«Прошлые страсти»

Милая сердцу обстановка знавшего лучшие времена усадебного дома: большая, полная летнего деревенского полумрака комната, окно в зелено-голубые дали, скромность обстановки, в силу своей естественности переходящая в изысканность. Лестница наверх, в мансарду, под ней дверь в таинственную каморку. На стене — картинка из журнала с изображением Элвиса Пресли, короля рок-н-ролла, — единственное, что напоминает о двадцатом столетии.

Появляются три женщины. Кажется, они материализовались из полумрака, хотя на самом деле вошли через дверь. Слышны скрипы половиц, цвирканье цикад через раскрытую дверь. Наконец кто-то щелкает выключателем, негромко чертыхается, щелкает еще раз.

Нехотя вспыхивает лампочка под большим, засиженным мухами оранжевым абажуром из ветхого шелка. Освещает голый деревянный стол, два стула, выцветший букет бессмертников в вазе на тумбочке, часы на стене, циферблат которых повернулся вокруг своей оси на девяносто градусов, отчего витиеватые старинные цифры на нем кажутся каббалистическими знаками.

Старшая из женщин — романтической внешности, по облику девушка, хотя ей под сорок. Это Анастасия.

Лариса, ее семнадцатилетняя дочь, повыше и покрупней, хотя по-своему стройна и тоже одета с претензией на романтику, но в ее современном варианте.

Третья, Катя, облачена в типичный ширпотреб. На ее губах — жирный слой яркой помады. Катя с размаху плюхается в старое плетеное кресло, с удовольствием снимает босоножки на высоких каблуках, которые натерли ей ноги.

— Наконец добрались, — говорит Анастасия, расхаживая бесцельно по комнате. — Жара… В прошлом году в это время шли дожди. И было очень много комаров. Мы натирались «звездочкой». Но это совсем не помогало.

Она распахивает окно в сад и высовывается наружу. Постояв так немного, поднимается в мансарду. Ее шаги гулко раздаются по всему дому. Наконец она сбегает вниз, неся впереди себя колченогий стул.

— Жуть как оголодала, — говорит Анастасия. — Да и пить хочется. Лорка, будь добра, сгоняй к колодцу.

Лариса выходит в коридор, откуда доносится ее голос:

— Да тут целое ведро. Водичка чистая, как слеза святого духа. Если это стоит с прошлого года и не провонялось, значит, в самом деле слеза. Правда, Настенька?