«Удавшийся розыгрыш»

Ли Майклс Удавшийся розыгрыш

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Поскольку в подземный гараж солнечный свет не проникал, воздух в нем был более прохладным, чем на жарких улицах Денвера, но и тяжелым из-за выхлопных газов. Морея Лэндон сморщила нос, выходя из своего серебристого «БМВ», и направилась к лифтам.

Ее постоянное место в гараже было в самом дальнем ряду, где оставляли свои машины ее коллеги по фирме «Тейлор, Брэдли, Каммингз». В этой юридической фирме все подчинялось строгой иерархии: разные столовые для старших и младших партнеров, разные парковочные места. Морея, проработавшая в фирме около трех лет, стала младшим партнером всего полгода тому назад.

Ну и хорошо, что хотя бы здесь приходится пройтись пешком, подумала она, а то на тренажерный зал постоянно не хватает времени.

Непосредственно у входа в здание находилось место для парковки клиентов «ТБК», о чем оповещал огромный плакат. Сейчас, в обеденное время, здесь было занято всего одно место, ближнее к лифтам.

Морея, нахмурившись, обошла вокруг припаркованной машины — видавшей виды разрисованной развалины. Вряд ли она принадлежала кому-нибудь из клиентов «ТБК». Ни старинная, чтобы считаться антиквариатом, ни стильная. Наверное, это из-за нее в гараже столько выхлопных газов, решила Морея.

На прикрепленном к стеклу талоне она прочла имя владельца — Ридж Колтрейн.

Морея вздохнула. Строго говоря, Колтрейн имел право припарковаться здесь, хоть и не был клиентом компании. Она сама назначила ему встречу в пентхаусе, чтобы обсудить дело Мэдисонов. В который раз.

Но вот приехал он слишком рано — Морея взглянула на часы и удивилась столь раннему визиту. Наверное, сидит у нее в приемной и снова просматривает документы, готовясь к разговору с ней…

Впрочем, вряд ли, подумала она. Ридж Колтрейн настолько уверен в себе, что, наверное, отважился бы выйти на сцену и сыграть Гамлета без репетиции.

И самое интересное — наверняка сыграл бы.

У нее оставалось еще целых 15 минут до назначенной встречи, и она не собиралась приходить раньше ни на минуту. Как учили ее профессора, никогда нельзя давать понять оппоненту, что ты волнуешься.

Морее очень хотелось бы думать, что ранний визит Риджа объясняется тем, что и он нервничает… но, насколько она знала, Ридж Колтрейн не имел такого обыкновения.

У нее в запасе достаточно времени, чтобы забрать почту, ответить на вопросы ее секретаря, поправить прическу и подкрасить губы.

И вовсе не потому, что она хотела произвести впечатление на Риджа. Просто на деловых встречах, будь то в собственном офисе или на заседании суда, нужно стараться выглядеть как можно лучше.

К тому же на этого мужчину способны были произвести впечатление разве что добротные юридические аргументы, к женским прелестям он был абсолютно равнодушен.

Да и сама Морея считала бесполезными всякого рода женские уловки.

Она подошла к входным дверям как раз в тот момент, когда из них выходила женщина.

— Мама? Что ты тут делаешь?

Мередит Лэндон была почти одного роста с дочерью, и в молодости ее волосы были такие же черные и блестящие. Теперь же, когда ей скоро стукнет шестьдесят, они стали серебряными, и она носила очень короткую стрижку, подчеркивающую прекрасные черты лица.

— Привет, Морея. Я здесь по делам.

— Вот черт, если бы я знала! Мы уже две недели толком не встречались. Могли бы пообедать вместе.

— Я понятия не имею, когда закончу с делами, так что не переживай, дорогая.

— Но я сегодня вышла в кафе только для того, чтобы немного подышать воздухом; лучше бы я поболтала с тобой.

— Мне не хочется тебя задерживать, милая.

— У меня еще есть несколько минут, встреча назначена на половину второго. Так что у тебя тут за дела, мама? А, твоя новая стрижка! Немного иная, чем обычно.

— Но, Морея, на моих часах уже двадцать семь минут второго.

Морея испуганно посмотрела на часы матери, потом на свои. Стрелки явно остановились.

— Вот черт, батарейки решили сесть именно в тот день, когда я встречаюсь с Риджем Колтрейном. Если я опоздаю хотя бы на полминуты, он никогда не даст мне забыть об этом. Я позвоню тебе, мама.

