«Любовь не для меня!»

Любовь не для меня! (fb2) - Любовь не для меня! 496K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дарси Блейк

Дарси Блейк Любовь не для меня!

1

Кэрри Ховард невольно вздрогнула, когда дверь церкви громко захлопнулась. Неужели это он? Она уже почти потеряла надежду, но сейчас с бьющимся сердцем обернулась. Слишком поздно! Вошедший незаметно проскользнул в соседний придел.

— Это была женщина средних лет в буролиловой шляпке, ну совсем под цвет ее лица.

Возмущенная столь безжалостным описанием жены викария, Кэрри взглянула на мужчину, стоявшего сзади. Темные брови Майкла О’Берри были слегка приподняты, а уголки губ насмешливо опущены, будто он извинялся за то, что разочаровал ее своей новостью.

Поспешно отведя взгляд, Кэрри опять уставилась в открытую Библию. Однако Майкл явно не позволял о себе забыть: тронув рукавом своего смокинга мягкую золотистую кожу ее плеча, он перевернул страницу и молча указал кончиком пальца нужное место.

Она почти слышала, как он смеется над ней. И отец всерьез полагает, что она останется у этого ужасного человека на время его свадебного путешествия! Ах, если бы только приехал Гарри!

Кэрри отодвинулась, чувствуя себя неуютно под оценивающим взором серых ястребиных глаз, которые, конечно, ничего не упустили — тем более злого румянца, вспыхнувшего на ее щеках. Наверное, именно так он смотрит на картину, предлагаемую сомнительным продавцом. Подпись, возможно, подлинная, бумаги в порядке, и все же…

Ладно, пускай смотрит. Ее ничуть не заботит, что он там думает. И безграничное обаяние Майкла О’Берри, о котором твердят все вокруг, на нее не действует. Ни капельки…

Кэрри постаралась сосредоточить внимание на том, что происходило у алтаря. К счастью, опоздавших больше не было, и ее сердце уже ничто не заставляло вздрагивать… Кроме, как ни странно, волнующего прикосновения прохладной руки Майкла, когда он повел ее вслед за отцом и его новой женой в ризницу, чтобы подписать документы.

— Вы, кажется, не очень одобряете все это?

Прозвучавшие столь неожиданно среди поздравлений и поцелуев слова Майкла резко вернули ее к реальности.

— Я…

Что она могла сказать? То, что его сестра собирается разбить сердце ее отцу? Взгляд Кэрри упал на смеющуюся невесту. Джулия казалась такой счастливой, такой сияющей, такой влюбленной. Но это свидетельствовало только о том, что она великолепная актриса.

Кэрри приподняла подбородок.

— Джулия намного младше отца. Они смотрятся странной парой. — Но если Кэрри рассчитывала произвести на Майкла впечатление аргументами наподобие тех, что слышала в деревенской лавке, она глубоко заблуждалась.

— Намного младше? — задумчиво повторил он, аргумент явно не произвел на него впечатления. — Ей тридцать четыре, Кэролайн. Девочкой ее, конечно, не назовешь. — Губы Майкла на мгновение сжались в тонкую линию. — Она не сбежит, оставив его ради более молодого человека, если именно это волнует ваш изощренный ум.

Кэролайн! Она ненавидела это имя! Никто, кроме матери, не называл ее так, да и та — только в минуты глубокого беспокойства. А глубочайшее беспокойство Кэрри как раз сейчас и испытывала.

— Моему отцу почти пятьдесят, — холодно молвила она.

Майкл иронично сощурил глаза, давая понять, насколько его позабавило это замечание.

— Джулия говорила мне, что ему чуть больше сорока пяти. Интересно, с чем согласился бы сам Том?

Известно с чем. Отец, как и всякий мужчина, падок на лесть. Но факты есть факты, и в будущем году ему стукнет сорок девять.

— И все же разница в возрасте… — попыталась настаивать Кэрри, однако, увидев усмешку, на мгновение искривившую губы Майкла, умолкла.

— …слишком велика? — ехидно закончил он. — По-вашему, Том вполне мог бы удовольствоваться уютной вдовушкой, домашними туфлями и какао перед сном?

Кэрри почувствовала, как под его ироничным взглядом кровь вновь приливает к щекам. Отец был привлекательным мужчиной в полном расцвете сил, и прошло уже пять лет с тех пор, как умерла мать. Он имел право попытаться вновь обрести счастье. И именно Джулия, такая очаровательная и соблазнительная, могла бы стать достойной наградой за те несчастья, которые он перенес со дня смерти жены. Так почему же холодная ненависть свинцом лежала на сердце у Кэрри?

— Майкл, дорогой, что за мерзость ты сказал девочке, чтобы заставить ее так покраснеть? — проворковала Джулия с мягким смешком.

Она подошла к ним, опираясь на руку своего новоиспеченного мужа.

— Это же свадьба, Джулия. — Майкл широко улыбнулся в ответ на обращение своей великолепной сестры. — В том-то и состоит главное веселье, чтобы заставить подружку невесты краснеть.

— В самом деле? — Джулия предостерегающе похлопала брата по щеке. — Ну ладно, дорогой, только ссылка на тонкости ритуала спасает тебя от скорой расправы!

— Не стоит беспокоиться, — еле слышно, но с чувством выдохнула Кэрри, когда Джулия отвернулась.

— А она и не думала! — так же тихо заметил Майкл О’Берри. — Как бы там ни было, я до конца выполнил свой долг, передав невесту с рук на руки жениху, и теперь могу посвятить себя прекраснейшей мужской обязанности — развлекать подружку невесты…

Бокалы за здоровье новобрачных были подняты, речи произнесены, и гости разбрелись по лужайке перед домом, время от времени заглядывая в шатер, где расположился буфет с напитками и закусками. Но Кэрри не испытывала голода, хотя после завтрака прошли уже долгие часы. Гарри не приехал, и все, о чем она сейчас мечтала, это хоть немного побыть одной. Кэрри, с ее невзгодами, не место на шумной и веселой свадьбе. Она опустилась на свою любимую скамью, скрытую со стороны лужайки живой изгородью.

— Кэрри…

Она услышала голос Джулии совсем рядом и, смахнув со щеки слезу, встала. Нехорошо, если ее найдут прячущейся.

— Кэрри, дорогая, вот ты где! Я искала тебя повсюду. Хотела перекинуться словечком… с глазу на глаз, прежде чем…

— Вы уже уезжаете? — немного натянуто спросила Кэрри.

Ее холодность заставила Джулию чуть сдвинуть брови.

— Нет, дорогая.

Кэрри внутренне содрогнулась от слащавой нежности ее тона. Так легко оказаться в дураках, особенно если сам напрашиваешься… И ее не миновала эта участь.

— Присядь, дорогая. Мне нужно тебе кое-что сказать. Возможно, ты сама уже догадалась…

Кэрри молчала.

— Это все Том, — продолжала Джулия. — Он такой непослушный…

Непослушный! Кэрри чуть не стошнило.

Но что бы там ни собиралась сообщить Джулия, ей придется повременить!

— Гарри! — Подхватив длинную юбку, девушка побежала через лужайку к высокому стройному молодому мужчине. Услышав ее голос, он остановился и повернулся. Кэрри бросилась ему на шею. — О, Гарри! — Она не знала, смеяться ей или плакать. — Я знала, что ты приедешь!

Вместо того чтобы прижать ее покрепче, Гарри Клейтон отстранился и в легком беспокойстве приподнял плечи.

— Я в любом случае собирался домой, — сказал он, глядя по сторонам, чтобы не встречаться с Кэрри глазами. — Мне не терпится познакомиться с невестой. Я видел ее в «Камилле» в прошлом году. Ты должна быть очень счастлива, Кэрри!

Он все еще зол на нее! Стараясь справиться с душевной болью, Кэрри уверяла себя в том, что нет ничего удивительного в сдержанности Гарри. В конце концов, он вряд ли пересек бы Атлантику только для того, чтобы побывать на свадьбе ее отца. Однако улыбка девушки была немного неуверенной, когда она взяла Гарри за руку.

— Как я рада тебя видеть, Гарри!

— В самом деле?

Он хочет, чтобы она помучилась. Нотка обиды в его голосе застала Кэрри врасплох, но, подавив гордость, она глубоко вздохнула и произнесла:

— Если приглашение приехать в Нью-Йорк остается в силе, я брошу все на свете… — Она запнулась, заметив, что Гарри словно окаменел.

— Кэрри… Я должен тебе кое-что сказать. Все произошло так неожиданно… — Что-то, похожее на облегчение, промелькнуло на его лице, и, помахав рукой, он крикнул: — Лесли, мы здесь!

Сначала со смущением, а потом с нарастающей тревогой Кэрри наблюдала, как симпатичная темноволосая юная женщина направлялась к ним через лужайку.

— Гарри, милый, я искала тебя. Я никогошеньки здесь не знаю, а твои родители почему-то не расстелили передо мной красную дорожку…

— Не грусти, сейчас я кое с кем тебя познакомлю, — быстро произнес он. — Помнишь, я рассказывал тебе о маленькой Кэрри Ховард, великом кулинаре?.. — Он попытался издать легкомысленный смешок. — Возможно, тебе удастся выведать некоторые ее секреты… Кэрри, это Лесли. — Он взял девушку за руку, и губы его на мгновение сжались, прежде чем он добавил: — Моя жена. Уверен, вы понравитесь друг другу.

В последовавшем за этими словами глубоком молчании Лесли протянула изящную руку.

— Вы — маленькая Кэрри? — недоверчиво спросила она.

Вообще-то Кэрри никогда не считалась маленькой и уж, во всяком случае, была дюйма на три выше стоявшей перед ней женщины.

— Это просто дурацкая шутка, — поспешно объяснил Гарри.

Одна из их общих шуток. Когда-то у них было общим все. Что-то случилось с ее голосовыми связками, и слова приветствия прозвучали едва слышно. Его жена! Это слово непрестанно билось в виски, будто голос самой судьбы. Жена… жена… жена…

— Вы давно знакомы с Гарри? — с трудом выдавила Кэрри, едва справившись с одеревеневшим языком. Говорить что угодно, лишь бы не слышать этого слова!

— Около шести месяцев. Мы работаем в одном банке.

— Лесли — специалист по инвестициям, — пояснил Гарри. — Она окончила Гарвардскую финансовую школу, — добавил он, словно это имело какое-то значение.

— А чем занимаетесь вы, Кэрри? — спросила Лесли.

— Ничем особенным. — Она была не готова к соревнованию.

— Кэрри ведет хозяйство своего отца, — вмешался Гарри.

Лесли окинула взглядом немыслимое строение из красного кирпича, которое за долгие столетия превратилось в редкую мешанину стилей. Казавшееся неким фантастическим видением, оно составляло муку и любовь всей жизни Кэрри.

— Да, похоже, это тяжелый и беспрестанный труд, — сказала Лесли. — Хотя теперь ваша мачеха, должно быть, возьмет на себя все заботы?

— Ну разумеется! Возможно, тебе стоит подыскать работу, — посоветовал Гарри, и Кэрри уловила отчетливую ноту горечи в его словах.

— Как Лесли? — автоматически спросила она, все еще слишком потрясенная для того, чтобы извиниться и уйти.

— Из тебя не получится специалист по инвестициям, Кэрри, — сказал он. — Ты никогда не умела правильно оценить риск.

Неужели Гарри хочет убедить ее, что она сделала неверный выбор? Как же глубоко она должна была обидеть его, чтобы заслужить такую жестокость!

— Мне кажется, ты слишком домашняя.

Домашняя! Вспышка злости на мгновение приглушила боль. Раньше его это не смущало. Он всегда с удовольствием приходил в их дом и поглощал лакомства, которые она для него готовила.

— Может быть, ты найдешь что-нибудь подходящее в сфере обслуживания, — предположил он, словно прочитав ее мысли.

— Хорошо, я подумаю об этом. — Кэрри с трудом улыбнулась, чувствуя, что ее лицо вот-вот лопнет пополам от этой гримасы. Под напряженным, изучающим взглядом жены Гарри она пыталась придумать что-нибудь остроумное, чтобы скрыть невыносимую душевную муку, но голова ее словно была набита ватой. Спасение пришло с неожиданной стороны.

— Кэролайн, извини, что тороплю тебя, но нам скоро уезжать. — Рука Майкла, неожиданно оказавшаяся на плече Кэрри, заставила ее вздрогнуть.

— Уезжать?.. — переспросила она, не понимая, о чем он говорит.

Не ответив на вопрос, он посмотрел на Гарри.

— Это ведь Клейтон, не так ли? Майкл О’Берри. Я только что беседовал с вашими родителями. Так, значит, вас можно поздравить?

— Спасибо. — Гарри явно обрадовался возможности разрядить обстановку. — Позвольте представить вам мою жену Лесли.

Майкл перевел взгляд на юную женщину и, взяв ее руку, держал в своей, как показалось Кэрри, целую вечность. Затем он словно пришел в себя.

— Прошу меня извинить за то, что умыкаю Кэролайн, но сегодня вечером я веду ее на «Богему» — это то малое удовольствие, которое я могу доставить ей за тяжкий труд организации свадьбы Джулии. — Он посмотрел на Кэрри.

По глазам, полуприкрытым тяжелыми веками, невозможно было догадаться о его намерениях, но нечто многозначительное в четкой линии рта говорило о том, что ей стоит проявить благоразумие и подчиниться.

— «Богема»? — повторила Лесли, явно обрадованная тем, что можно больше не ломать голову над хитросплетениями отношений в маленькой деревушке. — Это моя любимая опера! У меня есть мамины записи.

— Ваша мать певица? — Задавая вопрос, Майкл еще сильнее сжал плечо Кэрри.

— Была. Не профессиональная, конечно, но очень хорошая. На записи мама поет, а папа аккомпанирует ей на пианино. — Она печально улыбнулась. — Это все, что у меня осталось от них. Они умерли, когда я была совсем маленькой.

Майкл не отрывал глаз от лица девушки.

— В таком случае вы непременно должны пойти с нами.

— Не знаю, сможем ли мы… — начал Гарри, взглянув на Кэрри и в замешательстве нахмурив брови.

— О, Гарри, пожалуйста! — взмолилась Лесли. — Мистер О’Берри не пригласил бы нас вопреки своему желанию. — Она нетерпеливо повернулась к Майклу. — Ведь правда?

Майкл послал ей ободряющую улыбку.

— Мы будем счастливы, если вы примете наше приглашение. — Он обернулся к Кэрри. — Не так ли, дорогая?

Дорогая?! Она уже всерьез ненавидела это слово. Но прежде чем Кэрри смогла ответить, он обвил рукой ее талию.

— В семь часов в опере. Если мы разминемся в фойе, я оставлю пропуск в кассе. — Не дав Кэрри сообразить, что происходит, он потащил ее через лужайку к дому.

— Кэрри… — Слегка озадаченный голос Гарри замер за ее спиной.

— Не оборачивайтесь, — бросил Майкл без всякой на то необходимости.

Кэрри вовсе не собиралась снова увидеть смущенного и несчастного Гарри, выглядывающего из-за спины супруги, эта картина и так будет преследовать ее всю жизнь. Страшное подозрение закралось ей в голову: а вдруг Гарри женился в отместку, просто чтобы позлить ее… Она чуть не споткнулась, ускорив шаг, чтобы оказаться как можно дальше от этой пары.

Когда они подошли к стеклянной двери, ведущей из сада в гостиную, Майкл повернул Кэрри к себе и приподнял ее голову за подбородок. Серые глаза вопросительно взглянули на нее. Подступившие слезы превратили его лицо в бесформенное водянистое пятно. И пока она оставалась беспомощной, словно кролик в лучах фар, он наклонился и поцеловал ее.

Его губы были прохладными, твердыми и сухими, и Кэрри уловила едва заметный непередаваемый аромат, который, казалось, исходил только от Майкла О’Берри. Не в силах справиться с потрясением, она стояла как вкопанная. Гарри часто целовал ее — нежно, тепло. Но поцелуй Майкла был совсем иным — требовательным; вызывающим вспышку такого желания, о котором она и понятия не имела.

— Что вы себе позволяете?! — набросилась она на Майкла, когда он, обняв ее сзади, повел в гостиную. — Как вы посмели целовать меня так?!

— Такое иногда случается на свадьбах, — беззаботно произнес он. — Гости целуют подружку невесты. Вы разве не замечали?

— Это было… совсем иначе.

— Неужели? — спросил он с наигранным беспокойством. — Возможно, вы правы. Обещаю больше не терять голову.

— Вы… — Кэрри отдернула руку. — О… позвольте мне уйти! — выкрикнула она. — Я хочу…

Он вновь привлек ее к себе, заставив смотреть ему прямо в глаза и не обращая внимания на злость, исказившую ее черты.

— Любому в радиусе ста ярдов было ясно, чего вы хотите, Кэролайн. В том числе и его жене. Потому я и поцеловал вас — чтобы уберечь от неверного шага ту, что оказалась по воле этого юного идиота в двусмысленной ситуации. Вы уже омрачили начало одного брака, и я не позволю вам расстроить другой. Поэтому ступайте переоденьтесь. Немедленно.

Итак, Кэрри была права, Джулия посвятила брата в свои планы. Именно этим и объясняется его неприкрытая враждебность. Ну уж нет, она не станет покорно дожидаться, пока ее выселят из собственного дома.

— Переодеться? — воскликнула Кэрри. — С какой стати я должна переодеваться?

— Потому что ваш туалет не подходит для поездки в Дублин. Через несколько минут я поднимусь и заберу ваши чемоданы. Кстати, захватите с собой что-нибудь длинное для сегодняшнего вечера. Это будет премьера.

Но Кэрри продолжала стоять на месте.

— Не будьте смешным, мистер О’Берри. Вы не повезете меня ни в Дублин, ни куда-то еще. К тому же я не выношу оперу, — добавила она, ни на секунду не пожалев о таком безбожном вранье.

— Майкл, — поправил он, не обращая внимания на ее протест. — Чтобы не вызывать удивления окружающих, зовите меня по имени. И потом. Моя сестра вышла замуж за вашего отца. Мы отчасти родственники. Поэтому я и вынужден возиться с вами.

— Вздор! — возразила она. — Вовсе ни к чему возиться со мной — я великолепно себя здесь чувствую.

Черная бровь Майкла изогнулась: его удивила горячность, с которой ответила Кэрри. В следующий момент, взяв ее за плечи, он слегка подтолкнул девушку по направлению к холлу.

— Ничуть не сомневаюсь, особенно если учесть, сколько неприятностей вы способны причинить! Подумайте как следует. Оставаться здесь — не лучший выход.

— Но…

Это, наконец, смешно! Когда отец впервые предложил ей провести несколько недель после свадьбы у Майкла, Кэрри просто отмолчалась. У нее были совсем другие планы — она собиралась поехать с Гарри в Нью-Йорк… Кэрри вздохнула: ее планы оказались пустыми мечтаниями. Но у нее еще оставался целый месяц до возвращения отца и Джулии из свадебного путешествия. Целый месяц, чтобы все обдумать.

— Дом не должен пустовать, — выпалила она.

— Возможно, я не прав, но вы вряд ли собирались сидеть дома весь следующий месяц, Кэролайн.

Кэрри покраснела от досады.

— Мои планы вас не касаются.

— Хотелось бы, чтобы это и в самом деле было так, — с чувством ответил он. — Тем не менее, если бы вы, как особа воспитанная, дослушали Джулию до конца, вместо того чтобы унижаться перед Клейтоном, то узнали бы, что в последнюю минуту планы изменились. Ей посоветовали не лететь. Так что, хотите вы или нет, вам придется поехать со мной в Дублин. Прямо сейчас.

— Не лететь? С какой стати?.. — Кэрри почувствовала, как кровь отливает от ее лица. — Существует только одна причина, по которой совершенно здоровой женщине могли дать такую рекомендацию. Она беременна!

Майкл с удивлением взглянул на ее побледневшие щеки.

— А вы не знали?

— Разумеется, нет. Вероятно, после всех уверений в том, что о ребенке и речи быть не может, отец не решался сказать мне об этом.

Подбородок Майкла напрягся.

— Однако когда я обедал на прошлой неделе с вашим отцом, он был в восторге от перспективы рождения сына. И я очень хорошо понимаю, почему он больше не хочет иметь дочерей. — Майкл рассеянно посмотрел вокруг. — Впрочем, могу понять и вашу досаду на то, что этот поздний ребенок заставит вас отойти на второй план и расстаться с привычной жизнью.

Ребенок? Только теперь, узнав о беременности Джулии, Кэрри до конца уяснила ужасный смысл телефонного разговора, состоявшегося через день после помолвки…

— Мы спасены, дорогой, — говорила ее будущая мачеха, думая, что она одна в доме. — Я его заполучила! Один бог знает, как мне пришлось потрудиться, чтобы убедить старого дурака… Но прикрытие идеальное… — Последовала пауза, и Джулия мягко засмеялась. — Я не могу сбежать во время медового месяца, дорогой, как бы мне ни хотелось. А потом… Я сохранила за собой квартиру, и мы сможем встречаться там, когда захотим. Единственная ложка дегтя в бочке меда — папочкина дочка. Она такая бдительная… Но у меня уже есть небольшой план. Думаю, мне удастся от нее избавиться. — Спустя несколько секунд раздалось легкое звяканье — словно телефон переставили.

И Джулия не замедлила привести свой план в действие. На следующий день отец пригласил Кэрри в кабинет и предложил ей провести несколько недель в Дублине. Это позволит Джулии взять хозяйство в свои руки, объяснил он. Ведь когда Кэрри здесь, прислуга в первую очередь смотрит на нее. Он уверен, что дочь все поймет правильно… И потом, она так долго ухаживала за своим старым отцом, сказал он, похлопав ее по руке. Майкл позаботится о том, чтобы Кэрри развлеклась на славу.

Как разумно все это звучало бы, знай она немногим меньше! И тогда Кэрри совершила ошибку. Она попыталась открыть отцу глаза на то, что скрывается за невинной внешностью Джулии.

Она смотрела на Майкла невидящим взглядом. Какой бы план ни придумала Джулия, совершенно очевидно, что ее брат является его частью.

— Извините, — пробормотала Кэрри и, повернувшись, бросилась прочь.

— Поспешите, Кэролайн. И не забудьте длинное платье.

О да, она поспешит, но не потому, что Майкл требует этого. Ей вполне достаточно собственного горячего желания поскорее убраться отсюда. А что до длинного платья, то оно ей, разумеется, не понадобится.

Кэрри с неприязнью разглядывала свое отражение в зеркале, висевшем в углу спальни. Неужели всего несколько часов назад она стояла на этом самом месте в радостном ожидании? Если Гарри протянет оливковую ветвь, приехав на свадьбу отца, это позволит ей начать новую жизнь или, по крайней мере, даст силы продержаться до тех пор, пока она снова не понадобится отцу, думала тогда Кэрри.

Она стянула кремовое шелковое платье и бросила его на кровать. Сдернув венок из розовых бутонов, со злостью расчесывала локоны до тех пор, пока не уничтожила все следы парикмахерского искусства, и волосы не повисли вдоль спины прямо и незатейливо. После этого Кэрри стало немного лучше, и она почувствовала, что вновь в состоянии владеть ситуацией.

Она проведет несколько дней у школьной подруги, которая живет на окраине столицы. А за это время спокойно разберется в себе и решит, что предпринять в будущем. Разумеется, она никуда не поедет с Майклом. Даже в оперу, с тенью сожаления подумала Кэрри.

Глубоко вздохнув, она переоделась в старые джинсы и вызывающе алую обтягивающую блузку и спустилась в холл.

Ожидавший внизу, у лестницы, Майкл отреагировал на перемену в облике девушки недовольным взглядом, и Кэрри на мгновение ощутила нечто среднее между злостью и стыдом. Ее последние поступки были продиктованы желанием показать свое возмущение всему миру. И только теперь она поняла, что, выставляя перед всеми свою боль, унижается еще больше.

Но заниматься самоанализом было некогда, поскольку Майкл схватил ее за руку и, развернув, подтолкнул вверх по лестнице, прежде чем она успела издать хотя бы писк протеста. Он даже не дал себе труда спросить, которая из комнат принадлежит Кэрри. Он просто распахивал все двери подряд, пока не увидел на усыпанном розовыми лепестками ковре смятое шелковое платье. Майкл переступил через него, не сказав ни слова, и, открыв гардероб, начал перебирать его содержимое.

— Что вы себе позволяете?! — воскликнула Кэрри, как только к ней вернулся дар речи, и яростно вклинилась между Майклом и своей одеждой.

Не обращая внимания на эту вспышку, он дотянулся через ее голову до мягкого платья из шифона с набивным узором и снял его с плечиков.

— Пожалуй, подойдет. — Он снова повернулся к гардеробу. — Это ваше единственное вечернее платье?

Кэрри с отвращением посмотрела на воздушный розовый наряд.

— Не ваше дело.

Он молча перекинул платье через руку и огляделся.

— А где ваши чемоданы?

— Внизу. В кладовке, — ответила она в полной уверенности, что он не станет искать.

— Хорошо. Я жду вас внизу через три минуты.

— А если я не стану переодеваться? — бросила она ему в удаляющуюся спину.

Майкл обернулся на пороге и медленно обвел ее взглядом всю — от подошв поношенных кроссовок до макушки вызывающе поднятой головы. Губы Кэрри вдруг вспыхнули при воспоминании о его неистовом поцелуе. Ее рука взметнулась вверх, чтобы прикрыть рот, словно он мог ее выдать. Он заметил это движение, и его глаза зловеще сузились.

— В таком случае я вас сам переодену, — резко сказал он. — Еще есть вопросы?

И Кэрри сдалась, переоделась, добавив для полноты картины лихую соломенную шляпку и натянув на ходу белые кружевные перчатки: переодеваться так переодеваться! Она стремглав выскочила на лестницу, но, когда Майкл обернулся, замедлила шаг и, словно у нее в запасе была целая вечность, лениво сошла вниз. Лицо Майкла было в тени, и, даже если бы ее это интересовало, она не смогла бы рассмотреть его выражения.

— А сейчас мы пойдем и попрощаемся с Джулией и Томом, — твердо произнес он.

— Поступи мы так или иначе, они вряд ли это заметят, — проговорила Кэрри с нескрываемой горечью.

— А вы бы хотели, чтобы было иначе? — В его словах звучал упрек, и щеки Кэрри покрылись красными пятнами. — Но если бы Гарри Клейтон бросился в ваши объятия, вместо того чтобы, испортив совершенный сценарий, явиться со своей молодой женой, вы были бы в состоянии заметить больше?

— Как вам удается быть таким невыносимым?

— Это потребовало от меня многих лет практики.

— Не скромничайте, мистер, — горячо заметила Кэрри. — У вас просто врожденный талант.

Он приподнял брови.

— Осторожнее, мисс Сладость, вы показываете коготки!

Она стиснула зубы, решив не поддаваться на явное поползновение вывести ее из себя. Почему он относится к ней с такой неприязнью? Даже если Джулия сказала ему, что Кэрри хочет помешать свадьбе, неужели он не знает, что представляет собой его сестра? Кэрри в этом не виновата, так почему же она у него вызывает такую злобу?

Но в одном он прав. Отец почти не разговаривал с Кэрри после ее попытки открыть ему глаза, и она едва ли смогла бы еще больше ухудшить их отношения. И в этом не было его вины. Как и во многом другом…

Поэтому бедняжка глубоко вздохнула и взяла себя в руки, сознавая, что, с тех пор как появился Гарри со своей женой, ее жалкий вид наводит всех на печальные размышления. Все головы наверняка повернутся ей вслед, когда они будут пересекать лужайку. Уж лучше улыбаться. Майкл взял ее руку и покрепче сжал — на случай если спутница попытается вырваться.

— Даже не думайте о том, чтобы устроить сцену, Кэролайн. Иначе обещаю уложить вас на колени и как следует отшлепать.

Она изумленно посмотрела на него. Неужели Майкл полагает, что она бросится на траву, колотя по ней пятками, словно избалованный ребенок, потерявший куклу?

— Мне лишь хочется покончить со всем этим, — сказала она. — Как можно скорее.

Однако Майкл, похоже, спешить не собирался. Он останавливался перед каждым новым знакомым и, с чувством пожимая руки, подолгу прощался. Кэрри смогла воочию убедиться, как велико его обаяние. К тому моменту, когда они подошли к отцу, она успела стать объектом множества догадок. Ибо каждый желал узнать, как случилось, что маленькая Кэрри Ховард уходит со свадьбы рука об руку с человеком, за счастье быть с которым любая другая женщина отдала бы все на свете.

2

Том Ховард обернулся к дочери.

— Вот ты где, Кэрри. Вы уже уезжаете? — в легком замешательстве произнес он.

Кэрри очень хотелось обнять отца и сказать, как она счастлива за него, но ложь застряла у нее в горле. Господи, если бы только она не слышала того разговора!

— Майкл объяснил мне, почему отменяется медовый месяц, — холодно сказала она и быстро отвернулась, увидев болезненный укор в его глазах. — Если бы ты сообщила мне раньше, Джулия, я успела бы все для вас приготовить. — Она слегка пожала плечами. — Впрочем, в холодильнике достаточно еды. Голодать вам не придется.

— Джулия припасла целую корзину деликатесов… — Том взял жену за руку и ободряюще пожал ее. — Она просто удивительная!

— Удивительная! — с тоской согласилась Кэрри.

Долгие, трудные пять лет она поддерживала отца и всячески помогала ему, пока в конце черного туннеля депрессии не забрезжил свет, и он не смог снова жить и работать, как прежде. А Джулии было достаточно поднять телефонную трубку и заказать еду в дорогом ресторане — и она уже удивительная! Впрочем, Джулия скоро поймет, что жизнь здесь вовсе не ложе из роз, как она, возможно, себе представляла.

Между тем объект ее размышлений спокойно беседовал с Майклом.

— Я знаю, остается много вопросов.

— Не волнуйся. Просто забудь обо всем, кроме себя и Тома. — Майкл поймал скептический взгляд голубых глаз Кэрри и выпрямился. — Мы едем? — резко спросил он.

— Если вы закончили, — пробормотала она и неохотно подчинилась ритуалу целования щек.

— Кэрри… — Джулия заколебалась, словно собираясь сказать что-то важное, но лишь покачала головой. — Ничего. Просто… желаю тебе хорошенько повеселиться. У тебя было не так-то много развлечений…

Развлечения! Это слово насмешкой звенело в ее ушах, пока они шли обратно к дому.

— Майкл… — Оклик сестры заставил его обернуться.

— Идите в машину, Кэролайн. Я присоединюсь к вам через минуту.

Кэрри направилась к роскошному «даймлеру», блестевшему серебром под щедрым летним солнцем, но не остановилась около него, а продолжала идти, пока не оказалась в прохладной тени гаража. Ее машина стояла в дальнем конце. Забравшись, она вставила ключ зажигания и повернула его. Мотор послушно заурчал, но тут же заглох. Кэрри попробовала снова. Ужас охватил ее. Она дрожала, и пальцы соскользнули с ключа, когда она попыталась в третий раз стронуть машину с места.

Дверца рядом с ней открылась, и Кэрри откинулась на сиденье, смирившись с поражением.

— Что вы сделали? — спросила она.

— Я предугадываю все ваши действия. — Майкл облокотился на крышу ее «мини-купера». — Боюсь, ваш автомобиль неисправен.

Секунду она с недоумением смотрела на него.

— Как вы узнали?

— Вы соврали, говоря о своем багаже. А поскольку вы собирались удрать, вполне естественно было поискать его здесь. Я уже перенес вещи в свою машину. — Он отступил назад, храня непроницаемый вид. — Так мы едем?

— У меня совсем другие планы. Я намерена провести несколько дней у подруги, чтобы разобраться в себе. И вполне способна сама вести машину.

— Вздор! — отрезал он. — Вы не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

— Я прекрасно себя чувствую.

— В самом деле? — Он схватил ее за запястье. — Да вас трясет, Кэролайн. И, кстати, сколько бокалов шампанского вы выпили?

— Я не считала! — огрызнулась Кэрри.

— Именно. Потому, что вам это было ни к чему. Вы предполагали, что машину будет вести Гарри Клейтон.

Будь проклят этот человек! Почему он все время оказывается прав?

Подойдя к машине Майкла, она бросила последний долгий взгляд на сад и на тех людей, которых знала всю свою жизнь — друзей, родственников… А потом увидела Гарри. Словно почувствовав на себе взгляд Кэрри, он обернулся и уставился на нее. Лесли, заметив это, тоже посмотрела на Кэрри и слегка нахмурила брови. Естественно, все происходящее не ускользнуло от внимания Майкла.

— Садитесь и пристегните ремень, Кэролайн, — резко сказал он.

Она молча послушалась и, откинувшись на сиденье, закрыла глаза.

— И снимите шляпу, в бардачке есть шарф.

Неужели у нее не будет ни минуты покоя, чтобы оплакать все, что она покидает? По-видимому, нет. Заметив, что Кэрри не подчинилась немедленно, Майкл наклонился и, сняв с нее шляпу, забросил на заднее сиденье. Затем открыл бардачок и вручил ей длинный шифоновый шарф. Кэрри смотрела на перчатки, не желая обнаружить свою слабость, но он, взяв ее за подбородок, развернул лицом к себе. Она смущенно заморгала, но было слишком поздно. Мгновение он наблюдал, как слезы струятся по ее щекам, а затем нетерпеливым жестом смахнул их подушечками пальцев. Майкл накинул шарф на голову Кэрри так умело, что у нее не осталось сомнений: он проделывал это сотни раз.

— Сколько вам лет, Кэролайн? — спросил Майкл, притягивая ее голову к своей груди, чтобы завязать шарф сзади на шее.

— Двадцать один, — глухо проговорила Кэрри в лацкан пиджака. Она слышала размеренные удары его сердца.

— Так много?

Ирония в его уверенном голосе вызвала внезапную вспышку злобы и заставила ее расстаться с обманчивым уютом широкого мужского плеча. Она поборола настоятельное желание дать пощечину сидящему рядом человеку, но только потому, что ни капли не сомневалась: он ответит ей тем же.

— Слишком много для того, чтобы превращаться в сомнамбулу из-за безответной детской любви. Неужели вы и впрямь верили его обещаниям жениться на вас?

Кэрри в недоумении уставилась на Майкла.

— Безусловно, мама говорила вам, что молодые люди под влиянием своего либидо готовы пообещать что угодно, лишь бы добиться желаемого.

Густой румянец выступил на ее скулах.

— Вы, несомненно, утверждаете это, основываясь на собственном опыте?

— Нет, Кэролайн. Я достаточно взрослый для того, чтобы не давать обещания, которые не намерен выполнять.

— Наверное, именно поэтому вы слывете убежденным холостяком.

— Зато никто не может обвинить меня в том, что я высказываюсь недостаточно ясно.

— А как насчет любви? — настаивала Кэрри.

— Любовь? — Он включил зажигание, нажал на стартер, и машина заурчала, оживая. — Я давно привык не доверять этому слову. Гораздо приятнее быть зрителем на этом спортивном состязании, которое я ставлю наравне с хождением по канату и затяжными прыжками с парашютом.

— Сдается мне, вы член Клуба любителей опасных видов спорта.

Майкл пожал плечами.

— Я не говорил, что участвовал в состязаниях, Кэролайн. Я имел в виду только то, что знаю о связанном с ними риске. — Его губы вытянулись в ужасающем подобии улыбки, когда девушка сделала глубокий выдох. — Я вас шокировал? Да, вы еще очень молоды. И достаточно наивны, чтобы верить всякому вздору. Но со временем поймете, что я прав.

— И сколько же лет было вам, когда вы стали таким циничным? — спросила Кэрри.

— Не так много, — с чувством ответил Майкл, и на какой-то краткий миг она подумала, что ей удалось сбить с него эту невыносимую спесь. Но затем его губы снова сложились в тонкую, словно лезвие, улыбку. — В одном могу заверить вас: вы будете в полной безопасности под моей крышей. Я не подойду к вам и на расстояние пушечного выстрела.

— Вы… — Кэрри с трудом удалось удержаться от того, чтобы объяснить доходчиво, куда ему следовало пойти со своим пушечным выстрелом. — Вы поцеловали меня! — выпалила она и получила острое удовольствие, сумев возразить Майклу.

— И сделаю это снова, если потребуют обстоятельства. Но мы оба знаем, что это ничего не значит.

Небольшая вспышка злости помогает, подумала Кэрри. Во всяком случае, на какое-то время она почти забыла о Гарри.

— Вы целуетесь очень… искусно, — проговорила она, невольно провоцируя Майкла. — Уверена, я смогу многому научиться у вас.

— А вы целуетесь как девственница.

Кэрри с силой прикусила язык, лишь бы не выкрикнуть ему в лицо, что на то есть все основания.

Некоторое время они ехали в молчании. Затем Кэрри взглянула на человека, сидевшего рядом.

— У меня действительно все было написано на лице? Там, на лужайке? — наконец спросила она.

— Вполне отчетливо — словно поздравления с Рождеством на улицах города, подсвеченные огнями. — Кэрри побледнела. — Я полагал, вы хотели честного ответа.

— О да, это честно, — холодно ответила она, — и жестоко. — Кэрри невидящим взором уставилась на дорогу. — Я никогда не смогу взглянуть этой женщине в лицо.

— Тем не менее, вам придется. Я ведь пригласил их пойти с нами на премьеру.

— Они и не заметят моего отсутствия.

— Напротив. Ваше отсутствие будет объяснено не чем иным, как… ущемленным самолюбием.

— Ущемленным самолюбием?

— Ревность — довольно противное слово.

Кэрри нахмурилась. Она всегда считала ревность низменным, сродни ненависти, чувством. Те боль и опустошенность, которые она испытывала, не имели с ней ничего общего. Но она не успела разобраться в этом, поскольку Майкл отвлек ее внимание.

— Вы будете любезны с Лесли, вы будете вести себя с Гарри, как забавная маленькая сестренка, каковой он наверняка изобразил вас своей жене, и вы будете обращаться со мной…

Майкл помолчал, но, когда машина замедлила ход и приостановилась перед дорожной развязкой, он, приподняв тяжелые веки, бросил на нее оценивающий взгляд. Что-то в этом взгляде встревожило Кэрри — возможно, то, как на мгновение потемнели стальные глаза, — и вызвало нестерпимый румянец на ее щеках. Чего бы он ни хотел, ей это вряд ли понравится.

Какофония автомобильных гудков, разразившаяся сзади, заставила ее вздрогнуть. Майкл поднял руку в жесте извинения и вновь обратил свое внимание на дорогу.

— Как? — настаивала Кэрри.

— Вы будете обращаться со мной так, как если бы мы были любовниками, — закончил он невозмутимо.

Кэрри с трудом сглотнула. Так и есть — предчувствия ее не обманули.

— Итак? — спросил он, как только они миновали перекресток. — Что вы собираетесь делать в Дублине?

— У меня не было времени строить планы, — ответила Кэрри.

— Но вы, разумеется, не строили никаких планов по поводу Дублина! Вы собирались поехать в Нью-Йорк с молодым Клейтоном. — Лицо Майкла казалось вырезанным из камня. — Ладно, оставим это. Джулия строго-настрого приказала мне развлекать вас. — Это прозвучало так, словно он считал обязанность развлекать Кэрри тяжким трудом. — Уверен, я что-нибудь придумаю, поскольку совершенно очевидно, что вы не способны сами позаботиться о себе.

Ее возражение унес ветер. Майкл с силой вжал в пол педаль газа, и «даймлер» с огромной скоростью устремился вперед, вслед за колонной грузовиков. Не стоит разубеждать его, подумала Кэрри, хотя он глубоко заблуждается на ее счет. Она отлично умела позаботиться о себе с тех самых пор, как умерла ее мать. Кроме того, она была надежной опорой своему отцу.

— Это совершенно ни к чему, Майкл. Я поживу у подруги, пока не подыщу себе какое-нибудь пристанище. И поверьте, без труда найду, чем заняться.

Деньги, в конце концов, не проблема. Она почти не притрагивалась к содержанию, которое выдавал ей отец, да и мать оставила небольшую сумму, которую называла приданым. Теперь приданое ей вряд ли понадобится, а жить где-то надо.

Майкл, глубоко погруженный в собственные мысли, казалось, не собирался продолжать разговор, и Кэрри пришлось самой нарушить молчание.

— Нам следовало повернуть там. — Она махнула рукой в сторону дорожного указателя, который они только что миновали.

— Если мне когда-нибудь понадобится лоцман, я буду иметь вас в виду.

— Вы вывели из строя мою машину, поэтому мне пришлось ехать с вами, — упавшим голосом продолжила Кэрри. — А сейчас должны доставить меня к дому моей подруги или высадить у ближайшей станции автобуса — как вам будет угодно. Отсюда я легко доберусь сама.

— Должен? — На мгновение слово повисло между ними, а затем, слегка пожав плечами. Майкл позволил ему отлететь. — На дворе чудесный субботний августовский вечер. Неужели вы полагаете, что ваша подруга сидит дома на тот случай, если вы вдруг решите нагрянуть с намерением провести у нее ночь?

Эта мысль уже мелькала у нее в голове. Что ж, тогда лучше остановиться в гостинице, чем воспользоваться гостеприимством этого человека.

— Кроме того, у нас с вами встреча с леди по имени Богема.

— Я уже говорила…

— Вы говорили, что терпеть не можете оперу, — нетерпеливо перебил Майкл. — А коллекция пластинок в вашей комнате — лишь декоративная деталь?

Кэрри горько пожалела о своей невольной лжи, которая бумерангом вернулась к ней.

— Нет, — призналась она.

— Нет, — подтвердил он с убежденностью, которая заставила ее стиснуть зубы. — Я собирался пригласить вас на шоу, но Джулия сказала, что вы предпочитаете оперу.

Как она предусмотрительна! Но Кэрри этими штучками не возьмешь. Майкл остановил машину, и Кэрри принялась разглядывать дом — все лучше, чем встречаться с этими всевидящими глазами. Он производил такое же блестящее впечатление, как и ее спутник. Даже кадки с яркими цветами, которые обрамляли дорожку к двери, сияли так, словно их только что покрасили. В подобном совершенстве есть нечто подозрительное.

— Уж лучше бы вы отвезли меня к моей подруге, — упрямо повторила Кэрри.

— Вздор! Одна ночь в тесной квартирке и необходимость делить ванну бог знает со сколькими чужими людьми сведут вас с ума. Вы просто никогда раньше не сталкивались с этим. Кроме того, вас приглашали только на уик-энд. А что делать потом? Если вы надеетесь приползти обратно к папочке…

Нет, она ни за что не вернется обратно! Возможно, ее как-нибудь пригласят на уик-энд или воскресный обед, но Гринфилд никогда не станет вновь ее домом.

— Я найду работу и поселюсь где-нибудь в Дублине.

— И сколько времени, по-вашему, это займет? Или вы полагаете, что работодатели наперегонки побегут к вам предлагать место? — усмехнулся Майкл.

— Нет, но…

Но — что? Кэрри медлила, никак не решаясь облечь в слова свое главное возражение. Она видела, как поворачивались им вслед головы, когда они уходили со свадьбы. У одного-двух гостей были приподняты брови. И потом… Его поцелуй все еще горел на ее губах. И именно Майкл заявил о намерении убедить Гарри в том, что они любовники. Возможно, все это смешно… Действительно смешно!

Однако Майкл вовсе не казался смущенным. Легко коснувшись ее щеки, он заставил Кэрри взглянуть на себя.

— Если бы я задался такой целью, Кэролайн, могу вас заверить, вы бы уже сейчас ели из моих рук.

Голубые глаза девушки расширились, но, стараясь не обращать внимания на невольный трепет внизу живота, вызванный прикосновением его руки, она издала смешок.

— Вы так уверены в своей привлекательности!

Майкл печально смотрел на нее.

— Вы не верите, что мне это по силам?

И он улыбнулся искренне, чарующе, широко-широко. Такую улыбку подделать невозможно! Глубокие четкие линии пролегли от крыльев носа к уголкам рта. Кэрри с трудом сглотнула.

— Так почему же вы не сделали этого, Майкл? — спросила она, чуть лукавя, чтобы избежать необходимости дать прямой ответ.

Улыбка внезапно исчезла, и Майкл убрал руку с ее подбородка.

— Мне это ни к чему. Моя жизнь меня вполне устраивает. За исключением случая с вами.

Он вышел из машины и, обогнув ее, открыл перед Кэрри дверцу. Прежде чем она успела что-то сказать, парадная дверь отворилась и на пороге появилась женщина средних лет.

Майкл обернулся.

— Видите, все не так страшно. Миссис Вэллз, это мисс Кэролайн Ховард, — произнес он и слегка подтолкнул девушку в спину по направлению к крыльцу. — Пожалуйста, проводите юную особу сразу наверх, в ее комнату: нам скоро выходить.

— Конечно, мистер О’Берри. Сюда, мисс Ховард.

Кэрри колебалась.

— Майкл, это…

— Мистер Вэллз принесет ваши чемоданы через минуту, — перебил ее Майкл и вызывающе взглянул на Кэрри.

Она в ловушке! По крайней мере, на сегодняшний вечер. Ей придется следовать его ужасающему плану. Но завтра она уйдет, и ничто ее не остановит!

— Как прошла свадьба? — спросила миссис Вэллз, ведя Кэрри вверх по лестнице. — Сегодня такой чудесный день — словно на заказ. Уверена, мисс Джулия выглядела восхитительно… Ваш отец — счастливый человек! — Она щебетала, не умолкая и не ожидая ответов на свои вопросы. — Вот ваши комнаты. Здесь гостиная, там — спальня и ванная. Вы, конечно, захотите принять душ после долгого путешествия в машине. Мисс Джулия всегда чувствует себя буквально пропитанной дорожной пылью после поездок с мистером О’Берри. — Она повернулась, чтобы уйти. — Я принесу вам чаю.

Беспечная болтовня женщины подействовала на Кэрри успокаивающе — словно она вновь очутилась в нормальном мире, который с некоторых пор перевернулся для нее вверх дном.

— Спасибо, миссис Вэллз.

Через несколько минут та вернулась, неся чемоданы, которые затем поставила у двери.

— Помочь вам распаковать вещи?

— О нет, я сама. Спасибо, — ответила Кэрри с опозданием, поскольку женщина уже вышла.

Она взглянула на свое бледно-розовое платье. Его купили ради официального обеда, на который она должна была сопровождать отца пару лет назад. С тех пор Кэрри его больше ни разу не надевала. Платье слегка помялось. Но в остальном выглядело прекрасно.

Кэрри состроила гримасу. Нет! Оно ужасно! Его выбирал отец, и платье даже тогда казалось ей не по возрасту детским. Кэрри пыталась протестовать, но отец заявил: пусть никто не сомневается в том, что она его дочь. Он не хочет, чтобы его считали одним из тех пожилых дураков, которые увлекаются молоденькими девочками. Тома не так легко было выманить из дому, поэтому Кэрри не стала спорить из-за ерунды. А сейчас она быстро разложила остальные вещи и пошла принимать душ.

Выйдя через десять минут из ванной, она обнаружила оставленный для нее поднос с чайником, чашкой и тарелкой с тонкими бутербродами. А вот платье исчезло.

Кэрри выпила чай и уселась за туалетный столик, гадая, что делать с прической. В своем розовом платье, с распущенными длинными волосами она будет похожа на Алису в Стране чудес. В дверь постучали.

— Войдите, — отозвалась Кэрри.

В комнату вошла миссис Вэллз, держа в руках ее платье и еще один наряд — черный, элегантный, висевший на плечиках.

— Я погладила ваше платье, мисс Ховард, — сказала она, — но… — Женщина явно была смущена. — Мистер О’Берри решил, что, возможно, вы предпочтете надеть это.

Предпочтете? Наверняка он выразился покрепче. Рассмотрев поближе ее одеяние, он, несомненно, понял, что в таком туалете Кэрри никто не примет ни за чью любовницу, тем более его — блестящего и утонченного мистера О’Берри.

Интересно, что он считает подходящим для этого случая, думала Кэрри, с любопытством глядя на черное платье — изысканное, до колен, из прекрасного шелковистого джерси, с длинными прямыми рукавами, глубоким вырезом и без единой детали, способной нарушить чистоту линии. Великолепно!

Еще бы! Ведь Майкл О’Берри — всемирно известный торговец картинами, скульптурами, графикой. Он вел на телевидении цикл передач, в которых рассуждал о достоинствах изобразительного искусства двадцатого столетия. Их неожиданный успех объяснялся скорее потрясающим обаянием ведущего, нежели интересом к теме обсуждения. Его хороший вкус никогда и никем не подвергался сомнению.

— Спасибо, миссис Вэллз. Мистер О’Берри… очень добр.

Женщина вздохнула с явным облегчением.

— Оно вам почти как раз. Мисс Джулия чуть полнее, но это не страшно — ткань будет лежать еще лучше.

— Мисс Джулия? — До сих пор ей в голову не приходило спросить, откуда взялось это платье. Но сейчас она вспомнила, что Джулия жила у брата несколько последних недель, пока ремонтировали ее квартиру.

Что-то в голосе Кэрри насторожило миссис Вэллз.

— Оно будет прекрасно на вас сидеть, мисс Ховард, — повторила она немного обеспокоенно. — Уверена, мисс Джулии и в голову бы не пришло…

Зато пришло в голову Кэрри. Но миссис Вэллз это не касалось.

— Пожалуйста, называйте меня Кэрри, — попросила она, ободряюще улыбнувшись миссис Вэллз, которая через мгновение покинула комнату.

Кэрри быстро подкрасила глаза и нанесла на скулы немного румян, ее золотистый загар довершил картину. Затем, не обращая внимания на черное совершенство, натянула на себя розовое платье, правда уже немного тесноватое в бедрах, с трудом застегнула молнию, и только после этого с облегчением выдохнула. Ничего не лопнуло. Кэрри посмотрела на свое отражение в зеркале не без мрачного удовлетворения.

Затем прикрепила жемчужные клипсы и, прежде чем спуститься по широкой лестнице навстречу неминуемому возмездию, прикоснулась к овальному медальону, который всегда носила на шее.

Сейчас она пребывала в веселой готовности убедить мир в том, что она любовница Майкла. Но ей почему-то казалось, что самого Майкла это вряд ли развеселит.

Когда Кэрри вошла в гостиную, он стоял к ней спиной, любуясь картиной. Густые темные волосы, безупречный смокинг, который подчеркивал ширину мужских плеч. Мгновение она не двигалась, пораженная непринужденной грацией, почти красотой этого человека. Как легко, наверное, подпасть под его обаяние, пожелай он только пустить его в ход, подумала Кэрри. И тут, услышав ее шаги, Майкл повернулся.

Молча посмотрев на Кэрри, он принялся подчеркнуто сдержанно и внимательно изучать ее наряд. Девушка слегка вздернула подбородок, делая вид, что ей все нипочем, хотя прекрасные волосы буквально зашевелились на затылке, когда она почувствовала, что дерзкая выходка ужасно его разозлила.

Однако когда Майкл приблизился, Кэрри поняла, что вовсе не платье вызвало его возмущение. Он смотрел на медальон. Майкл прикоснулся к нему кончиками пальцев, и серые глаза стали мрачнее грозовой тучи. Кэрри замерла на месте. Без предупреждения он ухватился за скромное украшение и сорвал с шеи. Старая истончившаяся цепочка не выдержала столь жестокого обращения.

— Нет! — Рука Кэрри взметнулась, чтобы вернуть дорогой для нее предмет, но пальцы Майкла перехватила ее, и он опустил медальон в свой карман.

— Чего вы добиваетесь, Кэролайн? Хотите, чтобы Лесли увидела эту прелестную вещицу? Она старая, защелка, несомненно, испорчена, так что, если случайно медальон упадет, она откроется. — Он с негодованием отвернулся.

Кэрри сглотнула.

— Пожалуйста, отдайте медальон!

— Я должен его починить, — отрезал Майкл.

— Не стоит. Я просто хочу получить его обратно.

— Получите, но только когда мистер и миссис Клейтон окажутся в безопасности, по другую сторону Атлантики. — Он указал на буфет. — Не угодно ли чего-нибудь выпить? Похоже, нам обоим это необходимо, чтобы пережить сегодняшний вечер.

— Вы пригласили их. Вы и пейте. — Кэрри отвернулась и, боясь взглянуть на Майкла, подошла к картине, которую он только что рассматривал. Портрет молодой женщины, выполненный в классической манере, казался странно неуместным среди собранной Майклом коллекции современной живописи. Лицо женщины смутно кого-то напоминало…

— Шерри? Джин с тоником? — упорствовал Майкл.

Кэрри пришлось уступить, поскольку в горле у нее пересохло.

— Только тоник.

Послышалось звяканье льда, шипение тоника, шаги, приглушенные роскошным обюссонским ковром. Майкл остановился рядом.

— Кэролайн?

— Спасибо, — произнесла она, поворачиваясь, чтобы взять хрустальный бокал.

— Да, в общем-то не за что. — И Майкл вылил его содержимое в целомудренное декольте ее платья.

3

У Кэрри перехватило дыхание, когда ледяная жидкость попала под платье, лифчик и, промочив тонкую ткань, холодом растеклась по груди.

С минуту Майкл бесстрастно смотрел на дело рук своих, а потом поднял глаза и встретился с Кэрри взглядом.

— По-моему, у вас застрял кусочек… — Он помедлил и выудил из выреза ее платья ломтик лимона.

Это оказалось последней каплей. Кэрри качнулась, и, когда Майкл попытался увернуться, ее рука настигла его щеку. Она была уверена, что едва коснулась, и все же отпечаток пальцев бледным пятном выделялся на фоне потемневшей от солнца кожи.

Его рука взметнулась и перехватила тонкое запястье, крепко сжав его сильными пальцами.

— Один раз, Кэролайн. Только один раз, — предостерег он. — Попробуйте повторить — и я обещаю, вы не сможете сидеть в течение недели.

Мгновение она еще боролась, прерывисто дыша, с лихорадочным румянцем на щеках, а затем, издав дрожащий вздох, смирилась.

— Сожалею.

— Вы сожалеете только о том, что недостаточно сильно ударили меня, — с металлом в голосе, заставившим Кэрри затрепетать, ответил Майкл и оттолкнул ее руку. — А сейчас идите и переоденьтесь.

На этот раз Кэрри не осмелилась спросить, что будет, если она откажется.

Приняв теплый душ, но не перестав дрожать, Кэрри равнодушно сняла с плечиков черное платье и продела в него голову, предоставив материи самой скользить вниз по ее телу. Она бросила мимолетный взгляд на свое отражение и, чуть помедлив, пораженная, посмотрела опять. Платье, казалось, было сшито специально для нее. Простое, строгое и вместе с тем чрезвычайно элегантное.

Затем она повернулась и замерла, увидев, как это движение изменило ее облик: мягкая ткань прильнула к телу, повторив его волнующие изгибы. Майкл был прав, настаивая на том, чтобы она надела его. Господи, сколько же сил и выдержки ей понадобится сегодня вечером?!

Кэрри заставила себя громко произнести:

— Лесли Клейтон. Миссис Лесли Клейтон.

Боже, как больно! Но ей некого винить, кроме самой себя. Гарри предупреждал ее…

— Три раза, Кэрри. Я просил твоей руки три раза! А теперь решено: я уезжаю в Нью-Йорк!

На следующий день посыльный доставил ей конверт с авиабилетом. На рейс до Нью-Йорка. В один конец. Этот ультиматум взбесил Кэрри. Она вернула билет. Ах, глупая гордость! Если бы только она как следует объяснила ему!..

— Кэролайн?

В дверь постучали, и Кэрри почувствовала что-то похожее на облегчение, хотя этот голос был способен вызвать лишь вспышку гнева.

— Что вам нужно? — Она с негодованием уставилась на вошедшего Майкла. — Я вас не приглашала.

— Не привык вести беседу через дверь. — Он равнодушно взглянул на Кэрри. — Я бы хотел, чтобы вы надели это.

Отказ уже чуть не сорвался с ее губ, но, прежде чем Кэрри успела заговорить, Майкл открыл плоскую коробку, где на черном бархате лежали кулон и пара длинных, в форме капель, серег, при виде которых у нее перехватило дыхание.

— О! — Кэрри робко прикоснулась к камням. — Какие… прекрасные!

— Да, они хороши. — Он приподнял кулон, и тот на мгновение повис, мягко сияя жемчугами и сверкая в солнечных лучах бриллиантами. — И будут смотреться с платьем гораздо лучше, чем ваш медальон.

Напоминание о грубом поступке вернуло Кэрри на землю, и она отступила на шаг. Нет.

— Я настаиваю, Кэролайн. — Его губы крепко сжались, превратившись в тонкую линию. — Это усилит иллюзию…

— …того, что мы любовники? — гневно продолжала Кэрри. — Скажите, Майкл, а у вас всегда имеется под рукой какая-нибудь драгоценность на случай, если у вашей очередной миссис не найдется, что надеть? — на одном дыхании выпалила Кэрри.

— Только у женатого мужчины может быть миссис, Кэролайн.

— Неужели? Тогда что же у вас? Гарем?

— Не совсем. Я стараюсь не посвящать свое внимание более чем одной женщине одновременно, — суховато заметил он.

— Как благородно! Тогда как вы объясните внезапный интерес ко мне той французской актрисы, с которой вы были так дружны раньше?

— Лоранс? — Он казался удивленным. — Пусть вас это не заботит, а сейчас повернитесь — я помогу вам.

Кэрри подчинилась, мечтая об одном — чтобы все поскорее кончилось. Когда он поднял кулон, Кэрри бросила мимолетный взгляд на отражавшуюся в зеркале высокую темную фигуру, которая словно обрамляла ее собственную. Возможно, если бы Гарри поверил, что такой человек, как Майкл О’Берри, захотел надеть на Кэрри свои драгоценности, это слегка успокоило бы ее уязвленную гордость.

Когда он вынул из коробочки длинную серьгу, Кэрри протянула руку.

— Я сама. Ваша манера срывать украшения пугает. — Она осторожно сняла жемчужные клипсы, и Майкл ни слова не говоря подал ей серьги. — Они настоящие? — спросила она, вдевая в ухо сверкающую каплю.

— Безусловно, не плод вашего воображения.

— Я не это имела в виду. Если они подлинные… — Кэрри тряхнула головой. Какая она глупая! Все делают копии редких драгоценностей, а оригиналы, возможно, никогда и не покидают банковских сейфов. Кэрри взглянула в зеркало на насмешливое лицо Майкла и приподняла плечо, испытывая неловкость оттого, что задала нелепый вопрос. — Я просто подумала… Я бы чувствовала себя спокойнее в бижутерии.

— Неужели?

Улыбка, появившаяся на его лице, была странно невеселой — просто губы растянулись, отчего линии, прорезавшие его щеки, стали глубокими и резкими. Однако глаза по-прежнему мерцали, словно старое олово в вечернем свете.

— Эти безделушки, — сказал он, — предназначались королеве — подарок любовника, который рассчитывал, что наряду с постелью его пригласят разделить и трон. Она приняла подарок… но столь опасная самоуверенность стоила ему жизни. — Майкл поглядел на Кэрри, слегка откинув голову. — С тех пор они много раз переходили из рук в руки. Иногда путем насилия. Однажды их проиграли в карты. Но во все века ими украшали самых прекрасных женщин. Принцесс… — Он помедлил. — Куртизанок. Даже какую-то звезду немого кино — презент арабского принца бог знает за какие заслуги… — Она слушала затаив дыхание. — А сейчас они прикасаются к вашей коже, Кэролайн…

Комната куда-то исчезла. И солнечный свет померк. Кэрри ощущала только легкие прикосновения мужских пальцев к своей шее. Пленница серых глаз, она парила в каком-то неведомом пространстве, без времени, без границ.

— Я… я думаю, мне не стоит их надевать, — слабо попыталась возразить она.

Его пальцы на миг замерли, а затем с нежностью легли ей сзади на шею. Когда Майкл снова взглянул на Кэрри, опасное выражение исчезло из его глаз.

— Возможно, вы и правы, — беззаботно пробормотал он. — Но они заслуживают того, чтобы выйти в свет впервые за пять столетий.

Кэрри судорожно вздохнула, и ее перенапряжение выразилось в нервном хихиканье.

— Ваш шарм всем известен.

— В самом деле? А разве вас я не очаровал? Хотя бы на Мгновение?

Чуть насмешливая улыбка тронула его губы, когда на щеках Кэрри выступила яркая краска. Конечно, она очарована! Он же говорил, что может заставить есть из своих рук, и только что доказал это, когда увлек ее столь нелепой сказкой. Но нет, просто Майкл застал ее врасплох. Больше этого не повторится!

— Ах, оставьте, мистер О’Берри, — выпалила Кэрри. — Я вижу вас насквозь. У меня иммунитет против вашего неслыханного обаяния.

— В таком случае, Кэролайн, у нас все получится хорошо. — Он протянул руку. — Мы идем?

— Как много людей! — воскликнула Кэрри, выходя из машины перед зданием театра.

— Да, творится что-то небывалое, — согласился Майкл, когда они присоединились к скопищу знаменитостей, образовавших оживленные группы в величественном фойе.

Огромные колонны были сплошь увиты гирляндами цветов, а воздух, казалось, дрожал от гула возбужденных голосов. По пути Майкла постоянно окликали, и Кэрри обнаружила, что стала объектом множества любопытных взглядов. Ее представляли тем самым людям, которых она привыкла видеть на страницах газет и на экране телевизора.

Они медленно пробирались сквозь толпу. Изысканное черное платье, потрясающие драгоценности как магнитом притягивали восхищенные взоры, и Кэрри тысячу раз возблагодарила небеса за то, что не надела печальное недоразумение, каковым являлось ее розовое платье.

Вдруг она увидела Гарри. Он променял классический английский костюм на нечто вечернее от Армани, и это нечто не красило его довольно узкоплечую фигуру. Казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке, и вид у него был отсутствующий. Совершенно очевидно, что именно Лесли настояла на том, чтобы они пришли. И именно Лесли заметила Кэрри первой. Ее глаза слегка расширились от удивления: уж слишком не похожа была теперешняя Кэрри на ту подружку невесты, с которой она познакомилась днем.

— Привет, Лесли, Гарри! Я очень рад, что вы здесь, — раздался голос Майкла откуда-то из-за ее плеча.

И почему она всегда считала Гарри высоким? Мужчины пожали друг другу руки.

— Поднимемся наверх? — предложил Майкл и взял Лесли под руку. — Вы раньше бывали в Дублине? — спросил он, указывая им путь.

— Нет. Но всегда хотела. Моя мать была ирландкой.

— В самом деле? Расскажите мне о ней.

— Ты выглядишь очень… изысканно, Кэрри, — запинаясь, пробормотал Гарри, когда они последовали за первой парой. Он не взял ее под руку, и она, как ни странно, была ему благодарна за это. Если бы Гарри прикоснулся к ней, она могла бы закричать. — Ты очень… повзрослела.

Кэрри вздохнула поглубже. Пора начинать притворяться. Не ради Майкла, а ради собственной гордости.

— Да, повзрослела, Гарри.

— Разумеется. Возможно, если бы я был настойчивее…

Кэрри ощутила всплеск негодования — какая бестактность по отношению к жене, которая совсем рядом! Хорошо хоть, что Лесли не могла их услышать: она была слишком увлечена беседой с Майклом.

— Возможно, ты и в самом деле был недостаточно настойчив, — отомстила она. — Тебе не потребовалось много времени, чтобы найти другую.

— Я ждал…

Майкл обернулся — неужели он слышал этот разговор? Когда он послал Кэрри ослепительную улыбку, выражение его лица ни о чем ей не сказало. Очевидно, актерские способности — семейная черта О’Берри, решила Кэрри.

— Веселишься, дорогая? — проворковал он.

Она заставила себя улыбнуться в ответ.

— Все замечательно… дорогой, — добавила она под влиянием требовательного взгляда стальных глаз.

— Ты всегда любила оперу, — сказал Гарри, когда Майкл отвернулся. — Я тоже однажды собирался повести тебя.

— На мое восемнадцатилетие.

— Разве? — Он нахмурился. — А почему…

— Ты уехал на лето в Италию. И не вернулся вовремя. — Кэрри заметила, что ей все легче удается заставить себя улыбаться. — Ты прислал мне открытку.

«Рим великолепен, — писал Гарри. — Я останусь еще на неделю. Тебе нужно было поехать со мной». И она целую неделю засыпала в слезах, потому что хотела этого больше всего на свете. А он забыл о своем обещании повести Кэрри в оперу в день ее рождения. Он даже не помнил, что послал ей открытку.

В ложе их ожидали шоколад и цветы — белые розы для Лесли, красные для Кэрри, — а также изысканные, тисненные золотом программки, при виде которых Лесли восхищенно вскрикнула.

— Садитесь сюда, Лесли. — Майкл придвинул ей кресло. — А Кэролайн сядет здесь, между нами.

Он взял Кэрри за руку и, переплетя ее пальцы со своими, не отпускал даже тогда, когда она села. Этот нежный жест влюбленного человека не предназначался для посторонних глаз, и Гарри не заметил его. Он занял свободное кресло по другую руку от жены. Его губы неодобрительно сжались.

Как только погасли огни, Кэрри вырвала руку. Ничуть не смутившись, Майкл облокотился на спинку ее кресла. Но ей было уже все равно. Зазвучала увертюра, и она подалась вперед, решив ничего не замечать. Нет причин не наслаждаться спектаклем на сцене, даже если из-за спектакля, разыгрываемого в тесном мирке их ложи, ей было немного не по себе.

Музыка — драматичная, яркая, страстная — словно океан поглотила ее, заставив на время забыть ужасный день. Кэрри испытала нечто вроде шока, когда в свете ламп, зажегшихся в антракте, вновь обнаружила себя в маленькой нелепой компании.

— Вы с Майклом очень подходите друг другу, — заметила Лесли, проводя гребнем по мягкому облаку темных волос в туалетной комнате. — Честно говоря, сегодня днем, когда я увидела мать Гарри с крепко сжатыми губами и тебя — довольно ошарашенную… Мне показалось, что у вас с Гарри, возможно…

Кэрри сглотнула комок, подступивший к горлу.

— Именно поэтому ты вышла за него перед тем, как лететь в Дублин? — Кэрри довольно убедительно рассмеялась. Она могла гордиться собой. — Просто на тот случай, если у него дома есть девушка?

— Мы женаты уже два месяца, Кэрри. — К своему удивлению, Лесли покраснела. — Все делалось очень спешно.

Кэрри уже ничего не понимала. Два месяца? Так давно? Он был вынужден срочно жениться на этой девушке?

— Ты беременна?

— У меня случился выкидыш через два дня после свадьбы. — Болезненное воспоминание омрачило ее лицо. Затем Лесли защищающим жестом прикоснулась к животу. — Но, может быть, на этот раз… — Она улыбнулась Кэрри. — Я еще не говорила Гарри…

Не в состоянии решить, стало ли положение вещей бесконечно хуже или бесконечно лучше, Кэрри каким-то образом умудрялась улыбаться.

— Надеюсь, теперь все пройдет благополучно. Миссис Клейтон будет трепетной бабушкой. Она с таким нетерпением ждет… — Кэрри умолкла прежде, чем Лесли заинтересовалась, почему она в курсе того, что миссис Клейтон думает о будущих внуках. — Но мне почему-то казалось, что вы женаты только последние день или два. Мать Гарри не сказала мне ни слова, когда мы виделись на прошлой неделе.

— Она не знала. Мы получили приглашение твоего отца, и Гарри решил, что это подходящая возможность сообщить родителям обо всем лично.

Кэрри должен был бы потрясти рассказ Лесли, но, как ни странно, этого не произошло. Ее ничуть не поразило то, что Гарри предпочел представить родителям свою жену на виду у всей деревни, тем самым избежав крайне неприятной беседы с отцом с глазу на глаз.

— Они были очень добры, — продолжала Лесли, — принимая во внимание…

— Миссис Клейтон милая. Она быстро справится с удивлением. Особенно когда ты поделишься с ней хорошей новостью. — Кэрри тоже справится. Все они справятся.

— Хотелось бы и мне иметь такую уверенность.

— Поверь, она добрейшая женщина!

Лесли улыбнулась, очевидно, успокоившись на некоторое время, и спросила:

— Ну а когда вы с Майклом назначите дату?

Кэрри оторвалась от своих мрачных мыслей.

— Майкл и я? — Она уставилась на их отражения в зеркале. Ее поразил контраст между элегантным черным туалетом и чем-то алым, с оборочками, надетым на Лесли. Возможно, Лесли и старше ее года на два-три, возможно, она и работает в одном из крупных банков, но сейчас из них двоих именно «маленькая» Кэрри Ховард казалась старше и мудрее. Ей было никак не меньше ста лет. — Майкл не из тех, кто женится. — Последовавший за этим смешок заслуживал «Оскара». — Но в постели великолепен! — И, произнеся эту отчаянную ложь, она распрощалась и с Гарри, и с мечтами, которые лелеяла с тех пор, как он выловил ее, шестилетнюю, из деревенского пруда.

Они обе смеялись, когда наконец присоединились к мужчинам в переполненном баре. Майкл встревоженно взглянул на Кэрри, протягивая ей бокал с соком, который она попросила.

— Ради бога, о чем вы так долго болтали?! — слегка раздраженно воскликнул Гарри.

— Девичьи секреты, милый! — ответила Лесли, беря мужа под локоть и пожимая его. — Кэрри рассказала мне то, что, по ее мнению, я должна знать о тебе.

— В самом деле? — заинтересовался Майкл. — И что же именно?

Кэрри и Лесли обменялись взглядами и снова расхохотались.

Ведя ее обратно в ложу, Майкл крепко держал Кэрри за локоть.

— Я смотрю, вы не теряли времени даром и уже успели поладить с соперницей? — сердито спросил он, закрывая за ними дверь.

— Она мне нравится, — просто ответила Кэрри.

— Ну конечно, гораздо проще встречаться с мужем, подружившись с его женой.

Кэрри вздохнула.

— И как только это высоконравственное замечание не застревает у вас в горле, Майкл? Вы ведь и сами не ангел.

— Я никогда не мешал ничьему браку.

— Да это, наверное, и затруднительно для людей столь преклонного возраста.

— Но я еще дееспособен, — процедил он и без предупреждения схватил Кэрри в объятия. — Очень даже дееспособен.

Нет… Это слово было готово сорваться с ее губ, но оно так и не потревожило напоенный ароматом роз воздух ложи. Внизу, в партере, где зрители возвращались на свои места, шум нарастал, но наверху, в ложе, полускрытой тяжелыми бархатными портьерами, тишину нарушил лишь едва различимый вздох, слетевший с губ Кэрри в ответ на шутливое прикосновение губ Майкла.

Нет! Слово металось в ее голове, но тело его не слышало. Напротив, веки, затрепетав, прикрыли пару испуганных глаз, а губы Кэрри приоткрылись с легким стоном.

Язык Майкла прикоснулся к ее языку и на мгновение замер, чтобы ощутить сладость рта, а затем властно проник вглубь, вызвав в теле Кэрри потрясающее неизведанное чувство, заставившее кровь запеть в ее жилах. Он исследовал ее рот по-мужски сильно и возбуждающе. А Кэрри так нужен был кто-нибудь, кто любил бы ее, обнимал, заставил забыть… Она вдохнула его аромат и вдруг в какое-то краткое сумасшедшее мгновение ответила ему с бесстыдной страстью.

— Наверное, нам следовало постучать?

Удивленный голос Лесли заставил их оторваться друг от друга. Но ничуть не смущенный Майкл, мягко и глубоко рассмеявшись, вновь привлек Кэрри к себе и запечатлел на ее губах еще один, на этот раз совсем легкий, поцелуй.

— Воздействие Пуччини, Лесли. Кэролайн склонна получать все сразу — она слушает его даже в постели… — Майкл без тени сострадания воззрился на ее пылающее лицо. — Правда, дорогая? — мягко поинтересовался он, но взгляд его был тверже кремня.

Кэрри прикоснулась кончиками пальцев к его щеке.

— Но ты ведь никогда не жаловался, — заметила она, и испытала мрачное удовлетворение, увидев, как расширились от удивления его глаза. — Не так ли, дорогой?

— Вам не мешало бы знать, что я предпочитаю Моцарта, — прошептал он ей на ухо и подтолкнул к креслу. В этот момент свет погас, милосердно скрыв ее горящие щеки.

Только когда занавес опустился в конце последнего акта, и Кэрри медленно перевела дыхание, она сообразила, что все это время просидела, вцепившись в руку Майкла. Ее пальцы так крепко сжимали его ладонь, что на ней даже остались багровые следы от ногтей.

— О, Майкл, извини, я не хотела!

— Неужели? Тогда поцелуй ее, — предложил он, протягивая ладонь.

Опасаясь, что Гарри и Лесли наблюдают за этим обменом любезностями, Кэрри легко притронулась кончиком пальца к его руке.

— Позже. Я обещаю, — пробормотала она.

Занавес поднялся вновь, и зал разразился бурными аплодисментами.

— Огромное спасибо, Майкл, за чудесный вечер, — сказала Лесли, когда они выходили из ложи.

— Он еще не закончен, если вы не возражаете. Я заказал столик у Эннабел.

Тревога обуяла Кэрри. Она сделала все, чего Майкл хотел от нее, даже больше. Неужели пытка не кончена? Она поднялась на рассвете, она устала, и ее голова была забита событиями несчастливого дня. Но когда Лесли восторженно вскрикнула, Кэрри поняла, что у нее нет выбора, и придется доиграть нелепую роль до конца.

Толпа понемногу расходилась, и, когда они вышли из театра, Пит Вэллз, муж экономки, подогнал машину к краю тротуара. Майкл помог сесть на заднее сиденье сначала Лесли, а потом Кэрри. Гарри устроился с ним рядом.

Эта поездка с мучительной силой напомнила Кэрри другие времена, когда они с Гарри, прильнув друг к другу на заднем сиденье чьей-нибудь машины, ехали на вечеринку или в кино. Тогда, бывало, он обнимал ее, порой смеялся над тем, что она говорила…

Когда Гарри вытянул руку, чтобы показать Лесли достопримечательности города, то, задев сумочку Кэрри, лежавшую на коленях, уронил ее. Секунду пошарив по полу машины, он нашел и протянул сумочку Кэрри.

— Извини.

— Ничего.

Лишь два слова, но ими было сказано все. Кэрри испытала облегчение, когда они наконец подъехали к стоянке. В шуме и гвалте ночного клуба с трудом удавалось обмениваться лишь замечаниями. Откупорив шампанское, Майкл поднял тост за здоровье новобрачных, а затем Лесли утащила Гарри на танцевальную площадку, и они смешались с толпой.

— Говорят, в каждом союзе один любит, а другой позволяет себя любить, — сказал Майкл. — По-моему, Гарри нравится быть любимым.

— В таком случае он будет счастлив с Лесли. Она любит за двоих.

— Некоторым мужчинам этого недостаточно.

— Вам лучше знать.

Майкл пропустил слова Кэрри мимо ушей, ибо в этот момент открывал ее сумочку. Пошарив, он извлек на свет сложенный листок бумаги.

— Хитрый трюк, хотя и не очень оригинальный. — Он протянул бумагу Кэрри. — И о чем там?

Кэрри отпрянула. В ужасе от появления записки, она даже не решалась притронуться к ней.

— Осмелюсь высказать предположение. Вы позволите? — Он уставился на сложенную бумажку так, словно мог прочесть ее не разворачивая. «Нам необходимо встретиться». — Майкл поднял взгляд. — А далее следуют инструкции, как этого достичь. Конечно… — он пожал плечами, — я могу и ошибиться.

Кэрри вырвала записку и бросила в пепельницу. Затем нашла на столе спички, зажгла одну и поднесла к бумаге. Она сгорела очень быстро, но тонкая струйка дыма успела пощекотать ее ноздри, прежде чем записка превратилась в пепел.

— Теперь мы никогда этого не узнаем, правда?

Кэрри больше не требовались ни наставления, ни помощь Майкла. Лесли легко удалось убедить в том, что они любовники. А сейчас ей хотелось бы знать, поверил, ли этому Гарри. Поверил ли в то, что, даже будь он свободен, Кэрри он больше не интересовал. Она отчаянно пыталась вспомнить, что говорила ему, когда они встретились на свадьбе.

— К счастью, записка была короткой, — сухо сказал Майкл, прерывая ее мысли. — Иначе сработала бы система пожарной сигнализации. Потанцуем?

Он уже стоял, и Кэрри поднялась, слишком уставшая для того, чтобы пройти через уже привычный ритуал пререканий.

Майкл сжал ее в объятиях, и в этот момент зазвучала музыка. Это трудно было назвать танцем — площадка была так забита людьми, что удавалось лишь топтаться на месте, — но именно это и требовалось Майклу. Крепкая рука, обхватившая спину Кэрри, прижала ее к литому телу, наглядно демонстрируя всем, кому было интересно, что она принадлежит ему. Кэрри не сопротивлялась: Гарри мог наблюдать за ними. Напротив, она обвила руками шею Майкла и прильнула, положив голову ему на плечо.

Какое-то время они медленно двигались в такт музыке, и Кэрри почувствовала неожиданное возбуждение от тепла его тела, прикосновений бедер и рук, ласкающих спину. Она слегка откинулась и посмотрела на него.

— Поцелуйте меня, Майкл, — хрипловато попросила Кэрри.

— Думаете, заставив ревновать, вы вернете его? — Его голос звучал опасно вкрадчиво.

Она замотала головой, зная, что вот-вот заплачет.

— Просто поцелуйте меня.

Майкл помедлил, — потом его губы коротко коснулись уголка ее рта, и в этот момент Кэрри поняла, что означает — есть из его рук. Если бы не переполненный ночной клуб, она с готовностью отдалась бы Майклу.

— Кэролайн? — Он тронул пальцами ее щеку. — Вы плачете.

— Все плачут на свадьбах, Майкл. Разве вы не замечали?

Она позволила промокнуть платком влагу на ее щеках. Эта картина никак не убедила бы Гарри в ее безоблачном счастье, однако Кэрри дошла до точки. Когда они приблизились к столику, Лесли и Гарри уже поджидали их.

— Боюсь, длительный перелет доконал нас, Майкл. Надеюсь, вы не обидитесь, если мы вас покинем? — сказал Гарри, опасаясь, видимо, даже взглянуть на Кэрри.

— Что вы! День выдался трудным для всех. Мы подбросим вас до отеля.

Когда машина затормозила у подъезда, Лесли спросила:

— Может быть, встретимся на этой неделе, Кэрри? Пройдемся по магазинам.

Кэрри помедлила с ответом. Лесли ей нравилась, но она не была уверена, что справится с трудностями такой дружбы.

— Договоритесь на четверг, — вмешался Майкл. — Утро в вашем распоряжении, а вечером я открываю новую выставку, и вы пообедаете с нами, когда все закончится.

Солнце уже стояло высоко, когда миссис Вэллз наконец подняла шторы и впустила дневной свет.

— Извините, что разбудила вас, мисс Ховард, но мистер О’Берри просил проследить, чтобы вы не залеживались в постели.

— Который час? — Кэрри с трудом оторвала голову от подушки, сонно моргая опухшими глазами. В голове у нее стучало.

— Начало одиннадцатого. Мистер О’Берри давно позавтракал и ушел в галерею, поэтому я принесла вам чай и газеты сюда. Здесь прекрасная фотография миссис Джулии… Или я теперь должна называть ее миссис Ховард? — Она рассмеялась немного смущенно. — И вашего отца, конечно. Такой представительный мужчина! Это, кажется, здесь… — Она указала на одну из газет. — А в этих двух — вы и мистер О’Берри. — Она выпрямилась. — Он просил передать, что поведет вас на ланч.

— Неужели?

Хотя, скорее всего, так и будет: он, похоже, всегда получал то, что хотел. Но чем скорее она найдет какое-нибудь жилье, тем лучше.

Миссис Вэллз вышла, и Кэрри, налив себе чаю, принялась листать газеты. Пресса не могла не уделить внимания свадьбе знаменитой актрисы, и перед церковью их поджидала целая толпа репортеров. Майкл тоже был всеобщим любимцем. Но Кэрри удивило то, что опубликовали и ее фотографию.

А вот и еще снимок: «Майкл О’Берри прибыл на вчерашнюю благотворительную премьеру с гостьей дома — прекрасной Кэролайн Ховард». Гостья дома! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто сказал журналисту такое: Майкл, похоже, хочет вовлечь в обман не только Гарри и Лесли, но и весь мир.

С легким раздражением Кэрри отбросила газету. Она отправилась в ванную и стояла под душем до тех пор, пока не почувствовала себя вновь в своей тарелке. Через несколько минут, надев голубые джинсы, простую белую блузку и оставив волосы распущенными, она взглянула на себя в зеркало.

«Прекрасная Кэролайн Ховард»! Только не этим утром — с красными глазами, опухшими за часы, которые она провела, рыдая в подушку. Немного помог макияж. По крайней мере, Майкл поведет сегодня обедать Кэрри Ховард, а не ту роковую женщину, каковой она предстала в опере.

Она взяла поднос с остатками завтрака и понесла его вниз в поисках кухни.

— Совершенно ни к чему было нести его сюда! — воскликнула экономка, когда Кэрри открыла очередную дверь.

— Я не привыкла доставлять кому-либо лишние хлопоты, миссис Вэллз. А кроме того, хотела узнать, нет ли у вас вечерних газет за последнюю неделю?

— Кажется, есть за пятницу. Подойдет?

— Да, для начала. Откуда можно позвонить?

— Думаю, в малой гостиной вам будет удобно. — И миссис Вэллз проводила ее туда.

В малой гостиной было светло и свежо. Открытые стеклянные двери вели во внутренний дворик. Комната, выдержанная в бледно-голубых и зеленых тонах, была обставлена скорее удобно, чем элегантно: диван и пара обитых ситцем кресел. На одном из них лежал огромный потрепанный кот. Открыв глаз, он мгновение холодно смотрел на гостью, давая понять, что не потерпит никаких посягательств на свое место. Очевидно, удовлетворенный тем, что таких попыток никто не предпринимает, он лениво прикрыл глаз.

Кэрри почесала кота за ухом и положила газеты на небольшой столик в углу. В ящиках она нашла несколько листков бумаги, ручку и принялась просматривать объявления, надеясь подыскать себе временное жилище.

Первая квартира, в которую она позвонила, оказалась уже сдана. Кэрри набрала второй номер, и после нескольких гудков трубку взял мужчина.

— Доброе утро, — сказала она, — я звоню по объявлению о сдаче квартиры…

Ответом ей была мертвая тишина. Кэрри в недоумении уставилась на телефон, потрясла его, нажала на рычаги. Безрезультатно. Почувствовав, что она уже не одна в комнате, девушка повернулась в кресле и выглянула из-за его спинки. Майкл стоял, прислонившись к косяку и держа в руке другой конец телефонного провода.

— Захватите жакет, Кэролайн. Я подожду вас в машине.

4

Крик возмущения замер на губах Кэрри — Майкл, как всегда, не дождался ответа. Кроме того, она на собственном горьком опыте убедилась: добиться от него чего-либо путем прямой конфронтации невозможно. Поэтому придется поехать с ним на ланч. Но завтра он будет занят в галерее, и она вольна делать все, что угодно. А ей угодно покинуть этот дом.

Единственной теплой вещью, которую Кэрри взяла с собой, был синий блейзер. Но оказалось, что он на удивление подходит к ее джинсам и белой блузке. А голову она на пиратский манер обвязала шифоновым шарфом. Закончив туалет, Кэрри хмуро посмотрела в зеркало. Если она надеялась позлить Майкла, то у нее ничего не выйдет: несмотря на джинсы и все остальное, она выглядела очень стильно.

Как бы там ни было, Майкл ни словом не обмолвился по поводу ее наряда. Возможно, потому что и сам был одет в обтягивающие джинсы и куртку из мягкой кожи, которая, похоже, знавала лучшие времена. Прислонившись к дверце серебристого «даймлера», он смотрел на носки своих туфель с таким видом, словно узрел в них решение мировых проблем. Кэрри помедлила на пороге, испуганная внезапной теплотой, которую ощутила к этому человеку. Майкл поднял глаза.

— Наконец-то! — Он открыл перед ней дверцу.

— Уверена, вам не впервой ждать женщину, Майкл, — сказала она, демонстрируя весь имеющийся у нее яд, и села в машину.

— Да, и результаты обычно хуже процесса, — ответил он, с шумом захлопывая дверцу.

Кэрри с чуть большей силой, чем требовалось, вставила язычок пристежного ремня в отверстие, удивленная тем, как уязвило ее это замечание. Она, разумеется, за откровенность, но не до такой же степени!

Майкл тронул машину с места и повел ее на юг. Кэрри смотрела прямо перед собой, предоставив ему решать, возобновлять ли военные действия. Ждать пришлось недолго.

— Почему вы так торопитесь удрать, Кэролайн? — спросил он подчеркнуто дружелюбно. Но Кэрри не обманула эта интонация. — Неужели мои чары рассеялись так быстро?

— Какие чары? — изумилась она, и тут же увидела его напрягшиеся губы. — Знаете ли, Майкл, мне не понравилось, что в воскресных газетах меня назвали «гостьей дома».

— Но ведь вы и есть гостья дома.

— Я и тысячи других.

— Ваш дерзкий язык доставит вам рано или поздно массу неприятностей. Не все так терпеливы, как я… — Он на мгновение умолк на полуслове, явно выведенный из себя. — Скажите мне, что именно вы хотите, и мои секретарь подыщет вам квартиру.

Это уж слишком!

— Я вполне могу сама найти, где мне жить, Майкл.

— Неужели? — резко спросил он. — И как вы собираетесь это делать? Звоните по номеру, опубликованному в газете, и приятный мужской голос предлагает: «Приезжайте и посмотрите». И вы едете. Одна. Неизвестно куда. Я правильно понимаю?

В таком изложении ее поступок выглядел явным безрассудством.

— Но именно так все люди…

— Не все. Только наивные молодые девушки, у которых нет выбора. Вряд ли ваш отец был столь настойчив… — Он смолк, видимо, слишком раздраженный, чтобы продолжать. — Вы хоть представляете себе, в каком районе Дублина хотели бы жить?

— Нет. Мне просто нужно что-то на время, пока я не найду работу…

— Но ведь у вас есть временное пристанище. Насколько я знаю.

Кэрри пропустила его слова мимо ушей.

— …А потом я что-нибудь куплю, — закончила она начатую фразу.

— Купите? — Кэрри явно удивила его. — Не многого ли вы хотите? Или это ваша цена за то, чтобы оставить Джулию и Тома в покое?

Кэрри в недоумении уставилась на Майкла. Каким же монстром изобразила ее Джулия! Она откинула голову назад, глядя сквозь ветровое стекло и оставив все попытки доказать ему, что она была… кем? «Я приличная девушка, приличная», — вертелись у нее в голове жалобные причитания Элизы Дулитл. Нет! Если тебя вынуждают говорить это, твои слова ничего не значат. Ее ничуть не волнует, что думает о ней Майкл О’Берри.

— Отцу понадобится каждый фунт, чтобы выполнять свои новые… обязанности. У меня есть немного собственных денег.

— Достаточно, чтобы купить квартиру? — настаивал Майкл.

Если она будет не слишком шикарной, подумала Кэрри. Но это его не касалось.

— А каков ваш счет в банке, Майкл? — поинтересовалась она, глядя на него горящими от негодования голубыми глазами. — Скажите, сколько стоите вы, и я отвечу любезностью на любезность.

Майкл задумчиво посмотрел на Кэрри.

— Самое время покупать квартиру, когда нет работы, — заметил он.

— Уверяю вас, работу я найду.

— В самом деле? — Настойчивый взгляд серых глаз вновь остановился на Кэрри. — Хотелось бы знать, какого рода.

А действительно — какого? Нельзя сказать, чтобы она лодырничала последние пять лет. Кэрри прекрасно готовила, умела печатать на машинке, была толковым бухгалтером, безупречно вела дела своего отца и являлась казначеем местной благотворительной организации.

— Я что-нибудь придумаю. Не такая уж я неумеха.

— Хотите маленькое пари?

— Почему же маленькое? Какое вам будет угодно, — решительно предложила она.

— Но вы должны найти настоящую работу, — предупредил Майкл. — Меня не устроит, если вы станете подавать гамбургеры в придорожных закусочных. Только работа, которая даст средства к существованию и откроет перспективы на будущее.

— Не слишком ли много вы требуете?

— А что? Вас пугают трудности?

— Конечно нет.

Видимо, удовлетворенный, он улыбнулся. Ей, однако, спокойнее от этого не стало.

— Тогда нам осталось договориться о том, на что мы спорим.

— Когда я устроюсь на работу, вы поведете меня на «Аиду», — назвала она первую пришедшую ей на ум оперу.

— «Аиду» в нынешнем сезоне не дают.

Отлично, это и к лучшему: он попался!

— В таком случае, всегда можно отказаться от пари, — издевательски произнесла Кэрри.

Он глубоко вздохнул, словно пытаясь взять себя в руки.

— Нет. Я что-нибудь придумаю. Значит, «Аида»? А сейчас меня очень интересует, что сделаете для меня вы, если я выиграю? — Он бросил на нее мимолетный взгляд, и Кэрри почувствовала, как краска прилила к ее лицу.

Он, разумеется, не потребует?..

— Вы перестанете носить джинсы, — произнес Майкл, и его насмешливый вид подсказал: он отлично понял, что ее волновало.

— Это нечестно! — выпалила Кэрри, пытаясь оправдать румянец, заливший ее щеки. — Вы ведь носите джинсы.

— Это рабочая одежда. — Широкая улыбка неожиданно озарила его лицо. — В отличие от вас я не валялся все утро в постели.

Она сглотнула, жалея о том, что вообще начала перепалку — в этой игре ему не было равных.

— Я должна расстаться с ними навсегда? — поспешно спросила она.

— Не стану настаивать — только на время, которое вы проведете со мной.

Кэрри пожала плечами.

— В таком случае, это совсем нетрудно. Я не собираюсь задерживаться у вас надолго.

— Вы останетесь до тех пор, пока не найдете работу, — уточнил он, — и приличное жилье. — Майкл поставил машину на стоянку. — Но чтобы это было настоящее пари, мы должны оговорить срок — не позже следующей субботы. — Он протянул руку, чтобы рукопожатием скрепить договор. — Согласны?

— Всего неделя? — запротестовала Кэрри. — Маловато.

— Вообще-то вы вольны отказаться от пари, — напомнил он, насмешливо приподняв брови.

Недолго думая, Кэрри подала ему свою руку.

— Согласна.

Он на секунду сжал ее пальцы, а когда отпустил, Кэрри издала легкий вздох.

— В чем дело?

Вместо ответа она нежно погладила кончиками пальцев красные отметины, оставленные ее ногтями, а затем, порывисто наклонившись, прикоснулась губами к его ладони. Мгновение стояла тишина. Когда она подняла взгляд, глаза Майкла были прикрыты, и все же Кэрри догадалась, что ее безумный поступок потряс его. Ну что ж, он и впрямь был более чем странным. Кэрри не узнавала себя.

— Я обещала, — неловко пробормотала она. — Лучше поздно, чем никогда.

— Возможно. Вам лучше знать. Вы голодны? — спросил Майкл. — Или немного погуляем?

Кэрри была благодарна ему за то, что он не акцентировал внимания на ее поступке, которого она не понимала и сама.

— Мне бы хотелось погулять. У меня был поздний завтрак.

— В десять часов? В воскресенье? Это еще рассвет, уверяю вас!

— Вы встали намного раньше, — напомнила она.

— Некому было удержать меня в постели, — мягко ответил он, и Кэрри высвободила руку из его пальцев, покраснев до корней волос.

— Извините, если нарушаю ваш жизненный уклад, Майкл. Лучше бы вы отвезли меня к подруге…

— Забудьте о подруге, — приказал он, выскочил из машины и, обойдя вокруг нее, открыл перед Кэрри дверь. — И предоставьте мне самому заботиться о моем образе жизни. Сейчас в самом разгаре подготовка выставки — всегда найдется множество проблем, которые необходимо решить. Воскресенье для этого — самый подходящий день. Никто не мешает.

— Даже ваша французская актриса?

— Для девушки, которая взахлеб читает колонки сплетен, вы поразительно невежественны! На прошлой неделе Лоранс вернулась во Францию сниматься в новом фильме.

Кэрри снова покраснела.

— О! Я сожалею.

— Не стоит, Кэролайн. — Он кровожадно улыбнулся. — Ведь теперь я смогу больше времени посвятить вам.

— Она скоро вернется? — с надеждой спросила Кэрри.

— Увы! — усмехнувшись, сказал Майкл. — Я увижу ее не раньше, чем Лоранс и ее мужу вновь понадобятся средства…

— Мужу? Но вы уверяли, что никогда… О!

— Давайте сменим тему, Кэролайн, — предложил он. — Или вам требуется подробный отчет о том, как я познакомился с ними, когда в прошлом году они покупали Матисса? Или вас больше заинтересует то, как я представил их нескольким знакомым банкирам, чтобы они раздобыли деньги для фильма? Или то, как мы втроем отправились отмечать…

— Нет! — Останавливая Майкла, Кэрри подняла руку: она все поняла. — Расскажите лучше о вашей выставке, — попросила она.

— Неизвестные американские художники. Лесли будет в восторге, — добавил он с хитрецой. — А вы пока продумайте меню к предстоящему обеду, поскольку вам придется играть роль хозяйки. Придут двенадцать человек.

— Извините, Майкл, но я буду очень занята поисками работы. И жилья.

— Полагаю, стоит начать с креветочного коктейля, который вы как-то подавали к обеду, — заметил ее спутник, не обращая внимания на возражения.

Взяв Кэрри за локоть, Майкл повел ее к кафе, часть столиков которого стояла прямо на тротуаре, и усадил на стул.

— Что будете заказывать? — спросил он немного погодя.

— Салат, пожалуйста.

— А потом?

— Я не очень голодна.

Он повернулся к официанту.

— Копченая лососина с хреном, салат и два бифштекса с кровью… — Он заказал вино и отпустил официанта прежде, чем Кэрри смогла возразить. — Вы не притронулись к ужину, оставленному для вас миссис Вэллз.

— Я слишком устала вчера, чтобы есть. И слишком измучилась.

— Если вы собираетесь завтра отправиться на поиски работы, вам необходимо подкрепить силы.

Опасная искра раздражения, вспыхнувшая в ее глазах, заставила Майкла рассмеяться. И вдруг она засмеялась тоже.

— Вы самый… несносный человек из всех, кого я встречала, — без обиняков заявила Кэрри.

— Я — единственный мужчина из всех, кого вы встречали, — ответил Майкл с насмешливой убежденностью.

— Не понимаю, о чем это вы, — начала Кэрри, но тут же сникла под пристальным взглядом серых глаз. Правда состояла в том, что она слишком хорошо понимала, о чем он говорит. Раньше она считала Гарри мужчиной, но после безжалостных оценок Майкла О’Берри…

Гарри! Девушка вздохнула. Он всегда был таким — склонным драматизировать ситуацию, если она не складывалась так, как он хотел. Гарри явился на свадьбу ее отца рука об руку с женой, чтобы показать Кэрри, чего она лишилась. К счастью, Майкл помешал ему. И Гарри был, конечно, не в восторге от мысли, что кто-то другой, по-видимому, получил то, чем он никогда не владел.

Майкл наполнил ее бокал.

— Попробуйте. — Она отпила глоток золотистого вина. — Ну как?

— О, прекрасно! Спасибо. — Мгновение помедлив, она добавила: — Вы видели фотографию Джулии в утренней газете?

— А свою вы видели? — ответил он вопросом на вопрос. Кэрри скорчила гримасу. — Не понравилась? А мне показалось, что вы выглядите на ней такой… изысканной.

— Слишком изысканной. Не люблю производить обманчивое впечатление.

— Но почему обманчивое? — Кэрри промолчала, однако ее взгляд был красноречивее слов. — Только потому, что, по крайней мере внешне, вы кажетесь соблазнительной юной женщиной? — Он наклонился вперед и провел пальцем по ее подбородку, а затем приподнял его так, что Кэрри вынуждена была посмотреть в глаза Майклу. — Женщиной, которую любой мужчина мечтал бы затащить к себе в постель? Почему это вас так огорчает?

— Вы полагаете, я польщена тем, что все считают, будто именно вашу постель я собираюсь занять?

— Я не страдаю подобным самомнением, Кэролайн.

Она с трудом сглотнула.

— Хорошо, ибо впечатление, что я больше всего озабочена тем, как бы попасть в вашу постель, обманчиво. И то, что вы известили об этом газеты…

— Напротив, это вы разговаривали с журналистом, которого я вам представил… — начал было он, но тут же осекся. — Да вы, вижу, не забыли его, — сказал Майкл, когда она отчетливо вспомнила привлекательного молодого человека, с которым они перекинулись парой фраз в фойе театра.

— Но почему же вы не предупредили меня?! — воскликнула Кэрри.

— И что с того? — Он пожал плечами. — Изображение стоит тысячи слов. А потом, почему вас это беспокоит?

— Потому что другие поверят этому. Люди, которых я знаю.

— Неужели? — Он поднял брови. — С какой стати им так думать, если ваше поведение в прошлом не дает никаких оснований полагать…

— Мое поведение здесь ни при чем.

— …будто вы прыгнете в мою постель, если я приглашу? — закончил Майкл так, словно она ничего не говорила. — Ваш отец, например, подумает так? Или Джулия? Или все те хорошие люди, для которых вы милая славная девочка?

— Нет!

— Конечно же, нет! Ваши близкие прочтут эти слова и воспримут их так, как слова того стоят. Они-то ведь знают, или думают, что знают, — а это практически одно и то же, — кто вы на самом деле. Что же касается остальных — тысяч и тысяч, — какое вам дело до них? Они вас не знают и не узнают никогда. — Он вытянул перед собой длинные ноги. — Есть одна старая мудрая поговорка, Кэролайн: не верь тому, что читаешь, и только наполовину верь тому, что видишь.

— А в ней не говорится, как относиться к тому, что слышишь?

Кэрри готова была откусить себе язык, когда глаза Майкла резко сузились.

— И что же вы слышали?

Но прежде чем он смог продолжить, подошел официант с ланчем. К тому времени, когда их обслужили, Кэрри уже собралась с мыслями и обрушила на Майкла целый град вопросов о предстоящей выставке.

Когда она открыла парадную дверь, в холле безостановочно звонил телефон. Майкл ставил машину в гараж, и Кэрри мгновение стояла, уставившись на аппарат и не решаясь поднять трубку. Но поскольку никто, видимо, не собирался этого делать, она все же взяла ее.

— Алло!

— Кэрри! Я весь день ждал твоего звонка. Ты нашла мою записку?

— Здравствуй, Гарри, — спокойно произнесла она, хотя сразу же пала духом при звуке его голоса. — Какую записку?

— Записку… А, неважно! Послушай, я должен увидеть тебя.

— Гарри… Пожалуйста! — взмолилась Кэрри.

— Мне бы хотелось знать, о чем ты думаешь, живя с человеком вроде Майкла О’Берри. Ты совсем с ума сошла? Он — пожиратель сердец! Проклятье! Все это знают. Ты никогда не позволяла мне такого… У тебя просто голова пошла кругом от…

Кэрри положила трубку и, протяжно вздохнув, побежала, чтобы укрыться в своей комнате и под сильной струей душа смыть с себя мерзкие слова. Не замечая ничего вокруг, она внезапно столкнулась с Майклом. Он крепко взял ее за руки, пытаясь успокоить.

— Милосердный боже! Вас нельзя оставить ни на секунду. — Заметив, как она побледнела, Майкл мягко произнес: — Пойдемте.

Он втолкнул ее в гостиную и, не отпуская от себя ни на шаг, налил бренди.

— Выпейте.

Кэрри совершенно не хотелось пить — запах ударил в ноздри, и у нее запершило в горле, — но Майкл был непреклонен. Она неохотно глотнула, и спирт ожег ее, резко возвращая к жизни.

— Извините, Майкл. Он был так зол…

— Вас это удивляет? Нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы звонить ему в отель.

— Нет! — Она отскочила.

— Не лгите самой себе, Кэролайн. Гарри женился на другой, и чем скорее вы смиритесь, тем лучше. В конце концов, вы справитесь со своими чувствами.

В конце концов? Кэрри была уже на полпути к выздоровлению. Ей было очень плохо, когда Гарри отказался понять, почему она не может выскочить за него замуж и уехать в Нью-Йорк. Она довольно долго ждала его. Но то, что он эгоистично рисковал счастьем другой женщины… И все еще продолжал рисковать…

— Будут еще советы, Майкл? — Она повернулась и отдала хрустальный бокал с едва пригубленным бренди, но ее попытке улыбнуться положили конец слезы, навернувшиеся на глаза. — Вам бы надо писать для колонки ужасов: вы на редкость умело причиняете боль…

На этот раз, когда Кэрри поспешила выйти из комнаты, Майкл даже не пытался остановить ее.

Почти инстинктивно она устремилась на кухню. Но эта кухня, стерильная, как инструменты в больнице, не имела ничего общего с уютной гостеприимной кухней в Гринфилде. Нет, здесь не найти успокоения. Боясь вновь столкнуться с Майклом, Кэрри вышла в сад и устроилась на старой скамье, скрытой со стороны дома шпалерой вьющихся роз. Здесь царили мир и покой, и было трудно представить, что по-прежнему находишься в Дублине. Только отдаленные звуки сирен или автомобильных гудков изредка вторгались в пение птиц.

Какое-то время Кэрри пыталась разобраться в своих мыслях. Но она была слишком зла, чтобы рассуждать здраво. Зла на Гарри. Он обидел ее. Так, как никогда раньше не обижал. Он мог бы написать и все объяснить, но приехать на свадьбу ее отца без всякого предупреждения… А что почувствовала его бедная мать, поставленная перед необходимостью на глазах у всех приветствовать нежданно-негаданно явившуюся невестку? Явившуюся на самое крупное деревенское событие со времен… Она вздохнула. Это больше не имело значения.

Другое дело — ее злость на Майкла. Кэрри всегда считали прямой, открытой, легкой в общении девушкой. И только Майкл вел себя с ней так, словно она двуличная, и он единственный понимал это.

Появился уже знакомый Кэрри потрепанный кот и, запрыгнув на скамейку рядом с ней, фыркнул.

— Ты не похож на обитателей этого дома, киса, — сказала Кэрри, погладив его по взъерошенной голове. — Тебе бы пристало быть каким-нибудь редким и экзотичным животным — элегантным сиамцем, например.

— А он здесь и не живет. Он из соседнего дома. Беда в том, что он этого, кажется, не знает.

Кэрри не слышала, как приблизился Майкл.

— Похоже, незваные гости вас просто одолевают.

— Ничто и никто не может одолеть меня, Кэролайн.

Он подхватил кота и швырнул его на газон, а сам устроился на скамейке рядом с Кэрри.

— Я не собиралась злоупотреблять вашим гостеприимством, Майкл, — холодно сказала она. — И завтра же всерьез приступлю к поискам квартиры.

— Если настаиваете. Я поручу своему секретарю заняться этим в первую очередь.

— В этом нет никакой необходимости.

— Помилуйте, Кэролайн! Я же обещал вашему отцу заботиться о вас.

— Примите мои уверения в том, что это не пожизненный приговор, — сказала она и получила в отместку ледяной взгляд. — Почему вы так упорно называете меня Кэролайн?

— А вам бы хотелось, чтобы я называл вас Кэрри? Возможно, даже «маленькая Кэрри»? Как Гарри Клейтон? — Кэрри не ответила, понимая, что он намеренно пытается «завести» ее. — Так как же?

— Не так.

— Кэролайн. И никак иначе. Пора бы вам повзрослеть и перестать скрываться за детским именем.

Кэрри с удивлением посмотрела на него.

— И от чего же, по-вашему, я скрываюсь?

— От жизни. Я могу понять, почему это устраивало вашего отца: ему было удобно держать под рукой бесценную домоправительницу, в то время как ваши сверстники открывали для себя мир, постигая соблазны и трудности бытия. Но почему вы смирились? Смутные надежды на то, что вернется Гарри и все устроится, не оправдание.

— Я вовсе не питала смутных надежд. Все было вполне определенно: Гарри попросил моей руки, когда приезжал домой на Рождество.

Если Кэрри рассчитывала на то, что этот аргумент заткнет ему рот, она глубоко ошибалась.

— Но вы не носили кольца.

Майкл ей не верил.

— Нет, — сказала Кэрри, надеясь, что он наконец оставит эту тему, но Майкл сделал нетерпеливый жест, побуждая ее продолжать. — Мы… поссорились.

— Значит, вы послали ему приглашение на свадьбу в качестве оливковой ветви. — Он встал, сделал несколько шагов и обернулся к Кэрри. Его глаза в надвигающихся сумерках казались грифельно-черными. — И он приехал. — Майкл смотрел на нее так, словно видел впервые. — Господи, он приехал! Должно быть, под вашей маской наивной простоты скрывается великолепная актриса. Неужели в вас нет ни капли жалости к Лесли, неужели вы не способны пощадить это юное создание?!

— С ней все будет в порядке, Майкл. Я… — Кэрри вскрикнула, когда он схватил ее за запястье и рывком поднял на ноги.

— Вы бездушная маленькая сучка. Я отлично знаю, что у вас на уме. Мне известно, как вы упрашивали его вернуться к вам.

— Майкл, — взмолилась она, — выслушайте меня. Я не…

— Нет, это вы послушайте меня! — воскликнул он. — Я думал, вы смирились, стараетесь справиться с собой. Несмотря на все, что Джулия рассказала мне о вас, я был обманут невинным выражением этого миленького личика. — В его голосе звучало глубокое отвращение к себе за свою доверчивость.

Он глубоко вздохнул, пытаясь справиться со злостью, и, когда заговорил вновь, слова его падали как льдинки.

— Гарри Клейтон, возможно, жалеет о своей поспешной женитьбе, но надвигающееся отцовство заставит почувствовать ответственность, и вы уже не сможете сбить его с пути истинного…

— Откуда вы узнали, что Лесли беременна?

Он не ответил.

— Ну и парочка! — Его презрение было почти осязаемым. — Честно говоря, вы заслуживаете друг друга, но Лесли и ее ребенок не должны пострадать. Клейтону придется жить с плодами содеянного, равно как и вам. Но поскольку стало совершенно очевидно, что не удастся убедить вас выйти с честью из положения, я вынужден что-нибудь предпринять сам.

— Что вы собираетесь делать? — спросила Кэрри, тщетно стараясь освободить запястье из его мертвой хватки. — Учтите, Майкл, ваша попытка заставить всех поверить в то, чего нет, зашла слишком далеко…

— В таком случае следует прекратить этот дурацкий спектакль. — Он был очень спокоен. — И сыграть по-настоящему.

— Что?..

Без видимых усилий он медленно притянул ее к себе, и Кэрри почувствовала жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки и мерное биение сердца под пальцами, когда, попытавшись воспротивиться, уперлась ладонями ему в грудь. Его свободная рука оказалась на спине девушки, еще плотнее прижимая ее, и Кэрри со зловещей отчетливостью поняла, что он собирается заняться с ней любовью.

Однако любви в его действиях не было ни на грош. Он делал все хладнокровно и расчетливо, с уверенностью, что, как бы Кэрри ни противилась, она в конце концов охотно упадет в его объятия. Он продемонстрировал свое могущество, когда, поцеловав в театре, заставил ее потерять голову. А еще он ошибочно полагал, что она и Гарри были любовниками. Возможно, он задумал избавить ее от воспоминаний… заставить забыть?

Вскрикнув словно пойманный зверек, Кэрри начала отчаянно сопротивляться, и Майкл слегка поддался ей, позволив колотить себя бессильными кулачками по широкой груди и могучим плечам, давая понять, как тщетны любые попытки противостоять его воле.

Но все это время он не переставал крепко прижимать Кэрри к себе. Ее чувствительные соски задевали его грудь, живот прижимался к пугающей мощной и притягивающей восставшей плоти, а ноги, облаченные в джинсы, едва сдерживали напор его бедер.

Когда уже перехватило дыхание и Кэрри, слабая и трепещущая, не в силах была сопротивляться, он отпустил ее.

В глубоком изумлении бедняжка отшатнулась и почти упала на скамейку. Ее так трясло, что, сделай она хоть шаг — и тут же рухнула бы. Но Майкл был безжалостен. Никакого бренди на этот раз. Напротив, он смотрел на нее с глубокой неприязнью.

— Расслабьтесь, Кэролайн, — лениво протянул он. — Я не собираюсь тащить вас в постель ни с вашего согласия, ни без него.

— Джентльмены так не поступают? — Голос Кэрри так дрожал, что ей не удалось придать его звучанию горький сарказм. — Особенно если учесть, что вы обещали отцу заботиться обо мне, — добавила она.

Его губы сжались в прямую линию.

— Кто-то же должен это делать. Приходится мне. И поскольку не хотелось бы приглашать кого-либо в спальню, чтобы засвидетельствовать наши отношения, остается одно — жениться на вас.

5

Мгновение Кэрри удивленно смотрела на него, а затем слабо рассмеялась.

— Какая ерунда!

Он, казалось, не услышал.

— Возможно, в среду. Завтра утром мы пойдем в муниципалитет и обо всем договоримся.

— Майкл, да вы с ума сошли! Я не собираюсь выходить за вас ни в среду…

— Наверное, в четверг и впрямь лучше, — абсолютно серьезно согласился он.

— …ни в любой другой день, — упрямо закончила Кэрри.

— Я только отдам распоряжения с утра, а потом свободен до вечера, — продолжал он, в свою очередь, игнорируя ее замечание.

— Ну что ж, очень сожалею, Майкл, — сказала она, возмущенная поразительной практичностью этого человека. — Но в четверг буду занята я. Разве вы забыли, что посылаете меня с Лесли по магазинам, а затем нас ожидают открытие выставки и подготовка обеда на двенадцать персон?

— Нет, не забыл. — И он улыбнулся. Он в самом деле улыбнулся!

Конечно, это была не та улыбка, широкая, радостная, неотразимая, какой он оделял только тех, кто ему действительно нравился. О нет! Глаза его оставались холодными. Улыбка во весь рот открыла белые совершенные зубы, и Кэрри впервые поняла, что можно испытывать горячее желание стереть ее с этого красивого лица.

Но прежде чем она успела это сделать, Майкл подался вперед и, упершись руками в скамейку по обе стороны от Кэрри, намертво приковал к сиденью. В испуге Кэрри откинулась назад.

— Уверен, это событие окончательно избавит Лесли от ненужных волнений, — мягко сказал Майкл. — Видите ли, великое преимущество назначения церемонии на четверг состоит в том, что Гарри с женой уже вернутся из небольшой поездки по предместьям. И мы… нет, вы предложите им стать нашими свидетелями. — Он бесстрастно посмотрел на Кэрри. — Что может быть убедительнее?

Этот человек был серьезен. Он действительно так думал. Невеселая улыбка еще не исчезла с его лица, но взгляд ледяных серых глаз встревожил Кэрри. Она слегка расслабилась и выпрямилась, стараясь не коснуться Майкла.

— А вдруг Лесли засомневается, увидев, что невеста вовсе не в восторге от предстоящего бракосочетания? — осторожно предположила Кэрри. — Кроме того, в четверг вы открываете новую выставку.

— Известие о нашей свадьбе заставит толпы осаждать галерею. Каждый захочет познакомиться с вами. — Он встал во весь рост, и Кэрри с облегчением вздохнула. — И я уверен, что недостаток восторга с вашей стороны все объяснят разыгравшимися нервами.

— Ах да, конечно! Мне следовало догадаться. Любая девушка нервничала бы, выходя замуж за мужчину с таким послужным списком.

— Меня уже начинают раздражать ваши постоянные и совершенно необоснованные ссылки на мой послужной список. Кроме того, мне тридцать один год, и я не давал монашеских обетов! Думаю, нам лучше вернуться в дом и решить, в какой форме преподнести радостную весть вашему отцу.

— Такой формы не существует, ибо я вовсе не собираюсь выходить за вас замуж. — Кэрри поднялась. — А сейчас, если позволите, я уйду.

Какое-то время Майкл продолжал преграждать ей путь, стоя в угрожающей позе. Его глаза тускло мерцали в свете умирающего дня. Кэрри понимала: реши он остановить ее, и ничто не поможет, разве что крик, да и тот вряд ли подействует на Майкла. Но его безжалостный взгляд не сломил Кэрри, и он отступил, грациозным жестом пропуская девушку.

Кэрри никак не могла дождаться, когда же подруга снимет трубку, но длинные гудки не прекращались. Ну и ладно, решила она, переночую в отеле. Но вдруг уверенность покинула ее. Зажав в руке записную книжку, Кэрри бросилась из холла наверх, перескакивая через ступеньки.

Кэрри собрала и аккуратно упаковала вещи в чемодан. В конце концов, она взрослая женщина, а не ребенок, чтобы бояться большого злого волка. Майклу О’Берри не удастся заставить ее остаться. И выходить за него замуж — тоже.

Достигнув поворота лестницы, она помедлила и взглянула вниз. Майкл разговаривал по телефону. Заметив Кэрри, он положил трубку и наблюдал, как она спускалась по ступеням, а затем молча, видимо собрав все свое мужество, прошмыгнула у него за спиной.

— Кэролайн.

Ухватившись за ручку входной двери, она почувствовала себя в большей безопасности.

— Что?

— Я подумал, может быть, вам понадобится ваша сумочка? — сказал он, протягивая ее Кэрри.

Да провались она, эта сумочка, и ты вместе с ней, чуть не воскликнула Кэрри, но Майкл был прав. Без денег и кредитной карточки далеко не уйти. Она неохотно покинула спасительный порог и направилась к Майклу, готовая в любой момент, если потребуется, метнуться обратно. Однако он даже пальцем не пошевельнул, чтобы удержать ее. Только передал сумку и пересек холл, чтобы открыть перед Кэрри парадную дверь.

— Вы меня отпускаете? — спросила она, почему-то до конца не веря в удачу.

— Но только на очень коротком поводке, Кэролайн. Я положил записку с номером моего телефона в вашу сумочку. Позвоните, когда понадоблюсь.

— Только не ждите, затаив дыхание, — огрызнулась она.

Он улыбнулся.

— Когда вернетесь, мы обсудим приготовления к свадьбе.

И прежде чем Кэрри поняла, что произошло, она очутилась на улице. Внезапно испугавшись, проверила, на месте ли кошелек. Он был в сумке. Майкл казался таким уверенным в ее возвращении, что на мгновение Кэрри подумала, не взял ли он деньги. С облегчением вздохнув, она завернула за угол и остановила проезжавшее мимо такси.

Отель, который выбрала Кэрри, был до отказа набит туристами. В таком месте отыскать ее будет трудно.

— Как вы будете платить, мисс Ховард? — спросил галантный и предупредительный портье.

— Наличными.

Она протянула деньги. Бегло взглянув на купюры, клерк профессионально улыбнулся, а затем направился в офис.

— Извините, мисс, — сказал он, вернувшись. — Не могли бы вы пройти сюда? — Поддерживая Кэрри за локоть, он помог ей обогнуть стойку.

— Что-нибудь не так? — нервно поинтересовалась Кэрри: она еще ни разу в жизни не оказывалась в подобной ситуации.

— Уверен, нет ничего, в чем мы не могли бы разобраться, — твердо сказал служащий.

Он отвел ее в маленький офис, отгороженный от холла, прочь от любопытных взглядов, которые они уже начали к себе привлекать.

— Сядьте, пожалуйста. — Он был довольно вежлив, но, возможно, таков порядок. — Я должен предупредить, — заговорил клерк, как только Кэрри устроилась. — Купюры с такими номерами объявлены в розыск. Они были украдены. В нашем отеле в таких случаях принято обращаться в полицию. Они скоро будут здесь.

— Украдены? — ошеломленно произнесла Кэрри. — С какой стати объявлять их… — она замялась… — в розыск?

Майкл! Так вот что он имел в виду, говоря о коротком поводке!

Майкл забрал ее из полицейского участка спустя часа два. Он приехал туда вместе со старшим офицером полиции, с которым был на «ты», и удостоверил тот факт, что она действительно Кэролайн Ховард, и что его заявление о похищении денег — прискорбное недоразумение. Майкл безжалостно продемонстрировал Кэрри, что готов пойти на что угодно ради достижения своей цели.

Ну что ж, стань Майкл О’Берри ее мужем, это вызвало бы зависть множества дам. Поистине лакомый кусок, он имел деньги, влияние и ту сексуальную притягательность, которая влечет женщин с неодолимой силой магнита. Кроме того, став его женой, она окажется в идеальном положении для того, чтобы отплатить ему за два часа, проведенные в заточении, когда на нее смотрели как на обыкновенную преступницу.

Но она никогда не пойдет на сделку с совестью. Замужество — это пожизненные обязательства, а не орудие мести. Мистер О’Берри никогда не узнает, как ему повезло, что Кэрри совсем иная, чем он себе ее представляет.

— Пойдите примите душ, Кэролайн, — распорядился Майкл, закрывая за ней дверь. — От вас несет дезинфекцией.

— Я два часа вдыхала этот запах, так почему бы и вам не помучиться немного? — спросила она.

— Я выясню, какими средствами они пользуются, и позже вы сможете вылить на меня целый флакон, но через двадцать минут к нам придет посетитель, и я хочу, чтобы к этому времени вы пахли чем-нибудь более подходящим, чем духи «Темница».

— Подходящим? — Кэрри наморщила лоб. — Для чего? — спросила она, поднимаясь по лестнице.

— Для краснеющей невесты, которой предстоит выбрать обручальное кольцо.

— Если вы по-прежнему настаиваете на фальшивой свадьбе, то не имеет смысла бросать на ветер большие деньги…

— Свадьба будет настоящей, Кэролайн, как и кольцо.

— Ну да, фальшивка все остальное — фальшивые обеты, фальшивые улыбки, фальшивые поцелуи… А что потом?

— Детали мы обсудим позже, — нетерпеливо сказал Майкл и отвернулся.

Кэрри быстро спустилась с лестницы и коснулась его руки.

— Нет, мы обсудим их сейчас. Я хочу знать, как вы будете выпутываться из всего этого.

Некоторое время Майкл откровенно рассматривал ее. Кэрри смутилась и, словно ужаленная, отдернула пальцы от его рукава. Он пожал плечами.

— Естественно, что одинокий мужчина в полном расцвете сил должен испытывать потребность в жене. Или что-то в этом роде. Джулия никогда не устает повторять мне это.

— Бессмысленный набор слов! А не было бы проще, если бы в состав уравнения входила любовь? — хрипловато спросила Кэрри.

— Любовь?.. — Он притронулся к ее щеке. — Вы хотите любви?

Кэрри сделала шаг назад, но столбик перил перекрыл ей путь к отступлению, и Майкл вдруг оказался очень близко.

— Это совсем просто. — И он тут же продемонстрировал, насколько это просто: от одного прикосновения его губ к ее шее Кэрри чуть не задохнулась.

— Пожалуйста, Майкл!

Он быстро поднял голову.

— Понимаете, о чем я?

Но ответа явно не ожидал, потому что уже покрывал ее лицо поцелуями — нежными, приятными, которые не таили угрозы. Но только до тех пор, пока Кэрри не начала с готовностью отвечать, а ее руки не обвили шею Майкла. Когда он отстранился, она мягко застонала.

— Вот видите, Кэролайн? Любовь — всего лишь громкое слово, призванное облагородить наше вожделение. Меня вполне устроит откровенно деловое соглашение. И если оно заставит вас отцепиться от Лесли — тем лучше.

Ей захотелось ударить Майкла, выцарапать ему глаза. Но вместо этого она повернулась и взбежала вверх по лестнице. В своей комнате Кэрри сорвала одежду, от которой разило полицейским участком и Майклом О’Берри. Она стояла под горячим душем, и все это время имя Лесли Клейтон не переставая звучало в ее голове.

Что в этой женщине так привлекло Майкла? С первого момента их встречи на свадьбе он словно приклеился к жене Гарри — пригласил пойти с ними в тот вечер, когда лучше всего было бы держать ее подальше от Кэрри. Она готова была поклясться, что они не встречались раньше, и все же…

Кэрри могла бы не выходить из комнаты, запереть двери, но какой смысл? Он взломает дверь, если ему понадобится. Она должна доиграть эту последнюю игру до конца…

Через пятнадцать минут Кэрри, одетая в шелковую блузку цвета слоновой кости и бордовые брюки, спустилась в гостиную. Она не успела помыть голову, но окутала ее незримым облаком французских духов, которые Гарри купил ей в аэропорту, когда приезжал домой на Рождество. Маленький жест иронии, который никто не поймет, но он позволил ей приподнять уголки рта в теплой улыбке.

Как бы то ни было, завтра все изменится. Завтра она уйдет из этого дома и забудет о нем навсегда.

Когда Кэрри вошла в гостиную, Майкл разговаривал с крошечным седым человечком. При ее появлении оба повернулись и встали. Майкл тут же поспешил навстречу и, взяв руки девушки в свои, изобразил на лице слабое подобие улыбки.

— Вот и ты, дорогая!

Он обнял ее за плечи и повел к дивану, чтобы представить ювелиру, который, не теряя времени даром, открыл чемоданчик, где на черном бархате сверкали настоящие сокровища.

— Бриллианты и сапфиры, Майкл, как вы просили. — Он улыбнулся, когда Кэрри задохнулась от восхищения. — Вы, разумеется, были правы. Учитывая цвет глаз юной леди… камень должен быть голубым.

Майкл, встав позади дивана, указал на чемоданчик.

— Итак, дорогая, что ты выбираешь?

Кэрри поморщилась при слове «дорогая» и скользнула взглядом по украшениям в поисках чего-нибудь шикарного — надо же хоть чем-то отплатить Майклу. Потрясающий прямоугольный сапфир глубокого голубого цвета, обрамленный небольшими бриллиантами, сразу бросался в глаза. Несомненно, это было самое дорогое кольцо, и хотя она не собиралась принимать его в подарок и даже надевать, Майклу об этом знать ни к чему.

Поначалу она не обращала на кольцо внимания, примеряя то одно, то другое с меньшими камнями и шутливо показывая руку Майклу.

— Выбрать непросто, — вздохнула Кэрри. — Они все великолепны.

Майкл протянул руку из-за ее плеча и указал на чудесный сапфир.

— Вот это.

Он взял ее руку и надел кольцо на палец. На мгновение их глаза встретились, и, слегка приподняв темные выразительные брови, он показал, что отлично понимает ее намерения, но не придает этому ни малейшего значения.

Кэрри быстро опустила взгляд на кольцо. Оно было ей впору, и голубой камень, казалось, ожил, засверкав на ее пальце, когда она вытянула руку, чтобы полюбоваться им. Майкл повернулся к ювелиру, не дожидаясь ее согласия.

— Вы принесли мужские обручальные кольца, Маркус?

Когда ювелир ушел, в доме стало очень тихо.

— Выпьете? — спросил Майкл, наливая себе виски.

— Джин с тоником, пожалуйста. И побольше тоника.

Он протянул ей бокал.

— Я говорил с вашим отцом, Кэролайн, и сообщил ему о свадьбе.

— Уже? — спросила она, ужаснувшись тому, что отец вообще узнал об этом вздоре.

— Мне бы не хотелось допускать ошибок.

Да, положение осложнилось, но как только Кэрри вырвется из когтей Майкла, она напишет отцу и все объяснит.

— Что вы ему сказали? — спросила она, не глядя на Майкла.

— Я дал ему понять, что свадьба — не более чем… пустая формальность.

— Формальность? — переспросила Кэрри и, вдруг догадавшись, залилась румянцем. — Как вы могли?! Как вы посмели?! — возмущенно воскликнула она.

— С большим трудом, уверяю вас. Я сказал, что ничего не мог с собой поделать, что безнадежно влюбился в вас с первого взгляда, что отмел все ваши возражения, и, поскольку мы не предохранялись, нужно поспешить…

— О господи! — Кэрри прикрыла рот рукой.

— Именно! Слова просто застревали у меня в горле.

— Что… что он ответил?

— Он, кажется, был несколько ошеломлен.

— Вас это удивляет? — спросила Кэрри. — Мы ведь с вами едва знакомы.

Майкл пожал плечами.

— Отцы, как известно, сквозь пальцы смотрят на… поступки своих дочерей. Как бы там ни было, он справился с собой и долго доказывал мне, какой я счастливчик. Вы, по-видимому, наделены всеми качествами супруги, о которых можно только мечтать. — Он вновь пожал плечами. — Том и Джулия собираются почтить нас своим присутствием на свадьбе. Кстати, к обеду в четверг приглашены четырнадцать человек. Возможно, вы тоже захотите позвать кого-нибудь из своих друзей?

— Нет, спасибо. А после обеда? Гости разойдутся — и что тогда?

Будущий муж бесстрастно посмотрел на нее.

— Я не побеспокою вас…

Кэрри сделала нетерпеливый жест. Он более чем отчетливо демонстрировал свою неприязнь. Кэрри, конечно, знала, что ее трудно назвать идеально красивой, но уж никак и не отталкивающей. А если заставить его желать себя? Не станет ли это хоть маленькой, но победой?..

Глаза Майкла сузились, и Кэрри оборвала себя, гадая, не отразились ли эти мысли на ее лице. В любом случае намерения были чисто теоретическими, и она не собиралась проходить через пустой ритуал свадьбы. Тем не менее, Майкл мог ожидать хоть какого-нибудь интереса с ее стороны, и было бы подозрительно, если бы она его не проявила.

— Я не это имела в виду, — молвила она. А что она имела в виду? Кэрри отпила из бокала, чтобы выиграть время на размышления. — Пройдет не меньше двух лет, прежде чем нам удастся спокойно, прилично и без лишних вопросов развестись, — сказала она во внезапном порыве вдохновения. — Вы наверняка не собираетесь вести жизнь монаха все это время.

— Вы предлагаете свои услуги, Кэролайн? — Он вновь наполнил свой бокал и, не слыша ответа, обернулся.

— Нет, — быстро сказала Кэрри.

— Как приятно, что мы хотя бы в этом вопросе достигли полного согласия. — Он растянулся в кресле перед камином, скрестив ноги и откинув голову на потертый голубой подголовник. — Однако ваше предположение сомнительно.

— Предположение?

— Два года. Боюсь, это займет немного меньше времени.

Вот оно что!

— И на сколько же рассчитано наше супружество? — спросила Кэрри, делая вид, что очень заинтересована.

— Месяцев на шесть.

— Неужели мы вытерпим друг друга так долго?

— Если уж я готов терпеть вас, то почему не может быть наоборот? Вам не придется испытывать недостатка в комфорте, тем более что вы, конечно, приложите к этому максимум усилий.

Невозможно было не заметить издевки, скрытой в его словах, и прекрасный сапфир на ее пальце вдруг показался Кэрри весом в тонну.

— А что потом?

В глубокой задумчивости он отпил виски.

— Я что-нибудь придумаю. Возможно, однажды вечером вы придете на вечеринку, где встретите меня с другой женщиной. Мы устроим публичное разбирательство, что положит конец еще одному браку. — Он поднял стакан в насмешливом приветствии. — Ничего особенного. Я не раз наблюдал такое.

— В таком случае вы оказались в дурной компании. — Кэрри встала. — Я пойду спать.

— Прежде чем вы уйдете…

Она обернулась на пороге.

— В чем дело?

— Со времени ланча мы ничего не ели. Я подумал, что вы, возможно, захотите продемонстрировать достоинства идеальной жены и приготовите какой-нибудь ужин. — Майкл намеренно задирал Кэрри.

— Мне дали чашку чаю и бутерброд в полицейском участке. — Неважно, что она его не съела. — И поскольку я еще не ваша жена… — и никогда ее не буду, мысленно добавила она, — можете сами приготовить ваш проклятый ужин.

Кэрри улеглась на непривычно роскошную, отделанную кружевами двуспальную кровать в комнате для гостей и задумалась над планом побега. От первого — уйти, как только она будет уверена, что Майкл уснул, — пришлось отказаться из-за системы сигнализации, которая реагировала на любое движение на нижнем этаже. Она не сможет выбраться незамеченной до тех пор, пока не появится миссис Вэллз, то есть не раньше семи часов утра.

Ну, допустим, ей все же удастся вырваться. И что потом? Ни жилья, ни работы. Ладно, утром вернется Сара — подруге нужно идти в контору, — и они что-нибудь придумают. Кэрри издала легкий вздох облегчения и заснула.

Она была уже одета, когда стук в дверь возвестил о приходе экономки.

— Мисс Кэрри! Господи, так рано, а вы уже на ногах!

— Я всегда встаю в семь, миссис Вэллз. Чем могу быть полезна?

— Ах да, вот. — Она протянула конверт. — Я нашла его в почтовом ящике. Должно быть, кто-то сам бросил его ночью.

Взглянув на конверт, Кэрри тут же узнала почерк Гарри.

— Мистер О’Берри видел письмо? — спросила Кэрри.

— Нет, дорогая. Я как раз несу ему чай.

— Не говорите ему, ладно? Я приготовила ему сюрприз… — О, как бойко слетела ложь с ее языка! Она себя ненавидела! Но миссис Вэллз улыбалась.

— Вчера вечером мистер О’Берри сообщил мне радостную новость. Я проходила мимо и заметила на кухне включенный свет… Мы живем там, в задней части дома. — Она махнула рукой. — Надеюсь, вы будете очень счастливы.

Кэрри смутилась.

— Спасибо, миссис Вэллз.

— Ни словечком не обмолвлюсь про письмо, — заверила она и повернулась, чтобы уйти.

Кэрри на мгновение сжала конверт в руке. Лучше бы порвать его, не распечатав! Нужно быть сумасшедшим, чтобы ночью, крадучись, опускать письмо в ящик! Его вполне мог достать Майкл. Она взглянула на конверт. Интересно, и до чего он додумался? В панике Кэрри распечатала письмо.

Любимая!

Я полночи мучился в размышлениях и, кажется, все понял: ты просто хочешь убедить меня в своем безразличии, и потому уговорила Майкла подыграть тебе. На какой-то момент тебе удалось одурачить меня, но я слишком хорошо тебя знаю. Все это — сплошная фикция! Как и моя женитьба. Я ничем не связан с ней, Кэрри. Я люблю тебя и всегда любил. Ты знаешь это. Я буду ждать тебя в нашем любимом кафе. Приходи, как только сможешь. Я никогда больше не покину тебя.

Гарри.

Кэрри взглянула на чемодан и не колеблясь отказалась от намерения взять его с собой. Убедить Гарри в том, что он ошибается, было важнее, чем удрать от Майкла. У нее впереди еще целых три дня для этого — целая вечность! Проходя мимо спальни «жениха», она услышала за дверью звуки, которые заставили ее стрелой пролететь мимо. Быстро и бесшумно Кэрри спустилась по лестнице и вышла из дома.

Улица была пустынна — даже такси не видно. Она добежала до угла, свернула и только тогда замедлила шаг, отчаянно пытаясь сообразить, что скажет человеку, который, казалось, дошел до точки. Как объяснит, что он должен остаться с женой и забыть о ней?

Гарри не поверил, что она любовница Майкла. Кэрри скорчила гримасу. Если бы Майкл строил поменьше догадок и побольше знал об их отношениях, он смог бы это предвидеть.

За размышлениями она не заметила, как дошла. Гарри стоял у входа в кафе, обеспокоенно глядя на часы, когда Кэрри увидела его. Он поднял глаза, заметил ее и, подбежав, схватил за руки.

— Кэрри! Я верил, что ты придешь.

— Я должна была, Гарри.

— Знаю. Знаю, что ты любишь меня. Как я мог быть таким дураком?! Кэрри, дорогая, ты простишь меня?

Его мальчишеская улыбка ножом резанула по сердцу. Два дня назад — всего два! — эти слова сделали бы Кэрри счастливейшей девушкой на земле. А сейчас ей стало от них не по себе. Она высвободила руки.

— Зайдем внутрь, Гарри? Мы должны поговорить.

Он принес две чашки кофе и сел напротив.

— О, Кэрри! Моя маленькая…

— Гарри, я должна тебе кое-что сказать, — быстро перебила его Кэрри.

Странно, но когда-то ей нравилось, что он называет ее маленькой. Сейчас забытое обращение казалось ей просто снисходительным. Неужели он и впрямь думает, будто она способна забыть о том, что он женат на другой?

Ну почему, почему она ничего не видела раньше? Ни его эгоизма, ни слабости характера? Потому что никогда, как и многие, не заглядывала глубоко в его душу. Симпатичный, умный Гарри всегда умел настоять на своем. Его все баловали — семья, учителя. Им это доставляло удовольствие.

А девушки? Они тоже баловали его? Не замечая никаких признаков неверности, Кэрри считала, что возлюбленный ей верен. Но сейчас она все поняла. Гарри никогда не тянул ее в постель, но не будь отец так болен, Кэрри наверняка уехала бы с Гарри в Рим или Париж, и там это случилось бы, она точно знала. Только дома, в присутствии отца, Гарри был осмотрителен — слишком осмотрителен для здорового молодого мужчины.

Словно завеса упала с глаз Кэрри. Возможно, он и любил ее немного, но, конечно, не настолько, чтобы хранить обет воздержания все эти годы.

Гарри, казалось, думал о том же.

— Я прав, Кэрри. Я знаю, что прав. Ты не спала с Майклом. — Он рассмеялся. — Я бы сразу об этом догадался. Ты такая пуританка…

Кэрри никогда не считала себя пуританкой — просто рассудительной.

— Боюсь, ошибаешься. Той Кэрри, какую ты знал, больше не существует. А ты женат.

Лицо Гарри стало пунцовым от злости.

— Я женился на ней в отместку. Когда ты мне отказала…

— Я не отказывала тебе. — Глаза Кэрри горели, словно сапфир, спрятанный глубоко в кармане. Она распрямила пальцы и дотронулась до него. — Скорее всего, ты перескакивал из постели в постель, с тех пор как достиг зрелости. А я — всего лишь одна из тех, кто дал тебе отпор…

— Нет! Ты не похожа на остальных девушек, Кэрри. Ты другая — особенная!

— Нет, просто недоступная, — произнесла она с оттенком неприязни и посмотрела Гарри прямо в глаза. — А ждать ты не хотел.

— Ждать? Я только и слышал от тебя: «Жди, жди, жди!», — сказал он уже с раздражением. — Никаких объяснений — просто «жди»!

— Я же говорила, что отец нуждается во мне.

— Если бы ты оставила его, он бы справился. Это я нуждаюсь в тебе, Кэрри…

— Уже нет. У тебя есть Лесли, — напомнила она.

Гарри скорчил гримасу.

— Она уверяла, что ждет от меня ребенка, — с горечью произнес он.

— У нее был выкидыш, Гарри. — Она чувствовала себя бесконечно виноватой перед Лесли за них обоих. — Иногда такое случается. — Кэрри поняла, что он ни о чем не подозревает. Знай Гарри, что Лесли опять беременна, он наверняка не стал бы так уговаривать ее вернуться.

— Тебе не стоило возвращаться, Гарри.

— Но ведь это ты пригласила меня. Возможно, до того, как ты открыла свое стойло для Майкла О’Берри? — Он глухо рассмеялся. — Смотри на жизнь трезво, Кэрри. Что ты способна дать такому человеку, как он? Майкл имеет дело с самыми великолепными женщинами…

Кэрри пропустила мимо ушей оскорбление.

Не вынимая руку из кармана, она продела палец в обручальное кольцо — последний довод, прибегать к которому ей от всей души не хотелось…

— Тем лестнее, что он выбрал меня.

— Выбрал тебя? — Гарри издал издевательский смешок.

— Вчера Майкл предложил мне выйти за него замуж.

Изумленный, Гарри уставился на Кэрри. Когда она протянула вперед левую руку, улыбка сползла с его лица. Он невольно привстал и, схватив ее за пальцы, долго рассматривал кольцо. Наконец он поднял голову.

— Почему?

— Разумеется, потому, что я очень домовита. И не приспособлена ни для чего другого…

Гарри отбросил ее руку и сел.

— Значит, вот оно как. Мужчине нужна девственница для продолжения рода. — Кэрри уже начинало мутить. — Он не станет хранить тебе верность, ты ведь знаешь об этом?

— А ты бы хранил?! — воскликнула она. — Твои добродетели не бесспорны. Ты ведь, кажется, женился два месяца назад? — У Гарри хватило такта изобразить замешательство, но пора было приступать к тому, ради чего она пришла, даже если ей, стиснув зубы, придется лгать. Кэрри слегка приподняла плечи. — Возможно, из Майкла не получится идеального мужа, но где я найду лучше? Кроме того, он может дать мне все, что я пожелаю.

— Ты выходишь за него, потому что он богат? — Краска отлила от лица Гарри, и оно стало почти серым.

Она наконец смогла ошеломить его и заставила слушать. Пора! Кэрри на мгновение воскресила в памяти поцелуй Майкла в театре — его ласковые губы, его аромат. И еще их борьбу в саду — вкус его кожи, тесно прижавшиеся бедра. Она слегка задрожала и голосом, исходившим, казалось, из глубин ее естества, произнесла:

— Не только потому, что он богат, Гарри.

Гарри вскочил.

— Господи! Да ты трепещешь при одном лишь воспоминании о нем!

Кэрри не ответила, но с ужасом обнаружила, что он не так уж далек от истины.

— Но ведь ты говорила, что любишь меня.

Капризный голос Гарри вернул ее обратно.

— Люблю? — Казалось, какое-то мгновение она обдумывала смысл этого понятия, затем пожала плечами. — Любовь преходяща, а брак — навсегда.

— Кэрри?.. — Гарри был в полной растерянности.

Она встала, захватив сумку. Ноги слегка дрожали.

— Нет! — в отчаянии воскликнул он. — Я не верю тебе! В том, что ты сказала, нет ни слова правды. Ты просто хочешь обидеть меня.

— С какой стати мне обижать тебя? Это всегда было твоей привилегией. Возвращайся к жене и вспомни, почему женился на ней. — На пороге Кэрри вновь обернулась. — Да, кстати, свадьба назначена на четверг. Майкл полагает, что вы с Лесли, возможно, согласитесь стать нашими свидетелями. — И, не дожидаясь ответа, добавила: — До свидания. Передай привет Лесли.

Оставив его стоять над двумя чашками остывшего кофе, Кэрри поспешила к выходу, чтобы он не заметил блеснувшие в ее глазах слезы.

6

Майкл, элегантно одетый в темно-серый деловой костюм и полосатую рубашку, встал, когда Кэрри вошла в столовую двадцать минут спустя. Если он увидит, как она побледнела… Хотя в подобных обстоятельствах в этом нет ничего удивительного. Но Майкл не отреагировал на ее бледность. Он вообще ничего не сказал.

— Доброе утро, Майкл. — Ее голос прозвучал довольно спокойно.

Он, казалось, пришел в себя и выдвинул для нее стул.

— Кэролайн. Вы хорошо спали?

— Неплохо.

Ее рука лишь чуть дрогнула, когда она наливала себе кофе. Довольно странно, подумала Кэрри, учитывая, что внутри у нее все трясется.

— Скажите лучше, что мы будем делать сегодня, — сохраняя все признаки невозмутимости, спросила Кэрри. — Когда пойдем договариваться о предстоящем бракосочетании?

— Следовательно, ваши планы не изменились?

Его тон свидетельствовал о том, что за вопросом кроется нечто большее, чем простое любопытство. Кэрри подняла глаза и встретилась с изучающим взглядом Майкла.

— Мне казалось, иного выбора нет.

— Верно. Но я недавно заглянул в вашу комнату — чемоданы упакованы, а вы… исчезли.

Какая непредусмотрительность!

— Я вовсе не пыталась снова бежать, Майкл. Просто вышла подышать свежим воздухом.

— В саду, видимо, слишком душно? — спросил он с учтивостью человека, которого легко убедить, что именно в этом все дело. Но Кэрри ни на секунду не обмануло мнимое простодушие хозяина дома.

— Мне просто захотелось погулять, Майкл, — почти с отчаянием проговорила она. — Я всегда гуляю по утрам.

По лесу, к озеру: кормить уток — это стало привычкой, когда Кэрри снова и снова пыталась вытащить отца из постели, из кресла, из дома. Она сочиняла невероятные истории о нападении лисы, о вторжении каких-то странных водорослей, о появлении в окрестностях редких невиданных птиц — все, что угодно, лишь бы пробудить его к жизни. И только совсем недавно «терапия» превратилась в обычную шутку, в игру, когда отец требовал от нее все более фантастических выдумок.

Кэрри тяжело вздохнула. Так много времени и усилий — и все насмарку из-за жестокой эгоистичной женщины. Возможно, ей следует принести небольшую жертву Паркам, чтобы умилостивить их. Взяв себя в руки, она взглянула на Майкла.

— Что понадобилось от меня утром? Или вы просто проверяли меня?

Майкл сверкнул глазами.

— Я… — Его подбородок напрягся. Казалось, он пытается подавить в себе злость. — Да, проверял. И, как выяснилось, не напрасно. — Он достал из кармана конверт. — Не правда ли, это почерк Гарри Клейтона? — спросил он, протягивая конверт.

Кэрри уставилась на письмо. Как можно быть столь беспечной?! Но разве она не спрятала его в чемодане?

— Да. Он хотел встретиться со мной.

— Почему? Чем вы ему пригрозили?

Она нахмурила брови.

— Пригрозила? Что вы имеете в виду?

— Думаю, ему непросто было оставить Лесли и вернуться в Дублин. Вряд ли он пошел бы на такой риск по собственной воле.

Кэрри лихорадочно соображала. Если Майкл выяснит, что именно Гарри преследовал ее, а она ни в чем не виновата, он может решить, что жениться на ней теперь ни к чему. Кэрри не готова была рисковать ради Лесли и ее ребенка. Она скрестила за спиной пальцы. Идея бракосочетания принадлежала Майклу, хотя Кэрри до сих пор не понимала его мотивов. Да это уже и не имело значения. Какими бы они ни были, она не чувствовала за собой ни малейшей вины, обманом добиваясь претворения этой идеи в жизнь в своих собственных целях.

— Он все еще любит меня, — сказала она, изображая неповиновение и с вызовом глядя ему в глаза. — Я знаю это.

Майкл вскочил со стула и, больно вцепившись ей в руку, рывком поставил Кэрри на ноги.

— Как может за столь славным личиком скрываться такой чудовищный эгоизм? — Кэрри встретила его свирепый блуждающий взгляд и от ужаса вздрогнула. — Когда я впервые встретил вас, то подумал…

Он остановился, видимо, собираясь с духом, чтобы сказать что-то, о чем они оба могли потом пожалеть. Но Кэрри не позволила ему сорваться с крючка.

— Так что вы подумали, Майкл? Почему бы вам не признаться и не покончить с этим недоразумением, в котором мы оба теперь замешаны?

Майкл глубоко вздохнул.

— То, что я думал, не имеет ни малейшего значения. А отвечая на ваш первый вопрос, сообщаю, что мы встретимся у регистратора чуть позже. Я позвоню, чтобы уточнить время, поэтому если вас вновь одолеет желание подышать свежим воздухом, воспротивьтесь ему. Никаких прогулочек, Кэролайн!

— У меня и миссис Вэллз будет по горло забот в связи с обедом для гостей, приглашенных в четверг. — С неприязнью глядя на Майкла, Кэрри безуспешно пыталась высвободить свою руку. — Не заказать ли нам по этому случаю трехъярусный свадебный торт?

— Зачем останавливаться на трех? Пусть проклятых ярусов будет столько, сколько взбредет вам в голову. — Он с силой прижал Кэрри к себе и крепко поцеловал в губы, прежде чем окончательно отпустить ее. — Увидимся позже, — грубовато бросил он и вышел из комнаты.

Мгновение она молчала, а затем, выпрямившись, увидела в столовой миссис Вэллз. Этот поцелуй явно предназначался для ее глаз.

— Буду ждать с нетерпением, — проворковала она вдогонку, с трудом выдавив из себя слабую улыбку.

Неужели Майкл и впрямь думает, будто поцелуй убедит миссис Вэллз в том, что они влюбленная пара? Если бы они жили в маленьком домике без прислуги, им, возможно, и удалось бы обмануть окружающих, но попытка скрыть истинное положение вещей от домоправительницы успехом не увенчается. Кэрри упала на стул. Она вдруг стала осознавать весь ужас того, во что ввязалась.

— Как вы собираетесь провести остаток дня? — холодно спросил Майкл, когда они вышли от регистратора. Он держался очень официально, очень вежливо. Вот на что она обречена в ближайшие месяцы, подавленно думала Кэрри, которая скорее предпочла бы скандалы и оскорбления. По крайней мере, борясь с Майклом, она чувствовала себя живой.

— Я хотела походить по магазинам, чтобы купить себе приданое, — вызывающе молвила она.

Однако Майкл предпочел не реагировать на провокации и открыл перед ней дверь машины, ничуть не изменившись в лице.

— В таком случае оставляю вас на попечение Вэллза. Джулия нещадно его эксплуатировала, поэтому он знает, куда лучше направиться за покупками. Заедете за мной около четырех.

— Майкл, — окликнула Кэрри, когда ее будущий супруг уже шагал по тротуару в сторону галереи.

Он обернулся.

— Что?

— Я хотела знать, — хрипловато произнесла Кэрри, отлично сознавая, что Вэллз слышит каждое слово, — какие ночные рубашки вы предпочитаете? Черные кружевные? Белые шелковые? Или вы считаете наиболее подходящим алый цвет?

— Не беспокойся обо мне, дорогая, — протянул он. — Лично я предпочитаю спать голым.

И ледяная улыбка снова напомнила о том, что любая попытка смутить его — обоюдоострое оружие.

Пит Вэллз и впрямь оказался кладезем ценной информации. Кэрри пересела к нему на переднее сиденье и после недолгого обсуждения определила первый пункт назначения — парикмахерский салон, где седовласый мастер, ловко орудуя ножницами, с быстротой молнии укоротил ей волосы на фут.

— Пожалуйте, графиня, — с мягким смешком сказал он, когда закончил. — Что вы об этом думаете?

Кэрри робко подняла руку к голове. Ее белокурые волосы, достигавшие теперь только плеч, стали волнистыми, чего, похоже, от них никак нельзя было ожидать. Искусная стрижка придала им пышность, добиться которой Кэрри, при всех своих стараниях, ни разу не смогла.

Она порывисто вздохнула, с трудом веря, что столь чудесное преображение возможно. Затем улыбка медленно озарила все ее лицо.

— Мне очень нравится. Спасибо.

Выйдя из салона, Кэрри направилась получать урок косметического искусства, а затем обследовала целую вереницу магазинчиков.

Она покинула последний, неся в сумке свое старое платье. Теперь на Кэрри были широкие брюки и в тон им жакет из тонкой кремовой шерсти поверх свободной шелковой блузы цвета очень сухого хереса, перекликавшегося с искорками в ее волосах.

Кэрри взглянула на часы. Было три тридцать, — слишком поздно, чтобы успеть куда-нибудь еще, — поэтому она велела Вэллзу ехать прямо к галерее. Смотрительница — великолепная блондинка — вышла ей навстречу.

— Могу я чем-нибудь помочь, мадам?

— Мистер О’Берри здесь?

Кэрри испытала некоторое удовольствие, поняв, что девушка никак не может решить, кто же она такая — потенциальный клиент или подружка Майкла. До сегодняшнего дня, подумала она, ее нельзя было бы принять ни за ту, ни за другую.

— Мистер О’Берри сейчас занят, — осторожно сказала смотрительница. — Вы подождете, пока он освободится, или мне доложить о вашем приходе?

— Нет, не нужно. Он просил заехать за ним в четыре.

— А, правильно! — Девушка расслабилась и улыбнулась более открыто. — Я скажу ему, что вы здесь. — Она двинулась к телефону.

— Нет, не беспокойте его. Я приехала раньше времени и пока взгляну на картины, если не помешаю.

— К сожалению, верхняя галерея на этой неделе закрыта — ее переоборудуют для новой выставки, но можно осмотреть первый этаж. Приготовить вам кофе?

Отказавшись, Кэрри направилась в нижнее помещение галереи. Оно было сплошь белым, и картины выделялись на стенах словно восклицания — яркие сверкающие всплески цвета и изображений. Переходя от холста к холсту, Кэрри забыла обо всем на свете.

— Похоже, живопись вас загипнотизировала. Рассказать об этом художнике? Внизу его полотен гораздо больше, и, если угодно, можете их посмотреть.

Кэрри слышала, как Майкл спускался по лестнице, на ходу обещая своему компаньону позавтракать с ним в ближайшее время, а затем шаги в ее сторону по дубовому паркету, когда он заметил прелестную посетительницу.

— Вы приглашаете в подвал всех молодых женщин, которые наведываются к вам в галерею, Майкл? — Она обернулась с насмешливой улыбкой. — Предупреждаю — отныне это следует прекратить… — Но изумление, расширившее его глаза и покрывшее скулы темным румянцем, заставило Кэрри замолчать.

— Прекратить?

Изучающий мужской взгляд, не пропустивший ни одной детали ее нового облика, внезапно потух. Если она хотела сохранить преимущество над Майклом, нельзя было упускать этого первого момента ничем не прикрытого изумления.

— …раз уж мы решили пожениться, — закончила Кэрри. Она старалась сохранять шутливый тон, но голос ее сильно дрожал.

— Следовательно, мне предстоит сохранять вам верность?

— Боюсь, буду вынуждена настаивать на этом, — сказала Кэрри и попыталась издать светский смешок, но под проницательным взглядом Майкла он превратился в слабый хрип. — Уверена, вы ожидаете от меня того же, — как-то неубедительно добавила она.

— Пока вы будете жить со мной в качестве жены, я рассчитываю на вашу абсолютную честность, — подтвердил он и, схватив Кэрри за запястье, повел ее к двери.

— Куда мы идем?

— В подвал, дорогая. Поскольку у нас есть в запасе несколько минут, хочу, чтобы вы точно знали, что происходит, когда я кого-нибудь привожу туда. Независимо от того, насколько молоды и привлекательны мои гостьи.

Спустившись по лестнице, они миновали подсобное помещение, где двое рабочих распаковывали картины. Они подняли взгляд, кивнули и продолжили работу.

— Несколько минут в запасе перед чем? — спросила Кэрри, спеша сменить тему.

— Перед встречей с моим адвокатом. — Увидев нахмуренные брови Кэрри, он заметил: — Пустые формальности. Не стоит беспокоиться. — Майкл включил лампы под потолком, и прохладное подвальное помещение наполнилось светом. — Как видите, — насмешливо произнес он, — ни кровати, ни дивана. Только пара позолоченных скрипучих стульев для клиентов. Ничего, что помогло бы соблазнить хорошенькую посетительницу.

Но Кэрри уже напрочь забыла о своих подшучиваниях. Она с любопытством смотрела на длинные стеллажи.

— Здесь сотни картин! — зачарованно воскликнула она.

— Довольно много, — согласился Майкл. — Не все сделки заключаются наверху.

Чувствуя ее искреннюю заинтересованность, он достал один из холстов.

— Что вы думаете об этом? Художник молод, но с тех пор, как я увидел его работы на студенческой выставке, он приносит свои картины мне. Он уже становится известным. В будущем году я устрою ему персональную выставку, и тогда за этими полотнами выстроится очередь.

— Вы обладаете таким могуществом?

Майкл не ответил.

— Это одна из его работ?

— Вам нравится?

— Она прекрасна!

— Да. Я испытываю большое искушение приобрести ее для себя, прежде чем она станет слишком дорогой. У вас есть чутье, — заметил Майкл и задвинул картину на место. — Вы когда-нибудь участвовали в аукционах?

— Только в деревенской благотворительной распродаже, — ответила Кэрри, двигаясь вдоль стеллажей. Она с удовольствием скользила взглядом по ярким полотнам, вдыхая свежий запах скипидара. — Я купила картину с изображением свиньи за пять фунтов.

— Свиньи? — Майкл озабоченно сдвинул брови. — Уж не ту ли, что висит в холле у вас дома?

— Да, я говорю именно о ней. — Кэрри рассмеялась. — Вы, вероятно, видели ее. Отец считает ее ужасной, но я… — Майкл недоверчиво покачал головой. — Что?

— Если когда-нибудь решите продать ее, дайте мне знать.

— Продать? С какой стати мне ее?.. Господи! Вы хотите сказать, что она ценная?

— В хороший аукционный день… — он подумал, — она принесет доход более пяти тысяч фунтов.

— Пять тысяч?! Но ведь она даже не застрахована! Проклятье! Я люблю эту свинью!

— Я договорюсь о страховке, если вы не против, — предложил Майкл.

— Правда? Только на время — пока я не продам ее.

— Так вы же ее любите! — воскликнул Майкл. — Вообще-то не следует удивляться. Сплошь и рядом те, кто заявляют, что не расстанутся с картиной ни за какую цену, бросаются в залы продаж, едва почуют запах денег.

Его презрение могло сравниться лишь с ее злостью.

— Я безмерно счастлива, что не обманываю ваших ожиданий, Майкл. Но поскольку вы так неодобрительно к этому относитесь, то не буду вас обременять и попрошу отца отправить картину на какой-нибудь большой аукцион.

— О нет, ни за что! Я возьму картину. Нам ни к чему, чтобы люди думали, будто вы не доверяете мне. Это плохо скажется на моих делах. — Майкл пожал плечами. — Кроме того, есть пара клиентов, которые могут ею заинтересоваться. Уверен, вы не станете возражать, если вам предложат за свинью хорошие деньги.

— Разумеется, нет! — яростно воскликнула Кэрри. — И чем выше цена, тем лучше! Когда можно будет выставить картину на аукцион?

— Предоставьте это мне. А тем временем, если хотите, посетите распродажу, чтобы посмотреть, как это делается, — предложил Майкл, поднимаясь вслед за Кэрри по лестнице.

— Прекрасно! Когда?

— Как-нибудь днем на следующей неделе…

— Вы забыли — к следующей неделе я намерена получить работу. Наше пари все еще в силе, а поскольку придется провести с вами больше времени, чем предполагалось, для меня важна каждая минута.

— У вас не останется времени на поиски работы. Кроме того, спор был вчера. С тех пор многое изменилось. Все пари отменяются.

— Понятно. Вы полагаете, что я буду сидеть дома, как приличная маленькая женушка?

— А вы бы предпочли быть неприличной? — поинтересовался Майкл.

— Я бы предпочла вообще не быть вашей женой, как вам хорошо известно, — быстро сказала Кэрри, чувствуя, однако, что щеки покрываются нестерпимым румянцем. — Но если вы отказываетесь от пари, я считаю, что выиграла.

— Я поведу вас на «Аиду», — пообещал он. — И на любой другой спектакль, какой пожелаете. Надо же чем-то занять время. — Майкл помедлил. — Но вот что касается одежды… Вам нужно еще что-нибудь, кроме пары джинсов. Я, знаете ли, веду светский образ жизни.

— У меня есть платье, даже два…

— Помню, — иронически заметил он. — Я их видел. Я договорился в банке об открытии персонального счета на ваше имя. Завтра нужно будет зайти туда и оставить образцы подписи. — Он быстро окинул взглядом новый наряд Кэрри. — Мне нравится. И ваша прическа тоже. Но, по-моему, вы злоупотребили косметикой. — Он взглянул на золотые наручные часы. — Думаю, нам пора идти, — сказал он, очевидно принимая ее ошеломленное молчание за согласие подчиниться.

Майкл перемолвился парой слов со смотрительницей и повел Кэрри к машине.

— Кстати, я просил Тома передать ваше свидетельство о рождении, но когда вы станете говорить с ним о картине, не попросите ли прислать и паспорт? Он понадобится, чтобы записать вашу новую фамилию. Хотя будет лучше, если Вэллз съездит завтра утром и сам привезет документы.

— Зачем вам понадобится мой паспорт? Вы решили устроить романтический медовый месяц?

Он посмотрел на Кэрри с удивлением.

— А вы бы хотели? Тропический остров, дни, проведенные в тени пальм с экзотическим коктейлем, потягиваемым через соломинку из скорлупы кокосового ореха, и ночи…

— Забудьте о ночах.

— …ночи с танцами под звездным небом. А знаете, это неплохая идея. Я бы не прочь отвезти вас на необитаемый остров, Кэролайн… — прошептал он тихо, чтобы не услышал Вэллз. Кэрри испуганно покраснела. — И оставить там, чтобы вы никому не смогли больше причинить вреда.

Кэрри отодвинулась в дальний угол «даймлера» и смотрела в окно, сжав кулачки, до тех пор, пока не преодолела вспышку злобы. Майкл невыносим и, как никто на свете, умеет взбесить ее!

Конечно, не он один виноват в этом. Джулия нагородила гору лжи о своей падчерице, да и сама она сегодня добавила дров в костер его остроумия. Но сколько бы Кэрри ни повторяла себе, что ее ничуть не заботит мнение о ней Майкла, с каждым прожитым часом она все яснее понимала, что это не так. Отношение этого мужчины все больше задевало ее.

Она взглянула на Майкла. Голова откинута на кожаный подголовник, глаза закрыты — никакой угрозы, напротив, его вид располагал к общению. Увиденный ею мельком более человечный Майкл О’Берри был необычайно привлекателен. Кэрри вдруг поймала себя на мысли, что женщина, которую он полюбит, должна почувствовать себя королевой. Но он не верил в любовь. Майкл открыл глаза, и взгляды, которыми они обменялись, были полны вопросов.

Адвокат проводил их в свой офис, попросил секретаря принести чай и вынул из папки документ.

— Мне объяснить мисс Ховард? — спросил он у Майкла. — Или вы предпочтете сделать это сами?

Майкл в ответ только мотнул головой.

— Хорошо. — И адвокат приступил к разъяснениям.

Это был добрачный контракт. Кэрри что-то слышала о таком и сейчас, с интересом внимая параграфам об имуществе, узнала, что у Майкла есть загородный дом не меньше дублинского, и в случае расторжения брака оба дома останутся за ним. Неприкосновенными, как и дело. Адвокат спросил, поняла ли она. Кэрри взглянула на Майкла и произнесла:

— Во всем этом нет никакой необходимости.

Майкл промолчал, но адвокат бодро улыбнулся.

— Я уверен, что так и есть. Простая предосторожность, для того чтобы защитить унаследованную собственность. Совершенно нормальная по нашим временам. — Он заглянул в документ. — В случае полного разрыва отношений в первые пять лет, повлекшего за собой развод, и при условии отсутствия потомства…

— Потомства?

— Детей, — грубовато пояснил Майкл.

Адвокат немного подождал, не возникнет ли у нее других вопросов, но Кэрри покачала головой, и он продолжил:

— При условии отсутствия потомства предусматривается одноразовая выплата в размере двухсот пятидесяти тысяч фунтов.

— А если будет… потомство?

Майкл, обернувшись, уставился на Кэрри, и она замерла, гадая про себя, что побудило ее задать этот дурацкий вопрос.

— Со временем будут оформлены отдельные соглашения, — заверил адвокат. — Учитывая некоторую поспешность заключения вашего союза, мистер О’Берри предложил пока не обсуждать этот пункт. — Он задумчиво посмотрел на Кэрри. — Тем не менее, если это беспокоит вас, мы можем, конечно, в ближайшие день-два…

— Нет. Это подождет, — прервал его Майкл.

— Все же, мне кажется, мисс Ховард имеет право на самостоятельное решение, — стоял на своем адвокат.

— Не имеет значения, — быстро проговорила Кэрри, чувствуя, что атмосфера незаметно накаляется. — Майкл прав. Это подождет. Могу я взглянуть на документ?

— Разумеется, — сказал адвокат слегка покровительственно и протянул ей соглашение.

И в этой мирной комнате, где пылинки танцевали в косых лучах солнца, Кэрри прочла составленный дотошным юристом текст до последнего слова, медленно и внимательно — так, чтобы быть уверенной в том, что все поняла правильно.

— Все ясно, мисс Ховард?

— Абсолютно.

Было абсолютно ясно, что Майкл считает ее способной в случае развода сражаться за каждую монету. Неужели он действительно полагает, что смог бы откупиться от такой беззастенчивой вымогательницы четвертью миллиона фунтов? Только одна из его картин — например, маленький Пикассо, занимающий почетное место в гостиной, — стоит как минимум в десять раз больше.

— Итак, мы подписываем?..

Адвокат улыбнулся, испытывая явное облегчение от того, что с сомнительным моментом покончено, и предложил ручку. Кэрри не взяла ее.

— Нет, не думаю. Спасибо.

Кэрри осторожно положила документ на стол и встала. Протянув адвокату руку, которую тот пожал несколько неуверенно, она сказала:

— Благодарю за терпение и сожалею, что ваши хлопоты оказались напрасными.

Не удостоив Майкла О’Берри даже взглядом, Кэрри вышла из здания и уселась в «даймлер».

— Пожалуйста, отвезите меня домой, Вэллз.

7

Кэрри чуть не подпрыгнула, когда дверь маленькой гостиной с шумом захлопнулась за вошедшим Майклом.

— Очень умно, Кэролайн, — мягко произнес он. Слишком мягко.

Ее рука дрогнула, и что-то тревожно сжалось в глубине живота, когда она медленно подняла взгляд от книги, которую пыталась читать. Кэрри не могла до конца понять, что вытолкнуло ее, дрожащую, несмотря на августовскую жару, из офиса адвоката. Но в запасе оставалось около часа, чтобы разобраться в этом.

Наглое предположение, что от нее нужно откупиться, что у нее нет чести ни на гран, жестоко потрясло Кэрри. Если бы ей нужны были его деньги, она бы с радостью ухватилась за возможность выйти за Майкла замуж, независимо от того, насколько бессердечной оказалась бы эта сделка. То, что он не понимал этого, больно ранило ее. И только остатки гордости удержали Кэрри от того, чтобы не закричать и не расплакаться по прочтении убогого контракта для проходимцев.

На протяжении бесконечно длинного часа, ожидая возвращения Майкла, Кэрри пыталась собраться с мыслями и напомнить себе, почему она выходит за него замуж. Но так до конца и не смогла этого сделать.

— Умно? — Ей удалось выразить сдержанное удивление.

Кэрри знала, что Майкл рассержен, но когда она заставила себя взглянуть ему в лицо и увидела свинцовые глаза, побелевшую вокруг носа и рта кожу, скрыть ужас оказалось сложнее, чем придать голосу вкрадчивую бархатистость, — она поняла, что мужчина не просто зол, он полон бешенства.

Пиджак Майкла был расстегнут, галстук болтался вокруг шеи. Он прислонился к двери, словно отрезая все пути к отступлению. Ее холодный вопрос явно не произвел на него впечатления.

— Пожалуйста, не изображайте оскорбленную невинность, Кэролайн! Эти большие голубые глаза могут одурачить весь мир, но они ни на секунду не введут в заблуждение меня. Вы решили, что без добрачного контракта будет легче сорваться с поводка и беспрепятственно преследовать мужа другой женщины.

Кэрри, сидевшая в расслабленной позе, которую тщательно отработала, готовясь к защите от предполагаемого нападения, потеряла самообладание. Не от того, что он обвинил ее в двуличности, — этого следовало ожидать. Все обстояло значительно хуже. Поскольку Майкл так решительно настаивал на женитьбе, Кэрри даже представить себе не могла, что он способен пойти на попятный. Когда гордость заставила ее вылететь из адвокатского офиса, она и думать не думала о том, что последует за ее отказом подписать несчастный контракт.

— Все было… — «Все было не так», — собиралась сказать Кэрри, но вовремя остановила себя. Она так упорно уверяла Майкла в нежелании выходить за него замуж, что, дай она сейчас обратный ход, сломайся и подпиши проклятый клочок бумаги, это вызовет в нем подозрения. Но нужно же что-то сказать! Он холодно смотрел на нее, ожидая продолжения.

— Все было… Что было, Кэролайн? Мне не терпится услышать!

Она слегка пожала плечами.

— В контракте указана… случайная сумма.

— И?

Кэрри взглянула на него, словно и не подозревая, о чем он говорит. Хотелось бы ей, чтобы так оно и было.

— Я не понимаю.

— Бросьте, отлично понимаете. — Он оттолкнулся от двери и шагнул в ее сторону. — Вы, конечно, способны далеко зайти в стремлении обеспечить свое существование, но, учтите, я вовсе не собираюсь поощрять ваши аппетиты…

Кэрри казалось, что ей снится бесконечный кошмар, из которого никак не вырваться, и который засасывает ее все глубже и глубже. Что ж, если Майкл так все воспринимает, она постарается угодить ему.

— И, — согласилась она несколько вызывающе, при этом на щеках ее выступили яркие красные пятна, — недостаточная.

На лице Майкла появилось выражение мрачного удовлетворения, и Кэрри поняла, что сказала именно то, что он ожидал услышать.

— Сто тысяч фунтов за каждый год, проведенный со мной, и вся одежда, которую вы приобретете, кажутся недостаточными? Вы были озабочены поисками работы, Кэролайн, и я поздравляю вас с большой удачей. Думаю, даже в самых смелых мечтах вы не воображали себе столь же хорошо оплачиваемой должности. Но вам, видите ли, этого мало!

Он уселся рядом с Кэрри на диване, закинув ногу на ногу и опершись локтем на колено, и бесстрастно взглянул на нее.

— Итак, моя милая невинная маленькая Кэрри, оставим пока все как есть или у вас в голове уже вертится определенная сумма?

Кэрри отодвинулась от Майкла, насколько позволял подлокотник дивана, и, словно защищаясь, обхватила коленки руками. Почему все так ужасно? Она тоскливо вздохнула.

— А не предоставить ли суду решить, что лучше?..

— Не впутывайте сюда закон, дорогая. Назовите вашу цену. Мне не терпится узнать, во сколько вы себя оцениваете.

— Я бы сказала, вопрос скорее в том, чего стоите вы, — ответила Кэрри.

Майкл улыбнулся. Но улыбка была недоброй.

— Да, я предполагал, что ваши мысли пойдут в этом направлении. — Он пожал плечами. — Но вынужден разочаровать вас. Подписывайте соглашение в его нынешнем виде, Кэролайн, или положитесь на милосердие судей, если считаете, что так лучше. Рискните.

Для Кэрри не имело значения — так или иначе. Она не притронется ни к единому грошу из его денег, но никогда не поставит свою подпись под таким контрактом.

— Тогда обратимся в суд. Судьи будут справедливы, в этом я уверена.

— Я тоже. И чем больше я заплачу своим юристам, тем справедливее они будут. — Он улыбнулся, весьма довольный собой. — Вы, конечно, понимаете, что вам придется быть очень, очень хорошей, чтобы увидеть хоть мелочь из моих денег?

— Хорошей?

— Образцом добродетели. Не просто осмотрительной, Кэролайн. Непорочной. Каждый день на протяжении двух с половиной лет. Я буду развлекаться напропалую, но для вас не предусмотрено даже «утешительного» приза в виде встреч с вашим любимым банкиром. — Его наслаждение казалось почти осязаемым. — Я испытываю большое искушение самому дать обет воздержания и заставить вас терпеть все пять лет. Нелегкий выбор, Кэролайн! Чего вы больше хотите — Гарри Клейтона или моих денег?

Кэрри не хотела ни того, ни другого. Розовые очки, через которые она смотрела на Гарри, обесцветились после его последних ужасных поступков. А что касается денег Майкла… Ей ничего не нужно! Но нет никакого смысла говорить ему об этом. Кроме того, это не соответствовало ее целям. Она приподняла рукой блестящие, искристые волосы и откинула голову на диванную подушку.

— Целомудренная жена, — задумчиво пробормотала Кэрри. — Возможно, быть ею значительно лучше, чем печатать на машинке, с точки зрения жизненного уровня. Вам следовало предложить мне «должность» жены, ведь трудовое соглашение обошлось бы вам значительно дешевле, чем…

Она замолчала, увидев, что его глаза угрожающе сузились.

— Я вовсе не намерен быть экономным.

— Нет, разумеется. Но ваши намерения начинают меня озадачивать. Почему вы решили, что счастье Лесли Клейтон стоит двести пятьдесят тысяч фунтов? Вы слишком циничны для такого донкихотского жеста. Или за вашей лощеной внешностью скрывается сердце, полное сострадания к несчастным? Возможно, вы бы сделали то же самое и для меня, если бы ситуация изменилась, — женились бы на Лесли, чтобы защитить мою…

— Нет! — Злой румянец выступил на его скулах.

Кэрри уставилась на Майкла, ошеломленная столь яростным ответом на свои поддразнивания. Что особенного было связано с Лесли, чтобы вызвать в нем такую защитную реакцию? Возможно ли, чтобы этот человек, уверявший ее, что никогда не завяжет роман с замужней женщиной, пленился хрупкой красотой супруги Гарри? И проявлял свою любовь подобным образом? Эта мысль могла бы показаться смешной. Но почему-то не казалась. Она была странно мучительной.

Майкл, словно чувствуя, что переборщил, слегка пожал плечами.

— Вы не нуждаетесь в моей защите, Кэролайн. Или вы забыли, что имеете репутацию разрушительницы семейного очага?

Кэрри виновато вздрогнула: за последние два дня она ни разу не вспомнила об отце. Майкл, заметив, но неправильно истолковав ее реакцию, продолжил:

— Я не в счет.

— Вы разговаривали с Джулией?

— Она звонила сегодня утром, чтобы принести свои поздравления. — Странные нотки в его голосе подсказывали, что все было иначе. — Кстати, Джулия уже долгие годы пытается меня женить и сейчас выразила только слабое сомнение…

— Мягко говоря.

— После всего, что ей пришлось претерпеть от вас, она была более чем сдержанной. Сестра, например, спросила, не слишком ли вы молоды, что немало меня позабавило.

Кэрри покраснела при напоминании о ее собственном малоубедительном возражении против женитьбы отца.

— И?

Его глаза ничего не выражали.

— И что вы возможно, слишком невинны для такого большого страшного волка, как я.

Кэрри сглотнула.

— И все?

— Да. Джулия — великодушная женщина. Я сказал, что время решит первую проблему, а сам я, несомненно, справлюсь со второй. — Майкл бесстрастно посмотрел на Кэрри. — Она заставила меня пообещать, что я буду… добр с вами.

— И действительно будете?

Его глаза сердито сверкнули.

— Ведите себя хорошо — и я стану принцем Очарование.

— Мне кажется, вы забрели не в ту сказку, — огрызнулась Кэрри.

— Правда? И какая же роль отводится мне?

— Чудовище? — предложила Кэрри.

— А вы Красавица? Должен предупредить: для того, чтобы приручить меня, требуется больше, чем поцелуй.

— В таком случае обсудим условия моей работы, чтобы легче было ориентироваться в ситуации. — Губы Майкла напряглись, но это ее уже не заботило. — Значит, так. Жена по краткосрочному контракту. Удобные жилищные условия. Немного развлечений. Никакой работы по дому… — Кэрри быстро взглянула на него, — или детей. Собственная комната и пользование машиной. Щедрое жалованье. Все предельно ясно. — Она помедлила, переводя дыхание. — Теперь о главном. Что именно ожидается от меня в ночную смену?

Рука Майкла взметнулась и прикрыла ее рот. Под тяжестью мужского тела Кэрри упала на диванные подушки.

— Я никогда раньше не платил женщинам, — проскрежетал он, злобно сузив глаза. Его палец с силой прижался к ее губам. — Хотелось бы знать, что вы можете предложить за деньги.

Кэрри была уже на пределе и, выйдя из себя, впилась зубами в палец. Майкл выругался, отдернув руку.

— Проклятая маленькая лисица! Вы пьете кровь.

— А вы надеетесь, что я ее поцелую?! — в ярости вскрикнула Кэрри.

И тут же невольно вспомнила, как однажды, под влиянием порыва, уже целовала эту руку. По тому, как потемнели глаза Майкла, она поняла, что он тоже помнит тот поцелуй, и Кэрри притихла, ощущая его участившееся дыхание, биение сердца, прижатого к ее груди, и тот особый мужской запах, смешанный с едва заметным цитрусовым ароматом одеколона, присущий только Майклу О’Берри.

Майкл приблизил руку к ее лицу.

— Да, — проговорил он низким голосом. — Лучше поцелуй.

Глядя на его длинные пальцы с ухоженными ногтями, Кэрри с головокружительной ясностью представила, каково это, когда такая рука ласкает тебя. Представила свою грудь в колыбели его чувственных пальцев, ладонь, крепко прижатую к ее животу…

Она коротко, с содроганием выдохнула, ошеломленная настойчивостью этих мыслей и своим неожиданным желанием. Нет, неправда, желание жило в ней с того первого поцелуя…

Кэрри опустила голову, чтобы Майкл не смог прочесть в ее взгляде голод, сверкавший ярче рождественских огней. Мгновение поколебавшись, она прикоснулась к широкой подушке его пальца своим, чтобы стереть едва заметную каплю крови, выступившую из ранки, оставленной ее зубами.

Прикосновение было коротким, но неуловимо интимным. Оно тут же установило между ними связь, которая, казалось, существовала всегда, но затмевалась ярким пламенем вражды. И когда она тронула губами красное пятнышко, румянец, заливший щеки, окончательно выдал ее.

— Кэролайн?

Она не смела поднять взгляда, боясь, что не увидит ничего похожего в его глазах. Обхватив шею Кэрри большой теплой ладонью, Майкл приблизил к себе ее лицо и начал нежно поглаживать пульсирующую жилку под подбородком. Его прикосновения ввели Кэрри в состояние транса, а когда она увидела затуманенные желанием глаза, прикрытые тяжелыми веками, словно электрический разряд пробежал по ее телу.

Кэрри подняла руку и провела пальцем по его лицу, гладкой коже, плотно обтягивающей скулы, вдоль четкой линии сулящих неистовство губ и, слегка приоткрыв их, коснулась кончика языка.

Внезапно что-то словно взорвалось в ней, воспламенив губы, заставив соски напрячься под нежным кружевом лифчика и пробудив блаженную боль желания внизу живота. Она испытала мгновение почти невыносимой муки, когда Майкл помедлил, будто подвесив ее меж небесами и адом, а потом, содрогнувшись, приблизил свои губы, и рот Кэрри раскрылся навстречу ему с тихим нетерпеливым стоном.

Прежние поцелуи Майкла волновали ее, но тогда он полностью владел собой. А сейчас, когда его язык в горячечной жажде исследовал ее рот, Кэрри поняла, что это совсем другое. Восхитительно, великолепно другое! Майкл совсем потерял голову и уже не мог больше сдерживаться.

Он ощутил дрожь Кэрри и тихо, почти со злостью выругался: пуговицы на ее блузке никак не поддавались, и Майкл нетерпеливо стащил легкий покров через голову Кэрри и отбросил в сторону. Было мгновение, когда она, казалось, смогла бы усмирить свою страсть, — короткое мгновение, пока Майкл впитывал взглядом мягкое сияние ее кожи, нежность вздымающейся груди. Но Кэрри неспешно расстегнула застежку лифчика, и…

Кэрри не смогла бы вспомнить, как они сбросили остатки одежды. Это не было длинной, обстоятельной любовной игрой. Не было бесконечных, томительных моментов ожидания, пока расстегиваются пуговицы, чтобы открыть соблазнительные изгибы женского тела для его губ, языка, осторожно покусывающих зубов. Не было ни слов любви, ни нежной ласки. Это было неистовым и яростным соитием двух людей, охваченных всепоглощающей страстью.

Кэрри вскрикнула, когда мужчина проник в нее, но от восторга, а не от боли. Только потом пришли и боль, и понимание того, что свершился этот дикий и варварский акт, и что она навсегда запомнит этот особенный, невероятно прекрасный момент в ее жизни.

Наконец Кэрри обессиленно откинулась на китайский ковер посреди комнаты, и некоторое время лежала бездыханная, прикованная к полу тяжестью Майкла. А затем начала смеяться. Это была эйфория, настоящее чудо!

— Всегда так бывает? — поинтересовалась она.

Майкл приподнялся на локте и взглянул на нее.

— Нет. Не всегда. — Его лицо вновь стало непроницаемым. — Обычно я делаю это в спальне. — Он встал и бросил Кэрри свою рубашку. — Надень, а то замерзнешь.

Майкл отвернулся, чтобы натянуть трусы, и Кэрри вдруг почувствовала себя очень несчастной. На мгновение она поверила: отныне все будет хорошо, он испытывает такой же восторг, однако теперь стало совершенно очевидно, что для него не произошло ничего особенного.

— Ты бы лучше пошла и оделась, Кэролайн.

Голос Майкла опять обжег ее холодом, и безвозвратно спугнул мелькнувшую было мысль, что он мог бы отнести ее в свою постель и опять заняться любовью — на этот раз медленно, получая наслаждение от каждого момента близости. Сумасшедшая! С какой стати ему делать это?

— Да. — Она встряхнулась. — Если позволишь.

— Выбери одно из своих великолепных платьев. Мы идем обедать.

Кэрри знала, что миссис Вэллз отпустили на ночь, но ей казалось, что нет никакой необходимости выходить из дома. Она попросту не хотела выходить! Она хотела, надев свою пижаму в серую и белую полоску, свернуться калачиком в кровати и постараться представить, будто ничего не произошло.

— Может быть, я сама приготовлю что-нибудь? — предложила. Кэрри.

— И что же — несколько устриц, прежде чем снова пустить в ход свои чары?

Он принялся собирать остатки их одежды, предоставив Кэрри любоваться его атлетической фигурой и мускулистой спиной со следами, оставленными ее ногтями. Она неосознанно протянула руку, чтобы коснуться Майкла, но он повернулся и заметил робкий жест. Кэрри отдернула руку так, словно ее застали за похищением сладостей.

— Вряд ли стоит делать это. Кроме того, приглашение давнее.

— Приглашение? — Он хочет, чтобы она пошла с ним в чей-то дом и ела — так, словно ничего не случилось? — Но меня наверняка не ждут.

— Если я приду с другой женщиной за два дня до нашей свадьбы, это будет выглядеть немного странно. — Майкл поднял ее брюки. — Боюсь, я испортил твой новый костюм.

— Пустяки. — Она не собиралась надевать его. — Я не лучше поступила с твоей кожей.

Кэрри прикоснулась к зигзагообразной царапине на его плече.

— Не смей! — воскликнул Майкл, уворачиваясь. Челюсти его сердито сжались. — Едва увидев тебя впервые, я понял: за этой напускной холодностью скрывается динамит. Теперь мне ясно, почему Клейтон считает, что от тебя трудно оторваться. Ты сыграла отличный спектакль, но, по крайней мере, причина поспешной свадьбы теперь скорее факт, чем фантазия.

Он не догадался! В охватившем их пламени страсти он не заметил, что она девственница.

— Гарри и я…

— Это не имеет никакого значения, — прервал ее Майкл. — Девственницы, дорогая, смертельно скучны. Кем бы ты ни была, ты, несомненно, не из их числа…

Новости о грядущей свадьбе обогнали их. Хотя мирное жужжание застольной беседы не прерывалось ни на миг, Кэрри чувствовала, что постоянно привлекает любопытные взгляды и вызывает множество догадок. Ее это не волновало. Она, казалось, онемела. Кэрри еще удавалось вяло отвечать на вопросы, но проявлять какую-либо заинтересованность она была не в силах. Да уж, ее не назовешь идеальным гостем.

Когда обедающие стали подниматься из-за стола, она сумела увильнуть от обсуждения новой пьесы, которую не смотрела и смотреть не собиралась. Кэрри извинилась и направилась в дамскую комнату. Однако та же идея посетила и других. Дверь была приоткрыта, и, когда Кэрри уже хотела войти, она услышала голоса.

— Не могу поверить! Блистательный Майкл О’Берри наконец попался на крючок!

— И понимаю почему. Она хороша собой… Такая свежая.

— Немного вялая.

— Он тоже. Эта парочка похожа на контуженных. Ты заметила, как старательно они избегали смотреть друг на друга? Голову даю на отсечение — голубки только что из постели…

— И собираются туда вернуться. Я слышала, как Майкл сказал Марку, что они уйдут пораньше, поскольку ему завтра лететь в Нью-Йорк… — Последовал снисходительный смешок.

Кэрри влетела обратно в гостиную, прежде чем сплетницы смогли обнаружить, что их подслушивали. Верный своему слову, Майкл вскоре извинился перед хозяевами, и они ушли.

— Как ты можешь так поступать? — раздраженно спросила Кэрри, когда они ехали домой.

— Как поступать, Кэролайн?

— Уходить раньше всех! Все подумают, что нам не терпится вернуться в постель.

— Они подумают так в любом случае. А ты показалась мне… разбитой, и я решил, что тебе стоит немного передохнуть.

— Возможно, ты прав, — сдержанно заметила Кэрри. — Слишком много всего для одного дня. — Она повернулась к окну и, не отрываясь, глядела в него, пока машина не подъехала к дому.

Как только за ними закрылась входная дверь, Кэрри быстро пошла через кухню, решив подняться и запереться в своей комнате.

— Кэролайн, подожди… — Когда она попыталась убежать, Майкл схватил ее за руку. — Подожди, — потребовал он.

— Чего ты хочешь, Майкл? — Голос ее дрожал, а ноги подкашивались.

— Я хочу сказать, что я…

Кэрри вздрогнула и отпрянула от своего спутника.

— Нет! — Не обращая внимания на его встревоженный вид, она продолжила: — Не смей говорить мне, что сожалеешь! — Кэрри вырвала свою руку. — Ты слышишь?

— Слышу, Кэролайн. — Он отступил на шаг и провел пальцами по волосам. — Я просто хотел, чтобы ты знала: завтра я лечу в Нью-Йорк и не увижу тебя до четверга. Вот и… все.

На мгновение Кэрри замерла. А затем отвернулась и взлетела по изящному изгибу лестницы наверх, не оглядываясь, преследуют ее или нет. Кэрри ворвалась в комнату и захлопнула дверь, зная, что дверь в свое сердце она закрыть так и не успела.

— Кэрри?

Она неохотно открыла глаза — у нее было никаких оснований радоваться наступившему дню.

— Кэрри, вставай, дорогая.

Девушка обернулась, моргая.

— Джулия? Что ты здесь делаешь?

— Майкл позвонил мне чуть ли не на рассвете и попросил приехать. Ты поживешь в моей квартире до четверга.

— В этом нет необходимости, — сказала она. — А потом, ты нужна отцу.

— Он приезжает днем. Вот — я принесла тебе чаю. Пей, а я пока отыщу какую-нибудь соль для ванной. — Кэрри отчаянно покраснела, и Джулия прикоснулась к ее щеке. — Я же просила его быть нежным. Но девственницы вроде тебя — большая редкость в наши дни…

— Он не знал.

— Не знал? Но как он вообще мог сомневаться?! — Джулия покачала головой. — Мужчины — такие идиоты! Хочешь, я ему скажу?

— Нет, — быстро произнесла Кэрри, и плечи ее испуганно приподнялись. — Он говорит, что девственницы смертельно скучны.

— А сейчас? — Джулия рассмеялась. — Майкл нашел тебя скучной? — поддразнила она.

— Он сказал, что у меня много недостатков, но скуки я не вызываю.

— Не так уж он и безголов. О, дорогая, ты не представляешь, как я счастлива! Я знала, что вы созданы друг для друга.

— Ты знала?

— Да. Как только я впервые увидела тебя, то поняла, что ты станешь идеальной женой для Майкла. Хотя, должна признаться, считала, что моему брату потребуется намного больше времени, чтобы осознать это. Мужчины, как правило, очень туго соображают, ты не находишь?

— Некоторые, безусловно, — ответила Кэрри, внезапно вспомнив о том, какое зло эта женщина причинила ее отцу.

— Ты на меня сердишься? — Джулия встала и направилась к окну, откуда повернулась тем прекрасно отрепетированным движением, которое уже стало ее визитной карточкой. — И правильно. Наверное, я не должна была так поступать, но, поскольку вреда от этого никакого… О, Кэрри! Все так замечательно! — И Кэрри, к своему удивлению, заметила блеснувшие в глазах Джулии слезы. Спектакль был великолепен!

Кэрри выбралась из кровати, стараясь не обращать внимания на боль, и накинула поверх пижамы халат.

— А как ты поступила, Джулия? — спросила она.

— Добавила немного — самую капельку — лжи. — У нее был такой виноватый вид, что если бы Кэрри знала свою мачеху чуть хуже, то рассмеялась бы. — Вынужденно. Майклу слишком хорошо известна моя склонность к сватовству. — Кэрри отступила на шаг. — О, Кэрри! Не смотри на меня с таким неодобрением! Ему нужно немедленно жениться, иначе он закончит, как наш отец, — найдет себе слишком молодую, и слишком поздно…

— Скажи мне, что ты сделала, Джулия! — настаивала Кэрри. Пусть эта женщина громко заявит о содеянном. Пусть признается.

— Разве это имеет сейчас какое-нибудь значение?

— Не могу судить до тех пор, пока не узнаю.

Джулия пожала плечами. Не так, как остальные, а едва заметным неуверенным движением.

— Я сказала ему, что с тобой бывает… сложно.

— Сложно?

— Ну, возможно, выразилась несколько сильнее, но, когда я впервые предложила Майклу, чтобы ты пожила у него неделю-другую до нашего возвращения, он отнесся к этому с та-а-аким подозрением…

— Сложно в чем, Джулия?

— В том, что касается моего замужества. Я чувствовала себя виноватой, потому что на самом деле ты замечательная, и так добра ко мне.

— Просто я хочу одного — чтобы отец был счастлив. И всегда хотела. Он пережил трудные времена… — Кэрри замялась, не зная, как много известно Джулии.

— Я знаю о его депрессии, наступившей после гибели твоей матери в автокатастрофе. И о чувстве вины из-за того, что она умерла, а он остался жив…

— Не была уверена в том, что отец рассказал тебе. Он очень болезненно к этому относится. Люди бывают так жестоки…

— От любимого человека… не должно быть секретов. Том понимает, сколь многим обязан тебе, Кэрри, и сколь многим тебе пришлось пожертвовать ради него.

Нет, не понимает. Он и понятия не имеет о том, сколько раз Гарри умолял ее уехать и сколько раз просил выйти за него замуж.

— Я… я не могу позволить, чтобы он снова страдал, Джулия.

— Ну, теперь-то нас двое, и мы убережем его от черной меланхолии. — Она с легкой улыбкой прикоснулась к своему животу. — А скоро будет трое. И еще Майкл.

— Ты говорила о том, что сказала что-то Майклу, — быстро напомнила Кэрри.

— Разве?

Ее падчерица не ответила.

— Да, кажется. Правильно. Ну, сказала, что ты обижена, так как вынуждена передать мне бразды правления в Гринфилде, вмешиваешься, когда я разговариваю с кем-нибудь из слуг… Что-то в этом роде. На Майкла все это не произвело, казалось, ни малейшего впечатления. Я не услышала ни слова сочувствия. Он только выразил уверенность в том, что его сестра придумает, как взять хозяйство в свои руки, не задевая твоего самолюбия. Твоего — заметь. И… — Она перевела дух. — Ну, я повздыхала немного. Вообрази эти вздохи типа «если бы ты знал хотя бы половину!» — С ее губ сорвался мягкий смешок. — Я заслужила награду за этот спектакль. Честно, Кэрри! Боже, я была сама неприязнь. Я так красочно описала ему, что ты должна чувствовать! Я заставила его вытягивать из меня слово за словом — о том, как ты шпионила, подслушивала мои телефонные разговоры, пыталась очернить меня перед своим отцом, — словом, предпринимала все возможное, чтобы я не вышла за него замуж.

Кэрри побледнела.

— О, дорогая, не смотри на меня так трагически! Если бы я сказала, что нашла ему идеальную жену, Майкл не подошел бы к тебе и на милю. Мой брат — самый убежденный холостяк в мире. Вернее, был.

Эта женщина либо младенчески невинна, либо талантливейшая актриса, подумала Кэрри. У нее сундук наверняка ломится от наград за сценическое мастерство.

— Последней каплей было то, что я выразила сомнения в разумности вашего брака. Мужчины всегда выслушивают советы и поступают наоборот. Ну, разве я не умница?

— Ты очень умна, Джулия. Возможно, даже умнейшая женщина из всех, кого я встречала, — искренне признала Кэрри.

8

Кэрри так и не увидела Майкла до самой свадьбы. Джулия уговорила ее переселиться в свою квартиру, опекала, водила по магазинчикам, зажав в руке кредитную карточку Тома Ховарда и отметая все отчаянные возражения Кэрри, твердившей, что ей ни к чему сногсшибательный наряд для скромной свадьбы всего лишь с несколькими приглашенными.

— Свадебное платье — не для гостей, моя милая, а для Майкла. И оно должно быть особенным. Он это заслужил.

Ну что тут можно было ответить? Кэрри подчинилась мягкому напору мачехи и даже вынуждена была признать, что узкая, как карандаш, юбка и крошечный жакет — костюм, который Джулия наконец признала шикарным, — действительно были таковыми, а шелк цвета старой слоновой кости как нельзя лучше сочетался с персиковым оттенком ее кожи. Шляпка в тон костюму — воздушная конструкция из шелковых листьев — довершила наряд, к полному удовлетворению Джулии.

Они неумолимо двигались все дальше и дальше — нижнее белье, коллекция повседневной одежды — дороже, чем Кэрри даже могла себе представить, — и вечерние платья, о которых можно только мечтать. И всюду их принимали как звезд. Казалось бы, Кэрри должна была испытывать небесное блаженство. Она предпринимала героические усилия, чтобы поумерить пыл Джулии, обеспокоенной ее бледностью.

— Идем, — сказала она наконец. — Я отвезу тебя домой. Тебе нужно отдохнуть, а то завтра будешь выглядеть изможденной.

— Это тебе нужно отдохнуть, — виновато возразила Кэрри.

Джулия была так добра и так увлечена предсвадебными хлопотами, что просто не могла быть тем ужасным созданием, чей телефонный разговор как-то подслушала Кэрри. А что, если отец прав? Что, если действительно произошла какая-то досадная ошибка? Кэрри всей душой желала, чтобы так и было.

Джулия погладила свой живот.

— Ребенок чувствует себя отлично, я уверена.

Упоминание о ребенке заставило Кэрри вспомнить Лесли. Интересно, сообщила ли она уже Гарри радостную новость? Кэрри озадаченно нахмурилась. Как же все-таки Майкл узнал, что Лесли беременна? Он с такой уверенностью говорил о грядущем отцовстве Гарри…

Какое облегчение вновь оказаться в квартире Джулии! Пока Вэллз переносил из машины бесчисленные большие, маленькие и совсем крохотные свертки, Джулия настояла на том, чтобы Кэрри прилегла на диван, а сама пошла готовить чай.

— Взгляни, Кэрри, Майкл прислал тебе цветы. Их принесли, когда нас не было.

Она медленно открыла глаза, и Джулия протянула ей букет красных роз. Сердце на мгновение забилось быстрее, когда Кэрри вытаскивала карточку из конверта. «До четверга. Майкл». Вот и все, что там было написано, — напоминание или предупреждение, замаскированное поступком, которого от него наверняка ожидала Джулия. Разве принц Очарование упустил бы такую важную деталь, как цветы, посланные любимой во время даже такой короткой разлуки?

Она со вздохом засунула карточку обратно в конверт.

— Кэрри? Что случилось?

— Ничего, — с отчаянием проговорила она. — Ничего не случилось. Так, просто нервы.

Да и как признаться, что этот брак без любви может оказаться в лучшем случае сносным. И только. Простое соглашение, которое ничего не означает. И вступить в такой брак после мимолетных мгновений экстаза, испытанного в объятиях Майкла, было выше ее сил.

— О господи! Иди сюда, детка! — Джулия обняла Кэрри и дала как следует выплакаться.

Время — друг ненадежный. Еле тащится, когда с нетерпением ожидаешь чего-нибудь приятного, но сейчас оно незаметно пролетело до четверга.

Только когда ушел парикмахер, и Джулия щедро покрыла румянами ее бледные щеки, Кэрри получила возможность спокойно обдумать свой шаг.

Посмотрев в зеркало, она увидела совершенно обыкновенную девушку, которая считала, что любит совершенно необыкновенного мужчину. Мужчину, знакомого с детских лет, — с тех самых пор, как он вытащил ее из деревенского пруда.

Кэрри даже не представляла себе, что ее чувства к Гарри могут оказаться не любовью, а преклонением впечатлительной маленькой девочки перед своим спасителем. Ведь никогда, даже в самых необузданных мечтаниях, она не могла вообразить, что откликнется на призыв Гарри с такой неудержимой страстью, какую пробудил в ней Майкл.

— Кэрри, мне пора идти… — Джулия помедлила на пороге, а затем вошла в спальню. — Закрепить тебе шляпку, пока я здесь?

Кэрри, вздрогнув, вернулась к реальности.

— Спасибо. Мне кажется, у меня есть руки, а на них — пальцы.

Не обращая внимания на эти слова, Джулия стала прилаживать шедевр из шелковых листьев к высокой прическе Кэрри.

— О, дорогая! Ты так прекрасна, что я сейчас расплачусь. Прошу тебя, никогда не разбивай сердце моему бедному брату!

— А ты разве не знаешь? — откликнулась Кэрри с наигранным удивлением. — Твой бедный брат утверждает, что у него нет сердца.

Джулия слегка озабоченно нахмурилась.

— Он прячет его под личиной цинизма. Но тебе-то должно быть известно, что это не более чем маскировка.

Кэрри нечего было ответить. Неправильно истолковав ее молчание, Джулия присела рядом.

— Он не рассказывал тебе? — И после небольшой паузы продолжила: — Нет, конечно! Ему было всего семь лет, когда наша мать полюбила другого.

Кэрри уставилась на Джулию.

— У нее был роман?

— Не просто роман. Она оставила нас. — Джулия помолчала. — То была бурная страсть. Я тогда с увлечением читала «Анну Каренину» и «Мадам Бовари», и стыдно признаться, эти книги безумно захватили меня. Я без труда могла представить моего бедного отца в роли старого скучного мужа… — Она вздохнула. — Надеюсь, мама жила счастливо. Недолгое отпущенное им время. Оба погибли во время урагана.

— Урагана?

— Он был американец, из Флориды.

— Майкл тяжело воспринял случившееся?

— Отец уговорил его написать матери и умолять, чтобы она вернулась. Непростительная ошибка — когда она не сделала этого, Майкл почувствовал себя отверженным… Не стала бы утверждать, что Майкл не в состоянии полюбить, как предположила одна бедняжка, которую он бросил. Просто он не встретил никого, кому бы смог поверить всем сердцем. До сегодняшнего дня. — Джулия взглянула на часы. — Пора. Удачи тебе, — прикоснувшись к щеке Кэрри, мягко добавила она.

Прибытие Кэролайн Энн Ховард в мэрию для заключения брака с одним из популярнейших холостяков Дублина было встречено салютом множества фотовспышек.

Она испуганно вцепилась в руку отца, и он, ободряюще сжав ее запястье, приостановился, чтобы фотографы сделали свое дело. Похоже, былая самоуверенность вернулась к нему, и он уже не выглядел загнанным и изможденным. По крайней мере, сейчас отец казался счастливым, и Кэрри потребовалось все самообладание, чтобы скрыть ужас, творившийся в ее душе.

— Готова, солнышко? — спросил он.

Она покрепче сжала серебряную, в викторианском стиле, подставку для цветов с букетом из кремовых фрезий и крошечных малиновых розовых бутонов, который Майкл прислал ей сегодня утром.

— Да, готова.

В маленьком зале собралось гораздо больше гостей, чем предполагала Кэрри, и все они повернулись к двери, когда невеста вошла. Но глаза ее видели только Майкла. В безупречном темном костюме, белой рубашке и скромном темнокрасном галстуке, он, казалось, на голову возвышался над толпой. Очень спокойный, очень серьезный, он протянул ей руку, и в этот миг полной тишины Кэрри отчетливо услышала хрипловатое отрывистое дыхание Гарри.

Вспомнив, для чего она здесь, Кэрри подала руку человеку, который так презирал ее. Помедлив мгновение, Майкл галантным жестом поднес холодные маленькие пальчики к своим губам.

— Мисс Ховард? Мистер О’Берри? — Энергичный голос регистратора нарушил почти осязаемое напряжение. — Пройдите, пожалуйста, сюда.

Церемония бракосочетания была краткой и до жесткости деловой. По ее окончании они вновь подверглись нападению журналистов и фотографов, которые на этот раз потребовали от новобрачных поцелуй для своих ненасытных объективов.

Майкл взглянул на Кэрри.

— Ты не против?

— А ты?

Его, казалось, поразил этот вопрос. Вместо ответа он взял ее лицо в ладони и поцеловал долгим поцелуем. За ними следом на ступеньках появились Джулия и Том. Известная актриса дала небольшой спектакль для своих поклонников, позволив Майклу и Кэрри беспрепятственно добраться до ожидавшего их лимузина.

— Несколько минут покоя. Ими нужно дорожить, сегодня их будет не так уж много, — сказал Майкл и повернулся к Кэрри. — Ты прекрасно выглядишь.

— Но не глубже кожи.

— Кэролайн… — Он поднял ее руку, лежавшую на сиденье между ними, но Кэрри вырвалась. Она не позволит относиться к себе снисходительно. Или пользоваться собой только потому, что он считает ее своей собственностью, которую купил и оплатил. Майкл достаточно ясно выразил свои чувства. А что касается самой Кэрри, — что ж, ей придется с этим смириться. Но тесных контактов, после которых она теряет самоуважение, больше не будет.

— И что теперь? — быстро спросила она. Майкл помедлил, явно ожидая, что Кэрри добавит еще что-нибудь, а затем пожал плечами.

— Миссис Вэллз подаст нам легкий ланч, а потом тактично удалится, чтобы мы…

— Я думала, днем тебе нужно быть в галерее, — поспешно перебила она.

— Боюсь разочаровать тебя, но мои сотрудники последние дни работали по-черному ради того, чтобы я смог провести этот день с женой. — Прикоснувшись пальцами к щеке, он повернул ее лицом к себе. — Мы могли бы проводить все наше время за шашками, — предложил он.

— Воинственные игры в нападение и контрнападение? Подходящее занятие. Но, боюсь, это ненадолго решит проблему.

— Не отправиться ли нам в загородный дом? По крайней мере, там мы останемся одни.

— Великолепно!

— Правда же, заманчивое предложение? Ты смогла бы остаться там и после уик-энда. Может быть, до среды. Я придумаю какие-нибудь объяснения…

— А что должно произойти в среду? — перебила его Кэрри.

— Ты ведь хотела посетить аукцион, помнишь?

— О да. — Она мельком заглянула в его глаза. — А после мне разрешат вернуться в загородный дом?

— Посмотрим. — Майкл отвернулся. — Ну вот и приехали. Попытайся выглядеть счастливой.

— Грустное лицо новобрачной, несомненно, нанесет ущерб твоей репутации.

— Я смогу это пережить. Но миссис Вэллз наверняка отнесет твой надутый вид на свой счет.

И поскольку миссис Вэллз ожидала их у дверей, чтобы принести свои поздравления и наилучшие пожелания, Кэрри постаралась исполнить просьбу Майкла. Затем она поставила цветы в воду и направилась в столовую.

— А что намечается на вечер? — спросила она. — Я бы хотела здесь…

Кэрри потеряла дар речи, увидев, что столовая наполнена цветами, а стол, разложенный на всю длину, уставлен тяжелым серебром, прекрасным китайским фарфором и искрящимся хрусталем.

— Нет, не беспокойтесь: у нас все под контролем. Здесь целая гора подарков для новобрачных. Мистер О’Берри велел перенести их в гостиную.

Кэрри пошла вслед за миссис Вэллз.

— Вот горе-то! От кого все это?

— Я составила список. Когда вы закончите рассматривать их, я накрою стол в малой гостиной. Надеюсь, вы не против, мистер О'Берри, потому что в столовой…

— Прекрасно, миссис Вэллз, — с отсутствующим видом перебил он. — Почему бы вам не сервировать его сейчас? Мы придем через минуту.

— О Майкл! Это ужасно, — воскликнула Кэрри, как только миссис Вэллз вышла. — Я не могу понять…

— Не можешь? — Он перевернул ярлычок. — Это от Лесли и Гарри. — Майкл поднял сверток и потряс его. — Интересно, что это?

— Прекрати!

Он пожал плечами и положил его на место.

— Возьми список и узнай, от кого все это, если тебе так любопытно. А потом пошлешь им ответные подарки. Когда все закончится, — добавил он мрачно. — Давай позавтракаем.

— Я не голодна, — пробормотала Кэрри. Ужасный смысл происходящего начал доходить до нее.

— Зато я голоден. — Он предложил ей руку. — Лучше улыбнитесь, миссис О’Берри.

— Для миссис Вэллз?

— Если это поможет.

Кэрри попробовала. И еще она попыталась что-нибудь съесть, но не смогла проглотить ни кусочка.

— Принести другое блюдо? Может, немного фруктов? — предложила миссис Вэллз, явно обеспокоенная тем, что приходится уносить тарелку Кэрри почти нетронутой.

— Все в порядке, миссис Вэллз. Мы уже закончили, — вмешался Майкл, вставая. — Кэролайн…

Кэрри медленно поднялась.

— Спасибо, миссис Вэллз. Все было прекрасно, я просто не могу…

— Не переживайте, миссис О’Берри. Я думаю, это все волнение. Вам просто надо пойти и притечь.

— Да, я так и сделаю.

Кэрри вдруг отчаянно покраснела, поняв, что имела в виду миссис Вэллз, швырнула салфетку на стол и поспешила из гостиной, не дожидаясь, пока Майкл откроет перед ней дверь. Она взлетела вверх по лестнице и устремилась к своей комнате.

— Куда ты? — Голос Майкла заставил ее остановиться на бегу. — Он стоял у двери в свою комнату и, когда Кэрри обернулась, взялся за ручку. — Сюда, миссис О’Берри.

У бедняжки мурашки побежали по коже. Он не потребует от нее… Они так не договаривались…

— Я… я лучше воспользуюсь комнатой для гостей.

— Ты больше не гость, — напомнил ей Майкл и открыл дверь.

Очень медленно, словно ступая по раскаленным камням, Кэрри направилась в его сторону. Казалось, этот путь займет целую вечность, но слишком скоро дверь резко захлопнулась, заставив ее вздрогнуть.

— Постарайся понять, что правдивое исполнение роли жаждущей любви новобрачной требует большего усердия, Кэролайн.

Она повернулась и взглянула на Майкла. Он стоял, прислонившись спиной к двери и явно чувствуя себя вполне уютно. Зато у Кэрри словно комок застрял в горле.

— Насколько… насколько я должна быть усерднее?

Он поднял руку и, дотянувшись, коснулся ее щеки кончиками пальцев.

— Разве это так трудно?

Кэрри не ответила. Это было на нее совсем не похоже. Губы Майкла слегка скривились в насмешке. В насмешке над собой.

— Видимо, миссис Вэллз права. Тебе нужно отдохнуть. Никто тебя не побеспокоит. — Он взялся за ручку двери, но глаза его неотрывно смотрели на Кэрри. — Я вернусь около шести. Только… только не могла бы ты слегка смять простыни?.. — И с этими словами Майкл вышел, очень тихо закрыв за собой дверь.

Мгновение Кэрри оставалась неподвижной, думая о том, что случилось бы, знай он, как легко ей было бы капитулировать. Но Майкл, по всей вероятности, лишь разразился бы новой серией едких замечаний. На миг слезы жалости к себе подступили к глазам, но, разозленная внезапной слабостью, Кэрри решительно сняла свадебный наряд.

— Приляг… Отдохни… — бормотала Кэрри. Неужели он и впрямь считает, что она в состоянии заснуть?

Словно назло всем, натянув джинсы и рубашку, Кэрри устремилась вон из спальни. Обернувшись на пороге, она скорчила гримасу. Если ему нужны смятые простыни, пусть потрудится сделать это сам.

Кэрри шла, не понимая, где она и далеко ли от дома. Ей просто необходимо было снова взять себя в руки, стать хозяйкой своей судьбы. С тех пор как Майкл увел ее из сада в Гринфилде, она не переставая танцевала под его дудку — все быстрее и быстрее и, в конце концов, почти утратила способность думать самостоятельно. Кэрри почти бежала, когда какофония автомобильных гудков внезапно заставила ее заметить, что она пересекает запруженную машинами дорогу, не глядя по сторонам.

Дрожа, Кэрри зашла в маленькое кафе и заказала кофе, которого не хотела. Ей просто нужно было посидеть в спокойной обстановке и постараться решить, что делать дальше. Возможно, просто исчезнуть до тех пор, пока не уляжется скандал?

Кэрри размышляла в течение нескольких блаженных минут. Уйти от Майкла, от Гарри, от Джулии и от всей этой неразберихи, в которую превратилась ее жизнь! Как было бы чудесно! Но если бегство и решит ее проблемы, то ненадолго. Кэрри сама приготовила себе постель и — независимо от того, насколько она жесткая, — придется туда лечь. Кроме того, она никогда не избегала трудностей. Она — миссис Майкл О’Берри, и следующие несколько месяцев проживет с этой ложью. Но на своих собственных условиях.

Наконец такси доставило ее к дому, и, войдя в холл, Кэрри увидела Майкла, сжимавшего телефонную трубку так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Только на мгновение в его глазах вспыхнуло облегчение, и он сделал шаг в ее сторону.

— Привет, — непринужденно бросила Кэрри, отворачиваясь, чтобы закрыть за собой дверь. — Ты рано вернулся. Или мои часы врут. — Она взглянула на них, приложила к уху и потрясла.

На скулах Майкла заиграли желваки.

— Где, черт возьми, ты была, Кэролайн?

— Точно не знаю. Так, просто гуляла без всякой цели.

— Гуляла? — переспросил он, явно не веря.

— Да, гуляла. Шаг за шагом — тебе ведь известно, как это бывает. Люди всегда так делали, пока машины не превратились в эпидемию.

Кэрри открыла темно-зеленую с золотым узором сумку, извлекла оттуда яркий шелковый галстук и вложила в руку Майкла.

— Моя прогулка непонятным образом завершилась у одного из славных магазинчиков, где я купила тебе подарок. Твои галстуки до ужаса скучны и консервативны. Ты примешь ванну первым или позволишь сначала мне?

Майкл не принял попытку Кэрри обойти молчанием свое исчезновение.

— Проклятье, Кэролайн, ты была так расстроена… Я не знал, что и думать…

— А где был ты, Майкл? — Когда я так нуждалась в тебе, подумала она, отчаянно нуждалась хоть в ком-то, кто поддержал бы меня, сказал, что этот кошмар рано или поздно кончится.

Он чуть вздрогнул. Затем незаметно для себя запустил пальцы в короткую черную шевелюру и пожал плечами.

— Мне нужно было кое-что сделать.

— Должно быть, что-то важное. Миссис Вэллз, вы не приготовите нам чаю? — Она приблизилась и подала руку мужу. — Пойдем, дорогой. Нам уже пора собираться.

Майкл помедлил мгновение, а затем взял Кэрри на руки и понес вверх по лестнице. Уже в спальне, не отпуская ее, он слегка нахмурил брови. Кэрри, у которой перехватило дыхание от неожиданного поворота событий — от того, что он так близко, и она слышит учащенное биение его сердца, — слегка пошевелилась.

— Ты уже можешь отпустить меня.

Майкл поставил ее на ноги.

— Что все это означает? — спросил он.

— Я всего лишь следую твоим инструкциям, дорогой. Стараюсь проявлять усердие, — сказала Кэрри, отходя на безопасное расстояние.

— Стараешься?.. Да твои старания способны вывести из себя даже святого! — взорвался Майкл.

— Я никогда не стала бы проявлять подобного усердия по отношению к святому, — ответила она, исчезая за дверью.

Просторное помещение, где стояла огромная ванна, снабженная старомодными латунными кранами, было облицовано темным благородным деревом. Добавив немного душистой пены, Кэрри улеглась в теплую воду и закрыла глаза. Итак, первый барьер преодолен: она самоутвердилась, но это лишь начало долгой, возможно, изнурительной, немой борьбы — задача не из простых… Внезапно легкий стук в дверь, прервав размышления Кэрри, испугал ее.

— Твой чай остынет, Кэролайн. Принести тебе чашку? — спросил Майкл.

Кэрри тут же напряглась, но усилием воли заставила себя расслабиться. Второй барьер — вынужденная близость. Ладно, чем скорее, тем лучше.

— Да, пожалуйста, — непринужденно отозвалась она, погружаясь до подбородка в пену.

Но когда дверь открылась, Кэрри зажмурила глаза. Она услышала нежное позвякивание фарфора: Майкл поставил чашку на угол ванны.

— Спасибо.

Он не уходил, и Кэрри наконец приподняла веки. Майкл смотрел на нее, озадаченно нахмурив брови.

— Если хочешь, воспользуйся душем, пожалуйста. Ты мне не помешаешь. — Попробовал бы он только!

— Нет? — Уголок его рта насмешливо приподнялся. — В таком случае, почему бы нам не разделить ванну? В ней вполне могут поместиться двое.

— Уверена, что тебе это известно по опыту. Но ни разу, даю голову на отсечение, тех двоих, кто в ней устроился, не разделяло расстояние пушечного выстрела. Тем не менее, можешь попробовать.

Майкл усмехнулся.

— Ну ладно, пусть будет душ. Холодный — как ты считаешь?

— Это твоя идея.

Он сбросил купальный халат, и за короткое мгновение она успела рассмотреть его великолепное тело, но ее рука почти не дрогнула, потянувшись за чаем. Кэрри гордилась собой.

Майкл, по-видимому, понял ее намек и, не нарушив уединения супруги в гардеробной, где она переодевалась к вечеру, прошел прямо в спальню.

Удовлетворенная наконец своим видом, Кэрри открыла дверь и подождала, пока Майкл заметит ее присутствие.

Платье из шифона цвета полуночи обвивало ее как любовник, лаская изгибы тела и целуя при ходьбе колени. На ногах были крошечные замшевые туфельки в тон. Просторный жакет из сиреневато-бирюзовой парчи и яркий сапфир на пальце довершали картину.

— Кэролайн…

Майкл потянулся к ее руке, но Кэрри прошла мимо. Его глаза сказали ей все, что она хотела знать: он желал ее. И это радовало — потому что теперь Кэрри была уверена: эти месяцы станут для него не менее мучительны, чем для нее. Возможно, он даже поймет глупость своего предположения о том, что она способна преследовать Гарри.

Произошло нечто странное. После череды дней, когда почва буквально ускользала у нее из-под ног, Кэрри вдруг почувствовала себя невероятно мудрой и сильной. И сейчас, когда она собиралась всерьез разозлить Майкла, это было очень кстати.

— Майкл, я хотела спросить…

— Вопрос может подождать? У меня для тебя кое-что есть.

— О?

Он протянул к ней руку, и сказочный кулон сверкнул жемчугами и бриллиантами на его пальцах.

— Он теперь твой. Когда-то эта вещь принадлежала моей бабушке.

Кэрри ощутила легкий болезненный укол сожаления. Все могло быть совершенно иначе. Должно было быть.

— Королевское украшение? — Ей страстно хотелось, чтобы Майкл застегнул его у нее на шее. Но не в такой ситуации. — Боже праведный, неужели именно твоя бабушка была той звездой немого кино, имевшей в любовниках принца? — непринужденно спросила Кэрри, лишь бы скрыть от него, что вот-вот расплачется.

— Повернись, Кэролайн, я застегну, — сказал Майкл резко.

Кэрри накрыла ладонью его пальцы и сжала их на драгоценности.

— Сохрани свои семейные реликвии для жены, которую полюбишь, Майкл. — Она встретила изумленный взгляд мужа и, собрав всю свою смелость, выдержала его. — Вот о чем я собиралась попросить тебя… Я бы хотела надеть сегодня вечером свой медальон. Можно повесить его на ленту, если цепочку еще не починили.

Майкл не выглядел бы более потрясенным, даже если бы Кэрри ударила его. Он отпустил кулон, и тот с грохотом упал на туалетный столик. Казалось, Майкла больше не интересует, что с ним станет.

— Цепочку починить не удалось, и я заменил ее.

Выдвинув ящик, он достал маленькую коробочку и протянул Кэрри.

Она вынуждена была напомнить себе, что ей нечего стыдиться. Продолжая гнуть свою линию, Кэрри даже не шевельнулась, чтобы взять коробочку, а вместо этого повернулась спиной к Майклу.

— Ты не застегнешь? — спросила она, взглянув на супруга через плечо.

— Проклятье, Кэролайн!..

— Если содержимое медальона так волнует тебя, взгляни на него.

Он открыл коробочку, взял медальон с бархатной подкладки и мгновение держал яркий золотой овал на ладони.

— Ничуть не волнует, — хрипло проговорил Майкл.

И Кэрри немало утешило то, что непоколебимый Майкл О’Берри провел немало времени, застегивая простейший замок, — так у него тряслись руки.

Они вошли в галерею под взрывы аплодисментов. Кэрри взяли в кольцо, и Майкл представил ее каждому сотруднику. В честь новобрачных была откупорена бутылка шампанского.

Желая сохранить ясную голову, Кэрри потихоньку потягивала золотистый напиток. Когда сотрудники разошлись по своим местам, Майкл взял ее бокал и значительно произнес:

— Кэролайн…

— Ой, посмотри, папа и Джулия уже здесь. Ну разве она не великолепна? — И Кэрри, покинув Майкла, устремилась к ним и расцеловала обоих.

— Кэрри, ты выглядишь просто потрясающе! — сказал отец.

Джулия закивала.

— Я знала, что это платье — для тебя, но была уверена, что ты наденешь к нему бабушкины побрякушки. — Она слегка понизила голос. — Едва увидев тебя в них на фотографии в газете, я сразу поняла, что они попали по назначению. — Джулия повернулась к брату. — Почему ты не позволил Кэрри надеть…

Но ему не дали возможности защититься, поскольку вмешался отец Кэрри.

— Она надела медальон матери. — Его глаза сияли ярче обычного, когда Том неуверенно повернулся к Джулии. — Это был мой первый подарок дочке. Она была в нем на нашей свадьбе.

Кэрри почувствовала, как Майкл замер рядом с Джулией, которая наклонилась к медальону.

— Красивый. И какой тяжелый! Можно заглянуть внутрь? — И прежде чем Кэрри смогла остановить ее, расстегнула застежку. — Ой, Кэрри, ты так похожа на свою мать! — Джулия рассмеялась. — Том, это в самом деле ты? Твои волосы! Они до самых плеч! — Она повернулась к брату. — Майкл, посмотри — так забавно!

Кэрри догадалась, что Джулия все это говорила специально для мужа, желая показать тому, что она понимает, как он любил свою первую жену, и от этого не чувствует себя задетой.

Очень медленно, очень напряженно Майкл перевел взгляд на две маленькие фотографии, которые словно улыбались друг другу с разных створок медальона.

— Действительно, забавно, — согласился он.

Но его эта совсем не забавляло. Ни в малейшей степени. И, даже не обернувшись к Кэрри, он покинул их кружок, чтобы поприветствовать первых посетителей, которые пришли посмотреть выставку и познакомиться с новой миссис О’Берри.

— Кэролайн. — Майкл протиснулся сквозь толпу через пару часов. — Пора возвращаться домой. Я обещал захватить Лесли и Гарри. Ты не поищешь их?

Кэрри видела мельком, как Майкл беседовал с Лесли, водя ее по выставке, — очевидно, рассказывал о художниках. Осаждаемая людьми, желавшими новобрачной счастья, Кэрри не могла, да, пожалуй, и не решилась бы присоединиться к ним. Майкл и Лесли, казалось, были так поглощены друг другом, так обособлены от шумной болтовни, наполнявшей галерею, что сердце Кэрри сжалось. Она поискала глазами Гарри и увидела его разговаривающим с ее отцом. Но Гарри, похоже, тоже был обеспокоен поведением этой парочки и неотрывно следил за ними ревнивым взглядом…

Кэрри наконец нашла Лесли и Гарри и избавила их от утомительной дискуссии на экономические темы.

— Майкл сказал, что вы едете с нами. Если готовы…

— О да. Но здесь так чудесно! — с восторгом воскликнула Лесли. — Мне вдруг захотелось коллекционировать современную живопись.

— Я плесну пару банок краски на стену, если тебе так нравится, — предложил Гарри.

Лесли покраснела.

— Гарри, ради бога…

— Ведь ты не заберешь все это с собой, правда? — паясничал ее муженек. — Или собираешься? Но, сдается мне, ты здесь не одна.

И с тяжелым сердцем Кэрри поняла, что Гарри имел в виду не живопись.

9

Дом сиял, словно витрина, когда они подъехали к нему, и Лесли не без основания воскликнула с благоговейным трепетом:

— Как он прекрасен! Мне просто не терпится все осмотреть. У нас есть время?

Прежде чем Кэрри успела заметить, что Майкл был бы лучшим гидом, он вмешался сам:

— Я непременно устрою тебе экскурсию на досуге. Но сейчас вы, возможно, хотите освежиться? — Он повернулся к Кэрри. — Почему бы тебе не проводить Лесли наверх, дорогая, а мы бы пока поболтали с Гарри?

Сердце у Кэрри замерло. Вражда между двумя мужчинами была тщательно скрыта налетом вежливости, но ее нервы были так натянуты, что она ощущала малейшие нюансы. А слово «поболтаем» прозвучало для нее как зловещее предупреждение.

Одна Лесли пребывала в счастливом неведении.

— Лучше оставить тему искусства, — посоветовала она полушутя-полусерьезно. — Ты уже наверняка заметил, Майкл, что мой муж — обыватель.

— В таком случае мне, возможно, удастся… переубедить его, — ответил Майкл, открывая дверь в кабинет.

— И не надейся, — почти прорычал Гарри. — Кроме того, нам нужно обсудить кое-что гораздо более важное… — Его голос прервался, когда Майкл закрыл дверь.

— Пойдем, Кэрри. — Лесли кипела от возбуждения. — Мне до смерти хочется взглянуть на эту знаменитую кровать под балдахином.

— Знаменитую? — бесцветным голосом повторила Кэрри. Она словно приросла к полу, уставившись на дверь кабинета, за которой ей уже чудился треск мебели, свидетельствовавший о том, что у мужчин дело дошло до драки.

— Майкл говорил, что у нее славная история, — настаивала Лесли.

Кэрри наконец заставила себя обернуться к своей гостье.

— У моего мужа оригинальный взгляд на историю, — сказала она и, посмотрев в последний раз на дверь, стала подниматься по лестнице. — Надеюсь, в его словах не было ничего шокирующего?

Лесли рассмеялась.

— О, я не поверила ни единому его слову, но это было так забавно! Он удивительный… — Ее голос замер, когда Кэрри открыла дверь в спальню. — О, Кэрри!

Огромная кровать сразу привлекла к себе внимание. Высокие светильники по углам мягко освещали тяжелые драпировки, покрывало, а также кремовый шелк и кружева роскошной ночной рубашки, которую Кэрри видела впервые. И повсюду розы — темно-красные, источавшие волшебный аромат. Это было великолепно! Нечто достойное голливудских фильмов. Кэрри не покидало ощущение, что это и в самом деле сценическая декорация. «Почему бы тебе не проводить Лесли наверх, дорогая?» Ну конечно! Последнее убедительное доказательство. Но кого Майкл пытается убедить?

Лесли шагнула к кровати и прикоснулась к тяжелой вышитой драпировке.

— Ты должна чувствовать себя королевой, засыпая в такой кровати, — проговорила она.

— Не знаю, — рассеянно пробормотала Кэрри, проводя пальцами по мягкому шелку ночной рубашки. Она была глубоко обеспокоена внезапным приступом неодолимого желания. — На самом деле я здесь еще не спала…

— О, Кэрри! Ты невыносима! — смеясь, воскликнула Лесли. — Ты просто хочешь заставить меня ревновать!

— Нет… — Кровь прилила к щекам Кэрри, когда она поняла, что сказала, и как Лесли может истолковать ее слова. — Я лучше пойду вниз, — быстро проговорила она. — Гости придут с минуты на минуту. Ванная там. Ты найдешь обратную дорогу?

Когда Кэрри спустилась вниз, Майкл стоял у лестницы.

— Ну как, спальня произвела на нее впечатление?

Значит, все его усилия действительно были направлены на то, чтобы не нарушить покой Лесли. Кэрри поежилась, словно от холода.

— Где Гарри? — быстро спросила она, стараясь преодолеть неожиданно вспыхнувшее чувство разочарования. — Что ты сказал ему, Майкл?

Тот посмотрел слегка озадаченно.

— Думаю, тебе стоило беспокоиться о том, что он сказал мне.

Кэрри побледнела.

— Что?

Он поднял руку и коротко провел пальцами по ее плечу.

— Мне нравится это платье.

Всего одно прикосновение лишило Кэрри способности думать, двигаться, дышать. Вид его спальни — их спальни, эта ночная рубашка… поколебали ее уверенность в своих силах. Она робко заглянула в его глаза — непроницаемы, как и прежде. И Кэрри с болью вспомнила, что для Майкла ничего не изменилось. Любое проявление заботливого внимания — как эта спальня — не более чем витрина, вывеска, декорация.

Ну что ж, тогда она покажет собственный спектакль. Подняв руку, Кэрри прикоснулась к мягкой ткани платья, обтягивающей ее грудь.

— Я рада, что платье тебе нравится, Майкл. — Кэрри опустила ресницы. — Оно стоило тебе целого состояния. — И направилась к дверям, впустившим первых гостей.

Это был самый длинный вечер в ее жизни. Кэрри улыбалась и непринужденно переговаривалась с людьми, которых никогда раньше не встречала, и, когда Лесли, переполненная впечатлениями, собралась уйти пораньше, она испытала огромное облегчение и… чувство вины.

— Может быть, мне поехать с тобой? — заботливо предложила Кэрри, когда Гарри усадил Лесли в машину.

Но та немного устало улыбнулась.

— Ты не можешь уйти с собственного свадебного обеда, Кэрри. Гарри позаботится обо мне. — Она сжала руку мужа. — Правда, милый?

Кэрри почти жалела Гарри. После беседы с Майклом он стал каким-то подозрительно спокойным и все время поглядывал то на Лесли, то на Майкла, словно пытаясь что-то понять.

В ответ на слова жены он только кивнул.

— Хорошенько присматривай за ней, Гарри. Если что-нибудь понадобится, обращайся ко мне. Я позвоню вам попозже.

— Спасибо, Кэрри. Спасибо… за все. — Его глаза досказали остальное. Наверное, кризис в их семейных отношениях миновал, когда он узнал, что Лесли носит его ребенка.

— Она в порядке? — спросил Майкл, выходя в холл в поисках Кэрри.

В его голосе слышалась такая нежная забота, что Кэрри на мгновение почувствовала жгучую вспышку ревности — скверной, тошнотворной ревности. Как ей была необходима такая забота, такая нежность!

— Да. Они оба в порядке. Как ты узнал, что она беременна?

Майкл посмотрел на Кэрри затуманенным взором.

— Женщины по-особому выглядят во время беременности.

— А ты специалист в этом вопросе?

— Я провел всю свою жизнь, внимательно наблюдая за окружающими…

— И стал внимательнее во сто крат, когда познакомился с Лесли. — Глаза Кэрри потемнели до цвета индиго, и ей пришлось впиться ногтями в свою ладонь, чтобы удержаться от слез. — Не понимаю, почему ты не поощрял меня сбежать с Гарри. Случись такое, и путь для тебя был бы свободен.

Она повернулась, чтобы немедленно уйти прочь, но Майкл поймал ее за руку.

— Прими мои уверения, Кэролайн, в том, что остаток вечера я безраздельно посвящу тебе.

Однако столь заманчивое обещание ее почему-то не утешило.

Когда за последним гостем закрылась дверь, Кэрри направилась к телефону.

— Что ты собираешься делать? — спросил Майкл.

— Позвонить Гарри и узнать, как дела у Лесли. Наверняка ты хотел бы того же.

Он помолчал, а затем пожал плечами.

— Передай, что я люблю ее.

— Скажи ей это сам при встрече.

Майкл нахмурился.

— Ты на что-то намекаешь или у тебя просто дурное настроение?

— Предоставляю тебе решить самому.

Кэрри повернулась к нему спиной и набрала номер отеля.

— Ну? — Майкл уже снял пиджак, ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и обнажил мощную шею, привычно склонив голову немного влево. Он устал. Кэрри так хотелось подойти к нему, обнять и утешить…

Но она заставила себя спуститься с небес на землю. Сколько же глупости отпущено на долю одного человека!

— Лесли спит. Гарри просил передать благодарность за прекрасный вечер… и обещал позвонить тебе через пару дней. — Кэрри помедлила. — Зачем, Майкл?

Утомленный супруг, наливавший себе бренди, качнул бутылкой в ее сторону и, проигнорировав вопрос, в свою очередь поинтересовался:

— Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. С меня довольно.

— Но ты же ничего не пила весь вечер, кроме минеральной воды.

Он, по-видимому, не спускал с нее глаз на протяжении всего обеда, но ведь именно этого ожидали гости от влюбленного мужа. Хотя актрисой была Джулия, Майкл тоже вполне преуспел бы в профессии лицедея. Только Кэрри сумела заметить его нежные взгляды, обращенные к Лесли.

— Мне кажется, я поступаю мудро, сохраняя трезвую голову. И была бы очень благодарна, если бы и ты делал то же самое.

— Откровенно говоря, дорогая, трезвая голова сегодня ночью — плохой помощник.

— Понимаю. Но столь нелепый фарс — твоя блестящая идея, и мне бы хотелось быть уверенной, поскольку уж мы вынуждены делить это чудовищное ложе, ты вспомнишь, что спишь рядом с женой, а не с какой-нибудь более восторженной знакомой.

Майкл повернулся к ней.

— Ты не права, и сама это знаешь. Я никогда не сплю с просто знакомыми. Если честно, то сейчас я даже не хочу спать с тобой. И потом, нам обоим известно, до чего ты восторженна.

Кэрри даже испугалась того, как задели ее эти слова.

— Рядом, — повторила она ровно, хотя лицо ее покрылось красными пятнами, — а не с… Но, пожалуйста, не принуждай себя, Майкл. Ты вполне можешь поспать на диване.

— Извини, милая, спектакль должен продолжаться. — Он допил бренди и, вновь наполнив бокал, повернулся к Кэрри. — Ну, скажи, тебе понравилась свадьба? Она не обманула твоих ожиданий?

— Кое-что понравилось. Но в основном она была изматывающей.

— Значит, нет? Идеальной мисс Кэрри Ховард не понравилось? — Майкл неотрывно смотрел на нее. — Ты ведь идеальная, правда? Все мне твердят об этом — твой отец, Гарри, Лесли. В меру сахара, пряных приправ — блюдо на славу! Даже Джулия вечером решила признаться, что была не совсем честна, пытаясь очернить тебя… — Майкл прислонился к шкафу. — Она думала, что я сержусь на нее за сватовство. Поскольку я оказался в полном неведении относительно того, о чем она говорит, Джулии пришлось объяснить. Она удивилась, что ты не рассказала мне о ее откровениях.

— В этом не было никакого смысла.

— Никакого смысла?

— Разве ты поверил бы мне? — Кэрри вызывающе подняла голову. — Разве ты вообще когда-нибудь мне верил?

— Не припомню, чтобы ты очень старалась убедить меня в своей искренности. Взять хотя бы случай с медальоном. — Майкл протянул руку. Костяшки пальцев скользнули по шелковистой коже, когда он попытался открыть медальон. — Ты даже не пыталась исправить мою ошибку. Разве не так?

— А ты, Майкл, на моем месте стал бы доказывать свою невиновность?

— Может быть, и нет, — уступил он. — Но просить меня застегнуть его у тебя на шее, зная, о чем я думаю… Славный поступок. — Он резко захлопнул и отпустил медальон, позволив ему упасть на грудь Кэрри. — Очень… гуманный. — Майкл отпил из своего бокала.

— Я никогда не пыталась казаться иной, чем я есть.

— Нет. И у меня есть веская причина поинтересоваться, сколь гуманной ты можешь быть.

— Сказочка Джулии намного ближе к правде, чем она себе представляла, — быстро сказала Кэрри, надеясь, что ей удастся сменить тему. — Я не совала нос в ее дела, но однажды подслушала телефонный разговор. Она беседовала с любовником…

— С любовником?

— Она заявила, что сохранила за собой городскую квартиру, где они смогут встречаться. Очевидно, ее любовник — женатый человек, поскольку она безумно обрадовалась, сумев убедить моего отца, что ребенок от него.

Если Кэрри надеялась разозлить Майкла, то ее ждало разочарование — он был явно озадачен.

— Джулия? Перескажи мне лучше, что ты в точности слышала. Слово в слово.

Это было нетрудно. Слова огненными буквами запечатлелись в памяти Кэрри. Когда она закончила, Майкл лишь покачал головой.

— Ответь, Кэролайн, если ты действительно веришь в этот вздор, неужели ты не испытывала ни тени неловкости, проводя последние три дня с Джулией и позволяя ей столько делать для тебя?..

— У меня не было выбора, — молвила Кэрри, но ее щеки почему-то покрыл густой румянец.

— Пойми, тут какое-то недоразумение. Не в характере Джулии так… лгать и хитрить.

— А ее методы сватовства не в счет? — иронично спросила Кэрри и, немного неуклюже пожав плечами, добавила: — Впрочем, ты, наверное, будешь рад узнать, что папа думает так же.

— И ты пошла к Тому с этой невероятной чушью?! Господи, если бы он поверил тебе…

— Но он не поверил. И мне кажется, этому должно быть какое-то объяснение…

— Конечно, оно есть… — Майкл повернулся к жене спиной и уставился в потолок. — Полагаю, я должен радоваться тому, что ты оказалась вовсе не такой идеальной, как все пытались мне внушить. Никто, в ком осталась хоть капля совести, не согласился бы на роль подружки невесты в подобной ситуации. Тебе же ненавистна Джулия.

— Ты воображаешь, мне это нравилось? Я делала это ради отца.

— О нет, Кэролайн! Ты делала это ради себя. — Майкл обернулся и уставил в нее палец, как прокурор в подсудимого. — Чтобы вернуть расположение папочки. Тебя, несомненно, повергло в шок открытие, что ты можешь и не выиграть в этом соревновании с Джулией. — Он опустил руку. — Честно говоря, я испытываю едва ли не облегчение из-за того, что мне уже не нужно винить себя…

— Винить себя? — Кэрри окончательно запуталась. — Пожалуйста, Майкл, не пей больше бренди. — Она двинулась к двери. — Я приготовлю тебе кофе.

Но Майкл, схватив за руку, остановил Кэрри.

— Я не хочу кофе. Кроме того, ты еще не слышала самого интересного.

— Интересного? — Сердце в груди у Кэрри подпрыгнуло. Господи, хватит ли у нее сил вынести что-то еще?

— Ты знала, что Гарри подумывает о переезде в Англию? Ему, по-видимому, предложили перевод в лондонский филиал — перевод с повышением.

Кэрри оттолкнула руку Майкла и с изумленным видом опустилась на диван.

— Он не должен…

— Гарри был немного озабочен тем, что Лесли придется оставить работу, если он примет предложение. Как трогательно, ты не находишь? — Он сел рядом, вытянув перед собой длинные ноги. Теплая мужская рука задела ее плечо, и Кэрри нервно отодвинулась. — Если, конечно, он не считает это удобным предлогом для того, чтобы оказаться с ней по разные стороны Атлантики.

— Мне все равно.

Майкл издал нечто похожее на смех.

— Знаешь, а я в ответ заметил, что, если он останется здесь, это будет не очень-то благоразумно по отношению к… — Рука Кэрри взметнулась ко рту. — Да. Вот была бы шутка! К счастью, он прервал меня, прежде чем я успел выставить себя круглым дураком. Он подумал, будто я имел в виду Лесли.

Кэрри испустила вздох облегчения: после всех перенесенных ею испытаний она бы не выдержала, если бы Майкл проговорился о своих чувствах к жене Гарри.

— Что он сказал? — спросила Кэрри.

— Гарри, крайне обеспокоенный, требовал от меня заверений, что я не буду тебя обижать. — Майкл скорчил гримасу. — Он, по-видимому, сомневается в том, способен ли я быть хорошим мужем. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не перебивая выслушать лекцию о счастливой доле Майкла О’Берри, — повернулся он к жене, — и твоей невинности…

Кэрри побледнела. Она хотела что-то сказать, но язык не слушался ее.

— Надеюсь, мне удалось убедить его в том, что мои намерения самые благородные.

— Это… Тогда все в порядке.

— Я рад, что ты согласна с этим. Гарри Клейтон — очень сложный молодой человек. Ему потребуется время, чтобы разобраться в себе.

Кэрри устало кивнула.

— У Лесли случился выкидыш сразу после их поспешной свадьбы. — Кэрри успела заметить, как при этих словах лицо Майкла на миг болезненно исказилось, но он тут же взял себя в руки. — Надеюсь, на этот раз все будет в порядке. Но Лесли еще не сообщила ему…

— Полагаю, после сегодняшнего вечера он сам догадался обо всем. — Губы Майкла скривила насмешливая улыбка. — Если только твой Гарри не законченный глупец.

— Он не… — Кэрри, прервав себя, умолкла. Защищать Гарри уже не ее забота.

— Возможно, я несправедлив. Он, конечно, не больший глупец, чем я. В этом-то и вся ирония, ты не находишь?

Кэрри не заметила никакого движения, однако Майкл почему-то вдруг оказался в опасной близости от нее.

— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.

— А мне кажется, понимаешь. Я думал, что владею ситуацией, принуждая тебя выйти за меня замуж, чтобы защитить Лесли.

— Расстаться со своей драгоценной свободой — благороднейшая жертва. Тем более ради девушки, с которой практически не знаком.

— Жертва. — Он словно пробовал слово на вкус. — Да. Пожалуй, это правильное определение. Но, похоже, в жертву себя принес не я. А ты. — В своем стремлении отодвинуться подальше от Майкла Кэрри уже достигла конца дивана. — У тебя уже был разработан план побега. И тут Гарри стал умолять тебя уйти с ним. Ты вышла за меня замуж, чтобы окончательно убедить его в том, что он тебя не интересует. Очень благородно!

— Я поступила благородно? — Но убийственный сарказм, с которым Кэрри намеревалась произнести эти слова, испарился под проницательным взглядом Майкла. Она покачала головой. — Не знаю, сохранится ли их брак, но я вовсе не хотела быть причиной его расторжения. — Она подавила дрожь в голосе. — Поэтому я и сказала Гарри, что собираюсь за тебя замуж… В конце концов, ты сам на этом настаивал.

Майкл, казалось, вернулся мыслями из запредельной дали и бросил на Кэрри быстрый взгляд.

— Только поэтому? Ты как следует подумала?

Разве для него имеет значение, сколько часов она провела, размышляя над этим? Как мучилась в том маленьком кафе?

— Это очевидно и без долгих раздумий. У нас с тобой наконец появилась общая цель. Несколько месяцев пролетят незаметно.

— Я рад, что ты так считаешь. Это, несомненно, объясняет одну вещь, которая озадачивала меня.

Кэрри не торопила Майкла, опасаясь услышать очередную колкость, но выхода у нее не было.

— Это объясняет, моя дорогая жена, почему ты даже не пыталась остановить меня, когда я решил заняться с тобой любовью. Ты боялась, что твоя болезненная реакция на добрачный контракт заставит меня как следует подумать.

Он поднял руку и легко прикоснулся кончиками пальцев к ее губам. Зажатая в углу дивана, Кэрри не могла отстраниться.

— Поэтому ты и подстраховалась — на случай, если мои чувства изменятся. Последняя жертва. Надеюсь, ты считала, что он стоит того.

— Последняя жертва? — Кэрри отбросила его руку. — Не слишком ли сильно сказано? Это был просто секс.

— Нет, не совсем. Первый раз никогда не бывает… «просто сексом». Прошу прощения за то, что не понял тогда… Я оказался не очень сообразительным, но, учитывая мастерство, с которым ты разыграла этот спектакль, меня трудно винить…

Спектакль! Она с трудом поднялась на ноги.

— В чем дело, Майкл? Ты нашел, что я недостаточно скучная девственница, и потому чувствуешь себя обманутым? Возможно, ты хочешь переиграть спектакль, лишь бы я боролась за каждый дюйм своей чести? Ты полагаешь, что в таком случае я оправдала бы затраченные на меня деньги?

Внезапно наступила полная тишина. Майкл очень медленно поднялся с дивана. Он уже возвышался над Кэрри словно башня, и, казалось, нет такого места, где можно было бы укрыться от гнева, который исказил его лицо. Кэрри быстро попятилась, но очень скоро наткнулась на дверь. Ноги окончательно подвели ее, и она беспомощно сползла на пол.

Закрыв глаза, обхватив руками голову, она раскачивалась из стороны в сторону, со стоном повторяя только одно:

— Прости, прости, прости…

Майкл выругался, грязно и обидно, прежде чем поднять жену на ноги. Когда Кэрри покачнулась, он грубо встряхнул ее, а затем взял на руки и мгновение держал неподвижно. Его лицо в свете лампы выглядело изможденным. Кэрри попыталась было возразить, но Майкл прервал ее беспомощный лепет.

— Хватит. Ты сказала уже больше чем достаточно.

Он отнес ее наверх и уложил в огромную кровать под балдахином. В страхе, что Майкл заставит ее отвечать за свои слова, Кэрри судорожно отползла, пока не уперлась в резной шкафчик в головах.

— Ты не должна была этого делать.

Кэрри сглотнула. «Я ничего не планировала, я ничего не разыгрывала, я просто не смогла справиться с собой», — хотела она сказать, но не сумела вымолвить ни слова.

— Майкл… — И Кэрри, измученная, запутавшаяся, прикрыла лицо руками, не в силах более выносить его осуждающий взгляд.

Он вытянулся на кровати рядом и отвел ее руки.

— Ты так его любишь? — спросил Майкл. — Так, что готова на все, даже выйти за меня, лишь бы не позволить ему сломать себе жизнь?

Он все неправильно понял! Абсолютно неправильно. Но что бы она ни сказала, ей не удастся убедить его в этом.

— А я думала, причиной безумию последних дней — Лесли. Не пора ли признаться, почему она так важна для тебя, Майкл? — Он не ответил. — Ты влюблен в нее?

Майкл оттолкнул руки Кэрри и, отвернувшись, запустил пальцы в свою густую шевелюру.

— Господи, какая неразбериха! — воскликнул он, глядя вниз, на ковер.

Он просто хочет уйти от ответа, решила Кэрри. Но у нее еще осталась гордость!

— Ладно! Не имеет значения, Майкл. Мне все равно. Ты не должен чувствовать… ответственность. — Кэрри запнулась, когда он развернулся и пронзил ее взглядом.

— А если ты беременна?

Об этом она не задумывалась. Да и какой смысл: беременна или нет — что это изменит?

— Мои проблемы тебя не коснутся, Майкл. Я обещаю.

— Тебе не дано освободить меня от ответственности, Кэролайн, — сказал он спокойно, но в его словах чувствовалась бездонная глубина и сила. Затем добавил более мягко: — Боюсь, мне и в голову не пришло, что ты можешь оставить этот фланг открытым.

— Извини…

— Не смей! — Она вздрогнула от суровости его тона. — Я не желаю слушать, как ты сожалеешь об этом!

— Майкл… — Кэрри замолчала. Что ни скажи, положения не улучшить. Возможно, лучше и не пытаться.

Он встал.

— Постарайся заснуть, Кэролайн. Ты ужасно выглядишь.

Эти слова — пустяк по сравнению с той мукой, которую она испытывала, тем не менее больно ранили ее.

— До чего ты доброжелателен!

— Я не ощущаю… доброты.

— Я бы решила, что тебе неизвестно это чувство, если бы не видела тебя с Лесли. Ты относишься к ней, как к драгоценной чаше из хрупкого фарфора, смотришь так, словно она принцесса. Не знаю, что связывает вас…

— Замолчи! — Майкл прикрыл ее рот рукой. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Он покачал головой и выпрямился. — Постарайся заснуть. Я больше не побеспокою тебя. Обещаю.

Поздно! Кэрри уже была обеспокоена. Глубоко, мучительно обеспокоена.

Она проснулась очень рано и, приоткрыв сонные глаза, уставилась на неясный узор, который вскоре превратился в вышитые на наволочке цветы и птиц. Едва заметное движение рядом предупредило, что, хотя Майкл так и не пришел разделить с ней долгие ночные часы, проведенные в бесплодных попытках забыть о своих несчастьях, она уже больше не одна.

Кэрри села, бросив тревожный взгляд на кровать. Майкл лежал к ней спиной и дышал глубоко, олицетворяя сон, спокойный и безмятежный. Она с облегчением выдохнула и, подавив зевок, осторожно опустилась на подушку. Похоже, в ближайшие полчаса ее не побеспокоят: можно и подремать — она так устала!

Но идея оказалась неудачной. Кэрри, разумеется, не смогла бы заснуть. Она скользила взглядом по спавшему рядом с ней мужчине, по ровной линии густых темных волос на шее, сильной мускулистой спине, руке, заброшенной поперек подушки, и глубокой впадине вдоль позвоночника, скрывавшейся под простыней.

Ей так хотелось протянуть руку и прикоснуться к Майклу, ощутить тепло гладкой загорелой кожи, стянуть простыню и беспрепятственно любоваться красотой его тела. Словно в ответ на эти чувственные грезы ее соски напряглись, а низ живота охватил неудержимый трепет.

Кэрри вытянула было руку, но тут же отдернула ее. Она сбросила простыню и побежала в ванную, где заставила себя встать под отрезвляюще ледяной душ. Через несколько минут, чувствуя заметное облегчение, Кэрри уже заворачивалась в толстый махровый халат.

Она сидела в гардеробной перед зеркалом и расчесывала волосы, когда вдруг ощутила, что рядом кто-то есть. Обернувшись, Кэрри увидела Майкла, стоявшего на пороге и наблюдавшего за ней.

— Привет, — сказал он.

Кэрри не ответила, вернувшись к своему занятию. Приблизившись, Майкл заполнил собой все зеркало.

— Ты хорошо спала? — Он потянулся за расческой и, прикоснувшись к ее руке, воскликнул: — Господи, да ты ледяная!

Он положил расческу на место и, присев перед Кэрри на корточки, взял ее руки в свои, согревая, а затем энергично растер через ткань халата ее предплечья.

— Не надо, — тихо взмолилась Кэрри. — Пожалуйста, не надо!

Майкл немедленно встал, но ее мучения на этом не кончились.

— Давай-ка вернемся в кровать.

— Нет, я… — Слова превратились в тихий вскрик, когда он поднял ее на руки и понес обратно в спальню.

Опустив Кэрри на ложе, он протянул ей шелковую ночную рубашку, которую она намеренно не надела вчера, предпочтя свою привычную полосатую пижаму.

— Вот, возьми, она согреет тебя.

— Это глупо, Майкл! Я как раз собиралась одеваться.

Он пожал плечами и развязал пояс ее халата.

— Хорошо, — прошептала Кэрри и скользнула под простыню.

Лежа под ней, она высвободилась из халата и протянула руку за ночной рубашкой. Но Майкл, отбросив халат на кресло, держал воздушный невесомый наряд на расстоянии.

— Я дам тебе сорочку при одном условии, — тихо сказал он.

— Каком условии?

— В следующий раз, когда ты почувствуешь необходимость в холодном душе, Кэролайн О’Берри, возьми меня с собой. Я хочу насладиться видом твоих мучений.

— Будь ты проклят, Майкл! Дай мне эту…

Он прижал палец к ее губам.

— Не похоже на поведение новобрачной в первое утро замужней жизни…

— Не я выбрала для себя замужнюю жизнь.

— Разве? Помнится, прошлой ночью мы в конце концов согласились, что выбрала ее именно ты.

Кэрри свирепо посмотрела на мужа.

— Но… это не имеет никакого значения.

— Думаешь, не имеет? — Он сел на кровати и швырнул ночную рубашку на пол. — Но, похоже, не потому, что ты находишь меня… отталкивающим… — Майкл провел пальцами по впадинке над ее ключицей и улыбнулся, когда она поежилась. — Я не верю, что ты способна притворяться так убедительно.

Кэрри отодвинулась в ужасе оттого, что он мог бы продемонстрировать ей, как в действительности обстоят дела.

— Майкл, пожалуйста! — отчаянно взмолилась она.

Он улыбнулся, но это едва заметное движение уголков его губ привело ее в смятение.

— Пожалуйста, — мягко повторил он, передразнивая ее жалобную интонацию. — Мне это нравится! Пожалуйста, что?

— Не надо… играть со мной в эти игры.

Майкл задумчиво посмотрел на Кэрри.

— Должны же мы чем-то заполнить будни нашей супружеской жизни. А потом, я люблю… игры. Ты знаешь о том, что у тебя великолепная шея?

Кэрри попыталась повыше подтянуть простыню, чтобы прикрыть и шею, но, поскольку Майкл сидел на ней, просто соскользнула с подушки вниз.

— Я закричу, если ты прикоснешься ко мне.

Он откатился на свою сторону, оперся на локоть и лениво улыбнулся. Кэрри чувствовала тепло его тела сквозь шелковое покрывало.

— Это зависит от того, в каком месте я прикоснусь к тебе, Кэролайн.

Он положил руку ей на грудь, легко дразня сосок.

— Майкл! — простонала она.

— Ты можешь немного повысить голос… — его глаза завораживали, лишали сил, воли, — если хочешь, чтобы к тебе пришли на помощь. — Она не хотела, вот в чем беда! — По-моему, ты перестала дрожать, дорогая. Значит ли это, что тебе стало теплее?

Теплее? Да у нее только что пар не валил из ушей!

— Немного, — едва слышно согласилась Кэрри.

— А говоришь так, словно дрожишь от холода. Возможно, тебе лучше провести остаток дня в постели. Я был бы счастлив, если бы… — Стук в дверь избавил ее от необходимости выслушивать продолжение. — Войдите, — отозвался Майкл.

В спальню вплыла миссис Вэллз с подносом.

— Я принесла чай и газеты, мистер О’Берри, как вы просили. Там несколько славных фотографий… Завтрак через час, миссис О’Берри?

Кэрри беспомощно лежала под простыней, пылая от смущения. Попытка соблазнить ее оказалась не более чем насмешкой. Он знал, что их прервут. Ну что ж, в следующий раз она охотнее пойдет муженьку навстречу и заставит страдать его тоже…

— Через полчаса, — вмешался Майкл, придав своему голосу явный оттенок сожаления. — Скажите Вэллзу, что машина нужна в десять. Мы вылетаем в полдень.

— Да, сэр.

Как только дверь закрылась за миссис Вэллз, Майкл одним быстрым движением выскочил из постели и направился к столу, чтобы забрать газеты.

Кэрри села выпрямившись.

— Мы вылетаем? И куда?

— В Каир. Только на одну ночь. Для предстоящего вечера тебе понадобится что-нибудь шикарное. И что-нибудь теплое — там холодновато после захода солнца. Все остальное — на твое усмотрение. — Он мрачно посмотрел на нее. — Только не…

— …Джинсы, — закончила за него Кэрри, когда он подал ей одну из газет. — Мог бы и не напоминать, Майкл. Но мне казалось, мы собираемся в загородный дом на уик-энд.

— Мы можем поехать туда когда угодно, а такой шанс выпадает лишь раз в жизни… И потом, это мой свадебный подарок тебе. — Он помедлил в дверях ванной. — Если мне будет позволено сказать, мой подарок намного лучше того ужасного галстука.

— Послушай, Майкл, я выбирала его несколько часов…

— Нисколько не сомневаюсь. Должно быть, нелегко было найти столь уродливый экземпляр.

Полет показался Кэрри быстрым и увлекательным, а наводненный толпой шумный Каир, по которому они ехали от аэропорта к отелю, — калейдоскопом незабываемых впечатлений: Нил, блестевший в лучах яркого солнца, фелуки, носившиеся по своим торговым делам от берега к берегу, высокие, одетые в белое фигуры, величественно вышагивавшие по пыльным улицам, кафе, переполненные стариками, пившими мятный чай из крошечных стаканчиков. Кэрри была очарована.

— А мы осмотрим музеи? Пирамиды? — затаив дыхание, спросила Кэрри, когда они входили в отель.

— Пирамиды ты увидишь вечером, — сообщил Майкл.

— Вечером! О, это чудесно! Они освещены? — Внезапная дрожь возбуждения охватила ее. — Майкл?

Он заполнил регистрационный бланк, передал их паспорта клерку и повернулся к Кэрри.

— По твоему лицу я вижу, что ты ждешь не дождешься моего сюрприза. Я ведь обещал сводить тебя на «Аиду» и подумал, что тебе, возможно, будет приятно послушать оперу в естественных декорациях.

— Приятно?.. — Пораженная великодушием Майкла, Кэрри порывисто обхватила его за шею и поцеловала в щеку, позабыв о том, что они находятся в холле самого роскошного отеля столицы. — Никто никогда не дарил мне лучшего свадебного подарка! — задохнувшись, проговорила она.

— Ну, все еще впереди, дорогая. Ты замужем лишь первый раз. Возможно, твой следующий муж порадует тебя «Мадам Баттерфляй» в Нагасаки. — И он отвел ее руки.

10

Только то, что они находились в людном месте, удержало руку Кэрри, уже готовую взметнуться к его щеке. А еще то, что, ударив его, она обнаружит, как больно ранили ее слова Майкла.

Как бы сожалея о своем утреннем ухаживании, он с самого завтрака пребывал в крайнем раздражении. Радостное возбуждение не покидало Кэрри на протяжении всего путешествия, но сейчас ей пришлось признать тот факт, что, постоянно принуждая ее носить маску счастливой новобрачной, Майкл, очевидно, не считает, что те же правила касаются и его. Впрочем, здесь их никто не знает и никого не волнует, счастливы они или нет.

— Я вовсе не думаю, что коллекционирование мужей войдет у меня в привычку, Майкл. Судя по всему, месяцев, проведенных с тобой, мне хватит до конца жизни, — произнесла Кэрри отчетливо ледяным тоном, не оставлявшим никаких сомнений в том, что она очень зла. Кэрри повернулась и направилась за ожидавшим их портье к лифту, не заботясь о том, последует ли за ней Майкл.

Кэрри переодевалась долго. Она взяла с собой струящееся платье, которое Джулия заставила купить, несмотря на немыслимую цену. Состоявшее из искрящихся жемчужных ромбов, скрепленных тончайшими шнурами, оно покорило Кэрри с первого взгляда. Повязав на шее воздушный шарф в тон платью, и закинув его длинные концы назад, Кэрри скользнула в шелковые бальные туфельки. Теперь пора взглянуть на себя в зеркало, подумала она.

Однако отражение ее не порадовало: из зеркала смотрела не Кэрри Ховард, а миссис Майкл О’Берри с лицом бледным и напряженным. Кэрри взяла сумочку и открыла дверь.

Майкл стоял на балконе, опершись руками на перила и внимательно следя за оживленным движением по Нилу. Мгновение он оставался неподвижным, и глаза Кэрри смягчились, задержавшись на его могучей фигуре. Затем он обернулся и окинул ее холодным отсутствующим взглядом.

— Еще одно состояние, полагаю, — пробормотал он, выпрямившись.

— Совершенно верно, — ответила Кэрри, борясь с дрожью в голосе. — Притом весьма значительное…

Майкл наградил ее скупой улыбкой за неукротимый дух борьбы.

— Платье стоит того, уверяю тебя. Но следует приложить гораздо больше усилий, чтобы заставить меня содрогнуться, — заметил он, мрачно насмехаясь над ее наивностью. — Ведь именно таково твое намерение?

— Будь осторожнее со словами! — посоветовала Кэрри.

— Но я с удовольствием пойду тебе навстречу, — заверил ее Майкл. — А теперь дай мне свое запястье.

— Зачем? Хочешь сломать?

— Очень заманчиво. Но нет.

Майкл ждал. Немного нервничая, Кэрри протянула руку и с недоверием наблюдала, как он застегивает браслет — полоску неограненных алмазов, заключенных в прекрасную филигранную золотую оправу, — на ее запястье.

— Майкл, — попыталась возразить Кэрри, — я не могу это принять.

— Даже если я скажу, что это очень обидело бы меня? — Его подбородок напрягся. — Рассматривай браслет всего лишь как реквизит, Кэролайн. Что ты с ним сделаешь потом… меня не касается.

— Верну тебе, — с отчаянием в голосе произнесла Кэрри. — И кольцо. Все.

— Нет, спасибо. — В его глазах промелькнула улыбка, немного согревшая сердце Кэрри. — Мне все это ни к чему.

— Я… я пойду возьму плащ.

И когда она, склонив голову, надевала мягкий бархатный капюшон, зеркало убедило ее, что бледность больше не проблема. Щеки Кэрри горели огнем.

Вестибюль отеля был переполнен мужчинами в вечерних костюмах и женщинами в потрясающих платьях. Очевидно, все они собрались на представление «Аиды» под открытым небом. Но Майкл шел, не задерживаясь, несмотря на несколько попыток завязать с ним разговор. Он помог Кэрри сесть в ожидавшую их машину, и шофер тут же тронул с места.

— Это далеко? — спросила она, когда они достигли окраин города, где в заброшенных карьерах, откуда добывали камни для пирамид, разместился рынок с огромным количеством глиняной посуды, лежавшей рядами и поблескивавшей в лучах заходящего солнца.

— Ты скоро увидишь пирамиды, — пообещал Майкл и оказался прав.

Солнце уже склонилось к самому горизонту, когда машина наконец остановилась. Майкл О’Берри помог жене выйти и повел ее по бесплодной каменистой земле к краю песчаной гряды.

Внизу, в долине Гизы, стояли три огромные пирамиды, окруженные развалинами меньших гробниц. Тени удлинились до бесконечности, и огненный шар, медленно опускавшийся там, где начиналась пустыня, казалось, воспламенил небо. Песок на мгновение вспыхнул багрянцем, а затем все кончилось, и только розовые блики окрашивали надвигающиеся сумерки. В потемневшем небе зажглась первая звезда.

— О, как они великолепны! — тихо выдохнула Кэрри, и Майкл, словно разделяя чувства жены, нежно сжал ее пальцы. — Невероятно! — сказала она, переведя дыхание. — Спасибо тебе.

Майкл словно не слышал ее слов, и прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он пошевелился и обернулся к Кэрри.

— Очевидно, простых извинений за то, что я сказал сегодня днем, недостаточно, — холодновато произнес Майкл. — Ну а это стоит того, чтобы простить меня.

Кэрри задохнулась. Майкл О’Берри ничего не делал наполовину. Днем он истерзал ее сердце, а сейчас довел до слез умиления одним ошеломляющим жестом. Это нечестно. Она перевела взгляд с настойчиво изучавших ее глаз на темнеющие пирамиды. Куда угодно — лишь бы Майкл не смог догадаться, как она беззащитна, как заблудилось ее сердце и не может найти нужной дороги.

— Обычного «сожалею» вполне хватило бы, Майкл. Если ты это имел в виду. Лучше пойдем, а то пропустим начало спектакля. — И Кэрри побежала к машине, чтобы он не увидел слезы, заструившиеся по ее щекам.

После спектакля, который произвел на Кэрри ошеломляющее впечатление, Майкл повел ее в небольшой ресторанчик, расположенный высоко на цитадели, — подальше от оперной публики.

— Я и не предполагала, что выполнение условий пари потребует от тебя стольких хлопот, — сказала Кэрри, пытаясь разрядить обстановку, когда им принесли традиционный набор горячих и холодных блюд.

— Мне бы не хотелось, чтобы Гарри сообщили, будто я не выполняю своих обещаний. Это единственное место, где дают «Аиду» в ближайшие несколько месяцев.

— Я не собираюсь встречаться с Гарри в обозримом будущем.

— Тебе придется с ним сталкиваться, — начал он, — если Лесли… — Майкл остановился, заметив, как напряглось ее лицо при упоминании этого имени. — Ладно, оставим обсуждение этого вопроса, чтобы не испортить впечатления от великолепной еды, — предложил он. — Почему ты не говоришь, как тебе понравилась опера?

Но Кэрри была немногословна. Когда им подали сочное мясо барашка, приправленное пряностями, с лимонами и оливками, именно Майкл принял на себя несвойственную ему обязанность развлекать ее пикантными историями из жизни оперных див.

Наконец, невзирая на уверения Кэрри в том, что она уже не в состоянии больше есть, он попросил официанта принести восхитительный фруктовый салат, украшенный фисташками и кедровыми орехами и окропленный настоем из лепестков роз и апельсиновых цветов. Попробовав его, Кэрри завершила знакомство с арабской кухней.

По дороге в отель она почти спала, и Майкл обнял ее и прижал к своему плечу — блаженная мука! А когда они пересекали вестибюль гостиницы, он держал ее за руку.

Оказавшись в номере, Майкл открыл дверь в спальню Кэрри и повернулся так, словно намеревался что-то сказать.

— Да? — подбодрила она его.

Но Майкл лишь покачал головой, а потом, словно невольно, произнес:

— Джулия была права насчет тебя, Кэролайн…

— Права? — Кэрри вдруг проснулась. — Я думала, она сказала тебе…

Майклу было неинтересно, о чем она думала.

— Несмотря на то, что ты, несомненно, самая невыносимая, дерзкая и откровенно жестокая юная леди из всех, кого я когда-либо встречал…

— Это я — невыносимая?.. — Кэрри осеклась, когда Майкл провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.

— На редкость, — мягко подтвердил он. — Несмотря на все это, Кэролайн, тебя было бы очень легко полюбить.

Ее сердце подпрыгнуло, а затем затанцевало от восторга.

— Так полюби, — прошептала она, обвивая руками его шею.

Какое-то мгновение губы Майкла помедлили в дюйме от ее лица, и Кэрри ощутила тепло его прижавшегося тела. Потом он убрал ее руки и отступил назад.

— Думаю, мне плохо удаются роли второго плана. — И когда Кэрри заставила себя открыть глаза, то заметила, что на его лицо вернулось обычное насмешливое выражение. — Я рад, что тебе понравился вечер, Кэролайн. Но если тебе трудно это выразить словами, то обычного «спасибо» будет достаточно. Увидимся утром.

Майкл не позволил ей уехать в загородный дом, утверждая, что она должна остаться в Дублине в качестве хозяйки, хотя на самом деле они почти никого не принимали. Окружающим он, несомненно, казался образцом преданного мужа, ежедневно принося цветы и изо всех сил пытаясь развеселить Кэрри.

Это становилось почти невыносимым. По ночам Кэрри в одиночестве сворачивалась калачиком на кровати, а по утрам, просыпаясь, когда миссис Вэллз приносила чай и газеты, всегда видела Майкла рядом — расслабленного, в халате, шутившего мило и доброжелательно. Он и впрямь был очаровательным, когда поблизости возникал кто-то, кого следовало убедить в безоблачности их счастья. А оставшись наедине с Кэрри, словно удалялся от нее на обратную сторону Луны. То, что посторонним казалось идеалом, было просто идеальным адом.

Кэрри понятия не имела, где вот уже месяц спит Майкл, — знала только, что он избегает огромной кровати под балдахином. Она решила, что Майкл перебрался на верхний этаж дома, где было несколько маленьких комнат, в которые миссис Вэллз почти не заходила.

Однажды ночью после особенно знойного дня зловеще загрохотал гром. Кэрри бросилась к окну и попыталась его закрыть, как вдруг очередной чудовищный раскат буквально сотряс весь дом до основания. Она успокаивала себя, сколько могла, в надежде, что с минуты на минуту придет Майкл — убедиться, все ли у нее в порядке. Снова удар! Казалось, он прогремел прямо над головой, и Кэрри опрометью бросилась из комнаты в поисках хоть единой живой души, распахивая двери спален и выкрикивая имя мужа. Он не ответил. По той простой причине, что дома его не было — ни наверху, ни внизу.

От внезапного громкого стука в парадную дверь душа у Кэрри ушла в пятки. Придя в себя, она кинулась к ней с облегчением: очевидно, вернулся откуда-то Майкл и обнаружил, что забыл ключ.

— У вас все в порядке, миссис О’Берри? Сработала сигнализация. — Это были охранники, обслуживавшие их систему.

С ужасом сообразив, что на ней всего лишь полосатая пижама, Кэрри отступила за распахнутую дверь.

— Извините. Я должна была ее отключить, когда спустилась вниз… Гром… напугал меня.

— Может быть, нам стоит все осмотреть? Вы абсолютно уверены, что ничего не случилось?

— Это ни к чему. — Голос Майкла был спокойным и уверенным, несмотря на то, что он явно откуда-то бежал. — Мне жаль, что вас побеспокоила ложная тревога.

Окончательно успокоившись, охранники ушли, оставив Майкла и Кэрри смотреть друг на друга.

— Ты мокрый, — сказала она наконец. Более того, его джинсы и черная рубашка были в грязи, а сам он небрит.

Майкл провел рукой по лицу.

— Дождь идет. А почему ты не в постели?

Не дожидаясь ответа Кэрри, он прошел в гостиную и поднес спичку к дровам в камине. Его невозмутимое спокойствие больше всего потрясло Кэрри.

— Майкл, где ты был? — спросила она. Ее голос прерывался рыданиями. — Я была так напугана… Идиотизм… Я просто не могла с собой справиться…

Но прежде чем она успела продолжить, он подбежал и обнял ее, утешая. Прикосновение грубой щетины к ее щеке показалось Кэрри блаженством.

— Ты вся дрожишь! — нетерпеливо вскрикнул Майкл. — Я испачкал тебя — сделал только хуже! — Он попытался отступить, но Кэрри вцепилась в него.

— Неважно, — быстро сказала она. — Просто обними меня. — Она положила голову ему на грудь. — Когда я проснулась и поняла, что совсем одна…

Кэрри посмотрела Майклу в лицо. Глаза ее расширились, словно требуя ответа на немой вопрос.

— Кэролайн, извини…

Он, похоже, не в силах был продолжать. Внезапно внутри у Кэрри все похолодело, и зловещее предчувствие заставило ее отстраниться от Майкла. Ну конечно, Гарри отправился в Нью-Йорк запаковывать вещи, а Лесли осталась, чтобы избежать ненужного риска долгого перелета, и занималась благоустройством нового дома, который помог им купить Майкл.

Кэрри попыталась вырваться, но Майкл удержал ее.

— Нет, не говори ничего! — Кэрри не хотела знать ужасную правду и принялась отбиваться так, словно от этого зависела ее жизнь.

— Прекрати! — Майкл встряхнул ее, но она продолжала бороться. — Послушай меня…

— Не хочу! Ты был с Лесли! — выкрикнула она. Ее руки безвольно повисли вдоль тела. — Тебе все равно не удалось бы это долго скрывать…

— Ты расстроена и сама не ведаешь, что говоришь…

— Неужели? Ты не спускал с нее глаз. Даже на свадьбе. — Она помотала головой, и волосы ее разлетелись в разные стороны. — Ты так оберегал ее. А вдруг бедняжку Лесли обидит эта скверная Кэрри Ховард, которую нельзя оставлять наедине с чужими мужьями? Не верю, не могу поверить в твое полное бескорыстие. Ты едва дождался момента, когда Гарри уехал из страны… — Глаза ее потемнели. — Сколько времени тебе потребовалось, Майкл, чтобы соблазнить Лесли? Она боролась за каждый дюйм своей чести, прежде чем полностью покориться неотра… — ее душили рыдания, — неотразимому обаянию Майкла О’Берри?

Со стоном она опустилась на колени. Майкл, все еще держа Кэрри за запястья, упал на колени рядом.

— Разве это имеет значение? — спросил он.

Его лицо было так близко! Капли дождя стекали по нему с волос, а горящие глаза словно заглядывали в душу, пытаясь найти ответ там.

— Будь ты проклят, Майкл! Почему ты меня терзаешь? — Она наконец положила голову ему на грудь и разрыдалась. — Ты же знаешь, что имеет.

Некоторое время он продолжал обнимать Кэрри, легонько дуя на ее волосы, поглаживая спину.

— Скажи мне, — потребовал Майкл, когда она немного успокоилась. — Скажи, почему это имеет значение.

Сказать? Что она может ему сказать? Только правду. Кэрри подняла голову.

— Я люблю тебя, Майкл О’Берри. Я так хочу тебя, что это похоже на боль, на муку, которые никогда не отступают.

Несколько секунд он молчал.

— Как… как ты можешь любить меня? После всего, что я тебе причинил?

— Так уж случилось… — К горлу Кэрри опять подступили рыдания.

— В Каире… ты именно это пыталась мне сказать?

— А что же еще?

— Я подумал… ты чувствуешь себя обязанной. После моего глупого поведения тем утром…

— Ты дразнил меня. Я поняла это, как только миссис Вэллз постучала в дверь. Я собиралась отомстить за себя… Но ты так и не дал мне шанса.

Последовало долгое молчание.

— А Гарри? — наконец спросил Майкл.

Кэрри покачала головой.

— Мы с Гарри знакомы очень давно. Возможно, слишком давно. Он просто задел мою гордость в ответ на то, что я задела его. Но он не смог бы разбить мне сердце, поскольку, едва встретив тебя, я поняла: оно ему не принадлежит.

Майкл не отрываясь смотрел на Кэрри, словно на только что обретенный шедевр, сокровище, чудо!

— О господи, какими же дураками мы были! — Он поднял руку и очень нежно смахнул слезы с ее щек. — Кэролайн, я знаю, мы оба вступили в этот брак, преследуя определенные цели, и я обещал отпустить тебя… Но скажи, возможно ли, чтобы ты осталась со мной по-настоящему — «в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас»?

Это было восхитительно и ужасно. Кэрри открыла рот, чтобы ответить, но так и не смогла вымолвить ни слова.

— А Лесли? — наконец прошептала она.

— Лесли — моя сестра.

— Твоя сестра?

Майкл, заметив, что ее глаза потрясенно расширились, легко прикоснулся пальцем к ее губам.

— Точнее, сводная сестра. Дочь моей матери. Идем. Я покажу тебе. — Он встал и, обняв Кэрри за талию, повел через гостиную к портрету, который привлек ее внимание в первый вечер пребывания в этом доме. — Это моя мать.

Как она могла не узнать — и мягкое облако темных волос, и такая же приветливая улыбка…

— Сходство поразительное. Не пойму, почему я не догадалась раньше. — Кэрри повернулась к Майклу. — Джулия говорила мне, что мать вас оставила…

— Она была певицей — колоратурное сопрано. Я однажды видел ее выступление. Отец водил меня. Подарок ко дню рождения. Мама показалась мне королевой. Королевой она, конечно, не была. Ее нельзя было назвать даже звездой, хотя при удачном стечении обстоятельств могла бы ею стать. Боюсь, потеря разбила сердце моему отцу, но этого следовало ожидать. Она была намного моложе его.

— На сколько моложе?

— На двадцать пять лет. О, Кэрри, — пробормотал Майкл, и ее имя зазвучало по-новому, неожиданно нежно и ласково. Он провел губами по ее волосам, вискам, шее.

— А где ты ночевал все это время? — растерянно спросила она, ошеломленная столь удивительным ходом событий.

— Кэрри, Кэрри, ты задаешь слишком много вопросов. — И он взял ее лицо тонкими пальцами и поцеловал, задавая собственный вопрос. Вопрос, на который она теперь могла ответить.

— Майкл, — задыхаясь, прошептала Кэрри чуть позже, слабо оттолкнувшись от возлюбленного.

Он посмотрел на нее опасно затуманенным взором.

— В чем дело? Ты решила немного подумать?

— Сколько бы я ни думала, все мои мысли — замечательные! — сказала она, проводя пальцем по его щеке, затем по подбородку, пока не добралась до чувственных губ. — Но самая замечательная — о том, что нам неплохо бы освободиться от мокрой одежды.

— Буду рад помочь, мэм, — пробормотал Майкл, но, когда он принялся расстегивать пуговицы ее пижамы, Кэрри перехватила его запястья.

— А не лучше ли нам опробовать кровать под балдахином?

— У меня сложилось устойчивое впечатление, что тебе нравится на полу. Или ты стала немного старовата для такого?..

— Кто староват?

— Ты. Разве забыла, что сегодня — твой день рождения?

— Сегодня?.. — Она взглянула на часы.

Они показывали десять минут первого.

— Я… Да, забыла!

— Зато я — нет. — Он мягко рассмеялся и, взяв ее на руки, осторожно понес по ступеням лестницы наверх. — И мне не терпится преподнести тебе особенный подарок.

— Ты так и не сказал, где ночевал все это время, — сонно пробормотала Кэрри спустя много часов.

— В подвале галереи. Поэтому я и узнал, что сработала сигнализация. Там есть отвод.

— В подвале? В этом пустом, гулком, мрачном месте? Почему?

— Потому что я не мог находиться с тобой в одном доме и не заниматься любовью.

Кэрри вспомнила, как она желала его в первое утро после свадьбы.

— Понимаю… — протянула она. — Но признайся же, что случилось с циником, который не верит в любовь. Я думала, у тебя нет сердца.

— У меня нет сердца, Кэрри. Я отдал его тебе. — Затем он громко, рассмеялся. — Ты кажешься такой самодовольной, ты, маленькая нахалка!

— Ну, девушке хотелось бы услышать, что она неотразима.

— Так и есть, поверь. — Он сжал ладонью ее грудь, попробовал на вкус теплую кожу, гордо восставший сосок. Затем медленно откинулся назад и провел рукой по выпуклости ее живота. Его брови слегка нахмурились.

— В чем дело? — спросила Кэрри.

Он покачал головой.

— Должно быть, я туго соображаю по старости лет. Когда ты собиралась сообщить мне, или не собиралась этого делать вообще?

Кэрри почувствовала, как ее щеки медленно заливает румянец.

— Да, я помню, ты говорил, что всегда можешь определить… Ты заметил?

— Заметил? Что ты носишь моего ребенка? Любимая, да я счастливейший человек на свете!

— Я до сих пор не понимаю, почему ты был так уверен, что Лесли — твоя сестра, — сказала Кэрри за завтраком. — Ты знал, что у твоей матери есть еще ребенок?

— Нет. Все произошло случайно. Когда на свадьбе твоего отца я вдруг увидел Лесли, то решил, что столкнулся с привидением. Я побежал за ней, собираясь поговорить, выяснить, кто она такая, а вместо этого стал участником той ужасной сцены — когда вы встретились все трое.

Кэрри очень живо помнила случившееся.

— И она сказала тебе, что ее мать была певицей.

— Вот видишь — мне необходимо было разобраться. Поэтому я и пригласил их в оперу. — Ему, казалось, стало неловко. — А когда я понял, что между тобой и Гарри что-то есть, мне сделалось жутко. Захотелось защитить ее, помочь ей. Я был в такой… ярости. А ты представляла явную угрозу. Джулия очень убедительно говорила о том, что ты не слишком щепетильна…

— А Лесли знала, кто ты?

— Нет. И до сих пор не знает… но я поделился с Гарри своим предположением.

— Так вот о чем ты хотел поговорить с ним перед свадебным обедом, — выдохнула Кэрри.

— Да. Я и сам летал в Нью-Йорк, но у меня было очень мало времени, и я почти ничего не выяснил. Лесли удочерили, когда… когда родители погибли, и дали ей другую фамилию. Вот мне и понадобился Гарри — чтобы уточнить кое-какие детали, не вызывая у Лесли подозрений. Пару дней назад я получил от него письмо с копией свидетельства о рождении Лесли. Сомнений быть не может.

— Когда ты собираешься ей сказать?

— Позже. Стоит подождать, пока вернется Гарри. По-моему, сказать должен он. А я сообщу Джулии. Может быть, устроим здесь семейный обед? У меня осталось от матери несколько вещей, которые Лесли, возможно, захочет взять. Портрет, например.

— Конечно. — Кэрри дотронулась и ласково погладила его по руке — Это будет замечательно.

Майкл посмотрел на нее.

— Да, замечательно. И уж коли мы заговорили о семейных обедах, думаю, пора вручить тебе мой подарок ко дню рождения.

— Я думала, что уже получила его. — Хихикая, Кэрри пошла за мужем в кабинет.

Майкл поднял большой плоский прямоугольный сверток в плотной коричневой бумаге и положил на стол.

— Похоже на картину, — сказала она, развязывая веревку.

— Это и есть картина.

Кэрри посмотрела строго.

— Ну вот, испортил сюрприз…

Но, развернув бумагу, она издала вопль восторга.

— Майкл, это же моя свинья! Моя любимая жирная свинья. Но ведь ее продали с аукциона на прошлой неделе за бешеные тысячи…

— Тысячи, которые ты тут же пожертвовала на деревенские нужды.

Она отмахнулась от его слов, как от чего-то совершенно неважного.

— Но ведь ты сидел рядом со мной. Как тебе удалось купить ее?

Майкл слегка пожал плечами.

— У меня очень выразительные брови. Ты довольна? — спросил он, опираясь на стол.

— Еще бы! Показать тебе, как я довольна? — предложила Кэрри, обхватывая руками его шею.

Позади внезапно послышалось вежливое покашливание.

— Лучше прекрати, пока мы не зашли слишком далеко.

Кэрри обернулась.

— Джулия! Папа!

— С днем рождения, дорогая! — Отец вложил ей в руку маленькую коробочку. — Небольшой подарок для тебя. — Он кивнул в сторону картины, лежавшей на столе. — И где же вы собираетесь повесить этот шедевр? — поинтересовался Том, оглядывая работы известных современных художников, висевших на стенах.

— В малой гостиной…

— В загородном доме… — выпалили Кэрри и Майкл одновременно и тут же свирепо уставились друг на друга. Но в следующую секунду оба разразились хохотом.

— Мы найдем ей место, — пообещал Майкл и повернулся к Джулии. — Вы отпразднуете с нами вечером?

— Боюсь, мы будем лишними, дорогой, — сказала она.

— И потом, мы только что пришли в себя после минувшей ночи. Вы видели награждение? — спросил Том.

— Награждение?

— Сейчас как раз передают запись. Тебе, наверное, будет любопытно посмотреть, Кэрри.

И с этими словами ее отец нажал на кнопку телевизора. На экране известный актер читал список претенденток на звание актрисы года, одной из которых была Джулия.

Стали показывать отрывки из фильмов, и вдруг появилась Джулия крупным планом. Она сжимала телефонную трубку, костяшки ее пальцев побелели.

— Мы спасены, дорогой. Я его заполучила! Один бог знает, как мне пришлось потрудиться, чтобы убедить старого дурака… Но прикрытие идеальное…

Затем последовала пауза, и Джулия мягко засмеялась.

— Я не могу сбежать во время медового месяца, дорогой, как бы мне ни хотелось. А потом… Я сохранила за собой квартиру, и мы сможем встречаться, когда захотим. Единственная ложка дегтя в бочке меда — папочкина дочка. Она такая бдительная… Но у меня уже есть небольшой план… Думаю, мне удастся от нее избавиться…

— Победителем стала… Джулия О’Берри. Захватывающее исполнение роли…

Том наклонился и выключил телевизор. Он посмотрел на Кэрри, и по его глазам она поняла: отец простил ее. В полном молчании три пары глаз уставились на Джулию.

— В чем дело? Что случилось? — Она издала неуверенный смешок. — Знаю, знаю, почему вы на меня так смотрите! Думаете, я позаимствовала идею из последнего сценария? А если бы и так? Я читала его и вдруг подумала… — Джулия вызывающе подняла подбородок. — Что здесь смешного? — спросила она, увидев, что Том, Майкл и Кэрри принялись хохотать. — Но ведь он сработал, разве нет?

— Да, — выдохнула Кэрри, беспомощно повиснув на Майкле. От смеха по ее щекам катились слезы. — Честное слово, тебе бы следовало присудить «Оскара».

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg