«Невеста по обмену»

Невеста по обмену (fb2) - Невеста по обмену (пер. А. М. Славянская) 546K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рейчел Томас

Рейчел Томас Невеста по обмену Роман

Rachael Thomas

Valde’s Bartered Bride

Valde’s Bartered Bride © 2017 by Rachael Thomas

«Невеста по обмену» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Пролог

Середина сентября, двумя месяцами ранее

— Ты действительно рассчитываешь, что я пойду на это? — Голос Рауля Вальдеса гремел на всю комнату.

— Долг должен быть выплачен, и, нравится тебе это или нет, договор, который твой отец заключил перед смертью с Генри Картер-Уилсоном, еще в силе. Как член правления, я настаиваю на этом. — Слова Карлоса больно задели Рауля, распаляя его до такой степени, что его гнев готов был вырваться наружу.

Он злобно выругался, глядя на пожилого собеседника:

— Все, Карлос, хватит, мы вернемся к этому позже.

— Как давний друг семьи, я призываю тебя перестать гоняться за тем, кто не хочет быть найденным, и жениться на девушке, что, очевидно, и имел в виду твой отец.

— Жениться на ней? — Рауль не мог поверить своим ушам: услышать такое, да еще от Карлоса!

— Погаси долг и по истечении двух лет подашь на развод.

Ярость билась в Рауле, словно бык в клетке. Как отец мог так поступить?

— Тебя послушать — все это так легко.

Рауль глубоко вздохнул и размеренным шагом прошел к окнам, из которых был виден Мадрид.

— Так оно и есть, — ответил Карлос сухо. — Два года проживешь с женщиной, которая, ты должен признать, очень красива, а потом подашь на развод.

— Я не намерен ни на ком жениться. Никогда.

Рауль прошелся по кабинету. К злости на отца примешивался страх оказаться под его влиянием, и эта смесь превращалась в мощный коктейль.

Рауль перестал расхаживать по кабинету и опять посмотрел в окно, на Мадрид. Стараясь держать себя в руках, он постоял так несколько минут, потом решительно повернулся к Карлосу Кардозо.

Он всегда знал, что был разочарованием для своего отца, но не ожидал, что его внезапная смерть приведет к столь неожиданным открытиям. У него никогда не было сомнений в том, что отец его ненавидит, но он никак не мог заподозрить, что у отца есть другая семья — и другой сын.

— Есть еще один вариант. Ты должен найти своего единокровного брата. — Спокойный голос Карлоса резко выдернул Рауля из тяжелых раздумий и швырнул в настоящее. — Это означает, что ты должен будешь поделить свое наследство, а именно отцовский банк, который ты поднял на такой высокий уровень.

Рауль обернулся. Адвокат уже открыл ему эту деталь завещания, и он с тех пор хранил ее в тайне. Откуда же узнал Карлос?

— Ты о нем знаешь?

— Да. — Карлос с вызовом смотрел ему в глаза.

— Давно? — Рауль принял вызов.

— Достаточно давно, чтобы понять, как на тебя это подействовало, — уже мягче сказал Карлос и шагнул к молодому человеку.

Рауль узнал о существовании единокровного брата только два месяца назад, когда зачитали отцовское завещание. А вот Карлос, судя по всему, давно знает о двойной жизни отца.

— Тебе не кажется, что я должен был бы об этом знать? — Его снова охватила злость, он буквально сверлил Карлоса взглядом.

— Я не предполагал, что твой отец для твоего вступления в наследство поставит такое условие — найти его. И что выполнение этой задачи будет сопровождаться огромным финансовым вознаграждением.

Огромное финансовое вознаграждение.

— Либо это, либо женитьба на девушке, которую я едва знаю. — Рауль сердито посмотрел на Карлоса: в нем росло подозрение, что этот человек слишком много знает.

— Женитьба стала бы самым простым решением.

— Ты так думаешь? — Рауль действительно сомневался в этом. Кроме того, его брат был неизвестно где.

— Да, я так думаю. Ты сын своего отца. Для тебя нет ничего проще, чем жениться.

Рауль снова отвернулся. Его мир сначала поставили с ног на голову, потом вывернули наизнанку. Чтобы унаследовать финансовую корпорацию, которую он сам построил и вывел на международный уровень, нужно избавиться от одного очень большого долга. Сделать это можно через женитьбу на дочке должника или через признание своего единокровного брата и введение его в бизнес в равных долях. Тогда это откроет доступ к фондам, благодаря которым можно будет покрыть долг и осчастливить совет директоров. Если же вопрос с долгом решен не будет, то компания будет продана тому, кто предложит более высокую цену.

Тот факт, что отец утаил наличие этих фондов, показывает, как тщательно он все просчитал. Его готовность рисковать своей компанией, если долг не будет выплачен, ставить под угрозу рабочие места всех, кто трудится в «Банко де Торрез», — все это говорит о том, что он зашел слишком далеко.

— Я мог бы сказать тебе, что мой отец очень расчетлив и умеет манипулировать людьми, но если бы я знал о его другой жизни… — Последние два слова Рауль буквально выплюнул.

— Он твой отец, разве для тебя это ничего не значит? — Карлос протянул к нему руки; этот фальшивый жест, демонстрировавший сочувствие и понимание, стал для молодого человека последней каплей. Он отпрянул. Он всегда считал Карлоса своим другом, но оказывается, что он ошибся. Этот человек ему больше не друг.

— Я уже сыт по горло своим отцом, настолько сыт, что мне нет дела до наследования его компании. Я не только построил свою компанию, но и расширил его фирму. Мне она не нужна.

Рауль решительным шагом пошел к двери.

— А как же твоя мама? — Эти слова Карлоса заставили его замедлить шаг и помешали выйти из комнаты.

Рауль продолжал стоять спиной к Карлосу, глубоко и медленно дыша, судорожно сжимая кулаки. Его мать была единственной причиной, почему он целых два месяца потратил на поиски своего единокровного брата: он не хотел, чтобы журналисты опередили его и первыми рассказали ей о тайной жизни мужа. Это убило бы ее.

— Ты не можешь уйти, правда, Рауль? Ты же не можешь допустить, чтобы она прочитала те непристойности, что появятся в газетах? — Карлос бросал ему вызов.

Рауль повернулся и посмотрел Карлосу в лицо.

— Нет, не могу. Я улажу проблему с долгом если уж не ради счастья мамы, то хотя бы ради тех сотрудников, что зависят от меня. Я либо найду единокровного брата, либо женюсь на избалованной богатой девице, но я улажу проблему с долгом. Однако в любом случае я буду презирать отца за это.

— Так почему бы не выбрать наиболее легкий путь и не жениться на этой девушке по имени Лидия?

— Этому не бывать, — отрезал Рауль. Имея перед глазами такой пример семейной жизни, он с большей радостью впустит в свою жизнь, в компанию отца совершенно чужого человека.

— Совет директоров начинает нервничать, Рауль. Они думают, что ты теряешь влияние, особенно после того, как провалилась сделка с Лопесом. — Карлос затронул еще одну щепетильную тему.

— Я еще не закончил с этой сделкой, как не закончил с поисками своего единокровного брата. — Рауль зло взглянул на Карлоса: опять этот человек бросает ему вызов, намеренно или нет.

— Так или иначе, но долг должен быть погашен до конца этого года. По возможности, даже раньше.

— Так до конца года еще три месяца. Я еще успею найти своего единокровного брата, уладить вопрос с проклятым долгом и уберечь мать от скандала.

— Если нет, то тебе придется встретиться с Лидией Картер-Уилсон, — осторожно напомнил Карлос.

— Если она осталась такой же, как десять лет назад, то я лучше потеряю бизнес своего отца. — Рауль вспомнил жеманную шестнадцатилетнюю девочку, как она смотрела на него, будто на обожаемого щенка. Не тогда ли его отец начал занимать деньги у ее отца?

— А что будет со всеми теми, кто потеряет работу? Ты не из тех, кто закрывает компании, Рауль. Ты спасаешь и укрепляешь компании, ты даешь работу всем, кто в них работает, надежду на безопасную жизнь.

— Мне нужно больше времени.

— Если ты не найдешь своего единокровного брата до конца ноября, я буду ждать твоего объявления о помолвке с Лидией Картер-Уилсон.

— А что, если дама не согласится?

Карлос засмеялся, снимая, в некоторой степени, напряжение:

— У тебя все получится, Рауль. Ты умеешь общаться с дамами. Твое обаяние тебя никогда не подводило.

Глава 1

Конец ноября

Лидия мысленно подготавливала себя к битве. Именно эту битву она была не готова проиграть. Все двадцать шесть лет своей жизни она совершенствовалась в искусстве скрывать эмоции и сейчас намеревалась в полной мере использовать полученные навыки. Рауль Перес Вальдес не узнает, откуда нанесен удар. Десять лет назад он заставил ее чувствовать себя абсолютным ничтожеством, избалованной богатой девчонкой, и она его за это ненавидела. После той встречи она переехала жить к бабушке и с тех пор усердно работала над тем, чтобы избавиться от этого клейма.

Он может приехать в любую минуту; войдет в один из лучших ресторанов Лондона и неторопливым шагом двинется к заказанному им столику с горящей свечой, которая создает такую интимную обстановку. В своем тупом электронном письме он написал, что ресторан — это якобы нейтральная территория. Он из тех, кто в такой обстановке чувствует себя как рыба в воде, ей же здесь очень неуютно.

С каждой минутой ее раздражение росло. Он опаздывал. Назначенное им время уже давно прошло. Неужели этот человек хочет, чтобы она помучилась? Чтобы разнервничалась до такой степени, что стала бы шарахаться от собственной тени? С этой сделкой отец дошел до такой низости, что оставил ее расплачиваться по счетам.

С нее хватит. Она ничем не обязана своему отцу, тем более после стольких лет безразличия. Он не игнорировал ее, лишь когда это, естественно, шло на пользу деловым переговорам. Например, когда ее, шестнадцатилетнюю, словно приманку, выставили напоказ перед тем самым мужчиной, с которым ей предстоит встреча. Тот план провалился — во всяком случае, она так думала.

В приступе гнева Лидия схватила со стола свою сумочку и встала, намереваясь уйти. Она отказывается зря тратить время в ожидании Рауля Вальдеса. Если он хочет, чтобы долг ее отца был погашен, пусть побегает за ней по всему Лондону.

— Собрались куда-то? — Страстный голос задел чуткую струну в ее душе, она повернулась и посмотрела в лицо мужчине, такому красивому, что он просто не мог быть виновником всех ее переживаний. Он сильно изменился, однако за пристальным взглядом черных, как угли, глаз Лидия разглядела того самого Рауля Переса Вальдеса, генерального директора испанского инвестиционного банка, которому ее отец задолжал такую огромную сумму, что захватывает дух.

Каждая черта его выразительного лица, от широких скул до римского носа и глубоко посаженных глаз, вызвала у нее небывалый восторг. К этому восторгу добавились воспоминания о первой встрече, когда она была впечатлительной девочкой, и Лидия уже ничего не могла поделать с участившимся пульсом.

— Вы опоздали на десять минут. — Ее резкие слова никак не подействовали на этот образчик холодной сдержанности. Его густые брови слегка приподнялись в недоумении — или в веселом удивлении? Лидия не смогла определить. Она сердито посмотрела на него, надеясь, что сумела во всем великолепии проявить свое искусство демонстрировать ледяную холодность. Она уже не та впечатлительная шестнадцатилетняя девочка.

— Извиняюсь за опоздание. — Он придержал за спинку стул, с которого только что встала Лидия, и всем своим видом показывал, что ждет, когда она сядет обратно.

Лидия подняла на него глаза. Она старалась сохранять самообладание и при этом ненавидела то возбуждение, что вспыхивало в ней, пока он оглядывал ее с ног до головы. С каждой минутой ей все труднее было показывать свою холодность. Она смело встречала взгляд его темных глаз, который, казалось, срывал с нее черную приталенную юбку и белую деловую блузку. Она все острее ощущала свою уязвимость, и в конце концов в ней пробудилось желание дать отпор. Раз он позволяет себе так откровенно изучать ее, она ответит ему тем же.

Сделав над собой усилие, Лидия вынырнула из бездонных глубин его глаз и перевела взгляд на гладко выбритое лицо, на сильную шею. Белоснежный воротничок рубашки подчеркивал оливковый тон его кожи. У него были густые черные как смоль волосы, широкие плечи и мускулистые руки. Он производил впечатление очень сильного человека, способного решить все проблемы. Пряча раздражение под маской безразличия, он стоял, придерживая стул, и было видно, как под тонкой тканью пиджака перекатываются мышцы.

Интересно, каково это — оказаться в объятиях этих сильных рук? От этой мысли сердце Лидии едва не выпрыгнуло из груди.

— Если наша встреча действительно очень важна, как вы, мистер Вальдес, меня уверяли, вы бы не опоздали. — Злость на себя, на бурную реакцию собственного тела.

Однако бреши в удивительном самообладании так и не появилось.

— Мы с вами, мисс Картер-Уилсон, оказались в ситуации, в которой никто из нас не хотел бы оказаться. У меня есть решение, и я предлагаю вам присесть.

Лидия увидела, как у него на скулах заиграли желваки, — это был единственный признак напряжения при внешнем спокойствии.

— Ситуация, в которой мы оказались? Вы имеете в виду странные условия, которые ваш отец прикрепил к договору и вынудил моего отца подписать? — Лидия опять ощутила ту саму беспомощность, с которой она боролась на протяжении нескольких недель. От волнения она заговорила громче.

— Именно так. — Спокойные интонации вкупе с низким тембром только усилили ее волнение.

— Выхода из этой ситуации нет. — Понимая, что паника лишает ее самоконтроля, Лидия решила не продолжать.

— Если вы присядете, мы все это обсудим. — Он указал на стул и снова вопросительно изогнул бровь — или опять весело?

Не сдержав разочарованного вздоха, Лидия села. Потребность контролировать ситуацию, необходимость вернуть выпадающие из рук бразды правления заставили ее снова заговорить прежде, чем Рауль сел напротив за крохотный столик с горящей свечой и красной розой.

— Думаю, вы должны мне объяснить, что за договор ваш отец обманным путем заставил подписать моего отца. Это немыслимо, чтобы в двадцать первом веке двух людей таким изощренным путем принуждали жениться. — Лидия судорожно вздохнула.

— Поэтому я здесь…

Лидия перебила его, злясь на своего отца:

— Мистер Вальдес, мне безразлично, о чем договор. Я не собираюсь выходить за вас замуж. Никогда.

Его темные брови приподнялись, и Лидии показалось, что она увидела намек на улыбку на его губах.

— Во всяком случае, в этом мы согласны. — Рауль сел и бесстрастно встретил вызывающий взгляд Лидии. — Будьте уверены, что у меня нет никакого желания делать своей женой избалованную девчонку.

— Я уже давно не такая.

Лидия с трудом сдерживала желание вскочить и уйти; ее останавливали только слова солиситора о том, что никакой суд не отменит условия договора, подписанного отцом с «Банко де Торрез», как бы причудливы эти условия ни были.

— Что насчет собственности? Многое из этого стоит миллионы. Ваш отец скрывал ее, переписывая на ваше имя, и при этом месяц за месяцем не выполнял своих обязательств по договору, который подписал с моим отцом. — Рауль сложил руки на груди — эта поза только подчеркнула силу его рук, когда рукава темно-серого костюма натянулись на бицепсах.

— Я об этом ничего не знаю, и если собственность переписана на мое имя и оценивается на такую сумму, то я ее продам, чтобы покрыть задолженность.

Несколько недель назад Лидия обнаружила, что еще сделал ее отец, и это стало для нее губительным ударом. Злясь на человека, который должен был бы ее оберегать, она перестала разговаривать с ним.

Рауль посмотрел на нее, и Лидия поняла, что он ей не верит. Об этом говорило полное отсутствие какой-либо реакции на ее слова. Неужели в Интернете пишут правду, рассказывая о его безжалостности в бизнесе? А она-то надеялась, что с ним удастся договориться. Как-никак, мужчина, который не встречается с одной девушкой дважды, вряд ли захочет жениться.

— Я был бы более чем счастлив принять данное предложение…

— Хорошо. — Лидия поднялась, довольная тем, что их нелепая беседа закончилась. — Можете связаться с моим солиситором для решения данного вопроса.

— Вы всегда всех перебиваете? — Лидия уже собиралась уйти, но его вопрос остановил ее. Она посмотрела на него, огорошенная настолько, что лишилась дара речи, и шаткая уверенность в том, что она контролирует ситуацию, стала растворяться с каждым ударом сердца. Контроль был утрачен в то мгновение, когда их с Раулем глаза встретились.

* * *

Рауль никак не ожидал увидеть такую самонадеянную наглость в такой красивой и привлекательной и одновременно чопорной женщине, как Лидия Картер-Уилсон. Она категорически ничего не хотела слышать и отказывалась выслушать предложение, которое касалось сложившейся ситуации. Предложение, которое, как он был уверен, будет обязательно принято. Теперь же ему стало ясно, что эта пламенная красавица заботится только о себе. Она ни капли не изменилась с тех пор, как они виделись десять лет назад.

Рауль усмирил раздражение, которое поглощало его каждый раз, когда он вспоминал то, что сделал с ним отец. Это последнее вмешательство в жизнь нежеланного сына грозило выпустить на волю горечь и презрение, которые Рауль скрывал целых пять месяцев, с тех пор как умер отец. Хитрый старик знал, что неизлечимо болен, и изменил свое завещание, чтобы нагадить ему в последний раз.

— Нет, не всегда, просто раньше я не испытывала сомнительного удовольствия от обеда с таким мужчиной, как вы. — Резкий ответ вызвал у Рауля непроизвольную улыбку.

Она искушала его, бросая вызов своим соблазнительным телом, которое жаждало любви, и все здравые мысли улетучивались у него из головы. Но он был не таков, как отец. Он не поддастся желаниям.

— И что же я за человек?

Он дразнил ее, наслаждаясь огоньком раздражения, которое появилось в ее зеленых глазах.

— Человек, который думает, что стоит ему улыбнуться женщине, как она сразу упадет к его ногам или в его постель.

Легкий кивок — жест, означающий: «Вот тебе», — заставил его смеяться до изнеможения.

— В мою постель?

— Не смейте смеяться надо мной. — В этих словах было столько негодования, что он нехотя отбросил образ этой женщины в своей постели.

— Наверное, немного юмора в данной ситуации не повредит. А теперь, пожалуйста, сядьте. Бедная официантка не может понять, остаемся мы или уходим. — Рауль попытался навести хоть какой-то порядок — их встреча походила на что угодно, только не на деловой обед.

Он наблюдал, как Лидия повернулась к официантке, которая опять шла к их столику. Ему нравилось, как развеваются темные распущенные волосы Лидии, ниспадающие до плеч, и как они рассыпаются блестящей массой, как она заправляла их за ухо. В ней была какая-то уязвимость, которую он не мог понять.

— Сомневаюсь, что это повод для веселья, когда тебя насильно принуждают к браку. — Лидия устремила на Рауля пристальный взгляд и слегка надула полные губки. Рауль уже жалел, что это не свидание и что в конце вечера у него не будет возможности ее поцеловать.

— На этом и согласимся. — Он легким жестом подозвал официантку и наблюдал за тем, как Лидия берет меню, раскрывает его и выставляет перед собой, как щит. Против него или против самой ситуации? У нее была бледная кожа, и это говорило о том, что она не отдыхала летом в одном из своих средиземноморских поместий. Меню в ее руках слегка подрагивало, и Раулю было интересно, возможно ли, чтобы такая смелая девушка нервничала. Скорее всего, это просто гнев, и этот гнев, предположил он, направлен на него. Гнев — это хорошо, потому что он поможет им разобраться в той неразберихе, что создали их эгоистичные отцы.

Когда Лидия делала заказ, ее голос звучал мягко и нежно, в нем полностью отсутствовали недавние жесткость и резкость. А как бы звучал ее голос, если бы они встретились в ресторане как любовники? Была бы эта нежность настолько заманчивой, что побудила бы его привести Лидию к себе домой и уложить в свою постель?

Встревоженный ходом своих мыслей, Рауль поспешно вернулся в реальность и сделал заказ. Призвав на помощь обаяние, которое он считал оружием, он улыбнулся официантке.

— Ну, так как будем разбираться в нашей ситуации? Ваше предложение? — Мягкость в ее голосе пропала, и вопрос ошарашил его, будто удар хлыста. Она не оговорилась? Предложение — это последнее, что он собирался делать. Рауль сосредоточил свое внимание на женщине, которая сидела перед ним, на женщине, которая, по мнению его отца, стала бы ему хорошей женой только потому, что ей принадлежала значительная собственность и ей не повезло с безответственным и слабым отцом.

Он продолжал смотреть в ее красивое бледное лицо, ища намеки на уступчивость.

— У вас значительные имущественные активы, и это был залог, который использовал ваш отец. Условия всем понятны, как я уже проинформировал вашего солиситора.

— Я же сказала, что с радостью все продам, чтобы пополнить фонды. — Лидия снова перебила его, не дав ему закончить тщательно подготовленную фразу.

— Если бы это было возможно, то это был бы самый разумный выбор. К сожалению, мой отец использовал этот залог как часть условия своего завещания. — Возмутительные условия, на которых настаивал отец, до сих пор наполняли Рауля гневом, который ничуть не утих с того дня, когда он узнал, что сделал отец. Последний удар по своему сыну, даже после своей смерти, и все ради того, чтобы получить желаемое.

— Завещания? — Тихий возглас убедил Рауля в том, что Лидии об этом ничего не известно. — Сожалею о вашей утрате. Я не знала.

— Пожалуйста, не тратьте на меня свое сочувствие. — Рауль затолкал подальше воспоминания о своем детстве, о том, что ему так и не удалось стать таким, каким желал видеть его отец, о том, как он всячески старался угодить отцу, но все было тщетно, и он не понимал почему. Во всяком случае, хоть эта тайна раскрыта. — Мы с отцом не были близки.

Это было преуменьшением. Он перестал уважать отца более десяти лет назад, когда тот в своем распутстве перешел на новый уровень и стал заводить интрижки с молодыми моделями и актрисами, жаждавшими славы и влияния, которые давали им его имя и богатство. Все ожидали, что сын будет таким же плейбоем, как и отец, и это страшно раздражало Рауля, пока он не научился использовать такую репутацию как защиту, чтобы держать женщин на эмоциональном расстоянии.

И вот сейчас на него скептически смотрела красивая брюнетка, которая оказалась втянутой в последнюю битву, подстроенную отцом. Напряжение, витавшее в воздухе, разрушилось только благодаря тому, что подали вино. Под пристальным взглядом Лидии Рауль улыбнулся официантке и принялся дегустировать вино.

— Очень хорошее. Спасибо.

— Да, я понимаю, что любое проявление сочувствия будет пустой тратой времени.

Ее прямолинейность ошарашила его, однако он не стал этого показывать. Он привык скрывать свои эмоции и выставлять напоказ безразличную отстраненность, что сейчас ему было только на руку.

— Так мы будем обсуждать варианты? — Рауль не дал ей возможности ни высказать свое мнение, ни возразить и быстро перешел к главному: — У меня нет желания ни на ком жениться, меньше всего на вас, но условия завещания моего отца очень четкие. В связи с его смертью наша женитьба — это единственный способ погасить долг вашего отца, если только у вас не припрятана достаточно крупная сумма.

— Почему я не могу просто продать собственность? — Лидия в недоумении поднесла руку к лицу и стала кончиком пальца теребить нижнюю губу. Рауль наблюдал за окрашенным в розовый цвет ноготком, и его пронзило желание попробовать эти пухлые губки на вкус.

Однако он снова заставил себя вернуться к делам. Может, он больше походит на своего отца, чем ему казалось? Ему стало дурно от этой мысли.

— Несмотря на то что собственность оформлена на ваше имя, согласно условиям передачи права, осуществленной вашим отцом, вы не можете ее продать. Она остается в вашем владении до вашего замужества, а после переходит во владение вашего мужа.

— Что? — Лидия, шокированная, прижала пальцы ко рту, как будто пыталась остановить поток, и нахмурилась. Однако Рауль не поверил ее изумлению.

— В это трудно поверить, но, боюсь, это правда. И этот факт стремился использовать мой отец, когда составлял завещание за несколько месяцев до смерти. Я далеко не рад унаследовать долг перед вашим отцом и вас вместе с ним в качестве невесты.

Рауль вспомнил виноватое лицо своего адвоката и его слова, которые, вне всякого сомнения, доказывали, насколько отец его не любил: «Я пытался убедить его не делать этого, но он был непреклонен».

— В каком веке мы живем?! — Лидия в гневе хлопнула ладонями по столу. — И о чем они только думали, когда затевали все это?

— Похоже, что мы не больше чем пешки в их игре. Настала пора взять дело в свои руки и разрушить их дьявольский план.

— По крайней мере, мы теперь в равном положении. У меня нет никакого желания выходить замуж за человека, которому я нужна только ради того, чем я владею. Я один раз уже почти дошла до конца этого пути и не собираюсь ступать на этот путь снова. — Всплеск раздражения показал, что Лидия не чужда страсти, и это открытие очень заинтриговало Рауля, причем настолько сильно, что он испугался за собственное спокойствие.

— Вы бережете себя для любви, Лидия? — Он впервые назвал ее по имени, и его поразило, насколько ему нравится его произносить, глядя в ее красивое лицо. При других обстоятельствах он бы поддался искушению и отодвинул бы волосы с ее лица, раскрывая ее красоту. Но он не мог так сделать. Он не стремился ограничивать себя браком, так что сейчас было лучше прятаться за маской бизнесмена с очерствевшим сердцем.

Когда Рауль произнес это слово и посмотрел ей в глаза, у Лидии упало сердце. До этого каждая клеточка ее тела словно открывалась ему навстречу, настраиваясь на него. Но как только он упомянул о любви, у нее внутри все оборвалось, будто она врезалась в кирпичную стену.

— У меня нет намерения тратить свое время на ожидание любви.

Слова о любви вызвали у Лидии неприятные воспоминания об одном мужчине, и она вся ощетинилась. Она думала, что любит его и что он тоже ее любит, пока не обнаружила, что у него есть привычка встречаться как можно с большим количеством женщин. К этому моменту они с Дэниелом уже обручились. Это страшно расстроило отца, но она решила показать ему, что сама умеет принимать важные жизненные решения, и простила Дэниела. А потом глубоко пожалела об этом. Уж лучше было бы терпеть полный упрека отцовский взгляд, чем пройти через унижение, когда Дэниел бросил ее. А бросил он ее потому, что отец ясно дал ему понять: его дочери нечего предложить своему жениху. До настоящего момента Лидия не понимала, что имел в виду отец.

Теперь-то она поняла. Это был договор, который ее отец подписал с отцом Рауля Вальдеса, используя ее как кредитное плечо, как свою страховку.

— Какой цинизм, Лидия. Разве вы не ищете своего мистера Правильность, чтобы жить с ним долго и счастливо? — Его саркастический тон заставил Лидию покраснеть. Она почувствовала, как пылают щеки.

Да кто он такой, чтобы высмеивать ее мечты? Он же самый настоящий плейбой.

— Как говорится, пуганая ворона куста боится, — не без легкого кокетства произнесла Лидия и, чтобы скрыть смущение, сделала глоток вина. — Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать такую ерунду, как любовь, мистер Вальдес, не правда ли?

— Нет, не для этого, — резко произнес Рауль. Лидии послышалось в его тоне нетерпение. Или это было раздражение? — Мы здесь потому, что ваш отец не выполнил своих обязательств по кредиту.

Прежде чем он смог продолжить говорить, Лидия снова его перебила:

— И из-за того, что ваш отец счел нужным использовать это невыполнение обязательств самым коварным и неэтичным способом. — В лице Рауля промелькнула досада, и Лидия испытала от этого странное чувство удовлетворенности.

