«Снова твоя»

Мелани РОКС СНОВА ТВОЯ

1

Дороти еще раз посмотрела на изящные золотые часики, украшавшие ее тонкое, почти девичье запястье. Глядя на эту сорокалетнюю женщину, вряд ли кто-нибудь осмелился бы дать ей больше тридцати лет. Ухоженные светлые волосы, стильная стрижка. Тонкая талия, которую не испортили даже две беременности, и горделивая осанка красивой зрелой женщины.

Даже дома Дороти умудрялась выглядеть так, словно готовилась выйти в свет, на очередной торжественный ужин по случаю успеха ее мужа Фрэнка Эбигейла, видного в Филадельфии политика и общественного деятеля. Неизменная шелковая блузка и приталенный пиджак. Юбка до колен или свободные брюки. Минимум украшений. Однако даже этого минимума всегда было более чем достаточно, чтобы оценить баснословную стоимость фамильных драгоценностей.

Странно, Эйприл обещала прийти к восьми, подумала Дороти в тот самый момент, когда раздался пронзительный звонок в дверь.

— Привет, дорогая!

Дороти распахнула дверь и расплылась в счастливой улыбке. Визит дочери и впрямь стал для нее истинным счастьем. Эйприл настолько кичилась своей ранней самостоятельностью, что возвращение в родное гнездо представлялось ей гнетущей необходимостью. Дороти, конечно, не могла этого не чувствовать, однако в целях сохранения хоть какого-то, пусть и хрупкого мира делала вид, что не замечает холодности и скучающего взгляда дочери.

— Здравствуй, мам. — Молодая высокая девушка без особой охоты поцеловала Дороти в душистую щеку.

— Я ведь тебя тысячу раз просила не звонить в дверь. У тебя ведь есть собственные ключи от нашего дома, — с легким укором заметила Дороти, пропустив дочь вперед.

Эйприл нарочито тяжело вздохнула.

— Мам, не начинай ради бога свою старую песню. Я ведь уже давно не живу с вами.

— Но ты ведь не чужая для нас! — парировала Дороти, с потаенной гордостью рассматривая дочь.

Эйприл и впрямь превратилась в настоящую красавицу. Впрочем, гадким утенком она никогда не была. С самого рождения девочка чувствовала на себе умиленные взгляды родных и друзей, сейчас же Эйприл расцвела как весенний цветок.

Нежная девичья красота, однако, не соотносилась с крутым нравом. Дороти порой казалось, что ее дочь отлита из бронзы, настолько тверда она была в принятии каких-либо решений. С раннего детства Эйприл отказывалась слушать советы родителей и поступала так, как считала нужным. Она могла неделю ничего не есть и не выходить из дома, если родители вставали на ее пути. В результате Дороти и Фрэнку приходилось идти на уступки. Стоит ли говорить, что к двадцати годам упрямство и своеволие в Эйприл укоренились и расцвели махровым цветом?!

Удивительно, до чего же разные у нас выросли дети, невольно подумала Дороти, отведя взгляд от дочери. Младший сын Стэнли, напротив, никогда не проявлял особой настойчивости. Если, конечно, не считать его категорического отказа учиться. Будь его воля, Стэнли бы целыми днями спал или веселился с друзьями на вечеринках. Дороти надеялась, что Стэнли вскоре благополучно минует переходный возраст и возьмется за ум. Он обладал незаурядными умственными способностями, что подтверждали многие школьные учителя, однако они же выставляли ему самые низкие оценки, так как Стэнли не прилагал ни малейших усилий к обучению.

— Проходи, детка.

— Мама, умоляю, перестань меня так называть, — огрызнулась Эйприл. — Терпеть не могу сюсюканья!

— Вот станешь матерью, и сама начнешь так же обращаться к любимому ребенку.

— Во-первых, я уже давным-давно не ребенок. А во-вторых, если ты еще не поняла, я не спешу превращать тебя в бабушку, — довольно резко ответила Эйприл, опустившись на шикарный кожаный диван, стоявший посреди гостиной.

— Давай не будем начинать с ссоры, — мягко попросила Дороти, присев рядом с дочерью.

Эйприл согласно кивнула.

— Мы ведь так давно не виделись. — Дороти снова принялась разглядывать дочь.

Огромные зеленые глаза миндалевидной формы рассеянно блуждали по стенам. Наверняка у Эйприл масса поклонников. Жаль, что она никогда не делилась со мной своими секретами, подумала Дороти.

Многие ее подруги рассказывали, что у них с дочерьми нет никаких тайн друг от друга, словно у лучших подружек. У нее же с Эйприл никогда не было особо доверительных отношений. Дороти понятия не имела, в какого мальчика была влюблена ее дочь или во сколько лет впервые поцеловалась.

— Мам, прекрати на меня глазеть, — не выдержала наконец Эйприл. — Я ведь не диковинка какая-нибудь. К тому же мы виделись меньше месяца назад. Честно говоря, если бы ты вчера не позвонила мне и не пригласила на ужин, то… — Она не договорила из опасения обидеть мать.

По мнению Эйприл, Дороти была слишком уж чувствительной и мнительной. И как только папа ее терпит?! Впрочем, у отца всегда столько работы, что ему некогда обращать внимания на жену. Эйприл на себе ощутила, насколько занятой человек ее отец. Она могла по пальцам пересчитать, сколько раз за всю ее жизнь они вместе ходили в парк или в кино.

Дороти тяжело вздохнула, словно угадав невеселые мысли дочери, и решила немедленно сменить тему:

— Детка, я приготовила твои любимые индейку и пирог с черносливом.

Эйприл усмехнулась.

— Мама, ну почему же ты первым делом стараешься меня накормить?! Я на диете. Поэтому будет достаточно чашечки кофе.

— Что?! — воскликнула Дороти, словно впервые услышав о диете дочери. — Ты ведь такая худенькая!

— Я не набрала лишних килограммов именно потому, что слежу за своим рационом. Если бы я каждый день поглощала жареную индейку и сладкие пироги, я бы уже не проходила в дверь.

— Не преувеличивай, Эйприл. У тебя отличная фигура. Многие бы тебе позавидовали.

— Я знаю, — с кокетливой улыбкой ответила Эйприл.

— К тому же ты ведь не хочешь меня обидеть.

— Ма…

— Ничего не говори. Ты обязательно поужинаешь вместе с нами.

— С вами? — удивилась Эйприл. — Разве папа уже дома?

— Вообще-то пока нет.

Дороти снова посмотрела на часы. Если бы их можно было просверлить взглядом, в стекле бы уже давным-давно зияло сквозное отверстие. Порой Дороти казалось, что вся ее нынешняя жизнь — одно сплошное ожидание. Мужа — с работы, сына — после очередной дружеской вечеринки и дочери — с полуофициальным визитом.

— Однако я почти уверена, что сегодня он освободится раньше, — сказала Дороти. — Я его предупредила утром, что ты будешь ужинать с нами.

— Можно подумать, для него это великое событие.

— Эйприл, не говори так, словно твоему отцу нет до тебя дела. Он обожает и тебя, и Стэнли. Просто… просто у него много работы…

— Так много, что он не смог выкроить и парочки выходных на то, чтобы устроить семейный пикник за городом хотя бы раз за двадцать лет, — язвительно заметила Эйприл.

От Дороти не укрылась обида, прозвучавшая в голосе дочери. Как она ни старалась быть хорошей матерью и компенсировать детям нехватку отеческого тепла и заботы, ей это, похоже, не удалось. Эйприл была с ней холодна и строга, а Стэнли только и делал, что просил деньги на развлечения. Правда, нельзя не отметить, что при этом он был более чем ласков с матерью.

— Давай все-таки немного подождем папу, — предложила Дороти. — Если он не появится через пятнадцать минут, то сядем ужинать без него.

— Хорошо, — согласилась Эйприл.

Если уж исполнять дочерний долг, то на полную катушку. В конце концов, она и в самом деле не особенно часто навещала мать.

Порой Эйприл становилось жаль ее. Привлекательная и по-своему эффектная Дороти Эбигейл не утратила еще былого очарования. Эйприл не раз замечала на светских приемах, как вслед ее матери засматривались мужчины. Однако Дороти не обращала на них ни малейшего внимания. В своей жизни она знала одного-единственного мужчину — собственного мужа Фрэнка Эбигейла. Фрэнк был ее первой и последней любовью. Если бы не наглядный пример собственных родителей, Эйприл бы вообще никогда не поверила в то, что возможны счастливые браки по первой любви.

Они познакомились, когда Дороти едва исполнилось восемнадцать. Через пару месяцев Фрэнк сделал ей предложение, и она тут же согласилась выйти замуж за недавнего выпускника Гарварда.

Впрочем, их брак Эйприл вряд ли бы отважилась назвать идеальным. Возможно, лет десять назад… когда они со Стэнли были совсем детьми, родители еще испытывали страстные чувства друг к другу. Однако сейчас их союз превратился в привычку. Им обоим было удобно и необременительно жить под одной крышей. Дороти вела хозяйство, а Фрэнк зарабатывал деньги. Всех все устраивало. Во всяком случае, никто из них не проявлял видимого недовольства.

В общем, по мнению Эйприл, брак родителей — тоска смертная. Она часто говорила матери, что не желает повторить ее судьбу. Судьбу домохозяйки, ни разу не выезжавшей после медового месяца за пределы Филадельфии.

— О чем ты задумалась, дорогая? — поинтересовалась Дороти, чтобы чем-то заполнить назначенные пятнадцать минут ожидания.

— Так, ни о чем, — пробурчала Эйприл. Что за привычка совать нос в чужие дела и мысли! Неужели все на свете мамаши такие узурпаторши и тиранши? Была бы ее воля, она бы посадила меня в золотую клетку, обрядив в рюши и оборки! — раздраженно подумала девушка.

— Как твоя работа? — спросила Дороти как можно более спокойным и бесстрастным голосом. Если Эйприл нравится изображать из себя бесчувственный чурбан, что ж… пусть будет так, как она хочет.

Эйприл пожала плечами.

— Наверное, скоро придется искать новое место.

— Опять?! — не выдержав принятой на себя роли, взволнованно воскликнула Дороти. За тот год, что ее дочь жила отдельно, она сменила уже четыре места.

— Начальник вечно ко мне придирается. Старый кобель, видимо, решил закрутить со мной роман. — Эйприл помедлила, а затем жестко добавила: — Не на ту напал.

— Может быть, тебе продолжить образование? Восстановиться в колледже. Я разговаривала как-то об этом с твоим отцом: он согласен оплачивать твое обучение.

— Вот еще не хватало! Довольно с вас и Стэнли! Кстати, где наш будущий гениальный юрист?

— Не будь так сурова к своему брату, — упрекнула ее Дороти. — Стэнли еще молод. Вокруг столько соблазнов…

— Мама, ради бога! Вокруг меня было не меньше соблазнов, однако я в его годы не транжирила деньги направо и налево. Ты, конечно, будешь его защищать, но, поверь мне, Стэнли требуется хорошая порка. Пора преподать ему урок. Сколько можно бегать за девчонками, пить пиво и веселиться на вечерниках? На твоем месте я бы перестала его покрывать перед отцом. Пусть папа хоть раз поговорит с ним по-мужски.

— Эйприл, Стэнли образумится. Вот увидишь, мы еще все будем гордиться им. Он перебесится, нагуляется…

— Боюсь, потом будет слишком поздно, мам. Если Стэнли не возьмется за ум сейчас, когда ему всего восемнадцать, то будь уверена, он так и останется лоботрясом и транжирой до конца своих дней. И все его способности пойдут коту под хвост. Более того, виновата в этом будешь ты.

— Я?

— Да-да. Кто же еще способен наставить Стэнли на путь истинный? Папа? Он ведь вечно занят. Разве ты еще не свыклась с тем, что воспитание детей полностью на твоих плечах? Так что перестань поощрять гулянки Стэнли.

— Эйприл, но как? Что я могу сделать? Разве Стэнли станет слушать меня? Для него друзья куда больший авторитет, чем мать.

Эйприл усмехнулась.

— Однако друзья не станут снабжать его деньгами так же охотно, как это делаешь ты. Пару раз они дадут ему в долг, а потом… Стэнли придется затянуть пояс. Пусть лучше займется учебой. Кроме того, ему она всегда давалась куда легче, чем мне. Мне бы его мозги!.. Я тогда не работала бы секретаршей.

— Детка, если ты не довольна работой, то почему бы тебе не попросить отца? У него огромные связи в Филадельфии. Он сможет устроить тебя в любое место, куда ты только пожелаешь.

— Нет, нет и нет! Если я и добьюсь чего-то в жизни, то сделаю это сама. Не хочу, чтобы за моей спиной вечно маячил отец. Быть безвольной марионеткой — не для меня.

— Хорошо, Эйприл, поступай, как знаешь. Если передумаешь…

— Я не передумаю, — твердо заверила она мать.

— А как у тебя дела на личном фронте? — осторожно поинтересовалась Дороти, по опыту зная, что Эйприл терпеть не может обсуждать с ней личную жизнь.

— Ничего особенного.

— А тот парень… ну, с которым ты приходила пару месяцев назад?.. Кажется, его звали Питер.

— Мам, ты и вспомнила! — хмыкнула Эйприл. — Мы с ним расстались едва ли не сразу же после того ужина. Я уж и думать о нем забыла. Спасибо, что напомнила его имя.

Дороти с грустью посмотрела на дочь. Пусть Эйприл старательно изображает счастливую, довольную жизнью молодую женщину, но мать не обманешь. Дороти сердцем чувствовала, что дочь несчастна и одинока в своем непробиваемом панцире самоуверенной и независимой феминистки. Женщине прежде всего требуется любовь и ласка мужчины, счастье материнства — а вовсе не умопомрачительная карьера и баснословный банковский счет. Охотником, завоевателем и добытчиком в семье должен быть мужчина. Впрочем, прежде всего должна быть та самая семья.

— Пятнадцать минут уже истекли, — напомнила Эйприл.

— Тогда пойдем ужинать вдвоем. Раз наши мужчины нас покинули, — вынуждена была сдаться Дороти.

Она поднялась с дивана и протянула дочери руку. Однако Эйприл предпочла встать без помощи матери.

Дороти в сотый раз перевернулась с боку на бок. Фрэнк тихо посапывал рядом. Видимо, день у него и впрямь выдался не из легких, с любовью и заботой посмотрев на мужа, подумала она. Жаль, что он и так не успел пообщаться с дочерью. Они с Эйприл столкнулись на пороге, когда та уже собиралась уходить после ужина. Стэнли же до сих пор где-то пропадал.

Она тяжело вздохнула. Возможно, Эйприл права и ей действительно стоит перекрыть денежный канал для Стэнли. Другой вариант — предоставить его самому себе. Пусть живет, как знает и как считает нужным. Ему уже восемнадцать. Многие молодые американцы вынуждены к этому времени зарабатывать на жизнь самостоятельно. Однако как она, родная мать, может выставить сына за дверь?! Впрочем, в данный момент куда актуальнее прозвучал бы вопрос: как заманить Стэнли домой?

Наконец Дороти осознала, что уснуть ей не удастся. По крайней мере, без таблетки успокоительного или стакана теплого молока. Если же она будет и дальше ворочаться, то рискует разбудить мужа. А ведь ему завтра рано вставать. Это ей никуда не нужно спешить… Дороти горько усмехнулась. Во всяком случае, так считал Фрэнк. Он вечно повторял, что Дороти целыми днями сидит дома и отдыхает. Ха! Можно подумать, что она лежит на диване, закинув ножки кверху, а не бегает по магазинам за продуктами, не готовит и не убирает.

Большой дом отнимал много сил и времени. Фрэнк видел лишь внешнюю сторону: блеск шикарного особняка, которым он мог по праву гордиться. Интересно, что бы он делал с этой махиной, если бы не было меня? — думала порой Дороти, в очередной раз принимаясь за уборку. Антиквариат, фарфор, хрусталь, мрамор… Обстановка семейного гнезда Эбигейлов притягивала многочисленные взгляды гостей, которые вряд ли даже предполагали, скольких усилий стоит хозяйке шикарного двухэтажного особняка поддерживать все это великолепие в надлежащем виде.

Дороти тихо, стараясь не потревожить сон мужа, выскользнула из-под одеяла и, нащупав босыми ногами мягкие домашние туфельки, встала с кровати. Не прошло и минуты, как она уже спускалась по широким ступеням парадной лестницы.

Она налила в стакан молока и уже собиралась поставить его в микроволновую печь, как услышала щелчок дверного замка.

Стэнли?

Она быстро покинула кухню, похожая в своей белой струящейся ночной сорочке на привидение.

— Ма? Ой… ты меня напугала, — пробормотал Стэнли, попытавшись обойти неожиданно возникшую на его пути Дороти.

— Стэнли, ты пьян?

— Ни… ничего подобного. — Он покачнулся, но каким-то чудом ему все же удалось удержать равновесие.

— Не лги мне! — строго сказала Дороти. — Я чувствую запах алкоголя.

— Тогда за… зачем ты спрашиваешь?

— Стэнли, который сейчас час?

— Ма, я жутко устал. Просто валюсь с ног. Дай мне пройти… Я лягу спать.

— Тебе ведь завтра рано вставать, чтобы идти в колледж! О чем ты только думал? Сейчас половина третьего ночи!

— Спасибо за сообщение. Мне была крайне необходима эта информация. Приму к сведению, — стараясь быть сдержанным и предельно вежливым, ответил Стэнли.

— Да от тебя же за милю разит алкоголем. Как ты завтра будешь сидеть на лекциях?

— Хм, пожалуй, ты права, ма. Лучше на них не появляться. Так будет спокойнее и мне, и преподам. — Стэнли расплылся в пьяной улыбке, чем окончательно вывел Дороти из себя.

— Стэнли, тебе ведь нет двадцати одного. Где ты пил?

Он поднял руки.

— Сдаюсь, ты поймала меня с поличным. Однако не беспокойся, честь нашей семьи не пострадала. Я в отличие от дочки нашего глубоко… глубокоува… жаемого президента не шлялся по барам и не подставлял свою пьяную физиономию фотокамерам вездесущих папарацци. Я был на дне рождения Джейка. Он устроил дома вечеринку. Только для своих. Никаких фотографий в утренней прессе. Обещаю.

— Стэнли, благодари Бога, что тебя сейчас вижу только я. Был бы здесь твой отец… — Дороти многозначительно замолчала, словно предоставляя сыну возможность вообразить возможное наказание разгневанного родителя.

Однако Стэнли лишь ухмыльнулся.

— Что тебя так развеселило?

— Полагаю, наш папаша сейчас мирно посапывает на правом боку и видит себя королем завтрашних дебатов.

— Стэнли, будь любезен отзываться об отце с большим почтением и уважением.

Стэнли шутливо салютовал и снова едва не лишился равновесия. Благо под рукой оказалась спинка дивана, на которую он вовремя оперся.

— А теперь иди спать. Я разбужу тебя раньше обычного. Чтобы ты не только не опоздал в колледж, но и успел привести свой внешний вид и мысли в порядок. Надеюсь, завтра ты не планируешь отправиться на день рождения еще к какому-нибудь дружку?

— Вообще-то…

Дороти не дала ему закончить:

— Ты не планируешь на всю будущую неделю никаких вечеринок и гулянок, ясно? — отчеканила она по слогам, словно надеялась внушить эту мысль сыну.

— Ясно, ясно, — пробурчал себе под нос недовольный Стэнли, направившись к лестнице.

Неужели Эйприл права? — подумала Дороти, снова направившись в кухню за своим молоком. Впрочем, теперь даже оно вряд ли поможет. Сначала она не могла уснуть, потому что сына не было дома, а теперь ей вряд ли удастся сомкнуть веки, потому что она увидела, в каком состоянии он явился. Ладно, возможно, это больше не повторится. Стэнли умный мальчик. Вряд ли найдется человек, который хоть раз в жизни не превысил допустимую меру спиртного. Тем более на праздновании дня рождения лучшего друга. Дороти старалась не вспоминать о том, что подобные «важные даты» случались у Стэнли едва ли не каждый день.

2

Дороти поправила выбившуюся из прически прядь волос, прежде чем поднять трубку звонившего телефона, словно человек на другом конце провода мог увидеть ее.

— Алло, — вежливо произнесла она, поднеся трубку к уху.

— Добрый день. Могу я поговорить с миссис Эбигейл? — спросил приятный мужской голос, принадлежавший, по всей видимости, уже немолодому, но чрезвычайно воспитанному человеку.

— Это я. С кем имею честь?..

Дороти слегка растерялась. Обычно мужчины спрашивали Фрэнка. Стэнли общался с друзьями по мобильному телефону, считая, что тем самым исключает возможность подслушивания разговоров со стороны матери. Впрочем, Дороти никогда бы не опустилась до того, чтобы шпионить за родным сыном. Она считала и Эйприл, и Стэнли достаточно взрослыми и благоразумными людьми и старалась доверять им.

— Извините, что побеспокоил вас, но… Меня зовут Дональд Гендалфилд.

Дороти промолчала, мучительно пытаясь вспомнить, где слышала это имя раньше.

— Я директор колледжа, в котором учится ваш сын Стэнли.

— Ах да. Простите ради бога, что я сразу вас не узнала.

— Не стоит извиняться, миссис Эбигейл. Ничего удивительного, мы ведь с вами ни разу не общались напрямую. Раньше я разговаривал с вашим мужем. Однако, насколько я понял, он человек крайне занятой и воспитанием сына занимаетесь вы.

— Да. Что-то случилось? — В висках Дороти запульсировала кровь.

Неужели кто-то из преподавателей все же учуял запах алкоголя от Стэнли? Странно, когда она утром провожала сына в колледж, ей показалось, что он выглядит вполне… мм… презентабельно. Впрочем, умение себя подать у мужчин семьи Эбигейл было в крови. Фрэнк тоже всегда одевался с иголочки и крутился перед зеркалом дольше, чем сама Дороти. Особенно если речь шла о званом ужине или важных деловых переговорах.

— Миссис Эбигейл, этот вопрос я вообще-то собирался задать вам.

— Мне? Почему?

— Потому что я не видел Стэнли уже несколько недель. И дело здесь не только в моем ухудшающемся не по дням, а по часам зрении. — Мистер Гендалфилд хохотнул. — Как утверждают большинство преподавателей, Стэнли Эбигейл уже давно не появлялся в стенах колледжа.

Дороти не верила своим ушам. Она ведь каждое утро отправляла сына в колледж, вручая ему пару сандвичей с тунцом!

— Как я понял, миссис Эбигейл, для вас это новость. Извините за неприятное известие, но моя святая обязанность — следить за дисциплиной наших студентов. Я уж начал подумывать, что со Стэнли произошел какой-нибудь несчастный случай. Он настолько резко пропал…

— Да, я… я поговорю с ним. Выясню, в чем дело, — сбивчиво пообещала Дороти.

— Будьте любезны, миссис Эбигейл. В противном случае… как бы я ни уважал вашего мужа… Репутация колледжа, как вы понимаете, превыше всего. Мы не можем допустить, чтобы по Филадельфии, да и по всему штату поползли слухи о попустительстве со стороны администрации колледжа к некоторым студентам. У нас нет никаких привилегий. Именно этим и гордится наш колледж: справедливостью и непредвзятостью. Чтобы заработать подобную репутацию, нам понадобились многие и многие годы. Запятнать же ее можно гораздо быстрее.

— Я все прекрасно понимаю, — согласилась Дороти, сгорая со стыда за сына.

Боже, с ней еще никогда не разговаривали в подобном тоне! Словно она покрывала преступника, была сообщницей в грязном деле!

— Извините еще раз за беспокойство, миссис Эбигейл. Надеюсь, завтра я увижу Стэнли на занятиях, и тогда инцидент будет исчерпан.

— Убеждена, что так оно и будет.

В крайнем случае я приволоку Стэнли за шкирку, решила Дороти, однако сочла за лучшее не озвучивать свои мысли.

— Да, чуть не забыл. Скоро конец семестра. У Стэнли множество хвостов, как выражаются студенты. Пусть поторопится их обрубить до начала сессии.

— Стэнли обязательно отработает все задолженности, — заверила Дороти как можно более твердым голосом. Впрочем, на последнем слове он все-таки предательски дрогнул.

Мистеру Гендалфилду вовсе ни к чему знать, в каком она состоянии. А вот Стэнли придется ответить ей на множество вопросов. Его счастье, если он придет раньше отца.

— До свидания, миссис Эбигейл.

— Всего хорошего, мистер Гендалфилд. Спасибо за заботу.

— Не за что. Это моя работа. Студенты мне словно дети. Я чувствую ответственность за них. Порой мне начинает казаться, что я беспокоюсь о них больше, чем их родители.

Дороти уловила упрек и поспешила распрощаться с мистером Гендалфилдом, чтобы не лишиться остатков выдержки и спокойствия.

Повесив трубку, она еще несколько минут приходила в себя и пыталась придумать для Стэнли подходящее наказание. Теперь уже совет Эйприл относительно лишения Стэнли денежного довольствия казался ей слишком мягкой мерой. Нет, он заслужил трепки. И он ее получит! В противном случае она не будет Дороти Эбигейл. Стэнли слишком давно все сходило с рук. Что ж, пора скинуть с себя овечью шкурку и показать волчьи зубы.

Если Стэнли и Эйприл не устраивала слишком снисходительная мать-наседка, что ж, теперь они увидят другую Дороти Эбигейл. Ту, о существовании которой она и сама уже успела позабыть за двадцать лет безоблачно-счастливого брака с Фрэнком.

Дверь распахнулась — и в холл буквально влетел Стэнли. Однако приземление получилось не особо удачным. Более того, он чудом не налетел на мать.

— Ой, ма, ты что, теперь будешь каждый раз меня встречать у дверей? — деланно беспечно поинтересовался он.

Однако, судя по взгляду Дороти, именно так она и собиралась поступать впредь.

— И куда, позволь узнать, ты так спешишь, сынок?

Что-то в голосе матери насторожило Стэнли, и он мигом сделал серьезное выражение лица.

— Да так… договорился с ребятами из колледжа позаниматься в библиотеке после занятий. До закрытия осталось всего три часа, так что…

— В библиотеку? — Дороти пристально посмотрела на сына.

Стэнли отвел глаза в сторону, не в силах выдержать испытующего взгляда матери. Да что это с ней такое, в конце концов? Уж не вздумала ли она ужесточить контроль? Небось ей Эйприл вчера насоветовала. Сама вовремя смылась из-под маминого крылышка, а ему жить спокойно не дает, даже находясь неизвестно где. Лучше бы побеспокоилась о собственной жизни. Ни работы, ни мужика нормального найти не может!

— Д-да, — запнувшись, ответил Стэнли.

— Что ж. — Дороти развернулась и медленно направилась в гостиную.

— Не понял, — пробормотал Стэнли. Неужели воспитательная работа окончена? Никаких громких фраз, нравоучений и подобной чепухи?

Неожиданно Дороти снова появилась перед растерявшимся Стэнли.

— Раз ты идешь в библиотеку, то деньги тебе не нужны, верно?

Стэнли вынужден был кивнуть в знак согласия.

— Хорошо. Потому что отныне тебе придется как-то умерить свой пыл и уменьшить запросы.

— В каком смысле, ма?

— С сегодняшнего дня будешь жить только на те деньги, которые дает тебе ежемесячно отец на карманные расходы.

Стэнли ошарашенно хлопал ресницами, отказываясь поверить в то, что все это происходит в действительности, а не снится ему в ночном кошмаре.

— Ma, ты не можешь так со мной поступить! — воскликнул Стэнли, отчетливо понимая, что еще как может.

— Интересно узнать почему? — спросила Дороти спокойно, словно еще час назад не рвала на себе от отчаяния волосы.

— Потому… потому что у меня со следующей недели начинаются каникулы, — выпалил на едином дыхании Стэнли.

Собственно говоря, эту ложь он заготовил заранее и собирался попросить у матери денег на отличный отдых на Гавайях, куда собирался отбыть вместе со своей подружкой Донной.

— Вот как? Я и не заметила, как быстро пролетел учебный семестр. Как успехи? — Дороти из последних сил пыталась держать себя в руках, а не наброситься на нахального лжеца с кулаками.

Чем она заслужила такое отношение к себе? Она всегда старалась быть для Эйприл и Стэнли хорошей матерью. А что получила взамен? Равнодушие и ложь.

— Все отлично. Ты ведь меня знаешь. Раньше думала, что знаю, с грустью подумала Дороти.

— Так вот мы с Донной хотим недельку поваляться на песочке Гавайских островов.

— С Донной? Кто такая Донна?

Стэнли улыбнулся.

— Это моя девушка, ма.

— Извини, не успеваю следить, — призналась Дороти. — У тебя каждую неделю новая подружка. Не пора ли остепениться и найти себе порядочную девушку?

— Не начинай снова, ма. Неужели ты хочешь, чтобы я женился и похоронил свою молодость под грудой бытовых хлопот?

Дороти усмехнулась.

— Вот, значит, как ты оцениваешь наш брак с твоим отцом. Мы ведь тоже поженились в довольно юном возрасте.

— Сейчас речь не о вас, — попытался обойти опасный поворот Стэнли. Препирательства с матерью не входили в его планы. Она и так сегодня явно не в духе.

— Хорошо, давай я сначала выслушаю тебя. Так какие, ты говорил, у тебя и Донны планы на каникулы?

— Я уже забронировал номер в отеле и заказал билеты на самолет. Отказываться нельзя. До конца этой недели я должен оплатить заказ.

— Жаль тебя разочаровывать, дорогой. Но… — Дороти пожала плечами, — ты останешься дома. Никаких вечеринок, никаких Гавайев. Более того, сейчас ты и в самом деле отправишься в библиотеку. А не туда, куда собирался до этого.

— Я за что-то наказан? — наконец спросил Стэнли, немного оправившись от первого шока.

— Да, — твердо ответила Дороти.

Повисла напряженная пауза, ясно давшая Стэнли понять, что мать не собирается вдаваться в подробности. Во всяком случае, если он напрямую не спросит.

— За что? — неохотно спросил Стэнли. Похоже, мать пыталась его унизить. Что ж, ей это удалось, подумал он.

— Угадай, кто мне сегодня позвонил?

— Понятия не имею. Тебе звонят десятки людей ежедневно.

— Хорошо, не стану тебя долго пытать. Это был мистер Гендалфилд. Тебе что-нибудь говорит это имя?

Стэнли окаменел. Черт, наверняка этот педантичный старикан наболтал матери массу нелицеприятных вещей о нем. До чего же не вовремя!

— Это полоумный директор нашего колледжа. Жаль старика, но, скорее всего, попечительский совет вот-вот снимет его с должности по состоянию здоровья. — Если уж врать, то до последнего, решил Стэнли. Хуже уже не будет. Давить на материнскую жалость бессмысленно.

— Странно, мне мистер Гендалфилд показался вполне здоровым и здравомыслящим человеком. В отличие от тебя, Стэнли, — ледяным тоном произнесла Дороти, посмотрев сыну в глаза. — Молчишь? — гневно спросила она через минуту. — Сказать нечего? Что ж, тогда я сама тебе скажу все, что думаю по этому поводу. — Дороти перевела дыхание и приступила к изложению своего решения, на принятие которого ушло все время от звонка мистера Гендалфилда и до прихода Стэнли домой. — Мне жаль признавать это, но у меня абсолютно бессовестный и ленивый сын. Эйприл права, ты лоботряс, который вечно клянчит у меня деньги и прогуливает колледж.

— О, а Эйприл конечно же ангел с крылышками! — ехидно заметил Стэнли, чем лишь усугубил свое и без того незавидное положение.

Дороти гневно сверкнула глазами, буквально пригвоздив Стэнли взглядом к полу.

— Эйприл живет так, как считает правильным. Это ее жизнь. Она ни о чем не просит ни меня, ни твоего отца. Ты же живешь пока в нашем доме. На наши деньги. Отец оплачивает твою учебу в колледже, в конце концов!

— Если вам жаль для меня денег, так и скажите! — Стэнли пустил в ход тяжелую артиллерию. Обычно это заявление заставляло мать капитулировать и смиренно открывать кошелек, лишь бы не слыть скупой родительницей.

— Значит, так, дорогой мой Стэнли. С завтрашнего дня — нет, даже с сегодняшнего — ты садишься за учебники. Мистер Гендалфилд сказал, что у тебя много задолженностей. Скоро сессия. Будь любезен сдать ее так, чтобы нам с отцом не было стыдно.

— Но, ма, а как же моя путевка на Гавайи? Мне нужны деньги. Я не могу уже от нее отказаться.

От былой уверенности не осталось и следа. Стэнли готов был кинуться перед матерью на колени и слезно молить о прощении и милосердии. Как он объяснит все Донне?

— А! Гавайи… Все уже заказано?

Стэнли кивнул.

Дороти поджала нижнюю губу, как она делала каждый раз при принятии важного решения. Стэнли замер в тревожном ожидании.

— Так как ты будешь корпеть над учебниками всю следующую неделю и готовиться к экзаменам, то… — Дороти выдержала паузу, — на Гавайи отправимся мы с твоим отцом.

— Что?! — воскликнул Стэнли, боясь поверить собственным ушам.

— А чтотебя так возмущает, сынок? Мы с твоим папой сто лет никуда не выбирались. Нам тоже нужен отдых. К тому же в пустом доме тебе легче будет заниматься. А к нашему возвращению, я надеюсь, ты порадуешь нас своими успехами. Обещаю, что если ты успешно сдашь сессию, то мы с отцом подумаем о твоем желании погреться на солнышке.

— Но, ма, это ведь будет через целую вечность!

— Тем желаннее и заслуженнее будет для тебя отдых, — нравоучительно заметила Дороти.

— Папа не согласится, — упрямо заявил Стэнли. — Он не сможет даже на день оставить свои дела.

— Он скоро придет с работы, и мы с ним это обсудим. В любом случае не волнуйся: путевка не пропадет. Надеюсь, ты выбрал не самый плохой отель?

Дороти едва сдерживала улыбку. До чего же смешон сейчас ее сын! Стэнли похож на нашкодившего щенка, которому только что устроили выволочку. Что ж, как ни жестоко она с ним поступила, в дальнейшем он еще скажет ей за это спасибо.

— А теперь отправляйся в библиотеку, сынок. Если не ошибаюсь, ты сказал, что она скоро закроется.

Стэнли стоял как громом пораженный. Неужели все это действительно ему не приснилось? В машине его ждали друзья и Донна, с которыми он собирался отправиться за город на пикник. Как же он им объяснит? Остается сказать, что его мать сошла с ума.

3

Фрэнк закрыл за собой входную дверь и неуверенно осмотрелся. В полумраке прихожей таилось нечто таинственное и непривычное. Он медленно опустил на пол кейс и слегка ослабил узел галстука. К вечеру этот непременный в одежде любого бизнесмена и политика аксессуар начинал напоминать удавку. Зачем только деловые люди придумали себе эту никчемную формальность — носить на шее завязанную узлом тряпку?

— Милый? — раздался мелодичный голос Дороти откуда-то из темноты гостиной.

— Дороти, в чем дело? Почему в доме такой мрак и тишина? — слегка раздраженно спросил Фрэнк.

В доме ему нравилось именно то, что, придя после тяжелого трудового дня, он находил в нем покой и… что уж греха таить, привычный уклад. Теплые тапочки всегда стояли на одном и том же месте. Халат терпеливо ждал возвращения хозяина, а Дороти всегда готова была услужить по первому требованию. Именно о таком семейном гнезде и мечтал Фрэнк. Так было заведено в семье его родителей. Именно так он построил жизнь и в собственном доме.

И вдруг нежданно-негаданно все исчезло. Сломалось. Словно какая-то упрямая шестеренка соскочила с накатанной колеи. Все разладилось. В аккорде прозвучала фальшивая нота. В доме — темно и тихо. Дороти не болтает по телефону с очередной приятельницей из дамского благотворительного общества, а из комнаты Стэнли не доносится громкая, неизменно раздражавшая его музыка.

Фрэнк сделал глубокий вдох и шагнул в темноту гостиной.

— Сюрприз! — воскликнула Дороти, обняв мужа со спины.

Фрэнк от растерянности и неожиданности едва удержался на ногах. На сервированном столе красовалась добрая дюжина горевших свечей. Посуда светилась в отблесках танцевавшего пламени, а из-под стеклянных крышек тянуло пряным ароматом каких-то экзотических специй. Только сейчас Фрэнк почувствовал, насколько проголодался за день. Ему едва удалось перебиться в середине дня, между двумя важными встречами, парочкой сандвичей.

— Милая, кажется, я забыл о какой-то торжественной дате? — с виноватой улыбкой произнес Фрэнк.

Дороти мягко улыбнулась и слегка потерлась носом о висок мужа.

— Неужели мистер Эбигейл растерялся? — хмыкнула она, потянув его за руку к столу.

— Признаться откровенно, да. По какому случаю праздник?

Дороти пожала плечами.

— Просто решила вспомнить бурную молодость. Мы так давно не устраивали романтических сюрпризов друг другу. Помнишь, как мы старались удивить друг друга прежде? — Дороти грустно улыбнулась. — Кажется, прошла целая вечность. Дети выросли. А мы… мы перестали замечать друг друга. Встречаемся лишь поздним вечером под одним одеялом.

— Милая, ты ведь знаешь, как у меня сейчас много дел, обязанностей, — попытался оправдаться Фрэнк, сев на стул. — К тому же мы и впрямь уже давно вышли из того возраста, когда можно позволить себе дурачества и безрассудные романтические порывы.

Дороти удивленно вскинула брови.

— Разве мы настолько стары? На мой взгляд, безрассудствам есть место в любое время. Иначе жизнь превратится в пресный соевый сыр. Выбросить который вроде бы жалко, а в рот положить рука не поднимается.

— Господи, милая, что за метафоры! — заметил Фрэнк, с любопытством рассматривая, какие лакомства приготовила для него жена. — Дорогая, я тебя обожаю! — с чувством воскликнул Фрэнк, обнаружив в одной из тарелок лангуста.

Дороти скептично ухмыльнулась.

— Скорее ты обожаешь это морское чудище.

— Ты обиделась? — удивленно спросил Фрэнк, словно впервые осознал, что Дороти живой человек, способный испытывать какие-то чувства.

— Нет, пустяки, — отмахнулась она, не желая затевать неприятное выяснение отношений на пустом месте. Подумаешь, какой-то лангуст.

— И все-таки я чувствую, что здесь что-то не так, — прожевав первый кусок, заявил Фрэнк.

Дороти смотрела на мужа влюбленными глазами. Как ни крути, но она действительно до сих пор любила его. Пусть это уже не была страстная влюбленность юной девушки, затмевавшая собой весь мир. Теперь уже Дороти видела вокруг себя и массу других вещей и людей помимо Фрэнка Эбигейла. Однако он по-прежнему казался ей лучше всех на свете. Пусть они отдалились друг от друга, отводили при разговоре глаза в сторону…

Все-таки у Дороти не было в мире человека ближе и любимее Фрэнка. Впрочем, у нее вообще было мало по-настоящему близких людей. Кроме подруги Лизы, она, пожалуй, никого и не смогла бы причислить к лучшим друзьям.

Обычное окружение четы Эбигейл состояло из многочисленных деловых партнеров или соратников Фрэнка и членов их семей. Ни о каких близких и доверительных отношениях речи не шло. Дороти играла предназначенную ей роль спутницы мистера Эбигейла на светских приемах, образцовой хозяйки, добропорядочной супруги и заботливой матери.

— А где Стэнли? Снова отправился на вечеринку? Я что-то не слышу привычного грохота из его комнаты. Дай-ка угадаю. — Фрэнк потер переносицу, изобразив глубочайшую задумчивость. — Свечи, тишина… В нашем доме отключили электричество?

Дороти улыбнулась.

— Нет, мистер Эбигейл. До чего же ты прагматичен. Не видишь дальше своего носа.

Он усмехнулся.

— А вот о моей близорукости могла и не напоминать.

— Стэнли готовится к экзаменам.

Фрэнк не сдержал удивленного возгласа.

— Да-да. Наконец-то наш сын решил взяться за ум. Видимо, им вновь овладело честолюбивое желание стать лучшим в мире адвокатом.

— Хотелось бы в это верить. А то мне уже начало казаться, что ты слишком снисходительно относилась к его безалаберности и лени, — ворчливо ответил Фрэнк.

Дороти сочла за лучшее пропустить замечание мужа мимо ушей. Ей слишком часто за последние два дня приходилось слышать в свой адрес упреки по поводу воспитания сына. Сначала Эйприл, затем мистер Гендалфилд. Не хватало еще выслушивать недовольство Фрэнка, который вообще предпочел самоустраниться от процесса воспитания детей. Если не считать, конечно, выделяемых на их образование денег.

— Кстати, мальчик невольно сделал нам подарок, — осторожно подступила к главному предмету разговора Дороти. Собственно, ради этого она и устроила мужу маленькую романтическую трапезу при свечах.

— В каком смысле? — Фрэнк покончил с лангустом и положил вилку на стол. Видимо, его взгляд упал на откупоренную бутылку белого вина. — Ой, извини, мы забыли поднять тост. Я чертовски проголодался и поэтому…

— Можешь не объяснять. Я все прекрасно понимаю, — успокоила его Дороти. — К тому же у нас еще уйма времени. А главное известие впереди.

— Ты меня заинтриговала. Так о чем речь? Стэнли приготовил для нас подарок? — с сомнением переспросил Фрэнк.

— Да. — Дороти улыбнулась и, выдержав театральную паузу, добавила: — У нас с тобой появилась отличная возможность съездить на недельку на Гавайские острова.

Фрэнк закашлялся, а затем, прочистив горло, уточнил:

— На Гавайи?

Дороти незамедлительно кивнула.

— Когда?

— На следующей неделе.

— К чему такая спешка? Неужели нельзя было предупредить заранее? Вы могли, по крайней мере, поинтересоваться моим мнением, узнать, есть ли у меня возможность отложить на неделю свои дела!.. — Фрэнк говорил громче и громче.

— Милый, не заводись, — остановила его словесный поток Дороти. — Я и сама узнала об этой поездке только сегодня после обеда.

— Однако ты тут же начала прикидывать, какой купальник взять с собой, — язвительно заметил Фрэнк. — Еще бы! У тебя ведь нет других забот!

— Фрэнк, ты несправедлив ко мне! — не сдержалась Дороти.

До чего же ей надоело выслушивать упреки мужа! Можно подумать, она весь день провела на диване с глянцевым журналом в руках! Да за сегодняшний день она потратила кучу нервов, возможно, даже больше, чем ее сверхзанятый муженек.

— Так с какой стати, позвольте узнать, вы собрались на Гавайи, мадам? Неужели там грядет грандиозная распродажа?

— Фрэнк, почему ты так злишься?

Дороти и впрямь недоумевала. Безусловно, она предвидела, что Фрэнк будет не в восторге от идеи сорваться с места и отправиться в незапланированный отпуск на тропические острова. Однако Дороти и представить не могла, что ее ждет подобная гневная отповедь. Словно она уже улетела отдыхать одна, никого не предупредив.

От Стэнли одни неприятности, невольно подумала она. Может, следует рассказать Фрэнку о его поведении и о том, что он несколько недель прогуливал занятия в колледже? Фрэнк будет вынужден поговорить с сыном по-мужски. Не об этом ли говорила Эйприл? Возможно, Дороти слишком много взвалила на свои хрупкие плечи. Почему, собственно, она одна должна разбираться с проблемами детей? В конце концов, это их с Фрэнком общие дети!

— Видишь ли, дорогая, — начал Фрэнк тоном строгой учительницы, готовой выставить невнимательного ученика за дверь, — у меня сейчас работы по горло. Скоро состоятся выборы в сенат. Конкуренты уже приступили к агитации, нам как никогда сейчас нужно собраться, объединить усилия и дать им достойный отпор.

— Милый, речь ведь идет о нескольких днях. Тебе необходим отдых. Когда ты в последний раз устраивал себе каникулы?

Фрэнк пожал плечами.

— К сожалению, не все вольны поступать так, как им вздумается. Вы со Стэнли, возможно, знаете об этом лишь понаслышке. Разве тебе когда-нибудь доводилось нести ответственность не только за себя, но и за десятки подчиненных?

— Фрэнк, ты упрекаешь меня в том, что я не работаю? Уж не ты ли после рождения Эйприл упрашивал меня оставить карьеру и забыть о честолюбивых планах? Я пожертвовала профессиональными обязанностями ради семейных.

— Теперь, оказывается, это я виноват в том, что ты не стала величайшим модельером? Что ж, еще не поздно заявить о себе на ближайшей Неделе моды в Париже.

— Ты издеваешься?! — взорвалась Дороти.

Нет, это выше ее сил! Сколько лет она пыталась избежать этого разговора! Сколько раз обходила острые углы! Сколько раз замолкала, когда Фрэнк начинал перечислять свои профессиональные успехи и намекал на ее никчемность и бесполезность для общества! Можно подумать, что родить и воспитать двух детей — пустяковое дело.

Фрэнк вовремя опомнился, заметив гневные искорки в глазах возмущенной супруги. Похоже, романтический ужин закончится битьем посуды, подумал он и невольно оценил стоимость сервировки. К облегчению Фрэнка, Дороти воспользовалась будничным, а не парадным фарфоровым сервизом.

— Оцениваешь стоимость посуды? — угадала его мысли Дороти.

После стольких лет брака ей и впрямь начало казаться, что она умеет читать мысли Фрэнка. Кроме того, он и в самом деле был довольно предсказуем и рационален. Дороти всегда знала, что он скажет или сделает в той или иной ситуации, потому уже лет десять назад даже перестала интересоваться его мнением по мелочам. Когда же дело было важное, она довольствовалась поддержкой мужа в принятии решения. В ста случаях из ста Фрэнк перекладывал решение семейного вопроса на Дороти, объясняя свое нежелание вникать в суть проблемы загруженностью на работе. Мол, мне и без того приходится ломать целыми днями голову над решением задач других людей. Пусть хоть кто-нибудь позаботиться обо мне. Дороти охотно заботилась. Более того, гордилась этим и почитала за высшее счастье доставлять мужу и детям удовольствие. Пусть зачастую не замечаемое ими или воспринимаемое как должное.

— Итак, вы со Стэнли собрались на Гавайи, — вернулся к исходной точке спора Фрэнк.

— Вообще-то Стэнли немного ошибся с определением времени своих каникул в колледже, — солгала Дороти, не желая навлекать на голову сына лишние проблемы накануне экзаменов. Если же он не усвоит преподанный ею сегодня урок, то ей ничего другого не останется, как сообщить обо всем Фрэнку. А пока… пока ей предстояло самой разобраться с мужем. — Он думал, что освободится уже к следующей неделе, но… семестр продлили на пару недель.

Фрэнк недоверчиво хмыкнул. Что-то он раньше не слышал об изменении учебных планов посреди семестра. Впрочем, в современной системе образования сам черт ногу сломит. К тому же у него нет повода не доверять собственной жене.

— Мальчик уже забронировал номер в отеле на двоих и авиабилеты.

— На двоих? — недоуменно переспросил Фрэнк.

Дороти снисходительно улыбнулась.

— Он собирался взять с собой подружку.

— Не слишком ли рано ему иметь девушку?

Дороти едва сдержала улыбку. Похоже, Фрэнк забыл, сколько Стэнли лет. Видимо, он по-прежнему считал сына десятилетним подростком.

— Не забывай, милый, что ему сейчас столько же лет, сколько было и мне, когда я согласилась стать твоей женой, — напомнила Дороти.

— Ну если каникулы Стэнли переносятся, то почему бы ему не отложить поездку на Гавайи? — задал резонный вопрос Фрэнк.

— Стэнли сказал, что отказаться от путевки уже нельзя. Осталось слишком мало времени. Тогда я и подумала, что… — Дороти помедлила, — что если Стэнли и Донна не смогут поехать сами, то почему бы нам с тобой не отправиться на райские острова? По-моему, отличная возможность повторить медовый месяц. Помнишь, как мы были счастливы? Мы ведь тогда пообещали друг другу, что будем отправляться в какое-нибудь романтическое путешествие каждый год, на годовщину свадьбы…

Дороти мечтательно закатила глаза, вспомнив те счастливые беззаботные денечки, когда они с Фрэнком не были обременены семейными и профессиональными проблемами. Весь мир казался им безоблачным. Созданным словно специально по их заказу.

— Милая, к чему сейчас ворошить прошлое. Разве ты не помнишь, что все последующие годы нам было не до праздного времяпрепровождения на пляжах? Сначала родилась Эйприл, затем Стэнли…

Дороти вздохнула.

— Я все прекрасно помню и понимаю. Однако сейчас наши дети уже выросли, стали самостоятельными. У нас нет необходимости следить за каждым их шагом.

— Да, но теперь мои оппоненты следят за каждым моим шагом! — с чувством сказал Фрэнк.

Словно весь мир отныне вертелся только вокруг Фрэнка Эбигейла. Одна лишь Дороти не желала следовать всеобщему движению и упорно пыталась свернуть в сторону.

— Неужели ты не можешь сбежать на недельку? Только представь, какое это будет чудо. Мы одни… на райских островах… — начала завораживающим тоном доброй сказочницы Дороти, однако Фрэнк оборвал ее на полуслове:

— Дорогая, я считаю этот разговор бессмысленным. Я уже сказал тебе, что не могу вырваться из Филадельфии даже на сутки. А ты упорствуешь и предлагаешь мне бросить все дела на целую неделю! Если это все, что ты желала мне сегодня сообщить, то… — Фрэнк поднялся из-за стола. — Спасибо за неожиданную информацию. Если тебе больше нечего мне сказать, то я иду спать. Завтра у меня масса дел.

— Спокойной ночи, дорогой. — Дороти сникла.

Такого развития сюжета она, признаться, не ожидала.

Что же теперь делать? Позволить Стэнли праздновать победу? Нет, она должна, просто обязана преподать сыну урок. Пусть видит, что не всегда все получается так, как он того хочет. Что иногда, для того чтобы получить желаемое, требуется приложить собственные усилия. Если Фрэнк отказывается ехать с ней на Гавайи, то ей ничего другого не остается, как найти себе другого попутчика.

Дороти на мгновение задумалась, кто из ее знакомых мог бы составить ей компанию в увеселительной поездке. Однако долго думать не пришлось.

Осталось дождаться завтрашнего утра и позвонить. Впрочем, Дороти почти не сомневалась, что услышит положительный ответ. Этот человек никогда бы не смог ей отказать. Тем более когда речь зайдет о поездке вдвоем на экзотические острова, словно созданные самой природой для того, чтобы дарить людям радость и доставлять им неземное удовольствие.

Фрэнк отказался, так пусть пеняет на себя! Дороти твердо решила не упускать неожиданную возможность повидать мир и познакомиться с новыми людьми. Только сейчас благодаря сыну она осознала, насколько нуждается в отдыхе. Ей просто физически необходимо вырваться из Филадельфии, из привычного круга официальных приемов и скучающих физиономий супруг партнеров ее мужа.

К тому же у нее будет отличная компания. Наверняка скучать ей не придется ни минуты. Даже Фрэнк вряд ли догадается, как весело провела его жена время вдали от домашних забот. Впрочем, ему и незачем об этом знать. Он ведь не посвящает ее в детали своей профессиональной деятельности.

Дороти наполнила бокал вином и медленно осушила его.

— За незабываемый отдых! — шепотом сказала она и, поднявшись из-за стола, задула оплавившиеся свечи.

4

— Еще одну чашечку кофе, — попросила подошедшего официанта сидевшая за столиком одной из лучших кофеен Филадельфии Дороти.

— Извините, миссис, вы до сих пор не желаете сделать заказ? — вежливо поинтересовался молодой работник кофейни.

Однако его слащаво-приторная любезность неприятно уязвила Дороти. Она и сама чувствовала неловкость из-за того, что битый час сидит одна и пьет кофе чашку за чашкой. Так что излишняя вежливость и любопытство официанта — именно то, в чем она сейчас нуждалась меньше всего. Может быть, пожаловаться и выразить свое недовольство владельцу кофейни, мистеру Конраду Бэйкеру? — закралась в голову Дороти неблагородная идея.

Старый приятель ее мужа и один из «приближенных» к семье Эбигейл наверняка предпочтет уволить официанта, лишь бы не оставлять в душе Дороти неприятного осадка от посещения его заведения.

Она подняла голову и еще раз взглянула на терпеливо ожидавшего ее ответа юношу. Светлые слегка вьющиеся на концах волосы, по-мальчишески растрепанные. Большие любознательные голубые глаза, почти такие же, как у Стэнли. Официант вопросительно приподнял одну бровь, словно пытаясь угадать, о чем же думает посетительница кофейни в данный момент, разглядывая его, словно манекен в модном бутике.

Ох уж эти богатые дамы, слова им не скажи! Если бы он не ушел со старого места и до сих пор работал в пивной неподалеку от университета, он бы задал жару этой расфуфыренной, напомаженной дамочке, от которой за милю разило духами. Она бы узнала, что значит сидеть час за лучшим столиком и тянуть пару чашек кофе. И это в самый час пик, когда толпы служащих, вырвавшихся на обеденный перерыв, жаждут отведать в их кофейне чудные круассаны и бисквитные пирожные! Впрочем, сразу видно, что дамочка знает о работе и ограниченном времени на обед лишь понаслышке.

Впрочем, нельзя не отметить, что выглядит она на все сто!

Наконец немой диалог Дороти и официанта завершился. Юноша смущенно опустил ресницы, почувствовав, что его поведение, мягко говоря, не укладывается в рамки этикета, предписанного работникам кофейни Бэйкера. Если бы хозяин сейчас вошел в зал и заметил, что новый официант беспардонно разглядывает посетительницу… Луи даже думать об этом не хотелось.

— Нет, я еще немного подожду свою подругу, — медленно произнесла Дороти и жестом дала понять, что официант ей пока не требуется.

Пусть живет, успокоилась она, решив не привлекать внимания Конрада Бэйкера. Оставалось надеяться, что Лиза появится с минуты на минуту. Привычка подруги опаздывать уже давно перестала удивлять Дороти. Даже когда ей на сборы отводилось полдня — Лиза все равно задерживалась, оправдываясь тем, что не успела уложить волосы или накрасить ногти. Кроме того, у Лизы вечно ломался утюг, терялись ключи, застревал лифт и звонила мама. Все ее отговорки Дороти знала наизусть, однако каждый раз с неподдельным интересом выслушивала подругу, красноречиво описывавшую очередной инцидент, из-за которого она опоздала на встречу. Однако больше всего Дороти удивляло то, что на работу в свое ателье Лиза всегда приходила за несколько минут до официального открытия. Подобная «выборочная» пунктуальность подруги вызывала у Дороти смешанные чувства: удивление, недоумение, раздражение и… веселье. Столько сказок Дороти не слышала с детства, когда ей их рассказывала перед сном бабушка.

— Вуаля! А вот и я! — раздался громкий, немного резкий для взрослой благовоспитанной женщины голос.

Погрузившись в свои мысли, Дороти потеряла счет времени и перестала следить за входной дверью. Видимо, Лиза только что влетела в кофейню. Жаль, что я пропустила ее появление, с досадой подумала Дороти. Интересно, сколько официантов пострадало? Если Лиза опаздывала или куда-то торопилась — а опаздывала или торопилась Лиза всегда, — она никогда не обращала внимания на людей на своем пути. Редкий день обходился без того, чтобы Лиза не сбила какого-нибудь зазевавшегося прохожего с ног. Впрочем, зачастую она этого даже не замечала, проносясь мимо ошарашенного потерпевшего.

— Привет, дорогая. — Дороти привстала со стула и чмокнула подругу в надушенную и щедро нарумяненную щеку.

— Извини, я снова опоздала, — без малейшего раскаяния произнесла Лиза.

— Я заметила. Однако сегодня ты побила все рекорды. — Дороти демонстративно взглянула на часы и торжествующе вынесла приговор: — Один час семь минут. Три чашки кофе и ненависть вон того официанта. — Дороти указала взглядом на Луи, уже торопившегося к их столику. — Советую долго не раздумывать и сделать быстро заказ. Иначе он пошлет какое-нибудь проклятие на наши головы.

— Вот еще! — фыркнула Лиза. — Лично я никуда не тороплюсь.

— Да-а-а? — удивленно спросила Дороти нараспев. — В кои-то веки ты готова уделить своей подруге немного времени?

— Не преувеличивай, — рассмеялась Лиза. — Для тебя я всегда готова выкроить часок-другой. К тому же у тебя был такой интригующий и загадочный голос по телефону… Сгораю от нетерпения узнать, что за фантастическое предложение ты хочешь мне сделать!

— Сначала давай закажем себе по десерту, а уж потом…

Дороти не успела закончить фразу, потому что в это мгновение к столику подошел официант и тем же раздражающе любезным тоном поинтересовался, что желают заказать дамы.

— Подождите, — отмахнулась от него Лиза, открыв папку меню. — Мы еще не выбрали.

— Два капучино и по кусочку вашего фирменного торта, пожалуйста, — опередила подругу Дороти.

Если позволить Лизе изучать меню, то она достанет всех служащих кофейни расспросами о том, какое лакомство предпочесть.

Когда официант удалился, Лиза перегнулась через маленький круглый столик и угрожающим шепотом сказала Дороти:

— Я вообще-то даже не успела прочитать первую страницу.

— Не обижайся, Лиза. У меня для тебя такая новость!..

— Рассказывай скорее.

— Не хотела бы ты отправиться на неделю на Гавайские острова? Причем абсолютно бесплатно.

Глаза Лизы широко распахнулись. Похоже, такого подарка судьбы она не ожидала.

— Что?! Гавайи?! Об этом можно только мечтать. Да и то не очень часто, чтобы полностью не оказаться в мире грез и фантазий.

Дороти рассмеялась.

— Поедешь со мной?

— С тобой?..

Дороти шутливо нахмурилась.

— А что тебя, собственно, не устраивает в моей компании? Конечно, я не голливудский супермен с каменными мускулами, но… Наверное, ты предпочла бы мужское сопровождение, а я…

— Дороти, прекрати! Сколько тебя помню, ты всегда хотела выдать меня замуж. Я тебе уже тысячу раз говорила, что не собираюсь под венец. Вот еще, добровольно заковывать себя в цепи семейных обязанностей!

— Хорошо-хорошо. Обещаю, что, когда мы прилетим на Гавайи, я ни разу не обмолвлюсь о том, что тебе пора устраивать свою личную жизнь, — пообещала Дороти. — Думаю, что от обилия мужских загорелых тел эта мысль посетит тебя сама.

— Опять ты за старое! — воскликнула Лиза.

— Ну так что, согласна?

— И ты еще спрашиваешь. Гавайи — моя мечта.

— А как же твои дела в ателье? Ты ведь вечно жалуешься на нехватку времени. Половина женщин Филадельфии выстраивается в очередь к тебе.

Лиза махнула рукой.

— Ничего, подождут. Должна же я когда-то отдохнуть. К тому же вспомни-ка, Дороти, обычно это я звала тебя в какие-нибудь райские края, а ты ссылалась на множество дел и на то, что не можешь оставить без присмотра мужа и детей. Я столько лет это слышала, что уже потеряла надежду на то, что мы когда-нибудь с тобой сможем отдохнуть вдвоем, вдали от мегаполиса и всех проблем. Возможно, я так и не вышла замуж, потому что перед глазами был твой пример.

— Неужели в моей жизни все так беспросветно? — удивилась Дороти.

— Нет-нет, конечно, — со смехом успокоила подругу Лиза. — Однако ты ведь не видела в своей жизни ничего, кроме Фрэнка, Эйприл и Стэнли.

— Зато ты объездила полмира, — без зависти сказала Дороти.

— И ни о чем не сожалею, — горделиво вскинув голову, заявила Лиза. — Однако на Гавайях я так и не побывала.

— В таком случае в воскресенье вечером вылетаем в Кону, на Большой остров.

— Как?! — воскликнула Лиза так громко, что несколько посетителей кофейни, занимавших соседние столики, как по команде повернули в ее сторону головы.

На секунду Дороти испугалась, что подруга сейчас выкинет какой-нибудь фокус. Дороти до сих пор холодела при воспоминании о том, как однажды Лиза показала чрезмерно любопытным язык. Все бы ничего, но дело происходило в самом шикарном ресторане Филадельфии. Объяснить миллионерам и банкирам, что это была всего лишь шутка, оказалось не так-то просто.

Лиза неуклонно следовала советам своей бабушки и не стыдилась проявлять свои чувства. Лучше когда над тобой смеются, чем когда над тобой плачут, любила она повторять, если ей делали замечание о недопустимости подобного поведения в «приличном обществе».

Однако на этот раз Лиза всего лишь окинула обернувшихся людей презрительно-оценивающим взглядом и, подавшись к подруге, быстро проговорила:

— Дороти, ты шутишь? На сборы мне потребуется как минимум неделя.

— Жаль тебя разочаровывать, дорогая, но тебе придется уложиться в два дня, — безапелляционно заявила Дороти. — Билеты уже заказаны, места забронированы. Летим в воскресенье.

— О боже! — Лиза артистично закатила глаза, словно ее собирались вести на Голгофу.

Открыв глаза, она столкнулась с изумленным взглядом официанта, замершего у их столика. Дороти хихикнула, однако тут же стерла улыбку со своего лица, заметив сверкнувшие искорки гнева в глазах подруги. Луи быстро расставил на столе чашки, тарелочки с тортом, кувшин с холодной водой и, пожелав им приятного аппетита, исчез.

Лиза попробовала торт.

— Мм, восхитительно. Какой нежный крем! Давненько не пробовала ничего подобного.

— Еще бы! Ты ведь вечно истязаешь себя диетами.

Лиза недовольно фыркнула.

— Ну не всем же повезло с фигурой, как тебе. Ты можешь съесть перед сном пару кусков пиццы, запить их пинтой пива, закусить кремовым пирожным и с утра проснуться как ни в чем не бывало. Ни единого лишнего грамма. А я…

— Лиза, не придумывай! У тебя восхитительная фигура. Многие девушки позавидовали бы тебе.

Дороти посмотрела на подругу беспристрастным взглядом постороннего человека. Лиза и впрямь настоящая красавица. Локоны густых каштановых волос, разбросанные в мнимом беспорядке по плечам. Чистая фарфоровая кожа. Идеальный макияж в пастельных тонах. Если Дороти часто слышала комплименты в свой адрес, то Лиза получала их постоянно.

— Знала бы ты, скольких усилий мне все это стоило, — вздохнула Лиза. — Салоны красоты, тренажерные залы, спа-центры, диеты и так далее, и тому подобное. Молодым девчонкам не приходится беспокоиться о морщинках.

— Ну и тебе пока об этом рано беспокоиться. В нашем возрасте морщинки только украшают женщину, — оптимистично заметила Дороти.

— Как шрамы мужчин? — язвительно спросила Лиза. — Лично меня никогда не привлекали исполосованные ковбои.

— Я уж не знаю, какие мужчины тебя вообще интересуют. Поражаюсь, как это еще ни одному парню не удалось покорить твое сердце.

— Дороти! — одернула ее Лиза. — Мы ведь договорились не говорить о мужчинах. Они меня не интересуют. Во всяком случае, в качестве домашнего питомца. У меня нет времени, впрочем, как и желания, заботиться о ком бы то ни было. Кормить, поить, ласкать и укладывать спать. У меня даже щенки не живут дольше полугода.

Брови Дороти удивленно поползли вверх. Она впервые слышала о том, что ее подруга когда-либо заводила домашнего любимца.

— Они от меня сбегали, едва я спускала их с поводка, — без особой охоты пояснила Лиза. — Видимо, искали более заботливую хозяйку. К тому же я часто забывала их покормить или вывести на прогулку.

— Мне жаль, — сказала Дороти тоном соболезнования, однако едва не рассмеялась над комизмом самой ситуации.

— Ладно, лучше расскажи, почему ты так внезапно собралась на Гавайи? — Лиза положила в рот очередной кусочек торта и блаженно закрыла глаза, чтобы вдоволь насладиться нежным вкусом таявшего на языке лакомства.

— Долгая история.

Дороти тяжело вздохнула, не зная, стоит ли посвящать подругу в семейные проблемы. Наконец она решилась. С кем, как не с Лизой, она может поделиться своими бедами? Они подружились еще в старших классах школы и до сих пор, несмотря на разницу в мировоззрении и отношении к браку и семье, оставались лучшими подругами.

— Я ведь сказала, что никуда не тороплюсь. К тому же этот торт настолько потрясающий, что я, пожалуй, устрою себе сегодня маленький праздник и закажу еще одну порцию. — Лиза окинула критическим взглядом оставшиеся на тарелочке крошки и тяжело вздохнула. — Ох, этот торт меня погубит. Как я надену купальник?

— Уверена, что в купальнике ты будешь неотразима, — заверила ее Дороти.

— Извини, что отвлекла тебя от темы. Итак, откуда такая прыть? Пару дней назад, когда мы разговаривали с тобой по телефону, ты еще никуда не собиралась.

— Видишь ли, у меня неприятности с сыном.

— Стэнли слишком много гуляет, верно?

— Ты тоже это заметила? — Дороти грустно улыбнулась.

— Трудно не обратить внимания, дорогая. Он ведь вечно клянчил у тебя деньги на девочек и развлечения. Даже в моем присутствии.

— Вчера мне позвонил директор колледжа и сообщил, что Стэнли уже несколько недель прогуливает занятия. Он мне лгал, Лиза!

— Дороти, успокойся. Не переживай так. Все подростки в возрасте Стэнли несносны. Вспомни моего младшего брата. Сколько нервов он попортил моей бедной матери! Временами я готова была отшлепать его, как ребенка.

— Более того, Стэнли солгал мне. Сказал, что он успешно сдал сессию и со следующей недели у него начинаются каникулы. По этому случаю он уже заказал билеты на Гавайские острова для себя и своей новой подружки.

— Ха! Так, значит, твой сынок, сам того не ведая, преподнес тебе замечательный подарок в виде отдыха на тропических островах?! Но… Дороти, почему же ты не отправишься туда с мужем? У вас с Фрэнком проблемы? — вкрадчиво спросила Лиза, боясь разрушить мостик откровенности.

— Нет-нет, — поспешно ответила Дороти. — Просто у Фрэнка сейчас очень много дел. Скоро выборы… В общем, он не может отлучиться из Филадельфии ни на минуту.

— Что ж, — Лиза пожала плечами, — хоть я и сочувствую тебе по поводу сына и мужа… — она расплылась в счастливой улыбке, — я рада, что мы с тобой летим на Гавайи. Все, что ни делается, к лучшему. Уверена, подружка, что мы с тобой повеселимся на славу. Только вдвоем. Никаких забот и семейных обязанностей. Только море, солнце, пальмы и…

— Никаких «и», — строго сказала Дороти. — Не забывай, что мы уже степенные дамы.

— Ты меня обижаешь. — Лиза и впрямь обиженно надула и без того соблазнительно пухлые губки. — Даю тебе честное-пречестное слово, что не заведу никакого курортного романа. Вот еще не хватало! И ты, будь любезна, не пытайся меня сосватать какому-нибудь парню. Будь он даже самый завидный жених на планете. Договорились?

— Договорились. — Дороти улыбнулась и в тысячный раз поблагодарила Бога за то, что рядом с ней есть такая замечательная подруга, как Лиза.

— Лично ты как хочешь, а я закажу еще один кусочек этого божественного торта.

Дороти не успела вымолвить ни слова, как Лиза уже подзывала официанта. Ну вот, теперь этот парень решит, что мы обжоры, подумала она. Однако тут же отогнала от себя эту мысль. Лучше подумать о том, какое пирожное отведать еще.

5

Дороти нервно переступила с ноги на ногу. Уже объявили начало регистрации на рейс Филадельфия — Хило, а Лиза все еще не удосужилась появиться. Ну это уже переходит все границы, раздраженно подумала Дороти, в сотый раз посмотрев на табло вылета рейсов. Неужели Лиза никогда не научится приходить вовремя?! Речь ведь не о походе по магазинам, а о рейсе, который никто не станет откладывать из-за опоздания одного-единственного пассажира! Конечно, если им не является особа королевской крови.

Наконец Дороти увидела подругу, которая бежала к ней, волоча два внушительных чемодана на колесиках, сумку и шляпную картонку.

— Привет, дорогая. Извини, я немного опоздала, — произнесла Лиза свое привычное приветствие.

Дороти окинула оценивающим взглядом ее багаж.

— Лиза, ты что, собралась остаться на Гавайях навсегда? Зачем тебе столько вещей?

По сравнению с двумя огромными чемоданами подруги небольшая дорожная сумка Дороти смотрелась более чем скромно.

Лиза пожала плечами.

— Ну-у-у понимаешь… Я не знала, что мне может понадобиться. Едешь что на неделю, что на год — берешь одинаковое количество вещей. А это, — Лиза дотронулась до небольшой сумочки, висевшей на плече, и подняла вверх шляпную картонку, которую по-прежнему держала в руке, — приятные и полезные дамские мелочи. Вот увидишь, сама же попросишь у меня что-нибудь.

— Не сомневаюсь, — пробурчала Дороти. — А теперь давай поторопимся на регистрацию.

— Не волнуйся ты так. У нас еще уйма времени. Регистрацию объявляют за два часа до посадки! Неужели тебе нравится стоять в очереди?

— Лиза, просто я не хочу пропустить наш рейс и вернуться домой ни с чем. Мне и так пришлось выслушать от Фрэнка массу неприятных напутствий.

— Так вот почему ты на взводе… — Лиза покачала головой. — То-то я и смотрю. Фрэнк был не в восторге от всей этой затеи, да?

— Мягко сказано. Он был в бешенстве. Однако ему придется смириться. Раз он не захотел поехать со мной… Я не намерена отказывать себе в удовольствии.

— Правильно, подружка! — подбодрила Лиза приунывшую Дороти. — Хорошо. Пойдем к стойке регистрации, если тебе так угодно. Ты мне не поможешь с чемоданами?

— У меня тоже сумка не из легких. Могу взять шляпную картонку, — предложила Дороти.

— Да уж. Невелика помощь. — Лиза обреченно вздохнула, но все же передала подруге круглую коробку с эксклюзивной шляпкой, созданной по ее собственному эскизу.

Дороти промолчала. Не хватало еще поссориться с лучшей подругой и испортить себе отдых. С нее довольно Стэнли и Фрэнка. Интересно, как мужчины управятся без нее целую неделю? Конечно, она наготовила им целый холодильник еды, забила морозильную камеру полуфабрикатами, однако она еще никогда не оставляла мужа и сына одних дольше, чем на день. Да и то они потом жаловались, что не смогли ничего найти в кухне.

— Будьте любезны, ваши паспорта, — вежливо попросил сотрудник авиакомпании. — Поставьте чемоданы на ленту, если желаете сдать их в багаж. С собой в салон можно взять сумочки и вашу… мм… шляпку, мадам.

Дороти быстро поставила свою дорожную сумку на черную движущуюся ленту. Молодая женщина в форме тут же прикрепила на нее несколько ярлыков, и вскоре сумка скрылась из виду. Настала очередь Лизы. Однако она никак не могла поднять ни один из своих чемоданов.

— Вот черт, — пробурчала она себе под нос.

— Позвольте мне вам помочь, — раздался за спиной Лизы приятный мужской голос.

В мгновение ока ее чемоданы оказались на ленте.

— Спасибо, — поблагодарила Лиза, повернув голову к своему нежданному помощнику и спасителю.

— Не за что. — Перед ошарашенной Лизой стоял высокий широкоплечий брюнет лет сорока и улыбался ей во все тридцать два зуба. — Грех не помочь такой очаровательной леди.

— Мисс Касл, проходите, пожалуйста. Вот ваш билет.

Лиза смущенно улыбнулась незнакомцу и поспешила присоединиться к начавшей нервничать Дороти.

— Почему ты так долго? — обеспокоенно спросила она.

Лиза пожала плечами.

— Не могла поднять свое богатство. Слава богу, что на свете еще не перевелись настоящие рыцари.

— Ты говоришь о том мужчине, который и сейчас не сводит с тебя глаз? — с улыбкой спросила Дороти.

— А, не говори чепуху. Пойдем скорее. Я повела себя как настоящая идиотка. Даже поблагодарить его толком не смогла. Пойдем лучше побродим по магазинчикам, пока не объявили посадку.

— Лиза, ты и так не смогла поднять свои чемоданы! Куда тебе еще что-то покупать! — возмутилась Дороти.

— Ну-у-у, у меня ведь теперь есть рыцарь. — Лиза озорно подмигнула подруге и поволокла ее в сторону призывно светящихся витрин.

— Ты хотя бы примерно представляешь, где наши места? — спросила вконец растерявшаяся Дороти, когда они с Лизой пробирались по проходу между креслами.

Большинство мест было уже занято, и Дороти еще раз убедилась в своей правоте. Не зря она вытащила Лизу из магазина. Похоже, ее подружка запасалась шоколадом на всю следующую неделю. Вот и сейчас она шла и шуршала фольгой.

— Да. Через три ряда. По правую сторону. Чур, мне место не у окошка. Не хочу замерзнуть.

— Ладно, — вздохнула Дороти. — У иллюминатора сяду я. По мне, так лучше любоваться на причудливые облака, чем отбивать подлокотник кресла у незнакомого человека. Вдруг им окажется какая-нибудь стервозная особа.

— Не будь пессимисткой, дорогая. Я уверена, что нам повезло с попутчиком. Им окажется привлекательный, общительный и доброжелательный мужчина, который… — Лиза не договорила, потому что Дороти остановилась рядом с их местами.

Одно из трех кресел было уже занято.

Лиза едва сдержала смех. Перед ними сидел «привлекательный, общительный и на вид вполне доброжелательный мужчина». Более того, тот самый господин, который не так давно помог ей справиться с внештатной ситуацией.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, очень приятно снова вас встретить. — Мужчина поднялся со своего места и дал женщинам пройти.

Дороти, как и договорились, заняла место у иллюминатора, а Лиза бухнулась в кресло посередине.

Полет обещает стать увлекательным, подумала она. Впрочем, ничего удивительного, что ее «рыцарь» оказался по соседству. Регистрацию он прошел следом за ними. Так как они летели вдвоем, а он один… вполне закономерно, что ему досталось третье кресло на их ряду.

— Меня зовут Марк Спеллинг, — тут же представился он и протянул руку Лизе.

Она ответила на рукопожатие и вежливо ответила:

— Лиза Касл. А это моя подруга Дороти Эбигейл.

— Эбигейл? Вы случайно не жена Фрэнка Эбигейла?

Дороти смущенно улыбнулась. Ну вот, а она-то надеялась отдохнуть от чрезмерного внимания к собственной персоне.

— Верно. Моего мужа зовут Фрэнк.

— Я юрист, — пояснил Марк. — Как-то мне пришлось консультировать вашего мужа по одному очень… мм… сложному делу.

А он не отличается излишней скромностью, решила Лиза, с любопытством рассматривая нового знакомого.

— Однако насколько я понял, дамы решили отдохнуть от своих мужчин. Поэтому я не стану о них напоминать.

— О, обо мне можете не беспокоиться! — выпалила Лиза и тут же осознала, что выдала себя с потрохами. Но, судя по довольной улыбке Марка, ему эта информация пришлась по душе.

Стюардесса попросила пристегнуть ремни и приготовиться к полету. Лиза бросила мимолетный взгляд в сторону подруги и даже испугалась мертвенной бледности лица Дороти.

— Дорогая, тебе нехорошо? — обеспокоенно спросила она шепотом.

— Нет-нет. Я просто до ужаса боюсь самолетов. Вдруг мне станет плохо при взлете?

Видимо, Марк уловил последние слова Дороти, потому что чуть подался вперед, насколько позволял пристегнутый ремень, и спокойно сказал:

— Главное — не волнуйтесь. Просто закройте глаза и со всей силы прижмите голову к спинке сиденья. Тогда вы даже и не почувствуете, как мы оторвемся от земли.

Лиза деликатно кашлянула, дав Марку Понять, что он причиняет ей неудобство.

— Извините, — смущенно пробормотал он, возвращаясь в исходное положение. — Хотел помочь вашей подруге. Наверное, она не часто летает на самолетах.

— Если честно, Дороти всего лишь во второй раз в жизни поднимается в воздух. Впрочем, первый был так давно, что его можно не принимать в расчет. Двадцать лет назад были совершенно другие самолеты, — ответила Лиза, так как Дороти последовала совету Марка, закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. — А вы, наверное, заядлый путешественник?

Марк усмехнулся.

— Да. По-моему, нет ничего восхитительнее, чем возможность увидеть незнакомые страны и познакомиться с новыми людьми. Вы так не считаете?

— Полностью с вами согласна, Марк.

— А почему бы нам не перейти на «ты», раз у нас обнаружилось так много общего, — непринужденно предложил он.

— С радостью, — согласилась Лиза. — К тому же нам еще лететь и лететь вместе.

— Надеюсь, наше знакомство не прервется после посадки, — вкрадчивым полушепотом сказал Марк.

Лиза неуверенно пожала плечами. Ну почему Дороти не принимает участия в их беседе? Неужели решила свести меня с этим Марком? Она неисправима. Хлебом не корми, а дай устроить мою судьбу.

— Перестаньте сверлить вашу подругу гневным взглядом, — произнес через минуту Марк, поймав Лизу с поличным. — Вы летите на Гавайи отдыхать?

— А разве туда отправляются с какими-то другими целями? — съязвила Лиза.

Марк усмехнулся.

— Вы остры на язык. С вами нужно быть предельно осторожным.

— А вы уже собираетесь быть со мной? — не менее резко поинтересовалась Лиза.

Что о себе возомнил этот тип! Может быть, прямо сказать Марку, что она не собирается заводить никаких кратковременных романов на Гавайях? Впрочем, и долгосрочные отношения с продолжением в Филадельфии ее тоже не интересуют. Так что пусть себе развлекается с загорелыми красотками. Ведь именно для этого одинокий мужчина отправился на острова. Иначе и быть не может.

— Что касается меня, то я действительно хотел бы познакомиться с вами поближе, — искренне сознался Марк, посмотрев ей в глаза.

Лиза растерялась от его напора. Давненько она не встречала столь уверенных в себе мужчин. К тому же столь прямолинейных. Настоящий охотник, мелькнуло у нее в голове. Из тех, кому хочется покориться… Вот еще! — спохватилась Лиза. Что за дурацкие мысли?!

— Что вас интересует? — довольно сухо спросила она.

— Я вам нравлюсь? Хотя нет, можете не отвечать. Ответ на этот вопрос я и так вижу в вашем взгляде. Лучше расскажите мне о себе. Чем вы занимаетесь? Почему до сих пор не замужем?

— Что вы себе позволяете?! И с чего вы взяли, что…

— Работник авиакомпании назвал вас мисс Касл, — перебил ее Марк. — Честно сказать, меня этот факт порадовал.

— Нет, давайте лучше вы мне расскажете о себе. С какой целью летите на Гавайи?

Марк обезоруживающе улыбнулся.

— Вы ведь сами только что упрекнули меня. Разве на Гавайях можно заниматься чем-то помимо отдыха?

— Значит, летите развлечься, позабавиться с шоколадными прелестницами?..

— Мне показалось или я действительно уловил в вашем тоне упрек и ревность?

— Что?! — Лиза снова не успела отрегулировать громкость своего голоса, чем привлекла внимание Дороти.

Та открыла глаза и с удивлением обнаружила, что они уже летят. Марк был прав, она и в самом деле не заметила, как самолет оторвался от земли.

— Лиза! — шикнула она на подругу. — Прекрати кричать, люди вокруг.

— Представляешь, Марк решил, что я его уже ревную. Забавно, не правда ли?

Неожиданно Дороти подмигнула Марку, словно они были сообщниками.

— Заговор? — изумленно спросила Лиза. — Только не говорите, что были знакомы раньше.

— Нет. И я об этом уже начинаю сожалеть, — признался Марк. — Сколько раз летал на Гавайи, но впервые мне так повезло с попутчицами.

— О, вы часто бываете на Гавайских островах? — заинтересованно спросила Дороти.

Страх высоты отступил, и она наконец-то осознала, что совсем скоро будет нежиться на теплом песочке и плескаться в океане.

— Вынужден сознаться, что Гавайи — моя слабость. Как только выпадает несколько свободных дней, тут же лечу на Большой остров.

— Ну-ну, — скептически прокомментировала его слова Лиза. Значит, у него там постоянная любовница, которую он навещает по мере возможностей.

— Обожаю тамошний подводный мир. Погружаюсь с аквалангом и любуюсь красотой и богатством коралловых рифов. Я уж молчу о черных пляжах, лавовых джунглях, зеленых морских черепахах, солнце, пальмах, теплом океане и неиссякаемом жизнелюбии гавайцев.

— Похоже, вы и впрямь влюблены в эти острова, — заметила Дороти. — Вы с таким восторгом говорите о них. А какие у вас планы на этот раз?

— Собираюсь арендовать джип и досконально исследовать Большой остров. Западная его часть безусловно восхищает: великолепные пляжи, первоклассные отели и всяческие туристические забавы. Однако я не из числа любителей отлеживать бока на горячем песке. Не могу сидеть на одном месте.

— Я тоже, — неожиданно отозвалась Лиза, моментально забыв обо всех обидах.

— В таком случае приглашаю вас присоединиться ко мне. Съездим в Национальный парк «Гавайские вулканы», поныряем в заливе… Говорят, там замечательное место для дайвинга. Ну как?

— Я — за, — тут же ответила Лиза, — а ты, Дороти?

— Нет. Видимо, я как раз из числа тех, кто любит просто полежать на песке, подставив солнечным лучам свое бренное тело.

— Ну-у-у… — разочарованно простонала Лиза.

— Милая, если ты хочешь приключений, отправляйся с Марком.

— Ты не обидишься? — неуверенно спросила Лиза.

— Конечно нет! Тебе нет нужды нянчиться со мной. Отправляйся спокойно.

— Марк, а мы могли бы обернуться за день? — деловито спросила Лиза.

— Как пожелаешь, — радостно ответил он. — Искупаемся на зеленом пляже, понюхаем серный запах извергающихся вулканов — и в отель. Кстати, в каком отеле вы собираетесь остановиться?

— В «Роял резорт», — ответила Дороти.

— О, отличное место. Поздравляю. Вам, без сомнения, захочется вернуться туда вновь.

— Надеюсь.

— Марк, ты упомянул зеленый пляж. Я никогда не слышала ни о чем подобном, — заметила Лиза.

— Единственный в своем роде пляж получил свое название благодаря цвету песка, содержащего полудрагоценный зеленый оливин вперемешку с черным песком вулканического происхождения. Пляж окружен с трех сторон скалами, а с четвертой — океан. Чтобы добраться до драгоценного песочка, придется попрыгать по камням, — с улыбкой закончил Марк.

— Обожаю прыгать по камням! — с чувством воскликнула Лиза.

Дороти слегка толкнула завравшуюся подругу локтем в бок. Боже, что она слышит? Лиза и камни. Да ее подруга боялась ходить босиком даже по подстриженной травке газона у дома, опасаясь поранить нежные ножки! Похоже, Марк действительно произвел на Лизу сильное впечатление. Что ж, разве не об этом всегда мечтала Дороти? Пусть и рядом с Лизой будет любящий мужчина.

— Мы вернемся на следующий день. Ты даже не заметишь моего отсутствия, — заверила подругу Лиза. — Позагораешь. Обгоришь и будешь покидать номер с кондиционером только поздним прохладным вечером. Следовательно, составишь мне компанию в походах на ночные пляжные вечеринки, — мечтательно сказала Лиза. — Здорово!

— Так-то ты желаешь мне добра! Отличная подруга, нечего сказать, — шутливо пожурила ее Дороти. — А тебе не будет стыдно появляться на людях со мной?

— О чем ты? — в недоумении спросила Лиза.

— Я ведь буду красная, как вареный рак.

— Ладно, тогда будь осторожнее на солнце. Намажься всеми возможными кремами, лосьонами и маслами для загара и ложись под зонтик.

— Вообще-то у меня с собой только один флакон с лосьоном, — призналась Дороти.

— Зато у меня их целая дюжина! — торжествующе произнесла Лиза.

— Так вот, значит, что в твоих неподъемных чемоданах. Я уж начал подозревать, что очаровательная мисс Касл промышляет контрабандой, — с усмешкой сказал Марк и немедленно заслужил испепеляющий взгляд Лизы.

— Вы, юристы, вечно подозреваете законопослушных граждан во всех смертных грехах. А потом сами же и придумываете им оправдания, — заметила Дороти. — Кстати, мой младший сын тоже учится на юриста в колледже.

— Ваш… кто? — Похоже, Марк и впрямь был изумлен новостью. — Я предполагал, что имею дело с двумя молодыми неотразимыми женщинами…

— Моему сыну Стэнли восемнадцать. А дочери Эйприл двадцать один, — охотно ответила Дороти, не привыкшая делать из своего возраста тайну. — Спасибо за комплимент, Марк. Надеюсь, мы не стали менее привлекательными в ваших глазах?

— Отнюдь. Я восхищен.

Лиза насупилась. Похоже, Дороти и Марк забыли о ее существовании в тот самый момент, когда увлеклись взаимными дифирамбами.

— Особенно Лизой, — добавил Марк, заметив перемену в настроении новой знакомой. — Не в обиду будь вам сказано, Дороти, но ваша подруга умудрилась сохранить даже детские манеры. Только взгляните — абсолютный ребенок. Очаровательный и непосредственный.

Лиза тут же расцвела в улыбке, словно ее угостили самой вкусной и большой шоколадной конфетой на свете.

— Спасибо, Марк. Так уж и быть, я составлю тебе компанию в путешествии по Большому острову.

Марк и Дороти рассмеялись.

— Я уже сейчас готов просить твоей руки, Лиза, — со смехом заметил Марк и после недолгой паузы добавил: — В благодарность за твое согласие отправиться со мной в маленькое путешествие.

6

Дороти не спеша вышла из лифта. Сидеть весь вечер в номере, да еще в полном и отнюдь не гордом одиночестве — глупо, решила она. Наверняка в холле много отдыхающих. Может быть, с кем-нибудь из них удастся познакомиться, обсудить первые впечатления от пребывания на Гавайях. А впечатлений у Дороти было хоть отбавляй.

Хило — оказался довольно оживленным городком, со множеством отелей, кафе, ресторанов и сувенирных лавочек. Первую половину дня Дороти провела на чудесном песочном пляже, а после обеда отправилась гулять. В первую очередь она поразилась количеству и разнообразию местных магазинов.

Она купила себе добротные сандалии в крошечном бутике «Сандал стоп», располагавшемся в фойе отеля, футболку с надписью «Гавайи» для Стэнли. Также Дороти купила занимательную вещицу для Эйприл, которая меняла свой цвет, когда на нее падали солнечные лучи. Вечерний променад она завершила, посетив магазин, где приобрела несколько бутылок местного вина и три плитки местного же шоколада. Как заверил ее продавец, и вино, и шоколад можно купить только здесь, в другие штаты они не экспортируются. Наверняка вино и шоколад смягчат сердце Фрэнка, подумала Дороти.

К удивлению Дороти, холл отеля был пуст. Если, конечно, не считать нескольких администраторов, портье и парочки официантов, сновавших туда-сюда.

— Алоха! — громко воскликнул загорелый парень, явно обращаясь к ней, поскольку других людей в холле не было.

— Алоха! — в ответ поприветствовала его Дороти.

Забавное гавайское слово уже перестало ее удивлять и резать слух. За сегодняшний день Дороти слышала его по меньшей мере раз пятьдесят. У доброжелательных и открытых гавайцев оно означало все, что угодно. «Привет», «до свидания», «люблю тебя» и выражение радости. Что ж, нехитрое слово, а сколько смыслов!

— А почему вы не на луау? — Парень в пестрой рубашке, застегнутой всего лишь на пару пуговиц, был искренне изумлен.

— Где, простите? — Дороти впервые слышала слово «луау», а потому, чтобы не попасть впросак, проявив узость кругозора, решила сделать вид, что не расслышала.

Гаваец расплылся в широчайшей улыбке и охотно пояснил, явно испытав нечто вроде гордости за национальные традиции:

— Луау — вечеринка на открытом воздухе, человек на сто-двести, во время которой подается жареный кабан. Кстати, его сегодня целый день готовили в земляной печи. Вы можете взять билет у портье.

— Вот как, — задумчиво проронила Дороти, не зная, стоит ли отправляться в незнакомое место на сомнительное мероприятие да еще и одной. Лиза обещала вернуться только завтра утром.

— Тут не о чем и думать, — заметив ее колебания, сказал гаваец. — Луау обязательно стоит посетить. Такого вы не увидите нигде и никогда. Мы предпочитаем есть и развлекаться одновременно, поэтому скучать вам точно не придется. Если не возражаете, я составлю вам компанию.

Дороти изучающе посмотрела на парня. Высокий, загорелый, мускулистый. Темные, почти черные волосы. Такого же цвета глаза. Главное — широкая ослепительная улыбка и белоснежные ровные зубы.

— Соглашайтесь, — настойчиво повторил парень. — Меня зовут Коул.

— Дороти Эбигейл, — представилась она и тут же упрекнула себя за излишнюю официальность. Ну что ей помешало назвать только свое имя? Слава богу, что этот парень точно не знаком с ее мужем. Слава Фрэнка вряд ли докатилась до райских островов, которым, как она уже поняла, не было никакого дела до политики. Гавайи — уголок вечного праздника жизни. Теперь Дороти в полной мере поняла Марка и его влюбленность в острова.

— Хорошо, — наконец решилась она. — Куда идти?

— Сначала нужно купить билеты. Вон там, у стойки портье. Это должны сделать вы… как постоялица отеля. Я здесь вроде как без прав. — И Коул смущенно опустил длинные черные ресницы.

— Конечно. Я мигом.

Ему лет двадцать пять, невольно прикинула в уме Дороти, пока шла за билетами на луау. Впрочем, какая ей, собственно, разница? Этот парень всего лишь посочувствовал ей и решил немного развлечь богатую туристку.

Отель, где остановилась Дороти, был похож на огромный розовый корабль и имел собственный сад и пляж. Там, на берегу океана, и проходили вечеринки. Каждому из гостей надевали на шею ожерелье из морских ракушек и орхидей. Дороти тоже получила украшение, едва переступила символический порог развлекательного зала.

— Дороти, занимай пока место за столиком перед сценой, а я схожу в бар за напитками, — предложил Коул.

Ага, так, значит, мы уже с ним на короткой ноге, сообразила Дороти, однако не стала одергивать юнца. В конце концов, они ведь на тропических островах, а не в чопорных гостиных!

Пока Коул отсутствовал, Дороти решила осмотреться. Ее внимание привлекла большая яма, посередине которой возвышалась туша кабана, обмазанная глиной, землей и какими-то листьями. Прикольная барбекюшница, с усмешкой подумала Дороти.

Тем временем на эстраду вышли музыканты и танцоры в национальных костюмах. Вернее было бы сказать — полуголые. На мужчинах красовались короткие юбочки из пальмовых листьев, а на руках и ногах золотые и костяные браслеты. На женщинах — длинные пальмовые юбки и бюстгальтеры из половинок кокосовых орехов. Плюс эффектные головные уборы из листьев, перьев и разных безделушек. Под медленную музыку и мягкие удары по барабанам они исполнили хулу, национальный гавайский танец. Дороти видела его уже сегодня в одном ресторанчике. Правда, там его танцевали только гавайки, которые плавно водили бедрами, руками и плечами. Сейчас же в исполнении дуэтов хула наполнялась небывалой сексуальной энергией. Танцоры двигались синхронно, точно повторяли движения друг друга. Дороти завороженно смотрела на сцену, не в силах отвести взгляд.

— Нравится? — спросил вернувшийся Коул. Похоже, иной реакции он и не ожидал.

— «Лава флау» или пинаколада?

Дороти внимательно посмотрела на два стакана, которые Коул поставил перед ней на столик.

В одном из стаканов, судя по цвету и аромату, было кокосовое молоко с ромом, которые прорезали красные языки клубничного сока. Дороти указала на этот стакан.

— Что это?

Коул усмехнулся, словно ему приходилось учить азбуке маленькую девочку.

— «Лава флау». Пинаколада чуть крепче, хотя состав почти тот же: кокос, ром и фрукты.

— Тогда мне «Лава флау», пожалуй.

Дороти прикинула в уме, сколько глотков ей потребуется, чтобы потерять способность стоять по стойке «смирно». Обычно она чувствовала легкое головокружение уже после второго бокала шампанского. Нельзя терять голову, сказала она себе. На этот раз рядом нет Лизы, которая позаботилась бы о своей захмелевшей подружке. Дороти грустно улыбнулась.

Подняв глаза, она столкнулась с заинтересованным взглядом Коула.

— Дороти, а ты очень красивая, — без тени ложной стыдливости заметил он.

— Спасибо, Коул, но…

Он не дал ей договорить.

— Кажется, подоспел ужин.

— Тот самый кабан? — уточнила Дороти.

— Да. Обычно помимо него подают цыпленка по-гавайски, приготовленную на пару рыбу в листьях таро и салат из соленого лосося, помидоров и лука. Напитки и фрукты в неограниченном количестве. — Коул, похоже, получал удовольствие от одного перечисления деликатесных блюд.

— Что ж, сейчас попробуем.

Жаль, что здесь нет Лизы, подумала Дороти. Забавно было бы послушать ее причитания по поводу гибели идеальной фигуры.

В этот момент на эстраду вышел конферансье. Разогрев публику несколькими довольно плоскими шутками, он объявил дефиле. Модели, как женщины, так и мужчины, продемонстрировали одежду в полинезийском стиле. Ничего замысловатого, подумала Дороти. Далеко не наряды от кутюр. Разнообразные набедренные повязки чередовались с чем-то вроде парео — большого лоскута ткани, который на различный манер обвязывался вокруг тела. Забавно было бы увидеть кого-нибудь на улицах Филадельфии в подобном облачении, подумала Дороти.

Несколько глотков коктейля уже давали о себе знать. Во всяком случае, улыбка не сходила с ее губ. Дороти чувствовала, что ее переполняет небывалое счастье, от которого хочется постоянно смеяться и… танцевать. Так вот почему гавайцы всегда такие жизнерадостные!

После дефиле началось шоу. Погасили свет, зажгли факелы вокруг эстрады и свечи на столах. На площадке появились три огромных мускулистых парня, которые с помощью ног ловко жонглировали горящими палками, глотали шпаги и по-звериному ревели.

Некоторые зрители уже изрядно подвыпили и рвались на эстраду. По сравнению с ними я трезва как стеклышко, подумала Дороти.

— Пойдем. — Коул взял ее за руку и почти силой поднял из-за стола.

Дороти отставила пустой стакан и в недоумении уставилась на нового знакомого.

— Сейчас начнется конкурс на лучшее исполнение хулы среди новичков, — пояснил Коул, таща Дороти за собой на эстраду.

— Не-е-ет! — воскликнула она с ужасом.

Но было уже поздно: она и Коул стояли посреди эстрады и их дружно приветствовали собравшиеся на луау туристы.

Я сошла с ума, успела подумать Дороти, прежде чем раздался первый удар в барабан и ее тело само поддалось ритму танца.

— Я пьяна, — с глупой улыбкой призналась Дороти, когда они с Коулом брели по набережной, освещенной разноцветными огнями.

— Пустяки. — Он остановился и развернул ее к себе.

— Что ты дела… — Дороти не договорила, потому что Коул закрыл ей рот поцелуем.

Требовательные губы, настойчивый язык окончательно лишили ее способности трезво соображать и контролировать свои чувства и желания. А в данный момент у нее осталось одно желание — слиться с этим молодым сильным телом, почувствовать его ответное желание. Дороти раскрыла губы и ответила на дерзкий поцелуй. Господи, она впервые за свою жизнь целовала не Фрэнка, а другого мужчину! И ей, черт побери, нравилось это ощущение запретной страсти!

Непозволительность собственного поведения волновала и будоражила настолько, что у Дороти подкашивались ноги. Впрочем, возможно, это всего лишь последствие нескольких порций «Лава флау». В любом случае ей не хотелось расставаться с чудесной сказкой, в которой она сейчас находилась. Словно принцесса, затерявшаяся в тумане заколдованного леса, где на каждом шагу ее подстерегали опасности и приключения.

Коул продолжал покрывать мелкими поцелуями ее шею. Дороти запрокинула голову, позволив Коулу ласкать ее. Сильные руки скользнули по спине, груди, бедрам…

— Мне нужно возвращаться в отель! — неожиданно резко сказала Дороти, отпрянув от Коула, как от огня.

Он несколько раз растерянно моргнул и снова расплылся в ослепительной улыбке.

— Хорошо. — Коул протянул Дороти руку. — Я тебя провожу.

— Я иду спать, — медленно произнесла Дороти. Коул должен понять, что продолжение их отношений невозможно. Она уже не в том возрасте, чтобы крутить романы с мальчишками. Через неделю она вернется в свой обычный мир: к мужу и детям. Вновь окунется в домашние заботы. От этой мысли Дороти почему-то стало дурно. Неужели все вернется на круги своя? Снова дом, дом и еще раз дом? Выходы в свет и привычная роль благовоспитанной дамы, верной и незаметной помощницы своего выдающегося и блистательного мужа.

— Итак, мы возвращаемся в отель?

Показалось или глаза Коула действительно смеются? — подумала Дороти. Нет, наверное, привиделось, решила она. Ни один мужчина не позволял себе таких вольностей со мной. Или это я раньше не позволяла большего? Тогда чем меня привлек и покорил этот юноша? Безусловно, он не лишен обаяния и смелости… Но он ведь почти вдвое меня моложе!

Сердце Дороти заколотилось сильнее — то ли от испуга, то ли от досады, то ли от радостного предвкушения.

— Спокойной ночи, Дороти. — Коул заглянул ей в глаза и наклонился, чтобы поцеловать на прощание.

— Не надо, — мягко попросила Дороти. Однако, когда губы Коула коснулись ее губ, она не отстранилась, а охотно ответила на поцелуй. — Завтра мне будет стыдно.

— За что? — Коул откинул прядь волос с ее щеки и нежно поцеловал ушко Дороти.

— Вернется моя подруга Лиза и спросит, как я провела вечер.

Коул усмехнулся.

— Ты ведь не станешь ни в чем себя укорять, верно?

— Нет… стану, — неуверенно пробормотала Дороти. — Я… я не могу поверить, что все это происходит сейчас со мной.

— Дать тебе почувствовать… чтобы у тебя не осталось никаких сомнений?

— Нет, я иду спать, — твердо заявила Дороти, глядя в смеющиеся глаза Коула.

Он резко отступил назад и убрал руки за спину.,

— Иди. Я уже пожелал тебе спокойной ночи. Что же ты стоишь на месте, Дороти? Ступай к себе в номер. Залезай в холодную пустую постель.

— Ты не смеешь так со мной разговаривать!

Дороти осознала, что Коул может позволить себе разговаривать с ней так, как ему заблагорассудится. Здесь, на Гавайях, она обычная женщина. Не Дороти Эбигейл, жена всемогущего Фрэнка Эбигейла, а просто Дороти. Земное создание с земными страстями. Коул это прекрасно знает. Он просто не мог не чувствовать волнения, которое охватывало Дороти, стоило ему нечаянно задеть ее руку или слегка коснуться бедра.

Затянувшееся молчание нарушил Коул.

— Увидимся завтра вечером? В «Хило инн рэстаран». Приходи с подругой, — беззаботно предложил Коул и уже собирался было уйти, но Дороти его остановила.

— Подожди, Коул. Прости. Я не хотела тебя обидеть.

— А я вовсе и не обиделся. Разве я могу обижаться на богиню, забравшую мое сердце? — без тени улыбки ответил он.

Дороти остолбенела. Подобные признания она слышала больше двадцати лет назад. Этот мальчик случайно не издевается над ней? Может быть, он решил позабавиться со зрелой женщиной? У такого красавчика наверняка толпы поклонниц. Может быть… Нет, Дороти даже боялась подумать об этом, чтобы желанная мысль не овладела ее разумом окончательно.

— Алоха! — Коул помахал ей рукой на прощание.

— Алоха, — едва слышно прошептала Дороти и побрела в отель.

7

— Привет, подружка!

Дороти открыла глаза и в недоумении уставилась на нависшую над ней Лизу.

— Который час?

— Почти десять. Ну ты и соня. Я-то думала, что ты уже вовсю жаришься на солнце.

Дороти приподнялась. Нестерпимо болела голова. Видимо, «Лава флау» оказался не таким уж безобидным напитком. А может быть, сказалась ночная прогулка под звездами. Впрочем, вернувшись в номер, Дороти долго ворочалась с боку на бок и не могла уснуть.

— Ты уже вернулась? — пытаясь собраться с мыслями, спросила она.

Лиза звонко рассмеялась.

— Как видишь. Я перед тобой.

— Как поездка с Марком?

— Восхитительно, изумительно, божественно, неописуемо, прекрасно…

— Я за тебя рада.

— Я видела действующий вулкан и огромную зеленую черепаху. Правда, она тут же сбежала от нас с Марком и скрылась в океанской пучине…

— А как Марк?

— Нормально.

— Нормально? И только? А где же «восхитительно, великолепно, изумительно»?

Лиза присела на краешек кровати Дороти.

— Ну-у-у, он мне очень нравится. Мы с ним поцеловались.

— Тоже мне событие! — Дороти усмехнулась. Знала бы подруга о ее вчерашнем поведении.

— А у тебя какие новости? У тебя какой-то загадочный вид. Перегрелась на солнышке?

— Похоже на то.

Огня в душе и теле уж точно было хоть отбавляй.

— Ладно, можешь еще немного понежиться в постели, а я — в душ. Соскучилась по достижениям цивилизации.

Дороти улыбнулась. Ну вот Лиза и вернулась. Теперь все будет в порядке.

— Лиза, какие у тебя планы на вечер? — громко спросила вставшая с кровати Дороти, стараясь перекричать звук лившейся воды.

Лиза выключила воду и переспросила:

— Что ты говоришь, Дороти?

— Я спрашиваю, чем бы ты хотела заняться после пляжа и обеда?

— Вообще-то я обещала Марку сходить с ним в его любимый ресторан. Ты, конечно, тоже пойдешь с нами.

— О, я не хочу вам мешать.

— Глупости. Марк утверждает, что «Хило инн рэстаран» — самое потрясающее место на острове.

Дороти закашлялась, поперхнувшись слишком большим глотком воздуха.

— Эй, подружка, ты что, простудилась?

— Да-да, тут в коктейли кладут слишком много льда. — Дороти еще несколько раз театрально кашлянула в подтверждение своих слов.

— Надо принять таблетку. У меня есть в аптечке. Найди ее сама, пожалуйста. — Лиза снова включила воду.

Судьба! — невольно подумала Дороти. Пусть Коул не думает, что она пришла ужинать в назначенное им место. Ее привели с собой друзья. Это чистая случайность. Именно так. Еще одно совпадение. Лиза будет кокетничать с Марком, а она… Она будет поддерживать светскую беседу с Коулом.

Дороти едва не рассмеялась. Кого она пыталась обмануть? Можно подумать, такие мужчины, как Коул, только и годятся на то, чтобы разговаривать с ними о погоде. Нет, в нем настолько чувствовалось мужское начало, самец, что в Дороти просыпалась необузданная страстная женщина.

— Ну вот и я! — воскликнула появившаяся в комнате Лиза.

— Я смотрю, ты даже не потрудилась накинуть халат, — сказала Дороти, с легкой завистью отметив, что у подруги идеальная фигура. — Что ж, ванная освободилась. С удовольствием освежусь под прохладными струями воды.

— Ты что, гуляла всю-ночь напролет? Признавайся, дорогуша. — Лиза уставилась на подругу немигающим взглядом.

— Сходила на луау.

— Куда-куда?

— Луау — вечеринка на пляже, с танцами и жареным кабаном, — быстро сказала Дороти и скрылась в ванной комнате, оставив озадаченную Лизу гадать, что же произошло с ее подругой на этой самой луау.

Похоже, у Лизы накопилось слишком много предположений. Потому что когда Дороти распахнула дверь ванной, то едва не столкнулась лбами с поджидавшей ее подругой.

— Я сразу поняла, что случилось нечто неординарное, — выпалила Лиза, не дав Дороти опомниться. — Ты с кем-нибудь познакомилась?

Дороти пожала плечами.

— Так, один молодой гаваец, который, собственно, и позвал меня на луау.

— Молодой гаваец? — Лиза многозначительно улыбнулась.

— Просто он сжалился надо мной. Я спустилась в холл в надежде поболтать с кем-нибудь, но отель словно вымер. Вскоре ко мне подошел Коул и объяснил, что все постояльцы отправились на вечеринку, — обстоятельно пояснила Дороти.

— Ага, он всего лишь посочувствовал… Дороти смущенно опустила глаза, ощутив, что краснеет. Это участь всех блондинок — стыдливый румянец выдает их с потрохами.

— Между вамп что-то было? — не унималась Лиза.

— О чем ты говоришь? Я замужем.

— Ой-ой-ой. Можно подумать, это кого-то останавливало!

— Меня остановит, — без былой уверенности заявила Дороти. — Просто… просто мне было приятно осознать, что я еще способна нравиться мужчинам. Более того, на меня обратил внимание мужчина молодой, намного моложе меня. Я снова поверила в свои силы. Вот и сейчас, взглянув на себя в зеркало в ванной комнате, я без ложной скромности отметила, что мое тело все еще красиво и сексуально.

— Могла бы и меня об этом спросить. Я ведь всегда говорила, что ты настоящая красавица.

— Лиза, мнение подруги — совсем другое. А вот когда тебе делает комплимент мужчина…

— Ясно, подружка. Поздравляю: ты влюбилась.

Дороти деланно рассмеялась.

— Чепуха. Просто я хорошо провела время. Представляешь, нам с Коулом даже дали приз за танец хулу. — Дороти указала на тумбочку, на которой лежала крошечная брошка-орхидея.

— Она живая? — удивилась Лиза, осторожно взяв цветок.

— Да. Нам еще надевали на шею ожерелье из ракушек и цветов, — похвасталась Дороти. Пусть лучше Лиза займется изучением местных украшений, чем продолжит допрос с пристрастием.

Однако внимание Лизы было не так-то просто отвлечь. Особенно если ее что-то интересовало по-настоящему.

— Чем же у вас с Коулом все закончилось?

— Лиза, поторопись. Видишь, я уже надела купальник! — воскликнула раздраженная настырностью подруги Дороти. — Я не собираюсь поджариться на самом обжигающем полуденном солнце.

— Я буду готова через минуту, а ты так и не ответила на мой вопрос.

— Коул назначил мне свидание.

Лиза присвистнула и округлила глаза.

— Перестань. Я не собиралась идти.

— Не собиралась, но все же собралась, — немедленно подловила ее Лиза.

— Теперь мне придется пойти. Потому что Коул сегодня вечером будет ждать меня в «Хило инн рэстаран». А так как мы идем туда втроем…

Лиза радостно захлопала в ладоши.

— Не понимаю, чему ты так радуешься? — спросила Дороти.

— Ну как же! Все складывается замечательно! Ты будешь с Коулом, а я с Марком. Никому не будет скучно. Никто не станет чувствовать себя третьим лишним. Хотя ты и так не почувствовала бы неловкости. Марк прекрасный собеседник.

— Безусловно, Лиза. Марк выше всех похвал. Минута уже прошла, а ты по-прежнему красуешься передо мной в одном махровом полотенце.

— Еще одно мгновение. — Лиза скинула полотенце и несколькими ловкими движениями нацепила крохотное бикини. — Идем. Марк уже наверняка нас заждался внизу.

— Что? Марк тоже пойдет с нами на пляж? — спросила недовольным тоном Дороти. — Кажется, ты изменила своим принципам и феминистским лозунгам.

— Он нам совершенно не помешает, — виновато оправдывалась Лиза. — Должен же кто-то приносить нам напитки и мороженое. Неужели ты думаешь, что он уляжется рядом и навострит уши, чтобы подслушать все наши женские секреты?

Дороти пожала плечами. Спорить с Лизой бесполезно. Переубедить ее не удастся. К тому же на спор у Дороти сил уже не осталось. Охлажденный ананасовый сок будет очень даже кстати. Особенно если за ним не придется идти самой.

Коул придвинулся ближе к Дороти, воспользовавшись тем, что Марк и Лиза отправились на танцпол.

— Как тебе нравится махи-махи? — поинтересовался он беззаботным тоном, будто его и впрямь интересовало сейчас только мнение Дороти о рыбном блюде, которое она заказала по его совету.

— Очень вкусно, — смущенно ответила она, проглотив очередной кусок.

Они уже около часа сидели за столиком, и все четверо пытались сделать вид, что им действительно не о чем поговорить, кроме как о погоде и местной кухне. Видимо, Марк и Лиза устали от этой официально-камерной обстановки первыми, потому и отправились танцевать, едва музыканты затянули плачевно-грустную мелодию. Дороти и ее молодой поклонник остались за столиком, сославшись на усталость после игры в пляжный волейбол.

Вообще-то Дороти так и не поняла до конца, чем занимается Коул. Она, Лиза и Марк отдыхали, как и абсолютное большинство туристов: слонялись по сувенирным лавкам, загорали, купались и веселились в барах. Однако Коул занимался тем же самым. Странное времяпрепровождение для местного парня, невольно думала Дороти. Однако тут же отгоняла от себя подозрения. Возможно, Коул из богатой семьи или… просто решил устроить себе небольшой отпуск. Должны же и аборигены отдыхать! Гавайцы — такие же люди, как и они, «континентальные американцы», с теми же слабостями и потребностями.

«Хило инн рэстаран» на самом деле оказался удивительным местом. Ресторан был расположен прямо на берегу океана, под открытым небом. Стоило музыкантам перестать играть, и посетители, к своему изумлению, слышали шум прибоя. Единственное освещение — прикрепленные к скале горевшие факелы, пламя которых отбрасывало загадочно-завораживающие тени и блики. Спинки кресел были выполнены в виде огромных ракушек. Во всей обстановке было нечто первобытное, что будило в пришедшем сюда человеке инстинкты, которые в современной и привычной ему обстановке он научился умело маскировать и подавлять разумом.

— Дороти, давай сбежим отсюда, — заговорщическим шепотом предложил Коул.

— Что? — Она опустила вилку и с любопытством взглянула на Коула. За кого он ее принимает, в конце-то концов?

Она уже давным-давно вышла из того возраста, когда сумасшедшие влюбленные бродят в темных переулках, чтобы никто не помешал им целоваться сколько душе угодно.

— Согласна? — Коул озорно подмигнул.

— Я не могу уйти. Я здесь не одна, — неуверенно сказала Дороти.

— Твоей подруге сейчас не до скуки. — Коул посмотрел в сторону танцевавшей пары и многозначительно покачал головой.

— А куда мы пойдем? — Дороти задала вопрос таким тоном, словно то, что они все-таки сбегут из ресторана, было уже делом решенным.

Коул пожал плечами.

— Куда ты захочешь, моя королева. Можем погулять по берегу океана.

— Там, наверное, прохладно. Я не взяла с собой кофту, — призналась Дороти, вспомнив, какой пронизывающий ветер дул с океана накануне вечером.

— Пустяки. Я не дам тебе замерзнуть.

Коул заглянул ей в глаза. Боже, что это был за взгляд! Дороти готова была прямо сейчас броситься в объятия Коула. Сколько страсти, огня, вожделения… Как давно мужчина не смотрел на нее так!

Дороти отвела глаза, чтобы прийти в себя, а затем снова посмотрела на соблазнителя. Однако на этот раз в ее взгляде светилось явное недоверие и сомнение.

— Милая, чего ты боишься? — мягко спросил Коул. — Мы ведь уже не дети.

— Вот именно. Во всяком случае, я уже давно повзрослела и научилась вести себя соответствующе, — резко заметила Дороти. Зря Коул напомнил ей о разнице в возрасте. Пусть и сделал это невольно.

— То есть отказывать себе во всех желаниях? — вкрадчиво поинтересовался он.

Дороти промолчала, низко опустив голову. Зачем она вообще поддалась на уговоры Лизы и пришла на ужин в «Хило инн рэстаран»? Или она согласилась на предложение другого человека?

— Дороти, прекрати находить проблемы там, где их нет. Мне плевать на то, сколько тебе лет.

— Неужели?

— Я впервые встретил такую необыкновенную, потрясающую женщину, как ты. Красивую, страстную, веселую… Однако ты почему-то предпочитаешь скрывать от посторонних глаз все эти достоинства. Зачем? Давай лучше жить… по-настоящему. Наслаждаться жизнью и теми радостями, которые она нам готова подарить.

Дороти не верила своим ушам. Неужели перед ней простой гавайский парень? Сколько красноречия! До чего же она соскучилась по комплиментам! В последний раз Фрэнк называл ее красивой лет… ах, она даже и не помнит, когда это было в последний раз. Дежурное «я люблю тебя, милая» перед уходом на работу и «привет, дорогая» при возвращении домой. Плюс обыденный поцелуй-клевок в щеку. На что-то большое у Фрэнка попросту не хватало времени и сил. А возможно, и желания, с прискорбием осознала Дороти.

Так почему бы не поддаться соблазну и не отправиться на ночную романтическую прогулку под звездами с этим молодым парнем? Почему бы не позволить себе хоть немного пожить в полной мере? Фрэнк далеко. К тому же она не собиралась преступать известную черту. Они с Коулом всего лишь пройдутся по пляжу, подышат свежим океанским воздухом, полюбуются на ночное небо… Дороти, Дороти, кого ты пытаешься обмануть?

— Хорошо. Я согласна. Только ради Лизы и Марка, — покривила душой Дороти. — Их и впрямь тяготит наше общество. Первая стадия влюбленности не терпит третьих лиц.

Коул подмигнул ей.

— Вот-вот, а я о чем говорил?

Он помог ей подняться из-за стола, и уже через мгновение они растворились в темноте. Влюбленные парочки за соседними столиками были настолько поглощены воркованием, что вряд ли обратили внимание на исчезновение странной пары: молодого гавайца и зрелой женщины.

— Лиза, а что это за парень подсел за наш столик? Он знаком с твоей подругой? — спросил Марк.

— Ага. Дороти меня, признаться, очень удивила. Сколько лет мне казалось, что она не замечает вокруг других мужчин, помимо своего мужа Фрэнка. Помнишь, я вчера переживала, что оставила Дороти одну в отеле, а сама отправилась с тобой в Национальный парк?

Марк кивнул.

— Оказывается, она не теряла времени даром. Побывала на вечеринке. Так еще и парня подцепила. Единственное, что меня смущает, так это то, что он значительно моложе ее. Нет-нет, конечно, Дороти прекрасно выглядит, но все же… Надеюсь, она не относится к нему слишком уж серьезно. Разве можно надеяться на то, что курортные романы перерастут во что-то большее? — Лиза скептически хмыкнула, давая понять, что она-то уж точно не наивная дурочка, грезящая о любви до гроба.

— Почему же? Лично я очень надеюсь на то, что наши с тобой отношения не закончатся, как только мы поднимемся на борт самолета, летящего в Филадельфию, — спокойно ответил Марк.

Лиза смутилась.

— Марк, ты не обиделся, что я так сказала? — спросила она после неловкой паузы.

— Нет-нет. Я просто думал о твоей подруге, — мрачно ответил он.

— О Дороти? — Лиза вскинула брови. — Уж не ревнуешь ли ты ее? — Лиза кокетливо погрозила ему пальчиком.

— Ни в коем, разе. Разве ты сомневаешься, что я люблю только тебя? — в том же шутливом тоне поинтересовался Марк.

Разговор о любви, насколько помнила Лиза, у них зашел впервые. Ее сердце дрогнуло, однако она тут же поспешила себя успокоить: Марк всего лишь пошутил, подыграл. Разве ж она на полном серьезе спросила о ревности к Коулу? Кстати…

— Так почему ты думал о Дороти? — Лиза испытующе посмотрела Марку в лицо.

— Видишь ли… не знаю, как тебе сказать…

— Говори как есть. Вряд ли ты разгласишь государственную тайну, если поделишься своими мыслями по поводу Дороти и Коула.

Марк вздохнул и натянуто улыбнулся.

— Коул — альфонс.

— Что?!! — Лиза сбилась с такта и наступила Марку на ногу. — Извини. Я, кажется, ослышалась.

— Нет, ты не ослышалась. Этот красавчик — местный жиголо.

— Марк, с чего ты взял? Если тебе не понравилось, что Коул бесцеремонно присоединился к нам, то… — Лиза осеклась, испуганно глядя на серьезное лицо мужчины. — Ты уверен?

— На все сто. Я ведь говорил уже, что часто бываю на Гавайях. Так вот, этот парень всегда сопровождает богатых дам. Как правило, старше себя.

— Может быть, зрелые женщины привлекают его больше, чем пустоголовые девицы в бикини? — попыталась оправдать Коула Лиза.

Ею двигало не столько человеколюбие, сколько тревога за лучшую подругу, которая попала в сети расчетливого молодого альфонса. Наверняка Дороти не знает, с кем связалась. Впрочем, с учетом последних событий Лиза бы уже ничему не удивилась в поведении подруги.

— Мне жаль, Лиза. Однако Коул действительно альфонс. Богатые туристки — единственный источник его доходов.

— Не могу поверить, — пролепетала Лиза, не зная, как сообщить об этом Дороти.

— Спроси любого официанта, бармена, аниматора, если не веришь мне. Все об этом знают. На курорте такое в порядке вещей. Женщины приезжают сюда отдохнуть и развлечься. У них есть на это достаточные средства. Следовательно, всегда найдутся молодчики, которые с радостью окажут весь спектр услуг за соответствующее денежное вознаграждение. Некоторые об этом говорят открыто, другие же узнают об этом позже, когда обнаруживают в своем банковском счете крупную брешь.

— Боже, Марк! Дороти никогда не стала бы платить мужчине за любовь.

— Значит, этот Коул околдовал ее, обольстил, очаровал… Называй как хочешь.

— Тогда чего же мы ждем?! — воскликнула Лиза. — Пошли! Я сейчас же выведу этого типа на чистую воду!

— Успокойся, милая. — Марк погладил ее по волосам.

— Я не могу спокойно смотреть на то, как мою подругу обманывают!

— Насколько я могу судить, Дороти это нравится. Коул научился безошибочно определять, что за женщина перед ним. Он умеет подобрать ключик к любому сердцу. Вот что значит практика. А что касается твоей подруги, то прости, Лиза, но тут и гадать долго не надо.

— В каком это смысле? — с угрожающими нотками в голосе спросила Лиза. — Хочешь сказать, что в Дороти нет загадки, что она проста, как дважды два?

— Сдаюсь. — Марк улыбнулся. — Я вовсе не хотел обидеть ее. Просто с первого взгляда на Дороти… и узнав, кто ее муж, я понял, чего ей не хватает в жизни.

— И чего же, по твоему мнению? — Лиза явно собиралась отстаивать честь подруги не на жизнь, а на смерть.

— Фрэнк Эбигейл — видный политик. У него масса обязанностей и дел. Наверняка времени на романтику у мистера Эбигейла не остается. Дороти, насколько я понял, не работает. Следовательно, ей не хватает острых ощущений, новых впечатлений, знакомств, общения в неформальной обстановке. К тому же они с мужем давно вместе. У них взрослые дети, о которых по большому счету уже нет надобности заботиться, как прежде. Дороти еще молодая и привлекательная женщина…

— Спасибо хоть это ты приметил, — пробурчала Лиза.

— Дороти чертовски привлекательная, сексуальная женщина. Беда в том, что муж ей, скорее всего, давно об этом не говорил.

— А вот Коул наверняка только об этом ей и твердит, — продолжила Лиза.

Напрасно она накинулась за Марка. Он действительно точно описал ситуацию, словно был давно знаком с Дороти.

— Давай вернемся за столик, — попросила Лиза.

— Я думаю, тебе не стоит заводить разговор о Коуле прямо сейчас.

Лиза округлила глаза.

— Марк, ты шутишь? Неужели после того, что ты мне сообщил, я буду тянуть с объяснениями? Дороти должна не медля ни минуты отшить этого типа. Пусть найдет себе другую дурочку с набитым кошельком! — гневно сверкнув глазами, воскликнула Лиза.

— Боюсь, что сейчас твоя подруга даже слушать тебя не пожелает. Она ослеплена любовью и…

— Какой еще любовью?! Дороти любит только своего мужа Фрэнка!

— Хорошо, Дороти увлечена Коулом. Страсть затуманила ее разум. Сейчас с ней бесполезно разговаривать. Она не поверит тебе. Решит, что ты ревнуешь или что-то в этом духе…

— Не могу же я сидеть сложа руки и молча наблюдать за тем, как Дороти сорит деньгами.

— Чем больше препятствий, тем сильнее чувство. Во всяком случае, в период влюбленности. Дороти из принципа противоречия станет встречаться с Коулом. Поверь мне, Лиза, она сама остынет, успокоится, посмотрит на Коула трезвыми глазами и поймет, что ошиблась в нем.

Лиза с сомнением покачала головой.

— Я видел это много раз. Богатые дамы возвращались домой, а Коул оставался здесь. Они увозили с собой приятные воспоминания о «милом страстном мальчике», а Коул подсчитывал, сколько ему удалось заработать на очередной любовнице.

— Дороти не такая! Если она по-настоящему полюбит этого парня, то… Нет, не хочу даже думать об этом. Надеюсь, она все-таки не лишится остатков благоразумия.

Лиза посмотрела на столик, за которым они с Марком оставили Коула и Дороти.

— Где же они? — обеспокоенно спросила она. — Куда подевалась Дороти?

Марк тоже осмотрелся и пожал плечами.

— Похоже, они ушли. Наш столик пустует. Пойдем.

— Может быть, они оставили нам записку? — с надеждой спросила Лиза.

Марк промолчал. Лиза и так взволнована, не стоит подливать масла в огонь и делиться своими опасениями по поводу ее лучшей подруги. Похоже, на этот раз Коулу особенно повезло. Редко богатые женщины сохраняют девичьи наивность и простодушие. Если же Дороти уже проявила повышенную щедрость, то Коул просто так не выпустит добычу. Слишком уж он привык вести паразитический образ жизни. Такие ребята мечтают об одном — облапошить какую-нибудь богатую дамочку так, чтобы обеспечить себе безбедное существование до конца дней.

Впрочем, зачем зря волновать Лизу раньше времени. Возможно, Дороти просто стало нехорошо и она вернулась в гостиничный номер, чтобы пораньше лечь спать.

— Я в восторге от Гавайев! — Дороти сделала глубокий вдох, чтобы насладиться свежестью океанского бриза.

— А я в восторге от тебя. — Коул остановился и притянул к себе Дороти. — Знаешь, ты очень красивая. Особенно сейчас, в лунном свете.

Дороти улыбнулась.

— Перестань делать мне комплименты, иначе я зазнаюсь и задеру нос.

— Я говорю то, что думаю. — Коул нежно коснулся ее губ. — Когда ты рядом, я схожу с ума от твоего запаха, аромата волос, кожи. — Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке. — Неужели ты этого не чувствуешь, Дороти? Не видишь, как я хочу тебя? — Коул снова поцеловал ее в губы, на этот раз более страстно и откровенно.

Дороти слегка отстранилась.

— Нет, Коул, пожалуйста… не надо. Я замужем. Я… я…

Почему она не может произнести вслух, что любит своего мужа Фрэнка? Что любила его всю жизнь и поклялась перед Богом и людьми хранить ему верность и быть с ним в радости и в горе до конца дней?

— Давай искупаемся, — неожиданно беспечным и почти будничным тоном предложил Коул.

— Сейчас?

— Ты никогда не купалась ночью? — спросил Коул с таким неподдельным изумлением, словно. Дороти никогда не видела телефон или телевизор.

Она помотала головой.

— Представь себе, я имею дурную привычку спать по ночам.

— А зря. — Коул многозначительно подмигнул ей. — Многие люди не теряют времени даром в темное время суток.

Господи, только бы снова не покраснеть! — взмолилась Дороти. Впрочем, за недолгое время общения с Коулом Дороти, к своему удивлению, отметила, что стала гораздо меньше смущаться не только двусмысленных намеков, но и откровенных бесед на тему интимных отношений. Что естественно, то не безобразно, вспомнила она одну из любимых поговорок Лизы.

— Ночью вода особенно теплая. Как парное молоко. — Так и не дождавшись словесного согласия, Коул потянул Дороти к воде.

— Постой… я ведь без купальника! — выдвинула Дороти последний и самый веский, как ей казалось, аргумент.

Однако ее главный козырь не произвел на Коула впечатления.

— Я тоже без плавок, — с улыбкой сообщил он.

Дороти вскинула брови.

— Мы искупаемся нагишом, — ответил на ее немой вопрос Коул. — Просто скинем одежду и поплаваем. А потом оденемся. Если ты, конечно, этого захочешь.

И снова этот завораживающий взгляд, сводящий Дороти с ума!

— Тебе и надо только снять платье, — оценивающе осмотрев ее, заметил Коул. Босоножки Дороти уже давно несла в руках, так как идти по песку на каблуках было крайне неудобно.

— Хорошо, — со вздохом согласилась она. — Вдруг это мой последний шанс искупаться под луной.

— Умная девочка, — похвалил ее Коул.

Забавно, подумала Дороти. Он назвал меня девочкой, в то время как это мне впору называть его мальчиком.

Коул быстро избавился от яркой разноцветной рубашки и уже взялся за «молнию» на светлых широких брюках, когда заметил, что Дороти смущенно опустила ресницы.

— Лучше поторопись и раздевайся сама. Я не из стеснительных ребят.

Это я уже заметила, отметила в уме Дороти, начав стягивать через голову платье. Бюстгальтера на ней не было, поэтому она не удивилась восхищенному возгласу Коула при виде ее обнаженной груди. Вот и все. Что естественно, то не безобразно, как магическое заклинание пробормотала она себе под нос и, сняв трусики, направилась к воде вслед за Коулом.

Дороти медленно брела по пустынному пляжу в сторону ярких огней отеля. Коула она попросила ее не провожать. После того, что между ними произошло…

Дороти судорожно вздохнула, сдерживая всхлип. Господи, не совершила ли она ошибку? Она обманула Фрэнка, предала их любовь. Любит ли она Коула? Возможно. Однако так ли сильно, как в свое время любила Фрэнка Эбигейла, за которого согласилась выйти замуж и с которым счастливо прожила в браке более двадцати лет? Ее тянуло к страстному молодому гавайцу. Она сгорала от желания прикоснуться к загорелой коже, почувствовать вкус требовательных дерзких губ…

Безумие. Именно это состояние и называют безумием, подумала Дороти. Тихое помешательство. Странно, но она не пришла в ужас от волновавших ее мыслей. Напротив, радовалась своему умопомешательству. Как радуются забвению неприятных моментов.

Вот только как поступить дальше? Изменить жизнь? Начать с чистого листа? Хватит ли у нее на это сил и смелости? Не испугается ли она проблем? А в том, что их возникнет превеликое множество, нечего и сомневаться. Сможет ли она положиться на Коула, доверить ему свое будущее? В состоянии ли он сделать ее счастливой?

Речь ведь шла не о том счастье, которое она испытала полчаса назад в его жарких объятиях. Речь шла об ответственности друг за друга, о заботе, внимании, дружеском понимании, взаимопомощи… Именно о том, за что она любила Фрэнка все эти годы.

Дороти даже представить пока не могла свою жизнь без мужа. Без его негласной поддержки. Как бы трудно ей ни приходилось, она всегда знала, что рядом с ней есть человек, который никогда не оставит ее наедине с бедой. Может ли она быть так же уверена в Коуле?

Он слишком молод. Впрочем, дело не только и не столько в возрасте. По большому счету Дороти ничего о нем не знала. Ей было известно только его имя — Коул.

Безумие. Она, взрослая и доселе благоразумная женщина, отдалась на пляже, как неопытная девчонка из района трущоб. Дороти представления не имела, чем занимается Коул, кто его родители, где он живет, о чем мечтает и думает… Тем лучше, попыталась успокоить себя Дороти: будет о чем поговорить в дальнейшем. Скучать им с Коулом точно не придется. Хватило бы жизни на выяснение всех этих вопросов.

Ну вот, она уже и добралась до отеля. Сейчас швейцар вежливо поприветствует припозднившуюся гостью… Неожиданно Дороти охватил такой стыд, что она еле заставила себя сделать несколько последних шагов.

Что за глупости! — упрекнула она себя. Я ведь не домой возвращаюсь, чтобы красться на цыпочках, чтобы не дай бог не разбудить строгих родителей. Мне некого стесняться. Ни я, ни Коул не сделали ничего плохого. Дороти несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться и нормализовать дыхание. Затем критично осмотрела себя с ног до головы. Отряхнула с подола платья песок, поправила растрепавшиеся волосы и с гордо поднятой головой шагнула в холл отеля, сверкавший мрамором и хрусталем, словно сказочный дворец.

8

Дороти тихо отворила дверь номера, чтобы не разбудить подругу. Однако в следующую секунду поняла, что напрасно старалась. Лиза вовсе не спала. С воинственным видом она поднялась с кресла и направилась к Дороти.

— Лиза, я устала, — попыталась откреститься от разговора Дороти.

— Я это и так вижу. Однако от разговора тебе увильнуть не удастся. Даже не надейся.

— Мне не нравится твой тон. Словно ты собираешь отчитать меня, как младшую нерадивую сестренку, за то, что она слишком много позволяет мальчикам.

Лиза усмехнулась.

— Вроде того.

Дороти тяжело вздохнула.

— Тогда позволь мне хотя бы накинуть халат и прилечь на кровать. Надеюсь, это не помешает тебе провести со мной воспитательную беседу.

— Дороти, послушай… — Лиза смягчила тон, однако Дороти уже не слушала ее.

Она открыла дверцы шкафа и достала шелковый халат. Затем стянула платье. На пол упало несколько песчинок.

— Гуляла по пляжу? — с сарказмом спросила Лиза.

Дороти пожала плечами.

— Что в этом удивительного? Песок всюду. У меня такое ощущение, что я еще долго не смогу от него избавиться и в Филадельфии. Он в волосах, на одежде, на обуви… Порой я ощущаю его на зубах. — Дороти нервно передернулась, словно вновь ощутила неприятное чувство.

— Милая, где ты так долго пропадала? Мы с Марком волновались. Ты так внезапно исчезла из ресторана…

— Мы с Коулом ушли.

— Мы так и подумали.

Дороти скривила рот в усмешке.

— Забавно, Лиза, как быстро ты изменилась. Только и твердишь о Марке. Влюбилась, значит? Когда свадьба?

— Дороти, сейчас речь не обо мне. К тому же ты ведь знаешь, как я отношусь к браку, — отмахнулась Лиза.

Пересмотр личных убеждений, принципов и взглядов она решила оставить на потом. В Филадельфии у нее будет масса времени подумать обо всем. Сейчас Лиза решила не усложнять себе жизнь, а наслаждаться любовью Марка. Ей было хорошо с ним. Зачем портить романтические отношения свадьбой? Обрекать себя и любимого человека на рутину быта?

— Выходит, ты жаждешь поговорить обо мне? — язвительно осведомилась Дороти.

— Вот именно. Послушай меня, милая, Марк…

— Ну вот, снова Марк!

— Дороти, дай же мне сказать!

Лиза начинала выходить из себя. До прихода подруги она, как могла, старалась успокоиться, чтобы их разговор прошел в дружеских тонах, а не превратился в скандальную перебранку. Однако ее терпение иссякало. Дороти была невыносима. В нее словно дьявол вселился, подумала Лиза, посмотрев на подругу.

В Дороти и впрямь что-то изменилось. Вот только что именно, Лиза пока не поняла. Взгляд? Да, пожалуй. Он стал более вызывающим, дерзким. Или осанка, походка, наклон головы?..

Дороти опустилась на край кровати и закинула ногу на ногу.

— Валяй, я тебя слушаю.

«Валяй», что за словечко? — удивилась еще больше Лиза. С кем я сейчас разговариваю? С кем угодно, но только не с той Дороти Эбигейл, которую знаю много лет и с которой делилась всеми радостями и бедами.

— Дороти, Марк сказал, что этот парень, Коул… — Лиза помедлила, не зная, как бы помягче выразиться. Впрочем, зачем ходить вокруг да около. Дороти взрослая умная женщина, и так все поймет. — Коул — альфонс, жиголо, охотник за богатыми дамами, приехавшими на Гавайи отдохнуть и развлечься.

— Лиза, ты спятила! Придумайте с Марком что-нибудь более правдоподобное. — Однако голос Дороти дрогнул — видимо, слова подруги задели в душе какие-то тревожные струны.

— Марк здесь отдыхает уже не в первый раз. Он встречал Коула и раньше.

— Лиза, я сегодня лично их познакомила. Судя по их реакции, они не знали друг друга прежде, — парировала Дороти, но вспомнила, с какой неохотой Марк протянул руку Коулу — словно опасался подцепить какую-нибудь местную заразу.

Дороти тогда решила, что Марк слишком высокомерен, потому и считает ниже своего достоинства общаться с аборигенами, которые стояли на социальной лестнице на несколько пролетов ниже него.

— Естественно, они не были знакомы!

— Ого, Лиза, а ты, оказывается, тоже ханжа! Я сразу почувствовала твою неприязнь к Коулу. Что он тебе сделал? Пусть ему не повезло родиться в обеспеченной семье какого-нибудь воротилы из Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. Впрочем, это спорный вопрос. Возможно, родиться и вырасти в таком райском месте, как Гавайские острова, — куда большее счастье, чем всю жизнь дышать выхлопными газами автомобилей и сидеть в душных офисах.

— Я вовсе не ханжа. Марк сказал…

Дороти скептически вздохнула.

— Марк сказал, — продолжила Лиза, проигнорировав реакцию подруги, — что Коул вечно ошивался в компании какой-нибудь богатой женщины много старше его.

Дороти неприятно уязвило, что Лиза напомнила ей о возрасте. Впрочем, она и так не могла забыть о годах, разделявших ее и Коула.

— Подумаешь. — Дороти пожала плечами. — Коулу нравятся женщины опытные.

— Ага, и богатые.

— Лиза, перестань клеветать и оговаривать Коула. Если он тебе не нравится, то это вовсе не повод оскорблять человека!

— Дороти, опомнись! Посмотри на него трезвым взглядом.

— Хочешь сказать, что мужчина может обратить на меня внимание только из-за денег? Спасибо, подружка. Значит, все твои комплименты в мой адрес — успокоительная лесть?

— Не выворачивай мои слова наизнанку! — взмолилась Лиза. Она опустилась на колени рядом с кроватью, на которой сидела Дороти. — Я за тебя беспокоюсь.

— Я знаю. Просто ты ревнуешь меня к Коулу. Вот и все. — Дороти погладила подругу по голове.

— Нет! — воскликнула Лиза, увернувшись от ласки и не желая оставлять начатый разговор. — Коул альфонс. Ему нужны только твои деньги. Дороти, одумайся, пока не поздно. Мы пробудем здесь еще несколько дней, он же вытянет из тебя все наличные!

— Коул ни о чем меня не просил. Если мы и купили ему парочку приличных костюмов, то это была моя добрая воля.

— Ну вот, ты уже начала одевать этого типа!

— Лиза, мне захотелось сделать ему приятное в ответ на… — Дороти осеклась, поняв, что чуть не сболтнула лишнее. Подругу ни к чему посвящать в детали их интимных отношений.

— Я и не думала, что у вас с Коулом все зашло настолько далеко. А как же Фрэнк? — растерянно спросила Лиза.

— Занимайся лучше своими делами! — огрызнулась Дороти. — У тебя теперь есть Марк, так что можешь обратить всю свою любовь и внимание на него.

— Ты моя лучшая подруга, и я не оставлю тебя в беде, — твердо сказала Лиза.

— В какой еще беде, Лиза? Что за дурацкие фантазии? У меня все замечательно. Прекрасно, как давно не бывало. Коул любит меня. Он постоянно твердит об этом, осыпает меня комплиментами и ласками. Коулу удалось заставить меня забыть о домашних заботах и семейных проблемах. Он красив, молод. Может быть, ты мне завидуешь?

— Дороти, о чем ты говоришь?! — Лиза была поражена и обескуражена.

— Ну да, конечно! Марк далеко не так привлекателен, как Коул. К тому же он значительно старше. Ты завидуешь, что меня полюбил молодой мужчина.

— Дороти, ты сошла с ума! Ты меня обижаешь.

— Извини, — ехидно, без малейшего раскаяния сказала Дороти.

— Я просто в шоке, — призналась Лиза. — Не ожидала, что ты настолько изменилась за пару дней. Коул и впрямь маг. Вернее, злой колдун.

— Прекрати, Лиза. Я, честно говоря, уже устала от нашего пустого разговора. Ты сказала все, что хотела? Если да, тогда я лягу спать…

— Нет, не все. Я не оставлю тебя в покое, пока ты мне не поверишь. Коул использует тебя как дойную корову.

— Я не желаю верить всем этим грязным сплетням и слухам. Домыслы твоего Марка меня не волнуют. Я больше верю Коулу.

— Больше, чем мне?

Лиза готова была разрыдаться от осознания собственного бессилия. Марк оказался прав: пока Дороти пребывает в состоянии страстной влюбленности и ослеплена ею, разговаривать с ней бессмысленно. Она видит только то, что желает видеть. В своем воображении Дороти обрядила Коула в рыцарские доспехи и отказывалась видеть в нем плута и авантюриста с большой дороги.

Дороти промолчала.

— А как же Фрэнк? Ты ведь любишь его? — тихо спросила Лиза, словно упоминание мужа было единственной спасительной соломинкой, за которую еще могла ухватиться подруга, чтобы не погибнуть в бурлящих водах страсти.

Так как Дороти не ответила на ее вопрос, Лиза продолжила:

— Мне всегда казалось, что ваш брак подпадает в разряд «идеальных союзов». Этакое исключение из правил. Признаться, порой, глядя на вашу пару, я и сама задумывалась о свадьбе.

— Однако так и не вышла замуж, — язвительно заметила Дороти.

— Вы ведь с Фрэнком полюбили друг друга с первого взгляда.

— Коул тоже клянется, что полюбил меня с первого взгляда.

— Ты ему веришь?

Лиза заглянула в глаза подруги и — о счастье! — поймала в них мимолетное, но все-таки сомнение. Даже эта искорка неуверенности перевесила по важности произнесенное вслух «да». Слава богу, Дороти еще не окончательно погибла. Она любит Фрэнка, но Коул затуманил ее разум красивыми словами. Как только Дороти вернется в Филадельфию и встретится с мужем, она тут же забудет все те глупости, которые посетили ее голову на тропическом острове.

— Нет, ты меня пытаешься обмануть, Дороти.

— Лиза, оставь меня в конце концов, я устала! — неожиданно резко сказала Дороти. — Ваши с Марком козни и сплетни меня не заботят. Ты мне завидуешь, вот и все! Коул хороший парень. Добрый, честный, открытый. Не то что вы, люди цивилизации.

— Боже, Дороти, сколько же в тебе злости… За что ты меня ненавидишь? — На ресницах Лизы сверкнули слезы.

— Я тебя вовсе не ненавижу. Просто… просто оставь меня в покое. Дай мне жить своей жизнью. Мне надоело, что все всегда решают за меня. Я хочу любить и жить так, как велит мне сердце. Если тебя это не устраивает… что ж, мне жаль.

— Ты… ты отказываешься от моей дружбы? — Лиза не верила собственным ушам.

— Ты первая предала меня.

— Я? О чем ты, Дороти?

— Да-да. В тот самый момент, когда поверила Марку. Неужели ты думаешь, что я не могу самостоятельно разобраться в человеке?

— Дороти, в таком случае мне тоже жаль. — Лиза поднялась с колен и пошла в ванную.

Она включила воду, чтобы Дороти не услышала ее глухих рыданий. Не увидела слез горечи, разочарования и досады.

9

Лиза осмотрелась.

— Не волнуйся ты так, дорогая, — попытался успокоить ее Марк, стоявший рядом с ее чемоданами. — Дороти обязательно появится. Не останется же она на Гавайях.

— Я не видела ее уже несколько дней, — возразила Лиза. — После той ссоры… ну когда она с Коулом сбежала из ресторана. Дороти старалась не попадаться мне на глаза. Даже на ночь не всегда приходила.

— Однако она не сможет остаться на Гавайях. Ее ведь ждут в Филадельфии муж и дети.

Лиза вздохнула.

— О чем ты говоришь, Марк?! У меня стойкое ощущение, что Дороти уже забыла обо всем на свете, кроме своего страстного загорелого красавчика, который немногим старше ее детей. К тому же, — Лиза посмотрела на часы, — она никогда раньше не опаздывала.

— Полагаю, она раньше не делала многого из того, чем занимается сейчас, — заметил Марк.

— Как ты можешь шутить в такое время? — упрекнула его Лиза. — Разве ты не видишь, как я беспокоюсь!

— Успокойся, потому что твоя подруга уже пришла. — Марк указал в сторону одного из входов в здание аэропорта. — Кстати, не одна.

Действительно, Дороти шла вместе с Коулом.

— У меня галлюцинации или они действительно держатся за руки?

— Похоже, Дороти счастлива, — констатировал очевидный факт Марк.

— Интересно, во сколько сотен долларов ей обошлось это счастье? — саркастически поинтересовалась Лиза.

— Надеюсь, ты не станешь ее сейчас об этом спрашивать. Может быть, хоть на этот раз послушаешь моего совета.

Лиза одарила Марка испепеляющим взглядом. Таковы все мужчины: считают себя властителями мира, всеведущими и всезнающими.

— Привет, Лиза, Марк, — поприветствовала их Дороти.

— Добрый день, Дороти, — вежливо ответил Марк, чтобы как-то смягчить неловкую паузу, которая возникла из-за упрямого молчания Лизы.

Коул поставил на пол две сумки, которые нес в руках.

— Регистрацию уже объявили?

— Пока нет. Должны с минуты на минуту, — снова ответил Марк, выразительно посмотрев на Лизу.

Ну вот, теперь она строит из себя обиженного ребенка, забившегося от родителей в дальний угол платяного шкафа.

Похоже, на Лизу его взгляд возымел нужное действие, и уже в следующее мгновение она обратилась к подруге. Впрочем, Марк тут же пожалел о том, что Лиза открыла рот. Лучше бы он и впредь выступал в роли дипломатического посредника. По крайней мере, удалось бы сохранить если не перемирие, то его видимость.

— Ого, Дороти. Я смотрю, ты зря времени не теряла на островах: обратно ты везешь вещей даже больше, чем я. Наверное, это подарки Коула на память? — невинным тоном предположила Лиза. — Ах, эти влюбленные мужчины! Готовы завалить женщину драгоценностями и цветами с головы до ног! Жаль, что после регистрации брака их щедрость куда-то испаряется.

Дороти гневно сверкнула глазами, поняв, на что намекает ее подруга. Ведь за все эти дни она получала от Коула только ласки и нежность. Впрочем, они были для нее куда дороже тех мелочей, которые она презентовала ему во время их прогулок по местным магазинам.

— Нет, Лиза. У меня с собой по-прежнему всего лишь одна сумка.

Лиза демонстративно похлопала ресницами, затем протерла глаза руками.

— Извини, у меня, наверное, двоится в глазах. Неужели я умудрилась схлопотать солнечный удар в последний день пребывания на Гавайях?

— Еще бы! Я ведь еле уговорил тебя уйти с пляжа в самую жару, — вступил в разговор Марк, почувствовав, что ситуация накалилась до предела и вот-вот грянет буря.

— Вторая сумка принадлежит Коулу, — спокойно сказала Дороти и посмотрела на своего спутника.

Лиза уставилась на подругу, затем медленно перевела недоумевающий взгляд на Коула. Так ничего и не поняв, взглянула на Марка в поисках поддержки,

— Дороти, ты возвращаешься в Филадельфию вместе с Коулом? — спросил он тоном беспристрастного судьи.

— Да.

— Дороти, ты сошла с ума! Тебя ведь будет встречать в аэропорту Фрэнк! — воскликнула Лиза.

— С чего ты это взяла?

— Он вчера звонил в наш номер. Тебя не было. Он интересовался, во сколько мы приземлимся в Филадельфии. Сказал, что жутко по тебе соскучился. Он осознал, насколько был не прав, и готов на коленях вымаливать у тебя прощение.

— Что ж, я избавлю его от этой необходимости, — деланно безразличным тоном ответила Дороти, хотя внутри у нее все перевернулось.

Как она посмотрит в глаза мужу? Как объяснит свой уход к другому мужчине? Что он скажет, увидев ее выходящей из самолета под руку с молодым парнем?

Вопросы, вопросы… За последнюю неделю их было много. Слишком много. Временами Дороти казалось, что она и впрямь сойдет с ума от переживаний и тревоги перед предстоящим объяснением с мужем. А как отреагируют ее дети, узнав, что мать собралась начать жизнь с чистого листа? Впрочем, Эйприл уже давно живет словно в другом измерении, отрешившись от семейных проблем. А Стэнли… Стэнли и сам хорош. Прогуливал занятия в колледже, за обучение в котором его отец выкладывает каждый семестр кругленькую сумму.

— Началась регистрация, — сказал Марк. — Пойдемте. Лиза, не стой как вкопанная.

Марк чуть ли не силой поволок свою возлюбленную к стойке регистрации, возле которой уже стояли несколько человек.

Дороти и Коул последовали за ними.

— Не могу поверить… не могу… — бубнила себе под нос Лиза. — Марк, умоляю, скажи, что мне все это снится в страшном сне. Вот-вот я открою глаза и вновь увижу свою подругу, посапывающую на соседней кровати.

— Боюсь, что все это происходит в действительности, милая. Признаться, я и сам поражен прыткостью и сноровкой этого малого. Я не предполагал, что ему удастся настолько заморочить голову твоей подруге.

— Марк, Дороти — сущий ребенок. Ее смог бы обвести вокруг пальца любой мошенник. Страшно представить, сколько глупостей она еще успеет натворить, пока не разглядит истинную сущность Коула! А Фрэнк? Он не перенесет ее измены. К тому же развод для политика такого масштаба — скандал. Он не может его себе позволить. К тому же грядут выборы.

— Думаю, Фрэнку Эбигейлу придется принять любые условия, которые выдвинет Коул.

— Коул? — удивилась Лиза.

— Нет, конечно же не лично. Их озвучит ослепленная любовью Дороти. Но нашепчет ей эти «гениальные» идеи не кто иной, как Коул. Кстати, как его фамилия?

— Понятия не имею. Не удивлюсь, если и Дороти не в курсе, — заметила со злостью Лиза.

— Сейчас узнаем. Пусть они проходят регистрацию перед нами, — предложил Марк.

— Зачем тебе это надо? Что касается меня, то я слышать ничего не желаю об этом мерзавце.

— Пока не знаю зачем, — признался Марк. — В любом случае избыток информации куда лучше, чем ее недостаток. Вдруг когда-нибудь эти сведения пригодятся.

— Ага, когда придется обращаться в полицию или в Интерпол, чтобы разыскали опасного преступника.

— Учитывая, с кем мы имеем дело, не исключен и такой вариант, — резонно заметил Марк. — А теперь тихо, Дороти и Коул прямо за нашими спинами.

Лиза изобразила на своем лице самую любезную улыбку, на которую только оказалась способна в нынешних обстоятельствах, и прощебетала:

— Дороти, Коул, проходите вперед. Марк забыл купить… шоколадку в дорогу.

— Шоколадку? — удивилась Дороти. — Зачем?

— Для меня, конечно.

— Неужели ты не набрала плиток в местных лавках? На тебя это не похоже.

— О, Дороти, тебе ли говорить о переменах привычек? — огрызнулась Лиза, поняв, что попала впросак.

Шоколадка — первое, что пришло ей на ум. Не могла же она сказать, что не долетит до Филадельфии без бутылочки виски. Хотя… пожалуй, виски бы ей сейчас очень даже пригодилось.

— Да-да, к тому же у меня закончились сигареты. Я мигом, — подтвердил свое намерение заскочить перед отлетом в магазин Марк.

— Как знаешь, — согласилась Дороти, пройдя вперед и встав перед Лизой. — Коул, иди сюда.

Боже, она подозвала его, как пса. К ноге! — с усмешкой подумала Лиза. Вот только подобные питомцы частенько кусают ласкавшую их руку.

— Хауэр, — шепнула Лиза на ухо Марку, когда они поднимались на борт самолета. — Коул Хауэр.

— Хауэр? — стараясь припомнить, где слышал это имя раньше, переспросил Марк.

— Да. Тебе оно о чем-то говорит?

— Пока не уверен. — Марк потер переносицу. — Кажется, нет. Впрочем, вряд ли он из знатной или богатой семьи, о которой наслышаны миллионы.

10

— Сейчас грянет гром, — пророчески заметила Лиза, выходя из салона.

— Ты о Дороти? — уточнил Марк.

— О ком же еще? Фрэнк будет в шоке.

— Лиза, не драматизируй. Миллионы мужчин и женщин расстаются, создают новые семьи…

— Но только не Дороти и Фрэнк. Как ты не понимаешь, Марк?! Они ведь любят друг друга. Они вместе двадцать лет. Еще неделю назад Дороти не представляла своей жизни без верного мужа.

— Все течет, все изменяется.

Дороти и Коул шли сбоку и чуть позади и, казалось, не обращали на Лизу и Марка никакого внимания. Дороти блаженно улыбалась, чем выводила из себя Лизу. Лиза, похоже, гораздо больше переживала по поводу предстоящей встречи супругов, чем сама миссис Эбигейл.

— Я так и знала, что Фрэнк примчится в аэропорт, — горестно заметила Лиза, указав Марку взглядом на мужчину в строгом деловом костюме, напряженно всматривающегося в толпу прибывших пассажиров.

— Лиза, прекрати паниковать, — шикнул на нее Марк. — Тебя это не касается.

— Хочешь сказать, что я сую нос в чужие дела? — раздраженно спросила Лиза.

— Дороти сама отказалась от твоей «добровольной помощи». Вот пусть теперь сама разбирается в своих проблемах. Если она выбрала Коула, то…

— Предлагаешь спокойно смотреть на то, как моя лучшая подруга губит свою жизнь? Подруга, которая сотни раз выручала меня из беды. Помогала деньгами и дружескими советами. А сколько раз она утешала меня после разрыва с мужчинами?! Сколько моих слез впитала ее жилетка? Об этом ты подумал? Конечно же нет. Юристы никогда не принимают в расчет подобные факты. Вы чтите букву закона, а до дружбы, милосердия, понимания вам и дела нет. Если у меня нет никаких формальных обязанностей перед Дороти и Фрэнком, то это вовсе не означает, что я равнодушно буду наблюдать за крахом их семейного счастья.

— Лиза, милая. — Марк прижал ее к груди. — Успокойся ради бога. Я понимаю твои чувства. Честное слово. Понимаю и очень сочувствую. — Он ласково поцеловал ее в лоб.

Лиза вздохнула и шмыгнула носом.

— Ладно. Ты прав. Возможно, все еще и образуется.

— Все, что ни делается, — к лучшему.

Лиза с сомнением пожала плечами.

— Привет, Фрэнк.

Дороти вынырнула из толпы настолько неожиданно, что Фрэнк вздрогнул.

— Извини, я тебя не заметил, — слегка смущенно произнес он и протянул жене букет белых лилий.

Дороти обожала эти душистые нежные цветы почти до дрожи. Однако сейчас, к удивлению Фрэнка, приняла букет довольно холодно, если не сказать равнодушно. Дороти лишь кивнула в знак благодарности и деловито спросила:

— Фрэнк, у тебя ведь с собой ключи от нашего загородного дома?

Он порылся в кармане и через мгновение извлек из него громоздкую связку ключей.

— Да, а в чем, собственно, дело, дорогая?

Только сейчас он заметил, что рядом с его женой нет Лизы. Странно, они ведь вместе отдыхали на Гавайях. И он ведь разговаривал по телефону с Лизой, когда звонил накануне в отель. Дороти оставила ему координаты на случай чрезвычайной ситуации.

Сейчас же рядом с Дороти стоял незнакомый Фрэнку молодой человек. Судя по смуглому цвету кожи, парень если не всю жизнь, то по крайней мере больше месяца провел на Гавайских островах.

— Дай их мне, пожалуйста, — безапелляционно сказала Дороти, протянув руку.

— Ты… ты не желаешь мне что-нибудь объяснить? — Фрэнк переводил растерянный взгляд с жены на загорелого незнакомца и обратно.

— Давай поговорим дома, — предложила Дороти. — Не будем устраивать скандал в аэропорту. Ты ведь не желаешь, чтобы пострадала твоя безупречная репутация? — с какой-то едкой иронией поинтересовалась она.

— Скандал? — Фрэнк с трудом выдавил из себя это убийственное для каждого политика слово. О чем это Дороти говорит? И кто, черт побери, стоит рядом с ней?!

Дороти отцепила от большой связки несколько ключей и передала их сопровождавшему ее парню. Затем открыла сумочку, достала блокнот и ручку, написала несколько слов, вырвала листок и протянула ему же.

Фрэнку начало казаться, что он стал случайным персонажем немого кино. Этакий простоватый чудак, который до самых финальных титров не понимает, в чем, собственно, состояла главная интрига.

— Коул, возьми, пожалуйста, такси и отправляйся с вещами вот по этому адресу. Я приеду чуть позже.

Фрэнк остолбенел. Что задумала его жена? Очередная благотворительная акция? Помощь бездомным детям? Впрочем, этот парень уже давно вышел из нежного возраста. Примерно ровесник Эйприл, прикинул в уме Фрэнк, чтобы хоть чем-то занять готовый взорваться от множества вопросов мозг.

Парень, которого его жена назвала Коулом, молча кивнул и, подняв сумки, направился к выходу.

— Привет, Фрэнк! — бодро сказала подошедшая Лиза. — Как дела?

— Что… что происходит? Я не понимаю…

— Извини, я… то есть мы с Марком спешим. — Лиза и впрямь готова была сорваться со скоростью гоночной машины на старте «Формулы-1».

— Здравствуйте, мистер Эбигейл. Не знаю, помните ли вы меня. Марк Спеллинг. Если вам понадобится помощь адвоката, обращайтесь. — Он протянул ему визитную карточку.

Фрэнк лишился дара речи. Помощь адвоката? Что, в конце концов, стряслось? Что за таинственные взгляды, которыми только что обменялись Лиза и Марк? Почему Дороти опасалась скандала? Вернее, не опасалась — пообещала устроить. Дома. Якобы заботясь о сохранении его репутации. В таком случае нужно срочно отправляться домой.

— До свидания! — дружно попрощались Лиза и Марк, оставив Дороти и Фрэнка наедине.

— Что ж, поехали, — со вздохом произнесла Дороти.

Фрэнк молча предложил ей опереться на его руку, однако она предпочла следовать чуть впереди.

— Ты объяснишь мне хоть что-нибудь? — спросил Фрэнк, когда они сели в машину.

— Дома, — решительно ответила Дороти. — Поговорим в спокойной обстановке.

В спокойной? Ха! О покое остается только мечтать после такой встречи. Конечно, отправляясь в аэропорт, Фрэнк чувствовал вину перед Дороти. Прощание было не самым теплым. Наверняка она улетела на отдых с тяжелым сердцем. Однако недели в раю, по мнению Фрэнка, должно было оказаться вполне достаточно, чтобы Дороти сменила гнев на милость.

Всю ночь он не спал, представляя, как Дороти кинется ему на шею при встрече. Какой радостью будут светиться ее глаза, когда она вдохнет аромат белых лилий…

И кого он увидел? Угрюмую, отстраненную, почти чужую женщину, каким-то чудесным образом как две капли воды похожую на его жену. На его любимую Дороти. Нежную, мягкую, наивную и трогательную…

— Стэнли дома? — тем же строгим голосом большой начальницы спросила Дороти, едва они с Фрэнком переступили порог своего особняка.

— Кажется, он всю неделю не выходил из своей комнаты. Уж не знаю, чем он там занимается. Сколько раз ни пытался поймать его за компьютерными играми — мимо. Как ни загляну в его комнату, Стэнли сидит за учебниками. Поразительно. Ни разу не слышал его сумасшедшую музыку. Как тебе удалось внушить сыну такую страсть к учебе?

Дороти пожала плечами. У нее было такое чувство, словно она попала в незнакомый дом, на втором этаже которого корпел над книгами не ее сын, а перед ней стоял вовсе не тот мужчина, с которым она прожила больше двадцати лет. Словно Стэнли, Фрэнк, Эйприл имели к ней какое-то отношение, но в прежней жизни. Наверное, именно так чувствуют себя люди, страдающие амнезией. Все продолжают относиться к ним по-прежнему, а вот они никак не могут снова влиться в привычный поток жизни.

— Итак, Дороти, о чем же ты хотела поговорить? — спросил Фрэнк, налив себе в стакан немного бренди.

Дороти смерила его взглядом. Кажется, Фрэнк боится предстоящего разговора куда больше, чем она сама. Дороти поражалась той внутренней силе и решимости, которую Коулу удалось вселить в нее всего за несколько дней. А она-то привыкла считать себя трусихой…

— Фрэнк, я ухожу от тебя.

Вот и все. Главное сказано, успокоила себя Дороти. Теперь остались детали, выяснение подробностей, причин и тому подобное.

— Ч-что? — Фрэнк одним глотком осушил стакан и тут же налил себе еще янтарной жидкости. На этот раз вдвое больше.

— Я от тебя ухожу, — медленно повторила Дороти.

— То есть как это уходишь?

— Фрэнк, ты сегодня туго соображаешь? — Дороти начала злиться.

Уверенность таяла как мороженое, забытое по небрежности на кухонном столе. Если Фрэнк еще хоть раз попросит ее повторить…

— Я буду жить вместе с Коулом в нашем загородном доме.

— С каким еще Коулом? С тем парнем, которому ты отдала ключи? Извини, я не понял, на каких условиях ты разрешила ему жить там?

— На правах моего любимого мужчины. — Голос Дороти предательски дрогнул.

Фрэнк пошатнулся, и Дороти испугалась, что у него случился сердечный приступ. Все-таки нужно быть мягче с ним. Но Дороти не была уверена, что отважилась бы объявить мужу о своем решении более мягко. Она бы расплакалась, начала сомневаться в правильности своих действий, и… кто знает, вдруг бы Фрэнку снова удалось убедить ее ничего не менять в жизни.

Нет, я уже все решила. Я не боюсь начинать с чистого листа. Не боюсь стать счастливой.

Дороти с вызовом посмотрела на побледневшего мужа.

— Я пока не стану подавать на развод. Я знаю, как для тебя важны предстоящие выборы. Однако… тебе придется отдать мне половину имущества.

— Что? Дороти, ты сошла с ума? Раздел имущества? Тебя что, укусило на островах какое-нибудь ядовитое насекомое?

— Должна же я на что-то жить! Во всяком случае до тех пор, пока не найду работу.

— Дороти, ты ведь никогда в жизни не работала, — нервно усмехнувшись, заметил Фрэнк.

— Я прожила с тобой в браке больше двадцати лет. Половина совместно нажитого имущества принадлежит мне.

— Тебе, но не какому-то оборванцу!

— Фрэнк, я люблю этого, как ты выразился, оборванца, — спокойно ответила Дороти.

Бoжe, это кошмарный сон. Никому, ни одному мужчине в мире, кроме своего мужа, она не признавалась в любви. Теперь же собственному мужу она говорила о любви к другому человеку!

— Дороти, опомнись. Мы ведь женаты. Я… я люблю тебя.

— Да? — Дороти вопросительно вскинула брови. — Боюсь, ты забыл об этом лет десять назад.

— Дороти… Что произошло? Объясни мне. Давай сядем, спокойно все обсудим, выясним, какие у нас возникли проблемы, совместными усилиями найдем компромисс. Ты хочешь, чтобы я взял отпуск? Что ж, мы можем завтра же отправиться в… Куда бы ты хотела съездить? В Париж? В Венецию? В Лондон? Только скажи, милая.

Дороти улыбнулась.

— Фрэнк, слишком поздно. Теперь я уже никуда не хочу. По крайней мере, с тобой. Оказывается, деньги для тебя важнее карьеры.

— Какие, к черту, деньги?!

— Те, которые ты не желаешь мне отдавать. Фрэнк, ты вынуждаешь меня подать на развод официально, через суд.

Ну вот, Коул оказался прав. Только намек на судебное разбирательство лишил Фрэнка дара речи. Теперь он точно согласится на все ее условия.

— Хорошо. — Фрэнк сник. — Хочешь пожить в загородном доме? Живи. С Коулом?

Дороти кивнула.

— Живи, черт бы его побрал! Надеюсь, ты одумаешься. Помни, Дороти, я люблю тебя. Пусть твое помешательство окажется временным. Детям я сам расскажу.

— Как знаешь. — Она пожала плечами и направилась к лестнице, которая вела на второй этаж.

— Куда ты? — с надеждой спросил Фрэнк.

На мгновение ему показалось, что весь разговор ему привиделся и жена отправилась в супружескую спальню, чтобы немного отдохнуть после перелета.

— Соберу вещи первой необходимости. За остальными заеду позже. Возможно, завтра днем.

Когда меня не будет дома, догадался Фрэнк.

— Заодно поздороваюсь со Стэнли. Все-таки он мой сын.

Дороти и сама удивилась этому факту. У нее есть взрослый сын, которого зовут Стэнли и который сидит в своей комнате, готовясь к экзаменам?

— Да, конечно. — Фрэнк допил бренди и, тяжело опустив стакан на столик, побрел в свой кабинет.

Однако вопреки предположению Дороти о том, что ее муж тут же засел за работу и мигом забыл о ней, Фрэнк заперся в рабочем кабинете, чтобы подумать… Нет-нет, не о выборах и не об оппонентах. Только о Дороти. О ее словах. И о том, что она полюбила другого мужчину. Разве такое возможно? Они ведь созданы друг для друга. Как ни банально это прозвучит, но они же две половинки единого целого. Всю жизнь так было — и должно быть впредь.

11

Дороти поднялась с дивана, на котором задремала в ожидании Коула. В последние недели он постоянно возвращался домой за полночь, пьяный и страшно злой. Словно это Дороти была виновата в том, что его выволокли из бара за шкирку, когда он пытался нарваться на неприятности или затеять драку с кем-нибудь из посетителей питейного заведения.

За те три месяца, что они прожили вместе в загородном доме, Коул изменился настолько, что Дороти с трудом вообще верила в то, что ее милого, обходительного, ласкового Коула не подменили на близнеца.

Коул был паинькой только первый месяц. Дороти не успевала о чем-то помечтать, как ее желание тут же исполнялось. Благо, денег на это всегда было предостаточно. Фрэнк не стал чинить ей препятствия и замораживать банковские счета или блокировать кредитные карточки. Коул и Дороти гуляли с утра до ночи: бары, рестораны, казино. Однако вскоре Дороти устала от беспутной жизни.

К тому же с каждым днем ухудшались отношения с детьми. Сначала Дороти надеялась, что они всего лишь ревнуют мать к другому мужчине. Однако трещина росла и вскоре превратилась в пропасть, перешагнуть которую помогло бы только чудо.

Эйприл перестала звонить, в очередной раз объявив, что предпочитает жить собственной жизнью, в которой предостаточно проблем. Стэнли устроил скандал со слезами, криком, топаньем ногами, затем громко хлопнул дверью. С тех пор прошло полтора месяца. Стэнли так и не объявился. Видимо, обида и ощущение предательства, которые он испытывал, оказались сильнее привязанности и сыновней любви.

Со временем Дороти заметила, что Коул все чаще оставляет ее дома одну. Сам же отправляется развлекаться, прихватив ее кредитку или кошелек. Возвращался он, как правило, поздно. Не желал объяснять, где пропадал. Начинал злиться, кричать, обвинять Дороти в том, что она относится к нему, как к своей собственности, стремится контролировать каждый его шаг, что он задыхается в ее объятиях.

В последние же недели жизнь Дороти превратилась в ад. Коул каждый день устраивал скандалы, требовал больше денег и свободы. Причем Дороти так и не поняла, что же ему требовалось в большей степени. Он перебрался в другую спальню. Впрочем, у них настолько не совпадали режимы дня, что Дороти почти и не почувствовала разницы. Коул приходил домой под утро в изрядном подпитии. Зачастую у него не хватало даже сил подняться на второй этаж и он засыпал на диване или в кресле в гостиной. Спал он до обеда — чтобы вечером со свежими силами отправиться на очередную гулянку. В какой-то момент Дороти начала узнавать в Коуле Стэнли, вся жизнь которого сводилась к развлечениям.

Коул вопреки своим обещаниям даже не пытался найти работу. Зачем? Ради денег? Но у них и так денег более чем достаточно. Работа не позволила бы ему жить так, как он привык. «Дороти, разве ты не понимаешь? Я не желаю насиловать свою натуру. Я люблю свободу, — твердил Коул вновь и вновь, когда она доставала его вопросами. — Некоторые извращенцы находят удовольствие в труде. Я, слава богу, не из их числа. Давай жить и наслаждаться жизнью». Так Коул и поступал: жил и наслаждался жизнью. В отличие от Дороти, которая страдала день ото дня все сильнее.

Редкая ночь обходилась теперь без воспоминаний о Фрэнке. О тех счастливых днях, что выпали на их долю. Теперь даже рутинная домашняя работа, на которую она жаловалась прежде, начала представляться Дороти интересной и полезной. Она ведь заботилась о любимых людях! Кто теперь готовит для ее мужчин, Стэнли и Фрэнка? Наверняка они испортили себе желудки, перебиваясь заказными пиццами и полуфабрикатами. А дом? Боже, страшно подумать, во что они превратили ее цветочную клумбу у парадного входа!

Коул ковырялся в дверном замке. В том, что это именно он, а не вор, Дороти не сомневалась ни секунды. Коул снова пьян, вот и не может попасть в замочную скважину. Однако, прислушавшись, Дороти услышала неприятный женский смех. Этакое кокетливое хихиканье уличной девицы.

Что за черт?.. Дороти поднялась с дивана в тот самый момент, когда Коулу все же удалось проделать нехитрую операцию по открыванию входной двери.

Дороти не верила собственным глазам: на плече пьяного и еле державшегося на ногах Коула буквально висела размалеванная девица в сетчатых колготках невообразимого малинового цвета.

— Привет, Д-дороти! — Коул икнул.

— Коул, что все это значит? Кто эта… девушка? — Дороти смерила гостью презрительно-брезгливым взглядом. Господи, в каком грязном переулке он подцепил ее?

— Это… это Мириам. Так ведь, крошка? — заплетающимся языком представил свою новую знакомую Коул.

— Какого черта ты приволок эту девку в мой дом?!

— Во-первых, дорогая, это наш дом, — неожиданно протрезвевшим голосом ответил Коул.

У него была поразительная способность концентрироваться в стрессовых ситуациях. Словно полезная функция организма, выработанная в ходе естественного отбора и необходимая для сохранения жизни в трудных условиях.

— Нет, это мой дом, — упрямо ответила Дороти.

— Милый, кто эта женщина? Твоя мать или старшая сестра? — Девица мерзко хихикнула.

Дороти едва сдержалась, чтобы не залепить нахалке пощечину. Впрочем, в последнее время она так устала от скандалов и выходок Коула, так мало и тревожно спала, что и впрямь стала походить на женщину в годах.

— Детка, сходи искупайся в бассейне, — обратился Коул к своей подружке.

— Bay! У тебя есть бассейн? — Она надула губки. — Но у меня нет с собой купальника.

— Уверяю, тебя, «детка», — язвительно заметила разгневанная Дороти, — ни вам, ни Коулу это не помешает. Он мастер устраивать ночные купания при луне.

— Ты душка, Коул. Я тебя жду, — кокетливо сказала девица. Затем посмотрела сверху вниз на Дороти и добавила: — Поговори пока со своей няней. Видимо, она до сих пор считает тебя ребенком.

— Я так больше не могу! — с надрывом воскликнула Дороти, когда дерзкая девица скрылась за дверью, ведущей из гостиной во внутренний дворик, где располагался большой бассейн, окруженный садом.

— Я тоже. — Коул плюхнулся в мягкое кресло и с видом победителя откинулся на спинку. — Что ты предлагаешь?

— Оставь меня. Возвращайся на Гавайи. Я могу даже оплатить тебе билет на самолет или…

Дороти не договорила, потому что гостиную потряс гомерический хохот. Коул смеялся. Над ней. Над ее наивностью и простодушием.

— Если тебе что-то не нравится, не устраивает во мне… Что ж, я готов исчезнуть из твоей жизни. Двести тысяч долларов. Возможно, я послушаюсь твоего совета и вернусь на острова. Впрочем, мне приглянулся и этот домик. Так что я не стану возражать, если ты решишь оставить мне его в качестве прощального подарка.

— Что? Коул, какие еще деньги?

— В противном случае мне придется поговорить с журналистами. Знаешь, этих ребят хлебом не корми, а дай разгрести какую-нибудь грязную и дурно пахнущую историю. Как считаешь, положение семейных дел Эбигейлов их заинтересует? Можешь не отвечать. Полагаю, они накинутся на вас как стервятники. Мне тут дружок нашептал, что Фрэнк Эбигейл — важная шишка, который страсть как боится скандалов. — Коул самодовольно ухмыльнулся.

— Ты… ты подонок. Я терпела три месяца!

— Ну, насколько я помню, ты получила сполна.

— Сполна? О чем ты?

— Думаешь, мне доставляло особое удовольствие спать с тобой? Ублажать, изображать величайшее счастье?

— Мерзавец!

— Конечно, Дороти, ты была не самой худшей из моих любовниц. Порой мне приходилось буквально затыкать нос, чтобы не чувствовать запаха разложения, который шел от богатых старух. Таких, как ты.

Дороти бессильно опустилась на диван. Господи, когда же закончатся эти унижения и оскорбления? Коул уже не в первый раз называл ее старухой. Куда подевался влюбленный парень с горевшими от восхищения и страсти карими глазами? Где тот Коул, который покорил ее на

Гавайях? Куда все исчезло? Что же ей теперь делать? Неужели ей придется всю жизнь содержать паразита? Впрочем, где она возьмет двести тысяч долларов и где гарантии, что через год-другой Коул снова не напомнит о себе, запросив очередную порцию денег?

Отдать ему загородный дом? Где же тогда станет жить она сама? На улице? Под мостом, пополнив ряды бездомных бродяжек? Вернуться к Фрэнку она не посмеет. Не решится посмотреть в глаза мужу, сказать, как она раскаялась. Не осмелится признаться, что осознала свою ошибку, что она по-прежнему любит его.

— Что ж, подумай над моим предложением. По-моему, я довольно гуманен с тобой, дорогая. Нельзя же оставлять стариков без единого цента. Старших полагается почитать и уважать. — Коул снова рассмеялся.

У Дороти даже не нашлось сил, чтобы расплакаться. Только не сейчас, не в присутствии этого наглеца. Она не даст ему почувствовать собственную слабость.

— Кстати, будь повежливее с Мириам. Мне по секрету сообщили, что в постели она творит настоящие чудеса. Если это так, то… может так случиться, что она станет жить с нами. Не беспокойся, кастрюли тебе делить с ней не придется. Ты останешься единственной хозяйкой кухонных владений. — Коул ухмыльнулся. — Мы найдем занятие поинтереснее.

— Я… я тебя ненавижу, Коул!

— Какая жалость! — насмешливо отозвался он. — Неужели ты предполагаешь, что я сгораю от страсти к тебе? Опомнись, дорогая. Единственное твое достоинство — деньги твоего мужа. Вот если бы ты овдовела… Я бы с радостью женился на столь богатой вдовушке. — И Коул мечтательно присвистнул.

— Не смей желать смерти Фрэнку! Ты недостоин даже имя его произносить своим поганым языком!

Дороти схватила каминную кочергу и грозно замахнулась на Коула. В его глазах мелькнул неподдельный страх. Однако он тут же взял себя в руки, вспомнив, что Дороти не так воспитана, чтобы укокошить любовника кривой железякой, покрытой толстым слоем сажи. Скорее она бы сама выпила бокал мартини с ядом. Этакая благородная и красивая смерть отверженной женщины. Кстати, неплохая мысль. Может быть, подкинуть идейку Дороти? Хотя нет, пусть сначала напишет завещание на его имя, а уж потом…

— Ой-ой-ой, какие мы грозные. Что ты так завелась? Если бы все люди дохли как мухи, едва кто-то пожелал им перебраться в мир иной, человечество уже давно вымерло бы, — деланно беспечным и шутливым тоном сказал Коул.

Все-таки Дороти — женщина. А от этих созданий можно ожидать всего. Кто знает, что у нее сейчас творится в голове? Вдруг она спятила? Возьмет и опустит руку с занесенной над его бедной головой кочергой. Тогда, Коул Хауэр, твоя песенка спета. «Друзья мои, склоним головы над безвременно покинувшим нас…». Тьфу, что за мысли лезут по пьяни? Чего я, собственно, разволновался? Вон и Дороти уже вжалась в дверной косяк и трясется от страха, словно это я только что не укокошил ее кочергой. Коул усмехнулся.

— Извини, дорогая. Меня ждет потрясная девчонка. Боюсь, она уже заскучала и замерзла без меня. — Он выбрался из кресла и пошел к стеклянной перегородке, ведущей во внутренний дворик. Уже открыв дверь, обернулся к Дороти и, брезгливо поморщившись, добавил: — Мириам молода и красива. Не то что ты, Дороти. Подумай над моим предложением.

Коул скрылся в тени. Дороти закрыла лицо руками и расплакалась. Глухие рыдания сотрясали ее худенькое тело. Дороти не видела иного выхода, кроме… Однако она запретила себе даже думать о столь кардинальных мерах решения проблемы. Она не сдастся, не сдастся… не позволит Коулу растоптать ее, превратить в ничтожество. Ведь она Дороти Эбигейл. А он всего лишь Коул… Коул… Ну вот, она даже фамилию его уже не помнит. Человек без роду без племени. Оборванец, как назвал его Фрэнк.

Удивительно, почему все, кроме нее, с первого взгляда видели в Коуле именно оборванца, авантюриста, жиголо, беспринципного охотника за чужими деньгами? Лиза, Марк, Фрэнк… Что с ними? Чем сейчас занимается Лиза? Наверное, снова не спит, создавая очередной шедевр для какой-нибудь клиентки своего ателье. А возможно, ей не дает уснуть Марк. Дороти могла теперь лишь гадать о занятии Лизы. Подруги давно не общались, не перезванивались. Дороти не стала бы укорять Лизу, если бы даже та прошла мимо нее на улице. У Лизы были все основания обижаться.

Как, впрочем, и у Фрэнка. Дороти вспомнила его последний взгляд, полный нежности и горя, и новая волна рыданий накрыла ее с головой.

12

Лиза присмотрелась к женщине, шедшей по противоположной стороне улицы.

— Глазам своим не верю, — пробормотала она себе под нос. — Дороти?! Что с ней стало?!

За три месяца, что подруги не встречались, Дороти изменилась почти до неузнаваемости. Где стильная прическа, элегантный костюм и гордо поднятая голова? Дороти сутулилась, прическа ее, мягко говоря, была небрежной, а что такое макияж, она, кажется, вообще забыла. Теперь ей можно было смело дать ее сорок лет, а то и больше. От цветущей эффектной женщины, какой прежде была Дороти Эбигейл, не осталось и следа.

Лиза секунду поколебалась, не зная, стоит ли привлекать внимание Дороти. Однако тут же упрекнула себя за бессердечие. Дороти много лет была ее лучшей подругой. Сейчас ей явно плохо. Следовательно, тут и размышлять не о чем!

— Эй, Дороти! — Лиза энергично помахала рукой. — Постой!

Дороти остановилась и стала испуганно, словно загнанный гончими зверек, осматриваться по сторонам в поисках охотника. Затем Дороти ускорила шаг, будто надеялась сбежать от преследователей.

— Да что с тобой?! Это ведь я, Лиза!

И Лиза понеслась за стремительно удалявшейся подругой. Благо проезжая часть была свободна, иначе у Лизы появились бы все шансы угодить под колеса автомобиля.

— Лиза, пожалуйста, оставь меня в покое, — устало произнесла Дороти, когда подруга схватила ее за локоть и с силой развернула к себе. Однако глаза Дороти умоляли о помощи.

— Боже, что случилось?! — ахнула Лиза.

Дороти молча пожала плечами.

— Я угощаю тебя кофе с пирожными, — предложила Лиза, заметив, что они стоят как раз напротив кафе.

Дороти неуверенно посмотрела на подругу.

— Извини, мне что-то не хочется…

— Не дури. Пойдем. Нам нужно поговорить.

— Ладно, — сдалась Дороти.

Подруги заняли угловой столик, находившийся в некотором удалении от мест, которые занимали остальные посетители кафе. Впрочем, в послеобеденное время наблюдалось относительное затишье. Именно поэтому Лиза и уговорила Дороти зайти в кафе, чтобы спокойно поговорить.

— Лиза… — На глазах Дороти блеснули слезы. Лиза достала из сумочки сразу несколько бумажных салфеток и молча протянула подруге.

— Я не могу… больше не могу.

— Дороти, давай сначала дождемся, пока нам принесут кофе и восхитительные заварные пирожные. Надеюсь, они хоть чуточку приподнимут тебе настроение. Не беспокойся, я выслушаю тебя до конца. Даже если твой рассказ займет несколько дней. Раньше мы могли болтать по телефону весь вечер, даже если виделись днем. Что уж говорить о трех месяцах…

Дороти кивнула в знак согласия. Однако когда миловидная официантка принесла их заказ и удалилась, Лиза заметила, что подруга словно замкнулась в себе. Низко опустила голову и сосредоточенно пила кофе, словно ароматный напиток — единственное, что сейчас занимало ее мысли. Да-а-а, как же теперь вызвать ее на откровенность? — задала себе вопрос Лиза. Переменчивость настроения подруги обеспокоила ее еще больше. Дороти в отличие от нее никогда не теряла самообладания и была ровна и любезна со всеми. Даже если человек ей не нравился или она неважно себя чувствовала. Лиза поставила на стол пустую чашку.

— Дороти, теперь, думаю, настало время поговорить. Что произошло? Почему ты так печальна и… — Лиза вовремя умолкла. Пожалуй, не стоит говорить Дороти о том, что она постарела лет на пять всего за три месяца.

— Лиза, я не могу, — со вздохом ответила Дороти.

— Не можешь мне рассказать? Я ведь твоя подруга!

Была, подумала Дороти. Раньше, в прежней жизни, у меня была семья, друзья…

Похоже, Лиза угадала ее мысли, потому что заверила Дороти, которая снова готова была расплакаться:

— Была, есть и навсегда останусь твоей подругой.

— Лиза, мне… мне больше не к кому обратиться. Я совсем одна. Я предала Фрэнка. Дети… Эйприл и Стэнли отвернулись от меня. Они даже не звонят. Словно я им совсем чужая. Впрочем, Эйприл и раньше навещала меня с таким видом, будто исполняет обременительную обязанность. — Слезы лились по щекам Дороти, однако интонация ее пока была довольно ровной. Словно плакала одна женщина, а говорила другая.

— А Коул? — тихо спросила Лиза, уже предчувствуя неладное.

— Коул?.. — Дороти усмехнулась. — Разве не ты мне говорила, что он альфонс, что ему нужны только мои деньги?

Лиза опустила глаза. Что ж, рано или поздно правда должна была выплыть наружу.

— Однако теперь, — Дороти промокнула глаза салфеткой, которую ей дала подруга, — моя жизнь превратилась в кромешный ад. Коул ни во что меня не ставит. Он постоянно где-то гуляет, возвращается домой в стельку пьяный, устраивает скандалы. Я даже не могу повторить те слова, которые он говорил в мой адрес, Лиза.

— Успокойся, милая. Все будет хорошо. Но почему… почему ты до сих пор не выставила его за дверь? Ты до сих пор его любишь? Настолько, что готова терпеть оскорбления и унижения беспринципного голодранца?

Дороти энергично замотала головой.

— Я его ненавижу! Впрочем, теперь я уже не уверена, что любила его. Во всяком случае не так, как Фрэнка. В меня словно дьявол вселился. Коул приворожил меня, лишил разума. Как я могу любить человека, который водит домой шлюх, а затем заявляет, что они ему нравятся куда больше, чем «старухи» вроде меня?

Последнее признание далось Дороти с огромным трудом. Как бы ни были они близки с Лизой в прошлом…

— Господи! — Глаза Лизы расширились, словно ей только что сообщили о высадке инопланетян в соседнем квартале. — Тогда почему?..

— Почему я не прогнала его? Не ушла сама? Ты ведь это желаешь узнать, да, Лиза?

— Да. Как ты, Дороти Эбигейл, могла сносить такое?

— Боюсь, что Коул не оставил мне иного выбора.

— В каком смысле?

— Ради Фрэнка я пожертвую собой.

— Что?! — воскликнула Лиза, едва не уронив со стола чашку.

— Я и так причинила ему много боли. Теперь… у него осталась его работа. Впрочем, я всю жизнь ревновала его к политике, как обычные жены ревнуют своих мужей к потенциальным любовницам. Порой мне начинало казаться, что служение делу для него важнее, чем семья. Конечно, я видела, как он старается сражаться на двух фронтах. Как он торопился вечером домой, чтобы поиграть с маленькой Эйприл, или отказывался от важных командировок, чтобы научить Стэнли кататься на велосипеде или сводить в кино. Впрочем, чаще он все же предпочитал политику. Знала бы ты, сколько одиноких вечеров я провела, сидя у камина в нашей гостиной! Однако я всегда любила Фрэнка, несмотря ни на что…

— А сейчас ты его любишь? — Лиза заглянула в покрасневшие от слез глаза подруги.

— Больше, чем прежде. Я так виновата перед ним. Так виновата…

— Дороти, так чего же ты медлишь? Отправляйся к Фрэнку, попроси прощения, скажи, что не можешь без него жить. Он страдал все это время. Мне кажется, он даже поседел. Вслух, безусловно, он не жаловался и не клял судьбу, но ты ведь знаешь этих мужчин! Никогда не признаются в собственной слабости.

— Лиза, если бы ты только знала, как я хочу этого. Я приползла бы к нему на коленях и вымаливала прощение… но я не могу… не могу… — Дороти нервно скомкала использованную салфетку и принялась с маниакальной одержимостью перекатывать шарик между пальцами.

— Тогда что же тебя останавливает? Если ты боишься, давай пойдем вместе. Прямо сейчас. Устроим твоему мужу сюрприз. Поймаем такси и… — Лиза уже начала подниматься из-за столика, но Дороти ее остановила:

— Нет-нет, пожалуйста, не надо. Спасибо за поддержку, но…

— Дороти, ты что-то не договариваешь. — Лиза вздохнула и облокотилась на столик. — Ты боишься Коула? Он тебе угрожал? Боже… Дороти, он бил тебя?

— Нет, до этого пока не дошло. Однако боюсь, если так будет продолжаться, то Коул не остановится ни перед чем. Видела бы ты, в каком состоянии он возвращается домой. Иногда избитый. Поразительно, но на следующий день он уже свеж и беспечен. Выглядит как денди с картинки модного журнала.

— Тогда что тебя останавливает? Ума не приложу. Почему ты собралась жертвовать собой ради Фрэнка, но при этом не хочешь помириться с мужем?

— Коул угрожает рассказать газетчикам «семейную тайну» Фрэнка Эбигейла. Как ты думаешь, Лиза, после этого останется у Фрэнка хоть единственный шанс на выборах?

— Ему никто не поверит, — не очень уверенно произнесла Лиза. — Кто такой Коул и кто такой Фрэнк!

Дороти усмехнулась.

— Ради всего святого. Люди предпочтут поверить в самую невероятную ложь, если замешан известный человек. Тем более видный политический деятель. Фрэнк может сразу забыть о своей карьере, едва в газету просочится хоть какая-то подробность. Фрэнк боится огласки и скандала, как огня. Именно поэтому он и смирился с моим уходом к Коулу. Даже оплачивал наши счета. Вот Коул и смекнул, что сможет тянуть из меня и моего мужа деньги до скончания века. Хотя, думаю, мой конец наступит скорее, — с грустной иронией закончила Дороти.

— Выход есть всегда. Мы обязательно что-нибудь придумаем, чтобы заставить убраться этого Коула из вашей жизни навсегда.

— Интересно как? Наймем киллера? Нет человека — нет проблемы?

— Дороти, не утрируй! Убеждена, что существуют не столь радикальные, но не менее эффективные способы.

— Нет, я уже думала об этом не один день. Выхода нет. Скоро я сойду с ума в той ловушке, которую захлопнула за собой сама. Я ненавижу Коула и люблю Фрэнка. Однако Фрэнк об этом так и не узнает. Пусть он меня презирает, считает изменницей. Пусть мои дети игнорируют меня. Пусть. Я все снесу. — Неожиданно Дороти разразилась таким горестным плачем, что Лиза и сама не смогла сдержать слезы.

— Дороти, мы что-нибудь обязательно придумаем. Помни, ты не одна. У тебя есть я. Я всегда помогу тебе. Если хочешь, переезжай ко мне.

— Нет, Коул расценит это как сигнал к активным действиям. На следующее же утро на Фрэнка начнут показывать пальцем.

— А может быть, Коул блефует.

— О чем ты? — с робкой надеждой в голосе спросила Дороти.

— Сама подумай, что он получит, если обнародует грязную историю? Тогда доступ к вашим деньгам будет раз и навсегда перекрыт.

— Во-первых, какое-то время Коул сможет перебиваться гонорарами, которые посулят ему средства массовой информации за горячую новость. Во-вторых, Коул неимоверно амбициозен и тщеславен. Представляешь, как он будет счастлив погреться в лучах славы? Он, парень с Гавайских островов, вдруг станет знаменит, по крайней мере, на всю Филадельфию, а то и на всю Пенсильванию. А затем… Коул авантюрист по натуре. Не удивлюсь, если он вернется на остров и к прежней профессии жиголо. Я уверена лишь в одном: работать он не станет никогда. Зачем, когда вокруг полным-полно богатых дур?!

— Дороти, перестань терзать себя! Чувство вины — не лучший помощник в нынешней ситуации. Ты постоянно твердишь, что виновата, что заслужила одиночество и подобное отношение со стороны Коула, что пожертвуешь собой… Прекрати! Ты нужна нам живой, здоровой и по возможности веселой.

— Вам? — скептически спросила Дороти. — Лиза, у меня никого не осталось. Я никому не нужна.

— Ты нужна мне, Фрэнку и детям. Причем с каждым днем все сильнее. Эйприл и Стэнли обижены. Еще бы! Их мама посмела обратить внимание на кого-то другого. Дороти, ты сама их избаловала. Эйприл и Стэнли привыкли чувствовать себя чуть ли не центром Вселенной. Теперь же они осознали, что мир не вертится вокруг них.

— Спасибо, Лиза.

— Не за что. А теперь давай закажем еще по одному пирожному. Чур, мне воздушное с миндалем.

Дороти улыбнулась. Теперь она не одна. У нее есть друг. Какое же счастье ощущать рядом с собой близкого человека, сочувствующего и понимающего! Дороти охватил такой восторг, что она едва не расплакалась вновь. От радости. Мой первый друг в новой жизни, посетила ее смелая мысль.

13

— Извините, мисс Касл. У мистера Эбигейла сейчас важное совещание. Я не могу проводить вас к нему, — ответила вернувшаяся секретарша Фрэнка. Однако, натолкнувшись на решительный взгляд посетительницы, задала, казалось бы, излишний вопрос: — По какому вопросу вы пришли?

— По личному. Дело касается его жены Дороти. А теперь пойдите к мистеру Эбигейлу и приведите его сюда. Полагаю, совещание затянется еще не на один час. Так что Фрэнк пропустит самую малость, если покинет его на несколько минут. Уверяю вас, мисс э-э-э?.. — Лиза вопросительно приподняла тонкую правую бровь.

— Уинборн.

— Так вот, мисс Уинборн, вы еще скажете мне спасибо за то, что я убедила вас побеспокоить мистера Эбигейла вторично.

Секретарша с сомнением посмотрела на Лизу, тяжело вздохнула и снова направилась к плотно закрытой двери.

Как и предполагала Лиза, через минуту появился Фрэнк.

— Лиза, что с Дороти? — встревоженно спросил он.

— Давай выйдем в коридор. — Лиза бросила мимолетный взгляд на секретаршу, которая заняла свое место за столом в приемной и всеми силами пыталась стать незаметной. — Не хочу, чтобы нас слышали. Не в обиду вам, мисс Уинборн, — чуть громче сказала она.

— Что с Дороти? — повторил свой вопрос Фрэнк, едва они с Лизой оказались в длинном пустом коридоре.

— Ей нужна помощь. Срочно. Предлагаю собрать вечером семейный совет у вас дома. Сможешь позвонить Эйприл, чтобы она тоже пришла? Возможно, кому-нибудь из нас придет в голову светлая спасительная идея.

Фрэнк кивнул.

— Тогда до вечера.

— Лиза, неужели ты мне так ничего и не скажешь? Я ведь сойду с ума, строя до вечера предположения.

— Хорошо. Скажу одно: Дороти по-прежнему любит тебя. Настолько сильно, что готова пожертвовать ради тебя своей жизнью.

— Боже, моей жене угрожает смертельная опасность?!

— Не исключено, — без тени улыбки на лице ответила Лиза. Коул псих. Кто знает, что взбредет ему в голову? — Действовать нужно быстро.

— Что… что я должен сделать? Как я могу помочь Дороти?

— Я пока не знаю, — вынуждена была признать Лиза. — Однако вечером, уверена, мы что-нибудь придумаем. Буду у вас в семь. Ты уже освободишься?

— Спрашиваешь! Если Дороти в беде… может быть, позвонить Эйприл прямо сейчас?

Лиза улыбнулась.

— Хорошо. Семейный совет в шесть. Мне еще нужно заскочить в ателье и предупредить Марка о том, что я задержусь. Думаю, пару часов на все дела мне хватит.

После семейного совета, на котором было решено незамедлительно спасать Дороти, Лиза убедилась в собственной правоте. Стэнли и Эйприл действительно сильно переживали из-за разрыва с матерью. Причинив ей боль, они сами страдали не в меньшей, а возможно, и в большей степени.

Фрэнк тут же позвонил нужному, как он пояснил, человечку и дал ему Задание в течение сорока восьми часов раскопать хоть что-то, касавшееся жизни Коула на Гавайях. Благо Лиза знала его фамилию. Надо будет поблагодарить Марка, решила она. Что бы мы делали без его предусмотрительности?

— Непогрешимых людей не бывает, — изрек Фрэнк, положив трубку.

— Коул Хауэр не создает впечатления законопослушного гражданина. Наверняка за ним не одна грязная история, — согласилась Эйприл.

— Па, а ты уверен, что этот твой Гарри что-нибудь раскопает? — со свойственным всем молодым людям скепсисом поинтересовался Стэнли.

— Надеюсь. Гарри не из тех людей, которым могут отказать в предоставлении информации, — сказал Фрэнк таким тоном, что ни у кого из присутствующих не возникло желания продолжить расспросы относительно личности и рода профессиональной деятельности всемогущего Гарри. — Сейчас нам осталось только ждать. Два дня не такой уж долгий срок.

— Ага, будем держать кулаки за маму, — добавила Эйприл. — Надеюсь, этот подонок не посмеет и пальцем ее тронуть. Иначе я… я сотру его в порошок.

— Тебе не придется марать руки об эту дрянь, — сказал Фрэнк, погладив дочь по плечу. — Не волнуйся, с мамой все будет хорошо. Обещаю. В противном случае, — Фрэнк усмехнулся, — я самолично сотру его в порошок.

Все собравшиеся натянуто улыбнулись. Конечно, в нынешних условиях не до смеха, однако чувство юмора не стоит терять даже в самых безвыходных и сложных ситуациях. Некоторым оно спасало жизнь.

Фрэнк на глазах удивленной секретарши подскочил к телефону и быстро поднял трубку. В последнее время с мистером Эбигейлом творится что-то неладное, подумала она. Он явно на взводе. Вздрагивает при каждом звонке, сам поднимает телефонную трубку и целыми днями меряет шагами свой рабочий кабинет.

— Алло. Да-да. Это я. Что нового? — Пару минут он молча слушал собеседника, затем попросил мисс Уинборн перевести звонок на его личный телефон.

— Конечно, мистер Эбигейл. Фрэнк скрылся в своем кабинете.

Что за секреты? Впрочем, меня это не касается, вспомнила о благоразумии и кодексе профессиональной этики мисс Уинборн. Мое дело принимать звонки и провожать посетителей к начальнику.

— Да, Гарри, я тебя внимательно слушаю.

— Фрэнк, кажется, нам повезло. Пока не знаю подробностей, но я тут кое-что нащупал…

— Если речь о том, что Коул зарабатывал на жизнь в качестве альфонса… — начал Фрэнк, но Гарри его перебил:

— Это цветочки.

— Тогда переходи скорее к ягодкам! Не томи. Выкладывай быстрее, что ты там раскопал.

— Лет пять назад одна девица заявила на Коула Хауэра в полицию.

— Обвинение? — Сердце Фрэнка учащенно заколотилось. Господи, вдруг выяснится, что Дороти живет под одной крышей с маньяком-убийцей?!

— Изнасилование. Причем жертва на момент совершения преступления не достигла совершеннолетия.

— Но… тогда почему Коул до сих пор разгуливает на свободе? Девушка солгала? Влюбилась в красавчика, а он ей отказал во внимании?

Повисла минутная пауза.

— Не думаю, — задумчиво протянул Гарри. — Кажется, здесь дурно пахнет. То ли большими — я хотел сказать, очень большими — деньгами, то ли угрозами.

— Коул способен на все. Деньги ему могла дать очередная благодетельница, а угрозы, шантаж и запугивание — это уже в духе самого Коула Хауэра. Честная игра по правилам не для него.

— В любом случае девушка забрала заявление. Дело так и не дошло до суда. В общем, вся история крайне туманная и подозрительная. Я намерен в ней еще покопаться. Позвонил сейчас, думаю, вдруг тебе будет интересно узнать.

— Спасибо, дружище! — быстро ответил Фрэнк.

— Не за что. Ты — мне, я — тебе. Сколько раз ты оказывал мне услуги. Грех не помочь.

— Когда ты возвращаешься в Филадельфию?

— Вероятно, завтра уже буду дома. Постараюсь собрать досье на этого парня. Хоть какие-то фотографии, копии заявлений, документов.

— Да-да, обязательно. Мне нужно прищучить этого Коула. — Фрэнк уже собирался попрощаться, но неожиданно ему в голову пришла заманчивая идея. — Послушай, Гарри. Ты не мог бы еще выяснить насчет этой девушки… пострадавшей. Возможно, она до сих пор живет на островах…

— Ясно. Только, знаешь, Фрэнк, не особо рассчитывай на успех. Прошло почти пять лет. Столько воды утекло… Возможно, она удачно вышла замуж, родила парочку детишек и забыла обо всей той истории.

— Да-а-а-а, — со вздохом протянул Фрэнк. — Скорее всего, она откажется ворошить прошлое. К тому же ее муж, если таковой имеется, наверняка не в курсе. Однако попробовать все же стоит.

— Согласен. Сведения о ней должны были сохраниться в полицейских архивах. Фрэнк, еще один вопрос.

— Какой?

— Какие у меня полномочия? Могу я с ней поговорить сам или мне привезти ее в Филадельфию, чтобы ты лично объяснил ситуацию?

— Поступай, как сочтешь нужным… — После паузы Фрэнк добавил: — И справедливым.

— Договорились. Как прилечу, позвоню.

— Лучше сразу приезжай ко мне: в офис или домой. Жду тебя как спасителя, — хмыкнул Фрэнк.

Он попрощался с Гарри и положил трубку.

Ну вот, Коул, ты и попался. Веселись последний день. Завтра наступит конец твоей распрекрасной жизни.

14

Коул еще раз оглянулся. Так и есть: темно-синий «бьюик» следовал за ним как минимум два последних квартала. Не будучи особенно трусливым от природы, Коул все-таки ощутил страх: здесь, в Филадельфии, иметь неприятности с крутыми ребятами — совсем не то же самое, что на островах. На Гавайях он провел большую часть своей жизни, завел множество полезных и не очень связей, кому-то был обязан, однако нашлось бы и множество ребят, которых он вытащил из грязи, а потому считал перед собой в долгу.

В Филадельфии Коул был вынужден играть по чужим правилам. Даже несмотря на внушительный банковский счет. Конечно, деньги внушили определенному разряду людей уважение к их обладателю. Однако Коулу частенько приходилось сталкиваться с презрительными взглядами сильных мира сего. Словно его уличали в мошенничестве.

Коул услышал характерный звук — кажется, преследовавший его автомобиль затормозил.

— Мистер Хауэр, нам нужно поговорить.

Коул вздрогнул. Он до последнего момента надеялся, что у него всего лишь паранойя, галлюцинации.

— Садитесь в машину! — скомандовал голос, обладатель которого явно не терпел возражений.

Но Коул, напротив, ускорил шаг и быстро осмотрелся в поисках узких боковых переулков. Желательно пешеходных. Конечно, портовые кварталы Филадельфии, напичканные барами и казино, Коул успел неплохо изучить, однако сейчас он словно панически испуганная мышь бегал по лабиринту в поисках спасительного выхода. Сзади, чуть ли не в двух метрах за его спиной слышалось самодовольное урчание мотора.

— Коул, не дури. Тебе не убежать. Мы всего лишь хотим поговорить.

Коул обернулся. Одно из боковых затемненных стекол автомобиля было опущено до середины.

— Мистер Эбигейл?

Человек, сидевший за рулем, кивнул. Рядом с ним сидел еще один мужчина, которого Коул не знал. Во всяком случае, не помнил.

— Что, соскучились по своей женушке? — насмешливо спросил Коул.

Чего он испугался? Гнева обманутого мужа? Ерунда. Такие типы предпочтут хныкать по ночам в подушку. Был бы он настоящим мужиком, подумал Коул, давно бы набил мне морду. Так нет же: белые воротнички не марают руки о таких парней, как я. Они всего лишь разговаривают… Политики только и умеют, что болтать и пудрить людям мозги. Что ж, я не настолько спешу, чтобы отказаться от разговора.

— Хорошо. Хотите поговорить — валяйте.

Задняя дверца тут же гостеприимно распахнулась перед опешившим Коулом. Автоматика что надо, подумал он, усевшись на пахнущее натуральной кожей сиденье.

— Добрый вечер, Коул. — Фрэнк повернулся к пассажиру. Его спутник неотрывно смотрел в одну точку, словно договорился до определенного момента не участвовать в разговоре.

— Ближе к делу, — недовольно оборвал его Коул. — Если вы по поводу Дороти, то я уже выдвинул свои условия. Если вы оба согласны — мир и счастье вашему дому. Я назначил символическую цену за свое… гм… самоустранение.

Похоже, Коулу понравилась витиеватость собственной речи, потому что он довольно ухмыльнулся, Вот до чего доводит общение с рафинированными дамочками из высшего общества!

— В таком случае, мистер Хауэр, настала очередь выдвинуть и нам свои условия, — спокойно сказал Фрэнк.

Коул скрестил руки на груди и откинулся на спинку сиденья, приготовившись выслушать какую-нибудь очередную сентиментальную чушь о вечной любви к прекрасной даме и рыцарском благородстве.

Вопреки ожиданиям Коула, Фрэнк Эбигейл молча достал из ящичка для перчаток пухлый конверт и протянул ему.

— Что это? — спросил Коул, не спеша взять конверт.

Кто знает, что задумал этот тип? Вдруг ему требуются его отпечатки пальцев? Во всяком случае мало вероятно, что в этом конверте лежат затребованные двести тысяч баксов.

— Бери, не бойся. — Фрэнк усмехнулся, уловив колебания и неуверенность, мелькнувшую в глазах Коула. — Не взорвется.

— Надеюсь, это не семейные фотографии? — Коул с опаской, но взял конверт.

— Советую тебе поторопиться, парень. Скоро для тебя будет жизненно важна каждая минута.

Что-то в тоне Эбигейла насторожило Коула. Похоже, тот не шутил, хотя едва сдерживал смех. Смех победителя, черт бы его побрал!

Коул перевернул конверт, и из него тут же вылетело несколько фотографий, какие-то справки…

— Узнаешь?

Черт бы побрал эту девку! — едва не вырвалось у Коула. Дениз Маршалл. Малолетняя шлюшка, которая лет пять назад обвинила его в изнасиловании. А чего она ожидала, разгуливая по пляжу в жалком подобии бикини? Да весь ее внешний вид буквально вопил: «Трахни меня!». А потом она вздумала изображать маленькую девочку и слезно молить, чтобы он ее отпустил. Ага, как же! Сначала вертела хвостом прямо перед его носом, а затем вспомнила о мамочке.

Более того, этой девке хватило наглости заявить на него в полицию. Ха! Впрочем, ей же потом и досталось. Копы не очень-то церемонятся с такими девицами. Коул представлял, как они затем смаковали подробности, которые выведали у нее на многочисленных беседах с целью «снятия показаний». О да, наверняка они оценили его мужскую силу! Сколько же раз он ее?.. И это притом, что ему приходилось держать руки этой маленькой шлюшки и отбиваться.

Когда вся эта каша заварилась, Коул немного струхнул. Уж чего-чего, а провести молодость за решеткой в компании грязных педиков ему не хотелось. Благо у Дениз оказался младший брат. Ангелочек с огромными черными глазищами и пухлыми щечками. Парочки звонков и вопросов по поводу здоровья младшего отпрыска семейства Маршалл оказалось достаточно, чтобы Дениз сообразила что к чему и отказалась от своего заявления.

Вскоре Дениз вместе со своим братиком и мамашей уехала, Коул точно не знал, куда они отправились. То ли на другую сторону Большого острова, то ли вообще перебрались на другой остров архипелага. Коулу было наплевать — главное, что Дениз исчезла из его жизни. До сегодняшнего дня Коул полагал, что навсегда.

— Откуда у вас эти снимки? — старательно выдерживая равнодушный тон, спросил Коул.

— Ну, все тайное рано или поздно становится явным. Особенно когда люди сами напрашиваются на неприятности. Как, например, ты.

— Избавьте от нравоучений, — огрызнулся Коул.

На спине проступил холодный липкий пот.

Однако сейчас влажное пятно на прилипшей к коже рубашке волновало Коула меньше всего. Пахло неприятностями. Очень крупными неприятностями.

Признаться, он не ожидал от мужа своей крошки Дороти такой сообразительности. Отправиться на острова, перерыть полицейские архивы… Как, черт побери, он нарыл эти документы и снимки? Дело давно минувших дней, не получившее широкой огласки.

Кого пять лет назад могла интересовать личность Коула Хауэра? Он был никем. Смазливым парнишкой, чьи родители промышляли наркоторговлей, за что их вскоре посадили и лишили родительских прав. Всем было плевать на него. Так с какой радости он должен заботиться о чужом благе? Коул быстро смекнул, что добрые самаритяне сейчас не в цене. Куда лучше устраиваются пройдохи, мошенники и авантюристы. Чтобы взлететь, нужно сначала упасть на самое дно. Именно так Коул и поступил. Первых плодов не пришлось долго ждать. С тех пор его финансовые дела шли с переменным успехом. Ему даже удалось сколотить кое-какой капитал. На черный день, так сказать.

— У меня для тебя еще один неприятный сюрприз, — сообщил Фрэнк.

— Я могу и не спрашивать, верно? Вы ведь жаждете поделиться информацией. — Голос Коула неожиданно охрип, словно ему в горло запихнули клок шерсти или ваты. Попытавшись откашляться, чтобы избавиться от неприятного першения, Коул лишь усугубил свое положение. Теперь глотку буквально раздирало изнутри, как будто ее прочистили ершиком для мытья посуды.

— Дениз решила снова заявить на тебя.

Коул остолбенел. Не нужно долго гадать, чтобы определить, кто подкинул ей эту идею.

— Подонок, — едва слышно прохрипел он.

Фрэнк усмехнулся.

— Самокритично.

Коул угрожающе сжал кулаки. Человек, сидевший рядом с Фрэнком, метнул на него предостерегающий взгляд.

— Гарри, не беспокойся, — обратился Фрэнк к своему молчаливому товарищу. — Уверен, у Коула достаточно благоразумия, чтобы не усугублять свое и без того незавидное положение. Так ведь, мистер Хауэр?

Коул сверкнул глазами: это были глаза озлобленного волка, загнанного охотниками в капкан.

— Что вы хотите? — Коул нервно сглотнул слюну.

— Я? От тебя, Коул, абсолютно ничего. А что, собственно, ты можешь мне предложить? Разве у тебя есть что-нибудь свое?

— Если дело в Дороти, то…

— Конечно, в ней. В ком же еще? — с сарказмом ответил Фрэнк. — Неужели ты предположил, что дело в тебе? Коул, ты даром мне не нужен. Выкатывайся из Филадельфии куда угодно. У тебя максимум три дня на то, чтобы замести следы и лечь на дно.

— Три дня? — словно приговор повторил Коул.

— Да. Дениз заявила на тебя в полицию. Бедная девушка настрадалась за эти пять лет. Из-за такого мерзавца, как ты, ей пришлось несладко. Кстати, ее младший брат — отличный мальчуган. Ты ведь его помнишь, не так ли?

— Меня ищут?

Фрэнк кивнул и расплылся в улыбке.

— Скоро все собаки Штатов возьмут твой след, Коул. Не завидую тебе. На твоем месте я бы уже сегодня собрал вещички и исчез.

— Но как же двести тысяч?..

Фрэнк расхохотался.

— Гарри, ты слышал? У парня, похоже, крышу снесло. Ему грозит тюрьма за изнасилование несовершеннолетней, а он еще надеется на какие-то деньги!

Похоже, Фрэнк искренне веселился и потешался над озадаченным Коулом. Мысли Коула смешались настолько, что, открой перед ним сейчас дверцу автомобиля, он бы не знал, в какую сторону идти.

Угадав его опасения, Фрэнк нажал на кнопку, и дверца «бьюика» распахнулась.

— Доброй ночи, мистер Хауэр. Приятно было побеседовать. Надеюсь, вы получили от нашего общения не меньшее удовольствие, чем я. Кстати, фотографии Дениз можете оставить себе. На память.

Коул растерянно выглянул в темноту, но не сдвинулся с места.

— Гарри, похоже, Коулу требуется посторонняя помощь, чтобы выйти из автомобиля.

Не успел Гарри выйти из «бьюика», как Коул сдался:

— Что ж, ваша взяла.

Он выбрался из машины. По спине ручьями струился пот. Коулу было по-настоящему страшно.

15

Утром Дороти проснулась в состоянии какого-то тревожного ожидания. Впрочем, она редко теперь была спокойна и весела. Как можно просыпаться в хорошем, светлом настроении, когда всю ночь мучился либо бессонницей, либо ночными кошмарами?

Спустившись в гостиную, она, к своему удивлению, не обнаружила на диване Коула. Неужели он провел ночь в другой спальне на втором этаже? В таком случае странно, что Дороти не слышала шума, когда он вернулся. Обычно пьяный Коул сносил на своем пути половину мебели, картин и статуэток.

Впрочем, выяснять, спит ли Коул наверху, у Дороти не было ни малейшего желания. По крайней мере, она с аппетитом позавтракает.

Однако, к еще большему удивлению Дороти, Коул не спустился и к обеду. Неужели он переночевал у своей — как там

ее? — Мириам? Тем лучше. Или нашел очередную жертву? Надеяться глупо, но Коул никогда не отличался особым постоянством. Вдруг Фортуна решила наконец улыбнуться и ей. Жаль, конечно, подругу по несчастью…

Дороти поднялась на второй этаж, стараясь двигаться как можно тише. Коул приходил в бешенство, когда кто-то или что-то нарушало его сон. Дороти на цыпочках подошла к двери его комнаты. Она оказалась полуоткрытой, что поразило Дороти еще больше.

Заглянув в спальню, она едва поверила своим глазам: Коула в кровати не было. Его вообще не было в комнате! Постель была аккуратно застелена расшитым золотом покрывалом. Все было в том виде, в каком оставила убранную накануне комнату Дороти.

Если не считать шкафов. Дверцы нараспашку. Пустые вешалки разбросаны по полу. Дороти не могла поверить свалившемуся на нее счастью.

Коул уехал! Уехал!

Слезы радости потекли по ее щекам. Ей не хотелось сейчас думать о причинах столь спешного отъезда, о возможном возвращении… Лишь бы она не сошла с ума и все это не оказалось только плодом ее воспаленного воображения!

Дороти внимательно осмотрела комнату, на случай если Коул оставил ей записку. Не обнаружив ничего объясняющего его исчезновение, Дороти спустилась в гостиную и набрала телефонный номер Лизы.

Такое событие не грех и отпраздновать, подумала она и улыбнулась.

— Привет. Меня сейчас нет дома. В данный момент я могу находиться где угодно. Оставьте свое сообщение после длинного сигнала, — прощебетал знакомый голосок.

Дороти вздохнула. Ей не терпелось поделиться радостью с подругой, а придется общаться с автоответчиком.

— Лиза, привет. Это я, Дороти. У меня произошло… мм… одно очень радостное событие. Позвони мне, как появишься. С меня кофе и пирожные.

Дороти опустила трубку на рычаг и снова расплылась в счастливой улыбке. Наверное, я сейчас похожа на сумасшедшую, сбежавшую из психиатрической лечебницы, подумала она, когда закружилась по комнате, расставив в сторону руки. Сейчас ей хотелось петь, танцевать, смеяться…

— Я свободна! Боже, наконец-то я свободна! Спасибо, спасибо!.. — напевала она, перекрикивая звук включенного телевизора.

Резкий звонок телефона привел ее в чувство.

— Алло, — как можно более строгим тоном произнесла Дороти, подняв трубку.

— Дороти, что… что случилось? У тебя был такой голос, словно… Коул оставил тебя в покое? Говори же скорее!

Дороти разразилась звонким переливчатым смехом.

— Лиза? Откуда ты знаешь?

— Поздравляю! — проигнорировав ее вопрос, прокричала Лиза.

— Спасибо. Я так счастлива. Не знаю почему. Это так неожиданно. Вчера еще Коул требовал у меня очередную порцию денег… впрочем, сейчас я не хочу ломать голову о причинах. Я не слышала… видимо, отключилась. Не слышала, когда он пришел домой за вещами. А потом… ждала, что он спустится в гостиную. Он все не появлялся и не появлялся, тогда я поднялась в его спальню… Ох, извини. Я, наверное, слишком быстро и путано говорю. Лиза, давай встретимся сегодня. Когда ты освободишься и придешь домой?

— Вообще-то я уже дома, — сконфуженно ответила Лиза.

— Тогда почему ты не ответила… — Неожиданно Дороти догадалась, в чем дело. — Марк у тебя?

— Да. Я убежала от него в кухню, чтобы поговорить с тобой.

— Извини, я помешала… я не знала. Просто мне хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью… у меня никого нет, кроме тебя.

— Незачем просить прощения. Ты поступила совершенно правильно. Это самая лучшая новость для меня. Я ведь так переживала. Так ты теперь вернешься к Фрэнку?

Дороти помедлила.

— Не знаю, — неохотно начала она. — Конечно, я хочу этого больше всего на свете. Но мне стыдно. Фрэнк никогда не простит меня. А потерять надежду…

— Значит, так. Через два часа мы встречаемся в кофейне Конрада Бэйкера. Отпразднуем твое освобождение. Я тебе вправлю мозги, чтобы ты не городила чепуху по поводу краха надежд. Все только начинается. Разве не об этом ты мечтала?

— Конечно, я молила всех святых, чтобы они избавили меня от Коула.

— Вообще-то я имела в виду другое.

— Ты о чем?

— Ты ведь хотела начать новую жизнь? Освежить свои отношения и чувства с Фрэнком… Ведь так?

— Так, но… с тех пор столько воды утекло, — неуверенно пробормотала Дороти. — Возможно, Фрэнк нашел себе другую женщину…

— Нет, у тебя точно шарики за ролики закатились от счастья, подружка! — шутливо пожурила ее Лиза. — Фрэнк любит только тебя. Ой, а теперь извини, сюда идет Марк. Встретимся через два часа. Ты успеешь добраться?

— Конечно. У меня такое чувство, что я летаю от счастья.

— Хорошо. Только смотри не влети в аварию. — На секунду Лиза куда-то исчезла. Послышалось шуршание, шорох, и Дороти собиралась уже повесить трубку, поразившись невоспитанности подруги, как вдруг снова прорезался голос Лизы: — Извини, пришел Марк. Передает тебе огромный привет и поздравления.

— Может быть, ты придешь с ним? — предложила Дороти. — Я не хочу нарушать вашу идиллию. Я и без того вклинилась в неподходящий момент.

Лиза рассмеялась.

— Нет. Марку нужно возвращаться на работу. Кроме того, мы давно не общались, как говорится, «между нами, девочками». Мужчинам ни к чему знать все наши секреты. Ладно, пока. А то меня сейчас, кажется, придушат.

Дороти улыбнулась.

— До встречи.

— Пока-пока! — прокричала Лиза, словно Марк и впрямь начал душить ее. В своих страстных объятиях, конечно.

— У тебя даже нет никаких предположений? — спросила Лиза, отпив из чашки кофе.

Дороти помотала головой из стороны в сторону.

— Ни малейших. Коул просто исчез.

— Так давай поднимем наши… — Лиза усмехнулась, — чашки за начало твоей новой жизни.

Дороти улыбнулась и, последовав примеру подруги, подняла чашку с горячим кофе. Они символически чокнулись и сделали по глотку.

— Сегодня официант окончательно убедился в том, что у нас не все дома, — констатировала Дороти, бросив беглый взгляд в сторону изумленного Луи.

— Это еще почему? Подумаешь, в прошлый раз ты ждала меня час. Сегодня же я пришла вовремя!

— Вот это меня как раз и удивило. — Дороти улыбнулась. — Похоже, Марк на тебя положительно подействовал.

— И не говори. Когда живешь… то есть общаешься со столь предусмотрительным, рациональным, ответственным и пунктуальным человеком, невольно заражаешься.

— Так вы живете вместе, Лиза?

— Ну-у-у, пока не совсем. Мы никак не можем определиться, где жить. Иногда Марк ночует у меня. Иногда я остаюсь у него. В общем, до совместного быта в привычном его понимании нам далеко.

— Что ж. Я рада за тебя. Ты нашла на Гавайях свое счастье, а я потеряла, — с печальным вздохом заметила Дороти.

— Ничего ты не потеряла. Просто у тебя было… временное помешательство. С каждым случается. Просто представь, что ты перенесла какую-нибудь болезнь.

— Ага. Что-то вроде педикулеза или гельминтоза. Столь же неприятное и трудновыводимое, как вши или глисты. — Дороти рассмеялась.

— Ты ведь выздоровела, — парировала Лиза. — Однако по-прежнему сторонишься общества близких людей.

— Лиза, если ты сейчас снова заведешь старую песню о Фрэнке и детях…

— Именно о них я собиралась поговорить, — упрямо заявила Лиза.

— Обещаю, что я поговорю с ними. Позвоню… и попрошу о встрече, — неуверенно сказала Дороти.

— Вот еще! Может быть, еще запишешься на прием к мистеру Эбигейлу через секретаршу? Придешь с докладом в назначенный час…

Дороти робко пожала плечами. Она не представляла, при каких обстоятельствах состоится ее встреча с мужем и детьми. Вдруг они вообще откажутся с ней разговаривать, отвернутся и уйдут?

— Ты боишься? — мягко спросила Лиза, накрыв руку Дороти теплой ладонью.

— Очень.

— Но вы ведь любите друг друга.

— Тем больнее мне будет услышать от них проклятия. Когда их произносит враг, это ожидаемо и закономерно. Когда же боль причиняет самый близкий и любимый человек… Знаешь, Лиза, никогда не забуду взгляд Фрэнка, когда я заявила, что люблю Коула и собираюсь жить с ним в нашем загородном доме. В том самом доме, где мы провели с мужем столько восхитительных, волнующих ночей!

Лиза заглянула в ее глаза и молча кивнула.

— Думаешь, у меня есть шанс? — едва слышно спросила Дороти.

— Уверена, что вас с Фрэнком ожидает второй медовый месяц. Более того, почти не сомневаюсь, что ты вернешься после него в том же счастливо-безумном состоянии, в каком находилась после первого месяца брака.

— Ох, Лиза, я даже боюсь мечтать об этом. Вдруг судьба решит, что мне и так слишком сильно повезло? Коул убрался из моего дома. Я счастлива.

Однако мне этого мало. Мне снова нужен Фрэнк. Не слишком ли я самонадеянна и нахальна? Имею ли я право требовать столь многого?

— Дороти, ты заслужила это счастье. Так что выброси из головы все самообвинения, упреки и опасения. Время само расставит все по местам.

16

В дверь позвонили. Дороти вздрогнула от неожиданности и с опаской взглянула на часы. Половина девятого вечера. Поздновато для нежданных гостей. Только бы не Коул! — взмолилась Дороти, нетвердыми шагами направившись к двери.

Второй звонок раздался в тот самый момент, когда Дороти уже открыла дверь. Из соображений безопасности она оставила цепочку. Однако, увидев, кто стоит на пороге, тут же убрала последнюю преграду.

— Эйприл, что?..

Дочь не дала Дороти сказать больше ни слова. Она бросилась ее обнимать и целовать.

— Мама, мамочка… как же я соскучилась! Твоя подруга Лиза Касл сказала, что ты избавилась от этого паразита! Я так рада! Теперь все будет хорошо!

— Эйприл… — из последних сил пытаясь держать себя в руках, пролепетала Дороти.

Неужели это правда? Ее дочь пришла к ней без официального приглашения и долгих уговоров поужинать в семейном кругу? Неужели красавица Эйприл сейчас обнимает ее, остолбеневшую от неожиданности и свалившегося на нее счастья?

— Мама, ты плачешь? Почему? Что случилось? Неужели Коул снова вернулся? Я думала, что… — Эйприл отступила на шаг и озадаченно хлопала длинными ресницами.

Дороти улыбнулась.

— Нет, детка. Все хорошо. Ну что же ты стоишь на пороге? Проходи скорее в дом. — Дороти взяла дочь за руку и буквально втащила в холл. — Я так соскучилась… все так неожиданно… мне даже нечем тебя угостить.

Эйприл снисходительно вздохнула.

— Мама, ты неисправима. Я вовсе не голодна. А вот ты, похоже, совсем забыла о том, что нужно хорошо питаться. Такое впечатление, что ты морила себя голодом неделю.

Дороти пожала плечами.

— Подумаешь, немножко похудела. У меня не было аппетита.

Коул ел за двоих, подумала она. К тому же подпитывался ее энергией и силами. Порой Дороти казалось, что она имеет дело с настоящим энергетическим вампиром, о которых часто пишет желтая пресса.

— А вот от чаю я бы не отказалась, — бодро заметила Эйприл.

— Одну минутку.

Дороти уже собралась припустить в кухню, но нежное прикосновение дочери остановило ее.

— Мам, не суетись. Я никуда не спешу. Ну вот, ты снова расплакалась. Раньше ты не была такой плаксой.

— Извини, милая. — Дороти тут же смахнула слезы и выжала из себя жалкое подобие улыбки. — Так лучше?

Эйприл снова обняла мать.

— Лучше. Значительно лучше.

— Я пойду поставлю чайник, иначе снова разревусь и ты разозлишься.

Эйприл всегда быстро выходила из себя, невольно вспомнила Дороти. Стоило сделать или сказать что-то наперекор ей — и пожалуйста: Эйприл уже готова не на жизнь, а на смерть отстаивать свою правоту.

— Давай я составлю тебе компанию, — предложила Эйприл и направилась вслед за матерью в кухню. — Нам ни к чему устраивать чайные церемонии. Выпьем по чашечке чаю тут.

— Как хочешь, — согласилась Дороти.

Лучше не перечить дочери. Пусть сначала расскажет свои новости. Интересно, давно ли она была дома и виделась с отцом и братом? Эйприл со Стэнли не были особенно дружны. Фрэнк вечно пропадал на работе… Скорее всего, Эйприл не поведает ей ничего о других членах разобщенного семейства.

— Значит, Коул уехал, — подытожила слова матери Эйприл.

Дороти кивнула.

— Да. Не знаю, почему он сбежал посреди ночи. Возможно, задолжал кому-нибудь крупную сумму или впутался в темную историю. Не знаю. Впрочем, это уже не важно.

— А ты?

— Я? Эйприл, что ты имеешь в виду?

— Когда ты вернешься домой? Ты ведь собираешься помириться с папой, правда?

Дороти опустила глаза.

— Мама, только не говори, что расстроилась после ухода Коула.

— Конечно нет!

Эйприл довольно улыбнулась.

— Папа тебя любит до сих пор.

— Ты не можешь этого знать, милая.

— Могу, — упрямо ответила Эйприл. — Он сам это сказал пару дней назад.

— Ты разговаривала с отцом?

— Ага. И со Стэнли, и с Лизой. Мы устроили что-то вроде семейного совета.

Дороти округлила глаза.

— Надо же было тебя спасать, — со смехом сказала Эйприл. — После твоей встречи с Лизой… Она была по-настоящему встревожена. Мы боялись, что Коул посмеет ударить тебя или… — Она замолчала, чтобы не произносить вслух страшные слова.

— И что же вы решили на семейном совете? — с иронией спросила Дороти.

— Папа тут же позвонил какому-то типу. Я не поняла, кому именно. То ли члену криминальной группировки, то ли агенту ФБР. В любом случае папа попросил его об услуге без официального запроса. Медлить было нельзя.

С каждым словом Эйприл брови Дороти поднимались все выше. Так, значит, исчезновение Коула — не счастливая случайность, а плод стараний близких ей людей! Как она сразу не догадалась? Надо же быть такой наивной!

— В общем, папин человек разнюхал, что за Коулом остался неоплаченный должок.

— В каком смысле, дорогая?

Эйприл пожала плечами.

— Подробностей не знаю. Кажется, его разыскивали за изнасилование или за что-то в этом роде. Из папы же слова не вытянешь.

— Ничего удивительного, — сказала Дороти, подлив дочери и себе чаю. — У таких людей, как Коул, всегда есть темное прошлое. Впрочем, их настоящее и уж тем более будущее тоже нельзя назвать светлым. Не понимаю, что я в нем нашла. Коул словно околдовал меня. Я не видела дальше своего носа и не желала никого слушать.

— Мы все так переживали за тебя. Даже Стэнли. Хоть он и пытался не подавать виду. Еще бы! Он ведь считает себя взрослым. Как будто взрослым людям постыдно открыто выражать свои чувства! — Эйприл хмыкнула.

— Как он? Снова гуляет? — спросила Дороти.

— Нет. Уж не знаю, как тебе это удалось, но Стэнли совершенно преобразился. Занимается с утра до ночи. Прошлый семестр ему, конечно, не удалось закончить с отличием. Но в отношении этого он строит самые честолюбивые планы. Кажется, учеба стала для него своеобразным спасением от переживаний. Стэнли предпочел занять голову умными мыслями, пусть и чужими. Глядишь — и свои появятся.

— Эйприл, не будь к нему так строга.

— Мам, я ведь шучу. Я ведь знаю, что мой брат — талантище.

— А папа? — робко задала мучивший ее вопрос Дороти.

— Ты ведь его знаешь. Вечно занят чужими проблемами.

— Он… ну… — Дороти не знала, как спросить у дочери о личной жизни отца. — Он один?

— Конечно. — Кажется, Эйприл даже и не видела других вариантов. — С кем же ему быть? Ждет тебя и скучает.

— Эйприл, откуда ты знаешь?.. — Дороти боялась поверить словам дочери.

— Он делал все возможное, чтобы спасти тебя. Почему ты не желаешь замечать очевидное? Он до сих пор безумно любит тебя. — Помолчав, Эйприл решила, что слишком рассиропилась, и добавила: — Хоть я и не верю во все эти сказки о вечной любви.

— Милая, ты думаешь, мне стоит поговорить с твоим отцом?

— Для начала — да, можете только поговорить, а уж потом… — Эйприл озорно подмигнула матери.

— Я боюсь, что твой папа не простит нанесенной ему обиды. Возможно, он даже позволит мне вернуться домой, чтобы сохранить репутацию примерного семьянина и добропорядочного мужа. Ты ведь знаешь, милая, как важна репутация для публичной персоны. А я… мне будет очень трудно жить рядом с ним и… быть всего лишь гарантией сохранности его репутации.

— Мама, не говори глупости. Папа уже простил тебя.

— Мне бы твою уверенность, Эйприл, — с грустью проронила Дороти.

— Ой, уже одиннадцатый час! — воскликнула Эйприл, посмотрев на настенные часы. — Я и не заметила, как пролетело время.

— Уже поздно. Может, останешься у меня на ночь? Места здесь много. К тому же мне, скажу честно, страшновато оставаться в пустом доме одной.

Эйприл внимательно посмотрела на мать, словно колебалась, принять или отклонить предложение матери.

— Нет, мам, меня ждут дома. Извини. Если ты боишься, то…

— Постой, милая, — ухватилась Дороти за случайную ниточку. — Рассказывай, кто тебя ждет. Неужели ты наконец-то решилась на серьезные отношения? Кто он?

Эйприл обреченно вздохнула.

— Мой бывший босс. Как только я уволилась, все встало на свои места. Речь уже не идет о служебном романе между начальником и подчиненной. Нам не приходится ни от кого прятаться и встречаться тайком после окончания рабочего дня. Никаких слухов среди коллег, придирок со стороны начальства и обвинений в незаслуженности занимаемого мною места.

— Эйприл, ты ведь называла его похотливым кобелем, — нерешительно напомнила Дороти.

Эйприл улыбнулась.

— А что мне оставалось делать? Меня тянуло к нему, как ни к одному мужчине на свете. Однако крутить роман с боссом — не в моих правилах. Он постоянно оказывал мне знаки внимания, я сходила с ума, но отклоняла все приглашения. В общем, чтобы окончательно не свихнуться от противоречивых чувств, мне пришлось пожертвовать работой.

— О, Эйприл, мне так жаль. Ты снова без работы?

— Нет-нет. Все уже хорошо. Я нашла отличное место. Недалеко от дома. С хорошими перспективами карьерного роста. Мэтью во всем меня поддерживает.

— Мэтью?

— Да. — Эйприл кивнула. — Мэтью Линкс. Не знаю, как наши отношения сложатся дальше, но пока я не вижу в нем никаких недостатков. Ищу-ищу — и не нахожу. Кажется, он идеален. Однако я слишком умна, чтобы верить в это. Следовательно, он хорошо маскируется.

— Милая, — Дороти улыбнулась, — я так за тебя рада. Я знала, что когда-нибудь ты встретишь своего мужчину. Разве ты не поняла, что это и есть любовь?

— Любовь? — с сомнением переспросила Эйприл.

— Да. Поэтому я больше не отниму у тебя ни минуты. Отправляйся к своему Мэтью, иначе он заочно возненавидит свою будущую тёщу.

Эйприл обняла мать.

— Он уже заочно обожает тебя и мечтает познакомиться. Думаю, через пару недель, когда наша семья уже будет в сборе и все утрясется и забудется, мы устроим торжественный ужин.

— Договорились, милая.

Дороти до сих пор не верила в собственное счастье. Сегодняшний день был самым счастливым за последнее время. Она освободилась от Коула, вволю наболталась с Лизой и помирилась с дочерью. Однако самое главное… несмотря на все возражения, высказанные ею Лизе и Эйприл, Дороти поверила в то, что Фрэнк все еще любит ее. Осталось заставить себя сделать первый шаг навстречу ему, побороть страхи и попросить прощения.

17

Утро следующего дня Дороти решила посвятить уборке дома. Удивительно все-таки складывается жизнь, подумала она, включив пылесос, вот уж не ожидала, что буду скучать по домашней работе.

Покончив с гостиной, Дороти устроила себе небольшой отдых. За пару часов она успела вытереть пыль во всех комнатах, перестелить постельное белье в обеих спальнях, почистить плиту, перемыть грязную посуду… Оставалось только пропылесосить в спальнях наверху.

Дороти собиралась уже подняться на второй этаж, как услышала сигнал автомобиля. Она вздрогнула: звук был такой силы, словно сигналили прямо за входной дверью. Дороти критично осмотрела себя с головы до ног: майка, короткие шорты и теплые вязаные носки. Пожалуй, не самый подходящий вид, чтобы высовывать нос на улицу и интересоваться, по какому поводу шум, решила она. Однако, преодолев всего пару ступенек лестницы, Дороти вновь услышала громкий сигнал.

— Ладно, — выдохнула она, — придется посмотреть, что там такое.

Она направилась к входной двери, по пути стянув с волос резинку. Распущенные волосы показались ей более подобающей прической для взрослой женщины, чем хвост. К тому же Дороти утром поразилась перемене, произошедшей с ней, когда стянула волосы на затылке резинкой. Со спины она, наверное, вообще казалась юной девушкой: хрупкие плечи, тонкая талия.

Дороти отодвинула краешек занавески, закрывавшей небольшое узкое окошко возле входной двери, стараясь остаться незамеченной.

Она не могла поверить своим глазам. Прямо перед ее крыльцом стоял длинный черный лимузин, сверкавший в утренних солнечных лучах лаковыми боками. Наверное, ошиблись адресом, предположила она. Надеюсь, водитель сейчас сам это поймет и мне не придется выходить на крыльцо и помогать ему сориентироваться в пространстве. Ничего удивительного: курьеры частенько путали похожие особняки, которыми застроена улица. Дороти не раз получала пиццы, которые не заказывала.

Прошла минута-другая, а лимузин все не уезжал. Дороти вздохнула и открыла дверь.

— Извините!.. — громко произнесла она, остановившись на верхней ступеньке.

Дверца со стороны водителя медленно открылась, и из автомобиля выглянул улыбавшийся мужчина в черной фуражке.

— Миссис Эбигейл?

— Д-да, — дрогнувшим голосом ответила Дороти.

Ни слова не говоря, водитель обошел лимузин — на что ему потребовалось некоторое время, учитывая размеры автомобиля, — открыл заднюю дверцу и с явным напряжением вытащил из салона большую плетеную корзину с кремовыми розами.

Дороти открыла от удивления рот.

Мужчина медленно подошел к ней и поставил у ног цветы.

— Разрешите пройти или занесете корзину в дом сами? — вежливо поинтересовался он, получая явное удовольствие от возложенной на него миссии.

— Ах да, конечно. — Дороти взяла себя в руки. — Проходите, пожалуйста. Вы уверены, что это мне? — с опозданием задала она логичный вопрос.

— Вас ведь зовут Дороти Эбигейл, верно?

— Кажется, да, — неуверенно ответила ошарашенная Дороти. — Вчера во всяком случае так оно и было. Только вот…

Посыльный сдержанно улыбнулся.

— Где поставить цветы? — спросил он, осмотревшись.

Только сейчас Дороти вспомнила об оставленном посреди гостиной пылесосе. Забавно, подумала она, о чем он сейчас подумал? Привез на лимузине даме корзину роз, а она чистит полы… Словно Золушка, забывшая о времени и пропустившая момент, когда часы пробили полночь. Сказочная принцесса предстала глазам незнакомого мужчины в образе замарашки, занятой уборкой.

— Поставьте их… — Дороти на мгновение задумалась, а затем указала рукой на небольшой закуток между тумбочкой с телевизором и камином. — Вот там, пожалуйста.

Мужчина кивнул и опустил корзину на пол в указанном хозяйкой месте.

Затянувшуюся паузу прервал мужчина.

— Не желаете взглянуть на карточку, мэм? Впрочем, вам, наверное, и без того известно, кто вас ожидает.

Дороти сделала несколько неуверенных шагов в сторону корзины с розами, а затем в недоумении спросила:

— Ожидает?

— Да. Мне приказано доставить вас как можно быстрее домой. Мистер Эбигейл уже ждет вас.

— Фрэнк?.. — Дороти лишилась дара речи. Сердце учащенно заколотилось в груди, в висках пульсировала кровь, а пальцы дрожали.

— Конечно. Вы полагали, что цветы вам прислал кто-то другой? — с улыбкой спросил посыльный. — Какая жалость, что современные женщины настолько поражаются, когда цветы им дарят их законные мужья. Казалось бы, что может быть логичнее?

— Да-да. — Дороти приблизилась к розам и открепила от одного из стеблей карточку.

— Не хочу показаться невежливым, но… миссис Эбигейл, будьте любезны, поторопитесь со сборами. Мне приказано доставить вас как можно быстрее.

Дороти смерила водителя взглядом.

— Хорошо. Однако мне потребуется некоторое… мм… время, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Как видите, я сегодня не планировала никаких выходов в свет. — Она указала взглядом на пылесос.

На этот раз удивленно вскинул брови посыльный.

— В свет? Миссис Эбигейл, я всего лишь отвезу вас домой. Ни о каких торжественных приемах, насколько я помню, мистер Эбигейл не упоминал.

Дороти от досады прикусила нижнюю губу. Черт, нужно быть осторожнее с высказываниями! Не стоит посвящать посторонних людей в семейные дела. В глазах общественности они с Фрэнком продолжают оставаться мужем и женой. Возможно, Фрэнк даже сказал кому-нибудь, что его жена устала от городской суеты и решила сменить обстановку, пожить пару месяцев за городом.

— Я буду готова через десять минут, — пообещала она, направившись к лестнице. Затем обернулась и с любезной улыбкой светской львицы добавила: — Располагайтесь. Можете налить себе минеральной воды или сока.

— Не беспокойтесь обо мне, миссис Эбигейл. Я лучше подожду вас в машине, если не возражаете.

— Как вам угодно.

— Надеюсь, вы не заставите меня ждать долго, — произнес мужчина, прежде чем выйти из гостиной.

— Домой, домой… — шептала Дороти на протяжении тех десяти минут, которые сама же себе отвела для сборов. На круглом столике, заставленном разнокалиберными баночками, тюбиками и склянками с косметическими средствами, лежала карточка Фрэнка.

Дороти в сотый раз прочитала написанные мужем слова, чтобы они навсегда остались в ее памяти: «Любимая, я жду тебя. Завтра летим в Венецию. Устроим второй медовый месяц».

Теперь главное, чтобы все это не оказалось сном. Дороти так часто мечтала об этом за последние дни, что вполне могла полностью оказаться по ту сторону реального мира, в королевстве собственных фантазий и мечтаний.

Прежде чем спуститься вниз, Дороти выглянула в окно, чтобы удостовериться в том, что лимузин действительно припаркован возле ее дома.

Автомобиль оказался на прежнем месте. Кроме того, на него уже начали обращать внимания соседи. Дороти улыбнулась, заметив, что в доме напротив тоже колыхнулась занавеска.

Домой, наконец-то она едет домой!

— Мама! — дружно воскликнули Эйприл и Стэнли, едва Дороти открыла дверь. — Наконец-то! Мы уже заждались тебя.

Эйприл бросилась ей на шею и расцеловала. Стэнли вел себя более сдержанно.

— Ты похудела, ма, — отметил он, когда Дороти высвободилась из объятий дочери и притянула к себе сына.

— Знаю, милый. Знаю. Как твои дела? Учеба? Донна? Вы с ней еще встречаетесь? Надеюсь, она не сильно разозлилась на меня за то, что я перехватила вашу путевку на Гавайи?

— Ма, ну вот ты сразу с допросом. — Стэнли улыбнулся. — По-моему, сейчас я нравлюсь Донне даже больше, чем в то время, когда прогуливал занятия в колледже. Хотя… думаю, мы бы не отказались от недельных каникул в тропическом раю. Ты ведь обещала подумать, если я хорошо сдам сессию.

— Стэнли, прекрати клянчить. Дай маме пройти, — строго сказала Эйприл, буквально оттащив брата за рукав от ошалевшей от радости Дороти.

— Я… счастлива. Не ожидала… — Дороти не договорила, потому что в этот момент в гостиную вышел Фрэнк. Видимо, его внимание привлек переполох и шум голосов.

— Почему вы меня не позвали, негодники? — с легким укором спросил он, приблизившись к Дороти, окруженной детьми.

— Мама только что вошла, — стала оправдываться Эйприл. — К тому же Стэнли совершенно сбил меня с толку.

— Я?! — возмутился Стэнли. — Ты ведь первая набросилась на маму! А я только ответил на ее вопросы.

— Ага, слушай его больше, пап! Наш Стэнли уже успел выпросить себе путевку на двоих на Гавайские острова.

Фрэнк мимолетно улыбнулся.

— Ну-у-у, насчет Гавайев не уверен.

— Но, папа! Мама обещала, что если…

— Может быть, подойдут какие-нибудь другие острова? Гавайев с нашей семьи уже достаточно.

— Уф, я уж было испугался, что снова просижу каникулы в четырех стенах, — с облегчением выдохнул Стэнли.

— А теперь… — Эйприл настойчиво делала брату знаки, — мы удаляемся. Не будем вам мешать. Я приготовила скромный обед, так что…

Однако Стэнли то ли не понял, то ли предпочел не понять, на что намекала старшая сестра.

— Здорово! Я тоже проголодался. Что ты там состряпала?

— Для тебя ничего, — ответила Эйприл, одарив несообразительного братца испепеляющим взглядом. Что за болван? Поразительно, как он умудряется учиться на «отлично». Видимо, его мозг обрабатывает только определенный вид информации.

— С каких это пор мне отказано в пище, разрешите узнать?

Эйприл не соизволила ответить. Она просто схватила Стэнли за руку и поволокла к двери.

— Мам, пап, пока! Не скучайте. Ведите себя хорошо. Мы со Стэнли немного прогуляемся. Он страсть как хочет угостить меня мороженым.

Стэнли смиренно кивнул.

— А… да. Мы с Эйприл уже давно собирались… Ма, увидимся вечером. Я рад, что ты вернулась.

— Спасибо, сынок.

Дверь за детьми закрылась. Дороти не смела пошевелить ни рукой, ни ногой. Словно ее вывели на площадь и оставили наедине с разгневанной толпой, требовавшей немедленной расправы. Фрэнк тоже не спешил предпринимать какие-либо действия. Когда же тишина в гостиной стала практически невыносимой, Фрэнк протянул вперед руку и сказал:

— Пойдем, Дороти. Посмотрим, что для нас приготовила Эйприл. Надеюсь, мы не пожалеем о том, что не успели составить завещание.

Дороти едва заметно улыбнулась.

— Я вообще не подозревала, что Эйприл умеет готовить что-нибудь сложнее яичницы с беконом. — Она оперлась на руку мужа, и они подошли к небольшому сервированному на две персоны столу.

— Ты надеешься на что-то более изысканное? — Фрэнк усмехнулся. — Лично я не удивился бы банальной яичнице. Хотя, признаться откровенно, на яйца, тосты и пиццу я уже смотреть не могу.

— Хочешь… Фрэнк, давай я быстренько что-нибудь приготовлю, — с виноватой улыбкой предложила Дороти, подняв крышку, закрывавшую центральное блюдо. На нем и в самом деле красовалась яичница из десятка яиц, с беконом, зеленью и мелко порезанными помидорами и грибами.

— Эйприл обидится, если мы не отведаем ее кулинарный шедевр. К тому же, Дороти, ты еще успеешь проявить себя. Более того, тебе скоро снова страшно надоест кухня.

Фрэнк выдвинул для Дороти стул. Затем присел и сам.

Дороти не знала, куда деть руки и глаза. Трапеза начинала превращаться для нее в самую невыносимую пытку. Если Фрэнк через две минуты не даст ей знать, на каких правах она находится сейчас в доме, то…

— О, взгляни, — нарушил ход ее мыслей Фрэнк, — Эйприл даже позаботилась о вине! Выбрала, правда, не самое лучшее.

— Фрэнк, главное, что девочка старалась сделать нам приятное, — заступилась за дочь Дороти.

Она представила, как Эйприл и Стэнли волновались, суетились, готовились к ее возращению, и едва не прослезилась от нежности к вновь обретенным детям.

— Я знаю, — с отеческой гордостью ответил Фрэнк. Он наполнил бокалы и предложил тост: — За начало новой жизни.

Дороти отважилась посмотреть на мужа, однако через мгновение снова смущенно опустила ресницы. Сделав глоток, она как можно беспечнее заметила:

— Ну-ка попробуем, что нам приготовила Эйприл. — Ловко орудуя ножом и вилкой, Дороти положила на свою тарелку изрядный кусок яичницы. — Давай я и тебе положу, — предложила она Фрэнку.

— Спасибо, не откажусь. Приятно, когда за тобой ухаживают. Я уже отвык от этого.

Дороти уловила в ответе мужа упрек. Ну вот, напрасно я размечталась о воссоединении семейства и о втором медовом месяце, с горечью признала она. Фрэнк никогда не простит меня. Просто ему по статусу политика и видного общественного деятеля полагается жена. Раньше я неплохо справлялась с этой ответственной ролью, поэтому Фрэнк и позволил мне вернуться в наш… то есть в его дом. Мне здесь больше ничего не принадлежит. Я сама от всего отказалась.

— О чем ты задумалась, Дороти?

— Так. — Она пожала плечами и вернулась в безрадостную реальность.

— Ешь скорее, иначе остынет. Удивительно, но мне очень нравится. Никогда не думал, что буду с таким удовольствием поглощать обычную яичницу.

— Пища, приготовленная с любовью, всегда вкуснее.

Дороти помедлила. Если они не расставят все по местам сию же минуту, она сойдет с ума от тревожного ожидания и неизвестности. Лучше упасть на землю, чем болтаться над пропастью, держась одной рукой за гнилую веревку.

— Фрэнк, я люблю тебя. Я совершила страшную ошибку. Была абсолютной дурой, когда поверила Коулу… — Фрэнк накрыл ее дрожащую руку теплой ладонью. — Простишь ли ты меня когда-нибудь? — со слезами на глазах спросила Дороти и замерла в ожидании приговора.

Однако Фрэнк, видимо, решил помучить ее основательно. Вместо того чтобы ответить на заданный Дороти вопрос, он поднялся из-за стола.

— Фрэнк, куда ты?

— Хочу пригласить тебя на танец. Ты ведь не откажешь мне после признаний в любви.

Дороти растерянно покачала головой и медленно встала со стула.

— А музыка? — спросила она, когда Фрэнк взял ее за руку, а вторую руку положил на ее талию.

— Зачем? Мы и так неплохо станцевались за двадцать лет. Разве ты так не считаешь, любимая?

— Фрэнк… — На глазах Дороти блеснули слезы. — Любимая? Ты еще любишь меня? Скажи, Фрэнк, ты еще любишь меня?

Он крепко прижал ее к груди.

— Больше всех на свете. Не могу поверить, что ты снова вернулась ко мне, Дороти. — Он приподнял ее лицо, ласково провел тыльной стороной ладони по щеке, откинул выбившуюся прядь волос и нежно поцеловал в губы.

— Господи, неужели это не сон? — прошептала Дороти после поцелуя.

— Если сон, то спим мы вместе. Следовательно, и не расставались, — с усмешкой ответил Фрэнк и снова поцеловал ее.

— Но ты так и не ответил.

— О чем ты, дорогая?

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Фрэнк помедлил, и в эти несколько секунд мир в глазах Дороти покачнулся. Он сомневается. Не уверен в собственных чувствах. Обида, нанесенная ею, слишком сильна. Еще бы! Она унизила его, растоптала мужское самолюбие, предала.

— Знаешь, Дороти, я много думал о нас… о причинах, которые привели к твоему уходу.

— И что же ты решил? — дрогнувшим голосом спросила она, невольно остановившись.

— Я виноват не меньше тебя. — Слова явно дались Фрэнку с большим трудом. Признавать свои ошибки куда труднее, чем критиковать и отмечать проступки кого-то другого.

— Фрэнк, ты… — Дороти сглотнула слюну, — ты встретил другую женщину?

— Нет-нет, что ты? Мне никогда и дела не было до других женщин.

— Тогда в чем же твоя вина?

— В эгоизме, невнимании, чрезмерной занятости. Без постоянного ухода садовника завянет даже лучшая роза в саду. Ты была права, когда обвинила меня в том, что работа для меня важнее семьи. Ну что мне мешало согласиться на твое предложение и отправиться на Гавайи в сказочное путешествие? Что? Неужели мир бы рухнул, если бы я на недельку сбежал из Филадельфии и забросил свои обязанности? Нет. Я сам взвалил на свои плечи гору забот. В то время как самым главным для меня должна была быть любимая женщина. Та, без которой вся моя жизнь немыслима и невозможна. Без тебя, Дороти.

— О, Фрэнк, не кори себя! Все уже в прошлом. Я ведь понимала, как для тебя важна работа…

— Я знаю. Не думай, что я не ценил этого.

— Давай забудем обо всем. Пусть все неприятности и невзгоды останутся в прошлом, — предложила с улыбкой Дороти.

— Теперь я должен тебя кое о чем спросить.

— О чем, Фрэнк?

— Простишь ли ты меня?

— Я уже давным-давно простила. Я люблю тебя. Люблю, люблю…

Фрэнк сжал ее в объятиях и начал покрывать поцелуями лицо, шею… Сделав пару шагов, они оказались у огромного кожаного дивана. Фрэнк бережно опустил на него Дороти. Через мгновение они страстно целовались и обнимались, словно им вновь было по восемнадцать лет.

— Ой, вдруг дети увидят! — обеспокоенно сказала Дороти.

— Во-первых, наши дети вот-вот обзаведутся своими детьми. Но если тебя что-то смущает… — Фрэнк подхватил Дороти на руки, поднялся с дивана и медленно понес ее к лестнице, которая вела на второй этаж.

— Ты меня уронишь, — со смехом сказала Дороти, когда они уже преодолели половину пути к заветной двери в супружескую спальню. — Опусти меня, Фрэнк! Мы ведь уже не так молоды, если ты надорвешь спину, то мы не сможешь отправиться в Италию!

— Ах вот что тебя больше всего волнует, плутовка! — Фрэнк чмокнул смеющуюся Дороти в лоб. — Что ж, тогда придется остаться в Америке и провести в кровати всю свободную неделю, — с притворным разочарованием произнес он.

— Что?! Ты сказал «свободную неделю»?! — воскликнула Дороти. — Не может быть! Неужели ты решил позволить себе немного расслабиться?

— Почему же немного? Я намерен веселиться и отдыхать на полную катушку. В конце концов, это мой первый отпуск за двадцать лет.

— Я надеюсь, что следующего мне не придется ждать еще двадцать.

— Это будет зависеть от тебя, любимая.

Они наконец-то оказались в спальне. Фрэнк опустил Дороти на широкую кровать с массивным резным изголовьем.

— От меня? — Дороти кокетливо взглянула на мужа и приняла соблазнительную позу.

— Почаще напоминай, что у меня самая красивая, потрясающая, сексуальная жена в мире. Иначе я снова позабуду о том, как нужно ее беречь, холить и лелеять.

— Договорились. — Дороти притянула Фрэнка к себе. — А теперь давай попытаемся вспомнить, как мы это умели делать прежде.

18

Речной трамвайчик степенно двигался по каналу Гранде. Тут и там сновали катера, заменявшие местным жителям автомобили. Они причаливали к дверям домов, которые словно вырастали из воды. Улочки Венеции были такими узкими, со множеством крутых мостиков, что здесь невозможно было пользоваться наземным транспортом, даже велосипедом.

Мимо проплыли церкви Сан Геремия и Палаццо Лабия. На правом берегу высилось Фондако дей Турки. Почти напротив, на другой стороне канала, расположилось палаццо Вендрамин Калерджи, где некогда жил Рихард Вагнер. А немного далее готический Золотой дом.

Канал круто повернул, и речной трамвайчик нырнул под Риальто — один из самых знаменитых мостов мира. За мостом, на левом берегу канала, показались палаццо Фарсетти и палаццо Лоредан, чуть дальше возвышалось огромное здание палаццо Гримани с колоннами и тяжелыми карнизами.

Казалось, дворцам не будет конца. Время и пространство в одном из самых удивительных городов мира, в блистательной Венеции, изменялось до неузнаваемости.

— Фрэнк, я так счастлива! — восхищенно глядя по сторонам, воскликнула Дороти.

— Я знал, что тебе понравится.

— Понравится? Да я просто в восторге! Никогда не видела ничего прекраснее!

— Ну, милая, извини, если обижу, но ты не так уж много и видела. Кроме Филадельфии и…

Дороти обиженно надула губы.

— Спасибо, что напомнил о моем добровольном затворничестве. Однако теперь, после посещения Италии, не надейся, что я проведу всю оставшуюся жизнь у плиты.

Фрэнк улыбнулся и обнял Дороти.

— Любимая, это ты не надейся, что я отпущу тебя куда-нибудь одну.

Они проплыли мимо дворца Редзонико и небольшого палаццо Дарио, украшенного цветным мрамором. Затем внимание туристов привлек крошечный, но необыкновенно нарядный дворец Контарини Фазан.

— Венеция кажется мне прекрасным миражом. Глядя на красоту дворцов, выкрашенных в красный, желтый и оранжевый цвета, бродя по тесным улочкам, любуясь старинными картинами в венецианских церквях и слушая звон колоколов, я словно проваливаюсь в другое измерение, — призналась Дороти, проводив завороженным взглядом церковь Санта Мария делла Салуте и церковь Сан Джорджо Маджоре.

На самом краю мыса, образуемого водами Большого канала и канала Джудекка, располагалось здание таможни, украшенное башней. На ней красовался шар с флюгером в виде фигуры Фортуны.

— Ты абсолютно права, Дороти, — согласился Фрэнк, — указав рукой на проплываемую богиню. — Взгляни. Нам действительно улыбнулась удача.

Дороти повернулась к мужу и заглянула в его глаза.

— Я так люблю тебя, Фрэнк. Спасибо за эту сказку. У меня такое ощущение, что мы и впрямь начали новую жизнь. Я снова твоя. Не представляю даже, как возвращаться в Филадельфию. Осталось всего два дня… — Дороти вздохнула.

Фрэнк уловил печальные нотки в ее голосе.

— Милая, два дня в столь чудесном месте, как Венеция, — не так уж и мало. Многие люди мечтают хотя бы на секунду увидеть ее собственными глазами.

Дороти улыбнулась. Она и впрямь слишком требовательна к судьбе, которая и без того подарила ей массу восхитительных подарков.

— Вспомни о Стэнли. За сегодняшнее утро он позвонил нам шесть раз! Похоже, он действительно соскучился.

Дороти улыбнулась.

— И не говори. Я не ожидала. Мне казалось, что, оставшись дома в одиночестве, Стэнли соберет веселую компанию, устроит вечеринку, а он уже на третий день начал звонить нам и интересоваться, когда же мы вернемся.

— Похоже, Стэнли всерьез намерен получить от нас подарок за примерное поведение.

— Фрэнк, ты о чем?

— Разве ты забыла? Стэнли пакует чемоданы, чтобы отправиться на белые песчаные пляжи, под пальмы.

Дороти слегка покраснела.

— Но ты ведь не отпустишь его на Гавайи?

Фрэнк рассмеялся.

— Пусть отправляется, куда пожелает. Не стоит проклинать рай на земле только из-за того, что в него заполз змий-искуситель.

Дороти опустила на его грудь голову.

— Фрэнк… — прошептала она, не решаясь поверить своему счастью.

— Что?

— Нет, ничего. Я просто очень сильно люблю тебя и боюсь потерять.

— Ты меня не потеряешь. — Фрэнк усмехнулся. — Если будешь следовать рекомендациям гида и не станешь глазеть по сторонам дольше положенного. Иначе мне придется разыскивать тебя по всем ста восемнадцати островкам старой Венеции. Кстати, нам скоро выходить. Пообедаем в том же ресторанчике, что и вчера, ладно?

— Конечно. Настоящая итальянская кухня. Оказывается, то, чем я восхищалась в Филадельфии, ошибочно полагая, что ем настоящую итальянскую пасту, — неумелая подделка, фальшивка.

— Вот и отлично. Вечером, если ты еще не очень сильно устала, покатаемся на гондоле или прогуляемся пешком.

— А может быть, останемся в гостиничном номере? — спросила Дороти тоном искушенной соблазнительницы. — Неужели мы не найдем себе занятие?

— Дороти. — Фрэнк погрозил ей пальцем и шутливо предостерег: — Не забывай, сколько нам лет. Ты ведь не хочешь, чтобы нас обоих отвезли в больницу с сердечным приступом?

— Думаю, у нас еще достаточно сил. Я так вообще словно заново родилась.

Трамвайчик остановился у небольшого причала, и Фрэнк с Дороти вышли на жалкое подобие суши, являвшейся для жителей города-музея самой большой драгоценностью.

— Спасибо за приятное известие. Да-да. Все чудесно. Скоро мы вернемся в Филадельфию. С меня ужин в лучшем ресторане. — Фрэнк положил телефонную трубку и обернулся к недовольно насупившей брови Дороти.

Она лежала на постели, завернувшись в измятую простыню, и испытующе смотрела на мужа. Наконец она спросила:

— Ты ведь сказал, что никому не оставлял номер нашего телефона. Якобы не желал, чтобы нас побеспокоили и срочно вызвали тебя в Штаты. Однако стоило телефону зазвонить, как ты вскочил с кровати, оставил меня одну… Так еще и пригласил кого-то в ресторан. Если это женщина — берегись!

Фрэнк лег рядом с разгневанной женой.

— Милая, это был всего лишь Гарри. Я действительно никому, кроме него, не сообщил наш номер.

— Тогда почему же для какого-то Гарри ты сделал исключение? — недоверчиво спросила Дороти, увернувшись от поцелуя Фрэнка.

— Он сообщил мне потрясающее известие. Уверен, тебя оно тоже порадует.

— Сомневаюсь.

— Коула поймали. Где-то на границе штата Пенсильвания.

— Не может быть, — еле слышно пробормотала Дороти.

— Кстати, полиция проверила его банковские счета… Поразительно, этот парень миллионер! Неужели ему так нужны были наши двести тысяч, что он готов был рисковать собственной шкурой? — Фрэнк покачал головой. — Не понимаю я этих отчаянных парней.

— Коул не думал, что рискует, — проронила Дороти в задумчивости. — Он никогда ничего не боялся. Жил на полную катушку.

Фрэнк с беспокойством взглянул на погрустневшую жену.

— Дороти, только не говори, что до сих пор любишь его.

— Нет, конечно же нет! — Дороти прижалась всем телом к Фрэнку, словно опасаясь, что он сейчас встанет и уйдет. Покинет ее навсегда.

— Тогда почему же известие о поимке Коула тебя не только не порадовало, но и опечалило?

Дороти пожала плечами.

— Видишь ли, Фрэнк… Несмотря на все неприятности и страдания, которые он мне причинил, я благодарна ему за одну-единственную вещь.

— Интересно узнать за какую? — нетерпеливо перебил ее Фрэнк.

— Коул заставил меня вновь поверить в собственные силы, красоту, сексуальность и… Я поняла, как сильно люблю тебя, как мне трудно дается каждый день, проведенный вдали от тебя и от детей.

— О, милая… — Фрэнк коснулся губами ее губ.

— Кроме того, — продолжила Дороти, — наша семья сплотилась против общей беды. Эйприл и Стэнли наконец-то подружились.

— Действительно, — произнес Фрэнк с таким удивлением, словно Дороти прямо на его глазах изобрела вечный двигатель. — Я горжусь нашими детьми. Прости, что обвинял тебя в том, что ты плохо их воспитала.

— Кстати, по поводу твоих обвинений. — Дороти выдержала театральную паузу и высказала давно созревшую идею: — Я хочу работать.

— Зачем? Разве ты в чем-нибудь нуждаешься? Я… я никогда ни в чем тебя не упрекну, честное слово, — поспешно ответил Фрэнк.

— Лиза предложила мне попробовать свои силы в ее ателье. Раньше у меня неплохо получалось…

— Хочешь обслуживать богатых дам?

— Фу, Фрэнк, как ты выражаешься? — Дороти скорчила брезгливую гримаску. — Словно дух Коула Хауэра проник в эту комнату. Это он мастер обслуживать богатых дам. А я… хочу помочь подруге и немного… мм… разнообразить свою жизнь. Ты ведь не станешь возражать, правда?

Фрэнк обреченно вздохнул.

— Ладно. Только не вздумай убиваться и подобно твоей подруге сидеть ночами над эскизами. Пусть разработка дамских нарядов станет для тебя хобби, приятным времяпрепровождением, а не тяжким бременем. Довольно и одного трудоголика в семье.

— Вообще-то я намерена всерьез заняться делом, — твердо сказала Дороти. — На следующий же день после нашего возвращения в Америку я выйду на работу. Как положено, в десять ноль-ноль. — Заметив застывшее на лице Фрэнка недоумение, Дороти со смехом добавила: — Не волнуйся, ужин и теплые тапочки не отменяются. Придется успевать все.

— Как знаешь, Дороти. Только не позволяй Лизе командовать и перегружать тебя работой. К тому же она вот-вот сдастся и согласится выйти замуж за Марка. Следовательно, основной груз забот ляжет на твои плечи.

Дороти расплылась в улыбке.

— Я ужасно рада за них обоих. Лиза — сокровище. Я ее обожаю. Не представляю, что бы я делала без ее помощи. Кстати, хорошо, что ты напомнил. Надо будет завтра купить ей и Марку какие-нибудь сувениры.

— Что тут гадать?! Привезем венецианское стекло. Оно здесь продается на каждом углу. Или купим в одной из многочисленных галерей картину современного итальянского художника. Вдруг лет через сто она будет признана величайшим шедевром.

— Милый, — остановила мужа Дороти.

— Что? Я сказал что-то не так? — растерянно спросил Фрэнк.

— Нет. Ты слишком много говоришь. — Дороти шаловливо приподняла край простыни. — Оставим разговоры на потом.

Дальнейших приглашений не потребовалось. Фрэнк нырнул под простыню и принялся целовать и ласкать любимую жену с не меньшей страстью, чем двадцать лет назад.

19

— Ты опоздала на пять минут! — отчитала Лиза появившуюся на пороге запыхавшуюся Дороти.

— И тебе привет, подружка, — растерянно сказала новоиспеченная сотрудница ателье «Стайл».

Лиза приблизилась к Дороти и заговорщическим шепотом произнесла:

— Во-первых, здесь мы не столько подруги, сколько коллеги. Во-вторых, — Лиза улыбнулась, — на первый раз прощаю.

— Лиза, но ты ведь сама вечно опаздываешь! — возмущенно воскликнула Дороти.

— На работу — никогда. Это святое. Что бы подумали обо мне клиентки, если бы им пришлось ждать моего появления полчаса?

Дороти усмехнулась.

— Наверное, то же самое, что и я думаю каждый раз. Где мое рабочее место?

— Пойдем, я тебе все тут покажу. Считай, что первый день — экскурсия для тебя. — Лиза взяла Дороти за руку и повела демонстрировать свои владения.

— Зачем ты меня привела в пустую комнату? — удивилась Дороти, когда, они с Лизой очутились в небольшом помещении без окон. Стены были драпированы бордовым бархатом. Из мебели в комнате стояли только два мягких кресла и круглый столик на витой ножке.

— Я называю эту комнату секретной. — Лиза улыбнулась. — Обычно здесь я беседую с особо важными клиентками.

— Очень мило. — Дороти не знала, чего от нее ожидает подруга.

— Что же ты стоишь? Присаживайся. — Не успела Дороти последовать совету Лизы, как та уже плюхнулась в другое кресло. — Как у вас с Фрэнком дела?

— Все замечательно, — скованно ответила Дороти, недоумевая все больше и больше.

— Как Венеция?

— Восхитительно. — Заметив любопытство в глазах Лизы, Дороти добавила: — Никогда не видела ничего прекраснее. Настоящий музей под открытым небом. Жаль, что Венеция обречена уйти под воду.

— Господи, Дороти, о чем ты беспокоишься! Вы с Фрэнком… В общем, у вас все хорошо?

Дороти вскинула брови.

— Лиза, я не понимаю… что за допрос?

— Ну пожалуйста, расскажи! Я всю неделю сгорала от любопытства и желания выслушать твой рассказ о втором медовом месяце. Все ведь было именно так, да? Романтика, любовь и много секса?

— Лиза!

— Дороти, не забывай, что вы с Фрэнком мне кое-чем обязаны. Так что прекрати скромничать и рассказывай. Я ведь не зря до полудня отменила визиты всех клиенток.

— Что?! — воскликнула изумленная Дороти. — Ты на меня с порога накинулась за опоздание, а оказывается, мне и торопиться-то было некуда!

— Как это некуда? А я уже в расчет не принимаюсь? Быстро же ты забыла о том, кто твоя лучшая подруга!

— Лиза, не обижайся ради бога, — попросила Дороти.

— Тогда выкладывай, как вы с Фрэнком отдохнули в Италии?

— Все было восхитительно, божественно, потрясающе…

Подруги дружно рассмеялись, вспомнив, что именно так описывала свое путешествие с Марком Лиза.

— А ты боялась, что Фрэнк тебя не простит, глупышка.

Дороти внимательно посмотрела на подругу.

— Ты меня разубеждала, говорила, что Фрэнк до сих пор любит меня… Однако на самом деле ты ведь и сама боялась, что пути назад нет. Ведь так, Лиза?

— Н-нет… не так.

— Не пытайся меня обмануть. Я знаю, что ты переживала за меня. А как у вас с Марком?

Лиза пожала плечами, однако через мгновение ее лицо озарилось ослепительной улыбкой.

— Я согласилась выйти за него замуж, — смущенно призналась она.

— Поздравляю! — Дороти вскочила с кресла и бросилась обнимать подругу. — Наконец-то! Когда свадьба?

— Эй, ты меня сейчас задушишь, отпусти! — смеясь, взмолилась Лиза.

Дороти слегка ослабила объятия.

— Наверное, через месяц.

— Так нескоро? — с разочарованием спросила Дороти.

Лиза шмыгнула носом.

— Быстрее я не успею сшить себе платье. Сейчас много работы.

Дороти отмахнулась.

— Не проблема! Мы с легкостью управимся и за две недели. Готова работать днями и ночами, чтобы ты поскорее стала такой же счастливой, как и я.

Лиза с сомнением посмотрела на подругу.

— А ты?

— Что я? — не поняла Дороти.

— Тебе ведь тоже нужно платье.

— У меня два шкафа забито нарядами. Неужели ты думаешь, я не выберу что-нибудь подобающее столь торжественному случаю?

— Ни за что! — решительно воспротивилась Лиза. — На моей свадьбе мы должны быть самыми неотразимыми женщинами. В первую очередь, конечно, я…

— Да уж, скромности в тебе хоть отбавляй, — с иронией отметила Дороти.

Лиза секунду помолчала, в задумчивости потерев подбородок.

— Решено: ты сошьешь платье мне, а я — тебе. Мерки снимем прямо сейчас. До двенадцати у нас уйма времени.

— Но, Лиза…

— Эскизы принесешь завтра. Не меньше пяти, чтобы я могла выбрать.

Дороти открыла было рот, чтобы возразить, однако, увидев непреклонный взгляд подруги и воинственно вздернутый подбородок, сочла за лучшее промолчать. Кажется, опасения Фрэнка относительно тиранства Лизы были не беспочвенны. Ей и впрямь придется просидеть всю ночь с карандашом в руке, склонившись над чистым листом бумаги. Чтобы придумать пять эскизов, достойных Лизы, понадобится не один час напряженного труда.

— Отлично. Тогда и с тебя пять моделей, — столь же категоричным тоном заявила Дороти. — Баш на баш.

— По рукам. — Лиза улыбнулась и протянула Дороти руку.

— По рукам.

— А теперь бегом за сантиметровой лентой и блокнотом, — скомандовала Лиза. — Жаль, но придется отложить беседу на обеденный перерыв. Поболтаем за чашечкой кофе.

Дороти с недоверием посмотрела на подругу.

— В чем дело? — поймав ее взгляд, спросила Лиза.

— У меня странное подозрение, что обеденного перерыва у нас не будет. Ни сегодня. Ни завтра. Ни в ближайшие две недели до твоей свадьбы.

— Но надеяться ты ведь можешь.

— Да, надежда умирает последней. Банально, но факт, — согласилась Дороти, поспешив за Лизой, которая сорвалась с места и куда-то помчалась.

До чего же ей не терпится замуж, подумала Дороти. Видела бы она себя со стороны! Впрочем, вскоре поведению подруги удивилась сама Дороти. На людях Лиза была совершенно спокойна, шутила, смеялась, отчитывала портних… В общем, не подавала виду, какое буйство чувств ее одолевает. Когда же Дороти выразила свое изумление и восхищение выдержкой подруги, Лиза рассмеялась и ответила:

— Не забывай, что мы были в секретной комнате. Там я могла себе позволить хоть на голове ходить!

— Лиза, ты и впрямь изменилась до неузнаваемости. — Дороти покачала головой. — Я до сих пор не могу забыть, как ты высунула язык в самом фешенебельном ресторане Филадельфии. Раньше ты не очень-то следовала правилам приличия, когда тебя переполняли эмоции. Не то что я. Неужели это тоже влияние Марка?

Лиза прижала палец к губам.

— Тсс! Обещаешь, что никому не скажешь?

Дороти молча кивнула головой.

— Я и сама поразилась. Выяснилось, что я жутко суеверна. Видимо, это передалось мне по наследству от бабушки, — прошептала она.

— Лиза, о чем ты говоришь? Ты ведь никогда не обращала внимания на приметы и всяческие предзнаменования! Даже когда я настаивала на том, что нужно отменить важное дело, потому что так предсказали астрологи, ты поднимала меня на смех.

— А теперь все не так. Я жутко боюсь спугнуть свое счастье. Представляешь, я даже выкинула из дома лиану.

— Это еще зачем? — изумилась Дороти.

— Соседка сказала, что все вьющиеся растения называют «мужегонами». Может быть, поэтому ни один мужчина не задерживался в моем доме? Как ты думаешь?

— Я думаю, что ты окончательно спятила, дорогая Лиза. — Дороти выразительно покрутила пальцем у виска. — А мужчины у тебя не задерживались, потому что ты сама же их и прогоняла, стоило им начать качать права. Ты ведь не допускала посягательств на свою независимость. Правда, я полагаю, что дело в самих мужчинах. Просто они не были созданы для тебя. Марк — совсем другое дело.

— Я его люблю, — тихо призналась Лиза.

— Я знаю. И Марк это знает. Я очень рада за вас. Так что выкинь из головы все суеверные глупости. Стань прежней Лизой, труби на каждом углу о том, что тебя переполняет счастье. Пусть все вокруг завидуют тебе! Ты ведь обожаешь быть лучшей, не так ли? — с улыбкой закончила Дороти.

— А вдруг… вдруг какая-нибудь финтифлюшка вроде моей портнихи решит отбить у меня жениха!

— Лиза, во-первых, никто не решится на такой шаг. Вступить в единоборство с тобой — форменное самоубийство. А во-вторых, Марк любит только тебя. Когда две половинки находят друг друга, как я и Фрэнк, то уже ничто не способно их разлучить. Проходят годы, рождаются и вырастают дети… А любовь остается.

Лиза порывисто обняла подругу.

— Ох, Дороти, я так хочу, чтобы и у нас с Марком все было так же чудесно, как у вас с Фрэнком.

— Именно так и будет. Кстати, чуть не забыла. Завтра мы ждем вас с Марком на ужин.

— По какому случаю торжество?

— Разве нужен дополнительный повод? Мы с Фрэнком теперь наслаждаемся каждым днем. Почему бы не устроить себе очередной маленький праздник? Будут только свои: Стэнли с Донной. Эйприл обещала прийти с Мэтью. Фрэнку уже не терпится с ним познакомиться. И вы с Марком. После успеха на выборах у Фрэнка появилось чуть больше свободного времени.

— Еще бы! Зато у Марка теперь нет ни одной свободной минуты. С тех пор, как он работает у твоего мужа.

— Извини, подружка.

— Дороти, почему ты извиняешься? Ты ведь в этом не виновата. — Лиза заглянула в глаза подруги и с нажимом спросила: — Ты ведь ни при чем?

— Лиза, только не злись. Вообще-то это я подала Фрэнку идею найти ответственного и исполнительного помощника, на которого можно было бы переложить часть обязанностей. — Дороти перевела дыхание и продолжила: — Марк, на мой взгляд, идеальный компаньон, ты не находишь?

— Ну вот! — Лиза вздохнула. — Теперь все повязаны. Мало того что мы дружим семьями, так мы еще и работаем теперь вместе. А вдруг мы надоедим друг другу настолько, что готовы будем убежать на другой край земли?

— Что ж, — Дороти пожала плечами, — придется разбегаться. Главное — не перепутать пару.

Подруги дружно рассмеялись и снова обнялись. Все вернулось на круги своя. Дороти заново обрела семью и друзей.

Что может быть прекраснее?

Пожалуй, только рождение новой семьи.

КОНЕЦ

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?