«Победителю достаётся всё»

Она могла позвонить. Стал Эриксон надеялся, что звонка не будет, но все же, выйдя на веранду, взял с собой радиотелефон. Сегодня отмечали шестилетие его сына, и мальчик, хоть и уставший, но возбужденный, никак не хотел ложиться спать. Он сопротивлялся с тем же упорством, какое показывал на боксерском ринге его дед. И Стал не хотел, чтобы телефонный звонок разбудил наконец-то уснувшего мальчика — у него уже не хватило бы сил и терпения выдержать еще один раунд.

Кевин… Мысль о сыне заставила Стала улыбнуться. Он сел в шезлонг и поставил телефон рядом на пол. Милый упрямец… Его рождение было яркой вспышкой света среди мрака его воспоминаний, как отблеск луны в темных водах озера, плескавшегося перед ним.

Зазвонил телефон; Стал нахмурился. Лягушки и цикады, исполнявшие свою летнюю серенаду, казалось, сбились с ноты, луна скрылась в облаках. Стал протянул руку к телефону, нажал на кнопку, чтобы отключить звонок, и молча приложил трубку к уху.

— Стал? — Ее мягкий голос звучал нерешительно и беспомощно.

— Ты опоздала, он уже спит, — ответил Стал жестко.

— Я не могла раньше. Они бы не дали мне говорить. — Она замолчала, молчал и Стал, не спрашивая, кто «они». — У меня неприятности.

— Мы разведены, Лана. — Невольно он назвал ее сценическим именем, он никогда так не называл ее, когда они были женаты. Ее звали Карен Стивенс, когда они познакомились в школе, и Карен Эриксон, когда они поженились через день после выпускного бала. Пять лет спустя, начав выступать на сцене одного из многочисленных казино Лас-Вегаса, она взяла сценический псевдоним Лана Стивенс. В следующие два года она сильно изменилась: колесо рулетки стало интересовать ее больше, чем муж или сын.

После развода Стал не видел ее вот уже три года. Кевин тоже все эти годы не виделся с матерью. Иногда по почте от нее приходили подарки сыну. Стал понимал, что время получения этих подарков зависело от ее доходов и поэтому не совпадало со знаменательными датами в жизни Кевина. Это он пытался объяснить мальчику сегодня, когда в день его рождения от матери не последовало ни телефонного звонка, ни подарка, ни даже поздравительной открытки.

— Я больше не несу ответственности за твои долги, — добавил Стал, уверенный, что ее неприятности явно вызваны причинами финансового порядка.

— Я… знаю. — Теперь она уже плакала, всхлипывая, как котенок, которого впервые оторвали от мамы-кошки. — Мне так жаль…