«Брачный сюрприз»

Глава 1

Наконец наступил самый торжественный момент, и в полной тишине заговорил священник:

— Согласен ли ты, Джон, взять в жены Карен, любить и беречь ее в богатстве и в бедности, в горе и в радости, в болезни и в здравии, до конца своих дней?

— Да, — твердо ответил Джон и нежно улыбнулся Карен.

Она улыбнулась в ответ, хотя и через силу. На протяжении всего их знакомства она отвергала саму мысль о законном браке… почему? Неужели и вправду боялась сглазить их счастье?

— А ты, Карен, — продолжал святой отец, согласна ли взять Джона в мужья, любить и беречь его в богатстве и в бедности, в горе и в радости, в болезни и в здравии, до конца своих дней?

Эти простые, но бесконечно прекрасные слова эхом отозвались в душе Карен. И лишь сейчас она поняла, что боялась напрасно. Неужели это так страшно — сказать всему миру о том, что она любит Джона и будет любить вечно?

Долой суеверия и страх! Судьба улыбается тем, кто храбро идет ей навстречу.

— Да, согласна! — громко сказала Карен и улыбнулась Джону.

Он просиял. Глаза их встретились, и так, улыбаясь, они неотрывно смотрели друг на друга, пока звучали последние, самые важные слова:

— Перед Богом и людьми объявляю вас мужем и женой!

Глава 2

Дверь распахнулась, и в кабинет Карен ворвался раскрасневшийся от волнения Винсент.

— Ты и представить не можешь, кто только что позвонил и заказал тебе организацию свадьбы ее сына! — с порога выпалил он.

Карен возвела глаза к небу. Винсент вообще-то славный, добрый друг и трудолюбивый, надежный партнер. В свои тридцать пять он все еще оставался холостяком. Карен его любила как старшего брата, хотя порой Винсент вызывал у нее раздражение. У него была отвратительная привычка принимать заказы без ведома Карен. Дав скоропалительное согласие, он мчался к ней и вываливал все детали новой работы, ожидая, что Карен придет в буйный восторг.

Как бы не так! Карен предпочитала подбирать клиентов самостоятельно.

— Ты прав, Винс, — сухо согласилась она. — Я действительно не имею об этом ни малейшего понятия. Да и откуда бы, если мне не было позволено побеседовать с новой клиенткой самостоятельно?

Как всегда, Винсент и бровью не повел.

— А ты и не могла с ней побеседовать, весело сообщил он. — Когда она позвонила, ты как раз говорила по телефону, так что Синди переключила эту милую даму на меня.

— Синди могла бы попросить эту милую даму подождать, пока я не освобожусь, — притворно сладким голосом заметила Карен.

При одной мысли об этом Винсент не шутя схватился за сердце.

— Попросить подождать Луизу Каррадин?! Да она бы просто бросила трубку!

Теперь пришла очередь Карен хвататься за сердце.

— Луиза Каррадин?.. — слабым голосом повторила она.

Винсент просиял.

— Ага, вижу, ты уже впечатлена! Еще бы! Представляешь, что будет значить для нашей фирмы устройство свадьбы для Каррадинов? О «Розе Афродиты» заговорит весь Лос-Анджелес! Да что там — вся Калифорния! После того как свадьба пройдет блестяще и изумительно гладко — как и все, за что ты берешься, дорогая, — Луиза Каррадин будет рассыпаться в похвалах твоему гению, и скоро наш офис начнут осаждать все дамы из высшего общества, требуя, чтобы именно мы организовали свадьбы их дочурок. Или, как в данном случае, сынков!

Сердце Карен бешено застучало. Как же глупо — столько лет прошло, а ее все равно взволновало это известие!

— Ну-ну, — проронила она, откинувшись на спинку кресла, и выразительно постучала по подлокотнику длинным ухоженным ногтем. — Стало быть, Джон наконец решил жениться?

Что ж, давно пора. Если только она не ошибается, ему сейчас уже сравнялось тридцать. Самое время найти себе достойную невесту и произвести на свет достойного отпрыска, который унаследует состояние Каррадинов.

Винсент слегка опешил.

— А ты… ты разве знакома с Джоном Каррадином?

Карен коротко, сухо рассмеялась.

— Знакома? Да ведь я когда-то была его женой! — Недолго, мысленно добавила она.

Винсент тяжело рухнул в одно из кресел, которые предназначались для клиентов.

— Катастрофа! — выдохнул он, и весь его энтузиазм куда-то разом улетучился. — Итак, грядет наш первый провал!

Винсент обмяк, словно проколотый воздушный мячик, даже его ярко-розовый галстук-бабочка уныло обвис.

— Не говори ерунды. Ты и сам прекрасно справишься с этим заказом. Просто скажи, что я уже занята.

— Не выйдет! — простонал Винсент. — Миссис Каррадин хочет нанять именно того распорядителя, который организовывал свадьбу внучатого племянника Кэри Гранта.

— В самом деле? — Карен равнодушно пожала плечами. — Но ведь ту свадьбу трудно назвать светским событием — зеленый юнец женился на девчонке, которую любил с детства. Вот если бы женился сам мистер Грант…

— Да, я понимаю, но, видишь ли… Ты помнишь, что об этой свадьбе писали в каком-то из модных журналов? Судя по всему, миссис Каррадин листала этот журнал и пришла в восторг от свадебных фотографий. В журнале были указаны название фотостудии и номер телефона, фотографа, если помнишь, звали Льюк Дэвис. Словом, миссис Каррадин позвонила милейшему Льюку, чтобы нанять его на свадьбу своего сына, а тот, добрая душа, предложил ей заодно нанять и профессионального организатора свадеб и дал тебе самые блестящие рекомендации. Она позвонила сюда, и я сразу сказал, что ты ужасно занята, но она тут же заявила, что ты по отзывам наилучший профессионал в этом деле, а она хочет для своего сыночка все самое лучшее. Ну и я, естественно, обещал…

— Естественно, — с горечью повторила Карен.

Винсент воздел руки к потолку.

— Да откуда мне было знать, что ты когда-то была замужем за ее драгоценным отпрыском?! То есть… когда я назвал этой женщине твое имя, она совершенно никак не отреагировала. Как будто никогда его не слышала!

Карен на миг задумалась.

— Скорее всего нет, — согласилась она. — Меня тогда все звали Кэрри, а моя девичья фамилия была Стокман. Так что имя Карен Нокс ей совершенно ни о чем не говорит.

Винсент озадаченно нахмурился.

— Разве Нокс — не твоя девичья фамилия?

— Нет, это фамилия моего второго мужа. Винсент уставился на нее с разинутым ртом.

— Второго?! — ошеломленно повторил он, когда обрел дар речи. — Бог мой, детка, я знаю тебя уже шесть лет, и, хотя поклонников у тебя больше, чем у меня галстуков, дело еще ни разу не доходило до свадебных колоколов! К тому же тебе всего двадцать восемь! И теперь я узнаю, что у тебя было двое мужей, причем первый из них принадлежит к одной из богатейших семей Калифорнии! Кто же был второй? Преуспевающий врач или кинозвезда?

— Нет, столяр.

— Столяр! — повторил Винсент, не веря собственным ушам.

— Его звали Барни. На самом деле очень славный парень. Поверь мне, я оказала ему услугу, когда развелась с ним.

— А Джон Каррадин — тоже славный парень?

— Да. Очень.

Карен никогда не держала зла на Джона. И, кстати, на отца Джона, который всегда был с ней на редкость добр и мягок. Она ненавидела только Луизу Каррадин, мать Джона, которая всегда смотрела на юную Кэрри свысока и просто-таки задалась целью разрушить их брак.

— Полагаю, когда ты развелась с Джоном Каррадином, то тоже оказала ему услугу? ехидно осведомился Винсент.

— Надо же, какой ты понятливый! Только мы не развелись, едва не добавила Карен, мы аннулировали брак… Она вовремя прикусила язык. Такая реплика могла бы вызвать назойливые вопросы, на которые Карен совершенно не желала отвечать.

— Вот что, Винс, — продолжала она, — давай посмотрим правде в лицо. В жены я не гожусь. Я слишком ценю свою независимость. А еще мне до чертиков не хочется терять прибыльный заказ. Ты уверен, что не сумеешь уговорить миссис Каррадин удовлетвориться твоей скромной персоной? Скажем, в конце концов, что я заболела.

Винсент тяжело вздохнул.

— Нет, Карен, я не стану лгать. Ложь как бумеранг — возвращается и бьет тебя же по голове. К тому же миссис Каррадин была настроена крайне решительно. Она желает, чтобы свадьбу ее сына организовала ты, и только ты.

— Это что-то новенькое, — сквозь зубы пробормотала Карен.

— Что ты говоришь? Карен подняла глаза.

— Я говорю — какая жалость. Ты ведь сам сказал, что значит этот заказ для нашей фирмы. — Она насупилась, прикусив нижнюю губу. — А что, если…

Винсент ужаснулся не на шутку, увидев, как решительно сощурились карие глаза его очаровательного компаньона. Он слишком хорошо знал этот упрямый сосредоточенный взгляд. Уж если Карен закусила удила — горе тому, кто посмеет встать у нее на пути! В другой ситуации одержимое упрямство Карен было Винсенту только на руку. Ее неукротимый нрав служил хорошим подспорьем в делах.

В другой ситуации — да, но только не сейчас!

— Нет-нет, не смей! — воскликнул он, вскочив с кресла, и ткнул в Карен пухлым указательным пальцем. — Не смей даже думать об этом!

— О чем?

— Обвести вокруг пальца Луизу Каррадин. Так и вижу, как ты являешься к ней в очках и в светлом парике, надеясь, что твоя бывшая свекровь тебя не узнает.

— Винс, но она же и вправду меня не узнает! — с раздражающей уверенностью заявила Карен. — И мне даже не нужно менять внешность. Десять лет назад я и вправду была блондинкой. У меня на голове красовалась чудовищная копна бесцветных кудрей и кудряшек. А еще я красилась, как оперная дива, была на три размера толще и одевалась, как танцовщица из стриптиз-бара — в мини-юбки, шорты, в облегающие блузки и в тому подобное.

Винсент ошеломленно уставился на глянцевито-черные, длиной до плеч, изящно уложенные волосы Карен, на ее искусный, но неброский макияж, на гибкую стройную фигуру, которую всегда выгодно подчеркивали модные, но ничуть не вызывающие наряды.

Сколько он знал Карен Нокс, она всегда была образцом элегантности и отменного вкуса. Из бедовой девицы, какой, по словам Карен, она выглядела десять лет назад, ни в коей мере не получилось бы женщины, сидящей сейчас перед Винсентом. Он даже представить не мог Карен в виде пышной белокурой секс-бомбочки.

Но если это все правда — а Карен наверняка не лжет, — то как мог Джон Каррадин взять в жены этакое вульгарное создание? Винсент не был знаком с этим человеком лично, зато прекрасно знал, что все мужчины семейства Каррадин всегда женились либо на всемирно известных красотках, либо на дочерях таких же богачей, как они сами.

Впрочем, может быть, Карен его соблазнила?

Надо признать, что она необычайно притягательная женщина — даже он, Винсент, порой это ощущает. Впрочем, она не в его вкусе.

Он любит женщин постарше, пухленьких, смешливых, талантливых стряпух. Он никогда не прельстился бы женщиной, которая моложе сорока и стройнее Одри Хепберн.

И тем не менее очень многие мужчины были без ума от Карен. Если уж им удавалось залучить ее в постель, они готовы были на что угодно, лишь бы удержать ее. Карен всегда с чрезвычайным трудом избавлялась от надоевших любовников.

А они ей все в конце концов надоедали. Винсент всегда считал, что Карен чересчур жестока с мужчинами, хотя она твердила, что никому не клялась в вечной любви и понятия не имеет, отчего им постоянно взбредает в голову, что она их собственность. Быть может, причина такой жестокости кроется в двух неудачных браках с якобы славными парнями?

— К тому же, — продолжала между тем Карен, — мне не придется менять и манеру говорить. За прошедшие годы мой убийственный техасский акцент давным-давно выветрился. Нет, Винсент, миссис Каррадин меня не узнает, а мистер Каррадин — тем более. Он почил года два назад.

— Правда? Я этого не знал.

— Рак, — пояснила Карен. — В газетах об этом почти не писали. Похороны были семейными, закрытыми для посторонних лиц.

Было только одно фото, подумала она Луиза после погребальной церемонии садится в черный «кадиллак». Фотографий Джона не было.

Джон в стае Каррадинов был белой вороной. В отличие от матери и остальных родственников он не любил огласки и сторонился прытких репортеров. За все эти десять лет Карем ни разу не увидела его лицо ни по телевизору, ни в газетах или в журналах.

— А каким он был? — спросил Винсент.

— Кто? — Карен непонимающе взглянула на него.

— Отец жениха, — сухо пояснил ее компаньон.

— Собственно… он был очень славным.

— Бог мой, Карен, да твое прошлое просто битком набито славными парнями! И как только ты ухитрилась стать мужененавистницей?

Карен на миг опешила, потом обиделась.

— Винс, это жестоко да вдобавок вранье. Тебя вот я люблю, а ты — мужчина.

— Я не о себе говорю, Карен. Я говорю обо всех тех парнях, с которыми ты встречалась, а потом без малейшего сожаления бросала. Они-то думали, что и вправду тебе небезразличны, а на самом деле ты их попросту использовала. Не очень-то это красиво.

Карен на миг замерла, потом пожала плечами.

— Жаль, что ты так думаешь, Винс, но все они знали, что я не собираюсь играть с ними в вечную любовь до гроба. И потом, сомневаюсь, чтобы я разбила им сердце. Все они, вначале повозмущавшись тем, что их бросили, почти сразу находили себе новую подружку. Ладно, вернемся к делу. Итак, Луиза Каррадин меня не узнает, а вот Джон, вероятно, может. Подчеркиваю — вероятно. Но, в конце концов, главное — его мать, верно? Это с ней я должна встретиться. Так вот, поверь мне: миссис Каррадин ни за что не поймет, кто я такая.

Винсент пристально смотрел на Карен, и его сердце разрывалось от жалости к этой славной женщине — уж она-то и в самом деле славная! Под внешней черствостью и циничной язвительностью таились доброта и великодушие, трудолюбие и щедрость. Карен всегда была внимательной к нуждам и требованиям клиентов. Она неизменно помнила дни рождения всех сотрудников своей фирмы, и ее сердце мгновенно смягчалось, когда речь заходила о благотворительности.

Одному Богу известно, какими были эти два ее замужества, если она ожесточилась против мужчин, ведь во всех других отношениях Карен вовсе не была жестокой. Твердой — да. Честолюбивой — само собой. Но ведь это совсем другое дело. Это — бизнес.

Кстати, о бизнесе, встрепенулся Винсент. Их общая фирма в опасности. Нельзя допустить, чтобы Карен легкомысленно поставила под угрозу все, чего они вместе достигли за эти годы.

— Карен, — твердо сказал он, — мы не можем полагаться на то, что миссис Каррадин тебя не узнает. Если ты сразу не скажешь ей, кто ты такая, а потом это выплывет наружу, она может разозлиться и смешает с грязью твое имя… а точнее говоря — наше. Мне видится здесь только одно решение: ты, как я договорился, отправишься на встречу с миссис Каррадин, деликатно объяснишь ей ситуацию и снова предложишь взамен мои услуги. Если после этого она и не захочет пользоваться услугами «Розы Афродиты», то, по крайней мере, не будет иметь к нам претензий.

Откинувшись в кресле, Карен размышляла над предложением Винсента. С деловой точки зрения, он, безусловно, прав. К тому же она все равно получит удовольствие, увидев лицо Луизы Каррадин, когда та узнает, кто такая Карен Нокс.

Отчасти это было бы, пожалуй, даже лучше, чем обманывать, — пускай эта высокомерная стерва увидит, во что превратилась девчонка, которую она когда-то презирала!

Теперь-то Карен умеет и одеваться, и вести светские разговоры, знает, как поступить в любой, самой сложной ситуации. Теперь она — совладелец процветающей фирмы, хозяйка великолепной квартиры, ее гардероб битком набит самой изысканной одеждой. Она знает толк в еде и в вине, разбирается в музыке и в живописи.

Но самое главное — у нее нет отбою от мужчин. И не они выбирают ее — а она сама их выбирает и сама бросает.

На миг Карен с горечью задумалась, что случилось бы, если бы она снова встретилась с Джоном. Узнает ли ее он, а, если узнает, что подумает о нынешней Карен в сравнении с прежней Кэрри? Испытает ли к ней такое же влечение, как прежде?

Было бы занятно узнать.

Хотя Карен давным-давно поборола в своем сердце любовь к Джону Каррадину, сейчас ее снедало вполне понятное любопытство. Сильно ли он изменился за эти годы? И какая она, женщина, на которой он наконец решил жениться?

— Хорошо, Винсент, — сказала Карен и выпрямилась в кресле. — Я встречусь с миссис Каррадин и расскажу ей всю правду. Но вначале ответь: почему организацией свадьбы занимается именно она? Неужели у счастливой невесты нет матери?

Винсент пожал плечами.

— Как видно, нет.

— И кто же эта красотка голубых кровей, которую сочли достойной войти в семью Каррадин?

— Понятия не имею. Об этом мы не успели поговорить.

— На какой день назначена встреча?

— На завтра, на десять утра.

— На субботу?! Ты же знаешь, что я никогда не провожу деловых встреч по субботам! Ради Бога, Винс, у меня же завтра после обеда свадьба!

— Этим займется Абигейл.

— Нет! — отрезала Карен. — Она еще не готова к самостоятельной работе.

— Еще как готова! Ты ее очень хорошо обучила, Карен. Тебе просто не нравится сама мысль о замене. Как бы я ни преклонялся перед твоим профессиональным совершенством, пора дать и Абигейл шанс проявить себя.

— Возможно, — согласилась Карен. — но не в этот раз. Мать невесты ждет, что на свадьбе появлюсь именно я. И мне не хотелось бы огорчать ее в такой знаменательный день.

— Может быть, ты сумеешь справиться и с тем, и с другим? — с надеждой предложил Винсент. — Съездишь на встречу и успеешь на свадьбу.

— Сомневаюсь, если миссис Каррадин по-прежнему живет в Голливуде, а, судя по твоему лицу, так оно и есть. Ехать туда от моего дома добрый час, а свадьба состоится в Лонг-Бич. Нет, Винс, тебе придется позвонить миссис Каррадин и перенести встречу на воскресенье. На одиннадцать утра. Я не собираюсь в выходной день вставать ради этой особы ни свет ни заря.

— Но… но…

— Не мямли, Винс. Просто скажи ей правду: что Карен Нокс завтра проводит свадьбу, а потому не сможет приехать на встречу. Миссис Каррадин наверняка оценит… — как ты сказал? — мое профессиональное совершенство.

— Какая же ты жестокая! — простонал Винсент.

— Чепуха. У меня мягкое сердце.

— Ага, чуть помягче гранита.

— Положись на меня. Винс. Я знаю, что делаю. Люди типа Каррадинов уважают тех, кто не скачет перед ними на задних лапках. Будь вежлив, но тверд. Вот увидишь, это сработает.

К удивлению Винсента, так и случилось.

— Она сразу согласилась перенести встречу, — ошеломленно сообщил он десять минут спустя — И еще хочет, чтобы ты в воскресенье осталась у них на ланч. К счастью для нас, Джона Каррадина и его нареченной не будет. Хвала небесам, что счастливый жених живет отдельно!

Карен уже знала, что Джон не живет в родительском доме. Все эти годы телефонный справочник услужливо сообщал ей обо всех местах его пребывания. В мире не так уж много Джонов Лазарусов Каррадинов, а в Лос-Анджелесе он и вовсе один такой. В первое время после аннулирования их брака Карен часто звонила Джону — просто чтобы услышать его голос, — и сразу вешала трубку. Один раз субботним вечером она набралась нахальства и измененным голосом попросила к телефону Криса. Она назвала первое пришедшее на ум имя. К ее ужасу, Джон не повесил трубку, а громко позвал:

— Крис! Сейчас он подойдет, детка, — добавил он и положил трубку рядом с телефоном.

До слуха Карен донесся веселый шум вечеринки. Музыка. Смех. Разудалые голоса. Она поспешно повесила трубку и поклялась себе, что больше не будет ему звонить.

И не звонила. Но все же по привычке всякий раз проверяла по справочнику, не переехал ли Джон на новое место. Сейчас он жил в роскошных апартаментах в Беверли-Хиллс.

Карен очнулась от размышлений и обнаружила, что Винсент непонимающе и с тревогой смотрит на нее. Она улыбнулась ему — невесело, горько, но все же улыбнулась.

— Не смотри на меня так, Винс.

— Я хотел бы знать, как ты сообщишь миссис Каррадин, кто ты такая.

— Очень деликатно, уверяю тебя. Ты же знаешь, я умею быть тактичной и обворожительной. Матери невест меня просто обожают.

— Да, но миссис Каррадин — мать жениха, а ты — его первая жена!

Глава 3

Карен подъехала к обочине тротуара и еще раз сверилась с дорожным указателем, дабы убедиться, что не забыла дорогу в поместье Каррадинов. В конце концов, она ведь была там только дважды, да и то десять лет назад.

Каррадины жили в элитном районе, в который можно было попасть только по приглашениям местных обитателей. Живописное местечко — деревья, зелень, пологие холмы, свежий воздух. Идеальное место для привилегированных членов общества, которые предпочитают тишину и уединение.

Именно поэтому отец Джона построил здесь дом, хотя уже владел роскошными апартаментами на бульваре Олимпик — там он ночевал, когда дела вынуждали его остаться в Лос-Анджелесе или когда они с женой отправлялись в город на какой-нибудь прием. Эти апартаменты занимали целый этаж и были обставлены исключительно антикварной мебелью, а в хозяйской спальне красовалась массивная кровать под балдахином, принадлежавшая когда-то фаворитке французского монарха. Карен точно знала это, потому что ей доводилось спать в этой кровати.

То есть… не совсем спать.

Интересно, Джон уже спал со своей невестой на той же самой кровати? Если, конечно, ему удалось свести ее с ума так, как когда-то он свел с ума глупышку Кэрри…

А ну-ка прекрати терзаться! — строго одернула себя Карен. Не трать времени зря, дорогая. Займись лучше делом — то есть постарайся приехать в дом Луизы ровно к одиннадцати часам.

Карен не хотела опоздать. Не хотела дать этой женщине хоть малейший повод снова посмотреть на нее свысока. Стиснув зубы, Карен уткнулась в лежавший перед ней дорожный атлас. Запечатлев в памяти все развилки и повороты, она включила зажигание, и ее свежевымытый. сверкающий полировкой «форд» снова выехал на шоссе.

Держа руки на руле, Карен мрачно усмехнулась уголком рта. Нынче утром блистал не только «форд», но и его хозяйка. Тем самым Карен опровергла собственное гордое заявление, что ради Луизы Каррадин она не намерена подниматься в воскресенье ни свет ни заря.

Гордость вынудила ее проснуться в шесть. К девяти часам внешность Карен была образцом элегантности — от тщательно уложенных волос до педикюра. Карен сказала себе, что, если вдруг ей зачем-то придется снять чулки и туфли, ее ноги должны выглядеть так же ухоженно и блестяще, как и все остальное.

Как ни странно, больше всего хлопот доставил ей выбор одежды. И это притом что ее гардероб был битком набит самыми изысканными нарядами, какие только можно купить за деньги! Черные костюмы, которые Карен предпочитала надевать на работу, выглядели, на ее вкус, чересчур мрачно, шоколадный и краснокирпичный костюмы отпадали сразу — эти цвета были в моде год назад. Оставались кремовый или бежевый. Карен никогда не носила одежду ярких цветов. Или белого цвета.

Уж конечно не белый, с горечью подумала она.

Она мучилась выбором, пока время не стало поджимать. В отчаянии Карен остановилась на светло-кремовом брючном костюме-тройке. Пуговицы были с золотым ободком, так что надевать украшения на шею не стоило. Зато в уши Карен вдела золотые сережки, а на запястье надела золотые часики, исполненные в строгом классическом стиле, — подарки одного из бывших любовников. Бежевые туфли, перчатки и сумочка из тонкой, хорошо выделанной кожи стоили целое состояние. Накладывать макияж она не стала, лишь подчеркнула губы коричневой помадой. Духи тоже были подарком бывшего любовника — он уверял, что их запах, экзотический и чувственный, подходит Карен идеально.

Наконец Карен решила, что вполне удовлетворена своим внешним видом, и около десяти утра покинула свою квартиру, готовая встретиться лицом к лицу с женщиной, которая едва не уничтожила ее.

— Но я восстала, Луиза, — сказала Карен, сворачивая с шоссе. — Восстала из пепла, как Феникс.

Карен тихо засмеялась: Кэрри Стокман и понятия не имела о мифической священной птице.

— Далеко же ты продвинулась, дорогая, — похвалила она себя. — Очень, очень далеко. Стоило немного понервничать, чтобы показать это драгоценной мамочке Джона!

Солнце пробилось сквозь облака и, отразившись от зеркально блестящего капота машины, едва не ослепило Карен. Она достала из бардачка темные очки в дорогой изысканной оправе, надела их и улыбнулась.

Через четверть часа Карен медленно ехала вдоль ограды особняка Каррадинов, и уверенная усмешка на ее лице сменялась недоуменной гримасой.

За десять лет здесь все изменилось. И дело даже не в том, что особняк теперь обнесен высокой металлической оградой. Сейчас дом отчего-то кажется меньше, не таким подавляющим. И все же он внушителен — истинный особняк богатой семьи и все так же стоит на вершине холма, с которого хорошо видны окрестности.

Карен остановила машину, внимательнее пригляделась к дому и медленно кивнула. Ну конечно! Как же она глупа! Это не дом изменился, а она сама, ее восприятие. Просто она уже привыкла к виду роскошных особняков и больше не испытывает трепета при виде чужого богатства.

Уверенная улыбка вернулась на лицо Карен в тот самый момент, когда она подъехала к распахнутым настежь чугунным воротам, за которыми начиналась подъездная аллея.

Несмотря на охрану, все же довольно неосторожно держать ворота открытыми, но, наверное, Луиза открыла их, ожидая гостью. Часы на руке Карен показывали без двух минут одиннадцать. Она въехала и, мельком взглянув в зеркало заднего вида, убедилась, что ворота так и не закрылись за ней.

Подумаешь! Карен выразительно пожала плечами. Безопасность Луизы Каррадин — не ее забота, хотя все же глупо лезть на рожон. Дома богачей часто становятся мишенью для изобретательных грабителей, а потому осторожность никогда не бывает лишней.

Правда, семейство Джона не так знаменито, как братья его отца. Один его дядя владеет кинокомпанией, другой — телекомпанией и сетью кинотеатров.

Персивал, отец Джона, был младшим из трех братьев Каррадин. Он основал юридическую фирму, которая вела все деловые операции его братьев. Джон как-то сказал Карен, что его отец, наверное, даже богаче своих братьев, потому что не тратит деньги на игру и на женщин.

Братья в свое время женились на красивых девушках из богатых семей, таким образом умножив свое состояние и обеспечив хорошую наследственность будущим отпрыскам. У старшего брата было четверо детей, у среднего — трое. Персивал произвел на свет только одного — Джона.

Все три миссис Каррадин регулярно появлялись на страницах воскресных газет и светских журналов, ослепительно сверкая искусственными зубами и демонстрируя миру чудеса пластической хирургии. Казалось, вся их жизнь проходит на кинопремьерах, вечеринках и благотворительных балах.

Когда-то вся эта мишура произвела на Карен глубокое впечатление.

Впрочем, это было давно.

Теперь ее карие глаза холодно озирали ухоженные газоны и ровные ряды деревьев. И сердце ее ни на миг не забилось чаше оттого, что она подъезжала к дому. Совсем не так было десять лет назад, когда Карен впервые проезжала этой аллеей. Тогда у нее сердце ушло в пятки и где-то там стучало как паровой молот.

Вблизи дом Каррадинов казался больше, а впрочем, он и вправду был велик. Белый, двухэтажный, с черепичной крышей и с узкими, симметрично расположенными окнами. Типичный английский особняк, вот только ярко-синее калифорнийское небо бесцеремонно разрушало эту иллюзию.

Асфальтовая аллея, извиваясь змеей, наконец-то закончилась поворотным кругом из красного гравия. В центре круга бил фонтан. «Форд» с хрустом затормозил перед портиком с белыми колоннами, и почти сразу парадная дверь распахнулась и вышла хозяйка дома.

Карен сдвинула брови, не сводя глаз с матери Джона.

Луиза и сейчас выглядела такой же ухоженной, какой осталась в ее памяти. И была все так же элегантна в своем синем платье, с ниткой жемчуга вокруг шеи и с тщательно уложенными светлыми волосами.

Только теперь она выглядела старше. Намного старше. Почти на свой настоящий возраст. Карен прикинула, что сейчас Луизе должно быть около шестидесяти. Десять лет назад ей было почти пятьдесят, хотя выглядела она не старше тридцати пяти.

Сейчас она казалась хрупкой, словно разом растеряла всю свою жизненную силу. Некогда прямые плечи чуть заметно сутулились, а в лице угадывалась такая печаль, что сердце Карен невольно сжалось от сострадания.

Все ее существо возмутилось от этого предательского чувства. Сострадать Луизе Каррадин? Да ни за что на свете!

Упрекая себя за подобную мягкость, Карен выдернула ключи из зажигания, почти швырнула их в сумочку, выбралась из машины и захлопнула дверцу. Сняв темные очки, она встала лицом к лицу со своей давней врагиней и хладнокровно ждала, пока та осмотрит ее с головы до ног — и не узнает.

Красивые, но уже заметно поблекшие голубые глаза Луизы Каррадин и вправду пристально оглядели Карен, но, как та и предсказывала Винсенту, во взгляде женщины не мелькнуло и тени узнавания. Одно лишь одобрение… и даже более того — восхищение.

Как ни странно, Карен нисколько не обрадовалась. Она совсем не чувствовала себя победительницей — скорее уж низкой обманщицей.

— Вы, должно быть, Карен, — негромко проговорила Луиза и, тепло улыбаясь, протянула руку.

Карен вдруг осознала, что совершенно обезоружена. Неловко улыбнувшись в ответ, она пожала протянутую руку, унизанную кольцами. Мысли ее кружились в безумном хороводе. Не обманывайся, твердила она себе, Луиза добра с тобой только потому, что ей понравилась твоя внешность. Не думай, что эта женщина и впрямь изменилась, она все так же чудовищно высокомерна. Знай она, кто ты такая, она с радостью вцепилась бы ногтями тебе в лицо, а уж как взбесилась бы!.. Не ошибись, дорогая. Сыграй свою роль до конца, вежливо откажись от чести устраивать свадьбу Каррадинов — и поскорее прочь!

— А вы, вероятно, миссис Каррадин, — мелодично отозвалась Карен.

— Не для вас, моя дорогая. Зовите меня просто Луиза.

С этими словами мать Джона притянула Карен к себе и легонько обняла за плечи, Карен остолбенела. Десять лет назад холодная и надменная Луиза Каррадин терпеть не могла прикасаться к кому бы то ни было.

— В конце концов, — продолжила Луиза прежде, чем Карен успела оправиться от потрясения, — в ближайшие недели нам с вами предстоит провести вместе немало времени, верно?

Карен могла бы сразу отрезвить ее, но слишком долго колебалась, и момент был упущен.

— И как прошла ваша вчерашняя свадьба? спросила Луиза, увлекая Карен за собой в дом. — Для февраля погода была просто великолепной, не так ли?

— Э-э-э… да… все прошло прекрасно, — ответила Карен, лихорадочно ломая голову над тем, как выйти с честью из неловкого положения.

— Полагаю, как и все, за что вы беретесь, моя дорогая, — польстила ей Луиза. — Я уже впечатлена вашей пунктуальностью и вашей внешностью. Очень многие в наши дни не стесняются опаздывать на деловые встречи и не задумываются над тем, как они при этом выглядят. Я всегда считала, что одежда может очень многое сказать о мужчине и почти все — о женщине. Дорогая, мы с вами прекрасно поладим. Вот увидите!

Вот это уже больше похоже на прежнюю Луизу Каррадин!

По правде говоря, Карен была во многом с ней согласна. Она терпеть не могла людей, которые опаздывали на деловые встречи, да и небрежность в одежде ее раздражала. Карен давно убедилась, что те, кто плохо заботится о своей внешности, как правило, не слишком хорошие работники.

То есть, душечка, теперь ты судишь о книге по обложке? — ядовито осведомился внутренний голос.

Смятенные мысли Карен оборвал стремительно приближающийся гул мотора.

— Приехал мой сын, — сообщила Луиза.

Карен оглянулась. Из-за поворота подъездной аллеи выскользнул серебристый «крайслер Империал». У самого круга он затормозил, медленно проехал мимо женщин и, сыто урча, остановился рядом с «фордом».

В панике Карен поспешно нахлобучила на нос темные очки — быть может, в них Джон ее не узнает?..

— Но вы, кажется, говорили, что Дж… то есть ваш сын сегодня не появится… — неловко пробормотала она.

По счастью, Луиза, кажется, не заметила ни ее оговорки, ни ее смятения.

— Он недавно позвонил и сказал, что Лори, его невеста, с утра страдает мигренью, а потому не сможет позавтракать с ним, как они собирались. Джону не хотелось завтракать одному, и он решил приехать ко мне. Он повесил трубку прежде, чем я напомнила ему, что вы сегодня тоже будете здесь.

Карен вдруг осознала, что неотрывно смотрит на «крайслер». За затемненными стеклами не было видно водителя Несколько томительно долгих секунд из машины никто не появлялся, и Карен невольно затаила дыхание, ожидая, когда распахнется дверца.

Под ложечкой у нее неприятно засосало. Только сейчас она поняла, что ее приезд сюда был ошибкой. Чудовищной, непоправимой ошибкой!

Неторопливо, как при замедленной киносъемке, распахнулась дверца. Мелькнула черноволосая голова, широкие, до боли знакомые плечи. Наконец Джон выпрямился и повернулся лицом к женщинам.

Неужели он смотрит прямо на меня? — запаниковала Карен. Или мне просто показалось?

Ну конечно же показалось! Не мог же Джон узнать меня в этих темных очках! Тем более что на нем тоже темные очки. За ними просто невозможно разглядеть, куда направлен его взгляд.

Да и сама Карен сейчас вдвойне порадовалась, что ее глаза надежно скрыты темными очками — никто и не заметит, как она пожирает взглядом приближающегося Джона. Точно так же бесстыдно и жадно глазела она на него в день их первой встречи, когда он вошел в закусочную, где Карен работала официанткой.

Волей-неволей Карен пришлось признать, что возмужавший Джон производит сейчас еще более сокрушительное впечатление, чем десять лет назад. Юноша стал мужчиной. Худощавое некогда тело налилось мускулами, симпатичное мальчишеское лицо задышало зрелой красотой, каштановые волосы, завивавшиеся буйными кудрями, были сейчас тщательно расчесаны и уложены.

В свои двадцать лет Джон Каррадин был просто симпатягой. В тридцать лет он стал убийственно красивым.

Луиза шагнула навстречу сыну и, в очередной раз изумив Карен, крепко и нежно обняла его.

— Как я рада тебя видеть, сынок! Надеюсь, по дороге ты не превышал скорость?

— Дорогая матушка, я никогда не превышаю скорость. Мне просто негоже нарушать закон — Мой сын — юрист, — с гордостью пояснила Луиза, с улыбкой оглянувшись на Карен.

Джон тоже перевел взгляд на нее, и Карен показалось, что сердце крепко стиснула ледяная безжалостная рука.

— Кто же это у нас в гостях, матушка? — небрежно осведомился он. — Ты не хочешь представить нас друг другу?

Карен стало чуть легче дышать, хотя к ее смятенным чувствам прибавилось в этот миг жестокое разочарование. Стало быть, Джон и вправду ее не узнал! Глупо, но она была разочарована. Джон когда-то твердил, что не забудет ее до конца дней своих, что всегда будет любить ее.

Этого «всегда» не хватило и на десять лет, с горечью подумала Карен. Скорее всего пылкая любовь Джона начала понемногу иссякать с той самой минуты, когда я ушла из его дома и из его жизни.

Персивал Каррадин был совершено прав, когда говорил, что любовь его сына так же долговечна, как бабочка-однодневка.

— Память у тебя, Джон, стала в последнее время просто отвратительной, — попеняла сыну Луиза, даже не подозревая, какая ирония звучит в ее словах. — Карен — профессиональный организатор свадеб из фирмы «Роза Афродиты». Я говорила тебе о ней еще в пятницу и наверняка сказала, что пригласила ее остаться на ланч. Карен, этот рассеянный молодой человек — мой сын и счастливый жених Джон. Джон, это Карен… Карен Нокс, не так ли, дорогая моя?

— Да, верно.

Джон небрежно кивнул.

— Как поживаете, миссис Нокс?

— Мисс, — поправила Карен. Его брови взлетели вверх.

— Моя промашка. Извините, мисс Нокс.

— Не зови ее так, Джон. — Луиза рассмеялась. — Мы с Карен уже решили называть друг друга по имени, верно, дорогая? Как я уже сказала Карен, нам в ближайшее время предстоит немало потрудиться вместе, так что мы наверняка станем друзьями.

Карен подавила соблазн завопить во все горло и броситься к машине. Друзьями?! Да она лучше подружится с парочкой гремучих змей!

И все же сейчас у нее нет выхода. Винсент просто убьет ее, если она рассорится с таким влиятельным семейством, как Каррадин, и тем самым навсегда погубит репутацию «Розы Афродиты». И Карен, по чести говоря, не стала бы винить за это партнера. Вправду с ее стороны было глупо приезжать сюда только для того, чтобы потешить свою ненасытную гордыню.

— Стало быть, ты уже решила поручить организацию свадьбы «Розе Афродиты»? — нахмурившись, спросил у матери Джон.

— Безусловно! С той минуты, как я увидела Карен, я сразу поняла, что она лучше всех справится с этим делом.

— В самом деле? Как интересно! Лично я все же предпочел бы побеседовать с мисс Нокс, прежде чем принимать решение и подписывать контракт.

— Ох уж эти законники! — воскликнула Луиза, возведя глаза к небу, и покосилась на Карен, словно извиняясь перед ней за сына. — Вечно они ищут во всем подвох!

— Вовсе нет, — легко парировал Джон. — Просто я не люблю торопиться, особенно в делах. Современный мир полон мошенников и пройдох. О фирме «Роза Афродиты» я знаю только то, что ты, матушка, сказала мне по телефону, а о мисс Нокс — и того меньше. Какой бы привлекательной она ни выглядела, кто знает, какова она на самом деле!

Карен остолбенела, потом не на шутку рассвирепела. Черт бы побрал Винсента! Не хватало еще выслушивать все эти оскорбления!

Сорвав очки, она вперила гневный взгляд в Джона и еще сильнее разъярилась оттого, что он все равно ее не узнал.

— «Роза Афродиты», мистер Каррадин, имеет безупречную репутацию, — процедила она сквозь зубы. — И я, как ни странно, тоже. Позвольте напомнить, что эта встреча была назначена не по моей инициативе, а по настоятельной просьбе вашей матери. Тем не менее я могу показать вам личные рекомендации и наборы фотографий со свадеб, которые я организовывала. Хотите верьте, хотите нет, но сейчас я очень занята и согласилась приехать сюда, только вняв просьбе своего партнера, который принял заказ миссис Каррадин, не посоветовавшись со мной. Боюсь, Луиза, что в данных обстоятельствах вам было бы лучше обратиться к кому-нибудь другому, — добавила Карен. — Было очень приятно с вами познакомиться.

Она повернулась, чтобы уйти, но Луиза схватила ее за руку.

— Ради Бога, не уходите! — воскликнула она и тут же гневно обрушилась на сына:

— Что на тебя нашло, Джон?! Ты никогда не был таким грубым!

— Это вовсе не грубость, а рассудительность. Кроме того, если мисс Нокс и вправду завалена заказами, тебе было бы лучше подыскать кого-нибудь другого.

— Но я не хочу никого другого! Я хочу только Карен. Мне ее рекомендовали, и, кроме того, она мне нравится. Вы ведь возьметесь лично за наш заказ, дорогая, если я удвою ваш обычный гонорар?

— Я… ммм… — Карен до смерти хотелось послать эту семейку к черту, но удвоенный гонорар…

— Матушка, ради Бога, не…

— Джон! — сурово одернула сына Луиза, на миг снова превратившись в упрямую и высокомерную даму из высшего общества десятилетней давности. — Вы с Лори просили меня организовать вашу свадьбу, и я буду только рада этим заняться. Но, поскольку до вашего бракосочетания осталось два с небольшим месяца, а твоя будущая жена большую часть этого времени проведет в поездке, мне понадобится помощь. И я хочу, чтобы мне помогала Карен. Будь добр, не спорь со мной.

С минуту Джон стоял молча, расправив плечи и угрюмо поджав губы. Карен не знала, смеяться ей или плакать. Положение и впрямь было комичным. Внезапно Джон сдернул темные очки и взглянул ей в лицо.

У него всегда были невероятно красивые глаза. Ярко-синие, с черным ободком вокруг радужной оболочки, который придавал им выразительность и живость. Когда десять лег назад Карен впервые увидела эти глаза, она едва удержалась на ногах.

Сейчас Джон в упор разглядывал ее, и она ответила дерзким взглядом. В его глазах промелькнуло странное, озадаченное выражение. Что это с ним? — подумала Карен. Неужели он наконец-то обнаружил в моем лице что-то знакомое? Может, припомнил, как тысячу раз твердил юной Кэрри, что она самая восхитительная, прекрасная, обворожительная девушка в мире?

Внезапно взгляд Джона похолодел и, к немалой досаде Карен, стал совершенно непроницаемым.

— Прошу прощения, — сказал Джон, хотя Карен была твердо убеждена, что извиняется он неискренне. — Я вовсе не хотел бросить тень на вашу репутацию. К стыду своему признаюсь, что я человек циничный, особенно в деловых вопросах. Уверен, что «Роза Афродиты» — безупречнейшая фирма, а вы — самый блестящий ее сотрудник.

— Так оно и есть, — поспешно вставила Луиза, явно довольная извинениями сына. — Слышал бы ты, как хвалил ее фотограф! Он сказал, что Карен — профессионал высочайшего класса.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Джон. — Впрочем, я был бы счастлив, если бы Карен согласилась рассказать нам о себе. Но вначале, дорогая матушка, я готов на коленях молить о чашке хорошего кофе. Ты не согласишься меня побаловать? Знаю, у Тересы сегодня выходной день, но ты же все равно варишь кофе лучше, чем она.

— Подлиза! — просияв, нежно упрекнула его мать.

— А вы, Карен? — продолжал Джон с той изысканной светскостью, которая одновременно восхищала и злила ее. — Мне кажется, вы должны быть любительницей кофе.

— От чашечки не откажусь, — согласилась Карен, одарив его ответной не менее светской улыбкой.

На самом деле она гораздо охотнее объяснила бы Джону, куда он может пойти вместе со своим кофе, но сейчас уже было невозможно ни устроить сцену, ни бежать без оглядки. Придется доиграть этот дурацкий спектакль до конца, иначе Винсент ее просто прикончит! Зато с завтрашнего утра она вдруг тяжко заболеет и окажется не в состоянии принимать новые заказы.

— Я провожу Карен на террасу, — обратился Джон к матери.

— Да, конечно, — согласилась Луиза. — Сегодня там просто чудесно. Я скоро к вам присоединюсь.

И она ушла, торопясь исполнить просьбу сына. Это тоже было нечто новенькое. Прежняя Луиза никогда не спешила исполнять чужие желания — зато всегда требовала, чтобы окружающие считались с ее волей.

— Прошу сюда, — вполголоса бросил Джон, властно взяв Карен за локоть, и стремительно увлек ее в дом.

Они пересекли просторный, отделанный мрамором холл, прошли по широкому прохладному коридору, который рассекал пополам нижний этаж дома. Карен едва успела перевести дух, когда Джон распахнул перед ней створки застекленной двери. Они оказались на большой, залитой солнцем террасе, которая тянулась вдоль всего фасада.

В этой части дома Карен прежде никогда не бывала. Должно быть, решила она, террасу пристроили совсем недавно.

Пока Джон уверенно вел ее в угол, где стояли садовые столики, окруженные стульями, Карен снова надела очки и мимоходом окинула взглядом террасу. Опыт организатора свадеб подсказал ей, что это место идеально подходит для приема подарков и поздравлений — нужно только поставить тент и подобрать подходящее освещение.

Террас, собственно говоря, было две. Одна — крытая, со шпалерами, увитыми плющом. Вторая терраса, намного шире и длиннее первой, была вымощена терракотовыми плитками и окружала большой прямоугольный бассейн, по краям которого тянулись колонны из серого мрамора. Все точь-в-точь как на виденной однажды Карен фотографии древнеримского бассейна — здесь не хватало только статуй.

За террасами простирался огромный сад. Как ни странно, он выглядел здесь уместно, и экзотическая зелень дышала влажным теплом, поневоле навевая мечты о благоухании летних вечеров.

Карен без труда представила, как Джон, почти нагой, лениво растянулся на краю бассейна, закрыв глаза и свесив в воду руку. Она почти ощутила свежее касание этой воды к своей разгоряченной коже, дразнящую близость сильного обнаженного мужчины. Вот она подплывает к Джону, протягивает руку и…

Джон отодвинул для нее стул, и скрип металлических ножек по плитам террасы оборвал чувственные грезы Карен. Молодая женщина очнулась так резко, что едва не вскрикнула. Смятенно моргнув, она вдруг осознала, что смотрит на руки Джона — сильные загорелые мужские руки, лежащие на белой спинке стула. Карен слишком хорошо помнила, как умело и властно скользили они по ее обнаженному телу, как охотно она покорялась их дерзким ласкам…

Все это в прошлом, нарочито резко напомнила она себе — и ужаснулась, ощутив, как легко всколыхнулась в ней горячая волна желания.

Злясь на себя, на ненужную выходку собственной плоти, Карен стиснула зубы и, отведя взгляд, села. Джон опустился на другой стул, выбрав его с таким расчетом, чтобы оказаться напротив Карен.

— Ну ладно, — холодно и сухо сказал он, вновь надевая темные очки. — Довольно притворяться, Кэрри. Какого черта ты затеяла?

Глава 4

— Ox! — вырвалось у Карен, и она резко выпрямилась. — Так ты меня все-таки узнал!

— Тише ты, ради Бога! — шикнул Джон. — Не хочу, чтобы нас услышала моя мать. Разумеется, я тебя узнал. Неужели ты могла подумать, что этого не случится? Я понял, кто ты такая, с той минуты, когда подъехал к дому. Ты недостаточно проворно нацепила темные очки. Впрочем, я отлично понимаю, почему ничего не заподозрила моя мать. Маскировка превосходная, Кэрри. Поздравляю. Впрочем, к делу. Что ты задумала? К чему весь этот маскарад?

Услышав, что Джон все же узнал ее, Карен на миг воспрянула духом, но мимолетная радость тут же погасла, уничтоженная его язвительным и недобрым тоном. Овладев собой, Карен привычно приняла вызов.

— Я ничего не задумала, — холодно ответила она. — Все произошло именно так, как я сказала. Мой партнер Винсент говорил с твоей матерью и назначил эту встречу без моего ведома. Я пыталась исправить его промах. Объяснила ему, что мы с тобой когда-то, пусть и недолго, были женаты, а потому я не могу заниматься твоей свадьбой — однако он настоял, чтобы я сегодня лично приехала сюда. Он сказал, что от этого заказа зависит будущее нашей фирмы. Винсент хотел, чтобы я извинилась перед твоей матерью и предложила взамен его услуги, но, когда Луиза меня не узнала, я смешалась, упустила подходящий момент, а потом появился ты, и… — Она пожала плечами.

— И все еще больше запуталось, — сухо закончил за нее Джон.

— Именно, — согласилась Карен.

С минуту Джон молчал, в упор глядя на нее.

— Ты не сомневалась, что моя мать тебя не узнает, — наконец отрывисто сказал он.

— Да, мне это приходило в голову. Джон коротко рассмеялся.

— Еще бы!.. Ну и как, тебе понравилось водить ее за нос? Ты вне себя от счастья?

Карен хотелось солгать, но она не видела в этом никакого смысла.

— Я думала, что это доставит мне удовольствие, — с горечью призналась она. Джон нахмурился.

— А разве не доставило?

— Нет, — сказала Карен, удивляясь чувствам, которые пробудила в ней нынешняя Луиза Каррадин. — Ни малейшего удовольствия. Она стала совсем другой, Джон. Я вдруг поняла, что больше не могу ее ненавидеть.

Лицо Джона потемнело.

— То есть как — ненавидеть?

— Ах, да не притворяйся, что не знаешь, как она ко мне относилась!

— Да, я знаю, что мать не была к тебе добра, но, поверь мне, точно так же она в те дни отнеслась бы к любой девушке, на которой я захотел бы жениться. Суть дела в том, Кэрри, что наш брак разрушила вовсе не моя мать. Это сделала ты сама.

Карен открыла было рот, хотела возразить… но передумала. К чему? Все давно закончилось. Скоро Джон опять женится. Вне сомнения, на какой-нибудь состоятельной красотке, которую он обожает больше жизни и которую сразу приняла его мать.

Что до нее, Карен… Что ж, она продолжит свой путь к успеху.

— Я была слишком молода, — сухо сказала Карен. — И ты тоже. Мы родились и выросли в разных мирах. Наш брак был обречен с самого начала… так что я поступила правильно.

Она поспешно отвела глаза, боясь, что сейчас совершит какую-нибудь глупость. Например, разревется во весь голос. Овладев собой, Карен снова повернулась к Джону и жестко заключила:

— Что сделано, то сделано. Давай не будем ворошить прошлое. Просто скажи, что, по-твоему, я должна сделать теперь?

Джон ответил не сразу. Минуты две он молчал, пряча взгляд за темными стеклами очков. Карен, однако, чувствовала, что он все так же пристально и бесцеремонно разглядывает ее, и в ней росло раздражение, грозя вот-вот выплеснуться наружу.

— У тебя и вправду будут неприятности, если ты потеряешь этот заказ? — наконец спросил он.

— Возможно, — едва сдерживаясь, процедила Карен.

— Тогда соглашайся.

Она невольно отшатнулась.

— Да ладно, Кэрри, что за пустяки! — Джон небрежно махнул рукой. — Можно подумать, что мы с тобой по-прежнему питаем друг к другу какие-то чувства. Как ты только что сама сказала, незачем ворошить прошлое. Нам ведь и не придется говорить кому-нибудь, кто ты такая. Лори я о тебе не рассказывал, а матушка тебя не узнала и не узнает. К тому же тебе предложили двойной гонорар. Глупо было бы отказаться от такого предложения.

Его рассудочность подействовала на Карен как ведро ледяной воды. Джон конечно же прав. Отказаться было бы глупо… а она давно уже не позволяет себе делать глупости. Ни в делах, ни в личной жизни.

— Тогда ты должен привыкнуть к тому, что меня зовут Карен, — сухо заметила она.

— Запросто. Все равно это имя тебе сейчас лучше подходит.

Карен скрипнула зубами.

— А еще ты не должен язвить.

— Я и не думал язвить. Просто сказал то, что думаю.

— Тебе что, не нравится, как я выгляжу?

— Какая, разница, что мне нравится, а что нет? Моя мать от тебя без ума… и, бьюсь об заклад, ты этим наслаждаешься.

— Наслаждаюсь.

— Что ж, это главное. Ты ведь будешь иметь дело с моей матерью. Жених, как правило, не принимает участия в подготовке свадьбы.

— Да, верно. — Карен всегда считала, что иначе и быть не должно.

— Мне, конечно, хотелось бы узнать, как произошло с тобой это чудесное превращение и каким образом ты оказалась партнером в весьма преуспевающей фирме. Последнее, что я о тебе слышал, что ты вышла замуж за столяра.

От изумления Карен приоткрыла рот.

— Ты… откуда ты это знаешь?

Джон усмехнулся — одними губами, глаза его за темными стеклами очков были не видны. Впрочем, сейчас Карен была этому почти рада.

— Из любопытства я после окончания университета решил отыскать тебя, — пояснил он, — но нашел только твоего отца. Он с гордостью сообщил мне, что ты вышла замуж за его ученика, парня по имени Барни Нокс. Вот почему я сегодня назвал тебя вначале миссис Нокс. Ну да ты меня быстро одернула! Поскольку ты еще слишком молода для вдовы, я полагаю, что вы развелись.

— Угадал.

— И опять по твоей инициативе?

— Да.

— Что же было не так на этот раз? Теперь-то ты не могла бы сказать, что вы с ним родились и выросли в разных мирах.

— Разумеется, нет, — холодно ответила Карен. — Правда в том, что Барни хотел сделать из меня образцовую домохозяйку и мать, а у меня были другие планы. Мы развелись мирно и остались друзьями. Сейчас он снова женат, у него трое детей.

— А ты усердно зарабатываешь свой первый миллион, — насмешливо подсказал Джон.

— И что в этом плохого? — огрызнулась Карен.

— Да ничего, пожалуй, если только это и есть твоя цель в жизни. Значит, деньги — это все, что тебе сейчас нужно, Карен?

— И еще немного уважения. Но главное — деньги, которые я зарабатываю сама.

— Восхитительно! Вот она, воистину независимая женщина! Смею полагать, сейчас ты живешь одна.

— Правильно полагаешь.

— Но любовник у тебя конечно же есть. Ты никогда не была склонна к воздержанию.

— Ты тоже, — парировала она. Джон рассмеялся.

— В точку! И с кем же ты спишь — с этим своим партнером по фирме? Как там его… С Винсентом?

— Я не намерена отвечать на вопросы, о моей личной жизни, — ледяным тоном отрезала Карен.

— Сынок, ты что же, допрашиваешь нашу гостью? — спросила Луиза, возникнув, словно тень, за спиной Карен.

Наклонившись, она поставила на столик поднос, на котором красовался изящный кофейный сервиз — белоснежный кофейник, три такие же чашечки на блюдцах и кувшинчик со сливками. Хрустальная сахарница искрилась в ярком свете солнца.

— Дорогая, не обращайте внимания на Джона, — усевшись между ними, продолжала Луиза. — Все юристы одинаковы — обожают устраивать людям, пусть даже невиновным, допрос третьей степени. Мне порой становится жаль тех несчастных свидетелей, которых Джон вызывает на перекрестный допрос.

— Так он занимается уголовными делами? — опешив, пробормотала Карен. Она-то предполагала, что Джон пошел по стопам отца и стал юристом в семейной компании.

— Да, и уже обрел известность, — с гордостью подтвердила Луиза. — Верно ведь, мой милый?

— В последнее время я добился кое-каких скромных успехов.

— Кто бы говорил о скромности! — Луиза рассмеялась. — Карен, какой кофе вы предпочитаете?

— Э-э-э… со сливками и с одним кусочком сахару, — рассеянно отозвалась Карен, едва не добавив «как Джон». Господи, она сама не своя!..

— Кстати, матушка, спешу тебя успокоить, небрежно вставил Джон, пока Луиза разливала кофе. — Я согласен на то, чтобы Карен занялась организацией свадьбы. Разговор с ней убедил меня, что она и вправду профессионал высочайшего класса. Уверен, она справится с работой на «отлично». Что касается контракта и ее гонорара, я займусь этим сам. Надеюсь, Карен, у вас есть офис? А визитная карточка?

Карен ужаснулась при мысли, что Джон может появиться в ее офисе, но что она могла сделать? Тем более в присутствии Луизы.

— Разумеется, у меня есть офис, — холодно подтвердила она. — Наша фирма снимает апартаменты на бульваре Сепульведа. И, само собой, у меня есть визитная карточка.

— Само собой, — повторил Джон таким тоном, что Карен метнула на него испепеляющий взгляд.

Увы, из-за темных очков он не достиг цели, ну да это легко исправить! Сняв очки, Карен сунула их в сумочку и достала из бокового кармашка три визитные карточки. Одну она протянула Луизе, две другие — Джону.

— Вы могли бы дать мою карточку и своей невесте, — с приторной улыбкой посоветовала она. — Луиза, вы, кажется, говорили, что до свадьбы осталось два с небольшим месяца, а невеста большую часть этого времени проведет в поездке. Это так?

— Да, Лори принимает деятельное участие в работе одной из благотворительных организаций. Ее кузен там всем заправляет. К сожалению, их поездка в Венесуэлу была назначена до того, как Джон сделал предложение Лори, и она не хочет подводить родственника.

— Весьма похвально, — пробормотала Карен, подумав, что такое поведение все же не типично для девушки, которая вот-вот выйдет замуж. — Что ж, тогда времени у нас остается совсем немного. Мне нужно поскорее встретиться с невестой и обсудить все детали предстоящей церемонии.

— Я скажу Лори, чтобы она позвонила вам сегодня же вечером, — предложил Джон. — В какое время ей лучше всего позвонить?

— До половины девятого.

— Собираетесь куда-то уходить?

По воскресеньям Карен предпочитала сидеть дома. Ей нравилось свернуться калачиком в кресле перед телевизором и смотреть старые фильмы, которые начинали показывать в половине десятого. Сегодня как раз должен был идти один из самых любимых ее фильмов. Однако в голосе Джона прозвучала язвительная нотка, и это вынудило Карен солгать.

— Собираюсь, — подтвердила она не моргнув глазом и снова одарила его приторно-светской улыбкой.

— Какое-нибудь грандиозное мероприятие?

— Да нет, просто встречаюсь с другом.

— И кто же он такой, ваш друг?

— Джон! — укорила Луиза и бросила на Карен виновато-беспомощный взгляд. — Теперь понимаете, что я имела в виду? Эти мне юристы!..

— Да я просто хотел поддержать разговор, с самым невинным видом отозвался Джон.

Карен прекрасно знала, что он лжет. Джон намеренно старался вывести ее из себя — и ему это вполне удавалось. Только он об этом ни за что не узнает!..

— Ничего страшного, Луиза, — притворно легкомысленным тоном заверила Карен. — Я не против ответить на этот вопрос. Эдвард — художник, — продолжала она, обращаясь уже к Джону. — Мы познакомились на званом ужине… ммм… примерно полгода назад. И с тех пор встречаемся.

На самом деле Карен знала Эдварда всего три месяца — просто ей казалось, что уже прошло полгода. Эдвард был воплощением всех качеств, которые привлекали ее в мужчине, — высокий, темноволосый, симпатичный, а также умный и начитанный. Да и в постели был куда как хорош.

Беда только, что Карен поднадоела его тщеславность, да к тому же Эдвард все чаше заводил разговор о том, что не прочь остепениться и передать по наследству свои «совершенные» гены. Карен собиралась на будущей неделе порвать с ним, но сейчас передумала. Эдварда лучше подержать при себе, пока Джон благополучно не женится и вновь не исчезнет из ее жизни — на сей раз уже навсегда.

Карен твердо была уверена, что больше не любит Джона, хотя физически ее, увы, по-прежнему влекло к нему. Стоило ей взглянуть на Джона, как ее бросало в жар. Карен подозревала, что Джон чувствует то же самое: оттого-то он так язвительно выпытывал подробности ее личной жизни.

— А где вы познакомились с Лори? — спросила она, решив побить Джона его же оружием, то есть сунуть нос в его личную жизнь.

— Точно не помню. Кажется, на каком-то благотворительном балу, который она же и организовала.

— Похоже, она много занимается благотворительностью.

— Так оно и есть.

Это значило, что у неведомой Лори нет нужды зарабатывать на жизнь. Ясное дело — богатенькая наследница. Впрочем, иного Карен не ожидала. Джон с младых ногтей вращается именно в таких кругах.

— Сколько ей лет?

— Двадцать два.

Молоденькая. Карен так и думала.

— Блондинка?

— Угу.

И опять она угадала. Джон часто говорил ей, что обожает блондинок.

— Не сомневаюсь, что она хорошенькая.

— Еще какая!

— Лори будет просто очаровательной невестой, — с теплотой в голосе вставила Луиза. — Как жаль, что ее мать не дожила до того, чтобы увидеть свою дочь в подвенечном платье! Поверите ли, Карен, мы с матерью Лори когда-то учились в одной школе. К несчастью, она умерла, когда Лори была еще ребенком. Отец Лори — Оливер Шерман. Вы наверняка слышали о нем.

Кто же не слышал? Сенатор Оливер Шерман был поистине знаменитой личностью, к тому же до неприличия богат. Да, на этой свадьбе соберутся сливки общества, подумала Карен, Винсент будет просто в восторге.

В доме зазвонил телефон. Джон вышел с террасы, не закрыв за собой застекленные двери, и до Карен донеслись обрывки его разговора.

— Замечательно… Нет, я правда буду очень рад… Хорошо, Лори… До встречи, милая.

Через минуту Джон быстрым шагом вернулся к столу.

— Это Лори, — сообщил он матери. — Ей стало немного лучше, и она попросила, чтобы я навестил ее. Я не мог отказать — ведь через неделю она уезжает. Извини, матушка, что не смогу остаться на ланч, но ведь вы с Карен чудесно проведете время вместе, составляя план самой грандиозной свадьбы сезона.

— Что верно, то верно, — согласилась Луиза, улыбнувшись Карен.

Та попыталась улыбнуться в ответ, но без особого успеха. Она все еще не могла оправиться от потрясения, которое испытала, услышав, как Джон назвал свою невесту «милая». Это нежное словцо слишком живо напомнило Карен о том, как она впервые оказалась в объятиях Джона и он впервые назвал ее своей милой — дорогой, любимой, единственной…

А теперь… теперь он спешит к другой девушке, которую зовет милой, и наверняка они проведут весь день в постели, наслаждаясь друг другом в бурных, неистовых, нежных ласках. О, Карен слишком хорошо помнила, как умеют ласкать его сильные, горячие руки…

У нее вдруг закружилась голова, все тело охватила непонятная слабость. Она приподнялась со стула — и поспешно ухватилась за край стола, чтобы не упасть.

Луиза обеспокоенно взглянула на нее.

— Что с вами, Карен? Вы так побледнели!

— Я…

Больше Карен ничего не успела сказать.

Глава 5

Потом она удивлялась, что потеряла сознание внезапно и резко. С ней такого никогда прежде не случалось, и она всегда думала, что в обморок падают медленно, словно уплывая в темноту. На деле все произошло совсем иначе. Миг — и она провалилась в бездну небытия.

И не почувствовала, как Джон успел подхватить ее на руки, не дав ей упасть на каменный пол террасы, не увидела, какой болью исказилось его лицо, когда он крепко прижал ее к себе и унес в дом.

Карен ничего не видела, не слышала и не ощущала — до того мгновения, когда пришла в себя на огромном мягком диване и увидела склонившегося над ней Джона.

— Тебе лучше? — взволнованно спросил он. Карен заглянула в его удивительные ярко-синие глаза и подумала — как хорошо, что он наконец снял эти треклятые очки! Всего лишь одно краткое, безрассудное мгновение она молча наслаждалась тревогой, исказившей черты лица Джона, заботой и нежностью, которые прозвучали в его голосе.

Потом реальность вступила в свои права, и все встало на места. Карен сдвинула брови, вспоминая, что случилось.

— Я упала в обморок. — пробормотала она, не веря собственным словам.

Джон, сидевший на краю дивана, выпрямился и едва заметно сухо усмехнулся.

— Удивительно, правда? — вполголоса проронил он. — Ты, оказывается, все-таки живой человек.

Прежний язвительный тон привел Карен в чувство не хуже нашатырного спирта. Подумать только, до чего она дошла — свалилась в обморок точно нервная барышня! Как же это глупо… и бессмысленно.

Злясь на себя, Карен резко села и сбросила ноги с дивана, едва не задев Джона. Тот успел отшатнуться и вскочил.

— Ты что это творишь?! — воскликнул он, сердито сверкнув глазами. — Тебе надо полежать, слышишь? Матушка сейчас звонит своему врачу.

— Мне не нужен врач! — горячо возразила Карен и, чтобы доказать это, встала.

И тут же поняла, что совершила ошибку: у нее подкосились ноги, в ушах тоненько зазвенело. Джон крепко взял ее за плечи и заставил сесть.

— Ради Бога, Карен, уймись и хотя бы посиди! — Он уселся в ближайшее к дивану кресло и укоризненно покачал головой, словно упрекал не в меру расшалившегося ребенка. — Ты ведь потеряла сознание у нас на глазах. По-твоему, это пустяки? Мы просто обязаны показать тебя врачу.

— Говорю же, мне не нужен врач! — упорствовала Карен. — Подумаешь, самый обыкновенный обморок!

— Ты сама только что намекнула, что прежде этого с тобой не случалось.

— Ну… просто прежде я никогда не выходила из дому, не позавтракав.

— Ха! — только и ответил Джон. — Судя по тому, сколько ты весишь, тебе частенько доводилось пропускать и завтраки, и обеды.

Карен одарила его уничтожающим взглядом.

— Хочешь сказать, что я чересчур худая? Он пожал плечами.

— Я не намерен спорить о том, сколько должна весить женщина. Просто тебе, с моей точки зрения, не помешало бы прибавить пару фунтов.

— Да неужели? Должно быть, я тебе больше нравилась, когда была толстушкой!

— Ты никогда не была толстушкой. Кругленькой — может быть, но уж вовсе не толстой.

— Значит, ты — единственный во всем семействе Каррадин, кто так думал! — огрызнулась Карен.

Джон открыл было рот… но промолчал, потому что в комнату со стаканом воды вошла Луиза. Вид у нее был не на шутку обеспокоенный.

— Врача нет дома, — сообщила она и, вручив Карен стакан с водой, присела на край дивана и озабоченно вгляделась в лицо гостьи. — Вы все еще очень бледны. Может быть, Джон отвезет вас в клинику?

— Нет, не стоит. — Карен покачала головой и сделала глоток воды. — Со мной уже все в порядке. Я только что созналась Джону, что сделала глупость — забыла позавтракать. Если бы я могла что-нибудь съесть…

Луиза всплеснула руками.

— Дорогая моя, что же вы не сказали об этом раньше?! Я не стала бы ждать ланча, а принесла вам с кофе что-нибудь перекусить. Сейчас же пойду и приготовлю вам сандвич. Тереса купила превосходный салат и ветчину. Посидите пока здесь, дорогая моя, и ради всего святого даже не думайте вставать!

С этими словами Луиза поспешно удалилась. Карен стала даже раздражать ее чрезмерная заботливость. К новой Луизе, дружелюбной и внимательной, нужно было еще привыкнуть!

— И вовсе незачем так кривиться, — резко бросил Джон. — Она просто хочет тебе помочь. Карен тяжело вздохнула.

— Да, я знаю, только…

— Только ты никогда не думала, что она на такое способна?

Она молча кивнула, и Джон помрачнел.

— Это правда, когда-то матушка была махровой эгоисткой. И к тому же ужасно высокомерной особой. Дедушка сильно ее избаловал, а потом его примеру последовал мой папа. Знаешь, он ведь обожал ее, был готов выполнить любую ее прихоть… Впрочем, с последней вашей встречи матушка очень изменилась. Ей за эти годы слишком много довелось пережить. Ты, наверное, уже знаешь, что папа умер? Об этом писали во всех газетах.

— Знаю.

— Все было совсем не так, как описывалось в статьях. Его борьба с болезнью была долгой… и очень мучительной.

Сердце Карен болезненно сжалось. Отец Джона был честным и достойным человеком. Он просто не заслужил медленной и страшной смерти. В отличие от Луизы он никогда не осуждал беспородную простушку Кэрри, никогда не давал ей понять, что она — не более чем грязь под ногами Каррадинов. Не зря, наверное, Джон величал мать слегка иронически «матушкой», а отца неизменно звал почти по-детски «папой».

На минуту Джон умолк, видимо, как и Карен, погрузившись в воспоминания.

— Наверное, смерть любимого человека всегда приносит перемены, — наконец отрывисто проговорил он. — Впрочем, кое в чем матушка не изменилась. Она все так же обожает безупречный внешний вид и хорошие манеры.

— Полагаю, Лори получила у нее по этим предметам высшие оценки, — чуть язвительно отозвалась Карен.

Джон встрепенулся.

— О черт! Лори! Я совсем о ней забыл. Надо позвонить ей и предупредить, что я приеду позже.

— Не стоит, — торопливо сказала Карен. — Почему бы тебе просто не поехать к ней? Здесь тебе сейчас больше делать нечего.

Джон колебался, и его красивое лицо исказила странная, напряженная гримаса.

С чего бы это? — удивилась Карен. Я могла бы побиться об заклад, что Джон только и мечтает поскорее избавиться от моего общества.

— Если тебя все еще беспокоит мой обморок, — продолжала она, — право слово, не стоит. Состояние моего здоровья тебя совершенно не касается. Во всяком случае, до тех пор, пока я не подписала контракт на организацию твоей свадьбы. Вот потом, если пожелаешь, сможешь уложить меня в постель хоть на неделю.

Джон едва заметно изогнул бровь — и лишь тогда Карен сообразила, что сказала двусмысленность. Тем не менее она не отвела взгляд, и, хотя сердце ее бешено застучало, лицо даже не дрогнуло. Ни за что на свете она больше не даст себя смутить!

— Что ж, — сухо проронил Джон, — если ты так настаиваешь… Я скажу Лори, чтобы она позвонила тебе сегодня вечером, не позднее половины девятого. А завтра загляну к тебе в офис… около полудня, идет?

— Это обязательно? — Карен поморщилась. — Я знаю, что ты не надуешь меня с деньгами, ты знаешь, что я исполню все, что отмени потребуется, так к чему лишняя волокита? Все деловые вопросы мы могли бы обговорить и как-нибудь позже.

— Почему ты не хочешь, чтобы я заехал к тебе в офис? Просто так или есть какая-нибудь причина?

В голосе Джона прозвучал такой цинично-откровенный намек, что Карен едва не застонала. Значит, он не поверил, что Винсент не мой любовник. Он считает, должно быть, что я сделала карьеру, торгуя своим телом, и до сих пор расплачиваюсь с Винсентом натурой.

— Нет никакой причины, — ледяным тоном ответила Карен. — Я просто не хотела, чтобы ты себя утруждал. Преуспевающий адвокат наверняка должен быть очень занятым.

— Но не настолько, чтобы не позаботиться об успехе собственной свадьбы. Я хотел бы взглянуть на рекомендательные письма, о которых ты упоминала, а заодно и просмотреть фотографии. Потом, если все будет так, как ты сказала, мы могли бы вместе пообедать… и поговорить.

У Карен перехватило дыхание, но она всеми силами постаралась сохранить спокойствие.

— Благодарю, — все так же холодно отозвалась она, — но так вести дела не в моих правилах.

— Что, Винсенту не понравится, если я приглашу тебя на ланч?

— Винсенту это безразлично, зато Лори и впрямь может не понравиться.

Джон рассмеялся.

— Сомневаюсь! У нас с Лори не те отношения.

— Не те — это какие же?

— Не собственнические.

— Да неужели? И какие же у вас отношения?

— Прочные. Те, что основаны не на мимолетной страсти, а на общности интересов.

— По-моему, это довольно скучно.

— Вовсе нет. Мы с Лори с удовольствием проводим время вместе, но отнюдь не спешим при каждой встрече срывать друг с друга одежду.

Карен передернуло при этом намеке на то, какой страстью дышали когда-то ее отношения с Джоном. Стоило им тогда остаться наедине — и тела их сами собой сплетались в неистовых объятиях. Порой они и раздеться-то не успевали.

— Это вовсе не значит, что нам с Лори плохо в постели, — продолжил Джон, и в его синих глазах появился злой, опасный блеск. — Вовсе нет. Так что можешь без опаски принимать мое приглашение на ланч. Обещаю, что не стану совращать тебя прямо на ресторанном столике!

При этих словах Карен наконец вспыхнула, живо вспомнив, как нечто подобное и вправду произошло между ними — правда, не в ресторане, а в городских апартаментах Персивала Каррадина. Ни прежде, ни после того она никогда не испытывала такой жгучей, всепоглощающей страсти.

Она смотрела на Джона и чувствовала, как к щекам все интенсивнее приливает предательский румянец.

— Завтра в полдень, — бросил он, сверля ее гневным взглядом прищуренных глаз. — Смотри, не забудь!

И, круто развернувшись, вышел вон из комнаты.

Минуту спустя хлопнула входная дверь, почти сразу же взревел мотор «крайслера».

Ошеломленная Карен все еще сидела на краю дивана, когда в комнату вернулась Луиза.

— Неужели Джон уехал, даже не попрощавшись?! — с обидой воскликнула она.

Карен почему-то вдруг захотелось загладить грубый поступок Джона.

— Он… он просил, чтобы я попрощалась с вами за него, — неловко солгала она. — Он вспомнил о Лори и сказал, что должен спешить.

Луизу, судя по всему, успокоило это наспех придуманное оправдание.

— Да, конечно… впрочем, ему и так нечего было здесь делать. В устройстве свадеб мужчины совершенно бесполезны. Все, что можно с ними сделать, — сказать, что нужно надеть, и подтолкнуть в направлении церкви. А впрочем, что бы мы делали без них, верно? — добавила она с мягкой улыбкой.

— Э-э-э… да, пожалуй… Спасибо, — поблагодарила Карен, когда Луиза протянула ей тарелку, на которой красовались аппетитные треугольнички сандвичей.

Карен выбрала сандвич, откусила — и лишь тогда сообразила, что, объясняя свой обморок, отчасти говорила правду. Сегодня она и вправду забыла позавтракать — слишком увлеклась, доводя до совершенства свой внешний вид.

Луиза между тем уселась в то самое кресло, с которого недавно вскочил Джон.

— Дорогая моя, — неуверенно начала она, — касательно вашего обморока… Не подумайте, что это праздное любопытство, но… э-э-э… вы случайно не ждете прибавления семейства?

Карен от неожиданности едва не подавилась сандвичем. Наконец ей удалось откашляться и успокоиться — по крайней мере, внешне.

— Что вы, Луиза, — выдавила она, — что вы! Вовсе нет!

И ни за что, могла бы добавить Карен. Она неизменно заботилась о том, чтобы такое с ней больше не случилось. Никогда.

Луиза понимающе кивнула.

— Что ж, хорошо. Вы уж не обижайтесь на меня, дорогая. В наши дни незамужние женщины частенько обзаводятся детьми — это считается в порядке вещей. Вы сказали, что у вас есть друг, вот я и подумала, что… — Она виновато улыбнулась. — Впрочем, он, наверное, зрелый мужчина и знает, как уберечь партнершу от нежелательной беременности.

— Да, наверное, — пробормотала Карен, подумав, что в этом вопросе Эдвард беспечен, как подросток. Если бы не ее бдительность…

— Я спросила об этом потому, — продолжала Луиза, — что сама частенько падала в обморок в начале каждой своей беременности.

— Каждой? — Карен озадаченно сдвинула брови. — Но я думала, что…

— Да, — Луиза кивнула, — Джон — мой единственный ребенок. До его появления на свет у меня было несколько выкидышей. После рождения Джона врачи запретили мне иметь еще детей — что поделать, пришлось послушаться. И очень жаль, — мягко добавила она, — потому что ребенок не должен быть единственным в семье.

— Потому что вырастет испорченным?

— Нет, что вы! Джон вовсе не испорчен! горячо возразила Луиза. — Его никогда не баловали. Персивал растил его в строгости. К несчастью, мой муж всегда слишком многого требовал от бедного мальчика. Джон должен был быть первым во всем — в учебе, в спорте, даже в играх с товарищами. Если прибавить к этому, что у Джона такой же сильный характер, как у отца, — совсем неудивительно, что стряслось такое несчастье.

— Несчастье? — слабым голосом повторила Карен.

Луиза медленно и грустно покачала головой.

— Я не люблю вспоминать то время. Слишком уж это тяжело. Достаточно сказать, что, когда Джон уехал из дому и поселился в университетском кампусе, он взбунтовался. Помимо всего прочего он завел себе совершенно неподходящую подружку, а когда та забеременела — решил, что бросит университет и женится на ней.

— И… и что же случилось потом? — пробормотала Карен.

— У нее случился выкидыш. Как раз в день свадьбы. Позже Персивал позаботился, чтобы этот брак признали недействительным. Ох, не стоило мне все это вам рассказывать, но отчего-то мне кажется, что я могу быть с вами откровенной. Вы ведь не возражаете, правда?

Не находя слов, Карен лишь молча кивнула.

Луиза тяжело вздохнула.

— Я твержу себе, что все обернулось к лучшему, особенно теперь, когда Джон и Лори собираются пожениться, но порой… порой я с тревогой вспоминаю о той бедной девочке. Я плохо с ней обращалась и теперь сожалею об этом. От души надеюсь, что и для нее все обернулось к лучшему.

В комнате воцарилась неловкая тишина. Карен молчала, раздираемая бурей противоречивых чувств. Ей отчаянно хотелось сказать Луизе правду, сказать, что она и есть та самая «бедная девочка», — но такое признание не привело бы ни к чему хорошему. Луиза смутилась бы и огорчилась, а Джон… Джон пришел бы в ярость. И Винсент тоже.

А сама Карен? Что ощутила бы она?

Облегчение?

Смехотворная мысль! Ничто не в силах облегчить тяжесть того, что произошло с ней в тот день. Тогда не просто погиб ее не рожденный ребенок — погибла часть ее души.

И все же Карен приятно было слышать, что Луиза сожалеет о том, как обращалась с ней. Джон оказался прав — его мать и в самом деле сильно изменилась.

— Впрочем, меня тревожила не только участь той девушки, — продолжила Луиза, и Карен насторожилась. — Меня беспокоил Джон. После этой истории он стал сам не свой. Он потерял интерес к учебе и едва нашел в себе силы сдать экзамены. По правде говоря, я уж боялась, что он никогда больше не полюбит и не женится. Наконец он снова стал встречаться с девушками, но все это были случайные, а главное недолговечные увлечения… И вот он познакомился с Лори. — Луиза радостно улыбнулась. — Она подходит Джону как нельзя лучше. Они чудесно поладили. Между ними до сих пор не случалось ни одной ссоры. Впрочем, это и неудивительно — ведь Лори очень, очень славная. На нее просто невозможно сердиться. И самое главное — ей нужно то же, что и Джону. Семья. Вот почему они решили поскорее пожениться. Лори не нужна блестящая карьера — она просто хочет быть женой Джона и матерью его детей. Лори просто обожает детей.

Карен заставила себя доесть сандвич, хотя он показался ей безвкусным как бумага.

— Извините, дорогая моя, — огорченно сказала Луиза. — Мне не следовало забивать вам голову нашими семейными делами.

С немалым трудом Карен все же взяла себя в руки и вежливо улыбнулась.

— Нет-нет, все в порядке. Я предпочитаю побольше знать о людях, для которых организую свадьбу. Полагаю, вам хочется устроить большое торжество?

— О да! Я слишком долго ждала той минуты, когда увижу своего сына счастливым. Джон и Лори заслужили, чтобы их свадьба стала настоящим праздником.

— Они будут венчаться в церкви? Спрашивая, Карен невольно припомнила захудалую церквушку, где венчалась с Джоном. Она тогда надела белое платье — вопреки ядовитым намекам Луизы на то, что беременная невеста и символ невинности плохо сочетаются. С тех пор Карен никогда больше не носила одежду белого цвета.

— Нет, — сказала Луиза, — Джон настоял на гражданской церемонии, и Лори с ним согласилась. Она сказала, что поддержит любой его выбор. Лори вообще девочка покладистая. Думаю, что наш сад будет превосходным местом для свадьбы — тем более в мае.

— Значит, свадьба назначена на май?

— Да, на последнее воскресенье месяца. За два дня до того Лори как раз вернется из Венесуэлы.

— Она уверена, что успеет отдохнуть с дороги?

— Говорит, что да. Словом, как видите, времени у нас остается совсем немного.

— Вы правы. Что ж, поговорим вначале о самых неотложных делах. О приглашениях, например. — Карен расправила плечи, приготовившись с головой погрузиться в работу. — У вас уже готов список гостей?

— Да. В минувшие выходные мне наконец-то удалось усадить Лори за это дело. Боюсь, список довольно большой — свыше двухсот человек.

— Об этом не волнуйтесь, придут не все. Лори сказала вам, чего ей хочется?

— Нет, она предоставила мне право принимать все решения. Лори сказала, что целиком и полностью доверяет моему вкусу.

Карен никак не могла понять, что за человек эта Лори — то ли она хитра, то ли ленива, то ли ей вовсе наплевать на собственную свадьбу. Карен еще не встречала подобной невесты. Впрочем, может быть, нареченная Джона принадлежит к редкой разновидности светских девиц, которые не избалованы, не эгоистичны и не тщеславны.

— Разумеется, подвенечное платье Лори выберет сама, — продолжала Луиза. — Хотя она сказала, что специально шить его незачем — она согласна на готовое. Я вас прошу, Карен, займитесь этим. До отъезда Лори осталась неделя с небольшим, а выбор платья — дело нелегкое и долгое.

— Я займусь этим завтра же, Луиза. Ни о чем не волнуйтесь. В этом и состоит моя работа: сделать так, чтобы родные жениха и невесты наслаждались праздником, а не доводили себя до нервного истощения. Считается почему-то, что свадьба — это очень весело, но, поверьте мне, тем, кто ее готовит, не до веселья. Просто поразительно, от каких мелочей зависит порой успех церемонии.

— Да, я слышала о всяких досадных случайностях. И все же я уверена, Карен, что в ваших руках свадьба моего сына превратится в самое чудесное событие года. О, я так рада, что мне посоветовали обратиться именно к вам! Я убеждена, что вас послали мне небеса и что о свадьбе Джона и Лори будет еще долго говорить весь Лос-Анджелес!

Глава 6

Карен захлопнула дверь своей квартиры и устало поплелась в спальню. Там она тяжело опустилась на край кровати, сбросила туфли и, рухнув навзничь на подушки, закинула ноги на спинку кровати и прикрыла глаза.

Никогда еще она так не уставала. Сейчас только шесть вечера, а Карен казалось, будто она трудилась не покладая рук целую неделю. И причина этой усталости отнюдь не физическая. Карен не в силах была пошевелить и пальцем. Просто лежала без движения, перебирая в памяти сегодняшние события.

Ничто, буквально ничто не пошло сегодня так, как она замышляла. Разве только Луиза и впрямь не узнала ее, но этого-то Карен как раз и ожидала! Зато сама Луиза повернулась к ней совершенно неожиданной стороной. Карен вдруг поняла, что помимо ее воли дружелюбие Луизы вызывает в ней ответные чувства.

По правде говоря, после того как уехал Джон, остаток дня прошел просто замечательно. Если бы Карен только сегодня познакомилась с Луизой, она пришла бы в восторг от этой женщины. Разменяв седьмой десяток, мать Джона стала на удивление милой особой — общительной, здравомыслящей, внимательной к чужому мнению.

Если бы не Джон, Карен без труда и с блеском исполнила бы этот заказ.

К несчастью, Джон существует, и не только в ее воспоминаниях, но и наяву. Хуже того — Карен по-прежнему влечет к нему. Время и обстоятельства сумели убить в душе Карен любовь к этому мужчине, но ее тело по-прежнему помнило его и не поддавалось никаким доводам разума.

Благодарение небесам, что Джона к ней ничуть не влечет!

Вначале, правда, Карен заподозрила, что он разделяет ее непрошеные чувства, но, поразмыслив, заключила, что это не так. Джон ясно дал понять, что теперь она не в его вкусе. Ему не понравилось, что Карен стала брюнеткой и похудела, и он уж точно не пришел в восторг оттого, что она сделала успешную карьеру. Да еще вдобавок стала слишком самостоятельной.

Наверное, именно это и раздражало Джона в Карен больше всего: то, что она не похожа на прежнюю Кэрри.

Карен вспомнила, какой была десять лет назад. Абсолютно другой!

Та, давняя Кэрри была пухленькой и мягкой, с пышными светлыми кудрями. Она носила мини-юбки и облегающие блузки, стремясь выставить напоказ то, что считала «потрясающей фигурой».

При воспоминании о собственной вульгарности Карен содрогнулась.

Впрочем, Джона привлекали не только ее телесные прелести. Теперь Карен понимала, что ему нравилась сама Кэрри. Наивная, глупенькая, впечатлительная Кэрри, для которой ее богатый и умный дружок был почти что богом. Кэрри обожала Джона и ради него готова была на что угодно.

Так оно, в сущности, и вышло, с горечью подумала Карен.

Теперь-то она отличается от Кэрри по всем статьям. Стройная, элегантная, с гладкими черными волосами и обладающая трезвым, лишенным иллюзий умом. Она больше не одевается так, словно стремится соблазнить всю мужскую половину человечества. Все ее наряды в точности соответствуют образу, который она стремится создать: деловая женщина, интересующаяся карьерой, а не мужчинами.

Карен готова была поставить последний доллар на то, что Лори — женственная куколка, во всем уступающая Джону. Рядом с ней он, верно, снова чувствует себя богом. У нее длинные светлые волосы и пышная фигура; она пользуется розовой помадой и духами со сладким цветочным запахом, а шикарные наряды неизменно подчеркивают все ее женские прелести…

Телефонный звонок отвлек Карен от ядовитых размышлений. Нахмурившись, она потянулась к трубке и мимоходом взглянула на часы. Двадцать минут седьмого. Неужели это уже звонит Лори? Ох, да только бы не Эдвард… или. Боже упаси, Джон!..

— Карен Нокс слушает, — произнесла она самым деловым тоном, на какой была способна.

— Ну наконец-то ты дома! Карен облегченно вздохнула.

— Да, Винсент, я уже дома.

— Я звонил тебе полчаса назад.

— Я только что вошла.

— Ну как все прошло? Я просто умираю от любопытства. Не смог дождаться завтрашнего утра.

— Все в порядке, Винсент. Я получила заказ.

— Ты?! То есть… ты хочешь сказать, что миссис Каррадин не против?

— Да, она не против, потому что не узнала меня и не подозревает, кто я такая.

Винсент испустил душераздирающий стон.

— Успокойся, Винс. Вскоре после того, как я приехала в дом Каррадинов, совершенно неожиданно появился мой бывший муж, и он-то меня узнал. Только своей матери об этом не сказал ни слова. В разговоре с глазу на глаз он велел мне не беспокоиться и принять заказ. Мы оба притворимся, что познакомились только сегодня.

— Правда? Как мило с его стороны! Впрочем, ты ведь сама говорила, что он славный парень.

— Говорила. Правда, теперь Джон не такой уж и славный парень. Он стал адвокатом по уголовным делам, а потому относится к жизни с изрядной долей цинизма. На то, чтобы я организовала его свадьбу, он согласился не из добрых чувств, а целесообразности ради. Во-первых, его дорогая мамочка в восторге от меня, а он не хочет ее огорчать. Во-вторых, до свадьбы осталось всего два с половиной месяца, так что у них просто нет времени проявлять разборчивость. Кстати, миссис Каррадин предложила удвоить мой обычный гонорар.

— Господи, а это-то как тебе удалось?!

— Уверяю тебя, чистая случайность. В начале разговора я пыталась отвертеться от заказа и сослалась на то, что сейчас у меня слишком много работы. Миссис Каррадин немедля предложила мне удвоенный гонорар. Ты же знаешь этих богачей. Они искренне считают, что за свои деньги могут купить все.

— И они правы, ей-богу правы! — восторженно завопил Винсент. — Удвоить наш обычный гонорар!.. Карен, да ведь это же просто здорово!

— Не спеши радоваться, Винс. Джон завтра около полудня заедет к нам в офис. Прежде чем подписать контракт, он хочет увидеть наши рекомендации и фотографии со свадеб.

— А, это же простая формальность! У тебя самые лучшие в мире рекомендации.

— Да, я тоже так подумала. И, кстати, потом он пригласил меня на ланч.

— 0-го-го!

— Ничего подобного, Винс. Никаких «о-го-го!», уж поверь мне. Обычное старое как мир мужское любопытство, слегка прикрытое вежливостью.

— Надеюсь, солнышко мое, что это так. Неприятности нам ни к чему, верно? Так что уж постарайся завтра выглядеть не слишком соблазнительно.

— Винс, не говори чепухи. Кого я могу соблазнить в деловом костюме?

Винсент обреченно возвел глаза к потолку. Неужели эта женщина — слепая? Неужели она не понимает, почему мужчины гоняются за ней?

— И все же я предлагаю, чтобы завтра ты не надевала свой новенький черный костюм, вкрадчиво посоветовал он. — Вообще не надевай черного — лучше серое или даже коричневое. Если и существует цвет, который убивает страсть, так это коричневый.

Карен невесело рассмеялась.

— Можешь не беспокоиться, Винс. Джону все равно, во что я одета. Я теперь не в его вкусе.

— Но он-то по-прежнему в твоем вкусе, верно?

— Да — по крайней мере, внешне.

— Это-то меня и пугает.

— Да ради Бога! — взорвалась Карен. — Хочешь ты, чтобы «Розе Афродиты» достался этот заказ, или нет? Ну же, решайся!

— Свадьба Каррадина, да еще за двойную плату? Ты, верно, шутишь! Да ради такого заказа я готов зарезать собственную бабушку!

— Тогда заткнись, Винс, и повесь наконец трубку. Ты занимаешь линию бессмысленной болтовней, а мне вот-вот должна позвонить невеста.

Винсент послушно отключился.

Карен раздраженно вздохнула и швырнула трубку на рычаг. Потом она снова откинулась на подушки и уставилась в потолок.

— Черт бы тебя побрал, Джон, — пробормотала она. — И тебя тоже, Винсент. Захочу надеть черное — и надену!

Спрыгнув с кровати, Карен бережно подобрала бежевые туфли и поставила их на полочку для обуви в гардеробной. Затем она принялась раздеваться, аккуратно развешивая части костюма на вешалках. Оставшись в одном белье, Карен вернулась в спальню и прошла в примыкавшую к ней ванную комнату. Там она разделась донага, бросила белье и чулки в раковину и включила горячую воду.

Привычка стирать белье вручную сохранилась у Карен еще с тех давних времен, когда она жила в комнатке дешевого мотеля, где не было даже прачечной. Карен не изменила этой привычке и сейчас, хотя в ее благоустроенной квартире имелась комната для стирки с превосходной стиральной машиной и сушкой.

Она уже отжимала белье, когда мимоходом увидела в зеркале ванной отражение своего нагого тела. И тут же вспомнила язвительное замечание Джона насчет того, что ей не мешало бы прибавить пару фунтов.

Вот уж глупости! Конечно же за эти десять лет она изрядно похудела, но грудь у нее все такая же высокая и полная, бедра женственные, округлые, да и ноги стройные, а вовсе не тощие. Лицо у нее, верно, уже не такое круглое, как прежде, но это и к лучшему — глаза кажутся больше, а губы сочнее.

Впрочем, может быть, Джону нравятся толстушки. Как Винсенту, например. Может быть, Лори — тоже толстушка. Или, по крайней мере, пухленькая. Нет, это вряд ли. Луиза ведь сказала, что Лори будет просто очаровательной невестой, а Луиза определенно принадлежит к тем женщинам, которые считают лишний вес наихудшим врагом прекрасной половины человечества.

Нет, Лори вовсе не толстушка. Скорее всего у нее просто женственная фигура. А еще она хорошенькая. Очень хорошенькая.

В эту минуту снова зазвонил телефон. Карен торопливо вытерла мокрые руки и, как была нагая, побежала в спальню и схватила трубку.

— Карен Нокс слушает! — выпалила она.

— Это Джон, мисс Нокс. Джон Каррадин. Карен оцепенела, ошеломленная сочетанием вкрадчивого, почти интимного тона и официального обращения. Не иначе как «дорогая Лори» находится где-то поблизости от Джона.

Карен тотчас представила, что эти двое лежат, обнаженные, в постели и тела их влажно блестят от пота после жаркой любовной схватки.

— Слушаю вас, мистер Каррадин, — отозвалась она деловито.

— Лори попросила меня позвонить вам — она стесняется звонить первой. Сейчас я передам ей трубку…

Карен почти явственно увидела, как он протягивает нареченной трубку и телефонный шнур касается его широкой мускулистой груди…

— Карен? Здравствуйте, это Лори.

Приятный голосок. Нежный, мелодичный, звонкий.

— Здравствуйте, Лори! — бодро отозвалась Карен. — Луиза говорила мне о вас много хорошего.

— Правда? Как мило с ее стороны. Но ведь она и сама очень милая, верно?

— Безусловно. А теперь, Лори, поскольку время не терпит, перейдем к делу. Нам необходимо встретиться, и как можно скорее. Я не могу составить план свадебной церемонии и последующего праздника, пока не буду знать, какое вы наденете платье, не говоря уж о том, какого цвета будут платья у подружек невесты.

— Вот как! Что ж, по правде говоря, я еще не решила, какое у меня будет платье. Феликс обещал помочь мне выбрать. Он лучше меня знает, что мне подходит. Феликс — мой кузен и лучший друг. Мы все, буквально все делаем вместе. Зато я могу вам сразу сказать, что никаких подружек невесты не будет. Феликс согласился стать моим посаженым отцом. Так что он будет в черном.

— Не будет подружек невесты? — растерянно повторила Карен. Нет, все-таки Лори чересчур оригинальна.

— Да, верно. У меня нет подруг, и сестер тоже нет ни у меня, ни у Джона. Феликс будет посаженым отцом, потому что папа слишком занят важными государственными делами и не знает, успеет ли к началу церемонии. Так что Феликс — моя палочка-выручалочка, выручит меня и на этот раз.

— Понимаю. Что ж, Лори, вы невеста, вам и решать, а моя обязанность — воплощать в жизнь ваши желания. Только… Луиза говорила, что свадьба будет грандиозной.

— О да, конечно — очень много гостей. Папочка пригласил всех своих дружков-политиков, да и семейство Каррадин явится в полном составе, а это немало! Да ладно, Джон, перестань! — Лори хихикнула. — Ты же знаешь, что я права. У твоих двоюродных братцев и сестричек каждый день прибавление семейства… Извините, Карен, просто Джон сделал страшное лицо.

— В самом деле? — Карен скрипнула зубами. — Что ж, ладно! Так когда на этой неделе вы с Феликсом сможете заняться поисками платья?

— Да хоть завтра. Феликс человек весьма состоятельный и ему нет нужды ходить на службу. Что такое, Джон? А, Джон говорит, что завтра никак не получится. Завтра вы встречаетесь с ним. Что, Джон?

Карен терпеливо ждала, мимоходом отметив, что неразборчивый мужской голос доносится издалека — значит, они все-таки не в постели. И то хорошо.

— Джон говорит, что пригласил вас на ланч в благодарность за то, что вы бросили все дела и взялись организовать нашу свадьбу. Знаете что, Карен? Скажите ему, чтобы повел вас в «Золотую креветку». Это новый ресторанчик на набережной, и кормят там просто замечательно. Вам понравится.

Карен поморщилась. Черт, у этой девочки доброе сердце. И ни капли ревности.

Если бы Джон был ее, Карен, женихом, она бы ни за что не позволила ему приглашать на ланч другую женщину, тем более незнакомую.

Женщину, которая вполне может оказаться его бывшей женой.

— К сожалению, Лори, у меня просто не будет времени на ланч. Придется ограничиться чашкой кофе. Как насчет вторника? Вы не против, если мы встретимся часов в десять? Я заеду за вами.

— Замечательно! — И Лори назвала свой адрес.

— Вы сейчас там? — спросила Карен в нелепом приступе мазохизма.

И услышала серебристый смех Лори.

— Нет-нет! Я провожу уик-энд с Джоном в городских апартаментах Каррадинов.

— Понимаю… — пробормотала Карен, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Это просто нечестно! Как может она ревновать мужчину, которого больше не любит?! В отчаянии Карен принялась лихорадочно искать другую причину своего поведения.

В конце концов она решила, что виной всему не ревность, а самая обыкновенная зависть. Она просто завидует тому, что Джон сумел преодолеть прошлое. Тому, что у него существуют простые человеческие желания — иметь жену и детей, например. Тому, что он наконец нашел себе славную и добрую спутницу жизни.

Лори ведь и вправду прелесть. Карен и хотела бы возненавидеть ее — но вместо этого ненавидела собственную мелочную злость.

— Карен, Джон хочет еще кое-что вам сказать, — пропела Лори, и сердце Карен вновь болезненно сжалось. — Передаю ему трубку и иду варить кофе. Увидимся во вторник.

— С нетерпением жду нашей встречи.

И Карен затаила дыхание, ожидая, когда в трубке снова зазвучит голос Джона.

— Возможно, завтра я приеду не ровно в полдень, а попозже, — деловитым тоном сообщил он. — Утром у меня слушание в суде, и, хотя я уверен, что оно не затянется, всякое может случиться. Словом, если я немного задержусь, не беспокойся.

— И не подумаю, — сухо заверила Карен. — Впрочем, как я уже сказала Лори, у меня нет времени на ланч. Спасибо за приглашение, но я сейчас слишком занята и не могу тратить время на посиделки в ресторане. Я вообще привыкла есть на скорую руку.

— Если вообще ешь, — вкрадчиво вставил Джон.

— Что это тебя так занимает эта тема? — огрызнулась Карен. — Если хочешь знать, для моего роста у меня самый подходящий вес. А вот раньше я и впрямь была толстовата. Если бы ты сейчас мог меня видеть, убедился бы, что я не отличаюсь болезненной худобой.

— То есть?

— То есть я стою сейчас у телефона в чем мать родила, и мою фигуру никак не назовешь «кожа да кости».

— Не сомневаюсь. — Джон насмешливо хмыкнул. — Не сомневаюсь, Карен. Впрочем, твоя фигура меня больше не интересует. Мне от тебя, золотко, нужно только одно — чистосердечное признание.

— Признание? — недоуменно повторила Карен. О чем это он?

— Совершенно верно. Ты уж извини за профессиональный термин, но здесь он подходит как нельзя лучше. Мне всегда хотелось задать тебе пару-тройку вопросов, а после сегодняшней встречи их только прибавилось. И я хочу услышать ответы на все эти вопросы, так сказать, из первых уст. Так что ты уж, голубушка, постарайся, выкрои завтра время принять мое приглашение. Иначе твоей фирме не видать ни выгодного заказа, ни щедрых комиссионных. Уяснила?

Карен ничего не ответила. Она просто задыхалась от бессильной злости… и страха. Какие еще вопросы заготовил для нее Джон?

— Как я рад, что у тебя наконец-то хватило здравого смысла не перечить, — процедил он, верно оценив ее молчание. — Ты уж постарайся, чтобы наша завтрашняя встреча прошла без сучка без задоринки. И, кстати — приготовься к тому, чтобы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

И с этими словами он повесил трубку.

Глава 7

На следующее утро Винсент в приемной разговаривал с Синди, когда вошла Карен. Он обернулся — и, ужаснувшись, схватил ее за руку и оттащил в сторону.

— Ты в черном! — прошипел он. — Я же просил тебя не надевать черное!

Хуже того, Карен надела свой новенький, с иголочки, черный костюм, облегающая юбка и жакет которого так выгодно подчеркивали ее бедра и талию, что даже у Винсента при взгляде на Карен просыпались самые низменные инстинкты. В сочетании с черной атласной блузкой и с лакированными туфлями на высоченных, убийственно тонких каблуках весь этот наряд выглядел внешне респектабельно… но чертовски соблазнительно.

В ответ Карен лишь изогнула бровь и смерила Винсента холодным вызывающим взглядом. Сегодня и этот взгляд был выразительнее обычного, поскольку Карен не пожалела туши и теней. А также подкрасила губы и надушилась дорогими духами.

На ней не было никаких украшений. Но это лишь сильнее подчеркивало ее необычную и потому притягательную красоту. Винсент подумал, что никогда еще не видел Карен Нокс такой обворожительной и чувственной.

— Я буду одеваться так, как захочу, — ледяным тоном произнесла она, — и никто мне не указ. И будь добр, не спеши делать неверные выводы. Я нарядилась так вовсе не для Джона Каррадина. Сегодня после работы за мной заедет Эдвард. Мы договорились вместе поужинать.

Винсент озадаченно нахмурился.

— Но ведь ты, кажется, говорила, что собираешься порвать с Эдвардом? Карен мрачно усмехнулась.

— Зря я, видно, откровенно болтаю с тобой за утренним кофе. Впрочем, разве не привилегия всякой женщины — ни с того ни с сего взять да и передумать? Я ведь все-таки женщина, — ядовито добавила она, — хотя кое-кто и считает меня гибридом робота и пугала. Синди, — Карен круто повернулась к ошеломленной секретарше, — когда появится Абигейл, сразу пришли ее ко мне. И, кстати, где-то около полудня ко мне придет мистер Каррадин. Когда он появится, дай мне знать, но его ко мне не впускай, пока я сама не приду за ним. Договорились?

Она перевела на Винсента убийственно ледяной взгляд карих глаз.

— Боюсь, Винс, сегодня утром у меня не будет времени пить кофе. Слишком много работы. Мой деловой партнер набрал для меня столько заказов, что человеку с ними и не управиться. Впрочем, я ведь не человек, верно? Я машина!

С этими словами Карен повернулась и пошла прочь. Винсент смотрел ей вслед, и вчерашние его восторги по поводу удачного заказа сменились самыми недобрыми предчувствиями. Что ж, ему остается одно — сделать так, чтобы интересы фирмы ни в коем случае не пострадали.

— Синди, — распорядился он, — когда появится мистер Каррадин, не сообщай об этом Карен. Прежде пригласи его в мой кабинет, а потом я сам отведу его к Карен.

— Ладненько, шеф! — весело отозвалась Синди и заговорщически улыбнулась.

Она так и поступила, и вскоре после полудня Джон Каррадин был без лишнего шума препровожден в кабинет Винсента.

При виде счастливого жениха недобрые предчувствия Винсента разгорелись с новой силой. Этот человек обладал без исключения всем, что нравилось Карен в мужчинах, да к тому же еще был и безупречно одет.

Винсент знал толк в хорошей одежде и потому с первого взгляда определил истинную , стоимость внешне скромного темно-синего костюма. Вкупе с голубой рубашкой из шелка ручной работы и модельными итальянскими полуботинками этот наряд стоил годового дохода среднестатистической семьи из четырех человек.

Встав из-за стола, Винсент приветственно протянул руку гостю. Ответное рукопожатие было уверенным и по-мужски твердым. Винсент от души надеялся, что этот человек так же тверд и уверен в своих чувствах к невесте.

— Здравствуйте, мистер Каррадин. Я Винсент Райе, совладелец фирмы «Роза Афродиты». Через пять минут я проведу вас к Карен, но прежде мне хотелось бы, если вы не против, кое о чем с вами переговорить. Присаживайтесь, пожалуйста.

Минуты две они обменивались банальными любезностями, затем Винсент решил перейти к делу.

— Честно говоря, Джон, меня беспокоит то, что Карен скрыла от вашей матери, кто она такая. Что случится, если миссис Каррадин вдруг узнает в организаторе вашей свадьбы свою бывшую невестку?

— Поверьте мне, — сухо ответил Джон, этого не произойдет.

— Как вы можете быть уверены? Неужели Карен так сильно изменилась?

Твердые губы Джона искривились в едва заметной саркастической усмешке.

— Она стала совершенно другим человеком.

— Но вы-то ее узнали.

Винсент был потрясен тем, как на миг изменилось красивое лицо его клиента. Боль, мелькнувшая в синих глазах, тотчас исчезла, но была сильной и глубокой.

— Да, — глухо проронил Джон, — да, я узнал ее. Сразу, как только увидел.

В сознании Винсента явственно прозвучал сигнал тревоги. Опытным глазом он в один миг распознал за этими словами душевное страдание. Что бы там ни произошло десять лет назад, брак Джона и Карен распался вовсе не из-за того, что Джон недостаточно сильно любил ее. И Винсент не на шутку испугался, поняв, как легко может снова вспыхнуть в сердце Джона любовь к бывшей жене.

Карен утверждает, что она теперь не во вкусе Джона. Может быть, она и права, но рисковать Винсенту все же не хотелось. Кроме того, мужская солидарность подсказывала ему, что он обязан предостеречь Джона, рассказать ему о том, как сегодняшняя Карен обходится с мужчинами. Винсент придерживался старомодных взглядов на брак и категорически не признавал неверности любого сорта.

Следовало, правда, признать, что Карен до сих пор не позволяла себе завлекать ни женатых, ни даже помолвленных мужчин, но Винсент понимал, что здесь случай особый. Эти двое, увы, были когда-то мужем и женой, так что Карен отлично знает, чем можно соблазнить Джона, чтобы без труда затащить в постель.

— Знаете, Джон, — безмятежно пропел он, — я ведь страшно удивился, когда узнал, что Карен была замужем. Да еще и дважды! Вы… э-э-э… вы знаете о ее втором браке?

— Знаю, — процедил сквозь зубы Джон. Сомнений нет — Карен ему до сих пор небезразлична, констатировал Винсент. И она его тоже не забыла, плутовка! Не для Эдварда она сегодня вырядилась, ох не для Эдварда!.. Эдвард — пройденный этап, в этом Винсент не сомневался.

— Да уж, Карен теперь ничуть не склонна к семейной жизни. — Винсент издал понимающий смешок. — За те шесть лет, что мы знакомы, она сменила больше приятелей, чем Генрих Восьмой за всю жизнь — жен. И они ей, представьте, так же быстро надоедают. Впрочем… может быть, она всегда была такой? Может быть, после двух разводов она наконец поняла, что не стоит клясться в любви до гроба, если на самом деле любовь проходит за каких-нибудь полгода?

Джон Каррадин не сказал ни слова, но его синие глаза стали колючими и холодными, как лед.

— Сомневаюсь, что Карен еще когда-нибудь выйдет замуж, — добавил Винсент. — Начать с того, что она не хочет детей, а ведь без этого не имеет смысла и заключать брак, верно?

— Верно, — все так же сквозь зубы подтвердил Джон.

— Да и в наши дни совсем необязательно связывать себя семейными узами исключительно ради того, чтобы тешить плоть. Тем более таким красоткам, как она. Мужчины и так не обделяют ее своим вниманием. Жаль только, что у них хватает глупости влюбляться в нее — ведь это совершенно бессмысленно. Деловым женщинам вроде Карен мужчины нужны только для одного — и уж верно не ради законного брака.

Воцарилось напряженное молчание. Красивое лицо Джона Каррадина окаменело. Довольный тем, что достиг своей цели, Винсент проворно встал.

— Давайте-ка я проведу вас к Карен, а то она станет гадать, куда вы пропали. Только ради Бога не передавайте ей то, что я сказал! Она весьма ревностно охраняет свою личную жизнь.

— Не беспокойтесь. Не скажу ни слова. Личная жизнь Карен меня нисколько не интересует.

Ледяное презрение, прозвучавшее в голосе Джона, Винсента не слишком порадовало. Он предпочел бы обнаружить в тоне собеседника холодное, равнодушие.

Впрочем, он сделал все, что мог, — и пусть другой сделает лучше.

Нервы Карен были на пределе.

Этим утром она пришла на работу вне себя от злости на то, как бесцеремонно обошелся с ней Джон. Может, он вообразил, что устроит ей допрос, как в суде? Карен вовсе не собиралась говорить с ним о прошлом. Она потратила десять лет, чтобы обо всем забыть, и не намерена воскрешать в памяти то, что причинило ей некогда боль. И уж тем более не намерена раскрывать Джону главную причину своего тогдашнего поступка.

Карен держалась часов до одиннадцати, а потом ее все сильнее начали изводить мысли о предстоящем ланче с Джоном. К половине двенадцатого она принялась поглядывать на часы и все ждала, когда зазвонит телефон, извещая о его появлении.

Упрямый аппарат, как назло, молчал, что само по себе было непривычно: по понедельникам, как правило, Карен не было покою от непрерывных звонков.

Она с ненавистью взглянула на телефон, но треклятая штуковина не дрогнула, безмолвно насмехаясь над ее растущим раздражением. Это напомнило Карен сцену из фильма, в которой человек, приговоренный к смерти, должен быть казнен ровно в полночь — и вот камера показывает то часы на стене, то телефон, который стоит как раз под ними. Напряжение растет вот-вот, быть может, раздастся звонок, сообщающий о помиловании… Этого не случилось, и приговоренного бедолагу увели на казнь.

Карен казалось, что нет ничего страшнее, чем знать точное время собственной смерти. Как же должен был страдать осужденный!..

Она и сама исстрадалась немало к тому мгновению, когда большая и маленькая стрелки настенных часов сошлись наконец на двенадцати. Телефон, однако, молчал, и в кабинете Карен царила мертвая тишина: двойные окна не пропускали городского шума, из соседних комнат тоже не доносилось ни звука. Обычно Карен нравилось полное уединение, но сегодня… Сегодня она просто задыхалась от удушливой тишины.

В пять минут первого ей показалось, что сейчас она лопнет. Карен вскочила и принялась расхаживать по комнате, что-то бормоча себе под нос. Когда наконец зазвонил телефон, она едва не выпрыгнула из собственной кожи. На миг Карен застыла, не в силах пошевелиться, а потом бросилась к столу и схватила трубку.

— Слушаю! — почти беззвучно выдохнула она.

Карен ждала, что сейчас Синди сообщит ей о прибытии Джона, но вместо этого услышала голос Абигейл, занимавшейся подбором цветов для свадьбы, которая должна была состояться в следующий уик-энд.

От разочарования Карен едва не выругалась, и ей понадобилось немало сил, чтобы овладеть собой. Сделав глубокий вдох, она уселась на край широкого, изрядно потрепанного конторскими бурями стола, закинула ногу на ногу и каким-то чудом ухитрилась завязать с Абигейл спокойный и рассудительный разговор.

По опыту она знала: если достаточно долго и успешно притворяться, что держишь себя в руках, будет легче и впрямь успокоиться. Так и вышло. Праздно покачивая носком туфли, Карен отвечала на вопросы Абигейл, когда в дверь кабинета негромко постучали. Карен не успела и глазом моргнуть, как дверь приоткрылась и в комнату заглянул Винсент.

— Погоди минутку, — бросила она в трубку. — В чем дело, Винс?

— Э-э-э… Синди перепутала и направила Джона ко мне. Можно ему войти?

Сердце Карен подпрыгнуло и тугим резиновым мячиком застряло в горле.

Прекрати, одернула она себя. Джон Каррадин — всего лишь очередной клиент, а не воплощение неумолимой и страшной судьбы. Возьми себя в руки!

— Отлично, — с притворным безразличием сказала она. — Я сейчас закончу разговор. Пусть войдет.

И немного передвинулась, чтобы не сидеть лицом к двери, когда в комнату войдет Джон. Так ей не придется ни смотреть на него, ни вежливо улыбаться — можно будет притвориться, что она целиком поглощена разговором о том, какие цветы можно будет использовать, если и на этой неделе им не поставят пармские фиалки. И все же краем глаза Карен украдкой следила за тем, как Джон вошел, прикрыл за собой дверь и уселся на диванчике, стоявшем недалеко от входа.

— Абигейл, подбери нежную гамму и помни, что цветы ни в коем случае не должны быть желтыми, — ровным голосом продолжала Карен, стараясь не замечать, что взгляд Джона остановился на ее ногах.

Только сейчас она сообразила, что приняла слишком вызывающую позу. Впрочем, сейчас было бы уже смешно и нелепо одернуть чересчур узкую юбку и плотно сдвинуть колени словно она стеснительная школьница, впервые в жизни попавшая на вечеринку взрослых!

Тем более что Джон видел ее и в не таких еще вызывающих позах… От этой мысли Карен бросило в жар. Неужели и Джон, глядя на ее ноги, вспоминает о том же?

Вначале она стеснялась и даже побаивалась его… но это длилось недолго. После первой же их упоительной ночи она отбросила всякий стыд, а с ним — и прежние представления о том, что можно, а чего нельзя допускать в постели с мужчиной.

Хотя Карен в те дни уже не была девственницей, во всех прочих отношениях она оставалась неопытной и невинной. Она и не подозревала, какое сладкое, неодолимое безумие овладевает влюбленной женщиной, как легко можно стать рабыней плотских наслаждений.

И Джон взаправду сделал ее своей рабыней. Это произошло так быстро, что Карен и опомниться не успела. Прошел всего лишь месяц с их первой встречи, а она уже сходила с ума от страсти, безграничной страсти, не ведавшей никаких запретов. Карен исполняла все бесстыдные желания своего любимого и порой даже раньше, чем он высказывал их вслух. Рабыня любви, безоглядная и безотказная Кэрри.

Вспоминая об этом сейчас, Карен скрипнула зубами. И продолжала как ни в чем не бывало болтать о цветах для чужой свадьбы, лениво покачивала носком туфли, притворяясь, что близость Джона ничуть ее не трогает.

И однако же сердце ее билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Кровь закипала в жилах, кожа пылала, и изысканная одежда вдруг стала мучительно тесной — Карен с трудом преодолевала искушение сбросить ее и подставить прохладному воздуху нагое разгоряченное тело…

Кое-как она справилась с этим безумием и, продолжая разговаривать, лишь сильнее втягивала воздух в перерывах между словами.

— Да… Да, конечно… Именно то, что нужно, Абигейл… Ну, мне пора… Да, клиент… Что верно, то верно — нет нам, грешным, покою… — Она негромко, чуть нервно рассмеялась. — Успеха, Абигейл.

Карен повесила трубку, обогнула, не глядя на Джона, стол и, лишь сев в кресло, позволила себе украдкой взглянуть на гостя. И обнаружила, что Джон в упор смотрит на нее. Черт, до чего же он хорош в этом костюме!

Впрочем, Джон и не нуждался в элегантной одежде, чтобы привлечь ее внимание. С точки зрения Карен, он был бы хорош в любом виде. Даже нагишом. Тем более нагишом.

При этой мысли у Карен перехватило дыхание. Нашла о чем подумать, черт возьми! Хватит и того, что Джон так пристально смотрит на нее, словно раздевает ее взглядом. Если еще она станет думать о его наготе, то, пожалуй, спятит. А это не самый лучший выход, если учесть, что она изо всех сил пытается сохранить хладнокровие.

Неловко кашлянув, Карен опустила глаза и придвинула к себе папку.

— Я приготовила все, что ты хотел посмотреть, — деловито начала она. — Рекомендательные письма, фотографии, образец контракта. Если ты будешь любезен сесть поближе… — Голос ее чуть дрогнул, и она наконец взглянула на Джона.

Его синие глаза смотрели на нее жестко и холодно. Карен от души надеялась, что в ее глазах он не прочтет ничего, кроме деловитого безразличия.

Джон стремительно встал и распахнул дверь.

— Все это может подождать, — бросил он. — Я оставил машину в месте, где не разрешена стоянка, и не намерен дожидаться штрафной квитанции.

Карен хотела было возразить… но передумала. Спорить сейчас с Джоном означало бы выдать свои чувства. Не хватало еще, чтобы он понял, как подействовала на нее эта встреча!

Поднявшись, она подхватила свою черную сумочку и уверенными шагами направилась к двери.

— Куда мы едем? — проходя мимо Джона, как можно небрежнее спросила она.

— В «Беверли-Хиллс».

Ответ ее ошеломил. Карен развернулась так круто, что едва не налетела на Джона. Чтобы удержаться на ногах, она схватилась за его плечо, но тут же отдернула руку, словно прикоснулась к гремучей змее.

— Если ты полагаешь, что я соглашусь поехать к тебе домой!.. — гневно прошипела она.

В глазах Джона мелькнуло неподдельное удивление.

— Откуда ты знаешь, где я живу?

— Твоя мать сказала. — Карен возблагодарила Бога за то, что не обделил ее находчивостью.

— Да неужели?

— Именно так. Не веришь? — воинственно осведомилась она. Нападение — лучший способ защиты, когда попадаешь впросак.

Джон пожал широкими плечами.

— Я просто удивился, откуда тебе это известно. Впрочем, можешь не паниковать. Домой я тебя не повезу. Я заказал столик в ресторане отеля «Беверли-Хиллс».

Карен не верила собственным ушам. Именно в этот ресторан собирался повести ее сегодня вечером Эдвард. Он разливался соловьем, расписывая, какой это дорогой и изысканный ресторан, какой неповторимый вид открывается из его окон и какая знаменитая публика там бывает. Он явно хотел произвести впечатление на Карен — быть может, почуял неладное.

— Да, я знаю, где он находится, — натянуто проговорила она.

Джон едва заметно усмехнулся.

— Я и не сомневался, что знаешь.

— То есть? — тут же ощетинилась Карен.

— То есть это самое подходящее место для женщины с бурной личной жизнью.

— С чего ты взял, что у меня бурная личная жизнь?

Джон прищурился, окинув ее более чем откровенным взглядом.

— Да ладно тебе, — сказал он почти дружелюбно, — я ведь не слепой. Я нисколько не сомневаюсь, что у тебя нет недостатка в любовниках, всегда готовых удовлетворить твои ненасытные аппетиты. Сейчас это Эдвард, в прошлом году был, скажем, Ник, а в следующем будет Роберт, Джозеф или Артур — какая разница, верно? Тебе ведь все равно, кто будет рядом с тобой, если только он не окажется чересчур назойливым и не сообразит вовремя убраться из твоей жизни.

На миг Карен потеряла дар речи. Ладно, пусть бы Джон считал ее вертихвосткой, неспособной на глубокое искреннее чувство. Она заслужила такое мнение и ложью, которую бросила ему в лицо десять лет назад, и своим вторым неудачным браком.

Но это еще не повод чуть ли не в глаза называть ее шлюхой!

Карен хотела осадить его, но вовремя передумала. К чему ей разубеждать Джона? Пусть думает о ней что хочет — так даже безопаснее.

— Ну и что с того? — небрежно бросила она. — Тебе-то какое дело до моих любовников?

— Никакого, — холодно согласился он. — Мне просто жаль беднягу Эдварда. Карен звонко рассмеялась.

— Да неужели? Не думаю, чтобы он нуждался в твоей жалости… впрочем, могу сегодня же передать ему твое сочувствие. Он заедет за мной после работы — именно поэтому я и принарядилась.

— Мне и в голову не приходило, что ради меня.

— Надо же, какой ты сообразительный! Ну что, едем? Или тебе не терпится уплатить штраф?

Глава 8

Пребывание в недрах роскошного «крайслера», где стоял запах кожи и любимого одеколона Джона, изрядно действовало Карен на нервы.

Она, правда, сумела собраться с силами и даже болтала о каких-то пустяках — с таким видом, словно ничто в мире ее не занимало. Это давалось ей нелегко — попробуй-ка вести светский разговор, когда нервы натянуты как струна!

Джон даже не притворялся, что болтовня Карен его интересует, хотя бы из вежливости. Он сидел прямо, вцепившись в руль и глядя перед собой, и его вклад в разговор ограничивался одним-двумя незначащими словами. Правда, когда они уже подъезжали к бульвару Сан-сет, на котором находился отель, он немного расслабился и больше не стискивал руль с такой силой, что побелели пальцы. И все равно лицо его оставалось холодным и мрачным.

По правде говоря, Карен никак не могла понять, почему Джон злится на нее. Трудно было предположить, что он и десять лет спустя любит ее так же сильно, как прежде, — а потому она принялась искать иное, более разумное объяснение.

И очень быстро нашла.

Ну конечно же! Обыкновенный мужской эгоизм. Уязвленное самолюбие — и не более того.

Да, это, пожалуй, наиболее вероятная причина саркастических высказываний Джона. Он всегда был самоуверенным — да и неудивительно, при такой-то одаренности! Даже когда ему было двадцать, его красота неизменно привлекала внимание женщин, и Карен подозревала, что Джон более чем охотно отвечал на их авансы. Не приобрел же он свой любовный опыт по переписке!

Карен не сомневалась, что ни одна из подружек Джона не бросала его первой.

Кроме нее.

Видимо, этого Джон так и не сумел простить ей.

Мужчины в большинстве своем просто не способны смириться с тем, что их бросают, особенно если речь идет о такой девушке, как прежняя Кэрри. Боже милостивый, да ведь и она не в силах упрекнуть Джона за святую уверенность в том, что Кэрри всю жизнь будет принадлежать ему. Глупенькая, наивная, легковерная Кэрри!..

Но Кэрри больше нет, строго напомнила себе Карен. Сейчас она стала совсем другой. Ее давно уже нельзя назвать ни наивной, ни легковерной. И она ни за что на свете не позволит Джону выпытывать у нее, почему и из-за чего она его бросила. И уж верно не собирается говорить ему правду, только правду и ничего, кроме правды.

Не мазохистка же она, в конце концов!

На этом мысли Карен прервались — «крайслер» совершил плавный поворот и выехал на набережную.

Карен любовалась пейзажем, размышляя о том, как чудесно, должно быть, жить вблизи от этой мирной красоты, посиживать, когда пожелаешь, на золотом песке или под тенью громадных пальм, которые тянулись вдоль набережной. Любоваться тем, как лениво шлепают о песок бирюзово-прозрачные волны океана в брызгах серебристой невесомой пены…

Карен мельком взглянула на виллы, выстроенные на холмах, и от души позавидовала их владельцам — не столько из-за роскоши, которой так и дышали эти жилища, сколько из-за того, что их окна выходят на океан. Совсем близко огромный город, а здесь время точно остановилось — в этом сказочном крае царят мир и покой…

И только сейчас Карен вспомнила, что один из этих великолепных особняков принадлежит Джону.

— Как же тебе повезло, что ты поселился здесь! — искренне сказала она в ту минуту, когда «крайслер» въехал на стоянку ресторана.

— Летом так не подумаешь, — хмыкнул Джон, заглушив двигатель и вынув ключи зажигания. — Летом здесь не продохнуть от машин и людей, которые стремятся урвать свой кусочек земного рая. А впрочем, я с тобой согласен. Я решил поселиться здесь, еще когда впервые увидел это место, но ушло много времени прежде, чем я накопил денег на дом. В прошлом году мне наконец удалось исполнить свою мечту. Карен озадаченно взглянула на него.

— Но ведь ты единственный сын и наследник своего отца. Мне казалось, что у тебя-то не может быть проблем с деньгами.

— Их и нет. Просто тратить деньги, полученные в наследство, далеко не так увлекательно, как зарабатывать их.

— Именно поэтому ты и стал адвокатом по уголовным делам, а не остался работать в отцовской фирме? Потому что адвокаты больше зарабатывают?

— Нет, не поэтому. Видишь ли, какими бы захватывающими ни были финансовые дела, меня они никогда не увлекали. Кроме того, я не люблю работать в команде. Я — типичный боец-одиночка. Мне куда больше по душе поединки с обвинителями в судах. Там я чувствую себя гладиатором на арене Колизея, и уж крови, поверь, проливается там не меньше. Мне это нравится, если только кровь не моя и не моих клиентов.

В голосе Джона звучала такая неподдельная страсть, что у Карен гулко забилось сердце. Она и позабыла за эти годы, какой он страстный.

Во всем.

— Ты, наверное, очень любишь свою работу, — пробормотала она.

— Да. Пожалуй, да, — чуть удивленно согласился Джон. — А что? — Он проницательно взглянул на Карен. — Разве ты не любишь свою работу?

Карен отвела глаза и задумалась. Любит ли она то, чем зарабатывает на жизнь? Да, после хорошо проведенной свадьбы она испытывает удовлетворение… но до чего же мучительно все время наблюдать влюбленные пары, видеть, как мужчины и женщины сияют от счастья, соединяя свои жизни, а потом, радостные и любящие, отправляются в свадебное путешествие. Это было постоянным напоминанием о том, чего Карен была лишена когда-то… и чего у нее скорее всего никогда не будет.

— Мне нравится, что я сама себе хозяйка, — наконец уклончиво ответила она. — И к тому же много зарабатываю.

— Деньги — это еще не все.

— Да, Джон, я это знаю, — ледяным тоном отозвалась Карен. — Я все же не так примитивна, как тебе, похоже, кажется. И даже если ты и прав, тебе-то какое дело до того, как я сейчас живу?

Джон вскинул брови, и его синие глаза непонятно блеснули.

— И в самом деле — какое? — почти кротко согласился он.

— Никакого! — отрезала Карен. Джон помолчал, видимо обдумывая ее слова, затем холодно поджал губы и отвернулся.

— Все верно, — отрывисто бросил он. — Ты имеешь полное право жить своей жизнью, а я совершенно не вправе судить тебя. Я был невежлив, так что прими мои извинения. Просто… — Он умолк, и голос его странно дрогнул, противореча холодности слов.

— Что — «просто»? — негромко уточнила Карен.

Лицо Джона окаменело.

— Ничего, — процедил он. — Теперь я понимаю, что изрядно приукрасил свои воспоминания. Наверное, я идеализировал Кэрри. Наверное, она никогда не была такой, какой мне казалось. Никогда! В свое время я не мог поверить собственным ушам, когда Кэрри сказала, что вышла за меня только из-за ребенка и что теперь, когда она его потеряла, нам больше нет смысла оставаться мужем и женой. Еще труднее было мне поверить, что на самом деле Кэрри вовсе не любила меня, что нас связывала только постель, а потому рано или поздно эта связь распалась бы сама собой.

Карен молчала, ошеломленно глядя на него. Куда заведет этот разговор? И хватит ли ей сил снова повторить старую ложь?

Джон коротко, горько рассмеялся.

— Не пугайся, Карен. Тебе нечего бояться. Я давно уже не смотрю на мир сквозь розовые очки. Теперь я наконец поверил, что ты мне тогда не лгала. Нас действительно связывала только постель. Наш брак рано или поздно наверняка закончился бы разводом. Я был романтическим глупцом, а ты — здравомыслящей особой… хотя в те дни я мог бы поклясться, что все было как раз наоборот.

Карен молчала, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Если задуматься, — продолжал Джон, все именно так и было. Поразительно, как я не понял этого раньше! Черт, да что еще мы делали вместе, кроме как занимались любовью? Мы никуда не ходили вместе, почти ни о чем не разговаривали. Стоило нам оказаться наедине, как мы набрасывались друг на друга, точно одурелые мартовские кошки. Ты права — разве это любовь?

Карен передернуло от того, как небрежно был произнесен этот приговор тому, что ей казалось великой и единственной любовью. Холодная уверенность Джона пробудила сомнения в ее душе. Неужели десять лет назад она, пусть и невольно, сказала правду? Неужели она столько лет страдала из-за иллюзии, которая могла бы со временем развеяться сама собой? Неужели она пожертвовала всем ради ничего?

Мысли Карен метались в поисках ответа, а услужливая память, как нарочно, живописала ей то, о чем с убийственной откровенностью говорил Джон. Помимо воли Карен вспоминала, как при каждой встрече неутоленная страсть бросала их в объятия друг друга, как они, обезумев, срывали друг с друга одежду, как их нагие тела сплетались в любовном изнеможении там, где застигла ее и Джона буря желания…

От непрошеных воспоминаний голова у нее пошла кругом, во рту пересохло, сердце билось так, что вот-вот, казалось, выпрыгнет из груди.

Мимо машины дробно и четко протопали детские ножки, и по стоянке разнесся заливистый ясный смех. Карен вздрогнула, освобождаясь от мучительных чар прошлого.

Действовать! Скорее — сделать хоть что-нибудь, иначе все пропало! Карен улыбнулась озадаченному Джону самой ослепительной из своих искусственных улыбок и протянула руку к дверце машины.

— Итак, мы наконец-то все выяснили! — бодро объявила она. — А теперь, может быть, отправимся на ланч и займемся более важными и насущными делами? Ты еще не забыл о своей свадьбе?

И с этими словами пулей вылетела из машины, на ходу поспешно одернув узкую юбку.

Джон не сразу выбрался из салона, а когда выбрался, вид у него был недовольный.

— Мы ведь, кажется, решили, что все детали свадьбы ты будешь обсуждать с моей матерью, — ворчливо заметил он.

— В общих чертах — да, но должна же я знать, чего ты хочешь!

— Я хочу только одного, Карен, — резко ответил Джон, — просто посидеть с тобой в ресторане без всяких разговоров о свадьбе. Может быть, обсудим эту тему позже, в твоем офисе?

Карен слегка опешила. И встревожилась.

Свадьба Джона — самая что ни на есть безопасная тема! Ну да делать нечего, надо доиграть свою роль до конца.

— Ну, — она пожала плечами, — если ты этого хочешь…

— Да, хочу, — твердо сказал Джон и, взяв Карен под руку, повел ее к ресторану. — Кроме того, — добавил вдруг Джон, останавливаясь у двери, — я еще не до конца разобрался «в том, что произошло десять лет назад. Я все еще намерен задать тебе один вопрос.

Карен изо всех сил постаралась скрыть тревогу.

— Отлично! — жизнерадостным тоном согласилась она. — Задавай.

— Не сейчас, — осадил ее Джон. — Это может подождать.

Он распахнул перед Карен дверь ресторана и галантно пропустил ее вперед.

Карен ухитрилась нацепить на лицо улыбку и твердым шагом вошла в ресторан.

Весь персонал ресторана знал, кто такой Джон Каррадин. К тому же их усадили за один из лучших столиков — в укромном уголке, откуда открывался великолепный вид.

Впрочем, вид в этом ресторане отовсюду был великолепный. Карен понравилось здесь с первого взгляда, хотя целиком и полностью предаться праздному удовольствию мешало гнетущее беспокойство. Какие еще вопросы заготовил для нее Джон, если, по его словам, поверил тому, что наговорила ему Кэрри десять лет назад? Что же еще может его беспокоить?

В довершение всего Карен не давали покою мысли, которые пробудил в ней Джон.

Так любила она его или нет?

Одно несомненно — даже сейчас ее с неодолимой силой влечет к Джону. Но это ведь не любовь, а всего лишь плотское влечение.

И это отнюдь не значит, что ее чувства к Джону всегда были только такими. Карен категорически не желала признавать, что в прошлом ее и Джона связывало одно только физическое наслаждение.

Нет, она любила Джона. Карен это точно знала. Такую жертву, на которую пошла она, можно принести только ради большой и искренней любви!

Разобравшись наконец в своих давних чувствах, Карен подняла голову — все это время она невидяще смотрела в меню, которое принес им профессионально незаметный официант.

Джон все это время изучал карту вин, и лицо его было невероятно серьезным… и ошеломляюще красивым. Карен позволила себе с минуту тайком полюбоваться им, а затем огляделась.

— Здесь просто чудесно, — заметила она. — Ты, наверное, часто здесь бываешь?

Джон поднял глаза от карты, и Карен светски улыбнулась ему, полная решимости доиграть свою роль до конца. Джон едва заметно склонил голову набок и окинул Карен изучающим взглядом. Она отдала бы все свои сбережения, только бы узнать, о чем он думает.

— Да, — ответил он наконец, — довольно часто. Здесь, по крайней мере, я могу выпить за обедом пару бокалов вина и не беспокоиться о том, как доеду домой. Отсюда до моего дома можно дойти пешком.

— Ты всегда любил хорошее вино, — пробормотала Карен, увлеченная новым воспоминанием, которое отчасти противоречило словам Джона.

— А знаешь, — неосмотрительно продолжала она, — ты все же не прав. Мы с тобой много разговаривали, особенно вначале. Помнишь, как ты впервые пригласил меня в ресторан? Ты заказал бутылку вина, и, когда я узнала, сколько оно стоит, меня едва удар не хватил. Мы сидели за столиком, пока ресторан не закрылся, и все болтали, болтали. Ты говорил со мной обо всем на свете. Помнишь?

Джон невесело усмехнулся.

— Разумеется, помню, и даже слишком хорошо. Я старался произвести на тебя впечатление.

— И тебе это удалось.

— В самом деле?

Карен покоробил его циничный тон.

— Да! — отрезала она. — В самом деле.

— Ну, теперь, наверное, на тебя не так-то легко произвести впечатление. Итак, что ты будешь пить, Карен? — спросил он, когда официант вновь возник около их столика. — Я много пить не могу — мне еще вести машину. Бокал или два, не более.

— Может быть, возьмем бутылку на двоих? — предложила она.

— Белое или красное?

— Белое, — твердо сказала Карен. — Шардонэ.

Джон выразительно изогнул бровь и протянул Карен карту вин.

— Выбирай, — велел он.

На миг Карен заколебалась, потом окинула взглядом список и выбрала сорт шардонэ, который прежде не пробовала, — в надежде, что качество напитка вполне соответствует высокой цене. Она уверенно сделала заказ и, когда официант удалился, обнаружила, что Джон смотрит на нее с сумрачным восхищением.

— Надо же, ты теперь неплохо разбираешься в винах, — заметил он. Карен пожала плечами.

— Я теперь неплохо разбираюсь во многом, чего не знала раньше.

Джон откинулся на спинку кресла и одарил Карен долгим задумчивым взглядом.

— Да, это заметно. И меня, признаться, разбирает любопытство. Как удалось Кэрри превратиться в Карен? Это ведь не только внешнее превращение. Ты сейчас все делаешь иначе по-другому ходишь, говоришь, одеваешься и даже красишься. Такие перемены, должно быть, стоили недешево.

— Ты прав.

— И кто же оплатил эти волшебные изменения? Твой бывший муж — столяр? Или после развода ты подцепила какого-нибудь богатенького старичка?

Карен насупилась. Ничего не скажешь, хорошего Джон о ней мнения!

— Если хочешь знать, все это я оплатила из собственных заработков. Курсы для фотомоделей, уроки ораторского мастерства, бесконечные вечерние занятия — словом, все.

— И чем же ты занималась?

— Например, получила высшее образование. По-твоему, это легко?

— Я не это имел в виду, хотя уверен, что высшее образование ты получила без особого труда. Ты всегда была умницей, хотя сама так о себе не думала. Нет, я хотел спросить, как ты зарабатывала деньги на учебу. Вот это наверняка было нелегко.

— В будни я работала в супермаркете, по выходным — официанткой в зале для свадебных церемоний. Там-то я и узнала многое об организации свадеб. Винсент, собственно говоря, тоже работал там. Он…

Вернулся официант с бутылкой вина, и Карен пришлось прервать свой рассказ. Она одобрительно кивнула, когда официант с подобающей торжественностью показал ей этикетку, а затем молча сидела и ждала, пока он откупорит бутылку и нальет в бокал немного вина для дегустации.

Карен пригубила вино, согласилась, что оно отменного качества, и снова — с легким нетерпением — ждала, когда официант наполнит их бокалы и поставит бутылку в ведерко со льдом. Ей не терпелось рассказать Джону о том, как она всего достигла своим трудом. Карен понравилось, как Джон смотрел на нее, слушая этот рассказ, — смотрел с уважением и даже с восхищением. Уж теперь-то он не сочтет Карен шлюхой, которая пробила себе дорогу наверх, прыгая из постели в постель!

— Не хотите ли сделать заказ, мистер Каррадин? — осведомился официант, прежде чем отойти от столика.

Карен стало приятно, когда Джон велел ему подойти через несколько минут, а сам повернулся к ней и даже слегка подался вперед, пристально глядя в ее глаза.

— Продолжай, — тепло попросил он. — Ты, кажется, говорила, что Винсент тоже работал в зале для свадебных церемоний?

— Да. Он отвечал за оформление столов и аранжировку цветов. Винсент чрезвычайно творческая личность. По будням он работал в фирме, которая давала напрокат смокинги. Мать Винсента была первоклассной портнихой, и от нее он научился разбираться в одежде, особенно в свадебных нарядах — это был ее конек. После очередной свадьбы мы часто пили вместе кофе и делились планами на будущее. Я рассказала Винсенту, что мечтаю работать с людьми, а он — что собирается открыть консультацию по организации свадеб. Постепенно мы поняли, что у наших мечтаний есть много общего, и с тех пор поставили себе целью открыть совместное дело. Я устроилась на работу в уже существующую консультацию, чтобы изучить все тонкости этого ремесла, — и мы принялись откладывать каждый цент. Не прошло и года, как фирма «Роза Афродиты» из мечты стала реальностью. Не хвастаясь скажу, что наш бизнес развивается весьма успешно.

— Поразительно! Твой отец, должно быть, очень горд твоими успехами.

— Ммм… не так чтобы очень. Мы с ним больше не видимся.

— Отчего же это? Карен тяжело вздохнула.

— Во-первых, отец был очень сердит на меня за то, что я оставила Барни. Во-вторых, он недавно наконец женился во второй раз, а его жена терпеть меня не может. Она считает, будто я чересчур задираю нос. И отец с ней согласен. — Карен невесело усмехнулась. — Забавно, правда? Твоя мать когда-то назвала меня нищей дешевкой… а теперь собственный отец считает меня снобом. Как ни старайся, никому не угодишь, верно?

Джон почему-то нахмурился.

— Да, кстати, — сказал он, выпрямившись в кресле, — ты мне кое о чем напомнила…

— О чем же?

— О вопросе, который я хотел тебе задать. Карен напряглась, и Джон окинул ее испытующим взглядом.

— В ночь после нашей свадьбы… Карен похолодела.

— Помнишь, когда врач уехал, а мама послала меня в аптеку за болеутоляющим?

— Д-да…

— Пока меня не было, мама тебе что-то сказала? Как-то вынудила тебя так быстро расторгнуть наш брак? Я имею в виду… судя по тому, что ты сказала вчера, ее критические замечания задевали тебя куда сильнее, чем мне тогда казалось. Мне пришло в голову, что мама заставила тебя… словами, а может быть, и взяткой…

— Взяткой?! — гневно воскликнула Карен. — Ты считаешь, что твоя мать заплатила мне за то, чтобы я тебя бросила?!

На лице Джона не дрогнул ни один мускул.

— Да, мне это приходило в голову. Слишком уж быстро все изменилось. Только что ты обнимала меня, оплакивая нашего погибшего ребенка, а полчаса спустя стала совсем чужой. Ты даже не смотрела на меня, когда объявила, что хочешь расторгнуть наш брак. Было бы только логично предположить, что на тебя как-то повлияла моя мать.

— Да в ту ночь я с твоей матерью и словом не обмолвилась! Мне было невыносимо смотреть на нее и думать о том, как она радуется смерти моего ребенка!

Джон медленно, печально кивнул.

— Понимаю. Мне просто нужно было убедиться, что это именно так.

— Джон, ради Бога… — Голос Карен предательски задрожал. — Замолчи и… давай больше не будем говорить об этом!

Он нахмурился.

— Тебе до сих пор так больно об этом вспоминать?

— А как по-твоему? В тот день я потеряла ребенка. Мне мучительно даже думать об этом. Джон потемнел.

— Поэтому ты решила больше не иметь детей? Боишься, что история может повториться?

Карен поняла, что чувства, бушевавшие в ее душе, вот-вот выплеснутся наружу. Не хватало еще выдать себя! Если Джон поймет, что с ней творится, — тогда всему конец. Нужно быть сильной. И стойкой. Не для того она держалась все эти десять лет, чтобы именно сейчас сломаться.

— Точнее говоря, я решила больше не выходить замуж… а заводить детей вне брака — не по мне. Не то чтобы у меня такие уж строгие нравственные принципы — просто я считаю, что у ребенка должны быть и отец, и мать, что он должен расти в крепкой и любящей семье, а не с закомплексованной матерью-одиночкой.

— А ты, стало быть, закомплексованная?

— Отчасти… А, вот и официант! Что бы мне заказать?..

Карен углубилась в меню, втайне радуясь передышке. К несчастью, вскоре официант удалился выполнять заказ, и она снова осталась наедине с Джоном. Никогда в жизни Карен еще не была в таком смятении. И как только она сумеет дожить до окончания этого треклятого ланча?!

Она не в силах больше вести разговоры о прошлом. Не в силах больше смотреть на Джона и вспоминать, как чудесно им было вместе.

— Ты уже выбрал шафера? — спросила она отрывисто, стремясь нарушить неловкую тишину, которая воцарилась за столиком после ухода официанта.

Джон замер.

— Да… а что?

— Нужно будет заказать для вас обоих смокинги. Это надо сделать побыстрее, лучше всего — на следующей неделе. Есть одна фирма, которую я всегда рекомендую клиентам, у них большой выбор, но может не оказаться смокингов вашего размера. Ты предпочитаешь купить смокинг или взять напрокат?

На лице Джона отразилось откровенное беспокойство.

— В чем дело? — спросила Карен.

— Мой шафер, — ответил он, — Каспар.

— Тот самый Каспар? Из университета?

— Угу.

Каспар был постоянным посетителем закусочной, где десять лет назад работала Кэрри. Закусочная была популярна у студентов Калифорнийского университета, поскольку располагалась неподалеку и кормили там дешево и сытно. Именно Каспар привел в закусочную Джона, рассказав другу о том, что официанткой в этом заведении работает настоящая красотка.

Когда Джон в тот день ушел, назначив Кэрри свидание вечером, Каспар даже немножко приревновал. Он и сам был неравнодушен к Кэрри.

Карен тяжело вздохнула. Положение становится все сложнее.

— Тебе обязательно выбирать шафером именно Каспара?

— Он мой лучший друг. К тому же я его об этом уже попросил.

Карен взяла свой бокал и сделала изрядный глоток.

— Каспар тебя скорее всего не узнает, — продолжал Джон. — А если и узнает, я скажу ему всю правду. Если я попрошу его молчать, он никому не проговорится.

— Он так предан тебе или ему не нравится Лори?

— Боже милостивый, да с чего ты это взяла?!

— С того, что ему когда-то нравилась я.

— А-а, понятно. Да, ему не слишком нравится Лори. По правде говоря, Каспар ее терпеть не может.

Тут уж Карен удивилась не на шутку.

— Это почему же?

— Не знаю. Я и Каспара спрашивал об этом, но он ничего толком не объяснил. Впрочем, Каспар человек консервативный. Он предпочитает женщин соблазнительных и доступных.

— Спасибо за комплимент!

— Брось, Карен, признайся, ты ведь была когда-то очень соблазнительной.

— Вот именно — была.

Джон сделал такой жест, словно хотел сказать: «И да, и нет».

— Если ты на той неделе оденешься так же, как в прошлое воскресенье, Каспар и вправду не обратит на тебя внимания. Если нарядишься так, как сегодня, вот тогда у него сразу слюнки потекут.

Карен хотела оскорбиться, но не смогла очень уж забавным показался ей образ Каспара, у которого текут слюнки, и она помимо воли рассмеялась.

— Что ж, если Каспар такой же симпатичный, каким был когда-то, я и впрямь последую твоему совету. Правда, я сегодня что-то не заметила, чтобы у тебя текли слюнки.

— Я хорошо маскировался. Карен широко раскрыла глаза:

— Ты ведь, кажется, намекал, что я тебя больше не привлекаю?

— Не вздумай флиртовать со мной, Карен, неожиданно жестко предостерег Джон. — Оставь эти штучки для Эдварда и ему подобных. И Каспару тоже не вздумай строить глазки. Он ищет себе жену, а ты, насколько я знаю, не слишком подходишь для этой роли.

— Что ж, постараюсь сдерживаться, — язвительно отозвалась она.

— Да уж, постарайся.

Принесли заказ, и Карен принялась за острый обжигающий суп, запивая каждую ложку щедрым глотком вина. Наконец у нее закружилась голова, и она решительно отодвинула тарелку.

Джон, методично поедавший устриц, поднял на нее глаза.

— Тебе не нравится суп?

— Нравится. Просто я не привыкла много есть за ланчем. А если ты еще раз хоть заикнешься насчет моей худобы, я тебя просто убью!

— Мне и в голову не приходило намекать на твою худобу. Сейчас-то я вижу, что ты не такая уж и тощая. Наверное, потому, что ты не надела нижнее белье.

Карен опустила глаза — и с ужасом увидела, что верхняя пуговица жакета расстегнулась и черная атласная блузка тесно обтянула полную грудь, намекая на отсутствие бюстгальтера. Стиснув зубы, она рывком запахнула жакет и застегнула коварную пуговицу.

— Если это из-за меня, то не нужно, — сухо заметил Джон. — Я просто бескорыстно любовался этой живописной картиной.

— Все мужчины одинаковы! — буркнула Карен.

— Что, Эдварду тоже нравится, когда ты не надеваешь нижнее белье?

— Я надела белье! — огрызнулась Карен, покраснев при воспоминании о том, сколько раз не делала этого, потрафляя вкусам Джона. — И нечего меня смущать попусту!

— Мне очень жаль.

— Не правда! Нисколько тебе не жаль! И это лишь доказывает, как сильно я ошибалась!

— В чем же?

— Вчера я подумала, что ты нисколько не изменился, разве что стал еще красивее. Но теперь я вижу, что это не так. Ты очень изменился, и притом в худшую сторону. Ты стал циничным, Джон. Циничным и злым.

— В самом деле? Что ж, Карен, людям и вправду свойственно меняться. Ты убедишься в этом, если посмотришь в зеркало.

— Именно такой реплики я от тебя и ожидала!

— Да неужели? — Джон промокнул белоснежной салфеткой губы и отодвинул тарелку. — Что ж, постараюсь впредь сдерживать свой циничный язык и быть повежливее.

— Да уж, постарайся.

Один официант забрал их тарелки, другой снова наполнил бокалы.

— Выпьем за наш уговор? — предложил Джон, подняв свой бокал.

— Только если ты не собираешься его нарушать. И если он соответствует всем моим условиям. Он поставил бокал на стол.

— Может быть, соизволишь изложить мне свои условия?

— Пожалуйста. Мы будем вежливы друг с другом, даже наедине. Мы не станем впредь вспоминать о прошлом. Мы не скажем друг другу ни одного едкого слова — до той минуты, пока ты с молодой женой не отправишься в свадебное путешествие.

— Хм! Трудная задача.

— Притворись, в конце концов, что мы только что познакомились! Джон рассмеялся.

— Ну уж это и вовсе невыполнимо!

— А ты попробуй. Представь, что ставишь опыт.

— Опыт? Нет, скорее уж прохожу испытание на прочность.

Он снова поднял бокал, и от его насмешливой улыбки Карен вдруг бросило в жар.

— Хорошо, — сказал Джон. — За наш договор! Карен почти неохотно подняла свой бокал и чокнулась с ним. Джон остро взглянул на нее, поднес бокал к губам и одним движением опрокинул вино в рот.

Глава 9

Винсент, судя по всему, дожидался возвращения Карен, потому что, как только она появилась — было это уже в четвертом часу, — он тут же метнулся к ней с неподдельно озабоченным видом.

— Ну как все прошло?! — взволнованно спросил он, вслед за Карен входя в ее кабинет. — Заказ по-прежнему наш?

Карен бросила на стол сумочку, извлекла из нее чек и вручила Винсенту.

— На вот, взгляни!

Винсент послушно взглянул на чек — и по-детски разинул рот.

— Да ведь это вдвое больше того, что мы когда-либо получали за работу! — воскликнул он.

— Точно. На этой свадьбе мы сорвем самый большой куш. И еще не забудь про удвоенный гонорар.

Винсент все еще потрясение таращился на чек.

— Но, послушай… неужели Каррадин одним махом выплатил всю сумму? Спятил он, что ли? Он же все-таки юрист.

— Думаю, деньги для него мало что значат. Он ведь не заработал их, а получил в наследство.

— Какая разница? Деньги есть деньги. — От избытка чувств Винсент даже звучно чмокнул заветный чек. — Побегу-ка я прямиком в банк. Карен, ты великолепна! Ты просто великолепна! С этими словами он пулей умчался. Карен тяжело вздохнула и закрыла за ним дверь. Привалившись к косяку, она на миг закрыла глаза. Значит, она великолепна? Да нет, скорее уж просто глупа. После того как они с Джоном выпили за договор, напряжение, возникшее между ними, отчасти ослабло. Они сумели даже, не огрызаясь друг на друга, поболтать о совершенно посторонних вещах — о погоде, например, и о грядущих выборах в Конгресс.

Нейтральный разговор даже доставил Карен удовольствие. И к тому же ей приятно было показать Джону, что она кое-что смыслит в политике и умеет отстаивать свое мнение.

Помогло, конечно, и то, что Джон больше не язвил… и то, что к тому времени Карен выпила четыре бокала вина. Она даже согласилась попробовать десерт — мороженое с кленовым сиропом. Карен обожала кленовый сироп.

Когда принесли кофе, она настолько расслабилась, что, когда Джон принялся рассказывать о деле, которое он сейчас ведет, тотчас поддалась очарованию его увлеченной страстности. Поставив локти на стол, она пила маленькими глоточками кофе и зачарованно внимала звукам его сочного мужественного голоса.

Нынешней подзащитной Джона была женщина, которая убила своего мужа, ударив его по голове сковородой. Сама она готова была признать себя виновной, но Джон сумел вызнать, что убиенный супруг подвергал ее регулярным издевательствам и унижениям, — история, которая могла бы выжать слезу у самых ярых противников феминизма. Джон хотел выстроить защиту, делая упор на состояние аффекта и на временное помрачение рассудка, но несчастная женщина пока на это не соглашалась.

Карен предположила, что и для подзащитной, и для присяжных куда лучше выглядела бы версия самозащиты. Джон пришел в восторг.

— Ты права! — воскликнул он, воодушевленно блестя ярко-синими глазами. — Самозащита — это намного лучше, куда ближе к правде и вызывает гораздо больше сочувствия. Карен, ты великолепна!

Необычайно оживившись, он принялся излагать новую стратегию защиты, рассказывать о своих свидетелях и об аргументах, которые он приведет в пользу своей точки зрения. Карен молча слушала и втайне почти завидовала женщине, которую будет защищать Джон. Она-то знала, что Джон не подведет.

Если задуматься, он и Кэрри десять лет назад не подвел. С той минуты, когда она сообщила Джону о своей беременности, он неизменно был рядом, твердил, что ей не о чем беспокоиться, что он любит ее и они обязательно поженятся.

В этот миг Карен поразила, как громом, страшная мысль: что, если десять лет назад она совершила ошибку? Быть может, ей вовсе не следовало уходить от Джона?

Быть может, вся ее великая жертва была напрасной?

Карен вдруг охватил такой ужас, что она с трудом сдерживала бушевавшие в душе чувства. Джон, видно, почуял неладное — прервав на полуслове свой рассказ, он потребовал принести счет.

В машине он отрывисто сказал Карен:

— Извини, что нагнал на тебя скуку. Нас, мужчин, хлебом не корми, а дай поболтать о себе, особенно если найдется подходящий слушатель. Я и не сообразил, что ты терпишь мои разглагольствования исключительно из вежливости.

Карен понимала, что вряд ли сумеет убедить Джона в обратном. Да и что она ему скажет? «Что ты, мне было интересно. Слишком интересно»?

— У меня нет времени возвращаться с тобой в твой офис, — торопливо продолжал Джон. — У меня назначена встреча с Лори, мы отправимся покупать кольца. Давай-ка я прямо сейчас выпишу тебе чек на расходы. Если ты все же настаиваешь на том, чтобы подписать контракт, можешь принести его с собой на следующей неделе, когда поедем заказывать смокинги. Скажи, когда и где мы встретимся, а я привезу с собой Каспара.

Карен покорно исполнила эту просьбу. И даже не стала спорить, когда Джон выписал чек на поистине гигантскую сумму и, отдав его, отрывисто бросил:

— Думаю, этого хватит на расходы.

Еще как хватит, устало подумала сейчас Карен и, оттолкнувшись от дверного косяка, побрела к столу. А уж после того, как Винсент обналичит чек, вряд ли будет нужда подписывать контракт.

Карен опустилась в кресло и бессильно уронила руки вдоль тела. Ей было так плохо, что она даже плакать не могла. Какая уж тут работа!

А тем более — вечерний поход в ресторан с Эдвардом. Только сейчас Карен поняла, что это попросту невозможно. Разве сумеет она сидеть с Эдвардом в том же самом ресторане и не думать о Джоне? И разве можно потом лечь в постель с Эдвардом, втайне воображая, что на его месте — Джон?

Прежде всего это будет нечестно по отношению к Эдварду. Раньше подобные мысли попросту не приходили Карен в голову. Лишь теперь она осознала, как бессердечно стала относиться к мужчинам. Винсент прав — она их использует. Не только ради плотских утех, хотя надо признать, что ее аппетиты в этой области и впрямь ненасытны. Нет, порой Карен ложилась в постель с мужчиной только ради того, чтобы провести ночь в сильных надежных объятиях и хоть ненадолго позабыть о тоскливой пустоте, которая царит в ее одиноком сердце.

Новая встреча с Джоном все изменила. Сердце Карен вдруг опять переполнилось. До краев.

К несчастью.

Карен взяла телефонную трубку и набрала номер Эдварда, чтобы исполнить свой долг.

Хуже всего было то, что Эдвард и не подумал смириться с известием о том, что между ними все кончено. Он хотел знать, кто его счастливый соперник. Судя по всему, он просто жаждал, чтобы этот соперник действительно существовал. Эдвард не мог поверить, что Карен бросает его только потому, что не желает больше с ним встречаться. Он так упорствовал, что Карен в конце концов сдалась и решила потешить его мужское самолюбие.

— Ладно, скажу, — неохотно процедила она. — Да, я встретила другого. Знаешь, та самая старая любовь, которая не ржавеет и все такое… Мы встретились совсем недавно, ну и… все началось снова.

— Я так и знал, — угрюмо пробормотал Эдвард.

— Послушай, мне очень жаль, что так вышло, — искренне сказала Карен. — Ты мне очень нравился. — Когда-то, мысленно добавила она. — Но дело в том, что мы с Джоном были женаты и…

— Женаты! — вскрикнул Эдвард и поперхнулся этим словом.

— Да, именно. Мы тогда были очень молоды, и наш брак оказался неудачным. Но сейчас, едва только я увидела Джона, я поняла, что он мне все еще небезразличен.

— Понятно. Значит, ты его по-прежнему любишь. И всегда любила?

— Я бы так не сказала, — осторожно уточнила Карен. — Я знаю только, что легко могу влюбиться в него снова.

— Понятно, — кислым тоном повторил Эдвард. — Знаешь, лучше бы ты сказала мне правду с самого начала.

Карен с трудом удержалась от искушения уточнить, что никогда ему и не лгала. Она ни разу не дала Эдварду повода считать, что любит его и может выйти за него замуж. И все же, щадя его уязвленное самолюбие, Карен повторила:

— Мне очень жаль.

— Сомневаюсь! — огрызнулся Эдвард. — Впрочем, не подумай, что ты разбила мне сердце. Ты не очень-то похожа на женщину, которую я взял бы в жены. Ты слишком честолюбива, Карен. И слишком эгоистична. Жена художника должна быть целиком предана своему мужу, а ты вряд ли способна поставить интересы мужчины выше собственных.

Во всяком случае, не твои, мрачно подумала Карен, не испытывая больше к Эдварду ни малейшего сочувствия.

У него еще хватило ума уточнить:

— Значит, это окончательный разрыв?

— Да! — отрезала она.

— Знаешь, мы ведь могли бы просто иногда встречаться…

Ему повезло, что Карен не расхохоталась в трубку.

— Не думаю.

— Значит, не имеет смысла ждать, что ты изменишь свое решение? Одного у тебя не отнимешь, Карен. Ты женщина решительная. Может быть, даже слишком. Ты лишаешь мужчину малейшего шанса. А заодно и достоинства. И он швырнул трубку на рычаг. Карен с минуту смотрела на умолкший телефон, а затем, и сама бросила трубку. И как только она могла связаться с напыщенным ничтожеством?..

Да от одиночества, глупая, беспощадно ответила себе Карен. А теперь ты будешь еще более одинокой. Если так пойдет и дальше, ты вернешься к тому, с чего начала десять лет назад: к разбитому сердцу и загубленным надеждам…

Карен резко выпрямилась, стиснула зубы. Ни за что! Больше этому не бывать!

Она вовсе не влюблена в Джона. Ее просто влечет к нему, как любую зрелую женщину влекло бы к притягательному мужчине. Нет, она не любит Джона — только восхищается им. Да и разве можно им не восхищаться?

Любовь — нечто совсем другое. Любовь не может вспыхнуть от случайной встречи десять лет спустя или от совместного, не слишком, кстати, удачного ланча. Для того чтобы в сердце зародилась любовь, нужно гораздо больше времени и конечно же встреч наедине — а уж это ей, благодарение Богу, не грозит!

Во-первых, до самой свадьбы она увидится с Джоном раза два, не более — чтобы подобрать для него одежду и чтобы провести репетицию свадебной церемонии. Сама свадьба не в счет — хотя Карен и увидит там Джона, вряд ли сможет поговорить с ним, а уж тем более остаться наедине.

Потом он уедет с Лори в свадебное путешествие, а она, Карен, вернется к прежней жизни, и снова все будет так, как было до той ужасной минуты, когда Винсент своей торопливостью втянул ее в эту неразбериху. Пожалуй, она даже снова начнет с кем-нибудь встречаться. Только пусть этот мужчина будет не самовлюбленным идиотом… и нисколько не похожим на Джона. Столяр, например.

Телефонный звонок оборвал этот внутренний слегка истеричный монолог. И лишь тогда Карен осознала, какую чушь она несет. Наивную, детскую чушь!

Ведь она всегда встречалась только с мужчинами, которые хоть сколько-нибудь напоминали ей Джона. То ли синими глазами, то ли чертами лица, то ли манерой говорить и одеваться. Вот чертов Джон! Всю жизнь ей испортил!

Телефон все трезвонил, настойчиво требуя ответа. Карен схватила трубку и сухо, скрывая злость и раздражение, бросила:

— Слушаю!

— Привет, Карен! — легкомысленно отозвались на другом конце провода. — Это Лори. Джон только что рассказал мне, какой чудесный ланч был у вас в «Беверли-Хиллс», и теперь я ужасно ревную. Вам досталось столько вкусного!

Карен крепко сжала губы и медленно вдохнула и выдохнула воздух через нос, чтобы хоть как-то успокоиться. Меньше всего на свете ей сейчас нужен был бодренький щебет Лори.

— Да, там было очень мило, — процедила она.

— А я вот хочу потребовать у Джона, чтобы он поскорее сводил и меня в этот ресторан. Пока он только обещает и обещает, а вот попасть туда нам ну никак не удается!

Так тебе и надо, со злорадством подумала Карен. Хоть в чем-то тебе не повезло!

— И еще Джон сказал, что он и Каспи уговорились встретиться с вами, чтобы подобрать костюмы для свадьбы.

От этого «Каспи» Карен слегка передернуло. Ее всегда раздражали девицы, которые ко всем подряд именам и словам добавляли уменьшительно-ласкательные суффиксы. Похоже, знакомство с Лори восторга у нее не вызовет. От таких приторных манер, чего доброго, зубы разболятся.

— Кстати, вы уже решили, что для них выбрать? — весело продолжала Лори.

— Я полагала предоставить выбор Джону.

— Ой, Карен, между нами, девочками, не позволяйте им выбрать эти ужасные фраки! Знаете, их еще носят с цилиндрами. Я просто умру, если увижу Джона в дурацком цилиндре. Да, и ни в коем случае не выбирайте серого. Терпеть не могу серое. Вот в смокинге Джон будет выглядеть просто шикарно. В черном, конечно. Я просто обожаю черное.

— Вы невеста, Лори. Как захотите, так и будет. Просто скажите об этом Джону.

— Ой, Карен, он только вас послушается. Вы ему ужасно нравитесь — не так сильно, конечно, как его матери. Она мне звонила сегодня утром и так вас расхваливала!..

— Вот как?

— Я-то думаю, она просто хотела меня приободрить, но этого и не нужно, честное слово! Я во всем доверяюсь мнению Джона, а он не сомневается, что вы горы свернете, лишь бы наша свадьба имела успех. Кстати, о свадьбе: может быть, вы не станете заезжать за нами, а мы с Феликсом прямо подъедем к салону, куда вы хотели нас повести? И вам хлопот меньше.

— Что вы. Лори, какие хлопоты! — Карен предпочла, чтобы все они поехали в ее машине. Не дай им Бог разминуться — колеси потом друг за другом по всему Лос-Анджелесу!

— Может, и никаких, но Феликс предпочитает сам сидеть за рулем. Словом, мы будем ждать вас у салона. В десять, так? Скажите только название салона и адрес.

Карен ошарашил резкий переход Лори от благодушного лепета к самоуверенной решимости. Все еще озадаченная, она назвала Лори адрес салона, и девушка, быстро попрощавшись, повесила трубку. Карен отодвинула телефон и, хмуря брови, задумалась.

Если невеста Джона жаждет выглядеть в чужих глазах сладкой паинькой, она не должна резко обрывать разговор, пусть даже с наемной служащей.

Странно… Что там говорил Джон? Что Каспар терпеть не может Лори. С чего бы это? Может, он тоже почуял в девушке эту раздвоенность и решил, что она неискренна… что на самом деле она не любит Джона?

Внезапно завтрашняя встреча с Лори перестала быть для Карен только деловой. Сейчас ей до смерти хотелось поскорее увидеть избранницу Джона. Увидеть и оценить, какая она на самом деле. Потому что, черт побери, Карен твердо решила: Джон должен жениться на самой лучшей девушке в мире! И брак этот должен быть счастливым.

Десять лет назад она оставила Джона именно для того, чтобы он нашел свое настоящее счастье. Но разве может сделать его счастливым женщина, которая не любит его сильнее жизни?

Карен, как никто другой, знала, на что похожа такая любовь, и, если только она не обнаружит в Лори подобных чувств, то… то…

То что же ты тогда сделаешь? — насмешливо осведомился внутренний голос.

Этого Карен не знала.

Но что-нибудь сделает наверняка!

Глава 10

В салоне для новобрачных был широкий выбор подвенечных платьев, как местного пошива, так и импортных, а к ним все мыслимые аксессуары, от туфелек до фаты, от нижнего белья до украшений. Этот салон как нельзя лучше подходил для невест, которые не успели вовремя подготовиться к свадьбе, и Карен обычно первым делом привозила сюда клиенток, которые желали не шить платья на заказ, а купить готовые.

За десять минут до назначенного времени Карен остановила свой автомобиль неподалеку от входа в салон и приготовилась ждать. В пять минут одиннадцатого за «фордом» затормозил двухдверный «шевроле Монте Карло», из которого, пересмеиваясь, вышли молодой человек и девушка.

С минуту Карен незаметно разглядывала парочку в зеркальце заднего вида. Молодой челоряд за другим, все время спрашивала Феликса, понравится ли это платье Джону.

У Карен мелькнула язвительная мысль, что на этот вопрос скорее могла бы ответить Лори она, бывшая жена Джона. Впрочем, высказать это вслух было попросту немыслимо.

Феликс между тем отверг все платья, кроме того, что они видели в витрине. Именно это платье, сказал он, подойдет Лори как нельзя лучше. И впервые за все время в его угрюмых глазах появился оживленный блеск.

К своему величайшему сожалению, Карен была с Феликсом вполне согласна. Лори в этом платье выглядела очаровательной. Джон, увидев ее, придет в восторг. Карен хорошо знала его вкусы — ему наверняка будет по душе и это платье, и женственная фигурка, которую оно выгодно подчеркивает. С немалым трудом Карен удержалась от соблазна отговорить Лори покупать именно это платье.

Когда выбор был сделан. Лори объявила, что просто обязана позвонить Джону и рассказать, какой у нее будет замечательный наряд. Продавщица салона любезно предоставила в ее распоряжение служебный телефон.

Карен стояла рядом с кислолицым Феликсом, слушая, как Лори воркует по телефону со своим нареченным. Она красочно расписала платье, тысячу раз повторив при этом, как любит Джона, как будет по нему скучать в отъезде и ждет не дождется минуты, когда он увидит ее в подвенечном наряде.

Если это и было притворство, то чертовски умелое. В конце концов Карен решила, что наслушалась достаточно.

— Пускай Лори поговорит, Феликс, а мы пока подберем вам костюм.

— Я без Лори никуда не пойду, — отрезал тот. — Как она скажет, так и будет. И вас это тоже касается, разве нет?

Карен разом ощутила себя горничной, которой указали на ее место в присутствии господ. Не сказав больше ни слова, она мрачно ждала, когда Лори закончит разговор. Наконец та повесила трубку и обернулась. На лице ее пылал оживленный румянец.

В этот миг Карен поняла, что все ее сомнения беспочвенны. Если девушку так разволновал всего лишь разговор по телефону — она, безусловно, влюблена.

Лори улыбнулась и закружилась, разглядывая свое изображение в бесчисленных зеркалах.

— Правда, Феликс, я в этом платье просто прелесть?! — выпалила она.

Феликс едва заметно поджал губы, и у Карен мелькнула мысль, что кузен и лучший друг невесты, быть может, не в восторге от ее идеи выйти замуж.

— Замечательное платье. Лори, — холодно ответил он.

Лори радостно улыбнулась, схватила за руки и притянула сопротивляющегося Феликса к себе.

— А теперь мы и для тебя подыщем что-нибудь такое же сногсшибательное.

Феликс кисло улыбнулся и напомнил:

— Я буду всего лишь посаженым отцом, а не женихом.

— Ой, перестань! Фигура у тебя ничуть не хуже, чем у Джона! Втроем мы будем смотреться великолепно. Как вы думаете, Карен?

Карен мысленно молила Бога послать ей терпения. Его должно быть немало, чтобы пережить этот день.

— Что ж, пойдемте посмотрим, что у них есть для мужчин.

— Да, пойдемте. Ой, я и не думала, что это будет так весело!..

Карен едва удержалась от соблазна закатить глаза к потолку.

Слава Богу, им удалось отыскать для Феликса элегантную черную тройку. В этом костюме молодой человек выглядел настоящим денди, Карен отдала ему должное — он умел носить одежду.

— Сочетание черного с белым неплохо смотрится, — признала она. — Кстати, Лори, Луиза говорила, что у Джона есть двоюродные племянники, из которых получатся превосходные пажи. Я знаю, что вы не хотите подружек невесты, но против пажей, надеюсь, не будете возражать.

— Нет, конечно же не буду. А для чего они нужны?

— Мальчик будет нести подушечку с кольцами. Он пойдет первым, за ним девочка, которая будет рассыпать на вашем пути лепестки роз. Думаю, это будут красные розы. По правде говоря, я собиралась составить из красных роз и ваши букеты, и бутоньерки для мужчин. На белом и черном красный будет смотреться великолепно.

— Да, конечно.

— У меня в машине есть альбом с образцами букетов, — продолжала Карен. — Я его сейчас принесу, и вы сможете выбрать…

— Нет-нет, я этим заниматься не буду, живо перебила Лори. — Выбирайте сами.

Карен воззрилась на нее, не веря собственным ушам. Ей уже довелось организовать немало свадеб, но впервые она встретила невесту, которая не хотела выбирать собственный букет.

Лори, должно быть, угадала ее мысли и лучезарно улыбнулась.

— Карен, дорогая, у меня просто нет времени выбирать все самой. Для того-то Луиза наняла вас и, как вижу, не ошиблась. Вы энергичная, у вас огромный опыт по части организации свадеб. Я верю всей душой, что вашими стараниями стану самой ослепительной невестой сезона. В конце концов, это ведь ваша работа, верно?

— Верно, — в замешательстве подтвердила Карен. Что несет эта девчонка? — Но, Лори, это ведь ваша свадьба. Все невесты обычно четко знают, чего хотят.

— О, я тоже четко знаю, чего хочу, верно, Феликс? — В медовом голоске Лори звякнула сталь. — Просто я, по правде говоря, совершенно равнодушна к свадьбам. Если бы приличия не требовали вначале выйти замуж, а потом обзаводиться детьми, я бы вовсе не стала затевать эту свадебную канитель. Родила бы ребенка от Джона — и все.

И снова, уже в который раз, Карен опешила.

— Да, но… многие девушки в наши дни так и поступают…

Лори рассмеялась.

— Нет, мой папа не допустил бы ничего подобного. Я…

Феликс легонько похлопал ее по плечу.

— Давай-ка переоденемся. Лори, — твердо сказал он. — Еще, чего доброго, что-нибудь испортим.

Лори метнула на кузена злой взгляд, но тут же принужденно улыбнулась.

— Ты прав, Феликс. Не хватало еще все испортить…

— Только вначале подберите себе туфли, подсказала Карен. — И прочие аксессуары.

Она уже поняла, что другого случая заняться нарядом невесты ей скорее всего не представится.

Через час все необходимые покупки были сделаны. Лори и Феликс отправились восвояси, а Карен возвращалась в офис и была вне себя от беспокойства.

На другую невесту у нее ушел бы целый день, а возможно, и не один. Лори, однако, явно не горела желанием заниматься свадебными мелочами. И вообще мало подходила под то описание, которое дала ей Луиза: «Она просто хочет быть женой Джона и матерью его детей».

Нет, нахмурясь, поправила себя Карен. «Ребенка», сказала Лори. Неужели ей достаточно будет одного ребенка? Джон наверняка хочет много детей. Так было десять лет назад, и вряд ли он с тех пор изменился. Он слишком хорошо знает, каково это — быть единственным ребенком.

Карен не сомневалась, что Лори любит Джона. Но достаточно ли одной любви, чтобы прочно соединить двух разных людей с разными целями и взглядами на жизнь?

Внешне Джон и Лори казались идеальной парой, но так ли это на самом деле? Сделает ли Лори Джона счастливым, если брак для нее лишь уступка общественному мнению? Неудивительно, что перед самой свадьбой она собралась уезжать. За ее внешней веселостью вполне может скрываться душевный разлад. Неужели Джон об этом не догадывается?

И что же тогда делать ей, Карен?

Не может же она позвонить Джону и открыто изложить ему свое мнение о Лори. И уж тем более не может поговорить об этом с его матерью. В глазах Луизы Лори — ангел во плоти, и в этом нет ничего удивительного. Эта девушка обладает редкостным обаянием и охотно пускает его в ход.

И тут Карен осенило.

Каспар!

По словам Джона, Каспар не в восторге от Лори. В следующий вторник Карен увидится с Каспаром, когда будет подбирать костюмы для него и Джона. Она будет держать ушки на макушке и, если только представится подходящий случай…

Что тогда? Этого Карен пока не знала. Но она не станет сидеть сложа руки, не позволит сделать Джона несчастным! Она и бросила его когда-то лишь затем, чтобы он нашел свое счастье.

Что-то — женское чутье, быть может, — подсказывало Карен: с Лори ему счастья не видать!

Глава 11

— Разве у тебя сегодня утром не назначена встреча с Джоном и его шафером? — удивился Винсент, когда во вторник Карен в обычное время появилась в офисе.

— Мы встречаемся в одиннадцать, — ответила она, за сухостью тона скрывая трепет, который охватил ее при мысли об этой встрече. — Я вполне успею.

Прищурившись, Винсент окинул взглядом ее полотняный костюм нежно-зеленого цвета.

— Это, кажется, что-то новенькое?

— Да. — На самом деле Карен купила этот костюм для свадеб, которые проводятся весной. Сегодня она собиралась надеть что-нибудь серое или коричневое, но женское естество в конце концов взяло верх над здравым смыслом.

— От тебя веет весенней свежестью, — кисло заметил Винсент.

— Это плохо?

— Для встречи с твоим бывшим мужем — да.

— Слушай, Винс, оставь меня в покое!

— Непременно… после того, как состоится свадьба. По крайней мере, после сегодняшней встречи ты не увидишься с Джоном до самой свадьбы.

Винсент был совершенно прав, но невольно напомнил Карен, что сегодня у нее будет последний шанс открыть Джону глаза на истинную суть Лори.

— Что, тебя это огорчает? — проницательно спросил Винсент.

Он опять-таки был прав, но Карен постаралась и виду не подать, что ее разгадали.

— Нет, не очень. А что?

— Да так, ничего. Мое шестое чувство бьет тревогу. С той самой минуты, как мы взялись за этот заказ.

— Который, между прочим, навязал мне ты, — едко заметила Карен.

— Да помню, помню. Не надо тыкать меня носом в очевидные вещи. Ну и как идут дела?

— Гладко. Никогда еще мне не было так легко работать. Более того — если все пройдет, как задумано, эта свадьба будет поистине незабываемым зрелищем.

— Что значит «если»?

Карен и сама не верила, что ей удастся расстроить свадьбу. Все, что в ее силах, — сделать так, чтобы Джон понял, что представляет собой его будущая супруга.

— Да ладно, будто сам не знаешь, — небрежно ответила она и пошла прочь. — Всегда что-то может пойти наперекосяк. На все воля Божья, и так далее.

— При чем тут Божья воля?! — бросил вслед ей Винсент. — Меня скорее беспокоят происки сатаны.

Карен едва не расхохоталась. Неужели Винсент и впрямь думает, что она попытается соблазнить счастливого жениха? Даже если бы ей этого хотелось, а порой так и было, Джона соблазнить невозможно. По крайней мере, для нее.

Он ведь ясно дал понять, какого он мнения о Карен. Даже слишком ясно!

Вот почему Карен не чувствовала ни малейшего угрызения совести оттого, что надела сегодня новенький нежно-зеленый костюм. Да если бы она предстала перед глазами Джона в чем мать родила, он бы и тогда бровью не повел!

Впрочем, бровью, может, и повел бы… Ровно в одиннадцать часов Карен стояла перед мужчиной, которого, по мнению Винсента, она пытается соблазнить. Как и ожидалось, Джон смотрел на нее довольно холодно. И был ошеломляюще красив в темно-сером костюме с голубой рубашкой.

Каспара, однако, с ним не было.

— Вечно он опаздывает, — буркнул Джон, раздраженно поглядывая на часы.

— Будем его дожидаться? — поинтересовалась Карен.

— Нет, не будем. После ланча у меня назначена встреча с клиенткой. Пойдем в примерочные. Когда Каспар придет, его проведут к нам.

Щегольски одетый продавец с ходу принялся расхваливать самые модные в этом сезоне костюмы для женихов, но Джон бесцеремонно оборвал его красноречие.

— Моя невеста хочет, чтобы я был на свадьбе в черном смокинге, — твердо заявил он, — с белой рубашкой и черным галстуком. Так что покажите мне смокинги, и покончим с этим.

— Понимаю. Что ж, я с удовольствием покажу вам и вашей очаровательной невесте… — Продавец лучезарно улыбнулся Карен.

Джон обжег ее бешеным взглядом, и Карен поспешно объяснила продавцу, что он ошибся, она вовсе не невеста. Тот опешил, затем рассыпался в извинениях.

— Я просто подумал, что вы составляете прекрасную пару, — со смущенным смешком пояснил он.

— Карен — консультант из фирмы «Роза Афродиты», — жестко уточнил Джон.

— Да-да, конечно. Теперь-то я ее узнал. Продавец принялся показывать Джону черные смокинги самых разнообразных фасонов. Джон остановился на чрезвычайно элегантном, но консервативном пиджаке с атласными черными отворотами и единственной пуговицей, которая застегивалась на талии. К смокингу он выбрал белоснежную рубашку с крохотными черными пуговками. Галстук, как велела Лори, тоже был черный.

— Я это примерю, — объявил Джон продавцу. — Когда прибудет мой шафер, подберите для него точно такой же костюм. И, Карен, даже не вздумай предлагать какую-нибудь новомодную чушь. Только через мой труп, ясно?

С этими словами он скрылся в одной из примерочных кабинок, которые, к тайной радости Карен, закрывались не занавесками, а прочными дверями. С нее хватало и того, что воображение услужливо рисовало ей образ раздевающегося Джона — не хватало еще, чтобы занавеска случайно отодвинулась и…

Карен тяжело вздохнула. Все пошло не так, как она рассчитывала. Каспара до сих пор нет, а Джон обращается с ней так холодно и отчужденно, что она просто не посмеет заговорить с ним о его невесте.

Внезапно дверь примерочной кабинки распахнулась, и в зал выглянул Джон.

— Никак не могу справиться с этим чертовым галстуком, — жалобно пробормотал он, озираясь в поисках услужливого продавца, но тот, увы, никак не мог отделаться от шумного толстяка в саржевом костюме. — Карен! — наконец в отчаянии позвал Джон. — Пойди сюда и помоги мне завязать эту треклятую штуку.

Карен подчинилась, хотя и без особой охоты. Примерочная кабинка была довольно просторной, но, стоило закрыть дверь, она показалась невыносимо тесной.

Стараясь сохранять спокойствие, Карен повернулась лицом к Джону и принялась за дело, которое было для нее более чем привычным. Занимаясь организацией свадеб, постоянно повязываешь кому-либо галстук либо прикалываешь бутоньерку. Участники свадебной церемонии в знаменательный день, как правило, особенно неловки. Карен, человек посторонний, просто обязана сохранять присутствие духа и ловкость пальцев.

Но сейчас, когда она оказалась лицом к лицу с Джоном, вся ее привычная ловкость куда-то испарилась. Первая попытка завязать галстук закончилась плачевно. Взглянув на жалкий плод своих трудов, Карен неловко хихикнула.

— Извини, — пробормотала она. — Попробую еще раз.

Не смея заглянуть в глаза Джону, она упорно смотрела прямо перед собой. Может быть, поэтому вторая попытка оказалась еще хуже первой.

— Я не… то есть, может быть, этим займется кто-нибудь другой? — почти беззвучно пробормотала Карен.

Джон ничего не ответил, и тогда она подняла глаза. И тут же пожалела об этом. Джон был слишком близко. И смотрел прямо на нее.

Лихорадочный огонек, горевший в его глазах, яснее слов говорил, что он лишь притворялся холодным и безразличным.

— Почему ты ушла от меня?! — гневно спросил он. — Черт побери, почему?!

Лицо его исказилось таким страданием, что сердце Карен мучительно сжалось и ей до боли захотелось погладить его по щеке.

— Ох, Джон… — только и пробормотала она. И вдруг оказалась в его объятиях. Карен ждала чего угодно, но только не этого жадного, бурного, обжигающего поцелуя.

Она невольно вскрикнула и тут же смолкла, ошеломленная неистовым жаром настойчивых губ Джона. Карен с ужасом осознала, что ее истосковавшаяся плоть благодарно и радостно принимает почти звериную страсть этого поцелуя. Не в силах побороть себя, она прильнула к Джону и всем своим существом ощутила сладостную, до боли знакомую силу его сокрушающего объятия.

— Господи!.. — на миг отстранившись, беззвучно простонал Джон.

И тут в дверь примерочной кабинки постучали.

— Джон! Ты здесь? — Это был голос Каспара. Джон отшатнулся от Карен как от зачумленной и крепко зажмурился. Все моментально встало на свои места. Мгновение назад Карен сгорала от страсти, теперь — от невыносимого стыда. Джон наконец открыл глаза и одарил ее ледяным, почти ненавидящим взглядом.

— Я здесь, Каспар, — отрывисто ответил он. — Подожди немного. Карен никак не может завязать мне галстук.

— Черт возьми, кто такая Карей?

— Организатор свадьбы, которую наняли Лори и моя мать.

— А, ну ладно. Я пока пойду в кабинку напротив и примерю костюм, который ты мне подобрал.

— Хорошо.

Все это время Джон не сводил с Карен убийственного взгляда. И, едва затихли удаляющиеся шаги Каспара, сквозь зубы прошипел ей в лицо:

— Какого черта ты это сделала? Карен опешила, потрясенная несправедливым выпадом.

— Я… я не могла удержаться, — запинаясь, пробормотала она. И уже увереннее добавила:

— Ты же первым поцеловал меня, забыл?

— Только после того, как ты одарила меня своим нежным взглядом! — огрызнулся он. — И что это значит — не могла удержаться? Ты что, нимфоманка? Бросаешься на шею всякому мужчине, который имеет несчастье подойти к тебе ближе чем на ярд!

— Что за чушь! Я совсем не такая… по крайней мере, обычно, — совсем тихо прибавила она.

— А, стало быть, только я удостоился этой чести? Бог мой, это было бы смешно, если бы не было так противно! Чего ты добиваешься, а?

Карен залилась жарким румянцем.

— А ты чего добивался, Джон? — воинственно огрызнулась она. — Ты поцеловал меня первым, и это был вовсе не платонический поцелуй. Кто же ты после этого — сексуальный маньяк, который бросается на всякую женщину, что имеет несчастье подойти к нему ближе, чем на ярд?

— Только с тобой, Карен, — неожиданно с горечью признался Джон. — Только с тобой. — И добавил прежде, чем она успела обрадоваться этому признанию:

— Старая любовь не ржавеет, верно? И порой может сыграть с человеком дурную шутку. Если бы Каспар не постучал в дверь, ты добилась бы своего и присоединила бы меня к длинному списку своих побед. — Джон коротко, почти грубо рассмеялся. — Бог мой, Карен, я только сейчас понимаю, почему мне так трудно было забыть тебя. И все же, солнышко, держись от меня подальше. Ты упустила свой шанс десять лет назад. Теперь я люблю Лори и намерен на ней жениться.

— Да, но любит ли она тебя?! — огрызнулась Карен, уязвленная его гневом и презрением.

Джон взглянул на нее, словно не веря собственным ушам, а потом на лице его отразилось откровенное отвращение.

— Убирайся, — процедил он сквозь зубы. — Немедленно. И не смей больше попадаться мне на глаза до самой свадьбы. Поняла?

И Карен отчетливо осознала: все погибло. Что бы она сейчас ни сказала — только сильнее испортит дело.

Но она не хотела, не могла промолчать!

— Джон, пожалуйста, поверь мне, — взмолилась она. — Я хочу только одного: чтобы ты был счастлив. И всегда этого хотела.

— Странные у тебя понятия о моем счастье, — холодно бросил Джон. — Ты уйдешь или нет?

— А., а как же ваши костюмы к свадьбе? жалобно спросила Карен. — Понимаешь, Винсент непременно спросит меня об этом и…

— Скажи Винсенту, что жених сам позаботится о костюмах для себя и шафера. Я снимаю с тебя эту обязанность.

Карен съежилась, как от удара.

— Мне очень жаль, что так вышло, — прошептала она. — Джон, мне правда очень, очень жаль.

— Уходи.

Карен с отчаянием взглянула на окаменевшее, безжалостное лицо Джона — и вышла из кабинки.

Глава 12

— Ox, Карен, какая же вы красавица! До чего же вам к лицу белый цвет! Вы должны почаще носить белое.

У Карен сжалось сердце. Луиза Каррадин понятия не имела, какая ирония заключена в ее словах, не знала она и о том, какую боль причинила Карен в день другой свадьбы, десять долгих лет назад.

— Белый цвет не слишком-то удобен для работающей женщины, — отозвалась Карен. — Да и эта прическа тоже.

Она украдкой взглянула в зеркало. Сегодня утром Луиза уговорила Карен сделать новую, подходящую к белому платью прическу — волосы зачесаны вверх, а по вискам и шее сбегают тонкие завитые локоны.

— К романтическому наряду нужна романтическая прическа, — стояла на своем Луиза.

Наряд у Карен и впрямь был романтическим. Платье из белого шифона оставляло обнаженными плечи, а на корсаже, высоко приподнимающем грудь, красовалась ярко-алая искусственная роза, и от нее ниспадали вниз невесомые белоснежные складки. Низкий вырез платья выглядел отнюдь не вульгарно, но все же слишком открывал грудь, и Карен добавила к наряду жемчужное ожерелье и серьги.

Она купила это платье почти случайно, поддавшись мимолетному искушению, а также настойчивым уговорам Луизы. Произошло это в тот день, когда Карен и Луиза отправились покупать платье для матери жениха. Сейчас Карен остро сожалела, что не купила тогда черное платье, чтобы отметить трауром самый мрачный день в ее жизни.

Вместо этого она явилась на свадьбу Джона в белом — изысканная, женственная, даже немного похожая на невесту.

— Дорогая моя, — говорила между тем Луиза, — я хочу поблагодарить вас за то, что вы согласились вчера заночевать в моем доме. Одной мне было бы чуточку тоскливо.

Карен очнулась от своих невеселых мыслей и улыбнулась матери Джона.

— Это я благодарна вам за то, что вы меня пригласили.

Удивительно, но Карен все сильнее нравилась эта женщина, которую, в сущности, она должна была бы ненавидеть.

К тому же провести ночь в доме Каррадинов ей не составило никакого труда — с ними не было ни Джона, ни Лори. Джон провел последнюю ночь холостяцкой жизни в гостях у своего шафера, а Лори осталась дома, объяснив, что завтра с утра ей будет делать прическу личный парикмахер.

Карен подозревала, что на эту ночь ей составит компанию Феликс — и он-то скорее всего и есть тот самый «личный парикмахер».

Невеста в сопровождении кузена должна была сегодня приехать поместье Каррадинов к трем часам дня, чтобы подготовиться к свадебной церемонии, назначенной на семь. Их платье и костюм уже висели в гардеробе гостевой комнаты, которую Луиза предоставила своей будущей невестке. Джон и Каспар должны были появиться перед самым началом свадьбы.

Карен попросила родителей юного пажа и девочки, которой предстоит разбрасывать цветы перед невестой, одеть детей еще дома и не спускать с них глаз. Она давно убедилась, что дети существа крайне непоседливые и от волнения способны сотворить что угодно — от падения с лестницы до незапланированного купания в бассейне.

Тем более что нынешняя церемония как раз и должна была состояться на краю бассейна, между мраморных колонн на фоне тропического сада. Вокруг бассейна уже были расставлены рядами красные кресла для двух с лишним сотен гостей. К сожалению, почти все приглашенные собирались явиться на свадьбу. Отец Лори даже вспомнил в последний момент еще о нескольких влиятельных людях, которых пригласил на свадьбу дочери.

После брачной церемонии большинство кресел уберут, и возле бассейна освободится место для танцев. Не устраивать же танцы под навесом, который поставили на лужайке за террасой, — там уже расставлены столы и стулья для торжественного обеда.

— Надеюсь, все пройдет гладко, — пробормотала Карен, терзаясь не привычной для нее неуверенностью.

Луиза удивленно взглянула на нее.

— Безусловно! — Воскликнула она. — Погода великолепная, и все выглядит просто прекрасно — и убранство дома, и навес, и освещение. Все! Вы волнуетесь только потому, что не были на вчерашней репетиции, но, поверьте, ваш партнер провел всю церемонию без сучка без задоринки. Да, кстати… вы уверены, Карен, что сегодня чувствуете себя лучше? Судя по вашему виду, так оно и есть, но…

— Я чувствую себя прекрасно, — заверила Карен. — Это было просто легкое недомогание. — О том, что вчера она вовсе не была больна, известно было только Винсенту.

И, само собой, Джону.

Карен не сказала Винсенту всей правды только что ее отношения с Джоном складываются не лучшим образом, а потому будет лучше, если репетицию проведет он. Винсент с радостью согласился на эту замену. Он готов был на что угодно, лишь бы не испортить лучшую свадьбу сезона!

Луиза ободряюще похлопала Карен по руке.

— Лори волновалась, сможете ли вы появиться на свадьбе, но Джон был уверен, что вы непременно приедете.

Карен внутренне съежилась. Значит, Джон все еще сердится на нее. Что же он подумал? Что она каким-то образом попытается сорвать свадьбу?

Она едва слышно вздохнула, и Луиза бросила на нее обеспокоенный взгляд.

— По правде говоря, дорогая моя, вы все же чуточку бледны. Может быть, мы с вами спустимся вниз и выпьем по капельке бренди?

Карен улыбнулась.

— Неплохая идея.

Бренди помогло ей прийти в себя, а потом на мрачные мысли времени уже не было.

Приехали Феликс и Лори, и их тут же отправили наверх со строгим приказом быть в полной боевой готовности к приезду фотографа — то есть за полтора часа до церемонии.

После этого события понеслись с пугающей быстротой. Доставили цветы. Прибыл кинооператор, торопясь установить аппаратуру прежде, чем вокруг начнут бродить толпы гостей. Фотограф, насколько знала Карен, должен был появиться не раньше половины шестого. Льюк Дэвис еще на прошлой неделе побывал в поместье и уже выбрал наилучшие ракурсы для своих фотографий.

Наконец приехали официанты и прочий обслуживающий персонал. Карен ухитрялась находиться одновременно в десяти местах, присматривая за тем, как идут дела, и молясь Богу, чтобы не случилось никакой накладки. Если что-то пойдет наперекосяк, Винсент ее попросту удавит.

Ровно в пять Луиза отправилась переодеться. Она не хотела заранее надевать свой белый шелковый костюм, чтобы, присев, не помять, упаси Боже, тончайшую материю.

Карен этого могла не бояться — шифон не мнется. Да и присесть ей было некогда.

Льюк Дэвис и его помощник, навьюченные аппаратурой, прибыли ровно в половине шестого. Карен забрала с ледника букеты и вместе с фотографом поднялась в дом — невесте и ее посаженому отцу предстояло еще до церемонии сфотографироваться на лестнице.

Даже Карен вынуждена была признать, что невеста выглядит великолепно. Лори была похожа на сказочную принцессу.

Льюк Дэвис в ее помощи не нуждался, а потому Карен спустилась вниз — еще раз убедиться, что все готово для церемонии и последующего торжества. Солнце уже садилось, озаряя сочным золотистым сиянием сад и воду в бассейне.

Все было в надлежащем порядке. Карен в последний раз окинула взглядом навес в изящных складках искусно подобранных маркиз, бархатные скатерти и уютные кресла. Да, все готово… хотя и обошлось, между прочим, в кругленькую сумму.

На террасу спустилась Луиза. Выглядела она превосходно, но явно нервничала. Все матери нервничают на свадьбах. И организаторы свадеб — тоже. Карен сказала Луизе, что она восхитительна, приколола к ее жакету изысканную фиолетово-голубую орхидею — красная роза в этом случае смотрелась бы вульгарно — и налила ей еще порцию бренди.

— Составьте мне компанию, — предложила Луиза.

Карен и не думала отказаться.

Вскоре начали прибывать приглашенные. Луиза и Карен встречали их и направляли в парадную гостиную, где оркестр ненавязчиво играл подходящую к случаю музыку. Позднее Карен намеревалась переместить музыкантов на террасу.

— Все идет замечательно, правда? — шепнула Луиза на ухо Карен, когда старинные часы в углу холла пробили половину седьмого.

Карен, однако, не слышала ни этого шепота, ни боя часов — все ее внимание поглотил автомобиль, который, урча, затормозил у парадных дверей дома.

— Мне… мне нужно проверить освещение возле бассейна, — торопливо пробормотала она и бросилась наутек.

Боже милостивый, думала Карен, в смятении пробегая по дому, я-то думала, что выдержу все это, но я не смогу, не смогу!..

Ухитрившись не упасть на высоких каблуках, она бежала до тех пор, пока едва не налетела на мраморную колонну у бассейна. Инстинктивно выставив руки вперед, Карен ухватилась за колонну — вначале только для того, чтобы удержаться на ногах. Потом ее охватила ярость, и она крепко, со всей силы сдавила руками колонну, будто хотела смять, скомкать равнодушный мрамор, точно клочок бумаги.

Ей стоило немалого труда оторваться наконец от колонны. Повернувшись, Карен спиной привалилась к прохладному камню, зажмурилась и сделала глубокий вдох.

Успокойся, велела она себе. Чего ты добьешься истерикой? Куда убежишь? Ты должна пройти через все это, Карен. Ты должна испить свою чашу до дна.

Чья-то рука легонько коснулась ее плеча, и Карен беззвучно охнула, мгновенно открыв глаза.

— Джон! — воскликнула она. — Господи, ты… ты испугал меня.

— Извини, — отрывисто сказал он. — Просто у тебя был такой странный вид, что я невольно подумал, уж не стало ли тебе опять плохо. Впрочем, ты не выглядишь больной, — добавил он мрачно, — а напротив, весьма и весьма аппетитной. Так бы накинулся на тебя… и съел.

Карен ошеломленно уставилась на него. Джон криво усмехнулся.

— Что, жениху в день свадьбы не подобает говорить такое никому, кроме своей невесты? с горькой насмешкой спросил он. — Может быть, и так, но я просто не в силах скрыть, какое ты производишь на меня впечатление.

— Джон, я… мне…

— Тебе очень жаль, — закончил за нее Джон. — Мне тоже. Нам обоим очень жаль. Ага… вот и мой драгоценный шафер спешит мне на помощь. Не беспокойся, — добавил он едва слышно. — Я ему ничего не сказал, и он тебя не узнает.

Джон оказался прав.

Каспар тоже сильно изменился, подумала Карен, глядя на шагавшего к ней рослого светловолосого мужчину. Он стал гораздо симпатичнее и намного увереннее в себе. И все-таки по-прежнему проигрывает рядом с Джоном.

Улыбаясь, Каспар оглядел ее с головы до пят.

— А, так это, стало быть, и есть та загадочная Карен, с которой мне все не удавалось встретиться. Джон забыл мне сказать, что вы не только организатор свадеб, но и богиня во плоти.

— У Карен есть близкий друг, — сухо сообщил Джон. — Очень близкий, так что можешь не тратить на нее свое красноречие.

— Дружище, такие женщины, как она, никогда не бывают одинокими. Но ведь Карен не носит обручального кольца, а в любви, как на войне, все средства хороши. Красавица моя, что вы делаете сегодня вечером — я имею в виду после свадьбы?

Десять лет назад Карен польстила бы отразившаяся на лице Джона ревность. Сейчас же ей просто стало очень грустно.

— Сожалею, Каспар, — вежливо ответила она, — но Джон совершенно прав. У меня есть близкий друг, и я пока что не намерена с ним расставаться. А теперь мне надо идти. Подождите здесь, а я присмотрю за тем, как рассаживают гостей. Возможно, Лори спустится чуть позже, чем намечалось… но я вас прошу, Джон, никуда отсюда не уходите.

— Я не уйду, Карен. Я пришел сюда, чтобы жениться, и твердо намерен осуществить это желание.

— А я здесь для того, чтобы ваше желание осуществилось, — бросила Карен.

Она пошла прочь и не оглянулась даже тогда, когда Каспар восхищенно присвистнул ей вслед.

Полчаса спустя Джон и Лори стали мужем и женой. Через три часа Лори покинула гостей и удалилась наверх, чтобы переодеться для отъезда в свадебное путешествие. Феликс исчез раньше. Джон обходил гостей, исполняя долг вежливости.

Карен с ужасом увидела, что Каспар проталкивается через толпу гостей, направляясь явно к ней. Она поспешила скрыться в доме — и наткнулась на стоявшую у лестницы Луизу, бледную, точно увидела привидение.

— Луиза! Что с вами?! Вам плохо?! Мать Джона бросила на нее затравленный взгляд.

— А, это вы, Карен… Произошло нечто ужасное, и я… я просто не знаю, что мне делать!

— Что случилось? Я могу вам помочь?

— Мне, наверное, никто не сможет помочь, дрожащим голосом отозвалась Луиза.

— Позвольте уж мне судить об этом, — твердо сказала Карен. — А теперь расскажите, в чем дело.

— Дело в Лори, — нехотя призналась Луиза. — Я поднялась к ней, чтобы узнать, не требуется ли моя помощь. Постучала в дверь, но никто не откликнулся. Я… я открыла дверь и увидела, что в комнате никого нет. Это было так странно, что я вошла в комнату, и тогда… тогда…

— Ну же, говорите! — подбодрила ее Карен.

— Я увидела их! — выпалила Луиза. — В ванной… отражение в зеркале… Карен похолодела.

— Кого вы увидели, Луиза?

— Лори и Феликса. Они… они обнимались и целовались!

— И это все?

— Да, но совсем не как родственники, а… как любовники. Ошибиться было невозможно, — горестно добавила она.

Карен лишь покачала головой. Все непонятные детали, смутно беспокоившие ее до сих пор, сошлись воедино, словно кусочки мозаики. Проклятая девка! Бедный Джон!

— Вы должны рассказать об этом Джону, твердо сказала Карен.

— Да, но я не могу. Не могу. Вы не понимаете…

— Луиза, но ведь вы не можете допустить, чтобы он отправился в свадебное путешествие с этой… этой потаскушкой!

Луиза закрыла лицо руками и всхлипнула.

— Я не знаю, что делать!

— Нет, знаете! Вот что, пойдемте-ка в кабинет. Подождите здесь, а я приведу Джона, и вы расскажете ему о том, что видели.

Луиза неохотно согласилась.

Джон вначале отказался пойти с Карен и потребовал, чтобы с ними пошел Каспар. Такое недоверие уязвило Карен до глубины души, но ничто не могло поколебать ее решимость открыть Джону истинное лицо Лори. Не для того она десять лет назад оставила Джона, чтобы сейчас он попал в лапы лживой мерзавки!

— Ну, и в чем же дело? — раздраженно спросил он, едва за ними закрылась дверь кабинета.

Луиза сидела в кресле неестественно прямо, только руки ее, лежавшие на коленях, беспокойно двигались. Джон взглянул на мать — и лишь тогда осознал, что произошло нечто весьма серьезное. Он перевел взгляд на Карен и резко повторил:

— В чем дело? Что-то случилось с Лори?

— Твоя мать тебе все расскажет, — напряженно ответила Карен.

Луиза наконец обрела дар речи. По мере того, как она говорила, краски покидали лицо Джона, а в конце рассказа он был бледен как смерть. Каспар, дослушав, выругался.

— Ты уверена? — безжизненным голосом спросил Джон у матери.

— Они… они были почти голые, — прошептала Луиза.

Теперь уже Джон выругался и жестко взглянул на Карен.

— Ты пойдешь со мной, — бросил он.

— Куда? — растерянно спросила Карен.

— Наверх. Для разговора с Лори мне нужен свидетель, а моя мать сейчас вряд ли годится на эту роль. Каспар, останься здесь и дай маме чашечку чаю или что ей там захочется.

— Обязательно, Джон. Ступай, выведи эту паршивку на чистую воду. Неприятно говорить тебе это, но ведь я всегда чувствовал, что в ее нежных отношениях с кузеном есть что-то противоестественное. Верно ведь?

— Верно, Каспар. Верно.

Карен пришлось бежать, чтобы поспевать за Джоном, — он шагал широко, преодолевая по две ступеньки за раз. На лестничной площадке он вдруг затормозил и круто повернулся к Карен.

— Ты знала об этом раньше? Карен опешила.

— Нет! Неужели я стала бы молчать?

— Ты намекала, что Лори не любит меня. Почему? Не крути. Скажи мне правду: ты что-то знала?

— Клянусь тебе, ничего конкретного. Просто в тот день, когда я повела Лори покупать подвенечное платье, она сказала, что ее отец хочет, чтобы она сначала вышла замуж, а потом родила ребенка — потому-то она и решила выйти за тебя. Я подумала тогда, что для любящей женщины такое признание звучит странно.

— И это все?

— Честное слово, все. Если ты думаешь, что я намеренно позволила тебе жениться на Лори, зная всю правду о ней и Феликсе, то ты ошибаешься. Я ведь уже сказала, Джон, что желаю тебе только счастья.

— Вот как? В таком случае, окажи мне сейчас услугу. Солги. Скажи Лори, что это ты видела ее с Феликсом.

Карен вскинула голову и процедила:

— Охотно.

Джон даже не стал стучать, а просто ворвался в комнату. Лори и ее кузен выглядели уже вполне прилично — то есть были полностью одеты. Однако, когда они увидели грозное лицо Джона, глаза их заметались, что в общем-то было равносильно признанию вины.

— Джон! — воскликнула Лори. — Что случилось?! Что-то не так?

— Это, Лори, я хочу услышать от тебя, — с обманчивым спокойствием сказал Джон.

Новобрачная побелела и разом потеряла всю свою привлекательность.

— Что… что это значит? — пролепетала она.

— Несколько минут назад Карен поднялась сюда, чтобы узнать, не нужна ли ее помощь, сквозь зубы цедил слова Джон. — Она постучала, но ей никто не ответил, и тогда она вошла в комнату. Судя по всему, вы с Феликсом были… чересчур заняты, — язвительно добавил он. — В ванной, если не ошибаюсь. Верно, Карен?

— Верно, — подтвердила она и глазом не моргнув.

— Тебе нечего сказать, Лори? — осведомился Джон.

Испуг на лице новобрачной сменился мрачным вызовом.

— Нечего, — буркнула она. — Да и какой смысл что-то говорить, если она нас все равно видела?

Джон с нескрываемым отвращением взирал на свою молодую жену.

— Скажи мне только одно: когда ты собиралась бросить меня? После рождения нашего первого ребенка или еще раньше?

— Я не собиралась тебя бросать. Лицо Джона исказилось, и у Лори наконец хватило совести сделать виноватый вид.

— Ты мне нравишься, Джон. — торопливо заверила она, — правда нравишься! Потому-то я и решила выйти за тебя, понимаешь?

— Я понимаю только, что ты втоптала в грязь мою любовь.

— Ой, Джон, только не надо мелодраматических сцен! На самом деле ты меня не любишь и никогда не любил. Я это точно знаю, потому что мне известно, что такое настоящая любовь. Мы с Феликсом любим друг друга с пятнадцати лет. Я тебе нравилась, вот и все. Я тебя устраивала, и твою мать тоже, но ты меня не любишь.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, холодно ответил Джон. — А теперь я хочу, чтобы ты и твой… кузен немедленно убрались из этого дома. Вы ведь приехали на своей машине?

— Да.

— Тогда спускайтесь вниз, садитесь в машину и уезжайте к чертовой матери. И не смей напоминать мне о твоем существовании. Позднее я с тобой свяжусь. Не лично, разумеется. Документ об аннулировании брака придет на адрес твоего отца.

— Только, Джон, ради Бога, не говори ему, в чем дело! Иначе он лишит меня наследства. Потому-то я и хотела выйти замуж. У отца пунктик Насчет кровосмешения, браков между близкими родственниками, вырождения и тому подобного…

— Я ничего не скажу твоему отцу. Я никому ничего не скажу. Думаешь, мне так хочется выставить себя перед всеми дураком?

— Ты вовсе не дурак, Джон. Ты очень славный и…

— Да заткнись ты ради всего святого! И убирайся отсюда.

Он ни на шаг не отошел от Лори и Феликса, пока их машина не отъехала от дома. Проводив «шевроле» мрачным взглядом, Джон обернулся к Карен, которая все это время тенью следовала за ним.

— Где твой жакет? — отрывисто спросил он.

— Я оставила его наверху.

— Так ступай за ним и через пять минут будь здесь. Сумочку, кстати, тоже возьми. Мы уезжаем.

— Уезжаем?!

— Тебе придется побыть застенчивой новобрачной. Все решат, что мы улизнули пораньше, дабы избежать дурацких шуточек на тему брачной ночи. Моя мать сообщит отцу Лори, что его дочурка уехала вместе с предметом своей страсти. — Джон ядовито ухмыльнулся. — Он наверняка решит, что речь идет обо мне. Каспар приведет нескольких гостей, чтобы они помахали нам вслед, когда мы будем уезжать. Стекла в «крайслере» тонированные, и никто не заметит подмены новобрачной.

— Но… но…

— Подумай, Карен, что случится, если правда выплывет наружу. Неужели ты хочешь, чтобы все запомнили эту свадьбу как грандиозный провал? Чтобы все шептались, как молодые разбежались, едва успев пожениться? Я, конечно, мог бы взять с собой маму, но сейчас она, боюсь, не в состоянии выдержать такую поездку.

Карен задумалась и наконец неохотно, но признала правоту его слов.

— Пойду за жакетом, — вздохнув, сказала она. Джон жестко, невесело усмехнулся.

— Я так и знал, что ты не откажешься.

Глава 13

Все произошло так, как задумал Джон. Никто из гостей не заметил подмены. «Крайслер» выехал из поместья, с визгом развернулся и помчался по шоссе.

— Обязательно ехать так быстро? — жалобно спросила Карен.

— Да! — отрезал Джон, но скорость все же немного сбросил.

Карен стало чуточку легче. Она понимала, что Джон вне себя. То, что случилось с ним, — попросту ужасно. Любил он Лори или нет, сейчас это не имеет значения. Он был искренне привязан к этой девушке и хотел жениться на ней. Сегодня Джон должен был отправиться в свадебное путешествие с красавицей, которая твердила, что любит его и хочет стать его женой, матерью его детей.

Вместо этого он мчится в ночь с женщиной, которая, быть может, физически привлекает его, но на самом деле ему неприятна.

Для них обоих эта поездка — путь в никуда.

— Куда ты везешь меня? — осторожно спросила Карен.

— А кому до этого дело?

— Мне.

— Почему? Из-за твоего ненаглядного Эдварда? Ты же его не любишь!

— Не люблю.

— Почему тогда ты с ним спишь?

— Уже не сплю.

Джон круто повернулся к ней.

— Следи за дорогой, — поспешно предостерегла Карен.

С минуту Джон мрачно молчал.

— Когда ты порвала с Эдвардом? — наконец спросил он.

— Недавно.

— Когда?

— Точно не помню.

Джон метнул на нее презрительный взгляд.

— Тебе на всех наплевать, верно? Для тебя мужчины — все равно что игрушки, натешилась досыта — и бросила.

— Это не правда. Во всяком случае, по отношению к тебе.

— Вот спасибо! Ты даже не представляешь, как меня это радует.

Карен тяжело вздохнула.

— Джон, я понимаю, что сегодня тебе слишком многое пришлось пережить. Мне жаль, правда, ужасно жаль, что так случилось. Если бы только я могла тебе чем-нибудь помочь…

— Можешь, Карен. Можешь. И сейчас мы едем как раз туда, где тебе выпадет шанс мне помочь.

— Что-что?

— Не разыгрывай дурочку. Ты отлично знаешь, куда мы едем и чем там займемся.

— Нет, не знаю, — пробормотала Карен, чувствуя, как голова пошла кругом. — Честное слово, не знаю.

— В таком случае позволь тебя просветить. Мы направляемся в отель, где я на сегодняшнюю ночь забронировал номер для новобрачных. Сейчас этот номер в полной боевой готовности вид на океан, шампанское, огромная ванна и атласные простыни — ждет меня и мою свежеиспеченную женушку. Ты ведь, кажется, хотела мне помочь? Так побудь сегодня моей женушкой.

Сердце Карен тяжело и гулко застучало.

— И заметь, — все тем же едким тоном продолжал Джон, — мне не нужна неопытная девственница, розовеющая от стыда. Мне нужна зрелая женщина, которая знает, что надо делать в постели с мужчиной. Иными словами, Карен, мне нужна ты.

— Да ты шутишь! — пробормотала Карен, пораженная не столько его словами, сколько тем, с какой готовностью отозвалась на них ее плоть. Темный пламень желания с каждой минутой все сильнее разгорался в ее крови.

— Если ты, моя радость, не захочешь пойти мне навстречу — что ж, найду кого-то посговорчивее. Причем без труда. Стоит только пройтись по двум-трем сомнительным барам — и наверняка сыщется опытная красотка. А хотя бы и не красотка — после нескольких порций виски мне уже будет наплевать. На свадьбе я почти не пил, поскольку благородно сберегал силы для моей дражайшей невесты. Теперь это уже ни к чему, верно? Так что я доеду до отеля, поставлю «крайслер» на стоянку — и долой воздержание!

— Джон, ты с ума сошел! Не можешь же ты и вправду напиться и подцепить первую попавшуюся женщину! Это… это просто смешно, да и небезопасно!

— Значит, ты согласна на мое предложение? Карен растерялась. Что проку отрицать — ей отчаянно хотелось согласиться. При одной мысли о том, чтобы провести ночь с Джоном, ее бросало то в жар, то в холод.

И все же Карен понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Не знаю, — наконец пробормотала она.

— Тогда решай скорее, — холодно велел Джон. — Чем ближе мы подъезжаем к отелю, тем труднее будет пойти на попятный.

Карен изо всех сил старалась сохранить хладнокровие и не поддаться искусительным образам, которые рисовало ей распаленное воображение.

— Дело в том, Джон, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал решительно и твердо, — дело в том, что я не могу лечь в постель с мужчиной, который считает меня шлюхой. Или обращается со мной, как со шлюхой. Потому что я не такая! Я не только разборчива в своих связях, но и требую от своих партнеров уважения.

— Я тебя уважаю.

— Нет, не уважаешь! Почему-то ты презираешь меня. Честно говоря, мне невдомек почему. Если дело в том, что я время от времени встречалась с мужчинами, которых не любила, то с таким же успехом ты мог бы презирать себя самого. Твоя мать говорила мне, что, с тех пор как мы порвали отношения, ты ни разу не влюблялся — то есть до того, как появилась Лори, но я сомневаюсь, чтобы все эти годы ты исповедовал воздержание.

Джон бросил на нее искренне изумленный взгляд.

— Черт возьми, из тебя получился бы превосходный адвокат! Ты определенно умеешь выдвигать аргументы. И ты права, даже если моей матери не стоило бы болтать о моей личной жизни с женщиной, которую она считает посторонней. Тем не менее я сдаюсь и признаю свою вину: я был к тебе несправедлив. Я даже готов извиниться за некоторые мои поспешные суждения о тебе. Ну а теперь ты согласишься провести со мной ночь? — И он, повернувшись, одарил Карен неотразимой улыбкой искусителя.

Карен заколебалась.

— Мне не стоило бы соглашаться, — пробормотала она. — Утром ты наверняка пожалеешь о том, что сделал.

Джон рассмеялся.

— Если ты беспокоишься, что я могу снова в тебя влюбиться, — не стоит. Я уже не тот влюбчивый мальчишка. И отлично знаю разницу между сексом и любовью.

Карен вздрогнула, как от удара.

— Я хотела сказать, что утром ты, быть может, взглянешь на все иначе. Сейчас тобой движет гнев…

— Не совсем, — сухо возразил Джон. — Я захотел переспать с тобой в ту самую минуту, когда увидел, как ты стоишь, прислонившись к колонне. Я сочетался браком с Лори — и думал о том, что хочу переспать с тобой. Я клялся любить ее до гроба — а сам размышлял, как бы мне привязать тебя к этой колонне, раздеть донага и оставить в своей власти до конца наших дней.

— Не смей так говорить! — выдохнула Карен. Ее лицо пылало — желание пожирало Карен изнутри словно незримый огонь.

— Но это правда. Именно такие чувства ты пробуждаешь во мне, и так было всегда. Ты и представить не можешь, как сильно я хотел тебя, даже когда мы просто лежали бок о бок, истощив и свои силы, и воображение…

— Замолчи! — почти беззвучно простонала Карен.

— Да, ты права. Лучше мне замолчать, не то я просто не доеду до отеля и наброшусь на тебя прямо здесь, в машине. А я не хочу торопиться. Я хочу, чтобы мы с тобой лежали на атласных простынях, чтобы ты была нагая, чтобы нам было некуда спешить — по крайней мере, до утра… Ах, Кэрри, Кэрри, сколько лет меня терзали и мучили воспоминания о тебе! Что ж, по крайней мере, сегодня я не буду мучиться.

Карен смотрела на красивый профиль Джона, и слова его эхом отдавались в ее душе — властные, завораживающие, беспутные…

Он же просто не в себе, услышала она голос здравого смысла.

И сама себе ответила: наплевать. Я хочу его так же сильно, как он хочет меня. По крайней мере, сегодня ночью со мной будет Джон, а не его жалкое подобие. И утром, когда взойдет солнце, я увижу рядом с собой Джона.

Карен снова украдкой взглянула на него — и наткнулась на его испытующий, жадный взгляд.

— Далеко… далеко еще до отеля? — вполголоса сдавленно спросила она.

Джон с легким самодовольством усмехнулся. Да, сейчас они, как говорится, настроены на одну волну. Они хотят одного и того же, стремятся к одной цели.

— Четверть часа, если повезет.

— Долго.

— Потерпишь, ведьмочка.

— Может, и потерплю. Немного.

— Какая будет ночь!.. — пробормотал он.

— Да, — согласилась Карен и отвела глаза, стыдясь своего нетерпения.

Четверть часа промелькнули в жарком мареве желания, подобного которому Карен еще не знала. Кровь бурлила в ее жилах, голова кружилась, а сердце то замирало, то билось чаще от сладостного предвкушения. Сторонний наблюдатель, быть может, счел бы Карен спокойной она сидела прямо, безмолвно глядя на пролетающие мимо ночные улицы и ничем не выдавая чувств, бушевавших в ней. Почему она согласилась на предложение Джона? Как могла пойти на такое?

И Карен с беспощадной откровенностью отвечала себе: да потому что я этого хочу!

Между тем «крайслер» за считанные минуты одолел все четырнадцать с лишним миль бульвара Уилшир. Казалось, сама судьба вступила в сговор со случаем, чтобы без помех доставить Карен на встречу с ее участью, чтобы она, Боже упаси, не успела передумать. Или же сам дьявол позаботился о том, чтобы не угас нечестивый огонь желания, сжигавший плоть Карен, чтобы этой ночью она вопреки всему оказалась в объятиях Джона…

Больше всего Карен боялась, что в этих объятиях рухнут все защитные укрепления, которые она возводила вокруг своего израненного сердца. Что, если наутро она поймет, что снова любит Джона?

Но ведь его сердце тоже изранено, слишком изранено, чтобы он мог ответить на ее любовь. Да и захочет ли он? Сейчас ему нужна не Карен, а любая женщина, им движет похоть, а не любовь. Он жаждет не нежности, а мести.

Добром это не кончится, подумала Карен.

Да, но до чего же восхитителен этот безумный полет по ночным улицам!

Голова у Карен шла кругом, и, когда «крайслер» со скрежетом затормозил у отеля «Беверли-Хиллс», Карен покорно позволила Джону выдернуть ее из машины и бесцеремонно втолкнуть в холл отеля.

Номер для новобрачных, снятый Джоном, располагался на самом верхнем этаже, и из каждого окна роскошных с золотисто-голубой отделкой комнат открывался великолепный вид на ночной океан.

Удивительно, но с той минуты, как Джон запер дверь номера и Карен оказалась целиком в его власти, его жаркое нетерпение, казалось, угасло. Зачем-то он принялся неспешно расхаживать по комнатам, подробно изучая каждый предмет обстановки. Здесь было все, о чем только могут мечтать счастливые новобрачные: изысканная гостиная, где гостей ждал стол с шампанским и закусками, просторная лоджия, роскошная спальня, королевских размеров ванная комната с мраморным полом и с гигантской, отделанной позолотой ванной.

Карен словно тень бродила среди этой роскоши вслед за Джоном и, лишь когда они снова вернулись в гостиную, набралась смелости спросить:

— Что ты делаешь?

Джон обернулся к ней, и губы его тронула странная усмешка.

— Пытаюсь успокоиться.

— А-а… — протянула Карен.

Ее-то ничто не могло успокоить. Сердце ее колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Возьмем это в спальню? — спросил Джон, указав на бутылку шампанского, которая стояла в серебряном ведерке со льдом. Рядом красовалось блюдо с фруктами и два хрустальных бокала.

— Как хочешь, — пробормотала Карен. Сама она хотела только одного, и это было вовсе не шампанское. При взгляде на Джона ее охватывал нестерпимый жар. Выражаясь словами Лори, в своем изысканном черном смокинге Джон был просто шикарен. Карен не могла дождаться минуты, когда увидит его без смокинга.

— Возьми бокалы, — распорядился Джон и, прихватив бутылку, первым направился в спальню.

Карен бросила на стол сумочку, сняла жакет и, взяв бокалы, послушно последовала за ним.

Джон откупорил шампанское, наполнил бокалы и поставил их на столик у кровати, на котором уже горел позолоченный ночник.

— Погаси верхний свет, — тем же повелительным тоном бросил он.

Карен повиновалась, и в спальне воцарился мягкий романтический полумрак.

— А теперь иди сюда, — позвал Джон, стоявший у изножья кровати.

Сердце Карен затрепетало. Наконец-то он исполнит свою сладостную угрозу!.. Она шла медленно, ощущая себя нагой под тяжелым взглядом Джона, холодея от томительного предвкушения.

— Повернись, — велел он, когда Карен подошла на расстояние вытянутой руки.

Она подчинилась.

Она готова была повиноваться любому его приказу.

Руки Джона легли на ее обнаженные плечи, и Карен едва не вскрикнула от нахлынувшей страсти. Медленно, нарочито медленно Джон расстегнул жемчужное ожерелье, украшавшее шею Карен, вынул из ее ушей сережки и одним ловким движением распустил искусно спрятанную «молнию» на спине белого платья.

С легким шорохом белый шифон волнами соскользнул на пол, и Карен затрепетала, оставшись почти нагой: теперь на ней были только белье, тончайшие чулки и туфли на высоких каблуках.

Джон отступил на шаг и окинул ее долгим взглядом — словно любовался делом рук своих.

— А теперь, — велел он, — сними с себя все. И снова надень туфли.

Гордость Карен на миг взбунтовалась. Как он смеет приказывать ей, превращать ее в безвольную игрушку своих распутных фантазий?!

А впрочем, тут же подумала она, так даже безопаснее. Если я целиком и полностью предам свое тело власти желаний Джона, то, быть может, сохраню свободным сердце. И не влюблюсь в него с новой силой — безоглядно, как девчонка…

Карен подчинилась, остро ощущая, как Джон пожирает ее взглядом, жадно ловит каждое движение. Оставшись в одних туфлях, она шагнула было к Джону, но он жестом остановил ее и хрипло прошептал:

— Стой, где стоишь. Я хочу смотреть на тебя, пока буду раздеваться сам.

И Карен покорно замерла, глядя, как он раздевается, не сводя с нее блестящих глаз. Она и сама не знала, что возбуждало ее больше — то, как Джон нарочито медленно снимает одну деталь одежды за другой, или собственная бесстыдно выставленная напоказ нагота.

У нее перехватило дух, когда наконец она увидела Джона обнаженным, во всем великолепии мужской силы и красоты.

— Теперь можешь подойти, — разрешил он, садясь на край огромной кровати.

Карен едва сумела подчиниться этим повелительным словам — у нее вдруг подкосились ноги. Наконец она собралась с силами и медленно, пошатываясь, пошла к Джону. Он отрывисто велел ей остановиться перед ним и пошире раздвинуть ноги.

К этой минуте Карен пребывала в таком состоянии, что ни в чем не могла отказать Джону, да и, по правде говоря, такая поза лишь сильнее распалила ее. Она стояла перед Джоном, бесстыдно широко расставив ноги, а он сжимал обеими руками ее обнаженные бедра, и его жаркое дыхание щекотало атласно-гладкую кожу живота Карен.

То, что делал с ней Джон, было одновременно и ласками, и пыткой. Сильные его пальцы нарочито медленно скользили по ее обнаженным ногам, поднимаясь от колен к упругим бедрам, к тонкой талии, к высокой напрягшейся груди и обратно к гладкому животу. Карен беззвучно вскрикнула, когда он добрался до треугольника темных волос, чьи шелковистые завитки скрывали ее охваченное жаром лоно. Она ждала продолжения… но Джон, как нарочно, снова принялся ласкать ее бедра, легко, почти небрежно касался то груди, то живота — только не там, где пылало ее истомленное нетерпением естество. Эта сладкая пытка длилась, казалось, целую вечность, и Карен кусала губы, всем своим разгоряченным телом ощущая коварные ласки уверенных мужских пальцев.

Наконец рука Джона властно скользнула между ее ног, и пальцы его как бы невзначай коснулись напрягшегося бутона потаенной плоти. С искусанных губ Карен сорвался низкий, почти звериный стон — и тогда Джон, разом лишившись своего внешнего хладнокровия, тоже застонал и, с силой схватив Карен за бедра, рывком дернул ее на себя и вместе с ней повалился на постель.

Карен едва не закричала от безмерного облегчения, ощутив, как горячая твердая мужская плоть ворвалась во влажные недра ее лона. Опьяненная страстью, она раскачивалась в буйном ритме — то припадала к распростертому под ней мужчине, то отстранялась, неистово запрокинув голову, и с каждым движением Карен Джон все глубже погружался в нее. Упиваясь своей призрачной властью над этим сильным мужчиной, Карен зачарованно смотрела в его глаза — и видела в них тот же безумный пламень, в котором сгорала ее разгоряченная плоть.

Они одновременно достигли вершины наслаждения и, обессилев в сладостных судорогах, бок о бок рухнули на повлажневшие атласные простыни. Карен приникла к Джону, а он, зарывшись лицом в ее спутанные волосы, что-то жарко и неразборчиво шептал.

Потом он вдруг отстранился — и Карен из-под полуприкрытых век увидела в его глазах неистовый огонь торжества.

— Вот такой ты мне нравишься больше всего, — жарко прошептал Джон. — У тебя нет сил помешать мне сделать все, что я захочу…

Карен протестующе застонала, когда его рука скользнула между ее бедер. Джон лишь рассмеялся и, властным движением раздвинув ноги Карен, опустился на нее. Лишь тогда она ошеломленно осознала, что он ничуть не устал и по-прежнему готов к продолжению любовной схватки.

— Вот что я скажу тебе, моя сладкая ненасытная Карен, — входя в нее, хрипло прошептал Джон. — Во-первых, больше у тебя не будет других любовников, кроме меня. Только я, поняла? Только я, — повторил он с нажимом, двигаясь в ней все быстрее. — Ты будешь приходить ко мне, когда я захочу, ложиться со мной в постель, когда я того пожелаю, исполнять все, что ни придет мне в голову. Тебе все ясно?

Карен вдруг отчаянно захотелось послать его ко всем чертям, но с губ ее не сорвалось ни одного резкого слова. Господи, как же она все-таки слаба! Чудовищно слаба…

— Тебе… все… ясно? — выдохнул Джон, с каждым словом все глубже проникая в нее.

— Да! — выкрикнула Карен, осознавая, что голос плоти в который раз возобладал в ней над голосом разума. — Да, да, да!..

И мир взорвался тысячами сладостных искр.

Глава 14

Утром к Карен вновь вернулась гордость, и тогда ее охватил жгучий гнев — главным образом на себя. Как могла она позволить Джону обращаться с ней, точно с гаремной рабыней, бесстыдной и безмозглой секс-куклой?!

И неважно, что этим утром Карен чувствовала себя прекрасно как никогда, что глаза ее сияли, а на лице, дышавшем почти юношеской свежестью, не осталось и следа ночных любовных излишеств. Неужели она могла столь низко пасть ради дешевых радостей плоти?..

Что до того, что она снова влюбилась в Джона… Это уж и вовсе непростительный грех!

Мысли эти отнюдь не радовали Карен. И тем нелепее при свете дня казалось ей унизительное соглашение, которое вытребовал у нее Джон, и именно тогда, когда она просто не могла ему перечить, не то что прямо и откровенно сказать, куда он может засунуть свои типично шовинистские прихоти.

Джон, должно быть, спятил, если думает, что здравомыслящая и независимая женщина способна согласиться на добровольное рабство! Не для того Карен столько лет трудилась, чтобы снова превратиться в безвольную глупышку Кэрри! Еще чего не хватало!

Заказав завтрак в номер, она приняла душ, оделась, причесалась и, влив в себя две чашки крепчайшего кофе, принесла третью чашку в спальню. Джон еще спал, и Карен присела на край постели, не в силах оторвать от него глаз.

Она старалась держать себя в руках, но при одном взгляде на спящего Джона ее благие намерения едва не обратились в прах. До чего же он красив, когда спит, и длинные ресницы густыми тенями лежат на смуглых щеках, красиво очерченные губы по привычке чуть приоткрыты… Карен чуть не застонала, когда взгляд ее скользнул по обнаженному телу Джона, едва прикрытому простыней. Это зрелище тотчас напомнило Карен о безмерном наслаждении, которое могла бы подарить ей эта совершенная мужская плоть.

Готова ли она из гордости пожертвовать наслаждением?

Карен выпрямилась, упрямо вздернув подбородок. Да, сказала она себе, готова. Безусловно!

Легко, конечно, быть храброй, когда Джон еще спит. Все равно что войти в клетку льва, когда сам лев убит или усыплен, а потом бахвалиться своей отвагой.

Храбрости в этом мало.

Что, если Джон, проснувшись, захочет снова затащить меня в постель? Что, если он не станет слушать моих возражений и бесстыдными ласками так распалит меня, что я сама захочу всецело отдаться его власти?

Эта мысль ужаснула Карен. Поспешно вскочив, она поставила чашку с кофе на ночной столик и хотела уже обратиться в бегство, когда Джон шевельнулся и открыл глаза.

Увидев Карен, он рывком сел, и от этого движения атласная простыня соскользнула, открыв его бедра.

— Карен? — недоуменно проговорил он.

— Что? — отозвалась она едва слышно, с трудом заставив себя не отводить глаз.

Джон взглянул на часы и нахмурился.

— Сейчас только семь утра. С какой стати ты встала, да еще и оделась?

Карен постаралась совладать с собой и, когда ей это более или менее удалось, сухо пояснила:

— Сегодня понедельник. Мне надо заехать домой переодеться и отправляться на работу.

— Но я всю эту неделю свободен, — возразил Джон. — Я надеялся, что ты тоже сумеешь освободиться и мы проведем это время вместе.

О Боже, подумала Карен. Целая неделя вместе с Джоном! Семь дней и семь ночей сладкого безумства!..

— Значит, напрасно надеялся, — холодно ответила она, не подавая виду, что от этой мысли ее бросило в жар.

— Но ведь ты же сама себе хозяйка, разве нет?

— Совершенно верно, — со значением подтвердила Карен.

Джон словно и не заметил ее намека.

— Это для меня? — спросил он, взяв с ночного столика чашку.

— Да.

— Спасибо. — Он сделал глоток кофе и искренне похвалил:

— Превосходно. Именно такой, как мне нравится.

— Я знаю.

Джон многозначительно улыбнулся.

— Ты прекрасно знаешь, как потрафить моим вкусам…

Карен захотелось влепить пощечину этому красивому наглецу.

— Джон, — начала она твердо.

— Что, милая? — промурлыкал он. Ох, как это низко, мятежно подумала Карен.

— Мы должны поговорить о том, что случилось прошлой ночью.

— А что случилось? — невинным тоном осведомился Джон.

— Когда я согласилась на твои условия…

— Да?

— Боюсь, я ввела тебя в заблуждение. Джон замер, не донеся чашки до рта. Потом медленно, очень медленно поставил ее на столик и окинул Карен долгим, пугающе жестким взглядом.

— Это каким же образом? — наконец спросил он.

Карен судорожно сглотнула.

— Дело в том, что мне не нужен секс ради секса.

Джон вскинул брови, словно искренне удивился ее словам.

— В самом деле?

— Да, в самом деле! Я ни за что не стану сексуальной игрушкой мужчины, даже если этот мужчина — ты.

— Прошлой ночью у тебя неплохо получилось.

— Я пошла тебе навстречу, потому что знала, что ты страдаешь.

— Пошла навстречу мне?

— Да.

Джон рассмеялся.

— Нет уж, Карен, скорее ты пошла навстречу себе. Ты ведь получила громадное удовольствие, разве нет?

Этого Карен не могла отрицать.

— Дорогая, — насмешливо продолжал Джон, — я прекрасно знаю, что тебе нужно от мужчин, и именно это я дал тебе прошлой ночью. Я также прекрасно знаю, что все твои прежние дружки для тебя лишь источник развлечений, но ведь я и в этом могу их переплюнуть, верно? Насколько я понял Винсента, ты не склонна бросать мужчину после первой же ночи.

Карен опешила. Опять Винсент! Что он наговорил Джону о ее отношениях с мужчинами? Она хотела что-то ответить, но лишилась дара речи, потому что в эту самую минуту Джон встал и, даже не потрудившись прикрыть наготу, подошел к ней.

— Впрочем, — продолжал он небрежным тоном, — я прекрасно понимаю, что работа у тебя на первом месте. Ладно, пусть! — Он взял Карен за подбородок и бесцеремонно чмокнул ее в губы. — Тогда, может быть, встретимся сегодня вечером? Мы могли вместе поужинать… а потом заняться еще кое-чем, — добавил он с улыбкой, которая обольстила бы и монахиню. В глазах у Карен потемнело, но она усилием воли взяла себя в руки.

— Что тебе наболтал Винсент? — резко спросила она.

— О, всего лишь правду, поэтому не слишком горячись. Слушай, меня вполне устраивает, что ты не хочешь выходить замуж или обзаводиться детьми. Я и сам уже махнул на это рукой: Судя по всему, мне просто не суждено быть счастливым отцом и супругом.

Карен не знала, что делать — то ли разрыдаться, то ли послать его к черту. Гнев и отчаяние равно владели ею.

— И ради всего святого не устраивай Винсенту скандалов, — устало добавил Джон. — Бедняга считал, что исполняет свой мужской долг, предостерегая меня насчет твоей ветрености. Не мог же он знать, что именно такие отношения с женщиной мне сейчас и нужны, чтобы забыть Лори. Так что успокойся и хватит притворяться праведной ханжой.

Карен разозлилась и, как ни странно, немного успокоилась.

— Кто бы говорил о ханжестве! — огрызнулась она. — Ты же сам твердил, что я тебе не нравлюсь, что я слишком худа и…

— Я солгал.

Карен ошеломленно уставилась на Джона. Он пожал плечами.

— На самом деле я лгал тебе с той минуты, когда ты снова вошла в мою жизнь. Мне не следовало стремиться к постыдному браку с Лори. Она была права, когда сказала, что на самом деле я ее не любил. Как я мог любить другую женщину, если думал только о тебе?

Карен молча смотрела на Джона, и в сердце ее распускался хрупкий цветок сумасшедшей надежды. Что он хочет сказать? Что любит ее? В это невозможно поверить, но ведь не только от похоти горят глаза Джона, когда он смотрит на нее?..

— Джон!.. — не выдержав, простонала Карен, и его синие глаза вдруг неприятно похолодели.

— Не волнуйся, милая, — проговорил он с язвительной усмешкой, каждым словом безжалостно сокрушая хрупкие лепестки надежды. — Я вовсе не намерен объявить, что люблю тебя и буду любить до гроба. Я имел в виду, что, если мужчина влюблен в одну женщину, он не может дни и ночи грезить о другой, а именно так со мной и было с той минуты, как мы снова встретились. Старая любовь и вправду не ржавеет. Впрочем, судя по прошедшей ночи, тебя одолевает та же хворь. Ничего, теперь мы оба на пути к исцелению. Где-нибудь через полгодика наша взаимная страсть выгорит дотла, угомонится — и тогда, быть может, я сумею наконец выспаться. Так куда мы с тобой пойдем сегодня ужинать?

Отчаяние Карен было так велико, что смысл вопроса дошел до нее не сразу.

— Что? — тупо переспросила она.

— Сегодня. Ужинать, — терпеливо повторил Джон. — Мне заехать за тобой на работу или домой? Раз уж мне нечем заняться, я хотел бы провести этот день с матерью — надо же ее как-то утешить после вчерашних треволнений.

— Но… но я тоже должна после обеда заехать к ней! — пробормотала Карен. — Мне нужно проверить, должным ли образом навели порядок.

— Превосходно. Значит, встретимся там. Ничего ужаснее Карен и придумать не могла!

— Но… но…

— Карен, милая, в чем дело? — почти заботливо спросил Джон, беря ее руки в свои. — Неужели я тебя огорчил? Послушай, конечно же в наших отношениях будет не только секс. Мы будем вместе ходить в рестораны, отдыхать, иногда и разговаривать о чем захочется. Мы только не будем строить совместных планов на будущее, Это было бы бессмысленно, правда?

— Д-да, наверное…

Потому что ты не любишь меня, с горечью мысленно добавила она.

— Отлично. Что ж, тогда мы договорились.

— Но…

— В котором часу ты приедешь в Голливуд?

— Около двух.

— Значит, встретимся в два.

— А… как же твоя мать? — с трудом проговорила Карен.

— При чем тут моя мать?

— Я не хочу, чтобы она знала… о нас!

— Почему это?

— Потому что… потому что она мне нравится, и я ей тоже нравлюсь, и мне не хотелось бы… причинить ей боль.

Джон как-то странно взглянул на Карен.

— То есть тебе небезразлично, что она о тебе подумает?

— Да. Да.

— Понимаю. Поразительно. Что ж, ладно, я ей ничего не скажу. Я, впрочем, и не собирался. Ну, увидимся в два часа.

Джон небрежно чмокнул Карен на прощание и направился в ванную.

Глава 15

— Да как ты посмел наболтать обо мне Джону такое?! — кричала Карен на Винсента, яростно молотя по столу крепко сжатыми кулачками. — Ты не имел никакого права! Это просто возмутительно, и я никогда — слышишь, никогда! — тебе этого не прощу!

Ой-ой-ой, оторопело подумал Винсент. Карен, кажется, в курсе, что я рассказал Джону о ее личной жизни. Но откуда она могла это узнать? А главное — когда?

Карен определенно пребывала в полном неведении вчера вечером, когда звонила Винсенту в самый разгар торжества в доме Каррадинов. Спокойным, хотя и не слишком веселым тоном она сообщила партнеру, что брачная церемония благополучно завершилась и праздничный прием идет полным ходом. Что же произошло после этого между Карен и счастливым новобрачным?

Впрочем, судя по тому, как она взбешена, об этом лучше не расспрашивать. Винсент благоразумно решил изобразить полное неведение.

— Карен, — осторожно начал он, — я, собственно, не понимаю, о чем идет речь…

— Все ты прекрасно понимаешь, лживый, эгоистичный, ублюдочный сукин сын! Ты испугался, что я заведу шашни с Джоном и испорчу тебе счастливую возможность устроить свадьбу сезона! А потому ты сказал Джону, что я — испорченная девка, которая спит с кем попало и думать не думает ни о замужестве, ни о детях!

— Вовсе я не говорил, что ты спишь с кем попало! — возразил Винсент. — Я только сказал Джону, что все твои связи с мужчинами слишком уж скоротечны. Что до отношения к замужеству и детям — так ведь ты и сама этого не скрывала.

— Ты понятия не имеешь, что наделал! горестно всхлипнула Карен.

— Честно говоря, и в самом деле не имею. Какая разница, что именно я наговорил Джону Каррадину, если он уже благополучно вступил в брак и отбыл в свадебное путешествие? Ты его больше не увидишь.

Карен застонала так, что Винсент испугался не на шутку.

— Я чего-то не знаю?

Вместо ответа Карен рухнула в кресло напротив его стола и закрыла лицо руками. Винсента охватила паника.

— Карен! Немедленно расскажи мне, что происходит!

Она порывисто вскинула голову, и Винсент увидел, что в ее широко раскрытых карих глазах пляшет почти безумный огонек.

— А, ты хочешь знать, что происходит?! Хорошо, скажу — но учти, гораздо интереснее то, что уже произошло!

Интереснее? Винсент нутром почуял сенсацию.

Карен вскочила и принялась возбужденно расхаживать по комнате.

— С чего же мне начать? — вопросила она фальшиво-бодрым тоном телекомментатора. — С той минуты, когда мать новобрачного обнаружила, что новоиспеченная невестка влюблена не в ее сына, а в своего кузена?

У Винсента отвисла челюсть.

— Или же мне следует вернуться в тот день, когда Джон Каррадин впервые заключал брак? Со мной! В день, когда я потеряла ребенка, а потом ушла от Джона, потому что мне сказали, что я его недостойна и рано или поздно он возненавидит меня за то, что я ему не ровня!

Сердце Винсента болезненно сжалось от сострадания. Бедная девочка!..

— Нет, — безжалостно продолжала Карен, — это было бы слишком мелодраматично. Итак, забудем о мертвых и ушедших! Начнем с того, как после отъезда Лори и Феликса Джон попросил меня изобразить Лори — заметь, всего лишь для того чтобы обвести вокруг пальца приглашенных на свадьбу гостей! Такие побуждения были мне понятны, и я согласилась. Опять-таки надо было спасать безупречную репутацию нашей фирмы! — добавила она, свирепо взглянув на Винсента.

— Разумно, — осторожно похвалил он, пытаясь угадать, какие ужасы поведает ему сейчас Карен.

— Вот только потом милейший Джон пожелал, чтобы я исполнила роль новобрачной в, так сказать, более интимном плане. И я, слабая глупая женщина, не смогла отказаться. Так что мы провели ночь в одной постели, и теперь я снова влюбилась в Джона, только на этот раз он вовсе меня, не любит! Он считает, что я гожусь исключительно для сексуальных удовольствий, и он будет пользоваться мной, точно куклой, пока не излечит свое разбитое сердце иди же уязвленное самолюбие. И, самое ужасное, Винсент, я… я готова ему это позволить!

С этими словами Карен как-то по-детски сморщилась и вдруг разразилась бурными рыданиями. Винсент торопливо вскочил, подхватил ее под руку и усадил в большое мягкое кресло, в котором вполне могли разместиться двое, — Винсент держал его специально для того, чтобы принимать женихов и невест. Карен рухнула в кресло и, закрыв лицо руками, заревела белугой. Усевшись на подлокотник, Винсент ободряюще похлопал ее по плечу и ласково сказал:

— Ну-ну, поплачь. Тебе это полезно. Ты вообще слишком мало плачешь. А когда успокоишься, я расскажу тебе, как все это выглядит на самом деле.

Безутешно рыдавшая Карен словно и не слышала его, но что-то, видно, до нее дошло, потому что минуты через две она стихла и подняла залитое слезами лицо. Взяв протянутый Винсентом бумажный носовой платок, она старательно высморкалась и, насупившись, в упор посмотрела на своего компаньона.

— Что значит «на самом деле»?

— А почему, ты думаешь, я рассказал все это Джону? — вопросом на вопрос ответил Винсент. — Да потому что понял, что он к тебе неравнодушен. И речь идет, между прочим, вовсе не о физическом влечении, а о более глубоких чувствах. Уж ты мне поверь, я ведь повидал немало влюбленных парочек.

Сердце Карен замерло от внезапно нахлынувшей надежды.

— Ты… ты думаешь, что Джон меня любит? — пролепетала она.

— Скажем так: ты ему небезразлична.

— Что же ты мне об этом не сказал?! — взорвалась Карен.

— Черт, а с какой же стати? Я ведь считал, что Джон для тебя — всего лишь источник нежеланных осложнений. К тому же он собирался жениться на другой. Хорош бы я был, если бы проболтался, что он к тебе неровно дышит!

— Ты в этом уверен, Винс? То есть… ты уверен, что Джон ко мне неравнодушен?

Карен не осмелилась употребить слово «любит». Если она поверит в это, а потом окажется, что Джону на нее наплевать, вот тогда она и вправду сойдет с ума!

Винсент дружеским жестом взял ее руки в свои.

— Как же я могу быть в этом совершенно уверен? Джон мне не исповедовался, так что полагаюсь только на собственное чутье. Ты ведь провела с ним ночь. Если он тебя любит, то наверняка хоть раз дал это понять — если не словами, то действиями.

Карен всем сердцем желала, чтобы Винсент оказался прав. Да, минувшей ночью Джон был с ней нежен — но и циничен, а порой даже жесток. Неужели любящий мужчина мог бы так с ней обращаться?

— Нет, — сказала она с горечью, — я не думаю, что Джон меня любит.

— А ты спроси об этом у него самого, — предложил Винсент.

Карен широко раскрыла глаза.

— А заодно, — продолжал он, — сама признайся, что любишь его. И расскажи правду о том, почему ты его бросила. Бьюсь об заклад, что он до сих пор об этом не знает.

— Но я… я не могу…

— Дружок, настал момент истины, — твердо сказал Винсент. — Другого такого случая у тебя не будет.

Момент истины…

Сама мысль об этом ужаснула Карен, но в то же время она понимала, что Винсент прав.

Настало время говорить правду, только правду и ничего, кроме правды!

И да поможет ей Бог ничего не скрыть.

Глава 16

Карен сидела в машине, припаркованной близ ворот поместья Каррадинов, и смотрела, как деловито снуют туда и обратно грузовики, вывозящие свадебный инвентарь.

Ей было страшно. Она страшилась надеяться.

Если бы только Винсент оказался прав…

Но, даже если он и прав, это еще не означает, что все будет хорошо. Джон может попросту ей не поверить. Он не слишком-то высокого мнения о нынешней Карен.

И все же отступать нельзя. Винсент верно сказал: другого случая не представится. Если промолчать сейчас — все только больше усложнится и запутается.

Собравшись с духом, Карен направила машину в распахнутые ворота.

В открытую настежь парадную дверь дома Карен увидела бригаду уборщиков. Она вызвала их сюда привести особняк и прилегающую территорию в порядок после свадьбы — это тоже входило в ее обязанности.

Она прошла через дом и наконец отыскала Джона и Луизу — они сидели за столиком на террасе и, по счастью, были одни.

Бригада уборщиков уже привела террасу в , порядок, а значит, никто из посторонних не сможет услышать то, что должна сказать Карен.

Джон, увидев ее, встал и мимоходом удивленно шепнул:

— Что-то ты рано!..

Бледная от усталости Луиза приветствовала Карен слабой улыбкой.

— Как я рада, что вы приехали. Я хотела поблагодарить вас за все, что вы вчера сделали для моего сына.

Карен искоса взглянула на Джона — он был мрачен как туча.

— Вы уберегли нас от серьезного скандала, продолжала Луиза. — Знаете, я до сих пор не могу прийти в себя от чудовищной выходки Лори. Надо же сотворить такое — прикинуться влюбленной и выйти замуж ради того, чтобы родить в законном браке!.. Поражаюсь, Джон, что ты воспринял это спокойно.

— Карен убедила меня, что я счастливо отделался, — сухо пояснил он. — Я ведь мог узнать правду тогда, когда было бы уже поздно отступать.

— Боже упаси!.. — содрогнулась Луиза.

— Кстати, о правде, — начала Карен, боясь, что решимость покинет ее. Джон метнул на нее озадаченный взгляд, но она притворилась, что ничего не замечает. — Луиза, я должна кое-что сказать вам. То, что мы с Джоном от вас утаили.

— Карен!.. — угрожающе прошипел Джон.

— Не останавливай меня. Я решила, что должна рассказать об этом.

— О чем? — удивленно спросила Луиза. Карен виновато улыбнулась ей.

— Только не сердитесь на меня, хорошо? Я… я не хотела ничего дурного. Просто я только сейчас поняла, что нужно было сразу сказать вам правду.

— Какую правду? О чем вы?

— О том, кто я такая… — Карен судорожно сглотнула, но все же продолжила:

— Видите ли, когда-то меня звали… Кэрри Стокман.

Луиза ахнула, а Джон прорычал:

— Ты что, с ума сошла? Разве можно так?! Карен стойко выдержала его убийственный взгляд.

— А иначе нельзя, — твердо сказала она. — Это правда, Джон, а говорить правду всегда нелегко — теперь-то я это понимаю.

Луиза между тем взяла себя в руки и, окинув Карен изумленным взглядом, воскликнула:

— Ни за что тебя не узнала бы! Карен согласно кивнула.

— Ты так изменилась!

— О да, — процедил сквозь зубы Джон, и Луиза с упреком взглянула на сына.

— Но ведь ты ее узнал?

— Разумеется, — сухо ответил он.

— Разумеется, — повторила Луиза, кивая собственным мыслям. — Ну да, конечно. Теперь мне все ясно.

Она обернулась к Карен, и та с удивлением увидела, что в глазах пожилой женщины стоят слезы.

— Мне все ясно, — негромко повторила Луиза, и в ее голосе явственно прозвучало то, чего Карен никак не ожидала услышать.

Сочувствие и понимание.

Карен стало трудно дышать. Луиза знает! Ей не нужно ничего объяснять. Она все понимает — в отличие от Джона, который готов растерзать Карен в клочья за то, что кажется ему нелепой и наглой выходкой.

— Ну что, рада?! — взорвался он. — Может, заодно уж во всем покаешься?! Может, сообщишь моей матери, чем мы занимались прошлой ночью?!

Карен подавленно промолчала, зато Луиза, ничуть не потрясенная его намеком, укоризненно покачала головой.

— Ну зачем же ты так? — упрекнула она сына. — Неужели ты не видишь, что причиняешь Карен боль?

— Ах вот как?! — Джон вскочил. — А разве она не причинила мне боль? Из-за нее я десять лет прожил в аду! Да она сущий дьявол в ангельском обличье! Только уж на сей раз я не попадусь в ее сети. Настало ее время платить по счетам! Тебе понравилась прошлая ночь, Карен? — Он зло рассмеялся. — Что ж, дорогая, наслаждайся воспоминаниями, потому что, кроме них, у тебя ничего не останется. Больше ты меня не увидишь. Никогда!

Луиза ошеломленно смотрела на сына, а Карен кусала губы, безуспешно пытаясь убедить себя, что ей лишь почудилась ненависть, горящая в глазах Джона.

Собравшись с силами, она встала и взглянула ему в лицо.

— Но ведь я люблю тебя, Джон. И всегда любила.

— Лгунья! Ты меня никогда не любила. Ты сама мне это сказала десять лет назад — и доказала, что это правда. Ты бросила меня и бровью не повела! Разве это любовь?

— Да, — неожиданно твердо ответила Луиза.

И тоже встала.

Карен и Джон изумленно воззрились на нее.

— А ну-ка, сядьте! — властно приказала она.

Они подчинились.

Луиза тоже села и, ободряюще похлопав Карен по плечу, обратилась к сыну.

— Я не рассказала тебе всей правды до сих пор, потому что не видела в этом смысла. К тому же я и сама узнала обо всем только перед самой смертью твоего отца. Теперь все изменилось. Кэрри — то есть Карен — снова вошла в твою жизнь, и сейчас ты должен узнать правду о том, что случилось десять лет назад.

От изумления Карен лишилась дара речи. Луиза ласково и виновато улыбнулась ей.

— Эта славная девочка вовсе не хотела бросать тебя, Джон. Она любила тебя, любила всем сердцем… но в ту ночь она потеряла ребенка, и горе сделало ее уязвимой. Когда ты отправился в аптеку, твой отец воспользовался отчаянием Кэрри и уговорил ее оставить тебя. Как он сказал, ради твоего же блага… Нет, выслушай! прикрикнула она, когда Джон хотел что-то сказать. — Твой отец сказал Кэрри, что ты еще слишком молод и не знаешь жизни, что ты и до встречи с ней много раз воображал себя влюбленным, что молодые люди часто принимают физическое влечение за истинную любовь. Твой отец сказал ей, что рано или поздно ты очнешься от наваждения и поймешь, что не любишь ее… и возненавидишь за то, что женился на ней. Он искусно внушил Кэрри, что она тебе не ровня, что с ней ты будешь несчастлив. И в успехе его уговоров, увы, отчасти есть и моя вина. Я очень плохо обращалась с тобой, Карен. Лишь когда ты покинула нас, я поняла, как мерзко я поступала… И мне всегда хотелось извиниться перед тобой за свое тогдашнее поведение.

— Это пустяки, Луиза… — пробормотала Карен.

— Вовсе нет! Я была не права, и твой отец, Джон, тоже был не прав. Он это знал. Этот поступок мучил его всю оставшуюся жизнь — вот почему перед смертью он покаялся мне в своей неблаговидной роли в этой истории.

— Ну, папе недолго пришлось ее уговаривать! — упрямо бросил Джон. — Я отсутствовал всего полчаса.

— Ты же знаешь, как он был красноречив. Он умел убеждать. И в его распоряжении был самый неоспоримый аргумент — любовь Карен к тебе. Твой отец убедил ее, что, бросив тебя, она поступит тебе во благо.

— Но почему он сказал так?! — крикнул Джон. Лицо его исказилось от боли. — Почему?! Он же знал, как я люблю ее!

— Он ведь был твоим отцом, Джон. Он желал тебе счастья — на свой лад. Ему казалось, что он прав…

— Прав!.. — простонал Джон. — Если бы только он знал, на какие муки меня обрекает…

— Не только тебя, — мягко напомнила ему мать, указав взглядом на Карен.

Джон повернулся к ней, и у Карен перехватило дыхание.

— Это правда? — с болью спросил он. — Так и было на самом деле?

Карен молчала, потрясенная до глубины души. Лишь сейчас она поняла, как подло и коварно обошелся с ней Персивал Каррадин. Тогда, десять лет назад, он казался ей добрым и ласковым, а на самом деле он…

Слезы навернулись на ее глаза при мысли о том, как она ошибалась, принимая отца Джона за своего союзника.

— Да, — чуть слышно прошептала Карен. — Да, это правда.

Лицо Джона окаменело.

— Отчего же ты не рассказала мне всю правду, когда мы снова встретились?

— Но ведь ты собирался жениться на другой…

— Да — через девять лет после того, как ты вышла замуж за другого!

Карен торопливо смахнула предательские слезы.

— Мне и вправду не следовало выходить за Барни, — искренне призналась она. — Я его не любила, но мне было так одиноко и… и хотелось, чтобы кто-то был рядом. Но потом я поняла, что ошиблась, и сразу же подала на развод. И с тех пор решила, что впредь не выйду замуж. Мне не хотелось больше страдать самой и причинять страдания другим. Я очерствела душой — теперь-то я это понимаю. Я встречалась с мужчинами и бросала их, не думая о том, что кто-то из них, быть может, по-настоящему любит меня. Сейчас мне стыдно за свою черствость. Когда мы снова встретились, Джон, я искренне считала, что больше не люблю тебя. Я твердила себе, что Карен Нокс нисколько не похожа на Кэрри Стокман. Карен Нокс не может безнадежно влюбиться… — Она помолчала, собираясь с силами для последнего откровения. — Я ошиблась, Джон. Я люблю тебя и ничего не могу с этим поделать.

Джон молчал, но его глаза говорили яснее слов. Их жестокий блеск смягчился, омытый теплом любви.

Луиза деликатно кашлянула и встала.

— Пойду-ка взгляну, как идет уборка, — объявила она.

Ни Джон, ни Карен не заметила ее ухода.

— Мне и в голову не приходило, что ты бросила меня потому, что любила, — хрипло проговорил он.

— Поверь, я горько сожалела об этом.

— Я всегда помнил тебя, — сказал Джон, протянув к ней руки. Пальцы их сплелись.

— И я тебя… — Карен едва не плакала от счастья.

— Я заходил во все закусочные подряд, надеясь увидеть тебя за стойкой.

— Я звонила тебе только ради того, чтобы услышать твой голос.

— Мне было нестерпимо думать, что другой мужчина станет отцом твоего ребенка.

— Я никогда этого не допустила бы. Мне нужен был только твой ребенок, Джон. Он сильнее сжал ее руки.

— Хочешь начать все сначала?

— Если ты не против…

— «Не против»! Карен, у меня нет слов, чтобы выразить, как я люблю тебя! Она слабо, нежно улыбнулась.

— Но ты ведь еще плохо знаешь меня нынешнюю.

— Чепуха! Я люблю тебя нынешнюю.

— Независимую деловую женщину?

— Именно. — Джон крепко обнял ее. — Я люблю твою независимость и твою деловую хватку. Твой упорный характер и упрямый нрав. Твою новую, утонченную внешность и чересчур стройную фигурку. Короче говоря, я люблю тебя всю, какой бы ты ни была. И верю, что ты согласишься стать моей женой.

Глаза Карен сияли.

— Вот видишь, а говорил нет слов. Хорошо, объяснение в любви принимается, остальное докажешь делом.

— Ах ты, распутница!

— А кто виноват? Ты. До встречи с тобой я считала, что секс — это пошло и грязно. Джон лукаво усмехнулся.

— С тех пор ты сильно изменилась.

— Джон… — сказала Карен, и в глазах его мелькнула тревога.

— Что?

— У меня к тебе только одна просьба…

— Все, что пожелаешь.

— Нам обоим до сих пор не слишком везло с семейной жизнью. Может быть, подождем со свадьбой, пока не обзаведемся хотя бы двумя детишками?

— А ты хочешь детей?

— Очень.

— Отлично. Когда начнем?

Они счастливо рассмеялись, глядя друг другу в глаза.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16