«В плену равнодушного сердца»

В плену равнодушного сердца (fb2) - В плену равнодушного сердца [The Throne He Must Take] (пер. Н. С. Сацюк) 1004K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Шантель Шоу

Шантель Шоу В плену равнодушного сердца

The Throne He Must Take © 2017 by Chantelle Shaw

«В плену равнодушного сердца» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

* * *

Глава 1

Интересный газетный заголовок привлек внимание Холли Мейтленд, когда она вошла в приемную клиники «Фриден», чтобы подождать прибытия своего нового подопечного.

«Наследники королевского дома Востова.

Что с ними сталось?»

Их медицинское учреждение предоставляло эксклюзивные услуги частных психиатров клиентам со всего мира, поэтому, как и большинство персонала, Холли владела несколькими иностранными языками. Она заметила, что во французских, итальянских и немецких газетах были те же заголовки, что и в британских, и подумала, что, если бы не недавний интерес прессы, вряд ли бы кто-нибудь узнал о существовании Востова, крошечного княжества на Балканах.

Холли подошла к окну, из которого открывался потрясающий вид на Австрийские Альпы, похожие на угловатую крепость, устремившую свои острые шпили в лазурное небо.

Ее клиент явно опаздывал.

Холли испытывала раздражение, потому что он отказался от того, чтобы его доставили из аэропорта в клинику на машине, что было обычной процедурой. Она очень надеялась, что ее подопечный не доставит ей хлопот, но все указывало на то, что этот Джарек Дворска Сандерсон будет настоящей занозой в ее заднице.

Джарек был птицей высокого полета в лондонском Сити, а после его успеха на фондовой бирже, принесшего ему много миллионов фунтов, его часто называли «человеком, который превращал в золото все, к чему ни прикасался».

Его неустанно преследовали папарацци, и редко когда проходила неделя без того, чтобы в га зетах не написали о его безумных выходках и добавили парочку снимков, на которых он был запечатлен с повисшей на нем белокурой красоткой.

Окружающие слагали легенды о его пристрастии к алкоголю, шумным вечеринкам и женщинам, которое было таким же сильным, как и его любовь к гонкам на мотоциклах. Недавно в новостях говорили о том, как он разбил свой мотоцикл во время гонок, а потом набросился на журналиста, который пытался взять у него интервью. Именно это событие, по мнению профессора Франца Хеппела, главного врача клиники «Фриден», который кратко ввел Холли в курс дела, и послужило причиной того, что Джарек обратился к ним за помощью.

Она взглянула на часы. Может, он не приедет? Холли слишком хорошо знала, насколько тяжело человеку справляться с собственными демонами, а у Джарека Сандерсона, судя по всему, их было предостаточно.

Вдалеке послышался какой-то рокот, и Холли инстинктивно взглянула на заснеженные горные вершины. Во время зимних месяцев в Альпах существовал высокий риск схода снежных лавин, особенно после обильных снегопадов. Но она не заметила ничего похожего на быстро движущуюся белую массу, которая наводила ужас на лыжников и альпинистов. Холли снова перевела взгляд на дорогу и увидела выезжающий из-за поворота мотоцикл.

Неужели это и есть ее подопечный? Хотя, если учитывать то, что она услышала о Джареке Сандерсоне, в том, что он катил на своем мотоцикле по заснеженной и местами покрытой льдом дороге, не было ничего удивительного. Один из спортивных комментаторов, наблюдавший за одной из очень опасных гонок, в которой принимал участие Джарек, предположил, что Сандерсон либо ищет смерти, либо невероятно самодоволен и считает себя несокрушимым.

Холли подумала, что ее первое задание в клинике «Фриден» обещало быть интересным, возможно, немного сложным, но в конечном итоге – она очень на это надеялась – успешным. За эти три месяца стажировки ей хотелось произвести на профессора Хеппела самое благоприятное впечатление. Его известная на весь мир клиника брала на работу самых лучших специалистов, и то, что Холли взяли сюда в качестве психотерапевта, было огромным скачком для ее карьеры.

Она решила выйти навстречу своему подопечному и, проходя через вестибюль, посмотрелась в зеркало, чтобы проверить, не растрепались ли ее аккуратно собранные в пучок волосы. Холли окинула взглядом свою белоснежную блузку, темно-синюю юбку и туфли на низком каблуке, которые выглядели по-деловому, и поморщилась, заметив, что блузка немного не сходится на груди. По-видимому, нужно было меньше налегать на яблочный штрудель, которым потчевал ее местный шеф-повар.

Холли переехала из Лондона в Австрию две недели назад, и ей понравилось жить в горах с их чистым и свежим воздухом, поэтому, уловив сигаретный дым, она поморщилась от отвращения.

– Мистер Сандерсон? – обратилась она к мужчине, стоявшему к ней спиной. Он снял свой мотоциклетный шлем, и Холли увидела его светлые волосы, рассыпавшиеся по воротнику черной кожаной куртки. – Я могу напомнить вам, что в этой клинике курение под строгим запретом? Здешние правила перечислены в брошюре.

Сандерсон в ответ только пожал своими широкими плечами:

– Я не читал ее.

Холли подавила желание выбить сигарету из его рук и натянуто продолжила:

– Какая жалость. Если бы все же соизволили прочитать ее, то узнали бы, что у нас в клинике существует особый подход к курящим пациентам, и мы добились существенных результатов в том, чтобы избавить их от этой зависимости.

– У меня нет никотиновой зависимости. – Он повернулся и сделал еще одну затяжку. – Неужели вы лишите заключенного его последней сигаретки?

Сандерсон улыбнулся своей беспечной улыбкой, словно знал, какой оглушительный эффект она оказывала на впечатлительный слабый пол.

– Курение – отвратительная привычка, – отрезала Холли, забывая о том, что ей не следует говорить о собственных предпочтениях. Но, увидев Джарека, состоящего из плоти и крови, а не на снимке в газете, она забыла обо всем на свете. Если бы он спросил ее имя, она не смогла бы ответить, потому что думала только о том, насколько он красив.

– По сравнению с другими моими привычками эта не такая уж и отвратительная, – пробормотал он.

Его глаза, похожие на два ослепительных лазерных луча синего цвета, весело блестели и насмешливо смотрели прямо на Холли. Сандерсон затушил сигарету о подошву своего ботинка, спрятал окурок в карман куртки и поднялся к ней на крыльцо.

Пока Холли пыталась прийти в себя и сказать хоть что-нибудь, его улыбка исчезла, а в голосе появились стальные нотки.

– И я больше не использую фамилию моих приемных родителей. Я предпочитаю, чтобы меня называли той фамилией, которую я получил при… – Он вдруг запнулся. – Моей боснийской фамилией Дворска.

– Хорошо… мистер Дворска. М-м-м… – Господи, неужели этот сбивчивый голос принадлежал ей? Холли прокашлялась. – Добро пожаловать в клинику «Фриден». Не знаю, с чего вы назвались заключенным. «Фриден» на немецком означает «мир», и наша клиника – это убежище, а не тюрьма. Надеюсь, что вы обретете здесь мир и безмятежность, а я постараюсь помочь вам восстановиться от эмоциональных потрясений, которые доставляют проблемы в вашей жизни.

– Мир? – мрачно рассмеялся Джарек. – Очень сомневаюсь, что я когда-либо обрету его. Вы говорите, что будете помогать мне на пути к нирване? – насмешливо спросил он. – Я подумал, что вы работаете на ресепшене. Профессор Хеппел сказал, что определил меня к доктору Холли Мейтленд.

– Прошу прощения. Мне следовало представиться. – Холли взволнованно протянула ему руку. – Я доктор Холли Мейтленд.

Его поведение тут же изменилось. Джарек продолжал говорить тягучим голосом, словно устал от жизни, которая, по слухам, состояла из бесконечной череды шумных гулянок в компании таких же богачей, но в его глазах засветился ум. И Холли показалось, что этот мужчина видит ее насквозь.

– Я вас не так себе представлял, – после затянувшейся паузы тихо заметил Джарек и с силой сжал ее руку.

Холли показалось, что ее пронзило электрическим током, и она ужасно засмущалась, почувствовав, как набухли ее соски.

Взгляд Джарека тут же упал на ее грудь.

– Такое часто случается, что у нас складывается мнение о другом человеке до встречи с ним. – Она старалась не обращать внимания на гулко бьющееся сердце и холодно улыбнулась Джареку. – И какой же вы меня представляли?

– Я ожидал, что вы будете постарше, – откровенно заявил он. – Если честно, мне не интересно изливать свою душу психотерапевту. Я здесь только потому, что моя сестра считает, будто мне необходимо научиться обуздывать свой темперамент, а мой зять угрожает придушить меня, если я сделаю что-то такое, что огорчит Элин, которой рожать через пару недель.

Джарек снова пожал своими плечами, обтянутыми кожаной курткой, и Холли оценила по достоинству его потрясающую физическую форму. Сама она была ростом ниже среднего, из-за чего ей не удалось пробиться на подиум во время ее недолгой карьеры модели, и Джарек, со своим ростом чуть больше метра восьмидесяти, нависал над ней, словно башня.

– Профессор Хеппел отзывался о вас как о высококвалифицированном специалисте, но он не предупредил, что вы к тому же красивая.

Не составляло большого труда понять, почему женщины так и падали к его ногам. Он включал свое обаяние с легкостью, словно оно было его встроенной функцией. В его голосе с хрипотцой ощущался чувственный жар, который заставлял Холли внутренне трепетать, и ей пришлось собрать все свои силы, чтобы выдержать его взгляд.

– Профессор Хеппел предложил мне работу в своей клинике благодаря моей репутации преданного своему делу психотерапевта, – сухо ответила она. – Пожалуйста, называйте меня Холли. В течение следующих нескольких недель нам придется провести много времени вместе, и нужно, чтобы мы чувствовали себя комфортно в обществе друг друга. Очень важно, чтобы между пациентом и его психиатром установились доверительные и уважительные отношения.

– Комфортно… – Джарек сказал это слово таким соблазнительным тоном, что у Холли все внутри сжалось. – Обычно женщины не чувствуют себя комфортно рядом со мной. У меня куча талантов… – Он широко улыбнулся, увидев изумленное выражение ее лица. – Но предлагать комфорт не является одним из них.

– Я не сомневаюсь, – холодно заметила Холли. – Уверена, легионы ваших поклонниц привлекает ваша репутация опасного человека. Но, судя по всему, многочисленные любовные романы пока так и не сделали вас счастливым? Как я понимаю, вы обратились за помощью к психотерапевту, чтобы суметь изменить свой образ жизни, что позволит вам выстраивать более серьезные взаимоотношения.

– Я ведь сказал: я согласился на это дело только ради того, чтобы доставить приятное своей сестре.

Улыбка по-прежнему играла на лице Джарека, но тепло ушло из его глаз, и они стали холодными и колючими. Встретив его взгляд, Холли поежилась. В этом мужчине было что-то хищное, что расходилось с его репутацией распутного плейбоя. У Холли создалось такое впечатление, что люди видели в Джареке в точности то, что он хотел, чтобы они видели. Но если жизнь, которую он разыгрывал перед журналистами, была обманом, тогда каким же был настоящий Джарек Дворска?

– Почему женщины думают, что мужчин могут удовлетворить только серьезные отношения? Лично меня устраивают ни к чему не обязывающие интрижки. Если хотите знать, мужчины только и мечтают о горячем сексе без обязательств. Эмоциональных, я имею в виду. Конечно же настоящие обязательства добавляют интриги сексуальным играм, но лично я предпочитаю шелковые шнурки.

Холли покраснела и разозлилась на Джарека, который вел себя как высокомерный болван. А она думала, что в нем могут скрываться какие-то глубины! Но хотела она того или нет, Джарек находился на ее попечении, и ей необходимо было установить с ним контакт. Если в конце этих шести недель Холли не добьется успеха, она может лишиться работы в клинике профессора Хеппела.

– Мы можем обсудить вашу теорию о взаимоотношениях и возможных причинах вашего страха касательно привязанности во время наших сеансов. Хорошо, что вы открыто и честно высказываете свое мнение по поводу случайных половых связей. А еще вы можете быть уверены, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Джарек запрокинул голову и рассмеялся – хрипло и невероятно соблазнительно.

– Ангел мой, могу поклясться, что в сексе я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

Холли опять покраснела и чуть не сгорела со стыда, увидев, что Джарек снова посмотрел на ее грудь. Он не мог не заметить набухшие соски, выпиравшие из-под ее блузки.

– Давайте пойдем внутрь, а то я замерзла. – Холли хотела подчеркнуть, что реакция ее тела была вызвана морозной погодой, а не его мужской харизмой.

Он бросил на нее подозрительный взгляд, и она поспешила внутрь здания.

– Вон в том помещении хранится лыжное снаряжение, и вы можете оставить там свои мотоциклетные принадлежности, а я подожду вас в комнате для отдыха. Могу я предложить вам чашечку кофе?

– Не откажусь.

Холли смогла выдохнуть, только когда за ним закрылась дверь.

Она не ожидала, что этот мужчина окажется таким ошеломительным. Одетый с ног до головы в черную кожу, он источал какую-то первобытную чувственность, которая пробуждала в ней желание… Холли прикусила губу, представив себя лежащей нагой на кровати с запястьями, привязанными к изголовью при помощи шелковых шнурков. В ее фантазии Джарек проводил руками по ее груди, а потом раздвигал ее бедра и склонял голову, чтобы лизнуть их языком изнутри.

– Осторожно.

Голос с хрипотцой, прозвучавший у ее уха, вырвал ее из эротических фантазий, и она посмотрела на чашку с переливающимся через ее край кофе.

– Ой. – Холли не услышала, как Джарек вернулся обратно, и не смела поднять на него глаза, боясь, что он прочитает ее мысли. – Я ужасно неловкая, – невнятно пробормотала она и схватила пару салфеток, чтобы промокнуть коричневую лужицу. – Вы какой кофе предпочитаете?

– Черный и горький, как мое сердце.

За его беззаботным тоном скрывалось что-то более мрачное. Кем же на самом деле был этот Джарек Дворска? Шутом или человеком, который намеревался хранить свои секреты при себе?

Он уселся со своим кофе на диван, ожидая, что Холли присоединится к нему. Но она взяла свою чашку и присела в кресло напротив.

Холли заставила себя посмотреть на Джарека беспристрастно и решила, что по общепринятым меркам красоты его скулы были слишком острыми, а рот слишком широким. Его подбородок покрывала по крайней мере двухдневная щетина, и его щеголеватый внешний вид подчеркивали светлые волосы, свисавшие по обеим сторонам лица, и он небрежным жестом отбрасывал их назад.

Подыскивая предлог, чтобы не встречаться с ним взглядом, Холли поднялась с места и взяла со стола одну из брошюр.

– Я хочу рассказать о целях клиники «Фриден» и дать вам еще одну брошюру, чтобы вы смогли узнать, чем мы тут занимаемся, – не оборачиваясь, сказала она.

Холли перечислила все услуги, которые предоставляла клиентам их клиника, и добавила, что в их перечень входит массаж, йога и конечно же занятия горнолыжным спортом. Она перевела дух и, повернувшись к Джареку, обнаружила, что тот с интересом читает статью на первой странице газеты. Его невоспитанность потрясла ее.

– Вы не могли бы повторить что-нибудь из того, о чем я только что говорила? – слишком вежливо спросила Холли, не сумев скрыть раздражение в своем тоне.

Джарек бросил газету на стол, и на долю секунды Холли показалось, что в его взгляде отразилась мучительная боль, но потом он моргнул, и его взгляд снова стал непроницаемым.

– Все предельно понятно. Если я буду хорошим мальчиком, мне разрешат покататься на лыжах.

Кажется, ее ждали непростые шесть недель.

Холли тяжело вздохнула и, посмотрев в окно, увидела остановившуюся у крыльца машину.

– Мистер Дворска, приехал ваш личный водитель, Гюнтер. Он отвезет вас в шале «Солин», а вечером вас навестит профессор Хеппел. Чтобы вы не заскучали, было решено устроить для вас посещение нескольких светских мероприятий, включая прием в Зальцбурге, где вы сможете познакомиться с персоналом нашей клиники и другими пациентами. Также у вас будет возможность посетить концерт камерной музыки в известном Мраморном зале дворца Мирабель.

– Сомневаюсь, что выдержу столько веселья, – сухо ответил Джарек. – Надеюсь, там найдется, где выпить.

– Клиентов нашей клиники просят воздержаться от алкоголя на время курса лечения, – напомнила Холли. – Но не волнуйтесь, я буду всячески поддерживать вас на пути к трезвому образу жизни.

Джарек поднялся с дивана и окинул ее взглядом с ног до головы, задержавшись чуть дольше положенного на ее груди.

– Судя по вашему внешнему виду, как у какой-то училки, мне следовало догадаться, что вы фанатка камерной музыки. Могу поспорить, что ваше представление увлекательного вечера сводится к тому, чтобы пораньше лечь спать, выпив чашку молока, – насмешливо бросил он, и Холли захотелось залепить ему пощечину.

Со всей силы.

– Я не собираюсь обсуждать с вами, что я делаю перед сном, – отрезала она, уязвленная таким нелестным замечанием Джарека.

Он испытывал пределы ее профессионализма, и она никогда еще не встречала настолько невыносимого человека. Холли смотрела, как дрогнули в улыбке уголки его губ, словно на большее у него не хватало ни сил, ни желания.

– Тогда, может, поговорим о моих привычках? Могу поспорить, что они куда более интересные и… активные, чем ваши.

– Я в курсе. Читателей желтой прессы постоянно потчуют интимными деталями ваших любовных похождений.

– То, что пишут обо мне в газетах, правда лишь наполовину. Остальная половина – буйное воображение журналистов. Но у меня нет любовных похождений, – снова помрачнел Джарек. – В моих сексуальных приключениях нет места для любви. И пока вы будете помнить об этом, мы сможем поладить друг с другом.

– А почему я должна помнить об этом? Мне не интересна ваша личная жизнь, разве только как вашему психотерапевту.

– Ангел мой, конечно же я вам небезразличен. Эти большие карие глаза становятся как растаявший шоколад каждый раз, когда вы смотрите на меня. Или вы думаете, я не заметил страстные взгляды, которые вы бросаете на меня, когда думаете, что мое внимание занято чем-то другим?

Холли поняла, что контроль над ситуацией выскальзывает из ее рук, потому что у нее кружилась голова, когда она слышала хриплый, чувственный голос Джарека. Она не могла понять, почему этот заносчивый и повернутый на сексе плейбой имел над ней такую власть.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – собравшись с силами, возразила Холли. – Меня волнует только одно – как можно лучше делать свою работу, и я заинтересована в вас только с медицинской точки зрения. Джарек, я хочу узнать, как вы устроены. Вы назвали себя пленником, – мягко заметила она, – но, может быть, тюремная решетка находится у вас в голове.

Джарек откинулся на спинку сиденья лимузина и подумывал над тем, чтобы попросить водителя вернуться обратно в клинику, где он мог бы вскочить на свой мотоцикл и убраться ко всем чертям из этого проклятого места. Но он пообещал зятю, что ради Элин проведет шесть недель в обществе психотерапевта. А поскольку сестра была единственным человеком, которого он любил, его ждало несколько самых скучных недель в жизни.

Хотя общество восхитительной мисс Мейтленд могло скрасить его пребывание в австрийском шале «Солин».

Эта женщина превзошла все его ожидания, ведь, вместо почтенной матроны в твидовом костюме, он встретил потрясающую брюнетку с шикарной фигурой, которую не могла спрятать даже ее скучная одежда. Джарек сглотнул, вспомнив, как блузка Холли тесно облегала ее грудь, натягиваясь возле пуговиц и чуть приоткрывая кремовую кожу.

Если честно, он онемел, увидев ее, чего с ним никогда раньше не случалось. Джарек всегда знал, что сказать, особенно женщинам. Вот почему он не мог понять, с чего вдруг выпалил ей, что она красивая. В тот момент он напоминал подростка на первом свидании. Обычно Джарек держал себя в руках, и чем более безразлично он вел себя по отношению к женщинам, тем больший интерес вызывал с их стороны.

Он вспомнил большие, как у серны, глаза доктора Мейтленд и безмятежно прекрасное лицо. Джарек прозвал ее «ангелом», но в ее чувственных губах не было ничего ангельского, и ему очень хотелось прикоснуться к ним своими губами.

В другой раз – может быть, даже месяц назад – он воспринимал бы Холли как приятное развлечение и наверняка бы воспользовался тем, что ее тянуло к нему, несмотря на ее безуспешные попытки спрятать свои чувства.

Но письмо, которое Джарек получил три недели назад, поставило под сомнение все, что, как ему казалось, он знал о самом себе. Более того, оно заставило задуматься над тем… кто же такой Джарек Дворска?

Глава 2

Джарек смотрел в окно и любовался потрясающим видом заснеженных Альп.

Горный пейзаж приводил его в восторг, но в нем было что-то необъяснимо знакомое, что озадачивало его. С тех пор как приемные родители впервые взяли Джарека на горнолыжный курорт в Шамони, он чувствовал себя в горах как дома. Он не мог понять, откуда возникло это чувство, ведь первые девять лет своей жизни он провел в столице Боснии Сараево. У Джарека не осталось воспоминаний о родном доме, и он помнил только серое приютское здание, куда их с Элин поместили после смерти отца и матери.

Однажды он спросил у Лорны, почему, скользя по горным склонам, он испытывает такое чувство, словно делал это и раньше, до того, как его привезли в Англию. Джарек не мог понять, как так получилось, что он уже умел кататься, и ему даже не понадобилась помощь инструктора.

Лорна напомнила ему, что Сараево окружено со всех сторон горами, и предположила, что служащие детского дома могли возить детей на прогулку в горы, о чем Джарек просто забыл.

Но он считал такое предположение неправдоподобным.

Из своего раннего детства Джарек помнил только страх и голод, а еще регулярные побои от служащих детского дома. Джарек не мог с уверенностью сказать, чтобы их куда-нибудь вывозили из приюта, и все его воспоминания сводились к войне, которая вспыхнула в Боснии в девяностых годах, когда Сараево захватили сербские солдаты.

Он помнил залпы орудий и грохот взрывов, когда разбомбило детский лагерь рядом с приютом, где до этого играли дети. Джарек вместе с остальными прятался в сыром подвале. Иногда во время бомбежек служащие, те, что остались, а не сбежали или были убиты, мчались в подвал в такой спешке, что забывали о детях, оставленных наверху в своих кроватках.

Но Джарек отказывался бросать свою маленькую сестру и постоянно рисковал жизнью, поднимаясь наверх, чтобы отнести ее в подвал, где она могла находиться в безопасности. Когда началась война, Элин исполнился почти один год, и уже тогда она была невероятно хорошенькой. Когда богатая английская пара – Ральф и Лорна Сандерсон – решили взять в семью боснийскую сироту, они выбрали ангелоподобную девочку с золотистыми волосами. Но Элин пришла в такое отчаяние, когда ее попытались разлучить с братом, что Лорна настояла на том, чтобы забрать и Джарека тоже. Так дети были спасены из ада и продолжили свою жизнь в поместье Какмир-Холл в Суссексе.

На протяжении многих лет Джарек не задумывался над своим чувством родства с горами. Он старался вообще ни о чем не думать, потому что боялся, что его поглотит поселившийся в душе мрак. Но это чертово письмо от человека, который, по его словам, больше двадцати лет работал на королевскую семью Востова, открыло ящик Пандоры. И Джарек не нашел другого выхода, чтобы бороться с кошмарами, преследовавшими его с недавних пор, кроме как напиваться до потери сознания, чтобы, если повезет, забыться хотя бы на пару часов.

Он убедил себя, что письмо – фальшивка, и постарался забыть о нем. Но та статья в газете, где упоминалось о Востове, пробудила что-то глубоко похороненное в его памяти. Что-то немыслимое и невероятное. Джарек не хотел думать об этом и уж точно не собирался позволить доктору Мейтленд добраться до его самых сокровенных тайн, которым лучше всего оставаться нераскрытыми.

– Гюнтер, – обратился он к водителю, – как далеко отсюда до моего шале?

– Мы будем на месте минут через десять, сэр, – ответил Гюнтер на безукоризненном английском языке. – Через пару минут появится городок и горнолыжный курорт Арленвальд. Шале «Солин» находится на другом конце города, чуть выше в горах.

– В этом Арленвальде есть хорошие бары?

– Есть один, пользующийся популярностью у молодежи, которая любит выпить шнапса и полюбоваться танцующими девочками. Еще есть гостиница «Оберант». Кажется, у них там играет струнный квартет, пока гости наслаждаются послеобеденным чаем.

– Хм… Гюнтер, а вам больше нравится чай или шнапс?

– Я не большой любитель чая, сэр.

– Я тоже. Как насчет того, чтобы заехать в бар, где я мог бы угостить вас выпивкой?

– Доктор Мейтленд приказала отвезти вас прямо в шале, – неуверенно возразил Гюнтер.

Джарек расплылся в улыбке:

– А мы ей ничего не скажем.

– Что значит «его здесь нет»? – Холли удивленно смотрела на Карла, шеф-повара, который одновременно исполнял обязанности дворецкого шале «Солин». – Мистер Дворска выехал из клиники два часа назад. Я доехала сюда за двадцать минут.

Конечно, ее внедорожник больше подходил для поездок по горным дорогам, чем лимузин, но даже в таком случае у водителя последнего ушло бы не больше получаса на то, чтобы доставить Джарека в шикарное альпийское шале, в котором он должен был оставаться на время прохождения курса психотерапии.

– Как я понял, мистер Дворска пожелал осмотреть Арленвальд, – ответил Карл. – Гюнтер позвонил и сказал, что он оставил пациента в городе, потому что у него дела, а мистер Дворска намеревался преодолеть оставшуюся часть пути пешком.

– Я знаю, что Гюнтера ждала поездка в Зальцбург, но я думала, что он последует моим инструкциям и доставит пациента прямо сюда. Одному Богу известно, куда запропастился мистер Дворска. В городе нет ничего, кроме магазинов с лыжной экипировкой и гостиниц, а еще этого отвратительного бара, где официантки одеты в якобы австрийские национальные наряды. Но я очень сомневаюсь, что у традиционного дирндля имеется такое огромное декольте, как у платьишек, которые носят девочки в этом баре, – сухо заметила Холли.

Джарек наверняка пошел именно туда, ведь о его пристрастии к алкоголю только ленивый не писал. Холли следовало сопровождать его в шале, а она отправила его одного, потому что хотела разобраться со своими чувствами и понять, почему он – из всех мужчин – пробуждал в ней чувственность, о которой она даже не подозревала.

Может, все потому, что Джарек представлял собой альфа-самца, к которому тянулись все женщины без исключения. Но Холли считала себя образованной, интеллигентной женщиной двадцать первого века и не собиралась сдаваться на милость своих гормонов.

Она не могла отказаться от своего пациента, потому что тогда пришлось бы признаться, что ее влечет к нему, а это сразу же поставило бы крест на ее карьере.

К тому же сейчас, когда Холли забралась в свой внедорожник и направилась в город, она думала не о романтике, а о том, как сильно ей хотелось придушить этого Джарека.

Войдя в бар, она оказалась в шумной толпе отдыхающих. Колонки буквально разрывались от громкой рок-музыки, которая вибрировала в теле Холли и причиняла ей головную боль.

Холли беспомощно осмотрелась по сторонам. Народу было так много, что отыскать Джарека не представлялось возможным. Холли хотела развернуться и уйти, когда ее внимание привлекли две девушки, танцующие на столе в крошечных мини-юбках и обрезанных маечках.

Следуя своему инстинкту, она пересекла зал и испытала смешанные чувства облегчения и злости, увидев на одном из диванов Джарека. На его коленях сидела еще одна девушка, и, когда Холли заметила, как Джарек поглаживает обнаженное бедро своей приятельницы, она пришла в бешенство.

Похоже, он нашел темный уголок, чтобы заняться своими темными делишками.

Холли могла бы уйти и оставить его пить и развлекаться с белокурыми красотками, но ей не хотелось потом признаваться профессору Хеппелу, что она посыпалась на первом же задании.

Джарек заметил ее и теперь не обращал никакого внимания на окружающих его красоток. Холли сердито смотрела, как он наклонил голову и что-то прошептал девушке на ушко. Та захихикала, соскользнула с его колен и повернулась в сторону Холли. Другие две девушки спрыгнули со стола и, уходя, послали Джареку воздушные поцелуи, но он даже не посмотрел в их сторону.

– Вы должны были приехать в шале еще два часа назад. Похоже, мне придется присматривать за вами, чтобы уберечь вас от неприятностей.

– Вряд ли можно назвать неприятностями таких хорошеньких девушек, особенно Халфриду. Она спросила, уж не жена ли пришла за мной, чтобы устроить мне небольшую взбучку.

– Жаль, что она не спросила меня. Я бы сказала ей, что не вышла бы за вас замуж, будь вы даже единственным мужчиной на земле, – натянуто ответила Холли.

– Правда? Меня ведь считают выгодной партией. – Казалось, его развеселили ее слова. – А некоторые издания называют меня не иначе как «самым завидным холостяком Европы».

– Наверное, все потому, что вы миллионер.

Джарек громко захохотал, и в его взгляде промелькнуло восхищение.

– Холли, ваше имя подходит вашей колючей натуре[1]. А вы бы вышли замуж из-за денег?

– Конечно нет. И я уже сказала вам, я не ищу себе мужа.

Его брови чуть сдвинулись вверх.

– Вы меня удивили. А я отнес вас к тому типу женщин, которые мечтают о коттедже с розами, браке с надежным парнем и парочке ребятишек.

Ее сердце болезненно сжалось, но она ослепительно улыбнулась:

– Я выросла в английской деревушке и из собственного опыта знаю, что в старомодных коттеджах водится сырость, а их отопление обходится очень дорого. Я слишком занята карьерой, чтобы думать о браке. Рабочий день психотерапевта не с девяти до пяти, вот почему я пришла сюда… – Холли взглянула на свои часы, – без десяти шесть, чтобы спасти вас от самого себя.

– Может, я не хочу, чтобы меня спасали. – В голосе Джарека послышалась сталь.

Холли выразительно посмотрела на почти пустую бутылку водки, стоявшую перед ним на столе.

– Вы пользуетесь дурной славой среди журналистов, а это значит, что вы узнаваемое лицо. Чтобы вы хотели знать, здесь, в баре, может найтись какой-нибудь человек, который сфотографирует, как вы балуетесь алкоголем и развле каетесь с девочками, и разместит эти снимки в соцсетях. Как, по-вашему, отреагирует ваша сестра, когда узнает, что вы струсили и отказались проходить курс психотерапии?

– Я никогда в жизни не трусил! – От Джарека повеяло ледяным холодом.

– Для того, чтобы признать и разобраться со своими эмоциональными проблемами, нужно мужество. Было бы намного легче продолжать вести эгоистичный образ жизни, наплевав на то, что своим поведением вы заставляете страдать людей, которые любят вас.

– Меня никто не любит, – спокойно ответил Джарек, словно и не злился секунду назад.

– Вас любит сестра, иначе она бы не переживала из-за вас, – тихо возразила Холли.

– У Элин есть своя семья, и я рад, что она снова счастлива. Я боялся, что разрушил… – Джарек запнулся и стиснул челюсти.

– Что вы разрушили? – Холли задержала дыхание в надежде, что он договорит. Она чувствовала, что он чуть не сказал что-то очень важное, что могло бы помочь понять его.

– Не важно.

Она не могла силой заставить его говорить. Терпение было самым ценным инструментом психотерапевта. А еще Холли не могла вытащить его силой из бара. Поэтому она стояла перед ним и в панике думала, что будет делать, если он откажется уходить.

У нее отлегло от сердца, когда Джарек, словно пленник, поднял руки над головой, отчего его свитер чуть приподнялся, открыв ее взору золотистую кожу, видневшуюся над поясом его брюк.

Взгляд Холли словно магнитом притянуло к этой полоске обнаженного тела, покрытого русыми волосками, исчезавшими под его брюками. Ей стало вдруг жарко, когда она представила, где эти волоски росли погуще…

Она вздрогнула, услышав голос Джарека, и густо покраснела, взмолившись, чтобы он не прочитал ее мысли.

– Я тронут вашим желанием спасти меня, но подозреваю, что вы больше переживаете из-за того, чтобы профессор Хеппел не разочаровался, что предложил вам работу. Гюнтер сказал, что вы стали сотрудницей клиники «Фриден» совсем недавно.

– Хотите верьте, хотите нет, я стараюсь делать свою работу хорошо, и я искренне хочу помочь вам. – Холли почувствовала себя немного виноватой, потому что в словах Джарека была доля правды.

К счастью, он не стал продолжать этот разговор, а схватил свою куртку и вышел за Холли из бара. Они ехали молча, и ей не приходило в голову ничего такого, что могло бы поднять ему настроение, которое стало еще более мрачным, когда они добрались на место.

Карл проводил их в обшитую деревом гостиную, где в камине жарко пылал огонь, а на кожаных диванах громоздились цветные подушки. Джарек беглым взглядом окинул окружающую обстановку и, подойдя к окну, посмотрел на улицу в темную зимнюю ночь.

– Вы должны понимать, что все, чем вы поделитесь со мной во время наших сеансов, останется между нами, – тихо сказала Холли, наблюдая за Джареком.

Он напоминал ей посаженного в клетку волка, кипевшего от злости. Холли удивилась, что он казался трезвым после такого количества выпитой водки. Она боялась, что Джарек будет выползать из бара или, что еще хуже, его оттуда вынесут. Холли не хотела, чтобы профессор Хеппел узнал, что ее пациента поймали за выпивкой, когда не прошло еще и часа после его появления в клинике.

– Надеюсь, вам будет здесь удобно. Карл – превосходный шеф-повар, а горничная Беатрис позаботится о доме. Я провожу вас в ваши апартаменты. Возможно, вам понадобится немного времени, чтобы обустроиться и освежиться перед встречей с профессором Хеппелом.

Холли не осмелилась предложить, что ему понадобится протрезветь, но его насупленный взгляд говорил о том, что он прекрасно понял, что она имела в виду.

– Мне не нужна нянька.

Он в два шага пересек гостиную и остановился перед Холли так близко, что она уловила пряный аромат его туалетной воды.

– Но я знаю, что нужно лично вам.

– Так просветите меня, – изогнула брови Холли.

Джарек в ответ хищно улыбнулся:

– Вам нужно купить блузку на размер больше.

Холли проследила за его взглядом и чуть не сгорела со стыда, увидев, что одна пуговица на ее блузке расстегнута, и оттуда выглядывает ее кружевной бюстгальтер. Она залилась краской и потянулась к пуговице, но Джарек опередил ее и застегнул блузку, коснувшись при этом ее груди.

Одного мимолетного прикосновения хватило, чтобы ее бросило в дрожь, а ее грудь тут же налилась тяжестью. Насмешливый взгляд Джарека подзадоривал ее искать оправдания своим набухшим соскам в холодной погоде, теперь, когда они находились внутри теплого шале.

Холли хотелось стереть с его лица эту самодовольную улыбку, залепив ему пощечину, но она сдержалась.

Джарек отошел от нее и нервно провел рукой по волосам, словно его тоже потряс электрический разряд, вспыхнувший между ними.

– Здесь есть комната, которую можно использовать в качестве кабинета? – резко спросил он. – Мне нужно кое над чем поработать.

– В конце коридора находится небольшая студия. Но от вас ожидается, что вы будете отдыхать от стрессов, которые испытываете в вашей повседневной жизни, и посвятите это время исследованию ваших эмоций.

– В моей компании, – с иронией ответил он, – работает несколько сотен людей. А еще я являюсь исполнительным директором благотворительной организации, в работе которой принимаю самое активное участие. Я не могу переложить свои обязанности на сотрудников или огромное количество волонтеров, которые жертвуют своим временем в поддержку «Дара Лорны». – Джарек тихо рассмеялся. – А что до эмоций… Я процитирую вам слова известной американской журналистки Дороти Дикс, которая сказала следующее: «Признание – это всегда слабость. Сильная душа хранит свои тайны и принимает расплату молча».

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

Что он имел в виду?

Холли не поспевала за переменами в его настроении. Только она решила, что Джарек – плейбой, который пользовался плохой репутацией у прессы, как он тут же удивил ее своим благородством.

Она знала, что Джарек вместе с сестрой руководил благотворительной организацией «Дар Лорны», которая собирала деньги, чтобы помочь детям-сиротам по всему миру. Но Холли даже не подозревала, что он занимается этим делом всерьез.

Она вздохнула и посмотрела на часы. До приезда профессора оставалось два часа, что давало ей время понежиться в горячей ванне и собраться с мыслями.

Холли решила, что при следующей встрече с Джареком ни разу не выйдет за рамки профессиональных отношений.

Джарек выключил компьютер, завершив еще одну успешную сделку. Единственное, на что он мог положиться в неразберихе, которую представляла собой его жизнь, была его способность зарабатывать деньги. Хотя ему не всегда везло.

За последние два года деловое чутье Джарека позволило ему занять место в списке десяти самых известных коммерсантов мира, а также возместить ущерб, нанесенный им «Сандерсон Банку».

Тот постыдный эпизод в его карьере стал результатом неудачно сложившихся обстоятельств и чуть было не закончился крахом одного из старых и самых престижных частных банков Великобритании. Ральф Сандерсон наверняка перевернулся тогда в могиле.

Джарек был одичавшим мальчишкой десяти лет, когда его увезли из объятого войной Сараева в английское поместье Какмир-Холл, и его неприятие авторитетов вылилось в неприязнь со стороны Ральфа. После смерти приемного отца Джарек пережил потрясение, узнав, что тот исключил его из своего завещания в пользу Кортеса Рамоса, своего родного сына.

Он прекрасно понимал, что Ральф выбрал своим наследником Кортеса, потому что винил его, Джарека, в смерти свой жены, Лорны Сандерсон. И Джарек впервые за всю жизнь согласился со своим приемным отцом.

Его преследовали воспоминания о том, как его мать застрелил вооруженный грабитель во время их поездки в ювелирный магазин. С того дня прошло четыре года, но Джарек, как сейчас, помнил неподвижно лежавшую на полу Лорну, рядом с которой на коленях стояла Элин и рыдала взахлеб. Тот безутешный плач сестры, осознавшей, что ее обожаемая мама мертва, навсегда останется в его памяти.

В Сараево Джарек видел тела мертвых солдат и слышал, как испускали последний вздох молодые парни, некоторые из них были еще подростками, всего на пару лет старше его самого. Он думал, что в мире не может быть ничего страшнее, чем кровь и ужасы гражданской войны, но осознание того, что мама умерла из-за его бездумной попытки дать отпор вооруженному грабителю, будет терзать его до конца жизни.

Он никогда не простит себя, даже если Элин настаивала, что в том, что случилось, не было его вины.

Именно Джарек придумал основать благотворительную организацию в поддержку детей-сирот, чтобы почтить память Лорны, и по иронии судьбы, его готовность рисковать на бирже принесла целое состояние для «Дара Лорны». Это была своеобразная компенсация за то, что он наделал, но она не смогла избавить его от чувства вины.

Одному Богу известно, к чему мог привести этот курс психотерапии, поэтому Джарек не собирался «исследовать свои эмоции» с помощью этой невероятно обольстительной мисс Мейтленд.

Некоторые вещи лучше оставить в покое. Вот почему Джарек решил не отвечать на запрос, полученный от главы Национального совета Востова, в котором предлагалось сделать анализ ДНК, который мог бы доказать его принадлежность к королевской семье, погибшей в автокатастрофе двадцать лет назад.

Сама идея показалась Джареку нелепой. Но что, если кошмары, мучившие его по ночам, не были всего лишь плодами его воображения? Тогда то, что происходило с ним во сне, было отголоском реальных событий, реальных людей… его родителей.

В приюте Джареку сказали, что его родители погибли в самом начале войны, когда в их дом угодила бомба. Его и Элин достали из-под завалов, и пережитая травма стерла все воспоминания о жизни до этого страшного дня.

Ему пришлось смириться с таким объяснением, потому что, когда он рассказывал персоналу приюта о своих странных сновидениях, его каждый раз подвергали побоям. Но сейчас кошмары снова вернулись, более яркие и ужасные, чем в детстве. И если сцены, которые имели место в его подсознании, были настоящими, значит, в его жизни произошло нечто более страшное, чем смерть его приемной матери.

Глава 3

Джарек нашел выход своей кипучей энергии в спортивном зале шале. Он знал более интересные способы попотеть, чем лупить кулаками по боксерской груше, но он пообещал зятю, что в газетах не появится никаких скандальных историй о его личной жизни. А это значило, что пока Элин, у которой возникли проблемы со здоровьем, не родит, ему придется держаться подальше от баров и легкомысленных блондинок, которых привлекал его статус миллионера и плохого парня.

Тяжело вздохнув, он посмотрел на часы и увидел, что до приезда профессора остается совсем мало времени.

Джарек решил вернуться к себе, чтобы принять душ перед ужином, но заметил, что кто-то включил свет на террасе, где находилась джакузи. Над поверхностью горячей воды клубился пар, формируя белые облачка на фоне черного ночного неба.

Джарек замер и уставился на женскую фигуру, появившуюся из пара подобно мистической богине. И что это была за фигура!

Он тяжело сглотнул, наблюдая за Холли, которая вышла из воды и потянулась за полотенцем. Со своей фигурой в форме песочных часов она напоминала ему богинь черно-белого кинематографа, таких как Софи Лорен и Элизабет Тейлор.

На ней был надет слитный купальник с вырезами по бокам, которые подчеркивали ее тонкую талию, и Джареку тут же захотелось прикоснуться к этим участкам обнаженной кожи. Подняв глаза, он посмотрел на пышную грудь Холли, едва умещавшуюся в крошечные треугольнички золотистой ткани, и почувствовал, как наливается тяжестью его плоть. Джарека привел в восхищение ее смелый выбор купальника с высоким вырезом бедра, который очень отличался от ее ничем не примечательной одежды.

Так кем же была настоящая Холли? Серьезным психотерапевтом или соблазнительной сексбомбой, которая вызывала в нем жгучее желание? Джареку вдруг захотелось, чтобы Холли оказалась под ним, и он мог овладеть ею, сдвинув в сторону тянущуюся ткань ее купальника.

Ему повезло, что он надел свободные спортивные брюки, потому что вид почти что нагой Холли привел его в такое возбуждение, что ему казалось, что он вот-вот взорвется.

Здравый смысл подсказывал ему вернуться к себе, но он редко прислушивался к хорошим советам.

Температура снаружи была ниже нуля, и Джарек поежился, когда его разгоряченное тело обдало морозной свежестью.

Услыхав звук захлопнувшейся двери, Холли резко повернулась и потрясенно воскликнула, увидев Джарека, а потом чертыхнулась, уронив в воду полотенце, которое только что подняла с пола.

– Вы напугали меня. Я думала, вы работаете в своем кабинете, – смущенно пробормотала она, словно он застал ее голой, что было очень близко к тому.

Джарек жадно шарил глазами по крохотному лоскуту ее купальника и чувствовал стенание своей плоти, требовавшей удовлетворения.

Он ничего не ответил, потому что не знал, что сказать, и думал только о том, что Холли выглядела потрясающе со своей раскрасневшейся после горячей ванны кожей и румянцем на ее хорошеньком личике.

Ее волосы были собраны на макушке, и только пара прядок выбилась и ниспадала ей на лицо. Холли казалась роскошной богиней, и Джареку хотелось рухнуть перед ней на колени и воздать хвалу ее пышной красоте с помощью своего рта и исследовать языком каждое секретное местечко ее тела.

– Пожалуйста, принесите мне полотенце, – выдавила она. – В сауне на полке лежит целая стопка, – добавила Холли, когда Джарек не сдвинулся с места, пытаясь совладать с охватившим его возбуждением.

– Джарек, ради всего святого, мне холодно.

Он не мог оторвать взгляд от выбивавшихся из-под тонкой ткани набухших сосков.

У него пересохло во рту, когда он представил, как стягивает купальник с груди Холли, чтобы насладиться ее видом, а потом коснуться губами этих дразнящих бугорков.

С трудом взяв себя в руки, Джарек развернулся и, войдя в дом, схватил полотенце.

Холли протянула руку за полотенцем, но он стоял и смотрел на нее.

– Сначала распустите волосы, – просипел Джарек.

– Вы издеваетесь?

На ее лице промелькнули шок, злость и еще что-то такое, что он не мог определить, но оно возбуждало его еще сильнее.

– Вы хотите, чтобы я схватила воспаление легких?

Она не стала дожидаться ответа, что было не так уж плохо, потому что ему пришлось бы признаться, что единственное, чего он хотел, – это чтобы она обвила ногами его бедра.

Холли возмущенно подняла руки и расстегнула зажим, и ее волосы густой темно-каштановой волной упали ей на плечи.

– Довольны?

Теперь Джарек сомневался, что когда-нибудь удовлетворится слишком худенькими, слишком белокурыми, хрупкими женщинами, которые бесконечным потоком появлялись в его постели, а потом исчезали из нее. Он был превосходным любовником и, помимо умения зарабатывать деньги, умел доставить женщине удовольствие, только ни то ни другое не могло заполнить его внутреннюю пустоту.

Наконец Джарек пришел в себя, понимая, что потакание своему влечению к Холли могло удовлетворить его лишь на какое-то время, но вскоре она бы наскучила ему.

Он протянул полотенце Холли, и она тут же накинула его на плечи, спрятав от него свое шикарное тело. Выйдя из джакузи, она поспешила обратно в шале.

Джарек бросился за ней.

– Почему вы здесь? – Он схватил ее за руку, не давая уйти.

– А где еще я должна быть? – Холли с большой неохотой посмотрела ему в глаза.

– Наверное, у себя дома. Вы снимаете жилье в Зальцбурге? Или в клинике есть апартаменты для служащих?

– Я живу здесь, в шале «Солин», потому что должна находиться рядом со своим пациентом, чтобы оказывать ему психологическую поддержку двадцать четыре часа в сутки. То же самое с остальными служащими клиники. Профессор Хеппел считает такой подход более успешным, чем часовые сеансы один или два раза в неделю. Его метод описан в брошюре, которую вы не потрудились прочитать. Я объясняла вам, как здесь все устроено, но вместо того, чтобы слушать меня, вы читали газету.

Холли перевела дух.

– Думаю, вы посчитаете удобной возможность обсудить свои проблемы с доктором, когда у вас возникнет такая необходимость, вместо того чтобы дожидаться следующего сеанса. Если вам захочется поговорить со мной среди ночи, просто позвоните мне и разбудите меня. Одной из моих обязанностей является быть доступной для вас круглые сутки.

– Неужели…

Его сердце бешено колотилось, но он знал, что ему следует противиться этому влечению, противиться ей. В Холли была какая-то невинность, отчего Джареку хотелось защитить ее от самого себя.

– Ангел мой, я могу разбудить вас среди ночи только по одной причине, и не потому, что мне захочется поговорить.

Холли буквально вспыхнула.

Джарек не мог вспомнить, когда в последний раз видел, как краснеет женщина, и на долю секунды пожалел о том, что не мог позволить, чтобы в их отношениях появилось что-то более личное, даже более значимое, чем обычное сексуальное влечение. Потому что он был безответственным и эгоистичным и разрушал все хорошее, что было в его жизни.

– Опять вы со своими намеками. – Она склонила голову набок и внимательно посмотрела на него. – Вы пытаетесь запугать меня? Только у вас ничего не получится.

– Но вам все-таки следует бояться меня, – хрипло возразил Джарек. – Потому что я именно такой, каким меня считают окружающие, и даже хуже. – Ему хотелось крикнуть, что он не заслуживает ее сочувствия, светившегося в ее бархатистых карих глазах. – И прямо сейчас мне не нужны эти сложности.

– Какие еще сложности? – озадаченно посмотрела на него Холли.

Джарек рванул за край ее полотенца. Она воскликнула и попыталась забрать его обратно, но он спрятал его себе за спину и медленно окинул взглядом ее купальник. Джарек сгорал от страсти, глядя на пышную грудь Холли, едва прикрытую крошечными треугольниками, и на предательски торчащие из-под тонкой ткани соски.

– Вот эти, – просипел он и, почти касаясь ее тела, провел рукой сверху вниз.

Холли судорожно выдохнула, и Джареку стоило неимоверных усилий сдержаться и не провести пальцами по ее коже.

– Вы можете отрицать, что нас влечет друг к другу, – насмешливо бросил он, – но ваше тело говорит об обратном.

Джарек отдал бы все свое состояние за возможность прикоснуться к участкам тела Холли, которые оставались не прикрытыми тканью купальника. Он не мог вспомнить, когда ему настолько сильно хотелось женщину, но его страсть объяснялась тем, что у него почти месяц не было секса.

– Ангел мой, поверьте мне, я близок к тому, чтобы принять ваше приглашение. Но у нас будет меньше проблем, если я уеду отсюда до того, как мы сделаем что-то такое, о чем вы пожалеете, а я очень скоро забуду.

Ее глаза метали молнии.

– Мне кажется, у вас разыгралось воображение, – натянуто ответила Холли. А потом в ее голосе послышалась паника. – Вы ведь не собираетесь уехать? Вы обещали своему зятю пройти курс психотерапии, чтобы справиться со своим гневом и избавить сестру от лишних тревог.

– Я сказал Кортесу, что буду держаться в тени, пока Элин не родит. Я буду вести себя тихо, и сестра не узнает, что я решил не оставаться в клинике.

– Она узнает об этом, когда позвонит, чтобы поинтересоваться, как проходит лечение.

– Хотите сказать, что собираетесь отчитываться перед ней каждую неделю? Может быть, я заработаю золотую звездочку, если буду хорошим мальчиком, – с иронией бросил Джарек и покачал головой. – Поверить не могу, что сестра попросила шпионить за мной, а вы согласились. А как же соблюдение врачебной тайны?

– За вами никто не шпионит. Элин позвонила мне до вашего приезда, и было очевидно, что она заботится о вас и переживает о вашем эмоциональном здоровье. Она попросила позвонить ей, если вы откажетесь остаться здесь. Я не буду обманывать ее и притворяться, что вы находитесь в клинике.

– Значит, все-таки клиника «Фриден» – моя тюрьма, а вы – мой надзиратель, пусть и очень красивый.

Он догадывался, что Холли переживала из-за того, что первый же пациент может отказаться от лечения, и это вряд ли послужит хорошим началом карьеры на новой работе.

Джарек снова окинул ее взглядом, разглядывая ее густые шелковистые волосы темно-шоколадного цвета и огромные глаза, как у олененка Бемби, обрамленные невероятно длинными ресницами. Ее чувственный рот мог совратить любого святого, не говоря уже о грешнике, каким был Джарек.

Он пожал плечами. Один раз в жизни Джарек решил поступить правильно, но судьба решила столкнуть его с Холли, и он не собирался жаловаться. Доктор Мейтленд поможет ему отвлечься от проблем. Джарек пообещал Кортесу держаться подальше от журналистов, но он не давал обета безбрачия.

Он отпустил Холли, и та тут же бросилась прочь из комнаты, не потрудившись даже прикрыться полотенцем. Джарек пожирал глазами ее соблазнительные округлые ягодицы, едва прикрытые крошечным купальником.

Следующие несколько недель обещали быть интересными.

Глава 4

Холли вбежала в свою спальню, стянула купальник и в ярости отшвырнула его ногой.

Черт бы побрал этого Джарека! Его наглость не знала меры, и он в самом деле считал себя божьим даром для женщин.

А еще она сердилась на то, что рядом с ним теряла самообладание.

Ее купальник был слишком открытым и мог создать о ней неправильное впечатление. В нем Холли больше походила на порнозвезду, а не доктора психологии.

Холли во всем винила Кейт, свою соседку по лондонской квартире, которая вместо синего купальника прислала ей в Австрию этот, который она купила, поддавшись порыву после ужасных каникул на Барбадосе, проведенных вместе со Стюартом.

Холли вспомнила, как призналась ему, что не может иметь детей.

Они со Стюартом встречались всего восемь месяцев, и она никак не ожидала, что он сделает ей предложение.

Однажды, когда они прогуливались по пляжу, он остановился и взял ее за руку.

– Холли, я хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал Стюарт. – И я хочу от тебя детей.

Когда ей исполнилось пятнадцать лет, она узнала, что родилась с синдромом Майер – Рокитанского – Кустер – Хаузера – обычно сокращенного до МРКХ. Холли родилась с врожденным пороком развития женских половых органов, и ей понадобилась операция, чтобы она позже могла заниматься сексом. Ей было очень неловко обсуждать этот вопрос с врачами, а о том, чтобы поговорить с родителями, и думать было нечего. Первый парень у нее появился, когда она училась в университете, но ее сексуальный опыт нельзя было назвать удовлетворительным – может быть, из-за того, что она испытывала сильное напряжение.

– Жаль, что ты не рассказала мне об этом в самом начале наших отношений, – сказал Стюарт, узнав о ее бесплодии. – Для меня очень важно иметь детей.

Холли не стала говорить, что приблизительно одна пара из семи испытывает трудности с тем, чтобы зачать ребенка, и рождение детей не является автоматическим правом. Реакция Стюарта заново пробудила в ней чувство неполноценности, которое мучило ее с тех самых пор, как ей поставили этот страшный диагноз. По правде говоря, Холли не была безумно влюбленной в Стюарта, но ей до сих пор причиняло боль то, что он отверг ее. Особенно когда через несколько месяцев после их разрыва Холли узнала о беременности его новой подружки.

Тяжело вздохнув, Холли вернулась в настоящее.

Она быстренько приняла душ и поспешила в спальню, чтобы одеться. Ее бледно-розовое кашемировое платье было непомерно дорогой покупкой, но его сдержанная элегантность стоила тех денег. Холли дополнила наряд широким ремнем и серыми туфлями на маленьком каблучке.

Она надевала это платье несколько раз и всегда чувствовала себя комфортно в нем, но сегодня, посмотрев в зеркало, решила, что платье слишком обтягивает ее фигуру. Но времени переодеваться не было, и Холли, быстро причесав волосы, поспешила вниз.

В столовой Карл накрывал на стол.

– Пару минут назад позвонил профессор Хеппел и просил извиниться, что не сможет прийти. Его мать плохо себя чувствует, и он отправляется в Вену, чтобы навестить ее. Профессор также сказал, что зарезервировал билеты для вас и мистера Дворска на бал-маскарад, который состоится на следующих выходных в Зальцбурге.

У нее сердце упало, когда она поняла, что ей придется ужинать наедине с Джареком, в то время как в ее памяти то и дело всплывали те моменты у джакузи, когда между ними обоими вспыхнуло сексуальное притяжение.

Она смотрела, как Карл зажег свечи в центре стола. Огонь, полыхающий в камине, и приглушенный свет ламп создавали угрожающе интимную обстановку.

– Возможно, мистер Дворска предпочтет, чтобы ему накрыли ужин в гостиной перед телевизором, – пробормотала она. – А я бы поела на кухне.

– Читать или смотреть телевизор во время еды вредно для желудка.

Холли поежилась, несмотря на тепло, идущее от камина. В открытом огне было что-то стихийное и чувственное, и ее своевольное воображение тут же нарисовало их с Джареком, нагими и лежащими в обнимку на пушистом ковре у камина.

Она не осмелилась встретиться с ним взглядом, потому что боялась, что он прочитает ее мысли.

– Мы с доктором Мейтленд будем ужинать здесь, – сказал Джарек Карлу.

Он вытянул стул для Холли, и ей не оставалось ничего другого, как присесть за стол.

– Не напрягайтесь так, – весело сказал он. – Я не кусаюсь. Если только вы сами не захотите, чтобы я укусил вас. – Голос Джарека чуть смягчился. – Удовольствие только возрастет, если добавить к нему чуточку боли, вы так не считаете?

Холли сглотнула и через силу бросила на него невозмутимый взгляд.

– Вам пора прекратить ваши заигрывания. Уверена, вы машинально флиртуете со всеми женщинами подряд, но я подозреваю, что все ваши замечания сексуального характера направлены на то, чтобы отвлечь меня от работы.

Ее профессиональным долгом было помочь Джареку расслабиться, потому что пациенты обычно неохотно делились своими проблемами, и ее учили ломать барьеры мягко.

– Вы помогли бы мне лучше понять вас, если бы рассказали о том, что вынудило вас обратиться к психотерапевту.

– Я согласился на это дело только потому, что другие считали, что у меня проблемы, – с иронией заметил Джарек. – Но перед тем как позволить вам копаться в моих эмоциях, будет справедливо, если я попрошу вас немного рассказать о себе. Вы ведь сказали, что очень важно установить доверие между психотерапевтом и пациентом.

– Вы правы. Но разве профессор Хеппел не показывал вам мое резюме, в котором дается подробная информация о моей профессиональной квалификации?

– Я хотел сказать, что хотел бы узнать вас на личном уровне.

Он удерживал ее взгляд, и ей показалось, что разделявший их стол был недостаточно широким. А еще ее покоробило то, что он так язвительно отзывался о психотерапии, что могло только усложнить ее работу.

– Кто такая Холли Мейтленд? – мягко спросил он, словно его искренне интересовала ее личность.

– Что именно вы хотите узнать?

– Вы сказали, что жили в сельской местности. Где именно?

– Я росла на ферме своих родителей в Камбрии. Местность очень красивая, но наша ферма находилась в одиннадцати километрах от ближайшей деревни. Может показаться, что это очень романтично – жить в поросшей вереском пустоши, – слабо улыбнулась Холли, – но в детстве я чувствовала себя очень одинокой.

– У вас есть братья или сестры?

– У меня есть старший брат.

– И почему дочь фермера вдруг решила стать психологом?

– После школы я не знала, что буду изучать психологию, – вздохнула Холли. – Если честно, все, чего я хотела, – это уехать в какое-нибудь более оживленное место, где живет больше пятидесяти человек. Когда мне предложили место в Лондонском университете на факультете иностранных языков, я с радостью согласилась, потому что очень хотела пожить в городе.

– Ваши родители понимали, почему вам хотелось уехать из дома?

Холли удивленно посмотрела на Джарека, который, несмотря на имидж пустого и гоняющегося за удовольствиями богача, задал такой неожиданно интуитивный вопрос.

– Не уверена, что кто-нибудь из моих родителей когда-либо понимал меня, – призналась она. – Они живут своей фермой, а я с самого детства знала, что хочу другой жизни. Мама хотела научить меня всему, что узнала от своей матери и бабушки, и была разочарована, когда я не проявила никакого интереса к тому, как варить варенье или прясть пряжу. Я всегда чувствовала, что не оправдала ожиданий своей матери, особенно после того, как узнала, что я…

– Что вы… – Джарек бросил нетерпеливый взгляд на Карла, который вошел, чтобы подать второе. – Что вы хотели сказать? – спросил он, когда шеф-повар снова вышел из комнаты.

– О-о… – Холли притворилась рассеянной. – Я не помню.

Он пристально посмотрел на ее покрасневшее лицо, но ничего не сказал.

– Как вам понравилась жизнь в Лондоне?

– Если честно, я была немного ошеломлена. На первом курсе меня заметил скаут одного модельного агентства. К моему большому удивлению, я стала успешной фотомоделью. Поначалу мне нравилась моя работа, она казалась такой гламурной, но через какое-то время мне стало все сложнее сочетать ее с учебой и насыщенной светской жизнью, которая являлась частью карьеры модели, и это подорвало мое здоровье – и физически, и морально.

Холли положила на тарелку вилку и нож, чувствуя, что сыта.

– С виду казалось, что у меня потрясающая жизнь, но мне становилось все труднее справляться со стрессом. К счастью, в университете мне посоветовали чудесного психолога, который помог мне пройти через этот сложный период моей жизни. Испытав на собственном опыте положительный эффект психотерапии, я перешла на факультет психологии.

Холли не сказала, что сеансы психотерапии помогли ей смириться с тем, что она родилась с МРКХ-синдромом. Она смогла принять тот факт, что никогда не сможет иметь детей, и почти перестала верить, что не оправдала надежд своих родителей. Но она не полностью избавилась от неприятия своего тела, которое только усилилось, когда она начала карьеру модели.

Мужчинам Холли нравилась такой, как есть, но она чувствовала себя неполноценной из-за особенностей своего тела. Она стыдилась его, и сеансы психотерапии не помогли ей полностью избавиться от этого комплекса.

Какому мужчине захочется заниматься сексом с женщиной, которая не может завестись с полоборота?

Холли взглянула на Джарека, пользующегося дурной славой плейбоя, чей список любовниц был длиннее телефонного справочника, и тут же опустилась с небес на землю. Он флиртовал с ней только потому, что не мог по-другому. Но Холли не сомневалась, что страсть, полыхавшая в его глазах, тут же угасла бы, узнай он о том, что ему придется набраться терпения, прежде чем он сможет возбудить ее, чтобы заняться с ней лю бовью.

Она вспомнила интервью одной известной театральной актрисы, которая заявляла, что занималась сексом с Джареком в своей гримерке во время десятиминутного антракта. Возможно, в спонтанном сексе были свои прелести, но для Холли о таком варианте не могло быть и речи.

Когда Джарек предложил ей выпить кофе, пересев ближе к камину, она холодно улыбнулась ему, чем немало удивила этого сердцееда, ведь он привык, чтобы женщины так и падали к его ногам.

Джарек опустился на диван и похлопал по свободному месту рядом с собой, но Холли прошла мимо и присела в кресло, стоявшее чуть поо даль.

Когда зазвонил его телефон, он взглянул на дисплей, и черты его лица смягчились.

– Вы не будете возражать, если я отвечу на звонок?

– Чувствуйте себя как дома, – пробормотала она.

Холли взяла с тарелки плитку шоколада и откусила небольшой кусочек. Кремовый трюфель оказался божественным на вкус, и она закрыла глаза, наслаждаясь тем, как он таял на ее языке.

– По крайней мере, хоть сестра счастлива, что я решил остаться здесь.

Холли округлила глаза, когда Джарек спрятал телефон в карман брюк и уселся на скамеечку для ног, стоявшую рядом с ее креслом. Его близость причиняла ей дискомфорт, потому что, глядя на пляшущие отблески огня на его волосах и лице, ей хотелось проверить, насколько колючей на ощупь была щетина на его подбородке.

– Элин показалась мне очень милой, когда я разговаривала с ней по телефону перед вашим приездом… – Удивительно, но кажется, она ревновала, и обрадовалась, узнав, что Джареку звонила сестра, а не очередная пассия. – Она рассказывала мне, что после бомбежки вы жили в полуразрушенном приюте. По ее словам, она была слишком мала, чтобы помнить ту войну, но она знает, что вы заботились о ней и спасли ей жизнь не один раз.

– Я старше на шесть лет. Рядом не оказалось никого, кто мог бы позаботиться о ней, потому что половина персонала была убита, – мрачно сказал Джарек. – Когда стрельба стихала, мы с мальчишками выбирались в город, чтобы украсть немного еды из магазинов, которые продолжали работать, и приносили ее младшим детям.

– Звучит ужасно. А что случилось с вашими родителями?

– Они погибли во время взрыва, – бесстрастным голосом ответил он. – Мы с Элин чудом остались в живых.

– Вы, наверное, пережили огромное потрясение, потеряв сразу обоих родителей в таком юном возрасте, – мягко заметила Холли. – Вы помните их?

– Нет. – Он стиснул челюсти. – В приюте мне сказали, что тот взрыв, в котором погибли мама с папой, стер все воспоминания о них. – Его взгляд стал каким-то на удивление напряженным. – Такое возможно? Ведь насколько я знаю, я не получил никаких травм головы, которые могли бы вызвать потерю памяти.

– Потерю памяти мог вызвать посттравматический стресс, но такие симптомы больше выражены у людей с обрывочными воспоминаниями, у тех, кого преследуют кошмары после полученной травмы, – задумчиво ответила Холли. – Одной из форм потери памяти является диссоциативная амнезия, при которой информация стирается из сознания в результате эмоциональной травмы. В таких случаях на поведение человека может влиять травма из прошлого, даже если его сознание не помнит о случившемся.

– Хотите сказать, что мозг блокирует плохие воспоминания? Иногда я думаю, может, я был несчастлив, живя со своими родителями, поэтому и не могу вспомнить их.

– Вполне возможно. Но, с другой стороны, вы могли очень сильно любить своих родителей, так что внезапная их потеря оказалась для вас настолько огромной травмой, что у вас развилось то, что можно описать как эмоциональную амнезию. То есть вы не способны вспомнить события, которые происходили в определенный период времени. Этим можно объяснить, почему вы не можете вспомнить свою жизнь до того, как погибли ваши родители.

Она внимательно посмотрела на Джарека.

– В вашем досье я читала, что вам делали МРТ, которая не выявила никаких структурных повреждений мозга. Это значит, что мы должны сосредоточиться на психологическом тестировании, чтобы понять причину потери вашей памяти.

– Разве вы не слышали поговорку «Не буди лихо, пока тихо»? Мне кажется, я должен поступать именно так, – ответил Джарек.

Его расслабленный тон застал Холли врасплох, ведь еще секунду назад в его голосе слы шалась какая-то боль. Джарек улыбался, но его мрачный взгляд тронул ее сердце, когда она представила его мальчишкой-сиротой, который оказался в ловушке в осажденном городе во время одной из самых кровавых гражданских войн.

– Я считаю, что страх того, что случилось в прошлом, помешает вам найти счастье в будущем. Я хочу помочь вам высвободить ваши воспоминания, – мягко сказала Холли.

Джарек буквально буравил ее взглядом.

– Почему?

– Я знаю, что значит находиться на дне колодца… когда ты сидишь так глубоко и в такой темноте, что даже не можешь представить свет, не говоря уже о том, чтобы увидеть его. – Холли сглотнула, не понимая, почему открывала Джареку свои слабые стороны. – Кроме того, вы платите мне огромные деньги, – поспешно добавила она. – И я, по правде говоря, хорошо справляюсь со своей работой.

– Не сомневаюсь. – Его голос стал каким-то тягучим и обволакивающим. – По правде говоря, – мягко передразнил ее Джарек, – я тоже хорош в своем деле.

Холли зарделась, потому что поняла, что он говорил не о своих способностях зарабатывать деньги.

Она не заметила, как он придвинулся к ней. Скамеечка для ног, на которой сидел Джарек, была немногим ниже ее кресла, и его глаза оказались на одном уровне с ее глазами, когда он подался вперед и положил руки на подлокотники ее кресла. Ее сердце громко заколотилось, когда он протянул руку и провел большим пальцем по ее губам.

У Холли закружилась голова. По ее телу прокатилась горячая волна, опускаясь к низу ее живота. Чудом ей удалось устоять перед искушением открыть рот и обхватить губами палец Джарека. Она хотела его внутри себя – любым способом.

Ее тело опять подводило ее.

– Что вы делаете? – отпрянула Холли.

– У вас шоколад на губах. – Джарек поднес палец к своим губам и слизнул шоколадную крошку.

Холли почувствовала, как тяжелеет ее грудь. Она понимала, что нужно остановиться, пока не поздно. Глаза Джарека весело поблескивали, но было в них что-то темное и пронзительное, от чего у Холли перехватывало дыхание.

Она не могла пошевелиться и сидела, не отрывая глаз от его губ, когда он наклонился к ней так близко, что она могла почувствовать его теплое дыхание на своих губах.

Он собирался поцеловать ее.

Холли задрожала, желая ощутить вкус его поцелуя. Она покачнулась, и их тела оказались так близко друг к другу, что она могла видеть крошечные морщинки вокруг глаз Джарека.

Ее охватила смутная тревога.

Джарек был ее пациентом, и здравый смысл подсказывал Холли, что она оказалась близка к тому, чтобы поставить под угрозу все, над чем она так упорно трудилась. И речь шла не только о карьере, но и достоинстве и самоуважении. Неужели она откажется от всего этого? И ради чего? Ради пяти минут возни с любимчиком желтой прессы?

– Наверное, я пойду спать, – судорожно выдохнула Холли и едва сдержалась, чтобы не добавить «одна».

Джарек приподнял бровь, словно знал – черт бы его побрал, – что она представила их, лежащих в кровати, в объятиях друг друга.

– Уже поздно, – сглотнула Холли.

Джарек посмотрел на часы, но не стал говорить, что половину десятого вечера вряд ли можно было назвать поздним временем, и он не попытался остановить ее, когда она вскочила со своего кресла.

– Спокойной ночи, – выдавила Холли. – Мы начнем наш курс психотерапии завтра.

– Жду не дождусь, – насмешливо бросил ей в спину Джарек.

Глава 5

Перед самой пышной гостиницей Зальцбурга выстроилась вереница лимузинов, ожидая, когда их пассажиров проводят на бал-маскарад.

Джарек пытался скрыть нетерпение, когда Гюнтер медленно, сантиметр за сантиметром продвигался вперед. Он не торопился попасть на бал, зная, что там наверняка будет скучно. Просто сколько он себя помнил, в машине его всегда охватывал какой-то необъяснимый страх.

Вот почему Джарек предпочитал мотоциклы.

Может, его страхи были как-то связаны с преследовавшими его кошмарами. Этим вечером, когда водитель открыл перед ним дверцу машины, его охватил ужас. Только Джарек не мог сказать, был ли он реальным воспоминанием или дурным сном. Чувство тут же исчезло, но оно потрясло его до глубины души.

Будь его воля, он бы прошел эти пару метров пешком, но на улице было очень холодно, и Холли могла замерзнуть в своем бальном платье с открытыми плечами.

Джарек взволнованно посмотрел на кремовые полушария ее груди, вздымавшиеся над лифом ее платья.

– Зачем мы приехали сюда?

Он попытался отвлечься от эротических фантазий, которые преследовали его с того самого момента, когда Холли вошла в гостиную в шале «Солин» и в своем атласном с кружевами платье бордового цвета выглядела так, словно была персонажем одной из сказок для взрослых.

Платье подчеркивало тонкую талию Холли, и Джареку хотелось притянуть ее к себе и поцеловать ее обнаженное плечо, опускаясь ниже к глубокой впадинке между ее грудей.

– Профессор Хеппел считает, что нашим пациентам важно посещать подобные мероприятия вместе со своими психотерапевтами, чтобы они могли разобраться с любыми вопросами, которые могут возникнуть по причине социофобии. Например, человек может сильно напиваться, чтобы придать себе уверенности. Хотя в вашем случае нельзя сказать, что вы пьете, потому что вам не хватает уверенности в себе, – сухо сказала она.

Губы Джарека дрогнули в улыбке. Холли веселила его своими едкими замечаниями, но еще больше ему нравилось, как она сердилась, когда он начинал дразнить ее. Ее характер был таким же колючим, как и ее имя, и Джареку было в новинку, что она относилась к нему неодобрительно, тогда как другие женщины буквально боготворили его.

Он вытянул руку вдоль спинки сиденья и довольно улыбнулся, когда Холли чуть напряглась.

– Говорите, там будут угощать спиртным? Вечер вдруг стал более увлекательным.

– От вас ожидается, что вы будете держаться подальше от бара. Суть этого воздержания в том, чтобы понять, что для того, чтобы хорошо провести время, не обязательно напиваться. Я буду присматривать за вами весь вечер. На случай, если вдруг у вас появятся какие-нибудь идеи.

– О, у меня много идей. – Он не смог удержаться и наклонился к ней, чтобы прошептать ей на ухо. – Я очень изобретательный.

Джарек зачарованно смотрел, как краска разлилась по хорошенькому личику Холли и растеклась по ее шее и груди, напоминавшей ему спелые персики, которые так и напрашивались ему в рот.

– Прекратите, – отрезала она. – Это абсолютно неприемлемо флиртовать со своим психотерапевтом. Хотя меня вряд ли можно так назвать, – расстроенно добавила Холли. – За целую неделю у нас был только один сеанс продолжительностью полтора часа.

– Как быстро пролетела эта неделя, – улыбнулся Джарек.

– Вы проспали большую ее часть, – съязвила Холли. – Никогда не встречала мужчину, который проводил бы в постели так много времени.

– А вы знавали много мужчин?

– Моя личная жизнь вас не касается.

Холли сжала свой клатч, и Джареку пришла мысль, что она представляла, будто сжимает руками его за горло.

– Я серьезно. Вы целую неделю день в день появлялись только к обеду, а потом отправлялись на массаж. Надеюсь, это никак не связано с тем, что шведка-массажистка Инга – очень привлекательная блондинка? – с иронией предположила она.

А потом ее голос чуть смягчился.

– Джарек, не думайте, что я не понимаю, что вы избегаете меня. Для человека, решившего пройти курс психотерапии, обычно нелегко начать обсуждать свои проблемы.

У него все внутри перевернулось от того, как она произнесла его имя.

Джареку вдруг захотелось достать шпильки из ее собранных в элегантный пучок волос и запустить пальцы в эти шелковистые волны. Что еще хуже – ему хотелось поделиться с ней вещами, которые он никому и никогда не рассказывал, даже своей сестре.

– Кто такой Тарик? – тихо спросила Холли. – Я слышала, как вы выкрикивали это имя посреди ночи. Ваша спальня в другом конце шале, так что вы кричали очень громко, раз разбудили меня. Вам снились кошмары?

– Не помню, – соврал Джарек.

Этот сон снился ему много раз: на подъездной дорожке стояла машина с включенным мотором, яркий свет фар пронизывал темноту. Слышались чьи-то истеричные голоса. Джарек чувствовал страх людей, которые находились рядом, но не мог разглядеть их лиц. Кто-то пытался затащить его в машину, но он отказывался подчиняться. И плакал, выкрикивая имя Тарика…

– Так вы не знаете, кто такой этот Тарик? – настойчиво спросила Холли. – Он может быть ключом к вашим потерянным воспоминаниям.

Джарек отвернулся, чтобы избежать ее пристального взгляда.

– Тариком звали одного парнишку из приюта.

Казалось, его ответ удовлетворил Холли. Но только того парнишку звали не Тарик, а Ян. Через много лет Джарек вернулся в Сараево, чтобы разыскать своих друзей. Он нашел Яна на улице. Тот стал наркоманом и такой же жертвой войны, как и тысячи людей, погибших в то страшное время.

Джарек прекрасно понимал, что мог оказаться на месте Яна, но по воле случая оказался в шикарном английском поместье. Его чувство вины стало еще более глубоким. Ведь Лорна Сандерсон спасла его из приюта и стала для него матерью, а он отплатил за ее доброту необдуманным поступком, стоившим ей жизни.

Он был рад отвлечься от своих невеселых мыслей, когда машина остановилась перед главным входом в гостиницу.

Холли протянула ему простую черную маску и надела свою, украшенную блестящими стразами и перьями, которые притягивали взгляд к ее большим карим глазам.

Выходя из машины, Джарек подумал, что ему следует быть осторожным, чтобы не утонуть в этих бездонных океанах.

Он предложил Холли руку, и она чуть помедлила, а потом глубоко вздохнула, от чего ее грудь приподнялась, а затем опустилась, и взяла его под руку.

Они вошли в вестибюль гостиницы, где толпился народ в шикарных нарядах.

– Мы не обязаны оставаться здесь, – понизив голос, сказала Холли, когда они переступили порог танцевального зала. – В машине мне показалось, что вы наконец начали открываться, когда заговорили о своем друге Тарике. Думаю, нам лучше вернуться в шале, чтобы обсудить то, что вы хорошо помните из своего детства. Может быть, нам удастся найти зацепку, которая пробудит ваши воспоминания о родителях.

Но Джарек специально избегал Холли всю неделю, поступая как настоящий трус, потому что не хотел, чтобы она копнула глубже и узнала страшную правду о его прошлом.

Здесь, на балу, у нее не было возможности вести разговор по душам, чего она так страстно желала.

– Было бы жаль уходить сейчас, когда мы здесь. Особенно когда вы являетесь королевой бала. Холли, вы выглядите потрясающе в этом платье, – шепнул Джарек, ослепительно улыбаясь.

И он говорил это не ради красного словца. Глядя на ее красивое лицо и потрясающую фигуру, Джарек испытывал какое-то напряжение в груди и гораздо более предсказуемое напряжение в паху.

– Разговоры о моем прошлом могут подождать до завтра. – «Или до следующего тысячелетия», – подумал он. – Сегодня я хочу думать о настоящем.

Оркестр заиграл вальс, и Джарек, не дожидаясь, пока Холли начнет возражать, обнял ее за талию и повел на танцпол.

Кружа Холли в танце, он с благодарностью вспоминал свою приемную мать за то, что она научила его светским манерам. Он был неуправляемым диким мальчишкой, которому приходилось выживать, полагаясь только на себя, когда Лорна Сандерсон убедила своего мужа усыновить его. И сейчас на этом большом балу Джарек вдруг испытал странное ощущение, словно он уже когда-то был на подобном мероприятии.

Он вдруг увидел себя ребенком, сидящим наверху широкой лестницы и заглядывающим через перила вниз на огромный зал внизу. Там толпился народ, одетый в богато украшенные одежды, играла громкая музыка, и раздавались голоса и смех. Наверное, это был какой-то торжественный прием, но Джареку показалось, что все происходило в другом месте, а не в Сараеве. Где же он мог находиться, чтобы разглядывать такое пиршество? И где были его родители?

Холли предположила, что, вспоминая свое детство, Джарек мог пробудить воспоминания о своих родителях, но он не мог представить своих отца и мать. Словно какой-то занавес опустился на его прошлое, и он боялся того, что могло скрываться за ним.

Джареку необходимо было отвлечься, но если раньше справляться с демонами ему помогала водка, то теперь он не мог напиться до потери сознания, потому что находился под наблюдением личного надзирателя.

Крепче сжав Холли за талию, Джарек мрачно подумал, что у него остается только один выход – забыться при помощи своего прекрасного психотерапевта.

Холли расстегнула молнию на платье и глубоко вздохнула. Корсет ее бального платья подчеркивал ее узкую талию и приподнимал грудь, но, проведя несколько часов со сжатой грудной клеткой, она с радостью переоделась в хлопковую пижаму.

Ее сердце до сих пор бешено колотилось, как и тогда, когда Джарек кружил ее в танце на балу. От его близости Холли испытывала головокружение, и в какой-то момент она перестала сдерживаться и прильнула к нему, не в силах сопротивляться вспыхнувшему между ними влечению.

Это был волшебный вечер. Но потом Холли пришлось спуститься с небес на землю, потому что, когда они вернулись обратно в шале, Джарек перестал быть очаровательным и внимательным кавалером и словно замкнулся в себе.

Карл оставил для них в гостиной поднос с кофе, и Холли ждала, что Джарек предложит выпить его вместе, но он коротко пожелал ей спокойной ночи и сразу же ушел к себе. А она осталась одна и почувствовала себя обескураженной и глупой.

А на что она надеялась, если бы они остались сидеть одни в уютной гостиной с приглушенным светом ламп? Холли сердито взглянула на свое отражение и принялась вытаскивать шпильки из волос.

Потом она открыла ящик комода и достала оттуда косметичку, в которой лежал ее набор расширителей. Операция по удлинению вагины, которую ей сделали в подростковом возрасте, прошла успешно, но гинеколог посоветовала ей пользоваться расширителями несколько раз в месяц при отсутствии регулярного секса. После того как Холли порвала со Стюартом год назад, у нее не было серьезных отношений. Она продолжала использовать эти хитрые приспособления, но не так часто, как следовало бы. А зачем, если она обречена оставаться одинокой?

Холли швырнула расширители обратно в ящик, забралась на кровать и включила ноутбук, чтобы записать отчет по Джареку. В конце концов, у нее есть работа!

Как же глупо было с ее стороны позволить ему очаровать себя, ведь он просто отвлекал ее от того, чтобы она занималась своим делом. Холли догадывалась, что он специально вел себя как праздный плейбой-богач, и видела в нем израненную душу ребенка, ставшего свидетелем ужасов войны и рисковавшего своей жизнью, чтобы защитить сестру, которая была еще младше.

Она решила, что завтра сделает все возможное, чтобы убедить Джарека начать курс психотерапии, потом выключила компьютер и погасила свет.

Среди ночи Холли проснулась и недоуменно уставилась в темноту. Она включила лампу и посмотрела на часы. Было далеко за полночь. Сонно потирая глаза, Холли пыталась понять, что же разбудило ее, когда услышала голос Джарека.

Он кричал, точно как минувшей ночью, и она не могла разобрать его слов. Боже правый, в его голосе прозвучал такой страх, что у нее сердце ушло в пятки. Какие ужасы преследовали его в кошмарных снах?

Холли выскользнула из-под одеяла и бросилась к нему на помощь. Она так спешила, что даже не накинула халат.

Первым, что бросилось в глаза, когда она открыла дверь в его спальню, был стол у окна, на котором стояло три компьютерных монитора, отражавших колонки цифр красного и зеленого цветов.

Джарек лежал, раскинувшись на кровати. Он даже не снял брюки, а его белая рубашка была расстегнута и свисала по бокам, открывая взгляду его обнаженный торс и плоский живот.

Холли постаралась не смотреть на полоску курчавых волос, которая исчезала под поясом его брюк. Вместо этого она скользнула взглядом по его лицу и была заново потрясена его красотой.

Джарек лежал, прикрыв глаза одной рукой, и сердце Холли мучительно сжалось, когда она заметила одинокую слезу, скатившуюся по его щеке.

– Джарек! – громко позвала Холли, отчаянно пытаясь разбудить его.

Она наклонилась над ним и испуганно воскликнула, когда он открыл глаза и схватил ее за талию. Джарек резко рванул Холли к себе, и она в секунду оказалась сидящей на кровати рядом с ним.

– Доктор Мейтленд, так вот чем вы занимаетесь перед сном? – насмешливо протянул он. – Обычно я ложусь спать без одежды… Наши отношения пациент – психотерапевт получили бы интересное развитие, если бы вы прокрались в мою спальню и обнаружили меня в чем мать родила.

Его глаза весело блеснули, когда Холли густо покраснела, и ее сочувствие к нему сменилось желанием отвесить ему оплеуху.

– Я не кралась в вашу комнату, – натянуто ответила она. – Наверное, вас снова мучили кошмары, потому что вы кричали. Вы разбудили меня. – Она безуспешно пыталась высвободиться из его рук. – Я пришла, чтобы помочь вам. Вы снова звали Тарика, но я больше ничего не разобрала, потому что вы говорили на незнакомом мне языке.

– Моим родным языком был боснийский. – Джарек присел и прислонился к изголовью кровати, не выпуская Холли из своих рук. Насмешливая улыбка исчезла с его лица.

– Тот факт, что вы кричали на вашем родном языке, говорит о том, что вам снилось что-то из вашего давнего прошлого. Вы запомнили что-нибудь из своего сна? – настойчиво продолжила Холли.

– Нет. Но недавнего колебания курса на финансовых рынках достаточно для того, чтобы каждому начали сниться кошмары, – сыронизировал Джарек.

– Вряд ли вам снилось падение курса акций, – возразила Холли и посмотрела через плечо на включенные мониторы. – Почему ваши компьютеры включены среди ночи?

– Потому что я работал. А потом присел на кровать на пару минут и отключился.

– Работали? – удивилась Холли. – Я помню, как вы говорили о том, что вам понадобится комната под кабинет, но я ни разу не видела вас в студии.

– Если бы я сидел сложа руки, я бы не заработал такую кучу денег, – сухо заметил он. – Конечно же я работаю. Главным образом по ночам, потому что большинство моих сделок совершается на финансовых рынках Дальнего Востока, который находится в другом часовом поясе по отношению к Европе. Если у нас здесь час ночи, то в Гонконге или Шанхае девять утра.

– Значит, вам приходится спать днем, чтобы работать по ночам… Зачем же вы поддерживаете имидж ленивого плейбоя?

– Может, я такой на самом деле?

– Я поискала информацию о вас в Интернете, – призналась Холли. – Среди всех этих историй о ваших гулянках и любовных похождениях я обнаружила, что вы собрали очень много денег для благотворительной организации «Дар Лорны». А еще я узнала то, что упустили из виду журналисты. Оказывается, каждый год на протяжении нескольких месяцев вы посещаете детские приюты по всему миру. В некоторых из самых бедных стран вы продвигаете идею того, что детям лучше жить в приемных семьях, чем в детских домах.

– Только не надо делать из меня святого, – резко бросил Джарек. – Правда в том, что между торговлей на финансовых рынках и азартными играми почти нет никакой разницы. Я рискую, и мне везет.

– Я просто хочу помочь вам, – настойчиво продолжила Холли. – Регрессивная терапия может помочь вам оживить в памяти травмирующее событие из прошлого, чтобы вы могли примириться с тем, что случилось, когда вы были маленьким ребенком.

– Ангел мой, у вас доброе сердце, не так ли?

Его голос вдруг прозвучал настолько проникновенно, что ее сердце тут же растаяло.

– Вам следовало выпроводить меня из клиники, когда у вас был шанс и когда у меня был шанс устоять перед вами. Но теперь слишком поздно.

Холли сглотнула, когда Джарек взял локон ее волос и намотал его себе на пальцы.

– Вы напрасно считаете меня глупой, – выдавила она. – Сегодня на балу вы делали вид, что я вам нравлюсь, чтобы я отвлеклась и не задавала неудобных вопросов, которые могли бы пролить свет на ваше прошлое.

– Вы так считаете?

– Я уверена в этом. А когда мы вернулись в шале, вы дождаться не могли, чтобы избавиться от меня.

– Холли, а что, по-вашему, случилось бы, если бы мы остались одни в гостиной с полыхающим в камине огнем, когда мы оба представляли, как занимаемся перед ним любовью на пушистом ковре?

Холли стала пунцовой, когда Джарек в точности пересказал ее эротическую фантазию.

– Я ничего такого не представляла, – отрывисто возразила она.

– Лгунья!

Его тихий смех затрагивал какие-то струны в ее душе. Холли затаила дыхание, когда Джарек слегка дернул ее за волосы, притягивая ее лицо к своему.

Она облизала пересохшие губы, не имея возможности отвести взгляд от его поблескивающих голубых глаз.

– Что вы делаете?

– То, чего вы ждете от меня.

Ей следовало возмутиться подобной наглостью. Но Холли думала только о том, чтобы ощутить вкус его поцелуя. Время остановилось, и ей вдруг показалось, что она ждала этого момента и этого мужчину всю свою жизнь.

Холли чувствовала теплое дыхание Джарека, который чуть подался вперед и просто завладел ее губами, словно он был ее хозяином, а она принадлежала ему целиком и полностью.

О таком поцелуе можно было только мечтать. Он был жарким, жадным и требовал ее ответа, и Холли оказалась бессильной противиться ему. Она моментально пришла в возбуждение, потому что ее никогда не целовали настолько умело.

Джарек проскользнул языком в ее рот и удерживал за затылок, чтобы насладиться ее губами.

Он наконец отпустил ее запястья, но только для того, чтобы обнять за талию и прижать к своей обнаженной груди. Холли сначала растерянно опустила руки, а потом, поддавшись искушению, положила их Джареку на грудь, проводя пальцами по густо растущим на ней курчавым волоскам. Она стянула с него расстегнутую рубашку и восхищенно коснулась мускулистых мышц на его животе.

Не отрываясь от ее губ, Джарек опрокинул ее на кровать и растянулся рядом с ней. Холли судорожно вздохнула, когда он одним легким движением обнажил ее грудь.

– Она даже красивее, чем я представлял себе, – сдавленно выдавил он, переходя на «ты». – Я жалею, что не поддался своим инстинктам, когда мы вернулись домой из Зальцбурга, и не раздел тебя в гостиной, чтобы заняться с тобой любовью у камина.

– Если бы я позволила тебе раздеть меня, – пробормотала Холли.

– Конечно, позволила бы. Иначе зачем ты пришла ко мне ночью?

– Тебе снился кошмар, – рассердилась Холли и, поправив майку, села на кровати. – Или ты думаешь, я пришла сюда за чем-то другим? – Ее щеки буквально пылали. – Я твой психот ерапевт, и я бросилась в твою комнату, когда услышала твой крик. – Она огорченно пожала плечами. – Дело в том, что мы не можем вступать в отношения, пока ты мой клиент.

– Отношения? – вскинул бровь Джарек. – Мне казалось, мы просто собирались провести остаток этой ночи вместе, а не согласовывать наши расписания на ближайшие несколько месяцев.

Если еще минуту назад Холли хотелось расплакаться, то теперь в ней кипела злость. Какой же глупой она была!

– Похоже, даже один месяц отношений с женщиной для такого плейбоя, как ты, может показаться вечностью, – взорвалась Холли. – Тебе не следовало целовать меня, а мне не следовало уступать тебе. Это было какое-то минутное помешательство, и обещаю, что оно больше никогда не повторится.

Она поднялась с кровати, и он даже не остановил ее. К величайшему стыду Холли, она улови ла характерный мускусный запах своего возбужденного тела, и Джарек наверняка тоже почувствовал его. Неудивительно, что он посчитал ее легкой добычей.

Испытывая отвращение к самой себе, Холли поспешила к двери. Но на пороге она остановилась и повернулась к Джареку.

– Твой крик напугал меня. Можно было подумать, что кто-то пытался убить тебя. Рано или поздно тебе придется встретиться со своим прошлым. И хоть мне ужасно стыдно за то, что сегодня я вышла за рамки профессиональных отношений, я хочу, чтобы ты знал, что единственное, чего я хочу, – это помочь тебе справиться со своими демонами.

Она вышла в коридор и тихо закрыла за собой дверь.

Глава 6

– Рада, что ты хотя бы раз спустился к завтраку, – официальным тоном заявила Холли.

Увидев Джарека, сидящего за столом с чашкой кофе в руках, она от неожиданности застыла на пороге.

Кажется, доктор Мейтленд не очень обрадовалась его появлению, потому что ее обычно мелодичный голос прозвучал по крайней мере на две октавы выше.

Розовые пятна на щеках Холли напомнили ему о том, как он задрал ее майку вверх и смотрел, как краска разливается по ее шее к идеальным округлостям груди с их розовыми сосками, к которым ему так сильно хотелось прикоснуться. Бессонные ночи были не в новинку для Джарека, но после того, как Холли вышла вчера из его комнаты, он ворочался с боку на бок, боясь потерять самообладание. Для Джарека оказалось большой неожиданностью то, что ему вдруг захотелось чего-то большего, чем ни к чему не обязывающие отношения, которые определяли его жизнь. Только он знал себя слишком хорошо, чтобы понимать, что не может принести другому человеку ничего, кроме страданий.

Заголовки утренних газет только ухудшили его настроение.

В Востове Асмир Сунджик сделал публичное заявление. По его словам, он был в машине вместе с принцем Гораном, его женой и детьми в ту самую роковую ночь, когда они попали в аварию. Он настаивал на том, что причиной аварии послужило не пробитое колесо. Асмир утверждал, что их машину обстреляли. Но самым шокирующим было то, что, по словам Асмира, машина слетела с дороги в густой лес, и он смог спасти детей королевской четы. А минуту спустя автомобиль взорвался вместе с принцем и принцессой.

Газеты писали, что, если старик говорил правду, значит, королевские дети сейчас живы.

Джарек обрадовался появлению Холли, потому что мог отвлечься от не дававших ему покоя мыслей.

Щеки Холли были все еще красными, и она озадачила Джарека, намеренно избегая его взгляда и делая вид, что ее внимание целиком поглощено тостами.

– Я составила для тебя график сеансов психотерапии.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны.

Джареку хотелось расстегнуть ее заколку, чтобы волосы шелковистой волной рассыпались по ее плечам, но он ограничился лишь тем, что слегка коснулся едва заметных царапин на ее щеке.

– После вчерашней ночи на тебе остались мои отметины. Возможно, это к лучшему, что мы не зашли слишком далеко. Твоя кожа такая нежная, что, если бы я начал ласкать твою грудь, я бы поцарапал ее своей щетиной.

Ее нижняя губа предательски задрожала.

– Можешь не напоминать мне о моем бесстыдном поведении. Я пойму, если ты пожалуешься профессору Хеппелу.

– Холли, ради всего святого! Тебе нечего стыдится. Поверь мне. Стыд – это мое второе имя.

– Интересно почему? Это будет замечательной отправной точкой для нашего первого сеанса психотерапии. – В ее взгляде снова появилась решительность. – Думаю, мы можем начать сразу после завтрака.

– Я решил покататься на лыжах этим утром, потому что в следующие два дня, по прогнозам, нас ждут сильные снегопады.

– В таком случае я поеду с тобой. Может быть, свежий воздух поможет тебе немного расслабиться, и ты с большей охотой поделишься воспоминаниями о своем детстве.

– А ты хорошо катаешься? В Арленвальде есть несколько крутых склонов, которые мне хотелось бы испытать. Но если ты новичок в этом деле, я оставлю тебя на более легкой трассе.

– Вообще-то я опытная лыжница. Меня научил кататься мой бывший бойфренд, чемпион по горным лыжам, – с улыбкой ответила Холли.

Джарек вдруг испытал укол ревности, представив Холли с другим мужчиной.

– Ты сказала бывший… Вы недавно расстались?

– Нет. Я встречалась с ним во время учебы в университете.

– А почему сейчас ты ни с кем не встречаешься?

– С чего ты взял, что у меня никого нет?

– Если бы у тебя был парень, ты бы не стала целоваться со мной.

Почему-то Джарек не сомневался, что Холли была не из тех, кто изменяет своим возлюбленным. Что служило еще одним напоминанием держаться от нее подальше. Джарек боялся причинить ей страдания. Удивительно, но он беспокоился по этому поводу.

– Я думала, мы согласились, что вчерашнее было ошибкой, которую лучше забыть.

– Не помню, чтобы я соглашался забыть что-либо. Холли, я серьезно. Ты не только красивая, но еще умная и страстная. У тебя не должно быть отбоя от поклонников. Я не понимаю, почему ты до сих пор не замужем.

– Забавно слышать такие вещи от знаменитого плейбоя, – сухо заметила она.

– Я поверхностный, и мне быстро все надоедает. А какое оправдание у тебя?

– По правде говоря, я еще не встретила человека, который готов полюбить меня такой, какая я есть, – тихо ответила она.

– А какая ты? – нахмурился Джарек.

– Несовершенная, – слабо улыбнулась Холли. – Джарек, ты не единственный, кому есть что скрывать.

– Я расскажу тебе свои тайны, если ты поделишься своими.

– Боюсь, психотерапия работает по-другому. Будет по-честному, если в обмен на катание на лыжах сегодня ты согласишься поговорить о твоих проблемах завтра.

Джарек не сдержал улыбку, которая стала еще шире, когда он обогнул стол и склонился над Холли, которая тут же затаила дыхание.

– Ангел мой, ты кое-что забыла, – сказал он и прильнул к ее губам.

Его поцелуй был жадным и страстным, а еще, к его большому неудовольствию, слишком непродолжительным. Джарека охватило возбуждение, когда Холли приоткрыла свои губы, и ему пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы отстраниться от нее и отойти в сторону.

– Я никогда не утверждал, что играю по-честному.

Его голос прозвучал чуть грубее, чем хотелось бы. Словно Джарек предупреждал не только Холли, но и самого себя.

Вид горного склона казался очень зрелищным и в то же время ужасающим. По спине Холли прошел холодок, когда она посмотрела на почти что вертикальную белоснежную стену, поблескивающую в лучах полуденного солнца. Она никогда раньше не преодолевала настолько крутые спуски.

Джарек решил прокатиться вне проложенных трасс, и Холли подумала, что обязана сопровождать его. Снег на этом склоне не был укатан снегоходами, и также отсутствовали яркие флажки-отметки. И поблизости не было ни одного лыжника – наверное, больше не нашлось сумасшедших, рискнувших съехать по такому крутому склону.

Они уже пару раз съехали с других трасс, и Холли предвкушала горячую ванну, зная, что завтра ее мышцы будут дико болеть. Но…

– Я хочу еще покататься, – сказал Джарек, когда она предложила вернуться в шале. – Ты можешь возвращаться, если хочешь. Встретимся позже.

– Но уже вечереет.

– Вызови Гюнтера, чтобы забрал тебя. Мне не нужна нянька.

Джарек не стал скрывать раздражение, когда Холли обеспокоенно заметила, что опасно кататься вне проложенных трасс в одиночку.

По правде говоря, Холли боялась, что, если оставит Джарека одного, он потом пойдет в бар и опять избежит разговора по душам. Он делал все, даже соблазнял ее, только чтобы она не пыталась проникнуть за занавес, скрывавший его прошлое.

Холли понимала, что ее старания напрасны, и склонялась к тому, чтобы прекратить попытки помочь ему. В круг ее обязанностей не входила погоня за Джареком по горным склонам, и она не могла заставить его пройти курс психотерапии. Но Холли также не могла забыть боль, которую слышала в его голосе, когда он кричал во время мучивших его кошмаров.

Она стояла и смотрела прямо перед собой, молясь, чтобы не сдали ее нервы и она смогла выдержать эту последнюю гонку.

– Ты уверена, что хочешь спуститься? – Джарек приподнял свои очки и пристально посмотрел на Холли. – Кажется, ты трусишь.

Холли вздернула подбородок. Его наглость приводила ее в бешенство, но она мило улыбнулась и представила, как он съехал в овраг.

– Я готова.

– Тогда вперед.

Джарек снова надел свои очки и резко подался вперед, подняв облако снежной пыли.

Холли глубоко вздохнула и последовала за ним.

Спуск был волнующим и в то же время изматывающим, и она не сводила глаз с Джарека, пытаясь поспевать за ним.

Сосредоточившись на нем, Холли не сразу заметила какой-то странный приглушенный шум. Но мгновение спустя она увидела, как снег вокруг нее начал разъезжаться в стороны. Холли тут же поняла, что двигающиеся пласты снега были первым признаком схода снежной лавины.

Холли обернулась, и ее сердце ушло в пятки, когда она увидела несущуюся прямо на нее и готовую поглотить ее гору снега.

– Джарек!

Сквозь окружавшее ее облако белого снега она заметила его шлем, но не была уверена, что Джарек услышал ее. Сердце Холли сжималось от ужаса, и она думала только о том, чтобы устоять на ногах, зная, что если упадет, то окажется похороненной под тоннами снега.

Она заметила, что Джарек обернулся назад, а потом указал лыжной палкой на небольшую группку растущих в стороне сосен.

Холли повернула лыжи по направлению к деревьям. Адреналин и сильнейший инстинкт выжить обострили ее чувство баланса, когда она с бешеной скоростью неслась по горному склону.

Чудом ей удалось опередить быстро движущуюся лавину и первой подъехать к деревьям. Только Холли схватилась за одну из веток, как в нее врезался снежный поток. Снег по-прежнему выглядел красивым и пушистым, но ей показалось, что в нее въехала бетонная стена.

Снег все прибывал и прибывал, и Холли со всех сил вцепилась в ветку и взмолилась, чтобы дерево выстояло и его не унесло снежной волной. И ее вместе с ним, что означало бы верную гибель.

Холли понятия не имела, что случилось с Джареком. Она хотела позвать его, но тут в нее врезался очередной пласт снега с такой силой, что ей показалось, будто ее плечо выдернули из сустава. Холли ощутила неописуемую боль, но она знала, что если упадет в обморок, то наверняка погибнет. Поэтому она лишь крепче прильнула к сосне, и ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем рокочущий шум стих и воцарилась оглушительная тишина.

Со временем Холли смогла расслышать какой-то шероховатый, неровный звук и поняла, что это ее собственное дыхание. Значит, она жива. Но Холли не могла двинуться с места, потому что оказалась почти по горло в снегу, который буквально забетонировал ее.

Ей стало дурно от того, что она оказалась в двух шагах от смерти.

Холли услышала треск ломающихся от веса снега ветвей, а потом грубый от напряжения голос Джарека:

– Холли! Слава богу!

Он появился оттуда, где сосны росли чуть гуще, и пробирался к Холли, которая была прижата к стволу дерева лавиной снега, обложившей ее подобно ледяной смирительной рубашке.

– Я боялся, что тебя утащило вниз по склону. – Голос Джарека едва заметно дрожал. – Но ты в порядке, ангел мой, ты жива.

Он достал из своего рюкзака лопатку и начал копать снег вокруг нее.

– Все хорошо, малышка. Я вытащу тебя. Ты в безопасности. Я позабочусь о тебе.

Несмотря на то что Холли онемела от шока, а кровь в ее венах от холода превратилась в лед, она была поражена такой эмоциональностью со стороны Джарека. Он смел снег с ее лица и жадно поцеловал ее в губы.

– Я думал, что потерял тебя.

Наверное, она пережила очень сильное потрясение, потому что ей показалось, что она небезразлична ему.

У Джарека ушло еще несколько минут, прежде чем он откопал от снега ее ноги и ступни.

– К счастью, ты не потеряла свои лыжи. Ты сможешь проехать оставшуюся часть пути?

– У меня нет выбора.

Чувство онемения после шока понемногу прошло, и ее тело снова ожило. Холли пошевелила рукой, и ее плечо до самой кисти пронзила дикая боль. Такая обжигающая, что Холли закричала.

– Что случилось?

Джарек чертыхнулся, когда Холли пошатнулась, и помог устоять на ногах.

– Холли, ты ранена?

– Я что-то сделала с плечом, – сквозь зубы процедила она.

Боль была настолько невыносимой, что Холли засомневалась, что сможет съехать вниз. Ее трясло, и она почти не осознавала, что Джарек снял с нее лыжи.

Потом он снял свои тоже и прицепил их к рюкзаку.

– Что ты делаешь?

– Неподалеку отсюда есть аварийное убежище. Как только я доставлю тебя в безопасное и теплое место, я сразу же позвоню в лыжный патруль и скажу, чтобы за тобой прислали вертолет.

– В этом нет никакой необходимости. Может, я просто потянула мышцу, и она вскоре перестанет болеть. Или будет болеть не так сильно, чтобы я могла съехать вниз на лыжах.

Она осторожно пошевелила рукой и сдавленно ахнула.

– Убежище находится по другую сторону этого лесочка, за следующим перевалом. Мы доберемся туда минут за двадцать. – Он обнял Холли за талию и чуть согнулся. – Обними меня за шею.

– Я могу идти сама.

В подтверждение она сделала шаг вперед и скривилась от боли.

– Холли, не спорь со мной. Ты ранена и пережила шок. Скоро температура опустится еще ниже, и, если мы не поторопимся, у тебя может возникнуть переохлаждение.

Он осторожно взял ее на руки, и она прикусила губу, чтобы не заплакать.

Джарек нес Холли по снежному склону, и она была потрясена его силой и выдержкой. Несколько раз она просила его позволить ей идти самой, но он отказывался отпускать ее. Казалось, Джарек даже не запыхался, когда они наконец добрались до маленькой деревянной хижины на выступе скалы.

Джарек открыл дверь и мягко опустил Холли на ноги. Потом он достал свой телефон и набрал номер аварийно-спасательной службы.

Холли осмотрелась по сторонам. В хижине находилось только все самое необходимое: узкая кровать, стол и пара стульев. В дальнем конце располагалась небольшая кухонька с дровяной печкой. Холли открыла какую-то дверь и обнаружила за ней туалет и раковину. По крайней мере, здесь было безопасно и сухо, но так же холодно, как и снаружи.

– Нам повезло, что мы катались рядом с этой хижиной, – стуча зубами, заметила Холли.

– Везение тут ни при чем. Я выбрал этот склон по той причине, что неподалеку находилось аварийное убежище. А еще я проверял прогноз погоды, и риск схода снежной лавины был минимальным, иначе я бы ни за что не стал рисковать нашими жизнями.

Джарек мрачно наблюдал, как Холли, которую всю трясло, пыталась расстегнуть свой шлем.

– Давай помогу. – Он подошел ближе, снял с нее шлем и тихо выругался. – У тебя посинели губы, а это признак того, что у тебя переохлаждение.

– Кажется, мне в куртку набился снег, потому что подкладка совсем мокрая. – У Холли заплетался язык, и ей очень хотелось спать.

Джарек подошел к камину, рядом с которым лежала вязанка дров.

– Я разожгу огонь, и, как только в хижине станет тепло, я помогу тебе снять твой лыжный костюм. Я взял с собой запасную одежду и немного еды. Нам придется провести здесь целую ночь. Лыжный патруль не сможет добраться до нас, потому что они заняты поиском двух пропавших людей. Лавиной унесло целую группу лыжников.

Холли знала, что, если бы не Джарек, она бы тоже оказалась погребенной под толщей снега. Она молилась, чтобы спасательная бригада вовремя добралась до пропавших людей, но становилось темно, и шансов разыскать их с каждой минутой становилось все меньше.

Ей хотелось расплакаться от собственной беспомощности, но она сдержалась и устало опустилась на стул.

Через несколько минут в камине весело запылал огонь, и оранжевые языки пламени осветили хижину. Джарек зажег керосиновую лампу на столе и принялся снимать с Холли ее куртку.

– Ай! – Холли поморщилась от боли. – Лучше не трогай ее. Мне слишком больно.

– Ты не согреешься, если не снимешь мокрую одежду. Потерпи немного, а потом я дам тебе обезболивающее, которое прихватил с собой.

Он снял с нее ботинки и носки и, не дожидаясь возражений с ее стороны, стянул с нее комбинезон. Потом Джарек расстегнул ее кофту, под которую Холли надела спортивную майку с вшитым в нее поддерживающим лифом. За кофтой последовали теплые легинсы.

– Майку не надо снимать, – быстро сказала она, когда Джарек взялся за край ее майки.

– Она мокрая, так что мы ее в любом случае снимем.

Джарек не стал обращать внимания на попытки Холли остановить его и стянул с нее майку.

– Не понимаю, чего ты так стесняешься, – сказал он, когда Холли скрестила руки, прикрывая грудь, и подавила возглас боли, возникшей от резкого движения.

Она убеждала себя, что ее соски стали твердыми, как галька, от холода, а не от горячего блеска в глазах Джарека.

– Я видел твою грудь вчера, когда ты приходила в мою комнату, и могу сказать, что она очень красивая, – растягивая слова, добавил он. – Но можешь надеть вот это, чтобы защитить свое целомудрие. – Он передал ей рубашку, которую достал из своего рюкзака. – Помочь тебе надеть ее?

– Иди к черту, – сердито и в то же время смущенно отрезала Холли.

Она повернулась к Джареку спиной и надела рубашку, которая доходила ей до середины бедра. Но Холли все равно чувствовала себя голой, еще оказавшейся в ловушке в отрезанной от всего мира горной хижине, наедине с самым соблазнительным мужчиной на всем белом свете.

Его насмешливая улыбка разозлила ее еще больше.

– К тебе вернулась твоя вспыльчивость. Похоже, ангел мой, тебе немного полегчало.

– Не называй меня так, – отрезала Холли.

– Но я говорю правду… – Выражение его лица вдруг стало серьезным. – У тебя лицо ангела. – Джарек отошел в другой конец хижины и пробормотал, достаточно громко, чтобы Холли услышала его: – Не говоря уже о теле, которое может свести с ума даже святого.

Глава 7

Холли отвела взгляд, когда Джарек начал расстегивать свои куртку и комбинезон, и присела у огня. Когда Джарек присоединился к ней пару минут спустя, она молча чертыхнулась из-за того, как сильно забилось ее сердце, когда она увидела, что он переоделся в спортивные брюки, низко сидевшие на его талии. В отблесках пламени кудряшки на его груди и животе казались золотыми.

Джарек принес с собой стопку одеял и бросил их на пол.

– Я нашел их в сундуке. Мы будем сидеть у камина и поддерживать огонь всю ночь. Вскоре ты согреешься, – заверил он Холли и накинул ей на плечи одеяло.

Потом он сходил на кухню и через некоторое время вернулся оттуда с чашками горячего шоколада.

– Где ты его взял?

– Достал из своего рюкзака. А еще я взял с собой бутылку воды, которую вскипятил на плите, – пояснил он и протянул ей какие-то таблетки в блистерной упаковке. – Это обезболивающее, чтобы немного снять боль в плече. А завтра, как только мы выберемся отсюда, ты сделаешь рентген.

Джарек присел рядом с ней и подбросил в огонь еще одно полено. А потом они пили горячий шоколад в какой-то приятной и расслабляющей тишине. Холли испытывала облегчение и благодарность за то, что находилась в безопасности после пережитого ужаса, и вскоре начала понемногу согреваться.

Она взглянула на Джарека, и ее сердце подпрыгнуло, потому что он смотрел на нее с характерным блеском в глазах, который пробуждал в ней желание. Свет от камина падал на его обнаженный торс, подчеркивая мышцы пресса и скользя по его широким плечам.

Их взгляды встретились… задержались… и атмосфера внутри хижины вдруг перестала быть уютной и превратилась в нечто более опасное.

Холли сглотнула и быстро отвернулась.

– Ты разжег хороший костер, – пробормотала она, не зная, что сказать. – Ты был бойскаутом? Просто я не могу представить, где еще ты мог овладеть такими впечатляющими навыками выживания.

– Думаю, те, кто не жил во время войны, не могут представить, что значит слышать постоянный шум орудийных залпов и гадать, не угодит ли следующая бомба в здание, в котором ты прячешься, – суховато заметил Джарек.

– Как глупо с моей стороны, – прикусила губу Холли. – Конечно, ты не был бойскаутом, потому что в Сараеве у тебя не было возможности получать удовольствие от нормальных детских занятий.

Джарек провел рукой по волосам и посмотрел на прыгающее по поленьям пламя.

– Разжигать костер меня научили солдаты, защищавшие наш город. С некоторыми из них я подружился и передавал сообщения на передовой, потому что был слишком маленьким, чтобы привлечь внимание противника. Вражеские снайперы не обращали внимания на полуголодного девятилетнего мальчишку. Когда в наш приют попала бомба, я использовал все, что мог найти – ножки стульев и обломки разбитых дверей, – чтобы разжечь костер и обогреть детей младше меня. Я научился выживать в силу необходимости.

– Прости, что послала тебя к черту, – тихо сказала Холли. – Ты и так провел свое детство в настоящем аду, не так ли?

Она представила Джарека маленьким мальчиком, который боролся, чтобы выжить и позаботиться о младшей сестре и других детях, которые стали невинными жертвами жестокой войны.

– И я не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь, – шепотом добавила она. – Мне страшно подумать, что бы со мной случилось, если бы я была одна, когда начался сход снежной лавины.

Холли вздрогнула, услышав, как чертыхнулся Джарек.

– Ты бы не оказалась на этом склоне, если бы не моя безответственность.

– Я сама решила спуститься по этой трассе, – возразила Холли. – И ты не безответственный, потому что знал, где находится убежище, и подготовился к чрезвычайной ситуации.

Джарек горько рассмеялся.

– Только не надо делать из меня героя. Ральф говорил правду, когда обвинил меня в том, что у меня натура разрушителя.

– Кто такой Ральф?

– Мой приемный отец. Он с женой Лорной спасли нас с Элин из того приюта в Сараеве. Не думаю, что Ральфу нравилась роль отца, потому что он не заботился даже о своем родном сыне, что уж говорить обо мне. Но Лорна была потрясающей матерью для сестры и для меня. Гибель мамы разбила сердце Элин. – Джарек закрыл лицо руками. – Этому чертовому репортеру не нужно было напоминать мне о том, что я виноват в смерти мамы.

– Ты говоришь о том парне, на которого набросился во время пресс-конференции после того, как попал в аварию во время гонок?

– Он обвинил меня в том, что я вел себя безответственно и подвергал опасности других участников гонки, что было неправдой. Потому что у распорядителей гонок не возникло ко мне никаких претензий. Но пресса любит скандалы, и этот журналист откопал историю четырехлетней давности о гибели Лорны. Я вышел из себя, потому что мне стало тошно от напоминания того, что я сделал.

– И что же ты сделал? – мягко спросила Холли.

Ей хотелось обнять его за плечи и сделать так, чтобы из его голоса исчезла боль. Джарек казался таким одиноким, и Холли поняла, что он использовал свой имидж плейбоя и гуляки для того, чтобы скрыть от посторонних свою израненную душу.

Он тяжело вздохнул, словно устал от груза, который таскал на себе слишком долго.

– Это был день рождения мамы, и мы с Элин отвезли ее в ювелирный магазин, чтобы она выбрала себе подарок. Кроме нас, в магазине не было других покупателей, когда туда вошел какой-то мужчина и достал пистолет. Он приказал мне, моей сестре и продавцу лечь на пол и, направив пистолет на Лорну, начал сгребать украшения с витрин. – Джарек замолчал и сжал челюсти. – Я видел, что парень нервничал. Когда он потянул Лорну к двери, я понял, что он хочет взять ее в заложники. Она была напугана и плакала, и он наорал на нее, чтобы она замолчала. Я воспользовался секундным замешательством и попытался сбить его с ног. Но он выстрелил раньше, чем я смог отобрать у него пистолет. Пуля попала маме прямо в сердце, убив ее на месте.

– Джарек, но тут не было твоей вины.

У нее мучительно сжалось сердце, когда она увидела слезу, скатившуюся по его щеке. Глядя на Джарека теперь, сложно был представить его соблазнительную улыбку, и Холли вдруг поняла, что он никогда не улыбался глазами.

Казалось, он не слышал ее.

– Мое легкомыслие погубило ее, – с надрывом продолжил он. – У солдат в Сараеве был такой девиз: «Стреляй первым, или выстрелят в тебя». Но у меня не было пистолета, и мое решение справиться с вооруженным грабителем было ужасно безответственным.

– Ты просто хотел защитить свою приемную мать, – горячо возразила Холли. – Она погибла в результате ужасного преступления, но не ты стрелял в нее, и в том, что случилось, нет твоей вины.

Она положила ладонь ему на руку, надеясь, что физический контакт хоть немного ослабит чувство одиночества, которое, казалось, никогда не покидало его. Холли догадывалась, что Джарек впервые делился своей виной, которую испытывал из-за смерти приемной матери.

– Безответственно ты относишься только к своей собственной жизни. Тот человек мог направить пистолет на тебя, но это не остановило тебя от попытки защитить Лорну. Как я хочу, чтобы ты посмотрел на себя моими глазами. Джарек, ты смелый и хороший человек.

– В таком случае тебе не помешало бы проверить зрение, – насмешливо ответил Джарек, но в его голосе прозвучало что-то очень похожее на отчаяние, когда он взял ее руку и переплел ее пальцы со своими.

Холли чувствовала, что он хотел поверить ей, но не мог позволить себе, потому что считал, что никогда не сможет искупить свою вину.

– Я жалею, что не прислушался к своим инстинктам, когда приехал в клинику. Ты свела меня с ума своей красивой улыбкой до того, как объявила, что будешь моим психотерапевтом, и мы проведем вместе целых шесть недель, – хрипло добавил Джарек. – Ради твоей безопасности и моего рассудка мне следовало сесть на мотоцикл и уехать прочь от тебя.

– Я рада, что ты не сделал этого, – прошептала Холли.

Обезболивающее начало действовать, и ее плечо только немного заныло, когда она встала перед Джареком на колени и обхватила его лицо руками. Холли заверяла себя, что просто хотела утешить его. Но даже небольшого прикосновения к нему хватило, чтобы ее пронзило электрическим током, и она не сдержалась и тихо ахнула.

– Ангел мой, ты играешь с огнем, – хрипло сказал Джарек. – Ты была бы в большей безопасности в горах, чем здесь со мной. Есть вещи, которых ты не знаешь обо мне. Которых не знаю даже я сам.

Его чувственные губы чуть скривились.

– Мне кажется, что когда-то давно я сделал что-то настолько ужасное, что мой мозг заблокировал часть моих воспоминаний. Ты сказала, что такое возможно, – едва слышно добавил он, когда Холли мягко провела пальцами по жесткой щетине на его подбородке. – Я могу быть монстром… или убийцей… – Джарек глянул на Холли, которая не собиралась отодвигаться от него. – Я не знаю, что представляю собой, – мрачно заметил он, – но я знаю, что я не принесу тебе добра.

Значит, он пытался защитить ее от самого себя, потому что считал себя монстром.

– Я не сомневаюсь, что с тобой случилось что-то ужасное, когда ты был еще маленьким ребенком, но я ни на секунду не поверю, что ты плохой человек. Кроме того, – дерзко улыбнулась Холли, – я не предлагаю согласовывать наши расписания на ближайшие несколько месяцев.

Джарек удивленно приподнял бровь, когда она в точности повторила его слова, сказанные им после того головокружительного поцелуя в его спальне. Холли ощутила, что напряжение покинуло его, и теперь на его губах появилась ленивая улыбка, которая вызывала у нее не меньшее волнение, чем хищный блеск его глаз.

– Тогда что же ты предлагаешь? – К Джареку снова вернулась его мужская самоуверенность.

Холли не могла понять, что с ней творилось. Возможно, близкое столкновение со смертью послужило причиной вспыхнувшей в ней страсти и заставило задуматься, как она могла до сих пор противиться ему.

– Это, – прошептала Холли и прильнула к его губам.

Джарек сначала замер, и у нее сердце ушло в пятки от страха, что он может оттолкнуть ее. Но потом он хрипло застонал и, крепко сжав Холли в своих объятиях, запустил пальцы в ее волосы и скользнул языком в ее рот, перехватив инициативу и целуя Холли с таким пылом, что у нее закружилась голова.

Ему следовало остановиться, пока сладкие губы Холли не вызвали у него зависимость, от которой он никогда не сможет избавиться.

Она считала его хорошим человеком, но, к сожалению, она ошибалась. Если бы в нем была хотя бы крупица добра, он бы не уложил ее на стопку одеял у камина и не растянулся рядом. Он не удерживал бы ее за подбородок, жадно набросившись на ее чувственный рот. И он бы не приходил в такой восторг от тихого вздоха Холли, когда она уступила ему и позволила расстегнуть рубашку и ласкать свою грудь.

Ее соски набухли в ожидании его прикосновения, и она тихо вскрикнула, когда он обвел один из них языком, а потом жадно пососал. Ее стоны стали еще более страстными, когда Джарек переключился на другую грудь, и Холли приподняла бедра, посылая ему приглашение, от которого он не собирался отказываться.

Свет от камина падал на ее тело, и Джарек провел языком по полоске мерцающего отблеска пламени, исследуя каждую впадинку и изгиб… округлую грудь, живот и атласную кожу внутренней стороны ее бедер. Он тихо рассмеялся, услышав ее наполовину протест, наполовину мольбу, когда он взялся за край ее трусиков и стянул их вниз.

Холли оказалась настолько чувственной натурой, что Джарек едва сдерживался. Он никогда в жизни не был так сильно возбужден. Ему хотелось прижать ее к полу и, раздвинув ее молочнобелые бедра, погрузиться в ее жаркую сердцевину, чтобы насладиться той безумной страстью, которая, казалось, снедала их целую вечность, хотя прошла всего одна неделя. Джарек подумал, что шесть недель рядом с этой женщиной убьют его. Что еще хуже, он может поддаться искушению и рассказать ей то, что видел в своих кошмарных снах. И тогда Холли точно поймет, что от него не стоило ждать ничего хорошего.

Но у них не будет этих шести недель – только эта ночь, потому что Джарек знал, что если он не уйдет, то погубит Холли точно так же, как погубил свою маму.

Он ощутил, как задрожала Холли, когда он начал покрывать поцелуями ее живот. Но когда он раздвинул ее ноги и встал перед ней на колени, она застыла.

– Ты ведь не будешь… – едва слышно прошептала потрясенная Холли, вызвав у него улыбку.

– Еще как буду, ангел мой.

Его ноздри задрожали, когда он уловил сладкий запах ее страсти, и у него больше не было сил сдерживаться. Джарек обхватил руками ее ягодицы и чуть приподнял ее. Он с восторгом смотрел на открывшуюся перед ним картину и не мог дождаться, чтобы одарить Холли самыми интимными из всех ласк.

Она сдавленно ахнула, словно с ней впервые проделывали такие вещи, и схватила его за волосы. Когда Джарек обхватил губами ее клитор, она резко вскрикнула, и ее тело содрогнулось от оргазма.

Он не знал, откуда у него брались силы не обращать внимания на собственное возбуждение, особенно когда Холли попыталась забраться рукой под его брюки. Но она пережила шок и была напугана произошедшим в горах, и Джарек знал, что если воспользуется ее беззащитностью, то будет ненавидеть себя еще больше.

Но он еще не закончил с ней. И пока Холли тяжело дышала и ловила ртом воздух после первого оргазма, Джарек еще раз прильнул губами к ее разгоряченной сердцевине и ласкал ее так умело, что она со стоном выкрикнула его имя, и ее накрыла повторная волна наслаждения.

После этого он притянул ее дрожащее тело к себе и прижал к своей груди – к своему сердцу, которое мучительно ныло, когда она уснула в его объятиях, а он присматривал за ней до самого утра, чтобы она чувствовала себя в безопасности.

Холли проснулась от холода.

Она открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Потом она вспомнила случившееся в горах и то, что ей пришлось провести ночь в горной хижине. В окошко пробивался солнечный свет, и Холли заметила, что огонь в камине погас, а Джарек куда-то подевался.

Вспомнив события прошлой ночи, Холли густо покраснела.

Что она наделала?

Точнее, что она позволила Джареку?

Холли огляделась по сторонам и увидела свои трусики, лежавшие на полу. Она не знала, что предпочла бы прямо сейчас – быть унесенной снежной лавиной или лежать здесь, ожидая унижения и увольнения с работы. Холли поднялась, обнаружив, что действие обезболивающих закончилось, потому что ее плечо пронзила острая боль.

Она испытывала настоятельную потребность одеться, прежде чем встретиться лицом к лицу с Джареком. Стиснув зубы и превозмогая боль, она склонилась и подняла свое нижнее белье. Только она надела его и взяла в руки свой комбинезон, как дверь в хижину открылась, и вошел Джарек.

– Хорошо, что ты проснулась. – В его сдержанном тоне не было ничего от того чувственного любовника, с которым она провела эту ночь.

Ее хрупкие мечты о том, что он обнимет ее и притянет к себе, оказались напрасными. Холли охватила какая-то беспомощность, когда она подумала, что совсем не похожа на тех гламурных светских львиц, которых предпочитал Джарек. Похоже, этой ночью он одаривал ее своими ласками только потому, что они оказались одни в этой хижине, и ему стало скучно.

Холли набросилась на него словно неуклюжий подросток, а он поцеловал ее просто из вежливости, чтобы не смутить ее отказом. Если бы Джарек хотел ее, он был занялся с ней любовью по-настоящему.

К счастью, он даже не пытался, потому что ей пришлось бы пережить еще одно унижение, объясняя ему, что, в отличие от остальных женщин, она ущербная.

– С минуты на минуту прибудет вертолет. Ты наденешь куртку сама или тебе помочь?

– Мне кажется, ты уже достаточно помог мне, – отрезала она.

– Но с твоей стороны не было никаких возражений, – насмешливо возразил Джарек, и Холли захотелось провалиться сквозь землю.

Она не видела выражения его глаз, прятавшихся за темными стеклами очков, и чувствовала себя ужасно глупой.

Услышав шум вертолетных лопастей, Холли отвлеклась от своих невеселых мыслей.

Джарек шагнул к ней, словно хотел что-то сказать, но тут дверь открылась и в хижину вошел сотрудник скорой помощи. Он задал Холли несколько вопросов о том, что с ней случилось, и помог ей забраться в вертолет.

Она запаниковала, когда заметила, что на борту не было Джарека.

– Ваш друг решил спуститься вниз на лыжах, – объяснил ей врач. – А мы летим прямо в больницу. Не беспокойтесь, вы в полной безопасности.

Но Холли беспокоилась не за себя, а за Джарека. Прошлым вечером он впервые за все время открылся ей, и она считала, что психотерапия пойдет ему на пользу. Но только Холли больше не могла быть его лечащим врачом, после того, как вела себя словно потаскуха, позволив ему творить со своим телом немыслимые вещи.

Холли поморщилась, представив себя лежащую перед камином, забывшую о своих принципах и раскинувшую широко ноги. Ее чувство собственного достоинства требовало, чтобы она призналась профессору Хеппелу, что больше не сможет работать с Джареком из-за злоупотребления служебным положением.

Несколько часов спустя, когда доктор в больнице изучил рентгеновский снимок ее плеча, он не обнаружил там никаких переломов, а только растяжение мышц и сильный ушиб. Он выписал Холли болеутоляющее и посоветовал несколько дней не нагружать ушибленное плечо.

Профессор Хеппел, который забирал ее из клиники, сказал, что она еще легко отделалась, а потом добавил, что мистер Дворска покинул клинику.

– Я немедленно подам заявление об уходе, – выдавила потрясенная Холли. Она подумала, что лучше уйти по собственному желанию, а не быть уволенной за злоупотребление служебным положением.

– С какой стати? – удивился профессор. – Мистер Дворска сказал, что вы очень помогли ему. Он уехал, потому что узнал, что его сестра родила. На пару недель раньше срока. Как я понял, во время родов возникли какие-то осложнения, и Джарек вернулся в Англию, чтобы быть рядом с сестрой.

У Холли от сердца отлегло, что Джарек не стал жаловаться на ее непрофессиональное поведение.

Следующие несколько дней она провела не выходя из дома, ожидая, когда ее плечо придет в норму. Все это время ее не покидали мысли о Джареке. Холли пришла к выводу, что ее умозаключения о той ночи в хижине были ошибочными. Джарек довел ее до оргазма не из вежливос ти. Нет, он сам сгорал от страсти. Холли исполнился тридцать один год, и пусть список ее любовников был не таким уж длинным, она могла распознать раскаленную добела страсть. Она ощущала отяжелевшую плоть Джарека, прятавшуюся под его тренировочными брюками, так что он не притворялся возбужденным.

Все, что происходило между ними, было настоящим.

В досье Джарека был указан номер его мобильного телефона. Для психотерапевта считалось нормальным позвонить своему бывшему пациенту и спросить, как у того идут дела после того, как он покинул клинику. Но руки Холли дрожали, когда она набирала номер Джарека.

Он ответил с третьего раза. Услышав его соблазнительный, с хрипотцой голос, Холли разволновалась и поморщилась, ощутив, как набухли ее соски.

– Привет, Джарек, это я… м-м-м… – Она густо покраснела. – Я хотела сказать, тебе звонит доктор Мейтленд… из клиники «Фриден».

– Холли, я прекрасно узнал тебя, – растягивая слова, ответил он.

– Я звоню, чтобы спросить, как твоя сестра и ее ребенок. То есть… Я надеюсь, у них все в порядке.

Она чувствовала, что Джарек удивлен, и пожалела, что не прислушалась к здравому смыслу, который отговаривал ее от этого звонка.

– Да, у них все хорошо. Розали родилась на месяц раньше положенного срока. Она крошечная, но здоровая, и моя сестра на седьмом небе от счастья, а зять без ума от того, что в его жизни появилась еще одна женщина, – сдержанно ответил он.

– Я рада за них. – Холли чуть помедлила, а потом добавила: – Я хотела извиниться за то, что разозлилась на тебя в то утро… в хижине. Я думала, что ты пожалел о том, что случилось между нами. Но потом профессор Хеппел сказал, что ты срочно уехал, чтобы быть с сестрой.

Молчание Джарека обескураживало ее, но она продолжила:

– Я надеялась убедить тебя продолжить курс лечения с другим доктором. Я не могу быть твоим психотерапевтом из-за наших личных отношений.

– Вряд ли я могу назвать отношениями одну ночь, проведенную вместе, – перебил ее Джарек. – Я ведь говорил тебе, что я не из тех, кто ищет отношений. То, что случилось с нами в хижине, было ошибкой, вызванной избытком адреналина.

Холли побледнела и хотела бросить трубку. Но, похоже, она была мазохисткой.

– Избытком адреналина? В самом деле? Большинство людей назвали бы то, что мы чувствовали… чувствуем… желанием.

– Послушай, Холли, – нетерпеливо заявил Джарек. – Нам хорошо было вместе, но не незабываемо. По крайней мере, для меня. Я советую тебе забыть меня. Ты хорошая девушка и заслуживаешь парня, который полюбит тебя.

Никогда Холли не испытывала такого чувства стыда, как сейчас. Ей хотелось умереть на месте, но гордость заставила ее продолжить разговор как ни в чем ни бывало.

– Мне тридцать один. Меня нельзя назвать «девушкой» даже с большой натяжкой. Я прошу прощения, что ошиблась, поверив, будто за твоим имиджем плейбоя скрывается настоящий мужчина. – А потом, поскольку она была по своей природе честным человеком, тихо добавила: – По правде говоря, я до сих пор считаю, что ты лучше, чем думаешь о себе. И я призываю тебя найти другого психотерапевта, который поможет тебе заглянуть в свое прошлое.

Она закончила разговор, не дав Джареку ответить и сказать еще что-нибудь неприятное.

Холли хотелось плакать, потому что она чувствовала себя униженной. Но вместо этого она поддалась порыву швырнуть телефон через всю комнату и мрачно улыбнулась, когда он глухо ударился о стену и разлетелся на части.

Глава 8

Джарек сжимал телефон в руке еще долго после того, как он замолчал, словно таким образом мог продлить свою связь с Холли. Он знал, что она больше никогда не позвонит ему, чего он и добивался, когда отверг ее с такой жестокостью. С самого начала Джарек хотел защитить ее от своей разрушительной натуры, но по сухости, прозвучавшей в ее голосе, он понимал, что задел не только ее гордость.

Холли, несмотря на свое смущение, сказала, что все равно считает его хорошим человеком. Джареку очень хотелось, чтобы ее слова оказались правдой, только он боялся, что мрачные тени в его голове скрывают еще более зловещие тайны.

Вот почему он улетел в Лондон сразу же, как только вернулся в шале с горного склона, где чуть не стал ответственным за еще одну трагическую смерть. Джарек холодел от ужаса при мысли, что Холли могло унести снежной лавиной, и он уехал из клиники, потому что не хотел, чтобы она разочаровалась в нем.

Джарек вернулся в гостиную, где на диване сидели рядышком друг с другом сестра и ее муж. Элин укачивала малышку Розали, а Кортес держал на коленях их двухлетнего сына Гарри. Они казались идеальной семьей, но Джарек не завидовал их счастью. Несмотря на шероховатое начало отношений, они с Кортесом стали добрыми друзьями, и Джарека всегда ждал радушный прием в Какмир-Холле. Только он никогда не чувствовал себя здесь как дома, впрочем, как и в своем лондонском пентхаусе и других домах, раскиданных по всему миру.

Джарек вдруг увидел перед глазами огромную, залитую солнечным светом комнату, а в ней деревянную лошадь-качалку, белую с красными поводьями. Он услышал детский смех и пережил небольшое потрясение, когда понял, что этим смеющимся ребенком был он сам. Он не мог находиться в приюте, потому что никогда не смеялся в его стенах. Джареку показалось, что это была детская, и он знал, не понимая откуда, что чувствовал себя там в безопасности и окруженным любовью. Может, этот расплывчатый силуэт в его памяти, чье лицо он никак не мог разглядеть, принадлежал его матери?

– Я видела, как Бейнс нес твои чемоданы вниз.

Голос Элин вернул Джарека в действительность, и, к его горькому разочарованию, образы в его голове тут же растворились подобно облачку пара.

– Ты возвращаешься обратно в Австрию?

– Нет.

– Тебе понравилась доктор Мейтленд? Когда я говорила с ней по телефону, она показалась мне очень милой. – Элин пристально посмотрела на него. – Она хорошенькая? – поддела его сестра.

– Весьма, – рассеянно ответил Джарек. – Но серьезным брюнеткам я предпочитаю блондинок, которые любят повеселиться.

Но так было в прошлом, до того, как он встретил своего восхитительного психиатра.

– Я еду в Востов, – сменил тему Джарек.

– В газетах недавно писали об этом княжестве, – заметил Кортес. – Ходят слухи, что членов королевской семьи убили во время военного конфликта на Балканах. А еще говорят, что королевские дети могли выжить.

– Но если они выжили и стали взрослыми, то они не могут не знать о своем королевском происхождении, – возразила Элин.

– Возможно, они были слишком маленькими в то время, чтобы помнить что-либо, – пожал плечами Кортес, а потом глянул на Джарека. – Подумываешь над тем, чтобы инвестировать в Востов? Невысокие налоги на предпринимательскую деятельность могут способствовать процветанию экономики княжества.

– Я договорился о встрече с одним человеком, чтобы обсудить несколько вопросов, – не стал вдаваться в подробности Джарек.

Если бы он сказал правду Элин о том, что их родители могли быть принцем и принцессой, она сказала бы, что он точно рехнулся, и ему следует немедленно возвращаться в клинику. Поэтому Джарек не стал говорить, что целью его поездки в Востов была встреча с Асмиром Сунджиком.

Он не сомневался, что история старика была чистой воды выдумкой. Но его ночные кошмары в последнее время участились и вызывали тревогу, поэтому он решил узнать правду о своем прошлом.

Двадцать четыре часа спустя Джарек ехал на своем мотоцикле по горной дороге в одну из отдаленных деревушек Востова. Окружающий пейзаж в виде высоких сосен и покрытых снегом горных вершин напоминал альпийский и, наверное, поэтому казался знакомым. Сложнее было объяснить чувство принадлежности к этим местам, которое возникло, стоило Джареку спуститься по трапу его частного самолета, приземлившегося на небольшом летном поле. Джарек отказался лететь в главный аэропорт княжества, чтобы не привлекать внимания к своей персоне.

Он был уверен, что узнал этот стиль традиционных домов из серого камня с черепичными крышами, когда въехал в деревушку. Некоторые из местных жителей вышли на улицу, наблюдая за тем, как он постучался в двери одного из домов. На пороге появилась пожилая женщина и проводила его внутрь. Она разговаривала на языке, похожем на боснийский, и Джарек догадался, что она была востовянкой. Джарек испытал небольшое потрясение, когда обнаружил, что понимает некоторые слова женщины, но его внимание переключилось на пожилого человека, который медленно поднялся с кресла у камина.

Время оставило свои следы на лице мужчины, но Джарек знал, что видел этого человека раньше – очень давно, – и его пронзила дикая боль, словно ему выстрелили прямо в сердце.

С воздуха этот крошечный, находившийся в частных владениях островок, название которого на французском обозначало «рай на земле», казался изумрудом, прячущимся в лазурных водах Индийского океана.

У Холли все внутри сжалось, когда вертолет спустился ниже и пролетел над очаровательным домом в колониальном стиле с прямым выходом на пляж. От причала тянулся деревянный настил, возвышающаяся над кристально-прозрачными океанскими водами, и в самом ее конце стоял русоволосый викинг.

Ее сердце ушло в пятки, и она чуть не сказала пилоту повернуть обратно в международный аэропорт, который находился в столице Сейшельских Островов. Наверное, она сошла с ума, когда согласилась увидеться с Джареком еще раз, не говоря уже о том, чтобы ради встречи с ним облететь половину земного шара. Джарек не то что попросил – он потребовал, чтобы ее доставили на Сейшелы, и отправил за ней свой частный самолет.

Два дня назад Холли, не глядя на экран телефона, ответила на звонок Джарека. Услышав его голос, она чуть не уронила телефон, перемотанный скотчем после их последнего разговора, состоявшегося за три недели до этого.

Джарек не стал тратить время на приветствия и спрашивать, как у нее идут дела. Хотя Холли скорее умерла бы, чем призналась, что потеряла интерес к жизни после того, как он уехал из Австрии.

– Я решил последовать твоему совету и продолжить курс психотерапии.

– Разумное решение. Все сотрудники клиники «Фриден» – высококлассные специалисты. Я свяжусь с профессором Хеппелом и узнаю, кто из них свободен и сможет заняться тобой.

– Я не хочу другого психиатра. Я хочу тебя.

И он говорил это сейчас, когда она наконец немного успокоилась и начала по чуть-чуть забывать его.

– Боюсь, это невозможно. Мое расписание занято, и я буду заниматься другими пациентами, – решительно возразила Холли.

– Твои пациенты могут передумать искать твоей помощи, если узнают, как непрофессионально ты повела себя по отношению ко мне. Социальные сети служат прекрасным средством распространения слухов, – медленно протянул Джарек. – А если я позвоню профессору Хеппелу и расскажу ему о некоторых аспектах опыта, который получил, будучи пациентом его клиники, ты можешь даже лишиться работы.

– Ты не посмеешь.

– Ангел мой, я ведь говорил тебе – я играю не по правилам.

– Вообще-то шантаж является противозаконным, – натянуто бросила Холли.

– Думаю, я расскажу профессору кое-что из того, что случилось в ту ночь, которую мы провели вместе в горной хижине…

В его голосе слышался не только смех, но и спокойная решимость, что приводило Холли в замешательство.

– Джарек… Неужели ты не понимаешь, что я не могу быть твоим психотерапевтом? Это будет неправильно…

– Ты единственный человек, которому я доверяю, – оборвал ее на полуслове Джарек. А потом шокировал ее, добавив следующее: – Холли, ты нужна мне. Мне необходимо поговорить с тобой.

Она верила, что за имиджем прославленного плейбоя скрывался чуткий и заботливый мужчина, поэтому решила проглотить свою гордость и помочь ему справиться со своими демонами.

Когда вертолет приземлился на зеленой лужайке перед домом, навстречу Холли вышел добродушный мужчина в белой униформе и представился дворецким Рани.

– Доктор Мейтленд, я отнесу ваши вещи в дом. Мистер Дворска ожидает вас на пляже.

Холли вскоре обнаружила, что идти по песку в туфлях на низком каблучке – задание не из легких. Ей было жарко и хотелось снять пиджак, но она не могла позволить своему телу выдать ее с головой. Ее серый шерстяной костюм и белоснежная блузка служили броней против мужской харизмы Джарека.

Он, должно быть, услышал ее шаги и резко повернулся. У Холли тут же перехватило дыхание. Джарек стоял перед ней в потертых джинсовых шортах, низко сидевших на его талии. Его грудь была обнажена, а золотистый загар наводил на мысль, что он провел последние три недели на солнце. Холли обвела взглядом плоский мускулистый живот Джарека, а потом посмотрела на его лицо. Его подбородок был покрыт трехдневной щетиной, а волосы стали еще светлее под палящим солнцем.

Он соблазнительно улыбнулся, но его взгляд оставался непроницаемым.

– Привет, Холли.

Она густо покраснела.

– Здесь так жарко! – не зная, что сказать, выпалила Холли. – Когда я вылетала из Австрии, температура была минус два градуса.

– Вот почему ты одета так, словно собралась в Арктику? В это время года температура на Сейшелах редко опускается ниже тридцати, и никто не соблюдает формальный дресс-код. Можно носить все, что заблагорассудится. – Его глаза весело блеснули. – Надеюсь, ты прихватила с собой свой золотистый купальник.

– Прекрати немедленно, – решительно остановила его Холли. Она вытянула руку перед собой, словно могла таким образом защититься от силы его обаяния. – Я в курсе, что флирт – твоя вторая натура, но можешь не притворяться. Я ведь, по твоим словам, милая, но не незабываемая.

– Прости, что обидел тебя, – вдруг посерьезнел Джарек.

Он сделал шаг вперед, и Холли тут же попятилась.

– Я достаточно взрослая, чтобы справляться с отверженностью, и я переживу небольшую вмятину на своем самолюбии. Просто я заблуждалась, когда подумала, что нравлюсь тебе.

– Конечно, нравишься, черт подери. – Он подошел еще ближе и схватил ее за руку. – Та ночь в хижине была потрясающей. Она была…

– Ошибкой, – настаивала Холли. – Я готова помочь тебе, но я не собираюсь терпеть твои отговорки и гоняться за тобой по острову так, как гонялась за тобой по горам. Ты сказал, что хочешь поговорить. Я тебя слушаю.

Он уставился на нее, явно удивленный тем, что она отказывалась быть легкой добычей, и, когда он снова заговорил, в его голосе послышалось восхищение.

– Твое путешествие сюда было очень долгим. Пойдем в дом, я покажу тебе твою комнату. Уверен, тебе хочется переодеться во что-нибудь более легкое. Я подумал, что в Австрии ты вряд ли найдешь что-нибудь из пляжной одежды, поэтому взял на себя смелость и купил тебе пару летних нарядов.

Джарек пошел по направлению к дому, и Холли не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.

– Я попросил шеф-повара подать ужин чуть раньше, – бросил он через плечо. – Тогда и поговорим.

Через полчаса Холли чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей после того, как приняла душ. В комнате царила прохлада благодаря потолочному вентилятору, висевшему над огромной кроватью. Раздвижные стеклянные двери выходили на балкон, где в горшках густо рос белый жасмин, наполняя комнату своим восхитительным ароматом.

Холли вернулась в спальню и просмотрела свои вещи, которые горничная распаковала и развесила в шкафу. Среди них не нашлось ничего подходящего для местного жаркого климата.

Рядом с ее вещами на вешалках висели летние наряды, которые купил для нее Джарек. Холли остановила свой выбор на элегантном платье цвета морской волны и обрадовалась, что взяла с собой балетки, которые чудесно сочетались с ним.

Она как раз собирала волосы в пучок на макушке, когда в дверь постучала горничная, чтобы проводить ее к накрытому столу.

Джарек ждал ее в беседке рядом с бассейном. Холли окинула восхищенным взглядом миски с цветными салатами и поднос со свежими фруктами. Ярко-розовые цветы гибискуса покрывали деревянные стены беседки, а солнце, неспешно катившееся к горизонту, освещало все вокруг мягким золотистым светом.

– Тут невероятно красиво, – сказала Холли, присаживаясь к столу. Она отпила немного минеральной воды и с любопытством посмотрела на Джарека, который попросил дворецкого налить ему сока.

– Я уже пару недель не пью и не курю, – пояснил Джарек. – Секс – единственный из оставшихся пороков, – добавил он и расплылся в улыбке, заметив, как вспыхнула Холли.

– Не сомневаюсь, что ты не смог отказаться от него, хоть в газетах за последнее время не появилось ни одной скандальной статьи с твоим участием. Похоже, ты стал более осторожным в своих любовных похождениях, – мило ответила Холли.

Улыбка вдруг исчезла с лица Джарека, и он вдруг показался каким-то напряженным.

– Я один на этом острове, если не считать обслуживающий персонал. Я прилетел сюда после того, как навестил сестру и свою новую племянницу. Остров принадлежит одному из моих друзей, и, кроме тебя и него, никто не знает о моем местонахождении.

– С чего вдруг такая секретность?

– Прочитай, – мрачно ответил Джарек и протянул ей какое-то письмо.

Джарек испытывал большое искушение добавить немного рома в свой ананасовый сок. Он воздерживался от водки с того самого дня, как уехал из Австрии, потому что каждый раз, когда ему хотелось выпить, ему приходила безумная мысль, что он огорчит Холли. Как будто его волновало ее мнение. Прямо сейчас ему хотелось выпить, чтобы забыться, но он потягивал сок и ждал, пока Холли дочитает письмо Асмира Сунджика.

Удивительно, они расстались три недели назад, и Джарек думал, что больше никогда не увидит ее. Но вот она здесь, сидит перед ним, еще более красивая, чем тогда.

Ему стоило немалых усилий сдерживаться, чтобы не обогнуть стол и, схватив ее в свои объятия, жадно поцеловать в губы, о чем он мечтал тысячи раз.

Холли отложила письмо в сторону и потрясенно посмотрела на Джарека.

– Похоже, английский не является родным для автора письма, но я прекрасно все поняла. Это какая-то шутка?

– Сначала я подумал точно так же, но сейчас я склоняюсь к тому, что в его словах может быть правда.

Джарек поднялся из-за стола и отошел в другой конец беседки, повернувшись к океану.

Холли подошла и встала рядом с ним. Он закрыл глаза и вдохнул едва уловимый аромат ее тела. Это были лилии, чистые и сладкие, и сдержанно чувственные, как и сама Холли.

– Почему ты думаешь, что Асмир говорит правду?

– Потому что, когда я поехал в Востов, я узнал его, – выдавил он. – Я вспомнил, что знал его до того, как попал в приют.

– Бог мой… – судорожно выдохнула Холли. – Мне нужно перечитать письмо. Боюсь, я могла что-нибудь упустить.

– Я сэкономлю тебе время. – Каждое слово Асмира отпечаталось в его памяти. – «Может быть, вы знаете, что Востов является небольшим княжеством на Балканах, соседствующим с Боснией и Герцеговиной. Двадцать пять лет назад княжество оказалось втянутым в военные действия, когда в него вторглись сербские войска. Бытует мнение, что принц Горан пытался вывезти свою жену, принцессу Исидору, и их детей, принца Джарретта и принцессу Элиану, в безопасное место, в Хорватию. Но их машина попала в аварию на горной дороге, и все, кто ехал в ней, погибли».

Холли кивнула.

– Но, по словам Асмира, – который заявляет, что был личным помощником принца Горана, – он успел вытащить детей из машины, которая через секунду взорвалась. Асмир утверждает, что королевская семья попала в засаду, устроенную войсками, захватившими Востов. Если я правильно поняла, Асмир говорит, что спрятал королевских детей в приюте в Сараеве, где работала его сестра. А чтобы их не нашли противники, изменил их имена с Джарретта и Элианы на…

Она потрясенно замолчала.

– Джарека и Элин, – закончил предложение Джарек. – Асмир подделал документы, в которых говорилось, что дети носили фамилию Дворска, которая была девичьей фамилией его матери.

– Ты помнишь, чтобы тебя называли Джарреттом?

– Я не помню ничего из того, о чем рассказывает Асмир. По крайней мере, этого нет в сознательной памяти. А вот мои кошмары теперь имеют больше смысла. Мне часто снилось, что я еду в быстро несущейся машине. Я не могу сказать, кто сидит рядом, но я чувствую, что они напуганы. Я слышу какой-то шум, похожий на выстрелы. А потом раздаются крики, но я не знаю, кто кричит. Вполне возможно, что это кричу я сам.

– Мы можем поработать над тем, чтобы восстановить твои потерянные воспоминания, – сказала Холли. – Тот факт, что ты помнишь Асмира, вселяет надежду, и с помощью интенсивной терапии мы откроем занавес, за которым скрывается твое прошлое.

Она положила ладонь ему на руку, и от ее ласкового взгляда Джареку захотелось заплакать, как ребенку, каким он однажды был, – до того, как его эмоции притупились борьбой за жизнь в охваченном войной Сараеве.

– События, о которых упоминает Асмир, сходятся по времени, – мрачно продолжил Джарек. – Приют разбомбили, и сестра Асмира была убита. Когда он не смог найти королевских наследников, он подумал, что они тоже погибли. Но к тому времени мы с сестрой оказались в Анг лии. А документы детей, которые жили в приюте, были разрушены, когда в здании вспыхнуло пламя.

– Но почему он прислал тебе это письмо, если считал, что ты погиб?

– Асмир сказал, что на протяжении многих лет винил себя за то, что не смог спасти Джарретта и Элиану, и никому не рассказывал эту историю. Но год назад он увидел мое фото в газете и узнал во мне того самого мальчика, которого вывез из Востова.

– Невероятно… Если Асмир говорит правду, значит, ты… принц.

– Ты права. История невероятная. Но даже если это правда, я никакой не принц. Национальный совет Востова попросил меня сделать анализ ДНК, чтобы доказать, что я наследник дома Караджвича.

– И оказалось, что ты принц Джарретт?

– Я отказался делать анализ ДНК.

– Я ничего не понимаю, – озадачилась Холли. – Ты всегда хотел узнать правду о своем прошлом, и анализ ДНК был бы началом этого пути. Сейчас ты даже не знаешь, кто ты такой на самом деле.

– Пока Асмир не поведал миру свою историю, все считали, что члены королевской семьи Востова погибли. Что хорошего случится, если мы начнем ворошить прошлое? Принца Джарретта не существует, а от Джарека Дворска нет никакой пользы. Ральф Сандерсон был прав, когда говорил, что у меня разрушительная натура. На мне лежит вина за смерть моей приемной матери. И может быть, я сделал еще что-то такое ужасное, что моя память заблокировала часть моих воспоминаний. Если честно, я не хочу знать правду. Если анализ ДНК подтвердит, что я сын принца Горана, журналисты бросятся искать скелеты в моем шкафу – и, возможно, что-то найдут. Неизбежной истиной является то, что я не гожусь для того, чтобы править княжеством.

– Послушай меня, – горячо возразила Холли. – Я считаю, что ты очень добрый и благородный человек. Я провела небольшое расследование и узнала, что те огромные суммы денег, которые ты собираешь для благотворительного фонда «Дар Лорны», меняют судьбы детей-сирот по всему миру.

Джарек вспомнил собственное детство и то, как впервые оказался в приюте и плакал первые несколько ночей, потому что ему не хватало родителей. Но его били за это, и он разучился плакать. Так что он не проронил ни слезинки даже на похоронах матери, хотя его сердце разрывалось от боли.

– Зря ты считаешь меня героем.

– Ты защищал свою младшую сестру, когда сам еще был ребенком. Думаю, это очень героичный поступок, – твердо заявила Холли. – Джарек, ты обязан сделать анализ ДНК и принять свою судьбу. Как бы там ни было, я считаю, что из тебя получится превосходный принц.

Джарек не хотел больше обсуждать этот вопрос и сменил тему.

– Пойдем со мной. Я хочу показать тебе кое-что.

Он взял Холли за руку и повел вдоль пляжа.

– Куда мы идем?

– Сейчас увидишь.

Джарек привел ее на маленький уединенный пляж, окруженный пальмовыми деревьями. Он присел на двойной лежак и похлопал по пустующему месту рядом с собой.

– Иди садись и наслаждайся зрелищем.

Джарек указал рукой на горизонт, где похожее на огромный апельсин солнце медленно погружалось в океан, а небо окрасилось в оттенки розового и красного цветов, отражаясь на поверхности водной глади.

– Потрясающе… – прошептала Холли.

– Ага.

Но Джарек смотрел не на закат. Он не спускал глаз с Холли, и жар внутри его полыхнул подобно лесному пожару – неистовому и не поддающемуся контролю.

Холли взглянула на него, и у нее перехватило дыхание, когда он снял заколку с ее волос, и они шелковистой волной рассыпались по ее плечам. Она прошептала его имя, и этот звук показался Джареку самым приятным из всего, что он когда-либо слышал. Он напоминал песню сирены, перед которой невозможно было устоять.

Джарек провел три недели в раю, чувствуя себя ужасно несчастным. Ему не хватало ласковой улыбки Холли и ее остроумия. И он понял, что умрет, если не сделает ее своей.

Холли широко распахнула глаза, когда Джарек склонился над ней и потерся губами о ее губы. Он чуть с ума не сошел, когда она не стала сопротивляться и с готовностью открыла свой рот. С тихим рычанием Джарек притянул ее к себе и, взяв за затылок, жадно набросился на нее с поцелуями. И где-то глубоко внутри он почувствовал, что наконец дома.

Глава 10

Всего один поцелуй.

Холли подумала, что ничего страшного не случится, если они поцелуются всего один раз.

Она знала, как важны границы между психотерапевтом и его пациентом.

По правде говоря, до того, как покинуть Австрию, Холли объяснила профессору Хеппелу, что ее отношения с Джареком перешли на личный уровень, и она взяла неоплачиваемый отпуск, чтобы полететь к нему на Сейшелы. Но все равно ей не следовало позволять Джареку обнимать ее и прижимать к себе с такой силой, что она могла слышать громкое биение его сердца.

Он целовал ее так пылко, что она не могла сопротивляться и, скользнув ладонями по его плечам, коснулась колючей щетины на его подбородке. Джарек проник языком в ее рот, и его поцелуй стал еще более настойчивым.

Холли с готовностью отвечала на его ласки, потому что после того, как он уехал из клиники в Австрии, ей не хватало его, словно воздуха. Когда Джарек лег на спину на шезлонг и притянул ее к себе, она крепко прижалась к его мускулистому телу и задрожала от удовольствия, когда он зарычал, словно какой-то хищный зверь.

Он оторвался от ее губ, и ей следовало воспользоваться этим моментом, чтобы прекратить это безумие, подняться и уйти. Но Джарек начал осыпать поцелуями ее шею, опускаясь к ложбинке между ее грудей, и только тогда она обнаружила, что он расстегнул ее платье с запахом.

Джарек распахнул края платья и положил ладонь на живот Холли, и его прикосновение обожгло ее, словно огонь, так что она забыла о здравом смысле и теряла голову от желания.

Одним движением Джарек стянул ее вниз, и она оказалась под ним. Холли запустила пальцы в его шелковистые волосы, а потом обхватила за лицо и поцеловала с такой страстью, которой не испытывала ни к одному мужчине. Джарек очаровал ее с первого взгляда, и она не могла отрицать своего влечения к нему, когда он прижимал ее к себе так крепко, словно хотел, чтобы она навсегда осталась в его объятиях.

Их окутали мягкие сумерки, отгораживая от всего остального мира, и Холли просто уступила громкому биению своего сердца и неистовой страсти Джарека. Он высвободил из чашки бюстгальтера одну ее грудь и хрипло рассмеялся, услышав, как сдавленно ахнула Холли, когда он лизнул языком ее твердый сосок.

Огонь, вспыхнувший у нее внутри, распространился по всему телу, стекая к низу живота, и она забыла не только о своей неполноценности, но и обо всем на свете. Джарек ласкал Холли губами и руками так искусно и так трепетно, что она думала только о том, чтобы удовлетворить свое желание, сосредоточившееся прямо там, где его рука лежала на кружевной полоске ее трусиков.

Холли приподняла бедра, когда Джарек с силой сжал свою ладонь, и вскрикнула, когда ее тело задрожало от удовольствия, которое дарило одно его прикосновение.

– Холли… – прохрипел Джарек, и его глаза блеснули хищным огнем, который говорил, к чему все шло.

– Джарек…

Холли хотела остановить его, но он снова завладел ее губами и целовал так отчаянно, что ее сердце буквально разрывалось на куски.

Она хотела этого мужчину больше, чем кого-либо другого в своей жизни, и видела, что он близок к тому, чтобы потерять самообладание.

Джарек поднялся на колени и расстегнул молнию на своих шортах.

– Ангел мой, я больше не могу ждать. Ты сводишь меня с ума.

Он сбросил с себя шорты и начал стягивать ее трусики.

До этого момента Холли твердила себе, что на этот раз все будет хорошо. Она пришла в такое возбуждение, что ее тело наверняка позволило бы Джареку войти в него. Но одного взгляда на его отяжелевшую плоть хватило, чтобы Холли буквально свалилась с небес на землю. Для нее занятие сексом должно было быть постепенным процессом. Если поторопиться, то все закончится разочарованием для Джарека, а для нее – унижением.

– Нет! – закричала Холли и выставила перед собой руку, когда Джарек навис над ней.

Воспользовавшись его замешательством, она скатилась с шезлонга и поправила свое нижнее белье. Ее руки дрожали, когда она обратно застегивала свое платье.

– Нет? – недоверчиво повторил Джарек. – Холли, что все это значит? Ты пытаешься отомстить мне за то, что я отверг тебя?

– У меня есть право передумать.

– Конечно. Но мне хотелось бы узнать почему. Ты хотела меня. – Джарек чертыхнулся, а потом насмешливо добавил: – У меня было достаточно женщин, чтобы понять, что ты не притворялась.

Его небрежное замечание о том, что он переспал с огромным количеством женщин, пронзило ее сердце подобно кинжалу. Холли не сомневалась, что у его красивых любовниц не было таких изъянов, как у нее.

– Мы не можем. Я… Я не могу. Прости, – выдавила она и бросилась бежать.

Холли влетела в дом, поднялась по ступенькам в свою спальню и закрыла за собой дверь. Потом она упала на кровать и, свернувшись калачиком, горько зарыдала.

– Холли, ты в порядке? – послышался голос Джарека с той стороны двери. – Открой, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить, – шмыгнула носом Холли. – Оставь меня в покое.

– Ангел мой, что случилось? Ты с такой готовностью отвечала на мои ласки.

– Хочешь сказать, я специально соблазняла тебя? – подавила икоту Холли.

– Нет. Я сказал это сгоряча, и я знаю, что ты не стала бы заниматься такими вещами. Холли, я действительно знаю тебя. Наверное, ты остановилась, потому что не принимаешь противозачаточные таблетки, и мы чуть не занялись сексом без презерватива. Но я клянусь тебе, что всегда предохранялся.

Холли снова всхлипнула. Джарек не знал, что ей никогда не приходилось переживать по поводу незапланированной беременности.

– Дело не в этом. Ты… ты совсем меня не знаешь.

– Ты плачешь?!

Джарек снова подергал за дверную ручку и тихо выругался.

– Впусти меня.

– Уходи. Пожалуйста, – дрожащим голосом ответила Холли. – Оставь меня в покое.

Через пару минут она услышала удаляющиеся по коридору шаги Джарека.

Холли не знала, сколько пролежала так на кровати, жалея себя, но через некоторое время она решила переодеться и лечь спать. Утром ей придется встретиться с Джареком и каким-то образом попытаться восстановиться в должности его психотерапевта.

Пижама, в которой Холли спала в Австрии, не годилась для жаркого климата Сейшел, поэтому она открыла комод, чтобы найти какую-нибудь футболку, и обнаружила среди вещей рубашку, которую ей одолжил Джарек, когда они провели ночь в горах. Холли прихватила ее с собой, чтобы вернуть ему, но в этой рубашке она могла бы почувствовать себя в его объятиях.

Только она накинула рубашку, как снаружи за стеклянной дверью послышался какой-то шум. У Холли чуть сердце не выпрыгнуло, когда она увидела Джарека, перелезающего через перила ее балкона.

– Ты с ума сошел? Тут достаточно высоко, чтобы сломать себе шею.

Джарек не стал обращать внимания на возмущение Холли, вошел в комнату и схватил ее за плечи:

– Почему ты плакала? Я обидел тебя?

– Нет, конечно нет.

– Тогда почему ты сбежала?

Она отвела взгляд и пожала плечами.

– Твое самолюбие настолько большое, что ты не можешь смириться с отказом?

Джарек притянул ее к себе еще ближе.

– Самолюбие тут ни при чем. Я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

Странно, но в его голосе не было высокомерия, и он прозвучал как-то очень серьезно.

– Если я потребую, чтобы ты вернула мне мою рубашку прямо сейчас, уверен, твое тело не сможет солгать. Холли, может, проверим мою теорию на практике? – мягко спросил он.

Она сглотнула, когда Джарек расстегнул сначала одну пуговицу, потом другую. Блеск его глаз говорил о том, что он не случайно коснулся костяшками пальцев ее груди. Холли почувствовала, какими тугими стали ее соски, и она была бессильна помешать своему телу выдать ее с головой.

– Скажи мне правду, Холли. Ты ведь самый честный человек из всех, кого я знаю.

Она положила ладонь сверху на его руку, чтобы помешать расстегнуть еще одну пуговицу.

– Ладно. Я хотела заняться с тобой любовью. Но я не могла. Просто не могла. Давай на этом закончим, – шепотом попросила она.

Джарек обхватил ее лицо руками, и, когда он заговорил, в его голосе послышалась такая нежность, что на глазах Холли выступили слезы.

– Ангел мой, я излил перед тобой свою душу, и ты теперь знаешь все мои самые мрачные тайны, кроме тех, которых не знаю я сам. – Он провел большим пальцем по ее дрожащим губам. – Я никогда не обману твое доверие, и я знаю, что ты тоже скорее умрешь, чем расскажешь кому-нибудь то, что я поведал тебе по секрету.

Похоже, по ее опустившимся плечам Джарек понял, что она больше не в силах сопротивляться, потому что он подхватил ее на руки и понес на диван. Он усадил ее себе на колени, словно она была маленьким ребенком, который нуждался в утешении, а не взрослой высококвалифицированной женщиной тридцати одного года.

Джарек поглаживал ее волосы, а она прижалась щекой к его плечу и почувствовала себя опустошенной после такого накала эмоций.

– У меня редкий синдром, из-за которого я родилась с гинекологическим отклонением, – чуть успокоившись, начала Холли. – Когда я была подростком, мне сделали операцию, чтобы, повзрослев, я могла заниматься сексом. И доктор посоветовал мне регулярно пользоваться расширителями.

Она напряглась в ожидании реакции со стороны Джарека. Раньше, когда Холли признавалась в своих проблемах кому-нибудь из своих парней, они в ответ демонстрировали разную степень потрясения. Больше всего их заботило, не помешает ли ее недостаток получить удовольствие от секса с ней. И каждый раз Холли решала, что продолжать отношения не имело никакого смысла.

– Наверное, тебе пришлось нелегко, – спокойно заметил Джарек. – Переходный возраст и без того непростой период.

– Мне было пятнадцать, когда я узнала о том, что с моим телом не все в порядке. Мне было очень стыдно обсуждать этот вопрос с врачами. Я не могла поделиться своими чувствами с родителями и ощущала себя неполноценной.

Холли засмущалась и хотела подняться, но Джарек лишь крепче прижал ее к себе.

– Все стало только хуже, когда я начала карьеру модели, – вздохнула она. – Я нравилась мужчинам из-за внешности, но они не знали о моей позорной тайне.

– А что здесь позорного? – прошептал Джарек. – Твоей вины нет в том, что ты родилась именно такой. – Он продолжил мягко гладить ее по голове. – Та операция прошла успешно?

– Да, но я год не занималась сексом. С тех пор, как рассталась со своим парнем. Я пользовалась расширителями, но не так часто, как следовало бы.

– Вы расстались из-за твоего синдрома?

– Он был одной из причин, – призналась Холли.

По правде говоря, когда она встретила Стюарта, она не стала рассказывать ему об особенностях своего тела, потому что постоянно пользовалась расширителями. Их занятия сексом не вызывали никаких осложнений, впрочем, как и восторга. Стюарт порвал с Холли, когда она призналась ему, что не сможет иметь детей, но ей не хотелось говорить об этом Джареку.

– Ты любила того парня? – нахмурился Джарек. – Наверное, все-таки любила, если после разрыва с ним целый год ни с кем не встречалась.

– Ну… Я думала, что у нас со Стюартом есть будущее. Я больше ни с кем не встречалась, пото му что… – Холли запнулась, чувствуя себя абсолютно несчастной. Если Джарек узнает обо всем, он пожалеет, что рисковал здоровьем, когда, словно Ромео, забирался на ее балкон, только для того, чтобы обнаружить, что его Джульетта неполноценная.

– Потому что…

– Я могу заниматься сексом, как любая другая женщина, – с обидой в голосе ответила Холли. – Но мне нужно время, чтобы мое тело подготовилось к близости, а большинство парней слишком нетерпеливы. Какой мужчина захочет заниматься сексом со мной? – в отчаянии добавила она.

– Я захочу, – мягко ответил Джарек и вытер слезы, бегущие по ее лицу.

Холли отвернулась, потому что боялась увидеть жалость в его глазах. Но Джарек взял ее за подбородок и повернул к себе, и от его взгляда ее глупое сердечко забилось еще сильнее.

– Я говорил правду, когда сказал, что ты сводишь меня с ума, и твое признание ничего не изменило. Меня потянуло к тебе с первой секунды нашей встречи. И если раньше я видел только твою красоту, то сейчас я знаю, что ты сильная и искренняя, страстная и до невозможного упрямая. – Его губы дрогнули в улыбке. – А еще ты самый соблазнительный психолог из всех, кого я знаю.

– А ты знаком со многими психологами?

– Только с тобой, ангел мой. – Он улыбался, но его голос оставался серьезным. – Я очень хочу заняться с тобой любовью, но речь идет не обо мне… Мне нужно знать, чего хочешь ты.

– Я хочу тебя, – прошептала Холли. – Но я уже сказала… Я вынуждена все делать медленно… и ты можешь заскучать.

Джарек запустил пальцы в ее волосы, но теперь, когда он взял ее за затылок и притянул к себе так, что их губы находились на расстоянии дыхания, его прикосновение больше не казалось успокаивающим.

– Обещаю тебе, никому из нас не будет скучно. Забудь о тех парнях, которым не хватило выдержки и терпения, а также своего бывшего бойфренда, этого кретина. Твое тело прекрасно и уникально, и что с того, если тебе требуется чуть боль ше времени, чтобы завестись как следует? Мы можем никуда не торопиться. Предвкушение только усиливает удовольствие. – Его нежный шепот казался Холли мягким бархатом, ласкающим ее кожу.

Она тихо застонала, когда Джарек наконец завладел ее губами, и его поцелуй был настолько чувственным, что у нее рассеялись последние сомнения насчет того, что он искренне хотел ее. Но она по-прежнему не могла расслабиться, и Джарек, по-видимому, ощутил ее напряжение, потому что он оторвался от ее губ и коснулся ладонью ее щеки.

– Даю тебе слово, что не стану подгонять тебя. – Он проследовал губами вниз по ее шее к чувствительной впадинке у ее основания. – На пути к сексуальному наслаждению есть множество дорожек, которые мы можем исследовать.

Холли чувствовала себя словно подросток на первом свидании. Она ожидала, что Джарек отвергнет ее, но он пообещал быть терпеливым. Холли испытывала смешанные чувства волнения и предвкушения, и ей захотелось уединиться на пару минут.

– Я… Мне нужно сходить в ванную.

Он поднял ее с колен, встал на ноги и, склонившись над ней, жадно поцеловал в губы.

Холли хотелось большего, и она потянулась к Джареку, но он отстранился.

– Ангел мой, всему свое время.

Холли хотелось верить в искренность его чувств, но она провела в ванной целых пять минут, давая ему возможность уйти. Она не стала бы винить Джарека, если бы он решил, что близость с ней слишком проблематична.

Но когда Холли вышла из ванной и увидела его, раскинувшегося на кровати в одних боксерах, у нее отлегло от сердца. Ее тут же охватило волнение другого рода. Джарек был дьявольски красивым мужчиной, и у Холли путались мысли, когда она смотрела на его восхитительное тело, стройное, загорелое и мускулистое.

– Если хочешь, можем заняться любовью в дверном проеме, – тихо сказал он. – Но нам будет удобнее в кровати. Почему ты застыла там и не идешь сюда?

Холли облизала пересохшие губы, глядя на утопающего в подушках Джарека. Она с горечью подумала о том, как много раз он участвовал в подобной сцене – лежа на кровати, словно султан, ждущий свою наложницу, – скорее всего, блондинку и определенно красавицу, – чтобы она прилегла с ним на шелковые простыни.

Она внутренне волновалась, потому что у нее не было такого сексуального опыта, как у его подружек, и он мог разочароваться в ней.

– Холли, ты доверяешь мне?

– Да, – ответила она без малейшего колебания.

– Замечательно, – мягко улыбнулся Джарек. – Прежде чем мы начнем, ты должна согласиться выполнить два правила. Правило номер один – оно также самое важное – ты должна говорить, если что-то доставляет тебе дискомфорт, и мы сразу же остановимся. Правило второе…. – Его глаза полыхнули страстью, и у Холли задрожали коленки. – Ты должна делать все, что я попрошу. – Она хотела возразить, но он остановил ее. – Ты сказала, что доверяешь мне.

– Да.

– В таком случае я хочу, чтобы ты вернула мне мою рубашку.

– Сейчас?

Джарек молча кивнул.

Холли внимательно посмотрела на него и вскинула подбородок.

Что ж, если он хотел посмотреть стриптиз, он его получит!

Не сводя глаз с Джарека, Холли начала медленно расстегивать пуговицы рубашки. Она отбросила волосы за спину, отчего рубашка чуть съехала, обнажив ее плечо.

Глаза Джарека тут же блеснули, и он больше не казался расслабленным. Его реакция доставила ей огромное удовольствие. Холли улыбнулась, расстегнула оставшиеся пуговицы и медленно, очень медленно начала снимать рубашку, обнажая плечи, а потом грудь. Она уронила рубашку на пол и осталась в крохотных кружевных трусиках.

Джарек громко сглотнул.

– Ты такая красивая, – пробормотал он. – Ангел мой, посмотри, что ты творишь со мной.

Холли не могла не заметить его выпирающую из-под боксеров плоть, и это доказательство его возбуждения завело ее еще больше.

По-прежнему глядя в его синие глаза, она взялась за резинку своих трусиков и стянула их вниз. Джарек пробормотал что-то нечленораздельное, больше похожее на молитву. Холли уверенно улыбнулась и встала подбоченившись, пока он пожирал взглядом ее обнаженное тело.

– Ведьма, – процедил он сквозь зубы. – Я знал, что ты погубишь меня.

Джарек не пытался скрыть свои чувства, и неприкрытая страсть в его взгляде заставила сердце Холли биться еще сильнее. Он протянул ей руку, и она вложила в нее свою ладонь. Тогда Джарек притянул ее к себе на кровать и растянулся рядом, рисуя кончиками пальцев круги вокруг ее пупка.

Когда он положил ладонь ей на живот, она почувствовала, как запульсировала ее возбужденная плоть. Холли сходила с ума от желания, но она просто не могла притянуть Джарека и впустить его в себя.

Должно быть, он заметил, как она напряглась.

– Холли, ангел мой, что случилось?

– Я ненавижу свое тело, – не сдержавшись, выпалила Холли. Она хотела отвернуться, но Джарек прикоснулся ладонью к ее щеке и заглянул ей прямо в глаза.

– В таком случае я докажу тебе, что у тебя совершенное тело.

Он приложил палец к ее губам, когда она зло фыркнула, не соглашаясь с ним.

– Холли, оно совершенно, потому что оно – это ты. И я бы не изменил ни одной особенности в тебе. Но вместо того, чтобы говорить, позволь мне показать на деле, насколько ты красивая.

Джарек поднялся и, сев на колени рядом с ней, завел ей руки за голову так, чтобы ее пальцы коснулись прутьев изголовья.

– Держись, – мягко приказал он, бросая на нее пылкие взгляды. – Мы будем играть в игру. Я буду касаться тебя везде, где захочу, а тебе меня касаться нельзя.

– Это нечестно, – выдохнула Холли, когда Джарек провел по поверхности ее ступней, поднимаясь выше к ее лодыжкам.

– Такие правила, ангел мой.

Джарек продолжил легкими касаниями скользить по поверхности ее ног. Холли постаралась не напрягаться, когда он провел пальцами по внутренней стороне ее бедер, но, к ее удивлению, он не коснулся ее самого потайного местечка, а продолжил двигаться вверх к ее животу, а потом еще выше. Холли сглотнула и молча призвала его начать ласкать ее грудь и набухшие от возбуждения соски.

Но Джарек снова избежал прикосновения к той части ее тела, где она больше всего хотела ощутить его руки, и начал поглаживать ее плечи, ключицы и притронулся к чувствительным впадинкам за ее ушами. Он не спускал с нее глаз и рассмеялся, проведя руками по обеим сторонам от ее груди, но не прикоснувшись к розовым остриям, которые дерзко торчали вверх и требовали, чтобы он приласкал их.

Холли казалось, что каждый сантиметр ее тела охвачен огнем, и она застонала, когда Джарек снова провел ладонями по ее бедрам, и снова не коснулся ее там, где она так отчаянно ждала его ласк.

– Пожалуйста… – прошептала Холли, приподнимая бедра навстречу его ладоням. Впервые в жизни она испытывала настолько сильное возбуждение, а ведь Джарек еще не начинал ласкать ее по-настоящему.

Похоже, он держал слово и не собирался торопить Холли, что позволило ей расслабиться и всецело довериться ему. Она ахнула от удовольствия, когда Джарек наконец склонился над ней и сомкнул губы вокруг одного из ее сосков. Ее тело налилось жаром, когда он жадно пососал ее грудь, а потом склонился над другой и принялся ласкать ее с не меньшим пылом.

Холли подумала, что, если он сейчас же не коснется ее там, она просто умрет. Но Джарек не стал обращать внимания на ее тихие мольбы и лег на спину, усадив ее себе сверху на бедра.

– Теперь твоя очередь касаться меня. Помни, никаких ограничений. Я весь твой, ангел мой.

Ее сердце пронзила острая боль, потому что она понимала, что он не принадлежал ей так, как ей хотелось бы. Но Джарек отдался на ее милость на одну эту ночь и дал ей право исследовать его тело. Холли решила при помощи своих рук запечатлеть в памяти его мужскую красоту точно так же, как слабовидящие люди пользуются шрифтом Брайля. Она пробежала кончиками пальцев по его лицу, вдоль высоких скул и к очертаниям его чувственных губ.

У нее перехватило дыхание, когда Джарек обхватил губами ее палец и пососал его. Как такое безобидное действие могло оказаться настолько эротичным?

– Сейчас моя очередь касаться, а не твоя, – пожаловалась Холли.

– Да, но я придумываю правила этой игры, – расплылся в улыбке Джарек.

Он дразнил Холли с такой нежностью, что она осмелела, и теперь настала ее очередь смеяться, когда она провела рукой по его животу, а потом пробежалась пальчиками чуть ниже. Джарек тут же пришел в невероятно сильное возбуждение.

– Джарек, я больше не могу терпеть. Я хочу заняться с тобой любовью, – с хрипотцой в голосе прошептала Холли.

Глава 10

Джарек не понимал, что с ним творилось. Когда Холли призналась, что ненавидит свое тело, слезы, блестевшие на ее глазах, и ее подрагивавшие губы разрывали Джарека на части. Он был впечатлен ее храбростью, когда их застигла в горах снежная лавина, но ее искренность сегодня вечером стоила ей немалого мужества, и он еще больше восхищался ею.

Джарек позабыл о запутанном клубке, в который превратилась его жизнь, о том, что его имя могло быть не Джарек Дворска, и о своих ночных кошмарах. Он думал только о том, как доставить Холли самое сильное наслаждение в ее жизни. Такое, которого она не испытывала в объятиях своего бывшего парня, по мнению Джарека настоящего кретина.

Он заверил Холли, что они не будут торопиться, и он неспешно изучил ее тело, а потом призвал ее сделать то же самое с его телом. Хотя, когда Холли скользнула рукой в его боксеры и обхватила его возбужденную плоть, ему пришлось остановить ее, чтобы не потерять остатки самообладания.

– Ангел мой, мы ведь хотим, чтобы это длилось как можно дольше, – прорычал Джарек, когда Холли стянула с него боксеры и провела руками по его ягодицам. – Не забывай, что мы играем по моим правилам, и ты должна делать то, что я скажу. Раздвинь ноги, – мягко приказал он и улыбнулся, когда Холли густо покраснела. – Если тебе так жарко сейчас, то к тому времени, когда я закончу, ты будешь раскалена до предела.

– Ты такой самонадеянный, – выдохнула она, но не стала протестовать, когда Джарек подложил подушку ей под ягодицы и положил ее ноги себе на плечи.

– А еще я очень хорош в постели, – улыбнулся он и на деле доказал, что его слова не пустое хвастовство.

Джарек склонился над ее разгоряченным лоном и провел языком по ее клитору, после чего обхватил его губами и пососал. Холли погрузила пальцы в его волосы и держалась за них, словно за якорь, изнемогая от неустанных ласк Джарека. Потом она внезапно издала гортанный возглас, от которого у него все внутри перевернулось.

Холли все еще дрожала, приходя в себя после оргазма, когда Джарек мягко провел пальцем вверх и вниз по ее влажным лепесткам, а потом медленно погрузил его в лоно, одновременно целуя ее в губы, пока не почувствовал, что она расслабилась.

– Так не больно? – спросил он.

– Нет, мне хорошо.

Она улыбнулась, и его сердце мучительно сжалось. Джарек сгорал от нетерпения, но он решительно настроился не торопиться, чтобы секс стал положительным опытом для Холли.

Он вынул из нее безымянный палец и вместо него погрузил более толстый средний, одновременно большим пальцем постукивая по ее клитору, пока она не задрожала.

– А сейчас? Тебе нравится?

– О да. О-о… – Холли застонала, когда он сделал круговое движение пальцем внутри ее. – Джарек, я готова. – В ее голосе прозвучала такая настойчивость, что он чуть не потерял голову.

– Ты уверена? Я не хочу сделать тебе больно…

Джареку казалось, что он взорвется, особенно когда Холли скользнула рукой вниз и крепко обхватила его тугую плоть.

– Мне не будет больно. – Она убрала волосы с раскрасневшегося лица. – Я хочу тебя, – с чувством повторила она, и Джарек понял, что пропал навеки.

Холли заставила его пережить такие чувства, на которые, как ему казалось, он был не способен. Рядом с ней ему хотелось быть другим человеком, а не потерянным принцем без памяти или диким мальчишкой, напуганным воспоминаниями о жестокой войне.

– Джарек, я хочу тебя. – На этот раз Холли прошептала свои слова прямо ему в губы, притягивая его к себе.

– Я оставил презервативы в кармане брюк, – вовремя вспомнил он и хотел подняться, но Холли остановила его.

– Все в порядке. Я не забеременею. И тебе нечего переживать, потому что я не занималась сексом больше года, а ты всегда пользовался презервативами с другими женщинами.

Его страсть к Холли граничила с безумием, но он не забывал о том, что она ждала от него в первую очередь терпения.

Джарек прилег сверху на нее, удерживая свой вес, приподнявшись на локти. Холли слегка задрожала, когда жесткие волоски на его груди коснулись ее атласной кожи. Он тихо рассмеялся, а потом прильнул к ее губам. Когда их дыхание перемешалось, Джарек подался вперед, и его плоть оказалась у входа в ее расщелину.

– Останови меня, если тебе будет больно.

– Если ты остановишься, я умру. Пожалуйста, Джарек, я больше не могу ждать.

Он медленно вошел в нее, давая ее внутренним мышцам время растянуться. Джарек замер, услышав тихий стон Холли, но она обвила ногами его бедра и побуждала его войти в нее еще глубже.

– Мне хорошо… правда, – заверила она. – На самом деле, мне даже более чем хорошо.

Холли улыбнулась, и боль в его груди стала еще сильнее. Джарек прижал ее к себе и погрузился в нее глубже, овладевая ею с большой осторожностью и делая ее своей. Сначала он двигался медленно, но потом ускорил темп, когда Холли начала приподнимать бедра навстречу ему.

Это не могло длиться долго. Он так давно хотел ее – ему казалось, что целую вечность, – и напряжение внутри его нарастало с каждым толчком. Но Джарек боялся причинить ей боль, поэтому сдерживал свою страсть и думал только о том, как доставить удовольствие Холли. С каждым рывком он возносил ее все выше, и по ее участившемуся дыханию мог сказать, что она была близка к тому, чтобы окунуться в волну наслаждения.

– Джарек… – Холли впилась ногтями в его ягодицы и чувственно задвигалась под ним, призывая его ускорить темп.

– Я стараюсь быть осторожным, – прошептал он, сдерживаясь из последних сил, когда она выгибалась под ним всем своим телом.

– Я знаю и люблю тебя за это. Но я клянусь, что ты не делаешь мне больно.

Ее слова смутили его. Она сама хоть поняла, что сказала? Какое отношение имела к нему любовь? Джарек относился к этому чувству с глубоким недоверием. А что до того, чтобы причинить боль Холли… Джарек мысленно чертыхнулся, потому что знал, что уже причинил ей боль. Такова была его натура. Ему не следовало заходить с ней так далеко, но теперь было слишком поздно что-либо менять.

– Не сдерживайся, – прошептала Холли.

И Джарек почувствовал, что жар внутри его тела превратился в настоящий костер, когда он обхватил руками ее бедра и последним рывком отправил их обоих в бушующее пламя страсти. Холли изогнулась под ним и громко закричала, сотрясаясь от оргазма. Джарек мог бы довести ее до исступления еще раз, но впервые в жизни он был потрясен неистовым огнем, который после пережитого небывалого наслаждения прожег его тело насквозь до самого сердца.

Немного погодя он поднялся с Холли с большой неохотой, которая встревожила его. Джареку хотелось собраться с мыслями и установить заново свои границы. Это слово «любовь» смутило его, и он не мог понять, почему до сих пор лежит в кровати с Холли, когда здравый смысл подсказывал ему убираться ко всем чертям из ее комнаты и из ее жизни.

Она пребывала в неведении о том, что творилось у него внутри, и прижалась к нему всем своим телом. Джарек на секунду замер, потому что никогда не обнимался со своими партнершами. Но тут он притянул Холли к себе и вдохнул свежий аромат ее волос, когда она положила голову ему на плечо.

Она тихо вздохнула, и Джарек весь напрягся, ожидая, что она начнет признаваться в любви к нему, что поставило бы в неловкое положение их обоих.

– Значит, вот почему столько шуму вокруг этого дела, – прошептала она. – А я понятия не имела…

– Серьезно? Это твой первый оргазм?

– Получается, первых два оргазма. Приятно осознавать, что пресса права насчет некоторых вещей.

– Например?

– Ну, тебя часто называют жеребцом. – Она невинно улыбнулась, но в ее глазах плясали веселые огоньки. – Теперь я убедилась, что это правда.

Джарек уставился на нее и почувствовал, как железные прутья, сжимавшие его сердце с тех самых пор, как он оказался в приюте в Сараево, немного ослабили свою хватку. На его лице заиграла улыбка, и впервые за все это время он громко захохотал. И смех Джарека был искренним, а не ироничным, которым он славился, вращаясь в высших кругах общества.

Он никогда не встречал женщину, которая смешила бы его так, как Холли. Джарек был очарован ямочками, которые появлялись у уголков ее губ, когда она смеялась, но он также подмечал ее осторожные взгляды и понял, что она подкалывала его, чтобы скрыть собственную неуверенность.

– Тебе понравилось? – Холли густо покраснела. – Я хотела сказать… Может, секс с другими женщинами, у которых нет такой… проблемы, как у меня, доставляет больше удовольствия.

И тут Джарек понял, что попал. Его сердце, которое обычно оставалось холодным и пустым, мучительно сжалось. Джарек закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, а потом обхватил Холли за затылок и притянул ее лицо к себе.

– Ангел мой, с тобой он оказался самым лучшим. По правде говоря, он был настолько потрясающим, что, когда ты будешь готова, мы снова займемся этим делом.

– Я уже готова, – касаясь губами его губ, прошептала Холли.

И Джарек не устоял. Он жадно набросился на ее чувственный рот, и весь мир снова оказался объятым пламенем.

В раю было легко делать вид, что остального мира не существует. Целую неделю Холли с Джареком проводили почти все свое время вместе и большей частью в кровати.

Для Холли близость с ним стала настоящим откровением, и под его чутким руководством она узнала, что ее тело способно переживать самое невероятное и неописуемое наслаждение. Холли объяснила Джареку, что, когда она занимается сексом регулярно, ей не нужно пользоваться расширителями, и тогда он расплылся в улыбке и заверил ее, что они немедленно последуют совету доктора и будут заниматься сексом как можно чаще.

– Я следую советам врача, – говорил он всякий раз, когда притягивал ее к себе и ласкал ее с такой страстью и нежностью, что она теряла голову в его объятиях.

И с каждым днем их необузданное влечение друг к другу становилось все сильнее и сильнее.

А когда они не были поглощены страстью, они разговаривали.

В начале недели Джарек слетал на самый большой остров на Сейшелах, где в частной клинике встретился с представителем Национального совета Востова и сделал анализ ДНК.

– Когда будет готов результат? – спросила Холли, когда он вернулся обратно.

– Недели через две. Стандартный тест на отцовство, для которого берут слюну на анализ, невозможен по той причине, что принц Горан мертв. Но можно восстановить ДНК из предметов, которыми пользовался умерший человек. К сожалению, дворец в Востове разграбили, и большинство из личных принадлежностей членов королевской семьи было разрушено. Вот почему не осталось ни одной фотографии ни взрослых, ни детей. Но для анализа привезли расческу принца Горана, и они надеются, что смогут получить достаточно ДНК, чтобы провести тест на отцовство.

– Это больше похоже на какой-то детектив. Значит, нет ничего, что могло бы пробудить твои воспоминания о раннем детстве? Какая жалость. Иногда достаточно увидеть какой-то предмет – например, в твоем случае это могла быть игрушка, – и память тут же срабатывает.

– Иногда мне снится лошадка-качалка. А еще во сне я смутно ощущаю присутствие какой-то женщины. Мне кажется, это может быть моя мать.

– Если ты не помнишь раннее детство, может, ты расскажешь мне о том периоде, который остался в твоей памяти? Я говорю о твоем пребывании в приюте.

– Ты не захочешь слушать о войне, потому что в ней нет ничего хорошего.

– Я знаю. Но если ты не выговоришь свои страхи и ужасы, они никуда не уйдут. Тебе нужно сделать первый шаг, чтобы пробудить те воспоминания, от которых ты прячешься на протяжении многих лет.

– Ладно, твоя взяла, – после длительной паузы раздраженно бросил Джарек. – Я расскажу тебе, черт подери, но не здесь. – Он схватил Холли за руку и потащил на пляж.

И он рассказал ей о том, как был напуган, когда очутился в приюте и не смог вспомнить ничего из своего прошлого. А еще о своих кошмарах и боязни путешествовать на машине. Джарек даже признался в том, что Тарик не был одним из приютских мальчишек.

Они продолжали идти по мягкому песку рядом с кристально чистыми океанскими водами. И на острове, названном райским, Джарек рассказывал Холли о настоящем аде.

Наконец он закончил свой рассказ и притянул ее к себе. И они вместе смотрели, как солнце превратилось в огромный огненный шар и медленно погрузилось в океан.

И под окрашенным в багрянец и золото небом Джарек раздел Холли, а потом разделся сам. Уложив ее на шезлонг, он ласкал ее грудь и лоно своими руками и губами. Потом их окутали сумерки, и в тишине раздалось пение цикад.

– Не сдерживайся, – прошептала Холли.

И с громким стоном он излился в нее, а после прижал к себе так крепко, словно хотел, чтобы она навсегда осталась в его объятиях.

К концу следующей недели в их сказочный мир постучалась реальность.

Джарек предложил Холли прокатиться на лодке, и она с радостью согласилась.

– Судя по всему, ты еще не получил ответ из клиники?

– Нет, – помрачнел Джарек. – Но эта история каким-то образом просочилась в прессу. Сейчас журналисты гадают, кто мог делать анализ ДНК, чтобы подтвердить свою принадлежность к королевскому дому Востова. Некоторые указывают на одного известного европейского футболиста, другие называют имя американского певца. В Востове сделали соцопрос, и оказалось, что большинство населения выступает за восстановление конституционной монархии в том случае, если жив сын принца Горана.

– Что ты чувствуешь по этому поводу?

– Не знаю. Сама идея о том, что я могу быть принцем Джарреттом, безумна, и вместе с тем… – Он запнулся и покачал головой.

– И вместе с тем ты видишь сны, которые наводят тебя на мысль, что это может оказаться правдой?

– Но тогда почему я не помню своих родителей? – зло бросил Джарек. – Какой ужас моя память так отчаянно пытается скрыть от меня?

Он оставался угрюмым и неразговорчивым, когда они сели в небольшую парусную шлюпку и отправились в маленькую бухточку. Холли впервые плыла под парусом, но Джарек оказался настоящим экспертом в этом деле, как и во многих других, и особенно в сексе. Она подумала о том, каким изобретательным он оказался, когда присоединился к ней в душе этим утром.

Когда они отплыли чуть дальше от берега, Холли достала свой телефон, чтобы сделать несколько снимков острова. Услышав какой-то шум над головой, она подняла глаза и увидела вертолет.

– Ложись на пол лицом вниз! – чертыхнувшись, крикнул ей Джарек. – Они снимают нас.

Холли от неожиданности покачнулась и уронила за борт телефон.

Джарек схватил ее и потянул на пол.

– Ты уверен? Но ведь никто не знает, где ты находишься, – возразила Холли. – Может быть, они фотографируют дикую природу.

Джарек насмешливо фыркнул и посмотрел в сторону удаляющегося вертолета.

Несмотря на то что его настроение под конец улучшилось и они провели чудесный вечер в бухточке, этот случай напомнил Холли, что жизнь Джарека может сильно усложниться, если результат анализа ДНК окажется положительным. Найдется ли для нее место в его жизни, когда он узнает правду о своем происхождении?

Их секс был настолько потрясающим, что Холли не могла поверить, что Джарека интересует только ее тело и что его страсть скоро поутихнет. Но, может быть, все его бесчисленные любовницы, которые подпали под его чары, верили в то же самое?

Они ужинали в тишине, потому что к Джареку снова вернулось дурное настроение, и он стал тем неприступным чужаком, который избегал ее во время своего пребывания в шале «Солин». И Холли, которая безустанно расспрашивала Джарека о его прошлом, чтобы пробиться в самые темные закоулки его памяти, страшилась спросить его, какая участь ждет их отношения.

Она сослалась на усталость и ушла спать пораньше, не в силах справиться с его напряжением и спрятать свою горечь. Но Холли по-прежнему пошла в его спальню и забралась в его кровать, которую делила с ним последние две недели. Она уснула почти сразу же только для того, чтобы быть разбуженной среди ночи, когда Джарек притянул ее к себе достаточно близко, чтобы она ощутила между своих бедер его возбужденную плоть.

Холли прильнула к нему, обрадовавшись, что хотя бы в постели все оставалось по-прежнему. Его безудержная страсть совпадала с ее собственной, и безотлагательная необходимость, которая чувствовалась в его ласках, привела к еще более необузданному и горячему оргазму, настолько потрясающему, что Холли отбросила всяческие сомнения и продемонстрировала ему телом любовь, которая хранилась в ее сердце.

Глава 11

Джарек громко закричал и открыл глаза.

Он тяжело дышал, точно как во сне, когда бежал по лесу, спотыкаясь о корни деревьев, и ветки хлестали его по лицу. Помощник его отца, Асмир, бежал впереди с Элианой на руках. Но куда подевались его мама и папа?

Джарек обернулся и увидел врезавшуюся в дерево машину. Потом послышался взрыв, и лес осветился ярким пламенем.

– Мама!.. – бросился обратно к машине Джарек, но Асмир схватил его за руку и потащил в лес…

Он сел на кровати и посмотрел на Холли, похожую на спящего ангела. Ему хотелось разбудить ее поцелуем и стянуть покрывало с ее тела, чтобы насладиться им в последний раз. Но он не посмел прикоснуться к ней теперь, когда узнал значение своих кошмарных снов.

«Ты губишь все хорошее», – сказал ему приемный отец, и Джарек теперь знал наверняка, что Ральф Сандерсон говорил правду.

Он услышал вибрацию, когда на его телефон пришло новое сообщение. Джарек оделся и вышел на балкон, чтобы прочитать его. Он в шоке смотрел на экран, хотя почти не сомневался, что результат анализа подтвердит то, что он был принцем Джарреттом из Востова.

Джарек видел какую-то иронию в том, что получил результат анализа в тот же день, когда избавился от амнезии. Теперь он наконец смог вспомнить своих родителей и оплакать их потерю по-настоящему.

На его телефон без конца поступали новые сообщения. Пресса, казалось, сошла с ума, и Джарек быстро понял почему, когда почитал заголовки новостей, разлетевшихся по всему миру:

«Принц Востова: живой, но неуловимый!»

«Где прячется принц Джарретт?»

В одной из газет появился снимок его и Холли на лодке, сопровождавшийся провокационным заголовком:

«Принца-плейбоя видели на тайном свидании с неизвестной брюнеткой».

Интересно, кто слил информацию в прессу?

Джарек внимательно посмотрел на снимок. По крайней мере, лицо Холли оставалось слишком расплывчатым, чтобы установить ее личность. Но журналисты быстро узнают правду и будут охотиться за ней, чтобы узнать каждую деталь ее жизни.

Ему стало дурно, когда он представил, что репортеры могут получить доступ к ее медицинской карточке. Холли с ума сойдет, если сведения о том, что она родилась с редким синдромом, станут достоянием публики. Несмотря на все его заверения о том, что она идеальна, Джарек знал, как сильно она страдала от своего несовершенства.

Медиамашина была безжалостной, и ему необходимо действовать очень быстро, чтобы защитить Холли. Придется отослать ее обратно, чтобы никто не смог установить ее личность. А это значило, что они больше никогда не увидятся.

За его спиной послышался тихий шорох.

Повернувшись, Джарек сглотнул, увидев Холли, стоявшую перед ним в его рубашке, которую она так и не вернула ему.

– Я проснулась, а тебя нет, – сказала она таким сонным и соблазнительным голосом, что он тут же пришел в сильное возбуждение. Холли пристально вглядывалась в его глаза. – Что-то случилось?

– Я получил результаты анализа ДНК, и они подтвердили, что я являюсь единственным представителем мужского пола королевского дома Востова.

– Значит, ты принц Джарретт. Но ты давно догадывался об этом, потому что вспомнил, что Асмир работал на твоего отца, принца Горана.

– А еще ко мне вернулась память, – выпалил Джарек.

– Прекрасно, – мягко сказала Холли. – Тайны твоего прошлого мучили тебя слишком долго.

– Поверь мне, в моих воспоминаниях нет ничего прекрасного.

Она промолчала, и Джарек отвел взгляд от ее бездонных глаз, чтобы не утонуть в них.

– Тарик был моей собачкой. Родители подарили мне щенка, когда родилась Элин. Я ревновал их к Элиане. Все суетились вокруг нее, и я… Я устраивал истерики, чтобы привлечь к себе внимание взрослых. И однажды в детской я увидел хорошенького щеночка. Отец сказал, что Тарик будет моей собакой. Но мне разрешалось играть с ним только тогда, когда я вел себя подобающим образом, как и положено юному принцу.

Джарек перевел дух и продолжил:

– Однажды ночью мама разбудила меня и сказала, что мы отправляемся в путешествие на машине, и нам нужно спешить. Но я не мог найти Тарика и закатил очередную истерику, потому что не хотел уезжать без своего щенка. Отец кричал на мать, чтобы она усадила меня в машину. Я никогда не слышал, чтобы он повышал голос. Мама сказала, что мы не можем терять время на поиски собаки и что мне нужно быть хорошим мальчиком и сесть в машину, чтобы мы могли уехать, пока не случилось что-то плохое.

Джарек покачал головой.

– Конечно, я не знал, что Востов захватили вражеские войска, и родителей предупредили, что для членов королевской семьи планируют устроить ловушку, чтобы убить их.

Он резко повернулся и посмотрел на Холли.

– Неужели ты не понимаешь? Я виноват в смерти своих родителей. Из-за моего ужасного поведения мы не выехали вовремя из дворца. А потом мы врезались в дерево, и мать с отцом не смогли выбраться из машины, которая через пару секунд взорвалась. Мы с сестрой спаслись только благодаря Асмиру.

Джарек не мог понять, почему Холли не отшатнулась от него в ужасе.

– Ральф Сандерсон считал меня виноватым в смерти Лорны, но моя способность разрушать все доброе проявилась еще в раннем детстве.

– Джарек, ты сам сказал, что был всего лишь маленьким ребенком. – Она смотрела на него с состраданием, которого он не заслуживал. – Для шестилетних мальчиков в порядке вещей капризничать и закатывать истерики. И старшие дети часто ревнуют к своим младшим братьям и сестрам. Такое случается повсюду, и то, что ты вел себя как обычный шестилетний ребенок, не делает тебя виноватым в ужасной смерти своих родителей, случившейся во время войны.

Он напрягся, когда Холли подошла ближе, и вдохнул сладкий аромат ее волос, отливавших золотом в лучах восходящего солнца.

– Если бы ты только увидел в себе мужчину, которого вижу я, – мягко добавила она. – Ты не губишь людей. Ты спас свою сестру. Ты создал благотворительную организацию, которая помогает детям-сиротам по всему миру. И ты спас меня.

– Если бы не я, мы бы не оказались в шаге от смерти в горах.

– Я говорю о другом. Ты не отверг меня, когда я рассказала тебе о своих проблемах. Ты был терпеливым и помог мне принять мое тело, вместо того, чтобы стыдиться его. – Ее щеки густо покраснели. – А еще ты занимался со мной любовью с невероятной страстью, поэтому неудивительно, что я… Я влюбилась в тебя.

Джареку хотелось поверить ей, но он не мог, потому что его никто и никогда не любил. Родители – и настоящие, и приемные – больше любили Элин. А та любила Лорну Сандерсон, которая погибла по его вине. А сейчас рядом с ней был Кортес.

– Я предупреждал тебя, что от меня нужно держаться подальше. – В его голосе послышался металл, потому что он старался изо всех сил, чтобы Холли захотелось сбежать от него, и он не смог погубить и ее тоже. – Может, ты захотела стать принцессой? Стоило тебе узнать о том, что я принц, и ты тут же признаешься мне в любви? – насмешливо добавил он.

Холли поджала губы, и Джарек понял, что она скорее умрет, чем расплачется перед ним.

– Ты не веришь мне. Но я говорила об этом еще тогда, когда мы занимались любовью в первый раз.

– Мне показалось, что ты сказала эти слова в порыве страсти, и они ничего не значат.

– Я никогда не говорю пустых слов. А еще я сказала тебе, что ты хороший человек и будешь достойным правителем Востова. Джарек, я ведь понимаю, почему ты отталкиваешь меня…

Нежность, сквозившая в ее голосе, разрывала его на части.

– Но если ты будешь отгораживаться от любви, боюсь, твоя жизнь там, наверху, станет очень одинокой.

– Похоже, ты не читала сказок в детстве, – наигранно рассмеялся Джарек. – Каждая женщина мечтает о принце, так что не думаю, что мое одиночество затянется слишком надолго.

В глазах Холли промелькнула боль, и он поспешно отвернулся.

– Будет лучше, если нас не увидят вместе, поэтому мы покинем остров по отдельности, – бросил Джарек. – Ты улетишь первой.

– Значит, мы прощаемся?

Холли подошла к нему и, обхватив руками его лицо, прильнула к его губам. Джарек с трудом сдержался, чтобы не ответить на ее поцелуй, и, когда она отстранилась и сделала шаг назад, он увидел слезы на ее глазах.

– Будь счастлив, – прошептала она.

Джарек упрямо уставился прямо перед собой и не повернулся, чтобы посмотреть вслед удаляющейся Холли, пока не услышал шум вертолетных лопастей. Он стоял не двигаясь, пока вертолет не взмыл в небо, и только тогда поднял голову, но солнце слепило его так сильно, что все поплыло у него перед глазами.

Джарек не хотел думать, что его глаза затуманили слезы. Потому что мужчина с пустым сердцем не мог плакать.

В цветочных горшках, висевших снаружи на окнах квартиры, которую Холли снимала со своей лучшей подругой Кейт, пылали желтые нарциссы. Кейт говорила, что, пока Холли была за границей в марте, куда она отправилась, чтобы провести курс психотерапии для одного известного игрока в гольф, в Лондоне выпал снег. А сейчас теплый апрель согрел все вокруг, и на деревьях появились маленькие зеленые листочки.

Холли подошла к столу в гостиной и принялась просматривать почту, оставленную для нее подругой. Она взглянула на стопку старых газет, готовых отправиться в мусорную корзину, и не смогла удержаться, чтобы не прочитать несколько статей о том, что происходило в княжестве Востов. Местные жители выступили за возвращение конституционной монархии и готовились к коронации принца Джарретта. Они были счастливы возвращению королевской семьи, и в газетах напечатали множество снимков принцессы Элианы, ее до невозможного красивого мужа Кортеса и их деток, которые приезжали с визитом в Востов.

Также пресса печатала много слухов по поводу принца Джарретта, сватая ему невест, происходивших из европейских аристократических семей. Холли не сомневалась, что Джарек выберет себе в жены сногсшибательную красавицу с безупречной родословной, и она родит ему таких же красивых детей.

Пока Холли находилась в командировке во Флориде, она сосредоточилась на своей работе и старалась не обращать внимания на сердечную боль, но стоило ей посмотреть на фото Джарека, как она вспомнила тот ужасный момент их расставания. Он холодно отверг ее, а она по-глупому надеялась, что ее поцелуй растопит его сердце. Холли густо покраснела от унизительного воспоминания о том, как бросилась к нему.

Она мельком просмотрела стопку почтовой макулатуры, среди которой обнаружила золотой конверт. Холли открыла его, ожидая увидеть очередной рекламный буклет, и достала оттуда именную карточку, в которой ее приглашали на бал в честь коронации принца Джарретта.

До знаменательного события оставалось всего два дня.

Холли прочитала карточку до конца и обнаружила, что должна была ответить на приглашение еще пару дней назад. Внизу она увидела сделанную от руки приписку. Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она прочитала сообщение Джарека:

«Пожалуйста, приезжай. Ты нужна мне».

Двадцать четыре часа спустя Холли следовала за лакеем по дворцовому коридору, который провожал ее в личные апартаменты Джарека.

Все происходило словно в тумане с того самого момента, когда она позвонила по номеру телефона, указанному в приглашении, и назвала свое имя. Холли сообщили, что отправят за ней машину, которая доставит ее в аэропорт, где будет ждать частный самолет Джарека, чтобы отвезти ее в Востов.

Он написал в сообщении, что нуждается в ней, и она, как дурочка, в который раз бросилась к нему на помощь.

Лакей открыл какую-то дверь и пропустил Холли в элегантную гостиную. У нее упало сердце, когда она увидела Джарека, стоявшего перед камином. Он выглядел как настоящий принц. Его волосы были чуть подстрижены, а лицо гладко выбритым. Безупречно сшитый на заказ костюм подчеркивал широкие плечи Джарека. Но внимание Холли привлек взгляд его голубых глаз, в которых читалось что-то необъяснимое, что вызывало в ней внутреннюю дрожь.

– Ты выглядишь потрясающе, – подойдя к ней, выдавил он.

Под его пронизывающим взглядом Холли почувствовала себя раздетой в своем трикотажном платье белого цвета, которое она купила во Флориде и которое в Америке не казалось таким откровенным, как здесь. Платье плотно облегало ее фигуру и открыто демонстрировало отсутствие бюстгальтера под ним. Взгляд Джарека задержался на ее груди, и Холли покраснела, чувствуя, как набухли ее соски.

– Где, черт подери, ты была целый месяц? Профессор Хеппел отказался называть твое местонахождение, а твой номер телефона был недоступным.

– Мне пришлось купить новый телефон вместо старого, который я уронила в воду, когда мы катались на лодке.

Холли хотелось вести себя сдержанно, но она чувствовала, как быстро пульсирует жилка у основания ее шеи. Ее охватило отчаяние, когда она поняла, что никогда не сможет оставаться равнодушной к Джареку и никогда не перестанет любить его.

– Как ты? – едва слышно спросила она.

– Обескуражен. – Теперь в его голосе появилась хрипотца, от которой Холли внутренне затрепетала.

– Ты сказала, что любишь меня, а через десять минут села в вертолет и улетела, а потом вообще исчезла с лица земли. Что это за любовь такая?

– А чего ты хотел? – рассердилась Холли. – Ты ведь ясно сказал, что мои чувства безответны. Я и так вела себя как последняя дура.

Он пристально посмотрел на ее залитое краской лицо.

– Тогда почему ты приехала? Я уже не надеялся, что ты ответишь мне, после того как ты проигнорировала предыдущие приглашения, которые я отправлял тебе. Одно в шале «Солин», а другое на твой лондонский адрес.

– Я не могла прочесть их, потому что была во Флориде, где проводила курс психотерапии. И я приехала, потому что ты сказал, что нуждаешься во мне. Я подумала, что необходима тебе в качестве психотерапевта, и это не первый раз, когда мне приходится лететь к тебе через весь земной шар. – Холли сердито сверкнула глазами. – И уж точно я не ехала сюда в надежде стать твоей принцессой, – отрезала она. – Из того, что я прочла в газетах, видно, что у тебя нет недостатка в невестах. Ты ведь теперь самый завидный жених в Европе, так что вряд ли останешься один надолго.

Она отвернулась, надеясь, что Джарек не заметил ревность, прозвучавшую в ее голосе.

– Я всегда был один, – тихо возразил он. – Пока не встретил тебя. По правде говоря, вакансия принцессы до сих пор открыта… Если тебе интересно.

– Джарек, не надо. – Ее голос дрожал. – Если ты пригласил меня сюда, чтобы мучить…

Джарек взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. И у нее перехватило дыхание от того, что она увидела в его взгляде.

– Ты пожелала мне счастья, – мрачно сказал Джарек. – А потом взяла и уехала. Но до встречи с тобой я никогда не был по-настоящему счастлив, и уж точно не буду, если позволю тебе уйти.

– Джарек… – Холли не сумела сдержать слезы.

– Я размышлял над всем, что ты мне говорила, – хрипло продолжил он. – Никто, кроме тебя, не видел во мне ничего доброго, и ты заставила меня поверить, что я могу быть лучшим человеком и не носить пожизненно ярлыки, которые навесил на меня Ральф Сандерсон и другие.

Он мягко коснулся лица Холли и вытер ее слезы.

– Благодаря тебе мне захотелось стать таким человеком, которым ты могла бы гордиться. – Он замолчал и с отчаянием посмотрел на нее. – Которого могла бы полюбить так же сильно, как я люблю тебя.

– Ты не…

– Ангел мой, как я мог не полюбить тебя? – мягко спросил Джарек. – Я считал, что мне следует отослать тебя прочь, чтобы защитить, но мне стало ужасно плохо без тебя. И я вспомнил твои слова о том, что ты никогда не говоришь ничего просто так. Тогда я подумал, что, если ты и вправду любишь меня, значит, ты так же несчастлива, как и я.

Холли перестала дышать, когда Джарек опустился перед ней на одно колено и достал из кармана маленькую коробочку, в которой лежало кольцо с бриллиантом.

– Холли, ангел мой, – взял ее за руку Джарек, – ты согласишься стать моей женой, моей принцессой, и любить меня до конца моей жизни?

– Я не могу, – задыхаясь от слез, выдавила она. – Есть что-то такое, чего ты не знаешь обо мне.

Холли отскочила от него и бросилась к двери.

– Ты говоришь о том, что не можешь родить детей? – остановил ее Джарек.

– Откуда ты узнал? – медленно повернулась к нему Холли.

– У тебя ведь синдром МРКХ?

Она кивнула, сдерживая слезы.

– Я смирилась со своим бесплодием. Но ты принц, и тебе нужен наследник, чтобы продолжить королевский род. Я очень сильно люблю тебя… и, может быть, могла бы стать твоей любовницей на некоторое время, пока ты не надумаешь жениться и обзавестись детьми.

Джарек вздохнул с видимым облегчением и расплылся в улыбке.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда не позволю тебе забыть то, что ты предложила мне только что, – прошептал он и притянул ее к себе. – Я уже предупредил Национальный совет Востова, что собираюсь жениться на тебе, и объяснил, что у нас не будет детей. Мы пришли к согласию, что королевский род продолжится через моего племянника. Сын Элин, Гарри, будет моим наследником, если он захочет занять трон после меня. Если нет, после моей смерти княжеством будет руководить Национальный совет.

– Но разве ты не хочешь, чтобы у тебя были свои дети?

– Я хочу тебя. Ты все, что мне нужно в этой жизни. Я собираюсь совмещать свои обязанности во дворце с работой в фонде «Дар Лорны» и надеюсь на твою поддержку. В качестве психолога ты окажешь многим детям неоценимую поддержку, в которой они нуждаются.

– Я даже не знаю, что сказать, – прошептала Холли.

Еще пару минут назад будущее казалось безнадежным и безрадостным, но теперь, когда она увидела любовь в глазах Джарека, в ее сердце появилась хрупкая надежда.

– Просто ответь согласием на следующие вопросы, – предложил Джарек с присущей ему самоуверенностью, которую так обожала Холли. – Ты любишь меня?

– Да. Больше жизни.

– Ты выйдешь за меня замуж и будешь моей навеки?

– Да. – Ее голос снова задрожал. – Если ты будешь моим.

– Ангел мой, я всегда принадлежал только тебе, – улыбнулся Джарек и надел ей на палец изысканное кольцо с бриллиантом. – Я влюбился в тебя в ту же секунду, когда ты вышла из горячей ванны в самом сексуальном купальнике, который я когда-либо видел.

Страсть, полыхавшая в глазах Джарека, прожигала Холли насквозь. Когда он поцеловал ее, она прильнула к нему и ответила на его поцелуй с любовью и надеждой и шепотом пообещала, что ее сердце будет принадлежать ему до самой ее смерти.

Сноски

1

Holly (англ.) – падуб остролистный, остролист. Вечнозеленое дерево с колючими листьями и несъедобными красными ягодами. Венок из ветвей остролиста – традиционное рождественское украшение. (Примеч. ред.)

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 10

Глава 10

Глава 11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg