«Там, где папа ловил черепах»

Посвящаю Борису Александровичу Костюковскому

В феврале 1933 года мы приехали в Тифлис. На чистенькой, залитой солнцем площади стояли в ряд фаэтоны, в них были запряжены белые, серые, рыжие лошади. На облучке каждого фаэтона очень прямо сидел молодцеватый, одетый в черное извозчик.

Мне и брату Коле захотелось поехать на фаэтоне, но какое там: папа, отмахнувшись, потащил вещи к трамвайной остановке, мама с сумками пошла следом, Коля взвалил на плечо чемодан, мне, как самой маленькой, предоставили нести чайник.

Влезли в трамвай. В нем было много людей. Они кричали. Я не могла понять, что случилось. Но подумала: наверное, что-то радостное. Оглушительно громкие разговоры они пересыпали смехом, и поминутно слышались прицокивание языком и возгласы: вах, уй-мэ[1], дэду-у[2].

Трамвай двинулся, но вагоновожатый тут же притормозил и подобрал новых пассажиров. Пока пересекли вокзальную площадь, трамвай трогался и останавливался с той же целью еще раз десять. Наконец как будто поехали. Я смотрела во все глаза: за заборами узких улиц цвели деревья; дворничихи, разодетые как тропические птицы, подметали тротуары. Вот промелькнул ишачок с поклажей и следом краснощекий смуглый крестьянин. А люди в трамвае уже говорили спокойнее. Вдруг один пассажир крикнул:

— Ватман[3], гаачере![4]

На тротуаре размахивал руками человек. Трамвай остановился. Человек влез в него и громко поблагодарил всех. Люди в радостном оживлении снова повысили голоса. Через несколько минут сильный толчок, женщины вскрикнули, трамвай остановился и… новый пассажир, поднявшись на подножку, пожелал всем счастья и здоровья. Послышались одобрительные возгласы:

— Кочаг[5], ватман!

— Ватман, ты хороший человек!