«Игра в супружество»

Игра в супружество (fb2) - Игра в супружество (пер. А. А. Прохоров) 279K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лора Шефнер

Лора Шефнер Игра в супружество

1

Пленительная, полная светлой грусти музыка Вивальди разливалась по величавым, блистающим роскошью изысканного убранства покоям. Обволакивая сладким дурманом, струился упоительный аромат белых роз, распускающих бутоны в драгоценных сосудах, достойных их царственной красоты. Трепетное, живое пламя свечей множилось, таяло во мраке венецианских зеркал, дробилось и мерцало в хрустале бокалом. Два глубоких кресла и круглый столик вишневого дерева, сервированный китайским фарфором на две персоны, уютно расположились у пылающего камина…

Среди этого эдемского великолепия порхала, кружилась, напевая и улыбаясь, прелестная, облаченная в джинсы, свитер и вязаный жакет, молодая женщина по имени Виола. Предчувствие скорого Рождества наполняло все ее существо тихой радостью и каким-то особенным спетом.

Окинув гостиную придирчивым взглядом, она осталась чрезвычайно довольна предметом созерцания: покой и томная нега царили вокруг. Все было готово к таинственному, романтическому ужину.

Повара, прислуга, сделав свое дело, скрылись с глаз, растворились в дальних комнатах, готовые явиться по первому зову, дабы исполнить любую прихоть, любой каприз повелителя.

В назначенный час, мягко прошуршав шинами, у особняка остановился роскошный лимузин…

Жгучее любопытство удержало Виолу в парадной половине дома. Она на цыпочках прокралась к окну и, вжимаясь в стену, выглянула из-за портьеры. Ей безумно хотелось увидеть хоть краем глаза обитателей этого рая — полубога и его фею, ради удовольствия которых, она приложила столько стараний…

Стройный красавец поднялся по беломраморной лестнице и возник в проеме распахнутых настежь дверей.

Он был один…

Одетый в вечерний костюм и белую крахмальную рубашку, мужчина прямо-таки излучал власть и успех. Его густые черные волосы были слегка подернуты сединой на висках и коротко, по-модному, подстрижены. Пока он осматривал гостиную, по его лицу блуждала легкая, неотразимая улыбка, заставившая сердце Виолы пропустить несколько ударов.

Он скинул пиджак и повесил его на спинку кресла. Потом молча прошелся по комнате. Его внимательный взгляд не пропустил ни одной детали, над которыми так старательно трудилась Виола, — хрусталь, фарфор, свечи, цветы, шампанское.

Девушка вздохнула, чувствуя, как ее захлестывает столь нехарактерная для нее волна ревности. Какая бы женщина ни разделила эти апартаменты… эту ночь с Греем Джонсоном, она может назвать себя счастливицей.

По-прежнему оставаясь незамеченной, Виола критическим взором окинула свое отражение в венецианском зеркале, висевшем напротив окна. Короткие, не поддающиеся никакой укладке черные кудри, молочно-белая кожа и никакой косметики. Она всегда была одним из тех «парней», которые прекрасно чувствуют себя в компании молодых ребят, занимающихся спортом по выходным. Вряд ли она являла собой тот тип женщин, которых приглашал на ужин Грей Джонсон. И с чего бы ей вдруг страстно захотелось выглядеть утонченной и женственной?..

Все, что ей оставалось сделать, так это отдать последние распоряжения официантам. Она совсем было собралась незамеченной выскользнуть из дверей гостиной, когда голос хозяина дома неожиданно остановил ее.

— Мисс Ханнифорд, вы еще не все закончили, — сказал он, окидывая ее с головы до ног оценивающим взглядом.

— Вас что-нибудь не удовлетворяет? — При этой мысли Виоле стало не по себе.

— Нет, все превосходно.

— За исключением? — Она сама бросилась навстречу опасности, не в силах ждать, когда ей укажут на промах.

— За исключением того, что я прошу вас остаться и отужинать со мной.

У Виолы от изумления даже рот приоткрылся.

— Вы хотите… Простите, я правильно вас поняла: вы предлагаете мне остаться на ужин?

Грей Джонсон улыбнулся, и улыбка его была столь обворожительна, что сердце Виолы затрепетало.

— Все верно. В этом есть что-нибудь необычное?

— Да-а, — заикаясь, проговорила она. — Вы же мой клиент, мистер Джонсон.

— Зовите меня Грей.

И вновь его улыбка заставила Виолу почувствовать слабость в коленях. Не успела она ответить, как он уже помогал ей снимать жакет. Виола даже не сопротивлялась.

— Я не совсем понимаю, почему вы хотите, чтобы я осталась… Грей. — Когда она произнесла его имя, ей показалось, что глаза Джонсона потемнели от удовольствия.

— Давайте будем считать, что этот вечер своего рода испытание.

— Испытание? — слабым голосом повторила она, позволяя подвести себя к столу.

— Я подумываю о том, чтобы пользоваться услугами вашей фирмы на постоянной основе. Но прежде чем я приму окончательное решение, мне бы хотелось убедиться, что мы сможем работать вместе. — С этими словами он галантным жестом пододвинул ей стул.

— Если вы удовлетворены моей работой, мистер… я хотела сказать, Грей, совсем не обязательно угощать меня ужином, чтобы я могла сделать что-то большее.

Взгляд темных глаз Джонсона заставлял ее нервничать, проникая ей в самую душу. Казалось, их хозяин обладал какой-то тайной, непостижимой властью над окружающими его людьми.

— Но, подумайте, как будет жалко, если все ваши труды пропадут даром. — Он с явным одобрением оглядел гостиную и изысканно сервированный стол. — Вы и в самом деле мастерица организовывать приемы.

Комплимент пришелся по душе Виоле, как и бархатный голос, звучавший столь волнующе… И она поняла, что и его голос, и его взгляд способны оказывать на женщин магическое воздействие. Когда Грей заговорил снова, у нее мурашки пробежали по коже.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Виола.

Пока он наполнял ее бокал шампанским, она попыталась унять дрожь в руках, зажав их в коленях.

— Вы замужем? Вопрос показался Виоле несколько странным, но она ответила:

— Нет.

— Это хорошо, — сказал Грей удовлетворенно, опять удивив ее.

— Хорошо?

— Ваши услуги могут мне понадобиться в самое непредсказуемое время. Мне бы не хотелось, чтобы это создавало осложнения в семье.

Грей сопроводил свое объяснение улыбкой, и Виола снова была поражена его невероятной красотой и обаянием.

— Моя домоправительница недавно сообщила мне, что ей потребуется отпуск для ухода за заболевшей сестрой. Это ставит меня в трудное положение, но я надеюсь, что «Домашний рай» сможет меня выручить. — Он достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Это список услуг, которые могут мне понадобиться. У вас с этим не будет никаких проблем?

Виола пробежала глазами по страничке. Там не было ничего такого, что сотрудникам «Домашнего рая» не приходилось бы делать десятки раз: покупать продукты и подарки, относить вещи в стирку и химчистку, организовывать приемы и званые ужины. Однако что-то внутри нее побуждало бросить этот листок и убежать подальше от опасно красивого мужчины, сидевшего напротив нее.

— Ну что, мисс Ханнифорд?

— Никаких проблем. Мы вполне с этим справимся, — ответила Виола, в душе сомневаясь, можно ли угодить такому человеку, как Грей Джонсон.

— Отлично. Мне бы хотелось, чтобы вы начали работать на меня прямо сейчас. До Рождества осталось всего три недели. Желательно, чтобы вы занялись подарками к празднику.

Виола постаралась скрыть разочарование. Она не имела ничего против покупки подарков, но в глубине души считала, что люди сами должны выбирать рождественские дары для своих родных и близких. Ей казалось даже в некоторой степени безнравственным нанимать для этой цели постороннего человека. Сама она очень любила этот праздник и ко всем рождественским хлопотам относилась с душевным трепетом.

— Хорошо. У вас есть список?

— Моя секретарша поможет вам в этом отношении. Вообще-то она занимается мной двадцать четыре часа в сутки и будет так же рада, как и я, если вы возьмете на себя часть ее забот. — Джонсон едва заметно пожал плечами. — С каждым годом компания растет и работы становится все больше. Поэтому я ценю хороших служащих и хочу, чтобы они знали это.

Виоле понравился такой подход к делу. Она не видела ничего плохого в его щедрости по отношению к тем, кто хорошо выполняет свое дело. Она сама в этот момент обдумывала, как распорядиться деньгами, полученными от мистера Джонсона за организацию ужина, когда он вдруг спросил:

— У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Насчет Рождества… Видите ли, мне придется заняться подарками прямо сейчас… Если вы назовете мне ближайших членов своей семьи, то я…

Грей отрицательно покачал головой.

— Своим братьям и невесткам я куплю все сам. — Он как-то смущенно улыбнулся. — Честное слово, мне нравится самому выбирать подарки. Особенно для моего племянника Микки. Ему всего три с половиной годика.

Этим признанием он заработал очко в свою пользу, подумала Виола. Она открыла принесенный с собой блокнот, готовясь делать записи.

— Что-нибудь еще?

— Нет, пока все. А теперь выпьем за долгое и плодотворное сотрудничество, Виола…

— За наше общее дело! — весело откликнулась девушка, чокаясь с ним.

— Я хочу нанять себе жену.

Заявление Грея было под стать «убийственному» удару, который буквально свалил с ног Марка Харди и принес Джонсону заслуженную победу в теннисной партии всего несколько минут назад. Уже и так порядком взвинченный Марк заговорил обрывками фраз:

— Есть определенное… название… Мужчины… которые делают подобные вещи… Что за бред!

— Это не то, что ты думаешь. — Грей с усмешкой посмотрел на Марка, развалившегося на полу у торцевой стены корта. — Я просто откликнулся на объявление в газете.

— У тебя что, нелады на личном фронте? — недоверчиво поинтересовался Марк. — Ну, значит, ты в плохой форме, старина, раз начинаешь подбирать себе женщин по газетным объявлениям. Застенчивость — это одно, но… — Он осторожно двинул ногой, проверяя состояние натруженных мышц.

— Это было объявление совсем иного рода, — нетерпеливо перебил его Грей, легко опускаясь на пол рядом с приятелем. — Типичное деловое предложение. Специальная служба, которая занимается всеми этими мелочами по дому, за которыми обычно следят жены: планированием приемов, покупками, прачечными и тому подобным. Они делают практически все.

Марк высоко вскинул брови, и на лице его появилось плутоватое выражение.

— Все?

Грей окинул его взглядом, полным притворного отвращения.

— Умерь свое распутное воображение! Это вполне законный бизнес, фирма называется «Домашний рай». Я еще не вник во все детали, но идея пришлась мне по душе.

— И сколько же будут стоить услуги… почти жены? — Марк вытер полотенцем потный лоб.

— Сколько бы ни стоили, затраты окупятся. — Грей сидел, прислонившись к стене, дожидаясь, пока друг восстановит дыхание. — Мне нужна жена.

— Ты уже решил, какая именно женщина тебе подходит в качестве жены?

Грей провел рукой по жестким черным волосам.

— Виола Ханнифорд — хозяйка фирмы.

— Ты всегда стремишься заполучить все самое лучшее, не так ли?

— Я люблю, когда все делается как надо.

— А она достаточно компетентна во всем что касается твоих рубашек и носков? — поддел его Марк.

— Смейся сколько тебе угодно. Мне же кажется, что это прекрасный план. Я получаю все удобства от наличия в доме заботливой женщины, не обременяя себя эмоциональными связями.

Грей поднялся и направился к раздевалке. Марк последовал за ним, качая головой.

— Вот уж никогда не думал, что мой лучший друг наймет себе жену.

Грей резко обернулся.

— Когда увидишь, какой станет моя жизнь, ты поймешь, что я не прогадал.

— Но почему бы тебе просто не жениться? Женщины чуть ли не в очередь выстраиваются, надеясь завоевать твое сердце.

— Или мой бумажник, — презрительно фыркнул Грей. — Кроме того, ты знаешь мое отношение к браку: ни раньше, ни сейчас, ни когда-либо потом.

— Вот вам наш проспект, мистер Бриджес. Вне всякого сомнения, «Домашний рай» — это то, что вам нужно.

Виола говорила самым любезным тоном, чтобы не расстраивать еще больше престарелого джентльмена, сидевшего напротив нее. В течение последних двадцати минут она выслушивала его воспоминания о безвременно покинувшей его дорогой супруге и уверяла, что хотя «Домашний рай» и не сможет полностью возместить ему утрату, благодаря стараниям фирмы жизнь его станет немного легче.

— Мы сможем относить вещи в прачечную и в химчистку, готовить обеды. А если вы дадите нам список дней рождения ваших детей и прочих памятных дат, мы озаботимся тем, чтобы поздравительные открытки, подарки или цветы были доставлены вовремя. Мы можем украсить ваш дом на праздники, организовать приемы, даже вызвать водопроводчика в ваше отсутствие. Мы проследим, чтобы ваша машина всегда была помыта, а подписка на газеты и журналы своевременно возобновлена. Если нужно, чтобы вы не забывали ежедневно принимать витамины…

Мистер Бриджес слабо улыбнулся.

— Так вы можете вообще отучить человека быть самостоятельным.

— Ну что вы! — улыбнулась Виола. — Мы предпочитаем называть наши телефонные услуги лишь полезным напоминанием.

— Вы мне нравитесь, мисс Ханнифорд. И мне нравится сама идея привести мою жизнь в порядок. — Старик тяжело вздохнул. — Горько сознавать, но я считал свою жену чем-то само собой разумеющимся. А теперь когда вижу из вашего проспекта, сколько все возможной работы ей приходилось выполнять, то считаю себя на редкость неблагодарным…

— Не стоит так сокрушаться. Уверена ваша жена с радостью заботилась о вас. А наша фирма благоразумна, ненавязчива и эффективна. — Виола ласково улыбнулась пожилому клиенту. — И мы никого не стремимся отучить от самостоятельности, если только вы сами не попросите об этом. А теперь, пожалуйста, перейдите к столу Маргарет, она составит список требуемых вам услуг. Будут какие-нибудь вопросы, звоните нам в любое время.

Пока мистер Бриджес высказывал свои пожелания ее помощнице, Виола налила в чашку кофе со сливками и положила на тарелочку два куска пирога с вишнями.

Глаза мистера Бриджеса увлажнились.

— А вы еще и провидица! Обожаю пирог с вишнями. Но мне не доводилось есть его с тех самых пор, как умерла моя дорогая Фанни.

Когда он уходил, лицо его было озарено широкой улыбкой.

— Какой прекрасный человек! С ним будет приятно работать, — заметила Маргарет.

— Дело становится стоящим, а? — воскликнула Виола, садясь в кресло напротив помощницы. — Мне нравятся клиенты, которые по достоинству ценят нашу работу.

— Лучше настраивайся на строптивых и капризных, — предупредила Маргарет, — а таких большинство. — Она прищелкнула пальцами. — Кстати, звонил мистер Джонсон. Хотел напомнить тебе о вашей договоренности.

Виола застонала.

— Что-нибудь не так? По-моему, ты говорила, что он был весьма любезен, когда вы ужинали вдвоем.

— Да, конечно. Но мне очень не хотелось бы связываться с человеком вроде Грея Джонсона.

— Связываться? Ты же собираешься работать на него, а не спать с ним, дорогуша! — съехидничала Маргарет.

— Я все прекрасно понимаю, — резко ответила Виола. — Но у меня такое впечатление, что он собирается сделать из нас чуть ли не постоянную прислугу.

— Но это же великолепно! Мы сможем развернуться в полном объеме.

— Знаю, но мне хочется дважды подумать, прежде чем принять его предложение.

— Почему? Так ты сможешь вернуть кредит, который взяла под открытие «Домашнего рая».

Виола запустила пальцы в свои курчавые волосы.

— Все так, но Грей опасен. — Она опять вздохнула. — Ну почему он не может быть таким, как большинство наших клиентов — милым женатым мужчиной, который лишь хочет облегчить жизнь своей дражайшей половине?

— У нас и раньше были одинокие мужчины.

— Но те не составляли такие огромные списки женщин, которым надо покупать подарки.

Маргарет рассмеялась.

— Что ж тут удивительного. Насколько я помню, ни один из них не был так красив и богат, как Грей Джонсон.

— Вот это-то меня и беспокоит.

Выражение лица Маргарет изменилось, стало виноватым.

— Прости меня, Виола. Я совсем забыла о Майкле.

— А я — нет. С меня достаточно красивых и богатых мужчин, которые считают, что весь мир крутится вокруг них. Я уже давно решила, что не позволю человеку с семизначным счетом в банке использовать меня.

— Майкл Робинсон — полное ничтожество. Тут я не спорю. Но то, что Грей Джонсон богат, вовсе не значит, что он такой же, — возразила Маргарет.

— Тогда, может быть, тебе следует пойти в офис Грея и забрать счет… Или лучше мы пошлем туда Роберта. — Виола имела в виду своего другого помощника Роберта Уилсона.

— Извини, но я уже попробовала предложить это мистеру Джонсону, и он заявил: «Я предпочитаю иметь дело с мисс Ханнифорд. Если ей нужен счет, пусть приходит сама». Кроме того, Виола, ты же прекрасно знаешь, что мы никогда не посылаем Роберта на встречи с клиентами. Престижу «Домашнего рая» не пойдет на пользу, если в дверь чьего-то дома ввалится детина двухметрового роста.

Виола вздохнула.

— Наверное, ты права. Давай мне адрес. — Она пододвинула к себе бланк заказа. — Поеду прямо сейчас, пока не передумала.

В этот самый момент на другом конце города Грей тоже думал о Виоле Ханнифорд, глядясь в огромное зеркало в своей спальне.

Оттуда на него взирал угрюмого вила субъект в одних брюках. Вокруг царил кавардак. Чистых рубашек не оказалось. Электробритва сломалась, а починить ее у него не нашлось времени. Таким образом, он остался без рубашки и весь изрезанный, так как пришлось пустить в дело старую, давно затупившуюся опасную бритву.

— Если бы я обратился в фирму «Домашний рай» раньше, ничего подобного не произошло бы, — назидательно сказал он своему полуголому двойнику из зазеркалья.

Виола Ханнифорд виделась ему единственным лучиком надежды в это утро, когда все вокруг уже начинало раздражать его. Она избавит его от земных хлопот. Хмурый взгляд Грея Джонсона смягчился. Это лучшая идея, которая когда-либо приходила ему в голову.

Виолу одолевали несвойственные ей мрачные мысли, когда она ехала по деловой части города. Ее всегда восхищало гармоничное смешение архитектурных стилей в застройке центральных улиц. Но сегодня она могла думать только о темноволосом мужчине с обольстительной улыбкой, который вознамерился вовлечь ее и «Домашний рай» в свою жизнь.

Маргарет считала, что Грей Джонсон не может быть похожим на Майкла Робинсона. Виола не разделяла мнения подруги. Она знала, что в жизни Грея было множество женщин. Интересно, может ли он хранить верность одной женщине или их клиент — это все-таки второй Майкл?

К тому времени, когда Виола припарковала машину на стоянке у здания компании, руководимой Джонсоном, настроение у нее испортилось окончательно. Воспоминания о бывшем женихе всегда приводили ее в угнетенное состояние…

Мягко вздохнув, двери лифта открылись на тринадцатом этаже, впустив ее в приемную, устланную ковром цвета хурмы и отделанную зеленым мрамором. Комната выглядела так, будто декораторы только что собрали свои вещи и вышли через заднюю дверь. Даже листочки на цветах еще блестели от влаги. Даже «Домашний рай», пожалуй, не сработал бы лучше.

— Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — спросила у Виолы безупречно причесанная средних лет женщина, восседавшая за массивным столом светлого дерева в стиле ар деко.

Неожиданно Виола пожалела, что явилась сюда в джинсах и мешковатом фиолетовом свитере.

— Мне нужен мистер Джонсон. Он ждет меня. Мое имя Виола Ханнифорд.

— Вы мисс Ханнифорд? — Пожилая секретарша недоверчиво посмотрела на посетительницу.

Девушка расправила плечи и гордо вскинула маленький упрямый подбородок.

— Да, это я. Что-нибудь не так?

Секретарша быстро исправила свою оплошность.

— Нет-нет, все в порядке. Я просто ожидала увидеть кого-нибудь постарше, вот и все. — Она тепло улыбнулась и протянула руку. — Рада познакомиться с вами, мисс Ханнифорд. Меня зовут Сара Форсайт. Грей говорил мне о вас. Если честно, думаю, что вы ему подойдете.

Виола не знала, что сказать, кроме традиционного «спасибо». Чувствуя, что женщина явно к ней расположена, она добавила:

— Похоже, нам частенько придется работать рука об руку.

— И вместе мы сможем наставить его на путь истинный, не так ли? — заговорщически подмигнула ей Сара.

Виола вежливо кивнула, в душе сомневаясь, что такое возможно.

— Я могу войти?

— Конечно. Он разговаривает по телефону со своим братом, но скоро должен закончить.

Виола постучала в дверь и, когда ей ответили, вошла в кабинет. Телефонную трубку Грей придерживал подбородком, а руками перебирал какие-то бумаги. Ожидая, пока он освободится, девушка разглядывала помещение. Это была весьма впечатляющая комната: солидная мебель, шкафы, забитые книгами, — словом, все соответствовало фирменному стилю и говорило о хорошем вкусе.

Да и сам хозяин кабинета прекрасно смотрится в своем черном костюме, отметила Виола. Далеко не все мужчины могут позволить себе так одеваться, не становясь при этом похожими на агентов похоронного бюро.

Она села в кресло. Ей было ясно слышно все, что говорил Грей.

— Я подумываю купить Микки игрушечную железную дорогу. Да?.. А как насчет радиоуправляемой машины?.. Для Микки это, судя по всему, без разницы. В игрушки в конечном итоге играем мы с тобой. — Он посмотрел на Виолу. — Ладно. У меня деловая встреча. Увидимся в воскресенье. Прошу прощения, — извинился Джонсон, кладя трубку. — Надеюсь, что не заставил вас долго ждать.

— Не беспокойтесь. Все в порядке. Я было настроилась на целый час, — заметила Виола, пытаясь, избавиться от странного ощущения скованности.

— Всегда деловая, всегда прелестная. — Оценивающий взгляд скользнул по ней, и Виола пожалела, что не надела свой любимый костюм темно-красного цвета.

— Внешность может быть обманчива, мистер Джонсон. — Она чувствовала себя какой-то маленькой и неуклюжей в этом роскошном кабинете.

— Мы же договорились, пожалуйста, зовите меня Грей.

— Хорошо, Грей. — Виола зарделась. — Теперь к делу. Чем мы можем вам помочь?

— Поскольку я теперь имею полное представление о том, сколь профессионально вы можете работать, то хотел бы нанять вас… на более длительное время.

Виола подумала, что не стоит упускать такую возможность.

— Я могу зачислить вас в список наших постоянных клиентов и поручить кому-нибудь из сотрудников заниматься исключительно вами.

— Я не желаю быть ни в каком списке, Виола. И мне не нужно, чтобы кто-то занимался мной. Мне нужны вы.

Виола опять покраснела.

— Не уверена, что правильно поняла вас, мистер Джонсон. — Она подсознательно перешла на официальное обращение.

— Все очень просто, Виола, — ответил он, сделав ударение на ее имени. — Мне требуется жена. Не постоянная, законная жена, а особа, которая могла бы делать вид, что является таковой. И в этом качестве я хотел бы видеть вас.

Виола в недоумении уставилась на Грея.

— Вы хотите, чтобы я делала вид, будто являюсь вашей женой? — Вне всякого сомнения, она ослышалась.

— А разве не в этом заключается смысл вашей работы?

— Да, но… — Виола растерянно замолчала.

— Чисто профессионально. Мне нужна женщина, которая была бы рядом со мной.

— А в личном отношении?

— Не знаю… Не надо смотреть на меня так, Виола! Я еще не сошел с ума. Все это… очень сложно.

— Да уж, конечно.

— Я очень занятой человек. Мое дело процветает. Я не верил в возможность значительного роста компании, но то, что сейчас происходит, превосходит все предсказания моих советников и даже мои собственные ожидания.

— Могу вас только поздравить! Что еще?

Сухое замечание Виолы слегка смутило его.

— Это не просьба о помощи. Я просто хочу, чтобы вы поняли: у меня сейчас нет времени заниматься приемами — мне бы только с делами управиться. К сожалению, человек в моем положении обязан появляться на определенных мероприятиях, вкладывать деньги в какие-то благотворительные фонды. Мне просто необходима жена — особенно, если учесть, что грядут рождественские праздники… Вы же понимаете?

— Поверьте, я очень стараюсь.

— Чтобы быть с вами абсолютно откровенным, признаюсь: многие из моих приятелей считают, что мне давно пора жениться и обзавестись семьей.

— Какой ужас!

— Виола, я говорю вполне серьезно. Поймите, меня не прельщают поиски подходящей женщины и я уже устал от дам, домогающихся меня.

Виола постаралась воздержаться от очередного саркастического замечания. Удивительно, но она верила ему. Еще более удивительно, что ей было даже немного жаль его! Беззастенчиво настойчивые женщины конечно же могли стать настоящей проблемой для такого внимательного и хорошо воспитанного мужчины, каким ей казался Грей. И все-таки, что за нелепая ситуация — и еще нелепее выход, который он придумал!

— Послушайте меня, Виола. Есть кое-что еще. — По выражению лица девушки он смог заключить, что особого понимания с ее стороны не встретил. — Предполагается, что мужчины, подобно мне достигшие успеха, должны быть, что называется, респектабельными. Для определенных людей понятие «респектабельный» ассоциируется со словом «женатый». На самой вершине иерархической пирамиды в нашем бизнесе существует своеобразный клуб наиболее удачливых предпринимателей, а я все еще не удостоился чести стать его членом.

— Потому что не женаты?

— Стабильность. Респектабельность. Семейные ценности. Все это еще почитается. А плейбой вроде меня не может оказаться там, где мне давно следовало бы быть.

Во всем этом есть свой смысл, подумала Виола. Грей Джонсон должен не только вызывать доверие, но и иметь имидж человека, вызывающего доверие.

— Понятно.

— Вы в этом уверены.

Виола считала, что да. Было очевидно, что недостатка в женщинах он не испытывал. Однако не желал принадлежать какой-то одной из них. А раз ему не хотелось обзаводиться настоящей женой, достаточно было и поддельной.

— Я удвою… утрою вашу зарплату. Практически вам вообще не придется работать ни на кого, кроме меня. Вы переедете в мой дом и поселитесь в комнате для гостей. Для всех окружающих вы будете моей женой. И только мы с вами будем знать, что это всего лишь деловое соглашение.

Виола ничего не ответила. Было как-то неловко даже обсуждать сделанное Греем предложение. И в этот момент, когда затянувшееся молчание стало тягостным, ей вдруг пришла в голову мысль о деньгах, о которых мимоходом упомянул Грей Джонсон. Ее матери и отчиму надо будет где-то жить после первого января, когда истечет срок аренды их квартиры. Вот уже несколько месяцев Виола безуспешно пыталась найти для них дешевое и одновременно приличное жилье. Если она переедет в особняк Джонсона, мать сможет перебраться в ее квартиру. К тому же очень прельщала возможность начать выплачивать ссуду, взятую ею, чтобы открыть «Домашний рай».

Да что это с ней происходит? Она ведь вполне серьезно обдумывает абсолютно абсурдную идею! Виола отрицательно покачала головой.

— Очень жаль, но, по-моему, из этого ничего не выйдет. — Голос ее звучал слабо и, казалось, шел откуда-то со стороны.

— А я думаю, прекрасно выйдет, Виола. — Грей наклонился и заглянул ей в глаза. — Вы можете мне доверять. Мы оформим наши отношения вполне законным образом. Это деловое соглашение — и ничего больше. Обещаю.

— Н-ничего больше?

— Раздельное проживание, отдельные спальни. Одна сплошная видимость, Виола. Моя спальня находится прямо в противоположном конце дома на втором этаже. Вам даже не обязательно встречаться со мной. Оставите мне в кастрюльке какую-нибудь быстро приготовляемую овсянку, кипятку я налью сам.

— Да, но тогда я буду абсолютно никудышной женой, — попыталась пошутить она.

Грей улыбнулся в ответ.

— В принципе я бы, конечно, не отказался от чего-нибудь более существенного, но смогу прожить и без этого — по крайней мере до той поры, пока вы не привыкнете к своей роли и не будете согласны соблюдать все наши договоренности.

— Но у меня есть и другие обязательства.

— Если вы сделаете для меня то, что я прошу, Виола, я не заставлю вас об этом пожалеть. Вы же хотите избавиться от долгов? Нанять больше служащих и расширить свое дело?

— И вы мне в этом поспособствуете?

— Вы приобретете много полезных знакомств. Но не обольщайтесь, ваша работа будет совсем не легкой. Я устраиваю много приемов и часто бываю на приемах у других.

— Я не боюсь работы, — ответила Виола, — но мне неприятно обманывать своих друзей…

— Определенному кругу людей все равно необходимо будет знать о нашем договоре. Я это прекрасно понимаю. Нам просто надо объяснить им важность того, чтобы наш секрет не выплыл наружу. Будет знать мой друг Марк Харди и мои братья.

— А также Маргарет и Роберт…

— И ваша мама.

Виола с подозрением покосилась на Грея. Откуда он знает о ее матери? Наверняка тут не обошлось без небольшого предварительного расследования. Очевидно также, что Джонсон прекрасно осведомлен о ее финансовом положении и понимает, насколько для нее привлекательно его предложение.

— А как насчет ваших… — она сделала паузу, — ваших подружек?

— У меня нет какой-то постоянной. Да лучше бы их и вообще не было. Я же говорил вам, как в действительности обстоит дело. Мой бизнес отнимает у меня уже сейчас почти все время. И если завтра мое имя исчезнет из списка престижных холостяков, ничье сердце не будет разбито.

Однако Виола очень сомневалась в правдивости подобного заявления.

— И на какой срок вы хотели бы заключить договор?

— Для начала попробуем на шесть месяцев. Положение женатого человека даст мне массу преимуществ. Но если придет такое время, когда кто-нибудь из нас решит, что в соглашении нет больше смысла… — Грей пожал плечами, как бы показывая, что разрыв их договора будет таким же простым делом, как прощальное рукопожатие.

Виола молчала, обдумывая услышанное. Предложение выглядело абсолютно сумасшедшим, и тем не менее… Сказать, что она в нем заинтересована, значило ничего не сказать. Она из сил выбивалась всю свою сознательную жизнь. Все, чем Виола обладала, было заработано тяжким трудом… Никогда больше не думать о том, как свести концы с концами, о том, что над твоей головой дамокловым мечом висит огромный долг, казалось слишком соблазнительным.

И кроме того, предложение Джонсона все больше принимало в ее глазах форму рискованного вызова. Если когда-нибудь кто-нибудь говорил ей, что данная задача невыполнима, Виолу охватывали настоящий азарт и желание доказать обратное. Помимо этого, она откровенно недолюбливала нахальных женщин — будет даже здорово поставить на место пару-тройку наиболее агрессивных охотниц за богатыми мужьями…

Однако даже в самом фантастическом сне Виола не могла себе представить, что согласится со всей серьезностью обсуждать подобное предложение. Поэтому несказанно удивилась, когда вдруг услышала, как с ее губ сами собой сорвались слова:

— Ну что же, давайте попробуем… Но не все сразу, ладно?

Грей улыбнулся и протянул ей руку.

— Я от всей души надеялся, что вы это скажете. А пока что считайте меня своим обычным клиентом. Для меня будет большим удовольствием работать с вами, Виола.

Она пробормотала что-то в ответ, пытаясь не обращать внимания на робкий голосок совести, тревоживший ее сознание.

Тут раздался резкий звонок. Грей нажал кнопку селектора, и кабинет заполнил голос Сары:

— Мистер Джонсон, к вам посетитель, мистер Дьюи.

Виола быстро собрала свои вещи и встала.

— Дайте мне две минуты. — Попросил Грей секретаршу и вкрадчиво-ласковым голосом обратился к девушке: — У вас есть какие-нибудь еще вопросы? Если нет, я с нетерпением жду момента, когда стану почти вашим мужем, Виола Ханнифорд.

— Вам не придется разочароваться. «Домашний рай» создан именно для того, чтобы доставлять людям удовольствие.

Уже направляясь к дверям, Виола вдруг поняла, что разочароваться-то, вероятнее всего, придется ей, раз она согласилась жить во лжи и обмане. Противоречивые чувства переполнили ее. К лучшему или к худшему отважилась она принять рискованное предложение расчетливого бизнесмена? Стать женой Грея Джонсона… почти женой…

А тот, как ни в чем не бывало, опять нажал кнопку селектора.

— Сара, пожалуйста, проводите мистера Дьюи ко мне.

2

— Уродливо! Кричаще! Дешево! Безвкусно! — Виола перебирала шелковые шарфы один за другим, критически их рассматривала, выдавала свое суждение по каждому образцу и швыряла их обратно на прилавок. — Похоже, теперь уже никто не в состоянии сделать приличный шарф.

— Здесь все лучшее, что у нас есть, мадам, — взволнованно отозвалась продавщица, обиженно поджав губы. — Уверяю вас, вы первая, кто уходит от нас неудовлетворенной.

— Вы можете показать мне что-нибудь еще? Косметички? Шали? Кошельки?

— Прошу сюда, мадам. Мы только что получили партию кошельков, расшитых вручную бисером. Они выглядят просто восхитительно.

— Что с тобой сегодня? — упрекнула ее Маргарет, когда они последовали за расстроенной продавщицей. — Я никогда не видела тебя такой раздраженной! Шарфики были просто великолепны.

— Дешевая машинная работа. Блеклые, невзрачные цвета. Нет, это не подойдет, — проворчала Виола.

— А, понимаю: они подошли бы для всех, кроме Грея Джонсона, — лукаво улыбнувшись, заметила Маргарет. — С тех пор как начала пользоваться его счетом, ты стала слишком капризной. Что за муха тебя укусила?

— Мне просто кажется нечестным тратить его деньги на безвкусные вещи… — Как и выходить… почти выходить за него замуж, мысленно докончила фразу Виола.

— С каких это пор ты стала так щепетильна в отношении желаний наших клиентов? Все эти подарки предназначены его сотрудницам. Если мистер Джонсон попросит тебя купить им всем лосьон от прыщей, покупай не раздумывая. Это же наша работа, надеюсь, не забыла?

Виола исподлобья взглянула на подругу.

— Я злюсь на себя за то, что согласилась на его предложение. Вся эта ситуация слишком необычна!

— И это говорит женщина, готовая встать на уши, лишь бы удовлетворить прихоти клиентов? Виола, ты совершала и более экстравагантные поступки, чем просто покупка подарков для кого бы там ни было. Ничего не понимаю. Чем ты так удручена?

Виола с несчастным видом посмотрела на блестящие безделушки, которые продавщица раскладывала на прилавке.

— Напрасно я связалась с этим Джонсоном. Он хочет от меня слишком многого.

Маргарет взяла в руку изящно расшитый бисером кошелек.

— Честное слово, мне кажется, что тебе в конечном итоге все это понравится. Ведь тебя тянет к Грею Джонсону, только ты не хочешь этого признать.

— Меня вовсе не тянет к нему! — с негодованием возразила Виола.

— Тогда почему ты проявляешь к нему больше внимания, чем к прочим нашим клиентам?

Виола пожалела, что до сих пор так и не рассказала своей ближайшей помощнице о предложении Грея. Это надо было сделать давным-давно. Все равно через какое-то время Маргарет узнает, что Виола переезжает в особняк Джонсона.

— У меня возникло подозрение, что он заставляет меня покупать все эти подарки только для того, чтобы потом сжечь их в камине.

— Тогда почему ты не купила шарфики? Они были просто предназначены для этой цели.

Виола бросила на Маргарет сердитый взгляд и выпалила:

— Ладно, хорошо. Я беру и шарфы, и кошельки!

На лице продавщицы появилось выражение неподдельного облегчения, когда Виола вылетела из салона, оставив свою приятельницу оформлять покупки.

Маргарет нашла Виолу в холле второго этажа, устало ссутулившуюся в кресле.

— Не пора ли пообедать? Судя по твоему виду, тебе не повредит малость подкрепиться.

— Нет времени. Список друзей и родственников мистера Джонсона выглядит куда длиннее, чем результаты переписи населения.

— Хотелось бы мне попасть в этот список, — задумчиво проговорила Маргарет. — Я бы не отказалась получить сувенир от такого приятного мужчины.

— Ну а я — нет!

— Абсолютно тебя не понимаю. Уверена, что на свете немало желающих засыпать тебя подарками, стоит тебе только чуть-чуть поощрить их.

— Все, что мне нужно от мужчин, это дружба — и ничего больше. Ты это прекрасно знаешь.

— Но у них есть, что предложить и кроме дружбы.

— У мужчин, которых я встречала, не было никакого воображения. А я хочу слышать звон колоколов…

— Звон колоколов не всегда хороший знак, — с присущей ей прагматичностью заметила Маргарет. — Когда я их слышу, это обычно означает либо пожар, либо аварию.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Они спустились на первый этаж универмага.

— Как насчет вот этого? — Маргарет подвела Виолу к прилавку отдела женского белья и протянула ей черный кружевной пояс с пикантными алыми подвязками. — Это уж точно вызовет звон и свист. Такую красоту не стыдно надеть в медовый месяц.

Представив себя в подобной вещице, Виола почувствовала приступ головокружения. Соблазнительная картина возникла в ее мозгу с отчетливой, пугающей ясностью. Медовый месяц. Замужем. Почти замужем…

Она закрыла глаза и покачала головой.

— Нет, не могу, — прошептала Виола, как бы отвечая на свои мысли.

Когда она наконец открыла глаза, Маргарет смотрела на подругу с каким-то странным выражением.

— Виола Ханнифорд, уж не влюбилась ли ты в клиента, а?

Виола тяжело вздохнула и решилась:

— Маргарет, нам нужно поговорить.

— Что-нибудь не так? Что этот тип сделал тебе?

— Он хочет, чтобы я притворилась его женой.

— Его… чего? — У Маргарет даже рот приоткрылся от удивления.

— Это не то, о чем ты подумала. Ему нужна женщина, которая всего лишь изображала бы его жену. От этого зависит его положение в обществе. Пойми, мне не придется заниматься чем-то, чего я не делала раньше. Я просто должна буду работать исключительно на него и делать вид, что мы женаты.

— Ты уже пообещала Джонсону, что возьмешься за это? — Маргарет смотрела на подругу с неподдельным ужасом.

— Видишь ли, он собирается платить гораздо больше, чем мы сумеем заработать за то же время. А это означает, что я наконец-то смогу расплатиться по займам, взятым на открытие дела.

— Господи, этот парень, похоже, имеет над тобой какую-то особенную власть. Ведь ты, Виола Ханнифорд, никогда ничего не делала из-за денег, а я прекрасно знаю, как они тебе нужны!

Виоле очень не хотелось признаваться — не только подруге, но и себе самой, — что внешность и обаяние необычного клиента сыграли определенную роль в ее решении.

— Послушай, я… как бы это сказать… беру мистера Джонсона на себя и буду получать с него за это соответствующую плату, — словно обороняясь, проговорила она. — «Домашний рай» не прекращает своего существования. Ты и Роберт будете работать по-прежнему.

— Значит, мистер Джонсон предполагает пользоваться твоими услугами только днем, а все ночи и выходные дни останутся у тебя свободными?

— Не совсем так… — Виола отвела взгляд, не решаясь сообщить Маргарет, что ей придется временно поселиться в доме клиента.

— Но не может же он рассчитывать, что ты будешь у него под рукой все двадцать четыре часа в сутки и все семь дней в неделю? Что ты станешь прилетать по первому его зову?

— А он и не рассчитывает. Но, если ему потребуется, я готова поработать и вечерами, и по выходным. Вот почему… я переезжаю к нему! — выпалила Виола.

— Ты переезжаешь к нему?

— Точнее, не совсем к нему. Я просто буду рядом с ним, — она постаралась подчеркнуть слово «рядом», — в комнате для гостей.

— Ты к этому действительно так серьезно относишься или я ошибаюсь?

— Послушай, это может стать прекрасным решением всех наших проблем. Ты же знаешь, что мою мать и отчима с первого января выселяют из квартиры. У них и так было достаточно невзгод в жизни. Новые им совсем не нужны. А с сегодняшними ценами на жилье они просто не смогут позволить себе снять приличную квартиру. Если я временно переселюсь в особняк Джонсона, мама поживет у меня, покуда наше финансовое положение не изменится к лучшему.

— Не знаю, Виола. Мне кажется, ты не отдаешь себя отчета в том, какими серьезными осложнениями грозит тебе складывающаяся ситуация, — высказала Маргарет свои опасения.

— Напротив, отдаю, — стояла на своем Виола.

Маргарет с сомнением посмотрела на подругу.

— Надеюсь, что так, дорогуша.

— Именно так!

Но после того как они расстались, Виола еще долго мучилась сомнениями, правильно ли она поступила, согласившись стать почти женой Грея Джонсона. В этой двусмысленности ее положения, в этом «почти» было что-то унизительное для прямолинейной и не привыкшей к разным хитрым уловкам Виолы Ханнифорд.

Знакомая квартирка показалась ей холодной и скучной после яркого света, веселой музыки и аромата, специально засушенных к Рождеству трав, которыми был полон универмаг. Поэтому Виола зажгла все лампы в доме и газовый камин в придачу. Она налила в чайник воды и включила плиту на полную мощность, просто чтобы слышать, как будет свистеть пар. И наконец открыла пакеты с покупками.

Ей пришлось признать, что шарфики и кошельки действительно превосходны. Маргарет оказалась права. Виола задумчиво взяла в руки бархатную коробочку, которую приобрела в ювелирном магазине. Она подняла крышку и вынула оттуда золотые сережки. Элегантные, изящные, они слегка покачивались у нее в руке. Такие прекрасно подошли бы кому-нибудь из знакомых женщин Грея Джонсона. Да что там — вообще любой женщине.

Виола подошла к зеркалу и приложила дорогую безделушку к уху. Изысканное произведение ювелирного искусства дрогнуло, словно подмигивая ей, и она грустно вздохнула. Сережка выглядела на редкость неуместно под спутанной шапкой ее волос: как драгоценная тиара на голове какого-нибудь рокера или боа из страусовых перьев на плечах почтальона. Она только подчеркивала разницу между ней и теми женщинами, которые населяли мир Грея Джонсона, — богатыми, холеными, утонченными…

Виола положила сережки в коробочку и медленно закрыла ее. Подарок, о котором она даже мечтать не смела…

Девушка направилась к дивану, чувствуя, что у нее буквально отваливаются ноги от усталости после дня, проведенного в беготне по магазинам. Вдохнув, положила голову на подушку, размышляя, будет ли предстоящее Рождество каким-то особенным для Грея теперь, когда у него есть она… почти жена.

3

— Вы готовы? — Грей смахнул воображаемую пылинку с лацкана смокинга и поднял бровь, выжидательно глядя на спутницу. — Остался десерт и еще один оратор, после чего мы сможем убраться отсюда.

Виоле доставляло мало удовольствия сознавать, что и Грею было также тягостно присутствовать на этом, чисто деловом, мероприятии, нужном только для того, чтобы собрать деньги в какой-то благотворительный фонд, и где каждое место за столиком стоило тысячу долларов. Она разгладила ладонями перед взятого напрокат вечернего платья и нервно облизнула нижнюю губу кончиком языка.

Этот ужин был еще одним своеобразным тестом для Виолы. Она прекрасно понимала, что Грею хочется посмотреть, как его мнимая жена справится с подобным испытанием, и не имела ни малейшего желания ударить в грязь лицом.

Однако, хотя Виола могла мило улыбаться и говорить о политике с любым из гостей — благо она много читала и всегда смотрела программы новостей по телевизору, — она все-таки чувствовала себя рыбой, вытащенной из воды, в этом роскошном зале, среди людей высшего общества — незнакомых, холодных и надменных. Не то что в компании со своими помощниками.

Виола ценила Маргарет по двум причинам. Во-первых, каким бы сумасшедшим ни выдавался период праздников, та была готова сидеть в офисе допоздна. Во-вторых, она была, что называется, славным малым и на нее всегда можно было положиться. То же самое следовало сказать и о Роберте.

Вот почему Виола согласилась на странное предложение Грея Джонсона.

— Чего ты хочешь от меня? — воскликнула Маргарет, когда Виола сообщила, что им предстоит вырядиться в маскарадные костюмы.

— Будешь варежкой! — Она открыла шкаф и достала оттуда ярко-красный балахон.

— Ты уверяла меня, что, после того как мы с тобой изображали черепах, больше ничего подобного не произойдет, — запротестовала Маргарет, подозрительно глядя на костюм. — Я не желаю быть варежкой, или какой-нибудь галошей, или детской вязаной шапочкой.

— Но для этого есть хороший повод: миссис Хокинс с группой городских старейшин спонсирует такой вот «поход варежек» для бедных.

— Прелестно, чудесно, но мы-то здесь при чем? И почему — варежки?

— Ударным моментом должна стать установленная в городском центре рождественская елка с развешенными на ней варежками. Спонсоры хотят, чтобы мы тоже оделись гигантскими варежками, собирали пожертвования и раздавали подарки детям из малоимущих семей. — Она расстегнула боковую сторону костюма. — Попробуй надень.

Маргарет театрально стонала, втискиваясь в металлический каркас, обтянутый ярко-красной тканью.

— Ну и куда мне девать руки?

— Одна остается внутри, а другая — там, где должен быть большой палец. — Виола протерла окошко, из которого выглядывало недовольное лицо подруги.

— У меня такое впечатление, будто я строю дуру сама из себя. — Маргарет неуклюже прошлась по крохотному офису, затем покружилась на месте. — Надень-ка и ты свой костюм, чтобы я могла увидеть, на кого похожа.

Виола не стала отнекиваться.

— А не изобразить ли нам танец варежек, — предложила Маргарет, покачивая бедрами и напевая популярную мелодию.

При виде подруги, раскачивающейся и крутящейся в своем нелепом облачении, Виола не смогла удержаться от смеха и, потеряв равновесие, рухнула на пол.

Извиваясь всем телом и хихикая, Маргарет опустилась рядом с ней.

— Хорошо, что все это происходит в нерабочее время. В таком идиотском виде мы лишились бы всякого доверия со стороны наших клиентов.

И тут, как нарочно, хлопнула дверь и кто-то вошел в приемную.

— Будем надеяться, это Роберт, — предположила Маргарет, безуспешно пытаясь встать и помочь подняться Виоле.

Но прежде чем кто-нибудь из них успел принять вертикальное положение, в офисе появился Грей Джонсон.

— Мисс Ханнифорд? — Он долго и с удивлением смотрел на странные фигуры, корчащиеся на полу, затем предложил руку одной из них.

— Благодарю вас, — сказала Виола с притворной скромностью, когда он помог ей встать на ноги.

Маргарет быстро — насколько это было возможно в нелепом облачении — исчезла, оставив Виолу наедине с Греем.

— Мы уже закрылись, — пояснила она, выглядывая из окна своей варежки и с трудом сдерживая смех.

— Может быть, вам следует запирать входную дверь после окончания рабочего дня? — предположил он с кривой усмешкой. — Особенно, если вы собираетесь заниматься чем-то… скажем так, интересным?

Виола попыталась выбраться из своего кокона нежно-голубого цвета, и большим пальцем варежки чуть не заехала Грею по носу. Наконец ей удалось расстегнуть молнию и освободиться от злополучного костюма.

— Что привело вас в наш офис? — Она инстинктивным движением потянула вниз длинный свитер.

— Наверное, мне следует зайти как-нибудь в другой раз. — Грей оглядел заваленный вещами офис: на столе бумаги, швейная машинка, образцы драпировочных тканей, на креслах всевозможные журналы и проспекты. — Похоже, сейчас вы очень заняты…

Виола вдруг обнаружила, насколько мало ее рабочее пространство. Казалось, нежданный гость заполнил собой всю комнату. Она быстро убрала стопку журналов с одного из кресел.

— Все в порядке. Пожалуйста, садитесь.

Когда он с комфортом устроился, Виола отодвинула бумаги в сторону и присела на краешек стола.

— Чем я могу быть вам полезна? — спросила она, стараясь выглядеть серьезной.

Грей хотел произнести что-нибудь фривольное, пригласив ее тем самым к своеобразной словесной игре. Но вместо этого сказал:

— Пришло время, Виола, сообщить мне о вашем решении. Вы за или против?

Виола глубоко вздохнула.

— Я — за. — Ну вот, наконец-то она решилась. Теперь дороги назад нет.

— Значит, пора начать наш розыгрыш, — произнес он деловым тоном, а глаза его заблестели от удовольствия. — На следующей неделе я намерен устроить предрождественский прием для руководства компании и партнеров по бизнесу. Видите ли, многие предпочитают встречать Рождество в кругу семьи, поэтому я хочу как бы заранее поздравить всех с праздником.

— На следующей неделе? — Виола потянулась за ежедневником, стараясь не встречаться с Греем взглядом. — Времени осталось немного, но я думаю, что управлюсь. Прежде всего мне нужен список гостей…

— Сара даст вам его.

— И предложения по меню… — Ей было противно, что голос у нее дрожал.

— На ваше усмотрение. Я оставляю все в ваших руках: украшение дома, меню, развлечения.

Наконец-то он мог не вникать в детали. Грей Джонсон испытывал удивительное облегчение и благодарность к своему необыкновенному деловому партнеру.

— Развлечения?

— Я подумываю насчет пианиста или струнного квартета, который могли бы порадовать собравшихся музыкой.

— Ну конечно. — Виола лихорадочно водила ручкой по записной книжке. — Посмотрим, кого можно будет заполучить. Уж больно мало времени осталось до приема. — Она задумалась. — А как насчет елки? Серебристая ель будет чудесно выглядеть в вашей гостиной.

— Это не обязательно. У меня есть искусственная.

— Искусственная? — Виола сморщила нос.

— Меньше хлопот, — объяснил он. — Не надо счищать смолу с пола и выбирать иголки из ковра.

— Но ваш дом не будет наполнен свежим еловым ароматом!

Грей почувствовал себя несколько виноватым при виде удрученного выражения, появившегося на лице девушки. Он вовсе не собирался расстраивать Виолу упоминанием об искусственной елке, но этот традиционный прием для сотрудников «Джонсон энтерпрайзис» был всего лишь одним из официальных мероприятий. К тому же унылые встречи Рождества с мачехой в качестве Феи давно уже лишили этот праздник для него какой-либо привлекательности.

— А как насчет елочных украшений? Они тоже у вас есть?

— Уверен, вы найдете в доме что-нибудь подходящее. Впрочем, можете устроить все по своему вкусу, — добавил Грей, удивившись самому себе, — с размахом и элегантно.

Было так забавно и трогательно видеть, как она мгновенно воспрянула духом после этого замечания. Все чувства Виолы лежали на поверхности и легко читались на ее лице.

Она заполнила бланк заказа и спросила:

— Я ничего не упустила?

— Попробуйте вести себя как преданная и любящая жена, Виола.

Грей Джонсон почти наслаждался ее замешательством. Очевидно, она гораздо уютнее чувствовала себя в роли варежки, чем всемогущей хозяйки дома и жены известного человека. Ну да неважно. Она все сделает прекрасно. Уж в людях-то Грей Джонсон разбирался прекрасно.

— Вы уверены, что хотите пройти через все это?

— Конечно. Время выбрано превосходно. Я намерен на этом приеме объявить о нашей помолвке. Народу наберется достаточно, чтобы разнести эту весть по всему городу. К утру сенсация будет на страницах всех газет.

Виола чуть не задохнулась.

— Но мы едва узнали друг друга, — пролепетала она.

— Но это же так романтично, головокружительно, импульсивно, когда два человека только встретились и сразу же…

— А ваши друзья? Они поверят в эту сказку? Сомневаюсь, что вы когда-либо действовали импульсивно или страдали головокружением.

— Я становлюсь совсем другим человеком, если в дело замешана любовь.

— Ах, Грей, не смешите меня. — Виола дернула себя за черный локон. — Что-то я плохо представляю, как это сработает. Знающие вас люди наверняка начнут интересоваться, почему все произошло столь внезапно.

— Мне нужна передышка, Виола. — Выражение лица Грея стало задумчивым, даже печальным. — Крайнее неприятное ощущение — толком не знать, тянутся ли к тебе потому, что ты — это ты, или их привлекают твои богатство и престиж. Даже если наше «супружество» продлиться всего несколько месяцев, оно даст мне время прийти и себя. Кроме того, мы не будем таить правду от людей, которые что-то значат для нас. А какое дело до этого всем остальным?.. Так вы поможете мне?

— Почему бы и нет, — вздохнула Виола. — У меня-то как раз репутация весьма импульсивной женщины.

Собираясь ухолить. Грей вынул из внутреннего кармана пиджака чек и протянул ей.

— Этого должно хватить на расходы по организации праздника.

Мистер Джонсон выбрасывал на один-единственный прием больше, чем она могла позволить себе потратить на продукты за целый год.

— Я… я уверена, что этого будет достаточно, — запинаясь ответила Виола, широко раскрыв глаза от изумления.

Он поднялся и направился было к двери, но тут ему на глаза попался костюм, валявшийся на полу.

— И еще одна последняя просьба, Виола. Включите стоимость вечернего платья, которое вы наденете по этому случаю, в общий список расходов, — попросил Грей, окидывая ее взглядом с головы до ног.

— В этом нет необходимости. — Виола машинально провела руками по бедрам, снова почувствовав себя очень маленькой и чуть ли не голой.

У Грея были восхитительные глаза. Когда его взгляд останавливался на ней, Виола чувствовала, как ее кожа становилась горячей и чуть ли не плавилась, что было абсолютно неприемлемо по отношению к клиенту — особенно в подобных обстоятельствах.

— Мой гардероб меня вполне устраивает, — сказала она, привычно вздернув подбородок.

— Не сомневаюсь. Но уж поскольку я нанял вас для того, чтобы вы изображали хозяйку дома на моих приемах… мою невесту и в скором времени жену, будет лучше, если вы исполните мою просьбу.

— Хорошо, — пробормотала себе под нос Виола и добавила громче, когда Грей ушел: — Еще посмотрим, что мистер Джонсон заявит, когда увидит, что Виола Ханнифорд может сотворить, если приложит к этому все свои способности!

— Ты мне что-нибудь сказала? — спросила Маргарет, просовывая голову в дверь.

— Я просто разговаривала сама с собой, — ответила Виола. — И спасибо за то, что вовремя ушла.

— Я подумала, что тебе надо побыть наедине с твоей конфеткой.

— Он вовсе не моя конфетка! — взорвалась Виола. — Нас связывает всего лишь дело.

— Вот именно «дело», которое ему хочется иметь с тобой.

Виола представила себя в шикарном вечернем платье и бриллиантовых серьгах, покачивающихся у нее в ушах. Да, ей следует запомнить, что вся эта роскошь не для нее.

— Посмотри, хорошо я его пристроил? — спросил Роберт Уилсон, стоя на верхней ступеньке стремянки.

— По моему, он чуть-чуть наклонился влево, — ответила Виола, внимательно глядя на хрупкого ангелочка, укрепленного на макушке искусственной елки, водруженной посредине роскошной гостиной.

Роберт выровнял игрушку и тщательно расправил белые крылышки.

— Вот теперь отлично. — Виола, отойдя на шаг, полюбовалась разукрашенным рождественским деревцем. — Такой елке позавидует любой глава корпорации!

— Елка как елка, Виола, — сказал Роберт, спускаясь с лестницы.

— А золотые шары, которые я купила, смотрятся гораздо наряднее тех уродливых игрушек столетней давности, что мы нашли в кладовке.

— Не слишком ли ты волнуешься из-за того, что подумает этот парень?

— Он мой лучший клиент и отвалил на прием больше денег, чем я трачу в год на еду. Я не могу не волноваться. — Теперь у нее возникли сомнения по поводу золотых стеклянных бус. — Никак не пойму надо ли добавить еще пару нитей или нет?

— Елка выглядит, как на картинке в журнале, что ты мне показывала, — проворчал Роберт. — Да и весь дом тоже. Здесь вполне можно снимать один из дурацких рождественских телевизионных сериалов.

— Ну что ж, мы неплохо поработали, не так ли? — воскликнула Виола.

Удовлетворенная улыбка не сходила с ее лица, пока она в последний раз обходила дом, проверяя, все ли в порядке.

— Так убирать стремянку? — спросил Роберт, шедший следом за ней.

— Убирай. Мне осталось повесить еще кое-что, но я возьму табуретку из кухни.

Пять минут спустя Виола укрепила над дверью столовой ветку омелы. Она уже слезла с табуретки и собиралась отнести ту на место, когда ее обхватили за талию чьи-то руки.

— Я сделаю это сам, — предложил Роберт, отбирая у нее табуретку и осторожно увлекая ее под омелу. — Ни один мужчина, находясь в здравом уме, не упустит такой возможности, — усмехаясь, заявил он и запечатлел поцелуй на губах ошеломленной Виолы.

Если бы она не была такой уставшей, то, возможно, постаралась бы увернуться от Роберта. Уилсон вполне устраивал ее как сотрудник, но она вовсе не собиралась усложнять себе жизнь, привнося некий интим в их отношения. Кроме того, Виола конечно же не могла позволить себе бегать на свидания с кем бы то ни было, пока была «обручена» с Греем. Договор есть договор! Но приближалось Рождество, и вряд ли невинный поцелуй под омелой мог что-то значить.

Но именно в тот момент, когда ее губы встретились с губами Роберта, вошел Грей… Вздрогнув, Виола попыталась вырваться из медвежьих объятий своего помощника.

— Отпусти меня! — прошептала она сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как краска заливает ее лицо.

— Да успокойся ты! Насколько я понял, все это замужество — сплошной обман, разве не так? — проворчал Роберт, разжимая объятия.

Оказавшись на свободе, Виола повернулась к хозяину дома.

— Мы только что закончили. Вам нравится? — Она широким жестом обвела празднично убранную гостиную и наряженную в золото елку.

— Выглядит вполне удовлетворительно.

— Только удовлетворительно? — Роберт обиженно насупился.

Виола, осознав взрывоопасность ситуации, быстренько отослала его за пальто.

— Я плачу вам за то, чтобы вы обслуживали мой дом, Виола, а не использовали его для романтических свиданий, — холодно проговорил Грей, когда Роберт нехотя покинул гостиную.

— Роберт работает на меня.

— Тогда тем более не стоит целоваться с ним… да еще под омелой. Что, если бы вошел кто-нибудь другой, а не я? Как бы это выглядело: моя невеста целуется с наемным рабочим? Виола, любой хороший бизнесмен знает, что никогда не стоит путать дело с удовольствием.

— Я приму это к сведению, — столь же холодно ответила она.

Весь вечер Виоле приходилось напоминать себе, что только характер выполняемой ею работы, а не счастливый случай сделал ее хозяйкой великолепного приема.

Грей вел себя так, будто она была чем-то экстраординарным в его жизни. Ни на шаг не отходил от нее, как трепетный возлюбленный. Даже послал ей цветы, чтобы она украсила ими волосы. Она вполне могла бы поверить, — если бы загнала правду в самый дальний уголок своего сознания, — что он испытывает чувство гордости за нее и находит удовольствие в ее присутствии.

Может быть, такое поистине королевское обращение она заслужила благодаря изумительному платью. Виола не узнала себя, надев облегающий тело туалет из черного бархата, призванный вывести из равновесия любого мужчину и лишить его контроля над своими чувствами. И Грей Джонсон не устоял. А чем он лучше других? Ему явно приходилось собирать в кулак всю силу воли, чтобы смотреть на ее лицо, а не на нежные округлости грудей или алебастровую белизну обнаженных плеч…

Виола улыбнулась про себя. Это же просто восхитительно убрать в шкаф джинсы и огромный свитер — и бац! — в одно мгновение превратиться в настоящую принцессу.

Вот только досадно, что принцесса Виола должна беспокоиться о таких вещах, как выпивка и еда. Куда заманчивее было бы заставить Грея пить шампанское из ее туфельки.

— Кстати о туфлях, — пробормотала Виола. — Где они?

— Под столом, мадам, — с легким раздражением ответил одетый в белое шеф-повар.

Будучи артистом своего дела, он с неодобрением относился к тому, что ему приходится делить кухню с Виолой. Вздорный, занудный человек, подумала девушка. Всего-то и забот у него — приготовить изысканные блюда на пятьдесят персон, которые потрясли бы закормленных, пресыщенных жизнью друзей и коллег Грея Джонсона. Ей же нужно следить абсолютно за всем, чтобы ничто не пошло наперекосяк, и одновременно играть самую ответственную, самую важную роль в своей жизни.

Пока Виола пыталась освоиться с незнакомой ей ипостасью хозяйки дома, Грей в гостиной стремился по мере сил уклониться от назойливого внимания женщин. Виола видела, как роскошная брюнетка с длинными ногами и впечатляющим бюстом бросала полные обожания взгляды на хозяина дома. Тот в ответ только поприветствовал ее жестом, слегка приподняв бокал с шампанским, и вновь придал своему лицу непроницаемое выражение.

— Надеюсь, это скоро кончится, — пробормотала себе под нос Виола.

Она медленно прошла к столу, где был установлен хрустальный многоярусный фонтан, из которого била струя шампанского. Официанты во фраках и с накрахмаленными салфетками, переброшенными через руку, церемонно разливали этот напиток богов по бокалам.

Отсюда Виола двинулась к буфетной стойке. Там было еще достаточно икры, тарталеток, фаршированных грибами, и миниатюрных пирожков с курятиной. Скоро придет время подавать суп из дикого риса, суфле из лангустов и множество прочих экзотических блюд.

Грей тем временем начал разговор с морщинистым пожилым джентльменом.

— Счастлив вас видеть, мистер Миллер. Как вам вечеринка?

— Чудесно, Джонсон.

— Благодарю вас, мистер Миллер. Очень рад, что вы смогли прийти.

— Вообще-то я стараюсь избегать подобных мероприятий. Все это как-то легкомысленно, фривольно. Слишком много шампанского и слишком мало жареного мяса. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? Но к нынешнему приему это не относится.

Грей улыбнулся про себя и записал очко на счет Виолы. Ей удалось устроить именно такой прием, какой мог бы понравиться Джорджу Миллеру: добропорядочный, стильный и с определенной долей раскованности, то есть весьма похожий на самого старика. Грей уже давно мечтал стать одним из немногих «избранных», войти в число влиятельных акционеров, которые составляли совет директоров его компании. Но, хотя Джордж Миллер, кажется, ценил Джонсона как делового партнера и доверял ему, приглашения так и не последовало. Возможно, сегодня наступит перелом…

— Отведайте копченого лосося, — предложил Грей. — Виола сказала, что лучшего она в жизни не пробовала.

— Виола? Вот, значит, как ее зовут. — Маленькое клоунское личико мистера Миллера засияло от удовольствия. — Я все ждал, Джонсон, когда же ты найдешь себе достойную спутницу жизни. Надеюсь, у тебя серьезные намерения в отношении ее. Пора бы тебе остепениться.

— Извините, сэр, не понял.

— Ос-те-пе-нить-ся. Ну, знаешь, перестать «резвиться на лужайке». Сомневаюсь, что эта твоя Виола будет поощрять подобные шалости, и искренне рад этому. Я никогда не понимал, что ты находишь в бесконечном количестве женщин, которые вечно вьются вокруг тебя. Могу допустить, что это льстило самолюбию, но, поверь старику, наносило вред твоему имиджу.

— Имиджу? — эхом отозвался Грей.

— Это нечто, на что я всегда обращаю внимание при формировании своего совета директоров. Моя корпорация не против новых членов, но она имеет репутацию учреждения, твердо придерживающегося определенных принципов. Надеюсь, что ты наконец-то понял это, мой мальчик.

Грей одарил мистера Миллера понимающей улыбкой.

— Тогда, думаю, вы останетесь довольны продолжением вечера, сэр.

Старик поднял седую бровь. В уголке его рта дрогнула слабая улыбка.

— В самом деле? Весьма интригующе… Ну а теперь, пожалуй, надо попробовать твоего хваленого лосося.

Как только Джордж Миллер отошел, позади Грея вырос Марк и с силой хлопнул его по плечу.

— Интересный был разговор, Грей?

— О-очень интересный. Теперь я знаю, что мешало мне все эти годы.

— И что же?

— Семейные ценности, столь почитаемые мистером Миллером. Это и было преградой. А я-то думал, что он не обращает на меня внимания, считая, что я не обладаю достаточным количеством знаний или опыта, которые устроили бы его. Но, оказывается, он просто не одобрял моей привычки волочиться за женщинами!

— И он тебе об этом так и сказал?

— Да, так и сказал. Значимость полученной информации трудно переоценим, Марк, — продолжал Грей. — Это ключ к волшебной дверце, о которой я мечтал столько лет. Подумать только, и сегодня это чудо свершиться!

— Ничего не понимаю. Грей. О чем ты говоришь?

— О Виоле, конечно! Я нанял ее, чтобы вырваться из безумной круговерти моей жизни, но место в совете директоров Джорджа Миллера стоит того, чтобы надеть ей на палец настоящее обручальное кольцо как ты думаешь?

Марк удивленно посмотрел на друга.

— А не слишком ли ты увлекаешься? Если так пойдет дальше, тебе придется нанимать детей-актеров, которых можно было бы выдавать за собственных.

— Некоторые из влиятельнейших людей страны входят в совет директоров Миллера, Марк. И я мог бы стать одним из них. Мне противно говорить это, но иногда я думаю, что сделал бы что угодно, лишь бы оказаться там. — Он поднял глаза и увидел приближающуюся к ним Виолу. — В чем дело?

— В моем жакете. Мне кажется, я оставила в нем губную помаду.

Грей извлек из внутреннего кармана смокинга тюбик.

— Ты дала его мне.

— О, хорошо, спасибо. — Виола взяла тюбик, еще теплый от жара его тела.

Мысль о том, что губная помада какое-то время пролежала рядом с сердцем Грея заставила ее задохнутся. Неимоверным усилием воли заставив себя успокоиться, Виола направилась к десертному столу. Но не успела сделать и пары шагов, как какой-то тучный мужчина схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Потом дружески обратился к Грею:

— Ты нашел себе настоящую жемчужину, приятель! Это лучший прием из всех, которые ты когда-нибудь устраивал. Где ты ее нашел?

Грей стал холоден, надменен и величествен, как наследный принц.

— Это секрет, Алекс. Виола моя.

Человек по имени Алекс, не скрывая восхищения, разглядывал девушку.

— Да, чего Грей хочет, то и получает. — Затем, видимо вспомнив о правилах хорошего тона, добавил: — Клянусь честью, это великолепный прием, а вы — прекрасная хозяйка. Примите мои самые искренние поздравления.

Виола изобразила сладчайшую из своих улыбок. Однако ей надо было поговорить с арфисткой о репертуаре. Ледяная скульптура, изображавшая рождественскую елку, таяла слишком быстро, а миниатюрные сдобные ватрушки, кажется, слегка подгорели. К тому же у нее не было желания смотреть, как Грей «распускает перья».

— Вы очень добры. А теперь, если вы извините меня, я должна покинуть вас, чтобы заняться делами, которые требуют моего внимания. Могу я предложить вам еще шампанского? Трюфелей? Может быть, кофе?

Но прежде чем она смогла уйти. Грей поймал ее за руку.

— Подожди, думаю сейчас самое время.

Он повернулся к арфистке и кивнул ей. Гостиную заполнили звуки «Свадебного марша» Мендельсона, привлекая внимание всех присутствующих. Улыбаясь, Грей поднял бокал шампанского.

— Я ждал весь вечер, чтобы сделать очень важное сообщение. — Он обнял Виолу за талию и продолжил: — Мне доставляет большое удовольствие сообщить вам, что восхитительная женщина рядом со мной — отныне моя жена. Бракосочетание состоялось сегодня днем без официального объявления и гостей.

По залу прокатился общий вздох удивления, сменившийся шквалом аплодисментов, за которыми последовали поправления и пожелания счастья. Никто даже не заметил, что новобрачная выглядела не менее изумленной, чем все прочие.

Виола не слышала обращенных к ней слов, ибо губы Грея коснулись ее губ в таком нежном поцелуе, что она не могла уже больше думать ни о чем, кроме человека, который только что объявил на весь свет, что они женаты. Это длилось всего несколько секунд, но Виоле поцелуй показался вечностью. Она едва дышала, мучительно осознавая, насколько Грей Джонсон опасен для ее сердца.

— Для чего вы это сделали? Я думала, мы собираемся объявить о нашем мнимом обручении, а не о бракосочетании, — прошептала она. — Я пока не готова изображать вашу жену.

— Поверьте мне, так будет гораздо лучше, — сказал Грей успокаивающе.

— Лучше для кого? Можно ли кого-нибудь обмануть, если мы не живем вместе?

— Это легко исправить.

У Виолы потемнело в глазах.

— А как насчет моей мамы, моих друзей?

— Как мы договорились, можете сказать им правду, Виола, но будьте осторожны, чтобы не испортить всю игру.

Дальнейший разговор стал невозможен, так как их плотной толпой окружили гости с поздравлениями.

Как только суматоха немного улеглась, Виола выскользнула из комнаты, оставив Грея развлекать собравшихся. Она спряталась за колонну в холле, надеясь отдып ся и собраться с мыслями. В принципе неважно, подумала Виола, «обручены» они или «женаты». Раньше или позже ей все равно пришлось бы делать вид, что она жена Джонсона. Жаль только, что у нее не было возможности заранее предупредить мать. Виола тяжело вздохнула.

— У вас все получается отлично. Не волнуйтесь.

— Марк!

Она познакомилась с другом Грея сегодня, в самом начале приема. Марк Харди был фотографом, страстным любителем дикой природы, покладистым и приятным в общении человеком.

— Послушайте, — Марк взял Виолу за локоть, — вы выглядите слегка усталой. Может, вам хоть немного отдохнуть?

Виола недоверчиво покосилась на своего спутника, когда тот привел ее к двери спальни. Марк рассмеялся:

— Я не сделаю ни одного неверного движения в вашем направлении, Виола, хотя, должен признать, это будет стоить мне невероятный усилий. А несколько минут отдыха пойдут вам на пользу.

Этого Виола не могла отрицать. Весь день она ничего не ела. Ноги у нее подкашивались. Шеф-повар раздражал ее, так почему же не позволить себе небольшой перерыв?

— Но только на одну минуту, — наконец сдалась Виола.

— На две.

Марк взял два бокала шампанского с подноса, по счастливой случайности оказавшегося в комнате. Виола опустилась в одно из кресел, стоявших перед камином. Он уселся напротив.

— За вас, Виола. За ваше замужество и великолепный прием. — Он поднял в салюте свой бокал.

— Спасибо. — Она улыбнулась, принимая тост. — Но какая-то часть поздравлений должна относиться и к Грею.

Марк усмехнулся.

— Вы правы. Он сумел приобрести себе замечательную хозяйку… и жену. Почти.

Виола задумчиво отпила шампанского.

— Так вы знаете? И, похоже, не одобряете эту… сделку?

— Грей — отличный парень. Его стиль жизни несколько отличается от моего, но я уже давно привык не задумываться над его действиями. Обычно он оказывается прав.

— Как давно вы его знаете?

— Много, много лет. Я люблю Грея как брата.

— Расскажите мне о нем, — вдруг попросила Виола.

Марк откинулся в кресле и задумчиво погладил ножку бокала.

— На долю Грея выпало отнюдь не беззаботное детство. Ему рано пришлось повзрослеть. Его мать умерла, когда он был совсем маленьким. Отец женился снова, но мачеха… — Марк замолчал, тщательно подбирая слова. — Она никогда не была особенно добра к Грею и к его маленьким братьям. Ее больше привлекали вещи, чем люди. Насколько я помню, Грей старался быть для мальчиков и матерью, и отцом одновременно.

Лицо Марка стало печальным, он как будто ушел в себя. Виолу же прямо-таки распирало от любопытства, но она боялась проявить нетерпение. На ее счастье, Марк решил продолжить:

— Моя мать была моим самым близким другом. Она подвигнула меня стать фотографом дикой природы. Приучила видеть красоту окружающего мира. — Он пожал плечами. — Может, Грей был бы более доволен собой, не так беспокоен, если бы у него была мать вроде моей. Если бы ему не пришлось так тяжело бороться, чтобы получить то, чего он был лишен в детстве.

Виоле хотелось выведать у Марка как можно больше о жизни Грея, и она уже придумала парочку наводящих вопросов, как вдруг…

— Так вот вы где! — С этим возгласом в дверях спальни возник— Грей. — А, между прочим, у шеф-повара какие-то вопросы по поводу буфетной стойки, и напор шампанского упал. Кроме того, гости хотели бы поздравить новобрачную.

Виола выбралась из кресла.

— Ну что ж. Я уже так глубоко увязла, что пути назад нет. Хорошо хоть довелось чуть передохнуть. С шеф-поваром переговорю немедленно, поздравления приму как положено.

С коротким вздохом она направилась к двери, оставив Грея и Марка одних. Тихие слова их приватной беседы уже не достигли ее ушей.

— Я видел, как старина Миллер пробирался к тебе после объявления о бракосочетании. Чего он хотел?

— Предложил мне стать полноправным членом его совета директоров.

— Вот так — запросто? — Марк щелкнул пальцами.

— У него есть вакансия, и он только ждал появится подходящая кандидатура Он абсолютно серьезен в отношении семейных ценностей. Пока я не объявил о браке с Виолой, он считал, что я не в полной мере соответствую его требованиям. Теперь же он принес мне это предложение на блюдечке с золотой каемочкой.

— Но он же думает, что вы и правда поженились!

— Я не стану разубеждать его в этом, если он сам не спросит меня напрямую.

— И как долго будет продолжаться ваш «брак»?

— Кто знает?.. Виола красива, умна, обаятельна, отличная хозяйка…

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Вдруг ты встретишь некую красотку и захочешь… приударить за ней?

— Сейчас я «в отпуске» от всего этого, Марк. Я обжигался каждый раз, когда протягивал руку слишком близко к огню. Виола и я заключили соглашение, которое сделает нас обоих счастливыми. Не волнуйся. Пока что все складывается даже лучше, чем я мог предполагать…

Виола вернулась в спальню в поисках пропавшей сережки именно в тот момент, когда Марк спросил:

— А что, если ты влюбишься в нее?

— В Виолу? С чего ты взял?

— А вдруг она окажется той женщиной, какую тебе захочется поцеловать под своей омелой? Можешь ли ты побожиться, что такие мысли не приходили тебе в голову?

Виола не стала ждать ответа Грея. Она поспешила укрыться в кухне, где нашла себе занятия до самого конца приема. Слова Марка Харди занозой засели в ее мозгу. Насколько он проницателен, насколько хорошо тает друга? Есть ли у нее хоть малейшая надежда завоевать сердце Грея Джонсона?

Было уже почти три часа ночи, когда разъехались последние гости. По счастью, официанты все убрали и ушли сразу после заключительного приглашения в ночной буфет. Так что Виоле оставалось только вытряхнуть пепельницы и отнести хрустальные бокалы в кухню.

Она как раз раздумывала над судьбой оставшихся деликатесов, когда вошел Грей в рубашке, расстегнутой на груди, без галстука и со стаканом в руке. Такой домашний, такой доступный… Во рту у Виолы сразу пересохло.

— Как насчет краба под соусом — на завтрак? — хрипловато спросила она.

Грей насадил одинокую креветку на соломинку из своего стакана.

— Ненавижу краба под соусом в любое время дня… Так ли уж необходимо заниматься уборкой в вечернем платье?

Он подошел ближе, и Виола почувствовала, как у нее учащается дыхание. Ей пришлось напомнить себе, что контракт с Греем не предусматривает никаких удовольствий, особенно удовольствий, столь головокружительных и чувственных.

У нее дрожали руки, когда она отправляла остатки соуса в мусорное ведро.

— Все остальное прекрасно сохранится в холодильнике. Но, честно говоря, не так уж и много осталось.

— Вы были просто великолепны сегодня, Виола. Это лучший прием из всех, которые я когда-нибудь устраивал. Все так и говорили в один голос.

— Даже Марк?

— Забудьте о Марке. Он законченный болтун, — грубовато бросил Грей.

— А он сказал, что вы его лучший друг, — мягко возразила Виола. Грей кивнул.

— Но это не значит, что вы должны верить всему, что Марк скажет.

Виола подтянула к себе стул и села.

— Я нашла его довольно… обаятельным.

— Каким может быть, например, крокодил.

Виола расхохоталась.

— Перестаньте меня поддразнивать!

Грей тоже улыбнулся широкой, светлой улыбкой, сразу став будто на несколько лет моложе.

— Давайте больше не будем говорить о Марке. — Казалось, он был намерен избегать любых разговоров, которые, хотя бы случайно, могли заставить его поведать что-нибудь о себе, в том числе и о своей дружбе с Марком Харди.

Трудно не любоваться Греем, когда он в подобном настроении, подумала Виола. В одних носках, мягкой походкой бродил он по кухне, прикасаясь то к хрустальному графину, то к цветочной вазе.

— Я и не знал, что у меня есть столько красивых вещей, которые могут быть использованы на приеме, — проговорил он.

— У вас их и нет. То есть у вас есть много других вещей, но они не гармонировали с золотой рождественской елкой. Поэтому пришлось кое-что взять напрокат.

Он улыбнулся.

— Вы самая настоящая волшебница. Знаете об этом? — Грей уселся напротив нее и взял ее за руку. — Благодарю вас за чудесный праздник.

Виола почувствовала, как словно ток пробежал от ее пальцев до предплечья.

— Цель «Домашнего рая» — сделать так чтобы клиент был доволен.

Разумом она понимала, что следует отодвинуться, но ее инстинкт самосохранения как-то притупился. Словно загипнотизированная, Виола смотрела, как он большим пальцем медленно водит по ее ладони. Напряжение, которое искрами проскакивало между ними весь вечер, сейчас словно бы сконцентрировалось.

Неожиданно на его лице появилось лукавое выражение. Он извлек из кармана брюк измятую веточку омелы.

— Надеюсь, этого бедного маленького растеньица достаточно для одного поцелуя, — прошептал Грей и, держа ветку над ее головой, притянул девушку к себе.

Прежде чем Виола успела остановить его, он наклонился и поцеловал ее.

Ошеломленная, она замерла на месте, все ее чувства пришли в смятение: кровь бросилась в лицо, жаркий румянец залил щеки, губы покалывало, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Если изломанная веточка омелы могла вызвать такой хаос в ее душе, что было бы, окажись рядом целый куст этого вечнозеленого растения с белыми цветами?

— О, чуть не забыл! — Грей в очередной раз засунул руку в карман брюк и достал отгула красиво обернутую в золотую бумагу коробочку. — Это вам. С рождественскими поздравлениями.

Виола не моргая уставилась на коробочку. Что-то все сильнее сжималось где-то внутри нее, пока она не почувствовала почти физическую боль. Она узнала оберточную бумагу. Эту коробочку заворачивала Маргарет.

— Откройте.

Одеревеневшими пальцами Виола потянулась к коробочке. Там были золотые ручка и карандаш с выгравированными на них словами: «Виоле X. — лучшей, чем жена. Грей Джонсон».

— Спасибо…

— Всегда к вашим услугам.

Виола попыталась унять горькие чувства, охватившие се. Даже изо всех сил прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать слова, готовые вот-вот вырваться из уст. Но как ни старалась, ничего у нее не получилось.

— Кто покупал это? Ваша секретарша?

Реакция Виолы откровенно задела Грея. Он опешил, как будто ему влепили незаслуженную пощечину.

— Весьма… вежливо, мисс Ханнифорд.

— Простите, но я покупала так много подарков для вас, и хорошо помню, что в списке не было моего имени.

Она ненавидела себя с того самого момента, как заговорила, но ей было очень больно, больно и обидно. То, что представлялось таким личным, оказалось всего лишь продолжением их «общего» дела.

Грей выпрямился во весь рост, его дружелюбное настроение куда-то исчезло.

— Простите меня, если я оскорбил ваши чувства, Виола. Но именно вы должны понимать это лучше других. Вы сделали своей работой покупку подарков для других по лей. Разве это не лицемерие, ожидать, что каждый презент, поднесенный вам, будет выбран с особым, личным вниманием?

— Вы правы, я слишком увлеклась моими фантазиями. Не беспокойтесь, больше я не забудусь.

— Хорошо. Надеюсь, что завтра вы переедете в мой дом.

— Вы можете себе позволить осуществить самые немыслимые желания, не так ли, Грей? — саркастически осведомилась Виола. — Но вы играете не по правилам. Почему же я должна соблюдать их?

— Потому что плачу я! — Грей поднял стакан.

Собрав всю силу воли в кулак, Виола встала и, высоко держа голову, вышла из кухни. Ей хотелось очутиться как можно дальше от первой ночи их новой фальшивой жизни.

4

— Не слишком ли рано я явился, чтобы еще раз принести мои поздравления? — С этими словами Джордж Миллер возник на пороге кабинета Джонсона.

— А, мистер Миллер, входите. — Грей встал, чтобы поприветствовать гостя.

— Прости, что я врываюсь вот так, без предупреждения, но мне хотелось бы поговорить с тобой прежде, чем вы с Виолой уедете в свадебное путешествие.

Грей бросил на Джорджа Миллера удивленный взгляд.

— Я имею в виду Сноувилл. Вы же проведете рождественские каникулы там, не так ли? Или у вас другие планы?

— Нет, никаких других планов, но…

— Превосходно. Горю нетерпением, познакомить свою супругу с Виолой.

— Вы едете на праздники туда же? — осторожно поинтересовался Грей.

— Да. Я последовал твоему совету и купил дом неподалеку от твоего, чуть ниже по дороге. Значит, мы будем довольно часто встречаться. Придется нам потерпеть друг друга в эти небольшие праздничные каникулы.

— Вы, наверное, будете очень заняты с внуками, — уклонился Грей от прямого ответа.

Мистер Миллер помахал рукой.

— Все равно они большую часть времени будут кататься на лыжах. А для нас, женатых мужчин, это прекрасная возможность хоть какое-то время побыть с женами.

Грей слабо улыбнулся.

— Мне бы тоже хотелось, чтобы Виола познакомилась с миссис Миллер.

Похоже, маленькая игра, задуманная с вполне невинной целью — облегчить жизнь хоть на время, грозит мне серьезными осложнениями, с тревогой подумал Грей. Как только мистер Миллер ушел, он схватил пальто и бросился прочь из офиса.

— Какая-то женщина по имени Сара позвонила и сказала, что мистер Джонсон направляется сюда, — объявила Маргарет, кладя телефонную трубку. Виола застонала.

— Надеюсь, он едет не для того, чтобы силой тащить меня в свой замок.

— Ого. Звучит так, будто медовый месяц окончен!

— Не будет никакого медового месяца, и ты прекрасно это знаешь.

— Тогда в чем проблема?

Виола вздохнула.

— Он велел мне собрать вещи и переехать к нему уже вчера.

— Ты так и сделала?

— Нет, не сделала!

— А почему? Разве это не является одним из условий вашего соглашения.

— Является, но я не позволю ему обращаться со мной как… с настоящей женой. Он не должен был объявлять о нашем «бракосочетании» позапрошлой ночью. Я думала, это произойдет гораздо позже. Он не имеет права всецело распоряжаться мной. Я его деловой партнер, а не рабыня. Он должен был, по крайней мере, поинтересоваться, когда мне будет удобно переехать к нему.

Маргарет с любопытством разглядывала подругу.

— И тогда ты бы это сделала?

— Наверное… О, я не знаю. Я только хочу, чтобы он оставил меня в покое хотя бы на пять минут. У этого человека достаточно желающих позаботиться о нем…

Она остановилась на полуслове, так как в эту секунду дверь распахнулась и в нее ураганом влетел Грей Джонсон.

— Нам надо поговорить, — бросил он через плечо, направляясь к двери ее кабинетика.

Виоле оставалось только последовать за ним, послав Маргарет взгляд, означавший: «А что я тебе говорила?»

Грей протянул Виоле газету.

— Мы стали новостью дня. Посмотри страницу семь.

Она нашла колонку светской хроники и ахнула.

— Эти газетчики представили все так, будто…

— …Ничего более невероятного просто не могло произойти, да?

— Напротив, я хотела сказать: будто все давно ожидали нечто подобное. Теперь еще решат, что я жду ребенка.

— Насчет ребенка, не уверен. Но в целом мы можем быть довольны. Нам удалось убедить всех в том, что это настоящий брак. А это как раз то, к чему мы стремились… Однако я пришел не за этим.

— Если вы явились узнать, почему я еще не переехала, так это потому, что не готова! — немедленно перешла Виола в наступление. — Мне нужно несколько дней, чтобы собраться.

— Очень хорошо.

Виола недоуменно воззрилась на него.

— Вы не возражаете?

— А даже если бы возражал, что бы это изменило?

К своей досаде она покраснела.

— Я соберу свои вещи к концу недели.

— Как вам будет угодно.

Неожиданная уступчивость Грея опять обескуражила ее.

— Но если вы проделали весь путь не для того, чтобы обсудить проблемы нашего совместного проживания, то зачем же вы здесь?

— Вы умеете кататься на лыжах, Виола?

— Простите? Это тоже входит в список обязанностей миссис Джонсон?

— Нет, конечно. Просто это даст нам возможность провести время более весело и интересно.

— Где, например? — подозрительно спросила она.

— Ну, например, в Сноувилле.

— Сноувилл? Лыжный курорт? — У нее в буквальном смысле слова отвисла челюсть.

— У нас там небольшое поместье. Это место, где моя семья проводит каждое Рождество. Братья и их жены — все приедут на праздники. Нынешние обильные снегопады обещают отличные условия для катания на лыжах.

Виола молчала, не находя слов для ответа.

— Мне необходимо, чтобы вы были в Сноувилле вместе со мной.

Она по-прежнему смотрела на него с удивлением.

— Вы в самом деле надеетесь, что я соглашусь поехать с вами? — спросила она наконец.

— Вот именно. Мы молодожены, Виола. И как это будет выглядеть со стороны, если мы проведем свое первое Рождество порознь?

— Вы никогда не говорили мне, что работа на вас будет включать в себя еще и путешествия.

— Все расходы будут оплачены.

— Это не имеет значения. Я просто не хочу никуда ехать с вами.

— Вам придется!

Но тут коса нашла на камень. Виола выпрямилась, уперев руки в бока и глядя ему прямо в лицо.

— Рождество — это праздник, который положено проводить в кругу семьи. И я вовсе не намерена быть все это время с незнакомыми мне людьми на какой-то игровой площадке для богатых.

— Сноувилл — это совсем другое.

— Все равно. Я не еду!

— Я выплачу вам премиальные.

— Нет!

Но, когда он назвал сумму, глаза у Виолы широко открылись от изумления. Она подумала о телефонных звонках раздраженных коллекционеров неоплаченных чеков, которые уже замучили ее мать. С деньгами, которые Грей пообещал заплатить, она, по крайней мере, сможет обеспечить несчастной женщине передышку от кредиторов, досаждавших ей с тех пор, как отчим Виолы потерял работу.

— Хорошо. Я согласна.

Виоле показалось, что в глазах Грея сверкнул огонек удовлетворения, но его быстро сменила обычная невозмутимость. Он нацарапал что-то в записной книжке, вырвал листок и протянул ей.

— Позвоните Саре, пусть закажет билеты на самолет и предупредит, чтобы дом был завален продуктами.

— Продуктами? Вы ожидаете, что я буду там готовить на всех ваших родственников?

— Ни в коем случае. Одна из моих невесток обожает возиться на кухне.

— Тогда каковы же будут мои обязанности?

— Обсудим это в самолете. — Он собрался было уходить, но остановился. — Да, и вот еще что. Отправляйтесь в магазин «Серебряный лис» и подберите любую одежду, которая вам понравится. Я уже договорился, что все будет записано на мой счет.

— Это лишнее. Я же сказала, что не катаюсь на лыжах.

— Все равно вам понадобится подходящая экипировка.

— У меня есть зимняя куртка и сапоги, — сказала Виола многозначительно.

— Охотно верю, но если вы согласились изображать мою жену, вам надо выглядеть соответствующим образом, — напомнил он ей. — И, пожалуйста, давайте перейдем на «ты».

— Хорошо.

— Что — хорошо? Перейти на «ты» или посетить магазин?

— И то и другое! Я накуплю себе гору дорогой одежды, подходящей для миссис Джонсон. Но, ради всего святого, сейчас оставь меня в покое, Грей Джонсон!

И опять в глазах Грея промелькнул огонек удовлетворения.

— Большинство женщин просто зубами бы вцепились в возможность потратить деньги мужчины, — усмехнулся он.

— Я не большинство женщин! — ответила Виола, не без вызова привычно вскидывая подбородок.

— Нет. И я все больше и больше убеждаюсь в этом.

Виола не могла разгадать выражения его глаз, но ей понравился ответ Грея. И это заставило ее сердце биться чуточку быстрее.

Грей Джонсон ушел, но его место тут же заменила разгневанная миссис Ричардс. Виола внутренне сжалась: она знала, что ее ждет.

— Виола Ханнифорд! Что все это значит? — Мать помахала в воздухе газетой.

— Могу объяснить, — поспешила усадить мать в кресло Виола. — Успокойся.

— Как я могу быть спокойной, когда узнаю о замужестве моей единственной дочери от соседки, которая случайно увидела сообщение в газете? Ты же сказала, что собираешься только делать вид, что ты его невеста!

— Я не замужем, — медленно и четко произнесла Виола.

— Значит, ты не та Виола Ханнифорд, о которой здесь говорится? — Эмма Ричардс ткнула пальцем в колонку светской хроники.

— Нет, я та, но… — она уселась напротив матери и взяла ее руки в свои, — я только изображаю жену Грея Джонсона, вот и все. Я просто делаю свою работу… работу, за которую мне собираются очень прилично заплатить.

— Прекрасно, замечательно… Но тем временем все вокруг будут думать, что ты вышла замуж за этого богача.

— Близкие мне люди узнают правду. — Виола ясно видела осуждение на изборожденном морщинами лице матери, и это ее угнетало. — Это всего лишь работа, мама.

— Ты уверена, что Грей Джонсон понимает, что к чему?

— Да. Мы заключили соглашение. Это бизнес — и больше ничего, — заверила она мать, в то время как в памяти неожиданно возник поцелуй, которым одарил се Грей в ночь приема. — Хорошо, что ты здесь, потому что я хотела поговорить с тобой насчет Рождества.

— Полагаю, ты собираешься сказать, что приведешь этого якобы мужа к нам на ужин?

— Боюсь, мне не удастся провести Рождество с вами — с тобой и Уильямом. Мне придется работать.

У матери как-то сразу померкло лицо.

— О, Вай, дорогая, — простонала она.

— Мистер Джонсон обычно проводит праздники в Сноувилле с родственниками. Я не хочу ехать, но если соглашусь, он выплатит мне огромную премию. Я смогу помочь тебе и Уильяму снова встать на ноги.

— Я вовсе не желаю, чтобы ты приносила такие жертвы во имя того, чтобы оплатить мои счета, — запротестовала Эмма Ричардс. — Какое же это Рождество, если мы не будем вместе?

Виола просто разрывалась между стремлением помочь матери и нежеланием огорчать ее.

— Мы сможем устроить свой собственный праздник, когда я вернусь домой.

Взгляд матери был полон скептицизма, она медленно покачала головой.

— Ну, пожалуйста, скажи, что все понимаешь, мама!

— Я в этом не уверена, Вай. После того что у тебя произошло с Майклом, я никак по могу взять в толк, почему ты опять связываешься с человеком, чье имя постоянно мелькает в колонках светской хроники?

— Я не собираюсь эмоционально сближаться с Греем Джонсоном. Я просто работаю на него.

— Вай, детка, ты не сможешь находиться рядом с мужчиной, изображать счастливую новобрачную и оставаться равнодушной к нему! — предупредила мать.

— Мы будем жить в разных крыльях огромного здания. И кроме того, Грей Джонсон — это не мой тип.

— А что, если ты — его тип? Что тогда?

— Он может иметь неограниченное количество богатых, красивых, светских женщин. А такая, как я, которая делает покупки в лавчонках при автозаправочных станциях, ему ни к чему.

Мать вздохнула.

— Думаю, этот контракт — ошибка, Вай, но уже вижу по твоему упрямо вскинутому подбородку, что ты все равно не станешь слушать то, что я могла бы сказать.

Виола сжала плечо матери.

— Все будет прекрасно. Через шесть месяцев я стану безраздельно владеть «Домашним раем», вы с Уильямом выберетесь из долгов, и вся эта затея с фиктивным браком останется позади. Верь мне!

— Я верю тебе, но не верю этому богатому мужчине, — сказала мать, нахмурив брови.

— Не беспокойся, мама. На свете больше нет богатых мужчин, у которых был бы хоть малейший шанс вновь разбить мое сердце.

Длинный белый лимузин доставил Виолу и ее багаж в аэропорт. По настоянию Грея, она накупила кучу всевозможной одежды для их пребывания в Сноувилле. Среди этих приобретений была и отороченная мехом лимонно-желтая парка, в которую она сейчас и была облачена.

Не принадлежа к особам, которые любят упиваться жалостью к самим себе, Виола решила, что неожиданный оплаченный отпуск не должен пропасть даром. У нее вовсе не было желания проводить Рождество с Греем и его родственниками, но с ней, с ее устремлениями никто считаться не собирался. Что ж, еще ребенком, часто переезжая с места на место, она поняла, что и из не особенно приятных ситуаций можно извлечь максимум полезного для себя.

Это была как раз такая ситуация…

— Посадка на рейс пятьсот восемьдесят девять осуществляется через ворота двадцать два в белом вестибюле аэровокзала, миссис Джонсон, — сообщил ей представитель авиакомпании; когда она подошла к билетной стойке. — Ваш муж уже зарегистрировался.

«Миссис Джонсон», «ваш муж»… Непривычные слова резали Виоле слух. К тому же она не привыкла, чтобы о ней заботились. Вот почему внимательность Грея к ней во время полета застала ее поначалу врасплох. Он прекрасно играл роль молодожена, все время оставаясь рядом, нежно прикасаясь к ней и улыбаясь так, будто он и правда был ее любящим мужем.

Виоле даже стало доставлять удовольствие подобное обхождение. Хоть ей и не хотелось признаваться в этом, но она чувствовала себя как-то по-особенному, сидя рядом с красивым мужчиной в салоне первого класса и потягивая шампанское.

Поместье было восхитительным. Из окон окруженного заснеженными деревьями дома открывался такой вид на горы, что у Виолы перехватило дыхание. Высокие окна позволяли проникать внутрь помещений сверканию зимнего снега. Потолки с массивными поперечными балками, отделанные деревянными панелями стены, огонь в камине, сложенном из дикого камня, создавали атмосферу необыкновенного уюта.

Очень мило — вот как Виола оценила увиденное. Однако, когда Грей поставил ее чемоданы в комнату, которая непосредственно примыкала к его спальне, она опять начала мучиться сомнениями, насколько благоразумно было пускаться в это путешествие.

— Извини, но при этой комнате нет отдельной ванной, — сказал он.

— Не имеет значения.

— Возможно, ты переменишь свое мнение, когда сюда заявится вся моя родин, — усмехнулся Грей.

— Когда прибывают остальные?

— Завтра утром. Я обычно приезжаю на день раньше, чтобы все подготовить.

— Понятно.

Виола нервно огляделась. Между ними надолго установилось молчание.

— Виола, — наконец сказал он, судя по всему, угадав ее мысли, — ты, кажется, могла убедиться, что я веду себя, как джентльмен.

— А мне и в голову не приходило, что ты можешь вести себя как-то по-иному, — солгала она.

— Тогда хорошо. — Грей посмотрел на часы. — Устраивайся не спеша, а потом мы поужинаем в местном ресторанчике.

Виола кивнула, а сама подумала, что лучше бы он оставил ее в покое хотя бы до приезда братьев. Было нечто очень соблазнительное в том, как к ней начинали относиться люди, узнав, что она жена Грея Джонсона, а давать волю ложному тщеславию было весьма неразумно…

— Бизнес. Это всего лишь бизнес, — твердила себе Виола, убирая вещи в сосновый гардероб.

Она затолкала кружевное белье под гя желый шерстяной свитер, чтобы случайно открывшаяся дверца шкафа не мсчла прел ставить на всеобщее обозрение столь сугубо интимные предметы туалета.

Ему все труднее становилось подавлять в себе желание относиться к Виоле как к привлекательной женщине, а не как к деловому партнеру. А с того момента, когда он увидел ее в аэропорту, похожую на довольного жизнью желтого цыпленка, такую милую, непосредственную, сердце его забилось учащенно, а глаза повсюду искали точеную фигурку.

Грей не мог понять, что в ней так притягивало. Короткая стрижка, прямой носик, изящный подбородок, удлиненный овал лица, насмешливый взгляд. Обычная симпатичная женщина, каких тысячи. И в то же время ничем не похожая на утонченных красавиц из его окружения. Плюс ко всему Виола Ханнифорд определенно не проявляла к нему никакого интереса, кроме материального.

Однако Грей заметил мелькнувшую в ее глазах тревогу, когда выяснилось, что братья не приедут раньше завтрашнего утра. До сих пор он как-то мало задумывался над тем обстоятельством, что они остаются в огромном доме на ночь вдвоем. Теперь это было единственное, о чем Грей Джонсон мог думать. Вот почему он и потащил ее на ужин в ресторан, стилизованный под охотничий домик. Гораздо легче поддерживать отношения на деловом уровне, когда вокруг люди.

Войдя в зал, Грей почувствовал облегчение, увидев чету Миллер. Светская болтовня Оливии и военные воспоминания Джорджа помогут ему удержать мысли вдали от необычной женщины, повстречавшейся на его жизненном нуги.

Облегающие полосатые брючки и тонкий свитер подчеркивали прелестные формы Виолы. Этого было достаточно, чтобы вывести из равновесия любого мужчину. Если днем она выглядела как цыпленок, то сейчас походила на колибри. Свитер представлял собой переливающуюся радугу из пурпурных и розовых цветов.

Грею все время хотелось сделать ей комплимент, но он сдерживался. Только когда они уже покинули обеденный зал и направлялись к гардеробу, он спросил:

— Ты приобрела все эти вещи в «Серебряном лисе»?

— Да. А что? Что-нибудь не так?

— Нет, все замечательно. Тебе очень идет.

— Спасибо, — чопорно ответила Виола. Неожиданно до них донеслись звуки гитары и банджо, плывшие из открытых дверей соседнего помещения. — Ты не говорил мне, что здесь есть кантри-бар, — сказала она с упреком.

— Я понятия не имел, что тебя это интересует.

Она с тоской посмотрела в ту сторону, где бились о стены зажигательные ритмы.

— Обожаю кантри!

И прежде чем Грей успел что-нибудь предпринять, она уже стояла в дверях бара, притопывая ногой в такт музыке.

— Уже поздно, — заметил он.

— Ну неужели мы не можем остаться хоть ненадолго? взмолилась она. — Я тысячу лет не танцевала.

Бар был забит до отказа. Грей не успел вымолвить ни слова, как Виола была уже на танцевальной площадке между двумя мужчинами, которые не жалели своих ковбойских сапог, отбивая ритм. По мере того как одна мелодия сменяла другую, Грей с растущим удивлением наблюдал за Виолой, выполнявшей замысловатые па. Щеки у нее разгорелись, сверкали, когда она абсолютно синхронно двигалась вместе с другими танцорами. Когда же музыканты наконец снизили темп и перешли к балладам, один из мужчин пригласил Виолу на танец.

Тут уж Грен вмешался.

— Извините, Пол, но дама уходит, — объявил он удивленному ковбою. Виола бросила на него разгневанный взгляд, но он прошептал ей на ухо: — Ты, видимо, обо всем забыла, услышав эту кричаще-визжащую музыку.

Виола не сказала ни слова, когда Грей взял ее за руку и повел за собой, как раскапризничавшегося ребенка.

— Прости меня, — проговорила она, когда они вышли в холодную, снежную ночь. — Иногда меня от музыки слегка заносит. Совсем забыла, что мы тут по делу.

— Я буду тебе очень признателен, если ты постараешься как следует запомнить, что это — единственная причина, по которой ты оказалась здесь, — сухо напомнил он девушке… да и себе тоже.

— Означает ли это, что я вообще лишена возможности развлекаться по своему усмотрению? — дерзко спросила Виола, когда они поднимались по расчищенной дорожке к дому.

— Нет. Но только не за мой счет и не в ущерб моей репутации.

— Я все равно не собиралась идти танцевать с тем парнем.

— О, в самом деле?

— В самом деле, — передразнила она его.

В морозном воздухе кружились огромные снежинки. Виола сбежала с дорожки, оставляя глубокие следы на свежевыпавшем снегу.

— Похоже на пудру, — объявила она, набрав полную пригоршню пушистых снежинок.

— Войдешь в дом или так и будешь резвиться в сугробах, как ребенок? — окликнул ее Грей, вставляя ключ в замочную скважину.

Беззаботное выражение мгновенно исчезло с лица Виолы, и он почувствовала укол совести за то, что прервал ее веселье. Девушка покорно последовала за ним.

— Во сколько мне завтра надлежит при ступить к работе? — Грей пожал плечами.

— Можешь спать, сколько тебе захочется. Мои братья не прибудут раньше полудня.

Сдержанно пожелав ему спокойной ночи, она вышла из комнаты. А Грей вдруг поймал себя на мысли, что ему ужасно хочется знать, как танцуют это чертово кантри.

5

Когда на следующее утро Виола проснулась, снег все еще шел. Однако снежинки больше не были легкими и пушистыми. Теперь они напоминали крохотные стрелы, гонимые сильнейшим ветром, что создавало сплошную белую пелену, скрывавшую горы.

Внизу ее встретили треск и пощелкивание горевших поленьев. Первый этаж дома представлял собой фактически одну огромную комнату с кухней и обеденной зоной на одном конце и гостиной с массивным камином — на другом.

Грей сидел за кухонным столом, погруженный в чтение «Уолл-стрит джорнал». Он был одет в зеленый свитер и темные спортивные брюки. Одна бровь сердито поднята, губы плотно сжаты. Виоле стало интересно, цены ли на фондовом рынке заставляли его хмуриться или просто он всегда бывал таким недовольным в это время суток?

Когда она пожелала ему доброго утра, морщины на лбу Грея стали еще глубже.

— Кофе на плите, оладьи на столе, — пробормотал он, не поднимая головы.

— Благодарю.

Проходя мимо Грея, она уловила слабый аромат соснового мыла, которое сама же и покупала для него.

Стараясь не обращать внимания на угрюмое настроение хозяина дома, Виола налила себе кофе и села за стол. Наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием поленьев в камине да шелестом газетных листов. Виола почувствовала себя лишней. Она ему здесь абсолютно не нужна. У него есть телефон, «Уолл-стрит джорнал», биржевые ведомости, братья…

— Хочешь, я что-нибудь сделаю для тебя? — предложила она.

Грей взглянул на нее так, словно собирался что-то сказать, но потом покачал головой и снова погрузился в чтение.

Тогда Виола решила осмотреться в незнакомом доме и пошла по кухне, открывая шкафы, буфеты, холодильник, проверяя их содержимое. В животе у нее урчало. Пары оладий, может быть, и достаточно для Грея Джонсона, но ей нужно что-нибудь посущественнее.

— Может приготовить настоящий завтрак, — снова посчитала она своим долгом предложить.

Грей рывком поднял голову.

— Я же обещал, что тебе не придется готовить в праздники. Этого не было в списке твоих обязанностей.

— А что, если я предлагаю это не в качестве профессиональной услуги? — спросила Виола.

И тут он улыбнулся. Чудесной, обаятельной улыбкой, которая заставила Виолу вспомнить, почему Грей Джонсон был предметом обожания стольких женщин.

— Тогда я принимаю твое предложение. Яичницу из двух яиц, а бекон пусть прожарится получше.

В сотый раз Виола пожелала, чтобы они были здесь не одни. Нужен еще кто-нибудь, кто бы отвлек ее от слишком привлекательного босса.

Она как раз собиралась спросить, хочет ли он тосты к яичнице, когда зазвонил телефон. Хотя она старалась не подслушивать, но все равно кое-что из разговора долетало до ее ушей. При упоминании о плохой погоде, Виола автоматически взглянула в окно и увидела, как целые валы снега перекатывает ветром перед раздвижной стеклянной дверью.

— Это был мой брат Брэд, — объяснил Грей, положив трубку на рычаг. — Их рейс отложен из-за снежных заносов. Он говорит, что вряд ли сможет оказаться здесь раньше завтрашнего дня.

— А другой брат?

— Генри? Сомневаюсь, что он будет намного раньше. Из-за погоды закрыт местный аэропорт.

Виола почувствовала легкий приступ паники.

— Хочешь сказать, что мы застряли тут?

— Но мы и не собирались никуда ехать, разве нет? — ответил Грей с усмешкой.

Его безмятежность раздражала Виолу. Она повернулась к нему спиной и, вынув сковородку из шкафа, с грохотом поставила ее на плиту.

— Только этого не хватало! — проворчала она.

— Не стоит волноваться из-за бурана. Мы здесь в полной безопасности, и у нас достаточно еды.

Ничего себе — в безопасности! Оказаться в снежном плену с человеком, от одного вида которого у меня мутится разум, подумала Виола.

Не говоря ни слова, она приготовила завтрак с учетом своих вкусов — овсянку с кусочками бананов. Когда поставила тарелку перед Греем, тот скорчил гримасу:

— Что это?

— Завтрак.

— Да? — саркастически промолвил он. — Если бы на моем месте был Микки…

Виола уселась за стол напротив него.

— Твой племянник должен быть счастлив, что у него такая милая и расторопная «тетя».

— Ну а где же обещанные яйца и бекон?

— В холодильнике, — ответила она, принимаясь за еду.

— И это все, что ты приготовила?

— Угу. Попробуй. Овсянка — лучшая пища во время снежных бурь. Она согревает изнутри. И в ней нет жиров и холестерина, как в прочих продуктах.

Грей ничего не ответил. Какое-то время он смотрел на кашу, потом перевел взгляд на Виолу, но она предпочла его проигнорировать. В конце концов он посыпал овсянку весьма внушительной порцией сахара и принялся ха еду. Но не успел съесть и половины, как телефон зазвонил вновь.

Вернувшись к столу, Грей сказал:

— Мне надо съездить на почту.

— Думаешь, дороги расчистили?

— Расчистили или нет, но мне надо ехать.

Виола подошла к окну, из которого был виден гараж.

— Тебе даже не удастся выгнать машину из гаража. Там на пути огромные сугробы.

— Я позвоню и вызову кого-нибудь.

Грей опять направился к телефону. После нескольких безрезультатных переговоров он нервно бросил трубку на рычаг, подошел к шкафу и достал оттуда парку.

— Кто-нибудь приедет? — поинтересовался Виола.

— В лучшем случае к вечеру. — Он натянул сапоги. — К тому времени почта уже закроется.

— Неужели ты надеешься прорваться через эти завалы?

— Сначала поработаю лопатой.

— Лопатой? Это займет у тебя весь день!

— Но другого выхода у меня просто нет! — Грей надел вязаную шапочку и вышел за дверь.

Виола схватила в охапку свою новенькую желтую парку и такого же цвета спортивные брюки. Несколькими минутами позже она была уже на улице, по колено в снегу.

— Ты куда собралась? — крикнул Грей, увидев, как она направляется к домику привратника.

— Найти тебе снегоочиститель.

— Это невозможно.

— Для меня все возможно, — отозвалась она не оборачиваясь. — Грей Джонсон может знать все на свете о финансах, — проворчала она себе под нос, прокладывая дорогу в снегу, — но ему надо кое-чему научиться в жизни, и я именно тот человек, который может преподать ему нужный урок.

Грей уже забыл, каким тяжелым может быть снег. Ему не приходилось работать лопатой со студенческих лет, и это занятие доставляло ему мало удовольствия. Остановившись, чтобы дать отдых занемевшим мускулам, он вдруг с удивлением увидел, что перед воротами затормозил снегоочиститель.

Когда из его кабины желтым цыпленком выпрыгнула Виола, он с трудом поверил своим глазам.

— Том согласился помочь нам выбраться отсюда, — объявила она ему с сияющим видом.

Том оказался крупным мужчиной с бородой и в ковбойской шляпе. Он приветственно помахал рукой Грею и в считанные минуты сгреб сугробы с подъездного пути.

— Подожди. Я сейчас вернусь! — крикнула Виола Тому, когда он закончил работу.

Грей молча посмотрел, как она исчезла и доме. Затем от всей души поблагодарив Тома, полез в карман за бумажником.

— Сколько я вам должен?

Том не ответил на вопрос, зато задал встречный:

— Так вы здесь вроде как медовый месяц проводите?

— А-а… да. — Грей вытащил несколько банкнот из бумажника, но Том не обратил на них ни малейшего внимания.

— Ваша жена — это что-то необыкновенное… Вам достался настоящий клад, — заявил Грею здоровяк-водитель, и в голосе его прозвучала некоторая зависть. Когда он понял, что ему протягивают деньги, он пренебрежительно отмахнулся от них. — Вот этого не надо.

— Виола вам уже заплатила?

Как раз в это время из дома выпорхнула Виола.

— Это тебе, Том. — Она протянула ему круглую жестяную коробку.

— Спасибо. И счастливого вам Рождества, ребята, — ответил тот, забираясь в кабину своего снегоочистителя.

Нажав на клаксон, он отъехал от дома.

— Что ты ему дала?

— Ромовые шарики. Мама делает их каждый год на Рождество. Я привезла с собой коробку, чтобы угостить твоих родственников, но, похоже, Том заслужил их больше. Он такой очаровашка! То есть я хочу сказать, что с его стороны было просто восхитительно прийти на помощь именно тебе, когда у него были заявки еще на семь адресов.

Грей с изумлением воззрился на нее. Он никак не мог поверить, что ей удалось уговорить водителя отказать всем и поехать именно к нему. Уж не за коробку ли ромовых шариков?

— И сколько мне будет стоить то, что я оказался первым в списке? — пожелал он узнать.

— Грей, ты задаешь глупые вопросы. Дело в том, что ты никогда не сможешь уговорить кого-нибудь оказать тебе подобную услугу. А я могу.

Грей знал, что она права. В ней было нечто, чем он не обладал. Эта здравомыслящая и хваткая молодая женщина умудрялась выглядеть маленьким эльфом.

— Хочешь прокатиться? — спросил он, держа дверцу машины открытой.

Виола не колебалась ни секунды.

— Естественно.

— Отлично. На обратном пути остановимся где-нибудь пообедать, а то завтрак у нас был так себе, — сказал он с усмешкой.

После посещения почты и спортивных магазинов Грей отвез Виолу в маленький ресторанчик, напомнивший ей салуны Дикого Запада. Пол под ногами поскрипывал, а с потолка свешивались деревянные колеса от повозок с укрепленными на них свечами. В углу притулилось допотопное пианино.

Виола никак не ожидала, что подобное заведение может понравиться такому человеку, как Грей. Она думала, что они будут обедать за столом, накрытым белоснежной скатертью, и их станут обслуживать официанты в крахмальных рубашках.

Но сейчас, сидя напротив него и глядя, как он ест приготовленное на жаровне мясо. Виола поняла, что здесь, в горах, Грей Джонсон становился совсем другим человеком, нежели у себя в офисе. Грей в Сноувилле нравился ей гораздо больше, чем Грей в городе, какой бы опасной ни была эта мысль.

Когда официантка спросила, что они желают на десерт, Грей окончательно завладел ее сердцем, выбрав мороженое с клубникой.

— Я бы тоже с удовольствием попробовала, но не уверена, что осилю всю порцию, — сказала Виола, поедая глазами десерт, который поставили перед ее визави. — А нельзя ли мне половину?

Официантка покачала головой.

— Мне очень жаль. Единственное, что я могу сделать, это принести вам вторую тарелку, если вы намерены съесть часть его порции, — указала она шариковой ручкой на Грея.

Смутившись, Виола опустила взгляд.

— О нет, не надо, все в порядке.

— Принесите, пожалуйста, вторую тарелку, — попросил Грей официантку, а Виоле сказал: — Мое великодушие не имеет границ: хотя ты лишила меня ромовых шариков, я готов поделиться с тобой мороженым с клубникой… Кроме того, я уверен, что здесь вполне хватит для нас двоих.

— Восхитительно, не правда ли? — спросила она, попробовав десерт.

— Особенно, если учесть, что это является добавкой к яичнице с беконом, — добавил он с хитроватой улыбкой.

— Ты смеешься надо мной?

— Вовсе нет. А скажи-ка мне, как тебе удалось уговорить этого Тома отдать предпочтение моим сугробам? — спросил он, наклонившись и положив обе руки на стол, так что его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Секрет фирмы.

— И много у тебя таких секретов?

— Достаточно, чтобы оставаться при деле, — ответила Виола с притворной скромностью.

Грей опять улыбнулся.

— А ты неплохо управляешься со своим «Домашним раем», а?

— Люди живут напряженной жизнью. И очень ценят услуги, которые мы им оказываем, — решила не скромничать Виола.

— А как ты набрела на эту идею?

— После окончания колледжа, я долго не могла найти работу, и одна из сокурсниц предложила мне открыть собственное дело. — Виола съела еще ложечку мороженного и продолжила: — Общаясь со своими более удачливыми приятелями, начавшими делать карьеру в бизнесе, я вдруг обнаружила, что многие из них жалуются, что у них не хватает времени на все те мелочи, из которых, собственно, и состоит жизнь и которыми обычно занимались их мамы. Даже одна из моих подруг заявила, что хотела бы иметь жену.

— И это стало идеей твоего бизнеса?

Она кивнула.

— Я люблю заниматься покупками, мне нравится организовывать званые вечера, и у меня уже достаточно опыта. Знаешь, когда я училась в колледже, именно я занималась в общежитии стиркой, глажкой белья и беготней по магазинам… за определенную плату, конечно.

— Так ты и оплатила свою учебу в колледже?

— В значительной степени. Не у каждого же есть собственная фирма.

— Камень в мой огород?

— Да нет, — вежливо солгала Виола.

— Рад слышать. Видишь ли, мне тоже пришлось тяжело с учебой. Когда я не занимался покраской чужих домов, то работал где-нибудь на складе или в магазине.

Она вскинула голову и изумленно воззрилась на него.

— Трудно представить тебя с малярной кистью в руке и в фартуке.

— Это, конечно, была не самая интересная работа в мире, но она, по крайней мере, позволяла мне оплачивать свое образование.

На неожиданное признание Грея душа Виола отозвалась горячим сочувствием.

— Я достаточно рано постигла истину, что все проблемы можно решить, если у тебя есть желание найти их решение.

— Вот поэтому-то мы сейчас здесь, в Сноувилле, не так ли?

Она согласно кивнула.

— Ну и коли мы здесь, надо воспользоваться всеми предоставляемыми возможностями.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаю, нам не мешало бы покататься на лыжах после обеда. Свежевыпавший снег сделал склоны просто фантастическими.

После этого Грей попросил официантку принести счет. Однако Виола была не в восторге от идеи посвятить следующие несколько часов физическим упражнениям.

— Ты можешь идти, если хочешь. Я подожду тебя дома.

— Мне бы хотелось, чтобы ты составила мне компанию.

— Но я же тебя предупреждала, что не умею кататься на лыжах. У меня никогда не было возможности научиться.

— Хочешь сказать, что ни разу в жизни не стояла на лыжах? — с недоверием спросил Грей.

— Именно так. И, да будет тебе известно, это относится к большинству людей в мире.

— Но ты же катаешься на роликовых коньках, играешь в теннис, занимаешься аэробикой. Ты…

— Стоп, стоп, стоп. Откуда ты знаешь, что я занимаюсь аэробикой? — удивилась Виола.

— Догадался по звукам, которые доносились из твоей комнаты сегодня утром, — не стал скрывать он. — Да и выглядишь ты вполне спортивно.

— И тем не менее горные лыжи не входят в список моих увлечений.

— Значит, пришло время расширить его.

Виоле вовсе не хотелось признаваться кому бы то ни было, что одна мысль о том, чтобы слететь вниз по крутому склону горы, приводила ее в ужас.

— Нет, я пас.

— Что случилось с отчаянной Виолой Ханнифорд? Куда девалась ее смелость? Где ее азарт? Неужели боится?

Вот тут Грей попал в точку. Если отвергнуть его предложение, станет ясно, что она испугалась. Нет, ей следует принять вызов.

— У меня нет лыж, — сделала она таки последнюю попытку, теперь уже чисто в знак протеста.

— Возьмем напрокат.

— Ну хорошо. Давай попробуем.

— Отлично.

Выражение его глаз заставило Виолу еще раз задуматься, не делает ли она ошибку, позволяя чувствам брать верх над разумом. Но как трудно противиться желанию провести весь день с Греем Джонсоном!

Однако храбрость вмиг покинула Виолу, как только они подошли к домику, где выдавали напрокат лыжи.

— Кажется, я забыла закрыть воду в ванной.

— Пусть течет.

— И я не сняла чайник. Теперь он, наверное, выкипел.

— Уходя, я проверил плиту. Она была выключена.

— Я жду телефонного звонка…

— Перестань, Виола. Отступать поздно. Ты уже привела множество убогих отговорок, и все они не стоят гроша ломаного. Расслабься. Все будет превосходно.

— Ну как я могу расслабиться? Я чувствую себя такой неумехой!

Она затравленно оглядела помещение, заваленное лыжами, палками и лыжными ботинками. Как ей могло прийти в голову, что подобное рискованное занятие способно доставлять удовольствие? Даже то, что она будет рядом с Греем и его рука обнимет се за талию, не стоило тех спазмов, которые сейчас сводили все мышцы. Можно ведь сломать себе что-нибудь… что-нибудь крайне нужное — например, ногу.

— Уверен, что у парня, который стоит перед тобой, не больше опыта, чем у тебя, Виола, — заверил ее Грей; в голосе его явственно сквозила ирония.

Виола со вниманием рассмотрела предложенную ей кандидатуру для соперничества. Малышу было года четыре, если не меньше. Курчавые блондинистые волосы, широкая белозубая улыбка, а в глазах искра возбуждения, когда отец посадил его в кресло, чтобы примерить предназначенные ему крошечные лыжи, снятые с подставки.

— Этому крохе надо бы сидеть дома с нянькой, — проворчала Виола. — Что же это за родители, которые пытаются научить четырехлетнего малыша кататься на горных лыжах? Да их надо лишить родительских прав!

— Если посмотришь вокруг, таких окажется немало.

Грей был прав. Рядом с ней облачались в лыжное обмундирование несколько подростков.

— Если по правде, то одним из моих рождественских подарков племяннику стали именно лыжные ботинки, а ему всего три с половиной года.

— Ничего себе — любвеобильный дядюшка! Он же может покалечиться!

Служитель вручил Виоле пару лыж с ботинками, и Грей повел девушку к двери.

На улице он указал ей на пологий склон для начинающих. Там несколько молодых родителей спускали с горы своих чад, поставив их перед собой между лыжами.

— Сейчас самое время учить малышей, пока они не боятся падать. Дети катятся, словно маленькие шарики масла. Это взрослые напрягаются так, что ломают себе кости. — Грей опустился на колени, чтобы пристегнуть ботинки Виолы к лыжам.

Коленопреклоненный красавец вызвал у Виолы какое-то необычное, захватывающее дух ощущение. Она с трудом сдержалась, чтобы не протянуть руку и не погладить его по темным волосам.

— Одумайся, Грей. Нужно, чтобы у меня все было в порядке. Какая же я буду тебе жена, если окажусь на костылях?

— Тогда я стану ухаживать за тобой. Разве не этим должны заниматься примерные мужья?

Виола стиснула зубы. Ну хорошо, Грей Джонсон, если тебе угодно…

Однако ее решимости хватило секунд на шестьдесят. Как только она двинулась вперед на своих лыжах, тут же возникло чувство, что земля уходит у нее из-под ног.

— Ой, Грей, я…

Он подхватил ее под мышки и прижал к груди.

— Помедленнее, и у тебя все получится. Осталось всего несколько метров до подъемника.

— Это еще что такое? — с тревогой спросила Виола.

— Да вот он. Когда подойдет твоя очередь, вон та девушка в красном комбинезоне проденет висящий на стропах диск тебе между ног. Ты усядешься на нем поудобнее, положишь палки поперек коленей и будешь держаться за стропы, пока не доедешь до начала спуска. Там спрыгнешь, Я буду следовать за тобой.

Виола не сводила глаз с хитроумного приспособления. Люди поднимались на гору с беспечной легкостью. Когда подошел ее черед, она обхватила себя руками за плечи, чтобы унять дрожь. Служащая поймала стропы и просунула диск между ног Виолы. Он с успокаивающей солидностью лег под ее ягодицы. Виола откинулась назад… и в следующее мгновение уже барахталась в снегу, лежа на спине, а над ней стоял Грей и глядел на нее с искренним сочувствием.

— Не старайся взвалить весь свой вес на сиденье, Виола. Держись за стропы. Диск предназначен только для того, чтобы помогать удерживать равновесие.

— Ты мог бы сказать мне это раньше, — проворчала она, когда Грей поставил ее на ноги.

Какой-то ребенок лет пяти или чуть старше проехал мимо них вверх по горе и помахал им рукой.

Виоле потребовались еще три попытки, чтобы справиться с подъемником и одолеть гору. Она бросила стропы и мешком свалилась в снег.

— Похоже, ты действительно не шутила, когда говорила, что ничего не смыслишь в горных лыжах, — улыбнулся Грей.

— Я никогда не шучу на такие опасные темы. И вообще я оставила свое чувство юмора где-то у подножия этой горы. — Виола смерила взглядом склон. — О Господи…

— Что такое?

— Как же далеко до низа!

Грей только ухмыльнулся.

— Ну что ты, Виола. На этой горе вообще нет приличного спуска. — Желая помочь, он обнял ее, приподнял и поставил в стартовую позицию. — Теперь запомни одну простую вещь: держи лыжи параллельно, пока будешь катиться вниз.

— Я не смогу, Грей! — Она едва дышала от страха и одновременно от возбуждения, в которое ее привело объятие Грея.

— Прекрасно сможешь. Я поеду перед тобой. Не спускай с меня глаз. Вот и все. Сначала одна нога, потом другая. Левая, правая, левая…

Она упала только четыре раза. Ощущение было бы довольно унизительным, если бы не терпеливость Грея и не то божественное чувство, которое она испытывала каждый раз, когда он извлекал ее из сугроба, отряхивал от снега и приободрял, прижимая к себе. Когда они добрались до конца спуска, на ее ресницах наросли целые сосульки, а глаза сияли триумфом победы.

— Ну что, еще раз? — подзадорил Грей.

Не желая разочаровывать его, Виола кивнула.

Они еще несколько раз проделали путь вверх по склону и, прилагая массу стараний, скатывались вниз. Наконец Виоле удалось спуститься, ни разу не упав.

Чувствуя себя героиней, она затормозила у подножия склона, улыбаясь, как кролик, попавший на празднование Дня всех святых. Грей издал восторженный вопль и заключил ее в объятия. Неожиданно для самих себя они слились в горячем и одновременно ледяном поцелуе — теплые губы, ледяные носы и пламя, которое бушевало в их сердцах.

Ошеломленные силой магнетизма, внезапно осознанной обоими, они некоторое время стояли неподвижно, молча глядя друг на друга.

— Это надо отметить… — наконец произнес Грей, но голос его прозвучал как-то смятенно.

С трудом придя в себя, Виола кивнула.

6

В камине ресторанчика «Охотничий домик» весело потрескивали дрова. Десятки людей в дорогих лыжных костюмах сидели на диванчиках и у маленьких столиков, разбросанных по комнате. Грей усадил Виолу в кресло поближе к огню и сам устроился рядом. Появилась официантка.

— Шампанское, — отрывисто бросил Грей, даже не удосужившись узнать, чего бы хотела его спутница. — Улитки и кальмары!

Виола с удивлением посмотрела на него. Однако Грей принял ее молчание за согласие. Когда официантка отошла, она сказала:

— Не следовало заказывать этого для меня. Вполне достаточно было бы чашки горячего шоколада.

— Когда первый раз встаешь на лыжи, это событие надо отмечать шампанским.

— Но я никогда не ела улиток.

— Вот и попробуешь. Они здесь превосходные. А что, «Домашний рай» не поставляет подобные деликатесы?

— У нас пока не было таких привередливых клиентов. — Виола постаралась придать своему голосу невозмутимость.

Она не привыкла к такого рода роскошествам. Им с матерью приходилось отмечать праздники если не дома, то в дешевых ресторанчиках. Шампанское и улитки были им не по карману.

Первый бокал она выпила залпом. И тут же закашлялась, потому что у нее в груди разгорелся огонь.

Грей протянул ей стакан воды.

— У тебя, похоже, мало опыта в обращении со спиртными напитками. — Казалось, ситуация его развлекала.

— Извини. — Она чувствовала, как краска стыда неудержимо заливает ее щеки.

— Расскажи мне о себе, Виола, — попросил Грей, глаза его излучали тепло.

— Особо рассказывать не о чем.

— А о своей семье.

— Вся наша семья — я и моя мама… Да, и теперь еще Уильям, мамин муж.

— А где же отец?

— Его давно нет.

Виоле вовсе не доставляло удовольствия посвящать Грея в то, что ее мать уже четвертый раз замужем и что отец бросил их, когда она была совсем маленькой. Ей сейчас очень хотелось предстать перед ним в самом выгодном свете, произвести впечатление сильной, уверенной в себе, благополучной особы…

— Мы много переезжали с места на место, когда я была ребенком. Мама часто меняла работу, стараясь сделать нашу жизнь лучше. Она замечательная женщина, Грей. Никогда не унывающая, смелая, веселая…

— Похожа на кого-то, кого я знаю? — Он испытующе посмотрел на свою собеседницу.

— Мне трудно судить… Но этими ее качествами я восхищаюсь. Моя мать для меня героиня и лучшая подруга.

— А теперь все-таки расскажи о себе.

— Что ты хочешь знать?

— Почему красивая молодая женщина забросила свою личную жизнь, чтобы изображать мою жену? Разве не хотелось бы тебе стать чьей-то настоящей женой?

— Когда-то я была обручена, но ничего путного из этого не вышло.

Последнее замечание растравило любопытство Грея, но горечь в голосе Виолы удержала его от дальнейших расспросов. Не успел он перевести разговор на более нейтральную тему, как перед их столиком появилась очень привлекательная, стройная, длинноногая девушка. Создавалось впечатление, что она работает танцовщицей: уж больно красиво она покачивала бедрами и столь же умело выставляла напоказ роскошную грудь.

— Грей, это ты? — Слова эти она произнесла страстно, с придыханием.

— Линда!

— Как поживаешь, Грей? Тысячу лет тебя не видела! И выглядишь ты лучше, чем когда бы то ни было! — В голосе красотки так и звенело возбуждение.

— Могу то же самое сказать о тебе. — Он выдал самую роскошную улыбку из своего репертуара. — Не знал, что ты приехала сюда покататься на лыжах.

— Биг Даймонд, — с гордостью объявила Линда, имея в виду самый трудный спуск на этом лыжном курорте, — единственное, что может доставить мне здесь удовольствие!

Виола искоса посмотрела на молодую женщину, но ни она, ни Грей этого даже не заметили. Последний глоток шампанского застрял у нее в горле. Оно казалось превосходным до тех пор, пока до нее не дошло, какое ничтожное событие они отмечают. Она, Виола Ханнифорд, съехала по детской трассе, только и всего! А Грей и Линда сейчас делились впечатлениями о спуске, от одной мысли о котором у нее кровь стыла в жилах.

Она со злостью отправила в рот кусочек кальмара и долго жевала этот резиноподобный деликатес, жалея себя и досадуя на свою участь одновременно. Стоило чуть увлечься, забыться, как ей тут же указывали на место. В который раз пришлось напомнить себе, кто она такая. Она наемный работник Грея Джонсона, всего лишь видимость, а не реальность. Женщина, взятая напрокат, а вовсе не жена.

Несколько успокоившись, Виола стала наблюдать, как Грей ведет себя с роскошной Линдой. И это мужчина, который совсем недавно утверждал, что хочет держаться как можно дальше от хищных женщин? — недоумевала она. Ведь он привез ее сюда специально для того, чтобы создать видимость женатого человека! Однако, похоже, Грей напрочь забыл о ней, о своей молодой жене.

Со злорадством, неизвестным ей доселе, Виола решила исправить это досадное, на ее взгляд, недоразумение.

— Грей, дорогой, ты не хочешь представить меня своей знакомой? — Она собственническим жестом положила свою руку на его, сверкнув при этом золотым обручальным кольцом, носить которое ее заставил он сам.

Если бы взгляд Грея обладал силой лазера, то от Виолы осталась бы только горстка пепла. С натянутой улыбкой он повернулся к ней.

— Линда, позволь познакомить тебя с моей женой Виолой. Виола, это Линда Добсон, моя старинная приятельница.

— Жена? Это что-то новенькое, Грей. — Линда оглядела спутницу своего приятеля с головы до ног и демонстративно отвернулась. — Расскажи, что еще интересненького произошло в твоей жизни?

Потрясенная выдержкой женщины и тем равнодушием, с которым Грей фактически сообщил о своей женитьбе, Виола с трудом сохранила самообладание. Наконец, когда стало абсолютно ясно, что ее присутствие никого не волнует, Виола подхватила свою куртку и резко встала.

На мгновение она забыла про лыжные ботинки. Эти тяжелые приспособления для катания с гор чуть не опрокинули ее назад в кресло, но, к счастью, она устояла. Грей и Линда с любопытством посмотрели на нее.

— Насколько я понимаю, у вас есть о чем поговорить. Думаю, мне лучше пойти принять ванну и начать готовиться ко сну. Так что, если вы извините меня…

Желая досадить Линде, она склонилась над черноволосой головой Грея и поцеловала его. Виола чуть дольше, чем следовало, задержала свои губы на его губах и с удивлением почувствовала, что Грей ответил на поцелуй.

В полном изумлении она нетвердой походкой направилась прочь, стараясь выглядеть как можно более достойно в дурацких ботинках. Дойдя до двери, она оглянулась через плечо. Линда придвинулась к Грею совсем близко. Однако он вовсе не выглядел счастливым. Более того, он не сводил глаз с Виолы, которая, заметив это, своенравно вздернула подбородок и с гордым видом выплыла из комнаты… Но, Боже, чего ей это стоило!

— Если ему хочется держаться от подобных женщин подальше, почему же он приветствовал Линду с распростертыми объятиями? — пробормотала она себе под нос, идя через холл, чем сильно удивила официантку, несшую стопку салфеток. — Как, интересно, могу я угадать, с кем он хочет общаться, а с кем нет? И почему мой поцелуй не оставил его равнодушным?

Виола вышла из «Охотничьего домика» и взглянула на ночное небо. Оно было чернильно-черным. Пушистые снежинки неспешно сыпались с него, танцуя в лучах фонарей. При других обстоятельствах она, наверное, нашла бы это зрелище чрезвычайно красивым.

— Нужна машина, миссис? — спросил у нее седой швейцар.

Через несколько минут она была уже у дома, дав водителю щедрые чаевые. Ей надо побыть вдали от Грея. С ним слишком много проблем, особенно если воспринимать его в больших дозах. И уж больно обманчиво было его поведение. Он мог очаровать ее, заронить в душу надежду, что она не безразлична ему, а потом вдруг пренебречь ею, целиком и полностью обратив свое внимание на красивую и наглую Линду.

Виола задумалась, суждено ли ей когда-нибудь понять психологию мужчин — особенно тех, к которым питала какие-то чувства. Все они относились к женщине как к своей собственности. Когда-то она была обручена с одним из таких типов. Полное пренебрежение к чувствам и надеждам близких им людей — вот их характерные черты, и связь с ними чревата большим разочарованием.

Ей хотелось, чтобы Грей оказался не таким. Но это, похоже, пустые мечтания: их фальшивый брак не оставлял места для радужных грез.

Она подошла к плите, чтобы приготовить себе чашку кофе, затем включила телевизор и нашла программу, по которой непрерывно передавали сводку погоды.

— Вот так обстоят дела на сегодняшний вечер и на завтра. Снег и еще раз снег. Во всем штате движение на дорогах затруднено, так что доставайте с полки книжку, которую вы давно хотели прочитать, и суньте в камин полено потолще. А я вернусь к вам через несколько минут и продемонстрирую картинку, переданную со спутника службы погоды, — бодро заявил с экрана диктор.

— О нет! — Виола рухнула в кресло напротив телевизора.

Должен же быть какой-то способ выбраться отсюда! Если братья Грея не приедут, значит, ей суждено оставаться наедине с ним в этом романтическом убежище с камином, винным погребом и кроватью размером с Джорджию. Это же просто ужасно!

Не привыкшая сдаваться так просто, Виола набрала номер телефона местного аэропорта.

— Извините, мэм, но все рейсы отменены. Мы даже не можем начать расчистку взлетно-посадочных полос раньше завтрашнего утра. Попробуйте позвонить чуть позже, хотя, как мне кажется, буран разразится с минуты на минуту.

Застряла! Угодила в ловушку! Одна только мысль о том, что ей придется провести столько времени с Греем, заставила ее покрыться мурашками. Она и так полностью утратила контроль над событиями в тот день, когда впервые увидела Грея Джонсона. А теперь ее положение и вообще менялось от плохого к еще более худшему…

Виола похолодела, когда услышала, как в замке поворачивается ключ. Она убежала из «Охотничьего домика» в приступе ярости, и вряд ли Грею могла понравиться ее выходка. Да еще известие о том, что его родственники не приедут вовремя… Следовало приготовиться к чему-то ужасному!

Опасения Виолы полностью подтвердились, когда она увидела выражение лица Грея, вошедшего в комнату. Его черные брови сошлись на переносице, губы были плотно сжаты.

— И какова же цель этой маленькой сцены? — были его первые слова.

— Меня не заинтересовал твой разговор с очаровательной мисс Добсон. К тому же я устала и захотела домой, вот и все.

— Я плачу тебе не за то, чтобы ты сидела здесь, у камина. Ты должна быть на людях… со мной.

— Хорошо, извини. Но подле вас я чувствовала себя лишь бессловесным придатком. И вообще, насколько можно было понять из взглядов, которыми обменивались вы с Линдой, я просто мешала вам.

— Ты прекрасно сыграла роль ревнивой жены, Виола. Но это совсем не то, чего я хочу от тебя. Как, по-твоему, я выглядел в этой ситуации?

— Как мужчина, бросившийся в загул сразу же после женитьбы, — не могла удержаться от ядовитого замечания Виола.

— Вот именно. И это может мне очень дорого стоить. — Он сжимал и разжимал кулаки, пока говорил, — явный признак душившего его негодования. — А главное здесь вот что, Виола. Тебя наняли, чтобы выполнять определенные услуги. Ты моя служащая. И какой бы оскорбленной ты себя ни чувствовала, помни об этом. Понятно?

— Разумеется. Приношу свои извинения за то, что не пожелала остаться в одной комнате с женщиной, у которой при виде тебя слюнки текли, как у голодной волчицы, учуявшей ветчину… Мое повеление было абсолютно неправильным, подобное больше никогда не повторится.

Виола сделала движение, порываясь встать и уйти в свою комнату. Но Грей, схватив за запястье, не позволил ей этого.

— Прежде чем ты оставишь меня, я намерен вернуть тебе долг.

Виола в недоумении уставилась на него. И тут он грубо притянул ее к себе и поцеловал. Когда Грей отстранился, она вся дрожала.

— Не прикидывайся удивленной. Ты сама это начала.

Едва справившись с собой, Виола выскочила из комнаты, с громким стуком захлопнув за собой дверь.

Виола просыпалась медленно, подсознательно ощущая, что что-то было не так. Она открыла глаза, зевнула, потом зарылась носом в одну из подушек и, только когда попробовала перекатиться на бок, обнаружила, что тело ее не слушается.

— Что за напасть такая?

Виола дотянулась до большого пальца ноги. Тот слабо шевелился. Лодыжка была менее податливой. А когда она попыталась согнуть ногу в колене, мышцы откликнулись резкой болью и отказались подчиниться ей.

Виола взглянула на дверь спальни. У нее было ощущение, что до двери тысячи миль. Даже просто добраться до края постели и встать на ноги казалось ей невозможным.

— Грей Джонсон, погляди, что ты сделал со мной, — пробормотала она.

Стиснув зубы и сделав над собой нечеловеческое усилие, Виола доковыляла до ванной. Пятнадцать минут под горячим душем и интенсивный массаж помогли ей немного прийти в себя.

Добравшись до кухни, она облегченно вздохнула, не застав там Грея. Виола сварила крепкий черный кофе, достала черничный джем и поставила в духовку оладьи, затем пожарила сосиски и бекон, сделала глазунью, выжала сок из нескольких апельсинов.

Жизнелюбивая натура не позволяла Виоле долго сердиться. Через какое-то время она уже напевала себе под нос. Возможно, хороший и обильный завтрак смягчит дурное настроение Грея. Кроме того, Виола почти призналась себе, что он был в значительной мере прав в отношении ее поведения. Ей следовало вчера остаться с ним как примерной жене…

Тем временем Грей стоял в дверях, наблюдая за ней. На нем были вылинявшие голубые джинсы и серый свитер. По заспанному лицу блуждала улыбка.

Он пытался напустить на себя строгий вид, но, увидев Виолу в столь плачевном состоянии, едва удержался от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Бедняжка передвигалась по кухне, как столетняя старуха, ссутулившись и страдальчески морщась каждый раз, когда ей приходилось поворачивать голову.

— Вам немного не по себе, миссис Джонсон? — иронически-галантно осведомился Грей.

— Оказалось, у меня есть мышцы, о наличии которых я и не подозревала. Похоже, что кое-какие из них вовсе не мои. Они достались мне от кого-то похороненного в гробнице Тутанхамона. — Она наклонилась, чтобы вынуть из духовки оладьи, и почувствовала сильную боль в спине. — Ох! — И шаркающей походкой побрела прочь от плиты.

Грей взял со стола чапельник, отобрал у нее поднос и ногой захлопнул дверцу духовки.

Когда оладьи оказались на столе, он подвел Виолу к дивану.

— Ну-ка, садись.

Он всего лишь легонько подтолкнул ее, и она рухнула на подушки, потому что одеревеневшие мускулы стали совершенно неуправляемыми. С губ ее сорвался стон.

— Снимай эти штуки. — Грей подошел к дивану с каким-то тюбиком в руках.

— Эти штуки — мой рождественский наряд, — поправила его Виола. Утром ей все-таки удалось натянуть на себя брюки и красно-зеленый свитер, расшитый оленями и снежинками.

Грей проигнорировал ее замечание и, подняв штанину, снял носок с одной ее ноги. Потом выдавил на ладонь немного белой пасты, похожей на зубную, и принялся массировать икру. По комнате разлился специфический медицинский запах.

— Ох! У-у-у! О-о-о… Ах!

— Теперь лучше? — Грей наблюдал, как на лице Виолы появлялось блаженное выражение, по мере того как она обнаруживала, что может опять двигать ногой.

— У тебя хватит этого чудодейственного снадобья, чтобы намазать все мое тело? — поинтересовалась Виола, млея от удовольствия. И тут до нее дошел смысл того, что она сказала. — Я не имела в виду… Просто хотела… Я думала… — Она быстро опустила штанину, прикрыв ногу. — Огромное спасибо… Пора завтракать, а то оладьи остынут.

Когда Греет уселся за прекрасно сервированный стол, то не смог удержаться от восклицания:

— Я поражен! Ты придерживаешься старых добрых традиций.

— Что ты имеешь в виду? — Виола пристроилась напротив, все еще чувствуя себя не в своей тарелке от смущения.

— Каждый буран, в который я когда-либо попадал здесь, ассоциируется у меня с чем-то особенно вкусным. Когда я был моложе, мы с братьями жарили на углях корни алтея и делали из них бутерброды с плитками шоколада, пшеничными крекерами…

— Ну и конечно, с вареньем, — закончила за него Виола. — Все это у меня припасено. Я думала, что твоему маленькому племяннику это тоже может понравиться.

— Ты всегда думаешь обо всем заранее, не так ли? — Взгляд Грея излучал тепло и дружелюбие, и это еще больше смутило девушку.

— Во всяком случае, стараюсь. Я все-таки хозяйка «Домашнего рая», и моя задача — доставлять людям радость.

7

Разве обязательно, чтобы все станции передавали только рождественские гимны? — мрачно думала Виола, крутя ручку настройки радиоприемника. Она уже по уши была сыта радостными новостями и добрыми пожеланиями. Канун Рождества, а Виола находилась за восемь сотен миль от родного дома. И что еще хуже, дистанция между ней и Греем измерялась даже не в милях, а в световых годах. Это Рождество, похоже, обещало стать самым тоскливым и долгим праздником, который когда-либо выпадал на долю Виолы.

Грей что-то читал, сидя перед камином. За весь день он едва ли произнес двадцать слов.

Скучающая и раздраженная Виола громыхнула тарелками, доставая их из буфета. Грей поднял голову и проворчал:

— Что такое? Ты ведешь себя, как тигрица в клетке.

— Сегодня все-таки предпраздничный день, а мы сидим взаперти! Проклятая погода! Моя мама… — Голос у Виолы сорвался. — А, да ладно, забудь об этом. Ты все равно не поймешь…

Молчание длилось несколько секунд, затем Грей подошел к ней. Виола спиной почувствовала тепло, излучаемое его телом.

— Даю цент за твои мысли.

— Не трать понапрасну деньги. — Она опустила пакетик с чаем в чашку с кипятком.

— Я никогда не трачу деньги понапрасну. Их слишком трудно зарабатывать. Как насчет двух центов? — Он сел на стул рядом с ней. — Почему тебе так тяжело находиться вдали от матери на Рождество?

— У меня нет других родных, кроме нее. Большую часть моей жизни мы с ней противостояли вдвоем всему миру. Жизнь у нас была достаточно кочевая, но мама всегда устраивала специально для меня особый праздник на Рождество. Иной раз приходилось дожидаться сочельника, чтобы купить елку, потому что к этому времени цены на них падали. Иногда кто-нибудь жалел нас и дарил нам ее. Мы наряжали ее, пили сидр и пели песни. Случалось, что засиживались далеко за полночь, смотря глупые старые фильмы по нашему маленькому черно-белому телевизору.

Однако каким-то образом каждое рождественское утро Санта-Клаус прокрадывался в наш дом и оставлял под елкой подарки для меня.

Я всегда считала его очень практичным человеком. Он дарил мне зубную пасту, щетки, дезодоранты, нижнее белье, коробочки карандашей и ручек — словом все, что могло пригодиться мне в течение года. Каждый, даже самый маленький, предмет всегда был завернут отдельно, так что создавалось впечатление, что я получила кучу подарков. И всегда среди них находилось что-нибудь особенное — то, что я очень хотела, но даже не осмеливалась желать, — свитер, от которого я умирала в универмаге, плюшевый зверь, настольная игра — в общем, что-нибудь необыкновенное. Не представляю, как мама догадывалась о моих сокровенных желаниях, но это ей всегда удавалось.

— Тебе очень повезло в жизни. — В голосе Грея прозвучала тоска, причины которой Виола не могла понять.

— Вот поэтому-то, наверное, я и чувствую себя такой потерянной сегодня. Хотя мама вышла замуж, я уверена, что по-прежнему нужна ей так же, как она нужна мне. Именно поэтому я согласилась на твое предложение. У нее серьезные финансовые затруднения.

— И что она думает о твоей работе на меня?

— Мама считает, что я сошла с ума, раз за деньги согласилась делать вид, будто я жена совершенно постороннего человека.

— А что думаешь ты?

— Я хочу вытащить маму из нищеты, в которой она оказалась. Мама наконец-то нашла мужчину, который ценит ее. Они оба близки к тому, чтобы встать на ноги. С моей помощью им это удастся сделать гораздо скорее. А заодно я разделаюсь со всеми моими долгами. Надо было бы быть полной дурой, чтобы отказаться заключить с тобой контракт!

Выражение лица Грея значительно смягчилось. В его глазах мелькнуло понимание и удивление.

— Значит, тебе было нелегко решиться провести это Рождество без матушки?

— Да. А ты мне не очень-то помогаешь. Просидел весь день, уткнувшись в бумаги из своего портфеля.

— Работа есть работа. Кроме того, я не привык, что рядом со мной кто-то находился все двадцать четыре часа в сутки.

— Грех работать в сочельник. Это особенный праздник.

— Может быть, это верно для детей, но мы-то с тобой уже взрослые, Виола.

— У меня появилась идея. — Она протянула Грею руку. — Пойдем.

— Далеко?

— Покупать рождественскую елку. Не волнуйся, в сочельник они стоят недорого.

— Думаешь, меня беспокоят деньги?

— Думаю, тебя беспокоит мысль о добывании их. И мне кажется, ты не захочешь тратиться на такую сентиментальную вещь, как елка. Так что купим ее на мои деньги.

— Мое сердце сделано не целиком изо льда, как ты наверняка считаешь. Кровь еще бежит по двум или трем артериям, — сухо заметил Грей, вставая.

Виола облачилась в желтую парку и пошла вместе с ним в гараж, где стояла взятая напрокат машина.

Они спустились по склону горы и остановились у первого попавшегося им елочного базара.

— Эти елки выращены здесь, неподалеку, — заверил их продавец. — Свежее не бывает. Пощупайте только их иголки — какие они мягкие и гибкие. Такое деревце простоит не меньше месяца.

Грей поднял бровь, но ничего не сказал. Однако Виоле абсолютно ясен был ход его мыслей. Все, что Грею нужно, это елка на день или два. Что там будет через месяц, его совершенно не волновало.

— Они восхитительны, — согласилась Виола, ее дыхание вырывалось облачками пара в морозном зимнем воздухе. Она потрогала пушистую ветку. — Любая будет чудесно смотреться рядом с камином.

— А эта не подойдет? — Грей указал на ель, искусно подкрашенную голубой краской и уже закрепленную на подставке. — Она уже совсем готова.

— Эта? На Рождество? — чуть не закричала Виола, глядя на ужасное, выглядевшее искусственным деревце. — Чем ты собираешься украшать ее? Фотографиями каких-нибудь поп-музыкантов и звездочками, вырезанными из пивных жестянок? Господи, ужас какой!

— У нее прекрасная форма, — возразил Грей. — И никто не догадается, что она голубая, после того как ты нарядишь ее.

У Виолы поникли плечи, и она стала похожа на маленькую девочку, которой только что сказали, что рождественский Санта-Клаус и пасхальный Кролик попали в авиакатастрофу, и теперь ни того, ни другого не будет на празднике.

Продавец вытащил из общей кучи серебристую ель.

— А как насчет этой? У Виолы немедленно засверкали глаза. Она в восторге захлопала в ладоши.

— О да! Это чудесно!

— Мы берем ее, — вздохнул Грей, передавая пачку банкнот в руки продавца. — Укрепите ее на подставке, пожалуйста, и положите на крышу машины, пока мы немного погуляем.

Тот широко улыбнулся.

— Слушаюсь, сэр! Все будет сделано к тому времени, когда вы вернетесь.

— Сколько ты заплатил ему? — поинтересовалась Виола, когда они направлялись к магазину елочных украшений.

— Более чем достаточно.

Виола оглядела стенды, заваленные игрушками, и сморщила нос.

— Мне нужна зеленая и красная фольга, ленточки, кукуруза, грецкие орехи и… и больше ничего!

— А может быть, еще вот это? — Грей держал в руке пачку мишуры.

— Ну что же, может быть. Только обещай мне, что повесишь ее где-нибудь с одного края. Терпеть не могу елки, которые выглядят, как выставочные образцы в магазине.

— Вот уж не думал, что ты окажешься такой привередливой, — с театральным вздохом прокомментировал ее высказывания Грей.

Когда они возвращались, снег повалил с удвоенной силой, и с каждой минутой дороги становились все менее проезжими.

Едва войдя и скинув парку, Виола ураганом пронеслась по всему дому, одновременно жаря кукурузу, разыскивая ножницы и клеящую ленту и что-то тихонько напевая, пока Грей втаскивал елку и устанавливал ее в комнате.

— И что дальше? — спросил он.

— Сначала мы обернем грецкие орехи фольгой и разложим поп-корн в разноцветные пакетики, а потом повесим их на елку.

— Это без меня.

— Тогда ты, может быть, возьмешься привязывать ленточки и делать бумажные гирлянды?

Грей сердито нахмурился, но Виола не пожелала сдаться.

— На-ка выпей горячего сидра со специями. Он приведет тебя в настроение, способствующее завязыванию бантиков.

— Сомневаюсь, что это поможет, — проворчал Грей, тем не менее направляясь к елке. — Я вовсе не собирался…

— Шшш, послушай-ка. — Глаза Виолы сияли, что было верным признаком того, что, по крайней мере, на какое-то время она забыла о своей тоске по дому. И причиной этого была высокая, зеленая, красивая ель. — Моя любимая рождественская песенка. — Она приложила палец к губам, а из радиоприемника лились звуки «Ночи молчания». — Чудесно, не правда ли?

— Хватит. Я привязал все, что только было можно.

Грей встал, держа в руке кружку с сидром. Поп-корн дождем посыпался на пол от его резкого движения.

— Что ты делаешь?!

— Каждый служащий имеет право на перерыв в течение рабочего дня. Что ты здесь устроила? Предприятие с потогонной системой по выпуску рождественских украшений?

Он растянулся на кожаном диване перед камином. Поленья в нем разгорелись вовсю, озаряя комнату желтовато-оранжевым пламенем и постреливая искрами. Окна казались слепыми из-за стены белого снега, отделившей их от всего остального мира.

— Ты не можешь бросить все сейчас! Мы же почти закончили! — вскричала Виола, уперев руки в бока.

— Потише, дорогая. Ты начинаешь вести себя, как настоящая жена, — строго предупредил он, но в глазах его прыгали чертенята.

— Считаешь, что я к тебе придираюсь? — Виола деланно надулась.

— Я считаю, что ты все делаешь прекрасно. — Грей спустил ноги с дивана и похлопал по подушке рядом с собой. — Почему бы тебе не присесть на пару минут? Сегодня все-таки канун Рождества.

Она послушно села. Их бедра соприкоснулись, когда подушки просели под тяжестью их тел. С удовлетворенным вздохом Виола откинулась на мягкую спинку.

— Божественно!.. — И с удивлением обнаружила, что ее голова покоится на плече Грея.

Ей следовало бы отодвинуться, но сила воли покинула ее. Вместо этого Виола поудобнее устроилась на диване. Сегодня все-таки был сочельник. Может она немного отпустить тормоза, хотя бы на этот вечер?

Как выяснилось, нет. Рука Грея обняла ее за плечи, и Виола поняла, что чувства, которые он испытывает сейчас, не имеют ничего общего с ожиданием праздника. Черты его лица окаменели от напряжения и желания.

Когда он притянул ее к себе, Виола попыталась оттолкнуть его, упершись руками ему в грудь.

— Это не самая лучшая идея.

— А почему? Что в этом плохого? Мы здесь с тобой вдвоем, одни. Все считают, что мы муж и жена, не так ли, Виола? Разве ты не из тех девушек, которые любят поиграть в «семью»?

— Игра есть игра. В ней нет ничего реального. Одни фантазии. Да, конечно, я могу пофантазировать, но не в данном случае!

— А если за деньги? Похоже, для тебя это весьма сильный аргумент.

Грей пожалел о своих словах, едва выговорив их. В одно мгновение он разрушил романтическое очарование вечера. Виола вскочила, испытывая такое чувство, будто ей влепили пощечину.

— Как ты смеешь, Грей Джонсон?

На глазах у нее выступили слезы. Так вот кем она была для него! Особой готовой заодно продать и свое тело! Мужчина, подобный Грею, настоящий яд для женщин глоток наркотического зелья, упакованный в красивую обертку. Она вздохнула с облегчением, когда зазвонил телефон.

— Доброго Рождества, детка, — с напускной веселостью сказала Эмма Ричардс.

Звук родного голоса опять нагнал на Виолу волну тоски по дому.

— Доброго Рождества и тебе, мама. Как вы там с Уильямом?

— Все чудесно, дорогая. А как ты с твоим… — Она на секунду замешкалась. — С семьей твоего босса? Удачная вечеринка?

— Великолепная! — соврала Виола, чувствуя, что глаза у нее по-прежнему на мокром месте.

Потом в течение нескольких минут они говорили об обычных праздничных вещах. В конце концов ей пришлось поторопиться завершить разговор, чтобы не разреветься.

— Мы садимся ужинать, мам. Пожелай от меня доброго Рождества Уильяму.

Как она ни крепилась, все-таки, когда клала трубку на рычаг, из глаз ее выкатилась пара слезинок. Виола занялась какими-то делами на кухне, старательно избегая испытующего взгляда Грея.

— Ты сама согласилась на эту работу, Виола, — наконец напомнил он ей, не выдержав тягостного молчания.

— Сегодня двадцать четвертое декабря. А завтра будет двадцатое пятое декабря, а послезавтра — двадцать шестое. — Она взглянула на него исподлобья. — Один день похож на другой, одна женщина похожа на другую. Это ты хочешь сказать?

— Рождество — всего лишь один из дней в году.

— Только не для меня. Для меня этот день значит очень много!

— Тебе придется извинить меня, но я никогда не относился с особой сентиментальностью к праздникам. Если это, по-твоему, делает из меня монстра, значит, я — монстр.

— Прекрасно. После ужина, можешь возвращаться к своим проклятым бумагам! — раздраженно заявила она, чуть не швыряя тарелки на стол.

— Я не говорил, что собираюсь работать, — ответил Грей, поднимаясь со своего места и подходя к Виоле.

— А я не собираюсь заставлять тебя делать что-то, на твой взгляд, глупое или сентиментальное, если тебя это не трогает. Ты же не давал обещания развлекать меня. Клянусь, что не буду рыдать под елкой из-за испорченного праздника, — проговорила она саркастическим тоном. — Вот тебе и сочельник! Хорошенькое дельце!

Ужинали они в полном молчании.

По мере того как стрелки часов приближались к двенадцати, Виола становилась все более мрачной. Вместо того чтобы праздновать, она мыла тарелки для холодного, расчетливого человека, у которого в крови не было ни капельки тепла. Она так думала до тех пор, пока он не велел ей надеть пальто и шапку.

— Может быть, у Джонсонов не так много традиций, как у семьи Ханнифорд, но и мы не пещерные люди.

— Разве можно куда-нибудь проехать по такой погоде?

— О, мы не будем брать машину.

Когда Виола вышла на улицу, ей стало ясно, какое необыкновенное приключение их ждет. У ворот стояли сани. Когда запряженные в них лошади потряхивали гривами, раздавался мелодичный звон бубенцов. Интересный поворот событий. Судьба преподнесла ей очередной сюрприз.

— Это и есть традиция Джонсонов? — спросила Виола, когда Грей помогал ей сесть на обитое кожей сиденье.

— Отчасти, — ответил Грей, устраиваясь рядом и укутывая меховой полостью их ноги.

Пока сани плыли по свежевыпавшему снегу, Виола чувствовала себя как в фантастическом сне. Снегопад почти прошел, и в темном небе висел серебряный лунный серп. Все было настолько чудесно, что ей казалось, она грезит.

Сани плавно скользили по дороге, под полозьями поскрипывал снег. И только когда был сделан очередной поворот, Виола поняла, куда они направлялись. Свет в окнах небольшой церкви сиял, как призывный маяк в темноте зимней ночи.

Тихая музыка становилась громче по мере того, как они подъезжали ближе. Рождественские гимны разливались в ночи, а гости все подходили и подходили, кто пешком, кто на лыжах, кто подъезжал в санях. Все направлялись к импровизированной пещере, специально сооруженной по случаю Рождества.

Грей, боясь потерять в толпе Виолу, крепко держал ее за талию. Вокруг все было торжественно тихо, если не считать криков осла, которые тот издавал, когда гости подходили к скульптурной группе, изображавшей сцену поклонения волхвов новорожденному Иисусу. Когда же хор запел гимн «Он пришел в ясную полночь», собравшиеся начали преподносить дары младенцу, спавшему в яслях. Гора подарков уже полностью закрыла ноги скульптурных изображений святых Марии и Иосифа, когда Грей вытащил из внутреннего кармана конверт и положил его в корзинку, которая также была переполнена подношениями.

Уводя Виолу от ярко освещенной сцены, он объяснял ей смысл происходящего.

— Несколько местных церквей собирают вещи и средства для нуждающихся семей. Сегодняшний ритуал стал в этих горах ежегодной традицией.

Виола полезла в карман.

— Я тоже хочу что-нибудь дать.

В церкви яблоку негде было упасть: столько народу набилось в небольшое помещение. Неожиданно для Виолы эта ночь стала одним из самых красивых рождественских праздников в ее жизни. Ее переполняла радость, свет струился из широко распахнутых глаз, душа возносилась к небесам. То, что Грей стоял рядом с ней, казалось теперь правильным и естественным, вся злость на него прошла, как по мановению волшебной палочки. Ее спутник был красив, умен, добр… Слушая пение хора, Виола мысленно перечисляла его достоинства и вдруг обнаружила, что список гораздо длиннее, чем она ожидала.

Когда они покидали церковь, Виола заметила седовласую пару, которая приветствовала их.

— Мистер Миллер! Какая приятная встреча! — проговорил Грей, пожимая руку пожилому мужчине.

— А я все сомневался, увижу ли вас: снегопад-то какой! — Джордж Миллер сжал затянутую в перчатку руку Виолы.

Оливия с материнской теплотой улыбнулась девушке. Когда мистер Миллер отвел Грея в сторону, его жена поинтересовалась, как Виоле нравится супружеская жизнь.

— О, это… достаточно интересно, — ответила та, выдавив из себя улыбку.

— Вам, душечка, не мешало бы спросить об этом у кого-нибудь, кто замужем уже почти сорок лет. Будет только лучше.

— Наверное, — слабым голосом вымолвила Виола.

— Знаете, в ту минуту, когда вы с Греем вошли в церковь, я поняла, что вы молодожены. Джорджу даже не пришлось напоминать мне об этом.

— Правда? — Значит, подумала Виола, они прекрасно сыграли свои роли.

— Это было абсолютно ясно из того, как ваш муж смотрел на вас, а вы на него. Грей не мог отвести от вас глаз. — Заявление было сделано искренне и с явным одобрением.

Виола радостно вспыхнула, но тут же одернула себя. Они с Греем и должны были выглядеть как влюбленная пара. Это было частью их делового соглашения, а она уже в который раз упорно забывала об этом. Радость ее тотчас померкла, уступив место досаде и раздражению, на глаза навернулись слезы…

А сердце ее ныло и тянулось к этому проклятому Грею. И Виола ничего не могла с собой поделать.

8

Душу Виолы разрывали самые противоречивые чувства. Она нахохлившись сидела в санях, не замечая изумительной красоты волшебной ночи и сказочных пейзажей, проплывавших мимо нее. Виола была расстроена и очень ругала себя за то, что влюбилась в такого человека, как Грей. Он же с самого начала ясно дал понять: единственное, что их будет связывать, — это деловые отношения.

Грей сидел рядом с ней такой же подавленный, как и она, не говоря ни слова.

И все-таки ей безумно хотелось узнать его потаенные мысли. Что-то в его поведении, жестах, взглядах будоражило ее, вопреки всему вселяло робкую надежду. В конце концов, он ведь поцеловал ее, и этот поцелуй не давал Виоле покоя. Но когда они вернулись домой, все надежды на то, что Грей Джонсон способен рассматривать ее иначе, чем просто служащую, рухнули.

Он протянул ей конверт, очень похожий на тот, что он оставил в вифлеемских яслях.

— Что это? — спросила Виола.

— Рождественская премия. В знак признательности за работу, которая была прекрасно выполнена, — сказал Грей ровным голосом.

Рождественская премия… Оказывается, она не заслужила даже одного из тех подарков, которые он преподнес своим служащим. Просто наличные. Виола попыталась скрыть разочарование, распечатывая конверт.

— Ты очень щедр, — сказала она, избегая смотреть на Грея. — Спасибо.

На его лице не было никаких эмоций, когда он ответил:

— Я знаю, что для тебя это было нелегко.

Ей хотелось закричать: «Это было ужасно! Я провела Рождество без мамы и влюбилась в человека, который считает, что деньги — это ответ на все вопросы!» — Вслух же она сказала: — Я очень устала. Думаю, мне пора идти спать.

Виолу душили рыдания, поэтому она стремительно выбежала из комнаты, чтобы Грей не видел ее плачущей. Ее мучила мысль, что даже посторонний человек, какая-то там Оливия Миллер, смогла угадать ее любовь, а этот бесчувственный чурбан ничего не заметил… Или делает вид?..

Грей почти не спал этой ночью. Дважды за то непродолжительное время, что они пробыли здесь, Виола плакала, и оба раза причиной слез был он. Грей злился на себя. Ему не следовало просить девушку пожертвовать праздниками только для того, чтобы он мог продолжить свою недостойную игру. Затевая ее, он не особенно задумывался над нравственной стороной вопроса.

Он думал, что, хорошо заплатив, сможет, по крайней мере, вызвать улыбку на лице Виолы и сделает Рождество для нее не таким печальным. На деле все оказалось куда сложнее. Он увлекся и забыл, что Виола Ханнифорд не игрушка, не заводная кукла. Ему стало стыдно, раскаяние овладело им. Черт его дернул, ввязаться в эту авантюру!

Грей взглянул в окно. Снегопад прекратился. Если есть хоть малейшая возможность, он сегодня же уберется отсюда вместе с Виолой и вернется в город прежде, чем страничка календаря с надписью «25 декабря» будет перевернута. Он подарит ей Рождество, о котором она мечтала.

Еще до восхода солнца все было устроено. Заказаны билеты на нужный рейс, найден человека, который согласился доставить их в аэропорт. Они вернутся вовремя, чтобы успеть к ужину.

На его осторожный стук в дверь Виола не ответила. Тогда Грей вошел в комнату. Она лежала, свернувшись калачиком в уголке постели, прижав к щеке сжатую в кулачок руку. Будь они женаты на самом деле, он тотчас забрался бы к ней под одеяло и прижал к себе.

Грей мысленно одернул себя. О чем он думает? Однако Джордж Миллер неустанно повторял, что они с Виолой подходят друг другу, но… Энтузиазм мистера Миллера по поводу его женитьбы заставлял Джонсона чувствовать себя мошенником, если не последним мерзавцем. Он оказался в худшем положении, чем прежде, до того как задумал эту на первый взгляд невинную затею.

— О Господи, что за паутину мы сплели и сами же в ней запутались!

Его тихий возглас заставил Виолу проснуться. Она, никак не ожидавшая увидеть его в своей комнате, подтянула одеяло к самому подбородку.

— Что ты здесь делаешь?

— Тебе надо встать, — сказал он. — Мы уезжаем.

— Уезжаем? Куда?

— Домой.

— А я думала, что все рейсы отменены.

— Не все. У тебя есть час на сборы.

— Объясни толком: я ничего не понимаю.

— Или один час, или придется ждать до завтра. А мне хотелось бы оказаться дома до того, как откроется Токийская фондовая биржа.

— Ты собираешься заниматься делами в Рождество?

— Мне не привыкать. Зато ты будешь дома и сможешь поужинать со своей матерью и отчимом, как и хотела.

— Но…

Грей вышел, не дослушав того, что собиралась сказать совершенно сбитая с толку Виола. Когда до него донесся шум воды в душе, воображение Грея разыгралось. Злясь на себя, он быстро побросал вещи в кожаную сумку, закрыл ее и направился вниз.

Там его и нашла Виола. Он разговаривал по телефону с человеком, на которого оставлял дом.

Она с тоской посмотрела на елку.

— Мы же не можем бросить ее, как ты думаешь?

— Но и взять с собой — тем более.

— Она же засохнет!

— Служитель позаботится о ней.

— То есть ты хочешь сказать, сожжет ее, так ведь?

— Виола, нельзя навечно сохранить срубленное дерево.

— Но она пробыла у нас всего один день! — Виола понимала, что выглядит сейчас, как маленькая девочка, но ничего не могла с собой поделать. Погубить такое красивое деревце. Было жаль и елочку, и себя, и свои надежды, пусть даже несбыточные.

Грей прервал ее горестные вздохи, объявив, что обсуждение закончено.

— Твои чемоданы готовы?

Она кивнула, все еще не в силах отвести глаза от украшенной пакетиками с поп-корном и разноцветными бантиками елки.

— Может быть, у тебя хотя бы есть фотоаппарат?

— Хочешь сфотографировать елку?

— Я поступаю так каждый год. — В голосе Виолы звенели слезы. — Это напоминает мне о праздниках. Я так люблю Рождество и разукрашенные елки, что они мне снятся даже летом! Грей вздохнул и вышел из комнаты. Вернулся он с фотокамерой.

— Встань рядом, я и тебя сниму.

Закончив фотографировать, Грей заспешил.

— Нам лучше поторопиться, иначе мы можем опоздать.

— Хочешь, я сниму тебя тоже для твоего альбома? — спросила Виола.

В ответ он только странно хмыкнул, вешая на плечо сумку, и направился в гараж.

Грей едва перемолвился с Виолой парой фраз за все время их пути домой. Он был слишком погружен в свои думы, чтобы говорить что-либо, кроме ничего не значащего «все в порядке, не волнуйся».

Стюардесса оказавшаяся старой приятельницей Грея, бросала на него весьма красноречивые взгляды, но обручальное кольцо на безымянном пальце Виолы сверкало слишком ярко.

— У тебя что, женщины по всему миру? — не удержалась от вопроса Виола, когда стюардесса отошла.

— Мэри вовсе не одна из моих женщин, — огрызнулся он.

— Ну, разумеется, если ты так говоришь, — ответила она, саркастически подняв бровь. Это означало, что она ни на секунду не поверила ему.

Как ни старалась Виола, она так и не смогла полностью игнорировать высокую, сложенную как статуэтка блондинку, которая продолжала заигрывать с Греем во время полета. Женщина была такой, какой Виоле всегда хотелось бы быть: красивой, уверенной в себе… Словом, обольстительной.

Когда самолет приземлился, Грей предложил поехать на разных такси, так как Виола хотела навестить мать, а ему надо было в офис. И опять ревнивое подозрение кольнуло девушку: правда ли он собирался поработать или Мэри пригласила его провести вечер с ней?

Ее сомнения еще больше усилились, когда Грей сказал:

— Если захочешь остаться у матери на ночь, я не буду возражать.

— Я дам тебе знать, — осторожно ответила Виола, садясь в такси.

Грей кивнул и захлопнул дверцу автомобиля. Прежде чем такси отъехало от обочины, он уже исчез из виду.

А чего она ожидала? Что он будет стоять на тротуаре и посылать ей воздушные поцелуи? Виола покачала головой — только влюбленная дурочка может лелеять столь бредовые идеи.

Девушка постаралась подавить романтические фантазии. Она прекрасно понимала, насколько неподходящей женщиной была для мужчины вроде Грея Джонсона. Почти жена по найму — вот и вся ее роль. Но с меня хватит! Я не игрушка и не собачонка! — сказала себе Виола. Лучше скромная, но достойная жизнь, чем участие в бесстыдных играх растленных богачей.

Надо поскорее найти опытного адвоката, который подскажет ей, как можно разорвать соглашение с мистером Джонсоном с минимальным ущербом для себя. Приняв это решение, она несколько успокоилась и снова зауважала себя.

И все же мысли о том, чем Грей может заниматься со своей приятельницей Мэри, заставили Виолу всю ночь беспокойно проворочаться на диване в квартире у матери. Вот почему она собралась несколько дней не появляться в доме Грея. Ей надо было тщательно разобраться в сложившейся ситуации, чтобы достойно покончить со своей ролью лжежены.

Так и не связавшись с Джонсоном, Виола на следующий день поехала к себе на работу, чтобы помочь Маргарет справиться с гонкой, которая неизбежно предшествовала новогодним праздникам. Она сидела за столом, разбираясь с документами, когда явился Марк Харди.

— Счастливого Нового года! — сказал он улыбаясь.

Виола улыбнулась в ответ.

— И вам счастливого Нового года. Проходите. Присаживайтесь и расскажите, что привело вас сюда.

— Я хочу жену, — простодушно признался он ей. — Грей стал другим человеком, с тех пор как нашел вас. И я не прочь пригласить женщину на неполный рабочий день. Не могли бы вы лично оказать мне подобную услугу?

Виола покачала головой.

— Извините. Но я связана контрактом по меньшей мере еще на пять месяцев… Или около того. Но у меня есть помощница Маргарет, которая вполне могла бы вам помочь. Из нее тоже получится хорошая «жена». Честное слово. — Она подняла руку, как бы давая клятву.

— Хорошо. Скажите, что от меня требуется, и я оставлю заказ.

Виола выдвинула ящик стола.

— Вот. Сначала заполните это, а потом я познакомлю вас с Маргарет. — Она протянула ему стандартную анкету и ручку.

Пока Марк отвечал на вопросы, Виола вышла из комнаты, чтобы переговорить с Маргарет.

Когда она вернулась, Марк заполнил и передал бланк Виоле.

— Что дальше?

Виола пробежалась по прейскуранту расценок и подробнее объяснила, какие услуги выполняет их фирма «Домашний рай». Она весело смеялась над рассказом Марка о его неудачных попытках справиться с бытовыми проблемами. Такими смеющимися их и нашел Грей.

— Ты-то что здесь делаешь? — с искренним недоумением спросил он друга.

— Иду по твоим стопам: подбираю себе жену, — ответил тот с мальчишеской улыбкой, бросив заговорщический взгляд в сторону Виолы.

У Виолы волосы зашевелились на затылке, когда она увидела выражение лица Грея. И она поторопилась как можно вежливее выпроводить неожиданного клиента за дверь.

— Ты не можешь работать на Марка! — объявил ей Грей, когда они остались одни.

— Это мой офис, — напомнила ему Виола. — И мне кажется, я прекрасно могу сама решить, на кого мне работать, а на кого — нет.

— У меня есть документ, в котором черным по белому записано, что ты работаешь на меня и в моем доме. Или ты забыла? — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Но ты говорил, что я могу продолжать заниматься своим делом, — напомнила ему Виола.

— Если это не мешает моему. У нас с Марком есть общие друзья, которые верят, что ты моя жена.

— Я не собираюсь обслуживать еще и Марка. Этим займется Маргарет. — Виола принялась поправлять бумаги на столе, чтобы не видеть, как красив Грей в костюме-тройке. — Почему ты здесь?

— Мне кажется, вопрос должен стоять иначе: почему ты здесь? Я дал тебе время, чтобы побыть с матерью, а вовсе не для того, чтобы подбирать новых клиентов из числа моих знакомых!

Виола никак не могла понять причину его гнева.

— Тебе что-нибудь нужно от меня?

— Да. Я хочу пригласить чету Миллер на ужин.

У Виолы мурашки побежали по коже. Она предпочла бы не встречаться с Миллерами. Они казались такой приятной пожилой парой, и ей было совестно обманывать этих людей.

— Совсем не обязательно было приезжать сюда. Ты мог бы позвонить и обговорить все детали по телефону, — деловым тоном сообщила Виола.

— Мне хотелось увидеть тебя.

От этих слов у Виолы бешено забилось сердце.

— Зачем?

— Напрашиваетесь на комплимент Виола Ханнифорд?

Она покраснела.

— Расскажи мне о предстоящем приеме? — сказала она, доставая ручку и бумагу, чтобы под деловитостью скрыть охватившее ее смущение.

— Расскажу. — Грей забрал у нее ручку. — После ужина.

— Я не одета для ужина в ресторане.

— Мы заедем домой, и ты сможешь переодеться. — Его тон не оставлял места для возражений.

Что все это значит? — недоумевала Виола. Будет ли предстоящий ужин деловой встречей, которую она должна украсить своим присутствием, или он действительно хочет побыть с ней наедине?

Грей привез ее во французский ресторан, где их ждал заранее заказанный кабинет, отделенный от остального зала тяжелыми бархатными портьерами. Весь вечер Грей ухаживал за Виолой, мило поддразнивал ее и вообще вел себя так, будто она и правда была интересна ему как женщина. Все это заставляло девушку нервничать.

После ужина они заехали к миссис Ричардс за вещами Виолы и поздно вечером вернулись в дом Грея.

Они уже давно пожелали друг другу спокойной ночи, а Виола все не могла заснуть. Тогда она надела халат и, спустившись в кухню, обнаружила там Грея, стоящего в глубокой задумчивости у окна. Из одежды на нем были только пижамные штаны.

Виола собралась потихонечку улизнуть, но он успел заметить ее.

— Мне… мне захотелось пить, — сказала она, стараясь не смотреть на голую грудь Грея.

Он поднял свой бокал.

— Можешь присоединиться ко мне и пропустить стаканчик на ночь.

Но Виола, налив себе молока, направилась к двери.

— Куда ты, — спросил Грей.

— У-уже поздно, — пролепетала она.

Грей преградил ей дорогу и, отобрав у нее стакан, сжал ее руки в своих.

— Это гораздо тяжелее, чем я думал, — глухо произнес он.

— Что — «это»?

— Делать вид, что мы муж и жена… или вернее что мы не более чем деловые партнеры.

— А мы не деловые партнеры, — сказала Виола и хотела добавить: «а отъявленные мошенники», но не успела.

— Да?! — Грей притянул ее к себе, и его дыхание обожгло Виоле щеку. — Тогда зачем же так страдать, борясь с желанием сделать это? — Он поцеловал ее в губы. — И это… — Последовала серия поцелуев в шею.

Виола чувствовала, что тает в его объятиях. Голова кружилась, сердце колотилось как бешеное… Еще немного, и она не совладала бы с собой.

Но Грей вдруг оттолкнул ее от себя.

— Уже поздно. Нам лучше отправиться спать! — резко сказал он и вышел.

9

На следующее утро Грей появился в дверях ее комнаты небритый, помятый после сна и невероятно озабоченный.

— Виола, нам надо поговорить. — Он уселся в ногах ее кровати.

— Наверное, будет удобнее, если ты сначала дашь мне одеться.

— За довольно короткое время нашей совместной работы мы узнали друг друга достаточно хорошо, не так ли? — сказал Грей, не обращая внимания на ее смущение.

Воспоминания о прошлой ночи молнией пронеслись в голове Виолы, и ее беспокойство возросло.

— Ты теперь знаешь обо мне гораздо больше, чем многие из моих ближайших друзей, — продолжал он. — Тебе известны размер моих костюмов, сорт моей любимой зубной пасты и имя моего парикмахера.

— Жены — даже фальшивые — должны знать своих мужей лучше, чем кто-либо еще, — напомнила она ему.

Грей взял ее за руку.

— У тебя удивительный талант предвосхищать любое мое желание.

— Я просто делаю свою работу, — слабо отозвалась она, пытаясь избавиться от предчувствия чего-то необычного. Вот только радость или горе ждет ее?

— Это так. Но по мере того, как укрепляется мое положение в деловой сфере, возрастают и мои социальные обязанности. Бизнесмен моего уровня должен иметь рядом с собой женщину, которой может доверять. Поэтому я решил жениться.

Это заявление стало настоящим ударом для Виолы. Мысль о том, что Грей может соединить свою жизнь с кем-то помимо нее, была слишком болезненной. Какую же из окружающих его красавиц он выберет?

— Мне нужна жена. — Грей произнес это голосом, лишенным всяких эмоций, как будто читал сводку биржевого рынка. — Думаю, ты понимаешь это, не так ли?

Она еле заметно кивнула, ожидая жестокого приговора, и не поверила своим ушам, когда услышала:

— Ты выйдешь за меня замуж, Виола?.. Это сразу разрешит кучу проблем для нас обоих, — торопливо продолжил Грей. — Тебе не придется беспокоиться о деньгах, а у меня будет добропорядочная, заботливая хозяйка дома. Ты сможешь по-прежнему руководить своим «Домашним раем», даже расширить дело и нанять дополнительных служащих. Ведь совершенно очевидно, что у тебя больше работы, чем ты в состоянии осилить.

Виола продолжала молчать, тупо уставясь на него. И Грей принялся с новой силой убеждать ее:

— Неужели тебе не хочется положить конец этой постыдной игре в мужа и жену. Думаю, обман не доставляет удовольствия тебе так же, как и мне. Я прав?

— Да… — наконец-то обрела она голос. — Но два человека не могут пожениться только потому, что это будет удобным разрешением какой-то проблемы.

— Напротив, семьи были бы крепче, если бы строились именно на такой основе, — довольно цинично заметил Грей. — Мы прекрасно понимаем друг друга, чего нельзя сказать о большинстве семейных пар. Мы подходим к супружеству с профессиональной точки зрения. Ситуация обещает стать беспроигрышной… если ты, конечно, согласишься.

Виола с глубокой грустью смотрела на него. Он говорил о браке как о слиянии двух фирм.

— А как же насчет любви?

— Мне кажется, тут мы не безнадежны, Виола.

Она покраснела и смутилась еще больше, когда Грей поспешил развить свою мысль:

— Не думаю, что у нас возникнут проблемы, когда мы останемся вдвоем в спальне или если нам придется поселиться в одном гостиничном номере. И не надо выглядеть такой потрясенной. Было бы несколько странно, скажем, отправиться в путешествие и просить отдельные комнаты.

И опять Виола почувствовала, как у нее сильнее запылало лицо. Он хочет, чтобы их брак стал законным в полном смысле этого слова, и намерен требовать от нее исполнения супружеских обязанностей. Интересно, отказался бы Грей от своего предложения, если бы узнал, что она его любит?

— Тебе не обязательно давать мне ответ сегодня, — заметил он.

— Я не знаю…

Их взгляды встретились. На мгновение Виоле показалось, что она видит отражение себя, скорчившейся от страха и растерянности, в черной глубине его зрачков. Ей хотелось, чтобы он готов был разделять с ней свое сердце, а не только постель.

— А как насчет других женщин? — спросила она.

Телефон в доме Грея почти перестал звонить после объявления об их «бракосочетании». Но время от времени, когда Виола брала трубку, в ответ на ее «алло» на другом конце провода раздавались сигналы отбоя. Она знала, что существовали особы, которых мало заботило, женат Грей или нет, но звук женского голоса в телефонной трубке все-таки обескураживал некоторых из них. А как насчет более настойчивых?

— В моей жизни больше не будет ни одной женщины, кроме тебя, Виола.

— Это ты сейчас так говоришь, а что, если встретишь кого-нибудь…

Грей пересел поближе к ней. Виола попыталась отодвинуться. Если он и почувствовал электрический разряд, проскочивший между ними, то ничем этого не показал. Лицо его оставалось бесстрастным, взгляд был устремлен на нее.

— Я никогда не унижу тебя подобным образом, Виола. Это я твердо обещаю. Даю слово, что никто никогда не узнает, что наш брак только теперь стал настоящим.

— А как же Маргарет, Марк и наши семьи?

— Ну, это просто. Скажем им, что влюбились друг в друга. Это вполне могло произойти. В конце концов, мы достаточно долго — почти полторы недели — прожили вдвоем под одной крышей.

Его ответ принес Виоле мало успокоения. Грей умел держать язык за зубами, это правда. Но что, если он решит точно так же держать язык за зубами, переспав с другой женщиной? Виола знала, что не перенесет измены. Она слишком любила его, пусть даже он и не отвечал ей взаимностью.

Грей вдруг наклонился, взял в руки ее лицо и поцеловал. Это были не крепкие и чувственные, а нежные, любящие, теплые поцелуи, от которых разум Виолы стал мутиться. Все ее чувства пришли в смятение. Руки и ноги ослабели, губы приоткрылись, сознание уплыло куда-то в затянутый легкой дымкой мир мечтаний. Он прижался к ней всем телом, а его язык играл с уголками ее рта.

— О, Грей…

Его руки нашли подол ее ночной рубашки и потянули его кверху. И тут к ней наконец-то вернулась способность рассуждать здраво.

— Подожди!

Грей послушно замер, тяжело дыша, его глаза были затуманены страстью.

— Зачем ты остановила меня?

Виола заставила его убрать руки и тихо произнесла:

— Мне надо подумать, Грей… Я… я не могу прямо сейчас. Ты должен дать мне время.

Она сама не могла поверить в то, что сказала, даже когда слова слетели с ее губ. Она сама загнала себя в ловушку, состоявшую из откровенной лжи и искренней любви к человеку, который не мог или не хотел понять ее.

Какое бы решение сейчас ни приняла Виола, ей все равно будет плохо. Она прямо-таки разрывалась между влечением к любимому и страхом быть использованной и выброшенной, корчащейся от невыносимых страданий. Стоят ли несколько месяцев или даже лет пребывания в роли миссис Джонсон подобного риска? Ум и сердце Виолы давали абсолютно противоположные ответы на этот вопрос.

Было уже довольно поздно, когда Виола проснулась. Она плохо спала вот уже неделю, с тех пор как Грей сделал ей предложение. Прошедшая ночь не стала исключением.

Виола надеялась, что он уже ушел, но, к ее удивлению, нашла его сидящим в кухне с чашкой кофе и утренней газетой. То, что он был в костюме, а она в тонком халате, наброшенном поверх ночной рубашки, вселило в нее некоторую неуверенность. Виола плотнее запахнула полы халата и затянула пояс.

— Я думала, ты ушел.

— Нет, я задержался, чтобы поговорить с тобой.

Судя по взгляду, которым Грей окинул ее, внешний вид Виолы оставлял желать лучшего. И она пожалела, что не провела расческой по волосам, прежде чем покинуть спальню.

— Ты мог оставить записку. Я бы позвонила.

Грей отложил газету.

— Некоторые вещи лучше обсуждать с глазу на глаз. Садись.

Виола послушно села рядом с ним.

— И что же это за вещи?

— Я хочу получить от тебя ответ, — прямо сказал он. — Приближается несколько общественно важных мероприятий, на которых нам надлежит присутствовать. Некоторые из них в других городах. Сара возьмет на себя заказ номеров в отелях и авиабилетов. Если мы не поженимся, нам придется жить в разных комнатах.

— О, Грей, ты совершенно выбил меня из колеи этим «романтическим» разговором, — прошептала Виола.

— Я понимаю, что столь прагматический подход к браку претит тебе, но у нас мало времени. Кроме того, Виола, из нас получилась замечательная пара. Мы неплохо сработались. Прекрасно дополняли друг друга на всевозможных приемах. Мы — команда. Так почему бы не узаконить наши отношения?

— Совсем не просто принять такое решение.

— Знаю, что не просто. Но множество браков во все времена заключалось по расчету. И мы поступим точно так же, только и всего. — Он буквально сверлил ее взглядом. — Я разработал добрачный договор, чтобы обезопасить тебя и себя. Ты можешь показать его адвокату и попросить дать ему юридическую оценку. Если в нем окажется что-нибудь, что не устраивает тебя хоть в малейшей степени, мы это изменим.

— И как долго продлится наш брак? — спросила Виола, покоробленная его цинизмом.

Грей скорчил недовольную гримасу.

— Мы вновь вернемся к рассмотрению существующего положения через полгода и потом будем повторять эту процедуру каждые шесть месяцев, пока не решим остаться супругами навсегда.

— А такая возможность существует?

— Нужно быть оптимистами, не так ли?

— Все это произошло слишком быстро.

Почему она просто не скажет «нет»? Ведь брак без любви не для нее.

— Я жду ответа, Виола. Чем раньше мы покончим с этим притворством, тем будет лучше.

— А если я не соглашусь?

— Надеюсь, этого не случится, — сказал Грей тоном опытного соблазнителя и поцеловал ее в губы. — Я хочу тебя, Виола.

Если бы он сказал, что любит ее, у Виолы не осталось бы никаких сомнений. С другой стороны, в прошлый раз, когда она всерьез подумывала о замужестве, ею двигали любовь и убеждение, что ее чувство взаимно. Однако кончилось все очень печально. Что, если брак, заключенный за столом переговоров, единственно возможный вариант для нее. Но не разобьет ли ее сердце необходимость делить свою жизнь с человеком, который не любит ее? Можно ли верить словам Грея о том, что он никогда не причинит ей боли?

— Я даю тебе еще один день на раздумья, Виола, — сказал Грей, вставая и направляясь к двери.

10

Виола просматривала каталог услуг, предоставляемых вновь открывшимся центром обслуживания населения, когда в офис «Домашнего рая» вошел Марк Харди.

— Вот она где, самая великая в мире домашняя хозяйка!

Он опустился в кресло напротив Виолы и небрежно откинулся на спинку.

— Вам нужно что-нибудь, Марк, или вы зашли, чтобы изводить меня?

— Встали сегодня не с той стороны супружеского ложа?

— Не смешно, мистер Харди. — Виола почувствовала, что краснеет.

— Ну и как… ваши договоренности… работают? — спросил Марк. — Надеюсь, все в порядке.

— С бизнесом — да.

— Не разыгрывайте из себя наивную девочку, Виола. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Игра в супружество оказалась более… захватывающей, чем вы ожидали?

Виола опять вспыхнула и обругала себя за то, что чувства всегда отчетливо проявляются на ее лице.

— Я не собираюсь говорить об этом с вами, Марк. Это непрофессионально…

— Ой, не надо мне лапшу на уши вешать, Виола! Сейчас мы говорим о вас и Грее! Я наблюдал за ним последние несколько дней, расспрашивал, но он ведь на публике не откроет ничего личного, даже если это размер ботинок. Я считаю себя другом вам обоим и, честно говоря, обеспокоен.

У Виолы пересохло в горле.

— Почему?

— Уж больно он стал молчаливым. Грей никогда не делился мыслями и чувствами с посторонними людьми, но со мной всегда был откровенен — до последнего времени. Уж не вы ли в этом виноваты?

— Полагаете, что теперь он доверяет свои мысли только мне? — Виола не знала, плакать ей или смеяться. — Ошибаетесь…

— Ну, а как ваши дела? Кому вы доверяли свои мысли в эти дни? — Голос Марка был преисполнен сочувствия.

Слезинка выкатилась из уголка глаза Виолы.

— Ох, Марк. Вы очень добры ко мне. А я больше привыкла к холодному безразличию, которое проявляют ко мне некоторые… другие…

— Под словом «другие», как я понимаю, подразумевается старина Грей? Неужели этот несносный волокита чем-либо причинил вам боль? — Марк выглядел искренне встревоженным.

— О нет. Грей — истинный джентльмен. Если в этой цепи и есть слабое звено, то это я.

— Что вы имеете в виду? — Марк перегнулся через стол и взял ее руки в свои.

— Я сделала действительно глупую вещь, Марк. Невероятно глупую… Я влюбилась в него.

Марк явно не был удивлен признанием Виолы.

— Случаются вещи и похуже. Грей — великолепный парень. Думаю, и вы ему небезразличны.

— Вы говорите так, только чтобы меня утешить? Сознайтесь, Марк Харди?

Марк задумался, подбирая слова.

— Видите ли, Грей стал молчаливым, как устрица. Он всегда замыкается в себе, когда в его жизни грядут какие-то значительные изменения. Вполне вероятно, это хороший признак. Так как он ни словом не обмолвился о вас, это может означать…

— Бросьте, Марк… Грей не говорит обо мне, потому что я ему неинтересна. Я для него служащая… такая же, как Сара или любой из сотрудников его компании. И ничего больше.

— Вы не понимаете его так, как я.

— Ну так помогите мне! Как бы мне хотелось иметь хоть какое-нибудь представление о том, что заставило его спрятаться в свою раковину.

— Не обижайтесь, если Грей не откровенен с вами, Виола. Он никогда не доверял женщинам. Женщины в его жизни — это то, что принесло ему наибольшие огорчения.

— Что вы хотите этим сказать?

— Детство Грея было далеко не идиллическим. Овдовев, отец его женился во второй раз, наградив сына классической мачехой-ведьмой. Она не желала, чтобы Грей и его братья мешали ее личной жизни, и сделала все, чтобы они знали об этом. Я бывал в их доме достаточно часто, чтобы видеть, как Грей из кожи вон лез, стремясь ублажить эту женщину, и как она отметала его титанические усилия. Никогда — ни разу! — не удалось Грею сделать что-нибудь такое, что удовлетворило бы его мачеху.

— Какой ужас! — с состраданием воскликнула Виола.

— Самое печальное заключалось в том, что он был идеальным ребенком. Уж если Грей не сумел ублажить эту мегеру, значит, этого не смог бы сделать никто. Когда ему было лет десять, он работал в две смены, доставляя газеты, чтобы иметь возможность купить подарки на Рождество своей семье. Когда мачеха увидела эти подарки, она презрительно расхохоталась. Более того, — продолжал Марк, — она изловчилась еще и вбить клин в отношения между сыном и его отцом. Стоит ли удивляться, если Грей с горечью и цинизмом относится к браку. Ведь брак, который он видел лично вблизи, оказался сродни ночным кошмарам.

— Я никогда не думала…

— Откуда вам было знать? Грей отказывается говорить об этой стороне своей жизни с кем бы то ни было. Это-то и сделало его таким прагматичным и целеустремленным человеком. Он уже давно решил, что преуспеет в этой жизни любой ценой. Мне кажется, он до сих пор пытается доказать мачехе, что вовсе не такой никчемный, как она утверждала.

— Он и в самом деле достиг многого.

— Но какой ценой! В его жизни не было ни одной женщины, которой он мог бы доверять. Даже если такая и была, Грей этого не знал. Он никого из них не подпускал близко к себе… пока не появились вы.

— Правильно. Я на самом деле близка к нему. Так же близка, как мой еженедельный чек.

— Не надо недооценивать этот чек, Виола. Здесь кроется гораздо больше, чем кажется со стороны.

— Да?

Виола постаралась справиться со своим голосом и надеялась, что и лицо не выдаст охвативших ее чувств. Она не хотела, чтобы Марк заметил, как много значил для нее ответ.

— Он пытается найти контакт с вами. Проверяет себя и вас.

— Сколько раз я должна доказывать, что «Домашний рай» — это…

— Дело не в бизнесе, Виола. Дело в вас!

Она в недоумении уставилась на Марка, приоткрыв рот. Наконец ей удалось собраться с мыслями.

— Это самое смехотворное предположение, которое мне когда-либо доводилось слышать!

Марк с угрюмым видом покачал головой.

— Вы не правы. Виола. Я знаю Грея. Его явно влечет к вам.

— Это вы не правы. Я для него просто деловой партнер, не более того. Я в этом уверена.

Марк, как бы в раздумье, глянул на нее.

— Готовы рискнуть и узнать все наверняка?

— Как это?

— Выходите за него замуж. Если это чистой воды бизнес, вам все станет ясно довольно скоро, и через шесть месяцев о договоре можно будет забыть. Но я не думаю, что такое…

— Вы несете чепуху! — перебила его Виола и постучала кончиком ручки по крышке стола. — По-моему, Маргарет уже закончила телефонный разговор. Можете пройти к ней.

Марк красноречиво пожал плечами и встал.

— Я прав, Виола. Знаю, что прав.

Когда он вышел, Виола поймала себя на том, что не отрываясь смотрит на пачку неоплаченных счетов. Последние слова Марка Харди эхом отдавались у нее в голове. А если он действительно прав? Неужели она хоть немного небезразлична Грею? Вне себя от неизвестности, Виола запустила пальцы в волосы. У нее было так много вопросов и так мало ответов. Сможет ли она завоевать сердце Грея теперь, когда знает о его прошлом?

Грей Джонсон и Виола Ханнифорд были соединены узами брака мировым судьей. На церемонии присутствовали только ближайшие родственники и друзья. Виола по такому случаю надела красный костюм, про который Грей сказал, что в нем она похожа на конфету-хлопушку. Он недалек от истины, подумала Виола. Она и на самом деле чувствовала, что может взорваться в любую секунду.

Для всего остального мира они были обыкновенными женихом и невестой. Виола решила не говорить матери, почему Грей сделал ей предложение. Если Марк прав, — а Виола как-то инстинктивно начинала верить, что это так, — они и будут самыми настоящими молодоженами, глубоко и страстно любящими друг друга.

Грей не разочаровал ее. Цветы, шампанское, тосты, поцелуи на публику — словом, все на этой свадьбе было на самом высоком уровне. А когда они подошли к двери дома, Грей вдруг поднял ее на руки.

— Что ты делаешь? — закричала Виола.

— Следую традиции, — последовал ответ.

Грей ногой открыл дверь, на лице его при этом играла дьявольская усмешка, и понес ее вверх по ступенькам так легко, как будто она была перышком.

Сначала свалилась одна красная туфля на высоком каблуке. Потом другая.

— Мои туфли!

— Они станут не единственной потерей, если будешь так вертеться, — предупредил Грей.

— Куда ты меня несешь?

— Туда, куда я хотел отнести тебя последнюю пару недель. — Голос у него был низкий и соблазнительный, с чувственной хрипотцой.

Сердце у Виолы забилось где-то в горле.

— Но моя комната в противоположном направлении, — слабо запротестовала она.

— Теперь уже нет, миссис Джонсон, — прошептал он ей на ухо.

— Ты хочешь сказать?

Его ответом был долгий, медленный поцелуй, заставивший Виолу вцепиться в его широкие плечи.

— Ты моя жена, дорогая. Больше не будет никакого притворства!

Меньше всего Виола ожидала, что испытает в первую брачную ночь подобное блаженство. Чудесный мир, о котором она только подозревала, оказался явью. Приятной неожиданностью стало и свадебное путешествие, о котором позаботился Грей.

Четыре дня под жарком пуэрто-риканским солнцем были похожи на сказку. А прогулки при луне по песчаным пляжам и морские купания, романтические ужины при свечах под рокот прибоя помогли Виоле загнать все сомнения по поводу их брака куда-то в дальние закоулки сознания. Грей предстал перед ней совсем другим человеком, и она хотела одного, — чтобы эта идиллия никогда не кончалась. Однако очень скоро они вернулись домой.

— Это что, весь багаж? — Грей уронил на пол два объемистых полиэтиленовых пакета и большой кожаный чемодан.

— Должно быть так. Ты не попросил таксиста посмотреть в багажнике?

— Не волнуйся. Машина ждет меня у входа. Она отвезет меня в офис.

— О-о, — простонала Виола, отчаянно пытаясь не показать своего огорчения. — Уже?

А она-то надеялась, что сегодняшний вечер Грей проведет с ней дома. Называйте ее глупой или сентиментальной, но ей казалось неправильным, что сразу же после их возвращения из свадебного путешествия, муж оставляет ее в одиночестве.

— Мне надо просмотреть накопившуюся почту. Постараюсь вернуться побыстрее. Не беспокойся насчет ужина. Я перехвачу пару бутербродов в кафе-автомате.

— Но я…

Грей уже исчез за дверью. Виола видела в окно, как он сел с поджидавшее его такси. Хлопнула дверца, и желтый автомобиль растворился в сгущавшихся сумерках.

— Вот и все, — жалобно прошептала Виола. — Без году неделя замужем и уже брошена!

Она побрела по темным пустым комнатам дома. Смешно, подумала Виола, ведь если бы Грей был с ней, эти комнаты не казались бы ей холодными и чужими. Он уже стал значить для нее очень много.

Она любила его. И эта любовь росла с каждым днем и с каждой ночью, проведенной вместе. В Пуэрто-Рико, вдали от телефонов и офисов, клиентов и сотрудников, Грей Джонсон стал нежным, внимательным, любящим. То есть таким, каким она мечтала видеть своего мужа.

Виола посмотрела на себя в венецианское зеркало, вспоминая свое появление в этом доме. С первого момента их встречи она поняла, что в Грее Джонсоне есть нечто необычное и неотразимое. Став его женой, она успела убедиться, что не ошиблась. Виола самым глубоким, необузданным, сумасшедшим образом влюбилась в него, и теперь, после восхитительных дней, проведенных под жарким солнцем, больше не сомневалась, что и Грей отвечает ей взаимностью.

Виола переоделась в привычные джинсы и свитер и отправилась в кухню. Ее мать любила повторять, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и Виола не собиралась пропускать ни единой тропиночки. Замешивая тесто для пирога, она подпевала передаваемым по радио старым мелодиям и пританцовывала на выложенном керамическими плитками полу.

Виола не услышала бы звонка в дверь, если бы не перерыв в музыкальной программе для передачи прогноза погоды. Она открыла огромную парадную дверь и обнаружила по другую ее сторону Джорджа Миллера. Гость выглядел таким же высохшим и таким же веселым, как всегда, — хитрый старый тролль с экстраординарным умом и необыкновенной деловой хваткой.

Виола вытерла руки о фартук с надписью «Поцелуй повара!».

— Мистер Миллер, вот так сюрприз! Что вы делаете в этой части города?

— Вообще-то я направляюсь в аэропорт.

— Но тогда вы едете в противоположном направлении.

— У меня деловая встреча в Нью-Йорке, но я решил забросить вам вот это по пути. — Миллер наклонился и поднял красиво упакованную коробку, стоявшую у его ног, которую Виола не замечала до этого момента. — Прошу прощения, что свадебный подарок несколько задержался, но мне хотелось вручить его лично вместе с поздравлениями по поводу вашего с Греем бракосочетания.

В ответ на эти слова Виола мило улыбнулась и пригласила мистера Миллера войти в гостиную.

— Очень любезно с вашей стороны, но это совсем не обязательно…

Виола сняла крышку с коробки и обнаружила внутри роскошную хрустальную вазу. Она разворачивала приложенную к подарку записку, когда слова Миллера заставили ее испуганно вскинуть ресницы.

— Еще как обязательно! Я следил за карьерой Джонсона еще с тех пор, когда он был щенком, и должен честно сказать, что вы один из лучших двигателей его карьеры, молодая леди.

— Двигатель… карьеры? — запинаясь проговорила Виола.

Миллер помахал в воздухе рукой с подагрически искривленными пальцами.

— Не обращайте внимания на то, как я выражаю свои мысли, дорогая. Моя жена говорит, что я порой смахиваю на лавочника и кажусь грубияном, но это вовсе не так. Я просто хотел сказать, что Грей достиг всех возможных вершин в деловой жизни, как мне прежде казалось, в ущерб личной жизни. Теперь он нашел вас, и я не сомневаюсь, что вы принесете необходимую гармонию в его существование. Я очень рад, что он наконец-то пробудился и начал понимать, сколь важными могут быть семейные ценности для такой процветающей организации, как наша.

Двигатель карьеры? Гармония? Семейные ценности? Господи, да о чем это он толкует? Джордж Миллер заставил Виолу чувствовать себя больше приобретением корпорации «Перспектив технолоджис», чем женой Грея Джонсона.

Неожиданно Виола ощутила, как ее сердце болезненно сжалось в дурном предчувствии.

— Пару недель назад я прямо и откровенно сказал Грею, что ему пора остепениться, — продолжал между тем мистер Миллер, не обращая внимания на то, как изменилась в лице его собеседница. — В свое время, как мне известно, он посмеивался над моей теорией о том, что только из семейных мужчин получаются достойные члены любого совета директоров. Грей полагал, что жена не помогает мужчине мыслить лучше — скорее наоборот. Он был очень упорным женоненавистником. Естественно, я делал скидку на возраст и отсутствие жизненного опыта и не обижался на парня, понимая, что со временем он разделит мою точку зрения. И оказался прав!

Старик был чрезмерно говорлив, но Виола интуитивно чувствовала, что в его болтовне кроется нечто, что ей следовало бы знать.

— И как вы к этому относитесь? — откликнулась она, отчаявшись уловить какой-нибудь смысл в том, что говорил мистер Миллер.

— К важности того, чтобы в совете директоров моей компании были только женатые мужчины и замужние женщины? Не поймите меня неправильно: у меня работают на руководящих постах и одинокие люди тоже, но только перспективные в семейном плане сотрудники в основном принимаются в расчет в наши дни. Даже политики выступают за семейные ценности. Крепкий семейный союз, члены которого поддерживают друг друга, — это то, что позволит нам выстоять при любых невзгодах. А родительский дом — это место, где дети могут научиться отличать хорошее от плохого, где они будут пользоваться безграничной любовью.

Джордж Миллер был весь охвачен энтузиазмом, как проповедник, нашедший свою паству. И не заметил, что его следующие слова причинили Виоле почти физическую боль.

— Именно это я сказал Грею, когда пригласил занять место в совете директоров моей корпорации. Грей обрел не только красивую, умную спутницу жизни. Его женитьба обеспечила ему достойное место на служебной лестнице. Поверьте моему слову, мы принимаем решения, которые могут полностью изменить облик нашей индустрии!

У Виолы возникло ощущение, что жизнь по капле покидает ее. Слова Джорджа Миллера ранили ее, как пули.

— Грей, каким бы превосходным руководителем он ни был, просто не обладал одним качеством, которое я считаю необходимым для члена моего совета директоров. Кроме того, просто несолидно было бы иметь на столь ответственном посту человека, известного своей репутацией плейбоя. — Мистер Миллер довольно захихикал. — Могу побиться об заклад, что, когда вы влюбились в Джонсона, вы и не думали о бизнесе! — Он хлопнул себя рукой по колену, довольный шуткой, которая, как ему казалось, вышла весьма удачной.

Престарелый глава корпорации разглагольствовал, а Виола чувствовала, как рушится мир, который она только что обрела. Все сразу стало на свои места: Грей, смотрящий на нее ничего не выражающим взглядом, говорящий, что хочет ее, что она нужна ему, но не произносящий ни слова о любви.

Потом другое воспоминание — небрежное замечание, которое он обронил при ней как-то. Замечание, показавшееся ей холодным и расчетливым, но тогда абсолютно неважным: «Я думаю, что сделал бы что угодно, лишь бы оказаться там». Грей имел в виду совет директоров «Перспектив технолоджис».

Вот он и сделал это «что угодно». Даже пошел на шаг дальше: их фиктивный брак превратил в настоящий. Привязал себя к женщине, которую не любил, чтобы занять то положение, которое иначе было бы для него недостижимо. Согласился жить жизнью, полной лжи, даже не помышляя когда-нибудь открыть правду. Решил использовать ее даже в большей степени, чем она могла вообразить.

Разочарование и стыд горечью осели на ее губах. Она выдавила из себя деревянную улыбку и вялое, вымученное «спасибо», когда мистер Миллер уходил. Она закрыла за ним дверь.

Чувство унижения перерастало в гнев, удушливой волной заливавший лицо. Хитроумный Грей Джонсон может не надеяться, что она позволит ему превратить почти жену в абсолютную дуру! Схватив жакет, Виола бросилась вон из дома.

11

Она чуть не столкнулась по дороге с каким-то маленьким иностранным автомобилем, но водитель встречной машины чудом успел среагировать. Виола затормозила на свободном месте, не обращая внимания на табличку: «Зарезервировано».

Если Грей устроил этот брак только для того, чтобы обеспечить себе место в руководстве корпорации Джорджа Миллера, он должен был с самого начала знать, что их союзу надлежит носить постоянный характер. Мистеру Миллеру вряд ли понравятся все эти свадьбы-разводы. Не такой он человек, чтобы позволить водить себя за нос.

Когда Виола вскочила в лифт, до нее вдруг дошло, что на ней, помимо вязаного жакета, старые джинсы и тенниска, на которой она сама нарисовала бабочек с помощью специальных вспучивающихся красок. Не следовало появляться в мире Грея Джонсона в нелепой, случайной одежде. Но было уже поздно. Она хотела все выяснить до конца, несмотря ни на что.

— Добрый вечер, миссис Джонсон, — приветствовала ее Сара, когда она распахнула дверь в приемную. — Какая симпатичная маечка! Где вы ее достали?

— Сама сшила. — Виола рассеянно провела рукой по груди. — Я разработала эту модель ко дню рождения дочки одной моей подруги.

— Вы такая умелая! — продолжала Сара. — Только вчера я говорила мистеру Джонсону, на какой очаровательной женщине он женился.

— Кстати о Грее. Он здесь?

— Нет. У него деловой завтрак… кажется с представителем европейского филиала фирмы.

— О! — У Виолы поникли плечи.

— Но он обычно назначает подобные встречи в Морском клубе. Это тут рядом, сразу за углом. Если у вас срочное дело, уверена, вы легко сможете найти его там.

— Еще какое срочное! — пробормотала Виола, но не забыла улыбнуться секретарше, закрывая за собой дверь.

Ресторан в клубе, как и следовало ожидать, был оформлен в морском стиле. Иллюминаторы здесь служили окнами, повсюду стояли якоря, с потолка свисали канаты, а обслуживающий персонал был одет в бело-голубую форму, напоминающую матросскую. Однако большинство посетителей носило темные костюмы, а на их лицах застыло озабоченное выражение.

— Если так уныло выглядит цвет нашего бизнеса, я рада, что не имею с ними ничего общего, — пробурчала себе под нос Виола.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — нараспев произнесла у нее под ухом одна из служащих.

На плечах у нее были золотые эполеты с маленькими звездочками. Кем же она здесь являлась? Капитаном? Первым помощником?

— Я ищу мистера Джонсона.

— Он вас ждет?

— Не знаю. Вряд ли…

— Если вы желаете, можете пройти. Позади главного зала есть несколько отдельных кабинетов. Возможно, мистер Джонсон в одном из них.

Виола благодарно улыбнулась женщине и поспешила в зал. Грея там не было; не было его и в первом из маленьких кабинетов. Виола заглянула в следующий… и тут же отпрянула.

Она нашла мужа. И не только его… Грей поднимал бокал с искрящимся вином, приветствуя красивую блондинку, одетую в темно-коричневый деловой костюм, который, как на витрине, выставлял напоказ ее прелестные формы.

Женщина рассмеялась и подняла в ответ свой бокал. Края их звякнули друг о друга, издав чистый мелодичный звук. Они не сводили глаз друг от друга.

Виола больше ничего не желала видеть или слышать. Уровень ее терпимости по отношению к столь интимному свиданию, свидетельницей которого она только что стала, был равен нулю. Она чуть не бегом бросилась через большой зал ресторана и выскочила за дверь, едва не сбив с ног пожилого джентльмена с зонтиком. Дрожащими руками она вставила ключ в замок зажигания, и, взвизгнув шинами, машина рванула с места по направлению к дому.

К дому?! Могла ли она по-прежнему называть его так? Но как бы то ни было, это единственное место, куда Виола могла поехать. Свою квартиру она отдала матери. А помещения «Домашнего рая» были мало приспособлены для ночлега. Фактически она пожертвовала собственным жилищем, чтобы переехать в дом Грея Джонсона, изображая его жену. Вся глупость совершенного ею поступка только сейчас начала доходить до ее сознания.

Однако настоящий это брак или нет, она не должна позволять забавляться с ней как с игрушкой, обманывать ее, делать из нее посмешище. А Грей преуспел и в том, и в другом, и в третьем…

Она вихрем пронеслась по комнатам, испытывая безумное, неистовое желание швырять вещи на пол. Ей хотелось разнести вдребезги ненавистный дом. В ярости она схватила свадебный подарок, который ей преподнес Джордж Миллер, — тонкой ручной работы хрустальную вазу в форме сердца, и бросила ее в корзину для бумаг. Эта ваза вовсе не символ ее замужества, а скорее символ пустоты, которую ощущала в себе Виола.

Она так была поглощена своим негодованием, что даже не услышала, как по гравию подъездной дорожки прошуршали шины автомобиля, как повернулся ключ в замке. Виола даже подскочила, когда голос Грея настиг ее в полутемном уголке гостиной.

— Дорогая, ты здесь? Сара сказала, что ты заходила в офис, искала меня и что она направила тебя в клуб. Что-нибудь случилось?

Что-нибудь случилось?! Пронизанный болью смех вырвался из груди Виола.

— Все превосходно, замечательно, великолепно! Премного вам благодарна за заботу! — Она обернулась, не заботясь о том, что Грей может увидеть слезы на ее щеках. — Я хочу получить развод!

— Что произошло? Чем ты так расстроена?

Когда Грей попытался подойти к ней, она отпрянула, как будто он взмахнул у нее перед носом горячей кочергой.

— Я не люблю, когда мне лгут, и не желаю, чтобы меня использовали как… как… Когда нанимал меня на роль жены, ты, по крайней мере, был честен. Но теперь, прости, зашел слишком далеко!

— Я не понимаю…

Уловив в голосе Грея искреннюю озабоченность, Виола не могла не восхититься, отдавая должное его актерским способностям.

— Тогда позволь мне растолковать тебе. Я хочу прервать свой контракт. Все! Конец лжи! С меня достаточно! Я могу позаботиться о чистом белье, организовать прием на несколько десятков персон, выгулять свору борзых, но не имею ни малейшего желания объяснять твоим друзьям, что пошло наперекосяк в нашем уютном любовном гнездышке. Придется тебе самому заняться этим. Ты же у нас большой специалист по части вранья!

Виола промчалась мимо него к лестнице и была уже на середине ее, прежде чем ошеломленный Грей устремился за ней следом. Она вбежала в свою спальню, захлопнула дверь и закрыла ее на замок. Затем прислонилась к двери спиной, тяжело дыша. И тут Грей начал барабанить в нее с другой стороны.

— Открой немедленно! Нам надо поговорить.

— Я уже сказала все, что хотела.

— Виола, я не знаю, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор, но…

— Ты же выпускник престижного университета, вот и сообрази.

— Ты не можешь разорвать наш договор сейчас, Виола! Ты мне нужна.

— Очень жаль. Ты лжешь на каждом шагу и не держишь своих обещаний, Грей Джонсон. К тому же ты, судя по всему, еще и мошенник! Если ты думал, что купить жену тебе по карману, посмотрим, во что обойдется тебе развод!

Она сказала это просто так, со зла, прекрасно зная, что Грей очень скрупулезен во всех своих делах. И тем не менее эффект, который произвело на Грея упоминание о разводе, был просто удивителен. Виола услышала, как его кулак с силой врезался в дверь, и инстинктивно попятилась.

Почему он принял ее слова так близко к сердцу? Ведь это ей лгали! Это из нее сделали идиотку! Ее муж устроил завтрак с шампанским для красивой женщины, когда по всем статьям ему следовало бы ублажать собственную жену.

Виола сделала осторожный шаг по направлению к двери и приложила к ней ухо. С другой стороны было подозрительно тихо. Грей разбил себе руку? Пошел за ключом? Уехал из дома?.. Как ни странно, какую бы боль ни причинил ей этот человек и как бы ни рассердил ее, она все еще любила его.

Звонок заставил Виолу броситься к окну, чтобы посмотреть, кто стоит у входной двери. Через стекло она увидела Марка Харди, входящего в дом.

— Проблемы? — спросил Марк разъяренного друга.

— Это была дурацкая идея! Мне не следовало затевать ничего подобного, — рявкнул Грей, в бешенстве вышагивая взад и вперед по гостиной.

— Столь эмоциональное заявление имеет какое-нибудь отношение к прелестной особе, которая всего пару недель назад сделала твою жизнь счастливой?

— О, женщины!.. — прорычал Грей. — С чего это я взял, что Виола Ханнифорд будет исключением?

— Исключением из чего? — спросил Марк и немедленно задал следующий вопрос: — Ты же не собираешься сравнивать Виолу с прочими своими подружками, не так ли?

— Она вышла за меня замуж только из-за моих денег, — проворчал Грей. — Прошло всего несколько дней, а она уже готова бросить меня, обобрав до нитки!

— Виола? — Лицо Марка выразило откровенное изумление. — Ты ошибаешься, Грей. Она настолько близка к совершенству, что лучше тебе не найти.

— Ха! Это ты так думаешь. Ты с ней не жил.

— Но не отказался бы.

Грей опять зарычал:

— Оставь свои шуточки! Если бы ты оказался в моей шкуре, тебе было бы не до смеха!

— Послушай, ты не прав насчет твоей жены, Грей. Я не знаю, какая кошка между вами пробежала, но никто не уверит меня в том, что Виола обыкновенная хищница, охотница за чужими деньгами. И прежде всего потому, что она любит тебя.

— Ага, как же!

— Но это правда! Она сама мне в этом призналась и сказала, что чувствует себя при этом последней дурой, потому что прекрасно понимает, что ты ее вовсе не любишь.

Грей мгновенно замер, услышав заявление Марка, но не промолвил ни слова в ответ.

— Если бы я был на твоем месте, то сначала убедился бы, что знаком со всеми фактами, прежде чем делать поспешные выводы, — посоветовал Марк. — Не будь идиотом!

Когда Марк поднялся, чтобы уйти, в глаза ему ударил лучик света. Он нагнулся и вынул из корзины для бумаг некий тяжелый, сверкающий предмет.

— Кто-то положил это сюда по ошибке?

Грей с любопытством посмотрел на хрустальное сердце. Затем перерыл весь упаковочный материал, лежавший в той же корзине и наконец нашел записку Джорджа Миллера. Он прочитал ее вслух:

«Грею и Виоле, чье бракосочетание дало мне возможность назначить нового члена совета директоров…»

— Черт! — скорчил гримасу Грей. — Виола, судя по всему, видела это. Вот чем объясняется ее поведение.

Марк прищелкнул языком.

— Значит, она в конце концов вычислила, для чего тебе понадобилась жена.

Не говоря ни слова Грей бросился вверх по лестнице. А Марк тихо вышел из дома.

— Виола? Мне нужно поговорить с тобой. — Грей с новой силой забарабанил кулаками в дверь ее спальни.

— Убирайся! Оставь меня в покое!

— Пойми наконец, мне необходимо объясниться с тобой.

— Не тревожься понапрасну. Я уже слышала от тебя столько лжи, что мне хватит до конца жизни.

— Ты не понимаешь…

— Я все прекрасно понимаю. Поэтому и не хочу говорить с тобой, поэтому и собираюсь получить развод. Я понимаю, что ты женился на мне только для того, чтобы пробраться в совет директоров корпорации Миллера. Я понимаю, что тебе больше нравится распивать шампанское с красивыми женщинами, а не с дурехой женой. Я много чего понимаю, Грей, и не думаю, что узнаю что-то новое, переговорив с тобой.

Грей уставился на дверь. Ну, допустим, он ее вышибет. Это будет не так трудно сделать. А дальше что? Как преодолеть стену, которой Виола окружила свое сердце?

— Я подожду, пока ты спустишься, Виола, — смиренно проговорил Грей. — Тогда мы все и обсудим. Мне безразлично, сколько придется ждать. Когда ты успокоишься, я буду внизу.

По другую сторону двери стояла съежившись Виола, и слезы ручьем текли по ее щекам…

Очнулась она, сидя на полу, прислонившись спиной к дверному косяку. Сколько времени провела она так, Виола не знала. Должно быть, она задремала, потому что небо за окном уже начинало багроветь. Скоро сядет солнце. Ей надо встать и начать что-то делать.

Виола с трудом поднялась, морщась от ломоты в суставах и тупой боли в голове. Она облизнула губы и почувствовала на них привкус соли от слез. Подойдя к зеркалу, она взглянула на свое искаженное горем лицо и скорчила гримасу. Полюбуйтесь, что с ней сделал Грей Джонсон! Затем сбросила с себя одежду и побрела в ванную.

Внизу Грей с облегчением услышал, как зажурчала вода.

Однако душ мало помог улучшению ее настроения, но, по крайней мере, мышцы стали не такими напряженными. Вытершись досуха, Виола возвратилась в спальню, вытащила из шкафа первую попавшуюся под руку одежду и натянула ее на себя. Потом запустила пальцы в мокрые спутанные волосы.

Подкравшись к двери, она приложила к ней ухо и внимательно прислушалась. С другой стороны не доносилось ни малейшего шороха.

— Может быть, Грей Джонсон уехал? — громко произнесла она.

От звука собственного голоса ее голова заболела еще сильней. Виола никогда раньше не плакала так много и так долго. Она чувствовала себя обессиленной и опустошенной. Осторожно открыв дверь, несчастная женщина выглянула в коридор.

Поблизости никого не было видно. Все двери стояли открытыми настежь, и комнаты были, судя по всему, пусты. Виоле не хотелось тратить время на сборы. Грей может потом прислать ее вещи к матери или оставить их себе, если ему так захочется. Сейчас для нее не существовало опасности страшнее, чем встреча с ним.

К ее великой досаде, кошелек остался в кухне, на стойке бара. И Виоле ничего не оставалось делать, как попытаться незамеченной проскользнуть туда. Иначе ей не добраться до своего дома.

Но как только Виола толкнула дверь, ведущую на кухню, в ноздри ей ударил аромат жарящегося мяса. Она поняла, что допустила тактическую ошибку.

Грей стоял посредине кухни, облаченный в один из ее фартуков. Рукава рубашки закатаны до локтей, в руках лопаточка. Черные волосы растрепаны, на щеке — след от соуса.

— Виола, я…

— Не говори ничего. И даже не смотри на меня. Просто дай мне забрать кошелек и уйти. Мне не нужны твои объяснения. Мой адвокат свяжется с тобой завтра утром.

Она подошла к стойке бара, на которой лежал ее кошелек. И вдруг удивленно остановилась, увидев через распахнутую дверь, что обеденный стол накрыт. Полированную столешницу покрывала льняная скатерть. Лучший хрусталь и фарфор Грея красовался на ней. Из динамиков лились мягкие звуки одной из песен Фрэнка Синатры. Да и сама столовая разительно переменилась. Множество алых роз в вазах, кувшинах и чашах заполнили все ее пространство, усыпая пол ковром алых бархатных лепестков.

— Что все это значит… — Лицо Виолы выражало глубочайшее недоумение. В столовой роз было, по меньшей мере, на тысячу долларов.

Грей вынырнул откуда-то сзади нее и поставил на стол блюдо с ростбифом, окруженным гарниром из молодого картофеля и маленьких морковок.

— Я знаю, что ты хочешь уехать, но, может быть, ты все-таки согласишься сначала поужинать со мной?

— И ты все это сделал сам? — удивленно спросила Виола.

— Нравится?

— Тебе не нужен никакой «Домашний рай»! — выпалила Виола. — И никогда не был нужен, если ты смог все это сделать! — Она посмотрела на него, и в глазах ее застыло осуждение. — Эта была всего лишь еще одна ложь!

— Я не говорил, что не могу сам позаботиться о себе, Виола. Я сказал, что слишком загружен, чтобы заниматься этим.

— Я никогда не была нужна тебе.

— Ты всегда была нужна мне. Только я не понимал этого, дорогая, не понимал до сегодняшнего дня, когда осознал, что могу потерять тебя.

Виола, не двигаясь, стояла в центре кухни и смотрела на него.

— Если хочешь удержать меня, скажи правду.

— Но я это и делаю!

— Я не знала, что ты женился на мне, чтобы обеспечить себе место в совете директоров «Перспектив технолоджис».

— Ничего подобного!

— Тогда почему…

— Я женился на тебе потому, что хотел этого. Я женился на тебе потому, что люблю тебя. Я женился на тебе потому, что надеялся, что когда-нибудь со временем ты сможешь тоже полюбить меня. Место в совете директоров «Перспектив технолоджис» было всего лишь дополнительной наградой, а не побуждающим фактором.

— Я не верю тебе.

Грей бросил на пол лопаточку, которую держал в руке, и шагнул навстречу Виоле.

— Виола, «Перспектив технолоджис» для меня ничего не значит. У меня есть все: деньги, положение в обществе, влияние в деловых кругах. Предложение, сделанное мне Миллером, конечно, приятно пощекотало мое самолюбие, но не более того. Я могу прожить без «Перспектив технолоджис», а вот без тебя нет.

— Ты… — Виола недоверчиво взглянула на Грея; вся важность его слов только сейчас дошла до ее сознания. — Ты не сможешь прожить без меня?..

— Ни минуты. Фактически я очень одинок, Виола. Частично это моя собственная вина. Я видел, каким был брак моего отца, и решил, что со мной ничего подобного никогда не произойдет. Я убедил себя, что сам институт брака давно устарел и людей могут связывать только корысть или голый расчет. Ты оказалась единственной, кто научил меня, что в жизни есть и более важные вещи, чем деньги, и что любовь бывает настоящей.

Виола посмотрела на него сквозь прищуренные веки.

— Например, с красивыми блондинками.

Грей озадаченно уставился на нее.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я была сегодня в Морском клубе, Грей. И видела тебя там с другой женщиной. — Виола ненавидела себя за прозвучавшую в ее голосе сварливость, но воспоминания об этом свидании грызли ее уже несколько часов.

— Ты имеешь в виду Софи?

— Ее так зовут?

— Да вроде бы. По крайней мере, с тех пор как она вышла замуж за моего младшего брата.

У Виолы было такое ощущение, будто с ее плеч гора свалилась. Ей потребовалась минута, если не больше, чтобы восстановить дыхание.

— Значит, она твоя невестка?

— Софи приехала в город по делам. Бывая здесь, она обычно заезжает в офис навестить меня и позавтракать вместе, когда я свободен. Я выкроил для нее время, потому что завтра у нее день рождения.

— Вы праздновали ее день рождения? — Виола вспомнила пенящееся вино в бокалах и заключение, к которому она пришла.

— Не понимаю, почему ты не подошла к нам. Все было бы значительно проще. И мы избавились бы от целой кучи неприятностей.

— Я подумала…

— Ты подумала, что, если я завтракаю с другой женщиной, значит, она моя любовница.

Виола виновато опустила голову и еле слышно прошептала:

— Ты прав: так я и подумала.

Когда она осмелилась поднять взгляд, то с удивлением обнаружила, что Грей улыбается во весь рот, как будто ему только что преподнесли великолепный подарок.

— Значит, я тебе небезразличен, — сказал он.

— Конечно, небезразличен! Я люблю…

— Не останавливайся, Виола, — подбодрил ее Грей, глаза его сияли от счастья.

— Я люблю тебя, действительно люблю! Я не хотела… я боролась с собой, но это чувство оказалось сильнее меня. Именно поэтому я так отреагировала на слова Миллера и на твою встречу с невесткой, свидетельницей которой стала.

— Все позади, дорогая. Я сегодня же вечером позвоню Брэду и попрошу его привезти жену к нам на уик-энд, чтобы ты могла познакомиться с ней. К сожалению, Софи оказалась той единственной родственницей, которой не удалось присутствовать на нашей свадьбе. А потом я свяжусь с Джорджем Миллером и скажу ему, что не могу принять пост в его совете директоров.

— Это совсем не обязательно…

— Нет, обязательно. — Грей нежно взял в руки ее лицо и заглянул ей в глаза с таким обожанием, что у Виолы ослабели ноги. — Я не хочу, чтобы хоть что-нибудь стояло между нами и заставляло тебя думать, что моя любовь к тебе недостаточно искренна. Я слишком долго ждал тебя, Виола. И пожалуй, никогда не верил, что найду тебя. Я не желаю рисковать тем, что дороже для меня всех богатств мира.

После этих слов Виоле не оставалось ничего другого, как броситься в объятия Грея.

— Господи, как же я люблю тебя! Как люблю!

— Значит, ты останешься моей женой? Моей настоящей женой? Раз и навсегда?

Виола кивнула и спрятала лицо на его широкой груди.

— Я больше никогда не буду почти женой, — пообещала она и почувствовала, как он улыбнулся.

— Я рад, что ты наконец-то поверила мне, дорогая. Для меня ты всегда будешь только настоящей.

Их губы встретились. Виола чувствовала себя на вершине блаженства: она любит и любима — теперь в этом уже не было ни малейшего сомнения. Больше ей нечего желать от жизни.

И вдруг в прелестной женской головке мелькнула крамольная мысль: может, все-таки не стоит Грею звонить мистеру Миллеру? Разве не ее муж — самый красивый, самый умный из всех, кого она когда-либо знала, достоин занять предложенный пост? А со временем заменить и самого Джорджа Миллера? Что же касается ее, Виолы Джонсон, она уж постарается превратить их жизнь в настоящий земной рай.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg