G. L. Dartt Медленно, но верно
1.
Она плотно закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке настолько автоматически, что даже не заметила, как сделала это. Квартирка была очень маленькой. Практически вся она состояла из прямоугольной комнаты, с одной стороны которой была маленькая, совмещенная с комнатой кухонька, а с другой располагалась захламленная старой мебелью гостиная. Из нее вели две двери: одна в спальню, вторая в ванную. Все пространство спальни занимала слишком большая для этой комнаты двуспальная кровать. Расстояние между кроватью и стенами по обеим ее сторонам едва ли достигало тридцати сантиметров, а стоящий в ногах обшарпанный комод почти полностью перегораживал остаток свободного места. Сквозь маленькое окно проникал только свет уличных фонарей, но этого освещения было достаточно, чтобы она могла видеть, что делает.
Опустошив карманы, она предельно осторожно сложила на комод их содержимое. Бумажник, мелочь и ключи опустились из ее рук абсолютно бесшумно на деревянную поверхность, чтобы ни в коем случае не потревожить фигуру, свернувшуюся калачиком на правой стороне постели. Затем, тихо выскользнув из своего наряда, она повесила приталенный пиджак, красную шелковую блузку и черные брюки в маленький шкаф. Черное кружевное белье полетело в темный угол, в кучу белья, ожидающего дня стирки.
Обнажившись полностью, она повернулась и обнаружила, что все ее попытки двигаться как можно тише были совершенно напрасны. Женщина в ее постели проснулась и села, откинувшись на груду подушек. Ее серо-зеленые глаза сверкали в полумраке.
«Привет, Никки», тихо сказала она, и в ее словах почувствовался легкий оттенок шотландского акцента. Хелен Стюарт относилась к тому типу женщин, на которых хотелось посмотреть еще раз. Ее обнаженное тело утопало в свернутых клубком одеяле и простыни, милое сонное лицо было обрамлено лежащими в беспорядке прядями темных и осветленных волос. Она выглядела просто великолепно.
Никки лениво улыбнулась. «Приветик».
«Как ночь прошла?»
«Как обычно». Никки встала на четвереньки на матрас и подползла к Хелен, которая приглашающее откинула покрывало. Она застонала от чистого чувственного удовольствия, когда улеглась рядом с теплым телом, плавные линии и гладкая кожа которого дарили ей такое наслаждение, что хотелось плакать.
Тихонько обняв Никки, устроившуюся рядом, Хелен уткнулась головой в ее плечо. «Ты выглядишь уставшей».
«Хмм, – устало ответила Никки, – наверное, я просто все еще не привыкла бодрствовать ночами». Она рукой обняла Хелен за талию и легонько сжала ее в объятьях. «Я рада, что ты здесь».
«Я тоже рада этому, милая».
Никки уткнулась в ее шею и с едва заметным причмокиванием поцеловала нежную кожу. Широко расставив пальцы, нежно погладила по животу. Хелен издала странный звучок, нечто среднее между удовольствием и возмущением.
«Может не стоит начинать то, что из-за усталости не сможешь закончить?» – тихонько предупредила она.
Никки приподняла голову и посмотрела на нее. «Это хоть раз случалось?»
«Все когда-то случается впервые».
Никки нежно куснула мочку ее уха. «Я просто хочу заняться с тобой любовью, солнышко. Весь вечер больше ни о чем думать не могла». Ее пальцы, нежно подразнивая, гладили живот Хелен и опускались все ниже к холмику, покрытому курчавыми волосками. «Ты возражаешь?»
Хелен выгнулась, прижимаясь ближе. «Вовсе нет», – сипло с придыханием сказала она.
Никки рассмеялась и, найдя ее губы, медленно и с удовольствием поцеловала. Еще не так давно она даже представить себе не могла, что это будет возможно. Три года она провела в тюрьме за убийство полицейского, пытавшегося изнасиловать ее девушку. Именно там, в Ларкхолле, она встретила Хелен, которая занимала пост управляющей крылом G. Несмотря на все препятствия и стычки между ними, они умудрились влюбиться друг в друга. Когда Никки выиграла апелляцию, приговор «пожизненное заключение за убийство» был изменен на «непредумышленное убийство в результате провокации». Таким образом, она снова стала свободным человеком.
Теперь она была свободна, чтобы обнимать любимую женщину. Свободна, чтобы нежно изучать это маленькое тело и находить все чувствительные места, которые теперь, спустя несколько месяцев, уже достаточно хорошо узнала. Это все еще временами напоминало сон, пусть и самый приятный. Чуть приподняв голову, она обхватила губами ее сосок и легонько поиграла с ним кончиком языка.
Хелен громко вздохнула и прижалась крепче, когда Никки накрыла ладонью вторую грудь. Нежно сжав ее, она начала ласкать затвердевший сосок пальцами, повторяя движения языка, ласкающего второй.
«Никки…»
Она любила слушать, как Хелен произносит ее имя, особенно срывающимся от возбуждения голосом. Медленно оторвав ладонь от груди, она проскользила рукой вниз через изгиб талии к бедру, а затем между бедер. Легонько поглаживая, она ощутила влагу на пальцах, окутавшую их словно шелк. Хелен непроизвольно запрокинула голову и мягко стонала в ночи, когда Никки поцеловала ее в шею и увеличила интенсивность ласки.
«Я люблю тебя, Хелен. – Прошептала она. – И всегда буду любить».
«Боже, Никки…»
Руки Хелен сжались на плечах любовницы, ногти впились в ее кожу, когда Никки вошла в нее двумя пальцами, проникая глубже в ее жар и влагу. Было достаточно лишь легкого нажатия на восставшую плоть, чтобы Хелен буквально смыло волной удовольствия. Звук, вырвавшийся из ее губ в этот момент, не был похож на имя или слово. Это был крик чистейшего и абсолютного наслаждения, когда она выгнулась навстречу Никки, а ее плоть пульсировала вокруг пальцев, двигавшихся внутри нее.
Никки закрыла глаза и, не вынимая пальцев, держала ее в объятиях. Она слушала, как Хелен ловит воздух ртом в попытке выровнять дыхание. Слегка согнув пальцы, она заставила тело Хелен содрогнуться еще раз и улыбнулась, почувствовав себя более чем удовлетворенной.
Когда она смогла, наконец, потянуться к Никки, та только застонала и чуть-чуть отодвинулась. «Милая, я не могу. Я совершенно вымотана».
Вздрогнув, Хелен подняла голову и попыталась разглядеть ее в темноте. «Правда что ли?»
«Это будет бесполезной тратой времени. Клянусь, я засну в середине процесса». Никки обхватила ее и притянула поближе.
«Что ж, ты определенно знаешь, как заставить девушку сомневаться в собственных возможностях», – голос Хелен исказился в ночи.
Никки застенчиво спрятала лицо в мягких волосах. «Ах, Хелен».
Хелен издала извиняющийся звук и погладила Никки по затылку, погрузив пальцы в короткие вьющиеся волосы. «Прости, милая, я шучу. Знаю, ты выжата как лимон. Спасибо, что подарила мне такие волшебные ощущения».
«Да без проблем». Никки широко зевнула и расположилась рядом с теплым телом Хелен. «Обещаю, завтра ты можешь делать со мной все, что захочешь».
«Ловлю на слове. – Тихо сказала Хелен и нежно поцеловала ее. – Засыпай, я буду рядом, когда ты проснешься».
Однако Хелен отсутствовала, когда спустя четыре часа Никки проснулась и протянула руку через всю постель, чтобы наткнуться только на подушку. Несомненно, Хелен как всегда вышла в ближайшее кафе, чтобы купить кофе. Кофеварки в этой квартире не было, а растворимый Хелен не переносила категорически. Вздохнув, Никки уткнулась носом в подушку. Она знала, что Хелен вышла ненадолго и скоро вернется, но все равно почувствовала себя одиноко. Ей нравилось, когда Хелен была у нее дома, особенно в те ночи, когда работа затягивалась допоздна. Подниматься на третий этаж было гораздо легче, зная, что Хелен ждет ее там.
Было ужасно осознавать, что это удовольствие, скорее всего, закончится после этих выходных.
Издав недовольный стон, она перекатилась на спину, закинула руки за голову и уставилась в грязный потолок. В понедельник утром Хелен выйдет на новую работу в Отдел Исполнения Наказаний и Реабилитации Министерства Внутренних Дел, и даже если бы она могла ждать Никки в постели редкими субботними вечерами, это был бы единственный вариант, когда бы их графики совпадали. Госслужащие работают с восьми до пяти, с понедельника по пятницу. А Chix, самый популярный лесбийский клуб Лондона, работал вечерами и по выходным. С понедельника по четверг – с четырех до часу ночи, а в пятницу и субботу – до трех утра. Триша, бизнес-партнер и бывшая девушка Никки, в течение последних лет усердно трудилась над тем, чтобы у людей был повод приходить в клуб даже в будни. Так что легких вечеров, которые Никки могла бы пропустить, не случалось.
Никки все еще не была уверена, что им с Хелен делать с такой катастрофической нехваткой свободного времени, которое они могли бы проводить вдвоем. В общем-то, она была бы не против ездить каждый вечер после работы к Хелен, в ее квартиру в Южном Лондоне. Но в будни она заканчивала в районе половины второго, а то и в два часа ночи, и ей определенно не хотелось бы, забираясь в постель, будить Хелен, которой в шесть утра уже нужно было вставать. А в выходные весь персонал клуба, включая Никки, заканчивал работу в четыре-пять утра, и в это время ей не только не хотелось бы куда-либо ехать, да и вообще за руль садиться было небезопасно. Однако Никки считала нечестным просить Хелен проводить все выходные в ожидании. Особенно учитывая, что ждать пришлось бы либо в маленькой грязной квартирке, либо в клубе, где гремела музыка и пили лесбиянки, которые все время пытались ее подцепить.
Если бы только квартира была получше и побольше, чем эта. Или Хелен жила бы хоть немного ближе. Или, что было бы вообще идеально, их работы совпадали бы по графику.
«Что серьезная такая?»
От неожиданности Никки чуть не подпрыгнула на кровати. За размышлениями она даже не услышала, как открылась дверь в квартиру и как Хелен зашла внутрь.
«Я просто задумалась», – призналась Никки, глядя на свою любовницу, застывшую в дверях.
Хелен аккуратно протиснулась в узкий проход между кроватью и стеной и, пытаясь не разбить локти, водрузила большой бумажный пакет на прикроватный столик. «О чем же, осмелюсь спросить?»
«О нас, и том, что мы собираемся делать», – сказала Никки, усаживаясь на кровати. Она потянулась к пакету и извлекла оттуда стаканы с кофе, рогалик со сливочным сыром и большое пирожное с вишней. Оглядев все, что Хелен выбрала на завтрак, Никки едва сдержалась, чтобы не скривиться от отвращения. «А об овсяных хлопьях ты когда-нибудь слышала?»
«Я что, на лошадь похожа?»
«Ну, так питаться – козленочком станешь».
Хелен одарила ее сочувствующим взглядом. «Дитя большого города. Козлята – это детеныши козы. А у лошадей потомство называется жеребятами».
«Ну, если бы я сказала, что станешь жеребенком, было бы не так смешно».
«То есть предполагалось, что это смешно должно быть?»
«Ни ты и задавака!»
Хелен улыбнулась и начала раздеваться. Под оценивающим взглядом Никки она вышагнула из упавших на пол джинсов, стянула с себя футболку и нижнее белье. Как только Хелен обнажилась и, скользнув под одеяло, потянулась за завтраком, Никки пришлось смириться с мыслью о крошках на простынях.
«Мне следовало догадаться, что ты ничего не припасла на завтрак для меня».
Хелен скептично глянула на нее и отхлебнула кофе. «Можно подумать, что ты согласилась бы съесть хоть что-то, что там готовят».
Никки подумала о дрянной кафешке, что находилась в паре кварталов от ее квартиры, и сморщила нос. «Откровенно говоря, я не представляю, как ТЫ можешь это есть. Это же совершеннейшая гадость».
«Ты просто слишком выпендриваешься», – безмятежно ответила Хелен и откусила большой кусок рогалика.
Легонько передернув плечами, Никки встала с постели. Не утруждая себя тем, чтобы одеться, она прошествовала на кухню и достала из шкафчика большую чашку. Наполнив ее хлопьями, молоком и кусочками банана, Никки прихватила завтрак с собой в спальню.
«Вот ЭТО совершеннейшая гадость», – прокомментировала содержимое чашки Хелен.
«Ты просто не знаешь, что для тебя это было бы полезнее», – невозмутимо ответила Никки.
«Видимо, не знаю, – мило согласилась Хелен. – И как же мы оказались вместе?»
«Просто ты чрезвычайно везучая».
Хелен намеренно помолчала, прильнула к Никки и поцеловала ее, таким образом, прекратив обмен колкостями. «Я-то да», – пробормотала она и чмокнула ее еще раз, прежде чем снова вернулась к завтраку.
Никки улыбнулась и слизнула каплю сливочного сыра с нижней губы Хелен. Может, Хелен права насчет той забегаловки, подумала она. На вкус это не было и вполовину так ужасно, как ей сначала показалось. Хотя, скорее всего, вкус губ ее любимой делал привкус еды приятнее.
При некотором везении, ей удастся распробовать вкус Хелен еще лучше в ближайшем будущем.
2.
Закончив завтрак, Хелен забрала из рук своей любовницы чашку и поставила ее на прикроватный столик. Никки искоса поглядела на нее. Едва заметная улыбка, мелькнувшая на ее губах, явно говорила о том, что в голове родилась какая-то хитрая мысль. Хелен просунула руку под покрывало и положила ладонь на бедро Никки. «Помнится, ты вчера говорила, что я могу сделать с тобой все, что захочу».
Никки состроила задумчивую гримаску. «Да, вроде что-то такое припоминаю».
Хелен не дала ей возможности подумать и, перекатившись, с довольным стоном растянулась на ее восхитительном теле во весь рост. Она никогда не уставала любить Никки, гладить ее упругую мягкую кожу, чувствовать тепло ее тела. Она могла часами прикасаться, подразнивать и пробовать ее на вкус всеми возможными способами. Пока они двигались друг напротив друга, Хелен окончательно поняла, как Никки могла так полноценно насладиться тем, что ласкала ее, даже не ожидая никаких ответных действий. Чувство полного удовлетворения, которое она получала, доставляя удовольствие женщине, было не меньше, чем если бы доставляли удовольствие ей самой.
Ни с одним из множества мужчин, с которыми она была раньше, Хелен подобного не испытывала. Да, ей нравилось заниматься с ними сексом, даже когда она доводила их до оргазма без непосредственного проникновения. Но это в большей степени было удовольствие от ощущения власти над ними, от чувства полного контроля над процессом. С Никки же она чувствовала простое, но вместе с тем совершенно чудесное, удовольствие оттого, что могла доставить ей яркое и полное наслаждение.
Конечно, самым лучшим было то, когда они любили друг друга одновременно, соблюдая тонкую грань между тем, чтобы дарить и получать удовольствие. Чтобы кончить вместе, глядя друг другу в глаза. Это случалось не так часто, потому что требовало определенной концентрации. Но когда все получалось, результат был абсолютно превосходный. Даже в моменты, когда случались осечки, и одна достигала оргазма раньше другой, процесс от этого был не менее приятным и увлекательным.
«О чем задумалась?» – лениво спросила Никки, когда спустя несколько часов они совершенно обессиленные лежали обнявшись.
«О том, как мне хорошо с тобой», – прошептала Хелен. Она посмотрела на голову, покоящуюся на ее плече, и нежно погладила Никки по щеке кончиками пальцев. «Ты просто самая изумительная любовница».
«Лучше, чем мужчины, с которыми ты была?»
Хелен раздраженно нахмурилась. «Ну, зачем ты опять начинаешь?»
Никки слегка покраснела и опустила глаза. «Извини».
«Неужели ты думаешь, что они могут дать мне хоть что-то, чего не можешь ты? Или ты думаешь, что я так заморочена на том, чтобы у партнера был чле… – она прервалась, подыскивая нейтральное слово. – На том, чтобы у партнера был пенис».
«Нет, я так не думаю. – Тихо признала Никки. – В смысле, если это то, что тебе нужно, я всегда могу купить страпон».
Хелен мгновенно вздрогнула, смущенная такой темой. «Страпон?»
Но Никки не слушала, на ее лице отразилась печаль. «Я знаю, дело не в этом, Хелен. Видимо просто пройдет какое-то время, пока я, наконец, пойму, что заслуживаю то хорошее, что происходит в моей жизни, и перестану все портить».
Хелен почувствовала укол в сердце из-за подобного тона и выражения лица. И напомнила себе о том, что Никки частенько бывало очень больно за последние несколько лет, и что очень часто причиной тому была именно она. Хелен ласково приложила ладонь к щеке Никки и приподняла ее лицо так, чтобы посмотреть в большие карие глаза. «В таком случае, мне просто надо быть более терпеливой, так ведь? – тихо сказала она. – И не забывать каждый день говорить тебе, как сильно я тебя люблю».
Никки согласно кивнула, и складка между ее насупленных бровей разгладилась. «Ты такая замечательная, солнышко. И чего ты со мной возишься?»
«Ну, это, конечно, грязная работенка. Но кто-то же должен ее делать». Эта фраза заставила Никки улыбнуться, и она не удержалась, чтобы не приникнуть к Хелен в поцелуе. «Ты что-то начинала говорить, – сказала Хелен, когда нехватка воздуха заставила их прерваться. – Что думала о нас и том, что мы собираемся делать. Что ты имела в виду?»
«Да это все по поводу нашей ситуации с работами». Никки приподнялась на руках и села так, чтобы видеть глаза Хелен. «Похоже, будет сложно».
«Но нет ничего невозможного, – напомнила Хелен. – Посмотрим, как пойдет. Как только все утрясется, сообразим, как лучше спланировать наше время».
«Сейчас ты говоришь прямо как одна управляющая, с которой я была знакома. – Никки широко ухмыльнулась. – Мне записаться к Вам на встречу, мисс Стюарт?»
Хелен приподняла бровь, вспоминая их время в Ларкхолле. «Не знаю, стоит ли. Каждый раз, когда ты была у меня в кабинете, я орала на тебя, а ты постоянно посылала меня подальше».
«Не каждый, – возразила Никки. – Как-то раз ты позвала меня, чтобы предложить поучиться в Открытом Университете». Она легонько чмокнула Хелен в щеку. «И чтобы заставить меня попробовать, ты фактически флиртовала со мной».
Хелен нахмурилась, копаясь в воспоминаниях. «Вовсе нет».
Никки скептически поглядела на нее. «Ну как же, “в качестве личного одолжения”. Многих девушек ты уговаривала подобным образом?»
«Похоже, только одну. – Хелен обняла ее за шею и, притянув к себе, поцеловала. – Честно, Никки, ты весь мой мир наизнанку вывернула. Я тогда просто не знала, за что хвататься и куда бежать».
«А сейчас?»
Хелен нахально ухмыльнулась. «Ну, теперь я вроде бы знаю, за что хвататься».
«Только вроде бы?»
Хелен с любовью провела пальцем по нижней губе Никки. «Ты знаешь, что ты делаешь со мной. И продолжаешь это делать снова и снова».
Никки улыбнулась и поцеловала кончик ее пальца. «Это же самое лучше в женщинах, Хелен. Мы продолжаем, продолжаем и продолжаем…» Она раздвинула коленом бедра Хелен начала прокладывать поцелуями дорожку вниз от шеи к животу.
