«Чемпион: Держись от него подальше»

Чемпион: Держись от него подальше (fb2) - Чемпион: Держись от него подальше 382K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Людмила Игоревна Белякова

Людмила Белякова Чемпион

— Просто отыгрались на переводчике! — сказала Жанна, демонстрируя шефу договор, полученный из юридического отдела. — Я когда этот талмуд должна делать? В понедельник переговоры…

— Присядь, сейчас разберемся.

Шеф нажал на кнопку местной связи:

— Маш, Корецкую мне вызови.

— Если она еще не слиняла. Пятница же…

— Не нервничай — разберемся.

Но ведущего юриста все-таки разыскали.

— Да, Пал Лексаныч? — невинно сказала Корецкая, войдя в кабинет. — Какие-то вопросы?

— Вы почему так поздно даете документ на перевод?

Сесть он ее не пригласил — значит, очень сердит.

— Так получилось. Много уточнений.

— А когда его переводить будут, не подскажете?

— Пусть в выходные выйдет, потом отгуляет, — дернула Корецкая плечиком.

Шеф вопросительно взглянул на Жанну — ты как?

— Да я-то не против, только, может, вы забыли, что здание на уикенд полностью опечатывают в восемь часов вечера?

Шеф, закипая все сильнее, поднял глаза на Корецкую.

— Пусть домой возьмет! — фыркнула та.

Шеф поднял брови, переводя взгляд на Жанну.

— У меня дома компьютера нет.

— У, блин!

Если шеф перешел на эвфемизмы, скоро грянет буря.

— Так, Елена Николаевна, счастливых выходных!

Не слушая ее извинительного бормотания, генеральный снова взялся за трубку:

— Маш, найди Костика, пусть принесет мне свободный ноутбук.

— Нет свободных ноутбуков, — сказала Жанна. — Я бы к вам не пришла, если б не пиковая ситуация.

— Ладно, пиковых ситуаций нет, если…

«Но есть тупиковые», — подумала Жанна, но промолчала.

— А можешь завтра с утра приехать ко мне на дачу в Подлипки?

— Надо — подъеду.

— Там есть компьютер, сядешь и будешь спокойно работать.

На том и порешили.

«Апрель хорош в любое время года», — думала Жанна, шагая по желтой подмосковной грязи к даче любимого начальника.

Утро было пронзительно весенним. По закоулкам дотаивали натоптыши темного льда. На ветках деревьев надсаживались любовным криком воробьи, где-то повыше гортанно ссорилось воронье.

Жанна нажала кнопочку у железной калитки.

— Кто там? — спросил в переговорном устройстве женский голос.

— Водопроводчика, в смысле — переводчика вызывали?

— А… да, — хихикнул голос. — Заходите.

Жанна толкнула калитку и пошла по дорожке. На крылечко, прикрываясь кофточкой, вышла шефова супруга — Жанна видела ее на корпоративных вечеринках.

— Вы Жанна, да? Пал Лексаныч велел вас накормить, напоить и посадить работать.

— Есть я не хочу, если только чаю зеленого с дороги.

Жанна села за компьютер, находившийся на первом этаже. Текст пошел довольно споро. К трем часам в дом ввалился шеф, в расхристанном виде и с удочками.

— А, сидишь! Как дела? — весело спросил он Жанну, снимая у двери резиновые сапоги.

— Нормально.

— Значит, мы сейчас все пообедаем, потом подъедет охрана, и мы с Дианой уедем в Москву.

Жанна, не отрываясь от работы, кивнула. На шум появилась из кухни хозяйка.

— Я вам потом покажу комнату для гостей, Жанночка.

В половине пятого Диана спустилась вниз в вечернем платье. Шеф был в смокинге и шелковой бабочке.

— У-у, кто-то развлекаться едет, а бедная девушка сидит-работает в поте лица и еще одного места, — гундосо съехидничала Жанна.

— Не боись — не обижу, — по-купечески вальяжно сказал шеф. — Мишка вот где, интересно?

— Кто? — спросила Жанна из вежливости.

— Охранять тебя будет начальник отдела безопасности лично. Знаешь его?

— Не-а. Я ни в чем предосудительном не замечена, так что с отделом безопасности не контактировала.

— Вы с ним поосторожнее, Жанночка, — многозначительно заметила Диана, которая до перехода на должность жены гендиректора тоже работала в фирме. — Он донжуан еще тот.

— Он на блондинок западает, — возразил шеф. — У него грузины в роду были.

Чирикнул сигнал ворот.

— Заезжай, боец, — сказал шеф в микрофон.

Через несколько минут в дом вошел молодой человек, выше среднего роста, темноволосый, в черном костюме.

— Значит, так. Жанна, это Майкл, Майкл, это Жанна. Холодильник, бар, кофеварка в вашем распоряжении. Мы приедем завтра часов в одиннадцать. Не ссорьтесь.

— Нам делить нечего, — буркнула Жанна.

— Понял. Ты на какой странице, Жаннусь?

— На предпредпоследней. Успею.

— Умница. Все, мы поехали. Миш, остаешься за старшего.

Они вышли.

— Большое чувство юмора у шефа, — скорее самой себе сказала Жанна.

— Что есть, то есть, — ответил темноволосый. — Можно, я телевизор включу?

— Если потихоньку.

К семичасовым новостям перевод был вчерне закончен. Жанна закрыла файл и встала, разгибая затекшую спину.

— Я на улицу.

— Конечно, гуляйте.

Жанна включила чайник и вышла на крылечко. Было почти темно, вечер наполнялся вкрадчивым журчаньем ручейков и призывными криками ночных существ. Жанна постояла минут десять, озябла и вернулась в дом.

— Чего там на улице?

— На улице весна. Вам кофе сделать?

— Если не трудно. Сейчас фильм интересный будет по СТС.

— М-м, вряд ли мне удастся посмотреть. Мне еще двадцать страниц причесывать.

Жанна нацедила ему чашечку.

— Берите кофе.

— Спасибо. А… что это я вас до сих пор на фирме не видел?

— Я там уже восемь месяцев. Плохо смотрели.

Жанна закрыла крантик кофеварки.

— Да я вроде человек наблюдательный.

Она наконец соизволила поднять на него взгляд. У Миши были идеально прямой нос, тонкие черные брови и серо-зеленые глаза в темных ресницах, пристально ее изучавшие. «Будто цену мою прикидывает… Хорошо, что я не блондинка».

— Если в фирме только один переводчик, у него нет возможности бродить по отделам и мозолить людям глаза.

— Что же это Паша упускает такой момент?

— Вот и подскажите ему — узкое место в лице единственного переводчика ставит под угрозу оперативность работы компании. Сегодняшнее бдение — этому доказательство.

Миша усмехнулся:

— Я занимаюсь физической безопасностью.

— А, да, я что-то слышала, — задумалась Жанна. — Вы ведь какой-то чемпион?

— Не «какой-то», а чемпион Российской Федерации по кикбоксингу среди профессионалов. А начинал я выступать как любитель — грекоримская борьба. Мастер спорта, короче.

— Ах, прошу прощения. Кстати, ваш фильм начался.

Жанна кивнула в сторону телевизора. Там юркие желтолицые товарищи почем зря лупили друг друга, сопровождая побоище нечленораздельными воплями.

— Халтура для переводчика, — насмешливо заметила Жанна. — Три-четыре слова на весь фильм. Потише сделайте, пожалуйста. У меня вторая серия начинается.

Жанна отошла к компьютеру, а чемпион плюхнулся смотреть про желтолицых. Ей был виден экран, где драки перемежались с погонями, и полупрофиль чемпиона, который время от времени досадливо вертел головой. Видимо, артисты дрались неправильно, и он их осуждал.

Через два часа Жанна, чувствуя, что просто не понимает написанного ею самой, закрыла файл. Перевоспитание плохих парней также завершилось. В кино добро победило зло нокаутом, перевод победил Жанну по очкам.

— Все, закончили? — спросил Миша, видя, что она достает из холодильника пакет сока.

— Не-а, просто не могу больше — глаза не смотрят.

— Есть проверенный способ расслабиться.

— Чемпионский?

— Да. Полтора грамма коньяка на грамм веса. Хотите? А то на вас смотреть страшно.

— Не ставила цели сразить вас красотой.

— Извините, неправильно выразился. Вид у вас правда усталый. Так налить? Восемьдесят грамм?

— Пятьдесят. Я не ужинала.

— Шестьдесят — минимум. Говорю как профессионал.

Миша нашел в баре бутылку, вынул два пузатых бокала и налил «Хеннесси».

— Тоже сильно переработали? — не без ехидства спросила Жанна, подразумевая его сидение у телевизора.

— С утра тренировался. За знакомство?

— За знакомство.

Жанна, не спеша, поболтала темную жидкость, нюхая ее с закрытыми глазами, и выпила мелкими глотками.

— Налить еще?

— Не, я к выпивке непривычная. Я лучше спать.

— Тогда спокойной ночи.

Жанна поднялась на второй этаж, где у хозяев было помещение для гостей — душ и комната с тремя кроватями в рядок. Чувствуя, что тяжесть в затылке отпускает, с благодарностью подумала о Майкле — вовремя он подоспел со своей профессиональной помощью.

«Самоуверен, весьма самолюбив, не слишком интеллектуален, но хорош собой, ничего не скажешь. Диана знала, что говорит».

Приняв душ, Жанна переоделась в тренировочный костюм и решила немного почитать. Спать хотелось ужасно, но стоило прикрыть глаза, как в мозгу начинали бегать строчки — русские наперегонки с английскими. Как заснула, Жанна не заметила, даже не погасила светильник над изголовьем.

…Проснулась она оттого, что кто-то вынимал из-под ее руки книгу. Она с трудом разлепила веки и приподняла голову. Это был Миша. Он тоже переоделся в спортивный костюм.

— Что случилось? — хрипло произнесла Жанна, возвращая голову на подушку. — Шеф звонит?

— Звонил. Спрашивал, как ты.

— Я в порядке. Ты — свободен.

Но никуда он не ушел, наоборот, Жанна почувствовала, что он присел на краешек постели и положил руку ей на бедро.

— Сильно спать хочешь?

— А что еще делать? — не открывая глаз, поинтересовалась она.

— Ну, есть варианты…

Она повернулась на спину, причем ему пришлось убрать руку, и слегка потянулась, приоткрыв наконец глаза.

— Какие, например?

И тут Жанна увидела то, чего никак не ожидала увидеть. Миша смутился!

— Например, заняться любовью, — сказал он, чуть опуская взгляд.

И тут она сказала то, чего никак от себя не ожидала услышать.

— В принципе, идея неплохая.

Жанна не была готова к броску с захватом, но, ощутив его губы у себя на шее, только слегка вскрикнула и сопротивляться не стала. Она почувствовала запах чистого тела и дорогого дезодоранта. Прежде чем идти к ней, он принял душ.

«Он что — был уверен, что я уступлю?..»

Жанна положила ладони ему на спину и прижала его к себе. Ощущение было приятное — ни костей, ни жира, только мышцы.

— Какая ты уютная девочка, — глухо проговорил он ей на ухо, — ну просто удивительно уютная!..

— По-моему, у меня килограмма три лишнего веса.

Миша отстранился, чтобы получше рассмотреть ее.

— С тобой все о’кей… Только давай это снимем, а?

Он принялся решительно, но довольно деликатно поднимать на Жанне майку.

— Хочешь, я выключу свет?

— Мне стесняться нечего, — подчеркнуто презрительно сказала она и вытянула руки над головой.

Но он не стал снимать майку до конца, а просто задрал ее Жанне на голову. Она почувствовала его разгоряченное лицо у себя в ложбинке между грудей.

— Ой, отпусти меня немедленно! Немедленно меня отпусти!!!

Она стала вырываться, он резко отпрянул. Жанна села, опустив на себе майку.

— Ты чего?! Что тебе не так? — досадливо произнес он, чуть отодвигаясь.

Она пару раз глубоко вдохнула, вытирая ладонью лицо.

— Извини, у меня что-то вроде клаустрофобии… Я сейчас как раз и ощутила себя… как в ловушке.

— Это я виноват.

— Ты же не знал… Я вообще сложный человек — это тебе на будущее. Уфф…

Она уткнулась ему лбом в плечо, отходя от своего приступа.

— А «шарики» у тебя — просто класс, — прошептал он ей на ухо.

Он повернул к себе ее лицо и поцеловал в губы долгим, глубоким поцелуем и уже без лишних фокусов сдернул майку.

— Давай тогда и это снимем — а то как-то несправедливо, а? Ты меня не стесняешься?

Жанна, вполне придя в себя, взялась за Мишину футболку.

— Мне тоже стесняться нечего.

На правом предплечье у Миши обнаружилась искусно выполненная татуировка — оскалившийся тигр.

— Да, тут есть на что посмотреть, — сказала она, обводя пальчиком крутые бицепсы. — Хорошо все тут сделано.

— Долгие годы упорных тренировок, — улыбнулся он самодовольно. — А у тебя нигде татушки нет?

— Не-а.

— Врешь, поди… Я сейчас конкретно проверю.

Проверка началась со стаскивания Жанниных треников.

— Ну ты ж и аппетитна… И чё это я болтаю?

Он лег рядом, и Жанна запустила ему пальцы в волосы на затылке — скользкие, упругие завитки.

«Значит, он еще упрям и своенравен», — подумала она какими-то задворками сознания.

— Попка у тебя… Рук на все не хватает, блин!

Жанна невольно рассмеялась. Она постаралась расслабиться и ступней погладила его по голени. Он верно понял намек.

— Второй ножкой так сделай? И не опускай их, ладно? А то я уже на пределе.

«Ох, зачем я это все творю?»

Он сбросил одеяло и начал входить в нее решительными, короткими толчками. Жанна сквозь щелочку между полуприкрытыми веками вдруг увидела свой беззащитный, пухлый животик и мощный Мишин торс, двигавшийся над ним.

«Вот не буду показывать ему, как мне хорошо, ни за что не буду…» — подумала Жанна, но тут Миша, опираясь одной рукой, другой начал ласкать ее грудь. Да как-то особенно — пропуская сосок между пальцами, от чего она вообще чуть не потеряла сознание.

— Будь хорошей девочкой, ну? Зачем ты сдерживаешься? — услышала она его сдавленный, хриплый шепот. — Ну, расслабься… Почему ты меня не пускаешь дальше? Тебе ведь хорошо, да?

— Мне божественно… — только и смогла простонать Жанна, начиная, неожиданно для самой себя, отвечать на его движения, совсем распластываясь по смятой их возней простыне.

«Да он меня сейчас просто растворит в себе!»

Его ласки приносили ей даже не наслаждение, а какую-то острую и сладкую боль, накатывавшуюся из глубины тела упругими, горячими волнами, и Жанна сама не замечала, что встречает каждую эту удушающе-прекрасную волну громким, даже каким-то отчаянным криком.

Девятый, а, может быть, девяносто девятый вал накрыл ее с головой, когда он прижался к ней всем телом, так, что она едва могла дышать, а его губы жарко захватили кожу под ее левой скулой.

«Я сейчас исчезну! — подумала она обреченно. — Ну и пусть… не жалко».

И сама прижала его к себе так сильно, как только могла в этом состоянии.

— Чего ты со мной творишь, а? — услыхала она его шепот.

— Ничего… Отпусти меня, а то я сейчас умру.

Нехотя он чуть отодвинулся, и она, чуть приоткрыв глаза, увидела прилипшие к его лбу темные завитки волос.

— Детка, ты чудо… Не вставай пока, ладно? Я еще хочу… прямо сейчас.

— Ну ножки-то можно опустить? — жалобно попросила она. — Я устала безумно.

— Давай так…

Миша, не забывая целовать все, что попадалось ему по пути, сам расправил и уложил ее так, что Жанна сразу забыла свои опасения исчезнуть. Он снова завладел ее телом и чувствами, уже не так торопливо-страстно, скорее — будто подробно изучая только что завоеванную им страну. Изучение завершилось полным восторгом покоренной державы, а завоеватель обессиленно лег рядом на спину, тяжело дыша.

Придя в себя, Жанна пошарила по стене над головой и выключила свет.

— Что, глаза на меня не смотрят?

— Нет, — тихо засмеялась Жанна. — Ты глянь только.

В комнате было совсем светло. Прямо перед окном, видимая даже через штору, висела огромная серебряная луна.

— То-то меня повело на случайную связь. Полнолуние же.

— Я тебе не случайный, — ворчливо ответил Миша. — В душ кто первый пойдет?

— Я, но я быстро.

Ожидая, пока вода станет потеплее, Жанна взглянула в зеркало. Она была совсем не похожа на ту заморенную работой девушку, что смотрела на нее из зеркала всего три часа назад. Сейчас на скулах ее горели два ярких пятна румянца, а губы, чуть припухшие от чемпионских поцелуев, были пунцовыми. Светло-карие глаза сверкали янтарными искрами, словно она собиралась заплакать, хотя сейчас ей этого хотелось меньше всего.

«Хорошо, что меня никто не видит, даже он. Особенно он!.. Слишком уж я неприлично счастлива».

Не огорчила ее даже багровая отметина на шее под левым ухом.

Жанна вернулась в комнату. Миша, наверное, задремал и встрепенулся, только когда она положила ему на живот ладошку.

— Иди ополоснись, — сказала Жанна.

— Айлл би бэк, бэби, — пробормотал он, вскочил и пошел в ванную, не упустив случая ущипнуть по пути Жанну за попку.

— Изыди, тигрище ненасытный.

Она зажгла свет и попыталась привести в порядок свою постель, но, увидев, во что они ее превратили, просто прикрыла ее одеялом, разобрала другую, погасила свет и легла. Незашторенное окно с нахально подглядывающей лунищей теперь было прямо перед ней. Свет был такой яркий, что ломил глаза, и Жанна их закрыла. Шум воды в ванной прекратился.

«Сейчас придет… Захочет он меня еще?»

Миша появился, поспешно вытираясь махровой простыней.

— Чего ты дислокацию сменила? — спросил он, склоняясь над ней и стягивая с нее одеяло.

— Да мы там такого наделали… Что Дианка подумает?

— Ничего она не подумает, — сказал он досадливо, переступая через нее коленями. — У нее домработница есть — постирает. А если и подумает, то сильно позавидует.

Жанна погладила его по бедрам, но не слишком страстно, скорее как красивую вещь, а не живого человека, и он это почувствовал.

— Если ты не готова к продолжению, я это быстро поправлю. Только скажи…

Миша уже подмял ее под себя, тискал, и Жанна слышала, как гулко бьется его сердце рядом с ее. Вдруг Жанна почувствовала, как его рука, поглаживая ее по животу, спускается к самой секретной зоне.

— Не надо…

— Чего — не надо?

— Этого…

— Но ты не возбуждена, а я хочу продолжить, — сказал он, агрессивно кусая ее за мочку уха.

— Разве я отказываюсь?

— Пока ты меня не захочешь…

Мишина рука достигла цели, и Жанна начала неудержимо проваливаться в бархатную тьму любовного томления.

— Ой, ну не надо! — почти зарыдала Жанна. — Я с тобой до утра не доживу!

— Теперь хочешь…

На этот раз, видимо сбросив первоначальное напряжение, он был нетороплив и будто любовался собой — как он подчинил себе Жанну, как уверенно овладел ею… Он упорно вел ее и шел сам до пика наслаждения. Жанна уже не стеснялась отвечать на его ласки и, не сдерживаясь, вскрикивала и стонала от той острой сладкой боли, что он ей причинял.

— Уфф, — выдохнул он, освобождая ее и откидываясь на спину. — Это я с тобой до утра не доживу.

Жанна погладила его по груди, а он, взяв ее пальчики, сначала поднес их к губам, а потом слегка оттолкнул ее руку.

— Ты действительно чересчур сильно меня заводишь.

— Я не нарочно.

— Знаю. Ты не обидишься, если я буду спать отдельно? У меня завтра тяжелый день.

Миша наклонился над ней, плотно положив руку на грудь, поцеловал в губы и встал с кровати.

— Спокойной ночи, герой.

Он, кажется, самодовольно усмехнулся. Жанна на секунду увидела его всего, обнаженного, в лунном свете.

«Да, красивый парень, и любовник хоть куда. Но красивое, говорят, чужое…»

Тут же у Жанны немыслимо отяжелела голова, налились свинцом веки, и она перестала что-либо чувствовать.

Разбудило ее треньканье будильника. Было совсем светло, и она вдруг вспомнила все произошедшее этой ночью.

— Миш, а Миш? — позвала она тихо.

Будильник исходил отчаянным писком, а чемпион спал как убитый. Жанна видела только его неподвижную спину под пушистым одеялом.

— Мишка! — почти крикнула она.

— А? — наконец встрепенулся он.

— Твой сотовый надрывается?

— А, да, наверно… Семь часов.

— Чего так рано-то? Спал бы да спал.

Жанна повернулась к нему спиной и свернулась калачиком. Телефон обиделся на невнимание и умолк.

— У меня режим. Сейчас буду вокруг дома бегать.

— А силы есть? — не удержалась Жанна.

— Зараза, — беззлобно обругал ее Миша. — Выкачала меня, а через месяц чемпионат России!

Проходя мимо, он довольно сильно хлопнул ее по боку. Потом Жанна сквозь дрему слышала, как он вышел из душа, после чего ее сон сбежал вслед за случайным партнером.

Когда она, одетая и подкрашенная, спустилась в холл первого этажа, Миши там не было. На всякий случай она сварила две чашки кофе и села за компьютер, удивляясь тому, что вчерашний перевод можно читать без слез. Тут появился Миша, одетый в тренировочный костюм.

— Вы что делаете на закрытом объекте, девушка? — спросил он, окидывая ее презрительным взглядом.

— Работаю, в отличие от некоторых.

— Это теперь так называется?

— Да. Кофе возьми.

Миша в два глотка выпил чашку.

— А ты меня не отпустишь? Через часик Пашка прикатит. А то мне в школу надо.

«У него что — ребенок есть?!»

— В каком классе учимся?

— Тренирую я, серость. В спортивной школе!

— Чему плохому детей учим?

— Вольной борьбе.

Миша вынул из встроенного шкафа черный костюм на плечиках и, прикрывшись от нее дверцей, стал переодеваться, продолжая говорить.

— Деньги там, конечно, смешные, но хоть отдача есть, и пацаны при деле.

— Да ты у нас подвижник!

— Да. Ворота открывать-закрывать умеешь?

— Нет, я здесь в первый раз.

— Иди сюда, покажу.

Жанне почему-то стало не по себе при мысли, что придется подойти к нему. Но он стоял и ждал. Она подошла.

— Включаешь переговорное устройство, эта кнопочка — от ворот, эта от калитки. Поняла?

Он не упустил возможности довольно чувствительно прижать ее руку, передавая пульт.

— Сейчас меня выпустишь.

— Да на все четыре стороны!

— Понял. Сваливаю.

Он действительно ринулся к выходу, накидывая кожаную куртку. Но вдруг затормозил, вернулся, неожиданно для Жанны цепко взял ее за горло, поцеловал.

— Пока, куколка.

Из двери на Жанну пахнуло свежим деревенским воздухом, потом она увидела, как к воротам вырулил черный внедорожник, и нажала на кнопку. Ворота открылись, и чемпион уехал. Жанна снова села за компьютер и снова стала читать перевод, хотя в этом не было особой необходимости. Ей просто не хотелось оставаться наедине со своими чувствами.

Пашка появился через полчаса.

— Жаннусь, привет. Это ты рулишь? — весело заговорил он, вваливаясь в холл. — А где Майкл?

— Я за него.

— Сбежал, сволочь… Как у тебя дела?

— Закончила. Тут принтер есть?

— На нем порошок закончился. Главное — текст! В понедельник уконтропупим этих фирмачей, а там отгуляешь… Сейчас Дианка приедет с ребенком, завтракать будем.

— Не, не хочу. Я домой. Дела еще.

— До станции сама дойдешь? А то я еще машину не загонял.

— Нет, только рада буду пройтись.

Снаружи действительно было хорошо. Природа набухала любовным томлением, заметно потеплело, за ночь подсохли тропинки.

Жанна вспоминала — нет, не мимолетно-горячечное приключение с этим спортсменом, а то, как они расстались утром — как давние друзья. Ну, этот поцелуй на прощание не в счет. Никакого продолжения.

«Секс одноразовый, дачная версия».

Эта мысль Жанну даже слегка развеселила, и она с удовольствием обнаружила, что уже поднимается по лестнице своего дома и роется в сумочке, ища ключи.

…Первое, что Жанна сделала после того, как вышвырнула своего «гражданского мужа», — это хороший, в меру дорогой ремонт. И все эти полгода с удовольствием возвращалась домой. В свое время ей это очень помогло — кардинально поменять обстановку и забыть, раз и навсегда, этого субъекта, который за полтора года их совместного проживания менял работу чаще, нежели оказывал ей интимное внимание. И это торопливое полуизнасилование он пытался выдать за акт страстной любви…

Жанна тряхнула головой, чувствуя, что эта мысль возвращает ее к вчерашнему событию. Мысль, трепеща радужными крылышками, упорхнула, и Жанна успела захлопнуть двери прямо перед ее носом.

Понедельничные переговоры прошли гладко, договор был подписан без изменений. Павлик, как глава принимающей стороны, отвез всю компанию в ресторан. На выходе, чуть помявшись, он попросил Жанну сопроводить иностранцев в аэропорт.

— Ну, как договорились, два дня твои и денек — за эту поездку — к отпуску. А то ты мне в четверг понадобишься. Ладушки?

Жанна скомандовала гостям «За мной, джентльмены!» и покатила в аэропорт.

Погода преподнесла очередной сюрприз: температура у Москвы подскочила до двадцати трех летних градусов, а по-апрельски голые ветви деревьев как-то не вязались с необходимостью надевать легкий костюм, чтобы не упариться в транспорте.

С понедельника на вторник она роскошно отоспалась, потом побродила по магазинам. В среду — разобралась с летним, так внезапно понадобившимся, гардеробом, а там — любимая фирма, от которой Жанна даже успела отвыкнуть.

Их контора располагалась частично на одиннадцатом и десятом этажах большого офисного здания. Отдел, где сидела Жанна, был напротив директорского предбанника и кабинета; все остальные отделы — этажом ниже. Паша сделал так специально — чтобы подчиненные не отвлекали его от глобальных проблем.

В их отделе с прозрачными стенами было еще три стола. Один, для инокорреспондента, пустовал — хозяйка убыла в декрет. Два других занимала оператор Анжела, занимавшаяся базой данных компании. Костя-программист, отвечавший за корпоративный сайт и интранет, в отделе сидел мало, больше шлялся по офису и травил анекдоты.

К девяти, конечно, никого не было. Жанна с ненавистью посмотрела на пачку цветных проспектов, мирно посапывавших рядом с ее компьютером, и пошла наливать чайник. Вернувшись, она обнаружила за столом инокорреспондента — существо несерьезных физически-возрастных параметров.

— Ой, здрастье, — сказало существо, тараща голубые глаза. — А вы, наверное, Жанна.

— Да, привет. А вы на Ольгино место?

Существо радостно закивало.

— Меня Катя зовут. Я на инязе учусь.

«Ага, вместо помощника пригнали ученицу».

Появился Костя, глумливо бросил: «Общий привет, дамы без господ», за ним пришла Анжела. Жанна нашла в куче пару документов попроще и отдала их письмоводителю.

— Электронным словарем пользоваться умеешь, Катюшка?

— Нет, — честно призналась та.

Жанна показала, как обращаться с «Лингво», наказала перевести письма — не торопясь! — и пошла на свое место.

— Что-то Мишка к нам в отдел зачастил, — заметил Костя.

Жанну словно обдало ледяным душем. За эти дни она подзабыла — потому что очень старалась — о событиях на директорской даче. И вот, стоило прибыть на работу, как — «Мишка»!

— Да? — подняла голову Анжела.

— Ага… Полдесятого только, а он опять заглядывал.

Сквозь стеклянную стену отдела можно было видеть, кто ходит по коридору, а проходившие видели сидящих в отделе.

— Неудивительно — такой цветочек завелся, — бранчливо заметила Анжела. — С понедельника так и крутится здесь, упырь… Катьк, ты учти, у нас тут такой черненький бегает — ты от него подальше держись.

— У меня парень есть, — надулась Катя.

— А это ему не помешает. Он крутой, спортсмен, кого хочешь отметелит.

«Слава тебе Господи, это не меня касается… Просто Миша запал на очередную блондинку».

Жанна, чувствуя невыразимую симпатию к русоволосой Кате, подошла к девочке:

— Как дела, киса?

Та набила полторы строчки перевода.

— Пока никак.

— Ничего, научишься.

Они спокойно, перебрасываясь малозначащими замечаниями, доработали до обеда. Жанна спустилась в буфет первой, а когда вернулась, застала в отделе только Катю.

— Жанночка, а как ваша фамилия?

— Андреева.

— Ой, вас просили подойти в… — она протянула Жанне стикер, — комнату 10–04.

— Хорошо. Пока плотно не села, схожу.

«…хотя не представляю, кому я там понадобилась».

Жанна спустилась этажом ниже, где бывала редко, поскольку находилась в прямом директорском подчинении, а любимый шеф был рядом. Сначала она ошиблась направлением и вошла не в то крыло.

«Ну, как всегда — с точностью до наоборот. Па-а-ашли взад!»

Нужная комната находилась в противоположном конце коридора.

«Ага, 10–06. Следующий — мой».

Еще два шага, и…

И у Жанны чуть обмякли ноги. Под номером «10–04» на двери висела табличка «Отдел безопасности», а ниже — табличка поменьше «Начальник отдела М. М. Дареев».

«И кто же он — Михал Михалыч?» — подумала Жанна, стараясь унять сердцебиение и привести в порядок выражение лица.

Сделав три вдоха-выдоха, она постучалась и, не ожидая ответа, повернула ручку.

Миша, одетый в тонкий зеленовато-серый костюм, сидя за столом, говорил по телефону и одновременно щелкал мышкой. Увидев Жанну, поспешно сказал: «Извини, я перезвоню» — и положил трубку. Несколько секунд оба оценивающе смотрели друг на друга.

«Под цвет глаз костюмчик… Кто выбирал, интересно?»

— Так, госпожа Андреева, — плотоядно произнес Миша. — Наконец-то вы соизволили появиться на работе.

— Моя работа регулируется непосредственно руководством компании, — ответила Жанна, слыша, что ее голос звучит надтреснуто и немелодично.

— Присаживайтесь, пожалуйста. У отдела безопасности имеется к вам ряд вопросов.

— Даже ряд? — возможно ироничнее произнесла Жанна, садясь.

Он проигнорировал эту реплику, деловито взял в руки папку и вытряс оттуда листки.

«Ах ты ж и гад — досье мое изучал!»

— У вас телефон домашний имеется?

— Теперь имеется.

— Почему не отражено в вашем файле?

— Кому надо, тот знает.

— Так. А мобильный ваш почему не отвечает?

— Я номер сменила.

— И опять же не сообщили! Очень легкомысленно и несерьезно с вашей стороны.

— Еще вопросы есть?

— А как же!

Он все еще играл роль чекиста, уличающего врага народа.

— Вы что сегодня вечером делаете?

Теперь лицо у него сделалось чуть смущенное и… радостное. Да, он явно был счастлив ее видеть! И она не смогла удержаться от улыбки.

— Ну не сволочь ты, Майкл, а?

— Позвольте вам напомнить, что вопросы здесь задаю я. Так что — вы свободны сегодня вечером?

Жанна думала, что ответить, а он смотрел на нее, обмахиваясь листками ее досье. Вроде здесь не было особенно жарко?

— Ничего пока не планировала.

«Ведь это же правда… Почему я должна врать?»

— Давай поедем куда-нибудь, посидим?

Жанна молчала, изучая его смугловатое, очень гладкое и чистое лицо.

— Ну, чего ты… поедем, — почему-то на тон ниже повторил он.

— Поедем, — еще тише ответила она. — Только чтобы никто на фирме не знал, хорошо?

— Как скажешь.

Жанна чуть откашлялась.

— Кстати, — сказала она вполне обычным тоном, — ты в курсе, что твое беганье в наш отдел уже замечено и ему дана соответствующая оценка?

— Да? — удивился он. — И чего болтают?

— Что твой тигр охотится на эту новенькую Катю.

— На-ка-во?! — произнес Миша, изображая негодование.

— На Катюшу, что нам в отдел дали.

— Сейчас-сейчас, — деловито произнес он, роясь в бумагах. — Ага, вот.

Он бегло просмотрел какой-то листок.

— Пф, да она ж малолетка! Буду я париться… Ну, чего, как у нас сегодня?

— Давай в «Погребок» на Пресне. Там по четвергам моды показывают.

— Дав… — вдруг он осекся. — А что — сегодня четверг?!

— Да, а что же?

— У, блин… Я с тобой счет дням потерял. У меня ж сегодня мастер-класс в одном месте…

Теперь лицо у него было огорченное, даже подурневшее.

— И сколько это по времени?

— Ну, час-полтора. Где-то полвосьмого освобожусь.

— Давай я с тобой поеду, — видя, как бедный супермен смущен и растерян, выручила его Жанна. — В кафешку потом.

— Правда, тебе интересно? — наморщил он лоб, сомневаясь.

— Да отчего ж нет? Я на такой тусовке никогда не была. Но ты, ну, после этого как — в кондициях будешь?

— Конечно. Это ж показательные выступления… Где-когда тебя подхватить?

Жанна возвращалась в отдел, обдумывая, что соврать, если Катя рассказала, куда она ушла, а Анжелка догадалась, что она была на приеме у местного секс-символа. Но Анжела что-то набивала, а Катя старательно переводила. Они без приключений доработали день, а без пяти пять зазвонил Жаннин мобильник. Номер звонившего был ей незнаком.

— Ну, ты спускаешься? — услыхала она Мишин голос.

Выйдя на улицу, Жанна свернула не к метро, а к дальнему концу здания — там, за углом, должен был стоять его «чероки». Но машин было много, и большинство из них черные… похожие. Жанна неуверенно пошла вдоль ряда породистых, лоснящихся от сытости тварей внутреннего сгорания, с каждым шагом теряя уверенность в себе и все больше паникуя. Она уже была готова позвонить Мише и попросить, чтобы он сам ее нашел, как услыхала:

— Вы далеко пошли, девушка?

Миша выглядывал из окна своей машины.

— Ох, а я уже думала тебе звонить, — облегченно вздохнула Жанна.

— Садись, — сказал он, открывая дверцу и пересаживаясь к рулю. — Ты что, машину мою не узнала?

— Я машины различаю по принципу «большая-маленькая», «чистая-грязная», «едет-стоит».

Он, выруливая на дорогу, усмехнулся.

— И еще у меня дамский топографический кретинизм. В незнакомом месте я вообще не ориентируюсь.

— Ясно. А достоинства у тебя какие-нибудь имеются?

— Имеются. У меня бездонная память, фантастическая интуиция и безупречный вкус.

— Ага, и невероятная скромность.

— Это у нас общее.

Они выехали на Тверскую и направились от центра к западной окраине. Минут через пятнадцать Миша затормозил у бетонного здания.

— Значит, так. Я сейчас тебя провожу в гостевую ложу и пойду разминаться. Где-то через час десять все кончится, и мы поедем гулять. Вопросы есть?

Жанна помотала головой.

Он взял из багажника большую спортивную сумку, и они вошли в здание. Внутри у первой двери стоял парень лет семнадцати, заметно широкий в плечах даже под цивильным костюмом.

— Здрасьте, Михал Маратыч.

— Привет, Слава. Дежуришь? Девушка со мной.

— Это кто? — спросила Жанна, когда они поднимались по лестнице, и парень их уже не слышал.

— Ученик мой.

— А как твое отчество?

— Маратович. А что?

— Ничего, просто уточнила. Я-то твоего досье не видела.

— Вот, — Миша вывел Жанну на балкон, с которого был хорошо виден освещенный помост посреди темного зала, — посиди здесь. Я за тобой приду.

Миша исчез, а Жанна принялась рассматривать обстановку. Включили общий свет, и в первые от помоста ряды начали пробираться ребята, подростки, мальчики поменьше.

«Он — Маратович, и фамилия явно не русская. Осетин? Поэтому слишком сексуален, агрессивен и неверен по определению. Ну, а я и не ожидаю ничего постоянного».

От этих мыслей ее отвлекло то, что над ареной дали полный свет, а в зале, наоборот, притушили. С Жанной в гостевой ложе сидела парочка шушукающихся девиц — видимо, тоже подружки выступавших, и еще человек десять.

Действо состояло в том, что по громкоговорителю объявляли участников — одного с громким титулами, второго, помоложе, — без таковых. Они проводили короткую схватку, все аплодировали, и соперники, помирившись и пережив заслуженные минуты славы, уходили.

Жанна скучала, поглядывая на часы — было уже без двадцати семь, но тут стали объявлять какого-то участника, многочисленные регалии которого часть публики встретила восторженными аплодисментами и боевыми кликами, а другая — отчаянным свистом. Жанна насторожилась. Интуиция ее не подвела.

Сначала на помост вышел коренастый, большеносый и низколобый парень, поприветствовал публику и остался стоять, чуть переминаясь с ноги на ногу и поводя плечами. Начали перечислять титулы его соперника, и уже в другом месте зала радостно завопили подростки, рукоплеща любимому сенсею — или как это у них называется? Жанна отметила, что Мишу все-таки встречали чуть более бурно, и почему-то обрадовалась.

Он вышел на помост, приветствуя поклонников воздетыми над головой руками и, кажется — Жанна не взяла очки, — обычной своей самодовольной ухмылкой. Дали гонг, низкорослый сразу ринулся в атаку, хватая Мишу за руки.

Жанна улыбнулась собственным забавно-глуповатым мыслям — что этот тип не имеет никакого права прилюдно лапать ее парня.

«Хотя он не мой, но все равно. Нефига хапать, чего не велят, ты!..»

Из своих лениво текущих наблюдений Жанна сделала вывод, что победителем здесь считается тот, кто выпихнет противника за ковер или положит его на обе лопатки. Теперь на ковре, судя по реакции зала, дела были серьезные. Зрители сопровождали движения сцепившихся не на шутку борцов воем, свистом и подбадривающими выкриками. По-видимому, силы противников были почти равны, и Жанна начала опасаться, что этот крепышок вымотает ее приятеля и одолеет его на глазах у всех. Зал притих в ожидании развязки, и даже издалека Жанна слышала топот и тяжелое дыхание борцов.

Низкорослый вдруг изловчился и сделал Мише подножку, от которой тот едва не упал. Публика дружно охнула. Но Миша сумел вывернуться и устоять, и зал загудел по нарастающей. Тут, видимо, Миша собрался с силами, перехватил соперника за пояс, оторвал его от пола и с диким грохотом бросил на ковер, в прыжке навалившись на него.

«Что-то знакомое!» — пронеслось в голове у Жанны, но эту мысль она додумать не успела, потому что зрители взвыли, а судья, до этого бегавший вокруг борцов, брякнулся на пол и стал очень нескромно заглядывать под спину низколобого.

«А, вот это и называется «дожать соперника»!» — обрадовалась своей сообразительности Жанна.

— Я б не против оказаться на месте того, что внизу, — услыхала она гнусный смешок одной из девиц.

— За чем же дело стало, — ответила ей другая. — Спустимся в раздевалку, познакомимся…

Они захихикали. Жанна хотела было оглянуться, но тут на ковре что-то произошло — судья отпрянул от борцов, Миша отпустил соперника, вскочил, пружинисто подпрыгнув, и подал побежденному руку, помогая подняться. Болельщики тоже повскакали с мест, учинив невероятный шум и ликование.

«Сейчас Мишка придет за мной, и они увидят, чей это парень», — подумала Жанна.

Судья поднял Мишину руку, по радио объявили победителя и окончание зрелища. Но маленького Жанниного торжества не наступило. Все потянулись к выходу, и она осталась одна.

— Девушка, а вам особое приглашение требуется? — послышался противный голос сзади. — Комплекс закрывается!

Это была толстая служительница в униформе.

— За мной сюда должны прийти, — попробовала возразить Жанна.

— Я закрываю, выходьте!

Пришлось подчиниться. Выйдя из ложи, она даже не смогла вспомнить, с какой стороны они к ней подходили. Достала мобильник, и тотчас руки упали от досады — сети не было. Жанна почувствовала те отчаяние и слабость, которые наступают, когда, оказавшись в незнакомом месте, не знаешь, куда идти.

«Сейчас еще и свет вырубят, — обреченно подумала она, глядя на мутные лампочки в углублениях потолка.

Уже подкашивались ноги, выворачивало желудок — хорошо, что она не ужинала.

«Я никогда отсюда не выберусь», — шептала Жанна самой себе, затравленно оглядываясь.

— Ну, где ж ты бродишь-то?

Жанна неясно, сквозь липкие, мутные слезы увидела фигуру в светлом костюме, приближавшуюся к ней широкими шагами.

— Я тебя уже полчаса по всему зданию разыскиваю!

«Полчаса? А я думала, уже утро…»

Миша вовремя подоспел к ней, бросил сумку и прижал к себе, чтобы она не упала.

— Чего ж ты меня не дождалась? — спросил он, гладя ее по голове.

— Меня какая-то тетка выгнала… Мобильник здесь не берет.

— Ну, ладно, все, все… Идти-то можешь?

— Да я и бежать могу — лишь бы отсюда, — сказала Жанна, доставая платок.

Страх, разочарованно шипя, откатил, оставляя мокрый берег с бессильно бьющимися рыбками.

Спустились к выходу.

— Дай постою минутку, — попросила Жанна, когда они оказались на улице.

Миша клал в багажник сумку и отпирал машину, а она стояла и глубоко дышала, пока не закружилась голова. Миша открыл ей дверцу.

— Ты как?

— Нормально.

— Это и есть твой топографический кретинизм?

— Да, в сочетании с клаустрофобией. Впечатляет?

— Весьма. Куда мы собирались-то?

Он вывел машину на дорогу.

— В «Погребок».

— А там чем кормят?

— Да так — пирожные, кофе, шампанское… Дамский репертуар.

— А нам обязательно туда сегодня? Мне по-серьезному пожрать надо.

— Ах да, извини, с победой. Ты был восхитителен.

— Чего ты понимаешь-то… Так куда едем?

— Куда хочешь.

Миша отвез ее в какой-то небольшой ресторанчик, где резво умял четыре бифштекса. Кажется, неприятность забылась.

— Зачем ты этого парня так об пол хлопнул, а? — вспомнила, что хотела спросить, Жанна. — Звук был — словно вертолет упал.

— А пусть не выпендривается, — спесиво ответил Миша, отставляя пустую тарелку. — Думает, если он олимпийский чемпион, то победа ему гарантирована.

— А он — олимпийский чемпион?

— Серебряный.

Выйдя из ресторана, Жанна увидела, что почти стемнело, но было по-прежнему тепло.

— Как ты себя ощущаешь? — осторожно-вкрадчиво спросил ее Миша, выруливая на Ленинградское шоссе.

— Нормально.

Он уверенно вел машину, положив одну руку на руль, второй вальяжно опираясь на собственное бедро.

— А куда мы, кстати, едем? — так же осторожно спросила Жанна.

— Домой, куда ж еще в такое время, — пожал он плечами.

«Чероки» спокойно гарцевал в стаде других машин.

— А домой — это куда, если не секрет? — решила уточнить Жанна.

Миша неожиданно громко рассмеялся:

— Я вот сижу и думаю — когда ты, наконец, спросишь? Да на соседних улицах мы с тобой живем, девочка!

Он снял руку со своего бедра и погладил Жанну по плечу.

— Я жутко удивился, когда твой адрес увидел. Как мы раньше не встретились?

Их район состоял из домов, построенных по одному проекту, поэтому Миша только один раз спросил Жанну, правильно ли они едут, и остановился у ее подъезда. Надо было прощаться… Жанна посмотрела на Мишу, почти не различая в сумерках выражения его лица.

— В гости пригласишь? — спросил он сдавленно, и Жанне показалось, что лицо у него нервно дернулось.

— Пойдем, — ответила она просто.

Как они поднялись на третий этаж и как она открыла квартиру, Жанна почему-то не заметила. Она только успела ощупью нажать на выключатель в прихожей — Мишины руки крепко схватили ее сзади за талию, а на шее она ощутила его губы и горячее, прерывистое дыхание.

— Ой, не надо, а?

— Почему?

— Ну, ты-то небось душ принял у себя там? А я липкая и вонючая.

— Не заметил… Ну ладно, купайся, я подожду. — Он нехотя ослабил объятия. — А… можно, я составлю тебе компанию?

На лице у него было выражение нетерпения и какой-то жестокости, может, не чрезмерной, но заметной.

«А если б я сейчас возмутилась непристойным предложением и стала гнать его вон? Ведь убил бы — что ему стоит?»

— Можно.

В свое время строители уговаривали ее поставить модную душевую кабинку с эффектом сауны, но, лишь взглянув на это стеклянно-металлическое чудовище, Жанна мысленно сказала себе, что зайдет в него только по приговору суда. Поэтому у нее стоял простой душ с поддоном и занавеской, которую она прикрывала только до половины.

Она встала под чуть теплые струи, и почти сразу в дверь деликатно стукнули.

— К вам можно, девушка?

— Если с добрыми намерениями, то да, — пытаясь сдержать улыбку удовольствия, ответила Жанна.

Услышала, как за ее спиной зашелестела занавеска.

— Только осторожно — здесь скользковато.

— Я крепко стою на ногах.

Его руки, теперь уже не так лихорадочно, но так же крепко обхватили ее. Чтобы ему было удобнее, Жанна подняла руки и заложила Мише за голову.

— Чего ты нацепила? — недовольно зашипел он, стягивая у нее с волос шапочку для душа.

— Волосы намокнут…

— Пусть мокнут.

Его руки бегали по всему ее телу, регулярно возвращаясь к груди.

— А у тебя все это натуральное? — вдруг вполне обычным голосом спросил он.

— Чего? — насторожилась Жанна.

— Ну, сиськи-попки, а? Уж больно все упругое да крутое… Шрамчиков от операций нет?

Она почувствовала, как он водит пальцем у нее под грудью.

— Все у меня натуральное! Что это у тебя за привычки — то татушки искать, то шрамчики? А ты, случайно, фаллопластику не делал? На воре шапка не горит?

— Ч-че-го?

Жанна ощущала у себя между ягодиц нечто, ясно свидетельствовавшее о серьезности Мишиных намерений.

— Какую-какую пластику?

— Это операция по увеличению члена, — с огромным удовольствием, чувствуя, как ее лицо расплывается в довольно-ехидной улыбке, пояснила Жанна.

— Че-го?! А ну иди сюда!

Он резко сбросил ее руки, повернул к себе и всем телом прижал к кафельной стенке.

— Да я… донором могу быть… по этому делу!

— Ладно, успокойся… Я пошутила!

Жанна никак не могла унять чуть истеричного смеха — Мишка иногда был так непосредствен и забавен.

— А вот я не шучу…

Он замолчал, пытаясь справиться со своим сбивавшимся дыханием.

— Ну-ка, детка… ну, ножку свою хорошенькую подними… не мучь меня… расслабься. У нас был тяжелый день, давай друг друга порадуем…

Жанна повиновалась и обхватила его ногой за бедро, с удовольствием ощущая, какие там сильные, крепкие мышцы.

— Умница… еще немного повыше… На них щедрым, чуть свистящим потоком лилась прохладная вода, и это Жанну особенно волновало. Она бы упала, если б он не держал ее. Деваться ей было некуда, да она и не хотела, и он проник в нее сразу, почти легко и до конца. Это было не похоже на ощущение от их первой близости. Такое тепло во всем теле сразу… Жанна уронила голову ему на плечо и прижала его к себе руками, чтобы лучше улавливать движения и отвечать на них. А он двигался все быстрее и напористее, и от этого тепло превращалось в зной, и…

«Господи, это что — лава в меня хлынула?» — ужаснулась она, чувствуя, что, кажется, впилась зубами в правое плечо, а Миша застонал, то ли от наслаждения, то ли от боли.

Он слегка отпустил ее, его руки прошлись по ее спине, погладили по бедрам. Она потерлась лицом о его ключицу и подняла на него глаза, хотя знала, что мало что сейчас увидит — перед глазами металось оранжевое пламя.

— Я, кажется, покусала твоего тигра, — прошептала Жанна виновато.

— Да? — выдохнул он. — Зачем же так?

Жанна неверной рукой нащупала рычажок душа и повернула его — брызги постепенно прекратились. Осторожно, чтобы не сделать Мише больно, опустила ногу и слегка оттолкнула его. Он послушно отступил.

— В порыве страсти, разве непонятно? — чуть обиженно сказала она, нервными движениями заворачивая воду.

Миша поглядел на свое плечо. Действительно, чуть повыше татуировки был небольшой кровоподтек.

— Чё ты наделала-то, а?

Он положил ладони ей на талию и слегка покрутил, словно проверяя, насколько легко ей управлять — верчу, как хочу. Ладони у него, давно заметила Жанна, были в мозолях, наверное, от гимнастических снарядов, но это ей даже нравилось.

— А чего он на меня пялится, такой момент? И если ты меня цапнул, почему я не могу?

Жанна дотянулась до полотенца, накинула его Мише на плечи и стала его вытирать, стараясь не смотреть ни ему в лицо, ни… ниже.

— Не надо было доводить меня до такого состояния, — пробурчала она.

— А что — плохо тебе было? Ну, скажи… Ну?

— Хорошо хирург сработал, ничего не скажешь…

— Какой хи…

Тут до него дошел смысл, и он громко фыркнул, то ли от смеха, то ли от возмущения.

— Да я вообще обрезан — не чувствуешь? Издеваться надо мной вздумала… Ну, погоди у меня!

Он снова толкнул ее к стене, так, что Жанна уронила полотенце и успела только инстинктивно упереться ему в плечи, что при разнице в спортивном мастерстве значения не имело. Чемпион ловкой подножкой приподнят ее, раздвинул ей ноги и снова, на этот раз грубее, чем только что, овладел ею.

— Мне так больно, Миша, не надо…

Он чуть умерил напор, а Жанна обняла его за спину и, поскольку он сам лишил ее возможности отвечать на его ласки, стала, чтобы хоть как-то выразить свои чувства, гладить его по спине. Его губы прошлись по ее шее, найдя ее самый чувствительный «пятачок», и от этого она обогнала своего повелителя, сладко застонав ему в ухо. Ему пришлось поспешно наверстывать проигрыш, придерживая ее почти на весу, но ему это удалось.

— Ты чего вперед забегаешь, а? — пробормотал он, расслабляясь.

— Я же сказала — не надо меня до этого доводить, — прошептала Жанна.

— А мне так нравится… Ты такая уютная, такая сексуальная девочка…

Миша пару раз глубоко вдохнул и выпустил ее из объятий.

— Воду включи похолоднее.

— Только не простудись, ладно? Все, что здесь — в твоем распоряжении.

Жанна накинула банный халат и выскользнула из ванной. В комнате она зажгла ночничок, разобрала постель и села на краешек тахты, вытирая волосы.

«Вот уж никак не думала, что мы будем вместе еще раз… Ну, это все равно ненадолго. Нельзя строить отношения на сексе, даже если он очень хорош… Особенно — если он так хорош. Так безумно хорош».

Шум воды в ванной прекратился. Миша вошел в комнату, обернутый вокруг талии махровой простыней. Когда он сел рядом, Жанна почувствовала, что от него пахнет миндалем.

— Нашел крем?

— Да, а то кожа дико сохнет…

Жанна взглянула на его, противоположное от себя, плечо.

— Ничего, не сильно цапнула. Это тебе в отместку.

Она показала на свою отметину.

— Это… я тебя? — удивился Миша. — А то я гляжу — кто это тебя покоцал?

— Ты извини, у меня второй кровати нет, так что…

— Я согласен на эту.

— Ничего не хочешь?

— Хочу! — живо и радостно согласился он, придвигаясь еще ближе.

— Я имею в виду — есть, пить…

— A-а, это, — разочарованно протянул он. — Минералка есть?

— В холодильнике. Сам найдешь?

Он вышел на кухню, а Жанна, кинув на кресло полотенце, забралась под одеяло прямо в халате. Зеленые цифры на видике показывали двадцать минут первого. Пока Миша хозяйничал на ее кухне, она успела задремать.

Он забрался к ней под одеяло и полез под халатик, растянув пояс.

— Жанн, а чего ты так жалобно пищала там, в ванной? — тихо спросил он.

— Пищала? — не поняла она спросонья. — Это что за слова такие?

— Ну, я не знаю, как это еще назвать… Что с тобой было? Я же имею право знать, если что-то делаю не так.

— Да все так… Просто ты… до чего-то такого… докопался. Я сама не знала, что у меня оно есть, и я могу это испытывать… до такой степени.

— Хочешь, пойдем еще раз? — деловито предложил он.

— Нет, ну что ты… Нет.

— Почему нет, если нам это подходит?

— А как же твой спортивный режим?

— Ерунда. Хочешь, я тебя отнесу?

«Секс экспериментальный, банная версия».

Он действительно приподнялся на локте.

— Нет, не надо.

— Ну, давай здесь…

— Мишечка, ты потрясающий, но ты перестарался. Я не хочу сейчас. Давай спать. Завтра ж еще нам работать день.

— Ну, до этого я тебя еще разик побеспокою, уж извини…

Но он почти сразу заснул, а Жанна, чувствуя его сырую голову у себя на плече, еще долго лежала с открытыми глазами.

Утро подступило незаметно. Миша спал, лежа к ней спиной. Жанна, прищурившись, посмотрела на часы — было без десяти семь. Вечером, за всеми этими бурными страстями, она не завела будильник.

«Если засну сейчас — точно просплю и опоздаю. Лучше встать… Ведь ничего одеться не приготовила… Так, вста-ем!»

Она осторожно откинула одеяло, села и сразу же услышала негромкое, но грозное:

— Куда собралась?

— Встаю.

— Еще рано. Иди сюда.

— Не-а.

— Ты обещала.

— Я ничего не обещала.

— Нет, обещала! И вообще, утренний секс — самый полезный.

Ему удалось затащить Жанну назад под одеяло.

— Ну, детка, давай что-нибудь простенькое…

Жанна покорно легла на спину и улыбнулась ему. Он разыскал под халатом, который она так и не сняла, ее груди, довольно чувствительно потискал и потерся о них лицом, а потом быстро и без затей выполнил «простенькое».

— Вот, и все дела… Тебе несложно, а Майкл весь день мучиться не будет.

Он все еще пребывал в ее лоне, возвышаясь над ней и с любопытством ее разглядывая.

— Может, ты все-таки, как бы сказать… — подбирая слова, начала она.

— А если я еще хочу?

— Как ты живешь с этим, а? Когда все время хочется?

— Хреново — как еще.

Он все-таки отлепился от нее и лег рядом на живот, обнимая ее за талию.

— Представляешь, что меня в понедельник ждет?

— А что?

— А то, что все девочки по боку. Кончится моя веселая жи-и-знь… — потянулся он всем телом, не упустив щипнуть ее за бедро.

«Он что — женится?! — рухнула внутрь себя Жанна, вся целиком и сразу. — Я что у него — за стриптизершу на мальчишнике была?»

— Чего ты молчишь?

— Соображаю, что бы это могло значить.

— И чего надумала?

«Господи, если он сейчас поднимет голову и увидит мое лицо…»

— Ничего. Вставать мне пора, а то я опоздаю, — сказала Жанна бесцветно и осторожно сняла его голову со своего плеча.

— Да на сборы я уезжаю! У-у! На сборы!

Он перевернулся на спину и несколько раз стукнул кулаком по тахте так, что загудели пружины.

— Тренировки! Пробежки, режим, блин! Девочек — ни фига! А, как?! У-у-я-а!

Жанна сидела на краешке тахты, тщательно отслеживая то, как тяжкая свинцовая масса постепенно утекает сквозь ступни в пол, а в голове нехотя рассеивается гнусный, осклизлый туман. Нет, замуж за него — это нет, никогда, но и роль последней, жирной точки в холостяцкой Мишкиной жизни ее никак не устраивала.

— И на сколько это мероприятие? — оглянулась она на Мишу, который так и лежал, пялясь в потолок.

— На две недели. Еще неделя тренировок в Москве, и мне надо будет подтверждать свой титул.

— Ой, да, сколько всего, — совсем уже весело отозвалась Жанна. — Не позавидуешь… Но ты победишь.

— Правда? — поднял он голову.

— Правда. Ориентируюсь я, как крот на свету, и боюсь клеток, как птичка, но интуиция меня никогда не подводит. Ты всех одолеешь.

— Девочка моя… — расплылся он в блаженной улыбке.

— Бутерброд на твою долю сделать, мальчик?

«“Мой” я почему-то не сказала…»

— Нет. Я сейчас домой. У меня спецпитание.

— Четыре бифштекса?

— Два. И соевый коктейль.

Жанна ушла на кухню ставить чайник, потом в ванную, чтобы размочить волосы, высохшие вчера в немыслимом беспорядке. Когда она вернулась, Миша был одет и смотрел новости по телевизору.

— А кто же нас бдить станет? — спросила Жанна.

— Начальник охраны. Поболеть за меня придешь?

— Обязательно. Мне даже понравилось смотреть, как вы друг друга валяете. Очень эротично.

— Это будет кикбоксинг, детка. Но тоже возбуждает.

Он встал, поспешно чмокнул ее в висок. Жанна, одеваясь на выход, слышала, как, урча, отъехала его машина.

— Ты чего такая? — спросила ее Анжела, когда она, все-таки опоздав на десять минут, вошла в отдел.

«Да, нелегко мне это дается. Даже не знаю, чего для меня в этой истории больше — удовольствия или нервотрепки», — подумала Жанна.

— Устаю, вот и такая. Я одна на всю фирму, — ответила Жанна раздраженно.

— Ничего, Пашка тебя ценит. Помянет при распределении полугодовой премии.

— Бум надеяться. Катюш, чего ты там напереводила, кисик? Давай я посмотрю.

До обеда они отработали нормально, только откуда-то набежавшие тучи подпортили всем мечты о приближающихся выходных.

— Ну, конечно, закон подлости — как суббота, так дождь, — ворчала Анжелка, созерцая посеревшее небо.

— Я обедать пошла, — сказала Жанна, отправляясь в буфет раньше своего обычного времени, чтобы не повстречаться «в кулуарах» с Мишей, который должен был появиться после полудня.

Вернувшись, Жанна обнаружила, что ей пришло электронное послание. Не бог весть что за событие, но у нее почему-то екнуло сердце. Послание состояло из рисунка и текстового сообщения. Рисунок Жанна открыла первым. Был он непристойного содержания, с примитивной анимацией, и взят явно из худшей части глобальной сети.

На зелененькой полянке диснеевского вида розовый зайчик, спустив штанишки, развлекался со вставшей на четыре пухленькие лапки розовой зайчихой. Ее задранная юбочка почти прикрывала голову, а голубой глаз подмигивал в такт движениям зайки. Кроме того, зайчик периодически испускал клуб белого пара, на котором было по-английски написано: «Как насчет этого уикенда, сладенькая?»

Текстовый файл состоял из одной строки: «Жду в 16.15 на том же месте. Подтверди получение. М.».

«Хорошо, хоть «целую» не написал, юморист», — подумала Жанна, стерла сообщение с картинкой и не стала отвечать.

Через полчаса зазвонил ее мобильник. Номер был… ну, понятно. Жанна тоже не ответила, а телефон выключила. Еще через полчаса, когда до конца рабочего дня оставалось сорок минут, зазвонил телефон на столе у Кати.

— Але? Да, здесь…

Жанна чуть озябла.

— Ага, хорошо. Передам. Жанночка, — обратила к ней свой ангельский взор Катя, — подойдите, пожалуйста, в отдел безопасности. Очень срочно.

— Перебьются, — ответила Жанна. — Я только на шефа работаю.

— Начальник просил, — добавила Катя умильно.

— Ты этим не пренебрегай, Жанк, — заметила Анжела. — Дареев — засранец еще тот. Он и докладную наваять может.

«Ни о чем не догадываются», — с облегчением подумала Жанна.

— Думаешь?

— Увырына, — подтвердила Анжела, раскрашивая выпяченную нижнюю губу.

— Ладно, спущусь.

По дороге Жанна зашла в туалет и посмотрелась в зеркало. Не могла же она пудрить нос при девчонках?

— …Почему это вас, госпожа Андреева, все время с какими-то приключениями разыскивать приходится? — как только она появилась на пороге, бранчливо заговорил Миша.

Он был в бежевой рубашке и коричневых брюках, а на столе перед ним лежала коробка с каким-то прибором.

— А вы не парьтесь, Михаил Маратович. Все через Пал Лексаныча. Он даст мне задание, и не надо будет никого разыскивать.

— А вот мне срочно надо инструкцию перевести. Подойдите!

Жанна все еще стояла у двери.

— Подойдите и прочтите, что здесь написано.

Он развернул бумагу и строго посмотрел на нее.

«Это по работе», — подумала Жанна и подошла.

— Чего здесь пишут? — уже чуть по-другому заговорил Миша, и его рука плотно легла ей на талию, потом, быстро соскучившись, опустилась ниже.

— Ну, прибор тревожной сигнализации, инструкция по применению. Надо — сделаю в письменной форме. Не проблема. Руку прими — войдет кто-нибудь.

— Не войдет. Чего ты не отвечаешь на запросы?

— А чего ты мне зайцев развратных засылаешь? Костик отследит…

— Не отследит. У меня линия защищена. Пойдем куда-нибудь? Выйдешь?

— Выйду, — согласилась Жанна, чуть пожимая плечами.

— Тогда в шестнадцать пятнадцать. Бумажку-то возьми. Это правда нужно перевести.

— Переводы через генерального — строго! — сказала Жанна и, быстро повернувшись от его руки, пошла к двери.

Миша не успел ее задержать и прошипел вслед «у-у, стервь!».

— …Ну и чего Мишка говорил? — поинтересовалась Анжела, уже одетая в пиджак и ярко накрашенная.

— Инструкцию хотел в перевод сдать.

— И ты?

— Послала.

— Послала?! Мишеньку?! Красавчика? Ну, ты даешь!

— Я его за визой к генеральному послала, — довольно улыбнулась Жанна.

Анжела, а потом и Катя ушли, скостив себе несколько минут, а Жанна тщательно причесалась и, подождав еще немного — чтобы вся их команда вышла из здания, — закрыла офис и поехала вниз, уже одна в кабине лифта.

Миша сидел в машине с приоткрытой дверцей и читал «Спорт-экспресс».

— Быстро меня нашла? — спросил он, заводя «чероки».

— Я сконцентрировалась.

— Умница. Куда поедем?

— Куда хочешь. Времени много…

И тут по ветровому стеклу зашлепали крупные капли дождя.

— Так, люблю грозу в начале мая, — сквозь зубы процитировал Миша.

— А я-то думала, мы в парк какой-нибудь заедем, типа Измайловского…

— Нет, в такую погоду там делать нечего.

Он осторожно выруливал из ряда припаркованных автомобилей.

— Давай заедем в наш универсам, возьмем там чего-нибудь на вечер и поедем к тебе?

Предложил он это чуть неуверенно и робко, что всегда наповал сносило все крепостные стены, которые Жанна возводила или, по крайней мере, намеревалась возвести.

— Давай. Сейчас развезет вообще…

За разговорами о дожде, который лениво брызгал на разнежившуюся было Москву, они доехали до своего района, побродили по магазину и оказались у Жанны дома.

— Сумки на кухню отнеси, я сейчас все распихаю.

Жанна забежала в ванную, быстро умылась и надела длинное домашнее платье. Миша сидел на тахте и перебирал пультом программы.

— Детка, минералки холодной мне накапаешь? — попросил он, не оборачиваясь.

Жанна принесла ему бокал, и он наконец посмотрел на нее.

— Чего ты все длинное носишь, а? У тебя же ноги нормальные, даже очень.

— Поэтому и ношу. Зачем кого-то баловать дармовым стриптизом?

Жанна отнесла бокал на кухню, а когда вернулась, Миша выключил телевизор и ходил по комнате, разглядывая безделушки, расставленные и развешанные по разным, иногда необычным местам.

— У тебя тут так занятно…

— Вчера не заметил?

— Вчера не до того было.

Он остановился перед полкой, на которой стояли пять фигурок.

— А это что еще за орки?

— Это индейские божки доколумбовой эпохи.

— Чего — оригиналы? — недоверчиво покосился он на Жанну.

— Ну нет, конечно. Это ж миллионы стоит.

— А какого этот чувак отвернулся? Не уважаешь, гад?

Прежде чем Жанна успела остановить его, Миша сцапал фигурку и тут же согнулся от приступа глумливого, с подвизгом, хохота.

— Вот чего он прятал-то, а-ха-ха! Ну, покемон! Богатый мальчик!

— Не трогайте макака суматранского! Это единственный экземпляр в Советском Союзе! — закричала Жанна, пытаясь забрать скульптурку.

Миша, сопровождая свои действия захлебывающимся, рыдающим смехом, одной рукой отстранял Жанну, другой крутил фигурку — сидящего божка с выпученными глазами, высунутым языком и огромным торчащим фаллосом.

— И где ж ты такое купила? Скажи, я тоже съезжу!

Жанна устала бороться с Мишей, остановилась и сказала:

— Я его не покупала. Я его сама сделала.

— Че-го?

Миша перестал смеяться и уронил руку с фигуркой.

— Осторожно, это папье-маше. Хрупкое. Поставь. Это сонм божеств. Они должны быть вместе.

— Ты-это-сама-делала?! И этого пацана тоже?

— Да, и его.

— А кто позировал?.. Так, значит — «Миша, мне больно, Миша, я устала», а сама чем втихаря занимаешься?

— Книгу я переводила о мезоамериканском искусстве, — досадливо объяснила Жанна. — Понравились мне эти ребята, я их и скопировала. И его пришлось — раз это пантеон.

Жанна достала книгу в цветастом переплете и показала ему картинки с деревянными фигурками. Миша пробежал глазами по страницам, сравнил свою добычу с фотографией и сказал довольно:

— Да, все так и есть.

Жанна засунула книгу назад в шкаф.

— Поставь на место, а то он тебя накажет за святотатство.

— Не накажет. Мы с ним одной крови.

— А, это точно.

— …И ты вот сидела и лепила ему… его достоинство? — продолжал Миша пытать Жанну за ужином. — Раскрашивала… Да?

— Да, но это была очень небольшая часть работы. Если ты обратишь свое благосклонное внимание на других кукол, то увидишь, что они гораздо сложнее в изготовлении.

— А ты мне его не подаришь, а? Или давай я куплю? Пусть у меня в кабинете стоит! Во народ балдеть будет!

— Фу, это еще зачем? — поморщилась Жанна.

— Ну, пожалуйста, кошечка!

— Я тебе его подарю, когда ты свой чемпионат выиграешь, — примирительно сказала Жанна.

— Нет, я хочу сейчас!

— Все равно ты только через месяц на работе появишься.

Жанна зажгла свет над обеденным столиком — дождь разошелся, и в шесть вечера было уже совсем темно. Миша налил им красного вина, только что купленного в магазине.

— Чемпионский рецепт? Часто лечишься?

— Нет, не часто. Хотя вещь полезная. От красного сухого никогда алкашом не станешь.

— Тогда пусть будет. Тем более у нас ведь юбилей знакомства. Точнее, завтра в пять вечера неделя будет.

— Сколько-сколько?! — чуть не поперхнулся Миша.

— Неделя. А сколько же?

— Неделя? А мне кажется, мы уже месяца три встречаемся…

— Три месяца назад зима была, Майкл!

Миша недоуменно покрутил головой, с сомнением глядя на Жанну.

— Вот и я обнаружила твою слабую сторону.

— Какую? — помрачнел он слегка: как же — у него нашли слабину.

— Неадекватное восприятие времени.

Доужинали молча. Перейдя в комнату, включили телевизор и попытались смотреть какую-то подержанную американскую комедию, но это им быстро надоело. Несколько минут после того, как на экране перестали кривляться американцы, они, сидя с ногами на тахте, просто смотрели друг на друга. Потом Миша отодвинул подол у Жанны с коленок и погладил ее по голени.

— Душ принять не хочешь? — тихо спросил он.

— Пока нет.

— А я хочу…

— Иди, я же не против. Там все есть, что надо.

— Мне там тебя надо.

— Чего ты такой озабоченный, а? — поинтересовалась Жанна, разглядывая его.

— Я не озабоченный, я — темпераментный, — терпеливо разъяснил Миша.

— А какая разница?

— Озабоченный хочет всех женщин, а темпераментный — только некоторых.

— Но многих? — уточнила Жанна.

— Но не всяких.

— Вот, меня Диана Ершова предупреждала на твой счет… Не послушала я…

— Кто — Динка-то?! — взвился Миша.

— Во-первых, она не Дина, а Диана…

— Да Динка она, Динка! Татарка, Дина Абдерряхимовна — во имечко-то!..

— А во-вторых, хвалиться своими победами над женщинами — низко.

— А никто и не хвалится — победы не было. Она сама ко мне клеилась, блин, год целый проходу не давала! Я из-за нее «симку» три раза менял — она через все фильтры проходила, тариф мне высаживала!

Он был явно зол, правда, непонятно на кого — на Дину-Диану или на Жанну.

— А почему ты не ответил ей взаимностью? — продолжила она допрос.

— Я черных не переношу. У меня на них не…

Он ткнул пальцем в сторону полки с картонными божками.

— Все, поняла. А как же они с Пашей?..

— Это уж потом было. Его она быстро уложила.

— А Паша знает?

— Нет. Мы ж с Павликом друзья. Зачем мне ему жизнь портить? Живут нормально, ребенок у них… И Анжелка, что с тобой сидит — тоже мне колки подбивала.

— И ты тоже отверг ее как «черную».

— Да, а это не мое право?

— Право. Просто, извини, Майкл, не понимаю мужскую логику твоего поведения. Брюнетки тебя не волнуют…

— Абсолютно, — ответил он, презрительно выпятив нижнюю губу, и отодвинул подол еще выше, до бедра.

— И девушки тебе нравятся малодоступные…

— Да, кто сама на шею вешается — та не моя.

— Но я-то не блондинка, согласись.

— Ну, ты ж не черная.

— Я темно-каштановая.

Миша, не снимая одной руки с ее бедра, другой поворошил ее волосы.

— Да нет, не темная ты, нормальная…

— Но я и не неприступная крепость, и много сил на мое завоевание потратить не пришлось.

— На тебя?! Да ты меня умучила в дуплянку! — взревел он. — Я вообще не знаю, как я до сих пор с тобой не взорвался!

Он вскочил с тахты и потянул ее за руки.

— Все, хватит болтать! Напялила на себя хламиду, ни ног не видно, ни… у-у!

— Ой, только не порви! — бурно запротестовала Жанна. — Это итальянское платье, четыреста баксов, и то по дешевке!

— Доводить мужика не надо, блин!

Хорошо, что рубашка у Миши была на кнопках, а то бы пуговицы пришлось собирать по всему пути до ванной.

— …Дай я воду включу — мне так нравится…

— Давай, но быстро!

Жанна уже знала, что надо сделать, чтобы Мише было хорошо и удобно, и он это оценил, овладев ею быстро, умело и не причинив боли.

— Достал я… куда надо? Хорошо тебе было? — прошептал он Жанне на ушко.

— Ты просто чудо… Мне все время кажется, что лучше уже быть не может, но ты все равно… делаешь это еще лучше…

— Ты просто развиваешься как женщина… Ну, давай еще… а?

Жанна потерлась лицом о его шею.

— Пусть все будет, как ты хочешь…

— …Ох, — вздохнула Жанна, заворачивая воду. — Интересно, в теории это как-нибудь называется?

— Что? — тоже отдуваясь, спросил Миша.

— Соитие под душем.

— А это важно?

— А я запатентую.

Жанна вышла из ванной первой, накинув халатик, и, раз уж они начали свои интимные игрища, расстелила постель. На часах было всего восемь вечера. Та комедия по телевизору все еще шла, но в чем там суть, было неясно, и Жанна выключила звук. Миша пришел и залез к ней под одеяло.

— Чего ты все время одеваешься? Почему я постоянно с тебя что-то сдираю?

— Сейчас прохладно. Ты тоже лучше сиди под одеялом. Простудишься перед своими соревнованиями.

— Ладно, но халат выброси. У тебя такое тело… Зачем тебе вообще одежда?

— Я ж сказала — чтобы не баловать никого бесплатным стриптизом.

Они чуть помолчали, просто лежа рядом. Но долго это не продолжилось. Миша приподнялся на локте и положил Жанне руку на грудь.

— Что-то у тебя сосочки совсем обмякли… Больше не хочется? Опять я перестарался?

— А что? — игриво спросила Жанна, чуть царапая его где-то в области пупка.

— А то… Поэкспериментировать не хочешь? Самое время — торопиться некуда…

— Что ты подразумеваешь под «экспериментами»?

— Ну вот, например, как зайчики те — помнишь?

— Фу-у… Это какой-то разврат животный.

— Неправда. Но если нет, так нет. А ты такой фильм видела — «Основной инстинкт»?

— Да кто ж его не видел.

— Не хочешь попробовать, как Шэрон Стоун?

— Хочу! — резво согласилась Жанна и услышала, как Миша в темноте издал какой-то неясный звук, явно выражавший ликование.

— Только можно мне хлебный ножик взять? Тебя устроит? А то для колки льда у меня нет… Я мигом!

И она сделала движение в сторону кухни.

— Что?! Ты… ты что, издеваешься? Что ты все время надо мной издеваешься? Я с тобой импотентом стану! А ну сидеть!

— Там же Шэрон Стоун ножом любовников кромсает… Ты что-то другое имел в виду?

— Что ты будешь сверху! И ты это прекрасно поняла! — рычал Миша. — А ну, поднимайся живо! Не все ж мне на тебе пахать! Утомила!

Миша поднял ее за плечи и посадил рядом.

— Мишенька, я не смогу, — застонала Жанна. — Я не знаю, как это делать.

— Все будет хорошо, — понизил он тон. — Слушайся только, я тебе буду подсказывать и помогать.

— Ах да, ты ж у нас не только боец-практик, но и тренер-теоретик.

— Вот именно… Слушай и запоминай.

Он взял ее за кисти рук, а сам лег на спину.

— Переступи через меня, ну, и сядь мне на колени…

Жанна так и сделала, чувствуя, как Миша трет большими пальцами ее ладони. Потом Мишины руки, скользнув по ее груди, крепко взяли ее за бедра.

— Приподнимись теперь и двигайся ко мне, ну, потихоньку… Еще немного, и мы встретимся…

В комнате было почти темно, разгоняли сумрак только цветные блики от телевизора.

— Какая ты красивая… Еще немного вперед…

Тут Жанна почувствовала, что цель достигнута.

— Расслабься и продолжай двигаться…

Жанна ощутила прикосновение его рук ко внутренней стороне бедер.

— Опускайся… Вот умница. Теперь делай так, чтобы тебе было хорошо… Ты же знаешь, как я это делаю?

Ощущение того, что теперь она обладает им, ужасно взволновало Жанну, так, что это волнение отозвалось непроизвольным спазмом, пробежавшим от диафрагмы до самого ее лона, и она вскрикнула от неожиданности и наслаждения, и Миша ответил ей глухим стоном.

Он плотно взял ее за ягодицы и стал задавать ритм, все убыстряя его. Потом, чувствуя, что она поняла, что надо делать, Миша принялся за ее грудь, пропуская соски между пальцев.

«Я сейчас совсем обессилею и не смогу довести дело до конца… Вот обидно-то будет…» — с отчаянием подумала Жанна, но тут Миша резко остановился и чуть приподнял ее.

Она почувствовал острое, жгучее наслаждение и, не в силах сдерживаться, застонала и упала бы, если б Миша не поддержал ее.

— Девочка моя, — прошептал Миша. — Тебе ведь понравилось, да?

— Да… Здорово… — Жанна пыталась восстановить дыхание. — А ты… как?

— Я нормально… ты была великолепна.

— Можно, я?..

Жанна осторожно попятилась, приподнялась и села рядом с Мишей.

«Наверное, я его все-таки не…» — огорченно подумала Жанна.

— Чего ты не ложишься? — вполголоса проговорил Миша. — Озябнешь.

Жанна послушно легла рядом, и Миша накрыл их одеялом.

— Я… все так плохо сделала?

— Ну, что ты… Ты же старалась.

— Значит, плохо.

— Не последний день на свете живем. Научишься.

Прошло несколько минут. Миша поцеловал ее в висок и откинул одеяло, спуская ноги на пол.

«Неужели он сейчас… уйдет?!»

— Чего-то хочешь?

— В туалет и чаю.

— Ну, в туалет я за тебя не смогу сходить, а чаю заварю.

— С мятой, если есть.

Когда Миша вошел в кухню, обернутый махровой простыней, Жанна наливала в чайник горячую воду и попыталась, наклонившись, спрятать от него свое огорченное лицо. Но он это заметил.

— Ну, не куксись. Еще сегодня потренируемся. Все будет о’кей.

— Мне кажется, что я получаю, больше, чем тебе даю.

— Так и должно быть. Я мужчина, и я опытней.

По кухне разлился запах мяты.

— Не поскупилась? — улыбнулся Миша.

— Не жалко. Скоро новый урожай подоспеет.

— Ах, вот почему! — рассмеялся он.

— Ты завтра утром на тренировку едешь? — спросила Жанна.

— Да… должен, — озадачился он. — А ты откуда знаешь?

— Ты тогда на дачу приехал с тренировки. Сам говорил.

— А, да. У тебя ж с памятью и логикой все в порядке.

«Он все-таки обижен. Думает, что я не захотела постараться для него».

— Все мы состоим из собственных достоинств и недостатков.

Вдруг Жанна вспомнила одну вещь, о которой давно хотела спросить.

— Миш…

Он поднял голову от чашки, которую очень внимательно изучал.

— А откуда у тебя такое отчество и фамилия?

— А это важно?

Ему вопрос, похоже, не понравился.

— Это не важно, это интересно.

— У меня дед из Абхазии.

— О Господи, ты еще и баск! — всплеснула руками Жанна.

— Кто я?!

— Баск. Про страну басков слыхал? Она в Испании находится. У них свой язык, обычаи…

— А при чем здесь я?

Он все еще не понимал, куда она клонит.

— Считается, что абхазцы и баски — родичи, одинаково независимы и неуправляемы.

— Да? Не слыхал. А почему ты этим интересуешься?

— Занимаюсь на досуге историей языков. Даже пришла кое к каким оригинальным выводам.

— Как-нибудь расскажешь.

— Я сейчас могу рассказать, — предложила Жанна, доливая ему чаю.

— Сейчас у меня к тебе другое дело будет.

Жанна пропустила это замечание мимо ушей.

— Кстати, Кармен тоже была басконской полукровкой.

— Она как бы цыганкой была?

— Не-а. У Мериме так и сказано — я сильно сомневаюсь в чистокровности сеньориты Кармен. Это прямой намек на басконскую кровь. Для испанца-католика хуже цыгана — только баск.

— И чем же это мы такие плохие? — сузив позеленевшие от злости глаза, спросил Миша.

— Необузданностью страстей, — спокойно повествовала Жанна. — И неспособностью принять ценности европейской цивилизации.

Она мельком глянула ему в лицо, сразу же отвела глаза, но не смогла отказать себе в искушении продолжить богатую мысль.

— Вот бы вас с Карменситой познакомить — то-то пух и перья бы летели! — уже откровенно подзуживала его Жанна.

— Я же тебе русским, не… бас…

— Баскским? — невинно подсказала Жанна.

— Да… языком говорил — я черных не переношу по определению! Анжелка, когда меня клеила, в блондинку перекрасилась, но меня даже так от нее воротило!

— А, вот почему она определила тебя как…

— Как?!

— Как большого засранца.

— Специально меня доводишь? — начал подниматься из-за стола Миша.

Он выпрямился, и тут с него, кокетливо вильнув скрученным концом, как хвостиком, свалилась махровая Простыня, под которой ничего не было. Жанна завизжала, прикрывая глаза одной ладошкой и стуча по столику другой.

— О-хо-хо, браво, Майкл! Тарзан отдыхает! Бис!

— Ты с кем меня сравнивать вздумала?

Бросив безуспешные попытки приладить назад свою набедренную повязку, Миша в один прыжок оказался рядом с ней, схватив сзади за шею, без труда поднял с табуретки и кинул на столик животом. Жалобно звякнула посуда.

— Ой, что ты делаешь?! Это нечестно! Я к этому не готова!

— Зайчиков же видала?.. Вот тебе и подготовка!

Жанна, нарочито громко хныкая, попыталась освободиться, выскользнув из-под него, но, понятно, этот раунд безнадежно проиграла. Трусиков на Жанне тоже не случилось, и Мише только и было хлопот, что закинуть ей на спину халатик. Он не удержался от соблазна сильно шлепнуть ее по заду.

— Не пищи, все равно будет по-моему! Доигралась!

Жанна жалобно стенала, чувствуя, как он лихорадочно пытается войти в нее сзади.

— Не сопротивляйся! Так будет лучше для нас обоих.

Жанна, с трудом подавив желание вырываться, подчинилась.

«Иначе он меня просто искалечит…»

Миша был возбужден даже сильнее, чем обычно — вероятно, поэтому, на Жаннино счастье, все закончилось очень быстро. Он задыхался, но, чуть придя в себя, поднял ее и попытался успокоить:

— Ну, все, хватит… Ничего страшного не случилось… Зачем ты надо мной смеешься? Видишь, что из этого получается?

Он прижимал ее к себе, гладя по груди и животу, целовал в шею.

— Отнести тебя в кровать?

— Лучше под душ. Я замерзла.

Он легко вскинул ее на руки, отнес в ванную и там осторожно поставил на пол.

— Остаться с тобой?

— Нет, я одна… погреюсь. Все в порядке.

«Изнасилование бытовое, кухонная версия».

Чтобы убедить его, что она не сердится, Жанна провела рукой по его лицу, все еще чуть искаженному остатками страсти. Он поймал ее руку и поднес ладонь к губам.

— Найди по ящику что-нибудь веселое, — сказала Жанна, пытаясь улыбнуться.

Когда, постояв под горячим душем, она вернулась, Миша лежал на тахте и перебирал пультом программы. Жанна пробралась к нему за спину.

— Как дела?

— Да ничего, — сказала Жанна возможно спокойнее. — Когда тебе завтра вставать?

— Я сотовый настроил. Разбудит, — ответил он скучно-будничным голосом.

Телевизор еще что-то бубнил, но Жанна постаралась побыстрее заснуть, чтобы не решать для себя, можно ли простить Мише то, что он с ней сделал, и не будет ли он и дальше вести себя с ней подобным образом… Но дальше, скорее всего, не будет, и нечего комплексовать попусту.

Утро пришло таким же сырым, но более прохладным. Когда запетюкал Мишин мобильник, Жанне ужасно не хотелось выползать из-под одеяла.

— Миш, будильник. Миша!

— А? — проснулся он.

— Тренировка…

— А, да, спасибо. Щас…

— Выспался?

— Типа да.

Дребезжание прекратилось. Миша начал медленно одеваться. Насчет «выспался» он, похоже, преувеличил.

— Ты сейчас куда? — спросила Жанна.

— Домой, завтракать.

— Хочешь, я встану? Там у нас много чего осталось.

— Не, я к маме.

— Это куда?

— Домой, я же сказал, — уточнил он чуть раздраженно. — Ты что днем делаешь?

— В «Ткани» на Ленинском поеду.

— А когда вернешься?

— Часа в три.

— Я позвоню?

— Конечно. По городскому. Я на выходные мобик отключаю.

Миша слегка хлопнул ее по боку и вышел. Через несколько минут под окном вякнула и смолкла сигнализация.

«Уехал… Вернется? — лениво подумалось Жанне. — Ну, сегодня-то вернется, пожалуй. А не вернется, рыдать не стану».

Но когда часа в три зазвонил телефон, Жанна взяла трубку довольно поспешно.

— Чем занимаешься?

— Открыла кружок кройки и шитья.

— Койки и житья? С этого места поподробнее, пожалуйста.

— Чё несешь, развратник? — фыркнула Жанна. — Я делом занята, созидательной работой!

— А можно, я приеду? — игриво продолжил Миша. — Посозидаем чего-нибудь вместе? Обожаю, знаешь, созидать, созидать…

— Я не думаю, что мы понимаем под созиданием одно и то же, но приехать можно.

— Да я, короче, уже приехал. В окошко носик высунь.

Жанна взяла аппарат и подошла к окну. Миша стоял около машины и смотрел на ее окна, приложив трубку к уху.

— Не занимай эфир посторонними разговорами.

— Понял. Отключаюсь.

Он, верно, взлетел на третий этаж, прыгая через три ступеньки, потому что Жанна успела только провести щеткой по волосам и открыть дверь. Миша появился одетым в джинсовый костюм, чмокнул ее в щеку и коротко, но внимательно глянул ей в глаза:

— Как дела?

— Да вот, костюмчик решила сшить.

— А что — купить нельзя? — спросил он, заходя на кухню, где Жанна кроила на столике купленную утром ткань.

— Во-первых, хочется что-то оригинальное, а во-вторых, у меня фигура нестандартная.

— А, — расплылся он в довольной улыбке. — Это да. Это я заметил!

Он поймал Жанну сзади за талию.

— Чаю поставить? — попыталась она отвлечь его.

— Щас я те сам такое поставлю! — проурчал он ей на ухо.

— Да отпусти, вся ночь впереди! Ты что, не тренировался?

Непристойное замечание Жанну почему-то не оскорбило.

— Почему ты решила? — удивился он, все же выпуская ее.

— Да больно энергии у тебя много.

— Чем больше я трачу, тем больше получаю.

— Ясно. Посиди, я сейчас доделаю. Дождик все идет?

— Да, похоже, это надолго.

Миша сидел у стола и внимательно, как кот за мышкой, наблюдал, как Жанна орудует ножницами. Он был явно в настроении.

— Ты с чего такой сияющий?

— А плакать не с чего.

— Нет, правда. Ты в самом деле на тренировке был? Я не собираюсь тебя контролировать, но ты что-то не похож на уставшего.

— Да так, — пожал он плечами, озарясь фирменной хищной улыбкой. — Хорошие результаты выдал.

— Кому-то опять навалял?

— Всем, кто попался. Заканчивай эти дела, а? Темно уже.

— Свет зажжем и чай пить будем.

Миша вздохнул:

— Да. Чай, чай, все чай…

Чаю они действительно попили, но потом Мишу придерживать на расстоянии стало уже невозможно. Увидев, что Жанна, ополоснув чашки, сняла фартук, он подскочил к ней.

— Все, хватит, невтерпеж… Я же сказал — мне целый месяц среди мужиков говеть, неужели трудно человека понять?!

Он подхватил ее на руки и понес в комнату.

— Да я за тебя боюсь! — для приличия поболтала ногами Жанна. — Вдруг меня специально подсунули, чтобы вымотать перед чемпионатом?

— Да? Не приходило в голову… Ой, ну опять понадевала на себя!..

— Отопление отключили уже, холодно…

— Это тоже сама шила? — урчал он, стаскивая с нее трусики.

— Нет, это из дорогого бутика. Ты осторожнее!

— Да сжечь бы все эти… у-ух! Пока дойдешь до… сути, все упадет к чертовой матери!

Еще полминуты Жанна слышала, как он, тихонько чертыхаясь, раздевается сам, и успела залезть под одеяло и игриво промурлыкать:

— Миша, ты где?

Он откинул одеяло, Жанна протянула ему руки, и Миша просто рухнул ей в объятия.

— Ты как себя ощущаешь? — прошептал он ей на ухо, подминая под себя.

— Нормально, — чуть озадачилась Жанна.

— И долго тебя готовить надо? — спросил он, опускаясь поцелуями от шеи к груди.

— Да вообще не надо, — спокойно ответила Жанна, запуская пальцы в его волосы. — Я вся твоя.

— А чего ж молчишь-то?!

Он поднялся над ней, хищно порыкивая, и Жанна плотно положила ладони на его крутые бицепсы. Не ожидая, что он примется управлять ею, расслабилась, чтобы ему было удобно, и игриво пробежала пальцами по его животу и дальше, к паху.

— Ну, ведь можешь, когда хочешь… Давай, детка, сделай это сама…

В этот раз они обладали друг другом обоюдно, Жанна отвечала на его ласки страстно, иногда предупреждая его желания. Пусть он всегда победитель, но не всегда ведет по очкам.

— Уф, — откинулся он на подушку, тяжело дыша. — Ты что со мной делаешь?

— Я ж говорю, специально… Уморить тебя вздумала.

— Тебе это почти удалось.

Жанна легла на бок и уткнулась носом в его плечо.

— Когда ты отправляешься на свою базу? — спросила она через некоторое время.

— Завтра в четыре дня.

— Как? — огорчилась Жанна. — Я думала, только утром в понедельник.

— Ох, нет… Утром в понедельник я уже тренируюсь. Но у нас еще куча времени. Еще такого насозидать можно…

Миша осторожно вытянул свое плечо из-под ее щеки.

— А ты урок повторить не хочешь?

— Какой именно? Они не все были равноценны.

— А вот такой…

Миша поднял Жанну за предплечья.

— Неужели ты снова готов? — усомнилась Жанна, не торопясь следовать его желаниям, но он все-таки посадил ее на себя.

— Я всегда готов. Разве не чувствуешь?

— Да. Что-то до боли знакомое…

— А ты будь умницей, и все будет хорошо…

Жанна не торопилась, до расставания еще было далеко, и стала двигаться, прислушиваясь к своим ощущениям и к Мишиным движениям и стонам.

— Ох, точно — ты казачок засланный, — проговорил он чуть заплетающимся языком, когда Жанна, тоже обессиленная, почти упала на него. — Я бы сейчас и до ринга не дополз…

Жанна поцеловала его в закрытые глаза и осторожно встала.

— Значит, на сегодня все.

— Что значит «все»?! — встрепенулся чемпион. — Что это за разговоры такие — «все»!

— Со страстями все. Я не хочу, чтобы ты из-за меня проиграл.

— Ерунда. Нагоню я форму…

Жанна пошла в душ, потом, одевшись, на кухню. Часы показывали без двадцати семь.

«Рано стемнело… И Мишка уезжает… Хотя, может, так лучше. Не хватало еще какого-нибудь прощального эксцесса перед началом рабочей недели».

Жанна заваривала зеленый чай, когда, одетый в джинсы и незастегнутую рубашку, в кухню вошел Миша и с рассеянным видом сел у стола.

— А у вас там, на сборах, девушки бывают?

— Бывают, но их стараются не пускать. Да и ребята понимают сами. Деньги крутятся там немалые, так что… Я звонить буду. Можно?

— Да, только не на работу.

— Почему?

— Потому что Анжелка, по-моему, тебя так и не забыла, и голос твой узнает, если снимет трубку. А мне этого не надо. Я до безумия не люблю, когда кто-то посвящен в мои личные дела.

— Как скажешь.

— Тебе ведь еще собраться надо. Ты успеешь за завтра?

— Да что мне — наряды подбирать? — рассмеялся Миша. — Мама соберет. Ей не впервой. Она еще отца двадцать лет тому назад собирала.

— А он тоже?..

Жанна потыкала кулаками воздух.

— Ну не совсем это, — иронично усмехнулся он. — Но в общем, да. Семейный бизнес.

Потом они плавно переместились обратно на тахту.

— А ты что делать будешь? — спросил Миша, ложась у Жанны за спиной и плотно обхватывая ее под грудью.

— Вот наряды и буду шить. Потом же у меня эта моя работа. История с географией.

— Эти орки?

— Там много всего. Орки — это научный отстой.

Они вполглаза смотрели телевизор, и Миша периодически требовал соблюдения права последней ночи, и Жанна не отказывалась, позволяя ему делать то, что он хотел, тем более что Миша был нежен, предупредителен и неутомим.

— Утром в душик вместе сходим? — уже засыпая поздно вечером, вяло уточнила Жанна.

— Можно и сейчас сгонять, — тоже не слишком энергично предложил Миша.

— Да ладно хорохориться-то.

Но он уже ничего не ответил.

Проснулась Жанна оттого, что в комнате было совсем светло.

«А времени-то сколько?! — почему-то ужаснулась она. — Мишка на свои сборы не опоздает?!»

Но уходившийся за ночь чемпион спал сном праведника, а на часах было всего четверть девятого. Просто за ночь изменилась погода, небо очистилось, и в квартиру заскакивали солнечные зайчики от окон дома напротив.

Жанна опять задремала, и разбудил ее Миша, который, повернувшись к ней, сначала прошелся руками по груди, а потом, прихватив за попку, прижал ее к себе. Жанна почувствовала, что к походу в душ он уже готов.

— Доброе утро, детка. Значит, так, — проговорил он еще полусонным голосом. — Сейчас я ползу в ванную, а ты присоединишься ко мне через пятнадцать минут. Понял?

— Нет. Я спать хочу.

— Раз понял, выполняй.

Он откинул одеяло и сел.

— Ой, блин, колотун-то какой!

Через пятнадцать минут Жанна стукнула в дверь ванной.

— Да, пожалуйста! — радушно, словно приглашая посетителя в кабинет, отозвался Миша.

Жанна вошла, увидела за полупрозрачной занавеской его силуэт и учуяла запах геля с апельсином.

— Вы хотели меня видеть?

— Да! — так же радостно произнес Миша и, отодвинув занавеску, добавил: — Вас-то нам и надо!

Жанна хотела улыбнуться ему, но то, что она увидела, повергло ее в шок, и она, опустив глаза, отступила. Его это очень позабавило.

— Только не говори, что увидела что-то новое! А ну, иди сюда быстро!

Видя, что она не выказывает желания подчиниться, Миша втащил ее под душ.

— Халат намокнет!

— А какого ж ты его не сняла при входе в банное отделение? Порядков, девушка, не знаете? Ну, чего ты все стесняешься? И я у тебя все видел, и ты у меня… Ну, расслабься… Ух ты, конфетка, булочка…

Миша, придерживая за шею, чтобы не уворачивалась, поцеловал ее, а когда он, задохнувшись, оторвался от ее губ, Жанна ощутила его в себе и сладко застонала. Они уже привыкли друг к другу, и Миша обращался с ней уверенно, зная, как доставить ей наивысшее наслаждение.

— Как, девочка?.. — прошептал он, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Ты был великолепен.

— И как же ты без меня?

— А я буду считать, что все придумала…

— Ну, нет, я не согласен. Я не придуманный! Ну-ка, дай сюда руку! Это что, придуманное?!

Жанна помогла ему найти правильный путь и ласкала его бедра и спину, наслаждаясь ощущением гладкой кожи и упругих мышц.

— Все, меня ты победил, — прошептала Жанна Мише на ухо. — Готова выплатить любую контрибуцию, только отпусти.

— Смотри, а то повторю?

— Нет, нет, я не могу больше.

Жанна с трудом отодвинула Мишу от себя и погладила его по плечу с татуировкой. Тигр смотрел на нее с явным сочувствием, хотя сизое пятно затекло ему аж на левое ухо.

— Синячок-то не хилый вырос.

— Не самое худшее.

Жанна вытерлась и вышла. После нагретой ванной комната показалась промозгло-холодной.

«Еще и Мишка уедет… Ай, лучше об этом не думать… Слишком много страстей — не для меня».

— Кофию пить будете? — не поднимая головы, спросила Жанна, когда Миша вошел в кухню.

— А как же! — радостно отозвался он, садясь у стола.

«Похоже, он уже не слишком переживает. Или не переживал вовсе».

— Справился со стрессом?

— Да. Главное — сказать себе, что так надо.

Настенные часы показывали десять двадцать. Миша поставил чашку.

— Спасибо за кофе, мой птенчик. Мне пора.

Он встал.

— Ничего здесь не забыл?

— Да нет…

Они вышли в прихожую, причем Миша так и не отпускал ее талию.

— Все, детка, до свидания. Я буду звонить.

Он взял Жанну за щеки и почти по-братски поцеловал в губы, прижал к себе еще раз и отступил к двери.

— Не перетренируйся на радость врагам.

— Никогда. Бай-бай, бэби.

Миша скрылся за дверью, потом Жанна увидела его садящимся в машину.

«Так, воскресенье свободно для меня, любимой», — подумала Жанна, возвращаясь в комнату, и вдруг заметила, что день-то чудесный, солнечный, и можно хорошо провести время.

Однако вечером тахта показалась ей чересчур широкой и неуютной, но она постаралась поскорее заснуть, повторяя себе, что в понедельник у нее куча важных дел, работа, и вообще…

— Ты в последнее время какая-то не такая, — заметила Анжела, войдя утром в отдел.

— Во-первых, у меня весенний авитаминоз, — прохладно заметила Жанна. — А во-вторых, у меня есть люди, с которыми я могу обсудить свои проблемы.

— А, проблемы все-таки есть! — обрадовалась Анжела, не поняв или притворившись, что не поняла намека.

— Главной проблемы уже нет.

«Отъехала».

А Миша так и не позвонил, ни на этой неделе, ни на следующей. Нельзя сказать, что это обстоятельство сильно Жанну расстраивало. Это был не тот человек, от которого можно ожидать особого изыска в области чувств.

«“Конкретные ребята” лупят друг друга в пятак на загородной базе, и им ни до чего, кроме будущих гонораров», — утешала Жанна себя каждый раз, когда вечером звонил телефон и это оказывались подружки или знакомые. О Мише она никому не рассказала.

Пришли и прошли майские праздники, холодные, но с ослепительным солнцем и бодрящим ветром.

«Он, должно быть, уже в Москве», — подумала Жанна в середине третьей недели с их прощания.

«Вы действительно хотите отправить файл «ММД» в корзину?» — «Да!»

Но в четверг в фирме раздали по отделам приглашения посетить турнир по кикбоксингу среди профессионалов. Цветная обложка изображала бойца в шлеме и с перчаткой у челюсти и содержала билет за полторы тысячи рублей.

— Ой, да это ж Майкл! — взвизгнула Анжела, когда Катя принесла из дирекции три билета — самой Кате он не полагался.

Жанна присмотрелась повнимательнее. Да, это был его прямой нос и высокая, чуть выступающая скула.

— Поболеть за него приглашает! — мечтательно проговорила Анжела, рассматривая картинку на расстоянии вытянутой руки.

— Ну и цена! — для контраста охнула Жанна.

— Все уплочено. Пойдешь?

— Нет, наверное. Катя, хочешь? — предложила Жанна, вовсе не желая, чтобы девочка согласилась.

— Нет, Жанночка, спасибо, у меня ж экзамены.

— Ты не стесняйся, если что-то надо по учебе, — благодарно улыбнулась ей Жанна, и Катя, не зная, что за этим стоит, ответила ей нежной улыбкой.

— Зря ты, Жанк, это ж кайф! Мужики молодые, накачанные, все в обтяжку! Хоть разгляжу, как там у Мишки? — откровенно вздохнула Анжела. — А то о нем таки-и-е легенды ходят…

«Видела б ты, что я видела».

— Бинокль захвати, — посоветовала Жанна, небрежно смахивая билет в ящик стола.

Заключительные бои турнира должны были состояться в пятницу вечером. Между ними и концом рабочего дня было пять часов. Жанне самой было неясно, захочет ли она, приехав домой, снова оттуда выходить. Чемпион ее кинул — так и она не обязана.

Но с работы в пятницу она ушла рано, вместе с девчонками, хотя эти десять минут спуска с одиннадцатого этажа в переполненной кабине, с остановками на каждом этаже, были настоящим испытанием.

Скорей помыть голову — как долго сохнут ее каштановые волосы!

К спортклубу, где проходил турнир, Жанна подошла без пяти девять. Наверняка ее коллеги, решившие принять приглашение, уже там, и никого она не встретит. У входа ее пропустили через металлоискатель, хмурый мальчик-шкаф показал пальцем, куда идти. Как только он отвлекся, Жанна развернулась на сто восемьдесят градусов…

«В соответствии с многолетней личной традицией…»

…и пошла в другой сектор — хоть на галерку.

Зал был не очень большим, но народу оказалось много, хорошо одетого и сильно взволнованного. Откуда-то, развевая плотный аромат дорогого парфюма, накатывали волны холодного воздуха.

Место нашлось почти у потолка. Молодой парень, рядом с которым она пристроилась, увидев билет, все еще зажатый в ее руке, спросил:

— А чё вы здесь? Вам туда…

— Нет-нет, я не хочу, — торопливо пробормотала Жанна.

— А отсюда ничего не видно.

Жанна вырвала билет из обложки и протянула парню — хочешь?

— Мне свой отдай.

Парень молча исчез, словно боясь, что она передумает, а Жанна огляделась. До ринга было далеко, и еще мешало деревянное ограждение — места были над самым выходом к рингу.

«Ориентируюсь я плохо, но интуиция меня не обманула. Все, что мне надо, увижу, а меня — никто».

В половине девятого посторонние ссыпались с ринга, а под канаты пролезли соперники. Мишу Жанна узнала не сразу, поспешив надеть очки и привстать. Оппонировал ему боксер постарше, но заметно крупнее. Объявили титулы и регалии участников, им надели шлемы и перчатки, прозвучал гонг. Рефери, изловчившись, отскочил, а противники ринулись в бой. Когда сражавшиеся перемещались на дальний от нее конец ринга, Жанна могла что-то видеть, а в остальном ориентировалась по реакции зала.

…Она пришла, чтобы обеспечить победу своему — ну, как его теперь назвать? — другу. Если они расстались без скандала, то он теперь, несомненно, «друг». От размышлений ее отвлек дружный вопль зала, и Жанна привстала вместе со всей галеркой.

«Ох, нельзя расслабляться, а то поколотят моего… друга».

Миша, видимо, пропустил сильный удар, и теперь стоял, полусогнувшись. Судья, придерживая суетившегося противника, что-то спрашивал у Миши, заглядывая под его шлем. Но тут, к счастью, прозвучал гонг.

— Подсуживают, блин, Дарееву… — заканючил кто-то из сидевших рядом подростков.

— Все в пределах регламента, — завозражали другие. — Он фаворит, один к пяти…

— Поэтому и подсуживают. Бабки боятся потерять.

«Специалисты» еще спорили, когда объявили третий раунд и прозвучал гонг.

— В восьмом раунде он его вырубит. Я сам на это поставил, — сказал кто-то позади.

«Мишку — «вырубят»?! — ужаснулась Жанна. — Что угодно, только не это!»

Раунд закончился без особых эксцессов, а она совсем забыла, зачем сюда шла. А зачем она сюда шла?

Восьмой раунд начался под нарастающий — даже не ропот, а угрожающий гуд зала. Бой становился все ожесточеннее, все чаще в ход шли ноги. Соперник был на полголовы выше Майкла, и чтобы достать его по-настоящему, он выполнил акробатический номер — как в карате, развернувшись, в прыжке ударил верзилу ногой в висок, чего тот никак не ожидал. Прикрывая по инерции челюсть, он полетел на помост. Судья сосчитал над поверженным до девяти, и тот поднялся.

— Ну, Дареев себе верен! Теперь проиграется пару раундов, чтобы спонсоров не подвести, и добьет этого чувака за десять секунд до гонга, — уверенно, на публику, разглагольствовал голос сзади.

«Может, я пойду? — подумала Жанна. — Где ж наши-то сидят?»

Начала разглядывать публику и нашла и шефа, и Диану, и Анжелу, одетую во что-то ярко-розовое.

«Да нет, погожу. Интересно, как это все закончится».

Все произошло именно так, как предсказывал доморощенный комментатор. Оба спортсмена были измотаны, но Миша все-таки выбил противника мощным правым в челюсть. Тот отлетел, раскинув руки, а судейского отсчета уже не было слышно, потому что зал скандировал: «Да-ре-ев, Да-ре-ев!»

Поверженного подняли и под руки отвели на место.

«Господи, за что ж он его так?! — с неприязнью подумала Жанна, некстати вспомнив свой кухонный позор. — Не мне одной за самонадеянность наподдали».

Миша никуда не уходил, шлем и перчатки с него сняли, и он приветствовал поклонников, обходя ринг по периметру. На секунду дольше задержался перед ложей, где сидели коллеги.

«Видит он, что меня нет? Ну, он сам виноват, если его это заденет».

На ринг выползли холеные господа в хороших костюмах, умеренно раздетые модельные девицы несли за ними какие-то штуки на подушках и в коробках. Действие от Жанны заслонили болельщики, и ей пришлось встать и протискаться к ограждению. Раздача слонов прошла быстро.

Мишу, едва он пролез под канаты и спустился по невысокой лесенке, завертела небольшая толпа фанатов, которых не смогли отсечь охранники. И тут Жанна заметила, что рядом с Мишей, пытаясь взять его под руку, крутится худенькая, свежеобесцвеченная блондиночка.

Миша подписал с десяток автографов, потом охрана тактично, но неумолимо оттеснила обожателей, и Жанна увидела, что блондиночка прямо на глазах у всех лезет Мише под халат и откровенно гладит по груди и животу.

«Это он любит».

Наконец Миша и те, кто был с ним, три-четыре человека, смогли двинуться вперед, и блондиночка, рисуясь, положила ему головку на плечо и пошла рядом, всем видом демонстрируя, что она — подруга чемпиона. Миша еще раз помахал свободной от блондинки рукой и решительно пошел вперед.

Жанна смотрела на это, как на кадры хроники, но вдруг, когда вся группка уже должна была скрыться из виду, Миша, чуть споткнувшись на ходу, быстро поднял глаза. Сейчас между ними по прямой было метров шесть, не больше, и в зал дали полный свет. Не увидеть Жанну он не мог.

Они встретились взглядами, на секунду-две, и Миша чуть замедлил шаг. Блондиночка, купаясь в свете фотовспышек, решила поцеловать его в щечку, но он довольно резко отстранился и отвел взгляд. Через мгновение ничего не заметившие спутники увели Мишу и повисшую на нем девицу. Жанна глянула в сторону ложи со своими коллегами. Они тоже поднялись и двинулись к выходу.

«Ринутся приветствовать победителя, — соображала она. — Надо улизнуть, пока они не пошли на выход… Только бы не заблудиться! А то, по логике моего поведения, меня вынесет прямо в его раздевалку!»

Ей стало смешно.

«И я налечу там на блондинку в Майкловых объятиях… Вот вам и объяснение, почему он ни разу не позвонил».

«Секс вульгарный, вспомогательная турбазовская версия».

Трясясь в метро, она нащупала в сумочке билет с Мишиным портретом.

«А ведь я ему кое-что обещала за победу…»

Дома Жанна оказалась в первом часу, но все-таки подошла к полочке с картонными божками.

«Да, парню с такими данными одному быть нельзя».

Она вынула из витринки, кроме повелителя грома Паатм-Иштеха, грудастую богиню плодородия Маат-Турмак.

«Дьявол таится в деталях!»

Выходные прошли в хлопотах по доработке поздравительного сувенира и собственного облика.

— Что это ты с собой сделала?! — всплеснула руками утром в понедельник Анжела, влетая в отдел с двадцатиминутным опозданием.

— Что бы я ни сделала, это не повод для крика. Мы не на рынке торгуем, — холодно заметила Жанна.

Анжела поняла намек и поджала губы.

— А вообще тебе так ничего.

Жанна, наконец, подняла на нее глаза.

— Позволь тебе заметить, Анжела, что я кроме университета закончила еще и художественную школу и могу принимать решения относительно своего имиджа сама.

— А я что, мнения высказать не могу?

Анжела села за стол, включила компьютер и вынула косметичку.

— Можешь, — ответила Жанна, возвращаясь к работе. — Если спросят.

— Девочки, не надо с утра? — вступил Костик, пришедший посередине их пикировки. — Расскажите лучше, как там Мишка Дареев.

— А ты разве не видел?

— Но вы-то к нему пошли, а я на выход. У меня последняя электричка в десять сорок.

— Он в порядке, раз очередную пассию завел. Сегодня отлеживается, завтра на работу выйдет.

«Его ждет сюрприз».

— Обещал банкет закатить по первому разряду, — добавила Анжела, пряча косметичку.

— Ну, он парень денежный. Там призовой фонд тысяч сто пятьдесят «зеленых».

На этом обсуждение закончилось, и даже Анжела погрузилась в работу.

«Если он притащит свою болонку, здешние шавки разорвут ее в клочья, — подумала Жанна. — Хорошо, что про меня никто не узнал. Анжелка бы меня отравила».

Во вторник Жанна поехала в офис на пятнадцать минут раньше. Надо было вклиниться между уходом уборщицы и приходом Мишки на работу. В картонной коробке было две куклы — сам Паатм-Иштех, которому Жанна повесила на грудь золотую медаль на голубой ленточке, и Маат-Турмак, перекрашенная вопреки всякой исторической правде в соломенную блондинку. К фигуркам прилагались поэтические строки:

Противников он расшвыривает ловко, Но в бой его ведет не разум, а… головка. И хорошо б ему, на радость всех богов, Урезать член и доложить мозгов.

Жанна, рискуя растянуться на мокром полу, добежала до кабинета 10–04, повесила на ручку пакет с коробкой и поспешила назад. Чувствуя, что ее лицо неумолимо корежит мстительная усмешка, поднялась к себе.

До обеда они доработали спокойно. В половине второго на столе у Жанны зазвонил местный телефон. Первая линия — любимый шеф.

— Да, Пал Лексаныч, — ответила Жанна, подпуская улыбку в голос.

— Привет, Жаннусь. Ты как, сильно занята?

— Соответственно деловой активности нашей компании.

— Эх, хорошо сказала! К тебе сейчас зайдет наш чемпион…

У-тур-тур-тур — покатилось Жаннино кресло по очень наклонной плоскости.

— …у него трудности с учебой — помоги ему, пожалуйста.

— Как скажете, шеф.

— Вот и умница. Сами там договоритесь, ладно?

«Сейчас мы встретимся лицом к лицу».

— Добрый день, — услыхала Жанна жизнерадостный голос. — А где ваш…

Жанна подняла голову:

— Вы ко мне, Михаил Маратович?

Да, это была минута ее триумфа. Сейчас она могла бы нокаутировать чемпиона легким тычком пальца. Мишина челюсть безнадежно отвалилась, и он секунд десять ловил ртом воздух. К его большому везению, он уже прошел на середину комнаты, и его лицом могла любоваться только Жанна.

— Поменяли имидж, Жанна Юрьевна? — наконец выдавил он из себя.

— Да вот, — радостно согласилась Жанна, игриво взбивая остриженные в короткое каре иссиня-черные волосы. — Тут многое поменялось за последний месяц. А вы подтвердили прежний титул? Мои поздравления.

— Ага, — все еще не придя в себя, сказал Миша. — Спасибо. У меня возникли академические задолженности в связи…

— Ну, понятно.

— Не сделаете контрольную работу по английскому языку?

Он протянул ей файл с какой-то брошюркой.

— Отчего ж не сделать?

Жанна вынула брошюрку. Там значился второй год обучения — коммерческий вуз, юрфак.

— Расценки на подобного рода интеллектуальные услуги вам известны?

— Они мне неизвестны и неинтересны. Выставите счет, и он будет немедленно оплачен. Только посрочнее, если можно.

— Разумеется. Этот материал меня не озадачит.

— Заранее благодарю.

— Заранее не стоит благодарности.

Миша повернулся и пошел к двери.

— Ты его вытряси по полной, Жанк! — заметила Анжела.

— А ты не встревай! — неожиданно грубо рявкнул на нее Миша.

Анжела вздрогнула и метнула непонимающий взгляд на Жанну.

— Миш, ты чего? — укоризненно протянул Костик. — Так с девушкой…

— А не надо свой длинный нос совать, куда не просят.

Перед самым выходом он обернулся:

— Стихотворная форма оплачивается по двойному тарифу.

«Так, — торжествуя, подумала Жанна. — Подарок дошел по назначению».

Миша исчез. Анжела сидела, пытаясь сдержать слезы, потом схватила сигареты и вышла.

«Представляю, как ей хочется спросить, что это все значит… Сейчас в курилке будет созван Большой Курултай на тему “Что связывает начальника отдела безопасности с переводчиком и насколько близко они подошли к койке?”».

Анжелка промолчала весь день, и Жанна ее чуть пожалела: быть увлеченной парнем, который не только не отвечает взаимностью, но еще и хамит при всех.

«Страсть безответная. Устаревшая версия».

Контрольную Мише Жанна сделала к концу следующего дня, отправила текст по электронной почте, спросив за труды пятьдесят долларов.

Когда Костик уже слинял, а девчонки красились на выход, в отдел вошел Миша, бросил короткое «здрасть» и подошел к Жанниному столу.

— Спасибо за помощь, — сказал он, вынимая из бумажника купюру. — Вы не продешевили? Я вас правильно понял?

— Если и продешевила, то не сейчас. — Она протянула ему брошюрку. — А поняли вы меня совершенно правильно.

Он хмуро кивнул, повернулся и пошел к двери.

— Жалюзи закрывать не забывайте, кто последний уходит, — бросил он через плечо для всех.

— Слушаемся, товарищ начальник, — проскрипела Анжела, но Миша даже не посмотрел в ее сторону.

Следующим утром Жанна была на переговорах, а когда вернулась в отдел, застала Катюшу за сортировкой каких-то цветных открыток.

— Это что такое?

— А мне Миша поручил… Я вам, Жанночка, уже положила.

— Дареев выпендривается, — презрительно прокомментировала Анжела.

Это было приглашение на банкет по случаю его чемпионства. Празднество должно было состояться в ресторане делового центра, на первом этаже того же здания, полпятого вечера пятницы.

— Пойдешь? — натянуто спросила Анжела.

— Наверное. А то обидится — там не была, здесь не почтила.

— Эх, гульнем на халяву! — потер руки Костик. — Я выйду на минуточку.

«Да, пойти надо. К счастью, народу будет много, и если он приведет с собой эту особу, не я одна буду сидеть с кислой рожей».

Жанна принялась писать отчет о встрече с иностранцами.

«А почему я должна сидеть с кислой рожей? — вдруг удивилась она самой себе, останавливаясь на полуфразе. — Я не Диана, ныне Ершова, и не Анжела, навечно Мартиросова, и никаких планов на его счет не строила. Я буду весела и беспечна».

Московская весна, окутавшая нежно-зеленым дымком обширный лесопарк за их окнами, была в самом будоражно-лирическом разгаре. Утром в пятницу Жанна явилась на работу с сумкой, в которой было вечернее платьице — платьем его можно было назвать с большой натяжкой. Было и еще кое-что, купленное на днях — во исполнение дьявольского плана.

Весь день фирма лишь притворялась, что работает. Два раза Жанна видела, как Майкл пробегал к гендиректору. На нем были синий бархатный костюм и белая рубашка в кокетливых рюшках.

«Не иначе та киска ему выбирала… Убиться можно!»

Потом в дирекцию пронесли букет алых гладиолусов. Анжела сидела молчаливая, одетая в самосвязанный свитер, и ни с кем не общалась. Ей приглашение послано не было.

«Да, да, правильно бабушка говорила: главное — девичья гордость!»

— Чего ты так злорадно ухмыляешься? — нервно спросила Анжела Жанну.

— Ответ пишу в «Купер энд Лайбрэнд» на их претензию по реинвестированию. А что?

— Так просто.

Пора было заканчивать работу и приводить себя в порядок. Анжела необычно медленно собиралась домой. Может, еще надеялась на что-то. Но в шестнадцать ноль пять она, буркнув «Желаю повеселиться», ушла. Костика не было, и Жанна, закрыв, по предписанию, жалюзи, стала переодеваться.

— Ой, Жанночка, — всплеснула руками Катя. — Вы мини решили надеть!

Жанна расправляла на себе голубое платьишко в блестках. Чуть вульгарно, но беспроигрышно.

— Да, Катя. Это тебе урок на будущее. Никогда не выкладывай все козыри, даже если они у тебя длинные и стройные. Но и это еще не все! — добавила Жанна голосом ведущего ток-шоу, извлекая из сумки нечто, похожее на шкурку марсианского туцеапля. — У-упс!

Это был парик, купленный на полтинник, отстегнутый Мишей, — золотисто-русый, длиной по шею.

«Месть женская, беспроигрышная версия».

— Ой, а я бы вас не узнала, Жанночка! Честное слово!

— Типичная плейбоевская красотка, да? — гнусаво, потому что напряженно впихивала свои черные волосы под резинку, ответила Жанна.

— Да, да! — восхищенно захлопала в ладошки Катя.

«Интересно, удастся ли мне повторить вторничный успех? Видеть у Мишки такую мину — для этого стоит жить!»

В ресторане метрдотель отвел Жанну с Катей за столик. На десертной тарелке лежали карточки с их именами.

— Надо же — второй раз в жизни вижу такое. Учись, Катюха, красивой жизни!

За столиком уже сидели начальник отдела маркетинга и Костик. Они удивленно посмотрели на Жанну.

— А… вы тоже у нас работаете? — подозрительно спросил маркетолог, оглядывая Жаннину фигуру.

— Да вроде. Не меня ли вы на днях облагодетельствовали талмудом на сорок страниц?

— Да это же наш переводчик! — хлопнул себя по лбу Костик. — Вот это да!

— Тише ты, — сказала Жанна, садясь. — А где ж наш чемпион? Время радости пришло.

— Он за гостями спустился. Сейчас все завертится, — ответил маркетолог.

Жанна оглядела зал, выполненный в лучших традициях артдеко. Перед сценой стоял шестиместный стол. Сейчас за ним сидели только Ершов с Дианой.

«И кто же эти гости, числом еще три?»

Жанна, разгадывая эту загадку, все же обратила внимание, что за другими столиками сидят и незнакомые люди, в основном атлетически сложенные парни. В это время в зале захлопали, потом прокатилось дружное «у-у!».

По залу шел Миша, уже в темно-сером костюме-тройке с жилетом и бело-золотистом галстуке. У Жанны тонко закололо сердце — он был восхитительно хорош.

Миша вел под руку чуть полноватую интересную даму лет пятидесяти с небольшим. С ними шли двое мужчин в возрасте, тоже хорошо одетые.

…Банкет удался — так уже через час начало казаться Жанне и всем остальным. Дама оказалась Мишиной мамой, мужчины — его тренерами. Потом говорилось много хороших слов, Мише вручили тот букет гладиолусов, а резвые официанты налили всем шампанского. Никаких посторонних блондинок не наблюдалось, и поэтому Жанна сделалась весела и беспечна. Потом дело взял в руки профессиональный конферансье, и про именинника благополучно забыли.

Жанне показалось, что Миша несколько раз оглядывал зал, видела, как он подходил к гостям-атлетам. Наконец в зале пригасили свет, и начались танцы. Жанна ощутила желание посетить дамскую комнату, а возвращаясь с подправленным макияжем, в дверях банкетного зала столкнулась с Ершовым.

— Ой, Пал Лексаныч, извините!

Шеф, хоть и был покушавши, галантно подхватил ее под локоток.

— Уй, Жанн, да это ты!

— Я, а что?

— Господи, а то я смотрю, что это за потрясающая блондинка? Ситуацию я, что ли, упускаю — своих сотрудников не узнаю… в лицо. Ты что, опять перекрасилась?

— Да нет, это парик, — засмеялась Жанна. — Хорошая Барби?

— Да ты вообще потрясающая. Иди веселись.

Он поковылял в сортир, а Жанна, по инерции улыбаясь, пошла на место. Потом она, танцуя с одним из пришедших атлетов, видела, как за стол, где сидел Миша, вернулся освежившийся Ершов и что-то стал ему рассказывать, оглядываясь на зал.

«Щас продаст меня, подлюка! — весело подумала Жанна. — Похоже, мне, если я хочу сохранить интригу, надо линять».

Когда партнер отвел ее на место, Жанна заметила, как Миша, глядя в ее сторону, пытается что-то разглядеть в полумраке зала. Ее соседи по столу где-то тусовались, и Жанна, отойдя к стенке, принялась надевать жакет. Когда она повернулась, чтобы уйти, сделать это оказалось затруднительно. Перед ней, хищно усмехаясь, стоял Миша. Он был озадачен и, кажется, по-настоящему не верил, что это действительно она.

— Так, девушка. На выход собрались?

— Да, молодой человек. Приходить рано и засиживаться допоздна — дурной тон.

— А медленный танец для чемпиона?

— Слегка опоздали. И чемпионам случается пропускать удары, а?

— Не без этого. Но не сейчас. Пойдем?

Он сказал это тем самым тоном и с той самой чуть смущенной улыбкой, когда предложил ей себя там, на даче. Жанна почувствовала, что отказывать ему на его празднике просто жестоко, и кивнула.

— Только давай вот так, — сказал он и одним движением сбросил жакетик с ее плеч.

Жанна не успела даже отреагировать и дернулась только тогда, когда он уже кинул его на стул. Миша вывел ее на середину зала и плотно положил руку на талию.

— Не забудь пригласить еще по крайней мере трех девушек.

— Зачем? Мне и тебя довольно.

— Чтоб не сплетничали.

— Мне все равно.

— А мне нет.

«Отравят же…»

Музыка кончилась. Миша отвел Жанну за столик. Там сидели, угощаясь вовсю, Костик с маркетологом. Партнер привел раскрасневшуюся Катю.

— Катюша, пойдем поскачем? — плотоядно глядя на девочку, предложил Миша.

Катя вопросительно повернулась к Жанне.

— Иди, иди! Тебя же хозяин бала приглашает… Он у нас сегодня за Воланда.

Катя, присев на секунду, опять встала.

— Только помни, что Анжела говорила, — не удержалась Жанна, получив от Миша взгляд, явно говоривший: ну дождешься!

— Так, ребята, я вас покидаю, — сказала Жанна, спешно хватаясь за жакет.

— А чё ты уже?

— Да башка разболелась от парика.

Жанна пробралась к выходу. У себя на одиннадцатом этаже она с наслаждением скинула эту удавку для мозгов и с удовольствием расчесала примятые волосы. Переоделась, и, погасив свет, закрыла офис. Выйдя в лифтовый вестибюль, она нос к носу столкнулась с Мишей, вышедшим из кабины.

— Все-таки решила сбежать?

— Да, — стараясь не смотреть ему в лицо, буркнула Жанна.

— Банкет не понравился?

Она сделала движение его обойти, но реакция у него была чуть лучше, чем у нее.

— Банкет прекрасный…

Кабине надоело ждать, и дверцы задвинулись.

— …но у меня разболелась голова, правда. Камуфляжка неразношенная, задавила.

— Ладно, короче…

Его руки обхватили ее за талию.

— Я хочу, чтобы мы опять были вместе.

— Нет.

— Почему? Эта… девчонка — она мне вообще никто.

Он придвинул ее к себе.

— Извини, конечно, что не звонил…

— Ты был занят, и у меня к тебе никаких претензий.

— Так почему нет?

— У тебя ж на черных не…

Жанна, чувствуя, как ее губы складываются в жесткую трубочку, поболтала опущенными пальцами у него перед носом.

— У ме-ня?!

Мишины руки сползли ей на зад и сильно прижали ее к… Нет, похоже, ее окраска никак не повлияла на легендарные возможности. Тут за его спиной разъехались дверцы лифта. Миша невольно оглянулся, и Жанна оттолкнула его.

Из кабины вышел охранник и, удивившись, остановился.

— Так, молодые люди… Здание опечатывается на выходные. Прошу покинуть…

Тут он узнал Мишу.

— Ой, привет, Михаил! Слыхал, слыхал… Поздравляю!

Охранник полез приветствовать Мишу. Воспользовавшись этим, Жанна юркнула в кабину и нажала на кнопку. Дверцы закрывались медленно, и она успела перехватить раздосадованный Мишин взгляд.

Всю субботу Жанна мысленно, так и сяк, и не без удовольствия, пересматривала случившееся. Она дала понять Мише, что ничуть не в претензии за его фактическую измену, но и рассчитывать ему не на что.

День прошел плодотворно, легко и весело.

А в воскресенье утром, только Жанна пришла из магазина, зазвонил городской телефон.

— Привет, это я.

— Привет, Майкл, — ответила она просто.

— Чем занимаешься?

— Подготовкой к завтрашнему дню.

— А что завтра? — насторожился он. — Что-то на фирме?

— Кое-что.

— Нет, ты скажи. Я тут с этими экзаменами могу что-то и упустить.

— Это не по работе.

— Перестань меня дурачить! Я серьезно спрашиваю!

— Во-первых, не смей повышать на меня голос.

— Извини, извини, я перенапрягся в последнее время. Неадекватен-с.

— Принято. А во-вторых, ничего страшного не случилось, Миша. Отдел безопасности отдыхает.

— Нет, ну что произошло?!

«Кажется, занервничал», — довольно подумала Жанна.

— Ты плохо изучил мой личный файл. Что ты хотел вообще-то?

— Скажи мне, пожалуйста, как будет по-английски…

Жанна ответила на вопрос, который явно был только предлогом, и, пожелав спокойной ночи, положила трубку.

«Утром помчится на службу как угорелый, схватит мой файл…»

На следующий день Жанна праздновала свой четвертьвековой юбилей и ехала на работу в новом костюме. Кате было наказано купить торт пошикарнее, а Костику выдана сумма и указание обеспечить юбилей шампанским. К полудню пошли поздравляющие, и Жанна как-то забыла о вчерашнем разговоре с Мишей. Заскочил Ершов, сказал тост, встреченный льстивым смехом. В самый разгар веселья на пороге забитого народом отдела появилась фигура несколько мистического вида — цветочный букет на человеческих ногах.

Праздничный гомон на мгновение смолк. В отдел вошел, оторопело выглядывая из-за длинных стеблей, молоденький посыльный. Он осторожно нес пластмассовое ведерко, из которого торчали свежайшие нежно-розовые розы. Кто-то из девчонок спешно смел со стола чумазые картонные тарелочки, и мальчик поставил ведерко на стол.

— Вот это да! — охнул кто-то.

После этого праздник как-то сник, апофеоз прошел, народ вежливо докушал и допил и стал, озабоченно шушукаясь, расползаться по рабочим местам.

«Обсуждение начнется сейчас же и продолжится до конца недели».

Жанна наконец подошла к букету и стала искать записку.

— Это ж сколько такие безумства стоят? — вздохнула у нее за спиной Анжела. — Даже если по триста рублей штучка…

— По четыреста пятьдесят.

Жанна нашла в ведерке размокший, но читабельный чек.

— Хоть знаю теперь, сколько стою.

— И сколько?

— Двенадцать тысяч с доставкой.

— У нас только один человек может позволить себе такое…

— У нас — возможно, — загадочно произнесла Жанна. — Но в этом здании немало богатеньких мужчинок.

— А, — с облегчением улыбнулась Анжела. — А я думала, тебя Мишка Дареев клеит.

— Дареев никого никогда не клеит, — заметил собиравший по углам бутылки Костик. — Это не в его правилах.

— А я не в его вкусе.

— Да, да! — до неприличия явно обрадовалась Анжела.

Идя в туалет выбросить мусор, Жанна выбрала на мобильнике Мишин номер. Она его почему-то так и не стерла. Он ответил через три звонка.

— Здравствуйте, вы где?

— На работе. Хэппи безди.

Он был явно рад.

— Сэнкс э лот. А вы когда домой поедете?

— А что?

— Да меня как именинницу отпустили на все четыре стороны, а столько груза с собой негабаритного… Я думала, вы меня подбросите по-соседски. А то ведь я слабенькая, да еще и под кайфом…

— Ну, что с вами сделаешь, женщина, если вы ведете крайне нездоровый образ жизни. Когда прикажете подать карету?

— А я брякну вам через полчасочка, и можно выходить, а?

— Ладушки, брякайте.

Когда отделу вернули приличный вид, Жанна позвонила Мише, сказала: «Але, я выхожу», и с ведерком в руке, как с деревенского колодца, пошла к лифту.

Миша подогнал «чероки» к самому выходу. Жанна быстренько юркнула на переднее сиденье и поставила ведерко с розами между ног. Для удобства пришлось чуть задрать юбку.

— Смотришься, блин, суперэротично, — заметил Миша, довольно ухмыляясь.

Жанна представила себя со стороны и тоже начала неудержимо смеяться.

— Спасибо за подарок, дорогой, — наконец сказала она, когда они остановились на светофоре. — Чувствуется чемпионский размах. Публика была в шоке.

— Спасибо в стакан не нальешь, — прорычал он и, пользуясь моментом, поцеловал ее, нервно, страстно.

Жанна почувствовала, как его мозолистая рука, ловко расстегнув пуговицу на жакете, проникла в чашку бюстгальтера и учинила там сущее безобразие с ее беспомощным соском. Им начали остервенело сигналить — уже, видимо, дали зеленый. Жанна осторожно отстранила Мишу. Он тряхнул головой, сел на место и нажал на газ.

— А что ж на тортик-то не пришел? — чуть успокоившись, спросила Жанна.

— А кто меня приглашал?

— Костику было наказано сделать рассылку приглашений по «мылу». Ты в адресной книге был, я сама видела.

— Я на работе не был, почту не смотрел. Экзамены сдавал.

— И сдал?

— Сдал, конечно. Не такой уж я и тупой.

— Никто тебя тупым и не считает.

До дома они доехали молча и быстро, к счастью, пробок больше не было.

— Господи, как же вылезти-то? — задумалась Жанна, пока Миша обходил машину. — Шипастые красотки — прощайте колготки…

— Что за манера — рифмовать что ни попадя? — недовольно осведомился он, открывая дверцу.

— Это один из моих заскоков. Ты вынь…

— Чего?! Я еще и не…

— Да ведерко вынь, только осторожно.

— «Вынь осторожно» — кто б слышал! Двадцать пять лет, ума ни капли, — бормотал Миша, вытаскивая ведерко с розами из салона.

Жанна осталась сидеть с задранной юбкой и непристойно раздвинутыми ногами.

— Уй, мать твою, что творится-то? Прикройся, а?

— Не выражайся при мне, я не нарочно. Руку дай.

Наконец они забрали из машины все, что нужно, и поднялись на этаж. Жанна принялась искать ключи в сумочке. В отместку за монолог у машины она делала это долго и тщательно.

— Еще десять секунд, и я вышибу дверь…

— Не надо — вот он, ключик, вот он, ключик, — весело сказала Жанна, звеня связкой у него перед носом.

— Открывай скорей, а то прямо здесь трахну! — прорычал Миша, и Жанна, поняв, что он не шутит, быстро отперла дверь.

— Фу, Майкл, фу, как так можно…

Едва за ними захлопнулась дверь, как Миша, плюхнув ведерко на пол, принялся задирать на Жанне юбку.

— Ой, ну погоди… Я розочки в вазочку поставлю, а то они завянут быстро…

— А я прямо сейчас завяну, если… свою розочку… не поставлю… в твою вазочку… Блин, ну что творится, а? Я с тобой дебилом стану!

— Нет-нет-нет, только не это, — завозражала Жанна, вытаскивая рубашку у Миши из брюк. — Пойдем в душик?

— Да хоть куда, булочка!

— …Только ты поосторожней, — прошептала Жанна, чувствуя, как его рука легла на ее главную интимность, а палец нажимает на заветную кнопочку.

— А что? — насторожился он.

— Ну, я же отвыкла от… твоих параметров.

— Вот, все надо начинать сначала!

Его руки чуть беспорядочно ласкали ее тело, и он ворвался в нее, вопреки предупреждению, очень настойчиво, но Жанна решила потерпеть — он наказан достаточно сурово. Скинув первое лихорадочное возбуждение, Миша всегда становился нежен и внимателен, и Жанна всегда получала то, что хотела.

— Еще один раз, детка, и я тебя отпущу… — шептал он ей на ухо.

Жанна ответила ему, как она делала это прежде, потерев ступней по его голени.

— И ножку повыше подними, если тебе нетрудно… Уф-ф, — отстранился он от Жанны, ощупью включая воду похолоднее.

— А я думала, мне мерещится.

— Почему?

Жанна поскребла ноготком его левое плечо, где красовался свежетатуированный тигр, приготовившийся к прыжку.

— Осторожно, еще побаливает.

— Извини. А это в связи с чем?

Воду Жанна выключила и принялась вытирать тигров.

— Угадай с двух раз.

— За новое чемпионство.

— Угадала.

— А можно, я и его покусаю? Потом, для порядка.

— Я те покусаю, пожалуй.

Жанна, натянув трикотажную тунику, вышла. День клонился к вечеру, и в окна заглядывало начинавшее чуть краснеть солнце. Она приготовила розочкам свежую воду и стала обрезать ножом стебли, когда в кухню вошел Миша.

— А когда ты в третий раз чемпионом станешь, на каком месте татуироваться будешь? — невинным голоском, любуясь тем, как она расставила цветы, осведомилась Жанна.

— Щас покажу! Опять подковырки, женщина? Лучше покорми своего повелителя!

Жанна отнесла вазу в комнату и принялась доставать из холодильника то, что осталось от дня рождения.

— А ты чего? — спросил Миша, видя, что Жанна не ест, а просто сидит напротив. — Ты, по-моему, похудела?

— Я три недели пост блюла.

— То-то я чувствую, у меня свободное пространство оставаться стало.

Он продемонстрировал Жанне собственную пригоршню и добавил:

— Ты с этим завязывай. Я об кости тереться не намерен.

Жанна не сочла нужным возражать, но и есть не стала.

— А ты в субботу на тренировку едешь?

— Должен, — нехотя признался Миша. — Не поеду. Лучше я тебя на выходных потренирую. А?

— Пф, — передернула плечами Жанна. — Не надо отвлекаться. Поезжай.

— А ты что делать будешь?

— Я же тебе рассказывала.

— Слушай, а ну это все! — Миша отодвинул от себя пустую тарелку. — Зачем тебе это?

— Интересно, — пожала плечами Жанна.

— Ну, хоть летом не надо за книжками сидеть, а? А то ты какая-то бледная. Слушай…

Некая благая мысль свалилась на Мишу, заставила его забыть о еде и глянуть на Жанну восторженными глазами.

— А где этот твой белый…

Он потеребил себя за волосы.

— Парик? Здесь где-то.

— Надень, а? Я еще раз посмотрю.

«Ну, конечно… Он и вернуться-то ко мне решил, когда меня в версальском обличье узрел. Нет, он неисправим».

— Ты меня этими переменами имиджа просто нокаутировала.

«Ну, это-то я заметила».

— Ну, надень, а? Неужели трудно?

Мишины глаза лихорадочно блестели, а пальцы беспорядочно бегали по столешнице.

— Да нет, сейчас найду.

Шкурка марсианского туцеапля была извлечена из коробочки и надета перед зеркалом в ванной. Жаннину природу выдавали темные брови, а возбужденно алевшие губы пришлось закрасить бледно-розовой помадой.

Миша обнаружился в комнате лежащим на тахте, с руками под головой и вожделенным взглядом.

— Слушай, как тебе здорово! Иди сюда.

Жанна села на краешек тахты.

— Я тебя на банкете весь вечер высматривал, думаю, что ж не пришла поздравить-то? А как мне Пашка сказал, что ты в парике и в мини, я просто в осадок выпал.

— Видел бы ты свое лицо, когда контрольную мне принес.

— Ну, там я просто в шоке был. Ты больше так не делай.

Миша неожиданно приподнялся и прежде, чем Жанна успела отдернуть руки, схватил ее за запястья и ловко уложил рядом с собой на тахту.

— Грубиян.

— А лаской чемпиона не воспитаешь.

Он осторожно, чтобы не сдернуть парик, снял с Жанны тунику.

— Но кое-какие уроки ты усвоила — хоть не наверчиваешь на себя сто одежек.

Миша тщательно обследовал губами Жаннину шею, руками — грудь и спустился ниже.

— Давай, девочка, будь лапой… Что ты опять такая зажатенькая… К тебе дорогой гость пожаловал… Дверочки ему открой, ну?

«Да, Миша обладает даром убеждения», — подумала Жанна, чувствуя, как по-хозяйски он на ней устраивается.

Почти не применяя своей недюжинной силы, Миша выстроил из ее тела то, что ему было надо, и «дорогой гость» зашел в ее хоромы скорее по-хозяйски, но почему-то остановился на пороге. Жанна с трудом открыла глаза и посмотрела на Мишу, который возвышался над ней, опираясь на свои мускулистые руки.

— Я… я что-нибудь не так делаю? — едва шевеля языком, спросила она.

— Нет, нет, все так… — так же тихо ответил он, — просто ты сейчас безумно красивая… залюбовался.

— Мне так стыдно, Миша.

Жанна попыталась освободиться, но не смогла даже двинуться.

— Или отпусти меня, или…

— Или, детка, или! Или, или!..

Утром Жанна проснулась раньше, чем зазвонил будильник. Миша спал, повернувшись к ней спиной, и ей пришлось выползать, пятясь, из-под одеяла к торцу тахты.

— Куда? А ну назад!

Миша приподнялся и схватил ее за подмышку.

— Можно начать новый день без грубости и насилия? — ответила Жанна, возвращаясь.

— Сколько времени?

Он подтащил ее к себе.

— Семь десять.

— Угу… — Он прикрыл глаза, словно досматривая сон. — Полвосьмого встаю, еду домой…

— Позавтракаешь? Я сейчас чайник поставлю.

Жанна снова двинулась вылезти из постели.

— Лежать! Я дома поем. Понял?

— Понял.

— Раз понял, давай, пока я досыпаю, делай, как я тебя учил. У тебя пятнадцать минут.

Не открывая глаз, Миша повернулся на спину.

— Ну? А то я встану, и пойдем в кухню, на столик…

— Не стыдно? На сто-о-лик… — спросила Жанна, поднимаясь.

— Не, — помотал он головой. — Клево было.

«Сонный-то он сонный, но его большой друг, похоже, никогда не спит».

Миша, блаженно улыбаясь, закинул руки за голову и прислушивался к тому, что с ним делала Жанна.

— Чего ты остановилась?

— Любуюсь, какой ты красивый.

Хорош он в этой мнимой беспомощности был до невероятия.

— Работай, девочка, мне сейчас напрягаться нельзя.

И Жанна старательно выполнила все, что от нее требовалось. На самом пике удовольствия, когда с Мишиного лица сползла, сменившись на лихорадочно-возбужденную, расслабленная гримаска, запетюкал будильник. Но вдвоем они все-таки сумели довести дело до победного конца.

Миша, тяжело дыша, приподнялся, одной рукой обнял Жанну, другой схватил мобильник и нажал на кнопку.

— Какая бестактность! — прошептала Жанна Мише на ухо, обнимая его за шею.

— Главное, в норматив уложились.

— Я все хорошо сделала?

— Ты просто чудо… А вообще, действительно, откуда ты взялась?

Он отстранился, чтобы посмотреть на нее.

— Сбежала из гарема Навуходоносора Великого, второе тысячелетие до нашей эры. Не позволите ли мне с вас слезть?

— Не, так и будешь сидеть.

— Работа, сэр!

— Ладно, ступай, — сказал он, ослабляя объятия и падая на спину.

Жанна, прикрыв ему веки ладошками, чтоб он не увидел ее в непристойном положении, встала с тахты и убежала ванную. Когда она вернулась в комнату, Миша уже был одет и причесывался перед зеркалом.

— А ты сейчас в своей спортшколе не преподаешь?

— Не-а. Каникулы же. А у тебя когда отпуск?

— Через месяц.

— Какие планы?

— Хотела на раскопки поехать в Согдиану…

— Куда?! — повернулся он к ней.

— Средняя Азия. Но это сложно. Если не получится, поеду в Египет.

— Извращенные у тебя фантазии.

— Ну уж кому бы об этом рассуждать…

Он блаженно улыбнулся, явно вспоминая, что опять все вышло так, как он хотел, и не стал возражать.

Так прошли две недели до юбилея фирмы. Миша ночевал у Жанны почти каждую ночь, по выходным они ездили куда-нибудь за город. Розы, пока те не окончательно завяли, отвезли отцу на дачу — Жаннина мачеха обещала вырастить из черенков кусты.

— А батька твой в каком роде войск служил? — спросил Миша, когда они возвращались вечером в Москву.

— В самом тихом.

— А, — рассмеялся он, — вот ты в кого какая тихушница.

— Наверное. А твой отец где? Что-то ты все «мама» да «мама».

— Он умер рано, — помрачнел Миша.

— Извини. Он ведь тоже спортсменом был?

— Он меня и тренировать начал.

— И как он был… в смысле темперамента?

— Он-то? Да я рядом с ним сосунок! Мама как-то обмолвилась, когда я сам по девочкам ударять начал… Он вообще ни одной юбки не пропускал.

— И как твоя мама к этому относилась?

— Терпела, как еще. У меня ж еще два брата старших. Куда денешься. Хотя он семью обеспечивал от и до.

— И ты к нему за мать не в претензии? — не могла не спросить Жанна.

— Жалко ее, конечно, но она сама говорит, что ни о чем не жалеет. Да и не могу я родителей судить.

Конечно, о Жанниных книгах по истории бронзового века было забыто. Она утешала себя тем, что Миша тоже занят ею, а не учебой и спортом.

Подошло время юбилея. Праздновали его в шикарном загородном клубе вечером в пятницу. Миша, сняв на жаре пиджак, с многозначительным видом прохаживался перед входом, Жанна порхала тут же, встречая иностранцев.

— Вы поорганизованнее, девушка, посерьезней, — заметил он, когда Жанна подставила щечку веселому пожилому итальянцу.

— Уй, зараза, — в шутку огрызнулась она. — Чья бы корова мычала. Ты мне посигналь, когда Ершов на подходе будет. Я бальное платье надену.

— Уже можно. Раздеться помочь?

Жанна увернулась от щипка и пошла переодеваться.

Платье она сшила нежно-зеленое, без бретелей и с пышным кринолином из органзы, украсив его там и сям искусственными цветами. Сидеть ей надо было за директорским столом и быть при иностранных гостях.

Появился одетый в серебристую бабочку Ершов, озабоченный и потный.

— Так, Жаннусь… Ой, да меня ж с тобой рядом никто не заметит!

— Может, и лучше? — рассмеялась Жанна. — Тяпнем за юбилей, и в пляс!

— А сколько репетировали?

Гости расселись за столики, профессиональный ведущий объявил их, Жанна с Ершовым с разных сторон вышли к микрофонам. Зал дружно ухнул, и Жанна знала, что это по поводу ее вида.

Они четко отговорили тест, он — по-русски, она — по-английски, получили долю благодарных — за краткость — аплодисментов, и за дело взялись нанятые за безумные деньги профи от веселья.

Праздник шел своим чередом, все ждали выступления популярной молодой звездуньи, выходившей на сцену в кожаных трусах с целью демонстрации невиданной длины ног. Ее голосовые связки были куда более скромных размеров, но это мало кого интересовало.

Слегка устав от первоначального взрыва веселья, Жанна спряталась рядом со сценой, обмахиваясь файлом с переводом директорской речи.

— Опять тихушничаем? — услыхала она над ухом, почувствовав знакомые руки на талии, а губы на шее. — Улетно выглядишь… Пойдем потанцуем.

У него блестели глаза, разрумянилось обычно равномерно смуглое лицо.

— Любишь ты банкеты, как я погляжу.

— А что, это не грех. Где б ты свои наряды показывала?

Танец закончился, Миша отвел ее к директорскому столу.

— Миша, я хочу тебя представить нашим зарубежным гостям, — сказал шеф.

Жанна лихо перевела Мишины титулы и ответные восторги иностранцев. Она перехватила болезненно-грустный взгляд Дины-Дианы, одетой в длинное черное платье, со скромным бриллиантовым колье на шее. Наконец объявили выступление звездуньи в трусах, хотя на этот раз она была в коротеньком запашном платье.

— Во, такое себе сшей, — шепнул ей на ухо Миша. — Очень сближает такой покрой.

Звездушка отплясала три песни, потом через кулисы ее привели к гостям выпить. Роста она оказалась очень высокого, да еще на гигантских каблуках, но Жанна заметила, что звезде давно пора подсветлить корни волос. Жанну отозвали что-то перевести, и она не успела разглядеть покрой певицыного наряда. Потом, воспользовавшись тем, что иностранцы закусывали, Жанна поговорила с Катей, с изумлением поковырявшей пальчиком цветы на ее юбке.

Вернувшись, Жанна застала небольшое замешательство. Небанкетно одетый типчик пытал обитателей административного блока, куда делась артистка. Они катастрофически опаздывали на следующую площадку, и типчик был в гневе.

— Начальника охраны найдите, он наверняка знает, — говорил кому-то Ершов в мобильник. — Не могла ж она сама уехать!

Жанна почувствовала, как через ее сердце, как волна через парапет, прокатилась свинцово-тяжелая тревога. Скандал, разрастаясь, переместился за кулисы, откуда раздались крики и грохот, перекрывавший даже музыку. На шум обернулся кое-кто из сидевших за ближайшими столиками.

Ершов, тихонько матюгнувшись, пошел разбираться. Диана проследила за ним взглядом, но осталась на месте. Через некоторое время Паша вернулся, всклокоченный, насколько было возможно при его лысоватости.

— Чего там? — холодно осведомилась первая леди.

— Да Мишка Дареев в своем репертуаре…

Жанна чуть отошла и отвернулась, чтобы никто не видел ее лица, но решила, если удастся, дослушать.

— Все эту звездунью ищут, а она в гримерке с ним трахается, ну, продюсер и выбил дверь. Эта шмара в крик, а у Мишки, понятно, разговор короткий, застегнул ширинку — и в челюсть… Уволю, блин, мерзавца… Нашел где сексоваться!

— Ну, ты там в организационном плане все разрулил? — таким же бесцветным тоном спросила Диана.

— На сегодня да, уехали они, а в понедельник отдельная разборка будет. По потолку размажу гада…

— Не стоит он этого, успокойся. Не надо давление себе нагонять, — сказала Диана, и что они говорили дальше, Жанна не слышала.

«Нет, он неизлечим… Господи, что ж с лицом-то делается?» — в отчаянии думала Жанна, чувствуя, как ее сияющая, праздничная мина неумолимо сворачивается в страдальческий комочек.

«Секс мимолетный, демоверсия. Число инсталляций — одна».

Ей пришлось невероятным усилием взять себя в руки. На сцене своим чередом шла программа, теперь блистали остроумием представители отделов. Жанна чуть отвлеклась, хохоча вместе со всеми. Потом на место дорогостоящих звезд вышла штатная клубная певичка, бестелесное существо с длинными осветленными волосами. Тут, по ассоциации, Жанна вспомнила о произошедшем.

«Насколько об этом безобразии уже известно нашим?» — подумала, но как-то отстраненно, с удивлением обнаружив себя весело щебечущей по-итальянски с тем стареньким, богатеньким буратино.

День клонился к вечеру, праздник — к завершению. Первыми стали разъезжаться иностранцы, и, сказавшись Паше, Жанна, прямо в бальном платье, укатила со шведами в Москву. Мишу она так и не видела.

Он не позвонил ни в этот вечер, ни в воскресенье. Жанна, которой надо было что-то решать с отпуском, пошла в ближайшее бюро и купила тур в Египет, с недельным отдыхом на Красном море.

Об окончании — теперь уж точно — своего романа с чемпионом как-то не думала. А она и не рассчитывала на слишком длительные отношения! Однако в понедельник Жанна ехала на работу, чувствуя, как болезненно ноет под диафрагмой, и вовсе не от голода, а от дурных предчувствий.

Как ни странно, в этот день Анжела уже была на месте, не по утренней прохладе распаренная и с горящими глазами.

— Слыхала, что произошло на вечере? — вместо приветствия обратилась она к Жанне.

— Там много чего происходило.

— Мишку Дареева застукали с этой певичкой, была драка…

— Что за пьянка без драки.

— Мишка не пьет, не курит и почти не ругается матом, — уточнил вошедший Костик. — Он только сильно гуляет.

— А ты слыхал, слыхал?! — переключилась на него Анжела.

Жанна была рада, что армянка от нее отстала. У Жанны другие дела — убыть в отпуск. Потом волей-неволей Анжеле пришлось приниматься за работу. Но она то и дело поднимала голову, чтобы посмотреть, кто идет к генеральному.

— О! — воскликнула Анжела так, что все вздрогнули. — Мишка Дареев к Пал Лексанычу пошел!

— А можно без истерик, гы-жа Мартиросова? — прикрикнула на нее Жанна.

— Ой мы какие нервные…

— Как раз нет, — холодно и не отрываясь от стука по клавиатуре, разъяснила Жанна. — У меня хороший вкус, который охраняет меня от увлечений грязными типами и, следовательно, от нервов, потрепанных безответной любовью. А?

Жанна подняла голову и иронично поглядела на Анжелу, хотя прекрасно понимала, что делает ей больно. Но — сама нарывалась. Анжелино лицо дернулось, и она уткнулась в свои таблицы.

— Девочки, не надо. Разберутся без нас, — сказал Костик, вытаскивая свой скелет из-за стола. — Я выйду на минуту.

Катюша ушла обедать, и Жанна с Анжелой остались одни.

— А все-таки это Мишка тебе тот веник прислал, — мрачно произнесла Анжела.

— А если он, что с того?

— И чем же ты его так привлекла?

— Тем, что привлечь не пыталась. Не слыхала про такой прием?

— Нет. — Она с трудом сдерживала слезы. — По битому стеклу босиком за ним бы на край света пошла…

Жанне стало ее жаль.

— Не стоит он того, Анжик, правда, не стоит… Сама же видишь, какой он.

— Тебе не понять.

Анжела только махнула рукой, взяла сигареты и вышла.

«Будет ловить его по дороге», — догадалась Жанна.

Она вернулась к своим бумажкам, но через пару минут почему-то подняла голову, и… встретилась взглядом с Мишей, который проходил мимо. Вид у него не был особенно несчастный, просто раздраженный.

«Кажется, не выгнали».

Жанна отвела глаза не сразу — чтобы он успел прочесть в них «я все знаю, и говорить не о чем». Анжела вернулась чуть приободрившаяся.

— Ершов Мишку не уволил, — сообщила она.

— Жаль. У многих бы появилось много дополнительного времени для работы.

Они натужно промолчали до конца рабочего дня. А потом, совсем перед уходом, Жанна увидела, что мотается красный флажок электронной почты. Она открыла сообщение.

«Мы можем поговорить? М.».

Жанна стерла сообщение, выключила компьютер и на выход спешить не стала.

— Что — Мишку ждешь? — едва шевеля побелевшими от злости губами, спросила Анжела.

— Наоборот, — спокойно ответила Жанна, внимательно изучая каталог купальников. — Это он ждет меня у подъезда. Еще десять минут, и он уедет, думая, что я пробежала раньше. До свидания, Анжела. Я закрою, не беспокойся.

Бедная армянка, что-то прошипев по-своему, ринулась вон… и, чуть завернув за угол, столкнулась с Мишей, широкими шагами приближавшимся к их клетушке. Жанна как раз закрывала — согласно инструкции — жалюзи и согнулась от приступа истеричного смеха.

Миша что-то быстро сказал Анжеле и, даже не взглянув, как она себя чувствует, появился на пороге отдела.

— Что, Дареев, начал на брунэток кидаться? — фыркая от смеха, осведомилась Жанна. — Давно пора. От белобрысых одни неприятности.

— Да, — ответил он устало. — Мне сильно из-за них досталось. Ты довольна?

— Угу. Это леди Ди-Ди выпросила у мужа твою голову? Смотри, придется расплачиваться натурой.

— Давай поговорим спокойно.

Жанна закрыла все жалюзи и взялась за сумочку.

— А я спокойна. У меня все прекрасно. Позволь?

Миша волей-неволей вышел, Жанна набрала код и заперла офис.

— Тебя подвезти?

— Нет, я иду за покупками. И… — Видя, что Миша собирается что-то сказать, Жанна опередила его жестом. — Послушай меня внимательно. Тебе нужна совсем другая девушка. Блондинка, брюнетка, рыжая — не важно, которая сможет заменить тебе всех остальных. Или, на крайний случай, девушка, которая будет терпеть твои выходки. Первой я стать не смогла, а второй не желаю. Для этого у меня просто нет сил, у меня проблемы с головой, сам знаешь, пожилой отец, мои занятия, наконец… И вообще, я никогда не рассматривала наши отношения как нечто серьезное.

— А может, все именно от этого? — иронично и устало проговорил он.

Этот вопрос застал Жанну врасплох. Она растерялась, почему-то не делая попыток двинуться к лифту.

— Не думаю.

— А вот я думаю. Если б я знал, что тебе нужен…

— Я думаю одно, — перебила его Жанна, — помогай Господь той несчастной, которая полюбит тебя по-настоящему. Как твоей маме. Всего хорошего.

«Лучшее лекарство от стресса — хороший шопинг», — размышляла Жанна, разбирая вечером покупки.

До ухода в отпуск с Мишей она не виделась.

Три недели в Египте стали для Жанны веками блаженства, которые омрачали только прилипчивые арабы. Они, завидев «одинокую белую женщину», готовы были часами ходить за ней, шепча на ухо по-английски или по-французски: «Мадам, все, что угодно… три раза… пять раз…»

«Нашли чем удивить!» — думала Жанна, изображая полное филологическое невежество.

«Секс курортный, несовместимая арабоязычная версия».

В Москву она вернулась, обнаружив там жару ненамного ниже египетской, и сразу уехала к отцу на дачу. Через неделю Жанна снова оказалась в воняющей прелым асфальтом столице. Костик и Анжела были в отпуске, и в их клетушке сидела одна Катя. Считалось, что она замещает Жанну, и поэтому около ее компьютера лежала внушительная кипа документов.

— О, Жаннусь! — заглянул в их опустевший загончик Ершов. — Приехала? То-то я чувствую, паленым запахло… Здорово загорела!

Жанна действительно загорела до черноты, волосы у нее выгорели без всякой химии до светло-медного цвета.

Во вторник на ее стол лег объемистый договор. Жанна просидела с ним до четырех дня, когда к ней самолично забежал Ершов.

— Жаннусь, как дела? — заискивающе спросил он.

— Как дела, когда они касаются госпожи Корецкой? — не удостаивая шефа взглядом, процедила Жанна. — Завтра часам к двенадцати будет ваш договор.

— Ой, Жанн, не губи! Представитель компании будет завтра в девять, а в полдень у него самолет… Задержись, а? В пятницу вообще не выйдешь…

— Как откажешь такому любезному господину…

— Уй, лапуля, спасибо. А Корецкой я ума вложу…

— Она с десятого в отпуске.

Пробормотав что-то грозное, Паша удалился. Через час, виновато улыбаясь, исчезла Катя.

«В августе задерживаются на работе только неизлечимые трудоголики».

Долбежки Жанне осталось минут на сорок, и она решила не торопиться, пережидая в кондиционируемом офисе густую духоту московского вечера, и пошла набрать воды в чайник. Вернувшись, обнаружила у дверей отдела незнакомца, дергавшего за ручку.

— Вам, простите, кого надо? — нахмурившись, спросила Жанна.

— А мне… я ищу…

Жанна по-прежнему строго смотрела на пришельца.

— Мы здесь только неделю. Ошибся, извините.

По виду это был клерк средней руки. Но Жанне он почему-то не понравился.

«Он не мог не видеть, что это не его офис… Ходют тут всякие».

Воспоминание о внедренном Мишкой правиле кольнуло ее тоненьким, острым жалом. Закрыв жалюзи, кроме тех, что были рядом с дверью — чтобы видеть, кто шляется по этажу, Жанна сварила кофе. Дверь она тоже заперла — по инструкции.

Минут через двадцать Жанна увидела, что в дверь отдела стучится, радостно улыбаясь, тот самый парень. Она сохранила файл и отперла дверь.

— Извините, вы нам не поможете?

— А в чем дело?

— Да у нас с компьютером проблемы…

— Я лишь пользователь, — прохладно ответила Жанна.

— Пожалуйста, а то мы такие «чайники»…

«Что здесь, в дорогом офисном центре, делать «чайникам»?» — удивилась Жанна, но, закрыв дверь на ключ, пошла.

«Чайный домик» располагался в другом конце коридора и занимал одну секцию. Обстановка была спартанская, под стать хозяевам, трем парням подтянуто-спортивного вида. Жанна быстро показала им нужные «окошки» и засобиралась назад.

— А вы еще долго здесь пробудете? — спросил тот, что приходил за ней.

— В любом случае не дольше восьми часов.

— А почему? — насторожился «чайник».

— А вам не сказали, что в восемь здание закрывают? Проходит охрана, и всех просят на выход.

Жанна пошла к себе. Под диафрагмой у нее заныло, как каждый раз, когда предполагалось что-нибудь скверное. Жанна нашла домашний номер Ершова и наговорила ему на автоответчик свои опасения.

«Но когда он их прослушает?»

Она сидела, вглядываясь в строчки, а сама напряженно думала: а чем ей так не глянулись эти ребята? Почему крутятся у отдела? Она нашла в телефонной книжке мобильника давно не набиравшийся номер.

— Да? — услышала Жанна Мишин голос, чуть неуверенный, звучавший на фоне музыки и голосов.

— Извините, господин Дареев, вы на фирме «Глобал инвестментс» еще работаете?

— Да, почему нет.

— Я только вчера из отпуска, не осведомлена о возможных переменах… Это Андреева, переводчик.

— Да, Жанна Юрьевна.

— Я из офиса. Вы знаете, мне интуиция не изменяет, и у меня складывается впечатление, что кое-кто хочет посетить наш отдел в отсутствие хозяев.

— И кто это?

— Ребята спортивного вида. Сказали, что здесь недавно. Сначала я застала одного у двери, потом меня пытались выманить из отдела.

Тут Жанна деланно рассмеялась в трубку.

— Что с тобой? Ты в порядке? — явно всполошился Миша.

— Я-то в порядке, просто один из них прошел мимо и посмотрел, чем я занята. Я изобразила легкомысленное веселье… Здесь ведь Анжелкин компьютер с базой данных… Что мне делать?

— Сейчас подумаю… Значит, так. Закрой все жалюзи…

«О Господи!»

— Запри отдел и незаметно спустись по черной лестнице на десятый этаж.

«Ой, эта лестница!»

— Мой кабинет помнишь? Набери 24–39 на замке, сиди и жди меня. Поняла? Я выезжаю.

Жанна переписала документ на дискету, сунула в карман мобильник и осторожно вышла из офиса. Черную лестницу Жанна преодолела довольно сносно. Десятый этаж был также сумрачен и безлюден. Вот и Мишин кабинет…

«Где ж мои индейцы? Домой увез, к маме?»

Она вздрогнула, когда защелкал кодовый замок. Дверь распахнулась, и на пороге появился Миша, в светло-серой хлопчатой двойке с короткими рукавами и мятыми брюками. Он беспокойно и взволнованно обежал взглядом ее фигуру.

— Ох, и черна… Как ты?

— Да я-то нормально. Что делать будем?

На настенных часах была половина восьмого.

— Щас разберемся.

Миша, присев на корточки, открыл нижнюю часть шкафа. Там обнаружился небольшой сейф. Он повертел колесики на дверце и достал из сейфа пистолет.

Жанна за его спиной невольно ойкнула. Он весело оглянулся.

— Страшно?

— Ты, да еще с пистолетом…

Он закрыл, не запирая, сейф и выпрямился.

— Я пошел разбираться, ты посиди пока…

Он решительно заткнул оружие за пояс. Жанна встала:

— Я пойду с тобой.

— Нет, киска, это не для тебя.

— Ты же врага в лицо не знаешь.

Он на минуту задумался, потом выдвинул ящик стола и достал оттуда пару наручников.

— Это тебе.

Они прошли по коридору и стали подниматься по черной лестнице. Миша перешагивал через две ступени, и Жанна споткнулась в попытке угнаться за ним.

— Дают в напарники любителей! — пробормотал он, но Жанна поняла, что он просто играет в героя полицейского боевика. — Руку!

Они осторожно вышли в коридор. Миша прислушался, потом приложил палец к губам — молчи! — и повел ее к офису, который находился метрах в десяти от входа на черную лестницу.

Выглянув из-за угла, они увидели, что у освещенной двери отдела, невнятно переругиваясь, орудуют двое парней. Миша с Жанной переглянулись, и она приложила указательный палец ко лбу — вот она, интуиция! Они сделали еще несколько шагов.

— Так, чуваки, — громко, так, что Жанна вздрогнула, произнес Миша. — Это чем же вы здесь заняты?

Взломщики резко оглянулись. На них недвусмысленно глядел Мишин пистолет. Они сразу, без команды, подняли руки. У одного в руке был какой-то металлический инструмент.

— Не слышу ответа.

Секунд десять обе парочки изучающе смотрели друг на друга.

— Может, договоримся? — заговорил тот, кто приходил за помощью. — Нам нужна от силы пара-тройка файлов. Никто ничего не узнает, а вы хорошо заработаете.

— Это не обсуждается, — веско произнес Миша. — Лейтенант, наденьте наручники на задержанных и зачитайте им права.

Жанна поняла, что это последнее относится к ней.

«Вот игрун-то… Живо-Глот Как-Дамм».

Она, на ходу доставая из кармана браслеты, двинулась к взломщикам.

«А как же с ними обращаться-то?!»

— Да какой, к едреной матери, лейтенант! — вдруг выкрикнул один их взломщиков, видя, как Жанна неловко пытается раскрыть браслеты, и резко отпихнул ее назад к Мише, второй бросился бежать, а тот, что толкнул, выхватил оружие.

— Жанна, на пол, на пол! — крикнул Миша, но взломщик успел выстрелить из-за Жанниной спины, фактически ею прикрываясь.

С другой стороны коридора послышались шум и голоса. Жанна бросилась прочь, слыша, как за ее спиной топочут ноги и оглушающе-гулко грохочут выстрелы. Только завернув за угол своего отсека, она решилась выглянуть — стрельба прекратилась.

— Господи, Миша…

Ей показалось, что приближалась она к лежащему на полу Мише не менее часа, тщетно перебирая ногами, не задевающими пола. Но наконец она добралась до него, рухнула рядом на колени и сразу с ужасом увидала, что на Мишиной рубашке расплылось два больших кровавых пятна, одно под левой ключицей, второе — на уровне последнего ребра.

«В сердце метил, подонок!»

— Миша, Миша, — звала Жанна, дрожащими руками нащупывая телефон в кармане.

Дождавшись ответа дежурной службы спасения, Жанна, слыша, что исторгает какие-то визгливые звуки, прокричала ей, что здесь перестрелка и есть раненые. Потом побежала в офис, думая найти там что-то, чем можно остановить кровь. Ничего, кроме пластиковых пакетов, не нашлось, и Жанна порвала их на полосы и кое-как перетянула страшные, кровавые дырки на Мишиной груди. Сам он был без сознания, и Жанна, сидя рядом на полу, то и дело прикасалась к жилке на его шее, убеждаясь, что она еще пульсирует. Потом, как из тумана, появились охранники и привели медиков с каталкой. В грузовую кабину все не поместились, и Жанна ехала в маленькой кабине одна.

«Только б его не увезли без меня!»

Но в вестибюле они оказались почти одновременно. Жанна побежала за каталкой и, не спрашивая разрешения, залезла вслед за носилками в машину.

— А вы кто? — спросил усатый дядька в халате.

— Я… он из-за меня под перестрелку попал, — ужасаясь собственным словам, ответила Жанна.

Врач поставил капельницу, потом спросил у Жанны Мишино имя-отчество. К «Склифу» они подъехали быстро, и Мишу увезли куда-то, куда Жанне было категорически нельзя. Она сидела в вестибюле, когда приехал Паша.

— Ну, чего там, Жанн?

— Оперируют.

— А сама?

— Мне чего-то накапали… Офис вы закрыли? Дискета на моем столе…

— Да ты не беспокойся… Поедем со мной?

Жанна покачала головой.

— Завтра не выходи, если не сможешь. Позвони, когда будут результаты.

Жанна ждала еще часа полтора, пока к ней вышел хирург.

— Ваш молодой человек ведь спортсмен? Ну, ничего, все обойдется.

Наверное, если б ее не накачали успокоительным, Жанна разрыдалась, но сейчас смогла выдавить только «Спасибо, доктор!».

— К нему можно?

— Не раньше завтрашнего утра.

На часах было около полуночи.

Дома Жанна была около часа. В голове, схватив себя за хвост, крутилась одна мысль: «Из-за меня Мишу чуть не убили… из-за меня Мишу чуть не убили». Она вспомнила, что не позвонила шефу, и набрала его домашний номер.

— Ну, там все ничего, он до утра будет в реанимации… Утром я заеду к нему и приеду на работу.

— Как тебе удобно, Жаннусь. Вы у нас герои. Не сдали родную компанию!

Жанне стало стыдно.

«Я бы всю деловую Москву сдала, лишь бы с ним все было в порядке! И еще Уолл-стрит, и лондонский Сити в придачу…»

Спала, несмотря на принятые таблетки, Жанна вполглаза, боясь пропустить утро, когда можно было поехать в больницу.

— А вы кто ему? — спросила дежурная сестра на посту.

— Мы вместе от бандитов отстреливались.

— А… — с уважением произнесла она. — Палата номер три. Только недолго.

Жанна открывала дверь осторожно, думая, в сознании ли Миша, спит ли.

В палате было две койки, Миша лежал ближе к двери, выше пояса прикрытый простыней. Рана под ключицей была закрыта ватной подушкой.

Жанна вложила свою руку в Мишину — та была теплой, но слабой. Жанна узнала жесткую ладонь, длинные пальцы, когда-то агрессивно проникавшие в ее самые укромные уголки.

— Мишенька, если б ты знал, как мне жаль, что все так получилось… И как я хочу, чтобы ты выздоровел… Если б от этого что-то зависело, я… я согласна быть той, кто будет прощать тебе все безумства — лишь бы был здоров и счастлив… И если тебе надо, я буду до конца жизни краситься в блондинку…

Жанна с невероятной радостью почувствовала, как Мишина рука дернулась и слегка сжала ее ладонь. По его бледным губам пробежала слабая улыбка, в которой Жанна уловила отблеск той хищной чувственности, которая так пугала и очаровывала ее. Рука сжалась чуть сильнее.

— С этого места поподробнее, — все так же пытаясь улыбнуться, чуть слышно проговорил он.

— Миша, Миша! — чуть не закричала Жанна, чувствуя, как по лицу текут горячие потоки. — Как ты себя чувствуешь?

Он захотел пожать плечами, и болезненная гримаса пробежала по его лицу.

— Ты как?

— Я цела.

Он чуть повернул голову и приоткрыл глаза.

— Что ты там шептала насчет прощения?

— А ты давно… очнулся? — пытаясь унять слезы, спросила Жанна.

— Ну, наверное, почти сразу, как ты вошла. Ты же меня так возбуждаешь…

— Я тебя очень-очень люблю, Миша… Больше всего на свете. Ты даже не представляешь сам. И ты мне очень нужен.

— И что б тебе сказать это немного раньше, а? Надо было ждать, чтоб меня подстрелили?

«Любовь всепрощающая. Последняя офисная версия».

Он попытался согнуть руку в локте и поднести ее кисть к губам. Их спугнул звук отворяемой двери.

— Почему посторонние в палате? — спросил, входя, толстый врач.

— Я не посторонняя, — сказала Жанна, утирая слезы. — Я его оживляла.

— Да? — деланно изумился врач. — Оживила, и дуй отсюда. Оживлялка нашлась… Завтра придешь.

— Да, да, — поспешно проговорила Жанна, наклонилась, чтобы чмокнуть Мишу в щеку. — Я приду завтра.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg