«Девушка из «Обители снов»»

Мэгги Кокс Девушка из «Обители снов»

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Под ее сапожками хрустел яркий снег. Она шла по хорошо выметенной дорожке, ведущей к дому. Красота и величие здания, выраставшего перед ней, поразили Лиаден. Она на минуту остановилась. Окутывавшая его белая мантия снега сияла. Она закрывала неприветливую каменную стену с четырьмя рядами симметричных окон. XVIII век надменно следил за ее приближением. Будто спрашивал, имеет ли она право быть здесь. Впервые после того, как Лиаден отметила в местной газете объявление и решила на него ответить, она испытала дрожь сомнения.

Правильно ли она поступает? Справится ли она с ролью экономки в таком большом доме?

Она вздохнула. На морозе моментально образовалась струйка пара. Лиаден решила прогнать сомнения. Она продолжила путь к дому в более оптимистичном настроении.

Лиаден подняла огромный железный молоток и два раза ударила в величественные двери парадного. Звук ворвался в холодный морозный воздух, будто пьяный визитер, не понимающий, где он проснулся. Удивленно взлетела стайка птиц, которая спокойно гнездилась на сбросившем листву дубе. Лиаден поправила оранжевый шерстяной шарф. Ее воображение разыгралось. Некий надменный седовласый дворецкий открывает ей дверь и долго ее поучает. Мол, ей надо обойти дом вокруг и войти через вход для торговцев. От этой картинки она развеселилась.

Но дверь ей открыла стройная брюнетка, наверное, чуть старше сорока. Хорошие джинсы подчеркивали достоинства фигуры, их дополнял красный свитер с воротником, закрывавшим горло. Женщина без колебаний протянула руку в приветствии.

— Вы, должно быть, Лиаден? Привет. Я Кейт Брумфилд. Мы с вами говорили по телефону.

Лиаден вспомнила дружелюбный голос, который два дня назад задавал ей вопросы. Эта встреча не разочаровала ее. Она будто груз сбросила, такое почувствовала облегчение.

— Рада познакомиться. Боже, какой там холод! — Она схватила руку Кейт и тепло пожала ее. Немного расслабившись, Лиаден позволила себе окинуть взглядом просторный, впечатляющий холл. Ее глаза застыли от удивления, а сердце ускорило свой бег при виде невероятно высокого потолка, гигантских старинных медных канделябров и свечей в подсвечниках на стенах.

— Я не видела машины. Где вы припарковались? — спросила Кейт.

— Я приехала не на машине. Я пришла из деревни пешком.

— Отважная женщина! Это в такую-то погоду. Длинная прогулка. — Кейт улыбалась, в ее карих глазах читалось одобрение. — Вы местная девушка? Но вам придется жить здесь. Мистер Джекобс настаивает на этом.

— Я знаю. Нет проблем. — На мгновение Лиаден попыталась понять, что это значит — жить в таком огромном и отдаленном доме. Сердце екнуло при мысли, что придется оставить ее уютный маленький коттедж. Но зато в полдень она сможет ходить домой и проверять, что произошло в ее отсутствие и что надо сделать. Может быть, немного спустя, когда она лучше узнает своего работодателя, он позволит ей на одну ночь возвращаться домой, чтобы поспать в своей комфортабельной постели и поиграть на пианино. Не говоря уже о встрече, какую ей устроит кошка Иззи. Ей будет тоскливо, если она не сможет навещать свой коттедж. Но пока ее сосед Джек кормит кошку и время от времени уделяет той немного внимания. Значит, пока все хорошо.

Однако это только предположения. Она еще не получила места и неизвестно, получит ли. И в объявлении подчеркивалось, что нужна женщина в возрасте 35-50 лет, а Лиаден было двадцать семь. Кейт сказала, что об этом можно не беспокоиться. Если она докажет, что справляется с работой, мистер Джекобс согласится.

— Хотите чашку кофе перед тем, как я поведу вас знакомиться с Адрианом?

— Адрианом?

— Мистером Джекобсом. Вначале он, наверное, будет настаивать, чтобы вы обращались к нему более официально. Но со временем вы тоже будете называть его Адрианом.

Лиаден очень хотелось выпить чего-нибудь горячего, чтобы согреться, но она понимала, что на первом месте должно быть собеседование. Он может только кинуть на нее взгляд и тут же решить, что она слишком молода для места экономки в таком большом старом доме. Но ведь она выросла, помогая родителям управлять очень успешным маленьким отелем. И она знакома с тяжелой работой. Особенно после смерти отца. Когда они с матерью остались вдвоем.

— Если вы не возражаете, я бы встретилась сначала с мистером Джекобсом. У вас много других соискателей?

— До вас мы встречались с двумя. Но они совершенно не подходили. Следуйте за мной. Этим утром он работает с бумагами, так что настроение у него не из лучших. Я вас предупреждаю, чтобы вы сразу не отступали. Он справедливый работодатель и платит, как вы, наверное, заметили, хорошо.

Лиаден заметила. Это было главной причиной, почему она откликнулась на объявление. И, кроме того, дом находился там, где она жила.

Сначала они шли по коридору, устланному бледно-красным с золотом ковром. Ободряюще улыбаясь, Кейт тихонько постучала в двойную дверь из темного дуба. Низкий голос ответил «войдите!», и Кейт проскользнула вперед.

У Лиаден сердце ушло в пятки, когда та объявила о ней. Она медленно вошла следом. И вздрогнула от потрясения. За старомодным письменным столом сидел мужчина. Его длинные ноги, казалось, занимали всю комнату. Он внимательно читал что-то, похожее на письмо. Она стояла возле Кейт. Он поднял глаза и изучающе оглядел ее. Темные, почти черные, глаза были такие же холодные, как замерзшие ноги Лиаден. Встретившись с ним взглядом, Лиаден усомнилась, хочет ли она получить это место. Под взглядом Адриана Джекобса можно замерзнуть и при ярком солнце.

— Так вы мисс Ива? — У Лиаден свело желудок. — Что это за фамилия?

— Что вы имеете в виду? — Она сдержанно пожала плечами.

— Вы ее сами придумали? Или это своего рода псевдоним?

— Нет, я ее не придумывала, и это не псевдоним. Это моя фамилия.

Что он о себе думает? Кто он такой, чтобы высмеивать ее фамилию. Сомнения усилились. После такого малообещающего начала трудно ждать положительного результата. Но она заставила себя оставаться спокойной.

— В школе меня называли «плакучая ива». Но других детей дразнили и худшими прозвищами. Так что, по-моему, я еще легко отделалась.

— Гмм. — Он посмотрел на письмо и со вздохом положил его на стол, потом потер виски. Будто приняв решение, он повернулся и уставился на нее. У Лиаден снова остановилось сердце. Нос у него слишком большой. Глаза словно спрятаны в глубине. Рот твердый. Даже предположить трудно, что он часто улыбается. В густых черных волосах кое-где красиво белели седые пряди. В нем чувствовалась неукротимая воля, которая даже внушала страх.

— Кажется, вы слишком молоды, чтобы искать место экономки. Сколько вам лет, мисс Ива?

Неужели возраст сработает против нее? Впрочем, как и фамилия. Лиаден быстро расстегнула две пуговицы на пальто. В гигантском каменном очаге камина горел буйный огонь. Его тепло начало проникать через зимнюю одежду девушки.

— Мне двадцать семь лет. Но у меня несколько лет опыта работы экономкой. Я помогала родителям управлять отелем в Дорсете. Я не боюсь тяжелой работы и умею делать по дому многое. Не говоря об обеде, я могу починить электричество и привести в порядок стиральную машину. Но самое главное, мне нравятся эти места, и я очень хочу здесь работать.

— Очень хотите? — Темные брови мистера Джекобса сошлись на переносице. Он саркастически хмыкнул.

— Быть полезной. — Покраснев, Лиаден улыбнулась. — Я имела в виду — быть полезной.

— Конечно, вы это имели в виду. А как насчет бойфренда, мисс Ива? Вы оставляете его одного, он не будет скучать, если вы начнете работать здесь?

Несомненно, он будет громко хохотать, если она расскажет, что ее помолвка с Майклом Марстоном разорвана, потому что он решил стать священником. Лиаден медленно покачала головой. Она собрала всю свою стойкость, чтобы не выдать маленький душевный шторм.

— У меня, мистер Джекобс, нет бойфренда.

— Так у вас не возникнет проблем, если вы будете жить здесь?

— Не возникнет.

— Лиаден живет в деревне, Адриан, — вмешалась Кейт. — Она местная девушка.

— Она слишком молодая, и этот недостаток не пройдет к концу недели.

Лиаден покраснела от негодования — какой презрительный отказ. Но она решила твердо держаться своей позиции.

— Мистер Джекобс, если вы выслушаете...

— Мисс Ива, у меня нет в доме другой прислуги. Вы сумеете выдержать такую изоляцию?

Изоляция не пугала Лиаден. Как и одиночество. Ей нравилась собственная компания. Она никогда не считала, как некоторые ее подруги, что быть одной — это наказание.

— Я давно живу одна и привыкла к такому положению вещей.

— Хорошо. После двух предыдущих разочарований, вероятно, вы нам более подходите. Когда вы сможете начать? Кейт завтра уезжает в Лондон. Мне нужен в доме человек еще до ее отъезда.

Он предлагает ей работу? После его замечания, что она слишком молода, Лиаден решила, что он покажет ей на дверь.

— Когда вам будет нужно, — ответила она.

— А как насчет рекомендаций? У вас есть что-нибудь?

Она полезла в сумочку и достала два письма. Одно от ее матери, от того времени, когда она была владелицей отеля. И второе из «Мунбимс» — маленькой эзотерической лавки, где она работала последние три года. Шесть недель назад лавка прекратила свое существование.

— Отдайте их Кейт. — Адриан протянул руку, будто останавливая ее. — Она покажет вашу комнату, проведет по дому и продиктует список ваших ежедневных обязанностей. Ответственность и скромность, мисс Ива, — это главное. Я не люблю, когда меня часто беспокоят, но надеюсь, что вы будете достижимы, когда понадобитесь. У вас будут свободные полдня раз в неделю и уикенд в две недели раз. Плату, уверен, вы уже знаете. Это все. Оставляю ее в ваших способных руках, Кейт. И как насчет кофе, когда вы освободитесь?

— Я принесу вам кофе, когда покажу Лиаден ее комнату. — Кейт улыбнулась ей.

— Хорошо.

Женщины не успели дойти до двери, как он полностью погрузился в содержание письма, лежавшего на столе.

Кейт рассказала Лиаден, что он писатель. Очень успешный автор детективных триллеров, пишет под псевдонимом Александер Джекобсен. Когда-то он был таким же успешным журналистом, освещавшим международные конфликты в любой точке земного шара. Его уважало начальство и любила публика. Лиаден вспомнила, что, кажется, она что-то слышала об Адриане Джекобсе-журналисте. Ну а Александера Джекобсена-писателя знали все. Его жестокие детективные романы занимали первые строчки в списках бестселлеров. И хотя она не любила этот жанр, однажды ей довелось прочитать пару его романов. Она не могла от них оторваться. Это было захватывающее чтиво. Хотя и очень мрачное.

— Время от времени в дом пытаются проникнуть репортеры, — рассказывала Кейт. — Поэтому одно правило вы должны запомнить раз и навсегда. Адриан никогда, ни при каких обстоятельствах не дает интервью. Я попросила бы вас не разглашать никому никакую информацию о нем. И в первую очередь в деревне. В прошлом о нем ходило достаточно слухов, и ему не нужна новая сердечная боль. Выполняйте свою работу и подчиняйтесь этим правилам. Тогда вы оба будете довольны.

В этом пункте Лиаден полностью разделяла взгляды Кейт. Инстинктивно Лиаден предвидела, что их отношения превратятся во взаимный вызов. Но это не слишком беспокоило ее. Ей нужно работать, а эта работа дает ей вполне достаточно денег на жизнь. На большее она и не рассчитывала.

Было время, когда она мечтала встретить замечательного мужчину, иметь детей. Но теперь эта мечта потускнела. Восемнадцать месяцев она потратила на мужчину, чьи духовные конфликты стали препятствием для интимной связи с невестой, теперь она не спешила повторить этот неприятный опыт. Отношения с Майклом вымотали ее эмоционально. И она твердо решила оставить прошлое позади.

На следующее утро она распаковала вещи и развесила платья в большом дубовом шкафу в ее комнате. На мгновение Лиаден остановилась и выглянула в окно. Ей открылась живописная зимняя картина. Небеса расщедрились и покрыли землю великолепным ковром из хрустящего снега. Интересно, как ее новый работодатель провел праздники. Он провел их дома с друзьями, семьей? Лиаден вспомнила свое одинокое Рождество. Только она и Иззи. Конечно, это было ее решение. Ей не хотелось лететь в Испанию к матери, которая жила там со своим новым мужчиной. И после болезненного разрыва с Майклом ей не хотелось своим совсем не бодрым настроением заражать брата и его друзей.

— Лиаден, вы не могли бы спуститься в кухню, когда закончите с вещами?

В дверях стояла Кейт Брумфилд с разрумянившимися от спешки щеками.

— Конечно.

— Я хочу вам все показать. Я составила списки. А потом мы выпьем чаю и поболтаем. И я расскажу вам обо всем, что вы захотите знать. Десять минут вам хватит?

— Я почти закончила, — кивнула Лиаден.

— Простите за спешку, но я должна успеть на двухчасовой поезд. Последние три месяца я постоянно твердила Адриану, что ему надо нанять экономку. Но разве он слушает? Когда работает, он на другой планете. Но теперь вы здесь. Вы должны внести сюда свежий воздух. Так жду вас через десять минут.

Немного спустя, наблюдая за отъездом Кейт, Лиаден разволновалась. Теперь она отвечает за благополучие этого странного дома и его хозяина. Способна ли она справиться с этим? После вчерашнего собеседования она еще не видела Адриана Джекобса. Сейчас Лиаден стояла одна в огромном холле. На дом будто опустился покров молчания. Лиаден посмотрела на часы — надо отнести хозяину чашку кофе. Готовя себя к этому акту психологически, она прошла в кухню, сварила кофе, потом поставила на поднос чашку и молочник.

Перед дверью кабинета Адриана она набрала в легкие побольше воздуха и постучала. После краткого «войдите!» она толкнула дверь и вошла в кабинет.

Пол возле его ног был усеян бумагами. Его темные волосы были взъерошены, а мрачное выражение его лица лишило Лиаден последних капель уверенности. Ноги у нее тряслись, как у новорожденного ягненка.

— В чем дело?

Пытаясь не замечать ударов сердца, она заставила себя улыбнуться и шагнула к нему.

— Я подумала, что, наверное, вы хотите кофе, — бодро ответила она, надеясь, что он не заметит дрожи в голосе.

— Поставьте поднос на рояль. И ради бога, не наступите на мои бумаги.

Адриан наблюдал, как новая экономка выполняет его распоряжение. Старомодная длинная твидовая юбка красиво обрисовывала ее стройную фигуру. Ей удивительно шел теплый оранжево-красно-коричневый свитер, закрывавший горло. Он отметил и золотисто-рыжие волосы. Они легкими волнами спускались вниз по плечам. Где-то в глубине сознания Адриана зашевелилось давно похороненное воспоминание. Боль пронзила его.

— Вы всегда распускаете волосы? — проворчал он.

Руки Лиаден вцепились в края подноса.

— Почти всегда, — она удивленно посмотрела на него и слегка пожала плечами. — Но, конечно, не тогда, когда работаю.

— А сейчас, мисс Ива, вы не работаете? Или этот незначительный факт каким-то образом ускользнул от вашего внимания.

Заметив слабый румянец на бледных щеках, Адриан испытал досаду. Почему эта девушка такая хорошенькая? С такими большими голубыми глазами и фарфоровым кукольным лицом? Наверняка она привыкла разбивать сердца. И о чем он только думал, когда предложил этой хрупкой красавице работу? Ему нужен человек надежный, сноровистый и заслуживающий доверия. Такой, как Кейт. Зачем ему это хрупкое создание?

Почему Кейт бросила его в разгар работы над самым амбициозным проектом? Почему, когда он работает, он еще должен отвечать на вопросы человека, у которого молоко на губах не обсохло? После четырех с половиной лет Кейт знала практически все его маленькие слабости. Знала, что он предпочитает во время работы и чего терпеть не может. Он требует, чтобы, когда он пишет, не упоминали о еде, музыке, газетах и прочем. Тогда его жизнь в порядке. Во всяком случает, он так думал. У него нет времени вводить в курс дела новую экономку.

— Я сейчас поднимусь к себе в комнату и заколю их.

Лиаден осторожно отступила от рояля и повернулась к нему. Румянец на щеках исчез. Подбородок вздернут. Она явно сердилась. А что, если бросит полотенце и оставит его на мели? Правда, в этот момент такая перспектива не казалась особенно пугающей.

— Я хотела бы узнать ваши пожелания относительно обеда. Кейт оставила мне список ваших предпочтений.

— Если она оставила вам список, то выберите что-то одно, мисс Ива. Вместо меня. У меня нет времени включаться в обсуждение меню, когда я работаю.

— Но я...

— Если это все, что вы хотели знать, то не могли бы вы сейчас оставить меня в покое, чтобы я продолжил работу?

Лиаден поняла, что этот мужчина понятия не имел о хороших манерах. Чего стоит его высокомерный, самодовольный тон? Если бы она не нуждалась в работе, она бы без колебаний сообщила ему обо всех его промахах. Он не поблагодарил ее за кофе. Не спросил, как она устроилась.

Через два часа, пропылесосив верхние комнаты, она спустилась вниз и закончила уборку здесь. Кейт показала ей комнату Адриана, которую приводят в порядок раз в неделю, в четверг, когда он уезжает в город. Потом Лиаден пошла в кухню, чтобы изучить книгу с рецептами, которую оставила ей Кейт. Она потягивала свой ромашковый чай и запоминала список продуктов, которые были нужны для выбранного ею блюда. Она не заметила, как Адриан вошел в кухню, пока он не заговорил:

— Уже устроили себе перерыв, мисс Ива?

Мгновение она с удивлением смотрела в холодные темные глаза. Потом собралась с духом и заправила за ухо прядку выбившихся рыжих волос.

— Я думаю, какие нужны продукты для сегодняшнего обеда, мистер Джекобс. Разве не для этого вы меня нанимали?

— Надеюсь, вы не лентяйка. Это большой дом. За ним надо хорошо смотреть. Я многое делаю сам.

Он шутит? Она тихонько вздохнула и взмолилась, чтобы их отношения не всегда были такими напряженными. Неужели приветливая и независимая Кейт тоже бывала жертвой его раздражения в начале работы? Если это так, то она, безусловно, заслужила медаль.

— Чего вы хотите, мистер Джекобс? Если вы скажете, я посмотрю, смогу ли я вам помочь.

Что бы помогло Адриану, так это горячая ванна после массажа. Он писал ночами, у него ныли плечи и стучало в висках. И он был сердит на Кейт из-за ее дезертирства. Глупая женщина! Влюбилась в какого-то, наверное исключительно скучного, профессора истории. Адриан явно неправильно оценил ее характер. Он считал, что она не принадлежит к типу женщин, которые теряют голову от любви, словно ветреные шестнадцатилетние девчонки.

Нахмурившись, Адриан встретился с голубыми глазами девушки. Он чуть не попросил ее оказать ему любезность и сделать массаж. Она, наверное, подхватила бы юбку и помчалась с такой скоростью, что земля бы задымилась, вылетая у нее из-под ног. Было бы смешно. Но этот поступок запачкал бы его так, что и не отмыться.

— Сейчас я бы хотел прогуляться. Кейт показывала вам окрестности?

— Она собиралась, но спешила на поезд. — Лиаден испытывала неловкость в присутствии Адриана Джекобса. Он так на нее смотрел, что у нее возникало чувство, будто он все про нее знает.

— Тогда идите возьмите пальто, оденьтесь и догоняйте меня. Я покажу вам пару интересных мест. Но в остальное время я предпочитаю не разговаривать. Если вы можете помолчать, то полчаса я могу вытерпеть любую компанию.

От неловкости у нее вспыхнули щеки. Удивительно, как ей удалось удержаться и не бросить в него чашку с ромашковым чаем. Какая невероятная грубость.

— Я предпочитаю остаться здесь, если вы не возражаете. Мне и вправду нужно заняться продуктами для обеда.

Адриан сосредоточил на ней всю силу своего стального взгляда.

— Идите и возьмите пальто, мисс Ива. Когда я сказал, что могу терпеть любую компанию, я не предоставлял вам возможность отказа.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На улице по-прежнему было очень холодно. Подняв воротник пальто и накрутив поверх него толстый шерстяной шарф, Лиаден плелась за Адрианом. А он отмерял расстояние гигантскими шагами. Руки без перчаток он засунул глубоко в карманы длинного черного пальто. Небо, удивительно белое, не уступало сверкающему снегу. Лиаден пожалела, что не взяла солнечные очки. Она обомлела от волшебного пейзажа, открывшегося ей. Да, Адриан Джекобс не собирается быть общительным и доступным, как она надеялась. Но это не помешает ей наслаждаться красотой сказочных окрестностей, решила Лиаден.

Адриан дождался, пока Лиаден догнала его, потом повернулся к ней и заговорил. Его дыхание вылетало изо рта, будто клочки пара из паровоза.

— Этой башне двести пятьдесят лет. Ее окружают каменные дубы. За дубами оранжерея и искусственный ручей.

Удивленная его неожиданным вниманием, она ускорила шаг. Она пыталась идти быстрее, но ее сапожки глубоко увязали в снегу. И еще этот мрачный взгляд, с которым Адриан наблюдал за ее усилиями.

— Таким садам, как этот, требуется много смотрителей, — выдохнула она, в очередной раз догнав его. — Наверное, у вас целая команда садовников?

— Только Джордж и его сын Стивен. — Темные глаза сузились. — Они здесь почти каждый день. Вероятно, вы видели их. Терпеть не могу, мисс Ива, когда чересчур много людей топчется на моей собственности.

— Но это такое красивое место. Разве у вас не возникает желания с кем-нибудь разделить удовольствие? — Вопрос вырвался раньше, чем она решила, мудро ли произносить такие слова вслух. Они повисли в морозном воздухе, заставив ее внутренне поежиться. Похоже, у Адриана нет ни малейшего желания ответить ей. Но вопреки ее ожиданиям он, мрачно сдвинув брови и скрестив на груди руки, посмотрел на нее.

— Ответ на ваш вопрос, мисс Ива: нет. У меня нет желания разделять с кем-нибудь мой дом. Я живу здесь потому, что меня устраивает его изолированность. После смерти жены мой дядя жил здесь один двадцать пять лет. Я собираюсь последовать его примеру. Несчастные случаи и болезни допускаются.

Она хотела получить ответ, вот она его и получила. Сам-то он понимает, какой холод таится в его словах? Что случилось с этим мужчиной, если он предпочитает жить, отгородившись от остального человечества?

— Так вы унаследовали дом от дяди? — спросила она.

— Вы удивлены, что я могу позволить себе жить в таком великолепии на гонорары трудяги-писателя?

— Я знаю, мистер Джекобс, — она не сдержала улыбки, — что вы очень успешный автор детективных романов.

— Вы читали мои работы? — В непроницаемых темных глазах появилось новое выражение. Удивление? Предостережение? Недоверие? Возможно, все вместе.

— Мой брат Коллэм ваш поклонник. На Рождество мне нечего было читать, и он дал мне несколько книжек. — Теперь надо осторожнее выбирать слова. Нельзя быть неосмотрительной. — Они очень интригующие.

— Но?

К своему ужасу, она заметила, что он улыбается. Спрятав подбородок в тепло оранжевого шарфа, она отважно встретила его вопросительный взгляд.

— Они такие... такие мрачные, что по спине мурашки бегают. И конец такой страшный.

— А вы в моих историях искали своего рода свет в конце туннеля? Вы ждали утверждения, что реальная жизнь не может быть такой плохой, как в моей книге? И что все хорошо кончается?

Ее ноги онемели в сапожках. Лучше бы она ничего не говорила. Презрительный тон Адриана превратил ее суждения в наивную болтовню. На минуту она возненавидела его за это.

— Что бы вы ни говорили, жизнь не такая плохая. У каждого бывают тяжелые времена. Но мы извлекаем из них уроки и идем дальше. И если мы не отступаем, то постепенно приходит светлая полоса. Вы не согласны?

Голубые глаза сверкали. И, похоже, с вызовом. Ее слова вызвали у Адриана такую ярость, что он поспешно отвернулся и быстро зашагал прочь. Неужели эта наивная мисс Ива думает, что жизнь полна добра? Скоро ли судьба снимет шоры с ее глаз и нанесет сокрушительный удар? Один из тех убийственных ударов, от какого пострадал он. Только это может изменить ее ошибочные взгляды.

Адриан значительно обогнал ее. Он ругал себя за то, что мог подумать, будто она может пострадать от такой трагедии, как он.

В столовой был угнетающий холод. Она сервировала стол на одного человека, поставив тарелки во главе длинного узкого обеденного стола. Лиаден рассеянно посмотрела в пустой камин. Почему она не догадалась заранее разжечь его? Хотя три радиатора были включены на полную силу, их тепла не хватало. Причина в величественных георгианских окнах. Казалось, ветер легко пробивал одинарные рамы. Потирая руки, чтобы согреть их, Лиаден вернулась в ярко освещенную кухню. Как здесь тепло и уютно, как вкусно пахнет тушеным ягненком, которого два часа назад она поставила в духовку. Она направилась к столовой, но сильные руки схватили ее.

— Мистер Джекобс! Простите. Я не заметила вас.

— Где огонь?

В смятении Лиаден отступила. Она смотрела на пустой очаг. От соприкосновения с его телом ее окатило горячей волной.

— Боюсь, я забыла положить дрова. Я была так занята, готовя обед...

— Вопрос не буквальный. Я удивился, куда вы мчались в такой спешке. — Искра насмешки сверкнула в темной глубине колдовских глаз. Адриан внимательно изучал ее.

— Я... я беспокоилась об обеде. Вы в самом деле хотите есть здесь? В кухне гораздо теплее, если вас не раздражает запах еды.

— Я всегда вечером ем в столовой. Конечно, если не занят работой. Тогда я ем в кабинете.

Лиаден закрыла рот и больше ничего не сказала. Она полагала, что люди, которые боятся перемен, боятся жизни. Но Адриан побывал в самых опасных районах мира, попадал в очень опасные ситуации. Казалось бы, такая мелочь, как изменение обеденного ритуала, не должна иметь для него значения.

— Простите, что здесь так холодно.

— Мисс Ива, по-моему, у меня хватает плоти на костях, чтобы не замечать низкую температуру.

Ни капли юмора не отражалось на его лице. Вот и еще одно напоминание о волнующем твердом мужском теле. А его руки? Они были словно стальные. Лиаден быстро отвела глаза, чтобы их выражение не выдало ее мыслей.

— Хорошо, тогда... Если вы уже садитесь, я сейчас принесу еду.

— Принесите и вино. Полагаю, Кейт оставила инструкции о моих предпочтениях?

Темно-красное крепкое к обеду. Лиаден не понимала, почему это должно раздражать ее. Но в данный момент раздражало.

— Да, — подтвердила она, толкая дверь. Адриан сел на свое место во главе стола.

Воспоминание подкралось к нему, словно вор в ночи, и нанесло такой удар, что он выпрямился и схватился за край стола. Дважды за один день он подумал о Николь. О женщине, на которой собирался жениться, о коллеге журналистке. О любви всей жизни. Иногда месяцами он не позволял таким мыслям заползать в уголки его сознания. И вот теперь второй раз за день память о ней беспощадно бьет его. Мысленным взглядом он видит ее. Сверкающие рыжевато-золотистые волосы разметались по прокаленному солнцем бетону. Кровь запеклась в шелковистых прядях. Красивые зеленые глаза смотрят на него с болью и смятением. Она делает несколько последних вздохов на земле.

Команда новостей получила предупреждение о возможном нападении на посольство. Террорист все-таки взорвал бомбу, которая вдребезги все разнесла. В тот раскаленный, как натопленная печь, полдень они уже третий день шли по этой бандитской стране. Адриан считал, что он непобедим. Он так в это верил, что убедил и других членов команды. Он говорил, что до тех пор, пока он думает о каждом шаге, все будет хорошо. За секунды до того, как они отправились в посольство, он и Николь подшучивали над неаппетитным рационом, которым довольствовались последние несколько дней. В этот момент оператор Марк подозвал его к джипу, чтобы отдать магнитофон с микрокассетами, который Адриан оставлял у него. Когда Адриан подошел к джипу, раздался взрыв. Звук был такой, будто пришел конец света. Марк грубо прижал его к земле. А Адриан беспомощно посмотрел в сторону, где лежала Николь...

— Интересно, будет ли ночью снег?

— Что? — Он, не видя, уставился в простодушные голубые глаза Лиаден. Потом усилием воли резко вернулся в настоящее. Наблюдая, как ее маленькая рука наливает рубиново-красное вино в бокал, он смахнул пот со лба.

— Я сказала, интересно, будет ли ночью идти снег? — Улыбаясь, она поставила на стол бутылку.

— У меня много интересов, но предсказания погоды среди них нет.

Его язвительное замечание вмиг смахнуло улыбку с ее лица. Заметив обиду в ее глазах, Адриан сделал большой глоток вина и упрямо молчал, когда она, пролепетав «простите», без единого слова вышла из столовой.

Хорошо, что еще вечером она постелила белоснежное белье и симпатичный плед в красно-белую клетку. Дрожа от холода, она сняла халат и проскользнула под холодные, как лед, простыни. Завтра надо будет поискать бутылку для горячей воды, заметила она себе. Потом натянула одеяло и села, прислонившись к подушкам. Лиаден глубоко вздохнула. Этот вздох она сдерживала весь день. Прошел вечер испытаний. И ей хотелось его забыть. Адриан прав. Может быть, она и не доживет здесь до конца недели? Похоже, он определенно подталкивает ее к этому.

Кто упрекнет ее, если она завтра уйдет? У деловитой Кейт Брумфилд было преимущество. Опыт и мудрость зрелой женщины помогали ей приспособиться. Или это какие-то особенные качества, какими должна обладать женщина, чтобы четыре с половиной года по первому зову бежать к работодателю? Да еще к такому суровому.

Она бросила взгляд на часы, стоявшие на ночном столике. Хорошо бы иметь для сна больше чем пять с небольшим часов. Она должна встать на рассвете. Ей предстоит затопить камин в кабинете Адриана и приготовить ему завтрак. Работая в лавке, она немного разбаловалась. Сейчас ей надо снова привыкать вставать раньше воробьев. Как это делали она и мать, когда вдвоем управляли отелем.

Она не может отступить. Если она потеряет это место, то новой возможности в ближайшее время не появится.

Значит, надо искать выход. Один из них — молиться, чтобы у Адриана Джекобса проявились и более приятные стороны характера. И второй — стать необходимой своему новому работодателю. Какой была Кейт Брумфилд.

Лиаден не выспалась, в глаза будто песку насыпали. Она стояла в кабинете на коленях перед мраморным камином и пыталась разжечь огонь. Когда вошел Адриан, его появление сильно встревожило ее. И главное — она не знала, чем это вызвано. Положением ли экономки, которая поздно взялась за свои обязанности? Или дело в чем-то другом? Его густые черные волосы кое-где были пронизаны седыми прядями. Широкие мускулистые плечи. Лицо, скорее сексуальное, чем красивое. Его окружала аура власти и авторитета. И делала его персоной, которая заставляла всех вставать при его появлении. Наверняка это качество пришлось очень кстати в тех опасных местах, откуда он присылал репортажи, когда был журналистом. Но если с такой властностью ты сталкиваешься утром, то невольно чувствуешь себя виноватой.

— Доброе утро.

Сердце замерло от его приветствия. Как прекрасно он выглядит в черном. Как впечатляюще и как... привлекательно.

— Мистер Джекобс, я только...

— Затопить камин, мисс Ива, надо было хотя бы полчаса назад. По-моему, Кейт рассказала вам о моем распорядке дня? И где мой кофе? Я проходил через кухню и, если глаза не обманывают меня, я не увидел доказательств, что кофе приготовлен. В чем дело?

Она сидела на корточках и нервными движениями убирала с глаз волосы.

— Кейт сказала, что обычно она встает в пять тридцать. Я так и сделала. Но мне не удалось быстро растопить камин. У меня нет практики. Потерпите еще несколько минут, и у вас будет ваш огонь и ваш кофе.

Стараясь выглядеть спокойной, Лиаден повернулась к нему спиной и продолжала разжигать камин. Рука дрожала. При мысли, что Адриан смотрит ей в затылок, ее лицо вспыхнуло. Она знала, что умеет работать, на нее можно положиться. Но как-то получилось, что с той минуты, как она начала работать у этого человека, у нее все шло не так, как надо. И она дала себе слово поговорить с ним, как только появится шанс. Что происходит с этим мужчиной? Он ко всем так относится? Или что-то в ее личности раздражает его?

— Приготовьте кофе, когда справитесь с огнем, — раздался у нее за спиной его голос. — Но не возитесь слишком долго. Я хочу позавтракать раньше, чем начну работать. У меня впереди трудный день.

— Спасибо за завтрак. Сейчас я отправлюсь в кабинет. Пожалуйста, принимайте все звонки. Хорошо? Принимайте сообщения и говорите, что я отвечу позже.

Лиаден обернулась и посмотрела на Джекоба. Она не ослышалась? Он в самом деле сказал «пожалуйста» и «спасибо»? Во всяком случае, с завтраком она не провалилась, все прекрасно приготовила. Тосты были теплыми, а кофе крепким, как ему нравилось.

— Хорошо.

— И, Лиаден?

— Да? — Она застыла, услышав вдруг свое имя.

— Найдите Джорджа Феррерса, моего главного садовника. Скажите ему, что я хочу с ним встретиться ровно в девять.

— Но где я буду?..

Он ушел раньше, чем она успела закончить вопрос. Лиаден посмотрела в окно, и у нее вдруг защемило сердце. Как ей не хватало теплой обстановки «Мунбимса» — очаровательной маленькой лавки, где она работала последние три года. Совершенно очевидно, что работа у Адриана Джекобса не принесет ей такой радости.

Закутавшись в длинное твидовое пальто и обмотав вокруг шеи оранжевый мохеровый шарф, Лиаден вышла в сад. Она вдохнула свежий утренний воздух и пошла искать Джорджа Феррерса.

Открыв дверь первого строения, она увидела высокого пожилого мужчину в высоких сапогах, толстом свитере и овечьем полушубке. Он набирал землю в огромный глиняный горшок.

— Алло, — позвала его Лиаден. Он сдвинул шапку на затылок и молча ждал, когда она подойдет. — Вы, должно быть, Джордж, — улыбнулась Лиаден. У него было доброе лицо, располагавшее к доверию. — Я Лиаден Ива, новая экономка мистера Джекобса.

— Кажется, дела здесь принимают интересный оборот, — заинтересованно прорычал у нее за спиной мужской голос.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Голос принадлежал высокому, красивому, черноволосому молодому человеку. В мочке уха у него сверкала алмазная сережка. Неряшливые джинсы еле держались на поясе. Лиаден с раздражением отметила его нарочитое самодовольство. Видимо, этот тип воображал себя подарком бога.

— Кто вы?

— Стивен. Стивен Феррерс. Джордж — мой папа.

Лиаден намеренно перевела взгляд на пожилого мужчину. Она заметила вспышку неодобрения в его светло-голубых глазах. Ему явно не понравилось поведение сына.

— Чем могу быть полезен, мисс Ива?

— Мистер Джекобс хотел бы видеть вас ровно в девять часов.

— Думаю, речь пойдет о снеге, который надо отбросить от черного хода. Стивен пришел сюда как раз для того, чтобы выполнить эту работу, верно, сын?

— После того, как закончу сотню других ненужных дел, какими мне приказано заняться. — Стивен не потрудился скрыть раздражение. Он нагло изучал фигуру Лиаден, не делая из этого секрета. Такое поведение привело ее в ярость. Подавив негодование, она решила вернуться в дом. Что-то в Стивене Феррерсе раздражало ее. В будущем она постарается ограничить контакты с ним.

— Ему бы только погонять рабов, нашему мистеру Джекобсу. Не позволяйте ему наваливать на вас всю домашнюю работу, мисс Ива. Ваши хорошенькие ручки предназначены для более тонких занятий, чем таскать по дому пылесос.

Если учесть, что ее руки были в ярко-оранжевых перчатках, Лиаден не представляла, как он мог судить о них. Самоуверенность молодого человека вызывала досаду. Ведь он впервые увидел ее несколько секунд назад и уже позволяет себе давать советы. Похоже, и у Джорджа терпение имело границы.

— Хватит, Стивен! — оборвал он сына. — Ты забыл, кто здесь платит тебе зарплату? Ты должен с уважением относиться к мистеру Джекобсу и ко всем, кто работает у него. Слышишь? — Повернувшись к Лиаден, он почесал голову под шапкой и озабоченно переступил с ноги на ногу. — Прошу прощения, мисс Ива, за поведение сына. Он не хотел сказать ничего плохого, но его иногда заносит. Пожалуйста, не обижайтесь на него.

— Не буду, мистер Феррерс. — Лиаден успокаивающе улыбнулась ему. — Ну... мне пора вернуться в дом. Там есть работа.

— Еще увидимся, мисс Ива, — с ухмылкой произнес Стивен Феррерс. Ей захотелось стереть эту ухмылку пощечиной. Она отвернулась и поспешила оставить садовый домик.

— Входите и побыстрей заканчивайте!

От напряжения у нее сгибалась спина, чесались ладони. Она толкнула дверь и вошла в кабинет с подносом сэндвичей и кофе, которые принесла Адриану. Если Лиаден надеялась, что шикарный завтрак, который она приготовила, растопит его суровость, ее ждало разочарование. Его лицо по-прежнему оставалось хмурым. А она так старалась. Хлеб нарезала идеальными треугольниками, украсила сэндвичи веточками петрушки и ломтиками помидоров. Но он едва ли замечал ее присутствие, слишком занятый бумагами, разбросанными по письменному столу.

— Поставьте поднос на рояль, — гаркнул он и продолжал писать, будто она уже ушла.

Кажется, она не права, ожидая от него элементарной вежливости, вроде «пожалуйста» и «спасибо»? Лиаден раздражало, что он мнит себя вне правил вежливости. В кабинете было очень холодно. И причина холода — отнюдь не ледяное невнимание Адриана. В камине догорели дрова. Остались только последние тлеющие угольки. Лиаден не могла уйти, ничего не сделав с этим.

— И куда это вы направились? — снова гаркнул Адриан, когда она пошла не к дверям, а проскользнула за спинкой его кресла.

— Я хотела поправить огонь. Он почти потух, а здесь холодно. Я постараюсь не беспокоить вас.

Прошло четыре с половиной года после катастрофической и короткой связи с Петрой Коллинз. Той, которая придумывала в газете заголовки и ускорила его решение временно спрятаться от внешнего мира. Ясно одно: он слишком долго живет без женщины. Поэтому его либидо проснулось, когда появилась Лиаден.

— Оставьте.

— Почему? — Ее сердце пустилось в бега. Она заметила, что вдруг он сосредоточил на ней свое внимание.

— Потому что я работаю и не хочу, чтобы меня беспокоили чаще, чем того требует необходимость! Я не могу сосредоточиться, когда вы цокаете здесь каблуками.

— Цокаю каблуками? — Щеки у нее пылали от негодования. Лиаден уставилась на него. — Я забочусь о ваших удобствах. И все. Вы представляете, какая температура на улице?

— Когда мне нужен прогноз погоды, я включаю новости.

Оторвав взгляд от его каменного лица, Лиаден направилась к дверям. Несколько секунд она не сознавала, где находится.

— Прекрасно! — взорвалась она прежде, чем ушла. — Замерзайте до смерти. Меня это не беспокоит!

Посмотрим, как он будет справляться, если ему придется самому готовить, убирать дом и разжигать камины! Если в мире есть хоть какая-то справедливость, то он умрет от голода и от переохлаждения...

Почему она вспоминает, что Майкл очень не любил, когда она выходила из себя? По его мнению, это указывало на дикость человеческой природы. Он считал всякие взрывы темперамента неуместными. Когда он признался, что не может быть с Лиаден, потому что вера зовет его в абсолютно другом направлении, она испытала облегчение.

А через два месяца после их разрыва Лиаден лишилась работы. Ее работодательница стала банкротом. Похоже, очень скоро она опять окажется безработной...

— Лиаден?

Услышав свое имя, она вскинула голову. В дверях высилась импозантная фигура Адриана.

— Что? — Она приготовилась к самому плохому. Без сомнения, он собирается отправить ее домой. Единственное утешение — она увидит свою кошку раньше, чем думала. И сегодня ночью она устроит тарарам по случаю возвращения. «Всегда жди подарка», — говорила Дженни, владелица «Мунбимса». Лиаден не раз получала от нее мудрые советы.

— Я буду благодарен, если вы вернетесь в мой кабинет и зажжете камин. Вы правы. Там чертовски холодно. Я даже не могу печатать замерзшими пальцами. — Он улыбнулся. Эта улыбка подействовала на нее так, будто она ныряла за простой ракушкой, а вынырнула с бриллиантом. Понимает ли этот мужчина, насколько человечнее делает его простая улыбка?

— Вы не собираетесь увольнять меня?

— С чего это пришло вам в голову? — удивился он.

Адриан прислонился плечом к притолоке, будто необходимости вернуться побыстрей к работе больше не существовало.

— Потому что я сорвалась. — Лиаден тяжело вздохнула. А Адриан уже устремил взгляд на ее грудь. Ее тонкая талия лишь подчеркивала красоту груди. Он почти не отдавал себе отчета, о чем думает, только представил свои руки на этой груди. И живые картины разгулявшейся фантазии привели его в затруднительное положение. Он обнаружил, что возбужден.

— Насколько я понимаю, трудно удержаться от обороны, особенно если я провоцирую ее. — Желание сделало его голос непривычно мечтательным.

Лиаден тоже не могла оторвать от него глаз. Она с трудом встала, надеясь, что ей удастся выйти из транса, в который он погрузил ее.

— Пойду посмотрю, что делать с камином.

Адриан мельком пробежал виноватыми глазами по столу. Он заметил маленькую тарелку с сэндвичами, которые она сделала для себя.

— Поешьте сначала. Несколько минут не делают погоды. Спасибо, Лиаден. — И с этими словами он ушел, прежде чем она успела ответить.

Задергивая шторы у себя в комнате, Лиаден вдруг застыла. Она увидела свет фонарика на ступеньках парадного входа, ведущего в сад. Адриан? Она сощурилась, пытаясь рассмотреть, кто это. Что он делает в такой час в саду? Маленькие старомодные часы на камине только что пробили полночь. Для прогулок поздновато. Почему-то ей расхотелось спать. Она с удивлением вспомнила, какой усталой была утром. Сейчас же ее тело было полно беспокойства и аж подрагивало от избытка энергии.

Если быть честной с самой собой, то она должна признать, что воспрянула духом, когда утром Адриан улыбнулся ей. Перемены его настроения приводили ее в смятение. Неужели в нем есть и приятные стороны? Или он просто решил сделать над собой усилие, чтобы Лиаден осталась? И она решила остаться. Так и быть, пусть у него не будет никаких хлопот. Его работа, очевидно, поглощала его целиком. Он не хотел прерывать ее и искать замену экономке. И все-таки этот мужчина — загадка. Определенно. И главная причина, почему Лиаден не могла спать, любопытство. Ей хотелось узнать о привлекательном работодателе со скверным характером больше, чем того требовали обстоятельства.

— Могу я помочь вам?

Поставив корзину с выстиранным бельем в холле, Лиаден убрала с глаз несколько выбившихся прядок. Она вежливо улыбнулась прекрасно одетой блондинке, стоявшей у парадного входа.

— Я бы хотела видеть Адриана.

Женщина явно намеревалась войти в дом. Встретившись взглядом с нервными голубыми глазами визитерши, Лиаден вдруг вспомнила предупреждение Кейт о репортерах, которые пытаются проникнуть в дом. Она твердо решила предотвратить нежеланное вторжение в частную жизнь босса. Лиаден быстро встала перед женщиной и закрыла ей вход.

— У вас назначена встреча с мистером Джекобсом?

— Он примет меня. Мое имя Черил Кенделл. Скажите ему, что у меня есть новая информация о его связи с Петрой Коллинз. Скажите ему, что я не остановлюсь. Я напечатаю ее, если он не даст мне интервью.

Лиаден презирала тактику шантажа. И она вспомнила имя Петры Коллинз. Лет пять назад она считалась самой дорогой актрисой Голливуда. Но говорят, что ее карьера в кино оборвалась. Последний ее фильм вышел года три назад и покоится на полке. Если верить газетам, то последние новости о ней довольно печальны. Она лечится от алкоголизма в моднейшей клинике в Калифорнии.

— Я не буду говорить ему это! А сейчас, пожалуйста, уходите. Мистер Джекобс работает. И он не любит, когда его беспокоят...

— Все в порядке, Лиаден. Я поговорю с мисс Кенделл.

Лиаден быстро обернулась. Ее работодатель был, как обычно, в черном. Серебряные пряди в волосах почему-то еще больше бросались в глаза. А темные глаза были очень усталыми. Волна сочувствия окатила Лиаден.

— Я дам вам пять минут, самое большее — десять. Пойдемте в кабинет, — отрывисто бросил он.

Лиаден сложила стопкой одежду, которую она уже высушила. Ее переполняли любопытство и озабоченность. Прямо сейчас у себя в кабинете Адриан ведет разговор. Она молилась, чтобы газета или журнал, о каких говорила Черил Кенделл, не напечатали что-нибудь травмирующее и ранящее его. Как Адриан познакомился со знаменитой актрисой и почему их связь закончилась? Любила ли его Петра? Сумела ли она пробиться через непроницаемые слои, какими Адриан, очевидно, защищается от внешнего мира?

Лиаден задумалась. Откуда она это знала? Адриан Джекобс был тяжело ранен, вероятно, рана неизлечима. Теперь он собирает все силы, чтобы защититься от новой тяжелой травмы. Достаточно прочитать его книги, чтобы понять: этот человек глубоко погружен во мрак собственных переживаний. Людям приходится уделять много времени исследованиям темных сторон человеческой психики. А Адриан в своих детективах писал о раскрытии самых ужасающих преступлений. В его книгах не было искупляющего выхода из тяжелого положения. Нет даже простого света в конце туннеля.

— Лиаден? Где вы?

Услышав, что он зовет ее, она прижала руки к груди. Жар кинулся в лицо. Потом побежала к лестнице в задней части дома и там нашла его.

— Я здесь. Что-то случилось?

На долю секунды Адриан почти забыл, что звал ее. Снова нежный аромат напомнил ему майские ароматы. Он посмотрел на нее. Пылающие щеки, большие голубые глаза, роскошные рыжевато-золотистые волосы. У него возникла надежда на обновление жизни. Ему так стянуло горло, что какой-то миг он не мог говорить.

— Ничего не случилось. Вы подумали, что я запугал эту журналюгу? В ней чересчур много нахальства и несокрушимая уверенность в себе.

— Но с вами все в порядке?

— Да, я прекрасно себя чувствую. — Он состроил гримасу. — Пойдемте ко мне в кабинет. Мне нужна ваша помощь.

Лиаден вытаращила глаза на картину, открывшуюся ей в кабинете. Весь пол покрывали листы рассыпавшейся рукописи. Кресло перевернуто. Осколки когда-то очаровательной фарфоровой кофейной чашки валялись на рояле.

— Понимаете, почему мне нужна помощь? — сухо спросил Адриан.

— Что случилось? — Опустившись на колени, она подняла несколько листов. Потом почувствовала, что сзади он начал делать то же самое. Теплый лесной запах его одеколона застал ее врасплох.

— Темперамент разгулялся. Люди, подобные мисс Кенделл, обладают способностью будить во мне все худшее.

— Это я понимаю. — Она продвинулась вперед и собрала еще стопку листов. И вдруг почувствовала, что он затих. — В чем дело? — Повернувшись, она увидела, что у него дергается подбородок, а темные глаза еще больше потемнели.

— Почему бы вам не начать собирать рукопись с другой стороны кабинета? — беззаботно проговорил он, изобразив сухую улыбку.

— Почему?

— Встаньте на мое место. Ваша позиция очень отвлекает. А я всего лишь человек.

Лиаден вспыхнула, моментально поняв, в чем дело. Собирая рукопись, она ползала по полу, выставив кверху ягодицы. Она совсем забыла, что Адриан наблюдает за ней сзади.

— Простите. — Она поднялась и быстро отступила в другой конец комнаты.

— Не извиняйтесь, мисс Ива. Это лучшее, что случилось со мной за весь день.

Лиаден решила, что самое разумное — несколько минут помолчать. Она сосредоточилась на том, что делали ее руки.

— Знаете, Лиаден, а вам не хватает любопытства, — проговорил Адриан. — Вы не спросили, что именно мисс Кенделл угрожает напечатать обо мне и Петре Коллинз.

— Это не мое дело. — Она расправила страницы и предпочла смотреть на аккуратные строчки рукописи, а не на Адриана.

— Они грозятся напечатать, будто Петра ждала от меня ребенка, а я заставил ее сделать аборт.

С трудом сглотнув, она наконец подняла голову и встретила мрачный взгляд Адриана.

— И что, по-вашему, я должна сказать?

— Вы странная женщина. Вы не любопытны.

— Ваши личные дела — это ваши личные дела, мистер Джекобс. А я только ваша служащая.

А если я захочу вам во всем признаться? Не будет ли это слишком большим грузом для ваших пленительных плеч? И кстати... меня зовут Адриан.

Будто на горячие угли вылили котелок воды. Страшный жар обволакивал ее. Лиаден нагнулась над страницами, которые держала в руках. Неужели все разворачивается по такому невероятному сценарию? Почему такой человек, как Адриан Джекобс, собирается сделать признание женщине, которую знает три неполных дня? Ведь Кейт предупреждала ее, что он — закрытая книга, неразговорчивый одиночка. Его главное желание — как можно меньше общаться с остальным человечеством.

— Если вам нужен кто-то, способный выслушать вас, то охотно буду слушать. Даю вам слово, что все, что вы скажете, не выйдет за пределы этой комнаты.

— Я догадываюсь об этом, Лиаден. Поэтому и собираюсь рассказать вам.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Я был представлен ей на обеде у Дорчестера в Лондоне. Общий друг и к тому же кинорежиссер познакомил нас. — Адриан немного помолчал, будто в своем рассказе тщательно взвешивал каждое слово. Неожиданный порыв ветра ударил в оконную раму. Жуткий свистящий звук озадачил обоих.

— Чтобы сократить длинную историю... — Адриан устало провел пальцами по волосам. — У нас возникла мимолетная сексуальная связь. Она продолжалась не больше двух недель. С моей стороны это была глупость. Мне не стоило связываться с Петрой даже на секунду. Изменчивая женщина. Суперзвездность уже начала серьезно отравлять ее. Да, мы занимались сексом, но я принял меры предосторожности. Ребенок, которого она, предположим, ждала, не мог оказаться моим. Если там вообще был ребенок.

— Но говорят, что ребенок был?

Адриан будто вдруг заметил ее присутствие. Он удивленно нахмурился. Странно, его мысли точно за что-то зацепились якорем. Он почувствовал необъяснимую уверенность от того, что она рядом.

— Говорят? — Он хрипло рассмеялся. — Машина, работающая на популярность Петры. Вы это имели в виду? Они, наверное, думают, раз моя звезда на подъеме, я могу организовать для Петры Коллинз бесплатную рекламу, вернуть ее имя на первые страницы газет и журналов. Ради этого и сфабрикована история с абортом. После тех двух недель, которые мы провели вместе, я ее больше никогда не видел. Она не сообщила мне, что беременна, и я не «заставлял» ее делать аборт!

— Но ведь они не собираются печатать эту ложь? — Лиаден говорила успокаивающим тоном.

— У них нет ничего святого. Они готовятся купить мою часть истории и выставить ее против требований Петры Коллинз. Это называется ограниченный вред.

— И... вы сказали им, что собираетесь делать?

— Я послал их к черту. — Его лицо вдруг исказилось от гнева.

Лиаден молча размышляла над этой историей. Отвратительно, что машина, работающая на популярность Петры Коллинз, и она сама мечтают запачкать репутацию Адриана, лишь бы вернуть ей звездность. Одна надежда, что Адриан заставил наглую Черил Кенделл быть осторожной. Так что репортер серьезно подумает, прежде чем снова появится у него на пороге.

— Я хочу, чтобы меня оставили в покое и дали мирно работать. Это все. Почему это так трудно?

Зажав в руке несколько страниц, Лиаден медленно произнесла:

— Не позволяйте им мешать вам, мистер Джекобс... Адриан. Я верю, что людей всегда настигает возмездие. Что сделал, то и получил.

К ее удивлению, выражение Адриана стало еще мрачнее. Глаза полны боли.

— Ради бога, не говорите мне такое, Лиаден! У меня достаточно неприятностей и без напоминания о том, что приходится расплачиваться за прошлые ошибки.

— У каждого есть свои скелеты в шкафу, — быстро вмешалась она. — И я не святая. У меня есть своя доля сожалений о прошлом. Но я искренне верю, что в конце концов каждый найдет искупление.

— Вы? — Вдруг он оказался рядом с ней. Взгляд напряженно изучал ее лицо, будто он надеялся найти в нем решение, которое так отчаянно искал. У нее пересох рот от такой близости с ним.

— Вы, наверное, думаете, что я наивная, поэтому верю в искупление?

— Должен признаться, что ваша невинность заинтриговала меня. Что посеял, то и пожнешь — в это я верю. Но в искупление? — Его крепкая челюсть напряглась. Будто он боролся с чувствами, которые грозили затащить его в пропасть. А там нет ничего, кроме ужаса. — Искупление! От кого или от чего вы ждете его? От некоей воображаемой силы добра, существующего в мире, чтобы спасать наши души? Я так не думаю. Посмотрите вокруг. Уверен, даже вы не можете не заметить, что большинство из нас охвачено страхом и живет во мраке.

Прежде чем она успела вымолвить хоть слово в свою защиту, Адриан почти отпрыгнул от нее и направился к двери.

— Если вы можете собрать остальные страницы и сложить их по порядку, я буду у вас в долгу. Мне вдруг потребовался свежий воздух.

— Привет, Джордж. Похоже, снег начинает таять. Лиаден посмотрела на главного садовника, который хмуро изучал подносы с саженцами.

— За что ни возьмется, все испоганит, — проворчал Джордж. Потом повернулся к Лиаден.

— Я понимаю, чем вы недовольны. Нелегко ухаживать за таким большим садом, — сочувственно заметила Лиаден.

— Не в этом проблема. Я ухаживаю за садом большую часть жизни. Я начал здесь еще при дяде мистера Джекобса. Подождите, мисс Ива, вот увидите их весной. Такая яркость, что глаза заболят!

В ней росло чувство нежной симпатии к пожилому человеку. Она все больше уважала его за мастерство и преданность саду. Она расслабилась. Вопрос только в том, будет ли она здесь весной? Но это другая история.

— Я не могу ждать, Джордж. Я пришла спросить, нет ли у вас таких цветов, какие можно поставить в доме? Его невредно сделать немного веселее.

— А вы спросили, девушка, у мистера Джекобса? — В светло-голубых глазах Джорджа промелькнула озабоченность.

— А в чем дело?

— Мистер Джекобс не любит цветы в доме. Он говорит, что они напоминают ему о похоронах.

Лиаден приняла эту новость с легким беспокойством, но добродушно пожала плечами.

— Под лежачий камень вода не течет. Я только подумала, что можно поставить несколько цветков в гостиной и в холле. И еще в мою комнату, чтобы я могла ухаживать за цветами. Например, за гиацинтами.

— Я подберу вам что-нибудь. Приходите через пару часов. Хорошо?

— Спасибо, Джордж.

— Вы хорошо устроились?

У нее такая солнечная улыбка. Джордж обнаружил, что готов всегда услужить новой экономке Адриана.

— Не буду скрывать, вначале я очень испугалась.

— Не позволяйте мистеру Джекобсу запугивать вас. Он больше лает, чем кусает. Но он такой же хороший человек, как и его дядя. Я в жизни не слыхал от него резкого слова.

— Спасибо. Это очень... успокаивает. Так я приду через пару часов. — И она пошла по скользкой, мокрой тропинке к дому. Лиаден озадачили слова Джорджа. Почему цветы напоминают Адриану похороны. Видимо, это как-то связано с тем, что мучает его. С чем-то, что было в прошлом. Умер кто-то близкий? Человек, которого он не может забыть? Может быть, его жена?

— Лиаден!

Она оглянулась. Кто бы мог звать ее? Она увидела, что к ней спешит Стивен Феррерс. В руке садовые грабли. Длинные темные волосы развеваются на ветру. Каждая мышца ее тела предупреждающе напряглась. Чего ему надо?

— Я рад, что поймал тебя. — Он подошел ближе. Его взгляд показался Лиаден слишком фамильярным. Но она постаралась подавить раздражение.

— Чем могу служить вам, мистер Феррерс?

— Ох, перестань! — Он ухмыльнулся и принялся изучать ее фигуру. Потом перевел взгляд на рыжевато-золотистые локоны. — Нам ни к чему разводить церемонии, правда? Меня зовут Стивен. Мы оба молодые. Оба завязли здесь. И зима, дорогуша, будет долгой. Что скажешь, если ты и я немного позабавимся? В деревне есть зал, где можно собраться. Несколько моих футбольных приятелей с девушками и мы. Уверен, мистер Джекобс отпустит тебя на вечер, если ты похлопаешь хорошенькими ресницами перед ним.

Идея выглядела настолько нелепой, что Лиаден искренне удивилась. Вот уж умник! «Похлопать» ресницами перед Адрианом Джекобсом. Легко представить, что бы из этого вышло. Она вспомнила его темные глаза, подернутые дымкой тревоги, когда он попросил помочь ему собрать бумаги.

— Стивен, давай внесем ясность прямо сейчас. Я не собираюсь ни с кем «немного позабавиться». Здесь я работаю, и это все. А сейчас я должна вернуться к своим обязанностям.

Стивен схватил ее за руку и окинул тяжелым, почти угрожающим взглядом. У Лиаден кровь застыла в жилах.

— Думаешь, ты слишком хороша, чтобы я тебе понравился? Так, ангелочек? Повкалываешь на него неделю, тогда будешь рада любой мужской компании! Женщины его не интересуют, дорогуша. Даже хорошенькие. В его венах слишком много льда. Ты читала его книги? Его интересуют только женские трупы.

Высвободив руку, Лиаден вдруг почувствовала, что она заметно дрожит.

— Чтобы ты никогда больше меня и пальцем не трогал, слышишь? А если будешь приставать, я сообщу в полицию!

— Твои угрозы не испугали меня, дорогуша. Позвонит в полицию, ай-яй-яй! — И Стивен зашагал по тропинке назад к садовому домику.

Лиаден прерывисто вздохнула и прижала руки в перчатках к разгоряченному лицу. Она поняла, что со Стивеном могут быть неприятности, едва увидев его. Хоть бы раз проклятая интуиция обманула ее.

Адриан отошел от окна со странным чувством, будто его предали. Он видел в окно, как Лиаден разговаривает с возбужденным Стивеном Феррерсом. Вчера он поддался эмоциям и рассказал ей о том, что при нормальных обстоятельствах из него не вытянули бы ни ЦРУ, ни американская и английская внешняя разведка. Теперь Адриан размышлял, можно ли ей доверять? Молодой Феррерс болтун и бездельник. Если у Лиаден не хватает мозгов понять это, то у них обоих будут неприятности.

Адриан держал Стивена только из уважения к Джорджу. Он прекрасно знал «трудовую историю» молодого человека. Судя по его бумагам, он редко где работал больше пары недель. Джордж много раз покрывал сына, когда тот удирал, не закончив дела. Сейчас парень держался на работе только молитвами отца... Но что ему надо от Лиаден? Вздохнув, Адриан беззвучно сам ответил на этот вопрос. Лиаден молодая, красивая и доступная... И у нее только одна добродетель: она живет и работает в доме Адриана. Для Стивена Феррерса она легкая добыча.

Раздражение переросло в беспокойство. Адриан выругался и вернулся к компьютеру.

— Зачем они здесь? У меня в доме никогда не бывает цветов... никогда! Разве Кейт не сказала вам?

Лиаден напряглась. Она перестала смахивать пыль с красивых золотых часов в форме экипажа, стоявших на каминной полке. Попыталась улыбнуться. Это было легкомысленно с ее стороны. Сейчас, увидев отвращение Адриана, она поняла, что ей не стоило этого делать.

— Они приносят в дом солнечный свет и делают комнату теплой.

Слова Лиаден прозвучали беспомощно, будто она собиралась долгие мили пустыни поливать банкой воды. Ей никогда не убедить его, что живым желтым цветам, заполнявшим красивую стеклянную вазу, лучше остаться на каминной полке.

— Избавьтесь от них! — Повернувшись к ней спиной, Адриан на минуту задержался в дверях. Глядя на напряженные широкие плечи под черным кашемировым свитером, Лиаден сделала свой вывод. Какую надо иметь дисциплину, чтобы двадцать четыре часа в сутки сдерживать столько ярости и эмоций? Неужели он не устает?

— Жаль, что вы не любите цветы. Я отнесу их в свою комнату.

— О чем вы разговаривали со Стивеном Феррерсом? — Он повернулся и теперь смотрел ей в лицо.

Ее огорчило, что он шел на очевидный конфликт. Она с вызовом вздернула подбородок.

— Это тоже против правил?

— Когда вы живете, Лиаден, под моей крышей, вы подчиняетесь моим правилам. Меня не интересует, нравятся они вам или нет.

Она еле сдерживала возмущение.

— Что вы имеете в виду? Чтобы я не разговаривала с остальными членами вашего персонала?

Он внимательно изучал ее. Синие, словно васильки, глаза сверкали. И кроме раздражения, у Адриана возникло другое чувство. Эта женщина с рыжевато-золотистыми прядями и с волнующей фигурой волновала его. Набрав побольше воздуха, Адриан попытался подавить силу своего желания.

— Речь идет о Стивене. Я хочу, чтобы вы держались от него подальше. Джордж хороший человек. Вам нечего его бояться.

Лиаден удивленно моргнула.

— Вы говорите, что мне надо бояться Стивена?

— Только держитесь подальше от него. Я не хочу, чтобы он надоедал вам. — Их взгляды встретились. Темные глаза напряженно сверкали. От него исходил легкий импульс. Лиаден сказала себе, что у нее разыгралось воображение. Она услышала ноту заботы в голосе Адриана. Вчера он признался ей в истории с Петрой Коллинз. Сегодня казалось, что это Лиаден приснилось. Сегодня он был совершенно другим человеком. Сегодня он хозяин и управляющий, который за всем присматривает. Несомненно, он жалеет, что сказал ей слишком много, и сейчас пытается установить дистанцию в их отношениях.

Не надо бы огорчаться от этой мысли. Но она странным образом расстроилась. Она здесь одна. Одна в большом неуютном доме. С мужчиной таким же общительным, как раненый медведь. Что бы она ни делала, как бы безукоризненно и замечательно ни выполняла свои обязанности, он будет чем-то недоволен.

— Что-нибудь еще, мистер Джекобс? У меня и правда дела.

Сдвинув темные брови, он ничего не ответил. Лиаден испытывала все большую неловкость. Почему он разглядывает ее? Что он думает в эти минуты?

— Цветы могут остаться, — проскрипел он.

— Правда? — Она удивленно вытаращила глаза.

— Подумаешь, велико дело.

— Нет! Это не так! — Поставив вазу на место, Лиаден оперлась рукой о мраморную полку. — Если вам неприятно, что они стоят здесь, я заберу их в свою комнату. Это ваш дом. Вы имеете право делать здесь все, что вам нравится.

Дом. В глазах Адриана моментально появилось скорбное выражение.

— Дом делают люди, Лиаден, а не кирпичи. Уберите людей, и останется только раковина. Маленькая или большая — неважно. Только раковина.

Почувствовав его боль и отчаяние, Лиаден не знала, что сказать. В этот момент она подумала, что никогда не видела человека более потерянного и... одинокого.

— Впрочем, лучше я познакомлю вас с завтрашним спектаклем.

— А что случится завтра? — Лиаден будто груз сбросила, когда он поменял тему.

— Газета «Черил кенделл» напечатает утверждение Петры об аборте. Утром я жду нашествия журналистов. Мой адвокат Эдвард Барри будет здесь и прочтет заявление с моей стороны. Вы оставайтесь в доме, пока они не уедут. Хорошо? Я не хочу, чтобы они вас поймали и приписали вам такое, чего вы не говорили. Поверьте мне, так бывает.

В темных глазах появилось выражение скорби. И снова Лиаден показалось, будто она успокаивает его. Она знала, что это не ее дело. Она всего лишь особа, которой он дал работу. И что она знает о мучениях, которые он перенес? Но она была убеждена, что он не должен переживать это нашествие в одиночку, только с адвокатом.

— Адриан, что я могу сделать для вас?

— Только выполняйте свои обязанности. Я плачу вам за это. Кроме этого, нет ничего, что вы могли бы сделать для меня.

Адриан отвернулся. Зачем он добавил ложь к списку своих грехов? Как раз сейчас не помешала бы помощь. И он с готовностью принял бы ее от Лиаден Ивы. Но это не входило в ее обязанности. Надо помнить, что экономка нужна ему больше, чем женщина для согревания постели.

Лиаден никак не могла заснуть. Она думала о завтрашнем налете репортеров. Девушка встала, надела белый махровый халат поверх фланелевой пижамы и вышла в коридор, чтобы спуститься в кухню на первый этаж. Убедив себя, что стакан горячего молока успокоит ее и поможет заснуть, она открыла дверь и зажгла свет. Сердце чуть не вырвалось из груди от испуга. Она увидела Адриана. Он сидел в удобном кухонном кресле и с удивлением смотрел на нее. В руке он грел бокал с виски. Он насмешливо улыбнулся.

— Сладкие сны сегодня ночью покинули вас, Лиаден? Может быть, вы присоединитесь ко мне и утопите печали в бокале виски?

— Спасибо, я бы предпочла горячее молоко.

Адриан невесело рассмеялся.

— Конечно, вы предпочитаете молоко. Наверное, вам отвратительно, когда человек в минуты слабости ищет утешение в алкоголе? Простите меня, Лиаден. Я не хотел задеть ваши деликатные чувства.

Лиаден расстроили его слова. Она подошла к креслу и встала перед ним.

— Вам надо бы лучше узнать людей, прежде чем высказывать о них случайные суждения! Вам не нравится, когда так поступают с вами. Так почему же вы воображаете, что я буду терпеть? Думаете, я не могу понять человека, который пьет виски, чтобы заглушить боль? — Она закусила губу, чтобы та не дрожала. Потом направилась к буфету, чтобы найти кастрюльку и подогреть молоко.

Она услышала, что за спиной раздался скрип кресла Адриана. Ее спина напряглась.

— Лиаден?

— Что? — Она нашла кастрюльку и пошла к холодильнику, чтобы взять молоко.

— Я прошу прощения. Позвольте мне это сделать.

— Я вполне способна...

— Ваши способности не вызывают сомнений. Но мне бы хотелось, чтобы вы сидели, а я приготовил вам молоко. И мне хочется рассказать вам немного о себе. И узнать о вас кое-что.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Она сидела, обхватив кружку обеими руками. Время от времени Лиаден поглядывала на Адриана, сидевшего в кресле напротив. Она пыталась понять, чем вызвано это желание интимности, которое витало между ними.

— Что вы хотите знать? — спокойно спросила она.

— Давно вы живете в деревне? Я никогда не встречал вас раньше.

— Я переехала сюда три с половиной года назад. До этого я жила в Дорсете с матерью. Теперь она живет в Испании.

— Почему вы бросили гостиничный бизнес, когда уехали из Дорсета? Почему не нашли другого места, кроме книжной лавки? — Он улыбался, но теперь в его улыбке не было насмешки.

— Здесь поблизости не так много отелей. А в тех, в которые я обращалась, не было вакансий. У моей подруги Мел есть знакомая Дженни. У нее магазин, и она искала помощника. Все получилось удачно. У бойфренда Мел агентство недвижимости. Он помог мне получить ипотеку на коттедж, когда я решила переехать сюда.

— А Мел? Она тоже жила в деревне?

— Поэтому я и переехала сюда. Мы с Мел знаем друг друга с детства. — Лиаден сделала глоток молока. Удивительно, это приготовленное им молоко неожиданно сделало их отношения гораздо интимнее.

— Так... вы здесь три с половиной года и все еще одна?

Лиаден крепко ухватилась за кружку.

— Был человек, — призналась она. — Мы собирались пожениться, но потом между нами все разладилось.

— Вы решили, что замужнее положение вам не подходит?

Сердце предупреждало: осторожно. Лиаден сомневалась, можно ли ему открыться. Она пожала плечами и продолжала:

— Нет. Мужчина, за которого я собиралась замуж, переживал конфликт приоритетов. Вопрос стоял так: или я, или его призвание быть с церковью. В конце концов, церковь взяла верх. Я не упрекаю его. Это выбор сердца.

— И вы любили этого мужчину? — Вопрос прозвучал так, будто он спрашивал про виски или сигареты. Лиаден отчаянно хотелось прервать рассказ, но было уже невозможно, с таким жарким напряжением он смотрел на нее.

— Я... я думала, что любила. — Лиаден пожала плечами. За этими словами стояло столько душевных поисков и сомнений, что их невозможно объяснить. Боль охватила ее. Она анализировала свое поведение так глубоко и так часто, что могла бы написать книгу по психологии. — Не знаю, была ли я влюблена в Майкла. Он солидный, надежный, а в то время мне казалось, что я нуждаюсь именно в этом. — Пока он не начал диктовать, что ей можно, а что нельзя делать.

Лиаден подумала, что ей надо быть точнее в своих суждениях. И вдруг у нее вылетели слова, которые она вовсе не собиралась произносить.

— Понимаете, умер отец. У меня было чувство, что земля уходит из-под ног. Он казался таким здоровым, таким сильным. И вдруг сердечный приступ. Мы с мамой не могли понять, что произошло. Страшно, когда кто-то вас любит — и вдруг его больше нет. А мы всегда были очень близки. Я чувствовала себя совершенно потерянной. Когда появился Майкл, мне показалось, что все наладится. По-моему, ему нравилась идея спасать меня. Он такой человек, который любит брать на себя ответственность. И он хотел, чтобы я поступала так, как он считает правильным. Даже в отношениях с друзьями. Мне бы следовало сразу понять, что у нас ничего не получится. Короче говоря... Я вздохнула с облегчением, когда он принял решение, которого я ждала. — Она замолчала. Странно, что она позволила себе так открыться. И кому? Адриану. Он так цинично относится к миру.

— Интересно, он все еще верит, что принял правильное решение?

Не успела Лиаден ответить на его вопрос, как он протянул руку и положил на ее пальцы, обхватившие кружку с горячим молоком. Его прикосновение обожгло ее. Кожа у него была гладкая и теплая. И невероятно эротичная. На несколько кратких секунд сильное желание охватило ее. Она смотрела в его глаза, позволив чувству взять верх. Она убеждала себя, что этот жест означает всего лишь утешение. Ему и в голову не приходило ничего эротичного. Но почему-то ее буйно стучащее сердце не хотело прислушаться к разуму. Адриан, должно быть, владеет особого рода магией, если может одним кратким прикосновением вызвать столько чувств.

— Конечно, верит. Почему бы ему не верить?

Лиаден подвинула стул. От резкого движения молоко расплескалось по столу. В замешательстве она отвернулась в поисках тряпки.

— Лиаден, а вы не задавали себе вопроса, почему мужчина предпочел строгое безбрачие жизни с вами? — Адриан встал и посмотрел ей в глаза. Это длилось несколько воспламеняющих секунд. Потом он взял тряпку и деловито вытер стол. Лиаден словно загипнотизированная наблюдала за ним.

— Не думайте, что наши платонические отношения послужили своего рода поводом. Майкл считал, что я опорочена, потому что уже спала с предыдущим бойфрендом. — Лиаден уставилась в пол. Майкл унизил и отверг ее. — Я не думаю, что в наши дни церковная жизнь такая уж строгая. Во всяком случае, я надеюсь. Просто Майкл любит комфорт. — Она понимала, что ее понесло. Лиаден всегда слишком много говорила, когда нервничала. А Адриан Джекобс заставлял ее нервничать. Она подняла голову и увидела, что его задумчивые темные глаза изучают ее. Она ухватилась за воротник халата и попыталась улыбнуться. Но это у нее не получилось.

— Спасибо, что вы вытерли стол. Это должна была сделать я.

— Так вы и этот Майкл никогда не занимались любовью?

— По-моему, он ждал дня, когда Бог лично спустится вниз и на глазах у Майкла отпустит мне грехи. — Ее рот скривился в ироничной улыбке.

— Этот мужчина, должно быть, ненормальный. — Адриан покачал головой, он явно не мог в это поверить. Лиаден прониклась к нему безмерной благодарностью.

— Мне не надо было беспокоить вас.

Он долго и волнующе смотрел на нее. Затем покачал головой.

— Ложитесь спать. Нам обоим завтра рано вставать.

В сердце Лиаден закралось разочарование.

— У вас столько забот, а я нагрузила вас своими проблемами.

— Я просил вас рассказать о себе, помните?

Адриан хотел одного — чтобы она поскорей ушла. Его потрясла ее женственность и беззащитность. Все те прелести, которые ни один нормальный мужчина, не оставит без внимания. У ее бывшего бойфренда или была железная воля, или он принимал таблетки, убивающие страсть. Если правда, что глаза человека отражают его душу, то у Лиаден она должна быть чистой и незамутненной, как вода из хрустального колодца.

— Что насчет завтра? — неуверенно спросила она, направляясь к двери.

— А что?

Озадаченная его холодностью после минут ошеломляющей интимности, она обиделась.

— Как насчет репортеров и всего прочего?

— Я справлюсь. Только не выходите из дома, пока все не закончится. Потом я хочу в конце подъездной дорожки установить электронные ворота. Это следовало сделать с самого начала. А сейчас идите спать, Лиаден. У вас усталый вид.

Лиаден нехотя повернулась к нему спиной. Она убедила себя, что эти широкие могучие плечи справятся с неприятностями, которые подстерегают его. Она молилась, чтобы репортеры, получив от адвоката Адриана заявление, спрятали свои фотокамеры и ушли. Надо завтра на обед сделать что-нибудь необыкновенное, решила она. Конечно, замечательный обед не разрешит его проблем. Но забота, с которой она все приготовит, может показать ему, что есть человек, который беспокоится о нем.

— Первоклассный кофе, Лиаден. Благодарю вас. Сейчас, Адриан, друг мой, думаю, нам лучше пойти усмирить этих волков. Ты так не считаешь?

Эдвард Барри, адвокат Адриана, оказался привлекательным мужчиной лет тридцати с небольшим. Безукоризненный костюм от Армани. Безупречно и стильно постриженный. В глазах вспыхивали искорки. И в то же время в нем чувствовалась надежность. На него можно было рассчитывать. Лиаден смотрела на него с надеждой. Адриану нужен такой человек, как Эдвард Барри. Атака репортеров у двери для неопытной Лиаден показалась просто пугающей. Она не могла дождаться, когда они уйдут. Еще на рассвете они разбили лагерь в саду. Повсюду их машины и оборудование для съемки. Они будто не замечали ни снега, ни холода. Они готовы были претерпеть любые трудности, лишь бы лицом к лицу столкнуться со своей жертвой.

Убирая чашки и молочники, она перехватила на секунду взгляд Адриана. Невозможно определить, что происходит в его голове. Она хотела сказать «удачи вам» или что-нибудь в этом роде, но потом решила, что это глупо. Тогда она рискнула просто улыбнуться. Пусть он знает, что она молится, чтобы его встреча с прессой не была слишком болезненной. Адриан сощурился, словно молча принимая ее поддержку. Потом без лишних слов открыл дверь и вывел своего адвоката из кухни.

Она поднялась в комнату на третьем этаже. Там она сразу отправилась к большому окну, которое выходило в сад перед парадной дверью. Каменные ступени сплошь были заняты людьми. Ей показалось, что все они выкрикивали имя Адриана. Они требовали, чтобы он посмотрел в сторону камер. Точно полчище стервятников, дерущихся за падаль. От того, что Лиаден увидела, у нее закипела кровь. Как они смеют? Как они смеют врываться в дом, будто армия мародеров, для которых закон не писан? Конечно, все знают, что этот печальный эпизод подстроен рекламной машиной Петры Коллинз. Их задача сделать так, чтобы Петра выглядела хорошо, а Адриан — плохо.

Сквозь шум до нее долетел внушительный голос Эдварда Барри, который просил тишины, чтобы зачитать заявление Адриана.

Дочитав заявление, написанное с достоинством, которое ни в коей мере не унижало Петру Коллинз ни как женщину, ни как актрису, Эдвард повел Адриана в дом. Толпа на ступенях нехотя расступилась. Лиаден отошла от окна со вздохом облегчения. Тяжелое испытание для Адриана почти завершилось. Она включила пылесос.

Когда гул наполнил тихую комнату, Лиаден заставила себя вспомнить, что она всего лишь экономка Адриана Джекобса. Она должна проявить здравый смысл и понять, что он не нуждается в ее сочувствии, которое появилось у нее после вчерашнего неожиданного разговора.

Она отнесла Адриану кофе и сэндвичи. Как обычно, поставила поднос на крышку рояля и покосилась в его сторону, пытаясь угадать настроение. После отъезда Эдварда Барри они не обменялись ни словом. Адриан тотчас отправился в кабинет. Лиаден увидела, что все его внимание отдано экрану компьютера. Она поразилась его способности сосредоточиться на работе. Ведь утром он столкнулся с ужасной сценой на пороге своего дома.

— Как идет работа? — Лиаден сама удивилась своему вопросу. Она не собиралась ни о чем спрашивать. И теперь, когда вопрос прозвучал, ей хотелось просто проглотить язык. Адриан повернул голову. У него был такой вид, будто он только сейчас понял, что она в кабинете.

— Прекрасно. — Он ограничился кратким ответом. Лиаден поняла, что это намек. Но она так беспокоилась за него, что не могла уйти, не убедившись, что у него и вправду все прекрасно.

— О чем книга?

Он покачал головой. Темные глаза моментально насторожились.

— Почему вы спрашиваете?

— Мне интересно.

Будь храброй, сказала она себе. Не позволяй его мрачному взгляду запугивать тебя.

— Вам же не нравятся мои книги. В них нет счастливого конца. И главная мысль — жизнь мрачная и опасная штука. Только вооружившись, мы можем отчасти справиться с ней.

— Если позволите сказать, это очень пессимистический взгляд.

— Вы можете говорить, что вам хочется. — Он пожал плечами. — Но в книгах правда.

— Нет. — Она так хотела убедить его, что он ошибается, что забыла об осторожности. — Жизнь такая, какой ее сделаете вы. Если вы верите во все мрачное и опасное, то будете готовиться к нему и, вероятно, притянете его к себе. Но если вы оптимист и ожидаете лучшего, тогда оно и поспешит вам навстречу. Я понимаю, вы, должно быть, пережили тяжелое время, видели такое, о чем мало кто знает. Но нельзя же в черном цвете рисовать свое будущее!

Старые болезненные воспоминания навалились на него. Перед глазами вновь возникла картина: Николь лежит на тротуаре, ее дивные волосы слиплись от крови... Адриан вскочил с кресла и прошел к окну. Черт возьми, кто сказал этой женщине, что она может указывать ему, в какой цвет красить будущее? Да кто она такая?

— Лиаден, не могли бы вы оказать мне любезность? Оставьте свои поучения насчет жизни для себя. Я нанимал вас как экономку, а не как наставника. Если мне нужно будет поговорить об этом, я обращусь к профессионалу. Понятно?

Он повернулся к ней. Она смотрела в холодное красивое лицо и отважно старалась скрыть обиду. Ведь она лишь хотела помочь. Она не собиралась вмешиваться в его жизнь. Неужели он и вправду думает, будто она хотела поучать его? Но Лиаден знала, что она права. Жизнь такая, какой мы ее делаем...

— Простите, если вам неприятны мои слова. Я не хотела обидеть вас — всего лишь пыталась ободрить.

— Лучший способ, каким вы можете мне помочь, — это помнить, для чего я вас нанял. Не забывайте, и все у нас пойдет прекрасно.

Ее без колебаний поставили на место. Она кивнула и повернулась к двери. И только толкнув ее, она вспомнила, о чем хотела спросить.

— В полдень я пойду в деревню за покупками. Вы не будете возражать, если я задержусь на полчаса, зайду в свой коттедж и проверю, все ли там в порядке?

— Не буду. Пожалуйста.

— Спасибо.

— Лиаден?

— Что?

— Если вы встретите кого-нибудь из репортеров, спрячьтесь или постарайтесь любым способом отделаться от него. Понимаете? А лучше забудьте о покупках до завтра.

— Я справлюсь с ними.

— Нет, не справитесь. Вы не представляете, какими могут быть эти люди. Поэтому делайте так, как я говорю. Хорошо?

Она закусила нижнюю губу и нехотя кивнула. Неужели он думает, что она им что-нибудь расскажет? Печально. Ей стало очевидно, что он не доверяет ей. Она заспешила по коридору в кухню.

Она вошла в свой коттедж, и тут же появился Джек Кемпси, ее очаровательный пожилой сосед. Он принес Иззи, капризную персиянку с длинной шерстью. Она купила ее в Лиге защиты котов. Лиаден с удовольствием плюхнулась на свою кушетку с ошеломляющим множеством подушек. Взгляд упивался видом уютной комнаты, по которой она так скучала в последние дни. Лиаден взяла на колени Иззи и с наслаждением гладила шелковистую шерсть.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, — улыбался Джек. — Голубушка, у тебя есть время выпить чашку чая?

— Ох, Джек, тебя сам бог мне послал! Да, конечно. Как вела себя Иззи?

— Не беспокойся. Она испорчена до мозга костей! Днем приходит поесть и ведет себя словно королева. К ночи через кошачий лаз возвращается домой с таким видом, будто она сторожит дом до возвращения хозяйки.

— Моя девочка. — Почесывая под подбородком довольно мурлыкавшую кошку, Лиаден окончательно стряхнула утреннее напряжение. Если возвращаться домой хоть ненадолго, будешь чувствовать свои корни, лучше поймешь, что мир не ограничен тем большим домом. У нее есть коттедж, куда она может вернуться. Чтобы ни случилось, какую бы работу ей ни пришлось выполнять, она сохранит свой маленький дом. Это ее рай. «Обитель снов» — так он назывался. И когда Лиаден возвращалась в свои четыре стены, все заботы и волнения исчезали.

— Как тебе работается у этого парня? — спросил из кухни Джек.

По шкале от одного до десяти? Ниже нуля... Лиаден молчала, задумавшись. Потом она подняла планку выше. Напомнила себе, что не все так плохо. Красивый дом, в нем приятно работать. Адриан Джекобс... он мог быть и хуже. Она сухо засмеялась.

— Что ты сказала, голубушка? Я не расслышал. — Джек выглянул из кухни, озадаченно вздернув брови на морщинистом лице.

— Я сказала, Джек, что все хорошо. Все хорошо.

— Это приятно. Приятно снова видеть твою улыбку. Когда ты была с Майклом, я скучал по твоей улыбке.

Днем Адриан множество раз смотрел на часы и не мог подавить тревогу и озабоченность. Где она? Она ушла давно. Даже если зашла в свой коттедж... Сэндвичи с цыпленком, которые она принесла раньше, так и остались на тарелке. И кофе остывал в кофейнике. После событий этого утра и последующей сцены с Лиаден он не думал о еде. Он размышлял, как бесполезно с каждым днем уходит его жизнь. Почему не он был одним из тех, кто остался лежать на тротуаре, когда взорвалась бомба? Почему это должна была быть Николь?.. Полная жизни, красивая, молодая. Она бы стала его женой... Матерью его детей.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Он ехал по извилистой, полуразрушенной дороге и недалеко от дома наткнулся на старомодный «моррис минор», съехавший в канаву. Адриан моментально догадался — это Лиаден. Он быстро выскочил из джипа и побежал к машине. Сердце рвалось из груди, кровь стучала в ушах. Он рывком открыл дверцу со стороны места для пассажира и окликнул ее. Она повернула голову. Голубые глаза были затуманены. И тут он увидел кровь.

На одно мгновение он замер и почувствовал приступ тошноты. Кровь сочилась из раны на лбу.

— По-моему, я ударилась головой. — Она криво улыбнулась, словно просила прощения. Он наклонился к ней.

— Вас надо вытащить из машины — и тотчас в травмопункт. Осторожно двигайтесь ко мне. Не спешите, никаких резких движений.

Он удивился чувству, переполнявшему его: ему хотелось ее защищать. Он быстро подавил эту непрошенную чувствительность и стал помогать ей выбраться из машины.

— Я свернула в сторону, чтобы не задавить кролика. — Из ее голубых глаз лились слезы, словно кристально чистая вода фонтана обмывала сапфиры.

— Кролика? — сухо спросил Адриан. Он деловито усаживал ее в джип. Потом застегнул ремень безопасности, убрал с глаз волосы и осмотрел рану. Рана сантиметров пять длиной и на вид глубокая. Насупившись, он смотрел на ее поднятое вверх лицо. Что делать? Пугать ее хмурым видом или зацеловать до бесчувствия? Он разрывался между двумя вариантами. Эмоции снова овладевали им. Необходимо взять их под контроль. В глубине души нарастала ярость: ничего в его жизни не подчинялось контролю. Ни одно проклятое желание.

— Вот, — он достал из кармана джинсов белоснежный платок и протянул Лиаден. — Приложите к голове и держите, пока мы не приедем в больницу. Она примерно в десяти милях. Выдержите?

— Конечно, выдержу. — Голос прозвучал хрипло и слегка прерывисто.

— Вам больно? — требовательно спросил он. — У вас кружится голова, вас тошнит?

— Голова не кружится, но... здесь саднит. — Сморщившись, Лиаден осторожно прижала чистый белый платок к голове. — Вы, наверное, думаете, что я ужасный водитель? Но я и в самом деле боялась задавить кролика.

— А разбиться насмерть вы не боялись? О чем вы только думали, когда совершали это благое дело?

Сколько ярости в голосе, подумала Лиаден. У нее стучало в висках. Счастье, что Адриан проезжал мимо. А то бог знает, сколько бы она выдержала на холоде. Температура быстро падала. Она попыталась сглотнуть, но боль в горле была почти такой же болезненной, как рана.

— Я не думала совершать «благое дело». Я действовала совершенно инстинктивно. Разве вы хотели бы иметь на совести смерть невинного создания? — Ей показалось, что ее вопрос звучит дерзко. Но Лиаден не смогла сдержаться. Почему он всегда на нее сердится?

Теперь он уставился на нее так, будто она ударила его. Потом отрывисто кивнул и захлопнул дверцу с ее стороны. Забравшись на водительское сиденье, Адриан включил мотор, прибавил скорость и поехал, не удостоив ее и взглядом. Ее слова эхом отдавались у него в мозгу: «Разве вы хотели бы иметь на совести смерть невинного создания?» Его охватило такое жуткое отчаяние, что, если бы рядом не сидела Лиаден, он бы добровольно съехал в ближайшую реку...

Дверь внезапно открылась, и в ее комнату широкими шагами вошел Адриан. Лиаден с виноватым видом приняла сидячее положение, опираясь на подушки. Она пыталась не обращать внимания на жжение в недавно зашитой ране. Они провели в больнице почти три часа. Вернулись домой около десяти вечера. Лиаден даже думать не могла об изысканных блюдах, которые собиралась приготовить. Кроме того, продукты для этих блюд остались на заднем сиденье ее брошенной машины.

С легким трепетом смотрела она на высокую, впечатляющую фигуру Адриана, и чувство неловкости нарастало. В больнице он был безукоризненно внимателен и заботлив. Пока они ждали, сидя на красных жестких пластмассовых стульях, он то и дело спрашивал, удобно ли ей. В отделении неотложной помощи скопилось много народа. Чуть ли не поминутно он подходил к маленькому окошку регистратора и спрашивал, долго ли им еще ждать, когда займутся Лиаден. В приемной все глаза были устремлены на него. Она не поняла почему, но вскоре ее приняли. То ли Адриан донял регистратора постоянными вопросами, то ли вокруг него создавалась такая аура, которой подчинялись окружающие.

И в то же время она не могла сдержать беспокойства. Ведь ему нужна экономка. И, несмотря на боль, она решила прямо завтра утром приступить к своим обязанностям. Будет в голове шум или не будет — неважно. Пусть Адриан знает, что она не слабый цветок, который вянет при первом же столкновении с жизнью.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он, рассматривая ее.

— Прекрасно. — Она сглотнула и отвела взгляд. Ведь он видел, что она лежала, потому что чувствовала себя совсем не прекрасно.

— Лгунья, — сказал он.

Неловкость постепенно снова сковывала ее. С беззаботным видом она потрогала белую повязку на лбу и вымученно улыбнулась.

— Очевидно, завтра мне будет лучше. Это маленькая рана. Не беспокойтесь, завтра я встану и буду как всегда. Вот увидите.

— Через мой труп.

Лиаден удивленно вытаращила глаза.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что только идиот будет смотреть, как вы встанете и приметесь за дела после несчастного случая. Чтобы выздороветь, вам нужен день, а то и два. И скажите правду, кружится ли у вас голова, тошнит ли вас?

Она смирилась и откинулась на подушки. Внезапно ее охватила страшная усталость.

— Я посмотрю, как буду чувствовать себя утром, — тихо пробормотала она.

Он изучал ее бледное лицо. Широко открытые голубые глаза со следами ссадин под ними. Потом поднял вьющуюся прядь рыжевато-золотистых волос. Ощущение шелковистости ее волос перевернуло что-то в глубине души. Он нахмурился. Сосредоточенный взгляд не отрывался от вьющейся прядки. Он увидел кровь в этих прекрасных волосах и испытал страшное потрясение. Запрятанная боль, которую он носил в себе все годы после гибели Николь, казалось, всплыла на поверхность. Слава богу, Адриан быстро пришел в себя и моментально отвез Лиаден в больницу. Он никогда бы не простил себе, если бы вовремя не пришел ей на помощь.

— Ранение головы бывает очень серьезным, — вслух произнес он. — Даже если поначалу оно не кажется таким.

Он был далеко от нее. Совсем в другом месте. Лиаден это ясно видела. Он думает о какой-то прошлой ситуации. И эта ситуация мучает его. Когда-нибудь, если у нее хватит отваги, она рискнет спросить. Но не сейчас. Потому что память пробудила у него прежнюю боль.

— Я... я буду осторожна, — пообещала Лиаден. Губы ее дрожали.

— Я позвонил парню, владельцу местного гаража, где чинят машины, чтобы он приехал и вытащил из канавы ваш «моррис минор». Теперь я жду от него звонка. Как только он даст о себе знать, я поеду и поговорю с ним. Если я ненадолго уеду, вам не станет плохо? Я постараюсь вернуться побыстрее.

— Конечно, со мной будет все прекрасно.

— Не вставайте с кровати и не двигайтесь слишком много.

— Не буду.

— Хорошо. — Казалось, он удовлетворен. Адриан резко отпустил ее мягкие локоны. Затем пересек комнату и подошел к двери.

— Спасибо за все. За то, что заметили мою машину, отвезли меня в больницу и за все другое. Я очень благодарна вам.

— Не за что. — Адриан пожал плечами и не удержался от колючей шутки: — Я всего лишь защищаю свои инвестиции.

Подавленная, она закрыла глаза. Боль от обиды добралась аж до кончиков пальцев.

Адриан сказал, чтобы она не беспокоилась. Сэндвичей и кофе ему на ланч достаточно. Но Лиаден решила, что мужчине, занимающемуся творчеством, нужно что-то более основательное. И в такой холодный солнечный день, как сегодня, ничего нет лучше горячего домашнего супа.

— Кто-нибудь есть дома?

Лиаден повернулась на голос. Ее взгляд столкнулся с улыбающимся Стивеном Феррерсом. Он вошел в кухню в обычной манере «плохого парня». Пронзительный взгляд пробежал по ее фигуре в свитере и джинсах. Стивен не скрыл, что увиденное ему понравилось. Лиаден моментально ощетинилась. Так делала Иззи, когда в дом приходил незнакомый визитер.

— Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?

После той неприятной встречи в саду она его не видела. И ее встревожил тот факт, что он не обратил внимания на ее предупреждение.

— Ничего себе, приятное приветствие! К твоему сведению, парадная дверь не заперта. Наш мистер Джекобс отправился на прогулку и оставил дверь приоткрытой. Я заглянул, чтобы проведать тебя. Папа сказал, что прошлым вечером ты съехала в канаву. И его светлости пришлось свозить тебя в больницу. Ты ушибла голову. Мне печально это видеть, Лиаден.

Лиаден слегка тревожило, что Адриана нет в доме.

— Рана не так серьезна, как выглядит. Теперь со мной все в порядке.

— Не спорю, дорогуша. Ты самое лучшее, что есть в этом богом забытом месте!

— Послушай, — она еле сдерживала раздражение, — мне и правда нужно идти. У меня есть работа, которую надо сделать. Уверена, что у тебя тоже.

— Видела утренние газеты?

И, прежде чем Лиаден успела ответить, он достал из глубокого кармана спортивной куртки сложенную газету и шлепнул ее на стол.

— Посмотри на вторую страницу и своими глазами увидишь, что представляет собой наш знаменитый мистер Джекобс!

Лиаден не шелохнулась и не посмотрела на газету, оскорбляющую Адриана. Вместо этого она окинула холодным взглядом Стивена. Тогда он сам развернул газету. Нехотя она заметила черно-белый зернистый снимок. Его явно сделали в бытность Адриана военным корреспондентом. Он стоял на фоне пустынного пейзажа в светлых брюках и в рубашке с завернутыми рукавами. И хотя ему приходилось вести репортажи из мест опасных и беспощадных, он выглядел моложе и беззаботнее, чем сейчас.

Рядом с фотографией Адриана поместили другой снимок, явно сделанный для гламурного журнала. Красивая брюнетка с экзотически раскосыми глазами и пухлыми губами. Петра Коллинз. Заголовок кричал: АКТРИСА ИЗ ГОЛЛИВУДА ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО ЕЕ ЛЮБОВНИК-ПИСАТЕЛЬ ТРЕБОВАЛ, ЧТОБЫ ОНА СДЕЛАЛА АБОРТ. Пробежав глазами по странице, Лиаден прочла: «Известный писатель Александер Джекобсен, в прошлом военный корреспондент Адриан Джекобс, отрицает сенсационное заявление Петры Коллинз, будто он заставлял ее сделать аборт, когда она была беременна его ребенком...»

— Чепуха. — С презрительной гримасой Лиаден сложила газету и повернулась к своей ароматной кастрюльке.

— Ты уверена, дорогуша?

Лиаден вздрогнула, потому что Стивен подошел к ней и положил руку ей на плечо. Будто какое-то насекомое проползло по голой коже. Лиаден резко повернулась и толкнула его в грудь, заставляя отойти.

— Я уже говорила вам, если вы коснетесь меня, я позвоню в полицию!

— Думаешь, твои угрозы напугали меня, мисс Добродетель? Для кого ты бережешь себя? Для хозяина этого поместья? Может быть, он и уложит тебя в свою постель, дорогуша, но на большее не рассчитывай. Видишь, что он сделал с этой актрисой? Когда он женится, он не возьмет такую, как она или как ты. Это будет шикарная особа, которая ходила в соответствующую школу. И папа у нее богатенький. А с тобой может случиться что-нибудь гораздо хуже, чем угождать мне. Гораздо хуже.

Его рот исказила омерзительная гримаса. Лиаден похолодела от его жуткой ухмылки. Дрожа от возмущения, она покачала головой.

— Радуйтесь своей убогой мечте! Но если вы снова подойдете ко мне ближе чем на тридцать сантиметров, я пойду к вашему отцу и расскажу, чем вы занимаетесь.

— Никуда ты не пойдешь.

— Нет, пойду...

— Что тут происходит? — В кухню вошел Адриан. Лицо словно грозовая туча. У Лиаден замерло сердце. Она схватила со стола газету, быстро сложила и сунула Стивену в руки. Адриану только не хватало сегодня хама-шантажиста.

— Ничего, — улыбнулась Лиаден. Стивен с самодовольной гримасой отсалютовал газетой и ленивой походкой прошел мимо Адриана, словно у него в мире нет никаких забот.

— Минуту.

— Да, мистер Джекобс?

— Я не хочу, чтобы вы приходили сюда и докучали Лиаден, когда она работает. Понятно? — Хотя ровный голос Адриана мог ввести в заблуждение, Лиаден слышала ярость в его деланом спокойствии.

— Да, мистер Джекобс.

— И вам лучше убрать эту тупую ухмылку с лица, пока ее не уберу я!

— Это что? Угроза?

— Если вы хотите сохранить свое место, лучше не спорьте со мной. Я понятно говорю, мистер Феррерс?

Стараясь сдержать злость, Стивен насмешливо кивнул и вышел из кухни.

Лиаден наконец выдохнула. Во время этой сцены она затаила дыхание.

— Вы бы лучше не приваживали его. — Адриан стоял уперев руки в бока и разглядывал ее так, будто она стала величайшим его разочарованием. Негодование и обида на его необоснованное замечание жгли ей грудь. Неужели он и вправду думает, что ее интересует такой парень, как Стивен Феррерс?

— Я не приваживала! Он только хотел...

— Меня не интересует, чего он хотел от вас, Лиаден. Дела здесь пойдут много лучше, если люди, которым я даю работу, будут ее выполнять, а свою личную жизнь устраивать в свободное время!

С этими словами он вышел из кухни. Лиаден потребовалось несколько минут, чтобы переварить это яростное предупреждение. Но потом она помчалась за ним и догнала в коридоре. В гневе она схватила его за руку, остановила и заставила посмотреть ей в лицо.

Адриан на мгновение чуть не потерял сознание. Перед ним были голубые глаза, вспыхивающие гневом. Вздымающаяся грудь. В этот момент Лиаден Ива была женщиной его мечты, собранием всех его фантазий, завернутых в одну роскошную сексуальную упаковку...

— Минуту! Нельзя так! Войти, сказать нечто оскорбительное и снова уйти!

— Вы полагаете, что я не имею права предупредить вас, если вы тратите время, договариваясь о свидании со Стивеном Феррерсом? Ведь это я плачу вам обоим за работу.

Внезапно Лиаден сообразила, что держит его за руку. Она тут же отдернула ее. Кровь бросилась в бледное лицо. В этот момент она могла думать только об одном. Это был секс. Адриан Джекобс — это секс. Потом начнется медленное, сладостное мучение. Достаточно только находиться с ним в одной комнате. Никогда за все свои двадцать семь лет Лиаден не переживала такого бессмысленного томления по мужчине.

— Мне совсем не нравится этот человек! Почему вы решили, что я мечтаю встретиться с ним после работы?

— Для этого не надо напрягать воображение. Он хорош собой и определенно является магнитом для некоторых местных девиц. — Адриан пожал плечами и отвел взгляд. Когда он снова посмотрел на Лиаден, его рот изогнулся в полуулыбке. — Может быть, вы одиноки? Если исключить рану на голове, полученную ради спасения кролика, вы, Лиаден, молодая, здоровая женщина. Уверен, что у вас нормальные желания, как у любой молодой женщины. Не надо их стыдиться.

Лиаден насупилась, едва способная говорить.

— Я не стыжусь. Но меня не интересует Стивен Феррерс. И я не хочу, чтобы вы так думали.

— Хорошо. — Он отвел локон с ее лба, словно изучая повязку, которая обхватывала голову. Его прикосновение моментально включило электрический ток, который, пульсируя, побежал по всем жилам Лиаден. Дрожь и жар, слабость, как при температуре, и беспомощное мечтание. — Мне нравится этот свитер, — рассеянно пробормотал он. Рука медленно спускалась вниз.

— Вам? — Загипнотизированная его взглядом, Лиаден почти не дышала.

— Он показывает, как совершенны ваши очертания.

Его пальцы неотвратимо скользили вниз. Потом они погладили ее грудь. Сильная волна жгучего желания пронзила ее. На какой-то момент она почти потеряла сознание.

— Адриан, я...

Он отдернул руку, но его взгляд еще обжигал.

— Держитесь подальше от Стивена Феррерса.

Поверьте мне, от него одни неприятности. Если он будет хоть как-то мешать вам, тотчас скажите мне. Понятно?

В этот момент она едва ли могла говорить и только кивнула.

— Лиаден?

— Что?

— Не могли бы вы из жалости ко мне не надевать этот обтягивающий свитер? Я был бы вам обязан.

Лиаден повернулась и заспешила на кухню.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Оставьте как есть. По-моему, для одного дня вы поработали достаточно.

— Я только накрою на стол для обеда. Это одна минута. Сегодня я не приготовила ничего особенного. Только лазанья и салат.

Его вид напомнил ей прикосновение его пальцев к груди, и она чуть не пролила воду. А чего стоит его замечание о свитере!.. Лиаден продолжала накрывать на стол. К ланчу она приготовила ему суп и сэндвичи и оставила поднос, как обычно, на крышке рояля. Ее так и подмывало поиграть на нем. Кроме вежливого вопроса, не болит ли голова, он больше ни о чем не спросил ее. Работа завладела всем его вниманием. Лиаден оставила ему поднос. А сама вернулась в кухню.

В душе она радовалась, что не дала ему увидеть газету, которую Стивен сунул ей под нос.

Он возник рядом неожиданно.

— Почему бы вам не присоединиться ко мне?

— Вы имеете в виду есть вместе с вами?

— А что? Это так трудно?

— Нет. — Лиаден нахмурилась и выпрямилась над столом. — Это вовсе не трудно. Я не это имела в виду. Это будет...

— Что же это будет? — На лице веселое изумление. Он почесал затылок.

Ему и в самом деле надо спрашивать? Ведь он не один раз подчеркивал, что платит ей за работу. И ничего больше. Сидеть в его большой столовой и обедать вместе с ним было бы чересчур обременительно. Разговаривая, трудно все время помнить, что она только экономка, а не хорошая знакомая. Для Лиаден удобнее сохранять дистанцию между ними. В конце концов, Адриан остается ее работодателем, а она его служащей. Ей приходится держаться за это место, если она хочет сохранить свой маленький домик.

— Будет лучше, если я поем в кухне, как обычно. Вам захочется расслабиться, успокоиться после дня работы.

Она нечаянно коснулась его руки, когда шла к двери. Он с силой схватил ее за запястье, загородив дорогу.

— А если я в настроении немного поговорить? — небрежно спросил Адриан. Его глубокий, проницательный взгляд скользил по ее лицу. Внимательно рассматривал все его детали. Хорошенький рот, от природы пухлый и манящий. Аккуратный вздернутый нос. Наверное, он вызывает зависть у всех подруг. Но если говорить о глазах, голубых сапфирах, окаймленных длинными ресницами, они волновали его больше всего. Если бы он был поэтом, а не прозаиком, он бы писал поэмы о ее красоте. Сжав хрупкое запястье, он задержал ее чуть дольше, чем необходимо. А потом разрешил уйти. Прикосновение к ней было слишком опасным.

— Кейт обедала с вами за одним столом? — Голос звучал немного прерывисто. Адриан знал, что причина этого — его прикосновение.

— Нет. Она была деловитым созданием и любила заниматься своими делами. Так что я никогда и не просил ее.

— Значит, вы бы... ее попросили? Я имею в виду, если бы она была расположена к этому?

— Лиаден, что вы хотите узнать?

— Я ваша экономка, а не гостья к обеду. Лучше, если мы разграничим эти обязанности. Вы так не думаете?

На мгновение его лицо приобрело непроницаемое выражение, будто на него надели железную маску. Но в следующую секунду лицевые мышцы расслабились. Он лукаво улыбнулся.

— Конечно, вы правы. Спасибо, что вовремя напомнили.

* * *

Этим вечером, но много позже, когда Лиаден уже легла спать, Адриан открыл единственный ящик своего письменного стола. Достал записную книжку в черном переплете. Перелистал густо заполненные страницы. Нашел адрес и телефон, записанные несколько лет назад. У него поднялось настроение, потому что он собирался сделать то, что давно хотел. Он поднял телефонную трубку и набрал номер.

Солнце светило слишком ярко. Будто на кремовый ковер опрокинули банку с бледно-желтой краской. Свет бил в глаза. В голове стучало. Лиаден застонала и встала с кровати. Ноги не держали ее. Она с раздражением задернула штору.

— Лиаден! Вы тут?

От громкого стука в дверь и хриплого голоса Адриана она застыла там, где стояла. Уже давно рассвело. О чем она думает? На часах семь тридцать утра. Ей надо бы еще два часа назад разжечь камин в кабинете Адриана. Схватив халат и быстро накинув его, она открыла дверь.

— Вы напугали меня до смерти! — проворчал Адриан. — Что-то случилось? У вас болит голова?

Ей не хотелось признаваться, что он прав. Она чувствовала себя так, будто все ее тело истоптал слон.

— Через минуту я буду готова. Простите, что проспала. Дайте мне возможность принять душ, и я буду...

— Ложитесь в постель.

— Что?

— Я видел трупы, на которых было больше красок, чем на вас.

Он не подбирал слов и не думал, обиделась ли она. С угрожающим видом он вошел в комнату. Лиаден спиной отступала к кровати. Один взгляд на смятые простыни сказал ему то, что он подозревал. У нее была ужасная ночь. При тусклом утреннем свете ее кожа казалась почти прозрачной. Под сонными глазами темные круги. Он был готов избить себя. Почему вчера он разрешил ей приготовить ланч и обед?

— Идите сейчас же в постель и не вставайте. Я позвоню врачу, чтобы он приехал и осмотрел вас. Я бы отвез вас прямо в больницу, но, по-моему, вы не способны передвигать ноги!

— Я выгляжу хуже, чем себя чувствую.

Она пыталась убедить его, что не так слаба, как ему кажется. Но тут же совершенно автоматически опустилась на кровать. Боже, как она устала! Но почему это случилось сейчас? Ведь она только начала входить в тонкости своей новой роли! Теперь Адриану придется нарушить свой распорядок дня, чтобы заниматься ею.

— Мы не сможем быть друзьями, Лиаден, если вы будете лгать мне. — Темные глаза смотрели на нее почти угрожающе.

Она была его другом? Или это всего лишь оборот речи?

— Я... я не хочу, чтобы вы занимались мной. В голове немного шумит, но это пройдет. Я очень мало спала прошлой ночью. Вот и все.

— Залезайте в постель. Быстро! Я хочу позвонить доктору.

— Никакого доктора. Пожалуйста! — Голубые глаза умоляюще смотрели на него. Она сняла халат и быстро вернулась в постель, мелькнув длинной ночной рубашкой. Когда она устроилась, Адриан привел в порядок простыни и подушки.

— Не вставайте пока с постели и не ходите в ванную. Я ясно говорю?

— Мне двадцать семь лет, и я не ребенок из детского сада!

От такого решительного отпора у Адриана неожиданно сжалось сердце.

— В данный момент вы не в состоянии принимать разумные решения. Поэтому временно я возьму на себя эту задачу. Кстати, где вы взяли эту ночную рубашку? На чердаке вашей прабабушки?

Он был способен шутить. Сердце Лиаден, будто балерина, сделало невероятный пируэт. Но потом верх взяло раздражение. Она была в длинных ночных рубашках не для того, чтобы кого-то возбудить. Просто в них тепло. И вообще, какое он имеет право критиковать ее ночную рубашку?

— При чем тут моя ночная рубашка?

— Конечно, у вас и мысли нет, как смотрится старомодная викторианская ночная рубашка на молодой, сексуальной, голубоглазой, рыжеволосой женщине.

Его юмор исчез. Он выглядел жутко серьезным. Лиаден не стала произносить заготовленный ответ. Воздух в комнате вдруг загустел, стал тяжелым и тревожным. Лиаден бессознательно облизала губы, подняла глаза и столкнулась с проницательным взглядом Адриана.

— У меня волосы не рыжие. Моя мать говорила, что этот цвет похож на земляничную блондинку.

— Или рыжевато-золотой... как осенние листья.

— Это в вас говорит писатель.

— Нет, Лиаден. — Голос у него хриплый. На губах опасная улыбка искусителя. — Это во мне говорит мужчина.

И именно в этот момент боль в голове вдруг исчезла. Какое-то восхитительное чувство охватило все тело. Будто она парила в теплом чувственном море.

— Попробую поспать. Только час или два. Потом я смогу спуститься вниз. — Она хотела его. Но еще больше она хотела, чтобы он ушел. Пока между ними не случилось такое, о чем они потом будут жалеть.

— Я все-таки позвоню.

— Нет, Адриан, пожалуйста! — Не думая, Лиаден схватила и держала его руку. — Если вы настаиваете, я останусь в постели до конца дня. Но, пожалуйста, не звоните доктору. Со мной все будет прекрасно.

— Хорошо. — Темные брови на мгновение сошлись на переносице. Адриан посмотрел на маленькую руку, державшую его. Он был возбужден, как никогда в жизни. Она плохо себя чувствует, почти задыхаясь, напомнил он себе. И какого черта? О чем он думает? Лиаден ведь даже не была его девушкой. Она была женщиной, которую он нанял себе в экономки. Для него это так же важно, как компьютер. Он понял: надо крепче держать себя в руках.

— Хорошо, я не буду звонить доктору. Но в ту же секунду, если вам станет плохо или появятся боли, я изменю свое решение. И никаких споров! Нехотя высвободив руку, он шагнул к двери. — Даю вам пару часов. Потом принесу чай.

— Вы не должны этого делать.

— Отдыхайте. Я пойду в кабинет работать. — Без единого слова он закрыл за собой дверь. Лиаден ничего не оставалось, как опустить голову на подушки и закрыть глаза.

Вопреки приказу Адриана она направилась в его кабинет, но остановилась у двери. Удивительная, утонченная мелодия околдовала ее. Это была одна из ее любимых фортепианных пьес, написанная итальянским композитором, который трагически скончался. Лиаден хорошо знала эту пьесу и часто сама играла ее. Она стряхнула минутное оцепенение и постучала. После краткого «войдите» она толкнула дверь и вошла.

Он сидел у камина в глубоком кожаном кресле.

— Вы, должно быть, чувствуете себя лучше. — Он встал и на этот раз улыбнулся. — Вы даже порозовели.

— Я приняла горячую ванну и вымыла голову, — улыбнулась она. — Сейчас я чувствую себя новой женщиной.

В этот вечер она не стала собирать волосы в пучок, а распустила их буйной волной по спине. Словно водопад дорогой шелковой ткани на витрине бедуинского рынка. На мгновение Адриан потерял дар речи. Проснулись эмоции, которые он долго подавлял. Но ему становилось все труднее и труднее держать дистанцию с этой очаровательной женщиной. Он ни о чем не мог думать — только о том, как соблазнить ее. Даже глупая история с Петрой перестала его занимать. И впервые за много лет он не вспоминал о Николь...

— Проходите, садитесь. — Адриан показал на другое кресло у камина и подождал, пока она сядет.

— Мне нравится эта вещь, — с восторгом сказала Лиаден. Он удивленно уставился на нее. Голубые глаза в свете камина сверкали, словно драгоценные камни. Золотые нити волос, казалось, танцевали и искрились только для него. — Вы играете? — Она посмотрела в сторону величественного рояля, который околдовал ее с первого взгляда, как только она вошла в кабинет.

— Немного. — Адриан пожал плечами. Улыбка тронула его губы. — А вы?

— Я играю. — Нет смысла проявлять фальшивую скромность, подумала Лиаден. Ведь она играет с пяти лет. Она не поступила в музыкальную школу только потому, что ей нужно было помогать родителям в отеле. Ее брат Коллэм поклялся, что не будет заниматься гостиничным бизнесом. И она пожертвовала своими интересами.

— Не сыграете ли вы мне что-нибудь?

— Вы не против? — Лиаден неуверенно встала. Она заволновалась при мысли, что будет играть на таком великолепном инструменте.

— Будьте моей гостьей.

Адриан вернулся к своему креслу, сел, сцепил пальцы и с интересом наблюдал, как Лиаден устраивается у рояля, с благоговением поднимает крышку и пробегает пальцами по клавишам. Полилась музыка, настоящая музыка. Адриан, как заколдованный, наблюдал, как Лиаден играет. Спокойное, но мощное чувство единения медленно нарастало в нем. Он погружался в музыку, которая лилась из-под ее пальцев. Ее глаза были закрыты. Она, как и он, уносилась ввысь на волнах звуков. Нежных, мучительных, могучих.

Когда она кончила играть, в комнате стояла глубокая тишина. Застенчиво взглянув на него, она улыбнулась. Не говоря ни слова, Адриан встал и подошел к ней. Он наклонился и завладел ее ртом. Долгий, глубокий, переворачивающий душу поцелуй быстро стер его прошлое. Будто Бог пожалел его наконец. С нынешнего дня наступает новая жизнь. Жизнь с этой женщиной. Он обхватил ее лицо руками. Что он испытывал, когда касался ее кожи, нежной, точно у новорожденного младенца? В нем что-то безвозвратно изменилось. Замерцало нечто, связывающее его с миром, в котором случаются добрые дела. С миром, где не все потеряно.

Лиаден не могла поверить, что он целует ее. Когда он подходил к ней, она втайне надеялась, что он слегка клюнет ее в щеку. Выражение признательности, чувствительное и вежливое. Но вместо этого произошло совсем другое. Она была потрясена его глубиной и напором. Реальное прикосновение оказалось таким страстным, что она и вообразить себе не могла. Он целовал ее так, будто знал, что поцелуй приведет к чему-то большему. Лиаден вздрогнула. Жажда и желание вливались в ее тело, наполняли ее мощным, беспокойным, опаляющим жаром. Тело жаждало продолжения.

Когда его рот наконец освободил ее, она нежно обвела пальцами дрожавшие губы. Сердце буйствовало. Она еще ощущала, чувственное вторжение его языка и экзотический запах лосьона.

— Что это было? — Неужели это ее голос?

— Это было напоминание мне, что грация и красота еще важны в мире. Спасибо вам.

— Всегда рада. — Что еще она могла сказать? Я буду счастлива до самой старости играть для вас в любое время дня и ночи?

— Где вы научились так играть?

— Я брала уроки с пяти лет. И никогда не считала музыкальные занятия обучением, как некоторые мои подруги. — Пожав плечами, она осторожно опустила крышку рояля и встала.

Ее запах все еще окружал его. Не только аромат ее духов, но нежный, волшебный запах женщины. ЛИАДЕН. Даже ее имя, казалось, было наполнено магией.

— Вы исключительная женщина... Вы знаете об этом?

— Нет, я не исключительная. — Она озабоченно посмотрела на свои руки. Конечно, то, что происходило, прекрасно. Возможность дарить ему свою игру вызывала у нее пронзительное волнение. Но нельзя допускать интимность в отношениях с мужчиной, который является ее работодателем. Она должна как можно скорее вернуться к той работе, за которую он ей платил.

Что же касается реакции ее собственного сердца на поцелуй... Ну что ж, его она тоже забудет. Мир Адриана Джекобса и ее мир не равны. Вдруг она услышала насмешливый голос Стивена Феррерса: «Может быть, он и уложит тебя в свою постель... Но женой его станет шикарная особа с капризами... и папа у нее будет богатенький».

— Если бы я была исключительной, то почему работаю экономкой?

— Не всем исключительным людям везет. Большинство из них спокойно ходит на работу, выполняет ее с достоинством и честно и держится подальше от света прожекторов.

— Это правда. Я бы не хотела славы, даже если мне заплатят. Мне, например, не кажется, что слава приносит счастье таким людям, как Петра Коллинз. Вы согласны?

— Вы правы, — спокойно проговорил Адриан. — Она очень несчастная женщина. И слава — не все, за что надо биться.

— Может, она уже сожалеет, что шантажом вытащила ваше имя на страницы газет. Обидев вас, она не принесла радости себе.

— А вы так быстро поверили в мою непричастность?

Лиаден столкнулась с его изучающим взглядом.

— В вас слишком много добра, — без колебаний сказала она, — чтобы так неуважительно обращаться с человеком.

Адриана потрясли ее слова. В этом суждении о его доброте, может быть, скрываются более глубокие чувства к нему, чем он подозревал. Ему захотелось тут же вывести ее из заблуждения. Господи прости, ну и угораздило же ее влюбиться в него. Если быстро не разрушить эти бесплодные иллюзии, он заставит ее еще больше страдать.

К нему вернулись неверие в любовь и боль, эти долговременные спутники, которые напомнили ему, почему он выбрал ту жизнь, которую вел. Почему избегал появляться на публике и отказался от друзей. Он заслуживал эту жизнь. Его эгоизм и самонадеянность привели к смерти молодой красивой женщины. В нем вовсе не было добра. Ни капли. Поэтому он проводил время, создавая в своих романах мрачные, опасные характеры, которые существовали на обочине жизни. В каждом из них угадывалась его боль, слышались его проклятия в свой адрес.

— В этом вы не правы, Лиаден. Я эгоистичный мужчина. Я беру то, что хочу, и черт с ними, с последствиями. Как бы вам ни противно это услышать, мы с Петрой родственные души. Поэтому я не особенно проклинаю ее за то, что она использовала меня. Вы думаете, что я поцеловал вас потому, что питаю к вам глубокое нежное чувство. Вы очаровательная и ласковая девушка. Но я должен вас просветить. Я хочу спать с вами. Это все. Но помимо этого мне нужны и ваши услуги экономки. Простите, если это звучит жестоко, но таковы факты.

Если бы он отстегал ее плеткой, Лиаден не испытала бы большего потрясения. Она готова была выразить ему свое отвращение, но ничего не сказала. Беззвучно ругаясь, он выбежал из комнаты, словно в ней не хватало воздуха.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Два дня спустя она поднялась на верхний этаж дома, чтобы проветрить комнаты и стереть пыль. Она была совсем не в восторге от того, что все еще работает у Адриана Джекобса. Она считала себя величайшей дурой. Она пережила пытку, выслушаем его слова. Лиаден разрывалась между двумя желаниями: вполне понятной необходимостью защищать себя от обид и непреодолимым желанием остаться. Целых два дня в доме царила невыносимая атмосфера. Когда она смотрела на него, он отводил взгляд. Когда спрашивала о чем-нибудь, он отвечал в двух словах. И карие глаза смотрели на нее с холодным презрением, снова и снова обижая ее.

Сегодня он сообщил ей, что ее машину доставят сюда. «В течение дня», — буркнул он. Потом настоял, что в полдень сам отвезет ее в больницу, чтобы снять швы. Он старался отделаться минимальным числом слов. И теперь мысль о том, что ей придется сидеть с ним в машине, напоминала о кресле зубного врача.

Снова и снова она убеждала себя, что он говорил не думая. На самом деле он хороший человек, который скрывается за холодным фасадом. Лиаден уговаривала себя, что ее решение остаться было правильным. Она не считала, что он, как Петра Коллинз, использует людей в своих целях. Адриан Джекобс боролся с демонами своего прошлого. Враждебность была его защитным слоем, чтобы помешать Лиаден сблизиться с ним. Если он не сумеет примириться со своим прошлым и не увидит свет в конце туннеля, ему придется жить в постоянных мучениях все оставшиеся дни.

Лиаден взяла щетку из перьев и решительно приступила к работе.

* * *

— Лиаден Ива? Доктор Томас готов принять вас.

Она поднялась и пошла за стройной медсестрой. Знакомые запахи больничной дезинфекции и страх. Адриан положил руку ей на локоть.

— Хотите, я пойду с вами?

Она высвободила руку и покачала головой.

— Спасибо, все будет хорошо. Мне не нужно, чтобы вы держали меня за руку.

Она быстро скрылась из виду. Лиаден не трусила и вполне могла пережить момент снятия швов. Ей не нужна сиделка. Она не возражала бы, чтобы Адриан держал ее руку, но до его признания, что он хочет ее в своей постели... И поэтому сейчас она не позволит ему держать ее за руку, даже если бы он был последним мужчиной на Земле!

— Доктор сказал вам, что останется шрам?

Разговаривая, он безупречно провел «мерседес» по повороту деревенской дороги и покосился на ее прелестный профиль. Она смотрела прямо перед собой, держалась намеренно отчужденно. И проклинать за это он должен только себя. Чудо, что она не ушла той же ночью. Он не мог отрицать, что почувствовал облегчение, когда она осталась. Для него было пыткой находиться рядом с ней. Он старался держаться от нее на расстоянии. Он явно не справлялся с влечением к ней, которое нарастало с каждым днем. Если бы она увидела те картины, какие рисовал его разум! Во всех его фантазиях одна звезда... ЛИАДЕН.

— Я не спрашивала. В крайнем случае, челка прикроет шрам.

— Вас это не беспокоит?

— Я не думаю, что надо быть безукоризненно привлекательной. Маленький шрам не травмирует меня. Хорошо, что обошлось так. — Она повернулась и уставилась на него. — Кроме того... люди с изъяном всегда вызывают интерес. Вы не согласны?

Что она имела в виду? Может, она считает, что он предпочитает физическое совершенство? Если так, то она глубоко заблуждается. Ему захотелось возразить ей поскольку он находит привлекательным совсем другое. Совершенная внешность и пустота внутри оставляют его холодным.

— Согласен. Что же беспокоит вас? Я чувствую, что вы о чем-то умалчиваете. По-моему, нам надо остановиться и поговорить.

Прежде чем Лиаден ответила, он свернул на придорожную площадку для машин и выключил мотор. Замкнутое пространство внутри машины стало будто меньше.

— Я думала, вы не разговариваете с прислугой, — удивилась она. Голубые глаза с вызовом ждали опровержения. Несколько тревожных секунд она наблюдала, как его руки впиваются в руль. У Лиаден защемило сердце. Она вспомнила, как эти пальцы ласкали ее лицо, когда он целовал ее. И снова, как тогда, жар пронзил ее тело.

— Вы хотите, чтобы я извинился за то, что сказал в тот вечер?

— Если вы спрашиваете меня, то ответ будет «нет». Мне не нужно ваше извинение. А вам не обязательно надевать маску сверхвежливости. Судя по вашему настроению в прошедшие два дня, тогда вы были самим собой. Мне не нужно ваше одобрение или восхищение хорошей работой. В наших отношениях главное для меня — работа. И я хочу, чтобы все шло так, как идет. Чтобы я могла делать взносы за мой коттедж. И все.

— Тогда не волнуйтесь, Лиаден, потеря работы вам не грозит. Вы же не думаете, что я добровольно позволю уйти человеку, который играет на фортепиано как ангел?

Она рискнула стрельнуть в него взглядом из-под золотисто-рыжей челки и была потрясена: Адриан улыбался.

— Позвольте напомнить, что вы не нанимали меня развлекать вас игрой на фортепиано, — сказала она. — Вы нанимали меня заботиться о вашем доме.

— И обо мне. Не забывайте этот маленький, но очень важный факт.

— В таком случае вам нужна мать, — фыркнула она.

— Что мне нужно, — хрипло произнес Адриан, — так это вы в моей постели. Но поскольку это выходит за границы нашего контракта, я отступаю. Вы же стремитесь сохранить наши отношения чисто профессиональными. Значит, мне придется иметь с вами дело только как с экономкой. Но знайте — эта жертва убивает меня.

С таким заявлением и дьявольскими искрами в лукавых глазах он был само искушение. Лиаден не позволила своим мыслям зациклиться на этом. Если бы она не сделала огромного усилия, чтобы повернуть разговор в более безопасное русло, она бы сдалась. Лиаден представила, как она говорит, что не возражает переступить границы их контракта. И что бы тогда было?

— Нам надо возвращаться домой. Меня ждет стирка, надо сделать покупки, и...

— Лиаден?

— Что?

— Не имеет значения. Поедем домой?

Резко оборвав намерение что-то сказать, Адриан включил мотор и умело вывел машину на дорогу. Он раскаивался, что проявил слабость и сказал Лиаден о причине своих мучений. Но у него хватило силы отступить. И слава богу.

— Пользуетесь возможностью подышать свежим воздухом?

Джордж оперся на лопату и задумчиво наблюдал, как Лиаден по тропинке приближается к нему. Длинное твидовое пальто она решила сохранить для холодов. А сейчас на ней был светло-голубой замшевый жакет и под ним белый свитер с воротником, закрывавшим шею. Довершали туалет черные обтягивающие джинсы. Она показалась старому Джорджу хорошенькой, как на картинке.

— Я видел мистера Джекобса за рулем минут десять назад. Он поехал в город?

Лиаден не могла оторвать взгляд от зимних садов. Их ошеломляющая красота открылась теперь, когда снег наконец сошел. Как хорошо, что она пережила шторм и не потеряла работу. Если Адриан будет сохранять дистанцию, то она будет почти счастлива. Она достаточно реалистична, чтобы понимать: у них счастья не будет и потом. Если она позволит себе интимные отношения с Адрианом, тревога будет мучить ее еще сильнее. Она начнет томиться, надеяться, что мечта осуществима, а это невозможно. Она прекрасно понимает, что вряд ли он захочет что-то большее, чем короткая жаркая связь...

— В такой славный день, — улыбнулась она, — не могу устоять, так и тянет на прогулку.

— Вы слишком молодая, чтобы сидеть закупоренной в большом старом доме, — согласился Джордж. — Хотите пойти со мной на прогулку? Я покажу вам, что здесь есть.

— Мне нравится ваше предложение! — с жаром воскликнула Лиаден.

Сады уходили в поле гораздо дальше, чем она предполагала. Тропинка за тропинкой, и за каждой открывается новое сокровище. Оранжерея, грот с сотнями сотен морских раковин. И зимние цветы в захватывающем дух изобилии. Очарованная видами, открывавшимися за каждым поворотом, Лиаден забыла свои заботы и огорчения. Она полностью подчинилась магии садов Адриана и уверенным объяснениям Джорджа.

— Люди часто делают ошибку, думая, что они контролируют сад. Это сад контролирует их. Он захватывает вас целиком. Поливать, засеивать, окапывать, прореживать, обрезать, опрыскивать — это становится одержимостью.

— Я понимаю, вы любите эту работу, — с улыбкой сказала Лиаден. — Но вы не находите, что для вас и для вашего сына здесь ее слишком много.

Почему-то Лиаден не могла заставить себя произнести имя Стивена. Она все время косилась то вправо, то влево, чтобы проверить, нет ли его поблизости.

— Вы первая об этом заговорили. В последние месяцы ожил мой старый артрит. Я собираюсь сказать мистеру Джекобсу, что мне не помешал бы еще помощник. Особенно наступающей весной. Тут многое должно быть сделано.

— Тогда вы определенно должны сообщить ему об этом. Наверняка он согласится.

— Я тоже не сомневаюсь, голубушка. Наверное, я поговорю с ним. Сказать вам правду, голубушка, я не думаю, что Стивен — врожденный садовник. У него в голове слишком много других бесполезных вещей.

Лиаден сочувственно кивнула.

— Спасибо за все, что вы мне показали, Джордж. Я замечательно провела время. А сейчас мне пора. Надо обдумать сегодняшнее меню.

— Удачи вам, голубушка. Когда захотите, гуляйте в саду свободно. Я всегда где-нибудь здесь. Кстати, я рад, что история о мистере Джекобсе умерла в газетах. Она плохая, эта женщина — Коллинз, если говорит такую ложь. — Приложив два пальца к шапке, Джордж посмотрел вдаль, потом засунул руки в большие, нашитые сверху карманы полушубка и направился назад по тропинке, выложенной терракотовым кирпичом.

Осторожно, стараясь не переместить бумаги, лежавшие в беспорядке на письменном столе Адриана, она забрала грязную чашку и молочник. Она уже собралась уходить, когда ее взгляд упал на развернутую газету. Лиаден подошла к газете.

«Актриса отказалась от своего заявления, что от нее требовали сделать аборт», — прочла она. Рядом фотография Адриана и его адвоката Эдварда Барри. Снимок сделан в тот ужасный день, когда они вышли к репортерам. Лиаден села в кожаное кресло и стала читать дальше. Она дочитала до той части, где говорилось, что Петра Коллинз и Адриан помогали друг другу пережить трудный период. Петра еще не отошла от мучительного развода. Адриан потерял невесту Николь Уилсон. Она погибла во время нападения на иностранное посольство. Газета выскользнула у нее из рук.

Его невеста погибла. Поэтому он отгородился от всего человечества. Адриан проклинает себя за смерть Николь. Лиаден могла и не читать маленькое послесловие, где цитировали Адриана, говорившего: «Это должен был быть я». Значит, он взял на себя ответственность за то, что случилось с его невестой.

Дальше она прочла, что Петра Коллинз «чрезвычайно сожалеет», что послушалась «плохого совета». Лиаден почувствовала облегчение. Адриан не виновен. Это был шантаж.

Эхо от удара дверного молотка прокатилось по всему дому. Лиаден вскочила. Быстро положила газету, забрала поднос и поспешно вышла из кабинета.

Поставив поднос на маленький столик вишневого дерева, она одернула свитер и подошла к дверям.

— Можно войти?

— Я... Нет, нельзя! Что вам надо теперь, мистер Феррерс? В чем дело?

Она смотрела в несфокусированные глаза Стивена Феррерса. Отчетливый запах застоявшегося алкоголя ударил в ноздри. Она крепче вцепилась в дверь.

— Нам надо немножко поговорить, мисс Ива. — Он прорычал ее фамилию так, словно она вызывала у него отвращение. Пальцы Лиаден похолодели.

— Простите, мне нечего вам сказать. Если вы позволите...

Сила, с какой его рука дернула дверь и распахнула ее, отбросила Лиаден в холл. Стивен вошел и словно пришпилил ее к стене. Его лицо было в опасной близости. Запах прокисшего алкоголя чуть не вызвал у нее тошноту.

— Пустите меня! Какого черта! Что вы делаете?

— Снежная королева, вот ты кто... Именно этот тип берет меня за кишки. Думаешь, ты слишком хороша для такого, как я? Ты предпочитаешь общаться с такими убийцами, как Джекобс?

— О чем вы болтаете? Он не убийца! — Лиаден изо всей силы толкнула его в грудь. Стивен Феррерс даже не заметил ее толчка. В спарринг-партнеры она ему не годилась. У Лиаден защемило сердце. Сколько бы она ни вырывалась, он не собирался ее выпускать...

— Говорят, он виноват в убийстве своей подружки. Говорят, что он помчался к джипу и оставил ее на тротуаре, где на нее упала бомба!

— Идиот! Это не значит, что он убийца! Сейчас же отпустите меня, иначе у вас будут неприятности. Если ваш отец узнает, он...

— Ведьма! — При упоминании отца глаза Стивена сузились и превратились в две злобные щелки. Он поднял руку и ударил Лиаден по лицу. Она пошатнулась от удара. Из глаз брызнули слезы. Она знала, что рядом никого нет. Что никто не услышит ее криков о помощи. Адриан уехал. Джордж может быть где угодно. Сады огромные.

— Ты сама напросилась, принцесса. Тебе надо быть со мной ласковее. Тогда никакой обиды не будет. — Он говорил, запинаясь. Стивен не обращал внимания, что она продолжает бороться, чтобы высвободиться. Она заметила большую керамическую вазу на столе, где оставила поднос. Всего несколько сантиметров от того места, где она стояла. Но Стивен прижимал ее руки к бокам, пытаясь поцеловать ее. У нее не хватало сил вырваться.

Надо попробовать другую тактику. Шанс, что она сработает, невелик, но надо попытаться.

— Вы правы, — хрипло выдохнула она. — Я должна быть с вами поласковей. Вы правы. Здесь так одиноко. И девушке здесь не хватает мужчины, который ее согреет.

— Так-то лучше. Я знал, что ты можешь быть нежной, если захочешь. А сейчас перестань болтать и поцелуй меня.

— Вы держите меня слишком крепко. Освободите руки, хорошо? Я обниму вас за шею, и по...поцелуй получится крепче. — Лиаден даже попыталась состроить глазки и принять соблазняющее выражение. Она даже заставила себя улыбаться. Боже, помоги ей... Если он не поверит... Лицо у нее еще горело от удара.

Чудо! Стивен на мгновение отпустил ее. Ей показалось, что доля секунды длится вечность. Лиаден сделала короткий шаг к столику. Схватила тяжелую керамику и бросила ему в лицо. С пьяным стоном он обхватил голову и будто студень сполз на черно-белые квадраты пола. Не взглянув на него, Лиаден в чем была выскочила и побежала из дома куда глаза глядят.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Адриан увидел, как Лиаден выскочила из дома. Потом, в отчаянии оглядываясь, свернула на подъездную дорожку. В рекордное время он припарковал «мерседес», выпрыгнул из машины и побежал ей наперерез.

— Лиаден! Что случилось?

Он догнал ее и увидел красный след удара на бледной щеке. Ее прекрасные волосы растрепаны, голубые глаза безумны. Он крепко прижал ее к груди. Ее тело дрожало в его руках. Он чуть отодвинул ее и вопросительно посмотрел в глаза.

— Черт, что случилось?

— По-моему, я убила Стивена Феррерса. — Нижняя губа дрожала. Лицо стало еще бледнее, а красный след от удара еще ярче.

— Как? Где он сейчас?

— В холле. Я ударила его, Адриан. Я ударила его вазой, и он упал на пол.

— Подождите здесь. — Адриан помчался к дому, судорожно размышляя, что делать.

Лиаден не могла ждать. Она тихо побрела к дому. Она боялась увидеть то, что могло оказаться телом Стивена.

Подойдя к двери, она осторожно заглянула внутрь. Адриан бил Стивена, вполне живого, прислонив его к стене. Лиаден испытала счастливое облегчение, увидав, что ее обидчик жив. Но тут все в ней похолодело при мысли, что Адриан может закончить работу, которую она начала. Лиаден испугалась того, что он может натворить в приступе ярости.

— Адриан! Нет! Не бейте его!

— Ему повезло, что он еще живой. — Адриан обернулся. В глазах застыла злость. — Если он что-то сделал с вами... Это он ударил вас по лицу? — пролаял Адриан.

— Отпустите его, и мы поговорим, — молила она. Ее больше беспокоила репутация Адриана, и без того ставшая предметом злословия. Удары, грозившие Стивену Феррерсу, волновали ее гораздо меньше.

— О, мы, конечно, поговорим. Вы правы. Идите сюда и достаньте из кармана куртки мой мобильник. Я не могу отпустить этого подонка до приезда полиции.

— Полиции? Адриан, подумайте. Вам не надо вовлекать полицию в эту историю. Вы же знаете, что сделают с вами газеты. Они все перевернут с ног на голову. Отпустите его. Хорошо? Со мной все... все будет в порядке.

Адриан не верил своим ушам. Она заботится о его репутации? У него заныло в груди, когда он представил, что ей пришлось пережить. Черт возьми! Почему именно сегодня он надумал съездить в город?

— Пожалуйста, Адриан. Он весь в крови. Я сильно ударила его тяжелой вазой.

Повсюду валялись осколки китайской вазы. Она даже подумала, что, может быть, очень ценной. Ведь красивый дом Адриана наполнен антикварными редкостями и дорогими предметами искусства.

С грубым ругательством Адриан отпустил Стивена. Тот унизительно сполз по стене и сел на пол. Он обхватил голову и застонал. Адриан осмотрел его рану, затем выпрямился и подошел к Лиаден.

— Такая жалость, он будет жить. На голове есть порез, но накладывать шов, наверное, не придется. А вот как вы? — Сморщившись, он потрогал красный след, становящийся синевато-фиолетовым. И вдруг ему сжало грудь и стало трудно дышать. Ее обидели под крышей его дома! Он проклинал тот день, когда вопреки своему инстинкту взял на работу Стивена Феррерса, исключительно ради его отца. Когда преданный садовник узнает о случившемся, это будет для него большим ударом. Но в данный момент Лиаден, и только Лиаден, интересовала Адриана. — Послушайте, — твердо начал он и убрал локон рыжевато-золотистых волос с бровей, — я хочу, чтобы сейчас вы пошли в кухню, сидели там и ждали меня. Ничего не делайте. Только сидите и ждите меня. Ясно?

Лиаден молча кивнула.

— Как только я разделаюсь с ним, — презрительный кивок в сторону Стивена, — я вернусь к вам. А сейчас идите и не беспокойтесь.

— Вы не будете его бить? — Она закусила губу. Ее голубые глаза казались огромными.

— Хоть я и взбешен, но я знаю границы, Лиаден. Сейчас я позвоню Джорджу, пусть придет и заберет его.

— Хорошо.

Она кинула взгляд на Стивена Феррерса. Жалкий, он сидел на полу. Она с облегчением прошла мимо него в кухню.

Лиаден сидела в кухне и грела руки, обхватив ладонями чашку сладкого чая, который заставила себя приготовить. Она вздрагивала при каждом звуке. Наконец она услышала, как где-то в доме хлопнула дверь. Лиаден в тревоге привстала, чтобы узнать, кто ушел. Вдруг Адриан решил поехать за полицией, а Стивен остался сидеть в холле. Но в кухню вошел сам Адриан, на ходу снимая с широких плеч куртку.

— Что случилось? Джордж приходил? Он повез Стивена в больницу?

— Джордж приходил. Он забрал Стивена домой, чтобы тот проспался и вышел из пьяного ступора. Мы оба осмотрели его рану. Ничего страшного. Обойдется без больницы. Впрочем, в любом случае Стивен предпочел бы избегать общения со всякого рода властями.

— А как Джордж?

— А как вы думаете? — Адриан покачал головой и подошел к Лиаден. Он с мрачным видом изучал ее. — Джорджу стыдно, он в ярости и готов устроить сыну серьезную взбучку. Только он думает, что все бесполезно. У Стивена и раньше были неприятности с полицией. Мелкая кража, несколько скандалов в пабе... Ничего слишком серьезного до сегодняшнего случая. — Наклонившись над столом, он поднял ее подбородок. На лице ни кровинки. Кроме следа от удара. И у нее такой вид, будто сейчас она заплачет.

Адриан проклинал себя. Он нанял Стивена Феррерса, зная, что за ним тянется криминальный шлейф. Даже если он сделал это ради Джорджа, все равно он виноват. Джордж такой человек, что не возьмет и стакана воды, пока ему не предложат. Лиаден пострадала второй раз за несколько дней. Он и его дом в некотором роде приносят несчастье этой женщине.

— Надо дать вам немного бренди. Чтобы избавиться от шока. — Нехотя он убрал руку.

— Я сделала сладкий чай. Я слышала, он действует так же, как бренди.

— Как он вошел?

— Он постучал в дверь. Я не успела понять, что он пьян. А он толкнул дверь и вошел.

Поставив чашку на блюдце, Лиаден провела рукой по волосам. Волосы каскадом упали ей на плечи. Ее маленькое овальное лицо теперь стало похоже на детское.

— Что он сказал?

— Что он сказал? — повторила Лиаден непослушными губами. Она заставила себя вспомнить. По правде говоря, ей вовсе не хотелось обсуждать то, что случилось. Ей хотелось забыть этот ужасный инцидент. Но, глядя на жесткое, неумолимое лицо Адриана, она понимала, что он не позволит ей забыть. Случись это в другом веке, он, без сомнения, бросил бы этому мужчине вызов. Он бы дрался на дуэли, защищая честь Лиаден. Эта мысль вызвала у нее улыбку. Но только на мгновение, потом ей захотелось плакать. Адриана беспокоило только одно: не травмирована ли она. Глупо с ее стороны обманываться. Он интересуется только потому, что она его служащая.

— Ммм... он сказал, будто я Снежная королева. Будто я вообразила, что слишком хороша для него.

— Он приставал к вам раньше?

Она пожала плечами.

— Такой тип, как он, не может удержаться при виде женского существа, единственного на многие мили вокруг.

Адриан с трудом мог поверить в такое самоуничижение. Неужели у нее и мысли нет, что она очень красивая? Что у любого нормального мужчины при первом же взгляде на нее возникает желание сделать ее своей?

Лиаден заметила, как у него вздулись желваки. Лучше не говорить, как сильно напугал ее Стивен Феррерс. И не только сегодня, когда его угрозы перешли в реальное физическое насилие. Ситуация наконец дошла до ее сознания. Она вздрогнула. Ели бы ваза не стояла так близко, у нее не было бы возможности убежать... О последствиях думать было невыносимо. Ей захотелось сейчас же оказаться дома, в своем маленьком коттедже, разжечь камин и с Иззи на коленях сесть к огню. Не в силах победить тоску по дому, она прямо посмотрела на Адриана.

— Мне на время необходимо вернуться домой. Понимаете? Мне необходимо побыть одной и прийти в себя. Вы не против?

Адриан нехотя кивнул. Он понимал ее состояние и в то же время не хотел оставаться в доме один, без нее. Ее присутствие — физическое и неуловимое — окружало его. Оно отпечатывалось и на доме, словно золотая паутина, которую он не может смахнуть. Без нее и он и дом превратятся в пустые раковины.

— Я понимаю, вам это сейчас необходимо. Идите уложите нужные вещи, а когда будете готовы, я отнесу вашу сумку в машину. Я сам отвезу вас.

И он быстро вышел из кухни.

— Иди сюда, Иззи. Доешь этого вкусного лосося, который остался от моего обеда... хотя ты становишься жутко толстой! — Лиаден смотрела, с каким удовольствием ее любимица поглощает неожиданное лакомство. Лиаден с удовлетворением окинула взглядом свою теплую, уютную кухню. Два дня назад она вернулась домой, к своим вещам, к Иззи, к старому викторианскому пианино. Ее душевное здоровье начало поправляться. Но ей не хватало Адриана.

Она скучала по нему. Два дня назад он подвез ее к коттеджу и отказался зайти в дом. Он поставил ее сумку на ступеньку крыльца и ушел. Лицо снова холодное, отстраненное. Перед тем как уехать, он допытывался у нее, сможет ли она обойтись без посторонней помощи. Может, позвонить кому-нибудь, кто мог бы побыть с ней какое-то время. Потом забрался в свой джип, включил мотор и понесся по деревенской дороге с космической скоростью.

Вернувшись в гостиную, Лиаден устроилась в уютном уголке у камина и открыла книгу. Она пыталась ее читать, сказав себе, что завтра вернется в дом Адриана и примется за работу. Если, пока ее не было, Адриан не решил, что с ней слишком много хлопот и лучше найти кого-нибудь попроще. От этой мысли заныло сердце. Если она не будет больше у него работать, как ей удастся снова видеть его? Да... Ей двадцать семь лет, опять без места и снова одна. Внезапно запершило в горле и стало трудно дышать.

Когда эхо дверного молотка ворвалось в ее мысли, она уронила с колен книгу. Десять вечера. А что, если Стивен Феррерс узнал, где она живет? И если он хочет наказать ее? Она поглубже запахнула белый махровый халат, который надела сразу после ванны, и босиком прошла по ковру к двери. Осторожно посмотрела в глазок. И застыла. Она увидела лицо, которое занимало ее мысли с утра до ночи. Сейчас он был таким же суровым, как всегда, и промокшим. Шел дождь. Когда Лиаден поворачивала ключ, у нее бесконтрольно дрожали пальцы.

— Адриан! Что вы здесь делаете?

Неожиданное, внезапное появление Адриана выбило ее из колеи.

— Вы не пригласите меня войти? Или я должен мокнуть под дождем? — Никакой улыбки. Ни дразнящего вскидывания темных бровей. Только хмурый взгляд, от которого медведь-гризли в страхе вспомнил бы о Боге. Она отступила назад и дала ему пройти.

— Простите. Я не подумала. Сейчас я принесу вам полотенце.

Она моментально вернулась и протянула ему большое красное полотенце.

— Отвратительная ночь. — Он небрежно вытер влажные волосы, затем бросил полотенце на спинку ближайшего стула.

— Вы не на машине?

— Я решил, что мне нужна прогулка.

Он приблизился к огню и протянул руки к пламени. В его присутствии комната ожила. Его нельзя не заметить, где бы он ни находился. Сильная мускулистая фигура успокаивала и устрашала. И в этот момент Лиаден скорее испытывала благоговейный страх, чем успокоение.

— Как вы себя чувствуете?

Он повернулся и стал рассматривать ее. Он словно раздевал ее, вытаскивая на свет все ее секреты. От этого безжалостного осмотра внутри в ней все загорелось. Машинально она приложила пальцы к щеке, но тут же отдернула. А то он еще подумает, что она ждет сочувствия.

— Прекрасно.

Адриана было не так легко успокоить. Она вспыхнула, и он изучал пунцовые розы, появившиеся на щеках. Два дня он переживал настоящую пытку. Как она? Захочет ли она вообще вернуться в его дом? Не в силах выдержать напряжение, страдая от неведения, он надел куртку и вышел под дождь.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? У меня есть бренди, если вы хотите что-нибудь покрепче, чем чай или кофе. Вы, должно быть, замерзли, пока шли под дождем.

Пропустив мимо ушей ее вопрос, Адриан спросил:

— Когда вы собираетесь вернуться на работу?

К его облегчению, она не отвела взгляд.

— Фактически завтра. Я собиралась вернуться утром, если вам это удобно?

— Конечно, мне удобно! Почему это должно быть мне неудобно?

— Я подумала, что в мое отсутствие вы могли нанять другого человека. Я бы не стала упрекать вас. У вас очень важная работа, и вам нужен подходящий...

— Неужели вы хоть на одно мгновение допускали, что за вашей спиной я найму кого-то еще? Ведь вас оскорбил человек, работающий у меня. Поэтому вы вернулись домой.

Взволнованный, Адриан провел пальцами по влажным волосам. Лиаден не могла оторвать от него глаз. До нее наконец дошло, что он не думал заменить ее кем-то. Даже если у него были трудные дни.

— Вы, по-моему, сердитесь, а я не понимаю, почему.

— Я не на вас сержусь, Лиаден. Я просто в ярости на себя. Как я мог нанять Стивена Феррерса! Эту ошибку я не могу себе простить.

— Не надо все время упрекать себя, Адриан. — Ей так хотелось обнять его и успокоить. Тело ныло от желания прижаться к нему.

— Что вы имеете в виду? — Он с удивлением уставился на нее.

Она с ужасом поймала себя на том, что чуть не выболтала то, что прочла в газете о смерти Николь. О том, что умереть должен был он, что причиной ее смерти была его ошибка. Она поспешно дала задний ход.

— Я имела в виду, что поступок Стивена — не ваша вина. Мы сами несем ответственность за то, что делаем.

Она толкнула узкую дверь в кухню и нервно прижала руки к халату. От этого движения чуть открылась ее грудь. У Адриана пересохло во рту. Жар разжег в нем желание настолько сильное, что он не знал, как его подавить. Забылось даже собственное имя. Он видел только рыжевато-золотистые локоны, красиво спускавшиеся на плечи. Адриан понял, что под девственно-белым халатом на ней ничего нет, и вспомнил сирен из греческой мифологии. Но эта сирена пленила его не только нежным, ласковым голосом. Все в Лиаден возбуждало его. Начиная от стройного, гибкого тела до сострадательного и мягкого характера.

Ее очарование пробудило такое искушение, что было невозможно думать о чем-нибудь другом. Однако он знал, что не желание погнало его в отвратительную погоду к ней. Ему необходимо видеть ее. Ему отчаянно нужно быть в той же комнате, где она. Дышать тем же воздухом...

— Иди ко мне.

— Почему? — Лиаден задохнулась. Она поняла, куда он смотрит, и моментально закрылась. Проклятие! Ей надо было бы надеть что-нибудь, прежде чем открывать дверь. А теперь она видит в глазах Адриана чувственную бесстыдную мечту.

— Если вы не подойдете ко мне, Лиаден... я сам к вам подойду.

Она знала, что он говорит серьезно. И знала, что слишком слаба, чтобы отказать ему... Что она не хочет отказывать ему...

— Зачем? — Она подняла голову и встретила откровенное приглашение в темных тревожащих глазах.

— И вы спрашиваете? Все мои мечты только о вас, я не способен думать ни о чем другом.

Потом он схватил полу ее халата и одним сильным рывком обнажил ее грудь. Раздался длинный прерывистый вздох.

— Я хочу ласкать тебя, — проговорил он. Затем наклонился и начал жадно целовать ее грудь. Она запустила пальцы в его темные густые волосы и простонала его имя. Потом позволила ему снять халат с плеч. И теперь она стояла в его объятиях полностью обнаженная. Ее стремление ласкать его было таким же страстным и жадным. Желание, будто расплавленная, кипящая лава, пульсировало в ее жилах. Оно полностью подчинило ее своей власти.

Ее руки тряслись, когда она помогала ему снять черный свитер. Лиаден злилась на свои слишком медленные пальцы. И наконец она увидела его прекрасную мужскую грудь. Потом наклонила голову и поцеловала его. А он высоко поднял ее на руках и понес к креслу. Там он устроил ее у себя на коленях, а затем, захватив ее губы в поцелуе, расстегнул молнию на джинсах. Через мгновение Лиаден подумала, что видит звезды. Даже в самых диких, самых запретных мечтах она никогда не думала, что мужское обладание может быть таким... жарким, необузданным и таким совершенным.

— Ты такая красивая, — сказал он, не отводя от нее жаркого взгляда собственника. — Золотая девушка. Такая... горячая... — Адриан не сомневался, что она чувствует то же, что и он. Но у него не было и тени сомнения, что эта очаровательная, прекрасная девушка выжмет его до конца. Ее тело так грешно красиво, и она удивила его буйной чувственностью, в которую он едва мог поверить. И Адриан предвидел, что ему нелегко будет ее бросить, когда придет время. От этой неожиданной мысли напор Адриана стал еще страстнее. Лиаден закричала. Вскоре и он стонал и громко кричал в экстазе. Волна за волной его настигало самое бурное эротическое наслаждение, известное ему.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Вы действительно не хотите выпить чего-нибудь горячего?

Лиаден снова завернулась в мягкий махровый халат и нервно наблюдала, как Адриан направился к своей куртке, висевшей на двери. По правде говоря, она не надеялась, что он останется на ночь. Но все же было трудно сдержать чувство обиды: после такого страстного соединения такой резкий уход. Он быстро начал одеваться. Лиаден была потрясена его резким охлаждением. Ей предстояли муки ада, чтобы понять, в чем дело.

— Мне надо вернуться. У меня работа.

Он провел пальцами по волосам и попытался улыбнуться.

— Адриан, надеюсь, вы не...

— Это не вы, Лиаден. Я не хочу обижать вас, но если вы надеялись на что-то большее... — Он пожал широкими плечами и поморщился. — Если быть реалистом, секс — это все, что я могу вам предложить. Вы очаровательная девушка. Несомненно, в один прекрасный день вы встретите «своего» мужчину и будете счастливы в любви.

Он отвернулся и открыл дверь. Ветер ворвался в тепло дома и принес капли ледяного дождя. Лиаден вздрогнула под своим банным халатом. Но кровь у нее застыла не от морозного дождя. Она взглянула в мрачные, точно у загнанного зверя, глаза Адриана и почувствовала себя такой далекой от него.

— Они такие красивые, Джордж. Спасибо.

Лиаден опустила глаза, разглядывая большую охапку бледно-желтых нарциссов, которые Джордж подарил ей. При виде старика ее сердце сжалось. Он стоял в холле, шапка в руке, и явно испытывал болезненную неловкость. Она сама хотела сегодня навестить и успокоить его. Но не успела. Адриан передал длинный список заданий, которые она должна выполнить после своего возвращения.

Очевидно, он думал, что, если завалит ее работой, она не станет размышлять, правильное ли она приняла решение. Но он ошибался.

Несмотря на то, что было между ними, он ясно дал понять, что больше ей ожидать нечего. И хотя у Лиаден ныло сердце, она не могла себя заставить уйти от него. Она поняла, что любит его так, как и представить трудно. Между ними существует какая-то глубокая связь... Даже если Адриан так слеп, что не видит ее. Она не поверила его словам, что он может предложить ей только секс. Он просто прятался за грубостью. Защищал себя от еще одной эмоциональной обиды. Лиаден была в этом уверена.

И женщина решила остаться. Остаться при любой погоде, даже если разразится шторм. Сожалеет ли он о происшедшем между ними прошлой ночью? Этот вопрос очень тревожил ее. Неужели нет способа достучаться до него? Доказать, что она никогда не разобьет его сердце.

И Лиаден уговаривала себя, что, в конце концов, главное — это ее работа. Что она сможет заплатить очередные взносы за коттедж. Но в глубине души она знала, что согласилась бы жить в шалаше, лишь бы рядом с любимым.

— Я все готов сделать для вас, голубушка. Простите за то, что натворил Стивен. — Джордж поднял голову, будто подставляя себя под любое наказание, какое выберет Лиаден. Она в ответ лишь улыбнулась и тепло пожала ему руку.

— Вы ничего не должны мне, Джордж. Вы не отвечаете за то, что сделал ваш сын. Он взрослый мужчина. Мы не позволим ему вмешаться в нашу дружбу.

— Вы очень добры, голубушка... Вы знаете, что мистер Джекобс его уволил? Я благодарен, что он не позвонил в полицию. Хотя негодяй заслуживает этого... Простите меня. Я только хотел заверить вас, что он больше не будет вам надоедать. Я заплатил, чтобы он уехал и остался у моей сестры Мардж. Они живут в Уэлсе. Она и ее муж — фермеры, и они найдут ему работу. Он знает, что, если снова сюда заявится, я буду первым, кто позвонит в полицию.

— Хорошо, Джордж. Думаю, у вас уйма дел. Особенно теперь, когда нет помощника. Лиаден тоже есть чем заняться.

Она с удивлением обнаружила, что Адриан стоит рядом с ней. И голос его холоден как лед. А еще он уверен, что его команды будут немедленно выполнены.

— Увидимся, голубушка, — пробормотал Джордж и, нахлобучив шапку, шагнул к двери с напряженной спиной.

Адриан плотно закрыл за ним дверь и окинул Лиаден ледяным взглядом. Словно ничего между ними и не было.

— На вашем месте я бы нашел вазу, чтобы поставить цветы, и поспешил с ланчем. В полдень приедет моя редактор, чтобы обсудить дела. Так что остаток дня я буду занят.

Лиаден с трудом сдержала негодование, точнее, ярость. Это надменное обращение с Джорджем. Холодное презрение, с каким он приказывал ей приступить к работе. Прямо картинка из скверного сна. Руки крепче сжали нарциссы. Ее глаза не могли скрыть обиду и негодование.

— Почему вы так грубо разговаривали с Джорджем? Бедняжка, он, видимо, очень страдает из-за сына.

— Сын «бедняжки» оскорбил вас в моем доме, — сквозь стиснутые зубы процедил Адриан. — При подобных обстоятельствах я имел полное право выставить за дверь и Джорджа!

Лиаден аж задохнулась.

— Вы не можете быть таким жестоким. Джордж очень давно здесь работает, и, насколько я знаю, работает прекрасно. Куда он пойдет? Что будет делать?

— Это не моя забота.

— А что тогда ваша забота, Адриан? Если вы не возражаете, что я задаю вопрос. — Лиаден крепче прижала цветы к груди. Злость бурлила в ней. Должен же он что-то чувствовать! Это не по-человечески — не чувствовать ничего. — Я могу сказать только одно: должно быть, очень холодно в том месте вашей груди, которое отведено для сердца. Вы думаете, что сумеете защититься от любой обиды, если пробкой заткнете все свои чувства. Ничего не получится, Адриан!

— У меня нет времени на бессмысленные разговоры. Выполняйте свою работу, а мои чувства оставьте мне. — Будто ледяной ветер пронесся над головой Лиаден. Это он с презрительным видом прошел мимо нее. И, похоже, он считал вопрос решенным раз и навсегда.

Лиаден смывала косметику, когда услышала, как хлопнула парадная дверь. Она посмотрела на золотые часы с браслетом, которые сняла и положила на край раковины. Было за полночь. Этот мужчина не признает отдыха? Закусив губу, Лиаден сказала себе, что она, должно быть, своего рода мазохистка. Женщина отложила тампон, пошла в спальню, вытащила из шкафа куртку, всунула ноги в черные кожаные мокасины и заспешила вниз по лестнице.

Купавшиеся в лунном свете сады, казалось, парили в воздухе и обладали магической силой. Она искала Адриана. После отъезда его приятной редакторши в доме воцарилась такая атмосфера, будто кто-то умер. От ее вздоха в холодном ночном воздухе поплыло маленькое облачко. Лиаден вздрогнула и подняла теплый воротник куртки, чтобы спрятаться от холода.

— Какого черта! Вы хоть немного думаете, что делаете? Почему вы здесь одна?

— У меня из-за вас чуть не случился сердечный приступ!

Когда Адриан подошел и встал рядом с ней, Лиаден в шоке споткнулась и отпрянула назад. Он крепко схватил ее за руку и притянул к груди. Движение было машинальным. Он посмотрел на ее озадаченное лицо и хрипло рассмеялся.

— Вам надо лучше выбирать места, где вы бродите. Сад полон призраков, которые появляются только ночью.

Лиаден поверила ему. Он еще крепче сжал ее руку, явно не намереваясь отпускать ее. Она нервно облизала губы и попыталась улыбнуться, чтобы показать ему, что не боится. Ни его, ни предполагаемых призраков, которые разгуливают в его саду.

— Я не боюсь призраков, — мягко ответила она.

— Даже из вашего прошлого? — Его теплое дыхание овевало ее щеки. Глаза мрачно сощурились.

— Наверное, я примирюсь с моим прошлым. Может, это именно то, что нам всем надо сделать, чтобы жить дальше.

— Легко вам говорить. Вам двадцать семь лет. Но ваше лицо и ваше тело как места на карте, куда еще не приходила жизнь. Подождите, пока вы потеряете любимого и не сможете вынести потерю. — Его голос становился все более хриплым. Он вдруг отпустил ее и шагнул в сторону.

Почувствовав холод, Лиаден скрестила руки на груди и попыталась найти слова. Любые слова — лишь бы облегчить его боль. Он выглядел сломленным и затравленным.

— Я заглянула в газету, которая лежала на столе в вашем кабинете. И я увидела, что Петра Коллинз забрала свои слова назад. Вот видите? Вы не такой плохой человек, каким пытались выглядеть.

— Не позволяйте дурачить себя. — Он нахмурился. — Это я позвонил Петре и пригрозил, что подам иск, если она не заберет назад свое заявление.

— Почему вам нравится мазать себя самыми черными красками? — спросила Лиаден.

— А вы прочли, что было дальше в этой заметке? — Он пренебрежительно дернул головой.

— Да. — Ее голос превратился в шепот, горло сжалось от напряжения. — Я прочла, что вы потеряли в ужасном несчастном случае женщину, которую любили.

— Почему убийство вы называете несчастным случаем? Это не был несчастный случай! — Злость будто прыгала в воздухе и эхом отскакивала от стен. Гладкое красивое лицо исказилось от ярости. — Террористы взорвали бомбу специально в самый разгар делового дня, чтобы принести максимум вреда! Мы получали предупреждения. И в тот раз мы тоже получили предупреждение — и проигнорировали его. Я проигнорировал его.

— Вы не можете проклинать себя за то, что случилось. Вы были не один?

Ее спокойный, рассудительный голос вроде бы должен был успокоить его. Но вместо этого Адриан неожиданно взорвался:

— Я думал, что я непробиваемый. Золотой мальчик качался на гребне своей так называемой блестящей карьеры и носился с мыслью о своей абсолютной непогрешимости. О своей неуязвимости перед опасностью. Я убедил молодую женщину, которую любил, что идти в посольство безопасно. За несколько секунд перед тем, как это случилось, она смеялась... СМЕЯЛАСЬ. — Он отвернулся от Лиаден, чтобы спрятать боль.

— Долго еще вы собираетесь проклинать себя? Если кто и должен быть проклят, так это хладнокровные убийцы! Адриан, неужели вы думаете, что ваша... ваша Николь хотела бы, чтобы вы провели оставшиеся дни, корчась от боли? Чтобы вы никогда больше не могли наслаждаться ни единой минутой счастья?

Он с удивлением медленно повернулся к ней.

— Идите спать, Лиаден. День был долгий и утомительный. Вы, должно быть, устали.

— Вам не задвинуть меня в угол так легко! — Теперь рассердилась она. Он снова отгородился от нее. Отгородился так надежно, будто между ними построили кирпичную стену. Он останется один. И она уже никогда не сумеет снова добраться до него. — Вы меняете тему и направление разговора. То вы относитесь ко мне как к глупой школьнице, у которой в голове труха вместо мозгов. То как к легкомысленной особе, которая дрейфует по жизни без руля и без ветрил. Опасное высокомерие. Даже двухлетний малыш, Адриан, чувствует боль. Или это физическая боль, или боль оттого, что мать или любимый человек отказались от него. Такие переживания оставляют шрамы. Не сбрасывайте меня со счета, будто я не имею права сочувствовать вашей печали. Я имею такое право. Если бы я могла повернуть стрелки часов назад и привести к вам Николь, я бы это сделала. Слышите меня? — Голос прервался, и слезы, горячие и неудержимые, моментально ослепили ее.

Он еще любит призрак, похолодев, подумала Лиаден. И он никогда не полюбит меня так, как я люблю его... Не в силах оставаться, она побежала по тропинке к дому.

Адриан стоял перед ее комнатой. Разум убеждал его, что надо прямо идти в постель и все забыть. Но у тела явно были другие мечты. Его жизнь, его работа, его неудачи отойдут в тень, если он найдет временный покой в объятиях Лиаден. Он знал, что, даже если завтра утром будет ненавидеть себя, она не откажет ему в утешении.

Адриан отрывисто постучал, прислушиваясь к звукам за дверью, и решил, что, если еще десять секунд она не даст ответа, он отправится к себе в спальню. Но дверь открылась раньше, чем он додумал эту мысль.

Солнечные волосы рассыпались по плечам. Голубые глаза были красными от слез. Она посмотрела на него с безнадежной печалью.

— Да?

Адриан молчал. Затем повелительно подхватил ее на руки, словно она весила меньше пушинки, понес к кровати и положил на белое кружевное покрывало. Потом быстро снял рубашку и свитер. Сбросил туфли и забрался на постель. Он сделал все это с неоспоримой уверенностью мужчины, который не сомневается, что его отчаянная нужда в утешении не будет отвергнута.

Сердце Лиаден громко билось. Взгляд Адриана буквально обжигал ее тело. Без нежности и милосердия. Она закусила губу. Выступила кровь, и почти мгновенно его язык снял ее. От этого жеста в ней вспыхнула такая примитивная потребность, что она едва узнавала себя. Его руки обхватили ее за плечи. А рот двинулся в путешествие по телу. Легкое касание губами, дразнящий вызов — и все с такой опытностью, что ей захотелось убить его. Он не имел права так подчинять себе ее тело и разум.

— Я хочу тебя всю, — выдохнул он. — Никаких полумер.

— Нет. — Лиаден отвернулась и тут же почувствовала, как его теплые длинные пальцы повернули ее лицо к себе. — Как вы смеете? Почему вы думаете, будто я хочу вас? И это после тона, каким вы разговаривали со мной? Убирайтесь!

Он заставил ее замолчать страстным сокрушающим поцелуем. Хищной птицей он набросился на нее, и остальной мир перестал существовать. Внутри бушевал такой пожар, что ей показалось, будто они оба сейчас воспламенятся. Секундами позже он поднял голову и саркастически посмотрел на нее.

— Все еще хочешь, чтобы я ушел?

Обругав себя за уступчивость, Лиаден закинула руки ему на шею и притянула к себе.

— Помоги мне, боже, — убито прошептала она. — Я не хочу, чтобы вы уходили.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Лиаден?

Адриан вынырнул из глубокого сна. Яркий утренний свет проникал сквозь занавеси, точно лазерные лучи. Женщина, которую он любил с такой яростной страстью, УШЛА... Задумчиво пригладив густые темные волосы, он спустил на пол длинные мускулистые ноги и посидел несколько минут, обхватив голову руками. Ему хотелось просто наслаждаться чувством полноты жизни, которое, казалось, разливалось по всему телу.

Прежде каждое утро он с ужасом думал, что надо встречать очередной день. Понятно, кто вызвал в нем эту чудесную перемену.

ЛИАДЕН. Даже ее имя имеет над ним невероятную власть. Оно дарит ему колоссальный энтузиазм. Губы сложились в улыбку, а он не сразу это понял. Едва сдерживая радость при мысли, что сейчас снова увидит ее, Адриан потянулся за брюками, заправил ремень и пошел прямо по коридору в свою часть дома, чтобы принять душ.

— Вы не хотите поехать со мной... сегодня вечером?

Подняв на Адриана удивленные голубые глаза, Лиаден поняла, что он совершенно серьезен. Он пожал широкими плечами и улыбнулся. Медленной, влажной, сексуальной улыбкой, которая и взволновала, и рассердила ее. Она нахмурилась. Трудно поверить, но он ведет себя так, будто в ее спальне ничего не происходило. Там она отвечала на его жадную любовь с такой страстью и жаждой. Но сейчас ее эмоции находились в таком состоянии, будто их потерли наждачной бумагой. Но что разозлило ее больше всего, так это собственное поведение. Она встала, как обычно, на рассвете, затопила камин в его кабинете и приготовила ему завтрак, пока он спал. Сама она не знала, что ей делать дальше: уйти или остаться. А он стоит перед ней, абсолютно уверенный в своем дерзком мужском совершенстве. У него нет и тени сомнения, что она растает от радости при мысли, что он куда-то пригласил ее вечером.

Взяв из ее рук желтую перьевую щетку, которой она стирала пыль, он небрежно бросил ее на рояль.

— Мы поедем в оперу. «Богема» в королевском Альберт-холле. Любезность моей редакторши Линн. Она боится, что я превращусь в Дракулу, если буду постоянно торчать дома и разгуливать по ночам.

Лиаден не нашла ничего смешного в его словах. Неужели она позволит и Адриану диктовать, что ей делать, размышляла она. Такой диктовкой обычно любил заниматься Майкл...

— Адриан, а почему вы думаете, будто я хочу куда-то поехать с вами? У вас что, стало привычкой приглашать экономку в оперу? С каких пор?

Адриан считал идею пойти в оперу прекрасной. Ее холодность вызвала у него раздражение.

— Я не понял.

— Мне нужно небольшое разъяснение. Вы наняли меня, чтобы я работала у вас? Поправьте меня, если я не права. Сейчас мы вместе спим, и наши отношения, очевидно, изменились. Поэтому мне необходимо знать свое положение. Кто я, Адриан, — ваша экономка или ваша подружка? Я не могу быть и той и другой. — Ей не удалось скрыть дрожь в голосе. У нее перехватило горло и пересохло во рту. Но Лиаден твердо решила прояснить ситуацию. И если ей придется искать другую работу, значит, придется. Ей нужна определенность. А сейчас у нее ни в чем нет уверенности. Она не сомневалась лишь в одном: нельзя снова позволять мужчине использовать ее. Даже если она сходит по нему с ума.

У Адриана в голове громко били колокола тревоги. Неужели она готова оставить его, если ответ ей не понравится? Он боялся и другого: что он своей дерзостью и пренебрежением к ее чувствам может загубить еще одну женскую судьбу. И, наконец, она предъявила ультиматум, чего он не ожидал. Он бездумно досадовал на Лиаден, которая предъявляла какие-то требования. Особенно сегодня, когда он проснулся в светлом и оптимистичном настроении.

— Вы правы, — признал он. — Нам следует это обсудить.

Наконец Лиаден смогла дышать. Во всяком случае, он не отрицает необходимость разговора об их отношениях. Хотя ему явно не хочется. Она поступила правильно, подбодрила себя Лиаден. Лучше обсудить положение, чем топтаться в нерешительности. Одно дело — влюбиться в мужчину и не устоять перед его неотразимой силой. И совершенно другое — продолжать работать у него и к тому же быть его любовницей. Такая гибельная ситуация не может продолжаться.

— Так... что вы думаете? — нервно спросила она.

Нахмурившись, Адриан скрестил руки на груди и вздохнул.

— Что я думаю?

Когда уходила Кейт, он даже представить себе не мог, что позволит подобные отношения с человеком, работающим у него. Ему нужна экономка. И все. Так все и было, пока не появилась Лиаден.

Он раздумывал. У Лиаден сжался желудок.

— Я не могу работать у вас и... продолжать интимные отношения. Вы должны это понимать.

Она напряженно изучала собственные руки. Как быть? Бежать из дома так быстро, как могут унести ноги. Или кинуться ему в объятия и сказать, что она любит его. Но это будет иметь губительные последствия, учитывая его нерешительность.

— Вы можете оставаться здесь.

— Как?

Она подняла глаза, и сердце понеслось вскачь. На его скульптурно безупречной щеке бился нерв, потом он заговорил.

— Вы можете выйти за меня замуж, — сообщил он без всяких эмоций.

— Замуж за вас? — Хорошо, что за спиной Лиаден стоял стул для рояля. Она опустилась на него чисто машинально.

— Но вы не любите меня. — Вы любите призрак, мысленно добавила она.

Он удивился, словно ее заявление не имело никакого отношения к делу. Следующее замечание было ближе к теме.

— У нас есть и другой мотив. — Многозначительная улыбка заиграла в уголках его обычно скорбного рта. — Вы не можете отрицать, что нам хорошо вместе. И ваша компания мне более приятна, чем большинства женщин, которых я знаю. Вы не трещите мне в уши. И вашу ровную манеру говорить я нахожу успокаивающей.

ЛЖЕЦ. То, что он испытывал к ней, меньше всего можно назвать успокоением. Скорее это бурная лихорадка. Проклятие! И все к черту. Почему ты не можешь быть честным с этой женщиной, беззвучно корил он себя. Скажи ей, как ты сходишь по ней с ума!

Но как он мог быть честным? Страх провала требовал, чтобы он молчал. Очевидно, он все испортил. Но он знал, если не будет действовать быстро, то, вероятно, потеряет единственный шанс на счастье. Эта возможность открылась ему после долгого-долгого пути, и если он ее упустит, это будет его собственная идиотская ошибка.

Заявление Адриана вызвало у нее дрожь разочарования. «Моя компания ему приятна». Это все, что он мог сказать ей? Что в ней такого, отчего мужчины не теряют от нее голову, как это бывает у других женщин? Сначала Майкл. Теперь это вялое бормотание о ее некоторых привлекательных чертах, которые могли бы быть полезными в браке.

— Вам, должно быть, отчаянно нужна экономка, если вы готовы жениться на мне ради того, чтобы я продолжала работать у вас, — проговорила она отстраненным голосом, не в силах посмотреть на него.

У него заиграли желваки.

— О чем вы говорите? Если я женюсь на вас, я, естественно, поищу новую экономку. А вы будете моим компаньоном... моей ЖЕНОЙ. — Адриан все более укреплялся в мысли, что решение жениться — одна из лучших идей, какие приходили ему за долгие годы. Лиаден — добрая, красивая девушка, у нее любящая натура. Плюс сексуальное соответствие, полная совместимость. Он уже привык к тому, что она где-то рядом. И даже мысль о том, что ее не будет здесь, кажется невыносимой. Если она выйдет за него замуж, он обеспечит ей пожизненную финансовую стабильность. Ни один из них не будет чувствовать себя одиноким. Совершенный брак. Но, взглянув в взволнованные голубые глаза, Адриан насторожился: ему показалось, что она не согласится с ним.

— Я ценю ваше предложение, но... нет, благодарю. — Она встала, отвела непослушный локон и подобрала брошенную на крышку рояля желтую перьевую щетку. — Мне надо идти. У меня много работы. — Она была потрясена. Его холодное предложение заключить брак ничего не изменило. В эти минуты она ненавидела себя. Почему мужчина, которого она любила, не может ответить ей тем же? Почему?

— Лиаден? — Его брови сошлись на переносице. Когда она проходила мимо, Адриан схватил ее за руку. — Я обидел вас? Скажите!

— Обидели? С чего вы взяли? Почему меня должно обидеть ваше холодное, бесчувственное предложение выйти за вас замуж и быть вашим «компаньоном»? Ваша редактор права. Вам и правда необходимо почаще выходить из дома. Вы так захвачены вашими мрачными, депрессивными историями, что забыли про всякие эмоции. У меня, конечно, нет больших денег и нет другой работы. Пусть! Но, по крайней мере, у меня есть сердце, полное любви. А это лучше, чем если его нет совсем. Во всяком случае, я не боюсь выразить свои чувства! А сейчас, если вы не возражаете... — она высвободила руку и направилась к двери, — у меня много работы.

— Лиаден!

— Что? — Она повернулась к нему и застыла на месте.

— Я не хочу, чтобы вы уходили. Только не говорите, что вы бросите меня. Если мое предложение о браке выглядело менее привлекательным, чем вам хотелось бы, простите меня. Хоть я и писатель, но не всегда выбираю правильные слова, чтобы выразить свои чувства.

— У вас есть чувства? — Лиаден не могла не выразить свой сарказм. А он отшатнулся, будто в ее словах был спрятан отравленный шип, который глубоко ранил его. Ей стало неловко. Она не хотела обижать его, сегодня и так он получил свое сполна. Может быть, он не самый эмоциональный человек на планете, но у него доброе сердце. В глубине души Лиаден не сомневалась в этом... Адриан бессознательно водил ладонями по груди.

— Пойдемте со мной сегодня вечером в оперу... пожалуйста. По крайней мере, давайте насладимся приятным вечером и на время забудем все. Что скажете?

Музыка была одной из его величайших страстей. Кейт говорила ей об этом. Да и шанс увидеть «Богему» не стоило пропускать.

— Хорошо, я пойду. — Решение пойти в оперу далось ей легко. Совсем другое дело — его брачное предложение, оно требует размышления. Адриан не любит ее, это очевидно. Быть с ним — значит решить для себя одну большую проблему. Но как жить с ним без любви с его стороны...

Она испытывала невыносимую боль, но знала, что решение надо принять. Она может позволить себе несколько часов наслаждения оперой. Ведь вполне вероятно, что это последний вечер, который они проведут вместе.

Ее согласие принесло ему такое облегчение, какого он не ожидал. Все мышцы расслабились.

— Вы не пожалеете об этом, — пообещал он.

Состроив нечто вроде улыбки, она только кивнула, ничего не сказав.

— Вот. — Адриан сунул Лиаден чистый носовой платок. Его тронула ее эмоциональная реакция на финальную сцену, где Мими умирает на руках своего возлюбленного. Ему тоже было о чем подумать. Всю долгую дорогу в Лондон и сейчас она молчала. В театральном гардеробе, где они забирали пальто, ее полные слез глаза старательно избегали его вопросительного взгляда.

— Вы в порядке?

— Со мной все прекрасно, — солгала она. Хотя выглядела так, будто собиралась снова разразиться рыданиями.

— Лгунья. — Адриан подождал, пока она промокнет глаза его носовым платком, и помог ей надеть длинное твидовое пальто. Аромат ее духов плавал в воздухе. Он не мог сопротивляться его чарующей силе. Этой женщине можно не прибегать к искусственным способам, чтобы создать магический образ. Он был просто загипнотизирован ею.

— Разве можно остаться равнодушным к тому, что мы сейчас смотрели и слушали? Бедная Мими. — Беспомощно всхлипнув, она подняла глаза на Адриана. Он был неотразим. Темно-серый костюм, белая рубашка, галстук цвета бургундского вина. Длинное черное пальто, подчеркивающее ширину его плеч. Лиаден чувствовала себя Золушкой, встретившей на балу прекрасного принца. Она знает, что скоро от этих бесценных минут, проведенных вместе, останутся одни болезненные воспоминания. Когда стрелка часов покажет полночь, она вернется к своей прежней жизни без него.

— Не забывайте и бедного Рудольфа. — Адриан тепло улыбнулся. — Хотя с самого начала ему не следовало из ревности расставаться с ней.

— Мистер Джекобсен! Кто эта леди, ваша приятельница? Не одарите ли вы улыбкой наших читателей?

Они оба обернулись на требовательный мужской голос. И тотчас их ослепила вспышка камеры. Моментально рука Адриана, словно защищая, обняла Лиаден за талию. Она почувствовала, как каждая его мышца превратилась в железо.

— Оставьте нас в покое, — нахмурившись, бросил он, отталкивая нахального фотографа.

— Как вас зовут, дорогуша? Давно ли вы встречаетесь с Александером?

В первые секунды Лиаден удивилась, услышав писательский псевдоним Адриана. Потом до нее дошло, что большая часть читающей публики знает его под этим именем. Адриана Джекобса, военного корреспондента, сменил Александер Джекобсен, автор бестселлеров, мрачных психологических триллеров.

— Ничего не говорите, — шепотом предупредил Адриан, ведя ее к выходу. Ему не стоило беспокоиться. Лиаден так же охраняла свою частную жизнь, как и он.

— А вы знаете, дорогуша, что вы просто двойник погибшей страсти Александера — Николь Уилсон?

Адриан застыл. Она тоже замерла. Неужели он взял ее в экономки потому, что она была похожа на его девушку, которую он потерял в трагических обстоятельствах? Не потому ли сейчас он носится с идеей жениться на ней?

— Какого черта! Что вы несете?

Не способный сдержать ярость, Адриан повернулся к незадачливому фотографу. Он крепко, как собственник, держал Лиаден за талию, словно ждал, что вот-вот ее отнимут у него. Фотограф, лысеющий мужчина средних лет, самодовольно ухмыльнулся.

— Продолжайте, Александер. Ведь вы-то видите, что она выглядит как Николь? Мы все еще носим погребальный факел по очаровательной мисс Уилсон?

— Если вы напечатаете эту презренную ложь, вам никогда больше не работать в газетном бизнесе...

— Это угроза, мистер Джекобсен?

— Нет! Это не угроза! — Освободившись от рук Адриана, Лиаден сделала шаг вперед. Сердце билось о ребра. Она ненавидела этих любопытных зевак. — Вам не приходило в голову, что он уже через все это прошел? Неужели у вас нет более важных новостей и историй? Неужели ради того, чтобы продавалась ваша грязная газетенка, нужно делать гадости людям?

Может, это игра воображения, но Лиаден показалось, что фотограф слегка покраснел. Будто она поразила его в больное место.

— Лиаден, — спокойно, но твердо Адриан взял ее за руку и повел к выходу. — Поехали домой, хорошо?

— Подождите минутку. — Она сосредоточила взгляд на стоявшем перед ними мужчине с магнитофоном и камерой. — Не печатайте эти глупости... Пожалуйста. Я обращаюсь к лучшим качествам вашей натуры. Уверена, они есть. Неужели вы торгуете несчастьем людей, чтобы заработать на жизнь? Мы только что провели в опере замечательный вечер. Пожалуйста, не портите его нам, не пачкайте впечатление.

— Поедем домой, — повторил Адриан. На этот раз она разрешила вывести себя через тяжелые двойные двери на улицу. Они оглянулись. Никаких признаков фотографа. Он не преследовал их.

— Лиаден?

— Я очень устала, Адриан. Поговорим завтра, если вам есть что сказать.

— Нет. Это не может ждать до завтра. Это надо прояснить сегодня.

Девушка чувствовала такое эмоциональное опустошение, что едва помнила собственное имя.

— Поговорим в кабинете.

Камин не горел, потому что они уезжали на весь вечер. В комнате стоял жуткий холод. Лиаден порадовалась, что не сняла теплое пальто. Теперь она засунула руки глубоко в карманы и с ноющей болью в груди наблюдала, как Адриан подошел к бару и налил им обоим бренди.

— Спасибо. — Она бесстрастно взяла бокал, хотя ей не хотелось бренди.

Адриан пытался осмыслить, почему Лиаден кинулась защищать его от фотографа. Ее отвага восхищала его. Он любил ее безмерно. И в то же время без конца делал ошибки, промахи на каждом шагу. Он предложил ей выйти за него замуж таким тоном, словно приглашал на летние каникулы слетать на Северный полюс. Он сделал глубокий вдох и повернулся к женщине, одиноко стоявшей у рояля.

— Вы не похожи на Николь. Возможно, цвет волос и силуэт — но это все.

— Вы хотите сказать, что я не заменяю ее?

Лиаден осторожно поставила рюмку на крышку рояля, бренди осталось нетронутым. Ее улыбка была несчастной. Она пожала плечами. Ей предстояло быть очень стойкой, чтобы уйти из этого дома и от этого мужчины. И хотя она отдала ему свое сердце, но она должна уйти. Лиаден полагала, что он все еще любит ту женщину и, вероятно, всегда будет любить. Быть второй... Это не то, что она могла принять. Как бы она ни любила этого мужчину.

Совсем недавно она была второй после веры у Майкла. И он, наконец, сделал выбор. Она не может повторять то же с Адрианом. Со временем его отношение может дойти до презрения.

— Разве я могу заменить ее? — продолжала она. — Ведь Николь вы отдали свое сердце.

— Вы обвиняли меня в том, что у меня нет сердца. Помните?

— Помню. Как она выглядела... Николь?

Руки сжали бокал с бренди. Адриан нахмурился. Первый раз за все эти годы его желудок не скрутило судорогой, когда он подумал о своей бывшей девушке. Все, что тогда произошло, отпечаталось у него в душе и никогда не исчезнет, как бы он этого ни хотел.

— Она была прекрасная журналистка. С великолепным чувством юмора... и красивая. — Он сократил свое описание до минимума. И тут он со стыдом понял, что не может вспомнить, как выглядела Николь. Потому что перед ним сейчас было бледное лицо и почти святая красота Лиаден.

— Это из-за нее вы отказались быть военным корреспондентом? Это она — причина, по которой вы заперлись в этом огромном доме и начали писать романы?

— То, что случилось с Николь, просто подтвердило бессмысленность моей прежней работы. Для людей, которые сидели дома и признавали неизбежность войны, это была еще одна кровавая смерть, несчастный случай. Для людей, которые прочли об этом в своих газетах между кусками тостов и глотками апельсинового сока, ничего не изменилось. В какой-то стране третьего мира кто-то погиб. Такова жизнь.

— Но для вас это что-то значит? — тихо спросила Лиаден, отметив ярость в его голосе.

— Да, для меня это что-то значит. — Тень набежала на его глаза.

В этот момент Лиаден поняла, что Адриан отнюдь не цинично относится к жизни. Может быть, когда-то он верил со страстью и идеализмом в то, что люди изменят мир к лучшему. Может быть, он верил, что если показать ужасные подробности войны и зверств, то люди разделят его ярость и постараются остановить убийства.

— Вдвоем вы, должно быть, представляли адскую команду. — Голубые глаза сверкали. Лиаден попыталась улыбнуться.

— Да, — согласился Адриан с отсутствующим взглядом. — Но это было давно. — Он поднял голову и уставился на Лиаден. У нее перехватило дыхание от напряженности его взгляда. — Сейчас я больше заинтересован настоящим.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Настоящим?

— Я просил вас стать моей женой. — Он поставил бренди на полку над камином. — Вы выйдете за меня замуж?

— Нет, Адриан. Я не хочу выходить за вас замуж. — Позвоночник окостенел. Злость снова бурлила в ней. Она не может принести в жертву самоуважение. Даже мужчине, которого любила. У него была возможность разубедить ее, но он только что объявил, что все еще любит Николь. Он высоко оценил ее добродетели — профессионализм, чувство юмора, ее красоту. И это было поразительным контрастом с тем, что он говорил о ней. Он сообщил Лиаден, что находит ее присутствие успокаивающим. Проблема в том, что Адриан не любил ее. И как он мог любить, когда в своих воспоминаниях он построил усыпальницу погибшей женщине. — Я не хочу выходить за вас замуж, потому что ваше предложение откровенно оскорбило меня.

— Оскорбило? — Адриан остолбенел.

— Да, оскорбило! Вы купаетесь в своей печали. До тех пор, пока вы носите факел в память о Николь и не сможете его потушить, вы будете одиноки. Вы не разрешаете себе с кем-нибудь сблизиться по-настоящему. Вы играете с мыслью о браке, потому что это удобно. А вовсе не потому, что в вас родилась эмоциональная связь, что-то вроде любви! Вы так... потакаете своим слабостям, так жалеете себя, что у вас и мысли не мелькает, что вы приносите боль другим. И даже настаивая на том, что вы плохой человек, вы оправдываете собственный эгоизм! Адриан, вы не можете изменить прошлое. Но вы можете построить будущее. Если, конечно, не будете бояться попытки.

Глаза Адриана потемнели от гнева. Он сделал шаг к Лиаден, потом остановился и громко выругался.

— Какого черта? Что вы здесь болтаете? Вы же ничего обо мне не знаете!

— Я многого не знаю, но то, что я сказала, правда. Вам не нужна жена, Адриан. И я не хочу быть чем-то вроде второго приза после Николь.

— Второго приза? — У него начался просто приступ ярости. Он уставился на Лиаден так, будто одним взглядом хотел превратить ее в камень. — Какого черта! Лиаден, зачем вы раскопали прошлое? Николь мертва! Она не бросила меня и не ушла. Как вы можете ревновать к мертвой женщине?

С глазами, полными обиды, Лиаден снова засунула замерзшие руки в карманы пальто.

— Как могу? Легко. Вы носите память о ней как своеобразный, невидимый, непроницаемый щит. И никому не позволяете сблизиться с вами. Подумайте об этом, Адриан. Будьте честны с собой. — Она подошла к двери. — Вы мужчина огромной жизненной силы и таланта. Вам надо бы разделить эти дары с миром. Не запираться здесь, в этом огромном доме, и не писать леденящие кровь кошмары! Впрочем... Это и правда не мое дело.

— Вот именно.

От его ядовитой реплики у нее в груди закипала обида. Она быстро отвела взгляд. Конечно, он разозлился, когда она так бескомпромиссно все высказала ему. А что делать завтра, спросила она себя. Что еще она может потерять, когда уже потеряла все?

— На самом деле вы не хотите жениться на мне, Адриан, — вяло проговорила она. — На самом деле и компаньон вам не нужен. Насколько я могу видеть, вы совершенно счастливы в своем великолепном одиночестве. Единственно, кто вам по-настоящему нужен, так это экономка.

Лиаден заставила себя спокойно выйти из кабинета и закрыть за собой дверь. Она все еще переживала свои страстные слова о Николь. Адриан позволил ей высказаться и не остановил ее. Он промерз до костей, но взял с полки бренди и выплеснул его в камин. Вспыхнули языки пламени, искрами разлетевшиеся перед ним.

Она снова и снова повторяла, что все решено правильно. И все же возвращаться домой было тяжело. Она открыла дверь коттеджа, ради которого терпела такие лишения. Теперь, возвращаясь в него, она не испытывала ни радости, ни удовольствия. Ее любимый дом превратился в тюрьму, а она — недобровольный его обитатель.

Разве после того, как она встретилась с Адрианом и влюбилась в него, все остальное могло остаться прежним? Утром она объявила, что уходит, объяснив, что при сложившихся обстоятельствах не в силах отработать положенные две недели. Он просто кивнул и скрылся у себя в кабинете. Тотчас вернулся с конвертом и быстро проговорил, что в нем плата «за оказанные услуги». Потом он вынес чемодан и сумки к ее машине и уложил их в багажник. Дежурно помахал рукой, будто прощался с незнакомым человеком.

Она опустилась в кресло. Ей хотелось плакать, но слез почему-то не было. Она пережила слишком много обид. Что теперь с ним станет? И что станет с ней? Сейчас у Лиаден не было ответов. Только одни вопросы. Почему он не остановил ее, когда она уходила? Конечно, он чувствовал к ней что-то — не только физическое влечение. Что-то возникло между ними. Или этот мужчина и правда не имел сердца и к нему невозможно пробиться?

Иззи пришла из кухни и прыгнула к ней на колени. Она не скрывала своего восторга, что хозяйка снова дома. А Лиаден машинально протянула руку и стала гладить пушистую мягкую шерстку. Она молилась, чтобы, какое бы занятие в будущем он ни выбрал, оно сделало бы его счастливее. Лиаден закрыла глаза и пожелала себе, чтобы скорей перестала болеть голова. Неужели всю оставшуюся жизнь ей придется носить эту боль?

— Что? Вы хотите отодвинуть срок сдачи рукописи? — пронзительно взвизгнула Линн. — Вы же всегда укладывались в сроки! А иногда даже раньше сдавали. Что происходит, Адриан? Эта ужасающая история насчет вас и Петры выбила вас из графика? Да?

Адриан стиснул зубы, пытаясь побороть желание поломать в кабинете все! К чертям! Включая и проклятый компьютер! Он ненавидел все, что окружало его в жизни. Дом, кресло, телефон. Но больше всего — сверкающий рояль. С видом превосходства он стоял в углу комнаты и словно насмехался над ним. Больше он никогда не сядет за этот инструмент. Пальцы Лиаден ласкали эти клавиши и дали ему такой покой, о котором он и мечтать не мог. Адриан больше не хотел иметь ничего общего с этим роялем. Как только закончит разговор с редактором, он тотчас позвонит местным дилерам и предложит им забрать инструмент и увезти его как можно скорее.

Как он может работать, когда она ушла! И кто рискнет упрекнуть ее? В таких обстоятельствах у нее было право уйти. Жить с ним все равно что жить в аду. У него плохой характер, он неблагодарный... И он действительно так закопался в воспоминаниях о своем несчастном прошлом, что проглядел роскошный сверкающий алмаз у себя под носом... ЛИАДЕН... От ее имени у него сжалась грудь.

— Это не имеет никакого отношения ни к Петре, ни к прессе, ни к чему подобному. Просто в данный момент я не могу работать. Я не могу четко думать. Мне не дается чертово окончание этой проклятой книги!

— Кажется, вы говорили мне, что финал у вас уже отработан? — терпеливо проговорила Линн. Она поняла, что ее тревога не приведет к желаемому результату. Издательство зарабатывало на книгах Александера Джекобсена огромные деньги. Меньше всего Линн хотелось вступать в конфликт с этим золотым гусем.

— Да, финал уже был готов, — процедил он сквозь зубы. — Но я передумал. Мне надо еще немного времени, чтобы доработать его.

— Конечно, Адриан, я могу дать вам немного времени. Но вы должны помнить: завершение ваших книг — это ваша торговая марка. Вы не хотите приехать в Лондон и встретиться со мной за ланчем? Мы можем о многом поговорить. Вам полезно почаще выходить из дома. Но вы и сами это знаете, верно?

Да, он знал. И человек, который сказал ему об этом, был чертовски прав. Но его гонор мешает ему признать ее правоту. О чем он только думает? Спрятаться в гигантской каменной коробке и превратить ее в музей? Да вообще-то это и не дом. И он еще меньше стал походить на дом, когда Лиаден ушла.

— Когда вы хотите, чтобы я приехал? — спросил он.

— Завтра. Приезжайте завтра. Я закажу для нас столик на час дня. Вам это удобно?

— Прекрасно. До завтра.

Закончив разговор с Линн, он пошел искать в «Желтых страницах» телефон местного дилера. Надо поскорее избавиться от этого рояля.

Лиаден просмотрела все газеты. Такого просто не может быть: ни одной фотографии Адриана. Ни в одной местной газете, которые она пролистала. Неужели ее обращение как-то повлияло на того фотографа? Может, он и вправду пережил приступ совестливости? Прошла уже неделя, как они слушали «Богему», и... ничего. Никакой истории, никаких обвиняющих фотографий писателя Александера Джекобсена и женщины, которая, кстати, имеет сходство с его погибшей невестой. Неделя и шесть дней, девять часов, сорок пять минут, если быть точной, как она ушла от Адриана.

Поместив газету на стенд, она подошла к прилавку небольшого деревенского магазина, купила мятную жвачку и несколько пакетиков бумажных носовых платков и вышла. По узкой тропинке она поднялась на холм, где стоял ее коттедж. У нее мелькнула мысль, что у Адриана будет одним огорчением меньше. Пресса не опубликовала никаких глупостей об их посещении оперы. Он сможет спокойно вернуться к своей работе. Правда, ему придется самому заботиться о себе, пока он не найдет новую экономку.

От этой мысли немедленно брызнули слезы, и она заспешила по тропинке вверх. Это правильное решение — продать коттедж «Обитель снов». Гораздо легче найти работу в Лондоне, чем здесь. Если она найдет место в одном из больших отелей, ее жизнь устроится неплохо.

— Но ты же любишь этот дом, Лиаден! На самом деле ты не хочешь его продавать, верно? — Коллэм Ива, высокий блондин, красивый, как Адонис, вышагивал по комнате. Наконец брат остановился у камина. Лиаден улыбнулась. С тех пор как две недели назад она распрощалась с Адрианом, Лиаден ни с кем не разговаривала, кроме своего соседа Джека. Даже с подругами Мел и Дженни. Обе девушки проводили зимний отпуск в Италии, катались там на горных лыжах. Лиаден тоже любила такой отдых, но не могла его себе позволить — сначала надо найти работу. Дженни уговаривала ее поехать. Сама она потеряла свой бизнес, но нуждалась в отдыхе, объясняла она Лиаден. Однако Лиаден отклонила приглашение. Она твердо держалась за свой дом. И вот теперь ей приходилось расставаться и с ним.

— Кол, я не могу позволить себе сохранять коттедж. И не могу найти работу в этих местах. Поверь мне, я пыталась.

Она кратко объяснила брату ситуацию. Она работала экономкой у писателя, но отношения у них не сложились. Хорошо зная сестру, Коллэм догадался, какой там был ад. Он не стал расспрашивать ее, но не сомневался, что, когда Лиаден созреет, она расскажет ему всю историю.

— Но Лондон? Это же кошмар по сравнению с этим городом, где все движение — одна лошадь.

— Я привыкну. К тому же говорят, что перемена мест — лучший отдых.

Если это часто повторять, то можно и убедить себя. Если бы не один момент: она вовсе не хотела уезжать отсюда. Но ей необходимо быть подальше от Адриана. Ведь она все время думает о нем... Что он делает сейчас? Счастлив ли он? Как продвигается его работа? Думает ли он о ней хоть немножко?

— У тебя такой вид, будто ты в тысячах миль отсюда, — упрекнул сестру Коллэм. — В чем дело, Лиаден? Что случилось? Ведь у нас нет секретов друг от друга, правда?

Он прав. Она всегда могла признаться брату. Но сейчас Лиаден даже не знала, с чего начать. После истории с Майклом разве могла она сказать, что снова влюбилась? И в кого? В молчаливого знаменитого писателя, чье сердце отдано женщине, которой давно нет на земле?

От неожиданного стука в дверь она буквально подскочила на стуле. Коллэм удивленно сощурился.

— Кого-то ждешь, сестра? Мне уйти?

— Никого не жду. Разве что сосед Джек.

Дверь широко распахнулась. У Лиаден беспомощно подогнулись колени. Широкие плечи Адриана заняли весь дверной проем. Рот без тени улыбки. Во взгляде настороженность. При виде его у Лиаден все поплыло перед глазами и отчаянно забилось сердце.

— Что вы здесь делаете?

— Могу я войти?

Она колебалась и, оглянувшись, посмотрела на комнату. Проследив за ее взглядом, Адриан все понял: у нее компаньон, красивый мужчина.

— Я хочу поговорить с вами. И то, что я должен сказать, не терпит отлагательств.

Лиаден помнила этот диктаторский тон. И в ней моментально заговорил дух противоречия. Как бы она ни радовалась, что видит его, что он жив, что никуда не уехал, этот тон она не могла вынести. Он не имеет права так вести себя в ее доме и так разговаривать с ней.

— У меня... У меня гость.

— Так избавьтесь от него.

— Не хочу!

— Кто он?

— Лиаден... Ты не пригласишь своего друга войти?

Коллэм стоял у нее за спиной и не скрывал интереса. В отчаянии переводя взгляд с брата на Адриана, она покачала головой.

— Сейчас неудачное время. Если вы очень хотите поговорить со мной, приходите позже.

Закусив губу, она ждала взрыва. Но его не последовало. На лице Адриана заиграла легкая улыбка. У нее закружилась голова и возникло такое чувство, будто она смотрит вниз с вершины Эйфелевой башни.

— Нет, Лиаден, я не могу прийти позже. Я должен сказать вам нечто такое, что вам захочется услышать.

— Вы ждали почти две недели. Уверена, еще несколько часов ничего не изменят.

— Я не хочу говорить, с чем пришел к вам, стоя на пороге дома. — Его тон стал более решительным.

— Тогда вам лучше войти. — Обняв Лиаден за плечи, брат ласково отодвинул ее. — Хотите, чтобы я немного погулял? — усмехнулся Коллэм. — Кстати, я Коллэм, брат Лиаден, на случай, если вам интересно. — Он протянул руку, и они с Адрианом пожали друг другу руки, как старые друзья. Пораженная Лиаден вытаращила на них глаза. Она не могла выдавить ни одного слова! Что случилось с Коллэмом? Почему он так странно себя ведет?

— Коллэм, я не хочу, чтобы ты уходил. Мне нечего сказать мистеру Джекобсу!

Обретя наконец голос, Лиаден не могла сдержать свой темперамент. Как он смеет показываться у ее порога после пытки, которую он ей устроил!

— Она в ярости, правда? — заметил Адриан, и темные брови на мгновение сошлись на переносице.

Коллэм взял куртку, лежавшую на подлокотнике кресла, и кивнул в знак согласия.

— Она отнюдь не такая тихоня, какой выглядит. — По дороге к двери он взъерошил рыжевато-золотистые волосы сестры. — Будь ласковой с ним, сестричка, ладно?

Дверь захлопнулась. Лиаден нервно провела рукой по своему свитеру, тронула пальцем медальон, который она носила на серебряной цепочке, и вздохнула.

— Ничего не понимаю. Что здесь происходит? У вас, мужчин, что, собственный код.

— Ваш брат все понял, — успокаивающе произнес Адриан.

— Понял? Что вы имеете в виду?

— Я пришел сюда, чтобы сказать вам, что люблю вас, Лиаден. Вам пришлось бросить меня и сказать очень болезненные слова правды, чтобы я понял, что не могу без вас жить. И я честно хочу, чтобы вы стали моей женой. Вы не замена Николь или какой-нибудь другой женщины — клянусь! Надеюсь, теперь вы поняли?

Лиаден сглотнула. Потом опустилась на мягкую софу.

— Это, должно быть, шутка.

У Адриана разрывалось сердце, когда она опустила свои озадаченные голубые глаза. За две недели ее отсутствия он почти забыл, какая она красивая.

— Неужели вы думаете, что я способен шутить над своей любовью? Вы совсем не знаете меня.

— А как я могла узнать вас, Адриан? Ведь вы отгородились слишком высокими стенами.

Она была права. Так и было... Но теперь он хотел, чтобы эта женщина вошла в его сердце и осталась там навсегда. Он не лгал. Он и правда не мог жить без нее.

— Знаю и искренне сожалею. Вы — лучшее, что случилось в моей жизни, Лиаден.

Он поднял ее и одарил незабываемой улыбкой страсти. Его восхищало, что он снова прикасается к ее стройному телу. Его возбуждение росло, и он уже почти не мог сдерживаться.

— А как же... а как же Николь? — Слезы счастья и смущения брызнули из ее глаз. Лиаден закусила трясущуюся губу.

— Николь в моем прошлом, Лиаден. И только в прошлом. Долгое время я не допускал мысли, что она ушла из моей жизни. Я проклинал себя. Я держался за это воспоминание. Так все и шло, пока не появились вы с вашим настойчивым утверждением, что для каждого есть искупление. Я даже начал верить, что могу быть прощен. Есть искупление или нет, я не знаю. Но где бы ни был сейчас дух Николь, я твердо знаю одно. Она хотела бы, чтобы я сказал вам, как сильно я вас люблю. Ничего в мире нет важнее этого. Ничего.

— А может, вы пытаетесь умаслить меня, чтобы я вернулась к своей работе? — Не в силах сдержать улыбку, она прижалась к его крепкой груди. Она снова была в его объятиях. А ведь еще несколько минут назад она не знала, увидит ли его когда-нибудь.

— Ни в коем случае. — Он поцеловал ее, и прошла целая вечность, пока он снова вдохнул воздух. И когда он наконец это сделал, губы Лиаден воспалились так, будто их искусали пчелы.

— Вы еще не дали мне ответ. Игра в ожидание — новый вид пытки, который вы изобрели, чтобы мучить меня?

— Ох, вы имеете в виду свадьбу, брак и тому подобное? — Она не могла сдержать улыбки, глядя на его невероятно привлекательное лицо.

— Лиаден... — предупредил Адриан.

— Ладно. Я не буду мучить вас. Да, Адриан, я выйду за вас замуж... но только если мы сможем жить не в таком большом и холодном доме, как ваш. Я очень простая девушка. Коттедж и сливки для меня лучше, чем фазан под окном.

— Таково ваше условие? — Улыбаясь от восторга, он подхватил ее на руки и понес через комнату.

— Куда мы идем? — выдохнула она.

— В вашу спальню. Провести следующий этап знакомства. И самым лучшим способом, какой я знаю. Мы потеряли две недели?

— Но Коллэм...

— Если я правильно понял вашего брата, он скоро не вернется.

— Откуда вы знаете?

— Называйте это инстинктом, но я догадываюсь, что он не тот человек, который способен помешать истинной любви.

— Правда?

— Да, этот дар у меня есть.

— Я его единственная сестра. Он относится ко мне как собственник. Это вы знаете?

Его руки обвили ее тело. Выражение лица Адриана было абсолютно серьезным, когда он смотрел в яркие голубые глаза.

— Я тоже, любимая. Я тоже...

ЭПИЛОГ

Книга в твердой обложке, которую она читала, упала на васильковое пуховое одеяло. Лиаден потянулась и со вздохом откинулась на пышные подушки. Довольная улыбка играла на губах. Она размышляла о том, как ей повезло. Шесть месяцев брака, шесть месяцев наслаждения жизнью. Раньше она думала, что такое бывает только в сказках и романтических фильмах. У нее роскошный, сексуальный муж. Она живет в одном из самых красивых коттеджей в деревне, окруженных садом. Беседку «Викторианский каприз» Адриан обновил специально для нее. И теперь у нее будет ребенок. Она машинально положила руки на чуть выдающийся живот и нежно погладила его.

Через неделю она собиралась в книжное турне со своим знаменитым мужем. Адриан сложный, но удивительно талантливый человек. Ему удалось оставить позади своих темных демонов и начать жизнь снова. Она со вздохом закрыла глаза. Несколько минут спустя открылась дверь. Она моментально села и выпрямила спину.

— Я закончила книгу, — весело объявила она мужчине, который целенаправленно шел к кровати. Только жена понимала значение блеска в глазах мужа.

— О? — Блеск исчез. Его сменила озабоченность. — И каков приговор?

Приговор... Она сбросила одеяло и прошлепала к нему. Закинула руки ему на шею и искушающе провела губами по его рту. Моментально почувствовав ответную реакцию, она бросилась к постели с нахальной и кокетливой гримаской. — Приговор, мой дорогой, означает, что я собираюсь держать тебя в этой постели долго, очень долго, пока за нами не пошлют спасательную экспедицию.

Он прижимал ее к себе. Темные глаза Адриана были полны страсти.

— А если я не хочу быть спасенным?

— Тогда все в порядке. Я позабочусь обо всем остальном.

— Прекрасно. — Распаленный обещанными ему восторгами, он все же чуть притормозил, когда Лиаден тянула его в кровать. — Ты не закончила. Так что ты думаешь о книге? — напомнил он.

— Ты изменил финал, — мягко проговорила она. — И сделал это красиво, Адриан. Ты дал своим персонажам надежду, хотя они и попали в мучительное положение. Я горжусь тобой.

— Тогда все в порядке. — Он расстегнул рубашку, беззаботно бросил ее на пол и взобрался на постель. Сейчас, как и каждый день, он благодарил свою счастливую звезду за то, что она привела в его жизнь эту красивую, полную энергии, очаровательную женщину. Годы будут накапливаться у обоих, но он всегда будет стараться достигнуть лучшего и больше не позволит себе быть циничным. Даже если нет искупления для каждого, как верит Лиаден, то по крайней мере, есть надежда. Если жизнь Адриана могла так быстро и круто перевернуться, то так же может быть и у других. Очаровательная, живая, добрая Лиаден научила его этому.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?