«Незнакомцы в ночи»

Леандра Логан Незнакомцы в ночи

Глава 1

Джек Тейлор увидел, как рядом с сигаретой, которую он держал во рту, вспыхнул огонёк и зажёг её. Испытывая приятную лёгкость после нескольких стаканов виски с содовой, он сделал затяжку, гадая, кто бы мог дать ему прикурить в этом незнакомом баре отеля в столь поздний час завершающегося воскресного дня. Он неторопливо повернулся на высоком круглом стуле и сквозь марево сигаретного дыма увидел красивую женщину, летевшую с ним одним рейсом. Она стояла, прислонившись к латунным перилам бара, держа в руке догорающий остаток спички.

В её глазах плясали шаловливые огоньки. Вытянув губы, она дунула на пламя.

— Заметила, что вы хотите закурить… минут двадцать назад. Должно быть, вы из числа забывчивых.

Джек пожал плечами и непринуждённо улыбнулся.

— Забывчивый сознательно. Пытаюсь побороть вредную привычку.

— А-а, понятно. — Помолчав в задумчивости, добавила: — Мы все рабы наших дурных привычек. Мне не хотелось бы начинать с развращающего влияния на вас.

— Жаль.

Она отодвинула картонный пакетик с бумажными спичками и потянулась к его сигарете, и это её движение неожиданно выявило в ней левшу.

— Лучше отдайте это мне.

Джек мягко поймал на полпути её запястье. Пульс у женщины был почему-то учащённым.

— У вас весьма благие намерения, очаровательная Лефти[1], но оставьте сигарету на месте. Здесь мы можем позволить себе быть слегка развращёнными.

Она засмеялась и высвободила руку.

— Должно быть, вы правы.

Джек отодвинул стакан с виски, чтобы стряхнуть пепел в крохотную пепельницу, при этом его рука коснулась её руки. Близость этой женщины оказалась волнующей, и он ощутил, как зашевелились волосы у него на шее. Но чего только не может возникнуть в воображении мужчины, если рядом соблазнительная приманка, от которой исходят столь дразнящие, вызывающие головокружение запахи!

Внезапно он подумал о десятке других дурных привычек, от которых она помогла бы ему избавиться.

Её правая рука дотронулась до рукава его твидового пиджака, и взгляду Джека открылся грушевидный бриллиант на безымянном пальце женщины. Джек постарался не выказать изумления, но… бриллиант был просто-таки огромным. Он, конечно, не был величиной с яйцо, однако стоил, должно быть, больше, чем его бунгало в Лос-Анджелесе.

Джек уже давно открыл для себя, что женщины-левши весьма коварны и чаще, чем остальные, способны на неожиданные ходы. Тем не менее глаза у них сверкают тем же блеском, что и у всех других, когда они собираются подкатиться к мужчине. Как и у этой женщины.

— Я Андреа Доанес.

— Джек Тейлор, — едва пошевелив губами, представился он.

— Неожиданные задержки в пути вроде этой страшно досадны, Джек. Приходится торчать в этом незнакомом отеле, все планы летят кувырком.

— Порой нет худа без добра, Андреа. — Он указал двумя пальцами на круглый стул рядом. — Не хотите присоединиться?

— Пожалуй. — Её голубая полотняная юбка задралась, обнажив на момент шелковистое бедро, когда она взбиралась на высокий стул. Судя по всему, она не привыкла восседать на стульях бара. Тем не менее к бармену она обратилась гораздо более уверенно, заказав ещё порцию виски Джеку и белое вино себе.

Она показала на кабину в тёмном углу зала, которую заполнили громогласные мужчины в пиджачных парах.

— Я сидела там.

— Я знаю.

— Вот как?

Джек пожал плечами, уловив её любопытство.

— Я отношусь к разряду наблюдательных.

Вообще-то говоря, даже не слишком наблюдательный мужчина с каким угодно либидо вряд ли не заметил бы её великолепную фигуру и не выделил бы её из числа других усталых туристов и шумных коммивояжёров. Блестящие агатовые волосы, аккуратно собранные на затылке на время путешествия. Миндалевидные глаза. Высокие скулы. Небольшие груди, тем не менее достаточно округлые для того, чтобы их можно было стиснуть. Крепкая аппетитная попка — на этой части тела невольно остановишься взглядом подольше, когда женщина идёт.

Бармен, невысокого роста латиноамериканец в ослепительно белой рубашке и отутюженных брюках, поставил перед ними напитки. Он восхищённым взглядом посмотрел на леди, затем выжидательно уставился на Джека. Джек едва заметно покачал головой, чувствуя, что может обидеть Андреа, если попросит записать напитки на свой счёт. Даже когда он стал рассчитываться с барменом, она стала поспешно доставать деньги из своей маленькой чёрной сумочки.

Когда расчёт был завершён, Джек поднял стакан для благодарственного тоста.

— Спасибо. Это то, что мне подходит по количеству и цвету.

— Ну… — Она вдруг как-то застенчиво улыбнулась. — Вы были так добры ко мне… Бросились стаскивать этого нахала с моих колен.

Густые тёмные брови Джека приподнялись. Как деликатно сказано. Этот «нахал» налакался дармовых коктейлей и присосался к ней, словно спрут. Джеку с трудом удалось оторвать от неё этого типа.

— Что творится в салоне первого класса! — Кажется, она была и возмущена, и озадачена одновременно. — Рядом сидят трое мужчин, а вам пришлось идти из салона второго класса! Стыдно сказать, но в мире слишком много приспособленцев и трусов.

Для Джека это был не столь уж долгий маршрут, однако он понимал, что человек, попав в неприятную ситуацию, в какой оказалась мисс Доанес, может думать иначе. Выпустив из ноздрей дым, он сказал:

— Ну, вышвырнуть этого типа ничего не стоило.

— Не скромничайте! У пилота могли бы быть неприятности, если бы вы не вмешались.

Пилот, седовласый джентльмен по фамилии Харлан, вышел в разгар потасовки, чтобы убедиться, что Джек и члены экипажа усадили пьянчугу на место и полет можно продолжать; правда, после этого у пилота появилась проблема посерьёзнее — на Западном побережье разразилась гроза.

Они не смогли сесть в Лос-Анджелесе, сели в Сан-Франциско на честном слове и на одном крыле и вот оказались в аэропортовском отеле средней руки.

Андреа не спеша цедила вино, разглядывая Джека поверх ободка бокала. Под её взглядом он вдруг почувствовал, что небрит, что на нем поношенная одежда и что у него не самая модная стрижка. Не то чтобы он стеснялся своего вида, но его смущал проявленный ею интерес.

У неё не было сомнений относительно его привлекательности. Джек Тейлор был её рыцарем в сверкающей броне. Ему было далеко до голливудской красоты, к которой она привыкла, — суровый взгляд голубых глаз, слегка искривлённый от удара нос, пиджак, который лоснился почти как броня. Да и рот у него казался сердитым. Но это был привлекательный рот, он наверняка крепко прижимается в поцелуе. Андреа представила это себе, и необычайное тепло прилило к её животу. Хорошо бы ощутить эту крепость.

На его лице отразилось недоумение, когда он попытался прочитать её мысли. Казалось, она куда-то на время удалилась.

— Ваша мама не говорила вам, что невежливо так пристально смотреть на человека?

Лицо Андреа прояснилось, и она бойко проговорила:

— Я подошла к вам, чтобы вы знали, что ваш героизм оценивается по заслугам.

Джек прищурился, улыбка обнажила его зубы.

— Мне в самом деле приятно. Вы должны чувствовать себя хорошо, поскольку этот тип в настоящий момент в полиции. И он не вернётся ночью или к нашему утреннему рейсу.

— Если вы хотите, я устрою вам место в первом классе на утренний рейс. Со всеми дополнительными льготами.

— Хорошая мысль. Хотя… — Он поморщился.

— Не ваш стиль?

— Дело в другом. Боюсь, что я отношусь к разряду тех, кто летает вторым классом. Когда я испытываю некоторые неудобства, я знаю, что жив.

— Вы уникальный мужчина, Джек, — восхитилась она. — Суровый и забавный. Сердитый и приятный.

Он щёлкнул пальцами.

— Вот-вот, именно так меня характеризовали в школе.

Они оба захихикали, после чего в их разговоре возникла доверительная пауза. Андреа играла со спичечной картонкой, которой воспользовалась для того, чтобы зажечь сигарету Джеку. Джек продолжал курить эту сигарету, стараясь выжать из неё все, докуривая до самого фильтра. У него появилось странное желание снова пощупать у Андреа пульс, ощутить трепет нервов на фоне её невозмутимой, утончённой оболочки. Она была явно наэлектризована и излучала сумасшедшие разряды.

Не было никакого смысла в том, что она сидит сейчас рядом с ним. Любезности и слова благодарности уже произнесены, ключи от комнат находятся у портье. Джек отлично понимал, что она в любой момент может снова вернуться к своему прежнему мировосприятию человека из первого класса. Ожидание и неопределённость делали своё дело, он испытывал все растущее беспокойство и раздражение. Лучше бы она оставила его.

— Так что, Джек, вы много путешествуете?

— Довольно много, — признался он. — У меня небольшой бизнес и контора в Лос-Анджелесе.

— Каким бизнесом вы занимаетесь?

— Изучением маркетинга. Я разрабатываю стратегию, как уговорить людей тратить больше, чем они это делают. Я был в Сиэтле, проверял кредитные карточки.

— И насколько успешно идут дела?

— Только время покажет. — Он пыхнул сигаретой. — А что вы скажете о себе?

— Я тоже живу в Лос-Анджелесе.

— Навещали родных в Сиэтле?

Она поиграла салфеткой.

— Нет. Просто отправилась в горы, чтобы немного побыть одной. Подумать.

Когда взгляд Джека упал на грушевидный бриллиант на её безымянном пальце, она смутилась, поняв, что, вероятно, слишком назойливо его демонстрирует.

— Вы что-нибудь понимаете в бриллиантах, Джек?

— Немного. Меня можно одурачить стекляшкой, но не настоящей вещью. — По выражению его лица можно было подумать, что он считает её бриллиант подлинным.

В её взгляде промелькнуло нетерпение.

— Нет-нет, я о другом! Вы знаете, что означает, если кольцо не на левой, а на правой руке?

— Вы хотите мне это объяснить, Андреа?

Она порозовела.

— Это означает, что я имею полное право пофлиртовать с вами.

— Но, возможно, нет практики, — мягко предположил он.

Она зарделась ещё сильнее и опустила чёрные ресницы.

— Это так сильно заметно?

— Я ведь из числа наблюдательных, вы помните?

Она с усилием приподняла веки и посмотрела ему в глаза.

— Что же, вы правы. Я не вращалась в обществе несколько лет, убеждая себя, что мой брак весьма удачен. Я весьма редко испытывала искушение совершить адюльтер и никогда этого не делала.

— Что же стало причиной того, что вы освободились от иллюзий?

— Скажем так: узнала, что мой муж предавался разного рода соблазнам.

— Понятно.

— В конце концов я застала его на месте преступления, после чего уже не могла сомневаться в его неверности. Как и не могла притворяться, что можно с помощью каких-то усилий наладить отношения.

— И вы расстались?

— Да. Я переехала в Глендейл месяц тому назад. У меня небольшая квартира в прекрасном месте.

— А бегство в Сиэтл?

— Это по просьбе Корбина. Он хотел, чтобы я уехала, обдумала наш разрыв.

Джек сделал гримасу, выражающую неодобрение.

— Слишком большая любезность с вашей стороны.

— Мой муж может быть весьма убедительным. Я думала, что если пойду ему навстречу последний раз, он не обойдётся со мной столь круто.

Каждый мускул в теле Джека напрягся, ему захотелось схватить стакан и раздавить его.

— И насколько крут оказался Корбин?

Она посмотрела на него с сочувствием и удивлением.

— Ой, Джек! Какой взгляд! Или вы надеетесь спасти меня от всего мирового зла за один день?

Именно такая мысль Джеку и пришла в голову и, очевидно, была прочитана. Для человека, который считает своё лицо непроницаемым, а сердце — тайной за семью печатями, подобная демаскировка должна быть неприятна. Однако стоило Джеку взглянуть в огромные глаза, в которых наряду со страхом затаилась надежда, он понял, что, если понадобится, сможет полететь без крыльев, спуститься без парашюта. Отшвырнуть и выволочь пьяного маньяка при подобных обстоятельствах было сущим пустяком. Как и нейтрализовать мужа, если до этого дойдёт дело.

Не сходит ли он с ума, обрекая себя на такое рыцарство? Не следует ли без долгих слов попрощаться? Если только язык повернётся сказать «до свидания».

— Мы незнакомцы, — тихо проговорила она, словно уловив его колебания. — Вам ни к чему проявлять беспокойство по этому поводу.

Джек понял, что её слова искренни лишь наполовину. Она хотела, чтобы он проявил озабоченность, хотя бы чуть-чуть, — Ну и вам удалось извлечь пользу из своего бегства от себя? — спросил он.

— Даже больше, чем вы можете представить, — с чувством ответила Андреа. — Я возвращаюсь, неожиданно зарядившись мужеством. Нет причин, почему одна из старых целей не может быть реализована. Я могу снова вернуться в колледж либо организовать собственное дело и поступать так, как мне хочется.

— А не так, как рассчитывал этот Корбин?

— Не так, — согласилась Андреа. — Он предпочитает, чтобы я сотрудничала с ним.

— Вы кажетесь слишком молодой, чтобы находиться в этой непростой кутерьме.

Она покрутила бокал с вином.

— Двадцать пять лет. Мне было двадцать один, я училась в колледже, когда Корбин впервые проявил ко мне интерес. Он появился в колледже, присматривая место для съёмок своего нового фильма. — Она задумчиво покачала головой. — Тогда я была слишком молода, чтобы понимать.

— Андреа Доанес… Корбин Доанес… — раздумчиво произнёс Джек. — Это он производит сногсшибательно пышные фильмы?

— Да. Я думала, что вы сразу уловили связь.

— Я не слишком большой знаток искусства…

Она убрала прядь чёрных волос со лба. Похоже, она обрадовалась.

— Так приятно разговаривать с человеком, который не боготворит его и не рассматривает меня просто как «жену».

— Тем более что роль жены сделала вас такой несчастливой.

Андреа закусила губу.

— Все могло быть иначе, если бы меня должным образом оценили. Я всегда была полезным человеком для Корбина — координатором его программ, его правой рукой… или левой в моем случае, — шутливо добавила она. — Но он никогда этого не признавал. Он принимал мою помощь, но упорно продолжал считать меня своим трофеем, никчёмной безделушкой. Все кончилось кокаином и любовницами.

Джеку не удалось скрыть отвращения в голосе:

— Почему вы терпели его так долго, Андреа?

— Потому что надеялась, что он осознает истину. Если бы я проявила достаточно твёрдости… Если бы он переборол свою тягу к кокаину… — Она беспомощно замолчала.

— Все в Голливуде разводятся. Странно, что он противодействует этому.

— Корбин не любит терять. Никогда не любил. Люди просто так не уходят от него. Он покупает их и ожидает, что они будут верны ему пожизненно. — У Андреа задрожал голос. — Конечно, я понимаю, что совершила глупость, поверила сказочным обещаниям, но он так красиво говорил. И поначалу все было очень здорово.

Джек помрачнел.

— Хищники такого рода могут быть весьма убедительны и красноречивы, они умеют заманивать людей.

Джек обычно умел их распознавать, хотя и не всегда. Человеку свойственно иногда попадаться на удочку.

Было уже очень поздно, и бар закрывался. Андреа проявила инициативу и жестом показала, что собирается уходить. Он не стал её удерживать.

— Спасибо за то, что выслушали, Джек. Спасибо за все. — Она сползла со стула и, поколебавшись, спросила: — Я могу вам позвонить когда-нибудь?

Джек дотянулся до картонки со спичками и написал номер телефона своего офиса. Андреа сунула его в сумочку.

— Я крикну в следующий раз, когда мне понадобится герой.

Он повернулся на стуле и слегка коснулся рукой её бархатистой щеки.

— Одна длительная велосипедная прогулка — и вы будете здоровы. С гарантией.

— Что вы имеете в виду?

Он подмигнул.

— Вы поймёте, когда будете к этому готовы.

Чуть насторожившись, она поправила ремешок сумки на плече и застегнула голубой жакет.

— В таком случае спокойной ночи.

Джек проследил взглядом, как Андреа вышла через дверь, ведущую в вестибюль, сожалея одновременно об упущенной победе и о том, что дал номер своего офиса. Ему следовало отпустить её час назад, пока его ещё не разволновал её рассказ.

Глава 2

Джек покинул бар, вернулся в номер и отправился в душ. Он стоял под горячей струёй, когда зазвонил телефон. Не смыв пену, он бросился в спальню. Аппарат находился на ночном столике, рядом с часами, которые показывали час тридцать пять. Джек схватил трубку, при этом споткнувшись о коврик.

— Да!

Женский голос на другом конце провода прозвучал полным контрастом его грубому «да»:

— Джек, у меня появилась мысль.

— Какая же?

После короткой паузы и колебания голос сказал:

— Говорят, если ты упал с велосипеда, то самое лучшее — отряхнуть с седла пыль и снова сесть на него.

Джек хмыкнул, узнав обладательницу мягкого голоса.

— Да, очаровательная Лефти, это так. Но не слишком поспешно.

— Мудрец. Кстати, я давно отгадала загадку.

— Что наверняка восстановило вам душевное равновесие, и вы должны сейчас спать сном младенца.

— Скажите это моему телу. Я не могу успокоиться и остыть, Джек, как ни старалась.

Вытирая полотенцем мокрые волосы, он переминался с ноги на ногу.

— Похоже, вы обвиняете меня.

Она издала какой-то хриплый стон.

— Разумеется, вас! Я хочу отправиться на прогулку, о которой вы говорили, Джек. И это должна быть прогулка, совершенно отличная от прежних, и совершенно новый велосипед.

Джек посмотрел на своё отражение в большом — во весь рост — зеркале на дверце шкафа и увидел нагого сурового великана, воина, который получил в баталиях множество шрамов — как телесных, так и душевных. В свои тридцать шесть лет он остерегался подобного рода случайных связей. Он уже давно научился отказывать слишком навязчивым девицам.

Но эта леди была исключением, она была богиней, мечтой. Утончённой штучкой, которую может спугнуть малейшая грубость, любая неосторожность. Он спас её, поэтому она ему доверяла. Доверие может испариться с восходом солнца, как туман над заливом Сан-Франциско. Выдержит ли он испытание?

— Джек, — снова послышался её голос. — Ты понимаешь, что я имею в виду? Я хочу, чтобы именно ты помог мне сесть на велосипед.

— Ах, дорогая моя…

— Или это был лишь пустой разговор?

— Я пытался помочь тебе найти выход, но вовсе не имел в виду себя. Я имел в виду мужчин вообще. Секс вообще.

— Но я хочу тебя.

Он сделал осторожный выдох.

— Это очень лестно, но подозреваю, что ты смотришь на меня глазами усталой и одинокой женщины.

— Никогда в жизни я не была столь осмотрительной!

— Ты знаешь, что я имею в виду, — ответил он не менее сердито, чем она. — Тебя до этого погубили иллюзии, хотя глаза твои и были открыты.

— Ты очень настоящий, Джек. — И совсем пылко добавила: — Очень надёжный!

По телу Джека пробежала дрожь, кровь прилила к паху.

— После ночи всегда приходит утро, и в беспристрастном свете дня ты поймёшь, что я не подарок.

— Кто это может сказать?

— Поверь мне, я знаю.

— Во мне есть какие-то… дефекты, Джек? Корбин мне постоянно намекал на это.

— Он лживый негодяй. Классическая уловка, чтобы держать человека в повиновении.

— Мне очень хотелось бы этому верить…

Джек закрыл глаза.

— Это так очевидно.

— Если ты скажешь, что не думал о том, как мы будем с тобой кувыркаться голыми, я говорю тебе «до свидания»!

— Ладно… Я в восемьсот девятом номере. Или же ты хочешь, чтобы я к тебе… — Джек оборвал фразу, услышав гудки в трубке. Стало быть, она была преисполнена решимости оказать услугу на дому. Нужно лишь побеспокоиться открыть дверь.

* * *

Андреа знала, что поступает безрассудно, отдаваясь незнакомцу, но Джек казался таким правильным и подходящим для неё. И, что даже важнее, он тонко чувствовал разницу между добром и злом и готов был биться за справедливость. Корбин уже давно отказался от борьбы.

Она постучала в дверь, затем повернула круглую ручку и убедилась, что дверь не заперта. Андреа быстро прошмыгнула внутрь и закрыла дверь за собой. Затем повернулась, чтобы осмотреться. В комнате царил полумрак, её освещало лишь бра над кроватью, да ещё полоска света падала из полуоткрытой двери в ванную. Декор здесь был такой же, как и в её комнате. Широкая двуспальная кровать…

Тишину нарушал только шум льющейся воды.

Андреа заранее подготовилась к тому, чтобы быстро раздеться. Сбросив сандалии, она босиком направилась к полоске света, падающего из ванны. На ходу сняла с себя простенький хлопковый халат, лифчик и трусики и отшвырнула их в сторону. Волосы её были распущены по плечам.

Джек стоял в ванне и, подобно тигру, который ждёт приближающуюся жертву, наблюдал за её действиями. Спустя несколько секунд дверь в ванную распахнулась. Через прозрачную штору он увидел обольстительный силуэт, колыхающиеся при движении груди. Андреа не колебалась, пальцы с красным маникюром схватили край шторы и отодвинули её.

Джек был готов к встрече с её наготой, но вряд ли ожидал увидеть столь совершенную фигуру. Высокие полные груди и ягодицы казались тугими и крепкими. Все тело было покрыто ровным матовым загаром, на фоне которого между обольстительно округлых бёдер чернел не менее обольстительный пышный треугольник волос.

Андреа грациозно шагнула в ванну и слегка вздрогнула, когда упругие струи душа ударили ей в грудь. Соски тут же встрепенулись и превратились в твёрдые бутоны.

Зрелище было настолько волнующее, что тело Джека отреагировало мгновенно. Более не имея сил сдерживаться, он провёл ладонью по упругим полушариям ягодиц и одновременно сжал пухлую подушечку лобка. Затем с глухим стоном обхватил Андреа за плечи, приподнял её и притянул к себе, прижав нежные женские груди к своей волосатой груди. Как порыв знойного ветра, прозвучали его слова, произнесённые у неё над ухом:

— Дай знать, если будет больно.

— Эта боль такая сладкая, милый. — Андреа обвила руки вокруг его шеи, наслаждаясь сладостными ощущениями, которые рождались от соприкосновения их тел. Хотя сладостнее всего у неё ныло внизу, между ног.

Она тихонько вскрикнула, когда руки Джека, блуждавшие по её спине, подставили её под струи воды.

— Я хочу, чтобы ты стала мокрая, Лефти.

— Я пришла к тебе уже мокрая.

Застонав, он крепко поцеловал её в губы. Андреа ответила ещё более пылко, прижавшись губами к его губам и погрузив вглубь язык, ощутив при этом его ни с чем не сравнимый вкус.

Они ласкали друг друга, и их стоны гулко отражались от отделанных плиткой стен.

Без какого-либо предупреждения Джек сжал ладонями крепкие округлые ягодицы и приподнял Андреа. Уцепившись за его шею, она обвила ногами его талию, прижавшись своими нежными лепестками к твёрдому стволу.

Он встретился взглядом с Андреа, и глаза его сверкнули, как в тот раз, когда она зажигала ему сигарету. Выдержав его взгляд, Андреа скомандовала:

— Покатай меня.

Он осторожно стал приподнимать её вверх и опускать вниз. Она скользила вдоль всей длины его вздыбленного пениса, и эти движения рождали у обоих сладострастные ощущения, которые волнами разливались по всему телу.

Эта мучительно-сладостная игра продолжалась до тех пор, пока её не решилась нарушить доведённая до предела Андреа. Крепко обхватив Джека, она медленно опустилась на тугой пенис.

Когда его ствол оказался в её бархатных тисках, Джек прижался спиной к стенке ванны. Андреа продолжала обнимать его за плечи, лаская пенис ритмичными сокращениями внутренних мышц. Тем временем Джек начал энергичное движение. Секунды складывались в минуты, сладострастные ощущения нарастали. Ошеломительный оргазм лишил их сил, они опустились на дно ванны и некоторое время лежали без движения, омываемые струями воды.

Джек первый поднялся и вышел, дав возможность Андреа прийти в себя. Она появилась из ванной через несколько минут и увидела, что он сидит в халате в кресле, перекинув ногу через подлокотник.

Андреа выразительно посмотрела на его обнажённое бедро.

— Ты оделся как на бал, Джек.

— Я немного озяб. Кстати, я собрал твою одежду и сложил её на комоде.

— Мне жарко даже в моей собственной шкуре. — Лениво покачивая округлыми бёдрами, она подошла к нему и остановилась, едва не коснувшись его пушистым лобком. — Хочешь найти моё самое горячее место?

Он осторожно из-под прикрытых век посмотрел на Андреа. В его голове зазвенели предупреждающие колокольчики. Эта женщина оказалась в весьма сложной переделке. И дела могут значительно ухудшиться, прежде чем станут выправляться.

— Андреа, я думаю, мы уже и без того совершили рискованный шаг.

— Мне больше нравится, когда ты называешь меня Лефти. — Она опустилась перед ним на колени и протянула руку, пытаясь распахнуть халат на его груди.

Он быстро схватил её за запястье, как тогда в баре, и обнаружил, что пульс у него под пальцами бьётся как ошалелый. Как он хотел её опять! Но это было бы безумием — не думать о последствиях.

Она подняла на него глаза, удивляясь его нерешительности.

— Это безопасный секс, Джек. Только и всего.

Он натянуто улыбнулся.

— Такого не бывает.

— Мы сами создаём правила, никто другой.

— Ах, Лефти, когда ты говоришь такие вещи, у меня рождаются всякие эгоистические идеи. — Он нежно погладил её по щеке. Она закрыла глаза, прижавшись к его ладони. Интересно, подумал Джек, сколько времени прошло с того времени, как к ней вот так же нежно прикасалась чья-то другая рука?

В конце концов он перестал оказывать сопротивление и капитулировал перед напором Андреа. Джек почувствовал, как её пальцы распахивают его халат, скользят к животу. Он откинулся в кресле и погрузился в море блаженных ощущений. Никто не действует языком лучше, чем женщины-левши. А может, он имел к ним особую слабость. Впрочем, сейчас, в преддверии оргазма, это уже не имело особого значения…

* * *

Планы, которые воплотятся в жизнь… Эта безобидная фраза обретала эротический смысл, по мере того как утром следующего дня Джек медленно возвращался к реальности. Он вытянулся на жёстком гостиничном матраце и инстинктивно протянул руку, ища Андреа. Найдя лишь пустоту, он тут же открыл глаза и сел на кровати.

— Лефти! — позвал он, глядя на открытую дверь в ванную.

Но звал он напрасно и сам это отлично понимал. Он явно был один. Комната была наполнена глухой пустотой.

Однако Андреа Доанес не была просто женщиной из сновидения. Да, её образ был слегка подёрнут дымкой, но она была женщиной из плоти и крови. Об этом свидетельствовали и запахи секса, и влажные белые простыни. Да и кое-что ещё. Уголки его большого рта опустились, когда он увидел прядку чёрных волос на примятой подушке.

Ну почему она не осталась?

Хорошо, что она не осталась.

Так или иначе, он должен игнорировать её на последнем отрезке их путешествия, если она того захотела.

Рейс на Лос-Анджелес! Джек вдруг сообразил, что полоса света, пробивающегося между золотистыми шторами, слишком уж ярка. Он схватил наручные часы со столика — 9 часов 30 минут. Заря канула в историю, как и запланированный на раннее утро рейс. Обычно он просыпался автоматически, однако нынешняя ночь любви, по всей видимости, вывела из строя его биологические часы. Андреа, наоборот, должно быть, не сомкнула глаз, размышляя, не совершила ли она ошибку. Последнее, что он вспомнил, перед тем как заснуть, была гримаса на её лице, что могло означать неуверенность и эмоциональный спад.

Вероятно, она сознательно на цыпочках вышла из комнаты, надеясь более не вступать в контакт. Сыграв тем самым дурную шутку с его партнёром по маркетингу, который — Джек это хорошо знал — уже давно ожидает его в Лос-Анджелесе.

Но, может быть, все к лучшему.

Если ему суждено когда-либо повстречаться с женщиной, которая должна остаться в памяти как некая очаровательная однодневная гастроль, то лучше Андреа Лефти Доанес отыскать трудно.

* * *

Андреа к этому моменту уже добралась до своей квартиры в Глендейле. Она старалась не думать о Джеке. Ещё не сняв жёлтый сарафан, в котором она летела из Сан-Франциско, Андреа распахнула окна и раскрыла холодильник, чтобы произвести инвентаризацию его содержимого. В дверце холодильника она обнаружила около полдюжины пакетов йогурта, срок годности которого истёк. Она выбросила их в стальной ящик для отходов. Срок годности ванильных палочек истёк, вероятно, ещё до того, как она их купила.

Андреа рассердилась на себя. Надо перестать ходить как зомби. Пора начинать по-настоящему новую жизнь.

Впрочем, ведь она уже начала новую жизнь вчера, разве не так? На губах Андреа появилась улыбка удовлетворения, когда она вспомнила минувшую ночь. Ночь ничем не сдерживаемой страсти. Джек Тейлор вдохнул в неё жизнь и раскрепостил её. Вселил в неё надежду и уверенность.

Как она сможет оправдаться перед ним? Она убежала от него на рассвете, желая сохранить дистанцию.

Должно быть, Джек сейчас проснулся и пришёл в ярость, обнаружив, что опоздал на рейс. Может быть, ей следовало оставить для него прощальную записку. Но какими словами могла она выразить свои чувства?

«Дорогой Джек,

я должна внезапно исчезнуть, но ты для меня рай и ад одновременно. Я безгранично благодарна тебе за проявленное ко мне внимание, но мне ненавистна мысль о том, что мной снова будет владеть какой-либо мужчина. А ты обладаешь силой, способной покорить женщину. По крайней мере эту женщину…»

Андреа в сердцах захлопнула дверцу холодильника. Удалённость от Джека не приносила большого утешения, поняла она. Он потряс её мир настолько, что она чувствовала, как его чары действуют на неё и через многие мили.

Она вздрогнула, услышав телефонный звонок. До сих пор она сознательно игнорировала четыре сообщения на её автоответчике. Большинство её голливудских подруг чувствовали, что в её замужестве не все благополучно, и пытались выяснить подробности. Но она согласилась с Корбином, что они будут молчать о своих проблемах по возможности до последней минуты.

Вдруг на проводе окажется собственной персоной Корбин, которого интересует вопрос, пришла ли она к благоразумному решению относительно развода? Да, она пришла, но не к такому, какое понравилось бы Корбину. За несколько часов Джек Тейлор успел вырвать её из объятий донжуана с тяжёлой рукой, несколько раз довести до оргазма с помощью ненавязчивых ласк и одновременно вселить в неё изрядную дозу здравого смысла.

План Корбина обернулся против него самого.

Автоответчик принял новый вызов. К удивлению Андреа, это оказалась сестра Корбина.

— Энди? Это снова Линн. Боюсь надоесть, но…

Андреа взяла трубку, отключив автоответчик.

— Привет, я дома.

— Ты вернулась наконец! Я очень беспокоилась!

— Вчера вечером задержали рейс в Сан-Франциско.

— Я слышала по радио о шторме. С тобой все в порядке?

— Лучше быть не может. У тебя какое-то дело ко мне?

— Ты не можешь сегодня к нам заскочить, Энди? Тут есть почта, и у меня много вопросов по той работе, которая после тебя свалилась на меня.

— Тебе следует быть потвёрже с братом. Скажи ему, чтобы он нанял дополнительно служащих.

— Ну, тогда Корбину придётся признать, что ты работала за троих, а он не намерен этого делать.

— Это верно. Когда мне лучше приехать?

— Лучше всего сейчас.

Андреа почувствовала тревогу в голосе золовки, но не стала выяснять причину. Пообещав выехать немедленно, она положила трубку.

Бедняга Линн. Она все ещё пыталась работать на два фронта, совмещать интересы и брата, и невестки. Андреа с трудом верилось, что Линн и Корбин — кровные родственники.

Глава 3

Усадьба Доанесов производила весьма эффектное впечатление, если подъезжать со стороны Баньона к Беверли-Хиллз. За надёжной оградой на просторной лужайке возвышалось огромное здание из камня и стекла, которое одновременно было и жилым домом, и служебным офисом. Построенное в тридцатые годы, здание несколько раз достраивалось и реставрировалось и ныне напоминало крепость.

Было время, когда Андреа в самом деле верила, что это владение пришло из волшебной сказки вместе с самим Корбином. Сейчас, остановив свой блестящий красный «корвет» перед воротами, она почувствовала лишь накат клаустрофобии. Она заставила себя улыбнуться дежурному охраннику, пока неоправданно долго открывались ворота. Весь штат слуг в доме стал относиться к ней заметно холоднее с того момента, как она съехала отсюда. Это обижало, если учесть, насколько она всегда была к ним добра.

Андреа проехала по щебеночно-асфальтовой дорожке с большим, чем требовалось, шиком, энергично нажав на акселератор.

Пусть знают, что она здесь, чтоб им пусто было!

Резко остановив «корвет» у входа с козырьком, Андреа стала подниматься по ступенькам, щёлкая белыми сандалиями.

Дома ли Корбин? Если даже нет, он все равно узнает о том, какой беззаботной и непринуждённой она была сегодня. Узнает от своих домашних шпионов. Андреа Доанес была близка к тому, чтобы превратиться в прежнюю Андреа Крамер, только более взрослую и мудрую. На ней, конечно, останутся боевые шрамы, однако оскорбительная опека Корбина не выбила её полностью из колеи.

Джек Тейлор подвернулся в нужное время, дал ей импульс, поднял ей дух и веру в себя. Ей вспомнились моменты их любовной игры. Какой замечательный способ начать борьбу за своё освобождение.

Как разъярился бы Корбин, узнай он о её встрече с Джеком. Печально известный своей приверженностью к двойным стандартам, он нашёл бы способ наказать её. И хотя у неё появилось искушение быть до конца дерзкой и рассказать ему о Джеке, она сочла, что будет разумнее промолчать.

— Энди! — Андреа собиралась позвонить, когда полированная входная дверь распахнулась. На пороге появилась не ожидаемая горничная, а Линн Доанес собственной персоной. Подобно её брату, Линн была эффектной блондинкой с некрупными правильными чертами лица и улыбкой, которая могла ослепить целую толпу. Однако в отличие от Корбина в зелёных глазах Линн светились подлинная глубина и ранимость.

— Привет, Линн. — Андреа слегка обняла золовку и сделала ей комплимент по поводу костюма.

Линн провела Андреа через просторный холл в то крыло дома, где находились офисы.

— Юбка чуть потеснее, чем мне хотелось бы, но Корбин собирается сегодня пудрить мозги некоторым инвесторам, так что я должна выглядеть шикарно.

Андреа бывала на подобных приёмах много раз и знала, что эти богатые и надменные финансовые воротилы и спонсоры обращали на неё внимание не более чем на какое-нибудь архитектурное излишество. С учётом той роли, какую она играла в офисе Корбина, это выглядело оскорбительным.

Как обычно, в офисе кипела работа. Корбин придерживался принципа коммунального существования, исключение он делал лишь для себя и нескольких наиболее ценных сотрудников, так что работающих отделяли друг от друга только прозрачные перегородки. Идеальная модель для того, чтобы весь персонал ходил на цыпочках. О чьём-либо ошибочном шаге наверняка донесёт тот, кто надеется подняться на ступеньку выше.

— А теперь по поводу почты, Энди.

Андреа остановилась, играя ремешком сумки на плече и глядя на Линн, которая нервно полезла в ящик за корреспонденцией. Что с ней происходит?

— Корбин здесь? — шёпотом спросила Андреа, глядя поверх лиц в отсеках.

Линн ответила, тоже понизив голос:

— Да, прошу прощения. Встречается у плавательного бассейна с репортёром из «Мувилэнд мэгэзин» и Минди Феллоуз. Ты должна знать Минди, она снимается в очередном фильме.

Андреа знала эту амбициозную актрису как облупленную. Она застала Корбина в постели именно с Минди. Наконец-то Андреа получила неопровержимое доказательство неверности Корбина. Это уже не было простым слухом или сплетней. Конечно же, Корбин сделал попытку распространить двойной стандарт и на неё, выразил возмущение по поводу того, что она посмела поднять голос протеста. Ведь как-никак он тот самый Корбин Доанес, и у него такие аппетиты, которые она не может понять или удовлетворить.

— Вот они. — Линн передала Андреа несколько писем и также подтолкнула к ней несколько папок. — Можешь присесть, если хочешь, — бодро сказала она, в то время как её зеленые глаза послали Андреа какой-то тревожный сигнал.

Андреа смущённо наморщила нос, однако пододвинула к столу кресло для гостей и стала вскрывать адресованную ей корреспонденцию. Она постаралась сдержать раздражение, когда обнаружила, что некоторые конверты уже были вскрыты.

— Мисс Доанес? — Обе женщины повернулись в сторону двери, на пороге которой стояла немолодая горничная в накрахмаленной серой униформе. — У ворот какой-то человек поднял страшный шум.

Линн неохотно поднялась.

— Я скоро вернусь, Энди, а ты пока читай, — многозначительно сказала она.

Андреа открыла верхние папки и обнаружила в них рекламные листовки и буклеты. Интересно, зачем их засунули в папки? Что-то за этим крылось. Линн старалась выглядеть доброжелательно-спокойной под взглядами служащих, однако чем-то она была обеспокоена и пыталась что-то ей сообщить.

Понимая, что она на виду, Андреа сохраняла безмятежное выражение на лице, когда положила себе на колени очередную папку. Она оцепенела, увидев штамп в верхнем углу страницы: «Конфиденциально». Это было как средство устрашения: тот, кто суёт в подобные материалы нос, подлежит немедленному увольнению.

Очень быстро Андреа обнаружила бумаги, которые и на самом деле были весьма конфиденциального характера. Это были отчёты о наблюдении и слежке за ней.

Она пролистала одну за другой четыре папки с отчётами. В каждой из них содержались результаты наблюдений за неделю, начиная с того дня, когда она переехала жить в Глендейл.

Этот негодяй шпионил за ней все время с момента её отъезда!

Это было скучное чтение: все её не имеющие большого смысла и значения передвижения скрупулёзно фиксировались. Вероятно, все это способно было вызвать у Корбина досаду. Она вела образ жизни вполне земной, предсказуемый и совершенно безгрешный.

Так было до Джека. Андреа подалась вперёд в глубоком кожаном кресле, чтобы густые волосы закрыли её лицо и она смогла бы оправиться от шока и обдумать, что за этим может последовать. Если Корбин пока что не знал о Джеке, то в скором будущем узнает. Это наверняка приведёт его в ярость, он ужесточит условия развода. Наверняка Корбин постарается лишить её средств, которые должны ей принадлежать.

Андреа полагала, что сохранит в тайне свою встречу с Джеком. Ей не приходило в голову, что Корбин может об этом узнать.

Она быстро просмотрела последнюю папку. Отчёты заканчивались её пребыванием в Сиэтле, в них ещё не говорилось о её вылете оттуда.

— Энди!

Голос Линн вернул её к действительности.

— Какой-то разгневанный актёр стал качать права у ворот, — недовольным тоном сказала Линн, опускаясь в кресло.

— Угу, — глухо откликнулась Андреа.

Линн наклонилась к ней и проговорила шёпотом:

— Я решила подготовить тебя. Очень сожалею.

— Я должна была сообразить, что так оно и будет, — пробормотала Андреа. — Уж слишком много он мне предоставил свободы.

— Корбин предсказывал, что тебе быстро все надоест и ты в конце концов приползёшь к нему. Я не понимаю, почему он был так в этом уверен, не знала, что он так внимательно следит за тобой. Так или иначе, он возлагал определённые надежды на твою поездку в Сиэтл.

— Какая надменность.

Линн переплела пальцы на столе.

— Ты не думала о примирении?

В голосе Линн послышалась нотка надежды, и это полоснуло Андреа по сердцу.

— Ни в коем случае, — тихо ответила Андреа. — Я не собираюсь устраивать спектакль из развода, но я хочу его получить и не намерена отказываться от причитающейся мне доли собственности. В конце концов, я была активным помощником Корбина в течение этих четырех лет.

— И к тому же ты была очень хорошей подругой, Энди. Мне будет тебя не хватать.

У Андреа снова заныло сердце. Она поняла, что Линн скоро вынуждена будет выбирать между ней и Корбином, и единственным прагматичным выбором был Корбин. Линн не сможет открыто общаться со своей бывшей невесткой и в конце концов рассердится, если Андреа попытается поддерживать с ней отношения.

Андреа отделила почту от докладов и вернула папки на стол.

— Спасибо, что показала мне это. Ты рисковала.

Линн убрала папки в нижний ящик стола.

— Я не могла их вынести из дома, поэтому оставался только такой способ.

Андреа мрачно проговорила:

— Скоро мне не будет разрешено приезжать сюда даже за моей почтой.

Линн задумчиво посмотрела на Андреа.

— У тебя не появляется чувство гадливости, когда ты знаешь, что за тобой подсматривают?

— Я пока ещё не до конца это прочувствовала. Что было написано на фирменном бланке? Служба сыска, Си-Эс?

Линн кивнула:

— Я никогда о такой не слыхала.

— Странно, что Корбин не использует кого-нибудь из своего обычного агентства. — Андреа сжала руки в кулаки. — Как мне хотелось бы поймать его — или её — во время подсматривания!

— Будь начеку при виде знакомого мужского лица. В одном из отчётов была пометка на полях о том, чтобы купить ему билет. Может быть, в Сиэтл и обратно. М-да, я знала, что мой брат — змея, но не предполагала, что до такой степени.

— Я не могу поверить, что он зашёл так далеко.

Линн пожала плечами:

— Корбин был властным с детства. И буйного нрава… Но по крайней мере ты не имела связей с каким-нибудь другим мужчиной. Это привело бы его в настоящую ярость. Сделало бы наши жизни ещё более невыносимыми.

У Андреа подступил к горлу комок, когда она подумала о последующем донесении, в котором будет фигурировать Джек!

— Когда должен появиться следующий отчёт?

— В любую минуту. — Линн сдвинула рукав жакета, чтобы взглянуть на украшенные бриллиантами часы от Картье. — Сегодня курьер почему-то запаздывает. А что?

— Я бы хотела взглянуть. Только на отчёт.

Линн явно колебалась.

— Это рискованно. Корбин дал указания, чтобы ежедневную почту клали ему на стол не вскрывая. Поскольку я вскрываю всю его деловую почту, эта его странная просьба и возбудила мои подозрения.

— Но ведь он сегодня занят, правда же? Минди занимает его внимание, а он так любит покрасоваться перед прессой.

— Это так. Он не станет прерывать своё интервью ради того, чтобы удостовериться, что отчёт пришёл.

— Сколько ещё времени будет длиться его интервью?

Линн задумалась.

— Думаю, ещё минут тридцать. Но, Энди, так ли тебе это важно, учитывая, что все предыдущие отчёты были явно холостые? Не лучше ли ограничиться информацией, которую ты сейчас получила, и с этим удалиться?

— Я хотела бы взглянуть, Линн. Для душевного равновесия.

В светло-зелёных глазах Линн мелькнул испуг, на её миловидное лицо набежала тень. Андреа поняла, что Линн прикидывает подоплёку этой просьбы и начинает размышлять о том, не скажется ли на ней её дружеский жест.

Андреа решила успокоить её полуправдой:

— Может, это покажется сущим пустяком, но я познакомилась во время полёта с одним из пассажиров. Ты можешь представить себе, как все случилось. Одинокие души оказались в баре отеля. Я разговаривала с мужчинами, они разговаривали со мной.

— Вполне понятно, — с облегчением сказала Линн. — Такое случается во время задержек рейса. А ты ведь красотка. — Она помолчала. — Остаётся надеяться, что этот сыщик достаточно умен, чтобы оценить ситуацию так, как она того заслуживает.

Господи, Андреа хотелось, чтобы сыщик не был столь умен.

Глава 4

Рассчитывая перехватить курьера у входной двери, Линн проводила Андреа назад в холл якобы для того, чтобы она осмотрела новые образцы абстрактной живописи на стене. Андреа была в напряжении, ожидая, когда прозвучит дверной звонок, и поглядывая на коридор, который вёл к бассейну.

Наконец раздался звонок. Андреа пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не взять на себя роль хозяйки дома и не броситься к двери. Она заставила себя спрятаться за напольной китайской вазой, пока Линн принимала большой красно-белый конверт.

— У вас такой вид, будто вы собираетесь сегодня убить курьера, — пошутил человек в форме, протягивая Линн листок для подписи.

Линн кисло улыбнулась, ставя свою подпись.

— Это зависит от вашего послания. До завтра.

Курьер, кажется, был несколько обескуражен подобной репликой.

Андреа бросила взгляд в коридор, пока Линн закрывала входную дверь.

— Где мы можем взглянуть на это?

Линн жестом показала на дамскую туалетную комнату рядом с гостиной.

— Давай пройдём сюда.

Они заперлись в бело-голубой уборной с позолоченной арматурой и полированным косметическим столиком. Андреа повертела в руках конверт с задумчивым выражением лица.

— Нужно вскрыть конверт, не оставив на нем следов.

— Я знаю. — Аинн нахмурилась, затем подошла к столику и, открыв ящик, извлекла оттуда серебряную заколку для волос. — Может, если мы проведём ею по шву… — Она положила конверт на мраморную раковину и аккуратно вскрыла конверт. Стоя рядом затаив дыхание, она предоставила Андреа возможность извлечь из конверта бумаги.

У Андреа тряслись руки, когда она листала самое свежее донесение о себе. Возникает очень странное чувство, когда видишь, как твою жизнь раскладывают на чёрные и белые цвета в интересах другого человека.

Линн сделала несколько шагов и попробовала заглянуть через плечо невестки.

— Ну что, есть что-нибудь?

— Знаешь, нет. — Андреа ошеломлённо читала и перечитывала описание своих передвижений с привязкой их ко времени. Нет никаких намёков. Ничего компрометирующего вообще.

— Чудесно! — обрадовалась Линн. — Так что у этого сыщика хватило здравого смысла, как я и надеялась.

Андреа не слишком верила в то, что нанятый Корбином сыщик проявил милосердие. Все остальные части его отчёта, если исключить разрыв во времени из-за задержки рейса, были, как и прежде, подробными, детально расписанными. Почему же он прошёл мимо поистине золотой жилы, которую её муж мог бы использовать для того, чтобы запятнать её репутацию, подвергнуть сомнению её добропорядочность?

Не желая загружать Линн дальнейшими признаниями или вопросами, Андреа молча вернула ей бумаги. Линн вложила их обратно в конверт.

— Я так рада за тебя, Энди! — Пошарив в ящичке для лекарств, Линн извлекла оттуда лак для ногтей, провела кисточкой по краю конверта и аккуратно его заклеила.

Андреа вздохнула.

— Наверное, теперь я должна идти.

Линн окликнула её, когда она взялась за ручку двери.

— Приготовься услышать сегодня Корбина.

Пальцы Андреа крепко сжали ручку.

— Я знаю. Он будет ждать доброй вести о том, что я сама всему виной, что я возвращаюсь к нему.

— Надеюсь, ты проявишь осторожность, когда будешь говорить о своём решении.

— Линн, он никогда не узнает, что ты показывала мне эти донесения.

— Это привело бы к ещё большим осложнениям.

— Я знаю. И я никогда не подведу тебя, обещаю твёрдо.

Линн наклонилась, чтобы обнять невестку.

— Окажи мне последнюю любезность. Оставайся здесь, пока я не положу этот отчёт на стол Корбину. — Она помахала конвертом. — Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь увидел тебя рядом с этой штукой.

Андреа отошла от двери, поправила сумку на плече.

— Хорошо. Я медленно досчитаю до двадцати. После этого уйду.

Когда Андреа через некоторое время вышла в холл, послышались шаги и голоса в правом, жилом крыле здания.

У неё ёкнуло сердце, когда из патио в холл вошёл Корбин в сопровождении Минди Феллоуз и какого-то мужчины — вероятно, репортёра из журнала «Мувилэнд мэгэзин». Они приближались, и у Андреа не было иного выбора, кроме как остановиться и разыграть роль любезной миссис Доанес.

— Ах, дорогая! С возвращением домой! — Сжав её руку, Корбин наклонился и поцеловал Андреа в щеку, после чего представил своих спутников: — Ты, конечно же, знаешь Минди, а это репортёр Лэнс Грин. — В голосе его послышались предостерегающие нотки, пальцы больно впились ей в руку. — Я не ожидал тебя сегодня. Как жаль, что ты не присутствовала на моей беседе с Лэнсом.

Андреа поняла. Корбин обрабатывал репортёра в нужном для него духе и не хотел, чтобы ему помешали.

— Может быть, мы побеседуем самую малость, миссис Доанес, — предложил Лэнс Грин. — Чтобы отразить в статье и точку зрения супруги.

— В другой раз, — усталым тоном произнесла Андреа.

— Я объяснил Лэнсу, что ты находишься в Сиэтле, дорогая, и должна разведать те места, где возможны съёмки нового фильма.

— Да, — подтвердила Андреа. — И ещё была задержка рейса, мистер Грин. Я очень устала. Вы знаете, как это бывает.

Корбин засветился радостью и отпустил Андреа. Он никогда не ставил высоко её актёрские способности, но сейчас решил, что она снова в седле, и это его чертовски радовало.

— Так что в следующий раз, Грин, — сказал Корбин, похлопывая репортёра по плечу и ловко подталкивая его к выходу. — Большое спасибо за визит.

Андреа наблюдала за ними. Сейчас ей было легче дистанцироваться в эмоциональном плане от Корбина, и она могла более объективно наблюдать за тем, как его вальяжность и харизма способны одурачить людей. Ему было под пятьдесят, он был высок и строен, изысканно одевался и действовал на публику магически. Неудивительно, что поклонники были от него без ума.

Когда Корбин повернулся к женщинам, улыбка ещё не сошла с его лица.

— Итак, Андреа, поговорим?

— Попозже. — Она похлопала по большой наплечной сумке. — Пришла за своей почтой. Увидела, что ты занят. С Минди.

— Пусть Минди тебя не беспокоит, — покровительственным тоном проговорил он. — Она знает о нашей беде.

— Ещё бы ей не знать, — отреагировала Андреа, — если она сама часть нашей беды.

— Но она очень много помогала в твоё отсутствие.

Андреа скрестила руки на груди и холодно посмотрела на Корбина.

— Помогала в той позиции, в какой я застала её с тобой, или проявила ещё большую изобретательность?

Хриплый смех Корбина отразился эхом от потолка.

— Довольно грубая шутка для твоих уст.

— Скорее печальная. — Андреа посмотрела на Минди и была удивлена беспокойным блеском в её глазах.

— Ладно, мы видим, что ты вернулась на своё место. Давай переговорим.

Андреа расправила плечи.

— Хорошо, Корбин, давай определимся. Я покидаю тебя навсегда, вот и все.

Он и теперь остался невозмутимым и уверенным.

— Вот сейчас это печальная шутка.

— Тебе придётся в это поверить.

Корбин прижал кончики пальцев ко рту, как бы размышляя.

— По крайней мере выслушай меня. Я обдумал все твои жалобы и осознал, что я, вероятно, был невнимателен к тебе. У меня не было до этого опыта быть женатым. Я привык порой выключать из поля зрения людей, в особенности из числа мне близких.

Андреа ошеломлённо покачала головой:

— Я не понимаю…

— Мне кажется, я нашёл, каким образом вовлечь тебя в мою жизнь как можно глубже, дорогая. Подарить тебе близость, которой ты желаешь. Делить вместе то, что мы никогда не делили до этого.

Минди приблизилась к Андреа и зашептала ей на ухо:

— Это будет вполне приемлемо для всех.

— Для всех? — Андреа по очереди обвела взглядом Минди и мужа. — Какое место конкретно отводится Минди, Корбин?

Минди хихикнула и провела пальцем по лопатке Андреа.

— Понимаешь, теперь мы будем жить втроём.

Андреа оттолкнула Минди, крикнув:

— Ни за что!

Корбин казался по-настоящему озадаченным.

— Ты подумай, Андреа. Это добавит остроты ощущений, разнообразия…

— Тебе!

— Да, разумеется, — спокойно согласился он. — Но из этого неизменно следует, что, если буду счастлив я, будет хорошо и тебе.

Услышав такое, Андреа подумала, что, похоже, конца ударам не будет. Наконец она снова обрела дар речи.

— Третье лицо в браке для меня неприемлемо, и ты должен был хорошо все взвесить, прежде чем предлагать мне, — решительным тоном заявила она.

— Я говорила тебе: она слишком провинциальна, чтобы даже рассматривать такой вариант, — насмешливо сказала Минди.

— Ты думаешь, что удержишь его лучше, чем я, Минди? — отреагировала Андреа. — Да он и от тебя скоро устанет! Гарантирую!

Минди возмущённо ахнула и повернулась к Корбину, как бы взывая к его помощи. Однако он словно не заметил этого. Его взгляд был обращён к жене, которая от него уходила.

— Я нисколько не устал от тебя, Андреа, — негромко сказал он. — Именно поэтому и пытаюсь с тобой договориться.

Андреа не собиралась выслушивать его доводы, но ей хотелось бы пристыдить Минди и заставить её задуматься. Конечно же, в двадцать лет — а ей вряд ли было больше — эта девица могла чего-то не понимать. Корбин быстро подомнёт её, а устав от Минди, будет искать себе все новых и новых партнёрш.

Андреа с грустью подумала, что у неё не найдётся нужных слов, чтобы объяснить Минди, насколько незавидна её судьба, — сейчас, когда она стояла с таким надменным видом, непоколебимо уверенная в том, что станет следующей миссис Корбин Доанес. Черт возьми, может, Минди даже заслуживает того, чтобы носить этот титул. Наказание должно соответствовать преступлению.

Покровительственное выражение постепенно сошло с лица Корбина.

— Подумай об этом получше, Энди. Ты потеряешь власть, блеск, богатство. Потеряешь меня.

Андреа набрала в лёгкие воздуха.

— Мне более всего дороги первые месяцы нашей женитьбы, когда ты был всецело мой, Корбин. Пока не поползли всякие слухи, пока не начались объяснения и оправдания с твоей стороны.

— Мы заслуживаем ещё одного шанса. Прими моё предложение.

— Нет! Я уверена, что браки предназначаются для двоих, а не для троих или большего количества людей.

— Не могу поверить, что после столь долгого времени, проведённого под моим покровительством, ты продолжаешь мыслить так узко. — Он приподнял загорелые плечи под прозрачной рубашкой. — Это совсем неплохое предложение.

— В самом деле?

— Подумай об альтернативе. Ты окажешься без средств, с испорченной репутацией.

— Ты не посмеешь зайти так далеко!

— О, я непременно это сделаю! Ты скоро увидишь.

Лицо его исказила гримаса, явно подтверждая сказанное. Сердце Андреа заколотилось с такой силой, что казалось, сейчас разорвётся. Споткнувшись, она рванулась к выходу. Корбин в последний раз задержал её.

— Не вынуждай меня причинять тебе боль.

— Ах, пусть она уходит, любимый! — выкрикнула Минди.

Распахнув дверь, Андреа выскочила во двор.

Корбин стоял в проёме двери, глядя на Андреа, сбегающую по ступенькам к подъездной дорожке.

— Ты меня этим не возьмёшь.

Она остановилась у своего «корвета», взялась дрожащей рукой за ручку.

— Будем считать, что дело сделано.

И не тратя более времени, она села за руль и умчалась прочь.

Андреа отъехала на несколько кварталов, когда по её щекам потекли слезы. Сколько может женщина продержаться самостоятельно?

Внезапно перед её глазами словно в тумане возникло лицо Джека. Может, она слишком рано его покинула? Может, ему не понравилось её бегство? В любом случае выход виделся только один.

Глава 5

— Джек Тейлор, ты похож на кота из пословицы, который держит в зубах канарейку.

Джек вошёл в свой офис в центре Лос-Анджелеса в понедельник с такой широкой улыбкой, что его единственная служащая насторожилась.

Глори Кенн пошевелила в скрипучем кресле своими пышными формами, на её пухлом лице появилось выражение любопытства.

Джек однажды помог Глори, как однажды она помогла ему. Впервые они встретились, когда Джек был совсем мальчишкой и якшался с компанией уличных хулиганов. Глори подкараулила, когда он воровал конфеты из маленькой бакалейной лавки, принадлежавшей её родителям. Поскольку он был самым юным из компании и в его ясных глазах Глори прочитала испуг, она решила, что мальчишка может исправиться! Она сделала ему выволочку, а затем предложила работу на складе, чтобы он мог сам себе зарабатывать.

Благородный жест помог Джеку встать на ноги. А когда на шестидесятом году жизни спина и ноги стали отказывать Глори — результат того, что многие годы ей пришлось стоять на ногах и поднимать тяжести, — Джек помог ей продать лавку и нанял своим помощником.

Упёршись бедром в серый письменный стол, Джек приподнял кипу почты, которая накопилась за последние несколько дней. Он знал, что его молчание раздражает Глори, и с интересом стал следить за тем, как она отработанными за долгое время приёмами старается привлечь его внимание.

Глори несколько раз прокашлялась, передвинула на столе ручки и карандаши, поправила воротник платья. Когда все эти действия не возымели эффекта, она тяжело вздохнула и приступила к допросу:

— Я ожидала увидеть тебя здесь утром. А сейчас дело к вечеру.

Джек просмотрел одно письмо, затем второе.

— Я опоздал на дополнительный рейс из Сан-Франциско. Проспал.

— Это не похоже на тебя. Была трудная ночь?

— Да. — Джек припомнил эпизоды предшествующей ночи. Вспомнил упругое, гладкое тело Андреа Доанес, шелковистость её кожи.

Джек отправил большую часть корреспонденции в находящуюся рядом мусорную корзину, затем наклонился, чтобы зачерпнуть бобов из банки, стоящей рядом с телефоном. Телефон зазвонил в тот момент, когда Глори попыталась схватить Джека за запястье и спасти бобы. Она вынуждена была отпустить руку.

— Ты остался в душе все таким же мелким воришкой! — успела проговорить она и, быстро перестроившись, степенно проговорила в трубку:

— Добрый день, Глори у телефона. О да, я вас помню. Нет-нет, его пока нет, но, думаю, скоро будет. Да, на сей раз уверена. Слышала это из уст самого жеребца. До свидания.

Джек проглотил конфету.

— Кто называет меня жеребцом?

Глори положила трубку на рычаг.

— Я.

— Глори!..

В её глазах сверкнули озорные огоньки.

— Знаешь, эта леди настолько вежлива, что тебя иначе нельзя назвать.

— А была она достаточно вежлива, чтобы назвать своё имя?

— Может, это вовсе и не её имя, но она назвала себя Лефти.

— Правда?.. — Джек оторвался от стола и выпрямился.

Глори щёлкнула пальцами.

— А что, это та самая, да?

Джек посмотрел на Глори отсутствующим взглядом.

— Прости?

— Та, которую ты трахал. У тебя на лице все написано. Вообще-то в ней чувствуется класс.

В нем самом класса явно не хватало. Джек посмотрел на свою линялую, оливкового цвета, тенниску, заношенные джинсы, и у него поубавилось энтузиазма. Что нужно Андреа Доанес спустя несколько часов после того, как она от него сбежала?

Ему бы надо проявить здравый ум и выбросить её из головы.

Целых пять секунд Джек делал вид, что не думает о ней.

— А она оставила номер?

Глори перевернула листок розового блокнота.

— Ты хочешь, чтобы я соединила её с тобой?

— Нет, спасибо. Я сделаю это из своего кабинета. — Джек направился к внутренней двери, затем резко повернулся. — Она ничего не выспрашивала обо мне?

— Нет.

— Ты ей ничего не рассказывала?

— Дорогуша, она уже провела с тобой ночь! Что нового я могу рассказать ей о тебе? — И, хрипло засмеявшись, Глори отправила себе в рот несколько бобов.

Джек прикрыл за собой хлипкую дверь и задумчиво вздохнул. Что-нибудь интересное Глори могла рассказать Андреа Доанес. Что-нибудь такое, о чем не узнаешь под простынями. Но было бы оскорбительным для Глори, если бы он стал спрашивать её об этом, и они оба это понимали. Согласно его указаниям, она не вела ненужных разговоров ни по деловому, ни по личному телефону.

Сев в кресло и подтянув к себе телефон, Джек стал набирать номер Андреа. Успело прозвучать лишь два гудка.

— Это Джек.

— Слава Богу, что ты позвонил!

— Ну-ну, успокойся!

— Не могу!

В её голосе было нечто такое, что зацепило его сердце, подобно тому как крючок цепляет и уже не отпускает форель. У него даже появилось искушение проигнорировать тот факт, что она сбежала от него после проведённой вместе ночи.

— Джек, ты у себя?

С тяжёлым вздохом откинувшись в кресле, он спросил:

— В чем дело, Лефти?

— Тут все сразу навалилось.

Он свёл к переносице брови.

— Тебя обидели?

— Не физически. Я только что побывала в своём бывшем доме…

— Не очень умно.

— Мне нужно было кое-что взять.

— Ясно. — Джек потёр рукой подбородок, подумав, что не мешало бы побриться.

— Дела даже хуже, чем прежде, Джек.

— Послушай, совершенно ясно, что на тебя давит этот твой муж, но как и сколько он будет давить — зависит от тебя. Мой совет — действовать быстро, побыстрее оформлять развод…

— Я собираюсь это сделать. Но он всерьёз намерен меня не отпускать.

— Честно говоря, я на его месте тоже не хотел бы тебя потерять.

— Ты не понимаешь. Дело не только в финансовых расчётах или в выигрыше судебного дела. Либо я остаюсь с Корби-ном на его условиях, либо он намерен меня изничтожить.

Итак, великий Корбин Доанес угрожает собственной жене. Первоначальная неприязнь Джека быстро превращалась в лютую ненависть.

— А что делает в этой ситуации твой адвокат?

— Мой адвокат хорошо действует в суде, но предвижу, что она не сможет противостоять грязным трюкам Корбина. Ах, Джек, все очень непросто. Как-то один мужчина проявил внимание ко мне на благотворительном балу, так после этого его обругали самыми последними словами. И это только один вариант. В Голливуде существует круг людей, которые не перечат Корбину и поддерживают миф о его респектабельности.

Джек наклонился вперёд в жёстком деревянном кресле, ожидая продолжения.

— В городе нет ни единого человека, кому я могла бы довериться. Ты не согласишься со мной встретиться, чтобы все обговорить?

«Она просто выплеснула на тебя свои проблемы. Она не твоего круга», — подумал Джек. Однако несмотря на все эти здравые мысли, он, вздохнув, тут же сдался.

— Ты где сейчас?

— В такси, на пути к своему парикмахеру на бульваре Уилшир. Мы могли бы там встретиться?

— Прямо у парикмахера?!

— Не удивляйся. Это самое лучшее место, какое я могла придумать.

— По-моему, любое другое место было бы лучше.

— Нет! — твёрдо возразила она. — Это очень хорошее прикрытие для рандеву.

— С какой стати вдруг понадобилось прикрытие?

— Я только что узнала, что Корбин следит за мной!

— Ты уверена?

— Видела донесения.

— А кто ведёт слежку?

— Какой-то мужчина из службы сыска Си-Эс. И должна сказать, что этот детектив выполняет свою работу весьма добросовестно. Поэтому я взяла такси, чтобы по возможности сбить его со следа, по крайней мере на эти полдня.

— А этот салон…

— Мы там не останемся.

— Его название…

— «Моп-шоп». Это заведение для лиц обоего пола, так что ты не вызовешь подозрений. Поторопись.

Офис Джека находился тоже в центре города, однако ему потребовалось время, чтобы громоздкий «шевроле» выбрался со стоянки, проехал по запруженным улицам и припарковался недалеко от салона.

«Моп-шоп». Джек остановился на тротуаре недалеко от входа в салон, который находился несколько в стороне от шумных улиц и явно не относился к числу мест, посещаемых звёздами Голливуда. Если Андреа намерена сменить свой образ жизни на более скромный, то это можно лишь приветствовать. Он одобрительно отнёсся и к её решению не слишком доверять голливудским друзьям. Скорее всего они друзья лишь в ясную погоду.

Он позвонил в дверь и вошёл. В его сторону сразу повернулись головы находившихся в салоне женщин. Они смотрели на него с восхищением и любопытством. В своём полинявшем, ладно пригнанном костюме он выглядел эффектно — мускулистый, высокий, загорелый. Когда он снял солнцезащитные очки и любопытным взорам открылись его голубые со стальным блеском глаза, женщины смущённо отвели взгляды.

Джек привык к подобной реакции и переключился на разглядывание помещения. Он увидел зеркала в серебристых и чёрных рамах, стойку регистратуры, кресла для ожидания, журнальные столики. Позади стойки расположились кабины для клиентов.

К стойке подошла девушка лет восемнадцати с прядью обесцвеченных волос. На ней был просторный чёрный халат с вышитым именем «Джуд».

— Подстричь?

Джек провёл рукой по каштанового цвета волосам, оценивая их длину. Немного длиннее обычного, но не слишком.

— Нет, спасибо.

Девушка постучала карандашом по регистрационной книге.

— В таком случае какую услугу я могу вам оказать?

— Я ищу Андреа. Она ваша клиентка.

Джуд опустила глаза к открытой странице книги.

— О да, на два часа. Скоро она освободится.

— Я подожду. — Джек жестом показал на пластиковые стулья. — Может, полистаю журналы.

— А может… — Девушка скосила глаза в сторону маникюрного столика.

Джек поднял ладони.

— О нет!

Она взяла его руку и посмотрела на ногти.

— У вас тут непорядок. Но я могу сотворить чудо с вашими ногтями.

— Нет, спасибо.

— Жаль, — шёпотом сказала она. — Мне надо кормить голодного ребёнка.

— Ну…

— И если вы хотите произвести впечатление на такую леди, как Андреа Крамер, вам нужно приложить определённые усилия.

Джек пожал плечами:

— Ладно, малышка. Делай.

Джуд подтолкнула Джека к столику и опустила его пальцы в какой-то раствор. Итак, Андреа называет себя Крамер. Вероятно, это её девичья фамилия. Хотя Джек и не имел на неё никаких видов, он тем не менее отметил это как прогресс, как знак того, что разрыв между Андреа и её бывшим — во всяком случае, в ближайшем будущем он таковым станет — мужем увеличивается. Он погрузился в размышления по этому поводу.

— Ну вот, я готова.

Джек встрепенулся и увидел, что возле стола стоит Андреа. Он в душе одобрил её белые брюки и облегающий розовый джемпер и с облегчением убедился, что ей не обкорнали роскошные блестящие волосы. Он почувствовал лёгкую дрожь её руки, которую она положила ему на плечо, и заметил, как у неё дрогнул подбородок.

По её глазам было видно, что она напряжена и возбуждена. Джек понимал подоплёку её страхов и чувства беспомощности — ужасно, когда за тобой идут по следу и подглядывают. Что касается возбуждения… Трудно было поверить, что вчера между ними возник огонёк симпатии. Сейчас они были не в тесном, тёмном, прокуренном баре. И Джек больше не выглядел героем, спасшим её от пьяного подонка.

В этот ясный день в большом городе у Андреа Крамер Доанес имелся огромный выбор. Она могла выбрать себе героя из множества мужчин. Почему она снова выбрала его?

Эта тайна дразнила Джека, ему хотелось её разгадать. Он встал и полез в карман брюк. Достав из бумажника двадцать долларов, протянул Джуд.

— Сдачу оставь себе, малышка.

Джуд посмотрела на него с сожалением.

— Вы должны мне сверх этого шестьдесят три цента.

Джек с грустным видом протянул ей ещё одну двадцатидолларовую купюру, затем взял Андреа под локоть. Она воспротивилась, когда он подтолкнул её к выходу.

— Давай выйдем через заднюю дверь. — Подчиняясь порыву, Джек достал ещё одну двадцатидолларовую купюру и протянул Джуд. — Если кто-нибудь будет искать леди, скажи, что она поехала повеселиться в город.

Джуд подмигнула и спрятала деньги в карман.

— Будет сделано.

Они вышли через служебный ход на яркий солнечный свет. Джек продолжал крепко держать Андреа за руку.

— Вот что я сделал ради тебя, — проворчал он, подняв указательный палец. — Джуд настоящая бандитка.

Андреа поцеловала этот палец, после чего Джек приложил к её губам другой.

— Этот тоже болит.

Андреа отвела его руку, тихонько фыркнув:

— Ты просто-напросто жулик.

— А ты очаровательная ведьма. Особенно когда улыбаешься.

Она снова посерьёзнела, с подозрением глядя на проезжающие мимо фургоны.

— Ты можешь придумать, куда меня отвезти, Джек?

Его глаза хищно заблестели.

— Конечно…

— Туда, где безопасно, — пояснила она.

— Со мной ты всегда в безопасности, Лефти.

— Я не хотела бы, чтобы ты был таким легкомысленным.

— Не смотри так испуганно, и я не буду изо всех сил стараться выглядеть обольстительным.

— Но…

— Я разобрался с пьянчугой в самолёте накануне, разве не так?

Андреа кивнула.

— Я сделаю это снова. Обещаю.

Поколебавшись, она сказала:

— Я не возражала бы отправиться к тебе.

Джек проговорил извиняющимся тоном:

— Моё гнездо не покажется тебе ни слишком ухоженным, ни привлекательным. А если к тебе?

Она сердито посмотрела на него:

— Джек, это очень опасно. Наихудший выбор.

— Почему?

— Потому что, как только детектив поймёт, что потерял меня, он бросится туда. И, вполне вероятно, засечёт нас там вместе.

Джек попытался представить себе её кровать, чистые, пахнущие ею простыни.

— А так ли уж страшны эти шпионские страсти, Андреа? Если твой сыщик достаточно профессионален, то ему уже известно о нашей дружбе.

— Как ни удивительно, но он проглядел то, что между нами произошло. В его последнем отчёте какая-то чёрная дыра, начиная с вылета и вплоть до моего возвращения домой. Как будто мой шпион погрузился на это время в спячку.

— Гм… эта ищейка не кажется мне такой уж хорошей.

— Но до этого он работал очень чётко. Профессионально и добросовестно.

— А как ты в таком случае объяснишь этот пробел?

— А ты не можешь сообразить сам, Джек?

— Я?

— Да. Кто отключился прошлой ночью?

«Отключился я», — подумал он.

— Не понимаю тебя.

Андреа посмотрела на небо.

— Я прихожу к выводу, что ты совершенно никудышный детектив.

— Я рад, что ты не очень расстроена из-за этого. Подожди меня здесь, пока я подгоню машину. Она припаркована в двух кварталах отсюда.

Глава 6

Когда Джек подогнал свой старенький чёрный «шевроле», он нашёл Андреа в роскошных овальных солнцезащитных очках а-ля Одри Хепбёрн. Они проехали несколько миль, прежде чем Джек понял, что сидевшая позади Андреа задремала. Удобные сиденья располагали к этому, хотя стоимость древнего «шевроле», вероятно, равнялась стоимости очков.

Она проспала до Санта-Моники. Остановившись, Джек легонько потрепал её за плечо:

— Эй, Лефти! Просыпайся!

Андреа зашевелилась и выпрямилась на сиденье. Она не на шутку смутилась, когда поняла, что совершенно утратила чувство времени и места.

— Я не думала, что…

— Нет проблем.

— Где мы?

— Причал Санта-Моника.

Андреа подавила зевок, посмотрела на пенящиеся волны океана.

— Гм… Я даже не предполагала, что до такой степени устала.

— Вполне понятно, после целой ночи бурного секса.

— М-да… — Она взглянула поверх очков, расслабившись от волнующих воспоминаний.

— А потом после бегства на рассвете, — ровным голосом добавил Джек. — Это было особенно трудно. Все нужно было делать на цыпочках…

Андреа сняла очки и показалась Джеку какой-то очень уязвимой и растерянной.

— Я думала, может, мы не будем об этом говорить, — еле слышно проговорила она.

— Но это одна из тех досадных вещей, которые заслуживают упоминания.

— Я вовсе не ставила своей целью огорчить тебя. Просто я не представляла, о чем мы будем говорить во время полёта. Думала, что ты поймёшь, как я чувствовала себя после всего случившегося, догадаешься, что мне нужно отдохнуть и сосредоточиться, чтобы начать новую жизнь.

Джек вздохнул:

— Я понимаю. Ты не собиралась встречаться со мной снова.

— Я и сейчас встретилась не для любовных утех.

Он поднял руки.

— Ладно, ладно. Просто не смог удержаться от упрёков.

Андреа пристально посмотрела на него.

— Я ошиблась, позвонив тебе?

— Нет, я хочу помочь тебе, если смогу.

— Я искренне благодарна. Проблема стала очень серьёзной, её решение выходит за пределы моих сил и возможностей.

Он осторожно взял очки с её колен и снова водрузил их ей на нос.

— Черт побери, давай пройдёмся и поговорим…

* * *

— Теперь ты все знаешь, — сказала Андреа спустя пятнадцать минут. — Корбин пустит в ход любые средства, чтобы вернуть меня, он надеется держать меня под колпаком с помощью компромата, который накопает купленная им ищейка.

Джек сдерживал шаг, чтобы идти с ней в ногу. Они шли босиком по влажному песку вдоль кромки океана, закатав вверх штанины брюк, позволяя пенистой воде обмывать им щиколотки.

Он поздравил себя с тем, что выбрал для разговора это место. Похоже, оно очень тонизирующе действовало на Андреа. Джек бросал взгляды на её растрепавшиеся от ветра волосы, на тронутое загаром лицо, любовался великолепной осанкой. Она казалась воплощением жизненной силы и была ещё прекраснее, чем при тусклом свете бара.

Джек внимательно выслушал её рассказ и был ошеломлён предложением Корбина о создании трехстороннего семейного союза. Да одной Андреа более чем достаточно для любого мужчины! Похоже, это оказалось для неё последней каплей. И Джек не мог её за это винить.

— Что ты думаешь о детективе? — спросил наконец Джек. — Кто он такой, по-твоему, и почему не донёс о наших любовных играх прошлой ночью?

— Ответ очевиден. Он тот самый нахал, который свалился на меня в самолёте: напившись, он какое-то время не мог выполнять свою работу.

— Ага, понимаю. — Джек задумчиво потёр ладонью рот. — Ты хочешь сказать, что этот пьяный сапожник, который лапал тебя без зазрения совести, способен вести наблюдение подобно Шерлоку Холмсу?

— Может, это и странно, но смысл в этом есть. Как только он начал пить в самолёте, он потерял контроль. После этого провёл ночь в камере, а не в отеле. Придя в себя, он понял, что Корбин усомнится в его деловых качествах, поэтому по крупицам, как мог, восстановил события.

— Знаешь, что я думаю, Андреа?

— Что, Джек?

— Что ты должна принести извинения каждому сыщику штата Калифорния за то, что причислила этого пьянчугу к их клану.

— Я не ошибаюсь в отношении этого парня, — не сдавалась Андреа. — И трудно поверить, что ты сам не в состоянии сделать такой же вывод.

— Я всего лишь человек, занимающийся изучением маркетинга, ты должна это учесть.

Она хмыкнула:

— Ну да, простой как сфинкс.

— Только моложе и здоровее.

— Гм… и ещё сексуальнее.

Джек заключил её в объятия. Андреа готовно приподняла подбородок, и он прикоснулся ртом к её губам. Она прижалась к нему своим хрупким телом. Вчерашний огонь вспыхнул вновь, их руки стали исследовать друг друга. На какой-то момент им показалось, что они одни наедине с их желанием и страстью и что находятся они на мифическом пустынном острове, омываемом со всех сторон океанскими волнами.

Это сумасшествие. К Андреа вдруг вернулось подобие благоразумия. Она едва знала этого человека. Что, если за ними все это время наблюдают? Глупо продолжать целовать его, нужно немедленно это прекратить.

— Я хочу помочь тебе, Лефти, — хриплым голосом проговорил Джек, проведя пальцем по её подбородку. — Ты хотела бы этого?

— Вероятно, было бы эгоистично с моей стороны втягивать тебя в эту историю. Я уже получила моральную поддержку, за которой пришла. Это такое облегчение — слышать от кого-то, далеко от Голливуда, слова о том, что Корбин — чудовище.

— Поцелуи и разговоры вряд ли помогут разрешить проблему.

— Тогда скажи, что я, по-твоему, должна сделать в первую очередь?

Джек подумал.

— Нанять нового адвоката. Крутого и дорогого.

— У меня нет свободной наличности.

— Кто-то из адвокатов, вероятно, согласится подождать процентов от доли, которую ты получишь при разводе. Тебе это обойдётся недёшево, но, думаю, стоит попробовать.

— Что ещё?

— Никому не доверяй. Особенно в том доме.

Андреа запротестовала:

— Но я не хочу обижать Линн…

— Ты сама сказала, что она не может выбрать между вами двумя, и если дела зайдут далеко, тут может быть всякое.

— Я не могу поверить, что Корбин способен настроить её против меня.

— В утешение могу лишь сказать, что она попробует остаться в стороне от этого. Она уже однажды вступила в борьбу, показав тебе донесения. Эта доброта сделала её уязвимой и зависимой от Корбина.

— Я никогда не использую этот секрет против неё.

— Если она проявит здравый смысл, то постарается не навредить тебе.

— Вся эта история — настоящая паранойя! — Внезапно в её глазах загорелись озорные огоньки. — Если следовать твоему совету, то я не должна и с тобой разговаривать об этом.

Он развеселился:

— Наконец-то ты поняла мою мысль!

— Джек, — после некоторой паузы задумчиво проговорила Андреа, — а что, если мне поговорить с этим частным сыщиком из службы сыска Си-Эс?

— С какой целью?

Андреа смущённо переступила с ноги на ногу.

— Чтобы… удостовериться, что он ничего не имеет против тебя.

Джек положил ладонь себе на грудь.

— Против меня?

— Да. Я беспокоюсь… Если Корбин в конце концов выяснит, что мы провели ночь вместе, он не остановится перед наказанием.

— Но донесение уже у него. И в нем ничего об этом не говорится.

— А что, если Корбин надавит на сыщика? И тот решит побеседовать с пассажирами самолёта, которые были трезвыми?

— Не надо обо мне беспокоиться. Эти парни — народ цепкий, и то, что им надо, узнают быстро. И потом, имей в виду: что может удержать его от того, чтобы не выдать тебя Корбину, не сообщить ему о том, что ты знаешь о слежке?

— Часть причитающихся мне средств.

— Ты не можешь полностью полагаться на это.

— В любом случае, Джек, опасайся Корбина, это хоть немного меня успокоит.

— Мне лестно, что ты проявляешь такую заботу обо мне, но он меня не испугает.

— Ты уже решил что-то предпринять самостоятельно?

— Пусть это тебя не беспокоит.

— По крайней мере обещай мне, что ты не поступишь столь же импульсивно, как в самолёте.

— Я не предприму ничего глупого.

Андреа уткнулась лицом ему в грудь.

— Я так понимаю, что тебя не удержать и не остановить.

* * *

— Куда, ты сказал, уходишь?

Джек посмотрел на своё отражение в висящем на стене зеркале, затем повернулся к Глори, которая стояла в дверях между их офисами.

— Я ничего не говорил.

— Ну да. А как я свяжусь с тобой, если случится что-то чрезвычайное?

Он вздохнул и, смирившись, проговорил:

— Атлетический клуб «Стерлинг».

— В Беверли-Хиллз? Шикарный клуб, я слыхала.

— Что скажешь?

Глори указала жестом на его одежду.

— Ты только посмотри на себя.

Джек посмотрел на слегка помятую белую хлопковую рубашку и брюки цвета хаки.

— Там играют в гольф и упражняются. Это не место для демонстрации дорогих туалетов.

— И слава Богу, потому что у тебя их и нет.

— Глори, отвяжись!

Глори прижала короткие пальцы к лифу своего полосатого платья.

— Прости меня, что пытаюсь сказать правду, но тебя вполне могут принять за официанта или кого-нибудь вроде этого, если ты хотя бы чуть-чуть не приведёшь себя в порядок.

Джек скрипнул зубами, предвидя, что за этим последует.

— Черт возьми, раздевайся!

— Я опаздываю, — запротестовал он.

— А мне ещё нужно напечатать письма.

Джек с неохотой повиновался, стащив с себя рубашку.

— Не смотри на меня, как удав на кролика. Снимай и штаны. — Говоря это, Глори принялась освобождать угол его массивного деревянного стола. — Ну вот, сейчас вернусь.

Стоя в носках и плавках, Джек наблюдал за тем, как Глори скрылась в его гардеробной.

Она быстро вернулась с утюгом в руке. Включив его, она расстелила брюки на столе, отработанными движениями разгладила одну, затем другую штанину. На её лице появилось мечтательно-нежное выражение.

— Ты помнишь, как часто я делала это на складе бакалейной лавки?

— Конечно, Глори. — Улыбнувшись, Джек натянул отутюженные брюки. От них исходило лёгкое тепло.

Глори принялась за рубашку.

— Я сидела ночами и гадала, то ли ты отбиваешься от полицейских, то ли приводишь в ярость отцов девчонок.

— Да, сладкие воспоминания. — Он схватил отглаженную рубашку. — Жаль, что я вырос.

Глори покачала головой, вынимая штепсель из розетки.

— Когда другие мальчишки приносили домой лягушек и фантики от конфет, ты возвращался домой с заплывшим глазом или расквашенным носом.

Джек присел, чтобы натянуть мягкие туфли, и проговорил как можно более ровным голосом:

— Я тогда был горячим мальчишкой, всегда отстаивал свою независимость. Признаю это. Но это все история.

— В самом деле? Вчера ты разбирался с девицей, попавшей в беду. Сегодня на очереди её муж. Я ни в чем не уверена.

Очевидно, Глори подслушала, как он пытался несколько раз дозвониться до Корбина Доанеса. Было бы пустой тратой времени и энергии выговаривать ей за это: Глори в таких вещах была неисправима. Он встал и пригладил ей густые седые волосы, хотя эта его привычка ей никогда не нравилась.

— Не волнуйся. Я уверен, что в этом клубе не разрешается пускать в ход кулаки.

— А скажи, Андреа Доанес догадывается о том, что ты собираешься предпринять?

— Нет. — Джек подошёл к столу и взял бумажник. Затолкав его в задний карман брюк, он бросил на Глори предупреждающий взгляд. — И пусть так и будет.

— Конечно, конечно, я знаю своё место — сидеть, тихонько и держать наготове настойку йода.

Он подмигнул ей и вышел из офиса.

* * *

Во вторник в час дня Джек вошёл в небольшой магазинчик при атлетическом клубе. Разыскивая Доанеса среди высокопоставленных особ, он деловито справился о цене кожаной сумки для гольфа.

— Могу я вам помочь, сэр?

Вопрос Джеку задал молодой человек, одетый в униформу — белую рубашку и белые шорты. Значок на рубашке гласил, что его зовут Тед.

Джек показал на сумку:

— На стоимость этой сумки можно кормить какую-нибудь обнищавшую страну целую неделю.

Молодой человек ухмыльнулся:

— Или пообедать вдвоём в нашем ресторане.

— Я ищу Корбина Доанеса.

— Он ждёт вас?

— Да.

Похоже, Тед не был в этом уверен. Джек продолжал в упор смотреть на него.

— Он на поле. — Тед показал на стеклянную дверь. — Но у него мало времени. Он уезжает через тридцать минут.

Корбин, одетый в светло-голубую спортивную форму, находился в центре площадки. Засунув руки в карманы, Джек приблизился к нему сзади.

— Вот это да, я не видел такого азарта с того времени, когда играл ещё консервной банкой.

Доанес резко повернулся, выражение лица у него было насторожённое.

— Кто вы, черт возьми?

— Джек Тейлор.

— Я слышал, вы звонили, чтобы поймать меня.

— Это было не слишком трудно.

— В самом деле? А я уж начал думать, что вы не выберетесь даже из коробки для ботинок без фонарика.

— Да вы, кажется, хотите оскорбить меня?

— И вы того заслуживаете. — Доанес взял клюшку со стальной головкой, которая была прислонена к сумке для гольфа, и погладил её графитовый ствол. — После вашей бездарной работы, когда вы следили за моей женой, я чувствую себя вправе сказать вам несколько резких слов.

Глава 7

— Я знающий и опытный частный сыщик, Доанес, и меня оскорбляют намёки на мою некомпетентность.

— Успокойтесь, Тейлор! — Корбин окинул взглядом других игроков. Заметив их интерес к разговору, он сунул клюшку в сумку и показал Джеку знаком следовать за ним.

Они пошли по узкой асфальтированной дорожке, обсаженной пальмами.

— Это для тех, кто любит ходить, — пояснил Корбин. — В этот час большинство членов клуба завтракают.

— Вы не хотите, чтобы вас видели со мной?

— Естественно! Неужели вы думаете, что я хочу, чтобы кто-то увидел нас вместе, а затем засёк вас где-нибудь поблизости от моей жены?

Джек молча разглядывал ухоженные газоны. После некоторой паузы он холодно сказал:

— Пока что меня никто не засёк.

— Должен сказать, что это глупо — появляться здесь.

— Мы говорили с вами только однажды и только по телефону, и я думаю, что пришла пора заново оценить ситуацию.

— Вы думаете? Позвольте мне сказать вам кое-что. Я плачу людям за то, чтобы они делали так, как я им скажу. И вам нужно было дождаться моего следующего шага.

— Вам пора узнать, — ровным тоном проговорил Джек, — что ваша жена не собирается вас обманывать. И мне не удастся застать её на месте преступления.

Корбин провёл рукой по своим белокурым с проседью волосам.

— Может, и так.

— Похоже, вы разочарованы.

— Меня удовлетворял её скромный образ жизни до того момента, пока она не отвергла моё предложение о примирении.

Джек упорно сверлил его холодным взглядом. «Ну да, ты хочешь швырнуть на семейное ложе эту ловкую и похотливую Минди Феллоуз, — подумал он. — Как это вдруг жена посмела отказаться?»

— Так или иначе, я пришёл, чтобы поставить точку.

— Но вы не можете это сделать.

— Я прекрасно понимаю, что вы не уважаете моё профессиональное мнение, Доанес, но тем не менее должен сказать, что продолжать слежку за миссис Доанес — значит терять попусту время и ваши деньги.

— Ваше мнение для меня мало что значит.

Джек с безразличным видом пожал плечами:

— Скажите все-таки, зачем вы меня наняли?

— Мои люди сказали, что вы достаточно толковый сыщик и способны вести наблюдения за кем угодно, что у вас вполне приятная внешность и что вы достаточно циничны, чтобы брать деньги за любую работу.

— Что это за люди?

— Из частного сыскного агентства, которое я содержу.

— Почему же вы не приставили их следить за вашей женой?

— Потому что они слишком совестливы, чтобы идти до конца, если потребуется. А этот момент, Тейлор, наступил.

Джеку показалось, что у него леденеет в жилах кровь.

— Что вы намерены делать?

— Добиться того, чтобы Андреа почувствовала сожаление. Понимаете, Тейлор, от меня никто не уходит так, чтобы не почувствовать на своей шкуре тяжесть последствий. Моя юная невеста перед замужеством не имела ничего, и она должна уйти ни с чем, получив суровый урок от Доанеса.

— И каким образом в это вписываюсь я?

В первый раз за время их разговора на лице Корбина Доанеса заиграла улыбка.

— Согласно моим указаниям именно вы и преподадите ей этот урок.

* * *

— Черт побери, вы меня испугали!

Андреа подпрыгнула от неожиданности, услышав это восклицание, когда вошла в тускло освещённый офис службы сыска Си-Эс. Она повернула голову и увидела крупную женщину, сидевшую в полудрёме за серым стальным столом и слушавшую по радио репортаж о бейсбольном матче.

— Это Си-Эс?

— Да, но сейчас уже около семи. Мы закрыты.

Андреа подошла поближе к столу. На женщине было отвратительное красно-белое полосатое платье.

— Вы детектив?

— Нет, я не детектив.

— А здесь есть хотя бы один детектив, с которым я могла бы поговорить?

— Здесь всего один детектив, и его не будет по крайней мере несколько часов.

Женщина откровенно громко зевнула, словно чем-то недовольный медведь. Удивительно, что Корбин имеет дело с этой конторой в столь убогой части города. Но, вероятно, у него есть для этого свои причины.

— Не знаю, когда он здесь покажется. Я очень беспокоюсь, как бы он не получил по заднице.

— Сочувствую и сожалею.

— А у вас беда, дорогуша?

Андреа медленно кивнула и добавила:

— Знаете, вы мне как будто знакомы.

Пухлая рука женщины легла на пышную грудь, обтянутую полосатым платьем.

— Что? Не-ет.

Однако несмотря на её «нет», Андреа неожиданно уловила в глазах женщины искру узнавания. Она сделала несколько шагов по комнате, оглядела стены в надежде увидеть что-нибудь такое, что могло бы дать ей какую-то подсказку. Однако на стенах не было ничего, кроме пары дешёвых репродукций да вешалки с четырьмя крючками. Ничего существенного.

Холодок пробежал по её позвоночнику, когда она выглянула из окна второго этажа на угрожающе тёмную улицу. Андреа редко бывала в центре Лос-Анджелеса ночью, и ей страшно захотелось вернуться в свою безопасную квартиру в Глендейле.

Однако наряду с чувством безопасности у неё наверняка появится чувство беспомощности. Сидение в Глендейле её никуда не продвинет. Она не в состоянии помешать Корбину в его попытках навредить ей, она будет продолжать жить в страхе, что сыщик каким-либо образом узнает о Джеке.

Милый Джек, он так трогательно пытается защитить её. Конечно же, он придёт в ярость, когда узнает, что она пришла сюда. Конечно, он ошибается, отказываясь видеть сыщика в свалившемся на неё типе. Однако тот пьянчуга вполне гармонирует с этой недалёкой и грубоватой женщиной, которая принялась уплетать бобы.

— Я немного подожду, — заявила Андреа. Освоившись, она расстегнула свой новенький зелёный пиджак, открыв эффектное белое платье.

— Такая нарядная девочка — и будет зря терять время? Оставьте записку. Я позабочусь, чтобы она дошла до одного из наших работников.

Андреа повесила пиджак и сумку на спинку старенького стула.

— Вы сказали, что у вас только один работник.

Женщина простодушно улыбнулась:

— Вы любите бейсбол? Шикарная игра. Играют «Энджелс» и «Ред сокс».

— Да, верно. — Андреа снова подошла к окну.

Внезапно зазвонил телефон. Андреа замерла, схватившись за оконную раму, и насторожилась, когда женщина подняла трубку. Именно в этот момент её осенила догадка.

— Алло, это…

— Глори! — воскликнула, сразу вспомнив, Андреа. — Вы Глори, помощник Джека!

— Ой! — Глори послушала несколько секунд и положила трубку.

За это время Андреа успела подойти к столу.

— Если здесь вы, значит, он… — Она задохнулась от гнева.

— Не нервничайте, дорогуша. Джек…

— Он лжец!

— Да.

— Обманщик!

— Положим…

— Мерзкий доносчик!

Глори упёрлась ладонями в стол и приподняла своё тело.

— Но он порядочный мальчик по своему нутру.

— Что?!

— К чему так кричать? Садитесь.

Андреа осталась стоять, все тело её было напряжено.

— Не стану я садиться!

Глори обошла стол и усадила Андреа на стул, уронив при этом её кардиган и сумку на пол. Тяжёлая рука Глори на плече Андреа не позволяла ей подняться.

— Выслушайте меня. Джек иногда встревает туда, куда не хотел бы. Но он старается поступать по совести… если его не разозлят.

Андреа почувствовала приступ гнева.

— Вы знаете, что он сделал мне?

— Наверное, вы раньше сами ему что-то сделали?

— Ну… — Андреа отвела глаза. — Он лгал мне все время. Даже тогда, когда мы обсуждали, как отвязаться от моего шпиона.

— Мне не сразу удалось выудить у него всю эту историю, но, кажется, началось все тогда, когда он спас тебя в самолёте, хотя ему не надо было совать в это свой нос.

— Но это было бы неправильно, — возмутилась Андреа.

Глори наставила палец ей в лицо.

— Вот видишь, ты же ожидаешь от Джека правильных вещей. Он поступил так автоматически.

— Ах, я не знаю, что и думать! Я только хочу, чтобы он сейчас был здесь!

— Послушай, дорогуша. Ну почему бы тебе не отправиться домой и не лечь спать? Я и сама собираюсь сейчас уходить.

— Вы тоже обманщица! Вы хотите остаться здесь и дождаться его!

Глори высокомерно фыркнула.

— Не твоё дело, что я собираюсь делать! У меня есть на это право.

Андреа быстро прикинула в уме.

— Я дам вам пятьдесят долларов, если из офиса уйдёте вы.

— Гм… Ну давай посмотрим на твои пятьдесят долларов. — Глори раскрыла ладонь и пошевелила пальцами.

Андреа полезла в сумку, извлекла бумажник и стала в нем шарить. Там были пятёрки, одна двадцатка… Когда она наконец привыкнет к своему новому положению и будет помнить, что у неё теперь нет денег Корбина, которые можно транжирить? У неё не набиралось пятидесяти! Чувствуя себя весьма неловко в платье от Шанель, Андреа стала отсчитывать доллары, выкладывая их на ладонь Глори.

— Двадцать, двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, тридцать два, тридцать три…

На этой сумме Глори смущённо её остановила:

— Достаточно. Остальное будешь мне должна.

— Ну спасибо.

Глори сложила купюры и сунула их себе за лифчик.

— Никогда не знаешь, что за тип встретится тебе на улице.

— Это верно, — согласилась Андреа.

* * *

Джек подошёл к своему офису в одиннадцать вечера. Он приготовил ключ, однако ключ не понадобился. Входная дверь была незапертая.

— Глори! Ты знаешь, что в это время офис должен быть закрыт!

Ответа не последовало.

Внезапно Джек ощутил страх. Казалось, все было в порядке, негромко работало радио, рассказывая о бейсбольном матче, на столе Глори горела лампа и стояла банка бобов.

Однако стул был пуст.

Где же она?

Дверь в другую комнату была приоткрыта, однако света там не было. Джек подкрался к двери и толкнул её плечом.

Сноп лунного света из окна падал на его стол. Его рабочее кресло было обращено к окну, и на нем кто-то сидел. Глори любила его удобное кресло, иногда в нем засыпала. Лёгким движением Джек схватился за подлокотники и повернул кресло к себе.

Перед ним сидела Андреа, глаза которой метали молнии.

Ошеломлённый Джек только и смог еле слышно произнести:

— Будь я проклят…

— Если Бог существует, то так оно и будет.

Глава 8

— Андреа…

Джек отступил на шаг, не находя в смятении слов, что было для него весьма нехарактерно. Но сегодня у него был чертовский трудный день в атлетическом клубе.

Андреа медленно поднялась. В комнате было тихо, если не считать долетавшего с улицы шума транспорта да приглушённого звука радио в соседней комнате. Джек стоял прямо и, казалось, был парализован той энергией, которая его овевала.

Она разыскала его.

Это должно было случиться.

Он собирался ей все рассказать.

Она придвинулась к нему. Совсем близко.

Дорогие духи щекотали ему ноздри. Он ожидал её реакции. И это случилось. Её левая рука поднялась и залепила ему пощёчину. Это потрясло его даже больше, чем она ожидала.

— Ты выглядишь удивлённым, Джек.

— Я совсем забыл. Инстинктивно ожидал удара справа.

— А я так хотела тебе верить!

— Я знаю, — спокойно сказал он.

— И ты вселял в меня надежду.

— До определённого предела. Я говорил тебе, чтобы ты никому не верила.

— Откуда мне было знать, что и ты входишь в это число?

— Это так и одновременно не так. Я…

— Перестань! — Андреа стала ходить по комнате, её тело, обтянутое белым открытым платьем, плавно изгибалось, чёрные блестящие волосы струились по обнажённым плечам. — Тебе больше не удастся делать из меня дурочку!

Это было так далеко от его планов — в его намерения входило сделать ей лучше. И ещё никогда подобное желание не было столь сильным. Он ощущал излучаемую ею энергию и чувствовал, как его плоть в брюках увеличивается. Он отчаянно хотел её. Что за нелепая ситуация! Он вдруг рассердился и хриплым голосом проговорил:

— Ты не должна была приходить сюда.

Она резко повернулась к нему.

— Ну да, как же — я поломала тебе всю игру, бесстыжий негодяй! Все это время ты вторгался в мою личную жизнь, доносил о каждом моем шаге — за деньги!

— Таким способом я добываю себе на жизнь. Изучение маркетинга — это всего лишь крыша на случай, если есть опасность, что меня разоблачат.

— Ты был моим героем, Джек! — горестно выкрикнула Андреа. — Ты должен был защищать меня!

Опасные голубые огоньки заплясали в его глазах. Он шагнул к ней.

— Я говорил тебе, что делать с Корбином, но ты меня не послушала.

Андреа вдруг почувствовала, что прижата к столу. Однако она была слишком возбуждена, чтобы испугаться.

— Ну да, ты был весь напичкан ценными советами.

— А это что? Ты называешь этот клочок материи платьем? — Он потянул за мягкую ткань, и его рука оказалась между её приподнятых лифом грудей. — Ты оделась таким образом, зная, что увидишь именно меня?

Её подбородок задрожал.

— Нет.

— Тогда какую цель ты преследовала?

— Подумай сам, мистер исследователь маркетинга.

— А что, если бы на моем месте оказался тот пьянчуга с самолёта? Что бы он сделал, увидев тебя в этой дорогостоящей и ничего не скрывающей тряпице?

— Может, облапил бы меня так, как ты?

Джек медленно покачал головой, отчего волосы упали ему на лоб. На его лице появилась сдержанная улыбка.

Андреа с подозрением посмотрела на него:

— Я уже целых два часа тебя ненавижу.

— Ты только пыталась.

— И преуспела в этом.

— Посмотрим. — Свободная рука Джека легла ей на спину, он притянул Андреа к себе и заглушил её протесты долгим поцелуем. Его язык проник в глубину её рта. Его страсть оказалась заразительной. Несмотря на гнев, она ответила ему столь же неистово.

Джек знал, что подобный напор способен остановить все разговоры. Но он ни в коем случае не хотел потерять её. Он позже скажет ей, что нуждается в ней даже больше, чем она нуждается в нем. Ему невыносимо видеть, как сталкиваются их интересы.

Обычно бойкий и разговорчивый, Джек испытывал затруднения, когда требовалось раскрыть свои подлинные чувства людям, которых он любил. За всю жизнь таких людей ему довелось встретить очень немного.

Его беспокоил тот факт, что Андреа пришла в столь открытом платье, чтобы встретиться в столь неуютной части города с сыщиком, который способен на все. Почему она решилась на это?

И вдруг к нему пришло осознание простой и пронзительной истины: Андреа пришла сюда, чтобы отвести удар от него. Защитить беззащитного бизнесмена. Именно об этом она беспокоилась во время их последней беседы. Она боялась, что Корбин каким-то образом узнает о нем, Джеке.

И несмотря на его предупреждения и её заверения, она отправилась к этой ищейке.

Никто, кроме Глори, никогда раньше о нем не беспокоился.

Эта мысль придала новый импульс действиям Джека, и Андреа смогла это почувствовать. Он стал откровенно сдёргивать с неё платье, не обращая внимания на наличие молнии сзади. Андреа ощутила, как её элегантное платье спустилось до талии, задержавшись на бёдрах. Обняв её, Джек приник ртом к её грудям.

Сладостно заныло в нижней части живота. Андреа стала изгибаться, чувствуя, как жар охватывает все её тело. Его рука сдёрнула платье, и оно упало на пол. Настала очередь шёлковых трусиков.

Она не оказывала сопротивления. Более того, она стала расстёгивать Джеку ремень и брюки. Задержав дыхание, Андреа высвободила из плавок его восставший пенис.

— Ах, моя сладкая. — Шёпот над её ухом был жаркий и искренний. — Верь мне и впредь. Пожалуйста.

Оперевшись руками и попкой о край стола, она подставила ему себя и вскрикнула от наслаждения, когда его ладонь накрыла, а затем нежно сжала пухлый густоволосый лобок. Поласкав его некоторое время, Джек осторожно положил Андреа на полированную столешницу, которая оставалась свободной после того, как Глори погладила ему вещи. Он приподнял и развёл Андреа колени и опустил между ними лицо, целуя внутреннюю сторону атласных бёдер, пощипывая губами влажные складки и шелковистые колечки волос и вдыхая её мускусный аромат. Это было настоящим блаженством — исследовать милые женские тайны, и Джек не мог сказать, как долго это длилось.

Андреа была близка к тому, чтобы потерять сознание от сладостных ощущений, когда он наконец опустился над ней и ввёл тугую плоть в её истекающую соком расщелину. Его пенис начал движение в горячем скользком туннеле, постепенно толчки становились энергичнее и быстрее. Издавая стоны восторга, она стала делать встречные движения, впившись ногтями в мускулистую спину Джека.

Оргазм был подобен взрыву. Физические ощущения перемешались с эмоциями.

А затем все закончилось. Запыхавшаяся Андреа села, с трудом пытаясь сохранить равновесие. Она продолжала испытывать противоречивые чувства к этому мужчине. Какая-то её половина хотела его убить на том самом месте, где он лежал. Но не в меньшей степени ей хотелось, чтобы он объяснился, чтобы у неё сохранилась прежняя вера в него.

Откинув с лица волосы, она посмотрела в глаза Джеку.

— Я либо самая тупая женщина из всех живущих, либо…

— Ты единственная женщина из всех живущих. — Лёжа на боку, Джек дотронулся до её изящного подбородка.

Внезапно осознав свою наготу, она сомкнула ноги и скрестила на груди руки.

— Начинай рассказывать, Джек.

Он тоже сел, проклиная себя за то, что огорчил её.

— Ты мне больше нравишься бешеной.

— Черт возьми, ты должен убедить меня, что не заслуживаешь того, чтобы тебя повесили на высоком дереве! Подумать только, как я тебе доверяла!.. Ах, Джек, да ведь ты заставил меня влюбиться в тебя! А теперь снова превратился в незнакомца.

Джек ошеломлённо выпрямился.

— Повтори снова то, что ты только что сказала.

— Ты незнакомец, — строптиво проговорила она.

Джек обнажил в улыбке зубы.

— Остроумно. А теперь я хочу ещё раз услышать, что ты любишь меня. Повтори ещё раз.

Однако она выстояла против подобного натиска.

— Ладно. — Он взял её руку в свою. — Как ты уже выяснила, Корбин нанял меня, чтобы шпионить за тобой. Все это походило на обычную работу, связанную с разводом, а денежный аванс был вполне приличным. Он изобразил тебя юной авантюристкой, которая вышла за него замуж исключительно ради денег.

Андреа возмущённо ахнула, и Джек на момент сделал паузу, затем продолжил рассказ:

— У меня не было причин не доверять его словам. Но когда я втянулся в это дело, я понял, что подозрения Корбина — полный идиотизм. Ты была сущим ангелом — как внутренне, так и внешне. К тому времени, когда я бросился тебе на выручку в самолёте, я уже был наполовину влюблён в тебя. После того как ты рассказала мне свою историю в баре, я понял, до какой степени Корбин все извратил. Он сказал, что пытается сохранить брак, но я понял, что проблема кроется не в тебе, а в нем самом.

— Ты всегда так легко попадаешь на удочку, выслушав историю своего клиента?

— У него очень хорошая репутация.

— Значит, ты слышал все эти пропагандистские штучки раньше! — Она схватила Джека за руку и процитировала его слова, сказанные им в баре: — «Я не слишком большой знаток искусства». Какой вздор!

— Все это, конечно же, ложь, как и многое другое. Глори может часами говорить о своих любимых звёздах, она всячески поддерживала Корбина, говорила о его цельности и о том, какие чудесные фильмы он делает.

— А где начинается и кончается твоя ложь, Джек?

— Все лгут.

Андреа огляделась, увидела на полу своё платье.

— По-моему, самое время мне уйти.

Джек схватил её за руку и уложил рядом с собой.

— Это наихудший вариант.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты нуждаешься во мне больше, чем прежде.

— Не нуждаюсь! — Она вырвалась и нагнулась, чтобы поднять одежду. Натянула на себя трусики, затем платье.

Андреа была преисполнена решимости уйти. Джек заговорил быстрее, хотя волнение и мешало ему:

— Думаю, я понял, почему ты пришла сюда, душа моя. Ты боялась, что детектив Корбина может узнать о нас и расскажет об этом ему. Ты сделала это ради меня.

Поколебавшись, она подтвердила:

— Да. Мысль о том, что с тобой что-то может случиться, была для меня невыносима. А ты от этого отмахивался. Я же думала: ну какой шанс у человека, который занимается изучением маркетинга, устоять против цепких и сильных рук Корбина?

— Я искренне тронут.

Нахмурясь, она разгладила платье руками.

— Я очень рада.

— Мы с тобой союзники, — сказал он. — И я намерен помочь тебе.

— Каким образом? — с сомнением спросила Андреа.

— Он предлагает мне ещё работу.

— Что случилось? — насторожилась Андреа.

— Я попытался расстаться с ним.

— И?

— Он предложил мне дополнительное вознаграждение, если я продолжу работу.

Андреа испуганно ахнула.

— И ты согласился?

— Мог ли я отказаться от двух миллионов?

— Что ты должен сделать, чтобы получить так много?

— Я это уже сделал дважды. — Он выразительно опустил веки.

Андреа закрыла руками лицо.

— О нет!

— Корбин отказался от того, чтобы продолжать слежку за тобой, поскольку не надеется засечь тебя на месте преступления. Он хочет заплатить мне за то, чтобы я соблазнил тебя и принёс ему фотографии, подтверждающие сей факт.

— Конечно, это обойдётся ему дешевле, чем он потеряет в суде при разводе.

— И в придачу он опорочит твоё доброе имя. Твой муж — настоящий подонок. Ещё раньше он собирался облить тебя грязью в бульварных газетах. Можно только представить себе аншлаги: «Жена знаменитого продюсера изменяет ему!» Этот первоначальный ход предусмотрен для того, чтобы заклеймить тебя в качестве персоны нон гранта среди деловых кругов, подорвать возможности твоей защиты ещё до того, как дело дойдёт до суда. Затем в суде он заклеймит тебя как совершившую адюльтер, как женщину, которая никогда его не любила. Он заглядывал далеко вперёд, когда выбирал для слежки за тобой такого типа, как я: ему нужен был человек, который согласился бы и был способен выполнить вторую фазу его замысла.

— Знаешь, сидя в твоём кресле в этом захудалом офисе, я на момент подумала, что, может быть, он нанял тебя для того, чтобы в конце концов меня убить.

Джек обиделся.

— Садиться в тюрьму из-за каких-то жалких двух миллионов!

— Интересно, а сколько бы лет получила я, если бы убила тебя?!

— Не горячись, Лефти. У меня уже есть план, как переиграть Корбина в его же игре. Если мы будем действовать умело, он очень быстро окажется в ловушке сам.

Андреа подошла к Джеку, чтобы тот застегнул ей сзади молнию на платье.

— Это невозможно.

— Это наверняка возможно. — Джек сердито застегнул молнию и повернул Андреа к себе лицом. — Только надо все хорошо распланировать и как следует пораскинуть мозгами.

— Он будет теперь начеку во всем, что касается тебя и меня.

— Потребуются осторожность и терпение, — согласился Джек. — Но пока он будет дожидаться, когда я преуспею в совращении и уложу тебя в постель, надо собирать информацию о нем, и эта информация должна идти изнутри, из его усадьбы.

— Но он знает тебя в лицо.

— Естественно, сам я не смогу туда подобраться.

— У тебя нет других работников.

Он провёл пальцем по её горлу.

— Скажи, а можно ли будет внедрить кого-нибудь туда — скажем, через Линн Доанес?

— В качестве кого?

— В качестве горничной.

— Глори?

— Да.

Андреа пожала плечами:

— Они постоянно ищут слуг. Люди не выдерживают темперамента Корбина и уходят.

— Позвони Линн утром. Скажи ей, что в твоём доме живёт женщина, которой позарез требуются деньжата, чтобы свести концы с концами.

Андреа задумалась, на лице обозначились морщинки, свидетельствующие о её сомнениях.

— Ты намерен представить ему то, что он хочет, Джек? Наши фотографии в компрометирующих позах?

— Я намерен заставить его думать, что он их получит.

— Но ты собираешься сделать эти снимки?

Он выдержал её взгляд.

— Да.

— И я должна во всем верить тебе, верить, что ты в конечном итоге меня не продашь?

Ему было больно осознавать, что Андреа гложут подозрения.

— Нам надо с доверием относиться друг к другу и опираться на надёжных людей — таких, как Глори и Линн. И у тебя будет время и возможность в течение последующих двух или трех недель определиться, можешь ли ты положиться на меня, тот ли я человек, который тебе нужен. Что до меня, душа моя, ты для меня единственная и любимая. — Он легонько поцеловал её в губы. — В конце концов, если ты придёшь к выводу, что я такая же дрянь, как и твой муж, ты можешь получить свою долю — целый миллион.

Она устремила на него внимательный взгляд. Его глаза не лгали.

— Но от Корбина мы мало что получим.

— Этого будет достаточно тебе, чтобы нанять опытного адвоката. Или… — Он наклонился и, понизив голос, проговорил: — Или достаточно для того, чтобы отплыть в сторону солнечного заката вместе со мной. Выбор за тобой.

Андреа тихонько ахнула.

— Как можешь ты, Джек Тейлор, делать мне такое неприличное предложение?

— Неужели ты считаешь неприличным такое предложение для людей, которые соединены священными узами брака?

Глава 9

— Почему ты так долго не открывала дверь?

Глори ввалилась в квартиру Андреа в серой униформе — обычном своём наряде, в котором она работала у Доанеса последние три недели.

Андреа была в атласном халате персикового цвета, который она запахнула поплотнее, пока Глори возилась с цепочкой двери.

— Я не ожидала вас. Вы не приходили целых три дня.

— А что мне оставалось делать, если Линн Доанес настояла на том, чтобы я отправилась после работы домой на одной из машин компании? Естественно, она думает, что я живу в этом доме, поскольку ты меня представила ей под такой легендой.

— А разве вы не могли отказаться от поездки?

— Я не могла отказываться третий раз подряд. Она старалась сегодня особенно угодить мне, потому что Доанесы на этой неделе лишились ещё одной горничной. А я не только подаю мартини и отвечаю на звонки в дверь, но ещё и занимаюсь уборкой по многу часов. — Приложив руку к пояснице, Глори тихонько застонала. — Я так рада, что сегодня пятница.

— Очень сожалею, Глори.

Глори повела носом:

— А ты ещё не готовила ужин?

— Ну… нет, я…

— Надо приготовить. Знаешь, мне понравились прошлый раз у тебя макароны с сыром и цыплёнком. Если ещё что-нибудь от той еды осталось, мы можем приготовить пиццу или что-нибудь вроде этого.

— Привет, Глори. — На пороге появился Джек, из одежды на нем были только джинсы.

Глори посмотрела на его широкую обнажённую грудь, затем бросила взгляд за его спину в спальню, где заметила установленную на треножнике фотокамеру.

— Я чему-нибудь помешала? — спросила Глори.

Андреа смущённо отвела рукой волосы за уши и, глядя в пол, сказала:

— Мы сделали несколько снимков.

— Ещё снимки! — воскликнула Глори. — Да вы уже столько нафотографировались, что на десяток альбомов хватит!

Джек бросил на неё свирепый взгляд.

— Я хочу, чтобы снимки были пусть и немного откровенными, но все же со вкусом, уж коли им придётся оказаться в руках Корбина.

Глори лишь хмыкнула.

— Ты сегодня выглядишь слишком уж самодовольной. — Скрестив на груди крепкие руки, Джек подошёл к Глори поближе. — Удалось сорвать банк?

Глори кивнула, тряхнув седыми волосами.

— Наконец-то получила улики.

Они уселись в гостиной Андреа, Глори извлекла из сумочки небольшой блокнот и стала листать страницы.

— Сегодня Доанес встречается с этой рыжей жердью у неё дома. Ожидаются очень весёлые забавы.

— Минди Феллоуз, — уточнила Андреа.

— Ну да. Я залезла в эту кабину, где было нечем дышать, и проторчала там целый час. Но не без пользы.

Джек наклонился к ней.

— Выкладывай.

— Я услышала, как они идут к бассейну, и юркнула в одну из кабин. Они залезли в воду и стали нырять и лапать друг друга за сиськи-письки, а потом зашли в соседнюю кабину.

Андреа ахнула:

— Слава Богу, что не в вашу.

Глори рассердилась.

— Да я бы тут же притворилась, что убираю или что-то там делаю! Но как бы там ни было, они оказались в другой кабине. Минди пообещала Корбину, что вечером устроит ему ещё большее веселье со своими подружками. В наше время мы называли это оргиями. Фу, мне аж дышать нечем!

— Я сейчас принесу лимонаду! — Андреа вскочила и исчезла на кухне.

Джек взял из рук Глори блокнот.

— Отлично.

— Я могу теперь уйти из этого вертепа?

— Скоро сможешь.

Глори тяжело вздохнула:

— Я становлюсь слишком старой для такой работы.

— Ну, это ты брось, — фыркнул Джек. — Но я очень ценю то, что ты сделала. Это увеличивает наш доход ещё на сотню тысяч долларов. И они, Глори, пойдут на твой счёт.

Глори приняла из рук Андреа стакан с лимонадом и подняла его, сверкнув глазами.

— За моего мальчика.

— И моего, — поддержала её Андреа.

* * *

Доанес посмотрел по сторонам. Посетителями этого кафе были преимущественно обычные работяги.

— Здесь по меньшей мере… неуместно.

— Расслабьтесь. Садитесь.

— Ладно, но давайте не называть никаких имён.

Корбин неловко опустился напротив, заказал чашку кофе проходящей мимо официантке.

— Есть какие-нибудь успехи?

— Можете удостовериться сами. — Джек передал Корбину коричневый конверт. Доанес не стал вскрывать его, ожидая, пока официантка подаст ему кофе. Затем открыл клапан и заглянул внутрь.

— Тут только одна фотография.

— Это образец.

— Я не вижу её лица, — вспылил Корбин. — Только ваше.

— Вряд ли вы сможете отрицать, что это она.

Положив конверт на колени, Корбин вынул фотографию и посмотрел на неё повнимательнее. На его лице отразилось удивление.

— Похоже, вам удалось её трахнуть.

— И трахнуть очень успешно. На многих фотографиях она улыбается. — Джек допил кофе. — Теперь надо организовать обмен — наличные за фотографии.

— Естественно, я не собирался брать с собой наличные, идя в эту часть города.

— Естественно, я не собирался приносить фотографии, пока не увижу наличные.

— Вы не так глупы, как я полагал, Тейлор.

Почему Доанес нарушил договорённость и назвал его по имени?

— Рад, что вы это заметили. Сейчас, я думаю, когда дело сделано…

— Однако с вашей стороны глупо позволять себе слишком много думать.

Взгляд у Джека сделался колючим.

— Не надо оскорблений. У меня есть полезная для вас информация.

— Какая именно?

— За дополнительную сотню тысяч я могу сообщить вам, что Андреа собирается сделать в ближайшее время.

— Я сам решу, полезна мне эта информация или нет.

— Пусть это будет сто двадцать пять тысяч долларов — за вашу грубость и за то, что назвали меня по фамилии.

Корбин открыл было рот и снова его закрыл.

— Правильное решение, — одобрил Джек. — А теперь слушайте. Я знаю нечто такое, что способно заставить вас изменить ход вашей кампании по дискредитации жены. Если вас это интересует, покажите мне чековую книжку. Кажется, она находится в левом кармане вашего пиджака. По крайней мере он выглядит тяжёлым.

Сделав гримасу, Корбин вынул книжку и ручку.

— А теперь напишите чек на получение наличности и положите его на середину стола. Если моя информация не стоит того, вы можете его забрать.

— Очень хорошо. — Корбин написал сумму на бланке и оторвал чек. Джек проверил дату и положил чек между стаканчиком для салфеток и кувшинчиком для сливок.

— Подобно вам, — тихо сказал Джек, — Андреа планирует обратиться к бульварным газетам со своей версией.

— Ах, сука!

— И ещё важнее то, что она собирается сделать это во вторник.

— Завтра? — Корбин насторожился. — Она сказала об этом вам?

— Я подслушал её телефонный разговор с новым адвокатом.

— Кто её адвокат?

Джек разыграл недовольство.

— Не знаю. Но кто бы он ни был, он это одобрил. Они говорили о больших деньгах, о том, что нужно сорвать с вас маску.

Доанес выпрямился на стуле и задумчиво проговорил:

— Она в конце концов поумнела и наняла крупную акулу.

Джек также выпрямился. Нервы его были напряжены до предела. Удалось ли ему заманить Доанеса в ловушку?

Похоже, Джек сделал достаточно для того, чтобы Корбин заглотнул приманку.

— Мне нужно действовать быстро. Я соберу пресс-конференцию сегодня после полудня.

— Нужно, чтобы произошла утечка информации в бульварные газеты. Скажите вашим охранникам, чтобы они пропустили их репортёров.

— Я делал это много раз. Я объявлю о своём разводе, выразив при этом глубокое сожаление. Неохотно признаюсь, что располагаю некоторыми доказательствами неверности Андреа. Вы можете появиться во время конференции, чтобы передать фото. — Лицо Корбина засияло, пока он строил планы, словно в голове у него рождался замысел очередного грандиозного фильма. — Я назначаю Минди ответственной за обмен фото на деньги, она вам подскажет, что делать.

Джек взял чек, сложил его вдвое и затолкал в задний карман джинсов.

— Позвоните мне.

— Обзаведитесь сотовым, Тейлор. Мне мало удовольствия доставляет созваниваться через вашего секретаря в течение последних нескольких недель.

— Вы знаете не хуже меня, как непросто найти толкового помощника.

Джек вышел из кабины, бросив на стол несколько долларов, и покинул кафе. Банк, где держала деньги Глори, находился на этой же улице, и он хотел положить денежное вознаграждение на её имя как можно скорее.

* * *

Когда после полудня Джек позвонил в дверь дома Доанеса, ему открыла Глори. Он всегда хмыкал, когда видел её в серой униформе, не удержался и сейчас.

— Добрый день, — давясь от смеха, сказала она. Затем, понизив голос до шёпота, спросила: — А где Андреа? Ты провёз её на заднем сиденье?

— Да, — тоже шёпотом ответил Джек.

— Я отперла дверь террасы. Она может пробраться в толпу репортёров в любой момент.

Джек одобрительно подмигнул.

— Входите, сэр, — громко сказала Глори.

— Спасибо.

Глори оглядела его элегантный льняной костюм.

— Я вижу, ты сегодня сам погладил.

— Купил новый. Особый случай. А на твой счёт положил дополнительно сто двадцать пять тысяч.

— Боже мой! — присвистнула Глори.

Они оба повернулись, услышав, как из фойе вышла Минди Феллоуз с портфелем.

— Мистер Тейлор! — любезно поприветствовала Джека Минди.

Они обменялись рукопожатием. В мозгу Джека мелькнуло воспоминание — голая рыжеволосая девица. Впрочем, для вуайериста вряд ли это могло быть привлекательным зрелищем — Минди была костлявой, словно не оформившийся подросток. Она гораздо лучше смотрелась сейчас, одетая в элегантный зелёный костюм.

— Я пришла, чтобы посмотреть на ваши фотографии, — заявила она, жадно уставясь на большой коричневый конверт в руках Джека.

— После того как я взгляну на деньги, — промурлыкал Джек.

Конверт перешёл в её руки, портфель — в его.

Прижимая портфель к бедру, Джек отодвинул две золотые защёлки. Бросив взгляд, он убедился, что портфель набит денежными купюрами. Тем временем Минди стала маслеными глазами разглядывать эротические фото и, улучив момент, попыталась сопоставить живого Джека с тем, что был на фотографиях.

— Как жаль, что вы не заняты в бизнесе, — проворковала она.

— Вы получили то, что хотели. И не надо ко мне подлизываться.

Минди уставилась на него, не понимая, сознательно ли он ведёт себя столь нелюбезно. Ох уж эти надменные представители шоу-бизнеса, подумал Джек.

— Дальше все будет разыграно таким образом, — перешла на более деловой тон Минди. — Вы последуете за мной в комнату, делая вид, что рвётесь передать эти фото. Корбин станет протестовать — как настоящий джентльмен. А затем фотографии случайно выскользнут из конверта на пол. Корбин рассердится, что грязные делишки Андреа стали достоянием гласности. Вы изобразите раскаяние и смиренно станете выслушивать его упрёки.

— А потом я смогу уйти?

— Да, пожалуйста. — Минди передала ему конверт и протянула руку к портфелю. — А сейчас мы на время отдадим деньги Глори. Она подержит их у себя, пока вы будете играть свою роль.

Джек стал вертеть в руке портфель, и кончилось все тем, что он вырвался у него из рук. Минди успела подхватить его в воздухе, однако портфель раскрылся, и из него вывалились две пачки пятисотдолларовых купюр.

— Идиот! — Схватив портфель, Минди нагнулась, подняла деньги и, быстро затолкав их внутрь, закрыла защёлки. Когда она выпрямилась, Джек продолжал спокойно стоять, держа в руке коричневый конверт.

— Вы уверены, что подобрали все деньги? — с подозрением спросил он.

Как Джек и надеялся, она тут же ощетинилась:

— Знаете, Джек, вы мне определённо не нравитесь!

— Это такая большая потеря для меня.

— Ладно! — огрызнулась она. — Подождите шестьдесят секунд и идите за мной на пресс-конференцию.

Джек вошёл в зал, заполненный представителями прессы. За столиком потягивали вино и кофе, и все походило скорее на какую-то вечеринку, нежели на пресс-конференцию. Разумеется, все ожидали, что смогут раздобыть сенсационный материал, связанный с новым фильмом Корбина, и испытывали трепет от того, что находятся в такой близости от восходящей звезды Минди Феллоуз. Дверь террасы была широко распахнута, и, видимо, заметив Джека, в зал вошла Андреа в элегантном красном костюме и большой шляпе, скрывающей её лицо.

— Ах, мистер Доанес, — отчётливо и громко произнёс Джек. — Может, я приду в другое время?

— Нет-нет! Входите. — Корбин похлопал его по спине, пожирая глазами коричневый конверт в его руках.

— Но я рассчитывал на то, что все будет происходить без свидетелей.

— Постойте рядом, потом все так и будет, — пообещал Корбин. Он призвал всех к тишине. — Я пригласил вас сюда, чтобы сообщить довольно печальную новость. Андреа и я… — Он изобразил горечь на своём лице. — Словом, речь идёт о нашем разводе. — Корбин сделал паузу, а по толпе прокатился стон. Джек почувствовал, что его вот-вот затошнит от этого спектакля. Многие из присутствующих едва ли не открыто пускали слюнки в предвкушении сенсационных откровений. Он видел, как Андреа целеустремлённо пробиралась к нему, обходя по периметру толпу.

— Это печальное решение, — признал Корбин. — Печальное, но необходимое.

Стоящий поблизости репортёр задал первый вопрос:

— Замешано ли здесь какое-то третье лицо?

— Да. — Корбин вздохнул. — По крайней мере одно. Но я не хотел бы это обсуждать. Постарайтесь не возлагать несправедливо вину на кого бы то ни было. Моя репутация слишком дорога мне. Я таков, каким меня сделала публика. Если бы она не поддержала мои фильмы, у меня не было бы оснований их производить. — После этих слов он бросил многозначительный взгляд на Джека.

— Мистер Доанес, — просительным тоном проговорил Джек. — Лучше я приду попозже.

— Правильно, Джек. — Корбин еле заметно кивнул, отлично зная, что все взоры устремлены в этот момент на них. Джек попятился назад, позаботившись о том, чтобы зацепиться ногой за ножку кофейного столика. Содержимое конверта рассыпалось по светлому ковру.

— О нет, нет! — Крик ужаса, который издал Корбин, превратился в вопль, когда он понял, что фотографии были совсем не те, которых он ожидал. Он стал рычать, когда репортёры бросились их поднимать. — Нет! Прекратите! Отдайте их мне!

Оказавшаяся рядом с Джеком Андреа фыркнула, взглянув на фото, лежащее неподалёку от носка её туфли. На ней красовался Корбин, швыряющий Минди в огромную ванну, полную голых женщин. В руках одного из репортёров оказалось фото, на котором лежащий в шезлонге Корбин предавался любви втроём — той самой любви, в которую он хотел вовлечь и Андреа.

— Черт возьми, скорей отсюда, пока никто не узнал тебя.

Они поспешили к выходу. В фойе их ждала Глори.

— Вот портфель. Уходите скорее.

Джек задержался, чтобы из-за широкого брючного ремня достать второй конверт с фотографиями, на которых фигурировали он и Андреа. — Ты тоже можешь сейчас уйти, Глори, если хочешь.

— Нет, это будет несправедливо по отношению к Линн Доанес. Её нет дома. Если я уйду сейчас, кто-то все сопоставит и возложит вину на неё за то, что она меня наняла. Не беспокойтесь. Я поработаю ещё недельку и потом уйду.

Андреа засияла.

— Спасибо, Глори. Линн того заслуживает.

Издали донёсся крик Корбина:

— Тейлор? Кто-нибудь видел его?

Глори поспешила в туалетную комнату, а Джек и Андреа — к выходу.

Они сели в старенький «шевроле» Джека. Джек бросил конверт и портфель на заднее сиденье и завёл машину.

— Нам нужно проскочить ворота, пока не сообщили охране. Две минуты спустя они уже удалялись от усадьбы по дороге к Баньону.

Андреа прижалась к Джеку.

— Мне нравятся эти старые машины.

Он бросил на неё быстрый взгляд.

— Как ты относишься к сыщикам?

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Джек.

— Продолжай это мне говорить.

— Буду говорить это столько раз, сколько тебе захочется услышать.

— А теперь ты доверяешь мне, Лефти?

Она поколебалась.

— Не совсем.

Он крепко сжал баранку.

— Но я надеялся, что ты выйдешь за меня замуж.

— Да, выйду. Сразу же, как только ты скажешь.

— Но как с доверием…

— Вначале мы сожжём все фотографии, которые нас компрометируют, а потом поговорим о доверии.

— Большую часть из них я сжёг в кухонной раковине сегодня утром.

— Чудесно. А я смогу легко избавиться от тех, что лежат на заднем сиденье. Только вот сколько других где-то блуждают?

— Всего одна, которую купил Корбин. Но узнать, кто там изображён, невозможно. И есть ещё одна, которая принадлежит только мне.

— Твою нужно уничтожить, Джек.

— Даже если я поклянусь, что буду беречь её как зеницу ока?

Андреа нервно заёрзала.

— А где ты хранишь её сейчас?

Джек смотрел вперёд на дорогу.

— Отвечай же! — потребовала Андреа.

Со вздохом он опустил солнцезащитный козырёк. К внутренней части козырька была приделана фотография головы Андреа, лежащей на подушке. Глаза её были закрыты, на губах блуждала загадочная улыбка.

Андреа удивлённо уставилась на фото.

— Я не подозревала об этой фотографии.

— На плёнке оставался один кадр, и мне не хотелось, чтобы он зря пропадал.

— Ладно, этот снимок ты можешь оставить.

Джек тихонько поднял козырёк.

— Теперь, когда я завоевал твоё доверие…

Она поцеловала его в покрытую щетиной щеку:

— Живи долго-долго.

Примечания

1

Лефти (англ.) — левша.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9 . .

Реклама на сайте