«В плену желаний»

Фиби Конн В плену желаний

Глава 1

США, Калифорния, Пасадина,

весна 1992 года.

– Почему все позабыли слово «любовь»? – Сьюзан замолчала на секунду, чтобы откусить кусочек тарталетки со шпинатом, но от нее не ускользнул мимолетный взгляд, которым обменялись Кэрол и Эми. Компания расположилась на террасе «Папагелло»,[1] одного из самых модных ресторанов недавно заново отстроенной[2] старой части Пасадины. Воздух весеннего дня был так прозрачен, что далекие вершины гор Сан-Габриэль четко выделялись на фоне неба. Тряхнув рыжими волосами, такими же яркими, как и этот лучезарный день, Сьюзан продолжила: – Все называют это отношениями. Люди сообщают, что они состоят или не состоят в «отношениях», или что закончились кошмарные отношения, или что они надеются встретить кого-нибудь для вступления в отношения, но никто под этим не подразумевает любовь. Причем я не думаю, что говорящие лукавят. Просто им до смерти стыдно признаться, что им нужна именно любовь, крепкая и долгая.

Кэрол отложила тост, прежде чем подцепить вилкой очередную порцию салата «Цезарь».

– Сьюзан, нам по пятьдесят два года, и мы прожили достаточно долго, чтобы не питать иллюзий насчет любви.

– Но речь идет не только о нас, – сказала с сожалением Сьюзан. – У остальных то же самое. Я знаю, что днем вас нет дома и вы не смотрите Опру или Фила.[3] А я иногда слежу за их шоу. И я вижу, сколько они показывают несчастливых пар или одиноких людей, мечтающих найти супруга, потом в передаче еще выступает какой-нибудь эксперт или автор новейшего бестселлера о том, как добиться хороших «отношений» и стать идеальным партнером.

– Ну ладно, – согласилась Кэрол. – Признаюсь, что я иногда поднимаюсь на шестой этаж нашего офиса и смотрю программу Опры на одном из установленных там телевизоров. Она стала очень популярна, и, хотя не одевается по последней моде, многие из приглашенных ею это делают. Смотря ее программы, я могу увидеть новые модели. Согласна с тобой, в мире очень много несчастных людей и они часто выступают в ток-шоу.

– Если Опра выходит в эфир в день, когда в банке выходной, то я тоже смотрю ее, – сказала Эми, чуть пожав плечами. – Но шоу, в которых супруги обсуждают свои проблемы, всегда интереснее, чем те, где показывают благополучные пары. И нельзя осуждать ведущую за то, что она приглашает гостей и выбирает темы, поднимающие рейтинг программы.

Прежде чем возразить, Сьюзан проглотила кусочек булочки:

– Дело не только в рейтинге. В фокусе оказываются так называемые отношения, а не любовь, вот что самое печальное. В ее передаче любой человек кажется эмоционально истощенным. Да вы на себя посмотрите. Ты, Кэрол, дважды разведена. Первый муж Эми умер, со вторым она развелась, а я жила в браке без любви с Фрэнком дольше, чем мне того хотелось бы, прежде, чем мы разошлись. Разве у нас нет причин, чтобы думать о любви и браке как о фарсе? И разве не правда то, что большая часть жизни наполнена бесконечными прохладными отношениями? Я стала сомневаться, что любовь на самом деле существует.

Уже давно, когда Эми миновало тридцать лет, ее волосы преждевременно поседели, но она никогда не утруждала себя тем, чтобы их подкрашивать. Она задумчиво накручивала на палец серебристую прядку над правым ухом; эта привычка сохранилась у нее со времен школы, где они встретились и поклялись друг другу в вечной любви.

– Уверена, что любовь существует, потому что я познала это чудо со Стивом, – промолвила она. – А потом мне так не хватало этого чувства, что я стала легкой добычей для Билла. Мне бы хотелось, чтобы я поняла, насколько он фальшив, до того, как мы поженились, а не после, но теперь-то я накрепко усвоила урок. То, что было у нас со Стивом, приходит лишь один раз в жизни, и мне очень грустно, что нечто подобное не повторится вновь.

– Я не думаю, что без страсти жизнь чего-либо стоит. Не знаю, что бы я делала, если бы узнала, что никогда больше не смогу заниматься любовью, – вздохнула Сьюзан.

Кэрол выжала и бросила лимонную дольку в свой чай со льдом.

– Ради Бога, ты расстраиваешь меня. Уж лучше расскажи нам про видеослужбу знакомств «Идеальное супружество», в которую ты обратилась. Это наверняка более интересная тема, чем воспоминания о семейной жизни.

– Именно «Идеальное супружество» и натолкнуло меня на мысль об «отношениях», – заявила Сьюзан, – я обратилась к ним, потому что нуждалась в любви, хотела найти кого-нибудь, и, несмотря на то, что мне встретились несколько привлекательных мужчин и мне они понравились, я их не заинтересовала. А те, кого привлекала я, проявили такой энтузиазм, что это отпугнуло меня и я не захотела с ними встречаться. Считаю, что в нашем возрасте очень трудно знакомиться таким образом, да и мужчины при этом чувствуют себя неловко. Каждый участник сообщает краткие сведения о себе и о том, с кем бы он хотел познакомиться, – продолжала рассказ Сьюзан. – Проблема состоит в том, что каждый говорит, что любит прогулки по пляжу или романтический ужин под открытым небом на Голливудском холме, но потом оказывается, что этого достаточно только для одной встречи, но не для всей дальнейшей совместной жизни. Однажды я познакомилась с мужчиной, который был веселым и привлекательным, но, однако, мы преодолевали неловкость в течение длинного тягостного вечера, прежде чем выяснилось, что единственное общее, что нас связывает, – это то, что нам нравится роман Клавеля «Король крыс».[4]

– Конечно, это великолепная книга, – признала Кэрол, – но интереса к ней одной явно недостаточно для совместной жизни.

– Дело не в этом. Проблема в том, что многие мужчины ищут женщину, которая разделила бы их интересы, а сами при этом не готовы воспринять что-либо новое. Они говорят, что хотят познакомиться с независимой деловой женщиной, но добавляют, что она должна любить гольф или теннис и иметь возможность взять длительный отпуск.

– Мне знаком этот тип, – заметила Кэрол. – Что этим типам действительно нужно, так это независимая богатая женщина с кучей свободного времени, угождающая каждой их прихоти.

– Боюсь, ты права, но я все еще надеюсь, что встречу кого-то особенного. Я развелась с Фрэнком, потому что хотела настоящего, а не фальшивого брака, а теперь такая тоска – наряжаешься, волнуешься перед новой встречей, и всякий раз разочаровываешься. Я начинаю чувствовать себя, как тот цирковой акробат, который каждый вечер выходит на арену, надеясь выполнить тройное сальто под гром аплодисментов, но неизменно падает лицом в опилки.

– Ну что за печальная картина, – пробормотала Эми. Она допила минеральную воду и отставила в сторону бокал. – Поверить не могу, что все встречи прошли так ужасно. Ну, по крайней мере, хоть случилось что-нибудь забавное?

Сьюзан на секунду задумалась, а затем кивнула:

– Ну как же! Один из мужчин предложил мне, чтобы мы встретились всего на полчаса и провели их за десертом. Он сказал тогда, что даже если мы не понравимся друг другу, то хоть вечер не пропадет даром.

– Он действительно так сказал? – спросила Кэрол.

– Это было одно из моих первых знакомств. Предложение показалось мне интересным, и я выбрала «Бекхэм Плейс», потому что там непринужденная атмосфера и великолепные сласти. Мужчина оказался вполне симпатичным, но работал он продавцом, и поэтому постоянно делал картинные жесты и неискренне улыбался. Наши мнения сталкивались по любому поводу, по любой теме, которую он предлагал. И вот, когда наши полчаса уже подходили к концу, он лезет в карман, вытаскивает несколько свернутых полосок бумаги и просит меня выбрать одну.

– Это оригинально! – воскликнула Эми. – И что же он сказал потом?

– Что я выиграла дополнительные тридцать минут.

Кэрол рассмеялась:

– Он, наверное, научился этому трюку еще в колледже. Ну и что потом?

– Я осталась, и это было ошибкой, – призналась Сьюзан. – Дополнительные полчаса прошли тягостнее первых тридцати минут. После того как я сказала, что на всех полосках бумаги написано одно и то же, он возразил, но запихнул их обратно в карман, так и не показав мне. После этого наш разговор под горку покатился, и мы стали спорить, стоит или нет жить совместно до брака.

Как сейчас помню, он оказался одним из тех, с кем я не пожелала бы встретиться еще раз. Я сказала, что все исследования, которые я читала, доказывают, что пары, жившие совместно до брака, разводятся гораздо чаще тех, кто жил раздельно. И добавила, что не собираюсь увеличивать свой шанс на прохождение через еще одну болезненную процедуру развода.

– Слова настоящего ученого, каковым ты и являешься, Сьюзан, – развеселившаяся Эми улыбнулась подруге.

– Мы отклонились от темы, – произнесла Кэрол настойчиво. – Ведь вручая тебе эти бумажки, он тем самым доказывал, что хочет провести с тобой лишние полчаса.

– Серьезно? Я даже не задумывалась над этим. Но больше я о нем не слышала и, честно говоря, испытываю от этого облегчение. Очень многие мужчины говорят, что им нравятся изящные блондинки. Как ты, Кэрол. Почему бы тебе не попробовать обратиться в «Идеальное супружество»?

В этот день Кэрол надела потрясающий черный с янтарным рисунком костюм от ее любимого модельера Кэрол Литтл. Она была изящно сложена и часто пользовалась услугами различных домов моделей в Большом торговом центре в Лос-Анджелесе. Кэрол обладала великолепным вкусом, закупала новинки в области женской моды для «Расселла» – престижной сети магазинов в Южной Калифорнии и считала себя обязанной хорошо одеваться. Доев салат, она отставила тарелку в сторону.

– Я обоих своих мужей обожала, – подняв правую руку, клятвенно заявила она. – Они прекрасно зарабатывали, но карьера отнимала у них последние крупицы энергии, которую они могли бы посвятить семье. К тому же Боб был слишком педантичен, с чем я так и не смирилась, а Клифф всегда ставил свою юридическую фирму на первое место, оставляя мальчикам и мне позорное второе. Я и не надеялась, что Клифф будет проводить с детьми Боба больше времени, чем это делал сам Боб, но, даже если бы мы с Клиффом завели собственных детей, я сомневаюсь, чтобы это что-либо изменило. В общем, я познала полную противоположность того, что сулит супружество, и скажу честно: брак – это в результате разбитое сердце. Я, слава Богу, через это прошла и надеюсь, у тебя все было гораздо лучше. Меня удивило, что ты никого не встретила в университете.

– На моих занятиях появляется несколько шикарных мужчин, но, к сожалению, все они не старше двадцати пяти лет.

– Держу пари, что тебе понравилось бы встречаться с мужчиной моложе себя.

– Но не до такой же степени моложе! – Развеселившись от какой-то мысли, Сьюзан не смогла удержаться от смеха. – Университет штата Калифорнии напоминает проходной двор, – напомнила она подругам. – Ни студенты, ни преподаватели не считают его своим домом. Законодательные органы штата постоянно урезают наш бюджет, поэтому большинство персонала озабочено сохранением своих мест, а не «сердечными» проблемами. Я, как профессор на постоянной должности, знаю, что с моей работой, по крайней мере, в ближайшее время будет все в порядке, но на отделении антропологии, где я работаю, да и на многих других, появилось много преподавателей, занятых неполный день. Некоторые бедняги в разных колледжах читают всего по одной лекции и имеют такое плотное расписание, что бегут сломя голову прочь из студенческого городка, когда истекает последняя минута занятий. Хотя я и люблю свою работу, меня смешат мысли о наших любовных отношениях.

С завистью посмотрев на стройные фигуры подруг, Сьюзан оставила на тарелке последние две тарталетки и откинулась на спинку стула, чтобы смахнуть крошки со своей пышной груди. В одежде она предпочитала жакеты и пиджаки свободного покроя приглушенных тонов, которые выгодно подчеркивали ее великолепные серебряные и бирюзовые украшения – их Сьюзан собирала уже многие годы. Но, по правде говоря, ей очень хотелось бы выглядеть такой же стройной, как Эми, в ее красном облегающем льняном платье.

Кэрол заметила, как Эми смотрит на часы, и, мельком взглянув на свои собственные, поняла, что они почти забыли о времени.

– Я не хотела менять тему, но должна напомнить, что наш вечер встречи состоится в субботу на следующей неделе, и…

Сьюзан издала протяжный стон:

– В голове не укладывается. Неужели уже прошло тридцать пять лет после того, как мы закончили старую добрую «Кортес Хай»?

– Запросто, – ответила Эми.

Ее воспоминания о колледже представляли собой размытое цветное пятно, но она всегда с живостью говорила о тех временах. Потом она встретилась со Стивом на студенческом собрании во время своего первого семестра в университете штата Сан-Диего. Через два года после того, как он закончил учебу, они поженились и провели вместе семь счастливейших лет. А потом Стив погиб в автомобильной катастрофе ночью, возвращаясь домой с работы. У него остались две прелестные дочери и вдова, которая никогда не переставала любить его. На глаза Эми навернулись слезы, которые она торопливо смахнула.

– Простите меня, – сказала она. – Я не хотела сентиментальничать и распускать нюни.

– Тебе незачем извиняться, – заверила ее Кэрол. – В пятьдесят два мы страдаем от таких вещей сильнее, чем в восемнадцать. Вот почему вы должны меня внимательно выслушать. Я посетила собрание комитета не только для того, чтобы убедиться, что вечер встречи обещает быть приятным и будет приятным. Мне представилась удобная возможность узнать, кто придет на него, и вот, что я поняла: единственные, кто появится там в одиночестве, – это мы.

– А я думала, что мы пойдем туда вместе, – промолвила Сьюзан.

– Клянусь, для женщины с докторской[5] степенью ты бываешь иногда чудовищно глупа, Сьюзан. Конечно, мы явимся на вечеринку вместе. Мы можем взяться за руки и вместе пройти через входную дверь, мы можем вместе сесть за стол – обед обещает быть великолепным. Но большая часть вечера отведена под танцы. Комитет пригласил чудесных музыкантов, которые исполняют песни времен нашей молодости, и я знаю, что все будут танцевать до тех пор, пока управляющий отеля «Риц Карлтон», в котором проводится вечер, не погасит свет. И все это время мы втроем стоим в стороне и «подпираем стенку». Нет, я не утверждаю, что за несколько дней мы найдем человека, с которым обретем любовь или хотя бы «отношения». Но я думаю, что мы сможем найти симпатичных мужчин, которые согласились бы сопровождать нас. Таким образом мы хорошо проведем время, а не будем сидеть с глупыми лицами, изображая, что все в порядке.

Эми взмахнула руками:

– Нет уж. Я одна вот уже много лет, и я не собираюсь из-за вечера встречи бросаться на шею первому встречному. Мы не видели наших однокашников уже десять лет, и будет забавно узнать, какие у кого новости. Этого развлечения для меня больше чем достаточно.

Кэрол хотела было возразить, но к ним подошел официант, чтобы убрать со стола. Кэрол не проявила интереса к десерту так же, как и Эми. Обе просто заказали кофе, Сьюзан же уставилась долгим тоскливым взглядом в меню сладких блюд.

– Желаете что-нибудь на десерт, мэм? – спросил молодой человек.

Пристыженная тем, что ее намерения разгаданы, Сьюзан покачала головой.

– Да нет, спасибо. Я тоже возьму кофе. – Как только официант ушел выполнять заказ, она понизила голос до шепота. – Ведь вы тоже терпеть не можете, когда вас называют «мэм». Я отзываюсь только если официанты говорят мне «мисс». «Мэм», черт возьми, можно подумать, что я старуха!

– В девяносто лет я, может быть, и почувствую себя старухой, но только не теперь! – воскликнула Кэрол. – Давайте вернемся к нашей вечеринке. Думаю, что приглашу коллегу по работе. Кейси служит в отделе снабжения нашей фирмы, и мы хорошие друзья. Думаю, что ему понравится вечеринка и он избавит меня от комплекса дамы без кавалера. А нет ли у тебя, Сьюзан, кого-нибудь, кого ты встретила в «Идеальном супружестве» и могла бы пригласить?

– Нет. Мужчины, которые мне нравились, второй раз не звонили, и я не отважусь беспокоить их по такому поводу, как вечер встречи. Приглашения других мужчин отвергла я, и, хотя один или два из них с удовольствием пошли бы со мной, было бы слишком жестоко вводить их в заблуждение, ведь они подумали бы, что у меня к ним романтический интерес, а я его не испытываю.

Официант вернулся с кофе, и, как только он отошел к другому столику, заговорила Эми:

– Но я же не предлагаю кого-то использовать, – продолжала настаивать Кэрол. – Я хочу всего лишь, чтобы с нами были друзья и мы бы хорошо повеселились. На двадцатипятилетии окончания колледжа я все еще была замужем за Клиффом, Сьюзан явилась с Фрэнком, а как звали мужчину, с которым встречалась ты?

– Марк Симмонс, но тогда наши отношения шли на убыль, и вскоре он женился на другой.

– Ладно, тогда он исключается. А нет ли у тебя друзей в банке?

– Есть, но все они женаты, так что они не ходят, даже если бы кто-нибудь из них и интересовал меня. Но я давно одинока и почувствую стеснение, появись на вечеринке без кавалера.

Кэрол шлепнула всей пятерней по стеклянной поверхности стола.

– Думаю, что ты не отдаешь себе отчета в том, что здесь ставится на карту, Эми. Мы обсуждаем, как приятно провести время, вместо того, чтобы тосковать весь вечер. Мы – яркие, привлекательные, имеющие успех женщины. И нас должны сопровождать яркие, привлекательные и удачливые партнеры. И если вы не сможете выбрать достойных кавалеров среди ваших приятелей, может быть, вам стоит нанять их.

– Нанять жиголо? – от изумления Сьюзан открыла рот.

Кэрол быстро огляделась вокруг, чтобы убедиться, что больше никто на переполненной террасе не слышал слов Сьюзан. Только одна пожилая женщина смотрела в их сторону, но она казалась скорее сбитой с толку, нежели шокированной. Кэрол улыбнулась ей, прежде чем повернуться к подругам.

– Нет, конечно, не жиголо. Я говорю о спутниках, вот в чем разница.

Эми положила салфетку на стол:

– Сомневаюсь, что есть разница.

Убедившись, что Эми не уговоришь, Кэрол обратила все силы на то, чтобы склонить Сьюзан на свою сторону.

– А среди преподавателей на полдня есть кто-нибудь, кто выглядит привлекательнее других, когда совершает рывок до другой школы? Или, может быть, по соседству с тобой живет мужчина, с которым бы ты хотела встречаться? Сейчас девяностые годы и женщины то и дело сами знакомятся с мужчинами.

– Женщины помоложе нас, – возразила Эми.

– Кто самый привлекательный из твоих знакомых, Сьюзан? – продолжала настаивать Кэрол.

Сьюзан пристально посмотрела в сторону гор, и ее очень удивило то, что она может различить отдельные сосны, растущие вдоль гребня.

– Привлекательный мужчина… – повторила она с отсутствующим видом и вдруг с восторгом и удивлением улыбнулась. – Мэтт Тренерри, мой водопроводчик.

Кэрол прижала ладонь к глазам и застонала.

– Не спеши, – предостерегла ее Эми. – Разве ты не заметила, как прояснилось лицо Сьюзан, когда она произнесла это имя?

– Но у Сьюзан докторская степень, – возразила Кэрол. – Ты что, серьезно веришь, что она должна встречаться с водопроводчиком?

– Я думаю, что, кого бы она ни выбрала для свиданий, это не мое дело. Ну а теперь расскажи-ка нам о нем, Сьюзан.

Сьюзан стеснялась, и поэтому ее пришлось настойчиво упрашивать, прежде чем она сдалась.

– Мэтт примерно нашего возраста, ростом около шести футов,[6] нормального телосложения. У него такие же голубые глаза, как у тебя, Кэрол, а волосы такие же седые, как у Эми, но немного вьющиеся, а не прямые. Он очень симпатичный, но ведет себя так скромно, что я сомневаюсь, что ему об этом известно.

– Он не женат?

– По правде говоря, я не знаю. Обручального кольца он не носит, но многие мужчины, работающие руками, не делают этого из предосторожности.

Кэрол очень внимательно слушала, как Эми убеждала Сьюзан пригласить своего знакомого водопроводчика на вечеринку. Хотя Кэрол сомневалась, что Кейси произведет на кого-нибудь особенное впечатление, он, по крайней мере, хоть снабженец в одной из крупнейших торговых фирм. Она подкрасила губы и взбила свои короткие кудряшки. Наконец ее осенило.

– Почему бы мне не организовать в эту субботу барбекью? Я приглашу Кейси, ты приведешь водопроводчика, а Эми, если хочет, может прийти одна. Это будет репетиция нашей вечеринки, и, если нас что-то не устроит, останется еще неделя на подготовку.

Сьюзан задумалась, прежде чем принять" решение. Наконец она ответила:

– Ну, у меня на заднем крыльце кран протекает, так что я имею законное основание позвонить Мэтту, когда приду домой.

– А больше тебе ничего не надо починить? – проворно вмешалась Эми. – В конце концов, чем дольше он будет работать, тем больше времени у тебя будет, чтобы решить, действительно ли ты хочешь с ним встречаться.

– Нет, кажется, только кран не в порядке, но я посмотрю.

Эми взяла сумочку:

– Я должна возвращаться в банк. Если в субботу ты берешь на себя барбекью, то что принести мне?

– Как насчет твоего сладкого шоколадного торта? – Кэрол вытащила банкноту в двадцать долларов. – У кого-нибудь есть мелочь? – Она подождала, пока Эми добавит то, что с нее причиталось, плюс чаевые, и затем оставила на столе свою двадцатку, забрав сдачу из кучки однодолларовых банкнотов и пятерок, выложенных Эми и Сьюзан. Потом Кэрол встала и пододвинула металлический стул обратно к столу. Хотя ее план найти спутников на вечеринку и не осуществился в точности так, как она ожидала, начало, по крайней мере, было положено, и она улыбалась, пока они шли к автостоянке. А ведь ничего не получилось до тех пор, пока официант не назвал Сьюзан «мэм».

Хотя Сьюзан надо было выполнить поручение по пути домой, к двум часам она уже добралась к себе. Подобрав почту, она вошла, обогнула коробку с археологическими находками доколумбовой эпохи, которые использовала на занятиях неделей раньше, и бросила два свежих журнала в стопку возле кровати. Она намеревалась прочитать оба, но они поступали так часто, что у нее не хватало времени, а стопка росла так быстро, что опережала всякое желание к ней прикасаться. Сьюзан бросила почту в столовой и прошла в кухню, чтобы поискать номер Мэтта.

Она оставила ему сообщение на автоответчике, затем быстро осмотрелась, но не обнаружила никакой другой причины для вызова, кроме протекающего крана. Посуда после завтрака по-прежнему лежала в раковине, и Сьюзан, ополоснув ее, поместила в моечную машину. Затем сложила дневной выпуск «Лос-Анджелес таймс», освободив большую часть кухонного стола, и уселась просмотреть почту.

«Идеальное супружество» присылало ей открытки, когда кто-либо хотел с ней познакомиться, но от них сегодня ничего не было. Это разочаровало Сьюзан. Когда же открытка приходила, она ехала в их бюро. Правда, она уже давно испытывала больше разочарований, нежели бывала приятно удивлена, просматривая видеоматериалы о своих возможных ухажерах. По пути на очередное свидание она верила, что может стать одной из тех, кому повезло, кого потом приглашали на презентации, – «Женщина, нашедшая идеального супруга всего за несколько встреч», – но она быстро падала духом. Сьюзан вздрогнула, когда зазвонил телефон, и, испытывая стыд от того, что заставила Мэтта побеспокоиться по надуманному предлогу, разъяснила, что ее проблема не так уж велика.

– Да у меня только слегка кран протекает, – объяснила она, – ничего такого, что потребовало бы срочного ремонта.

Когда Мэтт сказал, что все равно скоро подъедет, она поблагодарила его и, повесив трубку, окинула взглядом кухню в последний раз. Наверное, она была плохой хозяйкой, потому что материалы, которыми она пользовалась на занятиях, лежали у нее повсюду. Она складывала их в коричневые картонные коробки, громоздящиеся потом на любом свободном месте. В кухне же не было беспорядка, царившего в остальных комнатах первого этажа. Поэтому, с облегчением подумав, что Мэтт войдет через заднюю дверь, Сьюзан налила себе стакан воды и постаралась расслабиться.

«Идеальное супружество» давало ей преимущество не встречаться лицом к лицу с мужчиной, пока она сама не согласится на это или пока кто-нибудь не примет ее приглашение. Теперь же в ожидании Мэтта она чувствовала трепет и тревогу, которых не испытывала со времен колледжа и университета. В колледже ей так и не удалось преодолеть страх и пригласить кого-нибудь, а в университете у нее были всего одно или два свидания, прежде чем она познакомилась с Фрэнком.

– Как давно это случилось, – с грустью пробормотала она, и прежде, чем ей удалось убедить себя, что попросить Мэтта о встрече будет не так уж трудно, как кажется, тот негромко постучал в заднюю дверь. И Сьюзан поспешила впустить его.

– Это всего лишь один из кранов заднего крыльца, – объяснила она, и они отправились посмотреть, в чем дело.

Осмотрев оба крана, Мэтт обнаружил злосчастную течь:

– Ну, здесь требуется только сменить прокладку, правильно? Да, так и есть. Подождите минутку, я сейчас все принесу.

Сьюзан вернулась в кухню, пока Мэтт ходил в свой фургон за инструментами. Казалось, пока она была вместе с Кэрол и Эми, что будет легко попросить его о встрече, но теперь Сьюзан предстояло сказать это Мэтту в лицо, и она пришла в ужас. А что если он откажется? Сьюзан была уверена, что он сделает это вежливо. Наверное, даже с долей сожаления, но в любом случае это будет отказ. Ей будет так неловко, она не сможет больше никогда позвонить ему. Придется искать нового водопроводчика.

Сьюзан услышала, как Мэтт вернулся и начал работать, но продолжала стоять, прислонившись к кафельной стойке. Мэтт всегда держался дружески, но сейчас смотреть, как он работает, было настоящей пыткой. Боясь, что все испортит, Сьюзан перепробовала в уме кучу различных описаний предстоящей вечеринки, но сомневалась, что выберет правильный вариант, который смог бы убедить Мэтта пойти с ней.

– Миссис Мард. – Мэтт вошел в кухню. – У вас есть что-нибудь еще, что я мог бы поправить? Мне не хочется брать с вас деньги за пустяковую работу по замене прокладки.

Хотя шевелюра Мэтта поседела, его брови и ресницы были темными, что выгодно подчеркивало голубизну глаз. Завидев его радушную улыбку, Сьюзан постаралась ответить как можно спокойнее:

– Нет, дело только в кране. Несмотря на мартовские ливни, похоже, засуха еще не закончилась, а мне не хотелось бы попусту терять воду.

У Сьюзан были длинные, тщательно завитые волосы. В лучах солнечного света они напоминали огненные волны, отливающие золотом, и, хотя Мэтт всегда считал ее привлекательной женщиной, сегодня в ней было что-то особенно чарующее. Сьюзан выглядела немного растерянной, но Мэтт не почувствовал этого. Рано утром он получил срочный заказ, и чуть было не поручил своему сыну Дэну принять ее вызов. А теперь он был рад, что приехал сам.

– Вы уверены, что больше ничего не нужно? – спросил Мэтт.

– Нет, больше ничего, – уверила его Сьюзан. Мэтт выписал квитанцию, и она прошла в столовую, взяла сумочку и вернулась рассчитаться. Она посмотрела сумму, быстро написала ее и протянула чек Мэтту. Он поблагодарил, сунул чек в папку и пошел к выходу.

И в это мгновение у Сьюзан возникло внезапное предчувствие, что, даже если он откажет ей, это не так сильно ранит ее гордость, хуже будет, если она не попытается пригласить его на вечеринку и даст ему уйти. Сьюзан окликнула его:

– Мэтт!

Мужчина, уже взявшись за дверную ручку, обернулся через плечо:

– Да?

– Я просто давно хотела узнать: вы женаты?

Вопрос оказался таким внезапным, что от изумления Мэтт расхохотался, но быстро опомнился. Он вернулся обратно в кухню и облокотился плечом о холодильник:

– Как долго мы знакомы, миссис Мард? Сьюзан слегка нахмурилась:

– В первый раз вы работали у нас сразу после нашего приезда сюда, то есть в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. Под гаражом прорвало трубу, и вы потратили на ремонт половину субботнего дня.

Мэтт кивнул:

– Помню. Если это случилось в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, значит, мы знаем друг друга почти двадцать пять лет. И что, все это время мое семейное положение интересовало вас?

От смущения щеки Сьюзан стали такими же красными, как и ее волосы:

– Нет, оно меня никогда не интересовало, ведь это не связано с вашей работой.

Мэтт понял, что поставил Сьюзан в страшно неловкое положение, выпрямился и сказал уже более серьезным тоном:

– Ну хорошо, я не женат. Но раз уж вы спросили, то могу ли я предположить, что у вас есть причины интересоваться этим?

Мэтт был одет в голубую рабочую куртку и джинсы «Ливайс». Если бы Сьюзан встретила его в своем университете, она могла бы принять его за какого-нибудь милягу-профессора, до такой степени он был уверен в себе и привлекателен. Однако это не облегчало ей задачу. Она откашлялась и изо всех сил постаралась сделать вид, что для нее не имеет значения, примет он ее приглашение или нет, и сказала:

– Я сегодня обедала с двумя подругами, которых знаю с начальной школы. В колледже «Кортес Хай» мы тоже учились вместе, а на будущей неделе у нас будет вечер встречи по случаю тридцатипятилетия со дня окончания, и мы решили, что будет гораздо веселее, если мы пойдем с кавалерами, но если вы будете заняты или не захотите пойти со мной, то ничего страшного не случится.

Мэтт удивился и некоторое время не мог ничего ответить, но в течение этой неловкой паузы он заметил, как дрожит у Сьюзан нижняя губа, и представил, насколько трудно ей было обратиться к нему с таким предложением:

– Я не учился в «Кортес Хай», – сказал наконец он, – но я почту за честь сопровождать вас на ваш праздник.

Сьюзан не была уверена, что правильно расслышала:

– Вы согласны?

Мэтт снова рассмеялся, у него был приятный смех, глубокий, раскатистый и заразительный:

– Конечно, ведь вы одна из моих самых приятных клиенток. Я не хотел бы разочаровать вас.

– Правда? А я и не знала.

По правде говоря, Мэтт хотел немного поддразнить ее, но комплимент доставил Сьюзан такое удовольствие, что он не осмелился ее разуверять, а добавил:

– Ну да, так оно и есть.

Вдохновленная его похвалой, Сьюзан рассказала Мэтту о предложении Кэрол насчет барбекью:

– Таким образом мы сможем познакомиться и пойдем на вечеринку друзьями: барбекью – репетиция.

– Отлично, это предложение звучит также заманчиво.

Мэтт спросил, в какое время он должен зайти за ней в субботу, затем, поблагодарив за приглашение, уехал домой. Дэн интересовался его личной жизнью, хотя Мэтт подозревал, что она его всерьез не занимает. Теперь же ему самому не терпелось позвонить сыну и сказать, что у него действительно будет свидание, и даже целых два. Хотя вообще-то хвастаться пока рановато.

Глава 2

Кэрол повесила трубку и утомленно вздохнула. Теперь, когда Сьюзан уже нашла кавалера на барбекью и вечеринку, она не должна откладывать разговор с Кейси. Штаб-квартира фирмы «Расселл» располагалась вне деловой части Лос-Анджелеса. Офисы находились в ультрасовременном здании, которое Кэрол прозвала крепостью, и не только из-за особенностей архитектуры. Кабинеты руководства располагались на последнем этаже, где сам Расселл и его помощники работали в великолепных, отделанных красным деревом, кабинетах, в то время как она и ее дорогие коллеги ютились в комнатах чуть больше уборных.

Кэрол пришла утром на работу, собираясь поговорить с Кейси о вечеринке сразу после того, как просмотрит сводки о вчерашней продаже. Но ее прервал звонок из отдела менеджмента по поводу дополнительных заказов на последние новинки модельерши Лиз Клэйборн, и вопросы доставки заняли большую часть утра. Теперь, после того как Сьюзан показала блестящий пример, Кэрол не могла откладывать разговор с Кейси.

Прихватив кружку для кофе, она прошла через холл этажа, где находился отдел женской моды, и вошла в грузовой лифт. Клиенты «Расселла» видели только торговые залы, элегантно одетых манекенов и прекрасно оформленные витрины, но сердце фирмы составляли холодные коридоры, тесные офисы и переполненные хранилища позади подиумов. Миновав два пролета, Кэрол добралась до шестого этажа и проложила себе дорогу среди нагромождений только что доставленных коробок с одеждой от Фарбера, которые аккуратно распаковывали двое жилистых рабочих в голубых халатах.

Дверь в кабинет Кейси была открыта, но Кэрол остановилась на пороге и тихонько постучала о косяк:

– Кейси, у тебя лучший кофе во всей фирме. Могу я налить себе чашечку?

Кейси широким жестом пригласил Кэрол войти:

– Только если пообещаешь выпить ее здесь.

– Договорились. – Кэрол выдвинула свою чашку из автомата «Круппс Коффи Тайм Плюс», удобно размещенного на тумбе для папок, добавила немного искусственного сахара и сливок и присела на стул рядом со столом Кейси. Он был в одной рубашке и без галстука, но, как всегда, в его кабинете царил безукоризненный порядок. У Кэрол в офисе бросалась в глаза доска объявлений, покрытая набросками дизайнеров, образчиками тканей и копиями приказов, в то время как у Кейси на такой же доске висела лишь элегантная репродукция, изображающая хромированный чайник, экспонат из Нью-Йоркского музея современного искусства.

Кейси носил очки в массивной металлической оправе, не скрывавшие его голубые глаза, и подстригался еще короче, чем закупщики мужской одежды, которые выглядели хоть и ухоженно, но слегка ненатурально. Кэрол считала его скорее милым, чем красивым. Он был немного моложе ее, но возраст никогда не имел значения в их отношениях. Перед ее приходом Кейси внимательно изучал каталоги, и Кэрол подвинула один из них к себе.

– Что нового в области товаров для дома? – спросила она.

– Я сейчас разбираю рождественские заказы и хочу удостовериться, что у нас достаточно «Престо» – жаровен для картофеля фри. Не так давно в моде были сбивалки для крема, потом маленькие печки. Кофеварки «Экспрессо» и печи «Аэромейтик» сейчас неплохо продаются местным молодым, следящим за модой, деловым людям, но держу пари, что с жаровнями для картофеля мы добьемся большого успеха в этом году.

– Я думала, что большинство людей уже перестало есть жареную пищу.

– Может, это и так, но многие все еще хотят иногда выпить и поесть картофеля фри. По крайней мере, я надеюсь на это. А как у тебя торговля спортивной одеждой, по-прежнему идет хорошо?

– Да, слава Богу, но с тех пор, как фирма сократила сеть магазинов, я, затаив дыхание, читаю каждое утро отчеты о последних продажах. «Расселлу» удается противостоять множеству конкурентов, но ты посмотри, сколько магазинов в последнее время либо слилось воедино, либо прекратило существование. – Кэрол быстро перечислила их названия, загибая пальцы с длинными, покрытыми блестящим красным лаком ногтями. – Одни не в состоянии конкурировать с теми, кто торгует по сниженным ценам, другие не могут выжить в условиях экономического спада. Каков твой прогноз о будущем «Расселла»? Мы сможем продержаться?

Кейси откинулся на спинку стула и закинул руки за голову:

– Думаю, что правление будет вынуждено закрыть отделения, приносящие малый доход, но «Расселл» существует в Калифорнии со времен золотой лихорадки. Это сильная фирма. Мы продержимся.

– Что же, это обнадеживает. Когда у меня выдается свободная минутка, я люблю побродить по нашим коридорам и послушать мнения других, и я всегда ценила твою точку зрения.

– Ну спасибо.

Кейси поднялся, чтобы принести еще кофе. Прежде чем сесть, он протянул чашку Кэрол.

– Сейчас ты с кем-нибудь встречаешься? – Кэрол постаралась задать этот вопрос как можно более непринужденно, но Кейси все равно поперхнулся кофе. – Прости, я не хочу совать нос в твои дела, – продолжала Кэрол.

Кейси сглотнул и вытер рот тыльной стороной ладони:

– Да нет, ты не суешь нос в мои дела, просто я очень удивлен. Ответ будет – нет. Но мне, конечно, хотелось бы.

Опасаясь, что следующий вопрос поразит его еще больше, Кэрол постаралась подобрать слова как можно осторожнее:

– В субботу на следующей неделе в «Риц Карлтоне» в Пасадине мой бывший класс устраивает вечеринку по случаю тридцатипятилетия окончания колледжа. Будет весело, но мне не хочется идти одной. Я подумала, что, наверное, ты захочешь меня сопровождать.

– Ну конечно, с удовольствием, но меня смущает, что за все время нашего знакомства я ни разу тебя никуда не пригласил.

Кэрол не хотелось вводить Кейси в заблуждение:

– Мы просто друзья. И если мы и сходим вместе на вечеринку, это ничего не изменит в наших отношениях.

Кейси кивнул, но немного расстроился:

– Конечно, я понимаю. Не стоит разрушать прекрасные дружеские отношения, пытаясь сделать их более близкими. Правда ведь?

– Конечно, не стоит, – опасаясь, что ранила его чувства, пусть даже и не желая того, Кэрол рассказала о барбекью как об удобном случае познакомиться с ее подругами перед вечеринкой. – Они очень милые. Я уверена, что тебе они понравятся. Сьюзан придет с приятелем, а Эми, наверное, будет одна. Это просто дружеская встреча, ничего большего.

– Что мне принести?

– Меню уже составлено, так что от тебя просто требуется явиться к трем. – Кэрол написала свой адрес на фирменном бланке «Расселла» и начертила схему, как доехать до ее дома. – Это в Аркадии, рядом с Санта-Анита Фэйшн-парком, и, поскольку ты часто посещал филиалы «Расселла» в том районе, ты запросто доедешь до места.

Кейси положил листок в карман рубашки:

– Я все понял. Встретимся в субботу в три, если не увидимся еще раньше на работе.

– Спасибо за кофе.

– Всегда пожалуйста.

Кэрол вышла из кабинета Кейси с чувством, что совершила непростительную глупость. Она припомнила весь разговор, пока шла к лифту, и осталась уверена, что не ввела Кейси в заблуждение насчет своих намерений. Но она не могла отделаться от томительного подозрения, что чем-то его расстроила.

В субботу Кейси позвонил в дверь Кэрол без десяти три, он был взволнован и бурно приветствовал ее, размахивая букетом весенних цветов:

– Там павлин стоит, прямо посреди дороги. Мне пришлось объехать его, чтобы припарковаться. Может, позвонить в Общество защиты животных, чтобы они его забрали?

Кэрол распахнула дверь и впустила Кейси:

– Птица убежала из Ботанического сада, который находится неподалеку. Павлины часто разгуливают по нашим садам. Когда он захочет, он сам вернется домой. Как мило с твоей стороны принести мне цветы! Пойдем на кухню и поболтаем, пока я ставлю их в вазу.

Кейси думал, что Кэрол живет в маленьком изысканно отделанном домике, и его очень удивило ее большое, немного запущенное жилище. На кухне были установлены приспособления новейших образцов, стояли шкафчики из темного дерева; пол покрывал белый блестящий кафель.

– Ты живешь здесь одна?

– Да. Мой младший сын Том, он хиропрактик, жил здесь со мной до прошлой осени, но, честно говоря, я рада, что теперь дом только мой, мне ведь редко удается побыть одной на работе.

– Так значит, это твой фамильный дом? Кэрол открыла шкафчик над холодильником и достала высокую хрустальную вазу. Она не помнила, чтобы Кейси когда-нибудь интересовался ее личной жизнью, но ее развлекал этот разговор:

– С Бобом, моим первым мужем – отцом сыновей – мы жили в Пасадине, но после развода и повторного брака я переехала сюда. Мой старший сын Роб – зубной врач, он работает вместе с отцом. Тебе нужна зубная щетка? У меня их полно.

– Нет, спасибо, мой дантист тоже их всем раздает. Скажи-ка, ты не слишком много воды налила в вазу?

Кэрол доставала кухонные ножницы, чтобы подрезать стебли у маргариток, хризантем и ирисов, которые принес Кейси, и ее рука застыла в воздухе. Боб был дотошным человеком, он уделял внимание мелочам не только во врачебной практике, где это было оправдано, но и дома. Он никогда не критиковал открыто, как только что сделал Кейси, Боб потихоньку подрывал ее уверенность в себе, обсуждая каждое ее действие. Для него не имело никакого значения, как старательно она выполняла ту или иную работу, он считал, что сделает это лучше.

В первое мгновение Кэрол захотелось запустить в Кейси тяжелой вазой и велеть убраться, но она поборола свое желание и взяла ножницы. В конце концов, это ее ваза, и вообще, разве не более разумно вспомнить, что она бесконечное количество раз ставила в нее цветы и вода никогда не плескала через край?

– Сейчас увидим, – ответила она с напускной веселостью.

Прислонившись к раковине, Кэрол кровожадно отхватила от стеблей добрых полдюйма.[7] Она разозлилась не столько на Кейси, сколько на себя, потому что не догадалась, что мужчина, содержащий свой кабинет так безупречно и подстригающий свои волосы так коротко, окажется таким же занудой, как Боб. На это указывало много мелочей, но она довольно долго не замечала их. Она подумала, что это произошло потому, что не имело значения в отношениях двух коллег, изредка встречавшихся за чашкой кофе, чтобы поболтать о работе.

Кэрол испытала огромное наслаждение, когда наконец установила букет в вазе, не пролив ни капли. «Вот так». Взяв вазу в руки, она с гордостью показала ее Кейси, затем вынесла наружу и поставила на столик под зонтом, который всегда покрывала ярко-желтой скатертью.

Кейси прошел за ней на террасу. Ее окаймляли газончики с темно-зеленой травой, а яркие розовые азалии, камелии, отягощенные белыми цветками, и яркие фуксии росли вдоль стены с соседями.

– А у тебя очень симпатичный дворик.

– Спасибо. Ты льстишь мне как садовнику. Моя подруга Сьюзан – скоро она будет здесь – невероятно способна во всем, что касается выращивания растений, а вот я, кажется, могу вырастить только кактус, да и тот будет потом брошен на произвол судьбы. Мне надо еще приготовить овощи, поэтому почему бы тебе не устроиться здесь поудобнее?

Кейси предпочел вернуться в дом вместе с Кэрол. На кухне у нее были чай со льдом, легкие напитки и охлажденное пиво. Он выбрал содовую:

– Ты уверена, что я не смогу тебе чем-нибудь помочь?

Кэрол пожалела, что у нее нет собаки, тогда она бы попросила Кейси погулять с ней.

– Спасибо, ничего не нужно. Я просто нарежу морковь и сельдерей, это займет ровно минуту.

Кейси взглянул на Кэрол, а затем одарил ее советом:

– Морковь лучше резать не кружочками, а соломкой. Это придает ей более привлекательный вид при подаче на стол.

Кэрол подняла голову. На Кейси была рубашка в полоску и джинсы «Ливайс», но лицо его сохраняло ту же непоколебимую уверенность, которую она мельком замечала на работе, но которой, к несчастью, не придавала значения. Она вспомнила старую шутку про фермера, который дал мулу три попытки тащить повозку дальше, прежде чем пристрелил его. В данном случае Кейси исчерпал две из них. Она протянула ему нож.

– Слушай, если тебе не нравится морковь, нарезанная обычным способом, почему бы тебе не заняться ей самому?

Кейси втиснул ладони в задние карманы брюк.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто я дал совет.

– Я не обиделась, – заверила его Кэрол чуть эмоциональнее, чем следовало. Она ждала, и наконец Кейси подошел к ней, чтобы дорезать оставшуюся морковь. – Я думаю, ты не откажешь мне в любезности и сделаешь розочки из редиски? – сказала она.

– Конечно, почему бы и нет?

– Отлично. – Кэрол швырнула пучок редиски на стол. – Известны ли тебе какие-либо способы приготовления сельдерея?

– Конечно. У тебя есть ореховое масло? Сельдерей особенно вкусен с ним.

Кэрол выложила сельдерей на стол, а рядом поставила банку с густым ореховым маслом:

– Вот, пожалуйста. Приготовь это так, как ты предпочитаешь.

– Да я просто стараюсь помочь.

– Я знаю. – Кэрол достала из холодильника миску с картофельным салатом. – Не желаешь ли попробовать?

В полной уверенности, что она говорит серьезно, Кейси взял вилку, которую протянула ему Кэрол, и подцепил немного салат. Он задумчиво прожевал его и слегка нахмурился.

– По-моему, недостаточно острый. У тебя есть порошок карри?

– Ну как же, конечно. Разве кухня может называться кухней, если в ней нет приправы карри? – Кэрол открыла шкафчик над плитой и достала баночку. – Вот.

Кейси взял ложку, которую Кэрол протянула ему, и, отмерив нужное количество специй, всыпал их в салат и перемешал. Попробовав снова, он добавил еще немного карри, а затем дал вилку Кэрол.

– Ну а теперь попробуй ты. Ведь так лучше? Кэрол с удивлением отметила, что салат и в самом деле восхитителен.

– Да, действительно, я и не думала, что ты любишь готовить.

– Когда-то я работал шеф-поваром. Как ты считаешь, почему «Расселл» нанял меня покупать «товары для дома»?

– Не знаю. Я просто думала, что ты работаешь в фирме так же, как и я. Звонят в дверь. Извини, я на минутку.

Кэрол торопливо вышла из кухни, но задержалась в гостиной, чтобы, прежде чем открыть дверь, перевести дух. Напомнив себе, что ей надо будет общаться с Кейси только сегодня за обедом и на вечере встречи, а не всю оставшуюся жизнь, она сумела улыбнуться. Едва успев поздороваться, Кэрол взяла у Сьюзан принесенную той деревянную миску с салатом и чуть было не выронила ее, когда взгляд упал на Мэтта.

Несмотря на лестный отзыв Сьюзан, она не представляла себе, что тот окажется намного интереснее мужчин-моделей, работавших в отделах моды «Расселла». Хотя Кэрол знала, что Мэтт «кавалер» Сьюзан, предчувствие окатило ее горячей волной; она стиснула миску, словно это был спасательный круг и ей грозила опасность утонуть. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз мужчина так сильно нравился ей. Но этот как-никак был приятелем ее подруги, следовательно, путь оказался закрыт.

Мэтт тоже не мог оторвать взгляда от изящной блондинки. На ней были белые брюки и тенниска с морским пейзажем. Ему нравилось, когда женщины носили платья, он сделал Сьюзан комплимент по поводу ее голубой блузки и юбки. Но Кэрол вопреки ее наряду потрясла его и показалась ему самым восхитительным созданием женского пола, которое он когда-либо видел. Непоседливые кудряшки подчеркивали голубые глаза, искрящиеся колдовским очарованием, а рисунок ее рта был очень женственным. Мэтт споткнулся на пороге, но обрел равновесие, сумев не натолкнуться на Сьюзан.

– Здравствуйте, как дела? – спросил он Кэрол и мысленно отругал себя за то, что не смог сказать ничего умнее.

Лосьон после бритья Мэтта пах так изысканно, что Кэрол не нашлась, что ответить, но все же ей как-то удалось проводить его и Сьюзан на кухню и предложить напитки, после чего все они прошли на террасу. Эми пришла перед тем, как все уселись за стол. Распределяя места, Кэрол бессознательно выбрала стул напротив Мэтта. Ей всегда нравилось принимать гостей, она легко создавала атмосферу непринужденности, но в этот раз у нее все валилось из рук. Подав поднос с салатами, приготовленными Кейси, она не смогла найти ни одной темы для разговора.

Не имея спутника, который развлекал бы ее, Эми искоса поглядывала, как Кэрол и Мэтт таращатся друг на друга, в то время как Кейси уставился на Сьюзан. Последняя, казалось, не придавала значения взглядам сотрапезников и с аппетитом ела сельдерей с ореховым маслом. Эми не наслаждалась тем, что может беспристрастно наблюдать за другими.

– А у нас не нашлось достаточно времени за обедом в прошлый раз, чтобы узнать все последние новости. Ты все продолжаешь путешествовать, Сьюзан? – спросила Эми. – Сьюзан – профессор антропологии в университете штата Калифорния в Лос-Анджелесе, и она бывает во всевозможных интересных местах, – добавила Эми специально для Кейси. Но Мэтт тоже кивнул, словно и он услышал что-то новое.

– Я съездила еще раз в Ванкувер в конце прошлого семестра, – отозвалась Сьюзан. – Это очень красивый город. Кто-нибудь из вас побывал там? – Когда все ответили отрицательно, Сьюзан вытерла руки о салфетку и постаралась как можно более красочно описать город: – Он стоит прямо на покрытом густым кедровым лесом берегу, что делает вид на побережье особенно великолепным. Городские власти приняли замечательное решение о новой застройке деловой части, там появилось много современных зданий со стеклянными стенами. На море и на горы открывается прекрасный вид прямо из кабинетов. Там дождливо, но зато не холодно. В самом деле, большинство индейцев, или аборигенов, как они сами себя называют, не знало одежды до встречи с белым человеком. В университете я читаю лекции по туземным культурам. Мы предлагаем различные курсы по Мексике и Юго-Западу, но индейцы северо-западного побережья всегда являлись предметом моего особого интереса, а Музей антропологии, находящийся в кампусе университета Британской Колумбии, располагает внушительной коллекцией их изделий.

Мэтт желал заполнить все пробелы и озабоченно спросил:

– А какие племена жили там?

– Их там было немного, но Глингит, Хайда и Квакуитл – самые многочисленные. Вы что-нибудь слышали о каком-либо из них?

Мэтт покачал головой:

– Нет, ничего, прошу прощения.

– Ну вот. У них удивительная культура. Они добывали пищу из моря и рек, а кедровые леса давали им достаточно древесины, чтобы строить дома и каноэ. Вожди очень гордились своими богатствами и состязались в том, кто добудет их больше других. А иногда ради забавы они уничтожали все свои ценности.

– Похоже, они отличались экстравагантностью, – вмешался Мэтт.

– Да, конечно, они вели себя странно, но дело в том, что они жили в таком невероятном изобилии, что могли спокойно возместить любую утраченную вещь.

– А они изготовляли маски? – спросил Кейси. Сьюзан, польщенная его интересом, продолжала еще экспансивнее:

– Да, делали, и они просто изумительны. Я достала несколько великолепных экземпляров, которые хочу при возможности повесить у себя дома, когда закончу использовать их на занятиях. Некоторые из них изображают тотемных животных: ворона, медведя, бобра, тогда как другие предназначены для устрашения врагов во время набегов.

Кейси все продолжал задавать вопросы. Эми заметила энтузиазм Сьюзан и вежливую заинтересованность Мэтта. Потом все заговорили о ловле лосося, и разговор постепенно перешел в дискуссию о лучших способах приготовления рыбы. Кейси пододвинулся поближе к Сьюзан и стал объяснять, как можно очистить чешую в посудомоечной машине. Когда Мэтт пожал плечами и посмотрел на Кэрол, то Эми с надеждой подумала, что хозяйка заговорит с ним. Но Кэрол не сделала этого, поэтому Эми слегка подтолкнула ее, подкладывая себе моркови.

Кэрол облизнула губы. Мэтт надел в гости джинсы «Ливайс» и белую с голубым рубашку поло. У него было мускулистое тело атлета, и она подумала, что он бегает трусцой или занимается спортом:

– Я только что узнала, что Кейси любит готовить. А чем вы увлекаетесь, Мэтт?

Мэтт слегка нахмурился:

– Я так давно уже ничем не увлекаюсь, что не могу и вспомнить.

Кэрол ждала, что он скажет еще что-нибудь или, может быть, задаст вопрос ей, но он не сделал этого. Он только продолжал смотреть на нее с улыбкой. На открытом воздухе аромат его одеколона не чувствовался, но воспоминание об этом запахе по-прежнему будоражило чувства Кэрол, и она решила сходить в понедельник в отдел мужской парфюмерии и узнать название. Ей и в голову не приходило, что водопроводчик может беспокоиться об одеколоне, или если уж такое и случится, то это будет «Олд Спайс» или «Каноэ», полученный в подарок на Рождество. Но этот запах оказался самым запоминающимся и притягательным, какой когда-либо встречала Кэрол.

– Простите, я оставлю вас на минутку. Мне надо заняться углем, – сказала она.

– Я помогу вам, – вызвался Мэтт. Он пошел с ней к блестящему желтому грилю, но остановился позади нее, а не толкался рядом.

Затаив дыхание, Кэрол ждала, что он примется руководить ею, но он не сделал этого. Не прозвучало ничего – даже возгласов предосторожности. Мэтт просто смотрел, пока она не закончила разводить огонь. Устыдившись своих худших подозрений о человеке, которого только что встретила, Кэрол постаралась сказать как можно разумнее:

– Я не знала вкусов мужчин, поэтому решила запечь и цыплят, и ребрышки. Надеюсь, вам понравится что-нибудь из этого.

– Мне нравится все.

Не от того, что он сказал, а оттого, как он это сказал, у Кэрол подогнулись колени. Желудок сжался в тугой узел, и это было результатом не страха, а скорее волнения. «Проклятье», – выругалась она про себя. Повернувшись так, чтобы оказаться спиной к Сьюзан, она сердито прошептала:

– Пожалуйста, прекратите.

Мэтт осмотрелся, словно надеялся увидеть и понять, что же он упустил.

– Вы о чем? – спросил он тоже шепотом, но еще более тихим. – Я ничего и не делаю, я просто стою здесь с вами.

Кэрол наградила тлеющую груду угля яростным ударом кочерги:

– Слушайте, я считаю, что вы очень привлекательный мужчина, но вы пришли со Сьюзан, а я ни за что на свете не сделаю ей больно.

– Я тоже, – заверил Кэрол Мэтт, – но, может быть, вам стоит сдать ей в аренду Кейси.

Мэтт кивнул головой в сторону сидящей за столом компании, и Кэрол заметила, что Сьюзан и Кейси в тесном соседстве ведут беседу, а Эми сидит с другой стороны и наслаждается одиночеством.

– Мы с Кейси просто друзья, – заявила Кэрол. Мэтт одарил ее вопросительным взглядом, красноречиво выражавшим сомнения.

– Мы оба работаем в «Расселле». И это единственное, что нас связывает.

– Хорошо.

Слово как бы повисло в воздухе. Хотя Мэтт произнес его насмешливым и дразнящим тоном, его пристальный взгляд оставался слишком прямым. И испытывая неловкость, Кэрол наконец отвернулась, а Мэтт пошел к остальным. Кэрол осталась стоять у гриля не из-за того, что надо было следить за огнем.

Со времен развода с Клиффом у нее бывали случайные свидания, как правило, с теми, кого Кэрол встречала в ходе работы. Честно говоря, она уже не надеялась, что придет романтическое увлечение, и обычно расставалась с мужчиной после одной или двух встреч. Но никто из них не смотрел на нее так, как это делал Мэтт, взгляд которого словно говорил, что он ждет-не дождется, чтобы начать целовать ее с ног до головы всю ночь напролет.

Кэрол еще раз поворошила угли и отложила кочергу в сторону, а затем пошла в дом и налила себе чаю со льдом. Эми пришла к ней в кухню:

– Жаркое будет готово еще нескоро. Мне следовало бы припасти побольше чипсов и овощей. Или все предусмотреть и развести огонь пораньше.

– Не помню, чтобы ты так нервничала, – заметила Эми, – расслабься, мы же все здесь друзья, верно?

Кэрол тряхнула головой:

– Мэтт действительно так великолепен, как его описала Сьюзан. Но она зря привела его сюда, и он об этом знает.

– И пользуется этим, разве нет? Да ладно, Кэрол, я же не слепая. Сьюзан и Кейси даже не заметили, как вы с Мэттом таращите глаза друг на друга. Но я дважды подумала бы, прежде чем пригласить его в спальню, пока они едят десерт.

– Этот мужчина водопроводчик.

Эми ответила понимающей улыбкой и понесла поднос с чаем со льдом на террасу.

Когда Кэрол наконец нашла в себе мужество вернуться к гостям, она увидела, что Эми и Мэтт беседуют о финансовых делах. Не будучи чересчур любопытной, Эми все же узнала, что фирма, в которой работает Мэтт, занимается еще и переоборудованием кухонь и ванных комнат. Так что, хотя Сьюзан и упоминала о нем как о водопроводчике и вызывала его из-за простой протечки крана, Мэтт мог выполнить большой перечень работ.

– Банк, где я служу, пользуется уважением и доверием, – говорила Эми, когда Сьюзан и Кейси присоединились к беседе, – чего нельзя сказать обо всей индустрии банков. Поколение наших родителей жило и работало более спокойно и могло обеспечить себе счастливую и достойную старость, а вот у меня этого чувства нет. Конечно, у нашего банка есть пенсионный фонд для вкладчиков, но мне известно из собственного опыта, как трудно обеспечить свое будущее.

Кейси кивнул, а Сьюзан снова посетовала на бюджетный кризис в стране, который ведет к сокращению штата в университете. Хотя и у Кэрол имелось что сказать по поводу состояния экономики, она не смогла произнести ни слова под пристальным взглядом Мэтта. Он заставлял ее нервничать, но сделал это самым восхитительным образом.

В замешательстве от невидимой связи, так легко возникшей между ней и Мэттом, Кэрол с облегчением заметила, что Кейси развлекает разговорами Эми и Сьюзан. Когда речь зашла о политике, выяснилось, что мужчины не сходятся во мнениях, но они предпочли не спорить, а обратить разногласия в шутку. Все шло хорошо, пусть и не совсем так, как надеялась Кэрол. Она пошла в кухню заняться первой порцией мяса. И как раз доставала из холодильника ребрышки, завернутые в фольгу, когда к ней подошла Сьюзан, жевавшая веточку сельдерея.

– Ну как тебе Мэтт? – спросила она.

Кэрол было легче смотреть на бутылку с соусом, которую она открыла, чем на озорно улыбающуюся Сьюзан:

– Он именно такой, каким ты его описала.

– Я рада, что ты согласна со мной. И хорошо, что мы сидим на воздухе, потому что я по дороге к тебе все время чихала. Я боялась, что Мэтт подумает, будто у меня аллергия на его лосьон. Не то чтобы он неприятно пах, нет, это не так, но я вот уже долгие годы не могу переносить запах духов. И стоит мне оказаться вблизи мужчины, пользующегося одеколоном, как большую часть времени я чихаю вместо того, чтобы говорить.

– Ой, стыд какой!

– Да уж. Мне стало особенно стыдно после того, как я поняла, что он пользуется одеколоном, чтобы произвести на меня впечатление. Ну ладно, чем тебе помочь?

Кэрол перелила соус:

– Ты не займешься ребрышками?

Сьюзан взяла блюдо, но не сдвинулась с места:

– Мне действительно нравится Мэтт, но радио в его машине настроено на станции, передающие музыку кантри и вестерн, а я ее терпеть не могу. Ему нравится спорт и политика, а мне – искусство и стихи. Мы все время, пока ехали, говорили о «Доджерах», а я не могу назвать ни одного игрока из этой команды. Все было точно так же, как и на большинстве встреч «Идеального супружества». Мэтт отличный парень, но у нас так мало общего. Я сомневаюсь, что мы еще раз встретимся после вечеринки.

– Не делай поспешных выводов, Сьюз, дай мужчине шанс. – Кэрол гордилась своим великодушием, но мысль о встречах Сьюзан и Мэтта, когда она сама почувствовала влечение к нему, причиняла ей боль.

– Я думаю, страсть стоит для вас на первом месте. Как Мэтт характеризуется в этой области?

Сьюзан разглядывала группу на террасе, пока обдумывала ответ:

– Да, страсть определенно стоит на первом месте, но разве я неправа, если хочу найти мужчину, с которым бы нас связывало не только физическое удовольствие, но дружба и общность интересов?

– Разве это не гарантируется «Идеальным супружеством»?

– Они не могут обещать что-либо, кроме удобного случая встретить подходящего человека. Что же касается Мэтта, то я вспоминаю о нем, если что-то перестанет работать. Хотя, наверное, у нас бы было бурное, хоть и короткое приключение. Но это не то, что мне нужно. А как насчет Кейси? Ты говорила о нем как о друге. Он твой друг и не более?

Теперь, когда они больше не говорили о Мэтте, Кэрол расслабилась и разоткровенничалась с подругой:

– Да, но он так напомнил мне Боба, и я жалею, что попросила его пойти со мной на вечеринку. Мне жаль, что ты и он так долго были сегодня наедине. Он замечательный парень, но не в моем вкусе.

– Да, как и Мэтт не в моем. Как ты думаешь, сколько Кейси лет?

– Сорок с небольшим, наверное. Теперь давай поставим все это готовиться, а то придется есть в темноте.

– О, это было бы так романтично, – иронически заметила Сьюзан.

Если бы атмосфера на террасе стала более чувственной, то Кэрол, как она боялась, не устояла бы перед искушением пригласить Мэтта в спальню во время десерта. В ужасе от такой мысли она прогнала ее как до крайности нелепую и, посмотрев вслед Сьюзан, прислушалась к радостному смеху гостей.

Кэрол испытала безграничное облегчение от того, что Сьюзан не чувствует к Мэтту сумасшедшей любви, но все же она испытывала опасение, что обманывается преждевременными надеждами. Может быть, ничего и не случилось, ругала себя Кэрол. Мэтту, возможно, просто нравится флиртовать, и он никогда не пойдет в их отношениях дальше, чем она захочет. Но, вполне возможно, ему нравится делать больше, чем просто дразнить ее, и тогда она действительно попадет в беду.

Кэрол поставила ребрышки на огонь и прикрыла их крышкой. Также легко она закрыла и свое сердце после неудачи в браке с Клиффом, но сегодня Мэтт потряс ее устроенную и размеренную жизнь до самого основания. Стараясь убедить себя, что она лишь немного более одинока, чем думала раньше, Кэрол обернулась через плечо. Она допускала, что, возможно, и встретит мимолетный взгляд Мэтта и это докажет ее правоту. Однако Мэтт, не отрываясь, смотрел на нее; он едва заметно кивнул.

В это мгновение Кэрол поняла, что вопрос состоит не в том, насколько дальше флирта пойдет Мэтт. Вопрос состоит в том, хватит ли у нее мужества следовать за ним.

Глава 3

Ребрышки не простояли на огне и минуты, а Кейси уже пришел «на помощь».

– Кэрол, как ты приготовила соус? – спросил он.

Кэрол выставила пустую бутылку на стол и не сделала ни малейшей попытки выдать популярный и распространенный сорт за плод собственного тайного рецепта:

– Я не сомневаюсь, что ты знаешь, как приготовить потрясающий, великолепный соус, но сегодня у нас будет этот.

Кейси слегка нахмурился:

– Не обязательно. Ты не против, если я взгляну на твои специи?

Кэрол протянула ему миску и ложечку:

– Добавь, что считаешь нужным.

Оставив Кейси наедине с ребрышками, она присоединилась к Эми, Сьюзан и Мэтту и постаралась, на этот раз с большим успехом, не думать о своем коллеге как о неприятном, надоедливом зануде. Она глубоко вздохнула, отпила глоток чаю, съела пару кусочков сельдерея, прежде чем почувствовала, что в состоянии разговаривать.

– Может быть, цыплят на огонь поставить? – обратилась к ней Сьюзан.

Кэрол совершенно забыла о цыплятах, но стоило ей приподняться с места, как подруга остановила ее:

– Сиди. Я займусь этим.

– Спасибо. Но я не хотела прерывать ваш разговор, – извинилась Кэрол.

– А вы и не прервали его, – заверил ее Мэтт, – ведь мы обсуждали именно вас.

От смущения Кэрол чуть не задохнулась:

– Меня? И что же вы говорили?

– Мы говорили о том, как необычно встретить в Калифорнии людей, которые дружат так долго, как мы, – объяснила Эми. – Вот почему меня так интересует наш вечер встречи, – продолжала она. – Я вижусь с тобой и со Сьюзан, а связь с другими я потеряла. На прошлом вечере, состоявшемся десять лет назад, я с трудом узнала некоторых одноклассников. Уверена, что на этот раз окажется, что я забыла многих других. А вы, Мэтт, посещали когда-нибудь вечера встреч?

– Я вырос в Сан-Диего, но родители давно умерли, и поэтому я не езжу туда. Думаю, что моя школа проводила вечера встреч, но я не был ни на одном. Мои одноклассники все позаканчивали университеты, так что новая встреча с кем-нибудь из них не слишком привлекает меня. Я стараюсь не оглядываться назад, если вы понимаете, что я имею в виду.

Он взглянул в сторону Кэрол, и ее охватило мучительное желание узнать, не бросает ли он ей вызов – «жить – чтобы жить без оглядки на последствия». Но, как и Сьюзан, Кэрол сочла перспективу короткого приключения непривлекательной.

– Если мы думаем о том, как живем сегодня, – заявила она, – у нас не будет причин бояться воспоминаний.

– Если вы столь осторожны, – предостерег ее Мэтт, – у вас не будет ни одного.

Кэрол поняла, что она не ошиблась в своих предположениях. Он бросал ей вызов. Этот мужчина хотел проскользнуть в ее душу (она почувствовала возмущение). Кэрол подцепила на вилку кусочек моркови, прожевала его не спеша, а затем запила чаем.

– Мой последний муж был адвокатом, – наконец произнесла она. – Он любил словесные баталии. А я их не люблю.

Мэтт выпрямился на стуле:

– Как много мужей у вас было?

– Всего два. А теперь прошу прощения еще раз, мне нужно подогреть булочки.

Мэтт смотрел, как Кэрол подходит к дому. Ее шаги были скорыми и широкими, что выдавало ее гнев. Хотя ему и хотелось пойти за ней, он опасался, что еще больше рассердит ее.

– Что может быть хуже, чем напомнить женщине о ее бывшем муже? – спросил он у Эми.

– Уверена, что есть вещи и похуже, но я не готова ответить на этот вопрос. Однако я все-таки не волновалась бы так на вашем месте. Кэрол удивительно уравновешенный человек, она сдержалась и не стала с вами спорить.

Мэтт повернулся и, глубоко вздохнув, стал рассматривать живописный дворик. Он знал, что должен сделать над собой усилие и продолжить разговор с Эми, но ему так давно не приходилось оставаться наедине с женщиной, исключая, конечно, клиенток, что он забыл, как это делается.

– Какой красивый дворик, – выдавил он наконец, когда молчание сделалось таким тягостным, что он не мог больше его выносить.

– Да, вы правы. У вас есть дети, Мэтт?

Мэтт улыбнулся с облегчением от того, что Эми нашла наконец тему, о которой они могли бы поговорить:

– У меня есть сын, Дэн. Мы с ним партнеры. Он женат, и у него славный сын Ишка. Но мне не нравится думать о себе как о дедушке. А теперь расскажите о себе.

– Моим дочерям двадцать восемь и двадцать шесть лет. Карен – художница, а Джоанна – няня. Они не замужем, и я не беспокоюсь, что стану бабушкой, по крайней мере, в этом году.

– Ну, вам повезло. Когда я был мальчишкой, дедушки были маленькими старыми мужчинами, которым нравилось удить рыбу или играть в шашки. А я не могу представить себя частью такой компании.

Мэтт чувствовал себя чертовски глупо, будучи на свидании в его возрасте. Он не знал, как себя вести. Он продолжал следить за задней дверью, ожидая появления Кэрол, но был разочарован, потому что она пока оставалась в доме.

Кэрол предпочла подождать, когда закончатся последние приготовления к обеду, она продолжала наблюдать за гостями. Сьюзан и Кейси по-прежнему оставались у гриля, смеялись и обмазывали соусом цыплят и ребрышки. Эми и Мэтт вели непринужденную беседу, но Эми обладала даром находить общий язык с людьми, и Кэрол не удивилась, что они с Мэттом подружились.

Кэрол перемешала салат, принесенный Сьюзан, потом выложила ложку для картофельного салата. Заставляя себя подавать еду, но сомневаясь, что попробует ее, Кэрол вынесла все наружу. Но в этот момент Кейси объявил, что мясо готово. Все придвинули стулья к столу и после того, как передали друг другу блюдо с мясом, салаты и булочки, замолчали. Так они ели первые несколько минут, издавая только слабые возгласы одобрения.

Когда Кэрол оторвалась от еды, чтобы слизнуть соус с пальцев, она взглянула на Мэтта, оказалось, что он по-прежнему пристально смотрит на нее. Опомнившись, она поспешно вытерла руку салфеткой. И тогда Мэтт устроил целое шоу, принявшись облизывать свои собственные пальцы. Он делал это очень медленно, высунув кончик языка, а его глаза так и не отрывались от лица Кэрол. Это было одно из самых неистовых эротических представлений, которое она когда-либо видела. Кэрол торопливо огляделась, надеясь, что остальные слишком поглощены едой, чтобы заметить дерзкую выходку Мэтта.

С радостью поняв, что никто ничего не видел, она торопливо похвалила Кейси:

– Это лучший соус, который я когда-либо пробовала. Что ты в него добавил?

Вместо того чтобы пользоваться пальцами, Кейси аккуратно счищал мясо с костей цыпленка при помощи ножа и вилки:

– В нем нет никаких специальных добавок, но немного имбиря придаст любому фабричному соусу настоящую пикантность.

– Что бы ты ни делал, все получается чудесно, – сразу же заверила Кейси Кэрол.

Ей стало жаль, что она не была с ним более любезна, но он так сильно напомнил ей Боба, что она с трудом сдерживала раздражение.

– В этот вечер все чудесно, – добавил Мэтт, – спасибо, что пригласили меня, Сьюзан.

– Пожалуйста.

Довольная тем, что Мэтт в хорошем настроении, Сьюзан удостоверилась, что его тарелка полна, и продолжила свой разговор с Кейси.

Заговорили о планах на лето, и Кэрол почувствовала, что сможет в нем участвовать, но она избегала встречаться взглядами с Мэттом. Теперь его голос звучал мягче. И он часто смеялся и определенно пребывал в прекрасном расположении духа. Всем понравился шоколадный торт Эми, но, как только допили кофе, Эми поднялась и принялась убирать со стола.

– Но это моя обязанность, – воспротивилась Кэрол, – я никогда не позволю моим гостям заниматься грязной посудой.

– А я никогда не допущу, чтобы хозяйка осталась одна в кухне посреди беспорядка, – настойчиво вмешался Кейси и последовал на кухню за Эми.

Он надел фартук, сполоснул посуду и поставил ее в моечную машину, пока Эми закрывала недоеденные блюда и ставила их в холодильник. Когда все было убрано, Эми настояла на том, чтобы каждый взял домой по куску оставшегося торта, и первая отправилась восвояси.

Кэрол взяла вазу с цветами и поставила ее на столик для завтрака:

– Еще раз спасибо за все, Кейси.

– Всегда пожалуйста. – Кейси ополоснул раковину и включил мусоропровод. Раздалось жужжание, потом ужасный скрежет, а затем все выключилось. – Проклятье, наверное, я уронил туда ребрышко, – простонал Кейси.

– Ну, здесь надо только подрегулировать, – заверил его Мэтт. – Я займусь этим.

Кейси отошел в сторону, но Кэрол воспротивилась:

– Вы были приглашены сюда на обед, Мэтт, и я не позволю вам что-либо чинить.

– Да это совсем маленькая проблема, а не капитальный ремонт, это займет всего несколько минут, – сказал Мэтт.

– Да будет тебе, Кэрол, – вмешался Кейси, – я засорил мусоропровод, а если он может исправить это, то пусть исправит. Конечно, если это потребует некоторого времени, то я мог бы довезти Сьюзан до дома, и ей не придется ждать.

Вместо того чтобы продемонстрировать, как быстро он может справиться с задачей, Мэтт подождал, пока Сьюзан обдумает предложение Кейси. Сьюзан растерялась. Мэтт посмотрел на Кэрол, надеясь, что она сообразит, как выйти из положения. Но она выглядела слишком взволнованной, чтобы либо попросить его остаться и устранить поломку, либо велеть ему уходить. Таким образом выбор оставался за ним: быстро исправить мусоропровод и уехать со Сьюзан или остаться с хозяйкой. Мэтт редко принимал решение с такой быстротой.

Он облокотился о край раковины:

– Как это мило с вашей стороны, Кейси! Мне не хотелось бы вынуждать Кэрол раскошелиться, нанимая другого водопроводчика, когда я здесь: после такого великолепного обеда это – меньшее, что я могу сделать. Сьюзан, если вы предпочитаете не задерживаться, то почему бы вам не поехать с Кейси, а я позвоню на следующей неделе по поводу предстоящей вечеринки.

После почти комического обмена улыбками и прощальными восклицаниями Сьюзан и Кейси удалились. В ужасе от того, что ее так быстро оставили одну, Кэрол рванула на себя выдвижной ящик и принялась яростно рыться среди ножей и вилок:

– Должен быть специальный ключ для мусоропровода. Он где-то здесь.

Мэтт оставался в расслабленной позе у раковины, довольный тем, что Кэрол ищет инструмент по всей кухне.

– Тот, кто оборудовал вашу кухню, выполнил работу великолепно. Особенно хорош кафель.

Кэрол продолжала шарить в ящике:

– Это заслуга отдела дизайна фирмы «Расселл». Я выбрала их, так как они гарантируют качество работы, а не потому, что получила скидку.

– Ну, вы сделали прекрасный выбор. Может быть, мне помочь вам в поисках?

– Нет, я уверена, что положила ключ, когда получила его, в этот ящик, и, значит, он должен быть где-то здесь.

В ее голосе слышалась дрожь, и, боясь, что Кэрол все опрокинет, Мэтт подошел к ней сзади, поискал среди звякающей утвари и выудил тонкий алюминиевый прут с выбитой на нем маркой фирмы производителя:

– Вот он.

Если бы Мэтт начал показывать фокусы и извлек из ящика букет цветов, Кэрол была бы меньше удивлена и сбита с толку:

– Не знаю, как я его не заметила.

Мэтт подождал, пока Кэрол повернется к нему:

– Да уж.

Хотя он и провел несколько часов в саду, Кэрол все еще улавливала разлитый в воздухе аромат нежного, пахнущего мускусом одеколона. Она была слишком взволнована, и это была его вина. Конечно, он хотел, чтобы она согласилась с ним, но она захлопнула выдвижной ящик, обхватила руками грудь, откинулась на кухонную стойку и упрямо мотнула головой.

Мэтт скорее развеселился, нежели испытал досаду из-за ее строптивости, он принял во внимание также время, потраченное на поиск инструмента, и решил, что не должен испытывать судьбу. Сперва он проверил, нет ли внутри мусоропровода других костей, затем открыл шкафчик под раковиной, вытащил широкую корзину, согнулся и залез внутрь. После чего починил мусоропровод так быстро, как и ожидал.

– Идите сюда, – позвал он, – я покажу вам, как справиться с этим самой в следующий раз.

Кудри Мэтта струились по его воротнику, и Кэрол пришлось побороть нелепое желание протянуть руку и запустить пальцы в его мягкие серебристые пряди. Она еще не встречала мужчину, которого так сильно хотела бы ласкать. Кэрол встала на колени возле него. И сразу же поняла, что сделала ошибку, так как теперь они находились так близко друг от друга, что их лица почти соприкасались. Мэтт улыбнулся, затем объяснил, как управляться с ключом, но она не повторила ни слова из его указаний, оставила их без внимания и поднялась, стоило ему закончить этот короткий урок.

Мэтт поставил на место корзину, включил воду и проверил мусоропровод, чтобы убедиться в его исправности. Устройство мощно загудело. Мэтт протянул Кэрол ключ и намеренно коснулся ее руки кончиками пальцев. Увидев, как она отпрянула назад, он не смог удержаться от смеха:

– Не надо так бояться меня. Я не кусаюсь. Кэрол не боялась, что Мэтт укусит ее. Просто, глядя на его лукавую улыбку, обещавшую море удовольствий, она не захотела подтолкнуть его к большему:

– Спасибо. Я и не думала, что вы его так быстро почините.

– Ерунда, с этим справился бы даже Кейси. Кэрол отступила на шаг, бессознательно увеличивая расстояние между ними:

– Что вы сказали? Кейси специально засорил мусоропровод, чтобы вы смогли остаться, а он повез Сьюзан домой?

– Нет. Я сомневаюсь, что он сделал это намеренно. Но, когда это случилось, он извлек из этого максимум выгоды.

Конечно, Кэрол приходило в голову предложить Мэтту провести ночь у нее, но она едва знала его, и, между прочим, он был водопроводчиком – напомнила она себе в отчаянной попытке побороть желание, которое Мэтт пробудил в ней.

– Мои планы на вечер на этом заканчиваются, – внезапно объявила она. – И меня не интересуют случайные связи.

– А разве я сказал, что это интересует меня?

Кэрол тряхнула головой:

– А это и так видно. Вы плетете из слов кружева, а каждый ваш жест зовет в постель. Хотя это мне льстит, тем не менее, не в моих правилах бросаться кому-нибудь на шею, чтобы потом жалеть об этом. Я уже говорила, что была замужем дважды. А как насчет вас? У вас было несколько жен, или вы вообще не верите в брачные узы?

Хотя поведение Мэтта уже поражало ее в этот вечер, Кэрол сильно встревожила перемена, происшедшая теперь. В Мэтте исчезли дерзость и уверенность, его насмешливый взгляд наполнился печалью.

– Я был женат только раз. Мы с Деборой прожили вместе двадцать пять лет. Четыре года назад она умерла, как написано в медицинском заключении, после продолжительной борьбы с раком, но это не повод, чтобы рассказывать об этой мужественной женщине. Вопрос Кэрол погрузил Мэтта в ледяной колодец жалости к самому себе и, рассердившись скорее на себя, нежели на нее, Мэтт пошел прочь. – Спасибо за обед.

– Мэтт? – окликнула его Кэрол, но он, не оглядываясь, удалялся от ее дома.

Она подошла к окну и увидела, как Мэтт отъезжает в белом пикапе. Теперь Кэрол понимала, что совершила ошибку, пригласив Кейси на вечер встречи. Кроме того, она была убеждена, что и с Мэттом она вела себя ужасно, поэтому он потерял к ней всякий интерес, и это, безусловно, являлось еще большим разочарованием.

Мэтт проехал всего полквартала по улице, где жила Кэрол, а затем подрулил к бровке и припарковался. Несмотря на то что он приветствовал смерть Деборы как благословенное избавление от боли, он не мог оправиться от ее потери так же долго, как и любой вдовец, обожавший свою жену. Он забросил работу, пока она была больна, но дело стало его спасением, когда она умерла. Они с Дэном даже увеличили свои доходы вопреки экономическому спаду, но он ничего не тратил на себя.

Мэтт не брал длительных отпусков. У него не было друзей. Мэтт упрямо не обращал внимания на предложения сына выбраться из дома и встречаться с какой-нибудь женщиной. Мэтт предпочитал одиночество. Вопрос Кэрол напомнил ему, как счастлив он был с Деборой.

Прогнав подступающие слезы, Мэтт решил, что не должен ждать неделю, чтобы пробормотать извинения на вечеринке. Кэрол заслуживает лучшего. Мэтт поехал обратно к ее дому и обдумал, пока шел к входной двери, как будет просить прощения. Когда Кэрол откликнулась на стук, он постарался «сделать точный выстрел».

– Я должен извиниться перед вами, и не только за свой внезапный уход, но и за весь вечер. Я так долго находился в оцепенении и ничего не чувствовал, что, боюсь, забыл как следует себя вести с привлекательной женщиной, и…

Кэрол открыла внутреннюю дверь, взяла Мэтта за руку и ввела внутрь:

– Поцелуйте меня перед сном, и я все вам прощу.

– Я ничего не испортил?

Мэтт определенно разрушил благодушное отношение Кэрол к жизни, но она отважилась признать, что это не так уж важно. Она положила руки ему на плечи, и, когда он начал склоняться к ней, она закрыла глаза. Кэрол не смела надеяться, что поцелуй окажется таким волшебным, как обещал его взгляд, и затаила дыхание. Но в тот момент, когда он коснулся ее губ нежно и ласково, она поняла, что Мэтт никогда не разочарует ее. Его губы были теплыми, а первый поцелуй таким соблазнительным, что Кэрол запустила пальцы в его кудри, поощряя его сделать большее, и он ответил с такой готовностью, что она растаяла в его объятиях.

Рассудок говорил Кэрол, что она не должна поступать так, но его аргументы были заглушены громкими ударами ее сердца. Когда Мэтт отстранился, Кэрол не смогла скрыть испуга. Он прислонился к двери, продолжая обнимать ее за талию.

– Теперь вы понимаете, почему я не люблю оглядываться назад? – спросил он.

Кэрол нашла в себе силы лишь слабо кивнуть:

– Хорошо. Мне хотелось бы увидеться с вами завтра. Вы свободны?

– А какой завтра день?

Ее растерянность рассмешила Мэтта:

– Воскресенье, но мне трудно поверить, что вас так давно не целовали, что вы даже забыли, какой завтра день.

В смущении Кэрол попыталась отступить, но Мэтт не собирался отпускать ее. Кэрол не могла вспомнить, испытывала ли она такое невероятное удовольствие, глядя на другого мужчину. Касаться Мэтта было еще приятнее, а его поцелуи дарили ей такое наслаждение, что она боялась сказать или сделать какую-нибудь глупость и испортить все.

– Я уверена, что из-за вас многие женщины могут потерять голову, – возразила она. – У меня нет никаких планов на завтра. Что бы вы хотели предложить?

Мэтт выразительно поднял брови и наконец, полюбовавшись ее румянцем, предложил:

– Завтра обещают прекрасную погоду. Поедем к Хантингтонской библиотеке и погуляем по парку.

– Прекрасно.

Мэтт обещал заехать за ней к часу дня и с медлительной настойчивостью подарил еще один поцелуй, что заставило ее уцепиться за дверь и оставаться так долгое время спустя после его ухода.

Сьюзан жила в юго-западной части Пасадины в очаровательном деревянном доме с верандой, построенном еще в двадцатые годы. К тому времени, когда Кейси доставил Сьюзан домой, уже слишком стемнело, чтобы осматривать ее усаженный цветами двор. Но цветущий жасмин, благоухавший в теплом ночном воздухе, прекрасно доказывал ее садоводческие способности. Когда они направились к обширной веранде, беседа, столь легко продолжавшаяся весь вечер, перешла в тягостное молчание.

Иногда, имея дело с «Идеальным супружеством», Сьюзан назначала встречи дома, но к концу вечера гость неизменно бормотал что-нибудь о том, как он занят на работе, или что Пасадина расположена слишком далеко от его жилья. Это означало невозможность частых свиданий. Понимая, что такие заявления являлись результатом полного несовпадения интересов, Сьюзан не пыталась никого задерживать. Теперь стоило Сьюзан нащупать ключ, как у нее родилось сомнение: должна ли она пригласить Кейси на чашечку кофе. Наверное, он устал от ее общества за целый день и будет вынужден отказаться от ее приглашения. Однако Кейси удивил ее.

– Если еще не слишком поздно, – сказал он, – я хотел бы взглянуть на вашу коллекцию.

Он держал ее миску для салата, и после того, как Сьюзан отперла дверь, она взяла ее:

– В самом деле? Ну, тогда заходите, я приготовлю кофе. Боюсь, у меня займет некоторое время распаковка экспонатов. Как я уже говорила, мне нужно повесить полки и разложить все по местам.

Она зажгла яркий свет, и стоило Кейси переступить порог, как оказалось, что дом Сьюзан не только украшен восхитительными светильниками в викторианском стиле, но и загроможден грудами картонных коробок, опасно высокими кипами журналов и такими переполненными книжными полками, что они постоянно грозили обрушиться с оглушительным грохотом. Кейси потрясло, что Сьюзан способна жить посреди такого страшного беспорядка, но он взял себя в руки раньше, чем отпустил какое-либо критическое замечание.

– Наверное, очень тяжело постоянно возить все эти коробки в университет и обратно, – посочувствовал он.

Сьюзан поставила салатницу на стол в столовой, затем прошла на кухню и включила свет:

– Конечно. Мне хотелось бы оставлять их в кабинете, но я делю его с другим преподавателем, так что для моих материалов там нет места.

Кейси вошел в столовую, с облегчением заметив, что в ней нет ничего, кроме дубового стола, стульев и китайской горки. Затем вслед за Сьюзан он последовал в кухню. Она была маленькой по сегодняшним стандартам, окрашенной в ярко-желтые тона и безупречно чистой.

– Чем могу помочь?

– Спасибо, я только сварю кофе. Вы все еще хотите есть? Конечно, я могла бы что-нибудь приготовить, или вот торт, который дала нам Эми.

– Нет. Должно быть, я наелся на несколько дней вперед. Достаточно кофе. – Некоторое время Кейси боролся с собой, а затем все-таки дал совет: – Если вы всерьез хотите разместить ваши экспонаты, я был бы счастлив помочь вам составить кое-какие планы. В конце концов, это будет не труднее, чем оформить выставку кофейников и тостеров.

Сьюзан вытащила две блестящих голубых керамических кружки из шкафчика и поставила их у кофеварки.

– Мне определенно нужна помощь, – призналась она, – но я не в состоянии нанять бригаду оформителей из «Расселла».

– Я и не пытаюсь получить для них заказ. Я сделаю все сам, и, если вы купите материалы, я выполню работу бесплатно.

Сьюзан поставила на стол чашки с только что сваренным кофе:

– Сливки или сахар?

– Нет, просто черный кофе. – Кейси присоединился к ней за столом. Кофе был не таким крепким, как он предпочитал, но он благоразумно оставил эту мысль при себе. – Первым делом мы должны все распаковать. Мы можем просто разложить все на полу и распределить по группам. Тогда станет ясно, сколько понадобится места.

– Разумно, – признала Сьюзан. Она не знала, что именно побудило Кейси предложить свои услуги, и не хотела неправильно истолковать его намерения. – Вы прекрасный человек, – начала она, – но…

– Спасибо, вы тоже прекрасный человек, но мне не нравится, как звучит это «но». Я что-то сделал не так?

Кэрол считала Кейси просто симпатичным, но Сьюзан нашла его очень привлекательным. У Кэрол дома между ними легко возникло взаимопонимание, но теперь, когда они остались наедине, она встревожилась:

– Вы производите впечатление человека, который с радостью оказывает всем помощь, будь то поджаривание цыплят или мытье посуды, но я надеюсь, что вы не считаете меня трогательно беспомощной женщиной, которая не может управляться в своем собственном доме.

– Как вам это пришло в голову? Вовсе нет, – заверил ее Кейси. – Конечно, я бы хотел увидеть вас вновь, но у меня нет намерений вторгаться в вашу жизнь.

Сьюзан поняла, что сказала глупость. Но у них с Фрэнком было так много невысказанного, что ей не хотелось совершить тот же промах с Кейси.

– Простите. Я не хотела ранить ваши чувства, – сказала она и добавила: – Да, кстати, Кейси, сколько вам лет?

– Сорок шесть. А в чем дело?

– Да так, ерунда, конечно. Я чувствую себя так же, как в те времена, когда была подростком, но мне пятьдесят два.

– Ах вот как, ну и что?

После развода Сьюзан встречалась с несколькими мужчинами, но ни один из них не был моложе ее. Она крутила в руках кружку, предпочитая смотреть на нее, а не на Кейси:

– Думаю, что очень важно, когда люди понимают друг друга с самого начала. Иначе говоря, один может иметь надежды и ожидания, которые другой не осознает и не сможет выполнить. Я и в самом деле надеюсь встретить кого-то, кто будет стремиться разделить со мной мою жизнь с тем же горячим, страстным желанием, с которым я разделю его невзгоды. В ваши сорок шесть вы, вероятно, встречаетесь с женщиной помоложе, которая сможет подарить вам детей, а у меня дочери уже двадцать шесть лет.

В поисках ответа Кейси откинулся на спинку стула и пристально взглянул на Сьюзан. С копной длинных рыжих кудрей и с пышной фигурой она напоминала ему образ теплой и нежной Матери-Земли, но он не мог припомнить ни одной женщины, с которой он встречался и которая высказала бы то, что она хочет в таких точных выражениях при первой же встрече. Кейси напомнил себе, что он не на свидании. Он прочистил горло, надеясь, что не выглядит совершеннейшим ослом:

– Я происхожу из семьи, которую теперь принято называть «неблагополучной», и я давным-давно решил, что не рискну повторить ошибки моих родителей, заводя своих собственных детей. Кроме того, мне не нужно, чтобы мое «я» поддерживалось молодой женщиной. И еще, Сьюзан, вы полны молодости в свои пятьдесят два, и я сомневаюсь, что кто-нибудь, увидев нас вместе, заметит разницу в возрасте. И, в конце концов, какое значение могут иметь шесть лет? Мне, черт возьми, вообще все равно, сколько вам лет.

Кейси так эмоционально высказал все это, что Сьюзан смутилась и почувствовала себя глупо:

– Спасибо. Мне тоже было бы приятно встречаться с вами.

– Ну, тогда все в порядке. Мы займемся вашими экспонатами в ближайшее время, а нашим «отношениям» предоставим развиваться самим по себе.

– Я не переношу слово «отношения». Оно такое безвкусное, – не согласилась Сьюзан.

То, что Сьюзан может проявить характер, не приходило на ум Кейси, но это было не так уж удивительно в женщине, которая заявляла, что хочет страсти, и он лишь пожал плечами:

– Вы абсолютно правы. Будем работать, оставаясь друзьями?

– Да, мне бы хотелось этого.

Кейси взглянул на часы:

– Сейчас уже слишком поздно, чтобы сортировать экспонаты. Как насчет завтрашнего дня? Если одиннадцать часов вас устроит, то я принесу все для моего любимого омлета и приготовлю завтрак.

Сьюзан проводила Кейси до двери:

– Это очень мило с вашей стороны, но я готова поклясться, что слышала как вы говорили, что не сможете есть в течение нескольких дней. Я тоже слишком сыта, чтобы думать сегодня о еде. И, кстати говоря, раз уж вы придете помогать мне, я должна кормить вас, а не наоборот.

– Ну, несмотря на то, что сегодня я сыт, завтра я наверняка проголодаюсь. Кстати, я обожаю готовить, а готовить только для себя – не так уж весело.

Сьюзан глубоко вздохнула. Кейси был великолепен, но она начала чувствовать себя подавленно, и это оказалось очень неприятным ощущением. Конечно, трогательно, что Кейси стремился помочь, но ей хотелось бы знать, так ли уж он одинок. Она не хотела становиться удобным гвоздиком, на который он повесил бы свои неприятности. Но ей также не хотелось судить его слишком строго после всего нескольких часов общения.

– Еще никогда мужчины не готовили для меня. Если вы хотите приготовить нам завтрак, пожалуйста, сделайте это.

Кейси широко улыбнулся:

– Увидимся завтра в одиннадцать.

Сьюзан надеялась, что не ввязалась во что-нибудь, о чем потом станет жалеть. Впрочем, так приятно побаловать себя переменами. Она закрыла дверь и окинула гостиную тревожным взглядом. Она нуждалась не в новых полках, а в любви. Сьюзан всерьез надеялась, что Кейси докажет, что он именно тот, кто ей нужен, а у нее окажется достаточно чувства для ответного дара.

Глава 4

Карен открыла заднюю дверь и, наклонившись, втащила на крыльцо плетеную корзину, нагруженную бельем.

– Доброе утро, – сказала она.

Карен унаследовала от отца темные кудрявые волосы и карие глаза, а от Эми – высокий рост и гибкое тело.

Эми взглянула на нее поверх воскресных комиксов.

– Доброе утро, милая. – Она встала и пошла ко входу в кухню, чтобы взглянуть на дочь, которая собиралась стирать белье, накопившееся за три недели. – Ты выглядишь так, словно собираешься провести здесь весь день. Завтракать будешь?

– Конечно. Давай сделаем оладьи.

Приготовление оладьев во время уик-энда превратилось в ритуал со времен, когда ее дети были еще маленькими, и Эми с удовольствием придерживалась его. Она с нетерпением ждала прихода дочек и никогда не запрещала им пользоваться ее стиральной машиной. Пока Карен управлялась с первой партией белья, Эми уже жарила на сковороде три пузырящихся оладьи.

– Вчера вечером я обедала у Кэрол, поэтому замесила теста вдвое меньше.

Карен налила себе стакан клюквенного сока и облокотилась на стойку:

– По какому поводу собирались?

– Да просто так. Вечеринка «Кортес Хай» будет в следующую субботу, и Кэрол решила устроить репетицию.

– Зачем? Ведь вы с Кэрол и так прекрасно друг друга знаете. Кстати, Сьюзан Марш тоже была?

– Да, они пригласили своих знакомых и представили их.

Чрезвычайно заинтригованная, Карен обошла кухню и оказалась с матерью лицом к лицу.

– А ты тоже пригласила кого-нибудь?

Эми, казалось, была поглощена изготовлением оладьев и отвела взгляд:

– Нет, мне не нужен кавалер, чтобы получить удовольствие от вечеринки.

Карен опустилась на стул и взяла комиксы:

– Мама, ну не будь такой старомодной.

– Мне уже за пятьдесят…

– И ты считаешь, что слишком стара, чтобы наслаждаться мужским обществом, это ты придумала себе новое оправдание? А вот я никогда до такой степени не состарюсь!

Эми не сомневалась в правдивости слов Карен, потому что с того момента, когда она начала ходить в детский сад, ей тогда исполнилось два года, и сделала открытие о существовании маленьких мальчиков, она просто обожала их общество. Эми выложила золотистые оладьи на блюдо с синей каймой и протянула его Карен.

– Конечно, ты наверняка не состаришься, но твоя жизнь отличается от моей. В твоем возрасте я уже была вдовой и растила двух маленьких дочек.

Карен достала из буфета бутылку сиропа:

– Спасибо, мы с Джоанной росли в прекрасных условиях, но теперь я беспокоюсь о тебе.

Продолжая готовить, Эми выложила на сковороду три кружочка из взбитого теста. С брызгами и шипением они вскоре превратились в восхитительные поджаристые оладьи, которые она и дочери так любили:

– Я хозяйка в этом доме, и беспокойство – это моя забота.

– Я не согласна. И думаю, что тебе не помешало бы провести несколько сеансов психоаналитика.

Эми с возмущением взмахнула лопаткой для переворачивания оладий:

– Почему? Потому что мне хорошо и без мужчин? Да меня поздравить с этим надо, а не лечить.

Сироп, налитый Карен, образовал филигранный узор на поверхности оладий:

– Ты не права. Ты не так уж хорошо себя чувствуешь, как делаешь вид. Думаю, что ты просто боишься мужчин, и поэтому утверждаешь, что довольна своей жизнью без них.

– У меня есть на то веская причина, – тихо произнесла Эми.

– Наверное, это истинная правда, но ты же не трусиха и должна попытаться снова.

Эми перевернула оладьи, но не слишком ловко на этот раз:

– Ну хватит, Карен. Я ценю твою заботу, но не нуждаюсь в твоих советах. Кстати, я бы лучше послушала, какие новости у тебя и Роджера.

Карен прожевала кусок оладьи и издала протяжный стон:

– Роджер окончательно погрузился в себя, и нашим отношениям настал конец. Я сказала ему об этом вчера вечером, но сомневаюсь, что он слышал меня. Или, может быть, ему все равно.

– Тебе же нравились его работы.

– Да, нравились, это в первую очередь и заинтересовало меня. Но два художника никогда не станут идеальной парой.

Эми положила две оладьи на тарелку Карен, а последнюю взяла себе. Она пододвинула стул поближе к дочери и взяла сироп:

– Ты очень талантлива. Он завидует?

– Да. Но его беспокоят не мои работы. Дело во мне. Когда он без гроша в кармане, Роджер критикует меня за то, что я из богатой семьи, а когда он при деньгах, то обвиняет меня во всех бедах общества.

– Ведь мы не богаты!

Эми оглядела кухню. Ей все еще нравились обои нежного тона в розовый и голубой цветочек, но в течение семи лет они начали блекнуть. Стив оставил достаточно денег, чтобы она могла сохранить семейный дом в Сан-Марино и вырастить девочек, но вот уже многие годы она упорно экономила.

Текущая проблема заключалась в том, чтобы отложить денег на ремонт крыши гаража, которая в дождь делала его похожим на автомойку.

Работая в банке, Эми могла легко получить заем, но она избегала делать долги из гордости, если только речь не шла о неотложной жизненной необходимости, а крыша гаража таковой не являлась. Поэтому то, что Роджер говорил о ее богатстве, было просто нелепостью.

– Я знаю, что мы не богачи, – признала Карен, – но по сравнению с родителями Роджера у нас много денег. Проклятый левацкий панк! С меня довольно. Слава Богу, что у нас не общая студия.

Ставя стиральную машину на спокойный режим работы, Эми с трудом сдержалась, чтобы не прокричать следующий вопрос:

– Не могу себе представить, что между вами все было так серьезно. Он предлагал тебе жить вместе?

Эми пыталась не выдать своего волнения, но Карен поняла состояние матери:

– Прости, я не хотела расстраивать тебя. Иногда он поднимал тему совместной жизни, но скорее чтобы поддразнить меня. Знаешь, люди говорят такого рода вещи, когда они не уверены в ответной реакции. Если я скажу «да», он начнет суетиться и собирать свои вещи, а если я скажу «нет», он станет клятвенно уверять, что пошутил. Когда это происходило, я не говорила ни «да», ни «нет». С ним всегда было трудно, и теперь я не намерена терпеть его возле себя.

Эми с облегчением улыбнулась:

– Это мудрое решение, дорогая. Если он завидует, значит, это неподходящий мужчина для тебя.

Эми мечтала, чтобы ее дочери встретили таких же прекрасных людей, каким был их отец.

Карен подчистила капельку сиропа последним кусочком оладьи:

– Я знаю, что он мне не подходит, и я бы давно порвала с ним, если бы он не был так чертовски красив. Иногда я чувствую себя так, словно попала в страшную ловушку. У нас с Роджером столько общего, что мы должны были бы стать величайшей парой всех времен, но он бывает так чертовски враждебен, что этого никогда не случится, а я устала воевать за претворение в жизнь невозможного сна. Жаль, что я не помню папу. Он действительно был таким чудесным человеком, как ты говоришь?

– Даже лучше, милая моя, и мы должны гордиться им.

Карен заметила, что слезы блеснули в глазах матери.

– Он не должен оставаться для тебя единственным, мамочка. Билл был просто заблуждением. Ты никогда больше не свяжешься с таким подлецом, как он. Может быть, ты еще встретишь прекрасного человека на вашей вечеринке?

Но Эми не испытывала таких надежд:

– Ты забываешь, что я их всех знала, когда нам было по восемнадцать. И если они не волновали меня тогда, этого не произойдет и теперь.

– Не обязательно, – возразила Карен. – Мужчины становятся зрелыми людьми гораздо позже женщин. Возможно кто-нибудь тебя и удивит.

– Ну, если это и произойдет, то он будет там со своей женой или подругой, так что не о чем говорить. Кэрол уже предупредила меня, что я буду единственной, кто придет на вечер встречи в одиночестве.

Карен выглядела искренне озабоченной:

– Хочешь, я попрошу Роджера пойти с тобой? Он обалденно выглядит в смокинге, и, если ты попросишь, он оставит при себе свои политические взгляды. Без сомнения, он произведет впечатление на твоих друзей.

На какое-то мгновение Эми представила себе, как она входит в танцевальный зал «Риц Карлтона» рука об руку с Роджером. Темпераментный художник обладал плохим характером, но у него прекрасная фигура, светлые кудри и ярко-голубые глаза.

– Что за выдумки, к тому же я думала, что ты с ним не разговариваешь.

– Так оно и есть, но пройдет, по крайней мере, неделя, пока он это заметит.

Карен протянула руку и коснулась матери:

– Ах, мама, никто из нас не хочет оставаться в одиночестве.

Эми накрыла своей ладонью пальцы Карен.

– К сожалению, жизнь – это не всегда фильм со счастливым концом, милая, но надеюсь, если Роджер не годится тебе, то ты вскоре найдешь себе пару. Ты слишком молода еще, чтобы даже говорить об одиночестве.

– И ты тоже!

Эми покачала головой, потому что, хотя она все еще выглядела очень молодо, в сердце она была старейшей из живущих на свете женщин и знала, что к ней никогда не вернется любовь.

Хотя Кейси приехал к дому Сьюзан без десяти одиннадцать, он заставил себя подождать в машине до наступления назначенного времени, чтобы не выглядеть смешным в своем нетерпении вновь увидеть ее. Сосед, который поливал плющ, растущий по краям его лужайки, окинул Кейси подозрительным взглядом, но Кейси лишь кивнул и улыбнулся, словно он по полному праву припарковался там, где припарковался. Наконец настало одиннадцать, и он направился к двери Сьюзан, неся громоздкую сумку с бакалейными товарами.

Сьюзан тепло улыбнулась, увидев его, и протянула руку, чтобы взять сумку:

– Давайте я возьму это.

– Нет, я отнесу это в кухню, – твердо сказал Кейси и, не ожидая, пока Сьюзан покажет ему дорогу, продолжил извилистый путь из гостиной в столовую, а оттуда в кухню. – Славный денек сегодня, – обратился он к Сьюзан. – У вас есть стол на дворе? Может быть, накроем завтрак там?

Сьюзан шла за ним, но, поскольку кухня была слишком мала для них обоих и они не могли с удобством расположиться там вдвоем, она задержалась у двери. Вместе с упаковкой яиц Кейси принес молоко, масло, сыр чеддер, простоквашу, авокадо, рогалики, свою любимую сковородку и сбивалку для теста. Сьюзан думала, что он достанет со дна сумки фартук и наденет его, и ее очень удивило, что он этого не сделал.

– Я не хотела причинять вам столько хлопот, – извиняющимся тоном пробормотала она.

– Это совсем не хлопотно. Я это делаю для развлечения.

– Может быть, вам следовало бы стать шеф-поваром?

– Когда-то я им был, но потом оставил это занятие. У вас есть миска для теста и блюдо, которыми я мог бы воспользоваться?

Сьюзан вошла в кухню, чтобы достать все необходимое, но тотчас вернулась к двери, чтобы не мешать Кейси. Решив, что они будут выполнять грязную работу, разбирая ее коллекцию, она надела поношенные джинсы и тенниску, но Кейси с таким энтузиазмом готовил завтрак, что она почувствовала, что должна переодеться в платье. На Кейси были джинсы «Ливайс» и голубая в серую клетку рубашка, и в замешательстве от того, что не выглядит так же элегантно, Сьюзан теребила край тенниски:

– Если вам так нравится готовить, почему вы бросили это?

Кейси оглянулся через плечо:

– Это печальная история, вы уверены, что хотите выслушать ее?

– Если это вас расстроит, то нет. Кейси кивнул:

– Вы очень деликатны. У вас есть терка? Я забыл захватить свою.

Сьюзан снова оставила свой пост, чтобы помочь Кейси. Потом она спросила:

– Хотите кофе? Я его только что сварила. Кейси смолчал насчет крепости напитка и ответил:

– Спасибо. Я выпил бы чашечку.

Он перестал тереть сыр, пока Сьюзан наливала ему кофе, а затем поднял кружку в шутливом тоне. Когда же первый глоток показал, что кофе такой крепкий, как он любит, Кейси расплылся в благодарной улыбке.

– Я жил в Сан-Франциско, – начал он. – Город славится отличными ресторанами, и я с легкостью нашел место шеф-повара. Когда я женился, то мы с женой стали откладывать деньги в надежде открыть свое собственное заведение в Сосалито. Но беда состояла в том, что я работал по ночам, и, хотя мое жалованье было хорошим и сбережения росли быстро, Мелани чувствовала себя очень одиноко.

Кейси прервал рассказ, чтобы отхлебнуть кофе для поддержки:

– Я уверен, вы догадываетесь, что произошло. Она нашла другого мужчину, и большая часть того, что мы откладывали, пошла на судебные издержки при разводе. Именно тогда я понял, что работа шеф-повара и обязанности мужа – вещи несовместимые, и уехал в Лос-Анджелес. Здесь я и устроился в фирму «Расселл». Теперь у меня размеренный график работы, но мои надежды найти жену не оправдались, по крайней мере, до настоящего времени, – добавил Кейси с усмешкой.

Сьюзан поставила кружку на стол:

– Вы что, серьезно хотите сказать, что оставили любимую работу, чтобы иметь возможность угодить женщине, которую так и не встретили?

Кейси не думал об этом в таком ракурсе, но после минутного раздумья кивнул головой:

– Да, наверное. Это звучит очень странно?

– Обычно женщина, а не мужчина вынуждена делать выбор между карьерой и семьей, и поэтому я удивлена вашим рассказом. – Сьюзан нахмурилась. – Я думаю, что вы должны выполнять ту работу, которую любите, и найти подругу, которая поддержит вас в вашем деле.

– Конечно, это было бы идеально, но я знаю, что если бы Мелани работала по ночам, то одиноким стал бы я.

Сьюзан боялась задавать следующий вопрос, но все же решилась:

– А вы изменяли бы вашей жене? Кейси покачал головой:

– Нет. Как я уже говорил вчера, я не из идеальной семьи, и поэтому для меня очень важно иметь дом и жену. Я не стал бы подвергать опасности свой брак ни за что на свете, но у Мелани были другие запросы.

– Определенно другие. Наверное, это оказалось для вас болезненным открытием.

Кейси поставил кружку на стол и вернулся к натиранию сыра:

– Да, можно сказать и так, но теперь я знаю, что для меня оказалось более печально – потерять Мелани или отказаться от мечты иметь свой собственный ресторанчик. Любовь не может пережить предательство, но мечты, что ж, они не исчезают еще долго, хотя ты уже и не можешь воплотить их в жизнь.

Голос Сьюзан звучал тепло и ободряюще:

– Вы еще молоды, Кейси, вы еще сможете открыть собственный ресторан, если очень захотите этого.

– Да, я знаю. Но если никто не разделит со мной мой успех, то для чего мне это?

– Для собственного удовольствия!

Опасаясь, что она выразила свое мнение чересчур эмоционально, Сьюзан вышла на двор, чтобы подмести его. Она и не подумала о том, что можно позавтракать на воздухе, пока Кейси не предложил этого. И все это произошло из-за ее неорганизованности. Конечно, вот в чем была ее основная проблема. Из-за этого здесь и находился Кейси, но каковы бы ни были его способности все приводить в порядок, она чувствовала себя виноватой перед ним. Она опиралась на метлу и осматривала дворик, когда Кейси подошел к ней.

– Ой, извините, – сказала она. – Что, уже готов завтрак?

– Нет, я даже еще не поставил омлет, но я забеспокоился, не задел ли я вас. Я надеюсь, что не сказал ничего неприятного.

Сьюзан облизнула губы, она находила Кейси очень привлекательным. «К сожалению, – подумала она, – если бы он не старался быть таким страшно услужливым, то им было бы так же весело, как на вечеринке у Кэрол». Теперь же Кейси так отчаянно стремился угодить ей, что ей стало грустно:

– Кейси, вы такой хороший человек, но… Кейси отпрянул назад:

– Я понимаю, вы считаете меня занудой. Вам не следует вдаваться в детали. Я сейчас заберу сумку и уйду. Делайте все что угодно с тем, что я принес.

Сьюзан спокойно отбросила метлу, и та с глухим стуком упала на траву:

– Вы никуда не пойдете, пока не приготовите мне обещанный омлет. – Она подскочила к двери кухни, распахнула ее и решительным жестом пресекла его попытку вставить хоть слово. – Когда я кому-то обещаю что-нибудь сделать, я выполняю это, и от вас я требую того же.

Ее щеки порозовели, и, подумав, что Сьюзан разгневается еще больше, если он уйдет, Кейси беспомощно пожал плечами:

– Я тоже всегда держу слово. Просто я испугался, что стал нежеланным гостем.

– С чего это вы взяли?

Признание в ответ на ее вопрос было таким трудным, что Кейси опустил глаза:

– Просто мне иногда так кажется.

– Кажется? Из-за того что ваши родители не любили друг друга, а жена бросила вас? Вот почему вы так стараетесь понравиться людям?

Кейси проглотил комок, стоявший в горле, прежде, чем ответить:

– Я не думал, что для вас это так очевидно. Сьюзан дотронулась до его плеча и ободряюще сжала его:

– Все не так просто. Знаете, каждую четверть я замечаю нескольких студентов, которые постоянно ищут моего одобрения. Они могут великолепно справиться с работой, но ужасно недооценивают себя. Я направляю их к психологу, работающему в студенческом городке, и им дается совет. Вы обращались за консультацией такого рода после развода? Кейси покачал головой:

– Моя жена бросила меня ради другого мужчины, естественно, что я не хотел об этом говорить.

– Это было ошибкой, я знаю, поверьте. Ведь я была замужем за человеком, с которым нас связывал лишь один почтовый адрес, и, имей я достаточно мужества, чтобы обратиться к психологу-консультанту по вопросам брака, я оставила бы мужа гораздо раньше, чем в результате сделала. Ну а теперь пойдемте завтракать, после чего начнем разбирать мою коллекцию.

Кейси открыл было рот, чтобы спросить Сьюзан, действительно ли он ей нравится, но затем сдержался. В конце концов, она ведь только что велела ему готовить завтрак, а затем помогать ей сортировать ее сокровища. Сейчас этого было больше чем достаточно, чтобы удовлетворить его потребность быть нужным кому-то.

Кэрол Хаган не могла вспомнить, когда в последний раз она посещала Хантингтонскую библиотеку, но сейчас великолепная коллекция книг и дорогостоящих произведений искусства, принадлежавшая когда-то железнодорожному магнату Генри Е. Хантингтону, не интересовала ее. Кэрол не заботило даже, выйдут ли они с Мэттом за пределы автостоянки. Она просто хотела провести с Мэттом день так сильно, что это пугало ее.

Кэрол переодевалась по меньшей мере шесть раз, прежде чем остановила выбор на платье в цветочек розового и кораллового оттенков, которое выгодно подчеркивало достоинства ее фигуры и красоту загара. Стоило ей надеть его, как у нее всегда поднималось настроение. Кэрол спала урывками, если вообще спала, и, надеясь, что ее речь не будет прерываться зевотой, не беспокоилась о том, что ей захочется спать в обществе Мэтта, ей просто не хотелось портить ему день своим усталым видом.

Кэрол мерила шагами гостиную в ожидании Мэтта и размышляла над тем, что ее побудило накануне втащить его в дом и поцеловать. Несмотря на то что то мгновение было чудесным и блаженным, она не смела надеяться на то, что сегодняшний день принесет ей еще больше. «А что если это была всего лишь счастливая случайность?» – тревожилась Кэрол. Что если она не найдет Мэтта таким привлекательным, как вчера, или, не дай Бог, если он быстро потеряет к ней интерес?

Когда машина Мэтта остановилась напротив дома, Кэрол прошла на кухню, чтобы напоследок глотнуть воды, чтобы ее рот не был сухим, а губы не прилипали к зубам, когда она улыбнется. Она вернулась в гостиную, увидела, что Мэтт подходит к двери, и почувствовала тот же странный прилив, который нахлынул на нее, когда Сьюзан впервые представила их друг другу. «Это всего лишь знакомый Сьюзан», – подумала Кэрол, открывая дверь, но, когда Мэтт улыбнулся, ее охватило желание.

Она вспомнила, что Мэтт – водопроводчик лишь тогда, когда заметила своего соседа, наблюдавшего, как она садится в фургончик. По крайней мере, на борту машины не было надписи с названием фирмы, но по изумленно поднятым бровям соседа Кэрол сделала вывод, что он никак не ожидал, что она станет разъезжать в грузовом фургоне.

– Сноб, – процедила она сквозь зубы, но ей было больно осознавать, как много людей сделает скоропалительные выводы насчет Мэтта, судя только по виду его автомобиля.

– Сегодня вы ужасно молчаливы, – упрекнул Кэрол Мэтт.

– Да? Ну, я ничего утром не делала, только читала «Таймс», а это, как я полагаю, не подсказывает тем для бесед.

– А что вы думаете по поводу последнего заявления президента по поводу экономики?

По правде говоря, Кэрол была так озабочена выбором наряда, что лишь посмотрела заголовки в газете:

– Извините, я не слишком внимательно его читала. Когда вернусь домой, то придется перечитывать. В конце концов, финансовое положение «Расселла» зависит от экономики всей Калифорнии, и я не могу позволить себе не интересоваться этой проблемой.

Мэтт искоса взглянул на Кэрол:

– Это я вас заставляю нервничать, или вас мучит что-то еще?

Застигнутая врасплох, Кэрол потупилась.

– Да, я нервничаю из-за вас, – призналась она.

– Почему?

От него исходил все тот же восхитительный аромат, но Кэрол не могла признаться, что виной ее рассеянного состояния является его одеколон.

– Вы очень красивый мужчина.

– Серьезно? Ну, вообще-то, большинство женщин не падает в обморок, когда видят меня. Сьюзан потребовалось больше двадцати лет, чтобы проникнуться ко мне достаточным интересом и пригласить на свидание, и, по-моему, это служит прекрасной характеристикой моей привлекательности.

В досаде от того, что Мэтт упомянул Сьюзан, Кэрол встала на защиту подруги:

– Она долгое время была замужем, да и вы не так уж часто приезжали к ней по вызову. А теперь нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом, а не о Сьюзан? А то я начинаю чувствовать свою вину.

– Почему? Держу пари, что она сейчас с Кейси. Хотите остановимся и позвоним ей?

– Нет, это то, что я сделала бы в последнюю очередь.

– Вас часто мучает чувство вины?

– Никогда, – притворно поклялась Кэрол.

– Никогда, но не сейчас, вы хотите сказать.

Кэрол кивнула. Стоял один из совершенно великолепных теплых и ясных дней, которые так привлекают туристов и побуждают сделать их Калифорнию своим домом. Кэрол очень сильно хотелось быть очаровательной и остроумной, но она лишь теряла уверенность в себе.

– Я не часто хожу на свидания, – вдруг, не подумав, сболтнула она.

– Ну а я совсем не хожу на свидания.

Кэрол повернулась к Мэтту. Он держал руль расслабленно и свободно, но при этом был сосредоточен и уверен в себе. Эти качества он привносил во все аспекты своей жизни. Несмотря на то что она с удовольствием узнала, что он не встречается с другими, для нее стала тяжким бременем мысль о том, что она первая, кто заинтересовал его после смерти жены. Чувствуя себя неловкой и жалкой, Кэрол взглянула в окно и, подумав, что она так чертовски взволнована, как и сама не ожидала, пожелала себе успокоиться.

Мэтт потянулся к рукоятке радио, но затем убрал руку, усомнившись, что Кэрол понравится музыка кантри. Ему хотелось, чтобы Кэрол не была так скована, но, даже если она и не желала разговаривать, он прекрасно чувствовал себя с ней. Когда они подъехали к массивным железным воротам, которые открывали вход в Хантингтон со стороны Оксфорд-Роуд, он достал из кармана купюру в десять долларов.

– Подождите. – Кэрол принялась рыться в сумочке. – Позвольте заплатить мне.

– Ни в коем случае. – Мэтт взял брошюры, предложенные охранником, и протянул плату. – Я определенно старомоден во всем, что касается денег. У меня мало общего с мужчинами, которые живут за счет женщин.

– Не в этом дело. Я еду на вашей машине, поэтому за въезд должна платить я, – возразила Кэрол.

– Мы проехали всего пару миль, и потом, если вы помните, на эту прогулку пригласил вас я.

По выходным дням библиотека открывалась утром, и искусно обсаженная цветами и кустарником стоянка была уже наполовину занята, но Мэтт быстро нашел свободное место:

– А теперь подождите, пока я не открою вашу дверь.

Кэрол поступила, как велел Мэтт. Она не могла припомнить, когда в последний раз для нее открывали дверцу машины. Когда же Мэтт не только распахнул ее, но, протянув руки, обхватил ее за талию и вынес из машины, она была скорее напугана, нежели обрадована. Она взглянула на Мэтта, но он улыбался так приветливо, что она сразу простила его.

Мэтт взял ее за руку и направился к выходу стоянки, туда, откуда поток вооруженных фотокамерами посетителей попадал на территорию «Библиотеки»:

– Такое впечатление, что сегодня каждый захватил с собой всех родственников. Хотите посетить галерею и посмотреть «Мальчика в голубом» и «Этюд в розовых тонах» или просто пойти погулять?

– Конечно, погулять, так хорошо на воздухе, – с убеждением сказала Кэрол, но, когда они проходили мимо павильона Изящных искусств, в котором размещалась одна из коллекций, она подумала, не было бы лучше посетить музей.

Библия Гутенберга всегда притягивала внимание, И Кэрол знала, что на выставке есть еще много другого, что могло бы послужить более чем интересной темой для разговора. Когда они вошли в Шекспировский сад, где были высажены растения, упомянутые в произведениях драматурга, Кэрол ухватилась за удобную возможность и стала читать вслух цитаты из пьес, написанные на табличках около каждого растения.

Кэрол произносила слова Шекспира, а не свои собственные, и это принесло ей облегчение, и, когда они вошли в розарий, Кэрол уже не чувствовала себя так напряженно. Она остановилась, чтобы понюхать пышный желтый бутон, и Мэтт рассмеялся вместе с ней, когда лепестки осыпались от одного ее прикосновения. Поняв, что ей можно разделить с ним радость, Кэрол коснулась его щеки легким поцелуем.

– Спасибо, – тихо сказала она.

– За что?

– За то, что нам весело.

Мэтта слишком долго занимали собственные печальные мысли, и ему потребовалось некоторое время, чтобы поверить в то, что Кэрол действительно говорит искренне, что они просто развлекаются и не делают ничего постыдного, прогуливаясь по владениям Генри Хантингтона. Он услышал, как кто-то окликнул Кэрол, она обернулась и увидела привлекательную брюнетку, спешащую к ним.

– Одна из ваших подруг? – спросил Мэтт.

– Адвокат из фирмы моего бывшего мужа, – прошептала Кэрол.

Эта женщина никогда ей особенно не нравилась, и Кэрол предпочла бы не сталкиваться с ней.

– Мы не виделись с вами пару лет, Глория. Как поживаете?

– Как всегда, работы по горло. Я здесь с клиентом, которого не должна бросать одного, но мне очень хотелось поздороваться с вами.

Ее порхающие жесты еще сильнее подчеркивались блестящими ногтями ядовито-красного цвета, Мэтт заметил их, когда женщина протянула ему руку:

– Ваше лицо мне очень знакомо. Я уверена, что Мы где-то встречались, наверное, я видела вас в суде. В какой фирме вы работаете?

– «Тренерри и сын», мы водопроводчики, и я что-то не припомню, чтобы мы выполняли какую-нибудь работу в суде.

Накладные ресницы Глории взлетели к самым бровям.

– Вы водопроводчик? Не слишком интересная профессия… – Женщина отступила на шаг. – Извините, я не хочу, чтобы мой клиент блуждал в одиночестве. Мы обязательно должны в ближайшее время пообедать вместе, Кэрол. Мне не хватает наших совместных походов за покупками. Позвони мне.

Кэрол разозлилась на Глорию за то, как она обошлась с Мэттом.

– Я уже забыла, как сильно меня бесит эта женщина, – призналась она, как только Глория удалилась.

– Из-за чего? Из-за того, что ей не нравятся водопроводчики? Должен сказать, что водопроводчики мало кого привлекают. Иногда люди брезгуют подать мне руку, думая, что я всегда мою свои в унитазе.

На лице Мэтта не было и тени улыбки, и Кэрол поняла, что он говорит абсолютно серьезно:

– В мире полно напыщенных дураков, и Глория вместе с моим бывшим мужем из их числа. А мне, ей-Богу, все равно, чем вы зарабатываете на жизнь. Я ведь покупаю спортивную одежду для своего отдела. Это не такое уж завидное занятие.

Кэрол выглядела готовой подтвердить свои слова при помощи кулаков, и Мэтт не смог удержаться от улыбки:

– Я могу защищаться сам, но спасибо за то, что вы постарались поднять мне настроение.

Кэрол знала, что в понедельник утром первое, что сделает Глория, так это скажет Клиффу, ее бывшему мужу, что видела Кэрол с водопроводчиком, и Клифф позвонит ей еще до полудня. Он, без сомнения, принесет официальные извинения за свой звонок, но затем скажет, что должен удостовериться в правдивости утверждения, что она встречается с водопроводчиком. Кэрол так и слышалась насмешка в его голосе, и она уже чувствовала болезненный прилив страха, который ей всегда внушал издевательский саркастический тон бывшего мужа.

Она взяла Мэтта под руку:

– Пойдем и будем бить в гонг в японском саду, пока здесь у всех не разболится голова.

– Согласен, вполне в моем стиле. Показывайте дорогу.

Кэрол постаралась улыбнуться, но не смогла. Ей нравился Мэтт, очень нравился. Но Кэрол стыдилась своего поведения, думая, что оно не лучше манер Глории, потому что считала Мэтта кавалером Сьюзан. Господи, Кэрол совсем забыла о Сьюзан, но она искренне надеялась, что Мэтт прав и подруга проводит день в обществе Кейси. Кэрол крепко сжала руку Мэтта. Она не считала себя обманщицей, но ей было неприятно от того, что другие могут так подумать про нее. Кэрол терпеть не могла держать оборону, но когда она взглянула на Мэтта, то не смогла припомнить, кого еще ей так бы хотелось защищать.

Глава 5

Возвращаясь с Мэттом домой, Кэрол увидела на подъездной дорожке красный «Порш» своего сына Роба.

– Хотите познакомиться с ним? – спросила она.

– Конечно, – согласился Мэтт, но, едва обменявшись с молодым человеком несколькими словами, он поспешно уехал, а Кэрол осталась сбитой с толку и расстроенной.

Роб подошел к окну посмотреть, как отъезжает Мэтт:

– Я не могу поверить, что этот грубый и угрюмый человек мог понравиться тебе, мам. Чем он занимается?

Кэрол знала, что этот вопрос прозвучит, и еще лучше ей было известно, как отреагирует Роб на ее ответ. Она надеялась закончить этот день на радостной ноте, но поспешный отъезд Мэтта уже испортил его.

Набравшись храбрости, которой на самом деле у нее почти не было, она взглянула Робу в глаза и произнесла:

– Он подрядчик водопроводных работ.

– Водопроводчик? – поморщился Роб. – Да Ты шутишь.

Роб унаследовал от отца крупные красивые черты лица. Он был одет в розовую рубашку «Изод» и безукоризненно отглаженные брюки «Чинос». Он всегда был безупречно подстрижен. Его обширный модный гардероб подбирался в тон, а дорогостоящий автомобиль был всегда вымыт до блеска. Кэрол всегда гордилась сыном, но с первого же часа жизни он превратился в сына своего отца, а не ее собственного. То, что он избрал профессию дантиста, которая требовала точности и совершенства, не удивляло никого, кто знал его.

– Нет, я не шучу, – утомленно ответила она. – Он человек яркий и обаятельный. Ты должен знать, что нельзя судить о людях по их профессии, и в будущем, я надеюсь, ты придержишь свои суждения при себе.

Упрек Кэрол не смутил Роба:

– Как ты его нашла? Что, выгребная яма из берегов вышла?

– Тебе чертовски хорошо известно, что у нас нет выгребной ямы.

Она так рассердилась, что у нее пропал аппетит, и она вытащила только бутылку минеральной воды. Налив себе стакан, она присела к столу и принялась просматривать газету в поисках статьи об экономике, о которой говорил Мэтт.

Роб прошел в кухню вслед за матерью.

– У тебя все должны соответствовать высшим стандартам, – заявил он, намеренно повторяя ее любимые слова. – Ты очень привлекательная женщина, и тебе не следует довольствоваться водопроводчиком.

– Я не довольствуюсь, – возразила Кэрол. По ее мнению, Роб был не слишком разборчив в своих связях и часто поступал не по-джентльменски. – Мы оба взрослые люди и должны уважать право каждого на выбор друзей.

– Ой, да ладно, мам. А что папа скажет, когда услышит о водопроводчике? Разве тебе понравится, если он подумает: как трогательно, лучше водопроводчика она никого не нашла.

Кэрол встала из-за стола. Шести футов ростом, Роб был чуть ли не на полголовы выше ее, и она казалась совсем маленькой рядом с ним.

– Я не намерена повторять дважды то, что скажу сейчас, – предупредила она, – но с кем я буду встречаться – это мое дело. Если бы я беспокоилась о том, что думает твой отец, я до сих пор была бы замужем за ним, так что я предпочла бы, чтобы ты не вмешивал его в это дело.

Роб шутливо поднял руки в знак того, что сдается:

– Ладно, я не скажу папе, но мне хотелось бы, чтобы ты сначала все обдумала. Ты великолепно зарабатываешь у «Расселла». А Мэтт не выглядит мужчиной, которому понравилось бы, если бы его жена получала бы больше чем он.

Кэрол отлично поняла, что пытался сделать Роб: сместить фокус, не теряя из виду основной цели, и представить ей Мэтта в таком свете, чтобы она потеряла к нему интерес. Это была тактика адвоката, которой он научился от отчима, но она поняла уловку сына.

– Я встретилась с этим человеком всего один раз, Роб, и мы не обсуждали наши заработки. Я едва знакома с ним, и пока еще слишком рано говорить о финансах.

– Я согласен, но ты должна сейчас предусмотреть возможные конфликты, потому что они будут острее, если ты не сделаешь этого. Держу пари, что у водопроводчика с фургоном вполне традиционные взгляды на жизнь, и, возможно, он вообще не захочет, чтобы ты работала. Ты готова оставить карьеру ради мужчины с гаечным ключом в руках?

– Занятие Мэтта не относится к делу, Роб, потому что я не намерена бросать работу ради кого бы то ни было.

Думая, что победил, Роб расплылся в широкой улыбке. У него были белые блестящие зубы, которые смотрелись как отличная реклама его профессии.

– Отлично, вот что ты должна ответить, когда этот человек предложит тебе пойти вместе с ним по скользкой дорожке жизни.

Кэрол сердито посмотрела на ехидно ухмылявшегося Роба. Он был так же упорен, как и его отец, и неважно, на чем заканчивался разговор, – он всегда настаивал на своей правоте. Но Кэрол отлично знала, что сказать, чтобы закончить эту нелепую беседу:

– Если ты приехал, чтобы позаимствовать что-нибудь у меня, то прошу тебя, бери и уезжай.

– Прости, что расстроил тебя, я приехал вернуть садовые ножницы. Я отнесу их обратно в гараж.

– Хорошо.

Кэрол вернулась к столу, но, хотя она и нашла нужную страницу «Таймс», ей все еще не удавалось сосредоточиться на ней. Она не заметила, как Роб уехал. Его вопросы ранили ее сильнее, чем она хотела бы. Что если Мэтту нужна женщина, которая будет сидеть дома, печь хлеб и подшивать занавески? Как она может задать Мэтту вопрос об этом, не обидев его?

Кэрол услышала как открылась и захлопнулась входная дверь, и решила, что это вернулся Роб, что-нибудь забыв, но это оказался Том, ее младший сын. В его голубых глазах плясали озорные огоньки, а волосы были так же великолепны, как и у нее. Он не был похож на брата; Роба можно было принять за сотрудника отдела модной мужской одежды в «Расселле», тогда как Том предпочитал надевать по выходным мешковатые спортивные свитера.

– Ты видел брата? – спросила Кэрол.

Том уселся на стул напротив матери и легким движением откинул со лба выгоревшие на солнце кудри:

– Конечно, видел. Что это за история с водопроводчиком?

Не желая повторения утомительной сцены, которая разыгралась с Робом, Кэрол взмахнула рукой:

– Роб считает, что я опозорила семью, проведя день в Хантингтонской библиотеке с подрядчиком водопроводных работ. Ну, что скажешь на это?

Том пожал плечами:

– А что такого? Я собственными руками зарабатываю на жизнь, и Роб делает то же самое, хоть он и не согласится с этим. Я не собираюсь критиковать даже лавочника. Твой водопроводчик хороший парень?

Ободренная Кэрол улыбнулась.

– Очень. – Она аккуратно сложила газету, прежде чем поделиться своими опасениями. – Но он вдовец и, должно быть, все еще сильно привязан к своей покойной жене, чтобы всерьез интересоваться мной.

– Тогда дай ему время.

Том был помолвлен с молодой женщиной, которая училась на втором курсе колледжа ортопедии. Они очень любили друг друга и намеревались в будущем открыть собственную клинику. Кэрол немного завидовала им.

– Как Шарон?

– Она слишком много занимается, но вообще все в порядке.

– Рада это слышать. Она мне всегда нравилась.

– Я уверен, что твой водопроводчик мне тоже понравится.

– Пока что он никакой не «мой», – подчеркнула Кэрол. – По правде говоря, я боюсь сглазить удачу, даже думая об этом. Ты останешься на ужин? Со вчерашнего вечера остался жареный цыпленок.

– Отлично, я, как всегда, приехал вовремя.

Кэрол взбила кудри сына, когда встала из-за стола, но вспомнила она при этом серебристую шевелюру Мэтта. То, что он уехал, не поцеловав ее, показалось ей плохой приметой, и теперь предстояла целая длинная неделя, прежде чем они встретятся на вечеринке.

В понедельник утром Кейси встретил Кэрол в отделе мужской парфюмерии. Он понаблюдал, как она бродит вдоль прилавков с дорогими одеколонами и нюхает их, затем подошел и вложил ей в руку один из тестеров.

– Поверьте мне: это то, что вы ищете.

Он протянул ей «Антеус», мужской одеколон фирмы «Шанель», и одного вдоха было достаточно, чтобы Кэрол убедилась, что она нашла соблазнительный одеколон Мэтта. Однако ее смутило, что Кейси разгадал ее старания отыскать эту марку.

– Отлично, спасибо за помощь. Я думала о подарках сыновьям ко дню рождения.

– Чтобы они пахли также, как Мэтт? Пойдемте ко мне в офис, проведем маленький совет и выпьем кофе.

Хотя Кэрол не слишком хотелось делать это, она пошла с Кейси на шестой этаж. Этим утром рабочие распаковывали коробки с рисоварками, и ей с Кейси пришлось пробираться боком, чтобы достичь офиса. Оказавшись там, Кэрол уселась рядом с его столом, пока Кейси ставил варить свежий кофе.

– Я хочу еще раз поблагодарить вас за помощь в субботу. Еда и вполовину не была бы так вкусна без вашего участия.

– Вы были очень любезны и снисходительны, но взгляните правде в лицо: я вел себя, как самонадеянный, но требовательный осел.

Кэрол задохнулась от смущения:

– Я не хотела бы заходить так далеко в своих оценках.

– А вам и не надо. – Загрузив кофеварку, Кейси присел за стол. – Мы оба взрослые люди, и я думаю, что правда не повредит нашей дружбе. Вы мне очень нравитесь, но если романтическому вихрю суждено было закрутиться между нами, то это случилось бы намного раньше, не правда ли?

Хотя Кэрол и удивил общий итог, который Кейси подвел под их отношениями, ей нечего было возразить.

– Вы правы. Но такие отношения часто вредят работе.

– Точно, более чем согласен. – Кейси поднялся, чтобы принести кофе. Он вспомнил о вкусах Кэрол и добавил немного искусственного сахара и сливок в ее чашку. – Вчера я потратил целый день, помогая Сьюзан разбирать коллекцию, собранную ею на северозападном побережье. У нее там такие красивые вещи, и это просто стыд, что они не выставлены до сих пор. Надеюсь в скором времени исправить ситуацию, а кроме того, ставлю вас в известность, что встречался со Сьюзан, так что вас уже не удивит, когда ваша подруга сообщит о нашей встрече.

Убедившись в субботу, что они с Кейси совершенно не подходят друг другу, Кэрол вовсе не была обескуражена:

– Я рада, что вы понравились ей, Кейси. Она одна из моих ближайших подруг и заслуживает внимания такого сердечного и заботливого человека, как вы.

– Спасибо, но я не просто уделил ей внимание, я надеюсь, что Сьюзан захочет встречаться со мной и после того, как мы оформим ее коллекцию. А теперь по поводу вечера встречи. Я не мог не заметить искорок, летавших между вами и Мэттом, и мне хотелось бы знать, не следует ли нам по-другому распределиться, чтобы никто не обиделся.

Кэрол отпила кофе. Она надеялась, что Мэтт позвонит ей, но он не сделал этого, и она не могла принять предложение Кейси.

– Я не стану возражать, если вы захотите весь вечер провести со Сьюзан, но давайте все же придерживаться нашего плана, будем там дружеской компанией.

Кейси не мог скрыть своего разочарования:

– Прошу прощения, но просто я подумал, что когда Мэтт остался с вами в субботу вечером, тогда, ну, что все у вас сложилось очень хорошо.

Кэрол выпрямилась: – Скажите-ка, раз уж об этом зашла речь, не специально ли вы засорили мусоропровод?

– Как вам это только пришло в голову? – посмеиваясь, спросил Кейси. – История глупая, но это произошло не нарочно, хотя, конечно, виноват я. Извините, что все получилось не так хорошо, как я рассчитывал.

– Слишком рано делать выводы. Мэтт вдовец и еще не забыл свою покойную жену, – ответила Кэрол, слегка пожав плечами.

– Тогда дайте ему время.

– Точно так же сказал и мой сын Том, но если что-то складывается не так, то никакое время не поможет.

– Вероятно, в нашем случае так оно и есть, но, если Мэтт вам нравится, не сдавайтесь.

Кэрол отпила еще один глоток:

– Вы варите превосходный кофе.

– Спасибо, вы уже говорили это раньше. – Кейси ждал, что Кэрол добавит еще что-нибудь по поводу Мэтта, и наконец понял, что вопрос закрыт. – О'кей, пойдем на вечеринку дружеской компанией, как и задумали. Так, по крайней мере, никто не будет чувствовать себя обязанным занимать другого.

– Да, если вы не возражаете, я думаю, что это будет лучшим решением.

– Нет, я не возражаю, но, пожалуйста, чувствуйте себя свободно и ухаживайте за Мэттом, а я тогда составлю компанию Сьюзан.

Кэрол встала, взяв свой бумажный стаканчик. Она направилась к двери:

– Я изо всех сил постараюсь, но не могу ничего обещать.

Кейси тоже поднялся и проводил ее в тесный коридор:

– Я не прошу обещаний, Кэрол. Одному Богу известно, как трудно их выполнять.

Кэрол находилась в недоумении, ей хотелось бы узнать, что он имел в виду, но Кейси не объяснился.

– Я уверена, что мы еще увидимся на неделе.

Они расстались. Как и предвидела Кэрол, ее помощник оставил на ее столе сообщения о телефонных звонках. Позвонили оба бывших мужа Кэрол. Не желая выслушивать их замечания по поводу «какого-то водопроводчика», она скомкала записки и отправила их в мусорную корзину.

В понедельник, как обычно, Эми вернулась в пустой дом и, хотя она привыкла проводить вечера в одиночестве, на этот раз почувствовала странное беспокойство, поняв, что ей трудно сосредоточиться на телевизионных новостях, пока она готовит ужин. Эми прочла за едой колонку «Взгляд» в «Таймсе», затем вышла прогуляться, но по возвращении, не найдя ничего интересного по кабельной программе, стала думать о вечере встречи. Она подошла к стенному шкафу и внимательно осмотрела вечерние платья, которые надевала в последние два года на вечеринки, устраиваемые банком. Они подходили для предстоящего праздника, но она была не в настроении примерять их.

Эми припомнила прошлый вечер встречи так ясно, что сама не поверила, что он состоялся десять лет назад. Блуждая по гостиной, она остановилась у книжных полок и вытащила ежегодники колледжа. Принеся последний на софу, она села и стала вглядываться в фотографии выпускников, надеясь, что сможет узнать их в субботу. Если не считать седины, то Эми почти не отличалась от той девушки, которая возглавляла болельщиков на студенческих соревнованиях. Кэрол сохранилась еще лучше, а Сьюзан, хоть она и прибавила фунтов двадцать, легко было узнать по рыжим волосам.

Когда Эми добралась до студенческих клубов и организаций, на ковер скользнул список телефонов. Она подобрала пожелтевший листок и взглянула на имена. Большинство всегда посещало вечера встречи, но несколько человек она совсем позабыла. Она еще раз вгляделась в лица, пытаясь вспомнить имена серьезного парня и девушки на фотографиях, и ей захотелось узнать, что с ними сейчас. Повинуясь внезапному импульсу, она набрала номер Кэрол.

– Я тут натолкнулась на старый список телефонов, – объяснила Эми, – и хотела бы знать, не связывались ли члены комитета с теми, кто не бывал на наших вечерах.

Когда зазвонил телефон, Кэрол в душе помолилась, чтобы это оказался Мэтт, и рванулась снять трубку. Теперь она с трудом поборола разочарование:

– Мы воспользовались расширенным списком выпускников «Кортес Хай» и надеемся встретиться со всеми, кого ранее упускали из виду. Тебя интересует кто-то конкретно? У меня список прямо под рукой, и я смогу тебе сразу сказать, кто придет, а кто нет.

Эми выслушала перечень имен и без особого удивления выяснила, что четвертая часть тех людей, которых она опознала, не сделали заказа на вечер встречи:

– Как ты думаешь, тридцать пять лет спустя у них все еще сохранились те же номера телефонов?

– Сомневаюсь, – сказала Кейси, – но почему бы не сделать попытку? Ведь есть еще время пригласить их на вечеринку, и, если их не было на предыдущих праздниках, они смогут повеселиться на этом.

Эми долгое время колебалась, но затем, решив, что ей все равно нечего делать в этот вечер, согласилась:

– Хорошо, я возьму это на себя. Я тебе перезвоню, если найду кого-нибудь, кому захочется прийти.

Эми повесила трубку и взяла в руки фотографию первой девушки, Кони Сотерби. Как она ни старалась, ей так и не удалось вспомнить ее, и, когда она набрала старый номер, автоответчик сообщил ей часы работы прачечной. Эми вычеркнула Кони из списка.

Следующим оказался Тед Биллингтон, который играл в футбольной команде колледжа, но снова, даже если они и посещали вместе какие-то занятия, Эми его не вспомнила. По этому номеру ей ответила семья китайцев, и Эми извинилась перед ними за беспокойство. Решив, что это пустая трата времени, она чуть было не сдалась, когда повторный взгляд на фото следующего студента, Гордона Эшбаха, пробудил в ней неясное воспоминание о робком молодом человеке в очках с толстыми стеклами, который сидел позади нее на занятиях по английскому в выпускном классе.

Разыскав его имя в указателе, она обнаружила, что его единственным увлечением был математический клуб. Она вспомнила мальчиков оттуда, обособленную группу юношей, предпочитающих тригонометрию и расчеты девочкам и спорту. Кроме того, Эми припомнила, как мило Гордон улыбался, и решила попробовать еще раз. Когда ей ответил мужской голос, она спросила Гордона, и ее страшно удивило, что это он и был.

– Это Эми Рейс, – начала она. – Я была Эми Стюарт, когда мы ходили в «Кортес Хай». В эту субботу состоится вечер встречи выпускников по случаю тридцатипятилетия окончания. Я звоню сказать вам об этом и надеюсь, что вы придете.

Гордон чуть не уронил телефон, а затем запутался в шнуре, пытаясь подхватить его.

– Эми Стюарт, которая верховодила среди спортивных болельщиков? – спросил он, как только ему удалось оправиться от изумления.

У Гордона Эшбаха был изумительный голос, глубокий и чуть насмешливый, так что Эми сразу простила ему такой глупый вопрос.

– Я не руковожу болельщиками спустя тридцать пять лет, но в то время да, это была действительно я.

– И вы хотите, чтобы я пришел на вечер встречи?

– Да, вы получили приглашение?

Гордон взглянул на гору непросмотренной корреспонденции на столе:

– Думаю, что получил, но поклясться в этом не могу.

– Ну хорошо, если вы хотите пойти, то еще не поздно сделать заказ.

Гордон закрыл глаза и легко вызвал в памяти образ Эми Стюарт, длинноногой девушки, завязывавшей шелковистые волосы в конский хвост, который раскачивался в такт ее движений, когда она дирижировала болельщиками во время соревнований. Цветами «Кортес Хай» были красный и белый, и Эми выглядела так же соблазнительно, как мятная лепешка, в своей белой плиссированной юбочке и красном свитере. Звук ее голоса вновь пробудил в Гордоне старые мечты.

– Я, наверное, никого не узнаю, – чуть застенчиво проговорил он.

– Но вы же вспомнили меня, – ответила Эми, – а мне кажется, что мы вместе посещали только английский. Я уверена, что вы не забыли и тех, с кем ходили в математический клуб.

– Эми Стюарт, – прошептал Гордон.

– Да?

– Я и не смел надеяться, что вы позвоните.

– Если хотите, то сначала все обдумайте. Вы можете позвонить мне завтра в банк, если решите прийти.

– Вы работаете в банке?

Эми сказала ему, каким отделением она руководит.

– Я работаю у них уже больше двадцати лет, с тех пор как умер мой муж.

Гордон задохнулся в совершенно неподходящем к случаю приступе веселья:

– Вы вдова?

– Да. – Эми ненавидела говорить о том, что она вышла замуж вторично, так как ее брак с Биллом Данхэном было лучше всего забыть. Слава Богу, она не взяла его фамилию, иначе, когда они разошлись, ей бы пришлось менять все банковские счета обратно на имя Стива. – А вы? Вы придете в субботу с миссис Эшбах?

– Нет. Я никогда не был женат.

– Тогда с подругой?

– Нет, у меня никого нет.

– Ну, тогда не беспокойтесь, что будете в одиночестве. Я тоже приду одна. Вечеринка назначена на восемь вечера в «Риц Карлтоне» в Пасадине. Мне занести вас в список?

Гордон водил пальцем по телефонной трубке. Он думал, что избавился от тягостной застенчивости, которая так досаждала ему в годы юности, но звонок Эми Стюарт вернул назад старый парализующий страх, и он все еще задыхался от волнения:

– Да, я приду. В какое время мне заехать за вами?

Эми не собиралась приглашать Гордона быть ее кавалером, но он неправильно понял ее, когда она упомянула, что будет одна. Эми поразмыслила, намереваясь исправить его ошибку, но затем, вспомнив, что только они вдвоем придут туда в одиночку, решила, что будет жестокостью отказать ему. В конце концов, она ведь сама позвонила, чтобы подтолкнуть его посетить вечеринку, и едва ли она может настаивать, чтобы он ехал туда в одиночестве и целый вечер скучал в уголке.

– Как заботливо с вашей стороны! – воскликнула Эми, прежде чем назвать час и дать ему свой адрес. – Вы помните Кэрол Пауэрс или Сьюзан Шепард? Я планирую сидеть вместе с ними и их знакомыми.

Гордон не любил вспоминать свои годы в колледже, но имена показались ему немного знакомыми:

– Думаю, что да. У Сьюзан были рыжие волосы?

– Да, это она. – Еще раз заверив Гордона, что это будет прекрасная вечеринка, Эми распрощалась с ним. Она старалась вспомнить что-нибудь еще помимо того, что он сидел позади нее на занятиях по английскому, но это было все. – У него определенно красивый голос, – подумала Эми вслух и, надеясь, что все выйдет не так уж плохо, набрала последний по списку номер.

Попытка вновь оказалась неудачной, и, торопливо извиняясь, она перезвонила Кэрол:

– Кэрол, ты не поверишь, но Гордон Эшбах все еще живет по старому адресу, и, хотя я сама не очень понимаю, как это случилось, мы собираемся прийти вместе на вечер в субботу.

На этот раз, когда телефон зазвонил, Кэрол уже не обольщалась, что это окажется Мэтт, и поэтому захихикала вместе с Эми:

– Я совершенно не помню его.

– Посмотри в ежегодник. Это один из тех тощих парней в очках, которые ходили в математический клуб, этакий трогательный растяпа.

– Ну, растяпа он или нет, в любом случае ты обзавелась кавалером, и это хорошие новости. Можешь сказать мне что-нибудь по поводу остальных?

– Нет, я дозвонилась только до Гордона.

– Бедняга, он, должно быть, все еще живет со своей матерью.

Эми знала этот тип мужчин и допускала, что Гордон по-прежнему очень худой, возможно, лысый, и такой стеснительный, что, вероятно, ей придется весь вечер поддерживать беседу самой.

– Слушай, я просто приду на праздник вместе с ним, это станет для Меня подвигом недели. Если этот бедный дурачок одинок, то вечер с нами наполнит его благодарностью и даст хороший повод для воспоминаний, когда он вернется в «сырую тюрьму» дома своей матери.

– Господи ты Боже мой, Эми, не думаешь ли ты, что он превратился в еще одного Нормана Бэйтса,[8] а?

Ссылка на героя известного романа заставила Эми звонко рассмеяться:

– Я помню, как ребята из математического клуба, держа в одной руке листы с формулами, а в другой – банки с ореховым маслом и сандвичами. Тогда, Кэрол, они были безобидными людьми, и я думаю, что они таковыми и остались. Увидимся в субботу.

Попрощавшись с подругой, Эми вернулась в спальню и по второму разу осмотрела наряды. Черное платье было элегантным, но слишком мрачным для вечеринки, и она остановила выбор на облегающем красном платье с обшитым бусинками верхом. Кроме всего, предоставлялся удобный случай надеть школьные цвета, и все же, надеясь хорошо провести время, даже если придется делить компанию с человеком, который, по правде говоря, ее не интересует. Эми повесила платье возле двери спальни. Она будет смотреть на него всю неделю и предвкушать приятный вечер.

Кейси остановился возле дома Сьюзан во вторник вечером.

– Я сделал кое-какие наброски и хотел бы знать, что вы о них скажете.

– Это просто потрясающе. Я не ждала, что они будут готовы так быстро, – ответила Сьюзан, впуская Кейси в дом. В воскресенье они распаковали ее коллекцию и расставили коробки вдоль стен, так что те больше не являлись опасными препятствиями для Сьюзан и ее гостей. Они прошли в гостиную, и Сьюзан подвела Кейси к зеленой, обитой бархатом кушетке. – Я только что вернулась домой после вечерних занятий. Мне приятно, что вы так неожиданно приехали.

– Мне следовало бы позвонить.

– Да нет, все в порядке. Когда я дома, мне нравится принимать гостей, но предварительный звонок по телефону – это хорошая идея, таким образом нам не придется ждать друг друга. Мне очень бы не хотелось, чтобы вы проделали весь путь до моего дома безрезультатно.

Кейси специально составил себе программу дня так, чтобы вечером оказаться поблизости от дома Сьюзан, но не признался, в этом.

– Мне было нужно заехать в наш магазин в Вест Ковине сегодня, и ваш дом оказался по пути. – Он снял резинку с рулона, развернул наброски и разложил их на мраморной поверхности кофейного столика. – Я регулярно имею дело с фирмой, которая делает ящики и стеллажи для наших выставок, и все, что я сделал, – так это скомбинировал несколько их стандартных образцов. Что скажете?

После их столкновения в воскресенье перед завтраком остаток дня прошел замечательно, и Сьюзан надеялась, что и дальше у них с Кейси все пойдет хорошо. Она взглянула на рисунки и сразу же поняла, как стеллажи, которые предлагал Кейси, будут смотреться в гостиной, которая располагалась в северном крыле дома. Книжные полки, стоявшие там возле камина, находились с южной стороны, окна на западной стене выходили на улицу, а стеллажи должны были прилегать к восточной стене. Сьюзан попробовала представить себе стеклянные полки, занимающие пространство от пола до потолка, и с испугом подумала, что это будет уж слишком.

– Нельзя ли две полки у основания стеллажей закрыть деревянными дверцами, а центральную оставить незастекленной, открытой? – спросила она. – Тогда у меня не будет целой стены из стекла.

– Вас беспокоят землетрясения? – спросил Кейси. – Я все привинчу болтами к стене.

Сьюзан задумчиво поморщилась:

– Спасибо вам, но это всего лишь вопрос эстетики. Боюсь, что три ряда застекленных полок будут смахивать на магазинные витрины.

– Я сделаю все, что вы захотите, но я считал, что вы намерены выставить ваши маски и корзинки, а не прятать их.

Сьюзан ясно видела, куда ведет этот спор, но не хотела отступать. – Полки будут находиться в моем доме, Кейси, так что кому как не мне выбирать дизайн.

– Конечно, – Кейси взял ручку, развернул тщательно выполненные рисунки и быстро заштриховал дверцы полок, как того требовала Сьюзан. – Это то, что вы хотите?

Сьюзан обошла стол и встала рядом с Кейси, чтобы посмотреть на изменения:

– Да, так намного лучше. Теперь это больше похоже на мебельную стенку, чем на простые полки. Спасибо.

Кейси старался не подавать виду, что ему неприятно, что рисунки не понравились Сьюзан. Даже допуская, что с ее стороны это было простым улучшением, он чувствовал себя плохо. Он осмотрелся. Стены гостиной были окрашены в очень симпатичный тон бледно-абрикосового оттенка, и Кейси подумал, что цвет слишком хорош, чтобы менять его:

– Мне нравится эта краска. Если вы помните название тона, я достану такой же и покрашу задние стенки полок под цвет стен. Таким образом создастся впечатление, что полки как бы висят в воздухе, и ваши маски окажутся в фокусе внимания.

– Есть ли другие предложения?

– Оставить деревянные панели непокрашенными; покрасить их под цвет вашей мебели темного дерева, хотя это немного мрачновато; покрасить все в контрастный тон, но я ничего из этого не стал бы рекомендовать.

На этот раз Сьюзан согласилась с Кейси:

– Думаю, у меня осталась баночка краски где-то в гараже. Надеюсь, что завтра я найду ее.

– Это не к спеху, – заверил Кейси. – Я могу получить материалы в соответствии с заказом в течение дня. Но в любом случае будет прекрасно, если вы будете готовы.

– Я очень благодарна вам, Кейси, но надо принимать в расчет и ваши планы. Вы же не будете тратить все ваше свободное время только на установку моих полок.

Кейси встал и свернул рисунки:

– Я хожу в спортивный зал, время от времени посещаю музеи, но работа для вас не помешает мне делать все это.

Кейси, одетый в угольных тонов костюм с каштанового цвета галстуком, выглядел не только симпатягой, но и настоящим профессионалом. Хотя Сьюзан и казалось, что он согласился с ее точкой зрения, ей не очень нравилось то, по какому пути устремился его импровизированный визит:

– Мне так жаль, но мой дом вам совсем не по пути.

Кейси жил в западной части Лос-Анджелеса, более чем в двадцати милях от Пасадины, но ради Сьюзан был готов преодолеть это расстояние:

– У «Расселла» много магазинов, и я могу посещать их в этом районе, когда мне заблагорассудится, так что ваш дом мне всегда по пути.

– Это удачное совпадение, но в это время дня на дорогах ужасные пробки.

– Согласен.

– Вы останетесь на ужин?

Кейси положил чертежи на кофейный столик:

– Я хотел бы остаться, но не потому, что боюсь попасть в пробку.

Сьюзан не знала, как ей следует отвечать на это двусмысленное заявление, поэтому попросту не обратила на него внимания.

– Я собиралась сделать пирог и зеленый салат.

– Пирог с какой начинкой?

У Сьюзан был удобный случай убедиться, что лицо Кейси неизменно проясняется, когда речь заходит о приготовлении еды.

– Вы знаете, где у меня кухня. Почему бы вам не приготовить для нас ужин?

Кейси снял пиджак и ослабил узел на галстуке:

– Нет, пойдемте вместе, вы мне поможете. Испечь пирог еще не значит приготовить ужин. Что вы решили насчет начинки?

– Я собиралась сделать ее из перца и свежих помидоров и добавить немного базилика.

– Очень аппетитно.

– Обычно я не задумываюсь над тем, что я ем. Но я все-таки стараюсь следить за своим весом, – рассмеялась Сьюзан.

– В самом деле? А почему?

– Почему? – Сьюзан всплеснула руками. – Мне не нравится выглядеть так солидно.

Кейси взял Сьюзан за руку и медленно обернул кругом:

– Вы чувственная рыжеволосая красавица, Сьюз, и вам далеко до солидности. К тому же свежие овощи составляют прекрасную диету. Если хотите, я могу дать вам несколько великолепных рецептов с низкой калорийностью.

Сьюзан проследовала на кухню за Кейси и протянула ему фартук:

– Я не помню, чтобы в последнее время кто-нибудь из мужчин хвалил мою фигуру, так что спасибо вам. Я могу чем-нибудь помочь?

Кейси слегка нахмурился:

– Разве что машину починить. Я пробовал, но из меня совершенно ужасный механик.

– Из меня тоже.

Сьюзан с сожалением вздохнула. Ее сердце таяло, ведь Кейси похвалил ее фигуру и был отличным кулинаром.

Глава 6

Утром в среду, когда Кейси подошел к ее двери, Кэрол сидела за своим столом и подводила итоги продаж. Она сделала последнюю отметку, затем единым взмахом сдернула со второго стула голубую спортивную куртку «Ивэн Пикон», повесила ее за дверь и пригласила Кейси войти:

– Боюсь, у меня нет кофеварки, но я могу послать за кофе.

– Нет, все в порядке. Я был у Сьюзан прошлым вечером, и когда она показала мне свое платье для вечеринки, то я подумал, что мне, наверное, следует взять напрокат смокинг. Я могу достать еще один для Мэтта здесь, в «Расселле» и со скидкой, но раз уж так у нас все перепуталось, то я не уверен, кто должен ему звонить: Сьюзан или вы.

Кэрол откинулась на спинку стула. Она не говорила с Мэттом с воскресенья, и у нее из головы не шли мелочные комментарии Роба по его поводу. Ей вовсе не хотелось, чтобы Мэтт в течение всего предстоящего вечера встречи стал объектом язвительных насмешек насчет выбора профессии. Так что предложение Кейси выглядело определенно соблазнительно. Без сомнения, если Мэтт оденется как преуспевающий бизнесмен, ее однокашники решат, что так оно и есть, и не будут задавать лишних вопросов.

– Смокинг – отличная идея, но ничего не изменилось с нашего прошлого разговора в понедельник, так что Мэтт остается кавалером Сьюзан. Она одна может позвонить ему.

– Я боялся, что вы скажете это.

– Но вы все же спросили меня?

– Конечно. Ведь попытка не пытка. Ладно, я позвоню Сьюзан и попрошу ее связаться с Мэттом. Если он согласится, вы сможете присоединиться к нам в отделе мужской одежды в Пасадине в пять тридцать?

– Сегодня?

– Да, сегодня. Если мы хотим перемен, то должны спешить!

– Согласна. – Кэрол постучала тупым концом карандаша по записной книжке. Воскресенье закончилось ужасно, и Мэтт не позвонил ей потом, не поговорил, не назначил следующей встречи. Кэрол пребывала в растерянности и не знала, хочет ли видеть Мэтта до вечеринки или нет. – Но я, ей-Богу, не понимаю, зачем мне появляться там, когда вы с Мэттом будете примерять смокинги.

В отчаянии Кейси возвел глаза к небесам:

– Честно говоря, меня не очень беспокоит, придете вы туда, Кэрол, или нет, но я уже исчерпал все предлоги, чтобы встретиться со Сьюзан, а это слишком удобный случай, чтобы его упускать. Если вы будете с Мэттом, то мы вчетвером сможем договориться, например, об ужине или придумать еще что-нибудь.

– По-моему вы слишком все усложняете, Кейси. Почему бы вам не подождать вечеринки, а потом не продолжить свидания со Сьюзан?

Кейси стал разглядывать свои ногти.

– Я знаю, что чертовски озабочен тем, чтобы понравиться ей, поэтому я ничего не могу поделать. Ну так мы встречаемся в пять тридцать или нет?

– А вы уверены, что Мэтт согласится?

– А почему бы и нет?

– Из гордости, например. Может быть, у него есть хороший темный костюм или он уже взял напрокат смокинг.

– Ладно, тогда я все же попрошу Сьюзан помочь мне с выбором, но если все-таки у Мэтта нет смокинга и он захочет принять мое предложение, вы придете?

Кэрол посмотрела на своего друга. Кейси так старался произвести впечатление на Сьюзан, а Мэтт совсем ничего не делал. От этого на душе у Кэрол стало так безобразно, что в горле вырос ком, который мешал дышать:

– Мне завидно, Кейси. Вы осыпаете Сьюзан знаками внимания, а Мэтт даже не утруждает себя телефонным звонком, чтобы узнать, жива я или нет.

– Так позвоните ему сами.

– Нет, я думаю, это скорее раздосадует его, чем польстит.

– Но в субботу он определенно заигрывал с вами. Кэрол была уверена, что только она одна виновата в этом.

– Наверное, ему просто нравится флиртовать. Это в характере многих мужчин, но Мэтт, ясное дело, не намерен идти дальше.

– Откуда вы знаете? Может быть, он все это время простоял на коленях возле прорвавшихся труб?

Кэрол отбросила карандаш в сторону:

– Ну, пожалуйста. Мне надоели шутки насчет водопроводчика.

– А разве они в стиле Мэтта?

– Нет, но мой старший сын дал мне понять, что он не желает, чтобы его мать встречалась с водопроводчиком.

– Очень жаль слышать это. Конечно, раз у вас нет вестей от Мэтта, вы с ним не встречаетесь. Значит, вы идете на вечер со мной.

Кэрол старалась улыбнуться, но не могла:

– Мне очень жаль, что я втянула вас в эту историю, Кейси.

– Не извиняйтесь, ведь я познакомился со Сьюзан. Она прекраснейшая женщина, я таких не встречал уже долгие годы, и мне не хотелось бы ни за что прерывать знакомство с ней. Я позвоню ей, а потом дам вам знать, что скажет Мэтт.

Кейси поспешил прочь прежде, чем Кэрол удалось запротестовать. Он перезвонил спустя два часа и сказал, что Мэтт придет в отдел мужской одежды в Пасадине к пяти тридцати. Когда Кэрол повесила трубку, у нее дрожали руки, но она не трусиха: она тоже будет там. Затем Кэрол вспомнила, что Эми пригласила Гордона Эшбаха, и поспешно позвонила ей.

– Я всерьез не могу поверить, что мужчины должны быть в смокингах, – возразила Эми. – Кроме того, Гордон, наверное, не разделяет наш энтузиазм в подготовке к вечеринке, и я сомневаюсь, что он согласится брать смокинг напрокат. Кейси и Мэтт пусть одеваются, как хотят, но давайте избавим Гордона от всего этого.

Кэрол считала, что чем больше знакомых людей соберется в отделе мужской одежды, тем будет лучше, но когда Эми сказала, что она не знает, куда звонить Гордону днем и вообще не собирается сейчас встречаться с ним, Кэрол была вынуждена сдаться. Как и Кейси, Кэрол часто посещала разные отделы «Расселла», чтобы встретиться с их руководителями. Она выехала в Пасадину пораньше на встречу с молодой женщиной, менеджером отдела спортивной одежды, обсудив с ней, какие новинки будут выставлены в витринах. Кэрол прошла в отдел мужской одежды, где обнаружила Кейси.

– Я все еще не уверена, что мне следует находиться здесь, – приветствовала она его.

– Подумайте-ка хорошенько, Кэрол. Я предоставил вам прекрасную возможность снова увидеться с Мэттом. И вы должны мне быть благодарны за это.

Кэрол не испытывала никакой благодарности, а только лишь тревогу при мысли, что совершает ужасную ошибку и предвидя страшные унижения. Вскоре к ним присоединилась Сьюзан. Часы показывали без четверти шесть, когда показался Мэтт. Он был одет в белый, покрытый пятнами ржавчины, рабочий комбинезон с вышитой на спине надписью «Водопроводные работы Тренерри». Выглядел Мэтт так, словно ему не доставляло никакого удовольствия находиться здесь:

– Извините за опоздание. Что мы должны делать?

Шокированный, как и Кэрол, тем, что Мэтт явился в рабочей одежде, Кейси отвел его в сторонку, составил список требуемых размеров и протянул его клерку.

– Рубашка и обувь не проблема, но мне хотелось бы, чтобы вы померили остальное, чтобы убедиться, что все вам впору.

Мэтт кивнул, но вместо того, чтобы поговорить с Кэрол и Сьюзан в ожидании заказа, Кейси засунул руки в карманы и пошел посмотреть, что еще продается в отделе. Кейси в замешательстве пожал плечами, но Кэрол только мотнула головой, прося его ничего не предпринимать. Она не могла понять, почему Мэтт ведет себя так ужасно. Хотя, наверное, у него был неудачный день. Раз уж Мэтт игнорировал ее целую неделю, то Кэрол не собиралась ни пытаться понять его, ни оправдать.

Она присела на стул и постаралась выглядеть не такой несчастной, какой была на самом деле.

Даже если у Мэтта был только поверхностный интерес к ней, он мог бы оставить свой комбинезон в фургончике и встретить ее приятной улыбкой. Субботний вечер начал беспокоить Кэрол. К тому времени Кейси будет совсем покорен Сьюзан. Мэтт в общении проявит не больше любезности, чем сейчас, а они с Эми на весь вечер останутся в компании Гордона Эшбаха, который, будучи когда-то членом математического клуба, наверное, не знает, как далеко программирование компьютеров отстоит от умения хорошо поддерживать компанию.

Вечеринка «Кортес Хай» не являлась первой, когда Кэрол вызывалась участвовать в работе организационного комитета. Теперь она видела, что все ее планы насчет чудесного праздника пошли вкривь и вкось. Кэрол старалась смотреть на жизнь с оптимизмом, хотя это и не всегда помогало. Однако впредь она решила быть более равнодушной, чтобы избежать столь сильных разочарований.

– Ну, как я выгляжу? – спросил ее Мэтт. Застигнутая врасплох звуком его голоса, Кэрол взглянула на Мэтта, уже облаченного в элегантный смокинг. Строгая черная одежда подчеркивала красоту седины и голубизну его глаз, не говоря уже о стройной подтянутой фигуре, обычно скрытой под мешковатым комбинезоном. Он выглядел очень солидно, и Кэрол не верилось, что ему об этом неизвестно.

– Зачем вам мое мнение, – заявила она, поднимаясь со стула, – вы и так знаете, что великолепно выглядите.

Мэтт засунул большие пальцы за лацканы:

– Я чувствую себя, как метрдотель.

Кэрол пришло в голову с полдюжины более привлекательных сравнений, например, пианист при королевском дворе в Европе, но она была не в настроении хвалить Мэтта.

– Если вы стесняетесь этого костюма, не надевайте его.

Мэтт вызывающе посмотрел на Кэрол:

– Довольно странное замечание, ведь это вам пришла в голову идея насчет смокинга?

– Нет, идея пришла в голову Кейси. – Кэрол обернулась, чтобы посмотреть, где ее друг, и увидела, что он, примерив смокинг, разглядывает себя в большом зеркале. Сьюзан стояла рядом и ехидно улыбалась, поскольку они, очевидно, обменивались колкостями. – А вы что подумали? Что мне захотелось видеть вас в смокинге?

Мэтт повел плечами, но изящная линия костюма не нарушилась:

– Да. Когда Сьюзан позвонила, то у меня определенно не создавалось впечатления, что идея исходит от нее.

– И вы решили, что она принадлежит мне?

– Мода и стиль – это ваша работа. Кэрол кивнула:

– Допускаю, что это логично, но мой кавалер – Кейси, а не вы, запомните.

Мэтт оглянулся через плечо на Сьюзан и Кейси, которые по-прежнему любовались отражением Кейси в зеркале.

– Может быть, нам следует уладить это прямо сейчас?

– Уладить что?

Мэтт взял Кэрол за руку и подвел к зеркалу:

– Кажется, у нас возникла проблема, и я хотел бы решить ее, пока дело не усложнилось еще больше.

Кейси бросил тревожный взгляд на Кэрол, но ничего не смог понять по обеспокоенному выражению ее лица. Он критическим взглядом окинул Мэтта, но не нашел ничего, к чему можно было бы придраться.

– Смокинг сидит на вас даже лучше, чем сделанный на заказ, но если вы чувствуете себя неудобно, я велю клерку принести другой.

– Проблема не в одежде, – возразил Мэтт. – Весь вопрос в том, кто с кем идет на вечер встречи. Мне абсолютно ясно, что вы хотели бы быть со Сьюзан, а не с Кэрол, так почему бы нам не заключить официальную сделку? В субботу я буду с Кэрол, а вы – со Сьюзан.

– Простите, – вмешалась Сьюзан. – А у нас с Кэрол вы спросили? Вы не учли, Мэтт, что сейчас девяностые годы. Мужчины не должны смотреть на женщину как на вещь и пренебрегать ее мнением.

Удивленный ее упреком, Мэтт слегка нахмурился:

– Я не хотел обижать вас, Сьюзан, но всем нам ясно, что вас больше привлекает Кейси, а не я, так что же мы будем делать вид, что все обстоит наоборот?

То, что Мэтт сделал свое предложение не потому, что она нравится ему, а потому что он решил, что Сьюзан и Кейси симпатизируют друг другу и хотят быть вместе, обидело Кэрол. Испытывая неловкость, она вырвала у Мэтта руку и поспешила к выходу.

– Мне в самом деле уже пора идти, – пробормотала она.

Мэтт настиг Кэрол и отвел на прежнее место.

– Может быть, я слишком неуклюже сделал свое предложение. Но на самом деле не согласились ли бы вы и Сьюзан обменяться кавалерами? – спросил он подруг.

Одна лишь Сьюзан заметила, что Кэрол вот-вот расплачется, и покачала головой.

– То, что мы идем на вечеринку колледжа, не значит, что мы должны вести себя как подростки и разбиваться на парочки. Когда я просила вас пойти со мной, я просила вас как друга, и это все, чего я хотела.

– Прекрасно, значит, вы не хотите меняться? – спросил Мэтт.

– Это недоразумение произошло из-за меня, – вмешался Кейси, – и мне совершенно не хотелось бы, чтобы страдали чьи-нибудь чувства.

– С чего это должны страдать чьи-то чувства? Если мы друзья, то какое имеет значение, кто с кем придет? – процедил сквозь зубы Мэтт.

Мэтт слишком громко выразил свое раздражение, и служащий, который наблюдал за их группой, пока не забеспокоились остальные клиенты, бросился к ним.

– В чем проблема, сэр? – спросил он.

– У нас чертовски много проблем, – сообщил Мэтт, – но раз уж мы сами не в состоянии уладить их, то вы и подавно не сможете.

– Простите.

Кейси отвел клерка в сторонку.

– Я улажу все это, – с уверенностью пообещал он.

– Если не принимать во внимание то, в какой форме Мэтт сделал предложение, я согласен с ним. Давайте обменяемся партнерами сейчас. – Кейси галантно поклонился. – Сьюзан, не окажете ли вы мне высокую честь сопровождать вас?

Сьюзан рассмеялась и согласилась, а затем обернулась к Мэтту:

– Ну, Мэтт, не хотите ли задать тот же вопрос Кэрол?

Когда Мэтт обернулся к ней, у Кэрол екнуло сердце, потому что в глазах мужчины не было и тени улыбки, а только темная угроза неповиновения, этот пронзительный взгляд причинил ей боль.

– Если вы не хотите идти со мной, то так и скажите, – прошептала она. – Лучше я пойду одна, а вы избавитесь от перспективы неприятно провести вечер.

– Вы говорите глупость! Конечно, я хочу пойти с вами.

Боясь, что это предложение станет вершиной джентльменского поведения со стороны Мэтта, Кейси хлопнул его по плечу и сказал:

– Отлично, теперь, когда все улажено и я иду со Сьюзан, а вы – с Кэрол, давайте переоденемся и пойдем поужинаем.

– Хорошая идея, – сказала Сьюзан, – но, к сожалению, я не могу. По пятницам у меня кружок поэзии, и я не хочу пропускать его.

– Кружок поэзии? – с удивлением повторил Кейси. – И что вы там делаете?

– Слушаем стихи, которые сами сочиняем, и обсуждаем их. Эти занятия помогают мне составить более выразительные описания экспонатов, а также когда я пишу статьи для газеты. Кружок поэзии меня очень развлекает и часто становится кульминационным моментом недели.

Разочаровавшись, что его предложение поужинать вместе не сработало, Кейси быстро сменил тактику:

– А они разрешают присутствовать посетителям?

– Да, конечно, вы хотите пойти со мной? Кэрол с завистью слушала, как Кейси и Сьюзан строят планы на вечер. Мэтт по-прежнему смотрел на нее, но Кэрол не могла встретиться с ним взглядом. Она снова вырвала у него свою руку:

– Встретимся в субботу вечером.

– Подождите, давайте хоть мы поужинаем вместе.

– Сегодня?

– Да, сегодня, – ответ Мэтта прозвучал немного резко. – Дайте мне немного времени, чтобы переодеться, и я присоединюсь к вам.

Кэрол не испытывала уверенности, что хочет этого, но согласилась:

– Хорошо, я буду ждать вас здесь.

Мэтт появился буквально через минуту, и Кэрол пошла вместе с ним к парковочной стоянке.

– Куда вы хотите поехать? – спросила она.

Мэтт был одет в рабочую куртку и джинсы «Ливайс», а свой комбинезон, аккуратно свернутый, держал в руке:

– Вы знаете местечко «Дикий тимьян» в Фэйр Оукс?

– Да.

– Хорошо. Встретимся там.

Кэрол проводила взглядом удаляющуюся машину Мэтта, все еще не решив, стоит ли ей идти с ним. Но она была слишком заинтересована и через некоторое время вошла в очаровательный ресторанчик. В «Диком тимьяне» недавно переоформили интерьер, украсив его восхитительной серией французских акварелей, кроме того, ресторан славился своей изысканной кухней по всей долине Сен-Габриэль. На столах, покрытых белыми скатертями, лежали стопки бумажек, а возле ваз со свежими цветами стояли стаканчики с карандашами. Это развлекало и взрослых, и детей, которые могли рисовать в перерывах между блюдами.

Прибыв первой, Кэрол выбрала столик около окна и заказала чаю со льдом. Не успела она сделать и глотка, как приехал Мэтт на белом фургончике с надписью «Водопроводные работы Тренерри». Кэрол посмотрела, как он выходит, приглаживает пятерней свои кудри и подумала, что Мэтт, как всегда, великолепен. Она все еще чувствовала обиду за то, что он пренебрегал ее обществом в течение целой недели, но ей удалось улыбнуться, когда Мэтт подошел к ней.

– Извините за недоразумение со смокингом, – сказала она. – Я думала, что у вас есть парадный костюм, но Кейси решил сделать все, что в его силах, чтобы произвести впечатление на Сьюзан.

Мэтт взял меню.

– Кажется, он делает успехи.

– Да, несомненно. – Следуя примеру Мэтта, Кэрол тоже раскрыла меню. В прошлую встречу Мэтт поставил ее в неловкое положение, выражая свои чувства чертовски прямо, и теперь, сидя напротив него, когда он проявлял больше интереса к еде, а не к ней, Кэрол почувствовала себя вдвойне стесненно.

Ее первым побуждением было еще раз извиниться, но она сама не знала, за что, и промолчала. Она считала, что Мэтта не смутит экстравагантное поведение, но она вообще не понимала, что ей делать.

Когда к ним подошла официантка, Мэтт заказал бифштекс, а Кэрол выбрала сырный суп. Она сложила руки на коленях и стала ждать, когда Мэтт начнет разговор, но он продолжал следить в окно за оживленным движением, хотя столь долгое молчание становилось невежливым.

Кэрол развелась с двумя мужчинами, которые были более внимательны, чем Мэтт. С чем она никогда не могла смириться, так это с равнодушным молчанием.

– Если вы хотите мне что-нибудь сказать, мне хотелось бы услышать это, мне неприятно, когда меня игнорируют.

Мэтт слегка пожал плечами:

– Извините. Я догадываюсь, что не очень-то хорошо поддерживаю компанию. Мне следует побольше находиться вне дома, тогда я перестану испытывать неловкость, оказываясь в другом месте.

Кэрол затаила дыхание:

– Я похожа на вашу жену?

– Вовсе нет. Она была высокой брюнеткой, а не изящной блондинкой. – Мэтт взял зеленый карандаш и принялся рисовать на бумаге пальму короткими и точными штрихами.

– Мне следовало бы больше говорить о вас, а не о Деборе. Ваш сын Роб, наверное, похож на отца. У них одинаковый характер?

– Да. Они оба стремятся к совершенству, что помогло им стать очень хорошими дантистами. Но я предпочла бы не обсуждать своих бывших мужей. У меня от этого портится аппетит.

Мэтт отвлекся от рисунка и, полностью проигнорировав ее просьбу, спросил:

– Вам с ними было плохо?

Кэрол взмахнула рукой:

– Лучше сказать, что у них были определенные взгляды, которые не совпадали с моими, и это порождало больше проблем, чем мы могли бы разрешить.

– А какие взгляды?

Кэрол беспокойно заерзала на стуле. Мэтт предоставил ей прекрасную возможность сказать, что, по ее мнению, нужно для удачного брака, а потом перейти к расспросам о его семье, но Кэрол решила, что еще не настало время для такого серьезного разговора. Зачем обсуждать важные проблемы, может быть, они еще с легким сердцем разойдутся в разные стороны. Кэрол взглянула в сторону кухни и пожелала про себя, чтобы шеф-повар поспешил исполнить их заказ.

– Боб был настолько чистоплотен, что не мог успокоиться, пока я не простерилизую столовые приборы после еды, а юридическая практика Клиффа отнимала так много времени, что его не оставалось для меня. А теперь, пожалуйста, не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Мэтт с неодобрением посмотрел на нее. Его тяготило ее замешательство, но он считал, что она поверхностно относится к проблемам, которые ему хотелось бы обсудить глубже.

– Удача в браке зависит от обоих.

– Да, это правда, я с готовностью признаю ответственность за свои неудачные браки, равно как и ответственность моих мужей, но союз не станет счастливее просто от того, что люди живут вместе.

– Согласен.

Взгляд Мэтта был скорее любопытным, нежели воинственным, и Кэрол подумала, что он вспоминает о своем прежнем супружестве с удовольствием, хоть и с налетом грусти, в то время как у нее оставалась только тоска.

– Когда я была моложе, то верила, что, если двое действительно любят друг друга, они смогут справиться с любой проблемой. Теперь я не настолько наивна.

Мэтт поставил карандаш обратно в стаканчик:

– Я тоже.

Официантка принесла их заказы, и Кэрол принялась за еду. Суп оказался ароматным и густым, а плоский хлебец с дольками чеснока – таким же великолепным, как суп. Она облизала пальцы, съев ломтик, и, взглянув на Мэтта, обнаружила, что он наблюдает за ней с бесстыдной усмешкой, отчего щеки Кэрол залил яркий румянец.

– Что Роб сказал обо мне?

– Роб? Ну, он не говорил с вами достаточно долго, чтобы составить мнение.

– Да ладно вам, я уверен, что у него имеется мнение по поводу любого мужчины, с которым вы знакомитесь.

Не собираясь обсуждать взгляды Роба, Кэрол покачала головой:

– Я не так уж много мужчин привожу к себе, а сын не живет со мной, так что он не может встречаться с ними, даже если я кого-то и приглашаю. Мне жаль, что вы не встретились с моим младшим сыном Томом. Он ортопед и не критикует всех подряд.

– Значит, Робу я не понравился.

– Я этого не говорила.

– А вам и не надо. Если Роб высказал критические замечания, это значит, что я не произвел на него должного впечатления и это очень плохо. Но я уверен, что моему сыну вы бы понравились.

Кэрол не собиралась даже с максимальной осторожностью обнародовать мнение Роба и ненавидела себя за это.

– Ради Бога, мнение Роба ничего для меня не значит.

– Конечно, значит, – возразил Мэтт. – Родители больше не могут противостоять критике своих детей, так что это наш случай.

Кэрол почувствовала себя ужасно неловко, но проглотила еще одну ложку супа.

– Это просто бесподобный суп.

– Эй, вы способны говорить о серьезных вещах?

Оскорбленная Кэрол откинулась на спинку стула:

– Что за ужасный вопрос. Конечно.

– Прекрасно. Тогда спросите меня о чем-нибудь важном.

Сбитая с толку, Кэрол постучала ложкой по ободку тарелки. Она испытывала искушение узнать его мнение на свой счет, но у нее не хватало мужества говорить обо всем, что касалось ее.

– За исключением того времени, когда мои сыновья были еще маленькими, я всегда работала. А кто была по профессии Дебора?

– У меня прибыльное дело, так что у нее не было причины работать. Она просто делала меня счастливым.

– Я не знаю, что бы я делала с собой, если бы только бродила по дому целыми днями. Мне нравится мое занятие: я встречаюсь с людьми, несу ответственность за выбор качественных товаров, наблюдаю за их продажей. Это действительно карьера, приносящая удовлетворение.

– У Деборы было много друзей, она занималась общественной работой. А вот вам хотелось ли когда-нибудь заняться чем-то другим, кроме службы в «Расселле»?

Испытывая скованность из-за обвинительного тона Мэтта, Кэрол некоторое время, собираясь с мыслями, молчала, а потом рассказала о своей мечте:

– Мне хотелось бы открыть свой собственный магазин. Годы работы в «Расселле» дали мне возможность понять, в чем секрет их успеха, но, работая там, я могу стать лишь менеджером по продаже или руководителем сети магазинов. Открытие собственного магазина, конечно, настоящий вызов, но, наверное, когда-нибудь я так и поступлю.

– Множество новых фирм терпит крах.

– Я знаю. И это одна из причин, по которой я не тороплюсь, особенно при нынешнем кризисе в экономике.

– Вы честолюбивая женщина и наверняка добьетесь успеха.

– Спасибо за комплимент, но я пока не готова.

– Много новых фирм испытывают недостаток капитала. Деньги – это проблема для вас?

Довольная тем, что они обсуждают что-то менее личное, чем ее неудавшиеся браки, Кэрол оживилась:

– Честно говоря, нет. У меня собственный дом, так что я способна легко оформить заем. Эми работает в банке, и ей будет приятно уладить этот вопрос. Но, как я уже говорила, сейчас не время начинать самостоятельное дело. Многие из крупных торговых фирм слились воедино или прекратили существование, и, пока «Расселл» держится на плаву, я останусь там.

– Безопасный путь не всегда лучший как в бизнесе, так и в жизни. А что если руководство «Расселла» объявит завтра, что они сливаются с каким-нибудь конкурентом? Вы что, бросите работу?

– Трудно сказать. Это будет от того, что за фирма займет позицию сильнейшего. Но я предпочла бы не говорить о перспективах потери работы, если вы не против.

– Ну, вот опять. Вы заявляете, что у вас большой жизненный опыт, но избегаете даже думать о неприятных вещах. Уклончивость – не слишком-то привлекательная черта во взрослом человеке.

Кэрол начала верить в то, что Мэтт испытывал утонченное наслаждение, продолжая поддразнивать ее.

– Мне не приходило в голову, что водопроводчики имеют лицензию на проведение психоанализа.

Мэтт рассмеялся, словно ее ехидное замечание было просто шуткой:

– Мужчине не надо становиться психологом, чтобы разбираться в жизни.

Кэрол наклонила голову и понизила голос:

– Иногда, Мэтт, ваше поведение становится просто несносным и нравится мне не больше, чем Сьюзан.

– Понимаю, а мне не нравится, когда мне дают от ворот поворот, как последнему дураку, только потому, что я водопроводчик, а не дантист или адвокат.

– А вы считаете, что я делаю именно это?

– Скажите мне, что сказал Роб?

Кэрол почувствовала, что ее загнали в угол, и отвернулась.

– Я не думаю, что дело здесь в вашей профессии. Я думаю, что вы все время сравниваете меня с Деборой, и это сравнение не в мою пользу. Ведь мы совершенно разные.

Мэтт взглянул на Кэрол, затем отставил тарелку.

– Здесь очень хорош сырный пирог. Не хотите попробовать?

Кэрол чувствовала, что не в состоянии доесть даже суп, и оставила слова Мэтта о десерте без внимания.

– Нет, спасибо. Давайте уйдем.

Она открыла сумочку, достала бумажник и оглянулась в поисках официантки.

– Я пригласил вас на ужин, поэтому плачу я, – холодно сообщил Мэтт. – Я совсем не бедняк. У меня столько работы, что я подумываю нанять еще одного человека. А уж вы мне поверьте, когда я вам говорю, что хорошо зарабатываю.

– Дело не в деньгах, – настаивала Кэрол. – Просто надо уважать мнение другого человека.

– Какое мнение? Вы ведь боитесь его высказывать.

– Я не боюсь!

Кэрол увидела, как дюжина голов повернулась в их сторону, и пожалела, что не сказала что-нибудь замечательно остроумное вместо громкого выкрика.

– Я оставлю чаевые, – объяснила она и прежде, чем Мэтт успел возразить, выложила три доллара на стол.

Кэрол не стала ждать, пока Мэтт расплатился, но подождала его за дверью, чтобы попрощаться. В этот момент ее не интересовали его голубые глаза, она даже не желала видеть его снова. Однако у Мэтта был иной взгляд на вещи, и, выйдя на улицу, он снова взял ее за руку:

– Я провожу вас до машины.

– Не стоит беспокоиться, я не потеряюсь.

Кэрол попыталась вырваться, но Мэтт не отпустил ее. Она подвела его к машине и быстро открыла дверь.

– Насчет субботнего вечера… – начала она.

Мэтт чертыхнулся, затем заключил Кэрол в объятия и поцеловал, но не так осторожно, как в первый раз в ее доме, а с настоящей требовательной страстью, что вызвало бурные воодушевленные восклицания подростка, катавшегося поблизости на скейтборде. Не обращая внимания на взгляды, устремившиеся на них из ресторана, Мэтт не заканчивал своего бурного любовного спектакля до тех пор, пока мог продолжать его.

– Надеюсь вы убедились, что я не путаю вас со своей женой? – спросил он хриплым шепотом, дыша в щеку Кэрол.

Она закрыла глаза, чтобы отстраниться от чужих взглядов и звуков дорожного движения, но это лишь усилило чувство близости к Мэтту. Кэрол ощущала через одежду жар его тела и улавливала слабый аромат «Антеуса». Она положила руку на висок Мэтта и ласково провела по кудрям, несмотря на уверенность в необходимости ясно высказать все, что она думает о его оскорбительном поведении. Проблема состояла в том, что Мэтт ей слишком нравился и поэтому не мог вызвать даже слабый протест, не говоря уже о праведном гневе. Когда Мэтт отступил назад, все, что она смогла сделать, это посмотреть на него затуманенным взглядом.

– Я заеду за вами в полвосьмого в субботу, – сказал Мэтт, прежде чем удалиться.

Кэрол прислонилась к своему «БМВ», благодаря мощной и удобной поддержке из хрома и стали, и стояла так, пока не почувствовала, что ее ватные ноги окрепли. Как только ее угораздило попасть в такую смешную историю? – сокрушалась она. А ведь все началось просто с желания прийти на вечеринку с кавалером. Но, даже не анализируя свои действия слишком глубоко, она знала, что получила больше, чем хотела. Испуганная своими собственными чувствами сильнее, чем маневрами Мэтта, она отправилась домой, напевая песню «Кортес Хай», молясь о том, чтобы выжить после следующего боя и не ранить сердце.

Глава 7

Кейси поехал вслед за Сьюзан к ее дому, а затем они в его машине отправились к зданию клуба, где встречались члены кружка поэзии. Двухэтажное строение в испанском стиле, возведенное в тридцатые годы, использовалось в самых различных целях.

Утром при лучах восходящего солнца оно выглядело весьма внушительно, но в сумерки производило впечатление места безлюдного и заброшенного. Стена вдоль паркинга была разрисована живописными танцующими фигурами, но хулиганы своими граффити испортили многие из них. Привыкнув к тому, что на улице царит своя жизнь, Кейси хотя и не очень беспокоился о своем автомобиле, все же включил охранное устройство на принадлежавшем ему «Понтиаке Транс Америкен».

Он вместе со Сьюзан прошел по темной тропинке среди выгоревшей травы ко входу в клуб. Слева располагался маленький книжный магазинчик, где продавались произведения классиков литературы и поэтические сборники; справа находилась зала для собраний. Стены, пол и потолок в аудитории были покрашены в черный цвет, а яркий свет лился из прожекторов, подвешенных к потолку. Низкая платформа у задней стены заменяла сцену, когда помещение использовалось любителями театрального искусства. В этот вечер в центре комнаты широким кругом были расставлены двадцать пять коричневых металлических стульев.

Кейси редко доводилось видеть более привлекательную обстановку:

– Очень похоже на дом с привидениями. В «Расселле» есть несколько подвалов, которые выглядят гораздо уютнее, чем эта комната.

Они пришли первыми, и Сьюзан заняла стул напротив входной двери:

– Я предпочитаю воспринимать эту обстановку как драматическую, а не как угнетающую.

– Очевидно, ваша фантазия намного глубже и богаче моей.

Вечер выдался теплый, и воздух в комнате был нестерпимо душным. Кейси шагнул на платформу, чтобы поднять черную штору и открыть окно. Когда оконная рама поползла вниз, он подобрал со сцены деревяшку и использовал ее как подпорку. Он укрепил и следующую раму подходящим куском дерева. Кейси приятно удивился, когда оказалось, что третье окно остается открытым само по себе.

Сделав все, что в его силах, для создания непринужденной атмосферы, Кейси уселся рядом со Сьюзан.

– Как вы узнали об этой группе? – спросил он.

– В прошлом году я прочла заметку в газете и подумала, что будет неплохо сходить туда. Было действительно забавно, и я решила остаться. Сама я редко пишу стихи, но мне нравится слушать других, а обсуждения, которые следуют потом, часто очень интересны. Иногда у нас возникают разногласия, что же является хорошей поэзией, и мы яростно спорим.

У Сьюзан на коленях лежала тетрадь для заметок, и Кейси указал на нее.

– Если вы принесли свои стихи, то мне хотелось бы послушать их.

– У меня нет по-настоящему хороших стихов. Просто я чувствую, что должна время от времени сделать свой вклад, чтобы оправдать место в этой группе.

– Но мне все-таки хотелось бы их послушать. Преодолев смущение, Сьюзан открыла тетрадь:

– Мне нравится сочинять стихи в форме японских хайку. В них всего три строки и семнадцать слогов. Что вы скажете, например, об этом?

Радужный блеск Скользких посулов улиты Смоется дождем.

Кейси попросил ее прочесть эти строчки снова и затем задумчиво кивнул:

– Это не совсем об улитках, так ведь?

– Нет, но красота поэзии в том и состоит, что в одну строчку вкладывается несколько смыслов.

– Думаю, что пару раз в жизни я сталкивался со «слизью улитки». По крайней мере, я так думаю. Прочтите мне следующее.

– Хорошо.

Луг под дождем. Улитки тихо ползут, Хрупки, нелюбимы.

В очередной раз Кейси был уверен, что Сьюзан имела в виду нечто более личное, нежели грустное одиночество садовых вредителей.

– Это мне тоже нравится. Возможно, ваш талант намного богаче, чем вы сами подозреваете, Сьюзан.

– Нет, когда я прочла это пару недель назад, то всех позабавила избранная мной тема, но я не путаю способность придумать неординарное действующее лицо с талантом. Вот последнее из этой серии:

Улитка, попив, По слизи назад ползет. Блеск солнца в глазах.

Ледяная волна страха прокатилась вдоль спины Кейси, и он не смог сдержать дрожь:

– Это совершенно законченный образ. Мне не хотелось бы заходить слишком далеко, говоря, что он вызывает отвращение, но, по крайней мере, он точно описывает жалкое зрелище.

– Присутствующие сочли это стихотворение лучшим.

– В самом деле? – Кейси перечел все три хайку и покачал головой. – А мне больше всех понравилось первое, хотя все три хороши.

– Это ведь просто небольшие упражнения, на манер того, как музыканты играют гаммы. Так, ничего особенного.

– Ну, я не согласен. Я думаю, что это очень важно. Именно такие стихи дают повод для живого обсуждения, которое происходит здесь.

Сьюзан закрыла тетрадь:

– Вам остается только подождать, сами увидите. В залу вошел высокий худой мужчина, примерно одного возраста с ними. Он был во всем черном, и Кейси подумал, что, дополнив свой костюм цилиндром, он вполне мог бы сыграть роль Авраама Линкольна. Потом появился молодой человек в белой рубашке и брюках цвета хаки, тяжело топая яркими оранжевыми ботинками на платформе. Его светлые волосы, полностью сбритые на затылке, буйными кудрями от макушки лба падали ему на глаза. Пораженный диковинным стилем такой прически, Кейси поднял брови, но Сьюзан покачала головой, призывая его сидеть спокойно.

К собравшимся присоединились две молодые женщины в танковых шлемах, джинсах, сапогах и черных кожаных куртках. Ссутулясь на своих стульях, они жевали резинку. Создавалось впечатление, что они приехали на мотоциклах.

– Что за стихи они пишут? – прошептал Кейси.

– Думаю, что грубые, примитивные описания – лучшее, на что они способны.

– Интересно. Я с нетерпением жду их выступления.

Следующей пришла молодая женщина в мешковатом сером свитере. Ее длинные темные волосы были причесаны на прямой пробор, свободно падая на плечи. Она молча села на краешек стула, сжав в руках тетрадь, и принялась ждать начала.

Женщина с белоснежными волосами, в живописном халате, облегающих брюках и сандалиях появилась, держа в руках тяжелую холщовую сумку. Она швырнула ее на пол, как только уселась, а затем, немного порывшись, выудила оттуда бутылку с минеральной водой и сделала большой глоток, после чего углубилась в изучение тонкой пачки листков, время от времени меняя их местами.

Вслед за лысым мужчиной в ярко-зеленом пиджаке и коричневых слаксах, который занял место рядом с Кейси, вошел бородатый молодой человек в мешковатых штанах и рубахе из золотой парчи. Нервный и худой, он скрестил ноги, открыв на обозрение пару бледно-лиловых шелковых носков. Коренастый рыжеволосый мужчина сел рядом с ним. Его тенниска была украшена названием популярной марки пива, нанесенным по трафарету. Дополняли его наряд шорты для бега трусцой, кроссовки и бейсбольная кепка, надетая задом наперед.

Кейси уже убедился, что попал в крайне необычную, если не сказать совершенно экстравагантную, компанию, когда появился мужчина в черно-белом облегающем вязаном костюме. По крайней мере, Кейси подумал, что это мужчина. Человек занял место рядом с блондинкой и тоже скрестил ноги. На нем были белые гольфы и черные сандалии, но в его позе не замечалось ничего женственного. Свои волосы он красил в иссиня-черный цвет, а когда почувствовал, что его берет сидит не совсем элегантно, поправил его короткими резкими толчками.

– Должен признаться, что это первый мужчина на моей памяти, который носит искусственные накладные ногти, – сообщил вполголоса Кейси.

– Не правда ли, он мил?

– Несомненно, но раньше мне казалось, что у трансвеститов больше вкуса в одежде.

Аудитория продолжала наполняться, причем мужчин было вдвое больше, чем женщин, но никто из вновь прибывших не отличался необычными одеждами. В восемь часов из книжного магазина появился руководитель группы – привлекательный молодой человек в шортах цвета хаки и бирюзовой рубашке. Он объявил, что предлагает подготовить критические заметки по новым работам, и спросил, кто желает прочесть свои стихотворения. Многие подняли руки, и руководитель незамедлительно выбрал молодого человека со странной прической.

Пока шло чтение, Кейси изучал лица сидевших рядом. Во время слушания все проявляли живой интерес. Когда оно закончилось, аудитория одобрительно закивала. Хотя стихотворение и содержало несколько красивых строк, Кейси не думал, что оно воодушевит кружок, но комментарии быстро сменяли друг друга, и было понятно, что говорящим ясна мысль автора. Затем, напоминая смену времен года, высказывания стали более критическими. Блондинка защищала стихотворение, а одна из девиц в кожаной куртке отвергала его как претенциозное.

Поэт со странной прической сделал несколько нерешительных попыток объяснить свой замысел, но вскоре оставил эти бесплодные усилия, и руководитель вызвал читать стихи человека, похожего на Линкольна. Тот предложил вниманию присутствующих приятную для слуха короткую вещицу с описанием Лос-Анджелеса, которая лишь позабавила Кейси. И снова поднялись руки. Участникам кружка хотелось использовать удобный случай и почитать свои стихи.

– Теперь я понял, – наклонившись близко к Сьюзан, доверительно сообщил Кейси, – обсуждение стихов – это развлекательная часть, более эмоциональная, чем слушание.

– Тише, – сердито прошептала Сьюзан, но ее улыбка говорила о том, что она согласна.

Следующий поэт представил стихотворение, в котором его бывшая жена сравнивалась с софой, что повлекло поток критики со стороны присутствующих женщин. Чтобы привести к порядку разбуянившуюся группу, руководитель выбрал хмурую темноволосую девушку, которая прочла любопытную вещицу о девочке-подростке и ее матери. Стихотворение повлекло за собой сравнение с персонажами романа «Улисс» Джеймса Джойса, а также массу похвальных отзывов. После нее мужчина средних лет прочел тяжеловесную оду, которая навевала скуку из-за обилия неожиданных заумных выражений, и когда, наконец, собравшиеся имели счастье высказаться, они оценили работу как занудную чепуху. Кейси испытывал неловкость и жалость к несчастному парню, сочинившему это, и облегчение, когда руководитель отпустил того со сцены.

К перерыву Кейси выслушал множество стихотворений: одни были превосходны, другие ужасны, третьи просто безвкусны.

– Могу я попросить листок бумаги? – спросил он Сьюзан.

– Конечно. Вы хотите сделать заметки?

– Нет. Я намерен написать стихотворение.

– Здесь? Сейчас?

– Конечно. А что в этом такого? Займите себя чем-нибудь во время перерыва, а я останусь здесь и буду работать.

– Вы не говорили мне, что пишете стихи. Сьюзан вырвала пару листков из тетради и протянула их Кейси.

– Конечно, не пишу, но это занятие не должно сильно отличаться от сочинения рекламных текстов, а их я произвожу во множестве.

– Я надеюсь, что вы не станете над нами смеяться.

– Нет, конечно, нет. Просто на меня снизошло внезапное вдохновение, и я намерен написать стихотворение.

Кейси не позаботился о названии, а начал прямо с первой строки. Поэтические картины рождались легко, и, поглощенный своей задачей, Кейси не заметил, как отошла Сьюзан. Он с легкостью управлял течением мыслей, играл порядком слов и делением на строки, а потом с удовлетворением отметил, что стихотворение чего-то стоит. Придумав название, Кейси начисто переписал стихи на другой лист, данный ему Сьюзан, и, когда группа воссоединилась, был готов.

После короткого объявления о текущих делах клуба руководитель сказал, что хотел бы послушать кого-нибудь из новичков и указал на Кейси. Теперь, стоя посреди комнаты, Кейси надеялся, что никого, и в особенности Сьюзан, не разочарует. Он улыбнулся, затем глубоко вздохнул и, стараясь не волноваться, прочитал свое стихотворение.

Алюминиевые луны

На полу Ты найдешь пенистый пруд цветного линолеума, Но ты можешь найти отблески в отражениях среди Тех, кто пьет пиво В их смятых шляпах: Вот стоит мертвая печь, Решетки на окнах, И буйная вода из уборной Внизу в холле, Но мерцание всего ярче в вазе с водой у окна, Где лежат ножи и вилки, Рукоятки склеились, словно поникшие ресницы в маленьких Мокрых цинковых полумесяцах И в спящих плотных пакетах с водой; Ты можешь поискать под тарелками Извилистые исчезновения, Изогнутые стальные скрипы Проволочной губки на темной стороне вазы; Все в ржавом прямоугольнике железной раковины, Под квадратом окна, Которое собирает необходимые основы металлического света, Которое висит На железных проволочных клетках На улице.

Кейси не знал, какую реакцию ему ждать, но был готов принять как признание, так и насмешку, которые кружок соблаговолит проявить по отношению к его работе. Поскольку в течение долгого времени все молчали, он начал подумывать, что так группа выражает свой критический протест, но тут поднялся и заговорил мужчина, сидевший рядом с ним.

– Мне понравилось ваше стихотворение, – начал он, взмахивая руками. – У него чудесные образы. Я почти что почувствовал запах плесени на этой сырой кухне. Вы обладаете уникальной способностью описывать чувственные элементы в неодушевленных предметах. Особенно мне понравилось ваше сравнение вилок с ресницами. Очень живописно. Хорошая работа.

Женщина с белоснежными волосами также преисполнилась энтузиазма, а когда и девушка в кожаной куртке выразила свой восторг, Кейси окончательно убедился в том, что стихотворение удалось. Он не писал стихов со времен колледжа, но, вспомнив, что преподаватель английского хвалил его способности, пожалел, что забросил это занятие.

После короткого одобрительного обсуждения руководитель попросил почитать свои работы коренастого рыжего мужчину, и Сьюзан вплотную придвинулась к Кейси.

– Это было чудесно! – восторженно сказала она. Смутившись, Кейси только пожал плечами, но стихотворение бережно сложил и спрятал во внутренний карман. Остаток вечера прошел очень быстро, и, когда все закончилось, люди разошлись по одному или по двое. Но на улице несколько человек подошли к Кейси и пригласили его прийти к ним еще раз на следующей неделе.

– Спасибо. Вы очень любезны, – отвечал он.

– Это не просто любезность, – настойчиво произнесла Сьюзан. – Ваше стихотворение очень хорошее. Я не знаю, чего от вас ожидать, но надеюсь, что вы напишете еще что-нибудь и придете сюда снова.

Сьюзан мило улыбалась, приглашая его, и Кейси чуть было не подпрыгнул от радости, что будет видеться с ней каждую неделю.

– Я подумаю об этом, – сказал он вместо этого. – А теперь пойдем куда-нибудь и перекусим.

Они пошли к его машине, и Сьюзан заняла место рядом с водителем, прежде чем ответить:

– Я согласна поужинать с вами, но только при условии, что вы обещаете подарить мне копию стихотворения.

Кейси вытащил листок из кармана и протянул ей:

– Вот, возьмите его.

Сьюзан с благоговением взяла стихи.

– Я сделаю копию, так что вы сохраните его для себя. Вы описали какое-то место, где работали, или это плод вашего воображения?

– Правильнее будет сказать, что я перемыл множество посуды, когда только начинал работу на ресторанной кухне, и те картины легко пришли мне на память.

– Вы слишком скромны. Если кто-то в состоянии описать что-то так, как вы это сделали, – это уникальный дар. Надеюсь, что вы придете на следующей неделе.

Кейси был счастлив произвести впечатление на Сьюзан. Его переполняла уверенность, что, если бы у него нашлось больше времени, он бы придумал нечто более романтическое, нежели раковина, полная посуды, но раз уж и это сработало, он был доволен.

– А вы придете в следующий раз?

– Да, конечно.

– Хорошо. Тогда я тоже приду. – Кейси выехал со стоянки и взял курс на ту часть города, где жила Сьюзан. – Где бы вы хотели поужинать?

Сьюзан слишком мало знала Кейси, но, когда он взглянул на нее и улыбнулся, она почувствовала себя очень легко. Она назвала популярный ресторанчик, и Кейси согласно кивнул.

– Я очень рада, что встретила вас, Кейси. Это просто стыд, что Кэрол не оценила вас, но, раз уж так все повернулось, я очень рада.

– Да, и я тоже.

Потом Кейси засмущался и не проронил ни слова, пока они не оказались в ресторане.

Это было модное местечко, куда люди приходили не только поесть, но и отдохнуть и повеселиться. Столы были накрыты скатертями в белую и красную клетку, на полу рассыпаны опилки, а веселая музыка из бара заглушалась оживленной беседой.

Сьюзан сразу заказала ребрышки, а Кейси внимательно изучал меню, чтобы заказать что-нибудь, что он мог бы съесть с меньшим самозабвением. Но затем, пытаясь подражать непосредственности Сьюзан, тоже выбрал ребрышки.

– Вы просто восхитительно непосредственны, – искренне сказал он.

Кейси даже не ослабил узел на галстуке во время занятий поэтического кружка, и Сьюзан отметила, что он выглядит все так же безупречно аккуратно, как и утром по приходе на работу. С одной стороны, это ободряло, но она помнила, что Кэрол отзывалась о Кейси как о человеке неподатливом и сдержанном. И все-таки Сьюзан считала, что у него доброе сердце, и улыбнулась:

– Спасибо. В колледже моя первая курсовая работа была посвящена искусству, но потом, не преуспев в этом, я занялась историей искусства, а затем – антропологией. Но у меня по-прежнему сохранились многие качества, присущие творческим людям. Непосредственность и ребячество, если хотите, помогают творить.

– А я даже не могу вспомнить себя ребенком. Сьюзан вспомнила его рассказ о «неблагополучной» семье, но не стала проявлять любопытство.

– Жалко. Детство должно быть самым счастливым временем в нашей жизни.

Кейси повертел вилку в руках, прежде чем встретиться со Сьюзан взглядом:

– Мой отец был скорее пьяницей, чем трезвенником, а у матери, помилуй, Господи, ее душу, не хватило сил бросить его. Теперь их обоих уже нет на свете, я же долгие годы не видел ни братьев, ни сестру. У нас есть общие воспоминания, но все они грустные, так что, встречаясь по праздникам, мы испытали бы больше печали, чем грусти. Поэтому мы и избегаем друг друга.

Сьюзан взяла Кейси за руку:

– Как это плохо.

– Мне не следовало говорить это, не хочу, чтобы вы меня жалели, – расстроился Кейси.

– Есть огромная разница между жалостью и взаимопониманием. Когда люди скрытны и не расположены к общению, становится крайне трудно узнать их. При этом страдают обе стороны, а не только та, которая боится, что откроется правда о ней. Вы и ваши родители – это разные люди, Кейси, и какие бы ошибки они не совершили, вы-то их не повторите.

Сьюзан задела Кейси за живое, но он смог только кивнуть в ответ. Официант принес салат, поэтому представилась уважительная причина прервать разговор. Кейси ел с аппетитом. Ребрышки были так превосходны, что он позабыл, что обычно стесняется обгладывать косточки. Он доел свою порцию, не проронив ни слова, если не считать похвал шеф-повару, произнесенных с полным ртом. В ресторане к услугам посетителей были нагретые полотенца, но стоило Кейси вытереть последние капли соуса с пальцев, как у него появилось опасение, что Сьюзан с ним скучно.

Он постарался исправить свое упущение по дороге к ее дому, но расстояние не было слишком большим, чтобы он добился успеха. Кейси боялся, что совсем наскучил ей, как вдруг, к его удивлению, Сьюзан пригласила его в дом, и он поспешно прошел вслед за ней на кухню.

– Давайте я приготовлю кофе, – предложил он. Сьюзан достала из холодильника банку:

– А вы и для кофе знаете особый рецепт?

– Нет, просто я люблю более крепкий, чем тот, который вы варите обычно.

– Ну а почему же вы никогда не говорили мне об этом?

– Чтобы не ранить ваши чувства. Сьюзан тихо усмехнулась:

– Мы с вами говорим о кофе, Кейси, в этом нет ничего личного. С чего бы моим чувствам страдать от этого?

– Я просто не хотел рисковать.

Сьюзан стояла у раковины, наливая воду для кофе, и Кейси, подойдя к ней, положил руки на ее талию. Он потерся щекой о ее волосы и вдохнул их аромат.

– Вы так приятно пахнете.

Сьюзан не столько понравился, сколько испугал порыв Кейси, и она осталась холодна. Она поставила кофеварку на стойку и накрыла ладонями руки Кейси.

– Спасибо за комплимент, но мы едва знакомы. Давайте не будем торопить события.

Выбитый из колеи таким сдержанным ответом, Кейси опустил руки и отступил назад. Сьюзан повернулась к нему. Она по-прежнему улыбалась, но уже без той ласковой нежности, которая сквозила в ее чертах раньше.

– Вы очень привлекательная женщина, – тихо пробормотал Кейси. – Так почему же вы удивлены, что я хочу вас?

– Я очень польщена, но…

– Но что? Быть может, сейчас неподходящее время или я – неподходящий мужчина?

Сьюзан заметила перемену, произошедшую с Кейси, когда тот рассказывал о своей семье. Раньше он был замкнут в себе, но теперь тянулся к ней, и она не хотела отталкивать Кейси только потому, что не могла сейчас принять его предложение.

– Вы мне очень нравитесь. Просто я не хочу форсировать события.

– Но я же не предлагаю просто переспать со мной.

Сьюзан знала, что Кейси гораздо серьезнее людей, падких на случайный секс, и не могла сдержать улыбки.

– Я знаю, но у каждого из нас были свои разочарования, и…

Кейси заключил ее в объятия и заглушил слабый возглас протеста Сьюзан нежным поцелуем. Он запустил пальцы в ее длинные кудри и удерживал так, пока не убедился, что Сьюзан уже не протестует. Потом он поцеловал ее еще раз, дразняще и игриво покусывая ее нижнюю губу, и наконец ослабил хватку.

– Вас занимает примитивное общество. Так почему бы не дать волю примитивным инстинктам?

Кейси был последним мужчиной, от которого Сьюзан ждала таких слов, но его поцелуй оказался таким волнующим, что она невольно захотела большего.

– Снимите очки, – торопливо сказала она, и, когда Кейси исполнил ее просьбу, она обвила руками его шею и поцеловала.

Он не разочаровал ее. Его поцелуй был нежным и осторожным, он разжигал в ней желание получить еще больше.

– Теперь снимите галстук, – сказала она.

Кейси сдернул его в одно мгновение, и следующий обмен поцелуями заставил задохнуться их обоих. Сьюзан помогла Кейси освободиться от пиджака, а в следующую минуту его рубашка была расстегнута. Его живот был гладким и крепким – очевидный результат еженедельных занятий в спортивном зале. Сьюзан попыталась отстраниться и прийти в себя, но Кейси, посмеиваясь, стал покусывать мочку ее уха. В это мгновение она осознала его правоту. Настало время для того, чтобы отдаться страсти, свойственной племенам, которые так ее восхищали. Ведь жизнь дана, чтобы жить, а не разглядывать ее с дальнего расстояния, как подобает ученому.

Сьюзан сплела пальцы с пальцами Кейси:

– Вы действительно хотите кофе?

– Потом.

Сьюзан увлекла его в гостиную, подвела к лестнице наверх, но у подножия остановилась. Она была возбуждена, и это чувство пересиливало страх. Со времен развода она встречалась со многими интересными мужчинами, но не заходила так далеко.

– Вы верите в любовь, Кейси? Вы правда верите, что она существует?

Ответ таился в улыбке Кейси.

– Пойдем, я докажу это, – пообещал он хриплым шепотом.

И Сьюзан сделала шаг на первую ступеньку. То, что Кейси может сочинять стихи, удивило ее, но, когда она повернулась к нему, у нее родилась уверенность, что он может предложить намного больше.

– Не имеет значения, что происходит, давайте пообещаем друг другу, что не будем ни о чем жалеть.

– Абсолютно ни о чем, – согласился Кейси, – но, если мы быстро не доберемся до вашей спальни, я буду вынужден заняться с вами любовью прямо на ступеньках.

Когда они вошли в спальню, она включила свет, но Кейси тотчас потушил его. Застыв в блаженном оцепенении, Сьюзан осознала, что ей нужен только он, чтобы эта ночь запомнилась навсегда. Она начала снимать блузку, но Кейси остановил ее.

– Подождите, я хочу раздеть вас.

Мягкий свет от уличного фонаря на углу окутывал их волшебным туманом, и Сьюзан оставалась неподвижной, пока Кейси снимал ее блузку, затем юбку и комбинацию. Когда он встал на колени, чтобы развязать ремешки на ее сандалиях, Сьюзан взъерошила его волосы.

– Вам надо отпустить волосы подлиннее, – сказала она.

– Хорошо, отпущу. – Кейси поднялся и поцеловал Сьюзан. – Хотите, я стану одеваться в плиссированные рубашки, может быть, тогда мой вид станет поэтичнее?

– Нет, даже представить себе не могу вас в таком наряде.

– Это обнадеживает. – Кейси расстегнул ее бюстгальтер и отбросил его прочь, а затем наклонился, чтобы поцеловать ее гладкую и мягкую грудь.

– Вы очень красивая женщина, Сьюзан, очень, очень красивая.

Теперь Сьюзан запустила пальцы в его волосы, чтобы прижать к себе:

– Думаю, что мне очень повезло, я нашла мужчину, которому нравятся полные женщины.

– А разве они не нравятся всем мужчинам? Кейси просунул большие пальцы под резинку ее трусиков и быстрым рывком сдернул их. Оставшись обнаженной, Сьюзан было повернулась к кровати, но Кейси поймал ее за руку и вновь заключил в объятия. Он подумал, что изгибы ее тела очень соблазнительны, и провел руками по мягким выпуклостям, неторопливо целуя Сьюзан еще раз.

– Не спешите, – прошептал он, дыша в изгиб ее шеи.

Сьюзан покачала головой и дотронулась до пряжки его ремня:

– Подождите, я принесу вешалку для ваших брюк.

– Я не стремлюсь к опрятности до такой степени. Не беспокойтесь, – Кейси рассмеялся, и его рот вновь нашел ее губы.

Тогда она перестала беспокоиться о мелочах. Кейси переполняла нежность, когда он подвел Сьюзан к кровати. Когда же он положил ее рядом с собой на низкую мягкую постель, она ощутила легкость и восхитительную чувственность его ласки. Сьюзан поняла, что не может больше сопротивляться искушению, а Кейси касался ее кончиками пальцев и затем губами, клеймя самые глубины души Сьюзан жаром поцелуев.

Сьюзан не думала, что мужчина может быть таким страстным и одновременно чутким, и, хотя Кейси не был ее первым любовником, в эту ночь ей было хорошо как никогда. Когда, наконец, она почувствовала, что засыпает в объятиях Кейси, она подумала, что никогда не испытывала такого глубокого удовлетворения, такой любви. Что до Кейси, то, прильнув к ней, он понял, что обрел что-то по-настоящему драгоценное, и дал себе молчаливую клятву никогда не терять ее.

Около полуночи Мэтт, сидя на корточках, почесывал за ушами Тэффи, коккер-спаниэля Деборы. Пес прильнул к его ноге и поскуливал, чтобы Мэтт не прекращал приятную процедуру. Мэтт ласкал собаку, но чувства его были сплетены в болезненный тугой клубок. Знакомство с Кэрол и свидания с ней много значили для него. К сожалению, после четырех лет одиночества он не был уверен, что в состоянии развлекать женщину. Он печалился, что ждал слишком долго, и больше уже никто не сможет воскресить в нем радость, которую дарила ему Дебора.

В первый раз поцеловав Кэрол, Мэтт пришел к другому выводу, но сегодня, сегодня ему стало страшно от того, что желание поцеловать ее было так сильно. Мэтт и теперь хотел ее, но к этому чувству примешивалось тупое бешенство, и он боялся, что это желание станет манией. Для него Кэрол была неподходящей женщиной. В этом он почти не сомневался, но такая мысль не мешала ему хотеть ее.

У Деборы частенько бывали налет муки на щеке или грязь на коленках после работы в саду, а Кэрол оказалась воплощением женской красоты. Начиная с мягких светлых кудрей и заканчивая блеском накрашенных ногтей, она обладала всем, что мужчина может только желать. Мэтт чувствовал себя так, словно посягнул на что-то, что ему не принадлежит. Он ненавидел одиночество, но мысль о новой любви и риск разбить свое сердце требовали от него больше мужества, чем он имел.

Мэтт встал, устало потянулся и пошел в дом, чтобы открыть банку собачьих консервов. Он сумел пережить смерть Деборы только потому, что занимался обычными рутинными делами, начиная с получения утренней газеты и заканчивая вечерней кормежкой Тэффи, но теперь ему нужно было нечто большее, чем монотонная работа по поддержанию порядка в доме. Проблемой стала Кэрол Хаган, которая обещала не просто мимолетное приключение. Достаточно ли у него сил, чтобы столкнуться с ней… и выжить?

Глава 8

Когда Кейси остановился перед кабинетом Кэрол во вторник утром, улыбка на его губах была шире, чем у Чеширского кота.

– Еще раз благодарю вас за знакомство со Сьюзан. Она, ну, у меня просто нет слов, чтобы рассказать, как она великолепна.

По глупой улыбке Кейси Кэрол догадалась, что произошло, с трудом поборола волну зависти, которая грозилась захлестнуть ее.

– Либо вы чересчур увлеклись, либо это любовь, – ответила она. – Но не слишком ли это внезапно, Кейси? Пожалуйста, будьте осторожны. Мне не хотелось бы видеть, как страдает кто-то из вас.

– Это невозможно! Сьюзан испытывает те же чувства, что и я.

– Ну, тогда я рада за вас.

– Но сами вы не выглядите радостно. Пытаясь поднять себе настроение, Кэрол надела в этот день красный костюм от модельерши Лиз Клэйборн.

– Я полагаю, что счастье – вещь относительная, но, вероятно, этот день не станет счастливейшим в моей жизни.

Кэрол смахнула воображаемую пылинку с юбки и положила ногу на ногу:

– Вы всегда так циничны, или эта манера поведения стала характерна для вас только теперь?

Кейси сел на стул возле ее стола и машинально принялся складывать в аккуратную стопочку бумаги, лежащие там. Затем он собрал полдюжины карандашей, валявшихся среди образцов тканей, и поставил их в стаканчик с ручками. С удовлетворением осмотрев прибранный стол, Кейси откинулся на спинку стула и только тогда заметил перекошенное лицо Кэрол.

– Что-то не так? – спросил он.

– Как что-то может быть не так, когда такой умелый человек, как вы, прибирает за мной?

Кейси положил руки на колени:

– Простите.

– Не надо извиняться. Просто будьте поосторожней и не сведите Сьюзан с ума.

– Вы полагаете, что существует такая опасность? Кэрол кивнула и взяла в руки документ, над которым работала до появления Кейси.

– Если у вас все, то до свидания, я должна вернуться к работе.

– Конечно, я не хотел вам мешать.

Однако, сказав это, Кейси не двинулся с места.

– Вы куда-нибудь ездили с Мэттом вчера вечером?

Кэрол нахмурилась:

– Чем меньше мы будем говорить о вчерашнем вечере, тем будет лучше. Теперь уходите, убирайтесь отсюда, пока я не вызвала охрану, чтобы они силой отправили вас на ваш этаж.

– Не стоит этого делать.

– Так не вынуждайте меня.

Кейси неохотно поднялся и направился к двери.

– Простите, Кэрол. Мэтт показался мне отличным парнем, и…

Кэрол взялась за телефон:

– Ну все, я звоню в охрану прямо сейчас и сообщаю, что в моем кабинете маньяк.

– Я ухожу, – сказал Кейси с улыбкой и исчез. Кэрол положила трубку и уставилась на телефон.

Если бы у нее было хоть немного мужества, она немедленно позвонила бы Мэтту и отменила их встречу. Конечно, Мэтт потратился бы на прокат смокинга, но из-за скидки цена не была бы высока, она впустую потратила бы деньги за пригласительные билеты, но какое значение имеет материальная сторона дела, когда на карту поставлено самоуважение.

Раз шесть за это утро Кэрол бралась за телефон, намереваясь в самой вежливой манере отказать Мэтту. Она могла бы сослаться на неотложную работу или придумать непредвиденные семейные обстоятельства. Кэрол даже могла бы со стоном пожаловаться на то, что простудилась. Существовало множество способов учтиво отказать в свидании, когда это становилось необходимо, и Кэрол была уверена, что это именно тот случай.

Кэрол было жаль пропустить вечеринку, но она боялась испытать еще большее сожаление, придя туда с Мэттом Тренерри. Вероятно, он будет ворчать, неловко размахивая руками. Так что, как бы красив он ни был и как бы великолепно не выглядел в смокинге, она не сомневалась – вечер обернется для нее несколькими часами пытки. Когда зазвонил телефон, Кэрол подскочила на месте и, опасаясь, что жизнь преподнесет плохие новости, слушая звонки, помедлила некоторое время, прежде чем ответить.

– Кэрол Хаган.

– Кэрол, это Сьюзан. Я хочу еще раз поблагодарить тебя за знакомство с Кейси. Это абсолютно невероятный мужчина!

Кэрол убедилась, что восторженный энтузиазм Сьюзан брал начало в том же источнике, что и у Кейси.

– Ты переспала с ним? Ведь так? Сьюзан ответила с хриплым смешком:

– Спали мы немного. Он абсолютно неутомим, Кэрол. Поверь мне, ты упустила настоящее сокровище, когда отдала его мне.

– Ты хочешь сказать, что он не вылезал из постели каждые пятнадцать минут, чтобы поправить простыни?

– Ты права, он человек очень аккуратный, но на этот раз он не обращал внимания на состояние постельного белья. Просто Кейси заставил меня пожалеть о том, что я не развелась с Фрэнком много лет назад, но я и не представляла, что теряю.

Кэрол достаточно было закрыть глаза, чтобы припомнить, на что похоже занятие любовью с Бобом. Она могла сверять по бывшему мужу часы, до такой степени он был педантичен даже в этой области, и ей не верилось, что Кейси отличается от него.

– Подожди немного. Вот поживешь с ним чуть-чуть, тогда наплачешься, – предупредила Кэрол подругу. – Наверное, в постели он и великолепен, но во всем, что не касается секса, он скоро тебе надоест.

– Ты не понимаешь, Кэрол. Если Кейси повторит то, что было прошлой ночью, даже тысячу раз, он мне не наскучит. Это просто фантастика.

– Что ж, я рада за тебя, Сьюзан, но меня тошнит от этого. Извини меня, пожалуйста.

– Ой, Кэрол, ты меня пугаешь. Что случилось с Мэттом?

Кэрол даже не попыталась описать то, как он поцеловал ее, потому что сочла вопрос Сьюзан проявлением любопытства, а не сопереживания.

– Ничего не произошло с Мэттом, и если мне повезет, то все отопительные водяные системы в Пасадине взорвутся субботним вечером и он отменит нашу встречу.

– Со мной он всегда вел себя безупречно.

– Ну, мы с тобой разные женщины. Встретимся в субботу.

Кэрол бросила трубку прежде, чем Сьюзан успела сказать что-нибудь в защиту Мэтта, а Кэрол знала, что подруга намерена это сделать. Кэрол была уверена, что Мэтт всем понравился. А почему бы и нет? Проблема заключалась в том, что она не нравилась Мэтту, и после такого изумительного начала в прошлую субботу она и думать не могла о том, что теперь все пошло вкривь и вкось.

– Я думаю, он все еще привязан к покойной жене, – пробормотала Кэрол и, почувствовав прилив энергии, устремилась в торговый зал, чтобы заняться переоформлением витрин.

Когда Кэрол вечером приехала домой, то обнаружила в кухне Роба, который копался в кастрюлях и сковородках.

– Что это ты ищешь? – спросила она.

– Я уверен, что у тебя есть запасной дуршлаг, а я не вижу причины покупать еще один, если у тебя целых два.

– Собираешься приготовить макароны для очередной покоренной тобой дамы?

Кэрол открыла дверцу под микроволновой печью и извлекла оба дуршлага. Один из алюминия и изрядно помятый, его Кэрол получила в подарок еще до брака с Бобом; другой же, пластиковый белый, был куплен на взморье во время отпуска. Кэрол протянула сыну тот, которым никогда не пользовалась.

– Спасибо. Линда вовсе не очередная покоренная мною особа, мам. Она особенная, вот почему я сегодня вечером и готовлю для нее.

– Чем же она отличается от твоих других подружек?

Роб пожал плечами:

– Не знаю. Она совсем не отличается от других, просто это более глубокий человек и она наш новый специалист по гигиене.

– Чудесно. А что скажет твой отец, когда узнает, что ты встречаешься с девушкой из обслуживающего персонала?

– Ему об этом неизвестно, – неохотно сообщил молодой человек. – Если он узнает, то примется кричать, что я даю повод для судебного процесса по обвинению в сексуальном преследовании, и запретит нам встречаться, но его не может ранить то, о чем он не знает.

– Но он, по-видимому, прав, и ты это знаешь. Иметь интимные отношения с подчиненными опасно. Другие служащие могут обвинить тебя в фаворитизме, а если случится, что в один прекрасный день девушка тебе надоест, то она может оскорбиться и наделать множество гадостей как тебе, так и отцу.

– В наше время опасно вообще встречаться с кем-либо. Но, мама, поверь мне, Линда не из тех женщин, которые сначала соблазняют мужчину, а потом подают на него жалобу.

– Роб! – Кэрол рассмеялась, ее обида исчезла. Хотя Роб был чересчур серьезен, чтобы подшучивать над ней, иногда на него находило, и Кэрол наслаждалась подобными моментами. – Только не забудь добавить в макароны несколько капель оливкового масла, а то все слипнется.

– Хорошо, не забуду. Скажи, а могу я позаимствовать у тебя бутылку оливкового масла?

– Нет, но я солью тебе немножко. – Кэрол достала баночку из-под маргарина и налила туда несколько ложек масла. – Я с нетерпением жду, когда, наконец, в твоей квартире будет все необходимое.

– Я только и занимаюсь этим. – Роб положил пластиковую баночку в дуршлаг. – Что новенького слышно о влюбленном водопроводчике?

Кэрол достала из холодильника банку содовой и открыла ее над раковиной.

– Это уже в прошлом, или, по крайней мере, так оно и случится после субботнего вечера.

– Уверен, что так будет лучше, мама. Он недостаточно хорош для тебя.

Кэрол развернулась лицом к сыну и подумала, не объяснить ли ему, что Мэтт был единственным, кто не прикидывал, достаточно ли она хороша для него, но потом решила не делать этого.

– Я рада, Роб, что ты встретил Линду, но в следующий раз, когда я повстречаю мужчину, который мне понравится, то надеюсь, что ты будешь более сдержанным в своих комментариях.

– Конечно, если только речь не пойдет о водителе автобуса или о сапожнике.

– Даже если речь пойдет именно о них, то тебе-то что за дело?

Роб взял дуршлаг и направился к выходу:

– Да ладно, мама, ты, конечно, можешь встречаться с кем угодно, но то, что Лиз Тейлор вышла замуж за строителя, еще не означает, что ты должна снижать уровень твоих стандартов.

– Ах да, семейные стандарты. Бог запрещает компрометировать их чем-то столь маловажным, как счастье.

– Мама! – Роб задержался у двери. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. Просто мне не хочется, чтобы ты стыдилась мужчины, с которым ты встречаешься.

Кэрол лишь покачала головой и отпила немного содовой. Единственная постыдная вещь в ее отношениях с Мэттом Тренерри заключалась в том, насколько сильно он волновал ее, но чисто физическое влечение пройдет само собой через несколько недель. Она становится по-прежнему одинокой. Вот ведь неприятная перспектива – издала Кэрол молчаливый стон.

– Желаю приятно провести время с Линдой.

– Спасибо, мама. Увидимся.

Кэрол включила запись на телефонном автоответчике и обнаружила, что звонила Барбара Коллинз, которая также состояла в комитете по проведению вечера встречи. Довольная тем, что может сосредоточиться на пустяках, Кэрол еще раз прослушала запись, стараясь не думать, как сильно ей хочется услышать на пленке глубокий голос Мэтта.

Когда Сьюзан добралась домой, Кейси сидел на столе и ждал ее. Увидев, что она выходит из машины, он вскочил на ноги и пошел ей навстречу.

– Уже поздно, – сказал он, – и я начал беспокоиться.

Сьюзан протянула руку и ласково коснулась щеки Кейси, но этот жест не смог стереть озабоченное выражение с его лица.

– У меня по вторникам внеклассные часы, а сегодня еще и семинар. Я ждала, что вы позвоните мне и встретите после работы.

Кейси сунул руки в карманы и пошел за ней к задней двери. Ему пришлось в спешке покинуть дом Сьюзан этим утром, чтобы приехать к себе и переодеться для работы, но он не хотел использовать этот предлог как оправдание.

– После вчерашней ночи я думал, что мне не нужно звонить и договариваться с вами о встрече.

Сьюзан в нерешительности помедлила, прежде чем вставить ключ в замочную скважину, и решила, что, если уж они собираются ссориться, лучше будет, если это произойдет в доме.

– Заходите, – бросила она. Положив книги на стол, Сьюзан повернулась к Кейси. – Прошлая ночь была чудесной, – начала она, – но, даже если мы будем очень часто заниматься любовью, не надо забывать, что у каждого из нас есть личная жизнь. Я никогда не появлюсь у вас без предупреждения, и я была бы вам очень признательна, если бы вы ставили меня в известность о вашем приходе заранее.

Кейси постарался, чтобы в его голосе не прозвучала горечь, но это ему не удалось:

– Со сколькими мужчинами еще вы встречаетесь, Сьюзан? Если я не предупрежу вас, что нахожусь в пути, вы что, поставите меня в очередь?

– Мне следовало бы дать вам пощечину за эти слова. – Сьюзан почувствовала отвращение к Кейси и прошла в холл. Она забрала там почту и по пути обратно в кухню бегло просмотрела ее. Как обычно, там оказались счета и реклама, и Сьюзан бросила корреспонденцию на стол рядом с книгами. – Вы обладаете множеством замечательных качеств, Кейси, но если вы намерены и дальше вести себя как собственник, то я бы предпочла, чтобы вы ушли. Забудем о вечеринке и о наших планах. Видите ли, я считаю, что любовь – это волшебное дополнение к жизни, но ни в коем случае не тесные рамки. Я не веду беспорядочный образ жизни. Я даже не думаю о других мужчинах теперь, когда я провела ночь с вами, но если вы не можете или не хотите мне доверять, тогда, что бы я ни говорила или ни желала, ничто не убедит вас. Поэтому, чем бы мы ни занимались, с этой минуты все кончено.

Кейси прижал кулаки к бокам. Он знал, что вел себя, как последний осел, но, когда по его приезде Сьюзан не оказалось дома, его воображение нарисовало целую серию мрачных картин. Начиная с того, что Сьюзан могла оказаться в постели одного из студентов, и заканчивая тем, что она занимается любовью на рабочем столе с каким-нибудь музейным хранителем. Она не заслуживала таких глупых подозрений, и ему это было отлично известно.

– Простите меня, – пробормотал наконец Кейси. – Вы мне так сильно нравитесь, и я не хотел бы все испортить ненужными посягательствами или попытками насильно вас удержать. Просто мне трудно отступить и относиться к вам спокойно.

– Я не хочу расставаться с вами, Кейси, но будьте благоразумны и доверяйте мне. И прежде всего расскажите о себе.

Кейси покачал головой:

– Я не хочу ворошить прошлое.

– Не лучше ли будет ценой этой боли спасти будущее?

– Это ваши условия: либо мы обсуждаем мое прошлое, либо вы не захотите видеться со мной снова.

– Нет, это только просьба. Если вы и без этого сможете относиться ко мне с уважением, все в порядке. – Сьюзан сама не понимала, откуда у нее взялись силы обсуждать столь важный вопрос так спокойно. Но она знала, что жизненно важно установить взаимопонимание с Кейси прямо сейчас, иначе их дружбе придет конец. – Прошлая ночь очень много значит для меня, но совершенно необходимо, чтобы мы лучше понимали друг друга, иначе нам не возродить это волшебство.

Похвала вселила в Кейси надежду, и он улыбнулся:

– Это было прекрасно, правда?

– Да.

– Наверное, нам надо сделать вид, что ничего не произошло? Я отправлюсь домой, пойду в спортивный зал. И, если вы этого захотите, не появлюсь вплоть до субботы. Но не буду лгать, утверждая, что мне будет легко не видеть вас все это время. Правда, если вы этого хотите, я это сделаю.

– О, Кейси, не пренебрегайте своими желаниями, стараясь угодить мне. Меня это обижает. Мне приятно, что вы хотите быть рядом. Даже больше того, я очень рада этому. Все, что я прошу, это чтобы вы звонили мне, и мы обсуждали наши планы. А теперь, раз уж вы здесь, давайте приготовим обед. У меня цыпленок в морозилке.

Испытывая огромное облегчение от того, что Сьюзан не намерена выгнать его, Кейси успокоился и развязал галстук:

– Отлично. У вас есть мед и апельсины?

Сьюзан кивнула, но все же ей хотелось знать, сможет ли человек, которому минуло сорок, изменить свой подход к жизни. Она мечтала, чтобы это было так, но в отличие от периода своей жизни с Фрэнком она хотела знать наверняка, не было ли ее усилие потрачено впустую.

Кэрол отвела послеполуденное время в субботу для встречи в «Риц Карлтоне» с Барбарой и еще одной представительницей комитета. Построенный на вершине холма на границе Пасадины и Сан-Марино, этот отель был точной копией «Хантингтон Шератона», который Герни Е. Хантингтон возвел в 1906 году для того, чтобы принимать друзей, прибывших на его поездах насладиться теплой зимней погодой в Калифорнии. Та гостиница просуществовала до конца восьмидесятых годов, когда затраты на укрепление здания против землетрясений были признаны непомерными. Спасенный и вновь отстроенный другими владельцами, гостиничный комплекс представлял собой внушительный памятник в честь славных дней железнодорожных магнатов.

Кэрол припарковалась напротив входа, но небольшие лавочки, расположенные по соседству, так заинтриговали ее, что, выйдя из автомобиля, она заглянула в них, прежде чем направиться в отель. «Амадеус Спа» предлагал всевозможную косметику и безделушки. Рядом с ним находились «Цветы от Николо», где кроме букета цветов можно было купить изысканный подарок. Кэрол осмотрела витрину «Пигмалиона» и, немного помедлив, под влиянием внезапного импульса, вошла внутрь, чтобы бросить взгляд на товары. Ей сразу стало ясно, что магазин предлагает обычный набор одежды из киосков отеля, начиная с престижных спортивных костюмов и заканчивая вечерними туалетами и аксессуарами.

Кэрол приценилась к белому льняному костюму и была удивлена тем, что на ярлычке стояла цена 426 долларов. Кэрол знала изготовителя и помнила оптовую цену костюма, и, хотя вещь выглядела стильно и качественно, стоила она дороже, чем подобная в «Расселле». Подумав, что местонахождение магазинчика оказывает большое влияние на стоимость товара, Кэрол продолжила свой путь. На окнах следующих двух лавочек висели таблички «Сдается в аренду» и телефоны агентов по недвижимости. Заинтересовавшись размером арендной платы, Кэрол записала номер и сунула его в сумочку.

После двух пустых помещений она миновала «Парадиссимо», еще один магазинчик, готовый удовлетворить самые изысканные вкусы постояльцев отеля. На этот раз Кэрол не стала интересоваться ценами, она уже в достаточной мере изучила их. Домик на углу также сдавался внаем, но сейчас его использовали для выставок акварелей двух известных калифорнийских художников. В последнем строении располагался музей, в котором оформляли выставку фотографий и памятных вещей, рассказывающих о долгой истории отеля. Открытие экспозиции ожидалось не раньше осени.

Кэрол оглянулась на весь ряд магазинчиков. Голубые куполообразные навесы над входом каждого делали их очень привлекательными, но обилие пустующих помещений навевало ее на мысль, что арендная плата может оказаться слишком высока. Походы за покупками всегда вселяли в нее надежду открыть собственное дело, но Кэрол была слишком предусмотрительна, чтобы снять помещение в таком дорогостоящем месте: затратить уйму денег на оформление интерьеров, а потом молить Бога, чтобы все шло хорошо, и она могла бы продолжать свой бизнес в следующем месяце.

На время позабыв свои мечты, Кэрол вошла в отель с черепичной крышей. Бальный зал в венском стиле был огромен. Его высокий белый сводчатый потолок украшала изящная позолоченная лепнина. Три великолепных хрустальных люстры и настенные хрустальные канделябры. Пол, покрытый ковром приглушенных зеленых тонов с ромбовидным узором, бледно-зеленые панели на стенах в сочетании с зелеными с золотом обоями придавали романтическое очарование залу. Когда Кэрол впервые вошла в него, она поразилась элегантности зала и тотчас же представила, что он подойдет для самой замечательной вечеринки.

Теперь же Кэрол хотелось, чтобы вечер встречи поскорее закончился.

Она подошла к коллегам по комитету, которые разбирали таблички с именами:

– Барбара, Хелен, чем могу помочь?

– Кэрол, здесь сплошной беспорядок! – воскликнула Барбара, пухлая женщина, одетая в голубой хлопчатобумажный костюм.

Она размахивала пачкой ярлычков с именами.

– Ширли каллиграфически подписала их, но сделала это в соответствии с порядком поступления ответов, так что все здесь перепутано. Кроме того, некоторые приглашенные просто сообщили, что приведут гостя, но при этом не назвали его имени. Так что остались пустые ярлычки. Но ведь мы же не можем раздавать их в таком виде.

– Конечно, не можем, – согласилась Кэрол. – Давайте положим на стол ручки, и пусть гости сами впишут свои имена.

– Но ведь они же не смогут сделать это так каллиграфически и красиво, как это получается у Ширли.

Кэрол подумала, что Барбара преувеличивает.

– Тогда почему бы нам не попросить Ширли занять место за этим столом, она сможет надписывать таблички по мере поступления гостей.

Хелен и Барбара переглянулись и затем с явным облегчением кивнули:

– Отлично. Мы попросим Ширли прийти пораньше, но я уверена, что за оставшееся время мы не управимся с этим беспорядком.

Кэрол обогнула стол:

– Если хотите, я займусь этим. А вам обеим почему бы не заняться украшением столов?

– Надеюсь, тебя это не затруднит?

– Вовсе нет.

Кэрол рассчитывала, что работа займет все послеполуденное время, но уже через полчаса ярлычки с именами были разложены в алфавитном порядке, так что все ее однокашники могли легко найти свои. Еще в начале недели Кэрол занесла Кейси и Мэтта в список гостей, теперь она с удовольствием отметила, что среди приглашенных есть и Гордон Эшбах. Кэрол присоединилась к Барбаре и Хелен, которые вставляли маленькие флажки «Кортес Хай» в букеты цветов, красовавшиеся на середине каждого стола.

– Все выглядит безупречно, – отметила Кэрол.

– Боюсь, что будет слишком тесно, – ответила Барбара. – Когда все соберутся, зал будет переполнен.

– Это все же лучше, чем жаться вдоль стен. Помните, в колледже никто не хотел тогда начинать танцы?

– Помню, – согласилась Хелен с задумчивой улыбкой.

– А я повторяю, что будет очень тесно.

– Но ведь можно по коридору пройти во внутренний дворик, – не сдавалась Кэрол. – Погода хорошая, и будет так приятно танцевать на свежем воздухе.

– Кто-нибудь споткнется, – предсказала Барбара, – и упадет в бассейн. В отеле, наверное, предусмотрены подобные несчастные случаи, но что если кто-нибудь подаст в суд на оргкомитет?

– Ты всегда была такой перестраховщицей? – спросила Кэрол.

– Да, она всегда была такой, – ответила Хелен.

Три четверти зала заняли круглые столы, покрытые камчатными скатертями, на которых стояли вазы с белыми хризантемами и бутонами роз.

– Я сомневаюсь, что после обеда гости захотят остаться за столами, – сказала Кэрол. – Они пройдутся по залу, начнут искать старых знакомых и наверняка будут танцевать. И если администрация отеля утверждает, что это помещение удобно вмещает двести человек, то я думаю, что так оно и есть.

– Мы будем жаться вплотную друг к другу, – пожаловалась Барбара еще раз.

– Послушайте, я возьму на себя всю ответственность и отправлю гостей во двор, – заявила Кэрол. – Там тоже стоят столы, поэтому те, кто не захочет танцевать, смогут весь вечер отдохнуть там. А если кому-нибудь не понравится музыка или надоест разговаривать с однокашниками, у них всегда будет возможность пойти в бар. Держу пари, что все обойдется. А теперь почему бы нам не позвонить Ширли и не попросить ее приехать пораньше и потом пойти домой, а я закончу расставлять вымпелы.

– Тебя это не затруднит?

– Нисколько.

Когда Кэрол поставила последний из красно-белых вымпелов на место, ей не захотелось уходить. Величавый, пустой бальный зал напоминал прекрасный собор. Безуспешно стараясь оставаться безмятежной, Кэрол отодвинула стул, пока зал не наполнился смехом ее однокашников, которых она не видела в течение десяти лет, села и стала любоваться красотой, окружавшей ее.

Кэрол могла предвидеть те вопросы, которые ей зададут. Многие знали, что она работает в «Расселле», и некоторые, набравшись наглости, попросят купить им продукцию какого-нибудь модного модельера со скидкой. Но она не согласится. У нее были наготове хорошие новости о карьерах сыновей: в конце концов, как много родителей могут похвастаться тем, что их дети стали преуспевающими дантистом и ортопедом. Конечно, их успех может быть противопоставлен новостям о ее повторном разводе.

Раздосадованная тем, что ей придется сделать такое признание, равно как делать вид, что ей весело со своим спутником, который, как она боялась, поведет себя угрюмее некуда, Кэрол решила, что вечер потерял для нее последнюю привлекательность. И зачем это она дала себя вовлечь в организацию вечеринки? – хотела бы она знать. То, что все они посещали «Кортес Хай» тридцать пять лет назад, было единственным, что их связывало, и Кэрол сомневалась, что многие из тех, кто появится сегодня здесь, придут на следующий вечер встречи.

Окончательно расстроенная, Кэрол поднялась, когда в зал вошли два парня с усилителем. Обсудив, куда его поставить, они отправились за остальным оборудованием группы. Период тишины и спокойствия миновал, и Кэрол пошла к выходу. Там она помедлила и, подумав, что вечер, по крайней мере, будет прекрасно организован, отправилась домой одеваться.

Эми сделала прическу и купила пару новых красных атласных туфель. Она решила, что этот субботний вечер будет для нее особенным. Добавив в ванну ароматические соли, Эми долго нежилась в ней, листая каталоги женской одежды, пришедшие на этой неделе, несмотря на риск уронить какой-нибудь из них в воду. Потом она вышла из ванной и сделала маникюр и педикюр в тон красного платья.

Пока лак для ногтей подсыхал, она посмотрела последние новости по телевизору, а затем оделась. Эми была готова за полчаса до назначенного времени. Она вновь пролистала ежегодник в последней попытке вспомнить еще что-нибудь о Гордоне Эшбахе. Хотя они учились вместе, он явно не выделялся чем-то особенным. В общем, кроме того, что она смутно припоминала Гордона сидящим на последних рядах классной комнаты, у Эми не сохранилось ни малейшего воспоминания о нем.

Решив получить как можно больше от предстоящей встречи с таинственным кавалером, она прочла заглавную страницу «Таймс», подумав, что ей следует быть в курсе последних новостей на случай, если они с Гордоном не найдут более интересной темы для разговоров. Не переставая нервничать, Эми поднялась в спальню и снова оглядела себя в большом зеркале. С удовольствием отметив, что она чертовски хорошо выглядит для своих пятидесяти двух лет, она подумала, что Гордон не должен быть разочарован. Повернувшись и посмотрев через плечо, она отметила, что даже в этом ракурсе являет собой блестящую картину преуспевающей женщины.

Эми погасила свет и в ожидании кавалера спустилась вниз. Но чем ближе подходил назначенный час, тем глупее она себя чувствовала. Ситуация была еще хуже, чем знакомство вслепую, а оно, как известно, ничем хорошим не заканчивается. Ну и что с того, что Эми знала Гордона в колледже? Тридцать пять лет – это слишком большой срок, хотя она искренне надеялась, что жизнь у Гордона сложилась счастливо и удачно. Эми не исключала возможность, что он стал похожим на тролля эксцентриком, целью существования которого стало выполнять приказы престарелой матери.

Когда раздался звонок в дверь, Эми глубоко вздохнула и, стараясь улыбаться как можно приветливее, открыла ее.

– Гордон? – от изумления она задохнулась, потому что мужчина, стоявший на пороге, совсем не соответствовал ее ожиданиям.

Никто не осмелился бы назвать его растяпой. Около шести футов ростом, с кудрявыми каштановыми волосами и светло-зелеными глазами, в которых плясали озорные искорки. Смокинг подчеркивал его широкие плечи и узкие бедра, но что окончательно поразило Эми, так это его очаровательная улыбка.

– Простите, что я так пристально разглядываю вас, – пробормотала она, – но я жду Гордона Эшбаха.

– Значит, я не ошибся адресом. Гордон Эшбах – это я. Мне нравится цвет ваших волос, Эми, я назвал бы его серебряным туманом.

Эми удалось отступить назад и не споткнуться, и Гордон вошел вслед за ней.

– Простите, что я не узнала вас. Должна признать, что мы оба изменились со времен колледжа.

– В моем случае перемены произошли в лучшую сторону. Я вырос на пару дюймов, прибавил двадцать пять фунтов, снял скобки с зубов и сменил очки на контактные линзы. Но вы, если не считать цвета волос, совсем не изменились, и я узнал бы вас где угодно.

Гордон протянул ей прозрачную пластиковую коробочку с букетиком орхидей.

– У меня никогда не хватало мужества пригласить вас на танцы, но мне всегда этого хотелось. Я решил преподнести вам букет цветов, пусть и на тридцать пять лет позже.

Эми дрожащими руками взяла коробочку:

– Очень мило с вашей стороны. Спасибо. В столовой есть зеркало. Пойдемте со мной, я приколю букет.

Гордон последовал за ней. Он остановился позади Эми, пока она прикалывала цветы к отделанному бусинками платью.

– Я все еще не могу поверить, что вы позвонили мне. Это похоже на сон, который становится явью.

Эми испытала скорее неловкость, чем удовольствие от такого признания.

– Почему, Гордон? Разве вы думали обо мне?

– Да. Но в те времена весь математический клуб мечтал о вас. Хотите, я расскажу вам свои фантазии? Я уверен, что все еще могу воскресить все их в восхитительных подробностях.

Эми заметила в зеркале его улыбку, но, стоя к нему спиной, она не различала, стал ли его взгляд озорным или напористым и злобным. Эми тревожила мысль, что она одна в доме с незнакомцем, который может обладать настолько причудливыми пристрастиями, что она и думать о них не сможет, не то что выслушивать их в деталях. Все, что она хотела, так это поскорее выйти из дома.

– Не думаю, что сегодня мне понадобится жакет, – сказала она, поспешно беря со стола сумочку, отделанную бусинками. – Идем?

И снова Гордон проследовал за ней на почтительном расстоянии. В нем не чувствовалось ничего угрожающего, но Эми пожалела, что не настояла на том, чтобы они встретились непосредственно в отеле. Она захлопнула входную дверь и заперла ее.

– Где ваш автомобиль? – спросила она.

– Прямо напротив.

Бледно-золотой «Мердседес 45 °CЛ» стоял, припаркованный прямо перед дорожкой к ее дому; Эми торопливо пошла к машине.

Гордон ускорил шаги, чтобы обогнать ее.

– Мы опаздываем?

– Нет. Вечеринка начнется не раньше восьми. Гордон помог Эми устроиться на сиденье, затем обошел кругом и сел на место водителя. Пристегнувшись ремнем безопасности, он подождал, пока Эми сделает то же самое.

– Вы так же взволнованы, как и я? – спросил он.

– Если не сильнее.

– Ну так не волнуйтесь. Фантазии лучше оставить мальчикам-подросткам. А я не стану пытаться воплотить их в реальность. – И Гордон подмигнул ей. – В любом случае – не сегодня.

Это обещание в конечном итоге прозвучало не слишком успокаивающе, и, когда Гордон тронул машину с места, Эми пожалела, что у нее нет дирижерского жезла, как в былые времена; положив его рядом, она установила бы нерушимую границу между ними.

Глава 9

Кэрол намеревалась надеть на вечеринку свободную юбку из белого шифона и расшитую блестками блузку. Переливаясь всеми цветами радуги, этот наряд выглядел великолепно, но когда она взглянула на свое отражение в зеркале, то увидела не красивую блондинку с безупречной прической, в роскошном костюме, а жалкую, несчастную женщину. Лак для ногтей, подобранный в тон одного из оттенков ее переливающейся блузки, был блестящим красно-оранжевым. При помощи туши Кэрол сделала свои ресницы такими длинными и тонкими, что ее глаза казались невероятно огромными, но никакая губная помада не могла бы вызвать улыбку на ее губах.

Кэрол подошла к шкафу и некоторое время раздумывала, не надеть ли ей что-нибудь менее праздничное, но, решив, что если на душе скребут кошки, то одежда тут ни при чем, не стала переодеваться. Когда же она достала пару усыпанных серебряными искрами туфель на высоких каблуках, ей невольно пришла в голову мысль о Золушке. Правда, ее история имела трагическое отличие, потому что, хоть она и собиралась идти на бал с принцем, у ее сказки, скорее всего, не будет счастливого конца.

«С таким же успехом я могла бы надеть на ноги по тыкве, – пожаловалась она сама себе, – Мэтт все равно не заметит».

Еще час назад она собиралась позвонить ему и выдумать какую-нибудь тяжелую болезнь, и теперь, за несколько минут до появления Мэтта, она и в самом деле начала себя плохо чувствовать. Целый день Кэрол ничего не могла съесть, что, безусловно повлияло на ее самочувствие, но все же не спазмы голода служили причиной ее сердечной боли.

Кэрол напомнила себе, что комитет поручил ей вручение призов в этот вечер, но даже это не подбодрило ее.

– Ах, если бы мы решили пойти одни! – простонала Кэрол.

Теперь идея отправиться на бал только вместе со Сьюзан и Эми казалась ей замечательной, если не великой. Конечно, если бы она не пригласила Кейси на барбекью, он не познакомился бы со Сьюзан, так что это являлось хоть и небольшим, но утешением. Что же касается Эми и Гордона Эшбаха, она не питала особых надежд, хотя надеялась, что их непредвиденная встреча будет удачной.

Когда раздался звонок, Кэрол расправила плечи. Она решила разыграть спектакль и убедить всех на вечеринке, что у нее все прекрасно. Наклеив на лицо фальшивую улыбку, Кэрол пошла открывать дверь, но стоило ей увидеть Мэтта, как у нее зажглись глаза.

– Вы выглядите, – Мэтт сделал паузу, пока выразительным взглядом окидывал ее с головы до ног, – изумительно. Вы готовы?

Сегодня, в смокинге, Мэтт смотрелся еще лучше, чем в среду, а запах «Антеуса» придавал ему еще большую привлекательность.

– Спасибо. Вы также невероятно хорошо выглядите. Вам идет этот строгий стиль. Просто стыд, что ваша работа не требует носить смокинг.

– Думаю, что темные тона больше подходят трубочистам, а не водопроводчикам.

– Вы правы, – рассмеялась Кэрол и, подумав, что вечер начинается не так уж плохо, взяла сумочку и, закрыв дверь, пошла к стоянке.

Она обнаружила там белый фургон с надписью «Тренерри и сын» и, решив, что Мэтт разыгрывает безвкусную шутку, обернулась к нему, но не увидела на лице кавалера ничего, кроме невинной улыбки.

– Поедем в моей машине, – заявила Кэрол. – Я вымыла ее сегодня, так что она не только отличное транспортное средство, но и отлично выглядит.

– Зачем? – покачал головой Мэтт. – Роль сопровождающего требует от меня доставить вас в назначенное место, и, хотя мой фургон не слишком красив, он исправен, да и у служащих отеля будет меньше хлопот и тревог.

Кэрол уставилась на Мэтта, абсолютно уверенная в том, что он хочет поссориться с ней. Возможно, он решил, что ему лучше не идти с ней на вечеринку, но у него не хватило мужества позвонить и отказаться.

– Трус! – тихонько прошептала она.

Перед ней стоял выбор: отказаться от поездки и от Мэтта вообще либо игнорировать то, что фургон явился абсолютно неприемлемым транспортным средством для поездки на вечеринку. Мертвенно побледнев, она упрямо выбрала последнее.

Кэрол все той же легкой походкой подошла к машине и забралась внутрь, не беспокоясь о том, что пассажирское сиденье может оказаться грязным и она испортит свой красивый наряд. Какое значение имеет маленькое пятнышко, если водопроводчик предпочитает грязь чистоте. В ее ногах оказалась картонная коробка с набором каких-то коленчатых деталей, и Кэрол отодвинулась в сторону, чтобы не касаться ее.

Мэтт сел в машину следом за Кэрол, пристегнув ремень, он завел мотор и потянулся к ручке радиоприемника. Дуайт Йокум пел одну из его любимых песен. Не особенно заботясь, понравится ли это Кэрол, Мэтт прибавил громкость и принялся негромко подпевать.

Набитый инструментами фургон загрохотал по мостовой, стоило им выехать за пределы квартала Кэрол и оказаться на Хантингтон Драйв.

Кэрол старалась не смотреть на своего привлекательного, но до безумия упрямого спутника. Она заметила, что во время остановки у светофоров пассажиры в соседних машинах таращатся на них. Но, в конце концов, не каждый вечер на глаза попадается разъезжающий на своем фургоне водопроводчик, одетый, как и его спутница, в вечерний туалет. Однако Кэрол вовсе не радовало то, что она вынуждена участвовать в этом спектакле, и она надеялась, что ко времени их прибытия к отелю все ее однокашники уже войдут в «Риц Карлтон» и лишь служащие гостиницы станут свидетелями того, как она вылезает из грузовичка водопроводчика.

Она повернулась к дверце машины, когда фургон загромыхал по Оук Нолл в направлении отеля. Когда они подъехали ко входу, сердце Кэрол упало: она увидела вереницу автомобилей, ожидавших обслуживания.

Ее смущению не было предела. Старые друзья, столпившись у отеля, весело приветствовали друг друга, и Кэрол в душе помолилась, чтобы никто не узнал ее, пока она не войдет в отель. Однако, выйдя из фургона, Кэрол заметила, что очень многие, не скрывая усмешку, разглядывают ее. К счастью, она давно вышла из подросткового возраста, чтобы смутиться от насмешек однокашников.

Ее больше заботило поведение Мэтта и то, насколько его настойчивость насчет поездки в фургоне не соответствовала его уважению или неуважению к ней. Она взглянула на часы и с надеждой подумала, что он не станет проявлять свой трудный характер в течение всего вечера.

– Кэрол Пауэрс?

Кэрол повернула голову в сторону спешившей к ним женщины. Она смутно припомнила, что в колледже их места в хоре были рядом, но не смогла вспомнить имя. Когда они войдут в отель, им помогут ярлычки с фамилиями, но пока Кэрол испытывала крайнее затруднение. Улыбнувшись, она постаралась изобразить приятное удивление.

– Как я рада тебя видеть! – сказала она. – Как поживаешь?

Женщина держала за руку своего мужа. Оба круглолицые, они также походили друг на друга, как солонка и перечница из одного набора. На ней было красное платье, а он нарядился в смокинг с красным галстуком и кушаком:

– Все очень хорошо, спасибо. Правда, прошлой осенью я упала с одной из наших лошадей и сломала запястье. Доктор сказал, что я еще хорошо отделалась, могла бы сломать плечо.

– Тебе повезло, – отозвалась Кэрол.

Она тщетно пыталась припомнить, не называлось ли на собрании оргкомитета имя кого-нибудь, кто владел лошадьми. Но если она что-либо и слышала, то полностью забыла об этом.

– Не хочешь ли представить нам твоего мужа? – продолжила женщина.

В замешательстве от того, что никак не может вспомнить ее имя, Кэрол повернулась к Мэтту, и, хотя ее жест был полон грации, на ее лице он прочел полную панику. Миновала тягостная секунда, затем другая.

– Я Мэтт Тренерри. – Мэтт протянул руку мужчине. – Рад познакомиться.

– Рик Беттс, – отозвался мужчина, – а это моя жена Сесилия. Я не посещал «Кортес Хай», но после того, как побывал на всех их вечерах встречи, я чувствую себя так, как будто я там учился.

– Возьмите мою визитную карточку, – сказал Мэтт и быстро вытащил одну из кармана пиджака. – Какая бы проблема с водопроводом у вас ни случилась, я уверен, что мой сын и я сумеем уладить ее.

Рик взглянул на карточку, а затем бросил взгляд на фургон Мэтта:

– Ну что ж, буду иметь в виду. Пойдем, дорогая, нам надо еще занять места за столиком.

Кэрол с облегчением вздохнула, когда чета Беттсов двинулась прочь:

– Спасибо, у меня вылетело из головы, как их зовут. А они из тех, кто никогда не упустит возможности поболтать с каждым, так что мне следовало бы запомнить их имена.

Мэтт выглядел очень довольным:

– А я думал, что вы забыли мое имя.

– Ваше? Ну конечно же, нет.

– Ну, вам можно простить этот промах, ведь и они ошиблись, посчитав меня вашим мужем.

Кэрол глубоко вздохнула. Было совершенно ясно, что Мэтта обидело предположение Беттсов, и это ранило ее.

– Вы абсолютно правы. Извините меня. Я больше не допущу, чтобы такое повторилось.

Один из одетых в черное служащих подошел к ним и протянул Мэтту счет за стоянку.

– Мы не несем ответственность за содержимое вашего фургона.

– Я сомневаюсь, что кто-нибудь из этой толпы захочет украсть унитаз, – заверил его Мэтт. – Все будет в порядке.

Кэрол не приходило в голову, что, прикатив в фургоне, кроме того, что будет смешно выглядеть, Мэтт может подвергаться риску быть ограбленным.

– А как насчет инструментов?

– Они заперты. Вам не стоит беспокоиться. Мэтт взял Кэрол за руку, и, затаив дыхание, она вошла с ним в отель. Они прошли по блестящему голубому ковру с вышитой на нем белой эмблемой «Риц Карлтона», вступили на пол, выложенный кремовым мрамором, и, следуя указателям, направились в Венский зал. Отделанный в бежевых, персиковых и бледно-зеленых тонах, отель дышал спокойствием, но веселая нарядно одетая публика создавала атмосферу праздника. Воодушевленная этим, Кэрол сжала руку Мэтта и с надеждой подумала, что с этого мгновения все должно пойти хорошо.

Взяв бирки с именами, они встали у стойки бара. Кэрол улыбалась и кивала тем людям, лица которых казались ей смутно знакомыми, но для нее было большим огорчением то, что больше никто к ним не подошел. На вечере встречи, посвященном 25-летию окончания колледжа, Кэрол поразили перемены, произошедшие с ее однокашниками. Разница, как выглядели мужчины и женщины. Немало ее сокурсников облысело и погрузнело, тогда как большинство женщин блистали изяществом и привлекательностью. Как и Кэрол, многие из них несколько раз выходили замуж. Некоторые обзавелись семьей сразу после окончания колледжа и начали карьеру, только когда их дети выросли. В целом дамы на вечере выглядели более наполненными жизненной энергией, нежели мужчины, которые просто суетились, как подростки.

Десять лет спустя разница, которую отметила Кэрол, стала еще более заметной. Большинство мужчин щеголяло лысинами, а их животы стали толще на несколько дюймов. Женщины же определенно лучше заботились о своем здоровье и фигурах. Некоторые из тех, кто в «Кортес Хай» ничем не выделялся, теперь превратились в исключительно привлекательных особ.

Кэрол почувствовала, что Мэтт смотрит на нее, и повернулась:

– Я только осматривалась, пытаясь всех вспомнить, и стараясь не удивляться, как некоторые изменились. Видите высокого мужчину у двери?

– Того, с дурацкой стрижкой?

– Вы что, называете стрижкой попытку обернуть вокруг головы три длинных волосины?

– Я просто пытался быть вежливым. Да, я вижу его.

– Его зовут Джек Шанк. Он был капитаном футбольной команды и получал несколько поощрительных стипендий. Его избрали королем на выпускной вечеринке. После колледжа он не продолжил учебу, а занялся страхованием. Невысокая рыжеволосая женщина – его жена. Она не училась в «Кортес», так что мне о ней ничего не известно, но после последнего вечера встречи я могу только пожалеть ее. Тогда Джек напился, принялся орать на всех и не желал уходить, несмотря на ее просьбы.

– На каждой вечеринке бывает несколько неприятных выпивох.

– Согласна, но мне все же жаль ее. Надеюсь, что сегодня это не повторится.

Когда подошла их очередь, Мэтт и Кэрол заказали в баре минеральную воду. Когда они отошли от стойки, Мэтт шепотом спросил:

– А королевой на выпускной вечеринке были вы?

Не показав, что ей приятен этот вопрос, Кэрол покачала головой:

– Королевой стала Эми, но Джек тогда был красавчиком, так что ей все завидовали.

– Что ж, не мудрено…

Кэрол не поняла, что Мэтт имел в виду, но, прежде чем она спросила его об этом, к ним подошли двое из их прежних однокашников. Кэрол обрадовалась, что те уже прикрепили таблички с именами, поздоровалась и с легкостью представила Мэтта. К ее ужасу, он снова извлек свои визитные карточки. Это вызвало легкое замешательство, но Мэтта это вовсе не смутило:

– Какова бы ни была ваша проблема, я уверен, что мы с сыном можем уладить ее. Мы способны в равной мере дать консультацию и выполнить переоборудование. Одна из моих постоянных клиенток сегодня устраивает в своем доме свадебное торжество. Я рекомендовал бы ей взять напрокат хотя бы три переносных туалета, но вы думаете, она послушалась меня? Могу гарантировать, что, когда все унитазы на ее вилле засорятся, она станет разыскивать меня, но меня-то дома не окажется, так что дела ее плохи. Конечно, будет страшно стыдно, что ее торжества сорвутся, но я ведь предупреждал. Так что не допустите, чтобы подобная вещь случилась с вами.

При упоминании о переносных туалетах обе дамы начали пятиться и к тому времени, когда Мэтт закончил свою речь, уже смешались с толпой у стойки бара. Кэрол не могла поверить, что ее кавалер был всерьез намерен обсуждать такую тему.

– Это что, приступ остроумия или вы намерены весь вечер портить настроение моим друзьям?

Мэтт пожал плечами:

– Я просто дал им полезный совет. Если вы будете устраивать у себя большую вечеринку, выполните его и не пожалеете.

– Сейчас неподходящее время для обсуждения унитазов, – прошипела Кэрол.

– Но я же водопроводчик, о чем же мне еще говорить?

Мэтт выглядел величественно. Щеголеватый, загорелый, обаятельный, он, бесспорно, являлся самым красивым мужчиной в зале, но Кэрол было невыносимо видеть его Снисходительную усмешку.

– Пойдемте во двор на минутку, – потребовала она сквозь зубы и направилась по коридору на свежий воздух.

Как Кэрол и предсказывала, там за столиками уже сидели выпускники «Кортес Хай», которые предпочли прохладный вечерний воздух духоте зала. Помня о предупреждении Барбары, Кэрол постаралась не споткнуться на дорожке, выложенной сланцевыми плитками, и не подходила слишком близко к краю бассейна.

– Если я каким-то образом внушила вам ошибочную мысль, что стесняюсь вашей профессии, то мне очень жаль. Мне просто не нравится ваше вызывающее поведение. Мы оба взрослые люди. Давайте проведем вечер как можно лучше и затем без сожалений разойдемся в разные стороны.

– Я возражаю, – не согласился Мэтт. – У вас большой дом. Держу пари, что, по крайней мере, один раз в год вы вызываете водопроводчика, и я не хочу терять возможность подработать.

– Вы уже потеряли ее! – заявила Кэрол.

– Что потеряли? – спросила Сьюзан, подходя к ним в обществе Кейси.

На ней было платье цвета морской волны с косым вырезом, которое не только подчеркивало красоту ее волос, но и выгодно выделяло прелести фигуры. Сьюзан укрепила волосы на макушке заколкой, украшенной горным хрусталем, и ее рыжие кудри волнами ниспадали на плечи. Хотя Сьюзан нравилось, как она выглядела в этот вечер, улыбаться ее заставляла радость от близости Кейси.

– А, пустяки, – заверил ее Мэтт. – Не следует ли нам побеспокоиться о том, чтобы заранее занять места? Ведь мы обедаем вместе?

– Мы уже зарезервировали шесть мест за одним из передних столиков, – объявила Сьюзан. – Видели ли вы Эми? Как я понимаю, она собирается приехать с Гордоном Эшбахом, и мне до смерти хочется посмотреть на него.

– Эшбах? – переспросил Мэтт. – Он случайно не работает в Лаборатории реактивного движения?

– Гордон Эшбах слыл вундеркиндом-математиком, так что он вполне мог оказаться в ЛРД. А что, вы с ним знакомы? – спросила Кэрол.

Мэтт расхохотался:

– Мне бы, конечно, хотелось похвастаться, что я нахожусь на короткой ноге с учеными-ракетчиками, но это не так. Я переоборудовал кухню одному человеку по фамилии Эшбах, так что если Эми придет именно с ним, то мы здесь встретимся. Вот видите, Кэрол, каждому требуется хороший водопроводчик, даже блестящему ученому.

Кэрол попыталась сосчитать до десяти, затем до двадцати и расслабиться, но беспокойство не проходило. Обед подадут примерно через час, и все это время она сомневалась: будет ли Мэтт рекламировать переносные туалеты каждому, кто попадется ему на пути. Возникал только вопрос: зачем?

Сразу после того как Эми и Гордон прикололи ярлычки с именами, Эми принялась высматривать в толпе Кэрол и Сьюзан и, когда не увидела их, решила, что они с Гордоном приехали раньше.

– Не хотите ли посмотреть список присутствующих? Мне бы очень не хотелось, чтобы вы потратили весь вечер на розыски приятелей по математическому клубу, которые не пришли сюда, – обратилась она к своему спутнику.

Гордон слегка сдвинул брови:

– Я приехал сюда с вами, и мне нет никакого дела до других.

Эми испытала неловкость от этих слов, которые показались ей лишь неуклюжей лестью, но постаралась не показать этого.

– Это, конечно, мило с вашей стороны, но я уверена, что вам, по крайней мере, хотелось бы узнать, что с ними стало.

– По правде говоря, нет. Хотите что-нибудь выпить?

– Спасибо.

Будучи по природе своей человеком доброжелательным, Эми, пока они шли к бару, раскланивались со всеми своими бывшими одноклассниками. Одних она помнила по имени, в других случаях ей приходилось бросать беглый взгляд на ярлычок с именами. В отличие от Гордона большинство мужчин изменилось не в лучшую сторону.

– На таких вечерах всегда заранее приготавливают призы для того, например, кто добился наибольших успехов или вырастил больше всех детей. В этом году, возможно, введут призы за внуков. Если бы у них нашелся приз для человека, который сильнее всего изменился, держу пари, что вы выиграли бы его.

– Я уверен, что это не более чем комплимент, но мне больно осознавать, что в колледже я был таким растяпой.

В ужасе от того, что она могла невольно обидеть его, Эми поспешила исправить свой промах.

– Подростки любят собираться по интересам, – сказала она. – И то, что вы и ваши приятели предпочитали что-то более серьезное, чем футбол и девочки, достойно восхищения. Вам не следует считать себя растяпой.

Слабая улыбка заиграла на губах Гордона.

– Вообще-то девушки меня интересовали, точнее сказать, одна девушка.

Внезапно Эми поняла, что краснеет. Она заказала бокал «Шабли» и едва удержалась, чтобы не выпить его залпом. Эми почти не употребляла алкоголя. Бокал вина был для нее пределом, но он не делал ее ни более общительной, ни тем более развязной, как это бывает с большинством людей. Ей просто хотелось спать. Мысль, что она будет выглядеть сонной за обедом, остановила Эми.

Когда они выходили из переполненного бара, какой-то человек, такой же высокий, как Гордон, но болезненно худой, приподнял очки в толстой роговой оправе и подошел вплотную к ним, всматриваясь в их ярлычки с именами.

– Не могу поверить, – задохнулся он от изумления. – Ты, наверное, забыл Ли Уитсона?

– Ли? – поразился Гордон, но быстро оправился от смущения. – Я узнал бы тебя где угодно. Ты помнишь Эми Стюарт?

– Конечно.

Ли протянул руку и энергично сжал пальцы Эми:

– В конце концов, ты назначил ей свидание? – Ли ткнул Гордона под ребра: – Говорят, что лучше поздно, чем никогда. Кстати, где ты работаешь?

– ЛРД, – отозвался Гордон. – А как насчет тебя?

– «Хьюз Элкрафт». Сейчас дам тебе мою визитную карточку. Может, встретимся как-нибудь?

Ли запустил руку в карман в поисках визитки, но, прежде чем он ее достал, рядом с ними оказалась его жена, высокая хрупкая женщина в очках с толстыми стеклами. Ли обнял ее и представил:

– Дениза тоже работает в «Хьюз». Ребята дразнили меня, говоря, что я попадусь на удочку первой же женщине с логарифмической линейкой. Так и случилось!

Дениза просияла, а Эми подумала, что, хотя жена Ли, должно быть, слышала эту шутку тысячу раз, она все-таки получает от нее удовольствие.

– Естественно, что люди со схожими интересами живут вместе, – улыбнулась Эми.

– Не всегда, – вмешался Гордон. – Я еще не встретил женщину, которая интересовалась бы теоретической физикой до такой степени, что находила бы эту область соблазнительной.

– Теоретическая физика? – пробормотала Эми. – Вот, значит, чем вы занимаетесь?

– Да, но на этом мои интересы не заканчиваются, – сказал Гордон многообещающим тоном. – Так же, как, я уверен, банковское дело не заполняет собой вашу жизнь до отказа.

– Вы правы, – кивнула Эми, в душе боясь, что Гордон ошибается, потому что с тех пор, как дочери выросли, работа стала смыслом ее жизни. В ней не было никакого эмоционального риска, а преданность делу возвращалась сторицей. Эми, хотя ничего не смыслила в инженерной терминологии, внимательно выслушала Ли и Денизу, которые с восторгом рассказывали о своих последних разработках, но, когда они попросили Гордона рассказать о его работе, совсем растерялась. Стараясь не показывать, что ей скучно, Эми вглядывалась в толпу в поисках Сьюзан и Кэрол, пока чета Уитсонов не отправилась восвояси.

– Простите, – извинился Гордон. – Я уверен, что они нагнали на вас тоску. Вот почему я не слишком-то хотел высматривать здесь кого-нибудь из математического клуба.

– Мне не было скучно, – поспешно возразила Эми. – Я скорее растерялась. Думаю, это чудесно, что Дениза и Ли нашли друг друга. Вероятно, у них на удивление блестящие и способные дети.

– Держу пари, что так оно и есть, но наверняка они высокие, худые и носят очки.

– Да будет вам, ведь вы тоже когда-то были таким же!

Гордон рассмеялся и вновь подмигнул Эми:

– Просто я из числа тех, кто поздно расцветает. В ЛРД таких много. А чем занимался ваш муж?

Застигнутая врасплох столь внезапной переменой темы, Эми задумалась, прежде чем нашла ответ:

– Стив работал в «Эдисон Кампани» простым инженером, он не карабкался к вершинам власти.

– Простите, думаю, что мне не следовало спрашивать об этом.

– Нет, все в порядке. Давайте посмотрим, не сможем ли мы найти Кэрол и Сьюзан. Мне хотелось бы сесть рядом с ними, и я хочу убедиться, что они не ждут, что мы займем места для них.

– Конечно. Я буду искать рыжеволосую женщину.

Гордон держал ее за руку пока они обходили танцевальный зал, и Эми признала, что жест этот был любезно-невинным и подчеркивал интерес к ней, который она уже долгое время не испытывала. Конечно, Гордон не оправдал все ее ожидания, но, проведя с ним полчаса, она не испытывала разочарования.

Немного поговорив с Кэрол и Мэттом, Сьюзан и Кейси отошли, чтобы пообщаться с другими. Сьюзан с гордостью представляла Кейси, и он очаровал всех. Когда они на мгновение остались наедине, Кейси шепнул:

– Давай снимем комнату.

Сьюзан не видела никакой необходимости делать это:

– Мой дом отсюда не более чем в двух милях, и оба мы не производим впечатления людей, способных выпить так много, что не доберутся до дому.

– Я не боюсь дорожной полиции, – заверил Сьюзан Кейси. – Но если у нас будет комната, мы сможем провести время до обеда более толково, а не обниматься с твоими старыми друзьями.

Сьюзан вначале решила, что Кейси поддразнивает ее, и была польщена этим, но затем осознала, что это не так:

– Надеюсь, ты это не всерьез?

– Нет, я вовсе не шучу. То, что я провел с тобой последние три ночи, вовсе не умерило моего аппетита. Тебя так и хочется съесть. И я страшно голоден, – прошептал Кейси Сьюзан на ухо.

– Кейси О'Нил, прекрати сию же минуту! – Сьюзан огляделась, чтобы убедиться, что никто не слышал его слов. – Страсть – это чудесно, но не все же время.

– А я и не говорю обо всем времени, я говорю о настоящем моменте.

– Сомневаюсь, что даже чулан ты сможешь снять здесь меньше чем за сотню долларов.

Кейси взял Сьюзан за руку и повлек во внутренний дворик:

– Спасибо за идею. Давай найдем чулан для белья. Он будет забит подушками, так что…

Сьюзан резко остановилась:

– Здесь вечер встречи выпускников, а ты ведешь себя, как дитя, немедленно прекрати это.

Улыбка Кейси стала еще шире, когда он покачал головой:

– Тебя смущает, что ты так легко заводишь меня? Да ты гордиться этим должна.

– Гордиться? Да я возмущена. Ты определенно меня пугаешь. Я не желаю, чтобы меня заставляли делать то, что я не хочу. Ни сегодня вечером, ни в другие вечера.

– А как насчет раннего полудня?

– Кейси, да ты просто невозможен!

– Но ведь это так романтично. Почему бы нам не поговорить с администратором? Если я скажу ему, что у тебя разыгралась мигрень, он, возможно, бесплатно предоставит номер. В конце концов, эта вечеринка принесет отелю прибыль в несколько тысяч долларов, так что они могут себе позволить проявить великодушие.

– Ты никогда в жизни не уговоришь меня. Я пришла просто на вечер встречи, и все.

– Согласен, но почему бы не сделать этот праздник по-настоящему запоминающимся?

– Сьюзан?

Испытывая несказанное облегчение от того, что можно прекратить эту, как она считала, совершенно нелепую дискуссию, Сьюзан обернулась и увидела Сесилию и Рика Беттсов. Бросив взгляд на их ярлычки с именами, она познакомила их с Кейси, добавив:

– Мы с Сесилией в колледже вместе посещали лекции по искусству. Кстати, Сесилия, чем ты занимаешься сейчас?

Опечаленный тем, что Сьюзан нашла Сесилию более интересной собеседницей, Кейси начал поглаживать спину подруги легкими и ласкающими круговыми движениями. Когда же Сьюзан сделала шаг в сторону, он подвинулся вместе с ней и в это же время завладел ее рукой и провел большим пальцем по ладони. Сьюзан была самой изысканно-привлекательной женщиной, которую он когда-либо встречал, и его не мучил стыд, что он так сильно желает ее.

Игнорируя ласки Кейси, Сьюзан вырвала руку:

– Наверное, нам следует вернуться в зал. Время обеда почти настало, и я не хочу, чтобы другие заняли наши места.

– Я думаю, что мы сидим за одним столом, – сказал Рик. – Так ведь, дорогая?

– Да, мы видели, что вы заказали шесть мест, там остается еще четыре, и мы возьмем два из них. Я надеюсь, что вы больше никого не пригласили.

– Нет, – заверила Сесилию Сьюзан. – Пойдем, Кейси, мне не терпится увидеть Гордона Эшбаха. Может быть, он с Эми уже сидит за нашим столом.

Кейси покорно пошел следом за Сьюзан, но, приблизившись к двери в зал, он наклонился к ней и прошептал:

– А как насчет времени после обеда?

Сьюзан оглянулась через плечо и сверкнула глазами:

– После обеда я хочу танцевать. Я столько танцев пропустила в колледже, что не намереваюсь потерять и одну минуту сегодня. Надеюсь, тебе тоже нравится танцевать?

Сьюзан выглядела так, что, казалось, расплачется, если Кейси скажет «нет», и Кейси заверил ее, что любит.

– Скажи, не это ли Гордон Эшбах? – спросил он.

Сьюзан проследила за взглядом Кейси и увидела Эми, которая разговаривала с высоким, привлекательным мужчиной, лицо которого не было даже смутно знакомо Сьюзан:

– Не имею понятия, кто это, но пойдем и познакомимся с ним.

– А я все-таки пошел бы и поискал чулан для белья, – прошептал Кейси, но послушно пошел вслед за ней.

Эми заняла столик, на который Сьюзан поставила таблички с их именами, но когда она узнала, что Джек Шанк и его жена Меган тоже намерены сидеть здесь, решила схитрить. Она надеялась найти пару, которая поменялась бы с Шанками местами, но, прежде чем Эми осуществила это, Джек и Меган уже подошли к столу.

– Вот и моя королева, – приветствовал Эми Джек, и, не довольствуясь бурными объятиями, наградил ее мокрым поцелуем в щеку.

Эми вся передернулась и, положив ладони на талию Джека, оттолкнула его:

– Как приятно видеть вас, Джек! Я помню вашу очаровательную жену по прошлому вечеру встречи.

Меган, ничем не выразив чувств, выдвинула стул и села. У нее были рыжие волосы и веснушчатое лицо, но в ней не чувствовалось озорного очарования, которое можно было бы ожидать от такой яркой внешности. Хотя на Меган было нарядное голубое платье, выглядела она усталой, а не довольной дружеской вечеринкой.

Гордон протянул Джеку руку для приветствия.

– Гордон Эшбах, – напомнил он. – Думаю, мы встречались в колледже на занятиях по испанскому.

– Серьезно?

Не проявляя ни малейшего интереса к спутнику Эми, Джек отодвинул стул и помог ей сесть, прежде чем занять место рядом.

Подошли Сьюзан и Кейси, и Джек поздоровался с ними, не вставая со стула. Сьюзан села рядом с Гордоном и понимающе улыбнулась Эми.

– Я страшно рада видеть вас снова. Мне хотелось бы узнать обо всем, что вы делали после «Кортес Хай», – обратилась она к Гордону.

– И подвергнуть всех риску заснуть? – ответил он. – Я попал в ЛРД после окончания Калифорнийского технологического института, и это все, что вам действительно стоит знать. – Гордон увидел Мэтта, который подходил к ним, и поднялся, чтобы поздороваться. – Мэтт, вот уж не ожидал встретить вас здесь сегодня.

– Я тоже, – ответил Мэтт.

Он представил Кэрол, а затем помог ей занять место, прежде чем уселся рядом. Он огляделся вокруг и увидел, как чета Беттсов проталкивается к их столику.

– Похоже, предстоит замечательная вечеринка, не так ли?

Кэрол попыталась улыбнуться. Сьюзан сбросила руку Кейси со своего колена, а Эми придвинула стул поближе к Гордону, чтобы установить максимальную дистанцию между собой и Джеком Шанком. Когда Беттсы присоединились к ним, Эми обрадовалась, что эта приятная пара будет сидеть за их столом. Она надеялась, что Джек Шанк не поведет себя еще хуже и не будет еще большим ослом, чем он уже стал.

Глава 10

Молодой человек с песочного цвета волосами в спортивном твидовом пиджаке и коричневом галстуке-бабочке прокладывал путь среди столов, вокруг которых рассаживались гости.

– Я Кейт Бомгарнер, фотограф. Буду в вашем распоряжении весь вечер. Если захотите сделать фотографии, то пожалуйста, но не ждите долго.

– А куда нам торопиться, вы же будете в нашем распоряжении весь вечер? – мрачно спросил Джек Шанк.

Фотограф разложил на столе бланки заказов.

– К полуночи те, кому захочется сделать фото, будут вынуждены стоять в длинной очереди у моего стола. Так что постарайтесь избежать наплыва, – предупредил он, – и сфотографируйтесь сейчас.

Джек наклонился к Эми:

– Пойдем, дорогуша, снимемся вместе.

Эми посмотрела в сторону Меган, на лице которой застыло недоброжелательное выражение.

– Снимитесь с вашей женой, Джек, ведь вы пришли вместе.

Джек отхлебнул виски с содовой:

– Да у меня сотня фотографий Меган. Я хочу такую, где были бы вы и я.

– Сделайте групповое фото, – вмешался Мэтт, – тогда мы все будем на нем.

– Прекрасное решение.

Кейт отошел, навел камеру и, взглянув в нее, взмахнул рукой, прося Беттсов пододвинуться поближе друг к другу.

– Вы все в кадре. Замрите! Теперь улыбнитесь! Скажите «стриптиз».

Все, кроме Меган, изобразили очаровательные улыбки. Совершенно не обратив внимания на выражение лица одной из женщин, сидящих за столом, фотограф записал количество заказов и отошел. Джек часто заморгал, потому что его ослепила вспышка, потом опрокинул в глотку остаток виски и неуверенно встал на ноги.

– Иду в бар. Тебе что-нибудь принести, Эми?

– Нет, спасибо, но, может быть, кто-нибудь еще хочет выпить?

Эми взглянула на своих сотрапезников, но все покачали головами, и Джек, спотыкаясь, удалился.

Никто не находил тему для разговора, и наконец Сесилия Беттс решила нарушить тягостную тишину:

– Смотрите-ка, за нашим столом сидят шестеро выпускников «Кортес Хай». Как вы думаете, это рекорд?

– Наверное, – согласилась Кэрол, – но мы не учли такой повод для приза, и поэтому награды для нас нет.

– А какие призы вы приготовили? – спросил Мэтт.

– Я лично не отбирала их, но думаю, что это сувениры из близлежащих магазинов, оплата услуг салонов красоты, билеты в театр и приглашения на обед в рестораны. И все в таком роде.

– А почему вы не спросили меня? Я был бы счастлив оказать бесплатную услугу и сэкономить для кого-нибудь кучу денег. Да вы спросите Сьюзан, и она расскажет вам, как на прошлой неделе я у нее прокладку сменил.

В глазах Мэтта замерцали дразнящие искорки, но Кэрол не была намерена предоставлять ему еще один удобный случай, чтобы распинаться о переносных туалетах:

– Мне очень жаль, что я не подумала об этом.

– Ну, еще не поздно. Я могу написать стоимость услуги на обратной стороне моей визитной карточки, и вы сможете включить ее в число призов.

Не видя способа вежливо отказать Мэтту, Кэрол кивнула:

– Очень мило с вашей стороны. Я должна раздавать призы между обедом и десертом. Подождите, и тогда я возьму вашу карточку.

Мэтт раздал визитки соседям по столу:

– Может ли кто-нибудь предложить еще что-то в призовой фонд милой старушки «Кортес Хай»?

– Я контролер магазина «Вон Маркет». У нас существуют сертификаты на подарки, но выдавать их может только начальство, – захихикала Сесилия Беттс.

Ее муж пожал плечами:

– Я механик, специализируюсь на автомобилях иностранных марок, но, как и в случае Сесилии, только мой менеджер может выдать дарственный сертификат. Мне очень жаль.

Меган неловко поежилась, когда внимание компании обратилось к ней.

– Я просто домохозяйка, а как насчет вас, Эми? Держу пари, что вы можете учредить ценный приз.

Слова Меган были пропитаны ядом, но Эми с улыбкой ответила:

– Я возглавляю отдел в банке, и по понятным причинам он неохотно раздает деньги даром.

Все рассмеялись, и, когда очередь дошла до Гордона, он попытался учредить новую награду:

– Я готов взять на себя обучение математике чьего-нибудь сына или дочери, но такого рода приз вряд ли кому-нибудь пригодится, ведь дети у всех взрослые.

– Это правда, но все-таки это чудесная идея, – промолвила Сьюзан. – Я, в свою очередь, могла бы подарить отличный филодендрон. Мне даже стыдно, что я не подумала об этом раньше.

– Нам следовало бы обсудить это в прошлую субботу, – сказал Кейси. – Я мог бы преподнести тостер или дарственный сертификат от «Расселла».

– Дарственный сертификат передала я, – произнесла Кэрол. – Так что можно считать, что «Расселл» внес свою лепту.

Тут к столу вернулся Джек и, с трудом избежав столкновения с официантом, несущим на подносе салаты, рухнул на свой стул.

– Не пропустил ли я какую-нибудь интересную сплетню? – спросил он. – Давайте-ка расскажите, о чем вы тут толковали, пока меня не было.

– Мы обсуждали, не сможет ли кто-нибудь добавить от себя еще призы в дополнение к уже учрежденным, – пояснил Мэтт. – У вас есть что-нибудь?

– А как же, – похвалился Джек. – Я принес несколько шариковых ручек с рекламой моей страховой компании. Они будут розданы позже.

– Спасибо. Весьма великодушно с вашей стороны, – поблагодарила Кэрол.

Джек пожал плечами:

– Да по правде говоря, нет. Мы закупаем их оптом.

– Как и следовало ожидать, – пробурчал Мэтт сквозь зубы.

– Что вы сказали? – уставился на него Джек.

– Вы так заботливы, – отозвался Мэтт погромче. – У каждого будет ручка про запас.

– Черт возьми, конечно, будет. – Джек снова повернулся к Эми. – А где ты сейчас работаешь, милочка?

Эми назвала банк и свой отдел. Гордон протянул под столом руку и выразительно сжал ей пальцы, и Эми с симпатией ответила ему тем же. Если бы они подошли к столу на несколько минут раньше, то Джек и Меган сидели бы с другими людьми, и Эми спасла бы всех остальных от того, что, как она боялась, превращалось в ужасно неприятный вечер.

– Я зайду к тебе в понедельник, – пообещал Джек. – Я недоволен твоим банком и знаю, что ты окажешь мне особый прием, ведь так?

– У нас ко всем клиентам одинаково безупречное отношение, – заявила Эми.

– Ну конечно, ваш банк трезвонит об этом во всех рекламных роликах на телевидении, но ты ведь знаешь, что я имею в виду, – подмигнул ей Джек.

Гордон раньше тоже подмигивал Эми, но только для того, чтобы поддразнить ее, в глазах же Джека стояли разврат и бесстыдство.

– Абсолютно не понимаю, что вы имеете в виду, – холодно ответила Эми. – Мы горды тем, что у нас введены услуги для почетных клиентов, но никто не получает с нашей стороны предпочтения, если не заслуживает этого.

Джека огорошил ее ледяной тон, и выражение его лица стало угрюмым. Он что-то пробормотал в ответ, и тут официант принес салаты. Красочно разложенные нарезанные помидоры, авокадо, сладкий перец и морковь вызвали восторг Беттсов. Блюдо с соусами стояло ближе всех к Сесилии, и, положив ложечку на свой салат, она передала поднос с тремя видами острых приправ мужу.

Когда очередь дошла до Джека, он, с максимальной осторожностью придерживая блюдо, взял солидную порцию сырного соуса. Затем, передумав, очистил ее со своего салата и, шмякнув обратно в миску, положил взамен майонеза. Поскольку у Джека был такой вид, что он может снова поменять приправу, Эми быстро отобрала у него поднос и поставила его между ней и Гордоном.

Кэрол наклонилась к Мэтту:

– Я надеюсь, после обеда вы отведете Джека в уголок и объясните ему принцип работы переносных туалетов в мельчайших деталях, он этого заслуживает.

Мэтт рассмеялся в ответ, и снова Джек повернулся к нему.

– Что смешного? – спросил он. – Что-то я не слышу, чтобы кто-нибудь еще веселился.

– Это частная шутка, – отрезал Мэтт. Он положил приправу на салат и попробовал его. – Вкусно.

– Этот салат хорош с чуть поджаренным хлебом, – задумчиво сказал Кейси.

– Ой, лучше бы вы этого не говорили, – застонала Сесилия. – Теперь мне совершенно необходимо получить хотя бы один ломтик. – Она толкнула локтем мужа. – Милый, попроси об этом.

Рику стало неловко, и, покраснев, он оглянулся в поисках официанта.

– Если я попрошу, то остальные тоже захотят. А что если это слишком дорого?

– Поджаренный хлеб не может быть слишком дорог, – сказала Сесилия.

– Хлеб! – выкрикнул Джек. – Мы хотим хлеба.

– Боже, помоги нам! – вздохнула Кэрол. Официант поспешил подойти к Джеку:

– Что-то не так, сэр?

– Да! Нам не подали хлеба.

Официант нервно улыбнулся и огляделся по сторонам в надежде, что остальные присутствующие не столь требовательны.

– Меню банкета было составлено за несколько недель, сэр. На вашем столе находится корзинка с булочками. Могу я предложить вам булочку к салату?

Меган наклонилась, протянула руку к корзинке и, взяв ее, поставила перед мужем:

– Вот. Возьми булочку.

Джек в ярости сверкнул глазами на официанта, затем на жену, но, подчинившись мнению большинства, покорно протянул руку за булочкой.

– Нам должны были принести поджаренный хлеб, – процедил он сквозь зубы.

– Мне так жаль, что я заговорил об этом, – признался Кейси.

Сьюзан игриво сжала его колено.

– Впредь будь осторожнее с выбором темы, – сказала она.

Кейси кивнул:

– Вы правы, Мэтт. Это исключительно вкусный салат. Все свежее, вот в чем дело.

– А кто вы такой? – спросил Джек. – Специалист по питанию из «Таймс»?

– Нет, я шеф-повар, – ответил Кейси.

Он осекся, но затем вместо того, чтобы пояснить свои слова, оставил их без комментариев.

– Это работа для слюнтяев! – ухмыльнулся Джек. Кейси пристально посмотрел на Джека, вспомнил об оскорбительных насмешках своего пьяного отца и не сдержался.

– Не слишком-то мудро оскорблять человека, рабочий инструмент которого – нож мясника, – предупредил он.

– Вы что, угрожаете мне? – взревел Джек. Кейси посмотрел ему прямо в глаза:

– Нет, я просто даю вам совет, чтобы в будущем вы были осмотрительнее.

– Работа для поганых слюнтяев, – повторил Джек.

– Джек, – взмолилась Меган, – замолчи!

Все за столом застыли, занеся вилки над тарелками. Джек неохотно подчинился и начал есть. Он в ярости ткнул вилкой салат-латук, а затем отправил его изрядную порцию в рот. Когда куски, которые он не удержал, упали ему на колени, он, казалось, даже не заметил этого.

– Как неудобно, – прошептала Кэрол Мэтту.

– Не расстраивайтесь. Вы за него не отвечаете. Если он кому-нибудь и портит жизнь, то только себе.

– Это отличный способ восприятия мира.

– Поверьте, это единственный способ. Сьюзан тронула Кейси за руку:

– Давай сфотографируемся сейчас. Очереди нет, так что я уверена, что у нас будет полно времени поесть наш салат потом, когда мы вернемся.

Кейси все еще злился на Джека и поэтому сначала не поддержал это предложение, но затем, после недолгого колебания, поднялся и пошел вместе со Сьюзан в дальний угол, где Кейт Бомгарнер установил красиво расписанную ширму.

– Лучше сделать фото сейчас, – согласился Кейси, – пока мы окончательно не разозлились на этого крикливого подонка за нашим столом.

К ним подошел фотограф:

– Я постоянно работаю на вечеринках, и «Кортес Хай» повезет, если здесь не окажется с полдюжины таких придурков. Если бы я оказался в комитете и обсуждал следующий вечер встречи, я не послал бы этому клоуну приглашение.

– Ей-Богу, великолепная идея. Если он узнает о празднике, мы всегда можем сказать, что приглашение не дошло по почте! – воскликнула Сьюзан.

Она взяла Кейси за руку и, ступив на линию, обозначенную Кейтом на ковре при помощи маскировочной ленты, рассмеялась.

– Вы красивая пара, – сказал Кейт, наводя камеру. – Ну-ка, улыбнитесь! Скажите «антифриз».

Кейси обнаружил, как ему легко улыбаться, когда рядом Сьюзан, и просто сиял, когда фотограф сделал моментальный снимок.

– Думаю, что закажу несколько дюжин фото и буду рассылать их вместе с рождественскими открытками.

Думая, что Кейси говорит всерьез, Кейт похвалил идею:

– Почему бы вам не заказать фотооткрытки? Это сэкономило бы вам деньги.

– Я подумаю над этим, – пообещал Кейси.

Сьюзан считала, что еще рановато печатать рождественские открытки с ее изображением. Кейси был слишком самонадеян и не посоветовался с ней.

– Почему бы нам не подождать, пока фотографии не будут готовы? Может быть, мы будем на них выглядеть так ужасно, что не захотим, чтобы кто-нибудь видел их, включая и твоих друзей.

– На моих фотографиях никто не выглядит ужасно, – возразил Кейт, – но, если хотите, я сниму вас в другой позе, так что у вас будет выбор.

– Да, пожалуйста, сделайте еще один снимок, – согласился Кейси.

– Я не думаю, что нам нужны две фотографии, – возразила Сьюзан.

– Но все это твоя идея. Сьюзан забыла об этом.

– Да, признаю, что ты прав.

В надежде выглядеть поизящнее, она повернулась вполоборота.

– Улыбка! Улыбка! – воскликнул Кейт. Он протянул им квитанцию с номерами:

– Если вас не устроит результат, приходите ко мне в студию, и я бесплатно сфотографирую Вас еще разок.

– Спасибо.

– Вам спасибо. Я предложу всем сделать фотооткрытки для Рождества. Да и сам подумаю об этом.

Прежде чем вернуться к столу, Кейси отвел Сьюзан в коридор, где узор на ковре представлял сплетенные лозы на бежевом фоне. Он обнял Сьюзан и прижался к ее шее:

– Прости, если я поставил тебя в неловкое положение своей перебранкой с Джеком, но его поведение выходит за любые рамки.

– Ты прав, и, если ему вздумается остаться за столом после обеда, мы уйдем. Не может быть и речи, чтобы он испортил нам вечер.

– Как жаль, что мы не можем избавиться от него теперь же.

Сьюзан сплела свои пальцы с пальцами Кейси, пока они шли к входу в зал:

– Да! Плохо, что мир изобилует вислоухими пронырами, и если ты не замечаешь, как они подкрадываются, то потом очень трудно отделаться от них.

– Вислоухие проныры, – с удовольствием произнес Кейси. – Мне нравится это определение. Не употребляла ли ты его в своих стихах?

– Нет, но, может быть, в будущем я сделаю это. Они подошли к столу и увидели, что все уже расправились с салатом. Джек расковыривал булочку и казался довольным, что в этот момент для него нашлось занятие. Кейси с облегчением взял вилку, и тут официант принес две бутылки «Божола». Одну он поставил на стол, другую открыл.

– Думаю, что сейчас начнутся настоящие неприятности, – прошептал Кейси.

– Нас здесь пятеро, – успокоила его Сьюзан. – Никому много не достанется.

Она кивнула, и официант подошел к ней, чтобы наполнить вином ее бокал, а следом и бокал Кейси.

Кэрол и Мэтт отказались от вина. Беттсы подставили бокалы. Меган Шанк покачала головой, а ее муж, как и следовало ожидать, приказал налить Бургундского. Эми отрицательно покачала головой, а Гордон захотел выпить стаканчик. Официант обошел вокруг стола, и Джек махнул ему рукой, чтобы он вновь наполнил его бокал. Это положило конец первой бутылке. Официант откупорил вторую и предоставил собравшимся самим распоряжаться ей.

– Надо поднять тост, – объявил Беттс. – Да здравствует «Кортес Хай»!

Все подняли бокалы, кто с вином, а кто с минеральной водой.

– Да здравствуют выпускники «Кортес Хай»! – добавил Гордон, и все выпили.

Приберегая вино к главному блюду, большинство лишь пригубило его, но Джек опорожнил второй бокал.

– Передайте вино! – потребовал он. Бутылка стояла около Сьюзан, но она сделала вид, что не слышит, и продолжала есть. Так продолжалось, пока Джек не назвал ее по имени, и она была вынуждена взглянуть на него.

– Извините, вы что-то сказали, Джек?

– Да уж, конечно, сказал. Передайте мне вино. Сьюзан послушалась. Джек налил себе, и в тот момент, когда он поставил бутылку на стол, его жена передала ее Беттсам.

– Эй, подожди-ка, я могу захотеть еще.

– Вино для всех, Джек, – ответила Меган.

– Что ж, если оно кончится, то мы купим еще, – проворчал Джек. – А теперь давай-ка обратно, Буттс.

– Беттс, – поправил Рик.

– Какая разница? – огрызнулся Джек.

Кэрол смогла съесть только половину своей порции салата, так как Джек отнял у нее последние крохи аппетита. Она положила вилку поперек тарелки.

– Вы не голодны? – спросил Мэтт.

Он не оставил и крошки на своей тарелке и теперь с вожделением смотрел на то, что она не доела.

Не обращая внимания на его взгляд, Кэрол откинулась на спинку стула:

– Я просто пыталась понять, куда делись последние тридцать пять лет. Они так быстро пролетели.

– Ой, пожалуйста, не говори об этом, – принялась причитать Сьюзан. – А то я точно расплачусь.

– Да, и я тоже, – согласился Мэтт. – Пойдемте сфотографируемся.

Кэрол съежилась.

– Вы ведь на самом деле не хотите? – прошептала она.

– Нет, хочу. Пойдемте.

Мэтт встал и, протянув руку, поднял Кэрол со стула:

– Вы великолепно выглядите. Почему бы нам не сфотографироваться вместе?

Как только она оказалась на ногах, Мэтт обнял ее за талию и повлек в дальнюю часть комнаты. Кэрол затаила дыхание, пока Кейт снимал их. Мэтт стоял позади нее, его рука покоилась на ее бедре, и это прикосновение пробудило в ней соблазнительный жар, который охватил ее всю, и она задрожала.

– Расслабьтесь, – прошептал Мэтт ей на ухо. – Вас не собираются расстреливать.

Кейт колдовал у своего аппарата:

– Улыбка, скажите «анчоусы»!

Кэрол рассмеялась, и Кейт сфотографировал их.

– Вы очень привлекательная пара. Как долго вы женаты?

– Мы не женаты.

Кэрол чересчур поспешно произнесла эти слова.

– Вот, вероятно, почему вы выглядите такими счастливыми, – рассмеялся Кейт. Он протянул им квитанции для заполнения. – Вы сэкономите доллар, если заказ будет совместным.

– Спасибо. Я при любой возможности стараюсь сохранять деньги.

Кэрол ожидала, что Мэтт даст фотографу свою карточку, но он взял ее за руку и повел к столу. У нее родилась надежда, что больше в этот вечер она не услышит о компании «Тренерри и сын: водопроводные работы».

Помощники официантов начали убирать со столов. Звон посуды мешал разговору, но, совершенно не обращая внимания на шум, Джек выбрал этот момент, чтобы узнать у Рика, где он работает.

– Я механик. Специализируюсь на машинах иностранных марок! – прокричал тот сквозь шум.

– Люди должны покупать американские машины, – огрызнулся Джек.

– Очень многие так и делают, – признал Рик.

– А вот я никогда не сяду за руль иностранной машины, – поклялся Джек. – Это не только непатриотично, это просто губительно.

– Я владелец «мерседеса», – холодным тоном вступил в беседу Гордон.

Он лениво водил по скатерти ручкой вилки, но, сказав это, взглянул на Джека.

Джек переметнул взгляд на Гордона и, признав его высказывание явным вызовом, пренебрежительно улыбнулся.

– Вы уверены, что посещали «Кортес»? Я абсолютно вас не помню, а я считаю, что был знаком со всеми.

Боясь, что Джек скажет очередную гадость, Эми попыталась отвлечь его.

– Я хорошо помню Гордона, – заметила она. – Мы вместе ходили на английский.

– Да ну? – сказал Джек. – Ну, раз уж вы можете подтвердить его причастность к «Кортес Хай», тогда ладно, но чем он занимался? Я имею в виду что-нибудь, что отличало бы его от других, например, не был ли он подающим в бейсбольной команде?

– Занятия спортом не для всех важны так же, как для вас, Джек, – ответила Эми. – Гордон был активным членом математического клуба.

– Математический клуб? Ой, пожалуйста. – Джек смеялся так сильно, что ему пришлось использовать салфетку, чтобы вытереть навернувшиеся слезы. – Сначала шеф-повар, теперь кто-то там из математического клуба. Мы сели не за тот стол.

– Так почему бы вам не уйти? – предложил Гордон. – Если остальные члены футбольной команды сидят вместе, то они, вероятно, ищут вас.

Джек продолжал смеяться:

– Ну нет, так легко вы от меня не отделаетесь. Я решил сидеть рядом с Эми, вот почему мы здесь.

У Эми не возникло ни малейшего желания поблагодарить Джека за такую честь. Она оглядела присутствующих и заметила на их лицах такое же отвращение, как и на своем собственном. А потом она увидела, что Меган с презрением смотрит на мужа. Это было пугающее зрелище. В конце концов, восемь из них только и хотели, что избавиться от Джека, так что ей следовало бы отправиться с ним домой.

Сесилию Беттс обслужили первой. Она принялась восторженно ворковать, увидев перед собой ломтик первосортной грудинки, рис и спаржевую капусту, густо покрытую сырным соусом. Когда официант обслужил остальных, Сесилия воскликнула, съев кусочек:

– Ой, надо же! Я могу резать мясо при помощи вилки – такое оно нежное.

– Ну, мистер повар, – отозвался Джек, – как вы оцените эту пищу?

Проявив серьезное отношение к вопросу, Кейси попробовал все, что лежало на его тарелке, прежде чем отметил, что обед превосходен.

– Кулинарное обслуживание вечеринки такого размаха – дело нелегкое, – добавил он. – Но оно превращает прием в настоящий праздник. Я не пропустил бы следующий вечер встречи, если бы его проводили снова в этом стиле и если бы я окончил «Кортес Хай».

– А вы вообще-то что-нибудь закончили? – поинтересовался Джек.

– Почему бы нам не обсудить наши профессиональные проблемы попозже, – ответил Кейси, – еда остывает.

В ответ Джек отрезал ломоть мяса, яростно прожевал раз-другой и жадно проглотил. Он подавился, и его схватил приступ удушья. Джек пытался прочистить горло, но никто из присутствующих не встал с места, чтобы помочь ему, применив метод Хеймлиха. Лицо Джека покраснело, и, судорожно схватив салфетку, он попытался выплюнуть в нее застрявший кусок мяса, но, не будучи в состоянии сделать это, продолжал задыхаться. Наконец его жена, сжав руку в кулак, сильно ударила его между лопаток. Джек зашелся в припадке кашля, и наконец злополучный кусок оказался в салфетке.

– Ты ужасно покраснел, почему бы тебе не пойти в уборную и не умыться? – сказала Меган.

Джек прокашлялся, затем сунул салфетку в карман, вышел из-за стола и покинул зал, медленно покачиваясь.

Меган улыбнулась сотрапезникам:

– Джек ест, как свинья, и страшно часто давится. Однажды это случится, когда он будет один, и тогда ему придет конец.

Меган снова с наслаждением принялась за еду, определенно не беспокоясь ни о происходящем, ни о перспективе овдоветь.

– Я не уверена, что после этого смогу прикоснуться к еде, – сдавленно всхлипнула Сесилия Беттс.

Муж обнял ее за пухлые плечи и ободряюще встряхнул:

– Ну-ну, милая, все в порядке. Выпей немного вина и успокойся.

Казалось, он не убедил ее, но после пары глотков вина Сесилия вновь обрела аппетит.

– Это так вкусно, – сказала она. – Как вы думаете, что будет на десерт?

Кэрол была так потрясена, что не могла поднять вилку.

– Мне это показалось, – прошептала она Мэтту, – или это правда, что мы все собрались сидеть и смотреть, как Джек подавится до смерти?

Мэтт заметил, что она на самом деле расстроена, и поэтому не стал обращать все в шутку:

– Наверное, вы не заметили, но, когда Джеку стало плохо, к нашему столу заспешили два официанта. Они помогли бы ему, если бы мы не успели сделать этого.

– Да никто даже не пошевелился.

– Вы правы, но иногда люди получают то, чего заслуживают. Конечно, это было отвратительное представление, но, по правде говоря, Джеку не угрожала смертельная опасность. Не переживайте. Съешьте кусочек капусты, если не можете начать с мяса.

Кэрол кивнула и, отпив воды, нехотя подцепила на вилку капусту брокколи в сырном соусе. На вкус это было так же изысканно, как и на вид. Она попробовала рис, затем отрезала крошечный кусочек мяса и, съев все это, успокоилась в достаточной мере, чтобы насладиться едой.

В надежде, что ей самой удастся приготовить мясо не хуже, Сьюзан расспрашивала о рецепте Кейси, а Гордон изо всех сил старался развлечь Эми:

– Спасибо, что заступились за меня, хотя я сомневаюсь, что вы так хорошо меня запомнили.

Эми не могла опровергнуть Гордона, и ей лишь осталось ответить ему очаровательной улыбкой.

– На предыдущем вечере-встрече все заметили, что многие мужчины, которые в колледже были спортивными звездами, не добились таких же успехов, как те, у кого имелись более серьезные увлечения. Футбольные матчи интересны, и большинство тренеров клянется, что спорт формирует характер, но жизнь – это не просто игра в команде победителей.

– Счастлив согласиться с вами, но, наверное, вы считаете, что это так только потому, что ваша теория касается моего случая, – заметил Гордон. – А как насчет девушек-марджореток, которые подбадривали болельщиков? Сколько их тогда было? Что вы можете сказать об их достижениях?

Эми, не задумываясь, ответила:

– Первоначально нас было пятеро. Одна умерла, не дожив до тридцати. Другая переехала на Восточное побережье, вышла замуж, и это, к сожалению, все, что я о ней знаю. Так что осталось трое, и я думаю, что все сегодня здесь. Одна стала учительницей, у другой небольшая собственная фирма, а что до меня, то если должность руководителя отдела банка может считаться завидной, то всех нас можно считать удачливыми. Я думаю, что черты характера, которые заставляют девушек становиться марджоретками, – это дружелюбие и общительность, они помогают им находить контакт со зрителями, и они же способствуют успеху в любой профессии.

– Уверен, что вы правы. Интересно, не принес ли кто-нибудь старый ежегодник? – задумчиво сказал Гордон. – Мы могли бы собраться прежними группами и сфотографироваться. Хотя я не слишком хочу встречаться с членами математического клуба спустя столько лет, наверное, забавно сняться вместе на память и посмотреть, что с нами стало.

– Чудесная идея.

Гордон слегка понизил голос:

– Кроме того, я не хотел бы уходить, не сфотографировавшись с вами. Хотя я надеюсь, что это не единственный шанс получить нашу совместную фотографию, он все-таки первый, и я не хочу упускать его.

Гордон так чудесно и искренно улыбнулся, что Эми с удовольствием согласилась:

– Давайте пойдем к фотографу сразу после обеда. Вы любите танцевать?

– Все зависит от музыки и партнера.

– Да, конечно, я понимаю.

– На этот раз ответ будет утвердительный. Мне определенно хочется танцевать с вами.

До Сьюзан долетали лишь обрывки разговора Гордона и Эми, но она была убеждена, что у них все складывается прекрасно. Она наклонилась вперед, поймала взгляд подруги и ободряюще улыбнулась ей.

В отсутствие Джека разговор стал оживленным и часто прерывался смехом.

– Вы не думаете, что кто-нибудь должен пойти и посмотреть, как там Джек? – наконец спросила Мэтта Кэрол.

Меган все еще ела мясо и, не прерываемая постоянно мужем, с удовольствием болтала с Беттсами:

– Его жена не кажется слишком озабоченной по его поводу.

– Я вижу, но…

Мэтт положил руку на спинку стула и прошептал ей на ухо:

– Если я пойду его искать, то вы можете быть уверены, он не захочет возвращаться.

Кэрол почувствовала легкий аромат «Антеуса» и повернулась, чтобы взглянуть на Мэтта. Он поднял бровь в молчаливом вопросе, поняла ли она его:

– Вы не посмеете. Мэтт улыбнулся:

– О да, посмею. А теперь доедайте мясо, и я помогу вам с призами. Что до моего дара, то мы положим его в конверт и он будет выглядеть таким спонтанным, каковым является.

Несколько членов комитета уже подошли, чтобы помочь с раздачей призов, но, не собираясь расставаться с Мэттом, раз уж все у них шло так хорошо, Кэрол тронула его за рукав:

– Спасибо. Я рада, что вы предложили помощь.

Мэтт еще раз улыбнулся:

– Как часто вы проводите такие вечера? Раз в десять лет?

– Да.

Кэрол затаила дыхание, надеясь, что Мэтт не попросит ее позвонить ему только, когда придет время следующего бала:

– Тогда этот праздник должен нам запомниться. А теперь доедайте обед. Вы ведь такая худенькая.

Кэрол не считала себя хрупкой, но она сочла слова Мэтта комплиментом. Кэрол внимательно посмотрела на Меган, и поскольку стало ясно, что женщина не проявляет ни малейшего признака беспокойства по поводу отсутствия мужа, подумала, что ситуация становится отвратительной. Затем Кэрол молча отругала себя за то, что хоть дважды и потерпела неудачу, по-прежнему боготворит брачные узы. И все-таки, если бы Боб или Клифф подавились за обедом, она тут же вскочила бы со стула, чтобы помочь им.

Меган же не выказала особенной преданности супругу, хотя Кэрол не сомневалась, что Джек сам был повинен в этом. Кэрол взглянула на Мэтта и в эту секунду поняла, что он будет верным. Но наступит ли когда-нибудь конец его верности прежней жене?

Глава 11

Члены комитета с таким рвением отнеслись к вопросу приобретения призов, что Кэрол даже испугалась, когда увидела внушительный ряд подарков, которые ей предстояло вручить. Мэтт держал стеклянный шар с картонками, где были написаны имена присутствующих, а она вытаскивала их, таким образом определяя выигравшего сертификат на автомобильное обслуживание или уход за домашними любимцами, прокат видео или билеты в театр. Когда зачитывалось имя очередного счастливца, в зале раздавались возгласы восторга и аплодисменты.

В числе призов были огромные упаковки с попкорном, книги по экзотической кухне, бутылки дорогого вина, кофеварки миниэкспрессо, к которым были добавлены пакетики кофейных зерен. Кроме этого, разыгрывались серебряные рамки для картин и компьютерные игры. К тому времени, когда на каждом столе накрыли десерт, Кэрол не раздала еще даже и половины призов.

Она повернулась к Мэтту:

– Стоит ли нам продолжать?

– Почему бы нет, никто не съест наш десерт. Кэрол взглянула в сторону стола, где Рик Беттс уже подбирал ложечкой последние капли французского ванильного мороженого. В сочетании с шоколадом со взбитыми сливками облитый малиновым ликером десерт выглядел просто божественно.

– Я не знаю, но это выглядит страшно вкусно.

Это был праздник Кэрол, а не его, и Мэтт уступил. Музыканты уже устроились на сцене и готовились начать выступление.

– Тогда давайте съедим десерт, а призы раздадим потом, когда у музыкантов будет перерыв.

– Тогда я разыграю еще один, последний. Кэрол сунула руку в шар, как всегда молясь в душе, чтобы не вытащить карточку с именем Джека Шанка. И вновь один из ее однокашников выиграл, и на этот раз она держала в руке конверт с карточкой Мэтта с правом на бесплатный вызов. Счастливец был так взволнован тем, что ему повезло, что вместе с остальными энергично зааплодировал. Испытывая облегчение от того, что все обошлось благополучно, Кэрол объявила, что остальные призы будут разыграны позже, и вместе с Мэттом, который по-прежнему держал шар с карточками, вернулась к столу.

– Ешь не спеша, – сказала Сьюзан, – это лучший десерт, который я когда-либо пробовала.

Прежде чем Кэрол успела дотронуться до своего мороженого и оценить его, появился Джек Шанк. Его мясо все еще стояло на столе, но он оттолкнул тарелку в сторону. Бутылка с вином стояла в пределах досягаемости Джека, и он налил все, что там осталось, в свой бокал.

Проявляя участие, Рик Беттс наклонился вперед:

– Вы в порядке, Джек?

Джек с трудом сфокусировал свой взгляд на Рике и наконец ответил своим обычным хамским тоном:

– А вам-то что, Буттс?

– Моя фамилия Беттс!

Джек и не подумал извиниться или исправиться, вместо этого он обратился к Кэрол:

– Не может быть, чтобы призы закончились. Ведь я еще ничего не выиграл. А ты, Эми?

Поскольку Эми старалась весь вечер говорить не за себя лично, а за всех, она ответила:

– За нашим столом пока что никому не повезло. Может быть, у нас будет шанс позже.

Музыканты энергично начали исполнять песню Чака Берри «Хей, хей, рок-н-ролл», и если Джек и подпевал, то его слова потонули в оглушительных аккордах электрогитар и глухом, но яростном ритме, который задавал барабанщик. В розовых рубашках и зауженных черных брюках, музыканты, казалось, попали в зал прямо из пятидесятых.

Сначала Эми подумала, что музыка звучит слишком громко, но потом, когда с облегчением поняла, что больше не услышит путаных рассуждений Джека, решила, что все в порядке. Ее более энергичные однокашники уже танцевали, а она с удовольствием наблюдала за ними. И, как это случалось часто, настоящее затуманилось перед ее глазами, теперь она была не просто на вечеринке: она видела танцы глазами девочки-подростка.

Ее покойный муж Стив чудесно танцевал, и мысли о нем всколыхнули в ее душе чувство неописуемой тоски. Не желая присоединяться к танцующим, Эми отвернулась от них в попытке разбить обруч печали, сдавливающий ее сердце. Она думала, что будет танцевать с Гордоном, но ей и в голову не приходило, что бурные такты мелодий пятидесятых так сильно напомнят ей о прошедшей любви. Теперь она не была уверена, что вообще захочет танцевать.

Супруги Беттс присоединились к танцующим, остальные по-прежнему сидели за столом и смотрели. Помощники официантов собирали посуду, гости почувствовали себя свободнее, и вскоре зал заполнился оживленными возгласами и смехом. Вечеринка удалась: старые приятели подходили к бару, заказывали выпивку и поднимали тост за здоровье друг друга.

Гордон подождал, пока Эми закончит десерт.

– Вы не забыли о фотографиях?

– Да, конечно.

Стоило ей встать со стула, как Джек протянул руку и схватил ее за запястье. Она отпрянула, но Джек не отпустил ее.

– Ты должна танцевать со мной, – заявил он.

– Позже, – обещала Эми, и наконец, вырвавшись на свободу, ухватилась за руку Гордона.

Когда они шли к Кейту Бомгарнеру, Гордон наклонился, чтобы она смогла его расслышать.

– Вам не обязательно танцевать с кем-нибудь, кроме меня, если вы этого не хотите. Не давайте Джеку запугать себя и не танцуйте с ним. Я уверен, что эти три-четыре минуты вашей жизни вы сможете потратить на более приятные вещи.

В уголке Кейта образовалась очередь, и, когда они встали в ее конец, Эми ответила Гордону:

– Вы абсолютно правы. Я так привыкла угождать клиентам в банке, что совсем позабыла, что Джек один из тех людей, с которыми я больше никогда не встречусь. Интересно, где он провел все это время.

– Скорее всего, в баре.

– Я об этом не подумала. Мне действительно очень жаль его жену. Ведь было видно, что она чувствовала себя совершенно несчастной, когда вечер начался, и мне страшно неприятно думать, что она ревновала меня к мужу, в то время как я его с трудом переношу.

– А я и не знал, что вы симпатизируете ему до такой степени.

Гордон так очаровательно шутил, что Эми с легкостью улыбнулась в ответ. Музыканты заиграли «Земного ангела», и множество пар устремилось на площадку. После обеда в зале притушили свет, и обстановка приобрела романтический оттенок.

«Думай только о сегодняшнем вечере, – приказала себе Эми. – Просто будь с Гордоном, и пусть прошлое остается в прошлом».

Когда подошел их черед, они встали напротив аппарата, и, когда Гордон положил руки на талию Эми, она почувствовала необычную легкость. Их поза вышла очень естественной и красивой.

– Скажите «Пекинес», – обратился к ним Кейт, вызывая на их лицах улыбку. – Подумайте, не захотите ли вы сделать из этих фотографий рождественские открытки, – предложил он затем, протягивая квитанции. – Тогда вам не придется беспокоиться и делать снимки в ноябре.

– Спасибо, – ответила Эми, но слегка покраснела, когда они отошли прочь.

Она знала, что они с Гордоном очень красивая пара, но то, что об этом сказал Кейт, привело ее в смятение.

– Пойдемте на минутку во двор, – предложил Гордон.

Музыка была достаточно громкой, чтобы они могли танцевать возле бассейна, но Гордон просто взял Эми за руку, когда они достигли темного уголка.

– Я совсем не ходил на танцы, когда учился в «Кортес», но держу пари, что вы не пропустили ни одного вечера, права ведь?

– Думаю, что пропустила один на первом курсе, остальные без меня не обходились. Но только выпускной бал был по-настоящему хорош. А так вечеринки проводились в спортивном зале. И хотя его и украшали милями гофрированной бумаги, в помещении всегда стоял запах грязных потных носков.

Гордон рассмеялся вместе с ней:

– Я не думал об этом. Просто мне представлялось, как вы танцуете с очередным ухажером, а как я помню, их у вас было не мало.

– Но зато не одновременно.

– Но я никогда не был одним из них. Гордон развернул ее к себе лицом, и Эми поняла, что он сейчас поцелует ее. Они находились в романтическом уголке прелестным звездным вечером, но в самую последнюю секунду она отвернулась.

– Простите, я не хочу вас разочаровывать, но… Голос Гордона был тихим, манящим, как в тот вечер, когда они говорили по телефону.

– Вы не можете разочаровать меня, Эми, никогда не сможете. К тому же так прекрасно в наше время встретить женщину, которая относится к поцелую как к чему-то особенному.

– Даже если вы никогда не были женаты, держу пари, что в вашей жизни были красивые женщины, – сказала удивленная Эми.

– Много раз, – признался Гордон, – но я ни разу не пожалел, что остался холостым. Я встречался со многими женщинами, но никто из них не нравился мне так сильно, как вы.

Ошеломленная таким признанием, Эми не могла поверить, что он говорит серьезно.

– Гордон, да вы по-настоящему и не знаете меня. Даже если мы и ходили вместе на занятия, то не были знакомы достаточно близко.

– Возможно, вы и правы, но, тем не менее, так оно и было. К тому же я заметил вас прежде, чем мы вместе попали на лекции английского на последнем курсе, так что, даже если мы и не встречались, я все равно чувствовал себя так, словно мы хорошие знакомые.

– Тогда я уверена, что страшно вас разочарую сегодня вечером.

Гордон поднес руки Эми к губам и поцеловал:

– Нет, вечер будет таким же прекрасным, как вы.

Но в эту минуту Эми вовсе не чувствовала себя прекрасно. Она страшно нервничала под обожающим взглядом Гордона.

– Извините, вы позволите? Мне хотелось бы зайти в дамскую комнату.

– Конечно. Встретимся за нашим столом.

С ужасом думая, что Гордон решит, что наскучил ей, Эми взглянула на часы, чтобы проследить за тем, чтобы не задержаться долго.

– Давайте потанцуем, – не ожидая ответа, Мэтт протянул руку Кэрол, чтобы помочь ей подняться со стула.

Кэрол вовсе не была уверена, что не упадет в обморок во время танца, но, когда музыканты начали «Ты сегодня прекрасна», перестала беспокоиться. Мэтт лишь слегка касался ее, однако расстояние между ними было совсем маленькое. Мэтт двигался в такт музыке с легкой мужской грацией, и, надеясь, что мелодия никогда не закончится, она закрыла глаза. Их тела находились в полной гармонии, и она подумала, что, вероятно, так же они занимались бы любовью. Она не надеялась, что ей предоставится такой шанс, но танец под романтическую мелодию вселил в нее надежду.

Когда музыка прекратилась, Мэтт не ушел с площадки, а остался, чтобы узнать, что будет следующим номером. Когда зазвучала медленная песня «Все, что мне остается – это мечта», он вновь заключил Кэрол в объятия. Те, кто получили призы, танцевали рядом, и он кивал и улыбался им, словно это были его друзья, а не ее.

Крепко обняв Сьюзан в танце, Кейси прошептал ей на ухо:

– Если ты не хочешь идти в чулан, тогда как насчет того, чтобы забраться в машину и заняться любовью на заднем сиденье?

– Кейси, прекрати сейчас же, – прошипела Сьюзан.

– Это было бы забавно.

Сьюзан слегка откинулась назад:

– А ты когда-нибудь делал это на заднем сиденье?

Улыбка Кейси стала еще шире:

– Конечно.

– Может быть, как-нибудь вечером, когда моя машина будет благополучно стоять в гараже, я и соглашусь, но не здесь. К тому же мы не знаем, где она стоит.

– Что за проблема, – сказал Кейси. – Уверен, что нам удастся отыскать незапертую.

– Чужую?

– Да, почему бы и нет?

– Ты что, хочешь, чтобы нас арестовали?

– За что?

– За угон автомобиля, если не за что-нибудь другое.

– Угон будет трудно доказать, если мы оба будем на заднем сиденье.

Сьюзан покачала головой:

– Нет, оставим это. Давай танцевать. Я не могу припомнить, когда я в последний раз танцевала с таким прекрасным партнером.

Довольный Кейси обнял Сьюзан еще крепче, и, когда музыканты заиграли модную в пятидесятые годы песню «Мистер Блю», подумал, как чудесно изменилась его жизнь с того момента, когда он на прошлой неделе познакомился со Сьюзан. Он всегда мечтал встретить какую-нибудь особенную женщину, но Сьюзан была так восхитительно уникальна, что он даже и представить себе не мог подобную ей. Следующим номером исполнялась «Ла Бамба», и, поскольку романтические чары рассеялись, они вернулись к своим местам вместе с Мэттом и Кэрол.

Гордон уже стоял у стола. Он наблюдал за Эми, которая приближалась к ним, когда Джек Шанк вскочил со стула навстречу ей.

– Я танцую этот танец с тобой! – воскликнул он.

Не в состоянии решить, не лучше ли будет согласиться на быстрый танец, где Джек не сможет прижать ее к себе, Эми колебалась с ответом, но в то же время ей крайне не хотелось уступать. Она взглянула на Гордона и пожалела, что не спросила его, как лучше всего отказать Джеку, не спровоцировав скандал.

– Вот что я скажу вам, Джек… – начала она наконец.

– Ты что, не видишь, что она не хочет танцевать с тобой? – Меган настойчиво потянула мужа за рукав. – Сядь и оставь ее в покое.

Джек повернулся и грубо сбросил руку жены.

– Тебя это не касается, Мег, – сварливо рявкнул он. – Я буду танцевать, с кем хочу.

Мэтт легонько подтолкнул Кэрол к стулу, чтобы уберечь ее от опасности, прежде чем сделал шаг к Джеку.

– Должен заметить, что вам не следует так грубо обращаться с вашей женой, даже если вы и перебрали. Наверное, вам пора домой.

Джек уставился на Мэтта, стараясь понять, кто это с ним говорит. Выражение мучительного узнавания появилось в его налившихся кровью глазах.

– Не суйся не в свое дело! Пошли-ка, Эми, потанцуем.

Джек потянулся к ней, но Мэтт нанес ему сильный удар в предплечье.

– Мерзавец! – заорал Джек и замахнулся на Мэтта, который с легкостью увернулся вправо от неуклюжего удара.

На этом, наверное, все бы и закончилось, если бы на танцплощадке не находились четверо членов футбольной команды. Увидев, что Джека Шанка лупит чужак, они бросили своих изнуренных партнерш и бросились на помощь капитану. Один из них схватил Мэтта за плечо и развернул к себе, но Кейси рванулся вперед и блокировал удар. Гордон был слишком щуплым, чтобы играть в футбольной команде колледжа, теперь же он стал намного сильнее и был в хорошей спортивной форме. Он тоже вступился за Мэтта, направив свой правый кулак прямо в оттопыривающийся живот бывшего футболиста, а левый – в подбородок, заросший седой бородой.

Бородач полетел назад, тяжело обрушился на соседний столик и перевернул его. Те, кто не заметили начала драки, увидели ее теперь. Музыканты продолжали вдохновенно наяривать «Ла Бамбу», хотя танцующие либо отошли в безопасное место в глубине зала, либо присоединились к драке.

Кэрол схватила стеклянный шар с карточками для розыгрыша призов, пока кто-нибудь из дружков Джека не использовал его как оружие, и крикнула Мэтту, чтобы тот был поосторожнее. Но Мэтту было не до советов. Его галстук сорвали, а правый рукав пиджака разорвался по шву до плеча, но Мэтт тремя ударами отвечал на один. Кейси стоял справа от него, а Гордон слева, и они пробили изрядную брешь в том, что раньше называлось передовым отрядом «Кортес Хай».

Сьюзан схватила Кэрол и Эми и оттащила к стене зала.

– Конечно, Джек заслужил удар по носу, но, Боже мой, это же драка!

Опасаясь, что могут пострадать инструменты, музыканты прекратили играть и устремились к выходу, а ударник, оставшийся перед своей установкой, распростер над ней руки, надеясь защитить ее. Пара тарелок с грохотом обрушилась на пол, так как драка уже шла на танцплощадке, но барабанщик удержал линию обороны, нанеся несколько стратегически точных ударов. К этому моменту уже невозможно было определить, за что же бойцы сражались. Мужчины, которые не участвовали в драке со времен колледжа, размахивали руками, толкались и таскали друг друга за волосы. Чей-то парик взлетел в воздух и приземлился среди барабанов, но его владелец даже не заметил этого.

Сесилия Беттс крепко держала Рика, но он и так не собирался вмешиваться в свалку и удовольствовался ролью наблюдателя.

– Джек получил по заслугам, – прокомментировал он.

– Ой, замолчи! – причитала Сесилия. – Это просто ужасно!

Черный мужской ботинок полетел в их сторону, и ей пришлось быстро наклонить голову, чтобы уклониться от удара.

– Уходим, надо убраться отсюда!

Беттсы ретировались, но Кэрол, Эми и Сьюзан остались на месте. Их глаза горели, они зачарованно следили за обменом ударами, взвизгивая и вскрикивая каждый раз, когда кавалеры наносили точный удар. Вечеринка была испорчена, но это их не волновало. Они хотели лишь, чтобы их мужчины победили.

Когда началась потасовка, официанты вызвали службу безопасности отеля, но, не понимая серьезности происходящего, администрация прислала только одного человека. Напуганный дракой, он срочно вызвал полицию Пасадины. Стражи порядка примчались с включенными сиренами. К тому времени управляющий отелем уже приехал из дома, и именно он встречал полицейских у входа. К этому времени большинство мужчин уже участвовало в драке.

Что касается женщин, то в своих дорогих платьях они чинно стояли живописным рядом вдоль стен.

Сержант полиции с помощью мегафона призвал всех к спокойствию. Но когда его слова остались без внимания, приказал подчиненным навести порядок.

– Нам не нужен мятеж в «Риц Карлтоне»! – рявкнул он. – Требую немедленно прекратить драку, или все будут арестованы за неподчинение.

Полицейским в патрульной форме стоило только пригрозить дубинками, чтобы большинство дерущихся подчинилось, но некоторые, слишком разъяренные, чтобы заметить появление полиции, продолжали колотить своих противников. Понадобилось целых пять минут, чтобы восстановить порядок. Когда толпа рассеялась, в центре осталось трое мужчин без сознания, лежащие бесформенной грудой. Их оттащили в сторону, где ими занялись врачи.

Некоторые дамы побледнели. Другие взволнованно подбадривали своих мужей. Сержанту пришлось пригрозить им арестом, прежде чем воцарилось молчание. Он обошел все помещение, глядя на перевернутые столы, разорванные скатерти и разбитую посуду.

– Меня зовут сержант Васкез. Кажется, здесь была вечеринка, – заметил он, тихо присвистнув. – Может кто-нибудь мне объяснить, почему все закончилось дракой?

Джек Шанк прижимал носовой платок к разбитому носу. Длинные волосы, которые он так заботливо зачесал вокруг макушки, теперь свисали, касаясь шеи и открывая на обозрение огромную лысину. Джек указал на Мэтта:

– Этот негодяй ударил меня безо всякой причины. Я не стерпел, да и друзья пришли на помощь.

Потеряв противников, а вместе с ними и опору, некоторые драчуны, чтобы избежать падения, были вынуждены сесть на пол.

Правый глаз Мэтта почти совсем заплыл, с рубашки исчезли пуговицы, но даже такой он выглядел лучше многих в этом зале. Нижняя губа Кейси была разбита, а рубашка залита кровью, у Гордона на щеке красовался длинный порез, и рубашка тоже была окровавлена. Но втроем они гордо стояли бок о бок, в то время как члены футбольной команды, в прошлом – краса и гордость «Кортес Хай», беспорядочно сгрудились возле Джека.

Сержант Васкез был невысоким человеком с проницательным взглядом. Он пристально посмотрел на Джека и его приятелей, а затем повернулся к Мэтту:

– Ну и что вы можете сказать в свое оправдание?

– Он сказал правду, я действительно ударил его, – признал Мэтт, – но у меня был чертовски хороший повод.

Сержант подбоченился:

– И что же это был за повод?

– Он оскорбил женщину, свою жену. Сержант оглядел взъерошенных мужчин. Двоих Васкез сразу узнал – это были преуспевающие бизнесмены из Пасадины, и он неодобрительно покачал головой:

– Вы хотите сказать, что вся эта адская свалка случилась из-за того, что вы защищали честь женщины?

– Да, сэр, именно так.

Сержант указал на человека, приложившего носовой платок к кровоточащей брови:

– Такова будет и ваша точка зрения по поводу того, что здесь произошло?

Мужчина пожал плечами:

– Все, что я знаю, так это то, что моего зятя стали бить, и я вмешался, чтобы помочь ему.

– И кто же его ударил?

Пухлый рыжеволосый человек выступил вперед.

– Я даже не учился в «Кортес», – поклялся он, – и не знаю имени того, кто меня бил.

– Можете ли вы найти его среди этих образцовых граждан города Пасадины?

Рыжеволосый бегло оглядел мужчин, стоявших вокруг, и покачал головой:

– Нет, сэр.

– Все одеты в смокинги и похожи друг на друга, так?

– Вы правы.

Сержант Васкез еще раз обошел своих потенциальных арестантов. Он прищелкнул языком и покачал головой.

– Сегодня вечером тюрьма будет переполнена. – Он остановился перед Мэттом. – Вы выпускник «Кортес»?

– Нет, сэр, я просто гость.

– Так, так. – Он посмотрел на женщин. – Кто-нибудь из вас может опознать этого человека?

Кэрол немедленно выступала вперед:

– Он пришел со мной, и он говорит правду. Джек вел себя вызывающе и грубо весь вечер. Когда он оскорбил жену, Мэтт предложил ему уйти. Тот отказался и повел себя еще более нагло. У приятелей Джека здравого смысла не больше, чем у него; и именно по их вине простое выяснение отношений превратилось в свалку.

– Подождите минутку, – вмешалась Эми. – А где жена Джека?

Чрезвычайно заинтересованный, сержант кивнул:

– Да, где же эта бедная женщина, честь которой столь рьяно защищали?

Большинство в зале не были знакомы с Меган Шанк и находились в таком же замешательстве, как и сержант. Все подумали, что Меган ушла, но наконец Сьюзан обнаружила ее под их столом, сжавшуюся в комочек. Меган не издала ни звука, и, если бы скатерть не была перекошена, Сьюзан никогда бы ее не заметила. Она наклонилась и, протянув руку, вытащила Меган.

– Я нашла ее, сержант, – сказала Сьюзан, обняв Меган за плечи. – Бедняжка, она до смерти напугана и вся дрожит. Кто-нибудь, помогите согреть ее!

Мэтт принялся снимать пиджак, но сержант остановил его и жестом приказал Джеку предложить жене свой.

– Ведь она ваша жена, – напомнил он.

Джек стянул пиджак и скорее швырнул его на плечи Меган, нежели надел.

– Ну погоди, пока мы приедем домой, – процедил он сквозь зубы.

– Не угрожайте ей! – одернул Джека сержант Васкез. – Если вы не поедете с нами, Меган, я прослежу, чтобы за вами приехали родственники, или, быть может, вам лучше уехать с кем-нибудь из друзей. Думаю, что теперь мне совершенно ясно, что здесь произошло. – Сержант вздохнул и продолжал: – Как жаль, что такая великолепная вечеринка закончилась таким образом! – Заметив Кейта Бомгарнера, стоявшего с камерой среди женщин, Васкез обратился к нему: – Не сфотографировали ли вы то, что здесь случилось?

– Нет, сэр. Не слишком-то умно подходить к дерущимся близко, когда в руках дорогая камера.

– Господи, наконец-то здравомыслящий человек. Не думал, что здесь присутствует кто-нибудь подобный.

Сержант посмотрел на тех, кому оказывали медицинскую помощь. Двое уже сидели, а третий, все еще лежа, говорил с ними.

– Я намерен забрать в участок всех участников драки до последнего.

– Но это будет несправедливо, – возразила Кэрол.

– Хорошо, – согласился сержант Васкез, – тогда я заберу вашего кавалера и человека, который пожаловался на него. Вы находите, что так будет лучше?

– Нет, это вообще не имеет смысла!

– Кэрол, – попросил Мэтт, – не лезьте в это. Джек попробовал рассмеяться, но не смог, поскольку смех причинял ему сильную боль.

– Поглядите на этого грубияна, – сказал он. – Он не лучше меня.

– Любой человек в этом зале намного лучше вас, Джек! – воскликнула Кэрол.

Опасаясь, что свидетельница спровоцирует еще одну потасовку, Васкез поднял руку:

– Достаточно. Теперь пусть мужчины построятся в две шеренги, и мы прямо здесь запишем имена. Те, кто не участвовал в драке, пусть займутся наведением порядка, или я гарантирую, что управляющий отеля устроит «Кортес Хай» адские муки с возмещением ущерба.

– С вами все в порядке? – спросила Кэрол Мэтта.

– Конечно, – ответил Мэтт и встал в ряд вместе с Гордоном и Кейси.

Сьюзан усадила Меган на стул.

– Ну и что вы намерены теперь делать? – спросила она.

Меган громко всхлипнула:

– Джек не такой уж плохой. Он иногда бывает очень шумным, но никогда не бьет ни детей, ни меня.

Сьюзан взглянула на Кэрол и Эми. Она не видела, как Меган нырнула под стол, но сам этот факт выдавал в ней женщину, которая боится, что ее побьют. В конце концов, никто из остальных женщин не стал прятаться.

– Вы уверены? Конечно, это не ваша вина, что он ведет себя оскорбительно, но вы можете положить конец этому прямо сейчас.

Меган только покачала головой.

– Сколько лет вашим детям?

– Мальчикам за двадцать, они выросли и уехали. С нами живет только дочка, ей шестнадцать.

Эми близко наклонилась к Кэрол:

– Как ты думаешь, она говорит правду о Джеке?

– Может, и нет, но мы не можем заставить ее бросить мужа против воли. Готова поспорить, Васкез поговорит с ней еще раз. Если он не сделает это, то уж Сьюзан-то наверняка даст ей совет. Пойдем, помоги мне навести порядок. Будет кошмар, если придется высчитывать ущерб с каждого.

– Ох, Кэрол, а мы-то надеялись, что чудесно проведем время. – Эми оглянулась через плечо на Гордона, а он помахал ей рукой. – Надо мне было согласиться на танец с Джеком, и тогда ничего бы не случилось.

Кэрол не верила своим ушам.

– Да Джек портил всем настроение с того самого момента, как сел за наш стол. Не вини себя ни в чем. К тому же с какой стати тебе танцевать с человеком, который тебе не нравится? Женщины вовсе не рабыни любви, созданные для развлечения мужчин.

Эми, безусловно, не считала себя рабыней любви.

– Знаю, но все равно чувствую себя неловко. Жаль, что кончился праздник, – пробормотала она.

– Не совсем, осталось еще разыграть оставшиеся призы.

Кэрол огляделась в поисках микрофона, но музыканты уже демонтировали свою аппаратуру.

– Сколько играла группа, где-то полчаса?

– Примерно так, если не меньше.

– Хорошо. Мэтт, Гордон и Кейси проявили чудеса храбрости, так ведь? И то, что мы видели, как они сражались, – это цена, которую мы заплатили за сегодняшний вечер.

Все еще испытывая муки совести, Эми не могла согласиться.

– Я и правда хотела бы, чтобы ничего этого не случилось. – Подойдя к другому столу, она спросила у Кэрол: – Что ты скажешь о Гордоне?

Кэрол взглянула в лицо Эми, на котором светилась надежда, а затем ответила:

– Я его не помню по колледжу, но теперь он выглядит внушительно, почти так же великолепно, как Мэтт. И, кажется, он тобой интересуется.

– Он признался, что подростком мечтал обо мне. В следующее мгновение Кэрол нашла этому объяснение:

– Он, наверное, насмотрелся порнофильмов с литерой, в которых участвуют обнаженные марджоретки.

– Может быть, но мне с ними не сравниться.

– А зачем тебе соревноваться с этими? На каждой наложена тонна грима, и у всех без исключения силиконовый бюст.

Эми скомкала скатерть, превратив ее в бесформенный ком.

– Кэрол, ты можешь хоть на минутку быть серьезной?

Кэрол расправила плечи и улыбнулась:

– Я стараюсь изо всех сил, но, как мне помнится, у тебя не было на примете достойного кандидата мужского пола для приглашения на вечеринку, так что используй свой шанс и познакомься поближе с Гордоном.

– Я не уверена, что хочу этого.

– Надеюсь, ты говоришь не всерьез! – Кэрол взялась за следующую скатерть. – Наверное, здесь есть тележки для скатертей и салфеток, которыми мы могли бы воспользоваться. Знаешь, такого типа, куда прячутся заключенные в фильмах про тюрьму? Ну а теперь приведи мне хотя бы один довод в пользу того, что ты не можешь продолжать встречаться с Гордоном.

Эми неопределенно взмахнула рукой:

– Он вознес меня на слишком высокий пьедестал, и на нем я не чувствую себя в безопасности.

– Неужели? – Кэрол подошла к Эми и обняла подругу. – Просто не надо торопить события. Пусть они идут своим чередом, и тогда тебя ждет много сюрпризов.

– Вот этого-то я и боюсь, – призналась Эми. – После неудачного брака с Биллом я их больше не хочу.

– Гордон совсем не похож на Билла, – настаивала Кэрол, – но если ты и взаправду так беспокоишься, найми детектива и следи за ним. А теперь, поскольку со скатертями покончено, давай пойдем посмотрим, что мы можем сделать, чтобы вызволить мужчин из-под опеки сержанта Васкеза.

Они прошли в ту часть зала, где полицейский продолжал опрос мужчин. Теперь, когда тех расставили или рассадили в разных местах, большинство из них мирно беседовали между собой. По правде говоря, они уже позабыли, кто кого бил. Только Джек, стоявший рядом с сержантом Васкезом, был по-прежнему зол, его лицо искажала недовольная гримаса.

Допросив Джека, сержант устроил короткое совещание с управляющим отелем:

– Менеджер сказал, что весь ущерб заключается в паре разбитых стаканов, так что никому не придется платить дополнительно. Записав имена и адреса, я пришел к выводу, что здесь собрались люди, которые вряд ли будут продолжать и дальше нарушать покой. Но для полной уверенности я намерен отпускать вас по десятеро. Первая партия может идти.

– Вы говорили о десяти парах или десяти отдельных людях? – спросил кто-то.

– Пусть уходят парами, – махнув рукой, ответил Васкез.

– А можно задержать всех еще на минутку? – спросила Кэрол. – У меня еще осталось несколько отличных призов, например, обед в «Кроникл». Я уверена, что каждому захочется попытать счастья и выиграть его.

Сержант Васкез страшно удивился, но все-таки обратился к собравшимся:

– Вы действительно хотите испытать счастья в лотерее?

В ответ дружно прозвучало «да», и Васкез велел Кэрол начинать.

На этот раз Эми держала шар с именами, и, хотя аплодисменты теперь звучали не так громко, подруги раздали остаток призов тем, кому повезло. А затем стали дожидаться своей очереди, чтобы отправиться домой.

Сьюзан все еще разговаривала с Меган. У Эми больше не оставалось переживаний, которыми она хотела бы поделиться, и Кэрол отошла, чтобы разыскать Мэтта. Еще недавно она возлагала надежды на этот праздник, и, хотя, бесспорно, это была незабываемая вечеринка, Кэрол подумала, что сейчас ей больше всего хочется, чтобы Мэтт чувствовал себя достаточно хорошо и поцеловал ее на прощание. Она загадала, что если он сделает это, тогда их разлука будет недолгой.

Глава 12

Сьюзан и Кейси уезжали в числе первых. Сьюзан в последний раз сжала хрупкое плечо Меган Шанк, понадеявшись в душе, что ее совет будет принят к сведению. Она держала Кейси за руку и, как только они оказались в хорошо освещенном коридоре за пределами бального зала, остановила его:

– Я думаю, что тебя нужно отвезти прямо в травматический пункт больницы Хантингтон. Твою губу необходимо зашить.

Кейси обмяк и прислонился к стене.

– Господи, это звучит ужасно.

– Наверняка тебе сделают обезболивающий укол. Кейси закрыл глаза. Пока он был вместе с Мэттом и Гордоном, он чувствовал себя прекрасно. И даже больше того: он словно был участником какой-то безумно возбуждающей компании. Теперь же ему становилось все хуже и хуже.

– Кажется, меня начинает тошнить, – простонал он.

– О, Кейси, бедный мальчик! – Сьюзан обняла его за талию. – Пойдем отсюда, пока ты не упал в обморок и мне не пришлось вызывать скорую помощь.

– Ты думала, мне от этого станет лучше? – Кейси отлепился от стены и попытался идти прямо, но у него так закружилась голова, что ему пришлось опуститься на стул в вестибюле. – Я чувствовал себя прекрасно, пока ты не сказала о швах.

– Посиди-ка здесь. Где талон со стоянки?

Кейси сунул руку в карман и вытащил смятый корешок квитанции.

– Не надо никаких швов! – взмолился он. Сьюзан дотронулась до его взъерошенных волос.

Тонкая оправа его очков погнулась, что придавало ему совершенно патетический и одновременно какой-то трогательный вид. Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Я быстро, – пообещала она.

Кейси огляделся в поисках какого-нибудь растения в кадке, на случай, если он не успеет добраться до туалета. К его счастью, поблизости обнаружилась пальма, и он слегка расслабился. В кино герои всегда держались молодцом после драк, но Кейси чувствовал себя совершенно больным. Боевики далеки от реальности, напомнил он себе, но все же они создают ложное впечатление о том, сколько может выдержать мужчина, оставаясь при этом на ногах. Конечно, большинству из этих киногероев нет сорока шести лет, а если и есть, то все их сокрушительные удары являются всего лишь результатом ловких трюков.

Сьюзан вернулась быстрее, чем он ожидал, и Кейси с. трудом поднялся ей навстречу.

– Хотел бы я быть Жан-Клодом Ван-Дамом, – застенчиво признался он.

– Вот уж неудачная идея, – возразила Сьюзан. – Я рада, что ты не он, а то бы тебя здесь со мной не было.

Когда они подошли к обочине тротуара, Кейси даже не заикнулся о том, чтобы сесть за руль.

– Ты можешь довезти нас до твоего дома? – спросил он.

– Конечно, поехали. – Сьюзан вела машину, часто поглядывая в его сторону. – Может быть, швы накладывать и необязательно, но было бы неплохо остановиться у хантингтонского отделения скорой помощи.

– Нет, спасибо, лучше я буду спать у тебя на полу.

– На полу? Я категорически против. Ты будешь спать в моей постели, как всегда.

– Всегда? – Кейси изобразил кривую ухмылку. – Мне нравится, как это звучит, но я провел в ней всего три ночи.

Сьюзан счет не вела. Она мысленно отругала себя за такой самонадеянный комментарий и за то, что не учла его возможный ответ.

– Хорошо, пусть это будет номер четыре, но к чему считать?

Когда Сьюзан свернула на подъездную дорожку, Кейси открыл дверь машины и попытался выбраться самостоятельно, но Сьюзан ринулась ему на помощь, торопливо обогнув машину. Перспектива того, что его весь уик-энд будет нянчить женщина, которую он обожает, была столь соблазнительной, что он с готовностью принял ее помощь.

– Я очень надеюсь, что смогу выйти на работу в понедельник, – пробормотал он.

– Горячая ванна, пара таблеток аспирина, хороший сон – и завтра ты будешь, как новенький.

– Очень на это надеюсь, – повторил Кейси, но он вовсе не планировал такого скорого выздоровления и с трудом удержался от широкой улыбки, такой широкой, что она причинила бы ему боль.

Эми с Гордоном оказались в следующей группе отъезжающих. Хотя его лицо тоже было разбито, он чувствовал себя гораздо лучше, чем Кейси. Он подъехал к дому Эми и взглянул на часы.

– Еще слишком рано. Давайте отыщем по радио какую-нибудь хорошую старую музыку, ведь вы мне обещали танец.

Гордон не замечал глубокой раны на своей щеке, но Эми, конечно, видела ее.

– Сначала давайте позаботимся о вашем лице.

– А что, оно так ужасно выглядит?

– Это суждение я оставляю за вами.

Как только они вошли в дом, Эми устремилась через кабинет в ванную комнату первого этажа. Это была светлая и уютная комната, оклеенная ярко-желтыми обоями с экзотическими птицами темно-голубого и розового тонов. Эми подождала на пороге, пока Гордон не оказался перед зеркалом.

– Лучше снимите рубашку. Я замочу ее в холодной воде, иначе эти кровавые пятна никогда не сойдут.

Гордо взял синюю махровую салфетку, намочил ее и приложил к щеке:

– Не стоит беспокоиться.

– Право же, никакого беспокойства. Я втянула вас в участие в этой вечеринке. И, если бы я подошла к нашему столу вовремя, чтобы усадить Джека и его жену где-нибудь еще или без лишних споров согласилась бы танцевать с ним, не было бы никакой драки, и вы не пострадали бы. Так что меньшее, что я могу сделать для вас, это выстирать вашу рубашку.

Гордон повернулся и изумленно посмотрел на нее.

– И вы можете еще раз повторить это? Нет, не трудитесь. Я совершенно отказываюсь позволять вам брать на себя ответственность за то, что случилось сегодня. Я пришел на вечеринку, потому что хотел этого, а Джек распустил руки сам по себе. Этот человек – настоящее… – Гордон поискал наиболее пристойное слово, чтобы не ранить слух Эми, – настоящее ничтожество. Готов поспорить, что он устраивает что-нибудь подобное на каждой вечеринке, на которой бывает.

Эми глубоко вздохнула:

– Могу в это поверить.

Гордон прополоскал салфетку, еще раз тщательно вытер лицо и остался доволен тем, как ему удалось промыть рану.

– Наверно, кто-то поцарапал меня кольцом.

– Наверху у меня есть бактерицид. Снимите рубашку, пока я схожу за ним.

– Эми, – попытался воспротивиться Гордон, но она вышла, не слушая его.

Галстук уже лежал в его кармане, и, расстегнув запонки на манжетах, он снял свой пиджак, а затем и рубашку, залитую кровью. Услышав, как Эми спускается, он торопливо надел пиджак.

– Возьмите рубашку и идите со мной в кухню, – позвала Эми. Она принесла голубой пластиковый таз, которым пользовалась для замачивания белья, налила в него холодной воды и, когда Гордон подошел к ней, бросила туда его рубашку. – Садитесь к столу, я смажу вам порез.

– Да, мамочка.

Эми стало смешно, и она улыбнулась, подходя к нему:

– Я что-нибудь не так сказала?

– Наоборот, нет ничего плохого в том, что вы хотите позаботиться обо мне. Я думаю, что это очень мило с вашей стороны.

Гордон подавил желание протянуть к ней руки и обнять и вместо это сидел, не двигаясь, пока Эми накладывала антисептик на его рану.

– Кстати, о мамочке, – начала Эми, надеясь, что не покажется чрезмерно любопытной. – Меня удивило, что у вас все тот же номер телефона. Вы живете со своей семьей?

– Вы хотите сказать: «по-прежнему со своей семьей»?

«Кажется, я сую нос не в свои дела», – встревожилась Эми.

– Простите, я задала слишком личный вопрос.

– Вовсе нет. Когда мои родители десять лет назад переехали в Седону, штат Аризона, я продал свой дом и купил их старый, чтобы увеличить их пенсионный фонд. Мэтт Тренерри переделал там кухню пару лет назад. Думаю, вам известно положение вещей в старых домах: вечно что-нибудь надо переделывать, или заменять, или чинить.

– Я через это прошла. В прошлом году мне пришлось заменить кипятильник, мусоропровод и плиту. На стиральную машину и сушилку я стараюсь не дышать, а крыша в гараже течет так, что даже страшно.

– О да, радости домовладельца.

– Совершенно верно. – Эми отступила назад и поставила мазь на стол. Царапина, пересекавшая его щеку, была длинной, но не глубокой. – Надеюсь, шрама не останется, – забеспокоилась она вслух.

– Не так уж много мужчин имеют счастье в пятьдесят два года обзавестись шрамом, добытым в сражении. Это чертовски хорошая история.

Не будучи в силах дольше противостоять искушению обнять Эми, Гордон протянул к ней руки и усадил ее на свое колено.

– Гордон!

– Друзья зовут меня Эш. – Он зарылся лицом в ее шею, игриво покусывая ее. – Вы все так же прекрасно выглядите в красном.

Какое-то время Эми не знала, куда девать руки, но затем обняла его за шею.

– Боюсь, что сегодняшний вечер был больше похож на кошмар, чем на воплощенную мечту. Мне очень жаль.

– Вы когда-нибудь перестанете извиняться? – Гордон энергично обнял ее. – К тому же вечер еще не кончился. У вас есть стерео, или, может быть, мы будем танцевать под ваше кухонное радио?

– Раньше у меня было стерео, но моя старшая дочь Карен забрала его, когда переезжала в свою мастерскую. Вот, кстати, еще одна вещь, которой я должна обзавестись.

Гордон любовался завитками ее волос, зачесанными за уши.

– Вам надо было делать так, когда вы учились в школе.

– Что делать?

– Убирать волосы за уши так, как сейчас. Вы вовсе не изменились, леди, в отличие от меня.

Его грудь была покрыта темными кудрявыми волосками, и, хотя Эми хотелось запустить в них пальцы, она подавила этот порыв.

– Вы ошибаетесь, Гордон, то есть Эш, мы оба изменились.

В этот момент он прижался к ней еще теснее, и она не отстранилась. Его поцелуй был легким, но глубоко взволновавшим ее. Она немедленно освободилась из его объятий.

– Думаю, что нам лучше потанцевать. Гордон встал и последовал за ней к стойке, на которой находился радиоприемник.

– Я знаю несколько радиостанций, передающих отличную старую музыку, – заявил он, покрутил ручку настройки и поймал песню группы «Платтерс» «Туман в твоих глазах». – Взяв Эми за руку, он повел ее назад в столовую, где они и устроили себе танцевальный зал перед зеркалом, возле которого она прикалывала к корсажу его подарок. Но теперь этот прекрасный белый цветок мешал Гордону обнять ее крепче. – Может быть, положим орхидею в холодильник?

Вместо ответа Эми положила цветок на обеденный стол и шагнула в его объятия.

Он был выше Стива, но, сделав это мимолетное сравнение, она перестала думать о бывшем муже. Гордон держал ее крепко, но так нежно, что она не чувствовала себя его пленницей. Она до отказа повернула выключатель верхнего света, максимально притушив его.

– Вот, теперь гораздо романтичнее.

Гордон был так обрадован тем, что она хотела сделать этот спектакль красивым, что не нашел слов. Он медленно повел ее в танце.

Следующей песней был «Великий притворщик», и Гордон улыбнулся про себя, вспомнив, сколько раз за эти годы он мечтал танцевать с Эми Стюарт. Все свою жизнь он хотел держать ее в объятиях и наконец добился этого.

– Жаль, что я не знал раньше, как вы одиноки, – прошептал он. – Я постучался бы в вашу дверь на следующей же день.

Эми подняла голову, чтобы взглянуть на него, и встретила его поцелуй. Она знавала мужчин, поцелуи которых были такими захватывающими, что она еле могла выдержать их, но поцелуй Гордона был совершенством. Дразнящий, едва касающийся ее губ, он затем превращался в глубокую медленную ласку. Эми сбилась с ритма и наступила ему на ногу.

– Ох, простите.

Гордон отодвинул от обеденного стола стул и снова усадил ее к себе на колени.

– Тише, мне все равно больше хочется целовать вас, чем танцевать.

Застенчивость Эми прошла, и она скользнула рукой под его пиджак. Его кожа была теплой, а упругие волоски на груди были так приятны на ощупь. Эми подняла руки и погрузила пальцы в его густые кудри. Целоваться с Гордоном было так восхитительно, и она не смогла скрыть досады, когда он слегка отстранился.

Гордон ласково провел пальцами по ее подбородку, чтобы она перестала хмуриться:

– Еще несколько минут, и я уже не смогу остановиться. Вы хотите, чтобы я остался на всю ночь?

Озадаченная этим вопросом, Эми уперлась в его лоб своим лбом. Да, она хотела, и очень сильно хотела, чтобы он остался, но в последний раз, когда она уступила зову сердца, это повлекло за собой катастрофический брак с обманщиком. Она глубоко вздохнула.

– Я определенно хочу, чтобы вы остались, но все Же намерена попросить вас уйти.

– Это и называется женской логикой? – прошептал он ей на ухо.

Эми прижалась к нему:

– Я не стану утверждать, что не хочу вас, но чего я точно не хочу, так это жалеть о чем-нибудь назавтра.

– Постараюсь не давать вам ни малейшего повода для сожаления, – пообещал Гордон искушающим шепотом.

– Да ведь я вас толком и не знаю.

То, что она продолжала препираться с ним, по-прежнему сидя у него на коленях, дарило Гордону надежду, что ему удастся победить.

– Мы знакомы уже тридцать пять лет.

– Нет, это неправда. Мы ходили вместе на занятия тридцать пять лет назад. – Эми откинулась назад, чтобы взглянуть ему в лицо. – Вы не слишком похожи на фотографию из выпускного альбома, и я вовсе не уверена в том, что вы не самозванец, какой-нибудь друг Гордона, который пришел вместо него, но…

– Что? – Гордон был совершенно потрясен таким странным предположением. – Откуда вы взяли эту нелепую идею? – спросил он. – Вы серьезно думаете, что кто-нибудь способен проделать такой дурацкий фокус? Я могу допустить, что по истечении тридцати пяти лет многие мужчины хотели бы послать на вечеринку своих двойников, которые выглядели бы лучше, чем они, но я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь пытался сделать это.

Эми сразу поняла, что сильно расстроила его, потому что он не стал удерживать ее, когда она встала с его коленей.

– Простите, я не хотела обижать вас. Я не слишком часто хожу на свидания и, возможно, неправильно выразила свою мысль, но…

Гордон встал к ней лицом к лицу:

– Ну что ж, а я достаточно часто хожу на свидания, и мне приходилось слышать от женщин отказы по самым разным причинам, но еще никто не обвинял меня в том, что я не тот, кем являюсь на самом деле. Это совершенно новый подход, и что, он обычно срабатывает?

Эми была взбешена колкостью, которой, по ее мнению, она не заслуживала. Она занесла руку, чтобы отвесить ему пощечину, но овладела собой.

– Вот видите, мы недостаточно знаем друг друга, чтобы спать вместе, так что, пойдя на это, мы совершили бы ошибку.

Она развернулась и пошла к входной двери.

Гордон вышел наружу, не сказав ни слова и даже не попрощавшись. Эми захлопнула за ним дверь и заперла ее. Он обеспечил достойную концовку для совершенно никудышного вечера, и, только вернувшись в кухню, чтобы выключить радио, она заметила, что рубашка Гордона все еще замочена в раковине.

– Вот черт!

Она побежала назад к фасадному окну и выглянула, но Гордон уже уехал. Теперь ей придется выстирать рубашку, как она и обещала, и вернуть ее. Она решила, что пошлет ее по почте. Может, это будет проявлением трусости, но лучше уж так, чем предоставлять этому мужчине еще один удобный случай посмеяться над ней.

Сержант Васкез не отпускал Мэтта и Кэрол до тех пор, пока все остальные не уехали. Тогда он заявил самым убедительным тоном:

– В последний раз уведомляю вас, сэр Галахад. Если вы еще когда-нибудь ненароком услышите, как какой-нибудь человек оскорбляет свою жену или другую женщину, предложите ему удалиться и поучиться хорошим манерам, потому что если я еще раз увижу вас в такой ситуации, какую вы спровоцировали сегодня, то арестую вас прежде, чем вы успеете сказать хоть слово в свое оправдание. Мы поняли друг друга?

– Да, сэр, целиком и полностью.

Кэрол оглядела зал с сожалением: он был таким красивым сегодня вечером. Врачи уже уехали, и только двое полицейских стояли у двери. Со столов было убрано, помощники официантов сняли скатерти, а цветочные вазы забрали члены комитета и их друзья. Кто-то из обслуживающего персонала бродил с пылесосом в глубине помещения. Ни малейшего неприятного воспоминания не портило величественную сцену. Венский бальный зал вновь пустит пыль в глаза членам какого-нибудь комитета, подыскивающим место для банкета. Кэрол не сомневалась, что те, кто был сегодня здесь, не остались равнодушны к красоте этого зала.

– Как насчет миссис Шанк? – спросила она. – Вы намерены довести дело до конца?

Сержант слегка нахмурился:

– Она отказывалась подавать жалобу на мужа, но я взял их ситуацию себе на заметку. Я, как и любой другой, не могу спокойно смотреть, когда обижают женщину, мистер Тренерри.

Мэтт кивнул.

– Мы можем идти?

Сержант махнул рукой в сторону двери, и Мэтт взял Кэрол за руку и пошел к выходу.

– Извините меня, – начал он, но Кэрол сразу же прервала его.

– За что? Джек получил именно то, чего заслуживал. Конечно, жаль, что вечеринка закончилась так рано, но я очень горда за вас, и, как бы меня ни огорчало такое развитие событий, вы не должны извиняться за кого бы то ни было.

По тому, как она наклонила голову, Мэтт видел, что она говорит искренне.

– Спасибо, но я уже начал бояться, что вы собираетесь забрать меня из тюрьмы на поруки и что другого исхода вечера не предвидится.

– Я вырастила двух сыновей, – напомнила ему Кэрол. – Мне не раз приходилось ездить за ними в полицейский участок по субботним вечерам. Разве у вас такого не бывало с Дэном?

Мэтт остановился и уставился на нее. Он не слишком хорошо видел правым глазом, но она по-прежнему выглядела серьезной.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Конечно, нет.

– Ну, когда он только начал водить машину, его пару раз оштрафовали. Думаю, что это было достаточно неприятно, чтобы он постарался впредь избегать подобного. Мне никогда не приходилось забирать его из полицейского участка. Что же вытворяли ваши ребята?

Кэрол была уверена, что она забыла больше, чем помнила, но постаралась восстановить в памяти их эскапады.

– Ничего особенного. Всякие глупости, вроде распития пива на главной лужайке начальной школы. Полиция смотрела на это сквозь пальцы.

– Типичные проказы подростков?

– Вот именно, но теперь один из них дантист, другой – ортопед, так что с ними, по-видимому, все в порядке.

Мэтт заметил бы гордость в ее голосе, если бы мог оторвать взгляд от ее улыбки. Временами она проявляла столь искрометный темперамент, что он не всегда был уверен, говорит ли она всерьез или шутит, но было очевидно, что она обожает своих детей. Оба были дипломированными специалистами, как и их отец, в то время как Дэн пошел по его стопам и стал водопроводчиком. Мэтта покоробила мысль, что его и Кэрол сыновья, будучи одного возраста, скорее всего, не имеют ничего общего.

– Ну ладно, пора ехать домой.

Как и ожидалось, служащим не составило труда найти фургон Мэтта. Необычное средство передвижения больше не тревожило Кэрол, и она, не покраснев, забралась внутрь.

– Я могла бы сесть за руль. Вы способны вести машину?

Мэтт пристегнулся ремнем, не издав ни стона, хотя ему было больно поворачиваться.

– Только следите за правой стороной. Мое зрение с этого боку оставляет желать лучшего.

Кэрол взяла его за руку:

– Подождите. Если вы действительно не видите, давайте я отвезу вас в больницу. У вас может быть задета сетчатка или нанесено какое-нибудь другое серьезное повреждение.

Мэтту представилась отличная возможность заметить, что иногда Кэрол проявляла склонность к мелодраматизму.

– Слушайте, я, возможно, действительно скосил глаза, как морячок Попай,[9] но единственная причина, из-за которой я не могу видеть, – это мое распухшее веко, а вовсе не то, что у меня выбито глазное яблоко.

– Лучше бы вы этого не говорили, – сделала гримасу Кэрол. – Я не заметила вашего сходства с Попаем, пока вы не упомянули о нем, но, пожалуйста, если вам больно, давайте остановимся у хантингтонского отделения скорой помощи.

– Прекрасно. Сегодня суббота, вечер. Пол там, вероятно, страшно скользкий из-за потоков крови, пролитой парнями, участвовавшими в поножовщине, не говоря уже о кулачных боях. Меня заставят ждать пару часов, а затем выпишут счет на несколько сотен долларов за совет ехать домой и приложить к глазу сырое мясо. Нет уж!

С максимальной осторожностью Мэтт двинулся по Оук Нолл.

– Почему мужчины так часто закрывают глаза на свое здоровье?

Мэтт насмешливо фыркнул:

– Многие женщины делают то же самое. Кэрол уже собралась возразить, когда сообразила, что он, очевидно, имел в виду свою жену. Быть может, Дебору удалось бы спасти, обратись она к врачу раньше. Этим вечером Кэрол вовсе не хотела затрагивать подобную тему. Наклонившись вперед, она внимательно оглядела перекресток на склоне холма.

– Все чисто.

– Спасибо.

Кэрол продолжала внимательно следить за дорогой на протяжении всего пути домой. Шоссе было освещено, светофоры давали «зеленую улицу», но она все время беспокоилась, что они могут случайно столкнуться с кем-нибудь. Испытав облегчение от того, что они благополучно добрались до ее дома, она не могла допустить, чтобы он уехал один.

– Зайдите ко мне. Сегодня утром я купила несколько кусков сырого мяса для бифштексов и с готовностью пожертвую один в вашу пользу. Потом я отвезу вас домой в моей машине. Это была ужасная поездка, хотя я и изображала из себя штурмана. Я не хочу подвергать вас риску, отправляя домой одного. Завтра ваш сын поможет вам забрать фургон.

Мэтта путешествие в рай радовало еще меньше, чем Кэрол, но он сомневался, стоит ли ему принимать ее предложение.

– Этот фургон тяжелый, как танк. Если кто-нибудь и наедет на меня, то даже краску не оцарапает.

– Это, конечно, замечательно, но что если вы сами налетите на какую-нибудь милую семейку, возвращающуюся от бабушки на дешевой иномарке?

При этих словах Мэтту показалось, что он уже слышит скрежет раздавленной им «консервной банки», вот только при столкновении с его грузовиком из ее обломков польется вовсе не лимонад. Он поморщился:

– У вас просто восхитительный взгляд на вещи. О'кей, давайте ваше мясо, я попробую приложить его, а потом посажу вас за руль.

Кэрол украдкой улыбнулась, пропуская Мэтта в дверь:

– Располагайтесь на диване. Я принесу мясо.

Она купила пару филейных кусков, чтобы сделать жаркое, и теперь была рада, что не нарезала их и не заморозила. Наверное, жестоко было бы предложить Мэтту, чтобы он положил себе на лицо кусочек тонко нарезанного замороженного мяса.

– Ну вот.

Мэтт скинул ботинки и растянулся на диване. Ему было не просто удобно – он чувствовал себя как дома. Кэрол тоже определенно была рада видеть его у себя. Она села рядом с ним и положила кусочек сырого мяса на его лицо.

– Как долго полагается держать его? – спросил он.

– Не имею представления, но раз уж вы оказались в роли больного, лежите так, пока не станет легче.

– Это действительно помогает или это просто бабьи сказки?

Кэрол пожала плечами, но, понимая, что если она выразит сомнение насчет эффективности средства, он, вероятно, попросит отвезти его домой, ответила ободряющей улыбкой:

– Свежее сырое мясо всегда дорого стоит, так что это должно сработать, иначе никто не рекомендовал бы его.

– Ну вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Так кто же рекомендует класть мясо на подбитый глаз?

– Понятия не имею, разве что тренеры по боксу.

Она встала и включила стереосистему. Радио было настроено на станцию, передающую музыку ретро, и Кэрол вернулась к дивану под аккорды инструментальной версии «Прогулка во сне». Она скинула туфли.

– Я слушала эту музыку, чтобы создать настроение для вечеринки.

– Это станция Санто и Джонни, верно?

– Да, по-моему, так и есть.

– Вам не стоит извиняться за свои музыкальные вкусы, пока вы не критикуете мои.

– Прекрасно, договорились. – Кэрол снова села рядом с ним. – Если мясо стало теплым, переверните его.

– Да нет, оно еще холодное. – Он нащупал ее руку. – Мне очень жаль, что вечеринка так плохо закончилась. Спасибо, что не назвали меня ослом или того хуже.

Кэрол обеими руками обхватила его руку:

– Я сказала то, что думала. Я очень горжусь вами, Мэтт. Вместо того чтобы заступиться за оскорбленного человека, многие просто отвернулись. Так они обычно и делают, когда сталкиваются с неприятной ситуацией, вроде той, какая возникла у Джека с Меган. И вы правильно сделали, что вмешались.

– Боюсь, что я влез туда обеими ногами. Суставы на его пальцах были разбиты, и Кэрол поднесла их к губам. У Мэтта были очень красивые руки с длинными тонкими пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. Она всегда обращала внимание на мужские руки, и это был как раз тот тип рук, который ей нравился.

Как только ее язык ласково коснулся его ободранной кожи, Мэтт понял, что пропал. Он ни за что не поедет домой. Усевшись, он швырнул мясо на кофейный столик и. заключил Кэрол в объятия. Он слишком сильно нуждался в ее поцелуях, чтобы позволить ей расточать их его рукам. Он подвинулся, чтобы освободить ей место, но диван был для этого слишком узким.

Кэрол была такой изысканной, она совершенно сводила его с ума, и их страстная потребность друг в друге заставила бы их соскользнуть с дивана на ковер, если бы он не остановился перевести дух.

– Пойдем, примем душ, – предложил он тихо, но настойчиво.

Кэрол была сбита с толку и слегка приподнялась:

– Я не хочу остывать.

– Я тоже, – заверил ее Мэтт. – Просто я хочу быть достаточно свежим, чтобы заниматься с тобой любовью.

– Ах, вот какого рода душ! Это очень забавно. – Кэрол поднялась и повлекла Мэтта за собой. – Ой, подожди минутку, мне надо убрать мясо в холодильник.

– Оно еще годится в пищу?

Кэрол осторожно завернула кусок мяса:

– Я думаю, что пострадавшей стороной будет именно тот, кому придется есть это, но мы можем позаботиться об этом позже. Моя спальня последняя направо, и рядом ванная комната. Встретимся там.

Затем Кэрол с поспешностью, не подобающей даме, бросилась к холодильнику, опасаясь, что Мэтт изменит свои намерения. Она задержалась только для того, чтобы глотнуть воды, и потом поспешила вниз, в холл.

Мэтт уже избавился от рубашки, открыл дверь в ванную и пустил душ.

– Тебе следует обзавестись новейшей головкой для душа, чтобы сохранять воду, – заявил он, когда она вошла.

Кэрол рассмеялась и провела кончиками ногтей по его животу:

– Советы водопроводчика оставь на потом. Все, что я хочу сейчас, – это ты.

Насладившись этим признанием вкупе с соблазнительным поцелуем, Мэтт повернул ее кругом и расстегнул единственную пуговицу ее кофточки на шее.

– Тебе так идет пестрое, – прошептал он, снимая с нее кофточку через голову.

Юбка упала на пол, Кэрол перешагнула через нее и повесила у двери вместе с расшитой блестками верхней частью костюма, а потом торопливо сорвала хрустальные серьги.

– Ты очень красивая.

На ней было такое изысканное белье, что Мэтт боялся прикасаться к нему, но эти шелковые, цвета слоновой кости детали ее туалета упали с нее так же легко, как опадают лепестки с розы. На Кэрол были надеты чулки с кружевной отделкой по верху, и Мэтт рассмеялся, свертывая их по всей длине ноги до самых лодыжек.

– У тебя такие миниатюрные ножки.

Ногти на пальцах ее ног были покрашены тем же ярким красно-оранжевым лаком, что и ногти на руках.

– Давай же, запрыгивай под душ, а то вода понапрасну льется. Когда горячие струи ударили ей в лицо, Кэрол подумала: как чудесно, что она позволила Мэтту раздеть себя, не беспокоясь о том, что ее тело окажется слишком дряблым. Она регулярно занималась гимнастикой и надеялась, что сохранила форму, но она никогда не думала, что этот труд так роскошно окупится. Когда Мэтт встал под душ сзади нее, она расслабилась и прислонилась к нему. У него в руках было мыло, и он начал покрывать пеной ее плечи. В его прикосновении было что-то новое и одновременно очень знакомое, как будто они долгие годы принимали душ вместе.

Кэрол повернулась к нему. Волосы на его груди были такими же темными, как ресницы и брови, и в сочетании с мыльной пеной словно покрывали его тонкой оболочкой. Она уже множество раз убеждалась за этот вечер, что Мэтт находится в отличной форме, и его нагота не разочаровала ее. Душ был для них достаточным оправданием, чтобы скользить руками по телам друг друга, и вскоре они оказались в еще большей опасности упасть на пол, чем это было на диване.

Ванная комната была отделана в мягких розовых тонах, и, когда они смыли с себя мыльную пену, Кэрол выключила воду и протянула Мэтту розовое полотенце, которое он обернул вокруг бедер. Она вытерлась другим и взяла третье, чтобы высушить волосы.

– Стой спокойно, – приказала она. – Я не хочу задеть твой глаз. – Его веко не только распухло, но и приобрело темно-голубой с красными пятнышками оттенок. – Когда глаз почернеет, вот будет красиво!

Мэтт шаловливо коснулся ее сосков через пушистое махровое полотенце:

– Это гораздо прекраснее.

Он простоял спокойно еще одну минуту, а затем взял полотенце, которым она его вытирала, и бросил его на полку.

– Тебе не стоит беспокоиться, что я намочу наволочку. Я не собираюсь спать еще несколько часов.

– Я просто не хотела, чтобы ты подхватил простуду.

– Я не планирую подхватить что бы то ни было, – заверил ее Мэтт.

– Не волнуйся. У меня в ящике полно презервативов, и я надеюсь, что ты воспользуешься ими.

Мэтт шлепнул ее по ягодицам, когда они входили в ее спальню. Оформленная в сочных тонах розового и болотно-зеленого, комната была так же привлекательна, как и ее стильная хозяйка. Пока Кэрол снимала шерстяные покрывала с подушек, Мэтт расстелил стеганое одеяло в розовую и зеленую клетку.

– Целый ящик за одну ночь! – воскликнул он в притворном ужасе. – Да это настоящий вызов, дамочка!

– А вы настоящий мужчина.

Кэрол сбросила сырое полотенце на пол и скользнула в постель. В ту же секунду Мэтт присоединился к ней, и теперь, освободившись от страха свалиться с дивана или заснуть в ванной, он развернулся во всю мощь. Уже достаточно возбужденная, Кэрол запустила пальцы в его влажные кудри и ответила на его жадные поцелуи с огненной страстью, пожиравшей все ее существо.

Между ними не было ничего похожего на нерешительность, владеющую любовниками в первый раз. Вместо этого было мастерство, которое рождается за годы практики с одним и тем же партнером. Словно встретившись после долгой разлуки, они дарили друг другу самые изысканные ласки и страстные поцелуи, и наконец, изнемогая от страсти, Мэтт подскочил к ночной тумбочке, выдвинул ящик и вывалил его содержимое на пол.

Там оказались не только стандартные виды презервативов, но и ребристые, разноцветные и даже светящиеся в темноте. Мэтт засмеялся, затем подобрал один и выключил свет:

– О, Господи! – прошептала он секунду спустя. – Эта проклятая штука действительно светится!

Кэрол прикрыла ладонью лицо, чтобы подавить смешок, и ей удалось сдержаться:

– Конечно, светится, и я надеюсь, что ты не собираешься попусту истратить его.

Мэтт обхватил ее и толкнул на пуховую подушку, с медленной, дразнящей настойчивостью доказывая, что не собирается. Изобретательный и одновременно нежный, он был мастером в любви, и, что бы он ни Делал, Кэрол достойно отвечала ему. Рассвет затеплился розовым сиянием, которое начало заливать комнату, прежде чем они заснули в объятиях друг друга. Они были совершенно пресыщены самыми исключительными и изысканными удовольствиями, и никому из них не хотелось большего.

Глава 13

Карен уже втащила свою корзину с бельем на заднее крыльцо, когда увидела рубашку Гордона, висящую над раковиной. В конце недели они разговаривали с матерью, и она знала, что Эми собиралась на вечер с бывшими одноклассниками, однако зрелище этой части мужского парадного костюма поразило ее. Подозревая, что владелец рубашки мог провести здесь ночь, Карен на цыпочках отправилась было восвояси, но затем все-таки решила оставить матери записку о том, что она позвонит позже и приедет со своим бельем в более подходящий момент.

Внимательно всмотревшись через дверное стекло, Карен удостоверилась, что в кухне никого нет, и вошла внутрь, чтобы найти карандаш и бумагу. Когда она заметила мать, сидящую в одиночестве в патио, то попыталась припомнить, не видела ли она какую-нибудь машину, припаркованную около дома, и, поскольку никакой машины не было, она подумала, что кавалер, вероятно, уехал домой.

– Как прошел вчерашний вечер? – спросила она, входя.

Устыдившись того, что дочь увидела ее слезы, Эми торопливо смахнула их:

– Боюсь, что никак, да так и должно было быть.

– Ты что, плакала?

Карен отодвинула стул и села возле покрытого стеклом столика.

Эми расположилась на стуле, возложив ноги на другой. Внушительный воскресный выпуск «Лос-Анджелес таймс» непрочитанным валялся на стуле, а рядом остывала чашка коричного чая.

– Поверь мне, на то была основательная причина.

Карен уговорила мать рассказать обо всем и задумчиво кивала, пока Эми описывала одну из самых памятных вечеринок, которые когда-либо имели место в «Риц Карлтоне».

– А ты не преувеличиваешь? – задохнулась от изумления Карен. – Что, действительно была драка?

– Я думала, что полицейские увезут всех нас в «воронке».

Карен тоже положила ноги на стул.

– Ну, тогда бы ты позвонила мне, и я приехала бы в участок вызволять тебя, хотя даже представить себе не могу, как за это приняться.

– Я тоже, но подожди, дальше было еще хуже. Стук открываемой и закрываемой задней двери предупредил Эми о новом визитере, и в следующий момент к ним присоединилась ее младшая дочь Джоанна.

– Привет, дорогая.

– Как вечеринка?

Карен уступила стул сестре.

– Все было замечательно, пока не началась заварушка, но лучше сядь и послушай. Мама только что приступила к наиболее интересной части.

– Какая заварушка? Мама, о чем она говорит? Обе девушки были похожи на своего отца, только Джоанна не унаследовала кудрявых волос Стива. Во время работы она собирала свои длинные волосы в узел, а в свободное время распускала их по плечам. Как и Карен, она была одета в джинсы и вязаный свитер, так что, если бы не разные прически, сестер легко можно было бы принять за близнецов.

Эми кратко повторила то, что она рассказала Карен, затем сделала паузу:

– Не думаю, что мне следует продолжать. Ни один эксперт не рекомендует родителям посвящать детей в подробности своей личной жизни.

Джоанна застонала:

– Мама, мы уже взрослые, и тебе больше не требуются советы доктора Спока. Что бы ты ни сделала, тебе не удастся ни запятнать себя в наших глазах, ни вдохновить нас на ведение беспорядочного образа жизни. Карен сказала, что это наиболее интересная часть, поэтому не думай, что ты отделаешься, пока не представишь нам все в деталях.

Эми отпила глоток остывшего чая. К сожалению, чтобы восстановить спокойствие, ей требовалось намного больше, чем просто чашка чаю.

Она посмотрела на дочерей. Обе были милыми молодыми женщинами, в которых чувствовалось больше опыта и знания мужчин, чем у нее.

– Вы правы, – наконец согласилась она. – Мне пригодится ваш совет.

Она рассказала им о столкновении с Гордоном, но опустила наиболее деликатные подробности о волосках на его груди и о его восхитительных поцелуях.

– Я сказала, что мы недостаточно близко знакомы, чтобы спать вместе. Он все еще похож на свою фотографию из выпускного альбома, но последний раз мы виделись тридцать пять лет назад. Почему-то у него возникло ошибочное впечатление, что я обвиняю его в обмане, в самозванстве, и он в бешенстве уехал домой.

– Нет, – возразила Джоанна. – Он уехал потому, что ты отказалась спать с ним: Ты нанесла его мужскому самолюбию глубокую рану, а мужчины просто не могут переносить подобные вещи.

Карен подалась вперед:

– Нет, подожди-ка. Это не совсем верно. Обрати внимание, что он прореагировал именно на слова о самозванстве. Возможно, ты была не так уж далека от истины, и, даже если он действительно тот человек, за которого себя выдает, в нем может оказаться что-нибудь подозрительное. Где он живет?

– В фамильном доме в Пасадине. Я точно не знаю, где именно.

– Эта загадка легкоразрешима. – Карен прошла в дом и вернулась с телефонной книгой. – Как его фамилия?

– Эшбах, Гордон Эшбах.

Джоанна скорчила гримасу:

– Прямо как персонаж из Маппет-шоу.

Карен ударила ногой по ножке ее стула:

– Замолчи. Давай-ка поищем Эшбаха. А, вот он. Живет на Хиллкрест-авеню. Вот это да! Интересно, там есть хоть что-нибудь, что стоит меньше миллиона?

Джоанну разобрало любопытство, и выражение ее лица смягчилось:

– Какая у него машина?

– «Мерседес» четыреста пятьдесят SL.

Карен присвистнула:

– Где же он работает?

– Он сказал, что занимается теоретической физикой в Лаборатории реактивного движения.

– Вот видишь! Это такое занятие, в котором, по его мнению, ты ничего не смыслишь и поэтому не станешь его расспрашивать. Но это легко проверить, – заверила Джоанна свою мать. – Просто позвони туда завтра и спроси его.

Эми в задумчивости пожала плечами:

– Мне нечего ему сказать.

– А тебе и не надо говорить с ним, – надавила Джоанна. – Просто позови его и подожди, соединят ли тебя с его секретарем. Если так и будет, повесь трубку, но если тебе скажут, что никогда о нем не слышали, то станет ясно, что его история выдумана.

– Подожди минутку, – сказала Карен. – А как быть с его рубашкой? Ты собираешься ее возвращать?

– Да. Раз уж ты открыла нужную страницу, запиши, пожалуйста, для меня его адрес, и я отошлю рубашку по почте.

Карен пошла в дом за бумагой и ручкой, но после того, как она переписала адрес Гордона, ею завладела другая мысль:

– Я знаю, что все мы болезненно относимся к таким вещам после горького опыта с Биллом Данхэмом, но разве нельзя допустить, что этот парень именно так хорош, как тебе показалось сначала, и что ваша глупая ссора – лишь результат недоразумения?

– Да нет тут никакого недоразумения, – снова возразила Джоанна. – Просто она сказала «нет», а он и взорвался. Это же элементарно. Тебе, вероятно, никогда не приходилось отшивать парней, но…

Карен шутливо толкнула сестру:

– Ты хочешь сказать, что я потаскушка? Я не так уж часто говорила «да», и многие парни вставали на дыбы, когда было затронуто их достоинство. Это, конечно, мальчишество, но ведь этот тип – твой ровесник, мама?

– Да, как, впрочем, и Билл, так что мудрость и порядочность от возраста не зависят.

– Если он физик, то не может быть глупым.

– Если он действительно физик, – предостерегла Джоанна. – Нет, я бы сказала, что его поведение не имеет оправданий. Мне кажется, ты уличила его в какой-то лжи, мама, и он смылся, чтобы не подвергаться риску быть разоблаченным.

– Ты рассуждаешь, как параноик, – заявила Карен.

– На то есть чертовски веская причина, – парировала Джоанна. – Мама одинока и представляет из себя легкую мишень. Я не хочу, чтобы ее муж номер три был похож на мужа номер два.

Эми удивили рассуждения дочерей. Несмотря на их внешнее сходство, их взгляды во многом не совпадали. Карен была жизнерадостной, любила смеяться и шутить, в то время как Джоанна проявляла больше осторожности. Эми где-то читала, что первый ребенок в семье обычно более серьезный, а второй – более открытый и общительный, но в случае с ее дочерьми дело обстояло наоборот.

Конечно, Джоанне был всего год, когда погиб Стив, и она не помнила его веселый смех, наполнявший первые три года жизни Карен. Если бы не дочки, Эми вряд ли пережила бы смерть мужа; но она знала, что маленькая Джоанна страдает из-за того, что ее мать убита горем, хотя Карен в свои три года отдавала сестренке все, что могла.

Карен закрыла телефонную книгу.

– Что говорит тебе твой инстинкт, мама?

Эми задумчиво прикусила нижнюю губу:

– Он с самого начала заставил меня нервничать, поскольку признался, что был сильно мной увлечен. Он возвращался к этому на протяжении всего вечера. Похоже, я была «девушкой его мечты», а я совершенно ничего о нем не помню.

– Ну ты и хитрюга, мама! – воскликнула Карен. – Нечего и сомневаться, что ты произвела на него впечатление. Твое красное платье великолепно. Можно я как-нибудь позаимствую его?

– И куда же тебя в нем поведет Роджер? – спросила Джоанна с кривой усмешкой.

– Роджер – это уже история, – ответила Карен. – Я решила последовать твоему примеру и отныне буду встречаться только с докторами. Только вот я намерена ограничиться неженатыми.

– Карен! – прикрикнула Эми, но, увидев, как побледнела Джоанна, она испугалась, что Карен вовсе не шутит. – Ты что, встречаешься с женатым мужчиной, Джоанна?

В глазах Джоанны появился слабый намек на подступающие слезы, но она покачала головой:

– Нет, однако у меня был такой соблазн. Единственная моя ошибка – это то, что я рассказала обо всем Карен.

Эми повернулась к Карен:

– Я думала, ты не способна предать доверие сестры.

– Да я и не предавала! – клятвенно заверила Карен. – Это была просто шутка, и я прошу прощенья, если она оказалась неудачной. Я никогда ничего не сказала бы, если бы Джоанна действительно встречалась с кем-то. Сейчас достаточно трудно найти интересного человека. Но мы обе прекрасно знаем, что женатый мужчина – это отрава. Если он способен обманывать свою жену ради нас, значит, он с таким же успехом будет обманывать нас ради другой женщины, а никому из нас не нужны подобные огорчения.

– Твоя сестра права, Джоанна.

– Я знаю, – кивнула та, – тем более, что в его истории нет ничего нового. По его словам, хотя они с женой и учились в медицинской школе, но их интеллекты совершенно не совпадают. Она достала его своей глупостью, однако он чувствует, что должен остаться ей верным. Мы просто болтали, я даже не дала ему себя поцеловать. Не стану утверждать, что мне не было лестно, но я сказала ему, чтобы он позвонил мне, когда разведется. Как я слышала, он по-прежнему при своей жене и встречается с кем-то из медсестер. Это приводит меня в бешенство. Женщины должны поддерживать друг друга. Если никто из нас не будет спать с женатым человеком, многие мужчины смогут наконец разобраться со своими семейными проблемами.

– Ты чертовски права, – согласилась Карен. – Женщины не должны предавать друг друга, поэтому берегись, если я когда-нибудь застану тебя с Роджером.

– Мне почудилось, будто ты сказала, что он уже «история»?

– Да, я так сказала.

Испугавшись продолжения бесконечной саги о Роджере, Эми поднялась на ноги:

– Пойдемте в дом. Наделаем оладий, и тогда вы получите возможность поделиться друг с другом тем, что же произошло с Роджером на этой неделе.

Карен взяла телефонную книгу, а Джоанна – «Таймс»:

– Честно говоря, мама, в последнее время он был настоящим ослом.

– Ну а какой мужчина им не был? – вмешалась Джоанна.

– Дамы, дамы, пожалуйста, – предостерегла Эми. – Немногие мужчины так же ужасны, как мы, женщины.

Прежде чем начать печь оладьи, Эми положила адрес Гордона на стол в кабинете. Возможно, это будет более хлопотно, но если ее предварительное расследование покажет, что он тот, за кого себя выдает, она соберет все свое мужество и вернет ему рубашку лично.

Сьюзан проснулась в объятиях Кейси. Когда она тихонько попыталась изменить позу, он в ответ прижал ее еще крепче.

– Кейси? – прошептала она, но он продолжал крепко спать.

Понимая, что он все еще не оправился после вчерашнего, Сьюзан решила подождать, пока он сам не повернется так, чтобы ей удалось встать с кровати, не потревожив его.

Прошлым вечером она приготовила ему ванну и положила в нее пенных кристаллов, стараясь сделать эту процедуру более приятной для него, однако оставила его в одиночестве, чтобы заварить травяного чаю. Она велела Кейси выпить чашку чаю и принять аспирин, прежде чем лечь в постель. Но самой сложной задачей Сьюзан было убедить его в том, что она вовсе не возражает, если они не будут заниматься любовью, поскольку он чувствует себя недостаточно хорошо для этого. Ей приятно просто прижаться к нему и также приятно проснуться рядом с ним.

Джек был ранней пташкой, и, несмотря на долгое замужество, Сьюзан вряд ли просыпалась в его объятиях больше чем полдюжины раз. Иногда она сильно переживала из-за этого, потому что она считала это еще одним отказом среди остальных. Она подняла руку и запустила пальцы в волосы Кейси. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые, лаская женщину, получают от этого не меньшее удовольствие, чем она сама. И в отличие от Джека он не станет отталкивать ее руку, когда она потянется к нему.

Сьюзан взглянула на часы, стоявшие на тумбочке, и удивилась, так как они показывали почти полдень. Она совсем проснулась, но ленивая теплота не покидала ее, делая совсем непривлекательной перспективу вставать. Закрыв глаза, она наслаждалась объятиями Кейси. Он был таким родным и милым, и она очень надеялась, что, проснувшись, он будет чувствовать себя так же хорошо, как и прежде.

Спустя несколько минут автомобильный гудок, донесшийся с улицы, разбудил Кейси. Он приоткрыл один глаз, узнал яркие цвета спальни Сьюзан, увидел роскошную мягкость ее груди возле своей руки и удовлетворенно вздохнул. Все его тело ныло от полученных накануне ударов, но явная физическая боль не могла изгнать радостного выражения с его лица.

– Кейси?

– Ммм?

– Отпусти меня, милый, и я встану.

– Останься.

Сьюзан нежно обняла его:

– Я хочу приготовить что-нибудь на завтрак. Ты будешь есть вафли?

– Я лучше съем тебя.

Сьюзан рассмеялась вместе с ним:

– Да, это восхитительная идея, но думаю, что тебе лучше подождать до тех пор, пока не заживет твоя губа.

Кейси провел языком по нижней губе и поморщился, обнаружив припухшую выпуклость на месте раны. «Наверное, нужно было зашить, – подумал он, – но я никогда не согласился бы на это».

– Ты права. Дашь мне талон на повторное посещение?

– Заполненный на паре кружевных чулок?

– Очень подходяще.

Сьюзан могла бы еще долго лежать в обнимку с Кейси, но тут в его желудке громко заурчало, и это побудило ее повторить просьбу:

– Пусти меня.

Кейси неохотно повиновался. Лениво потянувшись, чтобы определить степень своих страданий, и найдя их значительными, он подпер рукой голову:

– Мне нравится просыпаться рядом с тобой. На Сьюзан была прозрачная ночная рубашка в цветочек, и она потянулась за халатом.

– Это так чудесно – просыпаться вместе, правда?

Кудри Сьюзан находились в страшном беспорядке, но Кейси подумал, что она выглядит совершенно пленительно.

– Если мы позволим себе подумать об этом, то держу пари, что нам придет в голову заниматься этим все время.

Сьюзан завязала кушак халата:

– Что ты имеешь в виду?

– Если бы мы жили вместе, то могли бы просыпаться рядом каждое утро. В наши дни это вполне обычное дело, по крайней мере, так я слышал. – Теперь, когда предмет был затронут, Кейси почувствовал вдохновение. – Я бы пригласил тебя переехать ко мне, но у тебя слишком много вещей и они не уместятся в моем доме. Я думаю, что мог бы сдать свой дом в аренду, и этих денег хватило бы на мой вклад за дом и на расходы. Что скажешь?

Даже весь избитый, Кейси выглядел привлекательно, но Сьюзан покачала головой:

– Я тоже люблю просыпаться с тобой, Кейси, но, по статистике совместное проживание до брака скорее увеличивает, чем уменьшает шансы на развод, а я не намерена еще раз получать травму, связанную с разводом. Так что спасибо, но нет. А теперь согласен ли ты отведать вафли?

То, что такая восхитительно женственная особа способна быть столь рассудительной, потрясло Кейси. Он постарался напомнить себе, что она, кроме всего прочего, уважаемый профессор, но это совсем не утешило его.

– Я знаю, что ты антрополог, поэтому меня вовсе не удивляют твои ссылки на статистику, но разве чувства не значат для тебя больше, чем какие-то там проценты в чьих-то подсчетах?

Сьюзан задержалась на пороге:

– Когда я упомянула, что не хочу еще раз проходить через ужас развода, я говорила именно о моих чувствах. Извини меня, пожалуйста, я хочу заняться завтраком.

Кейси был просто ошарашен. После развода он встречался со многими женщинами, и с большинством из них гораздо дольше, чем со Сьюзан, однако еще никогда он не хотел жить вместе с кем-нибудь из них. А Сьюзан не только не поблагодарила его за предложение, но даже не сказала, что польщена! Он отбросил одеяла и попытался покинуть постель с тем же изяществом, что и Сьюзан, но напряженные мускулы рук и ног выразили ему мучительный протест. Кейси уселся обратно на край кровати и постарался отдышаться.

– Черт возьми, Сьюзан, – пожаловался он, хотя и знал, что она слишком далеко, чтобы услышать эти слова.

Она замочила его рубашку, поэтому он надел пиджак и брюки и прошел в ванну. В первую же ночь, когда он остался здесь, Сьюзан положила для него новую зубную щетку и пачку бритв «Бик». Тогда он оценил ее заботливый жест, но теперь ему подумалось, что она могла держать это наготове для кого-то, кого отвергла раньше. Может быть, она вовсе и не рассчитывала именно на него.

Чистка зубов оказалась настоящей проблемой из-за сильно распухшей нижней губы, а когда Кейси начал бриться, то обнаружились синяки, о существовании которых он и не подозревал. Он потратил на свой туалет много времени, так как действовал медленно, стараясь быть осторожным и к тому же мучаясь от подозрения, что Сьюзан вовсе не потеряла из-за него голову, как это случилось с ним. Зато когда все процедуры были наконец закончены, выяснилось, что Кейси выглядит наилучшим при данных обстоятельствах образом. В бардачке его машины имелась запасная пара очков, но у него не хватило бы сил сходить за ними. Опасаясь показаться в испорченных очках похожим на клоуна, он оставил их в спальне.

– А я хотела принести тебе завтрак в постель, – сказала ему Сьюзан, когда он спустился к ней в кухню.

– Это очень мило с твоей стороны, но я думаю, что мне лучше поехать в поликлинику. – Тем не менее, вместо того, чтобы остаться на ногах, он проскользнул на то место за кухонным столом, которое теперь считал своим. – Мы можем, по крайней мере, обсудить это, Сьюзан?

Сьюзан стянула волосы на затылке резинкой, чтобы они не мешали ей готовить, но все еще была в ночной рубашке и халате:

– Ведь ты говоришь не о вафлях, правда?

Опасаясь, что из его губы сочится кровь, Кейси взял салфетку и вытер рот:

– Ты же знаешь, что нет. Я понимаю, что мы знакомы всего неделю, но, черт возьми, либо люди нравятся друг другу с самого начала, либо нет. Я знаю или, во всяком случае, ты дала мне все основания верить, что ты так же сильно увлеклась мной, как и я увлекся тобой.

Сьюзан положила масло в вафельницу и опустила крышку. Из-за разбитой губы слова Кейси звучали невнятно, но она отлично его поняла.

– Мне пятьдесят два, Кейси. Я слишком стара, чтобы играть в эти игры.

– Господи! Ты вовсе не стара! С такими великолепными рыжими волосами ты выглядишь едва ли на сорок.

– Это только потому, что ты не надел очки. – Сьюзан не осмеливалась отвести взгляд от вафель: первая у нее всегда подгорала. В ее глазах появились слезы, но она покачала головой: – Ответ будет отрицательным.

– Ну и что дальше? Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, конечно, нет.

Она приподняла крышку, чтобы взглянуть на краешек вафли, но он все еще был скорее сливочно-белым, нежели золотисто-коричневым.

– Что ж, значит, мне следует быть благодарным хотя бы за то, что меня здесь рады накормить завтраком.

– Не дуйся. Это совершенно не украшает мужчин.

Застигнутый врасплох столь неожиданным упреком, Кейси опустил голову на руки. Он терял Сьюзан, если это уже не произошло:

– Мне очень жаль, – промямлил он. – Я не хотел давить на тебя.

– Может, мне попросить у тебя прощения? О, проклятье!

Кейси поднял глаза:

– Что-то не так?

– Вафля опять пригорела. – Сьюзан выкинула ее в раковину и налила побольше масла на раскаленную поверхность вафельницы. – Мне всегда приходится выбрасывать первую, зато остальные получаются на славу.

– Дело не в тебе. Плохо продумана рабочая поверхность. Я принесу тебе другую вафельницу. Сьюзан, даже если ты не желаешь говорить о совместном проживании, то что ты думаешь о браке?

– Ты имеешь в виду брак вообще?

– Нет, только то, что относится к нам с тобой. Я пытаюсь сделать тебе предложение. Сьюзан медленно обернулась:

– Ты не это имел в виду.

Кейси хотел улыбнуться в доказательство того, что именно таковы были его намерения, но плохо преуспел в этом из-за треснувшей губы. Он поднес ко рту салфетку, и она тут же пропиталась кровью.

– О, Господи!

Сьюзан выключила вафельницу:

– Сиди спокойно, я пойду накину на себя что-нибудь и отвезу тебя в отделение скорой помощи, пока ты не истек кровью.

– Значит, нет?

– Вот, возьми это. Сейчас не время говорить о браке или о чем-нибудь еще.

Она поцеловала его в макушку и выбежала из кухни.

Это, по мнению Кейси, было уже что-то определенное, и этого оказалось достаточно, чтобы спасти его от обморока перед теперь уже неминуемой процедурой накладывания швов.

Кэрол протянула руку к Мэтту, но почувствовала лишь прохладу простыни и медленно приподнялась. Увидев, что он сидит на полу, опираясь на ножку кровати, она поползла к нему через скомканные покрывала. Мэтт надел брюки и сидел, обнимая лежащую у него на коленях подушку так, словно это был огромный плюшевый медведь. Она поцеловала его в обнаженное плечо и взъерошила его мягкие серебристые кудри. Это прикосновение, как она и ожидала, принесло ей взрыв удовольствия.

– Доброе утро.

– Уже день. Кэрол зевнула:

– Правда? Ну, это меня не удивляет. Сделать завтрак?

– Нет, нам надо поговорить.

Он продолжал пристально глядеть на задний двор через французские окна, и Кэрол, встревоженная тем, что он не повернул к ней лицо, вскарабкалась на краешек кровати.

– Подожди минутку. Я еще не смыла вечерний макияж и не собираюсь обсуждать что-либо, когда выгляжу, как енот.

– А что ты думаешь о том, как я выгляжу? Он слегка повернулся, и Кэрол содрогнулась:

– Кажется, мы недостаточно долго держали мясо на твоем глазу.

Она взяла шелковый розовый халат и прошла в ванную комнату. Ее напугала серьезность настроения Мэтта, и она торопливо смыла остатки туши для ресниц, умылась и причесалась. Затем быстро наложила легкий слой румян, блеск для губ и подкрасила ресницы, что, как она надеялась, могло сойти за естественную красоту.

Вернувшись в спальню, Кэрол уселась рядом с Мэттом на полу. Изящно скрестив ноги, она почувствовала, что готова взглянуть ему в лицо.

– После этой ночи, – начала она, улыбаясь, – я не могу представить себе, что ты еще собираешься сказать.

Мэтт проснулся достаточно рано, чтобы подготовиться к разговору, но нежная прелесть Кэрол ужасно путала его мысли:

– Я должен извиниться за то, что повез тебя в фургоне, это во-первых. Я был просто невыносим, не говоря уже о комментариях по поводу переносных туалетов.

Решив, что это единственная причина его душевного мучения, Кэрол испытала огромное облегчение.

– Я признаюсь тебе, что и сама временами была невыносима, но, как я уже сказала, после этой ночи все должно быть забыто и прощено.

Мэтт на мгновение прикрыл глаза и сжал подушку еще крепче:

– То, что случилось прошлой ночью, вероятно, мог бы очень точно описать какой-нибудь поэт, но у меня таких слов нет. Все, что я знаю наверняка, это то, что я чувствую сейчас. – Он взглянул на нее. – Это красивый дом, Кэрол, и он выглядит, как демонстрационная комната Этана Аллена. Все, от расцветок до дизайна, так же безупречно, как и ты сама.

– Что ж, спасибо.

– Пожалуйста, не перебивай меня, дай мне закончить.

Кэрол вовсе не понравилось его короткое замечание, но она постаралась скрыть свои чувства. Он сделал ей комплимент, и она поблагодарила его. По ее мнению, ее не за что было упрекать.

– Ты красивая женщина, с дорогими привычками, из тех, которые одеваются в платья, расшитые блестками, а по субботним вечерам пьют вино и обедают с мужчиной, одетым в собственный смокинг и сидящим в собственном лимузине. Вчера я впервые надел смокинг со времен свадьбы сына, и, по-моему, мне вообще не стоило его надевать. Я не могу не думать, что тебе нравится во мне то, чего у меня вовсе и нет. Я человек нереспектабельный, не сделавший престижной карьеры. Хирурга-кардиолога, например, или деятеля искусства. Черт, очень трудно придумать работу менее престижную, чем работа водопроводчика.

Было время, когда Кэрол переживала из-за рода занятий Мэтта, но это давно ушло в прошлое.

– Мэтт…

Он поднял руку:

– Пожалуйста, дай мне закончить. Нам было так хорошо в этой постели, что я никогда об этом не забуду. Но я не хочу пытаться выдать то, что связало нас чисто физически, за нечто большее. Мне просто хотелось бы поцеловать тебя на прощание и уйти, пока никто из нас не утратил иллюзий и не почувствовал горечи от такого странного союза.

Кэрол пристально смотрела на него.

– Не стоит, мистер Тренерри. Вы не выйдете отсюда, как некий благородно жертвующий собой крестьянин, которому известно, что они с принцессой слишком разные люди, чтобы жить счастливо и дальше. Я тоже хочу сказать свое слово, и мне кажется, что вы просто прячетесь за ваш проклятый переносной туалет. Скажите, что вы чувствуете ко мне, а не объясняйте, почему вы думаете, будто мы неподходящая пара, если прошлая ночь показала обратное.

– Это был всего лишь секс, Кэрол, – мягко возразил Мэтт. – И не пытайся увидеть в этом что-то большее.

Кэрол вскочила на ноги.

– Лжец! Я не позволю тебе называть «всего лишь сексом» то, что было лучшей ночью в моей жизни и что, по твоим же словам, достойно пера поэта. Это было чертовски намного большее, и как раз это-то тебя и пугает, не так ли? Да, я обладаю чутьем к оформлению интерьера и одеваюсь в стильные вещи, которые, кстати, покупаю со скидкой, но все это ничего не значит!

Мэтт бросил подушку на кровать и встал лицом к ней:

– Я не хотел, чтобы все вышло так безобразно.

– Еще одна отвратительная ложь! – выпалила в ответ Кэрол. – У тебя есть ясный выбор: решиться на что-то особенное вместе со мной или соскользнуть обратно в ужасающую пропасть, откуда ты явился. Я думала, что у тебя больше мужества. Ты доказал это прошлым вечером. Что же случилось с тобой сегодня?

Мэтт подобрал рубашку, пиджак, сунул в карман носки и надел на босые ноги взятые напрокат ботинки. Потрясенный самым сильным эмоциональным конфликтом в своей жизни, он, не говоря ни слова, направился к двери. Он все еще чертовски плохо видел правым глазом, но по воскресным дням в городе было такое слабое движение, что он не боялся сбить кого-нибудь по пути домой. Ему трудно было представить себе, чем он займется, вернувшись домой, но также трудно было разделить свои мучения с Кэрол.

Кэрол не проводила его до двери и даже не бросила ему вслед колкие эпитеты. Она просто села обратно на кровать и оплакала счастливую жизнь, которая могла бы сложиться у них с Мэттом, если бы только он захотел.

– Ну почему он не хочет этого? – всхлипывала она, и даже целый поток слез Не мог смыть с ее души боль потери.

Когда Кейси вызвали, медсестра велела Сьюзан оставаться в комнате ожидания. Она ерзала в неудобном пластиковом кресле и жалела, что не взяла с собой что-нибудь почитать, потому что ей определенно нужно было отвлечься. Решив, что в больнице должен быть журнальный киоск, Сьюзан предприняла торопливую вылазку и вернулась с очередным выпуском «Ньюсуик», стараясь не думать о неожиданном предложении Кейси.

День уже клонился к вечеру, когда она привезла Кейси обратно к себе и немедленно уложила в постель после затяжного приступа тошноты и с дюжиной швов на нижней губе. И тут оказалось, что ей не так-то просто игнорировать его вопрос. Она вышла наружу, чтобы поработать во дворике. Прополка сорняков всегда помогала Сьюзан сосредоточиться на решении проблем, и она поняла, что необходимо найти способ изящно отклонить предложение Кейси, при этом не задев его чувств до такой степени, чтобы он не захотел больше видеть ее.

Когда выяснилось, что целых три охапки одуванчиков не помогли прояснить ее сознание, не говоря уже о принятии решения, Сьюзан вернулась в дом и позвонила Кэрол:

– Ты можешь найти предлог и приехать завтра в Сан-Марино, чтобы вместе со мной съесть ленч у «Жюльенн»? Я позвоню и Эми, если ты приедешь. Мне очень нужен ваш совет, Кэрол. Кейси попросил меня выйти за него замуж, и я не знаю, что ответить.

То, что Кейси сделал предложение Сьюзан в то время, как Мэтт покинул ее, вконец подкосило Кэрол, но они со Сьюзан слишком много лет были подругами, чтобы она могла отказать ей.

– Я собираюсь взять завтра выходной, – ответила она. – Как насчет того, чтобы встретиться без четверти двенадцать?

– Отлично. Я позвоню Эми. До завтра.

– Чао.

Когда зазвонил телефон, Кэрол охватила глупая надежда, что Мэтт передумал и звонит ей, чтобы попросить прощения.

– Черта с два он позвонит, – прошептала она.

Он ушел навсегда, и она никогда не поймет, почему он решил, что расставание с ним не вызовет у нее ничего другого, кроме прилива благодарности.

Глава 14

«Булочная и кондитерская Жюльенн» была французским кафе, которое обслуживало дам, постоянно посещавших салоны модных причесок и дорогие магазины, расположенные в двух кварталах торговой зоны по Мишн-стрит в Сан-Марино, самом богатом населенном пункте в Калифорнии. Покрытые мрамором столики, располагавшиеся вдоль тротуара, были заняты подругами, выкроившими часок для перерыва в беготне по магазинам или в работе благотворительного фонда, где каждая из них руководила своим особым видом рукоделия. Как одна из блестящих деловых женщин, изредка приходящих сюда, чтобы перекусить, Сьюзан появилась за предварительно зарезервированным столиком и заказала сладкий ароматный чай со льдом и пряностями. Вскоре приехала Кэрол, а следом за ней – Эми.

Сьюзан ознакомила обеих подруг со своими трудностями еще по телефону, когда просила их приехать на ленч, но теперь, оказавшись с ними лицом к лицу, она подумала со страхом, что ее дилемма просто смехотворна.

– Бедный Кейси, он все еще в моем доме. Сегодня утром я вызывала ему врача. Его губа выглядит, как шов на лоскутном одеяле, и из-за этого он не считает себя пригодным для работы в «Расселле». К счастью для меня, ему трудно говорить, так что я дала ему блокнот и ручку для необходимого общения и сказала, что все разговоры на серьезные темы откладываются до конца недели. Я просто уклоняюсь от ответа, и ему об этом так же хорошо известно, как и мне, но что я могу еще?

Чтобы спрятать заплаканные глаза, Кэрол надела пару самых темных очков и не сняла их, даже когда изучала меню.

– Давай сначала сделаем заказ, а потом посмотрим, можно ли принять какое-нибудь решение. Салат из цыпленка и эстрагона на розмариновом хлебе с изюмом здесь всегда вкусен.

Подумав, что Кэрол страшно чем-то подавлена, Эми коснулась ее руки.

– Ты в порядке? – спросила она. Кэрол покачала головой:

– Нет, но сегодня Сьюзан больше нуждается в помощи.

– О, Господи! – спохватилась Сьюзан. – Я настолько погружена в свои проблемы, что даже не заметила твоего несчастного вида. У тебя неприятности с Мэттом?

– Об этом потом, – пообещала Кэрол.

Возле нее появился официант, и она заказала бутерброд с цыпленком.

– Принесите бутерброд с маринованной ягнятиной, пожалуйста, – сказала Эми.

С жареным луком, авокадо, помидорами и базиликом на французском батоне – это было больше, чем она обычно съедала за ленчем, но если уж она пришла к «Жюльенн», то имела полное право развернуться.

Перед Сьюзан стоял великолепный выбор.

– Стоит только прочитать здешнее меню – и возникает бешеный аппетит.

Обычно она заказывала бутерброд с цыпленком, но сегодня ей хотелось чего-нибудь нового, и она выбрала баклажаны, поджаренные с перцем, цуккини, красным луком, сыром «моззарелла» и свежим базиликом. Хотя соседние столики были заняты, каждая компания была активно увлечена своей собственной беседой, и Сьюзан не беспокоилась о том, что ее услышат.

– Я хотела бы снова выйти замуж, – с готовностью призналась она, – но не за того, с кем знакома всего неделю.

– Неделю и два дня, – напомнила ей Кэрол.

– Это правда, но ведь сейчас нет войны. Такое поспешное предложение заставляет меня сомневаться в его способности здраво мыслить. Допустим, что я ужасный человек и все такое, а он – настоящее сокровище, но что это за тип мужчин, которые предлагают женщине вступить в брак после девяти дней знакомства?

– Наверное, так поступает тот, кто влюблен, – предположила Эми. – Ты лучше нас знаешь Кейси, Кэрол. Что ты думаешь о его характере?

– А разве дело в характере? – спросила Кэрол. Сьюзан кивнула:

– Скорее всего, да. Я не могу отделаться от подозрения, что человек, который так поспешно бросается в брачные отношения, впоследствии станет избегать этих уз, причем весьма скоро.

– В этом и заключаются твои терзания? – поинтересовалась Кэрол. – Ты боишься, что пыл Кейси быстро остынет и ему захочется сбежать?

– Да, а мне хотелось бы встретить старость вместе с мужчиной, за которого я выйду замуж, – грустно объяснила Сьюзан. – Кейси привлекательный и веселый, невероятно нежный, но я чувствую, что в глубине души он напряженно, почти патетически нуждается в ком-то, и это меня пугает. Когда его первая жена бросила его, он был опустошен, и я могу расценить его услужливость, которую он проявлял на твоей вечеринке и позже, как повод включиться в нашу жизнь, зацепиться.

Кэрол тоже заказала восхитительный чай с пряностями и отпила освежающий глоток. Она снова оделась в красное, чтобы поднять настроение, но ее вариант «цветовой терапии» сработал не лучше, чем в последний раз, когда она пробовала ее.

– Мне действительно нравится Кейси, но на вечеринке в моем доме я впервые увидела его вне «Расселла», и наши характеры совершенно не совпали.

Вероятно, это в большей степени моя вина, нежели его, но, ей-Богу, очень тонкая черта отделяет человека, который на удивление услужлив, от того, кто никогда не бывает доволен действиями других. Мой горький опыт с Бобом заставил меня испугаться, что Кейси принадлежит к тому же типу.

Сьюзан откинулась назад, так как официант принес их заказ. Бутерброды были поданы со свежими фруктами на красочном, с гофрированными краями, декоративном капустном листе. Ее бутерброд выглядел совершенно очаровательно, но она засомневалась, сможет ли получить от него настоящее удовольствие.

– Кейси вовсе не склонен к критике. То есть он предлагает свои советы, не осмеивая моих достижений. Я думаю, что он слишком добродушен, чтобы таить какую-то враждебность, подобную той, которая исходила от твоего Боба. Кейси просит о любви, не пытаясь кого-либо унизить.

Прежде чем высказаться, Эми дожевала кусочек своего невероятно вкусного бутерброда.

– Говорят, что, Когда лошадь попытались сделать коллективными усилиями, получился верблюд, и у меня сейчас такое чувство, что это не тот вопрос, который может быть решен путем совместных усилий. Мы собрались обсуждать Кейси, а я совершенно не знаю его ни с какой стороны, но ведь все дело только в том, любишь ли ты его, Сьюзан, или нет. Ты не должна позволять нашим чувствам влиять на твое решение в таком важном вопросе. В конце концов, тебе с ним жить, а не нам.

– Ах да, чувства, – согласилась Кэрол. – К сожалению, чувства меняются, и иногда за одну ночь.

Сьюзан и Эми обменялись тревожными взглядами.

– Ты ничего не хочешь рассказать нам? – решилась Сьюзан.

– Да нечего рассказывать, – соврала Кэрол. Оттого, что она в первый раз пыталась что-то скрыть от своих дорогих подруг, ее охватило острое ощущение вины. Это было слишком личное и слишком болезненное чувство, чтобы делиться им. Она ограничилась только слабым намеком на свою размолвку с Мэттом и опустила все, что касалось его замечательной доблести в постели.

– Мэтт думает, что мы слишком разные люди, чтобы у нас что-нибудь получилось, вот и все.

Кэрол пристально рассматривала свой бутерброд, не осмеливаясь взглянуть на подруг, но ей не удалось их провести.

– Звучит так, словно ты не согласна с ним, – сказала Эми.

– Абсолютно, но Мэтт невыносимо упрям. Ужасно жаль, что он так чертовски хорош. – Она вытерла губы и, решив взять остаток ленча домой, отставила тарелку в сторону. – А теперь расскажи нам, как закончился твой вечер с Гордоном, и потом мы вернемся к проблеме Сьюзан.

– Нет, – возразила Эми. – В первую очередь мы должны помочь Сьюзан. Честно говоря, после брака с Биллом Данхэмом я не чувствую себя способной давать советы насчет замужества. Это была одна из величайших ошибок века.

– Это слегка напоминает крушение «Эксона Вальдеса», – сказала Кэрол с оттенком присущего ей юмора. – К тому же ты покончила с ним прежде, чем успела о чем-то реально пожалеть, кроме, конечно, твоей гордости.

– И моего доверия, – подумала вслух Эми. Она снова повернулась к Сьюзан: – Ты сообщила Патрисии о Кейси?

Сьюзан только что откусила от бутерброда и при упоминании о дочери чуть не подавилась.

– О, Господи! – пробормотала она, придя в себя. – У меня не было времени даже подумать о ней, не то что позвонить и поговорить. Когда вернусь домой, сразу позвоню. Но что мне сказать ей, чтобы это прозвучало здраво?

Эми промокнула салфеткой губы:

– Ты просто скажешь ей, что встретила мужчину, который хочет жениться на тебе. Он яркий, привлекательный, занят на ответственной работе. Он также способен весьма недурно работать кулаками.

– Этот последний пункт должен произвести на нее впечатление, – согласилась Сьюзан. – Ну почему случилось так, что швы пришлось накладывать Кейси, а не Джеку Шанку? Бедный Кейси не заслуживает такого несчастья.

Кэрол дотронулась до руки Сьюзан:

– Уже второй раз ты называешь его так, и я тоже начинаю думать о нем как о «бедном Кейси». Не думаю, что это привлекательное прозвище для мужа.

Сьюзан незамедлительно согласилась:

– Нет, конечно. Боюсь, что любовь и жалость – чувства взаимоисключающие. – Ее аппетит пропал, и она тоже отставила тарелку. – Спасибо, вы действительно помогли мне сделать выбор.

– Мы помогли? – спросила Эми.

– Да, совершенно верно. Кейси – чудесный человек во многих отношениях, но эта жалостливая черточка вынуждает меня отказать ему.

– Но ведь вы знакомы всего девять дней, – напомнила ей Эми. – И его так сильно избили, что в итоге он попал в травматологическое отделение. Дай ему время на поправку. После такой передряги любой будет выглядеть жалко. – Затем ее вдруг осенило, и она продолжила: – Ты приводила нам статистику о совместном проживании.

– Да, оно вовсе не сулит успеха в браке, и я против этого. Я и Кейси об этом сказала. Думаю, что потому-то он и предложил мне выйти за него.

– Прекрасно. Почему бы тебе не привести другую статистику, доказывающую, что люди, знающие друг друга недостаточно долгое время, также разводятся чаще? Ты должна настоять на шести месяцах, или годе, или каком тебе угодно сроке; по прошествии этого времени ты сможешь опять рассмотреть перспективу замужества, и, поскольку твои аргументы будут основаны на статистике, а не на простой прихоти, это не ранит его чувства.

Сьюзан слегка нахмурилась:

– Это разумное предложение, и хотя как ученый я против использования статистики в этических вопросах, но, возможно, мне удастся отыскать какой-нибудь труд о том, как продолжительность знакомства отражается на браке. Этого должно быть достаточно, чтобы произвести на него впечатление.

Кэрол вновь вспомнила о разговоре, который состоялся у них с Мэттом в воскресенье. У нее возникло подозрение, что он утаил что-то важное, и она не смогла согласиться с планом Эми:

– Правда всегда лучше всего, Сьюз. Скажи Кейси, что он тебе очень нравится, но ты хотела бы узнать его гораздо лучше, прежде чем рассматривать перспективу замужества. Насколько я знаю Кейси, его не так-то легко обескуражить.

– А что если бы Мэтт сделал тебе предложение? Что бы ты ответила?

– У нас слишком разные ситуации, – напомнила ей Кэрол. – Я познакомилась с ним тогда же, когда вы встретились с Кейси, но мы лишь недолго общались в среду вечером и затем в субботу, а ты провела с Кейси много времени.

– Не увиливай от моего вопроса, – рассердилась Сьюзан. – Ты сказала, что он великолепен, так что бы ты ответила, если бы в субботу он безумно в тебя влюбился и сделал бы тебе предложение?

Кэрол не позволила себе даже представить такую отдаленную, хоть и безумно волнующую возможность.

– Я сомневаюсь, что водопроводчики так импульсивны. А на сегодняшний момент я скорее выиграю в лотерею десять миллионов, чем увижу его снова. Теперь твоя очередь, Эми. Расскажи, что произошло у вас с Гордоном.

Расстроенная уклончивостью Кэрол, Сьюзан откинулась на спинку стула, в то время как Эми начала ерзать на сиденье.

– У нас произошло нечто непонятное: то ли нелепое недоразумение, то ли блестящее разоблачение. По крайней мере, мне рано делать выводы, что это было.

– Интригующая альтернатива, – заметила Кэрол. – Итак, на нашем общем счету один верный нокаут, одно предложение, которое в бридже можно было бы считать большим шлемом, и одна – что? – безвыигрышная подача. Любовь – такая очаровательная игра, не правда ли? Чертовски стыдно, что никто никогда не был способен составить удовлетворительный свод правил этой игры.

Сарказм Кэрол не укрылся от Сьюзан и Эми, но обе они были слишком поглощены своими собственными переживаниями по поводу того, как разобраться с мужчинами, чтобы заметить, как велико ее отчаяние.

Дэн Тренерри развернул свой бутерброд. Салат из тунца, обнаружил он с улыбкой, одно из его любимых кушаний. Его жена готовила лучший тунцовый салат, который он когда-либо ел. Она всегда брала пшеничный хлеб из непросеянной муки и использовала побеги люцерны вместо сельдерея. Он открыл охлажденную банку содовой.

– Ты не собираешься сделать перерыв и перекусить? – спросил он у отца.

Мэтт занимался загрузкой фургона и лишь покачал головой.

Дэн уселся на солнышке на один из пустых ящиков позади их магазина. Съев половину бутерброда, он попытался вызвать отца на разговор:

– Даже если ты не голоден, то хотя бы составь мне компанию. Ты уже рассказал, как получил синяк под глазом, но не сказал, как у вас все вышло с Кэрол. Когда ты собираешься снова встретиться с ней?

– Никогда!

– Даже если будешь выглядеть так, как в субботу? Она сама захотела увидеться с тобой.

Мэтт взмахнул гаечным ключом:

– Не имеет значения, что захочет Кэрол. В счет идет только то, что хочу я, а я порвал с ней.

Дэн унаследовал темные кудри отца и карие глаза матери. В последние четыре года он делал все, что только приходило ему в голову, чтобы вновь пробудить у отца интерес к женщинам, даже нанимал девушку из службы знакомств и приводил ее прямо к отцовскому порогу. Когда он в первый раз услышал о вечере встречи, то разволновался даже сильнее, чем отец, и вовсе не собирался позволить ему бросить все это так просто.

– Прошло четыре года, папа. Маме не захотелось бы видеть тебя таким неприкаянным. Ты сказал, что Кэрол красивая. Если она работает в «Расселле», значит, модно одевается. Чего же еще тебе надо?

– Немного покоя и тишины.

Дэн не обратил внимания на этот намек и продолжал свои поползновения:

– Нет, это важная проблема. Ты провел чертовски много времени в одиночестве с тех пор, как умерла мама.

Вдруг его осенила ужасная догадка, и он отложил свой бутерброд в сторону. Когда ему было девять лет, отец говорил с ним о птичках и пчелках. Больше они о сексе не говорили, пока Дэну не миновало двенадцать, и тогда предметом рассмотрения был уже не механизм, а ответственность.

Но что значит быть настоящим мужчиной, он усвоил не из этих довольно неловких разговоров, а из повседневного наблюдения за тем, с какой заботой отец относился к матери. Его родители были чудесной парой, и Дэн нашел только одну причину, по которой его отец отказывается от отношений с другой женщиной. Хотя дискуссия на эту тему обещала быть дьявольски трудной, он чувствовал, что должен начать ее.

Он встал, подошел к фургону и понизил голос до доверительного шепота:

– Пала, я знаю, что у людей постарше бывают опасения… Я не знаю, как бы поделикатнее об этом сказать, но иногда эти опасения оправдываются. Ты понимаешь, что я имею в виду. Если это тот случай, то у врачей сейчас появилось множество новых способов лечения. Почему бы тебе не сходить на прием и не получить помощь?

Более раздосадованный, нежели обрадованный тем, что его сын внезапно заинтересовался его здоровьем, Мэтт отступил назад:

– Черт возьми, о чем ты говоришь?

Дэн оглянулся, чтобы убедиться, что, кроме них, на стоянке никого нет.

– Ну, способность удовлетворить женщину, – выдавил он.

Мэтт сначала был шокирован тем, что Дэн решил дать ему совет по борьбе с импотенцией, когда это была последняя из его проблем, но потом рассмеялся. Он смеялся так сильно, что ему пришлось сесть на ящик рядом с сыном и отдышаться.

– С моим персональным водопроводом нет никаких чертовых неполадок, Дэн. Господи, мне только пятьдесят четыре.

Он снова начал посмеиваться, когда вспомнил ночь, проведенную с Кэрол. Вероятно, он поставил своего рода рекорд в своей возрастной категории, но они с Кэрол были слишком заняты, чтобы вести подсчет.

Все утро Мэтт ходил мрачный, но теперь Дэн заметил на его лице слабую улыбку очень довольного человека. Пораженный догадкой, что проблема гораздо серьезнее той, которую его отец все-таки мог бы признать, он пересмотрел свою точку зрения.

– Если эта улыбка означает то, что я думаю, то, отказавшись от этой женщины, ты поступаешь как дурак, а я знаю, что ты не дурак.

Мэтт был неспособен воспринять этот совет и, помрачнев, поднялся на ноги.

– Тебя не беспокоит, что я был с другой женщиной после твоей матери? – спросил он.

– Черт возьми! Конечно, нет! – хлопнул его по спине Дэн. – Поздравляю! Я бы сказал, что уже хватит, и мама тоже. Она ни за что не захотела бы, чтобы ты жил, как благочестивый монах, который отказывается искушать свою плоть, общаясь с женщинами.

– Да, я знаю, – ответил Мэтт. – Просто Кэрол не та женщина.

– Почему?

– Я послал за фотографиями с вечеринки. Подожди, пока не увидишь ее. Она миниатюрная и такая же прекрасная, как кукла Барби. В ней все безупречно. Она настоящая классическая леди. Водит «БМВ», а у меня всего лишь фургон.

Дэн вернулся к своему бутерброду.

– Ты так стараешься уговорить самого себя, верно? Я и не думал, что у тебя есть предубеждение против хорошеньких женщин за рулем «БМВ». Наши дела идут очень хорошо, папа. Я уверен, что ты в состоянии соответствовать ее вкусам, какими бы дорогими они ни были, и вообще, я сомневаюсь, что она интересуется тобой из-за денег.

Мэтт поддал ногой камешек:

– Нет, она даже не знает, что у меня кое-что есть.

– По-моему, мы с тобой ходим вокруг да около, папа. Вы с мамой были счастливы. Вы провели вместе много прекрасных лет, прежде чем она заболела. Неужели ты не хочешь снова пережить эту радость?

– Конечно, хочу, но, – тут его голос понизился до шепота, – твоя мама умерла.

Дэн уставился на него:

– Так вот что тебя останавливает? Ты чувствуешь себя виноватым, потому что жив и доволен собой, а ее больше нет?

Когда его отец двинулся прочь, снова устанавливая между ними стену молчания, которой он так часто отгораживался, у Дэна возникло искушение толкнуть его обратно на ящик.

– Ты заслуживаешь хорошего пинка под зад! – выкрикнул он вместо этого. – Почему же ты не прыгнул в мамину могилу?

Мэтт оглянулся через плечо:

– Ее кремировали, Дэн.

– О, Господи, я знаю, что могилы не было! – снова крикнул Дэн. – Я вовсе не об этом!

Сунув в рот остатки бутерброда, он яростно дожевал их, глядя вслед отцу. Они были одинакового роста и телосложения и могли бы носить одежду друг друга, если бы хотели, но на этом сходство между ними и заканчивалось.

Дэн понял, в чем беда отца. Он тоже продолжал тосковать по своей матери и всегда будет скучать, но будь он проклят, если снова позволит отцу погрузиться в могильный холод одиночества. Возможно, Кэрол действительно не та женщина, которая способна вырвать отца из установленного им самим замкнутого, круга отшельничества, но ведь может появиться и другая.

«Я должен наблюдать, что он предпримет дальше», – пообещал себе Дэн, надеясь, что фотографии с вечеринки прибудут скоро, потому что его страшно заинтересовала Кэрол. Он не мог понять, почему такой «безупречной» женщине не удалось пробить брешь в броне, которой его отец окружил свое сердце.

Сьюзан обнаружила Кейси сидящим на столе. Она одолжила ему ярко-желтые спортивные брюки, и он провел все утро на солнце с обнаженной грудью, просматривая ее журналы. Когда она вошла и наклонилась, чтобы запечатлеть на его щеке легкий поцелуй, он протянул ей открытку из «Идеального супружества». Он нацарапал в блокноте вопрос по этому поводу, и по обвиняющему выражению его глаз было понятно, что он не просто любопытствует, а ревнует.

Пространство стола было достаточно обширным, чтобы служить скамьей, и Сьюзан, усевшись напротив Кейси, постаралась не кричать слишком громко, чтобы не услышали соседи, оставшиеся дома в этот час:

– У тебя вошло в привычку читать почту, адресованную твоим подругам?

Кейси отрицательно покачал головой, затем нарисовал еще один знак вопроса в своем блокноте, которым был вынужден пользоваться для переговоров.

По-прежнему пытаясь сдерживать раздражение, Сьюзан отвернулась. Она допускала, что Кейси услышал, как почтальон сунул почту в дверную щель, и, будучи по природе таким услужливым дураком, подобрал ее и принес на кухонный стол. Тут он заметил открытку. Факт того, что он увидел ее, еще не означал, что он рылся в ее почте в поисках писем от других мужчин. Но все-таки открытка была протянута ей чересчур поспешно.

Трудно было поверить, что последний час она провела, обсуждая возможность брака с мужчиной, которого знала так мало, что была не в состоянии понять, способен ли он читать ее письма или нет. Конечно, речь шла всего лишь об отпечатанной открытке с уведомлением, что кто-то хочет встретиться с ней, а не о страстном любовном послании, которое он вскрыл, но все-таки ей было неприятно.

А что если бы они поменялись местами, спросила себя Сьюзан, и это она наткнулась бы на открытку из «Идеального супружества», адресованную Кейси? Она оглядела его. Он надел сломанные очки для чтения, но снял их, когда появилась Сьюзан. Его светло-голубые глаза блестели, но она не думала, что он хорошо видит ее без очков. Впрочем, дело было не в его взгляде, а в ее праве на неприкосновенность частной жизни.

– Несколько месяцев назад я обратилась в «Идеальное супружество», потому что хотела познакомиться с кем-нибудь особенным, таким же особенным, как ты. Я встречалась с несколькими привлекательными мужчинами, но ни с кем из них не виделась больше чем пару раз. У меня нет ни малейшего представления, кто этот конкретный джентльмен, а поскольку мне уже выпало счастье, я отклоню его предложение и откажусь от членства в клубе. – Она кинула открытку на стопку журналов рядом с его стулом. – Ты и вправду думаешь, что я хочу встречаться с кем-то еще?

Кейси написал: «Надеюсь, что нет».

Сьюзан поднялась и встала на колени возле него:

– В состоянии ли ты ехать домой?

Кейси криво нацарапал: «Ты сердишься на меня?»

Сьюзан дотронулась до его руки:

– Конечно, сержусь, и на это есть две причины. Первая: я способна понять, что ты мог заметить открытку среди другой корреспонденции, но у тебя нет никакого права спрашивать меня о ней. Я не стала бы рыться в твоих письмах и тем более читать их, а тебе следует точно так же уважать мою личную жизнь. Это понятно?

Кейси кивнул.

– Хорошо. Теперь вторая причина. Твой опыт с первой женой сделал тебя ужасно неуверенным, но это твоя проблема и решай ее сам.

Кейси на мгновение поник головой, а затем написал: «Если я поеду домой, то не смогу говорить с тобой».

Ответы Кейси были довольно предсказуемыми, и Сьюзан совсем не удивилась, но он был так опасно зависим от нее, что не только ради своего душевного спокойствия, но и для его собственного она не стала каким бы то ни было образом подбадривать его.

– Да, я знаю. Я тоже буду очень скучать по тебе, но мы расстанемся всего на несколько дней. Ты в состоянии сесть за руль, или мне отвезти тебя?

Кейси нарисовал грустное лицо и подписал: «Ты бросаешь инвалида?»

– Ты не инвалид, Кейси О'Нил. Ты сильный, находчивый мужчина, который полностью способен позаботиться о себе сам.

«Когда?» – написал Кейси. Сьюзан пылко сжала его руку:

– Почему бы тебе не прийти ко мне на обед в субботу?

Кейси перевернул страницу и большими печатными буквами написал: «СУББОТА! Я умру без твоей заботы!»

Сьюзан встала и уперла руки в бедра:

– Ты сорок шесть лет прожил без меня, Кейси, так что не умрешь и за эти четыре дня.

«До субботы пять дней», – написал Кейси.

– Ты еще не сосчитал сегодняшний день, – съязвила Сьюзан. – А теперь хватит трепаться.

Кейси стало ясно, что деваться некуда, и он пожалел, что не обладает даром художника, иначе его записки были бы более выразительными. Он изобразил широкими штрихами: «Ты не чувствуешь хоть немного жалости ко мне?»

– Нет! Ты проявил чудеса храбрости, защищая Мэтта и совершенно не заботясь о своей безопасности. Я горжусь тобой и не думаю, что ты достоин жалости. Теперь отправляйся домой, а то я начну брать с тебя арендную плату.

Кейси нарисовал улыбающееся лицо и написал: «Я готов заплатить!»

– Давай поворачивайся!

Сьюзан посторонилась, чтобы дать ему дорогу, но, едва поднявшись, он заключил ее в бурные объятия. Она обвила его руками и скользнула ладонями по его голой спине. Закрыв глаза, она подумала, что Кейси определенно чувствует себя хорошо, и это был огромный плюс в его пользу. Она наслаждалась теплом его тела, пока не высвободилась из его рук.

– Увидимся в субботу вечером, – сказала она ему. – Позвони мне раньше, если тебе не будет слишком трудно говорить. А еще лучше напиши мне письмо.

Кейси вздернул брови.

– Вот именно! Напиши любовное письмо. Я не получала их тридцать лет.

Кейси слегка нахмурился, выражая тем самым мысль, что ее последнее замечание вызывает у него сожаление. Кивнув, он открыл новую страничку и нарисовал большое сердце, а в нем – свои инициалы, затем вырвал листок из блокнота и протянул его ей.

– Да, я знала, что ты способен на это. Сьюзан в последний раз поцеловала его в щеку и удалилась в кухню, чтобы просмотреть оставшуюся почту, пока он собирается. Она проводила его до машины и помахала на прощание, но не прошло и пятнадцати минут после его отъезда, как она начала скучать по нему. Она не ожидала, что испытает эту светлую грусть.

– Наверное, надо было позвать его на обед в пятницу, – подумала она вслух, но затем решила, что разлука до субботы пойдет им обоим на пользу.

Сьюзан была достаточно умна, чтобы не пытаться готовить для Кейси. Она закажет креветки с грецкими орехами на меду в «Панда Инн» и, может быть, еще какие-нибудь их особые блюда. Да, она подаст такую восхитительную еду, что уже будет неважно, каким образом она скажет, что слишком рано думать о браке: он все равно согласится с ней.

Вернувшись в банк после ленча, Эми ответила на несколько звонков, прежде чем решила в привычной деловой манере набрать номер Лаборатории реактивного движения.

– Простите, могу ли я поговорить с Гордоном Эшбахом? – спросила она.

Затаив дыхание, она со страхом ждала, что ее попросят повторить имя или тут же ответят, что такой человек в ЛРД не работает. Вместо этого оказалось, что ее звонок попал в точку:

– Офис доктора Эшбаха, у телефона мисс Рейни. Незамедлительный ответ внезапно заставил Эмми понять, как слабо она верила в то, что Гордон окажется там. Стыдясь за себя, она пролепетала:

– Извините, мисс Рейни, я перезвоню. Я поговорю с Гордоном позже.

– Он сейчас находится здесь.

– Спасибо, но нет, не сейчас.

Эми положила трубку и, чувствуя себя чрезвычайно глупо, подошла к окну. Ее офис был недавно заново отделан в холодных голубых тонах с вкраплениями терракоты. Обстановка чудесным образом успокаивала, но сейчас Эми предпочла отвлечься на пеструю суматоху уличных красок.

Вероятность того, что человек, живущий на Хилл-крест-авеню и работающий в Лаборатории реактивного движения, может оказаться мошенником, была крайне ничтожной. В таком случае она и Гордон просто по недоразумению не поняли друг друга в субботу, и, считая это в большей степени своей ошибкой, нежели его, Эми почувствовала, что должна взять на себя исправление положения. Теперь ей захотелось узнать, так ли молода и привлекательна мисс Рейни, как ее голос.

– Он сейчас находится здесь, – тихо повторила она.

Что ж, у нее в машине лежит рубашка Гордона, и Эми может по пути домой забросить ее к нему с кратким письменным извинением. Она вернулась к столу и продолжала просмотр заявок на оплату, но ее глаза слишком часто устремлялись к часам.

Хиллкрест-авеню пересекала Оук Нолл прямо за отелем «Риц Карлтон». Улица расширялась к востоку изящным изгибом и затем делала петлю обратно на Оук Нолл. Находящееся на границе Сан-Марино и Пасадины, это место изобиловало красивыми домами. Продвигаясь вперед с адресом Гордона в руке, Эми сгорала от любопытства, какой же из этих домов принадлежит ему, к все-таки она была ошеломлена, наконец увидев его.

За несколько лет до первой мировой войны братья Чарльз и Генри Грин, исключительно одаренные архитекторы, построили в Пасадине несколько шедевров в стиле «модерн». Когда Эми обнаружила одно из них по адресу Гордона, она устремила свою машину к обочине. Расположенный в прекрасном месте, великолепно отделанный гонтом дом красовался парадными дверями со стеклами от «Тиффани», и Эми предположила, что и все остальные детали этого чудесного здания также изысканны.

Очарованная замечательным домом, она в нерешительности сидела в машине, соображая, отдать ли ей рубашку или сразу уехать. Но в этот момент Гордон подрулил сзади на своем «мерседесе» и тут же направился к ней. Эми отчаянно боялась, что он все еще слишком сердит на нее, чтобы выслушать ее извинения, как бы тактично они ни были сформулированы.

Глава 15

Эми медленно опустила стекло, чувствуя, что от страха ее желудок болезненно свело.

Гордон был без пиджака; наклонившись к Эми, он ослабил узел галстука.

– Вы даже не представляете, как я рад вас видеть! – воскликнул он. – Я был чересчур резок в субботу и все это время старался найти способ помириться с вами. Прошу вас, давайте войдем в дом.

Он открыл дверцу ее машины и со смущенным видом взял рубашку, которую она протянула ему.

– У меня и в мыслях не было, чтобы вы занимались стиркой моих вещей.

Билл отдавал свои вещи в прачечную, так что вот уже двадцать пять лет Эми не стирала и не гладила мужские рубашки. Рубашка же Гордона была омыта ее слезами: «Это последняя в моей жизни». Она отбросила записку, которую намеревалась оставить вместе с рубашкой, вышла из машины и прислонилась к дверце:

– Я приехала извиниться перед вами. У меня была причина сделать такое, по вашим словам, нелепое предположение об обмане, но ведь вы не могли этого знать. Вы так же мало знаете обо мне, как и я о вас, и наши проблемы никогда не кончатся, если мы и дальше будем делать вид, что пробел длиной в тридцать пять лет не имеет никакого значения для нашего знакомства.

Гордон был так счастлив видеть ее, что согласился бы со всем, что бы она ни сказала, но так уж случилось, что в ее словах он увидел истину.

– Да, вы правы. А теперь давайте войдем в дом, – попросил он еще раз, не желая, чтобы она уезжала, – и получше познакомимся.

После легкого колебания Эми взяла его за руку, и они пошли к дому:

– Я не ожидала, что у вас такой замечательный дом. Ой, это не слишком хорошо звучит, да? Нет причин, почему бы вам не иметь красивый дом, я только хотела сказать…

– Успокойтесь, Эми, я не собираюсь снова на вас набрасываться. Я здесь живу. К тому же я понимаю, что вы хотели сказать.

Подойдя к дверям, Гордон полез в карман за ключами. Вблизи двери были еще более впечатляющими, чем казалось с улицы. Узор на витраже представлял из себя изящное переплетение белых матовых лилий на перекрученных зеленых стеблях.

– Дом был в жалком состоянии, когда мои родители купили его в сороковых годах. К счастью, им удалось проделать отличную реставрационную работу, но мне всегда казалось, что я живу не в доме, а скорее, в национальном памятнике. Я никогда не продал бы его, но это в большей степени музей, чем жилище. Особенно если слоняться по нему в одиночестве. У меня есть домработница, которая приходит убирать, и садовник, который ухаживает за землей, но это не то же самое, что иметь семью. Пойдемте на кухню, я налью вам чего-нибудь выпить. Экскурсию по дому мы совершим позже.

Гордон вошел в широкую прихожую и свернул налево, в кухню.

На что бы ни падал взгляд Эми, она везде видела свидетельства великолепного мастерства, которое так отличает творения братьев Грин. Ни одна деталь не осталась без внимания. Во все окна и осветительные приборы были вставлены стекла от «Тиффани», а панели из тика и красного дерева сияли изысканным блеском. Кухня была маловата для такой внушительной резиденции, но Мэтт Тренерри усовершенствовал ее, не нарушив ее подлинного очаровательного характера.

– Здесь все так красиво. Наверное, это похоже на жизнь в шкатулке с драгоценностями, – искренне похвалила Эми.

Гордон открыл холодильник:

– Или в императорской тюрьме. У меня есть обычная и диетическая кока-кола и апельсиновый сок. А может быть, вы хотите пива?

– Нет, апельсиновый сок меня вполне устроит, спасибо. – Она подождала, пока Гордон доставал из соседнего шкафчика стакан. Когда он кинул туда лед и протянул ей, она улыбнулась: – Ваша щека неплохо выглядит. Видимо, это была всего лишь царапина.

Гордон взял банку колы для себя.

– Да, было довольно трудно рассказывать об этой зверской драке, не имея более ужасных доказательств.

Эми задохнулась от изумления:

– Вы кому-то рассказывали об этом?

– Конечно, а вы разве нет?

Эми покачала головой:

– Только моим дочерям.

– Джек не давал о себе знать сегодня утром?

Содрогнувшись при упоминании имени этого неприятного человека, Эми с необычайным облегчением признала, что день прошел без его звонка.

– Нет, слава Богу, и я сомневаюсь, что когда-нибудь еще услышу о нем.

– Я тоже на это надеюсь. Ну а теперь давайте выйдем на террасу. Надо пройти через гостиную.

Следуя за ним, Эми изумлялась композиционной сложности этого дома. Открытые балки и детали из дерева часто вызывали ассоциации с японской архитектурой, но замысел братьев Грин был выполнен с расчетом на рельеф и климат Калифорнии. Крытая черепицей веранда выходила на запад, здесь было приятно тепло, но балки верхнего этажа создавали тень.

– Что за очаровательное местечко! – Эми окинула взором пологий склон холма. – О, да у вас здесь пруд с лилиями. Как красиво!

– Да, в добавление к входным дверям у меня тут повсюду лилии. – Гордон показал на удобный плетеный стул с ярко-зеленой подушкой, украшенной узором белых лилий. – Пожалуйста, садитесь.

Как только Эми села, он опустился на такой же стул напротив нее.

– У меня нет никаких планов на вечер. А у вас? – Эми покачала головой, и он страшно обрадовался: – Отлично. Тогда вы сможете не торопясь рассказать мне о себе.

Поскольку такая перспектива оказалась не слишком привлекательной, Эми помолчала, делая медленный глоток, прежде чем решилась взглянуть ситуации в лицо.

– Честно говоря, я чувствую себя очень глупо. Она была одета в черный костюм с короткими рукавами, украшенный белым кантом и большими белыми пуговицами, и выглядела такой же красивой, как в субботу. Она положила ногу на ногу; телесного цвета чулки и черные лакированные туфли на низком каблуке подчеркивали изящность очертания этих ног. Гордон попытался представить себе, что бы он чувствовал, если бы она оказалась уже не такой стройной и привлекательной. Наверное, испытал бы страшное разочарование, потому что Эми, которую он любил, была бы потеряна навсегда. К счастью, она не была потеряна, а сидела здесь, прямо напротив него.

– Пожалуйста, не надо. Мы ведь старые друзья, помните? Скажите, вы мне сегодня не звонили?

Билл наговорил в свое время столько лжи, что Эми не хотелось произносить еще одну.

– Да, и я сожалею, если побеспокоила вас. Я просто хотела знать, на месте ли вы.

Гордон был озадачен:

– Что вы имеете в виду? Вы беспокоились, что меня нет в городе, или просто проверяли, работаю ли я там?

– Боюсь, что второе, и это была большая глупость. Извините меня.

Гордон отпил глоток своей кока-колы, затем откинулся назад и постарался устроиться поудобнее.

– Я не ожидал, что женщина способна на это. Что ж, постараюсь быть польщенным вашим интересом.

– Вы должны бы страшно обидеться на меня и рассердиться.

– Я сам могу разобраться в своих чувствах. Дул легкий ветерок. Подумав, что это место столь безупречно, а ее история столь безвкусна, Эми слабо махнула рукой.

– Я уже говорила, что стала вдовой в двадцать с небольшим и вырастила двух дочерей одна. Но я не люблю признаваться, что, кроме того, была еще и разведена. Пять лет назад в банк обратился человек и попросил открыть коммерческий счет. Его нельзя было назвать красавцем, но он был хорошо одет, ухожен и очень обаятелен. В течение недели или около того он еще несколько раз приходил в банк и всегда был настроен тепло и по-дружески, поэтому я с нетерпением ожидала встречи с ним. Он представился как предприниматель из Феникса, приехавший в Калифорнию в поисках инвесторов для «Санрайз Меса», нового курорта и комплекса отдыха, который он намеревался построить на юге Феникса. Мы успешно заключили коммерческую сделку по недвижимости, и ничто в нем или в его замечаниях не давало мне повода подозревать, что он вовсе не честный бизнесмен.

Гордон уже понял, куда ведет ее история.

– Но это оказалось именно так?

– Да, к сожалению, он был кем угодно, только не бизнесменом. – Хотя Эми осознавала, что трудно будет исправить допущенную ей ошибку, она, по крайней мере, старалась обрисовать обстоятельства, приведшие к этому. – Мои дочери уже закончили колледж, обзавелись собственными квартирами и начали работать, так что они отнимали у меня очень мало времени. У меня было несколько знакомств с мужчинами, но ни одно из них не повлекло за собой романтического увлечения с моей стороны. Я с готовностью признала свое одиночество, и, возможно, это повлияло на мое восприятие. Когда Билл пригласил меня на ужин, я была польщена, и вскоре мы Начали встречаться регулярно. У него было прекрасное чувство юмора, и он умел рассказывать занимательные истории. Но он не просто заставлял меня смеяться – он внушил мне чувство влюбленности, которого я не испытывала со времен, когда Стив был жив. – На ее глазах показались слезы. – Простите, я не хотела плакать.

Гордон протянул ей льняную салфетку и терпеливо ждал, когда она возьмет себя в руки. Они столько лет жили всего в нескольких милях друг от друга, и то, что он не знал об этом и даже не пытался найти ее, вызвало у него такое глубокое сожаление, что он сам чуть было не заплакал. Но слезы явно не произвели бы на нее впечатления, поэтому он отпил глоток воды и постарался справиться с болезненным комом, стоявшим в горле.

Заставляя себя продолжать свою несчастную исповедь, Эми скомкала салфетку в тугой шар.

– Билл часто ездил в Феникс, но, поскольку я всю неделю была занята в банке, мне не удавалось поехать с ним. Он проводил со мной только уик-энды, и из-за того, что он так часто отсутствовал, время, которое мы проводили вместе, становилось еще более драгоценным. Когда он сделал мне предложение, я сказала «да», даже толком не подумав. Он был так мил с моими девочками, что они его тоже полюбили, и вскоре мы поженились.

Почти сразу же события стали бурно разворачиваться. Внезапно у Билла возникли проблемы с подрядчиком, которого он нанял для осуществления своего проекта, и улаживание этих проблем требовало у него все больше и больше времени. Все чаще он отлучался из дома, причем не на несколько дней, а на неделю и больше. Впрочем, он звонил мне каждый день, присылал цветы и подарки, а его голос звучал так, словно он скучает по мне еще сильнее, чем я по нему. И мне никогда не приходило в голову задать себе вопрос, правдива ли его история. Я все принимала на веру, пока однажды вечером мне не позвонила молодая женщина по имени Черил, которая сообщила мне, что жила с Биллом до нашего брака и все еще продолжает с ним жить.

– Господи, и что же вы сделали?

– Естественно, я повесила трубку. Я подумала, что ее история нелепа, что это просто какая-то старая подружка Билла, которая ревнует и хочет причинить ему вред. Но чем больше я думала над этим, тем больше расстраивалась. В конце концов, из-за работы в банке я ни разу не ездила с Биллом в Феникс и никогда не видела никого из его друзей. У нас было маленькое свадебное торжество, на котором присутствовали только мои дочери и самые близкие друзья. Билл тогда сказал, что его друзья – скорее компаньоны по бизнесу, чем близкие люди, и не потрудился пригласить их. Как и все остальное, что он говорил мне, это звучало правдоподобно. И только потом, когда у меня возникли подозрения, его ложь стала совершенно очевидной. Тогда я начала интересоваться «Санрайз Меса». Единственное, что я видела в подтверждение этого проекта, были архитектурные чертежи и сопутствующие брошюры, снабженные какими-то иллюстрациями. У Билла был профессионально сделанный видеофильм о земельном участке, на котором он собирался строить, снятый на восходе солнца, чтобы извлечь максимальную выгоду из эффектного пейзажа, но инвесторов больше всего привлекали россказни Билла о том, как радостно будет там жить или проводить отпуск. – Эми выглядела расстроенной. – Если бы Билл сделал у нас запрос о банковском займе, я бы наверняка проверила состояние его финансов. Как глупо, что я вышла за него, не предприняв и малейшей предосторожности!

Встревоженный тем, что ее лицо так помрачнело, Гордон дотронулся до ее колена:

– Эми, вы не должны так убиваться. Что вы сделали дальше?

Эми пожала плечами:

– На следующее же утро я позвонила в его банк, и они составили обычный отчет по кредитам, который представлял собой жуткую картину задолженностей и банкротств. Я срочно наняла детектива в Фениксе, и он через несколько часов принес мне доклад. Оказалось, что Билл не предприниматель и никогда им не был. Какое-то время он занимался торговлей недвижимостью, но у него отобрали лицензию, и в данный момент он находился под следствием по делу о возможном мошенничестве в связи с «Санрайз Меса». Проблемы, в которых детектив отчитался мне, определенно были реальными, но касались они, скорее, законности, нежели строительства. Билл разработал типичный план мошенничества с недвижимостью. У него были архитектурные чертежи и видеофильм, который я видела, и, будучи в Фениксе, он всегда с радостью показывал земельную площадь, на которой предполагалось когда-нибудь начать строительство. Однако сам-то он землей не владел и, независимо от того, сколько было бы инвестировано на «Санрайз Меса», на самом деле строить ничего не собирался. – Эми беспомощно махнула рукой. – И он действительно жил с Черил. Все, что она сказала, оказалось правдой. Детектив доставил фотографии, где они были сняты вместе. Она была тридцатидвухлетней бывшей статисткой из Лас-Вегаса, которая отлично знала, как наилучшим образом развлечь возможных инвесторов.

– В общем, типичная продажная девка. Эми кивнула:

– Когда Билл приехал домой, я рассказала ему все, что узнала, и добавила, что виделась с адвокатом и намерена развестись с ним. Вместо того чтобы начать оправдываться, чего я искренне ожидала от него, он лишь пожал плечами и отпустил остроту по поводу того, что он не сможет использовать мои связи в банке. Но это было еще не все. Он осмелился также сделать некое довольно красочное сравнение между Черил и мной. Я заранее упаковала все, что ему принадлежало, и велела ему убираться. Больше я его не видела, слава Богу. Я читала, что в Аризоне пытались преследовать его судебным порядком за мошенничество с землей, но ему удалось каким-то образом избежать наказания. Мне очень трудно рассказывать эту историю, но сейчас это абсолютно необходимо. В вас нет ничего общего с Биллом, и неудивительно, что вы оскорбились, когда я упомянула об обмане в субботу вечером, ведь у вас не было возможности узнать о моем катастрофическом браке.

Гордону захотелось обнять ее и пообещать, что он больше никогда при ней не выйдет из себя, но он не желал повторять свою ошибку, действуя слишком поспешно.

– Вам нечего стесняться.

– Эй, если вы имеете право на чувства, то ведь и я тоже.

– Да, верно. Но это Биллу следовало бы стыдиться своей лжи, а не вам.

Его лицо было таким добрым, а взгляд таким внимательным, что Эми страстно захотелось поверить ему.

– Мои друзья знают правду, но раз или два я пыталась рассказать о Билле другим людям, и они выговаривали мне за то, что я была так неблагоразумна. Очевидно, принято считать, что человек обладает врожденной способностью узнавать, кто честен, а кто нет. А у меня попросту нет такого таланта, и я страдаю от собственного легковерия.

Гордон разозлился, но не на Эми, а на идиотов, заставлявших ее сомневаться в себе:

– Я знавал людей, которые клялись, что способны распознать обманщика, пообщавшись с ним всего полчаса, и могу сказать по этому поводу только то, что рыбак рыбака видит издалека. Вы не руководили бы банковским отделом, если бы не обладали здравым смыслом. Честные люди не ожидают, что их обманут, а что касается любви, то влюбленный человек всегда уязвим.

Эми вытерла глаза:

– Спасибо за то, что вы поняли меня, но когда я узнала, что Билл обманывал меня буквально во всем, все мои чувства к нему рассеялись в одно мгновение. Сердечный, любящий человек, которого я обожала, на самом деле никогда не существовал. Я любила мечту и слишком поздно очнулась от грез.

Встревоженный таким безнадежным заявлением, Гордон наклонился вперед:

– Что вы имеете в виду, говоря «слишком поздно»?

Удивившись его озабоченности, Эми постаралась объясниться:

– Ну, захотелось бы мне не так торопиться выходить замуж за него, вот и все.

– О, слава Богу, – вздохнул Гордон, – а то я уже боялся услышать, что вы заразились от него СПИДом.

Несмотря ни на что, Эми нашла в себе силы улыбнуться:

– Нет, я здорова, но это было первое, о чем я побеспокоилась, когда узнала все о Черил. Мы с Биллом прошли тесты до брака, и они оказались отрицательными, повторный тест также был негативным. Это стало бы окончательным ударом, не правда ли? По крайней мере, этого ужаса я избежала.

Гордон поднялся и протянул руку Эми.

– Давайте спустимся к пруду с лилиями.

Эми поставила свой напиток на стол и пошла за ним. От террасы бежала извилистая тропинка, ведущая по склону холма к красивому пруду, который казался, скорее, естественным элементом пейзажа, нежели очаровательным рукотворным добавлением. Свет вечернего солнца играл бликами на воде, и Эми мучительно захотелось узнать, как этот восхитительный пруд выглядит при свете луны.

Гордон вытащил из кармана десятицентовик:

– Загадайте желание и бросьте монетку в воду. Удача гарантирована.

Эми подержала монету в руках и пожелала, чтобы у нее появилась удобная возможность прийти сюда снова чудесным романтическим вечером. Бросив десятицентовик, она взглянула на Гордона, но, когда он склонился, чтобы поцеловать ее, она боялась даже надеяться, что ее желание сбывается.

Мэтт избегал Дэна весь остаток дня, но не переставал проигрывать в уме их разговор. Он знал, что должен изменить свою жизнь, только не видел пути, как это сделать. Он был так обеспокоен, что не захотел ехать домой, туда, где все было связано с Деборой. Там было так пусто без нее, что даже его шаги гулким эхом повторяли ее имя.

Он не любил готовить для себя и часто останавливался в закусочных, но этим вечером ни одно из его излюбленных блюд не показалось ему аппетитным. В Пасадине было множество шикарных ресторанов и маленьких кафе со стойками, у которых одинокий мужчина мог поесть, не привлекая к себе внимания. Были такие местечки, где завсегдатаи, встречавшиеся друг с другом каждый вечер, вели себя, как члены одной семьи, но Мэтт никогда не чувствовал себя свободно ни с одним из них.

Пока Дебора не умерла, он никогда не обедал в одиночестве, и, впервые придя в ресторан без нее, он был вынужден встать и уйти из опасения, что сильная тоска по ней заставит его расплакаться и выставить себя в дурацком свете. На поясе у него был телефон, и, объяснив изумленной официантке, что им только что получен срочный вызов, Мэтт покинул ресторан, впредь пообещав себе избегать столь мучительных ситуаций. Теперь он питался в закусочных, где никому не было дела до его обеда, кроме него самого.

Ему было некуда ехать и нечего делать, и неожиданно для себя он обнаружил, что едет в южную часть Пасадины. Этот прелестный район так мало изменился за последние пятьдесят лет, что голливудские студии частенько снимали здесь фильмы из жизни тридцатых-сороковых годов. Широкие улицы были засажены мощными дубами.

Прошлым летом Мэтт выполнял кое-какое переоборудование в доме, построенном в викторианском стиле, для человека по имени Карл Хендрикс, который купил дом, надеясь быстро и прибыльно его перепродать. Но Карл не предусмотрел резкого падения цен на рынке недвижимости, и дом так и не был продан, несмотря на большую скидку. Несколько раз Карл звонил Мэтту, надеясь заинтересовать его покупкой, но, хоть Мэтту и казалось, что это милый домик, ему он определенно не был нужен.

До сегодняшнего вечера.

Мэтт объехал вокруг участка, на котором находился дом, и без особого удивления обнаружил, что табличка «Продается» все еще стоит во дворе. Припарковав фургон, он вышел. Даже при тусклом вечернем освещении дом выглядел великолепно, он напоминал о более приятных временах, а Карл не пожалел средств, чтобы модернизировать его. Он даже приподнял здание и поменял фундамент. Что касается сантехнического оборудования, то Мэтт был уверен в его качестве, так как сам его устанавливал. Кроме того, в доме заменили электропроводку.

Дубовые полы и панели были закончены, а три ванные комнаты и кухня отделаны кафелем и снабжены всем необходимым. Мэтт побывал в достаточном количестве домов, чтобы понять, что каждый из них обладает своей персональной особенностью, которая не зависит от владельцев, и это здание излучало тепло и очарование. Это был дом-мечта, с высокими потолками и светлыми, освещенными солнцем комнатами, и стоило Мэтту встать на пороге, как он ощутил, насколько сильно нуждается в мечте.

Далеко не все способны оценить очарование викторианских домов, но Мэтт был определенно приверженцем этого стиля. Никем не занятый, дом выглядел таким же одиноким, как и он сам, и, решив, что должен позвонить Карлу, Мэтт наконец обрел повод отправиться к себе. Почувствовав, что проголодался, он остановился в пиццерии, лежавшей на его пути.

Покупка дома с пятью спальнями могла показаться чертовски глупым поступком для вдовца, однако в данный момент Мэтту не приходило в голову ни одного возражения против того, чтобы сделать это. Он довольно много лет провел, устраивая бизнес в Пасадине, чтобы переезжать отсюда, но сейчас он отчаянно нуждался в переменах. Слишком часто ему казалось, словно он задыхается, и нужно было сделать хоть что-нибудь, чтобы избежать ужасной, смешанной с чувством вины паники, которая овладела его сердцем в воскресное утро. Он больше не хотел так ужасно себя чувствовать. Новый дом принесет ему не только новый адрес, но и новый взгляд на жизнь, и он намеревался принять это.

Гордон привез Эми в ресторанчик «Роуз-сити» в старой части Пасадины, где подавали чизбургеры, французское жаркое и шоколадный коктейль. Из музыкального автомата с пятьюдесятью мелодиями неслась такая громкая музыка, что не было необходимости разговаривать. Как Гордон и предвидел, дружелюбная атмосфера популярного кафе оказала благотворное действие на настроение Эми, и улыбка на ее губах появлялась все чаще и чаще. Именно нежность ее улыбки и привлекла Гордона с самого начала, и он был очень рад видеть ее снова.

Когда они вернулись к его дому, он все еще не пресытился обществом Эми.

– Пожалуйста, останьтесь со мной еще ненадолго. Эми заправила прядку волос за ухо.

– Я действительно устала. – Но, когда лицо Гордона омрачилось от разочарования, она взглянула на часы: – Впрочем, еще довольно рано, так ведь?

– Да, если не считать тридцати пяти лет, которые мы потеряли.

– О, Эш, пожалуйста, не говорите так. От этого я чувствую невыносимую печаль, а мне не хочется опять плакать. Я уверена, что поэтому-то и чувствую себя измученной.

Гордон обнял Эми за талию и повел по дорожке.

– Я чувствую себя так, словно должен изречь что-нибудь глубокое по поводу исцеляющего воздействия слез, но лучше я продемонстрирую это на деле!

С восторженным возгласом он наклонился, подхватил ее на руки и шаловливо подбросил.

Буквально сметенная с ног, Эми взвизгнула и рассмеялась вместе с ним, и угроза слез рассеялась. Гордон делал притворную попытку освободить руку, когда открывал входную дверь, но, тем не менее, аккуратно внес Эми в дом и не опускал на пол, пока не достиг дивана в гостиной. И даже там он не смог выпустить ее и сразу же обнял.

Восхищенная его пылкими действиями, Эми обвила руками его шею и поцеловала его.

– Мне нравится, как ты целуешься, – призналась она, прежде чем снова поцеловать его.

– О, Эми!

Гордон прислонился лбом к ее лбу. Она была мечтой, которая становится явью, но ему не хотелось опять отпугнуть ее своим отчаянным стремлением заниматься с ней любовью. И вдруг, словно по какому-то наитию, Гордон понял причину ее затянувшихся переживаний по поводу ее повторного замужества. Он слегка отстранился.

– Ведь это не мне ты не доверяешь, верно? – спросил он. – Тебя пугают твои собственные инстинкты.

Эми положила руку на его затылок, но при этом отвела взгляд в сторону.

– Даже мысль о том, что ты называешь инстинктами, пугает меня. Дай мне минутку поразмыслить над твоим вопросом.

Гордон легонько коснулся ее подбородка, чтобы она повернула голову.

– Ты можешь целовать меня и одновременно размышлять?

– Сомневаюсь.

– Давай проверим. – Гордон крепко обнял ее. Их следующий поцелуй растаял в полудюжине других, и он вернулся к тому, на чем остановился в субботу, когда недостаточно было и тысячи поцелуев, а еще одного оказалось бы слишком много. Ему пришлось остановиться и перевести дух. – Я могу целовать тебя и думать в то же время, – похвастался он. – Но тебе, наверное, отлично известно, о чем я думаю.

– Боюсь, что я разочарую тебя, – тихо пробормотала Эми.

– Что? – Гордон чуть было не обвинил ее в том, что у нее постоянно возникают нелепые идеи, но, к счастью, вовремя придержал язык. – Ты реальная женщина, Эми, а не эфемерная любовная фантазия, к тому же ты уже всколыхнула мои самые бурные мечты. Ты никогда не сможешь разочаровать меня. Если, конечно, не заснешь, пока мы будем заниматься любовью.

Эми улыбнулась его попытке сострить, но все еще чувствовала себя ужасно беззащитной.

– Ты говорил мне, что встречался со многими женщинами. Современные женщины намного раскованнее, чем я с моим воспитанием. Сравнение с ними окажется не в мою пользу, и ты быстро удерешь.

У нее был такой потерянный вид, что Гордон понял: она искренне считает себя ни на что не годной, и это разбивает ее сердце.

– Эми, посмотри на меня. – Он подождал, пока она сделала это. – Я знаю, что покажусь тебе чокнутым, но мне все равно. Я влюбился в тебя, когда мне было восемнадцать лет, и все эти годы ты была частью меня. Когда ты позвонила, чтобы пригласить меня на вечер встречи, и сказала, что овдовела, когда тебе было чуть больше двадцати, моей первой мыслью было поблагодарить Господа за то, что ты свободна, но стоило тебе повесить трубку, как я страшно на себя разозлился, что не следил за тобой. Я позволил тебе выпасть из моей жизни после школы и никогда себе это не прощу. Теперь же, когда мы встретились снова, мне кажется, словно мы все это время стремились быть вместе, но судьба сыграла с нами злую шутку и разлучила нас. И пусть тебе потребуется неделя, или месяц, или, не дай Бог, год, чтобы прийти к тому же заключению, – я постараюсь быть терпеливым, но, пожалуйста, не заставляй меня ждать долго.

Его поцелуй говорил о чем-то совершенно ином, и, оставаясь настороже, Эми обняла его крепче. Он говорил так искренне, но ведь и Билл был таким же. Когда Билл говорил о том, как рад встрече с ней, как любит ее, она верила каждому его слову. Ей страстно хотелось снова обрести любовь, но она бы не перенесла, если бы прекрасные обещания Гордона оказались ложью. Будучи закоренелым холостяком, который, бесспорно, пользовался значительным успехом у женщин и при этом ни разу не женился, он вполне мог отточить свои приемы.

Устыдившись того, что она позволяет своим мыслям опускаться в такие отвратительные пучины, Эми высвободилась из его объятий.

– Ты мне слишком нравишься, чтобы я позволила себе торопить события. Может быть, в этом нет никакого смысла. Я знаю, что люди спят друг с другом просто ради минутного удовольствия, но я хочу чего-то большего.

– Так назови это, – настойчиво посоветовал Гордон.

– Нет, слишком рано.

Гордон поднялся на ноги и засунул руки в задние карманы брюк, чтобы удержаться и снова не обнять ее.

– Некоторые женщины меня всерьез увлекали, Эми, но этого недостаточно, чтобы жениться. Я никогда не строил из себя плейбоя. По своему опыту я знаю, что когда находишь человека, который тебе нравится (а это нелегко), то хочешь встречаться только с ним. Затем, если увлечение растет и рождается любовь, люди привязываются друг к другу и, в конце концов, женятся. И той же самой последовательности люди придерживались, когда мы были подростками. Я не думаю, чтобы что-то изменилось. А ты?

– Я тоже, – согласилась Эми. – Но овдовев и потерпев крах во втором браке, я потеряла веру в то, что кто-то может жить счастливо после разлуки. Вот что на самом деле пугает меня, Эш. Что, если мы будем безумно счастливы, а потом произойдет что-нибудь ужасное и все кончится?

Гордон глубоко вздохнул:

– Разве что кто-нибудь из нас внезапно умрет, а подобное, как я понимаю, в твоей жизни уже было, и, значит, ничего страшного не случится. Если мы не будем спешить, то ты получишь возможность убедиться, что я не хочу исчезать из твоей жизни. Ведь это то, что тебе действительно нужно? Время, чтобы поверить, что судьба не будет к тебе жестока в третий раз?

– Это звучит довольно глупо, не так ли? Гордон обнял ее за плечи и повел к машине:

– Вовсе нет. Давай посмотрим, как у нас пойдут дела в первые недели. Если ты по-прежнему будешь бояться, что в меня ударит молния или что я тебя так или иначе оставлю, мы обратимся к консультанту, и он нам поможет. Это будет не только твоей проблемой, Эми, это будет нашей проблемой.

– О, Эш, ты слишком хорош, чтобы быть настоящим.

– Не хочешь ли ты приехать в мой офис и сказать об этом миссис Рейни? У нее на мой счет прямо противоположное мнение.

– Она красивая?

Гордон на мгновение задумался, очевидно, отыскивая правильное определение:

– Она, ну, она квалифицированный работник, но никто никогда не нанял бы ее за внешние данные.

Эми потянулась поцеловать его на прощание.

– Ты и не представляешь, как я рада слышать это.

– Эй, подожди-ка минутку. Когда я смогу снова тебя увидеть?

– А когда ты хочешь?

– Как насчет завтрашнего вечера? Я отвезу тебя поужинать, а затем можно будет сходить в кино.

– Мне это нравится.

Они условились о времени, но стоило Эми отправиться домой, как она начала дрожать. Дать название своим страхам не означало избавиться от них. Они все еще были с ней.

Глава 16

В понедельник вечером, доев остатки бутерброда с баклажанами, принесенного домой из кафе «Жюльенн», Сьюзан почувствовала себя достаточно подкрепленной, чтобы позвонить дочери. Патрисия училась в колледже в Орегоне и обзавелась там такими чудесными друзьями, что решила не возвращаться обратно после получения диплома. Ей дали первый класс в очаровательной начальной школе в пригороде Портленда, и, хотя она нечасто баловала мать письмами и звонками, они были полны энтузиазма по поводу ее профессии. Поскольку любовь к преподаванию была одной из немногих вещей, которые их объединяли, Сьюзан в первую очередь спросила у дочери о ее классе, прежде чем открыть причину своего звонка.

– В сентябре все они были ангелами, – ответила Патрисия, – но к весне их ореолы определенно потускнели. Они все рассчитывают перейти во второй класс, но я уже считаю дни, оставшиеся до лета. А как у тебя, мама? Что нового в университете штата Калифорния?

Сьюзан дала краткий отчет о последних сокращениях в бюджете, обязанных кризису в Калифорнии, и затем перешла на более личный тон:

– Я звоню, дорогая, чтобы рассказать тебе о человеке, которого я встретила. Он очень хороший, и я наконец поверила, что наши отношения могут перерасти во что-то более серьезное.

После минутного молчания Патрисия спросила:

– Папа виделся с ним?

– Мы с твоим отцом разведены, детка, и мне не требуется знать его мнение о человеке, с которым я встречаюсь.

Патрисия всегда была близка с отцом, и Сьюзан знала, что дочь обвиняет ее в разводе. Хотя Сьюзан не чувствовала за собой никакой вины, инициатором развода действительно стала она, когда окончательно поняла, что Фрэнк никогда не станет тем добрым, любящим и надежным человеком, которого она заслуживает.

Патрисия не смогла скрыть досаду при этом напоминании.

– Я знаю, что вы разведены, мама. Просто я подумала, что если уж этот мужчина такой особенный, то тебе стоило бы представить его папе.

Сьюзан начала бояться, что, несмотря на самые благие намерения, ей вряд ли удастся справиться со своей частью разговора. Как и многие выросшие дети, Патрисия была глубоко потрясена их разводом, и Сьюзан так и не удалось убедить дочь, что это было лучшее, что могло случиться с ее родителями.

– Нет, твой отец и я не ходим на свидания вдвоем, так что он не видел Кейси и, вероятно, не увидит, пока мы не поженимся.

– Ты серьезно подумываешь о том, чтобы выйти замуж за этого Кейси?

По голосу Патрисии было ясно, что она в полном ужасе, и Сьюзан не сомневалась, что никакие ее слова по поводу Кейси не повлияют на мнение дочери о нем.

– В субботу вечером мы сфотографировались на вечере встречи «Кортес Хай». Я пришлю тебе снимок. Кейси не только хороший человек, но еще и чрезвычайно привлекателен.

– У него есть работа?

– Конечно, у него есть работа, – начала раздражаться Сьюзан. – Он поставщик товаров для одного из отделов «Расселла». Одно время он работал шеф-поваром и потрясающе готовит.

– Отлично, это как раз то, что тебе так необходимо.

У Патрисии были золотисто-рыжие волосы матери, но стройную фигуру она унаследовала от родственников по отцовской линии. Обидевшись на то, что дочь сделала такое острое замечание по поводу ее веса, Сьюзан решила, что с нее достаточно.

– Я напишу тебе о нем в письме, дорогая. Сейчас мне пора идти. Спокойной ночи.

Повесив трубку, Сьюзан спросила себя, нельзя ли было провести этот разговор лучше, но пришла к печальному заключению, что Патрисия хочет примирения родителей и только это может удовлетворить ее. Это было весьма досадно, и, расстроенная до глубины души, Сьюзан вновь обратилась к просмотру своих заметок для занятий, предстоящих во вторник. Ей хотелось позвонить Кейси, пусть бы даже он только мычал в ответ, но раз уж она отправила его домой, не стоило звонить и давать ему повод вернуться. Нет, она сама настояла, чтобы он не появлялся до субботы, и не желала предпринимать что-нибудь такое, что сделало бы время его затворничества еще тягостнее.

Когда во вторник утром Кэрол появилась в своем офисе, она обнаружила привычный список звонков от руководителей отделами спортивной одежды по всей сети и запросы о распродаже одежды массового пошива. Дела в «Расселле» шли как обычно, но она чувствовала, что это вовсе не ее заслуга. Она всегда старалась отвечать на звонки менеджеров как можно скорее, однако ответы на другие звонки отложила на потом. Переговорив с менеджерами и пообещав снабдить их всем необходимым, Кэрол почувствовала себя слишком спокойно, чтобы оставаться в своем суматошном офисе, и вышла в торговые залы. С удовольствием осмотрев витрины со спортивной одеждой, она прошла через другие отделы, расположенные на четвертом этаже.

Еще не началось лето, а уже был подготовлен товар к осеннему сезону. Кэрол безуспешно боролась с традиционной в торговле практикой опережения сезонов. В прежние времена женщины заранее заказывали или шили наряды к соответствующему сезону, но эти времена ушли в далекое прошлое. Теперь же женщины посещали магазины в основном для того, чтобы приобрести одежду, в которой можно завтра же пойти на работу или на свидание в ближайший уик-энд.

– Если бы у меня был собственный магазин, – задумчиво пробормотала Кэрол, – то там сейчас были бы выставлены вещи для весны и лета, а не мрачная одежда для осени.

Этим мнением она часто делилась со своими менеджерами, но в этот день она внезапно поняла, что ее предпочтение стилям, соответствующим сезону, является ключом к успешным действиям. Она вернулась в офис с новым чувством целеустремленности и начала составлять список всего, что, по ее опыту, требовала женская мода. Было уже четыре, когда Кэрол взглянула на часы и поразилась тому, как быстро пролетел день.

Она пропустила ленч и поэтому поднялась на шестой этаж, чтобы выпить с Кейси чашечку кофе, но стоило ей выйти из грузового лифта, как один из рабочих окликнул ее:

– Мистер О'Нил сегодня отсутствует, миссис Хаган. Вчера он тоже был болен.

– Спасибо.

Кэрол знала, что Кейси не заболел, просто он был слишком избит, чтобы явиться на работу. Сожалея, что вечеринка кончилась для него так плохо, она написала ему ободряющую записку, в которой просила его зайти к ней в офис, когда он сможет. Ей всегда нравилось обсуждать с Кейси вопросы бизнеса, и ее интересовало его мнение по поводу ее шансов на успех в собственном деле.

Вернувшись к себе, Кэрол порылась в сумочке и нашла номер телефона агента по недвижимости, предлагающего в аренду магазинчики у «Риц Карлтона». Она набрала номер и робко спросила об арендной плате, но когда услышала ответ, то с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Поблагодарив женщину-секретаря, она выбросила бумажку с номером в корзину для мусора.

– Неудивительно, что цены на одежду там так завышены, – пробормотала она, потому что арендная плата была чрезмерно высока. – Другими они и не могут быть.

Кэрол была опытным закупщиком дорогой модной одежды, которая привлекала состоятельных женщин. Если бы она открыла свой собственный магазин, он располагался бы в таком месте, которое им удобно было бы посещать, но она не могла позволить себе разориться на арендной плате.

Взяв лист бумаги, она быстро набросала карту Пасадины. Спад экономики заставил закрыться множество магазинов, следовательно, не так уж трудно будет найти свободное помещение в хорошем районе. И вставал лишь один вопрос: сможет ли она позволить себе это или лучше выбрать менее выгодный квартал, но предложить такой привлекательный товар, чтобы женщины, которых она надеялась заинтересовать, действительно захотели приехать к ней?

– Да, это сложная задача!

В одно мгновение она вспомнила их разговор с Мэттом в среду вечером. Он удивил ее тогда своим тонким деловым чутьем, но она не станет звонить ему под предлогом обсуждения ее мечты о собственном магазине. Нет, Мэтт не тот человек, который верит в мечту, и Кэрол не даст ему возможность разделить ее с ней.

В субботу оказалось, что Эми провела с Гордоном еще два вечера. Если бы у него в среду, а у нее в пятницу не было собраний, они встречались бы каждый день. Они должны были увидеться и сегодня, и, предвкушая это, Эми вымыла голову и вышла во дворик, чтобы почитать, пока волосы не высохнут на солнце.

Увидев Джоанну, вошедшую через заднюю калитку, Эми удивилась, но очень обрадовалась.

– Привет, дорогая, как дела? – спросила Она. Джоанна взяла стул и села.

– Не знаю, как и ответить на твой вопрос.

Эми встревожилась и, отметив страницу, отложила книгу:

– Что-то случилось?

– Не совсем. – Джоанна никак не могла устроиться удобно и ерзала на стуле. – Есть одна идея, которую я хотела бы обсудить с тобой.

– Я польщена, что ты нуждаешься в моем совете. О чем пойдет речь?

Явно обеспокоенная, Джоанна помолчала некоторое время, прежде чем начать:

– С самых ранних лет я больше всего хотела стать медсестрой. Вот уже пять лет как я работаю ею, и этого оказывается недостаточно. Мне хотелось бы поступить в медицинскую школу. Ты не считаешь мое желание абсурдным?

По выражению лица Джоанны Эми поняла, что эта идея много значит для дочери.

– Ну, естественно, я удивлена, но это вовсе не абсурдно. Я думаю, что это чудесная мысль. Ты решила, куда поступить?

– Я хотела бы остаться в Калифорнии, поэтому пойду туда, где меня возьмут. Спасибо, что не стала отговаривать меня.

– А что, кто-то пытался?

– Мои друзья в больнице. Предполагается, что медсестры не должны быть столь амбициозны. Мы, видите ли, обязаны знать свое место.

– Боже мой, такое впечатление, что Тебе надо поменять друзей. Были времена, когда кассирами в банке могли стать только мужчины и мысль о том, что женщина способна успешно руководить банком, никому не приходила в голову. Нет совершенно никакого смысла (а может быть, никогда и не было) слушать, что женщина должна и что не должна делать, и я правда очень горжусь тобой, милая. Если ты хочешь стать доктором, я постараюсь помочь тебе реализовать твою мечту.

– Спасибо, мама, я была уверена, что смогу рассчитывать на тебя, но медицинские школы дороги, а я знаю, что ты уже истратила на мое образование все свои сбережения.

– Как-нибудь справимся, – заверила ее Эми. – Поинтересуйся государственными займами. Я знаю, что ты не откажешься отработать их в какой-нибудь индейской резервации или еще где-нибудь, где это понадобится.

– Конечно, не откажусь. Я действительно хочу попасть туда, где буду нужна. Я не собираюсь обзаводиться выгодной практикой в области пластической хирургии на Беверли-Хилз.

– Для этого потребуется много работать, дорогая, но если ты хочешь этого, то добьешься.

Джоанна кивнула.

– Просто я не хочу тратить еще один год на мечты о чем-то, что никогда не произойдет, если я сама не сделаю это возможным. Вполне вероятно, что я потерплю неудачу, но, по крайней мере, буду знать, что пыталась, и это утешит меня.

Продолжая поощрять намерения дочери, Эми не смогла удержаться от мыслей о собственной жизни. Одно время она тоже была мужественна и отважна, но так уж вышло, что жизнь безжалостно разбила на мелкие осколки розовые очки веры, свойственной юности. Восхищаясь стремлением Джоанны изменить свою жизнь, Эми мучилась сомнениями, способна ли она сама на это.

– Что там насчет парня, который оставил здесь свою рубашку? – спросила Джоанна. – Оказался ли он на уровне?

Забыв о своих сомнениях, Эми улыбнулась:

– Да, и на очень высоком. Видела бы ты его дом! Это роскошный дворец из дерева от «Грин энд Грин» с добавлением в виде пруда с лилиями во дворе. Если, конечно, можно назвать задним двором такое красивое зрелище.

– Ты думаешь, он удочерит меня и отправит в медицинскую школу?

Джоанна дразнилась, но Эми тоже интересно было бы узнать, сможет ли Гордон сделать все, что в его силах, для нее и ее дочерей.

– Вероятно, он так и сделает, но давай посмотрим, не справимся ли мы с этим сами. Пойдем купим мороженого и устроим праздник. В конце концов, не каждый же день ты решаешь поступить в медицинскую школу.

– Отлично, давай так и сделаем. В «Баскин Роббинс» продают новое обезжиренное мороженое, которое я хочу попробовать. Представляешь? Это как бы безгрешное мороженое.

– Звучит восхитительно. Ну, пойдем.

Эми вошла в дом, чтобы причесаться и взять сумочку. На ее туалетном столике все еще стояла фотография, где она была со Стивом и дочерьми, и Эми подошла и погладила рамку. Его так не хватало в их жизни, и она, как всегда, пожелала, чтобы, где бы он ни был, он мог увидеть их и разделить ее гордость.

До субботнего вечера Сьюзан получила четыре письма от Кейси. Как она и ожидала, они были очень милы и остроумны, полны восхищения, наполнены пылкими стихами, шутками и даже включали в себя чудесные рецепты. Он так много души вложил в эти великолепные письма, что Сьюзан не могла от них оторваться. Кейси был не в состоянии посетить занятие поэтического кружка в пятницу, и, хотя он лишь однажды пришел туда с ней, она по нему скучала, и очень сильно.

Предвкушая вечер в его обществе, она по понятной причине пришла в замешательство, когда в четыре часа голубой «супер шаттл» остановился у ее дома и оттуда вышла Патрисия. Она горячо обняла дочь и затем отступила, чтобы получше рассмотреть ее. В последний раз они виделись на Рождество, и Сьюзан как всегда, восхитилась тем, какой красивой и уверенной в себе выглядела Патрисия.

– Почему ты не позвонила и не предупредила, что едешь домой?

– Это было моментальное решение, – призналась Патрисия. – Я подумала, что раз уж тебя не волнует папино мнение о Мистере Чудо, то неплохо бы мне приехать сюда и составить свое собственное мнение.

Изумленная тем, что Патрисия сочла необходимым совершить такие усилия, Сьюзан уставилась на дочь.

– Как заботливо с твоей стороны! – наконец произнесла она. – Я уверена, что Кейси тоже будет очень рад познакомиться с тобой. Он приедет сегодня на обед, и нам троим представится возможность познакомиться.

Сьюзан было ясно, что романтический вечер, которого она так ждала, не получится, и ей с трудом удавалось скрыть разочарование.

– Жду с нетерпением. – Захватив свою единственную сумку, Патрисия поднялась по лестнице. – Я взяла обратный билет на понедельник по специальной расценке. Надеюсь, что не помешаю вам.

– Это твой дом! – воскликнула Сьюзан. – Как ты можешь здесь кому-то помешать?

Но, когда Патрисия отвернулась, Сьюзан заметила в ее глазах зловредное выражение и поняла, что именно это ее дочь и собирается сделать.

Когда в шесть часов Кейси постучался в дверь дома Сьюзан, он ощутил восхитительную комбинацию ароматов, и ему захотелось узнать, что она приготовила. Он принес букет красных роз и бутылку белого вина. На тот случай, если бы она подала мясо с кровью, он припас бутылку красного вина, которая осталась в машине. Это была самая долгая неделя в его жизни, и, когда дверь открылась, он был огорошен тем, что его встретила не Сьюзан, а красивая рыжеволосая девушка, которая определенно была ее дочерью.

– Привет. Я Кейси. А вы, наверное, Патрисия?

– Именно так. Входите.

Патрисия надела короткое облегающее черное платье и черные ботинки на высоком каблуке, что делало ее одного роста с Кейси. Хотя она обычно не злоупотребляла косметикой, на этот раз она нанесла на веки тени темно-фиолетового оттенка, раз четырнадцать прошлась по ресницам кисточкой с тушью, а ее губы и длинные накладные ногти были кричащего огненно-красного цвета. Она протянула руки за его подарками.

– Я найду вазу для цветов, а ты, мама, поставь вино в холодильник, – громко сказала она. – Наконец-то пришел Кейси.

Пропуская Сьюзан на кухню, она прошептала:

– Он слишком маленького роста.

Сьюзан предпочла сделать вид, что не слышит, и пошла навстречу Кейси, чтобы обнять его.

– Розы очень красивые, и я уверена, что вино прекрасно подойдет к мясу. Кажется, с твоей губой все в порядке. Я могу поцеловать тебя?

– Я что, опоздал? Мне казалось, ты велела приехать к шести.

– Да, к шести.

Разочарованная в одинаковой степени как поведением дочери, так и явной нерешительностью Кейси, Сьюзан отступила назад.

Когда она вышла из кухни, на ее губах играла улыбка, и теперь, видя, как брови ее сдвинулись, Кейси испугался, что сделал серьезную ошибку, во-первых, не поцеловав ее, а, во-вторых, спросив о времени.

– Эй, я целую неделю ждал, чтобы поцеловать тебя. Давай-ка попробуем. – Кейси обнял ее и крепко поцеловал. Было больно, но он постарался Не поморщиться, выпустив ее. – Вот видишь, все в порядке. Твоя дочь просто очаровательна.

– Неужели? – Слегка ободренная, Сьюзан оглянулась через плечо, убедилась, что Патрисия занята на кухне, и понизила голос, чтобы только Кейси мог ее слышать: – Патрисия решила приехать на уик-энд после того, как я сказала ей о тебе, поэтому что бы она ни делала, ничто меня не удивит. Даже если бы ты был Жан-Клодом Ван-Даммом, это не произвело бы на нее впечатления.

– Я не думаю, что он такого уж высокого роста.

– Ты слышал это? – несчастным голосом спросила Сьюзан. – Мне очень жаль.

– Если я встану прямо, мой рост будет пять футов десять дюймов, и это средний рост, а не низкий. Просто она слишком высокая.

– Пожалуйста, не обращай внимания на то, что сделает или скажет сегодня вечером моя дочь. Поскольку ты не ее отец, она заранее решила, что ты ей не понравишься. Это ребячество и непростительная грубость, но, пожалуйста, постарайся не обижаться.

Сьюзан сильно расстроилась, и Кейси не мог этого перенести. Он еще раз поцеловал ее и прошептал на ухо:

– Я приехал сюда, чтобы увидеть тебя. Мне было бы все равно, будь здесь сам Годзилла. Я в любом случае чудесно проведу время.

Сьюзан не слишком понравилось сравнение ее дочери с Годзиллой, но, понимая, что Кейси просто старается утешить ее, она с трудом улыбнулась:

– Обед готов. Ты голоден?

– Очень. Целую неделю я не мог позволить себе поесть как следует и теперь намерен наверстать упущенное.

Патрисия поставила цветы в хрустальную вазу и принесла их в столовую, установив вазу в центре стола, который Сьюзан уже украсила своим лучшим хрусталем и фарфором.

– А вы что, болели?

– Нет. Ты рассказывала ей о вечеринке, Сьюз? Сьюзан пожала плечами:

– Нет, но это бесспорно придаст занимательности разговору за столом.

Она решила не готовить самой, а доверилась «Панда Инн» и подала на стол блюда китайской кухни. Ароматный суп был заправлен тушеными овощами и ломтиками свинины. Они так сосредоточенно наслаждались едой, что никто не сделал ни малейшего усилия начать беседу, пока Сьюзан не подала тарелки с креветками в меду и с грецкими орехами, устрицы в манговом соусе, поджаренные ребрышки и паровой рис.

Только тогда Кейси вкратце рассказал о вечеринке, сделав акцент на том, как было весело, пока Джек Шанк не начал ругаться со своей женой.

– Я много лет ни с кем не дрался, – охотно признался Кейси, – но эта драка была стоящая. Мне даже пришлось наложить швы на губу, вот почему я не мог как следует поесть.

Патрисия выслушала отчет Кейси с восторженным вниманием и затем повернулась к матери:

– А ты что делала, пока все это происходило?

– Старалась держаться подальше, пока жена Джека, бедняжка, сидела, скорчившись, под нашим столиком.

Патрисия принялась за следующую порцию креветок:

– Держу пари, что это не попало в светскую хронику «Таймс». А как насчет «Пасадина стар ньюс»?

– Честно говоря, я даже не посмотрела, – подчеркнула Сьюзан. – Может быть, теперь поговорим о чем-нибудь другом?

– Конечно, – согласилась Патрисия. – Кейси О'Нил – это, вероятно, ирландское имя. Вы католик?

Отчасти удивленный ее выбором темы, Кейси съел устрицу, прежде чем ответить:

– Мои дед и бабушка приехали из Ирландии, но я вспоминаю о том, что я ирландец, только в день Святого Патрика, и я не католик.

Патрисия посмотрела на мать:

– Не кроется ли здесь какая-нибудь хитрость, Кейси? Вы случайно не священник, лишенный сана, а?

Кейси рассмеялся:

– Нет, меня всегда слишком интересовали женщины, чтобы я решился дать обет безбрачия.

– А, так вы все-таки были католиком? Патрисия сделала паузу, держа вилку на полпути ко рту. Она выглядела, как детектив, который наконец-то отыскал решающую улику и страшно этим доволен.

– Да, пока мне не миновало двенадцать лет. А что, у вас есть предубеждение против католиков?

Патрисия прожевала кусочек креветки, затем насадила на вилку следующий:

– Вовсе нет, но вот мама добровольно прибегала К. услугам, клиники планирования рождаемости, и будет просто ужасно, если вы приметесь спорить о размножении и отборе.

Сьюзан не понравилось направление, которое принял разговор, и она высказала это:

– Патрисия, я думаю, что это неподходящая тема для разговора за обеденным столом.

Патрисия изобразила удивление:

– Серьезно? Почему же? Разве тебе не кажется, что вы должны знать позиции друг друга по такому жизненно важному вопросу?

Сьюзан положила вилку поперек тарелки:

– У Кейси есть право на собственное мнение, неважно какое, и я не намерена обсуждать с ним эти вопросы ни сегодня, ни когда-нибудь еще. Патрисия пожала плечами:

– Знаешь, говорят, что, когда двое всегда согласны, только один из них думает.

– У нас с вашей мамой было несколько горячих споров, – поспешно заявил Кейси, – начиная с конструкции полок, которые я намерен изготовить для нее, и заканчивая обсуждением вопроса, можем ли мы заниматься любовью на заднем сиденье чужого автомобиля. Думаю, вас обрадует тот факт, что она выходила победителем в любом споре, вот так.

Сьюзан не знала, что хуже: нападки Патрисии на Кейси или его реплики насчет интимных подробностей, которыми она не хотела бы делиться с кем-либо. Их словесная баталия была в самом разгаре, когда Патрисия стала подкалывать его по поводу работы шеф-поваром, и тут Сьюзан заметила, что Кейси так же доволен собой, как и ее дочь. Она предвкушала чудесный романтический вечер с Кейси, но оставила надежду на это, когда приехала Патрисия, а теперь у нее вообще создавалось впечатление, что ему гораздо веселее с ее дочерью, чем с ней самой.

Сьюзан подцепила орешек, плавающий в меду, и, хотя он был совершенно изумительным, ей пришлось запить его вином. Она посмотрела на часы и спросила себя, как долго им будет угодно вести эту шутливую битву, прежде чем они заметят, что она в ней не участвует. Чувствуя себя совершенно покинутой, она болезненно переживала каждый взрыв их смеха.

Прошло целых семнадцать минут, прежде чем Кейси взглянул в ее сторону:

– Патрисия очень похожа на тебя, Сьюз. Она знает себе цену. И именно это восхищает меня в тебе.

– Действительно? – отозвалась Сьюзан с отсутствующим видом.

Она предложила им доесть ребрышки, креветки и устрицы, но всего этого было больше, чем они смогли осилить. На десерт она принесла печенье с секретом. Каждая штука была облита шоколадом, обернута в разноцветную фольгу и содержала внутри предсказания судьбы.

– Мое гласит: «Любовь обязательно вас найдет»! – воскликнула Патрисия.

Кейси разломал свое печенье пополам и прочел:

– «Ваше будущее полно обещаний». Я рад узнать это. А что у тебя, Сьюзан?

Сьюзан взглянула на свое предсказание и протянула его Кейси:

– «Темные тучи на горизонте». Как ты думаешь, что это значит?

Кейси нахмурился:

– Что это за судьба? Я думал, что все предсказания должны быть хорошие.

– Похоже, что люди, работающие на фабрике печенья судьбы, знают что-то такое, что неизвестно мне.

Сьюзан встала и принялась убирать со стола, в то время как Патрисия и Кейси продолжали обсуждение мрачной природы ее судьбы. Она разложила остатки обильной трапезы по картонным коробкам и поставила их в холодильник. Когда она загружала посудомоечную машину грязными тарелками, Кейси и Патрисия начали смеяться, и Сьюзан постаралась убедить себя, что причиной их веселья послужила не мрачная перспектива ее будущего, но все равно их легкомыслие причиняло ей боль.

Вместо того чтобы вернуться к ним, она вышла наружу. Ночь была холодной и ясной, но вечер прошел так неудачно, что она предпочла бы, чтобы шел проливной дождь. У нее ныло в груди от разочарования, и хотелось плакать.

– Сьюз? – позвал ее Кейси. – Что ты здесь делаешь?

– Думаю, мне лучше держать ухо востро насчет этих «черных туч».

Крыльцо было достаточно освещено, чтобы Кейси не заметил выражения ее лица.

– Что случилось?

– Ничего, – небрежно ответила Сьюзан. – Что может случиться?

– Не знаю, вот почему я и спросил тебя. Мне понравилась Патрисия. Она яркая и красивая, прямо как ты.

– Да, она такая. А кроме того, она намного моложе меня.

– Конечно, моложе, ведь она твоя дочь. Я что-то упустил?

Сьюзан повернулась к нему:

– Да, ты многое упустил или упустишь, если останешься со мной. Я не ревную к Патрисии, так что, пожалуйста, не обвиняй меня в этом. Просто я посмотрела на вас вместе, послушала, как вы смеетесь, и это заставило меня понять, как много тебе сможет дать молодая женщина. Ты сказал, что не хочешь заводить детей, но это только из-за меня, и однажды ты можешь горько пожалеть об этом.

Кейси протянул руку и ласково коснулся ее щеки:

– А я надеялся, что мои письма ясно покажут тебе, как сильно ты мне нужна.

– Да, они прекрасны, и я храню их, как сокровища, но…

– Мама? – окликнула из дверей Патрисия. – Я решила сегодня ночевать у папы. Он сейчас едет сюда, чтобы забрать меня.

Сьюзан посмотрела на Кейси, надеясь, что он поймет намерение Патрисии заставить его встретиться с ее отцом.

– Если ты захочешь сейчас уехать, я не буду сердиться, – прошептала она.

– Никуда я не уеду, – заявил Кейси. – Рано или поздно мы с ним все равно встретимся, почему же не сегодня?

– А я думаю, что было бы хуже, если бы вы встретились в прошлую субботу.

– Сьюзан…

Кейси медленно поцеловал ее. При этом он испытал адскую боль, но не обратил на это внимания. Сьюзан была женщиной, которую он желал, и он сделал бы все что угодно, лишь бы убедить ее в этом, причем сделал бы с радостью.

Фрэнк Марш жил всего в пятнадцати минутах езды и вскоре уже стучался в дверь. Патрисия поспешила к нему навстречу. Он посмотрел на коробки, расставленные вдоль стен, и покачал головой:

– Твоя мама превращает любой дом, которым владеет, в склад для всякого хлама. Я вообще не понимаю, зачем ей дом. Ей просто надо арендовать площадь в «Стор-море» и ночевать в машине.

Расслышав его слова, Кейси взял Сьюзан за руку.

– Хочешь, я побью его? – спросил он.

– Хочу, но лучше не делай этого.

Сьюзан и Кейси вошли в гостиную и присоединились к ее бывшему мужу и дочери.

– Привет, Фрэнк, – холодно поздоровалась Сьюзан и представила Кейси, который шагнул навстречу Фрэнку и пожал ему руку.

Кейси не знал, что из себя представляет Фрэнк, и был несколько удивлен, увидев высокого худощавого человека с седеющими волосами. У него были тонкие черты лица, за которые иные политики готовы отдать жизнь, но в его взгляде, как и в рукопожатии, не было и намека на теплоту. Кейси был готов невзлюбить его просто из принципа, но теперь он пришел к заключению, что этого черствого человека нетрудно даже возненавидеть.

Как только Фрэнк и Патрисия уехали, Кейси закрыл за ними дверь и с облегчением вздохнул.

– Так на чем мы остановились? – спросил он. Сьюзан ощутила боль в желудке, села на диван и опустила голову на руки.

– Насколько я помню, ни на чем. Я сказала, что думала, Кейси. Глядя на вас с Патрисией, я поняла, скольким ты жертвуешь ради меня, и не хочу позволять тебе делать это.

Кейси опустился на колени и снял с нее туфли. Они были фиолетовые с розовым, в тон ее платья.

– Это не похоже на обувь маленькой старушки. – Он отбросил туфли через плечо и начал гладить ее ногу. – Ты вся скованна, Сьюз, и кровь не поступает тебе в мозг.

Сьюзан попыталась высвободить ногу, но он не отпустил ее:

– Прекрати, ты щекочешь меня.

– Знаю, знаю. – Кейси начал массаж другой ее ноги, затем его рука скользнула ей под юбку, и он наклонился, чтобы поцеловать ее колено. – Мне нравятся веснушки на твоих коленках. Я говорил тебе об этом?

Сьюзан взъерошила его волосы:

– Кейси…

Он потерся щекой о ее бедро:

– Ммм?

– Ты упускаешь свое призвание. С такой техникой ты мог бы продать тонну обуви.

Кейси выпрямился:

– Да, я уже упустил свое призвание, но оно не состояло в том, чтобы торговать обувью. А вот Кэрол мечтает открыть свой магазин. Она говорила тебе об этом?

– Это было ее целью многие годы.

– Мы как раз обсуждали это в четверг, когда я наконец вышел на работу, и тогда же я спросил тебя, что я делаю в «Расселле», если мне больше всего хочется быть шеф-поваром.

Сьюзан было трудно сосредоточиться на его словах, когда он стоял на коленях, прижавшись к ее ногам. Она похлопала по диванной подушке.

– Иди сюда.

Кейси уселся рядом с ней и потянулся поцеловать ее.

– Знаешь, ты была права. Я бросил дело, которое любил, ради того, чтобы понравиться женщине, которую так и не встретил. То, что я добился успеха, не делает мой поступок менее глупым. – Их пальцы сплелись. – Ты говорила, что тебе нужно больше времени, но, кажется, я единственный, кому оно требуется. Ты будешь терпелива со мной?

– О, Кейси, конечно, я хочу именно этого. Нужно побольше времени, чтобы лучше узнать друг друга. – Она прильнула к нему в поцелуе, но постаралась сделать это нежно. – Если ты хочешь снова стать шеф-поваром, дерзай. А я составлю расписание моих осенних занятий так, чтобы были заняты вторая половина дня и вечер, и тогда днем мы сможем быть вместе.

– Правда?

– Конечно.

– Ты замечательная женщина, Сьюз.

Сьюзан наклонилась вперед и томно прошептала:

– Только я хотела бы спросить тебя об одной вещи.

Она сняла с Кейси очки, и ему пришлось сложить их и сунуть в карман:

– О чем?

– Когда ты собираешься заняться моими полками? – засмеялась Сьюзан.

Она принялась щекотать его бока, и все закончилось неистовым сплетением рук и ног, веселым хихиканьем и страстными поцелуями, обернувшимися еще одной ночью такой прекрасной любви, что никто из них и не вспомнил о злосчастных полках вплоть до полудня воскресенья.

Телефон зазвонил, когда они ели омлет, приготовленный Кейси. Сьюзан с неохотой сняла трубку.

– Это Патрисия, – беззвучно проговорила она, выслушала дочь и согласилась с каждым ее словом, а затем повесила трубку и расплылась в довольной улыбке. – Патрисия сказала, что ты подходишь.

– Отлично. Я могу расслабиться?

Сьюзан ущипнула его за щеку:

– Ты уже знаешь, что нравишься мне, и это единственное, что имеет значение. Ах да, вот еще что.

Эту ночь она собирается провести у своей лучшей подруги по высшей школе, а завтра утром ей надо быть в аэропорту.

– Следовательно, я могу остаться на ночь?

Он пришел в экстаз, но Сьюзан не торопилась соглашаться:

– Да, но учти: это не значит, что ты сюда переехал.

– Конечно. Я даже и не мечтаю об этом. Но широкая улыбка выдала его с головой.

Глава 17

Трижды пообедав с Гордоном в течение недели, Эми пригласила его на ужин в свой дом в субботу вечером. Ожидая, что это будет совершенно особенный вечер, она положила на стол салфетки абрикосового цвета, которые сочетались с мягкими тонами всей комнаты. В центре стола красовалась ваза с камелиями. Прошло некоторое время с тех пор, как в последний раз Эми готовила свои любимые блюда, но, вдохновленная случаем принять у себя мужчину, который ей очень нравится, она решила подать на стол нежнейшего цыпленка, рис, брокколи на пару, зеленый салат и морковный торт на десерт.

Приготовление ужина заняло много времени, и ей осталось только сорок пять минут до приезда Гордона, чтобы принять душ, причесаться и одеться. День выдался теплый, и Эми надела открытое платье цвета кораллов и рыжевато-коричневые сандалии. Когда раздался звонок в дверь, она все еще была наверху и быстро сбежала вниз навстречу Гордону:

– Здравствуй, Эш. Я так рада, что сегодня вечером мы будем вместе.

Гордон заметил румянец на щеках и, не теряя времени, поцеловал ее:

– Хочется верить, что твое прерывистое дыхание вызвано моим появлением, а не тем, что ты спешила открыть дверь.

Всю неделю он вел себя безупречно, как истинный джентльмен. Чуткий и внимательный, он не торопил ее и не просил большего, чем поцелуй на прощанье, хотя никто из них не собирался ограничиваться только одним поцелуем. Теперь, взглянув на него, Эми почувствовала возбуждение.

– Да, – ответила она с непривычной для себя прямотой, – я волнуюсь из-за тебя. Надеюсь, что ты голоден. Я уже позабыла, сколько времени уходит на то, чтобы все приготовить, но уверена, что затратила его достаточно.

Гордон проследовал за ней в кухню. Ему нравилось ее платье. Обычно Эми носила строгую одежду, но этот наряд был гораздо более мягким и женственным.

– Это платье так красиво смотрится на тебе. Тебе идут яркие, веселые тона. – На нем были джинсы Ливайс» и бледно-голубая рубашка, придававшая его серым глазам оттенок морской волны. – Впрочем, черное платье, которое было на тебе в прошлый понедельник, тоже выглядело сногсшибательно.

Эми не привыкла к такому открытому обожанию, и его слова смутили ее.

– Спасибо, но я начинаю подозревать, что ты судишь небеспристрастно.

Гордон развел руками с абсолютно невинным выражением:

– Небеспристрастно? Я удивляюсь тебе, Эми. При чем тут небеспристрастность, если это платье тебе идет?

– На тебя могли повлиять тридцать пять лет мечтаний. – Она подняла крышку над цыпленком и в последний раз поворошила его. – Думаю, все готово.

– Я надеюсь, что вкус хотя бы наполовину так же хорош, как запах.

– Так и есть. Это просто цыпленок, приготовленный в луковом соусе с тушеными помидорами и посыпанный сверху сыром «моззарелла», но запах у этого кушанья всегда чудесный.

Гордон отступил, пропуская ее достать салат из холодильника. Он много раз участвовал в подобных домашних сценах с другими женщинами, но присутствие Эми меняло все вокруг.

– Я и сам могу сносно приготовить некоторые блюда, – сказал он. – В следующий раз я буду стряпать для тебя.

– Меня это устраивает. Мужчины никогда не готовили для меня. Если, конечно, ты не имеешь в виду жареные гамбургеры, которые я не считаю.

Гордон изобразил беспокойство:

– Может быть, я заговорил об этом слишком рано?

Эми была уверена, что он дразнит ее.

– Ну, если жарение – это все, на что ты способен, то и прекрасно. Все-таки какое-никакое угощение.

– Правда? – медовым голосом спросил Гордон. Эми уже собралась раскладывать еду по тарелкам, но остановилась:

– Правда. Я ведь только что сказала тебе: еще ни один мужчина не приглашал меня на обед в свой дом.

– Проклятье! А я-то подумал, что ты намекаешь на возможность побыть со мной.

Она поняла, что Гордон все еще поддразнивает ее, но ей подумалось, что в его шутке есть доля правды. Его устремление к ней на протяжении всей жизни приобрело отчасти форму привычки, но теперь она тоже чувствовала себя совершенно естественно и легко, когда он находился в ее кухне. По правде говоря, она ощущала нечто намного большее, чем просто ослабление напряжения. Едва увидев его улыбку при встрече, Эми ощутила теплоту и захотела разделить ее с ним. Она отложила подставку для кастрюли в сторону и, подойдя поближе, обняла Гордона за талию.

– Мне всегда приятно быть с тобой, Эш. Это правда.

Как она и ожидала, он ответил ей поцелуем, но стоило ей прижаться к нему, как раздался звонок в дверь.

– Ты ждала кого-то еще? – спросил Гордон. – Стол накрыт только на двоих.

– Может быть, это кто-то из соседей с какой-нибудь просьбой. Я сейчас вернусь.

Выйдя из кухни, Эми почувствовала, что Гордон идет следом, и повернулась к нему для поцелуя. Открыв входную дверь, она обнаружила на пороге Роджера, приятеля Карен. Высокий блондин в обтрепанных джинсах и майке, которая подчеркивала его сильный загар и мускулатуру, он был больше похож на фотомодель, чем на художника.

– Простите за беспокойство, миссис Рейс, но вы видели Карен? Ее нет дома, и она не отвечает на мои звонки. Я страшно волнуюсь за нее.

Кажется, еще ни один мужчина с внешностью греческого бога не выглядел таким искренне обеспокоенным, и Эми неожиданно ощутила прилив симпатии к нему.

– У меня сложилось впечатление, что вы перестали встречаться, Роджер, поэтому меня удивляет ваша озабоченность.

Роджер сунул руки в задние карманы.

– Ну, это было на прошлой неделе, – сказал он дрожащим голосом. – Просто я испугался, что с ней что-то случилось. Это на нее непохоже – пропадать из дому на целый уик-энд.

Он выглядел таким расстроенным, что Эми сжалилась над ним:

– Карен уехала в Оджай с подругой, занимающейся керамикой. Я забыла ее имя.

– Синди Танака?

– По-моему, да. Почему бы вам не позвонить ей завтра?

Невероятно обрадованный, Роджер собрался уходить.

– Спасибо, миссис Рейс, но я все-таки попытаюсь добраться до нее сегодня.

– Да, конечно, если это так важно.

– Очень важно. Можно сказать, что от этого зависит будущее вселенной.

Он торопливо пошел прочь по дорожке. Эми закрыла дверь и, повернувшись, увидела Гордона, прислонившегося к косяку арки, разделявшей гостиную и холл.

– Это был Роджер, бывший приятель Карен. Я могла бы познакомить вас, но Карен сказала, что между ними все кончено, и мне не хотелось давать ему повод для несбыточных надежд.

– Я видел его мельком. Он похож на серфингиста.

– Так оно и есть, кроме всего прочего. А еще он художник, и, хотя это должно их сближать, Карен говорит, что это является причиной многих проблем.

– Профессиональная ревность?

Гордон снова последовал за Эми на кухню. Ему бы хотелось вернуться к тому, на чем они остановились, но она незамедлительно начала раскладывать еду по тарелкам, и, отвлеченный дивным ароматом тушеного цыпленка, он решил ненадолго отложить мысли о любви. Они вдвоем перенесли все в столовую.

Вечерний солнечный свет заливал золотом абрикосовые стены комнаты, создавая неповторимую романтическую атмосферу. Обстановка была чудесной, компания великолепной, а все, что приготовила Эми, таким вкусным, что Гордону пришлось сделать усилие, чтобы есть и поддерживать беседу в одно и то же время. Первым делом он похвалил ее кулинарное мастерство, а затем попытался побольше разузнать о ее дочерях.

– Я слышал от моих друзей по работе так много ужасных историй о проблемах, связанных с воспитанием детей, что мне никогда не приходилось жалеть о том, что у меня их нет. Но у тебя, кажется, все в порядке с твоими дочками.

– По-разному бывает, – с готовностью отозвалась Эми, – но смерть Стива сблизила нас, и это помогло нам пережить тяжелые времена. И все-таки…

Она слегка нахмурилась, и Гордон поспешил ободрить ее:

– Ну же, продолжай.

– Обе девочки похожи на отца, и я знаю, что когда они росли, им его не хватало. Будучи художницей, Карен, естественно, встречается с артистическими личностями, такими, как Роджер, и, хотя они очаровательны, это слишком ненадежные мужчины. Джоанна гораздо серьезнее сестры, и теперь, когда она решила поступить в медицинскую школу, я понимаю, что она долго взвешивала это решение. У нее было несколько симпатичных и хороших мальчиков, но стоило им выразить серьезные намерения, как она бросала их. Наверное, это происходило потому, что брак не входит в ее планы.

– Может быть, она встретит кого-нибудь особенного в медицинской школе?

– Надеюсь на это. Мне хотелось бы, чтобы она и Карен имели все: мужа, семью и карьеру.

– Я знавал некоторых женщин, которые считали, что это неисполнимое желание.

Эми подала к ужину чай со льдом и теперь выдержала паузу, чтобы сделать долгий глоток.

– Почему если мужчине никогда не приходится выбирать между, семьей и карьерой, то это невозможно и для женщины? За исключением некоторых монашеских орденов, требующих обета безбрачия, мужчины наделены полной свободой делать все, что им нравится.

– Ой-ой. Не слышу ли я здесь опасного мотива? Ты что, ярая феминистка?

– Женщине, которая одна вырастила двоих дочерей, предназначено стать феминисткой, и довольно быстро. Мои девочки полностью самостоятельны, как и должно быть, но это не значит, что им не нравятся мужчины.

Слабая улыбка заиграла на губах Гордона.

– А как насчет тебя?

Эми предпочла сделать вид, что не поняла вопроса:

– Да, я горжусь собой и своей самостоятельностью.

– Нет, – прервал ее Гордон. – Я спрашивал тебя о твоих чувствах к мужчинам. Некоторые феминистки не слишком-то нас любят.

– Да, знаю, и это печально, потому что не сам мужчина является врагом, а неведение и предубеждение. Мне встречалось множество мужчин, которые были прекрасной поддержкой для своих жен.

Гордон почувствовал уверенность, что она также знала мужчин, которые не были таковыми.

– Представь, что какой-нибудь человек скажет тебе: «Эми, у меня комфортабельный дом, отличная работа и полно денег в банке, так что тебе незачем работать. Оставайся дома и ухаживай за домом и за мной». Что бы ты ответила?

Эми не могла понять, насколько конкретен вопрос Гордона. В конце концов, закоренелый холостяк может наконец захотеть обрести женщину, которая сидела бы дома и до безумия любила бы его. И все же Эми хотела объяснить свои чувства, а не сказать то, что, вероятно, надеялся услышать Гордон.

– Речь идет о каком-нибудь красавчике, случайно встреченном на углу улицы, или о том, кого бы я любила?

– Допустим, что это любовь всей твоей жизни. И Гордон подмигнул ей, прежде чем отправить в рот кусочек цыпленка.

– Ммм… – Эми притворилась, что ей требуется время на размышление. – Ну, я, естественно, не захотела бы разбивать его сердце, но мне пришлось бы сказать, что я слишком упорно работала, чтобы добиться того положения, которое занимаю, и что я слишком ценю свою работу, чтобы бросать ее.

– А если бы он оказался твердолобым консерватором, который и слышать не хочет, чтобы его жена работала где-либо, кроме дома?

– То есть оказался бы варваром? Да я скорее всего ни разу бы с ним не встретилась, Эш, так что и вопрос бы не встал.

Гордон некоторое время довольствовался тем, что смаковал еду; когда наконец он взглянул на Эми, на его губах играла улыбка.

– Честное слово, я восхищаюсь тобой, Эми. Во многих отношениях у меня была удачная жизнь, и мне не приходилось преодолевать трудности и бороться на пути к своей цели. Когда ты говоришь о дочерях и о работе, я слышу гордость в твоем голосе. Твои дочери, должно быть, унаследовали твой дух. Если ты художница, то успеха добиться нелегко, а посещение медицинской школы, без сомнения, дело трудное. Но твои дочки будут настойчивы и добьются цели, так ведь? И неудивительно, что «варвары» тебя не интересуют. Они недостойны быть рядом с тобой.

– Спасибо. А я уже испугалась, что ты все еще думаешь обо мне как о марджоретке, для которой нет ничего важнее, чем большая игра.

Гордон был огорчен ее словами:

– В самом деле? Очевидно, я переборщил со своими фантазиями?

Эми кивнула:

– Да, но они были довольно милыми и бесспорно делали мне честь. – Она коснулась его руки. – Всю эту неделю я так хорошо проводила с тобой время. Как прекрасно, что мне представилась вторая возможность узнать тебя!

– Спасибо. Но мне все-таки хочется наверстать упущенное нами время. Давай после ужина поедем ко мне и посмотрим старые фильмы. У меня есть копия «Капли» Стива Мак-Куина. Мы можем представить себе, что смотрим его в кинотеатре для автомобилистов.

– «Капля»? – Эми хорошо помнила этот фильм. – А у тебя есть «Касабланка»?

– Да. Ты предпочитаешь посмотреть его?

– Давай посмотрим оба.

Они радостно рассмеялись и весело закончили ужин, а потом Гордон вызвался помочь Эми с посудой, хотя его об этом не просили. Морковный торт был взят с собой в дом Гордона и съеден за просмотром «Капли». У Гордона в спальне нижнего этажа, которая использовалась как кабинет, был телевизор с большим экраном, и широкий формат делал еще более страшным зрелище липкой прожорливой красной жижи в фильме.

– Слава Богу, что я знаю, чем все кончится, – пробормотала Эми в перерыве между кусочками торта.

– Вот было бы здорово, если бы в жизни было так же, правда?

Эми поразмыслила над его замечанием и не смогла согласиться:

– Нет, было бы ужасно заранее знать о том, что тебя ждет трагедия.

Позабыв о фильме, Гордон доел последний кусочек своего торта и отставил тарелку в сторону.

– Ты все еще боишься, что я засну в ванне или сломаю шею?

Сначала Эми испугалась, что была с ним слишком откровенна. Каждый раз, когда она видела Гордона, ее страхи увядали, и если бы она держала их при себе, то могла бы избавить его от необходимости разделять ее мучения. Но затем она мысленно отругала себя за это, потому что знала: любой секрет, любая тайна только помешает им узнать друг друга и не укрепит доверия. Доверие стало для нее серьезной проблемой с тех пор, как Билл обманул ее, но было так несправедливо заставлять Гордона расплачиваться за грехи другого человека.

– Нет, – тихо призналась она. – Я думала о жизни вообще, а не о тебе конкретно.

– Я уничтожен! – взвыл Гордон.

Эми тоже отодвинула свою тарелку, и, уловив его веселое настроение, бросилась к нему в объятия. Она не могла отрицать, что ей все еще недостает веры в счастливое будущее, но она всецело верила, что Гордон постарается сделать его таким. Ответ Гордона последовал незамедлительно и был таким страстным, что вскоре ему пришлось отстраниться и нежно откинуть мягкие серебристые волосы с ее лба.

– Я больше так не могу, Эми. Пойдем в спальню. Эми приняла глубокомысленный вид.

– Не знаю, – с сомнением ответила она. – А можно поставить «Каплю» на паузу?

На лице Гордона отразился испуг, но яркие искорки в ее глазах выдали ее намерение поддразнить его. Очарованный, он снова обнял Эми и рассмеялся вместе с ней.

– Мне нравится твой смех. Он такой радостный, и я хочу, чтобы ты всегда была счастлива.

– Ты обещал мне кое-какое путешествие, – напомнила ему Эми. Высвободившись из его объятий, она поднялась и протянула ему руку. – И остановкой будет твоя спальня, да?

– Наверху пять спален, так что мы можем остановиться в любой, которая тебе понравится. – Он вытащил рубашку из джинсов и начал на ходу расстегивать ее, пока они поднимались наверх. – Мы можем путешествовать по всему дому, делая остановки в каждой комнате.

Остановившись на нижней ступеньке, Эми сравнялась с Гордоном по росту. Она обвила руками его шею и поцеловала его неторопливо и с наслаждением.

– А как насчет сада? – спросила она соблазнительным шепотом. – Держу пари, пруд с лилиями ночью выглядит очень романтично.

Гордон зарылся лицом в ее шею.

– Да, так бы оно и было, если бы мы были лягушками, но мы не лягушки. В моей спальне есть балкон, и мы сможем насладиться видом пруда, не вызывая подозрений у соседей.

– Ква-ква-ква.

– Эми!

Обнаружив, что дразнить Гордона так замечательно весело, Эми начала сомневаться, сможет ли она остановиться. Продолжая хихикать, как девчонка, в которую он некогда влюбился, она взяла его за руку, и они поднялись по ступенькам. Добравшись до верха, Гордон включил свет и повлек Эми в свою спальню. Комната была отделана в кремовых тонах, что подчеркивало медовый оттенок деревянных панелей; огромная кровать была накрыта покрывалом темно-зеленого цвета, а на полу лежал сделанный на заказ ковер того же цвета с бордюром из переплетенных лилий.

– О, Эш! – воскликнула Эми. – А пруд-то, оказывается, прямо здесь!

Гордон расстегнул ее платье и присвистнул, когда оно упало к ее ногам. На Эми был бюстгальтер и узкие трусики с неярким цветным узором, такие же красивые, как и ее платье. Гордон наклонился, чтобы развязать ремешки на ее сандалиях, и затем отбросил их в сторону:

– Тебе всегда нравились пруды с лилиями, или это моя заслуга?

Глядя, как он сдирает с себя рубашку, Эми вспомнила слова Джоанны о том, что нельзя тратить следующий год на пустые мечты, ничего не предпринимая, чтобы сделать их явью. Дочь оказалась права, но Эми и не мечтала о любви. Она совершенно оставила мысли о ней, пока Гордон не вошел, а точнее, не возвратился в ее жизнь.

– Твоя, твоя, – заверила она его. – Ты вернул мне чувства, которые я уже и не надеялась испытать. Это было бы так грустно, правда? Ведь намного лучше иметь надежду и фантазии, чем существовать без них.

Гордон заглушил ее размышления поцелуем и, желая прочувствовать каждый дюйм ее обнаженного тела, теперь такого близкого, помог ей освободиться от белья, а потом и сам разделся. Он так нервничал, что его била дрожь, и Эми поцеловала кончики его пальцев, молчаливо уверяя его, что он – это все, что ей нужно для счастья. Гордон тысячу раз представлял себе в мечтах, как занимается с ней любовью, но реальность оказалась невыразимо прекраснее.

Они упали на кровать, и мягкие глубокие складки покрывала окутали их. Гордон принялся целовать ее веки, мочки ушей и губы, нежно коснулся ее груди. Он хотел вкусить всю ее прелестную нежность, но боялся, что она снова замкнется в себе, и поэтому двигался очень медленно, лаская ее с благоговейным восхищением, так что у него закружилась голова от желания.

Эми скользила руками по его спине и ерошила его волосы, поощряя его страсть, которая была восхитительной, но робкой. Гордон был нетороплив в сближении с ней, и она наконец почувствовала, что может упасть в обморок от нетерпения и желания, если он не закончит свои нежные блуждания. Чувствуя себя счастливой от того, что Гордон такой внимательный любовник, она прерывисто произнесла его имя, но отчаянное биение ее сердца выдало, что она ждет чего-то большего, и немедленно.

Гордон знал, что нравится женщинам, но он так боялся разочаровать Эми, что старался слушать голос разума, а не веление сердца. Когда Эми внезапно оттолкнула его в сторону и уселась на него верхом, он не мог поверить, что это та самая женщина, которая неделю назад мучилась такими сомнениями. Теперь на ее лице играла бесстыдная улыбка, одновременно и пугавшая, и возбуждавшая его.

– Скажи, чего ты хочешь, – выдохнул он.

– Я хочу, чтобы ты вел себя со мной, как с живой женщиной, а не как с фарфоровой статуэткой в храме. Господи, Гордон, нам еще надо побывать в пяти спальнях, и, если ты не поторопишься, мы останемся здесь на целую ночь.

Она со змеиной грацией соскользнула с него, оставляя экзотические следы поцелуев на его плоском животе в доказательство того, что она не хрупкая фантазия, а женщина, такая же страстная, как и он сам. Он схватил ее за руки, уложил рядом с собой и овладел ею с той же ненасытной страстью, какую испытывала она. Он не останавливался, пока не почувствовал абсолютную уверенность, что она удовлетворена.

Еще никогда он не чувствовал столь полного осуществления своих мечтаний.

Их путешествие привело к тому, что они очутились на грани сна, но, прожив целую жизнь врозь, они и во сне прижимались друг к другу, слишком счастливые, чтобы расцепить руки хотя бы даже для простой смены декораций.

Фотографии с вечеринки, заказанные Мэттом, прибыли в начале недели. Его предположения оказались верными: Дэн был так поражен изящной красотой Кэрол, что тут же возобновил свои энергичные действия, добиваясь, чтобы отец встретился с нею вновь. Хотя Мэтта не удивляли постоянные подколки сына, он не мог предвидеть, что Дэн узнает Кэрол при встрече на улице. Они только что заменили протекающую трубу в офисе дантиста на Хантингтон-драйв в Сан-Марино и уже решили, что на сегодня хватит, когда Дэн вцепился в руку отца.

– А не Кэрол ли это? – спросил он.

Мэтт проследил направление его возбужденного жеста и убедился, что Кэрол действительно стоит перед свободным помещением магазина через дорогу.

Она держала блокнот и записывала в нем свои впечатления.

– Да, это она.

– Ну так иди же, – затормошил его Дэн. – Не давай ей уйти, не поговорив.

– Мне нечего ей сказать, Дэн.

– О, Господи, да стоит тебе разойтись, ты столько наговоришь! Скажи ей, что получил фотографии и что она прекрасно на них выглядит. Скажи, что сегодня она выглядит еще лучше. Скажи, что ты идиот, потому что не позвонил ей. Скажи ей…

– Оставь это, Дэн, я еду домой. Казалось, Дэн сейчас плюнет с досады.

– Что ж, отлично. Ты можешь катиться, но вот я собираюсь представиться ей.

С этим намерением он выскочил из фургона и остановился, чтобы переждать движение.

– Дэн не вмешивайся, это моя жизнь, и я не нуждаюсь в твоих советах насчет того, как ею распоряжаться.

– Черта с два ты не нуждаешься! – заявил Дэн и принялся кричать и махать руками: – Эй, Кэрол!

Когда Кэрол повернулась и увидела их, Мэтт почувствовал себя в ловушке. Он понял, что должен подойти и поговорить с ней, иначе это сделает Дэн и наплетет ей всяких глупостей. Представив себе это, Мэтт решил, что выбора нет: придется самому разговаривать с ней. С отчаянием обреченного он перешел улицу.

– Привет, как дела? – спросил он.

По яркому румянцу на щеках Кэрол он определил, что ей приятно видеть его, и от этого ему стало еще хуже. То, что она была столь очаровательным созданием, только усиливало его боль, но он твердо решил, что будет избегать ее.

Кэрол видела Мэтта в разных настроениях, однако она не могла определить его состояние в данный момент. Он выглядел раздосадованным как никогда, и она не представляла, зачем он подошел к ней после их неприятного расставания, если на самом деле ему не хотелось разговаривать. Предположив, что у него выдался паршивый денек, Кэрол закрыла блокнот и постаралась наилучшим образом выглядеть в том, что, как она боялась, окажется крайне неловким обменом репликами.

– Все в порядке, спасибо. А у тебя?

– Как нельзя лучше, – соврал Мэтт, потому что каждую ночь он по нескольку часов не мог уснуть, а просыпался задолго до рассвета и встречал новый день в одиночестве. Он оглянулся на Дэна, который стоял у фургона, скрестив руки на груди, и казался очень довольным собой. – Мой сын узнал тебя по фотографиям, сделанным на вечеринке. Они очень удачны.

Кэрол могла бы сказать, что эти фотографии разбивают ей сердце. Она тоже заказала общий снимок за столом и их индивидуальный портрет, но была готова скорее выбросить их, чем оставить как вечное напоминание об истории любви, которая, не успев начаться, пришла к тому, что она назвала бы трагическим концом.

– Да, мистер Бомгарнер чудесный фотограф. – Она указала на помещение, которое осматривала: – Я всерьез намерена открыть свой собственный магазин, и, если это произойдет, я приглашу его на открытие, чтобы сделать снимки.

Испытав облегчение от того, что разговор перешел на нейтральную тему, Мэтт внимательно посмотрел на двухэтажное здание из кирпича. Первым от угла расположился дизайнер по интерьеру, затем следовали канцелярский магазин с красочными витринами, два свободных помещения, ювелирная лавочка и, наконец, школа компьютерной грамотности для детей. На втором этаже находились офисы дантиста и терапевта.

– Сколько помещений ты осмотрела?

– Около полудюжины. Это хорошее место, и арендная плата разумная, но меня беспокоит, удастся ли мне привлечь максимальное число покупателей.

– Когда ты говорила о том, что хочешь открыть свой магазин, я не думал, что ты так близка к этому.

Кэрол подумала, что ей трудно вспомнить об этом разговоре, потому что даже в мятой рабочей одежде Мэтт выглядел прекрасно. Это всегда было проблемой, напомнила она себе. Он выглядел невероятно привлекательно, хотя его несносный характер убивал малейшее желание видеть его.

– Что ж, никто из нас не становится моложе, и я решила, что если уж уходить из «Расселла», чтобы заняться собственным делом, то следует сделать это сейчас. Правда, в нынешних экономических условиях торговля пошла на спад, однако женщины, которые привыкли покупать дорогую одежду, все еще существуют. Теперь они покупают меньше, но если достаточное число их будет одеваться у меня, то все будет в порядке. Я обсудила это с Кейси. Он придерживается такого же мнения. Ему хотелось бы снова вернуться к работе шеф-повара, но, поскольку большинство ресторанов сейчас не процветает, а закрывается, ему будет нелегко найти место.

– Насколько серьезно он настроен на перемены? Кэрол трудно было поверить, что интерес Мэтта к проблемам так велик. Движение на Хантингтон-драйв оживилось, потому что люди возвращались домой после работы, и ей пришлось сделать шаг к Мэтту, чтобы они могли расслышать друг друга в гуле проезжающих машин.

– Кейси влюбился в Сьюзан, и это побудило его пересмотреть свою жизнь. Я бы сказала, что он очень серьезно намерен снова стать шеф-поваром. Он любит это занятие, а Сьюзан поощряет его устремления.

Мэтт направился к свободному помещению и жестом пригласил Кэрол следовать за ним. Комнаты были неширокими, но достаточно просторными в глубину.

– А Кейси не думал о том, чтобы открыть свое собственное заведение? – спросил Мэтт. – В этом уголке города можно было бы устроить элегантное кафе, привлекающее жаждущих съесть ленч. И если бы ваши заведения находились рядом, то женщины делали бы покупки у тебя, а потом шли перекусить к Кейси, и наоборот.

Кэрол задумчиво взглянула на Мэтта и в то же мгновение поняла, что его идея не только серьезна, но и чрезвычайно остроумна.

– Сколько работы потребуется, чтобы превратить заднюю часть одной из этих комнат в ресторанную кухню?

Хотя Мэтт и был искренен в своем суждении, он не предполагал, куда оно приведет. Сам того не желая, он начал улыбаться.

– Вероятно, в помещении придется сменить проводку, а затем Кейси должен будет определить, какое оборудование ему понадобится. Я занимаюсь переоборудованием кухонь и с тем же успехом могу начать с нуля. Свободных помещений теперь много, и я думаю, что владелец здания согласится установить за комплектацию такую же цену, как и за переоборудование, если речь пойдет о человеке, который арендует помещение на несколько лет, а ресторан будет приносить хороший доход и не переместится в другое место.

Сейчас комнаты были голыми, но само здание обладало собственным очарованием, и Кэрол с легкостью представила себе элегантный магазинчик, а рядом классическое стильное кафе. Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Честно говоря, меня это до смерти пугает.

– И на то есть причины. Новоиспеченные бизнесмены чаще терпят крах, чем добиваются успеха. Однако ты знаешь, что делаешь, и, насколько я могу судить о кулинарной страсти Кейси, он тоже. Это место идеально подходит вам обоим, но ты сказала, что видела и другие.

– Да, и в некоторых зданиях тоже сдается по два помещения, но они не смежные. Прямо не знаю, Мэтт, все это страшно привлекательно.

По мечтательно-страстному выражению ее лица Мэтт понял, как сильно она хочет открыть собственный магазин. А еще это было похоже на то, как она смотрела на него, стоя под душем, и от этого его сердце наполнилось острой болью.

– Ты говорила с Эми насчет финансирования?

– Да, мой дом стоит достаточно, чтобы рассчитывать на внушительный заем, так что деньги не составляют особой проблемы. Проблемы возникнут тогда, когда окажется, что магазин не может быстро принести прибыль.

Мэтт подошел к кирпичной стене и прислонился к ней. Он скрестил руки на груди и после минутного раздумья решился предупредить ее о возможных альтернативах.

– Допустим, что вы с Кейси начнете действовать, откроете магазин и кафе, но лишь один из вас добьется успеха.

– О, Господи!

– Вот именно. Но он в тебя не влюблен, так что как бы тяжелы ни были переживания и чувство обиды, это не повредит вашим личным отношениям.

– Мэтт, в самом деле…

– Подожди минутку, послушай. Я надеюсь, что у вас будет огромный успех, но нужно учитывать все возможности. Если у Кейси ничего не выйдет, он всегда сможет найти работу шеф-повара где-нибудь еще. Может быть, не у «Чейзенса», но я уверен, что мужчина с его кулинарными способностями найдет работу. А как насчет тебя? Если ты бросишь «Расселл» ради собственного дела и провалишь его, что ты будешь делать? Я сомневаюсь, что в «Расселле» тебя возьмут обратно, а предоставит ли тебе работу «Бродвей» или «Мэй компани»?

Кэрол слушала, как Мэтт расписывает ужасающе мрачную картину ее будущего, в котором ее предприятие было обречено на провал. По его словам, большинство организаций сокращало свой штат, а не нанимало новый персонал, и, когда это касалось людей ее уровня, ситуация делалась еще мрачнее. Он был, конечно, прав, и Кэрол вряд ли сможет вернуться в «Расселл», но это еще не означает, что ей не представится удобного случая найти работу в другом месте. Она знала всех изготовителей одежды в Лос-Анджелесе и была уверена, что женщина, знающая себе цену, заслуживает большего, чем продавать второсортный товар после того, как работала закупщиком. Об этом не может быть и речи.

– Слушайте, мистер Тренерри, – заявила Кэрол, тыча ему в грудь лакированным малиновым ногтем. – Если я открою магазин, то буду иметь успех, потому что я никогда не бросаю то, что начала. Я выслушала ваши соображения, и мы обсудим их с Кейси, но я ни на секунду не допущу возможности, что мы провалимся. Мы не неудачники, и не в нашем характере браться за дело, которое мы не в состоянии довести до конца.

Поставив таким образом точку, Кэрол развернулась на каблуках и направилась к машине. Мэтт выпрямился, но не пошел за ней. Подождав зеленого сигнала светофора, он перешел дорогу и вернулся к фургону. Дэн следил за тем, как они разговаривали, и Мэтт в душе порадовался, что сын не мог расслышать ни слова.

– Ну, что она сказала?

Мэтт мрачно посмотрел на сына:

– Она опять послала меня к черту. И отныне я не желаю слышать о ней, понял?

– Но, папа…

– Заткнись! – заорал Мэтт.

Ошарашенный резкостью отцовского тона, Дэн временно сдал свои позиции насчет Кэрол, но от него не укрылось, как она повернулась к Мэтту в начале разговора и как резко взметнулись складки ее юбки, когда она рванулась прочь. И если его отец считал, что именно так женщины посылают мужчин к черту, то он ошибался. А вот Дэн не ошибался, и, подумав, что в этой ситуации все равно остается надежда, он отвернулся от Мэтта, чтобы тот не заметил его улыбки.

Глава 18

На следующий день Кэрол поднялась на шестой этаж, чтобы увидеться с Кейси. Она выпила с ним чашечку кофе и, покачивая туфлей на пальцах ноги, терпеливо выслушала описание изготовления полок для Сьюзан. Его бесконечные восторженные похвалы в адрес Сьюзан были трогательны, но Кэрол сомневалась, что сама она сможет повергнуть мужчину в такую бездну преданности, и уж, конечно, им никогда не окажется Мэтт Тренерри. Эта неудача наполняла постоянной ноющей болью ее сердце. Когда Кейси наконец остановил поток неумеренных восхвалений Сьюзан, Кэрол сунула ногу в туфлю, поднялась и неожиданно заговорила на другую тему:

– Я тут вчера осматривала помещения для моего магазина и нашла подходящее в Сан-Марино, на Хантингтон-драйв. Мэтт Тренерри случайно оказался там же, и, когда я упомянула о вашем желании снова стать шеф-поваром, он высказал мнение, что вы могли бы снять соседнее помещение, чтобы открыть там свое кафе.

– Открыть кафе, – задумчиво отозвался Кейси. – Когда-то у меня были деньги на то, чтобы открыть собственное заведение, но моя бывшая жена пустила их все на урегулирование развода. Эта идея страшно интересна, Кэрол, но я не в состоянии реализовать ее теперь.

– У вас есть жилье. Вы можете получить заем под залог дома, как это делаю я.

Кейси пошел снова наполнить свою чашку:

– А еще у меня есть женщина моей мечты, и я не могу сейчас ввязываться в это рискованное предприятие: оно будет отнимать у меня все время, которое я мог бы проводить со Сьюзан.

Кэрол подождала, пока он вернется на место.

– Прекрасно. Значит, вы сооружаете для нее полки. А какой предлог вы найдете потом, чтобы ежедневно бывать в ее доме?

Кейси расплылся в широчайшей улыбке.

– Между прочим, мне не нужно искать никакого предлога. Может быть, это вас удивит, но у меня есть и другие таланты.

Кэрол безошибочно определила причину его глупой улыбки.

– Поверьте мне, Сьюзан остается только похвалить вас за то, что вы называете «талантом», но ведь вы не можете все время держать ее в постели. Она талантливый антрополог с разносторонними интересами и, как любая женщина, оценит успех и решимость у мужчины. Чем сильнее и независимее вы будете, тем больше у вас шансов привлечь ее.

Кейси прекрасно осознавал свои недостатки, и его улыбка померкла.

– Да, я знаю, что далек от совершенства, но я стараюсь исправить свои ошибки и работаю с психологом.

– Похвально, и все же подумайте, как замечательно все складывается. Кафе в этом районе будет пользоваться потрясающим успехом. Вы даже сможете пару раз в неделю проводить там закрытые обеды. По уик-эндам вы могли бы снабжать провизией частные вечеринки. У Сьюзан есть свободное время между занятиями и в выходные дни, и она сумеет готовить фруктовый шербет так же, как и любой другой человек.

Какой-то миг лицо Кейси выражало напряженное раздумье, а затем, оценив предложение Кэрол, он взглянул на нее сияющими глазами.

– Она ведь с радостью поможет мне, верно? Если мы будем управлять процветающим предприятием, не возникнет опасности, что ей наскучит мое общество. – Он нашел дьявольски привлекательной возможность претворить в жизнь мечту о собственном ресторане и в то же время вдохновить Сьюзан следовать по его пути. – Я боялся, что Сьюзан устанет от меня, если я все время буду вертеться у нее под ногами, но, когда я открою кафе, она станет мне помогать. Я знаю, что она придет ко мне.

Пока Кейси размышлял над заманчивой перспективой осуществления сразу двух желаний вместо одного, Кэрол, попивая кофе, завидовала его невероятной способности любить.

– Вы хороший человек, Кейси, и Сьюзан знает это. Почему бы нам не договориться о встрече с владельцем здания, которое меня заинтересовало, и не узнать, не согласится ли он переделать помещения в соответствии с нашими потребностями? Мэтту кажется, что владелец пойдет нам навстречу. У него пустуют два помещения, он не получает от них дохода, и этот факт должен склонить его к сотрудничеству. Эми уладит все проблемы с вашим займом, да и с моим тоже. Мы можем это сделать, Кейси, требуется только мужество, чтобы попробовать.

– И вас это совсем не пугает? – спросил Кейси. – Ведь для того, чтобы заняться собственным делом, нам придется оставить стабильную надежную работу в «Расселле», а ведь мы не застрахованы от ошибок.

Кэрол наклонилась и похлопала его по колену.

– Я уже поклялась Мэтту, что не проиграю. Я разбираюсь в хорошей одежде, а вы – в еде. Никого из нас не пугают долгие часы тяжелой работы, это только увлечет нас. Единственный путь – это окунуться в работу с головой, и если мы вложим в нее наши души и сердца, то не сможем не добиться успеха.

Кейси откинулся на спинку стула.

– Господи, Кэрол, ваше призвание – побуждать к действиям. Дайте мне адрес этого дома, и я сегодня же вечером поеду туда со Сьюзан. Завтра утром вы узнаете наше решение. Если по какой-то причине я не смогу участвовать, то сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Довольная тем, что ей удалось разжечь его энтузиазм, Кэрол поднялась.

– Спасибо, Кейси, я знала, что могу на вас рассчитывать.

Она вернулась в свой офис в приподнятом настроении. Если Кейси будет ее соседом, это намного облегчит ей задачу открыть магазин, но она очень бы хотела рассчитывать на Мэтта так же, как Кейси полагался на Сьюзан.

Тем же вечером Кейси привез Сьюзан посмотреть на здание на Хантингтон-драйв. Построенный из старого кирпича с белой отделкой, дом смотрелся привлекательно даже в сумерках. Освещенные в целях безопасности свободные помещения привлекали честолюбивых арендаторов. Кейси прислонился к своей машине.

– Ну, и что ты думаешь?

Они прошли вдоль здания, посмотрели через окно на симпатичные атрибуты обстановки офиса дизайнера, взглянули на витрину канцелярского магазина и на пустые подушечки ювелирной лавки, представляя себе драгоценности, которые красовались на них в течение дня, и бросили беглый взгляд в сторону компьютерной школы.

– Кажется, мы опаздываем на занятия поэтического кружка, – заметила Сьюзан.

Разочарованный отсутствием у нее интереса, Кейси выпрямился.

– Конечно, что за беспечность с моей стороны! Разве можно сравнивать принятие важнейшего решения о карьере с опозданием на занятия поэтического кружка? Садись, поехали.

Сьюзан послала прощальный взгляд на пустые комнаты и уселась на пассажирское сиденье. Когда Кейси сказал, что хочет притормозить, она не знала, чего ожидать, но ей не хотелось, чтобы у нее выпытывали мнение по поводу того, в чем она абсолютно не разбиралась. Решение должен был принять сам Кейси, и, разделив с ним ответственность, она почувствовала бы себя не в своей тарелке.

– Если хочешь открыть кафе, сделай это! – воскликнула она. – Ты знаешь ресторанный бизнес, я же могу только наслаждаться едой и чувствую себя совершенным профаном, чтобы давать тебе такой важный совет.

Кейси завел мотор, но не тронул машину со стоянки.

– Я не жду от тебя делового совета, Сьюз. Просто мне интересна твоя реакция на мое стремление открыть свое собственное заведение в этом месте.

Сьюзан поняла, что расстроила его, но не знала, как тактично показать ему свое нежелание участвовать в принятии решения. Кейси был для нее кем-то особенным, но их любовь еще только родилась, и Сьюзан не хотела брать на себя ответственность за их будущее.

– Я не наделена какими-либо сверхъестественными способностями, Кейси, и не могу сказать наверняка, добьешься ты успеха или нет.

По ее виду было ясно, что их спор причиняет ей мучения, поэтому Кейси оставил эту тему, хотя и расстроился из-за позиции Сьюзан. Они приехали на поэтический вечер, который обещал быть таким же увлекательным, как и предыдущий. Кейси узнал нескольких людей: человека, похожего на Линкольна, нервного парня в бледно-лиловых носках, седовласую женщину и девушек в кожаных куртках. Трансвестит не пришел, так же как и юноша в ботинках на платформе и с мелкими кудряшками штопором, но зато появились иные замечательного вида новички.

У одного из них был великолепный голос, и он призывал оказывать поддержку коммерсантам, но его стихи были переполнены порнографией и унизительными комментариями в адрес женщин. Однако некоторые мужчины оценили произведение как чрезвычайно сильное.

– Тебе понравилось? – прошептал Кейси. Сьюзан покачала головой. На этот раз она ничего не приготовила для чтения и лишь сделала несколько замечаний, причем все они были положительными. Кейси подметил улыбку удовольствия на ее губах, когда пожилой джентльмен читал стихотворение, целиком состоящее из бессмысленных слогов. Оно получилось озорным и очаровательным, всем понравилось, и руководитель решил, что настал удачный момент для перерыва.

Кейси встал и потянулся.

– Если я открою кафе, – доверительно сообщил он, – то смогу устраивать там поэтические чтения. Забавно будет, правда?

Сьюзан поднялась и прошептала ему на ухо:

– Это будет зависеть от того, кого ты пригласишь для чтения.

Сразу сообразив, что она имеет в виду, Кейси взял ее за руку и повел наружу.

– Обещаю: никаких непристойных стихов. И все-таки это неплохая идея. А еще я смогу устроить у себя мини-галерею. Многие рестораны оформлены работами местных художников, у которых появляется возможность выставить картины; кое-какие из них могут быть проданы, а для ресторанов выгодна художественная реклама, привлекающая новых клиентов. К тому же стены, украшенные таким образом, выглядят очень красиво. Кажется, Эми говорила, что одна из ее дочерей занимается живописью? Она, наверное, не откажется оформить мне кафе.

Сьюзан посмотрела на звезды. Ее немного расстраивало то, что Кейси продолжал направлять весь свой энтузиазм на обдумывание планов открытия кафе, но зато она почувствовала облегчение, избавившись от ощущения, что он делает ее центром своей жизни.

– Да, Карен рисует большие красочные картины, и они могли бы сыграть существенную роль в оформлении. – Она повернулась к Кейси и попыталась быть совершенно честной: – Прости, что я не проявила особого восторга. Просто я забеспокоилась, что если вдруг твои дела не пойдут, то ты обвинишь меня и это испортит наши отношения.

Кейси ласково взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал.

– Я знаю, что требуется ресторану для преуспевания, Сьюз, и это – удачное сочетание обстановки, кухни и обслуживания. Мне ничего не известно о сегодняшних ценах, они могут подействовать на меня, как ушат холодной воды, но, если я Могу справиться с этим, значит, я сделаю это и добьюсь, успеха. Разве что, конечно, Калифорния провалится под землю или превратится в груду развалин. Но только великое землетрясение остановит меня.

Возбуждение в его голосе было таким заразительным, и, когда руководитель кружка мигнул лампочкой в книжном магазинчике, возвещая, что занятие возобновляется, Сьюзан заколебалась, возвращаться туда или нет:

– Если хочешь, Кейси, мы можем уехать прямо сейчас. Я уверена, что тебе больше нравится обсуждать твое кафе, чем слушать любительские стихи.

Кейси подтолкнул ее обратно к двери:

– Нет, ты ошибаешься. Поэзия – твоя страсть, и мне даже в голову не приходило уехать раньше. Скажи-ка, а не назвать ли мне кафе «Алюминиевые луны»? Как это звучит?

– Интригующе, – согласилась Сьюзан, – весьма интригующе. А само стихотворение мы могли бы напечатать на обложке меню.

Она сказала «мы» и испуганно подумала, что теперь Кейси решит, будто она готова поддержать его, а он энергично обнял ее и улыбался до самого конца вечера.

Приехав в четверг в «Расселл», Кэрол обнаружила Кейси расхаживающим по одной из маленьких комнаток в ее офисе. Он оставил пиджак у себя в офисе, закатал рукава рубашки, и по его виду было ясно, что он готов приступить к работе.

– Ну, что вы решили? – спросила она.

Кейси проявил предосторожность и закрыл дверь ее кабинета, прежде чем ответить полушепотом:

– Я – за, если Эми сможет дать мне заем, но, поскольку с деньгами складывается затруднительное положение, я намерен держаться за свою работу здесь как можно дольше, так что давайте обсуждать наши планы в обеденный перерыв вне «Расселла» или же по вечерам.

Кэрол выдвинула нижний ящик стола и кинула туда сумочку:

– Я собираюсь уволиться сразу после того, как подпишу договор об аренде. Одно дело – работать полный день здесь и совсем другое – заниматься устройством собственного магазина. Вы же можете делать так, как вам удобно.

– Я не буду хвататься за два дела одновременно, – поклялся Кейси, – но, возможно, владелец здания не согласится на переоборудование одного из помещений под ресторан, так что лучше уж я не стану обнародовать свои планы до тех пор, пока не будет точно известно, как обстоят дела.

– Я понимаю, как это может быть опасно. Слухи здесь распространяются быстро, и ни к чему подвергать себя риску быть уволенным раньше, чем мы сами решимся.

– Совершенно верно, но люди, наверное, уже заметили, как много времени мы проводим вместе, и держу пари, что слухи уже поползли.

– Меня вовсе не смущает, что кому-то пришло в голову, будто мы спим вместе. Собственно говоря, это даже лестно для меня.

Тот факт, что она спала одна, если не считать одного замечательного исключения, определенно не мог быть поводом для гордости. Кэрол улыбнулась, словно поддразнивая Кейси, но ей было вовсе не весело.

– Что ж, спасибо, – ответил Кейси, хотя ему не показалось, что Кэрол выглядит польщенной.

Она всегда скрывала свои чувства, и, увидев теперешнее выражение ее лица, Кейси всерьез расстроился. Ему захотелось подойти и прикоснуться к ней, крепко обнять ее, но он понимал, что она вряд ли обрадуется такому внезапному проявлению его симпатии.

– Даже и не знаю, как спросить, – промямлил он.

Кэрол прислонилась к столу.

– Да бросьте вы, Кейси. Если мы собираемся работать бок о бок, у нас не должно быть секретов.

– Никакой это не секрет, – объяснил Кейси. – Просто я подумал, что, когда мы будем разговаривать с владельцем дома, стоит пригласить кого-нибудь, кто разбирается в том, какого рода переоборудование нам потребуется. Поскольку Мэтт посоветовал вам принять меня в дело и он как раз способен выполнить подобную работу, то мне не хотелось бы лишать его возможности получить ее.

Конечно, Кейси был прав, но мысль о том, что ей придется работать с Мэттом, который проявлял свое безразличие к ней с такой же гордостью, с какой ковбой носит свой «Стетсон», заставила болезненно сжаться ее желудок. Кэрол отодвинула стул и уселась на него. Что касается ее, то ей был нужен плотник, чтобы построить кабины для переодевания. Кухня же требовалась Кейси, и он имел право нанять любого, кто, по его мнению, подходил бы для этой работы. Постаравшись изобразить равнодушие, которого Кэрол отнюдь не испытывала, она взглянула на Кейси.

– Мне Мэтт очень нравится, – доверительно сообщила она, – но я его не интересую, так что нашей истории пришел конец. Но, тем не менее, я не из тех, кто будет держать камень за пазухой, и если вы хотите пригласить его на нашу встречу с владельцем здания доктором Строссом, то и прекрасно. Я уверена, что Мэтт окажется на высоте.

Кейси оценивающе оглядел Кэрол. Как всегда, она была прекрасно ухожена и одета, в ней чувствовалась изюминка, и он всегда ею любовался. Хотя она никогда не флиртовала и не играла мужским тщеславием, она определенно была желанной женщиной.

– Как это могло случиться, что вы не понравились ему?

Кэрол пожала плечами:

– Не каждому мужчине нравятся изящные блондинки, Кейси. Некоторые предпочитают чувственных рыжеволосых красавиц.

– Ага, – признал Кейси с очаровательной улыбкой. – Только…

– Давайте не отвлекаться на разговоры о нашей личной жизни, – предостерегла Кэрол, – когда нам надо сконцентрироваться на деле. Как вы собираетесь назвать ваше кафе?

Кейси двинулся к двери, но не открыл ее.

– «Алюминиевые луны». Это необычно, но запоминается. А как насчет вас? Вы уже выбрали название?

– Что вы скажете о «Темно-красной роскоши»?

– «Темно-красная роскошь». – Кейси прикрыл глаза и с легкостью представил себе элегантный магазин с таким названием. – Прекрасно, – заверил он Кэрол. – Я возьму у Сьюзан рабочий телефон Эми. Сегодня же позвоню ей и потом опять зайду к вам. – Он протянул руку. – Посмотрите, меня даже дрожь пробрала. Думаю, если бы я прыгнул с парашютом, в этом было бы меньше риска, но я не устаю повторять себе, что мы не проиграем.

– Нет, не проиграем, – охотно согласилась Кэрол. – Поговорим позже.

Когда Кейси ушел, Кэрол оглядела свой офис. Несмотря на царящий здесь хаос, она знала, что где лежит, но, если она собиралась вскоре оставить это место, его следовало привести в порядок, поэтому целое утро Кэрол раскладывала все по полочкам. С методичностью и старанием она навела настоящий блеск в сумятице своего кабинета, но, перекладывая каждый документ, выбрасывая каждую ненужную бумажку, она желала, чтобы было также легко расправить скомканные края ее собственной жизни.

Кэрол предполагала, что доктор Артур Стросс окажется пожилым джентльменом, может быть, на пенсии, который по-дилетантски занимается операциями с недвижимостью. Когда выяснилось, что ему нет еще и сорока, она начала опасаться, что убедительные аргументы, которыми она благоразумно запаслась, не покажутся ему такими уж вескими. Как она и предчувствовала, доктор определенно внушал доверие, а внешность его была почти ослепительной. На нем были надеты голубая спортивная куртка, белые фланелевые слаксы, серые мокасины, рубашка в крупную клетку с монограммой и галстук в коричнево-голубую полоску.

Кэрол не могла определить всегда ли он выглядел так, как будто сошел с обложки журнала мод, или это мать нарядила его в церковь. Красавчик, слегка напоминавший Ричарда Гира,[10] он был так чертовски безупречен, что ее задача представилась ей еще более сложной. В конце концов, одно дело – обсуждать арендный договор с бизнесменом и совершенно другое – заключать его с человеком, который выглядит лучше, чем многие кинозвезды.

Желая произвести впечатление профессионала, она надела стильный жемчужно-серый костюм. Кейси тоже прекрасно выглядел в темно-синем, но Мэтт пришел в своих обычных джинсах и голубой рабочей рубахе. Была суббота, и Кэрол с четверга привыкала к мысли, что он появился здесь, но это не сделало их встречу более легкой для нее. Она удостоила его холодного приветствия, а он рассеянно кивнул в ответ, что послужило ей предостережением не надеяться на большее.

Они встретились у дома, и Мэтт обошел оба свободных помещения, осмотрел небольшие ванные комнаты и встал в сторонке, пока доктор Стросс обстоятельно расспрашивал Кэрол и Кейси. Он интересовался не только их планами, но также их профессиями и биографиями. Поскольку Кэрол была вместе с Кейси и Мэттом, она первым делом подчеркнула, что богатство их опыта является основным показателем их дееспособности.

Спустя час с небольшим доктор Стросс покачал головой:

– Магазин одежды не представляет собой проблемы, но идея устройства здесь ресторана не вызывает у меня энтузиазма. Скорее всего, он не будет иметь успеха, и тогда я останусь здесь с гигантскими печами и раковинами, которые придется убирать, да еще с парой дюймов жира на стенах, которые придется отскребать, прежде чем я смогу еще раз сдать это помещение в аренду.

Кейси так возмутился, что даже не нашел слов для возражения, зато это сделал Мэтт:

– Мистер О'Нил не собирается жарить здесь гамбургеры. Речь идет о блюдах для гурманов. Печи будут с хорошей вытяжкой, поэтому не возникает ни малейшей опасности, что жир попадет на стены, если, конечно, мистер О'Нил вообще будет пользоваться им, в чем я лично сомневаюсь. Если такая необходимость все же появится, учтите, что ресторанное оборудование, бывшее в употреблении, имеет большую ценность, и люди выстроятся в очередь, желая купить его. Вам не придется никого нанимать, чтобы избавиться от него. Честно говоря, я не вижу причин, по которым вы не можете сдать в аренду эти два помещения. Магазин и кафе – это единственное, что будет притягивать клиентов и для других заведений, расположенных в вашем здании. Намного легче брать арендную плату с процветающих предпринимателей, чем с тех, чьи дела идут еле-еле; свободное же помещение не принесет вам ни цента. В этом районе и так уже полным-полно пустующих комнат, и никто не заинтересован в том, чтобы снять сразу две, большинству нужна только одна. Вы производите впечатление предусмотрительного человека, доктор Стросс. Так оно и должно быть, иначе вы не уделяли бы столько внимания этому зданию. Если вас так волнует, способен ли Кейси достичь успеха, почему бы вам не предложить ему приготовить сегодня ужин для вас и вашей семьи? Я клянусь, что вы съедите только один кусочек и поймете, что стали бы ругать себя в течение всего пути до Сан-Диего, если бы вынудили его остаться на улице и упустили бы выгодное дело, которое он может устроить здесь.

Стросс оглядел Кэрол и Кейси любопытствующим взглядом. Они отрекомендовали Мэтта как подрядчика по сантехническим работам, но он явно представлял собой нечто большее.

– Этот парень ваш деловой менеджер?

– Нет, – заверил его Кейси, – но он знает, о чем говорит.

Все еще пребывая в нерешительности, доктор вытащил из кармана металлический футляр, извлек оттуда визитную карточку и написал на обратной стороне свой домашний адрес.

– Я подумаю об этом. Пришлите один из ваших знаменитых ужинов сегодня к семи часам в мой дом, а также приложите смету расходов на установление ресторанного оборудования. Ужин должен быть на четверых. Я сообщу о моем решении, как только доем десерт. Согласны?

– Согласен.

Кейси взял визитку и протянул руку. Все четверо вышли из здания, и доктор Стросс умчался в «ягуаре» цвета бургундского вина.

– Он гинеколог, – изучив визитку, сказал Кейси, – и живет на Ломбарди-роуд. Это хороший адрес?

– Лучше не придумаешь, – сказал Мэтт. – Надеюсь, у вас нет других планов на вечер, потому что стоит ему попробовать вашу кухню, как он тут же согласится сдать вам эти помещения.

– У меня нет никаких планов, – с готовностью ответил Кейси, – и надеюсь, что у вас обоих тоже, потому что я намерен использовать вашу помощь.

Кэрол начала отступать назад:

– Сьюзан готовит намного лучше меня. Мэтт схватил ее за руку:

– Ну нет! Если уж я возьмусь чистить картошку или лущить кукурузу, то вы тоже будете делать это.

Кэрол посмотрела на его руку, сильный загар которой резко контрастировал с ее кожей. Его прикосновение обожгло не только ее руку, но и сердце. «Слишком сильно для равнодушия», – подумала она. Раз уж мужчина оказался в поле ее зрения, она способна была распознать его состояние, а он чувствовал себя так чертовски хорошо, что ей пришлось приложить усилие, чтобы вырвать руку.

– Ладно. Я замешу тесто для хлеба или сделаю что-нибудь еще, что вы захотите, но сперва я должна поехать домой и переодеться.

Кейси посмотрел на часы.

– Я возвращаюсь к Сьюзан. Нужно составить меню и купить все необходимое. По субботам всегда толкучка, и это займет у меня некоторое время, так почему бы вам не приехать туда к двум часам? И не беспокойтесь, я приготовлю достаточно, чтобы мы вчетвером тоже могли поужинать.

– Кейси, – окликнула его Кэрол, когда он повернулся и собрался уходить. – Я не стану арендовать здесь помещение, если Стросс откажется взять вас.

Кейси вернулся.

– Подождите минутку, Кэрол. Если это место лучшее из тех, которые вы видели, тогда займите его.

– Нет. Работать совместно – это отличная идея, и ее нельзя отбрасывать. Если мы не сможем сделать это здесь, значит, найдем другое место, но я настаиваю, чтобы мой магазин был смежным с «Алюминиевыми лунами», и все тут.

У Мэтта сложилось ощущение, что он подслушивает, и, тем не менее, он не решался уезжать. Он знал, что между Кейси и Сьюзан возникло что-то хорошее, но, слушая разговор Кейси с Кэрол, он поневоле заподозрил, не перенесет ли Кейси свой пыл обратно на нее, поскольку они будут работать рядом. Мэтт тут же сказал себе, что все это его не касается, но ноющая боль ревности в его груди не утихла. После бегства от Кэрол он вряд ли мог вмешиваться в ее сердечные дела, но он по-прежнему мучился.

– Прибереги этот козырь, – посоветовал Мэтт. – Я вообще-то думаю, что доктор сдаст сегодня помещение Кейси, но, если он будет колебаться, ты сможешь сказать ему: либо мы оба, либо никто. Потеря аренды обоих помещений будет достаточным аргументом даже для такого обеспеченного человека и убедит его в том, что он делает ошибку. Увидимся в два. Мне принести фартук?

– Нет, достаточно хорошего аппетита. – Кейси подождал, пока Мэтт заберется в свой фургон. – Вы в состоянии вынести его общество сегодня вечером? – спросил он.

Кэрол собралась было подтвердить, что в состоянии, но тут заметила в его глазах лукавые искорки.

– Кажется, вы пытаетесь изобразить из себя Купидона? Вот чем вы занимаетесь? Стыдитесь, Кейси О'Нил! Спасибо, конечно, но я сама найду себе мужчину.

– Насколько я помню, вы пригласили меня на вечеринку именно потому, что не смогли найти его самостоятельно.

Он попал в точку, но вместо того, чтобы согласиться, Кэрол состроила ему гримасу и гордо удалилась.

– Что ты сказал? – вскрикнула Сьюзан.

– Мы приготовим ужин для доктора Стросса, и если он ему понравится, тогда, может быть, хотя это все-таки довольно неопределенно, он сдаст мне в аренду одно из пустующих помещений. Да ведь мы всю неделю готовили вместе, Сьюз, это вовсе не трудно.

Сьюзан в изнеможении рухнула на стул возле кухонного стола. Кейси был прав: они действительно готовили вместе, но дальше спагетти или, в крайнем случае, жареного цыпленка дело не заходило, и настроение у них при этом было легким и расслабленным. Им не нужно было на кого-то производить впечатление. Но теперь от того, что они создадут на ее кухне, зависело будущее кафе Кейси, и Сьюзан не смогла подавить стон:

– Ты не понимаешь, Кейси. Я ненавижу готовить для других, вот почему я заказала для тебя еду в «Панда Инн». Ответственность слишком велика, а я всегда тт. боюсь пережарить мясо или подать его полусырым, отчего все потом заболеют. Я вправду не могу сделать этого.

Она дрожала от испуга, но вместо того, чтобы отругать ее за глупость, Кейси принялся развеивать ее страхи.

– Сьюз, единственный, кто будет готовить, это я, а Кэрол и Мэтт обещали помочь мне. Самое сложное для нас – не вертеться друг у друга под ногами. – Кейси уселся рядом с ней на стол и принялся составлять список покупок. – Поверь мне, Сьюз. Я убежден, что ты можешь читать сногсшибательные лекции из жизни индейцев Северо-Западного побережья, не заглядывая в свои заметки, а я могу не моргнув глазом приготовить обед для целой сотни человек.

Сьюзан опустила голову на руки.

– Кажется, меня сейчас вытошнит. Кейси взъерошил ее кудри:

– Иди на улицу и поработай в саду или поднимись наверх и вздремни, пока я не вернусь. И я обещаю, что тебе не придется делать ничего труднее, чем нарезать хлеб для гренков.

– Гренков? – Сьюзан открыла один глаз и посмотрела на своего друга. – Ты что, намерен изготовить свои собственные гренки?

– Ну конечно, Сьюз.

Кейси наклонился, чтобы поцеловать ее на прощанье, прежде чем отправиться в супермаркет, но это вовсе не успокоило ее.

Когда Мэтт приехал домой, ему пришлось обходить коробки, которые он паковал до того, как отправиться на встречу с Кэрол и Кейси. Карл Хендрикс чуть не закричал от радости – так он был благодарен Мэтту за то, что тот захотел купить его викторианский дом, но переезд означал, что Мэтту надо позаботиться о том доме, которым он уже владел, и упаковать все имущество. После смерти Деборы ее близкие подруги забрали ее вещи и передали благотворительному магазину. Мэтт не решился бы сделать это самостоятельно и теперь испытывал облегчение от того, что не надо избавляться от ее вещей.

Он приготовил себе бутерброд с ветчиной и, усевшись, чтобы съесть его, задумался о том, как бы ему не пришлось жалеть о помощи, которую он предложил Кейси. Ему было нелегко находиться рядом с Кэрол, но он симпатизировал Кейси и хотел, чтобы тому выпал шанс открыть собственное кафе. Мэтту доставляло удовольствие выполнять работу по переоборудованию. Не то чтобы люди не испытывали благодарности, когда он заменял прохудившуюся трубу, но это нельзя было сравнить с тем почтительными уважением, которое они проявляли, когда Мэтт превращал унылую ванную комнату или устаревшую кухню в помещение, которым его владельцы могли гордиться. Он уже представлял себе работу, которую придется выполнить для ресторана. Единственной отрицательной стороной в этом деле являлось то, что Кэрол Хаган будет находиться за соседней дверью.

Денек выдался таким славным, что Мэтт решил доесть свой бутерброд, сидя на заднем крыльце. Прибежала Тэффи и уселась рядом, ожидая внимания к себе. Он неторопливо и ласково провел ладонью по ее шкурке цвета меда. Тэффи не получала от него той любви, какую получала от Деборы, и она умела так взглянуть на него своими огромными печальными глазами, что становилось стыдно за свою невнимательность:

– Хорошая девочка.

Мэтт погладил ее уши и задумался о том, как она воспримет свой новый дом. Каждый раз, когда он вспоминал о переезде, его бросало в пот, но он был намерен пройти через это. Дворик на новом месте был огорожен так же, как и здесь, и Мэтт надеялся, что Тэффи оценит смену декорации:

– Именно это нам и нужно, девочка, – место, где мы могли бы создать новые воспоминания и навсегда расстаться со старыми.

Тэффи зевнула.

Мэтт неожиданно для себя рассмеялся:

– Итак, мои планы не особенно воодушевляют тебя, но это мои планы, а ты всего лишь собачка, помнишь? И тебе придется слушаться меня.

Тэффи опять не проявила внимания.

Мэтт взглянул на часы и обнаружил, что у него еще достаточно времени до отъезда к Сьюзан. С наслаждением вдыхая нежный аромат весенней травы, он вспомнил размеры кухни Сьюзан и подумал, что это помещение маловато. Вероятно, ему придется постоянно сталкиваться с Кэрол, как бы он ни пытался избежать этого.

Сегодня утром она выглядела отлично. Ее серый костюм был довольно строгим, но Мэтт понимал, что ей надо было произвести благоприятное впечатление на доктора. Конечно, она добилась этого, и, вероятно, именно такую одежду она надевала каждый день на работу.

– Маленькая миссис Успех, – пробормотал Мэтт. Джинсы, которые он носил, начали рваться на коленях, но в последнее время это вошло в моду, так что пока он не собирался выбрасывать их.

– Я встретил эту женщину, Тэффи, но мы составили самую неудачную пару всех времен. И, тем не менее, она красива.

На этот раз Тэффи лизнула его руку, и, приободренный, Мэтт поведал ей разные удивительные вещи, которые предпочел утаить от Кэрол.

Глава 19

Кейси оказался не только одаренным шеф-поваром, но и мастером организации. С точки зрения свободного пространства кухня Сьюзан представляла собой прискорбное явление, но у нее были превосходная кухонная плита и микроволновая печь. После проведения подготовительной работы у Кейси оказалось бы вполне достаточно места, чтобы довести дело до конца. Когда к двум часам приехали Кэрол и Мэтт, Кейси поручил Сьюзан резать маленькими кубиками французскую булку за кухонным столом, Кэрол у раковины мыла салат-латук и овощи для салата, а Мэтт получил список продуктов для приготовления приправы.

Кейси написал рецепты всех блюд, которые намеревался приготовить, и сверялся с ними по мере того, как у бригады продвигались дела. Они настроили радио на станцию, передающую старые мелодии, и во главе с Кейси, пребывающем в раскованном, но вместе с тем энергичном настроении, вскоре вслух напевали свои любимые песни. У Мэтта оказался красивый голос, и они с Кейси очень складно пели вместе с братьями Эверли песню «Пусть это буду я».

Когда они умолкли, Сьюзан захлопала в ладоши:

– Это гораздо веселее той вечеринки, и я сомневаюсь, чтобы мы все передрались.

– Надеюсь, что ты не поспешила с выводами, – предостерегла Кэрол.

Мэтт посмеялся над ее страхами:

– Может быть, доктор Стросс и знает толк в одежде, но непохоже, чтобы он стал с кулаками пробиваться к выходу на собрании скаутов-новичков, не говоря уже о потасовке с нами.

Кэрол пришлось обойти Мэтта, чтобы добраться до другой миски.

– Неужели? У него наверняка черный пояс каратэ. И к тому же если мы подеремся с ним, то уж точно не получим в аренду два помещения, так что даже и не думай об этом.

– Да я только пошутила, – сказала Сьюзан. – Я и не думала, что вы с такой серьезностью воспримете мои слова.

– Я знаю, – ответила Кэрол, – но почему-то с нами все время случаются катастрофы, и я хочу избежать очередной. Можно вместо этого поговорить о плане покраски? Если я назову магазин «Темно-красная роскошь», мне хотелось бы, чтобы стены там были жемчужно-серыми, а ковер и детали декора – темно-красными. Хотя я знаю, что вы не хотите настилать ковровое покрытие в вашем кафе, было бы здорово, если бы наши расцветки были одинаковыми или, в крайнем случае, гармонировали бы.

– Серое с красным? – скептически протянул Мэтт. – А тебе это не напоминает линкор?

– Не серый цвет линкора, – поправила Кэрол, – а нежный цвет жемчуга в сочетании с темно-красным, глубоким пурпурным, теплым и в то же время утонченным.

– Утонченным, – сквозь зубы процедил Мэтт, определенно разочарованный.

– Я думала, что твоя профессия – водопроводчик, а не специалист по цветовому оформлению.

Кейси повернулся к Сьюзан и закатил глаза. Резкость в голосе Кэрол не допускала ни малейшей возможности примирения, а что касается Мэтта, то было совершенно ясно, что он собирается устроить ей тяжелый вечерок. И если у Кейси и были прежде намерения сыграть роль Купидона, то в этот момент он с ними распрощался.

– Моя лицензия подрядчика распространяется на сантехнику и на отопление, а соотношение цветов – это такая малая часть дела, что штат не берет на себя труд раздавать на нее сертификаты.

Саркастические нотки в его голосе все больше раздражали Кэрол, и она принялась яростными ударами отрубать красные корешки латука.

– Я склонна думать, что цвет – это слишком важный вопрос, чтобы оставлять его на откуп водопроводчику, и вообще я обращалась к вам, Кейси. Что вы скажете о сочетании серого и темно-красного?

Кейси не особенно хотелось попадать между двух огней, но он был вынужден ответить:

– Я с радостью использую их. На Юго-Западе так много мест, оформленных в персиковых и аквамариновых тонах, что новый, бьющий в глаза контраст будет только приветствоваться. Мне нравится идея оформления кафе оригинальными картинами, и нейтральный цвет стен наилучшим образом выделит их. Если мы используем одинаковые цвета, то сможем отпечатать оба наших названия на спичках, сумках, счетах, а еще нам придется позаботиться о навесе, потому что я намерен поставить столики на улице. Темно-красные с серым надписи будут красивыми и одновременно броскими.

Кэрол покосилась на Мэтта, который был поглощен тем, что отмерял сухую горчицу чайной ложкой, стараясь ничего не просыпать. При их первой встрече он полностью вымотал ее нервы, раздражал ее во второй раз, был совершенно превосходен большую часть ночи после вечеринки и затем разбил ее сердце, захлопнув дверь перед ее надеждами на лучшее будущее. В конце концов, он удостоил ее разговора (что невозможно было предвидеть, учитывая то, каким образом он покинул ее дом после того, как всю ночь занимался с ней любовью), но этого было далеко недостаточно, чтобы угодить ей.

В глазах у нее защипало, и, приказав себе не плакать перед лицом Мэтта и своих друзей, она прикусила губу и с трудом заставила слезы отступить. Она и Мэтт были в состоянии изготовить под руководством Кейси сносный салат, но на большее ей рассчитывать не приходилось. «Кто может захотеть большего от мужчины с таким неустойчивым поведением?» – спрашивала она себя. Ей надо было порубить сладкий перец, и, пока он распадался на крошечный кусочки под ее сильными ударами, она все это время желала, чтобы разлука оставила на сердце Мэтта такую же глубокую рану, как и на ее собственном.

Ожесточенность, с которой действовала Кэрол, не укрылась от Мэтта, и он предусмотрительно избегал попадаться ей на пути, особенно когда у нее в руке был нож. Он мог понять причину ее гнева и признавал, что заслужил его, но это не означало, что он хотел продолжения. Он считал, что они взрослые люди и должны принимать вещи такими, каковы они есть, а не наносить друг другу удары, пытаясь преодолеть обстоятельства.

Под непосредственным руководством Кейси стряпня шла гладко, и, когда оказалось, что основа для блюд приготовлена, он посоветовал всем сделать перерыв, чего-нибудь выпить и отойти от стола. Сьюзан открыла банку диетической содовой и незамедлительно вышла наружу, а Кэрол и Мэтт замешкались.

– Можете продолжать работу, если хотите, – сказал им Кейси, направляясь к задней двери.

Кэрол окунала клубнику в расплавленный шоколад. Она взяла ягоду, вяло повертела ее в густой, вязкой массе, а затем выложила на лист вощеной бумаги. Когда она потянулась за следующей ягодой, Мэтт взял ее за руку. Кэрол едва взглянула на него.

– Хочешь тоже заняться этим? – спросила она.

– Нет, – тихо ответил он. – Дело не в клубнике. Это был самый неудачный день в моей жизни. Я знаю, что плохо вел себя, и прошу прощения за это. А теперь, может быть, объявим перемирие и сосредоточимся на том, чтобы произвести впечатление на доктора Стросса, вместо того, чтобы расстраивать друг друга?

Когда Кэрол выдернула руку, Мэтт не стал ее удерживать, и она продолжала методично окунать клубнику в шоколад.

– Ты не просто вел себя плохо, – начала она, – ты вел себя подло, и я вовсе не расстраиваюсь из-за тебя, а испытываю бешенство и ярость. – Последние следы синяка под его глазом исчезли. Кэрол сомневалась, что доктор Стросс заметил легкий намек на лилово-зеленое пятно на веке Мэтта, но она знала, что он мог выглядеть намного хуже. – Лучше тебе пойти посидеть с Кейси и Сьюзан, а то желание окунуть твою голову в этот шоколад может выйти из-под моего контроля. Я согласна с Кейси, что ты лучше всех можешь все для него переоборудовать, но это еще не означает, что я обязана провести с тобой хоть минуту после сегодняшнего вечера. Поверь мне, я нуждаюсь в твоем обществе еще меньше, чем ты в моем.

Румянец на ее щеках и пламя в глазах доказывали Мэтту, что Кэрол не преувеличивает свой гнев. Она была взбешена, и на то у нее были основательные причины. Его желание уладить их отношения не уменьшилось, однако он понял, что это безнадежный случай.

– Прости, – повторил он, но, убедившись, что слова не возымели на нее действия, из предосторожности сделал широкий шаг за порог задней двери, чтобы избежать купания в шоколаде.

Когда дверь за ним закрылась, Кэрол почувствовала, что вот-вот распадется на тысячи мелких кусочков. Катастрофическая история с Мэттом послужила подтверждением ее подозрений, что ей суждено провести остаток жизни в одиночестве, и это вносило в ее существование какую-то болезненность. Ей совсем не хотелось быть одной, не имея ничего, кроме работы, которая наполняла не только ее дни, но и ночи. Но так уж сложилась ее жизнь, и она понимала, что чем раньше примет свой статус одинокой женщины, тем лучше будет для нее. И, тем не менее, ей было невыносимо тяжело смириться.

Вошла Сьюзан, сосчитала ягоды в глазури и, решив, что их достаточно, взяла одну:

– Просто объеденье! Ты пробовала?

– Не сомневаюсь, что это вкусно, но вряд ли я смогу что-либо сегодня проглотить.

– О чем это ты? Мы не собираемся клевать, как птички. – Сьюзан облизала пальцы и тут обратила внимание на воинственное настроение своей подруги. Уверенная в том, что причиной этому явился Мэтт, она понизила голос: – Кейси подумал, что должен предоставить вам с Мэттом возможность побыть вместе. Но похоже, что он ошибся.

– Страшно ошибся, но я знаю, что он хотел как лучше. – Кэрол окунула в шоколад оставшиеся ягоды и положила их к остальным. – Я с удовольствием отправилась бы домой и постаралась забыть о том, что вообще когда-либо встречала Мэтта. Но я выдержу до конца. Мне слишком любопытно, что скажет доктор Стросс, и я не могу пропустить вечеринку с ужином, которую мы готовим для него.

– Хотелось бы мне познакомиться с ним.

– У тебя будет такая возможность, не сегодня, так в ближайшем будущем, если, конечно, он согласится, чтобы мы были его арендаторами.

– Ты выглядишь усталой. Почему бы тебе не пойти в мою комнату и не прилечь? Втроем мы спокойно справимся со всем остальным, и я разбужу тебя задолго до отъезда к доктору Строссу.

– Чтобы я лишилась своей доли заслуг? Ну уж нет, я остаюсь. А поспать можно и завтра.

Кэрол открыла банку с лимонадом, но осталась на кухне, чтобы выпить его. К этому времени Кейси с Мэттом вернулись обратно в дом, и ей снова пришлось обуздать свои чувства. Мэтт оказался очень крутым поворотом на и без того не слишком ровной дороге ее жизни, но она не собиралась позволять ему еще раз сбить себя с пути.

Здания, расположенные по Ломбарди-роуд, были больше, чем женские и мужские общежития в большинстве университетов. Там стояли дома в испанском стиле с черепичными крышами и изящными арками входов, деревянные английские дома в стиле Тюдор, симпатичные псевдофранцузские замки, а также особняки в колониальном духе с колоннами на верандах. Они были прекрасно расположены, многие снабжены круглыми подъездными дорожками, у нескольких имелись теннисные корты и бассейны в дополнение к обширным садам. У каждого дома находились указатели для доставки товаров к заднему крыльцу, но Кейси не нуждался в выяснении направления и, подъехав к жилищу Строссов, остановился прямо перед дверью, ведущей в кухню.

Поскольку у враждующих сторон не было иного способа поехать до места назначения, то Мэтт сел в одну машину с Кейси, а сзади ехала Сьюзан в автомобиле Кэрол. Женщины припарковались на улице и прошли по дорожке, чтобы помочь мужчинам принести все в дом. Резиденция доктора Стросса представляла собой дом в испанском стиле, отделанный в бледно-терракотовых тонах с белым орнаментом, а железные решетки балконов были покрашены голубым. Этот человек определенно следил за своим жилищем не менее тщательно, чем за своей внешностью, потому что дом выглядел безупречно, какой детали ни коснись.

– Приятно посмотреть, как живет высшее общество, правда? – прошептала Кэрол.

– Несколько лет назад дом в этом месте стоил миллион долларов, а теперь, я думаю, цена приближается к трем.

– Интересно, сколько же они платят за месяц?

– Думаю, что, как за яхту, – ответила Сьюзан, внезапно захихикав. – Можешь, конечно, спросить, но вряд ли тебе это по карману.

– Наверное, на одно отопление здесь уходит целое состояние.

Мэтт расслышал это замечание, когда Кэрол переступала порог кухни. Он поднес палец к губам:

– Тихо! Нас впустила миссис Стросс. Она была очень радушна и попросила называть себя Доной. Она пошла к мужу и детям.

– Как она выглядит? – спросила Сьюзан.

– Ослепительно, как этого и следовало ожидать, – ответил Мэтт.

Хотя Кэрол решила исключить Мэтта из своей жизни, ее больно ранило то, что он так высоко оценил другую женщину. Она сделала вид, что интересуется обстановкой кухни. Как и большинство домов по соседству, здание было построено в двадцатые годы, но кухня была щедро отделана ярким испанским кафелем и снабжена новейшими устройствами. Светлая и просторная, она могла бы вместить дюжину поваров, которым не пришлось бы сталкиваться друг с другом, готовя ужин.

– Было бы здорово, если бы мы могли готовить здесь, – прошептала она.

– Конечно, – отозвался Кейси, – но не беспокойтесь: если этот ужин им не понравится, значит, им вообще ничего не может понравиться.

Он приготовил хрустящий зеленый салат с мелко нарезанными восхитительными овощами, к нему нежные поджаристые гренки, а также свежевыпеченные булочки; за салатом следовали норвежский лосось в потрясающем шафрановом соусе, утиные грудки в подливке из апельсинов с медом, на гарнир – рис и спаржа, и наконец прекрасная сдобная ватрушка, украшенная клубникой в шоколаде. Чтобы избежать случайностей, Кейси запасся вином на любой случай, шоколадным молоком для детей, а также свежесмолотым кофе.

Дона Стросс открыла дверь кухни и обратилась к Кейси:

– Мы готовы, мистер О'Нил. Я отпустила прислугу на этот вечер, но похоже, что вы приехали с множеством помощников. Скажите мне только, не нужен ли вам лишний фартук или еще что-нибудь, и я попробую найти.

Желая узнать, какого рода женщин Мэтт считает «ослепительными», Кэрол все же постаралась не слишком таращиться, но ее опечалило, что Дона оказалась ее прямой противоположностью. Высокая и стройная, с загорелым сильным телом, она, вероятно, играла по утрам в теннис с друзьями, такими же щеголеватыми и аккуратными. Ее темные каштановые волосы были подстрижены под пажа, и одевалась она в том самом изысканном стиле, какой Кэрол предпочитала закупать для «Расселла». Кэрол подумала: «Неудивительно, что я так быстро надоела Мэтту, если ему по вкусу женщины, подобные Доне», – и от этой мысли она совсем упала духом.

Когда Дона Стросс удалилась в смежную с кухней столовую, Кейси осторожно выглянул, чтобы убедиться, что стол накрыт, и с облегчением увидел, что так оно и есть. Он привез с собой четыре столовых прибора из лучшего китайского фарфорового сервиза Сьюзан и поднос для подачи на стол каждого блюда, но он не желал допускать ошибку, подавая первое блюдо людям, у которых не было бы салфеток и вилок. Он счел хорошим знаком то, что миссис Стросс оказалась столь любезна, и понадеялся, что вечер пройдет так успешно, как они того ждали.

Кейси заранее предупредил, что подавать на стол будет он один, поскольку он в этом разбирается, и никто не стал спорить. Сьюзан и Кэрол помогали раскладывать по тарелкам еду, а Мэтт сидел за кухонным столом и просматривал бумаги с расценками по переделке одного из помещений Стросса под кафе. Как и все остальные, он волновался, хотя его вклад в новое предприятие нельзя было сравнить с участием Кэрол и Кейси.

– Они улыбаются, – отчитался Кейси, подав основное блюдо, – но я ужасно не люблю ждать.

– Надо было принести колоду карт, – ответил Мэтт. – А чем обычно занимается персонал в таких случаях?

– Наверное, играет в карты, – машинально отозвалась Кэрол, позабыв, что она решила больше с ним не разговаривать.

До них доносились слова, с которыми доктор Стросс и его жена обращались к сыновьям, чьи веселые голоса часто звенели озорным смехом.

– Симпатичная маленькая семья, – прошептала Кэрол.

Она помнила времена, когда ее собственные дети были маленькими. Эти годы, как и все остальные, пролетели слишком быстро. Усевшись за стол рядом с Мэттом, она помассировала виски и с надеждой подумала, что попытка добиться расположения доктора Стросса через его желудок увенчается успехом.

Она выглядела такой маленькой и испуганной, что Мэтту захотелось дотронуться до нее, ободрить ее словом, но, вспомнив, что даже предложение о перемирии встретило с ее стороны яростный отказ, он решил оставить эти устремления при себе. Как он мог убедиться, Кэрол была женщиной, наделенной неограниченными запасами энергии, но сейчас она сидела неподвижно, словно жизненные силы оставили ее. Отлично зная, как это бывает, Мэтт дал себе мысленную клятву сделать все, что в его силах, чтобы убедить доктора Стросса сдать ей в аренду помещение, о котором она мечтала.

К тому времени, как Кейси подал кофе и десерт, напряжение на кухне достигло предела. Не будучи в силах находиться здесь дольше, Сьюзан вышла на крыльцо. Мэтт начал рисовать на чистом листе бумаги какие-то диаграммы, а Кэрол сполоснула посуду и убрала ее в корзину, в которой они ее привезли. Когда они доберутся до дома Сьюзан, посуду надо будет поставить в моечную машину, но Кэрол так сильно дрожала, что сомневалась в своих способностях сделать это.

Наконец доктор Стросс показался в дверях:

– Не могли бы вы пройти сюда?

– Сейчас будем, – откликнулся Кейси и поспешил привести Сьюзан обратно в дом.

Семья вышла из-за стола, и по виду доктора было ясно, что он готов к деловому разговору. Мэтт протянул ему пачку приготовленных расчетов и отступил назад:

– Вы можете предложить эту работу кому-нибудь еще, но мои расценки самые низкие.

Доктор так долго изучал документы, что тишина в комнате стала опасно напряженной. Наконец он отложил листки в сторону, посмотрел на Кейси, а затем на Кэрол:

– Хорошо. Вы купили меня. Еда была великолепной. Вы чертовски хороший повар, но именно шоколадное молоко убедило меня, что вы придаете должное внимание деталям. Я восхищаюсь этим. Мой адвокат составит арендный договор, и я сразу же позвоню вам, когда он будет готов к подписанию. Как только все это уладится, можете заказывать необходимое оборудование и начинать перестройку, но прошу вас не беспокоить моих нынешних арендаторов.

– Мы будем начинать с раннего утра, – заверил его Мэтт, – так что ко времени открытия из заведений основная работа будет завершаться.

– Хорошо. – Доктор Стросс встал и пожал всем руки. – Еще раз спасибо за восхитительный ужин. Думаю, что мы будем часто посещать ваше кафе.

– Буду рад видеть вас у себя, – ответил Кейси. Но только после того как, упаковав все в его машину, они вернулись к Сьюзан, он почувствовал себя в состоянии отпраздновать удачу.

– Боюсь, что я слишком взволнована, чтобы есть, – сказала ему Кэрол, помогая вносить посуду в дом. – Если вы извините меня, я лучше поеду домой.

– Нет, я не извиню вас! – воскликнул Кейси. Он обнял ее за плечи и повел в столовую. – Мне надо знать ваше мнение о моем поварском искусстве.

– Я перепробовала все, пока мы готовили, – возразила Кэрол.

– Этого совершенно недостаточно для того, чтобы составить серьезное мнение. И вообще, вы целый день работали, а я обещал вам ужин. Располагайтесь поудобнее, а я все мгновенно подготовлю.

Кэрол открыла рот, чтобы отказаться, но Сьюзан сделала ей знак молчать. Кэрол знала, что Кейси ликует, получив наконец вожделенный договор об аренде. Она понимала, как сильно ему хочется отпраздновать это, и все же была не в состоянии сбросить с себя оцепенелость. Ради Кейси и Сьюзан она села за стол и сделала попытку поддержать разговор, однако ей это плохо удалось. Кейси и Мэтт принялись обсуждать детали переделки помещения. Кейси отлично знал, что ему требуется, и это намного облегчало задачу Мэтта, но Кэрол никак не удавалось сосредоточиться на размерах печей или продуктивности посудомоечной машины.

– Простите меня, – сказала она наконец, – все очень вкусно, но мне пора ехать домой, действительно пора.

Она встала, взяла сумочку и вышла за порог, прежде чем кто-либо из ее компаньонов успел прожевать кусок и возразить ей.

Кейси увидел, как помрачнело лицо Мэтта, когда Кэрол обратилась в бегство от трапезы, которой, как он надеялся, она должна была бы насладиться, и быстро сделал вывод:

– Кэрол – мой хороший друг, и, хотя я не знаю, что вы натворили, но она очень расстроена из-за вас. Вы намного сильнее меня, поэтому я не могу повернуть вас спиной и отшлепать за это, но я ведь видел, как вы вмешались, когда Джек Шанк обижал свою жену, и просто представить себе не могу, почему вы намеренно причинили боль Кэрол.

– Я не делал этого, – быстро возразил Мэтт, но не смог переубедить Кейси и Сьюзан. – Я не старался обидеть Кэрол. Послушайте, Кейси, у вас с Кэрол ничего не вышло, так что по своему опыту вы должны знать, что не всякие взаимоотношения продуктивны. Наши отношения с Кэрол не сложились, вот и все. Мне жаль, конечно, но я ничего не могу с этим поделать.

Сьюзан покачала головой:

– Это самое неудовлетворительное оправдание, которое я в своей жизни слышала. Вы и себя также обманываете?

Пораженный тем, что Сьюзан заговорила с Мэттом в таком резком тоне, Кейси дотронулся до ее руки:

– Сьюз, солнышко… Сьюзан отдернула руку:

– Прости, но Кэрол – одна из моих лучших подруг, и если ей плохо, то и мне от этого не лучше. Я прекрасно представляю, что вы сделали, Мэтт, и вам должно быть стыдно. Вы зрелый человек, а не мальчишка из колледжа, который ведет себя по принципу «поматросил и бросил». Извините, но у меня тоже пропал аппетит.

Она встала и унесла свою тарелку в кухню.

– Ну что ж, по крайней мере, никто не ругал еду, – заметил Кейси, – но мне, конечно, хотелось бы, чтобы этот вечерок закончился иначе.

Он съел еще кусочек утки и скромно решил, что это лучшее из блюд, которые он не только готовил когда-либо, но и пробовал.

Мэтт чувствовал себя так, словно несколько дюжих мотоциклистов забрались к нему на грудь в своих кованых ботинках и ему приходится напрягать все силы, чтобы дышать. Хотя ему тоже хотелось уехать, он дождался, пока Кейси закончит есть:

– Позвоните мне сразу же, как подпишете договор. Я получу разрешение и начну работу. Уверен, что Кэрол будет избегать меня, а я полон намерений не пересекать ее дорожку, так что вам больше не придется присутствовать на таком неприятном ужине.

Кейси встал и проводил его до двери.

– Кэрол только кажется жестким человеком, – предупредил он. – На самом деле это не так, просто она старается защитить себя. Мне кажется, что вы поступаете так же.

Не оценив этого проницательного наблюдения, Мэтт пошел прочь. Он выполнил все, что от него требовалось, то есть помог Кейси получить аренду, но это не вызывало в нем ни малейшего чувства гордости. Вместо того чтобы отправиться к себе, он поехал к викторианскому дому, вылез из фургона и сел на ступеньку крыльца. Все вокруг было спокойно и мирно, но тишина совершенно не успокаивала смятения в его душе.

Он понимал, что разочаровал Кэрол, но до этого вечера не осознавал, как глубока ее рана. С ее точки зрения, его можно было бы обвинить в том, что он подарил ей нечто драгоценное, а затем отнял, стоило ей протянуть руку. Но то, что он сделал, было гораздо хуже. Он подарил Кэрол проблеск любви, а затем, охваченный чувством вины, отвернулся от нее. Она не заслужила этого. Мэтт смог придумать лишь один способ все исправить, и теперь от него требовалось только найти в себе мужество для попытки.

Сьюзан не промолвила ни слова, пока они занимались посудой, и, когда Кейси сполоснул раковину, он подумал, что в мыслях она унеслась на тысячу миль отсюда.

– Я хотел бы остаться, но, если тебе угодно, чтобы я уехал, я уеду.

Голос Кейси вывел ее из состояния меланхолической задумчивости, и печальное выражение его лица, как всегда, тронуло ее:

– Нет, я тоже хочу, чтобы ты остался. Эх, если бы Мэтт был больше похож на тебя, Кейси! Если бы все мужчины были такими как ты! То, что Мэтт сделал с Кэрол, отвратительно.

Кейси прислонился к стойке:

– Вот как ты обо всем этом думаешь?

– А разве не ясно, что он начал что-то, чего не может или не хочет закончить? Понять не могу, почему мужчины ведут себя таким образом? Почему они дарят любовь, а потом делают вид, словно ничего не было? Они что, не считают женщин за людей?

– Слушай, я не стану защищать Мэтта, но что говорить о мужчинах, когда многие женщины играют мужчинами, получают от них все, что только могут получить, а затем бросают, не сказав даже спасибо! Сердце разбивают не только мужчины, Сьюз. Просто женщины громче жалуются друзьям, если это с ними происходит.

– Жалуются? – повторила Сьюзан. – Если мужчина плохо обращается с женщиной, у нее есть все права жаловаться. Послушать тебя, так выходит, что разбитое сердце болит не сильнее, чем ушибленный палец. Тебе, наверное, наплевать на то, что произошло между Кэрол и Мэттом?

– Конечно, меня это заботит, но я-то что могу? Я подумал, что, если дать им возможность побыть сегодня вместе, они так хорошо проведут время, что захотят встретиться опять. Я ошибся и отныне не собираюсь вмешиваться в их дела. Да-да, я не шучу. И вообще, разве нам мало своих забот, чтобы мы беспокоились о ком-то еще?

– Значит, я для тебя всего лишь «забота»?

– Нет! Я имел в виду совсем не это.

Кейси ринулся к ней и обнял. Несколько секунд она сопротивлялась, а потом прижалась к нему. Закрыв глаза, он долго наслаждался ее нежными объятиями.

– У всех нас есть свои боевые раны, Сьюзан. Ясно, что Фрэнк сильно разочаровал тебя, а моя жена адски разочаровала меня. Давай не будем вдаваться в подробности страданий Кэрол и Мэтта, когда нам так хорошо вместе.

– Возможно, это только вопрос времени, Кейси, возможно, все, что мы имеем, это наши разочарования.

Опечаленный таким мрачным суждением, Кейси шагнул назад и посмотрел ей в глаза:

– Не может этого быть. Люди стали бы выпрыгивать из окон, если бы это было так.

– И, тем не менее, некоторые не выпрыгивают. Они просто ходят рядом с нами, и в глазах у них столько печали и боли, что я удивляюсь, как им удается видеть. Меня действительно очень беспокоит Кэрол, Кейси. Ты будешь присматривать за ней?

– Конечно, но она хочет, чтобы это делал не я.

– И слава Богу!

Кейси порывисто обнял ее. Его психолог советовал ему не вмешиваться в проблемы других людей, но он подумал, что для Кэрол можно сделать исключение. Только вот хотел бы он знать, как именно действовать.

Когда Кэрол вернулась домой, к ней зашел Том, чтобы забрать свою теннисную ракетку:

– У Шарон остается не слишком много времени на игру, но приближается лето, и я надеюсь, что нам удастся провести несколько партий. Как продвигаются твои дела с магазином?

Кэрол села за кухонный стол, а Том встал сзади и начал массировать ее шею и плечи:

– Ты вся завязана в узел, мама. Что случилось?

– Я получила арендный договор на помещение, которое хотела. И теперь мне остается только начать работу.

Том сконцентрировался на ее левом плече, его движения были равномерными и уверенными:

– Но ты кажешься скорее напуганной, чем радостно взволнованной.

– Пожалуй, это верно. Я очень долго мечтала иметь свое собственное заведение, и теперь мне страшно осознавать, что я наконец добилась этого.

Том перешел на ее правое плечо и продолжал изгонять напряжение из ее мышц.

– Что случилось с водопроводчиком?

– Этот бокал выпит до дна, – небрежно ответила Кэрол, – и я надеюсь, что это хороший знак.

– Когда ты откроешь собственный магазин, тебе, наверное, предложат вступить в Ротари-клуб и кто знает куда еще. Скоро вокруг тебя будет роиться столько мужчин, что тебе придется отшивать их.

Он был таким милым, и Кэрол погладила его по руке:

– Это будет чудесно, Том. Ты случайно не знаешь какого-нибудь влюбчивого ортопеда моего возраста, а?

– Нет, но могу поинтересоваться. Может быть, тебе понравится кто-нибудь из преподавателей Шарон?

Кэрол попыталась представить себе, как он будет выглядеть. У него определенно должны быть большие руки, но окажется ли он настолько же очаровательным, и даже если это так, то нет ли у него уже супруги?

– Да, но понравлюсь ли ему я? Вот в чем вопрос.

– Ой, мам, ну как в тебя не влюбиться?

– Тебе, конечно, трудно в это поверить, но некоторые мужчины предпочитают стройных брюнеток.

– Не может быть!

– Поверь мне, это правда.

– Поразительно! – Он немного потрудился над ее шеей. – Вероятно, это чистая случайность, что Шарон – хрупкая блондинка, но я полагаю, что каждый знает, какой тип ему нужен.

Кэрол не стала плакать над тем, что, хотя Мэтт явно принадлежат к тому типу, который ей нравился, она уж точно не была в его вкусе. Все-таки это казалось ей чем-то несущественным. В мире, наверное, можно насчитать миллионы пар, которые могли бы быть счастливы, но они прошли друг мимо друга, потому что у кого-то был не тот вес, а у кого-то глаза оказались не голубыми. Превозмогая жалость к себе, Кэрол встряхнулась:

– Я надеюсь воспитать в себе склонность к маленьким лысым мужчинам, которые слишком громко смеются.

– Это что, такая шутка?

– Нет, просто их так много, что мои шансы на успех резко возрастут.

Том был чутким молодым человеком, и от него не укрылась боль, которую его мать прятала за иронией. Он заглянул ей в лицо:

– Тебе нравится жить одной, правда? Кэрол кивнула:

– Да, но это не значит, что я хочу, чтобы вы с Шарон жили вместе со мной. А теперь тебе лучше идти. Вряд ли Шарон захочет провести весь субботний вечер за учебниками.

– Ты совершенно права.

Том поцеловал ее на прощанье и ушел, помахивая своей ракеткой.

Кэрол еще помнила времена, когда она была такой же молодой и полной оптимизма, но теперь неумолимые годы прибили ее к земле.

– И все-таки «Темно-красная роскошь» будет иметь оглушительный успех, – поклялась она себе, проходя через холл в спальню.

Она решила создать нечто сказочное и радоваться этому, даже если никогда больше искра надежды на счастье не замерцает для нее.

Глава 20

При первом же удобном случае Дэн Тренерри зашел в заднюю дверь с вывеской «Темно-красная роскошь». Плотник уже закончил превращение задней части помещения в склад и построил три обширных гардеробных для переодевания. Их складные дверцы были открыты, и Дэн бросил взгляд на свое отражение в зеркалах, пригладил пятерней кудри и только потом вошел в основное помещение. У входной двери трудилась команда маляров, и вся комната была наполнена запахом свежей жемчужно-серой краски, которую они использовали.

Обескураженный тем, что Кэрол вопреки его ожиданиям не наблюдала за их работой, Дэн собрался было уходить, но у задней двери столкнулся с ней. При ближайшем рассмотрении она оказалась даже красивее, чем на фотографиях, и он еще раз порадовался своему решению поговорить с ней. Она, видимо, была сильно удивлена, и Дэн, улыбаясь, представился ей:

– Доброе утро, миссис Хаган. Я Дэн Тренерри, и, поскольку мы будем работать рядом, я просто хотел зайти к вам и поздороваться.

Он был красивым молодым человеком и так сильно напоминал своего отца, что Кэрол узнала бы его и без представлений. Разным у них был только цвет волос, а свои карие глаза он, очевидно, унаследовал от матери.

– Доброе утро, – оживленно отозвалась она, устремившись к нему навстречу. – Извините, но у меня сегодня столько народу, что некогда даже остановиться и поболтать.

– Ну, тогда в другой раз. – Дэн глянул по сторонам и, не обнаружив поблизости своего отца, решился дать Кэрол небольшой совет. – Моему отцу, может быть, и неизвестно многое насчет того, как произвести впечатление на женщину, но у него доброе сердце. Не ставьте на нем крест.

– Дэн, послушайте, я не думаю…

Дэн покачал головой, призывая ее оставаться спокойной, и быстро нырнул в кафе Кейси. Фургончик Тренерри был припаркован в проулке уже несколько дней, и, не желая подвергаться риску встретиться с Мэттом, Кэрол до последнего использовала фасадную дверь, пока маляры не загородили ее своими стремянками. Она оценила преданность Дэна отцу, но подумала, что молодой человек заблуждается, если полагает, будто проблема Мэтта состоит в неумении общаться. К тому же этот совет опоздал. Она не только поставила крест на Мэтте Тренерри, но и не желала тратить ни минуты на размышления о нем.

Она поспешила пройти в основное помещение, стараясь не натолкнуться на маляров, и залюбовалась их работой. Жемчужно-серый цвет излучал сияние, которое осталось даже после того, как краска высохла, и Кэрол пришла в восхищение от вида стен:

– Цвет абсолютно безупречен.

– Мы рады, что вам нравится, мадам, – ответил мастер. – В прошлом месяце нам пришлось трижды перекрашивать помещение, прежде чем владельца удовлетворил результат.

Кэрол посмотрела под ноги, чтобы не наступить на заляпанный краской брезент:

– Могу понять, отчего это получается, ведь не каждый может, глядя на образец краски, представить себе, как будет выглядеть выкрашенное помещение.

– Это почти как первое свидание, верно? – хихикнул маляр. – Сначала кто-то выглядит ужасно хорошо, но в конце вечера ты понимаешь, что сыт по горло его обществом.

Маляр был высоким мужчиной, его выпуклая мускулистая грудь выпирала из комбинезона. Отнюдь не красавец, с густыми белыми волосами и бородой, он обладал жизнерадостным характером и заставлял Кэрол улыбаться всякий раз, когда она разговаривала с ним.

– Какая интересная метафора! Мне еще не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь сравнивал покраску стен с первым свиданием. Но вы правы. Как краскам, так и людям свойственно быстро терять свою привлекательность.

– Мы все ждем и от красок, и от людей, что они будут выглядеть все лучше и лучше с каждым разом, но тот парень, о котором я говорил, явно запутался. Он начал с бледно-желтого, затем заставил нас выкрасить помещение в светло-голубой цвет, и, когда это не сделало его счастливее, он настоял на цвете зеленой мяты.

– Это его удовлетворило?

– Нет, но у него закончились деньги.

– Бедняга, – с сочувствием отозвалась Кэрол.

Отделочные работы в ее магазине оплачивал доктор Стросс, но она знала, что цены высоки. Конечно, не менее высокой была и арендная плата, так что он должен был всего за несколько месяцев возместить свои расходы по переоборудованию. Кэрол пожелала дружелюбному маляру хорошего дня и, извинившись, отошла. Вернувшись к гардеробным, она закрыла двери и вышла на улицу к своей машине. Теперь ее путь лежал в типографию, но, когда она вставила ключ в зажигание, из кафе Кейси вышел Мэтт и зачем-то полез в фургон.

Кэрол не видела его около двух недель и все эти дни была готова пойти на все, лишь бы только забыть его. Одно время она испытывала непреодолимую слабость к шоколадному торту, от которой излечилась, намеренно ассоциируя этот восхитительный десерт с тараканами. И теперь она могла свободно пройти мимо витрины с кондитерскими изделиями, не испытывая ни малейшего искушения.

Но что касается Мэтта, тут трюк с тараканами не сработал. Кэрол пыталась представить его в виде жуткого мутанта, обитающего в канализационных трубах, однако стоило ей увидеть его выходящим из кафе, как стало ясно, что ее уловка провалилась самым жалким образом, потому что он по-прежнему выглядел чертовски привлекательным. «Съеденная червями заплесневелая мумия, змея, изрыгающая ядовитые отходы, демон с кожей ящерицы», – твердила она нараспев, но, хотя все эти слова порождали жуткие образы, ее воображение отказывалось совместить их с личностью Мэтта. Этот мужчина прочно поселился в ее сердце и упрямо отказывался покинуть его.

Темно-красный ковер был настелен, оборудование поставлено, и с каждым днем Кэрол все больше радовалась своим достижениям. В то утро, когда был подписан договор, она сфотографировала помещение, в котором не было ничего, кроме голых стен, и теперь, куда бы ни падал взгляд, везде она видела воплощение своей мечты.

Они с Кейси поместили рекламные объявления в «Пасадины стар ньюс» и «Сан-Марино трибьюн», где возвещали о приближающемся открытии своих заведений. Кэрол частенько замечала людей, заглядывающих внутрь через фасадные окна, из чего было ясно, что на открытии соберется толпа. Конечно, очень трудно будет сохранить клиентуру, но она намеревалась предложить людям не только свой профессиональный опыт, но и персональное обслуживание, которым другие магазины одежды не блистали. Ей доставили стол со множеством ящичков, и она как раз уселась за него просто ради удовольствия почувствовать себя боссом, когда услышала стук в заднюю дверь. Она не ждала никаких поставок, но поспешила открыть.

На пороге стоял Мэтт, держа в руке стаканчик с замороженным шоколадным йогуртом, смешанным с измельченным миндалем.

– Дэн только что принес мороженое для всех нас и, должно быть, ошибся, потому что осталась лишняя порция. Я подумал, может, ты захочешь взять ее.

Он протянул ей мороженое, и Кэрол пришлось согласиться, что выглядит оно весьма соблазнительно. Она предпочла обратить все свое внимание на густую сладкую смесь, чтобы не видеть улыбку Мэтта.

– Это обезжиренный йогурт?

– Не сомневайся.

– Сейчас я возьму сумочку и заплачу тебе за это. Мэтт пошел за ней в глубь магазина.

– Не стоит. Подумай только, ведь этот бедный сиротка-пломбир растает и превратится в бесформенную массу, если ты не возьмешь его.

Кэрол сдернула сумочку со стола.

– Разве ты до сих пор не подключил у Кейси холодильники?

Мэтт не ожидал, что она так легко разоблачит его, и сделал вид, будто сбит с толку:

– Я даже не подумал об этом.

Кэрол не стала обвинять его во лжи, хотя ей было совершенно ясно, что он обманывает ее. Когда она брала йогурт, их пальцы соприкоснулись, и она ощутила волну магической энергии, которая и раньше выбивала ее из колеи. Она отчаянно вцепилась в стаканчик, словно для того, чтобы не уронить его, а затем, притворяясь хладнокровной, зачерпнула йогурт пластмассовой ложечкой и отправила в рот. Йогурт оказался холодным и совершенно восхитительным.

Кэрол по-прежнему парковала машину у фасада и пользовалась главным входом, чтобы избежать встречи с Мэттом, поэтому ее изумило, что он пришел увидеть ее, особенно под таким неубедительным предлогом.

– Должно быть, тебя совесть вконец замучила, – подумала она вслух.

– Ты даже не представляешь, насколько, – тихо пробормотал он. – Это ведь просто лишний йогурт, а не букет красных роз.

– Признаю ошибку. Мороженое необыкновенно вкусное. Хочешь ложечку?

– Нет, спасибо, я уже съел свою порцию. Это не стол, а красота. – Он провел рукой по крышке стола, затем прошел к фасадной двери магазина, осмотрелся и вернулся к Кэрол. – Жемчужно-серый – очень красивый цвет. Мне жаль, что я не проявил больше энтузиазма, когда ты впервые заговорила о нем.

– Ты что, Мэтт, нанюхался ядовитых газов? Ты сам на себя не похож сегодня. Может быть, стоит вызвать агентов газовой компании, чтобы ликвидировали утечку? Я бы не хотела, чтобы здание взлетело на воздух после того, как мы здесь столько работали.

Она слизывала с ложечки йогурт с такой дразнящей медлительностью, что Мэтт живо вспомнил теплоту ее губ у своего рта.

– У тебя нездоровое чувство юмора.

– Возможно, маленькие женщины пользуются этим как оружием защиты? Мои кулаки недостаточно велики, чтобы поставить синяк под глазом существу выше гнома.

Мэтт проследил за тем, как она отправляет в рот очередную ложку йогурта, и, почти дрожа от желания, отвернулся.

– Когда прибывает товар?

– Прямо перед открытием. Мне еще надо нанять пару торговых служащих и кого-нибудь для внесения некоторых изменений. Я составила список всего необходимого и намерена действовать, не отступая от него. А как дела у вас? Ты закончил работу по соседству?

– Почти.

Кэрол не могла не понять, что йогурт был только слабым предлогом и что визит Мэтта вызван гораздо более серьезной причиной. Он, безусловно, был не в свой тарелке, словно пытался найти слова для выражения чего-то значительного, более важного, чем поверхностная беседа о ее магазине. Она не собиралась добровольно облегчать ему задачу и продолжала сосредоточенно поглощать освежающую прохладную массу.

– Мне очень нравится заниматься переоборудованием, – неожиданно заметил Мэтт. – Цены на дома сейчас так велики, что многие люди не могут позволить себе переезд, и мы получаем заказы в основном на работы в кухнях или ванных комнатах.

Естественно, Мэтт пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с ней вопросы переоборудования, и Кэрол стоило большого труда прогнать сарказм из своего голоса.

– Наверное, это занятие намного увлекательнее, чем прочищать засорившийся туалет.

Мэтт понимал, что заслужил эту язвительную насмешку, но не прервал свою речь:

– Да, так оно и есть. В прошлом году я работал с человеком, который переделывал обстановку в викторианском доме в южной Пасадине, надеясь вскорости продать его с большой выгодой. К сожалению, ему не удалось найти покупателя даже при большой скидке в цене, и, в конце концов, я сам купил его. Может быть, ты захочешь побывать там когда-нибудь.

– Когда-нибудь? – Кэрол давно изучила такого рода завуалированные приглашения, произносимые на одном дыхании. – Вероятно, это шедевр архитектуры?

– Да, можно сказать и так.

Кэрол пристально посмотрела на него. Он шаркал ногой и то засовывал руки в карманы штанов, то вынимал их. Обычно он был весьма уверен в себе, и Кэрол поразилась, видя его в таком суетливом состоянии, словно его кожа зудела после сильного солнечного ожога.

– Не пытаешься ли ты назначить мне свидание?

– Ну, не совсем свидание, – поспешил объяснить Мэтт. – Я оборудовал ванные комнаты и кухню в этом доме, и они довольно хороши, но остальные помещения пустые. Твой дом очень красив, и я подумал: не согласишься ли ты посоветовать мне что-нибудь насчет оформления нового жилища?

Кэрол поставила стаканчик с йогуртом на стол, чтобы не запустить его Мэтту в нос.

– Насколько я помню, ты подверг мой дом критике, потому что он слишком безупречен и похож на произведение Этана Аллена. Так, кажется, ты сказал.

– Что ж, допустим, я начал больше ценить убранство интерьера с тех пор, как купил новый дом. Мне очень хотелось бы, чтобы ты на него посмотрела.

Кэрол слышала, как рабочий стучит молотком в соседнем помещении, но этот шум не мог сравниться с яростным звоном, начавшимся у нее в голове.

– Во-первых, и это прежде всего, я занята тем, что готовлю магазин к открытию, поэтому у меня абсолютно нет времени давать советы по дизайну. Во-вторых, если бы у меня и было достаточно времени для подобной работы, тебе я бы не стала помогать оформлять даже отхожее место во дворе. А теперь выйди из моего магазина и никогда не возвращайся.

– Может быть, я неудачно сформулировал свое предложение?

Кэрол указала на заднюю дверь:

– Наоборот, мистер Тренерри, независимо от того, как вы его сформулировали ответ, по-прежнему будет «нет». Я не хочу иметь с вами общих дел. Я даже не хочу находиться рядом с вами. То, что нам пришлось работать в соседних помещениях, невероятно действовало мне на нервы, и, если вы когда-нибудь осмелитесь переступить этот порог после того, как я открою магазин, я вызову полицию и скажу, что вы магазинный вор.

Не дослушав ее, Мэтт вышел за дверь. Прямо у выхода его ждал Дэн:

– Ну и как все прошло?

– Она пригрозила мне арестом, если я еще раз сунусь туда. И что ты после этого думаешь насчет того, как сильно она меня любит?

Дэн много раз видел своего отца в гневе и достаточно его знал, чтобы держаться от него подальше в течение всего дня. Он действительно надеялся, что проявление заботы в виде упаковки замороженного йогурта поможет его отцу сдвинуться с мертвой точки в отношениях с Кэрол. Ему было известно, что существуют женщины, которые отвечают жестокостью на ухаживания, но он боялся, что Кэрол Хаган дойдет до смешного в своем упрямстве.

Еще долго Мэтт чувствовал себя так, словно его поджаривают на медленном огне. Он полностью потерял терпение с Кэрол, но его тревожило, что в этой ситуации ему некого винить, кроме самого себя: его поведение послужило причиной тому, что у нее сложилось такое низкое мнение о нем. Работа у Кейси была почти закончена, и снова надо было возвращаться к водопроводным кранам и скучному ремонту, но труд, который наполнял его дни если не смыслом, то активностью, больше не представлял интереса и не привлекал Мэтта.

Он пытался сказать Кэрол, что надеется продлить время, отпущенное на переоборудование, но так уж случилось, что его попытка потерпела неудачу. Если бы рот у нее не был полон йогурта, она, наверное, плюнула бы в него. Их разговор был почти таким же удачным, как допрос адвокатом настроенного враждебно свидетеля, и Мэтт был просто полным дураком, если надеялся на что-то большее.

– Я должен был знать, – простонал Мэтт.

По пути к себе он заехал в викторианский дом. Единственной вещью, которую он перевез туда, была латунная кровать. Она была застелена шикарным льняным бельем от Лоры Эшли, но Мэтт никогда еще не спал там. Он не мог избавиться от абсурдной мысли, что эта красивая кровать должна быть отмечена кем-то совершенно особенным. Таким, как Кэрол.

Мэтт плюхнулся поперек кровати и лежал без движения. Ему не удавалось забыть Дебору, когда он был с Кэрол, а теперь, когда Кэрол не желала участвовать в его жизни, он не мог перестать думать о ней. Она определенно обладала индивидуальностью. Это было частью ее шарма, но чертовски беспокоило Мэтта. Он уставился на люстру, висящую на потолке. Она была не особенно привлекательной, а ему хотелось, чтобы его спальня была безупречна.

– Вентилятор! – воскликнул он.

Эта комната явно нуждалась в вентиляторе «Касабланка» в сочетании со стеклянными, в форме тюльпана абажурами на лампочках и в ковре, красивом восточном ковре, выполненном в тех же голубых с розовым тонах, что и постельное белье. Мэтт взглянул на часы и выругался. Было слишком поздно, чтобы идти за покупками, но завтра он позаботится о том, чтобы купить вентилятор и ковер, а затем ему остается только придумать способ снова заманить Кэрол в постель.

Дэн Тренерри подождал, пока последний из вероятных претендентов на место торгового клерка, о котором объявила Кэрол, выйдет из магазина, и тогда остановился в дверях:

– Извините меня, миссис Хаган, я не хотел бы помешать вам.

Кэрол, сидевшая за своим столом, развернулась на стуле лицом к Дэну:

– Если вы пришли дать мне еще один совет по поводу вашего отца, то, пожалуйста, уйдите, прежде чем нам обоим станет неловко.

Дэн расплылся в обезоруживающей улыбке и вошел.

– На самом деле мой визит вовсе не связан с отцом. Моя жена работала в «Расселле» в Пасадине, и теперь, когда наш сын пошел в подготовительный класс школы, она подумывает о том, чтобы найти на утренние часы какую-нибудь работу. Она красивая и умная, и я знаю, что она понравится вам. Могу ли я сказать ей, чтобы она пришла и поговорила с вами?

Кэрол держала в руке карандаш, и ей пришлось положить его на стол, чтобы не сломать пополам.

– Мне кажется, что чем меньше общих дел будет у меня с вашей семьей, тем лучше, Дэн. Я уверена, что ваша жена – милый человек, но, может быть, ее снова наймут в «Расселле»?

– «Расселл» нам не подходит, – ответил Дэн прежде, чем осознал, что его слова могут прозвучать абсурдно. – Я имел в виду, что она хочет найти работу в маленьком заведении, где сумеет глубже изучить дело. Папа рассказал ей о вас, и ее восхищает то, что вы сделали.

– Трудно представить, что ваш отец может сказать обо мне что-нибудь хорошее.

– А вот здесь вы ошибаетесь, – подчеркнул Дэн. – Смерть моей матери страшно потрясла его. Может быть, он не был достаточно готов к встрече с вами, когда она произошла, и допустил какие-то ошибки, но мне хотелось бы, чтобы вы дали ему еще один шанс.

Кэрол проглотила ком, стоявший у нее в горле, и поднялась из-за стола.

– О каком шансе идет речь? Это ваш отец бросил меня, а не наоборот. Знаете, как каждый раз начинается футбольный сезон в шутке про Чарли Брауна? Люси держит перед ним футбольный мяч, и Чарли неизменно попадается на старый трюк и приземляется на заднее место, потому что Люси резко убирает мяч в тот момент, когда Чарли бьет по нему. Вообще-то, Чарли Браун – это персонаж из мультфильма, а сама идея взята из юмористической колонки в газете, но я усвоила трудный урок, что если мужчина ушел от меня один раз, то он повторит это снова, и снова, и снова. В моем сердце нет вращающейся дверцы, Дэн, и я не стану метаться туда-сюда, когда результат легко предсказать. А что касается вашей жены, то, если она захочет попытаться устроиться сюда, у нее есть полное право сделать это, но я определенно не рекомендовала бы так поступать.

Дэн был слишком разочарован, и выражение его лица выдавало его смятение.

– Вероятно, вы никогда не совершали ошибок и очень этим гордитесь.

– Наоборот, я сделала чертовски много ошибок, и одна из них как раз касается вашего отца, поэтому я знаю, что ваши усилия тщетны. А теперь не могли бы вы извинить меня? У меня назначены еще собеседования на эту половину дня, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь вошел сюда и застал нас в разгаре дискуссии.

Кэрол Хаган была такой маленькой и милой, что у Дэна возникло искушение взять ее в охапку и принести в соседнее помещение, где она встретилась бы лицом к лицу с его отцом. Но он уже достаточно ее знал, чтобы быть уверенным, что это разозлит ее еще больше и она никогда не будет вежлива с ним.

– Вы в точности такая же, как мой отец, – сказал он вместо этого. – Вы оба так упрямы, что я вообще удивляюсь, как вам удавалось общаться. Желаю вам удачи, миссис Хаган, в бизнесе и в жизни. Вам она понадобится.

Кэрол повернулась к своему столу, чтобы не прокричать в его адрес резкое оскорбление, которого он, по ее мнению, заслуживал. Она не была упряма, просто у нее были свои принципы, но, очевидно, Дэн не понимал, в чем состоит разница.

Примерно час спустя Кейси зашел в ее магазин:

– Как проходят собеседования?

Кэрол взяла пачку бумаг с заявлениями, полученными за все это время.

– Я могла бы написать брошюру с рекомендациями, как проходить собеседование, и на первом месте был бы совет «не жевать резинку». Кроме того, я бы рекомендовала одеваться поаккуратнее, а не являться так, как будто ты вышла из зала после занятий аэробикой. Здесь были женщины, которые считали, что будет страшно забавно работать в таком заведении, как мое, раз в неделю, и при этом надеялись, что я буду продавать им вещи с пятидесятипроцентной скидкой. Были и другие, которые заявляли, что не могут поднимать ничего тяжелее одного костюма на вешалке, не говоря уже о работе на складе. А как у вас? Вы набрали официантов и помощников или они все еще стоят в очереди?

Кейси покачал головой:

– На вашем месте я не стал бы жаловаться. По-моему, ваши требования к будущим служащим чересчур завышены. Я нанял двоих мужчин и одну женщину, которые показались мне добросовестными работниками, но мне понадобится больше. Очевидно, нам надо было бы начать собеседования намного раньше.

– Это то, что беспокоит меня, Кейси. Мы тщательно продумали все наши действия – и все-таки допустили ошибки. Непредвиденные проблемы могут убить нас.

– Будем все же надеяться, что последствия не окажутся столь ужасны. Вы уже говорили с Эми? Она хочет пригласить нас на этой неделе и отпраздновать наш успех. Вечеринку намечается провести в доме Гордона, который, кажется, стоит того, чтобы его посмотреть.

– О да, я тоже об этом слышала. Наверное, будет весело, к тому же я смогу сделать перерыв и не готовить для себя.

Их разговор был прерван появлением привлекательной брюнетки, которая была опрятно одета и не жевала резинку.

– Кажется, дела идут в гору, – сказал Кейси, удаляясь. – Поговорим позднее.

– Миссис Хаган? Я надеюсь, что пришла вовремя. Если у вас назначены другие встречи, я с радостью подожду.

На Кэрол произвели впечатление вежливость и обаяние молодой женщины, и она указала на стул, который только что освободил Кейси.

– Нет, пожалуйста, проходите и садитесь. Несколько человек позвонили, но не пришли, так что я имею возможность принять вас. – Она протянула папку с бланком заявления и ручку. – Заполните сначала вот это, а потом мы поговорим.

Кэрол проследила за тем, как женщина написала свое имя, и с облегчением отметила, что почерк у нее разборчивый. Некоторые из оставленных сегодня анкет вообще невозможно было прочесть, как будто они заполнялись не на английском языке. Это был стандартный бланк, включающий в себя обычные вопросы, в том числе о рекомендациях. Кэрол уже отказала нескольким претенденткам, не имеющим ни единой рекомендации, и надеялась, что у этой женщины все окажется в порядке.

Она занималась своими делами за столом и не поднимала глаз, пока молодая женщина не заполнила анкету и не протянула папку назад. Ее звали Дженет Тренерри. В ужасе от того, что не спросила в первую очередь ее имени, Кэрол не знала, что ответить.

– Дэн сказал мне, что вы хотели бы работать у меня.

– Да, это так. Мне нравилось работать в отделе спортивной одежды в «Расселле». Вы ведь занимались закупками для него?

Дженет была высокой и стройной, и Кэрол не могла не подумать, что у Дэна и Мэтта одинаковые вкусы в отношении женщин.

– Да, так оно и было, и я хочу продавать здесь тот же тип товара.

Кэрол предложила ей те же вопросы, что и остальным претенденткам, и Дженет давала на них верные ответы. Она не только проявляла энтузиазм, но и показала обширные познания. Кэрол не составило труда понять, что это лучшая из кандидаток на место, которых она сегодня опрашивала, и будет глупостью отказать ей из-за ее свекра.

– На меня произвели большое впечатление ваш опыт и обаяние, Дженет. В пятницу Кейси устраивает вечеринку, а в субботу мы Открываемся и начинаем работать. Дэн говорил мне, что вы будете свободны, пока ваш сын находится в подготовительной школе, а как насчет суббот? Не станет ли это проблемой?

– Нет. Дэн по субботам дома, и, даже если будет срочный вызов, по нему выедет его отец или кто-нибудь из их работников.

– Кто-нибудь из работников?

– Дэн с отцом наняли еще нескольких водопроводчиков.

– Я и не подумала, что это такое огромное предприятие.

Понимая, что Кэрол шутит, Дженет засмеялась:

– Едва ли огромное, но, без сомнения, очень прибыльное. Я хочу найти работу на неполный рабочий день, но не для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Доктора и адвокаты не умеют делать то, чем занимаются Дэн и Мэтт. Но именно их приглашают в загородные клубы, верно?

– Вас это беспокоит?

– Вовсе нет.

– Хорошо. – Кэрол взяла со стола карточку. – Вот приглашение на прием в пятницу. Приводите с собой Дэна. Все будет неофициально. Придут и другие люди вашего возраста, и я уверена, что вам понравится. Я просмотрю ваши рекомендации, но, вероятно, они будут хорошими, так что вы мне понадобитесь в субботу в девять утра.

– Спасибо, миссис Хаган. Постараюсь вас не разочаровать.

Хотя Кэрол и сказала Дженет «до свидания», ей ужасно хотелось узнать, много ли рассказал своей жене Дэн, но потом она решила, что это не имеет значения. Мэтт стал частью прошлого, а она намеревалась иметь большое будущее. Прежде чем она успела повернуться к столу, вошел молодой человек.

– Миссис Хаган, я Уэйн Стоубридж. Мы говорили с вами раньше. Ваш магазин просто божественный, совершенно божественный, и мне не терпится начать работать у вас.

Его волосы топорщились во все стороны и были выкрашены в цвет красного вина, резко контрастировавший с тем, что, по мнению Кэрол, было голубыми контактными линзами. В его левом ухе красовались три золотых сережки, а сам он нарядился в пурпурную шелковую рубашку и штаны «под зебру». Если бы Кэрол не работала в деловой части Лос-Анджелеса, где подобные яркие личности организовали общину, его внешность показалась бы ей странной, но она уже насмотрелась на мужчин с такими непривычными вкусами и даже глазом не моргнула:

– Вы не откажетесь распаковать коробки, Уэйн, или отглаживать складки на дюжинах юбок, или менять убранство витрин?

– Нет, мне все это нравится, особенно заниматься витринами. Это мой конек. Я надеюсь со временем получить работу в какой-нибудь крупной фирме. Не могу себе представить большей награды, чем входить в магазин в Пасадине или Сан-Диего и любоваться витриной, над украшением которой сам трудился. Это просто кайф!

– Ну что ж, приложите все ваше старание, Уэйн, и я посмотрю, что можно сделать для вас.

Товар должен был прибыть завтра, и Кэрол знала, что ей понадобится молодой человек с амбициями, такой, как Уэйн, а затем она направила бы его в «Расселл», снабдив рекомендацией в адрес руководителя отдела оформления витрин, и можно было надеяться, что Уэйн получит работу, которой добивается.

Дом Гордона произвел на Кэрол такое же сильное впечатление, как и на Эми. Следуя за ним, она прошла по первому этажу, замечая каждую восхитительную деталь. В этом прекрасном доме нельзя было найти и дюйма, который не выглядел бы великолепно, и Кэрол пожелала себе достичь того же уровня мастерства и артистизма в своем магазине. Она услышала, как Сьюзан дразнит Кейси, помогающего Эми и Гордону на кухне, и, почувствовав себя очень одинокой, пошла по тропинке к пруду с лилиями.

Это место было наполнено такой спокойной красотой, что Кэрол не смогла не позавидовать благосостоянию Гордона, которое позволяло ему владеть этим. Заметив на тропинке пенни, она закрыла глаза, чтобы загадать желание, подумала, что надеется на успех, а затем бросила монетку в воду. Раздался тихий всплеск, и по воде пробежала рябь, превращая в мелкие искорки лунную дорожку, но через несколько секунд поверхность пруда снова стала темной и спокойной.

«Если бы я была бассейном, – подумала Кэрол, – то, наверное, джакузи, с постоянно бурлящей водой». Боясь слишком запутаться в самой себе, она повернула обратно к дому, но остановилась, увидев, что навстречу ей идет мужчина. Сначала она решила, что это Кейси, и подождала его, а когда узнала Мэтта, было уже слишком поздно.

– Я не думала, что тебя тоже пригласят.

– Очень невежливо спрашивать у хозяина список остальных гостей, прежде чем согласиться прийти на вечеринку, – ответил он. – А почему бы мне не быть в числе приглашенных? Я стал частью этой компании раньше Гордона.

– Если это «компания», то в ней каждый из участников заботится о другом, а мы с тобой к этой категории не принадлежим.

Лунный свет отливал на ее светлых кудрях серебряным блеском, и Мэтт пожелал, чтобы романтическая природа этого места взволновала ее так же сильно, как и его.

– Я сегодня заходил в книжный магазин, чтобы найти какое-нибудь пособие, которое помогло бы мне улучшить мои отношения с людьми.

– Господи, я потрясена. Ты, наверное, первый мужчина, который отважился на такое. Продавцы не попадали в обморок?

Мэтт постарался увидеть за ее сарказмом проявление обиды и сдержал свое раздражение:

– Нет, в обморок никто не упал, но там на полках полным-полно книг, и я никак не мог решить, что купить. Мне показалось, что эти так называемые эксперты не имеют ни малейшего представления о предмете, о котором говорят. Я полагаю, что любовь – это всегда тайна.

Они были вне дома, на свежем воздухе, и на этот раз Кэрол не могла обвинить Мэтта в том, что он нанюхался веселящего газа, но он определенно не был похож сам на себя.

– Да, это во всех отношениях тайна, но в ней, на мой вкус, слишком много лжи. Я думаю, нам следует вернуться в дом. Ужин был почти готов, когда я вышла.

Мэтт покачал головой:

– Не сейчас. Они нас подождут.

Когда он склонился к ее лицу, Кэрол постаралась вспомнить о тараканах, мутантах и демонах, но его теплые губы были слишком прекрасны. Вконец растерявшись, она положила руки ему на грудь и почувствовала, что его сердце так же отчаянно бьется, как и ее собственное. Теперь она снова ощущала аромат его одеколона в сочетании с его вкусом и прикосновением и могла бы часами оставаться в его объятиях, но что-то мягкое и влажное скользнуло по ее щиколотке, и она отскочила назад, едва сдержав пронзительный крик.

– Что-то не так?

Кэрол в ужасе осматривалась, стараясь обнаружить напугавшее ее создание.

– Что-то мокрое и скользкое только что проползло по моей ноге.

Мэтт наклонился и окунул руку в воду:

– Я не вижу никаких скользких тварей. Что у тебя за воображение!

– Да нет же, это у тебя воображение разыгралось! Кем ты себя считаешь, если приходишь сюда и целуешь меня, как… как…

Мэтт медленно разогнулся и выпрямился во весь рост:

– Как кто?

Множество грубых эпитетов пришло в голову Кэрол, но она удержала их при себе:

– Как мужчина, у которого семь пятниц на неделе. Пошли же, надо возвращаться в дом.

Мэтт двинулся по тропинке и преградил ей путь:

– Не пущу, пока ты не пообещаешь поехать ко мне. Я хочу показать тебе новый дом.

– Не испытываю ни малейшего желания видеть его.

– Тогда мы будем стоять здесь всю ночь, – и он скрестил руки на груди.

– Хулиган!

– Да, я такой. Я всего лишь прошу, чтобы ты посмотрела дом, Кэрол. Черт возьми, я не собираюсь показывать тебе что-то еще.

Кэрол разглядела четыре силуэта в освещенной гостиной:

– Они смотрят на нас.

– Ну и что? Мы не делаем ничего особенно интересного, не говоря уже о разврате. Если, конечно, не считать поисков скользких тварей.

Кэрол пришла в полное отчаяние и прижала руки к щекам.

– Если я и соглашусь посетить твой новый дом, то поеду туда в своей машине и не задержусь там ни на минуту после того, как посмотрю комнаты.

– Этого вполне достаточно. – Мэтт отступил в сторону и с глубоким поклоном указал на тропинку: – Только после вас, дорогая.

Взбешенная скорее своей слабостью по отношению к нему, чем им самим, Кэрол лишь пожалела, что он слишком велик, чтобы провалиться в унитаз.

Глава 21

Мэтт шлепнул Кэрол по попке, когда она проскользнула мимо него. Она обернулась, и, хотя он не мог различить ее лица в сумерках, он знал, что она побледнела. В одной из книг, которые ему удалось проштудировать, он наткнулся на утверждение, что противоположность любви – безразличие, но не гнев. Эта мысль была такой обнадеживающей, что он до сих пор ею наслаждался. В поведении Кэрол наблюдалось множество колоритных оттенков, но чего в нем определенно не было, так то равнодушия.

– Не правда ли, пруд очень мил? – спросила Эми, когда Кэрол и Мэтт вернулись в дом. – Днем можно увидеть, как лягушки греются на солнце, устроившись на листьях лилий. Это похоже на великолепную иллюстрацию к детской книжке.

– Лягушки, – повторил Мэтт, ухмыльнувшись. – Кэрол утверждала, что на нее напала какая-то скользкая тварь.

– Хорошо, что ты был рядом и смог ее защитить, – заметил Кейси, ехидно ткнув Мэтт под ребра.

Они стали хорошими приятелями, пока вместе работали в кафе.

– Действительно.

Мэтт подмигнул Кэрол, но ее это нисколько не позабавило.

– Кажется, есть фильм «Скользкая тварь»? – спросила Сьюзан.

– Да, – ответил Гордон. – Он об ученом, который в результате неудачного эксперимента стал больше похож на растение, чем на человека, но насколько я помню, он обожал Адрианн Барбо.

Кэрол услышала, как ее друзья продолжают обсуждать фильмы ужасов по пути в столовую. Судя по всему, они совершенно не подозревали о ее душевном состоянии и веселились от души, и поэтому ей не хотелось показывать, что она действительно испугалась. Поскольку вспышка страха вырвала ее из объятий Мэтта, она, когда вино было разлито, незамедлительно подняла бокал:

– За скользких тварей повсюду!

Когда все выпили за этот странный тост, Гордон предложил другой:

– За «Алюминиевые луны» и «Темно-красную роскошь»! Желаю вам безграничного успеха и долгого счастья.

Растрогавшись, Кэрол сделала второй глоток, но, поскольку ей не хотелось, чтобы остаток вечера погрузился в винный туман, во время следующих тостов она только делала вид, что пьет. Гордон и Эми приготовили цыплячьи грудки со шпинатом в апельсиновом соке, и это было великолепно. Кейси не уставал нахваливать еду. Несмотря на голод, Кэрол с трудом удавалось сосредоточиться на процессе жевания и глотания, и все потому, что она чувствовала рядом с собой жар тела Мэтта.

Это просто химический процесс, пыталась она убедить себя, всего лишь случайное стечение обстоятельств, которому не надо придавать внимания. На самом деле ей необходим маленький лысый джентльмен со слишком громким смехом, и хотя вряд ли он будет в силах взволновать ее до кончиков ногтей, но, по крайней мере, не станет относиться к ней как к приключению на одну ночь.

– Карен сказала, что ее картины отлично смотрятся в вашем кафе, Кейси, – сообщила Эми. – У нее уже было несколько выставок, но я не помню, чтобы она была так возбуждена из-за какой-нибудь из них.

– Ее работы очень эффектны, – откликнулся Кейси. – Я так доволен, что она приняла участие в оформлении кафе! Несколько ее друзей пришли ко мне в надежде, что я предложу им выставить их работы после Карен, так что у меня и дальше будет возможность время от времени устраивать выставки оригинальной живописи. – Он поднял бокал для очередного тоста: – Я пью за тебя, Мэтт. Если бы ты не подал Кэрол идею о совместном бизнесе, то я, наверное, никогда бы не решился открыть кафе. Мэтт не принял его похвалу:

– Вы с Кэрол воплотили мечту в жизнь, так что заслуги целиком принадлежат вам.

Эми произнесла тост от себя:

– Хочу поблагодарить Кэрол за все. Если бы она так не настаивала, чтобы у каждой из нас были на вечеринке кавалеры, то мы никогда бы здесь не собрались.

Когда все подняли бокалы, Сьюзан наклонилась к Кейси, чтобы поцеловать его, а Гордон обнял Эми, Кэрол почувствовала, что Мэтт смотрит на нее, но ей не удалось разделить порыв остальных двух пар.

– Давайте считать это волей провидения, – предложила она. – В конце концов, я всего лишь хотела найти нам партнеров для танцев. Я не предвидела ни длительных романтических связей, ни делового сотрудничества.

– Ты слишком скромничаешь, – возразил Мэтт. – Кто знает, может быть, вечеринка положила начало целой цепи замечательных отношений и событий.

– Да! – воскликнула Сьюзан. – И мы видели только первые звенья этой цепи.

– Пожалуйста, – взмолилась Кэрол, – обычно я не суеверна, но не стоит преждевременно праздновать успех, пока мы не получим доход за несколько первых месяцев. – Она повозила по тарелке кусочком цыпленка: – Всякий раз, когда что-то выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, ясно, что это не продлится слишком долго.

Гордон улыбнулся Эми:

– Кэрол всегда была такой пессимисткой?

Эми поразмыслила над его вопросом и удостоила его глубокомысленным ответом:

– Я думаю, что большинство из нас потеряли часть своего юношеского оптимизма за все эти годы.

На жизненном пути мы встречали и разочарования, и трагедии. Трудно не бояться того, что беда повторится вновь.

Зная, что она имеет в виду смерть мужа, Гордон пожалел о своем вопросе.

– Что ж, а я – оптимист и с нетерпением предвкушаю завтрашний вечер. Ну как, все готовы к десерту? Эми испекла безумно вкусный персиковый пирог.

Пирог действительно оказался великолепным, как и было обещано, но, даже выпив чашку кофе, Кэрол чувствовала себя усталой. Когда она безуспешно попыталась подавить зевок, ее друзья рассмеялись.

– Прошу прощения. Вы извините меня, если я пойду? Сегодня я поднялась ни свет ни заря, а завтра опять придется рано вставать. Увидимся на вечеринке.

Мэтт вскочил вместе с ней.

– Завтра мне тоже предстоит рано встать на работу, так что я провожу тебя до машины.

Он поблагодарил Эми и Гордона, пожелал спокойной ночи Сьюзан и Кейси и поспешил догнать Кэрол.

– Подожди, – окликнул он ее, шагая вслед за ней по дорожке. – Тебе нужен мой адрес.

– Мне нужно хорошенько выспаться.

– Обещание есть обещание, – настаивал Мэтт. Он вытащил из кармана визитку и, прежде чем указать направление, написал на обратной стороне адрес своего нового дома. – Я знаю, что ты не заблудишься, но почему бы тебе не следовать за мной?

Чувствуя, что попала в ловушку, Кэрол взяла карточку.

– Я смогу остаться только на несколько минут.

– Это все, о чем я прошу. – Мэтт пошел к своей машине. – Увидимся на месте.

Решившись посетить его дом, Кэрол села в свою «БМВ» и поехала за Мэттом. Они повернули на юг по Оук Нолл, затем на запад по Монтерей-роуд и, наконец, повернув на север, попали на нужную улицу в южной Пасадине. Мэтт оставил свет снаружи красивого викторианского дома, и, припарковавшись напротив него, Кэрол была одновременно потрясена и заинтригована.

– Не слишком ли этот дом велик для тебя? – спросила она Мэтта, когда он открывал дверь.

– Здесь пять спален, – ответил он, – но мне нравится иметь много комнат. Входи. – Пока они шли по дорожке, он вел ее за руку, но не решился опять дотронуться до нее после того, как открыл входную дверь. – Полы и панели здесь дубовые. Предыдущий владелец разорился примерно на полмили ковровых покрытий от стены до стены, но я намерен купить ковры, чтобы открыть полы.

– Да, это правильно.

Даже пустая гостиная оставалась привлекательной и уютной. В ней был камин, отделанный мрамором, и Кэрол тут же представила, как он будет украшен зелеными ветками на Рождество. Эта комната, так же как и столовая, была оклеена свежими белыми обоями.

– Тебе следует поэкспериментировать с другими цветами.

– Спасибо за совет, мне и самому не нравится, когда все белое.

Он провел ее через кабинет и ванную нижнего этажа, окрашенную в розовый цвет и отделанную розовым кафелем.

– Все эти работы выполнял ты? – спросила Кэрол.

– Я не могу приписать себе все заслуги. Заказ на дверцы для душа выполнила другая фирма, а кафелем занимался человек, с которым я обычно работаю над переоборудованием.

Ванная комната выглядела ослепительно новой, и, пораженная такой искусной работой, Кэрол улыбнулась:

– Это так же красиво, как результат работы оформительского отдела «Расселла». Давай посмотрим кухню.

Кэрол прошла за Мэттом через холл в обширную кухню и комнату для завтрака. Бледно-голубая с белым, она была не только очаровательна, но и хорошо спланирована, что позволяло оптимально использовать пространство и новейшие кухонные приспособления.

– Я понимаю, что тебе пришлось нанять субподрядчиков, но ты проделал необыкновенную работу, Мэтт. Я действительно потрясена.

Мэтт не ожидал похвалы своей работе и, смутившись, только пожал плечами. В доме была система внутренней связи, позволявшая передавать музыку во все помещения, и он настроил систему на свою любимую радиостанцию. Смоки Робинсон пел знаменитую песню «Слезы клоуна». Она слишком сильно трогала Мэтта, и он приглушил громкость.

– Я хочу, чтобы ты посмотрела комнаты наверху. Дубовые перила широкой лестницы были обильно украшены резьбой, но ступеньки гулко вторили их шагам, когда они поднимались на второй этаж.

– Давай начнем с дальнего конца, – предложил Мэтт и провел своеобразную обзорную экскурсию, которая должна была закончиться в его спальне.

Пройдя через ряд пустых комнат, Кэрол в восхищении залюбовалась убранством спальни. Стены там были бледно-лиловыми, почти такими же, как в ее собственной комнате. Ажурная спинка латунной кровати приковывала взор, белье от Лоры Эшли манило прилечь, кружевные занавеси на окнах были безупречны, ковер с цветочным рисунком мягко стелился под ногами, а люстра и вентилятор были очаровательны.

– Если ты сам оформил эту комнату, Мэтт, тебе не нужны мои советы и помощь. Здесь очень красиво. Просто доверься своему инстинкту, и я уверена, что у тебя будет замечательный дом.

Мэтт остался стоять у двери, слегка загораживая выход.

– Спасибо, но есть большая разница между приведением в порядок единственной спальни и оформлением целого дома. Сядь-ка на минутку, я хочу поговорить с тобой.

Кэрол оглянулась в поисках стула, но единственным местом, где она могла бы устроиться, была великолепная кровать.

– О нет, не надо. Я лучше постою. А еще лучше давай поговорим в другой раз.

Сомневаясь, что у него хватит мужества и представится другой такой же удобный случай в ближайшее время, Мэтт покачал головой:

– Нет, это недолго. Ты всегда выглядишь так, словно тебя слишком туго завели, Кэрол. Попытайся расслабиться на минутку, если можешь.

Последовав своему же совету, он скрестил руки на груди, чтобы чувствовать себя свободнее, и прислонился к дверному косяку.

– Моя жена умерла как раз перед двадцатипятилетием нашей совместной жизни. Она болела два года, и, несмотря на то, что ею занимались лучшие врачи и было обеспечено прекрасное лечение, она так и не дожила до этого юбилея. Я верил, что она выкарабкается, надеялся, что еще один курс химиотерапии или облучения излечит ее от рака и мы вместе отпразднуем не только двадцать пять лет, но и все пятьдесят. Когда она легла в больницу в последний раз, ее врач пытался сказать мне, что она оттуда уже не выйдет, но я отказывался верить ему. Дебора, однако, знала об этом и не боролась. Она просто умерла. Я знаю, это было благословением, что она избавилась от ужасных болей, но я все еще злюсь оттого, что остался один, и, хуже того, я чувствую себя виноватым, потому что не болел и дня в своей жизни, а она так страшно мучилась.

Когда Мэтт умолк, чтобы вытереть глаза, Кэрол захотелось сказать что-нибудь, что показало бы ему, как она его понимает, но она промолчала, боясь, что он оборвет ее и велит не перебивать. Она ухватилась за край кровати, комкая в ладонях покрывало. Ей было понятно, что эта исповедь для Мэтта – что-то вроде терапии, но, поскольку его воспоминания о первой жене были так живы, Кэрол сомневалась, что он когда-нибудь заинтересуется ею, и эта невозможность жестоко ранила ее.

– Последние четыре года прошли как в тумане, потому что единственное, чем я занимался, была работа. Один день не отличался от другого, и так было до тех пор, пока я не встретил тебя на барбекью в твоем доме. В тот момент, когда наши глаза встретились, я внезапно вспомнил, что значит влюбиться в женщину.

Разговор коснулся наболевшей темы, и Кэрол почувствовала, что должна ответить:

– Но ведь я не в твоем вкусе, Мэтт. Я невысокая, и не брюнетка, и в теннис играю скверно.

Мэтт пришел в недоумение:

– С чего ты взяла, что мне нравятся высокие темноволосые чемпионки по теннису?

Кэрол слабо махнула рукой:

– Ты сказал, что Дона Стросс выглядит великолепно, а мы с ней полные противоположности.

Мэтт подошел к кровати, сел рядом с ней и взял ее за руку.

– Знаешь, что я имел в виду, когда говорил, что тебя слишком туго завели? Ты как одна из этих заводных пластиковых лягушечек, прыгаешь туда-сюда, не имея представления, куда попадешь. Дона действительно привлекательна, но я просто трепался, потому что ее муж выглядел так чертовски хорошо, что, по моим представлениям, должен был бы носить накрахмаленные пижамы. Я не думал, что ты вообразишь, будто я всерьез восхищен ею, иначе попридержал бы язык.

– Стросс, вероятно, носит шелковые пижамы, если вообще их носит, но я понимаю, что ты хочешь сказать.

– Отлично, это уже прогресс. – Мэтт много раз репетировал следующую часть разговора, но все еще опасался, что выразится недостаточно ясно. – Я клянусь, что никогда не забуду ту ночь после вечеринки, но когда я проснулся на следующее утро…

Кэрол открыла рот, но, зная, что она собирается сказать ему, чтобы он прекратил, Мэтт быстрым поцелуем заставил ее замолчать.

– Пожалуйста, потерпи еще немного, – попросил он. – Когда я проснулся, ты прижалась ко мне, такая теплая и нежная, что на секунду я почувствовал, как мир снова стал прекрасным, а затем меня охватило чувство вины, потому что я наслаждался жизнью с тобой, а Дебора умерла и никогда больше не сможет любить. Какую-то секунду я испытывал то же состояние, что и в ту ночь, когда она умерла. Гнев, ярость, вина – все это было уже знакомо, и я больше не хотел испытывать подобную боль, поэтому я сел на пол, просто стараясь сохранить здравомыслие, пока ты не проснешься и я не смогу сказать тебе, что было ошибкой заниматься любовью. То, что ты разгадала меня, не удивительно, но я боялся, что ты сочтешь меня чокнутым, если я скажу тебе, что счастье, которое ты мне подарила, заставило меня испытать ужасное чувство вины.

Дэн советовал Кэрол быть терпеливой с Мэттом, но она сомневалась, что сможет прожить достаточно долго, чтобы заставить его забыть о потере жены. Она крепко сжала его пальцы:

– И эта же вина заставляет тебя говорить со мной теперь, не так ли? Ты знаешь, что сделал мне больно, и тебе стыдно. Чего же ты хочешь от меня теперь? Чтобы я простила тебя?

– Нет, я хочу попросить, чтобы ты любила меня, и только наше будущее имеет теперь значение.

Ошеломленная Кэрол решила, что плохо расслышала его.

– Прости, что ты сказал?

Она раскрыла глаза так широко, что ресницы взлетели почти до самых бровей, и Мэтт почувствовал, что ее изумление вызывает в нем прилив нежности.

– Я купил этот дом не просто для того, чтобы убежать от прошлого, но чтобы оставить его за спиной. У нас с Деборой было что-то совершенно особенное, но это не означает, что я не могу любить тебя или что у нас не получится чего-то, даже лучшего. Ты, конечно, не особенно поощряла меня, но если ты простишь мне то, что я совершенно растворился в своей печали и не смог понять, какой необыкновенной может стать наша совместная жизнь, то ты никогда не пожалеешь об этом.

Кэрол продолжала тупо смотреть на него, и Мэтт сыграл следующий такт:

– Посмотри на это с другой стороны. Мой дом намного ближе к «Темно-красной роскоши». Переехав сюда, ты сэкономишь не только время, но и немало литров бензина.

Этого прозаического комментария было достаточно, чтобы вывести Кэрол из состояния тихого шока. Она не хотела просто жить вместе с Мэттом. Женщина, которую он любил прежде, была его женой, и Кэрол не желала довольствоваться меньшим. Но, по крайней мере, он сказал, что любит ее, и с этого можно было начинать.

– Я хотела бы, чтобы ты был честен со мной тогда, в моем доме.

– Я не смог иначе, это было слишком больно.

– Но не больнее лжи? Нет, Мэтт, если мы собираемся иметь нечто большее, чем просто одна ночь, проведенная вместе, ты должен обещать быть всегда честным со мной. Любовь не может расцвести в атмосфере лжи.

– Я знаю.

Однако вместо того, чтобы дать ей обещание, которого она ждала, он обнял и поцеловал ее. Не желая отпугнуть ее, он был очень нежен, пока не убедился, что она отвечает ему, и тогда, дав волю страсти, он опрокинул ее на кровать и лег рядом.

– Я люблю в тебе все, – прошептал он в перерыве между поцелуями, – даже твой острый язычок.

Обрадованная, задыхающаяся, возбужденная, Кэрол с радостью отвечала на каждый из его нежных поцелуев со все более пылкой страстью. Мэтт расстегнул ее платье, она расстегнула его рубашку, и затем им пришлось подняться с кровати, чтобы торопливо сбросить с себя оставшуюся одежду. Мэтт приглушил свет и вернулся в постель. Аккорды песни «Летний домик» слабо доносились до них, и он прижался к Кэрол, вдыхая аромат ее кожи.

– Жаль, что у меня нет йогурта, – прошептал он, – тогда ты могла бы слизывать его с меня так, как ты слизывала его с ложки.

Кэрол поняла, чего он хочет, и с готовностью возместила отсутствие йогурта ласковыми поцелуями, дразнящим покусыванием и томным облизыванием. Его было так легко любить, когда тепло его кожи ощущалось рядом. Его вкус дарил наслаждение, запах опьянял, и Кэрол осознала, что занятие любовью с ним всегда будет приключением. Ласки Мэтта стали настойчивее, поцелуи жарче, а она все сильнее распаляла его, желая, чтобы его страсть разгоралась еще больше.

Внезапно Кэрол захотелось узнать, много ли других пар обрели то же блаженство в этой прелестной комнате, и она понадеялась, что их было великое множество. Она поняла, что попалась, когда Мэтт потянулся к ночной тумбочке за презервативом, но не стала жаловаться на то, что он соблазнил ее, воспользовавшись фальшивым предлогом. Он привез ее сюда именно для этого, для любви, и она хотела получить все, что он мог дать ей.

Изголодавшись по нему, она извивалась под ним, принимая его натиск в вечном танце, который сплавлял их души, прежде чем наступила ошеломляющая кульминация. Тихий стон Мэтта раздался в одно время с ее стоном, и, думая, что они – самая прекрасная пара из тех, кто когда-либо находил друг друга, Кэрол держала его в объятиях, пока он погружался в сон. Одна ее рука скользнула под его бедро, другая легла на спину; ее вовсе не тяготил вес его тела, ей даже нравилось это. Он, конечно, был прав, говоря, что она обычно слишком напряжена, но в этот момент она чувствовала полный покой и хотела, чтобы эта ночь не закончилась слишком скоро.

Но Мэтт не заснул. Он просто наслаждался тем, как прекрасно обнимать женщину. Он не испытывал этого слишком долго, но, прижавшись к Кэрол, он понял, что эта женщина не только разделяет его страсть – она просто создана для него. Он слегка приподнялся:

– Я не задавил тебя?

– Нет, все хорошо.

Руки Кэрол сплелись вокруг его талии. Ей было легко под его тяжестью, и последние следы ее былых тревог исчезли. Мэтт коснулся ее губ нежным поцелуем.

– Тебе действительно так спокойно, как кажется?

– Ммм.

Он уткнулся носом в ее шею, а она взъерошила его кудри:

– У тебя прекрасные волосы.

– Спасибо, а вдруг я облысею?

Кэрол слегка нахмурилась, пытаясь представить Мэтта без его великолепных серебристых кудрей:

– Придется воспитать в себе склонность к лысым мужчинам. Вряд ли это будет слишком трудно, потому что ты обладаешь великим множеством других достоинств.

– Неужели? Например?

– Не напрашивайся на комплимент. Наверняка ты слышал их огромное количество.

– Что-то не припомню, – заявил Мэтт с притворной скромностью.

Кэрол приподнялась, чтобы поцеловать его.

– Мне надо ехать домой. Пусти меня.

– Ты собираешься домой? – изумился Мэтт. Кэрол постаралась не обидеть его:

– Я же сказала тебе, что не смогу остаться надолго.

Непреклонность в ее тоне не оставляла сомнений, что она намерена ехать к себе. Мэтт перекатился на другую сторону кровати и сел:

– Я думал, ты захочешь остаться. Кэрол погладила его по спине:

– Так оно и есть, но завтра я открываю магазин. Если мы всю ночь проваляемся в постели, я буду слишком усталой, чтобы выполнять необходимую работу, а мне не хочется, чтобы первый покупатель застал меня врасплох.

До них доносилась песня Элвиса «Ты всегда в моем сердце», и, слушая его, Мэтт пришел к твердому убеждению, что Кэрол поступает неправильно. А еще он понимал, что если скажет об этом, то, вероятно, потеряет ее ни за грош. Холодок пробежал по его спине. «Не торопись», – приказал он сам себе. Оглядевшись в поисках брюк, он взял их и натянул на себя. Затем надел рубашку, но не стал застегивать ее.

– Я провожу тебя до машины.

– Спасибо, только мне нужно еще несколько минут.

Кэрол собрала свою одежду и прошла в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Ванная была оклеена красивыми обоями с букетиками фиалок на белом ажурном фоне. Кафель тоже был белым с бледно-лиловым отливом, и Кэрол подумала, что это прекрасное дополнение к убранству спальни. Приоткрыв дверь, она крикнула ему:

– Эта ванная просто очаровательна.

Сейчас Мэтта вовсе не волновали комплименты по поводу отделки дома, но он постарался не выдать, какое сильное разочарование испытывает:

– Благодарю за похвалу.

Одевшись, Кэрол вытерла салфеткой разводы туши под глазами. В сумочке у нее была щетка, и она взбила свои кудряшки, а потом накрасила губы помадой. Теперь она выглядела достаточно прилично, чтобы доехать до дома, но на самом деле ей не хотелось уезжать. Она просто мечтала остаться с Мэттом, но не могла позволить себе это и ограничилась лишь вымученной улыбкой, когда вернулась к нему в спальню.

Не давая ей возможности еще раз извиниться, Мэтт взял ее за руку и проводил вниз, а затем и к машине, прежде чем она успела выдавить хоть слово. Он описывал Дебору как домоседку со множеством друзей и интересов, и по тому, как он вел себя, было ясно, что от Кэрол он ждал того же. Что ж, она сомневалась, что хоть отдаленно напоминает Дебору, да и не желала ее напоминать.

Прежде чем сесть в машину, она произнесла:

– Завтра вечером прием. Ты придешь?

– Я не упущу этого шанса, – поклялся Мэтт. – А как насчет завтрашнего дня? Если тебе надо так много сделать, я буду рад помочь.

– Спасибо, но мы с Уэйном справимся.

Тот факт, что какой-то другой мужчина вызвался работать в ее магазине, а может быть, даже вошел в ее жизнь, окончательно вывел Мэтта из себя:

– Кто этот чертов Уэйн?

Видя его таким изумленным, Кэрол не смогла удержаться от смеха:

– Он грузчик, мечтающий стать оформителем витрин, ему двадцать два, и он не представляет для тебя никакой угрозы. Господи, Мэтт, неужели ты думаешь, что я составила расписание для своих любовников, чтобы они помогали мне в разные дни недели?

Чувствуя себя страшно глупо, Мэтт открыл перед ней дверцу машины.

– Честно говоря, никогда нельзя быть уверенным в том, что ты можешь выкинуть, но я постараюсь предусмотреть все.

Кэрол поцеловала его в последний раз, затем села в машину и уехала. Это была одна из самых трудных вещей, которую ей когда-либо доводилось делать, и, зная, что Мэтт страшно расстроен, она с надеждой подумала, что постарается вскоре вознаградить его.

После отъезда Кэрол и Мэтта Сьюзан и Кейси провели в доме Гордона еще около часа. Несмотря на то, что профессиональные интересы мужчин были совсем разными, они прекрасно нашли общий язык. Беседа протекала с легкостью, и они расстались, предвкушая новую встречу на завтрашнем приеме. Эми и Гордон помахали на прощанье с порога. Как только они вернулись в дом, Эми порывисто обняла своего друга:

– Я думаю, что Кейси и Кэрол добьются успеха, а ты?

– Я тоже. Мы сможем обедать в «Алюминиевых лунах» так часто, как ты того пожелаешь, и ты, наверное, захочешь оказать частную финансовую поддержку магазину Кэрол.

– Необязательно. Я уверена, что она сделает хорошие деньги, распространяя подарочные сертификаты.

– Будет ли это иметь успех?

– Конечно. Я лучше получу в подарок сертификат от «Темно-красной роскоши», чем миксер.

Гордон проводил ее в кухню, где они занялись посудой:

– Миксер – это подарок, который сделал бы муж, преданный, но неправильно ориентированный, каковым я не буду.

Они никогда не говорили о браке, и Эми удивилась, что реплика Гордона так смутила ее. В попытке спрятать румянец она открыла моечную машину и поставила туда первую тарелку, чтобы только не отвечать, но она чувствовала пристальный взгляд Гордона, расставлявшего чашки и блюдца. Она любила его и верила, что он любит ее, но мысль о замужестве вновь разожгла в ней прежние страхи перед одиночеством и предательством.

Гордон подметил перемену настроения Эми и точно определил ее причину. Желая продолжить этот разговор, он подождал, пока они загрузят машину и бросят скатерть и салфетки в корзину для белья. Приведя дом в порядок, он занялся приведением в порядок своей жизни.

– Давай спустимся к пруду.

– А тебя не беспокоит нашествие скользких тварей?

– Совершенно не беспокоит.

Он взял ее за руку и повел. Похолодало, и, когда они добрались до пруда, он встал позади Эми и обнял ее:

– Наверное, это одно из самых романтических мест на земле или, по крайней мере, в Пасадине.

– Иногда мне кажется, что с тобой даже поездка в химчистку будет романтичной, Эш.

– Рад слышать это. – Гордон помолчал, ожидая, что она скажет еще что-нибудь доверительное, но, поскольку она молчала, он обнял ее еще крепче. – Думаю, что в наше время предпочтительнее, чтобы двое людей вместе обсудили проблемы брака, чем чтобы женщина в тревоге ждала, сделает ли мужчина предложение. Я знаю, что у тебя много сомнений и страхов, и я готов ждать столько, сколько тебе нужно, Эми, но, пожалуйста, не надо сомневаться в том, что я очень хочу жениться на тебе. И когда ты привыкнешь к мысли, что я буду твоим мужем, мы назначим день свадьбы.

Нежный аромат жасмина наполнял воздух. Стоя у края пруда, освещенного луной, Эми нашла рассудительные слова Гордона возвышенно-романтическими, но это не означало, что ему удалось изменить ее взгляд на реальность:

– Как сказала Кэрол, когда что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, то понимаешь, что это не продлится слишком долго.

Расстроенный ее ответом, Гордон обнял ее за плечи и повернул к себе:

– Она действительно сказала что-то в этом роде, но хоть я и согласен, что мы не можем учесть всего, все же в наших силах создать хорошую семью, если мы оба этого захотим. Нам требуется лишь желание попытаться. Ты слишком хороша, чтобы быть правдой, Эми, но я ни за что не отступлю от своего убеждения, что хорошие вещи никогда не кончаются.

– Иногда важнее опыт, а не убеждения.

– Ну а как насчет того, что три – счастливое число?

– А тебя не смущает, что ты станешь моим третьим мужем?

– Черт возьми, нет. Жаль, конечно, что раньше меня не было в списке, однако третий по счету – тоже неплохо, если принять во внимание, что на этом счет закончится.

– Но мы недостаточно долго знаем друг друга, Эш, чтобы говорить о браке.

– Сколько еще раз я должен тебе напоминать, что мы знакомы друг с другом больше тридцати пяти лет? – Решив, что словесные аргументы менее убедительны, чем некоторые действия, Гордон поцеловал ее очень медленно и нежно. – Я люблю тебя, – прошептал он и снова поцеловал ее. – И это все, что тебе надо знать.

Находясь в его объятиях, нетрудно было поверить его клятвам. Эми вдохнула соблазнительный аромат жасмина и в одну секунду приняла решение, о котором не собиралась жалеть:

– Давай поженимся осенью, перед поступлением Джоанны в медицинскую школу. Это не слишком долгий срок для помолвки?

– Милая, любой срок короче тридцати пяти лет я считаю прекрасным.

В мальчишеском порыве он оторвал Эми от земли, но, когда ее ноги вновь коснулись земли, она подпрыгнула.

– В чем дело? – спросил Гордон.

– Не знаю, но думаю, что только что наступила на скользкую тварь.

Рассмеявшись от счастья, Гордон взял ее за руку:

– Пойдем в мою спальню, где ты всегда будешь в безопасности.

Эми шла с ним рядом, широко улыбаясь. Она действительно чувствовала себя в безопасности с Гордоном, а еще она чувствовала себя любимой, и, даже если все это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой, она знала, что они будут продолжать это до тех пор, пока живут.

Кейси подождал, пока они со Сьюзан не окажутся в постели, и перешел к своей излюбленной теме:

– Я знаю, что ты не хочешь просто жить вместе со мной, Сьюз, и уважаю твое желание. Но проблема состоит в том, что мне теперь не нужен дом на западе Лос-Анджелеса, если мое кафе расположено в Сан-Марино. Я мог бы купить дом поближе к тебе, но очень сомневаюсь, что буду проводить там много времени, так что это пустая трата денег. Почему бы нам не сдвинуться с мертвой точки и не пожениться?

Находясь в кольце его рук, Сьюзан было трудно возражать ему, к тому же она понимала, что этот разговор тщательно спланирован. Несмотря ни на что, она заставила себя сесть.

– Я соглашусь на это лишь при условии, что ты согласишься заключить предварительный договор, устанавливающий, что «Алюминиевые луны» – это только твоя собственность, а не наша общая. Теперь уже ясно, что ты начнешь работу прежде, чем мы поженимся, и чисто технически предприятие будет принадлежать тебе, но если, не дай Бог, у нас ничего не получится, я не хочу, чтобы ты беспокоился или оставался со мной только потому, что боялся бы потерять все после развода.

– Что? – Кейси сел и включил лампу на тумбочке. – Похоже, что ты печешься об этом больше, чем я.

– Никогда не помешает быть практичным, Кейси.

На ней была прозрачная цветастая ночная рубашка, которая ему нравилась, и со своими огненными кудрями, ниспадавшими ей на плечи, она выглядела какой угодно, но только не практичной.

– Я и забыл, какой у тебя острый ум. Держу пари, что ты всегда будешь опережать меня на несколько шагов.

Сьюзан прижалась к нему и поцеловала:

– Супруги должны быть слаженной командой. Кейси толкнул ее на подушки:

– Я думаю, что у нас получится чертовски хорошая команда. У тебя есть ум и красота, а я умею готовить.

– О, Кейси, ты умеешь кое-что еще. Принимая этот шутливый вызов, Кейси посвятил большую часть ночи тому, чтобы доказать, насколько она была права.

Глава 22

Мэтт не ожидал, что прием окажется таким многолюдным, но, очевидно, Кэрол и Кейси пригласили всех людей, с которыми когда-либо встречались. Картины Карен Рейс были большими яркими брызгами красок, которые в сочетании с формами, линиями и фактурой холста образовывали взрывающиеся узоры, похожие на картинки в калейдоскопе. Но люди, которые наполнили кафе, были так колоритны, что даже это радостное искусство поблекло на их фоне. Держась вдоль стены, Мэтт попытался проложить себе путь ко входу, но гости, обсуждавшие картины, препятствовали его продвижению, и наконец ему пришлось включиться в медленный водоворот людей в центре комнаты.

Едва приехав, он сразу попытался найти Кэрол, но с опасением подумал, что женщина таких маленьких размеров может отыскаться только после того, как все гости разъедутся по домам. Он увидел Дэна и Дженет в дальней части комнаты и помахал им, после чего ему с трудом удалось опустить руку в такой толкучке. По обрывкам разговоров Мэтт определил, что большинство гостей – это друзья и сослуживцы из «Расселла», а также представители более молодого поколения – приятели Карен, многие из которых были одеты в причудливые наряды своего собственного изготовления.

Кейси решил, несмотря на прибытие гостей, сесть перед кафе у столиков на тротуаре, потому что прохожим могло прийти в голову остановиться и присоединиться к вечеринке. Завтра он примет их с распростертыми объятиями, но сегодня вечером здесь был частный праздник.

Все еще надеясь отыскать в толпе знакомое лицо, Мэтт направился к рыжеволосой женщине и, когда она повернулась к нему, с облегчением увидел, что это действительно Сьюзан.

– Привет. Кажется, все идет хорошо, – обратился он к ней.

– Просто замечательно, – отозвалась Сьюзан. – Ни Кэрол, ни Кейси не ожидали, что придет так много народу из тех, кого они пригласили. Боюсь, что мы превысили законные возможности кафе, и нам остается только надеяться, что пожарная инспекция не выберет сегодня нас объектом проверки. Кэрол знает, что вы здесь?

– Сомневаюсь. Вы видели ее? Я не могу ее найти. Сьюзан поднялась на цыпочки.

– Какое-то время назад она была в дальнем углу, но сейчас я ее не вижу. Надеюсь, что вы, в конце концов, найдете друг друга.

– Я тоже на это надеюсь.

– О, вы никогда не догадаетесь, кто звонил мне сегодня, – и Сьюзан сама ответила на свой вопрос, прежде чем Мэтт успел открыть рот: – Сержант Васкез! Он говорил с Меган Шанк, и она сказала, что они с Джеком ходили к психологу. Кажется, сержант доволен, что у нее с мужем дела идут получше, и даже ворчливо признал, что драка возымела некоторую пользу.

Мэтт не мог думать о вечере встречи без улыбки, правда, немного язвительной.

– Да, вот это был вечерок, а? Я рад, что у Шанков налаживаются отношения.

– Может быть, это еще одно звено той цепи, о которой вы говорили.

– Возможно, – согласился Мэтт. – Я намерен предпринять еще одну экспедицию через толпу, чтобы найти Кэрол. Поговорим позже.

Сьюзан удержала его за рукав и поцеловала в щеку:

– Спасибо за ту чудесную работу, которую вы проделали на кухне, Мэтт, и за то, что не позволили Кейси усомниться в его решении открыть кафе.

Тронутый ее благодарностью, Мэтт нежно пожал ее руку и отправился на поиски. Заметив Эми, он повернул в сторону, чтобы обогнуть какого-то толстяка, и добрался до нее с минимумом усилий. Она говорила с двумя темноволосыми женщинами, которых представила как своих дочерей Джоанну и Карен.

– Мне нравятся ваши работы, Карен, – сказал Мэтт. – Конечно, было бы гораздо удобнее любоваться ими, если бы здесь было поменьше народу.

– Спасибо. Я надеюсь, что все, кто всерьез интересуется живописью, придут сюда на следующей неделе, когда не будет такой давки. Я уже продала пару картин друзьям Кейси из «Расселла». – Услышав, что ее кто-то окликнул, Карен обернулась, и на губах у нее появилась растерянная улыбка. – Вы извините меня? Один мой друг, кажется, застрял у входной двери, а мне хочется поговорить с ним. Пойдем со мной, Джоанна.

– Конечно. – Мэтт подождал, пока привлекательная пара смешается с толпой. – Вы, должно быть, очень гордитесь вашими дочерьми.

– О да, но меня удивляет, что Роджер сегодня пришел сюда. Это тот блондин, который машет рукой. Признаться, меня восхищает его настойчивость.

– Это качество украшает мужчину.

Эми потянулась и взяла за руку Гордона, когда он подошел поближе.

– Я только что похвалила Роджера за его настойчивость, но это также и одна из твоих самых привлекательных черт.

– Ну, спасибо тебе. Кэрол только что спрашивала меня, не видел ли я вас, Мэтт. Мне кажется, сегодняшняя толкучка слегка закружила ее.

– Как и меня. Где она?

– Рядом с выходом. Желаю удачи.

– Благодарю.

Мэтт не был достаточно проворен, чтобы следовать по пятам за Карен и Джоанной, ему приходилось лавировать и делать повороты в толпе. Когда он добрался до входной двери, Карен познакомила его с Роджером, который показался ему славным молодым человеком, но вот Кэрол нигде не было видно.

– Я надеялся найти здесь Кэрол. Вы видели ее? Роджер, жевавший в этот момент крекер с паштетом, торопливо проглотил его.

– Она была здесь всего минуту назад, но, по-моему, ушла куда-то в глубь комнаты.

Окинув взглядом забитое людьми кафе, Мэтт не обрадовался перспективе снова метаться среди толпы, как серебряный шарик в китайском бильярде, и покачал головой.

– Что ж, рано или поздно я все-таки найду ее. Спасибо.

Увидев в десяти шагах от себя своего сына, Мэтт направился в его сторону. Дэн и Дженет разговаривали с двумя молодыми парами. Решив, что это какие-то друзья Карен, Мэтт отметил только, что эти люди привлекательны, и тут Дэн представил ему сыновей Кэрол, Роба и Тома, и их подруг, Линду и Шарон. Растерявшись от того, что он не узнал Роба, Мэтт вскользь упомянул, что они уже встречались, и тепло приветствовал Тома. Его беспокоило, способен ли Дэн вот так запросто общаться с молодыми людьми, которые пишут слово «доктор» перед своими именами, но Дэн и Дженет явно не испытывали затруднений, разговаривая с ними. Обрадованный этим, он постоял с ними несколько минут.

– Вы видели свою маму? – спросил он. – Я уже давно гоняюсь за ней по всему кафе, но мне так и не удалось встретиться с ней.

– Она порядком взвинчена, – ответил Том, – и не может долго задерживаться на одном месте. Она собиралась пойти на кухню, но я не могу гарантировать, что она туда добралась.

– Спасибо.

Избрав новую тактику, Мэтт медленно продвигался в бурлящей толпе и, пару раз осторожно поработав локтями, через пять минут уже был возле кухни. Горела только одна лампочка, и сначала он подумал, что снова упустил Кэрол, но затем он обнаружил ее сидящей на высокой табуретке в темном углу. Она жалобно всхлипывала, уткнувшись лицом в посудное полотенце, и Мэтт бросился к ней:

– Кэрол, что случилось? Такая чудесная вечеринка. Почему же ты плачешь?

Кэрол взглянула поверх мокрого полотенца:

– Я думала, что ты не пришел.

Мэтт подошел к ней и обнял за плечи. Он чувствовал, что она все еще дрожит, и обхватил ее крепче.

– Я здесь уже целый час и все это время искал тебя. Все, с кем я говорил, уверяли, что ты вот-вот была здесь. Эй, подожди-ка минутку. Неужели ты сидишь здесь и плачешь только потому, что подумала, будто меня нет на приеме?

Страшно смущенная, Кэрол промокнула последние остатки слез.

– Разве тебе это кажется таким глупым? Ты намекнул, что я предпочитаю свой магазин нашим отношениям, и я испугалась, что тебе все это надоело. Дебора не интересовалась карьерой, поэтому женщина, владеющая собственным магазином, может показаться тебе непривлекательной.

Мэтт прижал ее щеку к своей груди и пригладил ее волосы.

– Я буду звать тебя Непоседливой Белочкой, потому что тебя также легко испугать. Не ты одна вчера беспокоилась. После твоего отъезда я испугался, что недостаточно ясно изложил своего предложение. Да, я сказал, что люблю тебя, и выразил надежду, что ты захочешь жить со мной, но на самом деле мне следовало бы сказать, как сильно я хочу жениться на тебе.

Кэрол взглянула на него широко раскрытыми распухшими глазами, сразу став еще более очаровательной. Она принялась считать на пальцах:

– Посмотрим: мы познакомились в моем доме, затем еще раз встретились, когда ты и Кейси брали напрокат смокинги, потом, конечно, был вечер встречи, и после этого…

Мэтт сжал ее руки в своих ладонях.

– Прекрати считать. Важно не то, сколько раз мы видели друг друга. Важно то, как мы себя чувствуем при встрече, что мы испытываем, и для меня этого больше чем достаточно. – Он вытащил из кармана маленькую коробочку от ювелира. – Нужно было отдать тебе это прошлой ночью, тогда ты, возможно, осталась бы со мной.

Кэрол затаила дыхание, открывая коробочку, и взвизгнула от удовольствия при первом же взгляде на кольцо со сверкающим бриллиантом. Затем ее практичность взяла верх над восторгом.

– О, Мэтт, это самое великолепное кольцо, которое я когда-либо видела, но я боюсь, что оно слишком дорогое.

– А как ты думаешь, сколько стоит викторианский дом?

На ее лице появилось еще более страдальческое выражение:

– Целую кучу денег.

– Ты права, и я могу позволить себе это. Я начал покупать недвижимость в шестидесятые годы, когда это было еще доступно. Я переделал дом, то есть квартиру из двух этажей, затем продал с хорошей прибылью и купил другой. В течение многих лет это было моим хобби. Черт возьми, я мог бы, не испытывая проблем, отправить Дэна в Гарвард, если бы он захотел этого, но он не захотел. Если тебе будет угодно, я с радостью предоставлю тебе финансовый отчет, но лучше ответь мне прямо сейчас, потому что вряд ли я дозвонюсь до своего бухгалтера раньше понедельника. Он не ответит на срочный звонок по такой причине, как у меня.

Даже при приглушенном свете бриллиант сверкал радужными красками, и, завороженная прекрасным кольцом, Кэрол, тем не менее, никак не могла поверить, что Мэтт купил его для нее.

– Мне не слишком-то везло с мужьями, Мэтт. Я старалась, Бог тому свидетель, но…

– Не следует делать этого в одиночку, детка. Не извиняйся. Теперь мы начнем вместе, и это сотрет все предыдущие надписи с грифельной доски. Но сколько же раз я должен задавать тебе один и тот же вопрос? Ты согласна выйти за меня или нет?

Его глаза были наполнены любовным сиянием. Кэрол осознала, что влюбилась в него в то самое мгновение, когда он переступил ее порог.

– Мы уже допустили некоторые ужасные ошибки, Мэтт.

– Да, и наверняка совершим еще немало. Ну и что из того? Подумай, как замечательно это будет.

– Но мой магазин будет отнимать у меня много времени.

– Прекрасно, значит, я переоборудую больше домов, но не стану хандрить и жаловаться, что мной пренебрегают. Занимайся любимым делом, Кэрол, и я уверен, что у нас будет полно времени на то, чтобы быть вместе.

Кэрол сначала посмотрела на кольцо, а затем на него:

– Ты слишком хорош, чтобы быть правдой, Мэтт, слишком хорош.

– Постарайся посмотреть на меня с другой стороны: я водопроводчик пятидесяти четырех лет. Это, безусловно, не мечта женщин.

– Нет, ты не прав, это моя мечта. – Она протянула ему коробочку: – Тебя не затруднит надеть мне кольцо на палец?

Мэтт сначала поцеловал ее, а затем сверкающее кольцо скользнуло на ее палец.

– Я люблю тебя, Кэрол. А теперь отправляйся в туалет и поправь макияж, и тогда мы вернемся к гостям.

Он обхватил ее за талию и, приподняв, поставил на ноги.

– Ой, нет! – закричала Кэрол. – Я, наверное, похожа на лягушку.

– На очень хорошенькую лягушку. А теперь поторопись. Я хочу всем показать тебя. Мне нравится это платье. Я никогда не видел тебя в красном и могу сказать, что тебе очень идет этот цвет.

– Вообще-то это пурпурный, и я всегда надеялась, что он принесет мне счастье.

– Так и случилось.

Кэрол отошла на несколько шагов, а затем снова вернулась к нему:

– Я люблю тебя, Мэтт, правда люблю.

– Спасибо. Ну же, поспеши.

Мэтт уселся на табурет в ожидании Кэрол, и тут в кухню вошел Кейси.

– Слава Богу, прием почти закончен, – простонал он. – Я не смогу выдержать больше десяти минут в этом бедламе.

Мэтт кивнул:

– Я тоже не любитель толпы, но, если даже только половина их станет регулярно посещать «Алюминиевые луны», тебя ждет очень выгодный бизнес.

– Твоими бы устами да мед пить.

Тут к ним присоединилась Кэрол. Держась с Мэттом за руки, она вернулась на вечеринку и принялась каждому из гостей желать спокойной ночи. Парадные двери были закрыты в течение всего вечера, и теперь Кейси распахнул их, предлагая всем расходиться по домам. К тому времени все комплименты и похвалы были уже сказаны, обещания вернуться сюда вскорости даны, и все гости откланялись за какой-нибудь час.

Сьюзан, обессилев, рухнула на стул, и Кейси устроился рядом. Эми и Гордон сели вместе с Джоанной. Карен и Роджер, Дэн и Дженет, Роб и Линда и Том с Шарон предложили помощь в наведении порядка, но этим занялись официанты Кейси. Том подавил широкий зевок.

– Мы с Шарон прекрасно провели время. Мы расскажем всем друзьям про ваше кафе, Кейси, и о твоих картинах, Карен.

– Спасибо. Надеюсь вас скоро увидеть.

Кэрол подняла руку:

– Прежде чем вы уйдете, давайте поднимем последний тост. Осталось ли еще шампанское?

У Кейси нашлась полная бутылка.

– Хоть у меня и есть некоторые права, я не в состоянии сделать больше ни глотка.

– Давай, давай, – настаивала Кэрол. – Мэтт сделал мне предложение, и я хочу, чтобы вы все помогли нам отпраздновать это.

– Прекрасно! – вскричал Кейси. Затем, опасаясь, что его ответ прозвучал чересчур восторженно, он продолжал более спокойным тоном: – Сначала выпьем за вас, а потом за нас. Сьюзан наконец приняла мое предложение прошлой ночью.

Гордон что-то прошептал Эми на ухо и, когда она кивнула, крепче обнял ее:

– Мы с Эми поженимся осенью.

Карен и Джоанна раскрыли рты от изумления, но быстро овладели собой и поздравили свою маму, а Роджер поцеловал ее. Все присутствующие дети тут же поздравили вновь созданные пары. Дэн пожал руку отцу:

– Я сделал все, что мог, чтобы помочь тебе, приятель, и рад, что мои усилия не пропали даром.

– Черт возьми, не приписывай себе все заслуги, – возразил Мэтт. – Я и сам кое-что сделал для этого.

Окруженная сыновьями, Кэрол сияла от счастья. Том звонко поцеловал ее:

– В добрый путь, мама. Он отличный парень.

Роб был более сдержанным:

– Если это принесет тебе счастье, то я тоже за, мама.

– Спасибо, родные мои.

Кэрол поцеловала их обоих, а затем обняла Мэтта. Кейси разлил шампанское, и, после того как все три пары выпили за здоровье друг друга, Кэрол снова подняла свой бокал.

– Давайте устраивать здесь вечеринку каждый год в этот день, – предложила она.

– Нашу собственную вечеринку? – спросила Эми. – Что за чудесная мысль!

– Мы обязательно придем, – пообещала Сьюзан, и другие эхом отозвались в знак одобрения.

Все сделали последний глоток шампанского и обменялись на прощанье объятиями и поцелуями. Подготовив кафе к завтрашнему дню большого открытия, они вышли на улицу в атмосфере теплоты, любви и веселья, которую хотели сохранить и пронести через огромное множество вечеринок.

Примечания

1

«Папагелло» – попугай (итал.) – ресторан, специализирующийся на блюдах итальянской кухни. (Прим. ред.)

(обратно)

2

В Калифорнии очень часты землетрясения, одно из них в конце восьмидесятых почти полностью разрушило Пасадину. (Прим. ред.)

(обратно)

3

Опра и Фил – Опра Уинфред и Фил Донахью – популярные ведущие американского телевидения. (Прим. ред.)

(обратно)

4

Роман издан в России в 1994 году. (Прим. ред.)

(обратно)

5

Докторская степень в США соответствует степени кандидата наук в России. (Прим. ред.)

(обратно)

6

Фут равен 30,5 см. (Прим. ред.)

(обратно)

7

Дюйм равен 2,54 см. (Прим. ред.)

(обратно)

8

Норман Бэйтс – герой романа Р. Блоха «Психоз». Человек, превратившийся под влиянием своей деспотичной матери, в маньяка-убийцу. (Прим. ред.)

(обратно)

9

Популярный персонаж мультфильмов. (Прим. пер.)

(обратно)

10

Ричард Гир – популярный американский киноактер.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте