«Умереть молодым»

Моей матери, Мери Леймбах и Джею

Гордон наконец появляется на пороге дома, принадлежащего его матери. Захлопнув дверь веранды, роется в карманах – ищет ключи от своего «меркурия». Ему и в голову не приходит, что я сижу в машине неподалеку от его дома и наблюдаю за ним, слушая по радио концерт бит-группы: он не знает, что поднялась я ни свет ни заря только ради того, чтобы посмотреть, чем занимаются такие люди, как Гордон, в половине восьмого утра. В приемнике гремит «тяжелый рок» – в «христианском» варианте. Певец с раздражающим упорством повторяет: «Христос любит тебя». С жадным любопытством вглядываюсь в Гордона: какое выражение лица, какие движения у человека, который всего сорок пять минут назад открыл глаза. Вот он приближается к запертой машине, возится с замерзшим обогревателем лобового стекла.

На нем синие джинсы, свитер с эмблемой джаз-фестиваля, ботинки с кожаными шнурками; пуховик расстегнут. В зимней одежде он кажется еще крупнее. Быстрыми движениями счищает иней с лобового стекла. Стоит у дверцы машины на фоне своего дома, так, словно сошел со страниц фоторепортажа о жизни простых людей в Новой Англии, – эталон добропорядочной, нормальной жизни; и я благодарна ему за то, что он такой. Занеся одну ногу на коврик у сиденья водителя, Гордон кричит: «Тош, Тош, ко мне, собачка!» – и ждет Тош, которая несется по лужайке к нему. Собака вскакивает на переднее сиденье, а Гордон, посмотрев сначала на часы, потом – на дом, поспешно возвращается к двери веранды и скрывается в старом особняке, построенном в колониальном стиле. Вокальная группа в радиоприемнике надрывается: «Господь вездесущ. Он всегда рядом с тобой», – а мы с собакой Гордона с любопытством взираем друг на друга в боковые стекла машин…

Совершенно ясно, что Тош обнаружила мое присутствие, – верный признак того, что вскоре меня заметит и Гордон. Тош принимается лаять; из закрытой машины до меня доносятся хриплые завывания, вижу затуманенное дыханием Тош стекло и ее гладкие, торчком стоящие уши. Собаке хочется поиграть. Тош узнала меня, потому что на прошлой неделе мы с Гордоном брали ее на берег моря, и сейчас ей, вероятно, кажется, что явилась я сюда исключительно за ней, чтобы она снова могла возиться в сыпучем песке и доставать из океанского прибоя теннисный мячик.