«Давай начнём сначала»

Давай начнём сначала (fb2) - Давай начнём сначала 526K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Карен Брукс

Карен Брукс Давай начнём сначала

1

Телефон зазвонил в десять тридцать в пятницу утром. Гейбриела с наслаждением вслушивалась в голос Гари и не сразу вспомнила, что решила порвать с ним. Полностью и безвозвратно.

Гейбриела Симони обдумывала свое решение несколько ночей подряд и приняла его вовсе не потому, что ее друг не тот парень, с которым женщине стоит иметь дело. Гарет Барт был исключительно импозантен, очень хорош в постели, богат и щедр, но чудовищно опасен тем, что отрицал все принципы, по которым жила Гейби до того, как познакомилась с ним. Оставаясь с Гари, она как бы расставалась с самой собой.

И еще — ее страшно раздражало, как он с ней обращался. Гари делал что хотел и когда хотел, а ее мнение вообще не бралось в расчет. Большой удачей было, если вдруг их желания совпадали.

Она отдала Барту год жизни. Более чем достаточно, чтобы понять у них нет будущего. Теперь, оставаясь с ним, Гейби лишалась возможности познакомиться с мужчиной, более подходящим для нее, чем нынешний возлюбленный.

Три недели молчания явились последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Три долгие недели, в течение которых Гари, находясь в отъезде, ни разу не подумал о ней, а если и вспоминал, то, видимо, решил, что совсем не обязательно тратить несколько минут на телефонный звонок. Теперь окончательно стало ясно, сколь мало Гейбриела Симони значит в его жизни. Она, несомненно, его устраивала. Ему было удобно и легко с ней. Но, к сожалению, сейчас он находился далеко от нее. А раз эта женщина по имени Гейби не могла ему дать то, что он в данное время хотел, то не стоило и тратить время попусту на какие-то там телефонные разговоры, не сулящие немедленного результата.

Каждый день, проведенный без Гари, все больше и больше убеждал дедушку в необходимости порвать с ним. Даже сейчас, когда для него настал удобный момент вспомнить о ее существовании, он позвонил в рабочее время, что не давало Гейби возможности серьезно поговорить об их личных делах.

Но несмотря на все это, просто услышав его голос по телефону, она вдруг усомнилась в своем решении. Ни одна самая стройная логическая система в мире не могла для нее сбросить со счетов тот факт, что Гари заставлял ее испытывать такие чувства, какие никакой другой мужчина в мире — в этом Гейби определенно не сомневалась — не мог в ней вызвать. И пока ее разум выступал за необходимость разрыва, душа трепетала от нетерпения при мысли о встрече с ним. Она сказала Гари, что очень соскучилась, совершенно забыв послать его к черту.

— Я собираюсь кое-что закончить здесь, Гейби. — Голос Гари казался уставшим. — Но мы сможем, — продолжал он, — целый уик-энд провести вместе. Я не знаю точно, каким самолетом я смогу вылететь из Торонто, но считаю, что лучше, если мы встретимся у меня.

Разумеется, подумала Гейби, это сэкономит его время. А то, что он хочет встретиться с ней у себя, означает только одно — в его постели. Любой другой способ общения с женщиной для него просто не существует. Особенно с Гейбриелой Симони. Ее мнение, как всегда, его не интересовало. Для Гари есть лишь одна важная вещь в жизни — успех его строительной компании. И ничто никогда для него не может быть более важным.

Какие-то проблемы в его фирме «Фортуна» заставили Гари вылететь в Торонто, и, без сомнения, другая производственная необходимость вернет его назад.

Единственной целью, ради которой Барт терпел возле себя женщину, было то, что она давала ему возможность расслабиться и восстановить силы после крайне нервной работы. И вот у него появился свободный уик-энд, и он хочет использовать Гейбриелу в обычных «утилитарных» целях.

Но такая перспектива совсем не пугала ее. Напротив, она произвела обратный эффект — по всему телу после предложения Гари прошла какая-то сладкая нервная дрожь. Но Барт не заслуживал такой реакции, поэтому. Гейби изо всех сил постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно более равнодушно.

— Тебе никогда не приходило в голову, что для начала было бы неплохо спросить, хочу ли я этого?

Видимо, ее ответ вызвал у Гари некоторое удивление. Возникла пауза, впрочем довольно непродолжительная.

— Ну хорошо. Хочешь ли ты этого? — с тем же безразличием спросил он.

— Нет, так не годится.

Раздался раздраженный вздох. — Ну что ж, давай начнем снова. На этот раз его голос прозвучал нарочито взволнованно:

— Я очень тебя прошу, дорогая, встретить меня по прибытии в моем доме.

— Нет, Гари, я этого не сделаю, — собравшись с силами, твердо произнесла Гейби. Она не будет ублажать его ни сегодня, ни завтра, ни потом.

— Почему? — раздраженно воскликнул он.

— Я занята.

Тишина на другом конце провода на этот раз длилась дольше.

Когда в трубке наконец раздался его голос, то она уловила в нем подозрительные интонации.

— С другим мужчиной?

Гейби вдруг стало интересно: имели ли подозрения Гари корни в его собственных грехах? Когда он утверждал, что отсутствовал по делам, встречался ли он с любовницей? Может быть, поэтому он порой не звонил ей, даже когда находился в Ванкувере?

— Возможно, ответила она; уговаривая себя, что порывать с Гари надо немедленно.

— Что за дурацкую игру ты затеяла, Гейби? Я предупреждаю тебя — мое терпение может лопнуть.

— Дело в том, — горько произнесла она, — что сейчас настало время привнести некоторое неудобство в твою жизнь.

— Черт побери, у меня нет сейчас времени на этот бред, — прорычал он. — Если ты не хочешь быть со мной, просто так и скажи.

Все правильно, подумала Гейби, и что-то внутри нее ёкнуло. Никакой попытки с его стороны хотя бы выяснить, в чем дело. Что уж там говорить о каких-то оправданиях, извинениях. Такие слова никогда не могли быть произнесены мистером Бартом. Все оказалось просто, даже слишком просто.

— Да, Гари. Все кончено. Мы больше не будем вместе.

Ну вот она и произнесла эти слова. Никогда не предполагала, что скажет их сейчас и здесь. Странный незапланированный финал. И хотя Гейбриела уже раньше решила порвать с Гари, ей хотелось сделать это не по телефону, а глядя ему в глаза.

Снова пауза, а затем прозвучал его голос, который показался Гейби каким-то опустошенным.

— Этого не может быть.

— Мне жаль, но мы должны расстаться. — Она продолжала выдерживать этот металлический тон, с трудом отбиваясь от пульсирующей с частотой ударов сердца мысли: «Господи! Что же я делаю?» — Мне жаль, — произнесла Гейби еще раз.

— Тебе жаль? Это здорово, это чертовски здорово. Я сжигал свои мозги дни и ночи, спешил, а ты… Отправляйся к черту! — воскликнул он и с грохотом опустил трубку.

Именно этот звук остервенело брошенной трубки убедил ее в том, что она поступила правильно. Все ее эмоции были исчерпаны, и девушка устало положила трубку на рычаг.

Да, она любила и хотела его. Но и любовь, и желание были растоптаны потребительским отношением к ней. Гейбриела Симони не безмозглая кукла, с которой можно играть, когда и как кто-то захочет. Пусть даже и такой мужчина, как Гарет Барт. Ее терпению пришел конец.

И вдруг рыдания сотрясли ее, а слезы хлынули из глаз.

Через несколько минут ей удалось успокоиться, и возникла, как в переломных моментах жизни, мысль: а что же теперь ее ждет впереди?

Она окинула взглядом свой офис, изысканно обставленный. У нее престижная работа — секретарь управляющего одного из самых крупных канадских концернов. Ее карьера вряд ли могла сложиться лучше. Гейбриела имела отличную зарплату, встречалась со многими влиятельными людьми. Но сейчас для нее все это перестало иметь хоть какое-либо значение.

Это отчаяние, подумала она, и я с ним справлюсь. Мне только двадцать четыре года. И все, что мне следует сделать, это оплакать свое расставание с Гари и начать новую жизнь.

И когда-нибудь, в один прекрасный день, встретится мне достойный моей любви мужчина, который будет уважать меня как личность, а не рассматривать только в качестве объекта для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

— Гейби, все готово для сегодняшней встречи?

Этот неожиданно прозвучавший вопрос оторвал ее от мрачных мыслей. Она подняла голову и взглянула на своего босса, закрывающего мощным телом дверной проем между его кабинетом и комнатой секретаря. Джим Харрис был максималистом во всем, начиная со своей громадной фигуры и заканчивая отношением к подчиненным. Он никогда не относился терпимо к тем, кто плохо выполнял свои обязанности.

— Да, сэр, — с трудом произнесла Гейби. У нее действительно было уже все готово в комнате для совещаний.

Харрис удовлетворенно кивнул головой, и выражение его глаз изменилось, когда он взглянул на свою секретаршу повнимательнее. От родителей-итальянцев Гейбриеле Симони достались в наследство жгучие черные волосы, такого же цвета глаза, обрамленные длинными ресницами, нежный овал лица, тонкая шейка и стройная, хотя и довольно пышных форм фигура. Сейчас на ней было фиолетовое платье, необыкновенно шедшее к ее глазам.

— Этот цвет очень идет вам. Советую носить такие платья как можно чаще.

Гейби улыбнулась боссу. Фраза была типичная для него. Когда только она начала работать с ним, то постоянно ощущала дискомфорт от его привычки каждое утро внимательно разглядывать ее. Гейби уже пришлось оставить прежнее место работы, потому что бывший шеф решил сделать ее своей любовницей. Но Джим Харрис быстро рассеял ее подозрения на этот счет.

— Моя дорогая девочка, мне пятьдесят четыре года и у меня уже нет времени играть в такие игры, — сказал тогда Джим. — Я предпочитаю направлять свою энергию в другое русло.

И надо сказать, два года работы доказали что он не бросает слов на ветер.

Харрис использовал ее, но не в сексуальном смысле. Она была соблазнительной приманкой для мужчин на деловых встречах.

Босс использовал любую возможность на переговорах в свою пользу. Он никогда не был очарован ею, а вот другие были. Харрис часто просил ее одеться определенным образом к какому-нибудь случаю. Вначале она не понимала — считать это оскорблением или комплиментом, но в конце концов стала воспринимать исполнение такого рода просьб как свои служебные обязанности.

На одной из деловых встреч Гейбриела и повстречалась с Гаретом Бартом. Почувствовав на себе его взгляд, она подняла голову от письменного стола и увидела его, молчаливо и неподвижно стоящего у двери, но в то же время излучающего столь мощную энергию, что не ощутить ее было нельзя. Затем его губы медленно и как бы нехотя растянулись в улыбке, которая электрическим разрядом отозвалась в каждой клеточке ее тела.

В этот раз все произошло наоборот: не Гейби стала приманкой для Барта. Это она оказалась не в силах отвести взгляд от Гари во время переговоров. А все внимание Барта, напротив, было полностью поглощено работой. Он даже ни разу не посмотрел в ее сторону, хотя она сидела рядом и стенографировала их беседу. Все его мысли были сконцентрированы на одном — добиться нужного ему делового соглашения. И лишь потом Гари обратил свой взор на девушку. Его глаза ясно говорили, что он абсолютно уверен в том, что станет обладать ею.

Вот так все просто и произошло. Она оказалась слишком доступной. Удивительно! Ведь до встречи с Гари у нее не было серьезных отношений с мужчинами — сказывалось ее католическое воспитание. И если бы год назад кто-нибудь сказал ей, что с ней произойдет такое, она бы не поверила. Но когда появился Гари, и чувство осторожности, и запреты морального плана мгновенно исчезли из ее сознания.

Она никогда ни в чем ему не отказывала, что бы он ни попросил. Ему достаточно было лишь взглянуть на нее, и у Гейби не, оставалось никаких сил противостоять его желаниям. Он мог в любой момент поступить с ней так, как считает нужным.

Единственной возможностью покончить с такой деспотической властью над ней было полностью порвать с Гари. Может быть, оно и к лучшему, что сказано все по телефону — не пришлось бы биться в агонии при встрече с ним?! Господи, ну почему он не любил ее так, как она любила его?

Почему?

Телефон на столе зазвонил снова. Гейби привычно подняла трубку и как можно более приятным голосом произнесла:

— Офис компаний «Эм-би-эм». Гейбриела Симони слушает. Чем могу быть полезна?

— Это я.

— О…

В горле у нее застрял комок, полностью перекрывший путь каким-либо словам. В это невозможно было поверить. Неужели Гари пытается вернуть ее? Все ее тело задрожало от волнения.

— Пожалуйста, не вешай трубку. Эта фраза прозвучала как приказ, но все-таки в ней было слово «пожалуйста».

Ее мозг заметался между надеждой и неверием в возможное чудо. Горько вздохнув, она сказала:

— Но ведь это ты сделал. Гари.

— Извини, я был слишком нетерпелив.

Вряд ли им владело именно это чувство. Тем не менее сказанное приятно удивило Гейби, потому что добиться от Гари извинений было крайне трудно.

— Я хочу поговорить с тобой.

— О чем?

— Неужели ты находишь возможным вот так по телефону разорвать наши отношения, Гейби?

Что ж, он дает ей возможность изменить свое решение. Она хотела этого. Страстно. Но тогда все опять начнется сначала…

— А ты предлагаешь это делать в интимной обстановке? В удобное для тебя время? И таким способом, каким ты привык? Я не хочу, чтобы со мной обращались так, как это делаешь ты. — Короче говоря, я не слишком хорошо обращался с тобой, — усмехнулся он.

— Можешь и так расценить причину нашего разрыва.

— Нет! — воскликнул Гари, и она явственно услышала в его голосе нотку испуга. — Послушай, давай проведем уик-энд вместе и все обсудим.

Гейби прекрасно знала, что это будет за обсуждение.

— Ты не хочешь ничего понимать. Гари, — горько произнесла она.

— Но дай мне последнюю возможность!

— Зачем?

— Нам же хорошо вместе!

Она не могла этого отрицать. Ее опять залихорадило при мысли о том, что она снова сможет заняться с ним сексом. Будет ли когда-нибудь в ее жизни такой любовник, как Гари?

— Езде раз. Дай мне всего несколько дней, Гейби.

Она медлила. Что могли изменить несколько дней?

— Давай встретимся у меня дома. Тебя там будет ждать сюрприз, — загадочно добавил он, словно почувствовав, что она начинает колебаться.

— Какой сюрприз?

— Это не будет сюрпризом, если я тебе скажу, — игриво произнес Гари.

Его смешок вернул ей утраченное было мужество. Он подумал, что может легко снова заполучить ее, но нет, дорогой, ничего не выйдет.

— Я не приду к тебе, Гари.

— Почему?

— Потому что ты хочешь затащить меня к себе в постель.

— Что ж, неплохая идея, — иронично произнес он, стараясь вложить в эти слова как можно больше сексуальности, дабы разбудить в Гейби прежние чувства. И это ему удалось. Она вспомнила его руки, его губы и…

— У тебя ничего не выйдет, — твердо произнесла Гейбриела, решив ни за что не поддаваться и не играть в навязываемую Гари игру, в которой нет никаких правил, кроме его собственных.

— Что мне сделать, чтобы ты изменила свое решение?

Да, следовало признать, что Гари Барт может пойти на многое, чтобы добиться своего. Это опасная черта в его характере.

— Ничего, упрямо ответила Гейби.

— Кроме?

— Кроме чего?

— Всегда существует что-то «кроме». Будь милосердна, моя маленькая Гейби, и скажи, что есть «кроме», потому что я совсем не могу себе представить жизнь без тебя.

Он, конечно, имел в виду эти выходные без нее. Гари — человек, который всего добился своей головой и своими руками, сам себя сделал и, как многие из ему подобных, был законченным эгоистом. Ничего не терять и все приобретать. В этом был весь Гарет Барт. Он не собирался прислушиваться к мнению Гейби, а для долголетних отношений одной ее любви явно недостаточно. Но для нескольких дней…

Слабая, подумала она. Слабая и глупая, потому что позволяю ему подчинить себя, хотя ясно осознаю, что это ни к чему хорошему не приведет. Он никогда не любил меня по-настоящему, а я снова позволю использовать себя, потому что… Потому что хочу, чтобы у меня осталось еще одно воспоминание о том, как хорошо было с ним.

А затем пойду своей дорогой по жизни. Без него.

— Я встречу тебя в аэропорту, — сказала она.

— Но я не знаю, каким самолетом прилечу.

— Перезвони, когда узнаешь, — не уступала Гейби, стараясь не позволить ему в очередной раз настоять на своем.

— Но почему бы тебе не приехать прямо ко мне?

— Потому что я должна сначала поговорить с тобой, и, если то, что я услышу, меня не устроит, я к тебе не поеду.

— Хорошо, — согласился Гари, ворча. — Я прилетаю в девятнадцать ноль пять.

2

Гейби старалась справиться с напряжением, которое сковало все ее тело. Не ее вина, что совещание продлилось так долго и закончилось около шести часов. Затем у нее оказались срочные дела в офисе, а теперь, ко всему прочему, она попала в автомобильную пробку.

Если он дойдет до того, что начнет упрекать за слишком позднее появление, тогда она… она… Горестная усмешка тронула ее губы — Гейби понимала, что не сможет ничего сделать. Настоящая же причина ее нервозности состояла в том, что Гари мог не дождаться ее. Как только он решит, что она не придет встречать его…

Гейби ненавидела себя за свою слабость. Ей следовало бы просто повернуть машину назад и отправиться домой.

Она бросила взгляд на светящийся циферблат часов на панели приборов — двадцать три минуты восьмого. Ее руки еще крепче вцепились в руль в ожидании, когда красный свет светофора сменится на зеленый. Гейби с силой нажала на педаль акселератора. Ей потребуется по меньшей мере еще пятнадцать минут, прежде чем она доберется до аэропорта.

Допустим, он дождется ее. И что тогда? Во всяком случае, она не поедет к нему, Гейби больше никогда не будет удовлетворять все его прихоти.

Но они так хорошо проводили время вместе. Ведь у них был целый год на то, чтобы узнать, как доставлять друг другу наслаждение.

Дорога в аэропорт заняла больше времени, чем она могла себе представить. Было уже без пяти восемь, когда удалось наконец найти место для парковки. И еще через пять минут она вошла в аэровокзал, где Гари должен был ждать ее.

Если он, конечно, все еще был там… Ее глаза судорожно забегали по лицам, людей. Зал ожидания был заполнен людьми или только что прилетевшими, или готовящимися улететь. Если Гари наблюдал за входом, то он наверняка заметил ее первый, поэтому Гейби остановилась и стала дожидаться, пока он подойдет к ней. Но она увидела его раньше.

Как всегда, ее сердце ёкнуло при виде возлюбленного, а затем учащенно забилось. Сердцу, как говорят, не прикажешь, и ему было все равно, что Гари Барт эгоистичный человек и просто глупо любить его. Оно любило. Теплые волны прокатывались по всему телу, когда она смотрела на Гари. Казалось совершенно невозможным придать своему голосу ледяные нотки.

Барт вышел из толпы. Во внешности Гари было нечто, выделявшее его из окружающих. Прохожие невольно косили глаза на этого эффектного мужчину, а некоторые даже оглядывались на него. Женщины вообще не могли спокойно пройти мимо Гари. Помимо того что он был красив, вся его мощная высокая фигура казалась воплощением мужественности.

Волосы, густые и черные, отливающие голубоватым блеском. Широкие брови вразлет. Темные глубоко посаженные глаза, поблескивающие золотистыми искорками. Римский нос — наверное, самое большое достоинство его лица, впрочем, как и выдающаяся вперед крепкая челюсть. Красиво очерченный рот.

Белая шелковая сорочка небрежно расстегнута до половины груди, обнажая черные завитки волос и загорелую кожу. Руки засунуты в карманы черной кожаной куртки — очень дорогой. Идеально выглаженные брюки прекрасно сидят на нем. Ансамбль дополняют итальянские кожаные ботинки ручной работы.

Багаж Гари стоял рядом с ним.

Она видела, как он медленно поворачивает голову, скользя глазами по толпе. И вот его взгляд натолкнулся на нее. И тут же черные молнии вспыхнули в его зрачках.

Бунтарский дух снова охватил ее. Если он хоть одним словом обмолвится о том, что она заставила его ждать, Гейби просто развернется и уйдет.

Вдруг толпа, которая была между ними, куда-то исчезла. А они стояли, не улыбаясь, не двигаясь с места, и смотрели друг на друга. И Гейбриела вдруг совершенно ясно осознала, что принадлежит этому мужчине и всегда будет принадлежать. Она может оторвать себя от него, но никогда не сможет забыть. Это началось с первой минуты их знакомства, и ни расстояние, ни время никогда ничего уже не смогут изменить.

Гари взял свой чемодан и медленно направился к ней. Неторопливыми шагами он постепенно уменьшал расстояние между ними. Его взгляд ни на секунду не отрывался от ее глаз, приказывая стоять там, где она стояла.

И Гейби не сделала ни одного движения, парализованная той глубокой страстью, с какой Гари смотрел на нее.

Он поставил чемодан на пол и притянул ее к себе, одним движением заключая в свои объятия. Словно ничего между ними не произошло… Словно она не опоздала ни на секунду… Словно он любил ее и не хотел никого, кроме нее… Словно все было забыто… Словно его тело жаждало, требовало нежности от возлюбленной.

Но рука, которая коснулась ее волос, отнюдь не была нежной, и глаза, пронзающие насквозь, не излучали любовь и ласку, а смотрели требовательно и строго.

Гари поцеловал ее так, будто хотел снести все преграды между ними и снова стать ее повелителем. Гордость не позволила Гейби разомкнуть губы. Ему не удастся в этот раз так легко справиться с ней. Она хотела чувствовать себя любимой, а не прощенной.

Огромным усилием воли. Гейби заставляла себя противостоять его страстным поцелуям, пока он с новой силой не прикоснулся к ее губам и не заставил их раскрыться, словно выпуская наружу страсть, которая жила внутри нее. Руки молодой женщины коснулись его шеи и плеч так, будто она тонула и хваталась за последнюю соломинку. Тогда Гари слегка отстранился и укоризненно взглянул на нее.

— Ты опоздала.

— Я не думала, что ты вообще меня дождешься, — пролепетала она, страстно желая поверить в то, что она что-то значила для него.

— Но я дождался, — подтвердил он.

Потому что она нужна ему так, как он нужен ей? Этот вопрос мучил Гейби, когда она объясняла причину своего опоздания.

— Я задержалась на совещании.

Мужчина нахмурился.

— Что они там обсуждали? — как бы безразлично спросил он.

Гейби хорошо знала этот тон. Гари всегда использовал его как прикрытие, обдумывая то, что было важно для дела. А сейчас для бизнесмена Барта действительно важно — какое решение приняла корпорация. Это имеет куда большее значение для него, чем некая Гейбриела Симони — простая постельная принадлежность.

Надежды, которые появились было в ее сердце, сразу угасли.

— Различные вещи, — ответила она уклончиво.

Морщины медленно разгладились на его лбу. Женщина интуитивно почувствовала, какое Гари принял решение: он выяснит все о решении корпорации позже. Сейчас на первом месте она. То, что обсуждалось на совещании, никуда не убежит. А вот Гейби — может. Его губы изогнулись в чувственной улыбке. Черные глаза снова заблестели.

— Выбор такого места для свидания вряд ли можно назвать удачным. По-моему здесь слишком много народу.

Его рука замерла на ее спине, продолжая удерживать Гейби.

— Слишком много людей для чего? — прошептала она, абсолютно уверенная в том, что ответом будет слово «секс», и страстно желая, чтобы он сказал нечто другое.

— Для того, что мы лучше всего делаем вдвоем.

Она горько вздохнула. Нет, Гари думает только об одном.

— Ты воздерживался в течение трех недель. Думаю, что сможешь еще немного потерпеть.

В его глазах нарастало страстное желание.

— А кто этого хочет? Кому это надо?

— Мне, — холодно ответила Гейби. Она опустила руки с его шеи. Страсть превратилась в решимость. Он высвободил руку из ее волос и провел ею по спине. Затем сомкнул обе руки на талии и с силой притянул ее к себе.

— Давай уйдем отсюда, — прошептал он. — Мне хочется поесть, выпить, и я хочу тебя. А также мне интересно знать, что важного обсуждалось на том совещании, из-за которого я ждал тебя целый час.

Гейби не обратила ни малейшего внимания на фразу о выпивке, еде и сексе — слишком предсказуемые желания! Точно так же она проигнорировала его предложение выдать секретную служебную информацию — это тоже не стало неожиданностью. Ее ум зацепился лишь за одно слово — «ждал», снова пробудив бунтарский дух.

— Тебе не понравилось то, что пришлось меня ждать, не так ли?

— Да, — согласился он.

— А тебя не волнует, что ты заставляешь меня ждать постоянно?

— Но ты же знаешь, что это совсем иное, — произнес Гари с обычным равнодушием, которое Гейби так ненавидела в нем.

— Нет, это одно и то же, — гневно ответила она.

Он напрягся, как бы эмоционально перестраиваясь.

— Ты сказала, что уходишь от меня… — почти нежно начал Гари.

— И почему вдруг я решилась на это, — вызывающе продолжала Гейби. — Ведь ты не сделал мне ничего плохого.

Его лицо становилось все более озабоченным, а голос — взволнованным.

— Ты слишком все усложняешь.

Гейби много думала о том, что ей не нравится в Гари. Казалось, в ее мыслях была абсолютная ясность по этому поводу, но сейчас, когда ее обуревали самые разные чувства, она не могла выразить свои претензии к Барту с полной отчетливостью.

— Все, что я хочу, это чтобы ты трезво смотрел на вещи.

— Я? Я всегда трезво смотрю на вещи. Вот именно потому я и прождал тебя здесь целый час.

— Но ты заставил меня ждать в течение трех недель. И не позаботился о том, чтобы позвонить.

Он упрямо сжал челюсти.

— Я не знал, как долго задержусь. И потом я не намерен потакать людям, которые ищут сложности там, где их нет и быть не может. — В его глазах блеснуло нетерпение. — Гейби, прими наконец решение. Ты хочешь, чтобы я был рядом с тобой или нет? Если не хочешь… — он кивнул в сторону выхода из аэровокзала, — то можешь уйти отсюда и из моей жизни.

Он отпустил ее талию. Теперь она была свободна. Гейби убрала руки с его груди. Гордость толкала ее к выходу и заставляла положить конец их отношениям. Но сила и страсть, исходившие от этого мужчины, поднимали в ней вихрь чувств и желаний, которые заставляли ее отказаться от свободы и забыть о собственной гордости. Гейби глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Ну что ж, я готова попытаться еще раз, в этот уик-энд, а потом приму решение. Я сделаю это в воскресенье вечером.

— Я тоже намереваюсь так поступить, — предупредил он.

— Что это значит?

Гари, не ответив, резко выдохнул. Казалось, в воздухе, который вышел из его груди, сконцентрировалась вся страсть, которую он последние несколько минут держал в себе. Что-то похожее на боль исказило его лицо, а затем оно приняло выражение, которое трудно было определить. Гари наклонился и поднял сверток, выпавший из рук. Он протянул его Гейби каким-то не совсем естественным жестом.

Слегка сконфузившись, женщина развернула бумагу и увидела букет фиалок. Она рассмеялась нервным смехом, видя, как мрачно и раздраженно Гари преподнес ей этот букетик.

— О господи, ты безнадежен, дорогой! — воскликнула Гейби. — Это тот сюрприз, который меня ожидал?

Он сумрачно взглянул на нее.

— Один из них. Я никогда не делал этого раньше.

— Да, это действительно так, — подтвердила она, удивленно глядя на возлюбленного и стараясь распознать владевшие им чувства. Он никогда не делал ей подарков такого рода. Да, конечно, Гари устраивал обеды, водил в ночные клубы, тратил огромные деньги на экстравагантные развлечения для них двоих. Но такой романтичный жест, как букетик цветов, никогда не имел места в их отношениях. Это был не его стиль.

Никогда раньше!

Тогда почему сейчас?

Цветы немного смягчили ее. Букет фиалок имел какой-то особый смысл. Как будто он все эти дни думал о ней как о женщине, ради которой может сделать исключение из своих правил.

— Спасибо, Гари, — мягко сказала Гейбриела.

Жесткие складки вокруг его рта разгладились, и его губы сложились в насмешливую улыбку.

— Каждый мужчина время от времени глупеет.

— В этом нет ничего глупого — дарить женщине цветы, — заметила она, понимая теперь, почему цветы были завернуты в бумагу. Ведь они, открытые постороннему взору в его руках, послужили бы символом слабости. А нежелание выглядеть слабым было, вероятно, для него намного сильнее, чем любая страсть.

— Не думай, что подобное войдет у меня в привычку, — проворчал он, поднимая свой багаж.

Гейби подумала, что придает слишком большое значение этим цветам. Но, идя за Гари к машине, она не могла не ощутить, что все больше и больше удовольствия получает от крошечного букетика, нежно сжимая его в руках и время от времени поднося к лицу, чтобы ощутить аромат фиалок. Пожалуй, если он хотел доставить ей удовольствие, то не мог найти ничего более подходящего.

Неужели он так хорошо ее знал? Проделывал ли он когда-нибудь такой фокус с другими женщинами?

Она бросила на идущего рядом с ней мужчину пристальный изучающий взгляд. Нет, конечно, нет. Он не планировал ничего заранее. Если бы Гари это сделал с каким-то умыслом, все было бы написано у него на лице, и она бы догадалась.

Гейби улыбнулась. Одержана победа. Хоть маленькая, но все-таки победа. Что она давала ей сейчас, трудно было сказать. Но тем не менее этой победой она открыла выходные, что выглядело хорошим знаком. В последний, возможно, уик-энд вместе с Гари Бартом Гейби решила выяснить для себя множество вещей. Следующие два дня станут определяющими для их дальнейших отношений.

3

Гейби открыла багажник своей машины для чемодана Гари. Он протянул руку за ключом от автомобиля.

— Я поведу.

— Это моя машина, — мягко напомнила она, старательно блокируя его попытки взять над ней верх в любом эпизоде.

Он помедлил и насмешливо улыбнулся.

— Если поведу я, мы быстрее доберемся.

— Но я не люблю ездить слишком быстро.

Гари устало вздохнул.

— Чего ты хочешь от меня, дорогая? Все, что влюбленный мужчина может дать любимой женщине, подумала она. Твердое решение, принятое ею, поможет избежать массы ошибок и добиться уважения к себе как личности.

— Для начала, — сказала Гейби, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, — я бы хотела знать, почему ты ни разу не потрудился мне позвонить за все то время, когда тебя не было.

— Я уже говорил, что у меня возникло полно всяких проблем, — просто ответил он.

— Что же, у тебя были проблемы каждую минуту все эти три недели, включая выходные?

— Да.

— И ты не мог найти пяти минут?

— Для чего, Гейби?

— Чтобы поговорить со мной, чтобы сказать, что ты еще не забыл меня.

— Я позвонил тебе сегодня, и я здесь, потому что не забыл тебя.

— Но это не оправдание.

Она внимательно посмотрела на него и почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Гейби никогда не спрашивала его раньше и не хотела бы выяснять сейчас, но она должна знать. Если он был неверен ей, она не собирается закрывать на это глаза. Она насколько возможно пристальнее взглянула на него.

— У тебя был кто-нибудь в этой деловой поездке. Гари?

Он тряхнул головой, словно не веря своим ушам, буквально впившись взглядом в ее лицо.

— Так, значит, ты затеяла все это, потому что подозреваешь меня в измене?

Не только, подумала она, но ничего не ответила. Гейбриела ждала, что еще скажет Гари, наблюдая за выражением его, лица и чувствуя, как все ее тело напрягается.

Его губы презрительно скривились.

— Твой вопрос не заслуживает ответа. Но раз уж ты его задала, то скажу тебе, что, если бы у меня появилась другая женщина, между нами все было бы кончено. А относительно звонков тебе, неужели ты думаешь, что их отсутствие что-нибудь доказывает? — усмехнулся он. — Если бы я хотел обмануть тебя, то прекрасно сделал бы это по телефону, так же, впрочем, как и при встрече.

Гейби с трудом подавила вздох облегчения, готовый вырваться у нее из груди. В том, что сказал Гари, был смысл. Смысл с его точки зрения. Гари Барт всегда хотел иметь самое лучшее. Он из принципа отвергал все, что было второго сорта. Волна удовольствия окатила ее вслед за чувством облегчения. Для этого мужчины она все еще оставалась самой лучшей, даже несмотря на то что он не очень хорошо обращался с ней.

— Но почему же ты все-таки не позвонил? — настаивала Гейби. — Твой звонок очень много значил бы для меня.

— Дорогая, если ты хочешь иметь мужчину для сюсюканий, поищи кого-нибудь другого.

Он удобно устроился на пассажирском сиденье и, только затем перегнувшись, открыл дверцу для Гейби со стороны руля.

— Если ты стремишься показать мне свое искусство вождения, валяй.

Ей совершенно не хотелось вести машину. Естественно, мало удовольствия в том, чтобы пробираться по запруженным улицам и подвергаться критике с его стороны за каждый неудачный маневр. Но она не хотела выглядеть нерешительной девочкой в глазах Гари, о чем тот всегда говорил ей. Гейбриела села за руль и включила двигатель. Да, ее возлюбленный явно недоволен ею сегодня.

Гейбриела глубоко вздохнула. Но и она не была довольна им, кроме… Она поднесла букетик фиалок к лицу последний раз, вдыхая неповторимый аромат.

Может, он купил эти цветы для нее, потому что она была лучшей женщиной в его жизни? Да, лучшей. В постели. Она быстро повернулась и аккуратно положила цветы на заднее сиденье, потом пристегнулась и дождалась, пока Гари сделает то же самое. Затем Гейби сконцентрировалась на том, чтобы с как можно меньшими ошибками вывести автомобиль с места парковки. Когда удалось влиться в общий поток, она немного расслабилась и стала думать о происходящем.

Гари не произнес ни слова с того момента, как они выехали. Напряжение, царившее в машине, лишало возможности Гейби вести непринужденный диалог, а ей хотелось поговорить с Гари и получить ответы на многие вопросы. Она понимала, что сейчас их бесполезно задавать, но ведь начать как-то было нужно.

— Чего ты ждешь от этих выходных, Гари? — осторожно спросила Гейбриела.

— Тебя, — последовал короткий и исчерпывающий ответ.

— И это все?

— О господи, Гейби. — Голос Гари звучал достаточно раздраженно. — Ты можешь себе представить, что я должен быть сейчас не в Ванкувере, а в Торонто, и единственная причина моего пребывания здесь — Гейбриела Симони?

Ей было приятно слышать такое, однако с его стороны неразумно ждать, что она должным образом оценит это. Ведь он даже не потрудился рассказать о своих делах в «Фортуне». Хотя вообще-то Гейби знала, что после выходных Гари снова вернется в Торонто и эта его поездка домой была из ряда вон выходящей.

Она не могла припомнить такого случая, чтобы мистер Барт бросал дело, не завершив его до конца.

— Приятно узнать, что я играю такую заметную роль в твоей жизни, — насмешливо произнесла она. — Но мне кажется, тебе было бы проще позвонить.

— Но это бы не совсем удовлетворило меня.

— Конечно, ты же не можешь заняться со мной сексом по телефону.

— Черт тебя подери, Гейби! Ты что, хочешь все испортить еще до того, как что-то началось?

— Нет, я совсем не собираюсь ничего портить. Я просто пытаюсь получить ответы на некоторые вопросы. Например, на такой: что я значу для тебя?

— Я ведь здесь, не так ли? — удивился Гари.

— Да. — Она рассмеялась. — Ты здесь. Ты здесь из-за своих эгоистических потребностей. Ведь не из-за моих же.

— И из-за тех, и из-за других.

Эти слова породили в ней внезапный чувственный отклик. Она не удержалась и нежно провела рукой по его бедру.

Гейби услышала, как он резко вздохнул, и почувствовала его напряжение. Сильная мужская рука крепко сжала ее ладонь.

— Следи за дорогой, Гейбриела, — скомандовал Гари и медленно вернул ее руку на руль.

— Ты чем-то озабочен?

— Да, и очень сильно.

— Расстроен?

— Необыкновенно.

— Из-за меня или из-за какой-то деловой проблемы?

Он рассмеялся.

— Из-за обеих. Но ничего — я выживу без посторонней помощи.

Гарет Барт был человеком, очень сосредоточенным на своем внутреннем «я». Гейби подозревала, что это произошло из-за развода родителей, когда ему было всего двенадцать лет. Единственным способом защиты, который признавал Гари, было самоутверждение. И в свои тридцать три года он не собирался менять мировоззрение. Он привык быть боссом на территории, которую сам для себя очертил.

Гейби напряженно старалась понять, какое место она занимает в жизни Гари. Большинство его знакомых относились к сфере бизнеса, и она очень сомневалась, что он испытывал к ним хоть какую-то привязанность. Он не общался со своими родителями, однако несколько раз упоминал о младшей сестре, которую иногда навещал, но Гейби ее ни разу не видела. Видимо, Гари и не собирался знакомить свою подругу с семьей, что также служило для Гейби источником горьких разочарований, признаком его несерьезного отношения к ней.

Подтверждением тому было и то, как Гари реагировал на рассказы Гейби о ее родственниках. Ему всегда казались скучными разговоры о ее родителях и трех старших братьях. Он слушал, но, как только Гейби переставала говорить, моментально забыл о них. Они не были теми людьми, которые могли хоть как-то заинтересовать его. А Гейби любила свою семью, она занимала важное место в ее жизни.

Гейбриела знала, что ее родители расстроены тем, что она так и не нашла возможность познакомить их с Гари. Ей и самой это не нравилось. К тому же мать с отцом жили совсем близко от города. Очень часто Гейби ездила к ним и оставалась ночевать. Но Гари не собирался то время, что им удавалось быть вместе, делить с кем-то еще.

Единственный член ее семьи, с которым знаком Гари, ее брат Фил. Они с Филом жили вместе, но так как он работал пилотом, то редко бывал дома, и встречи брата с Гари были очень короткими.

Думая обо всем этом, она снова и снова возвращалась к проблеме, разрешить которую Гейби поставила себе целью на эти выходные, — продолжать отношения с Гари или разорвать их. Эта мысль все больше и больше не давала ей покоя.

— Когда ты снова вернешься в Торонто, как долго тебя не будет?

— Кто знает.

Она бросила на него пристальный взгляд. Гари выглядел очень усталым и напряженным.

— Я очень скучала по тебе, — неожиданно для себя нежно произнесла Гейби. Ей так хотелось любить и быть любимой. Делить с ним и горе и радости.

Гари улыбнулся.

— Я скучал по тебе в тысячу раз больше. Это было редкое для него признание, и она ласково улыбнулась ему в ответ.

— Неужели нельзя поручить никому другому закончить там все дела за тебя?

— Нет, это должен сделать я и только я.

Вдруг в ее голове возникла мысль: неужели Гари узнал, что у них в офисе сегодня проходило важное для его фирмы совещание, и он приехал сюда в первую очередь для того, чтобы выудить из нее нужную информацию? В таком случае Гейби оказывалась для него очень удобным партнером: и секс и дело одновременно.

— Ты знаешь, что есть две заявки на подряд? — осторожно спросила она.

— Да, знаю. Если мне предложат проект Гордона, то это будет лишь кремом к торту. А мне необходим проект Джексона.

Гейби подождала несколько минут, но он не вернулся к этой теме разговора. И снова в ней ожила надежда. Может быть, их личные отношения все же важнее для него.

— А почему проект Джексона так важен для тебя?

— Потому что я хожу по лезвию ножа. Для меня главное получить сейчас финансовую независимость. Если этого не произойдет, то придется ждать еще года два. Черт возьми! Мне сейчас совершенно необходимо денежное вливание, чтобы выжить!

Это объясняло его напряженность. И то почему она занимала не первое место в его жизни. Но все же Гейби испытала некоторое облегчение — ведь он не спросил, какое решение приняла корпорация.

И вот что она тогда сделает — даст ему возможность отдохнуть и восстановить силы, даст ему все, что он захочет в эти выходные.

— Возможно, — робко предложила Гейби, — если сейчас ты стремишься как можно вернее привести свой корабль в гавань успеха, тебе следует несколько умерить расходы на твои личные нужды? Не трать так много на свои прихоти.

— Не пытайся учить меня, как надо вести дела, — проворчал Гари. — То, что я трачу на себя в год, не составит даже части недельной зарплаты рабочим.

Абсолютно ясный ответ. Гари Барт всегда поступал так, как считал нужным.

— В таком случае, боюсь, что смогу помочь тебе только…

Ей не хватило смелости закончить фразу, но Гари прекрасно разобрался, что она имела в виду. Он получил что хотел, по крайней мере, на эти выходные.

Гари протянул руку и погладил ее по бедру. Был ли это успокаивающий жест или еще одно утверждение своей власти над ней, Гейби не поняла. Но прикосновение горячей волной разлилось по всему ее телу и вызвало легкую судорогу в ноге, которую она держала на педали. Гейби чуть не врезалась в машину, ехавшую перед ней.

Избежав столкновения, она облегченно вздохнула и бросила на Гари взгляд, полный упрека.

— Интересно, как я могу сконцентрироваться на дороге, если ты делаешь такие вещи?

— Но у тебя всегда была прекрасная реакция, — заметил он, улыбнувшись своей дьявольской улыбкой.

— Гари…

Его черные глаза внимательно изучали каждую черточку ее лица.

— Лети как ветер, моя птичка, — нежно сказал он. — Используй каждую щелочку, лишь бы поскорее мы были дома.

Впервые за сегодняшний день его голое звучал без напряжения, и в нем не ощущалось интонаций человека, испытывающего серьезные трудности.

Гейби снова погрузилась в размышления. Она так и не знала, что с ними произойдет в будущем, и, возможно, то была слабость с ее стороны, но Гейби твердо решила, что проведет этот уик-энд с ним. И проведет так, как хочет Гари.

4

Дорога к дому Барта не заняла много времени. И не только потому, что здание располагалось в той части города, где находился аэропорт, — к этому дому легко было добраться, минуя главную магистраль. Жилище Гари не являлось частью уродливого бетонного сооружения, а представляло собой хорошо отделанный особняк с террасой, палисадником и гаражом. Вокруг росли тропические растения. Это было замечательное место в городе, одинаково удобное и для деловых встреч, и для развлечений.

Сам дом, спроектированный известным современным архитектором, прекрасно вписывался в окружающий ландшафт. И кухня, и гостиная выходили огромными окнами в небольшой сад. Гейби и Гари прошли по коридору через стеклянные двери на кухню, где доминировали белые тона. Она была оснащена самыми последними новинками кухонной утвари.

Вообще внутреннее убранство дома выглядело ультрасовременным, удачно сочетающим роскошь и удобства. Гостиная и столовая внизу были обставлены мягкой кожаной мебелью. Здесь царили черный, белый и красный тона с элементами зеленого и пурпурного для придания экзотического эффекта. Немало денег ушло на последний крик моды — лампы на стенах в гостиной. Нигде не ощущалось никакого намека на старину — все было современным, сегодняшним.

Для всех. Может быть, только за исключением Гейби. Такой мужчина, как Гарет Барт, нуждался в женщине. И единственный вопрос, который здесь возникал: как долго он не заменит ее другой?

— Твой обычный джин с тоником? — спросил Гари, ставя багаж на пол и направляясь к холодильнику.

— Да, спасибо.

Обратной дороги уже нет. Жребий брошен. Уик-энд начался.

Еда, выпивка, женщина… Вот три составляющие полноценного отдыха такого великолепного представителя сильной половины человечества, как Барт.

Она наблюдала, как он кладет кусочки льда в стакан и наливает туда джин. Гари тоже любил джин с тоником, но сегодня ему, наверное, потребуется кое-что покрепче.

— Может быть, приготовить что-нибудь? — спросила Гейби. — Это нетрудно сделать из полуфабрикатов, что есть в холодильнике. Чего бы ты хотел?

Он посмотрел на нее взглядом, который был красноречивее любых слов.

— Позже, — произнес он.

Гейби ощутила знакомое покалывание кожи, и горячая волна желания пробежала по ее венам. Она с трудом заставила себя повернуться и открыть дверцу буфета, где стояли вазы. Гейби не хотела, чтобы ее фиалки завяли. Ей казалось необходимым сохранить их живыми как можно дольше.

А тем временем Гари нетерпеливым жестом снял с себя куртку и швырнул на стул. Уголком глаза она заметила, как Гари сделал несколько больших глотков из стакана, а затем, прихватив другой, направился к ней. Он поставил ее джин с тоником на раковину позади нее.

Гари провокационно коснулся рукой ее бедра, когда она, повернувшись к нему спиной, закрывала кран и ставила вазу на стол. И вдруг крепко прижал ее к себе.

Подбородком он сдвинул волосы в сторону и начал покрывать шею Гейби горячими поцелуями.

— Я соскучился по твоему запаху, — прошептал он, прокладывая дорогу губами к ее уху и проводя языком по кудряшкам на висках.

— Гари… Дай мне хотя бы повернуться к тебе, — произнесла она, отводя голову и пытаясь взглянуть ему в лицо.

Глаза любимого были полузакрыты, но все же ей удалось разглядеть в них чувственный блеск, когда он целовал ее щеки и виски. Все ее существо трепетало от ожидания. Она склонила голову ему на плечо и позволяла находить все новые цели на своем теле для массированных атак его губ. Рука Гари скользнула на теплую поверхность женской груди, и пальцы принялись по-хозяйски ласкать ее.

Спазм неизъяснимого удовольствия свел ее живот и распространился по всему телу.

— Я так хочу тебя, — сдавленно произнес Гари.

— Дай же и мне поцеловать тебя, дорогой, — умоляла Гейби голосом, хриплым от желания.

— Подожди, мне необходимо прикоснуться к каждому утолку твоего тела. Мне необходимо быть уверенным, что я ничего не забыл. Я так скучал по тебе эти три недели.

— Но я тоже скучала по тебе, — протестующе произнесла Гейби.

— И нет никакого другого мужчины?

— Нет.

— Их не было и не будет?

Она отрицательно покачала головой, чувствуя, что уже не в состоянии произнести ни слова. Его губы страстными поцелуями покрывали каждый дюйм ее шеи. Казалось, он хочет пробить губами брешь в ее артериях и попробовать на вкус кровь.

Гейби приникла к нему, словно приглашая его покрепче заключить в свои объятия. Разгадав это желание, он еще сильнее прижал ее к себе, наслаждаясь покорной податливостью тела молодой женщины.

Его горячее дыхание обожгло ее ухо, когда он прошептал:

— Никогда, слышишь, никогда не позволяй это делать никакому другому мужчине.

— Не буду, — едва смогла вымолвить Гейби, покоряясь его власти.

Крепкие мужские руки скользнули по ее бедрам, нежно поглаживая их. Она чувствовала силу и мощь его желания и повела бедрами, чтобы еще больше разжечь пламя страсти. Лишь сбившееся дыхание явилось его реакцией на это движение. Твердое решение Гари контролировать себя было вызвано стремлением обладать не только ее телом, но и душой, завладеть ею полностью, доведя до сумасшествия, чтобы Гейби никогда не смогла забыть этих ласк, никогда не смогла представить другого мужчину на его месте.

Действовать так заставил Гари сегодняшний разговор в аэропорту, посеявший в его душе некоторую неуверенность.

— Дорогой, не обращай внимания на слова, сказанные мной сегодня по телефону, — с придыханием произнесла Гейби. — Я была очень сердита на тебя, потому что ты мне не звонил.

— Моя маленькая кошечка, — промурлыкал он своим бархатным голосом, используя все возможные опасные полутона. Держа в своих объятиях, Гари несколько раз повернул ее вокруг себя, чтобы получше рассмотреть. Его губы сложились в дьявольски соблазнительную улыбку, а в глазах сверкнула страсть. — Тебя необходимо научить, что нельзя играть с огнем, — насмешливо закончил он.

— Я просто очень ждала тебя, Гари, вот и все. И чувствовала себя ужасно одинокой…

— Но и я скучал без тебя.

Гари взял ее за подбородок. Его глаза блеснули, всматриваясь в нее. Гейби понимала, что разбудила в нем дьявола. Он хочет обладать ею сегодня ночью, делать с ней все, что захочет. Эта мысль возбуждала ее.

Сейчас Гари был похож на самца животного, осматривающего свою территорию и утверждающего полный приоритет над ней. Все сомнения по поводу их отношений у нее сейчас рассеялись. Ее душа и тело были взбудоражены агрессивной сексуальностью Гарета Барта.

Мужчина целовал ее жадно и страстно. Однако у него все еще хватало сил не касаться ее губ языком. Но вот и он начал прокладывать себе путь в влекущие глубины ее рта, разжигая дикую страсть и ответную реакцию. Этот заставляющий забыть обо всем поцелуй возбудил в женщине целую волну бешеных желаний. Ее пальцы коснулись густой массы мужских волос. И тут она почувствовала, как руки Гари сжимают ее грудь, набухшую от контакта с его крепким телом.

Сильные цепкие пальцы коснулись нежной женской кожи. Затем руки его снова скользнули к ее бедрам. Гейби откинула голову назад, и глаза ее удивленно раскрылись, когда она почувствовала, что он снимает с нее нижнее белье, явно желая заняться любовью прямо сейчас.

— Не здесь, Гари, — с трудом выдохнула Гейбриела.

Но его страсть жаром обдала ее тело.

— Здесь, — прохрипел он.

Она почувствовала, как напряженная мужская плоть коснулась ее обнаженного тела. Женщина вздрогнула и напряглась, но умелые ласковые руки успокоили ее, заставили покориться.

— Здесь и сейчас.

Эти слова не прозвучали приказом, да Гейби и не думала сопротивляться, когда сильные руки приподняли ее за ягодицы и усадили на край раковины. Горячая мужская плоть вошла в нее с бешеной настойчивостью. Одна рука крепко прижала ее к себе, в то время как другая, скользнув по волосам, заставила лицо Гейби приблизиться к губам Гари. Она чувствовала себя подавленной мощной сексуальной энергией, которая исходила от ее возлюбленного и пронизывала все ее существо. Гейби буквально растворилась в этом мужчине, со всей полнотой наслаждаясь сладким пленом.

Почему я люблю его? — думала она.

Почему, почему, почему? Ведь для любви нужно что-то более сильное, чем примитивная страсть. Но тем не менее женщина не могла разомкнуть свои сплетенные вокруг его талии ноги, не могла отказаться от того мира, который сейчас они вместе делили. И не могла не сходить с ума, чувствуя всепоглощающий апокалиптический оргазм.

Все мысли превратились у нее в голове в бессвязную вереницу лишенных смысла слов, когда Гари, продолжая двигаться внутри нее, наслаждался ею точно так же, как она наслаждалась им.

Гейби обожала эти драгоценные минуты единения с ним. Они были ей дороги больше, чем любые другие. Он сжимал ее в своих объятиях с такой всепоглощающей нежностью, что на какую-то долю секунды она поверила в то, что это любовь. Но Гейбриела знала, что Гари просто был хорошим любовником и точно так же обращался бы с любой женщиной.

Он потерся щекой о ее волосы, когда она положила голову ему на плечо. Сейчас Гари представлял собой странную смесь жесткости и чувственной нежности. Гейби захотелось узнать, что он в эту минуту ощущает.

— Мне кажется, что не следовало говорить с тобой о другом мужчине, — предположила она, обнимая его за шею и осторожно спуская ноги на пол. — Ты вел себя как безумный.

— Да, ты права, не стоит такие порывы вводить в привычку, — согласился Гари.

— Что же ты еще хочешь? — поинтересовалась Гейби.

— Я покажу тебе.

Он поднял ее на руки и отнес в спальню, и они снова занялись любовью.

На этот раз Гари действовал медленнее и не с такой собственнической жадностью. Уделяя внимание каждой частичке ее тела, лаская с проникновенной чувственностью, стремясь скорее отдать, чем взять каждую кроху наслаждения.

И Гейби решила, что он не способен вести себя так ни с какой другой женщиной. Теперь она была в этом уверена. Гейби — единственная в его жизни. Если бы только Гари мог быть более заботливым и внимательным к ней вне сферы их сексуальных отношений, то она почувствовала бы себя самой счастливой женщиной в мире.

Так думала она, ощущая его тело и внутри себя, и снаружи.

Гейби любила это тело. Любила ощущать его твердые мускулы под гладкой кожей. Любила смотреть на него, такое оно было сильное и великолепно сложенное. Любила прикосновение кожи, подобной шелку, и контрастную жесткость густых волос. Любила длинные мускулистые ноги. Вот так лежать с ним рядом после долгого, страстного занятия любовью было для Гейби верхом блаженства.

Тут Гари перевернулся на спину, увлекая ее за собой, так что она оказалась распростертой на его груди. Он поглаживал ее волосы так, как ласкают кошку. Наверное, Гейби и была как бы его домашним животным — любимчиком, радом с которым Гари снимал внутреннее напряжение.

Возможно, она очень много значила для него, но он никогда не говорил об этом. Ни разу не сказал: «Я люблю тебя». Не из-за того ли, что Гари Барт был предельно честным человеком и не мог заставить себя признаться в том, чего по-настоящему не испытывает. Или же он просто не способен обнажить свою душу? А может, нечто в его прошлом не давало ему права любить кого-нибудь.

Гейби подняла голову, надеясь прочесть ответ у него на лице, но увидела там лишь выражение полного удовлетворения и расслабленности.

— Я думала, что сначала будет выпивка, потом еда, а уж потом это, — лукаво заметила она, коснувшись его губ своими тонкими белыми пальцами.

— Но я же выпил, — принялся он шутя оправдываться.

— Всего один глоток.

— Этого оказалось достаточно.

— А как насчет еды?

Он играючи ухватил ее за палец, а затем медленно, с удовольствием потянулся.

— Приоритеты иногда должны меняться.

Она иронично улыбнулась.

— Но твои приоритеты меняются довольно предсказуемо, Гари. Он приподнял бровь.

— Ты что, чем-то недовольна, дорогая?

— Нет, — со вздохом ответила Гейби. Как могла она быть недовольна той вдохновенной артистичностью, с которой ее перенесли в другой, сказочный мир, свободный от проблем реальности.

И тут он, внимательно взглянув на нее, неожиданно произнес:

— Что бы ты ответила мне, если бы я сказал, что люблю тебя?

Ее сердце затрепетало. Гейби взглянула на него одновременно и с надеждой и с подозрением. И последнее победило. Ведь она знала, что всегда найдется рациональная причина тому, что делает бизнесмен Барт. Он говорит и действует согласно разуму, а не чувствам. Скорее всего Гари просто хотел закрепить их отношения на прежнем уровне.

Гарет Барт никогда ничего и никого не любил в своей жизни. Включая своих отца и мать. Лишь к сестре он сохранил некоторую привязанность.

— Я бы сказала, что ты лжешь, — ответила она с насмешливой гримасой, с помощью которой надеялась скрыть свою боль.

— Почему?

— Вспомни, что ты говорил мне в аэропорту всего пару часов назад, указывая на выход?

— Но я предоставил выбор тебе.

— Да, но это отнюдь не наполняет меня уверенностью, что ты любишь меня, дорогой.

Его губы обиженно скривились.

— Но то же самое могу сказать и я после разговора с тобой по телефону сегодня утром.

Она тяжело вздохнула, но промолчала.

— Ты полагаешь, мы совсем не подходим друг другу? Ты можешь ответить мне сейчас? — нежно промурлыкал Гари.

Его пальцы тихонько поглаживали ее позвоночник, заставляя трепетать от наслаждения.

В его вопросе чувствовалась уверенность, что он способен полностью удовлетворить ее сексуально.

Гейби все же устояла.

— Я тебе уже сказала, Гари, что дам ответ в воскресенье вечером.

— Ты скажешь, любишь меня или нет?

— Ответ будет другим — останусь ли я с тобой или нет!

Он рассмеялся, но глаза его стали грустными.

— Гейби, а ты знаешь, что такое любовь?

— А ты знаешь?

Она произнесла эту фразу с вполне уместным, как ей казалось, скепсисом.

Его губы скривились в усмешке.

— Думаю, что нет.

Да, он считает верно, с горечью подумала Гейби. Ну что ж, теперь, когда он сам заговорил на тему, которой раньше они никогда не касались, самое подходящее время окончательно выяснить, что она значит для него.

— Ты говоришь, что любишь меня. А если тебе придется выбирать между мной и бизнесом, что ты предпочтешь, Гари?

— Это риторический вопрос. Такого никогда не может произойти, — ускользнул он от прямого ответа.

— Но все-таки, что ты выберешь? — продолжала всерьез настаивать Гейби.

— В настоящий момент?

Если и был подходящий момент выяснить то, что так волновало Гейби, то это именно сейчас, когда Гари чувствовал себя расслабленным и довольным жизнью.

— Да! Именно в настоящий момент. Не было ни одной секунды колебания. Гари прямо взглянул на нее и произнес:

— Я выберу работу!

Абсолютно честный и прямой мистер Барт! Слишком честный и прямой, чтобы обладать способностью любить кого-нибудь!

Она, конечно, знала это, но все равно удар оказался чувствителен.

Гейби перевела дыхание. Потом как можно безразличнее спросила:

— У тебя есть на то какие-либо особые причины?

— Нет, просто бизнес более предсказуем, — последовал обескураживающий ответ.

— И это все?

Словно дикий зверь, он перевернул ее на спину, наваливаясь сверху с бешеной силой, и почти прорычал:

— Сегодня утром ты сказала, что уходишь от меня. А сейчас! Чем ты занимаешься?!

Гейби уставилась на него, потрясенная таким резким изменением настроения. Оказалось, что ее в общем-то слабые попытки сопротивления затронули самые потаенные чувства Гари, о которых она даже не подозревала.

— Пожалуй, не надо ждать воскресенья. Все это в последний раз. Твое наплевательское отношение ко мне перешло все границы, — безнадежным тоном констатировала Гейби.

Его лицо стало каменным.

— Что ты хочешь, что бы я делал? Приносил тебе в постель каждое утро чашку кофе?

— Что ж, это неплохая идея!

— Если ты желаешь иметь мужа-няньку, такого, как у моей сестры, то поищи его где-нибудь в другом месте! Эта роль мне всем не подходит!

— Я знаю об этом, Гари, — усмехнулась она. — Ты не уступишь ни дюйма.

Его глаза становились все мрачнее, а ведь совсем недавно они излучали такую нежность.

— Да, — печально заметил он, — видимо, эти выходные станут самыми противными в моей жизни.

— Вот чего я и добиваюсь, — мстительно произнесла Гейби. — Так что нам обоим будет лучше, если я сейчас уеду.

Гари нервно рассмеялся.

— Насколько я понял из твоих бессвязных рассуждений, ты считаешь, что все, что мне нужно от тебя, — это физическое удовлетворение? Ты уверена, что только секс влечет меня к тебе, да?

Да, именно так она и думала. За какие-нибудь полтора часа через ее душу прошла вся гамма человеческих чувств — от любви до ненависти к этому человеку. И Гейби обхватила себя руками за плечи, сдерживая дрожь и как бы пытаясь защититься от этих сильных эмоций.

— Дай мне все объяснить тебе, моя птичка, — неожиданно нежно заговорил он. — Ни одно женское тело в мире само по себе не сможет удержать меня около себя. Или заставить возвращаться к нему снова и снова. Каким бы прекрасным оно ни было. А ты очень красива. Настолько, насколько мужчина может мечтать.

— Тогда что же заставляет тебя возвращаться ко мне? — хрипло спросила она, все еще дрожа от переполнявших чувств.

Он тихо улыбнулся.

— Твоя мягкая податливая натура.

— То есть, ты хочешь сказать, что можешь получить от меня все, что захочешь, да? — горько произнесла Гейби.

Он весь как-то подобрался, напрягся, а в глазах блеснул вызов.

— Получить? Ты сказала получить? То есть это значит, что удовольствие от нашего общения с тобой получаю один я?

Она вспыхнула, не в силах отрицать его слова. Гейби всегда страстно желала его. И была желанна. Но этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно для нее.

— Мне тоже хорошо с тобой, — призналась Гейби, но в глазах ее был упрек. — Но ты заставляешь меня чувствовать себя лишь машиной для секса!

Его голова дернулась, словно от удара. Он инстинктивно высвободил свою руку из-под ее руки.

— Я не рассматриваю и никогда не буду рассматривать никакую женщину лишь как сексуальный объект, — отрезал Гари, и глаза его вспыхнули ледяным блеском. — Я уже много лет назад сошел с дороги, где в попутчиках одни лишь страсти, — твердо добавил он.

Гари молниеносно вскочил с кровати и направился к встроенному шкафу. Гейби обеспокоилась: каким-то образом ее слова оживили в его памяти неприятные воспоминания, которые причиняли ему почти физическую боль.

— Куда ты собираешься? — встревоженно спросила она, пытаясь понять, означают ли его действия отказ от занятия любовью с ней.

А может быть, он решил, что действительно пора расстаться окончательно?

— Приготовить что-нибудь поесть, — на удивление спокойно произнес Гари, даже не взглянув на нее.

Он открыл шкаф и вынул оттуда свой любимый махровый халат.

— Я думала, ты захочешь, чтобы я приготовила чего-нибудь, — мрачно произнесла женщина. — У тебя несносный характер! — крикнула она ему вслед, когда он уже подходил к двери.

Гари остановился и посмотрел на нее.

— Но мы неплохо делаем одну вещь, да, Гейби? — Он развернулся и вышел из комнаты.

Еще несколько минут после его ухода у нее пылали щеки и она думала о том, каким невыносимым человеком был Гарет Барт. Затем Гейби соскользнула с кровати. Подойдя к шкафу, она забавно сморщилась своему отражению в зеркале, вмонтированном в дверцу. Да, конечно, эта красотка замечательно сложена и необыкновенно женственна.

Может быть, Гари и думает, что не относится к ней как к сексуальному объекту, но использует ее именно так. Между прочим, она прекрасно подходит к его спальне. Эта мысль пришла ей в голову, когда Гейби заметила в зеркале отражение кровати.

Красные сатиновые простыни и наволочки. Дорогое покрывало, выдержанное в ядовито-желтых, нежно-зеленых, фиолетовых, пурпурных, голубых, красных тонах. Ковер темно-зеленого цвета — прекрасное дополнение к нему. Стереосистема и колонки черного цвета и огромный телевизор «Панасоник». В эту цветовую гамму Гейбриела как-то очень органично вписывалась.

Она надела шелковый в кружевах пеньюар: Какой смысл оставаться в спальне Гари, когда его здесь нет.

Он не слышал, как Гейби спустилась вниз. Толстый ковер скрывал малейший звук ее шагов. Женщина остановилась в дверном проеме между столовой и кухней, наблюдая за возлюбленным. Сейчас ей страстно хотелось прочитать его мысли.

Хлопнув дверцей холодильника, он бросил замороженную индейку в раковину. Потом снова открыл холодильник и, выдвинув овощной отсек, вынул оттуда несколько луковиц. Затем ногой захлопнул дверцу. Луковицы тоже кинул в раковину. Это было привычкой Гари — очищать лук под струей холодной воды.

В каждом его движении чувствовалось напряжение. Хотя секс и расслаблял Гари, но в данном случае он не помог. Или, может быть, подействовал лишь на очень копоткое время. Но в этом не было ничего странного, потому что сегодня все происходило не так, как обычно.

Ясно, что он снова хотел получить назад свою мягкую, покладистую кошечку, а не мегеру, которая портила долгожданные выходные наедине с любимой.

Гари выглядел очень уставшим. Мелкие морщинки залегли вокруг глаз. От уголков рта вниз шли две глубокие складки. Да, ему пришлось много поработать. Он полностью отдавал себя делу, и, без сомнения, последние три недели выжали из него все соки. Гари, конечно же, не хотелось сейчас заниматься приготовлением пищи. Только чувство голода или протеста могло заставить его делать такую несвойственную ему и наверняка нелюбимую им работу.

Или, возможно, желание что-то доказать ей: А может быть, и все это вместе.

— Тебя устроит индейка, или приготовить что-нибудь другое? — небрежно спросил, заметив ее, Гари.

Гейбриела не могла вынести такого с собой обращения. Может быть, ей действительно лучше уйти сейчас? Но она дала себе слово провести весь уик-энд с ним.

— Почему бы нам не пойти в «Дольче вита»? — предложила Гейби. — Это всего лишь в нескольких кварталах отсюда. Тебе ведь всегда нравилось, как там готовят.

Это был его любимый итальянский ресторан. Может быть, там они смогут немного расслабиться за бутылочкой вина и прекрасной едой. А прогулка по ночному воздуху также поможет скинуть лишнее напряжение. К ее немалому удивлению, идея понравилась Гари.

— Но нам тогда придется снова одеваться, — заметил он. И тоскливое выражение его лица сменилось легкой улыбкой.

— Я не буду возражать, если ты согласен.

Он пересек кухню, направляясь к Гейби. Подойдя к ней вплотную, он обнял ее за талию с необычайной нежностью и подарил поцелуй, который перевернул женщине всю душу.

— Мир? — прошептал он.

— Мир, — прошептала она.

Гари погладил ее по щеке, все еще с каким-то опасением всматриваясь в лицо Гейби. Затем повернулся и уверенно направился к телефону.

— Я позвоню в «Дольче вита» и закажу столик.

Еще час назад она наполнила вазу водой, чтобы поставить туда букетик фиалок. Но тогда Гари, словно вихрь, налетел на нее, не позволив сделать это. И теперь она решила завершить начатое.

Гейби знала, что он наблюдает за ней.

Но ему ее действия ничего, видимо, не говорили — Гари слишком мало значения придавал своему подарку. А ей он очень нравился. Она еще раз поднесла фиалки к лицу, чтобы вдохнуть их аромат, а затем доставила в воду. Гейби пообещала себе, что позже обязательно отнесет вазу в спальню и поместит на туалетный столик. Тогда она сможет смотреть на милый букетик, когда Гари будет заниматься с ней сексом, и представлять себе, что этот подарок — свидетельство его любви.

Гейби не видела ничего глупого в подобном самообмане — уик-энд был прощальным. Потом ей придется лицом к лицу столкнуться с грубой реальностью.

Когда Гари повесил трубку, она вопросительно взглянула на него.

— Все в порядке? — спросила Гейби.

— Мда… Нам оставят столик. Неужели тебе так понравились цветы?

Она с трудом справилась с замешательством, которое вызвали его слова.

— А ты думаешь, что нет?

Он небрежно отмахнулся.

— Мне кажется, ты никогда не придавала значения таким вещам. Да и я нахожу их… несколько искусственными.

— Почему?

Его лицо приняло твердое и суровое выражение.

— Наверное, потому, что никто и никогда не делал мне никаких подарков.

Бедный Гари. Нелюбимый и нелюбящий.

Люди смотрели на него, восхищаясь его достижениями, не задумываясь о цене этих успехов. Горький мрак царил в душе Гарета Барта. Он добровольно изолировал себя от остальных людей. Но ему, бесспорно, был кто-то нужен. Близкая душа, человек, который смог бы заботиться о нем ради него самого. И Гейби почувствовала, что стала ближе ему и сможет лучше понимать его.

Теперь она поняла, почему он так смущенно преподносил ей эти цветы. Гари считал нечестным покупать расположение к себе. И это открытие помогло ей совсем по-другому оценить многие его поступки.

Когда он был ребенком, его никто не любил. А она — единственная девочка в семье — была избыточно одарена любовью родителей и старших братьев. Может быть, поэтому Гейби так остро чувствовала недостаток внимания к себе со стороны Гари. Она ждала от него того, чего он не мог ей дать. Ему приходилось объяснять совершенно очевидные для нее вещи.

— Эти цветы не плата за какие-то услуги, — сказала она мягко. — Тебе вообще не нужно ничего покупать. Если ты остановишь машину и сорвешь для меня несколько полевых цветов, это станет доказательством тому, что некий Гарет Барт хотя бы иногда думает обо мне. — Ее губы сложились в ироничную улыбку. — Точно так же, как эти три недели молчания показали, что, когда меня рядом с тобой нет, я для тебя не существую. — Она умоляюще взглянула на него, желая услышать правду. — Или я не права, Гари?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать ее слова. Может, он впервые задумался над тем, чему раньше не придавал никакого значения.

— Я думал о тебе, Гейби. Может быть, даже больше, чем хотел.

Еще одно маленькое откровение! Ему, очевидно, не очень нравилось то, что общение с ней порождает не предвиденные им сложности, доставляет дополнительные эмоциональные переживания.

— Неужели это так болезненно для тебя? — осторожно спросила Гейби.

— Конечно. Подобные мысли свидетельствуют о слабости, недостатке независимости.

Гордый, неприступный Гари Барт! Конечно же, нет на свете ни одного мужчины, который не представлял бы собой одинокий остров в океане. Определенно нет. Но все равно, в какие бы рамки ни загнал себя любой из них, в каждом живет искорка любви, жажда человеческого общения, готовая в любую минуту вспыхнуть. Нет никого, кто бы не хотел, чтобы его знал, понимал и заботился о нем хотя бы один человек. Возможно, для Гари таким человеком является она, Гейби. Но он даже сам себе в этом не хочет признаться. Боится показаться слабым.

— Мне кажется, ты становишься очень нетерпимым, когда тебе приходится преодолевать малейшие дополнительные трудности, — задумчиво произнесла она.

Гейби снова обратила свой взгляд на фиалки. Они являлись доказательством того, что он думал о ней, хотя и считал, что поступает цинично, купив цветы для того, чтобы заслужить ее расположение. Что же делать? Как себя вести? Ей казалось, что она бьется головой о стенку.

— А помнишь ли ты о том, что тебя ждет сюрприз? — неожиданно спросил Гари.

Гейбриела с трудом оторвала взгляд от фиалок и взглянула на него тусклым скептическим взглядом. То, что она увидела, поразило ее. Облик Гари преобразился — в глазах появилась уверенность, в движениях — решительность.

Он подошел к чемодану, с которым ездил в Торонто. Секунду подумав, он поднял его и сказал:

— Жди здесь.

Гари определенно забыл ключи наверху.

— Я бы могла тоже пойти с тобой.

Он насмешливо взглянул на нее.

— Ты так нетерпелива?

— Практична. Я должна одеться, если мы собираемся пойти в ресторан, а одежда находится в твоей спальне.

— Логично, — согласился Гари.

У нее не было никаких предположений по поводу загадочного сюрприза. Скорее всего, он вспомнил о чем-то, что мог использовать в качестве сюрприза для восстановления мира в этот уик-энд. Во всяком случае, Гари пытается что-то сделать, подумала она. А это уже много значит.

Когда они оказались в спальне, Гейбриела принялась собирать одежду, не обращая внимания на то, что делает Гари. Она не ожидала увидеть ничего такого, что не соответствует его представлениям об отношениях между мужчиной и женщиной.

— Гейби!

Она не обратила внимания на нетерпеливые нотки в его голосе.

— Разве ты не хочешь взглянуть? — спросил Гари.

— Но ты сказал, что сам покажешь мне.

— Что я и делаю, — сухо произнес он. — Повернись к зеркалу и приподними волосы.

Она медленно, почти нехотя выполнила его полупросьбу-полуприказ, думая, что, вероятно, он купил ей что-нибудь вроде цепочки, может, даже с кулончиком. Хотя все это ни к чему, грустно подумала женщина.

Но, подойдя к зеркалу, она ахнула: то, что он повесил ей на шею, оказалось совсем не похоже на ее предположения, и уж совсем не вязалось с Гари. Это было очень дорогое колье из аметистов с жемчугом в старинной филигранной оправе. Его великолепие просто ослепляло.

Гейбриела замерла, не в силах поверить в увиденное.

Гари расправил облако иссиня-черных кудрявых волос на ее плечах.

— Дорогая, не спрашивай меня, почему я это сделал, — сказал он, — просто мне захотелось его купить для тебя, вот и все.

Гари отвел руки от колье, слегка скользнув по ее плечам. Его темные глаза встретились с ее взглядом в зеркале в надежде угадать реакцию на подарок.

— Тебе нравится, Гейби? — спросил он.

Слезы навернулись у нее на глаза. Она не могла ничего сказать. В горле застрял комок.

Фиалки, теперь это… Все было таким особенным, купленным специально для нее. Он действительно о ней думал… А она была так не права, так ужасно несправедлива.

Гейбриела закусила губу, готовая разрыдаться. Но слезы все наворачивались и наворачивались на глаза, и сердце сжималось все больше и больше.

— Гейби!

Он нежно повернул ее к себе и обнял за плечи.

— Почему ты плачешь?

Она никогда не плакала раньше, когда Гари находился рядом. Несмотря на то, что временами была уязвлена ее гордость. Несмотря на раны, которые он частенько наносил ей. Самолюбие заставляло ее сдерживаться. Его подарок и теперь эта нежность сломали искусственно возведенные ею барьеры, и все чувства прорвались наружу.

— Я подумала… Я подумала, что ты возносишь меня до небес и опускаешь на землю, когда тебе того хочется. Но никогда не думаешь, что я чувствую при этом.

Гари потерся щекой о ее волосы и погладил ладонью по спине медленными, ритмичными, нежными движениями, в то время как она рыдала в рукав его махрового халата. Гейби не знала, о чем он думает, но это не имело никакого значения. Гари обнимал ее так, как ей хотелось, — с нежностью и любовью. И вся эта стрессовая волна эмоций неожиданно сгинула в неизвестном направлении.

Гейбриела сделала несколько глубоких вдохов и наконец нашла в себе силы взглянуть на возлюбленного. Его лицо было сумрачным. Он ответил ей смущенным взглядом, в котором сквозила неуверенность.

Интересно, всколыхнула ли она в нем чувства, в которых он боялся признаться сам себе?

— Извини, — нежно сказала Гейби, не желая, чтобы он чувствовал себя плохо в то время, когда сделал ее счастливой. — Спасибо, Гари.

Она потянулась, чтобы поцеловать его. Губы мужчины были сжаты и не ответили ей. Но затем его руки крепко обняли ее, рот стал двигаться вокруг ее рта с неистовой жадностью, которая очень быстро переросла в звериную страсть.

Позже она обнаружила, что в пылу любовных утех Гари разорвал все, что на ней было надето. Но это уже не имело ни малейшего значения. Появилось что-то абсолютно новое в том, как он любил ее. Впервые за все время их знакомства она почувствовала себя удовлетворенной полностью. Но Гари никак не мог насытиться ею. Такого тоже никогда раньше не было. Очень много «впервые» в этот уик-энд, подумала Гейби. Но чем этот уик-энд кончится, она не знала.

— Нам определенно необходимо подкрепиться, — глубоко вздохнув, заявил Гари, наконец успокаиваясь.

— Да, — покорно согласилась Гейби, — если ты и дальше собираешься двигаться такими же темпами…

Он рассмеялся и вслед за собой стащил ее с кровати на пол.

— Мы вместе примем душ — это сэкономит время.

— Ты хочешь сказать, что не можешь прожить без меня ни секунды? — поддразнила его Гейби.

— Ты знаешь меня слишком хорошо, моя птичка, — улыбнулся он.

— Может быть, не так хорошо, как я думала раньше, но кое-что мне становится в тебе понятнее.

Он насмешливо приподнял бровь.

— Ты, может быть, хочешь, чтобы я тебя намылил всю с головы до пят?

Гейби рассмеялась, слегка укусив его за плечо.

— Да, мне нравится, когда ты меня намыливаешь.

— Я бы не возражал, если бы ты проделала то же самое со мной.

Прошел еще час, прежде чем они наконец отправились в ресторан. Он крепко сжимал локоть Гейби, когда они шли по улице. Она же пальцами другой руки касалась аметистового колье.

Была середина осени, и ночной воздух приятно холодил кожу после домашнего тепла, но Гейби показалось, что камни излучают тепло.

Это была прекрасная ночь. На небе мерцали огромные звезды. Легкий ветерок шелестел золотыми листьями на деревьях, когда они шли по тропинке.

Какое счастье, что этот прощальный уик-энд не стал самым ужасным в ее жизни. Скорее всего, он окажется самым лучшим.

5

«Дольче вита» представлял собой старинный особняк с большой террасой, переделанный под ресторан. В нем было два зала, а летом появлялся и третий, для которого использовался задний двор. Интерьер ресторана нельзя было назвать затейливым — розовые скатерти, гладкие стены, окна без занавесок с видом на улицу. В зале обычно играла спокойная музыка. Официанты всегда дружелюбны, обслуживание отменное, а еда превосходная. Словом, очень приятное место для отдыха.

Гейби и Гари встретили у дверей и проводили к единственному свободному столику в центре зала. Разговоры вокруг заметно поутихли, когда они проходили на свои места. Гари хорошо знали здесь — после нескольких успешных деловых проектов он стал очень известен. Да и вообще он всегда притягивал взоры женщин, а мужчины смотрели на него с нескрываемым любопытством, завистью и уважением.

Если он и замечал все это, то не обращал никакого внимания. Но Гейби, ощущая отношение окружающих женщин к возлюбленному, чувствовала себя в опасности. Получалось, что ей в таких ситуациях приходилось играть по правилам Гари. Она хорошо понимала, что если не примет их, то какая-нибудь другая женщина с удовольствием сделает это.

Такие мысли роились в голове молодой женщины, когда она усаживалась за столик. Но, видимо, такая у нее судьба, потому что другой возможности удержать рядом с собой этого мужчину не было. Ведь Гари Барт несгибаем. На него невозможно повлиять. Он все решает сам. И это непреложная истина.

Так было до сегодняшнего Дня.

Но что-то изменилось. И она чувствовала это. Хотя нельзя сказать, что Гари ведет себя как-то по-другому. Просто вдруг оказалось, что он способен на такие действия, о которых Гейби не подозревала. Это случилось лишь сегодня — он сказал, что любит ее, что она единственная женщина на свете, которая нужна ему. И по-своему доказал это.

И сейчас в ресторане для него существовала только Гейби. Он сел напротив нее, и, если не считать нескольких минут, когда делался заказ, все внимание уделялось ей. Его глаза не отрывались от ее лица, а его губы в любую секунду были готовы улыбнуться каждому ее слову. Весь его облик выражал неподдельную радость от того, что эта женщина сейчас рядом с ним.

Они начали вечер с закуски и бутылочки «Мартини». Как обычно, все было очень вкусно и изысканно сервировано. К своему удивлению, Гейби обнаружила, что сильно проголодалась. И действительно, после ланча прошло уже немало времени.

— А тебе нравилось обедать в «Фортуне»?

— Я даже не заметил. Это была еда, вот и все.

Да, для него пища являлась топливом для того, чтобы работать. Дело требовало от него полной концентрации сил и энергии. Что ж, Гейби могла легко себе представить, что он никого и ничего больше не замечал.

— Скажи, а главные проблемы в фирме уже удалось урегулировать?

— Да, в основном. Но осталось много всяких мелочей. — Эти слова сопровождала вспышка недовольства. — Слишком много людей ждут от меня разного рода компромиссов. А это серьезно может повлиять на результат.

Верно, политика взаимных уступок совсем не вязалась с образом мыслей Гари. Ей трудно судить — может быть, здесь он и прав. Но проблема была в том, что Гари этот взгляд на бизнес переносил и на личные отношения. Но, с другой стороны, Гейби подозревала, что этот мужчина подходит с одинаковыми мерками к любой жизненной сфере.

Интересно, каков ее босс, обладавший аналогичной деловой хваткой, в личной жизни? Единственное, что она знала об этом, — он женат на одной и той же женщине вот уже тридцать лет. Но тем не менее Гейби была уверена, что здесь дело не в любви, а в желании стабильности.

Она могла поспорить на что угодно, что Джим Харрис рассматривает развод как ошибку в бизнесе. Семейные неурядицы снижали бы его личностный рейтинг, а это непременно отразилось бы на деловой карьере.

Гейби предполагала, что Гари точно также смотрит на брак.

Хотя нет, напомнила она себе. Для Гари существует нечто большее в стабильном браке, чем видимое благополучие. Сам из распавшейся семьи, он ненавидит разводы. Потому что на собственном опыте знает, что становится жертвой разрушенного брака.

Если судить по ядовитым комментариям, исходившим от него время от времени, то можно понять, что это был самый драматичный период в его жизни.

— О чем ты думаешь? — неожиданно спросил Гари и лукаво взглянул на Гейбриелу.

Та помедлила с ответом.

— О том, что ты не рассматриваешь женщину только как сексуальный объект.

— А ты рассматриваешь мужчину только как сексуальный объект? — поддразнил он. Его черные глаза сверкнули, как два бриллианта.

— Да, некоторые мужчины выглядят более привлекательно, чем другие, — улыбнулась она.

Гари, бесспорно, относился к первым.

— Но я согласна, что не это удерживает людей рядом друг с другом.

— А что удерживает тебя рядом со мной, Гейби?

Прямота вопроса озадачила ее. У Гари не было привычки разбираться в чьих-то чувствах. Некоторое время она помолчала, а затем тихо спросила:

— Ты хочешь услышать правду?

— Да.

Гейби вздохнула.

— Мне кажется, я ощущаю себя более значительной, когда я рядом с тобой. Жизнь становится для меня острее, ярче… — Она усмехнулась. — А когда тебя нет, то чувствую, что живу только наполовину.

Гари нахмурился, а потом понимающе кивнул. Его взгляд был полон сочувствия.

— Именно поэтому ты так хотела, чтобы я позвонил тебе. Чтобы снова придать жизни недостающий импульс.

— С одной стороны, так оно и есть, — призналась Гейби.

— Что ж, я всегда буду делать это, дорогая.

Гейби согласно кивнула головой. Она поняла, что теперь Гари постарается учитывать ее мнение.

— А что тебя удерживает рядом со мной?

Он криво улыбнулся.

— Мне кажется, что-то в том же роде. — Его улыбка угасла, в темных глазах появилось напряжение, затем он нежно добавил: — Я твердо знаю, что должен удержать тебя, Гейби. А что ты сама думаешь по этому поводу?

Удержать? Словно удобную вещь для постели? И то лишь тогда, когда она необходима? Продолжение встреч только по выходным? Да еще несколько телефонных звонков в удобное для него время?

Ей хотелось намного большего от Гари, чем он давал ей. Но ее любимый уже начал меняться. Со временем, когда они станут лучше понимать друг друга, они, быть может, придут к совершенно другим отношениям. А пока…

— Я не уверена, что точно поняла твои слова. Чего ты хочешь? И как представляешь наше будущее?

— Брак!

Это единственное слово пронзило Гейби, как разряд молнии. У нее перехватило дыхание. Абсолютно сбитая с толку, она удивленно уставилась на него. Ее сердце забилось, как у загнанного зайца.

Неужели он сказал это серьезно?

Гари потянулся через стол и взял ее руки в свои. Его чёрные глаза были странно грустными и с надеждой, граничащей с напряженностью, всматривались в ее лицо.

— Я прошу вас выйти за меня замуж, Гейбриела Симони, — торжественно произнес он.

Этого не может быть! — пронеслось у нее в голове. Во рту пересохло, а все тело стало ей напоминать осенний лист в начале зимы. Неужели он так вероломно использует предложение руки и сердца только для того, чтобы удержать ее около себя после этого уик-энда?..

С трудом проглотив комок, застрявший у нее в горле, она осторожно произнесла:

— Это после того, что произошло между нами сегодня?

— А что такого сегодня случилось?

— Я думала, что многое.

— Мне кажется, что это не так.

Он крепко сжал ее руки.

— Мы вместе, Гейби, не правда ли? Ты и я. Навсегда.

— Я… я не знаю, что сказать, — прошептала она.

И сердце ее остановилось.

— Не думай, — скомандовал он. — Скажи: «Да, Гари, я буду твоей женой».

Это было не так-то легко. Ей пришла в голову мысль, что, вероятно, именно для того, чтобы сделать предложение, он приехал домой на выходные. Но почему для него это стало так важно именно сейчас? Почему все происходит так неожиданно?

Брак!

Это слово как бы парализовало ее сознание, делая невозможным принять какое-либо рациональное решение.

Ее сердце кричало «да!».

Ее разум нашептывал «подожди». Она мгновенно вспомнила всю вереницу потерь и разочарований, постигших ее за время знакомства с Гари Бартом.

Ее сердце надеялось, что он изменится. — Станет больше заботиться о ней. Оно восклицало: «Отбрось все предосторожности! Не бойся неизведанного! Будь смелой, воспользуйся случаем! Стань счастливой с тем мужчиной, который по-настоящему нужен тебе!»

А разум предостерегал, что ей необходимо время для того, чтобы принять такое важное решение. Решение, которое изменит всю жизнь.

Она наконец произнесла этот главный для нее сейчас вопрос:

— Почему?

Гарет Барт никогда ничего не делал просто так. Всегда была причина. Так какова же она на этот раз? Ведь Гейби делит с ним постель уже в течение целого года. Почему же он не сделал предложение раньше и вдруг сейчас решился? В этот уик-энд! Или еще до него?

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — ответил он, ни минуты не колеблясь. — Я хочу иметь детей. Я хочу, чтобы ты оставалась со мной до конца моих дней.

Так просто. Так легко.

Время и привычка сделали свое дело.

Выбор сделан.

Решение принято.

Гейби подумала, что, может быть, он даже заранее определил дату, когда произнесет это слово.

— Мне кажется, что ты уже знаешь, корда состоится наша свадьба, — задумчиво сказала она.

— Примерно через неделю, — последовал уверенный ответ.

Никаких вариантов. Словно у стойки регистрации. И никаких вопросов к ней о том, что она думает по этому поводу.

— Нет, — ответила Гейби.

Казалось, что его с ног до головы окатили ледяной водой. Он еще сильнее сжал ее руки.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что если и соглашусь выйти за тебя замуж, — в чем пока не уверена, — это ни в коем случае не произойдет всего через неделю, — твердо отчеканила она.

— Но почему? Назови причину!

Манера обращения с ней Гари вдруг пришла ей на помощь.

— Потому что я так хочу, — усмехнулась Гейби.

— Но ведь это не причина.

— Извините, сэр…

Подошел официант, чтобы сервировать их стол. Он поставил перед Гейби заказанные ею крабы в ореховом соусе. Дымящееся блюдо пахло сказочно. Затем повернулся к Гари, расставляя тарелки перед ним.

Этот процесс дал ей время прийти в себя и подумать о том, что ее друг не ожидал от нее такого отпора. Он был уверен в том, что поступал самым разумным образом, выбрал наиболее оптимальный путь.

Наконец официант отошел от их столика. Большим усилием воли Гари заставил себя расслабиться в тот промежуток времени, когда сервировали стол. И теперь он заговорил совершенно спокойным тоном.

— А что ты имеешь против этого, Гейби?

Ее темные глаза вспыхнули пурпурными огоньками.

— Если нам предстоит свадьба, то установлю ее дату и место я.

Его лицо приняло недоуменное выражение.

— Мне казалось, ты захочешь, чтобы это сделал я. И как можно быстрее.

— Я не хочу.

Гейби и представить себе не могла, что какая-либо женщина может добровольно отказаться от приготовлений к свадьбе с сопутствующими той волнениями и надеждами на исполнение всех самых заветных мечтаний. Она не собиралась давать Гари возможность лишить ее этого удовольствия только потому, что таким был его стиль поведения. Ему уже пора понимать, что существует большая разница между мужчиной и женщиной, и не только чисто физиологическая.

— Мне кажется, что я сегодня несносен.

— Это точно, — со вздохом произнесла Гейби.

Он привел ее в такое замешательство, что она почувствовала, как теряет аппетит.

— Извини.

Ее глаза от удивления расширились. Еще одно извинение от Гари. Сердце снова сильно забилось. Он действительно начал меняться. Во всяком случае, для нее.

— Ты меня тоже извини, — хрипло произнесла она.

— За что?

— За то, что ты не понял меня лучше, — попыталась объяснить Гейби, искренне считая, что в этом и ее вина, равно как и его. Ей давно следовало постоять за себя, а не позволять делать Гари так, как он считает нужным.

Барт несколько раз покачал головой, словно это помогало ему лучше осознать ее туманную фразу.

— Можно понимать так, что ты говоришь мне «да»? — спросил он.

— Я сейчас размышляю над этим.

Она ткнула вилку в тарелку, стоящую перед ней. И тут же ей показалось, что никогда в жизни она не ела ничего более восхитительного. Она просто-таки наслаждалась вкусным мясом краба. Теперь, когда Гейби уже пришла в себя после того шока, который испытала несколько минут назад, ее сердце начало биться ровнее, но мозг напряженно работал.

Чем объяснить то, что Гари так просто отдал ей карты в руки? Ведь он впервые встретился с таким отпором со стороны Гейби, в то время как был совершенно уверен в успехе. Но самое главное все же то, что Гари хотел разделить с ней свою жизнь.

Он уже опустошил большую часть своей тарелки, когда спросил:

— О чем ты думаешь, Гейби?

— О многом. — Она бросила на него острый взгляд. — Например, о том, какой будет моя жизнь с тобой.

— Она будет такой, какой мы ее с тобой сделаем, — резонно заметил Гари. — Все в наших руках.

— Это требует усилий с обеих сторон, — напомнила Гейбриела.

— Но я уже начал вносить свой вклад, сделав тебе предложение.

Она не могла с этим спорить. Раз уж Гари принял решение, то ничто не заставит его не выполнить. Но, интересно, что он собирается сделать, чтобы их брак стал удачным? Ведь его жизненные потребности иногда совершенно не соответствуют ее. Во всяком случае, за год их знакомства ей стало ясно, что любовь к нему не являлась рецептом их взаимного счастья.

— Но ты до сих пор даже не познакомился с моими родителями, — заметила Гейби, не в силах скрыть нотки упрека в голосе.

— Но я же не на них женюсь, — вежливо парировал Гари. — Я беру в жены тебя, так что давай без этих ненужных формальностей.

— Да, но меня нельзя оторвать от моей семьи, — мягко настаивала она. — И то, что тебя не заботит твоя семья, не означает, что то же самое происходит и со мной. Я люблю своих родителей, братьев, и если ты хочешь жениться на мне, то должен согласиться, что они являются частью моей жизни и станут частью твоей.

Он нахмурился. Вероятно, Гари совершенно не принимал во внимание подобное обстоятельство.

— Ну что ж, если для тебя это так важно…

— Неужели ты хочешь, чтобы твои дети напрочь забыли о твоем существовании, когда вырастут и женятся, — не сдавалась Гейби.

Гари нахмурился еще больше. Определенно, он не загадывал так далеко. На лице его появилось странное выражение.

— Нет, мне совершенно не хочется, чтобы это произошло.

— Моя семья очень важна для меня. — Гейби хотела получить ясный ответ.

— Хорошо, — наконец согласился Гари. — Я встречусь с твоими родителями, когда это будет нам всем удобно. Если, конечно, они сами захотят познакомиться со мной. Но они должны принять меня таким, какой я есть, — твердо добавил он.

Гари оказался очень подозрителен во всем, что касалось семейных отношений. И снова Гейби пожалела о том, что так мало знала о его детстве.

Но она также была уверена, что, если завести об этом разговор, Гари Барт откровенничать не станет.

— Мои родители никогда не вмешивались в мою жизнь, — тихо сказала Гейби. — Неважно, что они подумают о тебе, но, если я выберу Гарета Барта себе в мужья, он будет принят в семье и ему скажут «добро пожаловать».

На его лице появилось суровое выражение.

— Ты сказала «если»?

Она спокойно встретила его взгляд.

— Я ведь еще не ответила «да». Гари.

— А почему бы тебе не сделать это сейчас?

Сердце Гейби вновь протестующе забилось. Она твердо решила придерживаться здравого смысла.

— Между нами еще очень много нерешенного. И я хочу, чтобы было все ясно до свадьбы, а не после.

Лицо Гари напряглось. Ярость сверкнула в его глазах.

— Нет, Гейби, я не желаю, чтобы меня держали на крючке. Либо я для тебя мужчина на всю жизнь, либо нет.

— Хорошо, я подумаю об этом, — вздохнула Гейби, чувствуя, что ее загоняют в угол.

— Тебе не нужно думать, — продолжал он каменным голосом. — Либо ты выходишь за меня, либо нет. А если тебе надо подумать об этом — значит «нет».

— Но ведь твои рассуждения совершенно лишены здравого смысла, — пыталась защитить свою позицию молодая женщина.

Но Гари ни на йоту не собирался уступать ей.

— Прими решение, Гейби. Сейчас!

Беспощадный, решительный Гарет Барт! Но в каком-то смысле он прав. Она сколько угодно может думать — что изменится? Если она не выйдет за него, то будет сожалеть всю жизнь, а если выйдет — будет сожалеть тоже. В этом Гейби нисколько не сомневалась. Да, ничего себе перспектива — что бы она ни сделала, все плохо.

Проходит их самый последний уик-энд — теперь это ясно как никогда. Самый-самый последний. Настал конец тем отношениям, которые сложились между ними. Но она этого и хотела. Правда, она никак уж не предполагала, что изменения будут такими. Даже в своих самых тайных мечтах Гейби не ожидала от него столь решительных действий.

Она медленно подняла глаза и взглянула на возлюбленного. Ее горло пересохло, но Гейби сделала над собой усилие и выдавила из себя вопрос, ответ на который помог бы ей принять правильное решение:

— Ты любишь меня, Гари?

Он коснулся ее руки, нежно лаская пальцы. Его глаза смотрели с невыразимой нежностью.

— Гейби, я отдаю тебе всего себя. Никакая другая женщина подобного от меня никогда не дождется. Разве это не ответ на твой вопрос?

На самом деле то были не совсем те слова, которые она хотела услышать. Но совершенно неожиданно для себя Гейби произнесла:

— Да.

И тут же подумала: «Я, должно быть, самая большая дурочка на свете, позволяю себе довольствоваться теми крохами, которые дает мне Гари». Но он действительно прав — если нужно долго размышлять, что сказать — «да» или «нет», то лучше сразу ответить отрицательно. Зато теперь все ясно. Она была его всегда и всегда будет, что бы с ними ни случилось.

— Ты имеешь в виду, что согласна выйти за меня замуж? — тихо спросил Гари.

— Да!

За какую-то секунду слова, сказанные ему утром по телефону, пронеслись у нее в мозгу. Гейби была поражена такой кардинальной сменой ее умонастроения, происшедшей всего за несколько часов. Господи, что она наделала!

Но, может быть, она поменяла грозовую тучу на серое облачко, которое имело золотую кромку? И надежда, рожденная страстью, смела все преграды, выставленные сомнением.

Гари расслабился и улыбнулся. Напряжение, придающее его лицу угрюмое выражение, ушло. Теперь он выглядел помолодевшим и весь как бы светился от полного удовлетворения.

— И как можно быстрее, — ласково произнес Гари.

— Минимум через шесть недель.

— Через шесть недель, так через шесть недель, — улыбнулся он. — Это означает, что мне придется выдержать все муки бабочек и фраков, чтобы связать свою жизнь с тобой.

— Фрак обязателен, — строго сказала Гейби.

— Вы переходите все границы, Гейбриела Симони.

— Точно так же, как и вы, Гарет Барт.

— Ты хочешь сказать, что мы друг друга стоим?

Она вздохнула.

— У меня такое впечатление, что мы будем воевать, друг с другом до самых последних дней нашей жизни.

— О, я уверен, что мы найдем зоны взаимного согласия, — промурлыкал Гари.

Она не могла не улыбнуться на эти его слова. Он, возможно, не испытал, что такое любовь, но, когда дело доходило до занятий сексом, казалось, Гари знал абсолютно все.

Он махнул рукой, подзывая официанта, который быстро подошел к их столику.

— Бутылку шампанского. И немедленно.

— Да, сэр, одну секунду. — Официант тут же исчез.

Гейби никогда не мечтала о роскошной жизни, считая, что это ничто, если взамен она будет счастлива со своим избранником. А они должны быть с ним счастливы. Ведь, как сказал ее жених, все в их руках. Лишь некоторые браки заключаются на небесах. Они будут создавать свою жизнь сами.

Шампанское было открыто и разлито по бокалам.

— За нас! — произнес Гари самый простой тост.

Они со звоном чокнулись.

— Все будет зависеть от нас, — напомнила она.

— Согласен.

Он никогда не позволит их браку развалиться, раз уж решил жениться на ней. Эта мысль помогла Гейби почувствовать большую уверенность в будущем.

И все-таки она понимала, что любит этого мужчину вопреки разуму. Все ее чувства возмущались при мысли, что на его месте мог бы оказаться кто-то другой, с которым она могла прожить всю жизнь.

Возможно, такое случается с людьми в их прощальный уик-энд. Вместо того чтобы поступить разумно и разойтись по-хорошему, они вдруг решают пожениться. Ее глаза отыскали его, вглядываясь в них с надеждой и тревогой.

— Как ты думаешь, у нас получится? — тихо спросила она.

Лицо Гари приняло ироничное выражение.

— Сомневаюсь, — ответил он. — Точно так же, как и ты… Но мы должны попробовать.

6

В воскресенье вечером она отвезла Гари в аэропорт. Он должен был возвращаться в Торонто. Хотя Гари и предлагал сразу же встретиться с ее родителями, Гейби решила, что лучше сначала подготовить их, а уж потом сваливаться с будущим мужем как снег на голову.

Она и сама еще никак до конца не могла поверить во все случившееся. Ведь когда уик-энд только начинался, она не думала ни о чем, кроме как о разрыве с Гари Бартом, а когда выходные закончились, то оказалась его невестой.

Наверное, далеко не всякая женщина, когда ей делали предложение, испытывала такую гамму эмоций, как она.

При прощании Гари так же жадно целовал ее, как и в первую ночь этого уик-энда.

— С этого момента на тебя не имеет права смотреть ни один мужчина, — с ласковой усмешкой сказал он. Но глаза его были очень серьезными.

— А я и не хочу этого, Гари, — уверила она его. — Ведь для меня существуешь только ты.

Улыбка осветила его глаза, обдавая ее теплом. Гейби мысленно поклялась себе, что никогда не даст повода усомниться в ее верности. Видимо, те слова, которые она произнесла в пятницу утром по телефону, все еще беспокоили его. Для нее казалось странным, что такой уверенный в себе мужчина, как Гари, никак не может выкинуть их из головы. Она подумала, что он, наверное, в принципе доверяет только самому себе.

В других Гари всегда сомневался. Даже в ней.

Эта мысль не давала покоя, когда Гейби ехала из аэропорта домой, где жила со своим старшим братом. Гари сказал, что отдаст ей себя всего, но она с горечью сознавала, что это лишь часть правды. Наука выживания, которую преподала ему сама жизнь, требовала, чтобы он держал при себе основную часть душевного капитала.

Ее квартира была одной из многих таких же квартир в большом блочном доме и не имела ничего общего с особняком Гари. Когда она вошла и оглянулась вокруг, то почему-то именно в этот момент впервые поняла, в какой убогости живет. Она и Фил покупали мебель по отдельности и в разное время. В обстановке не наблюдалось никакого намека на стиль или какое-то иное единство, но все равно для нее это был ее дом, и Гейби чувствовала себя в нем комфортно.

Когда брат бывал дома, в квартире царил чудовищный беспорядок. Но сейчас все вещи были аккуратно разложены по местам. Еще десять дней она будет жить здесь одна, пока Фил не вернется из Нью-Йорка. Но сейчас ей очень хотелось, чтобы ее брат находился здесь. Так хотелось поделиться своими переживаниями, надеждами, сомнениями.

У Гейби было странное ощущение, что она находится где-то между полярными мирами, и она чувствовала себя одинокой и потерянной.

Гари позвонил из Торонто и пожелал доброй ночи. Это немного помогло, ведь ее возлюбленный думал о ней. Он старался.

Единственное разногласие, возникшее между ними в эти два дня, касалось покупки очень дорогого кольца для помолвки. С присущей Гари настойчивостью оно было заказано уже в субботу утром. Гейби возражала. Если, по его словам, у него могут возникнуть проблемы в бизнесе, ей очень не хотелось, чтобы он тратил на нее целое состояние.

Но у Гари было другое мнение на этот счет.

— В жизни бывают такие минуты, моя птичка, когда денег не считают.

Так он и сделал, выбрав великолепное кольцо с сапфиром, обрамленным бриллиантами, и Гейби закрыла глаза, чтобы не увидеть его стоимость.

Кольцо потребовалось немного уменьшить, и было решено, что она заберет его из магазина во вторник.

Гейби несколько беспокоила мысль о том, когда сообщить знакомым о ее предстоящей свадьбе. И молодая женщина решила этого не делать, пока кольцо не будет у нее на пальце. А вдруг случится что-то из ряда вон выходящее, и она или Гари передумают.

Но ничего такого не произошло. Во вторник днем она забрала кольцо из магазина и надела его на безымянный палец левой руки, мгновенно почувствовав себя официально помолвленной. В тот же вечер Гари позвонил, чтобы удостовериться в том, что все в порядке. Определенно дело шло к закономерному финалу — законному браку.

— Ты уже поговорила со своими родителями? — спросил он.

— Я как раз собираюсь это сделать, — твердо ответила она, не желая, чтобы у него появились хоть какие-нибудь сомнения.

— Если мы перенесем день свадьбы еще на неделю, то я смогу найти время поехать с тобой куда-нибудь в наш медовый месяц. Тебе нравится такая идея?

Слезы радости брызнули из глаз Гейби. Ему так хотелось сделать ей приятное. Она почувствовала себя ужасно виноватой, что не в силах сейчас ответить ему тем же.

— Да, это здорово. Спасибо, — ответила Гейби. — Я так и скажу маме и отцу: свадьба состоится через семь недель.

В тот же день она навестила родителей. Их реакция оказалась довольно предсказуемой — удивление, восторг, страстное желание познакомиться с человеком, за которого их единственная дочь собирается выйти замуж. Они потребовали, чтобы жених и невеста приехали к ним в следующий уик-энд на ланч.

Но совсем другое впечатление сообщение о предстоящей свадьбе произвело на ее босса. Он совершенно не обрадовался этой новости, более того — расстроился. Гейби вначале подумала, что Харрис боится потерять ее и столкнуться с проблемой поиска новой секретарши. Но выяснилось, что не это беспокоило его.

— Вы понимаете, надеюсь, на что идете? — неожиданно спросил Джим, и его глаза стального цвета внимательно посмотрели на нее.

Гейби очень удивилась.

— Извините, но я вас не понимаю.

— Как мой секретарь, вы имеете и будете в дальнейшем иметь доступ к информации о проектах Джексона и Гордона. В случае если этой информацией будет обладать Гарет Барт, он получит массу преимуществ по сравнению с другими претендентами.

— Но он никогда не спрашивал меня о служебных делах, — горячо принялась защищать Гейбриела и себя, и Гари.

Действительно, в течение последних выходных у него было достаточно возможностей выведать у нее информацию о совещании в пятницу, но он ведь не сделал этого.

— Но даже если он меня и спросит о чем-либо подобном, я же ему не скажу, — добавила она.

Однако озабоченность в глазах Харриса осталась.

— Возможно, так оно и будет, но сплетники получат повод для кривотолков.

Управляющий крупнейшей компанией не собирался рисковать своей репутацией. И неважно, что Гейби была прекрасным работником, — она поняла, что их сотрудничеству приходит конец.

— Я не хочу терять работу, сэр, — упрямо заявила молодая женщина и твердо взглянула на босса своими темными глазами.

— Тогда вам придется выбирать, моя дорогая.

— А почему я должна выбирать? — Ей совершенно не хотелось менять работу, кота» рая ее абсолютно устраивала.

Но Джим Харрис не отступал.

— Мне претит сама мысль о возможности вашей нелояльности взамен той преданности, которую вы проявляли раньше.

— Этого никогда не случится.

Несколько секунд он не сводил глаз с ее раскрасневшегося лица.

— Хорошо, я подумаю, — сказал Джим.

Было вполне очевидно, что эта ситуация ему решительно не нравилась.

Не нравилась, конечно, она и самой Гейби. В голову вдруг пришла совсем уж нелепая мысль: что, если Гари женится на ней только ради того, чтобы получить полезную для его бизнеса информацию? Но она тут же отбросила эту идею — Гари Барт способен на крайности, но такой деловой ход далее для него выглядел совершенно запредельным.

Когда он позвонил вечером, Гейби напрочь забыла об этих мыслях. У нее была сейчас масса проблем, которые приходилось решать, — организация свадьбы и всего, что с ней связано, целиком легла на хрупкие женские плечи. Да и предстоящая встреча жениха с ее родителями чрезвычайно волновала ее.

К счастью, визит прошел достаточно успешно. Гари всем понравился: красивый, удачливый, вполне состоятельный, он мог удовлетворить требования самых взыскательных родителей. То, что они довольны, было написано на их лицах.

Проблемы появились, когда речь зашла о проведении свадьбы. Гари полностью согласился со всеми предложениями, выдвигаемыми семьей Симони относительно числа приглашенных, но сам со своей стороны не назвал ни одного человека, которого хотел бы видеть на брачной церемонии. Он заявил, что женитьба — это его сугубо личное дело.

— И вы даже не пригласите своих родителей? — удивилась мать Гейби.

Последовал отрицательный ответ.

Она сразу же почувствовала, какой шок произвели эти слова на отца и мать, и очень рассердилась на Гари за то, что он не смог более деликатным образом решить эту проблему.

Позднее Гейби разъяснила, как могла, ситуацию в семье ее жениха, и мать стала убеждать ее, что свадьба — лучшее место для укрепления ослабленных родственных связей.

— Я поговорю с ним об этом, мама, — обещала Гейби.

Но она сомневалась, что этот разговор даст какие-то результаты. Гари уже сформулировал такой постулат: ее семья должна принять его таким, какой он есть. Она, правда, надеялась, что хотя бы сестра жениха приедет на их брачную церемонию. Он все-таки поддерживал с ней родственные отношения. Не обидится ли сестра, если брат не пригласит ее на свадьбу?

Когда они ехали в машине после визита к родителям, Гейби решила прояснить ситуацию. В конце концов, приглашения на свадьбу надо рассылать уже на этой неделе. Все нужно обсудить уже сейчас.

— Твоя сестра…

— Нет, Гейби. — Гари сказал, как отрезал.

Она прикусила язык. Он устало вздохнул и бросил на нее тяжелый взгляд.

— Твои родители прекрасные люди. Мне ясно, почему ты хочешь, чтобы вся твоя семья присутствовала на церемонии. И я понимаю, что ты будешь поддерживать с ними тесную связь и после свадьбы. Но это просто невозможно в отношении моей семьи, поверь мне.

— Потому что ты считаешь, что это невозможно, да?

Гари нервно засмеялся.

— Они так же ненавидят меня, как и я их.

— Почему?

Его лицо напряглось.

— Потому что я заставил их заплатить за то, что они сделали, — сказал он тоном, от которого у Гейби мурашки побежали по спине.

Что-то здесь не так.

Не похоже, что поведение Гари диктуется лишь психической травмой, вызванной разводом родителей. Гейбриела попыталась вспомнить все, что он когда-либо говорил о своей семье. Но это были довольно скудные сведения.

Она знала, что отец Гари довольно известный психиатр, которого часто привлекали как эксперта во время судебных процессов. Как правило, он высказывался в пользу подсудимых.

«Отец мог оправдать все» — это было одно из замечаний Гари, произносимое им с весьма мрачным выражением на лице. Согласно жизненной позиции Гари Барта, существовали вещи, которые нельзя прощать никому и никогда.

И он не прощал.

Гейби ничего не знала о его матери. Лишь то, что после развода она вышла замуж.

Сестра Гари, страдавшая нервным заболеванием, была безнадежно больным человеком. Ее муж выполнял при ней роль няньки. Гейби поражало, как могло такое случиться в семье известного психиатра.

Это все, что было известно невесте о семье жениха.

— Полагаю, я имею право знать, что они такого сделали тебе и что ты сделал им.

— Оставь, — ответил Гари, — это уже история.

— Нет. Я целый год не спрашивала тебя о твоих родных, потому что у меня не было права этого делать. Но теперь я должна все знать о человеке, с которым связываю свою жизнь, хотя бы для того, чтобы лучше его понимать.

Он искоса взглянул на нее.

— А ты что, не понимаешь своего будущего мужа?

— Не полностью.

— То же самое и я, — усмехнулся Гари.

— Мне кажется, ты должен рассказать все, что произошло в вашей семье, — настаивала Гейби все решительнее.

Он пожал плечами.

— Это некрасивая история.

— А мне и не нужно красивых историй, я хочу знать правду. Если ты будешь и дальше не допускать меня в свою прошлую жизнь, что за брак у нас получится?

— Это решит будущее, — уверенно ответил Гари.

— Но прошлое сделало тебя таким, какой ты есть. Не зная его, я никогда не пойму некоторые твои слова и поступки. А я хочу их понимать.

Он нахмурился.

— Но тебе все это не понравится.

— Не имеет значения.

На несколько секунд воцарилась тишина.

— По совести говоря, — наконец произнес Гари, одобряюще улыбнувшись ей, — это именно то, что я люблю в тебе, дорогая. Ты никогда не отворачиваешься от правды, какой бы она ни была.

Гейби подумала, что здесь он близок к истине. Но в прошлый уик-энд она, однако, позволила себе, словно страус, спрятать голову в песок.

Тем не менее, ей было приятно, что возлюбленный ценит не только ее женственность, но и характер.

— Так что же произошло? — снова вернулась она к волнующей ее теме, внутренне готовая услышать все, что угодно.

Он расслабился, откинувшись на спинку сиденья. Угрюмое выражение покинуло его лицо. И когда он начал говорить, его голос звучал бесстрастно, без всяких эмоций.

— Во-первых, я разрушил профессиональную репутацию моего отца.

Гейби удивленно взглянула на него.

— Но как?! — воскликнула она.

— Удалось собрать кое-какой компромат.

— О господи!

За какого же человека она собирается выходить замуж! Она знала, что Гари суров, но чтобы быть настолько жестоким…

Он ни на секунду не отрывал взгляда от дороги, словно не слышал ее восклицания. В его взгляде и движениях чувствовалось полное спокойствие.

— Затем я привел к финансовому краху моего отчима. Такая операция отняла у меня много сил и времени, но, тем не менее, я сделал это.

У Гейби пропал дар речи.

Что же могло породить такую ненависть? Должно быть, была какая-то веская причина. Гари ничего не делал просто так.

— Затем я привел свою мать на грань нищеты. Она лишилась всего, что ей было дорого, лишилась своей безумной роскоши, которая значила для нее больше всего в жизни, — почти нежно закончил он.

— Это был реванш? — Гейби старалась изо всех сил, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.

— Нет, это не реванш, это справедливость!

Сколько страсти было вложено в последнее слово!

— Где же твое милосердие, Гари? — мягко спросила она.

— Ты права — я жесток, — легко согласился он. — Но и у них его не было. Когда меня заставляли изучать Библию в частной школе, куда меня отправили, чтобы не путался под ногами, я сделал для себя важные выводы.

— Но что они такого сделали?

Гари скривил губы. Голос его зазвучал зло и резко:

— Нечто более непростительное, чем их жуткие пьяные оргии, чем их дикий разврат.

Он с силой сжал челюсть, а затем медленно, вероятно, большим усилием воли заставил себя немного расслабиться.

— Что, что случилось, кроме этого? — тихо спросила Гейби.

— Они вовлекли в свои грязные дела и мою сестру.

Абсолютно лишенное эмоций заявление. Лишь констатация факта. Такая зловещая, что кровь застыла в ее жилах при мысли о том, что осталось невысказанным. Ведь за этими словами крылось нечто ужасное.

— А она? Тоже охотно принимала участие в такой жизни?

— Нет. Дайана этого не хотела. Она была словно маленький испуганный кролик, абсолютно беспомощный, легко обращаемый в жертву. Все это продолжалось годами.

— Но ведь ты же боролся. Гари.

— Да, они не смогли сломить меня.

Он все-таки сумел выжить, отделиться от них и добиться высот в жизни. Но его сестра…

Мозг Гейбриелы еще отказывался признать ту правду, которая заключалась в словах Гари. Она была уверена в том, что предполагает нечто худшее, нежели происходило на самом деле.

— А что случилось с Дайаной? — спросила она и вдруг покраснела: ведь Гари может подумать, что ее привлекают подробности.

Его рот превратился в узкую линию.

— Это животное, мой отчим, жил с ней каждый день, пока она оставалась с ними, — горько произнес он. — Заодно, естественно, спал и с моей матерью. А отец, чьей жизненной установкой было оправдывать любое преступление, отказывался поверить в это, вмешаться и забрать Дайану. Моя мать, боявшаяся расстаться с роскошью, окружавшей ее, закрывала глаза на все происходящее…

Гейби зажмурилась, почувствовав, как что-то содрогается у нее внутри от услышанного. О, она читала о таких случаях в газетах, слышала о них по телевизору, но никогда не предполагала, что весь этот ужас коснется ее жизни.

Ничего удивительного в том, что Гари хранил все в тайне от нее. Гейби даже пожалела, что расспросила его об этом. Но зато теперь она будет лучше понимать человека, с которым собирается связать свою жизнь.

Гейбриела попыталась представить, каким бессильным он себя чувствовал не в состоянии прекратить весь этот ужас и вырвать из него свою сестру. Мальчик двенадцати-тринадцати лет, пытающийся в одиночку сражаться со взрослыми. Ее сердце сжалось от симпатии к этому мальчику.

— А как тебе удалось разорить отчима? — спросила она.

В глазах Гари на мгновение вспыхнуло мрачное удовлетворение.

— Он владел строительной компанией. Я начал работать там и постепенно настроил всех его сотрудников против него. Это оказалось не так сложно. Ведь он был таким же негодяем в работе, как и в личной жизни. И постепенно часть за частью я прибрал к рукам весь его бизнес. С перепугу отчим сделал несколько глупых поступков, и это окончательно разорило его. А чуть позже он умер от сердечного приступа. Я ни на секунду не испытал угрызений совести.

Вот именно поэтому бизнес так много значит для него! Не только как показатель его личных жизненных достижений, но и как орудие справедливого возмездия.

Суровый, беспощадный Гарет Барт.

— Ты поклялся сделать это, еще учась в школе, да?

— Да.

Его руки крепко сжали руль.

— Справедливость, — сказал он. — Во всем должна быть справедливость.

Несмотря на относительно спокойный внешний вид, внутри Гейби бушевала целая буря эмоций. Все-таки эта самая справедливость восторжествовала не полностью. Ведь нельзя исправить то, что уже произошло. Виновные наказаны, но жертва не спасена.

— Но почему же Дайана не ушла от них?

— Она была слишком слаба, слишком зависима…

— Но ведь когда-то этому пришел конец? — с надеждой спросила Гейби, страстно желая, чтобы в этом черном тоннеле блеснул хоть один луч света.

— Да, я забрал ее, когда стал достаточно взрослым, чтобы дать им отпор, — просто сказал Гари. Его пальцы еще крепче сжали руль и стали почти белыми от напряжения. — Но к тому времени она была практически полностью потеряна и для себя, и для общества.

Он тяжело вздохнул, словно хотел с помощью этого вздоха хоть частично облегчить свои страдания.

— Я делаю все, что могу. Ежемесячно посылаю ей чек на сумму, достаточную для того, чтобы сестра чувствовала себя независимой. Она знает, что всегда может обратиться ко мне. Но мы не можем говорить друг с другом — слишком многое произошло.

Сколько боли, сколько воспоминаний, которые разрывают его душу и сердце! Ничего удивительного, что он никому не доверяет, и ничего удивительного в том, что он так одинок! Гейбриела подумала о собственной беззаботной жизни и по достоинству оценила, каким сильным человеком был Гари.

У нее ни на секунду не возникло чувства жалости ни к его отцу, ни к его отчиму, ни к его матери. Она не могла ни понять, ни простить того, что они сделали со своими детьми.

Гари не спросил, одобряет ли она его поступки.

Гордый. Самолюбивый. Сам себе судья. Но это ее мужчина. Если то, что он сделал, хоть как-то помогло справиться с той болью, которую испытал в детстве, то Гейби на его стороне.

— Извини, дорогой, — грустно сказала Гейби. — Спасибо, что рассказал мне, — добавила она, протягивая руку, чтобы коснуться его.

Он бросил на нее внимательный взгляд. Интуитивно Гейби почувствовала, что Гари никогда и никому раньше не раскрывал свою душу, и она стойко встретила его взгляд, страстно желая, чтобы он поверил в искренность ее слов. Это был важный момент в их отношениях. На доверие, которое он проявил к ней, она должна ответить только доверием.

Гари ладонью накрыл ее руку.

— Я хочу, чтобы воспоминания о нашей свадьбе были счастливыми.

— Они такими и будут, — уверила его Гейби.

— Именно поэтому никто из моей семьи не будет присутствовать на нашем торжестве.

Он одинокий человек. У него есть только она.

— Может быть, ты полетишь сегодня более поздним рейсом?

Ее сердце рвалось к нему.

— А почему? — Гари бросил на нее короткий взгляд. — Неужели мне нужно встретиться еще с каким-нибудь членом твоей семьи?

Она призывно улыбнулась.

— Нет, мне кажется, мы могли бы поехать к тебе и…

Оттенок нерешительности появился на его лице. Словно он не мог поверить в то, что она так просто может забыть только что сказанное им.

— Ведь ты хочешь побыть со мной, правда? — продолжила она.

— Да, очень.

— Мы будем счастливы вместе?

Теперь в его темных глазах появилась твердая уверенность.

Гейби расслабилась, окунаясь в теплую волну надежды на то, что Гари будет любить ее так, как она хочет. Во всяком случае, он уже начал делить с Гейби свою жизнь и все, что в ней есть и плохого и хорошего.

— Давай займемся любовью сегодня дважды.

На его лице появилась легкая улыбка.

— Но если ты думаешь, что не сможешь… — поддразнила она.

Глаза его заискрились. Он не сможет? Да он едва был способен дождаться момента, чтобы доказать, что сможет. Причем с большим удовольствием.

Много позже они лежали рядом, наслаждаясь полным умиротворением.

— Я хочу иметь семью, — твердо произнес Гари. — Мою собственную семью. Такую, какой должна быть настоящая семья. Я хочу дать моим детям хорошее воспитание, быть добрым отцом. Мне кажется, я смогу им стать. Ведь ты тоже хочешь семью, правда?

— Да, конечно, — счастливо пробормотала Гейби.

И это не было сиюминутным желанием. Всегда в глубине души она считала себя лишь маленькой частью своей большой будущей семьи.

Грудь Гари поднялась и опустилась при вздохе, в котором Гейби почувствовала удовлетворение.

— Из нас получатся хорошие родители.

Она улыбнулась, ощущая, как волосы у него на груди щекочут ей висок.

— Мы постараемся. Мне кажется, все родители не избегают ошибок. Нет идеальных семей.

— Твои родители прекрасно воспитали тебя.

Еще одно одобрение. Сегодня она многое узнала о том, как в действительности Гари относится к ней. Все это так замечательно.

— Спасибо, — сказала она и поцеловала пульсирующую жилку на его шее.

Его пальцы проложили дорогу через густую копну ее волос.

— Но тебе придется показать мне, как это делать, — тихо произнес он, и его голос дрогнул.

— Делать что? — с поцелуем спросила она.

— Стать хорошим отцом.

Ее звонкий смех рассыпался по комнате.

— Ты думаешь, у меня на этот счет больше практики?

— Но у тебя перед глазами был хороший пример, это должно помочь.

Она издала вздох облегчения.

— Я рада, что мои родители тебе понравились.

— Они не могут кому-нибудь не понравиться. Ведь от них совсем нет вреда.

Ей стало интересно, является ли это утверждение Гари его универсальной формулой для оценки людей. Видимо, так оно и есть. Она почувствовала себя намного ближе к нему, чем когда-либо, начиная понимать систему его ценностей.

Возможно, он и не знал, что такое любовь. Но из всех женщин выбрал именно ее. Гари начал доверять ей, полагаться на нее. Он хотел, чтобы именно она стала его женой и создала с ним семью, о которой мечтал всю свою жизнь. А это уже очень много. А любовь? Со временем придет и она.

Гари научится любить. Он добивается всего, чего захочет.

7

То было скромное торжество, но со всеми важными и приятными мелочами, которые сумела предусмотреть Гейби. Ее мать заявила, что это самая крошечная свадьба за всю историю человечества.

Когда невеста шла под руку с отцом к алтарю, на душе у нее было неспокойно. А что, если отношение Гари ко всем людям полностью испорчено его отношением к своей семье? А что, если он никогда не сможет любить ее так, как она, Гейби, того хочет? А что, если она не сможет удовлетворить все запросы и представления Гари о семейной жизни? Не будет ли он относиться к ней с этой его уже привычной беспощадностью? Либо все черное, либо белое! И никакой середины! Выйти замуж за Гарета Барта — очень рискованный поступок. Зачем же она совершает его?

Потому что так требует сердце!

А разум говорит Гейби, что все проблемы еще впереди.

Все поплыло перед глазами, когда отец подвел ее к мужчине, который отныне станет ее мужем. Гари улыбнулся ей ласковой улыбкой и выразил восхищение свадебным нарядом Гейби.

С того момента как самые главные слова были произнесены, Гейби перестала быть беспричинно дрожащей невестой, а превратилась в безумно счастливую жену. Ее родители и все гости обратили на это внимание. Но сама Гейби ничего такого не ощущала. Она думала о том, что, какими бы ни были последствия всего происшедшего, ей придется смело встретиться с ними лицом к лицу.

Дороги назад не было. Она заварила эту кашу, ей и расхлебывать.

Вместе с Гари. Вместе они встретят и разделят все невзгоды судьбы, которые выпадут на их долю.

В том, как Гари занимался любовью с ней в первую брачную ночь, Гейби почувствовала существенную разницу по сравнению с тем, что было раньше. Будучи любовниками в течение года, они прекрасно знали интимные пристрастия друг друга. Но сейчас все происходило так, словно Гари впервые познавал ее и целовал с такой нежностью, какую она и не могла предполагать в нем.

Ей было настолько хорошо, что, когда наконец их тела слились в единое целое, из глаз новобрачной хлынули беспричинные слезы. И она так крепко, руками и ногами, обхватила тело Гари и так крепко прижала его к себе, словно пыталась самой себе и всему миру сказать, что теперь он только ее мужчина, сегодня и навсегда!

— Я люблю тебя, Гари, — прошептала она, желая в эти слова вложить всю свою душу. — Я очень люблю тебя.

— Гейби, — все, что он смог прошептать в ответ.

Но счастливая женщина уловила в этом слове, означающем лишь ее имя, огромную любовь. И она замерла, наслаждаясь его поцелуями, прикосновениями и просто тем, что сейчас он был рядом с ней.

Медовый месяц обещал стать настоящей идиллией. Он таким и оказался.

На следующее утро после свадьбы они улетели на Багамы. Молодая чета остановилась на маленьком острове, крошечном курорте, который принимал всего десять-пятнадцать пар одновременно. С того самого момента, как Гейби очутилась там, ей показалось, что она попала в настоящий рай. Но тем не менее их первая ночь на острове была омрачена странной реакцией Гари на ее желание использовать контрацептивы.

Он считал, что они уже договорились, что у них будет полноценная семья и дети. Но Гейби совсем не нравилась идея забеременеть во время медового месяца. Вот когда их браку ничто не будет угрожать, когда как бы пройдет некий испытательный срок, она, конечно же, будет счастлива заиметь малыша, но пока лучше подождать.

Гари не стал спорить. Он сказал только, что в этом деле право выбора за ней. Однако страсть его заметно уменьшилась, хотя он все с той же заботливостью относился к ней, но Гейби поняла, что несколько разочаровала его. И это заставило ее чувствовать себя виноватой.

Она решила отбросить все предосторожности, и была награждена счастливым взглядом Гари. И за все дни их пребывания на острове у нее не было повода почувствовать, что куда-то исчезает первозданная сладость в ее отношениях с любимым. И это делало Гейбриелу сказочно счастливой.

Один идеальный день следовал за другим. Погода не могла быть еще лучше. До завтрака они катались на лошадях. Загорали и купались в море на своем собственном маленьком пляже до ланча. А в полуденную жару занимались любовью. Вечером вместе с другими постояльцами отеля играли на пляже в волейбол. Обедали, как правило, вместе с остальными гостями отеля, включаясь в общие разговоры. А длинные летние ночи опять проходили в сладостном плену любви.

Гейби почти не думала о том, что может в любой момент забеременеть. Но ей хотелось знать, помнит ли об этом Гари каждый раз, когда оставляет в ней частичку себя. Но он ничего не говорил. Точно так же, как и она.

Медовый месяц закончился неожиданно. На пятый день их пребывания на острове пришла телеграмма из Торонто. Там назрел еще один кризис. Рабочие на предприятии Гари начали забастовку, требуя повышения заработной платы. Они прекратили работу до тех пор, пока их требования не будут удовлетворены.

Не было никаких сомнений по поводу того, что предпримет Гари. Дело для него было всегда на первом месте. И никакие другие соображения не принимались в расчет. Он мгновенно принял решение купить билеты в Канаду на следующий день. Не последовало никаких извинений по поводу того, что их медовому месяцу пришел конец. Его мозг был полностью занят финансовыми проблемами.

Гейби пыталась убедить себя, что у него есть веские причины поступать так, а не иначе. Если забастовка прижмет фирму Гари к стенке, то все, чего он добился за свою жизнь, будет поставлено под угрозу. И к тому же она не собиралась тешить себя надеждой, что занимает первое место в его душе.

Главным для Гари оставалась работа. И Гейби теперь знала, почему дело так много значит для него. Она не собиралась жаловаться на то, что происходит, но его нежелание поделиться с ней своими проблемами ранило ее очень сильно. Гари снова становился бизнесменом Бартом, а не ее мужем.

Ей такое поведение казалось неправильным. Она ведь теперь его жена, и то, что касается его, отныне затрагивает и ее, поэтому она имеет все основания быть в курсе всех его дел.

— Я поеду в Торонто с тобой, — заявила Гейби.

Он насупился.

— У нас будет целая неделя для медового месяца, когда я вернусь. Ведь у меня есть еще время до выхода на работу.

— Я не собираюсь одна оставаться в Ванкувере.

— Чтобы вытащить все это из огня, мне придется работать день и ночь. — Гари снова нахмурился. — Если хочешь, то можешь остаться здесь, Извини, но я совершенно не подумал об этом. Если ты хочешь…

— Нет. Я не собираюсь оставаться здесь без тебя. Я хочу побывать в Торонто. Я ни разу не видела этот город и уверена, что найду там много интересного для себя. И, может быть, тебе понадобится какая-нибудь помощь от меня. Ведь я хороший секретарь! Ты же знаешь!

Его глаза приняли задумчивое выражение.

— А ты не будешь обижаться, если я не смогу оказать тебе должного внимания? Не смогу, например, обедать и ужинать с тобой? Буду приходить поздно ночью и тревожить твой сон?

Она подошла к нему и обхватила руками за шею. Их тела были теперь так близко друг от друга.

— Ты никогда не помешаешь мне спать, Гари!

Затем она поцеловала его. Его ответом была страстная песнь любви в их последнюю ночь на острове. Больше не существовало сомнений по поводу того, лететь или не лететь ей с ним в Торонто.

Однако все пошло не так, как Гейби надеялась. На протяжении всего времени пребывания их в Торонто она чувствовала себя покинутой и никому не нужной. Было очень тоскливо.

Ей совсем не хотелось бродить по городу в одиночестве, а Гари она видела очень редко. Несколько ночей подряд он возвращался в отель, когда Гейби уже спала. Даже когда они занимались любовью по утрам, она чувствовала, что в своих мыслях он где-то далеко. За завтраком же его отрешенность доходила до предела.

Гари обычно интересовался ее планами на предстоящий день, но сам даже не слышал, что она отвечает. Его мозг был полностью занят возникшими проблемами. А если она спрашивала о том, как идут дела, то он лишь что-то невнятно бормотал в ответ. Так что к концу недели Гейби была даже довольна, что ее отпуск кончился и необходимо отправляться в Ванкувер, пусть Гари и пришлось остаться в Торонто. По крайней мере, она будет выполнять любимую работу, а в офисе ей есть с кем пообщаться.

Джим Харрис оставил ее в качестве секретаря, несмотря на свои сомнения по поводу ее лояльности. Он все-таки решил положиться на ее честность. В конце концов, она была очень полезна ему в офисе.

Харрис очень обрадовался, увидев ее вновь за рабочим столом.

— Как прошел медовый месяц? — спросил он. Его отливающие стальным блеском глаза взглянули на нее с интересом.

— Чудесно! — воскликнула Гейби.

Гордость и преданность любимому не позволяли пускаться в откровения, хотя она и нуждалась в человеке, с которым могла бы поделиться своими переживаниями.

— А забастовка не испортила его? — неожиданно спросил босс.

Гейби готова была укусить себя. Конечно же, он знал о забастовке! Она, вероятно, отразилась и на его компании. Девушка с трудом выдавила из себя улыбку.

— Она просто сократила наш отдых. Вот и все.

— О! — В удивлении Джим приподнял одну бровь. — Скажите честно, Гейби. Неужели Барт ничего не спросил вас о проектах Джексона и Гордона?

Гейби нахмурилась. Еще один неприятный вопрос.

— Нет, сэр, — твердо ответила она.

Босс иронически усмехнулся.

— Интересно… Будет ли подлито еще масла в огонь…

Он направился в свой кабинет, оставив Гейби в полном замешательстве. Харрис все-таки считает, что Гари будет пытаться использовать ее как источник информации. Ведь финансовое положение фирмы Барта и так было не из лучших, а в связи с забастовкой оно могло еще больше ухудшиться.

Неужели Гари рассчитывает, что его жена посочувствует и расскажет то, что ему так необходимо знать. В таком случае Джим Харрис, исполнительный директор такой крупной компании, не станет думать над проблемой — оставлять Гейби своим секретарем или нет.

Она снова и снова возвращалась к этим мыслям. Ситуация оказалась действительно неприятной, если не сказать тяжелой. Пока Гари не требовал от нее информации, она была полностью удовлетворена этим. Но Гейби не переставала удивляться тому, как он подвел своего отчима к финансовому краху. Как, не обладая, по сути, никакими возможностями, Гарет Барт этого добился? Скорее всего, он располагал сведениями, не доступными большинству сотрудников компании. Но ведь там дело обстояло по-другому. Гари руководило стремление к праведному возмездию.

Этим аргументом Гейби несколько успокоила себя.

Быть вдалеке от своего мужа — совсем не то, что надо новобрачной. Но одна долгая пустая неделя без Гари сменилась другой. Теперь она не была даже подругой для уик-энда. Он звонил ей в основном по утрам, до того как Гейби уходила на работу. Постепенно все это начало раздражать ее. Особенно после того как Гари объявил, что забастовка закончена, но в Торонто у него еще масса дел и он не может пока приехать к ней. Барт предложил забастовщикам сократить рабочий день, и они пошли на компромисс. Но для этого производство нужно было перестроить и понаблюдать, что получится.

Гейби не могла не чувствовать себя отвергнутой и ненужной. Стало невыносимо каждую ночь оставаться одной, и доходило до того, что она готова была кричать во весь голос от отчаяния. Гейби вышла замуж за мужчину, которого любила, но взамен не получила ни его самого, ни его любви. Вряд ли найдется другой такой, как Гари, который столь мало походил бы на влюбленного молодожена даже в их разговорах по телефону.

В пятницу вечером в конце второй недели пребывания в Ванкувере у нее мелькнула призрачная надежда на то, что Гари изменил свое решение не приезжать к ней на уик-энд. Ведь Гейби и представить себе не могла, что кто-то другой, кроме него, мог позвонить ей в десять часов вечера. Поэтому она с радостью потянулась к телефону и сняла трубку.

— Гейби Барт, — представилась молодая жена, получая удовольствие от произнесенного ею нового имени.

— Кто? — растерянно спросил голос в трубке.

Женский голос! Сердце ее забилось сильнее, и волна ревности захлестнула душу. С какой стати женщина звонит Гари в такое время?

— Я жена Гари, что вы хотите?

— Я хочу поговорить с ним.

— Его нет дома, он находится по дедам в Торонто.

Молчание.

— Может, вы желаете что-то передать ему? — спросила Гейби довольно ядовитым тоном.

Последовало еще более длительное молчание, которое явно указывало на то, что на другом конце провода женщина пребывает в недоумении.

— Вы сказали… вы… его жена?..

— Да, — подтвердила Гейби. Почему эта женщина так удивлена? Неужели Гари что-то скрывал и у него какая-то связь с другой? — А с кем я говорю? — требовательно спросила она.

Опять тишина. А затем робкое:

— Я Дайана Вилсон, сестра Гари.

Голос прозвучал так неуверенно, будто женщина сомневалась в собственных словах.

— Извините! — поспешно воскликнула Гейби. — Я не подумала, что это можете быть вы. Я не знала…

Голос на другом конце провода продолжал звучать очень слабо и даже начал слегка дрожать.

— Он не говорил мне, что женился. Извините, но я должна идти.

— Нет, — запротестовала Гейби, — мне очень нужно поговорить с вами. Так много хотелось узнать.

— Но я не хочу вам мешать…

— Вы совершенно не мешаете! — Гейби непроизвольно перешла на извиняющийся тон, ей было стыдно за то, что Гари так и не пригласил свою сестру на свадьбу. — Мне очень жаль, что нам не удалось встретиться, — продолжала она, — мне очень хотелось этого…

Гейби почувствовала себя очень смущенной.

И тут ее собеседница неуверенно произнесла:

— Я… я бы тоже очень хотела встретиться с вами.

В этих словах, точнее в том, как они были сказаны, Гейби почувствовала нечто вроде симпатии к себе. Да и сама она не могла не относиться к этой несчастной девушке с теплотой.

Тут Гейбриела вспомнила, как Гари говорил, что сестра звонит ему только тогда, когда ей что-нибудь нужно.

— Дайана, Гари в отъезде, но при необходимости я могла бы помочь вам.

Снова пауза. А затем очень нерешительное:

— Правда? Вы могли бы?.. Мне очень нужно поговорить с кем-нибудь.

— Конечно, я с удовольствием поболтаю с вами.

— Может быть, мы вместе пообедаем?

— Конечно, все, что вы захотите, — ответила Гейби, не зная, однако, одобрит ли Гари ее поступок. — Как насчет завтра или какого-нибудь другого удобного для вас дня, Дайана?

— Завтра? Спасибо. — Последовал облегченный вздох.

— Так где же мы с вами встретимся? Может, у вас есть какое-нибудь любимое место? А может быть, вы хотите приехать к нам?

— О нет-нет. Когда Гари нет дома, это невозможно. — И снова последовал глубокий вздох. — А как насчет ресторанчика «Джерри» вблизи порта? Там мы могли бы полюбоваться видом на море. А Гари можно не говорить об этом.

Последняя фраза прозвучала так, словно Дайана чувствовала неловкость по поводу встречи с женой брата без его согласия. Но во время их разговора у Гейби не оставалось времени подумать о том, как муж в действительности может отреагировать на это. Инстинктивное желание помочь его сестре возобладало над всеми остальными мыслями и чувствами. Господи, что же пришлось пережить этой несчастной…

— Это замечательно. Мне подходит. В двенадцать часов?

— Да, в двенадцать. Спасибо, Гейби. Я закажу столик. — И снова волнение в голосе. — Я очень рада, что Гари наконец нашел себе жену. Очень рада…

Гейби почувствовала, что и сама начинает все больше волноваться.

— Ну что ж, Дайана, увидимся завтра?

— Да, завтра. Спокойной ночи, Гейби.

Положив трубку, она еще несколько минут размышляла над тем, зачем Дайана звонила брату. Завтра надо непременно спросить ее об этом. Если Дайане необходим друг, то Гари будет рад, что им станет она, его жена.

Вообще странный получился разговор. Гейби несколько раз прокручивала его в голове и пришла к выводу, что Дайана считает, будто Гари стесняется своего родства с сестрой. Но это было совсем не так. Однако…

Гейби смущенно тряхнула головой. Она многого не знала. Может быть, завтрашняя встреча с Дайаной прояснит что-то.

Гейбриела решила прийти в ресторан пораньше. Ведь если Дайана была невротиком, как утверждал Гари, даже маленькое расстройство, такое, как ожидание, может лишить ее душевного равновесия. Гейби ощущала необходимость более близкого знакомства с сестрой мужа. Поняв Дайану, она, наверное, станет лучше разбираться и в Гари.

Гейби надела фиолетовое платье, которое так любил Джим Харрис. Оно и самой ей очень нравилось, и она надеялась, что понравится и Дайане.

Гейби не имела ни малейшего понятия о том, как выглядит сестра Гари. Она представляла ее себе невзрачной девицей, темноволосой и с карими глазами. Но когда вошла в ресторан и попросила показать ей столик, который был заказан на имя Дайаны Вилсон, то убедилась, что реальность не всегда совпадает с ее жизненными представлениями.

За столиком сидела семейная пара. Мужчина поднялся ей навстречу. На вид лет сорок, темные с легкой проседью волосы. Он был среднего роста и телосложения.

Женщина, сидевшая за столом, оказалась великолепной блондинкой. На худощавом лице сияли огромные синие глаза, напоминающие два лесных озера. Было просто невозможно найти сходство между ней и Гари. Дайана не спускала глаз с Гейби, словно пытаясь впитать в себя каждую ее черточку, в то время как мужчина представлял себя и свою жену.

— Я Уолтер Вилсон. У моей жены боязнь открытого пространства, толпа, множество людей тоже раздражают ее, поэтому я сопровождаю Дайану, — сказал мужчина с нежностью. — А теперь оставляю вас одних.

Он взглянул на Гейби так, словно просил хорошо обходиться с его женой. А затем обратился к Дайане:

— Ты знаешь, дорогая, где я буду. Когда соберешься домой, дай мне знать. И вообще, что бы ни случилось, позови меня.

— Ты очень добр, Уолтер, — с чувством произнесла Дайана.

Он подвинул Гейби стул, заказал женщинам напитки и удалился.

— Я надеюсь, вы любите морские деликатесы? — нервозно спросила Дайана.

Этот ресторан всегда славился рыбными блюдами.

— Очень люблю, — поспешно заверила Гейби, надеясь, что такой ответ позволит ее собеседнице хоть немного расслабиться.

Они обе изучили меню и сделали заказ. Гейби, хотя и поменьше Дайаны, но тоже нервничала, не зная, как завязать разговор и чего вообще от него ждать.

— Ваш муж — прекрасный человек и очень любит вас.

Улыбка осветила лицо Дайаны. Гейби еще раз поразилась, насколько красивой была эта женщина. Гари говорил, что его сестра подвергалась насилию, но это никак не отразилось на ее внешности. Ее природную красоту подчеркивала и со вкусом подобранная одежда. На ней был великолепный серый костюм и розовый блузон с высоким воротничком.

— Уолтер спас меня, — просто сказала Дайана.

Эта фраза резко изменила тему разговора.

— Гари рассказывал мне о том, что вы пережили. — Гейби произнесла это неожиданно для самой себя.

Дайана наклонилась вперед, и на ее лице появилось страстное желание того, чтобы собеседница правильно поняла ее.

— Если бы не Уолтер, меня бы уже давно не было на этой земле. Вы знаете, ведь он по профессии медбрат.

— Нет, я этого не знала, — ответила Гейби.

Гари говорил только, что муж просто ухаживает за Дайаной.

— Я встретила его в реабилитационном центре для наркоманов. Гари сделал для меня лучшее, что было можно, поместив туда. Но если бы я не встретила Уолтера… Мой муж самый любящий человек в мире.

Гейби улыбнулась.

— Я это вижу. Вам очень повезло, Дайана.

— Да, это так. Гари делает для меня все, что может. И всегда делал. Но он никогда до конца не поймет меня. — В ее словах было столько скрытых чувств. Но, видимо, испугавшись, что Гейби неправильно истолкует ее слова, она поспешно добавила: — Пожалуйста, не подумайте, что я обижена на Гари.

— Не каждый может понять другого человека, — успокоила ее Гейбриела.

Большие синие глаза изучающе взглянули на нее.

— Мне кажется, вы очень смелая. — Дайана уверенно кивнула головой, словно прочитала подтверждение своим словам на лице Гейби. И сильная, — добавила она. — Вы просто обязаны быть сильной.

Гейби очень удивилась такой высокой оценке своих достоинств.

— А почему вы так считаете? — спросила она.

Дайана нервно засмеялась.

— Гари не женился бы на слабой женщине. Слабость очень расстраивает брата. Он не понимает ее природу и не знает, что с ней делать. Но это не его вина. Гари — прирожденный боец.

— Да, я знаю это, — согласилась Гейби. — Он просто создан для того, чтобы побеждать. — А про себя подумала: «И не важно, какой ценой».

— Вы любите его, — заявила Дайана. Это было утверждение, а не вопрос.

— Да. — Нельзя отрицать очевидное.

— А как долго вы знакомы?

— Примерно год.

— А когда поженились?

— Четыре недели назад.

Дайана понимающе кивнула. И снова Гейби почувствовала угрызения совести, что Дайану не пригласили на свадьбу. Гари даже не счел нужным познакомить их.

Похоже, эти мысли слишком явно отразились на ее лице.

— Все в порядке, я все прекрасно понимаю, — успокаивающе произнесла Дайана. — Гари хочет отгородиться от своего прошлого и начать новую чистую жизнь. Ведь он сказал вам об этом, не так ли?

Понимание всего происшедшего читалось в глазах обеих женщин, и почти детская прямота взгляда Дайаны не давала возможности уйти от ответа.

— В общем, да, — осторожно призналась Гейби, боясь причинить собеседнице боль.

— Он любит вас?

И опять Гейби не смогла не сказать ей правду.

— Не знаю, — честно ответила она. — Но Гари уже начинает доверять мне.

— Я рада. Он так долго был одинок. Ужасно одинок. Я не могла ему помочь. В той мере, в какой ему нужна была помощь. Ведь я не тот человек, что ему нужен.

— Вы его очень любите, не правда ли? — тихо спросила Гейби.

— О, да.

Слезы блеснули в глазах Дайаны, и она с трудом справилась с ними.

— Я готова на все ради него. Я так хочу, чтобы он был счастлив. Ведь эта жизнь тоже была для него несладкой. Он очень страдал из-за меня. Я надеюсь, что вы будете терпеливы с ним, Гейби. Я знаю, он не показывает этого, но внутренне очень страдает. Иногда я думаю, что ему хуже, чем мне, — грустно сказала она.

— Извините, — прошептала Гейби. Ее сердце разрывалось от сострадания к несчастной женщине, потерявшей, по сути, своего брата, которого любила, видимо, больше всех на свете.

Гейбриела размышляла над словами Гари о своей сестре и не могла понять, почему ему причиняет боль видеть ее и сейчас.

— Но отчего вы не изменили ситуацию? — тихо спросила она. — Почему продолжали жить с матерью и отчимом?

Губы Дайаны дрогнули.

— О, я не могла уйти от них, — уверенно произнесла она. — У меня не было выбора.

В ее глазах появилась такая решительность, которую Гейби не могла в ней предположить… Словно ослепительная искра мелькнула и озарила посыпанную пеплом прошлую жизнь Дайаны. Гейби смутилась под этим взглядом, понимая, что она пытается ей что-то втолковать. То, что очень просто для Дайаны, и так трудно объяснимо для Гейбриелы.

— Я понимаю… это было очень тяжело для двенадцатилетней девочки. — Гейби пыталась выбирать слова очень осторожно.

— Но вы говорите совершенно о другом! — быстро прервала ее Дайана. — Совершенно о другом…

Искорка в ее взгляде тут же потухла, уступив место разочарованию.

— Я подумала, что вы поняли, но вижу, что это не так.

Она поднялась, намереваясь взять свою сумочку. Смущение и расстройство сквозили в каждом ее движении. Гейби потянулась и через стол накрыла своей рукой руку Дайаны, чтобы привлечь ее внимание к себе.

— Я пытаюсь понять. Пожалуйста, не уходите, — как бы извинялась Гейби. — Я хочу выслушать вас. Хочу, чтобы вы объяснили мне то, чего я не понимаю.

Казалось, это сработало. Дайана снова опустилась на стул. Большие синие глаза с надеждой посмотрели на Гейби. Было ясно, что Дайана страстно желает поверить ей.

— Если я захочу уйти, то немедленно уйду, — тем не менее твердо сказала она. — Мне уже давно не двенадцать лет, и я не такая слабая.

— Тогда… Все же почему?

Уже когда Гейби произнесла эти слова, то поняла по выражению глаз собеседницы, что полностью провалила экзамен по пониманию.

— Ведь все так просто, — пробормотала Дайана и опять начала собираться. Решительно отодвинув стул и взяв сумочку, она произнесла: — Я должна вернуться к Уолтеру.

— Да, конечно, — поспешно согласилась Гейби, понимая, что не следует давить на эту женщину. Она мысленно ругала себя за то, что подняла запретную, по существу, тему. Ей следовало быть более тактичной. Во всяком случае, во время их первой встречи.

Сделав несколько шагов, Дайана помедлила, затем, повернувшись назад, произнесла:

— Вы мне понравились. Я рада, что встретилась с вами.

— Я тоже, — мягко ответила Гейби.

В это время принесли их заказ. Дайана нахмурилась, наблюдая, как официант расставляет тарелки на столе. Но все же она решила не возвращаться и начала продвигаться к выходу.

Господи, что я натворила, мрачно подумала Гейби.

Она взяла свою сумочку, намереваясь побыстрее расплатиться. Ей хотелось убедиться в том, что Дайана благополучно встретилась с мужем.

Гейби бросила деньги на стол, встала, но, повернувшись лицом к выходу, увидела Дайану.

Та возвращалась к столу, и в каждом ее шаге чувствовалась целеустремленность. Какая-то упорная мысль застыла в ее глазах. Она остановилась напротив Гейби и произнесла:

— Это случилось, потому что…

— Да? — постаралась как можно мягче поддержать ее порыв Гейби.

Дрожь пробежала по телу Дайаны.

— Мне очень хотелось покинуть этот дом. И Гари предложил мне бежать вместе с ним. Он сказал, что обманет насчет своего возраста и найдет работу, чтобы заботиться обо мне. И Гари, конечно, поступил бы так, ведь он был для этого достаточно взрослым и сильным. Но я не хотела стать ему обузой, не могла позволить упустить шанс устроить собственную жизнь. Поэтому мне пришлось остаться — это был единственный выход.

Огромные синие глаза вспыхнули от внутреннего огня, загоревшегося в душе молодой женщины. Тот же самый огонь питал и ее решительные слова. В ней не было и тени сомнения. Она говорила просто и прямо.

— Мне пришлось позаботиться о Гари!

Неожиданно появился Уолтер. Он мягко взял руку Дайаны и спросил:

— Ну, теперь мы пойдем, дорогая?

Его голос был нежным и успокаивающим.

Дайана облегченно улыбнулась.

— Да.

Затем он обратился к Гейби:

— Вы нас извините?

— Ну что вы!

Гейби с чувством пожала руку Дайаны.

— Спасибо, что встретились со мной и поговорили.

Та умоляюще взглянула на нее.

— Гари не понравится это. Мне только хотелось немного познакомиться с вами. Вы ведь не расскажете ему о нашей встрече, да?

Мысль об обмане заставила Гейби почувствовать себя немного неуютно, но она не могла отказать этим страстным синим глазам.

— Если вы хотите, я не скажу, — пообещала она после некоторой паузы.

Дайана улыбнулась ей бесподобной улыбкой, прощая задержку с ответом, причина которой была очевидна.

— Я рада, что Гари нашел вас.

— Я рада, что вы нашли вашего мужа.

Гейби взглянула на Уолтера с глубоким уважением.

— Спасибо, — сказала она.

С лица мужа Дайаны уже сошло озабоченное выражение.

— Всего доброго, — произнес он, повернулся и увел жену.

Гейби осталась за столом одна — самое время осмыслить откровения Дайаны. Только что ей довелось выслушать исповедь очень несчастного человека. Как можно было понять, Дайана пожертвовала собой ради своего брата. Но так ли это на самом деле?

Несмотря на аппетитные блюда, есть расхотелось, и полчаса спустя Гейби встала из-за стола и вышла на улицу. Сев на одну из скамеек на оживленной площади, она рассеянно разглядывала прохожих.

Ее беспокоило то, что придется скрывать от мужа эту встречу. Возможно, Дайана лучше знала своего брата, чем она, и предвидела, что Гари будет страшно раздражен, узнав, что сестра предприняла такой шаг без его ведома. Ведь Дайана сказала правду — Гари хочет начать этот период своей жизни с чистого листа.

Да, видимо, не стоит будить спящую собаку, и Гейби не следует создавать проблемы между братом и сестрой. Единственное, что ей необходимо, — сконцентрировать свое внимание на браке с Гари… Если же, конечно, ее муж даст шанс этому браку существовать.

Гейби поднялась со скамейки, собираясь отправиться домой, и только тогда вспомнила, что не спросила Дайану, зачем та звонила брату.

8

Проблемы, связанные с родственниками Гари, как-то сами собой отошли на задний план, когда Гейбриела заподозрила, что беременна. Задерживались месячные, грудь стала необыкновенно чувствительной, и уже несколько дней подряд по утрам она чувствовала легкое недомогание.

Мысль о том, что у нее будет ребенок, привела ее в паническое состояние. Брак с Гари еще как-то не устоялся. Муж все время отсутствовал, и она еще по-настоящему не ощутила себя замужней женщиной.

Гейби купила набор для определения беременности и, не откладывая, провела тест во вторник утром. Результат оказался положительным. И тут, несмотря на неуверенность в будущем, она почувствовала, как волна радости заполняет все ее существо, а голову — множество сентиментальных мыслей.

Ребенок. Ее ребенок. Ребенок Гари. Ребенок, зачатый ими.

Она все еще пребывала в состоянии абсолютного счастья, когда утром, как обычно, раздался звонок мужа. Она кинулась к телефону, трепеща от мысли, что сейчас скажет Гари о том, что он будет отцом.

— Гейби! — раздался его радостный голос.

— Да, — выдохнула она.

— Я сегодня возвращаюсь домой. Вероятно, приеду до твоего прихода с работы. Поэтому не бойся, если увидишь свет в окнах, хорошо?

От радости у Гейбриелы закружилась голова. Гари возвращается. Как раз в самый подходящий момент. Даже не дожидаясь уик-энда. Она решила не сообщать ему новость по телефону. Хотелось увидеть его лицо, когда он услышит о ребенке. Какая восхитительная ночь ждет их!

— Да, это отлично, дорогой! — воскликнула Гейби, едва сдерживая радость, охватившую ее. — Все в порядке?

Последовала пауза, а затем он сдержанно произнес:

— Поговорим об этом вечером.

— Мне трудно будет дождаться вечера. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мы с тобой расстались.

— Да, это верно.

— Только ради бога, не предпринимай ничего такого, что могло бы повлиять на твои планы, — умоляюще добавила Гейби.

— Этого не будет, — пообещал Гари.

Она издала вздох радости и облегчения.

— Я постараюсь приехать домой пораньше и приготовить тебе такой шикарный обед, который ты не ел за последние несколько недель.

— Я буду с нетерпением ждать встречи с тобой, моя птичка, — нежно произнес он. — Но не надо слишком беспокоиться.

Она засмеялась.

— Ты хочешь сказать, что не будешь обедать дома?

— Возможно, нет.

Ее пульс участился от нетерпения. Гейби так скучала по мужу. Интересно, как он поведет себя, когда узнает о ребенке. Она буквально таяла от одной только этой мысли.

— Гейби… — донеслось до нее с другого конца провода.

— Что? — блаженно улыбаясь, откликнулась она.

— Ничего, — поспешно ответил он. — Увидимся вечером. Пока.

Гейби витала в облаках, направляясь на работу в то утро. Каждый раз, останавливая машину на светофоре, она не могла бороться с желанием положить руку на живот. Может, это было и странно, но сейчас она чувствовала себя как никогда уверенной и защищенной. Просто чудо, как Гейби добралась до офиса, ни разу не нарушив правил движения, ведь она совершенно не думала о дороге.

— Вы сегодня просто сияете от счастья! — донесся до нее сухой возглас Джима Харриса.

— Спасибо, сэр, — ответила она и загадочно улыбнулась. Гейби не могла сказать ему, почему так хорошо выглядит. Пока не могла. Первым об этом должен узнать Гари.

— Брак идет вам на пользу, — заключил босс, изогнув губы так, что при желании это можно было бы назвать улыбкой. — Вы хороший человек, Гейби.

Неожиданный комплимент от такого сдержанного мужчины, как Харрис! Сегодня ей определенно везет.

— Да, кстати, о Барте… — продолжал босс. — Он всегда выполняет то, что обещает. А как он блестяще справляется с из ряда вон выходящими ситуациями! Взять хотя бы инцидент в Торонто… Поэтому мы решили дать ему подряды на осуществление проектов и Джексона и Гордона. Об этом будет объявлено во всеуслышание в следующем месяце, но уже завтра я позвоню ему, так сказать, неофициально. Мне бы хотелось, чтобы он занялся этими работами. Уговорите его отказаться от других вариантов, если таковые имеются. Для нашей общей пользы.

— Уверена, что Гари Барт высоко оценит ваше предложение, мистер Харрис, — почти спокойно ответила Гейби, удерживая себя от криков радости, но посылая боссу ослепительную улыбку. Уж она-то знала, какое большое значение этот заказ имел для Гари. И если эта новость добавится к сообщению о ребенке, он будет счастлив несказанно.

Стальные глаза Джима Харриса озорно взглянули на нее.

— Этот человек отличается безупречным вкусом. Впрочем, как и я. Ведь мы оба выбрали вас, Гейби, — пошутил Джим и, прищелкнув языком, вышел из комнаты.

Она тяжко вздохнула. Несмотря на высокую оценку ее профессиональной деятельности боссом, совершенно ясно, что беременность означает конец ее работы здесь.

Гари, вероятно, будет настаивать, чтобы она вообще прекратила где бы то ни было работать. Он не захочет рисковать своим ребенком.

Гейбриела не имела ни малейшего представления, чем станет заниматься до тех пор, пока не родится ребенок. И решила при случае подумать об этом более серьезно. Для нее будет необычно не ходить на работу по утрам. Но в то же время появятся другие, не менее важные обязанности.

Свет горел в доме, когда она возвращалась с работы. Но Гари не вышел на крыльцо, чтобы встретить ее. Вероятно, он принимает душ. Гейби быстро прошла через прихожую на кухню и бросила на стол пакеты с продуктами, купленными для предполагаемого праздничного обеда. Затем направилась было к лестнице, ведущей на второй этаж в их спальню, когда увидела, как Гари поднимается ей навстречу с одного из кожаных диванов в гостиной.

— Ты здесь? — удивленно воскликнула Гейби, чувствуя, как в ней закипает желание.

— Да, здесь. — Он устало посмотрел на нее, ничем не выказывая свою радость.

Гари выглядел каким-то опустошенным. Под глазами залегли темные круги. В руках у него был стакан с виски. Он подошел к ней неуверенной походкой, заставившей Гейби предположить, что это не первый стакан за сегодняшний день. Удивлению ее не было предела. Что-то не так. Что-то произошло.

— У тебя был тяжелый день? — спросил он.

— Нет, — ответила она, уверенная, что Гари ее не слышит. Он задал этот вопрос, чтобы скрыть свои мысли. У него был совершенно отсутствующий взгляд.

— Я принесу тебе выпить. — Гари направился мимо нее к бару.

Он даже не остановился, чтобы поцеловать ее! Она уставилась ему вслед не в силах поверить в то, что произошло. Неужели так должен вести себя муж, который три недели не видел свою жену?!

Необъяснимое поведение Гари привело ее мысли в хаос. Она тихо последовала за ним.

С ним, наверное, произошло что-то страшное. Ведь человек устроен так, что в самых критических ситуациях он старается изолировать себя от окружающих. И сейчас Гари никто не был нужен рядом с ним. Если он скатывался вниз, то его гордость не позволяла тащить за собой Гейби.

Она наблюдала за тем, как он бросил два кубика льда в стакан с виски, и холод сковал ее тело. Можно ли сейчас спрашивать Гари о его проблемах? Ведь только он определял, что следует сказать ей, а что — нет. Железный, решительный Гарет Барт. Для которого существует только черное и белое. Если корабль будет тонуть, он первый бросится вытаскивать на берег женщин, не обращая внимания на то, что те хотят остаться со своими мужьями, которых любят. Потому что Гари никогда не любил и никогда не мог понять такое чувство, как любовь.

Он не стал отмерять количество джина, а просто плеснул на глаз в стакан поверх льда большую порцию.

— Что случилось, дорогой? — спросила Гейби спокойным тоном.

Он насмешливо улыбнулся, разбавляя джин тоником.

— Да всего помаленьку.

У нее появилось такое чувство, словно железные пальцы сжимают ее сердце.

— Почему ты вернулся домой?

— Мне надо было поговорить с тобой, но я не мог это сделать по телефону.

Рука Гейби скользнула по ее животу, когда она подумала о том, что хотела сказать мужу лицом к лицу. Сейчас определенно это не ко времени.

Он протянул ей стакан.

Гейби взяла его, изо всех сил стараясь, чтобы дрожащие пальцы не выдали ее смятения. Она попыталась заглянуть ему в глаза. Но у нее ничего не получилось.

— О чем ты хотел поговорить со мной, Гари? Сейчас, когда ты здесь? — произнесла она как можно спокойнее.

— Мне необходимо знать о решении по проекту Джексона, Гейби, — произнес он хриплым и дрожащим от нетерпения голосом. — Мне необходимо это знать. Причем знать как можно скорее.

Гари вернулся домой не ради нее, не чтобы побыть с ней. Он приехал только потому, что оказался в щекотливой ситуации. И ему нужно получить от нее служебную информацию.

Волна тошноты подкатила к горлу Гейби. Он не заключил ее в свои объятия, не поцеловал ее, не занялся с ней любовью. Потому что она для него вторична, а на первом месте было дело, которое нужно решить немедленно.

Глупо расстраиваться по такому поводу. Ведь Гари предупреждал ее об этом, когда просил выйти за него замуж. Он говорил ей, что главным для него всегда будет бизнес. Все так, но ее сердце истекало кровью. Женщина подняла на него затуманенные слезами глаза.

— Именно поэтому ты женился на мне, Гари? Для того чтобы получать от меня деловую информацию, когда она тебе будет нужна?

Она подозревала это, когда он делал ей предложение, но отбросила сомнения в сторону, потому что не хотела верить в худшее. О том же самом говорил ей босс. Для Харриса брак Гарета Барта с секретаршей крупной корпорации, распределяющей серьезные заказы, был просто деловой комбинацией. Но Гейби надеялась на то, что ее мужу чужда философия Джима Харриса. Что она сама значит для него неизмеримо больше.

Гейби напряженно наблюдала за реакцией Гари на свой вопрос. Он весь напрягся, а затем гнев блеснул в его глазах.

— Ради бога, — задыхаясь, произнес он, — даже ради нас, не говори так! Я женился на тебе, потому что хотел, чтобы ты была моей женой. Но разве жене в трудной ситуации не следует принять сторону мужа и оказать помощь, которую только сможет. Неужели я слишком многого хочу?

Она понимала, что ему очень тяжело просить ее. Это ранило его гордость, и он бы никогда такого не сделал, если бы не желание выстоять в трудной ситуации. Но, конечно же, женившись на ней, он отныне знал, что в руках у него есть нечто ценное, чем бизнесмен Барт мог воспользоваться в любую секунду. Один день, подумала она, только один день, и Джим Харрис позвонил бы ему, и я бы никогда не узнала, что Гари женился на мне только ради этого.

— Я помню свою клятву перед алтарем, — холодно сказала Гейби, — быть с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности. Для меня абсолютно безразлично, имеет твой бизнес успех или нет. Кроме того, я дала слово Джиму Харрису, что ничего не скажу тебе, — добавила она безучастно.

— Джиму Харрису! — Гари передразнил ее. — Неужели ты хоть на секунду можешь поверить в то, что твое слово что-нибудь значит для него? Это игра на выживание. Харрис знает это, и я знаю это, и каждый, кто занимается бизнесом, тоже знает это. И ты знаешь так же хорошо, как и я, что он играет тобой, как картой в колоде, — заключил он хриплым голосом.

Затем Гари истерически рассмеялся, повернулся к ней спиной и сделал внушительный глоток виски.

— Ты дала ему слово, — ухмыльнулся он, и в его черных глазах вспыхнула горькая насмешка. — Держу пари, он получает от этого большое наслаждение. Ему нравится иметь власть над такими людьми, как я. А ты знаешь почему, Гейби?

Это был риторический вопрос. Гари ответ не требовался.

Он снова сделал большой глоток виски и взглянул прямо в лицо жене. В его глазах сверкало бешенство.

— Потому что он завидует мне. У него есть власть, но у него нет прибыли, что и подтачивает его изнутри. Он не хочет рисковать своей шеей, но стремится как можно больше насолить тем, кто это делает, и делает успешно, потому что успех и означает прибыль. А она больше, чем его жалованье, несмотря на высокое положение Харриса.

То, что говорил Гари, возможно, и было правдой, но для Гейбриелы это уже не имело никакого значения. Ее совершенно не интересовали мужские игры во власть, и теперь ее заботил лишь собственный брак.

Голос Гари понизился почти до шепота.

— Неужели ты хочешь проявить больше лояльности к нему, чем ко мне, Гейби? Я сейчас действительно рискую своей шеей, равно как и нашим будущим, а он — нет.

Не нашим будущим, мысленно возражала она ему, ты рискуешь лишь своим драгоценным бизнесом. Если бы ты любил меня, то наше будущее никогда не было бы под угрозой. Мы бы все преодолели, хорошее и плохое. Вместе.

Вслух она произнесла другое — бесцветным и безнадежным тоном:

— Я многого добилась в жизни честностью и трудолюбием.

Красные пятна запылали на щеках Гари. А его черные глаза заблестели еще больше.

— При чем тут твои трудолюбие и честность, — грубо оборвал он ее. — Я не собираюсь использовать информацию для того, чтобы нанести вред корпорации. Я хочу знать, для того чтобы иметь возможность действовать. Если проект Джексона не будет отдан мне, то придется принимать срочные и решительные меры, чтобы спасти фирму. А если он будет мой, я стану действовать совсем по-другому.

Когда Гари не дождался ответа, то поставил стакан на стол и протянул обе руки к ней, как бы в немом призыве.

Да, у него была веская причина, чтобы жениться на мне, печально думала Гейби. Холодная, рассудочная причина.

— Гейби, я знаю, что решение должно быть принято. Лишь вопрос времени, когда корпорация объявит, с кем она заключит контракт. Но этого времени у меня нет!

Спокойная, ясная логика, прокладывавшая себе путь через все аргументы о трудолюбии, честности и лояльности и убивающая последнюю надежду на то, что он любит ее.

Гари начал медленно приближаться к ней. Его руки были вытянуты вперед. Она заметила, как он намеренно пытался расслабить мышцы лица и придать ему нежное выражение.

— Мне распускать своих рабочих или держать их? — мягко спросил он. — Я могу их всех оставить, если получу этот проект. А с другой стороны, вынужден буду всех уволить, если не получу его. Мне нужно знать об этом сегодня.

Она все еще держала в руке стакан, который он дал ей. Гари взял его и поставил на ближайший стол. Похоже, он собирался добиться своего по-другому.

Когда он повернулся к ней, в ее глазах застыло твердое непреклонное выражение.

— Не смей, Гари! — гневно воскликнула она.

Он нахмурился.

— Не сметь, что?

Но Гари знал ответ. Его взгляд упрямо не покидал ее лица.

Ты собираешься с помощью ласк разговорить меня. Но только сегодня этот номер не пройдет, дорогой муженек, пообещала она сама себе.

— Зачем тебе понадобилось возвращаться домой? — насмешливо спросила Гейби. — Почему ты не спросил меня сегодня утром по телефону? Было бы намного практичнее и экономнее.

Он горько усмехнулся.

— Тебе бы ведь это не понравилось, дорогая.

— Мне не нравится, что я не вижу мужа в течение трех недель. Но ведь не это заставило тебя заехать домой на ночь. Как я поняла, завтра утром ты снова должен будешь вернуться в Торонто.

— Да. Но если бы я не приехал сегодня, то не смог бы объяснить тебе всю ситуацию.

Она кивнула.

— Дело на первом месте, и так будет всегда. И никогда ничего не изменится, правда, Гари? Ты приехал домой только ради своего бизнеса.

— Нашего бизнеса, — раздраженно поправил он Гейбриелу.

Его рука потянулась к ее лицу. Она сделала шаг назад.

— Не прикасайся ко мне. Ты приехал домой не для того, чтобы заняться со мной любовью. И не смей этого делать сейчас, иначе между нами все будет кончено. Я думаю, что в любом случае это конец. Но если ты хочешь иметь шанс спасти наш брак, не упусти его, потому что сейчас этот шанс у тебя такой же единственный, как и в твоем драгоценном бизнесе.

Его лицо напряглось. В глазах сверкнула ярость.

— Какого черта? Что это значит? Я попросил тебя помочь мне, а ты заявляешь о конце нашего брака?

— Но ведь ты не хотел просить меня, не правда ли? Тебе претила сама мысль о просьбе, — с горечью обвиняла она Гари.

— Да, — признался он.

— Но в браке делятся друг с другом как хорошим, так и плохим.

— А разве это не то, что я делаю сейчас? — рассудительно спросил Гари.

— Только по необходимости, чтобы спасти свой бизнес.

Он с размаху ударил кулаком по столу.

— Наш бизнес, черт побери! — заорал Гари, но затем усилием воли взял эмоции под контроль. В его голосе звучало нетерпение, когда он заговорил снова: — Сколько раз мне нужно повторять? Ты понимаешь, что все это отразится на нашем будущем? Неужели оно не беспокоит тебя так же, как и меня?

— Да, беспокоит. И очень беспокоит. — Слезы навернулись у нее на глаза. — Я дала слово Джиму Харрису точно так же, как дала слово тебе, когда мы венчались. Если я не сдержу первое, много ли будет стоить мое второе? Что означает доверие, если оно не абсолютно? Я думала, что что-то значу для тебя. Я думала, ты мог доверять мне в…

Слова застряли у нее в горле.

— Прошу тебя, — взмолился Гари. Затем тряхнул головой, словно пытаясь отогнать назойливую мысль. — Мне нужно знать…

Он узнает завтра, подумала она мрачно. Это будет достаточно скоро, чтобы его фирма не пострадала.

— Возвращайся в Торонто, Гари. Ты еще успеешь на вечерний самолет.

Она не могла больше находиться с ним рядом ни минуты. Все ее существо возмущалось при мысли о том, что придется провести с ним ночь.

Гейби резко повернулась и направилась к лестнице, прилагая огромные усилия, чтобы ноги не дрожали, а слушались ее.

— Дорогая…

Она не обратила ни малейшего внимания на умоляющие нотки в его голосе. Ей больше не нужны никакие слова. Гейби не хотела их слушать. Все ясно и так. И понимание этого заставило ее чувствовать себя такой несчастной, как никогда в своей жизни.

— Гейби! — снова воскликнул он, на этот раз более настойчиво.

Что-то внутри нее дрогнуло. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ей нужно быстрее добраться до спальни. Гордость требовала, чтобы Гари не увидел ее слабости. Она услышала звук его шагов по лестнице вслед за ней. Он снова назвал ее имя. Гейби влетела в ванную комнату и с силой захлопнула дверь, закрыв ее на задвижку. Затем она наклонилась над раковиной и так стояла несколько минут, пока в желудке ничего не осталось.

Гейбриела слышала, как Гари стучит в дверь и что-то кричит, но смысл его слов не доходил до нее. Кожа покрылась мурашками. Казалось, еще немного и она лишится чувств. Гейби, тяжело дыша, села на край ванны.

Послышался страшный треск — это замок поддался натиску мужского плеча. Дверь распахнулась, на пороге стоял Гари с лицом, черным как туча. Выражение его глаз полностью соответствовало чувствам, которые он сейчас испытывал.

— Если ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался, то неужели ты думаешь, что я буду это делать?! — заорал ее муж. — Нет никакой необходимости закрывать дверь перед моим носом. И никогда в нашей семье не возникнет такой необходимости — в закрытых дверях, черт побери. Неужели ты думаешь…

Он неожиданно осекся, увидев ее лицо, белое как полотно, ее дрожащее тело. Гари судорожно глотнул воздух и сразу снизил тон.

— Гейби, ты выглядишь… Почему ты не сказала мне, что плохо себя чувствуешь?

Она взглянула на него пустыми, ничего не выражающими глазами и тихо прошептала:

— Это произошло неожиданно.

Гари не понимал ее слов и раздражался от этого непонимания.

— О чем ты говоришь?

Надо ли ему что-то объяснять? Теперь в этом нет никакой радости, никакого семейного праздника. Просто так, констатация факта.

— Я беременна.

По исказившемуся лицу мужа Гейби поняла, что он испытал приступ угрызений совести.

Может быть, возможность иметь ребенка, своего ребенка, для Гари важнее его проклятого бизнеса, подумала она.

Он подошел и сел рядом с ней на край ванны. Его темные глаза наполнились мольбой и горечью.

— Извини, Гейби, — нежно сказал он осевшим голосом. — Я все испортил, не правда ли? Скажи, как я могу загладить свою вину?

Эти слова лишили ее последней капли мужества. Она почувствовала себя безнадежно слабой, и слезы ручьем хлынули из глаз. Гейби не могла говорить. Все ее тело горело в ожидании любви, которую она мечтала получить от него.

Гари не стал дожидаться ответа. Он заключил ее в свои объятия и нежно, словно ребенка, уткнувшись губами в ее мягкие волосы, понес в спальню. Бережно опустил ее на подушки. Достал полотенце и вытер пот с ее лба. Затем принес чашку восхитительного горячего чая и буквально силой заставил выпить. После этого приготовил воздушный омлет и доставил в спальню на подносе. Когда Гейби ела, он не спускал с нее глаз, наблюдая за тем, чтобы она ничего не оставила на тарелке.

Пока Гари ухаживал за ней, она вдруг подумала об Уолтере Вилсоне, который, наверное, вот так же обращался с Дайаной. Но ведь не о ней же, любимой жене, так печется ее муж. Он заботится о ребенке, своем ребенке. А она просто женщина, призванная волею судеб родить этого ребенка. Вот Гари и приходится обихаживать ее.

Но он был таким настойчивым и целеустремленным, а Гейби так изголодалась по заботе о себе, что покорно подчинялась ему. Даже когда Гари скользнул к ней в постель и крепко обнял ее, покачивая, как маленького ребенка, которого необходимо успокоить.

— Ты права, Гейби. Мне не следовало просить тебя предавать своего босса. Пожалуйста, не подумай, что я не ценю твоих чисто человеческих качеств. Именно этим я всегда восхищался в тебе. Пожалуйста, поверь мне.

Горячая волна обдала ее душу. Гейби не могла сказать ни слова, зато почувствовала невыразимое облегчение. Хотя он и не любит ее, но, по крайней мере, Гейби заслужила его уважение и доверие.

Гари не сделал никакой попытки заняться любовью с ней. Она сама положила его руку к себе на грудь, повернула голову так, чтобы их лица соприкасались. Потом ее губы скользнули по его щеке, и она прижалась к мужу всем телом, испытывая страстное желание быть к нему ближе. Она хотела его, он был ей просто необходим.

Гейби уложила его голову к себе на грудь. Он принялся покрывать ее тело нежными, волнующими поцелуями. Его губы с любовью коснулись ее живота. Этот ребенок такой же мой, как и его, подумала женщина. Правильно или нет, но он принадлежит им обоим. Слишком поздно что-либо менять. И сейчас не стоит думать о том, любит ли ее Гари или нет.

В ту ночь он доставил ей восхитительное наслаждение. Наверное, на свете не существует более совершенного любовника, пронеслось в ее затуманенном мозгу. Волны неземного наслаждения одна за другой пробегали по ее телу. И сейчас Гари легко мог заставить ее забыть обо всем на свете. И когда в конце концов он проник внутрь нее, она поняла, что больше ничто не имеет значения. О господи! Это было начало и конец жизни… Гари…

Он нежно обнимал ее, когда они лежали рядом после только что испытанной страсти, словно в сладком сне. Она была его женщиной, его женой. И этого у нее было нельзя отобрать.

Почему она так любила его, Гейби не знала. Интересно, понимает ли Дайана, отчего она так любит своего брата?

«Я должна защитить Гари»…

Эти слова Дайаны вдруг возникли в мозгу Гейбриелы, не давая ей уснуть. И, словно вспышка, ее озарило понимание, что любовь не оставляет выбора, вычеркивая или делая неважным многое, казавшееся ранее первостепенным. Единственное чувство, которое остается, — это любовь, заставляющая отдавать все снова и снова любимому человеку.

Дайана никогда бы не осталась со своей матерью и отчимом, если бы думала только о себе. То была не слабость, нет! Гейби теперь отчетливо осознала в Дайане внутреннюю силу, силу, порожденную любовью и заставившую ее жертвовать собой ради, брата.

Гари тоже готов был на все ради сестры, даже в ущерб собственному будущему. Дайана решила скорее принести себя в жертву, чем допустить такое. Это сломало ее. И она потеряла брата, которого любила, потому что он не смог понять ее жертвы. Но Гари никогда бы не принял этого трагического дара любви от своей сестры, если бы смог осознать суть ее поступка.

Вероятно, только женщина, которая любит, может оценить происшедшее. Женщина, которая инстинктивно ставит любовь надо всем. И понимает, что любить — значит давать.

Вот именно поэтому Дайана думала, что любящая ее брата Гейби поймет ее.

— Гари?

— Мм?

— Джим Харрис сказал мне, что собирается позвонить завтра утром в твою фирму. Поэтому тебе лучше вылететь первым самолетом, чтобы быть на месте пораньше и ждать его звонка. Это… это очень важно для тебя.

Раздался вздох облегчения.

— Ты хочешь сказать, что я теперь буду знать, как распорядиться моими людьми?

— Да. Но тебе лучше не показывать виду, что ты ждал этого звонка.

Он сжал ее в своих объятиях так крепко, как только, наверное, мог.

— Гейби, моя птичка, поверь мне, я никогда больше не причиню тебе боль… Во всяком случае, намеренно.

Его слова прозвучали искренне, и Гейби верила ему. Она знала, что Гари никогда не изменит своему слову. Гейби была его женой, а это очень много значило для него. Просто он не понимает иногда некоторых вещей, как в случае с Дайаной…

Но она не позволит Гари вычеркнуть сестру из их будущего. Дайана заслужила свое место в их жизни.

Справедливость, думала Гейби. Во всем должна быть справедливость. Гари не знает, что такое любовь, но он высоко ценит справедливость.

9

Джим Харрис сделал этот такой важный для всех звонок. В тот же день Гари сообщил, что приедет домой на уик-энд. Для Гейби этот уик-энд стал вторым медовым месяцем. Гари получил наконец что хотел — и в бизнесе, и в своей семье. Все в их браке полностью изменилось. Он обращался с Гейби так, как любая женщина может только мечтать.

Полностью отдавать себя работе она уже не могла, это выяснилось через две недели после того, как Гейбриела узнала, что беременна. Выслушав причину ее ухода, Харрис как-то сокрушенно поздравил ее и отпустил, даже не заставив отрабатывать положенный срок после подачи заявления об увольнении.

Почти каждое утро ее тошнило, а на протяжении всего дня кружилась голова. Ее мама посоветовала выпивать чашку чая с печеньем, перед тем как вставать с постели, и Гари регулярно стал приносить ей такой завтрак в кровать. Это немного облегчило ее утренние страдания. А дневное головокружение было сродни той слабости, которую она испытывала в машине, когда была ребенком. Но и здесь Гейби нашла, чем помочь себе, — леденцы несколько улучшали ее состояние.

Гари стал покупать их в огромном количестве. У нее оказался такой выбор и такой запас леденцов, что, казалось, хватит на несколько беременностей.

Гейби как должное воспринимала заботу мужа о ней, но понимала, что все это делается ради ребенка, которого она носила в себе, и его рождение будет означать для Гари начало нового светлого периода в его жизни.

Тем не менее, Гейби не позволяла этим мыслям слишком уж овладевать ее сознанием. Ведь, в конце концов, так, наверное, угодно богу, чтобы муж заботливо ухаживал за своим будущим ребенком, а значит, и за ней. Даже если это и продлится только до рождения младенца.

На пятом месяце беременности мучившая ее все это время слабость неожиданно исчезла, и она снова почувствовала себя хорошо. Доктор назначил ей ультразвуковое исследование. Ребенок развивался нормально, и, к величайшей радости и гордости Гари, выяснилось, что он будет отцом сына. Гари не переставал улыбаться весь этот день.

А Гейби вдруг вспомнила о Дайане. Поделиться хорошими новостями с родственниками было для нее так естественно, что она не успела и подумать, как слова сами собой слетели с ее языка.

— Твоя сестра, наверное, рада будет узнать об этом. Почему бы не позвонить ей и…

Перемена в выражении лица Гари была столь разительной, что она запнулась на полуслове.

— Дайана не имеет никакого отношения к нашей с тобой жизни, — сказал он мягким, вкрадчивым голосом.

Гейби почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Страстное желание сохранить счастье и покой в семье боролось с симпатией к сестре Гари. Здравый смысл подсказывал ей отказаться от этой затеи, но…

— Она звонила сюда, когда ты был в Торонто. Это застало меня врасплох. И мне пришлось сказать ей, что мы поженились. И…

— Зачем она звонила? — резко прервал ее Гари.

— Не знаю. А разве она не связалась с тобой с тех пор?

— Конкретно, с каких пор?

— Разговор состоялся через четыре недели после нашей свадьбы. Я четко это помню, потому что она спросила, когда мы поженились.

— Я не разговариваю с сестрой с прошлого Рождества.

— О!

Щеки Гейби запылали еще ярче. Теперь ей стало понятно, почему Дайана была так ошарашена известием о женитьбе брата. Тут она почувствовала необходимость признаться мужу во всем. Гейби много говорила ему о доверии в браке, а сама делала нечто за его спиной.

— Я не знала, что вы перестали поддерживать отношения. Дайана попросила меня отобедать с ней, и я согласилась.

Его губы дернулись в страшной гримасе.

— Зачем ты сделала это?

Он несправедлив. С точки зрения обычной житейской морали ее встреча с Дайаной не являлась каким-то сомнительным поступком. И неважно, что думает по этому поводу Гари. Она никогда не пожалеет о том, что сделала.

Гейби косо взглянула на мужа.

— Она попросила о встрече, и я решила, что ей нужна моя помощь — ведь она же твоя сестра! Я чувствовала себя страшно виноватой в том, что мы не пригласили ее на нашу свадьбу, и ужасно смущенной, что Дайана даже не знала о ней. Я не видела никакого вреда в этой встрече, к тому же сама хотела познакомиться с твоей сестрой.

— Надеюсь, теперь твое любопытство полностью удовлетворено. Скелетам не очень приятно, когда их извлекают из пыльных шкафов, не правда ли? — усмехнулся он.

Бедный Гари Барт, ненавидящий скелеты, страдающий от их существования и безнадежно желающий запереть их в темные шкафы и забыть о них.

У Дайаны нет никакого шанса.

Он уже вынес свой приговор.

Прав Гари или нет, она не знала, но ее не покидало чувство, что все это было несправедливо. Слезы хлынули из глаз Гейби. В эти дни эмоции переполняли ее. Доктор говорил, что в ней происходят гормональные изменения, может быть, поэтому она и стала такой слезливой. Гейби не хотела больше спорить с мужем, поэтому встала из-за стола и принялась собирать тарелки.

Гари ринулся вслед за ней и, выхватив тарелки у нее из рук, с грохотом поставил их обратно на стол. Она посмотрела на него несчастным взглядом, а он, заключив ее в объятия, прижал к себе.

— Прости, — выдохнул Гари. — Я заставил тебя страдать, а ты сегодня подарила мне самый счастливый день в моей жизни.

Он покрыл короткими теплыми поцелуями ее виски, а затем заботливой рукой смахнул слезы со щек. Гейби мягко улыбнулась ему.

— Все это неважно, дорогая. Я знаю, что ты поступала так только из лучших побуждений.

— Гари…

Она с трудом проглотила слюну, глубоко вздохнула и набралась наконец духу сказать то, что чувствовала.

— Знаю, что это не мое дело, но я считаю Дайану замечательным человеком. Она была счастлива, узнав, что ты нашел кого-то, на ком захотел жениться. Мне кажется, Дайана понимает, что ты не хочешь ее присутствия в нашей жизни, и очень страдает от этого. Я думала, она обрадуется, узнав о ребенке… Но если ты не хочешь сказать ей…

Гейби почувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза.

И опять он заключил ее в объятия, прижимая ее голову к своему плечу.

— Не плачь, дорогая, — нежно произнес он, поглаживая ее волосы. — Если ты хочешь, я позвоню сестре и сообщу ей обо всем. Я в любом случае должен ей позвонить — вероятно, она в чем-нибудь нуждается. Я могу сделать это сейчас, если ты не возражаешь.

— Да, — с радостью согласилась Гейби. — Но я совсем не хотела вмешиваться, дорогой.

— Мне кажется, ты вряд ли поймешь причину моего столь странного отношения к сестре, — произнес он с болью. — Ведь это никогда не было частью твоего мира. Господь свидетель — я бы не пожелал этого даже своему заклятому врагу.

— Извини, — прошептала она.

— Не волнуйся. Тебе нельзя ни о чем беспокоиться, — напомнил ей Гари.

Он приподнял ее голову и подарил ей долгий поцелуй. Затем, усадив в кресло, произнес:

— Побудь здесь, дорогая, а я принесу тебе чашку чая. Расслабься и не думай ни о чем.

Он собрал тарелки и направился в кухню. Гейби чувствовала себя разбитой и далеко не такой сильной, какой считала ее Дайана. Вынашивать ребенка оказалось не столь простым и приятным делом, как ей казалось раньше. Мало того что она страдала физически, но и постоянно испытывала эмоциональное напряжение. Но именно это ее состояние делало Гари таким, каким Гейбриела мечтала его видеть.

Он принес ей чашку чая, поцеловал в макушку и направился к телефону.

Гейби улыбнулась тому, каким гордым голосом сообщил Гари своей сестре о том, что они ждут ребенка. И что это будет мальчик.

То, что сказала Дайана в ответ на его сообщение, видимо, поразило Гари.

— Спасибо, — хрипло произнес он, а затем даже откашлялся перед тем, как задать вопрос о причине ее звонка в его отсутствие.

Несколько минут прошло, прежде чем Гари наконец прервал долгую речь сестры. Его тон был вкрадчиво вежливым, и это свидетельствовало о том, что ему совсем не нравится услышанное. Потом он несколько раз произнес слово «да» и быстро повесил трубку.

Гейби выжидающе смотрела на мужа. Но его сейчас не было рядом с ней — он блуждал далеко, в своем собственном, недоступном для нее мире. Она поняла — что-то произошло. Лицо Гари выглядело очень напряженным, а глаза напоминали два темных озера. Движения его стали резкими и целеустремленными.

— Мне надо идти, — объявил он.

— Что случилось, Гари? Что-нибудь неприятное?

— Ничего страшного, но я должен кое-что проверить, — на ходу бросил он. — Не жди меня, я не знаю, когда вернусь.

— Может, мне пойти с тобой?

— Нет! — отрезал он.

Гари подошел к ней, ласково обнял за плечи и, поцеловав в лоб, произнес:

— Позаботься о себе.

И, не сказав больше ни слова, уехал. Возможно, это не имело к ней никакого отношения, но Гейби все равно беспокоилась. Возникла проблема, которая смогла в сознании Гари отодвинуть ребенка на второй план. В таком случае произошло нечто серьезное. Однако муж отрицал это. Но он явно лгал ей.

Гейби уже сожалела, что напомнила ему про Дайану.

Она ждала Гари до тех пор, пока ее глаза сами собой не закрылись. Видимо, ее состояние требовало этого. Иногда она засыпала даже днем.

Мужа не оказалось рядом, когда Гейби открыла глаза. Взглянув на часы, она увидела, что было уже двадцать минут второго ночи. Гейби начала сильно беспокоиться. Она набросила халат и спустилась вниз, чтобы подогреть себе молока в ожидании Гари. Определенно, он должен скоро быть.

Но, спустившись в гостиную, Гейби обнаружила, что муж уже дома. В его руке был стакан с виски, а на столе стояла наполовину пустая бутылка. Он не слышал ее шагов. Гари сейчас полностью находился во власти своего темного, загадочного «я».

Несмотря на то что им было выпито уже достаточно, он не был похож на расслабившегося человека. Напряжение волнами исходило от него. Мрачное выражение лица было зеркалом его тяжелых мыслей.

— Гари! — нежно позвала она, опасаясь, что ее появление может еще больше расстроить его.

Он обернулся и нахмурился.

— Почему ты не в постели, Гейби?

— Я проснулась и увидела, что тебя нет. Я очень беспокоилась.

— Не о чем беспокоиться. Просто я еще не хочу спать. Вот и все! — Он поднялся со стула. — Тебе принести чего-нибудь?

Она отрицательно покачала головой и спросила, подойдя к нему:

— Что случилось, дорогой? Пожалуйста, скажи мне.

Гари нервно рассмеялся.

— Дайана сообщила мне хорошие новости. — Его черные глаза сверкнули невысказанной болью, которую он не смог скрыть от нее. — Ты хочешь услышать хорошие новости, Гейби?

Она кивнула, направляясь к дивану, где он сидел. Гейбриела надеялась, что сможет хоть как-то помочь ему справиться с болью, хотя бы прикосновением, хотя бы своим присутствием рядом с ним. Но Гари встал, медленно подошел к камину и облокотился о стойку. Его лицо нервно подергивалось, когда он заговорил.

— Люди, которых мы называли своими родителями, таковыми, по сути, не являются. Никакого кровного родства между нами нет. Хотя Дайана и сестра мне. Профессор взял нас к себе, когда мы были совсем маленькими. Его также привлекло случайное совпадение наших фамилий.

Гейби молча проглотила эти несколько отрывистых предложений, Гари же разразился истерическим смехом.

— Я всегда думал, что это одна из фантазий моей сестры. Но теперь выяснилось, что она оказалась права. Вилсон поверил Дайане и сумел достать документы, подтверждающие ее подозрения.

Гари нервно плеснул в стакан виски.

— У них уже были необходимые доказательства, когда Дайана звонила тебе по телефону. Но из вашего разговора в ресторане она поняла, что я хочу полностью забыть свое прошлое, и решила вообще ничего не говорить мне. Однако когда сестра узнала, что у нас будет ребенок, то подумала, что для меня будет важно узнать — наш будущий сын не имеет никаких кровных уз с этими животными.

Он поднял стакан, явно намереваясь произнести тост.

— Хвала Господу! Теперь абсолютно все ясно! И это хорошие новости!

Но не было радости в его голосе. И Гейби понимала, что Гари не чувствует себя очищенным от прошлого, он никогда не забудет, как эти так называемые родители сломали ему жизнь. Его рана стала еще глубже.

Она молча наблюдала, как муж глоток за глотком осушает свой стакан и ничего не говорит. Было ясно, что он сильно страдает.

— Уолтер и Дайана сумели раскопать все это. Известный профессор Барт избрал нас в качестве интересных для его экспериментов объектов. Совершенно различный набор генов, противоположные характеры. Я естественно-агрессивен. Дайана естественно-пассивна. Профессору захотелось выяснить, что же при таком раскладе из нас получится. Да, вот чем мы были для него — морскими свинками.

Он тяжело вздохнул и откинул голову назад.

— И подумать только! Ведь я умолял его! Умолял этого монстра спасти Дайану!

Его взгляд скользнул по жене. Глаза стали похожи на два горящих угля.

— А в его планы не входило спасать ее. Вся эта семейка сумела внушить ей, что если она сбежит со мной, то сломает мою жизнь. Вот поэтому Дайана осталась и отдала себя на растерзание им. А я порицал ее за это, Гейби. Я ненавидел ее, что она была такой слабой. Слабой… Боже мой!

— Но ты не мог этого знать! — воскликнула Гейби, пытаясь облегчить его страдания. — Мне кажется, что вашими чувствами друг к другу намеренно манипулировали, создавая для вас еще более тяжелые условия существования. И именно поэтому тебя отправили в школу за много миль от дома. То была попытка еще больше усугубить чувство беспомощности, которое особенно болезненно для тебя.

— Но я позволил этим негодяям одержать победу над собой! — вскричал он, ненавидя себя в эту минуту больше, чем когда-либо в своей жизни. — Дайана и я доверяли друг другу. Между нами была прочная, неразрывная связь. И я первый все разрушил! Это я предал свою маленькую сестру. Я повернулся к ней спиной и…

— Но ты не был в этом виноват! — оборвала его Гейби. — И ты не повернулся спиной к Дайане, поддерживая ее все эти годы…

Он покачал головой.

— Я помогал ей только материально. Я не понимал ее и не дал того, что она ждала от меня. Я не смог… — В его голосе слышалось отчаяние, в которое повергла его открывшаяся ужасная истина. — Я не могу больше этого выносить!

Они убили в нем все чувства. Осталась лишь ненависть. И только ненависть он испытывал все эти годы. И жгучую жажду справедливости. И в Дайане жила изуродованная любовь к нему до тех пор, пока она не поняла, что Гари в ней больше не нуждается. И тогда она решила уйти из жизни. И только Уолтер спас ее своей любовью.

Гейби хорошо понимала всю тяжесть вины, которая камнем лежала на сердце Гари, и пыталась облегчить эту тяжесть.

— Дайана выжила. И ты выжил, — мягко сказала она. — И еще совсем не поздно все исправить. Теперь тебе не надо отдаляться от своей сестры.

— Гейби… — Он бросил на нее взгляд, в котором сквозила безнадежность.

— Дорогой, она твоя сестра. И связь между вами все еще существует, несмотря на то, что произошло. У меня не возникло проблем с Дайаной, когда я встречалась с ней. И я думаю, что она очень хороший человек.

Он некоторое время молчал, видимо обдумывая ее слова, потом слегка улыбнулся.

— Дайана сказала, что ты ей тоже очень понравилась.

Гейби ответила дразнящей улыбкой.

— Это потому, что ты женился на мне. Дайана считает, что любая женщина, ставшая твоей женой, прекрасный человек.

Гари слегка расслабился и с теплотой взглянул на жену.

— Да, по-моему, логика Дайаны в этом вопросе безупречна. — Он глубоко вздохнул и добавил: — Я во всем ошибался. Я всегда считал Уолтера неудачником, но он оказался совсем другим человеком. Уолтер — в полном порядке.

Это была, возможно, самая высшая похвала, какой Гари мог удостоить другого человека.

Он нахмурился.

— Кстати, ты была права, Гейби. Дайана действительно очень обрадовалась, что у нас будет ребенок. Она сама не может иметь детей — результат тяжелого заболевания.

Эта фраза, прозвучавшая так неожиданно, потрясла Гейби больше, нежели все ранее услышанное. Ее рука инстинктивно коснулась живота, словно пытаясь защитить будущего ребенка. Как это, должно быть, ужасно для каждой женщины — знать, что у нее никогда не будет детей. А Дайана, которая так любит отдавать всю свою любовь близким…

Гари сделал еще один глоток из стакана, а затем поставил его на каминную полку.

— Надеюсь, Бог есть. И наступит Судный день. И они будут вечно гореть в огне за то, что совершили!

— Не позволяй им больше владеть своей душой, Гари, — тихо попросила Гейбриела. — Они не стоят того, чтобы о них помнить. Не стоят второй, лучшей половины твоей жизни.

Она поднялась с дивана и направилась к мужу. Гейби взглянула на него, и ее черные глаза стали теплыми и нежными. Она протянула руку и коснулась его щеки.

— Когда ты предложил мне выйти за тебя, то сказал, что наша жизнь будет такой, какой мы сами ее сделаем. Давай сделаем ее счастливой. И давай сделаем ее как можно счастливее и для Дайаны тоже. Мы разделим радость иметь ребенка вместе с ней. Во всяком случае, постараемся, да?

Он бросил на нее восхищенный взгляд. Потом взял Гейби за руку. Повернув ладошкой вверх, он поднес ее к губам и поцеловал. А затем улыбнулся.

— Я не перестаю удивляться своей удаче, моя птичка. Ты именно та женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Именно такого друга я всегда хотел иметь рядом с собой.

Гейби знала, что она для Гари далеко не все. И что она никогда не будет на первом месте в его душе. Но эти слова показались ей дороже, чем все остальные, ранее им произнесенные. Ее сердце учащенно забилось, и она почувствовала, что теряет голову от счастья.

— Пойдем в спальню, — едва слышно прошептала женщина.

Он молча обнял ее за талию, притягивая к себе.

Любовными объятиями завершили они этот непростой день.

И не менее прекрасно начали новый.

10

Гейбриела всегда считала, что Гари невозможно заменить никем. И, выходя за него замуж, понимала, что вступает в игру, самую опасную из тех, в которые ей когда-либо приходилось играть. Но тем не менее в последующие месяцы своей беременности ей не приходилось сожалеть, что она доверилась зову своего сердца, а не послушалась здравого смысла. Гари Барт оказался замечательным человеком с широкой и доброй душой. Видимо, это изначально было заложено в нем. А его жесткая и непримиримая жизненная позиция сложилась в результате необходимости с детства защищать себя.

Наверное, подсознательная потребность иметь рядом близкого человека подтолкнула его к женитьбе. А настойчивое стремление Гейби не отделяться от своей семьи заложило в нем первые ростки перемен. Встреча с ее родителями показала ему, какой должна и может быть настоящая жизнь, если он приложит к этому усилия.

Беременность Гейби произвела в нем настоящую революцию, заставив пересмотреть, казалось бы, незыблемые жизненные ценности. Его будущий ребенок стал теперь для него важнее всего на свете. И наконец, открытие истинного характера Дайаны и той жертвы, которую она принесла ради него, завершило преобразование личности Гари.

Он стал менее нетерпимым и смог взглянуть на жизнь глазами другого человека. Барьеры, которые Гари так долго возводил вокруг себя, стали постепенно рушиться.

Родственники Гейби стали ближе к мужу. Особенно ее брат Фил, с которым она раньше вместе жила, и который теперь довольно часто навещал их, когда был в Ванкувере. Дайана и Уолтер тоже стали нередкими гостями их дома. Они теперь почти каждое воскресенье приезжали к ним на ланч.

Все вокруг нее были очень рады будущему ребенку. А для Гари и Дайаны, как ей казалось, его рождение станет главным событием в их жизни.

С одной стороны, это было замечательно, но с другой — слегка начало беспокоить ее. Она теперь все меньше ощущала себя личностью и все больше — убежищем для сына Гари. Особенно в последние два месяца беременности, когда муж начал уклоняться от занятий любовью с ней, считая, что это может повредить будущему ребенку. Гейби невозможно было пожаловаться на отсутствие заботы о себе. Гари обращался с ней, словно с хрупким кристаллом. Но она все равно не могла избавиться от чувства, что ее опять передвинули на второе место.

И у Гейби началось что-то похожее на депрессию. Ей необходимо было, чтобы муж постоянно говорил ей, что любит ее, что это именно она изменила его жизнь к лучшему, а не ребенок, которого они ждут. Иногда Гейбриела ревновала Гари к будущему сыну. И в эти минуты ей очень трудно было сдерживать себя. Особенно когда муж начинал контролировать, что она делает и как она это делает.

Гейби очень хотелось, чтобы ее беременность побыстрее закончилась. Но в то же время она боялась, что, когда малыш появится на свет, Гари, взяв на руки сына, еще сильнее отдалится от нее. Несмотря на то что он очень любил, когда Гейбриела была рядом с ним, она чувствовала, что только с сыном Гари достигнет той степени взаимопонимания, какой никогда не могло быть в их отношениях.

Он будет рядом со своим ребенком с самого начала, не то что с ней. Ведь до знакомства с будущим мужем она прожила отдельную жизнь, совершенно ему чуждую. И именно это непреодолимое обстоятельство время от времени вносило дисгармонию в их, в общем-то, благополучный брак.

Гейбриела уверяла себя, что должна благодарить Бога за то, что Гари будет таким хорошим отцом. И благодарила. Но ей хотелось, чтобы она для своего мужа значила чуточку больше, чем теперь.

В ту неделю, когда ребенок должен был появиться на свет, возникли проблемы с проектом Джексона, и Гари пришлось срочно вылететь в Торонто. Гейби чувствовала себя неважно, к тому же была рассержена на мужа.

Перед отъездом Гари настойчиво повторял, что, если появятся хоть какие-нибудь предродовые симптомы, она должна немедленно позвонить ему. Именно такая позиция мужа и расстроила Гейби. Еще раз подтвердилось, что бизнес для Гари важнее, чем собственная жена. Но если из-за ребенка потребуется его присутствие дома, то он сразу же бросит все. Только из-за него он прилетит в Ванкувер, отнюдь не из-за Гейби.

Ей казалось, что вся ее жизнь теперь станет такой. Муж будет постоянно отсутствовать, строя и воплощая в жизнь чужие проекты. Он будет очень хорошо относиться к ней, выказывая ей свою любовь, но сердце свое полностью отдаст лишь сыну и другим его детям, которые могут появиться в их семье.

Гари звонил каждое утро и каждый вечер, чтобы удостовериться, что с ней и малышом все в порядке. Звонила Дайана. Звонила мать Гейби. Все выказывали свою заботу. И ей очень хотелось, чтобы ребенок побыстрее родился, дабы прекратилась вся эта возня вокруг нее.

Гари отсутствовал уже четыре дня, когда она почувствовала первые признаки начинающихся родов. Гейби тут же позвонила доктору. Он посоветовал ей немедленно отправляться в больницу, даже несмотря на то что еще не было схваток.

Гейби набрала номер телефона, который оставил ей Гари, чтобы поделиться новостью. Она внутренне была готова к ответу, что мистер Барт на объекте.

Я должна быть сильной, сказала себе Гейби. Да, ей нужны силы справиться с этим самой, без эмоциональной поддержки мужа. На протяжении всей истории человечества женщины, как правило, рожают детей в одиночку, без присутствия своих мужей.

И кроме того, Гейби очень хорошо понимала, что компания Гари, выполняя важный заказ, находится под пристальным наблюдением, и очень критическим. И в материальном смысле успех проекта будет очень важен для их семьи. Для нее это, в общем-то, не имело большого значения, но так же, как и Гари, она хотела лучшего будущего для своих детей.

Женщина, ответившая на звонок — видимо, секретарша, — сообщила, что мистер. Барт находится на важном совещании. И когда он освободится, она не знает. И если мисс хочет оставить сообщение…

Гейби набрала в легкие побольше воздуха, чтобы сдержать слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз.

— Передайте ему, что звонила жена и…

— О! Миссис Барт! — взволнованно воскликнула секретарша. — Неужели ребенок? То есть… О господи! Извините. Но мы все знаем, что мистер Барт очень нервничает, ожидая этого звонка и… Простите меня за мою болтовню, я сейчас же соединю вас с ним. Секунду, миссис Барт.

Для Гейби было неожиданностью, что в офисе Гари все знали о ней и ее состоянии. В трубке послышался напряженный, взволнованный голос мужа.

— Гейби? Что случилось? С тобой все в порядке?

— Да. Все в порядке.

Она толком не успела объяснить, что к чему, когда он неожиданно прервал ее:

— Я приеду к тебе прямо в больницу так быстро, как только смогу. Я уже отправляюсь. Пока!

Гейби с трудом переваривала услышанное.

— А как же твое совещание? Может быть, пройдет еще много времени, прежде чем ребенок родится…

— Дорогая, я сейчас приеду, — твердо сказал он. — А все остальное подождет.

Она была приятно удивлена, что быть с ней, когда она собирается произвести на свет их сына, сейчас для него самое важное в жизни. Вероятно, все, кто сейчас находятся с ним рядом, считают это вполне естественным. Все, кроме нее.

Гейби растерянно покачала головой и повесила трубку.

Схватки были такими слабыми — если эти легкие болевые ощущения вообще можно назвать так, — что ей предписали ходить взад-вперед по палате, чтобы активизировать роды. За этим занятием ее и застал Гари.

Он налетел словно коршун, полный нетерпения и намерения защитить ее от возможных бед. Его черные глаза сверкали и светились счастьем, но голос выдавал тревогу и озабоченность.

— Что ты делаешь? — недовольно спросил он, готовый в любую секунду обрушить свой гнев на весь медперсонал.

— Мне кажется, что наш сын ленится, — поддразнила мужа Гейби, довольная проявлением заботы о ней. — Он не собирается появляться на свет, и мне приходится его заставлять. Медсестра сказала, что ходьба его стимулирует.

Гари расслабился и улыбнулся.

— Ну хорошо. Во всяком случае, он молодец, что дождался, когда его отец прилетит. Как ты себя чувствуешь, дорогая? — озабоченно добавил он.

— Нормально, — уверила она его.

В последующие два часа абсолютно ничего не изменилось. Гейбриеле казалось, что так будет продолжаться вечно. Гари не отходил от нее ни на шаг.

Ее врач наконец решил вмешаться. Он уложил Гейби в постель и ввел ей какой-то препарат.

На протяжении последующих четырех часов у нее появились все основания быть благодарной курсам для будущих мам, которые она посещала в период беременности. Дыхательные упражнения, разученные ею, помогали сейчас справиться с болью. Гари, однако, становился все более и более беспокойным, и приходилось постоянно уверять его, что все в порядке.

Доктор зашел проведать Гейби и остался неудовлетворенным ее состоянием. Он решил ввести обезболивающее средство. Это взволновало Гари еще больше.

Прошло несколько часов, часов ожидания, усталости и нарастающей паники. Стало ясно, что возникли какие-то сложности с появлением малыша на свет. Как Гейби ни старалась четко выполнять все врачебные предписания, у нее ничего не получалось. Гари старался изо всех сил успокоить ее. Но его собственному мужеству, казалось, пришел конец, когда выяснилось, что сердцебиение ребенка становится нерегулярным.

В палату вошли сразу несколько врачей. Обследовав Гейбриелу, они посовещались и решили, что ребенок не может родиться естественным образом. Единственный выход — кесарево сечение. Причем операцию надо делать немедленно.

Гари шел рядом с ней, когда Гейби везли в операционную, крепко сжимая ее руку и умоляюще глядя в глаза. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной в эту минуту. Неудачницей-женщиной, неудачницей-женой. Прошло уже шестнадцать часов с того момента, как ее привезли в больницу. И сейчас жизнь их сына висела на волоске.

У нее появилось тревожное предчувствие, что если они потеряют ребенка… если она не сможет больше иметь детей… то навсегда лишится своего мужа.

— Скажи, что любишь меня, дорогой, — шепотом попросила Гейбриела в страстном желании быть уверенной, что она нужна мужу сама по себе.

— Гейби… — Он осекся и удивленно взглянул ей в глаза, словно не веря своим ушам. Как она в такой момент может говорить о посторонних вещах!

А потом стало слишком поздно отвечать на ее вопрос. Гари был оставлен за дверьми операционной. Все не так уж плохо, старалась успокоить себя Гейби, когда наркоз начал действовать. В сознании вдруг стали мелькать эпизоды из когда-то ранее виденный фильмов. Странно и глупо — она окунулась в придуманный мир, когда настоящая жизнь оказалась под угрозой.

Сын Гари…

Его и Дайаны новая жизнь с чистого листа.

Это несправедливо. Очень несправедливо.

Затем сознание покинуло ее.

Темнота. Темнота везде. Она ничего не слышала и ничего не видела, не чувствовала боли.

Но я все-таки жива, решила Гейби.

Ребенок… Что с ребенком? Медленно, очень медленно ее глаза открылись… и голова Гари склонилась над ней.

— Слава богу! С тобой все в порядке! — Страшное напряжение на его лице спало, и он еще ниже наклонил голову. Его губы нежно коснулись ее лба, а руки ласково погладили плечи.

На секунду Гейби снова почувствовала себя счастливой. Она хотела расспросить о ребенке, но у нее ничего не получилось. Горло свела судорога. Она не могла дышать! Гейби увидела, как откинулась назад голова мужа, как исказилось его лицо, когда он увидел, что она задыхается, как Гари закричал: «Доктора!»

Она не могла дышать! Не могла!

Сестра надела ей на лицо маску. Гейби рефлекторно сопротивлялась, ничего не понимая и страстно желая освободиться от удушья. Вот теперь я точно умру, обреченно подумала она.

Есть ли у Гари сын?

Ей очень хотелось знать, получить уверенность в том, что она не подвела мужа.

Как сквозь вату до нее донеслись еле слышные слова Гари:

— Спасите мою жену!

Укол в руку.

Что-то ужасное делали с ее ртом. Странное ощущение свободного полета и быстрое приближение темноты.

Она снова открыла глаза. Я все еще не умерла, удивилась Гейби. Я, наверное, как кошка, имею девять жизней. Две уже прошли. Осталось семь. Она уже больше не в своей палате. Чужая, неизвестная комната. Гари смотрит на нее встревоженным взглядом. Его черные глаза, словно два раскаленных угля. Она почувствовала, как руки мужа бережно коснулись ее рук. Гейби попыталась улыбнуться ему, но не смогла.

Гари выглядел измученным и растрепанным. Его волосы торчали во все стороны. Галстук висел где-то сбоку. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Словом, все в таком беспорядке, словно он сам только что задыхался. Гари смотрел на нее красными от усталости и напряжения глазами. Темные круги залегли под ними. Муж склоняется над ней, словно курица-мать над своими цыплятами.

— Гейби, Гейби, — хрипло прошептал он. — С тобой все будет хорошо… О, Гейби…

Глаза его увлажнились и от этого засверкали еще больше. Почему он ничего не говорит ей о ребенке? Почему выглядит таким несчастным? Должно быть, плохие новости. И он старается держать ее в неведении как можно дольше. Она подвела его!

— Извини, — прошептала Гейби. Ее сердце наполнилось отчаянием.

— О господи! — воскликнул он. Эти слова были похожи на крик умирающего. Гари еще крепче сжал ее руки. — Ты так нужна мне, Гейби, — прошептал он. — Я люблю тебя. И никогда не перестану говорить тебе это. Я люблю тебя. Люблю… Люблю…

Гари замолчал, стараясь подавить бушевавшие в нем эмоции. И тут Гейбриела вспомнила, что просила его сказать, любит ли он ее, прямо перед дверьми операционной. Тогда Гари промолчал, и, может быть, поэтому его слова совсем не убедили ее сейчас. И потом, она так и не узнала то, что хотела знать больше всего на свете.

— Мой ребенок…

— Тебе не надо волноваться. Нужно ко всему относиться спокойно. Все в порядке, — выдохнул он.

— Скажи мне… о ребенке.

Лучше знать самое плохое, чем не знать вообще. Неужели Гари не понимает?

— Уверен, что с этим безобразником все в порядке, — произнес он беззаботно. — Тебе не надо волноваться о нем, дорогая. Ни о чем не беспокойся.

Такой неопределенный ответ ничуть не успокоил ее.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он в порядке? Ты не знаешь наверняка?

— Он сейчас под постоянным наблюдением. Думаю, что с ним все будет хорошо. Я просто не мог отойти от тебя.

— Гари!

Ее крик встревожил его.

— Ради бога, успокойся, дорогая. Она сделала несколько глубоких вдохов подряд и затем заговорила как можно тверже.

— Гарет Барт, ты сейчас же пойдешь и немедленно все выяснишь про моего ребенка.

— Гейби!..

— Немедленно!

— Но тебя нельзя оставлять одну! — раздался энергичный протест.

— Я очень рассержусь на тебя, Гари.

— Хорошо, я ухожу.

Он вышел из комнаты, но его место тут же заняла няня.

На ее лице сияла добродушная улыбка. Она протянула Гейби стакан воды.

— Со мной все в порядке.

— Хорошо, дорогая, — ласково ответила няня. — Но когда ваш муж просит что-то сделать, мне кажется, было бы неразумно не подчиниться его просьбе.

Она снова улыбнулась.

— Наверное, если бы он потерял вас, то этот день стал бы последним в жизни еще нескольких человек. Ведь вашего мужа невозможно вразумить, не правда ли?

Что верно, то верно. Если Гари что-то считает правильным, его трудно переубедить.

— Неужели он хулиганил здесь и нарушал правила поведения? — спросила Гейби почти игриво.

— Все правила, все предписания, все порядки! — ответила няня, сокрушенно вздохнув. — Он никому не доверял уход за вами. Я до сих пор удивляюсь, как вы добились того, что он покинул палату. Никому до вас этого сделать не удалось.

— Он любит меня, — сказала Гейби, теперь уже полностью уверенная, что так оно и есть. Гари доказал, что она для него даже более важна, чем их сын.

Он вернулся. Он почти вбежал в палату. Ей показалось, что муж отсутствовал какие-то пять минут. Гари посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, будто хотел удостовериться, что в его отсутствие ничего не произошло. Няня быстро уступила свое место и исчезла из палаты.

— Ну что? — поторопила его Гейби.

— О, с ним все в порядке.

Очередной краткий ответ. Она неодобрительно взглянула на Гари.

— Это все, что ты можешь сообщить?

— С ним действительно все в порядке! — воскликнул он.

Гейби начала подозревать, что Гари вовсе не ходил к малышу, в лучшем случае расспросил медсестру.

— Опиши мне его, — потребовала она.

— Ну, у него много волосиков, все очень черные.

Это довольно предсказуемо — они оба черноволосые.

— Еще что? — настаивала Гейби.

— Он слегка красный.

Она расстроилась.

— Ты не очень хорошо умеешь описывать, дорогой.

Видно было, что он старается.

— Его голова смешной формы…

— О господи!

— Не беспокойся, врачи сказали, что она примет нормальную форму через несколько дней. Такое случается. Ведь ему долго пришлось находиться в одном положении, прежде чем он родился, — быстро объяснил Гари.

Действительно. Головы новорожденных очень нежные. Гейби слегка успокоилась.

— А что еще?

Он пожал плечами.

— Трудно разглядеть детали. Ведь к нему подключено около двенадцати проводков.

Ее сердце ёкнуло.

— Он в опасности?

— Нет, Гейби, никакой опасности. Его просто обследуют. Все дети, появившиеся на свет в результате кесарева сечения, проходят специальное обследование, потому что слишком скор переход от одного состояния в другое, и им требуется время для адаптации.

— А сколько он еще будет оставаться там?

— Несколько часов.

— А разве не прошло уже несколько часов с тех пор, как он родился?

— Но что плохого в том, что малыша обследуют потщательнее.

Тут Гейби представила, как весь медицинский персонал больницы, отметив печать убийцы на лице Гари, считает нужным от греха подальше продержать ребенка лишние часы под наблюдением.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Еще что-нибудь расскажи о ребенке.

— Ну, у него в одном экземпляре присутствует то, что должно быть в одном, а в двух — то, что должно быть в двух, и так далее.

Гари Барта вряд ли отличал талант живописца, но Гейби никогда не сомневалась в его способности хорошо считать.

— Ты безнадежен, дорогой. — Улыбка уже не сходила с ее лица.

— Да, — серьезно согласился он, — но только тогда, когда тебя нет рядом со мной. А ты, я надеюсь, не собираешься меня снова покинуть, Гейби.

— Извини, — нежно произнесла она, чувствуя, какое горе, наверное, испытал Гари, полагая, что может потерять ее.

— Я люблю тебя, — заявил он с абсолютной уверенностью.

— Знаю, — прошептала Гейби, нисколько не сомневаясь в словах мужа. Любовь была в его глазах, голосе, руках, обнимающих ее, нежно целующих губах. — Я тебя тоже люблю, дорогой. — Она почувствовала, как ее сердце и разум слились наконец в полной гармонии.

Описание мужем их сына оказалось абсолютно неверным. Он был не маленьким безобразником, а великолепным младенцем с пухленькими щечками и карими глазами, а головка его, покрытая черными кудряшками, выглядела совершенно восхитительно.

Как только опасность для жизни Гейби миновала, Гари начал входить в роль счастливого отца. Жизнь становилась все прекрасней. Особенно для нее, ведь теперь она была полностью уверена в искренней любви мужа.

Чета Симони-старших заезжала в больницу проведать ее и поздравить с рождением малыша. Но был визит, который особенно много значил для Гейби. Это визит Дайаны. Она остро почувствовала всепоглощающую любовь бедной женщины к ребенку, которого не могла иметь сама.

— Он великолепен, — восхищенно прошептала Дайана, трепетно взяв малыша на руки.

— Ты будешь его крестной матерью? — осторожно спросила Гейби.

— Да, конечно. — Ее лицо засияло от счастья. — Кажется, я начинаю немного поправляться и уже не так, как раньше, боюсь людей. Я обещаю, что буду хорошей крестной матерью.

— Самой лучшей, — согласился Гари, обнимая сестру за плечи и прижимая к себе.

Гейби мысленно поблагодарила Бога за то, что все обернулось так хорошо. Глядя на Дайану и Гари, таких беззаботно веселых и счастливых, она почувствовала, как боль прошлого отпускает их из своих тяжких объятий.

Будущее показалось ей еще более радужным, когда несколько дней спустя она спросила Гари о проекте Джексона и Гордона.

— Разве тебе не нужно вернуться в Торонто?

— Нет, Джим Харрис позаботится обо всем, — спокойно ответил он, играя пальчиками сына. — Да, я забыл передать тебе от него поздравления. Когда ты звонила в Торонто, мы как раз совещались с ним.

Гейби недоверчиво покачала головой.

— Ты хочешь сказать, что управляющий крупнейшей компании теперь будет выполнять твою работу?

Гари утвердительно кивнул.

— Он вполне подходит для этого. Ты доказала мне, Гейби, что людям нужно давать шанс. И я предложил Джиму партнерство. Он согласился. На прошлой неделе. Как раз за день до того, как на свет появился наш сын.

Для Гейби это стало полной неожиданностью, ведь она даже представить себе не могла Джима Харриса отдельно от своего великолепного письменного стола.

— А с чего бы ему возражать, ведь это принесет ему большой доход. А теперь, когда проект закрепили за мной, для него нет никакого риска. — Гари счастливо улыбнулся. — А мне его участие в деле позволит проводить больше времени с тобой и с одним маленьким мальчишкой.

У них будет прекрасная семья. Гейби теперь нисколько не сомневалась в этом. Доктора уверили ее, что она может рожать детей столько, сколько захочет. Просто оказалось, что Гейби принадлежит к числу тех немногих людей, которым противопоказано использование некоторых медикаментов, содержащих наркотические вещества. Но теперь, когда ее обследовали, проблемы, с которыми она столкнулась в этот раз, больше никогда не будут тревожить ее.

— У нас с тобой будет счастливая жизнь.

Гари поцеловал ее ладонь.

— Когда-то давно я дал себе слово ни к кому не привязываться душой, — признался он. — Но когда я встретил тебя, Гейби, то почувствовал, что хочу быть только с тобой всю жизнь, делить на двоих радости и печали, но продолжал убеждать себя, что не должен отдавать никому свое сердце. До того уик-энда, когда ты сказала, что мы должны расстаться. И тогда я понял, что не могу представить свое будущее без Гейбриелы Симони.

Гари усмехнулся.

— Я, видимо, не очень элегантно дал тебе это понять, да?

— В своей обычной агрессивной манере, — улыбнулась Гейби. — А я говорила себе, что являюсь полной дурой, соглашаясь на твое предложение.

Она взяла его руку и прижала к своей щеке.

— Но теперь я счастлива, что тогда согласилась. Просто нам понадобилось время, чтобы привыкнуть и начать доверять друг другу.

Он отрицательно покачал головой.

— Не тебе, Гейби, мне. Ты изменила мой взгляд на мир, помогла увидеть лучшие его стороны. Я никогда не смогу вернуть тебе то, что ты отдала мне. Но я буду стараться всю жизнь.

Он старается, и будет стараться. Гейби знала это. Теперь она стала самым важным в его жизни. Потом — семья. А на последнем месте — работа. Но самое главное — они теперь твердо знают, что любят друг друга.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg