«Невеста по контракту»

Невеста по контракту (fb2) - Невеста по контракту [Rafael’s Contract Bride/litres] (пер. Леонид Анатольевич Игоревский) 701K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Нина Милн

Нина Милн Невеста по контракту

Rafael’s Contract Bride Copyright © 2016 by Nina Milne

«Невеста по контракту» © «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

* * *

Глава 1

Кора Брукс наклонилась, потрепала по голове бордер-колли и в изнеможении опустилась на парковую скамью. Она обожала Флэша, как, впрочем, и всех собак, которых выгуливала. Кора взяла дополнительную нагрузку вдобавок к своей постоянной работе, и все ее мышцы ныли от усталости, физической и умственной. Однако она во всем старалась видеть светлую сторону. Нашла прекрасную постоянную работу администратора в «Кавершем Кастл Отеле». Этан и Руби Кавершем – великодушные работодатели. С такой зарплатой и многочисленными подработками она рассчитывала в один прекрасный день расплатиться с огромным долгом, тяжким грузом лежавшим на душе.

Кора не ждала чудес, понимая, что, вернув деньги родителям, не купит их любовь или даже привязанность. Но после разочарования, которое испытали ее родные из-за нее, это могло хоть немного облегчить ее состояние.

Кора, не начинай.

К счастью, резкий лай Флэша отвлек от неприятных мыслей. Кора, прищурившись, заметила сквозь легкую весеннюю изморось высокую стройную фигуру, уверенно направлявшуюся в ее сторону. Она нахмурилась, не веря собственным глазам. Не может быть! Рафаэль Мартинес. Что этот испанский миллиардер-винодел, известный в Лондоне как завзятый плейбой, делает промозглым субботним вечером в захолустном парке?

На какое-то мгновение у нее замерло сердце. Неудивительно. Рафаэль Мартинес, без сомнения, произвел бы подобный эффект на любую представительницу женской половины планеты. Хотя в ее случае причиной стали нервы. Логика подсказывала, что он ее не помнит. По крайней мере, ни разу, находясь в «Кавершем», не намекнул, что узнал в администраторе отеля Коре Брукс леди Кору Дервент – отпрыска одного из самых родовитых семейств Англии.

Впрочем, немудрено. Кора всегда избегала публичности, уступив это своим куда более харизматичным родственникам с красивой внешностью и обаянием, держа свои морковно-рыжые волосы, невзрачные черты лица и неловкие манеры подальше от вспышек фотокамер. Ее единственной отличительной чертой считался разве что бирюзово-синий цвет глаз. Правда, это едва ли запоминалось. Кроме того, на той единственной вечеринке много лет назад, где она впервые увидела Рафаэля, их даже не представили друг другу.

И все же она на всякий случай наклонилась и принялась гладить Флэша, мысленно взмолившись, чтобы Рафаэль прошел мимо. Но нет. Уголком глаза она увидела пару стройных мускулистых ног, остановившихся перед ней.

– Кора.

От его низкого голоса с игривыми нотками по спине побежали мурашки. Взяв себя в руки, Кора выпрямилась и подняла глаза. Черные как смоль волосы. Орлиное лицо с темными, глубокими, словно омуты, глазами. Нос с горбинкой, говоривший о решимости, как и волевой подбородок. Губы пленяли и очаровывали. Тем не менее в целом облик оставлял ощущение опасности.

Этот человек знал, чего хочет, и привык получать это. Не с помощью силы, а с помощью красоты, обаяния и самоуверенности, что делало его еще более опасным. Такой же способностью обладали члены ее семьи, уверенные в том, что успех есть право, данное им Богом.

– Рафаэль.

– Ивлин сказала, я смогу найти вас здесь.

Кора мысленно обругала ассистентку Этана, хотя и напрасно. Рафаэль Мартинес – деловой партнер и друг Этана Кавершема, к тому же она ничуть не сомневалась, что он нашел бы способ выудить и эту информацию. Вопрос: зачем?

– Какие-то проблемы? Полагаю, вы в курсе, что Этана нет в стране?

– Да. Я знаю. Они с Руби улизнули в Париж.

Глубокий голос звучал бесстрастно, выражение сдерживаемого презрения усилило ее раздражение.

– Очень романтично.

– Преклоняюсь перед вашей рассудительностью. Я и сам думаю, что это несколько банально.

Впрочем, должен признаться, я не большой спец по части романтизма.

Конечно, зато по части флирта очень даже.

Кора удержалась от того, чтобы произнести это вслух, и невольно нахмурилась. Она не видела ничего банального в том, какую очевидную радость черпали в общении друг с другом Этан и Руби.

– Париж – самая романтическая столица в мире, и я уверена, они прекрасно проведут время.

Одному богу известно, почему она вдруг сделалась апологетом романтизма, имея нулевой личный опыт на этом поприще.

– В любом случае не собираюсь обсуждать романтические чувства.

Ну конечно нет. Идея романтических чувств между ними не могла вызвать ничего, кроме смеха.

– Тогда что вы собирались обсудить со мной? Внутри бурлило раздражение, рабочий день в «Кавершем» давно закончился. Досада охватила с еще большей силой, когда она поймала себя на том, что разглаживает ладонями джинсы и испытывает почти непреодолимое желание пригладить раскудрявившиеся от сырости волосы.

– Чем могу помочь? Полагаю, это что-то срочное, раз уж вы явились сюда лично.

От недоверия и подозрительности Кора ощутила легкое покалывание в области шеи. Господи, к чему ей все это? Внезапно губы Рафаэля изогнулись в кривой ухмылке, он опустился рядом с ней на скамейку.

– Можно сказать и так.

К удивлению Коры, Флэш уселся перед Рафаэлем и положил голову ему на колени.

– Флэш, лежать.

– Ничего страшного. – Рафаэль потрепал черно-белого пса, быстро нащупав место, почесывание которого доставляло собаке наибольшее удовольствие.

– Ваш?

– Нет.

Мысль о собственных горячо любимых собаках вызвала у Коры приступ тоски, поскольку пришлось оставить Поппи и Пру в поместье Дервентов. Тащить их с собой было бы несправедливо.

– Я выгуливаю собак в свободное от работы время. Флэш – собака-спасатель, ему нужно внимание. Его хозяину приходится много работать, поэтому я с ним гуляю. – Ее голос звучал резко, но Кора ничего не могла с собой поделать.

– Собаки меня любят.

Конечно любят. В наступившей тишине она вдруг осознала, что как завороженная следит за пальцами Рафаэля. Ее отвлекли тихие довольные звуки, издаваемые Флэшем, и она отодвинулась в сторону, внезапно остро ощутив близость Рафаэля – его сильного тела и то, как он наполнял атмосферу чем-то, что Коре не хотелось слишком тщательно анализировать.

– Итак, повторяю, чем я могу вам помочь?

– Этан упоминал, что собирается перевести вас в другое подразделение фирмы.

Кора кивнула:

– Они с Руби сами следят за «Кавершем Кастл», вот он и подумал, что гораздо эффективнее использовать меня где-нибудь еще.

– Ваше мнение о совместном предприятии «Кавершем-Мартинес»? Как насчет поработать непосредственно у меня?

– У вас? – У Коры отвисла челюсть.

– Похоже, вы удивлены.

– Да. Вернее, озадачена. – Она считалась прекрасным администратором, хотя, возможно, не о такой работе мечтала, пусть и справлялась хорошо. – Почему вы не написали мне по электронной почте, не пригласили на собеседование? – Явиться сюда лично ради этого как-то уж чересчур.

– Я думаю, это в высшей степени разумно. Люблю внести элемент неожиданности, он позволяет увидеть, что я получу.

Темные глаза Рафаэля остановились на лице Коры, и она с трудом удержалась, чтобы не начать ерзать на месте. От пристального взгляда у нее возникло ощущение неловкости. Кора слишком хорошо понимала, что не идет ни в какое сравнение с красотками, которых он привык видеть рядом с собой. Особенно сейчас – в забрызганных грязью джинсах, грубых туристских ботинках и толстовке, с убранными в хвост рыжими кудрями, торчащими во все стороны. И все же она заставила себя выдержать его взгляд, ответив прямым ледяным взглядом.

– Или не получите, – заметила она.

– Значит, не хотите работать у меня?

Проглотив инстинктивное «нет», уже готовое сорваться с языка, Кора постаралась думать трезво. Неужели она наконец научилась не говорить первое, что приходит на ум? Сколько раз мать вздыхала и недовольно морщилась оттого, что младшей дочери не хватало умения вести себя в обществе?

Все детство она только и слышала: «Почему ты так не похожа на сестру?» Действительно, почему?

Кору это всегда занимало. Почему жестокая судьба наградила сестру-двойняшку красотой, живостью и прочими достоинствами, а она получилась невыразительной и незаметной? Бледная тень Кейтлин.

Словно вспоминая об этом, она прихватила упавшую вперед прядь волос и посмотрела на нее. Морковно-красная, тогда как у Кейтлин волосы красивого золотисто-рыжего оттенка, игравшего на свету волшебным блеском. Если бы сестра сидела сейчас здесь, она наклонилась бы вперед, очаровывая Рафаэля Мартинеса улыбкой, грудным голосом и глубоким декольте. Вынудила его рассказать все в подробностях, а потом отказалась, но так, чтобы отказ прозвучал совсем необидно.

Ладно. Кейтлин здесь нет, а Кора не желает работать у Рафаэля. Интуиция подсказывала, что он столь же губителен для нее, как и собственная семья. Семью не выбирают, зато работодателя – вполне.

– Я ценю ваше предложение, но не думаю, что с моей стороны правильно его принять.

– Почему? Я ведь даже не объяснил, о чем идет речь.

– Это не важно. Честно говоря, мне не хотелось бы попусту тратить ваше драгоценное время.

Господи, только бы слово «драгоценное» не прозвучало слишком саркастически.

– Но это мое драгоценное время.

Его брови поднялись, темные глаза смотрели скорее насмешливо, чем обиженно. И он вдруг улыбнулся. От такой улыбки, без сомнения, потеряло голову несметное количество женщин. Господи помоги. Однако Кора знала истинную цену подобных улыбок. И на самом деле ее интересовало, зачем Рафаэль тратит эту улыбку на нее.

Фитилек любопытства вспыхнул, но она его потушила. Он, без сомнения, ждал, что она станет лезть из кожи вон и умолять принять на работу. Самоуверенный гордец.

– Я это оценила, но мое драгоценное время тоже тратится попусту. – Улыбнувшись приторно-сладкой улыбкой, она встала. – Простите, но ваше предложение меня не заинтересовало.

А этот тип продолжал сидеть. Даже с места не сдвинулся.

– Поверьте, Кора, то, что я имею в виду, вас наверняка заинтересует.

Его несокрушимая уверенность задела ее за живое.

– Послушайте, я согласен с тем, что ваше время драгоценно, и готов хорошо за него заплатить.

Кора уставилась на него, услышав под мягкими, шелковыми нотками стальную твердость и увидев, как напрягся его подбородок. Несмотря на решимость, интуицию и здравый смысл, ее любопытство почти пересилило. Очевидно, для Рафаэля это важно, но Кора, хоть убей, не могла понять, почему. Административный персонал стоит пятачок пучок. И тем не менее он собирался оплачивать ее время.

Мозг подал сигнал-напоминание о том, что ей нужны деньги.

– Никаких обещаний. Я выслушаю вас, а потом, если работа не заинтересует, скажу «нет».

– Идет.

Это сработало. Честно говоря, сказав «нет», она испытала бы определенное удовлетворение. Приятно хоть немного сбить с него спесь.

– Хорошо. Пять сотен за час моего времени. – Совершенно немыслимая сумма, но Кору это не смутило. Если бы он ушел, она бы даже испытала облегчение. Почти.

– Я дам вам пять тысяч за день.

– За день? – У Коры снова отвисла челюсть.

– Да. Завтра в девять утра заберу вас из «Кавершем». Увидимся завтра.

Какая-то часть ее существа рвалась сказать «забудьте». Но здравый смысл прикрикнул, что нельзя отказываться от удачи в пять тысяч фунтов. А подозрительность шептала, что этой встречей дирижирует он. Правда, было еще кое-что, в чем не хотелось признаваться, а в ней бурлил дурацкий восторг предвкушения.

Он обернулся:

– И не забудьте взять паспорт.

Рафаэль Мартинес остановил машину перед «Кавершем Кастл Отелем» и на секунду задумался, не сошел ли с ума, не провальная ли это затея.

Нет. Он решительно стиснул зубы и сжал руками руль. Это лучшее, что он может предпринять, единственный способ склонить дона Карлоса де Гусмана герцога де Аиса продать виноградник.

Поправка. Единственный способ склонить дона Карлоса де Гусмана герцога де Аиса продать виноградник Рафаэлю Мартинесу. Дон Карлос относился к нему с презрением, хотя даже не подозревал, кто он на самом деле.

В голове эхом звучал голос дона Карлоса: «Я не люблю иметь дело с такими людьми, как вы, Рафаэль».

Его захлестнула ярость.

Ладно, это мы еще посмотрим. И очень скоро, дедуля. Очень скоро. Вкус грядущей мести доставлял удовольствие, хотя вкус реальной мести был бы еще лучше. Густой, яркий и слегка пряный, как «Риоха», которую делали на виноградниках фирмы «Мартинес».

Однако не стоит забегать вперед. Сейчас нужно уговорить Кору поучаствовать в его плане. То, что он ей не нравится, более чем очевидно, и единственной видимой причиной этого Рафаэль считает свое происхождение. В глазах леди Коры Дервент и дона Карлоса он олицетворяет собой образчик безродного выскочки нувориша.

Да, они могут сколько угодно презирать его деньги, но, несомненно, именно деньги решают все. Вчера вечером Кора, очевидно, хотела послать его ко всем чертям, но ее явно остановила мысль о барыше.

Выглянув из окна машины, он увидел ее сквозь пелену моросящего дождя. На ней был темно-синий брючный костюм, как ему показалось, скроенный специально для того, чтобы скрыть все достоинства, и изящные синие лодочки. Она выглядела никак.

Рафаэль открыл дверь своего серебристого двухместного спорткара и, выйдя, провел рукой по крыше. Его отрада и гордость, великолепное творение, подтверждавшее то, что прошлое осталось далеко позади.

Однако нельзя сказать, чтобы это произвело впечатление на Кору. Ее губы неодобрительно сжались в тонкую линию. Даже дон Карлос позавидовал бы такому выражению лица.

– Доброе утро.

– Доброе утро.

При ближайшем рассмотрении Рафаэль увидел, что костюм не просто не подходит Коре, а буквально съедает ее, делая совершенно незаметной. Рыжие волосы убраны в строгий пучок, она немного сутулится и наклоняет голову. Возможно, не хочет, чтобы ее узнали. Впрочем, для него вообще загадка, почему леди Кора Дервент скрывается под именем Коры Брукс. И эту загадку он непременно разгадает.

Правда, она всегда старалась держаться в тени, в то время как другие члены ее семьи постоянно мелькали в светских новостях и журналах о знаменитостях. Ничто так хорошо не продавалось в прессе, как жизнь аристократии, а Дервенты аристократы из аристократов. Эта семья ведет свою родословную со времен Тюдоров.

Мысль о родословной напомнила Рафаэлю о его происхождении, и он ощутил знакомый прилив злости, которая, собственно, и породила цель.

– Вы готовы ехать?

– Да.

Рафаэль распахнул пассажирскую дверь и подождал, пока Кора с видом крайнего осуждения уселась на низкое сиденье. Должно быть, такая машина представлялась ей вульгарной демонстрацией богатства.

И все же он уловил легкий одобрительный вздох, вырвавшийся, когда она удобно устроилась на роскошном сиденье, обтянутом тканью. Он завел мотор и повернулся к ней:

– Кора, поздоровайтесь с Люсиль. Видите, мне кажется, вы ей понравились.

На губах Коры появилась слабая улыбка, заставившая его на секунду задержать на них взгляд. Даже без помады, они показались красивыми и полными, и Рафаэлю невольно подумалось, почему она так редко улыбается.

– Вам не удастся меня обмануть. А тем более Люсиль. Она произвела на вас впечатление.

– Нет. Не произвела. Но вы можете сказать ей, что, если в один прекрасный день я заведу спорткар, это будет британская, а не немецкая или итальянская машина. Мне нравится, что ее идея пришла в голову британскому дизайнеру и ей удалось победить в конкуренции с европейскими гигантами. Я вижу, создатель Люсиль вдохновлялся самолетом-разведчиком «Блэкбёрд» и…

Кора внезапно умолкла. Рафаэль удивленно хлопнул глазами. Унылое выражение бесследно исчезло, ее лицо озарилось непритворным воодушевлением.

– Да вы, я вижу, разбираетесь в машинах!

– Нет. Мой брат разбирается. От него я кое-что и узнала.

Ее брат. Гейбрил Дервент. Суперхаризматичный, суперумный. В настоящее время, после разрыва с леди Изабел Петерсон, он находится вне досягаемости за границей. Ходили слухи о каких-то раздорах в знаменитом семействе, но Дервенты пустили в ход свои связи в прессе, чтобы замять их, заверив, будто наследник Дервентов участвует в каком-то потрясающем новом проекте, детали которого не разглашаются.

Кора нахмурилась. Возможно, учитывая желание скрыть свое настоящее имя, она сожалела, что упомянула брата. Ее губы снова сжались в тонкую линию, она сложила руки на груди.

– Это не означает, что мне понятно, как кто-то может тратить такую кучу денег на машину. Только ради того, чтобы подчеркнуть социальный статус.

– Не знаю насчет «кто-то», а я купил Люсиль, потому что мне доставляет невероятное удовольствие на ней ездить.

Кора пожала плечами:

– Предпочитаю шоколад. Он дешевле.

– А если бы у вас были деньги?

Ее лицо помрачнело.

– Я бы купила более дорогой шоколад. В любом случае то, как вы тратите деньги, меня не касается. Желаю вам с Люсиль всего хорошего. А пока расскажите ваш план на сегодня.

– Сейчас мы едем в аэропорт Ньюквей. Потом летим в Испанию.

От удивления у нее перекосило лицо.

– Вы шутите, верно?

– Нет. Мы едем в один из моих виноградников в Ла-Риоха.

– Но зачем?

Чтобы я мог сделать вам предложение. По какой-то причине Рафаэль почувствовал, что не может это озвучить.

– Чтобы я смог объяснить, о какой работе идет речь.

– Правильно ли я понимаю: вы платите пять тысяч за то, что я проведу с вами день на винограднике, а вы объясните, какую работу предлагаете? Это какая-то ловушка?

– Подождите, я найду место, где можно припарковаться.

Через несколько минут Рафаэль остановил машину на придорожной стоянке и повернулся лицом к Коре.

– Здесь нет никакой ловушки.

Ее синие глаза сосредоточенно смотрели ему в лицо, плечи приподнялись.

– Ловушка есть всегда.

– Не в этот раз. Я же сказал, мне надо, чтобы вы меня выслушали, и если вас это не заинтересует, так тому и быть.

– Похоже, вы слишком уверены, что меня это заинтересует.

– А вы слишком уверены, что нет. Да, это риск, и я готов на него пойти добровольно. Если вы откажетесь, будем считать, что мне не повезло.

– Значит, никаких подвохов? Ничего бесчестного? Все начистоту?

– Нет, нет и да.

Рафаэль пустил в ход свою самую убедительную улыбку, но безрезультатно. Вместо того чтобы придать Коре уверенности, его легендарное обаяние, похоже, только заставило ее сильнее нервничать.

– Выглядит как-то немного чересчур.

И это сейчас, когда ей не известен его план.

– Вас это не должно волновать. Успокойтесь. Жизнь дает нам массу возможностей. Воспользуйтесь этой.

– Я не стремлюсь к новым возможностям.

От него не ускользнули горькие нотки в ее голосе, хотя он постарался не придавать этому значения, однако его вдруг кольнул всплеск нежданного сочувствия.

– Вы не обязаны использовать эту возможность. Вам надо лишь рассмотреть ее. Что вы теряете? В худшем случае я расскажу о работе, вы скажете «нет» и в качестве бонуса получите поездку в Испанию и ланч со мной.

– Ой ли?

Несмотря на скептическую интонацию, Рафаэль с уверенностью мог сказать, что в голосе Коры послышались веселые нотки.

– Бросьте. Получайте удовольствие. Когда вы последний раз брали выходной?

Давным-давно, если судить по ее осунувшемуся лицу и темным кругам под глазами.

– В Ла-Риоха сейчас двадцать два градуса тепла. К тому же это невероятно успокаивающее место. Снежные вершины гор, густые виноградники, распахнутое синее небо, средневековые городки.

Все, хватит.

Из груди Коры вырвался легкий вздох, и она облегченно откинулась на спинку сиденья.

– Ладно. Уговорили. Но раз уж мы играем открыто, не ждите, что я паду к вашим ногам или непременно захочу у вас работать.

– Принято. Люблю, когда мне бросают вызов.

А сейчас речь шла о чем-то из ряда вон.

Глава 2

– Вы арендовали частный самолет? – Кора обвела взглядом интерьер самолета, и у нее снова возникли большие сомнения. Зря согласилась. Не может быть, чтобы он устроил все это, чтобы предложить ей работу администратора. Факт.

В ее голове мелькали безумные мысли: а вдруг он член банды наркоторговцев и пытается ослепить своим богатством, чтобы втянуть в преступный бизнес? Может, его совместное предприятие лишь прикрытие, а он член испанской мафии?

А может, стоит унять не в меру буйное воображение.

– Вас что-то беспокоит?

– Да!

Проблема в том, что вихрь эмоций, к несчастью, связан не только с ее нездоровой реакцией на происходящее. С первой минуты, когда вчера увидела Рафаэля Мартинеса, Кора чувствовала постоянное беспокойство и нервозность. Пара часов, которые она провела в Сети, пытаясь больше разузнать о нем, видимо, тоже не помогли, лишь убедили в том, что его образ непрерывно ее преследует.

– Никто не нанимает частный самолет для того, о чем вы говорили.

– А я нанимаю. Иначе мы бы потратили весь день, чтобы добраться до Ла-Риоха.

Нет, не то. Рафаэль произносил испанские слова, и это вызывало какое-то странное ощущение внутри. Коре пришлось сделать усилие, чтобы твердо стоять на полу. Значит, он хорошо говорит по-испански? Что в этом особенного? Он владеет виноградником в Испании и, насколько она знает, испанец.

Ее изыскания не дали четкого ответа на этот вопрос, лишь подтвердили то, что знают все: Рафаэль Мартинес вундеркинд, ставший миллионером уже к двадцати годам. И еще он разработал приложение, которое произвело революцию в мире бизнеса. Однако сейчас это ее не интересовало.

– Но это стоит… не говоря уже про углеродный след…

– Я не каждый день летаю на частном самолете и все знаю про углеродный след. Кроме того, знаю пилотов, работающих на эту компанию, и то, как красив этот самолет, знаю механиков, которые его обслуживают. И мне доставляет удовольствие роскошь не толпиться в очереди в аэропорту, не прыгать с рейса на рейс и не брать машину. Мне нравится сознавать, что ни один репортер, гоняющийся за знаменитостями, меня не выследит и не раструбит в прессе о том, куда я летаю.

Его слова возымели действие. Кора тоже не слишком любила, когда ее узнавали. Родные знали, что с ней все в порядке, но не знали, где она и что делает, и в данный момент ее это очень устраивало. Ей потребовалось время, чтобы зализать раны. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов самолюбие. Когда она в следующий раз увидится с родителями, неплохо бы отдать им хотя бы часть денег, которые она должна.

Рафаэль Мартинес дает ей пять тысяч фунтов, так, может, не стоит упрекать его в использовании частного самолета? Особенно когда она тоже пользуется.

– Хорошо. Просто неудобно, что, возможно, вы потратили столько денег попусту.

Когда рев моторов возвестил о том, что они взлетают, он уселся в кресло, вопиюще роскошное, из кожи шоколадного цвета.

– Почему вы так упорствуете в своем нежелании работать у меня?

Резонный вопрос. Но ответить на него непросто.

Вы слишком красивы, слишком самоуверенны, слишком успешны, слишком опасны.

Несмотря на справедливость слов, звучали они глупо. Да еще гоночные машины, частные самолеты, а хуже всего его аура, с каждой секундой внушавшая все большее беспокойство.

– Я очень хорошо знакома с бизнесом Кавершемов, и мне нравится работать у Этана и Руби. Мои обязанности ограничены внутренними процессами в компании. К тому же я совершенно ничего не смыслю в виноделии.

Она, прищурившись, посмотрела на него, недоверчиво качавшего головой.

– Очень мило, Кора, очень любезно. А теперь назовите настоящую причину. Давайте я переведу гонорар на ваш счет прямо сейчас, чтобы вы чувствовали себя спокойно и могли свободно говорить мне в лицо все что угодно.

Кора почувствовала, как вспыхнули щеки.

– В этом нет необходимости.

– Тогда скажите правду. Без обиняков. Я в состоянии это вынести. – И снова эта улыбка, легкий изгиб губ, говоривший об уверенности в том, что он одержит над ней верх. – Как я могу надеяться уговорить вас, если не знаю, что мне противостоит?

– Ладно.

Хочет прямоты – он ее получит. В конце концов, она не обязана вести себя как леди. Рафаэль сам дал ей карт-бланш на откровенность. Уж лучше пусть поймет, что нежелание работать у него искреннее и неизменное. Этот человек явился получить то, что хочет, и по какой-то необъяснимой причине хотел Кору Брукс, а не леди Кору Дервент.

На секунду эта мысль захватила ее, хотя и таила в себе море соблазна.

Пора прийти в себя, доказать Рафаэлю и самой себе, что она не намерена называть его боссом. Никогда. Кора всю жизнь провела в окружении таких, как он, и за последние несколько лет, когда работала на своих родителей, поняла, каково это.

– Мне не нравится, что вы считаете, будто ваше богатство дает вам право на…

По лицу Рафаэля пробежала тень.

– Право на что?

– Право иметь все, что захотите: гоночные машины, частные самолеты, роскошных женщин, нескончаемые привилегии. Мне не нравится ваше чувство превосходства.

– Богатство дает мне право иметь то, что я могу себе позволить, если это не подразумевает чего-то незаконного и не причиняет вреда другим. – Теперь на его лице не было ни намека на улыбку, попытку пустить в ход обаяние, очаровать.

– Оно не дает вам право считать себя выше других.

Как, впрочем, родословная ее семьи не дает такого права ее родным.

– Я не считаю себя выше других.

– Но вы считаете, что имеете право.

– На что? На то, чтобы купить спорткар? Нанять частный самолет? Да.

– А женщины? – Это претило Коре больше всего. – Они существа из плоти и крови, а не из углеродного волокна или титана.

– Я осведомлен.

От его довольной ухмылки у нее зачесались руки.

– Понятно, но все равно вы смотрите на них как на машину или самолет. Некий аксессуар.

Сколько раз Кора видела фотографии Рафаэля под руку с разными моделями и знаменитостями.

Он открыл рот, снова закрыл, на резких скулах выступил слабый румянец.

– Я не смотрю на женщин как на аксессуары.

Ага!

– Мне показалось, или я вас зацепила?

– Нет. – Его лицо помрачнело, темные глаза сверкнули. – Я не пытаюсь украсить себя женщинами. Не коллекционирую их. К тому же сразу даю понять, что мои отношения с ними продлятся несколько дней. Я не верю в любовь.

Ему удалось притушить огонь в глазах, но интуиция подсказывала Коре, что она задела его за живое.

– Но вы уверены, что женщины должны быть красивы?

– Я уверен, что красивые женщины меня привлекают.

На секунду она увидела, что в его лице мелькнул легкий намек на смущение.

– Но это не имеет отношения к моему богатству.

– Я думаю, если бы не ваша внешность и деньги, вам пришлось бы снизить уровень притязаний.

– И в этом случае женщины, с которыми я бы встречался, были бы такими же невыразительными, как и я.

– Вас это не смущает?

– Ничуть. Не вижу причин извиняться за то, что встречаюсь с красивыми женщинами.

– А как быть с тем, что вы выходите в свет только с красивыми женщинами?

– Я не заставляю их идти со мной и ничего не обещаю.

– Но даже вы признаете подобное общение пустым?

– Кора, это называется развлекаться. Мне нравится развлекаться, если от этого никому нет вреда. Я честно заработал свои деньги, и, если мне хочется тратить их, чтобы жить на полную катушку, не намерен извиняться за это.

– Значит, гоночные машины, красивые женщины и вечеринки – это все, что вам нужно от жизни?

Почему это ее так волнует?

А ей хотелось крикнуть: «А как на счет таких, как я? Разве мы недостойны внимания? Как быть с теми, кто не одарен красотой и грацией столь богато? С такими, как я, которые на все натыкаются, говорят не то или, хуже того, вообще ничего не говорят? Как быть с теми, кого не балует успех? Как быть с нами?»

– Нет. Это еще не все. – Недовольный изгиб губ и сжавшиеся в кулаки руки на столике красного дерева внезапно превратили Рафаэля в похожего на легкомысленного плейбоя.

– И чего еще вы хотите?

– Я хочу, чтобы фирма «Вина Мартинес» имела успех, хочу пробежать лондонский марафон, подняться на Бен-Невис, обойти земной шар с рюкзаком на плечах, проплыть океаны, жить полной жизнью и решать мировые проблемы.

Кора уставилась на него, не понимая, он это серьезно или издевается.

– А чего хотите вы, Кора?

Вопрос звучал спокойно, но таил в себе скрытый укол.

И действительно, чего она хотела? Прямо сейчас – крупную сумму, достаточную, чтобы возместить родителям утрату фамильных бриллиантов Дервентов, украденных по ее наивности.

Чего она хотела от жизни? Невозможного! Одобрения, любви, признания родителей, которые с детства относились к ребенку с полным равнодушием, считая лишним.

На миг Кора ощутила зависть к Рафаэлю с его неуемной жаждой жить как хочется, устанавливая собственные правила. Жить на полную катушку. А что хотела она?

– Я хочу, хочу, хочу жить своей жизнью. Быть счастливой.

Взглянув на него, красивого и самоуверенного, Кора вдруг почувствовала, что хочет его. Хочет стать одной из тех роскошных женщин, которые его привлекают. Хочет, мечтает, жаждет выглядеть как Кейтлин, с ее уверенностью, неуловимым шармом, которым сестра наделена в избытке. Как же все это мелко. Очевидно, атмосферой навеяло. Пора взять себя в руки.

– А сейчас вы счастливы? Вам нравится работа администратора?

– Это то, что мне нужно.

Очередной шаг в попытке стать хорошей дочерью. Отчаянное желание заслужить одобрение. Кора не без труда получила диплом по бизнес-менеджменту и предложила свою помощь в управлении поместьем Дервентов. Но стоило начать этим заниматься, как она все испортила. После того как украли бриллианты, родители сказали, что не могут доверить ей работу «никакого уровня компетенции». Вспомнив ледяное презрение матери, Кора в очередной раз испытала унижение и чувство вины. И еще это напомнило, что сейчас самое главное – вернуть долг.

– Работа позволяет платить по счетам.

По ее жалким счетам. На миг перед глазами Коры возникла убогая корзина еженедельных покупок в супермаркете. Она экономила каждое пенни.

Рафаэль не спускал с нее глаз, и на секунду в его взгляде мелькнуло удивление.

– Та роль, которую я хочу предложить, определенно поможет вам. Если сможете преодолеть свое предубеждение.

– Какое предубеждение?

– Которое можно выразить словами: «Я не хочу у вас работать, потому что не одобряю ваш образ жизни».

– Это не предубеждение. Это принцип.

– Нет. Принцип – это когда вы не хотите что-то делать по соображениям морали. В работе у меня нет ничего аморального. Обещайте, что выслушаете меня.

– Я вас выслушаю, – услышала Кора свой ответ, несмотря на тревожные сигналы интуиции. Глупая. Последний раз, когда она согласилась ко го-то выслушать, закончилось катастрофой. Тот псевдожурналист оказался редким аферистом и украл бриллианты Дервентов.

Отвернувшись, она уставилась в окно, в это время бирюзовая синь с белыми облаками начала удаляться, внизу показался аэропорт.

Подойдя к выходу из маленького аэропорта, Рафаэль оглянулся по сторонам и увидел Томаса с пикапом.

– А вот и наше авто.

Кора изобразила преувеличенное изумление:

– Я ожидала по меньшей мере лимузин.

– Томас любит свой пикап, как ребенка. А если верить словам его жены Марии, даже больше, чем собственных детей. Томас классный мужик, всю жизнь работает на винограднике, как до него работал его отец. Мне очень повезло, что они с Марией согласились остаться, когда я его купил.

Все висело на волоске. Томас был категорически против продажи и не верил, что Рафаэль будет всерьез заниматься виноградником. Однако дал шанс доказать это.

– От него пользы больше, чем от самых передовых технологий, но самое главное, что он любит виноград и землю и понимает самую душу вина. Должен предупредить: он у нас, что называется, молчун, к тому же плохо говорит по-английски. Так что не сердитесь на него и постарайтесь запомнить: он ценный сотрудник компании «Мартинес».

– И чем вы думаете меня занять?

Справедливый вопрос. Рафаэль не стал говорить то, что вертелось на языке, опасаясь, что Кора станет воротить свой длинный аристократический нос от наемной работы. Правда, нос у нее скорее курносый, а он, возможно, поддался влиянию стереотипов. Быть аристократкой еще не означает быть такой, как дон Карлос. Когда они подошли к машине, морщинистая физиономия Томаса расплылась в некоем подобии улыбки.

– Привет, босс.

– Томас, это Кора. Кора, это Томас.

Кора сделала шаг вперед и коснулась капота грузовичка, потом с дружелюбной улыбкой повернулась к Томасу. Глаза Рафаэля впились в ее губы, и она ощутила легкий трепет радости. Ему бы понравилось, если бы так она улыбалась ему.

– Он просто чудо, – сказала она, повернувшись к Рафаэлю. – Вы не могли бы перевести ему, что я действительно под впечатлением. Он лучше, чем лимузин. Это же классика. Не знаю, где еще можно встретить такой грузовик на ходу. И к тому же в отличном состоянии.

Рафаэль перевел и моргнул от удивления, когда обветренное лицо старика расцвело искренней улыбкой. Через сорок пять минут пути стало ясно, что, невзирая на языковой барьер, Томас и Кора определенно нашли взаимопонимание. Дошло даже до того, что Томас снова улыбнулся ей на прощание, когда входил в белую виллу на краю своего любимого виноградника, где он жил с Марией.

– Итак. – Рафаэль сделал жест, исполненный хорошо знакомой ей хозяйской гордости. – Как вы относитесь к небольшой экскурсии?

Кора подняла лицо, и он буквально увидел, как горячие лучи испанского солнца творили над ней свое волшебство.

– Звучит заманчиво. Просто невероятно. Здесь пахнет, как спелая дыня с ломтиком свежего зеленого яблока и… – Не договорив, она разразилась заливистым смехом. – Вы слышите, что я говорю? Будто в голову ударило вино. Честно. Я могу опьянеть от одного запаха. Но это не запах винограда.

Рафаэль взглянул ей в лицо и почувствовал странный толчок изнутри по ребрам. Кора действительно пребывала в каком-то трансе. Он никогда не видел ее такой. Казалось, она решила на время забыть обо всех своих проблемах и отбросить подозрительность. Солнце заставило ее волосы вспыхнуть. Он в жизни не встречал такого оттенка. Ее локоны вились так, будто их завивали феи.

Он моргнул. Что? Что это такое? Похоже, в атмосфере правда творится что-то странное.

Рафаэль, сосредоточься на вине!

– Я думаю, это аромат предвкушения и любопытства. Виноградник как бы готовит нас к тому, что в конце концов обернется урожаем.

– Как это? Я всегда представляла, что виноградник выглядит так, как накануне урожая.

– Мнение большинства людей, но сейчас особое время. Время цветения. Это когда будущие виноградные грозди, которые сейчас цветут, становятся оплодотворенными. Смотрите.

Он отодвинул в сторону виноградный лист величиной с блюдце и подвел Кору ближе, чтобы она увидела желто-зеленое утолщение, длиной с большой палец, в обрамлении коронки кремовых нитевидных лепестков. Она сделала шаг вперед и, оказавшись рядом с ним, наклонилась понюхать соцветие.

У него свело горло, легкие сжались от запаха – густой смеси ванили с нотками черники. Ее склоненная голова оказалась так близко, что Рафаэля охватило безумное желание погладить наверняка шелковые пряди волос. Казалось, жужжание шмеля и жар солнца, падавшего ему на шею, вдруг резко усилились. Но потом Кора отступила, и волшебство исчезло.

Ситуация была сплошной иллюзией, странным обманом органов чувств, не более. Возможно, следствием важности стоявшей перед ним задачи.

Кора подняла на него глаза, ее лицо вспыхнуло.

– Этот запах завораживает. Вам надо придумать способ продавать его. Ладно, скажите мне, что дальше.

Ему хотелось прижать ее к себе и поцеловать.

Неожиданное желание заставило Рафаэля сделать шаг назад.

– Вы действительно хотите знать?

– Да.

Через пятнадцать минут он умолк, решив, что своим рассказом уморил ее до смерти. Это не входило в его планы. Тем не менее Кора, похоже, искренне заинтересовалась.

– Простите. Я немного увлекся.

– Это потрясающе. Я и не подозревала, что вы так увлечены всеми процессами виноделия.

– А как иначе? Это же просто волшебство. Что не мешает мне добиваться, чтобы мы использовали самые лучшие технологии. Я искренне уверен, что соединение традиций и новизны сработает. Мне не всегда легко убеждать в этом Томаса, но я стараюсь, чтобы новые технологии по сбору винограда сочетались с его опытным глазом.

– Значит, вы постоянно заняты здесь?

– Конечно.

– Честно говоря, я считала, что для вас это хобби. Ну, знаете, большинство людей покупают бутылку вина, а вы купили целый виноградник. Судя по всему, вы очень болеете за дело.

– Конечно, болею. Эти виноградники – источник жизни для многих людей. Так было долгие годы, иногда даже века. Но дело не только в этом. Я люблю эту работу.

– Больше, чем должность исполнительного директора и свой образ жизни?

– Да. Директорская возня не для меня. Слишком много времени проводишь в зале заседаний. Это ограничивает. Хочу сказать, я доволен, что разработал приложение, которое произвело революцию в мире бизнеса, но, когда началась история с рекламой, маркетингом и распространением, понял, что его пора продавать.

– Почему вы думаете, что винный бизнес окажется другим?

– Может, и не окажется.

– Значит, если настанут тяжелые времена или вам все надоест, вы просто переключитесь на что-то другое?

Кора сжала губы с еще большим неодобрением, однако Рафаэль мог поклясться, что уловил в ее голосе тоскующие нотки.

– Почему бы и нет? Жизнь слишком коротка.

– Но в ней наверняка есть вещи, на которых стоит остановиться?

Если и так, ему не попадались, и он не чувствовал себя виноватым за то, как распоряжался своей жизнью.

Жизнь его матери прошла зря, годы апатии и упущенных возможностей. И все из-за того, что она так и не смогла пережить предательство отца. Послушный воле отца, Рамон де Гусман из рода Аиса обманул, а потом бросил мать Рафаэля. Эмма Мартинес так никогда и не оправилась от этого, не смогла наладить жизнь как надо, пока не стало слишком поздно и неизлечимая болезнь не встряхнула ее, внушив лихорадочное стремление наверстать упущенное за несколько оставшихся ей месяцев. Мрачные мысли портили ему настроение, однако желание восстановить справедливость в память о матери заставляло упорно идти вперед.

Как только дон Карлос продаст ему виноградник, Рафаэль откроется. Расскажет о том, что тот продал драгоценную землю Аиса собственному незаконнорожденному внуку, которого когда-то назвал грязным отродьем шлюхи. Дон Карлос и его сын Рамон сполна хлебнут унижений, а Рафаэль будет с удовольствием наблюдать это.

– Пошли. Ланч, наверное, уже готов.

Настало время поднять занавес и начать спектакль.

Глава 3

Кора шла по цветущему винограднику, одолеваемая любопытством. Что дальше? Скорее всего, за ланчем Рафаэль объяснит роль, которую предназначил ей. Она не могла не признать, что свою партию он разыгрывает отменно.

Виноградник очаровывал своими ароматами и атмосферой; под роскошным испанским солнцем будет непросто отказаться от его предложения, каким бы оно ни было. Но она откажется, потому что где-то в глубине души уверена: что бы он ни предложил, это ловушка – клубок хитросплетений. Пословица гласит: бесплатный сыр – только в мышеловке.

К тому же невозможно не признать: дурманящее ощущение соблазна вызвано не только виноградником, но и самим Рафаэлем. Ее предубеждение в отношении его постепенно начинало рассеиваться. После страстной отповеди в самолете по поводу его образа жизни Кора меньше всего ожидала того, что увидела во время экскурсии.

Рафаэль относится к вину очень серьезно, о винограде рассказывал с глубоким знанием и страстью. Кроме этого, ясно, что у него есть моральные принципы, с которыми она не могла поспорить.

Но, как бы то ни было, это не меняло того, что он представляет опасность для нее. В иные моменты сердце Коры замирало, и от его близости по телу, несмотря на жаркое средиземноморское солнце, пробегал озноб.

От одного этого холодела кровь. Как могла она – она — допустить даже самую малую долю риска увлечься им? Рафаэль, как ее брат с сестрой, только забавляется своей красотой, превращая в золото все, к чему прикасается. А Кора самая обычная, средняя. И даже от солнца только краснеет. Кроме того, не одобряет его образ жизни, черт возьми!

Когда они приблизились к прохладной белой вилле, к ним вышла невысокая полная женщина, сияя улыбкой, посмотрела на Кору и разразилась длинной тирадой на испанском.

– Это Мария, жена Томаса, – представил Рафаэль.

Кора улыбнулась в ответ, однако подозрительность снова подняла голову, когда Мария, продолжая трещать, жестом показала на нее, а потом ткнула пальцем в Рафаэля, отчего его челюсть сжалась сильнее, выдавая напряжение.

– Все в порядке?

– Да. Марии кажется, что вам жарко и неудобно в этом костюме. Вот и отчитывает меня за то, что я плохо объяснил, что везу вас в Испанию. Хочет предложить вам платье.

Очередной пассаж на испанском.

– Мария говорит, вы не должны беспокоиться. Она предлагает вам не свою одежду.

Мария всплеснула руками и засмеялась.

– Она говорит, что когда-то была такой же стройной, как вы, но у нее не лучшие воспоминания о том времени.

– Скажите ей, что я скорее костлявая, чем стройная, и, если бы была хотя бы вполовину так хороша, как она в свои двадцать лет, чувствовала бы себя счастливой женщиной.

– У ее дочери магазин одежды в Ла-Гуардии, а здесь она держит небольшой склад. Мария настаивает, чтобы вы переоделись, иначе не сможете по достоинству оценить ланч, который она приготовила.

– М-м-м. Мне кажется, переодеваться – это несколько непрофессионально, но я не хочу, чтобы Мария подумала, будто я не ценю ее доброту.

Ей и вправду было жарко, и она с радостью отвлеклась бы от глупых мыслей о соблазне и опасности увлечься.

– Идем, идем.

Толстушка жестом велела Коре идти за ней в белую прохладную виллу. Потом снова улыбнулась и неодобрительно покачала головой, указав на костюм Коры.

– Неправильно, – сказала она по-английски. – Un dia especial. – Кора сдвинула брови. Особый день? Что это значит? Впрочем, она быстро забыла об этом, когда Мария завела ее в маленькую спальню и, открыв огромный шкаф, достала абсолютно новое платье. – Perfecto, – объявила она тоном не терпящим возражений.

Однако все существо Коры возражало. Платье-туника было украшено разноцветным рисунком в виде бабочек. Яркое, красивое, оно сразу обращало на себя внимание и олицетворяло собой все то, чего она избегала в своем гардеробе.

– М-м-м.

– Perfecto, – повторяла Мария и сияла. – Рафаэль. Он нравится.

Поднятые большие пальцы, сопровождавшие эти слова, привели Кору в состояние паники. Совершенно ясно, Мария все поняла неправильно. Но как преодолеть языковой барьер и объяснить, что ей совершенно не важно мнение Рафаэля по поводу платья и она здесь по делу?

Важно только то, что Кора не могла надеть такое платье, зато без проблем надела бы Кейтлин. Но сестра выглядела хорошо даже в мешке из-под картошки. Самое главное, платье никак нельзя назвать деловым. Тем не менее, глядя в сияющее лицо Марии, Кора сумела изобразить улыбку и кивнула:

– Спасибо.

«Не надо паники», – сказала она себе, когда Мария вышла из комнаты. Насколько это плохо?

Через десять минут, надев платье, Кора нашла ответ. Чертовски плохо. Ее охватил приступ неуверенности, приправленный изрядной дозой дискомфорта оттого, что на виду оказалось больше, чем стоило видеть миру.

Дверь открылась; в комнату ворвалась Мария.

– Bella! – И она протянула Коре пару украшенных стразами шлепанцев и шляпу от солнца.

Вскоре они подошли к выложенному мозаикой внутреннему дворику, где смешались солнце и тень, а в воздухе витали аромат цветущего винограда и запах специй с легкой примесью оливок.

Рафаэль встал; у Коры подкосились ноги и стремительно испарились остатки уверенности в себе. Ни один мужчина не имел права так хорошо выглядеть. Закатанные рукава рубашки открывали загорелые руки, а когда ее взгляд скользнул по широкой груди, крепкой шее и сильному самоуверенному лицу, перехватило дыхание.

Мария сказала ему что-то и ушла. Кора кое-как улыбнулась и, пролепетав «Gracias», снова повернулась к Рафаэлю. Неизвестно откуда нашлась смелость, чтобы не тянуть вниз подол треклятого платья. В его темных глазах мелькнуло удивление или вспышка огня, заставившая ее сердце с силой удариться о ребра.

– Выглядит куда более удобным, – оценил он.

Удобным? Должно быть, вспышка в его глазах ей привиделась. Конечно привиделась. Кора не в его вкусе, и ей лучше не забывать о том, что она этого даже не хотела.

– Вы правы.

Когда она сядет за стол, платья не будет так сильно видно.

Но прежде чем Кора уселась, ее взгляд скользнул по столу – она замерла. Бокалы сияли, в вазе из ограненного хрусталя стоял красивый букет цветов, рядом – серебряное ведерко для охлаждения вина, вокруг несколько блюд, которые пахли так, что пальчики оближешь. Все это не походило на деловой ланч. Но что это? Может, версия делового ланча для миллиардеров? В голове эхом звучали слова Марии. «Un dia especial».

– Это что-то невероятное.

– Я просил Марию приготовить несколько местных блюд. Здесь у нас перцы piquillo, запеченные на дровах, смоченные в масле и обжаренные. И еще те же самые перцы, начиненные ягнятиной. Белая спаржа, ростки которой никогда не видели солнца, что придает им особую нежность. Одно из моих любимых блюд – patatas riojanas — картошка с чорисо и паприкой. Chuletas a la riojana — ягнячьи котлетки, запеченные на гриле с виноградной стружкой.

Особое угощение для особого дня?

– Это вы всегда так развлекаете своих деловых гостей?

– Нет. Обычно я не приглашаю сюда деловых гостей.

– Тогда кого вы здесь развлекаете?

– Никого. Женщин сюда тоже не вожу.

– А почему здесь я? Зачем вы привезли меня сюда?

Обхватив себя, Кора попыталась унять ощущение легкого покалывания кожи в ожидании ответа.

* * *

Приближался момент истины. Рафаэль, глядя на Кору, почувствовал, как выступили крохотные капельки пота. Он не ожидал, что в дело вмешается фактор влечения. Всякий раз, когда он замечал Кору в «Кавершем», у него возникало интригующее ощущение, что он уже видел ее раньше, но в этом ощущении не было ни грамма влечения.

Напротив, она казалась ему холодной, отстраненной, явно избегала его. Как только он выяснил, кто она, решил, будто не нравится ей из-за своего происхождения. Что она сноб.

Но теперь по какой-то причине его тело более чем остро реагировало на ее присутствие. Кора Дервент оказалась вовсе не холодной и отстраненной и уж совсем не снобом. В ней были живость и в то же время беззащитность. Рафаэль ощутил первые признаки влечения, даже когда ее тело скрывалось под унылым, бесформенным брючным костюмом.

Теперь же, когда она надела платье, открывавшее длинные ноги и подчеркивавшее выпуклости во всех нужных местах, его либидо не на шутку разгулялось. Что совсем нехорошо.

Особенно учитывая, что она ждет ответа на самый важный вопрос.

– Давайте сядем за стол, и я все объясню. Попробуйте оливки. И вино.

Прежде чем сесть, Кора бросила на него прищуренный взгляд. На миг Рафаэлю показалось, что она откажется.

– О’кей. Я ем ваше угощение, но это не означает, что готова согласиться на любые условия.

– Принято.

Он налил в бокалы светло-золотистого вина и сел.

– Приступим.

– Я вся внимание.

– Итак, я уже рассказал, что виноделие очень увлекло меня. Сейчас я владею четырьмя виноградниками в Ла-Риоха. Вам известно, что мы с Этаном создали совместное предприятие «Мартинес – Кавершем», занимающееся туризмом, и намерены предложить своим клиентам туры по винодельческим хозяйствам. В связи с этим я хочу купить еще один виноградник, хозяином которого является дон Карлос де Гусман, пятнадцатый герцог де Аиса. Он выставлен на продажу, и, если я его куплю, мои виноградники соединятся в красивый экскурсионный маршрут. Я договорился с ним о встрече, но…

На коже выступил липкий пот, когда он вспомнил пережитые надежды и злость от предвкушения этой встречи. Даже приходило в голову, что старик каким-то образом выведал, кто он такой, хотя это практически невозможно, поскольку мать сменила фамилию и давно лежала в могиле.

– К несчастью, герцог, – «Старый упрямый осел и мой дед по линии отца, о чем не подозревает. Пока», – не желает продавать виноградник такому человеку, как я.

Рафаэль говорил спокойно, однако это давалось ему нелегко. Каждое слово застревало в горле. Но он не хотел, чтобы Кора о чем-нибудь догадалась. Впрочем, реальный риск равен нулю. Кто бы поверил, что Рафаэль Мартинес – незаконнорожденный внук герцога де Аиса? Он сам верил с трудом.

Однако в письме матери, которое она оставила своему поверенному, чтобы тот передал его Рафаэлю, когда ему исполнится тридцать, содержались неоспоримые факты. Фразы из письма врезались в сознание с такой остротой, будто мать сама читала его при жизни.

Кора нахмурилась:

– Я не понимаю.

Осторожно, Мартинес. Оставь эмоции при себе, придерживайся фактов.

– Дону Карлосу не нравятся мое происхождение и образ жизни, поэтому мне надо изменить его мнение.

И он уверен, что женитьба на женщине, являвшей собой сливки британской аристократии, именно то, что нужно.

Он отпил вина, смакуя его мягкость.

– Здесь на сцену должны выступить вы.

– Я? Но я не вижу, чем могу помочь.

В ее голосе слышались слабые нотки беспокойства, он заметил, что ее рука крепче сжала бокал.

– Я администратор.

– Но не только это, Кора. – Рафаэль говорил ровно и мягко. Он не знал, почему она скрывает свое настоящее имя, и не хотел пугать ее. – Вы леди Кора Дервент.

Ее глаза расширились, его поразила их внезапная беззащитность. На секунду он подумал, что она сейчас выскочит из-за стола и убежит, но вместо этого она застыла неподвижно.

– Как давно вы узнали?

– Вы показались мне смутно знакомой. У меня хорошая память на лица.

Возможно, потому, что он провел много лет, вглядываясь в них, постоянно задаваясь вопросом, не этот ли человек его отец или еще какой-нибудь родственник. В детстве Рафаэль много фантазировал, однако реальность оказалась куда более невероятной.

– Потом я пытался придумать, как убедить дона Карлоса в моей добропорядочности, и вдруг вспомнил, что несколько лет назад видел вас на каком-то приеме. И понял, кто вы такая. Проверить это оказалось совсем несложно.

Кора вздохнула и, несмотря на бледность, сумела заставить себя небрежно пожать плечами:

– Ладно. Я леди Кора Дервент. И по-прежнему не вижу, чем могу помочь вам. Я леди, а не волшебница и не смогу убедить дона Карлоса в вашей непорочности и добропорядочности. Ничего не выйдет. Не представляю, с чего вы взяли, что герцог де Аиса меня вообще услышит. Почему бы вам просто не сказать ему, чтобы он оставил свои устаревшие идеи. У меня бы не хватило смелости, но у вас, я уверена, хватит.

– Звучит заманчиво, но это не принесет мне виноградника.

– Существуют и другие угодья.

– Верно. Но не так много из них продается. К тому же герцог ясно дал понять, что готов продать его достойному покупателю. – Человеку с хорошим происхождением. Ирония судьбы чуть не заставила Рафаэля рассмеяться в голос. – Не будем забывать, что это оптимально для меня, поэтому я готов приложить максимум усилий, чтобы заполучить его.

– Ну а я нет.

– Подождите. Вы даже не выслушали, чего я от вас хочу и сколько намерен заплатить.

Ее глаза сузились.

– Я не продаюсь, Рафаэль, и мой титул тоже.

– Значит, вы согласны с доном Карлосом?

На секунду показалось, что Кора плеснет в него вином.

– Конечно нет. По правде сказать, я не выношу этого человека.

– Так вы его знаете?

– Моя семья с ним знакома. Пару лет назад я приезжала на свадьбу его внука Альваро.

Его сводный брат! Рафаэль застыл. Потребовалось железное самообладание, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица и сдержать вопросы. Кора знакома с ним и сводной сестрой Хуанитой? Возможно, общалась с Рамоном, его отцом. Нет, будущий испанский герцог никогда не был отцом в настоящем смысле. Этот человек безжалостно бросил его.

Рафаэль моргнул, внезапно ощутив на себе оценивающий взгляд Коры.

Спокойно, Рафаэль, спокойно. Сосредоточься на леди.

– Если не выносите, почему не хотите помочь мне и совместному предприятию «Мартинес – Кавершем»? Этот виноградник нам нужен. Очень.

– Я действительно не понимаю, что могу сделать, даже если бы и хотела помочь. Он не станет меня слушать.

Рафаэль набрал в легкие больше воздуха и произнес то, что не смог бы сказать даже в самых безумных фантазиях:

– Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж.

Глава 4

Выйти замуж за Рафаэля?

Эта мысль насколько нелепа, настолько и неприлична. Невозможна. Кора смогла лишь молча уставиться на него. Мозг утратил способность управлять голосовыми связками и ногами. А хотелось убраться отсюда к чертовой матери! Какая там испанская мафия? Рафаэль Мартинес просто сумасшедший. Ясно как божий день.

Позже кипевший внутри гнев вырвался волной возмущения. Хотя, возможно, она стала участницей безумного реалити-шоу, где миллиардеры унижают аристократию.

– Это у вас такая манера шутить?

– Я не шучу. Если бы вы согласились, я бы никуда не делся. – Сладкий вкрадчивый голос звучал почти весело.

– Можете не волноваться. Я уж точно не соглашусь. – Сквозь гнев прорвалось любопытст во. – Зачем вы вообще предлагаете такие безумные вещи?

– Просто я думаю, что женитьба на вас может изменить мнение дона Карлоса.

– Повторяю, я не продаюсь. И мой титул тоже. Это все.

В конце концов, Кора очнулась от шока и, отодвинув стул, поднялась. Она старалась не обращать внимания на горечь обиды. К чему обижаться? Какое ей дело до того, что Рафаэля Мартинеса интересовал только ее титул? Сама мысль о том, что он мог жениться на ней ради этого, заставляло чувствовать себя отвратительно.

– Подождите. – Прозвучало как приказ. – Прошу вас. – Уже мягче, но не настолько, чтобы остановиться.

– Мой ответ – нет.

– Я вам хорошо заплачу.

Рафаэль без колебаний назвал сумму, от которой у Коры закружилась голова. Следом хлынул стыд, когда она почувствовала, каким искушением его слова резонируют в ее сознании. Перед глазами неоновыми цифрами высветилась сумма долга, и чувство вины на миг ослабило хватку. Сумма, которую он предлагал, почти полностью покрывала долг родителям. Ее хватило бы, чтобы отремонтировать крышу в Дервент-Мэнор. Однако гордость возобладала. Этот брак не состоится никогда и нигде. Даже в параллельном мире.

– Нет, и еще раз нет. Ваша затея – полный бред.

Да просто откровенная глупость. Тем не менее он далеко не глуп.

– Это новые возможности. Для нас обоих. – Рафаэль посмотрел на Кору снизу вверх. – Если я женюсь на вас, дон Карлос увидит, что я изменил образ жизни. К тому же, думаю, он с удовольствием продаст виноградник мужу леди Коры Дервент. В конце концов, кровь Дервентов не менее благородна, чем его собственная.

Кора сдвинула брови, уловив горечь в его нарочито сладком голосе.

– Вы так хотите получить виноградник, что готовы жениться? А вам не кажется, что вы немного хватили через край?

– Нет. Я ведь не предлагаю брак на всю жизнь. Как только узелок завяжется, приложу все усилия, чтобы как можно скорее заключить сделку.

– И это не покажется странным?

– Нет, если я поведу дело правильно. Не хочу, чтобы дон Карлос продал виноградник кому-нибудь другому. Это будет очень недолгий брак к нашей обоюдной пользе, самое большее – месяц. Надеюсь, даже меньше.

– Нет ничего полезного в том, что мы поженимся.

– А деньги? Большинство людей согласились бы с тем, что весьма полезно иметь на своем банковском счете подобную сумму. К тому же несколько недель вы будете наслаждаться роскошной жизнью.

Кора, закрыв глаза, пыталась справиться с искушением, не в состоянии представить лица родителей, когда выплатит им стоимость фамильных бриллиантов. Это наверняка позволило бы ей заслужить толику одобрения и вернуться в лоно семьи.

Ценой всему временный брак. Несколько недель – максимум месяц — с Рафаэлем Мартинесом.

Открыв глаза, Кора увидела предвкушение победы в его темных ироничных глазах.

– А где будете вы, пока я купаюсь в этой гипотетической роскоши?

Возможно, сарказм отчасти компенсировал то, что она до сих пор здесь.

– Надеюсь наслаждаться рядом с вами. Этот брак должен выглядеть как настоящий. Весь мир должен поверить в то, что любовный порыв буквально сбил нас с ног.

По причинам, в которых не хотелось разбираться, Кора почувствовала, как от этих слов по всему телу побежали мурашки. Абсурд. Главное, всеми силами придерживаться реальности.

– Будто кто-нибудь поверит!

– Почему бы и нет? Выглядит вполне правдоподобно. Мы встретились в «Кавершем» на деловом совещании – и бац!

Кора фыркнула, хотя это и недостойно леди. Однако слова, вертевшиеся на языке, были еще более неподобающими.

– Опомнитесь! Вы признались, что не заводите романтических отношений с женщинами, а просто получаете удовольствие. – Причем с женщинами, непохожими на нее. Даже смешно говорить.

– А вы считаете, что брак не может быть источником удовольствий?

Вопрос ошарашил Кору: она задумалась. Брак ее родителей базировался на исполнении долга и не имел никакого отношения к удовольствиям. Их обязательства перед именем и наследием Дервентов не вызывали сомнений, вся их жизнь крутилась вокруг этого. Удовольствие в программу не входило.

Губы Рафаэля изогнулись в улыбке, от которой мысли Коры превратились в ком ваты.

– Я обещаю, что от нашего брака вы получите удовольствий столько, сколько захотите.

Несмотря на эффект от его улыбки, она почувствовала раздражение. И он говорит об этом так спокойно, будто фиктивный брак на короткое время – обычное дело. Что это, желание пофлиртовать, пошутить или просто посмеяться над ней?

– Никто в здравом уме не поверит в вашу теорию о «внезапно вспыхнувшей любви».

– Поверят все до единого. Я вам обещаю.

Коре вдруг стало жарко оттого, что Рафаэль обошел стол и остановился совсем близко от нее.

– Все увидят, что я не свожу глаз с моей жены и влюблен по уши.

Его слова обволакивали, как дорогой шоколад, которого хочется съесть целое ведерко, уверяя, будто ничего плохого не случится.

Нет. Шоколад хорош лишь в ограниченном количестве, а этому человеку, судя по всему, неведомо чувство меры. А для Коры умеренность вторая натура.

– Ничего не выйдет.

С каждым ударом сердце грозило вырваться из груди, потому что Рафаэль сделал еще шаг в ее сторону, взглядом пристально впившись ей в лицо. Коре понадобилась стойкость, чтобы не рухнуть к его ногам.

– Не боитесь спорить?

Ее не волновало ничего, кроме его близости, свежего цитрусового запаха, красоты губ и взгляда карих глаз, потемневших до черноты, словно два колодца страсти. Ее губы раскрылись, руки разжались. Но Кора пришла в себя. Здравый смысл, досада и перспектива оказаться униженной заставили ее отступить.

Это игра. Кора, он играет.

В лице Рафаэля что-то промелькнуло и тут же исчезло.

– Давайте покончим с этим.

Слова прозвучали немного резко. Кора, заставив себя дышать нормально, взмолилась, чтобы он не заметил ее участившегося пульса.

– Выбирайте. Вы выходите за меня, помогаете убедить дона Карлоса, что наш союз реален, и получаете кучу денег.

– А что потом? Через несколько недель после грандиозной свадьбы по высшему разряду мы объявим о разводе?

– Да. Можно представить это как обоюдное желание расстаться. Допустим, мы поторопились со свадьбой, а теперь поняли, что не подходим друг другу. Это наверняка вызовет шумиху в таблоидах, но обычно они быстро успокаиваются.

От предвосхищения грядущего унижения у Коры все сжалось внутри. Даже если вдруг поверят в эту невероятную историю, весь мир будет считать, что это она несостоятельна, неспособна удержать такого мужчину, как Рафаэль. И к несостоятельности в качестве дочери к ней приклеится ярлык «несостоявшаяся жена».

Рафаэль смотрел на нее с некоторым нетерпением. Кора пожала плечами:

– Мой опыт общения с таблоидами равен нулю, так что остается только склонить голову перед вашими познаниями. – За такие деньги она смогла бы вынести несколько дней пристального внимания папарацци. Одобрение родителей того стоит.

– Вот и хорошо. После этого вы сможете позволить себе перерыв в карьере, а если захотите работать, я уверен, что в фирме «Мартинес – Кавершем» найдется место администратора.

– В этом нет необходимости. – Если все пойдет по плану, она сможет вернуться на работу в Дервент-Мэнор.

– Этан снова возьмет вас к себе, не сомневаюсь.

Несмотря на всю нереальность ситуации, Кора старалась мыслить здраво.

– Стойте. Этан. Я не могу в одночасье бросить работу. Этан и Руби и без того пошли на риск, приняв меня. И даже не знают, что я леди Кора Дервент.

– Как только Этан и Руби вернутся, мы можем рассказать им о нашей помолвке и объяснить, кто вы на самом деле. Вы доработаете неделю в Корнуолле, а Этан переведет вас на другой объект. Никто и не догадается, что вы увольняетесь из «Кавершем». Этан с Руби все поймут. В конце концов, их роман тоже развивался стремительно.

– А мы не можем сказать им правду?

– Нет. Чем меньше людей знают правду, тем лучше.

– Ладно.

– Еще вопросы есть?

– А вдруг ничего не получится? Скажем, дон Карлос все равно откажется продать вам виноградник?

– Вы получите деньги при любом исходе.

Мысли Коры отошли на второй план, когда она вгляделась в лицо Рафаэля, в напряженно сжатые челюсти, горящие безумным огнем глаза. Этот виноградник значит для него гораздо больше, чем любая удачная сделка. Вот и она уже попалась в его сеть.

– Дело не только в винограднике.

– Напротив, дело исключительно в винограднике. Впрочем, мои мотивы вас не касаются. Я предлагаю вам работу. Вопрос в том, хотите ли вы ее?

Кора долго молча смотрела на него, чувствуя, как солнце наполняет ее теплом, где-то в глубине души проснулось то, что осталось от нее прежней, импульсивной, до сих пор верившей, что можно стать равной брату и сестре и заслужить любовь родителей.

– Да. – Она подвинула стул, чувствуя, как внутренности атакует целая армия неугомонных бабочек.

Рафаэль ощутил спад напряжения, в предвкушении победы кровь побежала быстрее. План сработал. В конце концов, каждая женщина имеет свою цену. Он понял, что деньги – ахиллесова пята Коры, и быстро отбросил слабую тень сомнения. Как оказалось, она ничем не отличается от пустых женщин, которых так ругала. Кэш и несколько недель роскошной жизни, и ее принципы не устояли. Однако он не настолько глуп, чтобы дать ей это понять.

Кора прикусила губу, и на него снова накатила волна сомнений, когда взгляд украдкой скользнул по ее манящему рту. Опять. Несколько минут назад ему едва удалось сдержать желание поцеловать ее. Поцеловать по-настоящему. Рафаэль моргнул. Какое-то наваждение, вызванное адреналином, хлынувшим в кровь, когда он понял, что стоит на пороге успеха. И это не имеет отношения к Коре с ее манящими губами.

Не отвлекаться.

Он долил ей вина и поднял свой бокал:

– За нас.

Какое-то мгновение она колебалась, прежде чем поднять бокал.

– И как все это будет? В деталях?

– Мы объявляем о помолвке, готовимся к свадьбе. Pronto. Женимся. Я отправляюсь к дону Карлосу и получаю виноградник. Наш брак завершен. Мы разбегаемся. Каждый идет своей дорогой.

– Что означает ваше «pronto»?

– От двух до трех недель.

– За такое время мы даже не успеем организовать свадьбу. А если и успеем, дон Карлос может не принять решение в такой короткий срок.

– Я гарантирую, что каждый, кого мы захотим пригласить, отложит все дела ради подобного события. Леди Кора Дервент из высших эшелонов английского общества и Рафаэль Мартинес – миллиардер-плейбой из самых низов Лондона – сочетаются узами брака после короткого, стремительного романа. Мне надо сыграть свадьбу как можно скорее, пока дон Карлос не продал виноградник кому-нибудь еще. К тому же свадебные крики подтверждают реальность происходящего.

– Если только это не крики «ложь, не верю».

А-а. Очевидно, снова вступили в игру ее принципы.

– Да, это ложь.

Оспаривать бессмысленно, да он и не пытался.

Плевать. Он понимал ее щепетильность, но, поскольку речь шла о клане Аиса с его полным отсутствием морали, не чувствовал ни малейшего намека на угрызения совести.

– Вас это не волнует?

– Я не разделяю принципов дона Карлоса, но это его виноградник, и он может продать его кому захочет. Ваш план – жульничество.

Озабоченность в ее взгляде сменилась отвращением.

Нет. Этот план осуществит мое право по рождению. Мое возмездие.

Рафаэль помнил ночь, когда они с матерью покинули Испанию, хотя ему было всего пять лет. Он до сих пор помнил вкус страха, своего и матери. Как сквозь пелену слез и мольбы проглядывал образ мужчины, который пришел своими глазами посмотреть на «шлюху». Конечно, тогда это слово ничего для него не значило, но он чувствовал злобу мужчины и видел, что ему доставляло удовольствие собственная жестокость и унижение матери. Рафаэль видел головорезов, которых тот привел с собой, чтобы напугать ее, и как они превращали в хлам ее вещи.

До последнего времени он не знал имени человека, который еще долго являлся во сне после унизительного возвращения в район Лондона, где выросла его мать. Теперь, увидев дона Карлоса, Рафаэль испытал шок узнавания, и потребовалось включить самообладание, чтобы разжать руки, сжавшиеся в кулаки.

– Рафаэль?

Проведя по лицу, он взглянул на Кору, чьи беспокойные глаза с тревогой смотрели на него. На секунду он чуть не поддался безумному искушению рассказать правду. Но без колебаний подавил этот импульс. Довериться ей – сумасшествие. Меньше всего он хотел, чтобы правда вышла наружу. Нельзя позволить, чтобы дон Карлос насторожился и привлек адвокатов.

Рафаэль жаждал удовлетворения. Он купит землю рода Аиса, а потом расскажет своему деду, кто он такой. Может быть, это станет компенсацией за то, что Гусманы погубили жизнь его матери, а владение землей принесет желаемое удовлетворение. Из винограда Аиса он будет делать вино «Мартинес» и посвящать его матери.

– Я заплачу дону Карлосу хорошую цену, а если его решение будет основано на том, что я женат на леди, это его дело. Мы будем официально женаты. И значит, я изменил образ жизни. Если вас это не устраивает с точки зрения морали, самое время остановиться, чтобы я смог найти кого-нибудь другого. Если вы со мной, нужно, чтобы вы оставались со мной на все сто процентов.

Ее тонкие черты исказила хмурая гримаса, яркое платье, казавшееся еще ярче из-за волос, подчеркивало изгибы тела. Сейчас Кора не имела ничего общего с той холодной, отстраненной женщиной, которая несколькими часами раньше садилась в его машину. Рафаэль вдруг обнаружил, что не дышит в ожидании ее ответа.

– Итак, вы со мной?

Глава 5

Действительно ли она согласна выйти замуж за Рафаэля Мартинеса? Вступить в фиктивный брак ради денег и виноградника? Откровенное жульничество вызывало отвращение. Она ведь сама пострадала от рук виртуоза-мошенника. И все же у Коры не возникло ощущения, что она делает что-то плохое. Интуиция подсказывала, что Рафаэль Мартинес не подлец, для него это, несомненно, нечто большее, чем просто бизнес. В его скрытой цели нет ничего зловещего.

Стоп, Кора. Зачем обманываться? Однажды интуиция уже подвела. Вот и сейчас ничего не известно. Хотя здесь у каждого свои цели. В том числе и у нее. Главное, Рафаэль заплатит дону Карлосу справедливую цену за землю. Если герцог де Аиса захочет продать ее только из-за того, что они женаты, его дело, зато она сможет снова вернуться в лоно Дервентов.

– Я согласна.

Эти слова наполнили ее мрачным предчувствием, и при этом охватило странное веселье. Рафаэль поднял бокал, она подняла свой. Они чокнулись. На ограненном хрустале сверкнуло солнце, звук эхом отразился в ее сознании. Аминь.

– И что теперь?

– Нам надо обручиться. Думаю, мы можем сделать это прямо здесь. Кольцо у меня есть.

Он сунул руку в карман; сердце Коры стянуло сожаление. Да, она давно оставила мысли о любви, признав, что мужчин интересуют только титул или возможность использовать ее, чтобы подобраться к бесконечно более желанной сестре. Холодная, циничная природа помолвки вызвала невольное сожаление о том, что все это ненастоящее.

– Какие-то проблемы? – Слова произнесены с неожиданной нежностью. – Мы можем сделать это в любом другом месте, где скажете.

– Нет. Я вижу, вы все тщательно продумали. – Кора обвела жестом красивую обстановку, огляделась, вдохнула волшебные ароматы вкусной еды и вина, мягко щекотавшего вкусовые рецепторы, прислушалась к ленивому жужжанию пчел, кожей ощутила ласковое тепло солнца. Внезапно чувства обострились. Недоставало только любви, есть в этом сладко-горькая ирония.

– Здесь идеальная атмосфера, чтобы сделать предложение. Вы уверены, что вам не жаль опошлять ее фиктивной помолвкой?

– Не о чем жалеть. Можете поверить, я вообще не намерен делать этого по-настоящему.

– Откуда такая уверенность? Может, где-то вас ждет идеальная женщина.

– Знаю. И если я когда-нибудь встречу свою «идеальную женщину», без оглядки брошусь бежать в противоположную сторону.

– Почему?

– Не вижу смысла ставить себя в ситуацию неминуемого разочарования.

– А вдруг вы не разочаруетесь. Посмотрите на Этана и Руби. Идеальная пара.

Рафаэль резко пожал плечами:

– Это сейчас. Я желаю им всего самого лучшего, но рано или поздно реальная жизнь вмешается в их наивные мечты о счастье до конца дней.

– Не сомневаюсь, их ждут свои взлеты и падения, но верю, что они сумеют справиться со всеми трудностями.

– Не понимаю, зачем вообще создавать себе проблемы?

– Затем, что счастье того стоит.

Рафаэль лукаво сверкнул глазами:

– У меня тоже много счастливых моментов.

– А что вы скажете, когда состаритесь? Вам и тогда захочется без конца менять женщин?

– Почему бы и нет. Надеюсь, что и в старости буду способен доставлять себе «моменты счастья». А что скажете вы? Надеетесь встретить старость в обществе идеального сердечного друга? – Несмотря на насмешливый тон, его слова не казались грубыми, скорее подразумевали что-то в духе «каждому свое».

– Я не жду, что мне удастся осуществить эту надежду. – Фраза вырвалась раньше, чем Кора успела сообразить, что говорит.

– Почему?

– Идеальный мужчина не для меня. Впрочем, не важно.

– Нет, важно. Расскажите. Это поможет мне лучше сыграть роль идеального мужа.

– Не поможет. Это явно выходит за пределы ваших возможностей. Герой моей сказки совсем не похож на вас.

Она могла поклясться, что на мгновение в лице Рафаэля мелькнула досада, но, к его чести, исчезла так быстро, что уже в следующую секунду Кора засомневалась.

– Вам трудно в это поверить? – Мужчины типа Рафаэля сродни членам ее семьи, считают себя неотразимыми, и, надо отдать должное, женщины и общество в целом не дают им повода сомневаться.

– Вовсе нет. Но признаюсь, это любопытно.

Почему бы не сказать? Возможно, ему полезно узнать, что на свете существует хотя бы одна женщина, не подвластная его чарам.

– Для меня идеальный мужчина – человек обычный. – Кора попыталась мысленно представить мистера Такого-как-надо. – Кто-то нежный, милый и добрый, но ничем не выдающийся. – Максимально непохожий на Дервентов. – Кто-то спокойный, кому я могу доверять. Тот, кто любит меня за то, какая я есть. Ему не обязательно быть богатым, принадлежать к высшему классу или иметь голливудскую внешность. У него может быть обычная работа, например, остеопат или учитель, и мы можем жить в обычном доме с террасой. Он должен поддерживать мои профессиональные устремления.

Кора почувствовала, что совсем увлеклась, и решила, что Рафаэль уже понял главное – ее идеальный мужчина далек от него, как солнце от луны. Если, конечно, не считать того, что ее тело, предавая мужчину мечты, остро реагирует на его присутствие.

– Значит, жаждете обычной жизни с обычным мужчиной, почему?

Да потому что она свою жизнь провела в окружении необычных людей и на их фоне всегда считалась ущербной.

– Вопрос не в том, чего я жажду. Я обыкновенная, и меня это устраивает, поэтому хочу встретить обыкновенного мужчину. Такие качества, как доброта и великодушие, стоят не меньше, чем невероятная красота или талант. – Она заставила себя поверить в это после долгих лет пренебрежения родителей, когда считала себя ни на что не годной. – Обычные люди тоже чего-то стоят.

– Я не собираюсь с вами спорить. Ваш Джо Середняк выглядит достаточно безобидно. В чем проблема? Вы сказали, что не надеетесь состариться рядом с мужчиной своей мечты.

– Дервенты не вступают в брак с Джо Середняком, а заключают союзы, достойные их имени.

Увидев выражение лица Рафаэля, Кора чуть не поперхнулась. Отвращение и злость так исказили его черты, что у нее по спине пробежал озноб.

– Интересно, как ваши родители отнесутся к нашей помолвке?

– Я думаю, они одобрят ее, как удачную сделку.

Которая принесет им выгоду.

Коре не хотелось, чтобы Рафаэль узнал, зачем ей деньги, не хотела выставлять напоказ свое унижение.

– Все, включая друзей и родственников, должны знать, что это брак по любви.

– Моя семья в это не поверит. – Невозможно убедить родителей, что кто-то влюбился в их дочь, которую они считают ущербной во всех отношениях и недостойной любви. Тоска по родительской любви свела живот.

– Значит, придется убедить их в этом. Не сочтут ли они меня «недостойным» имени Дервентов?

– Возможно. – Они ни под каким видом не позволили бы Кейтлин выйти замуж за Рафаэля, сколько бы денег у него ни было. Но возможно, не будут столь щепетильны в отношении Коры.

– Мысль о моих деньгах может компенсировать их недовольство.

– Да. Хотя, честно говоря, я не думаю, что их будет волновать, по любви мы женимся или нет. Они верят в невероятную ценность имени Дервентов и, безусловно, решат, что вам хочется немного приобщиться к нему и вы готовы за это платить.

Говорю вам, они подумают, что это договорной брак.

– Я не могу допустить риска, что кто-то заподозрит реальную подоплеку договоренности или догадается, что брак фиктивный. Особенно учитывая знакомство вашей семьи с герцогом де Аиса.

– Но фиктивный и договорной – это разные вещи. Поверьте, Гусманы не заключают браков по любви. Я совершенно уверена, что Альваро не любит свою жену, сомневаюсь, что он вообще хотел на ней жениться. – Несмотря на пышность свадьбы, невеста и жених производили впечатление полнейшего нежелания вступать в этот брак.

И снова боль и холодная злость. Рафаэль Мартинес может быть опасен.

– Это неотъемлемая часть сделки, Кора. Весь мир, включая дона Карлоса, будет верить, что это брак по любви. Я не стану рисковать. Если у ваших родителей будут возражения, напомните им, что по счетам за свадьбу плачу я. В конце концов, это справедливо.

Он ясно дал понять, что компромисс невозможен. Она не понимала, почему он так настаивает на идее брака по любви.

– Ладно. Сделаю все, что смогу. Есть у вас еще условия?

– Да. Пока все будут считать, что мы вместе, вы должны смотреть только на меня. Пусть брак фиктивный, но я требую верности. Никаких связей на стороне, даже коротких.

Поскольку любые «связи» не имели места в ее жизни, это условие не показалось излишне жестким.

– А как насчет вас? На вас эти условия распространяются?

– Конечно.

– Я полагаю, дон Карлос не поверит в то, что вы изменили образ жизни, если сразу после свадьбы вы приметесь за старое.

К ее удивлению, на лице Рафаэля мелькнула злость.

– Я буду хранить верность не поэтому. Пусть не способен к длительным отношениям, я никому не желаю причинять боль. Возможно, сам факт моей измены вас не заденет, но заголовки в газетах заденут наверняка. Я этого не сделаю.

– О’кей. – Ну спасибо. Тьфу ты! За что благодарить-то? За то, что он обещал отказаться от женщин на пару-тройку недель? – Что-нибудь еще?

– Да. Мне стоило сказать об этом раньше. Я буду выплачивать вам вознаграждение частями, независимо от того, получу виноградник или нет. Помимо этого, пока мы вместе, вы сможете вести жизнь, подобающую моей невесте и жене. Но не привыкайте к ней. Этот брак временный, и сумма вознаграждения не подлежит пересмотру.

Всякое желание благодарить мгновенно испарилось, обернувшись облаком гнева, смешанного с обидой. Рафаэль ей не доверяет. Впрочем, с какой стати? Он привык иметь дело с женщинами, гоняющимися за деньгами. Кора для него ничем от них не отличалась.

– Понятно. Это деловое соглашение. Мой титул – ваши деньги. Все ненадолго. – Еще один мужчина, которому понадобился ее титул. Но этот, по крайней мере, заранее предупредил об этом и имел что предложить взамен. – Я полностью согласна с тем, что сумма вознаграждения окончательна, и, когда дело дойдет до подписания документов о разводе, сделаю это без проблем. Но, полагаю, нам стоит оформить договор в письменном виде, иначе как я могу быть уверена в том, что вы не откажетесь платить?

Если она надеялась разозлить его, попытка не увенчалась успехом.

– Я сделаю так, что сумма вознаграждения будет указана в брачном договоре.

– И как брачный договор будет сочетаться с тем, что вы влюблены по уши?

– Как бы ни был влюблен, я непременно заключил бы брачный договор. Глупо не понимать, что никакая любовь не гарантирует ответной любви. – Резкие ноты в его голосе сопровождались мрачной усмешкой. Ясно, он не слишком верит в любовь, не говоря уже о взаимности. – Значит, договорились. У вас остались еще вопросы?

– Не больше миллиона. Где мы будем жить, что делать сейчас? Как…

– Как только поженимся, мы переедем в Испанию. У меня есть апартаменты в Мадриде и вилла в Ла-Риоха. Теперь о том, что будем делать сейчас. Я вручу вам кольцо, и мы займемся подготовкой к свадьбе. Полагаю, если невеста носит имя Дервент, то и свадьба должна состояться в поместье Дервентов.

– Да. – Не сошла ли она с ума?

– А следующую неделю нам придется потратить на то, чтобы попрактиковаться.

– Попрактиковаться? Интересно, в чем?

– В том, как себя вести, чтобы это выглядело убедительно. Даже при стремительно развивающемся романе мы должны много знать друг о друге.

Кора почувствовала, как спадает напряжение. Это разумно. И вполне достижимо.

– Конечно.

– И потом, естественно, надо позаботиться о языке наших тел.

– Мы не можем практиковаться в этом. – О черт, прозвучало так неприлично. Паника нарастала с каждой секундой. В сознании Коры Рафаэль прочно утвердился в качестве антигероя. К несчастью, ее тело явно не разделяло этой точки зрения.

– Нет, можем.

Ей почудилось, или где-то в его голосе угадывался слабый намек на напряжение?

– Нам надо сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему, а значит, мы должны показать, что без ума друг от друга.

– Если думаете, что я буду висеть у вас на шее, глубоко заблуждаетесь. – От одной мысли об этом вспыхнули щеки и вспотела шея.

– Ничуть не сомневаюсь, что леди Кора Дервент не станет глупить. Наше поведение должно быть более утонченным. Случайно брошенный влюбленный взгляд, сплетенные руки там, где это уместно.

– Не уверена, что мне будет удобно так себя вести.

– Значит, придется научиться. Начнем прямо сейчас. Давайте прогуляемся, держась за руки, просто поговорим. Как насчет того, чтобы съездить в соседний городок? Он красивый, старинный и обладает аурой, помогающей взглянуть на жизнь в перспективе.

После слов «держась за руки» Кора уже ничего не слышала. Держась за руки. Держась за руки. Слова стучались в мозг с невероятной силой. Очнись, Кора.

Это не бог весть что. Однако она не могла припомнить, когда последний раз держала кого-нибудь за руку. Показательная характеристика личной жизни. Вернее, ее отсутствия.

Дыши и перестань психовать.

– Или у вас есть что-то другое, в чем хотелось бы попрактиковаться?

Отлично. Теперь он над ней смеется. Правда, Кора почувствовала, что ей почти нравятся дразнящая нежность его голоса и насмешливые огоньки в глазах. Ее взгляд украдкой скользнул по его губам, и она судорожно сглотнула.

– Нет. Спасибо, меня все устраивает. Просто я не из тех, кто часто прибегает к тактильным контактам. – Родители избегали общения с ней и почти никогда не прикасались, и она просто не знала, как отреагирует на это. – В этом смысле мне проще общаться с животными.

– Представьте, что я большая лохматая собака, и все будет в порядке.

– Ха-ха!

Его слова вызвали улыбку, но не решали проблемы.

Да, идеальный мужчина мог сойти за большую лохматую собаку, а Рафаэль нет. Новоявленный жених походил скорее на льва, тигра или волка в опасном обличье. Жених. Кора находилась на грани истерики и по такому случаю с благодарностью вспомнила нескончаемые уроки этикета, позволявшие теперь скрывать панику под маской индифферентности.

– Идемте. Я с удовольствием прогуляюсь.

– Сначала мы должны обручиться.

Кора сжала губы, прежде чем содрогнулась от приступа невеселого смеха.

– Конечно.

Рафаэль достал из кармана темно-синюю ювелирную коробочку и открыл ее. Когда россыпь бриллиантов сверкнула под беспощадно ярким испанским солнцем, она с трудом удержалась, чтобы не зажмуриться.

Бриллианты! Ее самые злейшие враги.

Глава 6

Рафаэль окинул взглядом красивые мощеные улицы старинного городка, но на этот раз их атмосфера не захватила его. Сейчас все его мысли занимала Кора Дервент.

Из тех, кого знал, он не помнил ни одной женщины, которая бы настолько холодно отнеслась к такому кольцу. Эти бриллианты являли собой невероятное богатство и элегантность. Тем не менее на секунду ему показалось, что у Коры они вызвали чуть ли ни отвращение. Однако это не помешало ей без возражений надеть кольцо на палец. Потом, к его большому удивлению, она настояла на том, чтобы перед уходом они убрали со стола, вымыли посуду. Даже Мария не смогла удержать ее, пока они втроем не сделали всю работу.

– Это потрясающе, – прошептала Кора, осматривая древние каменные стены, опоясывавшие городок. – Мы видим их такими же, какими они были в Средние века.

– Эта часть Испании – что-то невероятное. Мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели кафедральный собор десятого века, он стоит того, чтобы на него взглянуть.

– С удовольствием.

– А пока мы гуляем, можно начинать знакомиться друг с другом.

Несмотря на активные поиски информации, Рафаэль мало что узнал о Коре. Каждая ссылка в Интернете оборачивалась хвалебной одой Кейтлин, Гейбрилу и герцогу с герцогиней, но почти ничего не говорила о Коре Дервент.

– Расскажите что-нибудь о себе.

– Например?

– Какая вы?

– М-м-м. Я получила диплом по бизнесу. Сначала работала в поместье Дервент, потом перешла к Кавершемам.

– Почему? И почему инкогнито?

– Я подумала, что эта перемена откроет более широкие перспективы. А стать Корой Брукс вместо Коры Дервент… Просто захотелось посмотреть, как я буду себя при этом чувствовать.

Она определенно что-то недоговаривала.

– Не понимаю, почему вам захотелось стать кем-то другим?

Какой смысл, черт возьми? Рафаэль большую часть жизни не знал, кто он такой, и это его бесило. Правда, теперь, узнав правду, сомневался, стало ли лучше.

– Это фиктивная помолвка, и я не обязана рассказывать о себе все.

– Обязаны, если это существенно. У вас какие-то проблемы, расскажите мне. – Возможно, нужда в деньгах имеет под собой более зловещую подоплеку, чем он думал. – Выкладывайте. Это укрепит взаимное доверие.

– Хорошо. Давайте, вы первый? Покажите, что доверяете мне. Расскажите что-нибудь личное.

Наверное, следовало это предвидеть, но сейчас Рафаэль не мог думать ни о чем, кроме того, до чего же хороша Кора. Платье слегка облегало фигуру, подчеркивая ее в нужных местах. Но не это главное. В ней чувствовался характер. Бирюзовые глаза сверкали огнем. Неужели он так привык к женщинам, которые думали только о том, чтобы доставить ему удовольствие, что забыл, каково это, когда тебе бросают вызов?

Молчание явно затягивалось.

– Вот видите, мы не готовы говорить о личном.

Рафаэль вдруг осознал, что хочет узнать о ней нечто большее, чем то, что содержится в ее резюме.

– Не спешите. Я согласен. Что вы хотите знать?

– М-м-м. Что-нибудь о вашем детстве.

Совсем не тот вопрос, на который хотелось отвечать. Он стал перебирать в уме воспоминания. Первые пять лет помнились смутно. Они с матерью жили в Испании в месте, похожем на этот сонный городок. Эмма была счастлива, и в их маленьком домике царили радость и любовь. Иногда к ним приходил улыбающийся темноволосый мужчина, брал его на руки, кружил. Приносил игрушки и сладости. Теперь он знал, что этим человеком был Рамон де Гусман.

Но потом в одну страшную ночь все оборвалось, и они уехали в туманную серую Англию и поселились в бедном спальном районе Лондона. А его мать, преданная и сломленная, больше никогда не смеялась. Иногда Рафаэлю казалось, что в ту ночь его детство кончилось.

Однако он не собирался рассказывать об этом, вспомнив совсем о другом. Это воспоминание несло в себе горечь и сладость одновременно, и Рафаэль особенно берег его.

– Мой четырнадцатый день рождения. Мы с мамой пошли на ярмарку. Катались на всех аттракционах, ели хот-доги, сладкую вату и смеялись. Много смеялись.

Это был волшебный день – одно из лучших его воспоминаний перед безвременной кончиной матери. Чувствуя на себе внимательный взгляд Коры, он постарался улыбнуться, полагая, что ей это воспоминание должно показаться в лучшем случае жалким. Разве она могла понять, как оно ему дорого? Его мать долгие годы оплакивала свою любовь и ждала, что отец вернется к ней. Она не жила, не смеялась до самых последних месяцев, когда осознание того, как мало ей осталось, заставило ценить каждую секунду. И все же Кора смотрела на него взглядом полным эмоций, которые он мог бы принять за сочувствие, если такое возможно. Нет, невозможно. Детство Коры наверняка оставило прекрасные воспоминания, подобные тем, которые описывала ее сестра Кейтлин в своих интервью светским журналам: семейные праздники, катание на лошадях и тому подобное.

– Теперь ваша очередь. Расскажите, кем вы хотели стать, когда вырастете.

– Мне хотелось работать с животными. Лучше всего с собаками. Когда мы были детьми, нам очень хотелось иметь собак, и, в конце концов, родители согласились. Кейтлин и Гейб выбрали породистых щенков, а я хотела взять собаку из приюта. Родители были против, но обещали, что каждый из нас сможет выбирать сам, поэтому мне разрешили взять Расти. Он был самым грязным и нечесаным. И ужасный безобразник. Но я его очень любила и жалела других собак, которых не могла спасти, что все время плакала, а некоторые из них пережили настоящие ужасы. И решила: когда вырасту, помогать животным.

– И что же случилось?

Лицо Коры замкнулось, губы плотно сжались.

– Я выросла и поняла, что мне надо поддерживать семью.

Надо не значит хочу. К тому же это никак не объясняло, почему Кора перестала работать у родителей и перешла к Кавершемам. Однако Рафаэль почувствовал, что она не станет отвечать на этот вопрос, поэтому повел ее к кафедральному собору.

– Строительство началось где-то в десятом веке, но в течение последующих двух веков собор неоднократно обновлялся и перестраивался.

Открывая тяжелую дверь, он уже предвкушал реакцию Коры и, услышав ее резкий вдох, понял, что не обманулся.

– Это невероятно. – Кора остановилась как вкопанная, разглядывая огромную, отделанную резным деревом внутреннюю дверь. Затейливая резьба действительно впечатляла каждой деталью прекрасно выполненных фигур Мадонны и апостолов.

Но вниманием Рафаэля снова владела Кора, ее лицо, выражавшее благоговейный трепет.

– Впечатление такое, будто находишь ценнейший клад.

– Внутри есть и другие сокровища.

Например, великолепный алтарь и купель для крещения.

– Спасибо, что привели меня сюда. Собор поражает и своей древностью, и преображением с течением времени.

– Вы ведь наверняка привыкли к чему-то подобному? Дервент-Мэнор насчитывает не одно столетие.

– Да, я люблю его, а история нашей семьи поразительна. В детстве я часами воображала себе приключения Дервентов, живших давным-давно. Но временами задаюсь вопросом, как изменилась наша жизнь, если бы мы не жили в этом живом музее, пожирающем кучу денег. Что, если бы мы были не аристократами, а обычной семьей? Что это изменило бы в нашей жизни?

– Какие изменения вы имеете в виду? Самое главное, у вас есть семья, происхождение, и вы никогда не знали недостатка в средствах. У вас всегда все было.

Ей никогда не приходилось зависеть от подачек родственников. А родные его матери ждали и требовали от них бесконечной благодарности за то, что по приезде в Лондон позволили им поселиться под своей крышей. Рафаэль ненавидел каждую минуту, проведенную у них. Из-за этой ненависти его слова прозвучали более резко, чем ему хотелось.

– Помимо еды и крыши над головой существуют другие потребности и желания.

– Например, какие?

– Никакие. Вы правы. В мире есть много людей, не имеющих даже этого, по сравнению с ними я просто избалованная девчонка. Извините.

Она отвернулась к алтарю. Рафаэль с удивлением заметил ее страдальческий взгляд.

– Послушайте, посмотрите на меня. Простите. – Он взял ее за руки. – Я не жил вашей жизнью и не знаю, что значит бремя титула.

– Я… м-м-м… словом, люди видят в нас только ваш титул.

– Нет. Это только часть вас, которая делает вас такой, какая вы есть. Радуйтесь. Это ваше преимущество. Пользуйтесь им.

– Как сейчас, продавая его вам? – В ее голосе слышалась горечь, она попыталась убрать руки.

Рафаэль сжал их сильнее.

– Да. Именно так. В нашей сделке нет ничего плохого.

– Титул за деньги. По крайней мере, в этом вы откровенны.

А-а. Она намекает на то, что кто-то пытался это скрыть.

– Да, я этого не скрываю. Видите, мы держимся за руки. И в этом нет ничего плохого.

И вдруг что-то изменилось, воздух наполнился чувственным напряжением. Все его мысли умчались прочь, осталось только острое ощущение ее рук в его руках, ее близости, тепла. И рыжая прядь. Стоп! Договор не предусматривает влечения. Нет. Это нельзя даже сравнивать. Он не врал, не рассчитывал воспользоваться доверием Коры. Она все прекрасно понимает.

Эмма Мартинес верила, что наследник герцога так любит ее, что готов ради этого пренебречь волей родителей и мнением общества. И ошиблась, за что ей пришлось дорого заплатить. Но сейчас черед герцога де Аиса. В память о матери Рафаэль задумал план мщения и не мог позволить, чтобы он провалился из-за непредвиденного, нежелательного чувства. Осознав, что до сих пор держит Кору за руки, он выпустил их и заставил себя улыбнуться.

– Нам пора идти. К вечеру я хочу вернуться в Корнуолл.

Неделю спустя

Кора сидела, откинувшись на роскошное кожаное сиденье автомобиля, который прислал Рафаэль, чтобы отвезти из Корнуолла в его лондонские апартаменты. Поначалу они хотели ехать туда вместе, но Рафаэль решил вернуться днем раньше. Рядом с ним Кора нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке, не узнавала сама себя.

Машина остановилась возле самого шикарного комплекса апартаментов в самом сердце Юго-Западного Лондона, где стоимость недвижимости выходила далеко за пределы воображения.

С нелепым волнением пора покончить всерьез, сегодня они обедают с ее родителями в ресторане. Радостная встреча? От одной мысли об этом сердце Коры тяжело билось в груди.

– Привет.

Ее бедное смущенное сердце сменило отчаянный галоп на странное едва заметное трепетание. Он выглядел потрясающе, в высшей степени шикарно. Кору охватило знакомое чувство ущербности. Рафаэль мог прекрасно смотреться рядом с ее родными, а она, как всегда, недотягивала.

– Привет.

Его глаза оценивающе скользнули по ее фигуре, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляда.

– Давайте зайдем в дом.

– М-м-м.

Кора чувствовала себя как святой Даниил перед клеткой с львами.

– Может быть, нам сразу поехать в ресторан?

– Еще не время. И потом, у меня есть для вас кое-что.

– О!

Что он там еще приготовил для нее? Зачем?

Неужели думает, что она из тех женщин, которые постоянно ждут дорогих подарков? Но потом мысли куда-то исчезли. Кора увидела его лондонский дом. Мало того что выглядел роскошно, он был огромен. Она невольно вытаращила глаза, увидев гостиную с окнами от пола до потолка, откуда открывался вид на панораму Лондона. Интерьер выглядел достаточно просто, создавая ощущение домашнего уюта.

– У вас красиво.

– Спасибо. Я провожу здесь не так много времени, но чувствую себя свободно и комфортно.

Секунду она завидовала ему. Он живет как хочет, свободно, без суеты. А ее жизнь временами напоминает дебри.

Открыв одну из дверей, Рафаэль пригласил ее войти.

– Это будет ваша спальня, пока мы в Лондоне.

И здесь без лишней вычурности, хотя создавалось ощущение роскоши. Огромная кровать казалась такой удобной, что у Коры вдруг возникло желание лечь. Натянуть одеяло на голову и отгородиться от всего мира. Вдыхать аромат свежих цветов, стоявших на комоде, и представлять, что дверцы гардероба ведут в волшебную страну.

– Это я купил вам для сегодняшнего вечера. – Рафаэль показал на кровать.

Кора пошла к ней по бархатистому ковру. На белоснежном покрывале лежало платье, да не какое-нибудь обычное, а, казалось, сотканное из золота. Воплощение изысканной элегантности. Именно такое платье должна носить подруга Рафаэля Мартинеса.

Обернувшись, Кора увидела, что он ждет ее реакции. Понятно, нормальным считались бы восторженные девичьи возгласы и всевозможные выражения благодарности. В груди медленно закипала злость. Дыши глубже, Кора. Человек мог ошибиться, но сделал подарок, и гнев, наверное, неуместен.

– Большое спасибо, но я, пожалуй, останусь в том, в чем пришла. Если вас это не смущает.

Его темные глаза скользнули по платью, казавшемуся ей вполне подходящим случаю. Никакого сравнения с манящим золотым творением. Правда, хорошего качества, темно-серое платье до середины икры, со скромным вырезом горловины, и выглядит очень сдержанно. Идеальный вариант.

– Нет, меня ничего не смущает. Просто это платье вас убивает, делает совершенно незаметной. В том вы бы выглядели в сто раз лучше.

Наверное, он прав. Но дело не в этом.

– Я не стану одеваться в соответствии с вашими представлениями и лезть из кожи вон, чтобы радовать ваш глаз.

– Мои представления здесь ни при чем. Наш договор предусматривает роль счастливой невесты и жены. И вы должны играть убедительно.

– Значит, хотите сказать, что никто не поверит, будто вы женились на женщине, которая выглядит так, как я, по любви?

– Нет! Боже, пошли мне терпения!

– Нет. Я имел в виду совсем не это. Я купил это платье, потому что сегодня вечером мы объявим о помолвке. Похоже, вы немного нервничаете по поводу обеда и всего остального, и я подумал, что такое фантастическое платье вам поможет.

– О! – От злости не осталось и следа. Рафаэль старался помочь. От этой мысли на душе стало немного теплее. Но Кора по-прежнему не хотела надевать платье. Слишком живо воспоминание о пережитом шесть лет назад унижении. В ушах до сих пор звучали слова, сказанные с нежностью, что делало их еще более жестокими: «Как бы ни старалась, ты всегда останешься лишь бледной тенью твоей сестры».

Кора уставилась на платье и какую-то безумную секунду представляла себя в нем. К своему удивлению, ощутила желание его надеть. Глупое женское желание заслужить одобрение Рафаэля, нет, поразить, увидеть, как он разинет рот от удивления.

Стоп. Кора, осторожно.

Во-первых, ее не волнует, ну или не должно было волновать мнение Рафаэля. А во-вторых, на сердце тяжким грузом легло сознание того, что стоит им войти в ресторан и увидеть Кейтлин, как она тут же померкнет, какое бы платье ни надела. Лучше и не пытаться. Их шансы слишком неравны. Лучше оставаться такой, как есть, и если она «незаметна», так тому и быть. Кора отвела глаза от золотистого облака и повернулась к Рафаэлю:

– Я ценю вашу заботу. Искренне ценю. Но не могу его надеть. – Господи, какая бессмыслица! Она приготовилась к тому, что он будет возражать.

– Эй!

Она не успела ничего сообразить, разве что заметила неожиданное сочувствие в его голосе.

Рафаэль взял ее за подбородок с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание.

– Все в порядке. Не надо расстраиваться. Я этого не хотел и не понял, в чем дело, но, если вы предпочитаете свое платье, ничего не имею против. Только окажите любезность.

– Какую?

– Оставьте это платье себе для другого случая. Когда почувствуете, что вам в нем удобно. Потому что в нем вы поразите весь мир и того мужчину, для которого его наденете.

Кора кивнула, с трудом удержавшись, чтобы не заплакать.

– И еще одну любезность.

– Зависит от того, что это.

– Не могли бы вы сегодня вечером распустить волосы.

– Зачем?

– У вас красивые волосы, и, мне кажется, их должны видеть все.

Она взглянула на него, и способность мыслить исчезла. Его глаза светились искренностью и огнем, от которого кружилась голова.

– Я… я…

– Позвольте мне.

Пальцы Рафаэля коснулись ее волос, осторожно и ловко вытащили огромное количество шпилек и заколок, державших их под контролем.

– Вот так.

Удовлетворение в его голосе ласкало слух и исключало любые возражения. Кора слегка тряхнула головой и почувствовала, как локоны упали на плечи. Она подняла глаза на Рафаэля и – боже правый! – ей захотелось, чтобы он ее поцеловал.

Глава 7

Он смотрел ей в лицо. Красивое лицо. Стремительно ворвавшись в сознание, эта мысль заставила насторожиться. Держи себя в руках. Он не мог ее поцеловать, иначе это перестало бы быть игрой, превратившись в нечто настоящее. И не ограничилось бы одним поцелуем. А это не входило в его планы.

Глубоко вдохнув, Рафаэль нежно выпустил ее и отступил.

– Нам пора ехать. – Прозвучало натянуто, но, черт, ничего не поделаешь.

– Да. – Похоже, Кора чувствовала себя так же неловко, поскольку молча пошла за ним к двери.

Всю дорогу в машине властно царила тишина. В груди Рафаэля бурлила злость на собственную идиотскую безответственность. Этот обед для него важен, а он, как последний дурак, ослепленный неожиданным всплеском желания, забыл о том, что важнее всего, и расстроил Кору. Сидя напротив, он не сводил глаз с ее выразительного лица, видел, как она нервно разглаживает платье, и в который раз проклинал себя. Не хватало только, чтобы что-то пошло не так. Помолвка должна выглядеть правдоподобно.

– Итак, давайте еще раз вспомним план действий на сегодняшний вечер.

Кора отвернулась от окна и посмотрела ему в глаза, в свете уличных фонарей он увидел, как она бледна.

– Я понимаю, чего вы ждете от этого обеда, и сделаю работу, за которую вы мне платите. Я согласилась играть роль влюбленной невесты, и сыграю.

– Не хотите добавить последние штрихи, которые помогли бы мне произвести впечатление на вашу семью?

– Вам не нужны никакие штрихи. – Рафаэль нахмурился, заметив в ее словах привкус горечи. – Вы прекрасно сможете очаровать мою семью.

Тем не менее сомнения не давали покоя. Рафаэль ждал, что герцог и герцогиня попытаются каким-то образом воспрепятствовать ему.

– Значит, вы по-прежнему не знаете, почему они с такой готовностью восприняли нашу помолвку?

– Нет. Разве это имеет значение? Важно, что они это сделали и теперь раструбят повсюду, и все, включая дона Карлоса, поверят. Обед еще не закончится, а новость уже уйдет в прессу.

– Вас это тревожит? – Рафаэль снова ощутил разочарование оттого, что она отказалась надеть платье. – Я знаю, вы всегда сторонились камер. – Правда, он не понимал почему.

– Мои отношения с прессой как-то не сложились.

Натянутый тон намекал на воспоминания, которыми Кора явно не собиралась делиться. Рафаэль почувствовал любопытство, смешанное с сочувствием.

– Поэтому я считаю, что общение с ней лучше всего оставить родственникам, а я могу ни о чем не волноваться, благополучно спрятавшись за вашими спинами.

– Вам незачем прятаться. Особенно сегодня. Ведь вы звезда сегодняшнего шоу. Я сделаю так, что обручальное кольцо будет на всех снимках, и уверяю вас, так ослепит репортеров, что они поверят в помолвку. Я хорошо понимаю свою роль.

– О’кей. Давайте удостоверимся, что я понимаю свою.

– В ресторане будут ваши родители и Кейтлин. Гейбрил не придет?

– Верно. Лучше, если вы вообще не станете упоминать Гейба.

– Почему?

– Честно говоря, я не знаю, что с ним происходит.

– Расскажите, доверьтесь мне. Это останется между нами. Чем больше я буду знать, тем меньше вероятность, что испорчу всю обедню.

– Нечего рассказывать, я сама ничего не знаю. Несколько месяцев назад он порвал со своей девушкой и, никого не предупредив, уехал за границу. По поводу разрыва в прессе пошли весьма неприятные слухи. Родителям удалось их замять. Больше я ничего не знаю. Когда все это случилось, я не жила дома.

– И с тех пор ничего о нем не слышали?

– Ничего. Мы с ним не настолько близки, как они с Кейтлин. Если она что-то и знает, не рассказывает об этом.

– Даже сестре-двойняшке?

– Да.

Короткий ответ поднял в сознании Рафаэля еще один тревожный флажок. Не хватало еще семейных дрязг за столом.

– Но вы-то с Кейтлин близки?

– Конечно.

– А правда, что между близнецами существует особая связь?

– В детстве так и было. Иногда я знала, что чувствует Кейтлин, вдруг начинала беспокоиться о ней, если мы находились в разных местах. Но с возрастом это случалось все реже и реже, а сейчас и вовсе ложная тревога. Думаю, мы переросли. – В ее голосе слышались грусть и непонятное ему смирение. – Не удивлюсь, если окажется, что вы видите ее чаще, чем я.

– Я действительно иногда вижу Кейтлин, хотя и незнаком с ней.

Лимузин остановился у ресторана.

– Все будет хорошо, – улыбнувшись, приободрил Рафаэль.

Не успел он окинуть взглядом сверкающий интерьер – благоухающее ароматом славы и успеха творение известного дизайнера, как выпорхнула Кейтлин.

– Кора, дорогая. Рафаэль, а вы, оказывается, темная лошадка.

Она выглядела потрясающе. Пресса постоянно пела дифирамбы ее внешности, утонченности и умению держаться. О ее любовных похождениях ходили многочисленные слухи, правда, ничего скандального. Ее никогда не видели выходящей из ночного клуба, даже в самом легком опьянении. Тем не менее она не считалась паинькой и слыла образцом девушки-аристократки. Она удостоила их широкой искренней улыбкой, озарившей классически красивое лицо с высокими скулами и изумрудно-зелеными глазами. Однако ее улыбка не согрела Рафаэля так, как улыбка ее сестры, заслужить которую гораздо сложнее. Он чувствовал, как Кора немного напряглась, прежде чем обнять сестру.

– Выглядишь фантастически, Кейт. Мне нравится твоя новая прическа. Челка тебе идет.

– Спасибо, милая. Мне тоже нравится, что ты распустила волосы.

Кора застыла, хотя Рафаэль не понимал почему; он инстинктивно шагнул ближе к ней и, обняв за талию, потянул к себе.

– Кейтлин, рад снова видеть вас.

– Не могу поверить, что вы держали все это в секрете. Кора, почему ты мне ничего не сказала?

Рафаэль нахмурился. С учетом признания Коры, слова Кейтлин казались неискренними, из серии «так положено».

– Ваша сестра замечательная, но упрямая девушка, до последнего отказывалась верить, что мои чувства к ней искренни.

Кейтлин улыбнулась и положила руку с идеальным маникюром на сгиб его локтя.

– С радостью помогу ее убедить. А теперь, думаю, вам пора к столу. Родители ждут не дождутся, чтобы познакомиться с вами.

Рафаэль сомневался в этом, но оказалось, Кейтлин права. Обед сопровождался легкой беседой, то и дело звучал смех. Герцог с герцогиней – сплошное очарование, еда выше всяких похвал. Тем не менее его что-то тревожило. На миг он позволил себе отвлечься и попытался уловить то, что смутно подсказывал инстинкт.

Теперь он знает, что Кора несчастлива. Да, внешне она похожа на счастливую невесту, но в глазах недостает огня, отличавшего настоящую улыбку, которую она дарит своим хвостатым друзьям Флэшу, Раффлз и остальным, с кем он познакомился за последнюю неделю. Бордер-колли, терьеры, метисы мастифов. Кора любит их всех. Иногда она и ему так улыбается.

Сейчас она слишком притихла. Похоже, ей приходится следить за каждым словом.

Потом Кора с матерью надолго удалились в дамскую комнату, а когда вернулись, он заметил ее замкнутое лицо и почувствовал, как она сникла. Герцогиня тем временем продолжала улыбаться своей знаменитой безоблачной улыбкой.

– Мне так приятно видеть мою дочь счастливой.

А потом раздался игривый голос герцога:

– Значит, хотите жениться на моей дочери, да? Вы уверены, что выбрали ту, которую надо? – Хохот дал понять, что это шутка. – Хорошо, что выбрали Кору. На Кейтлин мы возлагаем более амбициозные надежды.

Это заставило Рафаэля переключиться на Кейтлин. Она казалась ему ненастоящей, говорила умно или забавно. Мысль о том, что она способна допустить хоть малейшую оплошность, казалась невероятной. Родители определенно молились на нее. Застольная беседа изобиловала фамильными анекдотами, а если упоминали Кору, в центре внимания все равно оказывалась Кейтлин. Что же до Гейбрила, он оказался полностью исключенным из анналов.

– Рафаэль, о чем вы думаете? – Мелодичный голос герцогини прервал его размышления. – Дорогой мальчик, вы не слышали ни одного слова, верно? Не волнуйтесь. Мы говорили, что вы наверняка не против, если сегодня мы украдем у вас Кору до свадьбы. Времени так мало, а сделать надо так много.

– Да, дел много, но уверен, что мы с Корой справимся.

В улыбающихся глазах герцогини появился стальной блеск.

– Мы видим, что режем по живому. Но если хотите за столь короткий срок подготовиться к свадьбе, достойной высшего общества, боюсь, ей придется провести время до свадьбы со мной.

Рафаэль понял, что надо согласиться. В конце концов, это идеальное решение, временно избавляющее их от необходимости изображать счастливую пару. К тому же ему не придется участвовать в предсвадебной суете. Выигрыш по всем статьям. Он ведь не жаждал провести время с Корой. Речь идет о выгодной сделке.

– Что ты об этом думаешь, дорогая? Хочешь сегодня поехать ко мне, а завтра утром домой?

– М-м-м. – Быстрый взгляд в сторону матери. Затем кивок. – Меня это устраивает.

– Хорошо. За свадьбу! – провозгласил он.

Вкуснейший десерт из меренги и клубники со сливками, стайка фоторепортеров, поездка на лимузине. И вот Кора сидит на краешке невероятно мягкого и поразительно удобного кресла в гостиной Рафаэля и смотрит на залитые яркими огнями улицы Лондона.

– Совершенно великолепный вид.

– Да. Виски?

– Почему бы и нет? – За весь вечер Кора не выпила ни капли алкоголя.

Рафаэль пил крайне мало, превосходно играя роль нежного жениха и будущего зятя.

«Для представителя низших классов он неплохо справляется, не настолько вульгарен, как я ожидала». Таков был скупой вердикт герцогини, высказанный во время пребывания в дамской комнате.

– Прошу.

– Отличный виски. Пятнадцатилетний?

– Вы и в виски разбираетесь? Я поражен.

– Я тоже. Похоже, в вас погиб прекрасный актер. Сегодняшнее выступление достойно «Оскара».

– Вы были на сцене рядом со мной.

– Да, верно. Но смогла всего лишь улыбнуться фоторепортерам.

– Это не ваша вина. Ваши родители полностью взяли на себя инициативу, да и Кейтлин идеально сыграла роль сестры невесты.

– Каждый подумал бы, что вы очень близки.

– Нам важно всегда держаться единым фронтом.

Пора сменить тему. Для одного вечера разговоров о ее семье более чем достаточно.

– За столом я почувствовал какие-то вибрации, что-то нехорошее.

Кора считала, что картина «счастливое семейство» очень убедительно представлена ее родителями. Она сама сгоряча чуть не поверила в это. Пока они с матерью не удалились в дамскую комнату, где герцогиня обрисовала ситуацию более чем ясно, объяснив, что именно семья думает об этой помолвке.

– Мне показалось, все в порядке.

– Тогда зачем разлучать нас до свадьбы?

– Вы же слышали, что сказала мать. За две недели очень сложно организовать свадьбу подобного масштаба.

– Безусловно. Но категорический запрет видеться несколько чрезмерный, не находите? Кора, будет вам. Назовите истинную причину. Не люблю, когда меня держат за дурака. Вы сказали им, что наша помолвка фиктивная?

– Конечно нет. Вы ж просили не говорить. Послушайте, на самом деле их вовсе не радует, что девушка из рода Дервентов выходит замуж за человека вашего уровня.

– Тогда почему они держались со мной так любезно?

– Потому что не верят, что наш брак продлится долго. Они считают, что стоит вам немного пожить со мной, и вы передумаете.

В голове звенели слова матери: «Я понятия не имею, как тебе удалось его подцепить, но ты не сможешь удержать его. Для этого у тебя нет ни внешности, ни характера. Так что будет лучше, если мы подержим тебя дома, пока он не разглядел, какая ты на самом деле, если не считать титула».

– Они боятся, как бы это не произошло до свадьбы, надеются использовать ее для собственной рекламы и получения дополнительного дохода. – Кора подозревала, что дело не только в этом. По выражению глаз матери она поняла, что у той созрел еще какой-то план. Она заставила себя посмотреть Рафаэлю в глаза. – Не делайте удивленный вид. В их мнении есть резон. Длительные отношения в вашем послужном списке не значатся. Вы можете иметь любую женщину, какую пожелаете. Если бы эта помолвка была реальной, ваше увлечение закончилось бы в любую минуту.

– Значит, их не волнует, что дочь выходит замуж за бессердечного ублюдка?

– Нет. Они хотят денег, которые смогли бы потратить на Дервент-Мэнор. Я понимаю, как это меркантильно, но для родителей нет ничего священней поместья и сохранения его для потомков.

– Даже если речь идет о счастье дочери?

– Они не считают, что на кону стоит мое счастье. В конце концов, я сама сказала им, что хочу выйти за вас. Они думают: если нас разлучить, это пойдет мне на пользу. Кроме того, хотят, чтобы вы держались дальше от Кейтлин, на случай если попытаетесь поменять одну сестру на другую.

«Мы не можем позволить ему перенести свой интерес на Кейтлин, а это неизбежно. Ее не должна коснуться никакая, даже самая легкая тень скандала. Особенно теперь, когда мы имеем для нее виды на члена королевской семьи», – заявила мать.

– Поменять сестер? Как я могу это сделать? Я ведь помолвлен с вами.

– Знаю. Но мне тоже кажется, что для вас было бы более естественным попытаться заполучить Кейтлин. Вы уже знакомы с ней, она куда больше соответствует вашему вкусу, красивая, искушенная и наверняка уговорила бы дона Карлоса продать виноградник.

Что она делает? Убеждает Рафаэля в том, что он заключил неудачную сделку? Но ее уже понесло.

– Плюс, по мнению прессы, она гораздо лучше меня.

Кора с детства стала заложницей того, что герцогиня называла «негодным имиджем». Однажды она услышала, как мать просит фотографа спрятать ее за большим цветком в горшке, потому что она «слишком болезненная, бледная и страшная». Эти слова, словно ножом, полоснули душу семилетней девочки.

– Я имею в виду, почему вы действительно не обратили внимания на нее? Или на кого-нибудь еще? Почему я?

– Вы оказались рядом. Мы вместе работали. Это было самое разумное.

– Но дело ведь не только в этом, верно?

– Тогда вы показались мне такой холодной, отстраненной, совсем не в моем вкусе. Я решил, что фиктивный брак с вами создаст меньше проблем. Мне не хотелось, чтобы в дело вмешивалось влечение.

Внутри холодной змейкой свернулось ощущение униженности. Конечно, Рафаэль выбрал ее, потому что она совсем ему не нравилась.

– Разумно. – В конце концов, он не первый мужчина, не оценивший ее достоинств.

Пытаясь успокоиться, Кора глотнула виски и с благодарностью почувствовала, как жгучая жидкость протекла в горло. Только бы не заплакать.

– Эй, Кора. Милая моя, не плачьте.

– Я не плачу.

Это просто смешно, какая-то неадекватная реакция. Ей нет никакого дела до того, считает он ее привлекательной или нет.

– Вот черт, – буркнул он и в следующую секунду очутился рядом. Взяв в ладони ее лицо, наклонился вперед и скользнул губами по ее губам. Легчайшее прикосновение вызвало в ней резкий всплеск эмоций.

«Еще!» – кричали чувства, и, словно отвечая им, поцелуй стал крепче. Ни о чем не думая, Кора придвинулась ближе к нему. Рука легла ему на плечо, вторая крепко обхватила шею, ощутив под пальцами завитки волос. Она услышала, как он резко втянул воздух, и подумала, слышит ли он стук ее сердца. Ее губы раскрылись, мысли испарились, и Кора забылась в невероятном всплеске желания, чувствуя лишь его руки. В порыве нетерпеливой страсти откинулась назад и потянула за собой Рафаэля. Но вдруг блаженное ощущение исчезло, она почувствовала себя брошенной и беззащитной. Не в силах сразу прийти в себя, она поняла, что он отодвинулся от нее и одним легким движением встал. Кора подняла изумленный взгляд, Рафаэль провел рукой по лицу.

– Черт. Кора, простите меня. Я не должен был этого делать.

Стыд окатил ее, словно цунами. Что она себе вообразила? Он выбрал ее в качестве фиктивной невесты, потому что она некрасивая. И поцеловал лишь из жалости, ведь она чуть не расплакалась, как последняя идиотка. А она отреагировала, как изголодавшаяся по сексу поклонница, и бросилась целовать его, словно от этого зависит вся жизнь.

Если бы Рафаэль не остановился, очевидно, от ужаса, Кора наверняка предложила бы ему себя.

Эта мысль заставила ее вскочить. По телу поползли мурашки отвращения. Она провела по губам тыльной стороной руки.

– Мне надо идти.

На секунду Рафаэль разозлился. Кора повернулась и пошла к двери.

Глава 8

День ее свадьбы. День свадьбы. День свадьбы.

Эти слова беспрерывно крутились в мозгу, но, как ни старалась, Кора не могла совместить их с реальностью. Последние две недели она провела словно в сюрреалистическом сне, примеряя свадебное платье, делая заявления для прессы, улыбаясь и позируя фотографам. Пребывая в тумане, позволила матери и сестре решать вопросы, связанные с организацией предстоящей феерии.

На фоне всей этой суеты в ее сознании то и дело всплывали воспоминания о поцелуе, сопровождавшиеся вспышками жгучего стыда. Как она могла поцеловать его? Ведь он ясно дал понять, что считал ее непривлекательной. А хуже всего невероятный всплеск ощущений. И молнией мелькнувшая мысль, что она могла бы с ним переспать. При соединиться к веренице пустых, как сладкая вата, женщин.

– Кора, очнись.

Из тумана выплыло лицо сестры, и Кора, хлопнув глазами, протянула руку к стакану с водой. Теперь уже нет иного выбора, как встретиться с ним перед алтарем. У нее свело горло.

– Нет, сестричка, нельзя. – Голос Кейтлин окончательно вывел ее из забытья. – Ты не можешь рисковать, иначе размажется помада. Сейчас ты настоящее произведение искусства.

Скорее подделка.

Кора заставила себя улыбнуться:

– Ты выглядишь шикарно, Кейтлин.

Подружке невесты полагалось затмить главную виновницу торжества. В последние две недели стало абсолютно ясно, почему родители так снисходительно отнеслись к ее замужеству. Хотели использовать свадьбу, чтобы заманить в сети Кейтлин члена королевской семьи. Принц Фредерик Ликандер из богатейшего европейского королевского дома приглашен провести несколько дней в Дервент-Мэнор в преддверии праздника, а журналистов и фоторепортеров проинструктировали превозносить неоспоримые достоинства подружки невесты.

– Спасибо, но сегодня твой день.

– И ты действительно в это веришь?

Сказав это, Кора сразу же пожалела. Сестра не обсуждала с ней планы герцогини, и лучшее, что Кора могла сделать, – не вмешиваться. Они всегда придерживались неписаного правила не говорить о различиях в отношении родителей к дочерям. Обе понимали, что это способно разрушить даже вежливые взаимоотношения, которые им удалось сохранить.

Кейтлин с самого детства отличалась покладистым нравом. Никогда не смеялась над Корой и не придиралась к ней, правда, и не защищала перед родителями. Однако особая связь между двойняшками действительно существовала. Бывало, Кора вдруг звонила Кейтлин узнать, все ли у нее в порядке.

Кейтлин вздохнула:

– Я думаю, так должно быть. Но главное, надеюсь, вы с Рафаэлем будете счастливы. Мама и папа не всегда правы, ты знаешь, и, если вы любите друг друга, у вас все получится.

Кора нахмурилась. Неужели это слеза?

– Кейт, что с тобой?

– Все в порядке. Я просто рада за тебя. Будь счастлива, сестричка.

Если бы. В ближайшем будущем Кора не видела ничего похожего на счастье, понятия не имела, как себя чувствует Рафаэль, но он наверняка злится. Особенно, учитывая, что под предлогом предсвадебной суеты она проигнорировала две его попытки связаться с ней. Ребячество? Да. Но она просто не хотела его видеть. Однако теперь спрятаться невозможно.

В животе заурчало, и Кора почувствовала, что краска уходит с лица. Она наверняка будет бледнее кремового кружевного платья. Найти бы кнопку «стоп» и остановить события. Но нет. Тогда уж лучше вперед, чтобы все скорее закончилось.

Гордость заставила выпрямить спину. Даже если это ее убьет, она будет вести себя так, словно поцелуя не было вовсе.

– Идем.

Надо просто следовать инструкциям, данным матерью.

«Все, что от тебя требуется, Кора, – улыбаться. Улыбайся и будь любезна со всеми. Старайся не забывать, что, как ни трудно в это поверить, ты Дервент. Не позволяй себе снова уронить имя».

И она улыбалась. Позировала фотографам и махала рукой из роскошной золотой кареты, запряженной лошадьми, катившей ее по гравийным аллеям Дервент-Мэнор. Солнце, помогая ей, блестело на зеленой листве дубов, стоявших по обеим сторонам подъездной аллеи, а церковные колокола звонили в такт со стуком лошадиных подков и нежным перезвоном бубенцов на их сбруе. И даже несмотря на то, что в голове, не переставая, звучали слова «ложь, ложь, ложь», Кора улыбалась, пока не заболели щеки.

Выйдя из кареты, она сфотографировалась с отцом перед старинной церковью, стоявшей здесь не одно столетие и видевшей свадьбы многих поколений Дервентов. Отец улыбнулся ей, обняв ее голые плечи. Ирония происходящего навалилась с такой силой, что у Коры чуть не подогнулись колени. В этот день все было фальшивым. Отец никогда прежде не обнимал ее, а теперь на камеру изображал все, на что способен.

Желание оттолкнуть его, повернуться на высоченных каблуках и прекратить представление охватило ее с почти неодолимой силой. Но в большом проеме церковной двери появился Рафаэль. Побег невозможен. Она заключила сделку и не станет отказываться от нее.

Кора улыбнулась еще шире, когда вперед вышли Кейтлин и герцогиня якобы для того, чтобы поправить ей фату, и с облегчением почувствовала, как всеобщее внимание переключилось на сестру, и воспользовалась этим, чтобы взять себя в руки и унять подступавшую панику.

Потом, взяв под руку отца, она вошла в церковь. Мрачноватый интерьер наполнился низкими звуками органа, солнечные лучи высвечивали красные и синие стекла витражей, в воздухе витал нежный аромат букетиков сладкого горошка, украшавших спинки церковных скамеек.

Простая красота тяжким грузом легла на душу и давила все сильнее по мере того, как Кора приближалась к алтарю и к мужчине, мысли о котором не давали покоя. Сердце сжалось, стукнуло и замерло, но она предпочла бы умереть, лишь бы окружающие не заметили ее жалкое состояние. Она окинула взглядом гостей, улыбнулась, заметив орлиный профиль дона Карлоса Аиса, кивнула принцу Фредерику. В глаза бросилось то, как мало гостей пригласил Рафаэль. Несколько бизнес-партнеров и совсем никого из родственников. Ее взгляд выхватил из толпы улыбающихся Этана и Руби, стоявших рука об руку. В горле встал ком. Их клятвы были настоящими. Ее будет пустой и бессмысленной, и эта мысль причиняла боль.

Последние несколько шагов, и музыка замерла. Лица гостей слились в неразличимую массу, остался только Рафаэль. Когда он сделал шаг вперед, Кора вдохнула его запах, ощутила сдерживаемое напряжение сильного тела, заметила лед в темных глазах, споривший с улыбкой, и ее эмоции вошли в штопор.

Люди отступили, викарий начал церемонию. Низкий голос Рафаэля звучал ясно, уверенно и почти победоносно. А потом все закончилось. Их объявили мужем и женой. Рафаэль, подняв легкий прозрачный шелк фаты, взял Кору за руки, и ее захлестнула волна непрошеного желания и странное ощущение безопасности.

– Можете поцеловать невесту, – объявил викарий.

Заглянув в широко раскрытые глаза Коры, Рафаэль увидел таившуюся в самой глубине беззащитность. Тихо горевшая в груди злость, копившаяся последние две недели, растаяла, превратившись в болезненное смущение. Так не пойдет. Надо сохранять в себе эту злость на самого себя за то, что подверг глупому риску все предприятие. Целовать Кору – безрассудство, но ему так хотелось показать ей, что она привлекательна, а он ошибся, считая ее холодной и отстраненной. Рафаэль намеревался лишь нежно коснуться ее губами, но его охватил такой мощный прилив страсти и желания, что он оказался неспособен его сдержать. Потребовалась вся воля, чтобы отойти от края пропасти.

А потом он увидел реакцию Коры. Выражение отвращения на ее лице было как удар под дых. Она вытерла губы, будто чем-то их испачкала. Он прозрел. В своем чувстве генетического превосходства она ничем не лучше остальных членов семейства, не лучше, чем де Гусманы.

Очнись! Иначе провалишь спектакль.

Рафаэль нежно приподнял подбородок Коры, наклонил голову и коснулся губами ее губ. И снова, вопреки собственной воле, позволил губам слег ка задержаться, пораженный манящей мягкостью со вкусом мяты и клубники, ощущением шелковых волос под пальцами и легкого отрывистого вдоха. Он чувствовал, что между ними явно возникла незримая связь.

Держи себя в руках. Ей нужны деньги, тебе – возмездие.

Рафаэль оторвался от губ Коры и окинул взглядом церковь в поисках дона Карлоса. В его сознании возник образ матери, чье сердце и здоровье погубило предательство герцога де Аиса, и руки сами собой сжались в кулаки. Тогда он не смог защитить ее, поклялся стать сильным и сдержал слово. Но никакая сила не могла залечить раны матери, возместить ее потерю, как не смогла спасти ее от смертельной болезни. Но теперь он может отомстить за нее.

Эта мысль помогла Рафаэлю пройти мимо нескончаемой вереницы фоторепортеров, дала силы противостоять эффекту, который оказывали на него Кора, ее запах и грация, несмотря на слишком вычурное платье. Кружевное творение цвета слоновой кости вызывало у нее ощущение дискомфорта, которое он чувствовал вопреки ее самообладанию. Рафаэль нахмурился. Он никогда не выбрал бы для нее такое платье. Несмотря на красоту, фасон слишком женственный, слишком вычурный для нее.

– Фото для обложки, – сказал фотограф.

– Я бы хотела еще одну фотографию Кейтлин и Коры вместе, – вставила герцогиня.

Инстинкт Рафаэля подал тревожный сигнал, когда он увидел, как на лице Коры появилось выражение стоически преодолеваемой боли, а Кейтлин выглядела так, словно хочет отказаться.

– Давайте, девочки. Я думаю, такая фотография понравится всем.

Сестры одновременно кивнули, и в быстром взгляде, которым они обменялись, Рафаэль на секунду увидел подтверждение того, что между двойняшками существует особая связь. Они встали рядом, сфотографировались, и он нахмурился еще сильнее. Во всем этом чувствовалось нечто непонятное. Интересно – что? Минуту спустя герцогиня одарила их фирменной улыбкой.

– Теперь едем на прием в Мэнор. Я вижу, новобрачным хотелось бы побыть наедине, поэтому они поедут в лимузине, а мы в карете.

Рафаэль внимательно вгляделся в ее лицо. Неужели он один видит под ее лучезарной улыбкой сталь? На миг ему захотелось поступить вразрез с ее командой, но он передумал. В конце концов, ему самому хотелось поговорить с Корой с глазу на глаз, а в лимузине ей точно деваться некуда.

– Отличная идея, я согласен.

Оказавшись в прохладном салоне машины, он повернулся к Коре. Она отодвинулась как можно ближе к окну и как можно дальше от него.

– Ваши родители пытаются спрятать меня от публики?

Ее губы изогнулись в слабой усмешке.

– Вы же слышали мою мать, она дает нам время побыть наедине.

– Почему вы не отвечали на мои звонки? Нам надо поговорить о том вечере.

– Не стоит. Не о чем говорить. Я считаю, что ничего не случилось, и единственное, чего мне хочется, – забыть обо всем.

Вот опять. На ее лице появилось выражение отвращения, которое действовало на него как удар в живот. Такое впечатление, будто ее тошнит от мысли о поцелуе. Рафаэль заставил себя успокоиться. Все это не главное. Важен только виноградник.

– Как хотите. Но не дайте своим эмоциям испортить представление. Это прием по случаю нашей свадьбы, и вы должны изображать влюбленную невесту.

– Не волнуйтесь, Рафаэль. Дело есть дело. Я буду счастливо улыбаться весь вечер.

Голова гудела, будто воздух наполнился не изысканными звуками классической музыки в исполнении одного из самых известных струнных квартетов, а громоподобными раскатами хип-хопа. Но стоя рядом с Рафаэлем в цепочке встречающих, родителей и Кейтлин, Кора улыбалась.

За спиной пестрил весенними красками знаменитый сад Дервентов, служивший задником для огромного шатра, возведенного на сочной лужайке. За тканевыми стенами приглушенно хлопали пробки от шампанского, слышался непринужденный смех и звон бокалов.

Официанты сновали туда-сюда с подносами канапе, запеченных на гриле королевских креветок, фуа-гра, крекеров с икрой, крошечных крутонов с копченой телячьей стружкой и пармезаном.

Все это сопровождалось тихим одобрительным рокотом. Идеальная свадебная сказка. Но Кора чувствовала тихий ужас оттого, что все это фальшивка. О чем думает Рафаэль? Что чувствует? Догадаться невозможно. Ее вдруг охватило острое сожаление оттого, что она не ответила на его предложение поговорить. Впрочем, что толку анализировать свое унижение?

Рафаэль внезапно напрягся. Взглянув на него, она с трудом сдержала удивление. Проследив за его взглядом, увидела, что к ним приближался дон Карлос с внучкой Хуанитой. Кора не задумываясь подвинулась ближе к Рафаэлю и еще лучезарней улыбнулась герцогу де Аисе.

Седовласый мужчина холодно улыбнулся в ответ:

– Мои поздравления вам обоим. Я извиняюсь, что не все члены моей семьи смогли приехать. Хуанита, ты ведь помнишь Кору – она была на свадьбе Альваро.

Яркая темноволосая девушка бросила недовольный взгляд на деда, но кивнула. Кора поспешила сгладить неловкость:

– Я очень хорошо запомнила вас, Хуанита. Вы выглядели так красиво в испанском национальном костюме. А ваш танец – это что-то потрясающее.

Слова попали в точку. Следы недовольства мгновенно исчезли, Хуанита оживилась:

– Спасибо. Я люблю танцевать. Если бы могла, сделала бы танец своей профессией.

Лицо старика сделалось таким свирепым, что Кора чуть не вздрогнула. Но потом дон Карлос улыбнулся:

– Ты не можешь, Хуанита. Я тебе уже все объяснил.

Он повернулся к Рафаэлю, Кора заметила, что муж словно окаменел. Она быстро взяла его за руку и предупреждающе сжала.

– Рафаэль, не ожидал увидеть вас снова. Странно, что вы не упомянули о Коре во время нашей деловой встречи.

Рафаэль пришел в себя.

– Как вы заметили, наша встреча носила деловой характер, а это личное.

– Бывает, одно связано с другим.

– Неужели?

Наконец приветствия закончились, и молодожены прошли вперед, чтобы вместе с гостями полакомиться деликатесами. Кора услышала, как принц Фредерик восхищался тем, что в меню включили его любимую маринованную сельдь, на что певучий голос матери сообщил ему, что это блюдо предложила Кейтлин.

Рафаэль отошел в сторону с Этаном и Руби. Кора почувствовала странную пустоту, будто в его присутствии ей легче играть роль невесты. Возможно, его аура делала других менее пугающими.

Подошла Хуанита, и Кора вздохнула с облегчением. Молодая испанка ей нравилась.

– Спасибо за ваши слова. Про мой танец на свадьбе Альваро. Дедушка не знал, что я собираюсь танцевать, и пришел в ярость. По-настоящему в ярость. Но тогда за меня вступился отец, сказав, что у меня большой талант. Но дальше не стал меня защищать, уговаривать деда разрешить мне профессионально заниматься танцами. И все потому, что дедушка считает эту профессию недостойной женщины благородного происхождения. Но он не прав, и я сделаю то, о чем мечтаю. Иногда стоит ослушаться и поднять бунт. Вы так не считаете?

Взглянув в живое решительное лицо Хуаниты, Кора ощутила приступ зависти. Ей никогда не приходило в голову ослушаться родителей или взбунтоваться. Она всегда хотела завоевать их любовь или хотя бы привязанность.

– Я считаю, что люди должны осуществлять свои мечты, – громко продолжила Хуанита, сверкнув глазами в сторону дона Карлоса.

– Хуанита, отойди-ка в сторонку. Я хочу перекинуться парой слов с Корой.

Ощутив подступающий приступ паники, Кора огляделась вокруг в поисках Рафаэля. Меньше всего хотелось бы испортить ситуацию с покупкой виноградника, ляпнув что-нибудь, в чем она не специалист.

Улыбайся и говори банальности.

– Мне кажется, вы нравитесь моей внучке.

– Она мне тоже.

– Вот и хорошо. Тогда, возможно, вы поможете убедить ее последовать вашему примеру.

– В каком смысле? – Неприятное предчувствие холодком пробежало по спине.

– Я хочу, чтобы вы посоветовали ей выйти замуж за деньги. Естественно, не за такого прощелыгу, как Мартинес, но сам принцип верен. Я нашел для Хуаниты исключительно подходящего кавалера из хорошей семьи, а она упрямится.

Прощелыга! Он это серьезно? Внутри вскипела злость.

– Я не считаю Рафаэля прощелыгой.

– Кора, вы Дервент – аристократка. За вами поколения представителей голубой крови. А кто такой Мартинес? Человек низкого происхождения, его предки наверняка неотесанная деревенщина и преступники. Зато у него есть деньги.

У Коры чесались руки от желания влепить пощечину или, еще лучше, всадить высоченный каблук в подбородок дона Карлоса.

– Я выхожу за Рафаэля не из-за денег.

– Понимаю, что сказка о «браке по любви» продается лучше, хотя в действительности вы выходите за его деньги. И пожалуйста, не подумайте, что я вас осуждаю. Поверьте, я понимаю, как трудно в наши дни содержать огромное поместье. Уверен, ваш отец вами гордится.

Кора ощутила ненависть к самой себе, захотелось честно сказать этому человеку, что он не прав. Но он прав. Тем не менее не имеет права оскорблять Рафаэля и с надменным видом строить свои унизительные предположения. Впрочем, ее это не удивляло, ведь старик оскорбил Рафаэля в лицо, отказавшись продать землю человеку низкого происхождения. Ее осенила внезапная догадка, вызвавшая боль в сердце. Неужели Рафаэль хотел заставить дона Карлоса поверить в то, что этот брак по любви и аристократка способна полюбить человека более низкого социального круга? Его самоуверенность казалась непробиваемой, но чутье подсказывало, что это правда. Ей захотелось защитить его. С такой же силой она ощущала потребность подобрать каждую бездомную собаку.

– Я не считаю, что выхожу за человека ниже себя. Меня восхищают достижения Рафаэля, его деловые качества. Своему невероятному жизненному успеху он обязан собственным усилиям. Что же до моего титула, я ничего не сделала, чтобы заслужить его, просто унаследовала.

Кора вдруг резко умолкла. Надо помочь Рафаэлю уговорить этого человека продать ему виноградник. Улыбайся и говори банальности, помнишь?

Дона Карлоса ее слова позабавили.

– Вместе с титулом вы получаете наследство, породу, окружение, и не можете отрицать все это. Полагаю, Мартинес будет более чем счастлив, что кровь в жилах его детей разбавлена кровью Дервентов. Мне лучше поискать Хуаниту. Подозреваю, она уже болтает с музыкантом из квартета. Не хватало еще, чтобы она уговорила их сыграть какую-нибудь песню, под которую сможет танцевать.

– Удачи ей, – тихо сказала Кора и увидела, что к ней приближается мать.

В глазах герцогини светилось недовольство, резко контрастировавшее с дежурной «улыбкой матери невесты», не сходившей с коралловых губ. У Коры упало сердце.

– Ты расстроила дона Карлоса? Я же говорила, эта свадьба задумана, чтобы продемонстрировать принцу Фредерику и всей семье Ликандер достоинства Дервентов и что наши связи с такими, как герцог де Аиса, перевешивают союз с Рафаэлем Мартинесом. Твоя задача – очаровывать его, по меньшей мере не раздражать.

Ледяное разочарование матери произвело с детства знакомый эффект. Внутри все сжалось, в голо ве возникла пустота. Думай о будущем, Кора. Скоро брак закончится, и она сможет вручить родителям существенную сумму денег. Тогда глаза матери потеплеют.

– У вас все в порядке? От звука его низкого голоса Коре стало теплее и вернулась живость восприятия.

– Все хорошо, – заявила герцогиня. – Просто хотела немного поболтать с дочерью. Прошу меня извинить. Я должна найти Кейтлин.

Несомненно, чтобы тоже «немного поболтать». Принц Фредерик стоял в окружении стайки молодых красавиц, и отсутствие среди них Кейтлин бросалось в глаза.

Лицо Рафаэля выглядело бесстрастным. Кора изобразила на лице очередную улыбку:

– Нам лучше присоединиться к гостям.

Впрочем, это уже ничего не решало, и теперь осталась одна цель – быть очередной выставочной площадкой для Кейтлин, способствовать ее восхождению к королевским высотам. На это работали цветочные гирлянды, украшавшие шатер, красивые композиции в центре столов, покрытых белоснежными льняными скатертями, цветовая гамма, подобранная так, чтобы подчеркнуть оттенок волос Кейтлин. Все это несколько оттесняло в сторону жениха с невестой, делая акцент на подружке невесты и приглашая принца Фредерика удостовериться, что Кейтлин идеально подходит на родь невесты наследника дома Ликандеров.

Начались поздравительные речи, встреченные смехом, и, кажется, только Кора заметила, что отец гораздо больше говорил о Кейтлин. Большая часть семейных анекдотов вращалась вокруг нее, и лишь изредка он вспоминал Кору, да и то из необходимости скрыть правду о том, что родители избегали ее при любой возможности. Что касается послания от Гейбрила, в котором брат желал сестренке «всего наилучшего» и выражал глубокое сожаление по поводу того, что не смог присутствовать на ее свадьбе, Кора знала, что это полная чушь. Они с Гейбрилом никогда не были близки, брат всегда держался с ней отстраненно, и послание сильно смахивало на сочинение родителей. Кора почувствовала некоторое беспокойство, но отмахнулась от него. Брат был слишком уверен в себе, слишком красив и слишком успешен, чтобы попадать в беду.

На сцену поднялся Этан, отважно исполнявший роль шафера. Последовали поздравления, шампанское и уверения, что Кора может с легким сердцем оставить работу, хотя она знала, что Этан и Руби сомневаются в подлинности их помолвки. Ее мучила совесть за то, что она уклонялась от попыток Руби поговорить, беспокоясь, что не выдержит и расскажет правду женщине, которая ей так нравилась. Тогда быть беде. Руби пошла бы к Рафаэлю и расстроила сделку. Эта мысль ее потрясла. Несмотря на всю фальшь этой свадьбы и на угрызения совести, она не хотела, чтобы сделка расстроилась. Ей нужны деньги.

День клонился к вечеру. Кора уже не сомневалась, что Рафаэль не решился бы на такое, не имея более весомой мотивации, чем бизнес.

– Сейчас начнутся танцы. Не желают ли жених с невестой выйти на танцпол?

– Я не хочу. – Внутри закипало возмущение.

– А я «за». Мне кажется, это вполне соответствует нашим предполагаемым отношениям.

Мелодия наполнила воздух сказкой о вихре любви и счастье до конца дней.

Откровенное лицемерие и холодное спокойствие Рафаэля внезапно привели в ярость, сослужившую добрую службу. Кора вышла на танцпол перед целым морем зрителей, уняв дрожь в коленях от близости Рафаэля, пока его запах против воли не вернул ее в «этот вечер», его руки не легли ей на талию, прижимая к себе, ее щека не прильнула к его широкой груди. На мгновение Кора позволила себе поверить в то, что этот сон и есть правда, и мелодия в нем вторит их чувствам.

Прекрати. Это фальшивка. Фальшивая мелодия, фальшивая свадьба. А если она будет и дальше прижиматься к нему, он может подумать, что ей хочется повторить поцелуй. Кора напряглась, выпрямилась и снова натянула на лицо фальшивую улыбку.

Улыбки и банальности. Она тонула в океане фальши. Шампанское лилось рекой, официанты подавали все новые закуски. У Коры началось головокружение.

Наконец – какое счастье! – пришло время, уезжать.

Кейтлин увела Кору в дом переодеться. Хотелось сбежать как можно быстрее. Но вдруг Кора уловила в лице сестры тревогу, прятавшуюся под улыбкой.

– Кейт, что случилось?

– Только не бросай мне букет. Пожалуйста, сестренка.

Но герцогиня особенно настаивала на этом. И что? Если Кейтлин не хочет букет, что плохого, если Кора бросит его не ей? Да, ее ждет гнев матери, и она снова разочарует родителей.

Она уже слышала голос герцогини: «Нам следовало знать, что Кора ни на что не способна, не смогла сделать даже такую простую вещь». Но это всего лишь очередной укол среди множества прочих, и, как только она принесет деньги, все сменится одобрением. К тому же это просьба сестры.

– О’кей. Считай, что дело сделано.

– Спасибо. Правда, спасибо.

Кора бросила букет как можно дальше от Кейтлин. И он попал прямо в руки Хуаниты, та с ужасом посмотрела на него и отшвырнула прочь. Кора тихонько засмеялась.

– Что смешного? – Тихий голос Рафаэля звучал на удивление настойчиво.

– Дон Карлос хочет выдать Хуаниту замуж, а она категорически возражает.

В наступившей тишине витало что-то зловещее.

– В чем дело? Вы знаете Хуаниту? – спросила она.

– Все нормально. Хуаниту я не знаю. Давайте доиграем последнюю сцену спектакля и уберемся отсюда.

Только теперь Коре пришло в голову, что с минуты на минуту им предстоит отбыть в медовый месяц. Одной только мысли об этом оказалось достаточно, чтобы она метнулась к танцполу с улыбкой на лице и банальностями наготове.

Глава 9

Рафаэль окинул взглядом номер сельского отеля, где им предстояло провести медовый месяц, и в недоумении сдвинул брови. Затрапезный вид помещения отвлек его от неприятных мыслей. Конечно, он знал о существовании Альваро и Хуаниты, но вычеркнул их из жизни, отгородился и никогда не думал о них как о живых людях, полностью сосредоточившись на мести дону Карлосу. Но теперь, когда познакомился с Хуанитой, мысль о том, что старик хочет выдать ее замуж, не давала покоя.

Тем не менее не заметить обстановку в номере было невозможно. Уже в фойе с ободранными обоями и легким запахом плесени он заподозрил, что их ждет. Откровенно неряшливый вид раздражал и подтвердил опасения, зародившиеся у него еще на свадьбе. Тогда он ощутил, что дело нечисто, а этот сьют, словно пощечина, говорил: «Для такого, как ты, вполне сойдет». Шампанское оказалось теплым, цветы поникли. Заметив на комоде опавшие лепестки, Рафаэль помрачнел еще сильнее.

– Почему вы выбрали это место?

Все признаки Коры-невесты исчезли. Распущенные волосы спадали на плечи, на лице почти не осталось косметики, а розовый брючный костюм сменили джинсы и фуфайка с выцветшей надписью «Собаки рулят».

– Его выбирала не я, а Вероника, личный помощник родителей.

Голос Коры звучал глухо от усталости, Рафаэль заметил у нее под глазами темные круги, на секунду в его сердце затеплилось сочувствие. Но он поспешил отмахнуться. Эта женщина с отвращением отшатнулась от его прикосновения, она здесь только ради денег.

– Хозяева предоставили номер бесплатно в обмен на рекламу, которую получат в связи с нашим пребыванием здесь.

– Могу только догадываться, что это будет за реклама. Я шучу.

Кора с легким вздохом осторожно опустилась в продавленное кресло.

– А разве это важно? У нас фиктивный медовый месяц. Вы получили свадьбу, которая в глазах дона Карлоса и всего света выглядела настоящей.

– Да. Но мне нужно, чтобы он продолжал верить в наш брак, а этот отель не похож на место, где можно провести настоящий медовый месяц. Вам следовало бы это понимать.

– Но вы могли сами все проверить. Я уверена, что Вероника вас проинформировала.

– Да, она это сделала. На следующее утро после того, как вы сбежали из моего дома, она прислала имейл. Оказывается, вы просили ее держать меня в курсе подготовки к свадьбе, потому что вам кажется очень романтичным, если до «главного дня» мы не будем общаться. Вероника сказала, что для медового месяца заказала шикарный отель в красивой английской деревне и вы одобрили ее выбор.

– О’кей. Значит, мне следовало ее проконтролировать. Если честно, мне было все равно. И потом, я не сбежала от вас. – Неужели это выглядело именно так?

– А как это называется? Вы молниеносно исчезли посреди ночи. Я волновался за вас.

– Вы волновались, как бы не провалилась наша затея. Но я была осторожна. Наняла кэб до железнодорожного вокзала и тихо просидела там, пока не пошел первый поезд домой. Не понимаю, что вас так бесит.

Какой смысл отрицать, что он зол на нее?

– Возможно, я не мастер любовных отношений, но не имею привычки бежать со сцены сразу после того, как дело сделано.

– Ладно, вы молодец, браво. Я переволновалась. Ясно?

Четко и ясно.

– Я все понял. Вы почувствовали, что запачкались, прикоснувшись к безродному простолюдину вроде меня.

– Запачкалась?

Спокойно.

– К человеку столь низкого происхождения. Разве не об этом вам говорил дон Карлос?

– Вы думаете, я согласна с ним и мне стало стыдно за поцелуй? Да как вы смеете так обо мне думать? Неужели не слышали, как я защищала вас и отвергала его идеи?!

– Слышал. И аплодировал тому, как хорошо вы играли роль.

– К черту ваши аплодисменты! Я верю в каждое слово, которое сказала ему, не считаю достоинством свой титул и действительно восхищаюсь вашими достижениями. Это правда. А что до поцелуя, так он не означает запачкаться.

Кора сделала еще шаг, глядя вперед открыто и бесстрашно. Их взгляды встретились. Рафаэль вдруг остро ощутил ее близость, свежий запах мыла и шампуня, аромат чистоты. На душе потеплело от мысли, что она его защищала. Он и не помнил, когда последний раз кто-нибудь делал нечто подобное. Голова пошла кругом, но он взял себя в руки. Слова это только слова, они ничего не доказывают. Его мать верила глупым словам о любви, это сделало ее слабой, уязвимой и привело к гибели.

– Почему вы сбежали? Что вас так взволновало?

Сердитое выражение на ее лице мгновенно исчезло, и Кора, отведя взгляд, попросила:

– Послушайте, давайте забудем об этом. Ну, было и прошло.

– Нет. Здесь явно какая-то недомолвка, я хочу все прояснить.

Если и существует что-то хуже секретов, так это недомолвки. Все детство Рафаэля кормили недомолвками, и он чувствовал себя увязшим в трясине сомнений. То мать говорила, что «не важно», кто его отец, а уже на следующий день рассказывала, что он военный. То объявляла его дипломатом. Ну и так далее. Неизменными оставались ее мечтательный взгляд, рассказы о том, как они любят друг друга, и убежденность в том, что в один прекрасный день он ее отыщет.

– Мы должны разобраться. Не люблю ситуаций, в которых мне не все ясно.

Кора сомневалась, но потом сдалась:

– Хорошо. Невыносимо думать, что вы считаете, будто я разделяю идеи дона Карлоса. Мне действительно стыдно за мое поведение, но по другой причине. Вы обмолвились, что причина, заставившая просить выйти за вас замуж именно меня, именно моя непривлекательность.

– Я так сказал.

– Потом вы меня пожалели, а я бросилась вам на шею, и вы ужаснулись.

– Стоп! Остановитесь. Жалость здесь совершенно ни при чем.

– Ха-а!

– Слушайте, моя самооценка ничуть не ниже, чем у других.

– Я понимаю, что не отношусь к тому типу женщин, которые вас привлекают. Не вхожу в их лигу.

– Никакой «лиги» не существует. Я согласен, вы не такая, как женщины, с которыми я обычно встречаюсь, но это никак не относится к влечению. Я встречаюсь с теми, кто хочет от встреч того же, что и я. Вы не такая, хотите счастья до гроба с Джо Середняком. – Еще одна причина, почему не сле довало ее целовать. – Кроме того, я не намерен позволять влечению спутать карты. Наш брак – деловое соглашение. Однако в тот вечер меня действительно тянуло к вам, и у вас нет причин волноваться за свое поведение.

Кора согласно кивнула, правда, он не мог отделаться от впечатления, что она не полностью ему доверяет. Что могло нанести такой удар по ее самооценке? Его охватило желание вернуть ей уверенность в себе. Нет, хватит. В прошлый раз именно желание приободрить Кору закончилось сценой, ставшей предметом сегодняшнего разговора.

– Спасибо. А теперь мне хотелось бы лечь спать. Хотите уступлю вам спальню? Я могу отлично устроиться на диване.

Они одновременно взглянули на неровный, видавший виды диван. Рафаэль вздохнул:

– Я лягу здесь.

* * *

Кора решительно отказалась от глупой мысли уснуть. Матрас явно отслужил свой век, но не он виноват в том, что ее усталые глаза зудели. Как можно спать, когда в голове царит такая сумятица?

Разговор с Рафаэлем получился совсем не таким, как она ожидала. Ее отвлек стук дождя в оконное стекло. Кора со вздохом выбралась из постели. Английская весна во всей красе. Правда, погода вполне соответствует настроению, а унылая комната и серый вид из окна лишний раз демонстрируют тот факт, что родителям она больше не нужна. Свадьба явилась бенефисом Кейтлин, и Кору вернули на пыльный склад. Надолго ли? Как только этот брак распадется, она выплатит долг и вернет свою жизнь. Словом, нет причин киснуть и жалеть себя. Пора в душ, а потом можно провести день с книгой, избегая разговоров с Рафаэлем. Фиктивный брак не предусматривает общения.

Кора вышла в гостиную и остановилась. Рафаэль в серой фуфайке и джинсах с ноутбуком сидел за хлипким деревянным столом. Темные волосы были мокрыми после душа, скорее всего, это следствие посещения тренажерного зала.

«Успокойся», – велела она отчаянно бьющемуся сердцу.

– Доброе утро.

Он хмуро поднял голову. У Коры возникло дурное предчувствие.

– Доброе утро. У нас проблемы.

– Что за проблемы?

– Смотрите, – он показал на монитор. – Вот статьи о нашей свадьбе.

«Невеста хорошенькая, жених шикарный, но всеобщее внимание и взгляды принца достались подружке невесты.

Несомненно, леди Кейтлин Дервент украла шоу у своей менее известной сестры. И хотя платье невесты было щедро украшено пеной оборок, Кейтлин в очередной раз продемонстрировала, что существуют вещи, которые невозможно купить. Ее простота и элегантность очаровали принца Фредерика Ликандера».

И это лишь одна статья из многих. Кора пробежала глазами заголовки. «Кейтлин Дервент зажигает, а ее сестра отходит на второй план», «Невеста сдает позиции, но продолжает радоваться».

Это не должно было задеть, но задевало. Каждое сравнение как очередной тычок в старую рану. Однако гордость диктовала Коре небрежно пожать плечами.

– Все это ерунда! Никто не написал, что не верит в наши чувства.

– Для меня это не ерунда.

Конечно нет. Кому понравится, что его изображают лауреатом «шнобелевской» премии.

– Меня не радует мысль о том, что люди будут это читать, не радует выбор этого дурацкого отеля для медового месяца. Я намерен кое-что предпринять по этому поводу.

– Нет! – Страх пересилил обиду. – Вы не можете. – Родители позеленеют от злости, если кто-то вздумает мешать их тщательно продуманным планам.

– Нет, могу. Для меня это важно. Не собираюсь сидеть сложа руки, когда мою жену называют второсортной невестой.

Она чувствовала, что ему это действительно важно, даже возникло ощущение, что он видит что-то или кого-то из прошлого. Кроме того, Рафаэль заплатил за свадьбу. В душе шевельнулось чувство вины. Кора сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Надо сказать ему правду. От этой мысли сводило живот, но невозможно и дальше прятаться за стеной лжи.

– Рафаэль. Я должна вам кое-что сказать. Эта свадьба и то, что Кейтлин превзойдет меня, сделано намеренно.

Долгая тишина.

– Объясните.

– Мои родители увидели в этой свадьбе шанс склонить принца Фредерика жениться на Кейтлин. Идея в том, чтобы представить ее идеальной кандидатурой супруги члена королевской семьи, даже если невесту придется отодвинуть на второй план.

«Кора, Кейтлин в любом случае на голову превосходит тебя во всех отношениях. И мы можем этим воспользоваться».

– Не вижу в этом ничего особенного. Они просто обставили все так, чтобы показать Кейтлин в самом выгодном свете и произвести впечатление на принца.

Для Коры выбрали вычурное платье в оборках, которое ей не нравилось. Но на его фоне классическая красота Кейтлин смотрелась наиболее выигрышно. Цветовое оформление тоже подобрали так, чтобы идеально подходило Кейтлин. И все, дело в шляпе, а Фредерик в сетях.

– И все это за ваш счет?

– Да. Но мне это не важно. Кроме того, я понимала, что свадьба, спланированная, чтобы произвести впечатление на дом Ликандеров, с таким же успехом произведет впечатление и на дона Карлоса.

– Значит, вам все равно?

– Да. Я уже давно смирилась с тем, что Кейтлин красивее меня, лучше во всех отношениях. И не важно, в каком я платье, ее природная красота и грация всегда оставит меня позади. Так почему бы не дать им возможность извлечь из этого пользу? Меня это нисколько не волнует.

Пусть родители делают что хотят.

– Мне трудно в это поверить. Такие комментарии читать обидно. И кроме того, Кейтлин вовсе не лучше вас «во всех отношениях». Ваши родители намеренно не дали вам показать себя с выигрышной стороны. Не понимаю, как вы можете относиться к этому спокойно. В любом случае я этого так не оставлю. Что бы там ни задумывали ваши родители, не позволю оттеснить вас на второй план и осуществить истинные намерения за мой счет. Или за ваш.

Кора с содроганием уловила в его голосе сочувственные нотки. Мысль о том, что он снова пожалел ее, была невыносима.

– Поверьте, я полностью поддерживаю их план и эти статьи меня не волнуют.

Глава 10

Рафаэль посмотрел на Кору, она бросила на него прищуренный взгляд. На мгновение любопытство пересилило холодную злость, вызванную поведением Дервентов. Его мать стала жертвой высокомерия аристократов, а теперь он почувствовал его на себе, и это совсем не нравилось. Но почему Кора так спокойно воспринимала ядовитые комментарии в прессе и добровольно соглашалась, чтобы ее оттесняли на второй план?

– Ладно. – Он уселся напротив нее. – Убедите меня.

– Меня не волнуют комментарии, не волнует свадьба, я давно смирилась с реальностью. Многие годы я стремилась стать похожей на Кейтлин, словом, более красивой, умной, выдержанной, любезной. Стать лучше во всех отношениях.

– Почему вам не нравилось просто быть собой?

– Легко сказать. Но когда твоя сестра-двойняшка являет собой совершенство, поневоле стремишься к нему, разве нет? Кейтлин красива, спокойна и всеми любима. А мной интересовались только как способом приблизиться к ней.

– Должно быть, это тяжело.

– Я не ищу сочувствия, просто хочу объяснить, почему меня вполне устраивает сложившаяся ситуация.

– О’кей. Больше не перебиваю.

– Когда мне исполнился двадцать один год, я познакомилась с Рупертом. К тому времени я бросила думать о романтических отношениях, надоело, что мужчины либо используют меня, чтобы подобраться к Кейтлин, либо их привлекает мой титул. Но Руперт казался другим. Я полагала, что его интересую именно я. Как личность. Мы стали проводить вместе много времени, и он мне понравился.

Счастливое время. Он заставил меня поверить, что кто-то может предпочесть меня Кейтлин. Однажды я решила пойти на вечеринку, где, по слухам, будет и он. Разоделась как можно лучше и решила открыть ему душу.

На миг Рафаэль почти увидел Кору у входа на вечеринку: распущенные волосы, быстрый взмах руки, разглаживающей юбку, широко открытые бирюзовые глаза. Такая беззащитная.

– И что случилось?

– Я бросилась к нему. Ну, в общем, он отказал мне. Бедный парень не знал, куда деваться от стыда, добрый, милый. И объяснил, что на самом деле влюблен в Кейтлин. Он понимал, что у него нет шансов, и не собирался использовать меня, чтобы добраться до нее. Но ему казалось, что, общаясь со мной, он становится ближе к ней. Я почувствовала себя такой дурой.

Конечно. У Рафаэля сжалось сердце от мысли об ее унижении.

– Мне так…

– Не перебивайте. Руперт сослужил мне добрую службу, сказал, что я – цитирую: «Бледная копия Кейтлин, ее тень». И он прав. Что как бы ни одевалась, как бы ни старалась этому научиться, я никогда не стану в один ряд с сестрой. И тогда я смирилась с этим, приняла себя такой, какая есть, все стало нормально. И комментарии меня больше не волнуют.

Резонно. Кора оставила попытки стать копией сестры. И слава богу. Однако Рафаэль усмотрел в этом чудовищную ошибку. Кора все довела до абсурда. По-прежнему считала себя хуже сестры, ее бледной тенью. Смирилась. Потому и на обед с родителями отказалась надеть золотое платье. И вообще выбирала одежду, которая делала ее незаметной, занималась работой, которая ее не вдохновляла. Окружила себя защитной стеной и убедила себя в том, что, если не высовываться, риск потерпеть неудачу исключен.

– О чем вы думаете?

– Я думаю, что Руперт ошибался. Вы не бледная тень Кейтлин. Вы – это вы. Вам надо разобраться, кто такая Кора Дервент, и полюбить ее.

Он чувствовал, что история с Рупертом – только вершина айсберга, кульминация череды событий, опустивших ее самооценку ниже некуда.

– И что это значит? Я прекрасно знаю, кто я, и меня это вполне устраивает. Я совершенно счастлива. И рассказала вам все это, чтобы вы поняли.

Лучше оставить все как есть. Она считает, что во всем разобралась, возможно, так оно и есть. Возможно, это он увидел в ситуации больше, чем надо. У леди Коры Дервент семья, деньги, и она вполне может жить своей жизнью без его вмешательства.

– Я рад, что у вас все о’кей. А у меня нет. И если думаете, что мы останемся в этом занюханном, богом забытом отеле, ошибаетесь.

– Что собираетесь делать?

– Мы проведем медовый месяц шикарно и позаботимся о том, чтобы об этом узнали в прессе. Придется вам поприжать принципы и снова полететь на частном самолете.

– Куда?

– В Гранаду.

Им пойдет на пользу пребывание в Испании. Ох и учинит он небольшой переполох в местной прессе, тем самым напомнив о своем существовании дону Карлосу!

Через несколько часов Кора уже осматривала интерьер частного самолета, ощущая дежавю. Правда, теперь они с Рафаэлем супруги – ситуация, еще совсем недавно казавшаяся ей совершенно невозможной.

Да уж, Рафаэль Мартинес точно знает, кто он и чего хочет.

Ей снова вспомнились его слова: «Вам надо разобраться, кто такая Кора Дервент, и полюбить ее».

Однако, если нельзя стать такой, как Кейтлин, надо заслужить любовь родителей иначе, скажем, став им полезной. Это ведь тоже хорошо, верно? Значит, не стоит придавать словам Рафаэля особого значения. Они знакомы всего несколько недель, и едва ли надо прислушиваться к его мнению. Хотя его слова беспокоили. Он будто видел что-то такое, чего не замечала она.

– Вы в самом деле думаете, что я не знаю себя?

– Я думаю, вы были слишком заняты, сравнивая себя с Кейт, и не успели разглядеть собственные качества, взгляды, способности, потенциал.

– В каком смысле?

– Помните, несколько недель назад вы рассказали, чего хотите от жизни. Быть счастливой. Быть обычной. Счастливо прожить до гроба с Джо Середняком. Заниматься собаками. При этом вы ничего не делаете.

– Это не так просто.

– Нет, просто. Учредите фирму «Дервент догс». Дайте рекламу и начните выгуливать собак. Создайте собачий приют. Возможно, вы встретите вашего Джо С., а если и нет, то хотя бы откроете франшизы по всему миру. Вы можете сделать все, что захотите. Хотя бы попытайтесь.

Его слова, будто специально, подчеркивали разницу между ними. Рафаэль мыслил универсально, широко. Какой скучной, почти убогой, должно быть, выглядит Кора.

– Это не мой вариант. Я не такая, как вы. Мне хочется обычного, вы не забыли?

– Тогда начните с малого и остановитесь на малом. Или выучитесь на ветеринара. Возможностей бесчисленное множество. Но что бы ни выбрали, делайте только то, что хотите делать. Вы не бледная копия Кейтлин и не должны жить в ее тени. Это же ваша жизнь. Вот и живите!

Кора почувствовала, что Рафаэль верит в каждое свое слово.

Но говорить легко, ей приходилось считаться с реальностью. А реальность диктовала главное – выполнение обязательств перед семьей и достижение собственной цели. Неизвестно, какие глубины скрываются в душе Рафаэля, но сейчас они вместе, их связывает контракт. Пройдет несколько дней, и она ему наскучит. А когда брак закончится, он тут же забудет ее и пойдет дальше своей дорогой. Надо придерживаться правил, главенствующих в ее жизни, и не увлекаться чужими.

– Я и собираюсь это сделать. Я знаю, чего хочу от жизни. – Любви и одобрения родителей, шанса доказать, что она тоже Дервент.

Рафаэль не успел ответить, у него зазвонил телефон, уже через несколько секунд он переключился на горячий и быстрый, словно пулеметная очередь, диалог на испанском.

Неужели дон Карлос? Уже? Кора задумалась, ощутив надежду, смешанную с необъяснимой тоской разочарования. От мысли, что Гранады ей, очевидно, не видать.

– Все в порядке?

– Это Кристина Эррера, репортер одного желтого испанского журнала. Я отправил ей сообщение. Она хотела бы встретиться с нами завтра, взять интервью по поводу медового месяца. Это поможет убедить всех, что речь идет не о каком-то второсортном событии. Я знаю, вы не любите прессу, но думаю, это важно. Если повезет, дон Карлос прочитает ее репортаж.

– Нет проблем. – Кора постаралась говорить максимально уверенно, хотя сама идея приводила в ужас, но она его понимала. – Я выдержала свадьбу, так что это уже мелочи.

Однако чувствовала себя совсем иначе. На этот раз свет прожекторов сосредоточится исключительно на них. Не будет Кейтлин, герцога с герцогиней, вереницы именитых гостей. Кору охватила нервная дрожь.

– Я даже позволю, чтобы меня нарядили в стиле Кейтлин.

Что это? Откуда взялось? И Рафаэль смотрел так, словно задавался теми же вопросами. Кора чувствовала его удивление.

– Нет, не то. Вам не нужно выглядеть «Кейтлин-стайл». Вы должны выглядеть в стиле Коры. Наденьте то, в чем себе нравитесь.

– Нет проблем. Проще простого. – Неужели она действительно это сказала? – Подберу что-нибудь из моего гардероба.

Услышав в собственном голосе нотки упрямства и вызова, Кора почувствовала раздражение. Безумие. У нее нет причин упрямиться или сопротивляться. Конечно, у нее есть что-нибудь подходящее. Однако, мысленно перебирая гардероб, темные, бесформенные вещи, она засомневалась. Смешно. Одежда – всего лишь кусок ткани, необходимый, чтобы соблюсти приличия и обеспечить тепло.

Темно-синее летнее платье вполне сойдет. Оно предстало перед ее мысленным взором. Широкое. Закрыто по самую шею. Рукав-фонарик. Сомнения нарастали. Неужели это она? Выбирает одежду специально, чтобы скрыть любой намек на женственность? Неужели она в самом деле предпочитала быть невидимой, лишь бы не выглядеть бледной тенью сестры?

Внезапно Кора заметила на себе слегка насмешливый взгляд Рафаэля и прищурилась.

– Проще простого, проще пареной репы.

Хватит. Эти мысли просто следствие длительного пребывания рядом с Рафаэлем Мартинесом с его голливудской внешностью, харизмой и сверхъестественным масштабом личности. Оставалось надеяться, что «медовый месяц» будет как можно короче.

Глава 11

Рафаэль насыпал кофе в кофейник и выглянул из кухонного окна, вдохнув знакомый запах Гранады, густую смесь экзотических специй, великолепного аромата цветущих апельсиновых деревьев и легкого привкуса чайных листьев. Утреннее испанское солнце бросало на мостовые пятна света.

– Доброе утро.

Обернувшись на мягкий звук голоса Коры, он оперся на мраморную столешницу:

– Доброе утро.

Ее роскошные волосы были собраны на макушке, несколько выпавших прядей обрамляли лицо, в котором читались неуверенность и легкий намек на вызов. Будто она ждала, что он скажет.

По-видимому, это имело отношение к выбранному платью. Рафаэль сделал над собой усилие, сохраняя бесстрастное выражение лица при виде бесконечно степенного темно-синего летнего платья, тихо вздохнул про себя. Как она одета, не имеет значения. Если это позволяет чувствовать себя хорошо, ради бога. Однако мысль о том, что она всю жизнь в тени сестры, вызывала в нем болезненное чувство разочарования.

Последние месяцы жизни его матери были омрачены сожалением, что после предательства отца она десять лет прожила во мраке. Это снова напомнило Рафаэлю о том, почему они с Корой оказались в Гранаде. Изображают медовый месяц. На повестке дня не стоит задача помочь леди Коре Дервент разобраться с эмоциональными проблемами. Господь свидетель, он не мастер в таких делах, хотя по непонятным причинам хочет заставить ее увидеть себя такой, какая она есть.

– Журналистка будет через час. Нам надо подготовиться.

– Я уже готова. – Плечи назад, глаза прищурены. – Вы сказали, чтобы я оделась «в стиле Коры». Я так и сделала.

– Я имею в виду, что нам надо перенести вашу одежду и другие вещи в мою спальню, на случай если под видом посещения туалета она захочет сунуть туда свой репортерский нос.

Кора замерла с выражением боли на лице. Рафаэль захлопал глазами, прокрутил сказанное про себя, но все равно ничего не понял.

– Я не предлагаю вам по-настоящему переехать в мою спальню.

И сразу пожалел об этом, когда сознание заполонили непрошеные образы. Губы Коры на его губах. Нежная сладкая страсть поцелуя. Ощущение ее кожи под пальцами. Ее тело, прижавшееся к нему.

Стоп. Довольно.

– Я понимаю. Давайте перенесем вещи.

Через полчаса Кора разгладила покрывало на кровати, а Рафаэль огляделся, чтобы убедиться, что никаких явных следов ее деятельности не видно.

– Выглядит отлично. – В этот момент раздался звонок. – Вы готовы?

– Да, насколько возможно.

Рафаэль нахмурился, увидев, как ее губы изогнулись в уже знакомой фальшивой улыбке. Мозг лихорадочно работал. Нет смысла приглашать репортера, если их отношения могут вызвать недоверие. Особенно во время личного интервью. И не важно, насколько хорошо они с Корой отрепетировали, что будут говорить.

В голову пришла дикая идея поцеловать ее. Верный способ высечь искру и вызвать у них на лицах искренние улыбки. Но это риск переступить черту, которую он не хотел бы переступить.

– Чем надо кормить невидимую кошку?

– Что?

– Это загадка.

– Вы решили со мной пошутить? Сейчас?

– Да. Бросьте, она же смешная. – Смешные загадки были тем немногим, что могло заставить его мать смеяться, и в детстве Рафаэль часами заучивал наизусть все, что мог отыскать в книгах.

– М-м-м. Я не знаю.

– Сбежавшим молоком.

Кора уставилась на него, а потом вдруг расхохоталась.

– Никогда не слышала ничего смешнее.

– Когда у гиппопотамов восемь ног?

– Понятия не имею.

– Когда их двое.

Странно, но эти, как ему казалось, давно забытые загадки заставили улыбнуться его самого. Однако Кора лишь с грустной усмешкой покачала головой:

– Господи, откуда вы все это взяли?

– Не важно. – Да, сейчас важно, чтобы Кора выглядела более расслабленной и счастливой. – Но там, откуда я их беру, есть еще целая куча.

– Жду с нетерпением.

– О’кей. А теперь давайте впустим Кристину.

– Давайте.

– Итак, – Кристина уселась на кожаный диван в гостиной. – Во-первых, хочу вас поблагодарить за то, что согласились встретиться со мной. Честно говоря, меня это удивило, учитывая, что сегодня только первый день вашего медового месяца.

Рафаэль улыбнулся:

– Это не входило в наши планы, но я читал комментарии в прессе по поводу нашей свадьбы и хочу дать понять читателям, что не считаю, будто выбрал сестру «номер два». Пусть весь мир знает, что Кора Дервент – женщина, созданная для меня.

Даже понарошку он не смог произнести слово люблю и надеялся, что Кристина не заметила этой крохотной заминки. Этого слова стоило опасаться и избегать. Оно вело туда, где кто-то другой получал над тобой власть.

– А что вы думаете по поводу освещения вашей свадьбы в прессе?

– Если честно, Кристина, Рафаэля это волнует гораздо больше, чем меня. Я прожила чудесный день, потому что вышла за него. И ничто не может омрачить мне этих воспоминаний. Я очень рада, что наша совместная жизнь начинается с такого прекрасного медового месяца. Мне всегда хотелось увидеть Гранаду, и теперь я смогу это сделать.

– Значит, сюда вы приехали для того, чтобы посмотреть достопримечательности?

– Безусловно, – вмешался Рафаэль. – Я мечтаю показать Коре Гранаду. Думаю, вы согласитесь, что золотой алтарь базилики Сан-Хуан-де-Диос стоит того, чтобы его увидеть. И конечно, Альгамбра.

– А что вы скажете, Кора?

– Это замечательно. Но на самом деле есть одна вещь, которую мне хотелось бы сделать, пока я здесь, хотя еще не успела обсудить ее с Рафаэлем.

Похоже, Кора решила отойти от сценария. Она немного наклонилась вперед, ее лицо оживилось.

– Я надеюсь повидаться со своей подругой Салли Энн Грегори. Пару лет назад она открыла в Гранаде приют для бездомных собак, и я взяла себе одного из его первых обитателей. Это прекрасная испанская пастушья собака по имени Пру. Но здесь еще очень много брошенных собак. Люди покупают щенков, а потом просто бросают их где придется, и они бродят по улицам, питаются из помоек и спят на ступенях магазинов. Это очень грустно, это преступление.

Рафаэль слышал сочувствие и страсть в ее голосе и понимал, как сильно ее это волнует. Он растрогался.

– В любом случае сейчас я здесь и хочу встретиться с Салли Энн, лично выразить свое восхищение тем, что она делает. И конечно, показать фотографии Пру.

– А другие собаки у вас есть?

– Еще одна собака из приюта по кличке Поппи. Я бы очень хотела взять еще, но это уже нереально.

– Наверное, после медового месяца вы заберете собак к себе? Где вы собираетесь жить, здесь или в Лондоне?

– М-м-м. Я… Мы…

Рафаэль почувствовал, что Кора окаменела, и заметил, как журналистка навострила уши.

Его мозг лихорадочно работал в поисках подходящего ответа.

– Мы с Корой еще не решили, где жить. Но, куда бы ни отправились, Пру и Поппи, конечно, поедут с нами.

Нужно прекратить дальнейшие разговоры на тему будущего. Нет смысла тратить на это время. У них нет счастливого, уютного будущего в доме за белым заборчиком, и ему совсем не хотелось фантазировать на тему подобного кошмара. Рафаэль сильно сомневался в своей способности сделать это сколь-нибудь убедительно.

– Может, пора сделать несколько фотографий?

Когда журналистка ушла, Кора повернулась к Рафаэлю:

– Извините. Я не собиралась упоминать собак и Салли Энн. Просто вдруг подумалось, что для нее это будет отличной рекламой. Я понимаю, для нас это лишнее, и я не должна была этого делать.

– Кора, все в порядке. Это ничем нам не повредило.

– Правда?

– Правда. Тактически даже очень неплохо. Ваша любовь и забота об этих собаках выглядела такой очевидной, такой настоящей. В этом настоящая Кора Дервент, совсем не похожая на Кейтлин. Теперь Кристина напишет о вас, и это именно то, что нам нужно. К тому же это отвлекло внимание от наших любовных отношений, что тоже кстати. Я вдруг понял, как мне трудно изображать веру в семейное счастье до гробовой доски.

– Но ведь есть доказательства. На свете миллион счастливых семейных пар.

– На свете много семейных пар, – поправил он.

– Вам не кажется, что это несколько цинично?

– Нет. Судите сами. Сколько из этих пар живут вместе только ради детей, или материальной выгоды, или потому, что боятся одиночества? Сколько из них пожертвовали своими мечтами ради сохранения брака?

– Даже если часть из того, что вы сказали, правда, многие люди, живущие вместе, просто любят друг друга.

– Может быть. Но любовь может причинить невероятную боль. Зачем рисковать?

– Затем, что вы доверяете другому человеку.

– Доверяю? Доверие нерационально. Вас могут обмануть, хуже того, вы можете обмануться сами. – Кора поморщилась, и он понял, что попал в цель. – Неужели вы действительно считаете, что можно безраздельно доверять другому человеку?

– Не знаю.

– Вот именно. Единственное, чего вы добьетесь, эфемерного семейного счастья. К тому же существует вероятность того, что любовь пройдет. А она исчезнет почти наверняка. Не существует безоблачного счастья до гроба. Жизнь диктует, что на смену придет какое-нибудь несчастье.

– Ну все. Хватит. Я поняла вашу точку зрения и не уверена, что смогу оспаривать ее логически. Но считаю, что с правильным человеком стоит рискнуть.

– Ладно. Надеюсь, однажды вы встретите своего правильного человека. – Обычного среднего парня, о котором она мечтала. По какой-то причине мифический Джо Середняк вызывал у него легкое раздражение. – А пока как насчет того, чтобы посмотреть Гранаду? У меня есть билеты в Альгамбру.

Кора купалась в атмосфере Гранады. Буквально впитывала ее вибрации, суету многолюдных улиц, роскошные ароматы. Стресс от свадьбы и нервозность из-за интервью улеглись. Да и как иначе, ведь Рафаэль рассказывал о Гранаде, и его очевидная любовь к этому городу звучала в каждом слове, а знание истории поражало. Она, онемев, слушала рассказ о том, как в течение веков строилась Гранада, чтобы превратиться в один из самых процветающих в Европе городов Средневековья, пока в пятнадцатом веке религиозные войны не разорили окрестности и в конечном итоге не привели к осаде самой Гранады.

– Война закончилось триумфальной победой католических королей Изабеллы и Фердинанда, которые въехали в город, облаченные в церемониальные мусульманские одежды.

– Расскажите еще.

– Потом. Лучше оглянитесь вокруг, посмотрите на сегодняшнюю Гранаду.

Посмотрев вокруг, Кора поняла, что он прав. Здесь столько всего стоит увидеть. Воздух пронизывала музыка и треск маракасов, уличные танцоры скользили и кружились под звуки аккордеона, сплетавшиеся с быстрой испанской речью. А фрукты! Она не знала, чего ей хочется больше.

– Пахнет, как настоящая клубника.

– В отличие от воображаемой?

От его улыбки пошли мурашки.

– Ха-ха! Я имею в виду, что эти ягоды пахнут, как и должна пахнуть клубника, а ягоды из супермаркета – никогда. Даже ананасы выглядят более ананасно.

– Жаль, что сейчас не осень. Вам бы понравились сезонные фрукты. Черимойя, ее еще называют кремовое яблоко, хурма, айва и асуифайфа.

– Что такое асуифайфа?

– Она похожа на желудь, но имеет вкус яблока.

– Откуда вы столько знаете об Испании?

– Я вам наскучил?

– Нет! Благодаря вам передо мной ожило прошлое и настоящее Гранады. Я просто подумала, что, возможно, ваша семья жила в Испании, поэтому вы знаете язык и так сильно ее любите.

Не стоило задавать этот вопрос. Непринужденность Рафаэля сменилась напряженностью, улыбка исчезла с лица, будто никогда ее и не было.

– Что-то вроде того. Если мы хотим попасть к двум в Альгамбру, надо перекусить.

Они вошли в маленький ресторанчик, и его отстраненность стала почти осязаемой. Когда она научится думать прежде, чем говорить? Зачем задала дурацкий вопрос? В конце концов, Рафаэль не пригласил на свадьбу никого из родственников. Достаточное доказательство того, что его семья – это табу.

Они уселись на улице под навесом. Кора начала просматривать меню, но никак не могла сосредоточиться.

– Мне правда очень жаль. Я не хотела совать нос. Честно. Ваши семейные дела меня совершенно не касаются.

На миг ей показалось, что он согласился с этим, и она снова пожалела, что не удержала рот закрытым. Ну почему она такая неловкая?

– Я не хотела, чтобы так вышло. Мы так хорошо беседовали, и Гранада мне очень нравится. Будет жаль, если все испортится из-за моего длинного языка.

Рафаэль долго смотрел ей в лицо, пожал плечами:

– Вопрос совершенно справедливый. Я вырос, не зная, кто мой отец. Единственное, что я знал, он испанец, поэтому старался узнать об Испании как можно больше. Можно сказать, я стал одержимым ею. Но своими знаниями я обязан именно этому. Теперь вы можете этим воспользоваться. Например, могу перевести вам меню.

Очевидно, он не хотел развивать эту тему, просто сообщил кое-какую информацию, делая вид, будто говорит о чем-то несущественном.

– Тем лучше, тогда, может, закажете нам что-нибудь?

– Конечно.

– Ну, что мы будем есть?

– Я заказал несколько типично местных блюд. Patatas a lo pobre, что в переводе означает картошка по-бедняцки. Картофель медленно жарят в оливковом масле с луком и зеленым перцем. Потом plato alpuharreno. Нельзя побывать в Гранаде и не попробовать его. Это вяленые свиные колбаски с поджаренным яйцом. А закончим хлебом с queso curado — состаренным сыром. Не знаю, как они его состаривают, но вкус получается исключительный.

– Звучит отлично.

И сами блюда, когда их принесли, оказались невероятно вкусными. Земной вкус простых натуральных продуктов надолго оставался во рту. Но даже когда она с наслаждением смаковала каждый кусочек, ее не оставляли мысли о том, как маленький темноволосый мальчик по имени Рафаэль по крупицам собирал сведения об Испании, чтобы обрести какую-нибудь связь с человеком, которого никогда не знал, но которому обязан цветом волос и средиземноморским оттенком кожи.

– О чем вы думаете?

Коре хотелось избежать банальностей, но ничего лучше на ум не пришло.

– Мне жаль, что с вашим отцом так получилось. Я понимаю, вы не хотите об этом говорить, но мне бы хотелось узнать.

– Тут не о чем сожалеть, я отлично обошелся и без него. Единственное, почему мне не хочется говорить о нем, заключается в том, что он того не стоит. Так что, если вы закончили, давайте двинемся в Альгамбру.

Кора внимательно посмотрела на него, но все бесполезно.

– Идем.

Пока они шли, Рафаэль задавался вопросом, зачем вообще упомянул отца. Должно быть, все дело в раскаянии и чувстве вины на лице Коры и в ощущении, что она привыкла следить за собой, чтобы не сболтнуть лишнего. Словно вдруг осознав, что тишина затянулась, Кора бросила взгляд на него, и Рафаэля снова поразило, до чего же она хороша.

– Я что, испачкала лицо желтком?

– Нет. Я думал о том, какая вы красивая.

– В самом деле?

– В самом деле.

– М-м-м, полагаю, я должна поблагодарить. Ладно. Похоже, я не знаю, что делать с комплиментами, так что лучше помолчу. Давайте поговорим про Альгамбру.

Хорошая мысль, но что с ним происходит?

В сознание Рафаэля закралось подозрение, что Кора каким-то образом запала ему в душу, о чем говорило легкое покалывание на коже и дурное предчувствие. Вспомнился рассказ Этана о том, как он влюбился в Руби: «Это трудно объяснить, приятель. Совсем недавно я был уверен, что у меня иммунитет в отношении любви, а уже в следующую минуту Руби пробила его и заронила семя любви в мое сердце. Не успел я оглянуться, как оно взошло и расцвело пышным цветом».

Нет, с Рафаэлем такого не случится. В отличие от Этана он считает любовь болезнью и не собирается поддаваться этому крохотному микробу.

Пора превращаться в экскурсовода.

– Вы полюбите Альгамбру.

В этом полудворце-полукрепости красота мавританского зодчества смешалась с великолепием христианского искусства и, приходя сюда, Рафаэль неизменно испытывал ощущение благоговейного трепета и покоя. Несравненная архитектура, шум воды в фонтанах, шелест листьев, соловьиные трели и ароматы диких цветов и мирта.

– Из-за цвета зданий и лесов арабские поэты называли ее «жемчужиной в изумрудной оправе».

Когда они вошли во дворцы Насридов, Рафаэль рассказал ей об этой династии. Он старался не обращать внимания на то, как сжалось сердце, когда он увидел заинтересованное и восхищенное лицо Коры, впитывавшей в себя красоту того, что их окружало.

– Строительство началось в тринадцатом веке при Мухаммеде бен аль-Ахмаре, который перенес сюда свою монаршью резиденцию. Тогда были заложены дворцы. Но основная часть того, что мы видим сегодня, включая Патио-де-лос-Леонес, построили при Юсуфе Первом и Мухаммеде Пятом.

– А что потом случилось с Насридами? – спросила Кора, когда они вошли в патио. – Им пришлось оставить Альгамбру?

– Последним «царем» Гранады был Боабдил. Он сдался на милость Фердинанда и Изабеллы, и ему даровали свободу. Рассказывают, что, уезжая из Гранады, он остановился в двенадцати километрах от города, оглянулся, посмотрел на то, что потерял – все его достояние во всем своем великолепии, – и тяжело вздохнул. И тогда его мать сказала: «Ты правильно сделал, что бежал, как женщина, оставив то, что не смог защитить, как мужчина».

В тихом смехе Коры Рафаэлю послышалась если не горечь, то уж точно не веселье.

– Может, это и произошло много веков назад, но если бы мой брат потерял Дервент-Мэнор, думаю, моя мать высказалась бы так же.

– Но его, по крайней мере, никто не станет выбивать из Мэнора с помощью военной силы. Разве что он решит передать его в какой-нибудь трастовый фонд.

– Он этого не сделает, а поступит как роди тели: потратит свою жизнь на то, чтобы добывать деньги на содержание Мэнора.

– Любыми способами? Даже если они аморальны?

– Не знаю, каковы представления Гейба о морали. Родители уверены, что самое главное – удержать Дервент-Мэнор в руках семьи. Это оправдывает все, и зло становится добром. Ради этого можно пожертвовать чем угодно. Они верят в необходимость продолжения рода и важность того, чтобы собственность Дервентов переходила от отца к сыну.

Таких же принципов придерживались и герцоги де Аисы. Это и заставило Рамона Аиса совершить жестокое предательство, отказаться от Эммы и Рафаэля.

– А вы? Во что верите вы?

– Мне бы хотелось верить, что добро и зло важнее, а личные желания и потребности тоже должны приниматься в расчет. Если Гейб не хочет заниматься наследством Дервентов, то и не надо. Но все не так просто. Я думаю, дело в том, что истинный Дервент должен хотеть стать наследником, иного выбора нет. Все предопределено.

– Важнее всего долг в отношении семейного наследия?

Рамон, наверное, тоже считал свой долг перед династией важнее, чем долг перед сыном и женщиной, которую он любил.

– Вы чувствуете ответственность перед людьми, которые работают на винограднике, но не перед самой землей. Можете спокойно уйти. Дон Карлос и мои родители чувствуют связь с землей и камнями, потому что это веками принадлежало их предкам. Если бы виноградник принадлежал вам несколько сотен лет, он стал бы землей Мартинесов, и ваши потомки чувствовали бы свой долг перед ним.

На какой-то безумный миг эта идея захватила Рафаэля. Но он отбросил ее. Его кредо – жить моментом, а не веками.

– Со мной такого не случится. Я не передам виноградник наследнику.

– Неужели у вас совсем нет желания иметь детей?

– Я думал об этом. Но как-то не складывается. У меня нет желания связываться с одной женщиной на всю жизнь. Но если бы у меня был ребенок, я бы хотел принимать полноценное участие в его жизни.

Почему их разговор свернул в эту сторону? Никакая другая женщина не задавала подобных вопросов. Видимо, они слишком увлеклись, наслаждаясь преимуществами его образа жизни.

– Давайте двигаться дальше. Впереди много интересного. Это Патио-де-лос-Леонес.

Рафаэль показал в центр квадратного дворика – фонтан, состоявший из двенадцати львов, державших на головах двенадцатиугольную чашу. Вода, посверкивая, изливалась из пастей белых мраморных существ, олицетворявших собой Силу, Власть и Независимость.

– Это один из наиболее известных образцов мусульманской скульптуры. И определенно один из самых красивых и самых реалистичных. Ибн Замрак, поэт четырнадцатого века, посвятил этой чаше стихотворение, описывая фонтан примерно так: «Жемчужина, откуда течет жидкое серебро, являя миру свою красоту».

Кора смотрела на фонтан, затаив дыхание, и, казалось, не замечала толпы туристов, заполнивших весь дворик.

– Как красиво.

– Да, стихотворение заканчивается пожеланием мира читателю: «Пусть ваша жизнь будет долгой и безмятежной, умножая радости ваши и мучения врагов ваших».

– Вы произнесли это как-то слишком эмоционально. Вы действительно хотите, чтобы ваши враги мучились?

– Да. А вы, как я понимаю, нет?

– Наверное, зависит от обстоятельств, но, кажется, я не большой энтузиаст кого-нибудь мучить. Вопрос в том, почему вы стали врагами. Не лучше ли попытаться разобраться в ситуации, чем усугублять ее? Думаю, это в чем-то схоже с агрессивной собакой. Выход не в том, чтобы тоже стать агрессивным.

От мысли во всем разобраться с доном Карлосом Рафаэль почувствовал черную тяжесть, и его ноги буквально приклеились к полу, в то время как Кора пошла дальше. Тем не менее, когда он посмотрел на нее, в груди разлилось тепло, рассеявшее мрак. Мысли о мести унеслись прочь.

Внезапно Рафаэль осознал, что неотрывно следит за тем, как она обходит мраморные колонны, с интересом смотрит на них, наверняка подсчитывая эти чертовы штуковины. Он потер лицо. Да что с ним такое? Ему нужно мстить, именно на этом он должен сосредоточиться. А медовый месяц лишь интерлюдия, необходимая, чтобы подобраться к дону Карлосу. Конечно, ему хотелось, чтобы Кора воспользовалась моментом и получила удовольствие, но это лишь приятное отклонение от истинной цели их брака. И Рафаэль не собирается об этом забывать.

Глава 12

Кора осмотрела свой унылый темный гардероб, решая, что надеть. Наиболее очевидный выбор для обеда в ресторане фламенко – платье, в котором она ходила на обед с родителями. Проблема в том, что ей не хотелось надевать его. Ей хотелось другое платье. То, которое подарил Рафаэль и которое притягивало взгляд золотым мерцанием. Но как это будет выглядеть?

Ей вспомнились слова мужа: «Оставьте это платье себе для какого-нибудь другого случая. Для другого раза, когда вам захочется его надеть. Потому что в нем вы поразите весь мир и того мужчину, для которого его наденете». Здорово, нечего сказать. Значит, сейчас ей хочется поразить Рафаэля Мартинеса? Да что же с ней случилось?

А случился он. За последние два дня в Гранаде она увидела его со стороны, о существовании которой даже не подозревала в этом «пустом плейбое». Вчерашний день в Альгамбре показал его любовь и глубокое знание истории и культуры. После посещения дворца Насридов они осмотрели оставшуюся часть великолепного сооружения, побродили по садам с цветущими апельсиновыми деревьями, грандиозными тысячелетними кипарисами, зарослями мирта и прекрасным розарием. Но окончательно Рафаэль поразил ее сердце именно сегодня, когда настоял на том, чтобы вместе пойти в собачий приют. Он выслушивал историю каждого животного, заходил в вольеры вместе с Корой, общался с каждой собакой.

Кора потянулась к золотому платью, отступила. Стоп. Неужели она окончательно утратила способность соображать, понимать, что происходит? Да, Рафаэль проявил сочувствие к несчастным собакам, но это не связано с ее желанием надеть платье и поразить его. К тому же не стоит забывать, что всякий раз, когда она делала попытки произвести на кого-то впечатление, это оборачивалось ужасными последствиями, оставлявшими в ее душе глубокие раны.

Кора вспомнила чудовищный случай с парнем из университета, который очень упорно ухаживал за ней, пока она, в конце концов, не сдалась и не переспала с ним. После этого он прервал с ней всякие контакты, и вскоре она узнала, что все было частью обряда посвящения в студенты. Парень поспорил, что добавит к списку своих сексуальных побед девушку из аристократической семьи.

А потом, конечно, Руперт. Последним стал ловкий жулик, представлявшийся журналистом. Правда, речь не шла о романтических отношениях, но Денверы лишились бриллиантов, а Кора утратила ту малую толику доверия, которую заработала у родителей. Такой вот печальный список.

Но Рафаэль совсем другое дело.

– Фу-ты!

Кора сердито фыркнула, заставляя себя вернуться к реальности. Дело в том, что нет смысла пытаться поразить Рафаэля Мартинеса. Он ясно дал понять, что не желает, чтобы в их отношения примешивалось влечение, полагая, что Кора думает так же. Но даже если это не так, отношения с ним могут обернуться катастрофой. Кора содрогнулась от этих мыслей, и руки сами собой потянулись к надежному серому платью.

Войдя в гостиную, она почувствовала легкое разочарование от неспособности взглянуть ему в глаза и сосредоточила внимание на отдаленных джазовых звуках тромбона, наполнивших ее сожалением о том, что выбрала самый безопасный путь.

– Я готова.

Резкий визгливый звук собственного голоса заставил ее вздрогнуть. Кора повернулась к двери и замерла, увидев высокую фигуру, преграждавшую ей путь, широкие плечи, треугольник голой загорелой груди в обрамлении черного шелка рубашки. Господи, помоги! От него так приятно пахло, что у нее закружилась голова. Сделав над собой отчаянное усилие, Кора улыбнулась и напомнила себе, что она в Гранаде и собирается насладиться вкуснейшей едой и фламенко. Не о чем сожалеть и сокрушаться.

– Пойдемте! Очень хочется есть.

– Вот и хорошо. Я думаю, вы получите больше удовольствия, чем в любом самом шикарном ресторане.

– Надеюсь, вы правы.

Проходя по ярко освещенным улицам вечерней Гранады, Кора почувствовала, как потеплело на душе. Рафаэль думал о ней. Она почти не сомневалась, что его обычные подруги предпочли бы ужин в известном дорогом ресторане, где все смотрели бы на них, а официанты лезли вон из кожи, чтобы им угодить.

– Вот мы и пришли.

Рафаэль остановился, Кора окинула взглядом непритязательное здание. У входа толпилась небольшая группа людей разного возраста, разодетых в пух и прах или одетых совсем просто.

Их провели вниз по винтовой лестнице, освещенной дрожащим светом. Вниз, вниз, вниз. Они спускались в помещение, похожее на пещеру. Под сводчатым каменным потолком перед сценой рядами стояли ярко освещенные столики. Не успели они усесться, как на столе, словно по волшебству, появились напитки.

Кора сделала глоток красной жидкости и усмехнулась:

– Сангрия. Разве она не вызывает отвращения у всех виноделов?

Рафаэль улыбнулся в ответ, подняв бокал.

– Все зависит от того, что в ней за вино. По правде сказать, это я поставляю сюда вино. Здесь его разбавляют соком, смешивая с мякотью апельсина и лайма, охлаждают, что делает напиток более приемлемым.

– За вино «Мартинес». – Кора чокнулась с ним. – И за успешное осуществление вашего плана. Я надеюсь, все получится.

– Я тоже.

– Почему это для вас так важно?

Слова вырвались сами собой. На миг показалось, что Рафаэль готов рассказать правду. Но со сцены донеслись звуки музыки, и он с облегчением откинулся на спинку стула.

– Кора, я же объяснял. Это бизнес.

Глядя в его бесстрастное лицо, она почувствовала острый приступ разочарования.

Кора, остынь. Тебя это не касается.

Все равно хотелось знать. Не из пустого любопытства, а потому, что она чувствовала его боль и хотела помочь. Точно так же, как всякий раз, входя в приют для собак, она чувствовала страдания, которые пришлось перенести этим животным.

Приди в себя.

Неужели она в самом деле сравнивала Рафаэля с бездомной собакой? Он не нуждается в ее помощи. Ему вообще ничего от нее не нужно. Пора переключиться на сцену.

Что оказалось совсем несложно. Весь следующий час музыка и танец не отпускали ни на секунду. Две танцовщицы в обтягивающих платьях в горох, расходившихся от колен шлейфом пышных оборок, заворожили ее. Высокие каблуки временами отбивали ритм, словно вторя словам песни. Танцовщицы, певец и гитарист были связаны одной невидимой нитью. У Коры захватило дух. Пальцы гитариста летали над струнами все быстрее, воздух дрожал от звуков песни, движения танцовщиц становились стремительнее. И все это сливалось в одно неудержимое крещендо страсти.

К своему удивлению, Кора обнаружила, что ее ноги отбивают ритм, и она вместе со всеми кричит «Оле!». Чувства обострились, сердце стучало. А когда в воздухе раздались финальные ноты, ее существо наполнилось неистовым головокружительным ощущением полной свободы. Потом все замерло, наступила звенящая, почти потусторонняя тишина. И зал взорвался аплодисментами.

– У меня нет слов. – Вокруг воцарилась расслабленная атмосфера отдыха, радостного шепота голосов и звона бокалов. – Я бы никогда не поверила, что смогу так увлечься. Это так не по-английски, невозможно для леди. Моя мать была бы в ужасе.

– А я вот нет. – Голос Рафаэля ласкал ее без того сверхчувствительную кожу, с одобрением и страстью скользя глазами по ее лицу. – Рад, что мне выпала честь видеть вас такой раскрепощенной.

Опять.

– Я в полном восторге. Сегодня вообще сказочный день. Я развлеклась на славу. – Что-то новое в ее жизни.

– В этом-то и весь смысл.

Внезапно Кора почувствовала, что в помещении очень жарко, а соблазн прикоснуться к нему заставил отодвинуть стул назад.

– Извините, я на минутку. Сейчас вернусь.

Он смотрел, как она возвращается к столу. Она так дьявольски хороша, что даже серое платье больше не могло сделать ее незаметной. Она немного загорела на испанском солнце, голубые глаза блестели, двигается неуверенно, так что теряется в присутствии родных, будто Дервенты высасывают из нее всю смелость. И увлеклась фламенко. Значит, в леди Коре Дервент дремала любовь к развлечениям.

– Какие у вас пожелания?

– Я знаю, что это несколько избито, но мне, правда, очень хочется попробовать настоящую паэлью.

– Ничего не имею против.

– Хочу вас поблагодарить за сегодняшний день в приюте для бездомных собак.

– Вы уже благодарили. В этом нет нужды. Я рад, если смог помочь.

Это посещение открыло ему глаза во многих отношениях. Рафаэля восхитила Салли Энн, маленькая шотландская динамо-машина, которая, как и Кора, страстно обожала животных. Да и сама Кора преобразилась буквально на глазах, едва начав действовать. Разобрала административные бумаги, предложила новую, вполне работоспособную стратегию привлечения внимания общественности, обновила информацию в социальных сетях. А потом они осматривали вольеры. Даже сейчас при мысли о приютских собаках Рафаэля охватывали сочувствие и гнев.

– Это лишь капля в море. Но, по крайней мере, у этих собак есть надежда.

Кора заходила в каждый вольер, для Рафаэля это стало откровением. Казалось, она обладает сверхъестественным чутьем, позволявшим понимать собак, не бояться их и любить каждую. Он испытал искренний шок, увидев состояние некоторых животных, но еще больше его потрясла статистика. Он сделал несколько телефонных звонков, перевел на счет приюта деньги и отчаянно постарался не замечать взгляд собаки по имени Дотти. Огромный метис испанского мастифа с овчаркой, Дотти предпочла его Коре. Ее выразительные карие глаза с молчаливой тоской следили за всеми его передвижениями.

– Не могу выбросить из головы Дотти, – признался Рафаэль. – Они все заслуживают внимания, но почему-то именно Дотти не дает мне покоя. Такая ласковая. Мне стало стыдно, когда я увидел, что после всех страданий, выпавших на ее долю, она до сих пор способна относиться к людям по-доброму и любить их.

– Собаки по своей природе готовы многое прощать нам. За это я их люблю. А Дотти просто молодчина. Я думаю, она чувствует, что неправильно мстить всем людям из-за одного человека.

– А как насчет того, чтобы отомстить тому самому человеку? Мне бы очень хотелось встретиться с ним один на один. – Когда Рафаэль думал о том, как страдала никому не нужная, брошенная Дотти, у него закипала кровь.

– Не знаю, как можно сделать то, что сделал ее хозяин, но мне бы хотелось не мести, а справедливости. Показать, что он сделал, заставить понять это и испытать искренние угрызения совести.

– С подобными людьми это невозможно. Иногда единственный способ добиться справедливости – отомстить.

– Не хочу в это верить. Каждый человек способен измениться, разве нет? В любом случае, может быть, стоит подумать о том, чтобы взять Дотти себе. Я видела, как вы ей понравились.

Рафаэль представил, как эта большая палевая собака скребет его лапой по ноге и смотрит умоляющим взглядом, прежде чем лечь на спину и подставить пузо для почесывания.

Ради бога, Мартинес. Все, что ей нужно, – человеческая ласка, и необязательно твоя.

– Это неправильно по отношению к ней. Мой образ жизни не позволяет держать собаку. Я слишком много езжу, слишком занят, никогда не держал собак и не собираюсь.

– Ладно, хотя жаль, в вас явно пропадает собачник. Вы понравились даже Флэшу. Помните?

Флэш. Собака, которую выгуливала Кора в Корниш-парке. Казалось, это было так давно. В другом времени. В другом месте. И Кора, сидевшая сейчас напротив него, так далека от холодной, отстраненной женщины, сидевшей на парковой скамье. Эта мысль вызвала всплеск эмоций.

Бред. Какая ему разница, что Кора оказалась душевным человеком, а в ее характере обнаружились скрытые глубины? Как-то само собой в памяти возникло написанное красивым четким почерком прощальное письмо матери, где она рассказывала, как влюбилась в Рамона.

«Когда впервые встретила его, я не знала, кто он, даже представить не могла, что он так знатен и богат. А когда он рассказал мне об этом, я испугалась. Но потом увидела перед собой человека, просто мужчину, скрывавшегося за всеми этими титулами. И тогда в мо ем сердце зародилась любовь, заставившая поверить, что возможно счастье с человеком, который очаровал меня, сумел заставить смеяться и пробудил желание».

С человеком, который, в конечном итоге, предал ее.

– Рафаэль?

– Да, я помню Флэша. Это бордер-колли.

– Обычно Флэш не жалует чужих. Но вас собаки любят.

– Возможно. Но я не могу взять собаку. Это несправедливо по отношению к ней.

И полнейшая нелепость представлять, как печально вздыхает от этих слов Дотти.

– Почему?

– Потому что собака – это куча обязанностей.

– Понимаю, но Дотти подарит вам много радости. Да, вы живете на две страны, хотя могли бы возить Дотти с собой. Конечно, при перевозке собак нужно соблюдать определенные правила, но это не так сложно. У Дотти должен быть паспорт и отметки о прививках. Я бы не рекомендовала летать самолетом, в поезде нормально. Уверена, с вашими деньгами это не доставит особых хлопот. А на время коротких отъездов можете нанимать самых лучших собачьих нянь. Если захотите взять Дотти, это можно устроить.

Рафаэль слушал ее, и на какую-то долю секунды идея почти захватила его. Почти. Пока не возобладал здравый смысл.

– Предпочитаю не усложнять. Мне нравится жить так, как я живу.

– Тогда мне нечего сказать. Вы и без того помогли собакам, переведя деньги и убедив других людей сделать пожертвования. Конечно, вы могли бы подарить Дотти дом, если бы захотели. Но если для вас это слишком, делать нечего.

Очевидная разумность ее слов вызывала у него странное ощущение неловкости и глупое чувство потери. К счастью, принесли паэлью.

– А вы?

– А что я?

– Мы выяснили, что я не могу взять Дотти.

– Я тоже не могу. У меня есть Пру и Поппи, в любом случае, сейчас это нереально. Я бы с радостью взяла их всех или хотя бы нашла им дом.

– Так почему не делаете? Если не хотите создавать собственный приют, могли бы скооперироваться с Салли Энн.

– Не начинайте!

Наверное, она права, нельзя вмешиваться. Но Рафаэль не мог, особенно после того, как он увидел ее в деле.

– Здесь готовят по-настоящему. Шеф использует только местные ингредиенты. Правда, это не самая вкусная паэлья, которую вы можете попробовать в Испании, но и она очень недурна.

– Итак, с едой все понятно. Вино из моего виноградника, и я могу ручаться, что его густой, пикантный вкус прекрасно дополнит еду. Но почему вы не хотите устроить свою жизнь так, как нравится вам?

– Я уже устроила мою жизнь.

– Я видел вас у Салли Энн, с собаками. Я видел, как вы быстро разобрались с бумагами и какие новые идеи предложили. Поэтому просил позвонить моим знакомым и предложить сделать пожертвования.

– Нет, дело не в этом. Вы подумали, что люди скорее дадут денег, если их попросит леди.

– Отчасти. Да, возможно, они охотнее выслушали вас из-за титула, но денег дали благодаря тому, что именно вы говорили. Могу поспорить, они не дали бы и десятой доли, если бы на вашем месте оказалась Кейтлин.

Кора замерла.

– Не говорите глупостей.

– Это не глупости. Люди чувствуют ваши переживания. Почему бы вам не присоединиться к Салли Энн или организовать свой собственный приют? Используйте деньги, которые получите за фиктивный брак. Это достаточно большая сумма.

– Я не могу.

– Почему?

– У меня есть обязательства в отношении Дервент-Мэнор и моей семьи. Моим родителям не понравится идея с собачьим приютом. Однажды, когда я хотела организовать благотворительный поход, чтобы собрать денег для собак, они чуть не лишились дара речи, сказали, что, если я хочу организовать сбор денег, они должны пойти на содержание Дервент-Мэнор.

– И вы согласны? Значит, не можете истратить честно заработанные деньги на собачий приют из-за неодобрения родителей?

– Дело не в этом. Деньги нужны для другого.

Неужели он не разобрался в ней и на самом деле Кора хочет потратить их на удовольствия, просто не хочет сознаваться. Но кто бы осудил ее за это?

– Это ваши деньги, и если вам хочется, можете выбросить их на что угодно, хоть на яхту.

– И не собираюсь. Они нужны, чтобы…

Она сжала губы. Рафаэль почувствовал, что любопытство пересиливает мысль о том, что это не его дело.

– Чтобы что?

Глава 13

Кора поморщилась от неприятного ощущения в животе. Противно, если у него возникнет мысль, будто она собирается потратить деньги на себя. Особенно когда она вспоминала, какую сумму он пожертвовал приюту Салли Энн.

– Мне нужны деньги, чтобы выплатить долг.

И Кора сразу же пожалела о том, что эти слова вообще сорвались с языка.

– Никогда бы не подумал, что вы из тех, кто залезает в долги.

– Я и не залезаю. Раньше со мной никогда такого не случалось. Я не игрок, за которым тянется шлейф подписанных чеков.

– Бог с ним, Кора. Это ваши деньги. Вы не обязаны отчитываться передо мной.

Проблема в том, что Кора предпочла бы скорее обнаружить перед ним свою глупость, чем позволить думать, будто она такая же, как те пустые женщины, с которыми он встречался. К тому же она понимала, что должна вернуться к реальности, поскольку несколько минут назад почти поверила, что может изменить траекторию своей жизни.

– Несколько месяцев назад ко мне подошел журналист, представился Томом Элкинсом, хотел сделать репортаж в духе «леди крупным планом» и выбрал меня, надеясь показать всем малоизвестную сестру знаменитости. Предложил хорошие деньги. Я подумала, это даст отличный шанс показать родителям, что я тоже могу приносить пользу Дервент-Мэнор.

Потребность добиваться внимания – жалкое зрелище, эгоистичное желание показать всем, что она чего-то стоит. Что ж, все правильно, она получила свое.

– Короче говоря, он уговорил меня показать Мэнор, даже ту его часть, которую мы не открываем для публики. Он привел Люси Джералд, представив ее своим фотографом. А еще через неделю в Мэнор произошло ограбление, среди всего прочего были похищены фамильные бриллианты. Вы будете смеяться, но я больше никогда не слышала про Тома. Зато по отпечаткам пальцев выяснилось, что он отъявленный мошенник и вор.

– Разве они не были застрахованы?

– Бриллианты – нет. Страховка оказалась слишком дорогой, и мама с папой решили, что охранная система достаточно надежна.

– Очень глупо не страховать драгоценности, если вы не готовы принять на себя риск их утраты.

– Это моя вина. – Конечно, это мнение полностью разделяли ее родители. – За последние несколько столетий из Мэнора ничего не пропадало. Разве что могли украсть чайную ложку. А потом появилась я с присущим только мне недомыслием. Просто-напросто открыла сейф двум известным ворам и аферистам. Неудивительно, что родители не в восторге.

Рафаэль тоже выглядел недовольным.

– Вы совершили ошибку нечаянно, а вот они сами пошли на риск.

– Я все испортила по собственной глупости. И не могу винить их в том, что они разочаровались во мне. Они дали понять, что не желают, чтобы я продолжала работать в Дервент-Мэнор. Я поняла, что должна заслужить их доверие, выплатив долг.

– Но на это ушли бы годы.

– Да. Ну и пусть. Если мне удастся собрать приличную сумму, они, возможно, хотя бы простят меня.

– И тут появился я.

– Да. И я смогу выплатить им все. Это правильно.

– Не понимаю, почему родители так суровы с вами, зато понятна ваша потребность отдать им деньги. Что потом?

– Что вы имеете в виду?

– После того, как выплатите долг, что будете делать?

– Надеюсь, они позволят мне вернуться на работу в Мэнор, и моя жизнь войдет в норму. – Ка ким-то образом Рафаэлю удалось внести сумятицу в ее сознание. К счастью, в это время у столика возник официант. – Пожалуйста, скажите официанту, что все было очень вкусно и я прекрасно провела вечер.

– Вообще-то вечер еще не окончен. Хуан сказал мне, что шеф-повар хотел бы угостить нас десертом за счет заведения. Это нечто особенное, Lagrimas de Boabdil – слезы Боабдиля.

Ну вот, приехали.

Кора погрузила ложку в малиново-медовый десерт. Рафаэль внимательно вглядывался в ее лицо. Очевидно, ей хотелось бы закончить разговор, инстинкт подсказывал ему, что она права. Ее жизненный выбор не имеет к нему никакого отношения.

– Почему вы хотите все вернуть на круги своя? Почему бы вам не остаться здесь и не начать работать с Салли Энн? Или найти другую работу в сфере благотворительности и защиты животных? Ваши родители наверняка предпочли бы, чтобы вы занимались тем, что вам нравится, вместо того чтобы тратить жизнь на работу, которая вас не удовлетворяет.

Он понимал, что все совсем не так. Эти люди позволили своей дочери выйти замуж за человека, который, по их мнению, в скором времени бросит ее, лишили ее возможности по-настоящему отпраздновать свадьбу.

– В семье Дервент все иначе. Семья – это бизнес. Ты рождаешься в ней и работаешь на нее. Таковы правила, и не мне их менять.

– Почему? Вы можете заниматься чем хотите. – В отношении ее семьи у Рафаэля начала складываться уверенность, что она под стать семейству Гусман. – Вы же говорили вчера, что у каждого человека есть права. Вы не обязаны делать то, что с незапамятных времен делали все Дервенты. Ваши родители смирятся с этим.

– Может быть, вы и правы. Возможно, в один прекрасный день…

– Нет. Этот день может никогда не наступить.

Как он мог объяснить, что нельзя пускать на самотек собственную жизнь? Ему не хотелось, чтобы эта новая, пылкая, живая Кора опять превратилась в холодную, отстраненную, безмолвную леди, придавленную бременем фамильных обязательств.

– Я это знаю. Моей матери поставили диагноз скоротечный рак, а ей не исполнилось даже сорока, и это лишило ее всех шансов на жизнь.

Как странно произносить слова, которые он так долго носил в себе. Перед глазами мгновенно возникло лицо матери, Рафаэль снова ощутил разрывающий сердце страх и ужас, овладевший им, когда она сообщила ему эту новость.

Кора накрыла его руку своими ладонями. Тепло ее прикосновения несло утешение, которого он не должен хотеть, однако почувствовал вопреки всему.

– Я вам сочувствую. Мне очень жаль. Сколько вам было лет?

– Четырнадцать.

– Значит, то, что вы рассказывали про ярмарку, ваше самое счастливое воспоминание?

– Это было в последние месяцы ее жизни. Она знала, что это последний день рождения, который она проведет со мной. И сделала так, чтобы он запомнился. Мы чудесно провели время, и мне нравится вспоминать ее такой, какой она была тогда. – Ветер трепал ее светлые волосы, веселое, полное жизни лицо морщилось от смеха.

Кора моргнула, и Рафаэль заметил у нее на ресницах слезинку.

– Что случилось с вами потом? Вас взяли к себе родственники?

– Родственники не захотели меня брать, да и я не хотел жить с ними. Они не любили мою мать, считая ее ниже себя. Так что, в конце концов, я оказался под опекой.

– О!

– Не смотрите с таким ужасом. Все к лучшему. Тогда я стоял на грани того, чтобы испортить себе жизнь. Прогуливал школу, участвовал в мелких кражах, чтобы добыть деньги и хоть немного скрасить последние месяцы жизни мамы. Коробка шоколадных конфет, пузырек дешевых духов. Разве можно сравнить это с тем, что я мог бы дать ей, если бы она осталась жива. Но она так ценила любой, даже самый маленький подарок. – Пальцы Коры сжали его руку. – Я хотел стать хорошим. Обещал ей, что буду хорошо себя вести и проживу достойную жизнь. Мои опекуны помогли мне. Это были добрые люди, опытные в делах опеки. Я вернулся в школу, догнал своих сверстников и увлекся техникой. А потом придумал то, что принесло мне миллионы.

– Ваша мама очень гордилась бы вами. И я верю, она знает, что у вас все хорошо. И не потому, что вы заработали кучу денег, а потому, что сдержали обещание, вернулись на путь истинный и живете полной жизнью. Я благодарна вам за откровенность, Рафаэль.

– Я рассказал вам об этом, потому что хочу, чтобы вы поняли, насколько важен каждый день. Вы должны осуществить свои мечты сейчас. Обещайте, что подумаете над этим.

– Обещаю.

Он выдохнул и тут понял, что ее руки все еще сжимают его руку. Понял, что рассказал о себе гораздо больше, чем собирался, а этот обед завел их на опасный путь. Ему давно пора прекратить этот разговор. Больше ни слова. Напомнить Коре и самому себе, что это фиктивный брак и фиктивный медовый месяц.

– Ладно. Возможно, времени на раздумье у вас не так много. Завтра я хочу прощупать дона Карлоса, понять, готов ли он возобновить переговоры.

По лицу Коры побежала тень разочарования, но она так быстро взяла себя в руки, что Рафаэль не понял, видел ли это.

– Вам не кажется, что он может посчитать странным ваше желание заниматься делами во время медового месяца?

– Он поймет. Медовый месяц или нет, я не хочу упустить виноградник.

Вернувшись к мыслям об осуществлении плана, Рафаэль испытал облегчение. Хотя в этом ощущался привкус невосполнимой утраты, тень того, что он чувствовал, когда узнал, что теряет мать. Где-то внутри прозвучал сигнал тревоги. Больше никогда нельзя оказываться открытым для страшной боли.

Глава 14

Кора приподнялась на диване, вытянула ноги и, уставившись в книгу, попыталась сосредоточиться на тексте. Не смогла. Последние два дня она пыталась забыться на этих страницах, но тщетно.

Два дня она практически не виделась с Рафаэлем. После обеда в ресторане фламенко он отдалился и почти все время работал, скорее всего, на покупку виноградника. Закончились прогулки и осмотр достопримечательностей. Он ясно дал понять, что это занятие хорошо для настоящих новобрачных, в его словах не было ни малейшего намека на симпатию или близость. А она, со свойственной ей глупостью, тосковала по симпатии и близости. Захотелось в ярости швырнуть книгу в другой конец комнаты. Именно в этот момент дверь открылась и вошел Рафаэль.

Дыши. Кора уткнулась в книгу, отказываясь поднимать глаза. Так продолжалось до тех пор, пока он не встал рядом с ней. Делать вид, что не замечает его, оказалось невозможно.

– Прошу прощения, что помешал. Просто хотел дать знать то, что услышал от делового агента дона Карлоса. Назавтра мне назначена встреча с ним в Мадриде, где будет подписан договор о продаже виноградника.

Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Кора невольно заерзала. Так скоро. Слишком скоро. Каким-то образом ей удалось изобразить на лице улыбку.

– Это потрясающе! – Так оно, конечно, и есть. Она пристально взглянула на Рафаэля, не заметив в его серьезном лице признаков триумфа и радости. – Неужели?

– Да. Но окончательно я поверю, только когда получу на руки нотариально заверенный акт. В любом случае, как бы ни сложилось завтра, история с фиктивным браком подошла к концу. Я переведу на ваш счет оставшуюся сумму вознаграждения, и вы сможете отдать деньги родителям.

Казалось бы, от счастья Кора должна ходить по комнате колесом, но в голове по-прежнему звенели слова «слишком скоро». Безумие.

– Прекрасно. И мне кажется, сейчас самое подходящее время сказать вам, что я сдержала обещание, как следует подумала о моем будущем и работе в приюте для бездомных собак. Я приняла решение, и оно отрицательное.

– Могу я узнать, почему?

Проклятье! Она надеялась, что он просто примет ее слова к сведению, но понимала, если он спросил, она должна сказать правду. Он это заслужил, и ей хотелось, чтобы он понял, почему она не может изменить свою жизнь.

– Мне надо осуществить заветную мечту, доказать родителям и себе самой, что я настоящая Дервент. Всю жизнь я старалась этого добиться, но так и не смогла.

– Не понимаю. Вам же, похоже, нравится быть идеальной дочерью.

– Да! Но у меня это никогда не получалось. Даже когда я была маленькой. Мама до самого последнего срока беременности не знала, что будет двойня, и эта новость ее очень расстроила. Возможно, если бы родились две Кейтлин или я оказалась мальчиком, все было бы о’кей. Но родилась еще одна девочка. К тому же я была слабой и страшненькой, а Кейтлин красивой и крепкой, она хорошо кушала и никогда не плакала. Моим родителям, наверное, казалось, что она взяла все самое хорошее, а мне досталось все самое плохое. Они так и не смогли наладить нормальный контакт со мной. Я всегда знала это и не виню их. Понимаете, Дервенты обладают массой достоинств: внешность, ум. Все это часть нашей породы. А я была гадким утенком и осталась гадким утенком.

– Нет. Вы были не гадким утенком, а ребенком. И, как всякий ребенок, заслуживали родительской любви.

– Я думаю, они потратили всю любовь на своих золотых детей Кейтлин и Гейбрила, а я оказалась лишней и никому не нужной. Но они, по крайней мере, исполнили свой долг в отношении меня.

– Этого не достаточно.

– Возможно. Но дело в том, что я не могу просто уйти и организовать собачий приют или фирму по выгулу собак. Так я лишь докажу, что они всегда были правы в отношении меня. Я должна показать им, что я настоящая Дервент, и я это сделаю. Добьюсь их одобрения, и они изменят мнение обо мне. Лучший способ сделать это – работать в поместье Дервент.

– Стоп! Не надо, Кора. Не тратьте свою жизнь, пытаясь изменить их. Люди не меняются.

– Вы не можете этого знать.

– Но я знаю. Моя мать потратила десять лет впустую, оплакивая любовь всей свой жизни, моего отца, человека, который предал и бросил ее. Она все время надеялась, что он вернется, изменится. Но он не изменился, а она всю жизнь ждала того, что так никогда и не произошло.

При виде его отчаяния у Коры зародились сомнения. Образ матери Рафаэля, ждавшей того, что так никогда и не произошло, наполнил ее печалью.

– Не могу в это поверить. Может быть, есть что-то, чего вы не знаете об отце. Может быть, ваша мать была права насчет него.

– Может быть, он был слабым, трусливым мерзавцем.

– Вы этого не знаете.

– Нет, знаю.

Рафаэль встал, будто сама мысль об отце заставляла его как-то действовать.

– Моя мать оставила письмо у поверенного, чтобы тот передал его мне, когда мне исполнится тридцать. В нем она назвала имя моего отца. Я навел справки и узнал, что он бросил нас, чтобы жениться на другой. Но у него не хватило смелости сказать это ей в лицо, и он послал другого человека, чтобы тот удостоверился, что моя мать не станет создавать проблем. А тот явился к нам с бандой подонков и стал запугивать ее, оскорблять и бить. Они перевернули все вверх дном, сломали вещи и выгнали нас на улицу. Ночью. Без ничего. Мне было пять лет, и все, что я помню, это чувство полнейшего бессилия, неспособность защитить ее.

Кора задохнулась от ужаса:

– Чудовищно.

– Да. Но, несмотря на это, моя мать упорно продолжала верить и ждать и много лет потратила зря. – Рафаэль глубоко вздохнул. – Не допустите, чтобы из-за родителей с вами произошло то же самое. Не пытайтесь видеть хорошее там, где его нет.

Но единственное, о чем могла сейчас думать Кора, пятилетний Рафаэль, вынужденный смотреть, как бьют и унижают его мать, и это разрывало ей сердце. Не помня себя, она двинулась к нему. Подошла, обхватила его руками, однако он оставался каменным от напряжения. Тогда Кора прижалась щекой к его груди и услышала, как бьется его сердце, почувствовала, как он выдохнул, и только потом, наконец, расслабился.

– Мне очень жаль, что вам с мамой пришлось пережить такое. Это ужасно. Просто невероятно.

Они простояли так несколько минут, постепенно в ее сознание проникло ощущение его близости. Кора слышала учащенный стук сердца, ощущала свежий аромат с древесными нотками. И это наполнило ее сильнейшей, почти болезненной тоской. Это была боль. Она отодвинулась от него и теперь видела его лицо, отражение того, что чувствовала сама. Она заметила огонь в его глазах. В сознание закралась мысль жить здесь и сейчас, использовать возможность взять то, что хочется.

Это безумие. Скажи что-нибудь, прежде чем совершишь глупость.

– Как вы смотрите на то, чтобы я приготовила нам прощальный ужин? Я все сделаю сама. Сбегаю в магазин за продуктами. Это не проблема. А потом…

Сделай еще шаг назад, отойди от него. Но отходить не хотелось. Вот бы понять, что у него на уме. Возможно, он уже жалеет о своей откровенности. Или считает эту близость неуместной, тем более послезавтра они расстанутся и, скорее всего, больше никогда не увидятся. От этой мысли Кору вдруг охватила паника.

– О’кей. Отличная идея.

– Вот и хорошо. Тогда я в магазин.

Посмеет ли она? Этот вопрос сверлил, терзал и не давал покоя, когда она вышла из апартаментов и ступила на залитый солнцем тротуар, вдыхая ставший знакомым воздух Гранады. Апельсиновый цвет смешался с манящим запахом жареных churros, вызвавшем во рту воспоминание о выпечке и жидком шоколаде. Посмеет ли она?

Кора купила несколько видов паштета, сыр, оливки, хлеб, и все это время мысль о том, чтобы соблазнить его, вертелась в голове, как магическое заклинание. Сможет ли она это сделать? Понимание, что это последний шанс, заставляло отбросить осторожность и рискнуть, использовать эту возможность. Но хватит ли у нее сил сыграть по его правилам, сказать «прощай» с достоинством и без сожаления? В конце концов, она знает, что Рафаэль не для нее. Он, как никто, далек от Джо Середняка. Да и она не для него. Ни на земле, ни на небесах, ни в аду нет способа, чтобы такая, как она, смогла удержать его дольше, чем на краткий миг. Такая, как она, для него не более чем случайность. Хотя, возможно, сейчас и этого достаточно?

Приготовив ужин, Кора без колебаний достала мерцающее золотое платье и положила его на кровать. Помыла голову и оставила волосы распущенными. Через полчаса она взглянула на свое отражение в зеркале. Трудно было удержаться и не увидеть рядом воображаемую Кейтлин в таком же платье и гораздо более…

Нет. Не в этот раз.

Кора крепко зажмурилась, открыла глаза и посмотрела на свое отражение, вспоминая слова Рафаэля: «Вы не бледная копия Кейтлин и не обязаны жить в ее тени. Эта ваша жизнь. Живите ею. Оставьте это платье себе для какого-нибудь другого случая. Для другого раза, когда вы почувствуете, что хотите его надеть. Потому что в нем вы поразите весь мир и того мужчину, для которого его наденете».

Так «удобно» оттолкнуть его, тем более весь мир ее не интересовал. Однако желание поразить его слишком глубоко захватило ее.

Кора поспешила выйти в столовую, пока не передумала. От приступа отчаянной робости и ледяного осознания, что Рафаэль может даже не вспомнить это платье, скрутило живот.

Он сидел, погрузившись в чтение какого-то документа.

– Привет.

Рафаэль поднял глаза. Внимательный взгляд и слегка приоткрывшийся рот при виде нее наполнили Кору чувством радостного предвкушения.

– В этом платье вы даже лучше, чем я себе представлял, и оказался прав, когда сказал, что вы произведете фурор. Выглядите просто потрясающе.

Ощущение женской победы хлынуло в кровь, наполняя пьянящим чувством собственной власти.

– Спасибо. Еду я принесу через минуту, но сначала мне хотелось бы поговорить.

– Хорошо. – Несколько стремительных шагов – и Рафаэль оказался рядом с ней. – Я слушаю.

– Я…

Она подняла на него глаза, увидела орлиные черты, уверенный подбородок, ясный взгляд, горевший желанием, почти незаметный шрам на левой брови, фигуру, от которой захватывало дух, и тщательно продуманные слова вылетели из головы. Кора шагнула вперед, положила руки ему на грудь и поднялась на цыпочки. Руки скользнули ему на плечи, губы прижались к его губам с легким привкусом кофе. Ощущение захватило ее, сердце понеслось галопом.

Рафаэль обнял ее за талию, поцелуй стал крепче, и Кора безоглядно отдалась наслаждению. Все волнения и страхи остались позади.

На землю она вернулась, когда поняла, что он прервал поцелуй, хотя по-прежнему держал ее в объятиях.

– Кора, ты уверена?

– Как никогда. – Она не сводила с него глаз, даже когда увидела в его глазах страсть, обещавшую несказанные наслаждения, и почувствовала, как слабеют ноги. – Я приготовила целую речь, но ее смысл в том, что я хочу воспользоваться этим моментом, этой возможностью. Рафаэль, через два дня каждый из нас пойдет своей дорогой, и я всю жизнь буду сожалеть, если не сделаю этого. Если ты тоже этого хочешь.

– Да. Я тоже этого хочу.

От звука его низкого голоса по спине побежали мурашки. Но уже в следующий миг она вскрикнула от неожиданности, когда он одним ловким движением поднял ее на руки.

Глава 15

Рафаэль открыл глаза и уставился в потолок. Тело, словно покрывало, окутывало ощущение сонного блаженства. Голова Коры лежала у него на груди. Шелковистые волосы соблазнительно щекотали пальцы, он принялся нежно перебирать напоенные солнцем рыжие пряди.

Кора открыла глаза, и он улыбнулся:

– Доброе утро.

– Доброе утро, – шепнула она и на мгновение прижалась к нему с сонной улыбкой.

Но потом реальность взяла свое. Утром у него встреча с доном Карлосом. Ночь прошла, чтобы больше никогда не повториться. В лице Коры Рафаэль увидел отражение своих мыслей. Она вдруг отвела глаза и резко села на кровати, прижав к груди простыню.

– Тебе нужно ехать в аэропорт. Я сварю кофе, и поедешь.

На какой-то безумный миг он почувствовал нежелание двигаться. Черт, что с ним не так? Он шел к этому больше двадцати лет. Мысль о мести придавала силы, вела вперед, и вот теперь она так близка.

– Отлично. Спасибо тебе.

Кора протянула ему кофе, скользнув взглядом по его фигуре.

– Выглядишь прекрасно. Желаю удачи.

Секунду помедлив, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Ее запах, ставший таким знакомым, заставил Рафаэля на миг закрыть глаза от внезапно нахлынувшей боли. Хватит. Сейчас нужно сосредоточиться. Дон Карлос не из тех, кому можно доверять, и он должен постоянно держать ситуацию под контролем.

Казалось бы, Рафаэль мог наслаждаться этими мгновениями. Но в полете его неотступно преследовал образ Коры. Тихий гортанный смех. Страсть, которой была полна эта ночь. Ее тело, прижимавшееся к нему. Ее губы у него на губах. Шелковистая нежность рыжих волос.

Когда самолет начал снижаться, Рафаэль поспешил навести порядок в мыслях. Хватит. Коры здесь нет и больше не будет в его жизни. Грудь наполнилась стальной решимостью. Сегодня он, наконец, отомстит, как поклялся много лет назад.

Машина искусно лавировала в транспортном потоке мадридских улиц, направляясь в сторону делового центра, отмеченного четырьмя башнями доминировавшего над городом небоскреба.

Оказавшись на месте, Рафаэль внезапно ощутил прилив жгучей ярости. Вдруг захотелось, забыв о приличиях, ворваться в бастион дона Карлоса и схватить его за горло. Нет. Это не даст того, что он хотел увидеть, – унижение дона Карлоса, когда тот поймет, что его одурачили и он передал свою землю в руки грязного «незаконнорожденного» сына шлюхи, над которой измывался двадцать пять лет назад.

Рафаэль почти удивился, когда увидел свое отражение в зеркале лифта, какими спокойными были черты лица. И вот он снова в этой святая святых своего врага, где впервые побывал несколько месяцев назад.

– Рафаэль. Вот мы и снова встретились. – Пожилой испанец остался сидеть в роскошном деревянном кресле за темным письменным столом красного дерева.

– Да. Как я понял, вы передумали относительно моего предложения о покупке виноградника?

– Передумал. – Герцог подтолкнул к нему пачку документов. – Думаю, здесь все в порядке. Полагаю, я буду первым из тех, кто захочет иметь с вами дело теперь, когда вы женились на аристократке. Вы правильно сделали, выбрав Кору Дервент. Сомневаюсь, что на вас польстился бы кто-нибудь другой. Кейтлин не стала бы тратить на вас время.

– Простите. Я не совсем понимаю.

Спокойно, Рафаэль. Он тебя провоцирует.

– Ладно, ладно. Вы ее используете. И знаете это не хуже меня. Неужели она верит, что вы ее любите? Или понимает, что вам нужно добиться признания в высших сферах общества? Я вас не осуждаю, напротив, аплодирую. Вы выбрали менее красивую из сестер, серую мышку, которая не станет кривить лицо и говорить, что гусь свинье не товарищ. Блестящий выбор. Вы сможете вертеть Корой, как захотите, и, несомненно, приучите ее мириться с вашей неверностью и с радостью воспринимать то, что ее используют. Семейство использовало ее не один год. Так что вы поступили правильно, выбрав столь податливый материал. И заслужили виноградник. По крайней мере, я буду знать, что мою землю унаследует тот, в чьих жилах течет кровь Дервентов.

Рафаэль почувствовал, как желчь подкатила к горлу. Дон Карлос, герцог де Аиса, его ненавистный дед, аплодировал ему за то, что он использовал Кору. Мысль об одобрении деда вызывала тошноту. То, как тот говорил о Коре, женщине, которую любит внук, приводило в бешенство.

Любит.

Рафаэль оперся на стол, чтобы не пошатнуться.

Любит.

Эта мысль сбивала с ног своей неотвратимостью, пониманием того, что это правда. Он любит свою жену, а использовать ее… невозможно.

В голове проносились сотни мыслей, в душе буря эмоций. Но самым непреложным казалось бежать прочь из этого проклятого богом кабинета, от жестокого, наполненного ядом человека.

– Я передумал.

– Простите?

– Я передумал.

Рафаэль едва узнал свой хриплый надтреснутый голос. Шок и недоверие на лице дона Карлоса доставило ему удовольствие.

– Я больше не хочу покупать ваш виноградник.

С этими словами он повернулся и вышел из кабинета, не заметив, как спустился на лифте и вышел на улицу.

– Я пойду пешком, – бросил он водителю.

Возможно, на воздухе голова прояснится, и он поймет, что его прозрение не более чем иллюзия. Как это могло случиться? Как Коре удалось проникнуть сквозь его защиту? Хотя, возможно, лучше задаться другим вопросом, как устранить вред, вытолкнуть ее из своего сердца и заново окружить его защитной стеной?

В панике голова пошла кругом, Рафаэль ускорил шаг. Любовь не для него. Он не даст Коре власти над собой. Он должен как-то освободиться от этого непрошеного чувства. Вместе с тем где-то в глубине души возникло желание прокричать о нем с самой высокой крыши, все ей рассказать. Глупец. Не это ли влекло его мать к Рамону Аисе? Безоглядное, неконтролируемое, пугающее чувство. Не это ли когда-то чувствовал к ней Рамон? Так называемую любовь, которая привела к трагедии. Ладно, он не такой, как родители, и сможет выстоять. Шаги гулко отдавались по мостовой. Любовь делает слабым, но он не поддастся ее всепроникающей власти.

Кора ходила по комнате, теперь зная, что размер гостиной в мадридских апартаментах Рафаэля – пятнадцать на семнадцать шагов. А еще можно съесть шоколада больше собственного веса.

Где же Рафаэль? Определенно встреча с доном Карлосом не могла продолжаться так долго.

Она с силой сжала кулаки, от чего ногти вонзились в ладони. Вдруг он так и не получил виноградник? Или герцог ведет свою закулисную игру? Кора представила ярость – нет, хуже – унижение Рафаэля. Она не знала, почему этот виноградник значит для него так много, но подозревала, что этим он хотел что-то доказать дону Карлосу. И если бы этот человек причинил Рафаэлю какой-то вред, она бы… Не могла сказать точно, что сделает, но могла бы пойти в офис и вправить герцогу мозги.

Кора вдруг остановилась. Неужели, чтобы защитить Рафаэля, робкая, нескладная Кора Дервент способна противостоять дону Карлосу в его собственном логове? Может, надо было добиться того, чтобы присутствовать на этой встрече, и тем самым подчеркнуть, что они вместе.

Грусть, от которой она так упорно старалась отмахнуться в течение всего дня, накрыла с головой. Прошлая ночь стала финалом брачного договора, оставила воспоминания, бесценный опыт, который она сохранит навсегда. Больше они не вместе.

Звук ключа в замке заставил ее оглянуться. Дверь распахнулась, в дверном проеме возник Рафаэль. На секунду Коре показалось, что все плохо. Это странное выражение лица и несвойственная ему бледность. Потом его губы растянулись в улыбке.

– Как все прошло?

– Дон Карлос согласился продать мне виноградник. – Голос звучал на удивление бесстрастно, однако улыбка стала шире.

– Это же замечательно. Ты, должно быть, в восторге.

Словно чувствуя ее беспокойство, Рафаэль пожал плечами:

– Да, это так. Но время, проведенное в обществе этого человека, вызывает у меня желание искупаться в антисептике.

– Тебе больше не придется встречаться с ним. Главное, ты получил то, что хотел. Вложил в это столько усилий. Не позволяй, чтобы он отравил тебе радость победы.

– Ты права. – Он оттолкнулся от дверного косяка и стремительным шагом направился к ноутбуку. – Тебя это тоже касается. Сейчас я переведу деньги, и ты свободна. Можешь возвращаться домой. Теперь сможешь выплатить долг и снова получить работу.

Кора смотрела, как проворные пальцы летают над клавиатурой, и чувствовала панику. Слова, которые должны казаться волшебной музыкой, оставили ее равнодушной. Вместо того чтобы предвкушать возвращение в лоно Дервентов, она чувствовала пустоту и ощущение стремительно надвигавшейся потери. Кора не хотела расставаться с Рафаэлем.

Нет. Пожалуйста, нет.

Ни под каким видом нельзя было влюбляться в него.

Рафаэль не хочет ее любви. Его интересовал титул, и теперь, воспользовавшись, он готов двинуться дальше, к новым горизонтам. Он так живет, свободно, ничем себя не связывая, и никогда не сможет довольствоваться тем, что она предложит, так же как ее родители. Она не позволит себе его любить.

– Кора?

Стоило повернуться и увидеть его лицо, как неведомая сила настоятельно потребовала отбросить гордость и, бросившись к нему, сказать правду. Однако голосовые связки парализовал внезапный страх. Как она сможет пережить, если он ей откажет?

Рафаэль Мартинес игрок не ее лиги, да и играет совсем на другом поле. Отец бросил его, и сделал это самым жестоким образом, какой только можно себе представить. Мать умерла, потратив десять лет, оплакивая утраченную любовь. Неудивительно, что он проклинает саму идею любви. Возможно, в один прекрасный день он встретит женщину, способную изменить его. Но это не Кора. Ему нужен кто-то обладающий столь же невероятной энергией и жизненной силой, способный его удержать. Сильная красивая женщина. Не такая, как она.

Они заключили договор, и Кора будет следовать его условиям. Тем более есть еще один договор, который она заключила с собой. Играть по его правилам и расстаться, не уронив собственного достоинства. Унося с собой воспоминания о том времени, что провела с ним.

Лицо Рафаэля выглядело замкнутым, хотя на мгновение ей показалось, что в глубине глаз вспыхнуло беспокойство. Сложи два и два. Если и стоит вернуть из небытия холодную, отстраненную Кору Дервент, сделать это надо именно сейчас.

– Извини. Задумалась. Мои вещи собраны, осталось выбрать рейс.

– Ты можешь лететь, когда захочешь. Деньги уже на твоем счете.

Ничто в его голосе не указывало на сожаление, ни малейшего намека на печаль. У Коры даже возникло впечатление, что он хочет отделаться от нее как можно быстрее. Почему бы и нет? Пойми это.

В конце концов, он плейбой и никогда не пытался убедить ее в обратном.

– Спасибо. Я рада, что сделка принесла нам обоим то, чего мы хотели.

Он встал, у Коры перехватило дыхание. Если сейчас он хотя бы прикоснется к ней, она себя выдаст, значит, надо уйти, прежде чем гордость рассыплется в прах вместе с ее сердцем.

– Прежде чем я уйду, нам надо придумать, почему мы расстались.

– Я сделаю заявление. Что-нибудь в духе «С грустью сообщаем, что леди Кора Дервент и Рафаэль Мартинес заявили о том, что их брак оказался несостоятельным. Когда романтический вихрь иссяк, пара поняла, что в действительности у них совсем мало общего. Решение о расторжении брака является обоюдным, они желают друг другу всего наилучшего».

Несостоятельным. Очень мало общего. Каждое слово словно пуля, выпущенная ей в сердце.

– Прекрасно. Мы обо всем договорились. Я пошла.

И не важно, если придется заночевать в аэропорту в ожидании рейса, все лучше, чем оставаться здесь. Из последних сил проглотив слезы боли и унижения, Кора заставила себя улыбнуться:

– Спасибо за все. Надеюсь, жизнь преподнесет тебе еще много возможностей.

Странная улыбка изогнула губы Рафаэля, он будто смеялся над собой. А потом шагнул вперед, выражение лица изменилось, на миг Кора увидела своего Рафаэля.

– Спасибо. А я надеюсь, что родители наконец оценят тебя и полюбят так, как ты этого заслуживаешь.

Его руки сомкнулись вокруг нее, и это горько-сладкое прощальное объятие болью отдалось в ее душе.

Глава 16

Боль неотступно преследовала Кору по пути в Англию. Приближаясь к Дервент-Мэнор, Кора ощутила жалкое желание обхватить себя руками.

Она понимала, что нет смысла откладывать неизбежное. Поэтому, несмотря на то, что очень хотелось броситься искать Поппи и Пру, она направилась в библиотеку, где рассчитывала найти родителей.

Герцогиня сидела за столом в окружении вороха альбомов с фотографиями.

– Кора. Что ты здесь делаешь? Сегодня мы обедаем с принцем Фредериком и Кейтлин. Будут еще несколько гостей. Я искала детские фотографии Кейтлин, чтобы показать их принцу. Ты совершенно не вовремя. Я не хочу, чтобы во время обеда возникли проблемы, и определенно не нуждаюсь в том, чтобы принцу напоминали о нашей связи с Рафаэлем Мартинесом.

– Об этом можешь не беспокоиться. – Кора с трудом сдерживала слезы. – Мой брак официально закончен.

Родители обменялись взглядами, и герцог разразился резким смехом.

– Это рекорд даже для тебя, Кора.

– Но это не важно, – добавила его жена. – Брачный контракт по-прежнему в силе, и это единственное, что имеет значение.

– В самом деле? – Кора смотрела на них и понимала, что они не собираются спрашивать, как она себя чувствует, их совершенно не волнует, что за ее словами может стоять страдание.

– Конечно. Это безродный выскочка, выросший в грязи и нищете. Своим замужеством ты опозорила наше имя, но этим можно пренебречь, если пополнятся наши сундуки. Учитывая, во что нам обошлась твоя глупость в истории с журналистом, полагаю, ты собираешься вернуть нам деньги?

В воздухе повисла напряженная тишина. На какой-то миг Коре показалось, что она умирает. Она вышла замуж ради того момента, когда вернет долг и в глазах матери блеснет одобрение, а на губах отца появится искренняя улыбка.

К черту! Ногти вонзились в ладони. Кора смотрела на родителей, казалось, она видит их впервые.

Холодная ярость добавила смелости.

– Я не собираюсь отдавать вам деньги. Рафаэль Мартинес стоит сотни Дервентов, и я горжусь тем, что его жена. Я люблю его, а любовь не зависит ни от происхождения, ни от того, как выглядит человек и как его принимают в обществе. Она зависит только от того, чего он стоит на самом деле. Рафаэль стоит не сотни, а тысячи Дервентов. И я не вижу, почему он должен пополнять их сундуки. Поэтому я верну ему деньги. А что до моей глупости, полностью признаю ее и заплачу вам, сколько смогу и когда смогу. Обещаю.

Герцогиня поднялась, но Кора заставила себя не отступать назад под побелевшим от злости взглядом матери.

– Я всегда знала, что ты не настоящая Дервент. С самого твоего рождения. Ты просто выродок какой-то.

– Замолчи! – Кора не слышала, как дверь библиотеки открылась, и вошла Кейтлин. – Хватит. – Сестра шагнула вперед и встала рядом с ней, побелев как полотно. – Кора моя сестра и такая же Дервент, как и я. Так что, прошу вас, сейчас же прекратите это. Кора ваша дочь.

Герцог покачал головой:

– Если это так, она должна вести себя, как подобает нашей дочери.

Кора повернулась к сестре и улыбнулась, чувствуя себя искренне тронутой. Впервые в жизни Кейт вышла из укрытия и предложила помощь.

– Все в порядке, Кейт. Мне очень жаль, что вы считаете мое поведение неподобающим, но я веду себя так, как считаю правильным. И мне это нравится. Буду на связи.

С этими словами она повернулась и пошла в сторону двери, чувствуя, что Кейтлин идет следом за ней.

– Куда ты пойдешь?

– Пока не знаю. Туда, куда смогу взять с собой Поппи и Пру.

Ее окутало состояние блаженного бесчувствия, не позволявшее обдумывать то, что она делает. Шипы, которые так долго гнали ее вперед, больше не причиняли боли, она ощущала пустоту, в которой осталась лишь тоска по Рафаэлю. Инстинкт манил искать приюта у него, но Кора понимала всю глупость этой идеи. Она ему не нужна.

Кейтлин тревожно нахмурилась:

– Возьми мою машину. Тебе нужны деньги?

– Я не пропаду, Кейт. Обещаю. А тебе лучше подготовиться к обеду и приходу принца Фредерика. Не стоит еще сильнее злить маму и папу.

Наступила пауза, потом Кейтлин неловко обняла ее и пошла к дому.

Два месяца спустя

Кора подошла к лондонскому дому Этана и Руби Кавершем. Так. Надо придерживаться тех же правил, что последние восемь недель. Что бы ни случилось, нельзя спрашивать про Рафаэля. Этот ланч должен стать приятным событием – встречей с людьми, доказавшими, что они ее настоящие друзья, которые дали приют в Корнуолле, пока не угас интерес прессы к ее разводу, а потом дали работу в «Кавершем Фаундейшн» в Лондоне.

Лучше всего, если они не станут задавать вопросов, но когда Руби пригласила на ланч, в ее голосе Кора уловила нечто, позволявшее предположить ка кой-то скрытый умысел. И вот она топчется у входной двери, обдумывая отступление.

Вышла Руби.

– Кора, я так рада, что ты пришла. Этан, можешь успокоиться. Операция «Укради Кору» больше не актуальна.

Кора искренне улыбнулась, хотя почувствовала некоторую зависть, когда подошедший Этан небрежно обнял жену за талию.

– Кора, я очень рад. И огромное спасибо за работу, которую ты проделала в офисе.

– Ты очень любезен.

– Больше никаких разговоров о работе, Этан Кавершем! – Суровый приказной тон Руби полностью компенсировался полным обожания взглядом, который она бросила на мужа. – Проходи, Кора.

Она прошла в дышавшую атмосферой уюта и комфорта гостиную, где стояло несколько диванов, на полу лежали мягкие круглые подушки, а стены оживляли яркие картины.

– Здесь так хорошо.

– Спасибо. Мы с Этаном хотели создать здесь обстановку дома. Сейчас еще рано говорить, но, надеюсь, когда-нибудь мы получим разрешение стать приемными родителями. А пока сюда иногда приходят ребята, которым мы помогаем, и это по-настоящему здорово. Понимаешь, они делают вид, что в этом нет ничего особенного, но все не так. Большинство из них живет в приютах, и нам хочется, чтобы у них было еще куда пойти. По правде сказать, мы собираемся превратить цокольный этаж в берлогу для подростков.

Кора почувствовала прилив теплоты и восхищения. Руби старалась, Этан тоже. Они работали, неся добро в жизнь других людей, занимались тем, во что верили, что их вдохновляло.

– Но хватит про нас. Мне хочется знать, как ты? Я не о работе, а о том, как себя чувствуешь.

– Хорошо.

Если не считать тех минут, когда она думает о Рафаэле Мартинесе. Вспоминает, как загорались его глаза, когда он улыбался. Его привычку проводить рукой по лицу, когда что-то тревожит. Его аромат.

Руби смотрела на нее.

– В самом деле?

– Конечно.

В конце концов, Рафаэль останется в прошлом, и у нее действительно все наладится. Правда, к тому моменту она наверняка поседеет и впадет в детство, хотя как знать.

– Я начала реализовывать план по созданию приюта для собак. И очень благодарна вам обоим за мозговой штурм, он по-настоящему помог.

При мысли о проекте сердце Коры наполнилось радостным волнением. Она продумала абсолютно все. Решимость заплатить родителям осталась, но, если бы удалось создать приют таким образом, чтобы получать там зарплату, подрабатывать, выгуливая собак, и часть времени работать у Кавершемов, она смогла бы это осуществить.

– Обращайся, – сказал Этан, расхаживая по комнате.

Руби посмотрела на часы и обменялась взглядом с мужем.

– Этан, ты не мог бы проверить, все ли готово к ланчу? Мы с Корой немного поболтаем.

– Руби! В его голосе звучали предупреждающие нотки, но Руби тряхнула головой.

– Все в порядке. Я знаю, что делаю.

Кора нахмурилась, глядя, как Этан уходит.

– Руби, что происходит? Какие-то проблемы? Этан ходит туда-сюда, только когда его что-то беспокоит.

– Я бы не назвала это проблемой. По крайней мере, надеюсь, это не проблема.

– Тогда что?

– Скоро придет Рафаэль. Он просил нас организовать это у себя, чтобы не рисковать, что привлечет внимание прессы. Во всяком случае, он так сказал. Я думаю, он побоялся попросить тебя напрямую, ты могла отказаться. Поэтому и хотел, чтобы мы тебе ничего не говорили. Но мне показалось, что это нехорошо по отношению к тебе.

Кора едва слушала, сосредоточившись на том, что скоро появится Рафаэль. От этой мысли оживились чувства, наполняя ее страхом, волнением, восторгом и радостью.

Звонок в дверь, и взгляд Руби встретился с ее взглядом.

– Ты хочешь его видеть?

К общей сумятице чувств добавилась нерешительность. Сможет ли она вынести эту встречу? Справится или нет?

– Да. Нет. Не знаю. Я имею в виду, он сказал, зачем хочет со мной увидеться?

– Он был очень неразговорчив, несмотря на все мои усилия.

– Значит, есть только один способ узнать это. Увидеться с ним.

Руби кивнула и пошла к двери. Кора, схватившись руками за спинку кресла, впилась пальцами в мягкую ткань в попытке успокоить зашкаливший пульс. Дверь открылась, и у нее остановилось сердце. Потом снова пошло, снова остановилось и, в конце концов, настроилось на ритм, угрожавший пробить грудную клетку.

– Рафаэль!

Он остановился на пороге и, увидев Кору, замер, как от удара, пожирая глазами ее красивое лицо, великолепие рыжих волос, отмечая темные круги под глазами, худобу, которую подчеркивали темно-зеленая футболка и укороченные джинсы. Понадобилось самообладание, чтобы не броситься и не обнять ее.

Остынь, Мартинес.

Лицо Коры выглядело настороженным, меньше всего ему хотелось спугнуть ее. Потом ее взгляд, оторвавшись от его лица, опустился на Дотти, стоявшую рядом с ним. Ее губы округлились от удивления и расплылись в улыбке. Большая собака песочного цвета прошла вперед, обнюхала руки Коры и, усевшись перед ней, осторожно провела лапой по ее ноге. Кора без колебаний опустилась на корточки, и огромное существо, плюхнувшись на спину, подставило живот для почесывания.

Рафаэль прошел вперед, следом за ним в комнату вошли Этан и Руби.

– Мы вас оставим. Если захотите есть, ланч на кухне. Мясо по-бургундски, салат и бутылка вина «Мартинес».

Последний раз погладив Дотти, Кора встала.

– Спасибо.

Выходя, Этан потрепал Рафаэля по плечу и шепнул:

– Удачи, приятель, смотри не оплошай!

Легко сказать.

Когда Кавершемы ушли, в комнате воцарилась тишина. Мысли Рафаэля путались. От волнения внутри все сжалось, а легендарное обаяние, казалось, сбежало в неизвестном направлении.

– Значит, ты взял Дотти?

– Да.

Золотая медаль за разговорчивость, Мартинес.

– Это прекрасно. И как, получается? Впрочем, можно не спрашивать. Вижу, она к тебе привязалась.

Ее лицо озарила внезапная улыбка, которая тут же исчезла, сменившись беспокойством в глазах. И он понимал почему.

– Я тоже привязался к ней, хотя ни за что не взял бы Дотти, если бы не знал, что это навсегда.

Кора в сомнении нахмурилась, и он не мог ее винить. Стиль жизни, который он для себя избрал, и желание ничем себя не связывать бумерангом ударили по нему.

– Кора, я обещаю, Дотти уже стала частью моей жизни.

До сих пор Рафаэль не мог понять, как люди могут сильно привязываться к животным. Но с того момента, когда забрал Дотти, ни разу не пожалел об этом. Огромная мохнатая собака обладала невероятной способностью любить, и Рафаэль почти не сомневался, что при необходимости она будет защищать его ценой собственной жизни. Жизнелюбивая и независимая, она быстро освоилась на вилле в Ла-Риоха и сразу же оценила простор местных полей. Что не мешало ей с удовольствием обходить виноградник вместе с ним. С таким же успехом Дотти адаптировалась в его лондонском доме.

– Я не могу представить себе жизни без нее.

Кора долго вглядывалась в его лицо, потом слегка кивнула:

– Хорошо. Зачем ты здесь?

– Мне надо было увидеться с тобой, сказать, как я люблю тебя. Я не стал покупать виноградник Аисы.

Че-ерт. Да что же это такое? Страх. Он побоялся сказать Коре о том, что чувствует. Опасался, что она с криком выбежит из комнаты и он потеряет ее навсегда. Кора нахмурилась, на лбу появились характерные морщинки. Рафаэлю страшно хотелось подойти и разгладить их.

– Ты не купил виноградник? Но ты сказал… Ты… Господи, почему?

– Я не мог этого сделать. Когда пришел к дону Карлосу, он вдруг начал выражать восхищение тем, что я женился на тебе и использую тебя, чтобы пробиться в высший свет, получить виноградник и заключить другие выгодные сделки. И я понял, что не могу так обойтись с тобой.

– Почему? Я знаю, как важен для тебя этот виноградник.

– Да, но ты важнее. – Теперь все страхи позади. Что бы ни случилось дальше, Рафаэль хотел, чтобы она узнала о его любви. – Кора, я люблю тебя. Люблю всем сердцем.

Ее лицо расцвело, но она снова нахмурилась.

– Но это лишено смысла. Ты же говорил, что не умеешь любить. Я думала, ты ждешь не дождешься, когда отделаешься от меня.

– Нет, я точно знаю, что люблю тебя.

Рафаэль смотрел ей в глаза, надеясь, что она увидит любовь, пылающую в его сердце.

– Мне кажется, я влюбился в тебя, когда привез в Ла-Риоха и там увидел настоящую Кору Дервент. Красивую неравнодушную женщину, способную видеть в людях хорошее. Невероятно великодушную женщину, щедро наделенную даром любить. Я люблю тебя, Кора, и хочу, чтобы ты никогда в этом не сомневалась. Я буду любить тебя всегда. Ты изменила меня. Я поклялся избегать любви, потому что видел в ней то, что делает тебя слабее, дает другому власть над тобой, мешает жить своей жизнью.

– А теперь?

– Теперь я понял, что все может быть иначе. Я по-прежнему беру от жизни то, что она дает, живу на полную катушку и хочу, чтобы рядом со мной была ты. Я вижу, что любовь может сделать человека лучше, дать ему силу. Вместе с любовью человек обретает веру в то, что сможет преодолеть любые трудности, и понимание того, что быть вместе в миллион раз лучше, чем врозь. Ты научила меня этому, Кора, и я люблю каждый твой волосок, каждую клеточку существа. Твою улыбку. То, как ты хмуришь лоб, когда задумываешься. Я люблю, когда ты рядом, и хочу только одного – просыпаться рядом с тобой всю оставшуюся жизнь. Я люблю тебя. Ты научила меня по-другому смотреть на мир. Разве все это лишено смысла?

– Нет, конечно. Ведь я тоже тебя люблю. Больше всего на свете.

Два шага, и Рафаэль оказался рядом. Кора шагнула к нему в объятия. Внутри все бурлило от радости и восторга.

– Я тоже изменилась, полюбив тебя. Я была уверена, что ты не можешь полюбить женщину вроде меня. Это невозможно, когда вокруг столько красивых талантливых женщин. Родители внушили мне, что только такие люди достойны любви. Они любили Кейтлин и Гейба за красоту и талант, а меня не могли полюбить, потому что я не обладала ни тем ни другим. Но теперь я знаю, что любовь считает иначе. Я люблю тебя, потому что ты – это ты. Я так скучала по тебе эти два месяца. Скучала по твоему голосу, по нашим разговорам, по тому ощущению жизни, которое испытывала рядом с тобой, по твоему прикосновению. Скучала по всему, что есть в тебе: упрямству, умению наслаждаться каждым моментом, развлекаться и заботиться о других.

Кора улыбалась, ее глаза светились от счастья.

– Итак, я люблю тебя, потому что ты – это ты, а ты любишь меня, потому что я – это я.

– Лучше не скажешь. С тобой я стал лучше, чем был. Помнишь, я рассказывал тебе о своем отце?

– Конечно, помню.

– Но тогда не назвал тебе его имени. Мой отец Рамон де Гусман, а человек, который со своими головорезами издевался над моей матерью, мой дед, дон Карлос, герцог де Аиса.

Кора тихонько ойкнула.

– Значит, вот почему ты так хотел получить виноградник?

– Да. Мне казалось, будет справедливо, если какая-то часть земли Аисы достанется мне. Я знал, что старик придет в ужас, узнав, что его земля оказалась в руках незаконнорожденного внука. Я мечтал увидеть его лицо, когда скажу, кто я такой, и он увидит мою победу. Я понимал, что в моей власти ввергнуть его дом в скандал, и наслаждался мыслью о том, что, сделав первую партию вина «Мартинес» из ягод, собранных на его винограднике, назову вино «Леди Эмма».

Прекрасные черты Коры исказились от гнева.

– Он все это заслужил.

– Да, но в последние месяцы я осознал, что больше не хочу мести, не хочу мучить врагов. Ты была права, когда сказала, что месть и справедливость – разные вещи. Если я стану мстить дону Карлосу, это отразится на других. Я успешно вычеркнул из своей жизни Хуаниту и Альваро, но ведь они мои сводные сестра и брат. И потом, есть еще отец. Мама всегда хотела, чтобы я простил его, и я решил ему написать.

Рассказывая все это, Рафаэль заново переживал все события. Рамон де Гусман ответил ему, просил о встрече и днем позже приехал в мадридские апартаменты сына. Войдя в квартиру, на какое-то время задержался на пороге. Невозможно описать момент, когда они смотрели друг на друга. На Рафаэля нахлынули воспоминания, и он смог увидеть отблеск человека, которым когда-то был его отец, заметил сходство с собой в орлиных чертах и темных глазах. А потом отец заговорил:

– Рафаэль. Я пришел, чтобы извиниться перед тобой и памятью твоей матери. Я действительно любил ее всем сердцем, как никогда больше никого не любил. И тебя я тоже любил. Но оказался недостаточно силен, чтобы отстоять свою любовь перед лицом долга. Когда отец сказал, что нашел мне невесту, женщину благородного происхождения, я рассказал ему о твоей матери и о тебе. Он объяснил, почему я не могу жениться на твоей мате ри, убедил в том, что это плохо отразится на моем имени, на всей нашей семье, пообещал, если я соглашусь больше никогда не видеться с вами, достойно позаботиться о вас. Вам будет обеспечено содержание, дом, а тебе образование. Вы с матерью не будете ни в чем нуждаться. И я – да простит меня Бог – согласился.

Пока не получил твое письмо, думал, что все вышло так, как он говорил. Наверное, я должен был попытаться разыскать тебя, но знал: если снова увижу твою мать, я пропал. Как я мог жить и не мучиться угрызениями совести? Моя бедная жена уже была наказана тем, что жила в холодном супружестве без любви. А мои дети, Альваро и Хуанита… о них я тоже должен был подумать.

Рамон Аиса смотрел с мольбой в глазах.

– Теперь, когда я знаю, что случилось на самом деле, моя судьба в твоих руках. Я готов признать тебя, если ты этого захочешь.

– А ты этого хочешь?

– Нет. Не вижу смысла причинять боль всем и каждому. Я сказал Рамону, что хотел бы, чтобы Альваро и Хуанита узнали о моем существовании. А если им захочется со мной познакомиться, буду только рад.

Кора сжала его руку.

– Я думаю, ты поступил правильно, сделал так, как хотела бы твоя мать. Но мне жаль, что все это тебе пришлось пережить в одиночку. Я бы хотела находиться рядом с тобой.

– Это может показаться бредом, но в каком-то смысле так и было. Я хранил твой образ в сознании и в сердце. И хочу провести оставшуюся жизнь с тобой. – Достав из кармана ювелирную коробочку, он опустился на одно колено и поднял глаза на Кору. – Ты выйдешь за меня замуж по-настоящему, Кора Дервент?

– Да, Рафаэль Мартинес, да. И отдам тебе мое сердце.

Он надел кольцо ей на палец и увидел, как засияло ее лицо, когда она опустила взгляд на бирюзу в золотой оправе. Никаких бриллиантов. Теперь, понимая, что они для нее значат, Рафаэль выбрал бирюзу редкой формы под цвет ее глаз – кольцо, выбранное с любовью, а не напоказ.

– Какое красивое! – восхитилась Кора. – Почту за честь носить его.

Его охватило беспокойство.

– А твои родители, им ведь это не понравится.

– Это их дело. Ты сказал, что я изменила тебя к лучшему. Ты сделал то же самое со мной. Любовь к тебе дала мне силы противостоять, и я поняла, что больше не хочу завоевывать их одобрение ценой потери уважения к себе, жертвовать своей жизнью или принципами, добиваясь их любви. Пусть полюбят настоящую Кору. А если решат отказаться от меня из-за того, что я вышла за тебя замуж, так тому и быть. Это их потеря. Я люблю тебя, ты любишь меня.

Теперь на ее лице светились радость и счастье. Невозможно сомневаться в его искренности.

– Я хочу наслаждаться нашей любовью и готова объявить об этом всему миру. Я не стану поступать как Рамон и не позволю ложным представлениям моей семьи помешать нашему счастью. – Кора улыбнулась и шагнула в его теплые объятия. – Я хочу прожить свою жизнь на полную катушку рядом с тобой.

Грудь разрывало от счастья, и, целуя ее, Рафаэль Мартинес понимал, что ухватил свой самый главный в жизни шанс. Любить и быть любимым.

Эпилог

Кора смотрела, как сентябрьское солнце разрисовывает пятнами пол на вилле, и вдыхала густой аромат созревшего винограда, доносившийся сквозь открытое окно с соседнего виноградника.

– Как я выгляжу на этот раз? – спросила она Кейтлин.

– Потрясающе. Это платье само совершенство.

Пришлось согласиться. Она обожала платье, которое выбрала для этого дня, когда они должны были заново произнести свои свадебные клятвы. Длинное, струящееся, оно спадало белым озером к ногам, а прозрачная ткань с красивым цветочным узором, покрывавшая горловину и плечи, придавала немного сказочный вид.

– Но дело не в платье, сестра. Дело в тебе. Ты просто светишься от счастья.

– Это любовь. Мне самой кажется, что я излучаю радость. – Каждое утро она просыпалась с полным удивления и благодарности сердцем и, протянув руку, чувствовала рядом сильное тело мужа. Взглянув на сестру, она заметила на ее лице выражение, близкое к отчаянию. – Кейт, что случилось?

– Ничего, со мной все в порядке.

– Нет, не в порядке.

Последние несколько месяцев Кора виделась с сестрой чаще, чем за всю жизнь, не считая детства. В частном разговоре и публично Кейт выразила поддержку ее решению сохранить брак с Рафаэлем, помогла убедить родителей, хотя и со скрипом, принять этот союз. Правда, они отказались присутствовать на скромной повторной церемонии.

– Расскажи, что стряслось, Кейт. Может быть, я смогу помочь. Это все Фредерик?

Кейтлин плотно сжала губы:

– Пожалуйста, не волнуйся. Я разберусь. Правда разберусь. И если понадобится помощь, приду к тебе. Обещаю.

– Ловлю на слове. Но, Кейт, не выходи за Фредерика, если не любишь его.

Сестра покачала головой:

– Пойдем. Сейчас не время об этом.

Кора кивнула, и они пошли к винограднику. Она сияющим взглядом обвела гостей. Здесь была Хуанита, которая с радостью приняла появление в ее жизни Рафаэля. Здесь были Этан и Руби, стоявшие на пороге осуществления своей мечты стать родителями. Как раз на прошлой неделе они получили разрешение на усыновление. А еще приехал Гейб, которого каким-то образом удалось разыскать Кейтлин, хотя он отказался говорить о том, куда и почему исчез и чем занимался. Он смотрел на все настороженно.

Мария и Томас держались за руки, а у их ног, поблескивая шерстью на ярком испанском солнце, лежали три собаки. Дотти, Пру и Поппи.

Но самое главное, здесь был Рафаэль – ее скала, партнер и сердечный друг.

На миг у Коры замерло сердце, но она без колебаний пошла к нему и увидела, как его лицо озарилось счастливой улыбкой.

Рафаэль взял ее за руки, и она поняла, что их любовь переживет испытание временем и она проживет с этим замечательным человеком всю оставшуюся жизнь.

На этот раз в каждом слове их клятвы звучали искренность и любовь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg