«Декамертон»

Никто в наших письмах роясь,

не понял до глубины,

как мы вероломны, то есть -

как сами себе верны.

М. Цветаева.

Шел дождь. Мелкий, холодный, противный и бесконечный. Именно такой, каким ему и положено быть в середине октября. Прохожие прятались от него под мокрыми зонтами, а он все равно шел. Наверное, это был очень настырный дождь. Ранние, грязно-серые сумерки навевали грусть, а хлюпающая под ботинками сопливая погода – желание побыстрее добраться до дома. Там было тепло. И сухо. И еще там можно было выпить кофе.

Ольга зашла в подъезд, стряхнула с мокрого зонта холодные капли и улыбнулась, предвкушая неторопливый вечер. Должна же у нее быть хоть какая-то компенсация за то, что Кир уехал к каким-то своим друзьям без нее!

Закутавшись в теплый халат, Ольга забралась с ногами в уютное кресло и вынула из пакета содержимое. Ого! Да этого ей хватит на целый вечер! Ольга смотрела на кипу тетрадей и не верила своим глазам. Неужели их набралось такое количество? Ольга давно их не открывала. Некоторые – много лет Ей было даже немного страшно сейчас прикасаться к ним. Здесь было все – ее мечты, ее фантазии, ее страхи. Все, что с ней случалось или могло бы случиться, если бы не… Жизнь, которая была, и которой не было. Придуманной гораздо больше. И это плохо. Очень. Потому что всегда приходится возвращаться к реальности.

Когда-то Ольга вела дневники. Но это было не очень удачной мыслью. И Ольга сожгла их. Все. Как сожгла до этого большинство хранившихся у нее писем. Она больше не хотела хранить все это. Зачем? Все это было слишком личным, чтобы допустить возможность попадания в чужие руки. Но Ольга любила писать. Очень. Небольшие новеллы и повести, рассказы и очерки, маленькие зарисовки о жизни, о себе и своих друзьях. И еще письма. Трогательные письма, полные нежных чувств, которые так и не были отправлены. Впрочем… Они и писались вовсе не для этого. Так было проще. Мысли, доверенные бумаге, приобретали законченность, точную формулировку и очень часто, таким образом, находился выход из проблем. Эти записи могли не бояться посторонних глаз Мало того. Отчасти они и предназначались именно для этого. Ведь это были не дневники. Это были литературные опусы. Такие вещи никто не воспринимает слишком всерьез. Ольга сама не воспринимала. Она не очень любила ворошить прошлое и поэтому отдавала весь этот хлам подруге.