«Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2»

Погруженный в партитуру, Борис по-настоящему не ощущал еще волнения до тех пор, пока не увидел «Альберт-холл», увитый кабелями телевидения Би-би-си. Огромная толпа стояла даже не в надежде купить лишний билетик, а хотя бы для того, чтобы мельком взглянуть на прибытие Гермионы и Раннальдини. В дирижерской уборной он с трудом надевал фрак. Когда руки бьет дрожь, трудно пристегнуть накрахмаленный пластрон. «Вот так бы затвердела и моя верхняя губа», – подумал он. Галстук оказался очень длинным и таким белым, что лицо и зубы на его фоне выглядели желтыми. Надев пиджак, он почувствовал себя, как в сауне.

– Помощь нужна? – в дверях показалась голова Боба с прилизанной прической.

– Если мои руки так трясутся здесь, то мы начнем престиссимо и пробежим все за десять минут, – сказал Борис сквозь зубы, а затем покраснел: – Можно как-нибудь дать знать Рэчел?

– Я уже ей позвонил, – сообщил Боб. Затем, решив, что маленькая ложь в таком случае не грех, добавил: – Она дарит тебе свою любовь и желает удачи.

– Ее любовь, о Господи, а что она скажет, если я провалюсь, и как справиться с Гермионой?

—Гермиона свое откричала, – зловеще произнес Боб.

Кроме того, что его жена напилась в стельку, она еще и наотрез отказалась выступать.

– Господи, кто же будет петь вместо нее? – Я подумал и позвонил Сесилии.

– Боже мой! – Борис побледнел еще больше. – Она же совсем неуправляема. Поднимает юбку во время чужого исполнения, чтобы отвлечь внимание.

Боб захохотал:

– Сегодня вечером она хорошо отыграет. Ведь это же прекрасный шанс сбить спесь с Раннальдини и Гермионы. Только я рискую своей головой и браком.

Тени под глазами Боба были глубокими. «А бедный малый действительно положил голову на плаху», – подумал Борис.