«Согрей меня, или Научи меня прощать»

Юлия Шилова Согрей меня, или Научи меня прощать

От автора

Дорогие мои друзья, я безумно рада встретиться с вами вновь! Мне так приятно, что вы держите в руках эту замечательную книгу!

В своих письмах довольно часто вы задаете мне один и тот же вопрос: как отличить мои новые книги от тех, которые были изданы несколько лет назад, ведь теперь у них двойные названия? Это очень просто. На новых книгах написано: НОВИНКА. На книгах, написанных несколько лет назад: НОВАЯ ЖИЗНЬ ЛЮБИМОЙ КНИГИ. Поэтому будьте просто внимательны.

Я бесконечно благодарна читателям, которые собирают мои книги в разных обложках и имеют полные серии всех изданных книг. Для меня это большая честь и показатель, что я нужна и любима. Переиздания заново отредактированы, а у меня появилась потрясающая возможность вносить дополнения, размышления и, как прежде, общаться с вами на страницах своих романов. Теперь я могу отвечать на ваши письма и вопросы в конце книг, рассказывать, что творится в моей творческой жизни, да и просто открывать вам свою душу. Для меня всегда важен диалог с читателем.

На этот раз я представляю на ваш суд ранее издававшийся роман под новым названием «». Думаю, что роман обязательно понравится тем, кто будет читать его впервые, а если кто-то захочет приобрести книгу в новой редакции, я думаю, он не разочаруется, перечитав роман заново. Я сама перечитала эту книгу совсем недавно и получила колоссальное удовольствие. Книга живая, интересная и динамичная. Искренне надеюсь на то, что она вас не разочарует и придется по душе.

Спасибо за ваше взаимопонимание, любовь к моему творчеству, за то, что все эти годы мы вместе. Мне радостно, что мои книги в новом издании представляют для вас ничуть не меньшую ценность, чем те, которые только что вышли из под моего пера. Спасибо, что вы помогли мне подарить этой книге новую жизнь. Если вы взяли в руки эту книгу, значит, поддерживаете меня во всех моих начинаниях. Мне сейчас, как никогда, необходима ваша поддержка…

Я бесконечно благодарна вам за любовь, неоценимую поддержку, дружбу, за то, что наша с вами любовь неразрывна.

Заходите на мой сайт: -AST.RU

На этом сайте я с удовольствием общаюсь со своими поклонниками. Если вы еще не с нами, то обязательно присоединяйтесь. Мы очень ждем. У нас образовалась самая настоящая семья. На форуме моего сайта мы делимся радостями, горестями, переживаниями и протягиваем друг другу руку помощи. МЫ КОМАНДА. Там собрались самые красивые, самые прекрасные и просто потрясающие люди, от которых идет свет и тепло. Приходите! Не пожалеете! Я буду ждать!

Не забывайте, что поменялся адрес для ваших писем. Пожалуйста, не пишите на старый. Он больше не существует.

Новый адрес:

129085, Москва, абонентский ящик 30.

До встречи в следующей книге. Я приложу все усилия, чтобы она вышла как можно быстрее.

Любящий вас автор, Юля Шилова

Пролог

Успех следует измерять не столько положением, которого человек достиг в жизни, сколько теми препятствиями, какие он преодолел, добиваясь успеха.

Д. Вашингтон

Сидя перед камином, я скармливала прожорливому пламени страницу за страницей толстую тетрадь своего дневника и… старалась сдерживать слезы. – Я не хочу об этом никогда вспоминать. Что было, то было, – говорила я сама себе и тихонько всхлипывала. – Все уже в прошлом… Дневники ведут те, кто живет прошлым. А я больше не собираюсь жить прошлым. У меня просто нет сил на это. Я хочу жить будущим. А если не смогу жить будущим, то хотя бы настоящим. Когда живешь прошлым, разрушаешь себя по частям, уничтожаешь душу и съедаешь саму себя по кусочкам. Самоедство довольно страшная штука. Ты пишешь о том, что было сегодня, но по-любому захочешь потом полистать дневник и почитать о том, что было вчера, позавчера, месяц назад, год, два, три, пять… И тогда оживут эти воспоминания, и ты начнешь заново проживать прошлое… Оторвав взгляд от камина, я посмотрела в окно и увидела, что на улице уже успело стемнеть. Где-то там, за моим темным окном, текла жизнь. Кто-то пришел с работы, сел ужинать и заговорил со своими близкими о том, как прошел день. Кто-то пошел в кино на вечерний сеанс и наслаждается просмотром хорошего фильма. Кто-то встретился с друзьями в кафе и потягивает из чашечки ароматный жасминовый чай. И только я, наедине со своими мыслями, смотрю на огонь и отдаю ему страницу за страницей в надежде на то, что сейчас все сгорит, прошлое меня навсегда отпустит и я почувствую ни с чем не сравнимое облегчение. Сжигая страницу за страницей, я прощалась со своими воспоминаниями, чувствовала острую душевную боль и слепо верила в то, что боль обязательно пройдет, потому что она не может длиться вечно.

Она притупляется и не ощущается столь остро. Все закончится долгожданным, исцеляющим облегчением.

Как только одна тетрадь была сожжена, я тут же взяла вторую и открыла первую страницу. Перед глазами возникли так и не забытые слова. Взяв бокал красного терпкого вина, я сделала глоток и вырвала одну из страниц. Собираясь с духом, чтобы бросить ее в огонь, я почувствовала, как какая-то непреодолимая сила еще раз заставила меня пробежать глазами написанное. И в очередной раз передо мной возникло то, что произошло тем роковым вечером…

Я плохо помню, что произошло.

Зимой довольно рано темнеет. Я шла к своему подъезду, смотрела на красивый пушистый снег и чувствовала себя почти счастливой… Я научилась быть счастливой от элементарных вещей и даже от того, что пошел долгожданный снег и все деревья оделись в роскошные белоснежные одежды. Я ловила снежинки в свои ладони и, как только они таяли, тут же принималась ловить новые. На моем лице появилась безмятежная улыбка, а в моих глазах светилась радость от того, что вокруг тихо, хорошо и спокойно. Где-то прогуливались счастливые парочки. Кто-то гулял с собакой, а кто-то парковал машину на находящуюся рядом с домом стоянку.

Зайдя в пустой подъезд, я прошла мимо почтовых ящиков и направилась к лифту.

Я не поняла, откуда он взялся. Незнакомец успел заскочить в лифт следом за мной, когда уже закрывались двери. Все произошло слишком быстро. И я оказалась в лифте с незнакомым мужчиной. Только позже, от правоохранительных органов, я узнала, что мой убийца ждал меня, притаившись под лестницей.

Меня даже не успела охватить паника. У меня совершенно не было времени ни для того, чтобы молить о пощаде, ни для того, чтобы попытаться себя защитить. Все произошло буквально за считанные секунды. Человек, так молниеносно заскочивший в лифт, заставил меня потерять сознание всего лишь от одного удара по голове. Он нанес его в тот момент, когда я еще не успела опомниться, прокрутить ситуацию и подумать о том, что происходит. Мое тело поползло по стенке лифта, а затем я потеряла сознание, и с грохотом упала на пол, ударившись головой.

На секунду я пришла в себя, но от сильнейших ударов ногами, которые наносил мне убийца, снова проваливалась в черную яму. А затем… Затем я помню, как пришла в себя еще раз, совсем ненадолго. Незнакомец сдернул с моей шеи косынку, сел на корточки, расстегнул верхние пуговицы залитой кровью дубленки и взял мою тонкую длинную шею в свои могучие, сильные руки. Я не просила его меня пощадить.

По той причине, что я просто не могла говорить, а из моей груди вырывались только едва слышные, слабые хриплые стоны. Я почти ослепла – мои глаза застилала кровь. Но все же, несмотря на непрерывный гул в ушах и затуманенное сознание, я услышала последние слова убийцы:

– Что ж ты, девка, такая хрупкая, а такая живучая?! Говорил же, надо пулю в тебя всадить, так нет, меня уверили, что ты на ладан дышишь. На тебе же места живого нет, а жизнь еще тлеет. Жить хочешь… Оно и понятно, да только хрен у тебя это получится. Все мы там будем…

Мужчина нервно рассмеялся и принялся сжимать мою шею. А мне… мне совсем не было больно. Просто в глазах вновь стало темно, и где-то глубоко в подсознании мелькнула мысль о том, что меня уже нет. Или почти нет. Где-то по-прежнему бурлит жизнь, но меня в ней уже нет. Сегодня меня не стало, и эта жизнь бурлит без меня. Я уже почти не дышала.

Я хотела одного – чтобы это как можно быстрее закончилось. Как можно быстрее…

* * *

Пригубив вино, я вновь скормила несколько страниц прожорливому огню и, вырвав из тетради следующий листок, пробежала его глазами.

…Все врачи в один голос заявили, что я родилась в рубашке, потому что вообще-то после той трагедии, которая со мной произошла, у меня не было никаких шансов выжить. Убийца не придушил меня до конца, потому что лифт вдруг остановился, двери открылись, и нас увидели ожидавшие лифт люди. Убийца тут же бросился прочь и, воспользовавшись общим смятением, покинул подъезд. Врачи говорят, что я осталась в живых по двум причинам. Если бы лифт открылся минутой позже и карета «скорой помощи» по великой случайности не проезжала после очередного вызова мимо моего дома, все для меня закончилось бы гораздо печальнее.

После произошедшего я недосчиталась сущих мелочей: кошелька, сережек, мобильного телефона. Несмотря на то что мой убийца и представил случившееся как грабеж, эту версию хоть и приняли во внимание, но не как основную. Уж больно жестоким для грабежа было избиение. Как-то не правдоподобно.

Так что основной версией рассматривалось заказное убийство. Даже в реанимации, едва придя в сознание, я мысленно прокручивала слова напавшего на меня человека, прочно засевшие в моей голове: «…Говорил же, что надо пулю в тебя всадить, так нет, меня уверили в том, что ты на ладан дышишь».

Впереди были долгие месяцы борьбы за жизнь.

К глубокому удивлению врачей, которые собрали мое лицо буквально из кусочков, я смогла полностью восстановиться. Мне даже вернули тот внешний вид, который был ранее. Больше всего я переживала за свой раздробленный нос. Но современная хирургия достигла великолепных результатов, и сейчас форма моего носа ничем не отличается от той, которую он имел до того страшного вечера.

Бог дал мне силы, и ко мне вернулось здоровье.

И это несмотря на многочисленные гематомы, на частичное кровоизлияние в мозг и другие малоприятные вещи. Когда я вышла из больницы, на улице уже было тепло, а от того рокового снежного вечера остались лишь воспоминания…

Огонь начал скручивать брошенный в него листок дневника, а в моих руках был уже следующий.

Я не очень люблю вспоминать о днях, проведенных в больнице, о постоянных повязках на лице, об изнурительных процедурах, плохом самочувствии и сострадании медицинского персонала. Когда я шла по коридору, медсестры смотрели на меня глазами, полными жалости, и озадаченно качали головами:

– Господи, кто ж тебя так… Что ж за изверг… Сколько тебе, милая, пришлось натерпеться…

Я как-то глупо улыбалась, и становилось непонятно, кто кого пытался успокоить и приободрить: я медицинский персонал или медицинский персонал меня. Тогда я не понимала, что именно они имеют в виду, чего мне пришлось натерпеться. Ведь в тот злополучный зимний вечер мне не было больно. Меня убивали, а я просто хотела, чтобы это как можно быстрее закончилось. Мне стало невыносимо больно потом, когда я поняла, что я осталась жива…

В больнице я часто смотрела в окна на черные силуэты деревьев, и они заставляли меня думать о том, что где-то там, далеко, существует смерть. Наблюдая за прощальным разгулом зимы, я смотрела в небо и просила у бога здоровья и сил. И бог услышал мои молитвы, вернув здоровье и жизненно необходимые силы. Я уже привыкла к визитам оперативников, рассматривала фотороботы, фотографии и ощущала, как на меня наваливается шквал различных воспоминаний. Я беседовала с многочисленными психологами, которые убеждали меня в том, что я лицом к лицу встретилась с демоном и он не смог взять надо мной верх, что теперь я должна все забыть и продолжать жить. Продолжать жить… Легко сказать и как трудно продолжить.

Я часто думала о том, что не сделала в жизни ничего плохого. Никому… Разве только всегда отстаивала свою честь и никогда не изменяла чувству собственного достоинства.

Бросив очередной листок в камин, я вновь вернулась в воспоминания и представила себя во все той же больничной палате с сидящим напротив психологом. Он требовал от меня результатов, а я заметно нервничала и просила его дать мне время для того, чтобы посмотреть на мир теми глазами, которыми я смотрела раньше. Психологи необычайно жестокие люди. Они учат нас жить и не терпят, если их уроки проходят даром. Они навязывают нам свои мысли, эмоции и убеждают нас в своей правоте. Задумчиво посмотрев на постепенно затухающее пламя, я бросила в него еще несколько страниц дневника и принялась читать то, что первым попалось мне на глаза. Одним словом, я вновь вырвалась из настоящего и опять пересеклась с прошлым.

Это был вполне обычный день. Одна из медсестер сказала, что ко мне пришел гость и если я не против, то сейчас он поднимется. В тот момент я лежала под капельницей и чувствовала себя отвратительно. Увидев в дверях человека, с которым прожила несколько лет, я сморщилась от недовольства и посмотрела на чересчур огромный букет роскошных роз вполне равнодушным взглядом. ОН сел рядом, заметно занервничал и как-то глупо улыбнулся.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь просто паршиво? – Видимо, ОН попытался меня немного развеселить, но это была неуместная шутка.

– Да, я слышу подобные комплименты каждый день.

Я внимательно посмотрела на того, которого когда-то любила, и отметила про себя, что его волосы чересчур растрепаны, а глаза странно воспалены и налились кровью. А еще от него несло перегаром.

– Веселился где-то?

– Нет. Я просто узнал, что с тобой произошло. Я чуть с ума не сошел. Я… Почему ты мне не позвонила? Почему я узнал об этом последний? Почему ты не захотела мне сообщить?

– Зачем?

– Как это зачем? Мы с тобой столько лет прожили, а ты спрашиваешь – зачем? Может, тебе нужна моя помощь?

– Я уже почти год обхожусь без твоей помощи. Мне не привыкать.

– И кто в этом виноват?

– Я, конечно. – Я даже не задумалась над ответом, потому что уже тысячу раз так же отвечала на подобный вопрос. Почувствовав гул в ушах, я посмотрела на сидящего рядом мужчину усталым взглядом и тихо произнесла: – Я сейчас слишком слаба для того, чтобы объяснять тебе причины, по которым я не хочу с тобой жить. Мне кажется, я тебе уже все сказала. Я не хочу и не могу повторяться. Прости.

– Это все твой дурацкий характер.

– А при чем тут мой характер?

– При том, что ты сознательно разрушила наши с тобой отношения. И вот результат.

– Какой результат?

– Результат того, что ты осталась одна. Не успели мы с тобой расстаться, как ты тут же стала жертвой грабителя. При нашей совместной жизни не наблюдалось ничего подобного.

– Ты хочешь сказать, что во всем, что со мной произошло, виновата я сама?

– Шляешься где-то по ночам… А нормальные женщины сидят в это время дома вместе со своими мужьями.

– Все произошло не ночью, а вечером. Просто зимой рано темнеет.

– Какая разница?! Наверное, сама спровоцировала своего грабителя.

– Чем?

– Длинными сапогами, тонкими чулками и короткой дубленкой.

– Если бы я была так одета и таким образом спровоцировала его, перед тем как убить, он бы сначала меня изнасиловал.

– Подожди. У тебя еще все впереди.

– Что значит «у меня впереди»?

– Поживешь еще немного без мужа, тебя не только ограбят, но и изнасилуют.

– Да пошел ты!

Дотянувшись до прикроватной тумбочки, я взяла металлическую кружку и кинула ее в сторону некогда близкого мне человека, но он вовремя пригнулся, и кружка пролетела мимо его головы. Увидев на моих глазах слезы, он склонился ко мне как можно ближе и заговорил, словно в бреду:

– Прости. Я сам не знаю, что со мной творится, что творится с нами. Я старался… Ведь мы неплохо жили! Ну скажи же, что неплохо! А ты перечеркнула все в один день. Жирной чертой. Ты сама совершенно сознательно разбила нашу семью. Я же говорил, что ты без меня пропадешь. Говорил! Ты без меня не сможешь… Ты никогда не найдешь того, кто бросит к твоим ногам целый мир…

– Я никого не ищу.

– Ты не сможешь долго одна. Придет время, и ты будешь кого-то искать. Обязательно будешь. Я видел тебя с мужчиной. Скажи, ты с ним спишь?

– Что?! – Я буквально оцепенела от хамского вопроса.

– Я же тебя ясно спросил: ты спишь с тем мужиком, с которым я видел тебя в парке?

– Это тебя не касается. Никто не лишал меня права на личную жизнь. Ты тоже не одинок.

– Я не одинок, потому что ты меня выгнала. Как бродячего пса. Просто открыла дверь, выставила вещи в коридор и попросила больше никогда не появляться в твоей жизни.

– Все было совсем не так. О своем решении расстаться с тобой я сообщила совершенно деликатно за ужином, с бокалом вина в руке. Я не скандалила и не впадала в бабскую истерику. Я просто сказала тебе, что все кончено, что у меня своя система ценностей и ты не вписываешься в нее никаким боком. Я призвала тебя расстаться красиво. Без слез, взаимных оскорблений и ненависти друг к другу. Да, были моменты, когда нам было хорошо вместе, но их было слишком мало для того, чтобы продолжать дальнейшую совместную жизнь. Я говорила с тобой совершенно серьезно, но ты не принял мои слова всерьез, потому что уже давно разучился относиться ко мне серьезно. Ты просто вышел из-за стола и ушел смотреть телевизор. А утром уехал в так называемую командировку.

– И когда я вернулся, мои вещи были на улице, а замки в квартире заменены.

– Я же объявила тебе о своем твердом решении расстаться. Я не виновата в том, что ты всегда меня игнорировал. Твоя командировка затянулась на несколько месяцев.

– Я хотел, чтобы ты остыла. Хорошенько подумала, все взвесила и поняла, что мы единое целое. Мы семья.

– Давай не будем пускаться в дебаты по поводу твоей затяжной командировки. Ты неплохо провел время на вольных хлебах и даже временно позабыл о моем существовании. Все это в прошлом. Я больше не хочу его ворошить. Я очень устала от всего этого.

– Ты развалила нашу семью и избавилась от меня, как от ненужной, надоевшей вещи, – уже в стотысячный раз принялся упрекать меня бывший супруг.

– И ты сразу пошел искать утешения к другой женщине.

– Ты же прекрасно знаешь, что это только до того момента, пока ты не позовешь меня обратно.

– Я никогда тебя не позову.

– Но почему?

– Потому что мне совершенно не хочется снова начинать жить так, как я жила раньше… Когда я думаю о нашей с тобой совместной жизни, мне становится по-настоящему страшно.

– Что-то, когда мы с тобой жили, я твоих страхов не замечал.

– Потому что, когда мы с тобой жили, я была слишком безмолвна и слишком опустошена для того, чтобы вообще что-то чувствовать.

– Люба, я больше так не могу. У меня не получается жить и знать, что ты не моя. Давай поговорим по душам.

– Ты столько лет не интересовался моей душой, так о какой душе мы можем говорить сейчас?

– Но ведь прежде чем начать совместную жизнь, мы с тобой договорились, что это навсегда.

– В тот день, когда я произносила эти слова, я и подумать не могла, что ты предложишь мне жизнь, выкрашенную в цвет боли и ненависти. Извини, но ты позабыл предупредить меня об этом.

– Ты сама себе все придумала. Ты себя накрутила. Я же так сильно тебя любил! Я никого так никогда не любил и уже не смогу полюбить!

– Ты никогда меня не любил. Ты любил только себя. А я… Я была тебе просто удобна. Хорошо иметь рядом с собой удобную жену.

– Хватит!

– Действительно, хватит. Я устала от твоих ежедневных нотаций по телефону. Теперь ты достал меня в больнице. Уходи. Я плохо себя чувствую. Я устала.

– Не прогоняй меня.

Мужчина наклонился ко мне близко и приложил палец к моим губам:

– Не прогоняй меня. Я тебе нужен.

Увидев лихорадочный блеск в его хитрых и почти безумных глазах, я подняла руку, на которой не было капельницы, и отвела уже почти чужой палец от своих губ.

– Уходи, – еще раз повторила я.

– У меня без тебя ничего не получается. У меня начинает темнеть в глазах, когда я о тебе думаю. Я вспоминаю, как ласкал твое тело, и не могу представить, что его будет ласкать кто-то другой. Ведь мы же были с тобой счастливы. Ты же так сильно меня любила… – Мой бывший супруг откинул одеяло и сунул руку под мою ночную рубашку так быстро, что я просто не успела опомниться. – Я тебя хочу… Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу…

– Ты сошел с ума! Я же в таком состоянии… В любой момент сюда могут зайти! Прекрати немедленно. Пожалуйста, прекрати…

Но он меня не слышал. Он вообще не любил ко мне прислушиваться, потому что считал, что всегда прав. Вместо того чтобы остановиться, он запустил свою руку как можно глубже и навалился на меня всем телом, не обращая внимания, что игла капельницы выпала из вены.

Поняв, что словами его уже невозможно остановить, я собрала последние силы и ударила его коленом в пах. Он отшатнулся, скорчился от боли и со словами: «Ты еще пожалеешь» – направился к выходу.

Как только хлопнула дверь, я закрыла глаза и уже в который раз принялась размышлять о своей семейной жизни. Она всегда представлялась мне каруселью, в которой всего два всадника на деревянных лошадках, причем они постоянно выталкивают друг друга из седел. Я всегда мечтала о том, чтобы эта карусель меня отпустила, но из-за множества непонятных мне страхов боялась сделать хоть какой-нибудь шаг. Я не хотела выйти из этой игры победителем. Я была готова стать побежденной, только бы эта игра закончилась. Закончилась навсегда. «Браки свершаются на небесах», – пронеслась в моей голове до боли знакомая мысль. Господи, как бы мне хотелось заглянуть в ту небесную канцелярию и задать вопрос тем, кто там: как они смогли благословить и допустить брак двух совершенно несовместимых людей? Из-за того, что и там, на небесах, такая бюрократия, из-за того, что свыше было допущено недопустимое, я должна насиловать собственную память и мучить себя совершенно непонятными укорами совести…

* * *

Скомкав очередной прочитанный листок, я кидаю его в камин и допиваю бокал. Осталась последняя страница.

Это был особенный день. Я подошла к зеркалу, висевшему на стене больничной палаты возле умывальника, и посмотрела на свое отражение.

– Милая, а ты ничего. Почти прежняя. Разве что только глаза изменились… – сказала я вслух.

В моих глазах появился страх, который раньше напрочь отсутствовал. Это были глаза одинокой женщины с искалеченной душой и разбитым сердцем, которая стала бояться даже собственной тени. «Время вылечит», – попыталась я втолковать своему отражению и с улыбкой на лице подумала о том, что придет время, страх обязательно меня отпустит и я еще станцую что-нибудь такое веселое, скажем канкан. И все же, несмотря на все пережитое, из зеркала на меня смотрела сильная женщина. Я знала, что она сильная, но мне почему-то захотелось ее пожалеть.

А затем пришел следователь. Он спросил, как я себя чувствую, и попросил меня сесть, потому что он должен сообщить мне что-то важное, что может вызвать у меня шок. Я села как прилежная ученица и мысленно прокрутила в голове то, что должна услышать. Наверное, он хочет сообщить мне о том, что мое дело зависло на мертвой точке, что все равно никого не найдут и что в этом году не выполнен план по раскрываемости преступлений, а это значит, что я должна посодействовать тому, чтобы поскорее закрыть уголовное дело, помочь поставить лишнюю галочку в плане и пообещать по возможности не ездить в лифте одной.

Но в этот раз я ошиблась. Следователь протянул мне стакан воды и произнес возбужденным голосом:

– Выпейте, вам станет легче.

– От того, что я выпью воды, мне не станет легче.

– Вчера мы задержали человека, который чуть было вас не убил.

– Что? – Я не поверила собственным ушам и уронила стакан с водой на пол. – Вы шутите?

– Нет. Я никогда не шучу при исполнении. Велась долгая работа. Мы вышли на одного подозреваемого. Затем произошло опознание, на котором присутствовали люди, увидевшие душащего вас преступника. Его тут же опознали. А после проведенной с ним серьезной беседы он раскололся…

Слова следователя слышались где-то вдали – у меня вдруг очень сильно загудело в голове и застучало в ушах. Я смотрела на протянутую мне фотографию и ощущала, как все плывет у меня перед глазами.

– Посмотрите внимательно. Это и есть тот человек, который совершил уголовно наказуемое деяние.

– Я его не знаю, – судорожно закивала я. – Чертовщина какая-то… Я вижу его первый раз. Я его не помню…

– Немудрено. Ведь вы же почти сразу потеряли сознание. Какая может быть память, если он чуть не вышиб вам мозги?!

– Кто он?

– Человек, который чуть было вас не убил. Он был готов вас прикончить. Вы же спаслись совершенно случайно.

– Он сумасшедший?

– Вполне нормальный молодой человек. Безработный. Увлекается восточными единоборствами.

– А за что он меня так? – По моим щекам потекли слезы.

– Да вообще-то у него к вам никаких претензий нет. Он вообще вас не знает. Вас ему заказали.

– Как это?

– Показали фотографию, рассказали то, что говорят в таких случаях. Он следил за вами. Для того, чтобы действовать наверняка.

– Надо же. И долго следил?

– Да нет. Пару дней.

– А я и не знала.

– Для того чтобы отвлечь внимание неизбежного следствия, заказчик велел обстряпать дело как грабеж. Он надеялся таким образом отвести от себя подозрение. А так… Девушку ограбили и избили с особой жестокостью. Она скончалась от многочисленных нанесенных побоев.

– А кто меня заказал?

– Вы и вправду хотите это знать?

– А то нет!

– Вы готовы услышать, кто это?

– Конечно. Я никому и никогда не делала плохого. Неужели я могу представлять для кого-то хоть какой-нибудь интерес? Разве таких, как я, заказывают?

– Практика заставила меня убедиться в том, что этот мир так жесток, что заказывают всех подряд.

– Кому я помешала? – почти задыхаясь, задала я вопрос.

– Вас заказал ваш бывший муж.

– Что?

– Я же вам ясно сказал: вас заказал ваш бывший муж. Знаете ли, некоторым мужчинам проще «отпустить» женщину на тот свет, чем знать, что она жива, но будет жить уже независимо от них. Некоторые не любят терять то, что совсем недавно безраздельно им принадлежало. От любви до ненависти один шаг.

– Этого не может быть! Это какая-то ошибка. Он приезжал ко мне в больницу с огромным букетом цветов и уговорами по поводу того, чтобы сойтись.

Он звонит мне почти каждый день… Он все еще надеется, что мы будем вместе. Да он меня просто изводит звонками. Я даже мобильный отключаю, потому что он достает – сил нет. Он… – Я замолчала и потянулась к тумбочке для того, чтобы взять мобильный. – Сейчас я ему позвоню, и вы поймете, что это ошибка. Вы не знаете этого человека, как вы можете о нем так говорить!

– А вы его знаете?! – Вопрос следователя прозвучал слишком резко.

– Конечно, я же прожила с ним несколько лет.

– Значит, вы были слепы, если даже сейчас не поняли, с кем вы жили…

– А с кем я жила?

– Я поражаюсь, до чего же иногда женщины бывают слепы.

– У меня еще пока хорошее зрение. Я недавно проверяла. Врач сказал, что я не нуждаюсь в очках. А вы… Нашли крайнего! Решили оклеветать невиновного человека. Придумали бы что-нибудь пореальнее. Да у него кишка тонка! Он трусливый. Он даже мухи не обидит. Тоже мне, нашли убийцу! Он скорее в штаны наложит, чем на убийство пойдет! Я его один раз попросила убить комара, который сидел на стене, так он его пожалел! Представляете, комара пожалел! Он трус. Я вас уверяю – он трус. Он даже рисковать не умеет. В нашей семье всегда все на мне было. А у вас в органах всегда так: вас хлебом не корми, дай найти козла отпущения. Только не там ищете! Я хоть с ним и не живу уже, но посадить невиновного за решетку не дам!

Взяв телефонную трубку, я принялась набирать знакомые цифры.

– Что вы делаете?

– Набираю номер бывшего мужа.

– Можете не стараться.

– Почему?

– Потому что этот номер уже не работает.

Следователь был прав. На том конце провода раздалась печальная фраза: «Абонент временно недоступен».

– Едет, наверноее, в туннеле или телефон разрядился, – пояснила я.

Следователь посмотрел на меня раздраженно и не менее раздраженно произнес:

– Люба, вы умеете кого-нибудь слушать, кроме себя?

– Вы сделали такой спешный вывод, потому что я отказываюсь слушать ваш бред?

– Потому что вы боитесь принять правду.

– И все же я не умею слушать бред.

– Это правда. Пусть страшная, но правда, и от этого никуда не денешься.

– Я не могу в это поверить.

– Придется. Вы никогда не сможете дозвониться бывшему мужу, потому что этого номера больше не существует. Ваш муж в бегах.

– В каких еще бегах? Он живет у своей новой женщины.

– Мы знаем. Он оставил нам свой адрес после того, как мы проверяли его алиби.

– И где он сейчас?

– Вчера, после того, как мы задержали исполнителя преступления и узнали имя заказчика, мы сразу отправились по тому адресу, чтобы арестовать вашего бывшего мужа. Но нам не удалось… – Следователь заметно занервничал и закурил сигарету.

– Почему?

– Потому что он, чувствуя опасность, выглянул во двор. Дверь долго не открывали, а когда нам пришлось ее выбить, он уже ушел через окно по пожарной лестнице на чердак. А там его след пропал. Помимо него, в квартире находилась его любовница. Или гражданская жена, я даже не знаю, как правильно сказать, кем она ему приходится, – немного смутился следователь.

– Наверное, гражданская жена. Любовница – это та, с кем мужья гуляют от жен, а он с ней жил. Я ведь к ней хорошо относилась. Она же не разлучницей была, а палочкой-выручалочкой. Если бы он ее не встретил, то мне бы еще дольше мозги полоскал. Мне очень хотелось, чтобы у них все хорошо было. Хотя в глубине души я эту женщину жалела, потому что с ним не может быть все хорошо. Думала, только бы он исправился и хоть с ней начал жить нормально. А вместо этого он все ко мне с уговорами бегал. Вот и добегался. Видимо, устал бегать. – Так вот, эта его новая жена была в ванной заперта.

– Как это?

– По всей вероятности, женщина услышала, что в квартиру ломится милиция, испугалась и хотела открыть дверь, но он, чтобы она не мешала, ее в ванную затащил и там запер.

– А что дальше будет? – Я устало посмотрела на следователя.

– А дальше мы объявим его в розыск, как и полагается в таких случаях.

– Найдете?

– Будем искать, – уклончиво ответил следователь.

Когда следователь ушел, я зажмурила заплаканные глаза и громко завыла, раскачиваясь всем телом, принимая брошенный вызов судьбы и понимая, как тернист и долог будет мой путь до того, как я научусь жить с этой болью дальше. Человек должен испытать все до конца. Все, что предначертано и уготовано ему судьбой. А это значит, что я должна найти в себе силы для того, чтобы жить дальше.

Перестав выть, я встала и назло всему, что со мной произошло, включила стоящий на тумбочке радиоприемник. Поймав энергичную музыку, я закружилась в безумном танце. Это был какой-то дикий, даже, можно сказать, животный танец, состоящий из моего прошлого балетного опыта, современных движений, горьких слез, отчаяния, боли, страха, охватившего меня ужаса и чувства одиночества. Я уже перестала принадлежать себе, я временно потеряла разум, почувствовала невесомость своего тела и… страх от того, что я выжила.

Забежавшие в палату медсестры попытались меня успокоить. Выключив музыку, они стали убеждать, что мне еще нельзя делать резких движений.

Но меня невозможно было остановить, потому что я танцевала свою судьбу – жестко и отчаянно. Меня ловили за руки, но я выворачивалась и на ходу придумывала нужный такт. Казалось, что судьба бьет меня плеткой со стальным наконечником и на моем теле остаются кровавые раны.

Когда мой танец закончился, я вскинула голову и увидела стоящего в дверях следователя. Я даже не видела, как он вернулся. Он следил за мной пристальным взглядом, а в его глазах читалась неподдельная жалость…

– Только не смейте меня жалеть! Только не смейте! – закричала я стоявшему напротив меня мужчине и перепуганным медсестрам. – Лучше улыбнитесь и пожелайте мне счастья в личной жизни! Черт вас всех побери, пожелайте же мне наконец счастья! Если, конечно, оно бывает в личной жизни. Бывает счастье в личной жизни или его ни черта не бывает?!

– Конечно, бывает, – поспешно кивнула одна из сестер.

– Вы уверены?

– Да, – ответила та.

– Вы хотите сказать, что вы его видели?

– Я счастлива со своим любимым человеком. У меня с личной жизнью все прекрасно.

– Так пожелайте того же и мне… Пожелайте мне женского счастья! Пожелайте!!! Пожелайте мне встретить любимого человека, который никогда меня не закажет!

* * *

Когда последняя страница тетради превратилась в пепел, я встала и прошлась по комнате, грустно улыбаясь и думая, что все эти воспоминания остались в прошлом. И я… я смогла похоронить свое прошлое.

Я узнала секрет, как сделать так, чтобы прошлое отступило назад и прекратило наступать мне на пятки. Несмотря ни на что, я научилась жить с открытым миру сердцем и всегда программировать себя на успех. Вы хотите знать, как мне это удалось? Очень просто. Я придумала маленькое кладбище для людей, которые были мне когда-то дороги. Я огородила это кладбище кованой красивой оградкой из своей памяти, посадила туда чудесные ароматные розы, а на вход на территорию кладбища повесила довольно внушительных размеров замок. На этом кладбище теперь покоится парочка моих подруг, один очень хороший друг, который был мне безумно дорог и которого я считала почти своим братом, моя первая юношеская любовь и мой бывший муж. Иногда, когда мне хочется посмотреть порядок на кладбище, я открываю амбарный замок, захожу внутрь, привожу могилки в порядок, сажаю новые цветы, протираю запылившиеся фотографии, наливаю всем по рюмке водки и, чтобы никого не обидеть, насыпаю полные чашечки карамели. На могилке своего бывшего мужа я посадила березку. Это дерево всегда ему нравилось.

На моем кладбище тихо, красиво и поют птички. Тут лежат люди, которые были мне очень дороги, которых я искренне любила и которые когда-то сильно меня обидели, причинив душевную боль. Я никогда не разбираюсь с людьми, не выясняю отношения, потому что я вообще не приемлю каких-либо разбирательств. Я просто вычеркиваю их из своей жизни, из своей памяти и хороню их на своем кладбище, которое находится внутри меня и про которое эти люди никогда не узнают. Конечно же в реальной жизни они живы. Они живут своей жизнью, которая уж никогда не соприкоснется с моей. Они строят какие-то планы, встречаются с другими людьми, справляют праздники, встречают будни, но не знают, что для меня они умерли и я похоронила их на своем маленьком кладбище в сердце.

Однажды я встретила свою бывшую подругу и… прошла мимо. Я поздоровалась ради приличия и ускорила шаг. Я не смогла остановиться, спросить, как у нее дела, вытащить из себя многолетнюю обиду и расспросить подругу, почему она так со мной поступила, а затем, быть может, ее простить. Не смогла…

Я просто поздоровалась по старой памяти и прошла мимо. Для меня она давно умерла, а я не умею разговаривать с мертвыми. Я не стала говорить ей все, что у меня наболело, все, что я о ней думаю. Когда-то эта горе-подруга причинила мне дикую душевную боль, с которой я долгое время не могла справиться, но теперь все уже в прошлом. Время – лучший лекарь, и оно расставило все по местам.

Тяжелее всего мне было укладывать в гроб своего бывшего мужа, который никак не хотел в него ложиться и вся чески пытался из него вылезти для того, чтобы продолжать отравлять мою жизнь дальше. Когда я его укладывала, он постоянно поднимал голову, убеждал меня в том, что я без него пропаду, что мы семья (кстати, меня до сих пор трясет от слова «семья», потому что он повторял его по сто раз на дню), что без него я ничто, что, кроме него, я никому не нужна. И он всячески пытался из гроба выбраться, но я не хотела и не могла его слушать, потому что для меня он умер, а мертвые люди должны молчать и не мешать тем, кому еще придется пожить. Я даже поставила ему свечку за упокой, потому что для меня он умер, а себе – за здравие. Он умер, а я продолжаю жить…

Правда, иногда, чаще ночью, на моем автоответчике срабатывают междугородные звонки, и его голос убеждает меня снять трубку. Но я никогда ее не снимаю, потому что для меня это звонки с того света, а я не умею разговаривать с мертвыми. Потом я убрала из своего телефона автоответчик и переехала на другую квартиру. Мертвые не должны беспокоить живых. А если это происходит, это не правильно, и нужно пойти в церковь и поставить очередную свечку за упокой.

Я уже давно похоронила свою любовь, устроила ей самые пышные похороны. Я положила ее в гроб вместе со своим бывшим мужем. Я смогла похоронить свою любовь очень красиво. Никто не увидел ни моих слез, ни размазанной по лицу косметики. Теперь мне уже не больно. Теперь мне спокойно оттого, что для меня его больше нет. В последнее время я все реже и реже прихожу на кладбище некогда дорогих мне людей. Замок на кладбище почти заржавел, и его уже вряд ли можно открыть. Цветы тоже почти все завяли, потому что за ними никто не ухаживает. Скоро оно станет совсем заросшим – такое маленькое заброшенное кладбище внутри меня, о котором никто не знает и никто даже не догадывается.

– Все. Хватит. С прошлым навсегда покончено, а теперь вперед, к сияющему будущему! – произнесла я решительным голосом, глядя на затухающий в камине огонь. И вышла из комнаты…

Глава 1

Очнувшись от глубокой задумчивости, я посмотрела на светящееся табло и тут же повернулась к своему соседу.

– Простите, что происходит? – спросила я обеспокоенно.

– Самолет попал в зону турбулентности. Это бывает.

– Что-то чересчур сильно трясет.

– Я же говорю вам: такое бывает, – повторил мой сосед. Но тут же заметно занервничал, расстегнул ворот и, достав крестик, перекрестил салон самолета.

Через минуту самолет затрясло еще больше, и я почувствовала, как от страха все поплыло у меня перед глазами. Сидящий рядом мужчина стал молиться, не выпуская крестик из рук. К сожалению, я не знаю молитв, но, несмотря на это, я закрыла глаза, прикусила нижнюю губу и стала мысленно просить бога о том, чтобы все обошлось, чтобы мы все остались живы, здоровы и совершили удачную посадку.

Когда я, не выдержав, открыла глаза, то обнаружила, что в салоне погас свет. Я посмотрела на молящегося рядом и слегка толкнула его в бок. Сосед тут же замолчал и отрешенно посмотрел на меня. В его взгляде был ужас. Самолет – это всегда грань между жизнью и смертью, и тут уж никуда не денешься.

– Это просто турбулентность, – вновь повторил он, и я подумала, что сейчас он произнес ее больше для себя, чем для меня. Когда некому успокоить со стороны, мы начинаем успокаивать себя сами.

– Как вы думаете, мы останемся живы? – На этот раз мой голос дал сбой и предательски задрожал.

– А вы думаете, может быть по-другому?

– Да я уже не знаю, что и думать…

– Я думаю, все обойдется. Я постоянно попадаю в подобные передряги.

– Вы хотите сказать, что мне нечего беспокоиться?

– Я хочу сказать, что вам лучше всего откинуться на спинку кресла, закрыть глаза и попытаться уснуть.

– Вы шутите?

– Мне кажется, что сейчас самая неподходящая ситуация для шуток.

– Разве в такой ситуации возможно уснуть?

– И все же стоит попробовать.

Но вскоре самолет стало кидать в стороны с такой чудовищной силой, что люди уже с трудом оставались сидеть на местах. В динамике переговорного устройства раздался озадаченный голос пилота, который еще раз известил всех о том, что самолет попал в неблагоприятную зону и что для того, чтобы избежать каких-нибудь травм, лучшего всего нагнуться, прижать голову к коленям и по возможности обхватить ее руками. Затем на смену мужскому голосу пришел возбужденный голос бортпроводницы, которая повторила те же инструкции и попросила их выполнить незамедлительно. Но она попыталась успокоить совсем запаниковавших пассажиров обещанием, что скоро мы выйдем из неблагоприятной зоны и все закончится.

Положив голову на колени, я услышала чьи-то отчаянные, истеричные крики, смешанные с рыданиями, и с трудом удержала себя от того, чтобы не поддаться общей панике.

– Вас кто-нибудь ждет?! – не знаю зачем, крикнула я сидящему рядом мужчине.

– Да! А вас?! – тоже прокричал он.

– Меня тоже ждут!

– Это же здорово, что там, на земле, кому-то есть до нас дело!

– Как вы думаете, нас с вами дождутся?

– Думаю, да.

Слегка приподняв голову, я вытерла пот со лба и почувствовала, как меня замутило.

– Знаете, я так хотела напиться перед полетом, но не успела. Было слишком много дел. Чуть не опоздала в аэропорт. Забежала в зал регистрации, а уже посадка идет. Я всегда снимаю свой страх алкоголем. Перед тем как куда-нибудь лететь, обязательно хорошенько принимаю на грудь. Между прочим, очень даже удобно: выпила, села в кресло и сразу спать. Даже взлет не ощущаю. Просыпаюсь только тогда, когда произошла посадка. Страха как не бывало. А вообще я не пью. Только когда на самолетах летаю.

– Действительно. Хороший повод для того, чтобы выпить.

Сосед поднял голову. Его лицо было мертвенно-бледным, а из глаз уже исчезла былая надежда.

В них были безысходность и даже какая-то обреченность.

– А ведь я хорошо выпил. Я специально хорошо выпил.

– Значит, вам должно быть легче, чем мне.

– Я протрезвел… Я протрезвел, как только все это началось.

– Вы хотите сказать, что в таких ситуациях и алкоголь не помогает?

– Я этого не сказал. Мне кажется, все зависит от того, сколько ты выпил. Видимо, я выпил мало.

Как только самолет начал резко терять высоту, я ощутила жуткое головокружение и резкую боль в ушах.

– О черт… По-моему, это все. Как же рано… Как же все-таки рано!

Для того чтобы хоть немного утихомирить раздирающую меня непонятно откуда взявшуюся внутреннюю боль, я сунула кулак в рот и изо всей силы его укусила, чтобы моя боль перешла на кулак. Но этого почему-то не произошло. Несмотря на то что я прокусила кожу и на ней появились капельки крови, моей руке не было больно. Скорее, наоборот – увеличилась внутренняя душевная боль, от которой у меня не только потемнело в глазах, но и вообще пропало малейшее восприятие окружающей действительности.

– Самолет пошел на снижение… – сквозь громкий гул в ушах прозвучал усталый голос стюардессы.

Самолет садился довольно долго, приземляясь чересчур сильными толчками, от которых всех пассажиров чуть ли не подбрасывало над креслами. В этот момент сидящий рядом со мной мужчина взял мою руку в свою, и, несмотря на то что его ладонь была влажной от пота, я ощутила исходящее от него приятное тепло. Как будто прозвучал безмолвный призыв: все обойдется, все обязательно будет хорошо, все наладится, самое страшное уже позади.

Когда самолет приземлился, я молча закрыла глаза, и по моим щекам потекли слезы. Убрав прокушенную руку от рта, я заставила себя открыть глаза и увидела ликующих, хлопающих в ладоши в честь посадки пассажиров. Увы, я не смогла начать хлопать со всеми – руки как свинцом налились. Я вдруг явственно представила себе командира корабля: вот он промокнул носовым платком выступивший на лбу пот и с трудом поднялся на ватные ноги. Мне даже показалось, что его виски немного побелели, а глаза покраснели.

– Все позади, – дружелюбно потрепал меня по плечу уже пришедший в себя сосед.

– Действительно, все позади, – я улыбнулась сквозь слезы от того, что этот кошмар закончился, и тихонько всхлипнула.

– Сейчас получим багаж, и все самое плохое останется в прошлом, – вновь постарался успокоить и приободрить меня мужчина.

– Больше никогда не полечу на самолете.

– Да что вы! Подобное случается крайне редко. Разве на ваших глазах упало много самолетов?

– Ну… как телевизор включишь, так сразу страшно становится. Обязательно что-нибудь да произошло.

– А мне кажется, что вы преувеличиваете. Больше вероятности разбиться на машине, чем погибнуть в авиакатастрофе.

– Нет, лучше ездить по железной дороге.

– А между прочим, железнодорожные составы тоже иногда сходят с рельсов.

Я попыталась встать на ноги, а сосед достал из кармана носовой платок и протянул его мне.

– Что это? – удивилась я.

– Носовой платок, – как ни в чем не бывало ответил он.

– Я вижу. А зачем он мне?

– У вас руки в крови. Вы прокусили свой кулак, – печально улыбнулся он.

– Ах, да это так, пустяки…

– К сожалению, у меня нет бинта. Возьмите хотя бы носовой платок.

Не став возражать, я обмотала им кулак и взяла свою сумку:

– И все же я никогда больше не захочу полететь на самолете.

– Вам только кажется. Пройдет совсем немного времени, и вы опять купите авиабилет, когда понадобится куда-нибудь ехать. Кстати, мы не успели с вами познакомится. Меня величают Артуром.

– А меня Любой.

– Значит, вы – Любовь.

– Любовь. – Я театрально вскинула голову и нервно улыбнулась.

– Ваше имя так много обещает.

– Почему?

– Потому что миром правит Любовь. Такая женщина, как вы, обещает большую любовь.

Мы засмеялись и направились к выходу.

Уже в здании аэропорта, в ожидании багажа, Артур вновь оказался рядом со мной и совершенно ненавязчиво предложил мне обменяться телефонами.

– Знаете, Люба, все-таки мы в такой болтанке побывали… Может, как-нибудь встретимся и отметим приземление?

– Вы хотите пригласить меня в ресторан?

– Ну да. А почему бы и нет? Черт побери, мы же остались живы! Мне кажется, это стоит того, чтобы хорошенько повеселиться!

Не став спорить, я продиктовала номер своего мобильного телефона и вбила себе номер Артура.

– Вы же в столице живете? – на всякий случай поинтересовался мой новый знакомый.

– В Москве, – кивнула я.

– Тогда вообще никаких проблем. Я тоже москвич. Я в Хабаровск в командировку летал. А вы?

– А я к родственникам.

– Люба, если бы вы сейчас видели себя в зеркале, то просто поразились бы, насколько вы бледная.

– Это пройдет.

Сняв с ленты багажного транспортера свой чемодан, я подошла к Артуру и попрощалась.

– О, вы уже свой багаж получили! А моего еще нет, – покачал головой он. И предложил: – Дождитесь меня. Я вам помогу.

– Спасибо, но мне не тяжело, чемодан ведь на колесиках. Тем более что меня встречают.

– Тогда удачи. – Взгляд Артура стал грустным.

– Спасибо. Вам того же.

С огромным трудом выдавив из себя улыбку, я покатила чемодан к выходу и постаралась как можно быстрее покинуть зал. Я не хотела, чтобы Артур узнал, что меня никто не встречает. Конечно, по большому счету меня не должно было интересовать мнение малознакомого человека, но все же я этого не хотела. В зале ожидания я увидела целую толпу людей с самыми различными табличками и роскошными букетами цветов.

«А меня никто не встречает, – вновь промелькнуло в моей голове. – Никто. Меня никто не встречает потому, что просто некому встречать. Бывает же такое в жизни! Черт побери, да, бывает. Идет интересная, симпатичная девушка, на которую обращают взоры мужчины, и ее вообще никто не встречает».

– Девушка, может, такси? – раздавались со всех сторон голоса водителей.

– Спасибо, не нужно.

Пройдя мимо толпы встречающих в зале прилета, я вышла на улицу и села в первую попавшуюся маршрутку. Такси, стоящие в порту, с их космическими ценами для таких рядовых обывателей столицы, как я, вид транспорта очень даже накладный, просто не по карману.

Добравшись до дома, я бросила чемодан прямо у порога и бросила взгляд на телефон, стоящий на тумбочке у входа. Странно, как только я на него посмотрела, он тут же зазвонил. На том конце провода обнаружился оживленный голос моей подруги, проживающей этажом ниже.

– Любаня, ты на месте?

– Только вошла.

– Как долетела?

– Лучше не спрашивай. Ты же знаешь, как я боюсь самолетов. Нас хорошенько потрясло. До сих пор не верю, что живой домой добралась.

– А как съездила?

– Галина, может, ты все-таки лучше поднимешься? Или тяжело по двум лестницам подняться?

– А можно?

– А когда тебе было нельзя?

– Просто я подумала, что ты только что с самолета, уставшая. Может, тебе поспать хочется?

– Боюсь, что теперь я долго не смогу уснуть. Ладно, давай поднимайся.

Не прошло и пяти минут, как мы с Галкой уже сидели на кухне и распивали бутылку шампанского в честь моего прилета.

– Ну вот, вроде немного повеселела. Даже румянец появился, – сразу заметила произошедшие во мне изменения Галина. – А то, я когда к тебе зашла, чуть было дар речи не потеряла. Прямо не соседка, а настоящий живой труп. Белая, как стенка. Да такую белую стенку еще нужно постараться найти.

– Галина, если бы ты только знала, как наш самолет трясло! Ты даже представить себе не можешь… Мы чудом не упали.

– Любка, у страха глаза велики. Я каждый раз в турбулентность попадаю, и ничего.

– Смотря какая турбулентность. Сегодня самолет чуть по кускам не развалился.

Закинув ногу на ногу, Галина посмотрела на меня загадочным взглядом и немного нерешительно спросила:

– Ну как съездила? Как там Хабаровск?

– Хабаровск просто сказка. Да и съездила в общем-то неплохо.

– А что такая грустная? Все из-за той же проклятой турбулентности?

– И не только из-за нее.

– Жду подробного рассказа.

Подлив мне шампанского, Галина подняла фужер и торжественно произнесла:

– Дорогая моя, разреши поздравить тебя с удачным приземлением на московской земле. Надеюсь, ты получила огромное удовольствие от поездки, с радостью погостила у родственников и конечно же встретила свою первую любовь, о которой ты когда-то так грезила. – Немного помолчав, Галина слегка кашлянула и осторожно спросила: – Ведь, если я не ошибаюсь, ты именно из-за него туда ездила?

– Из-за кого?

– Из-за того, которого когда-то любила.

– Можно сказать, что да.

– Я надеюсь, он тебя не разочаровал? Хорошо провели время?

– Мы встретились.

– Что, всего один раз? – У Галки на лице появилось разочарование.

– Я позвонила ему почти перед самым отъездом.

– Почему? Что ты делала до этого?

– До этого я наслаждалась городом и своими родственниками.

– И все же почему вы виделись всего один раз? – никак не могла успокоиться Галка.

– Потому что одного раза вполне хватило для того, чтобы понять, что больше можно и не встречаться.

– Он что, стал так ужасен?

– Да нет. Он почти не изменился. Такой же высокий и красивый.

– Тебя задело то, что он женился?

– Совсем нет. Еще до того, как лететь в Хабаровск, я прекрасно знала о том, что он женат. По большому счету это не имело для меня никакого значения, ведь я ехала не замуж за него выходить. Я просто хотела посмотреть, что стало с моей первой юношеской любовью. Ты же знаешь, что, несмотря на то что первая любовь зачастую наивная, она все равно оставляет в душе след.

– Не спорю. Так как вы все-таки встретились? – Галка буквально сгорала от нетерпения.

– Я сама ему позвонила. Спустя столько лет после нашего расставания – взяла и набрала номер его домашнего телефона, а он снял трубку.

– И… что? Ведь столько лет прошло. Ты его по голосу сразу узнала?

– Конечно. У него голос вообще не изменился. Немного хриплый, как и раньше. Я бы его голос из тысячи других узнала.

Покрутив бокал с шампанским, я сделала пару глотков и, не став испытывать терпение своей подруги, заговорила уже больше для себя самой, чем для нее:

– Знаешь, Галина, мне до сих пор не верится, что когда-то я любила его без памяти. В школе он мне портфель носил. А если на меня кто-нибудь из других мальчишек смотрел, так никого не щадил – бил всех, кто мне хоть какие-нибудь знаки внимания оказывал. А когда его в армию забирали, мы на проводах оба от горя чуть было не почернели. Но зато письма друг другу писали каждый день, а то и по нескольку сразу. Вот так я его из армии ждала и ждала, а когда дождалась, так самой счастливой на свете была. Как он вернулся, мы с того дня с ним и не расставались. Жить начали вместе у его родителей в дикой страсти и любви. Молодые были и счастливые. У нас лица от счастья постоянно сияли. Мы и мечтали на ноги встать, денег скопить и сыграть самую пышную свадьбу, а на медовый месяц улететь на какой-нибудь далекий и прекрасный остров.

– И что же случилось с вашей любовью? – не удержавшись, поинтересовалась Галина.

– Сама не знаю, – непонимающе пожала я плечами. – Прошло какое-то время, родные нас уже стали уговаривать свадьбу сыграть, деньги приготовили.

Да только мы сами стали свадьбу постоянно откладывать. Ругаться начали, скандалить и не из-за чего вроде бы. Но любили мы друг друга и… ненавидели одновременно. Так дело до свадьбы и не дошло. Я вещи собрала и к матери вернулась. После этого мы стали постоянно встречаться и вновь ругаться. Он говорил, что я чересчур импульсивная, что со мной любой нормальный мужчина сойдет с ума, что я не умею любить и что устойчивые чувства совсем не моя стихия, что я слишком ярко одеваюсь и стреляю глазами по всем лицам мужского пола, независимо от возраста и внешнего вида. А я укоряла его в том, что он упертый, как скала, и говорила, что я слишком для него хороша, что не по Сеньке шапка, и мне надоело биться головой о стену. Во мне играл юношеский максимализм, я была самовлюбленной дурочкой. У нас сложились странные отношения: мы не могли быть вместе и не могли врозь. Мы по-прежнему встречались, ругались и понимали, что чем дальше, тем становится все яснее, что мы совершенно несовместимые люди и вряд ли сможем жить вместе.

А затем, когда я очень сильно от всего устала, в один прекрасный момент я собрала вещи и уехала в Москву. Причем думала, что я поставила точку, но на самом деле получилось многоточие. Я зачем-то начала ему звонить. Он тут же приехал следом за мной и стал уговаривать меня вернуться обратно.

– Конечно же ты выбрала Москву, – усмехнулась Галина.

– Ты угадала, – кивнула я. – Как только он уехал, я сразу сняла другую квартиру и не оставила ему своего адреса. В общем, на какое-то время между нами пропала связь. А однажды… Однажды я позвонила в Хабаровск и узнала, что он женился на нашей же однокласснице, которая всегда была к нему неравнодушна.

– И как ты это пережила?

– Это очень сильно ударило по моему самолюбию. Намного сильнее, чем я могла предположить, все же я пожелала ему счастья и больше никогда не напоминала ему о себе.

– Печальная история. И какой черт дернул тебя позвонить ему спустя столько лет?

– Сама не знаю. Думала, смогу себя пересилить. Держалась до последнего. За день до отъезда в центральном магазине столкнулась нос к носу с его женой и ребенком. По понятным причинам она со мной даже не поздоровалась. Покраснела вся, как вареный рак, посмотрела на меня взглядом, полным ненависти, взяла ребенка за руку и стрелой выскочила из магазина.

– А ты?

– Не знаю почему, но после этой встречи я пришла к твердой уверенности: нужно ему позвонить. Сняла номер в гостинице на самой окраине города и позвонила. Как только он взял трубку, то сразу продиктовала ему название гостиницы и номер комнаты.

– А он тебя сразу узнал?

– Да, словно постоянно ждал моего звонка. И все же он очень сильно растерялся. В его голосе было какое-то замешательство. Хотя он приехал намного быстрее, чем я ожидала.

– И как он выглядел? Он сильно изменился?

– Такой же красивый. Просто он стал выглядеть постарше. И еще более мужественно. Такой мужчина всегда притягивает женские взоры.

– У тебя остались какие-то чувства к нему?

– Нет. Я просто говорю то, что есть.

– Ну и как прошла встреча?

– Как и должна была пройти, – задумчиво ответила я. – Мы зашли в уютное кафе, находящееся на том же этаже гостиницы, посидели, выпили вина, поговорили о жизни. Он сказал, что у него хорошая семья, чудесный ребенок. Еще он сказал, что если бы тогда не женился, то попал бы в клинику неврозов или того хуже – сошел бы с ума и оказался в психиатрической лечебнице, а может быть, просто спился. Я спросила, счастлив ли он, он ответил, что сейчас ему хорошо, надежно и спокойно, а выбросы адреналина от тесного общения со мной остались в прошлом. Можно сказать, что мы беседовали как милые, добрые друзья. Он поинтересовался моей личной жизнью и был удивлен, что я до сих пор не вышла замуж. Спросил о причине. На что я ему ответила, что не получается как-то, не складывается. А затем мы вернулись в номер и… очутились в одной постели.

– Ну и как, он не подкачал?

– Он, как и раньше, был великолепен. Когда мы оба уставали, то курили и говорили… говорили… А затем опять были страстные объятия и секс до седьмого пота и до полнейшего изнеможения. Ему на мобильный звонила жена, но он не брал трубку. А затем и вовсе отключил телефон. Он ушел от меня только под утро. Перед самым уходом взял мое лицо в свои ладони и спросил, когда он увидит меня еще раз.

– Ну а ты? – Видимо, мой рассказ настолько увлек подругу, что она ждала бурного продолжения.

– А я сказала, что если я не стала его женой, то вовсе не обязательно, что я стану его любовницей. Сказала, что уезжаю.

– А он? – вошла во вкус расспросов Галка.

– Он пожелал мне счастливого пути и хлопнул дверью так сильно, что отлетела штукатурка. Вот, пожалуй, и все.

– Как ты думаешь, его жена догадалась, где он провел ночь?

– Тут и дураку понятно.

– Получается, что ты влезла в чужую семью…

– Я в нее не влезала. Я попыталась вернуться в прошлое и поняла, что никогда не стоит этого делать. – Подняв голову, я в упор посмотрела на Галку и серьезно произнесла:

– Не переживай. Она его простит.

– Ты уверена?

– Она его очень сильно любит. А для тех, кто очень сильно любит, любовь всегда полна всепрощения. Она действительно его простит, а он пообещает ей вычеркнуть меня из своей памяти. Я уверена, что после той ночи он сделал точно такой же вывод, как и я. Никогда не нужно возвращаться в прошлое. В одну реку нельзя войти дважды. Невозможно. Если мы попытаемся вернуться туда, где мы были счастливы, через много лет, мы обязательно будем глубоко несчастны. Он вырвал меня из своей жизни, как вырывают дерево вместе с корнями, и посадил новое, которое прижилось. А я… Я-то дерево уничтожила, а новое посадить никак не получается… Когда я уничтожала свое дерево, мне казалось, что посадить новое проще простого. Стоит мне только свистнуть, и у моих ног будет масса желающих помочь, но… я глубоко ошибалась. Боже, как же глубоко я ошибалась! Оказалось, что целая масса желающих не может дать мне элементарного женского счастья. Возможно, потому, что про сто не хочет, а быть может, и не умеет. Оказалось, что очень трудно найти дерево, которое приживется, пустит прочные корни, вырастет. Трудно, даже практически невозможно…

– Что-то у тебя тон слишком грустный, – озадаченно произнесла Галка. – Подумаешь, первая любовь… Все, проехали. Пусть живет преспокойно и вспоминает вашу последнюю встречу как какой-то особый дар свыше. Вспоминает и кусает локти, что потерял, не удержал такую девушку. В конце концов, вы не сошлись потому, что ты слишком хороша для него. Ты никогда не испытывала недостатка внимания со стороны сильных, интересных и красивых мужчин. При желании ты можешь посадить любое дерево, только я у тебя пока такого желания не наблюдаю.

– Галя, ты меня не слышишь или просто не хочешь слышать. Я же тебе говорю, что очень сложно найти дерево, которое сможет пустить прочные корни.

– Я что-то не пойму… Так ты что ищешь, мужчину или дерево? – перевела все в шутку Галина.

– Только не делай вид, что ты меня не понимаешь. Ты же знаешь, что я образно говорю, – обиженно надула я губы.

– Я тебя понимаю. Только, если признаться честно, я первый раз слышу, чтобы мужиков с деревьями сравнивали.

– Мужчин можно с чем угодно сравнивать, и все сравнения всегда будут в их пользу. Просто я поняла вот что: чем больше я впитываю жизненного опыта, тем мне тяжелее найти человека, который сказал бы такую фразу: «Давай я возьму на себя твою боль».

– Ты хочешь невозможного.

– Ты хочешь сказать, что я слишком многого хочу?

– Я хочу сказать, что сейчас ты говоришь о невозможном.

– Невозможного не бывает. Уж если и выходить замуж, то только за преданного, надежного, любимого и хорошего человека, а с годами встретить такого становится все труднее и труднее.

– Тогда расскажи, какой он в твоем понимании, этот честный, надежный и преданный…

– Пожалуйста…

Глава 2

Как только я кончила изливать душу, Галина тут же настояла на продолжении вечера и, не дав опомниться, потащила меня в ночной бар, который находился недалеко от нашего дома. Для приличия я попробовала сопротивляться, но сильный натиск подруги моментально сломил мое сопротивление и заставил подчиниться проявлению ее решительной воли.

– Любка, это же целое событие! – как заводная твердила она.

– Да какое, к черту, событие?

– И ты спрашиваешь?! Ты встретила свою первую любовь! Твой самолет не разбился! Ты приехала живая, здоровая и счастливая! Я же вижу, что у тебя глаза горят!

– Ой, Галка, наговоришь сейчас…

– Я знаю, что говорю!

– Мои глаза не горят. Они фактически потухли от усталости.

– А вот и нет! Я давно не видела в них столь игривого огонька. Чует мое сердце, что твое нынешнее состояние предвещает нам грандиозное веселье.

Зайдя в бар, я прошла следом за Галкой, искоса смотря на мужчин, сидящих за столиками и рассматривающих нас с нескрываемым интересом. Заняв последний столик у самой стены, Галина наклонилась ко мне как можно ближе и возбужденно заговорила:

– Ты только посмотри, сколько тут мужиков! У меня даже глаза разбегаются!

– По-моему, не у нас, а у них от нас глаза разбегаются. Пялятся, аж неприятно.

– Еще как приятно! Нужно радоваться, когда мужики пялятся. Значит, мы еще в самом соку. А вот когда в нашу сторону не будет никто смотреть, тогда будет очень даже досадно. Тогда можно будет делать вывод, что мы с тобой уже вышли в тираж.

– Ну до тиража нам еще далеко, – подняв голову, я посмотрела на танцующую парочку и улыбнулась: парочка была крайне нетрезва. Эти двое едва не падали и откровенно наступали друг другу на ноги. – Ты посмотри… – удивилась я. – Это ж надо так перепить! Такое впечатление, что они сейчас оба рухнут на пол. Ноги их явно не держат.

– Это два местных клоуна, – сделала вывод Галина и заказала нам две чашечки ароматного кофе. – Смотри, как все над ними смеются и хлопают в ладоши, а им хоть бы хны.

Как только официантка отошла от нашего столика, приняв заказ, к нам моментально подсел широкоплечий мужчина и поздоровался с раскрасневшейся от волнения Галиной.

– Юрий Константинович? Вы? Здесь? Какими судьбами? Вот это встреча! Кто бы мог подумать!

– Добрый день, Галя. Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть. Оказывается, Москва маленькая. Это ж надо, такое стечение обстоятельств.

– А я всегда знала, что Москва маленькая. Она только с виду большая, а куда ни пойдешь, так повсюду на знакомых наталкиваешься. Но встретить вас я совсем не ожидала.

– А у меня тут в кабинке для особо важных персон была встреча назначена. Выхожу, и глазам своим не поверил: ты сидишь. Думаю, это ж надо так встретиться – нежданно-негаданно, в ночном клубе.

– У меня сегодня подруга из отпуска вернулась еле живая. Самолет в такую болтанку попал, что пришлось многое пережить. Вот мы и пришли сюда, чтобы выпить по чашечке кофе.

– И что, действительно сильная была болтанка?

– Капитальная, – кивнула головой еще больше раскрасневшаяся Галина. – Как в фильме ужасов.

– Так за такое дело разве кофе пьют? – рассмеялся мужчина. – Водочки надо, и побольше.

– Я не пью водочку, – покачала я головой. – У меня потом голова болит.

– От водки голова не болит. Это от ваших женских напитков она потом просто раскалывается, а от беленькой, наоборот, самочувствие бывает просто прекрасное.

– Но мы уже шампанского выпили. Торжественная часть, так сказать, закончилась. Теперь хочется развлекательной части. Можно и с кофе.

– Развлекательная часть с кофе, это что-то новое.

Галина повернула голову в мою сторону и театрально развела руками:

– Ой, что ж я вас до сих пор не познакомила! Даже некрасиво как-то. Простите. Я вас увидела и сразу разнервничалась.

– Буду счастлив новому знакомству.

– Юрий Константинович, знакомьтесь, пожалуйста. Эта моя близкая подруга и соседка по подъезду в одном лице. В общем, два в одном флаконе. Ее зовут Люба.

Мужчина расплылся в улыбке и, взяв мою руку, галантно ее поцеловал, чем вогнал меня в краску. Правда, не в такую, какой сейчас рдела Галка, но все же. Не менее галантно он заговорил, пристально глядя на меня:

– Ну, а меня Галина уже представила, и все же я не поленюсь представиться еще раз. Меня зовут Юрий Константинович.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Мужчина озадаченно посмотрел на часы и перевел взгляд в сторону входа.

– Прошу прощения, но я еще не совсем освободился. У меня еще одна небольшая встреча минут на десять – пятнадцать в той же кабинке. Так что, с вашего позволения, я вас покину.

– Да, конечно.

– Но я покину вас ненадолго. Я надеюсь, вы еще не собираетесь уходить? Побудете здесь?

– Да, мы еще посидим, – ответила за нас обеих Галина.

Как только мужчина исчез из поля зрения, я посмотрела на Галку.

– Послушай, а кто это такой? Что за тип?

– Да так. Я у него делопроизводителем работала несколько лет, пока не уволилась.

– Значит, это твой бывший начальник?

– Он самый.

– Интересный мужчина. Видный. И зачем ты от такого красавца уволилась? Платил, что ли, мало или приставать начал? Посмотришь на такого и начинаешь думать, что с ним можно смело по жизни идти.

– Ты хочешь сказать, что такое дерево можно смело сажать?

– А почему бы и нет? Мне кажется, оно хорошо приживется.

– Его уже в другом месте посадили.

– Понятно. – Я была разочарована.

– Его так крепко посадили и оно такие корни пустило, что его даже бульдозером не вытащишь. Слишком крепкая корневая система. Много удобрений и разной подпитки. Корневая система разрослась, как на дрожжах.

– Ты не ответила на мой вопрос. Он тебе мало платил?

– Да нет, в общем-то платил хорошо. Никаких вольностей не позволял. Даже на работе как-то по-отцовски, совершенно ненавязчиво всегда заботился.

Если какие-то проблемы, то сразу к нему. Всегда все решит и поможет. Он у нас на предприятии всегда и для всех отец родной был. Его все так и звали – «батя».

– Тогда зачем ты уволилась, если у тебя все в шоколаде было и «батя» тебе такое покровительство обеспечивал?

– В том-то и дело, что все в шоколаде никогда не бывает. Его жена меня допекла. – При слове «жена» Галина недовольно повела носом.

– А при чем тут жена? – непонимающе повела я плечами.

– Ты что, никогда не слышала про то, как жены оказывают влияние на бизнес своего мужа и на сотрудников в том числе?

– Нет, – удивленно пожала я плечами.

– Тогда ты просто не знаешь жизни. Это встречается очень часто. Малоприятная штука, я тебе скажу.

– Она работала вместе с ним?

– Да нет, что ты!

– А как же тогда она могла оказывать влияние?

– Она незримо управляла бизнесом мужа прямо из собственной квартиры.

– Да разве такое возможно? – посмотрела я на Галину подозрительно. Мне почему-то показалось, что она шутит или хочет меня разыграть.

– Любаша, я испытала это на собственной шкуре. И поверь мне, влияние жены на бизнес мужа – крайне опасная вещь. Ты работаешь с человеком, который бережно к тебе относится, но где-то там есть незримый враг, который строит тебе различные козни, играет в непонятные игры и делает все возможное, чтобы выжить тебя с нагретого места.

– А зачем ей это надо? Чем ты ей помешала?

– Она хотела окружить своего мужа только угодными ей людьми и чтобы эти люди были по возможности древними старухами или совершенно неинтересными, закомплексованными серыми мышками, синими чулками, боящимися собственной тени, но ни в коем случае не такими яркими и неординарными натурами, как я.

– Ты хочешь сказать, что она являлась незримым отделом кадров?

– Что-то вроде того. В общем, она приложила все усилия, чтобы сделать условия моей работы просто невыносимыми и чтобы я уволилась по собственному желанию.

– Вот тебе раз! Никогда бы не подумала, что жены начальников могут так влиять на бизнес мужей прямо из стен своей квартиры. Получается, что ты даже не знаешь противника в лицо.

– Точно, знать не знаю. Я же тебе сказала, что это незримый враг, который трудится на линии невидимого фронта.

– Знаешь, а в таких женщинах что-то есть… Между прочим, их стоит уважать. Не каждая женщина способна оказывать такое могущественное влияние на своего супруга. А у тех, кто способен, есть чему поучиться. Они опутывают своих мужчин такими узами, что те не могут ощутить их. Они околдовывают мужей так, что те даже не чувствуют их чар, и притом эти удивительные женщины могут внушить, что они самые незаменимые и что без них у мужчин будет все очень плохо. Что ни говори, а в таких женщинах все же что-то есть…

– Да что в них есть?! – взорвалась моя подруга. – Из-за таких, как они, ни в чем не повинных людей с работы выгоняют! Если бы мой муж был крупным начальником, я бы ходила по косметическим салонам, делала себе различную пластику, моталась по дорогим курортам и наслаждалась красивой жизнью, но ни в коем случае не лезла бы в его бизнес!

– Вот именно поэтому ты на своем месте, а у жен крупных начальников свое видение этого вопроса. Нам с тобой до них далеко.

– Это им до нас далеко! – раздраженно ответила Галка и бросила в мою сторону обиженный взгляд. – Живут на всем готовом и не дают жить тем, кто зарабатывает своим горбом.

– А ты попробуй найти того, кто позволит тебе жить на всем готовом, будет с тобой делиться всем, что происходит в бизнесе, да еще и станет спрашивать у тебя совета… Такого мужчину заслужить надо, и заслужить его могут лишь определенные женщины.

Злостно закинув ногу на ногу, Галина покрутила пальцем у виска. Теперь ее взгляд говорил о том, что мои слова ее просто бесят.

– Любка, ты за кого заступаешься? За чужих жен? Да на кой они тебе сдались?! Ты бы лучше за лучшую подругу заступилась. А что касается того, кто какого мужика урвал, то это кому как повезет. Это же как в карточной игре. Рулетка, одним словом. Повезло – ты при мужике. Нет – так майся одна по жизни. Им просто повезло, понимаешь?! И… где здесь женская солидарность?

– А при чем тут женская солидарность?

– При том, что в этой жизни и так тяжело. Но женщины еще и друг другу козни строят. Они, наоборот, понимать друг друга должны и по возможности помогать. Или ты хочешь сказать, что гусь свинье не товарищ?

– Я вообще ничего не хочу сказать. Ладно, Галка, я тебя прекрасно понимаю. В конце концов, тебя уволили, а когда нас увольняют, это всегда трагедия.

– Спасибо, – немного расслабилась Галина.

– За что?

– За понимание. За то, что впервые в жизни ты подумала обо мне, а не о том, кто в этой жизни и так устроился и катается как сыр в масле.

– Галя, я всегда о тебе думаю. Не говори ерунды! Тем более что такая, как ты, долго без работы не будет. Ты же сейчас прекрасно устроилась.

– Устроилась я действительно нормально, но прошлые обиды забыть не могу. Любка, ну не виновата я в том, что такая злопамятная! Когда тебя куска хлеба лишают, всегда в память врезается. Ладно, дело прошлое. Этот Юрий Константинович роскошный мужик, а вот жена у него – змея подколодная.

– Да ладно. Хватит уже про него. Кстати, он просил, чтобы мы его дождались. Как ты думаешь, зачем ему это нужно?

– По-моему, он хочет что-то нам предложить. А быть может, и просто посидеть с нами за одним столом.

– Тогда, может, пойдем домой?

– Почему? – не поняла меня Галка.

– На кой он нам сдался?

Я хотела было встать со своего места, но Галина отрицательно покачала головой и всем своим видом показала, что ей здесь очень нравится.

– Люба, мы же только пришли. При чем тут Юрий Константинович? Мы пришли сюда для себя. В конце концов, нас еще никто никуда не приглашает. Это всего лишь плоды твоей бурной фантазии. Может, пойдем потанцуем?

– О нет, только не это! Не забывай, что я очень долго летела в самолете. Да еще и разница во времени на меня изрядно действует.

– И все же, несмотря на твою усталость, мне бы очень хотелось, чтобы мой бывший босс с нами немного посидел. Как-никак мы с ним столько лет проработали… Хороший мужик, умный. Такие мужики всегда были и будут на вес золота.

– Он тебе за время совместной работы не надоел?

– Нет. Я бы с ним еще поработала, если бы мне не помешали. Если бы не его жена, змеюка подколодная, я работала бы с ним до гробовой доски!

– Да брось ты. В этой жизни нужно воспринимать все как должное. Тебя уволили затем, чтобы ты устроилась на новую, более высокооплачиваемую работу и чтобы на новой работе тебе никто не вставлял палки в колеса…

Не успела я досказать свою мысль, как рядом с нами вновь появился Юрий Константинович. Он смотрел на нас заинтересованно – так, как мужчина смотрит на понравившуюся ему женщину.

– А я переживал, что вы можете уйти. Специально поторопился, для того чтобы сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. – Слово «предложение» он произнес томно и загадочно.

– Предложение?!

– Совершенно верно.

– Мы надеемся, оно пристойное?

– Самое что ни на есть!

– Это радует.

– Я никогда не делаю непристойных предложений.

– Это тоже радует.

– Я предлагаю отметить так называемую турбулентность у меня в загородном доме.

– Я не хочу отмечать турбулентность, – отрицательно махнула я рукой.

– Тогда удачное приземление самолета.

– Вот это другое дело! – обрадовалась Галина.

– Обещаю вам море шампанского, бассейн, турецкую баню, сауну, всевозможные деликатесы, караоке и танцы до утра. После столь бурного веселья у вас будет возможность выспаться, а как только вам будет угодно, мой водитель сразу домчит вас до указанного пункта назначения.

Услышанное и в самом деле произвело на нас с Галкой сильное впечатление и заставило одновременно переглянуться. Я тут же посмотрела на часы и пробурчала себе под нос:

– Вы знаете, сегодня я не готова. Как-нибудь в другой раз. Перелет и существенная разница во времени очень сильно сказались на моем самочувствии.

– Вы плохо себя чувствуете?

– Очень. Голова просто раскалывается.

Вопреки моим ожиданиям, моя подруга вовсе не поддержала меня. Наоборот, Галина выпятила грудь колесом, так что проявились все прелести глубокого выреза ее наряда, и игриво спросила:

– Юрий Константинович, а у вас что, праздник, что ли, какой?

– Совсем нет. Галочка, с каких пор ты стала считать, что веселиться можно только в стандартные праздники? Знаешь, я уже давно пришел к мнению, что мы должны устраивать праздники сами. Я увидел двух милых девушек, разве это не праздник? Почему бы мне не составить им компанию и не провести время в их привлекательном обществе?

– А почему бы и нет? – поддержала его Галина. – Ведь это действительно праздник! Да еще какой! Ведь состоялось столько замечательных встреч: я встретила Любашу, а мы с Любашей встретили Юрия Константиновича. Юрий Константинович, если говорить честно, то душа просто просит праздника. Скажите, а салют будет?

– Салют обязательно будет! – ни на минуту не задумываясь, ответил мужчина. – Уж за этим дело не станет.

– Вот это да! – Галина восторженно захлопала в ладоши. – Юрий Константинович, но вы прямо принц из сказки.

– Да какой я, к черту, принц…

– Настоящий волшебник, который в состоянии оплатить и исполнить любую женскую прихоть.

– Девушки, вы вводите меня в краску…

Звонко рассмеявшись, Галина слегка толкнула меня в бок и спросила с надеждой в голосе:

– Любаня, ну как ты по поводу салюта? Легко?! Скажи, что легко. Сделай подруге приятное. Скажи, в твою честь кто-нибудь когда-нибудь устраивал салют?

Не ответив на Галкин вопрос, я несколько секунд рассматривала острые концы своих туфель и взвешивала все «за» и «против».

– Любаша, ну что думать-то? – теряя терпение, спросила моя подруга.

Я посмотрела на ожидающую моего ответа Галину и тихо произнесла:

– Ребята, а вы поезжайте без меня… Зачем я вам нужна? Мне действительно сейчас не до веселья. Я правда плоховато себя чувствую, я же восемь часов в самолете летела. Сами понимаете, что это не шутки. Ну какая из меня компания? Я вам только проблемы доставлю, и все. Давайте так: я – домой, а вы устройте для себя праздник души, ведь в этом есть что-то заманчивое. Желаю приятно повеселиться!

– Без вас праздника не получится. – Голос мужчины погрустнел, а в его глазах появилось разочарование. – Без вас мы никуда. Бассейн, большая джакузи и бокал хорошего шампанского снимут вашу усталость в два счета. А при желании вы сразу ляжете спать на шикарной кровати в выбранной вами комнате.

– Я даже не знаю…

– А тут и нечего знать! – Галина по-хозяйски схватила меня за руку и решительно произнесла: – Юрий Константинович, едем! В конце концов, в нашей жизни так много будней, что когда-то должны быть и праздники. Вперед и с песней!

Встав со своего места, я с укором посмотрела на Галку и шмыгнула носом:

– Галина, кто дал тебе право решать за меня?

– Извини, милая, но это бывает лишь в самых исключительных случаях, когда ты не можешь что-то решать и адекватно мыслить из-за своих перелетов и усталости. Ну что ты так на меня смотришь?

– Как?

– Как Ленин на буржуазию.

– А как Ленин смотрел на буржуазию?

– Так! – Галина сделала такое озлобленное лицо и так нахмурила брови, что я не выдержала и рассмеялась. Следом за мной рассмеялся Юрий Константинович.

– Вот это другой разговор, – вместе с нами по-компанейски рассмеялась Галина. – Вот это я понимаю. Все счастливы и довольны. Я просто обожаю, когда моя подруга смеется.

– Тем более что у нее такая красивая улыбка, – отметил мужчина.

– Спасибо, – не могла не поблагодарить я за комплимент, потому что мой жизненный опыт убедил меня в том, что нынешние мужчины почему-то очень скупы на комплименты и произносят их только тогда, когда ты фактически их для себя выпросишь.

– Ну что ж, если моя подруга на меня больше не злится, то собираемся в путь-дорогу, – деловито произнесла Галина и тут же добавила: – А если она все же за что-то на меня злится, то по приезде домой я разрешаю ей запустить в меня чайником.

– Именно так я и сделаю.

– Хорошо. Я дам тебе тот здоровенный чайник, который достался мне от бабушки.

– Ловлю тебя на слове.

– Тогда я жду вас в машине. У самого входа стоит черный джип. – Галантно раскланявшись, мужчина улыбнулся и пошел к двери.

– Мы скоро выйдем, только заглянем на минутку в дамскую комнату! – крикнула ему вдогонку Галина.

Закрыв дверь дамской комнаты, я тут же подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Признаться честно, я выглядела не самым лучшим образом. Покрасневшие глаза, усталый вид, все та же злосчастная бледность… Естественно, долгий перелет не мог не сказаться. Галина встала рядом со мной и, достав пудреницу, принялась пудрить нос.

– Галка, ты с ним спала? – Промокнув лицо бумажной салфеткой, я пристально посмотрела на Галину и перевела дыхание.

– Что?

– Ты все прекрасно слышала.

– С кем я спала? – Моя подруга явно не хотела отвечать на заданный вопрос.

– Я тебя русским языком спросила, спала ты с Юрием Константиновичем или нет?

– А зачем тебе?

– Да что ты на меня так смотришь-то, как будто я следователь, а ты на допросе?! Ведь я же просто тебя спросила. Мне по большому счету это не нужно.

– Если не нужно, то зачем спрашиваешь?

– Значит, спала. Получается, что не зря ему жена напела тебя уволить. Она это чувствовала.

После моих слов Галка раскраснелась, как помидор, и ее словно прорвало:

– Да не спала я с ним! Не спала! Юрий Константинович нормальный, здравомыслящий человек и прекрасно понимает, что не стоит путать служебные отношения с личными. Ничего хорошего от этого не бывает. Это же аксиома. Это же как дважды два известно. У нас с ним все было на уровне флирта. Но ведь это нормально! Мы люди разных полов: я – женщина, а он – мужчина. Улыбались друг другу, симпатизировали. Правда, иногда, как и у всех начальников, у него башню сносило. Он кричал на меня как на школьницу, мог неделями фыркать и разговаривать только на производственном языке. Начальник, он и есть начальник. Он всю жизнь сам себе на уме, его черта с два угадаешь. А вообще, как мужик он мне всегда нравился. Этого скрывать я не буду. Я его жене откровенно завидовала. Такого роскошного мужика рядом с собой иметь… Но спать я с ним никогда не спала. И не нужно на меня наговаривать. Чего не было, того не было. Думаю, что у него и без меня любовниц достаточно было. К такому мужику женщины сами в постель прыгают. А за флирт меня никто не вправе осудить. На флирт еще запрета нет и никогда не было.

– Тогда извини. Просто я подумала, что если вы любовники, то тогда зачем я вам нужна?

– Мы не любовники.

Галина на минуту задумалась и, спрятав пудреницу в сумочку, как-то осторожно спросила:

– Любка, а как ты думаешь, где его жена в данный момент? С чего это его душе так праздника захотелось?

– Ну, понятное дело, что она не сидит в загородном доме, в бурлящей джакузи, с бокалом элитного шампанского в ожидании нашего прихода. Я так понимаю, что, помимо загородного дома, в который мы едем, у твоего бывшего босса еще и квартира есть?

– И не одна.

– Тогда ты ответила за меня. Не бойся, жена его на сегодняшнюю ночь без угла не останется. Ну, погулять мужику захотелось. Ну что тут поделаешь! Только давай договоримся: если Юрию Константиновичу захочется секса, то я остаюсь в стороне. Теперь ваши отношения не служебные и работе не помешают. Ехать на праздник твоя инициатива, поэтому отдуваться за нее придется тебе.

Галина презрительно фыркнула и вновь по своей бестолковой, по моим меркам, привычке покрутила у виска пальцем:

– Любаня, ты что вообще несешь? У тебя точно перелет чересчур тяжелый был. Ты подобную чушь никогда не говорила. У тебя температура поднялась от турбулентности.

– Может, и поднялась. Да только мы с тобой взрослые, реально мыслящие люди, и именно поэтому я говорю тебе взрослые, реальные вещи. Мы к мужику на ночь едем. Дураку понятно, что не только шампанское пить и салюты стрелять. За это шампанское и салюты расплачиваться придется. Бесплатный сыр, моя дорогая, только в мышеловке бывает. За все в этой жизни нужно платить и за бесплатный праздник тоже.

– Не переживай, – Галка махнула рукой и поправила свою прическу. – Заплачу. Если такой роскошный мужчина, как Юрик, меня захочет, то, я думаю, нет смысла отказываться. С таким и душе, и телу приятно. Мне же не пятнадцать лет, чтобы думать, что аморально, а что нет. Отдаться мужику, которого хочешь, совсем не аморально, а скорее, наоборот – капля бальзама на душу. И потом мне очень интересно узнать, каков он в постели. Может, после проведенной с ним ночи у меня останутся самые приятные и потрясающие воспоминания, а может, наоборот, я пойму, что он хорош, только когда в одежде. Нынешняя импотенция настоящий бич для мужчин. Но все же мне почему-то кажется, что в постели он ураган. И я даже боюсь, что если я ему не понравлюсь…

– Ну уж… У тебя энергии – как у десятерых, – откликнулась я на сомнения подруги и, высушив руки под струей горячего воздуха, направилась к выходу.

– Любка, – каким-то до неузнаваемости жалобным голосом позвала меня Галка, и я остановилась:

– Что?

– А вдруг он с женой развелся? И на данный момент он свободен?

– Ага, держи карман шире! Если у него жена, как ты говоришь, хорошо осведомлена о его бизнесе и даже незримо им управляет, то забудь о разводе. Она управляет не только бизнесом, но и его головой, чтобы там не было никаких лишних тараканов. Просто погулять мужику захотелось, вот и все. Отвести, так сказать, душу и отвлечься от семейных и рабочих будней.

– Тогда почему она разрешает ему гулять?

– Потому что она очень умная женщина.

– Ты считаешь, что умная женщина разрешает мужчине гулять? А мне кажется, что это совсем не умно. Так может поступить только глупая женщина, уже давно потерявшая собственное «я».

– Не скажи. Умная женщина иногда делает мужчине поблажки и уважает его желания, но при этом она всегда держит ситуацию под контролем. Я же тебе сказала, что это бывает иногда. Так что расслабься и не гоняй в голове лишние мысли. Твой Юрик на коротком поводке. Просто поводок немного сегодня приспустили, но завтра опять подтянут.

– Я ее ненавижу! – Галка надула губы как маленький ребенок.

– Кого?

– Его жену.

– Ну что ж, ты имеешь на это полное право. Только не забывай, что ненависть не созидает, а разрушает.

Но Галка уже не услышала моих слов. Она пробурчала себе под нос что-то крайне негативное в отношении жены Юрия Константиновича и вышла из туалета.

– Галя, так у нас праздник или выяснение каких-то внутренних, прошлых обид? – поинтересовалась я, идя рядом с подругой.

– У нас праздник! – торжественно воскликнула Галка, а затем добавила как можно тише: – Если она помешала мне иметь с этим мужчиной служебные отношения, то черта с два помешает установить с ним отношения любовные. Любовь – это не работа, и отсюда меня будет тяжелее уволить.

– Дерзай, – улыбнулась я Галке и подошла к черному джипу.

Глава 3

Открыв дверцу шикарного автомобиля, мы с Галкой уселись на заднее сиденье и затаили дыхание, осваиваясь в столь роскошной машине. Юрий Константинович сидел рядом с водителем и разговаривал с кем-то по телефону. Как только машина тронулась, он сунул мобильник в карман и покачал головой:

– Эх, работа, работа… Ни днем ни ночью покоя нет. Как бы мы ее ни любили, но… она ведь забирает самую большую часть жизни! И все же без нее никуда… Над такими, как я, шутят: мол, мужик женат на своей работе.

Как только он это произнес, Галка кашлянула и еле слышно спросила:

– А разводиться не собираетесь?

– С кем? – не сразу понял ее Юрий Константинович.

– С работой, – перевела она все в шутку.

– С работой нет, – Юрий Константинович действительно принял слова Галины за шутку. – А знаете почему?

– Почему?

– Потому что в этой жизни предать может кто угодно, но не предаст только работа. Да, она никогда не предаст! Кстати, а ведь работа женского рода…

– Я об этом как-то никогда не задумывалась.

– А я об этом задумался сразу, как только целиком и полностью посвятил себя именно ей. Можно даже сказать, что положил на ее алтарь всю свою жизнь.

– Надо же…

Мужчина вновь достал из кармана звонивший мобильник и почесал затылок:

– Тяжело настраиваться на праздник души, когда телефон не замолкает.

– А вы его отключите, – тут же нашла выход из ситуации Галка. – Так все делают. Когда-то нужно отдыхать от дел.

– Галочка, ты абсолютно права! Именно так я и сделаю.

Не ответив на звонок, мужчина демонстративно отключил аппарат и сунул его в карман.

– Ну что, едем смотреть мой терем? Как настроение?

– Настроение боевое! Пять баллов! – словно солдат, отчеканила Галина и по-хозяйски закинула ногу на ногу.

– Это радует. – Мужчина повернулся в нашу сторону и расплылся в дружелюбной улыбке: – Галина, Любаша, я вот подумал и решил, что на празднике должно быть как можно больше народа. Тем более у нас такая насыщенная и разнообразная программа.

– Что вы имеете в виду? Что значит больше народа? – значительно напряглась я.

– У меня оказалась проблема с салютами.

– Так что, салюта не будет? – В Галкином голосе прозвучало разочарование.

– Да будет вам салют, будет! Мой товарищ привезет. Вы не против, что на нашу грандиозную вечеринку я пригласил своего товарища? Я уверен, что он вам понравится. Добрейшей души человек, а самое главное – компанейский. Он не даст нам скучать. Я уверен, что он вам очень даже понравится. Надеюсь, вы не против?

Мы с Галкой переглянулись и в один голос ответили: «Нет». Правда, в Галкиных глазах при этом читалась радость, а в моих какая-то непонятная тревога. Я прекрасно поняла, что товарищ Юрия Константиновича предназначался моей персоне, и от этого в моей душе возникли определенные сомнения насчет того, действительно ли он мне нужен. Я никогда не отличалась пуританскими взглядами, но придерживалась определенного правила: чтобы заняться с мужчиной любовью, нужно, чтобы он как минимум нравился. А всякие там знакомства на уровне чисто животных инстинктов – это совсем не мое, а присуще скорее мужской природе. А что касается занятий любовью вообще… по-моему, это входит в понятие грандиозного праздника, даже, пожалуй, является его частью.

Поймав в зеркале заднего вида взгляд Юрия Константиновича, скользнувший по моему задумчивому лицу и заставивший меня улыбнуться, я вдруг подумала, что все же, несмотря на сегодняшний тяжелый перелет и усталость, выгляжу я довольно неплохо. На мне сейчас легкий облегающий костюм и яркая кофточка с глубоким вырезом, которая подчеркивает мою длинную изящную шею и высокую грудь. А что касается личности Юрия Константиновича, то он действительно интересный мужчина, только… слишком скользкий. А скользкие мужчины совсем не в моем вкусе.

Юрий Константинович словно прочитал мои мысли и обернулся в очередной раз, одарив меня все тем же заинтересованным взглядом.

– Люба, я хотел спросить… кстати, а можно на «ты»?

– Да, конечно.

– Люба, если не секрет, чем ты занимаешься?

– Вам и вправду интересно?

– Если я спросил, значит, да. Мне почему-то кажется, что ты очень целеустремленная девушка.

Я вновь улыбнулась и подумала: сколько раз я слышала это слово – «целеустремленная»! От своих родителей, от школьных учителей, от друзей, да и вообще от посторонних людей…

– Она у нас девушка с большими амбициями, – ответила за меня Галина. – Начинающая бизнес-вумен, а в скором будущем – настоящая акула большого бизнеса.

– И все-таки, чем ты занимаешься? – никак не мог успокоиться Юрий Константинович. – Твоя подруга охарактеризовала тебя как деловую девушку, а я, признаться, таких боюсь.

– Галина сильно преувеличивает. До акулы большого бизнеса мне пока очень далеко. Я учусь на последнем курсе института бизнеса, на заочном отделении, и пытаюсь организовать собственное дело. Вернее, я его уже организовала и поставила на поток, но хочу намного больше. Уж так я устроена: всегда хочу больше. То, что достигнуто на сегодняшний день, всего лишь капля в море по сравнению с тем, что я хочу организовать.

– Что значит «организовать»? Так оно у тебя есть или его нет? Я имею в виду собственное дело.

– Оно уже есть, но оно не такое обширное, как бы мне того хотелось. Я являюсь хозяйкой мехового салона.

– Надо же… Такая молодая, и уже хозяйка собственного магазина! И не какого-нибудь, а мехового.

– То ли еще будет! – поддержала меня Галина. – Вы бы, Юрий Константинович, видели, сколько у нашей бизнес-вумен в магазине меховых изделий! Там есть такие шубы, что, когда их видишь, просто дыхание перехватывает.

– Люба, а почему ты решила открыть именно меховой салон? – Мое собственное дело заинтересовало мужчину, и он не мог скрыть своего интереса.

– Что вы имеете в виду?

– Почему не салон модной обуви?

– Потому что я обожаю меха, – мой ответ был довольно короток, но зато как на духу. Я сказала истинную правду.

* * *

С самого раннего детства я грезила не какими-нибудь игрушками, а дорогими мехами. Я с удовольствием любовалась различными меховыми изделиями, разглядывала их с нескрываемой завистью и мечтала о том, что когда-нибудь наступит такой день, что в моем распоряжении будет целый гардероб шуб и я буду надевать шубы под настроение. Если я чувствую себя напряженно или у меня деловая встреча, то мне будет к лицу классическая норковая шубка… Если на душе радужно, а в голове сплошная романтика, то подойдет пушистый песец, и я буду выглядеть в нем довольно эффектно… А уж если я бегу на свидание и хочу сразить любовника своим внешним видом, то тут конечно же мне поможет роскошная чернобурка, потому что зачастую именно она, как известно из истории, становилась орудием женщины для покорения понравившегося ей мужчины. Но в жизни порой все складывается совсем не так, как мы хотим.

Теперь я действительно имею в своем распоряжении роскошные шубы, но я их не ношу. Я их продаю, потому что мне нужен товарооборот. Одним словом, мне нужны деньги для того, чтобы делать деньги.

Сначала маленькие, но когда-нибудь будут и очень большие. В общем, задача стара как мир. Мне нужны маленькие деньги для того, чтобы делать большие. Пусть мой салон не такой уж большой, но зато у меня есть постоянные клиенты, которые ценят мой изысканный вкус и совершают покупки в моем магазине с огромным удовольствием.

В моем салоне царит мир вещей, в нем тихо, прохладно и при более тесном контакте слышно шуршание меха. Тут всегда предложат чашечку кофе или даже зеленый чай, по выбору клиента, подарят море улыбок, покажут последние меховые каталоги, расскажут о качестве шуб или даже покажут ролик с последней меховой выставки. Я сама создала подобную атмосферу гостеприимства и доброжелательности.

Иногда я люблю приезжать в свой салон вечером, когда уже разъехались все сотрудники и осталась одна бдительная охрана. Я прошу охрану не беспокоить меня в течение ближайшего времени и начинаю мерить шубы, погружаясь в своеобразный мир красивых вещей. Я включаю громкую музыку, закутываюсь в какую-нибудь норку, встаю перед зеркалом и танцую…

– Любаша, значит, общество Гринпис – это твой антипод? У вас с ним совершенно разные взгляды, – перебил мои мысли Юрий Константинович.

– Нет. Заботы этого общества мне совершенно неинтересны, – равнодушно пожала я плечами. – Они против истребления животных, а я просто люблю шубы. У нас разные приоритеты. Кто-то выступает против истребления животных, а кто-то ничего не имеет против таких выступлений, но очень сильно любит дорогие меха.

– Галина, а интересная у тебя подруга… – усмехнулся заинтересованный собеседник. – Это ж надо! В таком юном возрасте иметь свой меховой салон…

– То-то и оно. С плохими не дружим. – Галина всегда отличалась необыкновенным чувством юмора. – Даже страшно представить, что у нее к пенсионному возрасту будет.

– Ой, Галя, прекрати! Во-первых, мне уже не восемнадцать, а во-вторых, у меня салон небольшой. Я только начинающий бизнесмен в данной области. Можно сказать, новичок.

– Не такой уж твой салон и маленький, – никак не унималась Галка. – Или не так: маленький, да удаленький. Что ты все время преуменьшаешь? Нормальный салон. Тем более у тебя в дальнейшем есть перспектива расширения.

– Ой, Галка, давай закроем эту тему. Некоторые в моем возрасте уже собственные роскошные рестораны держат. Для любого приличного дела нужна поддержка, хотя бы, к примеру, родителей. А у меня… Ну все, хватит об этом. Думаю, что Юрию Константиновичу мои заботы совсем неинтересны.

– Наоборот, мне очень даже интересно. Люба, а если не секрет, с чего ты начинала?

– У меня дедушка умер. Квартира хорошая осталась в центре, а в ней было много антикварных вещей. Дедушка собирательством увлекался. Что-то продавал, что-то менял, что-то приобретал. Я эту квартиру продала, на вырученные деньги купила небольшую двухкомнатную квартиру на самой окраине и, продав весь дедушкин антиквариат, открыла собственное дело.

– Что ж, неплохо, – понимающе кивнул Юрий Константинович. – Значит, начало уже положено. А сегодня ты вернулась из какой-нибудь Греции, куда летала за шубами?

– Не угадали. Вовсе не из какой-нибудь Греции. Я была у родни в Хабаровске.

За оживленным разговором мы не заметили, как выехали на подмосковную трассу и подъехали к роскошному особняку, обнесенному глухим высоким забором.

– Да уж, забор ничего себе, – сделала заключение Галка.

– Галина, время сейчас такое, что соседи друг от друга отгораживаются, – развел руками Юрий Константинович и вышел из машины. – Безопасность гарантирует нам спокойную жизнь.

– Не всегда, – совершенно не к месту заявила моя подруга.

– Что ты хочешь сказать? – Мужчина слегка нахмурил брови.

– А то, что в наше время безопасность, конечно, успокаивает, но не гарантирует жизнь. Если захотят убить, то всегда убьют. Хоть трехэтажный забор построй.

– Галя, что ты несешь? – толкнула я в бок подругу.

– Я просто высказываю свою точку зрения.

– Уж лучше оставь ее при себе! – Мне и в самом деле было крайне неудобно за Галку.

Но накалившуюся было ситуацию разрядил Юрий Константинович. Он рассмеялся и не без доли юмора произнес:

– Надеюсь, я буду жить долго и счастливо до самой старости. Я никому ничего плохого не делал и всегда смогу ответить за свои поступки.

Подойдя к массивным воротам, я поправила слегка помявшийся костюм, посмотрела на мощные колонны дома и спросила хозяина:

– Вы этот дом покупали или строили?

– Уже готовым купил. Когда я задался целью приобрести дом, то посмотрел десятки домов, но никак не мог найти нужного. Смотрю, вроде и дом хороший, и расположение, но… душа не лежит, возникает какое-то внутреннее отторжение, и все. А этот увидел – и ни минуты не сомневался. Понял: мой дом.

– У меня такое с шубами бывает. И тоже существует понятие «моя» или «не моя» шуба.

Как только мы вошли внутрь, Юрий Константинович с особой гордостью провел нас по всем комнатам, обращая наше внимание на своеобразном стиле оформления каждой из них. Дом напоминал средневековый дворец – с дорогими подсвечниками, огромными люстрами, коваными спинками стульев и массивными деревянными лавками.

– Классно! – от чистого сердца восхищалась Галина и покраснела в тот момент, когда Юрий Константинович слегка коснулся ее плечом. – Вот это, я понимаю, дом! Не дом, а настоящий домина!

Вернувшись в гостиную, я села в кресло, выполненное все в том же средневековом стиле, и поджала под себя ноги, потому что такая поза была мне наиболее удобна. Галина села на низенькую деревянную софу с пухлыми подушками золотисто-красного цвета и вытянула ноги на пушистый ковер, шагнув на который можно было, казалось, утонуть. Посмотрев на стену, которую украшала разноцветная мозаика, я едва перевела дыхание и тут же заметила:

– Этот дом стоит целое состояние.

– Я считаю этот дом хорошим вложением денег, – улыбнулся Юрий Константинович и для еще большей экзотики растопил камин.

– Да уж, Юрий Константинович, вы всегда могли удивлять! – Галина поправила свою прическу и посмотрела на мужчину преданным взглядом.

– Галя, Любаша, но неужели я такой старый?

Я сразу поняла, что мужчина хочет призвать нас к тому, чтобы мы прекратили называть его по имени-отчеству.

– Да вы в самом расцвете лет! – произнесли мы в один голос с Галиной.

– Тогда зовите меня просто Юрой.

– Просто Юрой?

– Конечно. А то, общаясь с вами, я начинаю ощущать себя девяностолетним дедом, и у меня даже как будто появляется определенный комплекс. Но на самом-то деле я еще вполне молодой мужчина – как душой, так и телом. А вы меня все по отчеству да по отчеству величаете…

– Ой, просто вы мой бывший начальник, – еще больше раскраснелась Галина. – Сами понимаете, что на работе я вас иначе называть не могла.

– Галя, милая, давай забудем работу и то, что нас с тобой связывало.

– Конечно, забудем, но, понимаете, у меня образовался какой-то барьер. Я до сих пор вижу вас в образе строгого начальника.

– Да не такой уж я был и строгий! По-моему, совсем даже демократичный. А то, что я тебя уволил, ты на меня зла не держи. Кто старое помянет…

– Хорошо, Юра. – Произнеся «Юра», Галина буквально залилась краской и даже закашлялась.

Обеспокоенный Юрий тут же открыл бутылку шампанского и поднес ей полный бокал. Чересчур возбужденная Галина не стала нас дожидаться и почти за считанные секунды осушила бокал до самого дна. По ее виду было нетрудно догадаться, что ей стало значительно лучше, и она уже смогла улыбнуться.

А затем дверь распахнулась, и на пороге появился еще один седоволосый мужчина. Он представился Александром и обрадовал нас тем, что доставил салюты по назначению.

После знакомства начался праздник. Мы пили шампанское, жарили шашлыки на улице в беседке и стреляли салюты, крича восторженно-банальное «ура!». Я забыла про навалившуюся на меня усталость, связанную с перелетом и разницей во времени, и радовалась, как ребенок, смотря на расцвеченное разноцветными огнями и оттого необычайно красивое небо. Галина постоянно толкала меня в бок и говорила:

– А ты не хотела ехать… Смотри, как здорово? Кто бы для нас еще такое устроил… Скажи, что здорово?

– Здорово! – искренне отвечала я.

Как только изрядно опьяневшая Галина разделалась с шашлыком, она тут же схватила Юрия за руку и попыталась привлечь его внимание к себе.

– Юрий Константинович… Ой, простите. Не могу привыкнуть. Юра, ты говорил, что у тебя есть бассейн. Может быть, занырнем?

– Галя, у нас нет купальников, – попробовала я остановить подругу.

– Не беда! Будем нырять голышом.

Юрий оценил решительность моей подруги и слегка обнял ее за талию:

– Вот это характер! И в огонь, и в воду. Смелая девушка! Люба, а как же ты? Неужели не хочешь составить нам компанию? – В пьяных глазах Юрия мелькнул игривый проблеск.

– Нет. Я еще посижу у костра.

– Тебе слабо голышом купаться?

– Слабо.

– Почему?

– Потому что я в компании.

– Так это же здорово! – не унимался Юрий и шаловливо показывал глазами на дом. – В компании все должны избавляться от комплексов и расслабляться. Ты со мной не согласна?

– Для кого как.

– Тогда мы обойдемся без компании! – Галина схватила Юрия за руку и потащила к бассейну. – Будет желание, присоединяйтесь. Но помните, что присоединиться к нам можно только голышом!

Оставшись одна с Александром, я перевела взгляд с огня на него. Он смотрел на меня в упор, молчал и курил сигарету.

– Странное у нас с вами знакомство, – улыбнулась я уголками губ и почувствовала, как от шампанского кружится голова.

– А я рад, что оно состоялось. Когда Юрка позвонил и сказал мне, что сегодня у него в гостях две очаровательные девушки, я не раздумывал ни минуты. Оставалась самая малость – найти фейерверк.

– Это было трудно?

– Проблематично.

– Но, наверное, вы из тех, кто ищет и всегда находит?

– Я именно из тех, – кивнул Александр.

– И часто он так вам звонит?

– В первый раз.

– Да ну? – Я рассмеялась и чуть было не упала с деревянной лавки, на которой сидела.

– Не веришь?

– Нет.

– А я отвечаю за свои слова. И не называй меня на «вы». Я еще пока не на пенсии. Как выйду, тогда разрешу.

Александр наклонился ко мне как можно ближе и, посмотрев в сторону дома, заговорил очень тихо:

– Юрка семейный человек. Он жену любит и всегда после работы сразу к ней мчится. Непонятно, что в этот раз на него нашло.

– Ты хочешь сказать, что он от жены не гуляет? – На моем лице появилась все та же недоверчивая улыбка.

– По-моему, нет.

– А ты что, ему свечку держишь?

– По крайней мере, я не замечал. В первый раз вижу подобное. Может, он с женой поссорился… В семейной жизни всякое бывает. В моменты семейных ссор мужчины часто бросаются в крайности и устраивают подобные праздники. Видимо, у Юрки какой-то семейный кризис.

– А у тебя? – спросила я пьяным голосом, не выпуская бокал с шампанским из рук.

– Что – у меня? – не сразу понял меня мужчина.

– У тебя тоже семейный кризис?

– А я здесь при чем?

– Но ведь ты здесь.

– Да нет. У меня все нормально. Я к юбке не привязан. У меня с женой полнейшее взаимопонимание. Я сам себе хозяин. Если меня дома нет, значит, так надо. Это у Юрки страсти как в молодости кипят, а у меня в этом плане все спокойно. Мы уже давно притерлись друг к другу: я – добытчик, а жена – домохозяйка. Если меня нет, то я на работе, потому что работаю двадцать четыре часа в сутки. У меня компания нешуточная. Для того чтобы ею управлять, нужно отдавать делу много времени и сил. Даже если меня ночью нет, жена думает, что я на работе.

– Значит, и сейчас она думает, что ты на работе?

– Что-то вроде того, – опустил глаза Александр.

– А жена в твой бизнес вмешивается?

– Она домохозяйка. Я же сказал.

– Мало ли…

Александр замолчал и произнес каким-то извиняющимся тоном:

– Тебе, наверное, неприятно, что я тебе про свою жену рассказываю. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Мне все равно, – ответила я довольно резко, но тут же перевела разговор на другую тему: – Послушай, а у нас еще салюты остались?

– Еще есть немного.

– Замечательно! Тогда, может, еще постреляем?

– Только для начала выпьем.

– Да сколько можно пить? У меня и так уже голова кругом идет.

Я действительно чувствовала сильное головокружение и совершенно сознательно отказалась от предложенного мне бокала шампанского:

– Я больше не могу, неважно себя чувствую. Только сегодня из Хабаровска прилетела. Довольно приличная разница во времени и усталость.

– А зачем ты в такую даль забралась? – Он налил себе полную рюмку водки, выпил и закусил уже остывшим шашлыком.

– Родственников проведала.

– Далеко у тебя родственники находятся, не налетаешься.

– Так получилось… У Галины вообще родственники на Камчатке…

– На Камчатке я был. Дико красивые места! Мне иногда кажется, будто мне все приснилось.

В эту минуту Александр сел поближе, взял меня за руку и принялся буквально есть глазами. Он словно входил в меня своим пристальным взглядом, пронизывал все мое тело, мой мозг так, что от этого по моему телу пробежали мурашки, и я чувствовала определенную неловкость. Его взгляд был слишком шальной и дразнящий. Он гладил мою руку, а я вдруг подумала: там, в бассейне, Галина с Юрием уже наверняка занимаются любовью… Все мы уже давно не дети, и уж если мы устроили праздник, то пусть этот праздник будет не только для души, но и для тела. Я все прекрасно понимала, но что-то меня сдерживало, не давало расслабиться. Да, я никогда не была пуританкой, и все же… Все мое естество выражало сейчас протест, и я подсознательно знала, почему это происходит. Скорее всего, удерживала недавняя встреча с моей первой любовью. Моя боль, разочарование и внутренняя обида. Я еще не была готова к тому, чтобы отдаться другому мужчине, по сути – первому встречному. Тем более что этот первый встречный не вызывал у меня какой-то особой симпатии, ради которой можно на все закрыть глаза и отдаться на волю тех грешных страстей, в сети которых я сегодня случайно попала. Это был совсем не тот вариант, когда сдерживающий центр в моем мозгу, отвечающий за реальность, мог отключиться.

Александр будто почувствовал мое состояние и убрал свою руку.

– А ты не похожа на девушку с комплексами, – глухо произнес он и осушил еще одну рюмку водки.

– Я на нее не похожа, потому что никогда ею не была. Скорее всего, я девушка с принципами. Так что по поводу оставшихся салютов? Может, все-таки постреляем?

– А может, покурим травки? – Александр улыбнулся шальной улыбкой, но при этом чуть было не потерял равновесие и не упал с лавки.

– Ты куришь травку?

– Случается иногда.

Достав из кармана папироску, набитую травкой, Александр с достоинством продемонстрировал ее мне и с надеждой спросил:

– Будешь?

– Нет, – ни минуты не раздумывая, покачала я головой.

– Не увлекаешься?

– Нет.

– Да ты только попробуй! Тебя потом за уши не оттащишь.

– Спасибо, оттаскивай за уши кого-нибудь другого.

– Ты что, обиделась?

– Я уже давно не в том возрасте, когда обижаются. Ты, по-моему, и без травки уже достаточно хорош.

– Я свою норму знаю.

– Смотри не переборщи.

Я посмотрела на своего случайного знакомого, затем перевела взгляд на слишком роскошный дом и вдруг подумала о том, что праздник не удался. Не удался потому, что чаще всего праздник удается только в компании хорошо знакомых и близких по духу людей, которых сплачивают общие идеи и интересы, которые могут сделать свой досуг по-настоящему веселым, оставляющим самые приятные и незабываемые воспоминания.

У меня было слишком потерянное состояние, и я начинала понимать, как мне чужды и этот дом, и этот мужчина, и даже это жутко дорогое и престижное шампанское. Я вновь посмотрела на мужчину, который курил набитую дурманящей травой сигарету и поглядывал на меня глазами, в которых сквозила жажда секса. И ведь он уверен, что все произойдет как ему хочется, потому что он устроил мне праздник, а за любой праздник нужно платить. Такое определение и положение вещей придумали мужчины. Наверняка Александр уже представляет тот момент, как он снимает с меня платье, как входит в меня жадно, грубо и быстро, как упивается тем, что дорвался до молодого тела… А дома у него все хорошо. Жена думает, что муж уехал на сутки в командировку, детишки спят и видят добрые сны… Александр смотрел на меня таким проникновенным взглядом, будто видел меня совершенно беспомощной, с заведенными назад руками и кричащей от тех сладких ощущений, которые, по его мнению, он в состоянии мне доставить.

Встав со своего места, я постаралась выдавить из себя улыбку и произнесла сквозь зубы:

– Большое спасибо за компанию. Пойду спать.

– Подожди еще минуту. Сейчас вместе пойдем. – Александр вновь затянулся и посмотрел на меня задурманенным взглядом. – Сядь, выпей что-нибудь.

– Я еще раз повторяю: я иду спать одна. – Я настолько выделила слово «одна», что Александр не выдержал и закашлялся.

Посмотрев с раздражением на Александра, я хотела было постучать его по спине, но затем передумала и осторожно спросила:

– Я сказала что-то не то?

– Я думал, сегодня мы будем спать вместе.

– Сегодня я буду спать одна, – вновь четко произнесла я.

– А как же я?

– В доме полно спален. Выбери ту, которая тебе больше нравится.

Не зная, как еще меня удержать, он затушил сигарету и взмахом руки показал, чтобы я села рядом.

– Ты же хотела фейерверк… Куда ты уходишь?

– К черту фейерверк!

– Может быть, ты и меня пошлешь к черту?

Не говоря больше ни единого слова и не ответив на поставленный вопрос, я уверенно пошла в направлении дома, постоянно ощущая на себе сверлящий мою спину взгляд. Мужчина попытался меня окликнуть, но я произнесла всего одну фразу: «Спокойной ночи» – и зашла в дом.

Глава 4

Где-то раздавалась слишком громкая музыка, и я почти не сомневалась в том, что она доносится со стороны бассейна.

Пройдя по длинному коридору, я зашла в первую попавшуюся комнату и включила свет. Кровати здесь не было, но я увидела кожаный диван и решила, что он сойдет для того, чтобы на какое-то время забыться, предавшись долгожданному отдыху. Но перед тем как лечь, я подумала, что надо осмотреть дверь, есть ли на ней защелка. А то вдруг изрядно обкурившийся и напившийся Александр захочет разделить со мной ложе, тогда мне будет трудно прогнать его из облюбованной мной комнаты. К моему сожалению, защелки на двери не оказалось, и это меня навело на самые неприятные мысли со всеми вытекающими отсюда последствиями. И все же, подумала я, я ведь не давала Александру какого-либо повода или намека на то, что мы сможем провести эту ночь вместе. В случае его вторжения на мою территорию я всегда смогу за себя постоять.

Только я прилегла на холодный кожаный диван, как ощутила, как меня зазнобило, и я вновь поднялась для того, чтобы найти хоть какой-нибудь плед или то, чем можно будет укрыться. Но пледа или покрывала в комнате не обнаружилось, и я не придумала ничего более умного, как посильнее поджать под себя ноги, свернуться калачиком и постараться как можно быстрее уснуть. Но это не получилось – меня стало морозить с удвоенной силой.

Странно, на улице тепло и нет никаких признаков похолодания, а меня так знобит, словно я лежу не на кожаном диване, а на холодом снегу, совершенно раздетая, и меня заметает снежными хлопьями. Интересно, отчего человек может мерзнуть в жару? Наверное, это нервы. Обыкновенные нервы. А почему я нервничаю? Галина развлекается с Юрием в бассейне. Скорее всего, они оба получили то, чего уже давно хотели, и у них впереди еще целая масса впечатлений и удовольствий. Когда я уходила, Александр так плохо выглядел, что я просто уверена – он уснул прямо у костра и проснется не раньше обеда, потому что такое количество алкоголя и наркотиков просто несовместимо. Наверное, я не могу уснуть просто потому, что нахожусь в чужом доме, лежу на чужом холодном диване, в совершенно непривычной для меня обстановке.

И вдруг я почему-то подумала о Юрии Константиновиче, о его семье и о том, можно ли назвать его семью счастливой. Я вспомнила своих родителей, которые никогда не были счастливы в семейной жизни, и ощутила, как мое сердце сжалось от боли. Отец называл мою мать самой холодной и жестокой женщиной в мире, а мать называла его неудачником, который кидается на каждую юбку и не делает ничего для того, чтобы в семье воцарились мир и порядок. Все это не могло не отложить на меня отпечаток с самого раннего детства, и я тысячу раз задавала себе один и тот же вопрос: если людям так плохо вместе, то почему они продолжают жить под одной крышей, постоянно ругаясь и даже ненавидя друг друга? И я никак не находила ответа на свой вопрос. А все, кого я спрашивала по этому поводу, говорили мне о том, что любая жизненная, семейная ситуация носит определенный личный отпечаток и у каждой семьи на этот вопрос свой ответ.

Я даже подумала о своем горьком опыте недолгого гражданского брака и пришла к мысли, что я ведь тоже не чувствовала себя счастливой. Я находилась под влиянием человека, с которым жила и который требовал от меня смирения и покорности. А он говорил, что мы должны быть счастливы от одного понятия, что мы вместе, и что, для того чтобы мы прекратили ругаться и начали жить в мире и согласии, не стоит предпринимать какие-то усилия, потому что жизнь сама позаботится о том, чтобы наше счастье было продолжительным.

Когда мой пробный брак дал трещину, я покинула своего возлюбленного с тяжелым чувством в душе и настоящим хаосом в мыслях. Я так и не смогла потерять голову и безрассудно положить свою жизнь на алтарь мужчины. Не смогла, потому что не хотела, а быть может, потому, что просто не могла. Расставшись с тем, с кем у меня так и не получилась совместная жизнь, я сделалась свободной, а я всегда ценила свободу. Правда, я так и не смогла вычеркнуть этого человека из своего сердца и мысленно возвращалась к нему по нескольку раз на дню. Я знала, что теперь смогу быть такой, какой я и была ранее, без фальшивого блеска в глазах и без тех обязанностей, которые накладывает на женщину семейная жизнь с мужчиной…

Поняв, что я так и не смогу согреться, я встала с дивана, решив все же подыскать другую комнату.

Пройдя по длинному коридору, я столкнулась с еле стоящим на ногах Александром, который, по всей вероятности, искал именно меня, а как только нашел, то сразу прижал к стене и произнес пьяным голосом:

– Послушай, ну что мы с тобой дети малые? Давай ляжем спать вместе.

– Я не ложусь в постель с незнакомыми мужчинами, – злобно проговорила я и попыталась вырваться из его пьяных объятий. К счастью, они оказались довольно слабыми, и я смогла освободиться от рук мужчины без каких-то особых усилий.

– Какой же я незнакомый? Мы ведь с тобой полночи у костра сидели…

– Это не повод для того, чтобы провести вместе остаток ночи.

– А что, по-твоему, повод? Тебе случайно не шестнадцать лет?

– Нет. Я постарше.

– Странно.

– Что тебе странно?

– Мне вообще все странно. Юрик позвонил, сказал, мол, тащи салюты, сегодня будет сабантуй. Две сногсшибательные девушки без комплексов устроят нам настоящее шоу. Короче, отдыхать будем по полной программе: салюты, песни, пляски, алкоголь, травка, улетный секс. В общем, все оттянутся на полную катушку. Все в лучшем виде!

– Что, и вправду Юрий так сказал?

– Да.

– Непонятно.

– Что тебе непонятно?

– Вроде мы ему повода так говорить не давали. Видимо, у него разыгралось больное воображение. Так что если он и в самом деле такое тебе говорил, то это всего лишь плод его буйной фантазии.

Я внимательно посмотрела на еле стоявшего на ногах мужчину и, усмехнувшись, спросила:

– Саша, а если не секрет, сколько тебе лет?

– Секрет, – тут же недовольно сморщился мужчина.

– Хорошо. Пусть будет секрет. Только волосы у тебя на голове седые и лысина уже давно нарисовалась, а рассуждения у тебя как у мальчишки, ей-богу. Или седина в голову, а бес в ребро? Песни, пляски до одури, травка, девочки, чрезмерный секс… Это все, что является главной составляющей твоей жизни?

– А при чем тут главная составляющая моей жизни? Я просто сказал о том, что мне хотелось получить от сегодняшней ночи и что пообещал мне мой друг.

– От чрезмерного алкоголя, травки и секса, Саша, между прочим, в твоем возрасте можно и на тот свет отправиться, – произнесла я с легким укором в голосе. – А здоровье тебе поберечь бы надо, а то жена потеряет кормильца. У тебя внуки есть?

– Что? – Странно, но от моего вопроса мужчина тут же залился краской, а в его глазах появилась ненависть.

– Почему ты так реагируешь? Я ведь не спросила о чемто ужасном, а задала обыкновенный житейский вопрос. Я спросила, есть ли у тебя внуки. Или ты их стесняешься?

– У меня есть внук. Ему два года. Данькой зовут. – Мужчина уже пришел в себя.

– Так вот. Подумай о Даньке и побереги свое сердце, а от твоих неуемных желаний оно ведь просто может не выдержать. Пойдем, я отведу тебя в спальню и уложу спать.

Как ни странно, Александр не отверг моего предложения, а словно послушный школьник взял меня за руку и пошел следом за мной по длинному, плохо освещенному коридору.

– Боже, сколько же в этом доме комнат! – говорила я каждый раз, открывая очередную дверь в надежде на то, что за ней окажется спальня.

– Комнат немерено. Мне кажется, что Юрик здесь сам путается. Он рассказывал, что один раз здесь просто заблудился.

– Наверное, он был пьян.

– Да я бы не сказал…

– А я бы сказала. Когда живешь в доме, знаешь все комнаты наизусть.

– Кстати, а что именно мы ищем?

– Мы ищем спальни, где можно было бы лечь в кровать и накрыться одеялом и тебе, и мне тоже.

– Если я не ошибаюсь, все спальни на втором этаже.

– Ты уверен?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Получается, что ты здесь тоже не частый гость.

– Меня сюда приглашают только по праздникам, – довольно противно рассмеялся Александр и пошел следом за мной на второй этаж.

Увидев, что первая попавшаяся комната оказалась спальней, я облегченно вздохнула и подвела моего спутника к кровати.

– Раздевайся, – тут же скомандовала я, и мужчина не стал со мной спорить. Скинув с себя одежду, он бросил ее на стул и, оставшись в одних семейных трусах, сразу упал на кровать.

Накрыв мужчину легким одеялом, я хотела было уйти, но он взял меня за руку и как-то жалостливо попросил:

– Люба, не оставляй меня одного. Ляг рядом. Я клянусь, что не буду к тебе приставать.

– А тебе бы никто и не позволил ко мне приставать, – резко ответила я и развернулась, чтобы выйти из комнаты, но мужчина заговорил умоляющим голосом:

– Я действительно сейчас ни на что не гожусь. Это называется передоз. Поверь мне, что сейчас ты имеешь дело с импотентом. Просто у меня сердце что-то барахлит.

– Что значит – барахлит? – Я вернулась и заботливо склонилась над лежавшим на постели мужчиной.

– Я тебе говорю – мотор барахлит. Что-то я сегодня свои силы не рассчитал.

– Тогда, может, врача нужно? Вызвать «скорую»? С сердцем лучше не шутить.

– Думаю, отпустит. Прошу тебя, не уходи. Не оставляй меня одного. Мне страшно.

– А со мной тебе будет не страшно?

– С тобой нет.

– У меня нет с собой даже валидола. Тебе очень плохо?

– Да нет, не особо. Просто немного давит в области сердца.

– Вот тебе и раз! Я же предупреждала. Все-таки тебе не двадцать лет, нужно быть поосторожнее с развлечениями.

Скинув с себя свой облегающий костюм, я нырнула под одеяло и сразу предупредила пододвинувшегося ко мне Александра:

– Предупреждаю ровно один раз: руками не трогать. Второго раза не будет. Я сразу встану и уйду в другую спальню.

Но предупреждать Александра второй раз не пришлось. Не успела я произнести свою речь, как услышала громкий храп, который свидетельствовал о том, что мужчина уже отключился и пребывает в состоянии долгожданного для организма сна.

– Ну вот и славненько, – произнесла я себе под нос и закрыла глаза.

Я представила, как утром Галина и ее бывший начальник Юрий отпустят пару колкостей по поводу того, что мы с Александром потрясающая пара и что эта ночь не прошла без пользы как для них, так и для нас. Пойди докажи, что хоть я и спала с мужчиной в одной постели, но не имела с ним близости. Хотя кому и что я должна доказывать? Я уже давно стараюсь строить свою жизнь так, чтобы делать то, что я считаю нужным, и так, как я считаю нужным, не опираясь на мнение и взгляды людей. Даже если бы я переспала с Александром, этим пьяным, обкуренным и крайне неприятным типом, храпящим сейчас рядом, то это было бы сугубо мое личное дело, совершив которое, я бы и не попыталась перед кем-то оправдаться или вступать в какие бы то ни было объяснения.

На этот раз я уснула быстро. Не помешали даже громкий храп и вздрагивания соседа по койке. А он во сне прижался ко мне, словно младенец, будто ища утешения и спасения от всех своих страхов.

* * *

Открыв глаза, я откровенно зевнула и, увидев, что Александр еще не проснулся, тут же вскочила с кровати и быстро оделась. Александр что-то бессвязно бормотал во сне. Но как только я собралась выйти из комнаты, он будто почувствовал это и тут же открыл глаза:

– Люба, сколько времени?

– Уже одиннадцать.

– Может, еще поваляемся?

– Спасибо. Я уже навалялась так, что голова болит.

– У тебя она просто болит, а у меня по швам расходится. Кажется, что в мозгах происходит настоящая революция. – Для того чтобы я убедилась в достоверности его слов, мужчина схватился за голову и сделал крайне прискорбное выражение лица, на какое был только способен.

– Кто ж виноват? Ты вчера вел себя так, будто нормы для тебя не существует.

– Так праздник же все-таки. Разве в праздник могут быть какие-нибудь нормы?

– Норма, она либо есть, либо ее нет. А для тебя остановка – это враг веселья?

Несмотря на возражения Александра, я вышла из комнаты и стала бродить по дому в поисках Галины и Юрия. Мне хотелось напомнить Галине о том, что пора ехать до мой, хотелось покинуть этот гостеприимный дом как можно быстрее.

– Галя, ты где? Галя!

В комнатах было тихо, и это наводило на мысль о том, что дорвавшаяся вчера друг до друга парочка еще спит и даже не думает просыпаться. Не придумав ничего более умного, я села в гостиной, взяла первый попавшийся журнал, лежавший на стеклянном столике, и углубилась в чтение. Правда, читать мне пришлось совсем недолго. Через несколько минут на пороге гостиной появился слегка помятый Александр и махнул головой в сторону кухни:

– Любаня, я кофе сварганю. Пойдем, выпьем чашечку.

– Да, я бы не отказалась от кофе.

– Тем более. И ты даже не представляешь, как замечательно я его варю.

– Что ж, надеюсь это сейчас увидеть воочию.

Сев на крутящийся стул возле барной стойки, я вновь посмотрела на часы и произнесла озадаченным голосом:

– Не понимаю. Они спать до вечера, что ли, собрались?

– А куда им торопиться? Они, наверное, заснули только под утро. – Александр поставил кофеварку на плиту и открыл холодильник, который удивил бы любого, кто зашел бы на кухню, своими внушительными размерами. – Может, у Юрика рассол найдется…

– Рассолу хочешь?

– Хочу.

Увидев двухлитровую банку с консервированными огурцами, Александр несказанно обрадовался и, вытащив ее из холодильника, принялся пить прямо из банки. Я отвернулась и стала смотреть в окно, думая о том, что мне бы не помешало сегодня доехать до своего салона, посмотреть на работу своих сотрудниц и поинтересоваться продажами. Как только передо мной появилась чашка ароматного кофе, я сразу отвлеклась от своих мыслей и повела носом:

– Да уж… Запах многообещающий.

Александр уселся напротив меня и расплылся в улыбке:

– Нравится?

– Вкусно. – Я уже сделала глоток и убедилась, что кофе и в самом деле приготовлен крайне профессионально.

– Я старался.

– Я вижу. У тебя рука набита. Это чувствуется.

– Вообще-то я хотел принести тебе кофе в постель. Но ты так рано вскочила… Обломала все мои желания.

– Ты любишь носить даме кофе в постель?

– Да я уже тысячу лет никому не носил, но тебе бы принес.

– Прямо в постель? – В моем голосе появилась игривость.

– А почему бы и нет?..

Александр перевалился через стол, дотянулся до моей руки и, не раздумывая, взял ее в свою.

– Люба, ты знаешь, наверное, это ужасно говорить, но я действительно вчера всего намешал. Даже вспоминать страшно. Не знаю, что на меня нашло. Просто с катушек слетел. Наверное, на меня подействовала близость такой красивой девушки, как ты. Я все это к тому говорю… Тебе хоть хорошо было?

– Ты о чем? – не сразу поняла я то, к чему он клонит.

– Тебе совсем не понравилось или было ничего?

– Да что не понравилось-то? Ты о чем?

– Ты хоть удовольствие получила?

– А от чего я его должна была получить?

– От секса.

Отодвинув чашку с кофе, я откинулась на спинку стула и начала безудержно смеяться. Александр убрал свою руку с моей, вернулся в прежнее положение и вперился мне в лицо сверлящим взглядом.

– Я что-то не понял… Не понял, что я сказал такого смешного?

– Ты ничего не сказал смешного, – улыбаясь, покрутила я головой. – Ничего.

– Так почему ты смеешься?

– Извини. Мне просто смешинка в рот попала. Я хотела сказать тебе о том, что сегодня испытала ровно тысячу сто сорок пять оргазмов, и это действительно было просто потрясающе! А твоя потенция… Это же надо иметь такую силищу! Вчера ты демонстрировал такое… Милый, ты убедил меня в том, что одной женщины тебе маловато. Те бе их нужно как минимум десяток. Я уверена, что тебя хватит на всех!

– Ты все сказала?

– Все.

– Значит, я вчера облажался. Знаешь, я вообще-то ничего не помню. Как вырубился, как все было… Просто когда очнулся, то увидел, что ты рядом лежишь. – Немного помолчав, он вновь перевалился через стол и тяжело задышал. – Люба, а давай сделаем еще одну попытку. Ты увидишь, я исправлюсь.

Не успела я объяснить Александру, что этой ночью ему было не до секса, так как у него сильно прихватило сердце и он уговорил меня лечь с ним для того, чтобы не испытывать страх, как на пороге появилась миловидная женщина. Она поздоровалась и спросила:

– Вы не скажете, а Юрий Константинович еще спит? – и тут же кинула взгляд на раковину с грязной посудой.

– Да, он еще не выходил.

– Я его домработница. – Женщина окинула меня оценивающим взглядом.

– Очень приятно познакомиться. А мы его гости, – ответила я дружелюбно.

– Здравствуй, Полина, – поздоровался с ней Александр, чем удивил меня.

Но я тут же сообразила, что он наверняка встречался с женщиной раньше, раз бывал в этом доме неоднократно.

– Вы не против, если я займусь уборкой? – спросила Полина. – Я вам не помешаю. Я начну с бассейна и задней части дома.

– Пожалуйста, – почти в один голос ответили мы с Александром, и я принялась спешно допивать кофе.

– Спасибо. Я вас не побеспокою. Дом слишком большой, поэтому я убираю здесь не одна, а со своей семнадцатилетней дочерью. Наводить порядок в таком доме мне одной не по силам.

Полина уже хотела было выйти из кухни, но в этот момент откуда-то послышались громкие женские крики.

– Что это? – Я удивленно посмотрела на Александра.

– Кричит кто-то.

– А кто?

– Это моя дочь кричит, – испуганно произнесла домработница и пулей вылетела из кухни.

– Что случилось, как ты думаешь?

– Не знаю, – Александр пожал плечами и встал. – Ты сиди. Я пойду посмотрю.

– Я с тобой.

Бросившись следом за домработницей, мы чуть не столкнулись с рослой и пышной не по годам девушкой, ее дочерью, которая громко рыдала и кричала так, как кричат на похоронах, когда навсегда прощаются с покойником. Полина засыпала ее вопросами:

– Леся, тебя напугал, что ли, кто? Что случилось? Да скажи же ты наконец, что случилось?! – Она обняла бросившуюся ей на грудь дочь и принялась ее успокаивать: – Лесенька, кто тебя напугал? Ну скажи, кто?

– Там… Там… – Девушка не могла справиться с рыданиями и произнести еще хотя бы одно слово.

– Да что там-то? Что там?

– В бассейне… Нет… Я боюсь! Там…

Глава 5

Мы добежали до бассейна за считанные секунды. И как только в него вошли, тут же остановились как вкопанные.

– О боже… – Я почувствовала, как у меня закружилась голова, и, для того чтобы не свалиться в обморок, прижалась спиной к стене. – О боже! Галка… Галечка… Галчонок…

На бортике бассейна, рядом с опрокинутой бутылкой виски и разбитыми рюмками, лежали два обнаженных тела – Юрия и Гали. То, что они были расстреляны, не вызывало сомнений. Слишком много пулевых ранений и очень много крови.

Стоящая рядом со мной домработница сразу схватилась за сердце, закричала и выбежала из помещения. Александр расстегнул ворот рубашки, побледнел, словно сам был покойником, тяжело задышал и, сжав кулаки, забормотал что-то себе под нос. Я по-прежнему стояла у стены и плохо отдавала себе отчет в том, что случилось. Видимо, я просто находилась в шоке и не могла адекватно мыслить и реально соображать. Я еще не поняла всей картины произошедшего, не ощутила всего ужаса и толком не осознала, что эти двое мертвы и что больше я никогда не услышу их голоса, не увижу их счастливые, улыбающиеся лица. Я ничего не понимала и практически ничего не видела. А только так, какие-то куски, отрывки, воспоминания…

Мне почему-то не хотелось думать о мертвой Галине. Я думала о живой. Мне вдруг показалось, что если я сейчас позвоню ей на мобильный, то она обязательно снимет трубку, обрадуется моему звонку и предложит выпить по чашечке кофе. Я также верила в то, что если сейчас приеду к себе домой и позвоню в Галкину дверь, то она тут же бросится мне открывать, а потом примется угощать меня сливовым вареньем, которое так вкусно варит ее чудесная бабушка. Галина… Господи, сколько нами вместе было пролито слез, сколько было совместных посиделок, душевных излияний друг другу… Сколько мы выкурили сигарет, выпили кофе за многочасовыми разговорами, которые у нас происходили намного чаще, чем обычно бывает между соседками. Сколько было наполеоновских планов, грандиозных проектов и женских фантазий по поводу того, что и на нашу улицу обязательно придет праздник, что настанет день, когда мы обе будем счастливы, спокойны и любимы…

Минуту спустя к моему горлу подкатил ком и из груди вырвались глухие рыдания, которые, по всей вероятности, и вывели из оцепенения Александра.

Он тут же опомнился, подошел к телу Юрия и сел рядом с ним на корточки. Зачем-то взяв его за руку, он сразу ее отпустил и сказал каким-то холодным и чужим голосом:

– Их еще ночью убили. Представляешь, мы сегодня с тобой утром кофе пили и думали, что они еще спят, а они уже здесь мертвые лежали.

– А почему ты думаешь, что их ночью убили? – очнулась и я, забыв даже про слезы.

– Потому что – запах, чувствуешь? Бассейн, испарения, жара… Это же не морозильная камера в морге. Я тебе говорю, что они здесь с ночи лежат. Их ночью шлепнули.

– А кто шлепнул-то? – задала я дурацкий вопрос.

– Этого я не знаю.

Ощутив, как сильно кружится у меня голова, я зажала нос двумя пальцами и выбежала на улицу. Сев на ступеньки на входе, я постаралась наладить дыхание. Воздух в помещении бассейна был настолько спертым и тошнотворным, что находиться в нем больше двух минут было просто невозможно. Ко мне подошла домработница, достала из кармана носовой платок и вытерла заплаканные глаза.

– Там дышать нечем, – зачем-то сказала я, посмотрела на мертвенно-бледную женщину и от волнения принялась кусать губы.

– Сейчас будет легче. – Рядом со мной оказался Александр, который жадно глотал свежий воздух и старался унять нервную дрожь, бившую его тело. – Я основной рубильник отключил. Теперь ни сауна, ни джакузи, ни подогрев не работают. Должно быть легче, а то там третьим трупом можно упасть. Кстати, милицию вызвали?

– Да, я вызвала, – закивала перепуганная женщина и посмотрела на плачущую в беседке дочку. – Дочка больше всех напугалась. Я ей «скорую» вызвала. Она не в себе. Трясется, как заяц. Бормочет непонятно что. Нужно, чтобы ее врач осмотрел, а то она до сих пор не может выйти из шока. Молоденькая она еще, чтобы видеть подобное. Нервная система у нее и так слабая, а тут еще на такое натолкнуться… – Она секунду помолчала и вновь заголосила: – Да что ж это на белом свете делается! Юрий Константинович хороший мужчина был, добрый, душевный… Платил мне хорошие деньги. Если бы не он, то мы бы с дочерью уже давно загнулись. Я его всегда уважала. Жена у него хорошая, дети… Кому он мог помешать? Ведь таких людей сейчас единицы. Он никогда мимо чужого горя не пройдет и из любой беды всегда вытащит… Работал не покладая рук… Друзья его всегда ценили и уважали. Ведь уважаемого же человека убили! Даже слишком уважаемого. Это что ж на свете-то делается! После всего этого мне ж теперь даже на улицу будет страшно выйти…

– Да уж, картинка не для слабонервных, – Александр почесал затылок и закурил сигарету. – Даже не знаю, что и делать…

– Ничего не делать. Будем ждать милицию, – произнесла я с особой болью и горечью в голосе.

– Это понятно. Только вот Вика приедет. Все увидит или услышит от оперативников. Ей-то каково будет…

– Кто такая Вика?

– Жена Юрия.

– Ах, жена…

– Она слишком тонкая и эмоциональная натура. Смерть Юрия для нее будет шоком и настоящей трагедией. Даже страшно представить, как она все это переживет. А самое главное, ведь она всегда верила в то, что Юрий ей верен. Она ему так доверяла…

– Я что-то не пойму, к чему ты клонишь?

– К тому, каково ей будет, если она узнает, что Юрия нашли убитым не одного, а в бассейне с голой женщиной. Такого удара она не выдержит. Это убьет ее. Ведь она же думала, что Юрик по работе что-то решает. А тут совсем другая картинка. Он был в доме не один, да еще и со своей бывшей секретаршей…

– Да, это известие убьет Вику окончательно, – согласилась с Александром домработница. – Разговоры же пойдут. Как она это переживет? Не знаю.

– И что вы предлагаете? Перетащить труп моей подруги в другое место? Как будто вашего Юрика расстреляли в бассейне, а мою подругу в другой комнате? Все равно тут и без слов понятно, что Юрий в доме был не один. Или еще, быть может, предложите мою подругу куда-нибудь в лес выкинуть? А почему бы и нет, чтобы спасти репутацию вашего Юрика?! Чтобы он был чист и не запятнан и чтобы ваша Вика была довольна, что она была у своего мужа единственной и неповторимой, и порочных связей у него даже в голове не было, не то что на деле. Я что-то не пойму… Вы хотите выкинуть труп моей подруги на съедение собакам?!

– Да нет же. Мы совсем не это имели в виду. – Домработница промокнула глаза носовым платком. – Просто Юрий Константинович слишком уважаемый человек, и у него есть определенная репутация.

– А моя подруга тоже не шалава подзаборная, а девушка, которую уважали.

Полина обхватила голову руками и тихонько всхлипнула:

– Боже мой, Юрий Константинович, кристально чистый человек, и такая страшная смерть…

– А разве смерть бывает красивой? – тихо спросила я и внимательно посмотрела на нее. – Смерть, она и есть смерть. И это даже лучше – умереть мгновенно, чем мучиться годами в боли и муках, умирая от какой-нибудь страшной болезни ночью в собственной кровати.

– Вику жалко, – вновь запричитала Полина. – Боже мой, муж погиб! Да еще и с чужой женщиной в доме… Она ведь такая эмоциональная. Даже слишком. Она не от мира сего! Очень тонкая натура. Она художница, а у них восприятие не такое, как у нас. Закроется у себя в квартире и целыми днями рисует. А картины такие красивые… Правда, иногда трудно понять, что на них изображено. Наверное, только ей понятно. Она говорит, что рисует свои мысли. Можно сказать, что она вообще отрешенный от мира человек.

– А я слышала, что она не такой уж и отрешенный от мира человек, а очень даже успешно вмешивалась в бизнес мужа.

– Я ничего про это не знаю, – тут же повернулась ко мне домработница. – Не слышала я, чтобы Вика бизнесом занималась. Она очень тонкая и ранимая натура. Она всю себя посвятила рисованию. У нее дома собственная мастерская имеется. Она может там сутки проводить. Даже двое детей с ней никогда не жили, а воспитывались в основном у бабушки. Я и представить себе не могу, как Вика переживет смерть Юрия. Она всегда так ему верила, дорожила его репутацией, а тут по всем знакомым разлетится весть, что Юрий погиб не один, а со своей бывшей секретаршей в момент их совместного времяпрепровождения в бассейне. Это окончательно убьет Вику. Как она будет людям в глаза смотреть?

– А при чем тут люди? – спросила я крайне устало.

– Так как же… Мы же среди людей живем. Не в пустыне.

– Мы действительно живем среди людей, и что?

– А то, что на нас не может не влиять их мнение.

– Ерунда! Пусть каждый оставит свое мнение при себе. В конце концов, у каждого из нас есть своя личная, частная жизнь, на которую мы имеем полное право. Если мы не захотим, мы никогда в нее никого не пустим. А если мы будем жить, постоянно оглядываясь на общественное мнение, то тогда это будет не жизнь. Вообще, я, конечно, понимаю, что Вике будет тяжело, но не могу сейчас думать о вашей Вике, потому что я просто ее не знаю. Я могу сейчас думать только о том, что сегодня я потеряла свою лучшую подругу, а она была очень хорошей девушкой.

– Зачем же ваша хорошая девушка приехала в дом к женатому мужчине? – Сидящая на ступеньках домработница посмотрела на меня укоризненно.

– А это ее личное дело, – процедила я сквозь зубы. – Я что-то не пойму, в чем проблема? Может, вы мне еще сейчас начнете какую-нибудь лекцию о морали и нравственности читать? Захотела и поехала. Поехала, потому что позвали. Между прочим, этот ваш вопрос я могу кверху дном перевернуть: почему же ваш крайне порядочный и уважаемый человек с такой незапятнанной репутацией и отличный семьянин, вместо того чтобы любоваться, какие потрясающие картины рисует его жена Вика, позвал свою бывшую секретаршу к себе в дом для того, чтобы устроить грандиозный праздник? Что ж ему, кобелю, дома-то не сиделось?

– Тише! – испугалась заплаканная домработница. – Про покойников плохо не говорят. В основном все мужчины гуляют. Ведь мужская природа берет свое. Юрий тоже иногда мог себе позволить расслабиться. Но, как умный мужчина, он делал это крайне осторожно, так что Вика ничего не знала, потому что он ее ценил и любил.

– Когда любят, от жен не гуляют. Когда любят, гуляют с женами, – сказала я как отрезала, но при этом не могла не заметить, что от моих слов лицо Александра исказила кривая улыбка, больше похожая на какой-то оскал.

– Ты еще очень молода, чтобы рассуждать о подобных вещах! – в сердцах произнесла домработница. – Ты замужем?

– Нет.

– Вот когда побудешь замужем лет десять, – влез в разговор Александр, – тогда ты на многие вещи будешь смотреть по-другому. Ладно, что сейчас выяснять, кто прав, кто виноват? Совершенно бессмысленно. Кто кого позвал, кто к кому приехал… Это уже не имеет никакого значения. Сейчас стоит вопрос о Юркиной репутации. Я даже не знаю, что в этой ситуации лучше всего придумать. По-любому по поводу его смерти будет заметка в газете. Не оченьто приятно, если общественность узнает о том, что Юрия убили в бассейне собственного дома в обществе его бывшей секретарши. Блин, какая неловкая ситуация. Я даже не знаю, что здесь можно сделать.

– Вышвырнуть труп моей подруги в соседний лес! – В сердцах снова произнесла я и ощутила, как по щекам потекли слезы. – Вы что-то не тот момент выбрали, чтобы о чьей-то репутации рассуждать.

– О репутации уважаемого человека можно рассуждать в любой момент, – задумчиво сказал Александр и стал нервно ходить по асфальтированной дорожке. – Рано мы милицию вызвали. Нужно было сначала подумать о том, чтобы сохранить незапятнанной репутацию Юрия даже после его смерти… Да уж, действительно нелепая ситуация! Хуже не придумаешь!

Посмотрев на Александра сквозь пелену слез, я вновь что было силы закусила нижнюю губу, а потом заявила злобно:

– Саша, что-то я не пойму, какая может быть репутация у мертвых?! Человек умер, а вместе с ним умерла его репутация.

– Не скажи! – Видимо, нервная система Александра дала сбой – он вдруг начал кричать: – Не скажи! Юрий очень влиятельный человек! Даже намного влиятельнее, чем ты можешь себе представить! А что ты вообще можешь себе представить?! У него есть семья, честь и чувство собственного достоинства! А кто такая твоя подруга? Бывшая секретутка… Шалава, которая за бутылку дорогого напитка и за шампур шашлыка согласна удовлетворять все мужские желания и прихоти?!

– Что ты сказал?!

Я соскочила со своего места и тут же от души отвесила Александру пощечину:

– Кто дал тебе право говорить подобные вещи?! Да ты знать не знал мою подругу! Это была кристально чистая девушка. А поехала она в этот дом только по той причине, что уже несколько лет, пока работала у Юрия, была влюблена в своего шефа. Понятно? И уж если говорить о репутации, то у нее она тоже есть. Это прекрасная, потрясающая девушка, которая славилась своей доброжелательностью и отзывчивостью.

Но вместо того чтобы мне хоть что-то возразить, Александр посмотрел на часы и перевел взгляд на домработницу:

– Полина, через сколько приедет милиция?

– Я даже не знаю, – испуганно ответила женщина.

– А что они тебе сказали?

– Сказали, что пока свободных машин нет. Как будут, так соберутся и приедут. У нас тут своей милиции нет. Она к нам из Апрелевки едет, а это, между прочим, не ближний свет. В общем, пока свободная машина появится… Пока они соберутся… У них быстро никогда и ничего не бывает.

– Значит, у нас еще есть время…

– Для чего? – не поняла Полина.

– Для того, чтобы спасти репутацию Юрия. А ну-ка еще раз позвони в эту Апрелевку, спроси, к нам кто-нибудь уже выехал или нет?

Александр протянул Полине трубку, и как только ей ответили, она нервно заговорила:

– Здравствуйте, я вам уже второй раз звоню…

После крайне короткого объяснения женщина выслушала ответ, тут же отдала трубку Александру и сообщила:

– Сегодня прямо день какой-то неудачный. Сказали: еще пока машина не освободилась. Как только освободится, так они сразу выезжают. То же самое и со «скорой».

– А «скорая» нам зачем? Там живых нет.

– Да я ее не для мертвых, а для моей дочки, Леськи, вызвала. Я боюсь, как бы она от пережитого страха умом не тронулась. Сидит, тихо плачет, что-то бормочет себе под нос, раскачивается из стороны в сторону. Боязно мне за нее.

Мы все посмотрели на беседку и убедились в правдивости слов Полины. Девушка явно была не в себе и напоминала душевнобольную в момент тихого помешательства после нервного срыва.

– Полина, ты не права. Если ни одна машина еще не выехала, значит, не все потеряно. День складывается, наоборот, удачно. А ну-ка, пойди в дом и принеси мне бутылку виски.

Домработница тут же поднялась и незамедлительно отправилась исполнять приказание Александра. Как только она скрылась за дверьми дома, он неожиданно упал передо мной на колени и обхватил мои ноги руками.

– Т-ты что? Что с т-тобой? – от неожиданности я даже начала заикаться.

– Люба, я тебя умоляю… Я тебя очень прошу… Пойми, Юрка мой лучший друг, и он далеко не последний человек. Он ведь уже почти депутат. О его смерти в газетах напишут и еще долго судачить будут. Он ведь в этой жизни только добро делал. Вкалывал до седьмого пота и благотворительностью занимался. Его организация шефство взяла над детским домом. Понимаешь, человек жил достойно и умереть должен достойно! Я не знаю, кто его убил… Даже не могу представить… Ведь у него никогда врагов не было. Он даже не знал, что это такое. Убить такого человека мог только отъявленный мерзавец, которого земля носит просто по несправедливой случайности.

– Что ты хочешь? – спросила я ледяным тоном и слегка его оттолкнула. – Я спрашиваю, чего ты от меня добиваешься? Встань с колен!

В этот момент к Александру подошла Полина с бутылкой виски в руках, и тот сразу встал с колен. Взяв у Полины бутылку, он сделал несколько внушительных глотков и протянул ее мне:

– Хочешь?

– Нет.

– Выпей. Я же знаю, что тебя трясет. Я говорю – выпей, и сразу легче станет.

Взяв бутылку, я пригубила ее и сразу почувствовала, как закружилась голова. Как только я передала бутылку Саше, он заметно напрягся и заговорил таким жалобным голосом, что у меня сжалось сердце:

– Люба, мне кажется, что ты просто недооцениваешь серьезности ситуации. Ты должна понять, что Юрка не про стой человек. Его смерть станет достоянием общественности, и не в наших силах будет потом что-то утаить. Да и семье твоей подруги… Кстати, у нее есть семья?

– Мать и сестра, но они отдельно живут.

– Так я вот про что говорю: зачем им знать, как погибла их дочь.

– А мне кажется, что они имеют право на то, чтобы знать правду.

– Смотря какую правду… Люба, ты должна подумать и позаботиться о матери Галины. Представь, каково будет ей?

– Я не понимаю, о чем ты… Хватит ходить вокруг да около.

– Я о том, что каково матери Галины будет узнать, что ее дочь проводила время с женатым мужчиной в его загородном особняке и вела себя не самым пристойным образом!

– А каким это непристойным образом она себя вела? – вконец подорвало меня. – Что ты имеешь в виду?

– Но ведь она занималась сексом… – Александр сказал фразу и тут же покраснел, сам поняв, что сказал полную чушь.

– И что?! – возмутилась, не выдержав, я. – С каких пор ты считаешь занятия сексом непристойным поведением? С чего это ты стал вдруг таким правильным? Мы тут все взрослые люди собрались и уже давно школу окончили, так что нечего мне на мораль давить! Эти двое оказались вместе в одном бассейне только потому, что оба этого хотели. У них было взаимное влечение друг к другу. А уж если кто-то кому-то и должен претензии предъявлять, то это я ко всем вам, а не вы к моей подруге. Не такой уж ваш Юрий Константинович кристально чистый человек был. Кристально чистых людей не убивают. Кристально чистые люди никогда не будут иметь больших денег. А этот деньги лопатой греб, и уж если его грохнули, то понятное дело, что он кому-то дорогу перешел, с кем-то не поделился, кого-то кинул или правила бизнеса обошел. Так вот он-то в этой жизни много хорошего видел. Виски пил, в джакузи плавал, на дорогих машинах катался, по шикарным курортам ездил… А что в этой жизни видела моя подруга? Да ничего! Всю жизнь пахала, как пчелка, с утра до ночи, чтобы на кусок хлеба себе заработать да на новые колготки с юбкой. А ведь она из-за него, из-за вашего кристально чистого Юрия, погибла. Из-за того, что он кому-то дорогу перешел или был нечист на руку, ее не стало! Лучше бы его прямо в кафе, где мы встретились, убили! Ты хоть понимаешь или нет, что погибла ни в чем не повинная девушка?!

– Ладно, что теперь об этом говорить, – махнул рукой Александр. – Юрка мой друг, и я должен побеспокоиться о его репутации. Времени больше терять нельзя. В любой момент могут приехать менты. Люба, сейчас я дам тебе ключи от своей машины, и ты как можно быстрее отсюда уедешь. Нежелательно, чтобы тебя здесь тоже видели.

– Боишься, что до твоей жены дойдет, что ты на даче не один куролесил? – спросила я Александра голосом, полным вызова.

– Я лично вообще ничего не боюсь. Я просто не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что мы с Юркой были на даче не одни. Что касается моей супруги, то не стану отрицать: ее спокойствие мне не безразлично. Но главное сейчас не в этом. Пусть все будет выглядеть так, будто собралась чисто мужская компания. Два друга хорошенько выпили, поговорили за жизнь. Один пошел поплавать в бассейне, поразмяться перед сном, другой отправился спать. А ночью случилось страшное. Утром, когда я еще спал, дом пришла убирать Полина, и ее дочка Леська обнаружила в бассейне убитого хозяина. По крайней мере, таким образом мы сможем спасти Юркину репутацию, оставить о нем светлую память, да и облегчим удар, который смерть Юрия нанесет Вике. Пусть она знает и помнит о нем только хорошее. Нет необходимости, чтобы Вика знала, что иногда ее муж мог расслабиться в компании какой-нибудь женщины. Ведь при этом он всегда любил и боготворил одну только свою Викторию.

– А как же моя подруга? – Я окончательно растерялась.

– Люба, ты должна понять, что так будет лучше. Сейчас я аккуратно замотаю твою подругу в плед и положу ее в багажник. Вытащи ее из багажника там, где посчитаешь нужным.

– Что ты такое говоришь? Как это понимать? – просто опешила я.

– Так и понимай, как я тебе сказал. Отвези ее подальше от этого дома. Положи ее где угодно. Хоть на дороге, хоть у дома, хоть у себя в подъезде. Самое главное – увези ее, пожалуйста, отсюда. Я тебе за это денег дам.

– Да не нужно мне никаких денег!

– Ее увези и сама уезжай. Пойми, твоей подруге уже ничем не поможешь, а Юрину репутацию еще можно спасти. Никто не должен знать, что мы с ним были в доме с двумя женщинами… – Александр посмотрел на Полину и заговорил словно в бреду: – Полина, я сейчас девушку отнесу в багажник машины, а ты пока немного в бассейне прибери, чтобы ее крови не было.

– Конечно, конечно… Только вдруг я что-то не догляжу и оставлю улики?

– Не важно. Уж пусть лучше останутся улики, чем второй труп. Пусть менты накручивают себе все, что посчитают нужным. Мы второго трупа не видели и ничего про него не знаем. Сейчас самое главное – это репутация моего друга и твоего хозяина.

Как только Александр замолчал, я растерянно развела руками. Мне показалось, что я схожу с ума.

– Ничего не понимаю… Куда я должна отвезти Галину?

– Да куда угодно! Положи ее где-нибудь на видное место, так, чтобы ее побыстрее нашли и похоронили по-человечески. Я же не прошу тебя скидывать ее в реку или сбрасывать в овраг.

– И что будет, когда ее найдут?

– Ничего особенного. Твою подругу найдут, с почестями похоронят, заведут уголовное дело, а затем его закроют.

– Ну ведь ты же сам сказал, что будет вестись следствие.

– Ну и пусть ведется! Следствие не сможет ничего обнаружить.

– Не скажи. Начнут, между прочим, допрашивать меня, потому что я Галинина близкая подруга и ее соседка.

– И пусть допрашивают.

– Весь вчерашний вечер мы провели вместе. Мне придется объяснять, где моя подруга была… Когда я ее последний раз видела…

– Вот и объясняй.

– Мы весь вечер сидели в баре. Именно там был и Юрий Константинович. Он сидел в кабинке для особо важных персон. Кто-то мог видеть, как мы с Галкой вышли из бара и сели в его джип.

– А ты вообще не говори, что вы в бар ходили.

– Не говорить?!

– А зачем? Просто скажи, что вчера вечером она к тебе заходила, но ты плохо себя чувствовала, потому что была после долгого перелета. И все. Больше ты ее не видела и ничего не знаешь. – Александр вновь взглянул на часы и побледнел еще больше. – Люба, у нас больше нет времени философствовать на данную тему. С минуты на минуту сюда могут приехать менты. Нужно срочно растащить этих двоих. Юрка должен быть не запятнанным, да и Галининой матери лучше не знать, где и с кем провела свою последнюю ночь ее дочь.

– Я думаю, что мать Галины потрясет смерть дочери. А то, при каких обстоятельствах это произошло, не будет иметь особого значения.

– Это тебе так кажется. Я бы помог тебе вывезти Галину, но, извини, не могу. Я должен дождаться милицию и давать показания. Люба, тут нечего рассуждать. Думаю, что твоя подруга совсем не была бы тебе благодарна за то, если в газетах появится подробное описание ее смерти. Давай о ней тоже оставим хорошую память. – Не дав мне опомниться, Александр сунул мне в руки бутылку с виски и быстро проговорил: – Выпей, чтобы полегче стало. Голову сразу отпустит. Ты машину-то хоть умеешь водить?

– Да.

– Молодец!

Как только Александр и Полина зашли в бассейн, я, словно в бреду, совершенно не понимая, что делаю, с бутылкой виски в руках пошла в направлении беседки, где сидела заплаканная молодая девушка.

Несмотря на то что я села рядом с ней, девушка по-прежнему продолжала раскачиваться и говорить одноединственное слово:

– Ужас… ужас…

– Леся, все самое страшное уже позади, – постаралась я успокоить девушку. – Тебе в этой ситуации легче. Ты практически не знаешь этих людей. Ты просто испугалась, потому что действительно увидела дикий ужас. А я потеряла свою близкую подругу. Знаешь, а ведь в жизни далеко не у каждого есть близкий друг, такой, чтобы он тебе не завидовал и ему можно было бы доверять. Леся, у тебя есть близкая подруга?

Но Леся даже не повернула голову в мою сторону и по-прежнему повторяла одно-единственное слово:

– Ужас… ужас…

– А у меня была близкая подруга, – говорила я скорее самой себе и пила виски прямо из горлышка. – Очень хорошая девушка. Представляешь, она вообще мне никогда не завидовала. Она всегда хотела, чтобы я выглядела как можно лучше и чтобы у меня все складывалось удачно. Да разве еще такую в наше время найдешь? Если бы ты только видела, как она радовалась, когда я свой меховой салон открыла! Если бы ты только видела… Она искренне за меня радовалась, а это же так важно. Она мне в тот день громадную связку разноцветных воздушных шариков подарила… Мы их потом в небо отпустили… – Потерянно замолчав, я вновь посмотрела на девушку и спросила: – Леся, а может, ты тоже виски выпьешь? Попробуй. Полегчает.

Девушка посмотрела на протянутую бутылку и тихо сказала:

– Ужас. Господи, какой ужас…

Окончательно убедившись, что девушке нужен психиатр, я вышла из беседки и нос к носу столкнулась с Александром, который был сейчас похож на ходячий труп.

– Все готово… – хрипло проговорил он.

– Что готово? – Я протянула мужчине бутылку виски, из которой он тут же начал жадно пить, и почувствовала, как земля уходит из-под ног. – Что готово-то?

– Все готово, – повторил Александр, наконец оторвавшись от бутылки.

– Что все?

– Подруга твоя… как ее по имени звали, забыл…

– Галина.

– Точно, Галина. Она в багажнике лежит… Все, можешь ехать. Вот моя визитка. Я там на обороте написал номер мобильного. На днях созвонимся, договоримся, как ты мне мою машину отдашь. Доверенность я на тебя выписал. – Александр протянул мне документы и ключи от машины: – На, возьми. У тебя хоть права есть?

– Есть.

– Тогда вообще все о’кей.

Я взяла протянутые мне ключи и документы и растерянно произнесла:

– Чертовщина какая-то…

– Это не чертовщина. Это спасение репутации делового и уважаемого человека. А Юрий Константинович был именно таким. Я же говорил, что он без году неделя депутат. Его бы по-любому народ выбрал, а народ уважать надо. На то он и народ. Народ знает, за кого свой голос отдать надо, и плохого не сделает.

– Ты что несешь? Какой, к черту, народ? Народ-то здесь при чем?

– При том, что Юрий Константинович без году неделя как слуга народа, так что народу может не понравиться, что его слуга с девкой в бане развлекался. Можно сказать, что мы сейчас в первую очередь о народе думаем, потому что жизнь Величкина Юрия Константиновича – это достояние народа…

– Юра твой не с девкой в бане развлекался, а с моей подругой Галиной! – перебила я тот бред, который нес Александр. – Она девушка вполне приличная, а ты говоришь о ней так, будто она проститутка и к нему по заказу приехала.

– Может быть, я не правильно выразился, но приличные девушки по чужим баням не ездят.

– Она к нему не в баню приехала, а в гости, к столу.

– Где стол, там и баня.

Почувствовав, что могу сейчас разрыдаться, я всхлипнула и процедила сквозь зубы:

– Сволочь ты, Саша. Еще какая сволочь! Своего друга выгораживаешь, пупом земли выставляешь, а моя подруга, по твоему раскладу, никто. А ведь она из-за этого Юрия Константиновича погибла!

Но вместо того чтобы мне что-то возразить, Александр обнял меня за плечи и, дыша перегаром, сказал:

– Люба, пора уезжать, а то еще немного – и поздно будет. Прости, если я что не так сказал. Организацию похорон твоей подруги я беру на себя и ее семье обещаю помочь, чтобы она достойно жила и ни в чем не нуждалась. Я им каждый месяц хорошие деньги давать буду. Вернее, я эти деньги буду давать тебе, а ты будешь их им передавать. Пойми, хоть Юрка и мертвый, я должен ему помочь. Если я что-то не так сказал и чем-то тебя обидел, ты на меня зла не держи. Это просто нервы… Пойми меня правильно.

– Понимаю.

Глава 6

Сев за руль незнакомой импортной машины, я растерянно посмотрела на Александра, машущего мне рукой, и тут же надавила на газ. А дальше я плохо понимала, куда я еду и даже зачем еду…

После указателя «Власово» я остановилась у небольшого магазина из красного кирпича с вывеской «Продукты». Зайдя в магазин, я, как зомбированная, уставилась на полки с огромнейшим выбором различных товаров и, сжав кулаки, прислонилась к стене у самого входа. Миловидная молоденькая девушка-продавщица, заподозрив, что со мной что-то неладное, приветливо улыбнулась и дружелюбно со мной заговорила:

– Здравствуйте, вы что-нибудь ищете?

– Не знаю. – Я растерянно пожала плечами, скользя взглядом по полкам.

Признаться честно, я и сама не знала причину своего визита в этот магазин. Возможно, мне просто захотелось туда, где есть люди, а может быть, страх полностью завладел моим телом, и я поняла, что не могу ехать дальше с трупом в багажнике, что я должна немедленно от него избавиться. Но только как? Каким образом?

– В нашем магазине все свежее и все намного лучше, чем в супермаркете. Селедочка вот замечательная. Ни в одном магазине такой нет. Мясо, пожалуйста, аппетитное, парное. А может, шашлычок? Готовый, пока еще остался… – весело щебетала девушка, но тут в ее глазах появилась жалость: – Почему вы плачете?

– Мне очень плохо, – неожиданно ответила я.

– Что-то случилось?

– У меня подругу убили, – вдруг сообщила я, уткнулась подошедшей продавщице в плечо.

– Надо же, несчастье какое! Ну вы держитесь… – живо откликнулась та.

– Я держусь, но ничего не получается.

– Может, вам капель сердечных накапать и чая горячего сделать? Пойдемте, посидим с нашими девочками. Они вас и чаем напоят, и успокоят. Вы за рулем?

– За рулем.

– Тем более. Разве в таком состоянии можно водить машину? Пойдемте.

Девушка взяла меня за руку и потянула за собой, но я, несмотря на ее уговоры, осталась стоять у стены.

– Нет, спасибо. Я думаю, что мне уже ничто не поможет. Ни сладкий чай, ни сердечные капли.

– Вы зря так думаете. Пойдемте…

– В следующий раз. Я к вам еще приеду, и тогда мы точно чаю попьем, – сказала я тихим голосом, с трудом сдерживая слезы, и вышла из магазина.

На минуту мне захотелось броситься молоденькой продавщице на грудь и рассказать ей о своих проблемах, а быть может, даже попросить ее о помощи. Но я тут же взяла себя в руки и осознала: если я так сделаю, это будет самой большой глупостью на свете. Ни минуты больше не раздумывая, я села в машину и поехала в направлении города.

Несколько раз я останавливала машину на обочине, ходила вокруг нее кругами и… так и не смогла открыть багажник. Мне было неимоверно страшно подумать о том, что в том багажнике лежит Галка… Вернее, лежит ее бездыханное тело, которое я должна вытащить из машины и оставить где-нибудь лежать так, чтобы ее побыстрее нашли и похоронили достойным образом. При въезде в город у меня возникла еще одна нелепая мысль: мне захотелось поехать прямо к Галининой матери и привезти труп дочери к ней домой. Зачем оставлять Галину где-то на обочине или на какой-нибудь дороге, если можно отвезти ее прямо в родные стены и рассказать несчастной матери, что произошло с дочерью…

Но и эти мысли я прогнала прочь, убеждая себя, что сейчас я не в состоянии мыслить адекватно, потому что все еще нахожусь в состоянии шока и слишком много выпила виски. У меня так и не хватило духа открыть багажник, и я доехала до своего дома. Поставив машину чуть дальше детской площадки, я щелкнула сигнализацией и посмотрела испуганным взглядом на багажник. Поправив изрядно помятый костюм, я мельком глянула по сторонам и пошла к подъезду. У входа со мной поздоровалась сидящая на лавочке сердобольная бабушка и, облокотившись на свою тросточку, произнесла тоненьким старушечьим голоском:

– Любаша, у тебя случилось, что ли, чего?

– Ничего у меня не случилось, – попыталась отделаться я от назойливой соседки.

– А почему ты так выглядишь? – словно опытный следователь, допытывалась та.

– Как выгляжу?

– Будто у тебя кто-то умер.

– Вам показалось. Никто у меня не умер. Слава богу, все живы и здоровы.

– Ну и вид у тебя…

– А что у меня за вид?

– Горе у тебя на лице. Страшное горе.

– Нет, у меня все хорошо. Вы ошиблись.

Ускорив шаг, я зашла в подъезд, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Добравшись до своей квартиры, я быстро зашла внутрь и тут же включила кондиционер, встав под который попыталась дышать полной грудью. Постояв так пару минут, я подошла к окну и посмотрела на улицу. Странно, но сейчас некогда зеленая и разноцветная улица показалась мне неимоверно серой и мрачной, с пыльными зданиями, тускло глядевшими вокруг серыми, совершенно ничем не примечательными окнами.

Задвинув тяжелую синюю штору, я погрузила комнату в полумрак и включила ночник. Затем легла на диван, закрыла глаза, стараясь избавиться от преследующих меня мыслей. Но это, как и раньше, оказалось мне не по силам.

Дотянувшись до сумочки, я вынула из нее визитку Александра, повертела ее в руках и остановилась на мысли: сегодня же вечером, после того как Александр даст показания и вернется к себе домой, я обязательно ему позвоню и скажу, чтобы он немедленно забрал свою машину вместе с трупом, и пусть он избавляется от него собственными силами. В конце концов, репутация Юрия Константиновича больше всех волновала самого Александра, а значит, и труп в багажнике его собственного авто должен волновать в первую очередь только его.

Придя к такому решению, я стала крутить в своей голове предположения о том, что произойдет дальше.

И прежде всего подумала: этот Александр довольно странный и скользкий тип. Бесспорно, он приедет за своей машиной, но… что он сотворит с Галиной, вернее, с тем, что от нее осталось, совершенно неизвестно. Он вполне способен скинуть труп в какую-нибудь реку или даже в колодец, а это значит, что Галина вряд ли будет похоронена с почестями в ближайшее время.

Стоящая рядом со мной чашечка кофе давно остыла, а мои мысли так и не пришли в надлежащий порядок, а я так и не приняла какого-нибудь толкового решения. Кофе не лез мне в горло, сигарета потухла, и я уронила ее мимо пепельницы прямо на пол… Прикрыв глаза, я стала смотреть сквозь неплотно сжатые ресницы на ночник.

Потом я машинально взяла в руки мобильный телефон и принялась листать записную книжку. Наконец остановилась на имени «Галина» и задумалась, что с ним сделать: стереть или оставить на память. Стереть имя подруги у меня не поднялась рука. Я не смогла, потому что это оказалось намного тяжелее, чем я могла подумать.

Положив мобильник рядом, я вновь закрыла глаза и попыталась отвлечься, но мысли о Галине никак не выходили из головы. Я просто копалась в памяти, вспоминала свою подругу и думала о том, что она всегда была умной девушкой. Даже чересчур умной. Жена Юрия Константиновича это поняла моментально и изолировала Галину от своего мужа.

Красивая да еще и умная женщина представляет собой определенную опасность, и таких женщин многие стараются обходить стороной. Галина хорошо усвоила правила жизни и выбрала для себя роль, которую играла просто блестяще, – роль абсолютно глупой красотки, выставляющей напоказ свое тело.

Когда играешь такую роль, тебе все всегда сходит с рук, а окружающие тебя мужчины улыбаются от восторга, слыша твои банальные и глупые фразы.

Галина исполняла эту роль на «отлично» с большинством мужчин, потому что знала: мужчины боятся и избегают женщин, у которых есть мозги. Мужчины видели рядом с собой красивую оболочку, им и в голову не приходило, что эта пустышка видит их насквозь и знает наперед все их помыслы и желания.

Им казалось, что они пользуются ею, но на самом деле все было иначе. Галина просто позволяла им так думать. Незримо для них Галина на полную катушку использовала мужчин, вертела ими как хотела. Когда до мужчин доходило, что Галина всего лишь играет, изображая дурочку, бывало уже поздно, потому что к тому времени она выжимала из них все, что только могла. Доверчивая и глупая простушка на самом деле оказывалась достаточно умной, хитрой и крайне расчетливой девушкой. Срывая маску в самом конце отношений, Галина всегда смотрела на мужчину как на отработанный материал и с высоко поднятой головой уходила, для того чтобы покорять новые, еще неизведанные вершины.

Галина… Галина… Имя подруги постоянно крутилось в моей голове, а ее труп в багажнике пугал меня все больше и больше. Искусав губы до крови и поняв, что у меня уже не выдерживают нервы, я подскочила с кровати и набрала номер мобильного телефона Александра. «Абонент временно недоступен…» послышался отклик. Звонить ему на работу бесполезно. Сегодня он явно там не появится. Не придумав ничего лучшего, я стала мерить шагами комнату. Периодически я то обессилено садилась на кровать, то вновь вскакивала и металась по комнате, то подходила к окну и украдкой смотрела сквозь толстую штору…

Звонок мобильного телефона заставил меня вздрогнуть и посмотреть на него, словно на привидение. Увидев на дисплее совершенно незнакомый номер, я осторожно взяла трубку и глухо сказала:

– Алло.

– Добрый вечер, – послышался в трубке жизнерадостный мужской голос.

– О боже, уже вечер… Как же быстро летит время. Что, сейчас и в самом деле вечер?

– Да, уже девять.

– Странно…

– Что странно?

– Еще совсем недавно было утро. Как вы сказали – добрый вечер?

– Да, я сказал «добрый вечер», – удивился мужчина. – Я так поздоровался.

– А с чего вы взяли, что этот вечер добрый? Лично для меня он паршивый. У меня еще никогда не было такого паршивого вечера.

– Люба, вы меня не узнали?

– Нет.

– Это Артур.

– Какой еще Артур?

– Мы летели в одном самолете и попали в страшную болтанку. Ну, узнала?

– Узнала.

– Можно на «ты»?

– Можно.

– А что это у тебя голос такой? – поинтересовался Артур.

– Какой?

– Грустный какой-то или даже чем-то напуганный. Что-то случилось?

– Случилось, – странно, но я поймала себя на мысли, что мне совсем не хочется, чтобы мой новый знакомый повесил трубку и оставил меня наедине со своими мыслями.

– Я позвонил для того, чтобы предложить тебе посидеть в кафе и отметить наш нелегкий полет, но по твоему голосу сразу понял, что тебе сейчас не до кафе. Может, я могу чем-то помочь?

– Помочь?

– Ну да. Не отказывайся, ведь в наше время не каждый помощь предложит.

– Ты действительно хочешь мне помочь?

– Хочу.

– Тогда приезжай ко мне прямо сейчас. Записывай адрес.

– Уже пишу.

Продиктовав адрес, я положила трубку и принялась ждать. Как только раздался звонок в дверь, я отбросила назад растрепанные волосы и пошла открывать дверь. На пороге стоял мой недавний – надо же, и правда недавний! – попутчик с букетом цветов и тортом в руках. Вручив мне торт и цветы, он бодро вошел в квартиру и принялся разуваться.

– Спасибо, – глухо сказала я и растерянно посмотрела на торт: – А это что?

– Торт.

– Вижу, что не булочка. А зачем ты его принес?

– Чай пить.

– У меня аппетита нет.

– Появится.

Артур заглянул в комнату и заметно поежился:

– Послушай, а почему у тебя так холодно?

– Я кондиционер на полную катушку включила.

– Не замерзла?

– Нет.

– А я как зашел, так сразу прямо мороз почувствовал. Шторы какие плотные… В квартире полумрак. Ты темноту, что ли, любишь?

– Люблю.

– Ну ты прямо как крот, ей-богу! – Артур попытался пошутить, но я на его шутки даже не улыбнулась. – Ну что, пойдем чай пить?

– Ты пей. Я не хочу.

Как только мы прошли на кухню, я сразу поставила на плиту чайник и села напротив окна.

– Ты хоть отошла после той самолетной болтанки?

– Уже давно.

– Я тоже целый день в себя приходил. Не самые лучшие воспоминания.

– Самолет – это пустяки…

– Совсем недавно для тебя это были не пустяки. Что стряслось-то?

Я не ответила и уставилась на свои тапочки с лебяжьим пухом, словно видела их в первый раз в жизни.

– Давай делись своей бедой. Может, чем помогу. Скажу тебе честно, что в самолете ты выглядела значительно лучше, несмотря на тот кошмар, который нам довелось пережить. Ты сейчас так выглядишь…

– Как?

– Будто у тебя кто-то умер. Честное слово. Ты прямо почернела от горя.

Ни слова не говоря, я посмотрела в окно и, зацепившись взглядом за машину, которая стояла рядом с детской площадкой, на мгновение замерла.

– Так что случилось-то? Я, конечно, понимаю, что я совершенно посторонний тебе человек, но я выразил свою готовность тебе помочь. Поделись со мной своей бедой, и тебе будет легче.

Оторвав взгляд от окна, я перевела его на Артура и не без издевки спросила:

– А ты что, добрый волшебник, который всем помогает?

– Нет. Я не всем помогаю, а только тебе. Познакомился с симпатичной девушкой, хотел пригласить в кафе, а у нее беда. Почему бы ей не помочь?

– Ты хочешь разделить мою беду на двоих?

– Я уже тебе говорил, что хочу.

– Ты в этом уверен?

– Вполне. Мне кажется, что я нахожусь в том возрасте, когда можно совершенно объективно давать оценку своим словам.

– Тогда смотри. Сам согласился.

– Что смотреть-то?

Артур посмотрел на кипящий чайник, но я даже не обратила на него внимания и сходила в комнату, чтобы принести сумку. Открыв ее, я извлекла ключи и документы от машины и положила на стол перед Артуром.

– Что это?

– Это ключи и документы на «Ауди», которая стоит рядом с детской площадкой.

Артур как ни в чем не бывало взял ключи и документы и подошел к окну:

– Вон та, что ли, «Ауди»?

– Да, синяя.

– И что я должен сделать?

– Ничего особенного. Сесть за руль, куда-нибудь отъехать, достать из багажника труп и положить его так, чтобы его как можно быстрее нашли.

– Ты шутишь? – Артур расплылся в улыбке.

– Нет.

– Ладно, пошутили, и хватит. Давай поговорим серьезно.

– А никто и не шутит. Я говорю вполне серьезно. В багажнике лежит труп моей лучшей подруги. Мне нужно, чтобы его быстрее нашли и похоронили с почестями. Сделай это – то есть выложи труп – аккуратно, чтобы никто не заметил, и пригони машину обратно. Вот тогда мы чайку с тортиком и попьем.

Глава 7

Артур отошел от окна, выключил кипящий чайник и пристально посмотрел на меня.

– Зачем ты ее убила? – неожиданно задал он мне вопрос, который я меньше всего ожидала услышать.

– Я… Да ты что! Как ты мог такое подумать? Я ее не убивала! – Тут же я взяла себя в руки и продолжила уже более спокойно: – Если уж ты вызвался мне помочь, то не спрашивай меня ни о чем. Не стоит тебе вдаваться в подробности, и еще, я сама не знаю, кто ее убил. Только не спрашивай, как она оказалась в багажнике. Вызвался мне помогать, так помогай. Или тебе слабо избавиться от трупа?

– Да нет, отчего же… – Артур развернулся и направился к выходу.

– Я тебя жду! – крикнула я вслед уходящему мужчине.

– Жди. Тортик пока нарежь.

– Как скажешь.

Только за Артуром закрылась дверь – я почувствовала, как меня вдруг затрясло. Я бросилась к окну, чтобы посмотреть за действиями своего неожиданного помощника. А Артур не спеша подошел к «Ауди», щелкнул сигнализацией и сел в машину. Через пару минут автомобиль отъехал от дома и скрылся из виду.

Отойдя от окна, я зашла в комнату и стала нарезать по ней круги, находясь в каком-то непонятном, почти бессознательном состоянии. Стараясь унять нервную дрожь, я попыталась отвлечься и подумала о своем меховом салоне, который в моих будущих планах должен был вырасти в добротный магазин в несколько этажей. Мой будущий меховой магазин будет отличаться своим изысканным интерьером, гостеприимством и великолепным качеством дорогих мехов.

А еще у меня была мечта написать книгу, и в глубине души я считала это своим самым мудрым решением. Мне казалось, что, написав книгу, я смогу с гордостью сказать сама себе, что прошла свой жизненный путь не зря, потому что оставила кое-что после себя. Ведь книга была бы моим детищем и выражала бы все мои мысли и накопившиеся эмоции.

Я привыкла вести дневники, но мечта написать книгу не оставляла меня ни на минуту, и эта книга должна быть обязательно посвящена любви, пусть даже не настоящей, а какой-нибудь придуманной, это не важно. Главное, я писала бы о том, что я не отрицаю факт ее существования. В этой книге я бы и любила, и ненавидела одновременно, и выражала свои самые сокровенные мысли и желания, которые я вряд ли когда-нибудь исполнила в реальной жизни. Хотя в глубине души я знала: для того чтобы написать книгу, мне придется раскрыть весь свой потенциал. Потому что написанную книгу можно сравнить с малым ребенком, который требует огромного внимания и заботы. Ведь даже если когда-нибудь моя книга будет написана, то впереди меня будет ждать борьба за то, чтобы она получила признание как издателей, так и читателей. Я всегда мечтала написать книгу, обреченную на успех. А успех книги определяется количеством проданных экземпляров и местом в списке бестселлеров. Я представляла себе те чувства, которые испытывают авторы после того, как их напечатают и их книги появятся на прилавках магазинов. Мне казалось, что авторы чувствуют себя настоящими триумфаторами, превратив свои мечты и грезы в реальность.

– Я обязательно напишу книгу. Обязательно! – твердо сказала я сама себе и принялась снова мерить шагами комнату. – И эта книга будет обречена на успех! Черт побери, будет! А иначе не стоит и начинать. В любом деле нужно программировать себя на успех, потому что без этого далеко не уйдешь. Но для начала нужно наладить свой бизнес, а для этого придется немного потолкаться локтями, потому что в наше время развелось слишком много бизнесменов, намного больше, чем нужно, и каждый из них так и норовит урвать кусок послаще да получше. Нужно успеть, пока от пирога отрезали еще не все. Пока еще есть время…

Посмотрев на часы, я замерла – Артур отсутствует уже ровно час. Конечно, я могу ему позвонить по мобильному и спросить, на какой стадии сейчас у него находится процесс оказания обещанной мне помощи. Но будет лучше, если я не стану его отвлекать, а дождусь, когда он наконец приедет сам.

Услышав звонок в дверь, я тут же бросилась к входу и дрожащими руками открыла замок. Не говоря ни слова, Артур по-хозяйски прошел на кухню.

– А ты почему до сих пор цветы в воду не поставила? – спросил он совершенно спокойно, показывая на лежащий на столе букет.

– Забыла. Извини.

– Поставь. Цветы ни в чем не виноваты.

– Уже ставлю.

Засунув цветы в вазу, я посмотрела в окно и, убедившись, что синяя «Ауди» на месте, немного смущаясь, спросила:

– Ну как все прошло?

Артур протянул мне документы и ключи от машины и обиженно произнес:

– Между прочим, глупая шутка.

– Ты о чем?

– О том, как ты пошутила.

Подойдя к Артуру поближе, я заглянула ему в лицо и ощутила, что на моих глазах показались слезы.

– Артур, посмотри на меня внимательно. Ты же сам сказал мне, что я вся почернела от горя. Знаешь, мне сейчас как-то не до шуток. Где ты положил Галину?

– Какую Галину?

– Ту, которая лежала в багажнике.

Артур рассмеялся и закурил сигарету.

– Я не сказала ничего смешного. Ты от нервов смеешься?

– Я смеюсь оттого, что в багажнике было пусто.

– Как пусто? Ты шутишь?

– А я подумал, это ты шутишь. Я ехал по проспекту, затем свернул на безлюдную дорогу, нашел отличное место на задах парка. Там дорожка капитально протоптана. Сразу видно, что люди по этой дорожке на работу и с работы пешком ходят. Перекрестился, открыл багажник, а там пусто. Сначала я дико разозлился и подумал, что какой-то дурацкий у тебя розыгрыш, а затем рассмеялся и подумал: я сам виноват, что повелся на подобную чушь.

– Поклянись. – Я слегка застонала и прислонилась к стене, потому что перед глазами все поплыло.

– Клянусь, – усмехнулся Артур. – Может, над тобой пошутил кто?

– Есть вещи, которыми не шутят, – резко сказала я и направилась к выходу.

– Ты куда?

– Пойду посмотрю багажник.

Выйдя на улицу прямо в домашней одежде и тапочках, я щелкнула сигнализацией и открыла багажник «Ауди». От увиденного у меня выступил на лбу пот и, по всей вероятности, поднялось артериальное давление. В багажнике ничего не было. Вернее, почти ничего – только аккуратно сложенный цветастый плед. Достав из багажника плед, я развернулась на сто восемьдесят градусов и все на таких же ватных ногах вернулась домой. Расстелив плед прямо перед Артуром, я усмехнулась и ткнула пальцем в довольно приличное кровавое пятно.

– Вот, видишь!

– Вижу, – совершенно спокойно ответил Артур и налил себе чаю.

– И что ты видишь?

– Пятно. – При этом Артур взял кусок торта и сунул его себе в рот. Именно это и вывело меня окончательно из состояния равновесия.

– Послушай, ты что, сюда есть пришел, что ли?!

– Мы же вроде как чай пить собирались… Садись. Я тебе тоже заварил.

– Да какой, к черту, чай! Ты из голодного края, что ли?! Мечешь в рот торт, как будто тебя три года не кормили. Я смотрю, тебе аппетит вообще ничем не испортишь. А между прочим, это пятно – не что иное, как кровь моей подруги!

– И что?

– Да ничего! У меня подругу убили, а ты тут сидишь и торт лопаешь как не знаю кто. Труп действительно был в багажнике. Его кто-то стащил. Случайно не ты?

От неожиданности Артур почти подавился тортом и стал надрывно кашлять. Глаза его налились кровью, а лицо приняло какой-то синюшный оттенок. Поняв, что дело может кончиться плохо, я молниеносно к нему подбежала и стала усиленно стучать его по спине.

– Ты что, подавился? Наверное, слишком большой кусок в рот засунул. Аккуратнее надо. Боишься, что я тоже себе кусок возьму? Да я отродясь торты не ела. Я их вообще терпеть не могу. Даже ненавижу! Кстати, к твоему сведению, мне никогда не нравились мужчины, которые являются на свидание с подарком и, как только появляется возможность, побыстрее его съедают.

Артур попробовал наладить дыхание.

– Я же торт ем, а не цветы, – с огромным трудом произнес он.

– А при чем тут цветы?

– При том, что ты говоришь о подарках. Что тебе не нравятся мужики, которые приносят подарки и их едят. Вот я тебе и говорю: что смотря какие подарки приносят. Цветы предназначены для того, чтобы стоять в воде. А торт предназначен для того, чтобы его есть.

– Знаешь, мне один ухажер на всю жизнь в память врезался. Он прекрасно знал, что я просто ненавижу торты, и всегда приходил ко мне на свидание с тортом. Придет, сложит руки на коленках и говорит: «Давай чаю попьем». И при этом обязательно весь тортик за вечер уговаривал. А ведь я его по-человечески просила торты не носить, потому что не люблю я их, можно даже сказать, ненавижу. Так нет же: каждый раз он приволакивался с тортом, словно испытывал мое терпение. Я вот подумала, может, ему просто нравилось есть в моем обществе? Может, он от этого определенный кайф испытывал?

– Не знаю, что там у тебя за ухажеры были, но лично я к торту больше даже не прикоснусь. Это я тебе гарантирую.

– Да ладно, ешь, жалко, что ли.

– Нет уж, спасибо, – Артур отодвинул от себя тарелку как можно дальше.

– Ешь, все равно выкидывать. Ты же знаешь, что я их не потребляю.

– Если бы я раньше знал, что ты так не любишь сладкое, обошел бы эту кондитерскую стороной.

Я вновь показала на кровавые пятна на пледе и сказала дрожащим голосом:

– Ты хоть видишь, что это кровь?

– Вижу.

– Но ты хоть понимаешь, что это свежие пятна?

– На этот вопрос я не могу ответить однозначно. Я не знаю.

– А тут и знать нечего! Это свежие кровавые пятна. У меня подругу убили.

– Это я уже слышал, – кивнул Артур. – И про то, что в багажнике был ее труп… которого на самом деле не было.

– Труп был, просто его кто-то украл.

– Что значит «кто-то украл»?

– Не знаю. Но когда я выехала из того дома, труп точно был в багажнике. Ничего не пойму. Кому мог понадобиться труп?

– Поверь, мне он ни к чему. Я даже и представить себе не мог, что трупы нынче в цене.

Судя по выражению лица Артура, нетрудно было догадаться, что он мне совершенно не верит – ни одному моему слову! А воспринимает все, что я говорю, как обыкновенный, хоть и излишне жесткий юмор.

– Значит, ты не веришь тому, что я тебе говорю. Господи, и в самом деле, кому мог понадобиться труп моей подруги? А может, просто Александр забыл его положить?

– Кто забыл его положить?

– Александр.

– Ах, Александр… – кивнул Артур. – Я так понимаю, что Александр – это кто-то типа грузчика.

– Какого грузчика?

– Который трупы отгружает, – Артур произносил свои слова как бы с видом знатока. – Может, он и в самом деле твой заказ не исполнил. Во все багажники отгружал, а когда твой черед подошел, один плед туда кинул и подумал, что так сойдет.

– Ты что несешь?

– Это ты что несешь? Какой-то Александр забыл тебе в машину погрузить труп… Надо же, какой он забывчивый! Ничего страшного, просто немножко подзабыл, и все…

– Ты прав. Забыть он никак не мог, тем более это было не в его интересах. Как можно забыть положить труп? – задала я сама себе вопрос и удивленно пожала плечами.

– Действительно, никак, – поддержал меня Артур. Помолчав несколько секунд, он с какой-то ненавистью посмотрел на начатый торт и недопитый чай. – Люба, я, наверное, пойду.

– А что так быстро-то?

– Дел еще много, – было видно, что Артур нагло врет и никаких дел у него в помине нет. Что он просто хочет побыстрее уйти и глядит с опаской на меня, потому что думает, будто у меня белая горячка или еще что-то в подобном духе.

– А какие у тебя дела, ведь уже почти ночь?

Мне было страшно оставаться один на один со своими проблемами, но я не знала, как задержать его как можно дольше в своей квартире.

– Не уходи! – вырвалось, наконец, у меня, и я схватила Артура за руку.

– Нет уж, я лучше пойду, – упрямо твердил тот.

Видимо, мужчина решил для себя, что нужно уйти, и был непреклонен.

– Мне страшно оставаться одной.

– А мне страшно оставаться с тобой.

– Почему? Ты же сам вызвался разделить со мной мою беду!

– Но я же не знал, что у тебя белая горячка.

Обиженно убрав руку, я посмотрела в окно и почувствовала, как сильно мне хочется плакать. Я старалась держаться из последних сил, но слезы подступали все ближе и ближе, заставляя меня думать, что сейчас я могу не сдержаться и разрыдаться, обнаружив свою слабость перед практически посторонним для меня человеком.

«А может, Артур прав, и у меня действительно белая горячка? – промелькнула у меня в голове шальная мысль. – Может, смерть моей подруги мне просто приснилась и в багажнике не было никакого трупа? Нет. Так долго не спят. Я хорошо знаю, что труп был, только куда он запропастился на данный момент, остается для меня настоящей загадкой. Странно, ведь еще совсем недавно у меня все было в порядке. Я только отладила собственный бизнес, начала потихоньку вставать на ноги, и тут… Судьба нанесла удар, буквально сбив меня с ног, и поставила в совершенно тупиковую ситуацию. А я ведь всегда верила в исключительность своей судьбы. Верила, что обязательно настанет тот час, когда я, встав в ряды счастливцев, пойду по жизни широким, размашистым шагом, легко и уверенно. А сегодня… Я столкнулась с какой-то страшной, невероятной реальностью. Я поняла банальную по общепринятым меркам вещь, которая совсем не показалась мне банальной. Я поняла, что все мы смертны, что можно выйти из дома и уже больше никогда в него не вернуться. Что зачастую за дверьми собственной квартиры нас подстерегает не счастье, а опасность или смерть».

Почувствовав, как сильно закружилась голова, я устало посмотрела на стоявшего передо мной Артура и сказала не без жалобных ноток в голосе:

– Пожалуйста, не уходи. Не уходи, иначе я зареву от бессилия.

Мои слова оказали на Артура должное действие. Он подошел ко мне ближе и слегка обнял:

– Только обещай, что не будешь больше пить спиртное. А то тебе не только трупы в багажнике, но и вообще непонятно что мерещиться будет.

– О боже, я устала тебе доказывать, что я не верблюд! – Оттолкнув его, я с огромнейшим трудом сдержала слезы, которые уже застилали глаза, и указала ему на дверь: – Уходи.

– Как скажешь. – Артур направился к двери и принялся надевать ботинки.

– И тортик свой забери, все равно его здесь есть некому.

– Проголодаешься, съешь.

– Даже в голодный год я не буду есть торт.

– Не зарекайся.

Артур обул ботинки, взялся за дверную ручку и с надеждой в голосе спросил:

– Может, как-нибудь в кафе посидим? Еще позвонить можно?

– Если осторожно, – буркнула я.

– Так можно или нельзя?

– Толку с тебя мало. Ты ведь даже одну беду на двоих разделить не можешь.

– Могу, только если эта беда реальная.

– А у меня она что, игрушечная, что ли?

– Что-то типа того.

– Проваливай!

Открыв дверь, я проводила гостя пристальным и тоскливым взглядом и, громко хлопнув за ним дверью, не выдержала и разревелась.

Глава 8

Даже не помню, как я дождалась утра. Уснула, когда уже светало, а как только проснулась, то сразу позвонила Александру на его мобильный.

– Саша, это Люба.

– Люба, привет.

– Ты на работе?

– Нет. Я сегодня не вышел. Помогаю Вике в организации похорон Юрия. Сейчас я пришлю кого-нибудь из своих людей, чтобы забрали мою машину. Тебе позвонят, скажут, что от меня, ты передай ключи и документы. Ты дома будешь?

– Саша, мне нужно, чтобы ты приехал ко мне сам.

– Люба, я не могу. Ты же понимаешь, что у меня сейчас дел выше крыши. Вика от горя не в состоянии ничего делать и соображать. Она будто лишилась рассудка. Сама вообще ничего не может. Я должен быть рядом. Я взял всю организацию похорон на себя. А твою подругу когда хоронят? Забыл, как ее зовут…

– Галина.

– Извини, точно, Галина.

– Пора бы уже запомнить. – В моем голосе прозвучал укор.

– У меня в голове столько всего сейчас, что все не запомнишь. Так когда ее хоронят? Может, деньгами помочь?

– Никогда.

– Что значит «никогда»?

– То и значит, что никогда.

– Понятно, значит, немного позже.

В этот момент меня зазнобило так, как знобит в лихорадке, и я нервно задышала в запотевшую трубку:

– Саша, у меня к тебе дело, которое не терпит того, чтобы его откладывать в дальний ящик. Приезжай за своей машиной сам. Нам нужно срочно увидеться!

– Но я не могу! Пойми, у меня слишком много дел.

– Саша, я тебя умоляю! Информация, которую я тебе должна сообщить, приведет тебя в шок.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Но я не могу по телефону!

– Хорошо. Я сейчас приеду, но только ровно на пять минут, – неохотно согласился Александр.

– Приезжай хоть на минуту!

– Сейчас я дам трубку своему водителю. Диктуй адрес.

Продиктовав адрес, я тут же сообразила, что нужно привести себя в порядок, и быстро подошла к зеркалу. Из зеркала на меня смотрела изможденная девушка с опухшими от непролитых слез веками и грустными глазами, в которых читалась полная безнадежность.

Александр приехал намного быстрее, чем я ожидала, и тут же прошел в зал. Он выглядел совершенно безупречно, и по его внешнему виду было трудно сказать о том, что совсем недавно он испытал сильное потрясение и потерял лучшего друга. Сев в кресло, он по-хозяйски закинул ногу на ногу и сообщил:

– Я приехал с водителем на машине жены. Отсюда я поеду на своей, а водитель поведет машину жены.

– А какая машина у жены? – Я и сама не знала, зачем я задала этот неуместный вопрос.

– «Хонда». А что? – тут же поинтересовался Александр.

– Да нет. Ничего. Я просто так спросила. А как жена себя чувствует?

– Нормально. Переживает Юркину смерть. Вику поддерживает. А так вроде прилично себя чувствует. – Александр посмотрел на меня подозрительным взглядом и вновь спросил:

– А что?

– Ничего. Самое главное, что жена нормально себя чувствует.

– Я что-то не пойму. При чем тут моя жена?

– Ни при чем. Я спрашиваю это из чистой деликатности. Прежде чем приступить к основным вопросам, всегда задают какие-нибудь деликатные. Например, про семью.

Александр достал сигарету и поинтересовался:

– У тебя здесь курят?

– Курят.

– Замечательно. Послушай, я очень ограничен во времени. Давай попробуем без формальностей. Со вступительной частью у нас закончено, а теперь давай перейдем к основной.

– Давай. Весьма любезно с твоей стороны, что выкроил время в своем напряженном графике и согласился со мной встретиться, но то, что я тебе скажу, приведет тебя в состояние дикого ужаса.

– Люба, ну говори же. Не тяни резину!

– Сейчас… – Я набрала в легкие побольше воздуха и наконец выпалила: – Послушай, ты случайно не забыл положить труп Гали в багажник? А то, может, по запарке запамятовал… Ведь, в самом деле, все в такой спешке происходило. Неразбериха полнейшая. Да и нервы у нас у всех сдавали. Может, тебе показалось, что ты труп в багажник сунул, а сам заторопился и позабыл. В таком состоянии что хочешь забудешь. Даже собственную голову.

– Я что-то не пойму, ты о чем? – Александр изменился в лице.

– О том, что, когда я собралась избавиться от трупа, его в багажнике не оказалось.

– Как не оказалось?

– Так. Не было его, и все.

– Ты хочешь сказать, что багажник был пуст? – Александр посмотрел на меня таким взглядом, что по моей спине пробежали мурашки. – Это шутка?

– Саша, это чистая правда.

– Ничего не пойму. – Он тяжело задышал, развязал галстук и расстегнул ворот рубашки.

– Я сама ничего не пойму. – Достав запачканный плед, я расстелила его и продемонстрировала кровавые пятна. При виде пледа Александр побледнел еще больше и посмотрел на него, как на привидение. – Узнаешь, знакомая вещица?

– Еще бы! Это плед Юрия Константиновича. Зачем ты его домой притащила?

– Затем, что я нашла его в багажнике. Только этот плед и больше ничего. Понимаешь?

– Как это?

– Так это.

– Я же в этот плед твою подругу заворачивал. Как ее. Опять забыл, как ее зовут… – Александр немного сморщился, давая понять, что воспоминания о моей подруге ему весьма неприятны.

– Ее зовут Галина, – процедила я сквозь зубы и одарила Александра презрительным взглядом.

– Извини. Надеюсь, что теперь запомню, – почувствовал свою вину мужчина и даже попытался изобразить какое-то жалкое подобие улыбки.

– Я тоже на это надеюсь. Так вот, кроме этого пледа, который принадлежит… Забыла, как его зовут-то?

– Кого?

– Ну того, который был с Галиной, когда ее убили…

– Юрия, что ли?

– Ах да. Точно, Юрия, – согласилась я издевательским голосом и продолжила: – Кроме этого пледа, в багажнике ничего не было.

– А ты хорошо смотрела? – Александр задал вопрос, но затем вовремя опомнился и понял, что он сморозил настоящую глупость. – Куда же тогда труп подевался? – Он задал второй вопрос скорее для того, чтобы хоть как-то исправить ситуацию.

– Я не знаю, – ответила я обреченно. – Я уже ничего не знаю.

Забарабанив пальцами по крышке журнального столика, он что-то забормотал себе под нос, но затем повернулся в мою сторону и отрывисто спросил:

– Люба, ты мне веришь? Ты понимаешь, что я положил твою Галю в багажник?!

– Надо же, имя наконец запомнил! – усмехнулась я и добавила: – У меня нет оснований тебе не верить.

– Ты куда-нибудь заезжала?

– В смысле?

– В смысле – ты где-нибудь останавливала машину?

– Машина стояла у детской площадки.

– И все?

– И все.

– Может, кто-то лазил в багажник?

– Кто? – С каждым вопросом я ощущала себя все более и более беспомощной.

– Это я у тебя хотел спросить. У вас тут по машинам часто промышляют?

– Ты имеешь в виду автомобильных воров?

– Ну да.

– Случается иногда. У одного соседа боковое зеркало ночью открутили, а у другого сумку с документами уперли, пока он на обед домой заходил. Я ему еще тогда сказала, что это просто невероятная глупость – сумку с документами оставлять в машине. Можно сказать, что он сам спровоцировал автомобильных воришек. – Я умолкла и, немного поколебавшись, спросила: – А к чему я тебе это все говорю?

– К тому, что у вас во дворе орудуют автомобильные воришки, – растерянно ответил Александр, изменившись в лице, на котором теперь читалась точно такая же беспомощность, как и у меня. – Да уж, что-то я и сам не то говорю. Зачем автомобильным воришкам труп, который лежал в багажнике?

– Действительно. Это же не барсетка. Что они с трупом-то делать будут?

Александр озадаченно почесал затылок и посмотрел на меня таким испытующим взглядом, словно пытался докопаться до истины:

– Послушай, а ты никому из своих дружков про труп не говорила?

– Про каких еще дружков ты говоришь?

– Ну мало ли… Может, ты сама побоялась пачкать свои ручки и попросила кого-нибудь оказать содействие? Было такое?

– Никого я не просила.

– Ты уверена?

– Я всегда говорю только то, в чем уверена.

– А то, может, кто-нибудь из твоих дружков от трупа избавился, а тебе сказал, что никакого трупа и не было. Естественно, так сказать проще всего, чем брать на себя что-то криминальное.

– Я тебе сказала, что у меня нет никаких дружков, – заявила я резко, стараясь не думать об Артуре. Я гнала эту мысль как можно дальше. Какой смысл Артуру прятать труп Галины, а затем прийти ко мне как ни в чем не бывало и заявить, что багажник был пуст?

– На нет и суда нет.

Не увидеть того, что Александра прошиб пот, мог только слепой. Он торопливо посмотрел на часы, слегка прокашлялся и сказал фразу, которая прозвучала словно пощечина:

– Ладно, мне пора. Все это, конечно, хорошо, когда бы не было так плохо. Еще столько дел надо перелопатить. А ты особо не паникуй. Если трупа в багажнике нет, значит, он кому-то понадобился. Придет время, и он сам всплывет.

– Кто всплывет?

– Труп.

– А где?

– А я откуда знаю где? Поживем – увидим.

В этот момент в его кармане зазвонил мобильник. Александр ответил:

– Вика, я сейчас приеду. Не переживай. Я уже все заказал. Не волнуйся. Я все уладил. – Сунув трубку в карман, он встал и направился к выходу.

– Саша, ты куда? – побежала я следом за ним.

– По делам. Я и так с трудом вырвался. Ты хоть понимаешь, что на мне лежит вся ответственность и организация похорон?

– А как же Галина?

– А я откуда знаю, где твоя Галина? – Перед тем как обуть ботинки, мужчина остановился и тяжело задышал. – Мое дело было положить ее в багажник, а твое – доставить до места назначения. Так вот, я ее положил, а куда ты ее доставила, никому не известно. Можно сказать, что я свои функции выполнил.

– И все?

– Что – все?

– На этом твои функции заканчиваются?

– Пока да.

– А то, что увезти Галину из дома Юрия Константиновича была твоя личная инициатива! Так что давай уж будем держаться вместе до конца. Труп Гали пропал при неизвестных обстоятельствах, а ведь ее тоже похоронить надо. Только для того чтобы похоронить, нужно найти труп.

Посмотрев растерянно на свои ботинки, Александр стал медленно обуваться, а когда данный процесс был завершен, поднял на меня задумчивые глаза:

– Люба, а ты мне что предлагаешь, прямо сейчас все бросить и отправиться на поиски трупа?

– Я сама не знаю, что делать…

– Ничего. Будем ждать.

– Что ждать-то?

– Объяснения того, что произошло.

– А ты думаешь, этому может быть хоть какое-то объяснение?

– Думаю, да.

Неожиданно Александр положил руки на мои плечи и притянул меня к себе.

– Да, сложилась просто ужасная ситуация. А самое главное, что ничего нельзя сделать. Пропал труп, и мы даже не знаем, на кого можно подумать. Когда в доме пропадает какая-то вещь, мы всегда грешим на домового и убеждаем себя в том, что он наиграется и обязательно ее нам вернет. Но пропал труп, лежавший в багажнике автомобиля, и грешить на домовенка мы уже не можем. Сейчас я должен заняться Юркиными похоронами. Если пройдет время, но так и не будет ничего слышно о твоей подруге, то тогда, конечно, будем что-то решать.

– А что решать-то? – взглянула я на Александра глазами, полными надежды.

– Пока не знаю, но я буду думать по этому поводу. Звони мне в любой момент. Если что, я всегда на связи. Выпусти меня, пожалуйста.

– Да, конечно.

В дверях он остановился и виновато взглянул на бледное, осунувшееся существо, то есть на меня.

– Люба, забыл совсем… Мне нужен плед.

– Какой плед?

– Тот, в который я заворачивал твою подругу.

– Зачем он тебе?

– А тебе зачем?

– Да нет, он мне вообще-то без надобности… – машинально ответила я, и в этот момент у меня учащенно забилось сердце.

– Тогда отдай его мне.

– А у тебя в нем есть надобность? В химчистку, что ли, отдашь для того, чтобы в холодную погоду кутаться?

– Просто хочу избавиться от нежелательных улик. Поверь, это и в твоих интересах тоже.

– Тогда забирай.

Вернувшись в комнату, я положила плед в пакет и протянула его Александру.

– В лесу где-нибудь выкинешь?

– Сожгу на помойке.

– Тогда уж лучше бомжам отдай. Полезное дело сделаешь.

– Я не доверяю бомжам.

– А почему?

– Потому что среди них есть осведомители, которые тут же доносят интересную информацию в соответствующие органы. Ну, я пошел?

– Иди.

– Если что, звони.

– Позвоню.

Александр повернулся, чтобы уйти, но в этот момент я, не ожидая сама от себя подобных действий, вдруг забрала у него из рук пакет с пледом и решительно произнесла:

– Я передумала.

– Что значит «передумала»? – опешил он.

– Я оставляю плед себе.

– Зачем он тебе?

– Для того, чтобы у меня были доказательства смерти моей подруги.

– А на кой они тебе сдались? – Мужчина не скрывал, что ему крайне не понравилось мое решение.

– Кто?

– Не кто, а что. Я спрашиваю, зачем тебе нужны эти самые доказательства?

– На всякий случай, – стояла я на своем. – И не смотри на меня таким взглядом, плед ты все равно не получишь!

– Да ради бога! Можешь оставить его себе и укрываться им по ночам, – язвительно сказал Александр и, повернувшись ко мне спиной, дал понять, что разговор полностью завершен.

– Я обязательно над этим подумаю, – не менее язвительно откликнулась я.

Открыв дверь пошире и взглянув на лестничную клетку, я проводила спускающегося по ступенькам мужчину задумчивым взглядом и тут же бросилась к окну, чтобы посмотреть на отъезжающую со двора синюю «Ауди».

Как только машина скрылась из поля зрения, я обхватила голову руками и упрямо повторила: «Моя подруга обязательно найдется и будет предана земле как полагается! А если ее исчезновение – чья-то глупая шутка, то бог все видит и обязательно воздаст тому человеку по заслугам. Галины больше нет, а я осталась в живых, быть может, по счастливой случайности. Потому что если бы я согласилась на предложение Юрия и плавала в том же бассейне в компании с ним и моей подругой, то меня постигла бы та же страшная и неминуемая участь, и мое остывшее тело лежало бы рядом с их бездыханными телами. Время – лучший лекарь. Пройдут годы, боль станет слабее, память разожмет свои чересчур душные объятия, и я смогу смотреть на эту ситуацию уже не с такой тоской и раздирающим душу отчаянием».

Да уж, никогда бы не подумала, что судьба будет играть со мной в подобные игры. Никогда…

Глава 9

Через неделю Галю объявили в розыск и о ее таинственном исчезновении судачил весь дом. Кто-то говорил, что она уехала со своим очередным любовником и скоро вернется… Кто-то утверждал то, что перед своим исчезновением Галина ловила машину и остановила какого-то маньяка-насильника, который завез ее в лес, надругался, потом зверски убил и хорошо спрятал труп несчастной девушки… В общем, ходили самые разные суждения, которые конечно же не соответствовали действительности и оттого угнетали меня еще больше.

Несмотря ни на что, я собрала все свои силы и стала пытаться жить дальше. Как-то вечером, после напряженного трудового дня, когда я осталась в своем меховом салоне совершенно одна, наедине с любимыми шубами, раздался телефонный звонок. На том конце провода обнаружился жизнерадостный голос Артура, которому я почему-то несказанно обрадовалась.

– Люба, мое предложение посидеть в кафе остается в силе. Ты готова его принять или ты еще не распуталась со своими проблемами?

– Со своими проблемами я никогда не распутаюсь, потому что чем дольше живу, тем их становится все больше и больше, а что касается кафе… Послушай, приезжай лучше ко мне, я познакомлю тебя со своими любимцами.

– Куда приезжать к тебе? К тебе домой? – В голосе молодого человека слышалась какая-то осторожность, которая, скорее всего, была связана с нашей последней встречей, потому-то он и не горел желанием приехать ко мне домой.

– Нет. Приезжай в салон. Записывай адрес. Ты через сколько приедешь?

– Выезжаю прямо сейчас.

– Я жду.

Поговорив с Артуром, я решила навести порядок в бухгалтерии и, зайдя в свой кабинет, углубилась в бухгалтерские счета. Когда я вот так внедрялась в финансовые бумаги, то просто теряла счет времени и не замечала того, как же быстро оно летит. От этого занятия меня смог оторвать только телефонный звонок. Вот и тогда именно звонок известил меня о том, что Артур приехал и не может попасть в салон.

Я дала команду охраннику пропустить Артура, отложила документы в сторону, вышла из кабинета и направилась навстречу гостю.

– Привет! – радостно поздоровалась я и пригласила его пройти ко мне.

– Привет.

Артур посмотрел на висящие на вешалках многочисленные шубы и дружелюбно констатировал:

– Красиво!

– Тебе и вправду нравится?

– Несмотря на то что я мужчина, меня всегда впечатляют женские меха. Кстати, ты здесь кем, продавцом работаешь? Так ведь вроде рабочий день уже закончился. Или у вас тут круглосуточная продажа?

– Я хозяйка.

– Ты… хозяйка? – Артур посмотрел на меня глазами, в которых читалось недоверие, и слегка покраснел. – Прикольная шутка.

– А это не шутка. Тебе что, документы, что ли, показать? Ты уже вообще моим словам не доверяешь?

– Ты хочешь сказать, что этот магазин твой?

– Мой.

– И все эти шубы тоже твои? – При этом Артур скользнул взглядом по висящим на вешалках меховым изделиям и покраснел еще больше.

– Ну, если салон мой, значит, и шубы мои.

Артур тщательно пытался скрыть свое изумление, но у него ничего не получалось.

– А где ты взяла такие деньги?

– На что?

– Ну, на этот салон.

– А ты что, из налоговой, что ли?

– Нет. Но если не хочешь, то не отвечай. Я сам понимаю, что задал глупый вопрос. Понятно, что у тебя есть богатый любовник, который с удовольствием финансирует это дело. А я тебя, как дурак, в кафе приглашаю.

– А при чем тут кафе?

– При том, что я только сейчас понял, что мое приглашение в кафе тебе до одного места. Ты, наверное, питаешься в безумно дорогих ресторанах, где цены заоблачные.

– И с чего ты сделал такие выводы? С того, что у меня столько шуб, да? С того, что у меня собственный бизнес? – Не знаю, почему я повысила голос, но это произошло, и я заметно занервничала. – Как ты можешь делать подобные выводы, если совершенно меня не знаешь?!

Казалось, Артур не расслышал моего вопроса или просто пропустил его мимо ушей. Но продолжал он в том же духе:

– Надо же… А еще бедненькой прикинулась.

– Я?!

– Ты.

– Я нигде и никем не прикидывалась!

– Что ж ты тогда эконом-классом из Хабаровска летела? Могла бы бизнесом лететь.

Нахмурившись, я постаралась сдержаться от возмущения и ответила уже более спокойно:

– Ты сейчас знаешь на кого похож?

– Не знаю и знать не хочу, – сказал как отрезал Артур и вновь посмотрел на шубы.

– А я тебе все же скажу.

– Да ради бога, – вызывающе сложил он на груди руки.

– Ты похож на пролетария, который до жути ненавидит богатых. Тебе нужно было раньше родиться. Из тебя бы получился просто потрясающий боец-революционер. Как раз тебя и не хватало в той тусовке, которая царя свергла и расстреляла его семью… Послушай, а ты случайно в прошлой жизни никого не раскулачивал?

– Ты все сказала?

– Нет, не все. Я хотела тебе сказать о том, что ты слишком торопишься делать выводы. А как известно, поспешишь – людей насмешишь. Я не летаю бизнес-классом, потому что у меня нет на это денег. Я экономлю на всем, потому что очень сильно хочу расширить и увеличить свой бизнес. Так что по супердорогим ресторанам я тоже не хожу. Если бы я туда ходила, то у меня не было бы такого салона – я бы просто пошла по миру. И никакого богатого любовника у меня нет! Если хочешь знать, мне вообще никогда в жизни не везло на богатых мужиков.

– А наверняка хотелось бы… – съязвил Артур.

– Хотелось бы, – не стала скрывать я свои мысли. – Только дело в том, что богатых мужиков мало, а нас, бедных женщин, много. На всех не хватит.

– Значит, тебе такой не обломился.

– Нет, – в знак достоверности своих слов я покачала головой. – Ни разу. Видимо, мой удел – добиваться всего в жизни самой. Боженька посмотрел на меня сверху и решил делать так, чтобы богатые мужчины обходили меня стороной и я всегда и все тащила на себе. Эх, знал бы ты, скольких нервов, бессонных ночей и даже слез стоил мне этот салон.

Я сняла с вешалки длинную шубку из белой стриженой норки и примерила ее перед зеркалом.

– Нравится?

– Очень.

– Мне тоже. Послушай, а давай сварим кофе? Ты будешь его пить, а я буду рассказывать и показывать тебе свои шубы. Идет?

– Да.

Видимо, мой ответ удовлетворил Артура, и его отношение ко мне стало прежним. Не прошло и десяти минут, как он уже сидел в центре зала на кожаном диване, пил ароматный кофе, запах от которого разлетелся по всему салону, и каждый раз не жалел для меня новых аплодисментов, когда я дефилировала по залу в очередной шубке.

– А это моя любимая! – громко крикнула я и надела безумно красивую шубу из рыси. – Даже страшно представить, что со мной будет, когда ее купят.

– А почему ее до сих пор не купили?

– Потому что она очень дорого стоит.

– Ну, наверное, в твой салон захаживают не бедные дамочки…

– Ее конечно же купят, просто это вопрос времени. Каждая шуба ждет своего звездного часа, ждет своего покупателя. И все же именно с этой шубой мне будет тяжелее всего расстаться.

– А ты не хочешь оставить ее себе?

– Пока не могу. Мне нужны деньги. Без них я не получу то, что хочу.

– А тебе не страшно так жить?

– Как?

– Иметь деньги и совершенно ими не пользоваться.

– Страшно не иметь деньги. Для меня только это понастоящему страшно. Понимаешь, салон – это мое детище, и он должен расти. А для того чтобы мое дело росло, в него нужно вкладывать все больше и больше денег.

– По мне, так иметь и такой салон – очень даже неплохо. Не обязательно все расширять. Можно оставить все, как есть, и жить только на полученную прибыль. Главное, что можно жить нормально. Даже, пожалуй, на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая.

– Именно поэтому ты и не бизнесмен.

– Откуда ты знаешь, что я не бизнесмен?

– Потому что ты ничего не понимаешь в бизнесе. Если бы ты знал азы бизнеса, то рассуждал бы совсем по-другому. Не стоит начинать строить бизнес, если у тебя нет мыслей его расширять.

– Почему? По мне, так лучше маленький, да удаленький.

– А по мне, маленький никогда не будет удаленьким. Для того чтобы достичь хоть каких-то целей, нужно ставить своей целью невозможное. Достичь и иметь большее – это желание любого нормального бизнесмена.

– Значит, тебе виднее, – Артур сунул в рот шоколадную конфету и широко улыбнулся.

– Ты не дослушал о моих шубах.

– Тогда рассказывай.

– Так вот. Ты даже представить себе не можешь, как эти шубы снимают любой психологический стресс. Когда мне бывает совсем паршиво, я всегда мчусь сюда, снимаю с вешалки какую-нибудь шубу, надеваю ее перед зеркалом, и все мои проблемы как рукой снимает.

– Надо же, как интересно.

– Получается, что эти шубы еще и лечат. На меня они действуют круче всяких психологов. Иногда я с ними разговариваю. Делюсь с ними чем-нибудь личным.

– С кем ты разговариваешь? – не понял меня Артур.

– С шубами.

– С шубами? – Артур посмотрел на меня подозрительно, точно так же, как смотрят на душевнобольных людей. – И что, они тебе отвечают?

– Они мне действительно отвечают, только это никто, кроме меня, не слышит.

– И часто ты с ними разговариваешь?

– Бывает иногда. Они же как малые дети. Требуют постоянного внимания и заботы. Хуже мужчин, ей-богу. Конечно, их выгуливать надо. Обычно их начинают выгуливать после того, как купят.

– Кого выгуливать? Что-то я не понял…

– Вот бестолковый! – засмеялась я. – Мы же с тобой про шубы разговариваем! Я с некоторыми своими клиентками дружу. Мне вот одна недавно звонит и говорит: снег сегодня очень сильный идет, а шубку все равно так надеть хочется, что невозможно себе отказать. И спрашивает: можно ли дорогую норку надевать в сильный снегопад, не станет ли она от этого хуже? Одним словом, не испортится ли она?

– Ну и как, можно?

– Не то что можно, а даже нужно! Ведь когда-то эти меха были одеждой реальных животных. А они бегали и в снег, и в дождь. И ничего с ними не было. Поэтому я всегда советую своим клиенткам, чтобы они обязательно свои меха выгуливали, причем регулярно.

– Как же ты любишь меха…

– Я их обожаю! У каждой женщины есть свои маленькие слабости.

– И это ты называешь маленькой слабостью? По-моему, это очень даже большая слабость. Создается впечатление, что рассматривать меха – это твое самое излюбленное занятие на свете.

– Точно. Рассматривать меха и копаться в шкафу.

– Это как?

– Я просто обожаю перебирать вещи в шкафах у себя дома. Когда плохое настроение или просто какая-то внутренняя опустошенность, откроешь шкаф, вытащишь оттуда все вещи и начинаешь вешать их по новой. Вот это действительно здорово! На душе становится так легко и хорошо, что даже не передать словами.

– И часто с тобой происходит подобное?

– Шкафы перебирать мне хочется постоянно. Только если я буду этим заниматься с утра до ночи, то когда же я буду работать? Времени, к сожалению, на все не хватает.

– Странная ты.

Артур поставил пустую чашечку из-под кофе, встал и подошел ко мне.

– А как обстоят дела с твоей подругой? – немного с издевкой спросил он.

– Никак.

– Труп не нашелся?

– Нет.

– Странно.

– Что тебе странно?

– Что еще не раскрыто самое громкое преступление века.

– Какое еще преступление века? – как-то нерешительно задала я вопрос и одарила Артура подозрительным взглядом.

– Я думал, что уже задержан какой-нибудь похититель трупов, от которого так сильно страдают московские морги, потому что он тащит любой труп, который плохо лежит. А еще этот воришка не брезгует даже багажниками некоторых машин, в которых хранятся все те же трупы.

– Заткнись!

– Затыкаюсь.

После этих слов Артур взял меня за руку и заглянул в глаза:

– Ты очень красивая.

– Спасибо.

– У тебя необыкновенные глаза. Только…

– Что «только»?

– Они у тебя слишком холодные. Даже можно сказать, что бесчувственные.

– Я должна принять эти слова как комплимент?

– Ты должна над этим задуматься. В твоих глазах заметна твоя уверенность в себе и даже какая-то жестокость. Ты действительно очень красивая, но у тебя слишком холодная красота.

– Ты намекаешь на то, что я холодная женщина? Я никогда не обращаю внимания на субъективные мнения.

– А субъект – это я?

– В данном случае – ты. Меня никогда не сможет задеть мнение одного субъекта.

– Ты хочешь сказать, что тебя может задеть только мнение целого народа?

– Я хочу сказать, что меня вообще не сможет задеть чужое мнение. Для меня намного важнее мое собственное.

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Понятно то, что ты относишься к типу женщин, которые слышат и видят только себя.

– Опять же это сугубо субъективное мнение. – В моем голосе послышался вызов. – Просто я живу так, как считаю нужным, и делаю то, что считаю нужным. Я знаю, что мне это удается. Я научилась руководить своей судьбой, но мне было совсем нелегко достичь желаемой цели.

– А разве можно руководить судьбой?

– Можно.

– Не знал. Я всегда был убежден в обратном – в том, что всеми нами руководит судьба. И еще: то, что она нам уготовила, всегда неизбежно.

– Мне никогда не нравились фаталисты. Я не могу плыть по течению. Мне это как-то не по душе. Я сама знаю, в какую сторону мне лучше всего повернуть, где лучше всего приостановиться и когда лучше рвануть вперед.

– И все же ты самая красивая и уверенная в себе девушка, которую я когда-либо видел.

– Значит, тебя привлекают уверенные в себе девушки?

– Как раз нет. Ты являешься исключением из правил.

– Надо же! Своими словами ты оказал мне большую честь, – сказала я язвительно и почувствовала, как ладонь Артура легла мне на шею.

Его пальцы были теплыми и приятными, и я ощутила, как сильно и трепетно забилось мое сердце.

– Ты вся дрожишь. – Артур наклонился и коснулся губами моего уха.

– Это нервы, – ответила я шепотом.

– Почему ты нервничаешь?

– Потому что в последнее время слишком много всего произошло…

– А ты постарайся ни о чем не думать.

– Я попробую.

Скинув с себя шубу на пол, я стала быстро расстегивать пуговицы на кофте. Но вместо того чтобы приступить к решительным действиям, Артур посмотрел на упавшую шубу и растерянно спросил:

– Может, ее поднять?

– Зачем? – спросила я крайне возбужденно и тяжело дыша.

– Она же очень дорогая…

– Да и черт с ней!

– Ты думаешь?

– Я в этом просто уверена!

– Тебе виднее.

После своих последних слов Артур поцеловал меня в губы, и я ощутила на своих бедрах до безумия приятные скользящие прикосновения. Я и сама не знаю, как так вышло, но уже через несколько секунд мы лежали прямо на шубе, осыпая друг друга страстными поцелуями и сплетясь в жарких объятиях. Слегка приподняв голову, я отчаянно улыбнулась и прошептала:

– А теперь у меня какие глаза? Тоже холодные?

– Теперь нет. В них такая чудовищная страсть…

– Так утоли же ее быстрее!

Артур оказался на редкость умелым, ласковым и нежным любовником, думающим в первую очередь не о себе, а о том, как доставить истинное удовольствие женщине. Он отнесся ко мне очень бережно. Так бережно ко мне не относился ни один из моих бывших мужчин. Я чувствовала себя самой желанной, самой красивой и самой сексуальной женщиной на свете. Он ласкал меня осторожно, словно боялся, что его пальцы могут причинить мне боль. Так осторожно, будто мое тело представляло собой какой-то неимоверно дорогой слиток, от прикосновений к которому чересчур дрожат руки и темнеет в глазах.

Я не помню, сколько времени мы занимались любовью, но это время показалось мне вечностью, словно я находилась в другом измерении, где-то между реальностью и моими фантазиями, между обрушившейся на меня страстью и полным опустошением, связанным с сильной усталостью и активным биением моего сердца. А нашей сексуальной фантазии не было никакого предела. С каждым разом границы отодвигались все дальше и дальше.

Когда мы лежали уставшие и совершенно опустошенные, Артур положил мою голову к себе на плечо и, пытаясь выровнять еще сбивчивое дыхание, прошептал:

– Мне кажется, что я влюбился в тебя как пацан.

– Так быстро?

– А что медлить-то?

– Ты уверен?

– Как только увидел, так и потерял голову.

– Прямо в самолете?

– Прямо в самолете.

– А мне казалось, что у нас был такой сложный перелет, что тебе было не до меня.

– Я заметил тебя еще во время регистрации.

– Правда? – Я не смогла скрыть своего удивления.

– Клянусь.

– А я тебя не видела…

Но Артур не обратил внимания на мои слова и продолжил:

– Да, я тебя сразу приметил. На регистрации я стоял за тобой в очереди. Ты была такая грустная и какая-то потерянная. Я хотел с тобой познакомиться и даже задал тебе парочку банальных вопросов, но ты посмотрела на меня, словно на пустое место, и ничего не ответила. Я сразу понял, что тебе не до меня, что у тебя какие-то внутренние проблемы, а быть может, даже и крупные неприятности.

– Что, и в самом деле так было? Я смотрела на тебя и не видела? – Я не могла не засмеяться.

– Было именно так. Ты обладаешь уникальной способностью смотреть на человека как на пустое место. Только, пожалуйста, не говори снова, что тебя не интересует единоличное субъективное мнение.

– Не буду.

– Спасибо. Ты исправляешься. Начинаешь прислушиваться к людям. Так вот, поняв, что, к сожалению, ты меня не видишь и не слышишь, я проводил тебя грустным взглядом и подумал: я не я буду, если не смогу с тобой познакомиться. И когда подошла моя очередь регистрировать билет, я попросил место рядом с тобой. Девушка, регистрировавшая наш рейс, понимающе улыбнулась и сказала, что мне повезло и рядом с тобой имеется свободное место.

– Надо же, а я и представить не могла, что в самолете мы оказались с тобой рядом совсем не случайно.

– Познакомиться с тобой в самолете оказалось довольно трудно. Когда я вошел в салон, то увидел, что ты сидишь с закрытыми глазами, словно без признаков жизни. Я так ждал, так надеялся, что ты откроешь глаза… Я даже задал тебе пару вопросов и случайно задел локтем, но бесполезно. Ты ни на что не реагировала. Тебе были безразличны чужие передвижения и звуки. Ты открыла глаза только тогда, когда мы попали в страшную болтанку, но к тому моменту мне самому уже расхотелось с тобой знакомиться. Я думал только о том, чтобы выжить.

– И все же ты оказался довольно напористым и спросил мой телефон.

– Когда ты мне его дала, я очень удивился.

– Почему?

– Потому что ты в первый раз посмотрела на меня не как на пустое место. Люба, я в тебя действительно втрескался. Скажи, как называется то, чем мы сейчас с тобой занимались столько времени?

– А ты не знаешь?

– Я хочу услышать это от тебя.

– Раз хочешь услышать, то пожалуйста: черт знает сколько времени мы занимались с тобой сексом.

– Лично я занимался с тобой любовью.

Я не сомневалась в искренности его слов, потому что Артур не пытался скрыть от меня свои чувства.

И было совершенно очевидно: он говорил то, что думал. В меня действительно можно с ходу влюбиться, потому что я умею преподнести себя так… Вернее, могу внушить мужчине, что я и есть та женщина, которую он так долго искал в этой сумбурной и обманчивой жизни. Я всегда знала себе цену, но также знала и то, что мои чары не бесконечны, и я не отношусь к типу тех женщин, которые умеют сражать всех мужчин наповал. Если бы было именно так, то мне не пришлось бы пробиваться по жизни совершенно одной и толкаться локтями для того, чтобы мне включили зеленый свет и дали дорогу. Если бы я могла сражать всех мужчин наповал, то не вкалывала бы до седьмого пота, а просто наслаждалась спокойной, роскошной жизнью, снимая с нее сливки, в лице жены какого-нибудь банкира или влиятельного бизнесмена.

Правда, мой бывший любовник всегда говорил мне, что влюбиться в меня может только сумасшедший. Хотя я думаю, что он говорил так только для того, чтобы доказать мне свою исключительность, которой у него, по моему мнению, совсем не было.

– Люба, я только сейчас вспомнил, что мы лежим с тобой на безумно дорогой шубе. – Голос Артура отвлек меня от моих мыслей и заставил вернуться к действительности.

– Да что тебе эта шуба покоя не дает?

– А вдруг мы ее испортили…

– Это будет просто паршиво.

– Да, кажется, так оно и есть.

– Тогда мне придется оставить ее себе.

– Значит, мы с тобой еще раз убедились: все, что ни делается, делается только к лучшему.

– Похоже на то.

Глава 10

Сладкое, пьянящее ощущение после встречи с Артуром не покидало меня долгое время. Его признание в любви давало шанс на перспективу наших дальнейших отношений и приятно грело мое тщеславие. Перед тем как нам разъехаться по домам, он открытым текстом заявил, что теперь ему будет тяжело провести без меня даже час и что теперь он будет присутствовать в моей жизни постоянно, пусть даже при помощи телефона.

Возможно, с появлением Артура у меня начнется другая жизнь, и я выберусь из темной ямы, куда часто попадают люди, которых скидывает туда одиночество, на зеленую лужайку, усыпанную алыми розами, по которой прогуливаются люди, между которыми существуют теплые и искренние отношения. В отношении с мужчинами я познала слишком много несчастья, так, быть может, в этот раз судьба будет ко мне более благосклонна и я обрету настоящее женское счастье? А с другой стороны… Когда тебя кто-то желает и кто-то тобой дорожит, когда кто-то спрашивает тебя о том, как у тебя прошел день и как ты себя чувствуешь, твои мозги работают более позитивно и тебе хочется с большим рвением отдавать себя бизнесу.

Одним словом, Артур влюбился в меня и жаждал того, чтобы эта любовь была взаимной. Он дал мне шанс именно в тот момент, когда у меня вообще не было никаких шансов.

Не успела я еще подойти к своему подъезду, как у меня уже зазвонил мобильный. Поднеся его к уху, я сразу услышала взволнованный голос Артура и улыбнулась.

– Ты меня еще помнишь? – спросил он.

– Я о тебе только думала.

– Если не секрет, что ты обо мне думала?

– Только хорошее.

– Это радует. Я позвонил тебе затем, чтобы напомнить, что я есть. Не забывай, пожалуйста, о моем существовании.

– Я помню. – Слова Артура не могли не вызвать у меня приступ смеха.

– Я не сказал ничего смешного. Я действительно очень сильно боюсь, что ты меня забудешь.

– Ты думаешь, у меня такая короткая память?

– Мне хочется верить в то, что она у тебя очень даже длинная. Мы завтра увидимся?

– Постараемся.

– Заверяю тебя – я приложу к этому все усилия. А ты?

– Я буду стараться.

– Люба, но ты меня хоть чуть-чуть любишь?

– Ты припираешь меня к стене.

– Но все же ты не ответила на мой вопрос.

– Я не могу отвечать на вопросы, когда меня просто вдавливают в стену.

– Ну скажи, что да.

– Я сейчас не настроена говорить на личные темы.

– Жаль.

У Артура стал такой грустный голос, что я вдруг почувствовала вину за свою холодность и, для того чтобы оставить ему хоть какую-то надежду, произнесла:

– Конечно же да.

– Ты хочешь сказать, что ты меня чуть-чуть любишь?

– Чуть-чуть люблю.

– Тогда я самый счастливый мужчина на свете! Ура!

Телефон позволяет нам слышать, но, к сожалению, не дает возможности видеть того, с кем мы говорим. Но все же я живо представила картинку того, что сейчас происходит с Артуром. Я увидела его танцующим прямо посреди улицы с безумно счастливым лицом и открытой широкой улыбкой. Конечно же своим бурным поведением он вызывает удивление на лицах прохожих, но эта реакция его волнует меньше всего, потому что сейчас его волнует только его объект обожания, а это значит – я.

– Ты сумасшедший.

– Я действительно сумасшедший, потому что ты свела меня с ума! Именно ты сделала меня таким!

– А мне кажется, что ты им и был. Я уже захожу в подъезд. Сейчас сяду в лифт, и телефон уже не будет брать. Я желаю тебе спокойной ночи.

– Спасибо. Тебе того же. Я буду засыпать с мыслями о тебе.

– Я не ошиблась. Ты действительно сумасшедший.

* * *

Открыв дверь квартиры, я вдруг почувствовала какую-то тревожную напряженность. Но не могла понять, с чем она может быть связана. Дотянувшись до выключателя, я включила свет в коридоре и закрыла за собой входную дверь. Затем быстро прошлась по комнатам, включая в каждой из них свет, и убедилась, что в квартире никого нет. И все же чувство тревоги не уходило. Странно, в квартире вроде бы и нет никаких следов, которые говорили бы о том, что здесь был посторонний, а у меня на душе какое-то непонятное ощущение страха… Я почему-то не могла избавиться от чувства, что в мое отсутствие здесь ктото побывал.

Нет, это исключено. У меня хорошие замки и капитальная металлическая дверь. Замки не взломаны, дверь была плотно закрыта, в квартире ничего не тронуто, да и вообще – кому я нужна? Скорее всего, сказывается нервное напряжение. Нужно хорошо выспаться, тогда черные мысли сами уйдут из головы и оставят меня в покое.

Повода для беспокойства не существует, но тем не менее он… есть. Такое мое состояние – тревожный сигнал о том, что организму требуется полноценный отдых.

– Люба, возьми себя в руки, – попыталась убедить я себя вслух, ходя из комнаты в комнату и обращая особое внимание на то, в каком порядке лежат вещи. – Сейчас ты боишься собственной тени. Бояться находиться одной в своей квартире – дурная примета. Завтра никаких будильников. Ты будешь спать столько, сколько потребуется твоему организму. И никто не сможет – кроме самой себя, конечно, – поднять тебя с кровати!

Остановив свой взгляд на деревянной вешалке, которая стоит в коридоре, я ощутила, как по моей спине пробежал холод. Потому что вспомнила, что рядом с этой вешалкой я оставляла пакет с окровавленным пледом, в который было завернуто тело Галины. Да-да, после того как я отобрала его у Александра, я положила пакет именно там. Но сейчас его там не было.

– Чертовщина какая-то…

Недолго думая, я принялась искать пакет в других комнатах, но это не дало положительного результата, а лишь еще раз доказало правильность моих мыслей по поводу того, что пакет я оставляла именно под вешалкой.

– Или я сошла с ума, или здесь кто-то был? – довольно громко и даже истерично задала я самой себе вопрос и поймала себя на мысли о том, что в последнее время слишком много говорю вслух. Как же можно было войти в мою квартиру, не ломая замков?

Я никогда не давала ключи посторонним. Будто за мной следует человек-невидимка, человек, который проходит сквозь стены и закрытые двери. Но кому мог понадобиться злосчастный плед? Сначала исчезает труп моей подруги, теперь пропал плед… Господи, может быть, я действительно сошла с ума и все это мне снится?!

Со всей силы ущипнув себя за мочку уха, я почувствовала боль, а это значит, что все происходящее не сон, что дикие недоразумения, которые случаются со мной в последнее время, настоящая реальность. РЕАЛЬНОСТЬ! Как бы я ни хотела сейчас себя успокоить, но в моей квартире действительно кто-то побывал и этот «кто-то» забрал пакет с пледом. Он был прекрасно осведомлен, что меня нет дома, но самое страшное – он имеет ключи от моей квартиры и хорошо с ними справляется. Это соображение повлекло за собой и другие тревожные мысли. Как я могу спокойно спать, если кто-то имеет доступ в мою квартиру, заходит в нее, как к себе домой? Я не только не смогу спокойно спать, но даже побоюсь просто лечь в постель, потому что не уверена в том, что ко мне вновь не пожалует мой сегодняшний визитер!

Первое, что мне пришло в голову, это позвонить Александру. Но, набрав номер, я услышала женский голос, который сообщил, что абонент временно недоступен. Не успела я отложить мобильный телефон в сторону, как он зазвонил, и я увидела, что на табло высветился номер Артура.

– Ты еще не спишь? – словно извиняясь, спросил он.

– Похоже, мне сегодня вообще спать не придется.

– Что-то случилось?

– Меня обворовали.

– Как?

– Ну как обворовывают… Самое странное, что все замки целы и дверь не взломана. Скажи, так бывает?

– Значит, у кого-то есть ключи от твоей квартиры.

– Ключи от моей квартиры есть только у меня.

– Может быть, ты давала их кому-нибудь из своих бывших любовников? – довольно ревниво предположил Артур.

– Я никогда не давала ключи от квартиры своим бывшим любовникам.

– Значит, кто-то снял слепки. Украли что-то ценное?

– Очень. – От собственного бессилия я была готова разрыдаться.

– А почему ты мне не позвонила?

– Я только взяла телефон, чтобы набрать твой номер, а ты позвонил сам. – Я не врала, потому что на самом деле хотела ему позвонить, так как не смогла бы остаться ночевать в своей квартире одна.

– Знаешь, я как будто почувствовал твое состояние. Ты ощущаешь, как мы стали близки? У нас с тобой такое сильное притяжение друг к другу… Ты уже милицию вызвала?

– Нет.

– Почему?

– Потому что маловероятно, чтобы они нашли то, что у меня пропало.

– Всякое бывает. Они по своим каналам информацию забросят.

– Какую еще информацию?

– У них же осведомителей полно. Может, украденное где-то и всплывет. Может, на перепродаже кто попадется. Когда мою тетку ограбили, она сразу заявила, хотя до последнего не верила, что что-то найдут. И представляешь, каково было ее удивление, когда ее шубу и аппаратуру нашли. Кто-то хотел за полцены продать и на этом попался. А сережки нашлись в тот момент, когда их пытались в ломбард сдать. Так что ты времени не теряй, а звони в милицию. Хочешь, я сам позвоню?

– Нет.

– Почему?

– Потому что то, что у меня украли, вряд ли в ломбард понесут и продавать даже за полцены не станут.

– Ты же сказала, что у тебя украли что-то ценное.

– Эта вещь представляет ценность только для меня, но не для кого-то другого.

– Значит, это то, что дорого твоему сердцу?

– Боже упаси! Я же сказала: то, что у меня пропало, представляет ценность только для меня одной. Хотя нет, еще для кого-то тоже. Иначе бы меня не обворовали.

– Так что же у тебя пропало?

– Я не могу сказать об этом по телефону. Кстати, раз кто-то имеет свободный доступ в мою квартиру, я боюсь ночевать одна. Как ты смотришь на то, чтобы разделить со мной эту ночь?

– Ты предлагаешь мне у тебя переночевать? – спросил Артур ликующе.

– Если ты, конечно, не против.

– Да как я могу быть против! Я уже лечу на крыльях любви! Господи, как я счастлив! Как я счастлив от того, что тебя обворовали!

– Ну, знаешь…

* * *

Этой ночью между мной и Артуром произошел откровенный разговор, и я рассказала ему о том, в какую ситуацию я попала и какие последствия отголосков той ночи навалились на мои хрупкие плечи.

Артур уже не смеялся, потому что понял, что я говорю очень даже серьезно. Он внимательно меня слушал, жадно впитывая каждое слово.

– Вот те раз! – заговорил наконец он. – А я-то думал, что тебя обворовали. Даже милицию посоветовал вызвать.

– Меня действительно обворовали.

– Тут и дураку понятно, кто это сделал.

– Кто? – Я посмотрела на Артура, и он увидел в моих глазах страх.

– Зачем ты спрашиваешь? Ты же сама все знаешь. Этот плед на фиг никому не нужен, кроме Александра. Ты не отдала ему улику по собственному желанию, вот он его и забрал.

– Как он мог проникнуть в квартиру, если сегодня он был в ней первый раз в жизни?

– А почему ты решила, что он был здесь сам? Такие люди сами ничего не делают. Он просто кому-то это поручил.

– Даже если и поручил, то каким образом проникли в мою квартиру, если ключи от замков только у меня? Никаких взломов… Все было сделано очень аккуратно.

– Значит, Александр успел снять слепки. – В отличие от меня Артур был спокоен, и мне оставалось только позавидовать крепости его нервной системы.

– Когда бы он успел это сделать? Я от него практически не отходила.

– Но ведь все-таки отходила?

– Только один раз. Он стоял в коридоре, а я прошла в комнату, чтобы положить плед в пакет и ему вынести. И все.

– Этого времени вполне достаточно, чтобы сделать слепки.

– Не понимаю, зачем бы ему делать слепки в тот момент, когда я ему уже выносила ту вещь, которая его интересовала? Тогда он не мог знать, что я отберу плед обратно.

– Значит, он решил подстраховаться. Заранее подумал о том, что ему понадобится доступ в твою квартиру. Если он об этом побеспокоился, значит, ему это было нужно. Кстати, а больше у тебя ничего не пропало?

– По-моему, нет.

– Ты этому Александру звонила?

– Его телефон оказался недоступен.

– Еще бы он был доступен! Наверное, он уже номер сменил. Все, как я говорил.

– Скорее всего, он спать лег. Уже очень поздно, а он тоже переволновался. Сегодня я заставила его изрядно понервничать. Завтра утром он обязательно телефон включит. Я в этом просто уверена.

– Как ты можешь быть уверена в человеке, которого практически не знаешь? Ни черта он его не включит. Он тебе завтра дурака включит, и все.

– Я могу поехать к нему на работу. Для меня это не проблема. У меня есть его визитка. Там все координаты. Тем более что он ведь обещал оплатить похороны моей подруги.

– Ага, держи карман шире! – Несмотря на свою эмоциональную сдержанность, Артур все же вышел из равновесия. – Тело твоей подруги еще найти надо. О каких похоронах может идти речь?!

– А еще он обещал каждый месяц выплачивать какое-нибудь пособие ее семье. Я ведь только из-за этого и повезла труп в багажнике. Подумала, Галины уже нет, ее не вернешь и уже ничем ей не поможешь, а вот ее семье помочь можно. У нее мать сильно болеет, ей дорогие лекарства нужны.

– Тоже мне, нашла кому верить!

– Почему ты так думаешь?

– Да этим жирным боровам, нашим «новым русским», хозяевам жизни, вообще верить нельзя. Ни одному слову! Они же за счет своего хамства и вранья только и вылезли! У них же ничего святого нет и никогда не было! Это воры! Кто наворовал, тот и богато живет.

– Господи, сколько же в тебе ненависти к тем, кто в этой жизни чего-то достиг. Тебе не понять, что люди могут достойно жить не только от того, что они много наворовали, но и от того, что они много работают.

– Что-то я не могу себе машину за пятьдесят тысяч долларов позволить, хотя тоже много работаю…

– Просто ты не попал в струю, а они попали.

– А где она, эта самая струя?

– Это каждый чувствует интуитивно.

– Люба, а ответь, пожалуйста, на вопрос… Только по возможности честно…

– Что еще за вопрос?

– Ты спала с этим Александром?

Первое, что я захотела сделать, так это отвесить Артуру звонкую пощечину. Но затем передумала и ответила совершенно спокойно:

– Нет.

– Это честно?

– Вполне. Поверь мне, в данном случае твоя ревность совершенно неуместна.

– Я все никак не могу понять, почему ты согласилась вывезти из дома труп своей подруги. Зачем тебе нужна была репутация этого Юрия? Какое тебе вообще до нее дело?

– Артур, я не понимаю, какой смысл говорить о том, что уже давно произошло?!

– Конечно, по этому поводу говорить уже бессмысленно, и все же я не могу понять, почему ты в это ввязалась.

– В тот момент я была в шоке. Я сама не знаю, что я тогда делала, о чем думала. Я делала все по инерции и плохо соображала, ведь я потеряла свою подругу. Александр называл Юрия Константиновича слугой народа и убеждал меня в том, что народу необязательно знать, чем занимаются его слуги в свободное от работы время. Бред какой-то…

– Действительно, бред. Вот он тебя и развел. Хитрая рожа! Только труп он в багажник не положил.

– Как не положил? – Я почувствовала легкое головокружение и, для того, чтобы не свалиться в обморок, откинула голову к стене.

– Люба, тебе что, плохо? – испугался Артур.

– Сейчас пройдет. Почему ты решил, что Александр не положил Галкин труп в багажник?

– Да он что, дурак, что ли? Как он мог тебя с трупом на собственной машине отправить?! Он же не конченый идиот! Ты бы где-нибудь спалилась и сразу на него пальцем показала. Зачем ему нужны лишние проблемы?! Обычно такие люди очень осторожны и обходят все нежелательные проблемы стороной. Он просто кинул в багажник плед и помахал тебе ручкой.

– А для чего же он кинул туда окровавленный плед?

– Для того, чтобы создать видимость, будто труп по дороге украли. Я смотрю, этот Александр хитрый жук и продумал все до мелочей. Каждый свой шаг просчитал! Он действительно завернул труп девушки в плед, только вместо того чтобы положить в багажник машины, перетащил его в другое, надежное и укромное место, а в машину положил только плед. Он прекрасно видел твое состояние. Ты боялась даже собственной тени. Естественно, ты бы не стала заглядывать в багажник и проверять, есть ли там труп. У тебя не хватило бы на это духа. Наличие трупа в багажнике на тот момент интересовало тебя меньше всего на свете.

– Куда же он мог деть тело, если, только я отъехала, в дом заявилась целая куча ментов, которые уж наверняка рыскали везде, где можно и где нельзя? Тем более Александр не такой уж частый гость в том доме, чтобы знать все укромные места, в которых можно прятать трупы.

– Это ты так думаешь, а действительность показывает обратное.

– Ты хочешь сказать, что Александр бывал в доме Юрия часто?

– Думаю, намного чаще, чем ты можешь себе представить. Думаю, что их воскресный праздник в компании красивых и раскрепощенных девиц… – Тут Артур посмотрел на меня многозначительно, но, встретив мой прямой и открытый взгляд, отвел глаза в сторону и продолжил: – Был далеко не первый. А что касается трупа, то его можно скинуть куда угодно. Ты же сама рассказывала, что дом просто громадный. В какой-нибудь подвал или колодец… Для дурного дела много ума не надо.

Я встала со стула и произнесла устало:

– У меня голова жутко болит. Пошли спать. Что-то я уже вообще ничего не понимаю. У меня какое-то отупение мозга.

Как только мы легли в постель, я положила голову Артуру на грудь и закрыла глаза:

– Господи, как же мне нехорошо…

– Ты просто слишком много нервничаешь. Люба, попробуй вообще забыть про то, что случилось той страшной ночью. Вычеркни это из своей памяти, словно ничего никогда не было.

– Как это «ничего никогда не было»? Я что-то не пойму, к чему ты клонишь?

– К тому, что тебе вообще больше не стоит общаться с этим Александром. Ты его не знаешь, никогда не видела и ничего о нем не слышала.

– Артур, о чем ты говоришь? Если все действительно обстоит так, как ты говорил, а твои слова очень даже похожи на правду, то… Ну уж нет, за мной дело не станет! Я ненавижу, когда меня держат за дуру.

– Что значит «за тобой дело не станет»?

– А то, что я поеду к Александру и скажу ему все, что о нем думаю.

– Да ты сошла с ума!

– Это он сошел с ума, если поступил со мной подобным образом. Я поставлю ему условие, что если он в течение суток не доставит тело моей подруги туда, где оно и должно находиться, не устроит пышные похороны и не будет ежемесячно помогать ее семье, потому что фактически кормильцем семьи являлась Галина, то у него будут большие проблемы. Я пойду в милицию и расскажу всю правду о том, что произошло той ночью в доме Юрия Константиновича, я свяжусь с журналистами для того, чтобы рассказать о той ночи нашей любопытной прессе!

Видимо, мои слова произвели на Артура сильное впечатление. Во всяком случае, он тут же подскочил на кровати и принялся трясти меня за плечи:

– Люба, ты что, сумасшедшая? Этим ты подпишешь себе смертный приговор! Александр даст команду тебя убрать, и это сделают в считанные секунды. Пойми, у людей такого типа нет ничего святого. Они ничем не побрезгуют. Ради спасения своей репутации они пойдут на все. От тебя просто избавятся, как от ненужной вещи, и поминай как звали. Люба, мы, конечно, мало друг друга знаем, но я с твердой уверенностью заявляю: у меня нет никого дороже тебя. Ты самый дорогой мой человек! Я не могу позволить тебе рисковать даже ради подруги. Ее уже нет, она мертва, а ты должна жить. Ты должна все забыть.

– Как это – все забыть?! – Меня затрясло, и я посмотрела на Артура глазами, полными слез. – Если бы Галина была жива, то она бы мне никогда этого не простила. О чести Юрия Константиновича все позаботились, а кто позаботится о чести моей подруги?

– Повторяю, твоя подруга мертва. Сейчас ты в первую очередь должна подумать о своей безопасности и о том, что ты должна жить, потому что на свете есть люди, которые очень сильно в тебе нуждаются и которым ты дорога.

– Но ведь это несправедливо…

– Люба, о какой справедливости может идти речь? В этом мире вообще ничего справедливого не бывает. Он полностью состоит из одних несправедливостей!

– Если труп надежно спрятан, то получается, что Галку даже никто по-человечески не похоронит…

Артур притянул меня к себе и прошептал:

– Ты ничего не знаешь о судьбе Галины. Ты не знаешь, что с ней случилось. Не имеешь представления о том, где ее тело, и уже ничем не можешь ей помочь.

Глава 11

Утром я проснулась от поцелуев Артура и улыбнулась.

– Мне нужно бежать на работу, а ты еще поспи. – Он вновь поцеловал меня в шею и провел рукой по моим волосам.

– А где ты работаешь?

– В одной торговой компании.

– Кем?

– Люба, я не зарабатываю миллионы. Я совершенно обычный, рядовой гражданин, который не хватает с неба звезд, не стремится разбогатеть и не строит пустых иллюзий по поводу того, что он будет жить где-нибудь на Канарах, на собственной вилле, в окружении редких цветов и экзотических птиц. Тебе такой нужен?

– Ты не ответил, кем ты работаешь?

– Я не последнее лицо на фирме, но и не первое. Я заключаю различные договоры, часто мотаюсь по командировкам, решаю массу вопросов. Понимаешь, у меня нет определенной должности.

– Что это за фирма, где нет определенных должностей?

– По документам я один из учредителей.

– Это уже неплохо.

– Мы с друзьями организовали собственное дело, и оно только начинает набирать обороты. Я не знаю, как все будет развиваться дальше, но я повторяю тебе еще раз: я не хватаю звезд с неба. Я не слишком привередлив, и мне не слишком много нужно от жизни. Тебя устраивает такой экземпляр?

– Я полная противоположность тебе. Мне нужно от жизни слишком много, намного больше, чем ты можешь себе представить Мой путь – это борьба за хорошую и достойную жизнь, а любая борьба требует нервного напряжения.

– С кем же ты борешься?

– Со всеми, кто встает у меня на пути и чинит препятствия к достижению моих целей. Может быть, со стороны моя борьба кажется иллюзорной, а на деле она совершенно реальная. Конечно, в этой борьбе нет очень уж ярых противников, но слишком много тех, кто хочет поживиться за твой счет, думая, что если ты хочешь жить хоть немного достойно, то ты обязан всем, кто совершенно к этому не стремится.

– Ну ты здесь наговорила… А тебе не хочется спокойной жизни?

– Хочется. Но у меня она вряд ли когда-нибудь получится. Тому, кто ставит перед собой реальные цели и задачи, присуще беспокойство.

– Да уж, с тобой нелегко.

– А тебе нужен такой экземпляр?

– Еще бы! Но мы с тобой – полные антиподы. Наверное, именно это нас и притягивает друг к другу. Ладно, мне пора убегать. Помнишь, что ты мне обещала?

– Что?

– Ты мне обещала забыть то, что произошло той ночью, и уничтожить визитку Александра. Поезжай-ка сегодня в свой салон и займись лучше многочисленными делами. Думаю, их накопилось у тебя немало. Не думай ни о чем плохом. Кстати, сегодня вечером, если ты, конечно, не против, я привезу сюда рабочего со своей фирмы, который поменяет все замки. Ты не против?

– Нет.

– Тогда созвонимся. Ты меня еще не разлюбила?

– Нет. – Я улыбнулась и откровенно зевнула.

– Тогда я самый счастливый человек на этом свете! Все, мне пора.

Проводив Артура, я сварила себе чашечку кофе и подумала о том, как быстро и совершенно незаметно он вошел в мою жизнь, словно и раньше всегда в ней присутствовал. Он вошел в нее как-то ненавязчиво, совсем не так, как это делали те, кто пытался войти в мою жизнь до него. А самое главное, что его присутствие меня совершенно не раздражает, а скорее наоборот – успокаивает. Ему небезразличны мои проблемы, он делит их со мной. А что касается того, что он слишком земной человек и не хватает звезд с неба… Но ведь таких большинство! Самое главное, чтобы он не мешал хватать эти звезды мне и не бил меня по рукам, когда жизнь повернется ко мне лицом и я дотянусь хотя бы до одной из них.

А затем… Несмотря на данное мной обещание не звонить Александру, я все же нашла его визитку и набрала его номер. Прогнозы Артура не подтвердились: Александр сразу ответил, и я услышала знакомый голос:

– Алло.

– Саша, это Люба, – произнесла я почему-то чересчур взволнованно и тяжело вздохнула.

– Люба, я на работе. У меня слишком много дел. Давай созвонимся позже. У меня через пять минут совещание, а я еще не успел к нему подготовиться.

Мое молчание тут же его насторожило, и он крайне осторожно спросил:

– У тебя что-то случилось? Галя нашлась?

– Нет. У меня плед украли, а кроме тебя, это сделать некому.

– Что?!

– Что слышал. Меня обворовали, и, между прочим, ты – единственный подозреваемый.

– Я что, похож на вора? – Голос его стал злым и агрессивным.

– Ну я же не говорю, что ты сделал это сам. Это сделали твои люди.

– Я что-то не пойму, про какой плед ты говоришь?!

– Про тот, в который ты якобы завернул тело Галины. Только вместо багажника ты скинул труп моей подруги в первый попавшийся колодец.

– Ты все сказала?

– Нет, не все. Я предлагаю встретиться, потому что мне хочется тебе сказать много интересных вещей.

– У меня слишком много работы! – Александр грубо отрезал последнюю надежду на встречу. – То, что ты чокнутая, понятно как дважды два. Сначала у тебя крадут труп, потом плед, в который его заворачивали… Тебе никто не говорил, что твою голову лечить надо?

– Не стоит со мной так разговаривать… – В моем тоне невольно зазвучала легкая угроза.

– А тебе тоже никто не давал права разговаривать со мной подобным образом. Я уже устал от твоего бреда и от твоих выходок. Как я сразу не догадался о том, что ты приехала к Юрику в гости прямиком из сумасшедшего дома! Больше не беспокой меня своими беспочвенными подозрениями. Я не хочу слушать твой бред. А ты правильно сделала, что избавилась от пледа. Лишние улики никогда ни к чему хорошему не приводили.

– Не я избавилась от пледа, а ты сделал это за меня…

Я не успела досказать свою мысль – в трубке послышались частые короткие гудки. Набрав номер Александра еще раз, я снова услышала малоприятный голос, который не вызывал ничего, кроме внутреннего раздражения: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Почувствовав, что я уже не в состоянии справиться с собственными мыслями и эмоциями, я не придумала ничего лучшего, как набрать рабочий телефон Александра. И сразу попала на его секретаршу, которая попросила меня представиться, а затем, после продолжительной музыкальной паузы в трубке, ласковым голосом попросила меня больше не беспокоить ее шефа и не звонить по этому телефону.

– Вот тебе и раз!

Я вдруг подумала о предостережениях Артура и о том, что рано раскрыла свои карты и теперь могу поплатиться за свои слова, исчезнув с лица земли так же, как исчезла Галина. Теперь Александр знает, что мне практически все известно, и возможно, не пройдет и недели, как меня просто не станет. Интересно, а что со мной сделают? Закопают? Утопят в какой-нибудь реке? Или просто где-ни будь бросят, предварительно изуродовав до неузнаваемости труп? Боже, ну и мысли! Надо немедленно взять себя в руки!

Быстро одевшись, я взяла первую попавшуюся газету, лежащую на кухонном столе, и быстро ее пролистала. На последней странице заметка в разделе «Криминальная хроника» сообщала о страшном убийстве, которое произошло в доме Юрия Константиновича. «Этой зловещей ночью в бассейне собственного загородного дома был убит известный московский бизнесмен…»

Все, что я читала дальше, доходило до меня с большим трудом, потому что строчки плыли перед глазами и стало больно в области сердца. О Галине в заметке не было написано ни одного слова. Все получилось именно так, как и хотел Александр.

Услышав звонок телефона, я постаралась унять нервную дрожь, а затем ответила:

– Слушаю.

– Любовь моя, ты уже проснулась? – Голос Артура, как обычно, был жизнерадостным и обещал полет на луну и кучу самых хороших эмоций.

– Я уже убегаю на работу.

– Как настроение?

– Отличное.

– Врешь, у тебя очень грустный голос. Я уже научился тебя чувствовать.

– У нас с тобой все происходит по такой быстрой программе…

– А чего тянуть-то? Если вчера я говорил тебе о том, что всего лишь в тебя влюблен, то сегодня заявляю, что очень сильно тебя люблю и буду терпеливо ждать ответной реакции на свои чувства. Надеюсь, что ждать придется недолго. Ладно, все. Я умолкаю. Не буду больше тебе мешать собираться на работу. Держи хвост морковкой и не забывай, что теперь ты не одна. Теперь у тебя есть я. Ты не забыла, что вечером будут менять замки?

– Помню.

– Тогда удачного тебе дня.

Сунув мобильный в сумочку, я взяла рамку, в которую была вставлена фотография, на которой были мы с Галей, сидящие за столиком в ресторане и празднующие ее день рождения. В руках у нас бокалы, мы смеемся. Все это было так недавно…

Галина – моя мука и боль. Из-за нее меня страшно мучает совесть. Ведь в ту жуткую ночь я могла хоть чем-то ей помочь. Я же была в этом проклятом доме, но… не смогла ее уберечь. Нужно было просто отговорить ее от этой сомнительной поездки, да только разве это было возможно?

Едва я собралась выйти из квартиры, в мою дверь позвонили, и от этого мое с утра болевшее сердце забилось еще чаще. Я сразу подумала о том, что явился кто-то из людей Александра и меня уже ничто не спасет. Ведь даже если я не отворю дверь сама, в квартиру проникнут, открыв ее моими же ключами.

Первое, что пришло мне в голову, так это броситься на балкон и громко закричать на всю улицу. Но что-то остановило меня от этого шага, и я осторожно, на цыпочках, чтобы ни в коем случае не было слышно моих шагов, пошла в коридор для того, чтобы посмотреть в «глазок». В дверь звонили настойчиво, я бы даже сказала – бесцеремонно.

– Кто бы это мог быть? – шепотом произнесла я и посмотрела в «глазок».

К моему удивлению, за дверью стояла молодая женщина, которая совершенно не была похожа на убийцу, и по-прежнему давила на звонок. Она словно почувствовала, что я стою за дверью, и крикнула звонким голосом:

– Люба, открой, пожалуйста, это Вика. Я знаю, что ты стоишь за дверью и смотришь в «глазок».

– Я не знаю никакой Вики, – откликнулась я. – И прекратите давить на звонок, а то у меня провода перегорят.

– Но просто ты не открываешь… – Вика убрала руку от кнопки. – Я не займу у тебя много времени. Мне нужно с тобой поговорить.

– А почему я должна тебя пускать? Откуда такая уверенность? Я барышня далеко не гостеприимная и терпеть не могу посторонних людей в своей квартире.

– Тогда давай пойдем куда-нибудь в кафе. Выпьем по стакану свежевыжатого сока. Это займет не больше получаса. Обещаю.

– Ты любишь свежевыжатый сок? Почему ты не предложила мне выпить по чашечке кофе?

– Я не люблю кофе. От него портится цвет лица. Но если хочешь, ты будешь пить кофе, а я сок. Послушай, так глупо, что я уже столько времени стою перед твоей дверью. Так ты откроешь мне или нет?

– Я не знаю никакой Вики, – стояла я на своем.

– Я жена Юрия.

– Какого еще Юрия?

– Юрия Константиновича. Только не отпирайся, пожалуйста. Я знаю, что тебе хорошо знакомо это имя.

«Господи, только ее здесь для полного счастья не хватало!» – отметила я про себя и почувствовала, что только от упоминания имени Юрия Константиновича облилась холодным потом.

– Я не понимаю, о чем ты. Я не знаю никакого Юрия Константиновича. Уезжай.

– Я пришла поговорить по поводу Галины.

Набрав побольше воздуха, я откинула со лба волосы и открыла дверь. Прямо передо мной стояла симпатичная женщина, одетая в черное.

На ее бледном лице не было косметики, а ее грустные глаза с темными кругами говорили о том, что женщина много страдала и пролила немало слез. И все же ее бледность и вдовье одеяние придавали ей какой-то непонятный шарм, даже в таком виде женщина была привлекательна. А в другой одежде и с косметикой на лице наверняка она выглядит очень красивой… Вот о чем я думала, смотря сейчас на свою неожиданную гостью.

Женщина тоже посмотрела на меня пристально.

– Люба, если ты и правда негостеприимная барышня, то давай спустимся в кафе.

– Проходи. Просто я спешу на работу.

– Я же сказала, что не займу у тебя очень много времени.

Закрыв за женщиной дверь, я пригласила ее в комнату, но, увидев стоящую на столе фотографию, где я была изображена вместе с Галиной, подумала, что я зря это сделала, нужно было провести Вику на кухню. Но уже было поздно что-то менять. Вика взяла фотографию и внимательно посмотрела на Галину. Глядя на эту утонченную женщину, я испытывала странное волнение и мысленно корила себя за то, что не ушла на работу раньше. Таким образом, у меня не было иного выхода, как согласиться на нелегкую встречу с женщиной, о которой я была так много наслышана.

Поставив фотографию на место, женщина села в кресло, и я вновь не смогла оторвать от нее взгляда.

– А Галина очень интересная девушка, правда? – Вика слегка прищурила глаза и стала наблюдать за тем, как я отреагирую на ее вопрос.

– Она красивая девушка. У нее от мужчин отбоя не было, – вызывающе произнесла я, показывая, что ее вопрос меня нисколько не смутил.

– А почему ты говоришь о ней в прошедшем времени?

– Я?!

– Ты сказала, что у нее от мужчин отбоя не было. А что же теперь?

– Я просто не правильно выразилась.

Вика снова устремила взгляд на Галино лицо на фотографии и, не скрывая любопытства, спросила:

– Это вы в ресторане?

– Да. Мы празднуем Галин день рождения.

– А, понятно. А Юра где?

– Какой Юра?

– Мой муж. Юрий Константинович.

– А почему он должен был быть с нами? Вика, я не понимаю, зачем ты пришла? Что тебе от меня нужно? Говори, и на этом ставим точку.

– У меня муж погиб.

– Да, я читала об этом в газете. Прими мои искренние соболезнования.

– Спасибо. Никак я не ожидала, что судьба нанесет мне такой сильный удар. Если бы в тот день я знала о том, что вижу Юрку последний раз, я бы никуда его не пустила. Все как-то спешно произошло. Я даже не помню, какой именно галстук в тот роковой день я повязала своему мужу. А затем было это жуткое посещение морга… Я привезла для него новый костюм и новый галстук. Мы вместе купили их в Милане, он ни разу не успел их надеть. Это были страшные дни – я много пила и курила, не смогла сделать ни единого штриха на своей новой картине. Я пыталась вспомнить нашу с Юркой последнюю ночь, наш поцелуй, наш последний разговор о том, что ему необходимо отдохнуть и что при первой же возможности мы обязательно рванем к морю. Я очень люблю… любила своего мужа.

На глазах женщины появились слезы, которых она совсем не стыдилась. Достав из кармана платок, Вика быстро промокнула глаза. Я не могла, не имела права ее перебить. Все, что я могла в данный момент, так это внимательно ее слушать, но ни в коем случае не перебивать и уж тем более не высказывать свое мнение. Невооруженным глазом было видно, что женщине необходимо выговориться.

– Мне страшно ходить по комнатам нашего дома. Юрий внес в мою жизнь слишком много счастья. Намного больше, чем может ожидать женщина после того, как свяжет свою жизнь с мужчиной. Он подарил мне потрясающую дочь, как две капли воды похожую на своего обожаемого папочку. Он никогда не демонстрировал свою любовь на людях, он всегда доказывал ее делами. С Юрием я в полной мере смогла осознать, что такое настоящее женское счастье. Чем дольше мы жили вместе, тем больше и больше он проявлял свою любовь. С его смертью я ощутила жуткую, давящую пустоту, которую уже никто и никогда не заполнит. Сейчас мне даже не верится, что совсем недавно я ощущала себя объектом любви и заботы. Теперь и моя душа, и мое тело будут испытывать настоящий голод. Я знаю, что обречена, я умру от морального, духовного и физического истощения. А пока… пока я решила сделать ремонт в нашей московской квартире, а сама перееду в свою мастерскую. Я поставила там раскладушку и буду жить среди картин. Так мне будет значительно легче. А в комнатах пусть ходят рабочие, пусть они поменяют всю обстановку, потому что невозможно жить, когда с утра до ночи тебя одолевают воспоминания. Про дом я вообще молчу. Я не знаю, что с ним делать, но, по всей вероятности, я его про дам. В нем умер мой супруг, и этим все сказано. Весь дом пропитан его кровью.

Я не могу ночевать там, где есть запах крови. Может быть, потом я продам и квартиру, потому что вряд ли и после ремонта смогу забыть о горе, которое обрушилось на меня. Наша с Юрием квартира слишком красива, а красоту всегда нужно с кем-то делить. К сожалению, я не могу этого сделать. Отныне я буду спать только на раскладушке, потому что на большой кровати хочется ощущать дыхание и теплые руки родного человека. Впереди тягостное одиночество, от которого у меня, увы, нет лекарства. Дело в том, что я однолюбка. Теперь у меня вынужденное целомудрие. Юрий слишком рано ушел из жизни. Я не готова жить без него. Хотя в жизни всегда случается так: наши любимые покидают нас именно в тот момент, когда мы меньше всего этого ждем…

Вика замолчала, вновь промокнула глаза и спросила устало:

– Я тебя утомила своим рассказом?

– Нет, – соврала я и подумала: зачем мне нужна чужая боль, если мне хватает своей собственной?

– Извини. Я не хотела. Просто у меня вырвалось.

– Ты сказала, что хочешь поговорить со мной о Галине.

– Я знаю, что Галина была Юриной любовницей на протяжении долгого времени. Именно из-за этого я и уговорила мужа ее уволить.

– Она вовсе не была любовницей Юрия, когда с ним работала.

– Откуда тебе знать?

– Галина моя очень хорошая и близкая подруга. Вика, ты умная женщина, но тут ты просчиталась. Они просто вместе работали. Юрий очень сильно тебя любил. Галя не представляла для тебя особой опасности.

– Может быть, Галя действительно не представляла особой опасности, но я не люблю, когда кто-то делает дешевые попытки увести моего мужа прямо у меня за спиной. У нас с Юрием всегда были очень тесные и доверительные отношения. Юрка был мой целиком и полностью, а я не привыкла делиться тем, что принадлежит мне. Галя смыш леная девушка. После того как я ее уволила, она нашла очень хорошее место работы. Добровольные услуги, которые она оказывает своим начальникам, всегда в цене.

– Вика, замолчи! Я не позволю тебе говорить плохо в моем присутствии о том, кто мне дорог. Это всего лишь твои домыслы, и они не имеют ничего общего с настоящей действительностью.

– Конечно же я хотела поговорить с Галей, но она куда-то пропала. Никто не может ее найти. Наверное, она переживает Юрину смерть не меньше меня. Куда-то спряталась и никого больше не хочет видеть.

– Галина пропала. Она объявлена в розыск.

– Жаль. Мне очень хотелось с ней пообщаться.

– Вика, я ничем не могу тебе помочь. Я вообще не знаю, зачем ты пришла. Юра очень сильно тебя любил. Ты была единственной и неповторимой женщиной в его жизни. Думаю, твой приход ко мне неуместен.

– Я пришла затем, чтобы отдать ее сумку.

– Что? – Я ощутила, как меня снова обдало холодом.

– Я отдам эту сумку тебе. Ты же ее лучшая подруга. – Вика открыла пакет, который держала у себя на коленях, и извлекла из него маленькую дамскую сумочку. Увидев Галину сумочку, я ощутила, как у меня опять закололо сердце, и тяжело задышала. – Люба, я вижу, что эта сумка тебе знакома. Тут Галин мобильный телефон, правда, он уже давно разрядился. Ее записная книжка, ключи от квартиры…

Несмотря на то что Вика говорила довольно тихо и спокойно, я воспринимала ее слова как пощечину и чувствовала себя так, как чувствует невиновный, которого подозревают в страшном и чудовищном по масштабам преступлении.

– Я сначала хотела эту сумку милиции отдать, но затем подумала, что мой муж человек не простой и его репутация очень дорого стоит. Я не имела права ее подпортить. Никто не должен знать о том, что иногда он разрешал себе маленькие шалости и встречался с Галиной, несмотря на то что в душе он любил только меня. Что поделать. Мужская сущность… Если и Юрий позволял себе подобные встречи, то делал это крайне аккуратно, чтобы я ничего не узнала. Эта сумка была в бассейне.

– В бассейне?! – Я почувствовала, как все поплыло у меня перед глазами, но старалась не показать этого.

– Там есть маленькая комната, где лежат веники и прочий банный инвентарь. Она была закрыта на замок. Именно по этой причине милиция туда в момент осмотра помещения не зашла. Когда Юрий и Галина были в бассейне, эта комната с инвентарем была открыта. Не знаю, зачем Галина бросила туда свою сумку и закрыла комнату.

Как только Вика замолчала, я прикрыла глаза и постаралась представить себе, что произошло. Уж я-то хорошо знала, что Галине в ту роковую ночь не было необходимости бросать свою сумку в какую-нибудь подсобку. Если это кто-то сделал, то скорее всего Александр. Еще до приезда милиции он куда-то дел Галины вещи, каким-то образом от них избавился, но совершенно не обратил внимания на сумку. А когда увидел ее, то, не задумываясь, кинул в подсобку и хлопнул дверью. При этом она, видимо, закрылась на замок.

– Галина была там совсем недавно. – Вика заметно побледнела и встала. – Возможно, даже в ночь убийства. Возможно, она что-то знает. Быть может, она что-то видела и чудом осталась жива. Сумка с мобильным телефоном и со всеми документами не могла лежать там долгое время.

Вика направилась к выходу и взялась за дверную ручку.

– Вика, ты о чем? – бросилась я следом за ней.

– О том, что Галина пропала не просто так. Сумку вряд ли можно забыть. Ее можно только бросить от страха…

Глава 12

У входной двери Вика остановилась и убрала упавшую на глаза челку.

– Люба, ты не бойся, – неожиданно сказала она и посмотрела на меня прямо и открыто. – Я на твою подругу в милицию заявлять не буду, за это не переживай. Я хочу, чтобы все, окружавшие Юрия Константиновича, люди сохранили о нем только добрую память. Им незачем знать, что иногда всеми уважаемый и любимый Юрий Константинович позволял себе маленькие слабости и встречался с какой-то шлюшкой…

– Вика!

– Я уже много лет Вика, – тут же отреагировала женщина. – И я никогда не таскалась по чужим женатым мужикам.

– Тебе повезло.

– В чем? – расширила от удивления глаза женщина.

– В том, что тебе не пришлось этого делать и ты сразу встретила своего Юрия Константиновича.

– В нормальных кругах вращаться надо, тогда и не придется ездить по чужим загородным домам.

– В нормальных кругах тоже слишком много мусора. Тебе просто повезло.

– Ты считаешь это везением?

– Бесспорно.

– Я бы так не сказала. Умная, порядочная женщина всегда найдет себе достойную партию.

– Не всегда. По той хотя бы причине, что достойных кандидатур не так много, как ты думаешь.

– Бог дает каждому то, что он заслужил.

– Мы часто получаем от жизни совсем не то, чего заслуживаем. Просто ты оказалась в нужное время в нужном месте и встретила нужного человека. А других не суди.

– Если Галина объявится, то передай ей, что я хотела бы с ней встретиться. Пусть она меня не боится. Я не кусаюсь.

– Зачем тебе это надо?

– Затем, что мне кажется, она не зря пропала. Она что-то знает. Возможно, она даже видела убийц моего мужа. Повторяю: сумку со всеми документами, телефоном и ключами от квартиры так просто не забывают. Ее могут только бросить от страха и убежать. Да не смотри ты на меня так!

– Как?

– Словно к тебе пришел следователь.

– А я и не смотрю. – Я попыталась наладить сбившееся дыхание и хоть немного взять себя в руки.

– Смотришь. Боишься, что я на твою подругу в милицию заявлю? Зря боишься. Я в милицию никогда не пойду по двум причинам. Во-первых, я, как и мой супруг, органам совершенно не доверяю. Слишком много продажных и нежелательных людей там работают, от которых стоит держаться подальше.

А во-вторых… Мой муж слишком авторитетный и уважаемый человек, и я никогда не предам его память, постараюсь, чтобы о нем у людей остались только хорошие воспоминания. Не знаю, что Юре взбрендило с Галей связаться. Наверное, бывает у мужчин временное помутнение рассудка. Я за это на него зла не держу. В жизни каждый имеет право на ошибки. Так что если Галя объявится, пусть меня не боится. Может, она мне что-то расскажет. И еще…

Вика подняла глаза и посмотрела каким-то странным взглядом, который буквально прошел сквозь меня, словно рентген.

– Что еще?

– У меня в следующий понедельник персональная выставка. Приходи. Я тебя приглашаю.

– Какая выставка?

– Я буду показывать свои картины. Я занимаюсь живописью.

– Наверное, это безумно интересно.

– Очень.

– Не знаю, как сложатся дела.

– Постарайся прийти. Мне бы очень хотелось, чтобы ты увидела мои работы.

– Зачем тебе это надо?

– Интересно было бы услышать твое мнение.

Вика достала из кармана своей черной накидки пригласительный билет и протянула его мне:

– Приходи обязательно. Я буду ждать. Знаешь, а ты мне симпатична. Ты же, кажется, бизнесом занимаешься?

– Откуда ты знаешь?

– Я про тебя справки навела. Мне всегда симпатичны успешные женщины. Я, может, как-нибудь к тебе в салон заеду. Может, шубку себе присмотрю. У тебя есть какие-нибудь особенные, шикарные шубки?

– Сейчас есть эксклюзивные модели, очень интересные – из белой норки, а из рыси – так вообще просто сказка.

– Меня с некоторого времени белые меха не интересуют.

– А что тебя интересует?

– Все только черное. Мне теперь ближе цвет горя. А черная норка есть?

– Конечно, несколько замечательных моделей.

– Значит, есть повод к тебе приехать. А ты ко мне на выставку придешь?

– Постараюсь.

Как только за Викой закрылась дверь, я бросилась к окну и стала всматриваться во двор, пытаясь увидеть модель машины, на которой она приехала. Выйдя из подъезда, Вика направилась к черному лимузину, а ей навстречу тут же вышел мужчина и галантно распахнул перед ней заднюю дверцу. Я смотрела вслед отъезжающему автомобилю, пока он не выехал со двора и не исчез из поля зрения.

Положив Галину сумочку в пакет, я вышла на улицу, поймала такси и, достав из кармана немного помятую визитку, назвала адрес, по которому находится офис Александра.

Всю дорогу я думала о визите Вики и о том, почему эта женщина так пытается со мной подружиться.

По идее, я должна вызывать у нее точно такие же ассоциации, как и Галина, ведь мы лучшие подруги, можно сказать, два сапога пара. Но она тщательно меня выделяла и даже пригласила к себе на выставку.

Все это неспроста. Она намекала на то, что не против со мной подружиться, только я думаю, вовсе не из светлых побуждений. Вне всяких сомнений, эта женщина чего-то добивается. Моя дружба ей не нужна.

Ей нужно что-то другое. Только вот что? Это мне еще предстоит выяснить.

* * *

Подъехав к подъезду большого старинного дома, в котором располагался офис Александра, я вышла из машины и попыталась пройти сквозь строй бдительной охраны, которая смотрела на меня так, словно я собираюсь пронести в здание пакет взрывчатки.

– Мне к Александру нужно очень срочно.

– К какому еще Александру? У нас их очень много, – не сразу понял меня охранник.

– К вашему шефу.

– К Александру Игоревичу?

– Совершенно верно.

– А вам назначено?

– Назначено, – тут же закивала я головой.

– Фамилия.

– Что?

– Назовите вашу фамилию?

– Зачем?

– Мне нужно посмотреть на ваш пропуск.

– А на меня еще не успели выписать пропуск.

– Почему?

– Времени не было. У всех дела. Как-то не до пропусков было.

– Тогда звоните секретарю и требуйте пропуск.

– Хорошо, наберите ее номер, пожалуйста.

Охранник набрал номер и, когда на другом конце провода послышался женский голос, протянул трубку мне, сказав при этом:

– Объясните все сами. Пусть она выпишет пропуск, спустится вниз и занесет его мне. Тогда я вас сразу пропущу.

– Я вас внимательно слушаю. Говорите! – услышала я в трубке и сказала звонко и дерзко:

– Здравствуйте. Я из газеты «Вечерние новости». Мне поручили взять небольшое интервью у вашего шефа.

– Интервью? Какое еще интервью? – В голосе секретарши почувствовалось замешательство. – Мы ничего об этом не знаем.

– Дело в том, что наши газеты уже писали о трагической гибели его друга Юрия Константиновича. Но нам бы тоже хотелось дать небольшую заметку по этому поводу.

– Ах, по поводу гибели Юрия Константиновича… Сейчас спрошу у шефа, готов ли он ответить на ваши вопросы.

– Будьте так любезны.

После недолгой музыкальной мелодии в трубке послышался голос самого Александра, услышать который я, признаться честно, совсем не ожидала.

– Все сведения уже даны. Больше никаких интервью не будет. Это не шоу, а трагическая и нелепая гибель моего лучшего друга. Больше на данную тему не будет никаких разговоров. Я думаю, что уже хватит мусолить эту тему. Так что прошу меня больше не беспокоить и по возможности передать мои слова вашим коллегам-газетчикам…

– Саша, это Люба, – торопливо перебила я. – Я здесь, внизу. Разреши мне подняться. Мне нужно срочно с тобой переговорить. У меня была…

Не успела я произнести имя Вики, как на том конце провода послышались частые гудки, и мне пришлось отдать телефонную трубку охраннику.

– Связь оборвалась, – сказала я. – Попробуйте набрать еще раз. Скажите, что это очень срочно.

Охранник вновь набрал номер, но, услышав разъяренный мужской голос, тут же бросил трубку.

– Что-то случилось? – Я почувствовала неладное и слегка попятилась.

– Случилось… – прошипел сквозь зубы охранник. – Дамочка, что вы мне тут мозги пудрите?! Из-за вас я нагоняй от руководства получил! А ну идите отсюда по-хорошему, или я вас сейчас при помощи силы за дверь выставлю. Вы самозванка!

– Какая еще самозванка?

– А то, что вы не из газеты!

Не став испытывать терпение охранника, я как-то не к месту улыбнулась и пошла к двери.

– Все нормально. Я ухожу. Только не ругайтесь, пожалуйста.

Выйдя из здания, я не спеша обошла его и, увидев с задней стороны шлагбаум, подошла к стоящему рядом с ним домику. Из домика вышел симпатичный молодой человек, который тут же осмотрел меня с ног до головы и громко, для того чтобы показать свою власть и полномочия, объявил:

– Девушка, сюда нельзя!

– Почему?

– Потому что нельзя.

– А кто запретил? – Я принялась заигрывать с молодым человеком, и он не мог не ответить мне взаимностью.

– Эта территория принадлежит компании «Афродита». Там подземные гаражи. Видите табличку «Посторонним вход запрещен»?

– Ой, простите. Не заметила.

– Так что гуляйте где-нибудь в другом месте.

Подойдя к молодому человеку как можно ближе, я кокетливо поправила воротник блузки и приветливо улыбнулась:

– Молодой человек, а вы сотрудник этой компании?

– Я охранник.

– Значит, все равно сотрудник.

– В общем-то да, – согласился парень.

– Если на территорию заходить нельзя, то хоть поговорить с вами можно?

– Вообще-то я на работе… – Молодой человек вдруг раскраснелся и от смущения не знал куда глаза девать.

– А вам что, на работе даже разговаривать не велено? Что это у вас за порядки такие?

– Ну говорите, что вы хотите?

– Вы знаете… – Я сделала грустное лицо и сказала печально: – Я тут в одного влюбилась…

– Влюбились?

– Да, и причем по самые уши.

– Поздравляю, – только и нашелся сказать охранник.

– Спасибо, только от той любви я большого счастья не испытываю.

– А мне кажется, что любовь – это и есть счастье.

– Может быть, но только у меня радости никакой нет. Он работает в вашей компании, и мне очень хочется с ним познакомиться, но я не знаю, как это сделать. Может, вы мне подскажете?

– Так вы с ним даже не знакомы?

– Нет, – замотала я головой.

– Что ж это за любовь такая…

– А я вам сразу сказала, что от своей любви особой радости не испытываю.

– Я ничем не могу помочь, – постарался отделаться от меня молодой человек. – Я не сводник, а всего лишь охранник. У нас штат очень большой, я всех не знаю. А почему вы решили на работе знакомиться, разве другим образом нельзя?

– А каким образом можно?

С каждым своим вопросом я все больше и больше ставила молодого человека в неловкое положение.

– Ну, например, где-нибудь на улице.

– Я не знаю, где мой любимый живет, но я точно знаю, что у него семья. Дома его ждут жена, дети, внуки. В этом и вся проблема.

– Бог мой, он еще и семейный… – еще больше растерялся охранник.

– Еще какой семейный! Женат давно и надежно.

– Тогда, может, вам лучше найти холостого?

– Что значит найти? Он же не пес какой-то приблудный. Я уже свое счастье нашла, и ничего другого мне больше не надо. Разве сердцу прикажешь? Ему только одного его подавай. И все.

Охранник окончательно раскраснелся и, посмотрев на часы, дал понять, что он зря теряет со мной время.

– Девушка, я, к сожалению, ничем не могу вам помочь.

– А я думала, что можете. Я когда вас увидела, то сразу почему-то подумала, что в вас мое спасение.

– А он случайно не из нашего гаража?

– У него тут машина стоит.

– И кто он такой?

– Шеф вашей компании.

– Александр Игоревич?!

– Он самый. Александр Игоревич.

Молодой человек посмотрел на меня округлившимися глазами, в которых плескался ужас, и на всякий случай переспросил:

– Так вы влюбились в нашего шефа?

– Ага, – кивнула я.

– Да вы с ума сошли!

– Почему?

– Лучше сразу выкиньте эту любовь из головы.

– Пробовала. Ничего не получается.

– Нужно попытаться еще раз.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– С ним невозможно познакомиться. – Охранник свел брови. – У него семья. Он очень много работает. А сейчас пребывает в отвратительном настроении – у него лучшего друга убили. С ним сейчас трудно разговаривать, тем более на такие темы.

– Почему?

– Да потому что он шеф.

– И что?

– Как «что»? Я же вам говорю, что вы напрасно тратите время. У таких людей нет времени на «левую» личную жизнь.

– И все же, молодой человек, мне кажется, что вы можете мне помочь.

– Чем? Вы только подумайте: как я могу вам помочь, если и сам незнаком с нашим хозяином? Я только знаю его водителя, потому что по нескольку раз на дню его машину в гараж запускаю.

– Тогда сведите меня с его водителем, – стояла я на своем.

– Зачем?

– Затем, что мне нужно проникнуть в машину вашего шефа. Пусть он в нее сядет и увидит меня. У меня к нему разговор. Я вас уверяю, что не сделаю ему ничего плохого. Эта встреча будет обусловлена только хорошими и позитивными эмоциями.

– Да вы что?! – От моего предложения молодой человек моментально вспотел и заморгал. – Вы сами понимаете, что говорите?! Нас же всех моментально уволят!

– Не уволят. Вы скажете, что не имеете представления, каким образом я попала на территорию гаража и уж тем более как очутилась в машине. Поймите, это просто жизненно важно! Одним словом, вы меня не видели, ничего обо мне не слышали и вообще ничего обо мне не знаете. А я вас, в свою очередь, не подведу.

– Да как вы можете предлагать мне подобное?!

– Но я же не предложила вам ничего непристойного.

– Да уж куда непристойнее? Вы хотите залезть в машину к нашему шефу. И откуда мне знать, с какими намерениями вы хотите это сделать? И почему я должен верить вашим словам?

– Но разве я похожа на человека, который хочет сотворить какую-нибудь пакость?

– Я не знаю. У вас на лбу не написано. И вообще это пустой разговор. Я вам повторяю еще раз: на территорию, принадлежащую нашей фирме, вы не зайдете. Я слишком дорожу своим местом. И еще мне очень хочется сказать… – Охранник заметно напрягся и не решился продолжать.

– Что вам хочется сказать?

– Вы сумасшедшая! – выпалил парень.

– Если вы хотели меня обидеть, то вам это не удалось.

– Я не хотел вас обидеть. Я просто сказал, что думаю. Вы больная на голову женщина, и вам нужно лечиться.

– А если я вам хорошо заплачу? – Я и не думала обращать внимание на слова охранника.

– За что?

– За то, чтобы вы позволили мне попасть в машину вашего шефа.

– Да вы что?! Девушка, я не возьму никаких денег.

– Но ведь я же вам хорошо заплачу!

– Да хоть хорошо, хоть плохо. Гражданочка, идите куда шли и по возможности обходите нашу территорию стороной, а то, не ровен час, мне придется милицию вызвать. – И, резко развернувшись, пошел в свою будку.

– Молодой человек, стойте! Скажите, сколько денег вы хотите?

– До свидания. Если вы останетесь стоять здесь хотя бы минуту, я вызываю милицию! – крикнул он уже на расстоянии.

Поняв, что все мои усилия тщетны, я пошла в противоположную сторону. Но тут вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, подняла голову и увидела в окне… Александра. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, не отводя глаза в сторону. Быстро сообразив, что нужно действовать, я достала из пакета Галкину сумку и показала ее Александру. Но он не отреагировал на предъявленную мной улику должным образом – посмотрел на сумку равнодушным взглядом, который говорил о том, что он просто ее не узнал. Затем мужчина недобро усмехнулся и ушел в глубь комнаты. Его поведение говорило о том, что встреча не состоится.

Бросив сумку обратно в пакет, я ускорила шаг, чтобы как можно быстрее уйти от этого злосчастного здания.

Глава 13

Этим вечером ко мне, как и обещал, приехал Артур. Он привез рабочего, который возился с моей дверью на протяжении нескольких часов, но все же не безрезультатно. Замки были заменены, и тем самым безопасность моей квартиры полностью восстановлена. Когда рабочий ушел, Артур посмотрел на часы и, немного волнуясь, сказал:

– Поздно-то уже как… Может, я у тебя заночую?

– Заночуй, – немного несмело сказала я и посмотрела в окно. – Действительно, куда ты пойдешь? На улице потемки.

– Значит, ты меня оставляешь?

– Оставляю.

– Тогда я самый счастливый мужчина на свете!

Артур запрыгал, словно подросток, и захлопал в ладоши. Я рассмеялась и взмахом руки показала, чтобы он прекратил шуметь.

– Тише. Может, уже кто спать лег.

– Ничего страшного. У тебя, наверное, всегда дома тихо. Ну скажи, всегда?

– Я не умею шуметь. Я люблю во всем порядок. А шум – это уже беспорядок.

– Тем более. Хоть раз мы можем пошуметь или нет?! Пусть соседи знают, что ты не одна! А теперь ты не одна, потому что у тебя есть я. – Артур притянул меня к себе и радостно расцеловал, продолжая говорить: – Послушай, мне кажется, что я уже совсем без тебя не могу. Так классно всю ночь тебя обнимать, говорить хорошие слова и шеп тать что-нибудь на ушко. Если ты теперь не пустишь меня на ночь, а заставишь ночевать в моей холостяцкой квартире в гордом, но таком тягостном одиночестве, я просто умру от душевной боли и тоски.

– От этого еще никто не умер.

– Значит, я буду первый. Люба, давай я быстренько ванну приму, а ты тем временем сготовь что-нибудь на ужин.

– А что ты хочешь?

– Картошечки, жаренной на сале, с луком. Сможешь?

– А что тут уметь.

– Вот и замечательно! Заодно проверим твои кулинарные способности.

– Кулинарные способности у меня на высшем уровне. Можешь не сомневаться.

– А может, у тебя еще и огурчики соленые с помидорчиками под картошечку имеются?

– Может, и имеются.

– Ты шутишь или говоришь серьезно?

– Не переживай. У меня на балконе как раз баночка для лучших времен была припасена.

– В последнее время мне абсолютно везет. Сама солила?

– Нет. На рынке покупала.

– А почему?

– Что – почему?

– Почему сама не солишь?

– А зачем мне их солить, если сейчас все купить можно?

– Не скажи. Домашние разносолы – вкуснейшая вещь. Я тебя научу их делать. Уж что-что, а солить я умею.

– Да зачем я буду что-то солить, если одна живу? Я же не могу огурцы банками есть, – усмехнулась я.

– Теперь ты не одна. Теперь у тебя есть я, – не моргнув глазом, ответил Артур и взял меня за руку.

– Ты так говоришь, будто собрался на мне жениться.

– Надо будет, женюсь. За мной дело не станет.

– Шустрый ты, однако. Ладно, жених, иди в ванную, а я пошла жарить тебе картошку.

Пока Артур мылся, я села чистить картошку и принялась мурлыкать какую-то незатейливую песенку. Артур по явился через несколько минут, замотанный в полотенце, и сел напротив меня.

– Ты что так быстро?

– Не могу без тебя. Лег в ванну, но все равно к тебе потянуло. Лучше бы мы приняли ее вместе.

– Я не могу одновременно и картошку жарить, и купаться. – Я встала и вывалила ломтики картошки на скворчащую сковородку.

– Именно поэтому я и явился как можно скорее.

Артур театрально повел носом и стал любоваться тем, как я переворачиваю золотистую картошку.

– Люба… – тихо позвал он меня и опустил глаза.

– Что? – спросила я, очищая луковицу.

– Люба, а кто у тебя был до меня?

– В смысле?

– Я имею в виду… ты же с кем-то встречалась…

– А тебе какое до этого дело?

– Просто так, интересно.

– Никогда больше об этом не спрашивай, – резко ответила я и накрыла сковородку крышкой.

– Почему?

– Потому что я не люблю отвечать на идиотские вопросы.

– А ты считаешь, что это идиотский вопрос?

– Даже более чем.

– Тогда извини. Я просто думал, что мы с тобой близкие люди и у нас нет друг от друга секретов.

Я нервно дернула плечиком:

– Артур, мы с тобой разные. Ты мужчина, а я женщина. Между мужчиной и женщиной всегда есть и будут секреты.

– Лично у меня от тебя нет никаких секретов. Ты можешь задать мне любой вопрос, и я с удовольствием тебе на него отвечу.

– А у меня есть, потому что я женщина, а женщина состоит из одних секретов.

За ужином я посмотрела в грустные глаза Артура и, впервые в жизни поступившись своими правилами, начала рассказывать ему о своей прежней жизни. Артур заметно оживился и жадно ловил каждое мое слово.

– До тебя у меня было много мужчин. Я ведь никогда не отличалась пуританскими взглядами. Но не каждый мужчина смог оставить на моем сердце хоть какую-то отметину и душераздирающие воспоминания. Отношения бывают разные. Бывают более глубокие, а бывают поверхностные. Бывают случайные.

– У тебя и такие были?

– Были. – Я не смутилась и сказала правду. – А у кого их не было? У каждого из нас были случайные отношения, и это жизнь, а в жизни, как известно, может быть все.

– А кто у тебя был до меня? – никак не мог успокоиться Артур.

– Никто.

– Ты хочешь сказать, что совсем в последнее время ни с кем не встречалась?

– Ни с кем.

– Мне кажется, это неудачная шутка.

– Это не шутка, а правда. У меня не сложились отношения с одним человеком, и я очень долго переживала наш разрыв. Так сильно переживала, что даже съездила к своим родственникам в Хабаровск для того, чтобы встретиться со своей первой любовью и хоть немного забыться. Из этого ничего хорошего не получилось. Первая любовь не смогла всколыхнуть мои старые чувства, и я поняла, что нет смысла вновь покорять уже когда-то покоренное сердце. Все познается в сравнении. В сравнении моя первая любовь очень сильно проигрывала человеку, с которым я рассталась совсем недавно.

– И кто же он, тот, который так сильно запал тебе в душу?

– До тебя у меня был интересный молодой человек, к которому я испытывала настоящую страсть. Я и сама не знаю, что за отношения были между нами. Иногда мне казалось, что это какая-то нездоровая любовь, иногда – что это животная похоть, а порою я думала, что человек, который так сильно меня к себе привязал, обладает способностями гипнотизера. С ним я вела себя так, будто ничего не знаю о жизни и будто я никогда до него не жила. В наших отношениях я совершала одну ошибку за другой, промах за промахом.

Иногда тот человек, с которым мы пытались построить отношения, был самим воплощением доброты и порядочности, а иногда он был похож на настоящего зверя, обыкновенное животное. Злое, наглое, самоуверенное животное.

– Ты так поверхностно обо всем рассказала…

Видимо, мой рассказ совершенно не удовлетворил любопытства Артура, и он просто не находил себе места.

– Я не люблю вдаваться в подробности. Все это в прошлом. А какие подробности ты хочешь знать? – Этот вопрос я задала, кажется, слишком резко.

– Да так…

– Может, тебя интересует, как и сколько раз мы с ним занимались сексом?

– Да ладно тебе, – попытался смягчить накалившуюся ситуацию Артур.

– Не ладно! – Меня уже невозможно было остановить. – Наши отношения и сводились в основном к чересчур бурному сексу. Даже в тренажерный зал ходить было не надо. Я худела прямо на глазах и каждый день чувствовала себя так, как себя чувствует спортсмен после многочасовых тренировок.

– И что же случилось с твоим интересным молодым человеком? Почему вы расстались?

– Мне захотелось тихой любви, а такую он мне не мог предложить. Я зачеркнула отношения собственноручно, подумав, что мне пора встретить человека, который бы предложил мне спокойную жизнь и ровные, стабильные отношения, которому бы я смогла родить детей и с которым мы жили бы настоящей семьей.

– А ты часто вспоминаешь того, с кем зачеркнула отношения?

– Первое время – да, вспоминала, а сейчас все осталось в прошлом. Один раз мы встретились совершенно случайно в самом центре Москвы, пошли в кремлевский парк, сели на зеленую лужайку и говорили на протяжении часа. Знаешь, в ту последнюю нашу с ним встречу я обратила внимание на то, что у меня очень сильно дрожат руки. Я всегда умела контролировать свои руки, но в тот момент они не поддавались никакому контролю.

– А он?

– Он понял, что ему необходимо меня отпустить, вернее, выгнать из своего сердца, потому что из наших отношений толку не будет. Или он меня убьет в порыве ревности, или я сойду с ума от чересчур сумбурной личной жизни. – Я поставила пустую тарелку в раковину и поинтересовалась: – Я удовлетворила твое любопытство?

– В какой-то мере да, но теперь я почувствовал дикую ревность.

– Ревность происходит от собственнического чувства, от эгоизма. Она тебе не к лицу.

– Люба, разве можно быть такой практичной, как ты? Ну нельзя же так жить!

– Как?

– По каким-то придуманным тобою законам. Ты смотришь на меня так, словно я совершил всемирное зло, а я всего лишь спросил тебя о твоей личной жизни.

– Зачем тебе это?

– Не знаю, – пожал плечами Артур. – Просто я ужасно боюсь тебя потерять.

– А с чего ты взял, что ты меня теряешь?

– Буду надеяться, что этого не произойдет.

Этой ночью Артур крепко и нежно прижал меня к себе, словно боялся, что я могу в любой момент исчезнуть, и говорил мне ласковые слова. Все малоприятные события недавних дней отошли на второй план и выглядели уже не такими трагическими, как мне это казалось совсем недавно.

– Люба, я так боюсь, что в твоей жизни что-то изменится и в ней совершенно не останется места для меня.

– Артур, у меня никого нет. Я одна.

– Разве такая девушка бывает одинока?

– Именно такие, как я, зачастую бывают одиноки, потому что им тяжело построить нормальные, полноценные отношения.

– Почему?

– Потому что я, как магнит, притягиваю к себе мерзавцев всех мастей.

– Тебе часто встречались мерзавцы?

– Намного чаще, чем ты можешь себе представить.

– Чем же ты их привлекаешь?

– Это лучше спросить у них. Они прямо бросаются на все яркое. А я ведь яркая, да?

– Люба, я не такой. Ты мне веришь? Я никогда не был мерзавцем.

– Я знаю.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что у тебя сложилось обо мне хорошее мнение. Я никогда не подведу тебя. Ты можешь мне доверять. Я хочу тебе только добра.

Я осторожно взяла Артура за руку и принялась говорить о наболевшем:

– Артур, сегодня я пыталась «достучаться» до Александра. Ты был прав. У меня ничего не вышло.

Артур тут же разжал свои объятия и заглянул мне в глаза:

– Люба, но ведь ты мне обещала…

– Извини, но я должна была это сделать. Я должна была вызвать его на разговор, но я не думала, что он от него откажется.

С момента моего чистосердечного признания голос Артура стал каким-то жестким, но, несмотря на это, в нем все же чувствовалось разочарование:

– Я не знаю, как тебе объяснить… Ты должна перестать думать о том, что произошло, и не накручивать себя. Ты плохо понимаешь, какими могут быть последствия твоих попыток добиться от Александра правды. Это может стоить тебе жизни.

– Послушай, я умом все понимаю, а душа не на месте. Не могу ничего с собой поделать.

– Ну а как быть мне? Находиться рядом с тобой двадцать четыре часа в сутки?

– Не нужно. Я уже давно самостоятельная девушка.

– Послушай, самостоятельная девушка, почему ты не хочешь думать о своей безопасности? Ты еще очень рисковая девушка, если играешь с судьбой в подобные шутки.

– Я просто хотела поговорить с Александром… Я не думала, что он полностью откажется от нашей с ним встречи.

– Даже если вы случайно встретитесь на улице, он сделает вид, что совершенно тебя не знает. Я уже говорил тебе – он мерзавец и подонок. Если тебе хоть немного дорога собственная жизнь, то держись от него подальше.

– Сегодня приходила Вика.

– Какая Вика?

– Жена Юрия Константиновича.

– К тебе домой?

– Да.

– И что она хотела?

– Она принесла сумку Галины.

Сев рядом с облокотившимся на спинку кровати Артуром, я положила голову ему на плечо и рассказала о своей встрече с Викой. Артур, как всегда, внимательно меня слушал, но чем дальше, тем больше менялся в лице, и наконец побледнел так, что мне стало не по себе, я испугалась за его самочувствие.

– Артур, что с тобой? Ну что ты молчишь? Только не молчи! Говори хоть что-нибудь… Вика никогда не пойдет в милицию. Именно поэтому она и привезла эту сумку мне. Она заботится о репутации Юрия еще сильнее, чем Александр. Ну что ты сидишь как истукан?! Ничего страшного не произошло. Я тебе повторяю еще раз: со мной не произошло ничего страшного!

Мне показалось, что еще немного – и Артур накинется на меня с упреками по поводу моих невыполненных обещаний. Но вместо этого он встрепенулся, словно вышел из коматозного состояния, и сказал то, что я меньше всего ожидала услышать:

– Люба, выходи за меня замуж.

После этих слов у Артура слегка порозовели щеки.

– Артур, ты заболел, что ли? Ты хоть немного меня слушал? О чем ты думал? Я тебе про Вику рассказывала. Артур, ты где? Ау!

– Люба, я говорю вполне серьезно. Выходи за меня замуж. Какой бы целеустремленной ты ни была и сколь бы многого ни хотела от жизни, ты не можешь обойтись без мужчины. Просто не можешь, и все. Я смотрю на тебя и вижу взрослую и разумную женщину, но иногда ты, будто малый ребенок, делаешь такое количество ошибок, что страшно становится. Я хочу тебя защищать. Я хочу о тебе заботиться. Я хочу быть твоим мужем, другом, любовником, а еще я хочу, чтобы ты была матерью наших детей.

– Каких детей?

– Наших, еще не родившихся, но которые обязательно родятся.

– Я пока не могу думать о детях, – немного нервно замотала я головой. – Для начала я должна закончить задуманное.

– Одно другому не помешает. Я тебя уверяю.

Предложение Артура вызвало у меня бурю эмоций, и я не могла этого скрыть. Обхватив голову руками, я стала медленно раскачиваться из стороны в сторону и закрыла глаза.

– Люба, ты что?

– Я думаю.

– Я тебя чем-то обидел?

– Разве такими словами можно обидеть? Нет, конечно.

– О чем же ты тогда думаешь?

– У нас с тобой все так быстро происходит… Даже чересчур быстро. Я к таким словам не готова.

– А к ним что, нужно как-то по-особенному готовиться?

– Нужно. Надо хотя бы иногда чувствовать, что это вотвот произойдет.

– Можно знать друг друга пять лет и не услышать таких слов никогда.

– Артур, а тебе не кажется, что мы торопимся?

– Нет. Понимаешь, отношения между людьми либо есть, либо их нет.

– И все же как-то уж очень быстро…

– А ты считаешь, что я должен был за тобой пять лет ухаживать?

– Не утрируй, пожалуйста.

– Пойми, я должен быть рядом для того, чтобы ты не наделала различных глупостей. А еще я хочу сказать тебе самое главное.

– Что именно?

– Я хочу сказать тебе то, чего не говорил никогда ни одной женщине. – Артур вновь притянул меня к себе и поцеловал в шею. – Я тебя люблю. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю. И я уверен, что ты тоже меня любишь. Просто ты не хочешь сама себе в этом признаться. Ты из тех, кто боится собственных чувств и гонит от себя прочь подобные мысли.

– Артур, я еще не готова ни слышать, ни говорить подобные вещи.

– У тебя очень выразительные глаза. – Не дав мне сказать больше ни слова, Артур покрыл мое лицо поцелуями. – Я никогда не видел глаз выразительнее, чем твои. Они ничего не могут скрыть. И я вижу в них то, что ты чувствуешь. Поверь, я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива. Я сделаю все, от меня зависящее.

– И ты не будешь мешать мне хватать звезды с неба?

– Наоборот. Я дам тебе лестницу и буду держать тебя, чтобы ты не упала, не сломала свои стройные ножки и чтобы тебе было удобнее.

Глава 14

Артур остался у меня на несколько дней. Утром мы разъезжались по своим делам, а вечером садились за кухонный стол и разговаривали, разговаривали… Я понимала, что мы с Артуром абсолютно разные и у нас слишком мало точек соприкосновения, но именно это делало наши отношения такими пикантными. Мне страшно нравилось, когда Артур надевал свой костюм. В нем он выглядел особенно мужественно, а широкий разворот его плеч вызывал у меня настоящее восхищение. Когда мы оба подходили к зеркалу в моей спальне и смотрели на наше совместное отражение, оба понимали, что мы очень красивая пара.

– Артур, вокруг так много красивых женщин, а ты сможешь любить только меня? – улыбаясь, спрашивала я его, не сводя глаз с нашего отражения.

– Я буду любить тебя всю свою жизнь, и мне никто и никогда не будет нужен.

– А как же целая уйма красивых женщин?

– Меня интересует и всегда будет интересовать только одна красивая женщина. Это ты. – Артур немного задумался и, пристально посмотрев через зеркало прямо в мои глаза, спросил ревнивым голосом:

– Люба, а тебя когда-нибудь будут интересовать другие мужчины?

– Меня вообще не интересуют посторонние мужчины. Мне нет до них дела.

– Еще скажи, что ты монашка.

– Я не монашка, но и не женщина, которая цепляется за первые попавшиеся мужские брюки, как утопающий за соломинку.

– Если ты когда-нибудь решишь меня оставить, то я просто тебя убью.

– Что?

Я вырвалась из объятий Артура и решительно покрутила пальцем у виска:

– Ты что, совсем сдурел? Ты что несешь?

– Я хочу, чтобы ты знала: мы с тобой на всю жизнь, потому что жизнь без тебя мне не нужна.

– Тоже мне убийца нашелся. Дурачок ты, а не убийца.

– Обещай, что ты никогда меня не оставишь.

– Обещаю, ведь иначе ты меня просто убьешь.

В этот вечер, перед сном, мы гуляли по парку и со стороны были похожи на двух послушных детей, которые смотрят на мир широко открытыми глазами и держатся за руки. Я стала замечать в себе довольно странную особенность: рядом с Артуром я чувствовала себя абсолютно спокойной, сдержанной и даже какой-то расслабленной. Артур рассказывал мне о нашей будущей семейной жизни, о том, чтобы я ни в коем случае не боялась размеренного семейного быта, потому что в нем есть и свои прелести. А монотонность семейной жизни – это так, обыкновенный блеф и разговоры тех, кого настигло тягостное одиночество. Семейную жизнь ругают те, кому хочется оправдать свое одиночество, а по ночам, в холодной и одинокой постели, им уже не хочется ничего оправдывать, и они тихо, чтобы, не дай бог, никто не услышал, льют слезы. Мне были приятны его слова. Мне вообще было приятно все, что он делает.

Во всех его словах и движениях я чувствовала уверенность и конечно же ощущала любовь.

Я знала и верила в то, что он меня любит. Мне было хорошо от его рук и его губ, от его постоянной опеки, заботы и ни с чем не сравнимого ежесекундного внимания к моей персоне, которая от общения с Артуром ощущала себя настоящей королевой, у которой большое будущее, потому что сейчас она не одна, а рядом с ней есть сильный мужчина, готовый всегда помочь, подсказать и даже, если будет такая необходимость, отдать за меня свою жизнь.

К концу нашей прогулки Артур вопросительно заглянул мне в глаза:

– Ты не ответила на мой вопрос. Так ты выйдешь за меня замуж?

– Милый, но ведь это безумие! Мы так мало знаем друг друга.

– Мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь.

– Артур, дай мне время подумать.

Этим вечером Артур решил заварить мне какой-то сногсшибательный чай и, положив меня на диван, укрыл легким пледом.

– Сейчас я угощу тебя божественным напитком. Уверен, ты никогда не пробовала ничего подобного. Это чай, сваренный вместе с молоком.

Как только Артур ушел на кухню, я закрыла глаза и подумала о том, что сейчас я по-своему счастлива и умиротворена. Я лежу на диване, заботливо накрытая пледом. Мужчина, который всячески старается доказать мне свою любовь, варит мне чай, аромат которого уже доносится из кухни.

А завтра… Завтра у Вики персональная выставка, на которую я обязательно поеду для того, чтобы встретиться с Александром. И эта встреча произойдет, потому что я уверена, что Александр обязательно на нее приедет, хотя бы в память о Юрии Константиновиче. И на этой выставке ему будет некуда от меня деться, и он не сможет заявить о том, что совершенно меня не знает. Я открою Александру все свои карты и тогда… тогда мы обязательно посмотрим, чем он будет крыть и есть ли у него на это хоть какие-нибудь резервы. Только не стоит говорить об этой встрече Артуру. Зачем? Зачем делать больно человеку, который так сильно за меня переживает?

Через несколько минут появился Артур с подносом, на котором стояла чашечка ароматного чая и вазочка со сладким печеньем.

– Ваш заказ выполнен, – улыбаясь, сказал он, изображая галантного официанта, и сел рядом со мной на самый краешек дивана.

– А ты? – Я слегка приподнялась и облокотилась на подушку для того, чтобы мне было удобнее пить.

– Что – я?

– А где твоя чашка?

– Мы с тобой будем пить из одной.

– У нас с тобой посуды нет, что ли?

– Мне доставляет это настоящее наслаждение.

Пригубив чай, я отметила, что это действительно бесподобно.

– Хочешь, я буду готовить тебе его каждый вечер?

– Ты собираешься приезжать ко мне каждый вечер? Ты будешь постоянно у меня ночевать? – задала я встречный вопрос и поняла, что попала в точку.

Артур его ждал и надеялся на то, чтобы я как можно быстрее произнесла то, что он так сильно хотел услышать.

– Я хочу ночевать у тебя всю свою жизнь. Люба, выходи за меня замуж.

– Хорошо.

– Что ты сказала?

– Я сказала: хорошо, выйду, – ответила я вполне спокойно и сразу заметила, что Артур не верит моему согласию и воспринимает его как неуместную шутку.

– Ты это серьезно?

Увидев, как сильно задрожали у Артура руки, я забрала у него чашку с чаем и поставила ее на поднос.

– Я пойду за тебя замуж. Надеюсь, что этот брак принесет нам обоим счастье.

– Тогда я самый счастливый мужчина на свете! – Артур вновь подскочил со своего места и стал носиться по комнате, словно школьник, обрадовавшийся отличной оценке.

Этой ночью я не спала. Думала о том, как построю разговор с Александром, как пройдет моя встреча с Викой. И даже если Александр проигнорирует Викино мероприятие, чтобы не встречаться со мной, я все равно на него приеду и попрошу Вику организовать столь нужную для меня встречу. Хотя, с другой стороны, Александр не должен иметь представления о том, что я могу приехать на выставку, потому что я не думаю, что Вика рассказала ему о своем визите ко мне и показала Галину сумку.

Во-первых, она не настолько с ним близка, чтобы говорить ему вещи, которые она пытается скрыть, а во-вторых, она слишком дорожит репутацией своего погибшего мужа и не захочет, чтобы в ней усомнился даже кто-то из его близких друзей.

А еще я думала о том, что я так поспешно согласилась на брак и что дай бог, чтобы этот выбор оказался удачным и моя поспешность никогда не вылезла мне боком, потому что в этой жизни я слишком часто спешила и были моменты, когда моя поспешность выходила мне боком. И все же какое-то внутреннее предчувствие убеждало меня в том, что все будет хорошо. Все обязательно наладится, как на работе, так и в личной жизни, и в скором будущем я смогу пойти по жизни смелым и уверенным шагом.

* * *

Я приехала на Викину выставку за сорок минут до того времени, что было указано в пригласительном билете. Перед тем как войти в довольно просторный, увешанный картинами зал, я столкнулась с ней прямо в дверях и от неожиданности чуть было не выронила букет роз из рук.

– Это мне? – Вика посмотрела на розы и немного смутилась.

– Тебе.

– Надо же, а я и не ожидала.

– У тебя же выставка. Я решила тебя поздравить.

– Спасибо. Ты первая.

– Всегда приятно быть первой.

– Ой, мы даже с тобой не успели поздороваться. Привет.

– Привет.

– Ты неплохо выглядишь.

– Ты тоже.

Взяв букет из моих рук, Вика провела меня в зал и, бросив усталый взгляд на висящие на стенах картины, повела мимо них в отдельную комнату.

– У тебя будет еще время ими полюбоваться. Я сама нервничаю. Ведь можно сказать, положила на них всю свою жизнь. Искренне надеюсь, что все пройдет хорошо.

– Не переживай. Я уже успела одним глазком глянуть и отметила про себя, что картины просто потрясающие.

– Ты мне льстишь. Другие рассматривают их часами.

– Ты же сама сказала, что у меня еще будет время для того, чтобы это сделать.

Поставив цветы в воду, Вика подошла к небольшому столику, плеснула в бокалы шампанское и протянула один мне:

– Давай выпьем для храбрости.

– Еще раз поздравляю. Я уверена, что сегодня ты поразишь всех своим мастерством и талантом.

– Я не хочу никакого поражать, просто я устала прятать то, к чему так долго стремилась.

Я поймала себя на мысли, что сейчас мы общаемся с Викой как старые, добрые подруги, которые знают друг друга черт знает сколько времени и с удовольствием встретились для того, чтобы раскрыть друг другу свои душевные тайны. Вика, как и в нашу с ней первую встречу, была одета во все черное, но этот цвет особенно подчеркивал ее утонченность и соответствовал ее черным как смоль волосам. Черные круги под глазами стали значительно меньше, но тоска в глазах не пропала, а стала более глубинной и оттого какой-то по-своему притягательной.

– Я тебе это уже говорила, но хочу сказать еще раз: ты все-таки классно выглядишь! – Я не могла не выразить этой привлекательной женщине своего искреннего восторга по поводу ее внешнего вида.

– Спасибо. Ты тоже.

Мы улыбнулись и принялись пить шампанское.

– Как поживают твои шубы?

– На днях поступит новая коллекция.

– Значит, я приеду к тебе на днях. Пустишь?

– Приезжай. Я сделаю тебе хорошую скидку.

– Я всегда рада хорошим скидкам. А за какие заслуги ты мне ее сделаешь?

– По старой дружбе.

– Ах, если только по старой дружбе… – На лице Вики показалась улыбка. Поставив пустой бокал на стол, Вика встала напротив зеркала, поправила прическу и как бы между прочим спросила: – Как там Галина?

– Никак.

– Что значит «никак»?

– Пока о ней ничего не слышно.

– Но вы же лучшие подруги…

– И что?

– Просто странно, что она так долго не дает о себе знать даже тебе. Наверное, не на шутку перепугалась девочка.

В этот момент Вика немного побледнела, а в ее глазах появился какой-то дурман.

– Люба, а что менты говорят?

– Ничего не говорят. Пытаются ее найти.

– Я знаешь что подумала? – Вика замолчала и побледнела еще больше.

– Что?

– Я подумала: может, она тоже той ночью была.

– Где?

– В нашем загородном доме.

– С чего ты взяла?

– Может, ее тоже тогда убили? Хотя вряд ли. Тогда ведь было бы два трупа, а так один…

От этих слов меня как будто ударило током. Из последних сил я попыталась сохранить самообладание и сухо произнесла:

– Вика, ты что несешь?

– Я сама понимаю, это полнейший бред. Наверное, у меня помутнение рассудка, но я ничего не могу с собой поделать. В голове полнейшая чушь. В доме же еще Сашка был… А Сашка Юрке всю жизнь лучшим другом считался, и ко мне он всегда хорошо относился… Если бы он что-то знал, то ничего бы не стал от меня скрывать. Он знает, что я тоже имею право на правду. Ладно, не обращай внимания на тот бред, который я несу. Просто все как-то одновременно получилось.

– Что одновременно?

– Юру убили. Твоя подруга пропала.

– Вика, я думаю, что это никак не взаимосвязано.

– А как же сумка?

– Возможно, Галя была в доме незадолго до той роковой ночи и просто ее забыла.

Тряхнув головой, Вика нервно заговорила:

– Люба, но ведь твоя Галина красивая девка. Ей же с мужиком роман завести – раз плюнуть. Зачем ей нужен был женатый мужик? Скажи, зачем ей понадобился мой Юрка? Чисто спортивный интерес, да? Ведь он же хороший семьянин. Он бы никогда из семьи не ушел. На что она надеялась?

Не став выслушивать те предположения, домыслы и упреки, которые мне и так были хорошо известны, я перебила Вику на полуслове и постаралась привести ее в чувство:

– Вика, хватит ворошить прошлое. Начинай жить настоящим. Не стоит слишком идеализировать своего мужа. В конце концов, в связи между мужчиной и женщиной виновата не только женщина. Я понимаю, что у тебя нет оснований мне доверять, но я знаю: они, пока работали вместе, не были любовниками. Ты зря подсуетилась, уволив Галю с работы. Она никогда не являлась твоей соперницей. Они были вместе всего один раз, за день до того, как произошла трагедия с твоим мужем.

– И все?

– Я тебя уверяю. Но не хочу много говорить на эту тему, стараться тебя переубедить. По себе знаю, как тяжело изменить мнение, если ты уже что-то вбила себе в голову. Ты вправе остаться на своей точке зрения.

Вика не стала возражать. Она отвернулась и уставилась в одну точку.

– Послушай, мне нужна твоя помощь.

– Что? – Вика повернулась ко мне, а в ее глазах плескалась растерянность.

– Александр приедет на твою выставку?

– Ты имеешь в виду Сашку? Юриного лучшего друга?

– Да.

– Да, обязательно. Он знает, что сегодня мне, как никогда, нужна поддержка близких людей. А зачем он тебе?

– Организуй мне с ним встречу в этой комнате.

– Но он будет не один.

– А с кем?

– С женой.

Вика смотрела на меня таким взглядом, словно пыталась понять, что я задумала.

– Люба, сама посуди: человек приедет с женой. Как я могу организовать тебе встречу? А куда я дену Татьяну?

– Возьми ее на себя. – В моем голосе не было даже и тени сомнения.

– Но я же буду с гостями.

– Вот пусть и Татьяна пообщается с другими гостями. Лишнее общение еще никому не помешало. Вика, ты просто должна подойти к Саше, шепнуть ему на ухо, что у тебя есть к нему разговор, взять его за руку и привести в эту комнату. Я поговорю с ним всего несколько минут, и он пойдет обратно к гостям.

Немного помолчав, Вика сделала несколько шагов взад и вперед и вдруг, резко остановившись, еле слышно спросила:

– Люба, ты его любовница?

– С чего ты взяла? Если бы я была его любовницей, то уж, наверное, сама бы договорилась с ним о встрече, а не просила тебя.

– А может, вы поссорились?

– Мы не ссорились и не мирились.

– Странно.

– Ничего странного не нахожу. Тем более я скоро выхожу замуж. Я уже без пяти минут официальная жена.

– Поздравляю.

– Спасибо.

– Надеюсь, ты выходишь замуж не за Сашу? – В голосе Вики прозвучали язвительные нотки.

– Нет. Я нашла кандидатуру получше, – точно таким же язвительным голосом ответила я. – Женатый мужчина не по мне. Я не люблю подобных отношений.

– Что, есть горький опыт?

– Есть. Второй горький опыт мне не нужен. Я надеюсь, что буду счастлива в браке.

– Тогда я вообще ничего не пойму… Я подумала, что Галя была с Юркой, а ты с Сашей…

– Ты вообще не правильно все думаешь. Я бы хотела с Александром кое-что обсудить по бизнесу. У меня есть интересные проекты и предложения, которые не могут его не заинтересовать.

– Тогда тебе лучше всего сделать это на работе. Пойми: сейчас не тот момент. Такие вещи не решаются на подобных презентациях. Хочешь, я под каким-нибудь предлогом поеду вместе с тобой к нему в офис? Там у тебя будет возможность с ним поговорить…

– Вика, мне это нужно прямо сейчас. Для меня это самый подходящий момент. Другого такого не будет.

– Хорошо. Я устрою, – вздохнула Вика.

– Я надеюсь, тебя не сильно напрягает моя просьба?

– Не беспокойся. Она меня совершенно не напрягает. Меня как-то больше напрягает моя выставка и все, что с ней связано.

– Боишься?

– Нет. Просто у меня Юрку убили, а я выставку делаю. Нехорошо как-то. Люди шепчутся, осуждают. Я хотела ее отменить, но меня друзья хором отговорили, ведь я к ней столько времени готовилась. А Юрка так неожиданно погиб… Уже все гости были на выставку приглашены. Мне до последнего казалось, что я не правильно делаю, что сейчас не время для выставки, не самый подходящий момент. Но меня все же уговорили ничего не отменять. Да я и сама поняла, что, если эта выставка не состоится сейчас, я ее уже никогда не сделаю. Меня интересует мнение только близких людей, а посторонние пусть говорят все, что им вздумается.

– Мне кажется, что ты все сделала верно.

– Я посвятила эту выставку своему мужу. Ты видела, что написано у входа?

– «Светлой памяти моего любимого мужа Юрия Константиновича… от любящей и скорбящей жены… посвящается…» – процитировала я надпись, которая мне сразу бросилась в глаза при входе на выставку.

– Совершенно верно. И знаешь, с того самого момента, как я посвятила выставку своему мужу, мне стало на много легче. Я действительно почувствовала облегчение. Кстати, там, у входа, такая большая синяя картина. Самая первая справа. Посмотри на нее внимательно.

– А что там?

– Там изображен смерч, который уносит деревья вместе с корнями, булыжниками, кусками земли. И среди этого страшного бедствия видны большие Юркины глаза, в которых нет ни ужаса, ни страха. В них только печаль. Там жуткая катастрофа и Юркины глаза… Я рисовала эту картину задолго до Юркиной смерти. Рисовала, затем прятала как можно дальше и все никак не могла закончить. Я даже не думала выставлять ее на выставке. А тут, буквально прошлой ночью, на меня что-то нашло, и я закончила картину. Я повесила ее на самое видное место…

Взглянув на настенные часы немного рассеянно, Вика взялась за дверную ручку:

– Люба, мне пора встречать гостей. А ты можешь походить по залу. В самом конце зала стоят столы с едой и выпивкой, так что, если появится аппетит, можешь что-нибудь перекусить.

– Хорошо, но меня больше интересуют твои картины, чем столы с едой и выпивкой.

– Одно другому не мешает, – деловито произнесла Вика и вышла и комнаты.

Глава 15

Вика встречала гостей, а я с бокалом игристого напитка в руке принялась рассматривать висящие на стенах картины. Каждая из работ говорила о несомненном таланте Виктории как художницы и прозорливости как женщины. Я поняла, что она своеобразно видит внутренний мир человека и может удивительно точно перенести свое восприятие на холст, оживающий сразу, как только его коснулась умелая кисть художницы.

Неожиданно я увидела в зале тщательно выбритого, посвежевшего и стильно одетого Александра, идущего под руку со своей миловидной супругой. Заметив меня, он уставился так, будто видел в первый раз в жизни и не знал, кто я такая.

Наигранно улыбнувшись, я пошла ему навстречу и театрально распахнула свои объятия:

– Александр Игоревич, дорогой! Чертовски рада тебя видеть! Сколько лет, сколько зим!

Раскрасневшийся Александр попробовал улыбнуться, но вместо этого у него получился какой-то нервный оскал, все же он вынужден был освободиться от крепкой руки своей жены и даже поцеловал меня в щеку:

– Любовь Ивановна! Действительно, давно не виделись. Хорошо выглядишь.

Александр назвал первое отчество, которое пришло ему в голову, а в отместку за это мне захотелось еще больше загнать его в тупиковую ситуацию, чтобы он надолго запомнил, что не следовало ему от меня скрываться. А потому продолжила громогласно:

– Александр Игоревич, что-то ты совсем состарился. Наверное, слишком много работаешь и мало отдыхаешь. Даже отчество мое запамятовал. Я же не Ивановна, а Петровна.

– Ох, точно! – ударил себя по лбу Александр. – Любовь Петровна. Сам не знаю, что это на меня нашло. Может, действительно старость пришла.

– Да ладно тебе! – не обращая внимания на оторопевшую от нашей встречи жену, я игриво ударила Александра по плечу и озорно произнесла: – У тебя еще есть порох в пороховницах! Я всегда знала, что ты рысак. Тебе еще девок портить и портить.

– Александр, кто это? – возмущенно спросила его жена и, демонстрируя, что это ее собственность, взяла супруга под руку.

– Танечка, это Любовь Петровна, – поспешил представить меня испугавшийся за благополучие семьи супруг.

– Это я уже слышала. Но кто она тебе?

– Мы с вашим супругом часто пересекаемся в плане работы, – ответила я за Александра. – Пытаемся организовать совместные проекты, ищем наиболее выгодные пути для взаимного сотрудничества. Короче, варимся в одном котле.

– Татьяна Львовна, моя супруга, – представил мне свою жену Александр. – Моя верная жена и соратница.

– Очень приятно, – мило улыбнулась я.

– Взаимно, – натянуто улыбнулась дама.

Переведя взгляд на Александра, я игриво потрепала его по щеке, словно ребенка.

– Ладно, не буду мешать вам обоим. Наслаждайтесь. Виктория не просто нарисовала эти картины. В каждой из них она прожила целую жизнь. Александр Игоревич, а ты давно ко мне не заезжал… – Поймав ревнивый взгляд жены, я тут же обратила все свое внимание на нее и объяснила: – Я имею в виду на работу. Мне хочется обсудить один очень интересный и взаимовыгодный проект. Я уверена, что этот проект сулит реальные деньги. – Напоследок я слегка наклонилась к ней, кокетливо захихикала и добавила вполголоса: – Татьяна Львовна, я не знаю, как вы с ним справляетесь. Он такой шалунишка. За ним нужен глаз да глаз. Будьте бдительны. У меня в коллективе очень много женщин. Он, когда ко мне на работу приезжает, ни одной юбки не пропускает. Я устала ему уже замечания делать. Всех наших женщин щиплет.

– Что делает? – не поняла раскрасневшаяся Татьяна Львовна.

– Щиплет.

– Как это «щиплет»?

– Щиплет всех за ягодицы. Ох, и шаловливые же у него ручонки! Такой большой, а такой проказник…

С этими словами я тут же удалилась.

Подойдя к Вике, встречающей гостей, я поинтересовалась:

– Слушай, ты помнишь мою просьбу?

– Тебе прямо сейчас, что ли, надо?

– Чем быстрее, тем лучше. Я буду ждать Александра в той комнате.

– Да, но он только что с супругой пришел. Пусть хоть немного осмотрится. Рюмку, другую выпьет.

– Вика, я буду ждать.

Вика посмотрела в сторону парочки, которая подошла к накрытым столам для того, чтобы взять спиртное, и растерянно пожала плечами:

– Что это они между собой ругаются? Не понимаю, что на них нашло.

– Ругаются?

– Хочешь, сама посмотри. У них такого никогда не было.

– Ты их идеализируешь. Хочешь сказать, что они вообще никогда не ругаются?

– На людях нет. Никогда. Они очень культурные и приличные люди… Что-то Татьяна резко на водочку налегла. А ведь вообще-то она ее никогда не пила. Люба, мне кажется, сейчас не время для каких-либо разговоров с Сашей. У них что-то в семье не клеится.

– Вика, а мне кажется, что сейчас самое время. Я буду ждать в комнате. Пожалуйста, организуй мне встречу.

– Я попытаюсь, но не обещаю. Сегодня эта чета явно не в духе.

– Вика, это дело всей моей жизни!

К моему удивлению, ждать пришлось не очень долго. Минут через двадцать дверь открылась, и на пороге комнаты появилась Вика на пару с Александром, держащим в руке полную рюмку водки.

– Саша, извини, но Любе нужно с тобой поговорить. Это касается бизнеса. Я понимаю, что сейчас не самый удобный момент, но тем не менее удели ей несколько минут. Это моя к тебе личная просьба. За Таню не переживай. Я не дам ей скучать. Извините. Мне нужно идти к гостям.

Вика вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Не говоря ни слова, Александр выпил водку и поставил на стол. Чтобы хоть как-то его умаслить, я попыталась улыбнуться:

– Надеюсь, я не сильно расстроила твою жену?

– Ты ее хорошо повеселила. Ей так стало смешно, что она пьет рюмку за рюмкой.

– Я не хотела.

– Я видел.

– Это маленькая месть.

– За что?

– За те унижения, которые я перенесла от тебя, твоей секретарши и твоего охранника, когда пыталась пройти к тебе в офис.

– А почему я должен был тебя принимать? – Александр уселся прямо на стол и прислонился спиной к стене. – Я не хочу больше слушать о том, как у тебя пропал труп или у тебя своровали плед с кровавыми пятнами… Почему я должен выслушивать бред больного человека, которому явно требуется помощь психиатра.

– Ты мне не веришь?

– Я не могу верить во всякие идиотские мысли, которыми набита твоя голова.

Александр закурил сигарету и подозрительно посмотрел на меня.

– Послушай, а ты как вообще на выставке оказалась? Кто тебя пригласил?

– Вика.

– Откуда ты ее знаешь?

– Я познакомилась с ней совсем недавно.

– Надо же! Значит, не добившись встречи со мной, ты встретилась с ней. Хороший ход. Все же иногда у тебя мозги варят.

В этот момент лицо Александра стало злым и жестоким, а в его глазах мелькнула ненависть.

Он глубоко затянулся и выпустил под потолок несколько ровных колечек дыма. После минутной зловещей тишины стряхнул пепел на пол и нарушил молчание:

– Люба, а я ведь не всегда могу быть таким мягким и пушистым. Если меня сильно достать, то я могу и в горло вцепиться, и даже перегрызть его. А ты, хочу тебе сказать, уже сильно меня достала. Вика – очень дорогой человек и мне, и моей жене, и ты зря устроила это шоу, потому что ты за него очень дорого заплатишь. Я не пойму, для чего ты вошла в доверие к Вике. Если ты хочешь ей рассказать о событиях той ночи и добить эту несчастную от горя женщину, то лучше сразу позаботься о месте на кладбище для себя, потому что, говорят, сейчас с землей напряженка. На приличном кладбище место очень трудно получить.

– Ты мне угрожаешь?

– Я тебя предупреждаю. Угроза и предупреждение – это совсем разные вещи.

– И все же мне кажется, что ты мне угрожаешь.

– Тебе кажется. Девочка, ты играешь в слишком взрослые и нехорошие игры.

– Вика сама пришла ко мне.

– Сама? Я в это никогда не поверю! – отчаянно рассмеялся мужчина.

– Она нашла Галину сумку в предбаннике.

– И что с того?

– А то, что в сумке были все документы, мобильный телефон и мои координаты. Таким образом Вика вышла на меня и приехала ко мне.

– Где, ты говоришь, была сумка?

– В предбаннике.

– А как она там оказалась?

– Видимо, ее туда в спешке бросил ты.

– И что? Ты ей все рассказала?

– Нет. Я ничего не рассказывала. Я пока в здравом уме, хоть ты и считаешь обратное.

Александр усмехнулся и с сожалением посмотрел на свою пустую рюмку.

– Вот уж не знал, что у тебя может быть здравый ум.

– Не стоит иронизировать. Я сказала тебе правду. Вика отдала мне Галину сумку. Она думает, что Галя была свидетельницей преступления. Что она могла видеть, как убили Юрия Константиновича, а затем сильно испугалась и убежала. Я пыталась ей внушить, что сумка была оставлена до преступления.

– Она поверила?

– Не знаю. Возможно, что да.

Потушив сигарету, Александр хотел было встать, но я жестом показала ему, чтобы он оставался на своем месте, потому что у меня к нему достаточно серьезный разговор. Беседа только началась, и она потребует времени.

– Александр, я попросила Вику устроить нам эту встречу…

– Я это понял, – перебил он. – А также я понял то, что нам больше не о чем говорить. У меня нет никакого желания выслушивать твои заявления о том, как я позабыл положить тебе в машину труп и как я же обворовал твою квартиру. Я сыт этим по горло! Я также сделал тебе последнее предупреждение, чтобы ты держала язык за зубами и не стояла у меня на дороге…

– Ты все сказал?

– Все. А что касается сумки, которую Вика нашла в предбаннике, то это действительно моих рук дело. Тогда такая суета была, что я не знал, за что хвататься. Сумку увидел в самый последний момент. Вот и бросил ее туда, где веники лежат, и закрыл дверь, чтобы в ту комнату никто не вошел. А в дальнейшем у меня все это из головы вылетело. Мое упущение, я не отказываюсь. Что было, то было. Так что я тебе все сказал, больше мне говорить нечего.

– А теперь послушай меня. Я не буду рассуждать, на каком этапе пропал труп и клал ли ты вообще его в машину. Я также не буду думать о том, кто забрал из моей квартиры плед и каким образом проникли в мою квартиру без взломов и повреждения замков. Я не пойду в милицию, потому что, как только я согласилась увезти труп своей подруги из дома Юрия, я стала соучастницей преступления, и уж если кто-то в этой ситуации и сможет выйти сухим из воды, то это ты, потому что у тебя есть влиятельные связи и деньги. Я виновата лишь в том, что тебе в тот момент поверила и, находясь в шоке, согласилась играть по предложенным тобой правилам. В результате я попала в хорошо расставленную тобой же ловушку и никак не могу оттуда выбраться. Пусть все, что произошло, останется на твоей совести, хотя у таких людей, как ты, совести нет и никогда не было.

Александр усмехнулся и хотел было встать и уйти, но я вновь показала ему, чтобы он оставался на месте, потому что я еще не закончила разговор.

– Я займу у тебя еще несколько минут.

– Я пришел сюда, чтобы полюбоваться картинами…

– У тебя еще будет время.

– Ты у меня его отнимаешь.

– Не переживай. Татьяна Львовна тебя не потеряет. Она как следует хлопнет водочки и будет любоваться живописью в обществе автора.

– Не тебе ее судить.

– Может быть. А теперь я скажу самое главное.

– И что же у нас самое главное?

– То, что я беременна.

– Что? – Александр побагровел, как вареный рак, посмотрел на меня безумным взглядом, и его ноздри начали сильно раздуваться. – Что ты сказала?

– Я сказала, что беременна. Правда, срок еще слишком маленький, но в моей беременности можешь не сомневаться.

– А я здесь при чем?

– При том, что отцом ребенка являешься ты.

– А ты уверена?

– Еще бы! Дорогой, только не вздумай предлагать мне деньги на аборт. Я их не возьму, потому что буду рожать. Как только мой ребеночек появится на свет, я обязательно проведу экспертизу и докажу твое отцовство. А уж тогда я смогу говорить о своем ребенке громогласно. Например, что он похож на своего папочку как две капли воды. И чем больше ты будешь угрожать или мешать мне, тем больше я буду говорить о своем ребенке на радость твоей жене, твоим детям и внукам.

– Послушай, ты меня что, за лоха, что ли, держишь? Я пьяный был, вообще ничего не помню. Может, у нас с тобой и не было ничего.

– Ну, той ночи твои предположения не касаются. Все очень даже было.

– Я вообще ничего не помню! – схватился за голову Александр. – В ту ночь у меня память напрочь отрезало!

– Зато я хорошо все помню. До мельчайших деталей.

Александр криво усмехнулся и нервно заерзал на своем месте:

– Люба, а сколько тебе лет?

– Это нескромный вопрос.

– Ах, даже так… Ты считаешь, что между нами еще могут быть нескромные вопросы?

– Вполне. Давай представим, что мне восемнадцать.

– Да нет, дорогая моя, мне кажется, что тебе уже давно за восемнадцать. Я это говорю к тому, что ты уже не маленькая девочка и должна знать, что в твоем возрасте не мешало бы предохраняться во время связей с мужчинами во избежание нежелательной беременности.

– Во-первых, ты не хотел предохраняться.

– Как это? – еще больше покраснел Александр.

– А вот так: я тебе предложила презерватив, но ты отказался. Сказал, что с презервативом не любишь. Можно сказать, что ты меня сам отговорил. Кстати, я надеюсь, вы с Татьяной Львовной не гуляете друг от друга и тщательно храните супружескую верность? Это я о своем здоровье пекусь.

– Послушай, да как ты смеешь? Что ты себе позволяешь?

– Нет уж, это что ты себе позволяешь?! Отговорил меня от безопасного секса, заставил рисковать здоровьем… И что, я не могу задать тебе вопрос, который крутится у меня в голове и который для меня очень важен? Это во-первых. А что касается во-вторых…

– И что же во-вторых?

Я сощурилась хитро, словно лиса, и ехидно спросила:

– А кто тебе сказал, что беременность нежелательная? Она, наоборот, ох какая желательная! Я как о ней узнала, знаешь как сильно обрадовалась? О такой беременности только мечтать можно! Такой отец у ребеночка будет… Не отец, а загляденье. Твоя Татьяна Львовна с внуком возится?

– Какая тебе разница?

– Большая. Теперь не только с внуком, но и с ребеночком моим будет возиться. Все ж не чужие. Пожалуй, я ее прямо сейчас и извещу о перспективах.

Направившись демонстративно к входной двери, я услышала громогласное: «Стой!!!», и резко остановилась.

– Ты сама не ведаешь, что творишь… Какая, к черту, беременность?! Мы с тобой и переспали-то совсем недавно. Может, ты еще этого ребенка не выносишь. Зачем извещать Татьяну Львовну сейчас?!

Мы с Александром поменялись ролями, и теперь он останавливал меня, чтобы я не вздумала выходить из комнаты, потому что наш разговор еще не закончен.

– Ты хочешь, чтобы я принесла тебе справку?

– Какую справку?

– О своей беременности.

– Зачем она мне нужна?

– Смотри, а то могу принести. За мной дело не станет. Что касается того, что я ребенка не выношу, то не переживай. Еще как выношу! В этом плане у меня организм как часы, сработает нормально. Я буду девять месяцев носить этого ребенка и при этом и тебе, и твоей жене, и чересчур впечатлительной Вике капать на мозги по поводу своей беременности. А как только рожу, то сразу пройду все анализы для того, чтобы доказать твое отцовство, а когда оно будет установлено, я сразу заявлю о своем ребенке публично. Да и еще, папа Саша! Я забыла тебе сказать о самом-самом главном.

– Что еще?! – На лице Александра читался откровенный ужас.

– На случай, если ты вдруг решишь расправиться со мной и с нашим еще не родившимся ребеночком, я сразу хочу поставить тебя в известность: несмотря на наличие больших денег и связей, ты залетишь по полной программе. Я уже написала заявление, что если со мной что-то случится, чтобы искали тебя. Я сообщила фамилию, имя и отчество человека, которому интересна моя смерть, и мое заявление находится в надежных руках.

Я уже хотела было открыть входную дверь, но Александр вскочил и не позволил мне этого сделать. Он перегородил дорогу, вытирая капельки пота со лба.

– Стоять, я сказал!

– Стою.

– Ты не представляешь, с каким бы удовольствием я тебя сейчас задушил!

– Представляю, – совершенно спокойно ответила я, но, услышав учащенные и громкие удары своего сердца, немного смутилась. Мне показалось, что они настолько громкие, что их слышу не только я, но и Александр тоже. А вот этого мне хотелось меньше всего на свете! Я сейчас не должна была показывать ему, что мне страшно, что мои ноги буквально подкашиваются от страха, а сердце просто готово выскочить из груди.

– Только не забывай, что я уже не одна. Это будет двойное убийство, потому что нас уже двое.

– Да что ты заладила со своим убийством?! Не собираюсь я никого убивать…

Александр посмотрел на мой живот, вновь раздул ноздри и тяжело задышал:

– Да что там у тебя может быть? Еще времени-то прошло всего ничего! Какая-то несчастная яйцеклетка…

– Ну знаешь… Эта клетка далеко не несчастная. Она очень даже счастливая.

– Ничего у тебя там нет, – все еще не верил моим словам Александр. И я подлила масла в огонь:

– Не переживай. Там уже есть маленький комочек. Пройдет совсем немного времени, и у этого комочка появятся глазки, носик, ручки, ножки. Кстати, если это будет девочка, как мы ее назовем? Давай над этим подумаем вместе. Ты же папаша как-никак. Какие бы отношения ни были между нами, ребенок ни в чем не виноват. Если родится мальчик, то мы назовем его Сашей, в честь папы. А вот если родится девочка? Давай помозгуем вместе.

От этих слов Александра передернуло, и он посмотрел на меня с отвращением. Сама мысль о внебрачном ребенке приводила его в состояние ступора и наводила на самые мрачные мысли. Подобная ситуация далась ему нелегко, и он не мог произнести ни единого звука.

– А я знаю, как мы назовем нашу девочку. Мы назовем ее Таня. В честь Татьяны Львовны. Как-никак, а она мне уже не посторонний человек. Мы же с ней теперь родственники.

Александр все-таки потерял самообладание и влепил мне пощечину, которую я крайне мужественно выдержала и не показала, что мне больно. Дотронувшись до щеки, которая просто пылала, я выдавила из себя улыбку и процедила сквозь зубы:

– Послушай, если ты еще раз тронешь меня хоть пальцем, то я тут же пойду в милицию, напишу заявление и сниму побои. Не стоит так обращаться с беременной женщиной, потому что я побеспокоюсь о тебе же. Тебя ждут весьма нежелательные последствия.

– Откуда ты взялась в моей жизни?! Какого черта я согласился в тот злосчастный вечер поехать к Юрке в дом? Если бы я знал, что там будешь ты, я бы обошел этот проклятый дом стороной. Я бы и ногой туда не ступил, и близко к нему не сунулся. – Александр, кажется, был близок к истерике. Он постоянно смотрел на пустую рюмку, и не было никаких сомнений, что ему очень сильно хочется выпить.

– Поздно. Ты уже сунулся. И не только в дом Юрия Константиновича. Ты сунулся в мою судьбу.

Александр умоляюще поднял на меня глаза:

– Люба, подумай хорошенько…

– Ты о чем?

– Подумай хорошенько, кого ты родишь и зачем тебе это нужно. Одумайся, пока не поздно! Я в ту ночь столько выпил, да еще травы покурил. Если ты родишь, то только какого-нибудь дегенерата. Ребенка нельзя делать по пьяни. Ведь своим поступком ты сделаешь хуже не мне, а своему же ребенку. Мне даже страшно подумать, что там могло у нас получиться. Я уверен, что будет какой-нибудь даун.

– Я оставлю ребенка любым, каким бы он ни родился.

– Но зачем тебе это надо? Ты же меня не любишь! У нас нет никаких чувств и никаких отношений! Для себя тебе еще рожать рано. Ты еще встретишь своего принца, выйдешь замуж и будешь жить счастливо. Зачем тебе обременять себя каким-то ребенком, тем более дауном? Ты посмотри на судьбы матерей-одиночек, которые растят неполноценных детей! Это же страшные судьбы! Неужели ты желаешь такой судьбы себе?! Это что, своеобразная месть? Но за что?! И потом… ты просто сломаешь мне семейную жизнь. Таня не выдержит, если узнает, что у меня ребенок на стороне. У нее больное сердце. Я не могу не думать о ней. Она любимый и родной мне человек. Мы живем вместе уже много лет. У нас очень хороший брак, хорошие дети. Ты просто ее убьешь, и все. Я не понимаю, откуда в тебе столько зла и почему ты хочешь убить мою жену? Она ничего плохого тебе не сделала. Сейчас ты успеешь сделать аборт. Это совсем не больно и очень быстро. Хочешь, я отвезу тебя к хорошему врачу?

– Нет.

– Почему?

– Потому что не хочу, – стояла я на своем. – Не хочу, и все. Я буду рожать, и это действительно своеобразная месть, которая будет висеть и над тобой, и над твоей семьей на протяжении всей твоей жизни.

– Ты ничего не выиграешь.

– Посмотрим. Жизнь покажет. Можно сказать, что я уже сделала ход.

– Ты говоришь полнейший бред, – прервал меня Александр. – Какая, к черту, месть и за что? Да пойми же ты наконец: я не имею никакого отношения ни к исчезновению трупа твоей подруги, ни к пропавшему пледу. Это не я! Я тебя уверяю! Я не занимаюсь подобными вещами. Я просто спасал репутацию друга, и при этом у меня не было мысли тебя подставлять или вводить в заблуждение.

– Если это сделал не ты, то кто? – с издевкой заметила я.

– Я не знаю.

– Больше некому было это проделать.

– Но это не я! Люба, своими подозрениями ты можешь довести до безумия кого угодно. Я действительно не имею никакого отношения к тому, о чем ты говоришь, в чем меня обвиняешь.

Я взглянула на Александра. Его лицо пылало, глаза горели. В тот момент он был страшен, и кто-нибудь другой, несомненно, прекратил бы эту пытку.

Кто-нибудь, но только не я. Мне хотелось еще больше его спровоцировать, вызвать его дальнейшую агрессивную ненависть, которая приведет к его собственной беспомощности. Сладкое пламя ярости обдало меня словно настоящим огнем и побежало по жилам.

Я играла вслепую, и от того огонь обжигал меня все больше и больше.

– Люба, но ведь все, что ты творишь, дикое безумие! – вновь возразил Александр. Но он уже и сам понимал, что его попытки тщетны, что мы вряд ли о чем-либо договоримся. И он тут же прекратил тактику агрессивного возмущения и перешел на тактику спокойного убеждения: – Пойми, дурочка, я преуспевающий человек. Твоя игра совершенно бессмысленна, потому что у меня очень влиятельные связи. И с чего ты решила, что я тебя стану убивать? Зачем мне пачкать руки и уж тем более свою репутацию?

– Я и не говорю, что ты сделаешь это своими руками.

– Я не занимаюсь подобными вещами! Повторяю тебе!

– Очень хочется в это верить, но почему-то не получается.

– Если я тебя и уничтожу, то уничтожу морально. Ты будешь жить, и окружающие тебя люди будут думать, что ты есть, но на самом деле тебя уже не будет. Я трачу на тебя слишком много времени, и ты требуешь слишком много моего внимания, испытывая мои нервы на прочность. Я побеспокоюсь о том, чтобы мы больше никогда с тобой не увиделись, и я все равно тебя уничтожу. Ты сама увезла свою подругу в багажнике авто… Ты сама не дала мне плед… Какие ко мне могут быть претензии? Ты смотришь на меня так, словно тебе противно находиться со мной ря дом, но все же ты устраиваешь наши встречи и даже собираешься от меня рожать. Ты противоречишь сама себе. Ты хочешь перечеркнуть мою жизнь? Нет уж, поверь мне, у тебя это не получится. Не по Сеньке шапка! Если в дальнейшем, когда у тебя родится ребенок, ты захочешь двинуть свою карьеру за счет той шумихи, которую сама же и создашь, то и этот номер у тебя не пройдет. Вот передо мной сейчас стоит роскошно одетая дамочка. Дорогие украшения, дорогой прикид… Сразу видно, что ты обеспечена, что ты сама себе хозяйка… Что тебе нужно от меня? Чтобы о тебе заговорили газеты? Но они никогда о тебе не заговорят. Тебе нужны деньги? Но они у тебя есть.

Александр сломался окончательно. Он взял меня за плечи и стал сильно трясти:

– Куда ты сейчас пойдешь? Куда? Что ты собралась делать?

– Сейчас я пойду к Татьяне Львовне.

Александр словно обезумил.

– Зачем?! Ведь ты и так уже наговорила ей кучу гадостей! Не смей к ней приближаться даже на пушечный выстрел! Понятно или нет?! Так ты поменяла свое решение?

– Нет.

– Зачем ты собралась к ней подходить? Зачем?!

– Я хочу сказать ей, чтобы она бережно хранила все маленькие детские вещи, которые остаются от вашего внука. Пусть он носит их аккуратно, ведь не за горами тот день, когда они понадобятся еще одному малышу, в котором течет твоя кровь. Все выстираем, выгладим, и они будут выглядеть как новенькие. Зачем зря деньги на ветер выкидывать…

– Дрянь! Какая же ты дрянь! – Александр смотрел на меня белыми от бешенства глазами, и мне показалось, что он хочет ударить меня о стенку.

Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появилась Вика…

Глава 16

Увидев Вику, Александр тут же отпрянул от меня. Разглядев в руках Вики поднос с полными рюмками и фужерами, он прямиком ринулся к нему, желая хоть немного успокоить свои раздерганные нервы. Взяв полную рюмку водки, накрытую тоненькой долькой лимона, он осушил ее до дна и сразу схватился за вторую.

– А я подумала, может, вам выпить чего принести… Вы так долго… – растерянно заговорила Вика, окидывая нас ничего не понимающим, испуганным взглядом.

– Молодец! Ты как раз вовремя! – воскликнул Александр. – Когда я сюда шел, я и не подумал о том, чтобы запастись спиртным. На деле оказалось, что без спиртного тут никак не обойтись.

Александр пил все подряд, что стояло на подносе: вино, шампанское, водку и даже сладкий ликер, который обычно наливают только для дам. Он успокоился только тогда, когда поднос опустел и на нем осталась только пустая посуда. В глазах у Вики мелькнуло смятение, она захлопала своими длинными ресницами и с опаской поинтересовалась:

– Саша, ты это что?

– Ничего.

– Что с тобой происходит?

– Вика, не переживай, со мной все в порядке, – разыгрывая спокойствие, говорил Александр, но старался не встречаться с ней глазами.

– Зачем ты намешал столько напитков? Это же очень вредно. У тебя может быть отравление.

– Я думаю, все обойдется. Просто организм захотел алкоголя.

– Но не в таких же количествах…

– Да разве его поймешь? Ему то много, то мало.

– Кого поймешь-то?

– Организм.

– Ах, организм…

Выдержав паузу, Александр не без тоски в глазах посмотрел на поднос с пустыми рюмками, который Вика поставила на стол, и все так же наигранно заговорил вновь:

– Вика, я хотел поблагодарить тебя за встречу.

– Какую встречу? – не сразу поняла его Вика.

– С барышней Любой. Такая нужная, полезная и приятная встреча. Вика, спасибо тебе еще раз! Удружила, Викуля. Я всегда знал, что ты настоящий друг. Выручишь в трудную минуту. Не оставишь в беде…

– Ты о чем?

– Да так…

– Когда я сейчас вошла, ты бил Любу головой о стену… – Голос Вики заметно дрожал.

– Ну что ты! Я никогда не бью женщин. Тебе просто показалось.

– У меня со зрением все в порядке.

– Вика, мы просто решали некоторые деловые вопросы. Ты же знаешь, иногда бывает, что бизнесмены не сходятся во мнении. Нервы, взаимные обиды… Вика, это же бизнес!

– Такой бизнес я не понимаю, – как-то несмело заявила Виктория. – Что это за совместные проекты с битьем собеседника о стену?!

– Вика, в бизнесе бывает и хуже. Ты просто в нем ничего не понимаешь.

– Извини, Саша, но в таком бизнесе, с битьем головой о стену, я и в самом деле ничего не понимаю. А если бы я не пришла… Если бы я не пришла, то ты бы ее убил!

– Не говори ерунды. Если бы ты не пришла, мы бы до чего-нибудь договорились и пришли к единому мнению.

Прислонившись к двери, Вика посмотрела на меня внимательно и заговорила вполголоса:

– Ребята, я вообще не понимаю, что сегодня происходит. У меня создалось впечатление, что все просто сошли с ума. Какой-то сумасшедший дом. Если бы я не зашла, то вы бы тут точно друг друга убили. Это что ж за совместные бизнес-проекты должны быть, чтобы люди разговаривали друг с другом подобным тоном и добивались единого мнения при помощи рукоприкладства?! А что там творит Татьяна…

– Что творит Татьяна? – тут же спросил Александр и посмотрел на Вику с тревогой.

– Она хлещет водку как заправский мужик. Рюмку за рюмкой, и я не могу ее остановить. Спрашиваю, что произошло, а она ничего не хочет мне объяснять и говорит всего одну-единственную фразу: «Сашка – козел». Я сразу поняла, что вы поругались. Я ее так и спросила, сказала, что если вы поругались, то ничего страшного. Столько лет вместе живете. Не впервой. Сегодня же помиритесь.

– А она что? – Щеки Александра пламенели прямо на глазах.

– Она говорит, что с козлами не ругается, что она отправила тебя в огород капусту жевать.

– Вот дура! Ну, я сегодня ей дома устрою… Что она себе позволяет? Совсем от рук отбилась. Я ей такую капусту покажу! Я ей по первое число всыплю! Будет у меня как шелковая.

– Ну вот, и ты туда же. Что с вами со всеми сегодня происходит? Таня там пьет, а вы тут деретесь. Это я во всем виновата.

– А ты тут при чем? – спросили мы с Александром в один голос, и я посмотрела на Вику, не скрывая своего удивления.

– Мне не нужно было организовывать эту выставку. У меня муж погиб, а я устроила это мероприятие… Это Юрка на нас всех разозлился и посылает на нас с небес испытания… Мы все разозлили Юрия Константиновича. Он не одобряет мою затею.

– Вика, о чем ты говоришь? – попробовал успокоить ее Александр. – Ты только вдумайся. При чем тут Юра? Мы все рады, что ты организовала выставку, и я с самого начала поддержал тебя в твоих начинаниях. Тем более что ты организовала не просто выставку, а выставку, посвященную памяти своего мужа. Пойми, Юра никак не может влиять на отношения между нами. Эти наши отношения сугубо личные.

Но Вика словно и не слышала Александра и твердила себе под нос:

– Это Юра разгневался. Это все Юра. Не нужно было мне делать эту выставку. Он все видит и слышит. Он сверху наблюдает за всеми нами.

Подумав, что сейчас самое время, я решила вступить в разговор и грустно сказала:

– Вика, Юрий тут действительно ни при чем. Я беременна… От Александра.

– Что ты сказала?! – Вика застонала.

– Я беременна от Александра.

– Как так?

– Вика, ну не смотри ты на меня так, словно не понимаешь, как женщина может забеременеть от мужчины! Я сказала Александру, что буду рожать, а он стал бить меня головой о стенку.

– А как же…

На мгновение Вика потеряла дар речи и не могла произнести даже звука.

– Вика, я не сотворила ничего ужасного. Просто у Александра Игоревича, помимо маленького внука, будет еще маленький ребенок, которому тоже нужна любовь, забота и материальная поддержка. Банальная жизненная ситуация. Такое же сплошь и рядом бывает. Это жизнь, и от нее никуда не денешься.

– Вика, она все врет! – начал выкручиваться Александр. – Я с ней не спал! Я ее не знаю и первый раз вижу! Это самозванка! Она от кого-то забеременела и хочет повесить на меня чужого ребенка! Ты же сама понимаешь, сколько сейчас таких ловкачек развелось. Но этот номер у нее не пройдет. Я вижу ее насквозь. Это лживая, наглая дрянь!

Как только Александр замолчал, я свела брови и серьезно бросила:

– Заставлю тебя сделать анализ на ДНК и подтвержу отцовство, а потом придам это дело огласке.

Александра затрясло от моих слов.

– Мне на старости лет для полного счастья только ребенка грудного не хватало… – прорычал он.

– Знаешь, при пьяных случайных контактах иногда бывают и дети, – снова подлила я масла в огонь.

– Бывают. У таких нерадивых матерей, как ты, которые в первую очередь думают не о ребенке, который должен родиться по пьяному залету, а о своем самоутверждении и совершенно необдуманной мести. Даже если это и мой ребенок… Но я ведь был в дупель упитый и обкуренный травой! Даже страшно представить, что там может родиться.

Посмотрев на потрясенную Викторию, я попыталась привести ее в чувство и крайне осторожно произнесла:

– Вика, я уже говорила это Александру, но теперь хочу повторить еще раз при тебе, как при свидетеле.

– Что еще? – Виктория вздрогнула, у нее на глазах показались слезы.

– Если со мной что-то случится…

– А что с тобой может случиться? – Она уже пришла в себя и, кажется, могла рассуждать здраво.

– Мало ли… Может, мне завтра кирпич на голову упадет или меня машина собьет у самого дома. Я связалась с адвокатом и написала письмо, в котором четко изложила, что если со мной что-то случится, то это дело рук нашего уважаемого Александра Игоревича. К письму приложена справка о моей еще совсем маленькой беременности. Так что в случае моей смерти на Александра Игоревича будет заведено уголовное дело.

– Люба, ты о чем? Саша не способен на подобное!

– Вика, ты не знаешь Сашу.

– Не думаю. Мы знаем друг друга черт знает сколько лет! Можно подумать, что ты его знаешь…

– И все-таки есть моменты, которых ты не знаешь.

– Я не хочу знать дурное об Александре, потому что очень хорошо к нему отношусь. Я все понимаю, но мне страшно подумать, как эта ситуация отразится на Татьяне. У нее больное сердце. Вы просто оба решили ее погубить.

Она не выдержит. Можете считать, что ее уже нет. Это известие убьет ее окончательно.

– И я про то же! – тут же прорвало Александра. – Быть может, хоть ты объяснишь этой дуре, что ей не стоит рожать! Что она никому и ничего не докажет и что ей лучше всего сделать аборт! Она уже не маленькая девочка, которая боится абортов и не знает, что последствия пьяного залета отражаются в первую очередь на несчастном ребенке.

– Люба, тебе это надо? – Вика поджала губы.

– Ты о чем?

– О том, что тебе не стоит рожать. Своим необдуманным решением ты разрушишь не только жизнь Татьяны и Александра, но и свою собственную.

– Вика, я готова сделать аборт, но при одном условии, – сделала я следующий ход в своей игре.

Изрядно вспотевший Александр заметно оживился и, достав носовой платок, вытер льющийся по лицу ручьями пот.

– Говори, – произнес он с надеждой.

– Говорю.

Достав из сумочки несколько сложенных ксерокопий, я положила их перед Александром.

– Это ксерокопии документов на одно помещение, которое администрация забрала за долги. Сейчас оно опечатано. У меня есть точные сведения, что в самое ближайшее время это двухэтажное здание совершенно по смешной и бросовой цене отпишут одному предпринимателю. Правда, за какие заслуги, непонятно. Думаю, что в этом варианте сыграли определенную роль родственные связи. Другого просто не может быть.

– И чего ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы это помещение по той же смешной и бросовой цене отписали тебе. Цена действительно смешная. Ты в состоянии ее заплатить, она никак не отразится на твоем кармане, не переживай. Ты платишь эту цену и отписываешь помещение мне.

– Да ты с ума сошла! Я не смогу это сделать!

– Сможешь.

– Не смогу.

– А я говорю – сможешь. Глава администрации района, на территории которого находится помещение, твой очень хороший знакомый. Сделай все возможное и невозможное, но ты должен выбить это помещение в кратчайшие сроки. О сроках не забывай, потому что время бежит быстро, и на определенном сроке беременности мне уже никто не возьмется делать аборт, а пузо будет расти, словно на дрожжах. Так что времени в обрез. Смотри, иначе будет поздно.

– Люба, это слишком серьезно. Как я могу взять под себя помещение, которое уже отдают родственнику главы администрации? Сама посуди. Какие аргументы я могу привести? У меня их просто нет! Это же нереально!

– Это меня не касается.

– У меня не получится.

– Тогда я буду рожать.

– Даже если мои убеждения кого-нибудь тронут и мне пойдут на уступку, то это обяжет меня на всю жизнь и настроит против меня многих людей. Я не привык забирать из-под чьего-то носа объекты, на которые уже наложил свою лапу другой.

– Саша, ты грузишь меня теми проблемами, о которых я вообще не хочу знать. Они не должны меня касаться.

– Просто ты говоришь нереальные вещи…

– А мне кажется, что я говорю совершенно земные и приземленные вещи. Ладно, не буду вас обоих больше задерживать.

Повернувшись к Александру, я одарила его проникновенным взглядом и язвительно улыбнулась:

– Какое-то несчастное двухэтажное здание в одном из районов Москвы, и мы с тобой расходимся с миром. Я же не прошу у тебя особняк в центре Москвы! Я делаю аборт и полностью исчезаю из твоей жизни. Я никогда тебя не видела, ничего о тебе не слышала и нигде с тобой не встречалась. – Я бросила взгляд на ксерокопии и с надрывом спросила:

– Документы оставить или забрать?

– Если я не ошибаюсь, то твое деяние называется шантажом, – мрачно подметил Александр.

– Может быть. Я этого не отрицаю.

– По-моему, за это срок дают.

– По-моему, и за некоторые твои деяния положен определенный срок.

– Вы о чем? – вступила в наши дебаты Вика.

– Саша знает, о чем. О том, что он делает мне помещение, и мы с ним вполне миролюбиво расходимся. И больше не встаем друг у друга на дороге.

С этими словами я направилась к выходу и знаком показала, чтобы Вика немедленно освободила мне проход. Вика отошла от двери и еле слышно сказала:

– До свидания, Люба.

– До свидания, Вика.

– Мне очень жаль, что я пригласила тебя к себе на выставку. Думаю, что мне совсем не стоило этого делать.

– Мне тоже жаль, что все так вышло. Извини. Я должна идти. Я слишком плохо себя чувствую. Шампанское выпила, и сразу начался токсикоз.

– Не рано ли?

– Токсикоз у всех начинается по-разному. Все это зависит от индивидуальных особенностей организма. Ну, я пошла?

– Иди. Тебя никто не держит.

Выйдя из комнаты, я громко хлопнула дверью и направилась в зал. Я увидела Татьяну, пьяно подпиравшую плечом колонну, в окружении неизвестных женщин. Татьяна пила очередной коктейль и словно попугай повторяла: «А мой Сашка-то, оказывается, козел…»

Почти у самого выхода я столкнулась с женщиной, лицо которой мне показалось знакомым. Увидев меня, она заметно смутилась и неловко выронила поднос с хрустальными бокалами, в которых было налито шампанское. Поднос с грохотом упал на пол, женщина извинилась, присела на корточки и принялась собирать осколки.

– Полина, здравствуйте.

Я присела рядом и попыталась ей помочь, но она тут же отказалась от моей помощи:

– Прекратите немедленно. Что вы делаете? Вы же гость! Это моя работа. Вика пригласила меня помочь официантам. Она будет ругаться, если увидит, что вы мне помогаете. Мне же за это платят. Я на работе.

– Хорошо. Я не буду. Вы меня помните?

– Нет. – Полина покраснела. Было видно, что она меня сразу узнала, просто не хотела в этом признаться.

– Но как же так… Я вас помню. Вы домработница Юрия Константиновича. Помните ту ночь, когда вашего хозяина убили? Как Александр труп Галины в багажник положил? Представляете, труп моей подруги так и не нашли. Он куда-то пропал.

– Я вас первый раз вижу. Вы меня с кем-то путаете, – мотала головой женщина и еще больше краснела. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Оно и понятно. Александр приказал вам молчать. Я все поняла. Я тоже молчу. Я сказала об этом только вам. Считайте, что я ничего такого не говорила. Я просто хотела спросить, как ваша дочка? Она хоть пришла в себя?

– Я не понимаю, о чем вы. Я вас вижу первый раз в жизни. Вы меня с кем-то путаете.

– Вас зовут Полина? – начала я терять самообладание.

– Полина.

– Вы домработница Юрия Константиновича?

– Я домработница Виктории. Юрий Константинович погиб. Царство ему небесное. – Женщина перекрестилась, но по-прежнему отводила от меня глаза в сторону.

– У вас есть дочь?

– У меня есть дочь. Она помогает мне по дому.

– Ее Лесей зовут?

– Лесей.

– Тогда что вы отпираетесь?

– Я не отпираюсь. Просто я вас не знаю. Простите, но вы мешаете мне работать. Я должна идти. До свидания.

– До свидания.

Собрав острые осколки на поднос, Полина пошла прочь и даже ни разу не оглянулась. Я долго смотрела ей вслед, затем ухмыльнулась и вышла на улицу ловить такси, чтобы ехать домой.

Глава 17

Подъехав к дому, я увидела, что в моей квартире светятся окна, и улыбнулась при мысли, что Артур уже дома. Так приятно ощущать, что ты не одна, что тебя кто-то ждет и кто-то очень сильно за тебя переживает, а самое главное – что в этом мире живет человек, которому ты очень сильно нужна. Позвонив в дверь, я затаила дыхание и, едва она открылась, бросилась на шею Артуру:

– Привет!

– А ты что такая счастливая? – поднял меня он на руки, покружил, словно маленького ребенка.

– Знаешь, меня уже тысячу лет никто не встречал. Я когда из такси вышла и увидела, что мои окна светятся, у меня так приятно сердце забилось… Здорово-то как!

– Ну уж скажешь – тысячу лет… Так долго не живут.

Зайдя в квартиру, я повесила свою сумку на вешалку и повела носом:

– Боже, а запахи-то какие… Вкуснотища!

– Еще не пробовала, а говоришь… Я приготовил ужин.

– Я так и поняла. И если я не ошибаюсь, это что-то рыбное.

– Откуда ты знаешь? – В глазах Артура появилось разочарование. Видимо, он хотел сотворить для меня сюрприз, но не получилось. Я раскрыла его хитрые и коварные планы.

– Я по запаху поняла.

– У тебя классное обоняние.

– Спасибо, а я на него никогда не жаловалась.

Я уже хотела снять туфли, но Артур не позволил мне этого сделать и, встав на колени, начал аккуратно расстегивать застежки.

– Артурчик, ты что делаешь? – опешила я.

– Ползаю перед тобой на коленях.

– Зачем?

– Затем, чтобы помочь снять с твоих очаровательных ножек туфельки.

– Ты меня балуешь.

– Я готов тебя баловать всю нашу жизнь.

Как только с меня были сняты туфельки, Артур обхватил мои колени и поцеловал их.

– Артур, а теперь ты что творишь?

– Я тебя сильно люблю.

За ужином Артур открыл бутылочку моего любимого красного сухого вина и разлил по бокалам.

– За что пьем?

– Я хотела бы поднять тост, – тут же сориентировалась я, – за светящиеся окна. Нет, не так. Я хочу выпить за те окна, которые светятся в темноте, – закончила я загадочно и счастливо улыбнулась.

– Какой-то у тебя тост странный. Что за них пить-то, за окна?

– Тебе этого не понять. – В моем голосе была все та же загадочность.

– Так, может, ты объяснишь?

– Это трудно объяснить. Пойми меня правильно. Просто это так приятно, когда тебя кто-то встречает. Когда ты идешь домой по улице, поднимаешь голову и видишь, что в твоих окнах горит свет, а это значит, что тебя там ждут. Я жила одна и, когда возвращалась домой, не любила смотреть на окна, потому что они всегда были темные, ведь меня никто никогда не ждал. Я заходила в пустую квартиру, включала свет, ложилась в одинокую, холодную кровать и плакала по ночам.

– Что-то я не могу тебя представить плачущей и одинокой.

– Так это же хорошо! Это здорово, что я создаю видимость абсолютно счастливого человека. Но, несмотря на это, я всегда была со своим одиночеством на «ты». Но если бы ты знал… Ты даже представить себе не можешь, как иногда я ходила кругами по своей пустой квартире и ревела белугой. Не хочу вспоминать плохое. Не хочу и не буду! Так что, мы будем пить за окна, в которых есть свет?

– Конечно, будем.

– Тогда за окна! И за то, чтобы за этими окнами нас ждали.

– За окна! – торжественно произнес Артур и немного смутился.

– Что-то не так?

– Люба, но я не могу гарантировать тебе, что твои окна будут гореть каждый день. Довольно часто мне придется задерживаться на работе.

– Само собой. Для меня самое главное – ощущение того, что я не одна.

Пригубив вино, я принялась за рыбу и поймала на себе взгляд Артура, который лениво ковырял вилкой в тарелке, но как только я на него посмотрела, тут же попытался улыбнуться:

– Вкусно?

– Безумно!

– Я старался.

– Это видно невооруженным глазом. В тебе умер великий повар! – Рыба была настолько вкусная, что скупиться на хвалебные речи не было никакого смысла, и мне хотелось их произносить все больше и больше. – Самые лучшие московские рестораны очень много потеряли.

– Почему?

– Потому что у них нет такого классного повара, как ты.

– Да ладно тебе…

– Вовсе не ладно. Я еще никогда в жизни не ела такой вкусной рыбы.

– Люба, я звонил тебе несколько раз. – Артур заметно занервничал. – Даже слишком много раз.

– И что?

– Ты не брала трубку.

– Оно и понятно. Ведь ты сам выбрал себе в спутницы женщину, которая замужем за господином Бизнесом.

– Ты хочешь сказать, что была весь день занята в своем салоне?

– Совершенно верно. Конец месяца. Целый ворох бумаг. Сегодня у меня кругом шла голова. Теперь ты представляешь, как мне было особенно приятно, когда я вернулась домой, а мой любимый человек встретил меня вкусным вином и потрясающим ужином. Артур, знаешь, кто ты?

– Кто?

– Ты настоящий подарок судьбы. Судьба постоянно надо мной издевалась, а затем сжалилась и решила послать человека, с которым мне легко и комфортно.

– Люба, я, конечно, польщен всем, что ты мне говоришь, но…

– Артур, я не пойму, что случилось?

– Понимаешь, я звонил тебе на городской телефон в твой салон, и там сказали, что ты вообще сегодня не появлялась.

– И что?

– Только что ты говорила о том, что весь день провела в салоне, но у меня есть точные сведения, что ты там не была.

– И что ты этим хочешь сказать?! – Я задала вопрос слишком резко и даже, пожалуй, вызывающе.

– Я бы хотел знать, где ты была.

– Налей вина.

– Это и есть твой ответ?

– Я тебя попросила налить мне вина.

– Пожалуйста.

Артур наполнил бокалы, и я сразу подняла свой.

– Теперь я бы хотела выпить за доверие, потому что, если между двумя близкими людьми нет доверия, они никогда не будут счастливы. Все и всегда держится на доверии. Без него никуда! Я бы хотела, чтобы ты понял меня правильно. Если я буду сидеть в своем салоне, то я никогда и ничего не добьюсь. Моя работа не ограничивается только четырьмя стенами. Я очень часто мотаюсь по городу, встречаюсь с людьми, договариваюсь о поставках и много чего еще делаю разного. Ты понимаешь, что я очень занятой человек?

– Понимаю. Именно поэтому я и спросил, где ты сегодня была.

Я пригубила вино и махнула рукой:

– Артур, брось. Тебе это будет неинтересно.

– Мне интересно все, что ты делаешь.

Артур всячески пытался докопаться до истины, чем вызывал у меня сильное раздражение. Я привыкла к свободе, вкусила ее сладкий вкус и не могла смириться с мыслью, что кто-то собрался ее ограничивать и контролировать каждый мой шаг.

– Сегодня я почти выбила себе новое помещение, – без тени сомнения произнесла я и принялась потягивать вино.

– Какое еще помещение?

– Я хочу выбить одно сногсшибательное здание для того, чтобы перенести туда свой салон. Если задуманное осуществится, то у меня уже будет не салон, а довольно приличный меховой магазин со своим ателье. В здании два этажа, так что там еще будет и ателье, и химчистка, и даже закусочная.

– Ну ты даешь! На это все знаешь сколько денег надо.

– Заработаем. Я тебе сказала все, что я вижу в перспективе.

– Да уж, ты далеко заходишь в своих мыслях…

– А я вообще никогда мелко не плаваю. Если я выбью себе это здание, то продам свой салон, а это значит, что у меня уже будут свободные деньги и я смогу хотя бы частично инвестировать все, что задумала.

– А у кого ты это здание выбиваешь? – Артур словно чувствовал какой-то подвох.

– У администрации, – не моргнув глазом, ответила я.

– А за какие заслуги она обязана тебе его дать?

– Она мне ничем не обязана. Это я пытаюсь убедить ее в обратном и доказать тот факт, что здание нужно мне как воздух.

– И за какие заслуги?

– За красивые глаза.

Поставив пустой бокал на стол, я дала Артуру понять, что этот разговор начал меня утомлять.

– Люба, мне даже страшно представить, сколько может стоить подобное здание.

– А ты и не представляй. Тебе не стоит этого делать. Не забивай себе голову подобной ерундой, а предоставь все мне.

Артур отодвинул от себя тарелку и взял бокал с вином.

– Люба, помнишь, ты говорила, что у Вики сегодня выставка. Ты на нее заезжала?

– Да, заехала ненадолго, – как бы между делом ответила я и теперь поняла, к чему Артур затеял этот разговор.

– И как выставка?

– Знаешь, она действительно очень хорошо рисует. Чувствуется необыкновенный талант.

– А зачем ты к ней заехала?

– Не хотелось ее обидеть. Она меня очень сильно уговаривала.

– Но ведь вы с ней не подруги.

– Знаешь, она мне очень симпатична.

– Странная ты все-таки. Иногда совершаешь поступки, которые сама же не можешь объяснить. Ты приезжала к Вике, потому что тебе нужен был повод встретиться с Александром?

– Не говори ерунды.

– Люба, я тебя не пойму. Спокойная жизнь не по тебе. Иногда мне кажется, что тебе не хватает адреналина, и ты начинаешь искать приключений на свою очаровательную задницу. Почему ты не хочешь согласиться с тем, что тебе лучше не иметь дел с Александром и не искать с ним встреч? Этот человек действительно опасен, и я в который раз говорю тебе, что не хочу тебя потерять. Не хочу!

– Да мы с ним даже не поздоровались. Просто прошли мимо друг друга, и все. Он был со своей женой и, естественно, сделал вид, что меня совсем не знает.

– Люба, я уверен, что ты от меня что-то скрываешь! Если тебе так сильно не хватает адреналина, то давай съездим в парк Горького.

– А при чем тут парк Горького?

– Посетим аттракционы. Там есть такие аттракционы, что на них покатаешься – и получаешь изрядную порцию адреналина!

– Я не люблю аттракционы. Мне не нужен адреналин.

– Конечно, зачем тебе нужны аттракционы, если ты привыкла получать адреналин в жизни! Люба, и все же ты от меня что-то скрываешь.

С этими словами Артур встал из-за стола и пошел в спальню. Я пошла следом за ним и, как только он лег, тут же села с ним рядом.

– Артур, ну что стряслось-то?

– То, что ты не хочешь выполнять свои обещания и хоть немного ко мне прислушиваться.

– Пойми, я уже не ребенок, и я привыкла принимать все свои решения самостоятельно. – Мой голос был полон уверенности.

– Почему ты не хочешь пустить в свою жизнь меня и согласовывать все свои решения со мной? Я понимаю, что ты все привыкла делать сама, но ведь к близким людям нужно тоже прислушиваться. Ты играешь в слишком опасные игры, и часто мне кажется, что в один страшный момент я просто не смогу тебя уберечь. Этого я боюсь больше всего.

– Да я на выставке была ровно пять минут. Я должна была зайти к Вике. Я просто подарила ей букет цветов, и все. Каких-то несчастных пять минут! Меня даже никто не видел, – принялась я врать напропалую. – Я не ищу с Александром встреч, да и он со мной тоже. Мы обходим друг друга стороной, и все, что нас связывало, осталось в прошлом. А что касается выставки… Повторяю: я просто заехала на нее, чтобы подарить Вике цветы, и тут же уехала. Я вообще не понимаю, почему мы уделяем этой теме столько внимания. Поверь мне, она того не стоит.

– А вот я считаю, что не было необходимости заезжать на выставку, – сказал Артур поучительным тоном и нахмурил брови.

– Артур, ты никогда не уследишь за каждым моим шагом, но поверь: я не сделала ничего, что могло бы мне повредить.

– Я видел Александра. – Артур сказал это так неожиданно, что у меня кольнуло сердце.

– Где?

– В одном бизнес-журнале. Смотрю, на работе один паренек читает статью, как в загородном доме убили Юрия Константиновича, довольно влиятельного и непростого человека. Он эту статью принялся вслух читать. Я у него журнал отобрал и увидел, что там и фотографии есть. На одной фотографии он вместе со своими двумя компаньонами и самыми лучшими друзьями. Один из них и был Александр.

– Ну и как он тебе?

– Да у него же морда убийцы! – с особой злостью подметил мужчина.

– Почему ты так думаешь?

– Да тут и думать нечего. Видно невооруженным глазом. Он на фотке вроде как улыбнулся, но вместо улыбки у него получился оскал. Какое-то искривленное нервной судорогой лицо.

– Ну ты даешь! Наговорил тоже…

– Да оно так и есть.

Артур притянул меня к себе и прошептал на ухо:

– Любка, я тебя хочу. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому больше. Сегодня ты назвала меня подарком судьбы, и ты не представляешь, как мне было приятно. Понимаешь, я хочу, чтобы между нами были сильные, настоящие чувства. Я хочу, чтобы ты никогда не попала в беду. Я хочу предостеречь тебя от неверного шага. Я хочу встретить с тобой старость.

– Мне кажется, что до старости нам еще далеко.

– А я тебя и не тороплю. Я прошу тебя только об одном.

– О чем?

– Давай встретим ее вместе.

Артур заставил лечь на кровать и подмял под себя. Я тут же расслабилась и впилась в него жгучим поцелуем. Мы занимались любовью до самого утра, поставив настоящий рекорд. Когда мы уставали, то отдыхали всего несколько минут, и все начиналось по новой. Это был какой-то непрекращающийся фейерверк, и чем больше мы в него окунались, тем нам все больше хотелось испытать его снова.

Было чувство, что у меня помутилось сознание, что невозможно иметь столько желаний и столько же раз их удовлетворять.

– Все, больше не могу, – задыхаясь, произнесла я и принялась вытирать льющийся с меня пот лежавшим рядом полотенцем.

– Можно подумать, я могу, – попробовал рассмеяться Артур, но дыхание у него перехватило, и он только улыбнулся. – Мне кажется, что если мы попробуем заняться этим еще раз, то это не доведет нас до добра – мы оба упадем замертво. Если мы будем продолжать в таком темпе ежедневно, то у нас не будет ни здорового ума, ни здорового тела.

– Значит, придется сбавить темп.

– Но только ненамного.

Глава 18

У нас не было шумной свадьбы, и мы не ждали регистрации два положенных месяца. Просто сразу после нашей чересчур бурной ночи я заехала в ЗАГС и предложила заведующей вполне приличную шубу с хорошей скидкой. Та несказанно обрадовалась и попросила меня написать заявление о вступлении в брак, как это называется, задним числом. В назначенный день я увидела безукоризненно выбритого Артура, в белоснежной рубашке и ослепительно красивом костюме.

– Вот, приобрел по случаю нашего бракосочетания. Тебе нравится?

– Просто потрясно! Повезло же мне…

– В чем? – не сразу понял моего юмора Артур.

– Такого мужика отхватила.

Артур рассмеялся и нежно меня обнял:

– Это мне повезло, что я отхватил такую красотку!

– Значит, нам повезло обоим. Нам просто подфартило. Фортуна повернулась к нам обоим лицом.

Артур посмотрел на мое совсем не свадебное, но довольно сексуальное платье и спросил с беспокойством:

– Милая, скажи, а тебя не сильно угнетает?

– Что?

– То, что у нас все в такой спешке…

– Я уже привыкла.

– К чему?

– К тому, что у нас все по ускоренной программе. К тому, что мы вечно торопимся.

– А с тобой разве может быть иначе?

– Ты хочешь сказать, что в том, что мы торопимся, есть моя вина?

– Конечно же нет. Я не так выразился. Тебя не угнетает то, что ты не в роскошном свадебном платье, что мы не заказали шикарный лимузин и что в каком-нибудь людном ресторане у нас не заказан банкетный зал на пятьсот человек гостей? Тебя не удручает, что столь торжественное событие, которое в нашей жизни будет всего один раз, мы справляем вдвоем?

– Меня это не просто не удручает. Меня это радует. Знаешь, все эти роскошные торжественные мероприятия меня всегда напрягают и не вызывают ничего, кроме усталости.

– Ты говоришь правду или просто не хочешь меня обидеть?

– Я говорю правду, потому что я видела десятки роскошных свадеб и видела, как после этих громких свадеб, на которые было выброшено черт знает сколько денег, люди, прожив в браке совсем немного, точно так же громко, со скандалом, разводятся.

По дороге в ЗАГС Артур обнимал меня за плечи и в который раз рассказывал о том, как счастливо мы будем жить. Он рассказывал, как по утрам мы будем пить кофе, питаться только экологически полезными продуктами, читать только хорошую и качественную литературу, смотреть только стоящие фильмы, вести здоровый образ жизни и с особой легкостью решать все домашние проблемы. Он с гордостью говорил о том, что сделает меня самой счастливой женщиной на свете, что счастье заключается не в деньгах, а в нашей душевной близости, а я загадочно улыбалась и говорила ему о том, что буду ждать. Я обязательно буду ждать! Я буду ждать, когда же я стану абсолютно счастливой.

Я закрывала глаза и ловила себя на мысли, что его присутствие придает какое-то особое тепло моей квартире, да и не только квартире. С тех пор как он вошел в мою жизнь, он придает тепло даже моему мироощущению. Его вкусный чай стал неизменным атрибутом наших вечеров, а его разговоры о нашей дальнейшей жизни всегда грели душу и создавали ощущение счастья в настоящем и предощущение точно такого же счастливого будущего. Я думала о том, что мы будем учиться жить миролюбиво и не ругаться друг с другом. Он сможет привыкнуть к моей чрезмерной эмоциональности и будет стараться воспринимать ее как составляющую меня. Мы будем оба, крепко держась за руки, пробираться по дороге нерастраченных чувств и стараться сделать наш быт желанным и совсем ненавязчивым.

За несколько дней до ЗАГСа я познакомила своего избранника с мамой, у которой мы погостили пару дней, проведя время незабываемо и чудесно. Признаться честно, в той бочке меда все же оказалась ложка дегтя – мама не совсем одобрила мой выбор и сказала, что я тороплюсь. На что я ей в силу своего характера сказала о том, что это ее субъективное мнение, которое может быть просто ошибочным. Мне врезался в память наш с ней ночной разговор, когда Артур спал, а я проснулась от того, что на кухне горел свет. Мама никак не могла уснуть и грустно смотрела в окно. Я прекрасно понимала свою заботливую маму. Она просто отказывалась понять, что ее дочь уже выросла и в состоянии принимать самостоятельные решения. Все, что она говорила мне про Артура, она говорила из самых лучших побуждений, но все же ее слова почему-то меня задевали и оставили в душе неприятный осадок.

– Мамочка, он очень хороший человек. Он меня любит! – Я пыталась доказать своей матери, что ей не стоит так подозрительно и предвзято относиться к Артуру.

– А мне кажется, что он просто хочет самоутвердиться за твой счет, – вдруг выдала моя мать.

– С чего ты взяла?

– С того, что он слишком хитер. Вы знакомы без году неделя, а он так и норовит побыстрее надеть на тебя обручальное кольцо, да еще, наверное, спит и видит, чтобы ты побыстрее обросла животом.

– Это потому, что он меня любит.

– Дочь моя, ты никогда не была наивной! Почему же в этот раз тебя так ослепило? Я никак не могу понять, чем он тебя подкупил?

– Он подкупил меня своей заботой, вниманием, душевной щедростью.

– Лучше бы он подкупил тебя материальной щедростью, – обиженно произнесла мама и начала капать себе сердечные капли.

– Мама, о какой материальной щедрости ты рассуждаешь? Ведь у тебя совсем другое поколение. Откуда у тебя такие мысли? Ты, наверное, слишком много смотришь телевизор. Я сразу поняла, откуда ветер дует. Ты видела этих богатых мужиков? Они же почти все маразматики. С ними пообщаешься и никакого богатства не захочешь. Ты же знаешь, что я не из тех, кто будет терпеть унижения и упреки из-за денег.

– Знаю, но это тоже не вариант. На такой вариант можно пойти только от безысходности, а у тебя пока таковой нет. Мне вот твой Илья нравился. Хороший мужик. При деньгах. Вечно тебя подарками стоящими задаривал. Мог бы подарить тебе хорошую жизнь, и тебе бы не пришлось так пахать.

– Илья давно и надежно женат.

– Никто не бывает абсолютно надежно женат. Любой брак может в любую минуту затрещать по швам.

– Я устала ходить в любовницах. Устала от всех этих шифров и вечной конспирации. Мне такая жизнь до чертиков надоела.

– Ты просто не пыталась его развести.

– А зачем? Затем, чтобы стоять в эпицентре чужих семейных обид и упреков? Слушать оскорбления жены и тещи, а также выслушивать нытье Ильи по поводу того, что ему жалко детей? Зачем мне вообще нужна чужая семья? Почему я должна в нее лезть?

– Илья мужик стоящий. Ради такого мужика можно было и потерпеть несколько неприятных моментов.

– Мамуля, все не так просто. Еще неизвестно, чем бы эти моменты для меня обернулись. Я оставила Илью его жене и его детям. И я ни минуты не сомневаюсь, что сделала правильно. Зачем мне нужны чужие проблемы, когда мне хватает своих собственных?

– И ты нашла мужчину без проблем, без прошлой семьи и детей. Уж лучше пусть мужчина будет с проблемами, чем какой-то прохиндей без проблем.

– Да никакой он не прохиндей! И как это он за мой счет может самоутвердиться? Я не слышала большей глупости, честное слово! Да кто я такая? Что я собой представляю?

– Ты спрашиваешь, кто ты такая?

– Да.

– Это кто он такой! Хитрец, каких миллионы. Ты у меня умница, красавица, хорошо зарабатываешь. У тебя прекрасное будущее. Ты хочешь от жизни многого Ты особенная, потому что умеешь этого многого добиваться. Да ты мечта любого мужчины, у которого есть хоть немного мозгов. Когда я тебя родила, я знала, что родила ребенка с исключительной судьбой. У тебя все впереди. А этот хитрец будет тянуть тебя назад. Ты будешь рваться вверх, а он – тащить назад, в свое болото.

– Да что такого у меня впереди?

– Я верю в то, что ты обязательно достанешь звезду с неба. Помнишь, все дети в детстве говорили о своем желании стать то космонавтом, то съездить на Северный полюс, мечтали еще о чем-нибудь. А ты никогда не меняла своего желания и всегда говорила о том, что хочешь достать звезду с неба. – Выпив сердечные капли, мама слегка успокоилась и с болью в голосе спросила: – Доченька, ты хоть сказала ему, что ты слишком многого хочешь от жизни? Ты говорила ему про звезду?

– Говорила.

– А он?

– А он пообещал мне не мешать. Сказал, что подставит лестницу и будет держать меня за ноги, чтобы я не упала. – Я засмеялась.

– Да уж… У него же на лице написано, что если у тебя будет что-то получаться, то он эту лестницу из-под ног выбьет, чтобы ты носом в землю упала и посильнее ударилась.

– Мама, ну что ты такое говоришь…

– А то, что у него даже квартиры нет. Надо же! Он сделал тебе великую честь: переехал с вещами в твою квартиру. Перевез к тебе свои грязные портки. У него же ни черта нет. Ты даже не знаешь толком, где он работает и чем занимается. Я у него спросила, а он нормально не смог мне объяснить. Учредитель. Да какой он, к черту, учредитель?! Ухренитель, вот он кто!

– Мама, прекрати!

– Прекращаю. Только… У учредителей хоть в кармане что-то имеется, а у этого и карманов-то, наверное, нет.

– Его фирма только развивается.

– Да она у него всю жизнь будет развиваться, вот увидишь. Сколько будешь с ним жить, столько она и будет развиваться.

– Мама, все сразу не бывает.

– У таких, как он, никогда ничего и не будет.

– Ты не права. Я вообще не пойму, почему ты так сильно против него настроена. Во-первых, я уже устала жить одна, и его присутствие мне помогает, успокаивает. Во-вторых, до того, как жить со мной, он снимал большую, хорошую квартиру и сам ее оплачивал. А когда мы съехались, в той квартире отпала необходимость. Зачем выкидывать деньги на ветер, если мы все равно живем вместе?

– Подожди, придет час, и он потребует от тебя дать ему московскую прописку. Этот малый с дальним прицелом.

Обняв маму за плечи, я улыбнулась и поцеловала ее в затылок:

– Мамуля, я правда не пойму, почему ты против него так агрессивно настроена? Вполне приличный мужчина. Главное, чтобы мне было с ним хорошо, а все остальное не важно.

– Просто он тебе не подходит, – вынесла свой вердикт мама.

– Да где же сейчас найдешь того, кто по всем статьям подходит? Пойми, я начинаю к нему привыкать. Мы притираемся. Придет время, и мы сроднимся…

Вспомнив свой разговор с матерью, я еще раз подумала: мама просто не разглядела Артура. И улыбнулась. Любая мать хочет своему ребенку лучшей доли, и она всегда скептически относится к тому, кого он выбрал. Но проходит время, которое отличается тем, что умеет лечить наши души, и уж оно-то обязательно расставляет все на свои мес та, и некогда плохое мнение наших родителей о наших избранниках изменяется в лучшую, положительную сторону.

– Котенок, ты о чем думаешь? – шепнул мне в ушко Артур и крепко сжал мою руку.

– Я думаю, что сегодня у нас первая брачная ночь. У тебя остались силы, дорогой?

– Будем искать резервы. Постараюсь не ударить в грязь лицом.

– Думаешь, получится?

– Еще бы, ведь меня просит об этом ужасно красивое и милое создание.

После регистрации мы отправились в уютный ресторанчик и стали отмечать наше торжественное событие, которое, казалось, перевернет нашу жизнь, потому что теперь мы уже не можем существовать по одиночке.

Мы сели за нарядный стол с красивыми витыми свечами, усыпанный лепестками роз, я посмотрела на Артура любящим взглядом и, не обращая внимания на выстроившихся у нашего столика официантов, сказала:

– Артур, я тебя люблю.

– Ты это точно знаешь? – Артур преданно посмотрел на меня и слегка покраснел.

– Мне кажется, что я тону в любовном омуте. Я погибаю, но в спасении не нуждаюсь.

– Быть может, тебе кинуть спасательный круг?

– Не стоит. Я думаю, что уже слишком поздно. Меня уже ничто не спасет.

Оглянувшись на музыкантов, я под столом игриво ногой провела Артуру по тому месту, где у мужчин находится ширинка.

– Ну ты озорница! Ты что творишь? Ты только посмотри: нас же видно со всех сторон. Музыканты, официанты… И все на нас смотрят. Любимая моя развратница, сейчас не время…

– Ерунда. Нас не видно. Тут длинная скатерть.

Как только нам подали холодные закуски, позвонила мама и пожелала мне счастливой семейной жизни.

– Мамуля, как жаль, что ты не можешь приехать. Ты не представляешь, как нам тебя не хватает.

– Нет уж, уволь. Я не сяду с этим прохиндеем за один стол, – взволнованно проговорила мама. Хоть она и старалась скрывать свое волнение по поводу нашего поспешного брака, у нее ничего не получалось. – Ладно, доченька, несмотря ни на что, я тебя поздравляю…

– Вот это другое дело. Спасибо, мамуля. А Артуру дать трубку?

– Боже упаси! Зачем ты меня так подставляешь? Все, что я могу сказать этому проходимцу, так только то, что ему крупно повезло. У него в руках жар-птица. Я надеюсь, что он не сможет ее удержать. Она обожжет ему руки и улетит высоко в небо.

– Мамуля, сегодня я так счастлива и так тебя люблю! – попыталась я подлизаться к собственной матери, но она была непреклонна.

– Свое теперешнее счастье ты сама себе надумала. Таких банальных счастий, которое сидит сейчас рядом с тобой, полно. Даже больше, чем предостаточно. Стоит только свистнуть, и они выстроятся перед тобой в ряд. Сегодня я думала о нем всю ночь и не нашла у него ни одного достоинства. Хоть ты и не создана жить с подобным проходимцем, потому что создана для карьеры и для мужчины, который бы снял с тебя хоть какой-то груз ответственности и превратил твою жизнь в сказку, я действительно хочу пожелать тебе счастья. Только не банального, а настоящего женского счастья, такого, как было у меня, когда я жила с твоим отцом, пока он не разрушил все в один миг и не ушел к другой женщине. И почему все приличные мужчины обходят тебя стороной, а всякие проходимцы липнут к тебе, как мухи на мед? Быть может, мы с тобой сами в чем-то виноваты, а быть может, сейчас такая жизнь пошла, что проходимцев становится все больше и они все постоянно находятся в поисках жертвы. Моя приятельница вообще сказала о том, что все приличные мужчины уже давно женаты. Остались только одни неприличные. Так что особо выбирать не из кого.

– Я рада, что ты позвонила мне, чтобы поздравить.

– Я поздравляю тебя с тем, что этот душевно щедрый хитрец теперь будет разбрасывать свои вещи по твоей квартире, раскидывать свои носки и всячески подбивать тебя оформить ему московскую прописку. Но я очень надеюсь, доченька, что твой здравый рассудок никогда тебя не покинет, и ты не будешь верить его красивым речам, а будешь просчитывать его каждый шаг и видеть его насквозь.

– Спасибо, родная, за поздравления, – ласково произнесла я и сунула мобильный обратно в сумку.

– Мама звонила? – поинтересовался Артур. – Как жаль, что сегодня она не с нами.

– Она приболела. – Я отвела глаза и подняла свой бокал.

– Я надеюсь, что она искренне за нас рада. Или она хотела для своей дочери другого мужа? Может, она хотела банкира или нефтяника?

Задав этот вопрос, Артур смутился, и я поняла, что нужно срочно переводить разговор на другую тему, потому что рассуждения моего новоиспеченного супруга по поводу нечистоплотности богатых людей могли тянуться бесконечно долго, а у меня сейчас не было никакого желания их слушать.

– Моя мама уважает мнение своей дочери. А еще мне кажется, что об этом уже не стоит говорить, потому что у меня нет времени передумать. Ведь я стала твоей законной женой.

В этот вечер мы веселились на славу. Пили шампанское, танцевали, громко смеялись и конечно же страстно целовались. Выпив несколько бокалов шампанского, я принялась кружиться с Артуром в медленном танце и задавать ему один и тот же вопрос:

– Артур, а я похожа на замужнюю даму? Ну скажи, похожа?!

– Семейного огонька в глазах у тебя еще нет, но, думаю, скоро появится, – насмешливо отвечал он и поддерживал меня, чтобы я не упала. – Любка, а ведь я, честно, и не знал, что любовь бывает. Думал, все это сказочки для лохов. А тут раз – и тебя встретил.

– Что, ни разу никого не любил?

– Ни разу!

Артур ответил на поставленный вопрос, не задумываясь, и мне хотелось ему верить. Нет, даже не хотелось – я ему верила. Просто было как-то непривычно, что такие изречения исходят от взрослого мужчины.

– А как же первая любовь?

– Моя первая любовь – это ты. Первая и последняя. Единственная на всю жизнь!

– И тебя что, никто не ждал из армии?

– Мать ждала.

– А девушка?

– Было их несколько.

– Ах, даже несколько…

– А я парень видный, что тебя так смущает?

– И что, со всеми было несерьезно?

– Обыкновенные увлечения молодости. А с тобой все по-другому. С тобой меня пронзило током с первой минуты, как только я тебя увидел. Знаешь, как только разделаемся с делами, сразу рванем в свадебное путешествие. Я об этом просто мечтаю. Только ты и я.

– А куда мы полетим?

– Конечно же в Париж.

– А почему именно в Париж? – немного удивилась я, потому что всегда представляла себе, что медовый месяц обязательно проводят на море.

– Потому что Париж – это город моей мечты. Медовый месяц в Париже с самой прекрасной из всех женщин, с самой любимой, это же сказка! Мы прилетим в Париж и расположимся в каком-нибудь маленьком отеле.

– Почему в маленьком? Я терпеть не могу маленькие отели.

– Тебе нравится шум?

– Я люблю отели с большой территорией, где можно гулять и с интересом проводить время. В таких отелях можно и себя показать, и на других посмотреть.

– Себя ты уже показала. Хватит. Все, баста! Разреши теперь смотреть на тебя только мне. И не спорь. Мы поедем в маленький отель, и я научу тебя ловить кайф от маленьких отелей. Он будет очень крохотный и уютный, а его окна будут выходить на Сену. Они обязательно будут с деревянными ставнями, а на подоконнике будет стоять горшочек с геранью.

– Боже мой, а ты, оказывается, романтик! Только я не переношу запах герани. А тебе нравится герань?

– Это запах моего детства.

– В который раз я убеждаюсь в том, что мы с тобой разные. Я ненавижу герань.

– Я надеюсь, что из-за того, что ты не любишь герань, мы не разведемся? – шутливо спросил Артур и послал мне воздушный поцелуй.

– Из-за герани нет.

– А из-за чего тогда мы сможем развестись?

– Артур, мы с тобой только что поженились, а ты уже думаешь о разводе.

– Я?!

– Ты!

– Да я вообще такого слова не знаю. Если ты когда-нибудь мне про развод заикнешься, то знай заранее: я никогда тебе его не дам.

Мы шли из ресторана пешком, потому что, перед тем как сесть в такси и поехать домой, решили немного прогуляться по ночной Москве. Я прислонилась к плечу Артура и рассмеялась пьяным смехом.

– Люба, ты что? Что смешного-то?

– Я от счастья смеюсь! Понимаешь, от счастья!

– Разве счастье у тебя какое-то смешное?

– Совсем недавно я была совершенно одна, а сейчас у меня есть свой собственный мужчина! С головой, руками и ногами.

– А еще с чем?

– Ну, у него есть еще одно важное достоинство…

– А мне показалось, что ты о нем забыла.

– Милый, я постоянно о нем помню. Это ж надо такому случиться?! Какая все-таки странная штука жизнь – все может перемениться за считанные дни.

– Ну скажи хоть: при мужике легче, чем без мужика?

– Конечно, легче. Теперь я всегда могу спрятаться за твою широкую спину.

– Прячься себе на здоровье. У меня действительно спина широкая.

Проходя мимо автобусной остановки, я посмотрела на сидящего на лавочке бомжа и, показав ему язык, тут же спряталась за спину своего мужа:

– Эх, здорово!

– Любка, что творишь?

– Испытываю кайф от того, что могу делать все, что угодно, потому что у меня есть собственная широкая спина.

– Так уж и что угодно?!

– Что угодно! – парировала я. – Ты же никогда не дашь меня в обиду.

Увидев, что я пристально смотрю на сотрудников милиции, Артур сгреб меня в охапку и принялся ловить такси:

– Любка, завязывай дурачиться, а то нас сейчас с тобой в отделение увезут.

– Извини, просто я наконец-то дорвалась до собственной мужской спины.

– Я уверен, что у тебя было столько мужских спин… Только непонятно, почему ты на мне остановилась.

– Мужских спин было много, но мне совершенно не хотелось за них прятаться.

– А за мою, значит, хочется?

– Еще как хочется!

Всю дорогу, пока мы ехали до дома, Артур целовал меня, словно сумасшедший. Создавалось впечатление, что он просто не верил своему счастью. Не верил в то, что я его жена, что я никуда от него не денусь и что теперь все наше свободное время мы будем проводить вместе. Я знала, что замужество в чем-то похоже на ложе из роз, но о том, что в этих розах будет столько шипов, что я буду часто колоть себе руки, не думала. Как не осознавала и того, что фейерверк страсти быстро пройдет и начнутся обычные будни, где мне придется делить всю свою душевную боль и весь свой быт на двоих. Но я этого не боялась…

Артур наклонился ко мне близко-близко и прошептал:

– Знаешь, когда я тебя целую, мне каждый раз кажется, что я целую абсолютно незнакомую женщину. Мне настолько с тобой хорошо… Когда я увидел в первый раз тебя в аэропорту, в очереди на регистрацию, я так долго о тебе фантазировал… А теперь мне не нужно ничего придумывать, потому что ты – моя реальность.

Как только мы поднялись в квартиру, у меня вновь зазвонил мобильный, и я полезла в сумочку.

– Кто это в такой поздний час? – обеспокоенно спросил Артур.

– Мама, наверное. Хочет спросить, как у нас прошла свадьба и добрались ли мы до дома.

– Передавай ей привет.

– Обязательно передам.

– Она же знает о том, что я очень сильно ее люблю.

– Да, конечно.

– Теперь она не только твоя мама, но и моя тоже.

Но это была не мама. Увидев, что на дисплее телефона высветился номер Александра, я постаралась скрыть охватившее меня волнение и со словами: «Это с работы. Видимо, что-то срочное» – прошла на кухню.

– Привет, узнала? – услышала я.

– Конечно, узнала. Номер высветился.

– Значит, ты вбила мой номер в свою записную книжку?

– Вбила. Как-никак, ты же мне не чужой.

– Не спишь еще?

– Собираюсь. В моем интересном положении нужен режим. Ты же знаешь. Токсикоз замучил.

– Значит, ты не изменила решения?

– Нет.

– Знаешь, ты настоящая сука.

Он бросил это зло, в его голосе я уловила нервную неуверенность.

– Ты позвонил для того, чтобы меня оскорбить?

– Я позвонил тебе, чтобы сказать, что с этим долбаным помещением у меня все получается. Еще немного, и оно будет твое…

– Приятная новость.

– Я хочу предупредить, что после того, как это помещение перейдет к тебе и ты попадешься у меня на пути, или я хотя бы услышу твое имя…

– Можешь не продолжать. Я все поняла. Я умею держать свое слово.

– Я свяжусь с тобой на днях.

Положив мобильный на кухонный стол, я постаралась унять дрожь в коленках и испуганно посмотрела на вошедшего следом за мной мужа.

– Кто звонил?

– Администрация нашего округа приготовила мне сногсшибательный подарок к свадьбе.

– Какой?

– Если все срастется, то двухэтажное здание, про которое я тебе говорила, будет моим. Лучшего подарка к свадьбе нельзя было и придумать.

– Ты известила их о том, что у нас свадьба?

– Зачем? Мы же с тобой договорились, что, кроме тебя, меня и наших родителей, об этом необязательно знать кому-то еще. А подарок… Обычное совпадение. Так расположились звезды.

– Слишком дорогой подарок.

– Дорогая женщина должна получать соответствующие подарки.

– Я не верю, что это здание могут подарить забесплатно, – пытался докопаться до истины Артур. – Оно же огромных денег стоит.

– Его забрали за долги и отдают по бросовой цене.

– Но ведь бросовая цена тоже денег стоит.

– Я же сказала, что если все получится, то мне его подарят за красивые глаза. Посмотри внимательно в мои глаза. Они красивые?

– Очень.

– И ты считаешь, что за них нельзя подарить двухэтажное здание?

– Люба, что я тебе сделал плохого, что ты надо мной издеваешься?

– А что я сделала тебе плохого, что ты не радуешься вместе со мной моим достижениям? Все, хватит! От малого бизнеса идем к большому! И вообще, у нас с тобой брачная ночь. Ты позабыл о своих прямых семейных обязанностях.

– С каких пор умопомрачительный секс с моей любимой женщиной стал для меня обязанностью?

– С сегодняшнего дня, дорогой. С сегодняшнего дня…

Артур засмеялся и, легко подхватив меня на руки, понес на постель.

Глава 19

Прошло ровно полгода

Я сидела рядом с матерью Галины, слушала ее рыдания и пыталась ее успокоить.

– Изверги! Сволочи! За что ж они так мою доченьку? Кому моя кровиночка помешала? Она же никогда и никому плохого не сделала. Она же всегда такая честная была. Наверное, именно эта честность ее и сгубила. А ведь я говорила ей, что нельзя быть такой честной. А она меня не слушала, вечно говорила, что врать не умеет. Ума не приложу, кому она могла плохое сделать…

– Елена Викторовна, родная… – Я плакала вместе с женщиной и пыталась успокоить не только ее, но и себя. – Кто бы мог подумать, что такое может произойти? Кто бы мог подумать… Мне так ее не хватает. Я постоянно ее вспоминаю. Каждый день. Смотрю на ее фотографию в рамке и громко реву. Но вы должны жить дальше. Вам еще вторую дочь поднимать. Елена Викторовна, милая, держитесь.

Галину нашли в каком-то подмосковном лесу совершенно случайно. Она была засыпана ветками и землей, и конечно же опознать ее было сложно, практически невозможно. И все же ее опознали. В глубине души мне стало значительно легче, потому что теперь тело Галины, как и положено, будет предано земле, и я сама лично закажу ей памятник, который будет так же красив, как и она, когда была жива. Положив на стол целую пачку долларов, я вышла от матери своей подруги с тяжелой душой и направилась к своему автомобилю.

Сев в машину, я заехала в парфюмерный магазин, чтобы побаловать себя какими-нибудь вкусными духами, и в самом центре магазина столкнулась с выбирающей духи Викой.

– Привет, – еле слышно поздоровалась я, пройдя мимо нее, как могла, ускорила шаг и от греха подальше пошла к следующей секции.

– Люба! – Вика окликнула меня довольно громко.

Мне пришлось остановиться и изобразить улыбку.

– Что мимо проходишь, будто первый раз в жизни меня видишь?

– Я же поздоровалась.

– А когда-то ты со мной не только здоровалась, но и могла пообщаться.

– А тебе нужно это общение?

– Я хотела, чтобы ты этот запах попробовала. Не знаю, купить или нет. Как тебе?

Виктория поднесла мне пробник, но я сразу отрицательно покачала головой:

– Абсолютно не мой запах.

– Почему?

– Мне кажется, что он слишком сладкий. Я люблю более резкий.

– Мы с тобой очень разные, – улыбнулась Виктория. – А я не люблю резких запахов. Не думала, что когда-нибудь мы с тобой встретимся и ты пройдешь мимо.

– Я же пообещала.

– Что ты пообещала?

– Я пообещала, что никого не знаю, никого не вижу и никого не слышу.

– Это ты обещала Александру, а я-то тут при чем?

– Извини, я не ожидала тебя когда-нибудь встретить.

– Ладно, забыли, – Вика махнула рукой и по-дружески мне подмигнула. – Кстати, как там Галина?

– Ее нашли недавно.

– Надо же! – Глаза Виктории тут же изменились, в них появился живой интерес. – И где же была наша любительница чужих мужей? – спросила она язвительным голосом, хотя заметно занервничала. – Сбежала со своим новым возлюбленным, чужим супругом, на какие-нибудь дикие острова? А потом устала от дикой жизни и вернулась обратно?

– Ее нашли мертвой.

– Извини. – Губы Вики затряслись, и она опустила глаза. – Извини, пожалуйста. Я ни в коем случае не хотела тебя обидеть. Ты хочешь сказать, Галя мертва?

– Да, это так, – произнесла я довольно холодно.

– Что с ней произошло?

– Ее нашли в лесу.

– Ее убил какой-нибудь маньяк?

– По всей вероятности, да, – не стала я вдаваться в подробности.

– Господи, какой ужас… Так ее когда нашли-то?

– Совсем недавно.

– А погибла она когда?

– Непонятно. Очень трудно установить.

Я умышленно не сказала, что Галю убили еще полгода назад, а нашли только сейчас, чтобы отвести Викины мысли от той страшной ночи, когда был застрелен ее муж. Не хотелось, чтобы она начала что-либо сопоставлять и копаться в лабиринтах прошлого.

– Прими мои соболезнования.

– Спасибо.

– А сама-то ты как?

– Потихоньку.

– Ничего себе, потихоньку. Такой магазинище отгрохала!

– Бог услышал мои молитвы и послал мне магазин.

Мы переглянулись, с трудом сдерживая смех.

– Надо поучиться у тебя молиться, – подметила Виктория и все же, не удержавшись, улыбнулась.

– Да я и сама не умею. Все как-то спонтанно получилось.

– А может, тебе бог щедрый попался?

Я сделала вид, что не поняла намека, и тут же спросила:

– А ты как живешь?

– Да ничего. Устала. Очень много времени провожу в мастерской.

– Рисуешь?

– Я не рисую картины. Я их пишу. Вот, взяла путевку к морю. Жутко хочется побыть в уединении. Впереди выходные, а усталость накапливается все больше и больше. Так долго нельзя. Прямо на выходные взяла путевку к морю. Хочется побыть наедине с собой и немного себя полечить.

– Куда летишь?

– В Тунис.

– А почему именно туда?

– Потому что там потрясающий центр лечения водорослями, а мой организм просит себя побаловать.

– Тогда удачной тебе поездки.

– Спасибо.

Вика немножко помолчала и вновь улыбнулась:

– А ты отлично выглядишь. Надеюсь, неудачная беременность никак не сказалась на твоем здоровье?

– Напротив. Сейчас я стала себя чувствовать намного лучше и увереннее, чем чувствовала до неудачной беременности. Она придала мне силы и открыла для меня потрясающие возможности.

– Говорят, что ты даже замуж вышла.

– Правду говорят.

– И кто он?

– Он мой любимый.

– И все?

– И все.

– А кто он вообще, чем занимается?

– Я же тебе сказала: просто любимый.

– Кем работает? Что имеет?

– Он работает моим любимым человеком, а имеет меня почти каждую ночь.

– Рысак.

– Еще какой рысак!

– Надо же, как ему подфартило с работой. Давно устроился?

– Уже полгода.

– А платишь ты ему хорошо?

– Ежедневно. Я выдаю ему зарплату своей любовью.

– И премиальные бывают?

– Очень часто. Иногда так хочется рассказать ему о своих чувствах…

– Значит, ты ничего про него рассказать не хочешь.

– Не хочу.

– Просто муж, и все?

– Именно так.

– Хм, ты скрытная. Все свое ношу в себе и никому не расскажу и не покажу. Да?

– Думаю, сведений достаточно. Ладно, пойду тоже духи выберу. Хочется резкого и немного дерзкого запаха.

– Чтобы люди оборачивались?

– Чтобы выделяться из толпы.

– А что ж ты замуж вышла, а сама себе духи выбираешь?

– Потому что я очень вредная и привередливая. Есть вещи, которые мне лучше не дарить, потому что все равно не угодишь. Это касается духов и косметики.

– А мне казалось, что подарок любимого человека всегда в радость.

– Действительно всегда, но только мой любимый человек очень даже понятливый. Он знает, что мне стоит дарить, а чего лучше не делать.

– Надо же. Какое редкое взаимопонимание.

– Вика, а еще не выяснили, кто убил Юрия Константиновича? – Я набралась смелости и задала вопрос, который очень сильно меня волновал. Ведь тот, кто убил Юрия, убил и Галину. В глубине души мне очень хотелось, чтобы убийцы были наказаны, но я не очень верила в силу нашей милиции, которая искала убийц, и я прекрасно понимала, что мое желание по поводу возмездия может быть просто неосуществимо.

– Выясняют, – ухмыльнулась Виктория и слегка побледнела. – Еще немного поковыряются и дело закроют. У нас же так все делается.

– Что, вообще никаких зацепок?

– Убийцу еще не нашли, – резко ответила Вика, дав понять, что ей слишком больно говорить на эту тему.

Сделав пару шагов, я остановилась и дружелюбно сказала:

– Вика, ты на меня зла не держи.

– А я и не держу. Кто старое помянет… Между прочим, ты мне очень даже симпатична.

– Ты мне тоже. Будет желание, заезжай. Будешь у меня всегда самым почетным и долгожданным гостем. У меня на первом этаже еще и немецкая химчистка открылась.

– Может быть, как-нибудь соберусь с духом и заеду.

– Я буду очень рада тебя видеть. И необязательно собираться с духом. Просто приезжай, и все!

Купив приглянувшийся флакончик, я поискала Вику глазами, но ее уже не было. Сев в автомобиль, я отправилась на работу. Войдя в свой кабинет, я бросила взгляд в зеркало. Я нравилась себе. Фигура, лицо, глаза, волосы – все меня радовало. Ближе к вечеру позвонила моя мама и поинтересовалась моими достижениями на трудовом фронте.

– Мамочка, у меня все хорошо. Очень много дел. Ты же понимаешь, какая на мне ответственность. Конечно, устаю, ведь я слишком много работаю и слишком мало сплю.

– Дочь, но ты же знаешь, что без этого не бывает денег.

– Знаю, мама. Знаю. Просто я так жутко устала! А на море-то как хочется…

– Так слетай на выходные.

– Не могу. Занята. Может быть, позже.

– А как поживает твой прохиндей?

– Ты имеешь в виду моего мужа? – Я попыталась показать, что недовольна отношением мамы к Артуру, но на нее мой скепсис не подействовал. Она пребывала в глубоком убеждении, что мой муж именно прохиндей, и переубедить ее было невозможно. Единственное, на что я уповала, так это на время. Оно должно было доказать ее не правоту и заставить изменить свои взгляды.

– Да, именно этого проходимца.

– Он не проходимец. Он мой муж.

– Для меня он навсегда останется проходимцем.

– Мама, у нас все хорошо.

– У вас не может быть все хорошо, – тут же зацепилась за мои слова мама.

– Ну почему ты так считаешь? Если он не нравится тебе, то это не значит, что он не нравится мне. Конечно, как и в любой семье, у нас бывают определенные разногласия.

– У вас не может быть все хорошо, потому что вы абсолютно разные. А какие у вас разногласия? Если ему что-то не нравится, то пусть он убирается ко всем чертям.

– Мамочка, ну ведь мы сошлись не для того, чтобы он убирался ко всем чертям, – снова попыталась я образумить свою маму, на которую просто не могла злиться, потому что очень сильно ее любила.

– Для меня до сих пор остается загадкой то, почему вы сошлись. Так какие все-таки у вас разногласия? Этот прохиндей не хочет работать?

– Я его прекрасно понимаю, потому что уделяю ему не столько времени, сколько бы он хотел, – сказала я, проигнорировав ее последний вопрос.

– А что он хотел? Чтобы ты нянчилась с ним с утра до ночи? – вернулась к любимой теме моя мать.

– Кому понравится вечно занятая и работающая жена? Сама посуди.

– А если ты не будешь работать, то что тогда он будет есть? Что он намажет себе на хлеб?

– Мама, но ведь он тоже зарабатывает. Он в состоянии сам купить то, что мазать себе на хлеб.

– А тебе?

– И мне тоже.

– А он знает, что ты не любишь сливочное масло, а любишь черную и красную икру? Он знает твои запросы?

– Знает. Именно это его угнетает. Он не в состоянии их удовлетворить.

– Поэтому ты и работаешь. Если твой прохиндей не в состоянии купить тебе модную юбку, то ты купишь ее сама.

– Мама, все равно я не ангел. Со мной очень сложно.

– Да он на тебя молиться должен! Что он может тебе предложить? Если бы не ты…

– А если бы не он, я бы была одинока.

– Не одинока, а свободна. Это большая разница, дочка. Да возле тебя женихи всю жизнь шеренгами выстраивались. Ты же сама от них от всех нос воротила.

– Ладно, мамуля, слишком много работы. Созвонимся позже, – попробовала я закруглить этот бесконечный разговор.

– Люба, не хотела тебе говорить, но все же скажу. Я своей приятельнице показывала фотографии, где ты со своим благоверным.

– Мама, ну зачем ты показываешь наши семейные снимки своим подругам?

– Да это даже не приятельница, а моя хорошая подруга – Зинка. Что, я не имею права показать фотографии своей лучшей подруге Зинке? Почему я должна скрывать от нее фотографии своей любимой дочери и нелюбимого зятя?

– И что сказала Зинка?

– Зинка, как фотографию увидела, так чуть в обморок не упала.

– Почему? – насторожилась я, предчувствуя какую-то беду. – Он ей не понравился внешне?

– Насчет его внешности говорить не будем. Это разговор долгий и неприятный. На селе тракторист и то красивее выглядит. У него хоть кудри есть. А у этого что? Ни кудрей, ни фейса, ни работы престижной. Нет, не это. Люба, я не могу сказать тебе это по телефону. Давай где-нибудь попьем кофе.

– Мама, но я так загружена. Я сейчас буквально обложена различными бумагами.

– Тогда давай встретимся в греческом кафе недалеко от твоего магазина. Я позвоню, как подъеду. Посидим на открытой террасе, поговорим. Думаю, что для тебя это очень важно. Хоть я и не хотела тебя расстраивать, но придется.

– Мама, мне кажется, что я не дотерплю этот час.

– Дотерпишь. Думай пока о своих бумагах.

– Да мне ни одна бумага сейчас не полезет в голову!

– Я уже выезжаю. Ты можешь пойти в кафе первой и сделать заказ. Только не забудь, пожалуйста, заказать мой любимый пудинг, политый вишневым соусом.

– Хорошо, мама. Я тебя жду.

Глава 20

Мы сидели на террасе, пили кофе, и со стороны, наверное, казалось, что мы ведем совершенно непринужденную беседу. Но на самом деле я находилась в каком-то жутком ожидании неприятного разговора, хотя и тешила себя мыслью, что или мама что-то нафантазировала, или ее приятельница с кем-то спутала моего мужа.

– Вид у тебя усталый, – обеспокоенно посмотрела на меня мама. – Как замуж вышла, так стала плохо выглядеть. Замужество должно украшать женщину, а у тебя наоборот. Хотя… смотря какое замужество.

– Мама, это ты мне могла сказать по телефону. Мы с тобой встретились для того, чтобы ты могла сообщить мне то, о чем невозможно говорить по телефону.

– Я даже не знаю, как начать. Только обещай, что ты нормально это воспримешь.

– Ну говори!

– А ты пообещай.

– Мама, ну что мы с тобой сидим и торгуемся!

Вместо слов мама выложила на стол черно-белую фотографию, на которой был изображен Артур в обнимку с молодой женщиной. А рядом с этой счастливой парочкой сидели двое коротко стриженных мальчишек-погодков, державших в руках плюшевых зайцев.

– Что это такое? – непонимающе посмотрела я на снимок.

– Не что это такое, а кто это такие? – поправила мама.

– Извини. Я не правильно выразилась.

– Это первая семья твоего законного.

– Он никогда не был женат. У него даже штампа в паспорте не было.

– Любонька, ну мы же все поменяли паспорта. А твой бандит очень даже предусмотрительный. Он оставил свой паспорт чистым, чтобы не было лишних вопросов.

– А где ты взяла эту фотографию?

– У своей Зинки. Моей подруги, тети Зины. Ты же ее хорошо знаешь.

– А тетя Зина где ее взяла? – Я почувствовала, как кровь ударила мне в голову, и у меня застучало в висках.

– Зинкина родная сестра живет с Варей на одной лестничной клетке. У них даже квартиры через стенку находятся.

– А Варя – это кто?

– Жена проходимца.

– Мама, подожди, жена проходимца, вернее Артура, это я.

– Значит, ты вторая жена, а она первая. Я сама такого поворота не ожидала. – Мама заметно заволновалась и, чтобы не вылить на себя кофе, от греха подальше поставила чашку на стол. – Люба, ко мне в гости приехала Зина, и я показала ей твои карточки. Но когда она увидела Артура, она даже альбом с фотографиями выронила, сказала, что этот тип хорошо ей знаком. Она его видела, когда к сестре приезжала. А потом как закричит: «Это Варькин муж!» Ну, я сначала не поняла и попыталась объяснить, что это не Варькин муж, а наш муж, но она пообещала мне съездить к сестре, чтобы та сходила к Вари и взяла эту фотографию. Зинка у меня при понятиях. Она, конечно, ничего сестре не рассказала, потому что уж больно они с Варей дружны, а под каким-то предлогом эту фотографию все же выманила. Она поклялась мне язык за зубами держать и молчать по поводу того, что проходимец еще раз женился и теперь с тобой припеваючи живет. Зачем это женщине знать? Она и так одна двоих детей растит.

– Надо же! – Несмотря на то что кофе только что принесли и он был горячим, я выпила его почти залпом. Я не смогла унять нервную дрожь. – Не понимаю, зачем он это от меня скрыл? Я ни разу не замечала, чтобы ему дети на мобильный звонили.

– Так он с детьми уже года три не общается.

– Как не общается?

– Да так. Вычеркнул их из своей жизни, и все.

– А почему они развелись?

– Да кто его знает. У развода не бывает одной причины. Обычно их много. Разводятся по мере их накопления. Варя плохо о нем отзывается. Говорит, он лодырь, неудачник, бабник и домашний тиран.

– Домашний тиран… – задумчиво произнесла я и затаила дыхание. – Это есть немного, но ты же знаешь, что меня тиранить бесполезно.

– Знаю, – мельком улыбнулась моя мама. – Пусть только попробует!

– Меня бесит в нем то, что он лезет куда можно и куда нельзя. Он хочет, чтобы я была у него на ладони.

– Пусть забудет. Ты не из тех женщин, которых можно держать на ладони. Так вот. Варя говорит, что он относится к категории мужчин-неудачников, у которых никогда ничего не получается. За что бы он ни брался, у него ничего не выходит. И собственную несостоятельность он всегда сваливал на Варины плечи, обвиняя ее в том, что это она во всем виновата.

– Может, на него наговаривают? Когда люди разводятся, они редко остаются друзьями. Обычно люди расходятся врагами и говорят друг о друге гадости.

– Я не думаю, что Варвара говорила какие-то гадости. Она сказала то, что было на самом деле. И ты сама прекрасно знаешь, что он лодырь, неудачник, бабник и домашний тиран. Ты сама его идеализируешь. Ты все подсознательно чувствуешь, просто боишься признаться себе, что все так плохо.

– А еще…

– Господи, что еще?

– Еще он занимается криминальными делишками.

– Какими еще криминальными делишками?

– Да бизнес-то у него дутый. Я же тебе сразу сказала, что он не учредитель, а ухренитель. Не среди друзей-бизнесменов он крутится, а среди братвы.

– Господи, какой братвы?

– О которой в газетах пишут и фильмы показывают. Не знаю, к какой именно он у тебя братве относится, но это и есть его так называемый бизнес.

– Но ведь у него же офис есть.

– Сейчас у всех офис есть. Деньги же должны куда-то носить. Вот их прямо в офис и несут.

– А кто несет-то?

– Те, кому твой муженек вместе со своими дружками крышу делает, – с видом знатока объяснила мне мама. – А в молодости он у тебя профессиональным вором был. А потом завязал.

– Это тоже Варя сказала?

– Да.

– А может, все-таки она на него наговаривает?

– Ни черта она не наговаривает! – тут же возразила мама.

– И почему ты в этом так уверена?

– Потому что на свете есть материнская интуиция. Так что бизнес у него дутый и точка, а в молодости он неплохо воровал. Только он ни на воровстве денег нормальных не поднял, ни на своем так называемом бизнесе. Варя сама пашет, и у вас сейчас все тоже на тебе держится. Я же говорю – он неудачник. Друзья у него все при деньгах, а он у тебя какой-то бесперспективный.

– Да уж, хорошенькие перспективы…

– И я про то же. Так что твой проходимец – довольно темная лошадка. Даже одно то, что он бросил жену с двумя детьми на произвол судьбы и не поддерживает с ними отношения, говорит само за себя.

– Мама, и что ты мне предлагаешь?

– Бежать от него куда подальше. Вернее, это пусть он бежит от тебя куда подальше. В конце концов, он не принес ни в твою жизнь, ни в твою квартиру ничего нового.

– Бежать, потому что о нем плохо отзывается его бывшая жена? Это абсурд. Если я буду всех слушать…

– Люба, но ведь этот человек оставил женщину с двумя детьми!

– Сейчас каждая вторая пара разводится. Если не каждая первая. – Я изо всех сил старалась не идти на поводу доводов своей матери.

– Согласна. Но не каждый мужчина забывает про собственных детей и вычеркивает их из своей жизни, будто их никогда не было.

– Мама, даже если все так, как ты говоришь, я верю, что со мной он станет значительно лучше.

– Но ведь это всего лишь наивность! Каждая женщина, сойдясь с мужчиной, надеется на то, что с ней он станет лучше и чище. Это глубокое заблуждение и самая большая и непростительная ошибка многих женщин. Мужчина останется таким, каким он всегда был. Его не переделаешь. Он такой от природы.

Я посмотрела на маму глазами, полными слез, и с болью в голосе произнесла:

– Мама, уже слишком поздно. Да и я не хочу что-то менять. Он старается. Ты даже представить не можешь, как он старается. А еще… я жду от него ребенка.

– Да ну!

– Мама, это серьезно.

– Ты сильно торопишься.

– Я беременна.

– Какой срок?

– Уже три с половиной месяца.

– Проклятая Зинка! – ударила по столику кулаком обеспокоенная мама, чем сразу привлекла к себе внимание официантки, которая подумала, что что-то не так. Она сразу подошла к нашему столику с вопросом, не хотим ли мы еще что-нибудь заказать?

– Принесите мне порцию коньяка, и побыстрее, пожалуйста, – строго произнесла мама и посмотрела вслед официантке.

– При чем тут Зинка? – высказала я свое удивление.

– При том, что мне очень жаль, что она не пришла ко мне в гости раньше и не посмотрела фотографию проходимца. Тогда еще можно было бы спасти тебя от неверного шага.

– Мама, скоро ты будешь бабушкой. – На моих глазах появились слезы.

Выпив порцию коньяка, мама пососала кислую пластинку лимона и как-то обреченно произнесла:

– Ты считаешь, что проходимцу нужно дать шанс?

– Каждый человек в этой жизни имеет право на шанс.

– Ты считаешь, что стоит рискнуть?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– А в принципе у нас нет другого выхода. Я, конечно, понимаю, что мы поступаем с тобой не правильно, но давай посмотрим, как события будут развиваться дальше.

– Давай посмотрим. Я сейчас далеко не в том положении, чтобы остаться одной.

Мама взяла меня за руку и тихо произнесла:

– Не забывай, пожалуйста, что я всегда рядом.

* * *

После нашей встречи я чувствовала себя настолько плохо, что понимала: сейчас у меня нет ни сил, ни желания заниматься своим магазином, и по велению души я поехала домой, чтобы у меня было время хорошенько подумать. Как только я села в машину, у меня сразу зазвонил телефон, и в трубке послышался голос Артура.

– Любимая, как твои дела? – заботливо спросил он приятным и уже ставшим мне родным голосом.

– Еду домой. Что-то плохо себя чувствую, – обтекаемо сообщила я. Ведь я еще не говорила Артуру о своей беременности.

– А что так?

– Говорят, что сегодня магнитные бури.

– Ты тогда, как приедешь, сразу ложись, а я задержусь немного.

– Хорошо. А ты сейчас где?

– В офисе.

– Работы много?

– Да есть пока. Люба, сегодня все ребята в баню едут. Можно я со всеми съезжу? – спросил меня Артур так, как школьник спрашивает свою маму, чтобы она отпустила его поиграть в футбол вместе с другими ребятами. – Я же не могу от коллектива отрываться.

– Поезжай, конечно. Попарься. Я ничего плохого в этом не вижу.

– Тогда я в баньку, а затем на крыльях любви прилечу к своей единственной и любимой женушке.

– Договорились.

Заехав в супермаркет, я набрала целую тележку продуктов и вдруг неожиданно нос к носу столкнулась с Александром, который тоже толкал перед собой полную тележку. Сделав вид, что он мне незнаком, я как можно быстрее прошла мимо. Но он почему-то не удержался и меня окликнул:

– Люба!

Как только он подкатил свою тележку ко мне, я сделала удивленные глаза и растерянно развела руками:

– Простите. Я вас не знаю.

Александр заметно сдал, постарел и выглядел не самым достойным образом. Его брюки были слегка запачканы, а рубашка уже давно не знала утюга, была очень сильно помята. Пряди волос заметно побелели, и от этого он вообще показался мне стариком.

– Люба, да ладно тебе! Давай хоть поздороваемся.

– Вы меня с кем-то путаете, – стояла я на своем.

– Я ей такой магазин сделал, а она меня в упор не узнает!

От Александра разило перегаром. Да и по его манерам сразу можно было догадаться, что он сильно пьян. Александр осмотрел меня с головы до ног оценивающим взглядом и даже присвистнул:

– Да ты еще больше похорошела! Просто красавица! Волосы в такой красивый цвет покрасила. Все та же стройная фигура. Ты сейчас выглядишь как настоящая респектабельная дама. Один костюм чего стоит. В Москве одеваешься или в Милан за шмотками ездишь? – Не дождавшись ответа, Александр бестактно уставился на мои ноги: – Туфли классные. Цвет яркий, в тон сумки. Что там у тебя на сумке написано? «Шанель»? Сразу видно, что настоящая. А ты растешь, девочка. Хорошо растешь. В прошлую нашу встречу ты похуже одета была. Вернее, не то чтобы похуже, а подешевле. У тебя прекрасный вкус. Скажи, а ты ведь тогда со своей беременностью сказку сочи нила? Теперь-то уж можно правду раскрыть, прошло много времени.

– Послушайте, дайте пройти. Своей тележкой вы перегородили мне проход.

– Да ладно тебе! Я уверен, что ты придумала свою беременность. Воспользовалась тем, что я ничего не помню. Как твой магазин? Я как-то проезжал мимо и ради любопытства в него заглянул. Впечатляет. А ты хоть знаешь, как он мне дался? Потом и кровью. Мне теперь из-за него приходится делать столько нежелательных дел, за которые я раньше ни за что бы не взялся. Я теперь одним людям чуть ли не до конца жизни обязан, и они используют меня на полную катушку. А ты меня после этого даже не отблагодарила по-человечески. Вот я смотрю на тебя и думаю: а что, еще бы разочек я бы с тобой переспал. Да ты сама должна была мне это предложить, чтобы отблагодарить как полагается. После того что я для тебя сделал, я должен тебя иметь сколько хочу и когда хочу. А, ты как? Я бы не отказался. Правда, точно я так и не могу сказать, какой бы это раз у нас был – первый или второй! – Александр пьяно засмеялся. – А вообще с тобой лучше в подобные игры не играть, а то ты беременеешь быстро.

– Извините, но я должна идти. Вы действительно меня с кем-то путаете. По-моему, вы очень сильно пьяны.

Развернув тележку на сто восемьдесят градусов, я направилась к выходу, стуча каблуками и покачивая изящными бедрами.

– Да, я на самом деле сильно пьян! – крикнул мне вслед Александр. – А ты правильно делаешь, что меня не узнаешь! Не стоит общаться с человеком, который тебя ненавидит! Я и сам не знаю, что на меня нашло. Но даже тот, кто тебя ненавидит, может сказать тебе о том, что ты очень соблазнительно выглядишь!

Рассчитавшись на кассе, я подумала, что сегодня у меня какой-то странный день – день неожиданных встреч, и как можно быстрее вышла из магазина.

Глава 21

Дома я подошла к тумбочке, в ящике которой лежали вещи Артура, и, поступившись принципами, принялась рыться в личных вещах своего супруга.

Первой мне попалась на глаза записная книжка, которую я незамедлительно стала листать. Записи показались мне более чем странными:

Яна – директор магазина «Все для дома», тел…

Вера – продавец в электротоварах, тел…

Света – менеджер компании «Ладья», тел…

Люба – жена, тел…

Зоя – держит торговые точки на Поклонной…

Пролистав несколько страниц с различными именами и телефонами, я наткнулась на странные записи денежных сумм, около которых стояли имена напарников Артура, у каждого из которых была довольно необычная кличка. Я положила записную книжку на место. Мне стало нестерпимо больно, что мое имя записано среди множества женских имен и ничем не выделялось среди всех остальных, разве что только словом «жена». А еще меня царапнуло то, что муж записал клички – Дантист, Череп, Фаныч, Винт… Господи, неужели взрослые мужчины могут называть друг друга Винтами и Черепами?!

Я села на корточки и, засунув руку поглубже в ящик, извлекла… оружие. Самый настоящий пистолет в кобуре! Повертев пистолет в руках и чувствуя леденящий холодок под сердцем, я положила его на место, накрыв аккуратно сложенной черной майкой.

– Святые угодники… С кем же я живу! О боже…

Засунув руку во второй ящик, я порылась среди вещей и достала… гранату. То, что это была настоящая боевая граната, а не муляж, не вызывало сомнений. От страха я чуть было ее не уронила.

Дрожащими руками я сунула ее обратно. В этом ящике я насчитала ровно четыре гранаты. Ощутив сильное головокружение, я как можно быстрее задвинула ящики и на дрожащих ногах направилась на кухню, достала аптечку и сунула под язык таблетку валидола.

Артур явился поздно ночью в хорошем расположении духа и прямо с порога кинулся меня целовать:

– Люба, если бы ты знала, как я по тебе скучал! Ужас! Ребята еще в бане остались, а я торжественную часть отсидел и на крыльях любви полетел к своей любимой.

– А что значит торжественная часть?

– Там стол хороший был накрыт. Посидел, принял участие в решении многих вопросов. Встретился с ребятами, с которыми уже давно не пересекался, но которые мне сейчас очень нужны, потому что накопилось много важных дел.

– А где стол хороший был накрыт, прямо в бане?

– Конечно, в бане. У нас торжественная часть всегда на высшем уровне, а закуска, как в лучших ресторанах Москвы. Ты таких столов никогда не видела.

– И как же вы на сытый желудок паритесь?

– Так и паримся, – засмеялся Артур.

– Значит, это была торжественная часть?

– Торжественная, – подтвердил мой супруг.

– А произвольная часть тогда какая?

– Произвольная – это и есть париться в бане. В бассейне нырять и все прочее.

– А девочек в баню вы себе заказываете?

– Бывает иногда, – немного смутился Артур. – Люба, я в подобных мероприятиях участия не принимаю. На черта мне это нужно, если дома меня ждет любимая женщина.

– А раньше принимал?

– Любка, ты никогда не страдала особым любопытством. Зачем ты сейчас про это спрашиваешь? – Артур не скрывал, что ему хочется избежать данной темы. – Зачем копаться в прошлом? Поверь, оно у меня совершенно неинтересное. В жизни у меня была и есть всего одна-единственная любимая женщина – это ты. До тебя я не жил.

– А что же ты делал до меня? – В моем голосе послышалась горечь.

– До тебя я существовал.

– И никого никогда не любил?

– Никого и никогда. – Глаза Артура были настолько чисты и невинны, что им бесспорно хотелось верить.

– Так ты не ответил на мой вопрос. До знакомства со мной ты принимал участие в оргиях, которые твои друзья-бизнесмены устраивали в банях? – Я специально выделила слово «бизнесмены» и постаралась его произнести крайне язвительным голосом.

– Раньше бывало иногда. Люба, но почему ты думаешь, что мы целыми днями только и делаем, что паримся и заказываем себе девочек? Ты же живешь со мной уже полгода и прекрасно знаешь, что мы устраиваем встречи в бане не так уж и часто. Да к тому же мы постоянно паримся чисто мужской компанией, а такая произвольная программа, как сегодня, бывает крайне редко, и то только по праздникам.

– А какой сегодня праздник? – поинтересовалась я как бы между делом.

– Да так. У одного из ребят день рождения.

– У кого?

– У Дантиста.

– Он что, в стоматологической клинике работает, что ли?

– Нет, – рассмеялся Артур и прошел в комнату. – Это его так ребята зовут.

– Значит, это его кличка?

– Ну что-то типа того, – по-прежнему пытался уйти от разговора Артур.

– Не типа того, а кличка. А сколько ему лет-то, что его до сих пор называют по кличке?

– Тридцать.

– Надо же, уже не пацан, а его все по кличке называют… Так ты не ответил, он что, в стоматологической клинике работает? Он настоящий дантист?

– Да нет же. Я уже тебе это сказал.

– Тогда почему его так зовут? – продолжала докапываться я до правды и сама поражалась тому, насколько Артур не любит рассказывать о своей жизни вне дома.

– Люба, оно тебе надо?

– Надо. Ты же психуешь по поводу того, что у меня от тебя есть секреты, а сам ничего не хочешь мне рассказывать. Я же не спрашиваю тебя что-то из ряда вон выходящее.

– Его называют Дантистом, потому что при любых разборках, если он пускает в ход кулаки, все остаются без зубов, – вновь засмеялся Артур и посмотрел на меня, ожидая реакцию.

– Надо же, как смешно. У меня аж живот заболел от смеха. И где он пускает в ход кулаки?

– Я же сказал, на разборках.

– А кто с кем разбирается?

– С теми, кто не понимает элементарных вещей и кому приходится их объяснять.

– Значит, он борец за справедливость.

– Люба, хватит. Я что-то не пойму, что с тобой происходит? – Артур заметно занервничал. – Разве так встречают любимого мужа?

– А как встречают любимого мужа?

– Ты устроила мне настоящий допрос. Ты всегда нравилась мне тем, что никогда не задавала бестактных вопросов и не любила копаться в моем прошлом, а сегодня на тебя что-то нашло. Ты устроила настоящую атаку из вопросов, которые мне совсем неприятны. И не смотри на меня таким подозрительным взглядом. С тех пор как я с тобой познакомился, я не посмотрел ни на одну женщину. Я живу и дышу только тобой. – Артур подошел ко мне и нежно меня обнял: – Сладкая моя, да тебя всю трясет. Что случилось-то?

Я подняла голову и встретилась с Артуром взглядом.

– Люба, не молчи. Что произошло? Ты что, не веришь, что я ни с кем не был? Если я с кем-то и был, то это только до того, как я встретил тебя. После нашего с тобой знакомства я не то что не прикоснулся ни к одной женщине, я просто ни на одну даже не посмотрел с тем интересом, с каким смотрят мужчины на женщин. А сегодня, как только в баню привезли девчонок, я тут же собрался и уехал. Да и не я один. У нас много ребят семейных, кому это совсем не надо. Они тоже собрались и уехали. Остались только те, кому хочется оторваться как следует.

– А Фаныч с Винтом уехали?

Артур от удивления открыл рот.

– А откуда ты знаешь Фаныча с Винтом?

– А как этих мужчин зовут в реальной жизни?

– Костя и Петр.

– Костя – это тот, который на глазастом «Мерседесе» пару раз за тобой заезжал?

– Да.

– Никогда бы не подумала, что он – Фаныч. Ты его никогда так не называл.

– Я не думал, что тебе это интересно.

– Ну почему же? Очень даже интересно.

Артур прекрасно понимал, что сейчас я как бы выставила его совсем в ином свете, и заметно нервничал.

– Скажи, а ты откуда клички наших ребят знаешь?

– А почему Костю называют Фанычем? – ответила я вопросом на вопрос. – Что такое «фаныч»?

– Это кружка, – печально просветил меня муж. И даже пристыдил меня за то, что я не знаю элементарных вещей: – Не думал, что ты этого не знаешь. Вроде слово такое известное.

– Слово «кружка» я знаю, а слово «фаныч» первый раз слышу.

– Так эта та же самая кружка. Так кружку в тюрьме называют.

– Где? – Я даже сморщилась от звука этого слова, настолько отрицательные эмоции оно у меня вызвало.

– В тюрьме.

– А он что, судим?

– Да. Он чалил кое-какой срок. Его прямо в тюрьме Фанычем и прозвали, а как он освободился, эта погремуха за ним закрепилась. Вот с тех пор мы его Фанычем и зовем. А в тюрьме это так забавно произошло. Костя подошел к решке…

– А что такое решка?

– Это решетка на окне, – с видом знатока объяснил Артур. – Так вот, он подошел к решке, взялся за железки и стал кричать: «Тюрьма-старушка, дай кликушку!» С каждой хаты…

– С какой еще хаты? – перебила я.

– Хата – это камера. Ты что, в тюремном жаргоне совсем не ориентируешься?

– А с какой стати я должна в нем ориентироваться?!

– Слушай дальше. С каждой хаты на всем крыле ему в ответ закричали самые разные погремухи. Он от всех отмахивался, а на Фаныче остановился. Сказал, что это его кровное.

– Он на кружку похож?

– Он просто поесть любит и чифирь погонять. Благодаря этим ассоциациям его так и прозвали. Да что я тебе рассказываю? Тебе, наверное, неинтересно. Ты таких приколов не понимаешь.

– Наоборот, интересно, – вновь язвительно произнесла я. – Приколы, аж падать хочется. Послушай, а ты случайно сам в тюрьме не сидел?

– Я? Нет. Но из наших ребят многие срок отчалили.

– В хорошеньком же ты обществе вращаешься. Хм… Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

– Да ладно тебе!

– Ничего не ладно!

– В наше время даже самого честного человека посадить могут.

– Честного человека сажать не за что. Все, хватит. Разговор окончен.

– Люба, я что-то не пойму, что случилось? Откуда ты про Фаныча и Винта знаешь?

– Да я не только про Фаныча и Винта знаю, – произнесла я ледяным голосом. – Но я еще знаю про то, что до меня ты был женат, что у тебя есть жена Варя и двое погодков-мальчишек, с которыми ты не общаешься и которых напрочь вычеркнул из своей жизни. Я также знаю то, что в юности ты был профессиональным вором, но потом завязал. Правда, на слове «завязал» я бы поставила вопрос. Я знаю то, что ты крутишься среди братвы, и то, что ты сделал из моей тумбочки – вернее, твоей тумбочки, той, которую я тебе выделила, – склад боеприпасов.

Чем больше я говорила, тем больше Артур белел, и я сразу обратила внимание, что он стал нервно дергать кадыком, словно сглатывал. Когда я замолчала, он злобно усмехнулся и процедил сквозь зубы:

– А тебе кто-нибудь говорил, что рыться в чужих вещах неприлично?

– А ты мне не чужой. Ты мой муж.

– Ты же никогда туда не лазила.

– Я наводила в вещах порядок. Знаешь, мне как-то теперь не очень хочется спать в своей квартире, зная, что в ней лежат гранаты.

– Ты хочешь, чтобы я их унес?

– Я была бы тебе очень признательна.

– Хорошо. Завтра их здесь не будет. Они тут лежат всего-то неделю.

– Было бы неплохо, если бы они не лежали тут ни одного дня.

– Я же сказал, что завтра их унесу.

– Единственная приятная новость за сегодняшний день. Кстати, а от кого ты обороняешься?

– Да ни от кого я не обороняюсь, – все так же нервно рассмеялся Артур. – Я и хотел их завтра забрать для того, чтобы передать одному человеку. Мне просто нужно было их передать, и все.

– Боже мой! Какое безобидное поручение! – Я выдавила из себя улыбку. – Безобиднее не бывает!

– Люба, да ладно тебе. Что ты смотришь на меня как на убийцу?! Это и в самом деле чужие гранаты, и мне нужно их передать.

– А ты случайно не торгуешь оружием?

– Еще скажи – наркотой.

– А может быть, и наркотой?

– Что ты из мухи-то слона лепишь? Ничего страшного не произошло. Просто один мужик из военных складов стащил четыре гранаты и передал их мне для того, чтобы я отдал их одному человеку. Вот я и занес их домой. Пожалуйста, не бери в голову. Я завтра же их отнесу.

– Конечно, я не буду брать в голову. Подумаешь, муж четыре боевые гранаты принес домой. Какая ерунда…

– Ну ладно, Люба. Не стоит утрировать. Больше такое не повторится.

– А пистолет?

– Что «пистолет»?

– Пистолет, который лежит в тумбочке, ты тоже унесешь?

– А зачем я буду его уносить? У меня на него разрешение есть.

– Что-то мне очень муторно на душе от того, что в нашем доме хранится оружие! – в сердцах произнесла я и облокотилась о подоконник. Облокотилась так сильно, что уронила горшок с геранью:

– Ох, черт! Эта проклятая герань… Если бы ты знал, как я ее ненавижу! От нее в квартире не пахнет, а воняет.

– Люба, а моя любимая герань-то при чем? – Артур посмотрел на перевернутый горшок и рассыпанную землю и отодвинул меня от подоконника. – Любаша, иди посиди. Я смотрю, тебя сегодня капитально нервяк бьет. Я сам все соберу.

– Может, выкинем ее вовсе? – умоляюще посмотрела я на мужа.

– Зачем? Цветок-то в чем виноват? Не пойму, почему ты так на герань реагируешь. Герани обычно боится моль. Быть может, в прошлой жизни ты была молью?

– Я слишком яркая для моли, – резко отрезала я.

– Ну может, в этой жизни ты очень даже яркая, а в предыдущей была, наоборот, бледной…

– Такие, как я, не могут быть бледными ни в этой, ни в той жизни. А я вот не могу понять, почему тебя так на герань тянет? Все подоконники горшками заставил. Вонь стоит страшная.

– Не вонь, а запах. Это эстетика.

Артур поставил горшок на место и принес веник и совок для того, чтобы собрать землю.

– Послушай, эстетика, а где ты разрешение получил на оружие?

– Как где? В соответствующих органах.

– А за какие заслуги тебе его дали?

– За красивые глаза, – явно в отместку мне ответил моей же фразой Артур. – У нас у многих ребят есть разрешение.

– А зачем тебе оружие?

– А как сейчас без оружия? Без оружия сейчас никак.

– По-моему, в доме не должно лежать оружие… – сказала я потерянно и рухнула в кресло.

– Наоборот. В любом нормальном доме должно быть оружие.

– А мне всегда казалось, что если в доме есть оружие, то оно обязательно выстрелит.

– Не переживай. Не выстрелит. Это я тебе обещаю.

– А я не верю твоим обещаниям. Ты обещал мне любить меня вечно и говорил мне о том, что я – твоя первая любовь и что ты никогда никого не любил. На деле же оказалось обратное. Оказывается, ты был женат и у тебя есть двое детей. Ты случайно об этом не забыл?

Самообладанию Артура оставалось только позавидовать. Он совершенно спокойно собрал разбросанную землю и остатки горшка, отнес веник и совок. Вернулся и сел со мной рядом:

– Люба, зря ты так. Если я что-то обещал, то я всегда выполнял свои обещания. Если я обещал любить тебя вечно, значит, я буду любить тебя вечно. А что касается бывшей жены и двоих детей, то это единственное, что я от тебя скрыл. И за это я прошу у тебя прощения.

– Я не могу понять, почему ты скрыл, что был женат?

– Потому, что дурак. Вбил себе в голову, что это станет какой-то преградой в наших отношениях. Что тебя это оттолкнет. А я так боюсь тебя потерять! Прости. Я всегда хотел тебе это рассказать, но не решался. Все ждал подходящего момента, а однажды вдруг понял, что уже поздно. Пожалуйста, прости.

Он встал на колени и принялся целовать мои ноги.

– Артур, прекрати.

– А к тебе что, Варька приходила? Как она узнала про нас с тобой?

– Сестра маминой подруги – соседка Вари. Она пришла к маме в гости, увидела наши фотографии, ну и выдала информацию на-гора.

– Надо же, как бывает… Значит, Варька меня так грязью поливает. Перед мамой-то твоей как неудобно.

– Да ладно, ей не привыкать.

– Что значит «не привыкать»? Я хочу быть со своей тещей в прекрасных отношениях. А я-то заметил, что она меня недолюбливает. Оказывается, вот в чем дело.

– А как она может тебя любить, если ты скрыл, что состоял в браке с другой женщиной?

– Миленькая моя, я никогда ее не любил. Клянусь чем хочешь, я никогда ее не любил! Женился по залету. Мы просто встречались. Она залетела, стала слезы лить, ну, я, как порядочный мужчина, на ней и женился. Думал, стерпится – слюбится. Да только не стерпелось и не слюбилось. Она родила и тут же следом еще одного. Если бы ты только знала, сколько она из меня крови попила… Она же истеричка. С ней жить невозможно. Мне чудом удалось от нее бежать. Просто чудом! А то, что я с детьми не общаюсь… Поверь, моей вины нет. Варька в какой-то период начала сходиться со всеми мужиками подряд, постоянно меняла пацанам отцов, а для меня у нее вечно времени не находилось. Короче, за что Варя боролась, на то и напоролась. А дети подрастут и меня поймут. – Артур помолчал. – Или это что-то меняет?

– Да нет, ничего. Просто я должна была знать, что у тебя в прошлом была семья.

– Я перед тобой уже извинился. Проблема только в том, что я очень сильно боялся тебя потерять, и все.

– А в прошлом ты правда профессиональный грабитель?

– У всех по молодости бывают ошибки.

– А кого ты грабил?

– Люба, ну зачем тебе это нужно?! Уж поверь мне, не малоимущих и не пенсионеров. Я грабил лохов. Ну сама посуди, если лох дает себя нагреть, то почему я должен от этого отказываться? Ведь если не я это сделаю, сделает ктото другой. Лохов все разводят. Все, кому не лень. Люба, но все это в прошлом. Понимаешь – далеко позади!

– А все твои бизнесмены – это обычная братва?

– Послушай, ну что значит братва? Сейчас даже нельзя дать определения этому слову. Все так перемешалось. Кто бизнесмены, кто братва… Я криминалом не занимаюсь. Это самое главное. Да, мы из братвы, но мы учимся делать бизнес. Мы пытаемся. Ты же видишь, что мы организовали фирму.

– Я не пойму, ты бандит или нет?

– Да ты сама подумай, что входит в смысл слова «бандит»? Я же не бандит с большой дороги. Я не убиваю, не граблю, не совершаю уголовно наказуемых деяний. Я занимаюсь легальным бизнесом. Вот ты кому платишь, чтобы твой магазин спокойно стоял и на него не было никаких наездов?

– Ментам.

– Правильно, ментам. А ты их считаешь бандитами?

– Кого?

– Ментов.

– Государственными бандитами.

– Ну, это слишком громко сказано. Сейчас же все элементарно просто и голову забивать не надо. Вот ты платишь ментам, а кто-то платит нам, потому что мы тоже в состоянии обеспечить надежную крышу, только при этом нам тоже придется что-то отслюнить ментам, чтобы они не клали глаз на то, что уже принадлежит нам. Так что не забивай себе голову. Я не бандит. Сейчас это называется «бизнесмен». У меня есть знакомые ребята, которые занимаются криминалом, и это их выбор. Никто не вправе их осуждать. Каждый выбирает то, что хочет от жизни. Мне это совсем не нужно. Тебя устраивают мои объяснения?

– А других я просто и не ожидала.

Встав с кресла, я пошла к злосчастной тумбочке и достала из нее записную книжку Артура. Открыв страницу с женскими именами, я положила ее перед ним и, с трудом сдерживая слезы, спросила:

– А это что?

– Записная книжка.

– Я вижу, что не рулон туалетной бумаги.

– Все понятно. Сегодня ты навела ревизию и залезла в мой блокнот. Вообще-то это очень даже некрасиво.

– Я приношу тебе свои извинения. Ранее я никогда так не поступала, но после того, как узнала про твою жену и двоих детей, не смогла себя сдержать от этого шага. Так что это за имена?

– Тут как женские, так и мужские имена.

– Мужских совсем мало. Почему-то преобладают женские.

– И что тебя смущает? Все это связано с моей работой.

– И среди множества женских имен телефон жены. На всякий случай, а то вдруг забудешь…

– Это не правда.

– Правда. Чем я отличаюсь от них?

– Тем, что эти женщины нужны мне по работе, а ты моя жена! Люба, если ты думаешь, что я от тебя гуляю, то ты глубоко ошибаешься. Я тебя очень сильно люблю, и мне, кроме тебя, никто не нужен.

Не выдержав, я вышла на балкон и зарыдала. Артур выбежал следом за мной и, положив мою голову к себе на грудь, стал гладить мои волосы, пытаясь успокоить:

– Любонька, любимая, ну прости, если что не так. Я безумно тебя люблю. Просто безумно. Ну что ты плачешь?

– Слишком много негативной информации для одного дня. Слишком много…

– Все будет хорошо, вот увидишь. Если я что не так сделал, прости. Записную книжку я сожгу, чтобы она тебя не нервировала. Гранаты завтра же унесу. Я буду все делать, что ты хочешь. Только, пожалуйста, не бросай меня. Не бросай.

Я подняла заплаканные глаза и, шмыгнув носом, посмотрела на Артура:

– Артур, я беременна. Уже три с половиной месяца.

– Ура!!! Так почему ты так долго молчала?! Тогда я самый счастливый мужчина на свете! – Словно ребенок, Артур запрыгал и обрадованно захлопал в ладоши. – Я самый счастливый!!!

Глава 22

Этой ночью я лежала на груди у Артура и пыталась сдержать слезы. Мне было очень тяжело представить Артура главой чужого семейства, в котором есть симпатичная жена и двое прелестных мальчишек. Мне так же тяжело было представить его вором, и у меня просто не хватало фантазии для того, чтобы подумать о том, где и при каких обстоятельствах он занимается своими неправедными делами.

А еще я думала о том, что если дать человеку шанс, то может ли он исправиться и, несмотря на обильное наличие грехов, все зачеркнуть и начать новый, достойный путь? Могу ли я стать стимулом его новой, достойной жизни, а наш ребенок – первым этапом к созданию новой, благополучной и счастливой семьи?

Я мысленно анализировала модель своего брака со всех сторон и думала, что из моей ситуации есть ровно два выхода. Первый – это закрыть глаза на все. На то, что мой муж скрыл от меня свой первый брак и наличие двух детей, которых он бросил на произвол судьбы и с которыми не испытывает никакого желания общаться. На то, что во времена ранней молодости мой супруг был профессиональным вором. На то, что его бизнес криминальный, и даже на то, что в любой момент в своей собственной квартире я могу открыть комод, для того чтобы достать чистое постельное белье, и обнаружить там автомат Калашникова или найти какой-нибудь гранатомет на балконе, накрытый симпатичным одеялом. Одним словом, первый выход – это закрыть на все глаза, смириться с той ситуацией, которая у меня сейчас есть, и сохранить статус жены, создавая при этом видимость благополучной и счастливой семьи.

Жить по принципу: никогда ничему не удивляться и никогда не вдаваться ни в какие подробности. Признать, что мой муж – бизнесмен средней руки и вообще у нас все хорошо, потому что у нас никогда и ничего не может быть плохо. Второй выход – это начать впадать в истерики, закатывать грандиозные скандалы, обзывать мужа паршивым бандитом и бунтовать против того, чем он занимается. Начинать переделывать и ломать характер взрослого мужика и при этом драться за свое счастье до крови. А быть может, есть еще и третий выход: возненавидеть своего мужа, побыстрее с ним развестись и растить ребенка одной в более спокойной, не такой нервозной обстановке.

Артур держал руку на моем животе и говорил мне, как он счастлив, потому что не за горами тот день, когда плод нашей любви превратится в реального человечка. Я лежала, не открывая глаз, и думала, можно ли любить одного ребенка, стать самым нежным и заботливым отцом, напрочь позабыв о двух первых детях, которые точно так же нуждаются в отцовском тепле, заботе и внимании. Думала и не находила ответа…

– Любка, о чем ты думаешь? – Артур словно прочитал мои мысли и хотел как можно скорее переубедить меня в обратном.

– Я думаю, сколько мы с тобой проживем.

– Всю жизнь. Люба, мне ведь правда не нужна жизнь без тебя. Я же сказал, что только сейчас жить начал, а раньше просто существовал. Все у нас будет как у людей. Родишь ребенка… Желательно девочку.

– Я по заказу рожать не умею. А почему ты хочешь девочку? Потому что двое мальчиков у тебя уже есть?

– Потому что она будет очень сильно похожа на тебя. Такая же красивая, как ты. Только вот…

Артур замолчал, словно не решался мне что-то сказать. Но и без слов было понятно, что его что-то очень сильно угнетает.

– Ты не договорил свою мысль.

– Да что тут особо договаривать! Я хотел поговорить про наши жилищные условия.

– А чем тебя не устраивают наши жилищные условия?

– Все-таки ребенок родится. Надо бы заранее побеспокоиться.

– О чем побеспокоиться-то?

– О жилищных условиях.

– А что о них беспокоиться? Мы же с тобой не на улице живем.

– Люба, ты же такой большой магазин имеешь. Деньги, можно сказать, рекой идут, а живем мы с тобой на самой окраине Москвы в небольшой квартирке. Давай приличное жилье купим. Я же не за себя, а за нашего ребенка беспокоюсь.

– А ты хочешь сказать, что ребенку тут будет недостаточно места?

– Я хочу сказать, что нам нужно поменять квартиру, а то, что это за бизнес…

– Тебе не нравится мой бизнес?

– Я не понимаю, что это за бизнес, прибыль от которого идет в этот же самый бизнес. То есть он сам для себя существует. Получила прибыль и опять в бизнес. А жить мы когда нормально будем? И не цепляйся, пожалуйста, к словам. Я говорю то, что думаю.

– А мы разве плохо живем? – подняла я голову. – Может быть, ты голодаешь?

– Еще не хватало нам голодать.

– Артур, у меня слишком много задумок, но они не получатся без денег. Нужны инвестиции, а их взять неоткуда. И почему ты говоришь, что деньги текут рекой? Не пойму, почему ты так рассуждаешь. Я не могу сейчас выдернуть из дела деньги на приличную квартиру, тогда у меня все остановится. Сейчас я только начала вставать на ноги. У меня все нормально идет, но еще пока нет свободных денег. На это требуется время. Ты что, думаешь, мы будем в этой квартире постоянно? Какая чушь. Нужно просто немного потерпеть.

– Не понимаю я тебя…

– Артур, ты так рассуждаешь, как будто мы на улице живем. У нас хорошая квартира, которую мы со временем поменяем. Ты должен понять, что я всегда все просчитываю, и каждый мой шаг выверен. Я же у тебя – обалдеть какая правильная женщина! А вообще, я жутко устала. Сегодня такой ужасный день. Слишком много разной информации для женщины, которая носит под сердцем ребенка.

– Беременная женщина, а быть может, отдохнем? Давай смотаемся на выходные куда-нибудь на отдых. Побудем вдвоем. Тебе обязательно надо отдохнуть. Ты стала слишком нервной.

– А какой я должна быть, если я в своей квартире нахожу боевые гранаты?

– Да ладно уж тебе. Самое главное, что ты за чеку не дернула, – попытался пошутить Артур, но шутка оказалась дикой и неуместной. От нее мне не только смешно не стало, но я даже не улыбнулась.

– Я хочу в Тунис, – неожиданно для самой себя произнесла я и натянула одеяло до самой груди.

– А почему именно в Тунис?

– Не знаю. Там классное лечение водорослями.

– Не забывай, что это противопоказано беременным женщинам.

– И все же кое-какие процедуры сделать можно. Давай рванем на эти выходные?

– Отлично, – обрадовался Артур и, наклонившись, поцеловал мочку моего уха.

– Так, значит, заметано?

– Заметано. Тебе необходимо проветриться. Придешь в себя. Отдохнешь, наберешься сил, а самое главное – мы побудем вдвоем. Вернее, нет, даже уже втроем. Ты, я и наш ребенок, который находится в твоем очаровательном животике.

У меня промелькнула мысль, что Вика тоже летит в Тунис на эти же выходные, но я сразу прогнала ее прочь, потому что мы поедем не в какую-то деревню, а в целую страну и вероятность нашей встречи равна нулю.

Выйдя из самолета, я вдохнула свежий и довольно сырой воздух незнакомой страны и взяла Артура за руку:

– Артур, ты счастлив?

– Любка, я тебе уже тысячу раз говорил о том, что я просто безмерно счастлив. Счастливее меня нет ни одного человека на свете!

Мы нашли приличный отель и сняли номер.

Я вышла на балкон и посмотрела на море. Артур нежно обнял меня и притянул к себе:

– Почему ты опять плачешь?

– Я всегда плачу, когда смотрю на море.

– Странная ты все же. Лично у меня море всегда вызывает улыбку.

– А у меня слезы. Оно такое красивое. Когда я смотрю на море, слезы всегда текут из моих глаз независимо от меня. Знаешь, и я совсем не стыжусь своих слез. Здесь так красиво, что хочется плакать.

Слизнув с губ слезы, я вытерла мокрые глаза ладошкой и отправилась вместе с Артуром гулять к морю. Погода была чудесная. Легкий ветер, ласкающий мои ноги, задирал подол сарафана, запах, исходящий от моря, дурманил и кружил голову. Артур держал меня за руку и очень переживал по поводу того, что я разулась.

– Люба, почему я пошел в обуви, а ты босиком?

– Потому что я обожаю ходить босиком.

– Но ты же можешь поранить ногу. Наступить на какую-нибудь ракушку или на морского ежа…

– Тогда ты мне просто ее перевяжешь.

Все вокруг необыкновенно мне нравилось и радовало.

– Артур, а ты скучаешь по детям? – задала я вопрос, который очень сильно меня волновал. Подсознательно я понимала, что не могу его не задать, несмотря на то что Артуру вряд ли приятно его слышать.

– Люба, зачем тебе это надо? – раздраженно бросил он.

– Но ведь это же твои дети!

– Варя прекрасно с ними справляется, и я уверен, что она позаботится о том, чтобы у мальчишек был очень хороший отец. Понимаешь, в этом браке не было любви, и я всегда и во всем был виноват. Что бы ни случилось, я всегда оказывался крайним. Разве можно так жить?

– Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела?

– Я хочу, чтобы ты меня поняла. Если хочешь знать, то я вообще не приемлю жалости.

– В этом вопросе я никогда тебя не пойму. Извини. Так же и то, что в молодости ты мог запросто взять чужое.

– Но ведь я же брал чужое у лохов!

– Даже у лохов. Я бы никогда в жизни не смогла взять чужую вещь.

– Ты хочешь сказать, что ты никогда не воровала?

– Я не так дурно воспитана.

Артур остановился, обнял меня за талию и провел рукой по моей попе.

– Люба, ну вот такой я тебе достался! И что же теперь сделаешь?

– А я бы удивилась, если бы мне достался другой.

– А что, нормальные не попадались?

– Ни черта.

– А что так?

– Как есть, так и говорю.

– Не такой уж я и плохой. А что касается моих детей, то я оставил им все и ушел в никуда, не взяв из дома ничего, даже не забрав свои вещи. Я сделал все, как хотела Варя. Ты думаешь, мне было легко, когда я расстался со своей семьей?

– Не знаю и не могу знать.

– Я жил на руинах. У меня все рухнуло в один час. А потом я понял одну страшную мысль: что, оказывается, можно жить и на руинах. Можно. Я попробовал, и у меня получилось. Правда, в душе были пустота и даже ненависть к Варе. Ведь перед нашей свадьбой я не раз убеждал ее в том, что нельзя жить без любви, что у нас ничего не получится. Но она просто хотела меня заполучить и отказывалась что-либо слушать. Все мы в молодости делаем какие-то ошибки, но не можем же мы расплачиваться за эти ошибки всю свою жизнь… А когда встретил тебя, то понял, что я уже не на руинах и что у меня начнется новая, совершенно иная жизнь. Ребенок, которого ты носишь под своим сердцем, дитя большой любви, и я уверяю тебя, что я его никогда не оставлю. Что бы ни случилось между нами, как бы ни сложилась наша дальнейшая жизнь, я никогда его не оставлю. Никогда!

После ужина мы отправились гулять в небольшой порт, где было множество различных ресторанчиков и кафе. Артур вдел в мои волосы красную розу и, постоянно напоминая мне, что эта роза очень сильно похожа на меня, фотографировал меня на каждом шагу.

– Распусти волосы! – командовал он и наводил фотоаппарат.

Я распустила длинные волосы, поправила розу и вставала в вызывающую позу.

– Молодец! А теперь чуть откинь головку и посмотри на меня глазами, полными страсти. Здорово! В тебе умерла классная модель, ты потрясающе позируешь. А теперь возьми бокал вина, обними сидящего рядом с тобой тунисца и закинь ноги на столик. Здорово!

А когда окончательно стемнело, мы пошли к морю, сели в плетеную беседку и, обнявшись, стали смотреть на звездное небо. Артур притянул меня к себе, я склонила голову к нему на плечо.

– Люба, а все-таки, как ты думаешь, кто у нас родится?

– Я думаю, девочка, – ни минуты не раздумывала я.

– Почему ты так считаешь?

– Не потому, что у тебя уже есть два мальчика. Просто я очень хочу девочку. Я буду покупать ей самые нарядные платья и самые красивые туфельки, завязывать огромные яркие банты. По вечерам буду читать сказки, расчесывать шелковые волосики, беседовать с ней на различные темы и, укладывая спать, петь колыбельную.

– Сколько еще месяцев ты собираешься работать?

– Что значит, сколько еще месяцев? – не поняла я.

– Ну на каком сроке беременные женщины идут в декрет?

– Артур, о чем ты говоришь? Какой, к черту, декрет? Такие, как я, в декрет не уходят. Их увозят в родильный дом прямо с работы.

Артур слегка от меня отстранился и недовольно свел брови:

– Люба, это шутка?

– Нет. Если я пойду в декрет, то у меня все встанет.

– Что у тебя встанет?

– Встанет моя работа.

– Так ты поставь человека, который будет управлять всеми делами, пока ты будешь в декрете, а нам будут просто капать в карман деньги, и все.

– У меня есть люди, которые управляют делами, но как я могу им доверять? За какие заслуги? Доверяй, но проверяй. Они хорошо выполняют свою работу, а я обязана все контролировать. Конечно, я прекрасно отношусь к такому бизнесу, когда человек наслаждается нормальной жизнью, а ему в карман капают денежки, но до такой модели бизнеса мне еще далеко. Мне нужно слишком много всего развивать. У меня планы большие, понимаешь? Ну что ты смотришь на меня такими удивленными глазами? Ты же обещал не мешать мне схватить звезду с неба!

– А я тебе и не мешаю. Просто я не понимаю, как можно жить, когда тебе вечно чего-то не хватает. Есть бизнес и есть. Что его расширять-то? С него нужно денег лупить, и дело с концом.

– Слушай, я не хочу обсуждать эту тему.

– Все нормальные женщины после рождения ребенка сидят дома и растят малыша. Сколько там отпуск по уходу за ребенком? Три года?

– Ты забываешь о том, что женился на ненормальной женщине. Как только я рожу, я тут же снова начну работать.

– А кто будет сидеть с ребенком?

– Мне поможет моя мама.

– Не пойму…

– Что ты не понимаешь?

– Я не понимаю, зачем тогда вообще нужно рожать?

– А что тебя не устраивает?

– Знаю я этих детей, которых воспитывают бабушки. Ребенка должна воспитывать мать!

– А вот я ничего не вижу плохого в том, что ребенка помогают воспитывать бабушки. По-моему, даже наоборот. Я вообще не пойму, почему ты так расстроился? Я же не отказываюсь от ребенка. Моя мама будет мне помогать, а я буду совмещать заботу о ребенке с работой.

– А я-то думал… – Голос Артура был полон уныния.

– Что ты думал?

– Я думал, что ты уйдешь в декрет. Да и я отойду от многих дел. Мы с тобой вместе будем воспитывать нашего малыша и наслаждаться обществом друг друга. Ты бы стала наконец нормальной семейной женщиной… Вот у нас ребята постоянно жалуются на то, что видят жену только в домашнем халате и тапочках, а я смотрю на них и думаю: какие же они дураки, не понимают, как же им повезло. Я свою жену вообще никогда в халате не вижу. Ты всегда так наряжаешься, будто с какой-то презентации только что явилась. Даже дома так ходишь. А вот если бы ты стала встречать меня в домашней затрапезе, то и мужики прекратили бы на тебя пялиться. А то ведь так пялятся, что хочется в рыло каждому заехать.

– Конечно, жены твоих друзей ходят в халатах, ведь они нигде не работают. Их мужья обеспечивают. Если бы ты меня обеспечивал, я бы, может, тоже засела дома и занималась домашним хозяйством.

– Да ты же ни за что не станешь дома сидеть! У тебя натура совсем другая. А уж если говорить о деньгах, то я бы вполне мог тебя обеспечить. Кто виноват, что у тебя запросы такие? Уменьшила бы запросы, и все было о’кей.

– Ах, ты бы меня обеспечил! – издевательски парировала я. – Какую жизнь ты мог бы мне предложить? Разве мы бы с тобой в Тунис поехали? А если бы и поехали, то в самый дешевый отель и то раз в три года.

На этот раз Артур не выдержал:

– Раз в год мы бы вполне могли с тобой куда-нибудь слетать! Только не обязательно отдыхать в дорогих отелях, которые ты предпочитаешь. Ну и что в этом отеле хорошего?

– В нашем?

– Ну да.

– Тут прекрасный сервис и отличное обслуживание.

– Подумаешь, отель для особо важных персон… Подумаешь, цветами и шампанским встретили… А мне все равно, в каком номере спать и что есть. Я просто приехал к морю. А условия – это так, чушь собачья. Ну и что из то го, что здесь постояльцы избранные? На кой черт они мне сдались? Шляются все, как петухи ряженые, морды друг от друга воротят. Тут даже одна фотография на заказ десять долларов стоит. Я бы тебе за десять долларов знаешь столько фоток сделал, тебе и не снилось!

– Извини, Артур, но для меня это очень важно. В отличие от тебя я не могу есть что придется и жить где придется. Я останавливаюсь только в самых дорогих и престижных отелях.

– Откуда в тебе это? Ведь ты родилась в обычной семье…

– Не знаю, но это у меня в крови. Если ты не сможешь мне дать того, что я хочу, то не мешай мне делать это самой. Я смогу дать себе все сама. Я не хочу надевать юбку с китайского рынка, и я никогда ее не надену.

– Ну а зачем покупать юбку за те безумные деньги, что ты тратишь? Зачем тебе столько дорогого шмотья? Ты все равно его за всю жизнь не переносишь!

– А это уже мое личное дело. Когда-то у меня была всего одна приличная юбка и всего одна приличная кофта. Мне было стыдно ходить на дискотеки и общаться со сверстниками, потому что они меня всегда спрашивали, почему я постоянно одета в одно и то же. Ты не можешь представить, как меня это угнетало. Тогда я брала краситель, клала кофту в тазик и перекрашивала ее в другой цвет. Затем точно так же перекрашивала юбку. Сейчас все это в прошлом. И я могу себе позволить то, что хочу. Я ЖЕНЩИНА, и у меня будет столько вещей, сколько мне будет нужно.

– Тогда тебе нужно было выходить замуж за нефтяного короля или банкира. – В голосе Артура вдруг появилась какая-то ненависть. – Или что, такой вариант не подвернулся?

– Не подвернулся, – совершенно честно ответила я. – Я вышла замуж за тебя, и все, о чем я тебя прошу, это мне не мешать. Я все тяну сама, и ты никогда не сделаешь меня простенькой бабенкой, непривередливой в пище и в одежде, которой не нужны ни курорты, ни приличные рестораны. Я никогда не буду встречать тебя в домашнем халате, радоваться сетке картошки, батону белого и палке колбасы.

– Ну что ты все утрируешь?! – взбесился Артур. – Я могу не только хлеба, но и икры красной принести.

– По праздникам, – поправила я. – А я люблю красную икру не только по праздникам. И я хочу обеспечить достойное будущее нашему ребенку. Твои возможности не соответствуют моим потребностям. Поэтому я прошу тебя еще раз – не мешай мне, потому что та жизнь, которую ты можешь мне предложить, мне не нужна.

– Да так живут сотни московских семей!

– Я не хочу жить так, как живут сотни московских семей! Не хочу! Это не тот показатель, на который нужно равняться.

– Вся твоя жизнь пройдет в погоне за деньгами, – проговорил Артур с еще большей ненавистью.

– Пусть. Я думаю, что, когда мой ребенок вырастет, он будет мне благодарен.

– Я думал… Я думал, что ты родишь ребенка и станешь покорной.

– Никогда в жизни.

– Я мечтал, что ты будешь сидеть дома с ребенком, я стану помогать по хозяйству, а самое главное, мы постоянно будем вместе.

– А что же мы станем есть, если оба будем сидеть дома и друг на друга любоваться?

– Да что ты все на материальную сторону переводишь? Я говорю тебе о чувствах. Я о высоком.

– А я о земном. Мы не сможем накормить ребенка нашей любовью.

– Да найдем мы деньги на детское питание и на памперсы там разные! Без картошки и капусты сидеть не будем.

– Я не хочу сидеть на картошке с капустой, – проговорила я сквозь слезы и в который раз попыталась взять себя в руки. – Я слишком много на ней сидела в детстве…

На минуту я вспомнила слова своей мамы, которая говорила мне о том, что, как бы я ни рвалась вверх, Артур обязательно будет тащить меня вниз. И если он хотя бы раз затащит меня в свое болото, то мне будет очень трудно из него вырваться. Как же мама была права. Как же права…

– Ладно, Любовь, что мы с тобой ссоримся? Мы же так сильно любим друг друга. Когда родится ребенок, ты сама все поймешь. Что бы ты ни говорила, я все равно тебе крылышки пообломаю.

– Прекрати.

– Прекращаю.

Я слегка толкнула Артура в бок и прошептала:

– Тише, кто-то идет.

– Где?

– Да вон, справа.

– Мужчина и женщина.

– По-моему, они очень сильно ругаются.

– По-моему, тоже.

Мы затаились и стали наблюдать за тем, как плачущая женщина стучит кулаками в грудь мужчины, который всячески пытается ее успокоить. Недалеко от нас женщина села на пляжный песок и зарыдала. Мужчина обнял ее за плечи. Когда я услышала их голоса, я ощутила, как у меня зашлось сердце, а по спине пробежал холодок. Никаких сомнений, это Александр и Виктория…

Глава 23

Когда Вика слегка успокоилась, Александр достал платок и тщательно вытер ее слезы:

– Викуля, ну все. Я вытащил тебя сюда на эти выходные для того, чтобы ты забылась, но ты опять начинаешь ворошить старое. Пойми, все уже в прошлом. Эта Леся действительно была очень опасна.

У нее какие-то ярко выраженные отклонения в психике. Ведь она настоящая убийца, а вела себя так, словно она капризная девочка из ясельной группы детского сада, которая требует все больше и больше конфет.

– Да не такая уж она профессиональная убийца. Она просто занимается биатлоном с самого раннего детства. Все соревнования всегда выигрывала.

– Но стреляет она дай бог каждому. Вика, ты должна понять и принять, что Леся была очень опасна и мы должны были ее ликвидировать.

– Не мы, а ты! Это сделал ты! Я согласна, что Леся – девушка себе на уме. Ведь она ставила такие рекорды, когда занималась биатлоном! Возможно, она пошла бы еще дальше, если бы не ее сомнительное умственное и психическое состояние. Но при чем тут Полина? Зачем ты убил ее мать? Это была добрейшая, замечательная женщина, которая служила в моем доме верой и правдой столько лет! И почему ты мне сказал об этом только сейчас? Я думала, что Полина не приходит ко мне убираться, потому что она заболела. То-то я никак не могла до нее дозвониться.

Мы же хотели отдохнуть, а получилось, что приехали сюда для того, чтобы ты сказал мне эти страшные вещи.

– Если бы я убрал – вернее, не я, а мои люди – только дочку, то мать все равно бы не оставила нас в покое и захотела бы докопаться до сути. Пойми, так надежнее. Да и кто виноват, что они поехали тогда вместе? Полину в ту машину никто не затаскивал, она села в нее сама. Фактически их никто не заказывал, у автомобиля просто отказали тормоза. Вот и все. Такое часто случается. Люди садятся в машину, у нее отказывают тормоза, они попадают в аварию и разбиваются насмерть. Я тебе еще раз говорю, никто ничего не заподозрил. В протоколе вообще написано, что Леся не справилась с управлением и выскочила на встречную полосу.

– Мне безразлично, что написано в протоколе. Я просто думаю о том, как мы будем с этим жить дальше.

– Вика, только не строй из себя святую! Ты же живешь после Юркиной смерти, и, по-моему, неплохо живешь.

– Не говори так! Ты же знаешь, что если я что-то и делала, то только ради тебя. Вернее, ради нас с тобой.

– Да ведь можно было хотя бы профессионалов найти. Я же предлагал тебе свои услуги, но ты от них отказалась. Сказала, что лучше Полининой дочери дать заработать. Рассказывала мне, что она профессионально занимается биатлоном, умеет держать язык за зубами, что она сделает все в лучшем виде. Она действительно сделала все в лучшем виде, да только последствия получились малоприятные. Стреляет девчонка действительно хорошо. Для нее что человек, что мишень, особой разницы нет. Такая никогда не промахнется. Да и рука у нее набита, дай бог каждому. Взгляд беспощадный. Все это ты точно угадала, но она же девчонка, а не настоящая убийца. Соплячка, одним словом. Вот и получилась обыкновенная кустарщина. То у нее голова поехала, то еще что-то. Даже собственная мать ее боялась, не могла с ней справиться. Между прочим, эта девчонка на меня так смотрела, будто в любой момент и меня убить может. Я и сам начал ее немного побаиваться. А сколько раз она меня шантажировала? Сколько раз я ей денег давал за молчание? Вроде денег дам, все мирно поре шим, так она опять дурочкой прикидывается, свои мозги отключает и опять ко мне за деньгами идет. Вика, любимая, больше никто не сможет помешать нашему счастью. Полина со своей дочерью стали участниками дорожно-транспортного происшествия и погибли в автомобильной аварии. Постарайся это понять и принять. В этом нашей вины нет. Подумаешь, найдешь себе другую домработницу. Только свистни, сейчас целая очередь выстроится. Нынче деньги нужны всем.

– Домработница домработнице рознь.

– Не беда. Обязательно найдется такая, которая тебя устроит.

Вика вновь тихонько всхлипнула.

– Саша, господи, я и сама не помню, как все это началось. Как же все это началось…

– Вика, ты о чем? – Александр обнял Вику за плечи и закурил сигарету.

– О том, как я предала Юрку и полюбила тебя. А также о том, как я заказала Юрку для того, чтобы быть с тобой.

– Вика, не понимаю. Зачем ты постоянно ворошишь прошлое? Зачем тебе это надо?

Но Вика будто его не слышала и говорила как в бреду:

– Я все пытаюсь вспомнить момент, когда я в первый раз в жизни посмотрела на тебя не как на лучшего друга своего мужа, а как на мужчину. Ведь раньше ничего подобного не было. Мы всегда были с тобой только в приятельских отношениях. А однажды между нами пробежал какойто электрический разряд. А затем эта умопомрачительная любовь… Я предала своего мужа, свой дом и свою семью. Раньше моя жизнь состояла из моей семьи, моих картин и моего дома, а после того как между нами зародилось это сумасшедшее чувство, которое сразило нас наповал, моя жизнь стала состоять уже из моей семьи, моего дома, моих картин и нашей любви. Когда мы стали тайно встречаться, ты стал ревновать меня к мужу, а я ревновала тебя к твоей жене, и наша любовь стала для меня не счастьем, а наказанием и испытанием, вынести которое было практически невозможно. Я очень долго искала выход, как выкарабкаться из этой ситуации. Я пробовала жить и с семьей, и со своей любовью, убеждая себя в том, что одно другому не мешает. Знаешь, у многих это очень хорошо получается. У многих, но только не у меня. Я убеждала себя в том, что семья постоянна, а любовь всегда переменна, и чем больше я сама себя убеждала, тем больше понимала, что моя любовь к тебе – это болезнь, которая приняла хроническую форму. Меня невозможно от тебя лечить. Это неизлечимо. А значит, моя любовь к тебе не переменна, а постоянна. Сначала Юрка был слеп и ничего не замечал, а затем он почувствовал, что я кем-то увлеклась, только он и представить себе не мог, что я не просто увлеклась, а по-настоящему полюбила, причем так, как не любила даже его. А затем у нас начались ссоры. Юрка стал часто уезжать в загородный дом, ночевать без меня, а я и не пыталась его остановить. Я вспоминаю это время как самое страшное в моей жизни. Я не могла дать счастье тебе, потому что была замужем. Не могла дать счастье Юрке, потому что давно к нему остыла. Не могла рисовать свои картины, потому что все они получались только серо-черного цвета – в то страшное время я не переносила яркие цвета. Тогда все рушилось, и я оставалась один на один со своей измученной совестью. – Немного помолчав, Вика будто набралась решимости и продолжила: – А однажды Юра приехал домой раньше обычного, схватил меня за плечи и спросил: «Ты полюбила?» Я отрицательно качнула головой, но он сказал, что очень хорошо меня знает – без любви я не буду ни с одним мужчиной. И тогда Юра сказал мне, что если я вздумаю его оставить, то останусь без гроша. Он лишит меня всего, что я имею. И тогда… Желание убрать Юрку пришло как-то совершенно спонтанно. Ты позвонил мне, мы встретились, и оба, лежа в гостиничном номере, начали рассматривать ситуацию со всех сторон. Даже если бы Юрка оставил меня без гроша и мы с тобой продолжали бы встречаться, это привело бы к еще более ужасным последствиям. Ты боялся посмотреть в глаза своему другу и сказать ему о том, что любишь его жену. Если бы это произошло, Юрка посчитал бы это предательством и начал бы ставить нам палки в колеса. Полетели бы к черту и твоя репутация, и твой бизнес. Я не хотела оставаться без денег, а ты не хотел оставаться без работы. – Вика замолчала, обхватила колени руками и глухо произнесла: – Саша, прикури мне сигарету.

Александр протянул Виктории сигарету.

– Вика, зачем ты сейчас все это вспоминаешь? Зачем ворошишь прошлое?

– Затем, что мне кажется, что все это было во сне. Я не верю, что это было на самом деле.

– Пусть тебе так и кажется.

– Но ведь все было наяву! Мне хочется выстроить хронологию всех произошедших событий.

– Да зачем?! – все еще не понимал Александр.

– Для того, чтобы понять: после всего того, что мы натворили, стоит ли нам быть вместе?

– Дурочка моя, ну что ты городишь? Мы же так любим друг друга! – Александр притянул Вику к себе и зарылся лицом в ее волосы.

– Я хорошо помню тот день, – вновь заговорила Вика, – когда мы сошлись с тобой, что Юрку нужно убрать, потому что, пока он живет и здравствует, мы не можем быть счастливы. Мы предали его оба. А такие люди, как Юрка, никогда не прощают предательства. Конечно, Юркина смерть никого бы не удивила. Таких людей довольно часто отправляют на тот свет, потому что у них есть деньги, а где есть деньги, там есть и власть. Был такой человек – Юрий Константинович, достиг определенных высот, а его раз – и шлепнули. Сколько их таких убивают? В день по нескольку человек в разных городах нашей необъятной Родины. Оставалось дело за малым. Найти того, кто это сделает. Ты хотел нанять человека со стороны, но у меня по этому поводу были свои соображения. Я была очень дружна с Полиной, которая стала мне почти как мать, которая любила и холила меня как маленького ребенка. Полина была настолько мне предана, что, если бы понадобилось отдать за меня жизнь, она бы не задумалась ни на минуту. Я и сама не знаю, кем мы с ней были. Подруги, сестры или у нас с ней сложились дочерне-материнские отношения. Полина не могла спокойно видеть то, что со мной происходит. Она сразу поняла, что я полюбила. Совершенно безоглядно и на всю жизнь. Однажды Полина села рядом со мной и сказала, что я не смогу жить с тобой по той причине, что Юрий нам никогда не даст этого сделать. На что я ответила, что сама все прекрасно понимаю. Я уже не помню в подробностях тот откровенный разговор и как я призналась Полине, что хочу убрать Юрку. Я просто доверилась ей. Всецело и безгранично. Полина тут же сказала, что это может сделать ее дочь Леся, чемпионка по биатлону, которой нет большой разницы, по чему именно нужно стрелять – по мишеням или по людям. Сначала предложение Полины мне показалось настоящим бредом, но затем она меня убедила, заявив, что ее дочери уже поступали подобные предложения и она довольно качественно их выполняла. Это ж надо! Такая молоденькая девчушка, спортсменка, а творила подобные вещи! А самое главное – на нее ведь никто не подумает! Я про этих спортсменов, занимающихся биатлоном, такого от Полины наслышалась… Особенно про тех, кто выделяется на фоне других успехами и высокими результатами. Оказывается, многих из них специально отслеживают работники определенных властных структур. Эти спортсмены очень выносливы, отлично стреляют и имеют неиссякаемую силу духа. Зачастую их вербуют специальные службы для выполнения сложных боевых задач и различных особых заданий. Дочка Полины показывала очень неплохие результаты, но ушла из спорта, так как у нее в отличие от других, занимающихся биатлоном, психика была немного нарушена. После того как Леся ушла из спорта, в ней проснулась какая-то особая жестокость. А со стороны посмотреть – милая, тихая девочка, просто божий одуванчик. На ее кандидатуре мы и остановились, тем более что девчонке деньги на будущее нужны, язык за зубами она держать умеет. Да и со стороны никого привлекать не придется. Тебе нужно было достать оружие, а девчонке выполнить заказ. Но та ночь напрочь спутала все планы. Юрка должен был ночевать в доме один, но вместо этого он позвал тебя и притащил еще ту шалаву с подругой. Я попыталась перенести заказ на другую ночь, но все телефоны Полины и ее дочери были отключены. Я даже поехала к ним, чтобы предупредить Лесю, но их не было. Это же надо та кому случиться! Юрка должен был быть в доме один, а собрал целую компанию. Я не находила себе места и просила тебя держать ситуацию под контролем…

– А как я мог держать ситуацию под контролем? – наконец заговорил Александр. – Я сидел возле костра словно на иголках, зная, что в любой момент может появиться девица-киллер и устроить пальбу. Все, что я мог, так это хорошенько напиться и накуриться травы. Я пытался строить глазки этой Любе, чтобы отвлечь ее внимание, но меня так колотило, что просто не передать словами. Чтобы совсем не сдали нервы, я все больше пил и курил. Юрка взял телку и отправился в бассейн. Знаешь, когда они ушли, я почувствовал себя гораздо легче. Я не знал, в какой именно момент Юрки не станет, но я не хотел видеть, как он умирает.

– А переспал ты с этой Любой тоже на нервной почве?!

– Вика, я же за тот случай перед тобой даже на коленях стоял. Я сам не знаю, как так получилось. Я даже раздетой ее не видел. Возможно, я с ней и не спал, и это был с ее стороны чистый шантаж. Я же вообще ничего не помню!

– А возможно, именно потому, что ты ничего не помнил и не соображал, ты с ней и переспал, – сделала заключение Вика.

– С этим, правда, ничего не понятно. Хоть убей, не знаю, что там было. И все же я склоняюсь к мнению, что она обычная шантажистка, которая просто воспользовалась моим беспамятным состоянием.

– А если нет?

– Даже если что-то и было, то ты меня уже простила. Утром, когда мы пили с этой Любой кофе, мне было жутко страшно. Я не знал, убит Юрка или нет. А когда я увидел, что Юрка убит не один, мне стало по-настоящему плохо. Ведь никто не заказывал эту девку! На кой черт ее-то было нужно убивать?

– А как бы Леся тогда выстрелила? Они же вдвоем в бассейне плавали.

– Могла бы выбрать более подходящий момент.

– А если его не было? – не соглашалась с Александром Виктория.

– Спряталась бы где-нибудь и выстрелила из такого места, чтобы остаться незамеченной. Убила бы Юрку, и все, а девка бы плавала дальше. Какой смысл ее убивать?

– Свидетельница.

– Да ладно. Много бы она там увидела…

– Значит, не было возможности сделать все по-другому.

– Я когда увидел убитую девку, сразу понял, что Юркину репутацию спасать надо. Два трупа – это слишком серьезно.

Александр почесал затылок и так нервно рассмеялся, что его смех был скорее похож на всхлипы.

– Саша, ты что?

– Да так. Знаешь, а я ведь этой идиотке Любе действительно труп в багажник положил, а она мне все уши протарахтела, что потеряла его. Как ты думаешь, зачем она это сделала?

– Не знаю, – пожала плечами Вика. – Ей же нужно было выбить у тебя помещение. Вот она и собрала все улики в одну кучу.

– Ты-то мне веришь, что я труп положил? Куда бы я его успел деть, ведь вскоре дом был полон ментов. Конечно, сам я его лучше бы спрятал, но на тот момент я ничего не соображал. Просто сунул труп в багажник, и она уехала. Да и плед тот мне тоже на фиг не нужен был. Я ведь когда к ней приехал, смотрю, девка не в себе. Сразу видно, что умом тронулась, метет что ни попадя. Придумала, что у нее труп пропал. Меня обвинять стала, окровавленным пледом передо мной трясти. Ну, думаю, дело плохо, диагноз у девки налицо – острая шизофрения. Я ей и предложил от пледа избавиться. Подумал, зачем оставлять лишние улики? Она с головой не дружит, еще отнесет плед участковому. Но она его мне не отдала, а себе на память оставила. Я уехал. Так она стала меня обвинять в том, что я сделал слепки ключей от ее квартиры и плед выкрал. Вика, посмотри на меня внимательно. Я похож на человека, который снимает слепки с ключей для того, чтобы в дальнейшем эту квартиру обворовать? Ну скажи, похож или нет?

– Нет, – сквозь слезы улыбнулась Вика.

– И я так думаю. Сначала она из меня похитителя трупов сделала, потом вора-домушника. Меня в подобном еще никогда в жизни не обвиняли!

– И тогда тебе на помощь пришла я, – вновь попробовала улыбнуться Вика. – Мы же должны были знать, что у нее на уме, и хоть как-то держать ситуацию под контролем. И я действительно держала все под контролем. Из-под контроля вышло только одно – ее беременность. К такому повороту событий ни ты, ни я не были готовы.

– Ее лжебеременность, – поправил Александр.

– А это мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Но мы твердо знаем одно, что чужой ребенок нам совершенно не нужен. Когда все уляжется и пройдет время, мы с тобой обязательно начнем жить вместе и будем выходить в публичные места только не как вдова и друг семьи, а как по-настоящему любящие друг друга люди. Не хватало, чтобы нашу любовь омрачило появление внебрачного ребенка, к которому ты фактически не имеешь никакого отношения.

– Действительно, только этого нам не хватало. Эта Люба со своим лжеприплодом заявилась к нам совсем не вовремя. Вика, знаешь, а ведь после того, что она устроила на выставке, у меня было дикое желание ее убрать.

– Ты думал над этим?

– Сколько раз!

– Но ведь она плела про какого-то адвоката, которому оставила письмо. И в случае ее смерти ты был бы первым подозреваемым. Думаешь, это правда?

– Не знаю. Возможно, она блефовала, а возможно, и нет. Но именно это меня остановило от последнего шага.

– И правильно. Вдруг она действительно написала такое письмо…

– Ну я бы при любом раскладе выкрутился. Просто новые проблемы мне ни к чему, да и ненужные подозрения тоже. Пусть сидит пока со своим магазином. Мы потом за него с нее спросим. Крайне практичная девица!

– А мне она понравилась. Ну да бог с ней. Господи, как мне хочется, чтобы весь белый свет как можно быстрее узнал о нашей любви! Как же мне хочется… Как мне хочется выйти за тебя замуж и начать жить вместе.

– Вика, слишком мало прошло времени. Всего полгода. Давай выдержим еще хотя бы полгода.

– Да, нужно набраться терпения и подождать еще полгода. Я хочу всегда быть с тобой рядом и с гордостью называться твоей женой. Кстати, когда ты наконец скажешь о нас с тобой своей Татьяне?

– Да какая она моя? Никакая она не моя. Татьяна чужая. Ты моя.

– Но ведь ты с ней живешь.

– Я почти все время у тебя. А сказать, что я от нее ухожу, я всегда успею. Ты же знаешь, что у нее слабое сердце.

– И все же ты сейчас живешь с ней, а не со мной… – В голосе Вики был слышен явный упрек.

– Вика, родная моя, любимая! Да я бы к тебе хоть сейчас ушел, да только ты же сама знаешь, что нельзя. Мы терпели с тобой долго. Так неужели не вытерпим еще полгода. Ты же знаешь, что моя душа всегда с тобой и большую часть времени я провожу у тебя.

– Знаешь, а я бы так не смогла жить, как Татьяна.

– Она на все закрывает глаза и делает вид, что все хорошо.

– Но она же понимает, что у тебя есть любимая женщина.

– Понимает, только делает вид, что ее нет.

– А она не догадывается, что твоя любимая женщина – это я?

– Да ты что!

– И все-таки я бы так не смогла. Столько лет знать, что у ее мужа есть другая, и делать вид, что все хорошо… Она что, даже скандалов тебе не закатывает?

– Она уже давно мне ничего не закатывает.

– Я не понимаю, как можно быть такой всепрощающей и совершенно не иметь гордости.

– Да ладно, что мы все о ней… У нас с Татьяной какието родственные отношения, а ничего личного уже давно нет. Как только время сыграет в нашу с тобой пользу и позволит нам быть вместе, я уйду от нее не задумываясь. Прямо перед этим моментом все ей и скажу. Вика, о чем ты сейчас думаешь?

– Да так, о Полине. Мне страшно думать, что ее нет. Я потеряла очень дорогого и близкого мне человека.

– Вика, я же говорил тебе, что в отношении Полины не было другого выхода. Ее дочь принялась меня шантажировать. Мне бы по-любому пришлось от нее избавляться, потому что у нее нездоровая психика. Она бы никогда от нас не отвязалась. И вообще – они просто попали в аварию. Мы ни в чем не виноваты.

Притянув Вику к себе, Александр поцеловал ее тонкую шею и вдруг с пафосом произнес:

– Вика, спасибо тебе за доверие!

– Ты о чем?

– О том, что ты перевела на мое имя весь бизнес своего мужа. Все его счета и объекты.

– А разве могло быть иначе? Ведь скоро ты станешь моим супругом. Как только я вступила в наследство, я тут же перевела все бумаги на твое имя. Ты же меня сам об этом просил. Теперь ты влиятельнее и могущественнее в несколько раз. Я сделала все, как ты сказал. Написала объяснительное письмо, что я ничего не понимаю в бизнесе, что я художник и что я переписываю бизнес своего покойного мужа на его лучшего друга, который ежемесячно будет давать мне мои проценты на содержание. Так что, Саша, теперь ты имеешь все.

– Только благодаря тебе! – снова поцеловал Вику Александр.

– Когда-то Юрий пригрозил оставить меня без копейки, но этого не произошло. Теперь без копейки остался он. Но на том свете деньги не нужны. Там нет карманов и там их не на что тратить. Теперь все, чем владел Юрий, имеешь ты. А это значит, что и я принадлежу тебе. Потому что мы с тобой – единое целое и скоро заявим об этом громогласно.

– Вика, если бы ты знала, как я тебя люблю…

– А вот если бы ты знал, как я тебя люблю!

– Боже, как же ты прекрасна! Как я мечтаю о том, чтобы ты нарисовала себя. Это был бы самый лучший портрет в твоей жизни.

– Я еще никогда не рисовала себя.

– Нужно просто смотреть в отражение зеркала. Я уверен, что у тебя обязательно все получится.

– Ты подкинул мне идею. Я как-нибудь обязательно над этим подумаю.

– Послушай, а пошли купаться…

– Что, прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– Ночь. Море, наверное, холодное.

– Не говори ерунды. Сейчас море как парное молоко.

Вика сняла с себя платье и, оставшись в купальнике, пошла к морю. Александр кинул на песок футболку и шорты и направился следом за ней.

– Вика, подожди!

– Догоняй!

– Давай наперегонки!

– Давай, кто быстрее и кто дальше заплывет…

Глава 24

Когда они скрылись в легких волнах ночного моря, мы с Артуром переглянулись и не могли отвести друг от друга взгляд.

– Ну что ты молчишь? – нарушил он затянувшееся молчание первым.

– А что говорить? Тут и так все ясно. Такой поворот событий я ожидала меньше всего на свете. Вика и Александр любят друг друга. Вика заказала Юрия, а заказ выполнила молоденькая девушка, занимавшаяся биатлоном. Да уж, ситуация, я скажу… А я еще эту Лесю жалела и за нее переживала.

– А что ты скажешь о своей беременности?

– Какой? Которая сейчас. Я беременна от своего любимого человека. От своего обожаемого мужа.

– Ух, как ты соловьем запела! Потому что прекрасно понимаешь, что я имею в виду. С каких пор я стал для тебя обожаемым мужем?

– А ты всегда им и был.

– Несмотря на ту негативную, по твоим меркам, информацию, которую ты обо мне узнала?

– Да, несмотря на это.

Артуру это понравилось.

– Ты мне льстишь или говоришь правду?

– Чистую правду.

– А мне кажется, что ты хочешь избежать вопроса о своей беременности от Александра.

– А что его избегать? Как я могла забеременеть? Ведь между нами никогда ничего не было и быть не могло.

– Значит, это была лжебеременность?

– Самая натуральная лжебеременность. Он был в ту ночь настолько пьян и обкурен, что на него можно было наговорить все, что ни попадя.

– Получается, что ты взяла его на понт?

– Конечно.

– Молодец, ловко сработала! – от души рассмеялся Артур. – А ты очень способная девушка.

– А ты сомневался?

– Я никогда не сомневался в твоих талантах. Теперь понятно, откуда у тебя появился новый магазин. Вовсе не за красивые глаза тебе его отдали. Кстати, вообще-то это называется мошенничеством.

– Может быть. Но это такое безобидное мошенничество.

– Ничего себе безобидное. Мужик тебе такой магазин выбил, что даже страшно представить, чего ему это стоило. Мошенница ты моя любимая. Уж если пошла такая пляска, то и я тебе во всем признаюсь.

– В чем? – тут же насторожилась я.

– А труп-то тогда я спрятал, – объявил Артур и виновато потупил глаза.

– Подожди, какой труп?

– Твоей подруги. Я же сразу понял, что ты вляпалась в какое-то грязное дело, а в таких делах главное – лишний раз не наследить. Я вывез труп за Кольцевую и тихонько его засыпал. Сделал все, как ты просила.

– Да я разве об этом тебя просила? – Меня так затрясло, что я с огромным трудом сдержала себя от того, чтобы не залепить Артуру пощечину.

– А о чем ты меня просила? – ошалело глянул он на меня. – Ты просила меня убрать труп. Вот я его и спрятал.

– Я же просила тебя положить его так, чтобы его как можно быстрее нашли. А ты как спрятал?

– Нормально. Я же не с лопатой ехал, чтобы его поглубже в землю закопать, а просто ветками и землей закидал. Только дурак не найдет. Я не виноват, что у нас трупы, лежащие, можно сказать, на видном месте, по полгода ищут. Даже страшно подумать, сколько же ищут те, которые хорошо спрятаны. Ну что ты на меня так смотришь?

– Как?

– Как на последнего подонка. Я тебе хорошее дело сделал, а ты мне даже спасибо не сказала. Сама посуди, зачем мне вообще эта возня нужна была? Ведь я рисковал. Что я, по-твоему, должен был к Большому театру подъехать и прямо там твою подругу положить? Чтобы ко мне ближайший же постовой подбежал? Ты хотела, чтобы меня в тюрьму упекли на несколько лет? Ну скажи, ты этого хотела?

– Я этого не хотела.

– Тогда не стоит так на меня смотреть. Не каждый бы решился на такой шаг. Познакомился с девушкой, приехал к ней в гости, а она таким милым голоском говорит о том, что ей требуется помощь и что, мол, дело простое. Всего-то надо от трупа избавиться. Кто виноват, что ты с самого начала лоханулась и труп из дома, где произошло убийство, вывезла? Нужно было оставить все на своих местах как есть. Тебе репутация этого Юрия Константиновича должна была быть до лампочки. Так что нечего так осуждающе на меня смотреть! Только такой дурак, как я, для первой встречной подобную услугу мог оказать. Кстати, если бы ты сама решила от трупа избавиться, то сразу бы первому милиционеру попалась и сейчас бы уже срок мотала.

– Спасибо, – с отчаянием прошептала я.

– На здоровье. Приходите еще.

– Думаю, что больше мне подобная помощь не понадобится.

– Кто знает. Ты обладаешь уникальной способностью попадать в удивительно неприятные ситуации. Со своей лжебеременностью авантюру затеяла. Стала наезжать на Александра за труп и за плед. Я же просил тебя прекратить с ним все отношения! Нет же, ты не можешь не лезть на рожон. Считай, что тебе повезло. Странно, как он тебя не убил.

– А почему ты не сказал мне, что избавился от трупа? Почему не признался сразу?

– А я что, похож на идиота? Я же тогда тебя вообще не знал. А может быть, ты бы потом меня сдала ментам? В таких делах нужно быть осторожным, иначе можно дорого поплатиться. Нет, самый правильный выход из данной ситуации был именно этот – сказать, что трупа в багажнике не было.

– А почему ты не сказал мне об этом позже? Например, когда мы начали вместе жить.

– Зачем? Я подумал, что не стоит ворошить старое. Я хотел, чтобы ты все забыла и не думала о плохом. Я же не знал, что ты теребишь Александра и все мои деяния списываешь на него. Я верил твоим словам, а ты мне обещала вычеркнуть его из круга своего общения.

– Значит, плед тоже украл ты, – задумчиво произнесла я и ехидно добавила: – Конечно, тебе не привыкать.

– Я его не украл, я просто изъял из твоей квартиры как совершенно ненужное вещественное доказательство.

– Слепки с ключей сам делал?

– А что их там делать-то? Их может сделать любой школьник.

– Смотря какой школьник.

– Ладно, Люба, давай закроем эту тему. Я просто тебя оберегал и делал все возможное, чтобы ты побыстрее начала жить нормальной, спокойной жизнью. Говорю тебе еще раз: ни один дурак, кроме меня, никогда в жизни не согласился бы по просьбе малознакомой девушки прятать ненужный труп. На такое мог пойти только такой идиот, как я.

– Это потому, что ты ничего не боишься, – сделала я окончательное заключение.

– Зря ты так. Я живой человек и много чего боюсь.

– Ты же среди братвы крутишься. Для тебя избавиться от трупа сущий пустяк.

– Дура! – не удержался Артур и сплюнул прямо на песок. – Какая же ты дура! Это же совсем не мой профиль.

Я осторожно взяла Артура за руку и тихо сказала:

– Извини.

– Прощаю, – немного нервно ответил он, глядя на ночное море. – Послушай, что-то они уж очень долго купаются. Может, случилось чего? Раньше хоть были слышны голоса, смех, а теперь вообще тишина.

– Смотри, из воды кто-то выходит.

Мы вновь затаились и увидели выходящего из волн Александра.

– А Вика где? – шепотом спросила я Артура.

– Не знаю, – тихо ответил Артур и слегка приподнялся. – Наверное, сейчас следом выйдет.

Но Вики по-прежнему не было. Вернувшись на берег, Александр положил голову на колени и сел без движения.

– Да где же он Вику-то потерял? – Я посмотрела на Артура тревожным взглядом и подсознательно ощутила какую-то беду.

– Не переживай. Сейчас объявится, – попытался успокоить меня Артур, но по его глазам было видно, что он сам не верит в то, что говорит.

– Что-то мне это совсем не нравится.

– Мне тоже.

Александр встал и нервно начал мерить шагами берег. Потом остановился, всмотрелся в ночную морскую гладь, достал из кармана рубашки сигарету и нервно закурил.

– Он ее утопил, – сказала я и задрожала как в лихорадке.

– Я тоже так думаю, – не без боли в голосе согласился Артур. – Она же переписала на него все дела своего мужа. Думаю, она ему уже стала без надобности.

– Боже мой, а я в самом деле поверила в то, что они так сильно любят друг друга. Как же иногда коварны бывают мужчины! Все, что ему нужно, оказывается, было, это бизнес друга. Я очень надеюсь, что мы ошибаемся.

– Ты хочешь сказать, что Вика сейчас где-то плавает, а Александр ее просто ждет?

– Ну да.

– И сейчас она выйдет из воды целой и невредимой?

– Дай бог.

– А мне кажется, нет. По ночам люди так долго не плавают.

В этот момент Александр кинул окурок на песок, с крайне перепуганным лицом крикнул:

– Господи, какое несчастье! Женщина утонула! Я сам видел! Женщина утонула! Какое несчастье! Люди добрые, помогите! Полиция, где здесь полиция?!

Совершенно не сговариваясь, мы с Артуром выбежали из беседки и бросились к Александру. Увидев меня, Александр открыл от удивления рот и на мгновение потерял дар речи, но затем тут же опомнился и спросил:

– Люба, а ты как здесь оказалась? На этот раз мы с тобой не в магазине встретились, а в чужой стране.

– Я тут на отдых прилетела со своим мужем.

– Это твой муж?

– Да, это мой муж.

– Надо же, какое совпадение. В Тунисе встретились.

Мертвенно-бледный Александр с ужасом смотрел на воду и как заведенный повторял:

– Вика утонула… Полиция… Где полиция?..

– Прекрати ломать комедию! – процедил сквозь зубы Артур. – Она не сама утонула. Ты ее утопил.

– Я? – Александр посмотрел на Артура таким сумасшедшим взглядом, словно он только что потерял рассудок.

– Ты!

– Как я мог ее утопить, если я ее любил?

– Да не ее ты любил! Ты любил только бизнес ее мужа, и глаз ты уже давно положил, но только не на чужую жену, а на чужой бизнес, – почти ледяным голосом произнес мой муж и толкнул мужчину в сторону моря.

– Я никого не убивал, – замотал головой Александр, а по его щекам потекли слезы.

– Что ты сопли, как баба, распустил? – усмехнулся Артур. – Ты же теперь один из самых влиятельных людей! Ты же тот, кем ты и хотел быть! Что ты ревешь?!

– Я никого не убивал… Я никого не убивал…

– Это ты сейчас в полицейском участке будешь рассказывать. А мы можем без проблем подтвердить, что все видели. А еще мы всю вашу беседу с Викторией можем пересказать слово в слово. Как ты обещал от Татьяны уйти через полгода, как ты двоих людей в дорожно-транспортном происшествии на тот свет отправил и многое другое.

В глазах Александра плескалось безумие, он, словно сумасшедший, бормотал:

– Я не хотел сделать ей плохо… Не хотел… Я только лишь собрался с ней поплавать, и все. Мы заплыли далеко. Она обхватила мою шею и сказала, что она по-настоящему со мной счастлива. А затем я сжал ее в объятиях, и она впилась в мои губы своими губами. Я стал сжимать ее шею. Она не сразу поняла, что я делаю, а когда начала сопротивляться, то было уже поздно… А ведь я по-своему ее любил… Но мне нужно было с ней разделаться, потому что я бы никогда не смог уйти от Татьяны. Мы с ней слишком многое пережили, и я не смог бы сделать ей больно, потому что у нее больное сердце. Мы с ней связаны не какой-нибудь ниткой. Мы связаны с ней судьбой. – Наклонившись, Александр плеснул в лицо морской водой и заговорил сквозь громкие всхлипывания: – Я потерял Юрку и Вику. Я получил большие деньги. Странно, я так долго к этому шел, но теперь, когда получил то, чего хотел, я не чувствую радости. Вот я сейчас стою, и мне совсем не радостно. Ни грамма! – Посмотрев на меня, Александр заметно дернулся и, прижав руку к тому месту, где находится сердце, сказал: – Не знаю, радовал ли тебя твой магазин, но сегодня я решил расквитаться со всеми, кто встал у меня на пути для достижения моей цели. Я думал, что ты сейчас свой магазин тушишь, а ты тут на море отдыхаешь…

– Что я должна тушить? – Мой голос задрожал, и я ощутила, что ноги стали подкашиваться.

– Твой магазин горит. Хотя уже, наверное, сгорел до основания. Осталась одна зола. Сегодня я решил разделаться с Викой и сжечь твой магазин. Теперь все вокруг меня в дерьме, а я на коне! Я расквитался со всеми, кто чинил мне препятствия.

– Ты приказал сжечь мой магазин?!

– Думаю, что его уже сожгли. Девочка, запомни закон выживания и сохранения в этом мире: никогда не вставай на пути у тех, кто в этом мире чего-то стоит.

– Ах ты, гнида!

Артур хотел было наброситься на Александра, но лицо того вдруг исказила непонятная гримаса, и он упал в воду. Когда мы вытащили его на берег, у Александра не было пульса, а в его застывших открытых глазах совершенно не было радости, а лишь одна боль и безумие.

– Он умер, – тихо сказал Артур.

Этой же ночью местный врач поставил диагноз – обширный инфаркт, следствием которого и явилась мгновенная смерть. Бездыханное тело Виктории нашли утром. Она умерла насильственной смертью. Перед тем как утопить, ее задушили.

Глава 25

По возвращении в Москву я с ужасом обнаружила, что мой магазин сгорел полностью. Осталось одно пепелище, а это означало, что у меня больше не было собственного бизнеса. В одночасье я лишилась всего, что имела. Я смотрела на пепелище своих надежд и желаний, смахивала слезы и боялась только одного: чтобы на нервной почве у меня не произошло выкидыша.

Все последующие месяцы были ужасно тяжелыми. Иногда я впадала в депрессию, а иногда могла часами находиться в ступоре.

– Так живут сотни московских семей, – постоянно говорил Артур, делая при этом мне комплимент по поводу того, что я потрясающе выгляжу в домашнем халате.

Я смотрела на него пустыми глазами и думала, что устала повторять – я не хочу жить так, как живут сотни московских семей. Иногда Артур упрекал меня, что я «прогорела» в буквальном смысле из-за своей жадности и потому, что вкладывала все средства в развитие бизнеса, ведь мы даже не успели купить новую квартиру. Я пыталась ему объяснить, что жадность не имеет к тому, что произошло, никакого отношения, потому что существуют форс-мажорные обстоятельства, и именно в них я попала. Но его было не переубедить, и он постоянно попрекал меня тем, что я ничего не понимаю в бизнесе и что теперь вся моя самостоятельность наконец-то закончилась. А еще он говорил, что в глубине души рад, что я смогла стать тихой, домашней и покорной женщиной.

Мой день начинался с того, что я сварила супругу на завтрак манную кашу. Затем провожала его на работу, шла к врачу, чтобы проверить, как протекает моя беременность, заезжала на рынок, покупала продукты и ехала домой, чтобы приготовить ужин и встретить супруга. Когда он задерживался до ночи – то ли парился в бане, то ли ездил на какие-то стрелки, я сидела в полутемной комнате, слушала, как на кухне урчит холодильник, как тикают висящие на стене часы, и думала о том, что когда-нибудь у меня появятся силы для того, чтобы начать все сначала. В конце концов, у меня еще есть дорогая машина, несколько шуб, и если их продать, то можно организовать какое-нибудь небольшое дело. А еще я думала о том, что уже успела забыть, когда последний раз пользовалась косметикой или укладывала волосы. Я поймала себя на мысли, что мне совсем не хочется это делать. Просто нет стимула. А что касается мужа… Перед ним мне и не хотелось выглядеть хоть немного лучше, потому что, чем хуже я выглядела, тем больше ему нравилась, и он постоянно говорил, что любит меня любой. Самое главное, чтобы на меня посторонние мужики не заглядывались.

Когда он приезжал после работы, я ставила перед ним на стол ужин, но он часто отказывался от еды и говорил, что поел с ребятами в кафе. Иногда от него пахло женскими духами, а на его свитере были видны чужие женские волосы. Когда я говорила ему о том, что хочу продать свою машину для того, чтобы после родов организовать собственное дело, он стучал кулаком по столу и кричал, что я ни на что не гожусь.

А затем он рассказывал мне, как у него прошел день. Как Дантист опять выбил кому-то зубы, как Фаныч встретил кореша, с которым сидел в одной хате, как Череп устроил в кафе дебош и гонял всю ночь официанток. После чего мы ложились спать.

Артур засыпал сразу, как только голова его касалась подушки, а я лежала полночи и глотала горькие слезы.

* * *

В положенный срок я родила девочку, как две капли воды похожую на меня. Для того чтобы обеспечить ребенка всеми необходимыми детскими вещами, мне пришлось дать объявление в газету и продать за полцены одну из своих шуб.

– Не понимаю, зачем нужно было продавать шубу за такие смешные деньги? – пожимая плечами, возмущался Артур.

– Ребенку нужно самое лучшее детское питание. – Я постаралась как можно спокойнее объяснить своему мужу элементарные, на мой взгляд, вещи.

– Но я же принес целый ящик детского питания.

– Ты меня совершенно не слышишь.

– У меня со слухом полный порядок.

– Я же сказала тебе, что ребенку нужно самое лучшее детское питание.

– А я принес не самое лучшее? По-твоему, так?

– Ты принес самое дешевое детское питание с оптового рынка.

– Можно подумать, в твоих дорогих магазинах оно не с оптового рынка!

– У моего ребенка будет всегда все самое лучшее! – громко крикнула я и принялась качать коляску.

– Не надо баловать ребенка. Мы будем растить его по нашим возможностям.

Посмотрев на мужа глазами, полными слез, я с трудом сдержала себя от того, чтобы не наговорить ему гадостей, и злобно спросила:

– А какие ты имеешь возможности?

– Дорогая моя, ты находишься на моем полном обеспечении, поэтому радуйся тому, что я могу тебе дать. Твоя прошлая жизнь закончилась, и все твои барские замашки должны навсегда остаться в прошлом. Что ты сама-то умеешь? Ты неудачница! Ты все потеряла! Ты сама никто и зовут тебя никак! Вари борщ, сиди с ребенком и жди мужа с работы. Ребенок будет иметь то, что я смогу ему дать. А твой удел радоваться и довольствоваться моими возможностями.

Как только муж уехал на работу, я попыталась переосмыслить всю свою жизнь, и мне даже показалось, что я еще раз услышала это жуткое слово – «неудачница», произнесенное моим мужем и до сих пор звучащее у меня в ушах. Я понимала, что моя прошлая любовь с каждым днем умирает, а на ее восстановление нет ни сил, ни желания.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела заплаканную, неухоженную, бледную женщину, которая уже давно потеряла желание жить и не смогла справиться с той трагедией, которая на нее навалилась. Не выдержав, я издала пронзительный крик и изо всей силы ударила кулаком по зеркалу, на котором сразу же появилась трещина.

– Да гори оно все синим пламенем!

В этот же день я позвонила своей маме для того, чтобы она помогла мне нянчить дочь. Мама с радостью согласилась и благословила меня на мои трудовые подвиги.

– Доченька, ты только посмотри, во что этот проходимец тебя превратил! Вместо того чтобы тебя поддержать, он просто уничтожает тебя морально. Возьми себя в руки. Я родила тебя для успеха!

– Для чего?

– Для успеха!

– Мама, да какой, к черту, успех?!

– Ты посмотри на себя. Твоя депрессия затянулась. Старый халат, некрашеные волосы, ненормальная бледность, а в глазах страх одиночества. Разве я рожала тебя для этого?!

В этот же день я покрасила волосы, избавилась от старого халата и решила совершить задуманное – села писать книгу. Артур поднял мое новое занятие на смех, чем окончательно вывел из себя, потому что требовал пристального к себе внимания. Но я уже не могла уделить внимание в том объеме, как раньше.

– Люба, зачем ты пишешь? Тебя же все равно никогда не издадут. Ты на фиг никому не нужна. Кроме меня, конечно.

– Я пишу для себя.

– Тебе больше заняться нечем?

– Ты же сам знаешь, что нечем.

– Займись ребенком.

– Я уделяю ребенку достаточно внимания.

– Нормальные жены сейчас консервируют помидоры и огурцы. У нас все ребята в совхоз ездили. Сейчас самая пора. Все банки катают. Давай я тебе тоже привезу. Деньги сэкономим. Что в магазинах-то покупать? Насолим на зиму всего побольше.

Оторвавшись от пишущей машинки, я запустила в мужа первой попавшейся книжкой и закричала:

– Да отвали ты со своим консервированием! Иди, ищи себе нормальную жену! Ты что, не видишь, что ли, что я книгу пишу?! Мне кажется, я начинаю выходить из депрессии, а ты мне мешаешь! Мне становится лучше!

– Надо же. Она занялась ерундой, и от этой ерунды ей становится лучше, – ухмыльнулся муж. – У тебя детство в одном месте, что ли, заиграло? Ты бы лучше герань на кухне полила. Она засохла.

– Я ненавижу герань!

– А я ненавижу твою писанину.

Я не знаю, сколько времени я просидела за пишущей машинкой, но то, что я потеряла ему счет, это точно. Пролежав один в спальне несколько часов подряд, Артур не выдержал, вышел из комнаты и встал у меня за спиной:

– Послушай, а ты что, у нас такая умная, да?!

– Умная!

– А тебе случайно череп на мозги не давит?

– Давит! Еще как давит!

Не обращая внимания на Артура, я продолжала писать, и процесс создания книги настолько меня увлек, что, помимо реальной жизни, у меня появилась вторая – книжная жизнь, в которой мне становилось все интереснее и интереснее. В этой второй жизни я не потеряла свой бизнес и жила так, как могла себе позволить. В новой жизни у меня были мужчины, которые меня сильно любили и были готовы бросить к моим ногам целый мир. Я уже не принадлежала сама себе. Я принадлежала своему роману.

Я безумно любила своих героев, но иногда жутко их ненавидела и всегда могла высказать свои самые сокровенные мысли, которые выражала устами своих героев. Я раскрывала свой потенциал и выкладывалась так яростно, что, как только книга закончилась, я ощутила жуткое опустошение. Мне показалось, что я родила второго ребенка, которого рожала в страшных муках и страданиях и который требует к себе внимания ничуть не меньше, чем первый.

А в один судьбоносный день небеса сжалились надо мной и охраняющие меня ангелочки сыграли торжественную музыку. В одном из издательств мне предложили контракт, а значит, моя книга увидит свет. Я шла по улице опьяненная и счастливая. Я понимала: чтобы моя книга под названием «Как на духу» была похожа на признание, нужно пройти долгий путь, потому что успех книги определяется количеством проданных экземпляров и местом в списке бестселлеров, в который стремятся попасть сотни писателей.

Подсознательно я понимала, что книга мне удалась. В ней был особый стиль, который был присущ только мне. Теперь же мне хотелось, чтобы эта книга понравилась читателям. Сегодня наяву воплотились мои грезы, а это значит, что у меня начнется новая жизнь. Но для того чтобы моя новая жизнь продолжалась, мне нужно садиться за стол, к пишущей машинке, и выпускать на бумажные страницы все свои эмоции и истории, которые копились во мне долгие годы. А для этого я должна оградить себя от всего, что мешает моему творчеству, а это значит, что я должна оградить себя от своего мужа, от его постоянных реплик и усмешек по поводу того, чем я занимаюсь.

Приехав домой, я стала судорожно собирать вещи Артура и, когда он вечером переступил через порог, моментально подвезла к нему его чемодан на колесах и многочисленные пакеты.

– Так живут сотни московских семей, – попытался образумить меня разгневанный муж.

– Я не хочу жить так, как живут сотни московских семей! – крикнула ему я и прямо сверху на вещи кинула целый пакет патронов. – Я же по-человечески просила тебя не носить домой эту дрянь!

– Я хотел завтра отдать их Фанычу.

– Отдай их прямо сейчас своему Фанычу и забудь сюда дорогу.

– Ты без меня пропадешь! Ты не сможешь без меня! На что ты будешь жить?! Ведь ты не будешь получать за свою писанину нормальных денег!

– Я продам машину, буду распродавать шубы, но я смогу без тебя. Черт побери, я смогу без тебя!!! У тебя целый блокнот телефонов различных Мань, Тань, Свет! Иди, живи с ними. И забери, пожалуйста, отсюда свою герань! Я не хочу, чтобы в квартире был даже ее запах!

Мы разъехались со скандалом, и в тот же вечер мой муж поселился у одной из его женщин из списка в блокноте. А я зажила новой жизнью, где не пахло геранью, потому что я отдала все горшки с геранью соседям, где не было Фанычей, Винтов, Черепов и случайно найденной гранаты, завалявшейся где-нибудь в кухонном столе или даже в кастрюле.

А потом последовало страшное нападение в лифте… Я чудом осталась жива, а когда немного пришла в себя, узнала страшную вещь: это сделал Артур. Вернее, не сам – он меня заказал. Заплатил деньги и сделал это чужими руками. После того как я вышла из больницы, я поняла, что я еще жива, но что меня уже практически не стало. Я просто сломалась. Окончательно сломалась… Я сломалась от жалости своих знакомых, от постоянного страха за свою жизнь, от того, что наступил такой миг, когда мое сердце просто устало биться и уже ничего больше не хочет. Я не могла понять, как мне научиться жить с тем, что произошло, и как принять это. Как какое-то случайное недоразумение судьбы? Я смотрела на себя в зеркало и пыталась понять, почему мне пришлось пережить столько горя.

Я не могла это объяснить и часто задавала себе один и тот же вопрос: за что мне все это? За что?

Последний раз посмотрев на свое отражение в зеркале, я сунула в рот транквилизаторы, запила их виски и вышла на улицу…

Эпилог

Я выскочила на дорогу и бросилась под колеса мчавшейся на безумной скорости машины. Я выбрала именно эту машину, потому что у всех машин горели желтые фары, а у этой редкие синие. Машина успела свернуть в сторону и врезалась в столб. Дверца автомобиля распахнулась, из нее выскочил водитель и стал меня костерить на чем стоит свет:

– Дура! Ты что, к праотцам, что ли, хотела отправиться?!

– Хотела!

– Ну и дура!

– Сам такой! Даже человека раздавить нормально не можешь.

– Да почему бы я стал тебя давить? Нашла, под какую машину кидаться! Ты что, не видишь, что за машина? У нас и так времени нет, да еще всякие сумасшедшие под колеса кидаются. Что, правительственные номера не видишь, что ли? Глаза разуй!

– А мне какая разница? У машины что, на лбу написано, правительственная она или не правительственная?

– Номера смотреть надо!

Затем распахнулась задняя дверца машины, и я увидела довольно интересного мужчину. Я с трудом сдержала слезы, потому что поняла, что моя попытка покончить жизнь самоубийством закончилась провалом.

– Девушка, ну что ж вы так по дорогам-то бегаете? Если бы мой водитель в столб не врезался, то мы бы вас сбили.

– Да она специально под колеса кинулась, – объяснил стоявшему рядом со мной мужчине водитель.

– Как это специально? – опешил тот.

– Да жить девушке надоело, и все.

– Девушка, вам действительно жить надоело?

– Надоело! – громко крикнула я и тихонько всхлипнула. – Из-за вас у меня ничего не получилось, а на вторую попытку я вряд ли решусь. Еще раз повторить этот трюк у меня силы воли не хватит.

Мужчина заметно занервничал и протянул мне свою руку:

– Меня Женей зовут.

– А меня Любой.

В этот момент к машине, врезавшейся в столб, подъехала машина ГИБДД и еще несколько автомобилей с мигалками. Евгений взял меня за руку и повел к одной из машин:

– Люба, а вы больше никуда не торопитесь?

– Уже нет, – грустно ответила я.

– Знаете, я ужасно голоден. Еду проведать свою маму. Давно ей обещал, да все некогда. Слишком много работы. Вот и сегодня до ночи задержался. Может, заедем к ней вместе? Чаю попьем.

– Куда? К вашей маме?

– К моей маме.

– Ах, к маме…

– Вы не против?

– Я даже не знаю… – совсем растерялась я.

– Все равно, сегодня вы уже не распрощались с жизнью, а вторую попытку, даже если у вас хватит все же на нее силы воли, вы вряд ли будете делать прямо сегодня. Уже слишком поздно. Машин мало. Тогда, может, к моей маме поедем?

– Конечно, поехали к вашей маме.

Машина с мигалкой привезла нас в самый центр города, и мы поднялись в квартиру старинного дома, весь интерьер которого говорил о том, что дому достаточно много лет и он является памятником архитектуры. Нам открыла дверь добродушная пожилая женщина и расплылась в улыбке:

– Женя, как я рада тебя видеть! А еще я рада познакомиться с твоей девушкой. Ну наконец-то… Как же долго ты от меня ее скрывал…

Я хотела возразить, но женщина не дала мне это сделать и дружелюбно пригласила в квартиру.

– Мама, эту девушку зовут Люба.

– Какая же она у тебя хорошенькая…

Зайдя в комнату, я подошла к круглому столу с нарядной скатертью и взяла в руки открытую книгу, которую тут же перевернула и почувствовала, как у меня кольнуло в груди. «ЛЮБОВЬ ВОРОПАЕВА. КАК НА ДУХУ» – прочитала я на обложке.

– Вы меня читаете? – спросила я недоверчивым голосом.

– А это вы автор?

– Да.

Женщина подозрительно посмотрела сначала на фотографию на обложке, затем на меня и захлопала в ладоши:

– Господи, как мне понравилась ваша книга! Женя, я одобряю твой выбор!

Когда обрадованная мама, что-то напевая себе под нос, ушла на кухню, Женя взял мою книжку и тихо сказал:

– Надо же… Удивила!

– А вы знакомы с моим творчеством?

– Я, к сожалению, нет. Времени нет, но теперь обязательно прочитаю вашу книгу. Да вас же вся страна читает, вы что, не знаете?

– Нет. Страна мне ничего об этом не говорила.

– У нас же страна скромная, сами знаете. Ее народ читает, а она под машины кидается. А если бы водитель не успел в сторону отвернуть, что бы мы тогда народу объяснили?

– Я больше так не буду.

– А вам больше никто и не даст этого сделать…

Женя взял меня за руку и слегка ее сжал.

– Дети, кушать! – позвала нас Женина мама, и мы, улыбаясь, пошли на кухню.

* * *

Я рассказала ему, что мне никогда и ничего не давалось легко. Что слезы вошли в мою жизнь очень рано. Намного раньше, чем можно себе представить. Я рассказала ему о любви, похожей на муку. О том, как один страшный человек, которого моя мама называла проходимцем и чудовищем, укравшим ее красавицу-дочь, лишил меня воли и рассудка. Я все терпела и прощала. И это несмотря на то, что я человек довольно сильный и волевой, но эти отношения почему-то оборачивались для меня бессилием. Я всегда задавала себе вопрос: любил ли он меня? И понимала, что любил. Просто у него была такая своеобразная любовь. Он издевался, делал больно, мучил и при этом любил.

Я рассказала Евгению, что само слово «семья» вызывает у меня крайне негативную реакцию, что я очень ценю свою свободу и больше никому не отдам свое сердце. Я призналась ему в том, что после неудачного опыта своей семейной жизни я была полностью уничтожена, совершенно опустошена, растеряна и унижена. Я никому не желаю испытать то, что испытала я. И все же я сказала ему о том, что я к своей судьбе не в претензии, потому что она подарила мне такой бесценный подарок – эту нашу сегодняшнюю встречу. Я не буду больше провоцировать свою судьбу и буду дорожить этим подарком как только умею.

А он сказал мне, что я соткана из силы и беззащитности, из веселого смеха и подступающих к глазам слез. Он сказал, что я должна жить и работать, что я добьюсь ощутимых успехов, потому что я слишком долго к этому шла. Я должна жить вопреки всем обстоятельствам, сжав волю в кулак и сцепив зубы.

А еще он сказал, что он всегда будет рядом, что мне больше нечего бояться, потому что никогда и никто не сможет меня больше обидеть. Он знает, что я из тех женщин, которые добиваются всего сами и идут напролом, и он искренне мной восхищается. Он сказал, что я обязательно выиграю схватку с жизнью и у меня будет настоящий успех!

И я поняла, что мое уставшее сердце выдержит.

Момент, когда оно устало биться, прошел, и оно забилось опять. Я знала, что плачу за успех высокую цену, но понимала, что в состоянии ее заплатить, потому что я никогда не искала легких путей и всегда хотела иметь намного больше, чем имею.

Мы пили чай, ели вкусные пирожки и… постоянно держались за руки. Тогда я еще не знала и не могла знать, что, встав на писательский путь, я вновь попаду в жестокий мир влиятельных мужчин, которые ведут игру только по своим правилам и заставляют играть по ним остальных. Я столкнусь с людской завистью, ненавистью, алчностью, жестокостью и постоянной несправедливостью.

Но об этом не сейчас. Я как-нибудь соберусь с духом и напишу об этом в очередной книге.

А сейчас мы пьем чай с пирожками, и я благодарю судьбу за встречу с человеком, который перевернул всю мою жизнь и заставил поверить в то, во что я уже давно утратила веру… В ЛЮБОВЬ!

Послесловие

Вот и закончилась последняя страничка моего романа. Я как и прежде, с особым трепетом заглядываю в свой почтовый ящик и с нетерпением жду ваших писем.

Я, предлагаю вам свою дружбу и обещаю, что не оставлю без внимания ни одно ваше письмо. В первую очередь я отвечаю на те письма, которые разрешены к публикации. Надеюсь на ваше понимание. Я очень ограничена во времени и слишком загружена. Если вы не хотите, чтобы ваше письмо было опубликовано, то дайте мне знать. Я ничего не сделаю против вашей воли. С вашего разрешения я могу поменять ваше имя и город для того, чтобы не доставить вам неприятностей.

Читая ваши письма, я в который раз убеждаюсь в том, что нам всем не хватает детской непосредственности, ежедневных улыбок и лучистых глаз. И все же я горжусь тем, что в наших с вами письмах есть искренность, прямодушие и откровенность. В них нет фальши. Каждый из нас по своей сути неповторим и даже бесценен.

Давайте вместе дарить друг другу тепло и заботу. Только мы сами можем сделать свою жизнь яркой и насыщенной. Пусть поговорка о том, что мы начинаем ценить только то, что имеем, будет совсем не про нас. Все наши комплексы и проблемы очень часто происходят от того, что мы начинаем сравнивать себя с другими. Это путь в никуда. Сравнивая себя с другими, мы начинаем разочаровываться в себе. Быть хорошими для всех просто невозможно, и нет смысла расстраиваться из-за того, если мы кому-то не нравимся. Сплетни и слухи о нас должны волновать только тех, кто их распускает. Нам некогда тратить свое время на чьи-то сплетни и слухи. Мы выше этого.

Читая ваши письма, я часто прихожу к мысли о том, как же много времени мы тратим на самобичевание. Зачастую мы соглашаемся с ролью жертвы, впадаем в депрессию и живем в постоянном стрессе. Как бы это не было сложно, мы должны учиться избавляться от всего, что отравляет нам жизнь. Это трудно, но возможно.

Пишите мне обо всем, что у вас на душе, что вас волнует, что переживаете и что вы ждете от жизни. Если вы не можете разобраться в какой-то ситуации, то давайте разберемся с ней вместе. Вместе мы действительно сила. Мне хочется, чтобы наше с вами общение творило настоящие чудеса и придавало той уверенности в себе, которой нам зачастую не хватает.

Я очень хочу, чтобы мои книги помогали вам найти ключ к пониманию собственных проблем и приносили в ваш дом душевную теплоту. Я всегда буду рада вас выслушать как автор, юрист, психолог и как обыкновенная женщина. Вы можете также задавать свои вопросы, на которые я обязательно отвечу в конце своих следующих романов.

Мне хочется поделиться с вами некоторыми секретами и маленькими открытиями, которые пришли ко мне в процессе моей жизни. А еще мне хочется помочь вам жить счастливо. Это искусство. Им можно овладеть. Если смогла я, значит, вы тоже сможете его постичь, стать счастливыми, свободными, независимыми от чужого мнения и навязанных нам стереотипов.

Любящий вас автор, Юлия Шилова

Ответы на письма

1

НАЧАЛОСЬ ВСЕ С ТОГО, ЧТО МЕНЯ РОДИЛИ НА ЭТОТ СВЕТ.

МАТЬ МЕНЯ РОДИЛА, КАК ГОВОРИТСЯ, ДЛЯ СЕБЯ. КАК ОНА МНЕ ОБЪЯСНЯЛА, ВОЗРАСТ ПОДЖИМАЛ, А ДЛЯ ЧЕГО РОДИЛА И КОМУ, ОТВЕТИТЬ НЕ УДОСУЖИЛАСЬ. ЗАТЕМ ОНА ВСТРЕТИЛА ЧЕЛОВЕКА И РОДИЛА ЕМУ ДОЧЬ, КОТОРУЮ НИ ЧЕМ НЕ ОБДЕЛЯЛИ, А ТОЛЬКО ЛЕЛЕЯЛИ. НЕ ДУМАЙТЕ, ЧТО ЭТО НЕ ДЕТСКАЯ РЕВНОСТЬ. РАЗНИЦА МЕЖДУ НАМИ ДВА ГОДА, И Я НЕ РЕВНОВАЛА ЕЕ, ТАК КАК НЕ ПОНИМАЛА ЕЩЕ. НО ДАЛЬШЕ БОЛЬШЕ – ОТЧИМ В ДРАКЕ УБИВАЕТ ДЕДА И САДИТСЯ В ТЮРЬМУ, МАТЬ ВНЕ СЕБЯ ПРОДАЕТ ВСЕ И ЗАБЫВАЕТ О НАС, ЛИШЬ БЫ ЛЮБИМЫЙ НИ В ЧЕМ НЕ НУЖДАЛСЯ. А НА ТОТ МОМЕНТ ОНА БЕДНОЙ-ТО И НЕ БЫЛА. ВСЕ У НЕЕ БЫЛО В ДОСТАТКЕ, НО НЕ ПОТОМУ, ЧТО ОНА УМНАЯ И РАБОТЯЩАЯ, А ПОТОМУ, ЧТО БАБУШКА ВСЕ ДАВАЛА… ОТЧИМ ВЕРНУЛСЯ И СТАЛ С НАМИ ЖИТЬ. БАБУШКА ОБЗЫВАЛА ЕГО АЛЬФОНСОМ. ЗА ДУШОЙ НИ ГРОША, НА ВСЕ ГОТОВЕНЬКОЕ ПРИПЕРСЯ, А МАТЬ ЗА ПРАВДУ БИЛА БАБУШКУ И ДОБИЛА ЕЕ ДО ИНСУЛЬТА. ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО ПАРАЛИЧ ЛЕВОЙ СТОРОНЫ ТЕЛА. ТЕМ САМЫМ, ЛИШИВШИСЬ ИСТОЧНИКОВ ДОХОДА, МАТЬ ОЗЛОБИЛАСЬ НА НАС И В УПОР НЕ ЗАМЕЧАЛА. С ОТЧИМОМ БЫЛИ ОДНИ СКАНДАЛЫ. В ИТОГЕ ОН УШЕЛ, НО К НАМ ВСЕ РАВНО ИНОГДА ПРИХОДИЛ, НО ВСЕ НЕ ТАК ПРОСТО.

С РИТОЙ У НЕГО ОТНОШЕНИЯ НЕ ЗАЛАДИЛИСЬ. ОН НЕ ВИДЕЛ, КАК ОНА РАСТЕТ. ОНА НЕ ЗНАЛА ЕГО. ПОМНЮ, КОГДА МНЕ БЫЛО ЛЕТ ТРИНАДЦАТЬ, Я КРАСИЛАСЬ У ЗЕРКАЛА, А ОН ПОДОШЕЛ КО МНЕ И СКАЗАЛ, ЧТО Я УЖЕ ВЗРОСЛАЯ, И СТАЛ РАССПРАШИВАТЬ, А БЫЛО ЛИ ЧТО-НИБУДЬ С МАЛЬЧИКАМИ У МЕНЯ. ПЕРИОДИЧЕСКИ САЖАЛ К СЕБЕ НА КОЛЕНИ. Я НЕ ХОТЕЛА, ПОТОМУ ЧТО БЫЛА ДЕВУШКОЙ ВПОЛНЕ ЗРЕЛОЙ И ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ НЕЛОВКО. ГОВОРИЛА МАТЕРИ, НА ЧТО ОНА ОТВЕЧАЛА, ЧТО Я ВЫДУМЫВАЮ. БЫВАЛО ОН МНЕ И ГРУДЬ ТРОГАЛ. ГЛАДИЛ НУ ЯВНО НЕ ПО-ОТЦОВСКИ, НО, СЛАВА БОГУ, НЕ ДОШЛО ДО ЧЕГО-ТО БОЛЬШЕГО. РОСЛИ МЫ ПРЕДОСТАВЛЕННЫЕ САМИ СЕБЕ.

МАТЬ ВПАЛА В ДЕПРЕССИЮ ИЗ-ЗА ОТЧИМА, ОТТОГО, ЧТО ОН УШЕЛ. ОНА ПЕРЕСТАЛА РАБОТАТЬ И СТАЛА ТОЛЬКО ЛЕЖАТЬ ДОМА. ИНОГДА КАК ВЗБЕСИТСЯ, НА ВСЕХ НАОРЕТ И ОПЯТЬ ЛЯЖЕТ. БАБУШКА БЫЛА УЖЕ ПЛОХА, КОЕ-КАК ШЕВЕЛИЛАСЬ И ВСЕ РАВНО УТРОМ ВСТАЕТ И КРИЧИТ НАМ, ЧТО В ШКОЛУ ПОРА. ИЗ ПОСЛЕДНИХ СИЛ ИДЕТ НА КУХНЮ, ЧТОБЫ ЧЕМ-ТО НАКОРМИТЬ, А МАТЬ ЛЕЖИТ. ИЗ ШКОЛЫ ПРИХОДИШЬ – ЛЕЖИТ, ГУЛЯТЬ ИДЕШЬ – ЛЕЖИТ, И ТАК ЧЕТЫРЕ ГОДА. ЗАТЕМ МАТЬ НАЧАЛА ЕЩЕ И ВЫПИВАТЬ ПОТИХОНЬКУ. С ОДНОЙ РЮМКИ ДУРЕЛА ТАК, ЧТО ВСЕ ПОПАДАЛИ ПОД РАЗДАЧУ… КАК-ТО УТРОМ РАЗДАЛСЯ СТУК В ДВЕРЬ. Я ПОДХОЖУ И СПРАШИВАЮ, КТО ТАМ. МНЕ ОТВЕЧАЮТ, ЧТО ЭТО ВАЛЯ ПРИЕХАЛА, А Я ОТВЕТИЛА, ЧТО НЕ ЗНАЮ НИКАКИХ ВАЛЬ. ПОШЛА У БАБУШКИ СПРАШИВАТЬ. ОНА ОТВЕТИЛА, ЧТО ЭТО ЕЕ ДВОЮРОДНАЯ СЕСТРА ИЗ ЧЕЛЯБИНСКА. ОНА ПРИШЛА ВСЯ ТАКАЯ ЗДОРОВАЯ, ХОТЬ И БЫЛА СТАРШЕ БАБУШКИ НА ПЯТЬ ЛЕТ. ЕЙ БЫЛО СЕМЬДЕСЯТ, А ВЫГЛЯДЕЛА НА ШЕСТЬДЕСЯТ. ВЕСЕЛАЯ, УМНАЯ, КАК ГЛЯНУЛА НА МЕНЯ, ТАК И ПОЛЮБИЛА. СТАЛА ОНА К НАМ ЧАСТЕНЬКО ПРИЕЗЖАТЬ.

ЕЗДИЛА ВСЮ ЗИМУ, А ПОТОМ СПРОСИЛА, КУДА Я ПОЙДУ ПОСЛЕ 9-ГО КЛАССА. Я ОТВЕТИЛА, ЧТО НА ЗАВОД (КУДА ЕЩЕ ВОЗЬМУТ). Я НЕ АНГЕЛ БЫЛА. ПРОГУЛИВАЛА, ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ НЕ ДЕЛАЛА, ОЦЕНКИ НЕ АХТИ. И ОНА ВЗЯЛА МЕНЯ В ЧЕЛЯБИНСК НА ПМЖ. УСТРОИЛА В ОБЩАГУ, ЗАЧИСЛИЛА В ТОРГОВЫЙ КОЛЛЕДЖ. НО РАЗБОЛТАННОЕ ДЕТСТВО ДАЛО О СЕБЕ ЗНАТЬ. ПЕРВЫЕ ПОЛГОДА Я УЧИЛАСЬ ОТЛИЧНО, НО ПОТОМ ПОЗНАКОМИЛАСЬ С КОМПАНИЕЙ ПАРНЕЙ. КАК ВЫЯСНИЛОСЬ ПОТОМ, ОДНИ ХУЛИГАНЫ, НАРКОМАНЫ И БЕЗДЕЛЬНИКИ. В ОБЩЕМ, ОБЫЧНЫЕ ГОПНИКИ. Я К ТОМУ МОМЕНТУ СОВСЕМ УЖЕ РАЗВИЛАСЬ – БЛОНДИНКА, ВЫСОКАЯ, СТРОЙНАЯ (БАБУЛЯ ПРИОДЕЛА МЕНЯ ЕЩЕ), НУ И ВЛЮБИЛАСЬ Я В ПАРНЯ, И ОН В МЕНЯ, КОНЕЧНО, ТОЖЕ. СТАЛИ ВСТРЕЧАТЬСЯ. Я ПОСПОРИЛА С ПОДРУГОЙ, ЧТО ОН БУДЕТ СО МНОЙ ВСТРЕЧАТЬСЯ, А ОН – С ДРУГОМ. О СПОРЕ МЫ НЕ ЗНАЛИ. НАМ БЫЛО ХОРОШО ВМЕСТЕ, ЕСЛИ БЫ НЕ ЕГО РЕВНОСТЬ.

ОН МЕНЯ И ДЕРГАЛ, И ПЛАКАЛ, И БЫВАЛО ТРЕСНЕТ, А Я ЛЮБЛЮ, НЕ МОГУ, КЛЯНУСЬ В ВЕРНОСТИ. ТАК ЭТО ПРОДОЛЖАЛОСЬ ПОЧТИ ПОЛТОРА ГОДА. Я СТАЛА ДРУЖИТЬ С ДЕВУШКОЙ, КОТОРАЯ БЫЛА СТАРШЕ МЕНЯ НА ВОСЕМЬ ЛЕТ. МНЕ БЫЛО ПЯТНАДЦАТЬ, А ЕЙ ДВАДЦАТЬ ТРИ. У НЕЕ БЫЛО ДВОЕ ДЕТЕЙ, НО МУЖА НЕ БЫЛО. МЕНЯ ВСЕГДА ВОСХИЩАЛИ ЕЕ УХОЖЕННОСТЬ И КРАСОТА, НО Я НЕ ПОНИМАЛА, ПОЧЕМУ МУЖ ОТ НЕЕ УШЕЛ. ТАК ВОТ, ЭТА НАСТЯ ВПОСЛЕДСТВИИ ПЛЕЛА ПРО МЕНЯ ТАКИЕ НЕБЫЛИЦЫ МОЕМУ ДЕНИСУ, ЧТО Я РАЗОЧАРОВАЛАСЬ В ЖЕНСКОЙ ДРУЖБЕ НАВСЕГДА. ЗАТЕМ Я УЗНАЛА, ЧТО ОНА ПРЕДЛАГАЛА СЕБЯ, ДА И НЕ ТОЛЬКО ЕМУ, А ПОЧТИ ВСЕМ НАШИМ ДРУЗЬЯМ.

В ОБЩЕМ, С ЭТИМ МОЛОДЫМ ЧЕЛОВЕКОМ Я РАССТАЛАСЬ.

Я БРОСИЛА КОЛЛЕДЖ, ПЕРЕЕХАЛА В ДРУГОЙ РАЙОН К БАБУШКЕ, ПЕРЕВЕЛАСЬ В ШКОЛУ И СТАЛА ЖИТЬ ДРУГОЙ ЖИЗНЬЮ. НО ДЕНИС МЕНЯ НАШЕЛ. НАКРИЧАЛ, ЗАТЕМ ПРИЗНАЛСЯ, ЧТО ЖИТЬ БЕЗ МЕНЯ НЕ МОЖЕТ. И ТАК НАЧАЛИСЬ МОИ ПОЕЗДКИ. РАЗ В НЕДЕЛЮ Я ЕЗДИЛА К НЕМУ, НЕ МОГУ ОТВЕТИТЬ ЗАЧЕМ. Я СПАЛА С НИМ, ВРОДЕ И ЛЮБЛЮ ДУШОЙ, А ВЛЕЧЕНИЯ НЕТ, НО ВСЕ РАВНО СПАЛА. ОН ЖУТКИЙ И СТРАШНЫЙ ЧЕЛОВЕК. ЗАПРОСТО МОЖЕТ МНОЙ С ДРУЗЬЯМИ ПОДЕЛИТЬСЯ, ТАК ЧТО ЕМУ ЛУЧШЕ НЕ ПЕРЕЧИТЬ. ОН НЕ ДАВАЛ МЕНЯ В ОБИДУ НИКОГДА, НЕ РАЗРЕШАЛ МЕНЯ ТРОГАТЬ. ВСЕ ЗНАЛИ, ЧТО Я ЕГО.

И ЭТО ДЛИЛОСЬ ДОВОЛЬНО ДОЛГО. СЕЙЧАС Я ЖИВУ С МУЖЕМ, МОЕЙ ДОЧКЕ ГОДИК, НО ГРУСТНО ТО, ЧТО Я ВСЕ РАВНО ДУМАЮ О НЕМ, ПЕРЕЖИВАЮ. ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН БЫЛ СЧАСТЛИВ. ДАЖЕ ПОНАЧАЛУ БЫЛИ СОМНЕНИЯ, ЧТО ДОЧЬ ЕГО, ПОТОМУ ЧТО Я ВСТРЕЧАЛАСЬ С НИМ КАК РАЗ ТОГДА, КОГДА ЗАБЕРЕМЕНЕЛА. МНЕ НАДОЕЛО ВРАТЬ МУЖУ, ДА Я ДАЖЕ НЕ ВРУ. Я ПРОСТО МОЛЧУ. ПРОШЛО УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ, А ЭТО МАЛЬЧИШКА, КОТОРЫЙ НИСКОЛЬКО НЕ ИЗМЕНИЛСЯ ЗА ЭТО ВРЕМЯ, СИДИТ ВО МНЕ И ТОПЧЕТ, А Я ПЛАЧУ ОТТОГО, ЧТО НЕНАВИЖУ ЖИТЬ ДВУМЯ ЖИЗНЯМИ. ХОЧУ ЗАБЫТЬ ОБО ВСЕМ, НАЧАТЬ СВОЮ ЧУДЕСНУЮ ЖИЗНЬ ВМЕСТЕ С МУЖЕМ И ДОЧЕРЬЮ, А ОН, КАК НАЗЛО, ПОЯВЛЯЕТСЯ РАЗ В ПОЛГОЛА И ПОРТИТ МНЕ ЖИЗНЬ. Я НЕ МОГУ ПОНЯТЬ ТОЛЬКО ОДНО – ЗАЧЕМ. ЕСЛИ МЫ КРИЧАЛИ ДРУГ ДРУГУ СЛОВА НЕНАВИСТИ И ОН ГОВОРИЛ – Я НЕ ЛЮБЛЮ… ВОТ НЕДАВНО СЛУЧАЙНО ВСТРЕТИЛИСЬ. ХОЛОДНЫЙ, ДЕРЗКИЙ, А ГЛАЗА ВСЕ ТАКИЕ ЖЕ. И Я ТАКАЯ ЖЕ. СТАРАЮСЬ УКОЛОТЬ, ЗАЦЕПИТЬ, ТОЛЬКО НЕ ПОЙМУ, ЗАЧЕМ ОТРАВЛЯТЬ ДРУГ ДРУГУ ЖИЗНЬ НА ПРОТЯЖЕНИИ СТОЛЬКИХ ЛЕТ… НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ЗАБЫТЬ И НЕ ВСПОМИНАТЬ. Я ЖИВУ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ. У МЕНЯ ВСЕ ПРЕКРАСНО, ДА НЕТ-НЕТ, ВСЕ РАВНО ПЕРЕСЕКАЮТСЯ НАШИ ЛИНИИ, ТОЛЬКО ПЛОХО ОТ ЭТОГО ПОЧЕМУ-ТО…

КАРИНА

Карина, не стоит стыдиться своего прошлого. ОНО ТВОЕ, и его уже не изменить. Просто нужно учиться оставлять прошлое позади. Не стоит тащить его в НАСТОЯЩЕЕ. Оно может его разрушить.

Отпусти того, кто остался в прошлом, не только из своей жизни, но и из своих мыслей. Тебе многое пришлось пережить. За эти переживания судьба подарила тебе ДОСТОЙНОГО человека и новую хорошую семью. Ты сама, сознательно, хочешь положить в бочку меда дегтя. Умей сказать прошлому: НЕТ! Не дай ему разрушить то, что ты выстрадала такой ценой.

Прошлое – это всего лишь ЖИЗНЕННЫЙ ОПЫТ. Будь мудрее. Твое прошлое продолжается по той причине, что ты сама позволяешь ему это делать. Гони дурные мысли прочь и НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ. Не все пары сходятся по любви. Даже если ты сошлась с мужем от отчаяния, а потом полюбила, в этом нет ничего ужасного. ЭТО ЖИЗНЬ, и каждый в ней волен поступать так, как считает нужным.

Запрети себе даже думать о бывшем. У каждого из вас своя дорога. ИДИ ПО НЕЙ УВЕРЕННО. Береги себя и не рань своих близких. ОНИ ЭТОГО НЕ ЗАСЛУЖИЛИ.

Любящий тебя автор, Юлия Шилова

2

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГАЯ ЮЛИЯ! Я ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ ВАШЕ ТВОРЧЕСТВО, ПОЭТОМУ НЕ БОЮСЬ СПРОСИТЬ СОВЕТА.

Я ЖИВУ С МОЛОДЫМ ЧЕЛОВЕКОМ ДВА МЕСЯЦА, МОЖНО СКАЗАТЬ, В ГРАЖДАНСКОМ БРАКЕ. МЕНЯ УСТРАИВАЕТ, И Я НЕ ХОЧУ ТОРОПИТЬСЯ С БОЛЕЕ СЕРЬЕЗНЫМИ ОТНОШЕНИЯМИ. НО СУТЬ НЕ В ЭТОМ. ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАК ЛОГИЧЕСКИ СФОРМУЛИРОВАТЬ. Я ЗНАЮ, ЧТО ЕМУ ОЧЕНЬ ДОРОГА И ДАВНО ИСКАЛ МЕНЯ И ТОМУ ПОДОБНОЕ… НО ЕСТЬ В ЕГО ПОВЕДЕНИИ ТАКИЕ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ МЕНЯ ПРОСТО УБИВАЮТ. ОН МОЖЕТ НА ВЕЧЕРИНКАХ ОБНИМАТЬ И «ЛАПАТЬ» ПОДРУГ, ЖЕН СВОИХ ДРУЗЕЙ, А МНЕ ЭТО НЕПРИЯТНО, Я СЧИТАЮ, ЧТО ЭТО НЕ ПОРЯДОЧНО ПО ОТНОШЕНИЮ КО МНЕ. В ТАКИХ СЛУЧАЯХ Я СООТВЕТСТВЕННО РЕВНУЮ. НО НЕ ПОКАЗЫВАЮ, НО ТЕМ НЕ МЕНЕЕ МЕНЯ ЭТО ОЧЕНЬ НАПРЯГАЕТ. Я НЕ ХОЧУ КАКИХ-ТО СЛОЖНОСТЕЙ В НАШИХ ОТНОШЕНИЯХ, И ТЕРПЕТЬ ЭТО НЕ СМОГУ, И РАЗРУШАТЬ НАШИ ОТНОШЕНИЯМИ ИСТЕРИКАМИ НЕ ХОЧУ. КАК МНЕ ЕМУ ОБЪЯСНИТЬ, ЧТО ТАК ДЕЛАТЬ НЕ НУЖНО?! ЗАРАНЕЕ БЛАГОДАРЮ.

ГАЛИНА

Галина, что вы боитесь разрушить, если вы еще ничего не построили? Не копите обиды в себе, потому что однажды они вывалятся как страшный ком, и вы сорветесь. Молча глотая обиды, вы сами вырабатываете в себе комплекс неполноценности и понижаете свою самооценку.

Не стоит устраивать никаких истерик. Садитесь за стол переговоров и совершенно спокойно говорите о том, что вам не нравится. ВАЖНО, КОГДА ДВОЕ ДРУГ ДРУГА СЛЫШАТ.

Мужчина относится к нам так, как мы ему позволяем. Поэтому, пока не поздно, лучше это пресечь. Скажите о том, что вам это неприятно. Ведь вы живете гражданским браком. Если мужчина скажет, что он ничем вам не обязан, то и не стоит вместе жить, так как эти отношения заранее обречены. Если двое живут вместе, значит, как минимум ОНИ ДОЛЖНЫ ДРУГ ДРУГА УВАЖАТЬ.

Галина, милая, а завтра он будет вам изменять, и вы тоже будете молчать? Не наступайте сами себе на горло, имейте чувство собственного достоинства. НЕ БОЙТЕСЬ ГОВОРИТЬ О ПРОБЛЕМАХ.

Галя, дорогая, вы пишите, что не хотите сложностей в отношениях, но ведь вы живете с этим человеком под одной крышей, а это значит, что заслуживаете к себе ХОРОШЕГО ОТНОШЕНИЯ.

Выясните, почему это происходит и насколько серьезно к вам относятся. Только не молчите, так как своим молчанием вы развязывайте ему руки и дальше будет еще хуже.

Надеюсь на ваше благоразумие.

Если нужно выбирать между ЧУВСТВОМ СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА и МУЖЧИНОЙ, то лучше выбрать первое, потому что в противном случае вы все равно проиграете.

Любящий вас автор, Юлия Шилова

3

ЗДРАВСТВУЙТЕ! ВОТ ХОТЕЛА БЫ ПОДЕЛИТЬСЯ С ВАМИ СВОЕЙ ИСТОРИЕЙ. Я ТАК ЗАПУТАЛАСЬ И НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАТЬ. ЧИТАЮ ВАШИ КНИГИ, И ТАКОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ВЫ ЧИТАЕТЕ МОИ МЫСЛИ… ОЧЕНЬ ВАМ ПРИЗНАТЕЛЬНА! МНЕ 20 ЛЕТ. ПАРУ ЛЕТ НАЗАД ПОЗНАКОМИЛАСЬ С ПАРНЕМ, И НАЧАЛОСЬ…МЫ БЫЛИ ИДЕАЛЬНОЙ ПАРОЙ, ЗАВИДОВАЛИ ВСЕ В ОТКРЫТУЮ. ПОЗНАКОМИЛИСЬ МЫ В ИНТЕРНЕТЕ, КАК НИ БАНАЛЬНО. Я ВИДЕЛА ЕГО ВСЕГО РАЗ, А СО ВТОРОГО РАЗА НЕ УДЕРЖАЛАСЬ… САМОЕ КЛАССНОЕ, ЧТО ВСЕ НЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ ПРОСТО СЛУЧАЙНЫМ СЕКСОМ… В ЭТОТ ЖЕ ВЕЧЕР ПОСЛЕ 6-ЧАСОВОГО НОН-СТОПА Я БЫЛА УЖЕ ЗНАКОМА С ЕГО МАМОЙ И В ЭТОТ ЖЕ ВЕЧЕР ОСТАЛАСЬ НОЧЕВАТЬ У НЕГО ДОМА. ЭТО СУМАСШЕСТВИЕ ДЛИЛОСЬ ГОД. ПОДРУЖКИ ТОЛЬКО РУКАМИ ВСПЛЕСКИВАЛИ. НЕ БУДУ ВАМ ОПИСЫВАТЬ СОСТОЯНИЕ ЛЮБЯЩИХ ЛЮДЕЙ, ВЫ ЭТО САМИ ПРЕКРАСНО ПОНИМАЕТЕ, НО ОДНАЖДЫ ЭТО ПРОИЗОШЛО. СКАЗКА КОНЧИЛАСЬ. МЫ ССОРИЛИСЬ ИНОГДА, НО ЭТО БЫЛО НЕНАДОЛГО. ЗА ПАРУ ДНЕЙ УСПЕВАЛИ СОСКУЧИТЬСЯ, И ВСЕ СНОВА БЫЛО ХОРОШО… СМОТРЮ НА НЕГО И ПУГАЮСЬ: ЭТО СОВСЕМ ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК… ОН СТАЛ ТАКИМ ЖЕСТОКИМ И НЕ ТОЛЬКО ПО ОТНОШЕНИЮ КО МНЕ…

Я НЕ ПОНИМАЮ, КАК МОЖНО НАЗЫВАТЬ ОКРУЖАЮЩИХ ЛЮДЕЙ ЛИШЬ ИНСТРУМЕНТАМИ… Я БЫЛА ВЛЮБЛЕНА В ПАРНЯ, КОТОРЫЙ ПОСТОЯННО К ЧЕМУ-ТО СТРЕМИЛСЯ, КОТОРЫЙ ВСЕГДА БЫЛ ГОТОВ КИНУТЬСЯ МНЕ НА ПОМОЩЬ… ДАЖЕ ПРИЕХАТЬ НОЧЬЮ НА АВТОБУСЕ, ЧТОБЫ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ ПОСТОЯТЬ СО МНОЙ, ПОТОМУ ЧТО МНЕ ПЛОХО. БРОСИТЬ ВСЕ СВОИ ДЕЛА И ВЕЗТИ КОНСПЕКТЫ, КОТОРЫЕ Я ЗАБЫВАЛА ДОМА… ПРИЕХАТЬ ПОСРЕДИ НОЧИ И РАЗБУДИТЬ ПОЦЕЛУЕМ… ПОДАРИТЬ ЦВЕТЫ НЕ НА ПРАЗДНИК, А ПРОСТО ТАК… ПАРНЕМ, С КОТОРЫМ МОЖНО БЫЛО НАБРАТЬ ХОТ-ДОГОВ И ЛОПАТЬ ИХ ЗИМОЙ НА БЕРЕГУ ИШИМА…

ОН СТАРАЛСЯ ДЛЯ МЕНЯ, А ЧТО ТЕПЕРЬ? ОН СТАЛ ЗАКОНЧЕННЫМ ЭГОИСТОМ. ОН ОБЪЯСНЯЕТ ВСЕ ЭТО ПРЕДНОВОГОДНИМИ СОБЫТИЯМИ, НО ПОСЛЕ НИХ МЫ ВЕДЬ ПОЛГОДА БЫЛИ ПОТОМ ВМЕСТЕ… ЕСЛИ БЫ ОН ЗНАЛ, КАК ТЯЖЕЛО И БОЛЬНО БЫЛО… И НОГИ БЫЛИ КАК ВАТНЫЕ, КОГДА Я ПРОЧИТАЛА ТО СООБЩЕНИЕ О НЕЙ. КАК Я В СТРЕССЕ НАДАВАЛА ЕМУ СПЯЩЕМУ ПОЩЕЧИН, СОБРАЛА ВЕЩИ, А ОН ДАЖЕ МЕНЯ НЕ УДЕРЖИВАЛ. КАК Я СТОЯЛА ПОТОМ ВОЗЛЕ ЕГО ДОМА, ДАВЯСЬ СЛЕЗАМИ ОТ БОЛИ, ОБИДЫ И НЕПОНИМАНИЯ. Я НИКОГДА ТАКОГО НЕ ЧУВСТВОВАЛА! И ЭТО БЫЛО ТАК УЖАСНО. МНЕ БЫЛО ТАК ПЛОХО. КТО-ТО ХОТЕЛ ПРИНЕСТИ МНЕ ВОДЫ… НЕ ЗНАЮ… Я НЕ МОГЛА БЫТЬ ОДНА. МНЕ НУЖНО БЫЛО УБЕЖАТЬ ОТ ТОГО, ЧТО РАНЬШЕ НАС ОКРУЖАЛО, КОГДА МЫ БЫЛИ РЯДОМ.

ПОЭТОМУ Я НЕ СТАЛА НОЧЕВАТЬ ДОМА. Я БЫЛА У СВОЕГО ЗНАКОМОГО. ОН СРАЗУ СКАЗАЛ, ЧТО У НАС НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ, А Я И НЕ СОБИРАЛАСЬ… Я ЦЕЛЫМИ ДНЯМИ РАССКАЗЫВАЛА ЕМУ ПРО ДАНЮ. ПЫТАЛАСЬ РАЗОБРАТЬСЯ, ЗАБЫТЬ НЕ МОГЛА… ЭТИ ПЯТЬ НОЧЕЙ ПЕРЕВЕРНУЛИ НАШИ ОТНОШЕНИЯ. Я НЕ МОГУ НИЧЕГО ДОКАЗАТЬ… ДА КТО МНЕ, КРОМЕ НЕГО, НУЖЕН?! ДА Я, НАВЕРНОЕ, НА ЕГО МЕСТЕ САМА БЫ НЕ ПОВЕРИЛА, ЧТО МЕЖДУ МНОЙ И ТЕМ ПАРНЕМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО. НЕ ХОЧУ ЕГО СУДИТЬ, НО Я ДАЖЕ В МЫСЛЯХ ВЕРНА ТОЛЬКО ЕМУ. ПО-ДРУГОМУ ПРОСТО НЕ УМЕЮ, А ЕСЛИ ПОДУМАТЬ, ТО КТО ЖЕ ВО ВСЕМ

ЭТОМ ВИНОВАТ? Я НЕ ЗНАЮ, НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ! Я И ЗЛЮСЬ НА НЕГО, И НЕ МОГУ ЗАСТАВИТЬ ПОНЯТЬ… УЖЕ ПОЛГОДА, КАК ОН С НЕЙ. С ЭТОЙ ДЕВУШКОЙ, НО по-прежнему ИНТЕРЕСУЕТСЯ, КАК У МЕНЯ ДЕЛА, И МЫ ИНОГДА

ПО-ПРЕЖНЕМУ СПИМ ВМЕСТЕ. Я ПОШЛА НА ВСЕ, ЧТОБ ТОЛЬКО СОХРАНИТЬ ЕГО. ПУСТЬ ЭТО ОСТАНЕТСЯ НЕСБЫВШЕЙСЯ МЕЧТОЙ, НО ХОТЬ ЧТО-ТО… А ОН ТАК ЖЕ ШЕПЧЕТ, КАК МЕНЯ ЛЮБИТ, НО ПРОСТИТЬ НИ СЕБЯ, НИ МЕНЯ НЕ МОЖЕТ… ДА, Я БЕЗУМНА. ДА, Я МНОГОЕ ПРОЩАЮ. ДА, Я ОЧЕНЬ ЕГО ЛЮБЛЮ. ОН – МОЯ ГЛАВНАЯ СЛАБОСТЬ, МОЙ НАРКОТИК И МОЕ БУДУЩЕЕ… Я НЕ ПОЗВОЛЮ СЕБЕ ЭТО ПОТЕРЯТЬ. НИ ЗА ЧТО. Я ЗНАЮ, ЧТО БЛИЖЕ УЖЕ НИКОГО НИКОГДА НЕ ПОДПУЩУ. Я ЗНАЮ. Я ТАК ХОЧУ. ДИКО. ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ С НАМИ, ПОНИМАЕМ ТОЛЬКО МЫ. ЭТО НАШ МИР. И ПОКА МЫ ЖИВЫ, У НАС НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНИ… И ЭТО ЗАТЯГИВАЕТ… СХОДИШЬ С УМА, НО НЕ БРЫКАЕШЬСЯ, А МЕДЛЕННО ПОГРУЖАЕШЬСЯ В ЭТО, КАК ВОДОВОРОТ. СНОВА И СНОВА. ОТ СЛЕЗ ДО ОРГАЗМА, ОТ СОСТОЯНИЯ ОТЧАЯНИЯ ДО НЕОБЪЯТНОГО СЧАСТЬЯ. ЭТО МЫ, И НАС НЕ ОСТАНОВИТЬ…

Я РЕШИЛА МЕНЯТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ, НАШЛА ХОРОШЕГО ПАРНЯ, НО ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ СКАЗАЛА ЕЩЕ ЕМУ, ЧТО ХОЧУ БЫТЬ С НИМ. ОТКУДА-ТО И ДАНЯ ПРО ЭТО УЗНАЛ, ХОТЬ Я ЭТОГО И НЕ АФИШИРОВАЛА. ПРИЕХАЛ… И ПОНЕСЛАСЬ. ЭТО БЫЛО ПОТРЯСАЮЩЕ. Я ЕЩЕ НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЗА ЭТИМ ПОСЛЕДУЕТ, ПОЭТОМУ ОЧЕНЬ БОЮСЬ. НО ЭТО БЫЛ ОН. ТОТ, КОГО Я ПРОСТО БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ. Я СНАЧАЛА ЕГО ПРОСТО ОБНЯЛА И НЕ ХОТЕЛА ОТПУСКАТЬ. ЧУВСТВОВАТЬ КАЖДОЙ КЛЕТОЧКОЙ ТЕЛА, ЧТО ОН ЗДЕСЬ, СО МНОЙ. ЧУВСТВОВАТЬ ТО, ЧТО ЧУВСТВУЕТ ОН И ЕГО ГЛАЗА. ТАК БЛИЗКО-БЛИЗКО… И ЭТОТ ЗНАКОМЫЙ ДО БОЛИ ЗАПАХ… ГОСПОДИ, Я ТАК РАДА, ЧТО ОН ЕСТЬ ВООБЩЕ! НЕ ВАЖНО, БЫЛ ОН С НЕЙ ИЛИ НЕТ. ЭТО УЖЕ НЕ ВАЖНО. КАК БУДТО НА НОВОЙ СТУПЕНИ Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО УЖЕ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ, РАЗ ОН ЗДЕСЬ, РАЗ НАМ ХОРОШО.

Я УЧУСЬ ХОРОНИТЬ ПРОШЛОЕ… А ПОТОМ ОН МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛ. У МЕНЯ БЫЛО БЕШЕНОЕ ЖЕЛАНИЕ РАСТВОРИТЬСЯ В НЕМ, СТАТЬ ОДНИМ ЦЕЛЫМ, ВЕДЬ ОНО ТАК И ЕСТЬ… КУДА Б КАЖДЫЙ ИЗ НАС НЕ БЕЖАЛ ОТ ЭТОГО… Я НЕ МОГЛА НЕ УЛЫБАТЬСЯ ПРИ ВИДЕ ЕГО, НЕ МОГЛА. Я ОЧЕНЬ ЕГО ЛЮБЛЮ. Я ДАЛА ЕМУ ВРЕМЯ НА РАЗДУМЬЕ, ХОЧЕТ ЛИ ОН ОСТАТЬСЯ СО МНОЙ ИЛИ НЕТ. НО ОН ОЧЕНЬ ПЕРЕЖИВАЛ: СКАЗАЛ, ЧТО НЕ ВЫНЕСЕТ, ЕСЛИ Я ПЕРЕСПЛЮ С КЕМ-ТО. УМОЛЯЛ МЕНЯ НЕ ДЕЛАТЬ ЭТОГО… ЮЛЕНЬКА, КАК МНЕ С НИМ ПОСТУПИТЬ? Я РАЗРЫВАЮСЬ УЖЕ ОТ ВСЕГО ПРОИСХОДЯЩЕГО… Я СЕЙЧАС ЗАДУМАЛАСЬ: ЕСЛИ Я БУДУ С ДРУГИМ ПАРНЕМ, ТО ЭТО БУДЕТ СТОИТЬ МНЕ КАК МИНИМУМ ДВУХ РАЗБИТЫХ ЖИЗНЕЙ…

КАТЕРИНА

Катерина, в любви один целует, а другой подставляет щеку. Один любит, а другой позволяет себя любить. Ваше заявление о двух разбитых жизнях не имеет под собой почвы. С его жизнью все в порядке, а вот вы свою действительно разбиваете.

Построить отношения на одном сексе невозможно. Секс – это хорошо, но он не может заменить нам духовность. Не бывает отношений БЕЗ УВАЖЕНИЯ. Любая страсть со временем проходит. ЭТО ВАША ЖИЗНЬ, и какой она будет, зависит только от вас. Не спешите растворяться в другом человеке. Растворяясь, вы теряете саму себя. ЭТО ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ ПОТЕРЯ.

Желаю вам скорейшего выздоровления. Прежде чем полюбить кого-то, полюбите себя. Расставьте правильно жизненные приоритеты. Сначала любовь к себе, а затем любовь к своему мужчине. ТОГДА ВАС БУДУТ УВАЖАТЬ. В любви проигрывает тот, кто больше любит. Это происходит оттого, что, когда мы ЧЕРЕСЧУР СИЛЬНО ЛЮБИМ, мы отрекаемся от самих себя. Если вы отреклись от себя, то какой интерес вы можете представлять для мужчины?

В общем, спасение утопающих – это дело рук самих утопающих. В первую очередь ЗАСТАВЬТЕ ОКРУЖАЮЩИХ МУЖЧИН себя уважать. Подобные отношения не для вас!

Вы сможете, и у вас все получится!

Любящий вас автор, Юлия Шилова

Оглавление

От автора

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог

Послесловие

Ответы на письма

  1

  2

  3 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg