«Английская тетушка»

Английская тетушка (fb2) - Английская тетушка 476K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Энн Уилл

Энн Уилл Английская тетушка, или Мексиканские страсти

Глава 1

Занималось утро. На востоке небо уже посветлело, и персиковые барашки облаков разбрелись у горизонта. Колеблющимися призраками поднимался от деревьев в долине туман. Воздух был свеж и приятно прохладен.

Рафаэль вышел за порог и глубоко вдохнул. Утренний ветерок приласкал вспотевшее тело. Все, дело сделано…

За своей спиной он услышал пронзительный крик новорожденного, который перекрывал тихий, успокаивающий голос отца. И роженица осталась жива. Правда, больше благодаря воле Господней, а не стараниям двух невольных повитух. Хоть жена Франко Макераса и рожала ему уже седьмую дочку, он так и не научился помогать при родах.

Только теперь Рафаэль почувствовал, как ломит все его уставшие члены. Вчера он проехал сотню миль до Сустансии по крутой раскаленной дороге под немилосердными лучами солнца, чтобы выстоять мессу в новом соборе, и только поздним вечером вернулся домой. А посреди ночи его поднял барабанный стук в дверь — в паническом ужасе примчался Франко. У жены начались роды, он не знал, что делать, и умолял Рафаэля пойти с ним. И хотя все закончилось успешно, сейчас Рафаэль не испытывал ни малейшего душевного подъема — только бесконечную усталость и апатию. Ему хотелось лишь одного: помыться, переодеться и пару часов поспать. Эту роскошь он мог себе позволить. Пока что.

Рафаэль покачал помпу во дворе Макераса и облил голову и шею холодной водой, размышляя о том, что еще предстоит сегодня. Падре Доменико ждет его к утренней мессе, а вчера вечером принесли сообщение от Хуана — он хочет встретиться с ним в его асьенде. Рафаэль потянулся и не в первый раз задал себе вопрос: правильно ли он сделал, что прервал свою учебу в Мехико-Сити, чтобы приехать сюда на похороны дяди? Но мать, которая истосковалась в долгой разлуке, так настойчиво упрашивала своего первенца, что он не смог отказать.

И вот прошло уже два месяца, а он все еще в Гуадалиме. А думал задержаться на неделю — две! Но постоянно возникали какие-то неотложные дела. Падре Доменико уже привык к его помощи, обитатели деревни приходили к нему со своими заботами… Да, он уже заново врастал в привычную жизнь.

Длинными тонкими пальцами Рафаэль пригладил густые черные волосы и вернулся в хижину, где в одной комнатенке ютились Франко с женой и пятеро их выживших детей.

Широкое лицо мексиканца сделалось еще шире от счастливой улыбки.

— Спасибо, сеньор! Без вас бы… — Он сделал выразительный жест. — Я по гроб ваш должник!

Рафаэль покачал головой:

— Нет, Франко, не мой. Благодари Господа за спасение своей жены. Я был лишь орудием в его руках.

— Ну, это само собой, сеньор! — Франко набожно перекрестился. — Только я так рад, что и Мария, и ребенок живы! Я обязательно для вас что-нибудь сделаю.

— Знаю, знаю. — Рафаэль размял одеревеневшие мышцы спины и взял свою рабочую блузу.

Он попрощался с Франко, пересек двор, где уже начали день тощие куры, сел в запыленный «лендровер», принадлежащий хозяевам асьенды, и выехал на дорогу в долину.

Солнце встало, но висело еще низко над горизонтом. Под ним в долине простирались тучные пшеничные поля и фруктовые сады. Эта долина больше тридцати лет была его домом. Поместье семьи Куэрас, которым сейчас управлял его младший брат Хуан, было, собственно, его наследством.

Но Рафаэля с раннего детства больше притягивали духовные, чем материальные ценности, его всегда волновали люди и их проблемы. Из-за этого ему часто приходилось ссориться с отцом.

Более трехсот лет назад, во времена конкистадоров, поместье основал его дальний предок Альберто Куэрас. У себя на родине, в Испании, Альберто Куэрас обладал богатством и властью, но стоило ему увидеть эту плодородную долину, она очаровала его. Он перевез сюда семью, построил дом и осел здесь. С тех пор поместье всегда наследовал старший сын.

Только Рафаэль взбунтовался.

Он рос точной копией своего отца, разве что был упрямее и непокорнее. Но одно открытие навсегда отвратило его следовать по стопам родителя: он узнал, что тот содержит множество метресс. Оставив позади пору отрочества, Рафаэль, как и отец, не пропускал ни одной хорошенькой де-.вушки. Он неизменно добивался чего хотел, и, надо сказать, без особого сопротивления. Его высокая стройная фигура, впечатляющая внешность и учтивое обхождение превращали даже самых благочестивых сеньорит в мягкий воск.

Рафаэль уехал учиться в университет и, выйдя из-под опеки отца, углубился в учебу. Его врожденная порядочность вытеснила пороки. Приезжая домой на каникулы, он все чаще обращал свой взор на бедность и нищету пеонов, на ужасающие условия в их жилищах, на ползучее распространение болезней. Он перестал быть небожителем.

Неизвестно, как бы развивались события, если бы от инфаркта не умер отец. Как раз в тот день, когда Рафаэль сдавал последний экзамен по медицине. С тех пор его мучили угрызения совести, и он старался не появляться на асьенде. Так что управление поместьем взял на себя младший брат.

Рафаэля устраивало такое решение вопроса. Он занимался практикой по своей профессии и был доволен. Недовольна была его мать. Она не переставала донимать старшего сына женитьбой — род Куэрас не должен пресечься! У Рафаэля не было ни малейшего желания заводить жену и детей. Грехи молодости давали себя знать: все новоявленные красавицы не пробуждали в нем сексуального интереса, и он серьезно подумывал, не потерял ли этот интерес навсегда. Кроме того, он хотел служить всем людям, а не только своей семье, и потому отважился на решительный шаг из этой неопределенности — он поступил в духовную семинарию…

Теперь «лендровер» двигался по широко раскинувшейся вдоль Рио-Лимы долине. По обеим сторонам реки тянулись пшеничные и кукурузные поля. И на небольшой возвышенности на той стороне уже виднелись белокаменные стены величественного здания, где Рафаэль родился и провел свою юность и где до сих пор жили его мать, брат и младшие сестры. Он пересек спокойный, блестящий на солнце поток по деревянному мосту. Послышался звон колоколов Капилья-де-лос-Иносентес, и Рафаэль представил себе церковь, стены которой увиты цветущими белыми и лиловыми цветами в окружении высоких деревьев, — невеста, убранная к свадьбе. Его сердце наполнилось благодатью. «Вот где истина, — подумал он. — Все остальное преходяще».

Позже, когда солнце все выше поднималось к зениту, Рафаэль въехал через широкие ворота в асьенду. Ставни на высоких больших окнах были уже открыты, воздух вокруг виллы был напоен запахом пчелиного воска, который возбуждал в нем детские воспоминания о только что натертых мастикой полах.

Он вошел в просторный холл. И здесь все дышало светлыми воспоминаниями детства. Вилла была удивительно красивым старинным зданием. От первоначального вида в ней остались только этот холл да два — три примыкавших помещения с верхней галереей. Следующие поколения Куэрас, как пчелы строят свои улья, расширяли дом. Мебель в холле, тоже старинная, была тут и там покрыта патиной веков. Ее искусная деревянная резьба составляла единое целое с барочной кованой фурнитурой.

— Дон Рафаэль!

Голос старой экономки звучал тепло и преданно. В глазах Хесебель он по-прежнему был хозяином поместья.

— Доброе утро, Хесебель! — Рафаэль ласково окинул взглядом престарелую индианку, которая уже более четверти века не только преданно служила семье, но и вела дом уверенной, твердой рукой. — Хуан оставил мне сообщение, что хочет поговорить. Не знаешь, где он?

— Дон Хуан завтракает в патио. — В ее голосе не слышалось особого почтения. — А вы-то сами завтракали?

— Еще нет, — улыбнулся Рафаэль. Старая служанка посмотрела на него с упреком:

— Совсем не заботитесь о своем здоровье, дон Рафаэль! Не спите, не едите…

— Хесебель, сегодня ночью я был очень занят.

— Знаю, знаю. — Хесебель понимающе кивнула. — Жена Макераса, да?

— Угу. — Рафаэль устало повел плечами. — У Марии снова дочка. Ладно, пойду к Хуану.

— Я принесу вам кофе и панесильос, сеньор, — оживилась Хесебель.

— Ты — моя спасительница! — Рафаэль нежно улыбнулся старой экономке и прошел через дом в патио.

Хуан Куэрас восседал в плетеном кресле за новомодным столом со стеклянной поверхностью. Он был похож и не похож на брата. Рафаэль был высок и строен, Хуан скорее приземист. Сходство было в смуглом цвете лица, волевом подбородке, разлете бровей и узких, плотно сжатых губах.

— Здравствуй, брат! Вижу, ты откликнулся на мою просьбу.

— А ты что, сомневался? — Рафаэль уселся напротив. — Только давай коротко. У меня сегодня еще масса дел.

Хуан налил себе чашку кофе и предложил брату составить компанию, но тот, покачав головой, потянулся к кувшину со свежевыжатым апельсиновым соком.

— Да поешь чего-нибудь. Терпеть не могу завтракать один!

Рафаэль одним глотком осушил стакан сока. Подошла Хесебель с полным подносом. Она поставила перед любимым хозяином второй кофейник и сливки, свежие булочки, масло и абрикосовый джем.

— Давайте-ка поешьте, сеньор! — И, одарив Хуана не слишком уважительным взглядом, добавила: — Берите пример с вашего брата.

Рафаэль подавил усмешку, послушно взял булочку и тонким слоем намазал на нее масло. Хесебель терпеливо дождалась, пока хозяин не проглотит первый кусок, и вышла. Хуан подождал, когда брат намажет вторую панесильос, и начал:

— Окажи мне небольшую услугу, Рафаэль! — Похлопав себя по карманам своего летнего пиджака, он вынул пачку и достал сигарету. — Помнишь того ребенка из миссии?

Рафаэль нахмурил лоб:

— Конечно. Маленькая англичанка, которая потеряла память.

Хуан кивнул, потом сунул сигарету в рот и занялся поиском зажигалки.

— Ну так вот. Возможно, ее имя Люси Кармайкл.

— Возможно?

— Малышка до сих пор не знает, кто она такая. Но на борту того самолета, что разбился в горах несколько месяцев назад, была семья Кармайклов: отец, мать и восьмилетняя девочка.

— И ты считаешь, что это та самая девочка, которую нашел Сантес?

— Вполне вероятно.

— Ну, не знаю… Где упал самолет?

— Милях в восьмидесяти отсюда.

— Тогда маловероятно.

— Но возможность все-таки есть. И к сожалению, миссия настаивает на том, чтобы я проверил все варианты.

— Почему «к сожалению»?

— Ну, понимаешь, малышка за это время привязалась ко мне. Я часто привозил ее сюда.

Рафаэль откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на брата:

— И что ты собираешься делать с ребенком?

— Пока не знаю. — Хуан неопределенно пожал плечами. — Об этом еще рано говорить. Может быть, удочерю.

— Удочеришь? — Брови Рафаэля взлетели от удивления. — У девочки определенно должны быть еще родственники!

— В этом-то все и дело, — раздраженно сказал Хуан, не глядя на брата, и поднялся. — Поэтому мне нужна твоя помощь. — Он выпустил клуб дыма. — Власти установили, что в Англии живет сестра погибшей, которая может приходиться малышке тетей.

— И ее, разумеется, известили, что племянница, возможно, жива?

Хуан хмуро кивнул:

— Да, известили. Здесь ты и можешь мне помочь!

— Каким образом?

— Эта женщина сейчас собирается в Гуадалиму. Она должна встретиться с малышкой и установить, точно ли это Люси Кармайкл.

— И что от меня требуется?

— Сейчас объясню. Эта женщина, мисс Лорд, — сморщился как от лимона Хуан, — завтра прибывает в Мексику из Лондона, и я хочу… ну, чтобы ты ее встретил.

Рафаэль оторопел:

— Как это я? А ты? Куда она прилетает?

Хуан предпочел ответить только на последний вопрос:

— В Мехико-Сити, куда же еще.

— Ты, верно, шутишь, Хуан! Я не могу бросить все и ехать в Мехико-Сити. К тому же эта дама не знает меня, а я почти не знаю ребенка. Ты должен встретить ее сам!

Хуан снова сел в свое кресло и, поставив локти на стол, сжал руки в замок. Это было похоже на молитвенный жест.

— И что я ей скажу? Не требуй от меня слишком многого, Рафаэль!

— А что я ей скажу? — насмешливо спросил Рафаэль.

— Ты — совсем другое дело. — Хуан резко затушил сигарету. — Ты умеешь общаться с людьми. У тебя есть на них влияние. И ты лучше меня говоришь по-английски, — привел он последний аргумент.

Рафаэль налил себе кофе.

— Я все-таки не понимаю, почему всем этим занимаешься ты, а не соответствующие органы.

— Падре Эстебан из миссии переложил эти обязанности на меня.

Рафаэль саркастически усмехнулся:

— Даже так! И чего ты хочешь этим добиться?

Хуан смутился. На его смуглом лице проступили красные пятна.

— Добиться? Странное выражение. Звучит как обвинение!

— Ни в коей мере! — Рафаэль сбавил обороты. — Напротив! Удивительно, с каким пылом ты заботишься о ребенке. Я только не могу себе представить, что Валентина примет чужого ребенка.

— Я еще не женат!

— Правильно. Но ведь собираешься? Лицо брата омрачилось:

— Так ты заберешь из аэропорта эту женщину или нет?! Матерь Божья! Рафаэль, ну как я могу говорить с этой тетей? Как мне объяснить все чувства, что я испытываю к малышке? А если она действительно Люси Кармайкл, как объяснить старой перечнице, что ребенку будет лучше под нашим солнцем, чем в холодной, бездушной северной стране?!

Рафаэль невольно улыбнулся:

— Ты не слишком-то радушно настроен, брат, — и укоризненно покачал головой. — Ты никогда не был в Англии и не имеешь о ней никакого представления. Может быть, девочка будет вполне счастлива у своей тети. И кроме того, возможно, их встреча подстегнет ее память…

— Полагаешь, я об этом не думал? — Хуан становился все раздражительнее. — Именно поэтому я и хочу, чтобы ты поговорил с мисс Лорд. Чтобы рассказал ей обо мне, объяснил, что я не какое-то там чудовище, а просто души не чаю в малышке. И она меня любит. Чтобы эта старая грымза не совершила поспешного необдуманного шага. Пусть тысячу раз подумает, прежде чем увезти ее в Англию. Что она будет с ней делать?

— Другими словами, ты предлагаешь мне стать твоим адвокатом и петь тебе дифирамбы? — коротко подвел черту Рафаэль.

Хуан нервно забарабанил по стеклянной столешнице:

— А ты не согласен, что малышке будет у нас лучше? Разве сможет эта тетя дать ей то, что я?!

— Как знать!

— Это же ясно как белый день! По одежде, в которой нашли девочку, не скажешь, что она купалась в роскоши. Да и вообще…

— Что «вообще»? — Рафаэля начал тяготить этот разговор. — Разве ребенок не потерял память?

— Не совсем. — Хуан скорчил неопределенную мину. — Мы говорили… Что касается будней, она многое помнит… Доктор Дельгадо сказал, что к ней вернется память. Это только вопрос времени… Мне что, объяснять тебе, что все эти прогнозы для меня как кость в горле? — Он уже не старался сдерживаться. — Конечно, я хочу, чтобы малышка выздоровела! Но я не хочу, чтобы эта кошелка просто приехала и увезла ее с собой! Не дав ей выбора!

— Разве может ребенок знать, что у для него лучше? — Рафаэль оставался спокоен. — Ты здесь ничего не можешь поделать.

— Мне так не кажется! — с жаром возразил Хуан. — Рафаэль, пожалуйста, я не так много прошу от тебя! Только маленькая услуга. У тебя же есть положение! Воспользуйся им!

Рафаэль ждал чего-то подобного.

— Хуан, у меня нет никакого положения. Пока что нет, — смиренно ответил он. — Пока я никто.

— Но скоро ты станешь кем-то! Ты уже помогаешь в службе падре Доменико.

— Лишь служкой. — Рафаэль покачал головой. — Эти Кармайклы, они были католиками?

— Не знаю. — Хуан пожал плечами. — Не уверен. Наверное, они англикане.

— И ты думаешь, что ее тетя оставит ребенка тебе, католику, чей брат готовится стать пастором римско-католической церкви?

Хуан сверкнул глазами:

— То есть ты не хочешь мне помочь?

— Говорю же тебе, я понятия не имею как!

Хуан уже не слушал его:

— Что может дать малышке эта старая дева? Она не замужем, работает где-то в Лондоне секретаршей. У нее нет состояния, нет положения, нет статуса!

— А тебе не приходило в голову, что некоторые люди не придают таким вещам значения? — невозмутимо заметил Рафаэль. — Если эта дама одинока, наверное, она будет рада, что у нее появится ребенок.

— Но она не сможет как следует заботиться о малышке! Она ведь целый день на работе! И вряд ли у нее найдутся средства, чтобы держать няню или гувернантку.

— Если ты действительно хочешь помочь, поддержи их деньгами.

— Ну нет! — решительно отверг эту идею Хуан. — И речи быть не может!

Рафаэль пожал плечами:

— Твое дело. Я только предложил.

Они помолчали.

— Ладно, — сказал Хуан. — Можешь хотя бы встретить эту женщину? А уже здесь я попробую ее… убедить оставить малышку.

— Собираешься предложить ей отступные? — Глаза Рафаэля сверкнули под нахмуренными бровями.

— Разве я это сказал?

— И без слов ясно! — Рафаэль резко отодвинул кресло и поднялся. — Хорошо, я встречу эту мисс Лорд. Но только для того, чтобы ты прямо в аэропорту чего-нибудь не выкинул. Сдается мне, ты готов на все, лишь бы взять ребенка себе. — Он покачал головой. — Не думал, что ты можешь к кому-то так привязаться.

Теперь, когда Хуан добился своего, он мог себе позволить отмякнуть:

— Ты прав, я очень привязался к малышке. Мне нравится, что она относится ко мне как к отцу. Это такое… такое счастливое чувство — быть центром целого мира!

— А когда к девочке вернется память? Ведь придется сказать ей, что родители погибли!

— Знаю. Но тогда и буду ломать голову… Зайди перед уходом к матери, — сменил тему Хуан. — Ты же знаешь, она обидится, если услышит, что ты был здесь и не повидался с ней.

Рафаэль кивнул. Хотя охотнее всего он бы сейчас покинул асьенду и уединился в тишине своего дома. Когда-то, уезжая учиться в Мехико-Сити, он думал, что ему удастся ослабить слишком тесные узы семьи. Но все оказалось гораздо сложнее. Конечно, семинария дала ему возможность отрешиться от мирских забот, он познал там радость молитвы и размышления в тиши и уединении. Однако с возвращением домой вернулись и страсти, которые, казалось ему, остались в далеком прошлом.

Мать еще была в постели, когда Рафаэль постучал в ее спальню. Это были любимые с детства покои с мозаичными полами и коврами цвета корицы и золота. Широкие французские окна вели на балкон, откуда открывался вид на патио. Утренний ветерок колыхал шелковые лимонно-желтые занавески.

Рафаэль ласково поздоровался с матерью и поцеловал ее в душистую морщинистую щеку.

— Значит, едешь в Мехико-Сити встретить ту женщину? — внимательно посмотрев на сына, тихо сказала донья Кончита.

Рафаэль поднял на нее удивленные глаза:

— Кто тебе сказал?

— Никто. Но другого я и не ожидала. Хуан всегда добивается своего. — Мать потеребила стеганое одеяло. — И ты посчитал, что лучше сделать это за него.

Рафаэль пожал плечами:

— Кто еще может знать нас как ты, мамачита! Да, я подумал, что так будет лучше для всех…

Донья Кончита окинула взглядом своего первенца.

— Рафаэль, если ты уедешь в Мехико-Сити, ты вернешься назад? — Она пронзительно посмотрела сыну в глаза.

— А как иначе мисс Лорд попадет в Гуадалиму? — засмеялся Рафаэль. — Но слишком не обольщайся. Скоро я вернусь в семинарию.

Донья Кончита плотно сжала губы.

— Но не слишком скоро, Рафаэль? Я понимаю, всем нужна твоя помощь. Одни идут за советом, другие за врачебной помощью, третьи еще по каким-то причинам крадут твое время. Но я, твоя мать, не могу довольствоваться малыми минутами в неделю, что выпадают на мою долю!

Рафаэль присел на краешек кровати и взял руки матери в свои:

— Мне очень жаль, мадречита! — Он поднес ее сухие руки к губам. — Но пойми меня! Я не мог отказать Хуану. Все слишком серьезно.

Донья Кончита провела ладонью по его волосам:

— Рафаэль, сынок, я старая эгоистичная женщина. Но мне нож в сердце, что ты обитаешь где-то в окрестностях, не желая жить в асьенде. Ты не мог бы, хоть до твоего отъезда, переехать сюда?

— Асьенда слишком далеко от деревни, мамачита. — Рафаэль выпустил ее руки и покачал головой. — Мой дом лежит куда ближе, и к тому же там я могу быть наедине с собой.

— И это для тебя самое важное! — В голосе матери звучал упрек. — Ладно, Рафаэль, не буду настаивать на том, чтобы ты жил здесь, но, по крайней мере, ты мог бы проводить больше времени со мной… пока я не потеряла тебя навсегда!

Это было уже слишком. Рафаэль поднялся:

— Хорошо, мамачита. Я буду приходить, как только будет возможность. А теперь мне пора… Надо сказать падре Доменико, что я и завтра не смогу ему сослужить.

— Полетишь до Пуэблы на вертолете?

— Да. У нас там еще есть машины?

— «Мустанг». Но будь, пожалуйста, осторожен! Дороги такие опасные!

— Не волнуйся, мадречита. — Он поцеловал ее на прощание и вышел.

Подходя к своему «Лендроверу», он увидел сестер, восемнадцати летних близнецов, возвратившихся с конной прогулки. Конюший как раз помогал им спешиться. Заметив брата, Карла и Констансия бросились к нему, повисли на нем и начали упрашивать не уезжать.

— Не могу, — Рафаэль мягко высвободился из их объятий, — у меня еще много дел.

— Наверное, Хуан просил тебя встретить эту женщину? — скривила губы Карла. — Поедешь?

— Придется.

— Почему? — кротко спросила Констансия. — Разве он не может сам?

— Действительно! — поддержала сестру Карла. — Почему ты должен тратить время на глупую старую деву?

— Карла! — одернул ее Рафаэль. — Ты не знакома с мисс Лорд, так что не позволяй себе лишнего! — Он сел в машину. — Увидимся, когда вернусь.

Глава 2

Международный аэропорт Мехико гудел как растревоженный улей. В духоте летнего дня туда-сюда сновали со своим багажом пассажиры, в основном туристы. Ожидали встречающие. Рафаэль изнемогал. Он терпеть не мог толпу.

Наконец объявили прибытие самолета из Лондона, и Рафаэль двинулся в зал прилета, не спеша, засунув большие пальцы рук в карманы тесных джинсов. Тонкая рубашка с закатанными рукавами от жары прилипла к телу.

Высадка проходила без задержек — все таможенные формальности были улажены во время промежуточной посадки на Ямайке. Стоя в сторонке, Рафаэль окидывал внимательным взглядом всех выходящих женщин. Дам среднего возраста было много, но, к счастью, их тут же разбирали встречающие. Последней появилась сеньора на инвалидном кресле, которое катила высокая девушка, с любопытством озирающаяся по сторонам. Рафаэль наморщил лоб. Неужели мисс Лорд — эта инвалидка с изможденным пергаментным лицом?!

Нет. Он с облегчением вздохнул, когда к той подошли дама и господин и нежно обняли ее. Рафаэль потерял к ним интерес и перевел взгляд на выход. Однако больше пассажиров не было. Он снова посмотрел на застрявшую компанию. Теперь встречающая пара благодарила девушку, а она, судя по выражению лица, отбивалась. Рафаэль все больше нервничал. Где же эта мисс? Не могла же она потеряться, ведь, наверное, сообразит, что ее встречают!

— Извините, сеньор! — вырвал его из размышлений грудной женский голос. Он раздраженно обернулся и увидел ту самую девушку, что выкатила кресло.

— Да? — это прозвучало не слишком вежливо, но Рафаэль уже едва справлялся с собой.

Девушка мило улыбнулась, похоже не смущенная его тоном. Он должен был признать, что выглядела она чрезвычайно привлекательно. Высокая, стройная, но не костлявая, как зачастую бывает при таком росте. Под батистовой блузкой угадывались крепкие груди, бедра тоже ласкали взгляд своей округлостью. Узкие джинсы и босоножки хорошо подчеркивали стройность ног. Густые, золотистые с рыжиной волосы падали тяжелым каскадом на плечи. Из-под длинных ресниц спокойно смотрели удивительной глубины зеленые глаза. Улыбка придавала особое очарование полным, чувственным губам. Висящая на плече дорожная сумка оттягивала ворот блузки и открывала длинную гладкую шею с трогательной ложбинкой у основания. Да, вниманием мужчин она явно не обделена!

— Извините, — повторила девушка на английском. — Вы, случайно, не сеньор Куэрас?

Рафаэль удивленно вытаращил глаза:

— Да, Рафаэль Куэрас.

— Ах, Рафаэль. — Она казалась разочарованной. — Простите, что побеспокоила. Я жду Хуана Куэраса.

— Это мой брат, сеньорита. А вы прибыли по поручению мисс Лорд?

— По поручению… — Девушка засмеялась мягко, чуть хрипловато. — Нет, сеньор. Я и есть мисс Реджина Лорд.

Сказать, что Рафаэль был поражен, — ничего не сказать. Он был сражен наповал. Эта юная особа в джинсах и есть тетушка из Англии?! Не верится! В его стране тетушки — пожилые степенные дамы, которые ходят всегда в черном…

Реджина Лорд насмешливо спросила:

— Что, не соответствую вашим ожиданиям?

То, что она так легко разгадала причину его замешательства, разозлило Рафаэля. А уж того, чтобы на него смотрели с откровенной иронией и насмехались над ним, он вообще не допускал.

— Нет, сеньорита, — сдержанно ответил он. — Просто вы чуть моложе, чем я думал.

Она довольно кивнула:

— Я моложе сестры на двенадцать лет. Извините, что разочаровала вас.

Снова этот насмешливый тон! Рафаэль уже с трудом сдерживался.

— Пойдемте, сеньорита, надо забрать ваши чемоданы.

— У меня только один, — указала она на единственный скучающий на транспортере чемодан. — Сейчас принесу.

— Я сам! — Размашистым шагом он подошел к ленте и криво усмехнулся, забирая побитый черный чемодан с обтрепанными углами. Похоже, на этот раз Хуан прав. Вряд ли у нее есть средства на воспитание племянницы.

Когда он вернулся, мисс Лорд сказала:

— Пожалуйста, не называйте меня все время сеньоритой. Меня зовут Реджина.

Рафаэль ничего не ответил, только жестом предложил ей пройти к выходу.

Когда они вышли на воздух, послеполуденная жара уже спала.

— Как много цветов! — восторженно воскликнула Реджина. — Знаете, до сих пор не могу поверить, что я в Мексике! Я так мало путешествовала…

— Мне казалось, что повод для этого путешествия далеко не радостный, сеньорита, — съязвил Рафаэль.

Она искоса посмотрела на него. Благодаря своему росту ей не приходилось для этого задирать голову, и это тоже выводило Рафаэля из себя. Почти все из его окружения, тем более женщины, были намного ниже его.

— Сестра с мужем разбились четыре месяца назад, — тихо сказала Реджина. — У меня было время привыкнуть к мысли, что никогда их больше не увижу.

Рафаэль почувствовал себя пристыженным, и это тоже не улучшило его настроение. Он подумал, что, должно быть, производит впечатление грубого, черствого мужлана.

Серебристый металлик «мустанга» блестел на стоянке всеми боками. Реджина окинула взглядом роскошный автомобиль и коротко бросила:

— Ваш?

— Нет. Моего брата. — Рафаэль открыл для нее переднюю дверцу: — Садитесь, пожалуйста, — и принялся укладывать вещи в багажник.

Девушка легко скользнула на сиденье, он сел за руль. Рафаэль ощутил тепло ее тела. Уже давно не сидел он в машине рядом с женщиной! Выезжая со стоянки, он порадовался, что теперь надо сконцентрироваться на оживленном движении. Но боковым зрением видел, с каким любопытством она разглядывает знаменитый вулкан Попокатепетль. Минуя Мехико-Сити, они поехали объездным путем на Пуэблу.

— А далеко до Гуадалимы?

— Довольно далеко. — Рафаэль посмотрел на облака, наползающие на солнце. — Простите, сеньорита, я не подумал: вы, наверное, хотите есть?

Реджина покачала головой:

— В самолете нас покормили. Скажите… а что с вашим братом? Он заболел?

— Заболел? Нет, с ним все в порядке.

— Почему же он сам меня не встретил? Вам-то эта поездка точно не в радость.

— С чего вы взяли? — недовольно буркнул Рафаэль.

— Это и слепой бы увидел. — Она умостилась поглубже на сиденье, закинула ногу на ногу и обняла колено. — У меня складывается впечатление, что мне здесь не слишком рады.

— Мне жаль, если из-за меня. Простите, сеньорита, я просто немного устал.

— Ничего вам не жаль! — сморщила Ре джина носик. — Но это неважно. Я просто пытаюсь понять, почему приехали вы. Расскажите мне о Люси.

— Вы уверены, что это Люси?

— Я видела фотографию. Ребенок выглядит точь-в-точь как она. Не думаю, чтобы по Мексике бегало много девочек с ее внешностью.

Рафаэль улыбнулся. Его напряжение чуть-чуть спало.

— Падре… э… Эстебан написал мне, что ваш брат очень заботится о ней.

Это был удобный случай, но Рафаэль не сразу решился воспользоваться им. Девушка была слишком проницательной.

— Мой брат очень привязался к малышке, — осторожно сказал он.

Она кивнула:

— Я должна поблагодарить его… У него есть собственные дети?

— Мой брат не женат.

— Ну, конечно, — ее глаза лукаво блеснули, — тогда у него действительно не может быть детей.

Рафаэль поджал губы. Снова укол!

— Он помолвлен.

— Да? А вы, сеньор? Женаты и с детьми?

— Нет, — коротко ответил он.

— Как решительно! — Девушка продолжала забавляться. — А я считала, что в Латинской Америке рано женятся.

— И в Латинской Америке не все жаждут жениться, — парировал он.

— А, понимаю. Браки выходят из моды.

— Я не это имел в виду.

— Да? — Она скользнула взглядом по его волосатой груди, выглядывающей из расстегнутого ворота, по сильным рукам на руле.

Рафаэль почувствовал себя неуютно. Еще никто не осмеливался разглядывать его так бесцеремонно! У англичанок что, совсем нет стыда? Он слышал, что тамошние женщины свободны во всех отношениях, но принимал это за шутку. Собрав свою волю в кулак, он с сарказмом спросил:

— А вы, сеньорита, не собираетесь в скором времени замуж?

— Нет, — спокойно отреагировала она. — А что?

Рафаэлю было непривычно задавать такие интимные вопросы, и он поспешил оправдаться:

— Я спрашиваю из-за ребенка.

— Понятно.

— Из-за вашей племянницы. Какие у вас на ее счет планы?

— Планы? — Реджина пожала плечами. — Что вы имеете в виду?

Рафаэль гнал на большой скорости, чтобы успеть в Пуэблу до темноты. Но тут на дорогу выскочила повозка, и он резко затормозил. Пассажирка не вскрикнула от страха.

— Вы собираетесь забрать ее в Англию?

— Разумеется. — Ее голос был полон удивления. — А куда же еще? Других родственников у нас нет. Наши родители умерли семь лет назад. Когда Роберт, муж Сьюзи, получил эту работу в Бразилии, я училась в колледже, и уже больше года их не видела.

— Тогда вам, возможно, будет трудно с ребенком.

— А вас это волнует? — Она повернула к нему раскрасневшееся лицо.

— Ребенку нужна твердая рука, — строго сказал Рафаэль. — А кроме этого, еда, одежда, чувство безопасности и человек, который всегда был бы рядом.

— И вы полагаете, что всего этого я ей дать не смогу?

— Я этого не говорил, — пошел он на попятную. — Вы еще молоды. У вас своя жизнь. Найдется ли в ней место восьмилетней сироте?

Реджина резко опустила ногу и выпрямилась.

— У меня такое чувство, сеньор, что вы пытаетесь мне что-то сказать, но никак не решитесь!

Рафаэль проклял все на свете. Зачем он в это ввязался?!

— Я пытаюсь донести до вас, что мой брат озабочен судьбой ребенка. Девочка в последнее время предпочитает его всем.

— Она же не помнит, кто она?

— Пока нет.

— А что будет, когда Люси узнает, что ее родители умерли? Вы не думаете, что ей будет нужен по-настоящему родной и близкий человек, которого она знает с давних пор?

— Возможно.

— Ах, возможно! — Реджина откинула голову на подголовник. — Кажется, я поняла, почему вы подменили вашего брата. Он предназначил вам роль ходатая. Только зачем? Что ему Люси?

Показались огни Пуэблы, и Рафаэль с облегчением отступил от темы:

— От Пуэблы полетим на вертолете, сеньорита. — Он набрал воздуху и закончил разговор: — Через пару часов вы познакомитесь с моим братом и зададите ему все ваши вопросы.

На летном поле аэропорта Пуэблы они проехали на дальнюю полосу. Служитель перегрузил вещи в вертолет и отогнал машину.

В воздухе нервозность Рафаэля улеглась. Пилотирование всегда было его страстью. К тому же он убедил себя, что меньше чем через час навсегда избавится от этой женщины, так что можно с ней быть немного повежливее. В конце концов, это не ее вина, что она так хороша и естественна! Только как найти правильные слова?

— Никто не пытается отнять у вас вашу племянницу, сеньорита, — сказал он после долгого молчания.

— Попробовал бы кто-нибудь!

Его благие намерения опять пали перед этой свободой и независимостью.

— На вашем месте я бы так не говорил! Вы здесь не в Англии!

— Это что, угроза?

Он вцепился в рычаг управления.

— Просто добрый совет.

— Спасибо. — Она смерила его неприязненным взглядом. — А вы работаете у вашего брата? Как и сейчас, на него? — В ее голосе снова звучала насмешка.

Рафаэль наконец-то позволил себе выйти из себя:

— Я ни на кого не работаю! И вообще, не имею никакого отношения к асьенде!

Ее ухмылка стерлась с губ. Она вопросительно посмотрела на него. Но он не дал себе труда пускаться в дальнейшие разъяснения.

Они перелетели через горную гряду, и внизу показались огни долины. Луна выглянула из облаков. Белокаменные стены асьенды призрачно мерцали во тьме. Рафаэль мягко посадил вертолет на узкую взлетно-посадочную полосу.

— Прибыли, сеньорита. — Он подождал, пока остановится несущий винт, откинул плексигласовое стекло и выскочил. — Еще немного на вездеходе — и мы в асьенде.

— Но… разве Люси не в миссии падре Эстебана?

— Разумеется, там. Но помещения миссии слишком малы, чтобы вы могли там разместиться. Мой брат приглашает вас стать его гостьей. Кроме того, — он постарался быть убедительным, — в это время не стоит будить ребенка.

Рафаэль ожидал, что она возмутится, но сеньорита непринужденно отбросила прядь волос и отстегнула ремень. Он подал ей руку, она, чуть помедлив, приняла ее. Это было их первое касание, и по тому взгляду, который она бросила на него, он понял, что она поняла, что он понял. Разряд высокой энергии пробил его, и он был рад, когда смог отдернуть свою руку, и повернулся к механику. Они переговорили на смеси испанского с индейским, так что Реджина ничего не поняла.

— Пойдемте, — небрежно сказал Рафаэль. — «Лендровер» ждет. Брат тоже.

Он зашагал по бетонной полосе, и Реджина старалась не отстать. В неверном свете луны она заметила, что уголки его губ приподнялись, и рассмеялась. Ее смех был так заразителен, что и он не смог удержаться. Они стояли и хохотали, разрезая своими голосами тишину.

— Когда вы смеетесь, то выглядите даже ничего, — сквозь накатывающие приступы хохота выдохнула она, и Рафаэлю расхотелось смеяться.

«Лендровер» скакал по ухабистому дерну к дороге. Рафаэль был классным водителем. Оставив взлетное поле позади, он начал подниматься по извилистому серпантину в предгорье…

Асьенда встретила их гирляндой светящихся окон. Это было впечатляющее зрелище. Реджина глаз не могла оторвать от мозаичного фонтана перед главным фасадом. Рафаэль словно заново увидел его — он-то никогда не воспринимал его как произведение искусства, просто ему был приятен шелест воды в жаркие дни.

Едва мотор заглох, распахнулись широкие двери, и на мраморные ступени выступила донья Кончита. С распростертыми объятьями она бросилась к сыну. Тот открыл соседнюю дверцу и помог выйти даме.

— Познакомься, мамачита, это мисс Лорд.

Он наслаждался замешательством матери. Не только ему пришлось испытать шок!

— Это… это тетя той девочки из Англии?

— Совершенно верно. Мисс Лорд, это моя мать, донья Кончита Куэрас.

Реджина протянула руку, и донья Кончита как в трансе пожала ее. Но врожденная вежливость не позволила ей долго тянуть с приветствием:

— Надеюсь, вы хорошо долетели, сеньорита?

— Более или менее, сеньора.

Рафаэль вынул багаж из «Лендровера»:

— А теперь, извини, мамачита, мне пора.

Реджина со страхом взглянула на него:

— Вы… вы уезжаете?

Он изобразил легкий полупоклон:

— К сожалению, сеньорита. Я же сказал, я живу не на асьенде. Мама позаботится о вас, и скоро, уверен, появится мой брат.

Девушка беспомощно всплеснула руками:

— Но…

Рафаэль постарался не увидеть ни мольбу в ее глазах, ни упрекающий взгляд матери и сел за руль.

— До свидания! До скорого!

Глава 3

Реджина еще никогда не спала на шелковых простынях. Она и не знала, что такие существуют. В ее доме были бязевые на лето и фланелевые на зиму.

После автомобильной катастрофы, в которой погибли родители, в ее жизни все переменилось. Сьюзен тогда уже была замужем. Ей самой было всего лишь четырнадцать. Пришлось переехать к сестре. Приятного в этом было мало. Они всегда были не похожи.

После рождения Люси сестра перестала следить за собой, жутко располнела, и ее муж Роберт все чаще клал глаз на Реджину. Сьюзен ревновала, Реджина ничего не замечала. Она по-дружески относилась ко всем людям. А когда его намерения стали очевидны даже ей, переполошилась и была рада, что с отъездом в колледж появилась возможность покинуть семью сестры. И все-таки их смерть была для нее шоком.

Реджина вытянула ноги. Комната, в которой ее разместили, была самой красивой из всех, которые она когда-либо видела. Стены обиты карамельного цвета шелковыми шпалерами, занавески на высоких окнах и покрывало на широкой кровати — из блестящего узорчатого дамаста. На полу белый ворсистый ковер овальной формы. Рядом с комнатой отдельная роскошная ванная.

После отъезда Рафаэля донья Кончита провела ее в дом. Реджина отметила, что пожилая леди тоже была не в восторге от ее визита, но, по крайней мере, держалась приветливее. Она предложила Реджине пройти в отведенную комнату, куда ей принесут поесть. Реджина с благодарностью приняла предложение, потому что устала от дороги и волнений, да и для разговоров время сейчас было неподходящее. Но тут открылась дверь из соседнего помещения, и появился мужчина, который мог быть только Хуаном Куэрасом. Сходство с Рафаэлем было разительным, только он был смуглее и ростом с нее.

— Я слышал, подъехала машина, — обратился он к матери на английском. — Это Рафаэль?

— Был Рафаэль и снова нет, — поджала губы мать. — Это мой сын, дон Хуан Куэрас, сеньорита.

Реджина приветливо улыбнулась:

— Рада познакомиться, сеньор. Благодарю за гостеприимство.

Хуан присмотрелся к ней и с усмешкой покачал головой:

— Вы — тетя нашей малышки? Невероятно! Вы сами еще ребенок! — Слова были похожи, а вот тон, которым они сказаны, совсем другой, чем у брата.

Похоже, этот человек здесь единственный, кто ничего не имеет против ее приезда в Гуадалиму, хотя именно у него и могут быть на то основания.

Донья Кончита неодобрительно посмотрела на восторженное лицо сына:

— Я предложила мисс Лорд отдохнуть с дороги. О будущем ребенка поговорим завтра.

— Это и ваше желание, сеньорита? — недовольно спросил Хуан.

Реджина не знала, как реагировать.

— Я действительно устала, — наконец сказала она.

Мать Хуана облегченно вздохнула:

— Хесебель проводит вас. Ваша комната готова. Хесебель — наша экономка. Если будет что-нибудь нужно, обращайтесь к ней.

— Спасибо, вы очень любезны.

Донья Кончита вышла позвать экономку, и они с Хуаном остались одни.

— Скажите, мисс Лорд, — заговорил Хуан. — Брат рассказал вам, как близко к сердцу я принимаю судьбу малышки. Люси, кажется?

— Да, ее зовут Люси. — Реджина немного расслабилась. — И я должна вас поблагодарить за заботу о ней. Падре Эстебан написал мне, что она часто бывает у вас.

Темное лицо Хуана просияло.

— Мы с ней друзья!

— Ваше внимание, несомненно, облегчило ей жизнь в этой ситуации, — улыбнулась Реджина. Она обвела взором зал. — А этот прекрасный старый дом должен был ей очень понравиться.

Хуан ничего не успел ответить — вошла его мать со старой индианкой, лицо которой было испещрено морщинами, а глаза смотрели молодо и проницательно. «Вряд ли что может укрыться от этих глаз!» — подумала Реджина.

— Вот мисс Лорд. Позаботься о ней, Хесебель, — приказала донья Кончита.

— Да, сеньора! — кивнула хозяйке Хесебель и повернулась к гостье: — Пойдемте, пожалуйста.

— Идите с Хесебель, мисс Лорд! — Донья Кончита сцепила пальцы, сверкнув целым кладом драгоценностей. — Завтра утром увидимся.

— Спасибо. Спокойной ночи, сеньора! Сеньор! — Реджина ступила вслед за экономкой на лестницу, а слуга нес за ними ее чемодан и дорожную сумку…

И вот она лежит на шелковых простынях и уговаривает себя заснуть — завтра предстоит тяжелый день. Однако после шума Лондона за окном ее квартиры уснуть в этой дивной тишине трудно. Неужели на другой половине Земли сейчас кипит жизнь? И может быть, Дэвид Халлем как раз в этот момент диктует кому-нибудь письмо.

Дэвид не хотел отпускать свою незаменимую секретаршу в Мексику. Он холодно сообщил, что соответствующие органы должны привезти ребенка для идентификации в Англию, где он потом и будет жить. Дэвид не был бесчувственным монстром, просто обиделся, когда Реджина отказалась выйти за него замуж. Он сделал ей предложение, как только пришло известие о гибели сестры с семьей, и думал, что она с радостью примет его. Дэвид, высокий блондин с добрым нравом, был ей, конечно, симпатичен, и многие в бюро ей завидовали, но она-то не сомневалась в своих чувствах к нему, вернее, в их отсутствии. А спасаться от одиночества, разыгрывая роль добропорядочной домохозяйки в пригородном доме, купленном по ипотеке, прикидываться любящей женой и матерью ей совсем не хотелось.

Воспоминания о несостоявшемся браке вернули ее мысли к Рафаэлю Куэрасу. Как резко он выступил против! Почему? Он что, женоненавистник? Или его обманула какая-то женщина?…

Когда Реджина открыла глаза, кто-то раздвигал шторы и открывал ставни на окнах в ее комнате. Ослепленная ярким светом, она перевернулась на бок. Индейская девочка с плоским лицом, заметив, что гостья проснулась, радостно приветствовала ее:

— Добрый день, сеньорита!

Реджина приподнялась на локте:

— К сожалению, я не понимаю по-испански. Ты говоришь на английском? — Девочка энергично замотала головой. — Ну ладно, неважно.

Здравствуй! — поприветствовала ее Реджина в надежде, что ее тон и выражение лица будут понятны.

Тут ей в нос ударил аромат крепкого кофе. На ночном столике она обнаружила поднос с кофейником. А кроме него здесь были еще запотевший кувшин со свежевыжатым апельсиновым соком, румяные булочки, масло и абрикосовый джем.

— Восхитительно! Спасибо.

Девочка сделала жест рукой, давая понять, что не за что ее благодарить.

— Не стоит, сеньорита! — И удалилась.

Реджина налила стакан сока и с удовольствием выпила. Завтрак в постель — это что-то! Взглянув на часики, она обнаружила, что всего лишь девять. Странно! Она чувствовала себя выспавшейся.

Покончив с завтраком, Реджина выскользнула из уютной постели и вышла на балкон. Отсюда открывался потрясающий вид на долину. Под ней уступами спускались террасы, засаженные кенафом, олеандром и экзотическими кактусами. Вдали блестела на утреннем солнце гладь полноводной реки. Весь пейзаж казался сказкой.

Реджина с трудом оторвалась от него и отправилась в ванную. После душа она открыла чемодан и недолго думая разложила вещи прямо на ковре, чтобы выбрать что-нибудь подходящее.

Едва она успела одеться, как в комнату постучалась экономка.

— Доброе утро, сеньорита, — ласково сказала она и обвела взглядом разгром на полу и неубранную постель.

Ре джина смутилась:

— Я сейчас все уберу. Дон Хуан уже ждет? Он хотел отвезти меня к Люси!

— Не беспокойтесь, сеньорита. Дон Хуан еще завтракает в патио. А Хесебель здесь приберет, если позволите.

— Спасибо, я сама.

— Нет, нет, предоставьте это мне.

Реджина больше не стала возражать. Ей хотелось скорее к Люси. Она представила себе лицо девочки, когда та увидит тетю. Что это будет — радость, облегчение? Как она может что-то вспомнить, когда вокруг только чужие!

Реджина прошла по прохладному коридору к галерее и по лестнице спустилась в холл. Широко распахнутые двери вели на террасу и в сад перед домом. Оттуда доносился терпкий аромат цветов. Вчера вечером она дошла лишь до этой залы и забыла спросить Хесебель, как пройти в патио. Пока она задумчиво озиралась, послышались легкие шаги, и в залу вошла девушка примерно ее возраста, смуглая красавица с чертами Куэрасов. Девушка мрачно смерила ее взглядом и скривилась при виде джинсов на гостье. Сама она была в костюме для верховой езды. Изящный наряд в лимонно-желтых тонах прекрасно оттенял ее оливковую кожу.

Реджина дружески улыбнулась ей:

— Доброе утро. Я Реджина Лорд. А вы, должно быть, родственница дона Хуана. Не знаете, как пройти в патио?

— Я сестра Хуана, Карла Куэрас, — высокомерно ответила девушка, которая едва доставала ей до подмышки. — И, естественно, знаю, где находится патио. Вон туда, — она небрежно махнула хлыстом.

Реджине стоило труда смирить себя.

— Спасибо, — чуть приподняв верхнюю губу, сказала она и, более не удостаивая заносчивую особу вниманием, прошествовала через высокий зал.

«Интересно, — думала она, — сколько здесь еще родственников? Они все такие противные?»

Хуан Куэрас сидел с сигарой за чашкой кофе.

— Мисс Лорд! — Он вскочил ей навстречу, словно был рад ее видеть. — Присаживайтесь, выпейте со мной кофе!

Реджина присела в плетеное кресло, но от кофе отказалась:

— Спасибо, сеньор! Я уже выпила. Может быть, я сама доберусь до миссии?

— Ну что вы! Я вас подвезу.

— А это далеко?

— Всего лишь на другом краю долины, — рассмеялся он, посасывая сигару.

— Хорошо. — Реджине захотелось сказать что-то приятное единственному человеку, который был добр к ней. — Какой чудесный уголок Земли!

— Спасибо. — Хуан вежливо поклонился. — Моя семья владеет им уже… уже много поколений. Простите, мой английский небезупречен.

— Но лучше, чем мой испанский! — засмеялась Реджина.

— Рафаэль владеет им куда лучше, — продолжал тот свою мысль.

Реджина кивнула. Ей не хотелось говорить с Хуаном о брате.

— Скажите, а вы не хотите… — Хуан посмотрел вдаль, подыскивая слова, — а потом произнес длинную фразу.

Ре джина напрягла мозги:

— Выучить испанский? — неуверенно предположила она.

— Браво! Видите, это не так сложно. Рафаэль вам поможет. Когда найдет время.

— Спасибо, незачем. То есть я хотела сказать, не хочу обременять вашего брата.

— Обременять? Что вы! Это было бы хорошим поводом. Рафаэль слишком редко появляется в асьенде, как считает мать. — Он угрюмо уставился в одну точку, и снова последовала фраза по-испански.

Реджина беспомощно посмотрела на него.

— Мой брат спрашивает, очень ли вам нужна девочка, сеньорита, — раздался нежный голос.

Реджина обернулась. У балюстрады балкона, к ее удивлению, стояла девушка, с которой она только что разговаривала в холле. Та успела переодеться. Теперь на ней было длинное платье в зеленовато-голубых тонах, которое шло ей не меньше. В ее тоне уже не было агрессивности, а скорее сочувствие. Что за метаморфозы!

— Спасибо, — поблагодарила Реджина.

— Извините, сеньорита. — Хуан сделал вид, что все вышло случайно. — Я был невнимателен. Констансия, — поднял он голову, — ты уже познакомилась с мисс Лорд?

Реджина была совсем сбита с толку. Она же сказала, что ее зовут Карла!

— Пока нет, Хуан, — последовал ответ. — Рада познакомиться, мисс Лорд. — Девушка спустилась вниз и протянула ей руку. Реджина пожала ее, но спросила неуверенно:

— Разве мы не встречались в холле?

Девушка улыбнулась:

— Наверное, это Карла вернулась с прогулки.

— Вы просто одно лицо! — воскликнула смущенная Ре джина.

— Мы близнецы, — пояснила та, что была Констансией. — Но я на четырнадцать минут старше.

— Да?…

— Мы едем в миссию, — спас теперь Реджину Хуан. — Не хочешь присоединиться, Констансия?

Та секунду помедлила:

— Если мисс Лорд не против… Реджина подняла обе ладони:

— Буду только рада! Люси… девочка знает вас. А я, возможно, тоже исчезла из ее памяти.

— Хорошо. Через пять минут буду готова…

К миссии они подъехали на синем кабриолете. Хуан был за рулем. Реджина и Констансия сидели сзади. Во время пути смуглая сеньорита обращала внимание гостьи на увитую цветами церковь, глинобитные хижины, в которых жили работники асьенды, больницу… Реджине показалось, что она увидела «лендровер» Рафаэля. Наверное, показалось! В хижинах, должно быть, не было ни водопровода, ни горячей воды. Но она не решилась спросить, чтобы не обижать хозяев. Она с облегчением вздохнула, когда нагромождение строений осталось позади и кабриолет запыхтел по серпантину на другой стороне предгорья, через пышную зелень лугов и полей, к белым стенам монастыря.

— Там живет наша девочка, — взмахнула рукой Констансия. Это монастырь Святого Михаила. Падре Эстебан и падре Доменико делают много добрых дел.

— В монастыре всего два монаха? — удивилась Реджина.

Констансия кивнула:

— Другие давно умерли. Орден слабеет — времена меняются. На асьенде теперь тоже немного работников, все механизировано…

— А Рафаэль отправляет парней в город. — В голосе Хуана не слышалось одобрения.

— Он просто рассказывает людям о городе, — поправила брата Констансия. — На фабрике они могут заработать куда больше.

— Ерунда! — Хуан все больше раздражался. — Здесь их родина.

— Не все так зависят от земли, как ты, Хуан, — мягко возразила сестра. — Видите, — обратилась она к Реджине, — мои братья никак не могут договориться. Хуан считает, что человек не будет страдать, когда не знает ничего другого, а Рафаэль подходит ко всему как врач. Он хочет вытащить людей из нищеты и болезней, чего бы это ни стоило.

— Рафаэль — идеалист! — заключил Хуан, но сестра покачала головой:

— Нет, Хуан, просто он считает людей важнее, чем поместье.

— Ага. И ты на его стороне! — Хуан не посчитал нужным скрыть сарказм.

— Я этого не сказала, — пожала плечами Констансия. — Я слишком привыкла к комфорту, чтобы держать его сторону. Но восхищаться-то им я могу?

Реджина не вмешивалась в разговор, но ловила каждое слово. Что значит подходит как врач? Он медик? А что Рафаэль имел в виду, когда сказал, что не имеет никакого отношения к асьенде? Но спрашивать было невежливо — это не ее дело!

Стены монастыря приблизились, и мысли о Люси заслонили собой все остальные. Тяжелые кованые ворота монастыря косо висели на ржавых петлях. Да и весь комплекс являл приметы упадка, навевая меланхолию.

На ступени одного из зданий вышел мужчина в черном одеянии за руку с просто одетой девочкой. Но в отличие от мрачной сутаны лицо его было полно света. Белые волосы развевались по ветру. Однако все внимание Реджины занимал ребенок. Светлые волосы вокруг тонко очерченного личика, характерный поворот головы…

— Люси!!!

Но малышка не удостоила ее ни малейшим вниманием. С широко раскинутыми руками она проскочила мимо нее:

— Дядя Хуан! Дядя Хуан! — Ее черты светились счастьем. — Мы поедем сегодня в асьенду?

— Посмотрим! — Дон Хуан постарался не выдать своего удовлетворения. — Посмотри, кого я привез!

— Тетя Констансия, здравствуй!

— А это кто? Посмотри-ка! — Хуан показал на Реджину, невольно затаившую дыхание.

Люси на секунду задержала на ней взгляд и равнодушно пожала плечами.

— Не знаю. Так едем? — нетерпеливо запрыгала она, но, встретив тяжелый взгляд, спросила: — А что, должна?

— Вообще-то должна. — Хуан уже не скрывал торжества.

— Ну конечно, ты меня знаешь, Люси! — мягко сказала Реджина и поманила девочку к себе, однако в глазах ребенка не проскочило и искры узнавания.

— Почему вы меня так называете? Никто не знает, кто я.

— Я знаю. — Реджина говорила ровным голосом, все еще простирая к ней руки. — Ты Люси Кармайкл.

— Нет! — Люси бросилась под защиту своего благодетеля.

— Вы ее напугали, мисс Лорд! — Его руки сжимали худенькие плечи ребенка как свою собственность. — Это не лучший способ… — Он резко оборвал свою речь.

Во двор монастыря входил высокий стройный мужчина в бежевых холщовых брюках. Он моментально оценил происходящее и насмешливо спросил:

— В чем дело, Хуан? Боишься, что к ребенку вернется память?

Глава 4

В асьенду Реджина возвращалась на «лендровере» Рафаэля. Хуан посчитал, что так будет лучше. Без присутствия тети он сможет легче объяснить малышке ситуацию.

Реджине все это казалось неправильным. Она сама должна была поговорить с Люси и осторожно поведать ей кое-что из случившегося, так, чтобы не травмировать психику ребенка. Однако здесь распоряжался Хуан Куэрас. И хотя она чувствовала, что его брат на ее стороне, возражать все-таки не осмелилась — ни к чему настраивать хозяина асьенды против себя!

Люси не отходила от Хуана, а тот делал все, чтобы еще крепче привязать ее к себе. Сомнительно, что он отпустит ребенка без сопротивления!..

У падре Эстебана тоже был свой взгляд на вещи. Он считал, что главное — сделать так, как будет лучше малышке. Он обратился к Реджине с просьбой иметь терпение и не форсировать события. «Естественно, что восьмилетний ребенок ищет в ком-то опору и защиту, — сказал он. — Рано или поздно память вернется к ней, а тогда посмотрим».

Но что значит «рано или поздно»? С момента катастрофы прошло уже четыре месяца. Сколько потребуется еще, чтобы Люси себя осознала? У Реджины нет возможности торчать здесь бесконечно! Дэвид дал ей только две недели за свой счет. Да и злоупотреблять гостеприимством Куэрасов не слишком хотелось. Реджина украдкой вздохнула.

— В чем дело, сеньорита? Обстоятельства не оправдали ваших ожиданий? — В голосе Рафаэля слышался налет иронии.

— Вы и сами знаете, в чем дело! — не приняла она его тона. — Ваш брат все усложняет. Вы могли бы предупредить меня по дороге сюда, что он помешался на Люси.

— Вы попали в самую точку, — серьезно сказал Рафаэль. — Хуану льстит расположение ребенка. Для него это ново. Но со временем пройдет.

— И сколько продлится это «со временем»? Я не могу ждать бесконечно!

— Почему?

— Почему? — Реджина была поражена такой беспечностью. — Потому что меня отпустили с работы всего на две недели, и половину этого срока мне придется потратить на улаживание всех формальностей в Лондоне!

— Звучит не слишком оптимистично. — Рафаэль сочувственно покачал головой.

— Какой уж тут оптимизм! Дэвид, я имею в виду мистер Халлем, мой начальник, поставил мне ультиматум.

— Для секретарши слишком фамильярное обращение к шефу, сеньорита! — усмехнулся Рафаэль.

— Вовсе нет! — рассердилась Реджина. — У нас все не так… не так официально, как здесь. Все равно я не смогла бы задержаться в Мексике больше двух недель.

— Почему? — Рафаэль был искренне удивлен. — Вам у нас не понравилось?

— Я, если уж вам угодно знать, не могу себе этого позволить по финансовым соображениям.

— Но пребывание на асьенде не будет стоить вам ни песо.

Реджина глубоко вдохнула:

— А вы не думаете, что ваш брат может быть другого мнения? Разве вы решаете? Вы же сказали, что не имеете к асьенде никакого отношения.

— Ну… это почти так.

— Почти?

— Это запутанная история, сеньорита. Вам достаточно будет моего слова, если я скажу, что вы можете оставаться на асьенде сколько угодно? Хуан не будет возражать.

— Нет, мне надо домой!

— С или без племянницы?

— Думаете, ваш брат будет чинить препоны? — В ее голосе слышался испуг.

— Насильно он, конечно, не станет ее удерживать. Но пока к девочке не вернулась память, захочет ли она сама уехать с вами?

— Боже! Что за дурацкая ситуация!

— Почему дурацкая, сеньорита? Ребенку здесь хорошо. Разве для вас это не важно?

Реджина высунулась в окно:

— Вам легко говорить… Я все равно ее заберу!

— Давайте немного обождем, сеньорита. Люси вас не помнит, и вам просто надо начинать сначала. Не будете же вы ее увозить по принуждению! Как потом вам вместе жить?

— Как жаль, что Люси отдали не под вашу опеку! — в сердцах воскликнула она. — Все решилось бы гораздо проще.

— А почему вы решили, что я вел бы себя иначе, чем Хуан?

Реджина и сама не знала. Рафаэль не производил впечатления добродушного малого, но она была уверена, что он никогда бы не позволил себе использовать сомнительные средства, чтобы завоевать чью-то любовь.

— Не знаю, — честно призналась она. — Просто мне так кажется. А почему ваш брат так поступает?

Вопрос был не из легких.

— Не могу вам сказать, сеньорита. Я не отвечаю за брата. Спросите его сами.

Реджина в который раз рядом с этим человеком почувствовала себя обескураженной. В чем дело? Она же со всеми умела находить общий язык! И выход из любой ситуации.

Они подъезжали к скопищу хижин. Но вместо того чтобы свернуть на дорогу к асьенде, «лендровер» поехал по улице с обшарпанными домишками. Женщины и дети выходили на порог, чтобы поприветствовать Рафаэля. «Неудивительно, — подумала Реджина, — все-таки брат хозяина». Однако куда они едут? И как отнесется Хуан к тому, что они не следуют за его «кадиллаком»?

За домами крутой склон уходил мысом в Рио-Лиму. Здесь воздух был свежее, хотя иногда наносило запах сточных вод, спускаемых прямо в реку. На мысу стоял длинный каменный дом под низкой черепичной крышей с пологим наклоном. Перед окнами — раскрытые белые ставни, вход увит цветущими растениями. Возле этого дома Рафаэль остановился.

Реджина удивленно посмотрела в его сторону. Он как раз потянулся, и на волосатой груди сверкнул небольшой серебряный крест. Заметив ее взгляд, Рафаэль торопливо выпрыгнул из машины и сказал:

— Идемте! Я сварю вам кофе.

— Это ваш дом? — недоверчиво осведомилась Реджина.

— Я здесь живу, — коротко пояснил он. — Когда я здесь. Роскоши, как на асьенде, здесь не найдете, но все чисто и удобно.

— Он мне нравится! — поспешила заверить его Реджина и вышла из машины.

Рафаэль открыл перед ней тяжелую входную дверь. По длине всего дома шел коридор с каменными стенами, без всяких украшений. По обе стороны были расположены многочисленные двери. После жары улицы здесь было приятно прохладно. В воздухе витал дух свежесмолотого кофе. Рафаэль открыл одну из дверей, и они очутились в уютной жилой комнате.

— Располагайтесь! Я сейчас. — Он вышел.

Реджина осмотрела комнату и выглянула в коридор. Он один здесь живет? Она вспомнила замечание Констансии, что Рафаэль ко всему относится как врач. Может, он и в самом деле доктор? А здесь не только его квартира, но и врачебные помещения? И что значит, что он живет здесь, когда он здесь? На асьенде он точно не живет!

Она проскользнула в коридор. Все двери были заперты, кроме одной, последней. Заглянув в нее, Реджина поняла, что это кухня. Рафаэль как раз наливал в кофейник воду.

— Помочь?

Он резко обернулся почти с тем же неприязненным видом, как в аэропорту Мехико.

— Нет, сеньорита. Справлюсь сам.

Так же, как и там, Реджина не придала значения его тону.

— Вы здесь живете один? — Она провела пальцем по грубой деревянной столешнице, чисто выскобленной.

— Более или менее.

— Что это значит?

Рафаэль достал кружки.

— Иногда доктор Родриго передает на мое попечение пациентов. У меня достаточно места.

— Вы доктор?

— У меня есть диплом, если вы это имели в виду, сеньорита. — Ответ был более чем двусмысленным. — Простите, не могу предложить вам фарфор, — сказал он, наливая в кружки кофе, потом указал на сахарницу и молочник. — Прихватите, и пойдем в комнату.

— Здесь тоже очень мило, — натянуто улыбнулась Реджина. Она уселась на высокий деревянный табурет.

Рафаэль садиться не стал. Он прислонился к раковине и поднес свою кружку к губам. Реджина украдкой наблюдала за ним. Почему он ее волнует? Почему ей все время хочется смотреть на его смуглое лицо и тренированное сильное тело? Ну красивый мужчина, но она знала многих и попривлекательнее. Она закусила губу. Что за мысли? Она здесь не для того, чтобы флиртовать с мексиканцем! Ей надо завоевать доверие Люси и увезти ее на родину.

— Так вы полагаете, я должна здесь задержаться?

— Это вам решать, сеньорита.

— Сеньорита! Опять сеньорита! Неужели вам трудно говорить мне Реджина?

— Мой брат обращается к вам по имени, сеньорита?

— Разумеется, нет! — удивилась она. — С вашим братом мы едва знакомы.

— А со мной?

Тут он был прав. Но Реджину не покидало ощущение, что ее отношение к Рафаэлю совсем иного порядка. Ему она могла доверять.

— Мне кажется, вас я лучше понимаю, — задумчиво проговорила она. — С вами все по-другому.

Ее простые слова вызвали в Рафаэле бурю, которую он всеми силами старался смирить.

— Ошибаетесь, сеньорита! Наши отношения нисколько не… другие. То есть, нет никаких отношений! Наоборот! И вообще! Обращайтесь лучше с вашими проблемами к Хуану! — взвился он и холодно добавил: — Если вы выпили ваш кофе, можем…

— Я еще не допила! — обиделась Реджина. — И не понимаю, чего вы так разнервничались. Я, можно сказать, сделала вам комплимент.

— Я не нуждаюсь в комплиментах, сеньорита. — Он резко отвернулся, поставил кружку в раковину и нетерпеливо забарабанил пальцами по бедру.

Дрожащими руками Реджина взяла свою кружку:

— Если вам так неприятно мое общество, не понимаю, зачем вы меня сюда привезли.

— Потому что мне стало вас жаль, — не поворачиваясь, ответил Рафаэль.

Она одним глотком допила кофе, обжигая язык и губы.

— Ваша жалость нужна мне так же, как вам мои комплименты. Я готова. Можем идти.

Обратный путь они проделали в полном молчании. И, только выйдя из «лендровера», у ступеней асьенды Реджина порывисто обернулась:

— И все-таки спасибо за кофе! У вас очень уютный дом.

Глаза Рафаэля потемнели, мучительный взгляд на короткую секунду задержался на ее чувственных губах с опущенными уголками, но хриплый голос нисколько не потеплел:

— Не стоит, сеньорита! Не стоит! — Он снова завел мотор, но его остановил оклик матери:

— Рафаэль! Минуточку, Рафаэль!

Донья Кончита величественно спускалась по широкой лестнице. На Реджину она не обратила ни малейшего внимания, та отступила в сторону. Донья Кончита подошла к автомобилю и начала говорить с сыном по-испански. Реджина почувствовала себя здесь лишней и стала подниматься по пологим ступеням.

— Минуточку, сеньорита! Мне надо с вами поговорить.

Реджина остановилась.

Рафаэль открыл дверцу и вышел.

— Не вмешивайся, мадречита, — строго сказал он.

Донья Кончита посмотрела на него с упреком:

— Но этому надо положить конец! Хуан совсем сошел с ума. Мисс Лорд должна немедленно увезти ребенка!

Реджина растерянно переводила взгляд с одного на другого.

— Но именно этого я и хочу… — начала она, но Рафаэль резко оборвал ее:

— Сеньорита, моя мать прекрасно понимает, что для девочки будет потрясением снова потерять то, что она обрела, и оказаться в условиях, о которых она ничего не помнит.

— И что ты предлагаешь, Рафаэль? — дрожащими губами спросила донья Кончита.

— Чтобы ты дала мисс Лорд время ближе узнать племянницу и при благоприятных обстоятельствах поговорить с ней о родителях.

— И сколько это будет продолжаться? — Ее возглас был похож на вопль. — Как может мисс Лорд заниматься ребенком, если Хуан ни на шаг не отпускает его от себя?

Рафаэль мягко положил ей руку на плечо:

— Не усложняй, мамачита, всему свое время.

— А мисс Лорд будет жить на асьенде?

— А где же еще? Вы не против, сеньорита? — Его категоричный тон мало походил на вопрос. — Так, мадречита?

Реджине показалось странным, как покорно обвисли плечи гордой хозяйки.

— Это приказ, Рафаэль? — едва слышно прошептала она.

— Да, приказ, — как-то смущенно пробормотал Рафаэль и сел в машину. — Прости, мне пора. Я обещал доктору Родриго осмотреть ребенка Сантеса.

— А что ты мне обещал, сын? Чужой ребенок тебе дороже, чем мать?

Рафаэль подобрался, но не стал отвечать на этот выпад.

— Сегодня никак! — Он повернул ключ зажигания.

— Значит, завтра? — не сдавалась мать. — Приезжай к ужину! — Она повернулась к Реджине. — Уверена, мисс Лорд тоже будет рада.

— Хорошо… К ужину, — коротко бросил он и включил первую скорость.

Когда «лендровер» скрылся из виду, Реджина не знала, что ей делать дальше. Преодолевая неловкость, она негромко сказала:

— Не знаю, как и благодарить вас, донья Кончита, что вы позволили мне остаться. Мне нужно только, чтобы Люси поскорее признала меня.

— Я жажду того же самого, сеньорита. — Донья Кончита, не глядя, прошла мимо, и Реджина посчитала должным последовать за ней. На верхней площадке та неожиданно обернулась. — Скажите, сеньорита, а куда вы ездили с моим сыном?

Реджина, сама не зная почему, покраснела и тут же рассердилась на себя за то, что робеет перед этой аристократкой.

— Мы были у него дома.

— Что?! — Возмущению доньи не было предела. — Вы были у моего сына? Наедине с ним?

Слишком поздно до Реджины дошло, что ее поведение считается здесь неслыханным срамом.

— Мы выпили кофе, — постаралась оправдаться она со смущенной улыбкой. — У него такой милый дом, правда? Небольшой, но уютный. И пациентам там должно быть хорошо!

Донья Кончита презрительно скривила губы:

— Я никогда не бывала в его жилище, сеньорита. В моих глазах его дом — это асьенда!

Снова оплошность! Реджина сунула пальцы за пояс джинсов и принужденно пролепетала:

— Наверное, для родителей всегда… удар, когда кто-то из детей покидает их…

— Вы не знаете, о чем говорите, сеньорита! — Донье изменила ее природная вежливость. — Мы здесь не в Англии! И асьенда — не ваши убогие поместья! Вы понятия не имеете, от чего Рафаэль отрекается!

Реджина оторопела.

— Простите, сеньора, я только хотела сказать, что любой матери тяжело прощаться с сыном. Но у вас еще остается Хуан, хозяин поместья…

— Говорю же! Ни малейшего представления! Оставьте, сеньорита! Этот разговор бесполезен! А теперь извините, у меня много дел! — Она вошла в дом, чуть не хлопнув дверью.

Реджина набрала полную грудь воздуха. Действительно, какое ей до всего этого дело? Она уже устала от эмоциональных выплесков этих испанцев! Звонкий голосок Люси вывел ее из оцепенения. Она посмотрела в сад. Люси, Констансия и Хуан играли на зеленой лужайке у пруда в мяч. Ре джина пошла к ним. Хуан первым заметил ее.

— Идите играть с нами! — приветливо замахал он.

Она помахала в ответ. Нет, она не, поддастся этому урагану непостижимых противоречивых чувств. У нее ' здесь одна цель: идентифицировать Люси и забрать ее в Англию!

Глава 5

К вечеру следующего дня Реджина поняла, что не продвинулась с Люси ни на шаг. Всю вину за это она возлагала на Хуана. Вместо того чтобы дать девочке пообщаться с тетей, он постоянно развлекал ее, словно хотел доказать Реджине, что лучше его никто не подойдет для удочерения малышки. А что Реджина могла поделать? Конечно, Люси, как и всякому ребенку, нравилось быть в центре внимания взрослых, и она враждебно относилась ко всему, что могло изменить ее нынешнее положение. На тетю она смотрела как на незваного гостя, и когда та обращалась к ней, угрюмо насупливалась.

Вполне возможно, что страшные события авиакатастрофы и осознание того, что родители мертвы, вытеснились в ее подсознание. Но если включилась такая защита мозга, сможет ли память когда-нибудь вернуться к ней? Реджине хотелось бы больше знать об амнезии.

Падре Эстебан ничего не писал об этом в своем письме. Он только сообщил, что человек по имени Санчес нашел на высокогорном плато над пропастью ребенка в бессознательном переохлажденном состоянии. Возникли предположения, что самолет рухнул в пропасть, а ребенка каким-то образом выкинуло. Отдельные обломки самолета, обнаруженные тут же, на плато, вроде бы подтверждали эту гипотезу. Но срочно организованная спасательная экспедиция никаких следов самолета в ущелье не обнаружила. Возможно, плотный покров снега затормозил полет ребенка, а самолет разбился дальше в горах.

Санчес принес ребенка в монастырь Святого Михаила, где падре Эстебан взял заботы о нем на себя. И только спустя много времени, когда девочка смогла говорить, выяснилось, что она англичанка и страдает потерей памяти.

Дальнейшие поиски потерпевшего катастрофу самолета закончились успешно. Действительно, в горах разбился самолет, выполнявший рейс из Бразилии, на борту которого была английская семья…

Реджина, приняв ванну и завернувшись в махровое полотенце, задумчиво сидела перед большим зеркалом за туалетным столиком. Мысль о том, что сейчас придется спуститься к семейному обеду, доставляла ей мало удовольствия. Вчера вечером ей принесли еду прямо в комнату. Это был тактический ход доньи Кончиты, которая хотела доказать, что, несмотря на то что Реджина живет на асьенде, гостьей ее не считают.

Сегодня к обеду приедет Рафаэль, но это мало ободряло Реджину. Он обходился с ней так, что она не знала, как себя держать. Кроме того, у нее возникло такое ощущение, что его отношение определяют какие-то условия, о которых она не имеет понятия.

Была еще одна причина, по которой ей не хотелось обедать со всеми, — Карла. Эта сестра Рафаэля с самого начала не скрывала своей неприязни, хотя Реджина и не понимала почему. Днем они снова столкнулись за ленчем. Ре джине пришлось есть его не у себя в комнате, ради того чтобы побыть с Люси. Она порадовалась, что их посадили рядом. Разумеется, это было распоряжение доньи Кончиты. Но напротив села Карла, которая все портила.

Ленч, обед по-испански, был обильным. То и дело наполнялись вином бокалы, велись светские беседы. Первым блюдом подали тонкую кукурузную лепешку, свернутую в трубочку, с начинкой из пряной мясной приправы с луком и какими-то овощами, пропитанной острым чили. Реджина спросила Люси, как это называется. Похоже, вопрос удивил девочку, но она довольно вежливо ответила:

— Такое.

Чтобы разговор не прервался, Реджина ласково продолжила:

— А у нас дома нет такого блюда, да, Люси? У нас готовят оладьи с сиропом. Помнишь? Ты их так любила!

— Разве? — Люси недоверчиво посмотрела на нее. — Я не помню, сеньорита.

Реджину покоробило это обращение из уст племянницы.

— Не называй меня сеньорита, Люси, — тем не менее ласково сказала она. — Говори мне тетя Реджина или просто Реджина. Мы ведь с тобой родственники, и было бы глупо обращаться ко мне как к чужой!

— А может, вы и есть ей чужая! — вызывающе заявила Карла. — Откуда мы знаем, что вы та, за кого себя выдаете? Вы нам не предъявили никаких документов, сеньорита!

— Карла! — вмешалась донья Кончита. — Не забывай, мисс Лорд — наша гостья!

— А правда, откуда вы знаете, что она моя тетя? — подала голосок Люси, и Реджина поняла, что снова оказалась на исходной позиции.

— Послушай, Люси. — Она решительно взялась за свою сумочку, висевшую на спинке стула. — У меня есть фотографии. Хочешь посмотреть? Там ты и… кое-кто еще.

— Думаю, для этого еще не пришло время, сеньорита, — поспешно остановил ее Хуан. — Пока рано прибегать к шоковой терапии.

Не посмев возразить хозяину асьенды на глазах всей семьи, Реджина неохотно повесила сумочку обратно.

Ей никогда ничего не добиться, пока будут вмешиваться дон Хуан или Карла!

Второе столкновение с Карлой за этот день произошло, когда после обеда Реджина сняла джинсы, на которые все время косилась донья Кончита, и надела легкое зеленое платье. Карла приняла это преображение по-своему.

— И чего вы хотите добиться на этот раз? — язвительно спросила она, встретившись с Реджиной на выходе, когда та шла на лужайку, чтобы поиграть с Люси.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — далеко не смиренно возразила Реджина.

— О, сеньорита, еще как понимаете! — нагло заявила Карла. — Вы поняли, почему девочка хочет остаться здесь. Вам у нас тоже понравилось. Думаете, мой брат филантроп и захочет вместе с племянницей удочерить и вас?

У Реджины перехватило дыхание.

— Как вы смеете говорить такие невозможные вещи?!

— Не такие уж невозможные. Вы напялили вот это, — она сделала пренебрежительный жест в сторону Реджины, — чтобы привлечь внимание Хуана? А знаете, может быть, вам этот трюк и удастся. Хуан слаб на женский пол!

Реджина чуть не захлебнулась от негодования. Но в этот момент появилась донья Кончита, которая с удовлетворением заметила:

— Прекрасное платье, мисс Лорд. Мне нравятся женщины, которые выглядят как женщины…

И вот пришло время переодеваться к обеду. Реджина выбрала длинное черное платье из струящегося шелка — единственный торжественно-скромный наряд, который она захватила с собой в Мексику, подходящий, как она решила, к этому случаю. Разве испанские дамы не предпочитают черное?

По поводу прически Реджина засомневалась. Только что вымытые золотистые волосы на фоне черного крепа брали на себя слишком много внимания. Она заколола их наверх.

Спускаясь по галерее, Реджина ощутила дрожь в коленках. Глупо, но она почувствовала себя такой одинокой и чужой в этом роскошном доме. Хоть бы здесь нашелся кто-нибудь, готовый поддержать ee!

Семья собралась в просторной столовой со шпалерами цвета магнолий и лепным потолком. Вся эта роскошь уже давила на Реджину, она еще сильнее подчеркивала непреодолимую пропасть между ней и семьей Куэрас.

Реджина остановилась на пороге, не решаясь переступить его. Донья Кончита беседовала с высоким мужчиной в сутане, которого Ре джина сначала приняла за падре Эстебана. Но, когда тот повернулся с каким-то вопросом к Карле, поняла, что он много моложе.

Карла и Констансия были в этот вечер одеты совершенно одинаково — в белые вечерние платья с крупными цветами, и Реджина с сомнением понадеялась, что все-таки различит их. Хуан, в черном смокинге, разговаривал с Констансией и другим мужчиной, которым, судя по росту и стати, мог быть только Рафаэль.

Хуан поднял голову и первым заметил стоящую в дверях Реджину. Он оставил сестру и брата и, широко раскинув руки, пошел ей навстречу.

— Сеньорита, — восхищенно сказал он, — вы великолепны!

Реджина немного смутилась.

— Неужели вы это только сейчас заметили? — пошутила она.

Хуан схватил ее руку и поднес к губам.

Теперь их заметили и остальные. Донья Кончита, чуть поколебавшись, подошла к ним и представила своего собеседника:

— Падре Доменико живет с падре Эстебаном в монастыре и тоже опекает нашу малышку.

Падре сердечно улыбнулся. Это был симпатичный мужчина около сорока. Невзирая на аскетичный образ жизни, он не разучился ценить красоту.

— Так маленькая девочка — ваша племянница? — с любопытством спросил он. — Невероятно! Вы сами еще так молоды!

Реджина ответила ему мягкой улыбкой, но ее взгляд снова и снова обращался к тому мужчине, от которого она хотела бы хоть какого-то знака внимания. Но тот, стоя к ней спиной с бокалом вина в руках, похоже, был увлечен разговором. Реджину сбивало с толку его поведение. Со дня ее приезда он говорил с ней обстоятельнее всех других. Чем же вызвана его сегодняшняя сдержанность? Карла тоже осталась стоять у камина.

Реджине подали бокал вина, и возобновилась общая беседа, ради нее — на английском.

Обед проходил при свечах. Их колеблющийся свет отражался на серебре подсвечников и приборов, играл на хрустале и тонком фарфоре. К удивлению Ре джины, не Хуан, а Рафаэль возглавлял стол. По обе стороны от него — сестры. Напротив, на другом конце стола, сидела донья Кончита. Реджине отвели место по ее левую руку, рядом с падре Доменико, напротив Хуана.

Реджина совсем запуталась. Поначалу ей все представлялось ясным: старший сын наследует поместье, младший лечит больных. Но был ли Рафаэль младшим? Столько странностей, столько вопросов, и не последний: что Хуан собирается предпринять в отношении Люси?…

Кофе подали в салон. Хуан выбрал несколько пластинок, и салон наполнился негромкой музыкой — пели гитары. Он подошел к Реджине, стоявшей с Констансией у старинного застекленного шкафа. Обе разглядывали серебряное распятие, осыпанное драгоценными камнями.

— Я как раз рассказывала мисс Лорд, что это распятие привез в Гуадалиму из Испании наш далекий предок, — сказала Констансия и бережно, двумя руками, положила его на место.

— А она сказала вам, что это было триста лет тому назад? — Хуан надулся от гордости.

Реджина кивнула.

— Оно великолепно. Мне кажется, все христианские символы несут в себе нечто мистическое. В них заключена частица божественного откровения.

— Вы верите в божественное откровение, сеньорита? — спросил возникший из ниоткуда падре Доменико.

— В каком-то смысле, — осторожно ответила Реджина. — Я верю, что Бог причастен к мирозданию. А вот явил ли он себя на Земле… Верить в это — личное дело каждого.

Падре Доменико усмехнулся:

— Очень тактичный ответ, сеньорита. Не хотите затронуть наше религиозное чувство? Вы ведь не католичка, нет?

— Нет. Но я к любому вероисповеданию отношусь без предубеждения. Просто я полагаюсь больше на себя, чем на Бога.

Падре Доменико крайне заинтересовал такой подход:

— Интересно, мисс Лорд! Надо нам будет как-нибудь подискутировать по этому вопросу.

— Мисс Лорд вообще интересная юная леди, падре! — заметил подошедший Рафаэль. В его непринужденном тоне Реджине послышалась легкая ирония.

Это был первый знак внимания к ней за весь вечер, и Реджина немного занервничала. Но падре Доменико тут же втянул Рафаэля в обсуждение наметившейся темы.

В другом конце салона донья Кончита, сидя на низенькой софе, разливала по чашкам кофе из серебряного кофейника. Она пригласила всех жестом, и Хуан с падре Доменико, неохотно откланявшись, поспешили к ней. Констансия, которую мало занимали религиозные споры, отошла к проигрывателю и смотрела пластинки. Реджина и Рафаэль неожиданно остались наедине. И хотя она ждала этого случая, сейчас не знала, что сказать и как себя держать. Поэтому просто молча стояла возле.

— Сеньорита, как продвигаются дела с Люси? — сдержанно спросил Рафаэль.

Реджина обиженно посмотрела на него:

— Никак. И никак не могут продвинуться.

— Почему? — удивился тот.

Она раздраженно повела плечом:

— Потому что ваш брат не дает мне никакой возможности.

— Вы говорили с малышкой?

— Наедине? Ни разу!

— Наверное, вам было бы лучше пообщаться с ней за пределами асьенды, где не будет Хуана.

— Я тоже так считаю. Но не знаю, как это сделать. Разве ваш брат позволит мне уединиться с Люси?

Рафаэль наморщил лоб, о чем-то размышляя:

— Думаю, вы правы. Придется забрать вас обеих с собой.

Так как в его голосе не было уверенности, Ре джина рассердилась. Она не хотела быть обязанной человеку, который явно тяготился ее обществом.

— Не берите в голову! — резко возразила она. — Сама как-нибудь справлюсь.

Рафаэль иронично усмехнулся:

— Ну, что опять?

— Именно опять! Не хочу, чтобы вы во второй раз делали для меня что-то против своей воли!

Он внимательно посмотрел на нее:

— И все-таки я это сделаю.

Его снисходительный тон едва не доконал Реджину.

— Спасибо, очень мило с вашей стороны, — язвительно сказала она. — Только обойдусь и без вас!

— Рафаэль! — В пылу препирательств оба не заметили, что донья Кончита стояла уже около них. — Вы спорите, как мне кажется? Что происходит?

— Спорим? Вовсе нет! — первым оправился Рафаэль. — Мы с мисс Лорд обсуждали, не взять ли мне их на озеро, чтобы они с Люси могли поближе сойтись.

Реджина затаила дыхание и порадовалась, что донья Кончита не обратила внимания на ее замешательство. Похоже, сама она была поражена не меньше.

— Ты, Рафаэль?! — не веря своим ушам, спросила она. — Ты хочешь поехать с ними?

— Да, мамачита. Думаю, Хуан будет рад снять с себя ответственность хотя бы на полдня. Мисс Лорд тоже полагает, что это пойдет всем на пользу.

Реджина была так обескуражена такой интерпретацией их разговора, что не успела ничего возразить.

Но если уж откровенно, ее охватил восторг от предвкушения провести с Рафаэлем столько времени, что было не менее заманчиво, чем возможность побыть с Люси без надзора дотошных глаз членов этого влиятельного семейства.

Хуан, узнав от матери о предстоящей вылазке, тут же предложил устроить пикник для всех.

— Нет, — осадил его Рафаэль. — Ничего не имею против твоей заботы о ребенке, но ты манкируешь своими обязанностями.

Хуан побагровел как индюк:

— Ты не смеешь говорить со мной таким образом!

— Тем не менее. — Рафаэль был непреклонен. — Мы едем только с мисс Лорд и Люси. Баста.

— Когда? — только и пробурчал Хуан.

— Не завтра. — Рафаэль что-то прикинул. — Возможно, послезавтра…

Рафаэль и падре Доменико распрощались со всеми, и у Реджины больше не было возможности поговорить с ним. Донья Кончита и Констансия пошли проводить мужчин. Хуан в растрепанных чувствах налил себе еще коньяку.

Реджина погрузилась в сомнения: может ли она уже удалиться в свою комнату? Но неожиданно размышления нарушила Карла, игнорировавшая ее весь вечер.

— Что, сеньорита, сменили тактику? — ядовито осведомилась она.

— У меня нет настроения дискутировать с вами, — вздернув верхнюю губу, ответила Реджина.

— А у меня есть! — Карла осклабилась. — Только могу вам заметить, что с Рафаэлем у вас этот номер не пройдет! Вы только попусту тратите время. Он не клюнет на вашу удочку.

Реджина решилась покинуть салон, но Карла выставила вперед руку:

— Минутку, сеньорита! Дам вам хороший совет. Если уж вам приспичило, обольщайте Хуана. Но Рафаэля оставьте в покое! Ваши чары на него не подействуют. У него на женщин иммунитет! — Ее губы искривились в злобной усмешке. — Женщины его не волнуют!

Глава 6

Вопреки ожиданию, Реджина прекрасно спала этой ночью. Перед сном она снова и снова возвращалась к ядовитому замечанию Карлы — оно подействовало на нее сильнее, чем та могла себе вообразить.

Когда Реджина проснулась, солнце стояло уже высоко. Щурясь от яркого света, льющегося из открытых окон, она обнаружила на столике поднос с завтраком. Наверное, Инес, индейская девочка, как всегда, принесла его, но получила приказание не будить гостью.

Реджина выпростала из-под одеяла ноги, накинула халатик и подошла к окну. На лужайке Люси и какая-то из сестер играли в мяч, только она не могла определить которая. Чуть поколебавшись, она послала вниз привет и с облегчением установила, что это была Констансия, которая помахала ей в ответ.

— Доброе утро, сеньорита! — крикнула та, запрокинув голову. — А вы у нас соня! Знаете, что уже десять?

— Сейчас оденусь и спущусь к вам! — весело ответила Реджина. — Привет, Люси! — обратилась она к племяннице. — Как дела?

Люси равнодушно пожала плечами. Она засунула руки глубоко в карманы хлопчатобумажного костюмчика, который ей сшили по распоряжению доньи Кончиты, и по-мальчишески пнула мяч.

— Люси, поздоровайся с сеньоритой! — напомнила девочке Констансия.

— Доброе утро, сеньорита, — неохотно сказала Люси и побежала за мячом.

Реджина ощутила укол в сердце. Она выпила чашку тепловатого кофе, умылась и причесалась. Для игры на лужайке она выбрала темно-синие джинсы и легкий белый пуловер без рукавов.

Когда она спускалась по лестнице, из своих покоев вышел Хуан.

— А, мисс Лорд! — Его вчерашнего дурного настроения как не бывало. — Можно вас на минуточку? Зайдите, пожалуйста.

Чего опять хотят от нее? Реджина почувствовала раздражение, но прошла в кабинет, такой же роскошный, как и все помещения в доме. Хуан уселся за массивный письменный стол и предложил ей кресло перед ним.

— Так, сеньорита, — начал он, перекладывая бумаги на столе, — хочу попросить вас о небольшом одолжении. — Он указал на лоток, переполненный корреспонденцией. — Я сильно задержался с ответами на письма. Падре Эстебан говорил, что в Англии вы работаете секретаршей, это правда?

Реджина судорожно сжала руки под столом.

— Совершенно верно, сеньор, — сухо сказала она. — Я работаю секретарем в коммерческом банке.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Хуан и вальяжно откинулся на высокую спинку кресла. — Так что вы, вероятно, сможете мне помочь. Как видите, мне надо написать кучу писем.

— Вы хотите, чтобы я сделала это за вас? — невинно поинтересовалась Реджина. Конечно, она пользуется на асьенде щедрым гостеприимством, и худо-бедно надо за это как-то платить. Хуан явственно давал это понять. Ладно, пусть. Хоть Реджина не была готова к такому повороту дел, в каком-то смысле он прав. Но разве он не понимает, что тем самым лишает ее возможности заниматься Люси?! Ради чего, собственно, она здесь и осталась. — Когда мне следует приступить, сеньор? — подчеркнуто официальным тоном спросила она.

Похоже, Хуан ожидал совсем другой реакции.

— Я… э… прямо сейчас!

Реджина попыталась с достоинством выйти из положения:

— Если не возражаете, сеньор, я бы сделала работу для вас вечером.

— Я считаю это неприемлемым, мисс Лорд. Немедленно. Это не займёт много времени.

— Вы уже подготовили ответы? — по-деловому осведомилась она.

— Я вам продиктую. Согласны?

— Как вам будет угодно!

«Ничего, — утешила себя Реджина, — потеряю одно утро. Зато завтра…»

Но «завтра», на которое она так надеялась, не состоялось. Назавтра пошел дождь. И не просто дождь, к которому она привыкла в Англии, а настоящий ливень. Со свинцового неба низвергались потоки воды, за которыми ничего нельзя было различить.

Сад перед домом превратился в заливной луг. Фонтан брызгал мощными струями, хотя был отключен. Позже Реджина узнала, что Рио-Лима превратилась в разбушевавшуюся неукротимую стихию, и все население долины готовилось к экстренным мерам на случай, если она выйдет из берегов.

О Рафаэле никто не говорил, но и так было понятно, что в такую погоду поездка не может состояться. Реджина неотступно думала о нем. Где он? Вряд ли сидит в тепле и безопасности собственного дома. Скорее всего, в деревне, помогает ее обитателям спасать их немудреный скарб. Люси сегодня не привезли. Хуан, очевидно, тоже был занят. Зато она не получила и новой работы.

До ленча Реджина сидела на своем балконе и наблюдала необычное для нее природное явление. Ливень сдал свои позиции только к вечеру. Непосредственная угроза наводнения миновала. Перед ужином она вышла на террасу перед домом. После дождя аромат южных цветов был просто удушающим. Днем от реки веяло неприятными запахами, но сейчас в воздухе снова разлилась свежесть. Свежей выглядела и вся природа, словно обновленная для новой жизни.

Внизу Реджина заметила свет фар — какая-то машина поднималась из долины к асьенде. И несколькими минутами позже появился покрытый тиной и грязью «лендровер». Из него выскочил Рафаэль. Насквозь промокшая плотная рубашка цвета хаки прилипла к телу, сырые измазанные джинсы были заправ лены в высокие резиновые сапоги, а его темные волосы, слипшиеся мокрыми прядями, казались черными.

Увидев Реджину, он остановился на нижней ступени лестницы, жестом извиняясь за свой вид.

— Хорошо, что вы здесь, сеньорита. Я на минуту — сказать вам, что, раз уж наша сегодняшняя прогулка погрязла в пучине в прямом смысле, — устало улыбнулся он, — как насчет завтра? Завтра будет солнце.

— Спасибо. Это было бы замечательно!

Рафаэль кивнул и уже убрал ногу с лестницы, но она остановила его:

— Вы вымокли до нитки. Чем вы занимались?

Рафаэль вперил взгляд в заляпанные носки своих сапог:

— Одного из работников моего брата смыло в реку. К счастью, мы успели кинуть ему канат и вытащить. Но… одному из спасателей повезло меньше.

— Он что… утонул? — Реджина пришла в ужас.

— А вы не знали? Хуан ничего не сказал? Похоже на него, — пробормотал он себе под нос и поднял печальные глаза: — Иногда такое случается. Главное, чтобы люди знали, что помощь придет. А теперь извините, мне пора. Надо переодеться.

— Вам нужна горячая ванна! — повинуясь внутреннему импульсу, заботливо сказала Реджина. — И срочно. Почему вы не хотите принять ее здесь? У Хуана, наверное, найдется, во что вам переодеться! — И осеклась. Она назвала хозяина асьенды по имени!

— У меня тоже есть горячая вода, сеньорита, — коротко бросил Рафаэль, сел в «лендровер» и исчез.

Реджина постояла еще немного, глядя ему вслед, а потом прошла в дом. В холле ее встретила Констансия, взгляд которой выражал надежду.

— Я услышала «лендровер». Рафаэль приехал?

— Да, это был Рафаэль. — Реджина отбросила назад каскад своих локонов. — Но он не мог задержаться.

Констансия изумленно уставилась на нее. Реджине стало неуютно под ее вопрошающим взглядом.

— Он приезжал сообщить мне, что наша поездка с Люси переносится на завтра.

— Да? — в голосе Констансии слышалось недовольство. — И это все, зачем он приезжал?

Реджина не знала, стоит ли сказать о несчастном случае. В конце концов, о таком не говорят мимоходом, да и сообщение должно прийти не от нее!

— Да, — подтвердила она, — это все. Он поехал домой переодеться.

— Дом моего брата здесь, сеньорита! — гордо вскинув голову, высокомерно заявила Констансия.

Реджина остолбенела от такого преображения кроткой сестры Рафаэля.

За ужином Констансия сообщила остальным, что приезжал Рафаэль, поговорил с Реджиной и уехал. Это всем показалось невероятным. Донья Кончита посмотрела на Реджину неприязненно, и она почувствовала себя виноватой. Она с облегчением вздохнула, когда трапеза закончилась и можно было уйти к себе…

На следующее утро солнце вставало в мареве, как часто бывает после грозы. Освеженная природа светилась последними каплями в его лучах.

Ночью Реджине плохо спалось. Она поднялась в начале седьмого, оделась и спустилась на кухню.

Хесебель уже была на ногах. Экономка отдавала распоряжения слугам и следила, чтобы все приступили к своим обязанностям. Когда Реджина неуверенно просунула голову в дверь, она была поражена. Гостья? Так рано? На кухне?

— Простите, я просто хотела спросить: нельзя ли чашечку кофе? — застенчиво пролепетала Реджина.

— А! Конечно. Будете пить здесь, сеньорита?

— Если можно…

— Присаживайтесь, — указала Хесебель на длинную скамью за струганым столом. — Едете на озеро с доном Рафаэлем? — Она быстренько поставила на стол чашки, сливки и сахар. — Это хорошо.

— А откуда вы знаете? — удивилась Реджина и смутилась собственной невежливости. — Вообще-то мы должны были поехать вчера…

— Хесебель все знает. — Старая индианка ласково потрепала Реджину за ушко. — Хесебель слышала, как вы говорили с доном Рафаэлем. Он очень нравится сеньорите, да?

Реджина покраснела:

— Дон Рафаэль был очень добр ко мне. Он предложил побыть мне вместе с Люси на озере.

— Да-да, маленькая девочка, знаю. Подальше от дона Хуана! — Она насмешливо растянула губы.

Реджине не слишком хотелось обсуждать членов семьи Куэрас, и она занялась своим кофе.

— Спасибо. Очень вкусно.

Не успела Хесебель предложить гостье еще что-нибудь, как открылась дверь и вошел Рафаэль. Он казался не менее изумленным, чем экономка, когда обнаружил здесь Реджину.

— Доброе утро, мисс Лорд, — сдержанно поздоровался он. Но тут заметил Хесебель и расплылся в улыбке, приветствуя ее: — Привет, старушка! Как жизнь?

Они заговорили на родном языке, и Реджина многое отдала бы за то, чтобы узнать о чем. Что речь шла о ней, она поняла по оживленным жестам Хесебель. Но по тому, как Рафаэль время от времени покачивал головой, добродушно посмеиваясь, было ясно, что он избегает каких-то ответов. Немного погодя разговор окончился, и Рафаэль подошел к Реджине:

— Как спалось, мисс Лорд?

Ре джина пожала плечами:

— Я рано встала. Не хотелось проспать.

— Как предусмотрительно! — Его глаза насмешливо улыбнулись, и брови взлетели вверх.

Реджина заерзала:

— А как вы себя чувствуете, сеньор? Рафаэль сделал большой глоток кофе:

— Кажется, слегка простудился.

— И неудивительно! — с пылом подхватила Реджина. — Если бегать весь день в промокшей одежде…

Рафаэль посмотрел на нее долгим взглядом, от которого ее бросило в жар, и снова уткнулся в свою чашку.

— Вы абсолютно правы, сеньорита, — невозмутимо, словно и не было того взгляда, согласился он. — Но не бросать же человека в беде только ради того, чтобы сохранить свою одежду сухой.

— Но вы могли бы переодеться до того, как приехали на асьенду!

— Кто-то должен был сообщить жене, что ее муж утонул, сеньорита, — бесцветным голосом сказал Рафаэль. — А она живет неподалеку.

Реджина вцепилась глазами в выскобленную столешницу. Она чувствовала себя неловко. Но откуда ей было знать, что он приезжал не ради нее, а горестным вестником!

Хесебель поставила на стол корзинку со свежими булочками, масленку и вазочку с джемом.

— Садитесь, сеньор! — обратилась она к Рафаэлю. — Позавтракайте вместе с сеньоритой!

С некоторым колебанием Рафаэль послушался и подсел к Ре джине.

— Спасибо, Хесебель… — поблагодарил он экономку и набросился на еду с таким аппетитом, будто никогда в жизни не ел ничего вкуснее. Поднявшись, он сделал последний глоток и поставил чашку на стол:

— Готовы, сеньорита?

На сей раз Реджина действительно была готова.

— Да! — Она тоже поднялась. Ее взгляд упал на часы. Семь. Вряд ли остальные доны и доньи Куэрас уже встали. — А не надо оставить записку? — робко спросила она Рафаэля.

— Хесебель скажет матери. Пойдемте, не стоит терять лучшую часть дня.

Они уселись в «лендровер», Хесебель вышла проводить их. На ее лице ясно читалось, что она страшно довольна ходом событий. Ре джина предполагала, что она думает. Ее охватило радостное возбуждение. Но тогда неясно, что имела в виду зловредная Карла, говоря, что ее брат не интересуется женщинами. Что-то сомнительно! Такой мужчина? Невозможно! По тем взглядам, что она изредка ловила на себе, его никак не причислишь к женоненавистникам.

В простиравшейся внизу долине все еще стояли озерца воды, но на полях уже работали люди. Они приветливо махали, когда «лендровер» проезжал мимо.

— Урожай удалось спасти? — спросила Реджина, чтобы нарушить молчание.

— Что-то удалось, что-то нет. — Рафаэль передернул плечами. — Эти люди рады уже тому, что сами остались живы. А вы не считаете это главным, сеньорита?

— Да… Наверное…

Он смерил ее острым взглядом:

— Вы со мной согласны, сеньорита? Не может быть! Вы происходите из того сообщества, где человека ценят исключительно по его состоянию.

— Ну, это не совсем так…

— Разве? Знаете что, сеньорита, я не ставлю мою страну выше вашей. Иногда мне становится не по себе от того, что люди голодают, дети умирают… Но по крайней мере нас не давит немилосердная бюрократическая машина. У нас человек может спокойно дожить до престарелого возраста.

Реджине пришла в голову мысль:

— Вы поэтому стали врачом и отказались от землевладения?

Рафаэль надолго замолчал.

— Может быть, лучше поговорим о том, как вам добиться расположения племянницы? Должен вас предостеречь: Хуан сильный противник.

— Это я заметила, — скривила губы в горькой усмешке Реджина.

— Что вы хотите этим сказать? — в его голосе звучало искреннее недоумение.

— Я… Ну, он попросил меня помочь напечатать несколько… довольно много писем, чтобы разделаться с залежами почты.

— Когда? — Рафаэль помрачнел.

— Как раз тогда, когда я хотела побыть с Люси! — с вызовом ответила Реджина и, сбавив тон, пояснила: — Я понимаю, что должна как-то отплатить за свое проживание на асьенде…

— Вы больше никогда не будете работать секретаршей Хуана, сеньорита! — пришел в негодование Рафаэль. — Это я вам обещаю. И вы никому ничего не должны!

Реджина не знала, как реагировать на такой резкий выплеск эмоций. Все, что ей пришло в голову, было тихое «спасибо».

«Лендровер» свернул во двор монастыря, из дверей радостно выскочила Люси, заслышав гул мотора. Но ее лицо вытянулось, когда она увидела, что это всего лишь Реджина и Рафаэль.

— Привет, Люси! — Реджина постаралась не заметить ее мины. Она вышла из машины и пошла навстречу девочке. — Дон Рафаэль хочет взять нас с тобой на прогулку.

Люси еще больше скривилась:

— Не хочу ехать на этой старой развалине, — нагло заявила она. — Дядя Хуан заберет меня на своем «кадиллаке»!

— Нет, Люси! — строго сказал Рафаэль избалованному ребенку. — Дядя Хуан сегодня не приедет. — Люси сморщила мордочку. — Где падре?

— Здесь! — Падре Эстебан появился в дверях. — Заходите, выпейте парного молока.

— Пьете козье молоко? — обратился Рафаэль к Реджине.

Что она могла ответить? Что никогда не пробовала его?

— С удовольствием!

Падре Эстебан провел их по прохладному коридору в трапезную, где до этого, по всей видимости, завтракала Люси. На грубом столе стояли молоко, кукурузные лепешки и блюдо с апельсинами и персиками.

Козье молоко показалось Реджине немного странным на вкус, но гораздо легче коровьего. Однако от еды она отказалась. С интересом прислушивалась она к разговору монаха с Рафаэлем, который шел на испанском, потому что падре плохо владел английским.

— Но, возможно, скоро буду говорить на нем бегло. — Он с улыбкой посмотрел на Люси, и девочка засветилась в ответ.

Похоже, ее отношения с падре Эстебаном были не менее теплыми, чем с Хуаном Куэрасом. А что еще остается бедной сироте? У Реджины сжалось сердце. Однако, когда гости поднялись, Люси вцепилась в руку падре и расплакалась.

— Я лучше останусь с тобой! — хлюпая, попросила Люси.

— Не сегодня, девочка, не сегодня. Езжай с тетей, которая здесь только ради тебя.

— Она не моя тетя! — запротестовала девочка. — Дядя Хуан сказал, что я теперь маленькая мексиканка, а она англичанка!

Рафаэль обменялся с Реджиной быстрым взглядом, но Реджина увидела, сколько в нем понимания и сочувствия. Ей стало легче.

— Хуан был не прав, детка, — спокойно сказал Рафаэль. — Ты тоже англичанка. Иначе откуда бы ты знала английский? И твоей тете очень грустно, когда ты с ней так обращаешься. Не забывай, что она знает тебя с рождения. Твоя мама была ее сестрой. Уверен, ты уже вспоминаешь родителей. Подумай, каково ей, когда ты отрекаешься от своей семьи. Дядя Хуан не должен был такого говорить!

— Но дядя Хуан сказал, что она увезет меня в ледяную страну, где нет солнца!

Рафаэль нетерпеливо махнул рукой:

— Он сочинил тебе сказку. На самом деле он никогда не был в Англии и не знает, как там.

— А ты был, дядя Рафаэль?

— Разумеется.

— И видел там солнце?

— А как же иначе? Без солнца никто не может жить!

— А какая она, Англия?

— Маленькая, очень зеленая страна, где живут милые, доброжелательные люди.

Люси выпятила нижнюю губу:

— А если мне там не понравится?

Рафаэль мягко взял ее за плечо:

— Люси, всему свое время. Зачем заранее плакать? Сейчас мы все вместе поедем в горы, и ты увидишь, что твоя тетя вовсе не чудовище, которое тебе нарисовал… нарисовало твое воображение.

Люси робко посмотрела на Реджину:

— Только я сяду впереди, рядом с тобой, дядя Рафаэль!

— Мы все там уместимся. — Рафаэль был на редкость терпелив и тактичен. — До свидания, — попрощался он с падре Эстебаном.

По дороге к «лендроверу» Реджина тихонько шепнула Рафаэлю:

— Не знала, что вы были в Англии.

— Я и не был.

— Но…

— Ложь во спасение, сеньорита. Обещаю, я в ней покаюсь на исповеди. — Он поднял Люси и посадил на сиденье рядом с собой. — Ну что, поехали?

Глава 7

Рафаэль стал подниматься от монастыря по извилистой дороге, которую Реджина раньше не заметила. Скорее это была козья тропа, а не дорога, и никакая другая машина, кроме вездехода, по ней не проехала бы. Вдоль тропы между хвойными деревьями разросся улекс. Домишки внизу уже казались игрушечными.

— Куда мы едем? — настороженно спросила Люси.

Рафаэль бросил на ребенка мимолетный взгляд.

— На озеро. — В голосе Рафаэля прозвучала умиротворенность, как при соприкосновении с величайшим творением Создателя. — Знаешь, что такое озеро?

— Конечно! — Люси почувствовала себя оскорбленной. — Только в горах не бывает озер!

— Бывают! — включилась в разговор Реджина, еще и для того, чтобы не обмирать над каждой разверзшейся пропастью. — Иногда в горах возникают проломы, которые заполняются водой. Особенно в такие ливни, как вчера.

Рафаэль с уважением посмотрел на нее, но возразил:

— Это озеро другого происхождения, сеньорита. Скоро мы его увидим.

Они протиснулись в узкое ущелье и вдруг вырвались в потайной каньон. Рафаэль остановил «лендровер», как коня на скаку, чтобы «дамы» могли насладиться пейзажем. Далеко внизу бирюзовым глазом в обрамлении густых ресниц — елей — сверкало озеро.

— Чудо! — едва выдохнула Реджина.

— Видите, поднимается пар? Это горячие источники, которыми питается озеро. Вода в нем всегда теплая.

— Потрясающе! — Реджина забыла обо всем на свете. — А туда можно проехать?

Сейчас, когда он не был под пристальным вниманием, Рафаэль залюбовался своей юной спутницей.

— Еще немного можно. — Он двинулся дальше. — Над озером есть плато, а оттуда можно спуститься пешком.

Через четверть часа «лендровер» затормозил над обрывистым спуском.

— А как подниматься обратно? — Люси не спешила вылезать из машины.

— Не будь трусишкой, Люси! — подстегнул ее Рафаэль. — Разве это не приключение?

— Мне здесь не нравится! — Ее голосок дрожал, она с опаской озирала наступающие по кругу высокие вершины со снежными шапками.

«Рафаэль не случайно привез нас именно сюда! — осенило Реджину. — Он намеренно провоцирует страх Люси, чтобы в ее памяти всплыло другое ущелье!»

— Не бойся, Люси! — Реджина нежно взяла девочку за плечи и при этом нечаянно коснулась руки Рафаэля. Тот непроизвольно дернулся, словно током пораженный. Реджина отпустила плечи племянницы и взяла ее за руку. — Пойдем! Дон Рафаэль с нами. Нам ничего не угрожает.

— Мне здесь не нравится! — всхлипнув, повторила Люси. — Здесь так… одиноко!

— Ты не одна. — Рафаэль был непреклонен в своих намерениях. — Посмотри, как красиво вокруг! Не хочешь искупаться в озере?

— А там глубоко? — простодушно спросила Люси.

Рафаэль одним махом выпрыгнул из «лендровера» и, подхватив на руки, легко вынул девочку.

— Пойдем покажу! Когда я рядом, тебе нечего бояться. — Перед обаянием Рафаэля не могла устоять ни одна женщина, даже такая маленькая… если он позволял себе пустить его в ход.

Тропинка к озеру после дождя стала скользкой, но Рафаэль шел по ней привычным уверенным шагом, неся на руках малышку. Реджина не решалась преодолеть этот спуск в одиночку. Рафаэль оставил ребенка внизу и вернулся за ней. Она гордо шагнула ему навстречу. Но через несколько шагов соскользнула и, проехав пару метров на попе, пала к его ногам. Он не подал виду, что что-то случилось, только поставил ее на ноги и посоветовал не тереть джинсы, а подождать, пока грязь пообсохнет.

В каньоне было много теплее. Вода манила к себе, и Реджина пожалела, что не додумалась взять с собой купальник. Вдвоем с Люси они прогулялись вдоль берега, разыскивая маленькие роднички, которые отдавали озеру свои теплые воды.

Вскоре настороженность Люси как рукой сняло. Сбросив Рандалии, она потрогала ногой воду.

— Правда теплая! — Ее личико засветилось восторгом, и Реджина даже немного огорчилась, что мимолетное воспоминание ребенка о чем-то ужасном было так быстро снова загнано в подсознание.

Рафаэль вытащил из «Лендровера» прорезиненную попонку и растянулся на ней, очевидно давая возможность Реджине побыть с племянницей наедине. Они обошли уже почти пол-озера. Люси радовалась все новым открытиям. Чуть повыше на склоне она отыскала лиловые и белые орхидеи, которые обвивали стволы деревьев. По деревьям прыгали белки, прячась в кроне при их приближении, и Люси было интересно высматривать через листву их блестящие глазки-пуговки. А один раз на их пути даже попалась змея, которая, правда, моментально юркнула в высокую траву. Ре джина чуть было не крикнула на помощь Рафаэля, но Люси успокоила ее — падре Эстебан научил, как себя вести, если встретится гадюка или гремучая змея.

Реджина непроизвольно взялась руками за бедра и вскрикнула, вляпавшись в липкую грязь на джинсах, о которой она совсем забыла. Люси хихикнула, и Реджина, улыбнувшись в ответ, стала очищать пальцы.

— Ты меня совсем не помнишь, Люси? — воспользовалась Реджина мимолетной близостью.

— Нет! — Люси отвернулась.

— Совсем-совсем? — грустно вздохнула Реджина.

— Ну конечно! Ой, смотри, бабочка! — Ребенку явно не хотелось говорить на эту тему. — Не знаешь, как она называется?

— Нет. — Ре джина проследила ее полет. — Может быть, адмирал, — рассеянно сказала она, занятая другими мыслями.

— Это не адмирал, — энергично возразила Люси. — Адмирал бархатно-черный, а на крылышках у него красные полоски и белые пятнышки, и он гораздо меньше.

Реджина затаила дыхание.

— Люси, откуда ты знаешь, как выглядит адмирал?

— Ниоткуда! — насупилась девочка.

— Эти бабочки живут только в Европе, — терпеливо продолжала Реджина, — в Мексике их нет. Видишь, я говорю правду: ты жила в Англии, ты англичанка.

— Может, я о них просто где-то прочитала, — упрямо буркнула Люси. Ее губы дрожали.

— Люси, когда мы сюда приехали, ты о чем-то вспомнила… о чем-то страшном… — не сдавалась Реджина.

— Нет!.. Я правда не знаю, кто я! — В ее глазах стояли слезы. — Но даже если я та, на кого ты думаешь, я все равно хочу остаться у дяди Хуана! — Она круто повернулась и побежала.

Реджина беспомощно посмотрела ей вслед. Откуда ей знать, как разговаривать с ребенком, потерявшим память? Она же не специалист по амнезии! Нет, одной ей никак не справиться. Ей нужна помощь или хотя бы совет. Реджина решила не докучать Люси и пошла обратно.

Рафаэль лежал на попонке с закрытыми глазами, но, заслышав легкие шаги Реджины, приподнялся.

— Я хотела спросить, сеньор. Девочку осматривали врачи? — присела она рядом.

— Разумеется. Доктор Родриго…

— Нет, я имею в виду специалистов. Тех, которые специализируются на амнезии или чем-то подобном, — перебила его Реджина.

— Я знаю, что такое специалист, сеньорита, — холодно заметил Рафаэль, и Реджина почувствовала, как ее лицо заливает краска. — Вы просто не дали мне закончить. Мой брат приглашал доктора Дельгадо из Мехико-Сити. Тот заключил, что в данном случае это только вопрос времени.

Его голос звучал так отстраненно, что Реджина рассерженно сжала руки в кулаки.

— Но вы же сами врач! Неужели вы не заинтересовались ребенком?

— Простите, сеньорита, я не утверждал, что я врач.

— Как! — возмутилась она. — Вы мне сказали, что у вас есть диплом!

— Да. Но это не значит, что я врач.

— Но… — Реджина растерянно посмотрела на его невозмутимое лицо. — Должно же у вас быть какое-то мнение… Я просто не знаю, что делать.

— Я согласен с доктором Дельгадо. А вы форсируете события, сеньорита, — твердо ответил Рафаэль.

— Но у меня нет времени! — вспылила Реджина.

— Тогда подумайте хорошенько. — В его голосе уже проскальзывало нетерпение. — Ребенок уже больше четырех месяцев живет с нами в долине, привык к нашим обычаям и образу жизни. В его потерянном существовании появилась какая-то стабильность. А вы явились и собираетесь все радикально переменить. И хотите, чтобы он не защищался? Вот если бы Люси вас узнала…

— Но она не узнает! — с отчаянием воскликнула Реджина. — И что мне делать? Ждать еще четыре месяца? А может, больше? У меня нет на это ни времени, ни денег!

— Да, ситуация сложная, — признал Рафаэль.

— Сложная?! — Ее голос зазвенел от возмущения. — Она ужасная! Я все время натыкаюсь на барьеры. Пожалуйста, помогите мне! — Реджина доверительно положила свою ладонь на его загорелую руку.

Под прохладными пальцами она внезапно ощутила его горячую упругую плоть. Ее потянуло к нему как магнитом. Как будто тело лучше знало, как добиться душевной близости.

Рафаэль резко поднялся и отступил на шаг.

— Ничем не могу вам помочь, — хрипло сказал он.

Она взглянула на него и испугалась выражения его глаз.

— Простите, — с трудом произнесла Реджина. — Было глупо надеяться на помощь кого-то из семьи Куэрас.

Его лицо исказилось как от боли.

— Вы не должны так говорить!

Я охотно помог бы вам, но не могу. Не могу!

— Помогли бы, как же! — горько усмехнулась Реджина. — Вы отворачиваетесь от меня и от моих проблем! Так что у меня создается впечатление, что и вы заинтересованы в том, чтобы Люси здесь осталась.

— К вашей племяннице это не имеет никакого отношения. Разве трудно понять, что у меня могут быть свои причины? И я вовсе не отворачиваюсь от ваших проблем. Я сказал матери, чтобы она принимала вас на асьенде, сколько потребуется.

— Мне плохо на асьенде, — откровенно призналась Реджина. — К тому же мне надо в Англию. То, что ваша мать и сестры живут в праздности, еще не значит, что другие могут или хотят так жить. Я, например, люблю свою работу и не хочу ее потерять…

Рафаэль невольно сжал пальцами крест у себя под рубашкой.

— Не стоит печалиться, сеньорита. Все как-то уладится. — Он пошел вдоль берега.

Реджина с тоской посмотрела на Люси, которая на том берегу вскарабкалась на камень и опустила руки в воду.

— Боже, как бы я хотела никогда…

А чего она действительно хотела? Чтобы не было авиакатастрофы? О да, конечно! Никогда не приезжать сюда? Но тогда она не познакомилась бы с Рафаэлем Куэрасом. Нет, этого она не хотела бы. Но почему? Он явно избегает ее.

Радостный смех Люси оторвал ее от размышлений. Рафаэль уже был рядом с девочкой. Оба сидели на корточках на камне, и он показывал ей что-то под водой.

Реджина обхватила руками колени. Ее взгляд снова углубился в себя. Почему он не принимает ее? Почему так отстраненно держится с ней? Мог бы хотя бы обращаться повежливее!

Когда она в следующий раз взглянула в ту сторону, Рафаэль и Люси карабкались вверх по склону. Он подавал ей руку и подтягивал к себе. Оба беззаботно смеялись. В Реджине шевельнулась ревность. Она почувствовала себя бесконечно одинокой.

Медленно поднявшись, Ре джина побрела в другую сторону, стараясь не замечать счастливую парочку. Дорогу ей преградило — наполовину в воде — упавшее дерево. Балансируя, она пошла по нему. На тонкой верхушке присела, чтобы достать из воды красивый белый цветок. Но под ее тяжестью другой конец ствола поднялся, и Реджина плюхнулась в воду.

Отплевываясь, она вынырнула. Вода была приятно теплой, но плавать в одежде было не слишком удобно. Она сосредоточилась на том, чтобы удерживаться на поверхности, и погребла к берегу. Вдруг возле нее вынырнула кудлатая мокрая голова. От неожиданности Реджина чуть было опять не ушла под воду.

— Не бойтесь, я рядом! — отфыркиваясь, крикнул Рафаэль.

— Я сама…

Но он, не слушая, подхватил ее под грудь и, гребя одной рукой, мощными толчками поплыл к берегу. Достав ногами до дна, он взял ее на руки и понес по гравию к попонке. У Реджины закружилась голова, и она попыталась сомкнуть руки у него на шее. Но Рафаэль зашелся в приступе кашля и поставил ее на землю. Она бы упала, если бы он тут же не подхватил ее. Но теперь они упали оба. Рафаэль оказался сверху. Чтобы не придавить ее тяжестью своего тела, он быстро выкинул руки и навис над ней. Их взгляды встретились — глаза в глаза, выдавая овладевшие ими чувства. Реджина затаила дыхание. Через секунду он резко оттолкнулся и поднялся на ноги.

— Простите, сеньорита, — смешавшись, пробормотал он.

— Ни… ничего. — Реджина с трудом обретала дар речи. — Вы не сделали мне больно.

Рафаэль никак не мог оторвать взгляда от ее изумрудных глаз в обрамлении густых мокрых ресниц, от разрумянившихся щек, от мягких влажных губ. Реджина все еще чувствовала на себе его напрягшиеся от возбуждения мышцы. Ее тело охватил жар.

— Рафаэль, — простонала она.

В нем тут же произошла перемена.

— Идиот! — выругался он, сжав кулаки. — Вставайте, сеньорита. — Он поднялся на ноги и подал ей дрожащую руку. — Мы немедленно уезжаем!

Подбежала Люси, видевшая всю сцену издалека. Услышав последние слова Рафаэля, она заныла:

— Как уезжаем, дядя Рафаэль?! — Люси бросила презрительный взгляд на Реджину. — Разве она не может снять одежду и высушить ее на солнце? Уехать отсюда только потому, что эта… — она не решилась произнести грубое слово, — свалилась в воду?

Но с Реджины было довольно! У нее потемнело в глазах:

— Хватит, Люси! Может, ты не заметила, что твой… дон Рафаэль тоже насквозь мокрый?!

— Это потому, что он спасал тебя! — зло огрызнулась Люси.

— Никто меня не спасал! — Слова опережали друг друга. — Я прекрасно плаваю и в состоянии добраться до берега сама!

Она бросила негодующий взгляд на Рафаэля, который заставил ее испытать неимоверное блаженство и тут же холодно отрекся от этого. «Но хотя бы теперь ясно, что он не равнодушен к женщинам!» — промелькнуло в ее голове.

Рафаэль снял сырую рубашку и обтер ею свое стройное мускулистое тело.

— Поехали! Мисс Лорд может снять одежду и завернуться в одеяло в «лендровере». Я как-нибудь потерплю.

Люси поняла, что возражать бесполезно.

На обратном пути Реджина обратила внимание, что приступы кашля у Рафаэля участились. В горах, на высоте, его начало знобить. Она хотела сказать ему что-нибудь доброе, но его холодное замкнутое лицо лишало ее мужества.

К полудню они въехали в долину. Здесь Рафаэль увеличил скорость и мчал, не обращая внимания на приветствия.

У дома стояла чужая машина. Даже если Рафаэль и узнал ее, виду он не подал. Подождав за рулем, пока Реджина и Люси выйдут, он бросил короткое «адьос» и скрылся.

Поднимаясь по лестнице в своем импровизированном сари, Реджина вспомнила, что ее блуза и джинсы остались в машине. «Будем надеяться, что это не поставит джентльмена в неловкое положение», — про себя усмехнулась она. Люси топала с ней рядом, закусив губу, и Реджина даже не делала попытки заговорить с ней. Все сегодня шло наперекосяк! Как только они вошли в дом, Люси убежала. Наверное, искать своего дядю Хуана! Реджина направилась к лестнице, но ее остановил властный голос:

— Сеньорита Лорд!

— Здравствуйте, донья Кончита.

— Что это значит? — Разъяренная донья и не подумала отвечать на приветствие. — Будьте любезны объясниться! Где девочка? Почему вы в таком виде?

Реджина плотнее завернулась в одеяло:

— Я упала в озеро.

— Упали в озеро? — Она поджала губы. — И мой сын Рафаэль был при этом?

— Д-да. — Реджина внутренне сжалась. Опять какие-то условности! — Мы втроем ездили на озеро. Разве Хесебель вам не передала?

— Где мой сын? — не посчитала нужным ответить донья Кончита.

— Уехал. К сожалению, он тоже промок.

— Донья Кончита заломила руки:

— А он каким образом?

— Он вытаскивал меня из воды! — Реджине надоело стоять под допросом. Что они все ставят ей в вину?! — А теперь извините, сеньора, мне пора переодеться, — дерзко заявила она. — В этом одеяле не слишком удобно. К тому же оно мокрое.

— Ну хорошо! — отступила донья Кончита. — Но потом спуститесь ко мне и расскажите, что произошло. У нас гости, и было бы неприлично говорить об этом в их присутствии.

— Разумеется, донья Кончита.

— А где малышка? — вспомнила та. — Вы отвезли ее в монастырь?

— Нет, на это не было времени. Наверное, она побежала к дону Хуану.

Хозяйка дома нервно прищелкнула пальцами:

— Этого только не хватало! Он с сеньоритой Варгас и ее родителями. Тогда через полчаса, сеньорита! Мне надо разыскать девочку, пусть Диас отвезет ее в монастырь.

— А нельзя ли отправить Люси в мою комнату? — несмело предложила Реджина. — Мы бы пообедали вместе и никому не мешали…

Донья Кончита на минуту задумалась.

— Пожалуй. Тогда все будут в выигрыше… — Она не стала объяснять ход своих мыслей, а Реджина довольствовалась этой малой уступкой.

Однако, лежа в душистой ванне, она с сомнением отнеслась к этой затее. Для Люси Реджина, конечно, не была равноценной заменой дяде Хуану. А после событий сегодняшнего утра…

Глава 8

Через полчаса Реджина спустилась вниз. Она переоделась в голубую облегающую юбку и белую блузку, волосы подняла наверх черепаховой заколкой. В холле ее встретила Инес, индейская девочка, которая сопроводила ее в покои доньи Кончиты, где уже находилась Люси.

— Люси мне все рассказала, — встретила ее донья. — К сожалению, в присутствии наших гостей.

Реджина пожала плечами. Она что, должна ей выразить соболезнования?

— Вы были крайне легкомысленны, сеньорита, — недовольно продолжала донья Кончита. — Ваше счастье, что мой сын оказался поблизости. Иначе вы бы утонули.

Реджина сдвинула брови и внимательно посмотрела на племянницу:

— Не знаю, что вам наговорила Люси, — спокойно сказала она, — но я не нуждалась в помощи. Я хорошая пловчиха.

Донья Кончита скептически ухмыльнулась:

— У меня создалось другое впечатление. Но не буду с вами спорить. Однако вы оказали плохую услугу обоим моим сыновьям!

Реджина почувствовала, как ее щеки запылали. Обязательно надо было ставить ей на вид в присутствии ребенка? И за что? Люси с любопытством наблюдала за ними.

— Это все, сеньора? — Реджина решительно поднялась. — Мы можем идти к себе?

— Я поговорила с сыном, — донья Кончита не могла не оставить последнее слово за собой, — он позволил, чтобы малышка была до ленча с вами, а потом ее отвезут в монастырь.

Люси это не понравилось:

— Но, тетя Кончита!

— Не спорь, Люси! — строго сказала пожилая дама. — А теперь извините, меня ждут.

Когда они остались наедине, Люси заерзала, избегая смотреть Реджине в глаза.

— Ну, идем! — обратилась к ней Реджина.

— Ты на меня не сердишься?

Реджина уперла руки в бока:

— За что, Люси?

— Да нет. — Люси покраснела как рак. — Я просто так спросила.

— Ты придумала какую-то глупую историю и боишься, что я буду тебя за нее ругать, так, Люси?

— Ничего я не придумала. — Люси втянула голову в плечи. — Я просто сказала, что ты упала с дерева и дядя Рафаэль тебя спас.

Реджина подняла ее голову за подбородок и пристально посмотрела в глаза:

— А если честно?

— Ну… — Люси опустила плечи, переминаясь с ноги на ногу. — Я еще сказала, что ты… что ты…

— Что я?

— Что ты кричала о помощи.

— Люси!!! — Реджина была шокирована. — Но ты же знаешь, что это неправда!

Люси виновато отвернула голову.

— Но ты бы могла это сделать… а дядя Рафаэль правда вынес тебя на берег…

Реджина только покачала головой:

— Понятно. Неудивительно, что донья Кончита подумала, будто я нарочно упала в воду.

— Зачем? — подняла удивленные глаза Люси.

— Неважно. Ладно, пойдем.

Инес накрыла им ленч на балконе. Реджина говорила мало, но все время наблюдала за Люси, пытаясь себе представить, о чем думает девочка. Когда со стола было убрано, Люси прошмыгнула в комнату и принялась ее изучать. На туалетном столике она обнаружила массу интересных вещей. Попробовав все кремы, лосьоны и духи, примерив украшения, она заключила:

— Симпатичная комната.

— Да, — по возможности равнодушно сказала обрадованная Реджина. — Только я не привыкла к такой роскоши.

— Роскоши? А что это такое?

— Дорогие, аристократичные вещи. Моя квартира намного скромнее.

— В Англии? — сморщила Люси носик.

— Конечно.

— В Лондоне?

— Да. — Реджина боялась спугнуть непосредственное любопытство девочки.

— Знаю. Дядя Рафаэль говорил мне там, на озере. А еще он рассказал, что в Лондон приезжает много людей со всего мира. Там есть Букингемский дворец, где живет королева… — Немножко подумав, она спросила: — А я видела королеву?

— Ты? Не раз.

— Дядя Рафаэль тоже сказал…

— А сама ты не помнишь?

— Вроде бы…

Осторожно, чтобы не оборвать тонкую ниточку, Реджина спросила:

— А не помнишь, с кем?

Люси напряглась, но потом покачала головой:

— Нет. — Она выдвинула ящик комода и широко открыла глаза, увидев воздушное нижнее белье. — Это все твое?

— А? Да, — рассеянно сказала Реджина.

— Я тоже такое хочу.

К Реджине вдруг снова вернулась надежда. Она как бы случайно попросила Люси:

— Подай мою сумочку, там, возле столика.

Когда Реджина достала из бумажника фотографии, Люси застыла перед ней как завороженная.

— Это… я! — взбудораженно вскричала Люси.

— Да, ты, — как можно спокойнее подтвердила Реджина.

— А… это кто? — Люси взяла в руки следующий снимок.

— Моя сестра.

— Значит, моя мама?

Реджина, помедлив, решительно кивнула:

— Да.

— Но… но я не узнаю ее!

— Это ничего, Люси, — успокоила Реджина. — Всему свое время! — И вздрогнула от знакомого выражения.

— Как это «ничего»! — Люси едва сдерживала слезы. — Я не узнаю свою маму!

— Не плачь, Люси, не надо. Ты обязательно вспомнишь! — Реджина забрала у нее фото и сунула его в бумажник. — Пойдем покажу, что я тебе привезла.

— Ты мне что-то привезла? — на мгновение отвлеклась Люси, но посмотрела на бумажник в ее руках и попросила: — Давай посмотрим остальные!

Реджина неуверенно вынула всю пачку и отдала Люси. Девочка принялась жадно просматривать фотографии одну за другой. Реджина внимательно наблюдала, но не замечала ни проблеска узнавания на ее лице. Вдруг глазки Люси засветились. Она нежно прижала один из снимков к груди, снова посмотрела на него и возбужденно воскликнула:

— Это… это же Флаффи! — Слезы полились ручьем.

Реджина не стала ее утешать. Она понимала — это благодатные слезы. И ее сердце забилось сильнее.

— Ты узнаешь свою кошечку?! — На снимке маленькая девочка держала на руках пушистый комочек.

— Флаффи не кошечка, а котик! — всхлипывая, поправила Люси.

— А кто рядом с ним?

— Я… когда была маленькая.

— Замечательно! — Реджина погладила ее по головке. — Все будет хорошо, детка. Видишь, ты уже вспомнила своего Флаффи.

Люси вытерла руками слезы и снова взяла фотографию.

— А где теперь Флаффи?

— В Англии.

— С… мамой и папой?

— Нет. — Реджина покачала головой. — Теперь он живет у миссис Кросс.

— Почему? Это же мой котик!

— Но… когда ты уехала, ему пришлось остаться. Котика нельзя было взять с собой.

— А когда я вернусь домой, он снова будет у меня?

— Думаю, да.

От радости, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки, Реджина была готова наобещать златые горы. Но приходилось сдерживаться. Подкуп — плохая основа для будущей совместной жизни.

В дверь постучали. Инес пришла за девочкой.

— Можно, я возьму Флаффи с собой? — попросила Люси.

— Конечно, дорогая.

— И падре Эстебан увидит моего Флаффи!

Когда Люси увели, Реджина поймала себя на недостойном чувстве — она была рада, что та больше не увидится сегодня с дядей Хуаном.

Конец дня Реджина провела в одиночестве. Обед ей тоже подали в комнату. Правда, перед обедом заглянула Констансия — это было маленьким утешением.

Как и Люси, Констансия осмотрела все на ее туалетном столике, а потом неожиданно сказала:

— Мама сердита на Рафаэля.

Реджина подняла на нее удивленные глаза.

— Он уже дважды приезжал, не заходя к ней, — пояснила Констансия. — Днем она послала Диаса, чтобы пригласить его на ужин, а он ответил, что занят.

— Значит, Рафаэль не приедет?

— Нет. Приедет падре Доменико. Он всегда готов составить компанию.

Констансия прошлась по комнате.

— А скажите, сеньорита, это правда, что Рафаэль спас вам жизнь?

— Собственно говоря, нет. — Реджина отчего-то покраснела.

— Но ведь он вытащил вас из озера?

— Это да.

Констансия покачала головой:

— За это мама тоже на него сердится. Обычно Рафаэль избегает подобных ситуаций.

Реджина напряженно ждала продолжения, но его не последовало. Видно, Констансия, как и Карла, не считала нужным что-то объяснять.

— А как у вас с малышкой? Есть успехи?

Реджина помедлила:

— Есть небольшие. Она узнала на фотографии своего котика.

— Правда? — Эта новость произвела на Констансию впечатление. — А больше никого?

— К сожалению, нет.

— Ну ничего, — ободряюще улыбнулась Констансия. — Это уже начало! Скажу Хуану.

— Нет! — поспешно остановила ее Реджина. — Пожалуйста, не надо! — И добавила: — Пусть Люси сама расскажет.

— Ну… хорошо. — Констансия посмотрела на золотые часики на запястье. — Пойду. Адьос, сеньорита. До завтра…

На следующее утро Реджина познакомилась с невестой Хуана Валентиной Варгас.

Помолвленные сидели в патио, когда Реджина спускалась после завтрака. При них была дама в возрасте, исполнявшая роль дуэньи, как поняла Реджина. Увидев ее, Хуан с заметным облегчением вскочил и познакомил Реджину с Валентиной и ее матерью. Видно, он не особенно охотно общался с невестой в присутствии «надзирательницы». Реджине не слишком хотелось служить буфером между ним и будущей тещей. Однако отказаться от приглашения было невежливо, и пришлось присесть.

Сеньора и сеньорита Варгас были одеты типично по-испански, и рядом с ними Реджина в своих белых джинсах чувствовала себя неловко.

— Так вы тетя той девочки, которую мы вчера видели? — завязала разговор сеньора Варгас.

— Да, сеньора. — Реджина принудила себя к улыбке, но ответной не получила. Лица обеих дам, обрамленные аристократичными прическами, оставались надменны и неподвижны.

— И когда вы увезете ребенка в Англию? — продолжала допрос сеньора.

Реджина посмотрела на Хуана:

— Как только будет возможность. К сожалению, положение осложняется тем, что Люси ничего не помнит.

— Это мы уже слышали. — Сеньора повернулась к Хуану. — Одного не могу понять, почему ребенок так часто появляется здесь и почему мисс Лорд живет на асьенде.

Щеки Реджины запылали. Но тут вмешался Хуан:

— Мисс Лорд наша гостья, донья Исабель. Мы рады ее принимать.

Донья Исабель с сомнением покачала головой:

— Разве это не дело властей?

— Это стало моим делом! — с нажимом сказал Хуан. — Малышка так очаровательна, что невозможно о ней не заботиться.

Сеньора Варгас недовольно поморщилась:

— Придет время, у вас будут собственные дети, о которых вы сможете заботиться…

Хуан упрямо вздернул массивный подбородок:

— Ничего не вижу плохого в том, чтобы опекать ребенка. Малышка так беззащитна!

— Дон Хуан имеет в виду, что у Люси никого не было, пока я не приехала, — поспешила сгладить ситуацию Реджина. — Дон Хуан был очень добр к ней, и она к нему привязалась.

Сеньора Варгас смерила ее уничижительным взглядом:

— Думаю, мой будущий зять в состоянии сам объясниться.

Реджина срочно схватилась за чашку с кофе, иначе она не удержалась бы от едкого замечания, о котором потом пожалела бы. А сейчас ей стало жаль Хуана. Если дочь — копия своей матери, то ничего хорошего ему в этом браке не светило.

Сеньора Варгас собралась было продолжить, но Реджина опередила ее:

— Дон Хуан, я хотела бы вас попросить…

— Да? — Хуан был весь вежливое внимание.

— Не мог бы Диас отвезти меня в монастырь?

Лицо Хуана помрачнело.

— Зачем, сеньорита? Диас привезет малышку сюда.

Наконец проснулась Валентина. Она коснулась его руки:

— Ты обещал покататься со мной верхом. Пусть сеньориту отвезут в монастырь. Так будет удобнее.

— Валентина права, Хуан. — Сеньора Варгас просверлила его взглядом. — Вам так редко выпадает возможность побыть вместе. Этот чужой ребенок все время мешает. Пусть мисс Лорд едет к своей племяннице. Так дело быстрее кончится.

Хуан долго молчал. Потом положил свою крепкую ладонь на руку Валентины:

— Ладно, мисс Лорд может ехать в монастырь. Но на ленч привезем малышку сюда.

Валентина нехотя кивнула, но было видно, чего ей это стоило.

Все яснее вырисовывалась картина, что будет, если Люси оставят в долине. В семье Хуана, когда он женится на Валентине, места для бедной сиротки не найдется! Тем решительнее Реджина была намерена завоевать расположение племянницы. После вчерашних событий это уже не казалось безнадежным. По крайней мере, Люси больше не видела в ней угрозу.

Все утро Реджина и Люси провели на территории монастыря. Они бегали, играли в прятки и в мяч и были довольны друг другом. К ленчу Диас не появился. Немного обождав, падре Эстебан настоял на том, чтобы обе разделили с ним скромную трапезу.

Диас приехал за Реджиной около четырех и сообщил, что Люси сегодня на асьенде не ожидают. Реджине пришлось попрощаться с девочкой, но всю дорогу перед глазами стояло ее огорченное личико.

В холле Реджина наткнулась на Карлу. Надменная мексиканка смерила ее взглядом с ног до головы и, скривив губы в ухмылке, протянула:

— Вы что, кувыркались в сене?

Да, ее джинсы были в пятнах травы, волосы растрепаны, но кому какое до этого дело? Однако Реджина подавила невольную реплику и сказала:

— Мне важно заниматься Люси, а как я выгляжу, меня не волнует.

— Как давно? Может, с тех пор, как один мой брат занят своей, ах, такой красивой невестой, а другой… ну, скажем, другими вещами?

Реджина не отреагировала на выпад, хотя ей очень хотелось узнать, что это за «другие вещи». Не обращая внимания на Карлу, она прошествовала к лестнице.

— Постойте, — раздалось у нее за спиной. — Вы не видели сегодня Рафаэля?

— Нет. — Реджина обернулась.

— Кажется, с вашей несчастной прогулки на озеро его вообще никто не видел, — проворчала Карла, но тут же спохватилась: — Я просто беспокоюсь о брате. А вас я не задерживаю. Вы, наверное, спешите поскорее принять презентабельный вид!

Реджина закусила губу и начала подниматься по лестнице.

Принимая душ, она все время думала о Рафаэле. Должно быть, он простудился, его так знобило в то утро! Но если он заболел, он, конечно, сообщил бы матери. Хотя нет. Вряд ли он поступится своей независимостью, судя по тому, как донье Кончите постоянно приходится упрашивать его прийти… А если он действительно болен? Лежит один в своем доме на мысу? Кто за ним ухаживает?

Реджина завернулась в махровое полотенце. Но больше не чувствовала себя уютно в этом комфорте. В ее ушах все стоял его жесткий кашель.

Ладно. Завтра она все выяснит. Так или иначе.

Глава 9

На следующее утро после завтрака Реджина обнаружила Люси на патио. Она сидела на коленях у Хуана, Оба с наслаждением поглощали красный спелый арбуз. На другом конце стола сидел пожилой господин, который развлекался, глядя на Люси. Он был очень похож на Валентину. Или она на него. Реджина предположила, что это ее отец. Так оно и оказалось.

— Не присядете с нами, сеньорита? — с широкой улыбкой поднялся он.

Реджина засомневалась. Ей не хотелось повторения вчерашнего разговора. Но, взглянув на Люси, согласилась:

— Спасибо, сеньор! Я не знала, что ты здесь, Люси.

— А я знала, что дядя Хуан захочет меня увидеть! — радостно сообщила Люси. — Диас вчера просто все перепутал, да, дядя Хуан?

Хуан любовно посмотрел на девочку:

— Скажем так, он неправильно понял. Но ты ведь здесь, моя маленькая! Так что не будем ворошить прошлое. — Он бросил победный взгляд на Реджину, и она поняла, что вчера ей просто выпал счастливый билет. Сегодня снова придется конкурировать с хозяином асьенды.

Сеньор Варгас завел разговор о жизни в Лондоне, и Реджине пришлось отвечать ifa множество вопросов. Когда тема была исчерпана, он повернулся к Хуану:

— Слышал, Рафаэль все еще в Гуадалиме? А я-то думал, он давно вернулся в Мехико-Сити.

Ре джина навострила уши.

— Мать не хочет его отпускать, дон Карлос, — пожал плечами Хуан. — Она все еще надеется переубедить его.

— Это вряд ли… — Дон Карлос посмотрел на Реджину. — Извините, сеньорита, я был неучтив. Мы поговорим об этом позже, — мельком заметил он Хуану. Тот кивнул. Дон Карлос поднялся. — Позвольте мне откланяться. Надо позаботиться о моих дамах.

Реджина улыбнулась в ответ. Когда сеньор Варгас ушел, она не знала, что ей делать дальше. Неожиданно Хуан сказал:

— Вы не завидуете мне, сеньорита, не правда ли?

Реджина удивленно глянула на него.

— Я имею в виду Валентину. Жизнь с ней не будет сладкой, да?

Реджина покраснела:

— Меня это не касается.

— А как думаете, Валентина сможет полюбить малышку?

— Это не имеет никакого значения.

— Вы полагаете? — Хуан с хрустом отрезал еще арбуза. — У меня на этот счет другое мнение. Люси, иди поиграй. Мне надо поговорить с твоей тетей.

— Не хочу, — заныла Люси. — Я лучше останусь с тобой, дядя Хуан!

— Иди, иди, моя маленькая, — рассмеялся Хуан. — Это ненадолго. На, возьми мои часы, посчитай минуты. — Он расстегнул браслет своих золотых часов и протянул их Люси. Та, довольная, удалилась. — Что ж, сеньорита, вот мы и одни. — Хуан отодвинул от себя тарелку и схватил лежащую на столе руку Реджины. Ошарашенная Реджина не сразу вырвала ее. — Сеньорита, — ничуть не смутился Хуан, — должен вам признаться, вы очаровали меня.

Реджина сделала попытку подняться, но Хуан удержал ее.

— Как вы можете говорить мне подобные вещи, когда в любой момент может войти ваша невеста!

— А если мне плевать, что подумает Валентина? — Хуан расправил свои широкие плечи.

Реджина чуть не задохнулась от такой наглости:

— Я не понимаю вас, сеньор!

— Разве? Мне так не кажется… — Он на секунду остановился. — Реджина… Королева… Какое прекрасное имя! А Реджина Куэрас звучит еще лучше. Вы согласны?

Реджина все-таки поднялась.

— Неуместная шутка, сеньор! — сказала она ледяным голосом. — Если у вас больше нет ко мне дел, я пойду к Люси.

— А вам не кажется, что проблема Люси решилась бы вместе с вашей? — Он небрежно свесил руку с перстнями с подлокотника кресла.

— Сеньор!

Хуан встал и подошел вплотную к Ре джине.

— Вы не принимаете меня всерьез, Реджина! — Она отступила на шаг, но он схватил обе ее руки и поднес их к сердцу. — А я серьезно! Я люблю тебя, кара! Верь мне, люблю!

Реджина с трудом освободилась от его хватки:

— Сеньор, не знаю, что за игру вы затеяли, но я вас мало интересую. Вам нужна только Люси!

— Люси? Да. Признаюсь, я испытываю слабость к малышке. Но вы… Вы же понимаете, что брак — это нечто большее, чем производство потомства. Нет?

Реджина просто лишилась дара речи и неотрывно смотрела на него.

В этот момент в патио вошла Карла в костюме для верховой езды. Не замечая Реджины, Карла с невозмутимым лицом, по которому невозможно было понять, слышала ли она их разговор, обратилась непосредственно к брату:

— Управляющий ждет тебя в холле, Хуан. Ему надо с тобой поговорить. Ливень согнал с гор пуму, она рыщет по долине и режет ягнят.

Хуан еле слышно выругался и разочарованно взглянул на Реджину:

— Какая досада! Ладно, закончим позже. Дождитесь меня, сеньорита!

Когда он вышел, Карла ядовито прошипела:

— Так я была права, сеньорита?

— Нет, не правы! — с жаром возразила Реджина. — Ваш брат делает большую ошибку.

— О нет, ошибки мы ему не позволим сделать! — Она круто развернулась на каблуках.

— Тем лучше! — бросила Реджина ей вслед.

Карла обернулась с лживой улыбкой на губах:

— А вы когда нас покинете, сеньорита?

— Чем быстрее, тем лучше!

— И я так думаю! — Карла удалилась кошачьей походкой.

Реджина вышла в сад. Ей не хватало воздуха. Она отыскала Люси, но веселье сегодня не удавалось.

К счастью, Хуан был занят все утро. Донья Кончита позволила Люси подняться в комнату Реджины на ленч. Люси была не в восторге. А когда донья увидела и отобрала у нее часы Хуана, которые Люси непременно хотела отдать сама, она ударилась в слезы. Однако стоило донье Кончите пригрозить, что немедленно отправит ее в монастырь, девочка угомонилась.

После ленча дон Хуан распорядился, чтобы Реджина и Люси спустились в патио. Люси обрадовалась, а Реджина отговорилась головной болью и попросила передать ее извинения.

Люси на мгновение поколебалась, остаться с больной тетей или уйти, но желание побыть с тио Хуаном взяло верх. Когда она ушла, Реджина вздохнула с облегчением. Что ей делать с этим предложением? Ей пришло в голову, что она попала в руки сразу двух избалованных детей, которые встанут на голову, лишь бы добиться своего. Ну нет, она не игрушка! Вот если бы ей сделал предложение Рафаэль…

Реджина долго стояла у окна, глядя в долину, но «лендровера» не было. Где Рафаэль? Почему он не приезжает? Надо что-то делать. Но как добраться до его дома незамеченной? Попросить машину? Тогда спросят куда. Пешком? Слишком далеко. Лошадь! Как же она раньше не догадалась? В конюшнях полно породистых лошадей, на которых она уж точно сможет удержаться. Но как объясниться с конюшими? А что, если там есть кто-то из семьи? Хотя вряд ли. Время сиесты. Хуан с Люси в патио…

Реджина надела джинсы и блузу, перевязала волосы на лбу лентой и потихоньку выскользнула из дома. Без осложнений она добралась до конюшни.

— Мне нужна лошадь, — обратилась она к индейскому мальчику-конюшему.

Тот оторвался от своих занятий и непонимающе заулыбался ей.

— Э… кабалло! — вспомнила Реджина испанское слово.

— А-а-а! — обрадовался тот и жестом изобразил, словно натягивает узду. — Да, да, — закивала Реджина.

Индеец удовлетворенно кивнул и вывел ей лошадь. Это была каурая кобыла с раскосыми печальными глазами. Она казалась совершенно безобидной. Мальчик взнуздал ее и помог Реджине взобраться в седло. Реджина покивала ему и пришпорила лошадь. Та послушно двинулась со двора.

Но как только они выехали с асьенды, кобыла начала выделывать фортели. Она по собственной воле покинула дорогу, не обращая никакого внимания на то, что Реджина судорожно дергала повод. Она рысью пошла по густой траве, и Реджине осталось только успокаивать себя, что лошадь лучше знает путь в деревню. Ее главным делом сейчас было удержаться в седле.

Внизу широкой серебряной лентой сверкала река. Солнце жарило неимоверно, и вскоре глаза Реджины застлал пот, она с блаженством представляла себе прохладный дом Рафаэля. Позади остались Капилья-де-лос-Иносентес, бревенчатый мост через Рио-Лиму, поврежденный ливнем. Вдали уже показался увитый зеленью длинный дом на мысу… Ее сердце забилось сильнее. А кобыла, наоборот, вдруг решила не спешить. Она остановилась над рекой и раздула ноздри по ветру.

Реджина решила выпрыгнуть из седла и дойти до Рафаэля пешком. Но, когда одна ее нога еще оставалась в стремени, лошадь вдруг решила продолжить свой бег. Реджина попыталась снова сесть в седло, но потеряла равновесие и грохнулась оземь. Удар пришелся на спину. Реджина была полностью обездвижена. Однако и кобыла не могла двигаться дальше. Преодолевая немыслимую боль, Реджина все-таки выпростала ногу из стремени, но это стоило ей потери сознания. Когда она очнулась, лошадь спокойно щипала траву неподалеку. Реджина попыталась приподняться, однако боль в спине снова придавила ее к земле. Ее глаза наполнились слезами боли и разочарования. Подступила тошнота. Вон он, дом, совсем рядом, но помощи ждать неоткуда. Реджина передохнула, потом сжала зубы и потихоньку поползла.

Перед домом стоял «лендровер» Рафаэля. Реджина вспомнила, почему она сюда поехала. И мысль о том, что Рафаэль лежит за этими стенами больной, помогла ей преодолеть собственную боль. Перекатившись через порог, она по стенке поднялась на ноги.

Дом казался покинутым. Держась за побеленные каменные стены, Реджина добралась до двери. Ванная. Никого. Чулан с разнообразным инвентарем. Комната с двумя кроватями, на одной из которых кто-то лежит. Она ухватилась за косяк. С кровати доносилось тяжелое хриплое дыхание. Боже! Это не просто простуда, это воспаление легких! А что она может в ее состоянии?

— Что вы здесь делаете, сеньорита?

Реджина хотела обернуться на холодный неприязненный голос, но это было выше ее сил. «Только не упасть!» — билась в мозгу единственная мысль. В тусклом тумане перед ней возникло точеное бледное лицо.

— Чего вам надо, сеньорита?

— Рафаэль! — Она не заметила, что вслух назвала его по имени. — Я… я думала… там ты… Я думала, ты лежишь… и никто…

Рафаэль исчез из поля ее зрения. Он вышел в коридор и ожидал, что Реджина последует за ним. Но, заметив, что она не двигается с места, нетерпеливо обернулся.

— Сеньорита, меня ждут дела. У Педро двусторонняя пневмония после долгого пребывания в воде. Мне некогда…

Слишком долго державшаяся на ногах Реджина больше не могла превозмогать боль. Ее силы иссякли, спина превратилась в сплошную рваную рану, на лбу выступили крупные капли пота, она стала бледнее смерти.

— Хорошо, что с тобой все в порядке…

Только теперь Рафаэль заметил: с ней что-то не так. Он бросился к Реджине и подхватил обмякшее тело на руки.

— Матерь Божья! Что с вами?!

— Я… я упала с лошади… Мне жаль… — Благословенный обморок выключил ее сознание.

Когда Реджина очнулась, она лежала в той самой комнате. Соседняя кровать была пуста. Кто-то снял с нее одежду. Реджина попробовала пошевелиться, и все тело сразу пронзила боль. Однако она была переносимой. За окнами было еще светло, но солнце клонилось к закату. Скоро стемнеет… Боже! Скоро все узнают, что она наделала! А что с лошадью?

Отворилась дверь, и к постели подошел Рафаэль.

— Как вы? — улыбнулся он ей, но в глазах читалась тревога.

Реджина неуверенно кивнула и натянула простыню до подбородка, представив себе, что, может быть, это он раздевал ее.

— Спасибо, лучше. Простите, что причинила вам неприятности. Я пойду? — Она дернулась, но тут же упала на подушку.

— Еще не время, сеньорита, — покачал головой Рафаэль. — Потребуется несколько дней постельного режима. Вам еще повезло!

Ее глаза расширились.

— Но… это невозможно!

— Нет?

— Нет! — Она беспомощно взглянула на Рафаэля. — Я не могу. Боже! Что я натворила! И никто не знает, где я и что с лошадью.

— Не беспокойтесь, сеньорита. Лошадь в конюшне, а моя семья извещена. Я сообщил, что вы сейчас нетранспортабельны. Жаль, конечно, — он поиграл желваками, — но что поделаешь! Серьезных травм позвоночника нет. Через два-три дня увидим, подтвердится ли мой диагноз.

— Вы сердитесь на меня? — тихо спросила Реджина.

— Сержусь? Почему, сеньорита?

Реджину задел его бесстрастный тон, но она постаралась как можно спокойнее объясниться:

— Вы стоите тут и делаете вид, что все нормально, будто я не вторглась в ваш дом незваным гостем и не поставила вас в неловкое положение. А должны бы…

Рафаэль сунул руки в карманы своих светлых вельветовых брюк.

— Вы моя пациентка, мисс Лорд, и я отношусь к вам как к пациентке.

— О! Большое спасибо! Надеюсь, что вы именно так относились ко мне, когда раздевали и укладывали в постель! — Реджине хотелось задеть его, но Рафаэль бесхитростно ответил:

— Не надо стесняться. Я врач. Я осматривал много женщин. Я принимал роды. Вы просто еще одна пациентка.

Реджина чуть не расплакалась:

— Понятно. На другое я и не надеялась.

Он вынул руки из карманов, и Реджина заметила, что они сжаты в кулаки.

— Я принесу вам поесть. Вы, наверное, голодны.

Комок подступил к ее горлу. Она подумала о том, как хотела заботиться о нем, а теперь вот… Слезы потекли сами собой.

— Простите меня, — сокрушенно прошептала Реджина, пряча глаза. — Я дура. Не сердитесь на меня, пожалуйста!

Она не видела, как страдальчески передернулось его лицо:

— Я же сказал вам, что не сержусь. Вы приехали сюда из лучших побуждений. Я ценю это. А теперь вы моя пациентка…

— Ах, Рафаэль… — Она порывисто схватила его за запястье, не заметив, что снова назвала его по имени. — Неужели вы должны быть так холодны, так отстраненны? У вас совсем нет чувств?

— Я принесу вам супа, сеньорита, — Рафаэль высвободил свою руку и вышел.

Обессиленная, Реджина упала на подушку.

Глава 10

Наутро после ее падения Рафаэль прислал индейскую девочку Эву Мехор, которая взяла заботы о больной на себя. Она меняла ей белье, приносила лекарства и еду. Рафаэля Реджина теперь видела только по утрам во время осмотров. С бесстрастным выражением лица он откидывал простыню и умелыми прохладными руками ощупывал ее спину и таз. Реджине пришлось привыкать принимать эти обследования без стеснения. Она теперь даже ждала этих приходов и жалела, что они слишком коротки. Касания его рук были хоть каким-то подобием ласк, о которых она мечтала. Заканчивались осмотры всегда одинаково. Рафаэль обменивался с Эвой парой фраз на испанском, бросал поспешное «адьос, мисс Лорд» и исчезал.

За это время у нее была только одна-единственная посетительница — Констансия. Она приехала на следующий день, и было видно, что не слишком охотно. Она заметно нервничала, рассеянно справилась о здоровье, но заботило ее что-то другое. Наконец, теребя руками складки платья, гостья приступила к цели своего визита:

— Моя мать не желает, чтобы вы возвращались на асьенду, мисс Лорд, когда вам станет лучше.

Реджина пожала плечами.

— Не переживайте, Констансия, это не ваша вина. — Она выдавила из себя улыбку. — Вы можете передать, чтобы мне прислали мои вещи?

— Я уже привезла ваши вещи, — смущенно призналась Констансия. — Мама приказала.

Реджина усмехнулась: «Крутая дама!», а вслух произнесла:

— Жаль, что ваша мать составила себе неверное мнение. У нее нет никаких оснований для ревности.

— Для ревности! — удивилась Констансия. — К чему?

Реджина скомкала край простыни.

— Полагаю, она считает меня легкомысленной. И недовольна, что я здесь одна с Рафаэлем… с доном Рафаэлем. Но заверяю вас, что это не…

— Нет, — отмахнулась Констансия. — За Рафаэля мама спокойна. Дело в Хуане. Хуан разорвал свою помолвку.

— Что? — невольно воскликнула Реджина. — Не могу поверить!

— Да, — вздохнула Констансия. — Мой брат сошел с ума от ребенка и от вас, сеньорита.

Реджина беспокойно завозилась:

— Я понятия не имела…

— Карла рассказала, что видела, чем вы занимались с Хуаном в патио.

— Карле все неймется! — рассердилась Реджина. — Констансия, поверьте мне, я нисколько не поощряла вашего брата Хуана. Он меня вообще не интересует!

— Это уже не имеет значения. Хуан не желает жениться на Валентине. Вчера у них был неприятный разговор, а сегодня утром она уехала со своими родителями. Теперь понимаете, почему мама не хочет, чтобы вы встречались с Хуаном.

— Похоже, я для всех обуза! — в сердцах сказала Реджина.

— Для… Рафаэля нет, — поколебавшись, возразила Констансия.

Реджина оторопела:

— А это почему? За него ваша мать не боится?

Констансия пристально посмотрела на нее:

— Рафаэля не интересуют женщины, сеньорита. Разве вы сами этого не заметили? Его невеста Церковь. Скоро он вернется в семинарию в Мехико-Сити, где будет рукоположен в сан.

К счастью, вошла Эва Мехор и попросила посетительницу уйти — пациентку нужно осмотреть.

Реджина оцепенела. В шоке она не могла пошевелить ни одним членом. «Не может быть!» — хотела закричать она, но язык ей тоже не повиновался. У нее закружилась голова — она была еще слишком слаба для таких потрясений, и ее сознание снова отключилось.

Когда Реджина открыла глаза, вокруг нее суетились Рафаэль и Эва. Констансии как не бывало. Их лица, на которых были написаны радость и облегчение, могли бы позабавить ее, если бы она не чувствовала себя вернувшейся с того света.

— Вы слишком много себе позволяете с вашими слабыми силами, сеньорита, — донесся до нее с небес суровый голос. — Больше никаких посетителей!

«Больше никаких надежд! — подумала она. — Надо с этим смириться. Поскорее встать на ноги и уехать отсюда, уехать от всех!»

В следующие дни она послушно проглатывала все, что приносила Эва. Ей стало все безразлично. Мысли неотступно возвращались к Рафаэлю, но она запрещала себе о нем думать. Надо думать о Люси, надо увезти ее, с позволения или без!

К концу пятого дня Реджина смогла подняться с постели и пройтись по комнате. Двигалась она с трудом, голова кружилась. Но все-таки прогресс! Хотя ни поднять чемодан, ни самостоятельно передвигаться на улице ей еще не по силам.

Реджина докарабкалась до постели и легла. Чем ближе была развязка, тем мучительнее угнетали ее мысли о женихе Церкви. Сон не приходил. Реджина потянулась за снотворным, которое Эва оставляла на столике. Она пробовала обходиться без него, но ничего не получалось. «Где эти чертовы таблетки! — рассердилась она, ощупывая столик. — Темно, как в аду. А в доме только газовые лампы». Ее рука наткнулась на стакан, тот опрокинулся, и вся вода вылилась на пол.

«Черт подери!» — выругалась Реджина. Придется снова подняться. Теперь, даже если она найдет таблетки, проглотить их без воды не удастся. Реджина прислушалась к себе. Нет, без снотворного не уснуть. Что ж, надо добраться до кухни. Она медленно спустила с кровати ноги, накинула легкий халатик и собралась с духом. По крайней мере, глаза немного привыкли к темноте, хоть больше ни на что не наткнется…

Под ее босыми ногами пол в коридоре показался ледяным. Медленно переступая и держась за стену, Реджина старалась не производить лишнего шума. Из-под прикрытой кухонной двери пробивалась узкая полоска света. Она осторожно толкнула ее. На скамье у плиты сидел Рафаэль, сгорбившись и уронив голову в руки. Реджина застыла, чуть дыша. С тоской и любовью смотрела она на его согбенную фигуру. Она могла бы так стоять вечно, лишь боялась, что стук сердца выдаст ее. То ли это действительно было так, то ли Рафаэль почувствовал, что уже не один, только он внезапно поднял голову и посмотрел на нее. Ее ужаснуло страдальческое выражение его лица. Но он тут же надел привычную равнодушную маску.

— Рафаэль, — робко спросила она, — вы не заболели? Почему вы не ложитесь спать?

— Как раз собирался. — Его голос звучал глухо. — Что вам угодно?

Реджина подобралась. В нынешней ситуации никак нельзя позволить вырваться своим чувствам.

— Я пролила воду, — просто сказала она. — Нельзя ли мне налить другой? — Она подошла к столу и оперлась на него.

Рафаэль пригладил растрепавшиеся волосы.

— Что? Ах да, конечно. — Он поднялся со скамьи. — Сейчас поставлю чайник.

— Я могу сама.

За чайник они ухватились одновременно. Пальцы Рафаэля скользнули по ее обнаженной руке, и он выпустил ручку. Реджина покачнулась, но удержала равновесие и прошлепала к раковине. Дрожащими руками она держала чайник под краном, но видела не струю воды, а полное страдания лицо Рафаэля. Один миг выдал все его чувства, которые он так старательно упрятывал.

Рафаэль осторожно забрал у нее наполненный чайник и поставил на плиту. Зажегши огонь, он поспешно отошел вглубь кухни. Ре джина не обернулась. Атмосфера была накалена до предела.

То, что он подошел и встал у нее за спиной, она скорее почувствовала, чем услышала. Через тонкий шелк халатика она ощущала жар его тела. «Если я не пошевелюсь, может быть, он меня не тронет», — думала она, то ли с надеждой, то ли с разочарованием. Но она ошиблась. Его руки сами собой легли на ее плечи и скользнули к груди, лаская соски. Реджина попыталась высвободиться. За то, что он сейчас делает, он потом возненавидит себя, а заодно и ее — это она знала наверняка. Но силы были неравны.

— Не сопротивляйся! — жарко прошептал он, касаясь губами и языком ее шеи, ушка, за ушком. Его дыхание обжигало.

— Не надо, Рафаэль! — Она попробовала вырваться.

Однако ее сопротивление еще больше распаляло его. Он прижался к ней всем телом. Его руки уже гладили ее по животу, спускаясь все ниже… Реджина сдержала стон. С какой радостью, с каким наслаждением уступила бы она сейчас его ласкам! Но нельзя! Надо сохранять холодную голову.

— Оставьте меня, Рафаэль! — сдавленно, но решительно прошептала она. — Опомнитесь! Подумайте, что вы делаете!

— Я помню… я думаю… я чувствую… я хочу тебя! — одним движением он спустил с нее халатик. Его руки знали, что делать, а влажные губы целовали обнаженную спину. — Иди ко мне, девочка! Есть пределы терпению. Я мужчина! Ты думала, я не умею чувствовать? Думала, я холодный? О нет! Я знаю все тайны женского тела. Я не разочарую тебя! — В его тоне появилась горечь. — Мой отец был хорошим учителем!

— Не понимаю, о чем вы. — Реджина едва справлялась со своим возбуждением.

Вместо ответа он развернул ее к себе, с силой прижал и дал возможность почувствовать восторг своей плоти.

— Целуй меня, целуй, Реджина! Люби меня! Освободи от дьявольского наваждения, которое сведет меня с ума!

Реджина изо всех сил уперлась руками ему в грудь, так что содрала ногтями кожу, но он этого даже не почувствовал. Она судорожно дергала головой, чтобы он не достал ее губы. Но он сильным движением поднял ее подбородок и впился в нее. Языком он умело раздвинул ее губы, но поцелуй, начавшийся так грубо, перешел в невыразимо страстную нежность, против которой она была бессильна. Руки Рафаэля поглаживали ее спину, пощипывали позвоночник, пресекая всякую попытку сопротивления. Реджина чувствовала всем телом его дрожь, но триумф от того, что она сумела довести его до такого состояния, был недолгим.

Рафаэль подхватил ее на руки и понес из кухни по прохладному коридору в комнату. Должно быть, холод коридора охладил ее пыл и вернул рассудок. Она не должна позволить ему перейти границу! Пусть он первый в ее жизни мужчина, которого она так желала, это стало бы катастрофой для обоих! Рафаэль вовсе не собирался вступать с ней в серьезные отношения. Ему надо было просто освободить свое тело от непрошеных потребностей.

Но делить брачное ложе с нелюбимым еще хуже! Так хотя бы останется счастливое воспоминание. А если она забеременеет? Что тогда?

Темнота в комнате еще больше сгустилась. Рафаэль положил ее на постель, скинул рубашку и начал расстегивать брюки. Реджина воспользовалась относительной свободой и перекатилась на другой конец кровати. Забившись в угол, она вскрикнула:

— Нет, Рафаэль! Не хочу! Не смей прикасаться ко мне!

Он застыл. Во тьме угадывался только его силуэт, выражения лица было не разобрать. Долгие секунды комнату наполняло только тяжелое дыхание. Потом Рафаэль издал какой-то презрительный и в то же время мученический возглас и, подхватив сброшенную рубашку, покинул ее, хлопнув дверью.

Реджина еще некоторое время не могла двинуться, а потом бросилась на постель. Ее тело содрогалось в конвульсиях.

Только под утро ей удалось задремать неглубоким сном. Она открыла глаза, едва Эва Мехор с завтраком переступила порог. Реджина, тряхнув тяжелой головой, подумала, не было ли все происшедшее ее ночной фантазией. Но опрокинутый стакан подтверждал, что все происходило в действительности.

Когда Рафаэль явился с утренним обходом, он был, как всегда, холоден и сдержан. Обследование выглядело обычной рутиной.

— Вы уже набрали форму, сеньорита, — поднялся он. — Думаю, завтра можете вернуться на асьенду.

Реджина недоуменно посмотрела на него:

— Но… я не могу вернуться на асьенду!

— Почему? — Рафаэль сверкнул недобрым взглядом.

— Ваша мать отказала мне, вы должны это знать.

Рафаэль вернулся от двери:

— Моя мать? Отказала? В чем? Объяснитесь, сеньорита.

Реджина устало откинулась на подушку:

— Может, покончим с этой комедией, Рафаэль?! Ваша мать полагает, что я соблазняю вашего брата. И перестаньте, наконец, величать меня сеньоритой! Меня зовут Реджина!

Рафаэль сжал кулаки:

— Вы терзаете меня. Хорошо, признаюсь, для меня вы давно Реджина. Но что там с моим братом? Что вы с ним сделали?

— Ничего я с ним не делала! — Реджина пришла бы в ярость, если бы у нее были силы. — Констансия должна была вам сказать, что ваш брат разорвал свою помолвку…

— Это невозможно!.. — Рафаэль уставился на нее как на инопланетянку. — Нет, Констансия мне ничего не говорила, — с трудом вышел он из ступора. — Да и возможности не было. Вы были в обмороке. Я думал только о вас. — Он смутился своему откровению, но это проскользнуло только в его глазах.

— Вы что, с тех пор как я здесь, ни разу не были на асьенде? — пришел черед удивляться Реджине.

— Нет, — упавшим голосом подтвердил он.

— Но вы же сказали, когда все произошло…

— Я сказал, что сообщил своей семье. Это так. Но я отправил известие с посыльным. А потом у меня не было времени…

Реджина тщательно изучала состояние своих ногтей.

— Ладно, сейчас это неважно. Вы правы, мне уже гораздо лучше. Я покину ваш дом, чтобы увезти отсюда Люси как можно скорее.

— Нет! — В тоне Рафаэля зазвучали властные нотки. — Этого вы не сделаете.

Реджина подняла тяжелый взгляд:

— Мне пора возвращаться. И Люси я заберу с собой. Что бы ни выкидывал ваш братец!

Рафаэль мрачно посмотрел на нее:

— Что произошло, Реджина? Почему мой брат разорвал помолвку?

— Это неважно. — Реджина покраснела.

— Это важно! И я должен это знать! — Он еще на шаг приблизился к постели. — Будьте добры, Реджина. Прошу вас! — снизил он тон, заметив выражение ее глаз.

Его темные глаза тоже не давали ей возможности отговориться.

— Ну честное слово, это такая глупость!.. Ваш брат признался мне в любви… Но я-то понимаю, в чем тут дело! — Она деланно засмеялась. — Естественно, я ему отказала.

Рафаэль тяжело дышал, и это напомнило Реджине ситуацию прошлой ночи.

— Почему вы мне раньше не сказали?

— Зачем? — искренне удивилась Реджина. — Какое к вам это имеет отношение?

По лицу Рафаэля было видно, что ему стоит больших усилий держать себя в руках.

— Имеет. Вся история с самого начала была безумием! — Он судорожно сглотнул. — Но вы, разумеется, спокойно вернетесь на асьенду. Я об этом позабочусь. А если Хуан еще раз посмеет к вам…

— Прошу вас! — остановила его Реджина. — Пожалуйста! Я сама не хочу туда возвращаться. — Ее нервы были на пределе. — Позвольте мне задержаться у вас еще пару дней. Я сделаю все, чтобы как можно быстрее покинуть долину!

— Нет! — отрезал Рафаэль. — Прошу вас, Реджина, не подгоняйте меня! Я не выдержу!

— Не понимаю, о чем вы, — пролепетала она.

— О, еще как понимаете! — Он был очень бледен, и его взгляд напоминал тот, что она видела вчера. — Мне надо идти, — внезапно развернулся он. — Можете одеться и прогуляться на воздухе. Эва поможет вам. Только не уходите далеко от дома! — Дверь за ним закрылась.

Сил у нее прибавилось еще не настолько, как она думала. Небольшая прогулка по мысу утомила Реджину, и когда Эва предложила ей на кухне чашку горячего шоколада, она с радостью согласилась и тут же рухнула за стол.

Они все еще прихлебывали из своих чашек, когда им помешал неожиданный визитер. Уже в коридоре заслышался голос, окликающий дона Рафаэля. Эва вскочила от волнения:

— Падре идет, сеньорита!

Через минуту на пороге возник красивый падре Доменико.

— О, добрый день, сеньориты! Как поживаете?

Эва что-то живо залопотала на испанском. Реджина вежливо улыбнулась. С того вечера, когда Рафаэль приходил в асьенду на обед, она не видела пастора. Однако сейчас его приход не вызвал в ней воодушевления — падре был, скажем так, хорошим другом доньи Кончиты и, несомненно, пришел выразить какие-то претензии семьи Куэрас.

Эва предложила пастору чашку шоколада, которую тот с удовольствием принял.

— Эва сказала, что Рафаэля нет. Но мне это только на руку, сеньорита. Я пришел поговорить с вами.

«Так я и думала!» — Реджина вцепилась в свою чашку.

— Со мной?

— Да, сеньорита. Спасибо, Эва. Очень вкусный шоколад. Итак, я здесь, чтобы поговорить о вашей племяннице и ее многоуважаемом опекуне. Хотя нет, речь о Рафаэле…

— О Рафаэле? — Щёки Реджины запылали. — Какое он имеет ко всему отношение?

— Мы беспокоимся о нем, — доверительно сообщил падре. — И пришли к заключению, что вы… так сказать, по объективным причинам можете нам помочь.

— Я? Вам?

Падре Доменико перевел дыхание.

— Простите, мне нелегко, сеньорита. Дело очень деликатное. Вы определенно уже знаете, что Рафаэль готовится к возведению в сан…

— Констансия мне сказала…

Он удовлетворенно кивнул:

— Но вы определенно не знаете всю подоплеку дела. Его мать, донья Куэрас, не одобряет этого решения. Рафаэль — старший. Он наследник поместья, не Хуан. Он должен принять на себя всю ответственность!

Реджина облизала пересохшие губы:

— Может быть, другую ответственность он считает важнее?

Падре замотал головой так, что чуть было не снес ее с плеч.

— Рафаэль идеалист, — по его тону это звучало как порицание. — Вообразил себе, что может изменить существующее положение вещей. Возможно, по мелочи и может. Но в любом случае не кардинально.

Реджине падре стал неприятен.

— Рафаэль заботится о людях! — Она отбросила все формальности.

— Конечно, конечно. — Падре Доменико не хотел обострять отношения. — Все землевладельцы заботятся о своих работниках. Мы все стремимся улучшить положение людей…

— Но он-то реально помогает людям!

— Не стану оспаривать. — Чувствовалось, что падре все больше нервничает. — Рафаэль во многих отношениях похож на своего отца… Его любили!

Реджину передернуло от такого определения. Еще слишком живы были воспоминания прошлой ночи.

— Вам не кажется, падре Доменико, что обсуждать со мной вопросы частной жизни дона Рафаэля не вполне корректно?

— Не кажется! — Падре пробуравил ее взглядом. — За ваше короткое пребывание в долине вы взбудоражили всех членов семьи Куэрас. Признайтесь, сеньорита, вы здесь как соринка в глазу!

Спорить с ним по этому вопросу было бесполезно.

— Вы собирались говорить со мной о доне Хуане и Люси, — напомнила она.

— Ну… как бы это выразить… Я ни в коей мере не выражаю сомнения по поводу расположения дона Хуана к вам и Люси… Только вот… донья Кончита, как бы это сказать, придерживается традиционных обычаев заключения брака. Поэтому ей трудно было принять… своеволие дона Хуана…

— Выразитесь, пожалуйста, яснее!

— Я и пытаюсь до вас донести, что донья Кончита хочет вам передать, что не имеет ничего против вашей… так сказать… дружбы с доном Хуаном.

Реджина едва не надела ему на голову весь кофейный прибор.

— Я не подружка дона Хуана, сеньор, прошу меня извинить. Я его едва знаю. А события вокруг Люси вообще исключают возможность всякой дружбы!

— Нет, вы не поняли меня, сеньорита. Я уполномочен вам сообщить, что вы и ваша племянница можете остаться в долине с благословения доньи Кончиты. Все ваши беды позади. — Падре поднял руку, чтобы остановить возражения. — Пожалуйста, дайте мне закончить. Я хочу сказать про Рафаэля. — Он переждал, пока уляжется ее возмущение, и продолжил: — Дело вот в чем. С тех пор как старший сын вернулся в долину на погребение своего дяди, он все глубже погружался в нужды и заботы ее обитателей. С непозволительным для пастора пристрастием. Пастор, знаете ли, всегда должен держать дистанцию! Даже как врач он не должен был поддаваться эмоциям! Но Рафаэлю это не по силам. Он одержим сочувствием, состраданием и другими чувствами… В конце концов, он — сын своего отца, хоть и отрекается от наследства. Но не все еще потеряно!..

— Зачем вы все это мне говорите?

Падре Доменико отхлебнул кофе.

— С моей помощью донья Кончита нашла решение этой дилеммы… с ее сыновьями. Если Хуан женится на… иностранке, он должен будет отказаться от роли хозяина поместья. А тогда…

Перед Реджиной наконец-то забрезжил свет. Она поняла, чего добивается сеньора Куэрас. Той было плевать, чего хочет Рафаэль. Главное — что было для нее важнее — удержать на асьенде своего первенца, своего любимца. Он был перворожденным, он был наследником и не должен был отрекаться от своих прав. Она жертвовала младшим сыном, который тяготел к англичанке и ее племяннице, потому что надеялась, что Рафаэль опомнится и примет на себя обязанности предводителя древнего рода. Ни на секунду у нее не проскользнуло в сознании, что Рафаэль сам мог влюбиться в иностранку!

Реджина решительно поднялась:

— Боюсь, вы теряете время, падре Доменико. Не могу отвечать за дона Хуана, но что касается меня, ваши домыслы лишены всяческих оснований. Я не люблю дона Хуана и никогда не полюблю! Если точнее, он мне неприятен. И не думаю, чтобы он испытывал ко мне иные чувства.

Падре Доменико встал и подошел к окну. Снаружи донесся звук тормозов. Реджина узнала «лендровер» Рафаэля. По коридору протопали тяжелые шаги.

Первым в дверях появился Рафаэль. Но за ним следовал другой человек. Реджина подумала, что это галлюцинация. Все ее внимание было сосредоточено на изможденном, усталом лице любимого. Рафаэль шагнул в сторону, и видение вошло в кухню. Реджина не поверила своим глазам. Не может быть! Куда девался крепкий, уверенный в себе мужчина! Перед ней был его жалкий слепок. Вялый, отощавший, подволакивающий ногу.

— Сеньорита, думаю, вы знакомы?

— Бо-о-об? — несмотря ни на что, она не могла не узнать своего зятя.

— Реджина! — Он тоже был потрясен. — Реджина! Детка!

Они упали друг другу в объятия.

Глава 11

По дороге в монастырь Роберт Кармайкл пытался выложить свояченице все, что он пережил за это время.

Первое, что интересовало Реджину, жива ли Сьюзи. К сожалению, здесь сомнений быть не могло. Сьюзен погибла.

Реджина сжалась на переднем сиденье между Рафаэлем и Бобом и с тяжелым сердцем слушала рассказ Боба.

— Налетела жуткая гроза, — повествовал Роберт. — У нас были места в заднем салоне. Думаю, все счастливчики, что сидели впереди, умерли на месте. Не могу точно сказать, что произошло. Может быть, самолет врезался в скалу, может, потерял управление, но как бы то ни было, он раскололся пополам и упал с высоты.

Ему потребовалось время, чтобы продолжить рассказ.

— Сьюзен и я были хоть и тяжело ранены, но живы. А вот Люси мы считали погибшей. Наверное, поэтому Сьюзен не хотела жить…

Реджина почувствовала, каких мук ему стоили воспоминания. При жизни он любил жену меньше!

— Как бы то ни было, — после долгого молчания продолжил Роберт, — я полагал, что Люси выбросило раньше, с обломками, в какую-нибудь пропасть, потому что среди тел погибших, как позже выяснилось, ее тоже не было…

Рафаэль молча вел машину, сосредоточив все внимание на дороге.

— Так вот, меня, еще живого, подобрали в горах индейцы какого-то племени. Почти три месяца я был между жизнью и смертью. Ну, понимаешь, у них же нет никаких медикаментов, ни антисептиков…

Рафаэль окинул его странным взглядом.

— Зима была суровой. Думаю, если бы я умер, никто и никогда не узнал бы о том, что случилось… — Он теснее прижался к Реджине, и та невольно пододвинулась к Рафаэлю. — Наконец эти индейцы спустили меня на чем-то вроде салазок в местечко под названием Суестра. А потом начались хождения по канцеляриям, чтобы доказать, что я есть я. Это было нелегко! Нога все еще плохо действовала, да и общее состояние…

Месячные муки закончились тем, что Роберта восстановили в правах, вернули все его кредитные карточки и жилье. Продолжать работу в Бразилии он не мог и вернулся в Англию. В Лондоне он первым делом пошел к Реджине. Дома ее не было, в банке Дэвид Халлем сообщил ему, что Реджина отправилась в Мексику. Возможно, его дочь жива…

Реджина с состраданием посмотрела на Роберта:

— Боб, ты в курсе, что Люси ничего не помнит?

Роберт кивнул:

— Дон Рафаэль сказал мне. Я как раз приехал в поместье и говорил с доньей Кончитой, когда прибыл дон Рафаэль.

Реджина бросила на Рафаэля вопрошающий взгляд, но тот упорно не отрывался от извилистой дороги, вцепившись в руль.

— Ах, Реджина, — Роберт по-свойски обнял ее за плечи, — ты представить себе не можешь, что мне пришлось пережить за эти месяцы! Благодарю Бога, что у меня есть ты! Ты поможешь мне с Люси. У тебя ясный ум и чистое сердце. Может быть, и у нас с тобой что-то получится!

Рафаэль скрипнул зубами. Реджина, покраснев от смущения, сняла руку Роберта:

— Боб, умоляю… — Она обратила свой взор к Рафаэлю и наткнулась на его мимолетный, но многоречивый взгляд, прежде чем он снова вперился в серпантин.

Реджина прокляла все на свете.

Люси, как обычно, выскочила навстречу. Она заслышала гул «Лендровера» и надеялась, что ее снова возьмут на прогулку, раз тетя выздоровела. Рафаэль вышел из машины первым и, осторожно взяв за обе руки Реджину, помог ей выбраться. Люси улыбнулась Рафаэлю и подбежала к Реджине:

— Реджина! Я так рада снова видеть тебя! — Она прижалась к ней. Реджина сморщилась от боли.

— Я тоже скучала, дорогая.

— Тио Рафаэль сказал, что тебя нельзя навещать. А я так хотела!

Тио Хуан сказал, что мы сегодня все равно поедем к тебе!

Реджина нежно обняла малышку, бросив настороженный взгляд на «Лендровер», где все еще сидел Роберт.

— Видишь, я сама к тебе приехала. И… — она на минутку замешкалась, — привезла тебе еще кое-кого, кто хочет с тобой встретиться. — Люси интуитивно насторожилась. — Не пугайся, дорогая. Давай поздороваемся! — Она крепко взяла девочку за руку и подвела к машине.

Люси стояла нахохлившись. Рафаэль наблюдал за происходящим со стороны. Падре Эстебан стоял поодаль, скрестив на груди руки. Прошло несколько минут, прежде чем Люси отважилась заглянуть в открытую дверцу.

— Но… Но это же… Па-па-а! — пронзительный крик огласил долину.

Вместо того чтобы кинуться к отцу, Люси бросилась бежать прочь. Рафаэль поймал ее. Она заходилась в истерических рыданиях.

Роберт Кармайкл вышел из машины.

— Здравствуй, детка! — подошел он к Люси, бьющейся в истерике в руках Рафаэля. — Папа проделал долгий путь, чтобы найти тебя…

Часом позже Рафаэль отыскал Реджину, которая сидела в проеме стены и печально смотрела вниз. Когда все пошли в трапезную, она отговорилась тем, что ей нужен свежий воздух, и ее оставили в покое. Она пыталась справиться со своей подавленностью. Теперь, когда к Люси явно вернулась память, дон Хуан Куэрас больше не имел власти ни над Люси, ни над ней. Все складывалось как надо. Скоро она будет в Англии. Хотела бы она сейчас посмотреть в глаза падре Доменико с его инсинуациями! И донья Кончита теперь может оставить свои надежды на то, что Рафаэль вернется! Но радости не получалось. На душе скребли кошки.

Рафаэля она заметила, только когда он подошел к ней вплотную.

— Пойдемте, сеньорита. — В нем ожили условности этикета предков. — Я отвезу вас с Люси и вашего зятя на асьенду. Мистер Кармайкл хочет поблагодарить мою мать и брата.

Реджина скрестила руки на груди:

— Когда… мой зять намерен отбыть?

— Сегодня вечером. Он приехал на арендованной машине, но дороги слишком трудны. Я предложил ему долететь до Пуэблы на вертолете, и он дал свое согласие. Автомобиль вернет шофер.

Реджина перевела дыхание.

— Мои вещи в вашем доме. Я подожду вас там, пока вы съездите на асьенду. Если… если, конечно, это вас не затруднит.

— Вы хотите уехать с вашим зятем? — Его голос выдавал разочарование.

— А вы как думали?… Боб нуждается во мне. Он понятия не имеет, как вести хозяйство! — Она хотела сказать совсем другое.

— Так вы будете жить с ним? — Теперь в его голосе звучало негодование.

— А что?

— Ничего. — Он гордо поднял голову. — Итак, если вы готовы, сеньорита…

Реджина вскочила так быстро, как ей позволяла боль в спине, и проникновенно посмотрела ему прямо в глаза:

— Что вы хотите услышать, Рафаэль? Спать с ним я не собираюсь, если вы это имели в виду!..

Лондон встретил их дождем. Было сыро и холодно, хотя на дворе стоял июль.

Кармайклы перед отъездом в Южную Америку продали свой дом, так что сейчас Роберт и Люси были в прямом смысле бездомными. Так что, естественно, Реджина на первых порах приютила их. Ей это было только в радость.

С тех пор как она в последний раз помахала Рафаэлю в аэропорту Пуэблы, весь мир стал ей не мил. И Люси была тонкой ниточкой, которая связывала ее с жизнью. За это время они очень привязались друг к другу, хоть Люси старалась ни на шаг не отходить от отца. Реджина заботилась о ней как мать: стирала, готовила, читала на ночь сказки. Девочка быстро адаптировалась к новым условиям.

В сентябре она пошла в школу, и начались новые проблемы. Занятия заканчивались в четыре. Реджина уходила с работы в полшестого. И Люси полтора часа была предоставлена сама себе, потому что Роберт являлся домой не раньше семи, получив работу на той же фирме. Дэвид Халлем пошел Реджине навстречу и позволил за счет обеденного времени заканчивать пораньше, но это не было решением проблемы.

Однажды вечером Реджина подступила к Роберту с вопросом, как быть дальше.

— Я думал об этом, — ответил Роберт, развалясь на диване. — Надо бы нанять экономку. Но для нее в доме нет места.

— Ты мог бы снять квартиру или купить дом, — обиженно заметила Реджина. — Ты можешь себе это позволить.

— Об этом я тоже думал. — Боб придвинулся к ней ближе.

Люси уже спала в их общей с Реджиной спальне, в белье, о котором она когда-то мечтала. Роберт ютился на этом самом диване.

— Мне не нужна экономка, дорогая. Мне нужна ты! То есть я хочу на тебе жениться.

Реджина вскочила как ужаленная.

— Нет, Боб! Об этом не может быть и речи!

— Почему? — искренне удивился он.

— Потому что я не люблю тебя! Сострадание — не повод для брака!

— Ну, смотри! Я долго не останусь один! — Он попытался зайти с другого конца: — Реджина, я не монах. И Сьюзен знала это. Она бы нас поняла. — Он взял ее за руку.

— Нет! Прости, Боб, можешь делать что хочешь. Снимай квартиру, покупай дом. Нанимай экономку или женись. Только подумай при этом о Люси! Я буду навещать вас, буду помогать, но о замужестве не может быть и речи!

С этого вечера атмосфера в доме переменилась. Кроме того, Роберт перестал заботиться о чем бы то ни было. Реджина набралась терпения. Ее радостью была Люси, которая своей непосредственностью скрашивала жизнь. Иногда, когда папы не было дома, она вспоминала о дяде Хуане и дяде Рафаэле, о горном озере и тихом монастыре. Но все это казалось ей далекой сказкой.

Наконец Боб сообщил, что они с Люси переезжают. Реджина попыталась помочь им расставить в новом доме заказанную по каталогу мебель, но Роберт так пренебрежительно фыркнул, что Реджина поняла: там есть кому заниматься хозяйством.

Особенно одиноко ей стало в вечер переезда, когда она вернулась с работы в пустую квартиру. Она слонялась из угла в угол, не зная, куда себя приложить.

Неожиданно позвонил Дэвид и пригласил ее на ужин. Видно, у него тоже что-то не клеилось. А может, это был просто дружеский жест. Он всегда был чутким товарищем. «Заеду за тобой в половине восьмого», — пообещал Дэвид. До половины восьмого оставалось еще два часа — маленькая вечность! Реджина решила прогуляться.

Ей показалось, что она еще не успела и дверь открыть, как перед ней выросла высокая стройная фигура. Поначалу она подумала, что Боб вернулся, но, приглядевшись, выронила из рук сумочку.

— Рафаэль, господи! Я брежу!

Рафаэль дал ей почувствовать, что он не видение. Он притянул ее к себе, обнял так крепко, что у нее перехватило дыхание, и приник к ее губам. Рафаэль! Из плоти и крови!

Несколько минут спустя он отпустил ее и прикрыл за собой дверь. У Реджины закружилась голова, как когда-то в длинном, увитом зеленью и экзотическими цветами доме на мысу Рио-Лимы.

— Так что ты там говорила, сон или кошмар? — Он был похож и не похож на себя.

— Греза, Рафаэль, сладкая греза!

А потом он целовал и целовал ее долгими страстными поцелуями, которые не могли привидеться и в самых откровенных снах. Поцелуи прерывались только нежными словами, что шепчутся на ушко в необузданных порывах. Он запускал руки в ее золотистые волосы, нежно поглаживал изгибы спины. «Ты моя, моя! — шептал он. — Моя любимая, моя возлюбленная!»

Реджина ничего не могла ответить. Она таяла в его объятиях. Может быть, в это время и барабанил в дверь Дэвид Халлем, но кто бы его услышал!

Наконец Рафаэль отстранил ее от себя и стал любовно рассматривать ее растрепанную гриву, ее раскрасневшееся лицо и припухшие губы, ее упругую грудь, выглядывающую из расстегнутой блузки.

— Ты ведьма, Реджина, — прошептал он. — Я подпал под твои чары. И не хочу из них освобождаться. Без тебя я ничто!

Реджина застеснялась и дрожащими пальцами стала застегивать пуговицы.

— Не надо стыдиться, моя королева! Я же врач. А ты прекрасна. Больше никуда не отпущу тебя! Знаешь, почему я здесь?

— Почему? — спросила Реджина, хоть вопрос казался ей излишним.

— Я здесь потому, любимая, что не могу жить без тебя. Я полюбил тебя сразу и навсегда!

— Но… твое призвание…

— Которое? У меня их много. — Рафаэль не выпускал из своих рук ее тела, а из взгляда — ее лица.

— Констансия сказала, что ты хочешь стать пастором…

Рафаэль посерьезнел:

— Хотел. Но с тех пор, как встретил тебя, понял, что это не мое призвание.

— Но как же…

— Что еще тебе объяснить? — Рафаэль говорил на пределе своего терпения. — Хорошо. Ты меня сразила с первого взгляда. И ты это поняла, правда? Это было впервые за много лет. Я думал, что уже отрешился от всего земного, но взыграла моя плоть. Как оказалось, я полон страсти и желания… Я хочу тебя! Выходи за меня замуж!

— Ах, Рафаэль!

— Я бешено ревновал тебя ко всем, кто мог беспрепятственно видеть тебя. К Хуану, к сестрам, к матери… Единственным спасением было держаться от тебя подальше. В тот день, на озере, я бы взял тебя, если бы поблизости не было Люси. Это ты тоже почувствовала!

Реджина зазвенела колокольчиком.

— А ночь в доме на мысу! Я чуть было не сошел с ума! Почему ты меня отвергла? Разве ты не поняла меня?

— Это было бы насилием!

— Насилием? Насилием было то, что ты с собой… с нами сделала! Неужели ты не поняла, что случись это, и все встало бы на свои места еще тогда! Я никогда не покинул бы тебя! Я не такой, как другие, с которыми ты спала. У меня это раз и навсегда!

Ре джина нахмурилась:

— Не понимаю тебя, Рафаэль. Ты думаешь, что я… не уступила тебе потому, что боялась, что ты меня бросишь?

— А разве не так?

— И потом, что касается других мужчин…

— Они меня не волнуют! Все это было до меня! Знаешь, когда я был молод, как ты, у меня в жизни было много женщин. Так много, Реджина, что я думал, больше никогда не захочу женщину. А потом появилась ты…

Реджина больше не могла этого слышать. Она высвободилась из его объятий, прислонилась к камину и тихо сказала:

— А как же твоя мать? Она никогда не примет меня. Жениться на иностранке…

— Заблуждаешься! Когда ты уехала, я места себе не находил. И понял, что не Церковь, а ты моя невеста. Я пришел с этим к матери.

— Ты? К донье Кончите?! Могу себе представить!

— Не можешь! Мамачита, конечно, сначала остолбенела, а потом так обрадовалась, что…

— А Хуан? А Карла?

— Ты еще имеешь неполное представление о наших родственных связях. Все будет хорошо, любимая! Нас ждут. Если, конечно, ты согласна…

— Ах, Рафаэль. — Реджина прижалась к его щеке. — Это ты не имеешь представления, как я счастлива!

— Летим завтра. Места я забронировал. Падре Доменико обвенчает нас в нашей церкви…

— Только не он!

Рафаэль удивленно посмотрел на свою будущую жену:

— А кого ты хочешь?

— Падре Эстебана.

— Хорошо, — пожал он плечами. — Люси и твой зять, разумеется, тоже приглашены. Их перелет я оплачиваю. Полагаю, это имеет значение? — Рафаэль с лукавой улыбкой посмотрел на Реджину. Она рассмеялась. — А меня ты сделаешь счастливым? — привлек ее к себе Рафаэль.

— Здесь и сейчас, если хочешь! — не колеблясь, сказала Реджина.

— Нет, подождем. — Рафаэль радостно засмеялся и нежно поцеловал ее. — Постели мне здесь, а сама быстрее уходи, пока я не передумал…

Через три недели Рафаэль и Реджина обвенчались в Капилья-де-лос-Иносентес, церкви Невинных. На невесте было белое кружевное платье, в котором шла под венец еще донья Кончита. Роль отца невесты исполнял Роберт Кармайкл. Люси была подружкой невесты.

Первое утро после брачной ночи застало новобрачных в Акапулько, где начиналось их свадебное путешествие.

Когда Реджина открыла глаза, ее встретил полный любви и восхищения взгляд мужа. Она потянулась, как кошечка, купаясь в его лучах.

— Ну как, я не разочаровала тебя? — спросила она с легким кокетством.

— О, родная, прости, что сделал тебе больно!

— Только вначале, — хмыкнула она. — А потом…

— Реджина, любимая, прости! — Он покаянно склонил голову. — Я так счастлив, что ты никогда никому не принадлежала, кроме меня! И не будешь!

Одеяло и подушки в кружевном белье разлетелись по одуряюще пахнущему белыми лилиями пентхаусу.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg