«Первая любовь — навеки»

— О’кей, Пэтти. Повторим все сначала. Но на этот раз добавь перцу. Покажи мне! Я уверен, что ты это можешь. Расслабься, ты очень зажата. — Фред Уилсон подошел поближе и дотронулся до ее груди.

— Прекрати, Фред, — строго сказала Пэтти и отвернулась. — Ты прекрасно знаешь, что я этого не терплю.

— Не прикидывайся, крошка! Опусти бюстгальтер чуть пониже. За свои деньги я хочу кое-что видеть. — Мужчина подбоченился и выжидательно смотрел на девушку. В углу его рта торчала сигарета, и он щурился, чтобы дым не попадал в глаза.

Пэтти Доусон не помнила, видела ли она когда-нибудь Фреда Уилсона без сигареты. Он прикуривал одну от другой, его указательные и средние пальцы пожелтели, зубы от постоянного воздействия никотина выглядели безобразно.

— Так лучше? — спросила она, немного оттянув вниз чашечки бюстгальтера.

— Отвратительный фасон, — проворчал Фред, качая головой. — Не поверишь, что человек может добровольно втиснуть себя в это орудие пытки. К счастью, это не моя проблема. Продолжим. Ты готова, детка?

— По мне, чем скорее, тем лучше. Не дождусь, когда мы закончим. — Пэтти стояла на маленьком подиуме в ателье Фреда. На девушке были розовые пояс-трусы и бюстгальтер. Чтобы цвет нижнего белья лучше смотрелся, ей пришлось от шеи до бедер натереться оттеночным кремом, имитирующим загар.

— Верхнюю часть туловища вперед, — скомандовал Фред и включил камеру. Приплясывая, как дикарь, он требовал резким голосом, чтобы она принимала все новые и новые позы.

— Ты великолепна, крошка, — кричал Фред в восторге. — Подтяни колено и повернись.

Пэтти прикрыла глаза и следовала каждому его указанию.

— Отлично. Не двигаться. Вот так. Я знал, что у тебя получится. О, детка, в тебе это есть. С тобой работать одно удовольствие. — Уилсон привычным движением заправил новую пленку в камеру и прикурил очередную сигарету.

— Еще раз? — вздохнув, спросила Пэтти и украдкой взглянула на большие настенные часы. — Уже целый час прошел. Я устала. Бюстгальтер ужасно жмет, мне кажется, я задыхаюсь.

Фред потер сильно покрасневшие от табачного дыма глаза.

— О’кей, детка, — кивнул он. — Думаю, все, что надо, уже в ящике. Отснято!

Он положил камеру на стол и налил себе виски.