Выдохнув, Хелен откинулась на подушки и наслаждалась игрой языка и губ на ее коже. Возбуждение нарастало в ней, как пламя костра, раздуваемого ветром. Ее взгляд затуманился, и в этот момент она совершила самую ужасную ошибку – посмотрела на часы, стоявшие на прикроватном столике. Она выругалась и с неимоверным усилием заставила себя вырваться из искусно ласкающих ее рук. «Никки, я не могу. Мне домой надо ехать».
Никки приподняла голову. Она просто олицетворяла собой недовольство. Ее волосы торчали в разные стороны. «Чего?»
Хелен вздохнула. «Ты уж прости, милая. – Сказала она с искренним сожалением в голосе. – Просто есть несколько дел, с которыми мне надо разобраться до завтра, я не могу их больше откладывать».
«Вот оно что. Ладно». Никки чуть нахмурилась, но спокойно и нежно поцеловала Хелен в губы. «Уверена, ты будешь лучшей на новой работе. Им просто повезло, что они заполучили тебя в штат».
Хелен и так это знала, но услышать еще раз было приятно. «А ты?»
«А что я? – Никки пожала плечами. – Может, приберу чуток». Она с широкой усмешкой огляделась. «Хотя здесь скорее понадобится не тряпка, а бульдозер».
«Ну, я-то имела в виду, поедешь ли ты со мной».
«Ой, Хелен, ну зачем я поеду путаться у тебя под ногами».
Хелен удивленно уставилась на нее, не понимая, как Никки все еще может так думать. «Ты и не будешь, – настойчиво сказала она. – Пожалуйста, Никки. Я хочу проснуться завтра вместе с тобой. Хочу, чтобы ты была рядом, пока я собираюсь на работу в свой первый день». Она прервалась, поскольку слова давались ей с трудом, но все же произнесла: «Ты нужна мне там, Никки».
Никки была приятно удивлена. «Хорошо, я поеду с тобой. Тебе всего лишь нужно попросить меня об этом».
«Мне не хотелось бы ПРОСИТЬ. Мне хотелось бы, чтобы ты сама этого хотела».
Слегка нахмурив брови, Никки заглянула в ее глаза. «Я хочу быть там с тобой. Просто… Не так уж часто я чувствую, что нужна в твоей жизни именно таким образом. И меня всегда удивляет, когда ты говоришь об этом».
«Вообще, не должно бы. Ты нужна мне так же, как я нужна тебе. – Хелен легонько подтолкнула ее. – А теперь слезай с меня, пока я не передумала».
«Пока не передумала брать меня с собой?»
«Пока не передумала насчет того, чтобы ты с меня слезла».
«Что ж, я всегда могу взобраться на тебя обратно, когда мы доедем до твоего дома», – резонно предложила Никки.
«Обещаешь?»
Никки ухмыльнулась и поцеловала ее медленно, с поразительной сосредоточенностью. Когда они прервались, чтобы глотнуть воздуха, Хелен, конечно же, передумала. Но Никки уже перекатилась на кровать и вскочила с нее одним легким движением, наслаждаясь возможностью размяться. Хелен приглушенно вздохнула и дожидалась, пока она соберет вещи и направится в ванную. Комнатка явно была слишком мала, чтобы передвигаться по ней вдвоем одновременно. Разве только в постели.
Дорога до квартиры Хелен в южной части Лондона не заняла много времени. Несмотря на остановку в кафе, чтобы перекусить, к середине дня они уже добрались до места. Закинув сумку со сменой одежды в спальню, Никки забрела в гостиную, где Хелен раскладывала свои старые папки на журнальном столике.
«Ну что, теперь я могу на тебя взобраться?»
Хелен взглянула на нее и усмехнулась. «Позже, – сказала она. – Может, ты себя чем-нибудь в саду займешь? К нему никто не прикасался с тех пор, как Шон ушел. Соседский мальчишка только подстригал траву на газоне».
«Представляю себе, насколько там все запущено. – Никки сделала паузу. – Так вот реальная причина, почему ты привезла меня сюда. Бесплатный уход за садом».
Хелен медленно оглядела Никки сверху вниз. «О, нет. Труд будет ОПЛАЧЕН».
«Вы еще не знаете, какова будет моя цена, мисс».
«Думаю, я в состоянии согласиться с любой ценой, которую ты назовешь».
«Хмм, посмотрим. – Никки посерьезнела и кивнула в сторону папок, разложенных перед Хелен на столе. – Чем конкретно ты будешь заниматься на своей новой работе?»
«Я буду координатором тюремной службы, – объяснила Хелен. – Предназначение нашего отдела в том, чтобы запускать разнообразные программы поддержки для женщин-заключенных. По идее, эти программы будут помогать им справиться с их проблемами, от наркозависимости до домашнего насилия. Что-то вроде того, чем я занималась, когда вела занятия в группе осужденных пожизненно, только более детально. Собственно, именно благодаря работе, которую я проводила в группе, меня и взяли на это место. Нужна больше, чем одна программа, ведь у каждой из этих женщин свои индивидуальные особенности и потребности. Я хочу создать специальные руководства, которые позволят достичь цели в каждом конкретном случае».
Никки прислонилась к косяку дверного проема, ведущего в спальню. Выражение ее лица стало очень серьезным. «Тебе для этого придется ездить по тюрьмам?»
«Скорее всего, нет». Хелен оглядела все записи о программах, над которыми она работала в течение всей профессиональной деятельности, и пожала плечами. «Я же не буду проводить программы непосредственно, я буду только координировать процесс. Если мне и придется выезжать на места, то только для того, чтобы обрисовать общую схему действий и провести тренинги для персонала».
«А в Ларкхолл тебе тоже придется выезжать?»
«Нет, если это будет от меня зависеть». Эти слова вылетели из ее рта раньше, чем она успела их обдумать. Но как только она осознала, о чем идет речь, Хелен аккуратно положила на стол папку, которую держала в руках, чтобы не показывать, что ее руки заметно затряслись. Чувствуя себя не в своей тарелке, она встретилась глазами с пристальным взглядом Никки. Каково же было ее облегчение, когда она увидела в нем только участие и сочувствие.
Через пару секунд Никки выпрямилась. «Итак, ты даешь мне полную свободу делать с твоим садом все, что мне захочется?»
Хелен перевела дыхание, пытаясь вернуть потерянное спокойствие. Она не была уверена в том, почему так растерялась, но обдумывать это детально ей было страшно. Хелен вымученно улыбнулась и развела руками. «Он полностью в твоем распоряжении. Только не забывай о соседях, так что никакой тяжелой техники».
«Как, ты не хочешь поставить статуи обнаженных нимф, резвящихся вокруг фонтана?»
Хелен расхохоталась, и последние следы ее тревоги исчезли. «Единственная обнаженная нимфа, которую я хочу, это ты. И сад не то место, где мне бы хотелось, чтобы ты резвилась».
Никки расплылась в улыбке и исчезла на кухне, где находилась задняя дверь. Хелен проследила за ней взглядом, довольная энтузиазмом, с которым Никки принялась за работу. Она надеялась, что это даст ей чувство причастности к жизни Хелен, которой пока так не хватало в их отношениях.
Хелен вернулась к своим папкам. Если повезет, Никки начнет чувствовать себя здесь как дома, и это послужит поводом для того, чтобы переехать из той ужасной маленькой квартирки над клубом.
3.
Никки обозрела руины того, что когда-то было довольно симпатичным маленьким садом. Здесь все еще присутствовали некоторые признаки того, сколько времени и заботы в него было вложено. К тому же, она точно помнила, что Шон довольно хороший садовник. Она действительно научилась паре новых вещей, когда Хелен чуть не на веревке притащила его прочесть лекцию в Ларкхолле. Этакий худосочный молодой человек, от которого просто веяло нервозностью, когда он вошел в кабинет. Когда остальные заключенные стали доставать его, именно она заставила их вернуться в рамки приличия, чтобы он мог продолжить рассказ. Конечно, Никки тогда еще не знала, что он – жених Хелен. Она до сих пор помнила это тошнотворное ощущение, когда услышала об этом. Может быть, именно в тот самый момент она поняла, что влюблена в Хелен?
Никки встряхнула головой. То, что в текущий момент казалось совершенно ужасным, со временем потеряло свою резкость, и теперь она могла вспоминать это с улыбкой. Почти сразу после лекции Шона Хелен явилась в сарай Никки, желая узнать, почему же ее так расстроила новость о помолвке. И та ситуация, когда Никки заставила ее прикоснуться к груди, и более чем щекотливый диалог в кабинете, последовавший за ней, породили в Никки первые подозрения о том, что Хелен, возможно, не так гетеросексуальна, как ей хотелось бы думать. Когда из уст Хелен вылетела та роковая фраза «Даже если бы ты привлекала меня, а это не так, то у нас все равно не могло бы быть никаких отношений», Никки начала подозревать, что у нее есть шанс. Шанс был весьма мал, но определенно он был. Потому что ни одна истинная натуралка никогда бы не задумалась даже о возможности таких отношений. И уж тем более не стала бы так активно сопротивляться мыслям об этом.
С улыбкой на лице Никки обошла дворик, рассматривая клумбы и неопрятные кустарники. Она пыталась определить, что стоит сохранить в том же виде, а что нужно полностью повыдергать и переделать. К началу весны здесь можно будет опробовать массу разных вариантов. Подойдя к маленькому сараю, она увидела навесной замок на двери. Судя по тому, насколько он проржавел, было совершенно очевидно, что его давным-давно никто не отпирал. Никки догадывалась, что нежелание Хелен ухаживать за садом было напрямую связано с Шоном. Точнее с тем, как он оскорбил ее своим появлением в Ларкхолле, когда на глазах у всех заключенных и охранников крыла G сжег свой свадебный костюм. Возможно, это было ее последним словом – не имея возможности отплатить Шону тем же, она просто позволила результатам его труда медленно превращаться в развалины. Невозможно было недооценить характер Хелен Стюарт и ее способность затаить обиду. И эта картина показывала ее характер более чем наглядно. Громко вздохнув, Никки потащилась обратно в дом.
«Хелен, у тебя есть лом?»
Хелен оторвала взгляд от бумаг и слегка нахмурилась. «Думаю, он должен быть где-то в сарае».
Никки сдержала едкий комментарий, который моментально возник в ее голове. «Тогда у нас проблема. Потому что именно в сарай я и пытаюсь попасть. Там замок на двери висит».
«Уверена, здесь где-то есть ключ».
Именно этого Никки и опасалась, и вместо того, чтобы пускаться в тщетные поиски того, что вряд ли найдется в течение ближайшего десятилетия, помотала головой. «Он все равно не поможет – замок насквозь проржавел. – Чуток приврала Никки. – Собственно, я собиралась его взломать».
Некоторое время Хелен внимательно разглядывала ее, гадая, зачем Никки беспокоит ее этим. И вообще, почему это ее так взволновало, учитывая то, что вся эта идея с садом была ничем более, кроме как поводом удержать Никки подальше от нее какое-то время. Это намерение было настолько очевидным, что Никки, похоже, затеяла полное переустройство сада только чтобы позлить ее. С другой стороны, благоустроенный сад будет дополнительным поводом поднять цену, когда придет время продать это жилье и переехать в квартиру побольше.
«Где-то в багажнике есть монтировка», – после некоторых раздумий сказала Хелен.
«Пойдет».
Хелен достала из кармана пиджака ключи и бросила их Никки, после чего снова углубилась в бумаги.
Никки сдержала ухмылку и вышла на улицу, где рядом с тротуаром был припаркован красный Пежо 306. Когда она начала рыться в багажнике, то прежде чем найти завалившуюся в дальний угол монтировку, ей пришлось передвинуть коробку полупустых бутылок с жидкостью для стеклоочистителя и кучу каких-то совершенно неожиданных для такого места вещей.
Поглядев на солнце, Никки пришла к выводу, что до заката у нее есть еще несколько часов и зашла внутрь, недовольная тем, что приходится топать через весь дом, чтобы попасть в сад. Каким бы ни было новое место, которое они приобретут, в нем непременно должно быть не только достаточно комнат, но и отдельные воротца, чтобы попасть на задний дворик, минуя дом.
Заметив, что Хелен даже не подняла взгляд, когда она проходила мимо, Никки задумалась о том, что вот так, наверное, будет всегда, если они начнут жить вместе. Она знала, что карьера в тюремной службе очень важна для Хелен. И то, что она пожертвовала ей ради Никки, говорило о многом. Однако даже не вопрос, что рано или поздно Хелен уйдет в очередной проект с головой и будет ой как не легко ее оттуда вытащить для действительно важных в жизни вещей. В ней, должно быть, что-то сломалось за эти несколько месяцев после ухода из Ларкхолла, решила Никки. Иначе, почему Хелен сконцентрировалась только на ней. Что-то в ней изменилось, и только время покажет насколько сильно. И сколько усилий им придется приложить, чтобы исправить это.
Взлом замка не потребовал особого напряжения, и когда Никки открыла дверь, то удивилась тому, зачем вообще этот замок повесили. Внутри царила полная разруха. Вокруг валялся поломанный садовый инвентарь, разбитые горшки, полупустые мешки с заплесневелым торфом и лом, сильно изъеденный ржой. По углам висела паутина и клубилась пыль, а через маленькое грязное окошко едва пробивался слабый лучик света.
«Боже», – тихо произнесла она. Тряхнув головой, развернулась и направилась обратно в дом. Остановившись в дверях гостиной, она молча смотрела на Хелен, просто потому что ей нравилось смотреть на нее.
Как только ее присутствие было замечено, Хелен подняла глаза и удивлено приподняла бровь. «Что-то не так, Никки?»
«Помнишь, как ты приводила Шона в тюрьму, чтобы он прочел лекцию?»
Хелен колебалась с ответом, и ее внезапная осторожность была так очевидна, что Никки едва сдержала смех. «Ага, помню».
«Он тебе рассказывал, что Докли его доставала?»
«Да, он говорил об этом. А еще он рассказал мне, что именно ты прервала ее и спасла его лекцию от полного провала. – Хелен надула губы. – Надо полагать, что ты это сделала только потому, что еще не знала, что он мой парень».
Никки предпочла пропустить это мимо ушей. «После он поблагодарил меня и сказал, что с него несколько часов прополки, когда я, наконец, заведу себе садик. У тебя, случаем, его номера не осталось?»
Хелен уставилась на нее. «Что?»
«Его номер телефона. У тебя он есть?» – терпеливо повторила Никки с абсолютно серьезным лицом. Ей безумно хотелось сделать фото Хелен с таким выражением лица и поставить его в рамочку. Кадр был бы просто бесценным. «Он мой должник. Очистка сада может занять недели, а так он поможет мне, раз уж обещал. К тому же он профессионал, так ведь? Я найму его. Он уже знает местную землю, так что мне не придется заново рисовать план посадок».
Хелен в полной растерянности продолжала пристально смотреть на нее, и Никки больше не смогла сдерживаться. Она начала так хохотать, что Хелен запустила в нее первой попавшейся под руку подушкой, лежавшей на диване. Никки увернулась и рассмеялась еще громче.
«Поверить не могу, что ты могла так меня развести!» В голосе Хелен на равных мешались смущение и досада.
«Поверить не могу, что ты мне это позволила! – Отдышавшись, ответила Никки. – Хотя я б с удовольствием послушала, что бы он сказал, если бы я позвонила ему и предложила работу, которая заключается в восстановлении твоего сада».
«Ты этого не сделаешь», – ответила Хелен таким не терпящим возражений тоном, что Никки снова рассмеялась. Упрямо выдвинутый подбородок Хелен задрожал, и будучи неуверенной в том, от смеха это или от злости, Никки предпочла сменить тему.
«Ну, раз уж у тебя нет его номера, то, может, есть хотя бы перчатки?»
«Какие перчатки?»
«Перчатки, которые я могу испачкать. Рабочие или садовые будут лучше всего, но и просто старые тоже сгодятся. Я хочу прибрать в сарае, пока не стемнело».
Хелен громко вздохнула и задумалась. «Как помнится, я покупала Шону садовые перчатки на Рождество, но не помню, чтобы сдавала их обратно в магазин после того, как мы разошлись. Куда-то же я должна была их засунуть».
«Куда?»
Хелен метнула на нее короткий взгляд. «Я думаю».
«Окей». Никки прислонилась к косяку и, скрестив руки на груди, терпеливо ждала. Одна из вещей, которым она научилась в тюрьме, было умение ждать. Потому что там лучше всего понимаешь, что ничего не происходит быстро и просто. Уж чего там у всех хватало, так это времени.
После пары минут сосредоточенных размышлений лицо Хелен торжествующе просветлело, и она указала на спальню. «Посмотри в говноящике. Комод, левый нижний».
Никки едва сдержалась, чтобы не закатывать глаза. Видимо, у Хелен было по говноящику в каждой комнате. На кухне – в дальнем конце стола под кружками, в гостиной – в столе напротив дивана. И, как оказалось, еще и в спальне – в комоде, стоявшем напротив кровати.
«Спасибо».
Она зашла в спальню присела и вытащила нижний ящик комода. Это удалось с трудом, потому что он был невероятно тяжелым из-за заполнявшей его кучи разных предметов. Покачивая головой, Никки перебирала содержимое, которое включало в себя огарки свеч, давно вышедшую из моды бижутерию, заколки, пустые коробочки от компакт-дисков и, конечно же, чуть не тонну недоиспользованных ручек и карандашей. Никки раньше еще не встречала никого кроме Хелен, кто при таком количестве сваленных в одну кучу письменных принадлежностей, вечно не мог найти ручку, когда она была нужна.
На самом дне обнаружилась пара отличных новых садовых перчаток. Улыбаясь, она вытащила их наружу и собиралась задвинуть ящик обратно, когда ее взгляд зацепился за белый прямоугольник, сильно напоминавший конверт. Она не понимала, почему он отозвался чем-то знакомым в ее душе, пока, нахмурившись, не отцепила его от задней стенки ящика.
Ее дыхание сбилось, когда Никки увидела на конверте свой собственный почерк. Она прислонилась к спинке кровати, вскрыла его и извлекла содержимое. Когда она поняла, что это, ее руки начали дрожать. Это было письмо, которое она написала Хелен в тюрьме, изливая душу в попытке изложить то, что невозможно было сказать в холодных стенах Ларкхолла. На глаза наворачивались слезы, когда она читала фразы, казавшиеся такими искренними в то время. Сейчас же они были не более чем бессвязными словами отчаяния человека, запертого вдали от любимой женщины. Каждое слово было наполнено душераздирающим одиночеством.
«Ты нашла их?» Хелен внезапно появилась в дверях и с любопытством посмотрела на сидящую на полу Никки. Ее взгляд остановился на листке бумаги, сжатом в пальцах ее любовницы. «Что это?»
«Письмо, которое я написала тебе в тюрьме». Никки почувствовала, как ее сердце сжалось в маленький комочек.
Лицо Хелен застыло в крайнем удивлении. «Где ты его нашла?»
Никки резко скомкала письмо и швырнула его во все еще открытый ящик. «Там, где ему, по видимому, самое место», – с издевкой сказала она и, схватив перчатки, вскочила на ноги. Протискиваясь мимо Хелен, Никки осознала, что даже не может посмотреть на нее, настолько сильными были боль и обида в ее груди.
«В говноящике, со всеми остальными вещами, которые ты называешь хламом».
4.
Хелен ошеломленно проследила взглядом за Никки, вылетевшей через заднюю дверь и посмотрела на комок бумаги, который так и остался лежать в открытом ящике. Она медленно пересекла спальню и, наклонившись, достала скомканный лист, который заботливо расправила, стараясь не повредить бумагу.
Господи, сколько сил она приложила к поискам этого письма, когда оно потерялось. Она прошерстила сверху донизу верхний ящик, в котором хранила его вместе с дорогими ее сердцу вещами, в числе которых были фотографии ее матери. Когда письмо исчезло, она перерыла всю спальню в тщетных попытках найти его. Ей и в голову не пришло поискать его в нижнем ящике, хотя даже отодвигала комод, в надежде, что письмо могло завалиться туда, когда открывала верхний. Теперь она поняла, что каким-то образом конверт зацепился за крышку и соскользнул вниз, где и остался лежать в куче хлама.
Переводя дух, она перечитала слова, каждое из которых помнила наизусть и хранила в своем сердце. Это письмо, которое написала ей Никки, выражая любовь и преданность, очень много для нее значило. Оно согревало ее долгими ночами, когда она была здесь одна и вспоминала о своей возлюбленной, закрытой в жестоком мире Ларкхолла.
И Никки теперь думает, что она выбросила его в говноящик? Первыми эмоциями Хелен были гнев и боль оттого, что любимая женщина может так плохо о ней думать. Затем она вспомнила выражение лица Никки в тот момент, когда она вошла, и осознала, насколько убийственным было для нее найти конверт там. Возможно, Никки подумала, что Хелен бросила письмо в говноящик, когда начала встречаться с Томасом.
«Вот дерьмо!»
Подняв с пола конверт, она аккуратно положила в него помятый лист. Открыв верхний ящик, она положила письмо под деревянную коробку, в которой хранились вещи, напоминавшие ей о матери. Она должна была с самого начала хранить его там, с сожалением подумала Хелен. Но, с другой стороны, она привыкла часто доставать и перечитывать его, так что когда конверт лежал сверху, до него проще было дотянуться.
Подавив вздох, Хелен отправилась на поиски Никки и обнаружила ее в сарае. Никки в бешенстве вышвыривала оттуда все, до чего могла дотянуться. В дверь вылетали и падали на лужайку лопата, грабли, пара мотыг со сломанными ручками и несколько разбитых горшков – все, что оставил после себя Шон, бывший жених Хелен.
«Никки». Она благоразумно отошла и на место, где она только что стояла, приземлился старый гамак. Она глубоко вдохнула. «Никки!»
Никки появилась в дверном проеме, сверкая темными глазами. «Что?»
Хелен задумалась о том, что хотела сказать и как это лучше сделать. Главное – не усложнять, решила она.
«Я потеряла его несколько месяцев назад, – сказала она настолько спокойно, насколько только смогла. – Я хранила письмо в верхнем ящике, и оно, должно быть, просто соскользнуло. Я чуть с ума не сошла, пока искала его».
Никки презрительно посмотрела на нее. «Да какая собственно разница, в каком ящике оно лежало?»
Хелен прикусила язык. Боже, временами Никки выводила ее из себя так, что хотелось кричать. Она не припоминала никого, кроме нее, кто мог бы одним взглядом или словом привести ее в бешенство.
«Может, ты тогда просто посмотришь, что хранится в верхнем ящике, где лежало и письмо, прежде чем потерялось, – твердо сказала она, с феноменальным усилием сдерживая свой темперамент. – Я собираюсь пройтись».
Разъяренная до предела, она проскочила заднюю дверь и вылетела из дома, остановившись лишь на миг, чтобы схватить ключи и пиджак. Со скоростью молнии Хелен миновала входную лесенку и оказалась на тротуаре. Она даже не задумывалась, куда идет. Выбрав случайное направление, она уставилась в асфальт и зашагала, вкладывая всю агрессию и злость в движение. Чем дольше он шла, тем больше остывала, пока, наконец, не поняла, что это было всего лишь недоразумение, которое становится чем-то большим, когда в нем замешаны два человека с сильным характером. И, вероятнее всего, это будет продолжаться, пока их чувства друг к другу так сильны. Она напомнила себе, что Никки все еще приспосабливается к внешнему миру, и что тюрьма влияет на бывших заключенных еще долгое время после освобождения. Ее подруга, Клэр Уолкер, советовала ей быть терпимее в течение этого времени, и ей нужно было применять этот совет на практике во всех возможных ситуациях.
Все черты, которые она любила в Никки: ее страсть, ее несгибаемая воля, ее чувство справедливости и вспыльчивость – все это собираясь в единое целое, сводило ее с ума. И как бы то ни было, ей надо было признать, что все эти характерные особенности в комплексе ужасно злили, когда были направлены на нее. Она предположила, что для Никки все точно так же. Хелен знала за собой и то, что временами быстро взрывалась. И что может сказать ужасные слова, будучи в запале, пользуясь тем, что знает слабые места и может легко попасть в них. Иногда она вспоминала все, что говорила Никки в прошлом и чувствовала тошноту и страх оттого, что умудрилась сказать столько гадостей человеку, которого любила больше жизни.
Может, причина была как раз именно в этом. Никки затронула ее так, как никто раньше не мог, она без каких-либо усилий проскользнула в ее сердце и плотно обосновалась в нем. Из-за этого Хелен временами чувствовала себя уязвимой и напуганной, что и было причиной вспышек неконтролируемого гнева. Для любого, кто изучал психологию столько, сколько она, это было бы совершенно очевидно. Временами она удивлялась тому, что так много узнала за время учебы, но совершенно не научилась применять все полученные знания в собственной жизни.
Она остановилась и сообразила, что уже сделала круг по местным дорогам и направление, которым идет сейчас, ведет назад к ее дому. Это более чем предсказуемо, подумала она с горькой усмешкой. Неважно как далеко она пытается убежать от Никки, какая-то часть ее все равно тащит обратно, притом выбирает для этого пути, которые так просты и забавны, что впору забыть о том, почему она вообще уходила.
Встряхнув головой, она потащилась в сторону дома в надежде, что прогулка не слишком затянулась. К тому времени, как она дошла до своего квартала, ноги начали гудеть, а в животе забурчало, и это напомнило ей, что обед безнадежно пропущен. Когда она, наконец, добрела до своей двери, уже зажглись фонари. Хелен зашла в гостиную и обнаружила, что Никки сидит на диване, созерцая комнату ничего не выражающим взглядом. Когда она обернулась и встретилась глазами с Хелен, ее глаза потемнели.
«Прости меня», – сказала она.
Хелен чувствовала, что слишком измотана прогулкой, поэтому прежде чем ответить, села на диван рядом с Никки. «Мы не можем продолжать в том же духе».
«Знаю. Я была совершенной кретинкой».
«Как думаешь, что я чувствую, если ты все время подозреваешь меня в самом худшем? – Голос Хелен был не столько злым, сколько усталым. – Неужели ты и вправду думаешь, что я такая черствая и бессердечная? И как ты можешь любить меня, если так считаешь?»
Никки немного помолчала. «Я так не думаю. Я просто… Мне так часто причиняли боль, что я ожидаю этого в любой следующий момент. Потому я и взвиваюсь каждый раз вместо того, чтобы подождать и осмыслить, что на самом деле происходит».
Хелен переварила ее комментарий. «Думаю, я понимаю, о чем ты. Особенно учитывая тот факт, что именно я была тем, кто причинял тебе боль и не единожды. Но это было во времена Ларкхолла. И только ты всегда напоминаешь мне, что мы больше не там. Что мне сказать, чтобы убедить тебя в том, что я действительно тебя люблю?»
«Я знаю, что ты любишь меня, Хелен. – Никки покачала головой. – И с этого момента я обещаю, что буду очень стараться думать, прежде чем раскрыть рот. Ты дашь мне возможность попытаться еще раз?»
Какая-то часть Хелен не хотела этого. Маленькая часть, порожденная гордостью, усталостью и болью. Часть, которая продолжала попытки сбежать, когда все становилось сложным и трудным. Но гораздо большая ее часть, включающая сердце, легко отвергла все доводы меньшей части. Он любила Никки так, как никогда и никого не любила раньше. И эти чувства она не могла отрицать, как бы ни пыталась.
«Я знаю, у тебя получится. – Хелен мягко вздохнула. – Кроме всего прочего, ты же прощаешь меня за мои уходы».
Глаза Никки заметно потеплели. «Только потому, что я, в конце концов, поняла, что рано или поздно ты все равно вернешься». Она потянулась и легонько прикоснулась к колену Хелен. «Прости меня. Я не должна была делать поспешных выводов. Этого больше не случится, обещаю». Она сделала паузу. «У нас все будет хорошо?»
Незаметно для себя, Хелен слегка улыбнулась. «До следующего раза, по крайней мере».
Никки улыбнулась в ответ. «Иди сюда», – мягко сказала она.
Хелен закрыла глаза и почувствовала руку, которая легла на ее плечи и притянула ближе к стройному телу. Она уткнулась носом в шею Никки, вдохнула ее запах, смешанный с запахами мыла и шампуня, и решила, что ей самой тоже не мешало бы сходить в душ и побыстрее.
«Я, правда, люблю тебя, милая», – прошептала она.
«Я тоже люблю тебя, – Никки нежно прижалась губами к ее макушке. – Поверь, в итоге эти отношения будут ценнее после всех притирок».
«Я знаю». Она подняла лицо и ее губы оказались в плену губ Никки, которая поцеловала ее с такой нежностью и преданностью, что ее пробила дрожь. До встречи с Никки Хелен никогда не думала, что просто поцелуй может вызвать столько эмоций. Когда они оторвались друг от друга, она тихонько вздохнула и прильнула к Никки, положив голову на ее плечо.
«Значит, это фотографии твоей мамы?» – спросила Никки через некоторое время, решив, что они восстановились достаточно, чтобы преодолеть еще один ухаб на их пути.
На короткое мгновение Хелен ощутила внутри себя невероятно сильное сопротивление, как если бы Никки вторглась туда, куда не следует. Но тут же осадила себя, вспомнив о том, что сама подтолкнула ее к осмотру содержимого верхнего ящика.
«Ага, – пробормотала она через несколько мгновений. – Это все, что у меня осталось от нее».
Никки уловила ее тон и крепче прижала к себе, успокаивая Хелен в своих объятьях. «Она была очень красивой женщиной. Ты во многом похожа на нее».
«Ты так думаешь?»
Хелен не очень-то верила в это, но, тем не менее, ей было приятно слышать об этом. Исобель Стюарт была всем тем хорошим, что было в течение первых девяти лет жизни ее дочери. Она даже делала ее отца более сносным, потому что когда жена была рядом, он становился дружелюбнее и даже немного нежнее. Но это внезапно исчезло, когда она умерла. Он стал тем строгим, неумолимым мужчиной, который никогда не одобрял того, что делала его дочь, как бы она ни старалась угодить ему, пока, в конце концов, не бросила все попытки.
«А еще я думаю, – задумчиво добавила Никки, – что если бы у нее была возможность узнать тебя сейчас, она бы очень тобой гордилась».
Хелен почувствовала подступающие слезы. Несмотря на тот факт, что Никки не может знать наверняка, она действительно хотела бы верить в сказанные с такой уверенностью слова. «Надеюсь».
Никки с бесконечной нежностью поцеловала ее в висок и не стала больше ничего говорить. Каким-то внутренним чутьем она понимала, что Хелен не хотела после всего, что случилось сегодня, продолжать беседу. Закрыв глаза, Хелен позволила себе раствориться в тепле обнимавших ее рук, чувствуя, что нашла любовь в этих объятьях.
5.
Никки знала, что в будущем ей придется быть очень осторожной. Никаких больше поспешных выводов, твердо сказала она себе. Особенно таких выводов, которые показывают худший из возможных вариантов развития ситуации. Даже если ей придется прикусить язык и считать до десяти, прежде чем раскрыть рот, обдумывая слова, то, черт возьми, она так и сделает, пусть хоть откусить его придется вовсе.
В тишине раздался звук бурчащего живота, но она знала точно, что он шел не от нее. Никки глянула на лицо Хелен и увидела, что та выглядит немного смущенной.
«Проголодалась?»
«Не то слово, просто умираю с голоду, – пробормотала Хелен. – Было не очень-то умно с моей стороны сбежать отсюда незадолго до обеда». Она помолчала. «Я подумала, что можно заказать что-нибудь. Доставку вроде быстро делают. – Она сделала чуть испуганное лицо. – Или я не права?»
«Ну, как вариант ты можешь рискнуть и попробовать лазанью, которую я приготовила, – сдержанно предложила Никки. – Ее довольно много получилось».
Хелен застенчиво опустила голову. «Боже, как долго я отсутствовала?»
«Достаточно долго, чтобы я успела прибрать в сарае. И приготовить лазанью. Я, правда, сама не пробовала, она еще в духовке».
«Ого. – Хелен глубоко вдохнула, отодвинулась и села, серьезно глядя Никки в глаза. – На самом деле тебе не нравится, когда я сбегаю, так ведь? Независимо от того, вернусь я или нет».
Никки знала, что должна быть очень аккуратной с этой темой, особенно в свете последних событий. «Временами я слишком сильно волнуюсь, когда ты уходишь, Хелен. Все потому, что я не знаю где ты, и что с тобой происходит. Но я начинаю понимать, что тебе это необходимо, чтобы собраться с мыслями. И дело необязательно во мне или в наших отношениях».
«Так и есть… – Хелен прервалась и когда продолжила говорить, ее голос был таким тихим, что Никки пришлось напрячь слух. – В детстве это был единственно возможный способ жить. Когда мама заболела… и после…, когда становилось слишком тяжело, я просто уходила. Бродила по холмам, гуляла по лесу. Если я оставалась, то все, что он говорил, было таким… таким обидным и болезненным. – Она подняла глаза, и в них стояли слезы. – И временами я говорю абсолютно так же».
Никки отпустила дыхание, только сейчас осознав, что не дышала все это время. «Ох… слушай…». Она колебалась, зная, что должна ради разнообразия сказать хоть что-то уместное, и очень надеялась, что сумеет подобрать нужные слова. «Я люблю тебя. Это значит, что я люблю тебя достаточно, чтобы отпускать и радоваться твоему возвращению… каждый раз».
Хелен переполнило облегчение. Она закрыла глаза и потянулась к Никки, ища поддержки в ее объятиях. В кои-то веки язык не подвел Никки, и она подумала, что если постарается, в итоге станет сносно разбираться во всех этих сентиментальностях. Она тихонько сжала Хелен и чуть толкнула ее локтем. «Двигай, лазанья уже наверняка готова».
Войдя на кухню, Никки взяла прихватки и вытащила из духовки противень. Она ощутила аромат сыра и томатного соуса и внезапно поняла, что невероятно проголодалась. По большому счету она была вегетарианкой, хотя в ее рационе остались яйца и сыр. Мясо она не ела совсем, так что надеялась, что Хелен не будет очень уж сильно скучать по мясным блюдам.
Стол был полностью сервирован, горели свечи, а в маленькой вазе стояла красная роза. Хелен села и осматривалась с таким выражением на лице, которое Никки не могла точно определить. «Что ты затеяла?»
Никки пожала плечами, поставила противень на подставку и начала нарезать лазанью. «Просто мы еще не отмечали твой выход на работу. И мне захотелось сделать что-нибудь особенное. Тем более после того, как я охренительно облажалась сегодня днем».
«Никки, – начала Хелен и замолчала, подыскивая слова. – Это только моя вина. Начнем с того, что я должна была сказать, что потеряла письмо. Тогда все, что произошло после того, как ты нашла его, просто не случилось бы». Она перевела дыхание и продолжила: «Я не сказала об этом, потому что мне было ужасно стыдно, что могла потерять что-то настолько ценное».
«Все в порядке, Хелен, – сказала Никки и села напротив. – Мне кажется, все дело в том, что мы до сих пор толком не говорили друг с другом. Мы что-то обсуждаем, шутим, смеемся, занимаемся любовью. Но этого недостаточно». Она дождалась, пока Хелен положит себе порцию лазаньи, и наполнила свою тарелку. «Проблема в том, что мы на самом деле все еще не знаем друг друга. Мы только думаем, что знаем». Она какое-то время уделила еде, прежде чем продолжить разговор. «Я знаю твою любимую книгу, но не знаю, почему «Мир Софии» так тебе нравится. Я знаю, какой сорт кофе ты любишь, но до сих пор не знаю, что ты чувствовала, когда Зандра умерла от опухоли в мозге. И я точно знаю, что если поцеловать тебя в определенном месте на правой стороне шеи, тебя это заводит. Но я понятия не имею почему, когда я иногда просыпаюсь ночью, нахожу тебя в слезах».
Хелен смотрела в тарелку, ее голос был мягким, и словно бы даже нерешительным. «Мне нравится «Мир Софии», потому что когда я прочла ее впервые, многое в жизни внезапно обрело смысл. Когда умерла Зандра, я почувствовала себя полностью опустошенной. Я даже не смогла придти на мемориальную службу, потому что винила во всем себя. Мы подвели ее, Никки. Я подвела ее. Если бы ей предоставили хоть сколько-нибудь сносную медицинскую помощь… – Она прервалась и сделала глубокий вдох. – Я иногда плачу ночами, когда смотрю на тебя, лежащую рядом. Я так сильно люблю тебя, что мне трудно поверить в то, что ты на самом деле здесь, со мной».
Она подняла голову, и в ее зеленых глазах блеснуло любопытство, когда они встретились с глазами Никки. «Я знаю, что ты вегетарианка, но не знаю, принципиальный ли это взгляд на жизнь, или тебе просто не нравится вкус. Я знаю, что ты была с Тришей девять лет, но по случайно услышанным в клубе сплетням мне стало известно, что многие женщины хранят более чем нежные воспоминания о тебе. И я знаю, что ты просыпаешься ночами из-за кошмаров. Но ты никогда не говоришь, что именно тебе снилось. Ты только крепче прижимаешь меня к себе, как будто боишься отпустить».
Никки набила полный рот лазаньи, хватаясь за возможность обдумать вопросы и найти правильные слова. «Это принципиальный взгляд. То, что я не ем мясо. – В конце концов, сказала она. – Ты знаешь, как его подготавливают к продаже?»
Хелен приподняла бровь. «Я родом из фермерской деревушки, Никки».
«Я не говорю о свежем мясе с фермы. Я говорю о большом скотобойном бизнесе».
«Мне очень жаль, милая, но есть отбивные из ягненка я не перестану, какой бы страшной ни была история, которую ты мне собираешься рассказать».
Никки посмотрела на нее, явно забавляясь над такими знакомыми нотками упрямства в ее голосе. «До Триши я была молодой и глупой. – Продолжила она. – Меня считали этаким «игроком» в нашем сообществе. И вот когда я начала просыпаться с женщинами, чьих имен даже не могла вспомнить наутро, поняла, что пора повзрослеть и остепениться. К счастью, Триша появилась очень вовремя».
«И после этого ты ревновала меня к тем немногим мужчинам, которые были в моей жизни?»
Никки не посчитала нужным ответить на это. «И последнее. Обычно мне снится, что я заперта в маленьком помещении, зная, что тебе больно, а я ничего не могу с этим поделать. Вот тогда я просыпаюсь и вижу, что ты плачешь. Все, что я могу сделать в этот момент, это обнять тебя, потому что боюсь того, что ты можешь ответить, если буду задавать вопросы».
Хелен внимательно посмотрела на нее. «Ты не должна бояться спрашивать меня о чем-либо. Никогда».
«Хорошо». За разговорами ужин пролетел незаметно. Никки даже не смогла вспомнить, был ли он вкусным. Она глянула на часы, которые тихонько тикали на стене над раковиной. «Пора закругляться. Тебе рано вставать».
Хелен проследила за ее взглядом и нахмурилась. «Всего-то половина девятого, Никки. Мне на сон нужно семь часов, да и кто знает, сколько раз в своей жизни я обходилась гораздо меньшим».
«Я подумала, что даже если мы отправимся в постель сейчас, то, возможно, тебе и придется обойтись меньшим», – сказала Никки, прищурившись.
«Ого, – Хелен подмигнула и понимающе улыбнулась. – Подумать только!»
«К тому же, мы, скорее всего, не увидимся несколько дней».
Ее улыбка слегка угасла от этих слов, но при взгляде на Никки выражение лица Хелен стало более нежным. Она подмигнула в ответ, и они без лишних слов начали готовиться ко сну. Пока Никки прибирала на кухне, точнее сказать убирала остатки еды в холодильник и складывала тарелки в посудомойку, Хелен собрала в гостиной все документы и засунула их в портфель. Она уже полностью разделась и улеглась под одеяло, когда Никки, наконец, выключила везде свет и проследовала в спальню.
Никки остановилась в дверях и оглядела закутавшуюся в простыни Хелен. В спальне горела пара свеч и то, как она выглядела в их мерцающем свете, стоило того, чтобы рассмотреть как можно лучше.
«Чего ты ждешь?» – осипшим от возбуждения голосом нетерпеливо спросила Хелен.
Никки улыбнулась и прислонилась к косяку. «Ты знала, что я всегда наблюдала через окошко своей камеры, как ты идешь на работу? Мне достаточно было просто увидеть тебя, чтобы прожить еще один день. Ты проходила по двору нагруженная папками и портфелем, а в руке всегда несла кружку кофе. И почему-то постоянно на несколько минут опаздывала». Она не стала упоминать того, кто на самом деле указал ей на последнее. Слишком мало было хороших воспоминаний о Ларкхолле, чтобы примешивать к ним Феннера, плохих моментов и без этого было неисчислимо больше.
Хелен улыбнулась в ответ и медленно потянулась. Она положила руку за голову, из-за чего простынь «как бы случайно» соскользнула вниз, обнажая ее грудь. Никки заметила затвердевшие темно-розовые соски и почувствовала, как увлажнилась от этого зрелища.
Язык Хелен мелькнул между ее губ, когда она встретилась взглядом с Никки. «Разденься для меня».
Никки наклонила голову, заинтригованная выражением глаз Хелен, и начала раздеваться так медленно и красиво, как Хелен даже не могла ожидать. Каждый предмет одежды, который она неспешно снимала с себя, казалось, усиливал жар в горящих глазах Хелен, и когда Никки, наконец, начала стягивать черные кружевные трусики по длинным ногам, ее дыхание стало учащенным и прерывистым.
Не удостоив даже взглядом место приземления последней детали одежды, которую она просто отправила пинком куда-то в угол, Никки направилась к кровати. Стоило ей только подойти, как Хелен протянула руку и скользнула ладонью между ее бедер, нежно прикоснувшись к самому интимному месту. Никки почувствовала на себе ощупывающий взгляд, ее ноги ослабели, и она беспомощно вздрогнула всем телом, когда ощутила вращение кончика пальца Хелен.
«Боже», – выдохнула она, сжав бедра.
«Ты такая мокрая», – ее шотландский акцент усилился, как это всегда случалось, когда Хелен переполняли сильные эмоции.
Никки закрыла глаза и оперлась рукой о прикроватный столик, чтобы не упасть от напора сумасшедших ощущений. Она была практически готова кончить, хотя даже в постель еще не забралась. Она едва не закричала, когда Хелен отстранилась. Но она сделала это только затем, чтобы передвинуть ее на постель, где продолжила горячо ласкать ее ртом.
Расставив колени по сторонам головы Хелен, Никки прижалась к стене в головах кровати, ища опору. Холод гладкой поверхности, к которой она прижалась животом и грудью, отдавался болью в ее сосках. Ощущение губ и языка Хелен на ее коже было невероятным, желание и удовольствие накатывали на нее такими мощными волнами, что когда она достигла пика наслаждения, забилась в оргазме настолько сильно, что ударилась головой о стену.
Как только ощущение абсолютного блаженства начало ослабевать, Никки почувствовала боль в места удара и потянулась рукой к голове. Она застонала, завалилась на бок на кровать и застыла на одеяле в неуклюжей позе. «Ах ты, мать твою!»
Хелен села между ног Никки и обеспокоено посмотрела на нее. «Никки, что случилось?»
Никки стиснула зубы. «Головой об стену шарахнулась».
«А я-то думала, что это за звук был. Видимо, не надо было перевешивать гобелен на другую стену. Хотя, полагаю, лучше нам подушки на эту стену прибить». Хелен глянула на стену и снова посмотрела на Никки. Ее губы задрожали и она, не выдержав, упала на постель и рассмеялась. «Прости, милая, – проговорила она между хохотом и всхлипами. – Я перевешу гобелен обратно».
«Да уж, стоило бы». Никки угрюмо поглядела на нее, но, осознав абсурдность ситуации, тоже расхохоталась.
Когда смех, наконец, утих, Хелен подползла к Никки и нежно взъерошила ее волосы. Осторожно поцеловав ее макушку, спросила: «Так легче?»
«Чуть-чуть». Никки еще раз застонала.
«Значит, головная боль обеспечена?»
Голос Хелен был таким разочарованным, что Никки немедленно обхватила ее руками и перекатилась, устраиваясь сверху. «Вовсе нет, – сказала она, глядя в сияющие глаза. – К тому же, если ты не в курсе, секс считается самым лучшим лекарством от головной боли».
«Неужели? Тогда прописываю два раза, и обязательно позвони мне утром».
Никки поцеловала ее, ощущая собственный вкус на губах Хелен, и нашла это сочетание очень соблазнительным. «Всего два раза?»
«Мне рано вставать», – напомнила Хелен с притворной строгостью.
Никки поцеловала снова, на этот раз более страстно. «Не переживай, любимая, я, так и быть, дам тебе поспать».
«Кто бы сомневался!»
6.
Хелен ужасно нервничала, когда вошла в большое кирпичное здание, в котором размещался Отдел Исполнения Наказаний и Реабилитации Министерства Внутренних Дел. Найти работу спустя месяцы после ухода из Ларкхолла оказалось гораздо сложнее, чем она ожидала. Хотя ее рабочие качества более чем соответствовали требованиям, картину портили две записи в досье о странных увольнениях. Во-первых, она ушла с поста управляющей крылом по странным «личным причинам» и из-за «стресса». И что еще хуже, место директора тюрьмы Хелен покинула вообще без каких-либо предупреждений.
Ничем, кроме шантажа Джима Феннера, ее поспешный уход объяснить было просто невозможно. Она даже не озаботилась написанием заявления, и это бросало тень на ее послужной список. Именно поэтому в МВД так осторожничали с ее наймом. Она уже начала волноваться, ведь время шло, а собеседования, поначалу казавшиеся довольно многообещающими, не приводили к ожидаемому результату. Ей пришлось даже рассматривать некоторые предложения в гражданской сфере, но там она не могла реализовать себя так, как на работе в управлении. К тому же госслужба предоставляла гарантии, которые ее привлекали. Она не хотела признавать, но все же именно это оказывало немалое влияние, потому что степень социальной защищенности сильно различалась между местом управляющего и местом директора вне тюремной службы.
Хотя она никогда не показывала Никки, как росло ее беспокойство при мысли о стремительно уменьшающемся банковском счете и растущей стопке счетов, она не скрывала облегчение и радость, когда ей, наконец, предложили место в этом специфичном отделе министерства.
Она расправила плечи, крепче сжала пальцами ручку портфеля и прошествовала по коридору с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. На вахте за столом сидел парень в форме офицера. Он улыбнулся ей, увидев ее удостоверение.
«Подниметесь на третий этаж, а там направо», – чуть привстал и проинструктировал он.
«Спасибо». В лифте к ней присоединилось еще несколько человек, и она почувствовала удовольствие оттого, что стала частью такой огромной организации. Кого-то, может, и раздражала бюрократия, царившая в этих стенах… Никки то уж наверняка,… но Хелен понимала и уважала ее, даже по-своему любила. Вся эта система давала ей ощущение причастности к чему-то большому и важному.
Делла Хайнс, возглавлявшая это спецподразделение МВД, сама лично проводила собеседование. Именно она встретила Хелен в приемной. Коренастая голубоглазая женщина с седеющими кудрявыми волосами широко улыбнулась новоприбывшей. «Добро пожаловать в Отдел, Хелен. Готова приступить к работе?»
Хелен легко улыбнулась в ответ. «Просто дождаться не могу».
«Позволь представить тебе остальную команду. – Она кивнула на девушку, сидящую за столом. – С Сарой вы уже знакомы».
Кудлатая блондинка, которая присутствовала во время собеседования, ответила улыбкой во весь рот. «Приятно снова видеть Вас, мисс Стюарт. – Она выглядела как подросток, много младше своих двадцати пяти, однако Делла уверяла, что она очень компетентный администратор и ассистент. – Здорово, что Вы с нами».
Здесь все прямо строители светлого будущего, угрюмо подумала Хелен. Она догадывалась, что Делла целенаправленно окружала себя такими людьми. Если так, то в чем же причина того, что она наняла Хелен. Ведь весь ее юношеский запал был безвозвратно потерян за время работы в Ларкхолле.
Делла подвела ее к первой двери слева. Из приемной вели еще четыре двери и небольшой коридор, за которым находились зал для совещаний, столовая и туалеты. Кабинет Деллы был в центре, прямо за спиной Сары, сидевшей за столом в приемной. «Вы, конечно, будете плотно сотрудничать с мистером Маккалистером, еще одним нашим программным координатором».
Имя было первым звоночком, который Хелен не совсем осознала, пока Делла с легким стуком не распахнула дверь в маленький кабинет. Молодой человек, сидевший за столом поднял взгляд. Его глаза просветлели, когда он увидел посетителей.
«Хелен!»
«Доминик?»
У Хелен просто челюсть отвалилась, и она попыталась подобрать ее до того, как Делла одарила ее недоуменным взглядом. «Я так понимаю, вы уже знакомы?»
Он встал из-за стола. В костюме и галстуке он был довольно забавным. До этого Хелен видела его только в форме тюремного офицера и в повседневной одежде, когда они пару раз встречались вне работы. Сейчас он выглядел как мальчик, втихаря надевший папин костюм.
«Очень рад слышать, что ты присоединяешься к нашему отделу», – сказал он и крепко пожал ее руку.
«Хм, спасибо». Заметив любопытство во взгляде Деллы, все еще наблюдавшей за ними, Хелен глубоко вздохнула. «Мы с Домиником работали вместе в Ларкхолле, – она перевела на него взгляд. – По моим последним данным, ты вроде остался в Греции».
Внезапно Доминик растерялся, почувствовав себя неуютно. Он подал в отставку по телефону, не собираясь возвращаться из отпуска. В Греции он встретил женщину, в которую влюбился настолько, что решил остаться на Крите, вместо того, чтобы продолжить работу в крыле G.
«Не сложилось» – коротко ответил он, и Хелен решила, что не очень-то хочет узнать подробности. К счастью, он, похоже, не собирался их рассказывать. Напротив, он улыбнулся, и знакомое выражение в его взгляде не предвещало ничего хорошего. «Зато теперь все будет просто прекрасно».
Хелен подумала, что «прекрасно» будет последним определением, которое Никки Уэйд даст такому неожиданному повороту событий.
«Мисс Хайнс, – в комнату заглянула Сара, и кивнула на зажатый в руке телефон. – Вас хотят слышать на сто первой линии. Это мистер Уолтер из Службы Исполнения Наказаний».
«Хорошо, соедини с телефоном в моем кабинете. – Она снова посмотрела на Хелен. – Прошу прощения, мне придется ответить. Доминик покажет Ваше рабочее место и познакомит со всеми остальными».
«Без проблем», – в голосе Доминика послышалось волнение от такой возможности.
Делла исчезла и прикрыла за собой дверь, оставив Хелен с ним наедине. Она собралась с силами и встретила его пристальный взгляд.
«Ты давно здесь?»
«Уже почти полгода. Думаю, тебе здесь понравится, Хелен. Делла славится тем, что делает больше, чем говорит».
«Отчасти я именно поэтому и согласилась работать здесь. У нее репутация человека, который продвигает много идей».
Он почесал шею и звучно вздохнул. «Знаешь, я…мм… слышал об апелляции Никки Уэйд».
Что ж, долго ждать не пришлось, подумала Хелен. «Да, это была поистине замечательная новость».
«И вы с ней все еще…», – он замялся и не закончил фразу.
«Мы вместе». Хелен решила, что чем раньше она расправится с этой темой, тем лучше.
«Ого». Он выглядел немного разочарованно, хотя, возможно, ей это только показалось. «Это здорово, Хелен».
«Спасибо».
Повисло неловкое молчание, пока оба пытались придумать, что сказать. Ни один из них не забыл, что она нравилась Доминику, и в то время это придавало их отношениям определенную окраску. К тому же в Ларкхолле Хелен была его начальницей. Теперь им придется работать на равных. И Хелен не была уверена в том, как это будет выглядеть. Фактически, последние несколько лет она ни разу не была на месте, которое не подразумевало бы своего рода власти и автономии, так что к этому придется привыкать. Она не говорила Никки о том, что эта работа большой шаг назад в ее профессиональной деятельности. Не такой, чтобы начинать с нуля, хотя это было бы, наверное, справедливо, но власть и престиж в тюремной службе были однозначно потеряны. Здесь главную роль играла Делла Хайнс, а ей отводилось место рядового сотрудника.
«Полагаю, я должен показать тебе окрестности». Проведя ее через приемную, он постучал в дверь, на которой висела небольшая табличка. Она была единственной, на которой была вывеска с именем, и Хелен гадала, что бы эти могло значить.
В кабинете обнаружился тонкий и блеклый, похожий на привидение, мужчина с редеющими волосами. Как только Доминик представил их, обитатель кабинета встал и протянул ей руку. «Это доктор Пол Дэвис. Он наш местный практикующий психолог».
«Приятно познакомиться», – сказала Хелен. Окинув взглядом стены, она обнаружила несколько дипломов и сертификатов. Это показалось ей немного показным.
«Добро пожаловать на борт», – с некой помпезностью сказал он.
Манеры Пола были так же вычурны, как и отделка его кабинета, и это слегка вывело Хелен из себя. Она надеялась, что это последствия нервозности первого рабочего дня. Последнее, что ей было нужно, так это настроить против себя кого-то из коллег или самой взъесться на кого-то из них. Этого она досыта наелась в Ларкхолле.
Вторая дверь на этой стороне была закрыта, а кабинет принадлежал доктору Джоанне Мур, еще одному консультанту. Будучи доктором медицины, по словам Доминика, она находилась непосредственно в Отделе только один день в неделю, а все остальное время проводила экспертизу тюрем на предмет состояния здоровья женщин-заключенных.
«Она действительно заинтересована в повышении качества пищи и тренажерных залов в тюрьмах. – Сказал Доминик, сопровождая ее в последний кабинет, который был предназначен для Хелен. – Она говорит, что лучше вложить больше средств в это, чем в затраты на лечение. Заключенные будут гораздо реже болеть, если им предоставят надлежащее питание и возможность двигаться».
Хелен глянула на него. «Невозможно не согласиться».
«Ага, вот только… – Доминик прервался и открыл дверь, показывая внутренности кабинета. – Вот так и живем. Кстати, ходят слухи, что скоро новые компьютеры поставят».
Хелен огляделась. Стены хоть и были окрашены в безликий серый цвет, но зато были чистыми. Пол, по-видимому, только что помыли. Обшарпанный стол был ветераном на службе Ее Величеству, но к нему была приделана выдвижная подставка для клавиатуры. Зато кресло явно было выбрано с претензией на эргономичность.
Глянув на компьютер, Хелен попыталась скрыть испуг. Ей не доводилось сталкиваться с подобной техникой три года, потому что в Ларкхолле все работало неизменно с Викторианской эпохи. Так что черт знает, насколько запущенными были ее навыки и скорость печати. Ей оставалось только догадываться, насколько изменилось программное обеспечение с тех пор, как она использовала его последний раз. Никки работала с компьютером в клубе. Может, она могла бы поделиться парой советов.
Очевидно, Доминик заметил ее выражение лица и подбадривающее улыбнулся. «Не беспокойся, Хелен. Все, с чем мы работаем, очень просто. В основном Excel и PowerPoint, самые простецкие офисные фишки. Хоть устаревшую Windows NT еще не заменили на двухтысячную, работать можно».
Хелен поставила портфель на стол и попыталась не показать, что все сказанное им является для нее абсолютной тарабарщиной. «Ты начинал говорить о докторе Мур и ее мнении о том, как лучше использовать финансовые ресурсы. Не согласен с важностью диеты и упражнений?»
В его взгляде читалось явное напряжение, и Хелен поняла, что что-то здесь не то. «Не уверен, что стоит говорить что-либо до того, как ты с ней познакомишься. Тебе надо составить собственное мнение о ее представлениях и манере общаться с коллективом».
«Ну же, Доминик, я рассчитывала на твою поддержку во время первых дней на новом месте». Она не осознавала игривость своего тона, пока он, покраснев, не отвернулся к окну. Видя его реакцию, Хелен осадила себя, мысленно дав себе пинка.
«Просто… Когда она говорит о содействии хорошему здоровью заключенных, непохоже, что говорит о людях или пациентах, Хелен».
«А на что это похоже?»
«Это больше походит на то, как пастух рассказывает, как лучше присматривать за стадом коров. Иногда аж мурашки по коже от этого».
Хелен вздрогнула. «Но это только твое мнение, Дом».
«Знаю. Именно поэтому и хочу, чтобы ты составила свое собственное. Я могу ошибаться. – Он примирительно улыбнулся. – И надо заметить, это был бы далеко не первый раз, когда я неправильно оцениваю ситуацию».
Она точно знала, что он припомнил ту неудачную попытку поцеловать ее. И то, что эта попытка закончилась ее признанием в чувствах к женщине. После очередной неуклюжей улыбки он попрощался и ушел в свой кабинет. Наконец, оставшись в одиночестве, чтобы обжиться в кабинете, она осмотрелась и задумалась, как же все будет складываться дальше.
Итак, она столкнулась со старым знакомым, который, как она подозревала, не собирался довольствоваться статусом друга. И получила легкое предупреждение о том, что четвертый член команды был более чем своеобразным. Не говоря уже о том, что в плане технологий вместо знаний зияла большая дыра. И она еще даже часа тут не провела. Нахмурившись, Хелен уставилась в черный монитор компьютера и гадала, как предположительно эта хреновина вообще включается.
7.
Вечера по четвергам в Chix становятся такими же популярными, как и пятничные, подумала Никки, оглядывая основный зал со второго этажа. Она решила, что пора им задуматься о том, чтобы закрываться по четвергам так же поздно ночью, как и по пятницам.
Бесспорно, дела в клубе шли замечательно, и она понимала, что это целиком и полностью заслуга Триши. Именно Трише принадлежала идея создать атмосферу бара в ночном клубе в будни, сделать два этажа в пределах зала и на каждый из вечеров назначить определенную программу. По понедельникам они устанавливали большой экран, так что посетительницы могли смотреть новое телешоу с лесбийской тематикой. Так что эти вечера больше походили на долгие и оживленные встречи фан-клуба. Никки слабо себе представляла, что они будут делать, если это шоу закроют. Она надеялась, что следом за ним начнется какое-нибудь еще. В перерывах между трансляциями шоу в Chix показывали лесбийские фильмы, вроде «Неприкаянных сердец» и «Связи». По вторникам устраивали соревнования по дартсу и бильярду, а телевизор по просьбам болельщиц переключали на Sky Sports. По средам предлагали напитки «два по цене одного», что делало эти вечера особенно привлекательными для работающих женщин, не говоря уж о любительницах выпить.
По четвергам они проводили «Вечера в стиле Ретро», во время которых предпочтение отдавалось музыке 60-х, 70-х и 80-х. Эта атмосфера притягивала старую гвардию, лесбиянок, которым было уже за тридцать или за сорок, а некоторым и за пятьдесят. Никки нравилось беседовать с этими женщинам, хотя некоторые рассказывали такие истории о том, каково было быть лесбиянкой в те далекие годы, что она искренне радовалась тому, что является представителем более молодого поколения.
Внизу, на танцполе, просто яблоку упасть было негде, и за барной стойкой почти не было свободных мест. В игровых комнатах в дальней части помещения, где находились три бильярдных стола и несколько мишеней для дартса, народу, похоже, было не меньше. Второй уровень располагался по всему периметру зала, и с него можно было наблюдать за тем, что творилось на танцполе. Он вмещал в себя несколько столиков и был сконструирован так, чтобы не пропускать большую часть звуков. Так что посетительницы могли пообщаться, не перекрикивая музыку. В баре можно было купить снеки в пакетиках, чипсы, сухарики и поп-корн с пятнадцатью разными наполнителями. Из алкоголя были только пиво и коктейли. Диджейская будка нависала над танцполом и сквозь прозрачные стены Никки видела, как Лиза пританцовывает под ритм Bee Gees и «More Than A Woman». Торчащими во все стороны волосами и покрытыми татуировками руками юная девушка ди-джей сильно напоминала Никки ее тюремную приятельницу Шэз Уайли, но насколько она знала, Лизе не пришло бы в голову попытаться отравить клиентов испорченными устрицами.
Весь персонал клуба сегодня работал. Кэрол и Мелисса хаотично носились по основному этажу, в то время как менее опытные Дана и Элис обслуживали спокойных клиентов наверху. Лидия, вышибала крупного, почти мужского телосложения, с белоснежными волосами, которыми напоминала Никки полярного медведя, неторопливо обходила зал. Готовая ко всем неприятностям, она могла решить любую проблему с такой деликатностью и дипломатичностью, которая не вязалась с ее массивной фигурой. С ней на связи всегда были две ее помощницы – Ронда и Эмили. За барной стойкой Никки увидела Тришу, которая помогала бармену, и задумалась, стоит ли и ей спуститься к ним. Как только эта мысль пронеслась в ее сознании, Триша встретилась с ней взглядом и помахала, всем видом показывая, что сейчас поднимется к ней.
Никки наблюдала, как Триша выскользнула из-за стойки и двинулась сквозь толпу, часто останавливаясь, чтобы поприветствовать новичков или перемолвиться парой слов со старыми знакомыми. Он была здесь как рыба в воде, и было сложно связать эту хладнокровную деловую женщину с той милой застенчивой девочкой, какой она была, когда приручила дикарку Никки Уэйд. Триш поправилась на несколько килограмм за эти годы, но это не только не портило ее, но и придавало больше привлекательности плавным линиям ее крепкого тела. Белокурые волосы слегка вились, совсем чуть-чуть не доходя до плеч, а ее спокойные голубые глаза смотрели на мир с легким обаянием.
Они были вместе девять лет, два года из которых Никки провела в тюрьме, пока их отношения не разбились о жестокую реальность, когда Триша от одиночества начала встречаться с другой. Иногда Никки пыталась представить, что было бы, если бы не появилась другая, или если бы Триша попросила дать ей еще один шанс во время того рокового визита в тюрьму. Смогла бы тогда Никки сопротивляться обаянию одной управляющей, которая относилась к ней с вниманием и добротой в том самом жестоком из миров? Или они с Тришей все равно в итоге разошлись бы, и Никки бы влюбилась в Хелен, потому что такова была их судьба? Хотя, что толку гадать, решила она, точно-то все равно никогда не узнает.
Она понимала, что им повезло, что их дружба оказалась достаточно прочной, чтобы они могли продолжаться работать вместе. Никки приветственно кивнула, когда Триша, наконец, дошла до нее.
«Приветик, Никки. Многолюдно сегодня».
«Да, и это весьма неплохо. – Никки коротко взглянула на нее. – Ты хорошо потрудилась здесь, детка».
Триша улыбнулась, довольная комплиментом. «Это все было только твоей идеей. Помнишь первый год? Мы обе жили над той забегаловкой и ожидали, что банк может забрать ее в любой момент, оставив даже без крыши над головой».
Никки встряхнула головой и улыбнулась воспоминаниям. Они с Тришей встретились в маленьком лесбийском клубе, ныне канувшем в Лету. Никки работала там барменом, а Триша подрабатывала официанткой, пока училась в колледже в надежде получить диплом экономиста. Когда они стали парой, наследство, которое оставила Трише ее тетя, позволило им выкупить здание и основать клуб «Дива». Так назывался Chix до того, как в нем от руки Никки погиб офицер полиции. Через некоторое время Никки вернула Трише половину начальных инвестиций из своей части доходов, но в самом начале это было довольно рискованно и они могли потерять все, что имели до последней рубашки.
Триша облокотилась на перила и со слегка насмешливым выражением оглядела ее. «Выглядишь расстроенной, Ник. Все еще не можешь привыкнуть ко всему этому?»
«Да нет… Просто… Я Хелен не видела с утра понедельника. Мы общаемся по телефону каждый вечер, но это не то».
Триша понимающе кивнула. «Да, все непросто, когда работы несовместимы. Подумываешь найти работу с дневным графиком?»
«Проблема в том, что мне действительно нравится работать в клубе, Триш. И всегда нравилось. Мне приятно встречаться с людьми, беседовать с ними. Мне нравится вся эта компанейская атмосфера, которая постоянно меня окружает. Совершенно не представляю себе, чтобы я могла застрять за столом в офисе и перекладывать бумажки. Это до смерти скучно».
«Тогда создай что-то типа клуба, только на дневное время».
«Например?»
«Ну, до меня тут один слух дошел. Говорят, кафешка, что в паре кварталов отсюда, вот-вот пойдет с молотка. Видимо, владелец в итоге разорился и закроет кафе».
«Та дыра на углу? – Никки подняла бровь. – Хелен будет очень расстроена. Ей нравилась эта забегаловка».
Триша знакомым жестом ткнула ее локтем. «Попытайся вникнуть в смысл, Ник».
«И в чем он?»
«Эта забегаловка тихо загибалась с тех пор, как мы сюда переехали. Весь район стал лучше, но только не это место. Кафе сейчас выглядит так же, как и много лет назад».
«И?»
«И оно все еще работает. Из того, что я слышала, хозяин увлекся игрой в казино, что требует определенного дохода, но нисколько не способствует бизнесу. О чем тебе это говорит?»
«О том, что, несмотря на полное невмешательство владельца и тотальное отсутствие инвестиций, кафе все еще каким-то образом остается на плаву. – Никки задумалась над этим. – И я чертовски уверена, что дело вовсе не в дизайне и точно не в качестве кухни. Все только из-за места. Здесь одни клубы вокруг, так что работникам местных офисов просто негде больше пообедать».
«Так точно. И почему бы в таком случае не выкупить его?»
«В смысле, продать тебе свою часть Chix и открыть ресторан?» Никки было больно даже думать об этом. Клуб был своеобразной защитой, и был для нее важнее, чем она осознавала до этого момента, притом вовсе не по финансовым причинам.
«Нет, я подумала об этом заведении, как о расширении Chix, – сказала Триша с заразительным энтузиазмом. – Мы сделаем это вместе, но я продолжу заниматься клубом, а ты возьмешь на себя управление «Chix – младшим». Мы можем превратить это место в милое маленькое бистро, куда буду приходить завтракать геи после ночных тусовок в местных клубах. А днем там смогут обедать работники из расположенных рядом офисов. Если закрываться в три, то, приходя домой, будешь успевать готовить Хелен ужин».
Последнее было сказано с изрядной долей сарказма, но Никки решила пропустить это мимо ушей. Это была весьма привлекательная идея, и не только из-за рабочих часов, которые предлагала Триша. Но также это было очень рискованным капиталовложением двух женщин, учитывая нестабильность экономики.
«Думаешь, это действительно сработает?»
«Эта идея лучше, чем ждать пока ты станешь настолько жалкой, чтобы попросить меня выкупить твою часть. – Триша положила ладонь на предплечье Никки. – Поскольку дела у клуба идут действительно хорошо, я буду просто не в состоянии выкупить твою долю по справедливой цене, и если честно, мне очень не хочется привлекать стороннего человека, чтобы сделать это. Мы создали его вместе. Это наше дитя, и ты всегда должна быть его частью».
Никки решила, что это никогда не сравнится с тем, что может быть общего у них с Хелен. В каком-то смысле, она не думала, что Хелен это поймет… или что хуже, прекрасно поймет, и будет иметь еще более вескую причину держать ее подальше от Триши.
«Ты уверена, что кафе собираются выставить на продажу?»
«Это может оказаться всего лишь слухом. Но даже если и так, это не удержит нас от того, чтобы сделать интересное предложение хозяину заведения. – Триша наклонила голову. – Что скажешь?»
«Давай сделаем это. Худшее, что может случиться, так это то, что он скажет «нет».
Триша скорчила гримасу. «Нет, худшее, что может случиться, это если он согласится, а мы вложим прорву денег и сил в эту дыру только для того, чтобы увидеть, как наши вложения вылетят в трубу в первый же год».
Никки рассмеялась. «И ты на это меня пытаешься уговорить?»
«Ты должна знать риски так же хорошо, как и возможную выгоду», – сказала Триша с улыбкой. Она обернулась, глядя на толпу, и внезапно застыла.
Никки нахмурилась и проследила за ее взглядом, но не нашла ничего заслуживающего внимания. «Что такое?»
«Не Клэр ли это? Вон там, у барной стойки?»
Никки чуть было не спросила «Что за Клэр?», но вовремя заметила в толпе свою бывшую адвокатессу и приподняла брови. Непривычно было видеть подругу Хелен не в костюме и вне стен суда. Было совершенно очевидно, что она здесь не для того, чтобы повидать старую клиентку, потому что Клэр заказала выпивку, притом большую порцию, и начала подниматься по изогнутой лестнице, ведущей на второй этаж. Похоже, она даже не заметила стоявших рядом с перилами Никки и Тришу. Напротив, она прошла вдоль стены, где располагались кресла и диваны так, чтобы обеспечить возможность личных разговоров, нашла тихий уголок и, устроившись там, отпила большой глоток своего напитка.
«Хотела бы я знать, где Хизер».
Об этой девушке Никки точно ничего не знала. «Кто такая Хизер?»
«Ее девушка, в рекламе работает. Они вместе уже больше пятнадцати лет, еще со времен университета».
Никки взглянула на Тришу и более чем удивилась, когда обнаружила, что та все еще пристально смотрит на Клэр со странно заинтересованным выражением лица. «Откуда ты все это знаешь?»
Триша с усилием оторвала от нее взгляд. «Мы с Клэр очень хорошо узнали друг друга, пока работали над твоей апелляцией, Ник. Она показала мне, как правильно составлять ходатайство, как получить поддержку общества, как правильно работать с газетчиками. – Она снова перевела взгляд на Клэр. – Тебе не кажется, что она расстроена?»
Никки озадаченно посмотрела на нее еще раз. «Ну, выглядит она так, как будто долго плакала, и она только что попросила Ронду повторить заказ. Так что, думаю, ответ «да», она расстроена».
«Я пойду, поговорю с ней», – в голосе Триши появилось искреннее участие.
«Отличная идея. Если она будет и дальше так выглядеть – люди пить перестанут».
Триша пронзила ее таким осуждающим взглядом, что Никки чуть не присела, после чего прошла напрямую к месту, где Клэр стремительно допивала свой второй бокал. Смутившись, Никки наблюдала, как Триша присела рядом с Клэр и начала сосредоточенно говорить с ней. Время от времени Триша прикасалась к руке или ноге Клэр жестом, который показывал большую заботу, чем Никки ожидала. Она поняла, что за последний год Триша и Клэр стали довольно близкими подругами, и теперь гадала, знает ли об этом Хелен.
И еще больше задумывалась, знает ли об этом та загадочная Хизер. Никки подозревала, что Клэр лесби с первой же их встречи, но она никогда не подтверждала этого впрямую. Как только она поняла, что Хелен она никогда не привлекала, эта тема перестала интересовать ее и больше не затрагивалась. Никки нахмурилась, глядя на двух женщин, одна из которых, несомненно, нуждалась в утешении, а вторая, очевидно, была более чем рада его предоставить.
Ей было просто необходимо обсудить все это с Хелен, но она не собиралась делать это по телефону. Это определенно была та тема, которую стоило обсуждать лежа в постели.
8.
Хелен глянула на Никки поверх завтрака, стоявшего на столе. Хотя для нее это скорее был обед, учитывая, что до квартиры она добралась почти в три часа ночи. Никки встретила сонную, но довольную Хелен в шесть утра на кухне за полностью приготовленным завтраком, состоявшим из пирога со шпинатом и клубникой со сливками на десерт. Она внимательно слушала ее многословный рассказ о первой неделе на новой работе. Когда они добрались до кофе и газет, Хелен решила, что теперь самое время сказать ей. Она знала, что рано или поздно все равно придется, а это первая возможность рассказать лично. Это была не та тема, которую ей хотелось бы обсуждать по телефону.
«Никки?» Карие глаза сфокусировались на ней поверх газеты. Хелен собиралась улыбнуться, но, подумав, что улыбка будет выглядеть фальшиво, тихонько вздохнула. «Никогда не догадаешься, кто работает со мной в Отделе».
«Ты права, никогда не догадаюсь».
«Доминик Маккалистер. Оказывается, у него не сложилось с той девушкой, которую он встретил в Греции».
Никки надолго задумалась. Хелен пыталась представить себе, о чем она думает. «Шутишь?»
«Неа, он второй программный координатор. – Она поколебалась, но решила выдать все разом. – Мы будем очень плотно сотрудничать».
Еще на некоторое время воцарилось молчание, пока Никки переваривала полученную информацию. Затем, к полному изумлению Хелен, она пожала плечами и вернулась к газете. «Это же хорошо, что там есть кто-то, с кем ты уже работала раньше. Может, стоит при случае пригласить его на ужин».
Хелен ошарашено уставилась на нее. «Кто ты такая и какого черта ты сделала с Никки Уэйд?»
«Эй, ты же сама сказала прекратить подозревать во всем только худшее. Так что дай мне возможность хотя бы попытаться».
Хелен растерянно опустила голову. «Конечно, – смягчив тон, сказала она. – Прости, я думала ты сорвешься. Похоже, теперь я виновата в том, что делаю поспешные выводы».
Никки поморщилась и перевернула страницу. «Ну, у тебя были на то причины. У меня всегда был вспыльчивый характер, Хелен. Просто в тюрьме он стал управляемым».
«Хочешь сказать, что раньше было хуже?» – Хелен потрясенно моргнула.
Никки мрачно усмехнулась. «Не совсем. У меня всегда слова быстро с языка слетали, но потом это закончилось. Не было хуже, просто было по-другому. – Она прервалась, внезапно задумавшись. – Знаешь, мое нынешнее существование делится на «до Ларкхолла», «во время Ларкхолла» и «после Ларкхолла». Как будто это три совершенно разные жизни».
«Думаю, этого стоило ожидать. Если это тебя утешит, то моя жизнь теперь разделяется на «до встречи с Никки» и «после встречи с Никки».
Никки снова усмехнулась, но уже явно забавляясь. «В смысле, на то, когда ты было гетеро, и теперь, когда ты стала гомо?»
«Я бы не стала это так называть».
Никки только посмотрела на нее многозначительно, с теплом и нежностью, и это напомнило Хелен, почему она так сильно ее любит. Она соскользнула со своего места и обошла стол. Резко свернув газету, Никки положила ее на стол. Она посадила Хелен на колени и крепко обняла ее.
«Я люблю тебя, Никки», – прошептала Хелен.
«Я тоже тебя люблю, – заверила ее Никки. – Прости, что усложняла все настолько, что теперь ты опасаешься сказать мне что-либо».
«Думаю, я тоже в долгу не осталась. Наверное, поэтому мы были предназначены друг для друга».
Никки прикоснулась к ее щеке и серьезно посмотрела на нее. «А мы предназначены друг для друга, Хелен?»
«Ну конечно. – Хелен нежно прижалась к ней. – Милая, когда я говорю, что никогда и ни к кому не чувствовала ничего подобного, я не пытаюсь быть романтичной. Это чистая правда. Ты – все чего я хотела, и все, в чем я нуждалась, но даже не догадывалась об этом, пока ты не ворвалась в мою жизнь».
Никки чуть отклонила голову назад и посмотрела на нее сквозь полуопущенные ресницы. «Значит, ты утверждаешь, что у меня нет причин когда-либо ревновать тебя».
«Абсолютно никаких причин. – Хелен чмокнула ее в нос. – Я сказала Доминику, что мы с тобой вместе. И, кстати, он был очень рад услышать, что ты выиграла апелляцию».
Никки не выглядела полностью убежденной в последнем, но улыбнулась и нежно сжала Хелен в объятьях. «Что ж, этот хитрец всегда был меньшим из зол. Думаю, я смогу жить с мыслью о том, что вы теперь работаете вместе. Знаешь, он ведь видел меня обнаженной».
Хелен вздрогнула, уязвленная этим небрежным замечанием. «Что?»
«Помнишь, ту блестящую идею, которая пришла тебе голову? Когда самостоятельно выиграть в войне с наркотиками собиралась ты, а единственной, кому пришлось приседать над зеркалом, была я».
Хелен сморщилась: «Помню». Это был не самый лучший момент в ее первые дни в Ларкхолле.
«Так вот, я стояла полностью обнаженная в камере перед поисковой командой. Когда мимо проходил Маккалистер, дверь была распахнута настежь. Он увидел меня и встал, как вкопанный, чтобы рассмотреть получше все достопримечательности. – Никки сделала паузу и ее губы слегка скривились, притом вовсе не от улыбки. – Неудивительно, что он отступил, когда узнал, что я тебе нравлюсь. С ЭТИМ он не мог конкурировать».
«О, Никки». Слова были нарочито легкими, но Хелен уловила пронизывающее их чувство униженности, едва заметное, понятное только тому, кто был знаком с интонациями, которые Никки использовала. «Мне так жаль, что это произошло».
Никки слегка тряхнула головой, словно пыталась сбросить с себя это воспоминание. «Эй, это всего лишь забавная история, которую ты можешь рассказать на первой рождественской корпоративке. Но если он снова решит пофлиртовать с тобой, напомни ему, с кем ты в паре».
Хелен не знала, что сказать. Все, что она смогла сделать, это крепче обнять ее и, утешая, держать в объятьях. Поначалу тело Никки было как каменное, но потом она резко расслабилась и уронила голову на плечо Хелен.
«Знаешь, самое ужасное, что было в моей работе в Ларкхолле, было неравенство во всем. – Сказала Хелен, обнимая Никки так любяще и нежно, как только могла. – Если заключенная совершала ошибку, наказывали заключенную. Если служащий тюрьмы совершал ошибку,… наказывали опять же заключенную. Это нечестно».
«Не учи ученого», – тихо ответила Никки.
«Я знаю. И именно поэтому мне нужна твоя помощь. Ты должна напоминать мне, что поставлено на карту, когда я становлюсь слишком нетерпеливой или слишком увлекаюсь процессом, чтобы видеть последствия. Я хочу иметь возможность рассказывать тебе обо всем, над чем я работаю. И хочу, чтобы ты была первой, кто скажет хорошо это, плохо или совершенно безрассудно».
Никки некоторое время молчала. «Я не смогу быть здесь на постоянной основе, Хелен, разве только по воскресеньям».
«Ну, тогда мне придется оставлять все до выходных», – сказала Хелен с легкостью, которой на самом деле не ощущала.
«Ага». – Никки не выглядела довольной.
«Мне пора собираться».
«Конечно».
Хелен пальцем подняла лицо Никки за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. «Мы разберемся с этим, милая».
Никки еще некоторое время хмурилась, но в итоге ее выражение лица стало более расслабленным. «Конечно, разберемся».
«Спасибо за завтрак. Он был замечательным».
Никки поцеловала ее. «Всегда пожалуйста. Иди. Ты же не хочешь заработать репутацию человека, который постоянно опаздывает, в первую же неделю».
«Точно. Должен пройти хотя бы месяц, прежде чем я смогу себе это позволить».
Удовлетворенная тем, что это вызвало улыбку, маленькую, но искреннюю, Хелен еще раз поцеловала Никки и с неохотой выскользнула из ее объятий. В ванной она быстро приняла душ и надела вещи, которые подготовила еще вчера. Пока она накладывала макияж, Никки просунула голову в дверь ванной.
«Я собираюсь немного поспать в твоей постели, это ничего?»
Хелен встретилась с ее взглядом через зеркало. «Конечно, могла бы и не спрашивать. – Она приподняла подбородок, накладывая основу под макияж. – Когда я тебя снова увижу?»
«Ты же знаешь, вечера по пятницам просто сумасшедшие. В клуб под завязку набиваются «бэби-дайки». Так что после этого я, скорее всего, буду совершенно вымотана».
Хелен кивнула. «Не хочу, чтобы ты садилась за руль в таком состоянии. – Она задумалась, пока наносила тушь на ресницы. – У меня есть планы на завтрашнее утро, да и постирать надо, так что я не смогу приехать сегодня вечером. Что если я приеду завтра ближе к ночи в клуб и проведу субботний вечер с тобой?»
Никки сладко улыбнулась. «Звучит чудесно».
Хелен улыбнулась в ответ и продолжила сборы, как только Никки исчезла из поля зрения. Потом взяла мобильный и портфель и остановилась у двери спальни, чтобы еще раз посмотреть на свою возлюбленную. Никки только устраивалась на простынях, ее стройное смуглое тело скользнуло под одеяло цвета слоновой кости. Ее темные глаза засияли, когда она увидела Хелен. Никки приподнялась на локте и повернулась в сторону двери.
«Поцелуешь на прощанье?»
Хелен помедлила, мучаясь в нерешительности. «Боже, милая, ты так шикарно выглядишь, лежа здесь. Не знаю, осмелюсь ли».
Никки ухмыльнулась. «Тогда не стоит рисковать», – она послала ей воздушный поцелуй.
Хелен ответила ей улыбкой и отвернулась. Проходя гостиную, она взглянула на часы, решила, что у нее есть еще пять минут, до момента, когда пора будет выбегать, и бросила портфель на журнальный столик. Вернувшись в спальню, она практически набросилась на Никки, которая приняла ее в распахнутые объятья.
«Я…не могу… остаться… надолго», – пробормотала Хелен между долгими сладкими поцелуями.
«Знаю, – ответила Никки. – Я испортила твой макияж».
«Поправлю в машине».
«Сколько времени у тебя осталось?»
«Мммм… Три минуты».
Хелен проложила поцелуями дорожку от шеи Никки до груди и, остановившись на ее правом соске, легонько пощекотала его кончиком языка. «О, Боже, только не это».
Хелен ответила что-то несвязное и оставила возражение без внимания. К счастью, Никки в пол глаза следила за стрелками часов, стоявших на прикроватном столике, и когда последние секунды вышли, она с немалым усилием отодвинула Хелен от себя.
«Тебе пора идти». Хелен упрямо вздернула подбородок, но знала, что Никки права. «Окей», – с неохотой отстранившись, сказала она и напоследок поцеловала ее в губы. «Буду думать о тебе каждую минуту». Потребовалось гораздо больше решимости, чем она хотела признать, чтобы уйти от женщины, растянувшейся на ее постели, не оглядываясь.
Она точно знала, если оглянется – до работы сегодня не доберется.
9.
Никки глянула на наручные часы, подозревая, что нравится ей это или нет, все равно опаздывает. Подавив вздох, она попыталась не нервничать, пока ждала лифт, сознавая присутствие рядом людей. Было совершенно ясно, что она всегда будет ненавидеть закрытые помещения, независимо от того, сколько времени пройдет после Ларкхолла. Когда двери лифта разошлись, Никки с чувством облегчения шагнула в роскошный ресторан.
За столиком ее уже ждала Моника Линдси. Эта пожилая женщина выглядела настолько элегантно и аристократично, что остальным посетителям никогда бы не пришло в голову, что она когда-то была в тюрьме, где и познакомилась с Никки. Хотя Моника была вовлечена в преступную схему ее начальника весьма опосредованно, ее обвинили в растрате чужого имущества и приговорили к нескольким годам тюрьмы. Ларкхолл, разделивший ее с сыном, у которого был синдром Дауна, был ужасным шоком для этой женщины. Но она смогла выжить там, главным образом благодаря помощи Никки. Когда умер ее сын, именно Никки спасла жизнь Моники во время ее попытки покончить с собой. И Никки была тем человеком, который смог каким-то образом убедить ее не сдаваться и продолжать работать над апелляцией. Как только она освободилась, все свои средства и безграничную энергию Моника направила на реформы тюремной системы, а половину своего дома отвела под приют для только что вышедших из тюрьмы женщин. Она была одной из первых, с кем Никки встретилась после ее апелляции, и они постоянно оставались на связи, часто встречаясь за обедом в ресторане с видом на Темзу.
Вытянутое лицо Моники просветлело, когда она заметила Никки, и грациозно поднявшись со стула, обняла ее с искренней привязанностью. Никки всегда чувствовала себя рядом с ней немного неловко, по сравнению с грацией Моники, ее движения казались неуклюжими. Но время в Ларкхолле связало их так, что это не сравнилось бы даже с тем общим, что было у них с Хелен.
«Приятно снова видеть тебя, Никки. – Интеллигентность в голосе Моники всегда заставляли Никки тщательнее выбирать слова в ее присутствии. – Попала в пробку по пути?»
«Просто слишком поздно вышла. – Призналась Никки. – Проспала».
Она откинулась на спинку стула, пока официант расставлял бокалы и приборы. Как только они сделали заказ, и официант удалился, Моника пристально посмотрела на нее. Никки рассказывала ей за предыдущим обедом, что очень озабочена несовместимостью графиков ее работы и работы Хелен, так что пожилая женщина не стала зря тратить время и начала беседу с этой темы.
«Как у вас с Хелен все складывается, учитывая разницу в рабочем времени?»
Никки вздохнула. «Это всего лишь первая неделя, Моника, но все уже стало сложно. Я проводила ее на работу в понедельник, но мы так и не виделись до вчерашнего утра. Да и то это случилось только потому, что я специально приехала приготовить ей завтрак. Я немного поспала у нее, но так вымоталась вчера в клубе, что даже будильник не услышала, потому и проспала. – Она с несчастным видом почесала затылок. – Намного легче подняться наверх, в мою квартиру, после утомительной ночи в клубе, но как объяснить это ей?»
«Уверена, она понимает это, Никки».
«Да. Но сколько это будет продолжаться? Одно дело обсуждать эту тему и верить, что мы со всем справимся. И совсем другое – жить так, как это происходит сейчас».
Моника посмотрела на нее с искренним сочувствием. «И что ты можешь изменить? Звучит так, что вашим отношениям определенно не идет на пользу то, как редко вы видитесь».
«Мы с Тришей собираемся принять предложение выкупить кафе в паре кварталов от клуба. Если все пойдет как надо, я займусь его реконструкцией, а впоследствии и управлением. Конечно, работать придется и по выходным, но так я смогу каждый вечер быть с ней, когда она приходит с работы».
Моника улыбнулась: «Это замечательно, Никки. Хелен, должно быть, очень рада этому».
«Я еще не говорила ей».
«Почему?»
«Я хочу быть полностью уверена, прежде чем обнадеживать ее».
«Но ведь одно только осознание того, что ты пытаешься, позволит ей легче переносить редкие встречи».
Никки ухмыльнулась: «Мне показалось, или ты сейчас даешь мне советы по поводу моей личной жизни?»
«Помнится, я всегда это делала. – Напомнила Моника и в ее глазах мелькнула озорная искорка. – А как Триша поживает?»
«Триша в полном порядке. Дела в клубе идут замечательно, мы с ней остались хорошими друзьями. Она довольно легко смирилась с этим. Хелен относится к ней слегка настороженно, но только потому, что знает, что Триша хотела начать все с начала, когда я выйду. Так что Триша в ее глазах выглядит соперницей, а не просто бывшей».
«Да уж, Никки, – улыбнулась Моника, – непохоже, что твоя личная жизнь стала проще после освобождения».
Никки вздохнула: «Ты так думаешь?» Как только принесли заказ, беседа прервалась, и Никки с жадностью набросилась на салат.
«Когда ты займешься наймом персонала в это кафе, Никки?»
«Моника, мы еще даже не уверены, когда сможем выкупить его».
«Но все же, когда?»
«А что?»
«Ты смогла бы нанимать на работу только что освободившихся из тюрьмы?»
«Не думала об этом. Думаю, что да. В конце концов, им работа нужна ничуть не меньше, чем всем остальным».
«Даже больше, Никки. Ты даже представить себе не можешь, насколько тебе повезло, что твое финансовое положение было устойчивым, когда ты вышла».
«Вообще-то, Моника, прекрасно представляю. – Никки задумчиво помолчала. – А почему тогда ты не предлагаешь нам нанимать твоих клиенток на работу в клуб?»
«У большинства этих женщин в прошлом были либо алкоголизм, либо наркозависимость».
Никки покраснела и опустила взгляд. «Ты права, я не подумала об этом. Разносить выпивку – не самое лучшее для них предложение».
«Я знаю тебя и доверяю тебе, Никки. Но ведь и ты не можешь сказать, что в вашем клубе совершенно невозможно достать наркотики».
Никки звучно вздохнула. «Нет, не могу. Мы, конечно, выставляем вон из клуба любого, кто попался на дилерстве. И пытаемся сохранить хотя бы относительную чистоту от наркотиков, но мы не можем постоянно следить за каждым углом. К тому же наивно полагать, что ни одна из посетительниц не принимает наркотики. Они легко могут пронести их с собой».
«Вот поэтому я не могу поставить в подобную ситуацию ни одну из своих клиенток, – объяснила Моника. – Зато маленькое кафе могло бы стать отличным способом для них вернуться в нормальную жизнь и стать частью общества».
«Я определенно буду иметь это в виду», – пообещала Никки.
Беседа переместилась на другие, более приятные темы, и они наслаждались обедом. После кофе и десерта настало время Никки отправляться в клуб. Она обняла Монику, пообещала быть на связи и заверила, что будет держать ее в курсе того, как продвигаются дела с кафе.
По дороге в Chix, Никки, сидя в такси, пыталась обуздать свое нетерпение. Она не знала точно, во сколько Хелен собиралась появиться, но уже просто не могла дождаться момента, когда увидит ее. Боль от ее отсутствия, казалось, навсегда обосновалась в ее груди, и она знала, что пока не увидит Хелен собственными глазами, легче не станет.
Уже в районе семи вечера стало понятно, что ночь будет не из легких. Клуб уже был забит до предела, но очередь у двери не становилась меньше. Для нее такой ажиотаж был просто загадкой, ведь погода стояла на удивление ясная и теплая, а на небосклоне Лондона сияла полная луна. Никки попросила Лидию поглядывать за тем, чтобы, когда появится Хелен, ее тут же впустили, и убежала за барную стойку, чтобы обслужить заждавшихся клиентов.
В любом случае, легче стало только около одиннадцати. Никки подумала, что если у посетителей откроется второе дыхание, то остаток ночи будет таким же ударным, но была благодарна и за эту передышку. Она поймала ту же мысль во взгляде Триши и заговорщицки ухмыльнулась ей. Сегодняшняя прибыль должна весьма хорошо отразиться на состоянии их банковских счетов.
Никки заметила Хелен минут через пятнадцать. Через толпу ее сопровождала Лидия, и, похоже, это был единственный способ для нее пробраться к бару. Никки закончила обслуживать клиента и подошла ближе к месту, которое моментально освободили для шотландки.
«Что я могу предложить Вам, мисс?» – перекрикивая шум, спросила она.
Хелен ухмыльнулась: «Это просто потрясающе, Никки».
«Знаю. Такое ощущение, что гей-парад начался или еще что-то типа… Только меня предупредить забыли».
Хелен перегнулась через стойку так, что их головы почти соприкоснулись. «Я иду наверх, – прокричала она. – Разбуди меня, когда придешь».
«Скорее всего, будет очень поздно».
«Да мне плевать, насколько поздно. – Хелен потянулась и, схватив Никки за футболку, притянула ее к себе. – Я же сказала, разбуди меня».
Никки улыбнулась и поцеловала ее, а потом сделала это еще раз, потому что просто не могла оторваться. Хелен сверкнула своей коронной улыбкой и начала пробираться сквозь толпу к дальней части клуба, в то время как Никки вернулась к работе. Возможно, если бы их отношения длились к этому моменту чуть дольше, и они воспринимали бы друг друга как должное, или если бы она была более сосредоточена на том, что делает, то Никки не присматривала бы за тем, как Хелен двинулась сквозь толпу. Или это ее внутреннее чутье, выработанное годами управления клубом и временем, проведенным в тюрьме, подсказывало ей присматривать. В любом случае, когда она увидела, что какая-то женщина встала и проследовала за Хелен через дверь с табличкой «только для персонала», Никки немедленно заволновалась.
«Мелисса! Найди Лидию. Скажи ей, чтобы она пришла в подсобку». Никки проскользнула мимо барменши и вынырнула из-под стойки, не тратя время на то, чтобы приподнять ее и спокойной выйти. Протиснувшись через толпу без извинений и попыток быть аккуратнее, она плечом толкнула дверь в подсобку и без колебаний ворвалась внутрь.
Тусклые лампочки едва освещали узкий коридор, ведущий к черному входу, за которым была площадка с мусорными контейнерами. Через открытую боковую дверь была видна лестница, ведущая на верхний этаж, но Хелен даже до нее дойти не успела. Ее приперла к стенке женщина, зашедшая следом. Этот буч стрижкой и крупным телосложением походил на Эл Маккензи из Пекхамской банды. Очевидно пьяная, она, похоже, относилась к тому типу людей, чья агрессия прямо пропорционально зависела от количества залитого внутрь нее алкоголя. Она бормотала что-то, что должно было по ее мнению всенепременно понравиться Хелен, которая, свою очередь, пыталась ответить хоть что-то, что разрядит обстановку. Но получалось это скверно.
«Э, ты! Это место только для сотрудников». Голос Никки был уверенным и спокойным, хотя внутреннее ее состояние ему совершенно не соответствовало. Женщина повернула голову и глянула на нее, однако руку, которой удерживала Хелен у стены, не опустила. И ее взгляд Никки совершенно не понравился. Ее маленькие, глубоко посаженные глазки напомнили ей ротвейлера… и Джима Феннера.
«Отвали. Я тут со своей телкой». Потребовалось некоторое время, чтобы Никки поняла, что она сказала. В ее речи присутствовал явный кокни-акцент *(прим. переводчика – диалект, на котором говорят рабочие из восточной части Лондона. Произношение отличается проглатыванием большей части согласных), и разобрать слова было довольно сложно.
Она подошла на шаг ближе, зная, что Хелен пристально на нее смотрит. Она выглядела очень испуганно, что несколько удивило Никки. Хотя, с другой стороны, женщина была очень большой, ростом с Картера, офицера из поисковой команды.
«Во-первых, это МОЯ телка, – холодно сказала Никки, жалея, что у нее нет бейсбольной биты в руке. Надо было захватить одну из тех, что лежали под стойкой бара. НЕПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНО, УЭЙД, подумала она с негодованием, ТЫ УЖАСНО НЕПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНА, И ЭТО НЕ ДЕЛАЕТ ТЕБЕ ЧЕСТИ. – И даже если это было не так, ей это по-любому не нравится. Выметайся отсюда на хрен, пока я не решила вышвырнуть тебя самостоятельно».
«Только если она пойдет со мной». Она оттолкнула Хелен обратно к стене, когда та попыталась вырваться из ее цепкой хватки.
Никки сделала выпад и, втиснув свое тело между Хелен и пьянчугой, оттолкнула женщину от себя, по крайней мере, попыталась. Это было все равно что толкнуть дерево. К счастью, алкоголь и удивление заставили ее пошатнуться, и это дало Никки небольшую передышку.
Она оглянулась на Хелен. «Ты в поря…», – начала она.
Краем глаза она заметила, как женщина замахнулась для удара. Не думая, просто на уровне инстинкта, она отразила удар поднятым над головой предплечьем. Пользуясь инерцией от удара, она выполнила прием, которому ее научила Шэз, начавшая заниматься кик-боксингом незадолго до того, как Никки выиграла апелляцию. Прежде чем полностью осознать, что произошло, она захватила руку женщины так, что та упала на колени и подергивалась от боли каждый раз, когда Никки надавливала чуть сильнее.
Никки даже не знала, кто больше был напуган тем, что случилось: Хелен, она сама или пьяница, чье нынешнее положение было для нее явно непривычным.
«Эй, отпусти меня, ты, су… Ай!»
Никки немного расслабилась, хотя не была уверена в том, что делать дальше. Но точно знала, что действовать нужно как можно спокойнее. К сожалению, Шэз не упоминала о том, что делать после того, как противник окажется в захвате. Никки чуть наклонилась над женщиной и самым рассудительным тоном, какой только смогла изобразить, предложила: «Окей, тогда сейчас произойдет следующее. Я тебя отпущу, ты извинишься перед девушкой и уберешь отсюда свою жалкую задницу. И не советую тебе больше попадаться мне на глаза, потому что в следующий раз я не буду так охренительно вежлива».
Она осторожно ослабила хватку и отошла на шаг назад. Ее сердце бешено билось, когда она ждала, что произойдет. Она смотрела, как грузное тело поковыляло к двери, и ее облегчению не было предела, когда в дверях появилась Лидия, за которой, дополняя картину, вошли Ронда и Триша.
«Проблемы, Босс?»
«Нет, Лидия. Это существо уже уходит. – Холодно сказала Никки, радуясь тому, что ее дрожь не отразилась в голосе. – Проводи ее до выхода и убедись, чтобы ее друзья отправились следом. Объясни им, что отныне вход в клуб для них закрыт, и расскажи по какой причине».
Пьяная дурь покинула женщину, и она, пробормотав слова извинения Хелен, ушла в сопровождении Лидии и Ронды в сторону выхода. Никки проследила за их отбытием и повернулась к Хелен. Лицо шотландки выражало крайнюю степень ярости и, к величайшему удивлению Никки, направлена эта ярость была на нее.
«И что, по-твоему, ты делаешь? Я прекрасно могу позаботиться о себе самостоятельно!» Со злостью она отпихнула Никки и вылетела через дверь на лестницу.
Изумленная и обиженная Никки уже собралась догнать ее, когда тихий голос со стороны зала сказал: «Отпусти ее, Ник».
Никки обернулась и встретилась с глубокими голубыми глазами своей деловой партнерши. «Триш, она очень расстроена».
«Я знаю, это вполне объяснимо в такой ситуации. – Триша задумчиво подошла к Никки. – Она должна была справиться с приставаниями лесбиянки, которая к тому же была очень пьяна. Она же тюрьмой управляла, в конце концов. С ней случалось что-то подобное раньше?»
Никки уставилась на нее, поначалу не понимая, что она имела в виду. Но потом, закрыв глаза, простонала: «Боже, Феннер… Он домогался ее, Триш. Несколько месяцев назад». Он сделала еще одну попытку двинуться в сторону лестницы, когда Триша прикоснулась к ней с намерением остановить.
«Позволь мне поговорить с ней».
«Почему ты?»
Триша многозначительно посмотрела на нее: «Потому что я в точности знаю, как это – чувствовать себя спасенной тобой».
10.
Хелен села на диван. Ее потряхивало от стыда, злости и страха. Услышав звук ключа в замке, она закрыла глаза и сжала кулаки. Меньше всего ей сейчас хотелось говорить с Никки. Неужели она хоть раз не могла поступить умнее – уйти? Но вошедшая в дверь женщина вовсе не была высокой, оглушительно сексуальной брюнеткой. Напротив, это была блондинка крепкого телосложения, и вовсе не относилась к числу поклонниц Хелен Стюарт.
Триша бросила ключи обратно в карман. «Ты уж извини, но я подумала, что ты не откроешь, если постучу».
Хелен вскочила на ноги, возмущенная тем, что эта женщина позволила себе вломиться сюда в тот момент, когда она чувствовала себя такой беззащитной. «Это Никки попросила тебя придти?»
«Не тупи», – пренебрежительно ответила Триша.
Она прошла на кухню и, игнорируя недоверчивый взгляд Хелен, начала открывать ящики один за другим, пока не нашла коробку с чайными пакетиками.
«Она сама хотела подняться, но я сказала, что позабочусь обо всем, – продолжила Триша, закрывая ящики. – В конце концов, кому, как не мне лучше всех известно, каково это, когда Никки Уэйд спешит на помощь». Она включила электрический чайник и повернулась, чтобы посмотреть на Хелен. «И никто лучше, чем я, не знает, каково это – не мочь справиться с ситуацией, заставляя Никки разбираться со всем и огребать последствия».
Хелен едва слышно выдохнула, чувствуя, как злость отступает. Воспоминание о том, кто этот человек, и что для нее однажды сделала Никки, было как ушат холодной воды. Это не заставило ее относиться к Трише с большей симпатией. Но надо было признать, что никто кроме нее лучше не мог понять суть ситуации, которая была всего лишь небольшим недоразумением по сравнению с той, что отправила Никки Уэйд в тюрьму.
«Никки всегда за всех вступается, Хелен, – продолжила Триша, когда достала из шкафчика кружки и поставила их на стол. – Ты могла быть совершенно чужим для нее человеком, но она все равно схватилась бы с этим чудовищем, не задумываясь ни на секунду. Ты никогда не изменишь в ней это качество, так что тебе надо просто смириться и любить ее за это».
«Мне не нужны советы, особенно от тебя», – сказала Хелен, однако в ее тоне не оказалось столько жара, сколько ей хотелось бы.
«Что ж, дорогуша, от кого-то они все равно нужны, потому как самостоятельно ты справляешься из рук вон плохо».
Хелен признала поражение и села за стол. «Не надо дурачить меня, Триша. Я знаю, ты вернешь себе Никки обратно».
Триша горько улыбнулась. «Ага, в мгновение ока. И ты определенно вкладываешь свою долю в то, чтобы расчистить мне путь. Я могла бы прямо сейчас быть внизу с ней, подставляя свое плечо и показывая, каково иметь рядом женщину, которая ценит и принимает ее такой, какая она есть. А вместо этого я здесь, наверху, пытаюсь вбить хоть какой-то кусочек разума в твою тупую шотландскую башку. Похоже, я совсем дура».
«Так зачем же ты тогда делаешь это?»
Триша коротко глянула на нее. «Потому что я люблю ее, – сказала она с таким терпением, словно объясняла элементарные вещи глупому ребенку. – И люблю достаточно, чтобы отпустить. Если ты нужна ей, чтобы она была счастлива, тогда я счастлива за нее. К тому же неважно, насколько я хочу все изменить, она-то меня больше не любит. Я поняла это еще на ступенях суда после апелляции. Она наконец-то была свободна, но единственный человек, о котором она думала, была ты. Даже несмотря на то, что ты посылала ее к чертям хренову тучу раз.»
«Я знаю, что совершила много ошибок с Никки», – резко ответила Хелен.
Триша выглядела заинтригованной. «Да ладно? А чего ж ты тогда продолжаешь их делать?» Ответа на это у Хелен не было, так что Триша печально покачала головой. Как только чайник, закипев, отключился, она бросила пакетики чая в свою кружку и в кружку Хелен. Залив чай кипятком, она поставила чайник обратно на подставку и села наискосок от Хелен, созерцая ее проницательным взглядом. «Это не относится к тому, что было в подсобке».
Хелен почувствовала, что не в силах встретиться с ее взглядом. «Не понимаю, о чем ты», – промямлила она.
Внимательный взгляд Триши не отпускал ее. «Думаю, понимаешь. Ты же способная. Не такая, чтобы отступать, когда кто-то слишком уж пристает, независимо от его размера. Что-то другое сделало тебя такой уязвимой, и та женщина воспользовалась этим, даже толком не понимая, что она делает».
Хелен почувствовала себя как в капкане, она хотела сбежать, но бежать было некуда.
«Что случилось, Хелен?» – голос Триши внезапно стал таким мягким, что Хелен не смогла сдержать слезы, которые моментально полились ручьем.
«Я…, – она тяжело сглотнула. – Один коллега по работе сексуально домогался до меня».
«Кто-то, с кем ты работала. Кто-то, кому, по идее, должна была доверять. – Триша опустила голову. – Так же, как должна доверять офицеру полиции». Их глаза встретились, и между ними воцарилось абсолютное взаимопонимание. «Ты с кем-нибудь говорила об этом?»
Хелен отхлебнула чаю, и тонизирующая жидкость помогла ей продолжить разговор. «Ты психоаналитика имеешь в виду?»
«Это было бы хорошим решением проблемы. Я бы даже порекомендовала сделать это, пока подобное не случилось снова».
Хелен не смогла отрицать это. «Я в тот же день подала официальную жалобу. – Она почувствовала тошноту. – Но я не слышала ничего о том, чтобы она пошла в ход. Очевидно, ее как всегда затолкали под ковер, и ему все сошло с рук. Опять». Она аккуратно поставила кружку на стол и запустила пальцы в волосы. «Ненавижу все это. Ненавижу чувствовать себя так».
«Знаю. Самым ужасным во всей той ситуации с Госсардом было то, что я во всем винила себя».
Профессиональный ответ Хелен был молниеносным: «Это все не твоя вина, Триша».
«Я говорю вовсе не о его попытке изнасиловать меня. Это мне прекрасно понятно. – Триша мрачно ухмыльнулась. – Видишь ли, я общалась с психоаналитиком. Но ни одна в мире промывка мозгов не изменит того знания, с которым я живу. Я была той, кто дал ему возможность попытаться. Я знала, какой мерзкой сволочью он был. Я знала, что совершенно неразумно оставаться с ним наедине. Но в тот вечер в баре я решила, что справлюсь. Я убедила себя, что имею дело с разумным человеком, а не с хищником. В ту же секунду, как я увидела его, все мое существо кричало о том, что надо развернуться и бежать, но я этого не сделала». Она раздраженно тряхнула головой, а ее глаза потемнели от воспоминаний. «Нас научили игнорировать свои инстинкты, Хелен. Это то, что наше общество лучше всего сделало с женщинами. Мы не должны позволять страху управлять нами, но мы должны осознавать, когда страх – это способ выжить. Надо знать, когда необходимо обратить на него внимание. Я предпочла не делать этого».
Хелен подумала о том вечере в кабинете, когда увидела Джима Феннера, стоявшего возле шкафа с документами. Она помнила его глаза, тон его голоса. Она вспомнила, как быстро и сильно рос в ней страх, как билось стремление убежать в ее голове, но гордость заставила их замолкнуть. Потому что уйти в тот момент, по ее мнению, означало проиграть, а она не могла себе этого позволить. Надо ли говорить, что в итоге он все равно выиграл. Она сглотнула желчь, вставшую поперек ее горла, а Триша продолжила говорить.
«Из-за того, что я была недостаточно сообразительной, чтобы уйти, женщине, которую я любила, пришлось спасать меня. И это стоило ей трех лет ее жизни. Если бы не ты и Клэр, то стоило бы еще большего. – Ее голос стал жестким и холодным. – Я проклинаю себя за то, что была слишком глупа и несведуща в законах, что не нашла самого лучшего адвоката для Никки с самого начала. Проклинаю себя, что не начала пробивать петиции и ходатайства и все остальное годами раньше, когда это еще могло предотвратить ее заключение вообще. Я проклинаю себя за то, что не попыталась все изменить, когда это действительно могло иметь значение».
Ее глаза превратились в ледышки. «Но больше всего я ненавижу себя за то, что ей пришлось убить этого ублюдка. Лучше бы мне хватило духу сделать это самой».
Хелен настигло ощущение, что в комнате не осталось воздуха, и она попыталась вдохнуть как можно глубже, чтобы в легкие попало хоть немного кислорода. «Тогда тем, кто загибался в крыле G, была бы ты». Это было самое нелепое из того, что она могла сказать, но слова вылетели из ее губ раньше, чем она успела осознать их.
Триша окаменела, услышав это, и невыразительно посмотрела на Хелен. «То есть… Хочешь сказать, что в этом случае ты трахалась бы сейчас не с Никки, а со мной?»
Это было еще более нелепо, и они некоторое время пристально смотрели друг на друга. Хелен начала хохотать первой. В ее смехе слышалась несвойственная ей истерика, но она ничего не могла с этим поделать. Триша сдерживалась на секунду дольше, но не смогла не присоединиться. Они еще долго то смеялись, то плакали, потому что в такие моменты единственной альтернативой этому поведению было бы сдаться и зачахнуть. Это было и горько, и смешно, а в результате они без сил прислонились каждая к своей стороне стола.
В таком виде их и застала Никки, когда поднялась, будучи не в силах больше ждать внизу. Она в испуге уставилась на обеих, но их лица выглядели так, словно они смеялись до тех пор, пока силы их не покинули полностью. Хелен порадовалась тому, что почти не пила чай, когда Триша, разлив остатки чая и все еще хихикая, метнулась в ванную.
Когда она ушла, Никки вытерла разлитый чай и оглядела Хелен со странно-озадаченным выражением на лице. «Осмелюсь ли я спросить?»
«Я все равно не смогу объяснить. – Хелен встала и обхватила Никки за талию, глядя на ее сильную фигуру. – Но я точно знаю, что должна перед тобой извиниться, милая. Мне очень жаль, что я так накинулась на тебя тогда в подсобке. Спасибо, что спасла меня».
«Пожалуйста». Никки, все еще растерянная, крепче обняла ее. Хелен еще долго наслаждалась спокойной силой рук Никки, прежде чем у нее взыграла совесть. «Тебе, наверное, нужно вернуться? Еще только половина первого».
«Я решила сегодня освободиться пораньше. – С такой твердостью сказала она, что спорить было просто бесполезно. – Я предупредила Лидию, она скажет об этом Трише». Никки начала было что-то говорить, но, поколебавшись, просто крепче сжала ее в объятьях. «Ты в порядке, Хелен?»
«Теперь, когда ты здесь, да. – Хелен уткнулась в плечо Никки. – Я так скучала по тебе всю эту неделю. Мне просто необходимо побыть рядом с тобой».
«Я буду рядом». Это обещание окутало Хелен ощущением абсолютной защищенности, которое усилилось, когда Никки уткнулась носом в ее волосы. «Пойдем, – сказала она через несколько мгновений. – Я брошу несколько вещей в сумку и отвезу тебя домой».
Хелен вздрогнула и подняла голову, глядя ей в глаза. «Мы можем остаться здесь».
Никки покачала головой. «Нет, не думаю, что ты… – она хотела что-то сказать, но прервалась и передумала. – Я хочу завтра утром кое-что сделать в саду».
Хелен рассматривала ее, подозревая, что она что-то явно недоговаривает, но потом просто кивнула. «Хорошо».
«Жди меня внизу». Никки обняла ее еще раз и подтолкнула к двери.
Спустившись в клуб, Хелен взглядом поискала Тришу и обнаружила ее за стойкой бара.
«Вы двое уже уходите?» Ее выражение лица было таким спокойным, словно ничего из того, что было наверху, не произошло.
«Никки везет меня домой». Повисла пауза, пока Хелен смотрела на женщину, которую считала угрозой, но та, напротив, повела себя как старый добрый друг, когда он был так нужен. «Триша…» – начала она.
«Эй, никаких проблем. – Триша прервала ее и подняла руку, предотвращая то, что Хелен собиралась сказать. – Думаю, мне тоже было нужно слегка пар выпустить. Нечасто такая возможность случается».
«Если тебе нужно будет поговорить… – Хелен прервалась. – Скоро увидимся».
Триша слегка улыбнулась. «Ага, и скорее чем ты думаешь».
Никки присоединилась к Хелен через пару минут и несла с собой довольно большую сумку. Хелен впечатлилась размером, но предпочла ничего не говорить. Она лишь надеялась, что теперь в ее квартире будет больше вещей Никки. Это давало возможность думать, что не придется подталкивать ее к тому, чтобы переехать к ней. Может, Никки останется там через некоторое время просто потому, что все ее вещи уже перевезены.
«Может, я поведу?» – Спросила Никки, когда они вышли из клуба и направились к машине.
Хелен посомневалась, но отдала ей ключи. «У тебя страховка действительна?»
«Конечно».
Хелен с подозрением посмотрела, как Никки забрасывает сумку на заднее сидение, но все же села в машину. По правде говоря, он внезапно почувствовала себя настолько измотанной, что было гораздо безопаснее, чтобы Никки вела автомобиль сквозь субботний оживленный поток машин, независимо от того, есть у нее страховка или нет. Она, должно быть, уснула в какой-то момент по пути домой, потому что следующее, что она увидела, как Никки паркует машину возле ее дома. Дверца Пежо открылась, и Никки наклонилась над пассажирским сидением, чтобы разбудить Хелен поцелуем.
Она вздохнула и положила руки на плечи Никки, целуя ее в ответ. Когда они оторвались друг от друга, Никки преданно посмотрела на нее. «Эй, ты дома».
Окруженная этими любящими руками, Хелен улыбнулась. «Определенно, особенно в этот момент».
11.
Лежа в постели, Никки наблюдала за тем, как Хелен вышла из ванной, подсушивая полотенцем волосы. Сейчас она вроде была в порядке, но даже не вопрос, что инцидент, произошедший в клубе, довольно сильно ее потряс. Так что, какой уставшей ни была, она провела достаточно долгое время под горячим душем, как только оказалась дома.
Прежде чем забраться в кровать, Хелен бросила полотенце на спинку стула, выскользнула из махрового халата и выключила свет. В темноте она развернулась и прижалась к Никки как можно плотнее. В этом движении не было ни капли намека на секс, только необходимость успокоиться и почувствовать себя защищенной. Никки чувствовала, что Хелен просто опустошена сегодняшними событиями, и думала, что та моментально уснет. Однако она, напротив, положила голову на ту же подушку так, что ее губы оказались буквально в нескольких миллиметрах от уха совладелицы клуба.
«Никки?»
«Ммм…?»
«Я собираюсь пообщаться с психоаналитиком. – За словами последовал судорожный вдох. – Тот случай с Феннером… Мне нужно поговорить об этом с кем-нибудь. С каким-то профессионалом».
Никки удивленно моргнула, но, несмотря на удивление, была рада слышать это. «Что ж, вероятнее всего это довольно неплохая мысль».
«И это точно не будет доктор Во».
«И я не могу не выразить своей благодарности по этому поводу».
Хелен мягко усмехнулась. «Я так и думала. – Она скользнула ногой между бедер Никки, но, опять же, без сексуального подтекста, просто чтобы чувствовать контакт с телом любимой как можно больше. – И ты была права, Никки».
«Ты о чем?»
«О наших работах. Это была ужасная неделя… Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала».
Никки нежно прижала ее ближе и взяла за руку, сплетая свои пальцы с пальцами любимой. «Я работаю над этим, Хелен. Помнишь то кафе, недалеко от клуба. Оно закрывается».
«Мда…».
«Это хорошая новость, между прочим. Мы с Тришей хотим выкупить его и превратить в бистро. Если все срастется, Триш останется работать в клубе, а я займусь новым местом. Мы решили, что его предназначением будут завтраки и обеды, так что после трех дня можно будет закрываться».
«Правда?»
«Скрести пальцы».
«Уже. А когда все будет точно известно?»
«Возможно, еще не очень скоро. – Никки вздохнула. – Я не хотела тебе говорить, пока сама не буду полностью уверена во всем. Но, подумав, решила, что тебе нужно знать, что я ищу варианты. Наши отношения действительно очень важны для меня, Хелен. Я сделаю все, что в моих и силах и даже больше, чтобы у нас все получилось».
«Спасибо, Никки. Я рада, что ты рассказала. – Хелен нежно прижалась губами к ее скуле. – Я тоже сделаю все, что только смогу».
«Но если наше предложение примут, – продолжила Никки, – то это может потребовать вложений всех наших финансов. И возможно, не только со счетов компании, но и с личных. Я надеялась, что мы с тобой в ближайшем будущем начнем поиск нового дома. Но если все будет так, как я сказала, вероятно, я просто не смогу оплачивать свою часть аренды и довольно долго».
«Я думаю, ты можешь просто переехать сюда».
«И почему я знала, что ты именно так и скажешь?»
Хелен тихо хихикнула. «Наверное, потому что я не настолько умна, как думаю?»
«И это тоже. – Никки поколебалась, но мягко добавила. – Хелен, я не уверена, что готова съехаться с тобой. Не потому, что не хочу, а потому, что боюсь того, что может произойти, если мы съедемся слишком быстро».
«Никки, до этой недели мы проводили вместе каждую ночь то у тебя, то у меня. Разве жизнь вместе чем-то отличается? Конечно, когда ты сильно устаешь после долгих ночей в клубе, ты можешь оставаться в той квартире, но все остальное время я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома».
Никки едва касаясь, провела кончиками пальцев по руке Хелен. «Любимая, ты помнишь тот момент, когда вы с Шоном только разошлись, а ты после ухода снова вернулась на службу в тюрьму? Ты тогда вызвала меня к себе в кабинет и энный раз сказала, что между нами быть ничего не может».
«Какое это имеет отношение к нашей теме?»
Никки улыбнулась во тьму. «Просто ты тогда говорила о том, что знала, что у вас с Шоном ничего не получится, ровно с того момента, как он к тебе переехал. Что ты под этим подразумевала?»
Хелен засомневалась. «Ну, это было очень давно. Даже не знаю».
«Я понимаю. – Никки продолжила настаивать. – Но все же, ты сказала это потому, что тебе было сложно с ним уживаться? Или потому, что ты, таким образом, пыталась избежать признания в том, что я для тебя что-то значу, и именно поэтому вы разошлись».
«Какое это имеет значение?»
Никки гадала, нарочно ли Хелен валяет дурака, или действительно не схватывает суть. Или, может, она объяснила недоходчиво. «Я хочу знать, было ли в вашей совместной жизни что-то такое, что привело к краху отношений?»
«Ох…» Голос Хелен стал совершенно растерянным. «Прости, милая. Я подумала…» – она прервалась.
«Подумала, что я опять встаю в позу?»
«Ну, что-то вроде», – пристыжено призналась Хелен.
Никки звучно вздохнула, но продолжила гнуть свою линию. «Так как ты узнала?»
«Ты мне дашь минутку поразмыслить?»
«Конечно».
Тишина стояла так долго, что Никки уже подумала было, что Хелен уснула, успешно избежав продолжения разговора. Она и сама почти начала засыпать, когда вдруг услышала голос своей девушки.
«На самом деле это я уговорила Шона переехать ко мне. У него были те же мысли о быстром переезде, что и у тебя. Но после того как я около месяца его обрабатывала, он сдался».
«И?»
«И как только он переехал, он понял, что ему это нравится. А я поняла, что мне это не нравится совершенно».
«Почему?»
«Потому что он никогда не опускал после себя седушку в туалете», – моментально ответила Хелен не допускающим сомнений тоном.
Никки рассмеялась. «Ну, со мной в этом план проблем не будет. Я могу забыть опустить ее только после уборки».
«Шон никогда не прибирал в ванной. – Хелен тихонько вздохнула и потерлась щекой о грудь Никки. – Хотя, конечно, дело было вовсе не в этом. Просто все оказалось не так, как я ожидала, но я слишком поздно это поняла. Я продолжала говорить ему, чтобы он считал эту квартиру не только моей, но и своей тоже. Но как только он стал это делать, меня это возмутило. Хуже всего было то, что он предложил паре своих друзей пожить здесь, пока мы уедем на медовый месяц. Я было просто взбешена».
«О как».
«Ты думаешь, я буду чувствовать то же самое из-за того, что ты живешь здесь?»
Никки нежно сжала ее пальцы. «А ты будешь?»
Хелен ответила далеко не сразу. «Я не знаю. – Наконец, ответила она, пытаясь быть честной насколько это возможно. – Хотела бы думать, что не буду. Впрочем, ты права, жить вместе совсем не то же самое, что постоянно ‘оставаться на ночь’. Все те мелочи, которые незначительны в твоем собственном пространстве, внезапно начинают иметь большое значение, когда живешь с кем-то». Она прильнула к Никки и поцеловала ее в шею. «И все-таки я точно знаю, то, что я чувствовала к Шону, даже отдаленно не похоже на то, что я чувствую к тебе. И что после того, как он отсюда уехал, я даже не скучала по нему. А когда тебя нет рядом, я скучаю по тебе так сильно, что больше думать ни о чем не могу. Эта прошедшая неделя была сплошным кошмаром».
Никки согласно хмыкнула. «Это точно. Но, может, мы к этому привыкнем?»
Она слышала в темноте тихое дыхание Хелен. «А ты хочешь привыкнуть к этому?»
«Нет. Но еще больше не хочу, злить тебя тем, что, переехав сюда, буду будить тебя в половине третьего ночи, возвращаясь с работы. Я не хочу чувствовать себя здесь гостем, но мне не по нраву навязываться, вторгаясь на твою территорию. Так что мне кажется, для нас будет лучше немного подождать и найти новое место для нас обеих. Такое, где мы обе начнем с нуля, и где будет больше комнат, чтобы у каждой было собственное пространство».
«Я думала, что ты говорила о том, что как только идея с бистро воплотится в жизнь, ты не сможешь оплачивать свою часть аренды дома».
Никки улыбнулась. «Только если это будет дом в пригороде с гигантским двором, засаженным деревьями, с дополнительными спальнями для детей, если мы надумаем их завести. И даже если в доме просто будет достаточно места для собаки или пары кошек».
У Хелен перехватило дыхание. «Это именно то, как ты видишь наши отношения в итоге, Никки?»
«Ага, думаю да. А что? Ты видишь их иначе?»
Хелен переместила голову на плечо Никки. «Не думаю, что загадывала настолько далеко. – Голос Хелен стал очень тихим. – Ты, оказывается, весьма консервативна, да, милая?»
«Это тебя удивляет?»
«Вообще-то да. Никогда бы о тебе так не подумала. – Хелен едва слышно вздохнула. – Мне казалось, что я сумасшедшая, что так настаивала на указателях в том нашем разговоре в библиотеке, и на том, что наша жизнь будет ненормальной. А в результате ты сама настаиваешь тихой жизни в пригороде».
«Ну, я, пожалуй, не буду настаивать на этом впредь. – Никки легонько толкнула е локтем. – А ты чего ожидала от нашей жизни?»
«Хм… Я думала, что мы поселимся в какой-нибудь современной квартире в центре города, будем ходить на разные встречи, гулять по музеям и выставкам, вращаться среди людей искусства, что-то типа… гей-богемы, по крайней мере, я так себе это все представляла».
Никки начала хохотать. «Гей-богемы? – повторила она. – Это что еще за хрень такая?»
Хелен оскорблено замолчала. «Ты надо мной смеешься?»
Никки с трудом заглушила смех и крепче обняла ее. «Вовсе нет, любимая. Просто такого определения я раньше не слышала. – Она на секунду задумалась. – А Клэр и ее девушка относятся к гей-богеме?»
Казалось, вопрос ее удивил. «Думаю, да. Собственно, оттуда название и пошло. Все эти черты я почерпнула из их жизни».
«Кстати, ты давно последний раз с Клэр общалась?»
«Несколько недель назад».
«Значит, ты не в курсе, что у них за проблемы?»
«Что, у них с Хизер? – Недоверчиво спросила Хелен. – Это невозможно. Они вечно вместе. Ну, по крайней мере, столько, сколько мы знакомы. А я их знаю еще с университетских времен».
«Ну, как знаешь. Просто я видела Клэр в клубе в четверг вечером, и она выглядела довольно расстроенной».
«Чем же?»
«Не знаю. С ней Триша разговаривала, а не я».
«Тогда откуда ты знаешь, что она была расстроена?» – логично спросила Хелен.
«Потому что она была заплаканной и постоянно просила повторить выпивку. Думаю, тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться».
«А что сказала Триша?»
«Ничего. Ты знала, что они очень сдружились, пока работали над моей апелляцией?»
Хелен какое-то время молчала. «Нет, я не знала. Наверное, они встречались утром, потому что я с Клэр работала вечерами и Тришу ни разу не видела». – Она с внезапно появившимся подозрением пихнула Никки в бок. – На что ты намекаешь?»
«Ни на что. – Спокойно ответила Никки. Она решила, что не стоит упоминать о выражении лица Триши, с которым та созерцала адвокатессу. К тому же ей это просто могло показаться. – Но, может, тебе стоит позвонить Клэр? Узнаешь что к чему. Уверена, что ее порадует возможность поговорить для разнообразия об ее личной жизни, а не только о твоей».
«Задавака. – Внезапно Хелен зевнула и прижалась ближе. – Милая, я почти в бессознательном состоянии».
«Удивляюсь, что ты вообще продержалась так долго».
«Мне нравится разговаривать с тобой. Не хочется прекращать».
«Ничего, завтра снова поболтаем. – Она нежно поцеловала Хелен в макушку. – Спокойной ночи, Хелен».
«Спокойной, Никки».
12.
Сон покидал ее, как тает снег по весне, медленно, но верно. Сквозь дрему начали вразнобой проскакивать обрывки случайных мыслей. Хелен тихонько зевнула и перекатилась в теплое гнездо из одеял, протягивая руку, чтобы найти только холодные простыни на месте, где должна была быть ее любовница. Медленно открыв глаза, она нахмурилась, прислушиваясь к полному отсутствию звуков, которое говорило о том, что и в доме ее тоже нет. Она посмотрела на часы, стоявшие на прикроватном столике, и приподняла бровь, обнаружив, что проспала практически до обеда. Скорее всего, Никки просто устала ждать, пока она проснется, и начала день одна.
Выскользнув из-под одеяла, Хелен схватила свой халат и, обходя кровать, накинула его на себя. Она посмотрела в окно, окидывая взглядом сад, и улыбнулась, когда заметила Никки, увлеченно вскапывающую одну из клумб. Хелен легонько постучала в стекло, и Никки, заметив это, обернулась и помахала ей. Улыбка Хелен стала еще шире. Сделав короткую остановку в ванной, она направилась на кухню в надежде, что там еще остался кофе. Прибыв на место, Хелен обнаружила только что сваренный кофе, фрукты, круассаны, пирожное и апельсиновый сок.
Утолив голод, она с чувством благодарности налила себе вторую кружку кофе, который медленно потягивала на ходу. Размышляя о том, чем занять остаток дня и как заманить Никки обратно в дом, Хелен вошла в гостиную. И встала как вкопанная, заметив тонкий прямоугольный предмет, лежащий на журнальном столике. На нем был большой красный бант, а рядом поверх открытки, на которой от руки было написано ее имя, обнаружилась красная роза.
В изумлении Хелен присела на диван, аккуратно поставила кружку на стол и взяла в руки открытку. Осознание того, что это за подарок заняло приличное количество времени, и когда она, наконец, сообразила что это, ее сердце пропустило удар.
«О, Никки», – прошептала она и приподнялась, чтобы открыть ноутбук с пятнадцатидюймовым монитором. Когда из встроенных динамиков заиграла мелодия загрузки Windows 2000, она чуть не подпрыгнула от неожиданности.
«Он должен помочь тебе в работе. – Голос заставил ее вздрогнуть еще раз. Она обернулась и увидела Никки, стоящую в дверном проеме. Ее карие глаза светились в ожидании реакции на неожиданный подарок. – Я подумала, что если у тебя будет свой компьютер, ты сможешь играючи справиться со всеми остальными без волнения, что что-то пойдет не так. Я лично удостоверилась, что на него установили все возможные обучалки по тем программам, с которыми тебе придется работать».
«Никки, я не могу принять его».
Брови Никки опустились, и ее улыбка превратилась в гримасу недовольства и недоверия. «С какого это перепуга не можешь?»
«Он слишком дорогой».
«Я могу себе это позволить».
«Да, но…»
«Черт подери, Хелен… – Никки начала злиться, но, засомневавшись, сделала пару глубоких вздохов, медленно подошла к дивану и села рядом. – Любимая, ты можешь хотя бы минуту меня послушать?»
Хелен посмотрела в ее потемневшие глаза. «Хорошо».
Никки взяла ее руки, положила на свои колени и нежно пожала их. «Подумай обо всем, что ты сделала для меня с того момента, как мы познакомились. Ты не обращала внимания на то, что я заключенная. Ты относилась ко мне, как к человеку, даже когда все остальные говорили, что этого делать не стоит. Ты дарила мне книги там, где у меня вообще ничего своего быть не могло. Ты же сама любишь читать, так что тебе несложно понять, что в той ситуации одна лишь книга для меня была ценнее тысячи этих ноутбуков. Ты подарила мне надежду в тот момент, когда я уже ни на что не надеялась. И, в конце концов, ты до седьмого пота вкалывала месяцами, чтобы подарить мне свободу. Ты даже представить не можешь, что на самом деле сделала для меня. Даже если бы я отдала тебе все, что у меня есть, этого все равно было бы недостаточно, чтобы отплатить за это».
«Ах, Никки… – Хелен не знала, что сказать. После таких слов подарок был для Никки действительно мелочью. – Нет ничего, за что ты могла бы отплатить. Ты ничего мне не должна. Я все это делала только потому, что сама хотела этого».
«А я хотела подарить тебе его, чтобы просто помочь в твоей новой работе. – Никки внезапно почувствовала в своем тоне подступающие слезы. – Почему ты не хочешь позволить мне это?»
Хелен почувствовала себя последним дерьмом. «О, милая, прости меня… – Она искала слова, которые помогут ей снять это выражение боли с лица ее любимой. – Ты права. Это великолепный подарок. Спасибо тебе».
Никки какое-то время еще пристально смотрела на нее, пока ее лицо не разгладилось, а брови не перестали хмуро сдвигаться. Но она все еще выглядела несчастно, ее глаза были темны и затуманены. Хелен положила руки на ее плечи и притянула к себе, целуя со всей возможной нежностью. «Все в порядке, Никки. Просто меня это немного удивило».
«Удивить тебя и было главной фишкой».
«Ага, но ты же знаешь, как я не люблю сюрпризы. – Хелен наклонила голову, посмотрела Никки в глаза и, раскаиваясь, улыбнулась. – Помнишь ту ночь, когда ты явилась сюда, сбежав из Ларкхолла? Я тогда тоже не особенно хорошо отреагировала».
Никки скривила губы, но улыбкой это называть было невозможно. «Ты захлопнула дверь прямо перед моим носом. До сих пор поверить не могу, что ты могла так поступить со мной».
«Но ты же простила меня за это, правда?»
«Ну, ты же все-таки впустила меня. В итоге».
«Ты простишь меня и за это тоже?»
«Я подумаю. – Никки тихо вздохнула. – Ты больше не будешь такой неблагодарной коровой, когда я дарю тебе подарки?»
«Я постараюсь», – пообещала Хелен.
«Потому что я, знаешь ли, намеревалась подарить тебе что-нибудь еще».
«Например?»
«Ну… Одежду, украшения… Мазерати MC12, возможно».
«Упс. Никки». Хелен побледнела. Но Никки расплылась в улыбке и она поняла, что та ее просто пытается вывести из себя. «Нахалка. – Она с прищуром оглядела ее. – Ты что, и впрямь собираешься купить мне машину?»
Никки прильнула к ней и уткнулась носом в ее шею. «Глазом моргнуть не успеешь, если она тебе, правда, нужна. – Сказала она чуть приглушенно. – Хелен, я ничего не могу с этим поделать. Я беспредельно влюблена в тебя. Если ты захочешь луну и звезды, я извернусь, но найду способ достать их для тебя».
Хелен, прильнув щекой к темным мягким волосам, разрывалась между здравым смыслом и удовольствием от такой невероятной щедрости. «И все-таки пообещай мне, что прежде чем дарить что-то дорогостоящее, ты обсудишь это со мной».
«Дорогостоящее – понятие растяжимое».
Хелен надула губы. «Все, что дороже пятидесяти фунтов».
Никки отстранилась и посмотрела на нее с упреком. «Да брось, Хелен».
«Не дороже сотни?»
«Да на это даже нормальный кожаный пиджак не купишь»
Она громко вздохнула. «Ладно, не дороже пятисот. Я серьезно Никки. Это слишком для меня, и принимать такие дорогие подарки мне неудобно».
Никки немного поразмышляла. «Так и быть, – с неохотой ответила она. – Думаю, это справедливо».
Хелен сдержала желание облегченно вздохнуть. Было совершенно очевидно, что то, как оценивает деньги Никки, не совпадает с ее взглядом. Это заставило ее задуматься, что конкретно она подразумевала, говоря, что дела в клубе идут ХОРОШО. Раньше она даже не задумывалась об этом, особенно когда увидела Никки той крохотной квартирке, забитой старой мебелью. Однако следовало признать, что чувство стиля Никки было гораздо лучше, чем у нее. Даже сейчас, одевшись для работы в саду, с пятнами грязи и разводами от травы на коленях ее джинсы явно были неплохой дизайнерской марки, равно как и ее футболка, куртка и кепка. Единственной дешевой деталью были перчатки, лежащие на журнальном столике, те самые, что она вытащила из говноящика на прошлой неделе.
Глядя на смену эмоций на лице Хелен, Никки, несомненно, сообразила, что творится в ее голове. «Не забывай, любимая, – тихо сказала она, – что последние три года я провела в тюрьме и жила на два фунта в неделю. Если сейчас я решила потратить хотя бы немного из того, что у меня есть, тебе придется предоставить мне некоторую свободу действий. И это вовсе не значит, что я не знаю реальной ценности того, что находится на моем банковском счете».
«Я знаю, Никки. Честно, я буду очень стараться не быть такой ворчливой в будущем. – Хелен глубоко вздохнула. – Я могу спросить, насколько велик твой счет? Ну хотя бы приблизительно?»
Никки посмотрела на нее так, что у Хелен расширились глаза. «Тебе это, скорее всего, не очень понравится».
«Боже, ну сколько?»
«Что-то около двухсот пятидесяти».
Хелен потребовалась пара секунд, чтобы понять, что это означает двести пятьдесят тысяч фунтов. «Господи Боже, Никки!»
Испуг в тоне ее девушки заставил Никки рассмеяться. «Не забывай, Хелен, что это персональные поступления за три года отсутствия трат. Chix – самый большой клуб в городе, предназначенный только для лесбиянок. Все остальные гораздо меньше и рассчитаны в основном на мужчин. – Она приостановилась. – Хотя, если бы я была владелицей мужского клуба, то сумма на моем счете тебя совсем вышибла бы из колеи. Геи имеют чертовски больше дольше денег, которые могут оставить в клубах, чем женщины. И они каждый вечер ходят из бара в бар, чтобы потусоваться и найти кого-нибудь на ночь. На самом деле нам приходится приложить много усилий, чтобы организовать мероприятия, ради которых клиентура будет приходить в клуб всю неделю».
Хелен встряхнула головой, все еще чувствуя себя немного не в своей тарелке. «Что ж, тогда, я полагаю, мне не стоит беспокоиться о том, какой вклад ты сможешь вносить в общий быт и содержание дома, когда мы в итоге съедемся».
«Нет, не стоит. – Никки прижала ее к себе. – Ты не против немного подождать, прежде чем мы сделаем это? Я действительно считаю, что все должно происходить медленно, но верно. Нам не стоит бежать впереди паровоза».
«Возможно, ты права. – Хелен улыбнулась. – Я не хочу, чтобы ты делала что-то, к чему не готова. Но ты ведь будешь приезжать ко мне на неделе? И мне плевать, что ты будешь приходить поздно и будить меня».
«Обещаю. – Никки приподняла голову и прислонилась макушкой к макушке Хелен. – Мы со всем разберемся, любимая. И когда наступит нужный момент, выберем дом для нас обеих».
Они еще некоторое время со счастливыми улыбками рассматривали друг друга, а потом одновременно потянулись навстречу. Мягко потершись носами, они слились в долгом страстном поцелуе. Чуть прервавшись, поцеловались снова. Хелен, схватив Никки за воротник куртки, притянула ее ближе к себе и приоткрыла губы, чтобы углубить поцелуй. Никки моментально ответила стоном удовольствия, когда почувствовала руки Хелен, пробравшиеся под куртку и мягко поглаживающие ее грудь через ткань футболки. Она почувствовала, как напряглись ее соски от этих нежных прикосновений.
«Может, ты вернешься со мной в постель? – тихо прошептала она. – Я хочу как следует отблагодарить тебя за подарок».
Никки ухмыльнулась. «Это спровоцирует во мне желание дарить их как можно больше, знаешь ли».
«И все-таки я рискну».
Хелен схватила кисти Никки и подняла ее с дивана, ведя за собой в спальню. Впереди было еще полдня, и она была совсем не против провести все это время именно так.
Комментарии к книге «Медленно, но верно», G. L. Dartt
Всего 0 комментариев