— Согласен, — сказал Рауль, наклонившись вперед и сверля Лидию взглядом своих темных глаз. Взгляд был таким ледяным, что она даже поежилась от холода. — Поэтому мы здесь. Чтобы избавить нас обоих от брака, которого я совсем не желаю, да и вы тоже — мне показалось, что вы разделяете мои взгляды.

— Я до сих пор не понимаю, почему я не могу переписать часть имущества на вас или продать его и покрыть задолженность.

Лидия уже жалела, что отказалась от встречи с солиситором и ограничилась телефонным разговором. Тогда она ничего не поняла из того, что он ей объяснял. Если честно, она в тот момент до конца не верила, что отец пошел на такую сделку.

— Оно вам не принадлежит, Лидия. Оно ваше только до свадьбы, потом оно переходит в законное владение к вашему супругу.

Она вспомнила спор с отцом, который произошел около года назад. То была одна из редких встреч отца и дочери. Отец самодовольно радовался тому, что ему удалось осуществить свой план и вынудить ее вступить в брак ради процветания компании. Он тогда сказал, что нашел ей мужа, что на этот раз у нее не будет выбора и что ей придется делать то, что ей велят. Она отказалась, напомнив, что они с Дэниелом помолвлены, но на отца ее слова не подействовали, он продолжал упорствовать в своей подлости ради собственного спасения от финансового краха. Она и не подозревала о том, что обширный список его собственности уже был переписан на нее с правом владения до ее свадьбы.

— То есть к вам. — Лидия опустила свой бокал с вином и пристально посмотрела на Рауля: теперь ей все стало ясно. — Ваш отец добавил в свое завещание условие про свадьбу, чтобы обмануть моего отца.

— Я рассматриваю это скорее как ловкий шаг, гарантирующий сохранность той большой суммы, что он одолжил вашему отцу для бизнеса. Наверное, он был уверен, что ваш отец не сможет по обычным каналам найти столь крупные объемы финансирования, и добавил в свое завещание дополнительное условие на тот случай, если долг не будет погашен до его смерти.

— Сомневаюсь, что принуждение каждого из нас к браку можно назвать практичностью или деловой смекалкой. Это же средневековье. — Лидия замолчала, понимая, насколько безуспешны ее усилия. Когда улыбка тронула уголки губ Рауля, она пожалела о том, что у нее не хватает смелости встать и уйти.

— После нашей свадьбы все имущество станет моим и, следовательно, долг будет погашен, а совет директоров доволен. Единственная проблема — это то, что мы должны прожить в браке два года — прожить вместе.

— Вы действительно предлагаете нам пожениться только для того, чтобы закрыть долг? Я думала, что вы против такой идеи, так же как и я. — Лидия не могла с этим смириться. Выйти замуж. За этого человека. Провести с ним два года.

— Это зависит от того, насколько сильно вы хотите помочь своему отцу.

Лидии не надо было долго размышлять над этим вопросом. Помогать отцу у нее желания не было, зато ей очень хотелось защитить его мать, свою бабушку. Женщину, которая заботилась о ней, любила ее как дочь. Только ради нее она все еще сидела за столом и вела этот разговор.

— Конечно, я хочу помочь отцу, но для этого выходить замуж я не буду. — Лидия не собиралась просвещать Рауля Вальдеса насчет того, что отец уже несколько раз подталкивал ее к выгодному для него браку. Правда, отец Рауля вполне мог преуспеть там, где ее отец потерпел неудачу, и такая перспектива совсем не радовала девушку.

— В таком случае вам будет интересно послушать то, что я предлагаю. — Внимание Лидии привлекли не только слова, но и тон его голоса.

— Что именно?

— Я предлагаю заключить брак и погасить долг. Мы будем жить вместе, но у каждого будет своя жизнь. Через два года я не стану возражать против развода. — Рауль откинулся на спинку стула, выражение на его лице было близко к самодовольству.

— Это лучшее, что вы можете предложить? — Лидию захлестнуло раздражение. Он с ней встретился здесь только для того, чтобы предложить самое очевидное решение? Злость на отца не отпускала ее. Мог бы давно предупредить ее, еще несколько месяцев назад. Ведь он наверняка знал, что не сможет отдать долг. Теперь ясно, почему он так спокойно относился к ее обиженному молчанию. Он, как трус, просто спрятался в нору. — Почему вы ждали пять месяцев, чтобы связаться со мной? Вы, должно быть, узнали об условиях завещания несколько месяцев назад.

— Мне нужно было решить более насущную проблему.

— Какую?

Рауль посмотрел на нее, словно прикидывая, можно ли ей доверять. Этот внимательный взгляд подействовал на Лидию таким же странным образом, как и его первый взгляд при сегодняшней встрече.

— Я искал члена своей семьи, о существовании которого узнал, прочитав завещание. Если бы я его нашел, этот человек предложил бы нам обоим абсолютно другой вариант, а выплачиваемое в этом случае крупное финансовое вознаграждение можно было бы использовать для покрытия вашего долга. Но я так и не смог его найти.

— И тогда вы решили прийти сюда и заставить согласиться на двухлетний брак. — Возмущению Лидии не было предела. Они ни к чему не пришли.

— Я все еще пытаюсь найти этого человека, но ваш отец не делает никаких выплат и избегает встреч. У меня нет другого выхода. Совет призывает к урегулированию задолженности. Они отказываются ждать. Мы должны объявить о помолвке.

Рауль допил остатки вина. Его умиротворенный и спокойный вид выбивал Лидию из колеи сильнее, чем ей хотелось думать.

— Для этого есть специальные агентства. — Заметив на его лице замешательство, Лидия так обрадовалась, что едва не засмеялась. — Они ищут пропавших членов семьи.

— Если вы хотите сделать это достоянием общественности, тогда да, можно обратиться в агентство. — Договорив, Рауль стиснул зубы так, что у него на скулах заиграли желваки.

— То есть вы хотите найти кого-то, но держите это в секрете? — Все это выглядело нелогично, но Лидия была заинтригована. Кого так жаждет найти этот властолюбивый человек и почему?

— Я не хочу, чтобы это стало достоянием прессы. — Тема явно вызывала у него раздражение, и это доставляло Лидии огромное удовольствие.

Она сделала глоток вина, и тут ей в голову пришла одна идея. Она всегда интересовалась генеалогией и провела много счастливых часов, помогая друзьям отслеживать свои корни на несколько поколений в глубь веков. А вдруг она может предложить этому человеку то, что ему надо? Не стоит ли заключить с ним сделку?

— Щепетильный вопрос, не так ли? — Лидия играла с Раулем, как кошка, наткнувшаяся на мышку, и наслаждалась, пусть и кратковременным, ощущением своего могущества.

— Да, именно так, но он не имеет никакого отношения к нашему обсуждению.

Лидия вдруг обратила внимание на его акцент, и ей стало интересно, как звучал бы его голос, если бы он шептал слова любви. Только такие, как он, не умеют любить, они умеют только потворствовать своей похоти.

— А если я смогу найти члена вашей семьи, тайно конечно?

— Вы? — Удивление, которое она услышала в его голосе, вызвало у нее улыбку. Очевидно, он думает, что она пустоголовая светская львица, которая только и делает, что развлекается на вечеринках и болтается по магазинам.

— Да, я. Это поможет погасить задолженность и освободит нас от необходимости пожениться. — Лидии этот вариант давал гораздо больше. Она хотела сохранить все то, чего успела добиться, и опасалась, что Рауль, ворвавшись в ее жизнь и потребовав ту собственность, что записал на нее отец, решит заграбастать и то, что есть у нее. Ее бизнес.

— Продолжайте.

— Так уж случилось, что у меня страсть к генеалогии.

— Страсть? — Рауль скептически изогнул брови, придавая этому слову совсем не тот смысл, что имела в виду Лидия. — Вы меня заинтересовали. Но как это может помочь в нашем вопросе?

Лидия стала противна самой себе от того, что у нее опять начали гореть щеки. Чтобы скрыть замешательство, она вздернула подбородок и устремила на собеседника надменный взгляд. Нельзя показывать ему, как сильно он на нее действует, как в его присутствии она превращается во влюбленного подростка с бешено бьющимся сердцем. Ведь она поклялась себе не опускаться до такой чепухи. Разве история с Дэниелом не послужила ей хорошим уроком?

— Я заключу с вами сделку, мистер Вальдес. Если я найду этого человека, все долги будут погашены без надобности выходить за вас замуж.

— Это огромная плата для такой услуги, учитывая то, что я могу нанять агентство, как вы говорите.

— Но сохранит ли агентство ту конфиденциальность, о которой вы так печетесь? — Лидия затаила дыхание в ожидании. Неужели ей удалось выбраться из того хаоса, куда загнал ее отец?

— Все равно очень высокая цена, мисс Картер-Уилсон. Вы уверены, что у вас получится? — Рауль поставил локти на стол и длинными загорелыми пальцами взял бокал за ножку.

— Да. — Скрестив под столом пальцы, Лидия отважно улыбнулась ему.

— Как скоро?

— Это зависит от многих вещей. Несколько месяцев.

— У вас нет нескольких месяцев.

Она быстро заморгала, уловив в его голосе горечь.

— Тогда несколько недель.

— Четыре, не больше. — Рауль снова окинул ее оценивающим взглядом, и Лидия спросила себя, почувствовал ли он ее панику. — В таком случае договорились. Но имейте в виду: если это просочится в прессу раньше времени или если у вас ничего не получится, я потребую полного и немедленного погашения долга, и это будет означать, что вы станете моей женой.

— Это не понадобится, мистер Вальдес, — решительно сказала Лидия, протягивая Раулю руку в знак заключения сделки. — Предлагаю как можно скорее встретиться, чтобы вы перед возвращением в Испанию предоставили мне уже имеющуюся у вас информацию.

— Раз уж вам предстоит изучать мою семью, я буду внимательно следить за вашими действиями. Это означает, мисс Картер-Уилсон, что вы поедете со мной в Мадрид.

Глава 2

Pаулю не верилось, что он согласился заключить с этой женщиной такую странную сделку. Лидия сразу же пленила его своей красотой, однако он отбросил эти мысли, так как мог думать только об условиях отцовского завещания или о том, что, вероятнее всего, ему придется сделать страшный для него шаг и жениться.

У него вообще не было желания жениться, и тем более жениться на той, что обманным путем подсунул ему отец. Но с того раза, когда он впервые увидел ее, раздраженную и злую на него за опоздание, он сопротивлялся влечению, которое настойчиво требовало удовлетворения.

Он не мог давать волю своим чувствам, предполагая, что отец, очевидно считавший его таким же бабником, как он сам, на это и рассчитывал. Интересно, помнил ли отец об их давней встрече с Лидией? Неужели он уже тогда задумал свой план?

Отправляясь в оживленный лондонский ресторан, уже украшенный к Рождеству, он меньше всего ожидал, что у Лидии есть собственные козыри и что она будет готова пустить их в игру.

Почувствовала ли она, как важно для него найти Макса? Действительно ли у нее есть связи, чтобы искать людей? Или история семьи — это просто прихоть богатой девчонки, у которой много свободного времени? У него не было иного выбора, как сначала довериться ей, а потом ругать себя за доверчивость. Он не мог отказаться от предложенной ею сделки, пусть и такой возмутительной. Сейчас она уже не сможет уйти и разболтать столь долго скрываемую семейную тайну, которую он сам только недавно узнал.

Не так давно, чувствуя, что работать бок о бок с отцом не получится, он начал скупать малые и разоряющиеся фирмы, потом раскручивал их и либо продавал, либо торговал их акциями. Это было нечто большее, чем простой банковский бизнес, которым управлял отец. Это был один из способов помочь людям. Сейчас у него на повестке была сделка с Лопесом.

— Вы хотите, чтобы я поехала в Мадрид? Бросить все в это время года только для того, чтобы найти давно пропавшего родственника? — Взволнованный голос Лидии вернул Рауля в шум и суету лондонского ресторана.

— И чем же вы так заняты, Лидия? Вечеринками? Шопингом? Это все есть и в Мадриде, — с раздражением произнес он.

— Зря вы думаете, что знаете меня. — Ее глаза сердито блеснули.

— Я не думаю ни о чем, кроме того, что вы поедете со мной в Мадрид, найдете человека, которого я ищу, и уладите дела с долгом. Хотя, может, у вас появилось желание выйти замуж до Рождества?

— Я не поеду в Мадрид из-за вашей прихоти.

Лидия отдернула руку, прежде чем они успели скрепить сделку рукопожатием, и Рауль едва сдержал улыбку. Ему нравилось, как злость в ее глазах сверкала намного ярче, чем рождественские огни Лондона.

— Тогда есть только одна альтернатива.

Рауль замолчал, и между ними повисла напряженная тишина.

— И какая же? — раздраженно выпалила Лидия, и Рауль снова стал воспринимать окружающую действительность.

Лидия сердито смотрела на него, и в ее прекрасных зеленых глазах читалось подозрение.

— Вы или ваш отец должны погасить долг полностью. До конца этого года.

— До конца года? Так это чуть больше месяца.

— Долг должен быть погашен, Лидия, либо через полную выплату, либо замужество.

— Поверьте мне, мистер Вальдес, если бы я могла заплатить, я бы заплатила, но я не могу.

Ее возмущение вызвало у него улыбку. При виде этого она плотно сжала губы, и ему уже захотелось засмеяться.

— Тогда у вас нет другой альтернативы, как ехать со мной в Мадрид и, действуя быстро и осторожно, найти человека, которого я разыскиваю, или объявить о нашей помолвке. Согласно завещанию моего отца, тому, кто найдет этого человека, полагается денежное вознаграждение. Достаточное, чтобы погасить долг.

Лидия покачала головой, и по густой массе ее темных волос прошла блестящая волна.

— Нет, я сейчас не уеду из Лондона. Я не могу.

— Возлюбленный?

— Нет, хотя это не ваше дело.

— Тогда вы станете моей женой и оплатите долг своего отца, если ваше утверждение соответствует действительности.

Он пока не будет сообщать ей, что они должны вместе бывать на людях, что знакомые должны видеть, как они готовятся к свадьбе.

— Если я не собираюсь ехать с вами в Мадрид, то я тем более не соглашусь выходить за вас замуж, на каких бы условиях ни был подписан договор моим отцом.

Рауль смотрел на Лидию, такую сердитую, с поджатыми губами, и ему ужасно хотелось поцеловать ее, но он понимал, что это ему не суждено.

— Я, конечно, могу потребовать возврат долга прямо сейчас. — Рауль почти почувствовал, как его накрывает волна ее гнева, и задавался вопросом, какова была бы ее реакция, если бы их беседа проходила не в таком людном месте.

— Вы не посмеете. — Это было произнесено шепотом, но с величайшим возмущением.

Его тело отреагировало на этот шепот странным желанием поцеловать ее.

— Не стоит меня недооценивать, Лидия. — Рауль знал, что его слова звучат резко, но сейчас он не боялся проявлять агрессию. Ему нужно было заключить сделку, потому что не ожидал, что его будет тянуть к женщине, которую, возможно, придется сделать временной женой.

— Это вы меня недооцениваете, мистер Вальдес. — Хотя Лидия все еще кипела от злости, ее голос звучал более покладисто.

— Я не позволяю себе недооценивать всех, с кем веду бизнес, и вы не исключение. — Рауль умолчал о том, что навел о ней справки, выяснил все, что нужно знать о женщине, которая могла бы стать его женой. — Какую бы сделку мы ни заключили, она только для бизнеса и не более.

— И ничего более?

— Нет, ничего. Это будет брак только на словах, который закончится через два года.

— Прежде чем я возьму на себя обязательства, думаю, вам лучше рассказать мне, кого я должна найти. — За внешним спокойствием Лидии скрывалось смятение. Он сомневался, что она сможет скрывать от него свои эмоции. Ведь удалось же ему распознать искру притяжения, промелькнувшую в море охватившего ее раздражения.

— Я еще не убедился, можно ли вам доверять. — Он решил проявить осторожность. Ведь она может раскрыть семейный секрет и продать его в СМИ за большую сумму. Да, не такую большую, чтобы погасить долг, но огласка все равно нанесет ущерб его бизнесу и бизнесу отца — ведь отцовский бизнес уже пошатнулся из-за падения цен на акции после его внезапной смерти. Он не может все это допустить — ни за какую цену.

— Тогда вы зря потратили мое и свое время.

Рауль понял, что пора исправлять ситуацию.

Одним звонком в издательство она может погубить его семью и бизнес, зато ее отец сразу станет центром внимания. Оказывается, у нее мало желания выходить замуж, как и у него жениться, зато у нее есть опыт и знания, которые нужны ему, чтобы найти своего единокровного брата. Но сможет ли она соблюдать осторожность?

Его отец до последнего дня был манипулятором. Если у Лидии получится найти Макса, единокровного брата, о котором он и понятия не имел, он сможет потребовать деньги, погасить ее долг и освободить их обоих от необходимости жениться.

— Ваш отец, Лидия, должен выплатить долг, и я возьму его — с вас. Если вы и правда можете отследить человека, которого я ищу, установить контакт с ним, не вызывая подозрения или интереса у прессы, тогда долг вашего отца будет немедленно погашен. Не надо будет жениться.

— Если вы так категорически против идеи жениться, почему вы просто не погасите его?

Этот самый вопрос Рауль задал Карлосу и своим юристам. И сейчас он снова ощутил тот холодный ужас, который пронзил его, когда Карлос ответил: «Такое действие аннулирует завещание, и бизнес твоего отца больше не будет твоим. Любая неудача при погашении долга приведет к продаже бизнеса».

Нужно убедить Лидию.

— Когда я найду человека, которого ищу, то мне откроются фонды, в которых будет достаточно денег, чтобы погасить долг вашего отца.

— То есть все только ради денег?

— Да, это все ради денег, как и весь бизнес.

— Итак, кто этот человек? Это незаконнорожденный ребенок, брошенный вами, и теперь вы хотите его найти?

Ее слова дали ясно ему понять, что она тоже изучала его и считала таким же повесой, как его отец. Может, оно и к лучшему. Она, как кажется, не из тех, кто завязывает короткие интрижки только ради удовлетворения похоти. Что бы она тут ни заявляла, она потребует от возлюбленного гораздо больше.

— Это незаконнорожденный ребенок, все верно. — Рауль не стал скрывать правду, догадываясь, какие выводы она могла сделать.

— Ненавижу таких мужчин, как вы, — огрызнулась Лидия.

Рауль усмехнулся. У него детей не было. В данном вопросе он был чрезвычайно аккуратен, но ему нравилась смесь злости и презрения в ее глазах.

— Едва ли в той же степени, как я ненавижу женщин, которые делают поспешные выводы. Это не мой ребенок.

— Тогда чей же? — Ее брови вопросительно изогнулись, но взгляд остался скептическим, что говорило о ее уверенности в том, что он лжет.

— Как я уже сказал, что он не мой.

— Вам придется сказать, если мне предстоит его искать, — надменным тоном заявила Лидия.

— Я… хочу найти сына своего отца.

У Лидии скрутило желудок. Она бросала ему вызов, побуждая его раскрыть свою истинную сущность, однако все ее усилия обернулись против нее. Яростное выражение на его лице предупреждало, что она зашла слишком далеко.

Внезапно она почувствовала себя той неуклюжей шестнадцатилетней девочкой, которую отец представил Раулю. Она улыбнулась ему, радуясь, что на званом ужине — отец настоял, чтобы она присутствовала, — компанию ей составит юноша близкого с ней возраста, но Рауль посмотрел на нее с едва скрытым безразличием.

Нельзя сказать, что его реакция остудила ее пыл, заставила ее позабыть то влечение, что пробудилось в ней с первого мгновения встречи. Она была рада, что выбрала облегающее черное платье, которое позволяло ей чувствовать себя более высокой, более привлекательной и более взрослой. За обеденным столом их посадили рядом, и она, глупышка, ловила каждое его слово. Он ей нравился — очень сильно, — и она хотела, чтобы он заметил ее, чтобы она ему тоже понравилась.

Весь вечер она старалась привлечь его внимание, даже попыталась заговорить на своем скудном испанском.

«Если не можете сказать правильно, не утруждайте себя», — надменным, самодовольным тоном осадил ее Рауль, разрушая все мечты о дружбе с ним и любви.

«У меня мало поводов говорить на испанском». — У нее от смущения пылали щеки. И как только она могла считать его милым?

«Тогда продолжайте предаваться шопингу и кутить на вечеринках, а изучение языков оставьте в покое».

«Но я собираюсь изучать языки в университете», — с робкой улыбкой сказала она.

Вот тогда он наконец-то посмотрел на нее.

«Не надо. У вас абсолютно нет способностей к испанскому, хотя чего еще можно ожидать от папенькиной дочки, которая думает только о дорогих вещах и тусовках». — Его резкий тон и пренебрежительный взгляд не оставляли сомнений в том, что она ему не нравится и что он презирает ее.

Она не стала язвить в ответ и поклялась, что однажды скажет ему все, что о нем думает, и скажет это свободно на его языке. Пусть себе думает, что она избалованная маленькая девочка, ей до этого нет дела. Однако чувство несправедливости не покидало ее до конца приема, когда они с отцом уехали домой. И осталось с ней, присоединившись к тем комплексам, что закрепил в ней отец.

— Прошу прощения, я не знала.

— Я только недавно узнал о существовании своего единокровного брата. Мы с ним должны унаследовать отцовское имущество.

— Ничего не понимаю, — ошеломленно произнесла Лидия. — Ваш отец наверняка многое знал о нем, раз включил такое условие в свое завещание.

— Знал. Он также знал, что я не захочу ни на ком жениться, особенно на дочери одного из должников.

— Нас обоих подставили. — Лидия была потрясена до глубины души. Ей наконец-то открылся весь ужас ситуации. Откуда у отца такая жестокость? Как он мог использовать ее таким диким способом? Она допускала, что вся эта затея родилась в головах обоих родителей. Что весь план состряпали два бездушных человека.

— Скорее всего, так и есть. Мой отец знал, что деньги меня мотивируют больше, чем женитьба.

Эти слова обидели Лидию, однако она радовалась тому, что из этой ситуации был выход. Как только они с Раулем уладят все вопросы, она настоит, чтобы отец продал все имущество и заплатил долг.

— Мне нужно найти брата, не привлекая внимания прессы. Они способны устроить самый настоящий цирк, разоблачая похождения отца. Все это выставит компанию в неправильном свете, не говоря уже о том, что уничтожит мать. — Он был мрачен, как грозовая туча. Неужели он ненавидит брата, которого никогда не встречал?

Вопросы роились у Лидии в голове, но один она все же решилась задать:

— Почему вы доверили мне, практически незнакомому человеку, такую деликатную информацию?

— Потому что вы, как и я, против идеи брака и утверждаете, что в состоянии помочь мне решить эту проблему. К тому же вы единственная надежда своего отца: только с вашей помощью он сможет погасить долг без судебного разбирательства и банкротства, которые нанесут непоправимый вред его фамилии.

Он был прав. Если бы был другой выход из этой ситуации, она сегодня с ним не встречалась бы. Ее отношения с отцом были, мягко говоря, натянутыми, но она не хотела, чтобы ее фамилия обрела дурную славу. Ее бабушка — пожилой человек, и это разобьет ей сердце.

— Другого способа нет?

Рауль замер на секунду. Хотя взгляд его темных глаз был устремлен на нее, Лидия понимала, что в мыслях он где-то далеко.

— Я либо нахожу своего единокровного брата, либо мы должны пожениться. — Его резкий тон мгновенно уничтожил все зачатки жалости.

В конце концов, женитьба нужна только для того, чтобы перевести ее имущественные активы на погашение долга. Он же сказал, что не будет противиться разводу. Эта мысль немного успокоила Лидию.

Так почему она была так разочарована? Неужели она так и не преодолела ту детскую обиду? Пусть он красив и обладает убийственным обаянием, если судить по реакции официантки, но ей, Лидии, даже подумать страшно о том, что она поддастся его чарам.

Словно в подтверждение ее точки зрения, официантка, принесшая блюда, тут же принялась кокетничать с Раулем.

— Мне не нужно ехать с вами в Мадрид. Я могу работать удаленно. — У нее масса своих дел, все последние недели перед Рождеством будут страшно загруженными.

— Ваше стремление быть в моей компании греет мне душу, — съязвил Рауль, но при этом в его глазах появился озорной блеск. — Но вы все равно поедете со мной в Мадрид. Это не обсуждается.

Рауль наблюдал за внутренней борьбой Лидии. Он понимал, что сейчас она испытывает такое же отвращение ко всему, что и он, когда узнал, что учудил отец.

— Ни у одного из нас нет особого выбора. — Рауль старался не отвлекаться на то, как она, защищаясь от его взгляда, прикрывает опушенные густыми ресницами глаза.

— Прежде чем я куда-либо с вами поеду, мистер Вальдес, или заключу формальное соглашение, мне потребуется письменный договор. Мне нужно, чтобы в нем было прописано, что если я найду вашего брата, то долги моего отца будут погашены. — Лидия секунду колебалась: — И что если случится самое ужасное и нам придется пожениться, то наша женитьба будет чистой формальностью.

— Я составлю договор, и вы сможете подписать его, когда мы приедем в Мадрид.

Рауль уже решил, что они выедут завтра, — он опасался, что она начнет наводить справки о его единокровном брате Максе. Да, пока что он не посвятил ее в детали, но он не может допустить, чтобы ей открылась вся глубина предательства отца до того, как он будет полностью уверен, что она не сольет информацию прессе.

Его отец плохо обращался с его матерью и с ним. На протяжении восьми лет он вел двойную жизнь, обманывая не только свою жену и сына, но и другую женщину, родившую от него ребенка. Рауль помнил тот день, когда мать узнала об измене отца. В его голове все еще звучали полные боли слова, когда мама заявила отцу, что их браку настал конец.

Теперь, узнав, что отец отвернулся от малыша и его матери, Раулю захотелось все исправить.

Рауль откинулся на спинку стула. Он пытался унять боль и сожаление, вернувшиеся из детства, сдерживал негативные эмоции, не давая им выплеснуться наружу.

У него есть два варианта. Плюнуть на своего единокровного брата и жениться на Лидии, чтобы погасить долг, или принять предложении Лидии, найти Макса и освободить их обоих от необходимости жениться. Рауль не собирался долго думать над ответом.

— А что, если я не найду вашего брата? — Вопрос Лидии заставил Рауля перевести взгляд на ее губы, и ему стало интересно, какие они на вкус.

— Единокровного брата.

— Единокровный брат, просто брат, какая разница? Что, если я его не найду?

— Очень большая разница, Лидия. Вот вы единственный ребенок в семье. Как бы вы себя чувствовали, если бы обнаружили, что у вас есть родной брат?

— Мы сейчас не это обсуждаем, — с горячностью возразила она.

— Если вы не найдете моего единокровного брата в течение четырех недель, тогда вы становитесь моей женой, и долг вашего отца погашается.

— На два года. — Уныние, прозвучавшее в этой фразе, тронуло его. Почти.

Он кивнул.

— Да. Потом вы можете подать на развод.

— Четыре недели не так много, чтобы выполнить такую задачу, — сказала Лидия. Она сделала глоток вина, и это снова привлекло его внимание к ее губам и направило его мысли к запретным темам. — И скоро Рождество.

— Это еще одна причина, чтобы успеть. У вас есть только четыре недели. Если не получится, то вы, Лидия, станете моей женой в сочельник.

Глава 3

Перелет на частном самолете был тяжелым для Лидии. В салоне они были одни, и она не знала, о чем говорить с Раулем. К счастью, он все это время работал с бумагами, а она сделала вид, будто дремлет, хотя внутри ее роился клубок вопросов. Однако сейчас, когда они ехали на заднем сиденье его машины с шофером по оживленным, несмотря на приближающийся вечер, городским улицам, все его внимание сосредоточилось на ней.

— Как вы думаете, сколько нужно времени, чтобы найти моего брата? — Рауль впервые не назвал своего брата единокровным.

— Смогу ответить, только когда вы предоставите мне больше информации. Только прошу не забывать, что я в этом деле не профессионал. Исследование семейных историй — мое хобби. Я не считаю себя экспертом в этой области.

Ей не понравилось, как он прищурился глаза, — это был признак того, что он раздражен.

«Ты не вправе потерпеть неудачу, так что даже не думай об этом».

— А какая у вас профессия? — с долей пренебрежения в голосе спросил Рауль.

Лидия поборола искушение самодовольно улыбнуться, потому что в одном она была уверена: он все еще считает ее избалованной богатой девчонкой, папенькиной дочкой, которая только и умеет, что веселиться на вечеринках и болтаться по магазинам.

— Моя профессия?

— Да, чем вы занимаетесь каждый день?

Удивится ли он, если она скажет, что с отличием окончила университет в Испании? А что, если она скажет, что любовь к моде помогла ей открыть два успешных бутика — один в Лондоне, другой в Париже? Она их никогда не привязывала к семейной фамилии, желая преуспеть только благодаря своим заслугам. И у нее получилось. В общем, она бы с удовольствием огорошила его своим ответом, только кто ему дал право знать о ней так много? Всего лишь нужно найти его брата, и она справится с этим за неделю или две, если повезет.

— Думаю, было бы правильнее сказать, что моей сильной стороной является розничный рынок, — поддразнила его Лидия, открыв только часть правды, и не смогла сдержать улыбки, когда он нахмурился. Она знает, какого он мнения о ней. Ну и пусть. Пусть думает, что она умеет только тратить деньги, а не зарабатывать. Она приехала в Мадрид, чтобы урегулировать долг отца и, оставив позади руины своего детства, двигаться дальше.

Для матери, которая сейчас почти с ней не общается, она была обузой; отец всегда был призрачной фигурой на заднем фоне ее жизни. У нее была только бабушка, которая ее и воспитала.

— Вы, конечно, найдете массу возможностей для проявления своей сильной стороны на розничном рынке Мадрида.

«Таким ледяным тоном можно было бы загонять солнце за грозовые тучи, — подумала Лидия. — А если постараться, то и вызывать снегопады».

Она улыбнулась от этой мысли, наблюдая за Раулем, который явно был раздражен.

— Особенно в это время года, — добавил он.

— Согласна, однако сейчас, вне всякого сомнения, есть более важные вещи, чем хождение по магазинам. Например, в каком отеле вы предлагаете меня поселить?

Она давно не уезжала из дома и с нетерпением ждала этой короткой передышки, уверенная, что недавно назначенный ею менеджер в Лондоне справится почти с любой проблемой, если таковая возникнет. Правда, она не собиралась оставлять свои магазины надолго. Как только она предоставит Раулю Вальдесу всю требуемую информацию, она вернется, свободная от долга и свободная от обязательства — перед всеми. Если поиски займут две недели, она будет в Лондоне задолго до Рождества.

— Вы будете жить у меня. — Его голос ворвался в океан ее мыслей, как камень, брошенный в воду, после которого расходятся круги.

— У вас? — Лидия посмотрела него и внезапно почувствовала себя в ловушке. Она не может жить у него ни при каких обстоятельствах, тем более после того, как собственная реакция вынудила ее усомниться в том, что она сможет игнорировать его присутствие или сопротивляться тому обжигающему притяжению, что пробуждается в ней от одного вида его темных выразительных глаз. От мужчин в жизни одни проблемы, а она в этих проблемах не нуждается. Если бы ее мечты не убил печальный опыт родителей, это с успехом сделал бы Дэниел.

Лидия отвела взгляд, испугавшись, что Рауль прочтет ее мысли, и стала смотреть на улицы, по которым они проезжали. Да что с ней такое? С каких это пор она так переживает из-за мужчины? Она никогда такой не была.

— В моей квартире есть вполне приемлемые апартаменты для гостей. — Лидия оглянулась и сразу же пожалела об этом, так как увидела дразнящую улыбку на его лице.

— Я думала, вы хотите вести наш поиск тихо и без участия прессы. Что, если они увидят нас с вами вместе и придут к неправильному выводу? — Лидия судорожно искала причину, чтобы не селиться у него.

— Если такое случится, наш роман вызовет больший интерес, чем ваше исследование.

На этот раз Рауль улыбнулся. От его улыбки у Лидии закружилась голова, а в душе поднялось ликование. Однако она тут же напомнила себе, что она уже не девочка, которая приходит в восторг, когда с ней заговаривает крутой парень. Она взрослая женщина, которая имеет свое мнение и которая способна заставить его пожалеть о том, что он смотрел на нее с таким презрением.

— Наш роман? — Она нервно хмыкнула.

Ее злость на ситуацию только усилилась.

— Прекрасное прикрытие для вашего расследования, не правда ли? — Машина остановилась. От его взгляда у Лидии сразу испортилось настроение. — Не забывайте, кому тут надо погасить долг, Лидия. У вас нет возможности предъявлять требования или подвергать сомнению мои решения, мы будем вести себя так, будто нас связывают отношения, будто мы оба приняли условия договора, подписанного нашими отцами.

Прежде чем Лидия успела возразить ему, он вышел из машины. Несколько секунд спустя его водитель открыл дверь с ее стороны, и теперь она уже не могла сказать то, что хотела. Соглашаясь на сделку, она рассчитывала, что выиграет от этого, но он все перевернул в свою пользу.

Рауль оживленно разговаривал с водителем на испанском; чарующий тембр его голоса сбивал Лидию с мыслей. То, что испанский ее любимый язык, было ее маленькой тайной, которую она скрывала от всех — пока.

Неожиданно Рауль повернулся к Лидии и, положив руку ей на талию, произнес по-английски:

— Нам сюда, дорогая. — «Дорогая» было сказано по-испански.

Ощутив его руку на своей спине, Лидия на мгновение замерла от восторга, а потом покорно, как овечка, прошла в старый, красиво отделанный особняк, на который едва взглянула.

— Я все еще сомневаюсь, правильно ли будет, если я поселюсь у вас. Я могла бы найти отель по соседству и там проводить исследование.

— Могли бы, но не будете. — Голос Рауля эхом разнесся по просторному, отделанному мрамором вестибюлю. Он убрал руку и нажал на кнопку вызова лифта.

Двери открылись, и он вошел в лифт и повернулся к Лидии:

— Мы заключили сделку, мисс Картер-Уилсон, не правда ли?

— Замечательно. — Она зашла в лифт и, когда закрылись двери и кабина поползла вверх, поняла, как мало здесь места. — Только это все коммерческая сделка, не более.

— Думаете, я стану вас соблазнять? — Было ясно, что он от души веселится.

— Кажется, вы именно этим и знамениты, не так ли, мистер Вальдес? — Лидия услышала в собственном голосе кокетство и внутренне съежилась. — Официантка вчера была этому подтверждением.

Рауль на нее посмотрел, слегка нахмурив брови, а она, вздернув подбородок, смело встретила его взгляд. Двери лифта открылись, но он не сдвинулся с места. Лидия тоже не двигалась, будто пригвожденная к месту его пронзительным взглядом.

— Неужели вы ревнуете?

Лидия возмущенно охнула.

— Совершенно нет.

Не оглядываясь, Лидия выскочила из лифта, а вслед ей прозвучал глубокий, раскатистый смех. Пробежав несколько шагов, она оказалась в просторной квартире. В его квартире. В его жизни.

Рауль смотрел вслед Лидии и любовался ее бедрами, обтянутыми черной юбкой, которая облегала ее тело сильнее, чем, как он подозревал, она того хотела. Высокие черные сапоги только подчеркивали ее грацию. Он никогда не подпускал близко женщин, никогда не позволял им увидеть себя таким, каким он был на самом деле.

Однако Лидии каким-то образом удалось открыть эту дверь. Он уже рассказал о себе намного больше, чем кому-либо еще.

— Надеюсь, вы одобряете мою квартиру, — поддразнил он ее и был награжден испепеляющим взглядом.

А была бы она такой же страстной, если бы он потребовал у нее поцелуй? Готова ли она ответить ему и разделить с ним тот огонь желания, что бушует в нем?

— Объясните, мистер Вальдес, почему вы требуете погашения долга моего отца таким необычным способом, когда у вас одного больше денег, чем в тех нескольких виллах для отдыха, что мой отец оставил в качестве залога?

Рауль быстро прошел вперед. Ее слова обидели его и превратили ненужное желание в столь необходимый гнев.

— Несколько вилл для отдыха? Думаете, все из-за них? Вы действительно считаете, что я настолько корыстен, чтобы требовать возврата денег за них?

Рауль уже всерьез сомневался, что Лидия знает, каков размер долга ее отца. На эти деньги можно было бы купить не пару, а множество вилл.

— Именно это я и думаю. Вы все извратили и теперь, по сути, шантажируете меня. Либо я найду вашего брата, либо выйду за вас замуж.

— И что же вы предпочтете, дорогая? — Слово «дорогая» он опять сказал по-испански.

— Не называйте меня так.

— Мы прямо сейчас отправимся в мой офис, и вы, мисс Картер-Уилсон, своими глазами увидите, какую сумму задолжал ваш отец.

Рауль негодовал. Как она посмела обвинять его в коварстве?

— Очень разумное предложение, — надменно произнесла Лидия. Ее глаза горели неповиновением, губы были решительно сжаты. — А на обратном пути я заселюсь в отель.

Рауль, прищурившись, посмотрел на нее.

— Вы не сдаетесь, верно?

— Верно, поэтому предлагаю показать мне, сколько мой отец должен вашей компании. Уверена, это докажет, что несколько дней, затраченные на поиски вашего брата, с лихвой покроют этот долг — и освободят нас обоих от необходимости соблюдать условия этой странной брачной сделки, на которую, вероятно, ваш отец обманным путем заставил согласиться моего.

— В таком случае, дорогая… мы немедленно тронемся в путь и все уладим.

Она подошла к нему, стуча каблучками по мраморному полу.

— Это первая разумная мысль с тех пор, как мы встретились в Лондоне.

— До моего офиса недалеко, мы пойдем пешком.

Рауль отвел взгляд от сапог, облегавших стройные ноги Лидии, и приказал себе сосредоточиться на делах.

— Небольшая прогулка будет в самый раз, — с вызовом сказала она.

Полный решимости не поддаваться ее чарам, Рауль подвел Лидию к лифту, и они вышли на оживленную улицу. Несмотря на высокие каблуки, она от него не отставала. На площади с множеством кафе, в которых пары наслаждались холодным зимним солнцем, он немного замедлил шаг.

Рауль остановился у дверей старого здания, в котором располагался головной офис «Банко де Торрез». Поймав неуверенный взгляд, он почувствовал, как в нем поднимаются угрызения совести, и сразу же отмахнулся от них.

Он молча толкнул большую тяжелую дверь и прошел внутрь. Просторный вестибюль, вопреки старинному облику здания, был отделан в том же современном стиле, что и его квартира. При виде этого великолепия Лидия вопросительно изогнула брови, и он вспомнил ее слова о том, что он просто мог бы списать долг, который она должна выплатить.

— Я покажу вам кабинет, в котором вы будете работать, — сказал Рауль, входя в лифт и ощущая, сколько опасностей таит их с Лидией вынужденная близость.

Лидия следовала за Раулем мимо залов. Кто-то приветствовал его, кто-то окидывал ее любопытным взглядом.

Наконец залы со стеклянными перегородками закончились, и они оказались в просторной приемной.

— Вот здесь вы будете работать, — сказал Рауль, указывая на кабинет, расположенный рядом с его кабинетом.

Лидия прошла внутрь. Из огромного, почти во всю стену, окна открывался изумительный вид.

— Мило, только я пробуду здесь всего несколько дней.

Он небрежно пожал плечами, и этот жест сразу вызвал у Лидии подозрение.

— Думаю, нам нужно обсудить размер долга вашего отца, прежде чем вы начнете строить планы по отъезду из Мадрида, потому что, будьте уверены, дорогая, вы не сможете уехать, пока я не сочту долг погашенным, либо через получение необходимой мне информации, либо через вашу подпись на брачном договоре.

Лидия вскипела от гнева. Она ему не «дорогая»!

— В таком случае мне надо знать точную сумму долга моего отца.

Она прошла вслед за ним в его кабинет и спокойно ждала, пока он достал папку, неторопливо открыл ее и с многозначительным видом толкнул ее к ней. Папка проскользила через стол из полированного дерева. Выражение на его лице насторожило Лидию, и она приготовилась к худшему.

— Сумма превышает пятьсот миллионов евро. — Он произнес это ровным тоном, без какого-либо намека на удивление.

Глаза Лидии расширились от шока. Как можно быть таким спокойным?

— А какова стоимость собственности, оставленной в качестве обеспечения? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Значительно больше этой суммы.

Сколько же имущества ее отец спрятал под ее именем? Все оказалось хуже, чем она себе представляла.

— То есть, если мы поженимся, вы получите значительно больше? — Рауль кивнул, и Лидия продолжила: — Тогда почему вы готовы заключить сделку, которую я предложила?

— Я хочу найти брата. Я предпочел бы, чтобы деньги поступили со счетов, открытых отцом для своего коварного плана, а не в результате нашего брака. Надеюсь, вы с этим согласны.

— Я согласна только с тем, что у меня нет желания выходить замуж ни за вас, ни за кого-либо другого.

— Если вы согласны, вы должны подписать соглашение о конфиденциальности.

— Есть что-то еще. Что вы от меня скрываете, мистер Вальдес?

— Вы очень проницательны, Лидия. Вам стоило бы заняться бизнесом.

— Возможно, я уже занимаюсь, — поддразнила она его. Его греховно-соблазнительные глаза с подозрением прищурились. — И это означает, что, прежде чем я подпишу какой-либо договор с вами, я должна узнать все тонкости.

— Хорошо. — Рауль шагнул к ней, и ей внезапно захотелось перестать быть такой смелой, провоцирующей. — Есть еще одна деталь, которую надо согласовать.

— Какая? — Она посмотрела на него, и ее сердце глухо забилось.

— Нам надо обручиться, немедленно.

— Нет, — отрезала Лидия.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я ищу брата — до тех пор, пока я не буду готов сообщить об этом. Совет директоров требует урегулирования этого давнего и давно просроченного долга, и мне нужно, чтобы его члены поверили в то, что мы собираемся пожениться. Тогда они успокоятся.

Лидия прикусила нижнюю губу, убеждая себя, что восторженный трепет, разлившийся внутри ее, никакого отношения к Раулю не имеет.

— Почему меня должно беспокоить то, что думает совет директоров?

— Я должен до конца декабря уладить это дело, чтобы спасти тысячи рабочих мест. Это условие является последним, и согласно ему, если я не найду брата или не женюсь на вас, компания будет продана. Необходимо, чтобы они видели, что я решаю эту проблему. Ведь долг-то не маленький. Уверен, что даже вы согласитесь с этим.

— И что, если я соглашусь на фиктивную помолвку? — снова с вызовом спросила она.

— Вы поможете не только себе и своему отцу, но и сотням обычных семей, чьи кормильцы не потеряют рабочие места.

Лидия вздохнула. Она знала, когда нужно изящно сдаться. Насколько сложно будет притворяться обрученной с этим мужчиной?

Рауль снова заговорил, усиливая ее беспокойство:

— И если у вас не получится найти моего брата, нам придется начать процесс подготовки и организации нашей свадьбы, которая состоится в сочельник.

— Вы все это спланировали, не так ли?

Свадьба на Рождество? От этой мысли на нее, будто водяной вал, обрушилась паника. У нее нет желания становиться замужней женщиной.

— Я всегда готов ко всяким случайностям.

Его лицо было абсолютно серьезным, на нем не отражались другие эмоции, которые могли бы смягчить его суровый взгляд.

На мгновение Лидия задумалась о том, чтобы взять и уйти. Ведь это проблема отца, пусть сам ее и улаживает. Но она знала, что он этого не сделает, и тогда Рауль обязательно вернется. Только тогда ей нечего будет противопоставить, если придется торговаться. Тем более если к этому моменту он найдет своего брата.

Да, она пойдет на все, но именно ради бабушки. Не ради Рауля, не ради себя и уж точно не ради своего отца.

— Я в этом ничуть не сомневаюсь. — Лидия расправила плечи, словно в ней открылся источник новой внутренней силы. — Зачем ваш отец все это устроил?

— Чтобы заставить меня принять его другого сына или сделать то, от чего я всегда отказывался, — жениться.

— Неужели он пошел бы на такое только ради этого?

— Да, пошел бы. Так что дальше, Лидия? Мы договорились?

— Договорились, мистер Вальдес. Я согласна быть вашей фиктивной невестой, но только на один месяц.

Глава 4

Лидия сидела за своим столом, ее взгляд замер на панораме Мадрида, освещенного заходящим декабрьским солнцем. В голове крутились мысли вокруг сделки, которую она заключила с Раулем. На пальце поблескивало обручальное кольцо с большим бриллиантом. Она носила его уже больше недели, но все не могла прийти в себя после помолвки.

Первые десять дней их фиктивной помолвки закончились, и она стала еще ближе к свадьбе, которая станет неизбежностью, если она не придумает, что делать с Максимилианом Вальдесом.

— Лидия, работа нагоняет на тебя скуку? — Глубокий голос Рауля прервал ее размышления.

Она в кресле развернулась к нему, отставив в сторону свои проблемы.

Он стоял в расслабленной позе, прислонившись к косяку. Его руки были сложены на груди, а на лице было выжидательное выражение. Как можно выглядеть таким властным и в то же время таким привлекательным?

— Я думала. — Лидия поспешила осадить свои мысли. У нее нет желания грезить об этом мужчине. Она не должна о нем думать.

— Ну, и как идут поиски моего брата? — Рауль, казалось, нависал над ней, высокий и широкоплечий, он заслонял собой свет. У Лидии учащенно забилось сердце.

Рауль недоуменно изогнул брови, не получив от нее ответа, и устремил на нее пристальный взгляд.

— Что-нибудь нашла?

— Нет. — Лидия не хотела вдаваться в подробности, полностью осознавая, что теперь остается чуть больше двух недель, прежде чем он сможет требовать от нее выполнения обязательств и уплаты отцовского долга. Если она не найдет его брата, у нее не будет другого способа выплатить хотя бы часть нужной суммы. Пусть у нее свой бизнес, но он все еще в стадии становления, и ему никогда не сравняться с высокодоходным бизнесом Рауля или долгом ее отца.

Рауль глубоко вздохнул, как будто собирался что-то сказать, прошел в кабинет и встал у окна. Лидия любовалась красотой обтянутых рубашкой рук. Какие же у него сильные и безопасные руки!

Она ошеломленно захлопала глазами. Откуда такие мысли?

— Тогда, боюсь, нам придется пустить в ход альтернативный вариант. — От его холодного тона ей показалось, будто она ступила в ледяные воды моря, омывающего Англию.

— Какой? — Неужели она что-то пропустила?

Рауль повернулся и посмотрел на нее. Проклятье, подумала Лидия. Неужели этот человек не понимает, что делает с ней взгляд его темных глаз?

— Начинать готовиться к свадьбе, — решительно ответил он.

— Но ведь еще три недели впереди.

Она знала, что в ее голосе слышится паника, но ничего не могла с собой поделать. Она быстро взяла себя в руки.

— Да, все верно, но, что касается долга твоего отца, все должны видеть, будто мы готовимся к свадьбе, чтобы погасить этот долг.

— Кто все? — спросила она.

Он подошел к столу, оперся на него ладонями и наклонился к Лидии:

— Совет директоров, влиятельные люди, которые могут настоять на четком выполнении условий договора, а именно что долг будет погашен в случае нашего брака и последующей передачей мне всего того имущества в разных странах, о котором ты якобы ничего не знаешь.

Рауль злился; Лидии казалось, что его злость летает по кабинету и бьется о чистые белые стены. Она разговаривала со своим солиситором, знала, что отцу советовали не подписывать договор, который все усугубил. Отец придумал такие условия, чтобы уберечь себя от неприятностей, и поставил под удар ее.

— А ты всегда делаешь то, что тебе говорят? — лукаво глядя на Рауля, спросила она.

Он наклонился еще ниже, его лицо было настолько близко к ее лицу, что, если бы кто-то смотрел на них через большое окно, он решил бы, что влюбленные целуются. Лидия затаила дыхание, но не отпрянула.

— Ты действительно думаешь, что я женюсь на тебе или на ком-либо еще только потому, что мне так велели?

Лидия встретила его гневный взгляд.

— Нет, я так не думаю. Может, лучше рассказать мне, что происходит, вместо того чтобы ждать еще три недели и вступать в брак, которого ни один из нас не хочет? У меня нет никакого желания провести следующие два года с тобой.

Он не ответил.

Лидия откинулась на спинку кресла.

— Что все это значит, Рауль?

На тех самых губах, о которых против своей воли грезила Лидия, появилась самодовольная улыбка, и ее щеки залились румянцем.

— Ты все знаешь, Лидия.

— Я еду домой, — объявила она.

Рауль лишь вопросительно изогнул брови.

— Под домом ты подразумеваешь мой дом?

Глубокий чувственный голос и своеобразный акцент действовали на Лидию так сильно, что она едва держала себя в руках.

— Я была лишена роскоши называть какое-то одно место родным домом. Поэтому мой дом там, где я живу — пусть и временно.

Лидия повернулась и взяла свое пальто и сумочку.

— Я хочу выпить чего-нибудь. Составь мне компанию — по дороге домой. — Судя по тому, что его акцент стал глубже, он разволновался.

Она повернулась и посмотрела на него. В нем явно шла внутренняя борьба. Он ожидает, что она откажется, убежит от того, что едва промелькнуло между ними.

Лидия лучезарно улыбнулась.

— Это станет прекрасным завершением дня.

Рауль не ожидал от себя, что ему захочется провести с ней вечер.

Сидя напротив Лидии в кафе на городской площади, Рауль радовался, что они на виду у всех. Их заметят, на их статус обрученной пары обратит внимание светское общество Мадрида, — и все это дойдет до Карлоса, который, в свою очередь, проинформирует совет директоров. Это даст им обоим немного времени.

Он заказал вино и тапас и откинулся на спинку, наслаждаясь звуками вечернего Мадрида. Он рассчитывал повернуть разговор так, чтобы уточнить мелкие детали касательно их свадьбы. Ему пришлось запустить в действие план со свадьбой, потому что после первой недели стало понятно, что она не сможет найти следы его брата. Ее хобби, очевидно, оказалось не таким совершенным, как она заставила его поверить.

— Я сделал официальное заявление о нашей свадьбе. В сочельник мы с тобой поженимся на гражданской церемонии. — Лидия побледнела, но, прежде чем она успела перебить его, он продолжил: — Долг твоего отца будет погашен сразу же, как только мы поженимся, но мы должны продолжать жить как женатая пара на протяжении еще двух лет.

— Я думала, что мы не дойдем до крайности и нам не придется жениться.

В ее глазах вспыхнула искра гнева, когда она посмотрела на него, потягивая холодное белое вино. Его вниманием завладели ее длинные изящные пальцы с ярко-красным маникюром. Она не изменилась с тех пор, как они впервые встретились, просто превратилась в светскую львицу, в избалованную наследницу, у которой нет никаких забот, кроме как баловать себя и потакать себе. Совсем не тот типаж женщин, на которых он всегда обращал внимание.

— Только ты, Лидия, можешь изменить ситуацию. Тебе надо скорее найти моего брата. Официальное объявление о том, что я женюсь на тебе в сочельник, — это мой страховой полис, гарантия того, что ты не провалишь дело.

— Ты самый настоящий шантажист, — бросила она ему и посмотрела в окно на площадь. Вокруг них все больше народу занимало свободные столики, их смех и разговоры наполняли вечер весельем и оживлением.

— Думаю, что конкретно эта характеристика подходит твоему отцу.

Сейчас она выглядела уязвимой, и эта уязвимость находила отклик в его сердце. Она рискует чем-то большим, чем объектами недвижимости. Как и он, она готова рискнуть своей свободой и вступить в брак, которого она не хочет. Но зачем?

— И твоему, — буркнула Лидия. Ее уязвимость мгновенно исчезла. — Я не намерена становиться их жертвой. Я сделаю все, чтобы найти твоего брата, Рауль, все.

— Это очень благородно с твоей стороны.

— Благородство здесь ни при чем. Самосохранение, возможно, неприязнь к такому, как ты, безусловно.

— Ого! И куда только делся маленький котенок?

— Котенок? — удивилась Лидия и нахмурилась.

— Тот самый, который очень хотел, чтобы я поцеловал его, когда мы с тобой разговаривали у тебя в кабинете.

— Ничего я не хотела. — В ее голосе четко слышалось возмущение, она даже вскочила, а щеки у нее покраснели.

— Сядь на место, Лидия. А то все подумают, что мы не влюбленные, когда увидят, как ты прожигаешь меня взглядом.

— Так мы и есть не влюбленные, — процедила она, но все равно села.

— Я в том смысле, что нас должны воспринимать если не влюбленными, то хотя бы друзьями. Ведь мы же собираемся вступить в счастливый брак.

— Ха. — Ехидный смешок, легко слетевший с ее губ, лишний раз продемонстрировал ее скептическое отношение к их браку. — А такая штука существует?

— Из твоих слов я делаю вывод, что брак твоих родителей был так же неудачен, как и моих.

Почему он с ней говорит о таких вещах? Он ведь никогда не обсуждал свое детство, никогда никому не рассказывал про холодный бездушный дом, в котором он вырос, и постоянные ссоры родителей из-за того, что похождения отца становились все более частыми. Его мать никогда не прощала отцу его двойную жизнь, которую тот вел на протяжении более восьми лет их брака, и он, Рауль, намеревался как можно дольше скрывать от нее поиски ребенка, плода этой двойной жизни.

— Ведь это не я ищу единокровного брата.

— Верно. Но кто знает? Ты можешь утверждать, что твой отец не произвел на свет другого ребенка, пока ты, до поступления в школу-интернат, жила с бабушкой и дедушкой?

— Откуда ты узнал столько про меня?

Раулю удалось завладеть ее вниманием.

— Неужели ты думала, что я решу жениться на тебе, не наведя справок и ограничившись короткой беседой десятилетней давности?

Ее зеленые глаза потемнели от возмущения.

— И что же ты обнаружил?

— Что, возможно, ты не испорченная богатая девчонка, какой хочешь казаться.

— А значит?

— А значит, Лидия, я знаю, что у тебя нет выбора. Это мне стало ясно из того, что он сказал моему законному представителю. Но у нас с тобой заключена сделка, и ты отвечаешь по ней либо свадьбой, либо успехом в поиске моего брата. — Он замолчал, давая ей возможность усвоить информацию. — А до той поры мы будем действовать так, будто готовимся объединиться в браке, будто мы хотя бы нравимся друг другу. Я не хочу, чтобы совет директоров узнал о нашем истинном отношении друг к другу. У них не должно быть сомнений в том, что долг будет погашен полностью, как бы то ни было.

— И все это ради спасения твоего бизнеса, — сокрушенно покачала головой Лидия.

— А также ради спасения твоего отца от краха и сохранения нашего нынешнего статуса, холостого и незамужней.

— Ты действительно ждешь, что я в это поверю?

— Да, дорогая, жду. — Сейчас слово «дорогая», произнесенное по-испански, не было для него пустым. Сейчас он вложил в него все то, что никогда не собирался говорить ни одной женщине.

* * *

Лидия смотрела на Рауля. Он молчал. Вокруг них вечерний шум нарастал, и в кафе царила веселая атмосфера. Час был не очень поздний, однако Лидия знала, что ей не до вечеринок и веселья. Она должна найти его брата. Их разговор, а вернее, перепалка натолкнула ее на одну идею.

— Мне нужно поговорить с твоей матерью. Она должна кое-что знать.

Рауль долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на оживленную площадь, сверкающую рождественскими огнями.

— У меня нет желания вовлекать в это мою мать, — в конце концов сказал Рауль. — Она ничего не знает про условия завещания, и именно так все и останется.

— Есть вероятность, что у нее есть информация, которая поможет нам начать поиски.

— Почему ты так считаешь? — Его холодный тон был полон презрения, но Лидию это не пугало.

— Женщины всегда знают. Из того скудного объема информации, что ты мне дал, я выяснила, что ты и твой брат родились с разницей в несколько месяцев.

Лидия не собиралась опускать руки, несмотря на его гнев.

— Вот именно из-за этого у меня и нет желания втягивать ее. Представь, каково это, когда ты, молодая мать, узнаешь, что твой муж спит с другой. Когда наследник, которого ты родила, становится ненужным.

В Лидии полыхала ненависть к человеку, который так подло поступил со своей женой, матерью Рауля. Она искренне сочувствовала Раулю.

Она прогнала прочь эти мысли.

— Рауль, у нас нет другого выхода. Подумай над этим. Когда ты решишь, куда нам двигаться дальше, сделай любезность, дай мне знать.

Она встала и пошла к выходу, зная, что он расплатится и последует за ней.

Она вышла на площадь, движимая желанием оказаться от него как можно дальше.

— Я не привык, чтобы женщины уходили от меня, — резко заявил Рауль, догнав ее.

А он что, ожидал, что она будет подчиняться его желаниям, делать все так, как он требует? Нет, этому не бывать. Она достаточно насмотрелась на свою мать, и та в конечном итоге уехала, отказавшись терпеть издевательства.

Лидия остановилась и повернулась к Раулю. Ей в голову пришла неприятная мысль. Впервые в жизни она задалась вопросом: а не должен ли был вместо нее родиться долгожданный сын? Вдруг ее появление на свет стало разочарованием для обоих родителей?

Внезапно она увидела свое детство в совершенно ином свете, и ее охватила горечь.

— Ну, теперь у тебя есть первый опыт, — зло сказала она человеку, который открыл ей глаза на многие странности. — Я не собираюсь ждать, пока ты решаешь, кто будет помогать тебе искать брата. Мне кажется, ты быстрее женишься, чем найдешь его. Чего ты боишься, Рауль? Разделить наследство?

Он схватил ее за руку и притянул к себе.

Начался дождь, но Рауль не боялся, что они промокнут. Он смотрел Лидии в глаза и тяжело и часто дышал.

«Неужели он чувствует то же мощное притяжение?» — спрашивала себя Лидия.

— Пусти меня, — потребовала она.

Дождь усиливался, но Лидия не могла оторвать от Рауля взгляд; местные жители и туристы искали укрытие внутри зданий на площади, она же не могла пошевелиться. Рауль словно заколдовал ее, приковал к месту.

Рауль отпустил ее руку, но оставался стоять рядом, нависая над ней, как матадор. Лидия чувствовала тепло его тела, вдыхала его мужской запах. Она даже ощущала вкус его поцелуя, почти знала, каково это, когда его губы прижаты к ее губам.

Ее волосы намокли, жакет прилип к телу. Ее трясло, но ей не было холодно. Рауль снял свой пиджак и накинул его ей на плечи. Его запах теперь был везде, она чувствовала, как его тепло ласкает ее. Дождь быстро намочил его рубашку, и она стала дразняще прозрачной, подчеркивая его силу и мужественность.

Плохо отдавая себе отчет в своих действиях, напрочь забыв о последствиях, Лидия прижалась к нему. Рауль словно ждал от нее этого приглашения. В следующую секунду она уже была в его объятиях и обнимала его за шею, а его губы уже заявляли свое право на ее рот. Откликаясь на его ласку, Лидия все сильнее прижималась к нему. Рауль что-то шептал по-испански, и Лидия трепетала от звука его голоса.

Неожиданно к ней пришло отрезвление. Что она делает? Целуется с… врагом!

— Это… — задыхаясь, произнесла она, отодвигаясь и высвобождаясь из его объятий, — это не является частью нашей сделки.

— Но ты же не будешь утверждать, что не хотела меня поцеловать, а, дорогая? — Лидия покачала головой, и он продолжил: — Что должен делать мужчина, когда такая женщина, как ты, прижимается к нему?

— Я не твоя дорогая, — процедила Лидия.

— Ты уже говорила.

— Рауль, мне от тебя ничего не нужно и тем более поцелуев. Я хочу одного — это выяснить, есть ли у твоей матери какие-нибудь предположения насчет того, с кем у твоего отца была интрижка.

Желая остудить жар, горевший в теле после поцелуя, она сняла его пиджак.

— Это не так просто.

Рауль посмотрел на нее, очевидно борясь с таким же желанием, как и она. Хотя вряд ли. Такой человек, как Рауль Вальдес, имеющий репутацию безжалостного любовника и бизнесмена, наверняка научился противостоять желаниям.

— Выйти за тебя замуж также будет не просто.

— Хорошо, — сказал он. Капли с его волос падали ей на лицо. — Я организую тебе встречу с матерью. А сейчас предлагаю пойти и обсохнуть, раздельно.

— Повторения этого не будет. В этом я могу тебя заверить.

Глава 5

Лидия меньше всего ожидала, что Рауль объявит о своем решении поехать на выходные за город. Еще сильнее ее повергло в шок то, что он смягчился и согласился отвезти ее к его матери. За то короткое время, что она провела с Раулем, Лидия уже уяснила, что он ничего не делает из прихоти.

Вопрос мучил ее до того момента, когда после долгого пути — из-за напряжения, чувствовавшегося в машине, ей казалось, что они ехали целую вечность, — он свернул с шоссе. Колеса машины захрустели по гравию подъездной аллеи, ведшей к загородной вилле.

— Очень мило, — беспечно сказала Лидия, когда Рауль выключил двигатель и воцарилась тишина.

Лидия остро чувствовала его присутствие рядом, чувствовала каждое его движение, пока они ехали сначала по загруженным дорогам пригорода, а затем по более тихим и небольшим дорогам через сельхозугодья, перемежающиеся с деревнями.

— Мое убежище на выходные, — сказал он, выходя из машины.

Рауль спереди обошел машину, и Лидия любовалась его длинными ногами и стройным телом. Как всегда, одежда не могла скрыть его крепкие мышцы. Она вспомнила, как она прижималась к этому телу, а сверху лил дождь, и от восторга у нее даже зазвенело в ушах.

Понимая, что Рауль может подумать, будто она ждет, пока он откроет дверь, Лидия быстро открыла ее сама и выскользнула из низкой спортивной машины. На пути сюда она надеялась, что будет чувствовать себя более независимой, но после вчерашнего вечера и поцелуя, который разжег пожар в ее теле, о независимости не могло быть и речи. Потому что ей некуда было деться от непреодолимого притяжения, у нее не было спасения от всепоглощающей страсти.

Недопустимо, чтобы он втягивал ее в столь опасные отношения, напомнила она себе. Нельзя забывать, какие мотивы двигали им, когда он привез ее в Испанию, а потом на эту романтическую виллу. Он думал только о деньгах и достатке.

— Здесь живет твоя мама?

Лидия задала вопрос обыденным и непринужденным тоном, несмотря на то, что в душе у нее был полный сумбур. В ответ Рауль буквально пронзил ее взглядом, холодным и сдержанным.

— Нет, она живет в получасе езды в горы.

То есть она снова оказалась с ним наедине, и в этот раз ей некуда сбежать.

— Понятно.

— Ты, Лидия, ясно выразилась прошлым вечером. Тебе нечего бояться, оставаясь здесь со мной.

— То есть мы здесь исключительно ради того, чтобы встретиться с твоей мамой?

— Да. Думаешь, у меня были какие-то скрытые мотивы, чтобы привезти тебя сюда? — Взгляд Рауля остановился на ней, но она уже скрылась за крепким фасадом надменности.

— Увеличение своего состояния.

Он шагнул к ней, но она даже не дернулась, сохраняя хладнокровие.

— Все, что я хочу, Лидия, чтобы ты нашла моего брата. Потом я смогу обеспечить будущее компании, урегулировав грабительский долг твоего отца, и двигаться дальше по жизни.

Прежде чем она смогла возразить, он повернулся и зашагал к вилле.

Глубоко внутри, мастерски скрывая свои чувства, Лидия тряслась от негодования. Может, он и хочет, чтобы долг ее отца был погашен, однако он только что показал, что сам он ничем не лучше своего отца.

Рауль открыл дверь и пропустил Лидию вперед. Она прошла внутрь и опешила. Разве у жесткого и властного бизнесмена может быть такая вилла? Она уютна и гостеприимна, в ней нет лоснящейся прилизанности современного дизайна.

Ранние годы Лидия провела в переездах из одного дома в другой. У нее никогда не было времени обосноваться, обзавестись друзьями, потому что через короткий срок семья снова переезжала. Иногда уезжала одна мама, оставляя ее с отцом. К счастью, в ситуацию вмешалась бабушка, и отец с готовностью отпустил ее к ней жить.

Лидия была бы рада, если бы эта вилла стала ее домом, однако она напомнила себе, что она здесь совсем по другой причине.

— Тогда чем быстрее я поговорю с твоей мамой, тем лучше. Время идет, и, так как у меня нет никакого намерения выходить за тебя замуж через три недели, я хочу, чтобы долг моего отца был погашен.

Она старалась выглядеть спокойной насколько могла, наблюдая за ним.

— Ты не будешь задавать ей вопросы напрямик, — услышала она жесткий голос Рауля.

— Тогда как же мне выполнить свою часть сделки?

— О браке моих родителей договорились их родители. Будучи маленьким ребенком, я ощущал скрытую неприязнь между ними. Они едва терпели друг друга.

— С этим сценарием я знакома, — спокойно сказала Лидия, осматривая виллу и с каждой секундой влюбляясь в нее все больше.

Рауль открыл двери на террасу, и в помещение ворвался холодный зимний воздух, свежий и бодрящий. Когда секундой позже он повернулся к Лидии, она увидела, что его лицо превратилось в маску безразличия.

— Мой отец вел двойную жизнь, Лидия. В течение восьми лет у него было две семьи. — Так как она ничего не сказала, он продолжил: — В очень маленьком возрасте меня отправили в школу-интернат, и я никогда не знал семейной жизни. Когда я вернулся домой, то видел только боевые действия и противостояния. А потом он ушел. Я допускаю, что мама знает все про похождения моего отца после этого, про любовницу, с которой он завел другую семью, но я предпочел бы поберечь ее.

— Хорошо, — сказала Лидия. — Я найду способ узнать про Макса окольными путями.

— Еще ты должна позаботиться о том, чтобы она не усомнилась в наших отношениях. Она должна считать, что мы влюблены друг в друга. Я не хочу, чтобы она узнала, что учудил мой отец. Никогда.

— И все же, почему он так сделал? Почему установил такие условия завещания?

— Он, очевидно, думал, что я похож на него и что я не допущу разделения успешного бизнеса с кем-либо. Он наверняка предполагал, что я выберу навязанный брак как более предпочтительный вариант.

В его голосе четко звучала горечь, но Лидия чувствовала, что в душе он другой.

Он посмотрел на нее, их взгляды на секунду встретились, потом он вышел на террасу, рядом с которой был бассейн, накрытый на холодные зимние месяцы.

Лидия заметила, как напряжены его плечи, когда он встал спиной к ней. Она знала, каково это — вырасти в доме, где родители не ведают, что такое счастливый брак, не говоря уже о любви. Такое воспитание вынудило ее стремиться к любви и счастью, однако стремление привело ее сначала к разрушительным отношениям, а потом к фиктивной помолвке.

— Когда твоя мама узнает, что наши отношения фальшивы, разве это не ранит ее сильнее?

Она тоже вышла на террасу и поежилась от холода.

— Я готов идти на такой риск. — Он повернулся к ней лицом. — Я даже предпочел бы, чтобы, когда мы вернемся к нашему прежнему образу жизни, она решила, что у нас ничего не получилось, чем узнала об обмане и предательстве отца.

— Как пожелаешь.

— Само собой разумеется, что все, что ты выяснишь, не должно предаваться огласке. Ты согласилась с этим пунктом в договоре.

Рауль смотрел на нее, глубокие морщины прорезали его лоб. Он все еще не доверял ей.

— Ты мне совсем не доверяешь, правда?

— Я никогда никому не верю, Лидия. Доверие, оно как любовь — пустое слово, в которое людям так хочется верить.

— Ты серьезно так считаешь? — Лидия не верила своим ушам. Откуда такая озлобленность?

— Да, но у меня нет желания это обсуждать.

Он прошел в дом, и Лидия поняла, что его не переубедить. Она очень надеялась, что с его мамой разговаривать будет проще.

К тому времени, когда они вместе с его матерью закончили ужин, Рауль начал убеждать себя в том, что доверять Лидии можно. Она идеально сыграла партию женщины, влюбленной в него и желающей быть с ним до конца жизни. Она даже убедила его мать в том, что их недавняя случайная встреча была судьбой, и принялась хвастаться обручальным кольцом.

— Никогда не думала, что настанет день, и я увижу сына влюбленным, — с сильным акцентом по-английски сказала его мать.

Ее энтузиазм по поводу их счастья вызывал у Рауля угрызения совести за ту ложь, которую он уже произнес и которую еще предстоит произнести. Еще днем он сказал Лидии, что пусть лучше мама думает, будто их роман закончился, чем узнает правду, но сейчас, видя ее радость, он сомневался в правильности такого подхода.

— Когда свадьба? — спросила мама Рауля, делая глоток вина.

— В сочельник. — Несмотря на испытующий взгляд Лидии, он смог сказать это спокойно.

Как ни странно, эта новость ошарашила мать.

— Куда спешка? — От волнения она не смогла построить правильную фразу на английском.

Рауль взял Лидию за руку и посмотрел ей в глаза.

— Я встретил женщину, которую люблю. Зачем ждать?

Лидия выдержала его взгляд, мило и очень убедительно краснея, затем улыбнулась ему. Теплая улыбка, которая осветила ее глаза, нашла отклик в его душе и пробудила воспоминания об их поцелуе под дождем.

— Мы хотим пожениться, и, так как никто из нас не хочет большого шумного мероприятия с кучей гостей, сочельник самое то.

— А вы, случайно, не… — не стала договаривать его мать.

Рауль, прижимая к себе Лидию, не сразу понял суть вопроса.

— Нет. Господи.

Лидия засмеялась, и облегчение на лице матери шокировало его. Неужели она заподозрила, что для помолвки был более важный повод, чем любовь? А может, она знает, что его отец сделал с завещанием?

— Мы собираемся пожениться как можно быстрее и с минимум суматохи. — Он сказал это быстро на испанском языке, чтобы убедиться, что его мама поняла, потом повторил на английском, смотря на Лидию.

— И мы хотели бы, чтобы вы там были, — восторженно произнесла Лидия.

— Обязательно буду.

Его мать улыбнулась и обняла обоих по очереди. Он смотрел, как Лидия в ответ обнимает ее, и вспоминал то немногое, что она рассказала о своем детстве. Она нарисовала очень печальную картину. Неужели она была лишена материнской любви?

— Есть еще один человек, которого мы хотели бы видеть на свадьбе, — сказала Лидия.

— Думаю, я знаю, о ком вы. — Мать Рауля ответила Лидии, но посмотрела на него, и у него возникло странное чувство, что от него ничего не зависит, что опять его жизнью распоряжается другой человек. — Его зовут Максимилиан, в честь его отца.

Как же больно услышать такое от своей матери!

— Вы знаете, где мы можем его найти? — спросила Лидия, пристально глядя на мать.

Женщина покачала головой и моментально переменила тему разговора. Рауль понял, что возможность уже упущена. Он покачал головой, когда Лидия вопросительно посмотрела на него. Он не хотел, чтобы мать мучилась воспоминаниями.

Он потерял своего отца, а она своего мужа. Конечно, она не хотела впускать внебрачного сына своего мужа в их жизнь и, вероятно, не захочет видеть его на свадьбе своего сына.

— Нам надо возвращаться на виллу, — сказал он, улыбнувшись матери и стараясь игнорировать удивленное выражение на лице Лидии.

Рауль повел Лидию к двери, стремясь увести ее до того, как будет сказано что-то еще, что расстроит мать. Когда они проходили под аркой, которая летом покрывалась бугенвиллеей, мать Рауля позвала Лидию. Та бросила на него взгляд и вернулась к ней.

Он ждал, не желая видеть, как на мать выливают ушат лжи о том, что они с Лидией влюблены друг в друга. Несколько минут спустя к нему подошла Лидия. Судя по виду, она, как и он, была в замешательстве.

Рауль хотел спросить у нее, что ей было сказано, но передумал. Через несколько недель фиктивная помолвка закончится.

Лидия крепко сжимала свою маленькую сумочку, пока Рауль ехал по извилистой дороге обратно к вилле. Она не сомневалась, что теперь у нее есть ключ к свободе. Его мать сунула ей в руки старый конверт. У нее в голове все еще звучали слова, сказанные на английском с жутким акцентом. Лидию мучила совесть. Она должна была бы облегчить женщине жизнь и заговорить по-испански, но ей все еще трудно было преодолеть себя после того резкого замечания Рауля.

Стоя у окна виллы и глядя на ночной пейзаж, она гадала, что в конверте и почему мама Рауля так долго скрывала от него это письмо. Она решила дождаться, когда останется одна.

Сунув ей в руки конверт, мать Рауля все силилась что-то сказать ей по-английски. Ее глаза, такие же темные, как у сына, умоляли Лидию выслушать ее. Это был тот взгляд, который рушил все языковые барьеры: «Я хранила этот секрет от своего сына с того дня, как он родился, и теперь этот секрет твой, потому что ты женщина, которую он любит. Береги этот секрет или поделись им».

— Какие мудрые наставления дала тебе моя мама?

Лидия подпрыгнула от неожиданности. Она не знала, что Рауль стоит сзади, не слышала, как он подошел. Ее сердце бешено забилось.

— Ты напугал меня, — сказала она, развернувшись к нему.

— Она сказала тебе что-нибудь еще про моего брата?

Голос Рауля звучал мягко и спокойно, но его глаза говорили о его эмоциях гораздо красноречивее любых слов.

— Нет, она ничего мне не рассказала про твоего брата.

Хотя Лидия не любила лгать, сейчас ей пришлось ответить полуправдой. Пока она не узнает, что в конверте, она не может ничего ему сообщить.

— Она наверняка что-то сказала.

Он с подозрением прищурился, и она непроизвольно бросила взгляд на свою сумочку, лежавшую рядом на столе. В этой сумочке была информация о его брате, столь необходимая им.

— Она верит, что мы любим друг друга, Рауль, — сказала Лидия и отошла в сторону, чтобы скрыть все нарастающее притяжение. — Она хотела пожелать нам добра и убедиться, что я знаю, как она счастлива, что ты нашел свою любовь.

Рауль что-то буркнул себе под нос по-испански. И Лидия его прекрасно поняла.

«Она думает, что я тебя люблю?»

У Лидии болезненно сжалось сердце, но она не подала виду.

— Конечно, я не распространялась насчет того, что ни ты, ни я не верим в любовь.

— Она расстроится, когда мы не поженимся. — Рауль провел растопыренными пальцами по волосам, и Лидия, отвлекшись от своих размышлений, будто завороженная проследила за его жестом. — Я этого не хочу.

— Тогда, возможно, тебе стоит сказать правду и прямо спросить, знает ли она, с кем общался ее муж, кто мать его другого сына?

Он резко повернулся к ней.

— Мой отец скрывал от мамы наличие другой женщины и ребенка. Сомневаюсь, что она нам что-то расскажет.

— И все же не исключено, что она что-то знает. — Лидия старалась сдержать отчаяние в своем голосе.

— Нет. Мой отец подло обманул ее, да и меня тоже.

— Возможно, этот пункт его завещания — его попытка все исправить. — Лидия хваталась за соломинку. — Возможно, он пытается сплотить вас, заставить вас принять друг друга.

— Это последний шанс нанести удар сыну, которого он никогда не хотел.

Рауль уже не мог сдерживать злость, и Лидия понимала его.

Она догадывалась о мыслях Рауля, и на мгновение ей захотелось рассказать ему про конверт в сумочке.

— Ну, что бы это ни было, я намерена покончить со всей этой неразберихой, — сказала Лидия, стараясь вселить в себя уверенность.

— Так же как и я. Если ты не найдешь что-нибудь в течение нескольких дней, тогда нам придется устраивать шоу с помолвкой. Начинай строить более четкие планы.

— Ты не боишься, что это даст твоей маме ложную надежду? Ведь ни один из нас не планирует вступать в брак.

— В данный момент я бы предпочел, чтобы она узнала о разрыве нашей помолвки, чем о реальной глубине отцовского предательства.

— В каком смысле? — спросила с подозрением Лидия. Ей совсем не нравилась такая расчетливость.

— На следующей неделе нас увидят в Мадриде на некоторых приемах. Но лучше всего известить совет директоров на праздновании тридцатилетней годовщины свадьбы, которое устраивает один из его членов. На приеме будет весь высший свет Мадрида.

— Понятно, а я буду представлена окружающим как очередное твое завоевание.

— Нет. Ты пойдешь со мной в качестве невесты, — самодовольно сказал он.

— Как пожелаешь. Я, как всегда, буду делать свою работу в меру своих возможностей.

— Это все, о чем я прошу, Лидия.

— Все?

Она не сводила с него глаз, стараясь забыть тот страстный поцелуй, которым они обменялись в Мадриде.

Рауль шагнул к ней, и она затаила дыхание.

— Да, Лидия, все.

Он обошла его.

— Тогда спокойной ночи.

На мгновение Лидии показалось, что он собирался сказать что-то еще. Однако он просто улыбнулся мягкой, обольстительной улыбкой.

— Спокойной ночи, Лидия.

Он быстро схватила со стола свою сумочку и пошла в комнату. Закрыв дверь, она села на кровать, вытащила старый, пожелтевший конверт и довольно долго смотрела на него.

Наконец она открыла его и вытащила пожелтевшие листы бумаги. Текст был на испанском, и она обрадовалась, что так усердно учила этот язык. Как выяснилось, его мать наняла частного сыщика, и его отпечатанные отчеты о местопребывании отца Рауля содержали все необходимое, чтобы найти Макса.

Она свободна. Они оба свободны. Нужно рассказать Раулю.

Лидия подошла к двери и уже собралась открыть ее, но остановилась. Что он подумает, когда она заявится к нему? Вдруг он решил, что она хочет продолжить их поцелуй?

Нет, это повториться не должно. У нее есть все ей необходимое, чтобы освободиться от Рауля Вальдеса и, если ей захочется, разрушить мир, где все под его контролем.

Глава 6

Информацию, что ей передала мама Рауля, была шокирующей, но это было именно то, что нужно. Последние пять дней Лидия не разглашала ее, заканчивая поиски. Теперь она была готова все рассказать Раулю, но время было не подходящее, так как через несколько часов им предстояло быть на торжестве в честь годовщины.

Что с ней происходит? Еще две недели назад она с готовностью огрызалась на любое слово из уст этого жесткого и сурового мужчины, каким ей виделся Рауль Вальдес. Сначала она собиралась найти его брата, а потом спокойно доложить ему о своих успехах. Ей очень хотелось, чтобы он почувствовал себя таким же ничтожеством, каким она чувствовала себя все эти годы с момента их первой встречи.

Что-то изменилось. Она заглянула под маску суровости и увидела совершенно другого человека. Человека, который согрел ей душу и заставил ее сердце биться чаще.

— Пора ехать. — Командный голос Рауля ворвался в размышления Лидии, и она тут же спросила, а действительно ли она разглядела другого человека вот в этом могущественном и самоуверенном бизнесмене в смокинге.

Рауль был непередаваемо красив, и Лидия изо всех сил пыталась скрыть, что он производит на нее неизгладимое впечатление. Черный смокинг облегал его совершенное тело и подчеркивал его силу, а белая сорочка оттеняла оливковый тон кожи. Но больше всего ее поразило его лицо. Его глаза были полны страсти.

— Нам нужно поговорить.

Лидия старалась сконцентрироваться на насущных проблемах, но она разнервничалась, как перед свиданием.

Она шагнула вперед, стараясь унять стук сердца и стать самой собой, но все уже было по-другому. Ее изменил тот поцелуй под дождем.

— Потом.

В его невероятно чувственном голосе слышался приказ.

— Но есть кое-что…

— Потом, — перебил он ее.

В этом коротком слове было столько решимости, в его взгляде столько беспощадности, что Лидия едва не пошла на попятную. И все же она понимала, что он должен как можно скорее узнать о том, что она обнаружила.

Нет, нельзя отступать. Она будет чувствовать себя не в своей тарелке, если позволит этому мужчине управлять собой. Что бы между ними ни было, это была лишь страсть.

— Нет, мы должны поговорить, прежде чем пойдем на торжество.

Ей было противно, что ее слова звучали как мольба, однако сейчас, когда она знала всю правду о его брате, медлить было невозможно.

— Лидия, мы уже опаздываем. В конце концов, ведь мы должны всех убедить, что наша помолвка настоящая, не правда ли?

— Н-но… — запинаясь, произнесла она.

— Послушай, Лидия. По времени я подгадал так, чтобы наше прибытие было максимально эффектным. Все, что ты хочешь сказать, может подождать.

— Хорошо. Поехали.

Она взяла свой маленький серебряный клатч, который поблескивал так же, как изумительное платье, что она купила днем. Ей бы радоваться, что удалось купить такое платье и договориться с дизайнером о поставках в ее бутики, но содержимое конверта висело на ней тяжким грузом.

Рауль вел машину по загруженным улицам Мадрида к одному из самых престижных отелей, и в салоне царило гнетущее молчание. Он четко дал понять, что не хочет ни о чем разговаривать.

Едва они вошли в большой зал, украшенный в серебристой гамме в честь годовщины свадьбы, Рауль изменился. Он улыбался и стал очень внимательным. Придерживая ее за талию, он случайно коснулся ее открытой спины, и у Лидии перехватило дыхание.

Повернувшись, она увидела на его лице довольную улыбку, и эта улыбка зародила в ней подозрения. На короткий миг их взгляды встретились, и сквозь гранитную твердость проскочила искра желания.

— Очень убедительно, дорогая. — У него был настолько глубокий и волнующий голос, что Лидия, как ни старалась, так и не смогла оторвать взгляд от его лица. — Продолжаем в том же духе, сейчас мы будем приветствовать хозяев.

Рауль провел ее сквозь толпу гостей. Лидия видела, как их провожают любопытными взглядами. Либо никто не ожидал, что Рауль, известный повеса, решит вступить в брак, либо она сильно отличалась от того типа женщин, с которыми он обычно появлялся в свете.

Лидия улыбнулась, когда Рауль на испанском представил ее паре, чья любовь друг к другу была очевидна. Высокая и элегантная женщина по имени Эстелла улыбнулась ей и заговорила по-испански.

— Она сказала, что ты красива, как английская роза. — Сейчас голос Рауля звучал совсем по-другому, совсем не так резко, как обычно.

Лидия посмотрела на женщину и ответила ей по-испански:

— Спасибо, примите мои поздравления.

— Ваш испанский великолепен, — сказала Эстелла с улыбкой и бросила на Рауля быстрый взгляд. Казалось, она догадывается, что затеяла гостья.

Лидия ощутила изумление Рауля, оно исходило от него мощной волной. Ну что ж, вот она и отомстила ему за тот ужин, когда он унизил ее, заставил почувствовать себя ничтожеством. Понимая, что он разъярен, она повернулась к нему и одарила его чарующей улыбкой.

— Вы очень красивая пара, — добавил муж Эстеллы, немного разрядив напряженную атмосферу. Он обнял жену за плечи, прижимая к себе. — Ваш отец, Рауль, знал, что делает.

Лидия выдержала пристальный взгляд Рауля, который сумел сохранить спокойствие и самообладание.

Он подозвал проходившего мимо официанта и подал сначала Лидии и хозяевам фужеры с шампанским, а потом один взял себе.

— Тост, — сказал он по-испански, — за любовь. Пусть она длится долго.

Лидия отсалютовала фужером хозяевам и стала пить шампанское, но едва не подавилась шипучим напитком, когда Рауль произнес еще один тост:

— И за английскую розу, которая вскоре станет моей женой.

Изогнув брови, он посмотрел на нее. Его взгляд как бы говорил: «Ну, попробуй возразить».

Молчание нарушила Эстелла. Она восторженно проговорила:

— С нетерпением жду вашей свадьбы, когда два человека, настолько подходящих друг другу, вступят в брак.

Подходящих друг другу? Неужели все выглядит именно так? Но как такое может быть, если между ними столько секретов? Столько злости?

Рауль был в ярости. Лидия говорила по-испански, свободно? Она прожила рядом с ним больше двух недель и не вымолвила ни слова на его языке. Что еще она скрывает?

Весь последний час Рауль наслаждался тем, что Лидия рядом, что она так ловко изображает счастливую невесту, никому не оставляя сомнений в том, что их брак, хотя и начался в зале заседаний «Банко де Торрез», определенно будет продолжен в спальне.

Ему очень не хотелось признаться себе в том, что общение с ней пробудило в нем нечто более глубокое, чем просто похоть или желание обладать красивой женщиной.

Он наблюдал, как она смеется с другими гостями, и любовался ее восхитительным платьем. Она выглядела потрясающе, и в зале не было ни одного человека, который не выпил за ее красоту.

— Когда ты собиралась мне сказать, что говоришь по-испански? — недовольно спросил Рауль, когда Лидия повернулась к нему.

— Ты не спрашивал, — ответила она с улыбкой, переходя на английский.

— Пойдем. — Он непроизвольно произнес это слово излишне резко, так как изо всех сил сопротивлялся влечению и прогонял из сознания соблазнительные образы. От того, как удивленно расширились глаза Лидии, он понял, что ее потрясла его резкость. — Мы потанцуем, покажем сливкам мадридского общества, что мы женимся не только из-за финансовой выгоды.

— То есть обманем их.

Она сказала это мягко, с милым акцентом и очаровательной улыбкой, которые противоречили гневному блеску ее глаз.

— Я хочу всем показать, что нас влечет друг к другу. Я не думаю, что это ложь, дорогая.

Едва он обнял Лидию, прижал ее к себе, его будто пронзило ударом тока. Что же такого есть в этой женщине, что заставляет его так резко на нее реагировать? Запах ее духов будоражил его чувства.

— Что ты мне хотела сказать? Какие еще секреты ты от меня скрываешь?

— Думаю, сейчас не время и не место.

Ее глаза, такие зеленые, посмотрели в его глаза, и он увидел в них тревогу.

— Я против, дорогая.

Следуя рисунку танца, она удалилась от него на расстояние вытянутой руки, прогоняя владевшую им тревогу.

Ее ярко-зеленые глаза загорелись огнем неповиновения.

— Не здесь и не так.

— Как влюбленные?

Рауль не сомневался, что Лидия борется с таким влечением, что и он, и это сознание сразу же разрушило неловкость, которая то и дело возникала между ними.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Только поговорить? — Он дразнил ее, наслаждаясь румянцем, залившем ее щеки. Лидия продолжала молча танцевать, словно маскируя растущее и настойчивое влечение. — Ты в этом уверена?

Она нахмурилась, в замешательстве или раздражении, он не был уверен.

— Мне надо поговорить по поводу твоего брата.

— Рассказывай.

— Когда мы виделись с твоей мамой, перед уходом она дала мне конверт.

— И?

— В нем была информация, нужная мне, чтобы найти твоего брата. Отчеты частного сыщика, которого она нанимала.

— То есть она все знала? — Судя по голосу, Рауль был шокирован.

— Да, и это означает, что твоя боязнь причинить ей боль была необоснованной. Она сама пыталась уберечь тебя.

— И ты его нашла?

Лидия посмотрела на Рауля, и он почувствовал, что она что-то скрывает. Наконец она сказала:

— Да, я его нашла.

— Он здесь, в Мадриде?

— Кажется, сейчас он живет в Лондоне.

— Тогда нам надо ехать в Лондон.

— Нет. В Лондон поедешь ты. Мне в этом участвовать надобности нет.

Она посмотрела на него, в ее огромных глазах читалась непреклонность.

— Да, дорогая. Наш договор закончится тогда, когда я встречусь со своим братом.

В ее глазах вспыхнула ярость, ее соблазнительные губы сердито сжались.

— Это нечестно, Рауль. Ты меняешь условия нашего соглашения.

— Наше соглашение — найти моего брата или пожениться. Только одно из этих условий откроет фонды, которые покроют долг твоего отца.

— Ты настолько корыстный, да?

— Ты только сейчас это поняла?

Он не мог сдержать радости в голосе. Ее прямолинейность забавляла его.

— К сожалению, да, и сейчас я расплачиваюсь за эту ошибку.

— Мы полетим в Лондон вместе, и, как только я встречусь с братом, твоя часть сделки будет выполнена и долг твоего отца погашен.

— А если у твоего брата нет желания встречаться с тобой, быть частью семейного бизнеса?

— Тогда долг твоего отца будет моментально затребован назад, и на данный момент я знаю для тебя только об одном способе его покрыть.

Лидия злобно посмотрела на него. И как только она могла сочувствовать ему?

— Ты что-нибудь знаешь о своем брате? — Она должна взять контроль над ситуацией.

— Только то, что он носит отцовскую фамилию.

Рауль не скрывал своего раздражения. Задела ли она его за живое? Как он отреагирует, когда она расскажет все, что выяснила?

— Но он не пользовался своей фамилией.

— Значит, он чурался фамилии Вальдес, — гневно произнес Рауль. — Какая точная дата рождения моего младшего брата?

— Он не младший брат, Рауль.

Рауль молча смотрел на нее.

— Он старше тебя, Рауль. — По тому, как жирно ручкой была подчеркнута дата рождения Макса, Лидия поняла, какую боль испытывала его мать. — Поэтому, вероятно, твой отец все и затеял. Чтобы ты гарантированно нашел его наследника.

— Насколько старше? — В голосе Рауля звучал шок.

— На четыре месяца.

Лидия не могла передать, как ее тогда потрясло открытие, что Рауль, возможно, не является наследником состояния отца. Последние несколько дней она все это проверяла и теперь точно знала, что Максимилиано Мартинес, легенда футбола, ставший предпринимателем после автокатастрофы, — его брат. Два властных и богатых человека. Их встреча может перерасти в противостояние.

Рауль так резко притянул ее к себе, что она охнула.

— Что ты делаешь? — вырвалось у Лидии, когда его рука легла на ее поясницу.

— Танцую с тобой.

Он опустил голову и прошептал ей на ухо:

— Карлос внимательно на нас смотрит. Я хочу, чтобы он увидел желание, показать им, что сделка, которую заключили наши отцы, не сокрушила меня — и тебя.

Лидия с бешено бьющимся сердцем подняла на него глаза.

— Желание? — произнесла она едва слышно.

Их лица были так близко, что ей было достаточно чуть-чуть подтянуться и поцеловать его.

— Да, Лидия, желание. Можешь изобразить? А потом мы уйдем, сбежим от всего этого обмана.

— А как же твой план показать всем, что мы счастливые жених и невеста?

— Прямо сейчас я хочу, чтобы они думали, что мы так поглощены друг другом, что спешим сбежать.

Ее сердце распахнулось ему навстречу. Он хочет уйти, чтобы осмыслить то, что она ему сказала. Каково это — чувствовать, что ты не первенец у отца? Неудивительно, что его отец включил такое странное условие в завещание.

Снедаемая желанием и состраданием, Лидия погладила Рауля по щеке и ощутила под ладонью мелкую щетину. Ее внимание переключилось на его губы, она вспомнила тот поцелуй под дождем. Неужели тот поцелуй сделал таким значительным, таким запоминающимся внезапный ливень? Или вот этот мужчина?

Желание прижаться к Раулю становилось сильнее, она всеми силами боролась с ним. А Рауль даже не пытался. Он вдруг жадно прильнул к ее губам. У нее закружилась голова, сердце бешено застучало. По всему ее телу разлился сладостный трепет.

Лидия радовалась тому, что они на танцполе, иначе все заметили бы огонь, который зажегся между ними.

Рауль отстранился от нее. Лидия еще не видела, чтобы его глаза так темнели.

— Я отвезу тебя домой. Прямо сейчас — и потом займусь с тобой любовью.

Ей хотелось сказать «нет», но это слово все никак не получалось произнести, а когда удалось, оно прозвучало шепотом.

— Нет, нельзя. Это не является частью сделки.

— К черту сделку.

— Рауль, — взмолилась она, хотя внутри ее тело кричало от возбуждения и потребности в этом мужчине.

Он слегка коснулся своими губами ее губ, и она сладостно вздохнула.

— Сегодня ночью ты будешь моей, Лидия.

— Отвези меня домой, Рауль.

Глава 7

Сердце Лидии стучало, а ее тело трепетало от предвкушения, когда машина Рауля остановилась около его дома. По глазам Рауля было четко видно, каковы его намерения. Да и Лидия не скрывала своей страсти.

Глаза Рауля сказали все, что нужно было сказать, когда он вышел из машины и подал ей руку. Лидия выбралась в прохладный вечерний воздух. Рауль пожирал ее взглядом, усиливая напряжение, предвкушение, заглушая нервозность и опасения, заставляя ее хотеть его, хотеть этой ночи больше, чем когда-либо.

Он держал ее за руку, и тепло его прикосновения было обжигающим. Не говоря ни слова, он повел ее в дом и вызвал лифт.

— Рауль? — Лидия произнесла его имя с вопросительной интонацией.

Она вглядывалась в его профиль, пока лифт поднимался до квартиры. Напряжение, ограниченное зеркальными стенами лифта, было настолько велико, что вот-вот мог произойти взрыв. Зеркала словно отражали и множили его желание.

— Ты нашла Макса и больше не связана нашим договором.

Резкость в его словах контрастировала с желанием, горящим в его глазах.

— Не связана?

— Ты, Лидия, выполнила что обещала. Можешь возвращаться в Лондон.

В его голосе был намек на угрозу, однако она не хотела ее замечать.

— А если я не желаю? — Собственная смелость ошеломила ее. Неужели этот мужчина мог так изменить ее? — Пока.

Ей не верилось, что эти бесстыдные слова слетают с ее губ.

Двери лифта открылись в просторном вестибюле перед квартирой. Рауль вдруг повернулся к Лидии. Его взгляд был таким пронзительным, что у нее перехватило дыхание.

— Если хочешь, чтобы я тебя целовал, тебе достаточно выйти со мной через эти двери.

— Хочу. — Лидия вглядывалась в его лицо, ища того самого человека, который скрывался за жесткой внешностью бизнесмена-миллиардера Рауля Вальдеса. — Я хочу, чтобы ты целовал меня, Рауль, так же как в тот вечер, под дождем.

Он большим и указательным пальцами приподнял ее голову за подбородок, наклонился, и его губы оказались так близко, что она смогла почувствовать его дыхание, тепло его тела.

— Если я снова тебя поцелую, Лидия, то поцелую не так, как тогда. Я не желаю видеть скромную невинность в своей постели. Я хочу страстную женщину, которой ты являешься, ту, которую ты от меня скрывала.

Неужели он так о ней думает? Лидию вдруг охватила паника. Пусть она не девственница, но она все еще невинна по сравнению с таким опытным мужчиной, как Рауль.

Он не скрывает свою явную неприязнь к женщинам, у которых мало опыта в сексе. Придется строить из себя уверенную и искушенную, если она хочет провести ночь с этим мужчиной.

— Сегодняшняя ночь наша, Рауль, — сказала она.

В ответ он жадно впился в ее губы, и ее окатила волна пьянящего желания. Она дала волю страсти, с которой сражалась с той первой встречи в Лондоне.

Отчаявшись скрыть свою неопытность, она прижалась к нему и, застонав, обвила руками его шею и запустила пальцы в темные волосы. Ее язык смело скользнул в его рот, дразня его. Все, что она делала, она делала по наитию.

С быстротой, которая заставила ее ахнуть от неожиданности, он отстранился от нее и, взяв за руку, стремительно зашагал к квартире. Она старалась не отставать от него и ловко переступала на высоких каблуках туфель, подобранных в тон платью.

Он распахнул дверь, втащил Лидию в квартиру и ногой захлопнул дверь. Не успела она моргнуть, как он уже прижимал ее к двери, и все сомнения в том, хочет он Лидию или нет, тут же улетучились из ее головы. Огонь страсти уже горел в полную силу.

«Что же ты творишь?»

Этот вопрос задала разумная и здравомыслящая Лидия, которая на мгновение появилась и посмотрела в его глаза. Она ладонью уперлась ему в грудь, отталкивая его от себя, но он не сдвинулся с места. Вместо этого он стал целовать ее с такой страстью, что у нее подогнулись колени, и она не упала только потому, что была зажата между дверью и его телом. Его руки скользнули с ее талии к ее груди.

Рауль сжимал рукой ее грудь, и огонь возбуждения бушевал в нем все сильнее. Он, наверное, сходит с ума. Это же надо — так сильно желать женщину! Но теперь поздно идти на попятный. Часть его хотела, чтобы она остановила его, чтобы вернулась та надменная и властная женщина, которую он впервые встретил в Лондоне, и дала ему холодный отпор. Невинная девочка, которой она была много лет назад, когда они впервые встретились, уступила место дерзкой и привлекательной женщине. Которая четко дала понять, что хочет его так же, как и он ее.

Она поощряла его, все глубже затягивала в это безумие. Когда они зашли в квартиру, в ней произошла разительная перемена. Она перестала сопротивляться. Потому что поняла, что освободилась от него? Потому что теперь над ней не нависает угроза брака, который раньше казался единственным способом погасить долг ее отца?

Что бы это ни было, Рауль сейчас не мог искать рациональный ответ. Он намеревался получить все, что она предлагала, и даже больше.

— Его надо снять, — подрагивающим от желания голосом сказал он и потянул за пояс ее платья, и он не поддался.

— Какой ты нетерпеливый, — кокетливо сказала Лидия и, изогнувшись, попыталась расстегнуть платье.

— Давай я.

Стараясь контролировать себя, он отступил на шаг, взял ее за руки и стал медленно поворачивать.

Они на мгновение встретились взглядами, прежде чем Лидия оказалась к нему спиной. Рауль проклинал тоненькие бретельки, которые удерживали платье. Возможно, оно и хорошо, что платье не было отброшено в одно мгновение, потому сейчас у него была возможность хоть как-то контролировать себя. Он смотрел, как она дышит, глубоко и равномерно, потом медленно расстегнул серебряный ремешок.

— Еще один на поясе, — сказала она. Она замерла, но возбуждение возрастало с каждым ее вздохом.

Он молча провел пальцами по позвоночнику, его губы раскрылись в довольной улыбке, когда она слегка выгнулась под его прикосновением. Она опустила голову вперед, и ее волосы обнажили шею, и ему безумно захотелось ощутить под губами ее мягкую кожу.

Однако вместо этого он сосредоточил свое внимание на расстегивании платья, которое облегало ее стройные бедра и сияло весь вечер, заставляя хотеть ее. Он медленно провел руками по ее голой спине, просунул пальцы под бретельки, и они, словно в замедленном фильме, соскользнули с ее плеч и остановились в изгибах локтей, мешая ему увидеть ее восхитительную наготу.

Тут он заметил, что она стоит с опущенной головой, упершись ладонями в дверь. Ее дыхание было глубоким и быстрым от желания. Хотел ли он когда-либо женщину так, что не мог пройти дальше входной двери? Никогда. Он никогда не хотел женщину так сильно.

Надо бы отвести ее в спальню, прежде чем двигаться дальше, но Рауль отмахнулся от этой мысли и сунул руки под тяжелую блестящую ткань платья. Он обхватил ее за талию, нежно провел ладонями по животу, затем по бедрам, а затем по груди. Запах ее духов, соблазнительный аромат розы и жасмина, только усиливал его потребность в ней.

Он поцеловал ее в шею, и она тихо вздохнула, а когда его пальцы сжали ее соски, она издала стон.

— Продолжим в спальне, а, дорогая?

Он ласкал ее грудь и чувствовал, как отзывается ее тело. Она все еще стояла, прижав руки к двери, и эта поза была настолько эротичной, настолько чувственной, что он готов был стоять тут и наслаждаться растущим желанием гораздо дольше, чем если бы она была полностью обнаженной в его кровати.

— Да. — Это единственное слово было так переполнено сексуальным напряжением, что он чуть не застонал. Она оглянулась на него, ее зеленые глаза напомнили лесную чащу, скрытую от солнца. — Давай.

Она повернулась к нему; платье, которое еще недавно так обольстительно обтягивало ее грудь, сейчас соблазнительно ниспадало ей на руки.

— Сюда, дорогая.

Он протянул руку, давая ей последний шанс отступить.

Она, не колеблясь, вложила свою руку в его, и, пока они шли в сторону его спальни, ее каблуки стучали по твердому полу. Каждый ее шаг был твердым и решительным. Она хотела этого так же, как и он.

Желание поспешить, стремительно овладеть ею и сделать своей уступило место неторопливости и нежности.

Она была женщиной, которую мог бы полюбить любой мужчина, женщиной, которую мог бы полюбить он, если бы позволил себе. Но этого никогда не случится. Любовь — это слабость, а он никогда не будет слабым.

Большая роскошная кровать, главенствовавшая в комнате, была под стать тому мужчине, за которым Лидия охотно пошла следом. Ей нужно было развернуться и убежать как можно дальше, когда он давал ей шанс, а он дал их достаточно.

Она отказалась, потому что желала его, очень сильно хотела этой одной ночи.

— Повернись.

Его голос прозвучал настойчиво, и она подчинилась только потому, что сама этого хотела. Она жаждала снова чувствовать его прикосновения, его теплое дыхание на своей шее, его тело, крепкое и сильное, она хотела верить, что между ними есть что-то особенное, нечто больше, чем на одну ночь.

Она вздрогнула, когда он спустил платье с плеч и прохладный воздух коснулся обнаженной груди. Платье соскользнуло вниз, на пол. Легко касаясь пальцами, Рауль гладил ее по спине, пока не опустился к тоненьким стрингам.

— Очень соблазнительные.

Лидия не сдержала улыбки. Он, конечно, знает, как заставить женщину чувствовать себя привлекательной и желанной. А она не привыкла чувствовать себя таковой.

Вдохновленная пьянящим желанием, она повернулась, уже забыв о том, что платье упало и лежит на полу.

Глядя ему в глаза, она стала медленно развязывать его галстук-бабочку.

— Я немного не одета.

Рауль усмехнулся и низким голосом прошептал:

— Не согласен, дорогая. У тебя идеальный наряд: шпильки и эти соблазнительные трусики.

Она отбросила развязанный галстук и прижалась к нему. Он обнял ее, и она обнаженной грудью ощутила мягкую ткань пиджака. Затем он медленно наклонился к ней и стал целовать ее. Ее руки обняли его за шею, с губ слетел тихий вздох удовольствия и тут же был подхвачен его губами, что только обострило страстность их поцелуя.

Он стал наступать на нее, подталкивая к большой кровати. Она пятилась до тех пор, пока не уперлась в изножье. У нее подогнулись ноги, и они вместе рухнули на кровать. Он навалился на нее, и она распласталась под его тяжелым телом.

— Я хочу тебя, Рауль.

Он посмотрел на нее, его глаза были темными, как ночное небо. Как же просто отмахнуться от действительности! Как легко заставить себя поверить в то, во что хочется верить!

Он слегка приподнялся. Он был так соблазнительно красив, что она усомнилась, не видит ли она сон. Однако его голос развеял все сомнения и убедил ее в реальности происходящего.

— Ничто не доставит большего удовольствия.

Он улыбнулся томной и пьянящей улыбкой, скинул свой пиджак и стал расстегивать рубашку, пуговицу за пуговицей, дразня ее. Она прикусила нижнюю губу, терпеливо ожидая того момента, когда станет принадлежать ему, когда они займутся любовью и этот образчик мужественности овладеет ею.

По мере того, как он снимал с себя одежду, ее дыхание становилось все более частым. С дико бьющимся сердцем она наблюдала, как он, не скрывая возбужденного состояния, подошел к тумбочке, открыл ящик, достал презерватив и положил его рядом с лампой.

— Для нашей безопасности, дорогая.

А ведь она даже не вспомнила об этом! Почему? Она покраснела. Он широко улыбнулся и, вернувшись к кровати, опустился на нее. Она сразу ощутила всю мощь и силу его эрекции. На ней оставалось единственное препятствие — ее откровенные трусики.

— Сегодня ты моя, — прошептал Рауль, целуя ее шею.

Его руки ласкали ее, и ее тело горело от сумасшедшего возбуждения.

Его пальцы зацепились за тесемки ее трусиков, и она вскрикнула, когда он дернул за них. Звук разрывающейся ткани был таким же чувственным, как и выражение на его красивом лице.

— Не забудь презерватив.

Он поцеловал ее в губы и посмотрел на нее.

— Терпение, дорогая, терпение.

Прежде чем она успела что-либо сказать, его рука скользнула по бедру к горячему средоточию ее желания, и она выгнулась, потому что его прикосновение принесло ей ощущения, которые она никогда не знала. Лаская ее, он что-то тихо бормотал по-испански.

Неожиданно он скатился с нее, оставив ее дрожать от только что полученного удовольствия. Она открыла глаза и посмотрела на него. А знает ли он, что она впервые испытывает нечто подобное?

Не отрывая от нее взгляда, он разорвал пакетик, затем, многозначительно изогнув брови, надел презерватив. В мгновение ока он оказался на ней. Повинуясь порыву, она подняла ноги и обхватила его.

Что-то говоря по-испански, он вошел в нее, и она, едва не задыхаясь от восторга, впилась ногтями в его спину. Она задвигалась с ним в едином ритме, открываясь ему, а он, учащая ритм, устремлялся все глубже и глубже и тем самым заявлял на нее права. Это была дикая и прекрасная гонка.

— Никогда не думала… — выдохнула она, сжимая его ногами. Волны страсти обрушивались на нее все сильнее и быстрее, делая ее мысли и слова бессвязными, — что это может быть так…

Он поцелуем заставил ее замолчать, и они устремились вдаль, пока мир не раскололся и она не поплыла над землей.

— А ты не думай, — задыхаясь, между частыми вздохами произнес Рауль. — Сегодня я не позволю тебе думать. Нечего думать, когда между нами бушует такая страсть, такое яростное желание.

— А оно есть?

Ее голос дрожал, когда он соскользнул с нее. Ей сразу стало холодно, и она снова смогла сосредоточиться.

Он наклонился над ней. Его дыхание было горячим. Она закрыла глаза, желая его поцеловать. Поцелуй получился жестким и требовательным.

— Есть, дорогая. И у нас целая ночь впереди.

— Целая ночь, — ответила она по-испански, целуя его и не стараясь скрыть свое всепоглощающее желание.

Глава 8

Звуки нового дня начали проникать в комнату, когда Лидия открыла глаза и остро почувствовала тепло тела Рауля рядом с собой.

Прошлая ночь была настоящей, она подняла ее чувства на новый уровень. Но что ей теперь делать? Выскользнуть из кровати и вернуться в свою комнату? Она пошевелилась, осторожно откидывая одеяло, и посмотрела часы Рауля, оставшиеся лежать на прикроватной тумбочке после того, как он их туда бросил прошлой ночью. Было еще очень рано.

— Ты никуда не пойдешь, дорогая.

Сонный голос Рауля мгновенно ее успокоил.

Он обнял ее за талию и, потянув, уложил рядом с собой.

— Заманчивая идея.

Она повернулась в его руках, борясь с возрастающим желанием. Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал беззаботно и кокетливо, как будто она привыкла к таким ситуациям.

— Ночь еще не закончилась.

Его руки скользнули по ее телу к ее бедрам. Он гладил ее, дразня прикосновениями, пока она не осознала, что больше не может сопротивляться.

Она засмеялась, борясь с желанием предаться страсти, которая снова в ней загоралась.

— Уже почти утро.

— Не соблазняй меня своим восхитительным телом.

Он говорил по-испански, его голос был мягким и чувственным. Он начал целовать ее.

Она уперлась ладонями ему в грудь и ощутила под пальцами мягкие волоски и упругие мышцы.

— Я не дразню тебя, Рауль Вальдес.

Ее голос был легким и игривым, и казалось, что принадлежит он не ей.

— Нет, дразнишь, — начал он, когда его рука двинулась наверх от ее талии к груди, заставляя ее сделать глубокий вдох, так как страсть бурлила внутри ее, — и очень возбуждающе.

— Возбуждающе? — кокетливо спросила она, не в состоянии поверить, что она умеет флиртовать. Может, все дело в том, что она не хочет, чтобы ночь закончилась?

Он притянул ее ближе, его намерения отражались в черных глубинах его глаз.

— Да, дорогая. Очень возбуждающе, — прошептал он у самых ее губ. — И сейчас я не могу тебя отпустить.

— Ты уверен?

Она резко отстранилась от него, наслаждаясь моментом власти, хотя ни на минуту не верила, что он действительно в ее власти. Подобная ошибка может стать фатальной в отношениях с таким человеком, как Рауль Вальдес.

Рауль толкнул ее обратно на мягкую подушку и навалился на нее, не давая сбежать. Она охнула от неожиданности. Его глаза лукаво блестели, когда он смотрел на нее, и ей очень захотелось остановить мгновение, запечатлеть его в своем сознании, чтобы помнить, каково это — быть любимой им и любить в ответ.

— Ты никуда не пойдешь, пока мы не повторим эту ночь несколько раз.

Его голос стал глубоким и хриплым, распаляя огонь ее желания, который давно уже тлел внутри ее.

— Но уже почти утро.

— Тогда у нас будет весь день, все выходные вместе.

— Все выходные?

Она не скрывала своего изумления. Он так говорит, чтобы проверить ее? Разве не она настаивала на том, чтобы принадлежать ему всего одну ночь?

— Да. Выходные страсти, и я не собираюсь зря терять время.

Не давая ей возможности возразить, он уже жарко целовал ее.

Раулю было тяжело расставаться с Лидией в постели, но, когда утреннее зимнее солнце залило квартиру, он сделал над собой усилие и встал. Их соитие было страстным и необузданным, и, пока Лидия спала, он предавался размышлениям. Сейчас же, когда она сидела напротив него за завтраком, между ними снова витал дух отчужденности, который она обычно прятала под угрозой вернуться. Однако он еще не был готов покончить с этим.

— Я думала, ты хотел сегодня уехать в Лондон.

В голосе Лидии звучал вопрос, и Рауль залпом выпил кофе, нуждаясь в кофеине, чтобы успокоиться. После ночи откровений — самых разнообразных — он никак не мог выйти из этой эротической интерлюдии и устремиться в будущее. Пока что будущее могло ждать. Он все еще безумно желал Лидию, ему хотелось затащить ее обратно в постель, и это было прекрасной обороной от надвигающейся правды.

Он не знал, что так подействовало на него. То ли ее неопытность, которая быстро улетучилась, в результате чего она вдруг превратилась в смелую и кокетливую любовницу? Или желание наказать ее за то, что она изменила его жизнь? Он не знал. В любом случае он хотел ее. Он не собирался прогонять столь очаровательную сподвижницу. Во всяком случае, не сейчас. На выходные она принадлежит ему. А в понедельник он вернется к реальности и полетит в Лондон встречаться с братом. Как только он это сделает, Лидия будет свободна — и он тоже. Их жизнь сможет вернуться в нормальное русло.

Только вот его не вернется. Его жизнь изменится до неузнаваемости. Теперь у него есть брат.

Тот самый, которого он искал, причем не ради денег, как считала Лидия, обвиняя его.

Они с братом разделяют несчастье иметь одного отца. Разве этого мало? Рауль нахмурился, вспомнив, как Карлос уговаривал его жениться, вместо того чтобы искать Макса. Зачем? Чтобы отцу Лидии не удалось улизнуть, не заплатив долг? Или Карлос не хотел, чтобы во главе компании встали два сына Вальдеса? А может, для этого была какая-то другая причина?

— Ты предпочла бы поскорее от меня избавиться после прошлой ночи?

Рауль заставил себя вернуться к реальности и посмотрел на Лидию. Его раздражало, что она с такой легкостью говорит о делах после всего, что было между ними.

— Ты же сам вчера сказал, что уедешь сегодня.

— То было до нашего любовного свидания. — Он увидел, как она зарделась, и, несмотря на гнев, который лучше всего помогал ему справляться с ситуацией, улыбнулся. — У меня нет привычки сбегать после ночи любви с женщиной. Мы проведем выходные вместе. Как любовники. А в понедельник мы поедем в Лондон.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Шелковый пеньюар плохо скрывал ее наготу, и Рауль стиснул зубы, пытаясь подавить внезапно возникшее вожделение.

Он медленно поставил чашку, потом поднялся и протянул ей руку. Она с осторожностью взяла ее. Он вынудил ее встать и свободной рукой потянул пояс пеньюара. Полы разошлись в стороны, открывая для его голодного взгляда ее обнаженное тело.

— Я хочу только одного — снова и снова заниматься с тобой любовью. Эти выходные для нас. Будущее, безусловно, может подождать.

При упоминании о будущем он с болью вспомнил, что отец никогда его не жалел. И сейчас у него есть этому подтверждение. Теперь он знает, почему ему пришлось мириться с таким суровым воспитанием, почему все, что он делал, не радовало отца.

Его отец никогда его не хотел. Он не был желанным сыном и наследником. Эта честь досталась Максу, сыну, который за несколько месяцев до его рождения забрал себе имя, которое должно было бы принадлежать ему. Разве можно с ним соперничать? Хочет ли он этого? Вопрос так и крутился у него в голове.

А эта женщина знала про этот жестокий факт с того момента, как они навестили его маму, и скрывала от него. Рауль усмирил гнев и позволил желанию взять верх. Нужно забыть о боли. Страсть и желание — вот хороший бальзам для душевных ран.

— Нам бы выйти на улицу, прогуляться в парке.

В ее голосе была неуверенность, и она только усилила его подозрение в том, что Лидии далеко до опытной любовницы, хотя она всячески пыталась убедить его в обратном. Даже ее утреннее соблазнение не смогло полностью скрыть этот факт. Он увидел что-то в ее глазах, что-то глубокое и значимое.

Ну и пусть. Он будет играть роль любовника и забудет про реальный мир, что ждет его впереди.

— Почему бы нет? — Он притянул ее к себе и почувствовал, как ее тело обжигает его. — Но только после того, как я исследую твое соблазнительное тело, поцелую каждый его кусочек и заставлю тебя кричать мое имя, как ты это делала утром.

Она покраснела, и он поцеловал ее, дразня ее и разрушая ее сопротивление. Что бы ни было дальше, сейчас она в полном его распоряжении. Но это не может продолжаться долго. Он никогда не хотел чувств и эмоций в своей жизни, и, несмотря на новое и сильное влечение к Лидии, ей не изменить его отношения.

Лидия нежилась в постели, когда на Мадрид опустилась ночь и квартира, освещенная несколькими лампами, стала таким же романтическим приютом, что и прошлой ночью. Днем они вышли прогуляться по кафе и барам в центре города. Только сильное влечение лишило их обоих аппетита. Когда зимнее солнце уступило место темноте, они вернулись в уют квартиры, и Лидии с трудом верилось, что они опять оказались в своем любовном гнездышке. Ей бы радоваться, чувствовать себя счастливой, наслаждаться жизнью, но она по глупости хочет большего, хотя знает, что это невозможно.

Она не подозревала, что такое удовольствие возможно. Рауль показал ей, что соитие может быть прекрасным, только она понимала: для него это не любовь. Для него это просто похоть — непреодолимое желание и страсть.

Пока Рауль был в душе, она беспрепятственно предавалась размышлениям. Она знала, что все эти выходные Раулем руководила похоть. А для нее их соитие было чем-то большим. Может, она влюбилась в него, по-настоящему влюбилась? Или она просто жалеет его, все еще чувствует его боль и уязвимость, которые она увидела в его глазах, когда рассказывала ему о Максе? Ей тогда очень захотелось облегчить его боль, стать тем, кто все исправит для него.

Этим утром занятие любовью было необузданным и резким, нежные ласки прошлой ночи превратились в нечто более решительное, и новый опыт захватил Лидию не меньше. Она отбросила осторожность и отдалась желанию полностью принадлежать ему.

Она была смелой и кокетливой, просила о большем, чем просто секс, о чем-то, что напоминало бы настоящие отношения, несмотря на то что это было бы всего на два дня. К ее удивлению, он согласился, и она наслаждалась его обществом за обедом. Наслаждался ли он этим днем так же, как она? Понравилось ли ему быть парой? И что будет?

— Мы куда-нибудь идем вечером?

Лидия выскользнула из постели и надела шелковый пеньюар, когда он вернулся из душа, обернутый в белое полотенце и с потемневшими от воды волосами. Она не могла отвести от него глаз, он выглядел очень соблазнительно, таким красивым.

— Думаю, наше отсутствие на вечеринке скажет больше, чем наше присутствие.

Она лукаво улыбнулась ему, однако в глубине души ее не отпускало беспокойство, что он использует ее, чтобы что-то доказать, чтобы продолжить свои дела с советом.

— Тогда какие у тебя планы? — Надо же, она дразнит его и ведет себя как самая настоящая соблазнительница! Кто бы мог поверить!

— Кроме того, чтобы заниматься любовью с самой красивой английской розой?

Он шагнул в ее сторону, и она затрепетала от предвкушения.

— Да, кроме этого. — Она с милой улыбкой прошла мимо него. — Я бы хотела поговорить немного, узнать тебя получше.

Он напрягся, и это говорило о том, что ничего другого, кроме секса, он на выходные не планировал. Она принялась сосредоточенно завязывать пояс на пеньюаре, отчаянно пытаясь скрыть от него свое разочарование и помешать самой себе задаться кучей вопросов.

— Замечательно. Мы здесь поедим и поговорим за бокалом вина.

Она нахмурилась, гадая, что же у него за план. А то, что у него на все есть план, она уже успела узнать. Каковым ни был этот план, она собиралась повести разговор в нужном ей направлении, выяснить, какое будущее уготовано ей и ее семье. Действительно ли она была свободна от долгов? Был еще вопрос, который она хотела задавать: есть ли какое-то будущее у них как у пары.

— Что ты собираешься делать с Максом? — спросила она, водя пальцем по простыне.

Рауль посмотрел на нее. Он сбросил полотенце и стал одеваться. Голубая рубашка подчеркивала его черные как смоль волосы. Лидию насторожило, что он уклоняется от ответа. Неужели он надеется избавиться от Макса так же, как намеревался избавиться от нее?

Высокий, с гордой осанкой, он молчал, и от него волнами расходилось раздражение. Лидия поняла, что он даже не рассматривает такой вариант в отношении своего брата.

— Я пущу Макса в свою жизнь и в семейный бизнес.

— Из преданности своему отцу?

Она натянула на себя простыню. Такой разговор требовал скромности.

— Нет. — Рауль закончил одеваться и посмотрел на нее. Она ощутила, как под его взглядом ее кожа начинает гореть, как будто он через простыню видит ее обнаженной. В его глазах было желание, но и еще что-то, нечто непостижимое, что-то очень холодное. — Из необходимости.

Его слова больно кольнули ее и подтвердили, что очень скоро она и человек, с которым она временно обручилась, пойдут разными дорогами. Ведь таково было условие той сделки, что она заключила сама с собой, когда поддалась искушению и стала его любовницей.

— Меньшее из двух зол? — язвительно спросила она, стараясь унять душевную боль. Эту боль порождало глубокое чувство к этому человеку, очень глубокое. — Либо брат, либо жена.

— Да, дорогая. Хочу доказать, что я не бездушный человек, каким меня считал отец. Он думал, что я скорее предпочту жениться, чем пущу своего брата в свою жизнь.

Неужели он, как и она, бежит от правды? И в чем эта правда? С тяжелым сердцем Лидия поняла, что он никогда не полюбит ее. Ей вдруг стало холодно, и она поежилась.

— То есть я могу ехать? — спросила она, когда он задержал на ней свой взгляд. Она решилась задать этот вопрос, потому что решилась разрушить их романтические выходные.

Изогнув брови, Рауль подошел к кровати. Хотя Лидия с вызовом смотрела на него. Он сел, тыльной стороной руки погладил ее по щеке. Этот жест был преисполнен такой нежности, что ей захотелось плакать.

— Но ты же не хочешь уезжать, правда, дорогая? Тем более сейчас, когда между нами все еще горит страсть. Ведь ты хочешь остаться, спать в моей постели и быть моей желанной женщиной.

Его обольстительные слова снова разожгли дремлющий огонь желания, и Лидия поняла, что проиграла, что ей так и не удалось сдержать данной ей же слово не влюбляться.

— Я хочу, чтобы ты вернулся в кровать, — ответила она с дразнящей улыбкой.

Он наклонился к ней. Его поцелуй был таким нежным, таким любящим, что она почти поверила в его искренность.

— Как я могу отказать такой соблазнительнице?

Глава 9

Страсть, которая кипела между ними, когда они танцевали на вечере два дня назад, продолжала бурлить в Рауле. Для него это было странно, и, хотя он хотел Лидию, он предложил ей прогуляться, как делает большинство жителей Мадрида воскресным днем. Она выглядела так, будто всю жизнь прожила в городе и ничем не выделялась в толпе местных. Белые джинсы и сапоги облегали ее длинные ноги, ее волосы красивой массой лежали поверх воротника куртки из искусственной замши.

Надо что-то делать, чтобы успокоиться, размышлял Рауль. Завтра он вернется в реальность, выйдет из этой странной ситуации, в которой оказался. Завтра он будет в Лондоне на встрече с братом. Эта мысль в равной степени приносила и радость, и раздражение.

— Ты говорила со своим отцом? — спросил он, когда они заходили в Ретиро-парк, и она даже споткнулась, не ожидая от него такого вопроса.

Обнаженные деревья купались в зимнем солнце. Он провел в этом парке много времени, сначала подростком, а потом уже мужчиной. Иногда он проводил здесь время с женщиной, но никогда не ходил сюда для того, чтобы избежать соблазна снова привести женщину к себе в постель.

— Нет. Отложила на другой раз. Ну, а ты как? Ты что-нибудь сказал своей маме?

Она так ловко перевела разговор на другую тему, что он посмотрел на нее с нескрываемым восхищением. Лидия была для него больше чем просто спутницей. Ему это нравилось. Только это ничего не меняло. Завтра все закончится. Это было то, что они планировали, то, что хотели.

— Я думаю, что лучше сказать ей после встречи с братом, после того как увижу, что он за человек. Я настаиваю на том, чтобы обезопасить ее насколько возможно.

Пока он говорил, она взяла его под руку и прижалась ближе, и для окружающих они ничем не отличались от других влюбленных пар, гуляющих по парку.

Это было не то, что он хочет. Рауль чувствовал: любовь и другие сильные эмоции ослабляют даже самого сильного мужчину, а вкупе с желанием, типа того, которое у него было к Лидии, могут стать всепоглощающими — и убийственными. Нет, это не то, что он хочет или в чем нуждался в своей жизни.

— Ты приводишь меня в восхищение, — мягко сказала Лидия.

Рауль посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она смотрит на него. Дистанция, которую он надеялся создать между ними, исчезла после ее улыбки — открытой и искренней. Черт, как же ему хочется поцеловать ее!

В нем вспыхнула радость жизни, наполняя его душу чем-то, чего он не хотел, с чем не мог справиться. Он много раз испытывал желание к женщине, но не такое, как это. Может, он пересек границу и забрел в то место, где не намеревался находиться?

Он сосредоточился на разговоре, игнорируя позывы чего-то более разрушительного.

— Тем, что забочусь о своей матери? О женщине, которая вырастила меня, оберегала меня от правды и скрывала от меня похождения отца?

Эти слова, сказанные Лидии, опять вернули его в прошлое. Сколько, должно быть, страдала его мама из-за мужчины, за которого вышла замуж не по любви, а из чувства долга и уважения к своей семье!

Он видит брак по-другому. Он снова услышал, как Лидия с гордостью говорит, что не собирается выходить за него замуж. Для него стало облегчением, что она выполнила свою часть сделки и нашла Макса, разблокировав средства для погашения долга, средства, которые, как думал его отец, никогда не будут разблокированы.

— Так это правильно, Рауль.

Она посмотрела на него, и в пристальном взгляде ее прекрасных зеленых глаз было что-то странное. Если бы он не знал, что она противится идее брака и соглашается с его философией любви, он бы подумал, что она влюбилась. В него.

— Правильно или нет, это не обсуждается. — Рауль смотрел на нее на секунду дольше, чем следовало, затем повернулся, чтобы идти дальше. Он понимал, что они привлекают внимание. — Пойдем дальше.

Лидия быстро подладилась под его шаг, ее черные сапоги издавали легкий стук по дорожке. Раулю казалось таким правильным и естественным чувствовать ее рядом с собой. На короткое мгновение он задался вопросом: почему он не хочет этой близости, этого полного растворения друг в друге?

Потому что эта близость не вечна, и потом приходит боль.

Он все еще ясно помнил, какую боль испытала мать, когда обнаружила, что отец ведет тайную жизнь. Такая боль всегда сопутствует любви, этому неуловимому чувству, и именно это убедило его, что, несмотря на все заявления его матери о фиктивном браке, она любила отца.

Он никогда не будет так слаб. Он никогда не откроет себя такой боли.

— В это время года парк очень красив, правда?

Он отбросил свои мысли и перевел тему разговора на нейтральную.

— Да, красив, даже когда так холодно. — Она прижалась к нему. Потому что стало холодно, или так ей просто уютнее?

— Он прекрасен, спасибо.

— Хорошее завершение наших выходных, верно?

Он почувствовал на себе ее взгляд, но упорно продолжал смотреть вперед. Может, в этих мгновениях она углядела нечто большее?

— Да, — сказала она и молча пошла дальше, глядя куда угодно, но только не на него. Он решил, что ошибся. Ведь она согласилась с ним, и не будет никакой драмы, когда они вернутся к своей жизни. Это останется просто романом на выходные.

* * *

Прогуливаясь под руку с Раулем по Ретиро-парку, Лидия вдыхала холодный воздух, наслаждаясь легким ветерком, который овевал лицо. Его бежевое пальто из дорогого кашемира было мягким и уютным, и Лидия жалела, что того же нельзя сказать про его хозяина. Холодный ветер помог ей сосредоточиться и помешал поверить в то, что этот роман когда-нибудь будет больше чем просто роман на выходные. Который уже почти закончился. Это волшебная интерлюдия, которая показала ей, какой может быть любовь к мужчине, хотя она знала, что этот человек никогда никого не подпустит к себе настолько, чтобы его полюбили или чтобы он сам полюбил.

— Завтра мы едем в Лондон.

Словно прочитав ее мысли, Рауль опередил Лидию и произнес слова, которые обозначили конец всему, что было между ними с той ночи после приема.

— То есть это прощание?

Лидия продолжала идти по дорожке, обсаженной деревьями, и поглядывала на рыжих белок, которые нахально их преследовали от дерева к дереву в надежде на угощение. В обычной ситуации она пришла бы в восторг от белок и наслаждалась бы приятными моментами, но не сегодня, не сейчас. Она хотела быть такой же отстраненной, как и он, говорить пустые, лишенные эмоций слова. С одной стороны, она радовалась, что исполнила все, что задумывала, с другой — она все сильнее страдала.

— Да, дорогая, — сказал Рауль по-испански с более выраженным, чем когда-либо, акцентом. Сейчас «дорогая» вызывало раздражение. Лидия покосилась на него. Его профиль был жестким и неуступчивым. — Пришло время вернуться к привычной жизни.

Она должна была бы ликовать. Долг ее отца погашен, надобности выходить замуж нет — все, как в исторических романах, которые она любила читать в подростковом возрасте. Завтра она вернется в Лондон, и они с Раулем никогда больше не увидят друг друга. Но почему ей так тяжело? Как бы глупо это ни было, но она влюбилась в человека, такого же холодного и неспособного любить, каким, очевидно, был его отец.

— Я, разумеется, попрошу письменное подтверждение того, что долг моего отца погашен. Я не хочу, чтобы меня снова преследовали.

Боль от того, что она только что осознала, пронзила ее, и ей захотелось сделать ему тоже больно. Но можно ли ранить человека, который неспособен на эмоции?

— Преследовали?

Рауль остановил ее и посмотрел на нее, в его глазах полыхал гнев. Лидия мысленно вздохнула. Кажется, она выявляет в этом человеке только худшее.

Она вызывающе вздернула подбородок; барьер, за которым она обычно пряталась, тот, который она опустила на последние несколько дней, опять встал на место. Он никогда не узнает ее истинных чувств к нему.

— Да, преследовали.

Он прищурился, вглядываясь в ее лицо.

— В таком случае после завтрашней встречи с моим братом я извещу тебя о том, что у меня больше нет причин, как ты красиво выразилась, преследовать тебя. Наша помолвка будет расторгнута.

— Тогда ты должен получить обратно вот это. — Она вырвала руку из-под его локтя. Приятное дружеское общение ушло навсегда. Это к лучшему. Превозмогая душевную боль, она стянула с пальца обручальное кольцо. — Мне оно больше не нужно.

На его лице появилось то же веселое удивление, что так всегда раздражало ее. Ее пронзило сожаление. Последние несколько дней были неповторимыми, необходимость строить из себя кого-то исчезла, можно было быть самой собой, поэтому с Раулем ей было комфортнее, чем с кем угодно. Мысль о расставании огорчила ее. Интересно, а при нормальных отношениях люди чувствуют себя так же, как она в последние несколько дней? Доведется ли ей когда-либо стать настолько близкой другому человеку, чтобы испытать любовь?

— А мне оно зачем?

Его голос прозвучал так резко, что птицы на деревьях, казалось, перестали петь в ожидании увидеть, что будет дальше.

— В следующий раз, когда тебе потребуется удобная невеста, у тебя уже будет кольцо в твоем распоряжении.

Вся боль, которую она чувствовала, отразилась в ее словах, несмотря на то что она пыталась скрыть ее.

Его глаза потемнели от гнева, и она с удовлетворенной улыбкой повернулась и пошла дальше. Через секунду он догнал ее.

— Я думал, что ты другая.

— Какая?

Она старалась говорить легким и кокетливым голосом, чтобы он не догадался о боли, которая пронзала ее, о скорби по тем мечтам, которые появились на свет в эти выходные и уже разбились.

— Что ты не та испорченная богатая девчонка, которую я впервые встретил на званом ужине. Что не та властная женщина, которая ждала меня в ресторане три недели назад.

Под шелковистой мягкостью его голоса явственно слышалось отвращение к той, какой он считал ее на самом деле.

— Может, это была часть игры.

Лидия не смотрела на него. Не осмеливалась. Она смотрела на других гуляющих и гадала, чем занимаются эти люди. Счастливы ли они, есть ли у них та любовь, которая, как она начала верить, появилась и у нее. Какой же она была дурой!

На том званом ужине, когда она впервые встретила Рауля, она играла ту роль, которую, как она думала, отвел ей отец. То была последняя тщетная попытка уменьшить все растущую пропасть между ними. Из-за этой роли Рауль стал смотреть на нее с отвращением. С тех пор она поступала так, как всегда советовала ее бабушка, и была собой.

— Ты сыграла роль любящей невесты очень хорошо, дорогая. Я поверил.

Лидия продолжала идти вперед, не осмеливаясь смотреть на него и, конечно же, не осмеливаясь остановиться.

— Ты от меня этого и ожидал, разве не так? Разве ты не хотел убедить совет директоров, что мы готовы пожениться?

Она ускорила шаг. Может, если они покинут парк, они оставят эту тему.

— Тогда я аплодирую тебе. Ты даже одурачила меня, особенно когда была в моей постели.

Она остановилась и повернулась к нему лицом. Неужели он так и не понял, что эти последние несколько дней не имели отношения к сделке? Все эти дни она позволяла себе быть собой — и быть с ним, с мужчиной, в которого она сильно влюбилась.

— В таком случае ты не можешь отрицать, что я выполнила свою часть сделки.

Рауль улыбнулся, когда увидел, как ее глаза гневно блестят, причем блестят ярче, чем кольцо, которое она только что вернула. Когда послеобеденное солнце светило сквозь голые ветви деревьев и играло в ее волосах, она выглядела очень красивой. И его опять подтолкнула потребность к большему, желание пойти дальше в отношениях с этой женщиной. Он безжалостно подавил это желание и спрятал за резкостью.

— Нет, не могу, — признал он. — Даже когда мы были одни, ты продолжала играть во влечение и довела его до самого удовлетворительного заключения.

Лидия побледнела, и Рауля охватили угрызения совести. Она единственная женщина, с которой ему хотелось сблизиться, которую ему хотелось узнать лучше, и тем не менее он, поддаваясь эмоциям, отталкивает ее, ранит своими словами. Это лишний раз подтверждает, что он не тот мужчина, который способен осесть, остепениться, взять на себя ответственность за другого человека.

— Я презираю тебя, Рауль, за все, что ты сделал.

Она зашагала прочь.

— Куда ты идешь, Лидия?

Он смотрел, как покачивались ее бедра, обтянутые белыми джинсами, которые подчеркивали ее стройную фигуру. Он сразу вспомнил, как она вот этими ногами обхватывала его тело, отдаваясь ему, пусть это и длилось всего два дня.

Она повернулась и снова отважно встретила его взгляд, ее милое личико было во власти гнева.

— Ничто не заставит меня задержаться еще на мгновение в твоей компании, Рауль. Я возвращаюсь в Лондон — сегодня.

В течение нескольких секунд он колебался, но потом овладел собой и напустил на себя привычную холодность.

— Мы договаривались, что мы вернемся вместе.

— У меня есть дела, Рауль.

Ее ледяной голос охладил его сильнее, чем зимний ветер, который начал разгуливать по парку.

— Какие дела?

— Мне нужно подобрать платье.

— Ах, конечно, напряженная жизнь светской львицы, шопинг — твоя главная забота.

Он не смог сдержать сарказма в голосе, когда шел к ней, снова сокращая расстояние. Ее зеленые глаза смотрели с настороженностью, когда он приблизился.

— Это как раз и подтверждает, что ты ничего обо мне не знаешь.

— Тогда что ты от меня скрыла? — с подозрением спросил он, прищурившись. Она продолжила смотреть на него с вызовом. — Что ты до сих пор все та же избалованная девица, интересующаяся только вечеринками и шопингом?

— Рауль, мне тогда еще не было семнадцати. Меня интересовало то же, что и всех подростков. Да, я иногда хожу на вечеринки, также я часто бываю в Лондоне, но это бизнес, Рауль.

— И что же это за бизнес?

Рауль был заинтригован. Он всегда подозревал, что в Лидии Картер-Уилсон есть нечто большее, чем она позволяет увидеть людям.

— У меня успешные модные женские бутики, один в Лондоне и один в Париже. Думала открыть еще один здесь, в Мадриде.

Рауль на мгновение лишился дара речи.

Лидия продолжила свою самодовольную атаку.

— Но я откажусь от этой идеи, потому что она несет в себе риск случайной встречи с тобой.

— Почему же ты скрывала это от меня? Почему ты скрывала от меня знание испанского?

Наконец-то он отбросил прочь эротические воспоминания.

— Правду?

— Да.

— Ты презирал меня с нашей первой встречи, и это навело меня на мысль о том, что совет моей бабушки был правильным — просто быть собой.

Рауль вызвал в памяти тот давний званый ужин, когда они впервые встретились. Уже тогда она произвела на него неизгладимое впечатление, он просто таял от ее улыбки.

— То есть ты выучила испанский и основала бизнес из-за того вечера?

Его пронзило чувство вины.

— Я усердно работала, чтобы доказать, что я на многое способна, чтобы быть самой собой. И я не позволю ни своему отцу, ни тебе забрать у меня все это. Его долги будут оплачены недвижимостью, которую он скрыл за моим именем, но только не моим бизнесом. Хотя я, конечно, понимаю, что моего бизнеса не хватило бы для покрытия его долгов.

— А что, если бы замужество стало необходимостью? Что, если бы ты не нашла моего брата?

— Тогда я бы вышла за тебя замуж, если бы это означало сохранение единственной вещи, над которой я усердно работала. Моей жизни. Моей независимости.

— Так что, эти выходные были тренировкой медового месяца?

В ее глазах вспыхнула ярость; ее соблазнительная улыбка исчезла.

— Эти выходные были ошибкой. Очень большой ошибкой. Теперь, если позволишь, мне нужно собрать вещи и забронировать билет в Лондон.

— Я планировал, что мы полетим на моем самолете завтра.

— Вот и лети, а я улетаю сейчас — одна.

Глава 10

Серое дождливое лондонское небо соответствовало настроению Рауля, когда он смотрел из окна гостиницы на горизонт, впечатляющий даже в такую погоду. Всю прошлую ночь он ворочался, одержимый воспоминаниями о выходных с женщиной, которая изменила его жизнь гораздо сильнее, чем ему хотелось признать.

Вчера он смотрел Лидии вслед, когда она покидала парк, и не осознавал, насколько серьезно ее намерение уехать из Мадрида, пока они в молчании не вернулись в его квартиру, где она тотчас забронировала авиабилет. Искушение остановить ее, уговорить остаться было слишком сильным для него — пока он не напомнил себе, что такие идеи — это признак слабости.

Лидия собралась и уехала, и прошел уже час, как Рауль был один. В квартире повисла тягостная тишина.

Рауль с гневным рычанием отвернулся от панорамы Лондона, чувствуя себя животным в клетке. Кофе — вот что ему сейчас нужно. Он должен был сосредоточиться, полностью выбросить Лидию из головы. Забыть ее. Особенно сегодня. Ведь ему предстоит встреча с братом — сыном, которого действительно хотел его отец.

Чертыхаясь, он вышел из роскошного номера отеля, намереваясь за завтраком найти себе компанию какого-нибудь бизнесмена и провести время в обыденности, которая ушла из его жизни в тот момент, когда в нее вошла Лидия.

Аромат крепкого кофе помог ему привести в порядок мысли, когда он сел завтракать, хотя есть ему совсем не хотелось. Горечь напитка обострила его чувства, возвращая обратно в игру его прежнего, человека, привыкшего все контролировать.

В надежде отвлечься Рауль взял одну из газет, но его внимание привлекли не заголовки, а фотография Лидии. На снимке она выглядела как светская львица на приеме. В нем всколыхнулось подозрение и искрой вспыхнуло вожделение.

Прочитав заголовок, он выругался по-испански.

«Принуждена к помолвке через шантаж со стороны испанского миллиардера, который ищет своего единокровного брата».

Его руки дрожали. Он сжимал оскорбительные страницы, пока не ощутил боль в пальцах. Она продала его!

Не стоит читать, говорил он себе, не надо уделять этому даже капли внимания. Его предостерегал не только здравый смысл, но и интуиция, и душа, однако его взгляд быстро скользил по тексту:

«Лондонская наследница Лидия Картер-Уилсон не смогла сохранить темные семейные секреты испанского бизнес-магната Рауля Переса Вальдеса.

— Рауль был потрясен, когда узнал, что у него есть старший брат, — сообщил надежный источник.

Единственный наследник поместья своего отца только что узнал о существовании брата, который теперь разделит с ним „Банко де Торрез“, наследство отца. Чтобы погасить отцовский долг, невеста, подвергающаяся шантажу, придерживается условий договора, подписанного ее отцом с покойным Максимилианом Вальдесом.

Законный сын, Рауль, кажется, только рад жениться, вместо того чтобы делить наследство со своим единокровным братом».

Рауль принялся выкрикивать проклятия, не обращая внимания на окружающих. Она даже опозорила своего отца! Какая женщина на это способна? Только меркантильная, которая думает только о себе.

Он достал телефон и с каким-то диким удовлетворением принялся набирать номер Лидии. Она не отвечала, и это взбесило его еще сильнее. Когда включился автоответчик, он готов был нажать кнопку отбоя, но в последний момент здравый смысл возобладал. Чем раньше она узнает, что ему все известно о ее подлости, тем лучше, но прежде он отплатит ей ее же монетой.

— Лидия. Необходимо подписать некоторые бумаги по задолженности твоего отца. Встретимся в двенадцать двадцать пять, в час у меня встреча с Максом.

Он с довольной улыбкой закончил разговор. У него не было сомнений, что она придет. Также он не сомневался и в том, что она будет все отрицать про статью. Разве не она скрывала от него местонахождение Макса в течение нескольких дней, прежде чем сообщила ему, и только пустила в дело свой основной план — соблазнение? А какой у него план сегодня?

Да, мисс Картер-Уилсон была такой же холодной и расчетливой, как и он, и была готова на все, чтобы погасить долг, который навязал ей отец, — но в этот раз она зашла слишком далеко. На этот раз она затеяла игру не с тем, с кем надо, и поплатится за это.

Сердце Лидии упало, когда она зашла в небольшой отель и увидела украшенную к Рождеству елку. Елка, поблескивая мишурой, словно насмехалась над ней. До Рождества оставалась неделя, рождественский гимн наполнял гостиницу весельем и радостью. Она сдала пальто в гардероб, подошла к зеркалу и, поняв, что нужно немного поправить макияж, подкрасила губы, а потом вгляделась в свое отражение.

Она изменилась за последние три недели. Возможно, внешне она ничем не отличается от той женщины, которая впервые встретилась с Раулем. Но теперь у нее разбито сердце — произошло именно то, чего она старалась избегать всю свою взрослую жизнь. Сейчас из-за неумения отца вести дела и одних импульсивных выходных с Раулем Вальдесом она чувствует себя выбитой из колеи, хотя внешне этого не заметно. Лидия сделала глубокий вдох и разгладила красную юбку от костюма, который она долго выбирала сегодня утром. Так же как и перед первой встречей, она тщательно продумала наряд, желая выглядеть уверенной, однако никакой уверенности она не чувствовала, тем более после того, как увидела сегодняшние заголовки газет. Она сразу поняла, что ей несдобровать.

Видел ли их Рауль?

Он способен на все.

Эта мысль крутилась в ее голове, пока она, стуча каблучками, шла через элегантный вестибюль к ресторану, где Раулю предстояло встретиться со своим братом. Тот факт, что он выделил на встречу с ней так мало времени, безусловно, означал, что он просто хочет подписать некоторые документы. Она цеплялась за эту надежду, когда входила в ресторан, на удивление пустой. Увидела его, спокойно сидящего и ожидающего ее за столиком посередине зала, она поняла, что все надежды были тщетны. Он был одет в безукоризненный темно-серый костюм, но ничего не могло ослабить атмосферу превосходства и полного самообладания, которую он излучал.

Она шла по залу с гордо поднятой головой, стараясь демонстрировать ту же силу, что и он. Она всем своим видом показывала, что не боится его. И все же она не выдержала и на одно короткое мгновение остановилась, а потом пошла дальше, радуясь тому, что в ресторане они одни. Она даже оглянулась, чтобы лишний раз удостовериться в этом.

— Я забронировал весь зал, чтобы быть уверенным в приватности, которая мне необходима.

Она остановилась у столика и, заглянув в темные глаза человека, которому отдала свое сердце, призвала на помощь все свои душевные силы.

— Я получила твое сообщение.

— А я видел твой непристойный поцелуй и рассказ в утренних газетах.

— Мне очень жаль тебя разочаровывать, но не я источник твоего позора. — Она надменно изогнула брови и продолжила, не давая ему возможности вставить слово: — Уверена, что такой мужчина, как ты, привык обходить такие истории в газетах.

— Про моих любовниц — да. — Он замолчал, чтобы она вникла в его обидные слова. Однако Лидия никак на них не отреагировала. — Про мою невесту — нет.

Вот тут Лидию охватила ярость.

— Я не твоя невеста. Больше таковой не являюсь. Я выполнила свою часть сделки.

— Позволю себе с этим не согласиться. — Заносчивость в нем била через край. Но Лидия хранила молчание, вынуждая его продолжить. — Ты с кем-то поделилась историей о моем единокровном брате, и теперь она стала всеобщим достоянием. Ты нарушила условия договора, Лидия.

— Я ни с кем не делилась ею!

Рауль засмеялся:

— Ты действительно думаешь, что я в это поверю, дорогая? Ты была такой волевой, так противилась отношениям, а потом вдруг изменилась. Стала страстной, полной желания. Ты использовала взаимное влечение, чтобы вытянуть из меня побольше.

— Я этого не делала.

Возмущению Лидии не было предела, но, когда Рауль подошел к ней и устремил на нее взгляд своих темных глаз, она пожалела, что позволила вспыхнуть гневу. Так вот как он видит то, что было между ними в выходные! Значит, когда она наслаждалась перемирием между ними и радовалась, что разговоры о прошлом помогли ей лучше узнать его, он просто удовлетворял свою основную потребность.

Рауль обошел ее, касаясь плечом ее плеча, как в танце.

Лидия опустила глаза, жалея, что в ресторане нет посетителей. Тогда их встреча была хотя бы лишена интимности. Однако Рауль, как всегда, выстроил ситуацию так, как удобно ему. Ну кому может прийти в голову забронировать весь ресторан?

— Ты умоляла меня уложить к себе в постель.

— Мне было тебя жаль.

Собственные слова шокировали ее, и она пожалела о сказанном, увидев его яростный взгляд. Однако она выдержала его взгляд, вздернула подбородок в отчаянной попытке скрыть истинную причину, по которой она хотела быть с ним, спрятать любовь, которая расцвела за эти два блаженных дня.

— Значит, это был секс из жалости. Это еще хуже.

— Мне плевать, какой был секс, Рауль. Я не продавала твою историю. Давай поговорим о важном, чтобы я могла уйти до прихода твоего брата. Я уйду, и мы больше никогда не увидимся. Можешь дальше двигаться по жизни, зная, что защитил компанию, уничтожил моего отца и сохранил все, что хотел.

— Боюсь, это невозможно, Лидия.

Тон его голоса снова изменился. Он звучал угрожающе, а сам Рауль, направляясь к Лидии, выглядел устрашающе спокойным.

— Что ты имеешь в виду?

Она не двинулась с места.

— Я имею в виду, Лидия, что ты нарушила договор, который подписала. Пункт, который гласит, что ты не разгласишь информацию кому-либо.

Угроза звучала в каждом его слове. Он остановился на некотором расстоянии от нее, как будто не осмеливался подойти ближе.

— Зачем мне так делать?

— Вот ты и расскажи мне. Я потерял из-за этого выгодный контракт, и, кто знает, возможно, я потерял брата еще до того, как приобрел.

Боль пронзила ее. Его совсем не беспокоило то, что они потеряли близость, которую обрели в Мадриде.

— Извини, но я тут ни при чем.

Внешне она оставалась смелой. Независимой. Внутри же она страдала и желала, чтобы пытка поскорее закончилась.

— Я не нуждаюсь в твоей жалости — ни в каком виде.

Он накинулся на нее, и она закрыла глаза от боли, которая разрывала ей сердце. Как она могла подумать, что однажды их роман станет чем-то большим, чем просто интрижка?

— Мне тоже этого не надо.

Тряхнув волосами, она повернулась и пошла к выходу.

— Если мой брат в час не придет, как было договорено, тогда все, что ты сделала, окажется пустой тратой сил.

Твердый голос Рауля заставил ее остановиться, и она обернулась. Неужели он обвинит ее в том, что Макс вдруг не придет?

Она посмотрела на часы. До прихода Макса оставалось меньше десяти минут. А что, если он не придет?

— Если мой брат не придет, долги твоего отца останутся непогашенными и наша помолвка останется в силе.

Его слова были жесткими и резкими, его красивое лицо было искажено злобой.

— Ты не можешь заставить меня выйти замуж.

Она была в таком же гневе, как и он.

— Могу и сделаю.

Лидия посмотрела на дверь ресторана, надеясь увидеть мужчину, шагающего к ним, но там никого не было.

— Нет, я сделала все, что могла. Я нашла его для тебя. Не моя вина, что он может не появиться.

— Разве?

Вот это уж точно было обвинением. Он возлагал на нее вину. Она снова посмотрела на часы. Через пять минут она узнает свою судьбу. Через пять минут она потеряет человека, в которого влюбилась.

Рауль наблюдал, как Лидия смотрит на часы. Он видел, как она побледнела, и его захлестнула волна сострадания. Однако он жестко подавил непрошеное чувство.

В любой момент его брат может зайти в ресторан, и ему придется лицом к лицу встретиться с человеком, который занял его место в сердце отца.

— Мне надо идти.

Слова Лидии вернули его в настоящее.

— Ты останешься, Лидия. Если он не появится, тогда…

Слова Рауля были прерваны шумом открывающейся двери, и его сердце застучало, когда он увидел, как в зал входит сотрудник гостиницы.

— Ваш гость прибыл, сэр.

Все, что он слышал, — стук своего пульса в ушах, а затем свой на удивление спокойный голос:

— Пригласите его.

— Это даже хорошо, что ты забронировал целый ресторан. — Замечание Лидии помогло Раулю немного унять волнение.

— Да, я предпочитаю улаживать свои дела наедине, в отличие от тебя.

Его колкость заставила округлиться ее красивые зеленые глаза, точно так же как в ту ночь, когда они стали любовниками и когда он наконец-то стянул с ее великолепного тела серебряное платье.

— Я не продавала эту историю, Рауль.

Она смотрела на него с вызовом, гордо подняв голову, однако он все равно услышал в ее голосе мольбу, и это отвлекло его от других мыслей.

— Тогда кто, черт возьми?!

Глубокий мужской голос разрядил напряжение, которое возникло между ним и Лидией, словно выбив все десять кеглей одним смертельным ударом в боулинге.

Рауль услышал, как Лидия ахнула и судорожно втянула в себя воздух. Он повернулся и, впервые посмотрев в глаза своему брату, стиснул зубы. Он как будто смотрел на самого себя.

— Это точно была не я, — быстро проговорила Лидия. В ее настойчивости Рауль видел лишь подтверждение ее вины, а вовсе не искреннее желание помочь ему. — Я хочу погасить долг. Я хочу уйти из твоей жизни.

— Тогда убирайся, Лидия, — отрезал Рауль, не глядя на нее.

Брат не отрывал взгляда от его лица.

Лидия подошла ближе к Раулю. Он чувствовал эту женщину — ее малейшее движение — каждой клеточкой своего тела. И то, что она имела такую власть над ним, было неправильно. Он услышал звук шуршащей бумаги, но все равно продолжил зрительный поединок со своим единокровным братом.

— Это должно быть у тебя. — Шепот Лидии все же привлек его внимание, и он посмотрел сначала на нее, потом на старый выцветший конверт, который она протягивала ему. — Он от твоей мамы.

На мгновение они словно остались вдвоем — он и женщина, которая, пробив его защитный барьер и войдя в его сердце, сделала его слабым. Женщина, которая предала его самым невообразимым способом. И это чертовски больно.

Теперь он тоже знал горький вкус предательства любимого человека.

Рауль решительным, уверенным движением взял конверт, потом посмотрел в зеленые глаза Лидии, глаза, которые он когда-то считал прекрасными, которые были для него особенными. Его лицо исказила гримаса ненависти.

— Я больше не желаю тебя видеть. Никогда.

Лидия пробежала через дверь, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от напряжения, царившего в зале.

Она смахнула слезу, которая скатилась из ее глаза, и, чтобы подавить желание плакать, дала волю своему гневу.

— Проклятая елка! — Лидия обеими руками откинула волосы и подняла голову, глядя на рождественскую елку, украшенную золотом и мерцающими огнями. — И чего ты такая счастливая?

— С вами все в порядке? — раздался позади нее женский голос.

Лидия обернулась и увидела рыжеволосую женщину, сидевшую на самом краешке огромного кресла. Судя по виду, ей было очень неуютно в этом просторном вестибюле.

— Д-да. Извините, — запинаясь, ответила Лидия, понимая, как глупо она, должно быть, выглядела. — Это время года изобилует стрессами.

— Расскажите мне о вашем стрессе, — сказала женщина, и Лидия немного расслабилась. — Мужчина?

— Он самый, — улыбнулась Лидия.

Женщина улыбнулась. Тут из ресторана донеслись громкие мужские голоса, и они обе посмотрели на дверь. Лидия спросила себя, не стоило ли ей сказать что-нибудь. Может, красивая женщина ждет брата Рауля?

С этой мыслью она бросилась прочь из отеля, чувствуя на себе заинтересованный взгляд рыжеволосой.

На улице у нее перехватило дыхание от холодного декабрьского ветра. Вокруг шумел Лондон, безразличный ко всему происходящему. Люди шли мимо, кто-то толкал ее. Ошеломленная случившимся, она медленно брела куда глаза глядят.

Человек, которого она любит, ненавидит ее. В этом нет сомнения. Она увидела это в его глазах.

До сочельника всего неделя. На то, чтобы залечить разбитое сердце, времени нет.

Глава 11

Pауль не мог осознать, насколько они с Максом похожи. Они братья, тут нет никаких сомнений. Они похожи не только цветом волос, которые у Макса короче, или выразительных глаз, но и манерами. Вид у Макса был таким же властным и внушительным. Рауль встретил не просто своего брата, а свою копию, в этом он не сомневался, правда, сейчас он был слишком зол на Лидию за ее обман.

Из-за нее он потерял выгодный контракт, и именно из-за нее он и Макс оказались в этой неловкой ситуации. Ему хотелось верить, что не она продала в прессу историю, что она не использовала их страстный роман, чтобы раздобыть всю возможную информацию о нем, его брате и двойной жизни его отца. Однако в этой истории было слишком много совпадений. Сначала она не желала иметь с ним дело, а потом вдруг закрутила с ним страстный роман.

— Это было необходимо? — В голосе брата прозвучало осуждение. — Не нужно было с ней так грубо.

— Не думай, что твое старшинство дает тебе право указывать, что мне можно и что нельзя, — огрызнулся Рауль.

А все из-за Лидии и ее подлости. Теперь вся встреча вышла из-под контроля.

— Тогда перейдем к сути.

Макс шагнул к нему.

Сосредоточься, приказал он себе. Сейчас было не время предаваться воспоминаниям о любви, которая закончилась. Сейчас нужно сконцентрироваться на будущем, чтобы двигаться вперед, подальше от той лжи, которой отец опутал его и Макса. Чтобы сделать то единственное, на что отец считал его неспособным, — впустить брата в свою жизнь.

— Все это мелочи, они не имеют отношения к нашим делам, — сказал он Максу, сожалея о том, что позволил себе вспылить.

— Тогда объясни, какого черта тебе от меня надо, а потом иди и разбирайся со своей личной жизнью.

— Мы не любовники.

Он зло посмотрел на брата, отказываясь признать, что тот, возможно, и прав.

— А мне как раз показалось обратное.

Макс изогнул бровь, и тоненький ручеек спокойствия начал размывать дамбу гнева и напряжения, что разделила их.

Рауль вздохнул:

— Я не просил тебя приходить сюда и обсуждать меня и Лидию…

— Я должен бы ненавидеть тебя, — сказал Макс, обрывая его на полуслове и откровенно пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией.

Рауль нахмурился. Откуда Карлос столько знает?

— И что? Ты ненавидишь меня?

— Нет. Никто из нас не виноват. Есть только один человек, который может взять на себя вину за все это, и, как всегда, он слишком труслив, чтобы разрешить ситуацию самому. Он предоставил нам разбираться с последствиями. Как только ушел от меня и моей матери.

Рауль хмурился, обдумывая то, что ему рассказал брат о своем детстве. Его интонации, то, как он отзывался об отце, говорило о многом.

— Он с тобой хоть раз связывался?

Рауль должен был знать, должен был услышать это сам.

— Нет, и я за это благодарен. Моя жизнь без него была лучше. — Голос Макса был твердым и спокойным. Но Раулю не нужно было никакого подтверждения в том, что он говорит правду.

— Ну, брат, а что дальше? — спросил Рауль, зная, что должен во что бы то ни было привлечь Макса на свою сторону, убедить его принять наследство, оставленное им отцом в равных долях, особенно после того, как он жестоко выкинул Лидию из своей жизни, хотя она была единственной возможностью погасить долг, на урегулировании которого так настаивал совет директоров.

— Я не склонен к эмоциональной отдаче. — Макс, точно отражавший чувства Рауля, стал ему ближе. — Мое мнение таково, что любовь отца или даже женщины сильно переоценена.

Рауль улыбнулся, признавая, что они сильно похожи.

— Я придерживаюсь того же мнения.

— Кажется, молодая дама не продавала эту историю, но ведь кто-то это сделал.

Неужели Макс обвиняет его?

— У меня из-за этого сорвалась крупная сделка. Едва ли мне это было бы выгодно.

Макс изогнул бровь точно так же, как он, — Рауль словно смотрел на себя в зеркало.

— Тогда предлагаю объединить усилия и выяснить, кто нас так подставил.

— Пресса будет пристально наблюдать за нами и ждать, что будет дальше. Вероятно, на нас будут делать ставки, но держу пари, что никто не ожидает, что мы оставим прошлое позади и двинемся дальше — вместе. Да и отец этого меньше всего ожидал.

Рауль протянул руку, чтобы скрепить сделку, предложенную Максом. Это было больше, чем он рассчитывал. Если Макс сможет отодвинуть прошлое, то и он подавно.

— Братья.

— Братья, — подтвердил Макс и пожал его руку, глядя ему в глаза. Затем он выпустил его руку и, к облегчению и изумлению Рауля, похлопал его по спине. — Братья.

Оставив Рауля и его брата в ресторане, где они смотрели друг на друга, будто разъяренные быки, Лидия поняла, что нужно делать. Она на черном кебе доехала до вокзала и села на поезд до Оксфорда. На этот раз отцу придется ответить за то, что он натворил. На этот раз она не даст ему уйти от объяснений. На этот раз он заплатит. И не только за ее беды, но и за беды Рауля и Макса.

Первая встреча с Раулем заставила ее повзрослеть. Выходные, проведенные в его объятиях, внесли в ее жизнь ясность. Мысли о нем больно кололи ей сердце. Как она могла влюбиться в человека, который посмел использовать ее так же безжалостно, как и отец?

Лидия отвлеклась от размышлений, когда поезд подъехал к станции. Она вышла на платформу, над которой со свистом носился жестокий декабрьский ветер. Она то и дело задавалась вопросом, правильно ли она поступает.

Конечно, правильно. Он не может вывернуться, не заплатив долг.

Короткая поездка на такси от станции до дома отца — того места, где она редко бывала, — дала ей достаточно времени, чтобы укрепить свою уверенность и подготовиться к встрече с отцом. Как только она покончит с этим, она вернется домой и забудет о боли в разбитом сердце, потому что будет знать: она приложила максимум усилий, чтобы все исправить. Хотя для нее уже ничего не исправишь.

— Я не ожидал, что ты приедешь перед самым Рождеством, — подняв голову от каких-то бумаг, громко произнес сидевший за письменным столом отец.

Она услышала, как захлопнулась дверь, — это ушла горничная. Интересно, он чувствует, насколько велика решимость дочери?

— А я не ожидала, что буду козлом отпущения в твоих так называемых сделках. — Она хотела еще многое добавить, но не стала, давая ему возможность вникнуть в смысл сказанного. Интересно, он будет защищать себя или ее?

Она подошла к столу, заметив, как его глаза расширились от удивления. Пусть он не ожидал ее сегодня увидеть, но точно не ожидал, что она взбунтуется.

— Я думал, что ты приехала сообщить, что собираешься замуж за наследника Вальдеса или, если судить по сегодняшним газетам, поздравить меня с тем, что мой хитрый план сделал тебя очень богатой женщиной и спас мою шею.

— Как ты мог?! — разгневанно воскликнула Лидия. Обида смешивалась в ней с горечью от расставания с любимым человеком, хотя в глубине души она знала, что он никогда не принадлежал ей. Для него время, проведенное вместе, было всего лишь развлечением. И сейчас вся эта боль вылилась на отца. — Ты использовал меня. Как ты мог? Я тебе никогда этого не прощу.

— Подожди минуточку. — Вскочив, отец задел бумаги на столе, и они посыпались на пол. Его лицо было красным от гнева. — Ты сейчас владеешь недвижимостью на миллионы.

Он прямиком угодил в ее ловушку.

— Правда?

— Я сделал это ради тебя, Лид. — Она ненавидела, когда он называл ее коротким именем, однако не стала ругать его за это. Пусть думает, что она смягчается, что она согласна принять все, что он, очевидно, запланировал с самого начала.

— То есть я могу делать с этой собственностью все, что хочу? — задумчиво спросила она, когда отец снова опустился в свое кресло и успокоился, поверив, что ему удалось усмирить разбушевавшийся океан. — Ты уверен?

— Полностью, Лид. — Ее покоробило от этой фальшивой нежности. — Проведешь Рождество и Новый год где-нибудь на солнышке, потом, когда пыль осядет, вернешь ее мне, и мы сделаем на ней миллионы. Это станет нашей маленькой инвестицией.

До чего же он коварен! Почему она только сейчас поняла, что он собой представляет?

Потому что повзрослела.

— Наверное, я так и сделаю, — сказала она, с усилием заставив себя улыбнуться. — Думаю, завтра же вылечу туда, где находится один из наших домиков.

— Вот это моя девочка. Я знал, что ты поймешь.

Снисходительный тон раздражал ее, но она играла свою роль до конца.

— А теперь извини, но мне надо собраться.

В ответ отец расхохотался, и Лидия оцепенела. Отца она потеряла давно, но сегодня она потеряла человека, которого полюбила. Хотя Рауль-то никогда ее не любил.

— Желаю хорошо провести время и счастливого Рождества.

Запоздалые слова эхом отдавались по отделанному деревянными панелями коридору особняка, который отец в последнее время сделал своим домом. Лидии же очень хотелось вернуться в прошлое, в тот дом, где она жила до того, как родители разделили компанию и она переехала к бабушке. Только вернуть счастливое детство было так же невозможно, как вернуть время, проведенное с Раулем. У нее оставался один путь — вперед, даже если он наполнен болью.

— Спасибо.

Если бы он только знал, что она собирается сделать с их маленькой инвестицией, он бы так не радовался. Сначала она позвонит своему солиситору и поручит ему перевести на имя Рауля собственность, стоимости которой хватит, чтобы закрыть долг, который, насколько ей известно, еще числится за отцом. После этого она продаст остальное имущество и пожертвует деньги на благотворительность. У нее нет желания управлять всей этой собственностью. Только разделавшись с ней, она сможет двигаться дальше, прочь от своего печального опыта в любви.

После ухода брата Рауль сразу направился в бар и заказал виски. Ему нужно было выпить чего-то крепкого, но не потому, что с Максом все получилось, а потому, что ничего не получилось с Лидией.

Когда в его сознании возникло ее прекрасное лицо, он вспомнил про конверт, который она насильно впихнула ему, и вытащил его из кармана. Он положил его на стойку и заказал вторую порцию. Молодая барменша поставила стакан рядом с конвертом и улыбнулась красивому посетителю. Однако ее улыбка была потрачена впустую — Рауль ее даже не заметил. Он хотел, чтобы ему улыбалась только одна женщина, только он не мог забыть о том, что она натворила, что она продала журналистам историю.

Не в силах поверить в двуличность Карлоса, который знал все секреты прошлого и во всем откровенно признался, когда его прижали к стенке, он и Макс составили эксклюзивное заявление, чтобы продать его прессе. Вырученные средства они собирались поровну разделить между их любимыми благотворительными проектами — «Спорт для молодежи» и «Восстановление общин». То, что они оба занимались благотворительностью, лишний раз подтверждало их сильное сходство в характерах и выдвигало на первый план их отличие от отца. Правда, одну черту Рауль все же унаследовал от отца: он не умел любить и дарить свое сердце другим.

Он потянулся за стаканом, но его рука повисла в воздухе, когда он заметил конверт. Готов ли он прочитать то, что внутри? Что за мерзости описаны в отчете, если мать никогда не рассказывала о нем? Он чертыхнулся себе под нос. Почему он никогда не обсуждал с ней эту тему? Забыв о выпивке, он взял конверт.

Вокруг него бар заполняли посетители — люди, делавшие покупки к Рождеству, бизнесмены. Гул голосов прерывался взрывами смеха, но он ничего не слышал. Его меньше всего волновали грядущие праздники, так как все его внимание было сосредоточено на содержимом конверта. Сначала он читал порванные страницы — вероятно, это было дневником матери, — а потом письмо, написанное ему матерью и датированное его десятым днем рождения.

В обоих документах рассказывалось об обмане его отца, о брате, которого ему не суждено узнать, о настойчивых требованиях ее родственников сохранить брак. Они угрожали ей, что в противном случае лишат ее наследства и разоблачат отца. Теперь ему становилось ясно, почему она мирилась с похождениями отца. Опасность, что эта история попадет в СМИ, вынуждала его как можно скорее поговорить с матерью.

Он предпочел бы сделать это лицом к лицу, чтобы видеть ее лицо и утешить, но Мадрид был в трех часах лету от Лондона. Так что вариант был один, поэтому он отошел от стойки, нашел тихий уголок в баре, достал телефон и набрал номер.

Пока он размышлял, правильно ли он поступил, за много-много километров прозвучал голос матери.

— Я ждала твоего звонка, — сказала она по-испански.

— Тогда ты знаешь, зачем я звоню.

Это был не вопрос, а просто констатация факта. У него не было желания причинять боль матери, вытаскивать на яркий свет мучительные детали прошлого, но он хотел знать правду. К тому же, как теперь выяснялось, Лидия была права, когда говорила, что лучше всего спрашивать у его матери.

— Как только я увидела вас с Лидией, я поняла, что пришло время. — Рауль нахмурился. Это она к чему? Что бы она ни считала нужным сказать, это не имеет отношения к Лидии. Он уже собрался заявить ей об этом, но не успел, так как она продолжила: — Я увидела, как сильно она тебя любит и как сильно ее любишь ты.

Надо бы поправить, объяснить, что она поняла все неправильно. Как кто-то мог вообразить, что между ними есть любовь?

— Мне нужно знать, почему ты скрывала от меня правду про Макса.

— Когда ты был маленьким, я пыталась наладить отношения между тобой и отцом, пыталась сохранить семью — для тебя, а не для кого-то другого.

Шумная, охваченная предпраздничным настроением компания села за соседний столик, но Рауль не мог прервать разговор.

— Между моим отцом и мной никогда не было любви, и я знаю почему, — продолжал он. — У него уже был сын — он дал ему свое имя.

— Я знала про малыша, но не про имя, — дрожащим голосом проговорила мать, и он пожалел о том, что их разделяют сотни километров. — Я узнала о нем, когда всем стало известно о его двойной жизни. Ты тогда был очень мал и не ладил с отцом. Если бы я рассказала, пропасть между вами стала бы еще больше.

— Ты наверняка знала, что это обязательно выйдет наружу? — резко сказал Рауль, игнорируя любопытные взгляды соседей и поворачиваясь к ним спиной. Взяв стакан виски, он собрался сделать глоток, но тут опять услышал голос матери:

— Поэтому я и ждала до тех пор, пока у тебя не появится поддержка в лице любящей женщины.

Он выругался на испанском.

— Мы с Лидией не любим друг друга. Нас заставляло пожениться чертово условие в его завещании. Долг ее отца и желание моего отца поворошить прошлое вынудили нас объявить о помолвке.

Он услышал, как мать ахнула:

— Он поставил такое условие?

— Да, такое, если только я не найду Макса и не разделю с ним наследство. — Рауль в сердцах сжал стакан с такой силой, что едва не раздавил его. — С помощью Карлоса.

— Карлоса? Твой отец вполне мог опуститься до такой низости, но вот чтобы Карлос!

— Свадьбы не будет, мама. Лидия нашла Макса благодаря той информации, что ты дала ей, и разблокировала фонды, которые отец выделил в качестве вознаграждения за признание Макса в качестве моего старшего брата. Он сыграл на том факте, что ее отец не заплатит долг и что я предпочту найти его первенца, чем жениться.

Рауля охватывало бешенство от мысли, что отец, отлично его зная, вел с ним игру до своего последнего дня. Он принял отцовский вызов, но при этом причинил боль другим. В первую очередь своей матери, а еще Лидии. У нее есть все основания ненавидеть его.

— Он спланировал все это, когда узнал, что ему осталось недолго? — Судя по голосу, мать была сильно шокирована. Он запросто представил, как она сидит в своем любимом кресле, а ее лицо выражает крайнее изумление.

— Все, до последней детали.

— Но это не меняет того факта, что Лидия любит тебя. Не потеряй ее, Рауль, не выбрасывай свое счастье, — взмолилась мать.

Вот сейчас он обрадовался тому, что не стоит перед ней. Сколько еще она будет держаться за этот аргумент?

— Я не люблю Лидию, — зло сказал он по-испански, вынуждая окружающих обернуться на него.

— Тогда, наверное, ты больше похож на своего отца, чем тебе кажется.

Рауль стиснул зубы. Нет, он не станет обсуждать эту тему. Во всяком случае, сейчас. И здесь. И тем более после того, как он навсегда прогнал Лидию из своей жизни.

— Я больше не могу говорить.

— Поговори с ней, Рауль, — ради меня.

Он отсоединился, лишив мать возможности усугубить боль, которая бушевала внутри его, словно дикий зверь, боль, порожденную обманом, прошлым и нынешним.

Он одним махом допил виски и стукнул стаканом по столу. Лидия, говорите, любит его? Нет, это невозможно. Она так же холодна и расчетлива, как и он, а теперь, с таким перечнем недвижимости, она еще и очень богата. Неужели это означает, что они подходят друг другу? Или, может, она скрывала настоящую Лидию так же, как и он скрывал настоящего себя?

Рауль мысленно вернулся назад к тому времени, когда они жили вместе в Мадриде и к тем страстным выходным. Ведь он был тогда счастлив, даже забыл о необходимости искать Макса. Счастлив, несмотря на то, что жил во лжи, изображая из себя возлюбленного Лидии. Но было ли это ложью? Может, эта самая неуловимая любовь и стала причиной его счастья и появления совершенно другой версии его самого?

Бар уже был забит битком. Гвалт стоял непереносимый. Но Рауль был глух к этому шуму, потому что искал ответ на вопрос, что именно разгорелось между ним и Лидией в их первую встречу в Лондоне.

Он вспомнил те грубые и жестокие слова, что он бросил ей за несколько мгновений до того, как она ушла из его жизни. У него в ушах все еще звучал собственный гневный голос, ему казалось, что он слышен всей этой веселой толпе.

Чертыхаясь, он пошел к бару, заказал еще виски и выпил его залпом. Он смотрел на свое отражение, искривленное множеством зеркал, из которых была сложена стенка за барной стойкой. Какой же он дурак, если поверил, что Лидия может предать его! Он же знал, что она никогда по доброй воле не позволила бы прессе втоптать себя в грязь. Она такая же жертва, как он и Макс. Еще он понял, что страсть, которую они разделили, сильнее и ярче которой ему испытывать не доводилось, родилась не из похоти, а из любви.

Невероятное произошло. Он влюбился.

Лидия Картер-Уилсон, фальшивая невеста, оказалась той женщиной, на которой он захотел жениться, той женщиной, от которой он захотел детей, а он взял да прогнал ее.

Рауль вышел из бара. Холодный ветер трепал полы его пальто, когда он перебегал оживленную улицу, шарахаясь от черных кебов. Таким беспечным его сделало не выпитое виски, а разрыв с женщиной, которую любил.

Глава 12

Прошло пять дней с того момента, как Лидия последний раз видела Рауля, и его слова до сих пор звучали у нее в голове, преследуя ее день и ночь. Стоило ей закрыть глаза, как она видела его разгневанное лицо. Что бы она ни делала, она не могла забыть о нем, не могла не думать о нем, о своей обманутой любви к нему. Понимая, что нужно двигаться дальше, перестроить свою жизнь, она с головой ушла в работу. Общение с покупательницами, желавших купить эффектные вечерние платья, отвлекало ее, к тому же до Рождества оставалась неделя, поэтому дел было невпроворот.

Утром, прочитав заголовки газет, она увидела счастливую картину, которую Рауль и Макс демонстрировали миру через объектив прессы. Они рады найти друг друга и дальше пойдут вместе, управляя унаследованной компанией и продолжая каждый свой собственный бизнес. Это выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой, и она гадала, что из этого соответствует истине. Что из этого относится к бизнес-сделке, что из этого игра для СМИ или совета директоров?

Интересно, какой Макс? Такой же жесткий и корыстный, как Рауль? Судя по тому противостоянию, что она видела всего несколько дней назад, можно предположить, что они очень похожи. Оба властные, лишенные эмоций мужчины, которые ни перед чем не остановятся, чтобы получить желаемое.

Дверь салона открылась, впуская в помещение шум Найтсбриджа и свежий, холодный воздух. Она повернулась не сразу, так как внимательно следила за тем, чтобы клиентка смогла увидеть все модели вечерних платьев и успела рассмотреть их особенности. Прошло несколько секунд, прежде чем она, изобразив на лице улыбку, повернулась к новому клиенту.

Улыбка застыла на ее губах, так как посреди ее бутика во всем своем великолепии стоял Рауль и, прищурившись, наблюдал за ней. Что ему надо? Разве мало страданий он ей причинил?

— Мне нечего тебе сказать, Рауль. — Она устремила на него возмущенный взгляд, как бы предупреждая: «Только попробуй остаться. Только попробуй что-нибудь сказать». Она уже выплакала все слезы, она уже смирилась с его бесстрастной реакцией на ее попытки объяснить, что произошло. Тогда она была готова признаться ему, что никогда бы так не поступила с человеком, которого любит, но, к счастью, он перебил ее и тем самым помог ей понять, что она ведет себя безрассудно.

Хорошо, что он не дал ей возможности рассказать о своих чувствах и о своей любви к нему, убедить его в том, что она все делала исключительно из любви к нему.

— Мне нужно многое сказать тебе, Лидия.

Он не шевелился; как матадор, готовящийся к поединку, он твердо стоял на своем месте, и его мужественность выглядела неуместной среди блеска платьев.

— Не хочу ничего слышать. — Она повернулась к нему спиной и взяла золотой топ с блестками, надеясь, что он повернется и уйдет. Она закрыла глаза от боли, и услышала его ровные шаги. Он уходит. Вот так он жаждал поговорить с ней.

Она услышала, как щелкнул замок входной двери, а затем зашуршали жалюзи, опускаясь вниз.

Что он делает? Ошеломленная, она повернулась, продолжая сжимать золотой топ. Ее пальцы непроизвольно мяли блестки.

Самодовольное выражение на его лице только усилило ее гнев, и, когда его брови знакомо изогнулись, ее сердце дико застучало. Почему он выглядит так соблазнительно, так эффектно?

— Бутик не закрывается, — решительно заявила она, стремясь показать ему, что уверена в себе и держит все под контролем.

— Он закрыт, и точка. По крайней мере, до тех пор, пока я не скажу, что хотел сказать.

Он двинулся в ее сторону, и она наблюдала за ним, не понимая, что происходит и почему он здесь.

— Моя ассистентка скоро вернется.

— Она может подождать, — отрезал он, и она с вызовом посмотрела на него.

— Хорошо. Тогда говори, что хотел, и уходи. У меня нет желания затягивать это дольше, чем необходимо.

Она старалась, чтобы голос звучал равнодушно, демонстрируя у нее отсутствие интереса, но на последних словах он все же предательски дрогнул, что показало, какой ураган эмоций бушует в ней.

Его брови изогнулись, и на лице промелькнула улыбка, да так быстро, что Лидия решила, будто ей она привиделась. Он подошел ближе.

— Я знаю, что ты не продавала журналистам историю.

Ее наполнило облегчение, но оно было коротким. Она не улыбнулась, отказываясь принимать эти слова как извинение.

— То есть ты считаешь, что после всего, что ты наговорил мне в присутствии своего брата, можно просто появиться и сказать, что ошибся, да? И даже не извиниться?

— Я просто хотел сказать, что был не прав. — Он явно ожесточился, в его глазах читался гнев. Что ж, он тут не единственный, кто охвачен гневом.

— Но ты не можешь принести свои извинения, ведь правда, Рауль? — Она бросала ему вызов, вынуждая его хоть что-то почувствовать. — Ты не можешь попросить прощения, потому не чувствуешь себя виноватым. Ты такой холодный, ты напрочь лишен эмоций.

— Отсутствие эмоций, как ты говоришь, сделало меня успешным, — парировал он. — Но если тебя это осчастливит, тогда извини меня. Я теперь знаю, что ты не продавала историю журналистам.

Ей хотелось большего. Чтобы он сказал, что не может жить без нее, что не должен был отпускать ее, что любит ее. Ей нужно было, чтобы он хоть что-то чувствовал к ней.

— И как ты пришел к такому заключению? — с легкой усмешкой спросила Лидия. Ей наконец-то удалось совладать со своими эмоциями. Она спрятала их и теперь могла спокойно вести беседу.

— Я выяснил, кто источник. — Он замолчал, как будто ожидая, что она что-то скажет, ответит, но она не собиралась оправдывать его ожидания. — Мой отец заручился помощью близкого друга, члена правления, но тот оказался таким же порочным, как и мой отец, и его молчание удалось купить за довольно крупную сумму.

— Конечно. Имея власть и деньги, можно купить почти все, не так ли? — Слова Лидии, сказанные на превосходном испанском, хлестнули Рауля сильнее, чем любой кнут. Но она была права — и она презирала его за это. Боль захлестнула его, пронзая, как меч. Он никогда не знал ничего подобного. Услышать такое обвинение от любимой женщины — и на родном языке!

— Не всегда. — Чтобы немного успокоиться, он напомнил себе, зачем он здесь. Очередная словесная перепалка с Лидией ни к чему не приведет, только еще дальше оттолкнет ее. А ведь он хотел совершенно другого.

— А что, есть что-то, что всемогущий Рауль Вальдес не может купить за деньги? — Ее сарказм задел кровоточащую рану, Рауль стиснул зубы, против воли признавая ее правоту.

— Да. — Он услышал всю беспощадность этого короткого слова, и по тому, как она изогнула изящные брови, он понял, что и для нее его ответ звучит так же. Черт. Почему он не может просто сказать ей нужные слова? Произнести то, что она так хочет услышать — что он любит ее? Неужели он так долго избегал эмоций, что просто разучился выражать свои чувства? Оказывается, это тяжелее, чем заключать или расторгать сделки. Однако он не может потерять ее. — Есть кое-что, что я очень хочу.

Лидия прищурилась и повесила золотой топ обратно на рейку. Она намеренно делала все неторопливо и отводила взгляд. Когда она снова посмотрела на Рауля, на ее лице было такое же нейтральное выражение, как в тот день, когда они встретились в ресторане в Лондоне. Она бесстрастно заговорила по-испански, чем напомнила ему тот званый ужин, когда она наказала его за давнюю обиду.

— И какое отношение это имеет ко мне?

Он шагнул к ней. Ее глаза расширились, потом она часто заморгала, но не отступила и взгляд не отвела.

— Я хочу тебя, Лидия.

Он сказал это! Он на самом деле признал, что желал кого-то, нуждался в ком-то. Впервые в жизни, после многих лет, когда он скрывал свое сердце, прятал эмоции, он сказал о своих чувствах женщине, которую любит, женщине, которую хочет.

— Нет.

Лидия смотрела на него, и от ярости зеленый цвет ее глаз стал таким глубоким, таким интенсивным, что Рауль просто не мог смотреть в них. За гневом он разглядел боль. Боль, которую он сам и причинил. Но было там и еще что-то.

— Нет? — Он не мог поверить, что в ответ на проявление его эмоций можно дать такой ответ. — В каком смысле «нет»?

— В таком, что я не собираюсь иметь с тобой что-то общее. Я по глупости думала, что у нас может быть хоть какое-то будущее, и по еще большей глупости считала, что…

Его удивил этот эмоциональный ответ на испанском, удивила его и ее внезапная неуверенность, прозвучавшая в словах. Это был единственный намек на то, что его мать права, что эта женщина действительно что-то испытывает к нему, хотя и скрывает это так же умело, как и он.

— Что ты считала, Лидия? — поспешно спросил он, хватаясь за это маленькое открытие. Возможно, это единственный шанс выяснить, что эта женщина действительно к нему чувствует, узнать, испытывает ли она к нему те же чувства, что и он.

— Что я не безразлична тебе. — Она прошла мимо него, задев его плечом. Он услышал, как жалюзи поднялись вверх, а когда повернулся и увидел в ее руке ключ, понял, что она отперла дверь. — Но я ошибалась.

— И поэтому ты через своего солиситора переписала большую часть своей недвижимости на мое имя?

Продолжая держаться за ручку двери, она вздернула подбородок. Чувствуя в себе непреодолимое желание противостоять ему, она буквально испепеляла его гневным взглядом зеленых глаз.

— Я чту свои долги и возвращаю их. — Непокорность искрилась в ней, как огниво на камне, разжигая огонь эмоций. — Полностью.

— А свои обещания? — спросил он довольно громко, чтобы перекрыть шум уличного движения, доносившийся из открытой двери. — Ты их тоже чтишь?

— Конечно. А теперь, пожалуйста, иди. Уходи.

Он приблизился к ней настолько, что смог учуять аромат ее духов, тех самых, что были на приеме. Он сразу вспомнил, как они танцевали, а потом память перенесла его к той страстной ночи, когда она принадлежала ему.

«Иди. Уходи», — сказала она по-испански. Эти жестокие слова словно забивали нож в его сердце. Смысл ее слов был однозначным, но он не мог уйти.

Он убрал ее руку с двери, и их взгляды встретились.

— Ты дала мне обещание, Лидия. Ты моя невеста.

— Это не было обещанием, — едва слышно прошептала она, вглядываясь в его глаза. Что она в них ищет? То же чувство, что он искал в ее? Любовь. — Это была всего лишь сделка или шантаж.

— А если бы это стало чем-то большим? — неуверенно спросил он, пропустив мимо ушей смех проходящей мимо магазина пары. Все его внимание было приковано к женщине, которую он любит.

— Оно никогда не станет чем-то большим, Рауль. Ты не умеешь любить и не позволяешь любить тебя. Ты ясно дал это понять. У нас была связь, ничего больше, и она закончилась.

Она захлопнула дверь магазина, и шум улицы стих. Она была права. Он не умел любить, не позволял себе чувствовать нежные эмоции и тем более испытывать любовь. Но это было до того, как она перевернула его мир с ног на голову, вдохнула жизнь в его сердце.

Принимая его молчание за согласие, Лидия повернулась и пошла прочь, хотя отлично знала, что Рауль все так не оставит, не сдастся.

— Я был не прав. — Он пошел за ней, чтобы остановить ее. Он хотел, чтобы она смотрела на него и слушала.

Она остановилась, но лицом к нему не повернулась. Шли секунды, и он все ждал. Наконец она повернулась и устало посмотрела на него.

— Я тоже.

Он проигрывал. Единственную в жизни битву, которую должен был выиграть, и он понимал, что теряет ее. Он должен сказать слова, которые никому не говорил. Это его единственная надежда заставить ее понять.

— Я был не прав, Лидия. — Он сделал паузу и посмотрел в прекрасные зеленые глаза, увидел, как они быстро-быстро заморгали, как будто им угрожали слезы. — Я был не прав, потому что я люблю тебя, Лидия.

Лидия смотрела на человека, которого любила, на мужчину, который считал невозможным сказать ей эти слова. Но одно дело — говорить о любви, и совсем другое — испытывать это чувство.

— Слишком поздно.

Она хотела уйти, хотела избежать власти этих дьявольски чувственных глаз, но не могла. Ей только и оставалось, что стоять и смотреть на него.

Он помотал головой:

— Нет, Лидия. Еще не поздно. Я был дураком все эти годы, да. Но еще не поздно.

— Прости, что я испортила тебе настроение перед встречей с братом, но больше всего я извиняюсь за своего отца, который втянул нас в эту историю.

— Это не так. Я нашел своего брата и женщину, которую люблю. Женщину, которую хочу взять в жены.

Он предлагал ей все, что она хотела, все, о чем она мечтала, однако это был Рауль Вальдес, бизнесмен-миллиардер, который получал все, что желал, любым способом, честным или грязным. Лидия попятилась от него, от притягательной красоты его мускулистого тела, от жажды еще раз почувствовать его губы на своих губах. Потому что для нее, той, которая любит его всем сердцем, еще одного раза будет недостаточно.

Она издала слабый смешок:

— Это невозможно. Нельзя.

— Можно, — сказал он и придвинулся к ней еще ближе.

Она ощутила свежий запах геля для душа. Он с нежностью погладил ее по щеке, и она боролась с желанием отдаться его ласке, поверить ему.

— Я заплатила свой долг, Рауль. Договор больше не действует.

Она подняла голову и посмотрела на него, отчаянно пытаясь игнорировать тепло его крепкой ладони.

— К черту договор.

— Как ты можешь так говорить, когда именно долг побудил тебя заключить со мной сделку? Если бы я не смогла найти твоего брата, боюсь представить, как бы все повернулось.

— Страсть и желание между нами были неизбежны, Лидия. Как и завершение.

Как он может говорить такое после того, как уверял ее в своей любви? Все верно, любовь и чувства для него — просто слова, нужные для того, чтобы получить желаемое, когда его нельзя купить за деньги.

Прежде чем она успела что-то сказать, он припал к ее губам в горячем, обжигающем поцелуе, который разогнал мрак, поглотивший ее душу. От восторга ее ноги стали ватными, губы смягчились, и она ответила на поцелуй так, будто от него зависела ее жизнь. Она любит этого человека, так почему она не может ему доверять? За то короткое время, что они общаются, между ними произошло многое, но возможно ли, чтобы мужчина, который открыто осуждал любовь, искренне любил ее?

Прервав поцелуй, Лидия оттолкнула Рауля с такой силой, что ему пришлось отпустить ее. Она поспешно отступила на несколько шагов.

— Долги моего отца погашены, но не из вознаграждения за поиски Макса, а за счет имущества, которое отец спрятал, переписав на мое имя. Теперь оно твое, делай с ним что хочешь. У тебя есть все, что ты хотел, Рауль, а я потеряла почти все. Уходи.

Она отвернулась от него. Ее глаза были полны слез, и она сглотнула, чтобы не дать им пролиться. Нежное прикосновение Рауля к ее руке было последним, что она ожидала после царственного появления в магазине и требовательного поцелуя. Она нажала на переносицу, чтобы остановить слезы.

— Вот здесь ты ошибаешься, Лидия. Если я потерял тебя, значит, я потерял все.

Он медленно повернул ее лицом к себе, и она посмотрела на него, в глаза, в которых не было властного блеска. Сейчас перед ней был настоящий Рауль, человек, который по какой-то причине боялся любви.

— Извини меня, Рауль, я не могу любить человека, который не умеет любить, не знает, как открыть свое сердце.

— Можешь дать такому мужчине шанс?

Легкая дрожь его голоса сказала ей о многом.

И зажгло в ней маленькое пламя надежды.

— Ты говорил мне, что любовь не для тебя. Почему все так резко изменилось?

Его прикосновение к ее руке обжигало ее даже через блузку. Ей очень хотелось утонуть в его объятиях и принять любовь на его условиях, но этого было недостаточно.

— Моя мать знает, что мы любим друг друга, — тихо сказал он, переводя разговор на другую тему.

У Лидии в голове тут же возникла масса вопросов.

— Это потому, что мы играли роль…

Он перебил ее:

— Она за игрой разглядела любовь, Лидия. Мою любовь к тебе и твою — ко мне.

Она покачала головой:

— Нет, это невозможно.

— И Макс. Он тоже это увидел.

— Ты обсуждал нашу сделку с братом? — Она не стала расспрашивать про встречу братьев — уж слишком сильна была боль от того унижения, что ей пришлось пережить.

— Он ясно дал понять, что я был слишком жесток с тобой, и он прав. Он также сказал мне, что нам с тобой надо многое уладить, и я предполагаю, что он узнал об этом из первых рук, — я сам видел, как он разговаривал с женой.

— С женой? С той очаровательной рыжеволосой женщиной, ожидавшей в вестибюле?

Рауль кивнул.

— Она скоро станет матерью его ребенка, но это сейчас не важно. Я был глупцом, Лидия, прячась от любви, пытаясь отрицать свои чувства, воспринимая все это как слабость. Но все изменилось.

— Разве? — В это слово, произнесенное шепотом, она вложила всю свою надежду.

— Я изменился, и это благодаря тебе. Я бы отдал все богатства, наследство моего отца — все за то, чтобы ты вошла в мою жизнь как жена. Я люблю тебя, Лидия.

— Мне не нужно ничего другого, кроме твоей любви, Рауль. — Он обхватил ладонью ее щеку, и она, закрыв глаза, положила голову ему на руку. Когда она открыла их, то увидела, что его глаза были полны любви, и удивилась, как она могла считать его холодным и бессердечным. — Я люблю тебя, Рауль.

На этот раз поцелуй был нежным и страстным, он не оставил у Лидии сомнений в том, что он говорил важные слова совершенно искренне. Его чувства были реальными, такими же реальными, как их любовь друг к другу. Она задрожала, когда он взял ее на руки и прижал к себе так, что она смогла услышать биение его сердца. Теперь у нее было все, о чем она мечтала.

— Только еще одна вещь, — сказал Рауль, отклоняясь, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Какая? — Лидия увидела на его лице улыбку, полную любви, и ей ужасно захотелось снова поцеловать его.

— Из-за этой суматохи, что началась после встречи с Максом, я забыл отменить нашу свадьбу.

— Так это всего лишь через несколько дней! — То есть он предлагает сыграть свадьбу, как и планировалось, в сочельник в Мадриде? Если так, то она точно знает, каким будет ее ответ. Ей не нужен пышный прием.

— Что ты на это скажешь? Мы женимся? — лукаво глядя на нее, по-испански спросил он.

— Не могу придумать ничего лучше. — Она улыбнулась, а когда он стал целовать ее, она позволила себе погрузиться в блаженство, пусть и ненадолго. Потому что оставалось еще одно дело. — Но есть одно условие.

— Какое? — Он с подозрением прищурился, однако улыбка на ее лице говорила о том, что он ее дразнит.

— Что Макс с женой тоже будут.

— Это лучший способ начать семейную жизнь — чтобы мой брат засвидетельствовал свою любовь и преданность тебе.

Эпилог

Теперь она замужем. Лидия смотрела на своего мужа, который разговаривал с братом, и ее сердце наполнялось любовью. Ей все не верилось, что всего три дня назад она была в Лондоне, в своем бутике, и пыталась собрать воедино свою жизнь после того, как Рауль жестоко выгнал ее из своей жизни. А теперь они муж и жена. Она замужем за человеком, которого любит, за человеком, который любит ее.

Рауль повернулся и посмотрел на нее. Окружающая действительность, в том числе и зал отеля, который они сняли для их маленькой свадебной вечеринки, исчезала, когда он улыбался ей. Он не просто любил ее. Мало того, что он любил ее, но эта любовь была свободной и открытой, он не скрывал ее от немногих близких друзей и членов семьи, которые были свидетелями их обмена клятвами. Но главным на их свадьбе было присутствие матери и брата.

Рауль пересек зал, направляясь к ней. Он был прекрасен в черном смокинге. Для пущего эффекта наряд дополнял красный кушак, который сочетался по цвету с бутоньеркой. Лидия до сих пор не могла поверить, что вышла замуж за мужчину своей мечты.

Он сгреб ее в объятиях и поцеловал. Длинный затяжной поцелуй наполнял обещанием гораздо большего. Хотя в зале находилась его мама, Лидия ответила на поцелуй. Разве она могла иначе? Он олицетворял собой все, о чем она мечтала, и даже больше.

— Ты просто восхитительна, — сказал он, слегка отстраняясь.

— Значит, одобряешь? — Лидия вспомнила, какая ею владела паника, когда она в выходные перед Рождеством искала идеальное подвенечное платье. На помощь ей пришел тот самый испанский дизайнер, с которым она познакомилась в прошлый свой приезд в Мадрид. Платье как будто было сделано для нее, а роскошный образ «зимней невесты» завершала меховая накидка с капюшоном.

— То, что ты использовала испанского дизайнера, который создал платье почти такое же красивое, как ты? Да, одобряю, но тебя как свою жену я более чем одобряю.

Его дразнящий голос не оставил ей сомнений в искренности его одобрений, и ее сердце пело от радости, когда он снова ее поцеловал.

— Это был идеальный день, — сказала она задумчиво.

— Даже несмотря на то, что здесь нет твоих родственников?

— Моя бабушка слишком слаба, чтобы путешествовать, но она встретится с тобой, как только мы вернемся из нашего медового месяца, а что касается моих родителей… — Она замолчала, с болью вспомнив, как мать оправдывалась за то, что не сможет приехать. Что касается отца, то его грубый отказ был вполне ожидаем. — Скажем так: время залечит. Мой отец переживет потерю своего имущества, а моя мать пригласила нас к себе домой в Новом году.

— То есть ты счастлива?

— Совершенно.

— Тогда нам пора уходить, — тихо сказал он, и его глаза лукаво блеснули. — Мы несколько дней поживем в моей квартире, затем отправимся в Лондон на день рождения сестры Макса. После этого мы полетим на Сейшелы, где и проведем медовый месяц.

Она улыбнулась ему:

— Звучит шикарно.

— Так и будет. Мы будем проводить время вдвоем и отпразднуем начало Нового года собственным фейерверком. — Его глаза так и лучились озорством.

— Ты неисправим, Рауль Вальдес, но я тебя очень люблю.

— И я тебя люблю, всем сердцем.

— Ты вообще представляешь, что значит услышать от тебя эти слова? — Она осыпала его лицо легкими поцелуями.

— А ты представляешь, что я буду говорить их тебе каждый день?

— Ловлю на слове.

— И я покажу, как сильно тебя люблю, как только мы окажемся одни.

Она взяла его за руку и посмотрела в его глаза.

— Тогда пойдем.

Он был божественно красив, и ее сердце таяло от его беззаботно-чарующего взгляда. Она очень его любила, а он любил ее. Их будущее было наполнено любовью и счастьем.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg