«Надежда на счастье»

— Ребенок! — Клэр Иден выпрямилась. — Вы хотите сказать, что мне нужно завести ребенка?

Она в изумлении уставилась на сидящую напротив доктора Энн Фримен. Та в ответ только развела руками:

— Разве вы не собираетесь иметь детей?

— Собираюсь, конечно, но не сейчас…

— Если это «не сейчас» протянется хотя бы до следующего года, боюсь, вы вообще не сможете родить.

Клэр повернулась к окну кабинета — на улице шел ливень — и с облегчением вздохнула. Гром действительно гремел. Странно, что она забыла про черные грозовые тучи, которые надвигались на город со Скалистых гор. Клэр увидела их в тот самый момент, когда за ее разбитым автомобилем приехала буксировочная машина. Дождь застал ее по пути сюда, и она успела порядком промочить ноги, пока бежала от такси к дверям здания. Навстречу ей уже валила толпа работников, спешащих домой после рабочего дня. К счастью, доктор Фримен знала, как Клэр беспокоится насчет результатов анализов, и дождалась ее.

— Ваше состояние будет только ухудшаться, Клэр, — сказала она.

Больше всего Клэр ценила ее за откровенность. Доктор Фримен никогда не пыталась что-то скрыть от своих пациенток или смягчить правду.

— Разве нет каких-нибудь лекарств? Я думала, вы выпишете мне обезболивающее. А вместо этого я получаю бомбу с часовым механизмом?

— Таблетки я вам выпишу, но они не дают никакой гарантии. С другой стороны, беременность могла бы разрешить все проблемы. В большинстве случаев боли исчезают после рождения ребенка.

— Да, вам, конечно, легко говорить о ребенке. У вас есть муж и трое детей. А я не замужем. И даже ни с кем не встречаюсь.

— И никаких перспектив?

Клэр покачала головой.

— Может быть, искусственное оплодотворение?

— А во сколько тысяч долларов оно обойдется? К тому же могу себе представить реакцию братьев: они на первом же самолете примчатся с ружьями наготове. Как я смогу им объяснить, что во всем виновата какая-то несчастная пробирка? — Клэр сердито вздохнула. — Так что же мне остается?

Доктор Фримен откинулась на спинку кресла и сочувственно проговорила:

— Это очень трудный вопрос.