об Отавиу.

— Твой муж не зря беспокоится и подсылает тебя ко мне,— пояснял Терезе Фреду. — Американская полиция раскопала связи Отавиу с наркобизнесом. А это значит, что вскоре она выйдет и на твоего мужа, и на тебя, поскольку часть фирм зарегистрирована на твое имя.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Тереза.

— У меня имеются кое-какие документы. А ты вообще хоть читаешь то, что тебе подсовывают на подпись?

— Нет. Руй мне этого никогда бы не позволил.

— Как же ты с ним живешь? — искренне посочувствовал ей Фреду.

— А вот так и живу, — печально усмехнулась она. И как раз в этот момент их увидела Горети. Кровь ее вскипела, обидные, оскорбительные слова тотчас же посыпались на Фреду, и все его оправдания оказались бессильны: Горети просто не стала их выслушивать.

— Ну почему так получается? — рыдала она в доме Алзиры. — Стоит мне полюбить мужчину, и он непременно оказывается подлецом! Так было с Тадеу, так же вышло и с Фреду. Он клялся мне в любви, а сам втайне развлекался с богачкой. Наверное, во всем виновата моя бедность. Если бы я была миллионершей!..

Алзира успокаивала ее, говоря, что все это можно пережить.

— Нет! — возражала ей Горети. — Разве можно такое вынести? Человек, которого я полюбила, мне изменяет. Симони опять встречается с отцом и угрожает уйти из дома, если я попытаюсь ей это запретить. Что же делать, Алзира?

— Жить! — твердо отвечала та. — У тебя всего лишь мелкие неприятности. А вот у меня настоящее горе. Я опять получила письмо. Теперь он вышел на свободу и грозится убить меня!

— Заяви в полицию, расскажи мужу! — тотчас же переключилась на ее проблемы Горети.

— Нет. Не могу. Аугусту не простит меня, если обо всем узнает.

— Господи, и отчего мы такие несчастные? – вновь заплакала Горети.

Между тем Алзира была права, когда говорила, что у ее подруги лишь мелкие неприятности. Горети вспомнила об этом, когда к ней приехал Тадеу и сказал, что хочет отправить Симони на учебу за границу.

— Понимаешь, Эстела каким-то образом узнала о моих встречах с Симони и считает, что это моя любовница, — пояснял он свое решение. — Сегодня она фактически уволила Симони с работы, пригрозив моему другу-модельеру, что выгонит его за пособничество в прелюбодеянии.

— Значит, из-за твоих семейных проблем я должна лишиться дочери? — возмутилась Горети, но тут подала голос Симони:

—А я согласна с отцом! У тебя же нет денег, чтобы оплачивать мою учебу!

— Ну, если он такой щедрый, то я готова смириться с его помощью тебе, — пересилив гордость, сказала Горети. — Только учись здесь, в Сан-Паулу!

— Я же тебе все объяснил, — огорчился Тадеу. — Эстела очень плохо себя чувствует после смерти отца. Я не могу сейчас ей сказать, что Симони — моя дочь.

— А я не могу отпустить ее даже в другой город, потому что за ней нужен глаз да глаз! — уперлась Горети.

Симони, услышав такое, обиделась и заявила, что уйдет из дома. Горети влепила ей пощечину. Симони выбежала вон. Тадеу ушел ни с чем.

А Горети, выплакав все слезы, отправилась в больницу к Америку — просить у него денег на оплату обучения Симони.

Америку же, выслушав ее просьбу, предложил другой вариант:

— Выходи за меня замуж! Это решит все твои финансовые проблемы.

Горети опешила.

— Возможно. Только я не могу выйти за тебя замуж, потому что люблю подлеца Фреду.

— Это не беда, — сказал Америку. — Я ведь предлагаю тебе фиктивный брак.

— Фиктивный?!

— Да. Мы с тобой просто заключим сделку. Ты будешь за мной присматривать, а я — оплачивать все твои расходы. И жить мы будем в особняке Жордан!

— Как это?..

— А так. Я узнал, что твой Фреду ищет, кому бы сдать в аренду особняк, чтобы расплатиться с долгами. Так вот, скажи своему брату, пусть он приведет ко мне Фреду. Надеюсь, мы столкуемся в цене. Потом ты переедешь туда с Бени и Симони, вы там будете жить и заодно оборудуете свой салон для невест. А меня заберете из больницы и поселите в одной из комнат. Я не хочу провести остаток дней в доме престарелых, куда меня собирается отправить Марилу.

— Но она же подаст на меня в суд! — возразила Горети.— А тебя объявит сумасшедшим и отправит уже не в богадельню, а в психушку!

— Да, скорее всего именно так она и поступит, — согласился Америку. — Поэтому я и придумал оформить фиктивный брак. Ты не торопись с ответом. Поразмысли как следует над моим предложением.

Горети согласно кивнула головой, однако долго думать ей не пришлось, потому что Симони осуществила свою угрозу — ушла из дома. Нашли ее только на третьи сутки у какой-то загородной подруги — пьяную и в компании сомнительных юнцов.

Тадеу все эти дни волновался не меньше Горети и потому с пониманием отнесся к предложенному ею компромиссу:

— Если я уговорю Симони вернуться домой, ты не будешь настаивать на ее поездке за границу?

— Нет, — сказал он. — Я теперь и сам вижу, что у Симони еще ветер в голове.

— Так вот, — обратилась Горети к дочери, — я сделаю для тебя то, на что бы никогда не пошла в других условиях: выйду замуж за Америку и мы переселимся в особняк Жордан, Но ты должна пообещать мне в присутствии отца, что будешь жить со мной и учиться здесь, в Сан-Паулу!

— Ты не шутишь? Мы будем жить в особняке Жордан? — захлопала в ладоши Симони. — Ой, это же замечательно! Я не возражаю.

Горети с болью подумала о том, что сейчас фактически перекупила дочь у Тадеу. Но какой ценой!..

Наступил день, когда Рикарду Медейрус нашел в себе силы отправиться в дом Новаэсов и прямо заявить, что он разрывает помолвку с Паулой.

— Ты не сделаешь этого! Я уже сам назначил день вашей свадьбы и разослал приглашения влиятельным людям в нашем городе, — нанес ему ответный удар Новаэс, но Рикарду это не вразумило.

— Сами разослали, сами и выпутывайтесь, — сказал он. — А я жениться не буду.

—- Даже если я пущу в ход твои расписки? — уточнил Новаэс. — Ведь ты мне очень задолжал, парень!

— Даже в этом случае, — стоял на своем Рикарду.

— Но может, ты хотя бы объяснишь, чем вызвана такая перемена в твоем отношении к Пауле?

— Я разлюбил ее.

— Как у тебя все легко получается: полюбил, разлюбил... Паула говорила, ты преследуешь чернокожую подружку моего сына. Это правда?

— Нет, я просто помогаю беспризорникам и нищим, так же как и ваш сын и его подружка.

— С каких это пор тебя стали интересовать беспризорники?

— С недавних. Но я увлекся этим благородным делом.

— Ты надо мной издеваешься? — вскипел Новаэс.

— Ничуть, — спокойно ответил Рикарду. — Я поставил вас в известность, и теперь моя совесть чиста. Все. До свидания.

— Нет, дорогой, это еще не все, — сказал ему вдогонку Новаэс. — Я сделаю так, что ты сам станешь нищим!

Рикарду пропустил мимо ушей его угрозу и, придя домой, сообщил всем, что больше не является женихом Паулы.

— Почему? Что случилось?— спросил изумленный Родригу.

- А ничего, — беспечно махнул рукой Рикарду. — Надоела! Так что если ты к ней еще не охладел, то можешь сам жениться.

— Спасибо. Ты весьма великодушен, — обиделся Родригу. — Значит, уступаешь за ненадобностью?

— Да при чем тут это? Я же знаю, что ты ее любишь!

— Я любил ее, — поправил брата Родригу. — Но женюсь не на ней, а на Лижии!

— Вы же вроде поссорились...

— А мы помиримся! Вот пойду сейчас, попрошу у нее прощения и — женюсь! Лижия любит меня.

Он действительно отправился к Лижии, разжалобил ее, и она согласилась-таки выйти за него замуж.

А Ниси опять вынуждена была прибегнуть к хитроумной уловке, чтобы не допустить этой женитьбы.

— Ты ведь любишь Лижию? — спросила она Луиса-Карлуса. — Так почему не скажешь ей об этом прямо?

— А чего я добьюсь? Она ведь собирается замуж за Родригу, — ответил печальный Луис-Карлус.

— Нет, ты не прав. У тебя есть шанс, — наставляла его Ниси. — Лижия будет на гонках?

— Конечно. Она же мой спонсор.

— Вот и хорошо. Ты постарайся выиграть эти гонки, а потом поцелуй Лижию! Все подумают, что ты сделал это в знак благодарности, а она все поймет верно. Учти, девушки любят победителей.

— Да? Ты так считаешь? — неуверенно произнес Луис-Карлус.

— Я знаю это наверняка!

Гонки проводились в воскресенье, все члены семьи Медейрусов были дома, и Ниси будто бы невзначай спросила Родригу:

— А почему ты не пошел на гонки вместе с Лижией? Она там болеет за моего брата.

— Я даже не знал, что ее интересуют гонки, — недовольным тоном произнес Родригу. — А впрочем, она мне, кажется, что-то говорила про сегодняшние соревнования, — вспомнил он, — только я не придал этому значения. Наверное, Лижия на меня обиделась, если пошла туда одна.

— А мы можем исправить положение, — умело вела свою игру Ниси. — Давай возьмем Тэу и поедем туда. Как раз увидим самое интересное — финиш. Возможно, мой брат выиграет эти соревнования. А Лижии устроим сюрприз!

Родригу эта идея понравилась, и он поехал вместе с Ниси и Тэу на стадион. Подоспели они прямо к финалу гонок. Машина Луиса-Карлуса и Жулиу пришла первой. Их болельщики ликовали, но самой счастливой среди них была Ниси. Еще издали она увидела, как Лижия и Элена подбежали к машине победителей, собираясь поздравить их первыми.

Луис-Карлус освободился от страхующего ремня, ступил на землю и... расцеловал Лижию на глазах у всех. Родригу переменился в лице, но сдержал свои эмоции. Лижия, однако, не увидела в поступке Луиса-Карлуса ничего зазорного. Высвободившись из его объятий, она подошла к Жулиу и пожала ему руку. Затем брата поздравила Ниси, шепнув ему на ухо: «Молодец! Теперь Лижия твоя!»

А Родригу тем временем высказал свое неудовольствие Лижии.

— Но это же был поцелуй друга! — оправдывалась она. — Я нашла спонсора Луису-Карлусу, и он мне за это благодарен...

— Ты ему еще и спонсора нашла? — вскипел Родригу. — Так вот почему я не был приглашен на эти гонки! Тебе не хотелось меня здесь видеть!

— Я звала тебя, но ты даже слушать не стал...

Увидев, что Лижия и Родригу ссорятся, Луис-Карлус спросил сестру:

— Ты все это специально подстроила? Уговорила меня поцеловать Лижию, привела сюда Родригу...

— Нет, все вышло само собой.

— Учти, если пострадает Лижия, тебе тоже будет плохо, — сказал ей Луис-Карлус.

А Родригу. все больше выходил из себя и, наконец, гневно бросил Лижии в лицо:

— Не желаю тебя больше видеть! Ты такая же лживая, как Паула!

Затем обернулся к Ниси и скомандовал:

— Поедем домой! Нам больше нечего здесь делать.

Лижия заплакала.

Луис-Карлус усадил ее в свою машину и повез к дому Медейрусов, говоря по дороге:

— Пойди к нему и еще раз все объясни. Он немного остынет и поймет тебя. А если понадобится — я сам перед ним повинюсь. Это ведь случилось из-за меня. Прости, пожалуйста.

Когда Лижия робко постучалась в комнату Родригу, он не отозвался.

— А ты сама войди к нему, — посоветовал ей Рикарду и приоткрыл дверь.

Лижия просунула голову в образовавшуюся щель, но тотчас же на нее обрушился поток ругательств:

— И ты еще посмела сюда прийти, шлюха? Иди, лобызайся со своим гонщиком!

Лижия, закрыв лицо руками, выбежала из дома.

А Рикарду силой выволок брата из комнаты и приказал ему:

— Догони ее! Извинись! Ты оскорбил порядочную девушку, которая любит тебя.

Родригу вышел во двор и стал звать Лижию. Она не откликнулась, и он прошел еще дальше, к воротам. А за ними увидел гоночный автомобиль, в котором Лижия рыдала на плече у Луиса-Карлуса, и тот успокаивал ее, гладя по волосам.

Родригу резко повернул обратно.

— Так, может, я все же схожу к нему и все объясню? — повторял между тем Луис-Карлус, но Лижия вновь и вновь возражала:

— Нет, я сама не хочу знаться с человеком, который обозвал меня шлюхой!

— Но это же произошло по моей вине! — твердил в Луис-Карлус.

Лижия, однако, была другого мнения:

— Тебя понять несложно. Ты стремился к этой победе всю жизнь и, естественно, обрадовался. А он решил, что у нас с тобой роман.

Луис-Карлус чуть было не сказал, что любит ее, но вместо этого произнес совсем другое:

— Я должен теперь уйти из магазина. А то и другие могут подумать так же, как Родригу.

— Ну уж нет! — вдруг перестала плакать Лижия. — этого я не допущу. Моя совесть чиста, и мне наплевать, они там что подумает!

Вечер она провела в обществе Элены, ища у нее утешения. А та открыла глаза Лижии на многое:

— Ты напрасно обижаешься на Родригу. Это все происки Ниси. Она влюблена в него, вот все и подстроила специально. Ведь это она притащила Родригу на гонки, я уверена! Сам бы он никогда не догадался туда прийти. А Ниси знала, что Луис-Карлус любит тебя, и могла предположить, как он поведет себя в случае победы.

— Ты говоришь какие-то невероятные вещи! — изумилась Лижия. — Луис-Карлус любит меня?

— Да. Этого не видит только слепой!

— Неужели?.. — смутилась Лижия. — Но если в это еще можно поверить, то насчет Родригу и Ниси ты, по-моему, фантазируешь.

— Нет. Я знаю это от Паулы, да и сама имела возможность наблюдать, как она смотрит на Родригу. Но больше всех я доверяю Жулиу: ведь он тоже считает Родригу своим соперником!

— Это для меня открытие, — сказала потрясенная Лижия. — Пожалуй, я сама поговорю с Ниси.

Весь следующий день она старалась не смотреть в глаза Луису-Карлусу, а вечером, закрыв магазин, отправилась в особняк Медейрусов к Ниси.

Если бы она знала, какой сюрприз ее там ждал!.. Еще накануне вечером Родригу напился и, размазывая слезы по лицу, жаловался Ниси:

— Видимо, я рожден для того, чтобы женщины меня обманывали! За что мне такое наказание?!

— Нет, ты не прав, — успокаивала его Ниси. — Я никогда не обману тебя!

— Да? Спасибо тебе, — пьяно улыбался ей Родригу и вдруг снова начинал плакать: — Нет, я больше не верю никому.

Потом он уснул, а с утра опять напился и пришел в себя только к вечеру. Принарядился, явно куда-то собираясь. Ниси не удержалась от вопроса, желая хоть как-то обратить на себя внимание:

— Тебе уже получше?

— Да! — бодрым голосом ответил он. — Я здоров, весел и свободен. Сейчас иду гулять, но скоро вернусь. Ты поставь пару бутылок шампанского в ведерко со льдом!

Ниси обрадовалась, предвкушая сладостные мгновения, которые она проведет наедине с любимым, но Родригу вскоре вернулся не один, а с какой-то женщиной.

— Это Марина, — представил он свою спутницу изумленному Рикарду. — Правда, она очаровательна?

— Да, — ответил тот из вежливости и обратился к Марине: — Вы недавно познакомились с моим братом?

— Нет, мы старые приятели, только не виделись в последнее время, — ответила она.

Родригу сразу же провел ее в свою спальню, где их ждало шампанское в ведерке со льдом.

Ниси тоже удалилась в свою комнату и заплакала от горя и отчаяния.

Когда же в доме появилась Лижия, Эстела вынуждена была прибегнуть ко лжи:

— К сожалению, Родригу сейчас нет дома.

— А я пришла не к нему, — ответила Лижия. — Мне нужна Ниси.

— Странно, — удивилась Эстела. — Что у тебя может быть с ней общего?

— Мне надо поговорить с Ниси о ее брате, который работает у нас в магазине, — тоже солгала Лижия.

— Это из-за него вы вчера поссорились с Родригу? — недовольно проворчала Эстела. — Может, тебе стоит поменьше уделять внимания брату Ниси?

— Он тут ни при чем. Родригу взревновал на пустом месте. Именно об этом я и хочу поговорить с Ниси.

Эстела, так и не поняв, что же Лижия хочет обсудить с Ниси, тем не менее проводила ее к няне.

А Лижия, оставшись вдвоем с Ниси, прямо спросила ее:

— Это правда, что ты влюблена в Родригу?

— Кто тебе сказал? — попыталась уйти от ответа Ниси.

— Жулиу!

— Ну что же, не стану скрывать, — так же прямо ответила Ниси. — Я люблю Родригу. Ведь в него нельзя не влюбиться, ты сама это знаешь. Но я не питаю никаких надежд на взаимность. Просто мечтаю иногда о нем, как девочки мечтают о знаменитых киноактерах, которых видят на экране.

— А ты знала, что Луис-Карлус влюблен в меня? — задала следующий вопрос Лижия.

— Нет, — не моргнув глазом, соврала Ниси.

— А меня убеждают в том, что это ты все вчера подстроила.

— Кто? Луис-Карлус?

— Нет.

— Ну, вот видишь! Если бы тебе это сказал Луис-Карлус!

— Да, ему можно верить, — улыбнулась Лижия.

— И мне верь! — горячо заговорила Ниси. — Я не стала бы нарочно ссорить тебя с Родригу. Хотя... Может, это и к лучшему, что вы поссорились. Он очень ненадежный в любви! Ты вот по нему страдаешь, а он сейчас тешится в спальне со своей давней любовницей.

— Не может быть!..

— Если не веришь мне, спроси у Рикарду. Ее зовут Мариной.

— Мариной?.. — эхом повторила Лижия. — Да, я ее знаю. Это Марина Брандау, моя извечная соперница. Спасибо тебе, Ниси. Ты ни в чем не виновата. Прости меня.

Она ушла, а Ниси вновь горько заплакала.

Но спустя какое-то время к ней постучался Родригу.

— Ты не хочешь выпить со мной шампанского? — спросил он как ни в чем не бывало.

— Нет! — гневно бросила ему Ниси.

— Ну не обижайся ты... Марина уже ушла. Она вообще замужем, а со мной иногда встречается по старой памяти.

— Меня это не интересует, — ровным голосом произнесла Ниси, взяв себя в руки. — Ты волен делать все, что хочешь. А я всегда здесь и всегда тебя жду.

Растроганный Родригу нежно поцеловал ее в щеку и отправился спать.

Глава 12

Пока Новаэс соображал, как же все-таки женить Рикарду на Пауле, она вновь попыталась соблазнить Родригу, прослышав о его пьянстве. Для этого и пришла в дом Медейрусов.

Но первым, кого она там увидела, был Бруну, ее брат.

— Что ты здесь делаешь? — напустилась она на него.

— А ты? — спросил ее Бруну. — Я слышал, что Рикарду дал тебе отставку.

— А я слышала, он положил глаз на твою черномазую, — не осталась в долгу Паула.

Бруну тотчас же встал на защиту Вивианы:

— Не смей оскорблять Вивиану! Ты не стоишь ее мизинца! Так же, впрочем, как и твой Рикарду.

— Ага, значит, я все-таки права! — засмеялась Паула. — Ты ревнуешь! Может быть, ты пришел сюда, чтобы вызвать Рикарду на дуэль?

— В этом нет нужды, — пожал плечами Бруну. — А зашли мы сюда к сеньоре Апаресиде, маме Вивианы.

— И ты, наивный, думаешь, что твоя подружка беседует сейчас с кухаркой, а не с Рикарду?

— Можешь сама пройти на кухню и убедиться в этом.

— Да, я, пожалуй, так и сделаю, — вдруг завелась Паула. — Объясню твоей нахалке, что здесь не проходной двор!

Заглянув на кухню, она действительно увидела там Вивиану и набросилась на нее:

— Ах ты дрянь! Совратила моего брата, а теперь пытаешься втереться в дом к моему жениху? — затем обернулась к Апаресиде: — И ты, карга черномазая, этому пособничаешь?

— Я не позволю тебе обижать Вивиану и сеньору Апаресиду! — закричал Бруну, вбежав на кухню вслед за Паулой.

В тот же миг туда вошла Ниси и безжалостно припечатала Паулу:

— Ты оскорбила собственную бабушку! Ведь Апаресида — родная мать Терезы Новаэс!

— Ниси, ты же обещала!.. — в испуге воскликнула Апаресида.

— Прости, не могла сдержаться, — повинилась та.

А Паула, преодолев шок, истерично расхохоталась:

— Да это просто смешно! Я же белая, а она черная!..

— Твой дед, отец Терезы, был белым, — пояснила ей Апаресида.

— А почему вы с мамой это скрывали от нас? — спросил Бруну.

— Твоя мама боялась, что сеньор Новаэс на ней не женится, если узнает правду.

— Но теперь-то можно было бы во всем признаться!

— Нет, Тереза по-прежнему боится...

Паула, наконец, поверив услышанному, молча пошла прочь.

А час спустя она горько рыдала на груди у матери:

— Как же мне теперь жить? Если Медейрусы и все остальные узнают, что я внучка негритянки, меня никто не возьмет замуж! Ведь никому не захочется получить черного ребенка!..

— Я позабочусь, чтобы это осталось тайной, — сурово промолвила Тереза, помня о своей договоренности с Ниси. — Надеюсь, мне удастся заткнуть рот няньке.

— Ты дашь ей денег?

— Нет, на деньги она не клюнет. Ей нужен только Родригу!

— Откуда ты знаешь?

— Она сама мне это сказала.

— Какое самомнение, какая наглость! — возмутилась Паула. — Отдать ей Родригу? Как бы не так!

— Именно так ты и должна сделать, — потребовала Тереза. — Оставь в покое Родригу и любым способом верни любовь Рикарду.

— Нет, мама, теперь я тем более не уступлю Родригу няньке. Ни за что на свете!

Вечером в доме Медейрусов царила паника. Кто-то обстрелял машину Рикарду, но, к счастью, пули не задели его самого. Когда же он вбежал в гостиную ни жив ни мертв, раздался телефонный звонок и грубый мужской голос угрожающе произнес:

— В следующий раз, молодой человек, мы будем стрелять не для того, чтобы вас напугать, а более прицельно!

Положив трубку, Рикарду с трудом вымолвил:

— Это Новаэс. Я знаю.

— Но неужели он на такое способен? — не могла поверить Эстела.

— Он сам сказал мне: «Или Ты женишься на Пауле, или я тебя убью!»

— Мало ли что можно брякнуть в сердцах, — возразила Эстела.

— Но в меня же стреляли! — напомнил ей Рикарду. — И только что пообещали стрелять более прицельно. Я должен где-то спрятаться!

— А не лучше ли все-таки жениться на Пауле? — высказала свое мнение Ниси.

— Нет! Я такого давления не потерплю! — заявил Рикарду. — Всему же есть предел.

— Может, мне поговорить с отцом? — вновь проявила участие Ниси. — Он отвезет тебя к нам домой, и ты поживешь там некоторое время. Вряд ли кто-то станет искать богатого сеньора в доме простого шофера.

— Да, пожалуй, ты права, — согласился Рикарду. — Спасибо тебе.

Едва Аугусту успел увезти Рикарду, как в доме появилась Паула. Сокорру, открывшая ей дверь, доложила обстановку.

— Куда подевался Рикарду, меня совершенно не волнует, а вот пьяный Родригу — это просто подарок судьбы! — оценила ситуацию Паула. — Давай-ка я пройду с тобой через кухню, чтобы ни с кем не встретиться.

Проскользнув незамеченной в комнату Родригу, она обнаружила его спящим и пристроилась рядом с ним на кровати.

Родригу неловко пошевелился, потом заплетающимся языком произнес:

— Кто здесь?

— Это я, любимый, — обняла его Паула. — Я пришла к тебе!

— А-а-а... — пьяно протянул он. — Оч-чень хоррошо…

Она принялась страстно целовать его, но тут дверь отворилась и на пороге показалась Ниси, как всегда заглядывавшая к Родригу перед сном.

Увидев Паулу, она остолбенела, а та, наоборот, тотчас же потребовала от Родригу:

— Скажи ей, пусть убирается вон!

— Да-да, — пробормотал он, даже не поняв, о ком идет речь. — Закройте дверь... Дайте побыть с любимой женщиной...

Всю ночь Ниси проплакала, приговаривая как в бреду:

— Господи, я нанесла вред стольким людям, и все напрасно. Он любит Паулу! Что же мне теперь делать со своей жизнью? Без Родригу я умру!...

А утром она услышала крики, доносившиеся из коридора: это Родригу прогонял Паулу, а та не желала уходить.

— Ты сам затащил меня в постель, сам твердил, что хочешь от меня ребенка! — кричала она. — Я, может быть, забеременела, поэтому никуда не уйду. Тебе придется на мне жениться!

— Да я лучше умру, чем возьму в жены такую шлюху! — отвечал Родригу. — Ты воспользовалась тем, что я был пьян и ничего не помню. Я вовсе не спал с тобой! Ты пришла утром, только что, и нырнула ко мне в постель!

— Это неслыханно! — захлебнулась от возмущения Паула. — Позови сюда няньку и спроси ее. Она видела вчера, как мы занимались с тобой любовью!

На шум прибежали Эстела и Тадеу.

— Ты что, все-таки переспала с ним? — упавшим голосом спросила Эстела.

— Да! — с вызовом ответила Паула. — И при этом не предохранялась! Подробности можешь узнать у Ниси. Она с удовольствием тебе расскажет. А я поеду домой, отдохну после бурной ночи.

Эстела позвала Ниси и спросила, правду ли говорила Паула. Родригу тоже с тревогой ожидал, что ответит Ниси.

— Я знаю только, что Паула ночевала здесь, — выдавила из себя Ниси. — Вчера я хотела убрать бутылки и проветрить комнату Родригу, он сам просил меня делать это каждый вечер... Но в постели с ним была Паула...

— Так, этому надо положить конец! — разгневалась Эстела. — Ты превращаешь наш дом в бордель! Я больше не стану терпеть от тебя такого хамства.

— Мне самому все это ужасно неприятно, — сказал Родригу. — С сегодняшнего дня я перестану пить. Клянусь!

Эстела усомнилась в этом. А он и сам, видимо, не слишком верил в собственные силы, потому что через некоторое время подошел к Ниси и попросил ее о помощи:

— Ты всегда говорила, что готова поддержать меня в трудную минуту. И вот, похоже, такая минута настала. Не откажешься выйти за меня замуж?

Это произошло так неожиданно, что Ниси показалось, будто она ослышалась.

— Ну, что молчишь? — по-своему истолковал ее реакцию Родригу. — Не можешь ответить согласием после сегодняшней ночи? Обиделась?

— Я не знаю, верно ли поняла тебя, — пробормотала .1 она. — Ты хочешь на мне жениться?!

— Да. Что ответишь?

— Я согласна! — не раздумывая, выпалила Ниси.

Родригу же счел необходимым сделать некоторые оговорки:

— Но ты должна помнить, что я вовсе не влюблен в тебя, что я не собираюсь иметь детей, а просто хочу жениться. Надеюсь, это отрезвит меня и убережет от глупостей, подобных вчерашней. Ты не смущена такими условиями?

— Нет, — твердо ответила Ниси. — Я люблю тебя, и это для меня самое главное.

— Что ж, тогда бери свои документы и пойдем зарегистрируем наш брак.

— Прямо сейчас?

— А чего тянуть?

— Но мои документы дома, у родителей, — растерянно произнесла Ниси.

— Отпросись у Эстелы на часок и тащи их сюда! — распорядился Родригу. — Я скажу твоему отцу, чтобы отвез тебя.

Когда Ниси и Аугусту приехали домой, там взволнованная Горети суетилась над Алзирой, беспомощно лежавшей на кровати.

— Она упала в обморок во дворе, — пояснила Горети.

— Что, опять приступ диабета? — спросил Аугусту. — Надо позвать врача.

— Нет-нет! — остановила его Горети. — Алзире уже полегчало.

— Ее, по-моему, напугал тот лысый тип, который отирался во дворе, — высказала свою версию Симони. — Она его как увидела, так и упала без чувств.

— Не мели чепухи! — одернула дочку Горети, но уже было поздно: Аугусту все услышал.

— Лысый? — подхватил он. — Алзира, это правда? Ты его знаешь? Я не хотел тебе говорить, но уже несколько дней за мной следит какой-то мужчина, тоже лысый. Может, он хотел забраться к нам в дом и обворовать нас?

— Да не видела я никого! — сказала Алзира. — У меня просто закружилась голова.

Ниси все это показалось весьма подозрительным, но в тот момент ее занимало совсем другое — предстоящее замужество.

— Мама, ты вправду уже чувствуешь себя лучше? — спросила она, сияя от счастья. — А то я скажу сейчас такое!.. В общем, Родригу сделал мне предложение! Моя мечта сбылась. Но вы все пока держите это в тайне, ладно?

— Что ж, ты добилась своего, — хмуро произнесла Алзира. — Вот только принесет ли это тебе счастье?

— Ну, других слов я от тебя и не ожидала, — обиделась Ниси.

— Да перестаньте вы ссориться хотя бы в такой день, — вмешалась Горети. — Лучше подумайте, какое платье будем шить для невесты.

— Пока никакого, — разочаровала ее Ниси. — Свадьбы, может, и вообще не будет.

— Как это? — не поняла Горети.

— Ну, просто зарегистрируем брак, и все.

— Нет, это как-то не по-людски, — вмешался Аугусту. — Я сам поговорю с сеньором Родригу. Если уж он решил на тебе жениться, то надо все делать по правилам.

— Папа, я расскажу тебе подробности, когда мы будем ехать обратно, — сказала Ниси. — А сейчас у нас нет времени.

Устроившись в машине рядом с отцом, она попросила его не проявлять инициативы и ни в коем случае не приставать к Родригу с расспросами.

— Веди себя так, будто ты ни о чем не знаешь, если не хочешь мне навредить.

Аугусту, однако, ее не послушался и в тот же день улучил момент, чтобы поговорить с Родригу.

— Вы действительно собираетесь жениться на моей дочери? — спросил он.

— А вы не верите в серьезность моих намерений? — задал встречный вопрос Родригу.

— Нет, но все это так неожиданно... Я бы сказал, скоропалительно. Может, Ниси каким-то образом принуждает вас?..

— Да как вам могло прийти такое в голову? — с укоризной произнес Родригу. — Разве вы не знаете Ниси? Она же ангел! Это самый верный человек из всех моих родных и знакомых.

— Но мне хотелось бы, чтобы она была счастлива, — вздохнул Аугусту.

— Для Ниси самое большое счастье — быть рядом со мной. Она сама это не раз говорила.

— Да, я знаю, — печально покачал головой Аугусту.

Вечером Родригу как бы невзначай заглянул в детскую, где Ниси укладывала спать Тэу, и они стали оговаривать день регистрации брака. Ниси предложила дождаться ее выходного, чтобы ни у кого не отпрашиваться и не навлекать излишнего скандала. Родригу же хотел покончить с этой церемонией уже завтра.

— Уйдем после того, как Тэу заснет, — рассуждал он, — а когда вернемся, Эстела уже не будет твоей госпожой, поскольку ты станешь равноправной хозяйкой в нашем доме.

— Может, надо сказать все заранее? — робко спросила Ниси, но Родригу и слушать ее не захотел.

— Ты не представляешь, что тут начнется, если я им это скажу! Нет, наилучший вариант — поставить их перед фактом.

Тэу тем временем уснул, и Родригу, нежно поцеловав Ниси, вышел из детской, шепнув заговорщически: «До завтра!»

Ниси погасила свет и тоже собралась пройти в свою комнату, расположенную рядом, но вдруг увидела, что лысый коренастый мужчина пытается проникнуть в детскую через окно.

Истошный крик Ниси достиг слуха Родригу. Он побежал обратно и мигом очутился в детской. Проснувшийся Тэу плакал, Ниси дрожала от ужаса. Окно было распахнуто, а грабитель бесследно исчез.

Крик Ниси услышали также Эстела и Тадеу.

— Боже мой, кто-то хотел украсть Тэу! — забилась в истерике Эстела.

— Надо звонить в полицию, — очнувшись от испуга, сообразила Ниси.

— А где же наша пресловутая охрана? За что мы ей платим деньги? — сердился Тадеу.

— Возможно, охранники уже и поймали этого бандита, — предположил Родригу. — Пойдемте во двор.

Мужчины выбежали из дома, но Валдеси, охранник, сказал им, что пытался схватить какого-то лысого крепыша, однако тому удалось скрыться.

— Видимо, это профессионал, если сумел проникнуть в дом, минуя охрану, — добавил он.

Тадеу обругал охранника и велел ему звонить в полицию.

— Завтра мне будет сложно уйти незамеченной, — шепнула Ниси Родригу. — Придется подождать, пока страсти улягутся.

— Хорошо, — уступил он. — Пойдем послезавтра, и ни днем позже!

Когда же они, наконец, отправились в мэрию, там выяснилось, что у Ниси не хватает одной метрики и запрос надо делать в том приюте, где она воспитывалась до удочерения.

Таким образом, регистрацию брака пришлось перенести еще на неделю.

А до той поры Ниси вынуждена была довольствоваться приглашением на свадьбу Горети, на которой она, впрочем, тоже не погуляет, так как ей запретил туда идти Луис-Карлус.

— Надеюсь, ты не забыла, что жених — сеньор Америку — это дед Лижии, — сказал он сестре, — и ты не станешь портить ей настроение своим присутствием.

— Я не очень туда и рвусь, — недовольно фыркнула Ниси. — У меня нет никакого желания сидеть за одним столом с Марилу!

— Ее как раз там и не будет, — заметил Луис-Карлус. — Она считает Горети недостойной сеньора Америку. Кстати, это наверняка ждет и тебя. Вряд ли Медейрусы одобрят выбор Родригу.

— Но ты ведь тоже можешь оказаться в таком же положении, если Лижия согласится выйти за тебя замуж, — парировала Ниси.

— Перестань! — рассердился Луис-Карлус. — Лижии сейчас не до меня. Она тяжело переживает предательство — Родригу и твое!

— А я-то тут при чем?

— Не надо прикидываться овечкой! Я сказал Лижии, что ты выходишь замуж за Родригу.

— Как ты посмел? Ты специально это сделал, чтобы помешать моему браку?

— Не беспокойся, Лижия не станет, как ты, пускаться в тайные интриги!

— Но зачем ты ей рассказал?

— А затем, чтобы она не убивалась по человеку, который ее не стоит. И чтобы не слишком доверяла сердобольным подружкам вроде тебя.

— Ты можешь думать обо мне что угодно, — сказала ему Ниси, — но если из-за тебя сорвется мое замужество — забудь, что я твоя сестра!

Свадьба Горети была достаточно скромной. Из родственников Америку присутствовали только Сиру и Лижия. Остальные гости были приглашены невестой и являлись жителями бедняцкого квартала. Исключение составляли только Вруну и Рикарду, которых судьба тоже занесла сюда на временное проживание. Последний, впрочем, не роптал на судьбу, так как негаданно получил возможность чаще видеться с Вивианой. И хотя она по-прежнему не отвечала на его ухаживания, Рикарду не терял надежды: он уже понял, что к Бруну Вивиана

питает всего лишь дружеские чувства. А чтобы не скучать на свадьбе, все время танцевал с Симони, чем навлек на себя неудовольствие Луиса-Карлуса, который предупредил его:

— Держись подальше от этой девочки, не то тебе не поздоровится.

— Шел бы ты лучше к Лижии, — ответил ему на это Рикарду. — Я вижу, у тебя с ней начинается роман.

— Это не твоя забота. А Симони оставь в покое. Имей в виду: она несовершеннолетняя.

— Да не беспокойся ты, — примирительно произнес Рикарду. — Я танцую с ней только потому, что меня отвергает Вивиана.

Горети тоже не понравилось, как Симони ведет себя с Рикарду, и она прямо тут же, на свадьбе, решила серьезно поговорить с дочерью.

— Ты ведь знаешь, что для нас сделал сеньор Америку, — напомнила она Симони. — И я не могу отказать ему в маленькой радости — поехать с ним в Португалию. Он хочет показать мне свою родину. Это что-то вроде свадебного путешествия. Но ты вынуждаешь меня думать, что тебя нельзя оставить без присмотра ни на минуту!

— Ах, мама, ты ничего не понимаешь, — с досадой отмахнулась от нее Симони. — Рикарду влюблен в Вивиану! И со мной флиртует только затем, чтобы вызвать ее ревность.

— А ты, я вижу, слишком много понимаешь! Смотри, будь с ним осторожной, а то и сама не заметишь, как влюбишься.

— Он не в моем вкусе, — засмеялась Симони. — И вообще я сейчас думаю только об учебе.

— Надеешься усыпить мою бдительность? — разгадала ее маневр Горети.

— Нет, мама, я говорю правду. Ты можешь спокойно ехать в Португалию.

Горети обняла ее и украдкой вытерла слезы.

— Не подведи меня, дочка! Я свое обещание выполнила, теперь черед за тобой.

Симони заметила слезы в глазах матери и спросила сочувственно:

— Ты все еще любишь Фреду?

— Да. Но это теперь уже не имеет значения, — с болью, ответила Горети.

Полицейские не смогли по горячим следам отыскать вора, пытавшегося проникнуть в дом Медейрусов, но посоветовали усилить охрану Тэу, чтобы его никто не похитил с целью выкупа.

— А может, лысого интересовал не Тэу, а Рикарду? — предположил Тадеу. — Ведь за ним же наверняка до сих пор охотятся.

— Да, возможно, — согласилась Эстела. — Надо сказать Новаэсу, что его дочь спит с Родригу, значит, и Рикарду имеет все основания отказаться от женитьбы. Пусть Новаэс оставит его в покое.

— Тут не все так просто, как тебе кажется, — вздохнул Тадеу. — Рикарду по глупости задолжал Новаэсу крупную сумму, и у того имеются расписки. Так что Руй в любой момент может стать одним из наших партнеров по компании.

— Тем более надо вернуть домой Рикарду! А Родригу должен рассказать ему правду о своих отношениях с Паулой. И пусть они вдвоем решат, как им нейтрализовать Новаэса, — заключила Эстела.

Тадеу поехал в бедняцкий квартал, чтобы привезти домой Рикарду, но тот вдруг воспротивился:

— Мне здесь нравится. У меня отдельная комната. Я каждый день вижу Вивиану, что значительно увеличивает мои шансы на успех. А, кроме того, тут есть еще одно прелестное создание по имени Симони.

— Что?! — вскипел Тадеу. — Ты вздумал соблазнить Симони? Я убью тебя!

Рикарду, ошеломленный такой реакцией, весьма неловко пошутил:

— Да успокойся ты! Какая муха тебя укусила! Я же не знал, что та юная сеньорита, тебе тоже приглянулась.

Тадеу влепил ему пощечину и лишь затем объяснил, за что:

— Симони — моя дочь! Теперь ты все понял!

— Не-е-ет... — признался Рикарду. — Теперь у меня совсем ум за разум зашел...

Тадеу рассказал ему историю своей давней любви с Горети и попросил держать это в тайне от Эстелы.

— Ну и дела!.. — сказал потрясенный Рикарду.

— Это еще не все, — улыбнулся Тадеу, у которого немного отлегло от сердца. — Поедем домой. Там тебя ждут откровения твоего брата!

По настоянию Эстелы Родригу вынужден был признаться, что переспал с Паулой. Рикарду же не почувствовал никакой ревности — его сейчас больше занимало другое:

— И что ты будешь делать? Женишься на ней?

—Нет.

— Но ты же, насколько я понял, все еще любишь ее?

— Да, — подтвердил Родригу. — Однако это ничего не значит. Все кончится в ближайший понедельник.

— Брат, ты говоришь какими-то загадками, — укорил его Рикарду.

— Потерпи немного, скоро все узнаешь.

— Мне будет нелегко терпеть: Новаэс нанял киллеров, которые убьют меня, если я не женюсь на Пауле, — напомнил брату Рикарду.

— Сходи к Новаэсу и скажи, что Паула спит со мной, — посоветовал ему Родригу.

Рикарду так и поступил, однако Новаэс был неумолим.

— Даже если Паула переспит еще с десятью мужчинами, ты все равно на ней женишься! — сказал он и предъявил Рикарду его долговые обязательства. — Почитай внимательно эти бумаги, может, хоть тогда образумишься.

— Но это же грабеж средь бела дня! — воскликнул тот, увидев, какую сумму хочет получить с него Новаэс. — Ты требуешь в десять раз больше, чем я у тебя взял!

— Да, но ты сам подписал договор на таких условиях, — злорадно усмехнулся Руй. — Или ты, может, не обратил внимания на указанный там процент?

— Конечно. Я и подумать не мог, что ты даешь мне в долг под процент, да еще грабительский!

— Но я ведь знал, что ты несерьезный человек и можешь отказаться от Паулы. Поэтому и заложил сюда соответствующую поправку на риск. Денег у тебя, как известно, нет, зато есть акции...

— Ты не посмеешь! — воскликнул Рикарду. — Их оставил мне отец!..

— Ну и что же? Отец оставил, а ты — промотал! Впрочем, у тебя есть выбор: женись на Пауле, и я повременю с покупкой твоих акций.

— Я лучше лишусь наследства, чем женюсь на твоей шлюхе! — заявил в отчаянии Рикарду.

Глава 13

В то время как Новаэс пытался любыми средствами сломить сопротивление Рикарду, Паула с победоносным видом заявилась в офис к Родригу.

—— У меня потрясающая новость! — начала она с порога. — Хочу, чтобы ты узнал ее первым. Я беременна!

Родригу внутренне похолодел, но сумел сдержать себя и даже перейти в наступление:

— Я польщен твоим доверием, однако не лучше ли было бы, чтобы первым об этом узнал отец твоего будущего ребенка?

— А ты и есть его отец, — мило улыбнулась Паула.

— Нет. Ко мне это не имеет никакого отношения, ты напрасно затеяла свою мерзкую игру.

— Но ты был единственным мужчиной, с которым я спала в последнее время, — возразила Паула. — Рикарду от меня давно бегает, это знают все.

— Да, у Рикарду надежное алиби, — согласился Родригу. — Но никто не возьмется утверждать, что ты все это время хранила ему верность.

— Конечно! — подхватила Паула. — У меня есть свидетели, что я спала с тобой! Нянька Тэу застала нас голенькими в твоей постели.

— Ну и что с того? Я был пьян как бревно, ты разделась и улеглась рядом. Именно это Ниси и видела.

— Но за долгую ночь ты успел, протрезветь и зачать мне ребеночка!

— Если я протрезвел, то должен был помнить, как мы занимались с тобой любовью. А я этого не помню!

— Придется тебе напрячь память, — с явной угрозой произнесла Паула. — Или... я сделаю анализ на ДНК.

— Ты сначала сделай тест на беременность! — не в бровь, а в глаз ударил Родригу.

Паула на мгновение запнулась, не зная, что ответить, но все же нашлась:

— И сделаю, если ты будешь настаивать. Но женщина и без анализа может понять, беременна она или нет.

— Допустим, — согласился он. — Но что ты хочешь от меня?

— Как что? — изумилась Паула. — Теперь мы с тобой должны пожениться. Ты же не бросишь собственного ребенка!

— Увы, мне придется разочаровать тебя, — усмехнулся Родригу. — Даже если случится невероятное и множество анализов подтвердит, что ребенок мой, я на тебе не женюсь!

— Нет, женишься! — сжав ладони в кулачки, закричала Паула. — Тебе не удастся уйти от ответственности.

— Я вовсе не боюсь ответственности, — сказал Родригу. — Просто считаю, что Господь милостив. Он бы никогда не допустил, чтобы ты забеременела от меня, поскольку я не заслуживаю такого наказания.

Паула поняла, что ей не удалось взять на испуг Родригу, но продолжала блефовать:

— Что ж, я сейчас уйду. А ты запомни: Господь на моей стороне, и тебе придется исполнить Его волю!

Лишь придя домой, она позволила себе расслабиться и выплеснуть свои истинные чувства.

— Каков подлец! Не ожидала от него такой подножки. Ты представляешь, мама, я сказала ему, что беременна, а он прогнал меня!

— Ты беременна от Рикарду? — радостно воскликнула Тереза. — А почему же отец ничего не знает? Ему было бы гораздо легче убедить этого упрямца жениться на тебе.

— Да при чем тут Рикарду! — рассердилась Паула. — Он меня больше не интересует. Я беременна от Родригу!

Тереза посмотрела на дочь с сомнением и укоризной.

— Думаешь, я вру? — верно истолковала ее взгляд Паула. — Нет! У меня задержка на два дня!

Терезу это не убедило, она сокрушенно покачала головой.

— Но со мной такого никогда не бывало, — пояснила Паула. — Я беременна и сказала об этом Родригу!

— Что? Я не ослышался? — спросил, войдя в комнату, Новаэс.— Ты ждешь ребенка от Родригу?

— Да выдумала она все, — с досадой бросила Тереза.

— Жаль, — сказал Новаэс. — Эта беременность могла бы стать для нас спасением. А то Олавинью донес, что Фреду Жордан откопал еще какие-то улики против меня.

— Папа, я спасу тебя! — заверила его Паула. — Родригу скоро поверит в мою беременность.

— А что ты будешь делать, когда настанет время предъявить ему растущий живот? — мрачно спросила Тереза.

— К тому времени Родригу будет уже моим мужем, и я в любом случае сумею отрастить живот, — парировала Паула.

— Так ты действительно блефуешь? — понял, наконец, Новаэс. — Значит, наши дела плохи... Придется мне изо всех сил давить на Рикарду и на Сиру. А ты, — обратился он к жене, — еще раз сходи к Фреду. Потому что от Олавинью мало проку. Я купил ему джип и велел выкрасть у Фреду кое-какие бумаги, но тот поймал Олавинью с поличным и теперь ничего не рассказывает ему о своем расследовании.

— Так что ж ты хочешь от меня? — спросила Тереза. — Если Фреду держит в неведении своего племянника, то неужели он станет откровенничать со мной?

— А ты найди к нему подход. Можешь даже пожаловаться на меня, — посоветовал Новаэс. — Скажи, что тебя беспокоят все эти слухи о моей причастности к смерти Отавиу.

— Меня это и в самом деле беспокоит, — заметила Тереза. — Ты ведь не раз говорил, что Отавиу слишком много знал и что он тебя предал.

— Да, но это еще не значит, что я приказал убить его, — нахмурился Новаэс. — Ты должна верить мне и не слушать сплетни злопыхателей.

В таком мрачном настроении он позвонил Доре, секретарше Сиру, и справился, нет ли какой-нибудь важной информации о ее шефе.

Дора, давно подкупленная Новаэсом, доложила:

— Не знаю, насколько это вас заинтересует, но сегодня у него состоится деловая встреча в отеле «Мажестик».

— С кем?

— Неизвестно. Эта встреча не значится в его ежедневнике. Просто я подслушала, как он договаривался с кем-то по телефону.

— Ладно, я установлю за ним слежку. А ты будь там начеку и сразу же звони мне, если узнаешь что-то новое.

Чуть позже Новаэсу удалось выяснить, что Сиру встретился в отеле с некой француженкой Доминик Вертье, они закрылись в номере и провели там несколько часов. Ужин им также доставили в номер, но официант, обслуживавший их, уверял Новаэса, что это было не любовное свидание, а действительно деловая встреча.

— Когда я принес ужин, — докладывал он, получив хорошее вознаграждение, — эти двое сидели за столом, на котором было множество бумаг. При мне же они стали укладывать их в папки.

Затем, по данным Новаэса, Доминик Вертье расплатилась за проживание в отеле, и Сиру повез ее в аэропорт, откуда она улетела ночным рейсом в Париж. Их прощание в аэропорту не было похоже на расставание любовников, однако Новаэс велел своему помощнику сделать несколько фотоснимков, не сомневаясь, что сможет в дальнейшем использовать их против Сиру.

Когда же на следующий день он установил, что Доминик Вертье является совладелицей крупного банка в Люксембурге, то понял, что получил пусть и косвенное, но все же свидетельство тайной деятельности Сиру за спиной у прямых наследников Эдуарду Медейруса. А это хорошая зацепка для того, чтобы начать, наступление на компанию «Индустриас Медейрус» и, в конце концов, прибрать ее к рукам.

Вдохновленный открывающимися перспективами, Новаэс вызвал секретаршу и отдал ей такие распоряжения:

— Марси, свяжись с моим адвокатом, пусть он на всю катушку использует расписку Рикарду Медейруса. И пошли факс Сиру: я жду его у себя сегодня же! А чтобы он не вздумал проигнорировать мое приглашение, намекни, что у меня имеются важные сведения, которые не оставят его равнодушным.

К концу рабочего дня Сиру заехал в банк Новаэса.

— Так что там у тебя для меня имеется? — спросил он с явным вызовом.

— У меня имеется деловое предложение, — в тон ему ответил Новаэс. — Продай мне свою долю акций «Индустриас Медейрус».

— Это мы уже с тобой обсуждали, — напомнил ему Сиру. — И не пришли к соглашению.

— А теперь, я надеюсь, придем, — ехидно усмехнулся Новаэс, протягивая Сиру стопку фотоснимков. — Это Доминик Вертье, не так ли? Парижанка, имеющая банк в Люксембурге. Скажи, какие у тебя могут быть с ней дела? Ведь ты не настолько богат, чтобы птица такого высокого полета могла тобой заинтересоваться.

Сиру заметно напрягся, слушая его, однако попытался все свести к шутке.

— Боюсь, тебе этого не понять, потому что ты никогда не имел успеха у женщин.

— Хочешь сказать, что француженка клюнула на тебя как на мужчину? Не выйдет! — засмеялся Новаэс. — Судя по этим снимкам, у вас отношения иного свойства. Я думаю, речь идет о капиталах «Индустриас Медейрус», которыми ты распоряжаешься слишком вольно, иначе бы тебе не надо было держать встречу с банкиршей в тайне от наследников.

— Распоряжаться капиталами компании меня уполномочил Эдуарду Медейрус!

— Это была его самая большая ошибка. Он не знал, что доверился картежнику и мошеннику.

— С картами я давно покончил, а обвинение в мошенничестве воспринимаю просто как оскорбление! — понемногу стал выходить из себя Сиру.

Новаэс только и ждал этого момента, чтобы ударить побольнее:

— А вот я отдам эти фотокарточки Родригу и Тадеу, тогда и посмотрим, сумеешь ли ты выкрутиться.

— Отдай, и останешься в дураках! — вновь обрел равновесие Сиру.

Новаэс это почувствовал.

— Хм, ты ведешь себя так уверенно, как будто за тобой стоит кто-то очень мощный. Может, ты связался с мафией?

— Попал пальцем в небо! — заметно повеселел Сиру, сообразив, что Новаэс только строит догадки, но не располагает фактами.

— Значит, не продашь мне свои акции?

— Нет, конечно.

— Ладно, мы к этому разговору еще вернемся, — подвел итог Новаэс. — А пока тебе, наверное, будет любопытно узнать, что я уже стал совладельцем вашей компании, получив долю Рикарду.

— Действительно печальная новость, — согласился Сиру. — Но, к счастью, на финансовой стабильности компании это никак не отразится;

— Я тоже в этом заинтересован, — сказал Новаэс. — И потому на ближайшем совете директоров выложу все компрометирующие тебя факты и потребую официального расследования твоей деятельности.

— Спасибо, что вовремя предупредил, — сказал ему на прощание Сиру.

Вечером он закрылся у себя в кабинете и стал звонить кому-то по телефону.

Марилу напрягла слух.

— Алло! Это Париж? Доминик? — услышала она из-за двери. — Как долетела? Нормально? А у меня тут возникли некоторые сложности. Надо бы посоветоваться.

Разгневанная Марилу ворвалась в кабинет и закричала:

— Так вот с кем ты провел вчерашнюю ночь! Тебе мило потаскух в Сан-Паулу, они уже прилетают к тебе из Парижа?

— Прости, я перезвоню через несколько минут, — произнес Сиру в трубку и выключил телефон. Затем обратился к жене: — Ты заставила меня прервать деловой разговор.

- Деловой? — натужно засмеялась Марилу. — Не делай из меня дурочку! Я многое терплю, но сейчас мое терпение лопнуло!

— Я вижу, — нахмурился Сиру. — Видимо, мне придется на ночь глядя ехать в офис и вести переговоры оттуда.

Он взял со стола какие-то бумаги, открыл кейс, собираясь положить их туда, но передумал и направился с ними к сейфу.

Марилу от возмущения не находила слов. А Сиру тем временем открыл сейф, сунул в него бумаги, повернул ключ...

И тут к Марилу вернулся дар речи:

— Перестань изображать из себя важную персону и прикрывать свое распутство коммерческими тайнами! Сейф завел, бумаги, видите ли, у него секретные! А сам либо в карты режется, либо со шлюхами ночи проводит.

— Ты и прежде не отличалась большим умом, а теперь совсем одурела, — не сдержал раздражения Сиру.

— Ну да, я дура,— обиделась Марилу. — Я ничего не понимаю в финансовых документах, поэтому ты можешь морочить мне ими голову. Но что это за кассета лежит у тебя в сейфе? Какой-нибудь порнофильм? Давай посмотрим его вместе! Может, у тебя возникнет желание лечь со мной в постель.

— Ты, ей-богу, спятила!

— Немудрено спятить при такой жизни! — заплакала Марилу. — Ты развлекаешься с любовницами, а я...я Покажи мне кассету!

— Далась же тебе эта кассета! — разозлился Сиру. — Забудь о ней! Это деловая видеозапись.

— Тогда почему ты не хочешь мне ее показать? Я ведь там все равно ничего не пойму.

— Нет, это как раз тот случай, когда даже ты сможешь все понять, если увидишь запись.

— Ну, тем более мне интересно.

— Нет, Марилу, — уже немного спокойнее произнес Сиру. — Я не имею права показывать ее не только тебе, но и кому бы то ни было, потому что на ней записан комментарий Эдуарду Медейруса к его завещанию. Поверь мне и не вздумай рассказать об этом Эстеле. Она и ее братья узнают обо всем, когда придет время. Так хотел Эдуарду.

— Но что можно скрывать от собственных детей, тем более после смерти? Объясни.

— Нет, Марилу, не могу, не вправе.

— Ну хоть намекни, о чем идет речь.

— Я и так тебе много рассказал. Ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности в компании?

— Нет...

— Ну тогда оставь меня здесь одного минут на десять. И не подслушивай, пожалуйста, под дверью, о чем я буду говорить с Парижем. Договорились? Иначе мне придется уйти в офис.

Несмотря на то что Родригу проявил завидную твердость в разговоре с Паулой, домой он пришел совершенно подавленным и растерянным. Ниси сразу же уловила перемену в его настроении.

— Случилось что-то ужасное? — спросила она глухим от волнения голосом.

— Да, — не стал скрывать Родригу. — Паула заявила, что ждет от меня ребенка.

У Ниси все оборвалось внутри.

— И что же ты теперь намерен делать?..

— Не знаю, — честно признался он. — Я хотел попросить совета у тебя.

Ниси поняла, что еще не все потеряно, и, собравшись с мыслями, выдала четкий ответ:

— Паула хочет, чтобы ты впал в отчаяние. А этого как раз и не стоит делать. Ведь ничего же не изменилось! Вспомни: мы завтра женимся.

— Да-да, мы завтра женимся, — эхом повторил за ней Родригу.

На следующий день он сам попросил Сокорру присмотреть за Тэу, если тот проснется, и уехал из дома вместе с Ниси.

Эстела, увидев мальчика на руках у Сокорру, естественно, спросила, где же Ниси.

— Сеньор Родригу сказал, что повезет ее к нотариусу. Ей надо оформить какой-то документ. Возмущенная Эстела пожаловалась гостившей у нее Марилу:

— Ты видишь, что у нас творится? Нянька самовольно уходит из дома, когда ей вздумается, при этом использует Родригу как личного шофера!..

В то же миг она услышала у себя за спиной голос Родригу:

— Ниси с сегодняшнего дня уже не нянька, а моя жена! Прошу любить и жаловать.

Потрясенная Эстела переглянулась с Марилу, ища у нее поддержки, но та лишь молча развела руками. И тогда Эстела сама перешла в наступление на брата:

— Ты оскорбил нас всех, оскорбил память об отце!

— Отец был бы счастлив узнать, что я женился на Ниси! — стал защищаться Родригу. — Она преданный и верный мне человек. Я никому не позволю обижать ее!

Ниси все это время стояла, скромно поджав губы, и наблюдала за схваткой словно бы со стороны. Другой реакции от Эстелы она и не ожидала, поэтому заранее приготовилась все выслушать и все стерпеть.

Эстела говорила только с Родригу, полностью игнорируя присутствие Ниси. А Марилу, наоборот, больше всего возмущало поведение новоявленной сеньоры Медейрус.

— Ишь, стоит как паинька! — не удержалась она от замечания. — Это ж надо, какой прыткой оказалась! Даже Паулу перещеголяла!

Напоминание о Пауле окончательно вывело из равновесия Родригу, и он весь свой гнев обрушил на Марилу:

— Только такая вздорная особа, как ты, могла сравнивать мою жену с этой шлюхой! Но мне наплевать на ваше мнение, на ваш дешевый снобизм! Вы все так порочны, что вам просто не дано оценить по достоинству душевные качества Ниси!

— Кто это «все»? — вскипела Эстела. — Твоя семья, твои друзья? Ты в своем уме? Или тебя надо признать невменяемым, а твой, с позволения сказать, брак — аннулировать?

Ниси мягко дотронулась до руки Родригу и тихо, почти шепотом попросила его:

— Пойдем отсюда, не надо ссориться.

— Да, ты права, — сказал он. — Мы выслушали «поздравления» и теперь можем идти в свою комнату.

Они стали подниматься по лестнице, сопровождаемые испепеляющими взглядами Марилу и Эстелы.

На втором этаже Ниси остановилась в растерянности:

— Куда мне теперь идти, Родригу?

— Собирай свои вещи и неси их в мою спальню. Отныне мы с тобой муж и жена.

Позвав Тиану, он велел подать ему несколько бутылок шампанского и, пока Ниси укладывала в чемодан свои платья, успел опустошить одну из них.

— Выпей со мной, — сказал он, когда Ниси робко вошла в его спальню. — Как-никак у нас сегодня свадьба. Ниси хотелось произнести тост: «За наше счастье», но она не осмелилась вымолвить это вслух, обескураженная равнодушием и даже холодностью Родригу.

Он пил один бокал за другим, думая о чем-то своем, и вскоре заснул прямо здесь же, за столом. Ниси помогла ему перебраться в кровать. Сама тоже примостилась с краешку и лежала тихо, не шелохнувшись. Комната постепенно погрузилась в темноту, но Ниси не стала зажигать свет, пребывая в оцепенении и гоня от себя мысли о будущем.

Наконец Родригу пошевелился. Открыл глаза. Ниси зажгла ночник.

Увидев ее, Родригу вспомнил, что произошло днем, и вымучил виноватую улыбку:

— Прости, я, кажется, отключился.

— Ничего, — обрадовалась его вниманию Ниси. — Я тут полежала рядом.

Она потянулась к нему, намереваясь его поцеловать, но он отстранился от нее:

— Не надо, прошу тебя.

— Но разве мы не муж и жена? — спросила Ниси, едва сдерживая слезы.

— Формально — да, но фактически... Я же говорил, что не люблю тебя и не хочу иметь детей... Так что не требуй от меня лишнего. Я лучше пойду прогуляюсь. Голова прямо раскалывается.

Он оделся и вышел.

А Ниси уткнулась лицом в подушку, чтобы хоть немного заглушить рвущиеся из груди рыдания. В это время Эстела тоже рыдала у себя в комнате, и Тадеу, потерявший всякую надежду ее успокоить, подошел к окну и молча стал смотреть во двор, освещенный фонарями.

Внезапно его рассеянный взгляд выловил из темноты скорбную фигуру Родригу, который шел к машине, сгорбившись и втянув голову в плечи.

- Ну и дела! — воскликнул потрясенный Тадеу. — Муж уходит от жены в первую брачную ночь!.. По-моему, это беда!..

Глава 14

Фреду тяжело переживал отказ Горети выйти за него замуж, но, зная от Бени, почему она сделала такой выбор, обиды на нее не держал. И даже скрывал от своей семьи, кому сдал в аренду особняк, чтобы Элизинья и Клотильда не отказались от сделки с Америку и Горети.

— Будущие жильцы великодушно дали нам отсрочку на месяц, — сказал он Элизинье. — За это время мы должны спокойно переселиться в пристройку.

— А долги они за нас тоже будут платить через месяц? — поинтересовалась она.

— Нет, деньги уже внесены.

Для сестер Жордан такое переселение, конечно же, было трагедией, но Фреду терпеливо сносил все их причитания по этому поводу.

— Как же мы все там разместимся? — сокрушались они. — У нас большая семья, а пристройка очень тесная.

Элена, давно тяготившаяся обществом матери и брата, с которыми у нее была психологическая несовместимость, тоже приуныла.

— Теперь моя жизнь вообще превратится в ад, — поделилась она своими переживаниями с Жулиу.

Он посоветовал ей снять недорогое жилище в их квартале.

— Если хорошенько поискать, то можно найти неплохую квартиру.

— И ты думаешь, я смогу оплачивать ее из своего скромного учительского оклада?

— Вполне!

Этот разговор происходил на свадьбе Горети, и Бруну, услышав, о чем идет речь, предложил Элене:

— Давай снимем квартиру на двоих — так она обойдется нам дешевле. Мне тоже негде жить.

— А что тебя не устраивает у Апаресиды? — удивился Жулиу. — Она добрая, да и Вивиана рядом, — шутливо подмигнул он Бруну.

Тот не поддержал его шутки:

— В том-то и дело, что я больше не могу жить с Вивианой под одной крышей. Она и прежде видела во мне только друга, а теперь вовсе воспринимает меня как брата.

— Это правда, что она победила на конкурсе студенческих проектов и получила право работать дизайнером в «Индустриас Медейрус»? — спросила Элена.

— Да, победила. Только с работой пока не все ясно, — хмуро подтвердил Вруну. — Я бы не хотел, чтобы она туда шла: Рикарду ей тогда совсем не даст проходу.

Элена сочувственно улыбнулась:

— Не расстраивайся. Рикарду, конечно, известный обольститель, но Вивиане, насколько я могла заметить, он абсолютно не нравится.

Бруну оставил это замечание без комментариев и предпочел вернуться к прежней теме:

— Так ты не возражаешь, если я поищу такую квартиру, которую мы смогли бы разделить на двоих и жить, не мешая друг другу?

— Что ж, я не против, — согласилась Элена.

Таким образом, она первой покинула особняк Жордан. Олавинью тоже захотел переехать вместе с ней, но когда узнал, что квартира находится не в престижном районе, тотчас же передумал.

— Тебе нельзя уезжать отсюда. Ты ведь должен шпионить за мной, — поддел его Фреду. — Надо же отрабатывать джип, который тебе подарил Новаэс!

— Если бы мне удалось заполучить деньги, которые остались на счету отца, плевал бы я на этот джип!

— Я думаю, эти деньги не дают покоя и Новаэсу, — сказал Фреду. — Он еще не потерял надежды вернуть их.

— А где же, в самом деле, могут быть эти деньги? — спросила его Элена, когда они остались вдвоем, без свидетелей.

— Вероятно, об этом знает та женщина, с которой твой отец жил в Нью-Йорке. Будем ждать, когда полиция выйдет на ее след. А пока надо готовиться к переезду.

Он принялся разбирать старые вещи и, найдя пиджак Отавиу, решил на всякий случай посмотреть, нет ли там чего в карманах.

— О, да тут письмо! Элена, иди сюда. Это почерк твоего отца?

—Да...

— «Если со мной что-нибудь случится, то ответственность за это должен нести Руй Новаэс», — прочитал он вслух и добавил: — А на другой бумажке записаны какие-то цифры... Может, это код банковского сейфа Отавиу? Надо проверить!

— Что ты со всем этим собираешься делать? — спросила Элена.

— Письмо отнесу Конраду Медейрусу, пусть опубликует его в своей газете. А цифры надо еще расшифровать.

На следующий день газета Конраду вышла с сенсационным заголовком на первой полосе: «Новое доказательство причастности Руя Новаэса к смерти Отавиу Ферраса», и все информационные каналы сообщили об этой публикации в дневных и вечерних выпусках новостей.

Сиру облегченно вздохнул, посмотрев теленовости.

А в семье Жордан эта сенсация вызвала неоднозначную реакцию.

— Ты наивен, если думаешь, что тебе под силу тягаться с Новаэсом! — гневно бросила брату Элизинья. — Публикация этого письма только обесчестит Отавиу и нашу семью, а Новаэс, как всегда, выйдет сухим из воды.

— Я послал копии письма в полицию — нашу и американскую, — возразил Фреду. — Новаэсу на сей раз не отвертеться. Его будут допрашивать.

— Ну и что? Он богат и хитер. Выпутается! — мрачно предрекала Элизинья. — А мы лишились возможности получать от него хоть иногда какие-то деньги.

Сам же Новаэс воспринял публикацию письма как сигнал к очередной атаке на своих врагов.

— Я отомщу им всем! — говорил он, нервно вышагивая по комнате. — И Медейрусам, и Жордан, и тем, кто уже сегодня от меня отвернулся. Они еще не знают, на что способен Руй Новаэс! Буквально через неделю я въеду в офис «Индустриас Медейрус» как полноправный совладелец компании!

— А я въеду в особняк Медейрусов как жена Родригу, — добавила Паула.

Едва она успела это произнести, как ей позвонила Сокорру и сообщила о женитьбе Родригу на Ниси.

— Я не могу больше рассказывать вам о ней, потому что она теперь — моя госпожа, — добавила служанка.

Паула грубо прикрикнула на нее:

— Умолкни, дура! Завтра ты все доложишь мне, как обычно, а я заплачу тебе в пять раз больше!

Бросив трубку, она сказала отцу:

— Да, похоже, сегодня и вправду черный день для нашей семьи! Родригу женился на няньке!

— Значит, тебе придется выходить замуж за Рикарду, хоть он и нищий, — весьма своеобразно попытался подбодрить ее Новаэс.

— Нет, я еще поборюсь за Родригу. А няньку с позором вышвырну из дома Медейрусов! — заявила Паула.

Тереза жестом поманила ее в другую комнату и напомнила о тайне, которая известна Ниси.

— Ничего, я также найду способ заткнуть ей рот навсегда, — скрипнув зубами от злости, пообещала Паула.

Тереза не на шутку испугалась:

— Что ты задумала? Выбрось из головы эту жуткую мысль о покушении на Ниси! Вспомни, что тебе сказал отец, когда ты просила его нанять убийцу.

— Да, он тогда не захотел в это ввязываться, — вздохнула Паула. — А сейчас тем более не станет рисковать, на него и так все ополчились. Но я все равно уничтожу няньку. Она недолго будет тешиться в браке с Родригу.

Тереза смотрела на нее с ужасом и горечью, понимая, что безнадежно упустила дочь, которая выросла во всем похожей на отца.

От этих печальных мыслей Терезу отвлек звонок Бруну.

— Мама, как ты считаешь, это правда, что написали про отца в газете? — спросил он.

Тереза попыталась уйти от ответа:

— Сынок, мне не хотелось бы говорить об этом по телефону.

— Ну, так давай встретимся. Я подъеду к тебе, и мы поужинаем в кафе.

Тереза, скучавшая по сыну, охотно приняла его предложение. А при встрече рассказала ему все, что узнала о Новаэсе от Фреду.

— Я всегда чувствовал, что он страшный человек, — признался Бруну. — Как ты с ним живешь, мама?

— Я боюсь его.

— Но Фреду прав: если отца разоблачат, тебе никто не поверит, что ты не была его сообщницей. Надо сейчас, пока не поздно, раздобыть список всех компаний, зарегистрированных на твое имя. Нельзя допустить, чтобы тебя посадили в тюрьму за преступления отца!

— Спасибо, сынок, — растрогалась Тереза. — Ты единственный, кто меня любит.

— Нет, не только я. Есть еще бабушка.

— Да, мама меня очень любит, — вытерев повлажневшие глаза, сказала Тереза, — несмотря на то, что я перед ней так виновата!

Бежав из дома в первую брачную ночь, Родригу вернулся обратно лишь с рассветом и был настолько пьян, что едва держался на ногах. Ниси, к тому времени совершенно отчаявшаяся, встретила его точно так же, как обычно встречают жены своих подгулявших мужей:

— Ну, где ж ты был? Мне тут уже всякое лезло в голову!..

Родригу на нее даже не взглянул, озабоченный только одним: как бы добраться до кровати и лечь. Ниси попыталась хотя бы раздеть его, но он бросил ей сердито: «Отстань!» — ив тот же миг отключился. Затем спал до полудня, а Ниси маялась, не зная, что ей делать и как себя вести.

К завтраку новобрачные, конечно же, не вышли, и Эстела, тоже не сомкнувшая глаз той ночью, совсем потеряла над собой контроль:

— Я пойду сейчас к ним! Узнаю, жив ли еще мой брат. А то меня пугает эта зловещая тишина!

— Пойдешь в чужую супружескую спальню? — с притворным изумлением закатил глаза Рикарду. — Я был лучшего мнения о твоем воспитании.

— Я тоже до недавних пор считала, что ты и Родригу получили неплохое воспитание, — парировала Эстела. — Но как выяснилось, это далеко не так.

— А я-то тут при чем? — продолжал поддразнивать ее Рикарду. — Это Родригу взял в жены служанку. А я даже на дочери банкира не хочу жениться!

Эстела, не слушая его, решительно встала из-за стола, и тогда подал голос Тадеу:

— Да успокойся ты! Ничего с твоим братом не случилось. Дрыхнет после вчерашнего. Мы же оба видели, в каком свинском состоянии приполз он домой.

— А она? Что делает сейчас она? — не унималась Эстела.

— Кто? Жена Родригу? — подлил масла в огонь Рикарду, которого эта ситуация очень забавляла.

Его реплика достигла цели: Эстелу буквально затрясло от негодования:

— Никакая она ему не жена! От жены не убегают в первую же ночь после свадьбы. Запомни это на тот случай, если все-таки надумаешь жениться.

— Нет, упаси меня Бог! — замахал руками Рикарду. — Я-то думал, что первая брачная ночь — это нечто приятное. Но если Родригу вынужден был спасаться бегством, то мне и подавно не выдержать такой пытки.

Эстеле надоело его паясничанье, и она, не желая больше никого слушать, направилась к спальне Родригу.

Стук в дверь заставил Ниси вздрогнуть, но она быстро взяла себя в руки. Прикрыла одеялом разметавшегося на постели Родригу, поправила перед зеркалом прическу и отозвалась достаточно бодрым голосом:

— Входите!

Эстела вошла. Но как раз в этот момент Родригу повернулся на другой бок, одеяло сдвинулось, и Эстела получила возможность увидеть, что он спит в брюках и сорочке.

— Как ты это объяснишь? — указав рукой на спящего брата, спросила Эстела.

Ниси сделала вид, будто не поняла подтекста:

— Ну, вы же знаете, что Родригу в последнее время пристрастился к пьянству...

— Я знаю другое: он устроил этот фарс с женитьбой, чтобы отомстить Пауле и Лижии. А ты воспользовалась ситуацией в надежде получить доступ к нашим капиталам!

— Нет, мне не нужны ваши деньги, — жестко ответила Ниси. — Я просто люблю Родригу.

— Но он ведь даже не хочет спать с тобой! Как же ты представляешь вашу дальнейшую жизнь?

— Со временем у нас все наладится, — уверенно заявила Ниси, вызвав приступ гнева у Эстелы.

— Нет, на это не рассчитывай! Я не потерплю, чтобы мой брат и впредь мучился так же, как нынешней ночью. Ваш позорный брак будет аннулирован!

— Вы не вправе решать за Родригу. Это было его желание.

— Ничего, скоро он поймет, какую глупость совершил. А я и Тадеу подтвердим в суде, что ваш брак был фиктивным, потому что Родригу с тобой не спал.

Сказав это, Эстела вышла, а Ниси вновь заплакала.

Перед обедом к Медейрусам заявилась Марилу — узнать последние новости, и Эстела рассказала ей, как прошла первая брачная ночь Родригу и Ниси. Этот рассказ подслушала Сокорру и тотчас же позвонила Пауле:

- Я согласна помогать вам и дальше, если вы будете платить мне, как обещали вчера...

Паула подтвердила свое обещание, и Сокорру сообщила ей сенсационную новость.

— Ну, теперь твоей госпожой очень скоро стану я! — самонадеянно заявила Паула.

А Родригу между тем проспался и заглянул в столовую, где Марилу встретила его изумленным возгласом:

— Кого я вижу? Разве ты еще не уехал в свадебное путешествие?

— А ты, похоже, со вчерашнего дня отсюда не уходила? — проворчал в ответ Родригу, усаживаясь за обеденный стол.

— Будешь обедать один? Без супруги? — продолжала издеваться Марилу. — Она не хочет есть, потому что сыта любовью?

— Нет, она тоже проголодалась, — сказала, Эстела, увидев входящую Ниси.

Родригу поднял голову и оторопел: Ниси была одета в форму служанки.

— Это еще что такое? — закричал он. — Немедленно переоденься! Ты моя жена, а не служанка.

— Нет, я намерена по-прежнему нянчить Тэу, — ответила Ниси.

Эстелу это возмутило:

— А почему ты решила, что я доверю тебе своего сына? У него уже есть другая няня!

— Что ж, извините, — сказала Ниси и вышла.

Родригу последовал за ней.

Эстела заплакала:

— Что же мне делать? Как спасти семью?

Марилу промолчала, не зная, что посоветовать подруге. В тот вечер Родригу вновь ушел из дома и на сей раз не вернулся даже к утру. Паула, оповещенная Сокорру, решила воспользоваться удобным случаем и нанести удар сопернице. Пробравшись в дом через черный ход, она подкараулила Ниси в коридоре. Та была уже не в форме служанки, а в шелковом, вполне приличном платье, но Паула, тем не менее, сказала, ядовито усмехнувшись:

— А ты нисколько не изменилась! Тебя хоть в золото обряди, все равно будешь выглядеть как нищенка.

Ниси безуспешно попыталась уйти от нее в свою комнату — Паула преградила ей дорогу.

— Ты собираешься рассказать Родригу, что моя бабушка — негритянка? Пожалуйста! Я этого не боюсь, потому что жду ребенка от мужчины, который отказался провести с тобой первую брачную ночь! Ты банкрот и сама уже все понимаешь. Уходи из этого дома, пока тебя не выперли отсюда с позором.

Ниси ничего ей не ответила. Она знала, что Эстела уговаривает Родригу аннулировать брак, но он пока на это не решается. И в то же время не делает никаких попыток сблизиться с Ниси. Требует от домашних, чтобы те уважали в ней его жену, а оставшись с Ниси наедине, молчит, отворачивается от нее и вообще бежит из дома куда глаза глядят.

— Вообще-то я хотела поговорить с Родригу. Ты не знаешь, где он? — сказала между тем Паула, стремясь еще больше уязвить Ниси.

Но та неожиданно улыбнулась и ответила с вызовом:

— Знаю! Только тебе не скажу. Это наш семейный секрет!

Паула едва удержалась, чтобы не ударить ее.

Родригу пришел домой в середине дня — достаточно протрезвевший, но помятый, осунувшийся. Пожаловался на головную боль, Ниси дала ему таблетку. Он молча ее проглотил. Потом сказал:

— Пойду-ка я посплю.

— Нет, подожди, — остановил его Рикарду. — Мне хотелось бы с тобой поговорить, пока ты относительно трезв. Ниси, оставь нас, пожалуйста, ненадолго. Тут будет мужской разговор.

Ниси вышла из гостиной, но заявление Рикарду весьма заинтриговало ее, и она притаилась в укромном месте за шторой, откуда было хорошо слышно, о чем говорят братья.

— Ты дурно поступаешь с Ниси, — донесся до неё голос Рикарду. — Игнорируешь ее как женщину. А она любит тебя! Все было бы нормально, если бы ты на ней не женился. Но сейчас это выглядит просто как гнусное издевательство. Зачем тебе надо ее мучить?

— Да я вовсе не хочу ее мучить, — ответил Родригу. — Но и спать с ней не могу! Мне даже представить трудно, что между нами возможна сексуальная близость.

— Вот это да!.. — произнес потрясенный Рикарду. — Мне казалось, что Ниси тебя волнует как женщина… Зачем же ты в таком случае на ней женился?

— А я тогда вообще не думал о том, что мне придется жить с ней в одной спальне, - признался Родригу.

— Так, может, Эстела права - надо расторгнуть этот брак?

— Нет, я пока не готов...

Ниси потихоньку вышла из укрытия и поехала в свой родной бедняцкий квартал.

— Погадай мне, пожалуйста, - попросила она мать. — Хочется узнать, что меня ждет впереди.

— Я и без карт могу это сказать, — с горечью произнесла Алзира. — Что посеешь, то и пожнешь... Зло, которое ты чинила другим, вернулось к тебе.

— Мама, не надо, мне и так больно, — взмолилась Ниси. — Ты все же раскинь спои карты и скажи, полюбит ли меня когда-нибудь Родригу.

Алзира тяжело вздохнула и принялась тасовать колоду. Ниси и Аугусту замерли в ожидании.

Казалось, целая вечность прошла, прежде чем они услышали:

— В прошлом на твоей совести — смерть...

— Это неправда! — вскрикнула Ниси. — Сеньор Эдуарду умер, потому что застал Паулу с Рикарду...

— А кто его послал в сад? - спросила с укоризной Алзира.

— Ладно, ты не отвлекайся, - одернул жену Аугусту. — Что было, мы знаем. Говори, что будет!

- Будущее твое темно, — обернулась к Ниси Алзира. — Мужчина, который рядом с тобой, принесет тебе много неприятностей.

— А поточнее не можешь сказать?

Алзира вынула еще несколько карт из колоды.

— Другой мужчина, который тоже рядом... — Она внезапно осеклась, лицо ее перекосилось от ужаса.

— Мама, что ты там увидела? — встревожилась Ниси. — Кто этот другой мужчина? Жулиу? Неужели я и от него должна ждать беды?

— Нет-нет, — переводя дух, сказала Алзира. — Вероятно, тот мужчина и есть Жулиу... Просто он очень страдает, и карты это подтверждают.

— Но как же мне быть с Родригу? Ты ничего конкретного не сказала, — напомнила ей Ниси.

— А что скажешь, если тут сплошной мрак?..

— Я знаю, что тебе надо делать, — внезапно произнес Аугусту. — Оставайся-ка ты, дочка, дома! Никакая любовь не стоит таких унижений.

Ниси с благодарной нежностью обняла отца.

— Спасибо, папа. Ты всегда меня поддерживал, что бы ни случилось. Может, я однажды и последую твоему совету, но сейчас еще не время. Мне надо пройти этот путь до конца.

— Ну что ж, дай Бог тебе сил, — сказал ей Аугусту.

Алзира же смахнула украдкой слезу. Вдвоем они вышли проводить Ниси во двор, и тут она вдруг пронзительно закричала:

— Это он! Я его узнала!

— Кто? — подбежал к ней вернувшийся с работы Луис-Карлус. — Кто тебя напугал?

— Лысый тип, который лез в спальню Тэу. Он побежал туда.

Луис-Карлус не раздумывая помчался вслед за бандитом, но не смог его догнать.

Алзира за все это время не проронила ни слова, зато Аугусту говорил без умолку:

— Опять этот лысый! Он все время вертится возле нашего дома. Надо звонить в полицию!

— Полиция его уже ищет,— сказала Ниси. — Только не знает, что его надо ловить здесь, в нашем квартале.

— А ты уверена, что это один и тот же человек? — спросил Луис-Карлус.

— Да, я его узнала. И это мне кажется особенно странным. В доме Медейрусов он выбрал именно ту комнату, в которой была я. И здесь мы опять с ним столкнулись... Неужели он выслеживает именно меня?

— Знаешь, дочка, я сам отвезу тебя к Медейрусам, — сказал Аугусту. — Так нам всем будет спокойнее.

Доставив Ниси в ее новый дом, он заодно решил поговорить с Родригу — благо, тот еще никуда не ушел и выглядел достаточно трезвым.

Аугусту отозвал его в сторону и сказал:

— Судя по всему, ваш брак с Ниси нельзя назвать удачным. Поэтому я прошу вас: не унижайте мою дочь, а лучше сразу с ней разведитесь.

Родригу не понравились слова тестя.

— Мои родственники приняли Ниси не слишком радушно, однако ее здесь никто не унижает. Что же касается меня лично, то я постараюсь быть к ней более внимательным. И надеюсь, постепенно у нас все наладится.

Аугусту воспринял его слова с недоверием, и Родригу, желая выглядеть более убедительным, тотчас же позвал Ниси и предложил ей пойти вместе с ним в ресторан. Она просияла от счастья, а растерянный Аугусту лишь недоуменно пожал плечами. В ресторане, правда, Родригу снова много пил, но при этом оживленно разговаривал с Ниси, и домой они вернулись вместе.

А чуть позже, устраиваясь рядом с ним в постели, и Ниси решила, что настала пора превратить этот брак из фиктивного в реальный.

Глава 15

Аугусту видел, что Алзира вот уже не первый день просыпается в страшном беспокойстве. Как будто мучает ее затаенная боль или она чего-то боится. Он ласково спрашивал жену, что с ней, но она в ответ молчала. Она иногда всерьез сердилась на него за расспросы, повергая Аугусту в горестное недоумение: столько лет прожили они душа в душу, и вот на тебе — на склоне лет завелись у Алзиры от него какие-то секреты. Аугусту было жаль жену, и он не отступался от своего, желая разузнать, что же все-таки ее тревожит.

— Поверь, я всегда буду на твоей стороне, — твердил он,— скажи, что тебя так пугает и мучает. Вместе мы легче сладим с любой бедой.

Алзира глядела на мужа страдальческими глазами, и в ответ ни слова, но однажды все-таки призналась, что страшит и печалит ее судьба Ниси. Она не верит в ее счастье с Родригу. Не живут по-хорошему кошки с собаками, не живут по-хорошему и богатые с бедными. Аугусту и сам был не слишком уверен в семейном благополучии дочери, но что тут поделать, если она полюбила богатого? Теперь вот хозяин даже женился на ней, а что им в дальнейшем Бог судил, кто это может знать?

Про себя-то он считал, что переживать из-за Ниси особо не следует: она девушка с головой, с характером. А если что-то всерьез не заладится, родительский дом для нее всегда открыт. Но материнское сердце устроено иначе — женщин хлебом не корми, дай попереживать. В общем, после объяснения Алзиры Аугусту успокоился и занялся собственными тревогами. Его беспокоил угрюмый лысый тип, который явно интересовался их домом и следил за ними обоими. Кто он такой? Беглый каторжник? Очень может быть. Но что он

у них вынюхивает? От таких хорошо бы держаться подальше...

С Алзирой об этом лысом типе Аугусту даже и не заговаривал. Того и гляди напугаешь до смерти. Она ведь и так вся изнервничалась. А Алзира не находила себе места. Кошмар прошлого грозил стать настоящим, и она не знала, как от него избавиться. С ужасом она ждала дня, когда призрак, которого она так боялась и который вдруг неожиданно вновь обрел плоть и кровь, постучится к ней в дверь и разрушит не только ее жизнь, но и жизнь Ниси. Кто захочет иметь дело с двумя отверженными? Алзира, холодея, представляя

себе скандал, последствия которого будут ужасными для нее и дочери. Замужество Ниси, которым она бы так гордилась при других обстоятельствах, теперь доставляло ей лишние мучения. Как бы ей хотелось уберечь хотя бы Ниси от грозящего испытания!..

Горети с состраданием смотрела на вконец измучившуюся соседку. Сама она с сеньором Америку переезжала на днях в особняк Жордан и зашла посидеть напоследок с Алзирой. Алзира похудела, осунулась, темные глаза обвели такие же темные тени.

— Есть новости? — участливо спросила Горети.

— Да. Он бродит совсем рядом. Его уже видели в булочной.

— Значит, со дня на день он постучится в твою дверь! — с невольным беспокойством воскликнула подруга.

— Кто? О ком это вы говорите? — спросил Аугусту, неожиданно вошедший на кухню, где сидели и беседовали женщины.

Алзира пришла в страшное смятение, зато Горети не растерялась.

— Какой-то человек продает у нас в квартале места на кладбище, — ответила она. — Скоро и к вам зайдет.

Алзира про себя содрогнулась страшному пророчеству соседки, но вмешиваться в разговор не стала.

— А какой он из себя? Лысый? — продолжал свои расспросы Аугусту.

— Да кто его там знает, — беспечно отозвалась Горети. — Он случайно, к слову пришелся. Мы совсем о другом разговариваем, — с нажимом сказала она и выразительно взглянула на настырного Аугусту.

Аугусту понял, что его выставляют из кухни, и с отчетливым ощущением, что от него что-то скрывают, которое очень ему не понравилось, ушел.

— А почему бы тебе не рассказать обо всем мужу? — спросила Горети. — Он у тебя такой хороший, такой надежный.

— Даже он такого кошмара не выдержит, — глухо ответила Алзира. — Нет, на это у меня не хватает мужества.

— Тогда расскажи Ниси.

— А Ниси рассказать еще страшнее. Ох, Ниси, Ниси, как бы я хотела для нее совсем другой жизни!

Ниси и в самом деле жизнь не баловала и в особняке Медейрусов, хоть Родригу она любила без памяти. Однако он по-прежнему не отвечал ей взаимностью, избегал ее. Ниси, добившись главного — став женой Родригу, принимала бы все со смирением и не жалуясь, веря, что ее бескрайняя любовь преодолеет и это, если бы не толки окружающих.

Вот и сейчас Марилу только что заявила ей:

— Родригу женился на тебе, чтобы отомстить Лижии. В любой миг ваш брак может быть аннулирован, ведь у вас нет близких отношений!

«Аннулирован, аннулирован» — с этим словом, стучащим в виски, Ниси вошла в гостиную, где собралось все семейство Медейрус, чтобы решить судьбу Рикарду.

Блудный сын Рикарду вернулся наконец в родовое гнездо, и родня искала для него выход из его бедственного положения. Сиру советовал ему идти работать, начав с самой скромной должности, как когда-то он сам. Но его предложение не вызвало у Рикарду никакого энтузиазма.

— Женись на Пауле, — предложила Эстела. — Ее приданое вмиг поправит твои дела.

Ниси тут же присоединилась к ее предложению:

— Подумай о женитьбе серьезно, Рикарду. Она решила бы разом множество проблем, например, Паула оставила бы Родригу в покое.

— Но тогда я потеряю Вивиану, — недовольно проворчал Рикарду.

— Нельзя потерять то, чего никогда не имел, — отрезала Ниси.

Эстела взглянула на невестку — бледная, губы скорбно опущены, вид у Ниси был откровенно несчастный.

«Да и кто в этом доме счастлив?» — с вздохом, задала себе вопрос Эстела. С тех пор как умер отец, дела у них шли все хуже и хуже. Она бы очень хотела их наладить, но нуждалась в совете, в опоре. Братья не были ей опорой, муж тоже. Больше того, Тадеу, похоже, приглядел себе нимфеточку. При одной только мысли о Симони Эстелу бросило в жар. А братья сами не знали, чего хотели. Поэтому с некоторых пор Эстела стала искать помощи у потусторонней силы, советуясь с ясновидящими и гадалками. Вот и сейчас

ей посоветовали одну, очень опытную, и она собиралась к ней пойти, как только они закончат свой семейный совет.

— Мы свои мнения высказали, — подвела она итог, — а тебе, Рикарду, решать. В зависимости от твоего решения мы и будем что-то предпринимать. — Эстела поднялась со своего кресла и прибавила: — Но мне лично кажется, что нам нужно куда-нибудь переехать, потому что у нас в доме поселилась нечистая сила!

Братья невольно переглянулись, опешив от неожиданности: трезвая, здравомыслящая Эстела, и вдруг такой вывод. Да, смерть отца болезненно повлияла на семейную психику, ничего не скажешь.

Разошлись все в подавленном состоянии — ясно было одно: у всех у них множество проблем, а как их решать, неизвестно.

За решением своих проблем Эстела отправилась к Алзире. Она и была той самой замечательной гадалкой, к которой ей посоветовали обратиться. Алзира охотно раскинула карты на Эстелу. Но что говорили эти карты?

Может быть, то самое, что подсознательно хотела высказать Алзира? Одним словом, внимательно изучив их, Алзира сказала следующее:

— Господин Эдуарду все еще в нашем мире. Он останется здесь, пока вы не уладите свои семейные дела. Эстела вопросительно посмотрела на гадалку:

— А как мы должны их улаживать? Мы ведь только этого и хотим.

— Ваш отец горюет из-за брака Родригу и Ниси. Твой брат может еще его расторгнуть. Поговори с ним. Больше карты ничего не говорят.

Эстела вернулась домой расстроенная. Она успела привязаться к Ниси, пока та была нянькой у ее малыша, и совсем не желала ей зла, хотя про себя считала, что брат мог сделать более удачный выбор. Но коль скоро гадалка сказала, что отец недоволен женитьбой сына, значит, так оно и было, и Эстела сочла своим долгом довести это до сведения брата.

Родригу был дома, и она незамедлительно поведала ему все, что узнала. Мрачный Родригу, выслушав ее, стал еще мрачнее, а потом с яростью накинулся на сестру.

— Я запрещаю кому бы то ни было вмешиваться в мою личную жизнь! — кричал он. — А тебе я запрещаю заниматься чушью!

Эстела прикусила язык и вышла из кабинета.

У Родригу были особые основания для злости. Рикарду внял семейному здравому смыслу и отправился в очередной раз улаживать свои взаимоотношения с Паулой. Он полагал, что она обрадуется его предложению. Скорее, ему самому не слишком хотелось вешать семейный хомут себе на шею... Но оказалось, что и Паула не горит желанием соединить с ним свою судьбу. Уязвленный Рикарду стал настаивать, напомнил, как им было хорошо вместе, пообещал, что будет еще лучше, когда она выйдет за него замуж, на что Паула заявила,

что ждет ребенка от Родригу и что он в ее жизни единственный мужчина. О чем Рикарду с язвительным смехом и доложил старшему брату. Услышав, что Эстела, оказывается, против Ниси, Родригу почувствовал себя в западне — брат с сестрой, явно превышая свои полномочия, оказывали на него давление.

Чего они добивались? Чтобы он вернулся к Пауле? Не бывать этому! При одном воспоминании о ней его начинало трясти. Это была его боль, его незаживающая рана. Родригу отправился в офис, где должен был подписать кое-какие бумаги, в раздраженном и очень нервном состоянии. А там... там его дожидалась Паула. Она, видите ли, принесла ему справку о своей беременности! Если говорить честно, момент был выбран неудачно. Родригу впал в истерику.

— Покажи свою справку всем, с кем спала, — орал он, — может, найдешь желающего стать твоему ублюдку папочкой! А что касается той единственной ночи, когда ты влезла ко мне в постель, то я был настолько пьян, что никак не мог тебя трахнуть! Во всяком случае, я такого не помню!

Хлопнув дверью, Родригу вылетел из офиса. Вечерело, в воздухе веяло приятной прохладой. Чтобы хоть немного успокоиться, он выбрал самую длинную дорогу домой и, кружа по вечернему Сан-Паулу, любовался нарядными рождественскими витринами и оживленной толпой на улицах. Южный город всегда полон обаяния, а уж в предрождественской лихорадке тем более: яркие огни, соблазнительные женщины в коротких платьях, целующиеся парочки — вечный праздник любви, которому покровительствуют ласковые темные южные ночи.

Вот и их особняк с приветливо светящимися окнами. Родригу торопливо взбежал наверх, ища Ниси. Она была в спальне, собирала вещи. Рикарду сообщил новость и ей, и она решилась уйти. Лучше уж это сделать самой, чем дожидаться, когда тебя попросят.

— Паула принесла мне справку о беременности, — выпалил Родригу с порога.

— И ты хочешь аннулировать наш брак? — твердо выговорила Ниси ненавистное слово, но сердце у нее провалилось куда-то в пустоту и горло перехватило.

Вместо ответа Родригу подошел к жене и, жадно целуя ее в губы, в шею, шептал:

— Хочу... хочу... — Колени у Ниси подогнулись, она вся ослабела, обмякла, и Родригу ласково опустил ее на постель, продолжая шептать: — Хочу... хочу... чтобы мы с тобой обвенчались в церкви...

На другое утро молодые не вышли к завтраку, и все в доме поняли, что Ниси добилась своего: стала настоящей женой хозяина.

Сокорру поторопилась позвонить и сообщить об этом событии Пауле. Злобно швырнув трубку, Паула сказала матери:

— Я уверена, когда у меня вырастет живот, он переменит свое решение.

Тереза с вздохом покачала головой, глядя на дочь.

— Напрасно ты мне не веришь, — рассердилась Паула, — увидишь, удача на моей стороне.

Когда молодые наконец появились в столовой, Эстела не могла сдержать раздражения и снова напомнила Родригу про папочку, который недоволен его женитьбой, сославшись при этом на Алзиру-гадалку. Однако Ниси после ночи любви с Родригу трудно было чем-то смутить. Она почувствовала ту счастливую уверенность в себе, которую приносит женщине разделенная любовь.

— Скорее недоволен не папочка, а мамочка, — сказала она со смехом. —Моя матушка не верит, что мы уживемся с Родригу, и делает все возможное, чтобы разлучить нас под благовидным предлогом.

Хотя Ниси смеялась, в душе она досадовала на Алзиру — неродная мать и есть неродная.

Эстела задохнулась от возмущения — как может Ниси подозревать свою матушку в недостойных интригах? Да станет ли кто-то из бедняков действовать себе в ущерб? Нет, Алзира честно передала то, что сказали ей карты. А папочка, вполне возможно, и сейчас находится в комнате, наблюдая за всеми ними. Но спорить с Ниси она не стала.

— Что ж, и наш отец, и твоя матушка, вполне возможно, правы, — проговорила она сухо, — слишком уж велика между вами социальная разница, вы принадлежите к совершенно разным слоям общества.

— Не беда, — тоже очень весело возразил Родригу, — я немедленно позвоню Клотильде, и через месяц занятий с ней, я уверен, Ниси не уступит самой утонченной светской даме.

Ниси вспыхнула от смущения и радости, похоже, что Родригу и впрямь полюбил ее.

— А ты, сестричка, составь, пожалуйста, список гостей, которых мы пригласим на наше с Ниси венчание в церкви.

— Выступать в виде клоуна в вашем цирке я не намерена, — возмущенно ответила Эстела и вышла. Ее душило негодование: Ниси ладно, но брат? Как он мог пренебречь ее словами? Больше того, пренебречь авторитетом не кого-нибудь, а их любимого папочки!

Родригу с Ниси недоуменно переглянулись: ведь Эстела вроде бы неплохо относилась к Ниси, так какая муха ее укусила? Похоже, Тадеу прав, намекая, что у Эстелы не все в порядке с головкой... Но сегодня все их смешило, и они опять весело рассмеялись.

На следующее занятие Клотильда пригласила Ниси к себе, ведь она должна научиться делать визиты, вести светский разговор — завтра они этим и займутся. В гостиную Клотильды, где она занималась с Ниси, заглянула Тереза Новаэс. Тереза все надеялась, что их давнее прошлое с Фреду еще вернется, и зашла повидаться с ним.

Руй в последнее время стал нестерпимо грубым, он пугал ее, и ей хотелось расстаться с ним навсегда. Теперь, когда Горети вышла замуж, у Терезы появилась надежда, что Фреду вернется к ней. И для этого она делала все возможное. Сейчас она принесла ему те документы, которые заставляли ее подписывать Руй. Она подписывала их не глядя, ничего не понимая в них, но знала, что они заинтересуют Фреду.

Крылья надежды несли ее, и ей качалось, что она летит к счастливым переменам.

Увидев Ниси, Тереза приветливо поздоровалась. Да и как было не поздороваться с соперницей дочери, когда Тереза чувствовала себя в руках Ниси, ведь та знала ее тайну. Поэтому она и не одобряла упрямства Паулы, не сомневаясь, что дочь может найти себе куда лучшую партию, чем Родригу. Услышав о затруднениях Ниси со списком гостей для церемонии венчания, она любезно взялась ей помочь. В эту минуту счастливых надежд она готова была помогать кому угодно.

Затем женщины принялись обсуждать подвенечное платье Ниси. Сама Ниси думала заказать его Горети, но и Тереза, и Клотильда при имени Горети одновременно пренебрежительно передернули плечами. Они, хоть и по разным причинам, недолюбливали ее из-за Фреду, однако Ниси не знала этого и решила, что среди богатых Горети не котируется и, значит, платье лучше заказать кому-то другому.

Тереза недолго сидела в гостиной, она торопилась к Фреду. Однако встреча получилась сухой и короткой. Она-то надеялась, что он пригласит ее к себе на ферму, что они проведут вместе хоть несколько дней. Но Фреду был подчеркнуто холоден, интересовали его только бумаги ее мужа. Он любил Горети, страдал из-за нее, и притязания Терезы его раздражали.

Что касается сеньора Новаэса, то не только Фреду интересовался его делами. В банк Руя явился сеньор Гомес, один из видных деятелей той политической партии, которую Новаэс субсидировал, и потребовал, чтобы тот покинул партию. Он показал ему досье и заявил, что если документы финансовых операций банкира попадут в руки их политических противников, то с партией будет покончено.

Но Руй был не из тех, с кем можно было справиться методом нажима. Кто-кто, а уж он-то знал лучше многих, что стоит признать себя виноватым на волосок, как пиши пропало — через неделю упекут в тюрьму или прикончат.

Он всегда стоит насмерть, поэтому одобрял борьбу своей дочки Паулы, которую та вела за своего жениха. Он узнавал в ней свою кровь, свою хватку, свой темперамент. Не то, что сыночек Бруно, который пошел в свою мамашу с вечными охами, вздохами, муками совести и волнениями. Руй выставил из банка сеньора Гомеса вместе с его досье, заявив, что через полгода его кандидат будет заседать в правительстве и что он, Руй Новаэс, никогда не поддавался на провокации. Закрыв за неприятным посетителем дверь, Руй

уселся за письменный стол и вновь пересмотрел все плюсы и минусы сложившейся на сегодняшний день ситуации. Он счел, что с некоторых пор она резко улучшилась. Грозивший ему скандал из-за отмывки денег от наркобизнеса пока еще не разразился и, возможно, не разразится вовсе. Помог ему в этом непутевый Рикарду, который спустил ему свою долю акций, сделав его таким образом компаньоном Медейрусов. На днях он пошлет к ним в офис своего официального представителя.

При мысли о представителе Новаэс язвительно улыбнулся: Родригу еще не знает, какой сюрприз его ожидает в ближайшем будущем. В общем, выходило, что потопить его корабль в одиночку еще не удалось. А топить целую флотилию всегда труднее. Руй решил всерьез заняться и Олавинью, сынком своего незадачливого прохвоста компаньона, — парень с душком, падкий до денег, до славы, неглупый, изворотливый. Его легко поймать на крючок, а там, глядишь, можно будет добраться и до счета Отавиу. Вот только сейчас нужно

особенно внимательно следить, чтобы не было утечки информации. Большую часть своего имущества Руй переписал без ведома жены на ее имя, так что если поднимется заварушка, то и Тереза примет в. ней участие. А в остальном она слишком беспомощна и никогда не обратит свое имущественное положение себе на пользу, только нужно держать ее в руках и строго контролировать.

Новаэс взглянул на часы — он просил Терезу после своих визитов зайти к нему. Она должна прийти с минуты на минуту. И действительно, вскоре к нему в кабинет вошла Тереза. А следом за ней и Паула. Тереза, искоса поглядывая на дочь, сообщила, что Родригу и Ниси собираются обвенчаться.

Паула переглянулась с отцом и беспечно ответила:

— Пустяки! Очень скоро Родригу опять вернется ко мне.

Тереза печально вздохнула: как ей переупрямить этих упрямцев! Уж если они что-то вбили себе в голову... И она опять вздохнула, еще печальнее, пожалев, что нет с ней ее единственной поддержки — Бруну. Но Бруну оказался легок на помине и вошел в отцовский кабинет буквально через несколько минут.

С тех пор как Бруну покинул отцовский дом, он вел трудную, неустроенную жизнь. Случалось, и голодал, потому что не так-то просто было найти работу. Но за помощью к отцу или к матери не обращался. Принципы были для него превыше всего. Однако услышав, что отцу грозят серьезные неприятности, он пришел, решив, что сейчас понадобится - его сыновняя поддержка. Надеясь, что, оказавшись в трудном положении, банкир Новаэс, возможно, прислушается к советам сына. Руй встретил Бруну насмешливо. Он не сомневался,

что сын наконец-то заявился к нему за подачкой. И когда услышал, что Бруну готов помочь ему, откровенно расхохотался.

— И что же это за помощь? — с трудом сдерживая смех, осведомился он. — Во сколько она мне обойдется?

— Ни во сколько. Мне кажется, я могу дать дельный совет и ты разом покончишь с ложным положением и вернешь пошатнувшийся авторитет, — настаивал на своем Бруну.

— Ну давай свой совет, — снисходительно согласился Руй.

— Расскажи журналистам правду о взятках, о коррупции. Ты поможешь и себе, и правительству. Чистосердечное признание сразу вернет тебе твой авторитет.

— Да, Руй, да, — воодушевилась Тереза. — Скажи всем правду, и все тебя будут уважать. Тебя больше нельзя будет шантажировать. Тебе нечего будет бояться.

Выход, предложенный сыном, показался ей таким простым и естественным, что она поразилась, как он ей самой не пришел в голову.

А Руй про себя разозлился: идиоты! Настоящие идиоты! Со своими прекраснодушными советами того и гляди его на тот свет проводят!

— Спятили, что ли? — грубо вскинулся он. — Хотите, чтобы меня пришили? Смерти моей хотите?

Бруно с разочарованием посмотрел на отца — нет, им никогда не понять друг друга, а он-то надеялся... И потихоньку двинулся к двери.

Руй его не удерживал — слабоумных и без сына-дурачка хватает. Сплошной дурдом! Злясь, он ждал, пока за сыном захлопнется дверь.

Злоба, гнев, как часто именно они меняют человеческие судьбы. Родригу решил обвенчаться с Ниси, тоже разозлившись. Марилу не так уж была не права, когда говорила, что Родригу решился на женитьбу из желания отомстить. Да, он хотел отомстить и Пауле, которая так подло ему изменила, и Лижии, с которой он готов был связать свою жизнь, но и она оказалась предательницей. Теперь, желая побольнее задеть Лижию, Родригу заглянул в магазин и пригласил ее в подружки невесты на венчании.

Луис-Карлус, который как раз зашел к Америку, с тем чтобы попросить расчет, — слишком тяжело ему было каждый день видеться с Лижией и знать, что она думает о другом, — увидел, как глаза ее наполнились слезами. Этого он перенести не мог. Едва дослушав, что говорит ему Америку о Рождестве, об обилии работы, и наскоро пообещав уйти только после праздников, он бросился догонять Родригу и успел: тот как раз садился в машину.

— Ты несправедлив к Лижии, — выпалил Луис-Карлус. — Мало ли что ты видел на ралли, Лижия тут ни при чем.

— Разве она не твоя девушка? — холодно осведомился Родригу.

— Я бы и рад, да не получается, — честно признался Луис-Карлус. — Лижия любит только тебя. А меня она поцеловала случайно, так, по доброте душевной, чтобы пожелать мне успеха. Теперь выходит, что я причина несчастья обеих девушек, ведь я знаю, ты не любишь мою сестру. Вот ты и подумай, пока не поздно. Может, решишь что-то по-другому. Я человек не бессовестный. Иначе помалкивал бы и старался заполучить Лижию. Но я так не могу.

— Ну спасибо, — только и вымолвил Родригу и сел в машину.

Ничего менять он не собирался. Ранила его в самое сердце Паула, но ее он не мог простить, что бы она ни делала, что бы с ней ни творилось. А Лижия? К ней он не успел всерьез прикипеть. Что касается Ниси, к которой он тоже был, пожалуй, равнодушен, то в ее преданности он был уверен. Чего она только не выделывала, чтобы его заполучить. И он оценил ее старания... Он знал, что на нее он может положиться, она за него пойдет и в огонь, и в воду. Не то, что Паула. Поэтому он и решил с ней обвенчаться. Чтобы

не было никаких искушений. Раз семья, так пусть и будет у них всем назло семья!

Глава 17

Ночью Эстеле опять приснился отец, он со слезами в голосе говорил: «Мне очень плохо, Эстела, помоги братьям! Помоги братьям!»

Проснувшись, она решила, что ни за что не пойдет на венчание. Она и до этого была против него, но теперь, когда отец ей прямо сказал, что страдает, убедилась в своей правоте. Пусть уж это остается на совести Родригу, а она займется делами всей семьи — подыщет им всем особняк, где бы их больше не преследовали разрушительные злые силы.

С этого дня Эстела посвятила все свое свободное время поискам нового жилища. Они не заняли у нее много времени — третий, предложенный брокером, особняк вполне ее устроил. Он был просторным, с нужным количеством спален и очень симпатичным садом. Не долго думая, Эстела купила его.

Этот особняк будет ее рождественским сюрпризом всей семье. Эстела почувствовала, что выполнила волю отца, и сердце ее наполнилось покоем и радостью. Ей верилось, что в новом году, в новом доме все пойдет иначе, ровнее, счастливее. И чтобы как-то отметить эту, пока еще тайную, перемену к лучшему, она решила отправиться с Тадеу поужинать в ресторан.

Глядя на себя в зеркало — нарядную, хорошо причесанную, с сияющими глазами, — она почувствовала, что давно уже не была так привлекательна, и бросила победный взгляд на Тадеу, не сомневаясь во власти своих женских чар.

Она вошла в ресторан как королева, выбрала самый уютный столик, села и обвела глазами красиво убранный зал. Но настроение у нее мгновенно испортилось: неподалеку сидела пассия Тадеу, его нимфеточка, правда, с молодым ухажером. Увидев Симони, Тадеу сделал уже шаг к дверям, собираясь уйти, но Эстела решила не поддаваться дурному настроению — вполне возможно, судьба подавала ей благоприятный знак: молодые тянутся к молодым. Тадеу, убедившись, что у девчонки есть приятель, образумится.

— Куда это ты? — насмешливо спросила она. — Не можешь видеть, как хорошо молодым? Интересно, на чьи денежки они развлекаются? Уж не на наши ли?

Последнее она могла бы и не говорить, потому что Тадеу буквально перекосило, но он сдержался. Он тоже одумался и решил понаблюдать за Симони и молодым человеком, которого видел в первый раз. Ему не слишком понравилось, что Симони шляется по ресторанам с молодыми парнями. Интересно, куда смотрит Горети? Желая успокоить Эстелу, Тадеу принялся шутить, потом они обсудили меню и сделали заказ. Эстела развеселилась. Принесли вино, поэллу. После нескольких бокалов шампанского Эстела позабыла о тучке, омрачившей

ее небосклон. Но Тадеу краешком глаза продолжал наблюдать за Симони. Вдруг он увидел, как молодой человек потянулся к девушке, пытаясь ее поцеловать. В одно мгновение он был уже на ногах и с криком: «А ну убери руки, а то морду расквашу!» — побежал к молодежи, намереваясь исполнить обещанное.

Эстела онемела. Несколько секунд она сидела неподвижно, потом встала и двинулась к выходу как механическая кукла. Она поняла, что ее жизнь разбита.

Налаживая свою семейную жизнь, Родригу ревниво следил, как относятся к ней окружающие. Услышав от Аугусту, что тот не собирается идти на венчание, он мгновенно вспылил. У него в голове не укладывалось, как это отец может не прийти на венчание дочери. Он стал уговаривать его, но Аугусту стоял на своем:

— Раз так, вам у нас делать нечего! Вы уволены! - вспыхнул Родригу.

Ниси очень расстроилась, узнав, что отец лишился работы — ведь он так в ней нуждается.

— Ты теперь богата и можешь помогать ему, - резко заявил Родригу, не желая признавать себя хоть в чем-то неправым.

Он сам разослал приглашения на свое венчание в церкви, а платье для Ниси заказал у самого модного модельера. Ниси с трепетом ждала этого дня. Разве она когда-нибудь думала, что ее самая заветная мечта исполнится? Она смотрела на Родригу, и сердце ее замирало от счастья. Да, она знала, что сердце его пока перед ней не открылось, но раз он готов признать ее женой перед Господом Богом, то Бог, видя всю ее беспредельную любовь к мужу, научит, как завоевать любовь Родригу.

Рука об руку вошли они в назначенный час в почти пустую церковь. Для Родригу было тяжелым ударом, что ни один человек из приглашенных не явился. Но Ниси шла в церковь, чтобы дать обет верности своему мужу перед Господом, она дала его и была счастлива. Что ей было до каких-то гостей? Однако именно она и увидела гостя, которого не желала бы видеть, — того самого лысого незнакомца, который когда-то вломился в комнату Тэу, а потом следил за домом ее матери. Ниси сочла его присутствие очень дурным предзнаменованием,

и тень испуга омрачила ее лицо.

Родригу попытался отыскать глазами, что же такое напугало Ниси, но ничего не увидел — лысый крепыш успел потихоньку скрыться.

После венчания молодые отправились в гостиницу. Родригу был мрачен и все пытался выяснить, почему же не явились приглашенные.

— Из-за меня не явились, — тихо и спокойно сказала Ниси. — А был бы жив сеньор Эдуарду, пришли бы все.

— Но тогда бы я с тобой не венчался, — жестко ответил Родригу. — Я женился на тебе, потому что был зол на весь мир. Но я последователен в своих ошибках.

Ниси вздохнула. Муж хотя бы был с ней откровенен, что ж, для начала и это неплохо. Вскоре в номер поднялись Рикарду, Эстела и Вивиана, они приехали, чтобы отпраздновать венчание.

Ниси была им рада, иначе праздник у нее получился бы слишком грустным. За бокалом шампанского Эстела пригласила всех на новое местожительство. Братья удивленно переглянулись.

— Да, да, у нас начинается новая жизнь, — подтвердила Эстела не слишком весело. О своих сложностях в семейной жизни она рассказывать не стала и никак не объяснила, почему не приехал Тадеу и что за смысл она вкладывает в слова «новая жизнь». Но она знала, что и Ниси не слишком счастлива, и теперь ей было жаль ее и хотелось как-то все скрасить. Про себя она, возможно, даже сожалела, что не поехала в церковь. Впрочем, ей было некогда, слишком много возни было с новым особняком. На днях она наняла туда

садовника. Поначалу он ей не понравился — лысый крепыш с неприятным лицом. Но у него было хорошее рекомендательное письмо. И потом за него поручилась Тиана, с которой, как показалось Эстеле, этот человек находился в весьма близких отношениях. Свою кухарку Эстела очень ценила, судьба у нее складывалась трудно, и хозяйка желала ей счастья. Словом, Эстела решилась — садовник им был просто необходим.

Когда Ниси с Родригу перебрались в новый особняк, первый, кого она увидела на лужайке перед домом, был тот самый лысый незнакомец, которого она так боялась.

Оказалось, он служит у них садовником. Его присутствие повергло Ниси в смятение, она не могла чувствовать себя в безопасности рядом с этим человеком. Выбрав удобный момент, она пожаловалась Эстеле:

— Мне не нравится, как смотрит на меня садовник. Он мне крайне неприятен.

— Не позволяй слугам запугивать тебя, — посоветовала ей золовка. — Привыкай, что ты тут хозяйка и все слуги должны тебя слушаться.

Совет был хорош, но остался советом, душевного спокойствия Ниси он не принес. А вскоре у нее появился и еще один повод для беспокойства. Руй Новаэс, став компаньоном фирмы Медейрусов, прислал в офис своего представителя. Этим представителем оказалась Паула. Разнаряженная, подкрашенная, надушенная сидела она теперь в одной комнате с Родригу и томно на него поглядывала.

Родригу бесился, Руй торжествовал, Ниси нервничала. А Паула рассказывала всем и каждому, что беременна от Родригу.

Вполне возможно, не рассказывай она об этом, она бы скорее добилась чего-нибудь от Родригу, потому что до сих пор, забываясь, он, целуя жену перед сном в спальне, называл ее Паулой. Но бесстыдство бывшей невесты напоминало ему вновь и вновь о ее таком же бесстыдном и бессовестном предательстве, о ее связи с братом, и Родригу вновь и вновь посылал ее сквозь зубы к черту.

Присутствие Паулы в офисе было крайне неприятно и Рикарду. На работу он отправился с тяжелым сердцем. Ему совсем не хотелось целыми днями находиться в офисе. Но как оказалось, его ждал приятный сюрприз: здесь, с ним рядом, работала Вивиана. Она была дизайнером и сидела за своим компьютером, когда он вошел со страшно недовольной миной. Увидев Вивиану, Рикарду расцвел. Теперь он был готов проводить на фирме не только дни, но и вечера, несмотря на то, что Вивиана не подавала ему никаких надежд.

— Ты можешь быть моим другом, другом или никем, — сказала она, и сказала твердо.

Пока Рикарду и держался в дружеских рамках, по временам водил Вивиану в ресторан обедать и все надеялся, что рано или поздно ей надоест с ним дружить и она ответит на его пылкие чувства. К Вивиане он испытывал удивительную нежность, видя, как она горда, независима, уязвима. Он понимал, что она пережила в жизни много тяжелого, и хотел в дальнейшем избавить ее от малейших переживаний.

— Почему ты никогда не рассказываешь о своем детстве? — как-то спросил он ее.

— Потому что мало кто поймет, что такое детство беспризорника, — ответила Вивиана.

Паула напоминала Рикарду совсем о другом — о его недавнем совсем небескорыстном ей предложении, о собственном легкомыслии и даже непорядочности. Она как бы служила живым подтверждением того, почему Вивиана его не любит и не может полюбить. И Рикарду все большей неприязнью посматривал на Паулу, желая позабыть и ее, и себя — того, каким он был в недавнем прошлом.

Зато Ниси если и было где-то хорошо, то только в прошлом. Настоящего ее лишали призраки чужого прошлого — Паула, лысый крепыш, который так пристально и пронзительно смотрел на нее... А вот когда она приходила в родительский дом, то ее обступали ее собственные мечты о недостижимом счастье, о сказочном принце Родригу и она опять становилась наивной и своенравной девчонкой, которая готова идти на край света, лишь бы исполнилась ее несбыточная мечта. Только дома, среди своих она могла думать, что ее

мечта исполнилась. Она хорошела, чувствовала себя счастливой, и, когда рассказывала, например, о венчании, глаза ее светились. Бруно доставляло удовольствие снимать похорошевшую Ниси. Он вообще все любил снимать на видеокамеру — дома, людей, деревья. В особенности людей. Они интересовали его в первую очередь. И он с удовольствием снял, как радостно прыгала Ниси, обнимая Жулиу, когда рассказывала о своем счастье, об исполнившейся мечте... Ниси продолжала рассказывать, а Бруно отправился снимать дальше.

Вдруг какой-то лысый крепыш накинулся на него из-за кустов и стал отнимать камеру. Но Бруно парень не промах, дал сдачи, а камера тем временем полетела на землю.

Услышав в кустах странный шум, туда кинулись Ниси, Аугусту, Алзира, но нашли только разъяренного Бруну, который, подобрав камеру, проверял ее. А вдалеке мелькнула фигура убегавшего их нового садовника. Увидев, как Алзира изменилась в лице при виде лысого, Ниси поняла, что мать его знает.

— Опять этот лысый, мама, — сказала она, — он теперь работает у нас садовником, но мне кажется, что это он забирался в комнату Тэу. Я его боюсь. Почему бы нам не обратиться в полицию?

Услышав новость, испугалась и Алзира, но постаралась хоть как-то успокоить дочь:

— Твой испуг не основание для полиции. Садовник и садовник, тебе-то какое дело? У тебя есть проблемы и посерьезнее.

Ниси и сама так думала, но что она могла поделать, если этот человек внушал ей страх?

Алзира мгновенно поняла, для чего лысому понадобилась камера.

— Отдай мне эту пленку, Бруну, — попросила она молодого человека, который как раз подошел к ним, уже успокоившийся насчет своей камеры и улыбающийся во весь рот.

— Потому что там обнимаются Ниси с Жулиу? — весело спросил он. — Не бойтесь, никто ее не увидит, я буду хранить ее у бабушки. А почему бы вам, Алзира, не отдать мне пленку с ралли?

— Отдам, только помни, ты пообещал, что пленку с Ниси никто не получит и не увидит.

Бруну закивал, и Алзира пошла и вынесла ему пленку, снятую на ралли. Бруну хотел отправить ее на очередной конкурс любительских видеофильмов. Она почему-то казалась ему очень удачной, и он надеялся на успех.

Исполняя обещание, данное Алзире, Бруну отправился к Апаресиде. И хорошо, что отправился, — Апаресиду Вивиана с Рикарду только что привезли из больницы. Старушке стало плохо после разговора с Паулой, которая решила отделаться от нее, сунув ей монетку как нищей.

— А что, Вивиана по-прежнему переписывается с профессором Айвеном? — продолжал расспрашивать бабушку Бруну.

— По-прежнему, — вздохнула та, — и по-прежнему он никак ее не обнадеживает. Теперь вот Рикарду за ней ухаживает. Впрочем, ты и сам видел.

— Видел, — сухо и неприязненно подтвердил Бруну. Ему давно нравилась Вивиана, но она тоже его никогда не обнадеживала...

Глава '18

Родригу собирался на совещание в Рио-де-Жанейро. Ехать недалеко, но хлопот там будет порядочно — им предстояло обсудить весьма сложные вопросы, касающиеся сбыта товаров их фирмы.

Ниси смотрела на озабоченного Родригу и сожалела, что ничем не может ему помочь. Когда она узнала, что вместе с Родригу едет и Паула, она вконец расстроилась. Ей было горько, что эта женщина завоевывает ее мужа не только своим женским обаянием, но и деловыми качествами.

— Ты думаешь, Паула что-то смыслит в деле продажи? Зачем ты берешь ее с собой? Прикажи ей остаться, — принялась уговаривать Родригу Ниси.

Родригу иронически посмотрел на жену — он терпеть не мог, чтобы вмешивались в его дела, а уж Ниси не должна в них вмешиваться ни при какой погоде.

— Паула — полномочный представитель совладельца фирмы, приказывать ей я не имею права, — сухо отрезал он. — Она хочет научиться продавать и поэтому едет.

— Она хочет быть рядом с тобой и едет поэтому, — настаивала Ниси.

— Позволь мне самому разобраться с Паулой, — холодно проговорил Родригу, — или ты горишь желанием оттаскать ее за волосы, как, очевидно, поступали твои товарки?

Ниси вспыхнула и замолчала. Ей было смертельно обидно, что Родригу, такой образованный, такой воспитанный, может обращаться с ней так грубо и неделикатно. Он унижал ее, а она только потихоньку плакала.

Отговорить от поездки Паулу попыталась Тереза. Она считала, что при беременности не стоит ездить туда-сюда, а тем более без особой необходимости.

Паула насмешливо смотрела на мать — ну надо же быть такой простодушной гусыней! Да ее кто хочешь вокруг пальца обведет!

— Неужели ты до сих пор ничего не поняла? — проговорила она небрежно. — Я как раз и еду для того, чтобы использовать свой шанс и, наконец, от него забеременеть.

— Как? — осеклась Тереза. — Ты хочешь сказать...

— Ну да, я блефую, — усмехнулась Паула.

— И до какой же поры ты будешь блефовать? Ведь очень скоро твой обман выплывет наружу, — растерянно предположила Тереза.

- Сейчас я быстренько приму меры. Удача на моей стороне, — победно провозгласила Паула.

— А если нет? — твердила свое дотошная Тереза.

— К моим услугам миллион несчастных случайностей, при которых теряют ребенка, — заявила Паула и хлопнула дверью.

В Рио после целого дня малопонятных и малоинтересных для Паулы разговоров, от которых у нее только разболелась голова, она, наконец, оказалась у себя в номере, приняла душ, принарядилась и с удовлетворением оглядела себя в зеркале. Потом Паула спустилась в бар. И не ошиблась. Именно там и разряжались после рабочего дня мужчины. Она сразу же подошла к стойке и заняла место напротив Родригу.

В этот вечер Паула была особенно хороша, и Родригу не мог не отдать ей должное.

— Хочешь, я закажу сок, разжигающий страсть? — прошептала она, глядя на него со значением.

У слегка подвыпившего Родригу голова сразу пошла кругом. Все ему показалось возможным, все доступным.

— Ну что ж, закажи, — согласился он.

И Паула поняла, что удача, в самом деле, на ее стороне. Тадеу грустно наблюдал за маневрами Паулы. Вот уж кого он не любил, так это ее. Он чувствовал, что она близка к победе, и ему было очень жалко Ниси. В конце концов, он не выдержал, пошел и позвонил ей.

— Если ты не хочешь потерять мужа, приезжай немедленно, — сказал он.

Услышав такое от Тадеу, Ниси растерялась. Она боялась, что потеряет мужа в том случае, если приедет. Недавний разговор еще не выветрился у нее из памяти. Она боялась сделать неверный шаг, рассердить Родригу. Потом вспомнила, что поехать в Ангра дос Рейс советовала ей и Клотильда. Значит, в таком ее поступке не будет ничего постыдного, значит, так поступают и дамы из высшего общества. Как ни странно, но это соображение стало для Ниси решающим, она спустилась вниз, села в машину и поехала.

Когда она вошла в номер Родригу, он был один.

— А где Паула? — невольно спросила она.

— Я ее выставил, точно так же как выставлю и тебя, — разъярившись, ответил Родригу. — Ты что, вздумала за мной шпионить? Только посмей таскаться за мной по пятам! Я сказал, что это мои проблемы.

— И мои тоже, — твердо ответила Ниси.

— Это я вижу, и оставь их при себе. Делать из себя посмешище я не позволю. Немедленно возвращайся домой, иначе...

Ниси попыталась обнять мужа, приласкаться к нему, обещая ночь, полную нежности и любви. Но Родригу, который чувствовал себя героем, устояв перед соблазнявшей его Паулой, не собирался сдаваться Ниси, которая ничуть его не волновала. И он еще раз резко приказал ей отправляться домой.

Несчастная Ниси, глотая слезы, спустилась вниз как побитая собачонка, села снова в машину и почувствовала, что победа осталась за соперницей.

То же самое почувствовала и Паула, которая видела, что Родригу не оставил ночевать и приехавшую Ниси тоже. И тут же решила еще раз попытать удачи. Родригу наговорил ей много неприятного, но Паула была не из тех, кто из-за обиды отказывается от намеченной цели. Куда лучше добиться ее, а потом отомстить. И она вновь постучалась в номер к Родригу. Тот с раздражением открыл дверь, но, увидев не Ниси, а Паулу, невольно расплылся в улыбке. И хотя лицо его тут же стало суровым, Паула вздохнула с облегчением.

— Нет смысла выгонять меня, — предупредила она, проскальзывая в номер, — я все равно не уйду.

Родригу, вздохнув, нехотя ответил:

— Не будь так уверена в себе. Не думай, что все будет по-твоему.

— Это ты мне уже говорил. И даже говорил, что я очень доступная женщина.

— Так оно и есть, — подтвердил Родригу, и глаза его слегка затуманились от подступившего желания.

— Ну так и воспользуйся моей доступностью, любовь моя, воспользуйся ею.

Пухлый пунцовый рот Паулы приоткрылся, гибкие смуглые руки легли Родригу на плечи, он почувствовал прижавшиеся к нему бедра и готов был уже впиться в этот дразнящий рот, в податливое шелковистое тело, как вдруг раздался оглушительный стук в дверь.

— Родригу, Родригу, — раздался мужской голос, — это я, Тадеу, мы еще не обсудили с тобой программу на завтра.

— Черт побери, — выдохнул Родригу и, оттолкнув Паулу, пошел открывать дверь.

На другой день к вечеру совещание окончилось, и все разъехались по домам. Как ни боролась Паула за свое •счастье, удача все-таки оказалась не на ее стороне. Возвращалась она домой взвинченная, в страшном раздражении, но и дома ее не ожидало ничего хорошего. Именно в этот день и разразился страшный скандал, грозивший уничтожить ее отца, Руя Новаэса. Уничтожить или упечь за решетку, что для банкира было одинаково гибельно. Конраду, воспользовавшись документами, предоставленными ему Фреду, опубликовал

в своей газете статью, вскрывающую махинации Новаэса с детским питанием: подкупив городских чиновников, он снабжал городские школы завтраками по завышенным ценам. Скандал грозил быть грандиозным.

Новаэс рвал и метал. Он искал виновника утечки информации, и искал недолго. Сопоставив все факты, он быстренько вычислил Терезу и пришел в страшную ярость.

— Предательница! — орал он на нее. — Вон из моего дома! Чтобы духу твоего не было! Я тебя уничтожу!

Перепуганная Тереза и впрямь опрометью бросилась бежать от разъяренного мужа. Его она боялась смертельно, так что, вернувшись домой, Паула нашла опустевший дом и отца, мрачного, как грозовая туча. Она не слишком была привязана к матери, но своим изворотливым, как у отца, умом мгновенно сообразила, как невыгодно им обоим ее отсутствие.

— Ты перевел на мать чуть ли не все свое состояние. Теперь она может этим воспользоваться против тебя же, — заявила она отцу.

— Эта мокрая курица? — пренебрежительно бросил он. — Да никогда в жизни.

— У мокрых куриц бывают толковые советчики. И чем дольше она будет где-то шататься, тем больше шансов, что они у нее появятся. Надо ее отыскать, и немедленно!

— Я не думал, что она действительно убежит, - буркнул Руй. — Она оказалась еще дурнее, чем есть на самом деле.

Он и сам понимал, что дочь права, и уже думал, как вернуть домой Терезу. Тереза сразу же побежала к Фреду, надеясь, что он ее приютит у себя. Но Фреду популярно объяснил, что никак не может поселить у себя замужнюю женщину, что таким образом они вдвоем окажутся в эпицентре скандала, тем более что в статье речь идет и о ней, так как фактическим владельцем фабрики детского питания является именно она, Тереза Новаэс.

Тереза перепугалась еще больше. Подписывая бумаги, она просто-напросто подчинялась мужу, которого смертельно боялась. Она ни разу не задумалась о последствиях, к каким это может привести. И сейчас, в сущности, она боялась совсем не тюрьмы или штрафов, она боялась общественного мнения, которое свяжет ее в одно целое с человеком, которого она не любила и с которым старалась не иметь ничего общего. Но теперь ее сочтут такой же мошенницей, как Руй. Эта мысль ее больно ранила.

- Посоветуй, Фреду, что же мне делать? — попросила она. — Не ночевать же мне на улице.

— Если хочешь раз и навсегда отделаться от мужа, я советую тебе поселиться у матери. Пусть все, наконец, узнают, что ты дочь Апаресиды.

— Нет! Нет! Что ты! — испуганно отказалась Тереза. — Никто не должен знать, что я дочь негритянки.

Элена, увидев, в каком состоянии находится Тереза, увела ее к себе и предложила пожить некоторое время у нее. Тереза приняла ее предложение со слезами благодарности.

Элена рассказала Терезе, желая ее утешить, что и у них под кровом нет ни покоя, ни мира. Тетя с матушкой без конца воюют с Горети. А у Горети свои несчастья — на днях Симони вернулась из коллежа вся в слезах. Эстела Медейрус со своей подругой пришли к ней в коллеж и устроили там скандал. Эстела обвиняла ее в пристрастии к старикам и обозвала извращенкой и шлюхой.

Тереза только головой покачивала, слушая Элену, — чужие несчастья не утешали ее, слишком горьки были собственные. Вернувшись домой после поездки, Тадеу, наконец, решил поговорить с Эстелой. Решился, но, разумеется, не стал говорить сразу. Однако разговор этот, как видно, стал неизбежностью, потому что днем к нему в кабинет вбежала разъяренная Горети, рассказала, что случилось в его отсутствие в коллеже у Симони, и заявила:

— Если ты не расскажешь Эстеле, что у тебя есть дочь, то я это сделаю сама!

Целый день Тадеу собирался с духом. Он очень любил Эстелу, но не знал, чего от нее можно ждать, ведь она стала такой нервной после смерти отца, так переживает из-за своих братьев. Но и мучить ее неизвестностью он тоже не собирался. И за Симони ему было больно и обидно. Вечером, как только они остались наедине, Тадеу осторожно начал:

— Знаешь, Эстела, мне нужно с тобой серьезно поговорить.

— О чем? — тут же гневно вскинулась она. — Что ты бросаешь меня и женишься на своей нимфетке?!

— Я никак не могу на ней жениться, — смиренно возразил Тадеу, — ведь она — моя дочь.

Эстела на миг замерла — чего-чего, а такого поворота она не ожидала.

— Ты хочешь сказать, что Горети была твоей женой? — растерянно спросила она.

— Нет, но какое-то время мы с ней жили вместе, она работала медсестрой, а я в лаборатории. Но я не любил ее и дал ей денег на аборт.

И тут Эстела яростно набросилась на мужа. Она ругала его, но совсем не за то, в чем винил себя сам Тадеу, — ругала за подлую дурацкую скрытность, которая выставила ее в глазах всех полной дурой и идиоткой, из-за чего она опозорила и себя, и его, и ни в чем не повинную Симони!

Долго бушевала Эстела, не в силах примириться с тем, как подставил ее Тадеу, выставив на посмешище, заставив ревновать.

Тадеу смиренно и покорно пережидал, когда кончится семейная буря. Он все время повторял: «Я ведь так люблю тебя, Эстела. Прости меня». И Эстела понемногу успокоилась.

— Собирайся, мы едем к Горети, — скомандовала она. — Я хочу покончить с этой безобразной историей!

Вздохнув, Тадеу поднялся. Он не знал, что скажет Горети Эстела, но не сомневался, что жена его — благородная женщина.

Тадеу не ошибся. В доме Горети смущенная Эстела попросила прощения и у матери, и у дочери.

- Мне так стыдно, — сказала она, — поверьте, мной владели совсем другие чувства. Мне бы очень хотелось помочь Симони получить хорошее образование.

Горети была растрогана искренностью Эстелы — не всякая женщина поступила бы так на ее месте. Но одалживаться она тоже не любила, поэтому ответила сдержанно:

— Благодарю вас за вашу доброту, но ведь до сих пор я как-то справлялась.

— Прошу вас, не отказывайтесь, я от чистого сердца, — настаивала Эстела. — А вы очень красивая и мужественная женщина.

Тадеу, слушая их, чувствовал себя счастливым, впервые за много лет все тайные беспокойства оставили его. Он не ошибся в выборе, его Эстела была достойна любви.

Глава 19

По возвращении из поездки смятение Родригу только усилилось. Он злился на Ниси, злился на себя. Паула раздражала его теперь куда меньше. Она виделась ему соблазнительной, влюбленной, но ее предательство было слишком живо у него в памяти и пока мешало поддаться ее чарам. Но он чувствовал, что слабеет, и поэтому злился в первую очередь на Ниси, которая не сумела влюбить его в себя, оградить от искушения вновь очертя голову броситься к Пауле.

Приехав из Рио, Родригу даже не пошел домой повидаться с Ниси, а отправился прямо в офис. Он хотел наказать жену, дать ей почувствовать, что он ею недоволен. Но мало-помалу его охватило раскаяние. Он знал, что несправедлив к ней, что она по-настоящему ему предана, что сейчас она очень страдает. В общем, он сменил гнев на милость и решил пораньше уйти с работы, чтобы вечер провести с женой.

Паула, которая очень внимательно следила за Родригу, мгновенно уловила перемену в его настроении. И когда тот уже уходил, внезапно закатила глаза, приложила руку к сердцу, дыхание у нее стало прерывистым, и она потеряла сознание.

Перепуганный Родригу бросился к ней, потом к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Потом он позвонил Ниси, сказал, что поедет вместе с Паулой в больницу, так как ей стало плохо, очевидно, из-за беременности.

Ниси мгновенно поняла, что не может оставаться в бездействии. Она была в курсе перемен в доме Новаэса в связи со скандалом, поднятым газетами. Знала, где находится Тереза, и позвонила ей, сообщив, что Паула в больнице, предложила поехать туда вместе. Тереза, разумеется, согласилась. Она беспокоилась о здоровье дочери и ни в чем не могла отказать Ниси.

Когда они приехали в больницу, Паула уже пришла в себя. В приемной сидели Руй и Родригу, а Паула истерически кричала на врачей, запрещая подходить к ней и прикасаться.

— Успокой свою дочь, — буркнул Новаэс Терезе.

Тереза, прекрасно понимая причину истерики Паулы, подошла к ней, ласково поцеловала и стала уговаривать.

— Тебе вредно волноваться, девочка, сейчас мы поедем домой, к тебе придет наш домашний доктор и сразу поймет, в чем тут дело.

Паула мгновенно сообразила, что мать предлагает ей самый достойный выход из создавшейся ситуации, и с плачем прижалась к ней, изображая маленькую испуганную девочку.

— Ты можешь вернуться домой, Тереза, — процедил сквозь зубы Руй, — ты нужна нашей дочери.

Он был рад, что легко и бесхлопотно заполучил обратно Терезу, которую так неосмотрительно выгнал из дома. Тереза снова почувствовала себя в западне, но что она могла поделать? Ей было очень жаль Паулу, она не могла ее оставить.

Ниси внимательно наблюдала за всеми участниками больничной сцены — она видела, что они разыгрывают какую-то комедию, и, возможно, не улавливая всех оттенков и нюансов, поняла главное: Паула не беременна. Это открытие принесло ей большое облегчение.

Руй со свойственной ему грубостью заявил врачам, что они ни черта в своем ремесле не смыслят и поэтому он немедленно забирает дочь домой. Посадил Паулу с Терезой в машину и уехал.

Родригу с Ниси тоже поехали домой, и дорогой Ниси поделилась с мужем своим открытием.

— Паула не беременна, — сказала она, — я уверена в этом.

— Ты что, врач? — злобно огрызнулся Родригу.

— Я не врач, но и не полная дура, — парировала Ниси. — Если бы она была беременна, она беспокоилась бы за ребенка и просила у врачей совета и помощи. Она сама бы хотела, чтобы ее осмотрели, а не устраивала истерики.

Как ни неприятно было это сознавать Родригу, похоже, Ниси была права. Во всяком случае, зная коварство Паулы, она вполне была способна и на такое, и ему тем более сделалось обидно, что любая баба может оставить его в дураках, и он только наорал на Ниси.

Когда они подъехали к дому, разобиженная, расстроенная Ниси заявила, что у нее урок с Клотильдой и отправилась к ней.

Она хотела посоветоваться, что ей делать дальше, как себя вести, как поступить. Клотильда вызывала у нее доверие, и вдобавок она знала, что прилично, а что нет. Клотильда симпатизировала Ниси и жалела ее. Она видела, как та страдает и мучается, и от души хотела помочь.

— Почему бы тебе самой не поговорить с обманщицей? — предложила она после некоторого раздумья. — Мне кажется, ты должна сорвать с нее маску.

— Что ж, прекрасная мысль, — обрадовалась Ниси.

Ниси, поблагодарив Клотильду, отправилась в особняк Новаэсов, решив ковать железо, пока горячо. Когда Ниси появилась в холле особняка, поднялась по лестнице и решительно направилась к спальням, Тереза преградила ей дорогу.

— Пусти! Ты же знаешь, что я могу сделать, — угрожающе произнесла Ниси, и Тереза отступила.

Руй тут же стал спрашивать Терезу, чем ей грозила Ниси, но Тереза постаралась переключить его внимание на Паула.

- Мы должны обезопасить нашу девочку от этой свирепой тигрицы, — сказала она.

Руй не сомневался, кто из двух враждующих соперниц тигрица, и лишь хмыкнул. Паула только что призналась ему, что не беременна, и это его обрадовало. Но, разумеется, он всегда был готов постоять за свою дочь и стал прислушиваться к тому, что происходило в спальне.

К своему изумлению, Ниси обнаружила возле томно лежащей на постели Паулы сидящего Родригу. Это зрелище переполнило чашу ее терпения.

— А ну вылезай из постели, лживая тварь! — закричала она. — И тебе здесь тоже делать нечего! — рявкнула она на Родригу.

Не ожидавшая такого сюрприза Паула занервничала.

— Я не обязан... — начал было Родригу.

— Обязан, — оборвала его Ниси, — ты мой муж, а эта дрянь дурит тебе голову, притворяясь беременной!

Родригу открыл было рот, чтобы защитить Паулу, но тут порога прогремел голос Новаэса:

— Хотел бы я знать, что делает в спальне моей дочери эта шлюха?

Такого уже не мог стерпеть и Родригу, с Новаэсом у него были свои и давние счеты.

— Придержи язык! — повысил он голос. – Она моя жена, и я требую к ней уважения.

Родригу взял Ниси под руку и повел ее к двери. Ниси выступала гордо, как королева. Из очередного раунда она все-таки вышла победительницей.

— Что ты наделал, папа? — зарыдала Паула. - Если бы не ты, они бы сейчас поссорились. Еще немного, и Родригу был бы мой...

Но Ниси недолго чувствовала себя королевой-победительницей. Перед большим новосельем Эстела устроила маленькое, для своих, и пригласила на него семейство Горети. Ей хотелось загладить все ссоры, все распри, — в новом особняке все должны были быть счастливы. Аугусту, который работал теперь у Америку, привез их. Хозяева отправились наверх в гостиную, а он вниз, на кухню навестить своих старинных знакомых. Тут Тиана и познакомила его с садовником Медейрусов Жозиасом. Тот, между прочим, стал жаловаться,

что Ниси его недолюбливает. Аугусту захотелось загладить вполне возможную резкость Ниси, ведь характерец у его дочки был не дай Боже! — и он пригласил Жозиаса к себе в гости на следующий день, желая расположить его и смягчить.

Когда Алзира увидела, какого гостя привел Аугусту, ей стало плохо. Сердце ее не выдержало, она почувствовала, что теряет сознание, но все-таки кое-как справилась с собой, накрыла на стол, подала обед, а сама сидела бледная, не в силах проглотить ни куска, пока мужчины ели и болтали о всяческой ерунде.

Разумеется, Аугусту не мог не заметить поведения жены и решил спросить ее, что с ней такое происходит, но только после того, как проводит после обеда Жозиаса. Когда они шли с Жозиасом, то повстречали Бруну, который с удивлением отметил, что Аугусту водит дружбу с тем самым человеком, который пытался отнять у него камеру.

«Ну и тип, — подумал про себя Бруну, — просто мурашки по коже бегут».

Однако когда Аугусту вернулся домой, Алзиры там не было. Ни слова не сказав, она куда-то исчезла, и Аугусту забеспокоился еще больше.

Алзира тем временем побежала к Горети. Гнал ее смертный ужас, и она торопилась к ней затем, чтобы попросить взаймы денег. Она надумала уехать куда-нибудь далеко.

Выслушав ее план, Горети его не одобрила.

— Это не решение твоих проблем, — сказала она. — И я тебе не дам никаких денег. Ты должна все рассказать Аугусту и Ниси. Только так ты обретешь покой и возможность жить по-человечески.

— Какой же будет у меня покой, если я собственными руками разрушу всю свою жизнь, — заплакала Алзира.

— Я уверена, твои близкие поймут тебя, — настаивала Горети. — Не стоит думать о них так плохо, как ты думаешь. Бери пример с Тадеу. Сколько у нас было неприятностей, пока он молчал. А как только поговорил с Эстелой, все наладилось. Эстела даже приглашает Симони в гости.

Она долго уговаривала Алзиру, и, наконец, та решилась. Позвонила Аугусту и Ниси и пригласила их к Горети.

В ее небольшой уютной гостиной Ниси и узнала правду о себе и своей судьбе.

— Вашего садовника, лысого соглядатая, зовут не Жозиас, а Жетулиу, и он твой отец, Ниси, а я твоя мать, — начала Алзира.

Ниси побледнела и взялась за сердце, умоляюще глядя на Аугусту. Аугусту обнял ее и, хотя сам был потрясен не меньше дочери, тихо сказал:

— Погоди, не волнуйся, дочка, давай дослушаем все до конца. Почему же ты не сказала нам сразу правду, Алзира?

— Я не могла... Я боюсь его, боюсь тебя, Аугусту, и тебя, Ниси, тоже боюсь... Жетулиу страшный человек, настоящий убийца. Его посадили в тюрьму на двадцать лет. Когда мы с ним встретились, мне было всего-навсего пятнадцать, он запугал меня, заставил работать проституткой, красть, а потом он убил человека, долго скрывался, но его все-таки поймали... Я тогда была беременна, и он хотел все свалить на меня... Но я ему не поддалась, и его посадили на двадцать лет. Я отдала тебя в сиротский приют, Ниси,

потому что боялась, как бы он не нашел меня и что-нибудь с нами не сделал. Я и сейчас этого боюсь. Прости меня, Ниси...

Ниси сидела как каменная. Ей было трудно смириться с такой жуткой, с такой чудовищной правдой. Она еще помнила свои приютские беды, помнила и суровость матери впоследствии и не могла, не хотела ее простить...

Не мог справиться с шоком и Аугусту. Ему показалось, что всю прожитую им с женой жизнь вмиг разметала и разнесла буря и теперь он стоит на пепелище, а рядом с ним эта чужая сгорбившаяся женщина.

Алзира поняла, что осталась один на один со своей беспросветной бедой, и заплакала еще горше. Но все-таки, как ни странно, Горети оказалась права, ей все равно стало легче. Мало-помалу слезы высохли, и она гордо выпрямилась — если близкие способны винить ее за то страшное несчастье, в какое она попала совсем несмышленой девчонкой, ее, которая потом была и преданной женой, и хорошей матерью, то это их проблемы. По большому счету, она с лихвой расплатилась за все свои грехи, и теперь ей не в чем было

себя винить. И если Жетулиу расправится с ней, то умирать ей будет легко, она оставит за плечами честно прожитую жизнь.

Нанесенные раны затягиваются не быстро. Рана, нанесенная Алзирой мужу и дочери, была слишком глубока, чтобы они сразу могли от нее оправиться и увидеть за своей болью ее боль. Пока каждый справлялся со своей. И еще недавно близкие люди разошлись как чужие. Ниси попыталась поговорить с Жозиасом, ей казалось, что, побеседовав с ним, она обретет в нем близкого человека и избавится от своего страха перед ним.

— Выходит, Алзира никогда обо мне не рассказывала? — недовольно спросил он.

— Она даже не рассказывала, что она -— моя настоящая мать, — подтвердила Ниси. — А ты, почему ты не взял меня из приюта?

Жозиас издевательски поглядел на нее.

— А ты хотела, чтобы я с орущим младенцем на руках бегал от полиции? Скажи спасибо, что я двадцать лет тебя не трогал, а теперь если ты не отвалишь мне кучу денег, машину и пистолет, то эта сука, твоя мать, мне за все заплатит!

Ошеломленная услышанным, Ниси уже не хотела больше никаких разговоров, она вышла, глотая слезы, и вернулась в особняк Жордан.

— Я тебя понимаю, мамочка, — прошептала она и с рыданием приникла к Алзире.

— Мы вдвоем, мы с ним справимся, дочка. Вот увидишь, мы справимся, — шептала ей в ответ Алзира. А Ниси рыдала безудержно, чувствуя, что уже никогда, никогда ей не выбраться из этой ямы.

Дурные вести разносятся быстро. Скоро уже все жители квартала знали историю несчастной Алзиры. Но осуждали скорее Аугусту за то, что тот не спешит вернуть жену в дом. Соседи любили ее, уважали. А если натерпелась она смолоду горя, то пожалеть ее нужно, а не судить.

Но Аугусту трудно было смириться с тем, что у его жены, с которой он столько лет прожил душа в душу, оказалось такое постыдное прошлое. Может быть, знай об этом он один, он бы и не стал обращать на это внимание, но теперь, когда о нем знали буквально все, ему казалось, что он должен реагировать как-то особенно, должен осуждать Алзиру, хотя бы ради детей.

В сердце его не было осуждения, а одна только боль и страдание, он проводил ночи без сна, не зная, на что решиться.

Наконец, Ниси, не в силах больше мучиться, пришла к отцу и сказала:

— Идем, папа, и заберем маму домой.

— Но ведь есть же какие-то правила, принципы, порядок, — попытался возразить Аугусту.

— Только один порядок, только один принцип, только одно правило — любовь, — ответила Ниси.

И Аугусту, понурившись, побрел за ней к дому Горети.

— Пойдем домой, Алзира, что-то ты загостилась, — сказал он жене, торопливо вытиравшей набегающие на глаза слезы.

— Да, да, загостилась, — согласно кивнула она и пошла к двери, даже позабыв попрощаться с Горети.

у Горети смотрела им вслед с понимающей, полной сочувствия улыбкой — им придется нелегко, этим троим, но все-таки они поняли: невозможно не быть вместе.

Глава 20

Эстела спешила с большим новосельем, его нужно было отпраздновать до Рождества. Рождество — семейный праздник, все встречают его дома. Посоветовавшись с Родригу, она решила не приглашать Новаэсов. Может быть, она и пригласила бы их, несмотря на скандал, но Паула опять разозлила Родригу.

Стоило ему прийти в офис, как она ему заявила:

— Ну и женушку ты себе подобрал: отец — преступник, мать — шлюха. Не советую тебе иметь от нее наследников, все пороки передаются с генами.

— Генетикой занялась, — не остался в долгу Родригу, — тогда понятно, в кого ты такая бесстыжая. Спасибо, что напомнила, теперь я уж точно буду держаться от тебя, и от твоего потомства подальше.

Паула криво усмехнулась, она не ожидала, что сказанное тут же обратится против нее. Много обид она простила Родригу, но больше спускать не собиралась. На новоселье она решила устроить Родригу Медейрусу большой скандал. И будто почувствовав это, Родригу отказался приглашать своего компаньона и его официально представителя.

Но Новаэсам бесстыдства и в самом деле было не занимать. Они явились без приглашения.

Растерянная Эстела замялась на секунду.

— Мы, кажется, вас... — начала она.

— Что, прогонишь? — с веселой свирепостью осведомился Руй, и, разумеется, она провела его в гостиную.

Нарядная, убранная цветами гостиная располагала к веселью и приятным разговорам. Клотильда, сидевшая в уголке, с тихим вздохом вспоминала былое. А Элизинья, утешаясь, все прикладывалась и прикладывалась к аперитивам, которыми обносили гостей. Клотильда с беспокойством посматривала на сестру. В последнее время та стала злоупотреблять спиртными напитками и зачастую в конце вечера выкидывала что-то такое, о чем Клотильда на следующий день не могла вспомнить без ужаса. «Что за вечеринка без безумства?»

— заявляла в ответ на упреки Элизинья. Похоже, и сегодня будет безумство, и не одно. Зато кто радовал Клотильду, так это ее ученица. Ниси держалась раскованно и непринужденно, смотрела на всех с милой любезной улыбкой, которая очень ее украшала.

Она была изящно одета, и на шее у нее, привлекая всеобщее внимание, сияло удивительной красоты колье. Выдержала Ниси и труднейший экзамен: к ней подошла Паула, чье присутствие уже само по себе было вызовом для бедной Ниси, — и с небрежным видом одобрила колье.

— Недурная штучка.

- Фамильная, — сияя улыбкой, ответила Ниси, — муж подарил.

Клотильда присудила высший балл своей ученице и внутренне зааплодировала: «Молодец! Поставила выскочку на место!»

Паула тоже поняла, что сопернице за эти несколько дней удалось укрепить свои позиции, и она поклялась, что немедленно ее уничтожит. В запасе у нее была козырная карта: смерть Эдуарду, в которой она безусловно считала повинной Ниси, и она приготовилась пустить ее в ход.

Подозвав к себе Сокорру, она шепнула:

— Как только придет Рикарду, я уведу его и Ниси наверх, спустя три минуты ты скажешь Родригу, что его зовет жена.

Сокорру закивала. По природе своей она была страшной интриганкой и, почувствовав атмосферу скандала, которая благодаря Пауле уже витала в воздухе, готова была делать что угодно. К тому же Паула всегда щедро благодарила ее за услуги.

Все пошло по задуманному, Паула увела Рикарду и Ниси наверх, в спальню, и заявила, что хочет поговорить о смерти сеньора Эдуарду. Ниси побледнела, но Рикарду, сжав кулаки, процедил сквозь зубы:

— Да, мы виноваты все втроем! Но говорить тут больше не о чем! И если ты произнесешь хотя бы слово, то всерьез пожалеешь об этом! Посмей только испортить нам праздник!

Лицо его выразило такую ненависть, что Паула невольно оробела. Злобное и испуганное выражение очень испортило ее хорошенькое личико, и вошедший Родригу сразу отметил, как подурнела Паула и как похорошела Ниси.

— Ты звала меня? — спросил он, обращаясь к жене. - Что у вас тут происходит?

Если бы не уроки Клотильды, Ниси непременно бы растерялась, ведь она не звала Родригу, и в его появлении снова был виден злобный умысел Паулы. Но Клотильда учила ее всегда сохранять самообладание, не говорить лишнего и стараться все повернуть в наиболее благоприятную для себя сторону.

— Звала, — сказала она нежно, — и вот видишь, позвала еще и Паулу, и Рикарду. Я хочу сказать, что очень люблю тебя и если что-то делала, плохое или хорошее, то делала ради тебя. И еще мне кажется, что наше новоселье — это прощание с прошлым, и у каждого из нас есть возможность начать новую и очень счастливую жизнь.

— Молодец, Ниси, я тоже так думаю, — поддержал невестку Рикарду.

Разозленная Паула вылетела, хлопнув дверью.

— Не зря я не хотел приглашать их, — сухо сказал Родригу, — ты сделала благородный жест, Ниси, но эта порода не понимает благородства.

Услышав такую похвалу из уст мужа, Ниси почувствовала себя на седьмом небе, а ей-то казалось, что она навсегда останется парией.

Втроем они спустились вниз — грозовые тучи скандала рассеялись, в зале сияли лишь праздничные огни. Ниси хотелось петь, танцевать. Родригу подхватил ее, и они накружились по залу в вальсе.

Бруну с удовольствием снял на видеокамеру, как танцует с мужем счастливая Ниси. Снял ее и еще раз, улыбающуюся, с затрудненным дыханием после быстрого танца. Ниси отмахнулась от Бруну и побежала в сад. Она была так счастлива, что ей хотелось летать или плакать. Значит, надо было немного успокоиться, подышать свежим прохладным воздухом. Быстрыми шагами шла она шла по аллее, вдыхая полной грудью ночную свежесть, и вдруг из кустов отделилась тень.

- Гуляешь, дочка? — спросил Жетулиу, преграждая ей дорогу.

Ниси остановилась как вкопанная и молчала, не зная, что ответить.

— А когда денежки будешь платить? Ты же мне обещала? — Тон его был вкрадчивым, но за вкрадчивостью таилась угроза.

Ниси никак не могла найти, что сказать.

— Ну давай, снимай свои цацки, — добродушно предложил Жетулиу, берясь за колье, — денег, как я понимаю, тебе пока в руки не дают. Так с паршивой овцы хоть шерсти клок.

После того как ему не удалось заполучить в свои руки пленку, благодаря которой он мог бы шантажировать Ниси и доить из нее денежки, он все искал способ, как бы до нее добраться. Колье было не лучшим товаром, но, похоже, ничего другого ему с нее не слупить. Не помирать же ему в садовниках. Работа тяжелая, заниматься ею здоровье не позволяет!

Жетулиу вцепился в колье мертвой хваткой, Ниси тоже. Для нее в этом колье сосредоточилась вся ее счастливая, благополучная жизнь.

— Не отдашь — пришью Алзиру, — пригрозил Жетулиу и нажал на горло Ниси так, что она поняла: его угроза не пустые слова. Руки ее разжались сами собой. Жетулиу снял колье и растворился в потемках. Что она скажет Родригу? Как выйдет теперь из темноты на свет?

С заднего хода пробралась Ниси к себе в спальню и стала приводить себя в порядок. Увидев на шее красное пятно, тщательно его запудрила и спустилась вниз. Она искала Клотильду, чтобы поделиться с ней своей бедой и попросить совета.

Клотильда по-прежнему сидела в уголке на кресле и наблюдала, как Элизинья отплясывает с официантом. Лицо ее было спокойным, разве что чуть-чуть грустным. Зато сердце разрывалось — сестра гибла, а она ничем не могла ей помочь. Горевала она и из-за Фреду, она видела, как он пригласил на танец Горети, а та отказала ему и, отыскав взглядом встревоженного Америку, успокоила кивком головы. Горети была достойной женщиной, в высшей степени достойной, и Клотильда жалела, что Фреду лишился ее. Грустно ей было

и оттого, что Америку, которого она очень ценила и уважала, польстился на молодость. Их брак был бы гораздо благопристойнее.

От горестных мыслей Клотильду отвлекла своей бедой Ниси.

— Я знаю ювелира, который делал для жены Эдуарду это колье, — сказала Клотильда. — Возьми у Бруну пленку, и завтра мы с тобой пойдем к нему. И еще попроси в ближайшие дни от имени своего отца расчет, он больше здесь не появится.

Глаза Ниси наполнились слезами, и Клотильда погрозила ей пальцем.

— Самообладание и еще раз самообладание. Держи себя в руках, девочка!

Ниси так хотелось броситься на шею этой немолодой красивой женщине и расцеловать ее, потому что на душе у нее опять затеплилась надежда.

Родригу подошел к ним и мгновенно заметил отсутствие колье, и на его вопросительный взгляд Ниси спокойно ответила:

- Я сняла его, мне стало так душно.

Родригу ласково улыбнулся. Ниси вздохнула с облегчением, ей показалось, что беда на какое-то время отступила.

Но она бы так не думала, если бы видела Сокорру, которая что-то торопливо шептала на ухо Пауле, а Паула при каждом ее слове расцветала.

Судьба подарила Пауле нежданный подарок, в запасе у нее появилась еще одна козырная карта, и она собиралась очень скоро пустить ее в ход. Скоро-прескоро, на Рождество. Это будет ее рождественский сюрприз Ниси. Вечер подходил к концу, гости разъезжались, поблагодарив от души хозяев за веселый, приятный праздников. Эстела сияла — новоселье удалось на славу. Паула очень ласково простилась с Ниси — так усыпляет бдительность жертвы змея, чтобы потом вернее ужалить.

Проводив гостей, хозяева пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням, раздумывая каждый о своем. •

Ниси окликнула Эстелу:

— Можно тебя на минутку? Наш садовник попросил, чтобы ему дали расчет. Рождество он собирается встречать уже где-то в другом месте, — сообщила она.

Эстела не стала жаловаться, что ей трудно будет найти нового садовника, не стала расспрашивать о причине его внезапного ухода.

— Я думаю, что тебе так лучше, — только и сказала она. — Мне кажется, что он поступает как благородный человек.

Ниси молча кивнула. Благодаря поддержке Клотильды и исчезновению с ее горизонта Жетулиу ее жизнь могла еще как-то наладиться, и с надеждой на это она отправилась спать.

Родригу, который за этот вечер немало выпил, уже храпел.

Долго не мог уснуть Рикарду, он думал о Вивиане. Он заметил, что она неравнодушна к Фреду. Заметил, что Фреду к ней равнодушен. Фреду был по-прежнему занят одной Горети. Значит, ему, Рикарду, нужно набраться терпения и ждать. Рано или поздно Вивиана ответит на его чувство, оценит его преданность. Но ждать он не умел, не любил... Интересно, почему она всегда влюбляется в старикашек? Сразу видно, девчонка ничего не смыслит в любви. Неужели не понимает, что он даст сто очков вперед любому Фреду? Обнять

бы ее покрепче, прижать к себе, чтоб почувствовала, как ей будет сладко. А когда почувствует, они уже навсегда останутся вместе, в этом он не сомневался. Ровесники ведь лучше понимают друг друга, это любому ясно. В общем, нужно постараться, чтобы она оценила, какой он ас в любовной науке, а там все пойдет как по маслу...

Мечтая об объятиях Вивианы, Рикарду наконец заснул и видел во сне, что она согласилась и уже ложится с ним в постель.

Долго не спала и Тиана. Сладко похрапывала Сокорру, а она все сидела на кровати, глубоко и тревожно задумавшись. Жозиас сказал ей, что уезжает, но не предлагал ехать вместе с ним. Не пообещал написать, когда устроится на новом месте. Говорил так, будто они чужие люди и он ничем ей не обязан. Тиана понимала его желание уехать из этих мест — здесь ему не начать новой жизни, потому что помнится старая. Потому что ни жене, ни дочери нет до него дела, потому что для обеих он бельмо на глазу. Но ведь у

Тианы с ним все по-другому. Ей никакого нет дела до его прошлого, за двадцать лет он превратился в совсем другого человека, и этого человека она полюбила... Неужели и этот предаст ее? И что же с ней будет, если из ее жизни уйдет надежда на прочное счастье?..

Глава 21

На следующее утро Паула, едва увидев Родригу офисе, тут же осведомилась о судьбе колье. Недовольный Родригу даже не стал отвечать на вопросы настырной Паулы, сочтя совершенно неуместным ее любопытством.

— Имей в виду, что у Ниси его нет! — заявила разозленная красотка. — Попроси надеть его на Рождество, и ты увидишь, как она будет тебе врать, краснеть, бледнеть и вертеться!

Родригу и виду не подал, что отравленная стрела попала в цель, но про себя решил, что непременно попросит Ниси надеть колье сегодня же вечером.

Весь день он невольно дергался, а Паула с удовлетворением наблюдала, как действует ее яд. Она не сомневалась, что теперь уж точно одолеет соперницу. А если при помощи папочки сумеет отыскать и колье, то тогда наверняка воцарится на месте с позором выгнанной Ниси.

Вечером Родригу попросил жену надеть колье.

— Ты такая в нем красавица, — сказал он. — И мы вместе подберем тебе платье для Рождества. Я хочу, чтобы ты была самая нарядная, самая красивая.

Как была бы счастлива Ниси, услышав эти слова ещё вчера, но сегодня они впивались в нее как шипы. Однако самообладание и еще раз самообладание.

— К сожалению, я не смогу порадовать тебя, Родригу, — спокойно сказала она. — У меня нет колье.

Родригу побледнел: вот оно, начинается. По крайней мере, Ниси не изворачивалась и не лгала. Для Родригу это было очень важно. Паула опять судила по себе.

— А где же оно? — спросил он нервно.

— У ювелира. Отдала переделать замок, но в мастерской перед Рождеством так много заказов, что я разрешила не торопиться, — все с тем же спокойствием ответила Ниси.

— А что случилось с замком? — продолжал свои расспросы Родригу, не зная, верить жене или не верить.

Ниси подошла к нему, обвила шею руками и, проникновенно глядя в глаза, тихо сказала:

- Прости меня! Я вчера тебя обманула. Когда я пришла из сада без колье, я его потеряла. Но мне было страшно сказать тебе правду и омрачить такой счастливый вечер. Я надеялась, что оно найдется. И сегодня утром отец принес мне его, я обронила колье в аллее. Замок оказался в неисправности, и я сразу же отнесла его ювелиру. Разве можно сорить нашей фамильной драгоценностью?

Родригу ничего не оставалось, как поцеловать свою жену и обругать про себя Паулу, которая всегда во всем подозревала одни только пакости.

А Ниси мысленно перекрестилась, благодаря Бога за то, что ювелир согласился сделать копию, разумеется, не из настоящих камней, того самого ожерелья, которое с таким тщанием и любовью делал когда-то его отец.

— Знаешь, мой отец больше не будет работать у нас садовником, — добавила Ниси, — он хочет уехать и начать новую жизнь.

— Что ж, мне кажется, это разумно, — одобрил и это решение Родригу, и Ниси вздохнула с облегчением.

Хозяева не общаются со слугами и мало что о них знают, но Ниси прекрасно знала всех, кто работал в доме. Она не сомневалась, что Сокорру шпионит за ней и передаст все Пауле, и поэтому еще утром надавала ей пощечин и выгнала бы, но где и как можно найти порядочную служанку, да еще так быстро? А Тиану она попросила сообщать ей все вести, которые будут у нее о Жозиасе. Тиана в ответ только вздохнула: ни на какие вести от него она не надеялась.

Грозовые тучи как собрались, так и рассеялись, и Ниси с легким сердцем принялась готовиться к Рождеству. Она хотела пригласить на праздник Клотильду, но та, поблагодарив, отказалась — ее уже пригласила к себе Горети.

У Горети на сердце скребли кошки. Она сделала все, чтобы было хорошо Симони, и вот благодарная дочка завела роман с Олавинью, препротивным мерзким типом, ходит с ним по ресторанам и на все просьбы одуматься твердит, что любит его и готова хоть завтра выйти замуж. А такой и не женится. Собьет несовершеннолетнюю с толку и был таков!

Сама Горети тосковала по Фреду, хоть и держалась стойко, не нарушая даже в мыслях обещания, данного Америку. А когда к ней пришла Вивиана и заговорила о Фреду, Горети в сердцах ответила:

— Я ведь замужем. Если хочешь, займись им! Желаю удачи!

Разве могла она думать, что Вивиана передаст ее слова Фреду? А та передала, и он обиделся до глубины души.

— Значит, ты «подарила» меня Вивиане на Рождество? — горько сказал он ей. — Ты забыла, что я не вещь? Мои чувства нельзя передарить подруге. Теперь я тебя понял, Горети, и ухожу навсегда из твоей жизни. Ты считаешь вещами всех: себя, меня, свою дочь. Твое право. Но меня не надо передаривать. Я могу уйти сам!

Оставшись одна, Горети впервые за много дней заплакала, она поняла, что все в своей жизни сделала неправильно и вот осталась теперь на пепелище...

Фреду не захотел оставаться на Рождество в городе и уехал к себе на ферму. Вивиана напросилась ехать с ним вместе, ей, видите ли, нужно отдохнуть, подышать деревенским воздухом. Насмешливо поглядев на нее, он не отказал. «Чем скорее девчонка излечится от своей дури, тем лучше», — решил он про себя.

И вот они на ферме — уютный дом, чудесный сад, поля, рощи.

Счастливая Вивиана обошла в саду все уголочки, восхищаясь цветами, деревьями, ей чудилось, что она в раю.

Вечером, сидя на веранде и глядя на падающие звезды, она загадала желание.

— Я пожелала тебя, — сказала она Фреду, и глаза ее в полутьме влажно заблестели. — Перестань только обращаться со мной как пожилой дядюшка.

— Я и есть пожилой дядюшка, — устало ответил Фреду. — Ты росла без отца и поэтому тянешься к пожилым мужчинам. Найди себе молодого человека, по-настоящему полюбить можно только сверстника.

Он едва успел договорить, как вдруг почувствовал влажные горячие губы Вивианы. Он не противился и даже ответил поцелуем на поцелуй. Но потом отстранил ее от себя и сказал все тем же усталым голосом:

— Ты хорошо целуешься, девочка. Можешь разогреть меня, раскрутить, и мы даже ляжем с тобой в постель. Но это не любовь, поверь мне. Ничего похожего на любовь у нас с тобой не будет.

— Почему? — нетерпеливо спросила Вивиана.

— Потому что любовь и постель — разные вещи. Потому что у меня было много женщин, но любил я только двух. А в один прекрасный день бросил жену и приехал сюда, чтобы жить в одиночестве и покое.

— Но хотя бы для одной женщины у тебя осталось в сердце место?

—Нет!

Ответ прозвучал так резко, что осеклась и Вивиана. Столько боли и одиночества было в этом усталом мужчине, что ей захотелось согреть его, оживить. Бог с ним, пусть он ее не любит, но хоть погреется возле ее любви или не любви, а готовности любить...

Так что волей-неволей, но Горети все-таки сделала рождественский подарок, только, похоже, не Вивиане, а Фреду.

* * *

Не обошлось без сюрприза и Рождество в доме Медейрусов. Паула, почувствовав, что Ниси как-то сумела выпутаться из истории с колье, попросила отца вплотную заняться поисками.

— Подними на ноги всех скупщиков краденого! — распорядилась она. — Колье должно быть у нас в руках.

Руй не возражал. Ради своей любимой доченьки он был готов на все.

А Родригу Паула заявила:

— Даже если ты видел у Ниси колье, оно не настоящее. Настоящее она отдала своему отцу, вору и убийце, с которым находится в сговоре.

И удивительное дело — Родригу каким-то шестым чувством уловил, что на этот раз Паула не врет. В рождественский вечер он все присматривался к Ниси, но она была весела и, как ему показалось, слишком уж весела, и он сдержался. А на следующий день устроил скандал. Грандиозный. И упомянул все — и отца-убийцу, и фальшивое колье, и черта, и дьявола!

Ниси похолодела. Она сразу поняла, откуда Родригу узнал правду — только от Паулы. А Паула от Сокорру. И пожалела, что сразу же не выгнала эту мерзавку вон. И еще она должна стоять до конца, и в ответ обрушила на Родригу град упреков. Она обвинила его в низости, в бабьей готовности собирать самые грязные сплетни, неумении постоять за собственную честь и честь своей жены.

- Да, на бедных людях немало грязи, но они стараются отмыть ее, — кричала она. — А вы только на вид чистенькие! Вы постоянно мараетесь сами и других втаптываете в грязь! Больше ни дня не останусь в этом вертепе, среди подозрений, клеветы, наветов. Ухожу от тебя! И не думай, что в родительский дом, а то опять обвинишь меня в сговоре. Я уеду в Европу! В Париж!

Слушая Ниси, Родригу невольно почувствовал себя виноватым.

А Ниси и сама не ожидала от себя такой прыти, но раз уж объявила, что едет в Париж, то решила выполнить обещанное.

Она позвонила Клотильде, своей верной палочке-выручалочке, и та выручила ее и на этот раз — дала парижский адрес, пообещала, что ее встретят и о ней позаботятся. Ниси заказала билет на самолет, собрала вещи и, забрав колье, которое, к счастью, успел сделать ювелир, отбыла во Францию.

На душе у нее было смутно, но она чувствовала, что другого выхода у нее нет. Она не знала, чего ей ждать от Родригу, и старалась подготовить себя к самому худшему.

Родригу клял свою вспыльчивость, проклинал Паулу, которая всегда делала одни гадости, и собрался ехать вслед за Ниси. Но родные отговорили его — Ниси нужно хоть немного отдохнуть, прийти в себя, опомниться.

— И ты тоже должен наконец понять, чего хочешь и для себя, и для нее, —твердо сказала Эстела. — Жить так, как живете вы, невыносимо.

Родригу покорился и остался в Сан-Паулу, дожидаясь вестей от Ниси. Паула торжествовала.

Первые дни в Париже прошли для Ниси будто во сне. Все вокруг было неожиданным, интересным. Она смотрела во все глаза и удивлялась как ребенок чудесным причудливым зданиям, скульптурам, дворцам, аркам. Удивлялась и цветам, и деревьям, совсем непохожим на те, к которым привыкла.

Друзья Клотильды отнеслась к ней необыкновенно тепло и внимательно, поселили в уютном пансионе, где хозяйка говорила по-испански, каждый день звонили ей, приглашая то на обед, то на ужин.

Вскоре на их адрес пришла для Ниси телеграмма, и они любезно передали ее, надеясь на хорошие новости. Ниси прочитала телеграмму и пришла в отчаяние. «Между ними все кончено. Родригу» — вот какая весть донеслась до нее из-за океана. Все кончено было и для Ниси.

Она накинула плащ и пошла бродить по городу. Ей было все равно, куда идти, что делать. Значит, вот каким оказался Родригу — бездушным, бессердечным. Мертвые камни оказались для него дороже живой, любящей женщины.

Правильно говорила ей мама: «Не уживется кошка с собакой, а богатый с бедной». Или, может быть, ему все еще дорога Паула и он воспользовался предлогом, чтобы вернуться к ней?

Впрочем, что гадать? Ясно одно: с ней, с Ниси, все кончено. Она может отправляться на все четыре стороны. До нее больше нет никому никакого дела.

Ниси зябко поежилась. Она и представить себе не могла, что бывают страны, где зимой так холодно. Витрины, украшенные елочками, игрушками, мишурой, канифолью, не радовали ее. Уютные кафе манили огоньками и теплом, но она проходила мимо. Пария, отверженная — ей нигде не было места. Она ничего для себя не хотела и брела куда глаза глядят, заледенев и душевно, и физически, не чувствуя уже ни холода, ни боли.

Когда Ниси не вернулась ночевать, хозяйка забеспокоилась: молодая женщина была не из тех, кто пускается в ночные парижские авантюры. Однако вполне возможно, ее оставили ночевать у себя друзья, которые так ее опекают.

Но когда друзья утром позвонили и позвали к телефону свою подопечную, хозяйка встревожилась всерьез. Она сообщила, что Ниси не ночевала. Друзья, посоветовавшись, решили позвонить сначала Клотильде и выяснить, возможно, Ниси срочно вызвали телеграммой домой. И она, не сумев никого предупредить, улетела. А если нет, то не следует ли им обратиться в полицию и начать розыски?

Клотильда крайне удивилась парижскому звонку, обещала перезвонить через час и отправилась в офис к Родригу. Родригу с недоумением сказал, что слыхом не слыхал ни о какой телеграмме, однако Клотильда заметила, что глаза Паулы, напряженно прислушивавшейся к разговору, радостно сверкали.

«Что ж, понятно, — сообразила она, — очередная гадкая интрига». И не желая иметь возле себя злобного соглядатая, увела Родригу из кабинета.

Родригу страшно разволновался. Винил во всем себя, готов был немедленно лететь в Париж.

— Так и поступим, — решила Клотильда. — Я лечу с вами. Уверена, что мой французский пригодится. И еще я знаю, что очень нужна Ниси.

Она словно бы удочерила эту своенравную, темпераментную девочку, которая по неопытности могла попасть в какие угодно переделки и которой так нужны сильные хорошие добросовестные руки, чтобы она не оступилась и прошла по жизни достойно.

— Собирайтесь, Родригу, заказывайте билеты, а я пока позвоню друзьям и попрошу их обратиться в полицию. Будем надеяться, что ничего совсем уж дурного с Ниси не случилось, и мы успеем вовремя.

Ниси снились странные приятные сны — то она плыла по бескрайнему океану, волны укачивали ее, а чудесные голоса пели, обещая неземное блаженство. Потом ей вдруг стало больно. Огромный зверь впился в нее зубами и тащил из убаюкивающей теплой воды, а она изо всех сил сопротивлялась. Она даже начала плакать и звать на помощь. Тогда над ней склонился Родригу и тихо сказал:

— Все хорошо, любовь моя, все хорошо. Мы больше с тобой никогда не расстанемся. Никогда, поверь, никогда. Прости меня. Я виноват перед тобой.

И Ниси не захотелось просыпаться, такой это был хороший, утешительный сон. Но где-то глубоко-глубоко внутри она знала, что это всего только сон, и стоит открыть глаза, как Родригу исчезнет, а она этого не хотела. И Родригу все еще был возле нее и тихо шептал нежные слова.

Прошло несколько дней, прежде чем Ниси окончательно пришла в себя и убедилась, что Родригу сидит с ней рядом, а она лежит в постели у себя в пансионе.

- Ты очень сильно простудилась, едва не замерзла на набережной Сены, сидела у самой воды, — объяснил Родригу. — но теперь все хорошо, и мы скоро с тобой полетим домой.

- А как же телеграмма? — вспомнила Ниси. — Почему ты мне послал ее?

— Я не посылал никакой телеграммы. Это все происки Паулы. Она вытребовала у Олавинью парижский адрес друзей Клотильды и послала тебе эту гадость. Но теперь ты в безопасности — я обещаю, что мы больше никогда не пустим ее на порог.

Слова Родригу музыкой звучали в ушах Ниси. Она не могла поверить, что действительность оказалась счастливее и удивительнее ее снов.

Вскоре пришла навестить ее и Клотильда, как всегда сдержанная и спокойная, только глаза ее при взгляде на Ниси ласково светились.

— Ну что ж, девочка, считай, что поездка в Париж принесла тебе счастье, — сказала она. — Еще день-два, и вы с Родригу вернетесь в Сан-Паулу, а я задержусь здесь на недельку-другую — я так соскучилась по своим друзьям.

Глава 22

Еще несколько дней после перелета из Европы в родной Сан-Паулу Ниси лежала в постели. Сказалась перемена во времени и слабость после болезни. Родригу не отходил от нее, и если у них так и не было пока медового месяца, то эти несколько дней были медовыми.

— Я хочу от тебя сына, — прошептал ей Родригу в минуту любовного экстаза, и Ниси едва не расплакалась от счастья, мысленно пообещав подарить ему самого замечательного малыша.

С этого дня, а вернее ночи, она стала мечтать о сыне, который будет куда счастливее их, потому что вырастет в спокойствии и достатке, под опекой заботливых родителей, получит хорошее образование и немалое состояние.

Пауле окончательно отказали от дома, их охраннику было приказано не пропускать ее в особняк ни под каким видом. Сокорру тоже уволили, и Ниси вздохнула с облегчением. Наконец-то она почувствовала, что означает, когда твой дом становится для тебя надежной крепостью. Поправившись, Ниси сразу же отправилась навестить родителей.

Алзира нашла, что дочка очень похорошела за время своего путешествия.

— Скорее, за время, которое отлеживалась дома, — рассмеялась Ниси, вспоминая, как хорошо им было с Родригу.

- А у меня одни неприятности, — вздохнула Алзира. — Трудно стало с отцом уживаться. Никак он о моем прошлом не позабудет. Не дает оно ему покоя, подтачивает, будто червяк дерево. Бывают дни, он и слова мне не говорит.

— Потерпи, мамочка, папа у нас добрый, попереживает и разговорится, — принялась утешать ее Ниси. — Видишь, чего я только не натерпелась, а все-таки дождалась от Родригу и любви и ласки. А вас с отцом связывает столько прожитых вместе лет, куда они денутся? Вот увидишь, скоро и он опять станет прежним.

- Хорошо бы так, дочка. Я тоже на это надеюсь. Этой надеждой и живу.

Ниси стала расспрашивать, как дела у Луиса-Карлуса. Сколько они с братом не виделись! Она очень по нему соскучилась.

— Новостей у нас много, — обрадовалась Алзира возможности рассказать о том, что у нее наболело. — Новости всякие, и хорошие, и дурные. Луис-Карлус-то ведь ушел от сеньора Америку, и я очень за него переживала: как он будет жить, чем на жизнь зарабатывать? А ушел он из-за Лижии. По-прежнему влюблен в нее по уши, а она ни тпру, ни ну.

— Она хорошая, — вступилась Ниси за Лижию, вспомнив свой грешок перед ней, — я бы очень хотела, чтобы у нее с братом была настоящая любовь. И брат, и она заслужили счастье.

— Кто с этим спорит? — согласилась Алзира. — Короче, твой брат ушел потому, что решил завести собственное дело, а не быть мальчиком на побегушках в чужой лавочке. И мне кажется, сеньору Америку это понравилось. Во всяком случае, он на Луиса-Карлуса зла не держит из-за того, что тот ушел. В общем, Луис и Жулиу на месте бывшего гаража организовали «Автоцентр», напечатали на компьютере рекламу, приложили расценки услуг, еще какие-то бумажки и разослали по газетам. И что ты думаешь? Заказов — хоть отбавляй!

Руки у обоих золотые, моторы знают как свои пять пальцев. Так что вдвоем у них дело пошло куда шустрей.

— А как Жулиу? — поинтересовалась Ниси.

Алзира зорко взглянула на дочь — интересно, как она отнесется к очередной новости? Ведь выросли вместе, может, и чувства какие сохранились? Кто его там знает. Но сказать сказала.

— У Жулиу роман, — перешла она на шепот. — Ты Элену знаешь, племянницу Клотильды? Так вот, он пригласил ее к нам на Новый год. Мы ведь всегда вместе его встречаем, ты знаешь. Ну а потом она у него и осталась. Парня теперь не узнать, не ходит — летает, и в руках все горит. Она мне нравится, положительная девушка, ничего не скажешь.

Ниси часто видела Элену, когда бывала у Клотильды, и симпатизировала ей. А что у Жулиу золотое сердце — это она знала доподлинно, так что, если у них дело пошло на лад, она была этому только рада. До сих пор у нее сохранилось чувство вины перед Жулиу, ей порой казалось, что она ему испортила жизнь. А если он, наконец, нашел себе девушку по душе, так дай им Бог счастья.

- Ты очень меня порадовала, мамочка, — сказала Ниси. - При случае скажи ему, что я очень за него рада.

- Вот и хорошо, — одобрила дочь Алзира, — а я боялась, вдруг ты ревновать начнешь. Мало ли что в жизни бывает.

— Бывает, да не со мной, — засмеялась Ниси.

Рассказала Алзира новости и про Апаресиду. Тереза захотела отправить мать в деревню, подальше от Руя.

— Тереза боится, что он узнает правду. Но Бруну воспротивился, запретил матери трогать старушку. Так что они по-прежнему соседи.

- А о Жозиасе у тебя новостей нет? — шепотом спросила Ниси.

- Нет, дай Бог, чтобы больше никогда и не было, — тоже шепотом ответила Алзира. — А то, как я подумаю, что он вновь появится, так меня в жар бросает и сердце болит….

Паула и Бруну ссорились.

— С этого момента ты мертв не только для отца, прокричала она. — Для меня ты тоже мертвец!

И лицо ее было таким страшным, глаза так горели, что Бруну невольно содрогнулся. Ему показалось, что его сестра по-настоящему сошла с ума. А ему-то хотелось поделиться с ней радостью, сказать, что его трехминутный фильм — съемки на ралли — получил первый приз на конкурсе любительских видеофильмов. А теперь нашлась фирма и предложила ему снять небольшой сюжет для рекламы и обещала заплатить хорошие деньги. Сказать, что он становится на ноги. Что доволен своей жизнью. Хотел и ей предложить подумать

о своей. Поискать дело, которым она хотела бы всерьез заняться... Но что толку от его желаний? Паула ничего не слышит. Она больна.

Дорогой Паула рвала и метала. Из-за этого ублюдка она лишится колье и последней возможности взять реванш. Ну что ж, придется посоветоваться с отцом и как-то надавить на этого негодяя!

— Папа! Давай подумаем, — начала она с порога.

— Давай, дочка, — отозвался Новаэс, протягивая ей кожаный футляр.

Паула рассеянно взяла его, открыла и замерла — на черном бархате горело и переливалось колье, то самое, желанное, долгожданное. Она смотрела на него как громом пораженная и молчала.

— Оно великолепно, правда? — наконец спросила Паула.

— Я видал работу и получше, — снисходительно отозвался Руй, — но камни и в самом деле прекрасные.

— Ценность этого колье не в его цене, а в том, что оно для меня означает. Это крах Ниси. Мой удар будет смертельным! — Глаза Паулы горели едва ли не ярче драгоценных камней.

— Вот теперь и подумаем, дочка, как и где должен быть нанесен твой смертельный удар. Это дорогое колье, а то, что оно — фамильная драгоценность, делает его еще дороже, поэтому мы не можем продать его жалкой кучке зрителей. Мы должны осрамить Ниси публично, перед широкой аудиторией. И эта возможность тебе очень скоро представится. Вот увидишь.

— Только не говори маме, что это колье у нас, — попросила Паула.

— Я давно уже ничего не говорю твоей маме, — насмешливо отозвался Руй, и оба понимающе улыбнулись.

Сокорру, которая по-прежнему навещала Тиану, буквально на следующий же день принесла известие, что в доме Медейрусов готовится званый обед в честь Ниси, на котором она будет представлена всему клану, начиная от дядюшки Конраду и кончая провинциальными тетушками.

- На ловца и зверь бежит, — засмеялся Руй, когда Паула сообщила ему об этом, и подмигнул дочери.

- Но мне туда путь закрыт, — нервно проговорила она.

- А ты что-нибудь придумай, устрой небольшой маскарад. Разве ты не актриса? — подначил ее Новаэс.

- Отличная идея, — тут же загорелась Паула. — Я даже знаю, что мне сыграть. Спасибо, что надоумил, папочка! — И, поцеловав отца, упорхнула.

Рун, оставшись в кабинете один, довольно потер руки. Всем этим делом он занимался не только из любви к дочери. Хотя и из любви тоже. Но здесь были задействованы и деловые интересы. Сейчас, когда его репутация как делового человека и банкира находилась в опасности, он хотел, чтобы пятно легло и на его компаньонов. Эти компаньоны были нужны ему, он был в них заинтересован. Поэтому он хотел, чтобы они стали менее разборчивыми в средствах, почувствовав себя уязвимыми. Хотел, чтобы деловые связи, которые

вот-вот могли порваться, были подкреплены семейными узами. Тогда его не так-то легко было бы потопить. «Флотилию топить трудней, чем одинокий корабль, даже пиратский-распиратский», - повторил он свое любимое присловье и от души пожелал дочери удачи.

Ниси все пыталась добиться хоть каких-то известий о Жозиасе. Каждый день она спрашивала Тиану, но та с каждым днем все надрывнее отвечала, что никаких новостей нет.

Тиана нервничала и чувствовала, что она на грани срыва. Она не могла крикнуть Ниси, чтобы та перестала мучить ее, что она сама сходит с ума из-за предательства этого человека, что он стал кошмаром и наваждением ее жизни. Но Ниси была хозяйкой, и Тиана опять и опять отвечала ей: «Нет, нет и нет!» — и чувствовалось, что она долго не выдержит этой муки.

Желая хоть как-то себя обезопасить, Ниси поехала к матери и попросила погадать ей на картах.

Алзира раскинула карты и долго вглядывалась в них.

— Ох, доченька, — со вздохом начала она, — грозит тебе серьезная беда...

— Родригу меня бросит? — быстро спросила Ниси.

— Похоже, что нет. Он всерьез полюбит тебя, но вроде бы слишком поздно, а пока тебе предстоят многие испытания, так что готовься к ним.

А как к ним готовиться? Вот если бы тут была Клотильда, она бы помогла ей, хоть подсказала что-нибудь. Но Клотильда была далеко, в прекрасном и холодном Париже, о котором Ниси теперь вспоминала с нежностью.

И раз Клотильды не было рядом, она решила посоветоваться с Бруну.

Бруну ее ничем не обрадовал.

— Мне кажется, Паула что-то задумала против тебя, — сказал он. — Она на днях приходила ко мне и требовала пленку с вашим новосельем. Мне кажется, все вертится вокруг колье.

Вот они, вести, что пришли совсем с другой стороны.

— Я и сама так думаю, — со слезами в голосе призналась Ниси.

— А почему бы тебе не сказать все как есть Родригу? Ведь это самый простой, самый лучший, самый беспроигрышный выход?

- Не могу! — зарыдала Ниси. — Не могу признаться, что его обманула. Я так хорошо все придумала! Вышло так красиво, все получились такие добрые, благородные. Он так страдал, что заподозрил меня по навету Паулы. А теперь, значит, надо признать, что она была права?

- Но ведь она, правда, права, — меланхолично заметил Бруну, — и если при всех докажет свою правоту, тебе будет хуже.

— А знаешь, что мне сказал Родригу? — всхлипывая, продолжала настаивать на своем Ниси. — Что он чувствует себя сильнее и лучше оттого, что у него жена, которая не лжет!

— Вот и не лги,— так же меланхолично буркнул Бруну.

Но Ниси только плакала, не в силах набраться мужества и разом покончить с тем, что ее так мучило. Бруно смотрел на нее с сочувствием, жалея, что ей придется испить чашу позора до конца.

Глава 23

Обходя особняк, Эстела каждый раз с удовлетворением отмечала, что поступила правильно, купив его и оставив старый, где гнездились несчастья. Вот и у Родригу стала налаживаться семейная жизнь. Сейчас они решили представить Ниси своей родне, и поэтому у Эстелы был хлопот полон рот: что ни говори, а званый обед — дело нешуточное. Домашние хлопоты отвлекали ее от невеселых мыслей. Своей семейной жизнью Эстела была прежнему не слишком довольна.

Поначалу она всем сердцем приняла Симони, хотела помочь девочке, и расположить ее к себе. Но Симони оказалась трудным орешком и мало-помалу начала раздражать Эстелу: девица не шла на контакт, держалась дерзко и подчас вызывающе. Поведение ее беспокоило и Тадеу, и Горети, и они виделись все чаще и чаще, обсуждая, чем и как помочь дочери.

Эстела тоже вносила посильную лепту, разделяя заботы Тадеу, например, разрешила молодежи пользоваться их бассейном. Но когда увидела, как полуголые Олавинью и Симони взасос целуются на краю бассейна, выразила естественное недовольство.

— Ой, а я думала, что вы современнее моей мамаши, — разочарованно воскликнула Симони, ничуть не смущаясь.

— Нет, я такая же старомодная, — ответила Эстела и больше уже не приглашала молодых людей купаться.

Она не хотела, чтобы Горети потом обвинила ее в потворстве разнузданным инстинктам. С этой молодой девицей в любую минуту могло случиться что угодно, и Эстела не хотела за это отвечать. Естественно, когда Симони перестали приглашать, она окрысилась на Эстелу.

Но мало того, что Эстела не могла наладить отношения с Симони, она вновь стала бояться потерять Тадеу.

Эту вполне справедливую мысль подкинула ей не кто иной, как ее лучшая подруга Марилу.

— Знаешь, — заявила она в один прекрасный день, — я вижу, что Тадеу очень часто заходит к Горети. Муж с женой ведь не связаны на всю жизнь, а родителям от детей никуда не деться. Может, у этих двоих все еще наладится. Меня бы это очень устроило. Папа себя прекрасно чувствует. Зачем ему теперь этот хомут на шее? И ему, и всей нашей семье? Только лишние заботы и о нем, и о чужом ребенке. А у нас и своих забот с Лижией хватает.

Услышав такое, Эстела онемела.

— А я? — наконец выговорила она. — Ты же говоришь о Тадеу, о моем муже? Что же, ты хочешь разрушить мою семейную жизнь?

Марилу спохватилась и покраснела. Занятая своим раздражением против Горети, она как-то совсем упустила из виду Эстелу.

Эстела смертельно обиделась на подругу и уже не могла спокойно, как прежде, относиться к визитам Тадеу в особняк Жордан. Если раньше ей все казалось, что муж готов бросить ее ради нимфетки, то теперь она стала бояться, что он вернется к своей старой пассии.

Вечерами она требовала от мужа пламенных доказательств его любви, на что усталый Тадеу не всегда был способен, и тогда Эстела еще больше укреплялась в своих подозрениях.

Бедный Тадеу уж и не знал, что ему делать. Он очень любил жену, но считал, что она сходит с ума от безделья. Но и сказать ей об этом прямо в лицо не мог — выходила и грубо, и обидно. Поэтому он маялся и помалкивал, пока Эстела подозревала его в тайных умыслах и ревновала. Выхода из этого порочного круга Тадеу не видел и очень страдал.

А ему так хотелось домашнего покоя и уюта. Тревог и волнений ему хватало и с дочерью, которую он и Горети не знали, как отвадить от Олавинью. Горети уже и по щекам ее отхлестала, но когда взбучки излечивали от любви?.. А работа? Сколько у него там тревог и переживаний! Дела фирмы шли очень неважно. То, что они по милости Рикарду оказались компаньонами Новаэса, очень их подкосило. Многие их клиенты не хотели иметь дело с банкиром с подмоченной репутацией. Но пока их вывозили таинственные контакты

Сиру с заграницей. Он получал там выгодные кредиты, сбывал товар по хорошим ценам, и фирма как-то держалась. Однако, учитывая их положение на внутреннем рынке, Тадеу чувствовал, что они могут каждую минуту обанкротиться. Но и этого он не мог объяснить Эстеле — она бы смертельно перепугалась, начала нервничать, а нервные срывы Эстелы — небольшая помощь делу. Он вспоминал о них с ужасом. Вот и выходило, что в голове у Эстелы была только любовь да романы, а Тадеу было не до романов, у него и без них

хватало забот.

Однако он надеялся, что Эстела как-то образумится, успокоится и рано или поздно перестанет его ревновать. Главной его заботой была все-таки не Эстела, а Симони.

Девчонка совсем от рук отбилась, и что с ней делать, они с Горети ума не могли приложить.

Опять стал возникать вариант отправить ее доучиться за границу. Но поразмыслив, они опять от него отказались; если уж она на глазах творит такое, то, оставшись без присмотра, и вовсе пустится во все тяжкие.

Горсти даже к Луису-Карлусу ходила, просила его поговорить с непутевой. Он всегда как-то умел на нее воздействовать. Недаром они даже встречались какое-то время. Но Луис-Карлус только плечами пожал.

- Да мы все по очереди с ней говорили, — сказал он. - И я, и Ниси, и мама. Даже Вивиана. Нет ни одного человека, которому бы нравился Олавинью, но ей на это плевать. Мне-то кажется, что и ей он не слишком нравится, а гуляет она с ним только для того, чтобы всех разозлить.

После разговора с Луисом-Карлусом Горети ушла совсем расстроенная. Если он прав, то положение было совсем безнадежным. Одно дело— юная безрассудная любовь, она опасна, может иметь нежелательные последствия, но все-таки это любовь. Переживая ее, человек созревает, мужает, меняется. Он открывает для себя мир, открывает другого человека. Но если это не любовь, а бунт против близких, против тех самых людей, которые и могут и стремятся помочь, то как тут отыскать путь к сердцу? Как вернуть с опасного

и разрушительного пути?..

Олавинью получил письмо от Симони. «Увези меня! Увези хоть на несколько дней!» — писала она ему.

«Ага, наконец-то решилась», — самодовольно подумал он и потер руки.

Нельзя сказать, что он был влюблен в Симони без памяти, но она ему нравилась, и еще ему нравилось, как все прыгают вокруг них из-за того, что они крутят любовь. Он любил быть в центре внимания и считал, что для этого все средства хороши.

Так что, когда Руй Новаэс определил его в политические лидеры, он не ошибся — Олавинью был самом подходящей для этого кандидатурой. Другое дело, что ему еще предстояло поднабраться и нахальства, и бесстыдства, без которых немыслим ни один настоящий политик. Но он успешно набирался и того, и другого. Руй поручил ему узнать код, чтобы подобраться и вкладам его отца.

О деньгах мужа тосковала и Элизинья. Ей нестерпимо было думать, что она влачит жалкое существование, когда где-то в банке гниют миллионы, которым уж она-то нашла бы достойное применение.

Но Олавинью предпочитал как компаньона не мать, а Руя, поскольку тот посулил ему политическую карьеру. Расчет Олавинью был несложен. Он умел прекрасно подделывать подпись отца и очень похоже имитировал его голос.

Оставалось только найти слова, которые служили ключом к секретному счету. И теперь он с утра до ночи рылся в бумагах отца, пытаясь найти хоть что-то похожее.

Фреду, который как-то застал его за этим занятием, высмеял племянника.

— Перестань идиотничать! Получить деньги с такого счета может только тот, кто его положил! Компьютер банка сличает голос клиента с голосом, записанным в его памяти.

— Но голоса у нас один в один. Мама мне не раз это говорила, — упрямо заявил Олавинью.

— А секретные слова? Ты знаешь хоть одно из них? Они служат кодом, чтобы банк убедился, что никто не принуждает клиента снимать деньги и никто не подделывается под его голос. Если уж твоя матушка не в курсе, тебе и подавно их не найти.

Но Фреду только раззадорил Олавинью, он решил отыскать тот код, во что бы то ни стало. Письмо Симони подсказало ему, что для него настала полоса удач. Раз уж девушка, которая так долго его мурыжила, наконец, решилась, значит, и в остальном ему открыли зеленый свет.

Олавинью мгновенно прикинул, в какой мотель он повезет Симони, и ответил ей запиской, что готов увезти ее хоть на край света, назначив час и место, куда подъедет за ней на машине.

Симони ждала его на условленном углу и быстренько села в машину. Но когда он потянулся к ней с поцелуем, отодвинулась.

— Ну что, на край света? — спросил он.

— Нет, в «Синюю кошку», — ответила она.

Олавинью присвистнул, в этом баре они обычно и сидели. Похоже, он поторопился с выводами. Но спорить не стал. С несовершеннолетними дело иметь опасно. Когда они уже сидели у стойки и пропустили по пиву, Олавинью сказал:

— А я-то думал, что ты созрела и приняла вполне самостоятельное решение.

— Решение-то я приняла давно, вот только осуществить его никак не могу. А может, нам поступить как в «Ромео и Джульетте»? Ты меня убьешь понарошку, а они соединятся.

У Олавинью отвисла челюсть от изумления.

— Кто? С кем? — Он ничего не понимал.

— Отец с матерью, — пояснила Симони. — Мне кажется очень неправильным, что они не вместе.

— Ну, знаешь! — только и нашел, что сказать Олавинью. — А я, к примеру, у тебя на каких ролях?

— С тех пор как мы с тобой стали встречаться, тоже видятся гораздо чаще, сидят вместе, обсуждают поведение. Я думаю, что за это время у них опять появилось очень много общего и пора переходить к следующему этапу.

— Ну, дела! Ну, у тебя и фантазии! Ну у тебя и закидоны! — крутил головой Олавинью. — Ты мне скажи прямо, ты в своем уме или как?

Симони обиженно посмотрела на него.

- Я к тебе обращаюсь как к другу. Советуюсь. Прошу помочь. А ты? Понимаешь, я уверена, что они созданы друг для друга. Ребенок рождается только от большой любви. И то, что они не вместе, просто недоразумение. Поэтому я и хочу им помочь. Они оба меня очень любят, и нам всем втроем будет просто отлично! Теперь понял? — Глаза Симони радостно светились, и она с надеждой смотрела на Олавинью. — Ну что, будешь помогать?

— Нет уж, уволь. — Олавинью потянулся. — Вот если бы ты хотела со мной переспать, то я всегда к твоим услугам. А то, что ты несешь, просто бред какой-то. Они все взрослые люди и прекрасно без тебя разберутся.

- Эх ты! Я с тобой поделилась своей тайной! Сказала тебе самое главное! Доверилась! Правильно мне все говорили, что не стоит с тобой связываться! — Голос Симони звенел от обиды и негодования.

— Кто это «все»? — недовольно стал выяснять Олавинью. — И почему не стоит? Я тебе сказал, в чем ты можешь на меня рассчитывать.

Но Симони уже вскочила и убежала. Ничего, она еще найдет способ добиться своего, она же знает, что папе с мамой будет очень хорошо вместе, а заодно и ей, Симони.

Они снимут новую квартиру, мама умеет так красиво и удобно все устроить. Симони будет помогать ей. А в конце недели они будут все вместе ездить на уик-энды, как все ее подруги. Купаться, загорать на пляже. Плавать все вместе. Они с папой могут поиграть и в теннис, как Сандра. А может, даже покататься на лошадях, как Анжела. А то мама все работает да работает, все шьет да шьет. Надо же им и пожить когда-нибудь.

Симони брела по улице, погрузившись в свои девчоночьи мечты, строя рай для себя и для своих близких. Лучезарный, недостижимый и поэтому особенно желанный. В этом раю все были довольны и счастливы — мать, которая все последнее время только и знала, что кричала на нее и даже надавала оплеух, отец, который не кричал, но был таким усталым и таким печальным, и она, Симони, которой совсем не нравился самодовольный Олавинью и которая мечтала о прекрасной вечной любви. Любви, что соединяет людей навсегда

и делает их детей счастливыми.

Дерзкая, неуживчивая Симони — взрослые считали ее такой бесстыжей, такой циничной, а она была просто маленькой девочкой, которой недоставало родительского тепла. Она шла по шумной улице и счастливо улыбалась своим мечтам.

Глава 24

Несмотря на мучившие ее страхи и опасения, Ниси с искренней радостью ждала семейного торжества. Ей казалось, что, войдя в клан Медейрусов как его полноправный член, она станет совсем иной, станет настоящей дамой, и Родригу уже не будет вспоминать, что когда-то была у них в доме служанкой. Тем более что и дом тот канул в прошлое, дом, где, вполне возможно, она не всегда вела себя благородно и достойно. Зато теперь, в новом доме, наконец, став по-настоящему женой Родригу, она больше не уронит себя

и всегда будет настоящей леди.

Так обещала себе Ниси, помогая Эстеле готовиться к празднику.

В отсутствие Клотильды наставницей Ниси по части хорошего тона стала Эстела, и невестка охотно слушалась и повиновалась золовке. Эстела объяснила Ниси, что ни угощение, ни убранство не должны поражать роскошью.

В меню следует избегать новомодных блюд, заморских деликатесов, экзотических фруктов — словом, всего того, чем обычно поражают воображение гостей из деловых кругов, будущих клиентов или партнеров. Родственники этого не оценят, они сочтут подобные изыски свидетельством легковесного следования моде, упрекнут за транжирство и при случае откажут в кредите. Блюда должны быть традиционными, но тщательно и отменно приготовленными. Во всем должна чувствоваться солидность, основательность. Потому что если

столу не будет отдано должного, если на нем не будет дорогих вин, мясных и рыбных перемен, то это расценят как скупость, что тоже не к лицу солидному торговому дому. Поэтому Эстела наняла специально для этого обеда повара — знатока бразильской кухни и нескольких официанток, чтобы прислуживали за обедом.

Затем они с Ниси тщательно проследили за уборкой, украсили комнаты цветами, покурили душистыми свечками. В доме сияло все — полы, зеркала, стекла, полированная мебель.

И так же скромно, достойно, но богато должны выглядеть и мы с тобой, — прибавила Эстела. — Никаких легкомысленных туалетов, скромные закрытые платья, но роскошные драгоценности.

— Ты, конечно, наденешь твое колье, — прибавил Родригу, прислушивавшийся к их разговору.

— Конечно, надену, — откликнулась Ниси, а про себя тяжело вздохнула.

Все дни перед празднеством она старалась не выходить из дома, потому что только в нем чувствовала себя в безопасности — ведь Пауле вход в него был закрыт. За хозяйственными хлопотами и заботами время пробежало быстро, и вот уже две хозяйки, постарше и помоложе, обе гладко причесанные, в глухих платьях, сияя драгоценностями в ушах и на шее, ласково улыбались входящим гостям.

Старушки в черных платьях обнимали и целовали их, седые сухонькие сеньоры с улыбкой кивали, похлопывая по руке, а иногда и целовали в щечку.

Эстела называла фамилии своих родственников Ниси и шепотом рассказывала, сколько у кого имении, фирм и доходных домов. Тут были и судовладельцы, и помещики, и скромные рантье, живущие на доходы от ценных бумаг.

Ниси заметила, что самые богатые выглядели нарочито скромно, а те, что победнее, наоборот, прифрантились. Теперь она поняла, почему они с Эстелой оделись скромно, они тоже считались и были богатыми.

Приехал и дядюшка Конраду, вальяжный, в отлично сшитом костюме. Он считался среди родни столичной штучкой, принадлежал к журналистской элите, и ему было позволено не следовать законам, а устанавливать их.

И старушки, и старички, и сам сеньор Конраду обласкали Ниси, нашли, что она прехорошенькая, прекрасно воспитана, достойно держится, с чем и поздравили Родригу.

Все шло как нельзя более чинно и благопристойно. Гостей уже начали обносить аперитивами, как вдруг среди официанток Ниси заметила Паулу. Да, сомнений быть не могло, это была Паула, только в парике и почти до неузнаваемости накрашенная.

Сердце Ниси упало. Какой скандал грозит ей среди этого великосветского общества? Какое разоблачение? Она торопливо вышла вслед за официанткой, схватила ее в коридоре за плечо и свистящим шепотом приказала:

— Немедленно убирайся отсюда! Немедленно! Иначе я устрою скандал, а не ты!

— А это ты видела? — насмешливо спросила Паула, доставая из-под фартучка футляр с колье. — Сейчас я при всех передам его Родригу. Скажу, что отец прислал к семейному празднику семейную драгоценность.

О-о, если бы эту драгоценность принес во время обеда посыльный, если бы эти же самые слова он произнес во всеуслышание, и Родригу, вынув колье из футляра, недоуменно уставился на жену, то тогда... тогда Ниси была бы погублена. Ей нечего было бы сказать всем этим видевшим ее впервые людям, которые переводили бы с любопытством глаза с Родригу на нее и с нее на Родригу, ожидая объяснений. Тогда бы она, наверное, разрыдалась, стала бы что-то бормотать, и Родригу не простил бы ей ни лжи, ни скандала...

Но сейчас... Паулу погубило тщеславное желание восторжествовать над соперницей. Да, это погубило ее, потому что Ниси мгновенно сдернула у нее с шеи колье, спрятала его за лифчик и зашипела:

- Воронка! Ты украла мое колье! Ты пробралась в спальню, чтобы украсть его!.

Такой быстрой перемены ролей Паула не ожидала — теперь она оказалась в самом невыгодном положении: переодетая, тайком пробравшаяся в дом, где ей запрещено появляться, с настоящим колье в руках — колье, о пропаже которого здесь никто не знает, она и впрямь походила на воровку, и если ее поймают с поличным, то оправдаться ей будет невозможно.

А Ниси, заглянув 6 гостиную, уже ласково звала:

— Родригу! Можно тебя на минуточку?

Паула с ненавистью взглянула на соперницу, которая победила ее и на этот раз. Взглянула и бросилась к выходу. Нет, она не хотела такого публичного скандала. Репутация Новаэсов была бы погублена окончательно.

Ниси, держась за сердце, смотрела ей вслед. Она снова надела колье, проследила, чтобы Паула вышла из дома, и даже послала мальчика, чтобы он проверил, где эта официантка сядет в машину и куда поедет. И только убедившись, что Паула уехала, вернулась в гостиную. Она извинилась перед гостями, сказав, что одной из официанток стало плохо и ей пришлось отправить ее домой, и вечер продолжался дальше — все такой же чинный и размеренный.

Однако Ниси теперь знала, что колье у Паулы, и понимала, что объяснения с Родригу ей не избежать. Тем не менее, пережитый ужас, как оказалось, очень хорошо подготовил ее к разговору. Теперь она была готова к чему угодно, лишь бы навсегда избавиться от позора, которого чудом избежала сегодня, но который, если она и дальше будет молчать, обрушится на нее в любую секунду.

Решившись открыть всю правду Родригу, она повеселела и была весь вечер такой очаровательной, что старички и старушки вновь и вновь хвалили ее и восхищались.

Обед прошел как нельзя лучше. Были одобрены и меню, и повар. За десертом обсуждались городские сплетни. И Ниси со странным, звенящим счастьем в душе думала, что вот-вот, какой-то час или два назад, она могла бы стать героиней самой громкой, самой потрясающей городской сплетни.

После прохладительного гости вышли подышать свежим воздухом в сад. И Ниси вновь с облегчением подумала, что гнетущему ее кошмару очень скоро настанет конец. Что и сад будет снова для нее просто садом, а не опасной ловушкой, откуда она всегда может вернуться ограбленной. И еще она подумала, что фамильное колье, конечно, очень дорогая цена, но оно — цена ее свободы от страшного призрака.

Новый садовник ухаживал за садом лучше лысого крепыша, цветы словно бы в благодарность за заботу стали наряднее и пышнее, и старушки давали друг другу советы, как подрезать розы и что делать, чтобы они достояли в вазах. В старинных богатых семьях женщины очень ценят хозяйственность.

Эти женщины оценили распорядительность Ниси относительно заболевшей служанки. И если говорить честно, то хозяйственность они ценили даже больше денег. Денег у них было достаточно, нужны были молодые, крепкие руки, которые разумно и бережливо распоряжались бы ими. Похоже, что молоденькая жена Родригу была и разумной, и бережливой, и старушки с ласковым одобрением смотрели на нее.

— Ты была выше всех похвал, — сказал Ниси Родригу в спальне, обнимая ее. — Тебе сделал комплимент даже сам дядюшка Конраду!

В устах Родригу это была наивысшая похвала. И тут Ниси вдруг разрыдалась. Она плакала так безудержно, так безутешно, что Родригу растерялся. Он пытался что-то сказать, о чем-то спросить, но понял, что ему неподвластен этот безудержный поток слез.

— Эта официантка... это была Паула... она принесла настоящее колье... — И слово за слово Ниси рассказала ошеломленному Родригу все, что было, и все, что она пережила. — Я не могла сказать тебе правды! Неужели я должна была сказать, что отец у меня преступник и грозит убить мою мать? Ты и так плохо относился ко мне и стал бы относиться еще хуже, — всхлипывала Ниси. — Ты согласен, что у меня не было другого выхода? И тебе не нужна была никакая правда, ты просто хотел от меня избавиться...

Родригу молчал. Он даже не сердился на Ниси, скорее сочувствовал ей, жалел, но ситуация, что ни говори, была крайне нелепая. Фамильное колье теперь находилось в руках Руя Новаэса и Паулы, и его нужно как-то выручать.

— А почему ты не сказала, что отец потребовал с тебя денег? Я бы выплатил ему нужную сумму. — Родригу пытался как-то уладить эту нелепость задним числом, забывая, что ее просто так уже никак не уладишь.

— Тогда бы он навсегда остался около нас. Постоянно тянул бы с меня деньги, и рано или поздно ты возненавидел меня за транжирство и выгнал. Нет, не думай, что я делала что-то специально. Я бы отдала деньги, но у меня их не было. Я же никогда у тебя не просила денег. Никогда. Ты же знаешь.

Да, Родригу знал это и только сейчас оценил бескорыстие Ниси.

— Ты меня прощаешь? — со слезами в голосе спросила Ниси.

— Прощаю, да, — рассеянно ответил Родригу, — только я никак не пойму, как же нам получить колье обратно.

— Этого я тоже не знаю, — жалобно сказала Ниси. — Руй, очевидно, выкупил его у скупщиков краденого. А захотят ли они продать его тебе обратно, я не знаю.

— Да-а, — задумчиво протянул Родригу, — глупейшая, нелепейшая история. Ну, давай ложиться спать. Утро вечера мудренее.

И они легли спать. Родригу уснул довольно скоро, а Ниси не спалось. Казалось, все обошлось для нее как нельзя лучше. Она чувствовала, что Родригу на нее не сердится, он не разозлился, не разорался, как раньше, не собрался ее выгнать или развестись, просто между ними, так недавно ставшими близкими, пролегла какая-то тень отчуждения.

Родригу теперь как будто смирился с тем, что она навсегда останется рядом с ним, но, смирившись, отошел на шаг, потому что она опять что-то сделала не так, как следует, сделала что-то плохо и причинила, ему боль. Про себя Ниси знала, что повинна и в еще одной, гораздо более серьезной боли, и заранее прощала Родригу, если он сочтет ее недостойной себя. Прощала, но не собиралась сдаваться.

«Жизнь идет дальше, — шептала она. — Я же не знала, что это может так страшно кончиться. Я этого не хотела. Совсем не хотела. Но счастье в том, что жизнь идет дальше. Ты просил, чтобы я родила тебе сына, и я рожу его тебе, Родригу. Я, а не обманщица Паула...»

Глава 25

Возвращаясь домой, Паула плакала от унижения и злости. Но гордость не позволила ей признаться, что соперница сумела справиться с ее главным козырем. Собственно, хорошенько поразмыслив, она решила, что одержана если не победа, то полупобеда, потому что она внесла в душу Ниси смятение, наверняка вынудила ее во всем признаться, а значит, испортила отношения с Родригу.

Если же Ниси ни в чем не призналась, то Паула сама выведет ее на чистую воду — колье-то по-прежнему у нее в руках. Дорогой у нее в голове мелькнул и еще один коварный замысел, и, приехав домой, она объявила отцу:

— Почти победа! Но необходимо закрепить наши позиции. — И она изложила ему свой план, который, разумеется, не могла осуществить без его помощи.

Руй одобрил хитроумие своей дочери, немедленно позвонил верной Доре и дал ей необходимые распоряжения. После этого они пили с Паулой шампанское, празднуя близкую и счастливую развязку.

Одной Терезе не понравилось, что ее дочь побывала в доме Медейрусов под видом официантки. Ей виделось в этом поступке что-то низкопробное, недостойное, авантюрное, но в ее собственном доме с ее мнением не считались.

На следующее утро в офисе, к большому удивлению Паулы, Родригу сам начал разговор о колье.

— Ниси мне все рассказала. Я нахожу недостойной ту выходку, которую ты себе позволила. Поблагодари мою жену, что она избавила тебя от публичного позора. Ты опозорила себя той личиной, которую надела на себя. Авантюризм никогда не поощрялся в порядочном обществе.

— Ты решил прочитать мне мораль? Мне? — с возмущением пошла в атаку Паула.

— Да, тебе, — прервал ее Родригу. — Ты явилась в мой дом, чтобы опорочить Ниси в глазах моей семьи. Для низкой цели ты избрала и низкие средства!

— Ты ошибаешься, Родригу! Все, что я делала, я делала ради нашего с тобой ребенка! — взволнованно заговорила Паула. — Я хочу, чтобы у него был отец. Да, я хотела опорочить Ниси, но только потому, что порок течет в ее жилах, она впитала его с молоком матери! Не может быть твоей женой воровка и убийца! Она убила твоего отца, подстроив все так, чтобы он застал меня и Рикарду. Сеньор Эдуарду увидел нас, и сердце его не выдержало. А теперь, теперь она убила твоего ребенка! Вчера она устроила мне такое,

что у меня началось кровотечение, и я... я... — Паула побледнела, стала сползать со стула, и Дора тут же побежала к телефону.

Родригу вопросительно смотрел на Рикарду.

- Наш отец умер из-за этого? — спросил он.

— Он умер из-за своей болезни, — нехотя ответил Рикарду. — Но я думаю, что мы все приложили руку к его смерти.

- Нет, ты отвечай на вопрос! — сжав зубы, требовал бледный, как полотно Родригу. — Ниси, ты и Паула имели отношение к удару, который послужил причиной его смерти?

— Так вышло, но это была чистая случайность, — так же нехотя проговорил Рикарду. — Никто из нас не хотел попасться ему на глаза, ты сам понимаешь. И Ниси это тоже близко не надо было. Если она чего-то и хотела, то только довести до твоего сведения наши отношения с Паулой, вот и все.

Паула едва слышно застонала.

— Черт возьми! Да где же медицинская помощь? — нервно воскликнул Родригу.

— Здесь, — откликнулся, входя, дюжий молодец в белом халате. Он попросил очистить помещение. Родригу и Рикарду вышли. На этот раз все обошлось без истерик, испуганная Паула, казалось, была счастлива, что ее забирают в больницу.

Мрачно глядя на суетящуюся Дору, на врача, на Паулу, Рикарду сказал:

— Поверь моему слову, брат, это очередная инсценировка! Паула не ждет никакого ребенка, она просто копает под Ниси.

— Я не верю, больше я никому не верю, — вдруг истерически закричал Родригу, — все убийцы! Одни убийцы! Каждый норовит убить другого! Сначала вы втроем убили отца, а теперь стараетесь добить и меня! Но я вам не дамся! — Речь у Родригу стала сбивчивой, глаза лихорадочно горели, он что-то бормотал себе под нос. Похоже, что и ему тоже был нужен врач.

Рикарду с сожалением и сочувствием смотрел на брата.

А тот вдруг, наступая на него, с ненавистью выговорил:

— Я не хочу иметь дело ни с кем из вас, убийц! Ни одного из вас я не пущу на порог! Не являйся домой, слышишь? Я никого из вас не пущу!

Родригу торопливо выбежал из приемной, и внизу за ним хлопнула дверь.

«Что ж, надо дать ему успокоиться, — решил Рикарду. — Да и себе заодно».

И он тоже вышел, решив пропустить в баре пару рюмочек спиртного: сейчас оно ему было просто необходимо.

Родригу поехал домой и заявил ничего не подозревавшей Ниси:

— Уезжай, уезжай сейчас же! Я не знаю, плохая ты или хорошая, права или не права, убийца или не убийца, но я больше не могу жить в этом аду! — И он опять повторил ту же фразу, что сказал Рикарду: — Вы убили отца и теперь добиваете меня! Но я вам не дамся! Никого из вас я не пущу на порог! Убирайся! Немедленно убирайся.

Ниси поняла, что у Родригу нервный срыв, интриги Паулы довели его до крайности. Она подошла к нему, желая обнять, успокоить, но он истерически замахал на нее руками:

- Не смей! Не приближайся ко мне! Не подходи! Вы все хотите довести меня до сумасшедшего дома! Собирай немедленно вещи и уезжай. Вместе нам не жить! Я больше не выдержу этого кошмара!

Ниси ощутила почти физически, что, если она попробует сейчас возражать, объяснять или на чем-то настаивать, Родригу сделает что-то непоправимое: выбросится из окна, накинется на нее с кулаками. Нервный стресс, в котором он находился, явно требовал медицинского вмешательства.

Ничего больше не пытаясь сделать, Ниси молча принялась собирать вещи. Паула все-таки добилась своего, она одержала победу, но пиррову, разрушительную.

— Надеюсь, что, когда я вернусь, я тебя не застану, — с этими словами Родригу вышел. Ему хотелось одного — напиться до бесчувствия, и он собирался это сделать немедленно.

Родригу ушел, и Ниси заплакала. Нервы у нее были на пределе. Столько времени она боролась за свое счастье. Казалось бы, преодолела все. Добилась, принц ее мечты женился на ней. Добилась его нежности, его внимания. Ее одобрили его родственники. Он захотел от нее ребенка. Но, видно, оттого, что она постоянно навязывала ему свою волю, преследовала его, вынуждала любить себя, ее счастье оказалось непрочным. Принц не выдержал. Больше она не собиралась бороться.

Ниси напугало состояние Родригу, ей захотелось помочь ему.

Она пошла к Эстеле и рассказала ей обо всем.

— Помоги ему, — просила Ниси, — он в таком ужасном состоянии. Может, ему стоит обратиться к психотерапевту? Боюсь, что он сам не справится.

— Ну, если так, поживи пока у родителей, — ответила обеспокоенная Эстела, — я уверена, все уладится, у Родригу стресс, срыв, но очень скоро вы помиритесь, я чувствую, ты нужна ему, так что наберись терпения, мы будем помогать друг другу.

Ниси молча кивала. Хотя ни на что уже не надеялась. У нее просто не было сил. Надеяться опять и опять? В Париже она уже попрощалась с Родригу. Потом оказалась на вершине блаженства и теперь хотела только покоя, а безнадежность — это самый глубокий покой.

Когда Ниси с вещами появилась в родительском доме, Алзира всплеснула руками.

— Ну вот! А я что тебе говорила! — Как все родители, она стремилась всегда, быть правой и знать все наперед. — Ничего хорошего нечего было и ждать. Не живут кошки с собаками, бедные с богатыми, — повторила она свое любимое присловье.

Аугусту молча обнял Ниси, и она заплакала, уткнувшись ему в плечо.

Алзира подошла к ним и обняла обоих. Так они и стояли втроем, обнявшись. Близкие люди, которых не разлучить никаким бедам.

Когда Вивиана пришла в офис, Рикарду был уже изрядно пьян.

— Сегодня тут вряд ли можно будет работать, — с пьяной усмешкой сказал он. — Тут, знаешь ли, кипят страсти, сегодня тут не до работы ...

Вивиана вопросительно посмотрела на него. Рикарду стал рассказывать и про свой роман с Паулой, и про Ниси, и про скандал, который полыхал сегодня, и про Родригу, который кричал им: «Убийцы!»

Он говорил, и ему становилось легче, слишком долго носил он в себе эту тяжесть. Он был рад, что все рассказал Вивиане, потому что не хотел таиться перед ней, притворяться. Он хотел, чтобы она его полюбила его, и полюбила таким, каким он был. Наверное, и она не была ангелом, тоже переживала тяжелые времена, тоже видела в жизни разное, значит, не должна только судить его, наверное, она знает, как важно, чтобы человека простили...

Рассказав все, он потянулся к ней словно собака к хозяину, чтобы его погладили и приласкали. Но Вивиана, именно потому что немало натерпелась в жизни от людской непорядочности, бессовестности, безответственности, вовсе не была склонна умиляться дурным поступкам только из-за того, что в них покаялись

— Прискорбная история, — сухо сказала она, отодвигаясь. — Причем ты и Паула выглядите в ней крайне неприглядно, а Ниси, скорее, просто жертва.

— Что же, ты разделяешь мнение Родригу? Считаешь, что я убийца? — обиженно спросил Рикарду.

— Нет, я считаю, что ты пьяница, а с пьяницами всегда опасно иметь дело, — резко ответила Вивиана, отталкивая Рикарду, который пытался ее обнять.

— Вот не думал, что полюблю черную девушку, - бормотал Рикарду, уже теряя контроль над собой, чувствуя, что волна желания несет его и он хочет, чтобы чудесная, любимая, восхитительная Вивиана ответила на его желание и ощутила, как сладко, как замечательно им будет вместе.

Уже не слушая и не слыша ее слов и криков, не чувствуя ее кулачков, ее ногтей, он впивался со стоном в желанную нежную плоть, добирался до нее сквозь мешающую одежду...

На вопли Вивианы прибежал охранник и с трудом отодрал от нее пьяного Рикарду, который бессмысленно уставился на него, не в силах преодолеть гипноз собственной грезы.

— Грязное животное! — передернувшись, бросила Вивиана, приводя свое платье в порядок. — Имей в виду, что я этого так не оставлю! У меня есть свидетель. И я подам в полицию заявление о попытке изнасилования.

Рикарду, наконец, пришел в себя, но уразуметь, что все-таки произошло, он так и не смог — ведь он так любил Вивиану и хотел и для нее, и для себя только хорошего...

Наутро в семействе Медейрусов настало горькое похмелье. Родригу проснулся один в своей спальне. Ему было плохо, тоскливо, неуютно. Голова болела, на душе было тягостно. Но о Ниси он и подумать не мог, потому что вместе с ней в его жизнь вновь ворвалась бы Паула и старые бури опять бы обрушились на него. При одной только мысли о череде скандалов он заскрежетал зубами. Так он и лежал, спрятав голову под подушку, и вдруг перед его мысленным взором возникла Лижия — спокойная, рассудительная, уравновешенная

Лижия. Она возникала словно манящий оазис среди взбаламученной самумом, и Родригу потянулся к телефону.

Похмелье Рикарду было горше. Когда он пришел на фирму, Сиру сообщил ему, что он уволен, что Вивиана подала заявление о попытке изнасилования и что ему придется отвечать по закону.

Сиру не сказал, что он разрешил охраннику дать подать показания в пользу Вивианы, согласовав это решение с их таинственным покровителем, благодаря которому их фирма держалась на плаву. Они решили, что Рикарду необходимо как следует проучить. В последнее время он сделался совершенно безответственным человеком. И если он не одумается, то в его руки крайне опасно будет отдавать дела фирмы — он загубит их, как загубил уже свою долю акций, отдав ее Рую Новаэсу.

Но для Рикарду главным ударом было не увольнение, а отношение к нему Вивианы. Он не мог пережить, что останется в ее глазах белым хозяином-насильником.

Глава 26

Паула лежала в реанимации. На этот раз Руй позаботился, чтобы ни у кого не возникло сомнений относительно происходящей трагедии. Но, похоже, что именно эта трагедия мало кого волновала.

Лежа в небольшом боксе стерильной белизны, Паула раздумывала о том, что она немногого достигла из того, к чему стремилась. Ей удалось уничтожить Ниси, но вернуть Родригу она так и не смогла. Он даже не посмотрел в ее сторону, когда она изображала приступ. Ни разу не появился в больнице, не осведомился о здоровье по телефону, не прислал цветов. Вдобавок она теперь потеряла как бы и то главное, что должно было так или иначе связывать их, — воображаемого ребенка. Так что ей было о чем подумать. Она

хотела понять, как же ей действовать дальше.

Отец всегда ей советовал одно: «Стратегия должна быть лисья — злость и хитрость». Злости ей было не занимать, но Родригу злостью не привлечешь. Сейчас ей в первую очередь нужна была информация, где Ниси и чем занят Родригу.

Единственный человек, который мог сообщить ей это, была ее мамаша. Паула позвонила Терезе. Но никто не поднял трубку.

Для Терезы настали трудные дни. Ей грозил судебный процесс, хотя всем вокруг, в том числе и ее обвинителям, было ясно, что она не имеет никакого отношения ни к финансовым, ни ко всем прочим махинациям. Однако юридическим лицом была она, бумаги подписывала тоже она и, значит, должна была отвечать. Тереза нервничала, советовалась с мужем, но он отсылал ее к их семейному адвокату, а тому приказывал искать всевозможные зацепки и отговорки и тянуть, как можно дольше тянуть все процедуры.

Нервы Терезы не выдерживали. Она чувствовала себя жалкой уткой в силках, билась в них и не могла высвободиться. Наконец она решила обратиться к Бруну, сын был единственным, кто понимал ее и мог помочь. Ему одному она доверяла полностью, все остальные только так или иначе использовали ее.

Но советы Бруну не порадовали Терезу — сын пытался убедить ее, что ей пришло время расстаться с Руем Новаэсом. Он недоумевал, как она может считать своим мужем человека, который не только столкнул ее в яму, но и не хочет подать руку помощи, вынуждая расплачиваться за совершенные им самим грехи.

Бруну считал, что уж коль скоро Руй перевел на имя Терезы немалую часть своего состояния, она и должна стать настоящей владелицей, найти себе хорошего юриста, надежного управляющего и вести дела самостоятельно, перестав быть жалким придатком. Из несчастной марионетки она должна была наконец превратиться в человека. А первым шагом на этом пути должно было стать признание матери. Недостойно жить, стыдясь той, кто произвел тебя на свет.

Таково было понимание ситуации Бруну, и он готов был всячески помогать Терезе. Честность и достоинство — таким был его девиз. Собственно, именно этому и учила его Тереза, и на словах она была согласна с сыном, а вот на деле… Руй так запугал ее, что у нее недоставало мужества не только на самостоятельное управление делами, но даже на разговор с ним об этом.

—Я возьму это на себя, пойдем к отцу вместе, - пообещал сын.

И на следующий день Бруну с Терезой появились в банке Новаэса.

Увидев перед собой сына, Руй удивленно вскинулся: этому-то что здесь нужно?

— Я хочу знать, какие компании записаны на имя, — решительно начала разговор Тереза.

— Это еще зачем? — издевательски протянул Руй.

— Мама хочет забрать то, что ей принадлежит по закону, — спокойно пояснил Бруну.

— Сбрендила, что ли, Тереза? А ну говори, кто тебя с этим подослал? Твой бывший любовник Фреду? Ты что, не знаешь, что ты без меня пустое место? — орал разъяренный банкир.

— Мама прекрасно справится со всеми делами, — холодно заявил Бруну. — Но если ты будешь продолжать разговор в таком тоне, то мы пришлем к тебе адвоката. С согласия мамы отныне ее дела веду я, и ты обязан считаться с нами. Когда я тебе понадоблюсь, ты найдешь меня у бабушки, сеньоры Апаресиды.

— Апаресиды? У старухи негритянки? — переспросил Руй. — Ты хочешь сказать, что она твоя мать, Тереза?

— Да, она моя мать, — ответила Тереза, набравшись мужества.

— Ах ты, сука! Я тебя вытащил из нищеты! Сделал своей женой! А ты всю свою жизнь мне врала? — орал Новаэс. — Значит, выходит, ты дочь негритянки? А этот щенок разевает пасть на чужое добро! А ну убирайтесь отсюда, черное отродье! Чтобы ноги вашей не было в моем доме!

— В дальнейшем мы будем общаться через адвоката, — спокойно сказал Бруну, — терпеть твои оскорбления мы не намерены.

Жена с сыном вышли, а Новаэс некоторое время еще в ярости по кабинету.

Теперь, по-моему, тебе имеет смысл подать на развод, — сказал Бруну матери, когда они сидели за столом на кухне Апаресиды. — После чего ты вступишь во владение имуществом, адвокат посоветует тебе, как ликвидировать дело с детским питанием, и ты почувствуешь себя человеком.

— Наверное, ты прав, сынок, — отвечала Тереза подавленно, — но мне так трудно дается каждый шаг, хоть я и понимаю, что ведет он к свободе. Но я боюсь свободы, сынок. И мне страшно, что будет с Паулой.

Она сидела сгорбившись, словно ожидала удара.

— Нашла чего бояться! — рассмеялся Бруну. — Я, например, счастлив, что у меня такая любящая бабушка.

— Ты снова прав, сынок, — согласилась Тереза, но голос ее звучал печально. — Поживем вместе, посмотрим, что нас ждет впереди.

Они собирались пообедать, когда прибежала Алзира и сказала, что Ниси только что говорила с Эстелой и у Медейрусов все ужасно: Рикарду творит неведомо что!

Под предлогом, что он хочет повидаться с больной Паулой, он прошел к ней в палату и едва не задушил ее. Если бы не охранники, неизвестно, чем бы все кончилось. Мало того, он ничуть не сожалел о своем поступке и заявил, что сделал то, что хотел бы сделать любой член их семьи.

Тереза хоть и знала, что дочь у нее не сахар, но это ее дочь — родная кровиночка. Она страшно перепугалась за Паулу и тут же стала звонить в больницу. И вздохнула с облегчением, узнав, что дочка себя прекрасно чувствует, но хочет узнать все, что можно, о Родригу.

После работы Родригу отправился в магазин Америку, чтобы повидаться с Лижией. Лижия была на месте. Увидев ее чистое спокойное лицо, Родригу искренне обрадовался: с ней он был гарантирован от любых скандалов.

Ясные глаза, чистый лоб — лицо Лижии дышало приветливостью и добротой. Как же он мог пренебречь ее спокойной и чистой привязанностью? Кажется, он даже обидел ее, пригласив подружкой Ниси на их венчание?

Теперь Родригу сожалел и об этом, и о многом другом. Он видел, что глаза Лижии радостно заискрились ему навстречу, но свет их мгновенно потух. Непросто налаживать то, что однажды уже было оборвано...

Родригу церемонно поздоровался с девушкой и спросил:

— Ты сегодня вечером занята?

И Лижия, которая собиралась встретиться, как обычно, с Луисом-Карлусом и хотела сказать об этом Родригу, причинившему ей столько обид и боли, вдруг, сама не ведая почему, ответила:

— Нет, сегодня я не занята.

Америку с удивлением взглянул на внучку. Ему нравился Луис-Карлус, хороший, надежный парень, не чета этому безответственному типу. Он совсем не хотел, чтобы девочка снова мучилась, когда Родригу вновь начнет выкидывать свои фокусы. А что он начнет их выкидывать, Америку не сомневался — он был уже немолод, немало повидал на своем веку и разбирался в людях.

Поэтому и хотел как-то оберечь внучку и образумить ее.

- По-моему, ты все же собиралась куда-то сегодня вечером, — попытался он осторожно напомнить ей о встрече. — Или, может, собиралась позвонить.

- Конечно, позвоню, спасибо, дедушка. — Лижия улыбнулась своей очаровательной открытой улыбкой. — Прости, Родригу. — И она ушла в заднюю комнату к телефону.

Америку некоторое время занимал Родригу разговорами, вглядевшись в него получше, лишний раз убедился в своей правоте: парень явно пил, вон какие круги под глазами! Нет, его внучке нужен другой, попроще и ненадежнее.

Лижия вернулась и, сказав деду, чтобы к ужину ее не ждали, ушла с Родригу. Америку, недовольно покачивая головой, смотрел им вслед.

Родригу пригласил Лижию поужинать в небольшой ресторан по соседству и там за бокалом вина стал просить у нее прощения:

— Я был так несправедлив к тебе. Поверил тогда недоразумению на гонках. Луис-Карлус потом мне все объяснил. Ты единственная из женщин, которая не врет и не лукавит. Мне очень жаль, если я обидел тебя.

Лижия молча слушала. То, что Луис-Карлус сказал Родригу правду, растрогало ее. Она всегда знала, что он честный и порядочный человек, и сейчас лишний раз убедилась в этом. А что касается Родригу, то он по старой памяти еще имел власть над ее таким своенравным и послушным сердцем, но, начав извиняться, словно перебрал и вновь оживил все обиды, напомнил о стольких ее бессонных ночах, что невольно вооружил против себя, укрепил, утвердил ее в принятом решении.

— Хочешь, будем встречаться с тобой? У нас все будет по-новому, — говорил Родригу.

— Это невозможно, — не без грусти ответила Лижия. — Я встречаюсь с Луисом-Карлусом, хотя не люблю его. А ты готов сейчас встречаться с кем угодно. Я бы тебе посоветовала встречаться с психотерапевтом.

Родригу не ожидал от кроткой Лижии такой решительности. Да, видно, обиды глубоко ранят сердце, давая желание ранить в ответ. Он не мог не признать и правоту Лижии — он действительно искал у нее исцеления от ран, которые нанесли ему две другие женщины, и, возможно, не смел просить ее об этом...

Ужинали невесело. Прощаясь, Родригу попросил о новой встрече, но Лижия ответила неопределенно. Дома Родригу узнал о досадном случае с Рикарду и вдруг почувствовал нестерпимую жалость к Пауле — такой хрупкой, такой маленькой среди белизны больницы, настрадавшейся, едва избежавшей смерти...

Он поднял трубку и позвонил Новаэсу.

— Мне бы хотелось принести извинения от всей нашей семьи за случившееся. Действия моего брата отнюдь не отражают наши чувства. Мы все потрясены тем, что он допустил...

— Я тоже потрясен, молодой человек, — произнес Новаэс разбитым голосом, — сегодня я потерял внука... Что касается ваших чувств, юноша, то вы можете завтра же передать их сами Пауле. Моя дочь в очень тяжелом состоянии, но вы способны совершить чудо!..

Слушая разбитый, почти что старческий голос всегда бодрого и напористого Новаэса, Родригу поверил в то, что Паула и он потеряли сына, что во всем виновата Ниси, что Паула может умереть и он даже не сможет проститься с ней, и ему стало нестерпимо жалко и ее, и себя, и особенно своего нерожденного, погибшего ребенка.

Когда он повесил трубку, в груди его клокотало глухое рыдание.

После того как Руй так безобразно наорал на Терезу, он еще и запер двери своего дома, причем запер вполне реально, сменив замки. Тереза убедилась в этом, когда пришла за какими-то своими вещами и поняла, что ни один из ключей не действует. И вот только тогда Тереза поняла, что разрыв ее с мужем произошел, и произошел окончательно. Она никогда не была самостоятельной, самодостаточной женщиной, и открывшаяся перед ней перспектива одиночества крайне угнетала ее. Невольно она винила сына за максимализм,

считала, что не надо было уж так торопиться с признаниями.

— Ты не торопилась с ними лет двадцать с лишним и добилась только одного: возможности остаток дней провести за решеткой. Отец и пальцем не шевельнул, чтобы спасти тебя, — жестко сказал Бруну, уставший оправдываться перед матерью.

Тереза заплакала. Но мало-помалу, вглядываясь в свое такое для нее безнадежное и безрадостное положение, она стала приходить к выводу, что сын прав. Что единственный для нее способ выжить — это узнать, чем она владеет, и стать настоящей владелицей этого имущества. Она знала, что Руй не отдаст ей так легко то, переписал на нее, чтобы скрыть свои махинации. Но другого выхода у нее не было. И лучше было хорошенько подготовиться к бракоразводному процессу, чем позволить себе плыть по течению и дождаться,

что ее обвинят в мошеннических операциях по части сбыта детского питания.

Все обдумав, Тереза сказала сыну, что постарается забрать из сейфа те бумаги, которые подписывала. Сказала, что если не может проникнуть к себе домой, то в офис Руя пройдет беспрепятственно, так как ее прекрасно знает охрана. Код сейфа ей тоже известен, так как иногда сама клала туда подписанные документы. Теперь она сожалела, что никогда не интересовалась их содержанием. Впрочем, Руй и не позволял ей читать их. Он подключил жену к своим делам, полагаясь на ее полную покорность. Бруну не только одобрил

ее решение, он почувствовал гордость за свою мать, которая наконец-то готова была сбросить унизительную рабскую покорность.

Тереза решила, что ей лучше поторопиться: на днях возвращалась из больницы Паула. Ее маневр, похоже, все-таки удался, так как Родригу, по слухам, потеплел к ней. Терезе хотелось, чтобы дочь взглянула на нее наконец, другими глазами — не как на выгнанную за провинность служанку, перед которой заперли дверь, а как на полноправного члена семьи, который имеет право и на иную жизнь, и на собственное мнение. Ей хотелось, чтобы Паула поняла, что инициатива разрыва с мужем принадлежит ей.

Торопился выяснить отношения с банкиром Новаэсом и Рикарду. Он, любимчик семьи, богатый наследник, баловень женщин, оказался вдруг нищим безработным, которому грозила тюрьма. Отсутствие средств не давало возможности нанять себе даже адвоката. Его загнали в угол и не дали возможности защищаться.

При этом Рикарду нисколько не злился на Вивиану. Наоборот, он высоко оценил присущее ей чувство собственного достоинства. Встретился с ней и попросил прощения. Ему было нестерпимо думать, что он, который относится к ней с таким теплом, навсегда останется в ее глазах врагом и обидчиком.

— Заявления я назад не заберу, — отчужденно заявила Вивиана.

— Я не прошу тебя забирать заявление, — смиренно проговорил Рикарду, — а прошу простить меня. По-человечески простить. Мне очень стыдно, что я так поступил. Поверь, это все потому, что я очень люблю, очень хочу тебя. А в пьяном виде все тормоза летят к черту! Мне казалось, что, как только ты ощутишь пыл моей любви, ты ответишь мне. Я был не прав, прости меня. Поверь, что мой поступок совсем не отсутствие уважения к тебе или цинизм. Мне казалось, что мы станем ближе. Мне бы хотелось быть возле тебя

и заботиться о тебе.

Слушая Рикарду, Вивиана верила ему, она имела случай убедиться в его искренности. Тем более что она знала его и по работе в обществе помощи бедным. Но потрясение было так велико, так велик был пережитый ею страх, что ей не хотелось ничего понимать, хотелось только поставить преграду между собой и этим слишком уж импульсивным молодым человеком. В своей жизни она перенесла много обид и никому спускать больше не собиралась.

Она сказала Рикарду, что прощает его, но выразилась так отчужденно и холодно, что никакого облегчения ему не принесло.

Однако главным его врагом оставался Руй, и с ним он и собирался выяснить отношения. Когда акции Рикарду перешли к Новаэсу, он был еще влюблен в Паулу и подспудно надеялся, что рано или поздно женится на ней. Он и тогда не считал нормальным, что его доля перешла в руки Новаэса, но скандалить не хотел. Теперь, лучше узнав и Руя, и Паулу, он испытывал страшное возмущение из-за того, что позволил себя обобрать.

Паула обеспечила себе квартиру, а его будущее — нищета и тюрьма. С него содрали чудовищные проценты, даже не предупредив, не поставив в известность.

Конечно, Руй, как всегда, смошенничал. Но тогда Рикарду ему спустил, теперь он собирался потребовать вернуть ему хотя бы часть присвоенного. Но для того, чтобы разговаривать с Руем на равных, ему нужны были хоть какие-то доказательства его недобросовестности, и он собирался добыть их. Семь бед — один ответ.

Лихой Рикарду решил отправиться в безопасное время в офис Новаэса и обследовать его кабинет. Он не сомневался, что найдет хоть что-то компрометирующее банкира, а уж тогда он сумеет получить назад хоть какую-то часть своих денег. Положение Руя сейчас шатко, он не будет заинтересован в дополнительном скандале.

Рикарду был не из тех, кто откладывает свои решения в долгий ящик, да и время его поджимало. Он сел в машину и отправился в офис Новаэса, зная, что примерно в это время может рассчитывать на отсутствие хозяина. Охране он был хорошо известен как компаньон, и его пустили беспрепятственно.

Охранники даже перемигнулись между собой: видно, хозяин собирает негласное совещание — заинтересованные лица прибывают одно за другим: сначала сеньора Тереза, теперь сеньор Рикарду. Вскоре прибыл и сам хозяин.

Уже в приемной перед кабинетом Руй почувствовал что-то неладное. В кабинете явно кто-то находился, и не из его доверенных лиц. Он мигом взял из тайничка пистолет и вошел уже с оружием в руках. В кабинете по-хозяйски орудовал Рикарду, перебирая на его столе стопки бумаг.

Рикарду присвистнул, увидев перед собой хозяина кабинета, но нисколько не оробел. Руй сразу заметил несколько отложенных в сторону документов. «Теперь и этот щенок собирает на меня досье», — подумал он.

— А ты знаешь, что я могу тебя сейчас убить? — спросил он.

— По-моему, ты уже попытался сделать это, но теперь я задумал воскреснуть, — с шутливой дерзостью ответил Рикарду, и рука его потянулась к отложенным бумагам.

— Не смей! — рявкнул Руй и инстинктивно нажал на спуск, Рикарду так же инстинктивно отдернул руку.

Пуля пробила занавеску, которой были задернуты сейчас в кабинете, и оттуда раздался душераздирающий женский крик.

Оба мужчины бросились туда. На полу лежала Тереза, и у нее на платье, расширяясь на глазах, черное пятно.

— Ты убил свою жену! — с ужасом проговорил Рикарду.

— Это ты убил ее, Рикарду Медейрус, — мгновенно с дьявольской усмешкой поправил его Руй и нажал на кнопку, вызывая охрану.

— Ты что, смеешься? — еще попытался как-то отодвинуть обрушившийся на него кошмар Рикарду.

В коридоре уже слышался торопливый топот ног, Руй звонил по телефону, вызывая «скорую помощь». У Рикарду сдали нервы, и он бросился бежать. И попал прямо в объятия охранников. Удерживая вырывающегося у них на рук юношу, они вопросительно поглядывали на хозяина, а тот торопливо говорил в трубку:

— Немедленно! Истекает кровью! Пулевое ранение!

Повесив трубку, он распорядился:

— Вызывайте полицию! Немедленно! Не выпускайте из рук убийцу.

«Скорая помощь» приехала первой и увезла Терезу в реанимацию. Врач не ручался за ее жизнь.

В дом приехала полиция. Рикарду увезли в полицейский участок, часть полицейских остались снимать показания с хозяина кабинета, делать замеры и составлять протокол.

В кабинете комиссара полиции Рикарду потребовал, чтобы о произошедшем немедленно сообщили членам его семьи.

- Я требую, чтобы мне дали адвоката, — тяжело проговорил он. — Стрелял Руй Новаэс, стрелял в меня, попал в Терезу Новаэс случайно. Ни я, ни он не знали, что она там находится.

- Это мы выясним, не спешите никого обвинять, молодой человек, — успокаивал его комиссар. — Пока на вас два обвинения — в попытке изнасилования и убийстве. Если ваша жертва не выживет, остаток жизни вам придется провести в тюрьме.

Рикарду заскрипел зубами. Несчастья валились на него как из рога изобилия. Одно другого несправедливее.

— Отведите его в камеру, — распорядился комиссар. — До выяснения всех обстоятельств этого молодого человека опасно держать на свободе, он слишком агрессивен. Родных, вернее, Эстелу, которая была дома, известили о том, что ее брат Рикарду подозревается в убийстве Терезы Новаэс. В ужасе Эстела позвонила Ниси. Ниси не поверила, что Рикарду способен на убийство. Она слишком хорошо его знала: импульсивный, взрывной, он мог полезть в драку, но кого-то убивать? А тем более Терезу? Да у него и пистолета

никогда не было. Он любил женщин, а не оружие. Как могла, она успокоила Эстелу и пообещала узнать все, что возможно.

Для начала Ниси поехала в больницу, куда отвезли Терезу. Там ей сказали, что положение раненой крайне серьезно, ей только что сделали операцию и до тех пор, пока известен ее исход, врачи не могут сказать ничего определенного. Вполне возможно, потребуется и еще одна операция. Врачи борются за ее жизнь, но она в опасности. После этого Ниси поехала к Пауле. Та по-прежнему лежала в своем белоснежном боксе в окружении и, на взгляд Ниси, выглядела более чем прекрасно. Ниси не удержалась и отвесила ей оплеуху:

— Пока ты тут прохлаждаешься, интриганка и обманщица, твоя мать истекает в больнице кровью, Рикарду собираются сгноить в тюрьме! Когда-нибудь ты не простишь себе, что позволила ей умереть и погубить Рикарду.

Вбежавшей на крик Паулы медсестре Ниси объяснила ситуацию с Терезой и Рикарду и попросила довести все это до сведения Паулы.

Затем она поехала в полицию. Ей позволили повидаться с Рикарду. Возле него уже сидел удрученный Родригу, он не верил, что брат у него убийца, и тоже но всем винил Новаэса, но положение было настолько серьезным, что нельзя было понять, как выпутываться из беды.

— Терезе только что сделали операцию. Она непременно поправится и засвидетельствует, что ты ни в чем не виноват. Держись! Не раскисай, Рикарду! Выше голову! — топливо говорила Ниси.

Новости были и впрямь ободряющие, и для Рикарду засветился огонек надежды. На секунду у него отлегло от сердца. Ситуация показалась не такой безысходной. Лишь бы только Тереза выжила. Он благодарно взглянул на Ниси.

- Ну, я пошла, — сказала она. — Мне теперь нужно повидать Эстелу. Я тебя еще навещу, Рикарду, — пообещал Родригу и вышел вслед за Ниси. — Зачем ты обнадеживаешь брата? Тереза обречена, — гневно сказал он.

- Если мы отнимем у него надежду, что у него останется? — грустно спросила Ниси. Ей казалось, что общее несчастье может объединить их. Они сейчас так нужны друг другу.

Но Родригу торопился к Пауле: кто, как не она, нуждалась сейчас в опоре, она потеряла ребенка, теряла мать. Ее нужно было поддержать, оказать помощь. Он не оценил забот Ниси, даже не взглянул в ее сторону. В больнице Паула расписала в красках недостойное поведение его жены, и Родригу пришел в ярость. Похоже, он и в самом деле имел дело с бесчувственным монстром, который кровожадно добивает слабых, но зато сочувствует тем, кто одной с ним породы, — убийцам и насильникам.

— А как ты-то себя чувствуешь, девочка? — со вновь проснувшейся нежностью спросил он у Паулы.

— Меня уже приготовили к выписке, — слезливо ответила Паула, — но после того, как твоя жена избила меня, у меня опять началось кровотечение.

— Лежи, береги себя, — ласково говорил Родригу. - Все равно сейчас ты ничем не можешь помочь своей матери, ею занимаются врачи, тебя все равно к ней не пустят. Постарайся поправиться за эти несколько дней. Буду тебя навещать.

Кипя от ярости, он отправился к Ниси — он не мог позволить, чтобы сейчас, в минуту тяжелых испытаний у нее, у этой бесчувственной женщины, оставались какие-то иллюзии относительно их взаимоотношений!

— Я начинаю бракоразводный процесс, — сообщил он. — Будь любезна, когда к тебе придет адвокат, записать и заполнить все необходимые бумаги.

Что могла сказать на это Ниси? Ничего. Она и не сказала.

Глава 28

Поселившись вновь в доме у родителей, Ниси сразу же стала искать себе работу. Она не хотела быть своим старикам в тягость и давно уже привыкла зарабатывать себе на жизнь сама. В «Автоцентре» Жулиу и Луиса-Карлуса недоставало секретарши, и Ниси охотно взялась исполнять эти обязанности.

Жулиу было приятно видеть Ниси каждый день, как и прежде делиться с ней всем, что приходило в голову, как это было когда-то. Взглянув, как они сидят и болтают, каждый сказал бы, что разговор ведут очень близкие люди.

Эту близость болезненно чувствовала и переживала Элена. Она была очень влюблена в Жулиу, и каждый час, который он проводил вдали от нее, казался ей пустым и потерянным. Но она мирилась с неизбежностью, прекрасно понимая, что Жулиу должен зарабатывать себе на жизнь. Но теперь, когда в эти часы с ее возлюбленным была рядом та, кого он любил когда-то, эти часы превратились в пытку.

Еще совсем недавно их ночи казались Элене невыносимо короткими, потому что им всегда не хватало времени, чтобы поговорить, зато теперь они превратились в нескончаемый мучительный разговор со слезами и упреками.

Жулиу терялся, слушая упреки Элены. Он пытался ей объяснить, что та детская дружба, которая всегда связывала их с Ниси, так и не превратилась в любовь, хотя одно время они даже считались женихом и невестой. Если бы он любил ее той любовью, какой любит ее, Элену, он никогда бы не простил ей замужества, измены и никогда бы не смог так беспечно болтать, как болтают они сейчас. Еще он говорил, что чувствует себя очень счастливым с Эленой, и уже потому ему хочется утешить несчастную Ниси, которой так

не повезло в любви.

Пока Элена смотрела в глаза Жулиу, пока слушала его ласковые, нежные слова, она верила ему и даже смеялась над собой. Но приходил день, и пытка возобновлялась. А в этот день ей показалось, что пытка ее достигла самой страшной, самой мучительной точки, и она решила покончить с ней навсегда. Элена пришла в гараж, когда до вечера было еще довольно далеко. Впрочем, она приходила так довольно часто. Жулиу сидел, ласково обнимая Ниси, а Ниси прижалась к нему, склонив голову на его грудь. Он что-то ласково

шептал ей и гладил по волосам и щеке свободной рукой. Они были так заняты друг другом, что даже не заметили Элены, которая сначала хотела смутить их, посмотреть, что они будут делать, когда увидят ее. Но они не увидели, и, постояв, она резко повернулась и пошла, стуча каблучками.

Жулиу встрепенулся, заметил уходящую Элену, извинился перед Ниси и бросился за любимой.

— Куда ты? Погоди. — Он и ее обнял за плечи. Просто Ниси очень погано, и я по старой дружбе попытался ее утешить, — начал он объяснять Элене. — Понимаешь, приходил Родригу и сказал, что они разводятся.

— Очень за тебя рада, — сухо сказала Элена. - Наконец-то ты сможешь ухаживать за ней в открытую, а я перестану исполнять роль ширмы.

- Что ты такое говоришь? Что за глупость пришла тебе в голову? — возмутился Жулиу.

— Вот теперь я уже идиоткой стала! Раньше ты не позволял себе меня оскорблять. Благороднее было бы обойтись без унижений. Ты не нуждаешься в самооправданиях, я тебя ни в чем не виню.

Жулиу встал в тупик. Что бы он ни сказал, Элена выворачивала все по-своему, превращая каждое его слово в обиду и оскорбление. Он просто не знал, что и говорить.

— Ну вот видишь, тебе и сказать мне нечего. Ты даже извиниться не хочешь. Ты считаешь, что так и надо!

Элену несло, она чувствовала, что совершает непоправимое, но остановиться, одуматься не могла — она мстила за то, что мучается по милости этого красивого простодушного парня, и месть в эту несчастную минуту была ей слаще любви.

Жулиу попытался идти с ней рядом молча, но она отыскивала все новые и новые его прегрешения, и тогда он, наконец, сказал:

— Я буду ждать твоего звонка, Элена. Когда успокоишься, позвони. Я пока не обиделся, но слушать мне тебя неприятно.

Он повернулся и ушел. И единственная мысль, которая утешала Элену, была та, что это она прогнала Жулиу, а не он наплевал и бросил ее...

Когда Жулиу вернулся, Ниси сидела с Лижией, и разговор у них, похоже, был такой же тяжелый, как у него с Эленой.

- Ну и дрянь же этот Родригу, сколько народу перебаламутил, — сердито подумал про себя Жулиу, поглядев на двух несчастных девушек и чувствуя себя не счастливее их.

Отказавшись встречаться с Родригу, Лижия почувствовала, что принесла Луису-Карлусу немыслимую жертву, он оказался перед ней в неоплатном долгу и, что бы ни делал, не мог его оплатить. Спокойная, уравновешенная Лижия превратилась в обидчивую неврастеничку, и, слушая ее, Луис-Карлус только руками разводил.

Луис-Карлус с Жулиу сочувственно переглянулись и искоса посмотрели на девушек. Они обсуждали поведение Родригу. «Почему? Почему его все-таки тянет к Пауле?» — задавали себе Лижия и Ниси один и тот же вопрос. Обе они были согласны в том, что Паула никогда не была беременна и только морочила голову простачку Родригу, а тот позволял себя обманывать.

— Вот если бы я стала встречаться с ним, — невольно проговорила Лижия, — все было бы совсем по-другому. Я уверена, что если бы мы поженились...

И тут она увидела взгляд Ниси — такой взгляд, от которого ей стало жарко.

— Ты очень правильно сделала, что не стала с ним встречаться, — сказала Ниси. — Я всегда считала, что ты умная девушка. Я ведь еще не решила, согласна ли я на развод. А встречи с женатым человеком никогда и никого до добра не доводили.

Лижия невольно поперхнулась. Да, не хотелось бы ей иметь дело с Ниси, которая боролась бы за Родригу. Нет, она не Паула, ей с этими двоими лучше не тягаться. Разумом Лижия понимала, что сделала все правильно, но непокорное сердце не соглашалось с разумной Лижией, оно бунтовало и не хотело мириться с грустной правдой, говорящей, что Родригу по сердцу совсем иные женщины — бурные, темпераментные, а не такие, как кроткая и смирная Лижия...

Ниси горевала, что рядом с ней нет Клотильды, она так нуждалась в ее совете, в ее самообладании, мудрости. Ни на что не надеясь, она набрала номер Клотильды и — о чудо! — услышала ее голос.

— Рада тебя слышать, дорогая, — весело говорила Клотильда. — Ты как будто почувствовала, что я приехала. Я очень по тебе соскучилась. А приехала буквально только что. У меня для тебя письмецо из Парижа. Друзья тебя не забывают. Приходи, жду, расскажешь все свои новости!

У Ниси от радости закружилась голова, да так сильно, что она невольно поискала глазами стул и присела.

— Что это с тобой? — спросила Алзира, глядя на побледневшую дочь. — Никак голова закружилась?

— Да, от радости, — кивнула Ниси. — Клотильда, наконец, вернулась из Парижа.

— Это хорошо, что вернулась, — сказала Алзира, — но я-то думаю, что ты беременна.

Не может быть! Неужели? Ниси растерялась, не смея поверить в то, чего так ждала и о чем еще так недавно молилась. Но теперь? Паула уже пыталась вернуть себе Родригу беременностью. Что ж, и она будет вести себя, как Паула?

Но это был только внешний, поверхностный поток мыслей, а в глубине ее существа разливалось тихое блаженство, она уже не принадлежала себе, она принадлежала новой, таинственной жизни. Да, теперь у нее была новость, которой стоило поделиться с Клотильдой. Но, пожалуй, это была единственная хорошая новость. Все остальные, обрушившиеся на Клотильду, были много хуже. Она пришла в ужас, узнав о состоянии Терезы, которая была по-прежнему на грани жизни и смерти. С грустью отметила, что Элизинья все попивает:

разговаривая с ней, сестра то и дело прикладывалась к графинчику с коньяком.

Своими новостями Элизинья с сестрой делиться не стала. Клотильда бы ее не одобрила. Не одобрила бы ухаживаний Бени, который был без ума от Элизиньи. Не одобрила бы ее соглашения с Руем, от которого без ума была сама Элизинья. Руй пообещал ей половину денег со счета покойного мужа, если она вспомнит код. Цифры Элизинья вспомнила, а вот буквы никак не могла. Но надеялась, что все-таки вспомнит.

Клотильду взволновало и состояние здоровья Америку. Он, оказывается, опять довольно серьезно болел в ее отсутствие. Горети даже обследовала его в больнице. Оказалось, у него скачет давление.

Ей показалось, что Америку обрадовался ее приезду. Сказал, что волновался, как она переносит европейские холода. Клотильде было приятно это слышать. Она стала относиться к этому человеку намного теплее, ей вдруг показалось, что у них есть немало общего.

Однако разговор весь вечер вертелся вокруг Терезы. Все сходились на том, что Рикарду не из-за чего стрелять в нее, что невозможно даже предположить мотив преступления.

— Лично я не верю, что Рикарду стрелял в Терезу, — выразила общее мнение Симони. — Если бы стрелял в Паулу — другое дело.

— А что, в Паулу стрелять можно? — язвительно спросила Элизинья, которая недолюбливала Симони.

— Я этого не сказала, — отозвалась та, — просто для Рикарду это было бы логичнее. А знаешь, мама, я, пожалуй, пойду его завтра навещу. Его нужно поддержать, ободрить.

Горети закатила глаза — только этого не хватало! Почему ее дочь, как муху на мед, тянет ко всяким сомнительным личностям? Почему ее не привлекают люди положительные, благородные? Как Бруну, например.

Америку понял, какие мысли тревожат его жену. Он сам думал, что хорошо бы как-то помочь девочке, у нее трудный возраст — и чувства, и мысли в разброде. В своем возрасте юным душам очень полезны стихи. Когда-то он и сам очень любил их. И он решил попробовать — отыскал томик Камоэнса и переписал сонет. А наутро подарил его Симони.

Глаза Симони удивленно расширились, когда она прочла возвышенные строки о любви.

— Что это? — спросила она.

- Мое любимое стихотворение в юности, — объяснил Америку. — Мне кажется, что только очень юные души и поэты что-то смыслят в любви. Решил проверить. Ну, как тебе?

Глаза Симони заблестели.

- Здорово! А вы мне еще перепишете?

Америку растрогался, трудная девочка оказалась такой отзывчивой к высоким чувствам. Да, не зря он всегда благоговел перед поэтами: небесная гармония способна творить чудеса.

— Конечно, с удовольствием перепишу, — пообещал он. — Давай начинать с тобой день стихотворением.

— Классная мысль, — одобрила Симони.

Улыбнувшись про себя, Америку подумал, что наверняка это понравится и Горети и она, такая нервная в последнее время, немного успокоится.

Вечером Клотильда получила сонет Камоэнса.

— Это посылает вам сеньор Америку, — пояснила, передавая его, Симони.

Клотильда нашла это забавным. Если бы они с Америку действительно жили в семнадцатом веке, она сочла бы, что он начал за ней ухаживать.

«Я добьюсь своего непременно», — думала Симони, возвращаясь вприпрыжку домой.

Глава 29

Скорбная фигура Руя Новаэса, целыми днями сидевшего у палаты своей жены, невольно обращала на себя внимание. За те несколько дней, что Тереза находилась в больнице, он прослыл идеальным мужем. Для тех, кому печально опущенная голова не давала возможности увидеть его лицо.

Руй Новаэс сидел и сторожил как пес тот миг, когда Тереза, наконец, уйдет из жизни. Ее смерть решила бы множество его проблем, и он с нетерпением ждал ухода этой давно не любимой им женщины. Все обвинения, которые вот-вот должны были обрушиться на его голову, могли быть списаны за счет ее полной неопытности в делах и самовольного желания вести их во что бы то ни стало самостоятельно. Все, что он переписал на Терезу, вновь безболезненно вернулось бы к нему. И вдобавок его брак с дочерью негритянки,

брак, который был в его глазах унизительным, перестал бы существовать.

И еще она унесла бы с собой в могилу тайну, от чьей руки ее настигла смерть.

Удивительно ли, что Руй ждал ее смерти с таким нетерпением? И поскольку она сулила ему столько выгод, он не чувствовал себя виноватым. Но его безумно раздражал Бруну, который делал все, чтобы спасти матери жизнь.

В эти страшные дни Бруну превратился в сиделку, он не отходил от постели раненой, следил за давлением, за кислородным аппаратом, прислушивался к дыханию, смачивал одеколоном виски и лоб. Он не верил в то, что его мать, которая только-только начала просыпаться от мучительного, гнетущего рабства, заснет вечным сном.

Перемена, произошедшая в отце, внушала ему подозрения. Он не понимал, с чего это вдруг человек, который всю жизнь унижал и третировал свою жену, который выгнал ее из дому, теперь только и говорит что о своей любви к жене. Настаивает, что отношения у них были безоблачными. Если бы не эта заведомая ложь, Бруну бы поверил, что опасное положение матери вернуло ей привязанность мужа. Но утверждение отца, что он всегда боготворил мать, наводило на мысль, что владеет им не столько любовь, сколько страх,

что его обвинят в убийстве.

Хорошенько поразмыслив, Бруну уже не сомневался, что именно отец выстрелил в мать. Хотя он не сомневался и в том, что выстрел был совершенно случайным. «Ну что ж, когда мама придет в сознание, — думал он, — она все расставит по местам». И он с нетерпением ждал этой минуты.

Однажды ему показалось, что этот счастливый миг наступил — глаза Терезы приоткрылись, губы словно бы прошептали что-то, она даже повела головой, и Бруну немедленно вызвал врача. Осмотрев Терезу, врач с сожалением покачал головой:

— Боюсь, что ее движения были непроизвольными, - мягко сказал он.

- Она все еще в критическом состоянии? — спросил Бруну. — Есть надежда, что она выживет?

— Надежда есть всегда, — так же мягко сказал врач. - Мы сделали все, что могли. Я думаю, она будет жить.

Бруну так хотелось верить в это, что он вышел и сказал Рую, что матери лучше. Настороженный, взгляд отца выражал все, что угодно, но только не радость — за это Бруну мог поручиться. Но тут губы его растянулись в счастливую улыбку и он сказал приторно сладким голосом:

— Я счастлив, сынок, просто счастлив. Ты и меня вернул к жизни.

Он тут же вошел к Терезе в палату, но она лежала неподвижно, и он успокоился.

Зато когда у постели Терезы дежурила Апаресида, Тереза действительно открыла глаза, и врач подтвердил, что она пришла в сознание. Счастливая Апаресида побежала звать Бруну, который пошел вздремнуть в боксе по соседству. Руй вошел в палату и увидел ясный, осмысленный взгляд Терезы.

— Ты помнишь все, что произошло? — мгновенно спросил он.

Тереза кивнула.

И тогда Руй отключил подачу кислорода. Вошедший Бруну видел руку отца, которая нажала на кнопку, и он истерически закричал:

— Врача! Врача! Она задыхается!

Врач и сестра мгновенно занялись больной, тут же подключив аппарат, проверив давление. Руй, понурившись, вышел из палаты.

Бруну вышел за ним. Догнав отца, он сказал сквозь зубы:

- Если ты еще раз войдешь к матери, я тебя убью. Я видел, как ты нажал на кнопку!

- Глупости какие! — тут же стал защищаться Руй. — Я что, псих ненормальный?

- Ты хуже! — больше Бруну ничего не сказал.

Зато он сообщил о виденном Фреду, а тот Конраду. Конраду пообещал нанять охранников, которые днем и ночью будут следить за палатой Терезы — как-никак, от этой женщины зависела и жизнь Рикарду.

Паула вышла из больницы и пришла повидаться с матерью.

Тереза была опять без сознания.

Бруну не стал скрывать от Паулы то, что он видел собственными глазами. После чего изложил ей свою собственную версию несчастного выстрела.

— Ты считаешь, что Рикарду невиновен? — спросила Паула.

— Я в этом убежден, — твердо ответил Бруну.

Паула ни в чем не винила отца. Случайность есть случайность. Она и сама со злости могла выстрелить в кого угодно. Другое дело, что потом бы, разумеется, пожалела о сделанном. Но Рикарду ей стало жаль. Все-таки она была влюблена в него, и куда сильнее, чем в Родригу. За Родригу она боролась, чтобы восстановить справедливость, а Рикарду... Словом, она не могла примириться с тем, что он сгниет в тюрьме, отвечая за то, в чем не был виноват. Если бы только она знала это наверняка...

Все последнее время Родригу был очень нежен с ней. Он провожал ее в больницу к матери, и Пауле казалось, что вернулись старые времена. Она все-таки получила то, чего добивалась так долго, и теперь все складывалось так, что она могла это закрепить.

В один из дней, когда Терезе было явно лучше — она уже окончательно пришла в сознание, но пока еще не говорила, — Паула сидела возле нее. Она долго смотрела на мать и, наконец, решилась:

— Мама, я возьму тебя за руку и задам вопрос, ты ответишь «да», сожми руку.

И она взяла руку Терезы.

— Это правда, что в тебя выстрелил отец?

Тереза в ответ сжала руку.

Она поцеловала мать, успокаивая ее, но долго у нее не задержалась — ей предстояло многое обдумать. Паула знала, что отец свидетельствовал в полиции против Рикарду. Он заявил, что Рикарду напал на него, отнял у него пистолет, а когда Тереза побежала, чтобы позвать на помощь, выстрелил в нее.

Если отец будет продолжать настаивать на своей версии, то Родригу, как бы нежно теперь он к ней ни относился, никогда не женится на ней. Он не захочет иметь дело с человеком, который упек его брата в тюрьму. Но если отец возьмет свои показания назад, если он признается, что это был несчастный случай, в котором виноват он, то Родригу оценит благородство его поступка, поймет это как проявление родственности и ему гораздо легче будет сделать ей предложение.

Таким образом, Паула убьет двух зайцев разом — спасет Рикарду и выйдет замуж за Родригу. Значит, именно в этом направлении предстояло действовать.

Паула не сомневалась, что рано или поздно убедит отца забрать свои показания. До сих пор он ни в чем не мог отказать ей и к тому же хотел ее брака с Родригу не меньше, чем она сама. Поэтому она могла действовать на свой страх и риск. И именно так Паула и поступила. Позвонив Родригу, она назначила ему свидание, сказав, что намерена сообщить ему нечто важное.

Они встретились в небольшом кафе, и, когда сели за столик, Паула, низко склонившись к нему, шепнула:

- Сегодня я получила подтверждение у мамы, что в нее совершенно случайно выстрелил отец.

Родригу так и впился в нее глазами.

- Господи! Да неужели? И ты засвидетельствуешь это в полиции?

Родригу ожидал ответа с колотящимся сердцем — как бы он ни разыгрывал равнодушие, но судьба брата не давала ему покоя. Рикарду находился в тюрьме, в камере, среди настоящих преступников, которые могли сделать с ним все, что угодно. Правда, Родригу позаботился, чтобы за этой камерой дополнительно следили, но все равно он беспокоился за судьбу брата. Ведь это и моральная травма для Рикарду. Не говоря уж, что вообще жизнь может быть сломана раз и навсегда.

— Ради тебя я готова на все! — сказала Паула, преданно глядя ему в глаза. — Ради тебя я пойду даже против своего отца!

Благодарный, растроганный Родригу прижал ее руку к губам. Горе меняет людей. Паула немало пережила горя. Теперь он не сомневался, что они избавят Рикарду от грозящей ему страшной судьбы. Как ни странно, он больше не испытывал ревности к брату и в заботе Паулы о нем видел только ее привязанность к себе. Очевидно, их связал накрепко их общий потерянный ребенок...

Вернувшись домой, Родригу успокоил Эстелу, которая тоже не спала несколько ночей, думая, как бы помочь Рикарду.

— Похоже, дела у Рикарду скоро пойдут на лад. И поможет нам в этом Паула, — сказал он сестре.

Эстела тут же вспомнила, что Родригу звонила Клотильда, хотела встретиться с ним и поговорить.

Он перезвонил ей, поздравил с возвращением. Оказалось, что Клотильда хочет поговорить с ним о Ниси. Она его жена, она ему предана. Нельзя так опрометчиво и безоглядно распоряжаться и своей, и ее судьбой. Хоть Ниси и просила Клотильду помочь ей, говорить о беременности запретила. Ей хотелось поменять отношение Родригу к ней самой, безотносительно будущего ребенка. Поэтому Клотильда и говорила только о них двоих.

Но время было выбрано неудачно. Родригу был под впечатлением благородства Паулы. С его плеч впервые за много дней свалился тяжкий груз беспокойства за брата.

Ниси казалась ему чем-то давним, почти несуществующим, так далеко отодвинули ее теперешние заботы и беспокойства.

— Сама судьба распорядилась нами, — сухо сказал Родригу. — Я не вижу оснований, Клотильда, вмешиваться в ее решения. Я уже поручил моему адвокату заняться делом о разводе и в ближайшее время намерен жениться на той, кого в качестве невесты избрал для меня мой отец, а именно на Пауле Новаэс.

— Вы не знаете еще всех распоряжений судьбы, — не смогла удержаться Клотильда, чтобы хоть как-то не задеть такого самодовольного и такого недальновидного молодого человека. — Я хорошо знала вашего отца, сейчас он не одобрил вашего поступка. Я очень советую вам не торопиться. И поверьте, для моей просьбы у меня есть весьма серьезные основания.

- И какие же? — полюбопытствовал Родригу.

- В свой час узнаете, — таинственно ответила Клотильда, и, попрощавшись, повесила трубку.

Родригу снисходительно пожал плечами — ох уж эти пожилые дамы! Их время давно прошло, а они по-прежнему делают вид, будто что-то знают и значат. И он тут не забыл о Клотильде, думая о Пауле.

Глава 30

Руй не собирался сдаваться. Тереза пока еще не говорила, но могла заговорить со дня на день. Поэтому Новаэс счел необходимым предупредить ее о последствиях, если она в дальнейшем не захочет держать язык за зубами. Он улучил момент, когда в палате никого не было и подошел к постели больной. Она лежала, закрыв глаза, бледная, исхудавшая, черты ее лица обострились. Она стала похожа на ту юную хрупкую девочку, какой она была когда-то. Но Руй не был сентиментальным человеком. Возвращение юности к Терезе

ничуть не растрогало его. Он был занят только собой, и в его глазах Тереза была лишь опасностью, которую он должен был устранить.

Торопясь использовать момент, Руй наклонился к больной и угрожающе произнес:

— Я знаю, ты уже пришла в себя. Только попробуй сказать, что стрелял не Рикарду! Если ты обвинишь меня, я тебя убью!

Веки Терезы затрепетали, она испуганно открыла глаза и недоуменно уставилась на Руя:

—— Кто ты? Почему ты мне грозишь?

Услышав у себя за спиной скрип открывающей двери, Руй мгновенно изменил тон:

— Тереза! Любимая! Это я, твой муж! Вернись из страны фантазий! Там кто-то грозит тебе. Тебе там страшно. Вернись к нам, Тереза! Мы тебя ждем!

Он держал ее за руку, преданно смотрел в глаза, а она взирала на него с испуганным недоумением.

Стоявший позади Новаэса врач внимательно наблюдал за обоими. Руй обернулся.

— Что с ней, доктор? — жалобно спросил Новаэс. — Жена не узнает меня.

Глаза его тревожно смотрели на врача, но беспокоился он совсем по другому поводу.

— Человеческий мозг — необыкновенно сложное устройство, — принялся объяснять врач. — Нервный шок мог лишить вашу жену памяти. Но память может вернуться. Мы будем наблюдать за ней и, если понадобится, попробуем применить шоковую терапию. Она помогает в таких случаях.

«Это я уже применил, — подумал про себя Руй, — и, похоже, она подействовала». Он был доволен полученным результатом. Теперь нужно было только следить, чтобы врачи не перестарались. Но раз шок так прекрасно действует, он сможет корректировать их усилия. Когда стало известно, что Тереза потеряла память, те, кто был озабочен судьбой Рикарду, пришли в отчаяние. Главная их надежда рухнула. Возможность восстановить истину отодвигалась на неопределенный срок.

Трагедией это было и для ее детей, и для матери. Паула, Бруну, Апаресида по очереди подходили к больной, надеясь, что кого-то из них она узнает, что в ее памяти вдруг забрезжит лучик света.

Но Тереза только спрашивала испуганно: кто это? И сразу же закрывала глаза.

Между тем ее физическое состояние улучшалось с каждым днем, и ее уже собирались перевести в обыкновенную палату.

Паула, как это было свойственно ее характеру, бурно негодовала по поводу несправедливости судьбы: как это так? Именно тогда, когда мать больше всего нужна ей, она ничего не помнит? Она должна вспомнить! Иначе это несправедливо!

Родригу утешал ее, но, как ни странно, он был спокойнее всех. Видя, как бурно Паула в очередной раз отстаивает справедливость, он поверил, что она и на этот раз сумеет ее восстановить. Разумеется, он не рассчитывал, что неистовая Паула одолеет беспамятство матери, но считал, что она вполне справится с бычьим упорством отца. Они друг друга стоили, отец и дочь. И Родригу почему-то казалось, что превосходство на стороне молодости.

Между Родригу и Паулой было уже все договорено. Как только Родригу получает развод, они поженятся. И все было хорошо, Родригу совершенно другими глазами смотрел теперь на Паулу, видел в ней новые достоинства и по-иному оценивал поступки. В том, что раньше казалось ему только прихотью, он увидел безудержное стремлением к торжеству справедливости, и это примиряло его со многими чертами ее характера. Да, все было хорошо, но он только почему-то он не мог привести Паулу в свою спальню - туда, где пусть

совсем недолгое время, но они были счастливы с Ниси. Ложась вечерами в постель, он невольно вспоминал ту, которую так долго отталкивал, не принимал, но в чьей любви и преданности никогда не сомневался. Она словно бы приникала к нему, обнимала и убаюкивала. Их физическая любовь с Ниси была проникновением и растворением друг в друге, а с Паулой — бешеной скачкой. С Паулой он чувствовал себя наездником на горячей норовистой кобылке, которая то вдруг хочет вывернуться в самый неподходящий момент, то

вдруг неожиданно поддается. С ней он был всегда в напряжении, всегда настороже, а с Ниси... Днем он и не думал о ней, а по вечерам, в спальне, она просто нежно убаюкивала его, и он не мог привести туда Паулу.

Любовью с Паулой они занимались у нее в доме, в ее спальне, и там все казалось естественным: обжигающие поцелуи, бешеная страсть, после чего оба лежали побледневшие и обессиленные. Паула чувствовала себя победительницей и спрашивала:

— Ты же мой? Мой?

И Родригу одними губами отвечал: да. Родригу хотел сообщить об их решении и Рую. Он считал, что сделать это нужно как можно скорее хотя бы потому, что их решение продвинет дело Рикарду. Новаэс заберет назад свое обвинение, и брата отпустят.

Паула спешила гораздо меньше. Она чувствовала, что отец совсем не так податлив, как ей хотелось бы, и поэтому оттягивала время, тратя его на то, чтобы вернее подчинить себе Родригу. Ей хотелось, чтобы в ее пылкой страсти он нуждался как в наркотике.

И все-таки настал день, когда Паула сообщила отцу:

- Папа! Мы с Родригу собираемся пожениться!

Руй разыграл восторг.

- Как бы я хотел отпраздновать такую замечательную новость! — воскликнул он. — Устроить праздник, от души повеселиться. Но бедная моя Тереза! Мы отпразднуем все разом, когда она вернется из больницы, когда она все вспомнит! Сейчас это было бы просто кощунством, вы согласны?

— Разумеется, — поддержал его Родригу.

— Беря в жены Паулу, вы становитесь членом семьи Новаэс, — продолжал Руй, — а значит, вы, молодой человек, должны проникнуться ее интересами, они должны стать у нас общими.

— Именно на это я и рассчитываю, — охотно согласился Родригу.

— Очень рад, молодой человек, очень рад. Думаю, мы найдем с вами взаимопонимание, — продолжал Руй, внимательно глядя на Родригу.

— В первую очередь по вопросу, касающемуся моего брата, — сказал тот. — Я надеюсь, что в ближайшее время вы заберете назад свое обвинение, признав, что Рикарду не стрелял в вашу жену, что произошла крайне досадная случайность.

Руй почувствовал раздражение: наивность, доходящая до глупости, всегда его раздражала. Неужели эти сосунки думают, что он, матерый зубр, в угоду их дурацким скоропортящимся чувствам подставит свою шею под нож? Эти слюнявые иллюзии необходимо было рассеять немедленно.

— Неужели ты думаешь, что я собираюсь изменить свои показания? — спросил он, сразу же перейдя на «ты».— Ты что, мне не веришь? Не веришь, что досадная случайность произошла по вине твоего брата? - вид у него был крайне недовольный.

Родригу опешил. Он так уверовал в благополучный исход событий, что никак не думал, что будущий тесть станет настаивать на своем.

— Да, именно на это я и рассчитывал, — произнес он и выжидательно посмотрел на будущего тестя.

— Зря, — коротко подвел итог разговору. Руй.

Паула молчала, но глаза у нее сверкали: она не ждала, что отец так ее подставит. Однако поговорить с ним она собиралась наедине. Разговор как-то перестал клеиться, праздничное настроение улетучилось. Родригу посидел еще немного и | откланялся. Завтра они все обсудят с Паулой в офисе. Возвращаясь домой, Родригу чувствовал, что у него значительно поубавилось желания жениться на Пауле. Он видел, и как-то очень отчетливо, что, по существу, ему придется иметь дело с ее отцом, а тот будет постоянно ломать

его под себя. И тем жестче, чем скандальнее у него репутация. Только при соблюдении законности нуждаются в сотрудниках, чтобы нарушать законы — нужны подручные. И Руй рано или поздно превратит его в такого подручного, чтобы осуществлять свои махинации.

В деловой жизни на него будет наседать Руй, а в семейной — Паула. Страсть — это, конечно, прекрасно, но это хорошо для любовницы, раз или два в месяц для разрядки, а жена — жена это совсем другое. Она не станет взнуздывать и пришпоривать. В общем, стоило обо всем как следует подумать.

И тут Родригу вспомнил, что именно сегодня просил своего адвоката объявить Ниси условия развода. Он так проникся к нему, что проявил максимальную щедрость и не сомневался, что Ниси охотно согласится на эти условия. Да и кто бы отказался: квартира, машина и ежемесячное содержание в размере пяти тысяч долларов! Это жалкой-то голытьбе, которая перебивается на какие-то гроши! Да, можно было не сомневаться, что все необходимые бумаги уже подписаны.

Когда Родригу подумал об этом, ему почему-то стало совсем тоскливо. А почему — он не стал додумывать. Разговор с адвокатом он перенес на завтра, и, когда улегся в постель, Ниси, как всегда, убаюкала его. Ниси же не спала. Разговор с адвокатом получился тяжелым. Он все доказывал ей, какой щедрый человек Родригу, назначая ей такое содержание, а она про себя думала: «Мой мальчик вырастет без отца». На чашу весов были положены неравнозначные ценности, и она ничего не могла решить, ни на что не могла

решиться. И, в конце концов, попросила отсрочки.

— Совсем не потому, что я хочу чего-то большего, даже если Родригу переменит условия и ничего мне не даст, он будет настаивать на разводе, я все подпишу. Но мне кажется, что мы оба должны еще хорошенько подумать, — сказала Ниси. — Надеюсь, вы меня понимаете.

Адвокат понимал, что развод всегда очень тяжелое дело. И чаще всего первая беседа кончается именно так. Но рано или поздно люди все-таки разводятся.

Алзира, вздыхая, поглядывала на дочь — на что надеется ее бедняжка? Подписала бы, да и дело с концом. Чего нервы зря тратить? Теперь ей нужно думать не себе — о ребенке. Но ничего говорить не стала. У них с Ниси у обеих выдался тяжелый день — сплошная нервотрепка.

Завтра у Луиса-Карлуса были гонки, и Алзира места себе не находила. В такие дни она становилась словно бы больной и до тех пор, пока сын не возвращался, пила сердечные капли. Чего бы она ни отдала, чтобы отвадить сына от опасной забавы, но пока у нее ничего не получалось. Сын только посмеивался над ней.

Луис-Карлус вернулся с гонок счастливый. Он занял призовое место — не первое, но все-таки. Алзира радостно приникла к сыну.

— А кто же занял первое? — поинтересовалась она.

— Я, — ответила элегантная молодая женщина.

Алзира на радостях и не разглядела, что сын вернулся не один, а с целой компанией.

- Эдуарда Резенде, — представилась женщина, — а попросту Дуда. А это Жуилгерме, мой помощник.

Вдруг из соседней комнаты выбежала Ниси и бросилась на шею красавице. Луис-Карлус недоуменно смотрел на обеих.

— А вы подумали, что я влюбилась в вас с первого взгляда, молодой человек? — спросила, смеясь, Дуда, продолжая обнимать Ниси. — Представляешь, — заговорила она, обращаясь к подруге, — после гонок подхожу я к твоему брату и говорю: а почему бы вам, молодой человек, не пригласить меня к себе домой пообедать? И как видишь, он меня пригласил! Так мы с тобой и увиделись!

Все рассмеялись, но не без недоумения. А Ниси объяснила:

— Мы с Дудой подружились в Париже. Но что она к нам приедет, я не ждала. Твой приезд. Дуда, настоящий сюрприз!

- И у вас тут одни сплошные сюрпризы! — шутливо подхватила Дуда. — Что ни член семьи Медейрус, то очередной сюрприз!

— Это правда, — невольно вздохнула Ниси.

— Успеете наговориться, — прервала их Алзира. — Пора на стол накрывать. Вижу, и сеньор Сиру к нам в гости пожаловал. Наверняка все давно проголодались.

— Мы с Дудой старые друзья, а сегодня я даже был ее болельщиком, — сообщил Сиру. — Ну что ж, давайте отпразднуем и победу, и встречу.

Алзира усадила гостей на диван, а Ниси увела на кухню. Обе женщины принялись колдовать над овощами, мясом, рисом.

— Дуда твоя француженка или как? — расспрашивала дочь Алзира. — Понравится ей наша бразильская кухня?

— Конечно, понравится, — отвечала Ниси. — В ней ведь есть и наша, бразильская кровь.

Гости засиделись допоздна. Настроение у всех впервые за долгое время было радостное, приподнятое. Ниси поделилась с подругой и всеми своими бедами, и своей главной радостью.

— Не огорчайся, Ниси! Мы выиграем и эту гонку! - ободрила ее парижанка.

— Но первым у нас на очереди исход поединке Рикарду Медейрус — Руй Новаэс, не так ли, Дуда? - подключился к разговору Сиру.

— Разумеется, — очень серьезно сказала автогонщица. — И надеюсь, что впереди у нас не только много сюрпризов, но и много призов.

Глава 31

На следующий день Дуда Резенде — деловая женщина в безупречном костюме — появилась вместе с Сиру в офисе Медейрусов и, обратившись к Родригу, сообщила, что будет проверять договора и контракты фирмы. Затем она спокойно подошла к столу Паулы и попросила освободить для нее рабочее место.

— Вы не смеете этого требовать! — возмутился и встал на защиту онемевшей от негодования Паулы Родригу. — Ведь она...

— Представитель малозначительного компаньона, из-за которого наша фирма подвергается опасности понести большие убытки, — жестко отрезала Дуда, сверля глазами Паулу, которая невольно оробела. — А я представительница держателя контрольного пакета и собираюсь навести порядок в ваших делах, хотите вы этого или нет!

Паула демонстративно встала из-за письменного стола. Хотя в чем в чем, а в торговых делах она действительно ничего не смыслила. Зато не сомневалась во всемогуществе своего отца. Однако эта мымра, похоже, его и в грош не ставила. Ничего, они скоро с ней разберутся, вот только поговорят наедине с Родригу.

Родригу вопросительно посмотрел на Сиру. Тот кивнул головой, подтверждая сказанное Дудой. Что ж, придется смириться с присутствием этой молодой акулы в офисе и с вмешательством ее в дела — с представителем контрольного пакета акций не поспоришь.

Родригу передал Дуде ключи от сейфа, выложил на стол папки с самыми важными документами.

— Пока вы будете с ними знакомиться, я позволю себе отсутствовать, — сказал он сухо, — а затем отвечу на все интересующие вас вопросы. — И вышел вслед за Паулой.

Паула, чувствуя, что позиции ее пошатнулись, что происходит нечто очень серьезное, поспешила заручиться поддержкой хотя бы Родригу.

— Знаешь, мне вчера было так грустно. Я не ждала от отца такого упрямства, — начала она. — Но ты же знаешь, если понадобится, я пойду и против него. Перед сном я надела колье твоей матери. И оно словно бы согрело меня. Я уверена, оно попало ко мне не случайно - твоя мать благословляет нас на совместную жизнь. Родригу растрогался. Он был настроен против Руя, но Паула — совсем иное дело: у нее дурной отец, мать при смерти, и она только что потеряла ребенка. Нет, он не имеет права бросить ее и лишить

своей поддержки. Он посадил Паулу в машину, посоветовав побыть несколько дней дома и пообещал звонить и сообщать обо всех новостях.

Затем Родригу вернулся в офис, и они долго работали с Дудой, анализируя документацию. Может быть, впервые в жизни Родригу отдал себе отчет в серьезности положения их фирмы, их состояния. Ощутил, насколько торговый оборот зависит от репутации компаньонов, как повредила их делам скандальная репутация Новаэса. И, как это часто бывает, Родригу проникся к Дуде крайней неприязнью именно потому, что она выявила и подчеркнула все их просчеты и ошибки. Чувствуя себя виноватым, он страшно разозлился на нее.

Последней каплей, переполнившей чашу, стали слова Дуды, сказанные ей в конце дня. Подбирая папки на завтра, она проговорила:

— Кстати, до меня дошли слухи, что вы начали бракоразводный процесс. Уверена, что он возбудит самые нежелательные слухи, тем более что ваша жена беременна.

Родригу промолчал, но про себя страшно возмутился. Его просто-напросто припирали к стенке. Сообщение о беременности Ниси показалось ему очередным средством принудить его поступать так, как считает необходимым неведомый держатель контрольного пакета. Его собирались принести в жертву деловым интересам. И зря! Он согласен был следовать советам в деловой сфере, но вмешательство в свою личную жизнь счел невыносимым самоуправством. Никто не смел диктовать, с кем ему жить и как!

Он позвонил своему адвокату и узнал, что никаких бумаг Ниси не подписала. Еще вчера он увидел бы в этом свидетельство ее бескорыстия, но сегодня счел, что его по-прежнему припирают к стенке, и, страшно разозленный, он отправился к Алзире, где устроил жене очередную истерику.

— Я требую, чтобы ты сделала аборт! — кричал он. — Не желаю иметь с тобой ничего общего.

- Я тоже, — только и ответила Ниси и больше уже ничего не говорила.

Она страшно расстроилась. Судя по всему, состояние Родригу со дня их последней встречи нисколько не улучшилось. Он по-прежнему был невменяем. Непонятно, почему медлит Эстела. Родригу необходима медицинская помощь.

Дуда, которая зашла навестить Ниси и наблюдала за истерикой Родригу, сказала ему с сострадательной улыбкой:

— У меня сложилось впечатление о вас как об очень добросовестном и порядочном человеке. Мне было бы жаль узнать, что вы неуравновешенный слабак.

Родригу осекся. Положительное мнение о нем этой холодной деловой женщины было ему почему-то небезразлично, он не хотел плохо выглядеть в ее глазах. После вмешательства Дуды он даже буркнул что-то вроде извинения, сказал, что опять пришлет адвоката, и ушел.

После его ухода у Ниси начались тянущие боли внизу живота, и ее поторопились уложить в постель.

— Мы вырастим твоего малыша и без Родригу, - пообещал ей Луис-Карлус, и Ниси печально улыбнулась.

Она предпочла бы растить его все-таки с Родригу. Она не верила, что Родригу не хочет увидеть их малыша, муж был болен, просто тяжело болен.

Дуда пообещала Ниси последить за Родригу. Однако Сиру был прав, когда говорил, что главной проблема в семье Медейрус было сейчас положение Рикарду. Рикарду, чья судьба находилась в руках несчастной Терезы, которая заблудилась в стране грез.

Бруну часто навещал мать, подолгу сидел возле нее, держал ее за руку. Он чувствовал, что в его присутствии она словно бы расслабляется, успокаивается. И, поглаживая ее по руке, он сказал:

— Я уверен, мамочка, что ты все прекрасно помнишь, только очень боишься отца. Он наверняка угрожал тебе и напугал до смерти.

Глаза Терезы наполнились слезами. Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Обрадованный Бруну поцеловал ее.

- Ничего не бойся. Мы не дадим тебя в обиду. В новой палате мы поставим телекамеру, ты все время будешь под охраной. Нам необходимо иметь хоть какое-то реальное доказательство его враждебности, и тогда можно будет распутать все остальное.

— Хорошо, сыночек, я очень на тебя надеюсь, — прошептала благодарная Тереза, и впервые за многие дни у нее немного отлегло от сердца.

Бруну очень своевременно позаботился об охране Терезы, потому что Новаэс с каждым днем все более прицельно лекал средства, как бы от нее избавиться. Его в палату жены пускали неохотно, и он решил попросить помочь ему Элизинью. Она навещала Терезу, так что ей стоит нажать кнопку в тот момент, когда больная бывает в кислородном аппарате? Он узнал, что Элизинья к нему неравнодушна, и решил использовать ее чувства.

Получив такое предложение, Элизинья на секунду заколебалась. Но очень быстро пришла в себя и деловито ответила:

- Охотно, если вы собираетесь жениться на мне. — После смерти Отавиу она все искала ему замену и с некоторых пор поняла, что такой заменой может быть Руй.

Однако Новаэс не был готов к такому повороту и постарался уйти от ответа. Он совсем не хотел портить с ней отношения, но и не собирался связывать себя обещаниями. Он сделал вид, что его предложение всего лишь шутка и Элизинья не так его поняла. Однако про себя он продолжал соображать, кто бы мог спокойно и без накладок выполнить задуманное.

Новаэсу хотелось проучить и Бруну. Во-первых, потому что он ни на шаг не отходил от матери, мешая ему действовать, а во-вторых, потому что открыто посягнул на его, Руя, денежки.

Руй не мог забыть, как жена и сын явились к нему и потребовали чуть ли не все его состояние. Аппетит Бруну следовало поуменьшить, а ему надавать по рукам. Мальчик рвался к богатству, по Новаэс не собирался потакать дурным наклонностям.

С тех пор как дама-парижанка выставила из офиса Медейрусов Паулу, он и эту хамку внес в список своих врагов. Ее он хотел бы подловить на каком-нибудь промахе и посадить в огромную лужу. Вообще компанией Медейрусов следовало заняться вплотную. Похоже, эти субчики собирались вывернуться из рук Новаэса, но он не мог допустить такого. Рикарду он уже поймал. Теперь реальнее всего было поймать на крючок Сиру. Когда-то Сиру играл в азартные игры, и подловить его не составляло труда. Однако игры ушли в прошлое.

Но... Кое-что пришло Рую в голову, и он набрал номер Олавинью и пригласил его к себе. Дав Олавинью задание, он довольно потер руки - как-то они теперь повертятся, эти чистенькие!

Сиру не был счастлив в своей семейной жизни. Марилу удручала его своим чудовищным эгоизмом. Для нее не существовало никого и ничего вокруг, кроме нее самой, ее целей и желаний. Муж был для нее лишь орудием для осуществления капризов. А Сиру, несмотря на весь ум, высокий профессионализм — трудно было найти такого специалиста в юридической области, — был человеком слабым, и основным методом борьбы с женой стало для него бегство. Поначалу он сбегал от нее играть в карты, но когда понял, что рискует

своей профессиональной деятельностью, которой очень дорожил, играть перестал. Однако ему нужна была какая-то отдушина, и этой отдушиной стала Ракел, скромная служащая их компании.

Сиру и выбрал ее за непритязательность и скромность. Он знал, что не услышит от нее ни претензий, ни упреков, и чувствовал себя с ней в безопасности. Вот уже почти пять лет длилась их связь, и никто из окружения не заподозрил, что эта серая мышка — его любовница. Пять лет он не переступал порога спальни Марилу, зная, что, стоит ему вернутся к исполнению своих супружеских обязанностей, жена вновь постарается подчинить его своему чудовищному деспотизму. Бушевала она и сейчас, но он держал ее на расстоянии,

и до него долетали только брызги. К тому же он стал легче переносил скандалы Марилу с тех пор, как твердо знал, что у нее есть все основания скандалить.

Что касается развода, то Сиру считал, что разводиться им с Марилу еще не время. Ракел он не любил и никогда не собирался связывать с ней свою жизнь. Если бы в его жизни не было Марилу, то не было бы и Ракел. Еще он любил Лижию и не хотел оставлять ее в полной зависимости от эгоистичной и неразумной матери. Вот когда Лижия выйдет замуж, у нее будет свой дом, тогда он подумает о спокойной, одинокой старости...

Понаблюдав некоторое время за Сиру, Олавинью установил, что он встречается в определенный день недели в отеле с какой-то женщиной. И вот в очередную пятницу в номер Сиру, когда он лежал полуголый на постели, а Ракел ушла в душ, ворвались двое молодчиков. Один из них, полуголый, с подведенными глазами, стал душить Сиру в объятиях, а другой их фотографировал.

Сиру и опомниться не успел, как все было кончено. Он даже хорошенько не понял, что, собственно, произошло. Но через два дня в офисе, где они работали с Дудой, появился Новаэс. Он выложил на стол перед Сиру фотографии и заявил:

— Завтра весь деловой мир узнает о твоих гомосексуальных наклонностях. Не думаю, что твоя фирма от этого выиграет.

Сиру увидел себя полуголого на постели в объятиях накрашенного молодчика. И похолодел.

— Но я охотно отдам тебе пленку в обмен на акции фирмы Медейрусов, — продолжал Руй. — С незапятнанным именем юрист твоего класса найдет работу в любой фирме.

— Это наглый шантаж, — возмущенно заявил Сиру.

- Ну и что это меняет? — нагло осведомился Новаэс.

При этом Новаэс поглядывал на Дуду — этот вопрос касался и ее.

— Если вы посмеете пустить в ход свою низкопробную клевету, я подам на вас в суд, — внезапно заявила Дуда. - В мотеле с сеньором Сиру была я. И мне больше, чем кому бы то ни было, известно о его наклонностях.

Безупречная деловая женщина в безупречном костюме холодно посмотрела на Новаэса и брезгливо пододвинула к нему фотографии.

Впервые в жизни Новаэс смешался, собрал фотографии и ушел.

- Вы мой добрый ангел, Дуда, - чуть ли не со слезами на глазах проговорил Сиру. — Я всегда знал вас как надежного делового партнера, умнейшую женщину, но чтобы сердце... такое золотое сердце...

— Я тоже вас знаю, Сиру. Я знаю вас. Сиру, вот уже пять лет... — В голосе Дуды что-то дрогнуло.

Хорошо, что в этот день в офисе Медейрусов они были одни, потому что лихая гонщица, безупречная деловая женщина, кажется, стала просто женщиной, на которую вопросительно и изумленно смотрел растерянный мужчина.

Глава 32.

Паула лихорадочно соображала, что же теперь ей поможет в борьбе против ее ненавистной соперницы. Беременность Ниси была таким козырем, против которого Родригу не мог устоять. Кому-кому, а Пауле это было известно лучше всех. Даже если он сейчас наорал на Ниси, через час или два одумается.

Злилась Паула и на отца. Если бы он не топил Рикарду, был бы сейчас с ней. А теперь? На чью помощь она могла рассчитывать?

И тут она вдруг поняла, что мать — ее последняя надежда и прибежище. Как она себя чувствует? Может, ей стало лучше? И Паула поспешила в больницу. У кровати больной дежурила Апаресида, она с вздохом посмотрела на внучку— похудела, подурнела, никому не идут на пользу переживания.

Паула бросилась к матери с криком:

— Мама! Мамочка!

Но больная испуганно отстранилась, шепча: «Кто это? Кто?»

Паула безудержно зарыдала:

— Мне так нужна помощь, мама! Я могу потерять Родригу! Скажи, что мне делать? Одна, совсем одна на свете!

И Тереза лежала, прикрыв глаза. Веки ее подрагивали, и как мучительно ей было лежать так, неподвижно, безмолвно...

Пула не ошибалась, считая, что Родригу скоро снова вернется к Ниси. Вечером, когда он лег в постель и перебирал события дня, ему стало безумно стыдно за свою выходку. Он же сам хотел иметь от Ниси сына. И когда сеньора Резенда говорила о нежелательности развода, разве не имела она в виду, что он должен подумать о будущем наследнике? И потом, с чего вдруг он так ополчился против сеньоры Дуды? Она хоть косвенно и порицала его, Родригу, но всячески старалась помочь именно им, семье Медейрус. Он повел

себя как самолюбивый подросток и был не прав.

Родригу уже винил себя за устроенный скандал, беспокоился о состоянии Ниси. На материнское благословение, которое вместе с колье досталось Пауле, он махнул рукой. Какое там благословение! Попавшее к ней из отцовских рук, и колье перестало быть фамильной ценностью. Так что Бог с ним, с колье! Он чуть было не убил собственного ребенка! Один уже погиб, так можно ли рисковать вторым? И потом, семейные узы с домом Новаэсов только скомпрометируют его в деловом мире.

Чем больше думал Родригу, тем больше находил аргументов в пользу возвращения домой Ниси. Он отправился вниз и приказал служанкам завтра как следует убрать весь дом, и в особенности его спальню.

— Поставьте повсюду цветы, — распорядился он.

Эстела, которая услышала его распоряжение, обрадованно спросила:

— Ты уже знаешь, да? Я так рада! Просто счастлива! И шла как раз, чтобы позаботиться о встрече.

— А почему ты? — удивился Родригу. — И почему ты так уверена, что получится?

— Мне позвонил Сиру и сказал совершенно точно, что завтра возвращается Рикарду!

Положение Рикарду существенно улучшилось буквально за ближайшие два дня, после того как Вивиана забрало свое заявление.

Вивиана продолжала встречаться с Фреду, но большого счастья эти встречи ей не приносили, она чувствовала, что, будучи с ней, он по-прежнему думает о другой. Горети не оставляла его, как бы он ни твердил о своем равнодушии ко всем женщинам на свете. Поначалу Вивиане казалось, что ее не будет задевать внутреннее состояние Фреду, что она готова на все, лишь бы быть с ним. Но вскоре поняла, что это состояние ее все-таки задевает, и очень больно. Потому что, конечно же, она надеялась, что Фреду забудет

с ней о Горети — ведь она, Вивиана, была моложе, привлекательней. Да что там говорить, Горети казалась молоденькой Вивиане просто старухой! И то, что Фреду только покорялся ее страсти, но не разделял ее, ранило Вивиану. Невольно все чаще приходил Рикарду, который тоже попытался принудить ее разделить его страсть, но вызвал возмущение, отторжение, а не любовь. Теперь она принуждала к любви Фреду, и тоже не выходило ничего хорошего. Ей стало жаль Рикарду. Он совершил ошибку, а она его обвинила в преступлении.

Вивиана не верила в то, что Рикарду стрелял в Терезу, и уже не хотела усугублять его положение своим заявлением. Забрав его из полиции, она почувствовала, что поступила правильно.

Для Рикарду это известие стало настоящим праздником. Оно говорило, что Вивиана простила его, что она ему сочувствует, относится по-человечески. Остальное распутается, в этом Рикарду не сомневался — он-то знал, что ни в чем не виноват, и был уверен, что рано или поздно это докажет. Главным для него было отношение Вивианы, и, раз она опять относится к нему по-дружески, он готов был какое-то время терпеть и страдать, пусть даже несправедливо. Тереза рано или поздно поправится и вызволит его из беды.

Но пока из беды его вызволила сеньора Дуда Резёнде.

— Сеньора Дуда Резёнде сумела добиться, чтобы его отпустили, — продолжала Эстела. — Хоть с него и взяли подписку о невыезде.

— Господи! Какое счастье! Наконец-то! — С души Родригу свалился тяжелый камень. — А я хочу попросить вернуться домой Ниси. Она ведь ждет ребенка, - сообщил он.

Теперь настала очередь радоваться Эстеле.

— Представляешь, а мне она не сказала ни слова! - удивленно сообщила она брату. — Видишь, какая гордая! Она не хотела, чтобы ребенок как-то влиял на твое решение.

— Ты думаешь? — недоверчиво спросил Родригу.

— Уверена, — твердо ответила Эстела, — мы знакомы не первый день.

— А я наговорил ей такого, — признался Родригу. — Орал, чтобы сделала аборт.

— Такого варварства я от тебя не ожидала! — поразилась Эстела. — Даже не знаю, что тебе нужно сделать, чтобы загладить перед Ниси свою вину.

— Я и сам не знаю, — виновато понурился Родригу. — Но надеюсь, что ужинать завтра мы будем все вместе, своей семьей. Как давно этого не было, сестренка! Но поистине Дуда — добрый ангел нашей семьи!

Дуда часто бывала у Ниси, и Луис-Карлус с восхищением смотрел на нее. После того как она заняла первое место на гонках, неудивительно, что она стала в его глазах идеалом.

— Вот это настоящая женщина! — говорил он Жулиу, и эта похвала была одновременно и тайным порицанием Лижии, на которую Луис-Карлус был обижен и без которой страдал.

Луис-Карлус давно уже не видел Лижию. Он чувствовал, что раздражает ее, и перестал появляться, надеясь, что она позовет его обратно сама. Но она молчала. И из гордости тоже не хотел появляться только для того, чтобы лишний раз убедиться в ее холодности.

А теперь кроткий образ Лижии вытеснила блестящая Дуда. Вернее, Луис-Карлус очень хотел, чтобы вытеснила. Ему хотелось как-то подняться в собственных глазах, доказать всем, и в том числе Лижии, что он способен добиться любви даже такой необыкновенной женщины, какой была Эдуарда Резенде.

Дуда с улыбкой принимала ухаживания Луиса-Карлуса. Она чувствовала, что за его ухаживаниями таится какая-то сердечная рана, и хотела по мере возможности помочь этому славному юноше, брату ее подруги Ниси.

И помогла, но совершенно невольно. В офис к Сиру как-то заглянула Лижия, и он познакомил их с Дудой. Дуда пришла в восторг от кроткой, обаятельной девушки. Сидя вечером в кафе с Луисом-Карлусом, она не могла не поделиться своим восхищением.

— Только настоящий мужчина с тонким вкусом может оценить прелесть этой девушки, — говорила она. — Она похожа на изысканный цветок, неброский, но полный удивительного аромата.

Луис-Карлус почувствовал себя польщенным — как-никак, его признали настоящим мужчиной и оценили его вкус, но сердце его больно защемило. Он невольно опустил глаза и крепко стиснул зубы.

Дуда поняла, что попала в точку, теперь она знала, кто нанес Луису-Карлусу сердечную рану, от которой хочет излечиться с ее помощью.

Он был еще слишком юн, чтобы знать, что любовные раны не излечиваются поверхностными увлечениями. С тех пор Дуда время от времени хвалила Лижию, бередя его сердечную рану и не давая потускнеть ее образу, и мало-помалу Луис-Карлус стал с ней откровеннее, и ему уже хотелось повидаться с Дудой для того, чтобы поговорить о Лижии.

А в доме Лижии разгорались скандалы один громче другого. До Марилу дошли какие-то слухи о том, что у Сиру есть любовница, и она, не стесняясь в выражениях, крыла своего муженька, который шляется неведомо где, пренебрегая собственной женой.

Слушая ссоры родителей, думая о семейной жизни Ниси с Родригу, полной ссор и неурядиц, Лижия невольно все чаще вспоминала спокойного, уравновешенного Луиса-Карлуса. Он ни разу не сказал ей обидного слова, ни разу не разозлился на нее, даже когда она сама несправедливо сердилась на него, невольно мстя за обиды, нанесенные Родригу. Слушая ее несправедливые упреки, он только мрачнел, веселая открытая улыбка сползала с его лица, и оно становилось очень серьезным.

Теперь, когда это серьезное лицо вставало у нее перед глазами, ей хотелось плакать, потому что Луис-Карлус ушел и она сама была в этом виновата. Казалось бы, чего проще? Позвонить ему, заглянуть в гараж. Но непослушное сердце Лижии не хотело новых просьб о возвращении. Они казались ему унизительными. Оно не забыло обид, нанесенных Родригу. И Лижия потихоньку плакала в уголке, зная, что, если Луис-Карлус подойдет к ней, она встретит его счастливой улыбкой.

Созвонившись с Паулой, своим злым ангелом, Родригу сказал ей, что из-за беременности Ниси не может на ней жениться.

- А на ней ты женился, когда беременна была я! — со слезами крикнула ему в трубку Паула. — Но это же несправедливо! Несправедливо!

- Несправедливо оставлять Ниси, — назидательно сказал Родригу и повесил трубку.

К Ниси он приехал с огромным букетом цветов и чуть ли не на коленях умолял о прощении. Ниси была непреклонна. Она уже натерпелась от невыносимого характера Родригу. Подвергать себя постоянным тревогам, зависеть от его переменчивого характера — нет! Хватит! Теперь она в первую очередь будет думать о ребенке.

— У меня был твой адвокат, и я подписала все документы, — тихо сказала она. — Я не понимаю, что тебе от меня еще нужно.

— Я порву их все и выброшу в корзину. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Ребенку нужен отец! И если ты в первую очередь думаешь о ребенке, то должна немедленно вернуться.

— Это так, дочка. Для малыша так будет лучше, - поддержал Родригу Аугусту, хотя никогда не симпатизировал зятю.

Алзира, как всегда, придерживалась другого мнения, но, как всегда, держала свое мнение при себе.

— Я не будут тебя торопить, — сказал Родригу. - Думай до вечера, а после работы я за тобой заеду.

Ниси не произнесла ни слова и сидела, отрешенно глядя перед собой.

И все-таки вечером она поехала вместе с Родригу в особняк Медейрусов. Разве женщина может отказать тому, кого любит, даже если он нанес ей тяжелую обиду? Разве не надеется она всегда на лучшее?

Все слуги вышли встречать Ниси — они были рады возвращению молодой хозяйки, особенно тепло поздоровалась с ней Тиана, как-никак у них были такие доверительные отношения. Тиана надеялась узнать хоть что-то о Жозиасе, о котором продолжала тосковать.

Предчувствие будущих неурядиц кольнуло сердце Ниси, когда она увидела среди слуг Сокорру. Ниси вопросительно посмотрела на Эстелу, и та объяснила:

— Ей так хотелось вернуться. Она мне поклялась, что никогда больше и слова не скажет ни с кем чужим. А я к ней привыкла, так что не могла отказать.

Ниси не верила, что люди меняются. Сокорру по-прежнему будет наушничать Пауле, но тогда она с ней и разберется.

Ужин прошел тепло, радостно, все были счастливы видеть Рикарду на свободе. И хотя его судьба была по-прежнему в руках беспамятной Терезы, уже одно то, что она была жива и чувствовала себя совсем неплохо, уменьшало его предполагаемую вину.

Оказавшись в нарядно убранной цветами спальне, Ниси невольно вздохнула с облегчением — она почувствовала себя дома, она устала, а здесь, наконец, могла отдохнуть. Спокойно и немного грустно смотрел на нее Родригу — как-никак они прошли вместе немалый путь, и, наверное, стоило тратить усилия, чтобы и дальше идти рядом. Пусть вместе им было непросто — много обид, ран, недоразумений. Но сейчас нужно думать только о хорошем.

А наутро вновь начались неприятности. Позвонили из дома Новаэсов и сообщили, что Паула ночью пыталась покончить с собой. На рассвете ее увезли в больницу. Ее жизнь в опасности.

Услышав новость, Ниси пришла в ярость — ни сочувствия, ни жалости к этой интриганке она не чувствовала.

- Вечером ей позвонила Сокорру, — сказала она Родригу. — Сообщила, что я вернулась, и теперь она устроила очередной концерт. Если ты поедешь к ней, я вернусь к родителям и ты больше никогда не увидишь ни меня, ни ребенка — в этом я тебе клянусь.

Как известно, на принуждение Родригу всегда реагировал однозначно — он сопротивлялся.

— Успокойся, — попросил он жену, — и поверь, я сам разберусь, что мне делать. Я всегда это говорил и повторяю еще раз!

— Я уже видела, как ты разбираешься, — устало сказала Ниси. — Но имей в виду, я тебя предупредила.

Решение Ниси было твердым и окончательным. Она сделала над собой немалое усилие, чтобы принять предложение Родригу, но быть снова игрушкой в руках сумасбродной Паулы, зависеть от ее интриг и происков больше не собиралась. Она и сама сумеет достойно воспитать сына. Нечего растить его в этой житейской грязи!

Родригу все-таки поехал в больницу. Поехал, чтобы довести свои отношения с Паулой до логического конца. Убедить ее отказаться от своих посягательств и претензий. Он все же чувствовал себя перед ней виноватым и не мог считать совсем чужим человеком. Их соединял потерянный ребенок. И Родригу казалось, что именно сейчас Паула способна внять голосу разума и понять, что он не хочет терять еще одного.

Для начала он поговорил с лечащим врачом — состояние Паулы было вполне удовлетворительным, доза лекарств минимальной, больная скорее перепугалась и перепугала остальных, чем причинила себе реальный вред.

Это было похоже на Паулу, и Родригу признал лишний раз правоту Ниси: Паула совершила очередную психологическую атаку. Но именно поэтому и следует обезопасить себя от подобных атак в дальнейшем.

Но если Родригу рассчитывал на взаимопонимание, то совершенно напрасно. Паула рыдала, винила его в непомерной жестокости и добилась только того, что Родригу, наконец, вспылил.

— Прекрати свой дурацкий цирк! — заорал он. — Ты здорова! С тобой все в порядке! Мы расстались, и навсегда. Больше не звони мне и не показывайся в офисе! Меня тошнит от твоих идиотских выкрутасов!

Родригу чувствовал, что не в силах выдержать еще одну сцену от Ниси, поэтому просто позвонил домой, чтобы узнать, как там настроение.

Но ничего хорошего не услышал. Ниси увезли в больницу с кровотечением. Ей грозил выкидыш, и Рикарду едва не взвыл. Что бы он ни делал, жизнь старалась загнать его в тупик. Все опять висело на волоске.

Все на волоске повисло и у Терезы. Врачи нашли ее состояние настолько благополучным, что собирались выписать из больницы. Завтра она должна была вернуться в особняк Новаэсов. Что ее там ждет? Беззащитную, слабую, разыгравшую беспамятство и, значит, уязвимую вдвойне.

Бруну и Апаресида мучительно искали средства хоть как-то оградить ее от опасности, но ничего не могли придумать. Тереза попадала в руки того, от кого так отчаянно убегала, кто уже дважды посягал на ее жизнь...

Руй Новаэс, узнав, что завтра должен забрать жену из больницы, облегченно перевел дух. Похоже, полоса несчастий в его о жизни подходила к концу. Заполучив в свои руки жену, он получал назад не только все свое состояние, но и возможность убрать ненужного свидетеля. Чем и собирался заняться в ближайшее время. В сиделки Терезе он выбрал Фатиму, чьими услугами пользовался в самых разнообразных случаях — от массажа до... В общем, он знал, что эта очень неглупая особа сделает для него все, что угодно.

Она была помолвлена с каким-то бухгалтером и собирала себе приданое, так что деньги ей были нужны.

Тереза лежала в спальне одна. Никакого желания выходить за пределы этой комнаты у нее не было. Скоро должна была прийти та, кто будет для нее сиделкой, уж точно тюремщицей и, вполне возможно, убийцей.

Дверь скрипнула, Тереза повернула голову. На пороге стоял Бруну.

— Я поставлю тебе скрытую видеокамеру, — проговорил он негромко. — Ничего не бойся и только не забывай нажимать кнопку.

Бруну говорил, а сам уже прилаживал аппарат.

— Спасибо, сынок, — Тереза невесело усмехнулась. - А ты непременно хочешь знать, как меня убьют?

— Ну, зачем ты так, мама! — возмущенно запротестовал Бруну. — Вот увидишь, она свою службу сослужит.

Он уже кончил свою работу и присел у постели, чтобы поболтать и как-то развеять мрачные мысли матери, но внезапно скрипнула дверь. Бруну обернулся — на пороге стоял Руй и подозрительно глядел на обоих.

— А ну марш отсюда и немедленно! — угрожающе рявкнул он. — Марш из моего дома, соглядатай!

— Я имею право навещать свою мать, — с достоинством ответил Бруну.

- Какой ты сын, ты — преступник! – Руй угрожающе двинулся к Бруну.

Тереза лежала неподвижно, но каких сил ей стоило так лежать!

— Пойдем, отец, нам лучше поговорить где-нибудь в другом месте, — предложил Бруну, и они вышли.

Тереза напряженно прислушивалась к бурной беседе за стеной. Потом захлопали двери, и все стихло. Вошел Руй и, пристально глядя на нее, успокаивающе сказал:

— Я покончил с негодяем, который пришел навредить тебе. Больше никогда он грозить тебе не будет. Я выкинул его в окно!

— Бруну! Что ты сделал с Бруну? — невольно вскрикнула Тереза и побежала в гостиную.

— Ага! Значит, с памятью у тебя все в порядке. Ты прекрасно узнаешь всех вокруг! Выходит, все это время ты врала мне и притворялась, — злобно проговорил Новаэс.

В первый миг Тереза застыла в ужасе — ее словно парализовало. Но осознав, что терять ей уже нечего, почувствовала такую ненависть к своему мучителю, что силы ее будто удвоились.

- Ты пытался убить меня в реанимации! Ты пытался убить меня в офисе! Думаю, что теперь ты не промахнешься! — говорила она, наступая на мужа.

Что за бред ты несешь, Тереза? Мне кажется, у тебя мания преследования. Может, тебя стоит отправить в психиатрическую больницу?

Тереза мгновенно замолчала. Она была в руках этого человека. И не имело смысла вызывать его гнев.

- Я слишком еще слаба, — сказала она. — Мне стоит лечь. - И она поторопилась вернуться в спальню: там хотя бы была иллюзорная защита — видеокамера.

Руй хмыкнул и вышел. Ему хотелось все как следует обдумать. Во всяком случае, обнаружив, что с памятью у нее все в порядке, Тереза сократила свои дни. Или ему выгоднее заставить ее разыгрывать беспамятство и дальше? Для начала он позвонил и отказался от услуг Фатимы.

В сумерках Тереза забылась сном. Руй тихонечко вошел в ее спальню, положил ей на лицо подушку и крепко прижал ее. Еще несколько секунд — и все будет кончено. Решение он принял. Тереза забилась на постели, и в эту минуту в спальню ворвался Бруну. Он отшвырнул отца в сторону и сбросил с лица Терезы подушку. Руй с яростью набросился на Бруну, и отец с сыном покатились по ковру. Руй сумел вышвырнуть Бруну за дверь и вернулся к Терезе. Но его встретил наставленный на него пистолет. Тереза поняла еще днем,

что борьба предстоит не на жизнь, а на смерть и положила себе под подушку пистолет, которым обзавелась давным-давно, пряча его в туалетном столике. Кнопку видеокамеры она благоразумно выключила.

Руй попятился. Вошедший в комнату Бруну мгновенно скрутил ему за спиной руки.

— Бери камеру, сынок, и немедленно уходим отсюда, - твердо сказала Тереза. — Свяжи ему руки, чтобы он не помешал, пока я переоденусь.

— И так не помешает! — ответил Бруну.

Буквально через пять минут из особняка Руя Новаэса вышли элегантная женщина средних лет и молодой человек.

— В полицию! — скомандовала Тереза.

В полицейском участке она потребовала связать ее с комиссаром Селсо, который несколько раз безуспешно приходил к ней в больницу, и дала ему свои показания.

— В тот день в офисе в меня стрелял мой муж.

Бруну ждал, что за этим последуют и другие, еще более сенсационные разоблачения. Но Тереза заполнила протокол, поставила свою подпись, распрощалась с комиссаром и вышла.

В ответ на недоуменный взгляд Бруну она сказала:

— Эту пленку береги как зеницу ока, сынок. Мы воспользуемся ею только в самом крайнем случае. Руй Новаэс хоть и подонок, но он еще и отец моих детей.

Апаресида встретила дочку и внука счастливой улыбкой — все были живы, больше ей ничего не было надо. Она напоила свою несчастную девочку успокаивающим отваром из трав и всю ночь просидела у ее постели, ловя каждый вздох. Что бы ни случилось дальше, пока ее дочь была в безопасности.

Оставшись один в своем особняке — Паула еще не вернулась из больницы после очередного раунда борьбы за Родригу, — Руй должен был признать, что на этот раз промахнулся. Мало того, что он упустил опасную свидетельницу, он дал ей в руки такой материал против себя, что свалит любого матерого зубра. На днях он уже подбирал человека, который мог бы решить для него эту проблему. Подбирал, но не подобрал.

Руй сидел, опустив голову на руки, глубоко задумавшись, и вдруг его осенило — Жозиас! Этот каторжник сидел на крючке у Руя после того, как продал ему сворованное у Ниси колье. Значит, он будет повиноваться беспрекословно и выполнит порученную работу как нельзя лучше. Это во-первых. Во-вторых, его появление не вызовет никаких подозрений у Терезы, которая наверняка вернулась в свой бедняцкий квартал. Зато испугаются Алзира, Ниси и все прочие. Пусть потрясутся, это тоже на пользу делу. Глядишь, Ниси

избавится от своего ублюдка, на радость Пауле. В-третьих, если он попадется в руки полиции, подозрения никак не коснутся его, Руя - маньяк-наркоман в потемках ошибся жертвой — вместо Алзиры убил Терезу — такова будет версия этой смерти. Руй знал, где найти Жозиаса, тот так и не трогался из маленького городка, где когда-то Руй через подставных лиц выкупил у него колье. Теперь Новаэс решил послать за ним Олавинью. Он не собирался посвящать его во все тонкости задуманного — просил отец, озабоченный

несчастной судьбой дочери, старался помочь ей разобраться с соперницей.

А когда Жозиас замочит Терезу, к делу окажется причастным и Олавинью, дав тем самым в руки Новаэса компрометирующий материал. Новаэсу было важно держать его под контролем, а то тот слишком расхорохорился. Контрольный пакет должен находиться у Руя, не стоит и заниматься политической карьерой Олавинью.

Единственный раз он выпустил контроль из рук, и Отавиу, отец Олавинью, его тут же надул.

Партия складывалась неплохо, улыбающийся Руй сидел и оттачивал будущие ходы. Он знал, что и Бруну, и Тереза теперь расслабятся и в ближайшие дни ничего не будут предпринимать.

Убегая, Тереза двигалась навстречу собственной гибели. Новаэс сделает все, чтобы она ждала ее за углом.

Глава 34

Новаэс не случайно искал способ прибрать к рукам Олавинью. В последнее время тот, по мнению банкира, слишком много возомнил о себе. Однако дело было в том, что Олавинью понял: Руй хочет использовать не только его, но и Элизинью. Для сына не было секретом, что его мать пристрастилась к горячительным напиткам, а значит, все меньше и меньше отвечала за свои поступки. Он и сам пытался выудить из нее все, что она знала о коде. Но если это сделал бы Руй, то он, Олавинью, остался бы ни при чем. Поэтому

Олавинью старался всячески настроить мать против Руя, надеясь, что первым узнает код. Если бы он получил доступ к средствам отца, то не стал бы ни с кем делиться. Впрочем, Руй мог бы рассчитывать на какую-то часть доходов в обмен на политическую карьеру Олавинью. Новаэс сумел разжечь его тщеславие, и он уже мыслил себя не иначе как крупным политическим деятелем. Его девизом стали слова: «Молодость к власти! Молодежь обновит Бразилию!»

Олавинью внимательно следил за ходом кампании против Руя, и его восхищала ловкость, с какой Новаэс преодолевал препятствия. Вместе с тем он сомневался, стоит ли ему в открытую связываться с банкиром и не испортит ли эта связь его будущее.

Словом, Олавинью от беспредельного восхищения банкиром Новаэсом перешел к сомнениям насчет той выгоды, которую сулит ему дружба с ним. Вместе с тем он прекрасно понимал, что лучшего учителя по части всевозможного лавирования и уловок ему не найти.

Настораживали Олавинью и еще некоторые факты, которым он старался и не мог найти объяснений. Дело в том, что Элена, как он узнал, получила уже два анонимных письма, в которых говорилось, что тот самый счет, доступ к которому так судорожно искал Олавинью, кто-то использовал за границей.

Тысячи предположений вертелись в голове Олавинью. Возможно, у отца была в Европе любовница, которой он оставил свой код. Или кто-то нашел к нему доступ раньше, чем он, Олавинью.

А иногда его посещали мысли и еще более странные — ему начинало казаться, что отец его жив. Что Фреду видел мертвым совсем не отца, а его двойника...

Из-за всех этих мыслей у Олавинью по временам бывал такой странный вид, что окружающие невольно думали, будто он не в себе. Иные даже задавались вопросом: уж не покуривает ли он травку? Но дело было не в травке, а в отраве, которая туманила голову Олавинью, — он жаждал известности, почета и богатства. И готов бы заплатить за это любой ценой.

Когда Руй предложил ему съездить и переговорить с Жозиасом, Олавинью для начала немного поломался, потом согласился, потребовав оплатить не только проезд, но и накладные расходы.

Руй согласился, и каждый из участников этой сделки счел, что использовал партнера с максимальной для него выгодой.

Перед отъездом Руй вручил Олавинью авторучку и попросил передать Жозиасу. Олавинью кивнул и сунул ручку в карман — он счел ее неким условным знаком, неким сигналом к неведомым ему действиям. И в своих предположениях был не так уж не прав.

* * *

Из больницы Ниси вернулась не в особняк Медейрусов, а снова к родителям. На этот раз решение ее было непоколебимым. Она твердо решила не иметь больше дела с Родригу, а самой решать свою судьбу и судьбу своего ребенка. Но как ни справедливо было решение Ниси, оно, как показали последующие события, было самонадеянным. Не прошло и. дня после ее возвращения из больницы, как в квартале вновь стали поговаривать, что видели лысого крепыша Жозиаса.

Алзиру тут же заколотило от страха. Она боялась за себя, боялась за Ниси, за будущего малыша. Появление Жозиаса сразу ухудшило ее отношения с Аугусту. Ей невольно казалось, что муж упрекает ее за постыдное прошлое, которое продолжает держать их всех в своих цепких лапах и никак не может отпустить, портя жизнь в настоящем и ей, и близким.

Аугусту молчал, ничего не говорил, но, вполне возможно, он упрекал про себя жену хотя бы в том, что столько лет она ничего ему не говорила. Хотя что изменила бы ее откровенность? Он и сам не знал. Но ему казалось: что-то бы изменила...

Как-то Алзира даже спросила его:

— Ну а если бы ты знал, что я была проституткой, ты бы женился на мне?

И Аугусту встал в тупик, не зная, что ей ответить. Честно говоря, наверное, нет. Но теперь так говорить и вовсе не имело смысла...

Главное чувство, которое он испытывал, была жалость — ему было жаль всех: и себя, и Ниси, а больше всего Алзиру.

С появлением Жозиаса у Алзиры вновь появились какие-то тайны от домашних, она стала куда-то ездить, нервничать и не позволяла себя ни о чем расспрашивать. Все в доме напряглись, встревожились, почувствовали, что распоряжается ими лысый крепыш и господин случай.

Спокойствие сохраняли только Луис-Карлус и Жулиу. Сильные, здоровые парни полагались на свои кулаки и, как могли, успокаивали женщин, обещая им покровительство и защиту.

Мужчины твердо решили оберегать Алзиру и Ниси, особенно Ниси, для которой последствия шока могли быть особенно трагическими. Они даже установили что-то вроде дежурства.

Не прошло и дня, как Аугусту наткнулся на улице, поблизости от их дома, на Жозиаса.

Сжав кулаки, Аугусту пошел на негодяя.

— А ну убирайся отсюда немедленно! Нечего тебе здесь шляться! — грозно произнес он. — Вон отсюда! Чтобы духу твоего здесь не было!

— Тоже мне хозяин нашелся! — насмешливо протянул Жозиас. — Захочу и пришью эту суку Алзиру, твою жену.

Такого оскорбления Аугусту не мог стерпеть и набросился на крепыша с кулаками, но тот оказался куда сноровистее. Еще бы, профессиональный убийца! Через несколько минут Аугусту лежал на земле весь в кровоподтеках и ссадинах, с кровоточащей губой. А Жозиас исчез.

Аугусту с трудом поднялся и побрел домой. Его домашние пришли в ужас. Узнав, кто виновник, Луис-Карлус собрался догонять обидчика, но того и след простыл.

Собралась отыскивать Жозиаса и Алзира, но Аугусту строго-настрого запретил ей.

— Он грозился убить тебя, — еле слышно прошептал он разбитыми губами.

Лицо Алзиры окаменело, а на следующий день, ничего не сказав домашним, она вновь исчезла из дома.

Ниси осталась одна. Аугусту отправился на рынок за покупками. Хоть он и чувствовал себя после вчерашнего очень неважно, однако залеживаться в постели не любил.

Ниси, напевая, занималась уборкой, когда на пороге возник Жозиас.

Ниси схватилась за сердце.

— Уходи! — умоляюще проговорила она. — У меня теперь нет ни гроша. В тот вечер, когда ты забрал у меня колье, ты разбил мое счастье. Мне нечего тебе дать. Уходи!

Жозиас задумчиво смотрел на нее, соображая, стоит ли припугнуть ее пистолетом, который держал в руке, или девчонка и впрямь не врет, и из нее ничего теперь не вытрясешь.

Пока он раздумывал, его увидел Луис-Карлус и направился к нему, чтобы хорошенько отделать.

Жозиас понял, что раздумывать больше некогда, и пустился наутек. Рисковать он не собирался. Ему предстояли другие дела, поважнее.

Луис-Карлус бросился было за Жозиасом вдогонку, но вдруг заметил что-то черное на пороге. Он наклонился и увидел оброненный Жозиасом пистолет. Обрадовавшись, он принялся утешать плачущую Ниси.

Вскоре пришла и Алзира. Поглядев на избитого мужа, на испуганную дочь, на пистолет, который рассматривал Карлус, она твердо сказала:

- Я положу этому конец! Вот увидите!

Жозиас, желая разузнать все подробности о семейной жизни Ниси, с тем, чтобы понять, с кого теперь ему тянуть денежки, отправился в особняк к Тиане.

Увидев Жозиаса, Тиана почувствовала себя на седьмом небе. Она не сомневалась, что любовник, наконец, вернулся за ней. Значит, он всерьез любил ее, раз вернулся даже с риском для собственной жизни. Теперь она корила себя за недостойные мысли, за упреки, обиды и была готова на любые жертвы ради того, кто доказать свою привязанность и любовь.

Жозиас усмехался про себя, глядя, как Тиана летает по кухне, готовя ему поесть, как сидела напротив и, преданно глядя в глаза, слушала каждое его слово.

Между прочим он поинтересовался и судьбой Ниси. Тиана сочла это совершенно естественным, как-никак она - дочь, он — отец, но ничего утешительного сообщить не могла. Похоже, что Родригу и Ниси разводятся, и Ниси никогда больше не вернется в особняк, хотя и ждет от Родригу ребенка.

Это были ценные сведения, значит, Ниси все-таки могла стать для отца дойной коровкой — Родригу не оставит своего пацана подыхать на улице с голоду. Что ж, не зря он навестил Тиану: получил то, что хотел.

Глядя на осунувшееся лицо Жозиаса, Тиана жалела его.

— Может, тебе деньги нужны, возьми мое жалованье. Только что получила.

Жозиас снисходительно усмехнулся: что ему такое жалованье? Ему, который привык оставлять в ресторане не одно, а три-четыре жалованья за вечер! А есть у него есть и другие потребности, не только ресторан.

Но на ночь он с Тианой остался. Она была славная баба, и его тянуло к ней.

Сердце любящей женщины всегда вещун. Чем больше вглядывалась Тиана в лицо Жозиаса, тем отчетливее понимала, что он ведет нечистую, полную пороков жизнь. Значит... значит, и, его возвращение вполне может иметь и еще какую-то причину... Сердце Тианы заныло от дурного предчувствия.

- Знаешь, — неожиданно сказала она, — прежде чем что-нибудь тут натворить, подумай обо мне. Я — единственный человек, которому ты небезразличен.

И Жозиас понял, что это правда. Однако эта правда ничего не меняла в его жизни. Пока ему необходимо было купить пистолет. А для этого ему нужны были деньги. И эти деньги должна была дать ему Алзира. Потому что получить обратно от этой семейки пистолет после того, как он грозил им там всем убийством, вряд ли получится.

И Жозиас продолжал терроризировать Алзиру, навещал Тиану и приглядывал за домом Апаресиды, соображая, когда ему лучше осуществить задуманное.

Между тем Тереза пыталась получить от Новаэса сведения о фирмах, которые принадлежат ей. Однако Руй, дожидаясь со дня на день совсем иного известия, тянул время, всячески увиливая от разговора.

Тереза даже привлекла к разговорам с Руем Фреду, но и Фреду ничего не мог добиться от заупрямившегося банкира.

- Ты должна пригрозить ему пленкой, мама, — сообщил ей Бруну. — Должна сказать, что отдашь ее на телевидение, что покажешь Конраду, — одним словом, пусть все знают, что банкир Новаэс пытался убить свою жену.

Но Тереза пока не решалась на это сильнодействующее средство, ей все казалось, что она добьется своего и более мирным путем. Ей претили насильственные меры. По ее мнению, методом террора и шантажа действовали только преступники вроде бывшего мужа Алзиры, который буквально сживал со свету несчастных соседей. Тереза очень сочувствовала Ниси и рассказала об их страхах Клотильде. От Клотильды о возвращении Жозиаса узнал и Родригу.

Упоминание о лысом крепыше всколыхнуло в Родригу недобрые чувства. Он вспомнил слова Паулы о сговоре между этим преступником и Ниси. Об опасности, которая грозит его жизни. Но сейчас опасность грозила жизни его ребенка, потому что Ниси жила в ненормальной обстановке, и он стал опять появляться в доме Аугусту, уговаривая Ниси переехать в особняк. Когда бы он ни приехал, он видел Жулиу, который непременно вертелся неподалеку от его жены. Ревнивого Родригу это крайне раздражало. Еще и по этой причине

он страстно желал, чтобы Ниси уехала отсюда.

Но Ниси не поддавалась на уговоры. Как ни страшно ей было по временам в родительском доме, но здесь она чувствовала себя хозяйкой, здесь ее не унижали, не оскорбляли. Здесь к ней и ее будущему ребенку относятся с любовью. А Родригу? От Родригу она никогда не знала, чего ей ждать. Он мог выкинуть любой фортель, оправдать любой свой самый мерзкий поступок. С ним она теряла уверенность в себе, а без этой уверенности ей было невозможно. Словом, Ниси стояла как скала, и Родригу никак не мог ее сдвинуть

с места.

Алзира старалась изо всех сил, чтобы дочке дома жилось поспокойнее. Она пошла и заняла денег для Жозиаса у Горети. Горети убеждала Алзиру, что не стоит идти на поводу у Жозиаса — от него деньгами не откупишься.

— Я и сама знаю, что это не выход. Но мне кажется, я его нашла, вот увидишь! — отвечала Алзира.

И Горети, жалея Алзиру, дала ей в долг. А Ниси внезапно переменила решение. Ей приснился ночью сеньор Эдуарду Медейрус, который сказал: «Я прощаю тебе твою вину, девочка. Возвращайся обратно в особняк. Подумай о своем ребенке!»

Как все беременные, Ниси стала страшно суеверной. Проснувшись, она долго лежала и думала о своем сне. Сеньор Эдуарду стоял как живой у нее перед глазами, и его слова звучали у нее в ушах. Наконец, она решила, что это повеление свыше и она должна его слушаться. Тем более что сеньор Эдуарду наконец-то простил ей ее невольную вину.

Когда она сообщила о своем новом решении матери, та только вздохнула: у молодежи всегда семь пятниц на неделе, но удерживать не стала — уж очень тут им всем неспокойно.

Ниси заторопилась с переездом, предупредила по телефону Эстелу, которая очень обрадовалась, и попросила Жулиу помочь ей с вещами. Луис-Карлус в этот день поехал куда-то с очередным клиентом.

Вернувшийся домой Родригу с изумлением увидел, как Жулиу несет Ниси на руках на второй этаж. У него даже глаза округлились от изумления и негодования. Ну и ну! В его-то доме!

— Не сметь! Не позволю! — начал он кричать вместо приветствия.

— Твоя жена плохо себя почувствовала, — отвечал ему Жулиу. — А если ты в чем-то ее подозреваешь, дружище, то судишь по себе.

Ниси и вовсе ничего не сказала, почувствовав себя вновь обиженной, и, когда Родригу, опомнившись, пришел к ней, чтобы выразить ей свою радость, сухо бросила:

— Полагаю, тебе будет гораздо удобнее спать, гостиной.

Родригу тут же разозлился, подумал, что дыма без огня не бывает, что подозрения его возникли не на пустом месте, взял постель и отправился в гостиную.

Сокорру тут же сообщила Пауле о переменах в доме и о том, что сеньор Родригу ночует в гостиной.

Новость была кисло-сладкая. Но Паулу утешило, что Родригу так бешено ревнует Ниси к Жулиу. Она опять нашла слабое место, куда стоило нанести удар. Перед глазами у нее смутно забрезжила картина: Ниси и Жулиу обнимаются, лица у обоих радостные, счастливые. Она вспомнила пленку, которую когда-то украла у Бруну. Интересно, где теперь эта пленка? Хорошо бы отыскать ее и преподнести Родригу подарочек. Вот он бы обрадовался! Паула представила себе гневное лицо Родригу, позорное изгнание Ниси. Все опять

становилось возможным. Ничего еще не было потеряно.

Поглядев на разрумянившееся лицо дочери, Новаэс тут же сообразил, что Паула опять что-то задумала. Неужели она все еще не отказалась от мысли женить на себе Родригу? На этот раз он не одобрял упорства дочери.

Глава 35

Жулиу с грустью возвращался домой. Он не верил, что Ниси будет хорошо в этом богатом и таком недобром особняке с придирчивым и ревнивым мужем. «И что хорошего она в нем нашла?» — вновь и вновь задавал себе вопрос Жулиу. Его самого очень ранила ревность Элены, которая с тех пор, как Ниси вернулась домой, без конца с ним ссорилась. Сколько ни пытался он убедить Элену в своей любви, у него ничего не получалось. Элена не простила ему дружбы с Ниси. И считала, что они расстались. Хотя Жулиу все-таки надеялся,

что она еще одумается, еще вернется к нему.

Тем более что и Ниси теперь уехала. Двор их сейчас опустел. А может, и ему стоит куда-нибудь податься? Ничего у него здесь не ладится. Может, стоит расправить крылья и махнуть куда-нибудь подальше?..

Только еще предположив такую возможность, он уже другими глазами оглядел все вокруг, словно бы прощаясь с надоевшими домами и тесным пространством, которое мешали ему развернуться. Ревность тоже была тесным пространством, которое мешало развернуться любви.

Жулиу с удивлением подумал, что уже гораздо меньше тоскует по Элене. Мечта о неведомом мире словно бы смирила его с потерей. Проводив Ниси, он и с ней словно бы простился. Что-то новое просыпалось в его душе, какая-то готовность к переменам.

Занятый своими мыслями, Жулиу не обратил внимания на тень, что метнулась к кустам от дверей Апаресиды. Ниси не было, и он больше не нес постоянной караульной службы.

Жулиу уселся на порог гаража и, глядя в звездное небо, продолжал мечтать. Олавинью дожидался Жозиаса в лесной лачужке. Про себя он посмеивался: расчеты Новаэса не оправдались — Родригу не только не сбежал от Ниси, убоявшись тестя-каторжника, наоборот, вернул ее в особняк. И Ниси со страху не сникла. Так что Руй отправлял своего протеже обратно. И, как всегда, поручил и это дело Олавинью, попросил довезти подопечного до отдаленной железнодорожной станции.

Жозиас пришел много позже, чем должен был, и него явно пахло вином.

— Ну что, едем? — поинтересовался Олавинью.

— Да нет, не едем, — весело ответил Жозиас.

Клиент сделал контрпредложение и пообещал заплатить вдвое больше. Так что я думаю. И еще мне нужно возвратить кое-какие старые долги. Отъезд отменяется — доберусь, когда надумаю.

Олавинью сделал вывод, что у Жозиаса было от Новаэса и еще какое-то неведомое ему поручение. И осторожно продолжил разговор.

— Банкир Новаэс — человек щедрый, — сказал он. - Если он заинтересован в деле, то, наверное, согласится на большую сумму. Я думаю, имеет смысл с ним поторговаться.

— Вот и торгуйся, раз он выбрал тебя в посредники, - предложил каторжник.

— И поторгуюсь, — согласился Олавинью, у которого невольно заблестели глаза. Он сообразил, что слупить с Руя хоть сто тысяч, большую часть положит себе в карман, а меньшую отдаст этому проходимцу.

Жозиас, думая о чем-то своем, очевидно, приятном, молча сел в машину Олавинью, и они вернулись обратно в город.

Руй, услышав о контрпредложениях клиента и новых требованиях Жозиаса, понял, что дело не выгорело. Тереза оказалась хитрее, чем он думал. Ладно! У него в запасе еще не один ход. Вступать в торги он не собирался и небрежно сказал Олавинью, что дело и близко не стоит таких денег, каких потребовал Жозиас, поэтому лучше о нем забыть. Он, Новаэс, снимает свое предложение.

Вот и все, что был уполномочен передать Жозиасу Олавинью, к большому своему разочарованию. Новаэс понял, что Тереза предложила Жозиасу деньги за то, чтобы тот дал показания в полиции против него, Руя Новаэса, и пошел в полицию сам.

- Выстрел был сделан мной, но совершенно случайно, — заявил он комиссару Селсо. — Я понятия не имел, что за занавеской находится моя жена.

- А почему вы не признали своей вины сразу?

— Я слишком привязан к своей жене, я бы не пережил, если бы был ее убийцей, — ответил банкир Новаэс.

Он прекрасно знал, что теперь ему грозит разве что условное наказание за дачу ложных показаний, но, поскольку никто не пострадал, вряд ли кто-то будет к нему привязываться.

А поскольку знал об этом и комиссар, то разговор был исчерпан.

Среди бумаг, подписанных Терезой, была и доверенность, дающая ее мужу, банкиру Новаэсу, право на управление ее имуществом. «Пускай теперь Тереза попробует и отнимет у меня это право», — усмехнулся Руй. Он подвергнет ее экономической блокаде. А если она соберется со своими разоблачениями в полицию, то она опоздала: состава преступления уже нет — он сделала упреждающий ход.

Обезопасив себя таким образом, Руй Новаэс приготовился ждать дальнейших действий противника.

Жозиас сидел в своем ветхом убежище и серьезно раздумывал, кого ему предпочесть: Новаэса или Терезу? Он прикидывал, как надолго хватит ему предложенных денег. Травка стоит дорого. А торговец травкой, который пустил его к себе пожить, в долг ему ничего не дает. Соображал, сколько может набавить Руй. Что ни с Родригу, ни с Ниси много не получишь, это он уже понял. Как он жал на них, как грозил и тому, и другому, но суммы были ничтожными. Оставалась Алзира, с нее, похоже, можно было кое-что еще получить.

И еще, похоже, он уже достаточно намозолил всем глаза и ему пора сматываться. Жозиас вспомнил, что собирался сегодня навестить Тиану, но ему не захотелось тащиться к ней. Он не любил слезных прощаний, а без слез с Тианой не простишься. Да и вообще он не собирался прощаться. Вот получит отступное от Терезы и махнет тогда Тиане ручкой издалека. Он — свободный человек, у него своя жизнь, свои планы.

* * *

Тиана прождала Жозиаса всю ночь. Она знала, что он покуривает травку, что по временам бывает не в себе. Но сейчас сердце ей говорило другое. Она боялась, что Жозиас исчезнет, не сказав ей ни слова. А она-то думала, что на этот раз он заберет ее с собой. Она уже приготовилась к дальней дороге, к любым превратностям, но только не к тому, что останется здесь навсегда. Одна мысль об этом казалась ей невыносимой. Она могла бы и сама пойти в лачужку торговца наркотиками, где остановился Жозиас. Но она

ждала. Ждала появления Жозиаса, как ждут манны небесной.

Ниси точно так же ждала его исчезновения. Переселившись в особняк, она все равно не знала ни минуты покоя. Не далее как вчера Жозиас угрожал Родригу, тот был готов отдать ему и часы, и все, что было в бумажнике, лишь бы он оставил в покое и его, и Ниси. Слава Богу, разбойника заметил охранник и отнял у него пистолет, которым тот грозил хозяину. Хорошо, что у них в особняке есть охранник, а что грозит дома ее матери? Ниси места себе не находила от беспокойства. Утром перво-наперво она спешила узнать

новости об Алзире и Аугусту.

Навестив родительский дом в это утро, она никого не обнаружила. Мать опять таинственно исчезла неведомо куда, как исчезала в последние дни не однажды.

На стуле сиротливо висел материнский жакет, в котором она обычно ходила. Ниси обшарила карманы и нашла смятую бумажку — адрес Жозиаса. Наверное, он опять назначил ей встречу, и что там ее ждет, бедняжку?

Ниси торопливо вышла на улицу, остановила такси и назвала улицу на самой окраине.

Нужный дом оказался жалкой-прежалкой развалюхой. Ниси вышла из машины и распорядилась:

— Ждите меня ровно пять минут. Если я не выйду, поезжайте и вызывайте полицию.

С бьющимся сердцем Ниси вошла в полутемное помещение.

— Мама! Мама! — громко позвала она. — Это Ниси! Мама!

Из угла раздался стон, и она кинулась туда, хотя все в ней сжималось от страха.

На полу корчился человек. Наклонившись, Ниси. узнала Жозиаса. Он явно хотел ей что-то сказать, хрипел и указывал рукой в противоположный угол, потом в горле у него что-то забулькало, он дернулся, вытянулся и больше уже не шевелился.

Ниси с ужасом смотрела на мертвеца. Она боялась его при жизни, мечтала избавиться от него, но избавление пришло таким страшным путем, что она не испытала никакого облегчения.

Она смотрела на растекающуюся лужу крови, на нож, торчащий из горла, — явную самоделку. Длинное лезвие ушло в горло только наполовину, и обращала на себя внимание странная изогнутая ручка. Ниси невольно схватилась за нее — и тут же испуганно отдернула руку.

А на улице уже гудела полицейская машина. Ниси даже не сопротивлялась, когда двое полицейских повели ее к выходу. Молча села в машину, доехала до полицейского участка.

И только когда комиссар Селсо начал допрашивать ее, до нее дошел весь ужас ее положения.

—— Я не убивала его! Нет, нет, не убивала, — твердила она в испуге.

— А я, к сожалению, не могу вас отпустить, — говорил ей комиссар. — Все улики против вас. Вас арестовали практически на месте преступления. На рукоятке ножа отпечатки ваших пальцев.

— Да, конечно! Я за него взялась. Но это все глупость. Нелепость. Я расскажу все, как было. Я не убивала его, клянусь, не убивала.

— Найдите себе хорошего адвоката, сеньора, — посоветовал комиссар. — Больше я ничем не могу вам помочь.

- Тогда свяжите меня немедленно с моей семьей, — сообразила Ниси. — Пусть сейчас же пришлют адвоката.

Все случилось так быстро и было так нелепо, что она не сомневалась: кошмар рассеется тоже мгновенно.

Однако кошмар не рассеялся. Ниси отвели в камеру предварительного заключения. Когда она оказалась среди испитых, со злобными лицами женщин, воровок и проституток, когда она поняла, что может остаться здесь надолго, то до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться.

Одна из женщин подошла к новенькой и положила руку ей на плечо.

— Если кто обидит эту овечку, будет иметь дело со мной, — сказала она. — Не бойся, милая. Меня зовут Креуса, а тебя как?

— Ниси, — прошептала несчастная женщина.

Родригу, с которым бедняжка повидалась позже, пообещал ей найти таксиста, который мог подтвердить, что она пробыла в лачуге считанные секунды. Но прежде чем искать таксиста, он поехал к самому известному адвокату по уголовным делам, сеньору Кабралу.

Вскоре Ниси вызвали на свидание с адвокатом. Выслушав все, что она ему рассказала, адвокат Кабрал посоветовал:

— Признайте свою вину. Хотя я вам, безусловно, верю. Однако вы дольше просидите в камере, если будут искать убийцу. Поскольку вы беременны, а убитый — матерый уголовник, который терроризировал всю округу, ни один присяжный вас не осудит.

- Но я же не убивала! — разъярилась Ниси. — Я не позволю, чтобы мой сын считал, что у него мать убийца.

— Ну что ж, — адвокат развел руками, — ваша воля.

— Мне кажется, вам будет трудно защищать мои интересы, — сухо сказала Ниси, и Родригу понял, что нужно искать другого адвоката.

Навестили дочь в тюрьме и Алзира с Аугусту. Оба были расстроены, подавлены, но бодрились изо всех сил.

— Выходит, ты попала в тюрьму из-за меня, девочка, — со слезами говорила Алзира. — А я-то.. . Я тоже для тебя старалась!.. Да будь он проклят, день и час, когда я повстречала на своём пути этого человека!

— Тогда бы и меня не было, — попыталась успокоить мать Ниси. — Ничего! Теперь самое страшное позади! И хорошо, что никто из нас не причастен к этому убийству. А убийца найдется.

— Конечно, найдется, — подтвердили родители и переглянулись. Им хотелось задать друг другу много вопросов, но они боялись обнаружить свои подозрения. Однако дома Аугусту не выдержал и спросил:

— Куда же ты ездила все это время, Алзира? Неужели на свидания с Жозиасом?

— С ним я тоже виделась, но ездила в Рио. Теперь мне скрывать нечего. Скажу честно, я просто мечтала его убить! Один мой знакомый из прошлых времен готов был мне помочь, но деньгами. Одолжил солидную сумму, чтобы от него откупиться, вот я и ездила за чеком. Теперь я его порвала, нам лишние долги ни к чему! Мне-то хотелось, чтобы мне помогли с ним расправиться, но никто не взялся марать руки.

— Кто-то взялся и замарал. А отвечает теперь наша Ниси, — печально проговорил Аугусту.

Алзира с молчаливым подозрением уставилась на мужа.

— Ты думаешь, я? — усмехнулся Аугусту. — Убил и посадил дочку в тюрьму. Хорошего же ты обо мне мнения!

— Прости, — извинилась Алзира. — Я совсем с ума схожу. Просто все это время мы с тобой думали об одном и том же. И оба могли стать убийцами.

— Это верно, — согласился Аугусту.

А на другой день он отправился в полицейский участок и признался, что он убил Жозиаса. Ему была нестерпима мысль о страдающей Ниси. Комиссар Селсо был опытным следователем, ему не нужно было объяснять, что отец просто-напросто пытается спасти дочь. Никаких оснований подозревать Аугусту у полиции не было.

Тереза не сомневалась, что убийство подстроил Новаэс. Раз провалилось ее убийство, Руй убрал ненужного свидетеля. И эта версия была очень похожа на правду.

Родригу нанял нового адвоката, доктора Капо, который выручил не одного своего подзащитного. В юридических кругах высоко ценили этого живого, остроумного человека, которого судьба сделала инвалидом, лишив возможности ходить.

— У меня два колеса фортуны, — шутил он, показывая на большие колеса своей инвалидной коляски. — Начнем с того, что добьемся, чтобы наша Ниси боролась за свободу на свободе, — сказал сеньор Кайо Родригу, — а потом уж распутаем и все остальное. Беременной женщине нечего делать в камере.

Известие, полученное от Сокорру, о том, что Ниси вот-вот вернется в особняк, не обрадовало Паулу.

— Она впитала порок с молоком матери, — твердила она, — Ниси — убийца, ей самое место в тюрьме.

— Там она и останется, — очень уверенно пообещал дочери Руй.

А Ниси после разговора с Кайо впервые уснула в камере спокойно. Теперь она знала, что ее дело находится в надежных руках. У нее появилась надежда. Если бы не чуткая Креуса, Ниси уснула бы с этой надеждой навсегда. Креуса мгновенно уловила, что в потемках происходит что-то неладное, вскочила и успела вовремя вырвать нож из рук молоденькой проститутки. Проснувшаяся Ниси в ужасе смотрела на происходящее.

— Ну и кто же тебя нанял? — спрашивала Креуса.

— А кто его знает, — пожимая плечами, отвечала та, - один пожилой, солидный, а другой молоденький.

— Охрана! Охрана! — наконец закричала очнувшаяся Ниси.

Благодаря этой несчастной случайности, едва не стоившей Ниси жизни, и еще потому, что, наконец, нашелся таксист и подтвердил, что Ниси находилась в лачуге совсем недолго и сама просила вызвать полицию, Ниси под ручательство доктора Кайо выпустили на свободу.

Какой счастливой она почувствовала себя, оказавшись дома, в своей спальне! После стольких ночей тревог и беспокойства, после занесенного над ней ножа она, наконец-то, была опять в безопасности.

Счастлив был и вернувшийся вечером Родригу. Он столько пережил за последние дни, что просто не мог поверить: неужели Ниси опять рядом с ним, живая, здоровая? И с ней, и с ребенком ничего не случилось.

— Как ты добралась? Неужели одна? — расспрашивал он, целуя жену.

- Нет, меня привез Жулиу, — ответила Ниси. — Мама не хотела никого тревожить.

И это ненавистное Родригу имя отравило всю его радость.

Глава 36.

После жуткой встречи с убийцей Жозиасом, который выследил ее в доме Апаресиды, Тереза не могла там оставаться там и жила у Элены. Фреду стал ее консультантом, помогал разобраться в делах. Тереза, наконец, поняла, что единственное ее спасение — это деятельность, это активность.

- Мне нельзя было прятать голову под крыло.

Однажды Фреду пришел очень радостный: оказалось, что квартира, где они всегда жили с Новаэсом и откуда он ее выгнал, принадлежит ей, Терезе.

— Ты можешь поселиться в ней хоть завтра, — сказал Фреду. — И я так бы и поступил. Ты больше не бездомна, Тереза!

Терезу не смутили запертые замки. Она была законной владелицей и имела право их вскрыть. Войдя в квартиру, она распорядилась поставить новые и приказала упаковать вещи мужа. В ее доме, с ней рядом не будет жить убийца!

Паула крайне изумилась, обнаружив у себя в доимее такие перемены.

— Ты можешь остаться жить со мной и с Бруну, - предложила ей Тереза. — А потом мы возьмем к себе бабушку.

— Еще чего! — возмутилась Паула. — Если ты выгоняешь отца из дома, я уйду вместе с ним.

— У меня есть для этого основания, — грустно сказала Тереза. — Если хочешь знать правду...

Бруну поставил сестре кассету, и Паула увидела отца, прокрадывающегося в потемках к постели. Вот он кладет на лицо Терезы подушку...

— Я понятия не имею, кто сфабриковал против отца эту гадость, — заявила она нервно. — Не знаю и знать не хочу! Распорядись собрать и мои вещи. Я уезжаю вместе с отцом!

Тереза печально смотрела на свою своенравную неуемную дочь.

— Не забывай, что наши двери всегда для тебя открыты, — сказала она. — И двери, и сердца.

* * *

Руй только чертыхнулся про себя и переселился с Паулой в свой офис. С этого дня они расположились в нем словно в гостинице.

— Почему ты не снимешь нормальную квартиру, папа? — злилась Паула.

— Твой отец теперь бедный человек, — отвечал Руй, которому выгодно было разыгрывать из себя жертву.

Тереза не забывала своих друзей и по-прежнему частенько навещала особняк Жордан. Клотильда редко бывала дома, и она проводила время с Горети, которая сидела и шла подвенечные платья.

А Клотильда наслаждалась новой романтической жизнью. У нее с Америку начался роман. Они назначали друг другу свидания то в парке, то в музее, то на выставке цветов, то еще на какой-нибудь выставке. Вечерами они вместе ужинали в маленьких ресторанчиках при свечах, беседовали о путешествиях, книгах, читали друг другу стихи.

И чем доверительнее они беседовали, тем приятнее им становилось друг с другом.

Америку показалось, что в Клотильде он может обрести не только друга, но и женщину, чего никогда не могло случиться в его жизни с Горети. Ведь Горети была молода и любила другого. А Клотильда по-прежнему сохраняла свой женский шарм, несмотря на возраст. Перед Горети Америку чувствовал себя виноватым, она жила при нем как сиделка, как экономка, а Клотильда могла стать ему настоящей женой. Он расстраивался из-за того, что раньше не доверился женской интуиции Клотильды. Брак с Горсти теперь ему казался

ошибкой, и он сожалел о ней.

Но и сейчас еще было не поздно все исправить.

— Когда вы впервые прислали мне стихи, я поняла, что между нами все возможно, — сказала ему Клотильда, когда они сидели на террасе уютного кафе и любовались черными лебедями.

— Я? — удивился Америку. — Это вы, Клотильда, первая почтили меня своим вниманием.

— Господи! — засмеялась Клотильда. — Неужели вы стесняетесь сделанного шага и боитесь признаться во всем откровенно? Вы же первый прислали мне чудесный сонет Камоэнса, и я оценила ваш вкус.

— Вам передала его Симони? — уточнил Америку, начиная о чем-то догадываться.

— Да, и потом передавала каждый день по сонету. А что же? — недоуменно спросила Клотильда. — Разве не вы их переписывали?

— Я. А девчонка бессовестно надула нас обоих, мы, романтические души, попались на ее детскую удочку, раз уж дело дошло до признаний, то расскажу все, как было.

И Америку рассказал, с чего и почему он взялся переписывать сонеты Камоэнса.

— Но ведь мы не сердимся на Симони? — спросил он, нежно беря Клотильду за руку. — Она сделала доброе дело. Тонкая детская душа уловила, что мы подходим друг другу...

— Да, конечно, — согласилась Клотильда, но все-таки какой-то едва заметный осадок остался у нее в душе после этого разговора. Хотя внешне ничего не изменилось в их отношениях, и они по-прежнему совершали долгие прогулки и помногу беседовали.

Для Горети не была тайной романтическая дружба Клотильды с ее мужем. Она наблюдала за ней со странным чувством облегчения. Эта дружба словно бы развязывала руки и ей, давая право и на свою внутреннюю жизнь, и на свои личные чувства.

Занимаясь делами Терезы, Фреду стал чаще бывать в городе, и Горети уже не гнала его, когда он приходил посидеть с ней. Как только у Фреду появилась возможность сидеть и разговаривать с Горети, он перестал видеться с Вивианой.

— У каждого возраста свои радости и утехи, девочка, — отвечал он на упреки и просьбы своей юной возлюбленной. — Найди себе паренька под стать и увидишь, как быстро ты позабудешь дядюшку Фреду.

Вивиана сердилась, нервничала, страдала, но мало-помалу смирилась с очевидностью. И Рикарду, который готов был следовать за ней повсюду, чаще и чаще оказывался ее спутником.

Дело Рикарду после заявления в полиции Руя и Терезы было закрыто, и он с головой ушел в благотворительную деятельность, которой занималась и Вивиана. Только рядом с ней Рикарду чувствовал себя счастливым. И глядя на его сияющее лицо, улыбалась порой и черноглазая смуглая девушка.

С беспокойством глядя на бледную, вечно сидящую взаперти Горети, Фреду предложил ей провести денька два ферме.

Тебе просто необходим глоточек свежего воздуха, — уговаривал он ее. — Поверь, тебе совершенно ничего не грозит, я буду паинькой.

— Да, пожалуйста, — жалобно попросила Горети, и Фреду понял, что его предложение принято.

Как давно они не были вместе! Одни! На природе!

Для обоих это было и великой радостью, и нелегким испытанием. Но они его выдержали с честью. Не в их правилах было воровство и утайки.

Фреду был бесконечно внимателен к Горети, и за каждым его жестом, движением, поступком она чувствовала одно — любовь, любовь, любовь.

Фреду познакомил Горети с Мануэлем. Слепой жил у него на ферме уже около десяти лет, и Фреду обращался с ним как-то особенно уважительно и ласково. Почтительно наклонилась к нему и Горети, когда Фреду представил ее.

— Вот женщина, которую я люблю, — сказал он.

Слепой провел руками по склонившемуся к нему лицу, и губы его тронула ласковая улыбка.

— Женись на ней, мой мальчик, — произнес он растроганно, — я благословляю тебя.

Горети и Фреду переглянулись — это было их Заветным желанием. Но осуществимо ли оно?

По приезде в Сан-Паулу Фреду, наконец, набрался смелости и завел разговор, на который не мог решиться вот уже несколько лет. Он выбрал сумеречное время, когда Клотильда сидела у окна и печально смотрела в сад. Наверное, мысли, которые томили ее, тоже были невеселыми.

— Я ведь все знаю, мама, — вдруг сказал он каким-то странным, чуть хрипловатым голосом.

Клотильда беспомощно встрепенулась и застыла, отводя взгляда от мужской фигуры, которая неясно вырисовывалась в полутьме.

Да, в потемках им было легче вести такой трудный, такой неожиданный разговор.

— А отец живет у меня на ферме вот уже много лет. Но я только недавно узнал вашу историю, — продолжал говорить Фреду.

— Отец? Он жив? Поедем к нему, сыночек! — Клотильда прижалась к сыну и уже не стесняясь плакала.

— Он слепой, — тихо сказал Фреду.

— Я тоже всю жизнь прожила как слепая, — проговорила сквозь слезы Клотильда.

— Да, всю жизнь ты старалась соблюдать приличия и поэтому часто была жестокой.

— Неужели? А мне казалось, что я старалась не быть несчастной, — горько призналась Клотильда.

Так они и стояли, обнявшись, мать и сын, которые жили рядом в вечной разлуке.

Юной девушкой Клотильда была помолвлена с Эдуарду Медейрусом, но не любила его. Она была влюблена в скромного служащего фирмы своего отца — бедного застенчивого юношу. Он и не помышлял о хозяйской дочери, хотя сердце его трепетало при виде очаровательной Клотильды.

Клотильда сама сделала решительный шаг навстречу своему счастью. Но счастье оказалось недолгим. После такого семейного скандала беременную Клотильду родители увезли в Европу. Фреду родился в Брюсселе. Жениху было отправлено письмо с отказом без указания каких бы то ни было причин. И вот всю жизнь она прожила, поддерживая семейную легенду о маленьком братике, который родился у ее матушки на склоне дней.

Клотильда боялась лишний раз приласкать ребенка. Он рос без ласки. Она жила без любви. О судьбе своего возлюбленного она узнала только сейчас, от сына. Его выгнали с работы, избили, изуродовали, он ослеп. А потом его приютил на ферме Фреду... Жизнь была сломана у обоих, но что теперь печалиться? Поздно.

— Прости меня. Ты меня простил? — спрашивала сына Клотильда.

— Я ни в чем не винил тебя, значит, и прощать мне нечего, — тихо сказал Фреду. — Так что? Ты хочешь повидать отца?

Клотильда только кивнула, заливаясь слезами.

— Хорошо, поедем. Скажи мне, когда будешь готова Клотильда опять молча кивнула.

Но готовилась она дольше, чем думала. Не так-то просто было посмотреть в слепые глаза собственной судьбы.

Америку видел, что с Клотильдой что-то произошло. Стихи, романтические разговоры больше не радовали ее. Да и та доверительная близость, которая, казалось, возникла между ними, куда-то исчезла. Они опять были чужими.

А Клотильде ничего не хотелось объяснять. Она смотрела на всех холодно, отчужденно.

У Америку возникло ощущение, будто эта женщина смеялась над ним, будто поманила его куда-то и бросила, вполне возможно, они сами себя обманули и что-то важное ушло из его жизни, и жить ему стало неинтересно. А через несколько дней с ним случился удар, Горети отвезла его в больницу.

— Вот видишь, Бог не хочет нашего счастья, — тихо сказала Горети Фреду. — Я сейчас не могу оставить его.

— А я тебя и не прошу об этом, — так же тихо ответил Фреду. — Только увидишь, рано или поздно мы все равно будем вместе.

Эстела Медейрус узнала, что ее отец, сеньор Эдуарду Медейрус, изменял ее матери, и это открытие для нее, преданной и любящей дочери, было тяжелым ударом.

Эстела и не подозревала, что может так переживать давнюю измену. Наверное, и Тадеу она так безумно ревновала потому, что знала: его измены, если только он изменит ей по-настоящему, она не перенесет.

А о том, что такое случилось с отцом, сообщил им всем Сиру. Больше скрывать это не представлялось возможным — семья Медейрус должна была принять в свой клан еще одного члена — сеньору Дуду Резенде. Оказалось, Дуда была их сестрой и вдобавок держательницей половины акций.

На Эстелу большее впечатление произвело родство, на братьев — акции.

Впрочем, оба брата ничего не имели против того, чтобы иметь деловым партнером Дуду: в последнее время их фирма держалась на плаву только благодаря ее деловым качествам и связям.

Дуда и сама долгое время не знала, кто ее отец. Ее мать — известная журналистка Франсиска Резенде, никогда не рассказывала о нем, ее связь с Эдуарду была мимолетной, и она никогда не искала его и ничего от него не хотела. Однако Эдуарду не забыл Франсиску, следил за ней по газетам, журналам, из одного интервью узнал, что у нее есть дочь, Эдуарда, родилась в таком-то году. Все совпадало. Он написал Франсиске, и с тех пор они стали видеться раз или два в год.

Медейрус-старший следил за учебой дочери и, оценив ее способности и деловые качества, перевел на нее перед смертью половину акций, поручив контроль за делами фирмы. Он не ошибся, фирма продолжала свою деятельность благодаря совместным усилиям Эдуарды и Сиру.

Как ни смешно, но Родригу больше всего обиделся на то, что Ниси раньше него оказалась в курсе дел. Как выяснилось, она знала обо всем еще со времени своего пребывания в Париже, когда там подружилась с Дудой.

— Ну что я тебе говорила? Две гонки мы уже выиграли! - весело сказала Дуда Ниси, имея в виду наладившуюся семейную жизнь с Родригу и освобождение Рикарду.

Ниси вздохнула — ведь на ней висело обвинение. Успокаиваться было рано: Паула вернулась в дом Терезы, под материнское крылышко, сказав, что не может больше жить с отцом, так как он требует от нее, чтобы она переспала для пользы дела с каким-то сенатором.

Тереза сочувственно обняла дочь, а Бруну сестре не поверил.

На следующий день изумленная служанка наблюдала, как Паула шарит по полкам, где у Бруну лежали кассеты.

Гонки продолжались.

Глава 37

Проверив некоторые факты, Кайо вынужден был огорчить Ниси:

— В день убийства твоя мать действительно ездила в Рио, только уехала она туда не утром, а лишь после полудня.

— Вы хотите сказать, что она все-таки могла... убить? — растерялась Ниси, но уже в следующее мгновение решительно встала на защиту матери. — Нет, даже если бы мама отважилась на такой поступок, она бы не вернулась из Рио, а стала бы там скрываться. Она бы испугалась.

— Ладно, Селсо еще раз допросит сеньору Алзиру, и, я надеюсь, доберемся до истины, — сказал Кайо.

Ниси же сама попыталась вызвать мать на откровенность, и на сей раз Алзира сообщила новые подробности:

— Я встретилась в тот день с Жозиасом. Спросила, сколько денег он хочет получить за то, что оставит нас в покое. Он назвал такую сумму, которую я могла занять только в Рио, у моего давнего знакомого. Поэтому и поехала туда. А торговец наркотиками все видел — и как я входила, и как выходила от Жозиаса.

— Но ведь он исчез, — напомнила ей Ниси. — Кто сможет поверить тебе на слово?

—Я верю маме! — сказал находившийся здесь же Луис-Карлус.

Их беседу прервал междугородный телефонный звонок — знакомый Алзиры сообщил ей, что бежавший торговец наркотиками находится сейчас в Рио-де-Жанейро.

— Я приеду и привезу его, — решил Луис-Карлус. — Дай мне адрес твоего приятеля.

— Нет, пусть он сам этим занимается, — испугалась Алзира. — Ты никуда не поедешь, это слишком опасно!

— Я все равно поеду, — уперся Луис-Карлус. - Только без помощи того человека мне будет гораздо труднее найти свидетелей твоей невиновности.

Алзира поняла, что не сможет остановить сына, и уступила его просьбе. Ниси же сочла это безумием.

— Вы оба сошли с ума! Надо просто сообщить следователю, где скрывается наркоторговец.

— Нет, я не могу подвести моего знакомого, — воспротивилась Алзира. — Он не хочет связываться с полицией.

— Почему? Не потому ли, что он тоже не чист перед законом? — сама того не ведая, попала в точку Ниси.

Алзира насупилась:

— Меня сейчас не волнует, какие у него отношения с законом. Главное, что он согласился помочь нам восстановить справедливость.

Пока они пререкались, Луис-Карлус мягко оттолкнул ее и ушел из дома.

Тогда Ниси позвонила Жулиу:

- Пожалуйста, сделай что-нибудь с машиной Луиса, чтобы он не смог поехать в Рио!

- А что у вас случилось? Зачем ему надо ехать в Рио?

- Не задавай вопросов, делай что-нибудь. Останови его! Я потом тебе объясню.

Жулиу бросился выполнять просьбу Ниси, но разминулся с Луисом-Карлусом и решил догнать его на выезде из Сан-Паулу. А Луис-Карлус тем временем направил свою машину в противоположном направлении – к магазину сеньора Америку.

- Не могу уехать, не простившись с тобой, - сказал он Лижии. – Как бы ты ни относилась ко мне, я все равно буду любить тебя! И если со мной что-нибудь случится…

- Боже мой! Что может случиться? Куда ты едешь? – сразу же встревожилась она. – Я никуда тебя не отпущу.

Еще не зная ничего о цели этой поездки, Лижия сердцем почувствовала опасность, грозящую Луису-Карлусу, и, обхватив его за плечи, прижала к себе, повторяя:

- Не пущу! Не пущу, и все!

У Луиса-Карлуса от счастья ушла земля из-под ног.

- Неужели ты меня тоже любишь? – вымолвил он взволнованно.

Лижия вместо ответа горячо поцеловала его в губы.

- И почему так складывается, что мне надо уехать именно сейчас? – с досадой произнес Луис-Карлус. – Я хочу быть только с тобой!

- Вот и оставайся. Не надо никуда ездить.

- Нет. Я должен восстановить честное имя моей матери и моей сестры. Кроме меня, этого никто не сможет сделать.

- Когда ты вернешься?

- Не знаю. Это будет зависеть не только от меня. Но теперь я не сомневаюсь, что мне повезет, и ничего дурного со мной не случится.

Лижия пожелала Луису-Карлусу удачи, и он отправился в Рио, окрыленный надеждами на будущее.

А Жулиу вынужден был позвонить Ниси, что так и не сумел догнать ее брата.

- Ну, что ж, спасибо тебе. Ты сделал все возможно, - сказала она.

- Но ты обещала рассказать, куда и зачем он поехал, - напомнил ей Жулиу. – Я хочу знать, что происходит.

- Да, приезжай, я все тебе расскажу.

В то время Ниси находилась уже не в родительском доме, а в доме Медейрусов, и Жулиу поехал к ней туда.

Она приняла его без всякой опаски, ни от кого не прячась. Провела в свою комнату, чтобы никто не смог подслушать их разговор. Но Сокорру, как бывало уже не раз, тотчас же доложила об этом Пауле, а та – Родригу.

Он, однако, ограничился тем, что уволил Сокорру, и она отправилась искать пристанища в доме Новаэсов. К Ниси же обратился не с требованием, а с просьбой.

- Пожалуйста, скажи Жулиу, чтобы он сюда не приходил. Я ни в чем тебя не подозреваю, просто мне это неприятно.

Ниси пояснила, что это был экстренный случай, и пообещала с уважением отнестись к чувствам Родригу.

- Спасибо, я знал, что ты меня верно поймешь, - растрогался он и заговорил с непривычным воодушевлением: - Ведь мы с тобой – семья! Нам надо во всем поддерживать друг друга! Как бы трудно ни складывались наши отношения, мы теперь – одно целое.

Услышав это, Ниси тоже расчувствовалась:

- Да, ты прав. Малыш, которого я ношу под сердцем, - лучшее тому свидетельство. По мере того как он растет, мы с тобой все больше перевоплощаемся в одно целое…

Она умолкла, заметив, что лицо Родригу разом помрачнело, а взгляд стал тусклым. Острый укол в сердце заставил Ниси сжаться в комок, и, превозмогая боль, она спросила:

- Скажи, если бы тебе пришлось выбирать между моей жизнью и жизнью нашего ребенка, каким бы был твой выбор?

Родригу насупился.

- Странный какой-то вопрос. Надуманная ситуация. Почему я должен непременно выбирать?

- Ну, мало ли как может все обернуться. Ты ответь, пожалуйста.

- Конечно же, я выбрал бы твою жизнь, - не раздумывая, ответил Родригу, и Ниси совсем сникла.

Встревоженный внезапным отъездом Луиса-Карлуса, Аугусту потребовал от жены подробных объяснений, и она, не в силах больше скрывать, рассказала ему правду.

- Значит, ты послала нашего сына к бандиту, который когда-то использовал тебя как шлюху?! – возмутился Аугусту. – На каких же условиях он согласился помочь тебе и сейчас? Я этого не потерплю! Я не позволю подвергать опасности нашего сына.

- Луис-Карлус поехал в Рио по собственной воле, - оправдывалась Алзира. – А тот человек вовсе не обидит…

Аугусту не стал ее слушать и отправился в полицию, где сделал неожиданное признание:

- Это я убил Жозиаса!

- А прежде, значит, вы лжесвидетельствовали? – уточнил Селсо.

- Да. Я не ходил в пенсионную контору, а воткнул нож в этого мерзавца.

- И что же заставило вас изменить показания?

- Страх за сына! Он сейчас подвергается большой опасности! Это Алзира отправила Луиса-Карлуса на поиски торговца наркотиками.

- Вы, пожалуйста, успокойтесь и расскажите обо всем подробнее, - попросил Селсо.

- Да я мало про это знаю. Алзира, моя жена, связана с каким-то типом, который ей сказал, что свидетель убийства находится в Рио. И Луис-Карлус поехал туда. Найдите, ради Бога, моего сына и верните его домой! Никакой свидетель больше не нужен, потому что убийца – я!

- Но улики склоняют нас к другой версии – убийца это ваша дочь, - напомнил ему Селсо. – Вот почему мы заинтересованы в поиске свидетеля.

Аугусту понял, что следователь загнал его в тупик, но продолжал твердить:

- Жозиаса убил я, Ниси невиновна, а Луиса-Карлуса надо вернуть домой как можно скорее. Помогите ему!

Алзира, узнав о признании мужа, тоже помчалась в полицию. И заявила, что он возводит на себя напраслину. Селсо расспросил ее о том человеке, который помогает в поисках Луису-Карлусу, и отпустил обоих восвояси, взяв с Аугусту подписку о невыезде.

Тот, однако, домой вместе с Алзирой не пошел, а отправился за советом к Ниси.

- Я не знаю, что делать дальше. Моя жизнь потеряла всякий смысл.

- И потому ты решил взвалить на себя чужую вину? – с укоризной спросила Ниси.

- Я хотел снять обвинение с тебя и уберечь от опасности Луиса-Карлуса. Но следователь, похоже, не поверил моему признанию.

- И слава Богу. Это значит, что будет найден истинный убийца, - сказала Ниси.

- А уда мне деваться сейчас? Я не могу идти домой, не могу видеть женщину, которая обманывала меня столько лет. Не верю ей, что этот тип помогает ей бескорыстно.

- Я сниму для тебя квартиру, - решила Ниси. – Ты поживешь там пока один, а потом мы переселимся к тебе вместе с моим ребенком.

- Дочка, неужели ты опять задумала уйти от Родригу? – еще больше расстроился Аугусту.

- Я еще не готова к этому, - призналась Ниси. – Но такой выход кажется мне наиболее разумным.

* * *

Наступил день, когда Руй Новаэс понял, что он близок к финансовому краху. Сенатор, поддерживающий его дольше всех, выступил по телевидению и полностью отмежевался от Новаэса, обвинив его в связях с наркобизнесом.

Естественно, что после этого все уважающие себя клиенты поспешили расторгнуть договоры с банком Новаэса. Руй понес огромные убытки, которые продолжали увеличиваться с невероятной быстротой.

Поправить положение можно было бы, добравшись до банковского счета Отавиу, но Элизинья, втайне помогавшая Новаэсу, никак не могла расшифровать цифры, выуженные ею из той записки, что нашел Фреду.

Олавинью тоже ничего не мог придумать, правда, Новаэс ему не слишком доверял, понимая, что этот парень мечтает завладеть деньгами только для себя. Ведь он очень долго скрывал от Новаэса Жуилгерме – человека, который видел Отавиу в США.

Но все же Олавинью пришлось уступить под давлением Новаэса, а то, встретившись с Жуилгерме, понял, что женщина, с которой Отавиу был в Нью-Йорке, по описанию очень похожа на Дору. И хотя Жуилгерме не опознал ее на очной ставке, устроенной Новаэсом тайком от Доры, сомнения все равно остались.

А тут еще и Паула однажды подметила, как Дора, выйдя из офиса, встретилась с Фреду Жорданом, и они вместе куда-то поехали.

- Неужели она ведет двойную игру? – возмутился Новаэс. – Мало я ей денег заплатил?

Вызвав к себе Дору, он учинил ей допрос с пристрастием:

- Почему ты скрывала от меня роман Сиру с Ракел, твоей помощницей?

- Я о нем ничего не знала. Они очень ловко конспирировались.

- А что тебя связывает с Фреду Жорданом?

- Он познакомился со мной недавно и вчера пригласил в кафе. Говорит, что я ему нравлюсь, - нашлась Дора, а для пущей убедительности добавила: - о вообще-то у меня тоже закралось подозрение, что все это неспроста, потому что Фреду вроде случайно, мимоходом, спросил, не знакома ли я с вами.

- Со мной? И что ты ему ответила? – заглотил наживку Новаэс.

- Сказала, что знаю вас как крупного банкира, но личных контактов с вами не имела.

- Ты все же держись от него подальше, - посоветовал Новаэс.

Когда Дора ушла, Паула спросила отца:

- И ты ей поверил?

- По крайней мере, мне не удалось поймать ее за руку. Но я также не удивлюсь, если она переметнется к кому-нибудь из более удачных покровителей. Крысы, как известно, бегут с тонущего корабля.

- Неужели твои дела настолько плохи?

- Да, к сожалению, - развел руками Новаэс. – Если я не смогу вернуть деньги, украденные Отавиу, мне придется продать акции «Индустриас Медейрус», а тебе – навсегда распрощаться с мечтой о Родригу.

- Ну уж нет! Родригу я заполучу любой ценой!

* * *

Скоро неиссякаемую энергию Паула теперь направила на поиск кассеты, где было запечатлено объятие Ниси и Жулиу.

Воображение подсказало ей, что Бруну мог хранить кассету в доме Апаресиды, и она отправилась туда, прикинувшись любящей внучкой. Наивная Апаресида поверила в искренность Паулы и принялась хлопотать на кухне, готовя угощение для внучки. А та в это время обшарила комнату Бруну, где и нашла желанную кассету. Затем повезла ее Родригу.

Он не захотел даже разговаривать с Паулой, заведомо зная, что она приготовила какую-то провокацию. Но в конце дня он все же нашел у себя на столе ту самую кассету, которую отказался взять у Паулы.

И, конечно же, не отказался от соблазна посмотреть, что на ней записано.

Домой он пришел мрачнее тучи. Ниси сразу же спросила, что случилось, но Родригу не стал упоминать о видеозаписи, а просто спросил:

- Скажи честно, какие чувства ты ко мне испытываешь?

Ниси попыталась уйти от прямого ответа, однако он проявил настойчивость:

- Пойми, для меня это сейчас очень важно.

- Но почему именно сейчас? Что с тобой происходит? – встревожилась она.

- Ничего. Я лишь хочу знать: если бы можно было повернуть время вспять, ты бы по-прежнему пыталась завоевать меня?

Тут Ниси не понадобилось время на размышления – она без промедления ответила:

- Нет.

- Спасибо за честность, - мрачно кивнул головой Родригу.

Около часа он провел в глубоком раздумье, а затем решил посоветоваться с Аугусту, который пока не снял для себя квартиры и по просьбе Ниси временно жил в доме Медейрусов.

Найти его, вероятнее всего, можно было в гараже, и Родригу стал спускаться по лестнице, но внезапно увидел в гостиной Ниси и только что вошедшего туда Жулиу.

- Сеньора Алзира попросила меня отвезти твоему отцу одежду и белье, - сказал тот.

Ниси приняла от него сверток с одеждой и вдруг слегка покачнулась. Жулиу тотчас же подхватил ее под руку, спросив обеспокоено:

- Тебе плохо?

- Нет, - блаженно улыбнулась Ниси. – Просто малыш решил тебя поприветствовать и толкнулся изнутри… Вот, опять то же самое! Хочешь с ним поздороваться?

- А можно? - оробел Жулиу, но все же положил свою ладонь на живот Ниси. – Да, слышу! – Воскликнул он радостно. – Ну, здравствуй, мой дорогой! Счастлив с тобой познакомиться!

Родригу решительно повернул обратно и покинул дом.

Утром он позвонил из отеля, сказав, что будет жить там и домой больше не вернется.

Рикарду сообщил эту печальную новость Ниси. Она зарыдала:

- Наверное, он видел вчера здесь Жулиу… Родригу думает, что я беременна не от него, а от Жулиу.

- Сейчас я поеду в офис и вразумлю этого ревнивца! – пообещал ей Рикарду, но Ниси весьма удивила его своим ответом:

- Нет, ничего не надо делать. Я уже сыта по горло твоим братом!

Рикарду, тем не менее, попытался вернуть Родригу в семью, однако тот не поддался на уговоры:

- Но хотя бы объясни, почему ты ушел, - недоумевал Рикарду.

- Потому что Ниси любит не меня, а Жулиу!

- А ты, выходит, любишь ее? – насмешливо спросил Рикарду, помня, что брат всегда это отрицал.

- Выходит, люблю, - ответил на сей раз Родригу.

Рикарду с удовольствием передал это признание Ниси и заодно уговорил ее не уезжать из особняка Медейрусов вместе с Аугусту.

- Подожди, скоро у вас все наладится, - уверял он.

Ниси согласилась подождать, хотя и не слишком надеялась на перемену к лучшему.

А Родригу из офиса отправился в отель, где его встретил Бруну.

- Я узнал, что ты живешь теперь здесь, - сказал тот, - и вина за твой уход лежит на мне!

- При чем тут ты? – с досадой отмахнулся от него Родригу. – Я ушел по собственной воле.

- Но ведь ту злосчастную кассету отснял я! А Паула ее выкрала!

- Я переселился не вовсе не из-за кассеты. Так что можешь успокоиться, - сказал Родригу.

- И все равно я должен окончательно развенчать в твоих глазах Паулу, - заявил Бруну и представил ему свою спутницу: - Вот, познакомься! Эта сеньорита выдала моей сестре фальшивую справку о беременности. Она же сможет подтвердить и то, что так называемый самоаборт был всего лишь мистификацией.

Сеньорита действительно все подтвердила, слезно умоляя Родригу не подавать на нее в суд за подлог.

Он отпустил раскаявшуюся грешницу и миром и лишь укоризненно спросил у Бруну:

- Почему ж ты мне раньше это не сказал? Я чуть было не сломал жизнь и себе, и Ниси, и моему настоящему, единственному ребенку.

- Я сам не знал! – ответил Бруну. – Только с пропажей кассеты моя мать поняла, что нельзя больше покрывать Паулу, и сама упросила эту девушку покаяться перед тобой.

- Ну что ж, спасибо тебе! – пожал ему руку Родригу. – Передай привет сеньоре Терезе.

Не зная о случившемся, Паула в тот же вечер навестила Родригу в отеле, и получила от него увесистую пощечину.

Такой прием обескуражил ее, но Родригу объяснил свой поступок:

- Это лишь малая плата за те слезы, которые я проливал по несуществующему ребенку.

- О чем ты? Какая муха тебя укусила? – попыталась прикинуться овечкой Паула. – Я тоже плакала не меньше, чем ты…

- Перестань! – оборвал ее Родригу. – Я все знаю и могу назвать имя врача, у которого ты купила фальшивое свидетельство о беременности. Убирайся отсюда, не то я за себя не ручаюсь!

Так Паула проиграла еще один раунд в борьбе за Родригу.

Глава 38

Слухи о том, что Родригу оставил Ниси из-за ревности к Жулиу, вскоре докатились и до Элены, повергнув ее в отчаяние.

- Ну, почему мне так не везет в любви? – пожаловалась она Фреду. – сначала я безответно влюбилась в Рикарду, потом в Жулиу.

- Мне тоже не везет в любви, - вздохнул Фреду. – Видимо, у нас это фамильное. Но у тебя еще есть надежда – женщина, которую любит Жулиу, замужем…

- Ну и что? А он-то ее все равно любит! – заявила Элена. – Ты же вот не можешь забыть Горети, хотя она и замужем за сеньором Америку.

- Да, это так.

- Потому я и решила окончательно порвать с Жулиу. Надо набраться мужества и принять горькую правду.

- Я думаю, у тебя достанет сил пережить это, - сказал Фреду и, желая приободрить Элену, поделился с ней результатами своего расследования: - Знаешь, мне удалось установить, что твой отец жив.

- Где же он? Почему скрывается?

- Боится мести Новаэса, поэтому и прячется.

- Но как же ты узнал, что он жив?

- Кое-какие сведения мне предоставила американская полиция, что-то я домыслил сам и, таким образом, вышел на Дору, которая работает секретаршей в компании «Индустриас Медейрус».

- И она уверена, что отец жив?

- Да. Более того, Дора видится с ним, но не говорит где. А я пока не очень на нее давлю , чтобы она не испугалась и тоже куда-нибудь не скрылась

- Господи, что у нас за семья! – заплакала Элена. – Сплошные тайны, причем одна ужаснее другой.

Фреду понял, что она имеет в виду тайну его собственного рождения, и тоже украдкой смахнул слезу. В ближайшее время ему предстояло весьма сложное испытание – встреча его несчастных родителей.

Клотильда вызвалась поехать к Мануэлю сразу же, как только узнала, что он жив. Фреду пообещал отвезти ее на ферму и психологически подготовить отца к этой встрече.

Элизинья же не одобрила решение сестры:

- Жаль, что наш отец велел его только слепить, а не уничтожить вообще. Этот негодяй соблазнил тебя, сломал твою жизнь и теперь снова объявился!

- Во-первых, он не сам объявился. Его разыскал Фреду, - возразила Клотильда. – А во-вторых, Мануэль не соблазнял меня. Просто мы безумно любили друг друга.

- Ну да, из-за этого голодранца ты отвергла любовь Эдуарду Медейруса!

- Да, я любила Мануэля. И очень сожалею, что у меня не хватило мужества пройти с ним весь путь до конца!

Приехав на ферму, Клотильда в чрезвычайном волнении ожидала, когда Фреду приведет Мануэля.

И вот она увидела седого исхудалого старика, в котором теперь невозможно было узнать прежнего красавца. Он тоже волновался – руки его едва заметно дрожали, незрячие глаза слезились.

Фреду подвел отца к матери и отошел в сторону, дав им возможность поговорить наедине.

- Здравствуй, Мануэль, - сказала Клотильда, дотронувшись до его руки. – Это я…

- Да, я узнал тебя, - ответил он. – У тебя все такой же проникновенный голос и такая же теплая рука.

Клотильда заплакала, и он тотчас же это почувствовал.

- Не надо, успокойся, - сказал он, слегка сжав ее запястье. – Не будем сожалеть о былом. Слава Богу, мы оба живы, и нам даже повезло встретиться.

- Нет, мне есть о чем жалеть, - с горечью произнесла Клотильда. – Если бы я тогда убежала вместе с тобой, наша жизнь сложилась бы по-другому.

Она обняла Мануэля и стала осыпать его лицо нежными поцелуями. А он припал к ней, безуспешно пытаясь справиться с комком в горле.

- Теперь я от тебя никуда не уеду! – сказал Клотильда. – Будем жить здесь или уедем в город, в общем, поступим, как ты захочешь.

Ошеломленный Мануэль молчал, и она попыталась вывести его из оцепенения, пошутил:

- А может, я уже стала слишком старой и не гожусь тебе в спутницы?

Мануэль и в самом деле очнулся.

- Ты улыбаешься, - произнес он не вопросительно, а утвердительно. – Раньше у тебя была замечательная улыбка! Она и сейчас такая же?

Клотильда не ответила, потому что улыбка на ее лице сделалась гримасой боли и тоски по безвозвратно утраченной молодости, в которой они с Мануэлем были счастливы.

Чуть позже он признался ей, что болен лейкемией и дни его сочтены, а поэтому не стоит Клотильде взваливать на себя такую ношу. Но она проявила твердость и осталась с Мануэлем на ферме.

Фреду же вернулся в Сан-Паулу, мечтая о том, что когда-нибудь и он вот так же воссоединится со своей возлюбленной.

А Горети об этом боялась даже мечтать, поглощенная заботам о больном Америку, о своем не слишком прибыльном бизнесе и – самое главное – о строптивой и взбалмошной Симони.

Несмотря на все усилия Горети, ее отношения с дочерью никак не могли наладиться. Симони все время казалось, что мать ущемляет ее самостоятельность, а Горети, доведенная до отчаяния, частенько упрекала дочь в неблагодарности.

Этот порочный круг Симони и пыталась разорвать, когда просила Тадеу снять для нее квартиру, где она могла бы жить отдельно от матери. Тадеу не поддержал эту авантюру, и Симони разобиделась также и на него. А чтобы насолить им обоим – и отцу, и матери, - заявила, что все равно уйдет из дома, как только достигнет совершеннолетия.

Этот день был не за горами, Симони нервничала от того, что Горети отказывается устраивать шумную вечеринку в отсутствие сеньора Америку, который все еще находился в клинике. В глубине души Симони признавала правоту матери, но чувство протеста было сильнее, и она беспрестанно твердила:

- Я отпраздную свой день рождения так, чтобы он запомнился на всю жизнь!

Это звучало угрожающе. Горети боялась, как бы дочь не сделала какую-нибудь непростительную глупость. Ей бы следовало сдерживать себя и не отвечать на эти детские угрозы, а она с тревогой спрашивала:

- Что ты задумала? Бежать из дома? Это тебя Олавинью сбивает с толку?

Сама того не ведая, она подбросила Симони идею, ставшую вскоре навязчивой.

- В день совершеннолетия я хочу стать по-настоящему взрослой, - сказала Симони Олавинью. – Ты меня понимаешь? Мне надоело быть ребенком.

- Да, конечно, - охотно поддержал ее он. – Совершеннолетняя девушка имеет полное право стать настоящей женщиной. Я готов тебе в этом помочь, но только ты не передумай.

- Нет, я не передумаю!

Между тем Америку сам посоветовал Горети устроить праздник для Симони. Гостями на нем были Тадеу и Эстела, а также многочисленные друзья виновницы торжества, в том числе и Олавинью. Веселье было в самом разгаре, когда Горети обнаружила, что дочь исчезла, оставив записку:

«Мама, я ушла жить собственной жизнью. Не ищи меня, пожалуйста. Симони».

Нетрудно было предположить, что случилось потом. Вопреки просьбе Симони, ее мать, отец, Эстела и все гости бросились на поиски беглянки, проклиная Олавинью, совратившего юную девушку с пути истинного.

А сама она объявилась спустя час в доме Алзиры, попросив с виноватым видом:

- Разреши мне у тебя переночевать, только не говори маме, где я.

- Да как же я могу тебя здесь прятать, если Горети, твой отец и сеньора Эстела там с ума сходят! – возмутилась Алзира.

- Ну, потерпи хотя бы до завтра, - взмолилась Симони. – Пойми, я не могу пойти к ним сейчас: мне очень стыдно!

- А что ты натворила с этим паскудником Олавинью? – строго спросила Алзира.

Симони поняла ее намек и заговорила горячо, взволнованно:

- Между нами ничего не было! Я сначала хотела провести с ним ночь. Но потом испугалась. И вообще поняла, что нельзя вот так, без любви. Я ведь влюблена в Олавинью только чуть-чуть, самую малость…

Алзира смотрела на нее как на глупого, бестолкового ребенка, укоризненно качая головой. А вывод сделала вполне в духе Горети:

- Пороть тебя надо, вот что я поняла.

- И ты туда же? – обиделась Симони. – Я уже взрослая, у меня своя работа, есть талант!

- Ты еще должна доказать это и себе, и матери, - назидательно промолвила Алзира. – А ты сегодня доказала всем, что у тебя по-прежнему ветер в голове.

- Но ты мне позволишь здесь переночевать?

- Ложись и спи, если сможешь заснуть, - сердито проворчала Алзира. – Пусть мать там мается без сна, а ты – спи!

Ранним утром к Алзире нагрянул Бруну, первым догадавшийся, где может быть Симони.

- Я вчера нашел-таки Олавинью и узнал, что ты сбежала и от него, - пояснил он. – Ну а дальше стал соображать, к кому бы ты могла податься. Сейчас я тебя отвезу к сеньоре Горети.

- Нет! Я не пойду! – испугалась Симони. – Она меня убьет!

- Тогда поедем к твоему отцу.

- Я думаю, после вчерашнего он сделает со мной то же, что и мама.

- Да. Что же нам делать? – озадаченно покачал головой Бруну. – Может, сходить в больницу к сеньору Америку? Ты все ему расскажешь, а уж он сумеет настроить сеньору Горети должным образом.

Так они и сделали.

Америку удивился ранним визитерам, но виду не подал и внимательно выслушал покаянную речь Симони.

А она начала с того, что повинилась перед ним за свою мистификацию с поэтами.

- Я не хотела ничего дурного. Мне даже казалось, что с Клотильдой ты был бы более счастлив, чем с моей мамой. Она ведь по-прежнему любит Фреду… Прости, если я опять сделала тебе больно.

- Нет, я все это знаю от Горети, - сказал Америку. – Она ничего от меня не скрывала. И пошла на эту сделку только из-за тебя. Но, как выяснилось, мы все ошиблись. Никто из нас не стал счастливее от такого решения.

- Я постараюсь ее больше не огорчать, - пообещала Симони, рассказав заодно, что она выкинула минувшей ночью. – Но мама мне уже не поверит. А ты можешь за меня поручиться перед ней? Скажи ей, что я теперь все поняла и хочу, чтобы ее жертва не была напрасной…

- Жертва… - печально повторил Америку. – Я тоже со своей стороны должен многое сделать для Горети. Что же касается тебя, то у меня нет уверенности, что ты опять не станешь водиться с Олавинью.

- Нет, с ним покончено! – воскликнула Симони.

Америку покровительственно улыбнулся.

— Ну, дай-то Бог. А чтобы окончательно забыть этого ничтожного типа, я советую тебе обратить серьезное внимание на Бруну. По-моему, вы очень подходите друг другу?

Вогнав в краску обоих посетителей, Америку поблагодарил их за визит и пообещал подготовить Горсти к встрече с дочерью.

Когда же к нему пришла Горсти, он обрадовал ее тем, что Симони нашлась, и сообщил свое решение

— Я предлагаю расторгнуть нашу сделку. Инициатива о разводе будет исходить от меня, так что тебя никто не упрекнет.

— Нет! Как же я могу тебя бросить? — воспротивилась Горсти.

— Ты, пожалуйста, не перебивай меня, — попросил ее Америку. — После инсульта я не предполагал долго задерживаться на этом свете и поэтому хотел помочь тебе. Но сейчас доктор говорит, что я могу протянуть еще несколько лет. И мне будет очень тяжело видеть тебя несчастной. Поэтому нам следует развестись.

— Но у тебя же никого нет! — возразила Горети. - Марилу и слышать не хочет о том, чтобы ты жил у нее. Она сама недавно говорила мне, что завела молодого любовника и собирается путешествовать с ним по Европе.

— На Марилу я и не рассчитываю, — грустно произнес Америку. — А ты найдешь приличный пансион для пожилых людей и буде навещать там меня раз в месяц. Сможешь делать это по старой дружбе?

— Я Буду приходить к тебе каждую неделю, — невольно вырвалось у Горсти.

- Ну вот мы и договорились, — подвел итог Америку. — Поверь, мне будет гораздо спокойнее жить, зная, что ты счастлива.

Почувствовав за собой слежку, Дора поняла, что Новаэс ей не поверил, и вынуждена была искать защиту Фреду:

— Отавиу живет у меня. Но его надо куда-то перевезти, потому что человек Новаэса ходит за мной по пятам.

— Это я возьму на себя, — пообещал Фреду. — Но скажи, той женщиной, которую Жуилгерме видел в Нью-Йорке, была ты?

- Да. Я летала туда каждой уик-энд. Поэтому никто не заметил моего отсутствия здесь.

— А почему ты так уверена, что слежку за тобой установил Новаэс?

— Потому что... Я вынуждена была вести двойную игру, — призналась Дора. — Когда Новаэс предложил мне информировать его о делах «Индустриас Медейрус», я согласилась. Мне надо было обезопасить Отавиу.

— Теперь ты должна с этим покончить, - потребовал Фреду. — Я поселю Отавиу а в надежном месте, но у нас есть не больше недели, чтобы во всеуслышание объявить о преступлениях Новаэса.

— Тогда ему тоже придется сесть в тюрьму, — испугалась Дора.

- Но нельзя же всю жизнь прятаться — рассердил Фреду, — Надеюсь, вы оба это поняли? Не исключено, что явка с повинной поможет Отавиу вообще избежать наказания, мы найдем хорошего адвоката, и все устроится.

На следующий день Дора уволилась из компании «Индустриас Медейрус», а Отавиу тайком перебрался в особняк Жордан, в котором теперь жили Фреду и Горети.

Однако идти с повинной в полицию он наотрез отказался.

— Руй убьет меня, даже если я буду сидеть за тюремной решеткой. Он не сможет простить мне того, что однажды взял свою долю денег, но не вложил их в преступный бизнес, как бывало всегда.

— А где, кстати, те деньги? — спросил Фреду.

— Я истратил их на картины, о которых мечтал всю жизнь. Дега, Пикассо…

— А где же в таком случае картины?

— Этого я тебе не скажу — заявил Отавиу.

— Ладно, не говори, — согласился Фреду. — Но обличить Новаэса тебе придется. Иначе я сам пойду в полицию.

— Дай мне еще немного времени на раздумье, - попросил Отавиу.

Спустя несколько дней он согласился побеседовать с Кайо, но от публичного обличения Новаэса категорически отказался.

Руй Новаэс должен был хоть как-то ответить на обвинения, высказанные в телеинтервью сенатором. Для этой цели он и назначил у себя в офисе пресс-конференцию.

Суть его оправданий сводилась к тому, что он якобы вообще ничего не знает о взятках, поскольку владелицей тех компаний, о которых упоминали сенатор и Конраду Медейрус, является Тереза.

— Возможно, она давала кому-то взятки и сама брала их, на мне про про это ничего не известно, — закончил он.

— А как быть с доверенностью на управление компаниями? – подал голос один из репортеров.

Новаэса этот вопрос не поставил в тупик.

- Моя жена действительно поручила мне временное управление компаниями, пока находилась в больнице. Но срок этой доверенности на днях истек, а новая не была оформлена.

— Означает ли это, что вы и ваша жена расходитесь во взглядах на управление собственностью? — задал вроде бы невинный вопрос тот же репортер, и Новаэс, не почуявший подвоха, ответил положительно. — Так, может, поэтому вы и стреляли в нее? — продолжал гнуть свое репортер.

Новаэс разозлился.

— Это был несчастный случай! С меня сняты все обвинения, и даже ваша газета подробно о том написала!

- А мак вы прокомментируете публикации в других газетах, сообщавших о вашей причастности к убийству некоего Жозиаса? – прозвучал следующий вопрос.

— Это наглая ложь, — заявил Новаэс — Семейство Медейрус пытается таким образом выгородить свою невестку, убившую того бедолагу.

- Но ваша жена утверждает, что этот человек пытался убить ее!

— Возможно, так оно и было. Но это вовсе не означает, что его нанял я.

— Не думаете ли вы в таком случае, что сеньора Тереза действует в сговоре с семейством Медейрус?

— Этот вопрос вам следовало бы задать моей жене и Ниси Медейрус.

Посмотрев это интервью по телевидению, Бруну вновь принялся уговаривать Терезу, чтобы она пустила в ход ту кассету, которая полностью изобличала Новаэса.

— Нет, сынок, — ответила она — Я не могу решиться. Судебные процедуры такие долгие, что твой отец за это время сможет вновь обрести силу и отомстит но главное — тебе.

— А что ты скажешь журналистам в ответ на обвинения, выдвинутые против тебя отцом? Они же наверняка уже выстроились вокруг нашего дома.

— Я от них спрячусь. А ты скажешь, что меня вообще нет в Сан-Паулу.

Руй Новаэс тоже посмотрел телерепортаж о своей пресс-конференции и, в общем, остался доволен собой.

На тут Сокорру доложила, что с ним хочет побеседовать некая сеньорита по имени Маривалда.

— Я не знаком с ней и не желаю ее видеть, — сказал Новаэс.

— Но она принесла вам известия от сеньора Карлау, - добавила Сокорру, и Новаэс тотчас же велел ей впустить Маривалду.

Войдя, она заявила без каких-либо предисловий.

— Я пришла к вам по поручению моего жениха Карлау — того самого, которого вы нанимали убить Жозиаса. Нам нужны деньги. Много денег!

— Я расплатился с твоим женихом сполна, - напомнил ей Новаэс.

Но Маривалда пригрозила:

— Если вы не дадите нам то, что мы требуем, Карлау пойдет в полицию.

- Не советую вам этого делать, — тоже с нескрываемой угрозой сказал Новаэс, однако на Маривалду это не произвело никакого впечатления.

- А я вас не боюсь. — Усмехнулась на. — Я не позволю вам расправиться со мной, как вы это сделали с той несчастной шлюхой.

— Хорошо, приходите ко мне завтра вместе с Карлау, тогда и поговорим, — вынужден был пойти на компромисс Руй Новаэс.

Человек по имени Карлау, так испортивший настроение Новаэсу, примерно в то же время стал известен и полиции. Сведения о нем прислал Ниси Луис-Карлус, продолжавший охоту за важным свидетелем теперь уже не в Рио-де-Жанейро, а где-то за его пределами.

Кайо отправился к Отавиу, надеясь, что тот выведет его на след Карлау:

- Вспомните! Наверняка этот человек давно работает с Новаэсом.

Но Отавиу не знал никакого Карлау, и Селсо объявил федеральный розыск еще одного подозреваемого в убийстве Жозиаса.

А чуть позже имя Карлау прозвучало на всю Бразилию, нечаянно сорвавшись с уст Ниси.

Случилось это во время интервью, которое она вынуждена была дать, атакованная со всех сторон журналистами. Их интересовало, как Ниси ответит на обвинение Новаэса.

И она, кипя от праведного гнева, заявила:

— Сеньор Новаэс ввел вас в заблуждение, свалив с больной головы на здоровую. Веди это он изо всех сил пытается опорочить нашу семью! Сначала он утверждал, что в его жену стрелял Рикарду Медейрус — честнейший человек, который самозабвенно помогает беспризорникам и нищим. К счастью, улики были против Новаэса, и он, в конце концов, признался, что сам произвел тот выстрел, обставив это как несчастный случай. А теперь избрал мишенью меня, чтобы прикрыть другое свое преступление.

— Какое? Что вы имеете в виду? — разом зашумели репортеры.

— Речь идет об убийстве Жозиаса. На днях стало известно, что убийцей является некто Карлау, которого нанял как раз сеньор Новаэс!

Это сенсационное заявление тотчас же передали все информационные каналы, за что Кайо и Селсо отругали Ниси, а Новаэс пригрозил подать на нее в суд за клевету.

Не остались в стороне и другие люди, так или иначе связанные с покойным Жозиасом. Тиана, к примеру, спросила Ниси:

— У тебя действительно есть серьезные улики против этого Карлау, ила ты просто хочешь отвести подозрения от себя и твоих родителей?

А с Олавинью, услышавшему по телевидению заявление Ниси, и вовсе случился припадок — с судорогами и астматическими спазмами.

Элизинья, присутствующая при этом, потребовала, чтобы он признался, что именно его так испугало.

— Если ты не скажешь мне сейчас же, я пойду к Новаэсу и спрошу у него! Ты как-то связан с этим Карлау?

— Нет, мама, успокойся, — ответил Олавинью. — Между мной и тем человеком нет ничего общего. Но я думаю, что Новаэс действительно поручил ему убить Жозиаса. Только ты не вздумай кому-нибудь об этом рассказать!

Сам же Карлау решил, что после выступления Ниси он сможет выбить из Новаэса гораздо большую сумму, чем затребовал накануне.

В таком воинственном настроении Карлау и пришел к Рую вместе с Маривальдой. Они намеревались получить от него пятнадцать тысяч долларов.

— Вы держите меня за идиота? – рассмеялся Новаэс. - Или у вас нет телевизора? Так я скажу, что с сегодняшнего дня твоя жизнь, Карлау, резко упала в цене. Тебя ищет полиция!

— А я не боюсь ее! — тоже рассмеялся Карлау. - Потому что не я убил Жозиаса!

- Как это? - растерялся Новаэс. А кто же?

- Не знаю. Когда я пришел туда, в груди Жозиаса уже торчал нож.

- И ты посмел взять с меня деньги за убийство? – возмутился Руй.

— Я взял их за молчание, — возразил Карлау. — Ведь мне доподлинно известно, что заказчиком убийства были вы. А осуществил его, по всей вероятности, ваш прихвостень Олавинью! Потому что он тоже там был, и мы с ним едва не столкнулись у входа.

— А я видела, как Олавинью говорил с Ширли, которая пыталась убить Ниси в тюрьме, но потом сама была убита, - добавила Маривальда.

У Новаэса от этих откровений потемнело в глазах, и он дал шантажистам все, что они просили.

А затем поехал к Олавинью и учинил ему допрос:

— Признавайся, это ты убил Жозиаса?

Элизинья, подслушивавшая за дверью, едва не лишилась чувств. Потом, когда Новаэс ушел, также подступила к сыну с расспросами:

— Да не убивал я никого! — клялся Олавинью.

— А что ты делал в той хибаре?

- Меня послал туда Новаэс, к тому самому наркоторговцу, которого полиция ищет как свидетеля.

— Боже мой! Какие у тебя могут быть дела с наркоторговцем? — заломила руки Элизинья.

— Это опять же не мои дела, а Новаэса. Я только выполнял его поручение. Но когда вошел туда, то наткнулся на умирающего Жозиаса. И сразу же выбежал оттуда. А потом увидел, как из такси выходила Ниси.

Элизинья схватилась за голову.

— Я воспитывала тебя как принца, а ты связался с убийцами, наркоторговцами и шлюхами!

— Мама, я сам жду удобного момента, чтобы уйти от Новаэса, — сказал Олавинью. — Ты же понимаешь, что общение с ним может повредить моей политической карьере?

- Да-да, - рассеянно промолвила Элизинья. – Но кто же все-таки убил этого Жозиаса?

- Не знаю! Может, тот самый наркоделец: Жозиас постоянно брал у него наркотики в долг…

Глава 39

Прошло уже около двух недель с тех пор, как Родригу поселился в отеле, и за все это время он даже не попытался встретиться с Ниси.

Она, конечно же, страдала, и несколько раз порывалась уйти из дома Медейрусов, но Рикарду, Тадеу и Эстела удерживали ее, говоря, что Родригу вскоре обязательно вернется.

То же самое утверждала и Дуда, которая имела возможность наблюдать Родригу в офисе и фиксировать своим внимательным женским глазом даже мельчайшие изменения в настроении брата.

- Он очень по тебе тоскует, поверь мне, - внушала она Ниси. – Потерпи, скоро все наладится.

С Родригу Дуда тоже пыталась вести душещипательные беседы, но он решительно пресекал их с самого начала.

Сиру, видя бесплодные усилия Дуды, советовал ей не вмешиваться, положиться на естественный ход событий.

- Если между Ниси и Родригу есть любовь, то она сама их соединит, - пояснил он. – А если ее нет – никто из нас не сможет им помочь.

Дуда всерьез относилась к замечаниям Сиру, считая его человеком, имевшим большой опыт в любви.

Однажды она прямо сказал ему об этом:

- Я с некоторых пор стала завидовать людям, нашедшим свою любовь. Например, тебе.

- Мне? – изумился Сиру.

- Да. Тебе не повезло с Марилу, но ты полюбил Ракел. Почему вы, кстати, до сих пор не поженились?

- А вот как раз из-за отсутствия той самой любви, - ответил Сиру, и теперь уже Дуде пришлось изумляться.

- Но ты же говорил, что ваша связь длится уже пять лет! Как это понимать?

Сиру внимательно посмотрел на Дуду, словно видел ее впервые и пытался разглядеть в ней что-то самое главное. Потом вымолвил с нескрываемым восхищением:

- А ты, оказывается, совсем еще девочка! Никогда бы не подумал, зная, какая ты опытная в вопросах бизнеса.

Дуда залилась краской. Заметив это, Сиру улыбнулся и пояснил суть своих отношений с Ракел:

- Запомни: если мужчина действительно любит женщину, ему не потребуется на раздумья пять лет, чтобы соединить с ней свою судьбу. Вот и я ушел от Марилу вовсе не из-за Ракел.

- Так, может, ты и встречался с ней только потому, что тебе надоела Марилу?

- Возможно. А теперь, когда я свободен, в этом нет необходимости.

- Вот как! – опечалилась Дуда. – Значит, и ты такой же, как я, - неприкаянный? Я всю жизнь мечтаю о большой настоящей любви, а она обходит меня стороной.

- Но зато тебе, похоже, везет в дружбе, - заметил Сиру. – Мы ведь с тобой очень подружились, не правда ли?

- Да! Я считаю тебя самым близким, самым надежным, самым лучшим из друзей!

Она произнесла это с таким жаром, что ее волнение невольно передалось Сиру, и он, не отдавая себе отчета, поцеловал Дуду в губы.

С того поцелуя у них все и началось…

А Родригу действительно вскоре приехал к Ниси, чтобы отвезти ее на прием к врачу.

- Он ведь говорил, чтобы мы пришли к нему ровно через месяц и непременно вдвоем. Я хорошо запомнил дату, - смущаясь, пояснил Родригу.

Ниси не стала с ним спорить, и они вдвоем отправились к врачу.

- Сын! У меня будет сын! – сообщил Родригу сестре и брату, доставив Ниси обратно домой.

- Это надо отметить! – тотчас же воскликнул Рикарду, заговорщически подмигнув Ниси: дескать, мы его отсюда больше не выпустим!

Эстела тоже засуетилась, организовывая импровизированную вечеринку, и вскоре вся семья, включая Дуду и Симони, дружно сидела за столом.

Чуть позже подошли новые гости – Вивиана и Бруну, немало удивив присутствующих тем, что Вивиана устроилась рядом с Рикарду, а Бруну поближе к Симони.

Было весело, и только Дуда выглядела слегка печальной. Но Тадеу, заметив это, позвонил Сиру и велел ему срочно ехать в гости к Медейрусам.

Закончился этот вечер, к сожалению, плохо: посыльный принес Ниси коробку, в которой лежала большая кукла, сплошь утыканная булавками и обмазанная кровью.

Ниси едва не потеряла сознание.

Ни у кого не было сомнения, что это происки Паулы.

Родригу сказал: «Я уничтожу и куклу, и Пулу!» А Ниси вдруг стала собираться в церковь.

- В этой коробке огромное количество дурной энергии, - пояснила она. – Я должна помолиться.

Родригу пошел в церковь вместе с Ниси.

Потом он проводил ее домой, а сам ушел ночевать в отел, сказав ей на прощание:

- Я решил завоевывать тебя так же, как это делали все влюбленные мужчины: сначала мы будем встречаться, потом объявим о помолвке и, наконец, поженимся.

- К тому времени у нас уже родится ребенок, - заметила Ниси.

- Но я же не думаю, что мне придется так долго растапливать лед в твоем сердце! – озорно улыбнулся Родригу, и Ниси в ответ тоже улыбнулась.

- Даст Бог, полиции удастся разыскать этого Карлау – настоящего убийцу. С меня снимут все обвинения, и не исключено, что я отвечу согласием на твои ухаживания.

А на следующий день Кайо сообщил ей, что Карлау был найден мертвым, с пулевым отверстием в затылке, и Ниси совсем пала духом.

- Если Новаэс убрал с дороги Карлау, он может точно так же расправиться и с торговцем наркотиками, которого ищет Луис-Карлус, и с самим Луисом-Карлусом, - плакала она, уткнувшись в плечо Родригу. – Я очень боюсь за брата! От него уже давно не было никаких вестей.

К вечеру у нее начались опасные боли внизу живота, и врач сказал, что это вызвано стрессом.

- Вы должны позаботиться о ее покое, - напомнил он Родригу.

- Если бы это зависело только от меня! – горестно вздохнул тот.

Всю ночь он думал, чем еще можно помочь Ниси, а утром выпросил у Алзиры адрес ее знакомого мафиози и отправился в Рио – разузнать о судьбе Луиса-Карлуса.

Печальное известие о смерти Мануэля заставило Фреду и Горети уехать на ферму.

А Элизинья, воспользовавшись их отсутствием, пробралась в особняк и обнаружила там Отавиу – живого и невредимого.

Последовал страшный скандал, Элизинья проклинала мужа и требовала от него деньги, которые тот похитил у Новаэса. Отавиу заявил, что денег у него нет, чем вызвал новый приступ гнева у Элизиньи.

- Ты опять врешь! – кричала она. – Куда ты мог истратить такую огромную сумму!

- На подкуп двойника, которого затем убили в Нью-Йорке, на бесконечные переезды с места на место…

- Не верю! – стояла на своем Элизинья. – Если ты не отдашь мне хотя бы часть денег, я донесу на тебя Новаэсу. А уж он-то сумеет с тобой столковаться!

- Вот этого ни в коем случае не следует делать, - одернул мать прибежавший на шум Олавинью. – Папа, я так рад тебя видеть! Слава Богу, ты живой!

Отавиу растрогался. Обнял сына, даже прослезился.

Но когда Олавинью увел рыдающую мать в пристройку, Элена сказала отцу:

- Не верь ему. Олавинью давно сотрудничает с Новаэсом. А мать и вовсе вбила себе в голову, что Руй теперь возьмет ее в жены – после развода с Терезой. Ты не можешь дольше оставаться в этом доме!

Она тотчас же позвонила Кайо, с которым очень сблизилась за это время, пока он тайком навещал здесь ее отца, выведывая у него подробности криминальной деятельности Новаэса.

Увидев Элену вдвоем с Кайо в театре, Лижия предостерегла ее:

- Смотри, как бы тебе опять не пришлось страдать из-за несчастной любви. Ведь Кайо все-таки инвалид.

- Ну и что? Он не нуждается ни в чьей помощи, даже сам водит машину, - встала на его защиту Элена. – А какой замечательный человек! Мы с ним очень похожи в чем-то. Когда встречаемся, никак не можем наговориться…

- Да, я чувствую, что ты увлеклась им всерьез, - покачала головой Лижия. – А знаешь, что Жулиу принял предложение какого-то продюсера и уезжает в Соединенные Штаты? Будет там работать фотомоделью.

- Ему же не нравилась эта профессия, - без каких-либо эмоций заметила Элена.

- А ему теперь все равно, чем заниматься, - пояснила Лижия. – Главное, чтобы не видеть Ниси и забыть ее поскорее!

- Наверное, он любит Ниси гораздо сильнее, чем я любила его, - сделала вывод Элена, заканчивая тот разговор.

А теперь она звонила Кайо в надежде получить от него помощь:

- Мне надо куда-то переправить отца. Ему тут угрожает опасность. Помоги!

Кайо примчался в особняк Жордан спустя несколько минут и, посоветовавшись с Бени, перевез Отавиу в дом Алзиры.

- Вряд ли кто-то станет искать его там, - сказал он Элене. – А Новаэсу скоро придет конец: его жена все-таки согласилась дать показания перед телекамерой.

Отвечая на вопросы Селсо в присутствии журналистов, Тереза выложила все, что ей было известно о злодействах Новаэса: и как он перевел на ее имя все свои теневые компании, и как пытался убить ее, отключив аппарат искусственного дыхания, а потом – наняв Жозиаса. В доказательство своим слов она продемонстрировала ту видеокассету, которую отснял Бруну.

После этой телепередачи Олавинью посоветовал Новаэсу бежать, пока его не арестовали, но Руй по-другому оценивал сложившуюся ситуацию.

- Не будь идиотом! - сказал он Олавинью. – Стоит мне дернуться с места, и тогда уж я точно окажусь за решеткой. Они не арестовывают меня только потому, что я нахожусь у них на виду.

- Но как же ты сможешь опровергнуть обвинения матери? – спросила встревоженная Паула.

- Очень просто! Буду говорить, что видеозапись – поддельная! Прочие же откровения твоей взбесившейся мамаши вообще ничего не стоят, потому что она не знает, как работает наша система. Невозможно также доказать и то, что я собирался убрать ее с помощью убийцы, поскольку Жозиас мертв, Карлау тоже отправился вслед за ним, и мои люди, надеюсь, вот-вот найдут его подружку Маривалду. А кроме того, Агенор уже получил задание вычистить весь банк данных в нашем компьютере. Я выжду пару дней и созову ответную

пресс-конференцию.

- Значит, у тебя еще есть шанс выпутаться? Это замечательно! – обрадовалась Паула.

- У меня были бы гораздо лучшие шансы, если бы ты в свое время не связалась с Рикарду, а спокойно вышла замуж за Родригу, - упрекнул ее отец.

- Я еще стану его женой! – обнадежила Новаэса Паула. – Родригу избавится от Ниси, как только она родит ребенка. И уйдет ко мне!

- Я бы посоветовал тебе забыть о нем, - устало произнес Руй.

А Олавинью чуть позже сказал Пауле то ли шутя, то ли серьезно:

- И что тебе дался этот Родригу! Забудь о нем и выходи замуж за меня. Я скоро стану крупным политиком и за пояс заткну всех Медейрусов, вместе взятых!

Когда и после выступления Терезы Новаэс продолжал оставаться на свободе, Ниси прямо спросила Кайо, почему тот до сих пор не арестовал такого отпетого негодяя.

- Потому что всегда бывает сложно арестовать человека за нарушение закона, - философски ответил он. – Не успеешь оглянуться, а состава преступления уже и нет…

- Почему же меня арестовали с такой легкостью? – с обидой произнесла Ниси.

- Но тебя ведь тоже потом выпустили! – усмехнулся Кайо. – Так что твой случай лишь подтверждает общее правило.

- Эх, если бы у нас был живой Карлау! – вздохнула Ниси.

Кайо же весьма озадачил ее своим замечанием:

- Боюсь, что и Карлау не является убийцей Жозиаса.

- Как? – изумилась она. – А кто же?

- Карлау, как выяснилось, был профессиональным киллером. А Жозиаса убил неопытный человек. Это похоже на бытовое убийство во время ссоры.

- Значит, подозрение снова падает прежде всего на меня и моих родителей, - мрачно заключила Ниси. – Нет, я не могу с этим смириться! Почему бы вам не вызвать на повторный допрос Фатиму? Она, скорее всего, просто прикрывает Олавинью.

- А поговори-ка ты с ней сама, - посоветовал Кайо. – Попытайся разжалобить ее. Скажи, что ты беременна и что ее свидетельские показания могут спасти не только тебя, но и твоего ребенка.

- Спасибо за совет. Я сегодня же поеду к этой Фатиме.

«А я поеду к Отавиу», - решил про себя Кайо.

Психологическую обработку этого упрямца проводили с разных сторон не только Кайо, но и Элена, и Дора, и вернувшийся с похорон Фреду.

Никто из них не хотел, чтобы Отавиу попал в тюрьму и уж тем более погиб от руки Новаэса. Но ему самому надо было на что-то решиться, хоть на какое-то действие.

- Пойми, я не смогу тебя долго прикрывать, - убеждал его Кайо. – Ведь ты находишься в розыске! А теперь еще твои жена и сын узнали, что ты жив, и, вполне вероятно, уже ищут тебя с помощью Новаэса.

- Если ты не вернешь ему деньги, - добавил Фреду, - он убьет тебя или в лучшем случае, отправит в тюрьму за воровство.

- Но у меня нет денег, а картины я никому не отдам! – стоял на своем Отавиу.

- Руй не станет спрашивать у тебя разрешения – сам заберет! – говорил Фреду, а Кайо напомнил Отавиу о другом варианте:

- А если дело дойдет до суда, то всю твою коллекцию признают купленной на ворованные деньги и конфискуют в пользу государства.

- Папа, а почему бы тебе самому не передать эту коллекцию в дар какому-нибудь музею? – однажды предложила Элена.

- Ты спятила, дочь моя? – уставился на нее возмущенный Отавиу.

- Нет. В этом случае Новаэс прикинет стоимость картин и поймет, что денег у тебя действительно нет. Разозлится, но, в общем, потеряет к тебе интерес. Он мог бы пойти на убийство, чтобы отобрать у тебя деньги или картины. А стоит ли рисковать, когда нет ни того, ни другого?

- Это выход, Отавиу! – поддержала Элену Дора. – Из-за этих картин твоя жизнь все время висит на волоске. Причем у тебя даже нет возможности любоваться ими, потому что они спрятаны в одном месте, а ты скрываешь в другом…

- Позвольте мне еще немного подумать! - взмолился Отавиу и получил отсрочку на несколько дней.

Но вот Фреду, Элена, а потом и Дора обнаружили за собой слежку, и Отавиу понял, что люди Новаэса отыщут его в самое ближайшее время. Поэтому он позвонил Кайо, сказав ему:

- Ваша взяла! Помогите Доре юридически оформить передачу коллекции в музей.

Обостренное чувство самосохранения, всегда выручавшее Отавиу, не подвело его и на этот раз: он все же успел получить копию дарственной, прежде чем Руй Новаэс ворвался к нему, угрожая пистолетом.

Перепуганная Алзира вскрикнула, но Руй, не обращая на нее внимания, подступил к Отавиу:

- Возвращай мои деньги, или я разряжу в тебя всю обойму!

Отавиу попросил Дору и Фреду показать только что принесенное ими свидетельство о передаче картин в музей.

Новаэс, прочитав этот документ, взвыл, как раненый зверь.

А Отавиу, наконец, дал официальные показания, подробно сообщив о теневых сделках Новаэса, связанных в том числе и с наркобизнесом.

Теперь ему не нужно было скрываться, и он прямо из дома Алзиры переехал к Доре.

А в особняке Жордан поселилась вернувшаяся с фермы Клотильда, которую Фреду, уже никого не стесняясь, называл мамой.

На ее переезде из пристройки настояла Горети, сделав соответствующую оговорку для Фреду:

- Если бы твоей матерью оказалась не Клотильда, а, не дай Бог, Элизинья, то я бы ни за что не стала жить с ней под одной крышей.

Другим не менее ответственным поступком Горети было ее решение забрать из больницы Америку и поселить его здесь же, в особняке.

- Не могу сдать тебя в дом престарелых, каким бы комфортабельным он ни был, - объяснила она ему. – Места тут много, хватит всем. Найдем хороших сиделок… И вообще, я не сомневаюсь, что здесь, с нами, тебе будет гораздо приятнее и веселее.

Америку согласно кивал головой, боясь разрыдаться.

А Клотильда поддержала невестку:

- За последние недели я тоже стала вполне компетентной сиделкой, так что смогу иногда присматривать за вами, сеньор Америку. Если вы, конечно, не станете возражать.

- Ну что вы! – улыбнулся он. – Я буду счастлив! Особенно если вы прочтете мне парочку поэм…

Глава 40.

Благотворительный жест Отавиу лишил Новаэса последней возможности сохранить акции «Индустриас Медейрус». Паула продала их Дуде, после чего покинула офис, к величайшей радости всех прочих компаньонов.

Родригу тогда был в поездке, но Паула знала, что гостиничный номер числился по-прежнему за ним, и приготовилась к реваншу.

Вернулся он в Сан-Паулу без Луиса-Карлуса, но порадовал Ниси другими новостями:

- Главный свидетель – наркоторговец – будет арестован в ближайшие дни. А пока я привез косвенную свидетельницу - Маривалду. Кстати, она утверждает, что Новаэс действительно заказал убийство Жозиаса, но кто-то успел опередить Карлау.

- И Маривалда не знает, кто убийца?

- Нет. Она уверена, что этого не знает даже Новаэс.

- Господи, хоть бы поскорее арестовали наркодельца и никто бы не убрал его так же, как Карлау! – в сильной тревоге произнесла Ниси. – Иначе суд вынесет приговор мне.

- Ты не должна думать о худшем, - стал успокаивать ее Родригу. – Теперь я все время буду рядом с тобой…

- И больше не поедешь в отель?

- Поеду. Но лишь затем, чтобы взять оттуда свои вещи.

А тем временем Паула уже заняла наблюдательный пост в холле гостиницы и, как только Родригу туда вошел, бросилась к нему с мольбами:

- Помоги мне! Я так одинока! От меня все отвернулись!

Он попытался молча пройти мимо, но Паула обхватила его за плечи и зарыдала в голос:

- Ты единственный, к кому я могу обратиться за помощью. Даже моему отцу сейчас не до меня!

Говоря это, она буквально захлебывалась от слез и незаметно подталкивала Родригу к стойке бара, находящегося здесь же, в холле. Поверив в ее истерику, он попросил у бармена стакан воды. Паула сделала глоток, но поперхнулась, закашлялась, и Родригу усадил ее на стул. Сам устроился рядом и заказал для себя виски.

В тот же миг его окликнул администратор отеля:

- Сеньор Медейрус, вам звонят. Подойдите, пожалуйста, к телефону.

Родригу отошел от стойки бара, взял трубку, но услышал лишь короткие гудки.

- Возвращайтесь к сеньорите, - услужливо посоветовал ему администратор. – Я позову вас, если звонок повторится.

Родригу отсутствовал всего несколько секунд, но их оказалось достаточно для того, чтобы Паула успела подсыпать в виски какой-то уж очень коварный наркотик. Едва Родригу выпил свой бокал, как у него сразу же все поплыло перед глазами.

- Где я? Что со мной? – пробормотал он, устремив на Паулу остекленелый взгляд.

- Все в порядке, любимый! – торжествующе усмехнулась она. – Сейчас мы пойдем в твой номер, ты отдохнешь….

Ниси знала, куда поехал Родригу, и, не дожидаясь ужина, встревожилась:

- Не случилось ли чего по дороге? Я, пожалуй, позвоню в отель. Хотя бы узнаю, выехал ли он оттуда.

Но то, что она услышала от администратора, заставило ее побледнеть. Наблюдавший за ее реакцией Тадеу испугался:

- Что там случилось?

- Родригу встретился с Паулой и передумал возвращаться домой.

- Такого не может быть! – воскликнул Тадеу. – Это какое-то недоразумение. Поедем со мной в отель, и ты сама во всем убедишься.

Подкупленный Паулой администратор любезно подсказал им, как пройти в номер Родригу, и когда они туда вошли, то услышали гневный голос Паулы:

- Вы не имеете права сюда врываться! Любимый, прогони их!

Родригу, абсолютно голый, лежал рядом с ней в постели. При этом он не спал – глаза его были открыты.

Обескураженный Тадеу спросил:

- Как это понимать, Родригу?

Но тот лишь повернулся к нему спиной.

- Пойдем отсюда, - глухо произнесла Ниси. – Пойдем.

И они вышли, оставив ликующую Паулу наедине с невменяемым Родригу.

Утром он приехал домой совершенно разбитый. Голова его раскалывалась от боли, перед глазами плыло туманное облако.

- Паула меня вчера чем-то опоила, - пояснил он мрачно. – Последнее, что я помню, - это как я пью виски в баре. А потом – полный провал.

Ниси не захотела даже выслушать его, а Рикарду, наоборот, отнесся к сообщению брата с явным любопытством и, выяснив все подробности, заявил:

- Я вытрясу душу из этого администратора, устроившего ложный звонок! Не сомневаюсь, что Паула ему хорошо заплатила. И с барменом она, несомненно, была в сговоре. Поедем туда! Сейчас припрем их к стенке, и они все расскажут!

- Нет, я не могу, - простонал Родригу. – Мне плохо.

- Так надо вызвать врача, пусть зафиксирует отравление.

- А зачем? Ниси ведь мне все равно не поверит…

- Ладно, приводи себя в порядок, а расследование я проведу сам, - махнул рукой Рикарду.

Администратор, конечно же, отрицал свою причастность к интригам Паулы, а бармен, который действительно не был с ней в сговоре, охотно поделился наблюдениями:

- Я видел, как сеньорита высыпала какой-то порошок в рюмку с виски. Меня это несколько удивило, но я подумал, что она растворила успокоительное и сама его выпьет. У сеньориты ведь была истерика.

- Но виски с тем порошком выпил мой брат? – уточнил Рикарду.

- Да, - подтвердил бармен.

- И что было потом?

- Сеньор сразу же захмелел, а сеньорита перестала рыдать и увела его в номер.

Когда Рикарду пересказал этот разговор Ниси, она ему не поверила:

- Я не исключаю, что ты и сам мог подкупить этого бармена, только бы успокоить меня. Но я собственными глазами видела такую картину, которая не сотрется из моей памяти никогда. Если не веришь, спроси Тадеу – на него она тоже произвела впечатление.

- Но почему же тогда Родригу не остался с Паулой, а вернулся к тебе?

- Не знаю. Может, у него не хватает решимости уйти. Но любит он по-прежнему Паулу. Злится на нее, а все равно любит!

Свидетельские показания Маривалды позволили Селсо вновь вызвать на допрос Новаэса, но он, как всегда, утверждал, что это наглый оговор. А во время очной ставки даже перешел в наступление:

- Эта сеньорита – наглая шантажистка! Она услышала интервью Ниси Медейрус, обвинявшей меня в то, что я будто бы нанял какого-то Карлау для убийства Жозиаса, и решила воспользоваться этой информацией. Заявилась ко мне домой и, назвавшись невестой Карлау, стала вымогать деньги. Я, конечно же, выставил ее за дверь, потому что не был знаком ни с Карлау, ни с Жозиасом.

- Неправда, ты заплатил нам за молчание, но потом убил Карлау! – закричала Маривалда. – И за мной охотились твои киллеры, да я вовремя укрылась от них здесь, в полиции!

- Ложь! Оговор! – стоял на своем Новаэс. – Это же голословное обвинение. У нее нет никаких доказательств. Ее свидетельство против моего ничего не решит в суде!

Кайо и Селсо тоже это понимали. Но еще больше их удручало то, что они по-прежнему не знали, кто же все-таки убил Жозиаса. Маривалда подтвердила, что это был не Карлау. Но кто же?

- Ясно только одно: Жозиаса убил не профессионал, - в раздумье произнес Кайо. – Но вряд ли это были отец или мать Ниси.

- А ее ты окончательно исключил из числа подозреваемых? – спросил Селсо.

Кайо оставил этот вопрос без ответа, зато высказал предположение:

- Надо устроить очную ставку Маривалды с Олавинью. Ведь она видела его вместе с Ширли, которая затем была убита, и вообще не исключает, что Жозиаса мог убить Олавинью. А он, как известно, не является профессиональным убийцей. Так что все это вполне согласуется с нашей версией.

Во время очной ставки Олавинью тоже отвергал все обвинения, но делал это гораздо менее уверенно, чем Новаэс. Было очевидно, что он очень напуган.

- Все знают, что Ширли была проституткой. Ну вот и я тоже пользовался иногда ее услугами.

- А как часто вы прибегаете к услугам Фатимы? – неожиданно ввернул Кайо, заставив Олавинью побледнеть. – Она ведь, кажется, не проститутка.

- Да, Фатима – порядочная девушка, и у меня с ней, так сказать, роман.

- А ее жених Агенор не возражает против вашего романа? – проявил осведомленность Кайо, фактически уличив Олавинью во лжи.

- Ну какой же нормальный мужчина станет это приветствовать! – нашелся, тем не менее, тот. – Еще как возражает! Но право выбора остается за Фатимой, а она еще не решала, кто из нас двоих ей дороже – я или Агенор.

- Я думаю, мы узнаем это от сеньориты Фатимы во время следующего допроса, - «утешил» его Кайо. – Почему-то мне кажется, что в изменившихся обстоятельствах она сумеет сделать правильный выбор.

Он не ошибся в своих предположениях. Узнав из газет и от Агенора, в каких грехах обвиняется Новаэс, Фатима не захотела и дальше прикрывать его, боясь, что ее тоже могут привлечь за соучастие в убийстве. Поэтому на сей раз она предпочла признаться в лжесвидетельстве, выбрав, таким образом, меньшее зло:

- В ту ночь я была не с Олавинью, а с Агенором. Он может это подтвердить.

- А кто просил вас обеспечить алиби Олавинью?

- Сеньор Новаэс.

- Вы не побоитесь повторить это в его присутствии?

- Нет.

- Хорошо. Но для начала вам предстоит очная ставка с сеньором Новаэсом.

- Я готова.

Узнав, что Фатима изменила показания, Олавинью тоже не стал отпираться.

- Я хочу сделать заявление и прошу отметить это в протоколе, - сказал он, гордо подняв голову. – Я никогда не служил Рую Новаэсу. Наоборот, моей целью было его разоблачение!

- Почему же вы лгали на предыдущих допросах? – попытался осадить его Селсо.

- Потому что мне нужно было усыпить бдительность Новаэса и побольше разузнать о тех чудовищных злодеяниях, которые он творил! – невозмутимо ответил Олавинью.

- Давайте говорить более конкретно, - предложил Селсо. – Это вы поручили Ширли убить Ниси Медейрус?

- Нет. Я только свел ее с Новаэсом. А договаривались они без меня.

- О чем? Об убийстве Ниси в тюрьме?

- Да.

- А кто убил Ширли?

- Не знаю. Кто-то из людей Новаэса.

- А зачем ему понадобилось все это?

- Чтобы замести следы преступления. Ведь Новаэс заказал Жозиасу убийство собственной жены. А когда тот попросил увеличить ставку, Новаэс нанял Карлау, который должен был убить Жозиаса.

- Вы говорите «должен был»? Значит ли это, что Карлау не убивал Жозиаса?

- Поначалу Новаэс был уверен в том, что Карлау справился со своей задачей, и, когда на месте преступления случайно оказалась Ниси, сделал все, чтобы повесить это убийство на нее. Но потом Карлау сам сказал ему, что Жозиаса убил кто-то другой.

- Карлау шантажировал Новаэса?

- Да.

- И тот давал ему деньги?

- Да.

- А потом велел убить его?

- Вероятно.

- Карлау не говорил Новаэсу, кто же на самом деле убил Жозиаса?

- Насколько мне известно, Карлау пришел к Жозиасу, когда тот уже был мертв.

- А откуда вам это известно? Вы тоже были на месте преступления в момент убийства?

- Нет.

- Но у нас имеются показания сеньориты Маривалды. Карлау рассказывал ей, что видел, как вы оттуда выходили, и убийцей он считал вас.

- Да мало ли что он считал! – возмутился Олавинью. – Сами подумайте, зачем мне надо было убивать Жозиаса, если с этим легко мог справиться Карлау?

- Логично, - согласился Селсо. – Но все-таки, что вы делали в хибаре наркоторговца накануне убийства? Советую отвечать честно, или мы вынуждены будем арестовать вас по подозрению в убийстве Новаэса.

- Я ходил туда по поручению Новаэса. Но не к Жозиасу, а к тому самому наркоторговцу.

- В чем заключалось это поручение?

- Новаэс велел этому типу на всякий случай покинуть то странное жилище, чтобы не попасть под подозрение в убийстве.

- Они что, были знакомы с Новаэсом? – удивился Селсо.

- Да. У сеньора Руя много знакомых в наркобизнесе. Насколько я понял, он использовал таких вот мелких сошек, как тот наркоторговец, чтобы получать от них информацию о крупных фигурах, занятых в этом грязном бизнесе.

- Об этой стороне деятельности сеньора Новаэса вы расскажете другому следователю, который специально занимается наркодельцами, - сказал Селсо. – А у меня уже и так достаточно материала, чтобы арестовать Руя Новаэса.

Прошло несколько дней с той поры, как Новаэс очутился в камере-одиночке.

Все это время его навещали Паула и адвокат Жостау, не терявший надежды вытащить давнего дружка на волю.

От них Новаэс узнал, что Олавинью стал чуть ли не национальным героем, разоблачившим крупного преступника и коррупционера.

- Он каждый день дает пресс-конференции, - докладывала Паула. – И у него резко возросли шансы победить на выборах в конгресс. Ты его никак не можешь тормознуть?

- А зачем? – улыбнулся Новаэс. – Он нам еще весьма пригодится. Ведь его избирательная компания финансируется теми самыми наркодельцами, которых он разоблачается в своих речах.

- Но он же так тебя подставил!

- Нет, мне просто не повезло, - покачал головой Новаэс. – Все началось с Терезы, которая меня действительно предала. А потом уже была цепь досадных случайностей. Олавинью просто приперли к стенке, и он вынужден был защищать свою шкуру. Я его не осуждаю.

- Ладно, учту твое мнение, - сказала Паула. – А вот с Ниси мне очень бы хотелось поквитаться. Я надеюсь, она все-таки окажется за решеткой: ведь до сих пор неизвестно, кто убил Жозиаса.

Новаэс не разделил ее оптимизма:

- Все будет зависеть от показаний главного свидетеля. Жостау сказал мне, что тот наркоторговец был задержан полицией и на днях будет доставлен в Сан-Паулу.

- Он не должен выступить на суде! – истерично вскрикнула Паула.

- Тише, тише! – испугался Новаэс. – Не забывай, где мы находимся!

- Но надо же что-то делать, - возразила она. – Я не могу сидеть сложа руки.

- Об этом поговори с Жостау, - шепотом произнес Новаэс. – Он уже что-нибудь предпримет.

- Ты молодец, папочка! – расцеловала его Паула.

А на следующий день произошло событие, перечеркнувшее все усилия Луиса-Карлуса и федеральной полиции, много дней охотившихся за главным свидетелем убийства Жозиаса. В Сан-Паулу наркоделец прибыл в сопровождении двух охранников, но когда он вышел из машины у здания полиции – внезапно прогремел выстрел, сразивший его наповал.

Охранники бросились вдогонку за стрелявшим и схватили его. Им оказался некто Хорху отчаявшийся отец наркомана, который, по его словам, отомстил наркоторговцу за гибель своего сына.

Мотив преступления выглядел весьма правдоподобно, а сам Хорху пребывал в состоянии такого сильного перевозбуждения, что был отправлен не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, откуда благополучно сбежал в ту же ночь.

Таким образом, Паула с полным основанием праздновала победу: безработный провинциальный актер, которому она заплатила немалые деньги, отработал их сполна, сыграв самую рискованную роль в своей жизни.

Глава 41

А Ниси после всех этих событий окончательно впала в уныние.

- Почему ты сразу же не спросил наркоторговца, кто всадил этот проклятый нож в Жозиаса? – упрекала она Луиса-Карлуса, не принимая во внимание его оправданий.

А он говорил, что не мог этого сделать, поскольку наркоторговец вообще не хотел иметь никаких дел с полицией, потому и скрывался все это время, переезжая из города в город.

- Пойми, его даже пришлось арестовать, чтобы привезти на допрос как свидетеля!

- Но ты же присутствовал при его аресте, почему не спросил? – не унималась Ниси. – Может, он бы и ответил тебе или хотя бы намекнул, кто это был – мужчина, женщина…

- Ты все еще подозреваешь наших родителей? – насторожился Луис-Карлус.

- Нет, в отце я абсолютно уверена. А вот мать…

- Если бы она была виновна, то не послала бы меня в Рио, чтобы я привез оттуда свидетеля, - возразил Луис-Карлус.

- Да, наверное… А охранникам он ничего не успел сказать?

- Нет, к сожалению.

Они помолчали, думая все о том же – о предстоящем суде, на котором Ниси будет очень трудно доказать свою невиновность.

- Знаешь, Кайо считает, что все это похоже на бытовое убийство, - вновь заговорила Ниси. – Как будто поссорились двое приятелей, и один пырнул другого ножом. Кстати, ты ни у кого не видел когда-нибудь такого ножа: длинное узкое лезвие, а ручка искривленная, загнутая книзу. В полиции говорят, что нож самодельный.

- Нет, не видел, - подумав, ответил Луис-Карлус. – Вообще этот нож мог принадлежать и самому Жозиасу, если все было так, как предполагает Кайо.

- Ладно, хватит об этом думать, а то с ума сойти можно, - сказала Ниси. – Расскажи лучше, как вы встретились с Лижией.

Луис-Карлус смутился.

- Ну, как обычно встречаются двое влюбленных после разлуки? Радостно! Мы могли бы уже сейчас пожениться, если бы не твой суд и не ссора моих родителей.

- У Лижии тоже родители разошлись, - напомнила ему Ниси.

- Там совсем другой случай. Сеньора Марилу уехала в Европу с любовником, а сеньор Сиру, вероятно, вскоре женится на Дуде. Наши же отец и мать любят друг друга и разбежались по глупости. Я не теряю надежды их помирить.

- Я тоже, - улыбнулась Ниси. – Отец уже почти дозрел до того, чтобы простить матери ее прошлое. Мне кажется, твоя женитьба на Лижии может стать хорошим поводом к их примирению. Ведь на свадьбе они должны быть вместе, рука об руку.

- Мне хотелось бы, чтоб и моя сестра к тому времени помирилась со своим мужем.

- Ой, не надо! – взмолилась Ниси. – Это еще одна болезненная тема…

- Но Родригу любит тебя. Он сам мне говорил, - заметил Луис-Карлус.

- Его слова ничего не стоят, - вздохнула Ниси. – К сожалению, я в этом не раз убеждалась. Мне сейчас надо думать только о ребенке и о том, как защитить себя на суде.

- У меня идея! – вдруг оживился Луис-Карлус. – Надо поговорить с Тианой! Она же, насколько я понял, довольно тесно общалась с Жозиасом. Не исключено, что он познакомил ее с кем-то из своих дружков…

- И она видела у кого-нибудь из них такой нож! – подхватила Ниси.

- Да! Пойдем к ней.

Они тотчас же отправились на кухню, но Тианы там не застали.

— Возможно, она в кладовой, — предположила Ниси и повела брата туда.

В кладовой было темно, и, пока Ниси на ощупь искала выключатель, Луис-Карлус задел плечом какую-то полку. Она качнулась, дверца ее открылась, и на пол посыпалась разная кухонная утварь.

В тот же миг Ниси щелкнула выключателем. Луис-Карлус стал собирать упавшие кастрюли, а Ниси укладывала их обратно на полку. И вдруг... Вдруг она вскрикнула и отпрянула в испуге от полки.

— Что с тобой?— встревожился Луис-Карлус. — Ребенок шевелится?

— Н-нет... — с трудом выговорила Ниси и жестом указала на нож, лежавший в дальнем углу на полке.

Луис-Карлус потянулся за ним, но Ниси ухватила его за руку:

— Не трогай! Не повторяй моей ошибки. Там могут быть отпечатки пальцев.

— Это что, тот самый нож? — растерянно спросил Луис-Карлус.

— Тот лежит в полиции как вещественное доказательство. А этот, похоже, его точная копия.

— Неужели все-таки... Тиана?.. — осенило Луиса-Карлуса.

— Ну не я же! — с досадой бросила Ниси. — Оставайся здесь и никого сюда не впускай, А я пойду звонить Кайо, Пусть он сам решает, что делать с этим ножом.

* * *

Спустя полчаса дрожащая от страха и волнения Тиана рассказывала, как ее угораздило совершить убийство.

— Жозиас был ужасным человеком, но я в него влюбилась. Он говорил, что устал от одиночества и хочет на мне жениться. Возможно, так бы оно и случилось, если бы Жозиас не вспомнил о своей давней страсти — наркотиках.

— Он был наркоманом еще до получения срока? — уточнил Селсо.

— Да. Но тогда он употреблял какие-то слабые наркотики, а когда вышел из тюрьмы, пристрастился к сильным. Для этого ему и нужны были деньги. Все время! Каждый день! Я отдала ему все свои сбережения, потому что он обещал лечь в клинику на лечение. И конечно, обманул меня.

— Это и стало причиной вашей ненависти к нему? — специально для протокола спросил Селсо.

— Я не могу сказать, что ненавидела Жозиаса, — ответила Тиана. — Он был по-своему хорошим человеком... Несчастным... Однажды он тайком пришел на кухню, когда я резала овощи для салата, и... Вы не поверите, но он пожалел меня! Сказал, что подарит мне настоящий нож, которым можно резать овощи, не прикладывая никакого усилия.

— Это и есть тот самый нож? — указал Селсо на только что приобщенное к делу вещественное доказательство.

— Да. Я понимала, что его следует выбросить, но не могла, — заплакала Тиана. — Как ни крути, а это был единственный подарок, оставшийся у меня от Жозиаса...

Селсо предложил ей воды. Тиана отхлебнула глоток и заговорила вновь:

— Незадолго до того страшного дня Жозиас стал поговаривать о том, что хорошо бы нам вдвоем уехать из Сан-Паулу куда-нибудь за границу.

— Почему именно за границу?

— Не знаю. Он и сам этого, я думаю, не знал. Просто ему хотелось начать новую жизнь. По крайней мере он так говорил.

— А деньги? Где же он собирался взять деньги на поездку и тем более на новую жизнь? — вмешался Кайо.

— Об этом он только один раз намекнул. Сказал, что ему предложили выгодную работу.

— Так зачем же уезжать, если здесь все так хорошо устраивалось?

— Насколько я поняла, это была какая-то краткосрочная работа, за которую он мог получить большие деньги.

— Вероятно, речь идет о заказе Новаэса, — сказал Селсо, обращаясь к Кайо. — Жозиас надеялся получить деньги за убийство Терезы.

— Я не знаю, какая это была работа, — еще раз повторила Тиана. — Но Жозиас резко изменился, когда перед ним замаячили те проклятые деньги. Поманил меня поездкой за границу, я размечталась, а он вдруг исчез. День его нету, два... У меня появилось дурное предчувствие. Телефона у него не было, я пошла туда, где он жил, но не застала его дома. Оставила записку. В тот же день он позвонил мне. Сказал, что придет вечером.

— Простите, это был вечер накануне убийства? - спросил Селсо.

— Да. Только Жозиас ко мне так и не пришел. Я прождала его всю ночь, а утром опять пошла в ту хибару. Она умолкла, не решаясь рассказать самое главное — как, собственно, и произошло убийство. Селсо вынужден был помочь ей:

— Итак, вы пришли к Жозиасу...

— Да, я пришла, — продолжила Тиана, — а его это очень рассердило. Он грубо обругал меня и сказал, что я ему надоела. Мне стало ясно, что он решил ехать за границу один, без меня. У него уже и чемодан был наготове. Приди я чуть позже — могла бы и не застать его.

— Если бы вы пришли чуть позже, могло бы не произойти убийства, — поправил ее Селсо. — Жозиас бы уехал, а я бы вас сейчас не допрашивал.

— Да, конечно, — вновь заплакала Тиана. — Но, к несчастью, все вышло по-другому... Я очень обиделась на него. Стала говорить, что он обманул меня, обобрал... Что теперь, когда у него появились деньги, во мне отпала нужда. И тут он расхохотался: «Так ты пришла вымогать деньги?! Я тебе ничего не должен. Скажи спасибо, что я спал с тобой, уродиной!»

Она нервно, обеими руками, взяла стакан, сделала несколько жадных глотков. Потом сказала:

— Не знаю, что на меня нашло в ту минуту. Я вдруг увидела нож — точно такой же, как мне подарил Жозиас. Он научился делать их в тюрьме... Так вот... Я должна была как-то отомстить за оскорбление, и мне пришло в голову вернуть ему тот подарок. Чтобы совсем ничего не осталось...

— И вы ударили его ножом?

- Да. Все произошло так быстро, что он не успел даже заслониться от удара. А я не успела понять, что делаю.

Прошло около месяца с тех пор, как была арестована Тиана.

Ниси нашла для нее хорошего адвоката, который надеялся, что суд примет во внимание все смягчающие обстоятельства и квалифицирует это преступление как непреднамеренное убийство.

Постепенно жизнь стала входить в свою привычную, естественную колею. Аугусту простил Алзиру и вернулся домой. Ниси, наконец, поверила в то, что Родригу любит ее. Луис-Карлус и Лижия готовились к свадьбе. Сиру переехал к Дуде без всякой свадьбы. А Кайо, наоборот, перевез к себе Элену, устроив по этому поводу лишь небольшую вечеринку для самых близких друзей.

Марилу все еще путешествовала по Европе.

Руй Новаэс продолжал отбывать свой срок в тюрьме, несмотря на все усилия его адвоката.

Олавинью, победив на выборах, стал конгрессменом и весьма сблизился с Паулой, которая помогала ему на последнем этапе предвыборной кампании. Он даже не прочь был бы на ней жениться, но Паула все еще находилась во власти своей маниакальной идеи, претерпевшей, правда, некоторые изменения. Теперь она уже не надеялась получить в мужья Родригу, а лишь страстно жаждала отомстить Ниси.

— Она не должна родить! — как заклинание твердила Паула, и лихорадочный блеск в ее глазах пугал Олавинью.

— Забудь ты об этой няньке, — уговаривал он ее. — Перед нами открывается такое прекрасное будущее! Мы переедем в столицу. Твой отец очень скоро выйдет на свободу по амнистии...

Паула согласно кивала головой, но план мести уже был продуман ею до мельчайших деталей, и осуществить его она собиралась во время свадьбы Луиса-Карлуса и Лижии.

На этой свадьбе выяснилось, что события последних месяцев сблизили и сроднили огромное количество людей, которые и расположились за праздничным столом.

А старейшиной здесь был, конечно же, Америку. Он торжественно сообщил, что передает в дар новобрачным свой магазин. Те расцеловали старика, и заботливая Клотильда промокнула его увлажнившиеся глаза белоснежным платком.

Помирившиеся Алзира и Аугусту чинно восседали во главе стола, рядом с Сиру и Дудой, которая чувствовала себя не совсем уютно в роли мачехи невесты. Марилу же не приехала из Европы даже на свадьбу дочери — лишь поздравила ее по телефону.

Многочисленное семейство Медейрус естественным образом рассредоточилось между жителями бедняцкого квартала. Эстела дружески болтала с Горети, обсуждая успехи Симони в учебе и ее романтические отношения с Бруну. Рикарду в разгар торжества объявил о своей помолвке с Вивианой. Апаресида и Тереза, поздравив их, прослезились. Родригу крепко обнял брата, пожелав ему счастья. Затем пригласил на танец Ниси. Она смутилась, взглядом указав на свой круто выступающий живот, но Родригу пошутил:

— Это же очень медленный танец. Прислушайся к музыке — она звучит почти как колыбельная.

После танца у Ниси слегка закружилась голова, ей захотелось выйти в сад. Родригу последовал за ней, но его окликнул Тадеу.

Мужчины перебросились всего несколькими фразами, но за короткое время Ниси исчезла. Шум отъезжающей машины, резко рванувшей с места, заставил Родригу еще больше встревожиться. Он бросился на улицу, и случайный прохожий подтвердил, что двое мужчин затолкали в ту машину беременную женщину, а за рулем была другая женщина, по описанию очень похожая на Паулу.

Родригу тотчас же позвонил в полицию. Среди гостей начался переполох.

Но тут в зал ворвался крайне возбужденный Олавинью и, поняв, что ему не удалось предотвратить возможную трагедию, обратился к Родригу:

— Поедем! Я догадываюсь, куда она могла повезти Ниси.

Вместе с ними также поехали Рикарду, Тадеу и Луис-Карлус.

Олавинью остановил машину у какого-то полуразрушенного дома на окраине Сан-Паулу.

— Да, они точно здесь, — сказал он, увидев одну припаркованную машину. — Нам надо быть очень осторожными, потому что Паула, по-моему, помутилась в рассудке.

В потемках они прошли в дом, обыскали его, но никого не обнаружили.

И вдруг пронзительный женский крик донесся откуда-то снизу, из подвала.

Все бросились туда. Картина, открывшаяся их взору, была ужасной. Ниси стояла, прижавшись спиной к стенке и закрывая руками живот, а Паула вышагивала рядом, угрожая ей пистолетом и приговаривая: «Ты не родишь! Я прикончу тебя!»

Мгновенно оценив обстановку. Родригу велел своим спутникам оставаться на месте, а сам шагнул в дверной проем слабо освещенного подвала.

Ниси, увидев мужа, потеряла сознание.

А Паула, не поняв, что произошло, автоматически нажала на спусковой крючок. Прогремел выстрел. К счастью, пуля не задела Ниси.

В наступившей тишине Родригу мягко произнес:

— Паула, любимая, я пришел к тебе!

Она обернулась на звук его голоса, но взгляд ее был тупым, остекленевшим. Похоже, она не соображала, кто перед ней.

— Иди ко мне, — вновь заговорил он. — Это я, твой Родригу.

Губы Паулы искривились в болезненной улыбке. Сделав шаг навстречу Родригу, она вымолвила:

— Да, теперь ты мой. Я убила ее.

Подойдя поближе, Родригу осторожно обнял безумную и отнял у нее пистолет. Затем бросился к лежавшей неподвижно Ниси.

Олавинью, тем временем, сдерживал бившуюся в истерике Паулу, а Тадеу и Луис-Карлус скрутили руки двум ее дюжим ассистентам.

Ниси открыла глаза и тотчас же вскрикнула, ухватившись рукой за живот.

— Спаси нашего ребенка! — вымолвила она, обращаясь к Родригу.

Он подхватил ее на руки и понес к машине.

А Олавинью, с трудом удерживавший Паулу, позвал на помощь Тадеу и Луиса-Карлуса:

— Отпустите этих негодяев и помогите мне! Один я с ней не управляюсь. Ее надо отвезти в психиатрическую клинику.

Той же ночью Ниси родила недоношенного ребенка, но мальчик оказался достаточно крепким, и его жизни ничто не угрожало. Ниси, хоть и была очень слабой, выглядела тем не менее радостной и счастливой.

Спустя неделю Родригу привез жену и сына домой. А Пауле пришлось провести в психбольнице несколько месяцев.

Эпилог

Когда малыш окреп настолько, что его можно было взять с собой в дорогу, Родригу и Ниси решили, наконец, отправиться в свадебное путешествие. Разумеется, вместе с сыном.

В аэропорту их провожали Рикарду и Вивиана. Все были веселы, шутили и смеялись. Маленький Жау, вероятно, чувствовал общую атмосферу счастья и тоже пытался улыбаться, задорно агукая.

Но вот взрослые разом умолкли, и словно тяжелая черная тень нависла над ярко освещенным залом: это в здание аэропорта вошли Олавинью и Паула.

Он за это время приобрел внешнюю солидность и респектабельность, а Паула, наоборот, казалась потускневшей и подурневшей.

— Я не хочу лететь вместе с ними! — испуганно произнесла Ниси. — Лучше сразу сдать билеты.

— Полагаю, вам не придется лететь вместе, — сказал Рикарду. — Эта парочка наверняка направляется в Бразилиа, где сейчас живет Олавинью. Он все-таки женился на Пауле, когда ее выпустили из психушки. Говорят, она теперь стала тихой и смирной.

— Не могу о ней слышать! — раздраженно бросила Ниси. — Давайте вернемся домой. Эта встреча — дурной знак.

— Перестань, не надо так расстраиваться, — принялся успокаивать ее Родригу. — Почему мы вообще должны обращать на них внимание? Не слишком ли много чести?

В это время как раз объявили вылет рейса Сан-Паулу — Бразилиа. Олавинью и его спутница поспешили на посадку.

Ниси облегченно вздохнула:

— К счастью, у нас разные рейсы.

— И вообще разные дороги! — подбадривающе улыбнулся ей Родригу.

Конец!

X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?