Она поспешила к лифту. Внутри кабина была облицована полированной нержавейкой и могла служить подобием зеркала, так что Морея кое-как поправила прическу и макияж.

Проработав в фирме «ТБК» три года, Морея продолжала считать ее особым миром. Даже воздух тут был не такой, как везде. Она различила несколько оттенков здешнего запаха: кожи, старинных книг и дорогих духов, но основным был запах денег.

— Мистер Колтрейн уже в твоем кабинете, — предупредила ее секретарь в приемной.

— Нет справедливости в мире, — проворчала Морея. — Ну почему он не мог опоздать секунд на тридцать? Синди, часа через два зайди, пожалуйста, ко мне.

Личный кабинет был гордостью Мореи. Овальный стол посередине, инкрустированный ценными породами дерева, окружали шесть темно-зеленых кожаных кресел.

В одном из них, спиной к двери, сидел Ридж Колтрейн. Он не повернулся при ее появлении, хотя явно слышал, что она вошла.

— Нравится моя обстановка? — спросила она.

— Еще бы! Интересно, однако, что должны чувствовать клиенты, переступая порог такого шикарного кабинета? Неужели они не задумываются над тем, что часть их денег идет на оплату не квалифицированного юридического совета, а кожаных кресел, тика и восточных ковров?

Его мягкий, неторопливый голос обволакивал, наполняя собой комнату. Эта неторопливость, даже леность постоянно раздражала Морею — неужели Колтрейн никогда не спешит? В сущности, как мало она его знает!

И не желает знать, напомнила она себе, за исключением тех вещей, которые могли бы пригодиться в суде.

Она проследила за его взглядом в окно, за которым высились Скалистые горы, их очертания были слегка размыты в жарком летнем воздухе.

— Не волнуйся за клиентов, Ридж. Прежде чем пригласить их сюда, я накрываю стол бумажной скатертью и приношу складные стулья.

Ридж рассмеялся и лениво встал с кресла.

— Рад видеть тебя, Морея, как всегда. Даже когда ты опаздываешь.

Пора бы привыкнуть к нему, ведь не впервые с ним встречаюсь, подумала Морея. Но всякий раз она заново удивлялась и его высокому росту, и тому, что в его присутствии, казалось, даже молекулы меняли свое построение.

Впрочем, строго говоря, Риджа Колтрейна нельзя было назвать красивым. Уши великоваты, волосы в беспорядке. Костюмы его, хоть и прекрасно сшитые, всегда выглядели так, как будто он покупал их на распродаже.

Но смотреть на него было приятно. К тому же благодаря солидному и самоуверенному виду он производил впечатление человека надежного, как Гибралтарская скала.

По крайней мере таким он казался своим клиентам, подумала Морея, и противостоящим ему адвокатам. Это она испытала на собственной шкуре… Колтрейн обладал работоспособностью, настойчивостью и ясным умом. Его большие темно-карие глаза, казалось, видели человека насквозь.

А что такого он увидел в ней сегодня? — удивилась Морея. Никогда раньше она не замечала у него столь оценивающего взгляда. Ридж рассматривал ее так, будто она была товаром на прилавке, а он покупателем, раздумывающим, стоит ли покупать этот товар.

Возможно, он просто разрабатывает новую стратегию в деле Мэдисонов и размышляет, как она на нее отреагирует. Хотя вряд ли. Ридж слишком опытен, чтобы позволить оппоненту заметить в нем хотя бы тень неуверенности.

Но что же еще, если не Мэдисоны? Личный интерес исключается. У Мореи даже губы пересохли при таком предположении, и ей потребовалось призвать на помощь все свое умение притворяться, чтобы не выдать волнения.

Секретарь принесла кофейник и, не говоря ни слова, разлила кофе в маленькие чашки. Одну она поставила возле Риджа, а вторую, плеснув в нее сливок, возле Мореи.

Значит, Колтрейн здесь не так уж долго, поняла Морея, иначе Синди давно бы уже угостила его кофе. Чего же он тогда придирается к ней за опоздание?

Ридж взял в руки чашку без блюдца, длинными пальцами как бы лаская раскаленный фарфор.

— То, что надо, — проговорил он, отхлебывая темную жидкость.

— Ну вот, может быть, тебе тоже захочется когда-нибудь иметь все это.

— Фарфоровые чашки, восточные ковры и скоростные лифты? И все те компромиссы, к которым они обязывают? — Он покачал головой. — Ну, нет. Просто теперь я стану советовать своим клиентам нанимать тебя для своих будущих разведенных половин.

— Спасибо, — сухо откликнулась Морея.

— И таким образом буду продолжать иметь возможность пить твой кофе, наслаждаться обстановкой, парковаться в престижном углу и ни за что это не платить.

— Я вижу, ты поменял машину, — вместо ответа сказала Морея.

— Что, бросается в глаза?

— Особенно когда стоит в престижном углу.

— Не злись, Морея. Ведь эта стоянка никогда не бывает заполнена, так почему бы мне там не припарковаться? Фирма все равно ведь платит за нее, есть там свободные места или нет. На самом деле ты должна быть мне благодарна.

— За что же?

— За то, что я создаю вид, будто ваша фирма процветает, будто у нее полно клиентов. — Он откинулся в кресле. — Ну так скажите мне, госпожа советник, собирается ли Кэти Мэдисон отказаться от своего невыполнимого требования и уступить Биллу их совместный бизнес?

Нарочитая небрежность тона не обманула Морею: он явно перешел в атаку. И поэтому она ответила почти ласково:

— Очень удачно сформулированный вопрос, мистер Колтрейн.

— Ну и что ты ответишь? — усмехнулся он.

— Ты прекрасно знаешь, Ридж, что Кэти посвятила этому бизнесу не меньше времени и усилий, чем Билл, и она заслуживает своей доли. — Морея открыла папку с документами и вытащила оттуда лист бумаги. — Вот наши предложения, детали мы обсудим вместе.

Он взял листок, но читать не стал, а продолжал все так же пристально рассматривать Морею, и это стало ее нервировать.

— У меня что-то застряло между зубов? — не выдержала она наконец. — Тогда я лучше извинюсь и почищу зубы, чтобы ты смог в конце концов сконцентрироваться на деле.

Ридж улыбнулся.

— Зачем же чистить зубы? Тебе ведь выгоднее, когда я рассеян. Да не волнуйся ты, я думаю исключительно об этом… — И Ридж уставился в список предложений, который она ему дала.

Играет с ней как кошка с мышкой, подумала Морея. Она и раньше не раз сталкивалась с попытками мужчин-адвокатов отвлечь внимание женщин-оппонентов, бросая на них игривые взгляды. Может быть, Ридж прибегнул к подобной уловке, чтобы скрыть некоторую неуверенность в деле Мэдисонов?

Дабы укрепить свое преимущество, Морея начала объяснять адвокату некоторые из своих предложений по этому делу. Ридж слушал самым внимательным образом, время от времени вставляя замечания, с чем-то соглашаясь, а с чем-то нет; иногда, достав из кармана ручку, он делал заметки на своей копии предложений.

Морея потеряла представление о времени, когда в кабинет тихо вошла секретарь.

— Извините, мисс Лэндон, но вы просили меня напомнить, когда наступит время следующей встречи.

— Спасибо, Синди. Мне кажется, на сегодня достаточно, Ридж?

— Да, вот мои замечания, — он протянул Морее исписанный листок.

Она мельком взглянула на него и передала Синди.

— Внеси, пожалуйста, все изменения, предложенные мистером Колтрейном, а копию вышли ему сегодня к вечеру.

— Хорошо. Куда вам переслать документ, сэр?

— В мой новый офис на восьмой этаж этого же здания, — ответил он.

— Этого же здания? — Морея удивленно посмотрела на него. — Что это вдруг ты решил переехать?

— Неужели не ясно? Любой человек в Денвере знает, что в этом здании располагается «ТБК», а мой юридический адрес теперь такой же.

Огоньки в глазах Риджа предупредили Морею не принимать его слова всерьез.

— Ты ознакомь Кэти с предложениями, а я дам знать Биллу, и мы в ближайшее время, скажем, на следующей неделе, соберемся все вместе и окончательно все утрясем.

Она пожала плечами.

— Хорошо, утрясем или начнем все сначала. Итак, до следующей пятницы.

— Хорошо. На этот раз у меня. — Он неожиданно улыбнулся. — Я словно бы приглашаю тебя на ужин, не так ли?

Морею чуть не бросило в дрожь при этих словах.

— Теперь, на примере моего нового офиса, я смогу показать тебе, в каких условиях работает та часть юриспруденции, которая не считает, что квалификация адвоката должна находить отражение в стоимости его кабинета.

— Тогда мне лучше прийти с собственным креслом, — ответила Морея.

Ридж поднялся и неторопливо направился вслед за Синди к выходу.

— Пока, Морея. С нетерпением буду ждать следующей встречи — всегда приятно побороться с тобой.

За то время, что она провела с Риджем Колтрейном, количество адресованных ей сообщений удвоилось. Она рассортировала их по степени важности и срочности.

В сообщениях излагались проблемы, с которыми обычно сталкивается адвокат, ведущий дела о разводах и семейных неурядицах. Одна клиентка жаловалась на несвоевременную выплату алиментов, другая хотела бы изменить время посещения ребенка прежним мужем, третья просила оградить ее от преследований бывшего дружка.

— Я отвечу на некоторые звонки, а потом займусь делом Петровски, — сказала она Синди. — Заседание суда по ее делу состоится в следующий четверг, верно?

Секретарь кивнула:

— В десять утра.

Морея уже направилась в свой кабинет, но задержалась.

— Синди, нет ли записки от моей матери?

— Нет. А что?

— Я встретила ее в гараже и подумала, что она заходила сюда, пока я обедала.

Синди покачала головой:

— Я не видела Мередит уже почти месяц.

Морея нахмурилась.

— Может быть, она оставила записку внизу, у администратора, а та не успела еще передать?

— Я проверю, но сомневаюсь — девочки там очень аккуратные.

Это правда.

— Наверное, она не зашла, решив, что уже поздно, — пожала плечами Морея.

Дом, в котором выросла Морея, находился неподалеку от университета, где отец преподавал английскую литературу. Этот двухэтажный опрятный кирпичный коттедж утопал в цветах. С годами он все более и более походил на домик из сказки.

Мередит, стоя на коленях, пропалывала клумбу у входа, когда к дому подъехал «БМВ» Мореи. Мередит выпрямилась, сняла перчатки и поприветствовала дочь.

— Рада тебе, детка. Как прошел вчера банкет?

Морея пожала плечами.

— Как обычно проходят все благотворительные вечера. Основной оратор решил, что все собрались исключительно затем, чтобы послушать его, поэтому говорил больше часа.

Мередит понимающе кивнула.

Внезапно Морея заметила, как устало выглядит мать: вокруг глаз залегли темные круги. Ей стало страшно. Она почувствовала неладное еще тогда, в гараже, но не было времени подумать об этом. А теперь Морея корила себя: как она могла проглядеть очевидное? Почему не позвонила матери в пятницу вечером, как планировала?

Потому что опять зачиталась до полуночи, напомнила она себе. И к тому же Мередит никогда не нуждалась в поддержке. Когда ей нужна была помощь, она сама просила об этом.

Вот потому, наверное, и позвонила накануне дочери с просьбой приехать.

— Извини, мама, что я вчера не смогла заглянуть к тебе.

Мередит пожала плечами.

— Все в порядке, дорогая. Ты здесь, и это главное. — Она бросила перчатки на землю и, нахмурившись, посмотрела в сторону дома.

Морея поймала ее взгляд.

— Что случилось? С папой все в порядке?

— Да, он дремлет после обеда.

Это не ответ, хотела сказать Морея, но передумала. Она опасалась услышать, что с отцом неладно. Чарлз Лэндон уже не молод, до пенсии осталось всего несколько лет.

— Давай-ка покачаемся на качелях, — предложила Мередит. — Сегодня такой чудесный день, совершенно не хочется идти в дом.

И будить отца, добавила про себя Морея. Она пошла за матерью, села с ней рядышком на старые деревянные качели, и они начали раскачиваться. Цепи возмущенно заскрипели, однако их скрип действовал на обеих умиротворяюще.

Морея молчала.

Мередит вздохнула:

— Я рада возможности поговорить с тобой наедине.

— Папа болен?

— Нет. Но… Морея, он не хочет, чтобы ты знала. Так что, пожалуйста, пообещай мне…

— Мама, я в такие игры не играю. — Но, увидев сжатые губы матери, которая всем своим видом показывала, что иначе не скажет ни слова, Морея уступила: — Ну ладно, скажи, что происходит. Обещаю молчать. Хорошо?

— Знаешь, Морея, иногда я очень жалею, что послала тебя учиться на юриста. — Веселые огоньки, зажегшиеся было в глазах Мередит, тут же погасли. — Дело в том, — продолжала она, — что Чарлз некоторое время работал с одной аспиранткой. Она писала докторскую, а он был консультантом.

Морея понимающе кивнула. Чарлз обычно работал с полдюжиной подобных соискателей.

— Работа у нее была слабая, и сперва твой отец делал все возможное, чтобы спасти диссертацию. Дополнительные занятия, советы, но это не помогло, и в конце концов он пришел к выводу, что девушку следует исключить из списка соискателей. Таким образом их сотрудничество закончилось.

Ничего необычного в этой истории вроде бы не было. Не все докторские диссертации получаются успешными, и хотя ее добросердечный отец всегда делал все от него зависящее, чтобы уберечь людей от провала, бывали случаи, когда и Чарлз Лэндон оказывался бессильным.

Мередит облизала пересохшие губы.

— Она же отплатила ему тем, что написала жалобу.

— На папу?

— Да. Обвинила его в сексуальных домогательствах. Девица утверждает, что ее диссертация только потому была сочтена неудачной, что она отвергла его притязания.

— Папы? — повторяла Морея, как заезженная пластинка.

Мередит кивнула.

— Университет был вынужден начать расследование. Дело получит общественную огласку…

— Он не хочет говорить мне, предпочитая, чтобы я узнала об этом из газет?

Мередит продолжала, как бы не слыша:

— … если он не уйдет в отставку. Только в этом случае расследование можно будет прекратить, и…

Морея покачала головой:

— О, нет. Нам надо бороться.

— Он не хочет, Морея.

— Мама, его репутация под угрозой!

— Я знаю, дорогая, и он знает. Именно поэтому и не хочет бороться. Отец считает, что огласка погубит его репутацию гораздо быстрее, чем тихая отставка. Он может сослаться на состояние здоровья, и…

— Папа не прав. Огласка, конечно, не принесет ничего хорошего, но уйти без борьбы означает признать свою вину. С тем же успехом он может составить письменное признание!

— Не надо меня убеждать, Морея. Я согласна с тобой — я тоже полагаю, что надо бороться. Но ты же знаешь своего отца. Он самый мягкий, самый интеллигентный, самый рассеянный человек на свете. Но когда он считает, что затронуты его принципы…

Морея это знала.

— Но именно они и затронуты, — упрямо сказала она. — И он должен бороться за свое честное имя. Ну ладно, что нам делать? — Вопрос был адресован скорее себе, чем матери.

— Он согласился поговорить с адвокатом, — сказала Мередит.

В ее голосе промелькнули странные нотки, которые возбудили любопытство Мореи.

— Интересно, как ты добилась этого, — сказала она. — Впрочем, неважно. Мы достанем самого квалифицированного адвоката. Я спрошу на работе, кто считается лучшим специалистом в таких делах.

— Отец согласился поговорить только с одним адвокатом.

— Я не знала, что папа знаком с кем-то из них, — растерялась Морея. — За исключением меня, конечно.

— Он не знает его лично, просто слышал о нем.

— Вот уж действительно интеллигентный способ выбрать себе адвоката!

— Именно поэтому, Морея, я и решила поговорить с тобой.

— Ты хочешь, чтобы я встретилась с этим адвокатом и убедила его не браться за дело отца? Ну, не знаю, мам… Тут вопрос этики.

— Напротив, я хочу, чтобы ты уговорила его помочь нам.

Морея не ответила.

— Я ездила к нему, — тихо продолжала Мередит. — Он сказал, что не возьмется.

Морея почувствовала облегчение.

— Ну, так возьмите кого-нибудь другого. Если этот адвокат не верит папе…

— Он единственный, с кем Чарлз согласен обсуждать возникшую проблему. Или он, или отставка. У нас мало времени, Морея. Отец уже написал заявление об отставке. И не подал его только потому, что я слезно умоляла его подождать.

У Мореи упало сердце, когда она представила себе, как ее обычно спокойная, уравновешенная мать плачет и умоляет отца сделать то, что она считает правильным, — не бросать карьеру из-за ложных обвинений.

— Так ты поговоришь с этим адвокатом, Морея? Убедишь его, что Чарлз согласен довериться только ему одному?

— Ну, хорошо, я попробую.

Мередит достала из кармана джинсов визитную карточку и протянула ее Морее.

— Вот его имя и адрес.

Несмотря на жару, Морея вдруг почувствовала озноб, как будто ее вдруг окатили ледяной водой.

— Кто он? — спросила она.

— Ридж Колтрейн, — ответила мать. — Мне кажется, что он очень приятный молодой человек. Такой прямолинейный, солидный. Мне кажется, ему можно доверять. Как ты думаешь, Морея?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Морея с трудом перевела дух.

— Ну что ж… А почему папа так уверен, что именно Ридж может спасти его?

— Я так не говорила.

Но Морея не слушала.

— Потому что Ридж победил меня в прошлом году, когда мы занимались делом Симмонсов?

— Ну, наверное, это говорит в его пользу, — дипломатично ответила Мередит.

— Самый странный комплимент, который я когда-либо получала в своей жизни, мама. Ну ладно, я поговорю с Риджем.

Лицо Мередит выразило облегчение.

— Если бы тебе удалось убедить его встретиться с Чарлзом, поговорить с ним…

— Подожди, ты думаешь, что Ридж даже не захочет говорить с папой?

Мередит отвела глаза, и вновь на ее лице появилось измученное выражение.

— Понимаешь, пока что вопрос так не стоял. Я ездила к нему одна, чтобы просто узнать его мнение…

— Значит, ты поехала, не предупредив папу.

— Я считаю, что папу не следует ставить в известность, пока мы не узнаем мнение Риджа. Но Ридж мне сказал, что вряд ли займется этим делом…

— Возможно, он прав. Дело в том, что мы с ним являемся оппонентами в другом деле, поэтому мне не очень удобно просить его защищать отца.

— О, я не подумала об этом.

— Кроме того, ему, вероятно, не слишком хочется представлять интересы человека, который даже не удосужился приехать к нему сам. — Морея вздохнула. — Но тем не менее, мама, я поговорю с ним. Хотя ничего не обещаю.

Мередит не ответила. Это удивило Морею, которая ждала от нее хоть какой-то реакции.

Качели жалобно скрипнули. Мередит продолжала:

— Наверное, следует рассказать тебе все до конца.

— Все до конца?

— Чарлз еще не знает, что я ездила к Риджу.

— Ты имеешь в виду… Но мне показалось с твоих слов, что папа согласен поговорить только с ним.

— Да, но не об этом деле.

— Мама, я ничего не понимаю.

Мередит тяжело вздохнула.

— Я сказала Чарлзу, что это ты хочешь, чтобы он познакомился с Риджем, потому что, возможно, ты свяжешь с ним свою жизнь.

Морея соскочила с качелей и встала перед матерью, уперев руки в бока.

— Ты сказала папе, что я влюблена в Риджа Колтрейна?

— Не совсем так. Я, конечно же, не говорила, что между вами все окончательно решено. Просто намекнула ему, что…

Наверное, поэтому в пятницу Ридж смотрел на меня, как на смертельно опасный вирус, подумала Морея. Хотя вряд ли Мередит сказала ему все это. Или сказала?

— Ну, Морея, неужели ты не понимаешь? Если Чарлз узнает, что все это затевается вокруг дела о его обвинении, он замкнется в себе, и это будет конец. Но если удастся познакомить его с Риджем в непринужденной обстановке, он может довериться ему…

— Ну так и пригласите Риджа на следующее же университетское чаепитие!

— Нет, если Чарлза с Риджем познакомишь ты, то он, скорее всего, полюбит его и тоже захочет ему понравиться…

— Не думаю. Папе никогда не нравились мужчины, с которыми я встречалась.

— Но тогда ты была совсем юной, Морея.

— Вот именно. А почему, как ты считаешь, я с тех пор никого не привожу знакомиться с папой?

— Именно поэтому, когда ты познакомишь его с Риджем у нас за ужином, он будет очень рад.

— За ужином? Почему бы вам сразу не пригласить нас двоих на все выходные?

Мередит, казалось, была шокирована.

— Морея, но у нас только одна комната для гостей.

— Вот и я говорю. Если уж ты так хочешь убедить отца, что у нас с Риджем все серьезно, то… Ох, не обращай внимания, мама, просто этот план кажется мне нелепейшим, и если ты думаешь, что я буду в нем участвовать…

— То есть ты предпочитаешь, чтобы твой отец тихо ушел в отставку и надорвал свое сердце? — с упреком спросила Мередит.

Раздражение Мореи тут же улетучилось.

— Нет, конечно, нет. — Она распрямилась. — Хорошо, мама, я попытаюсь.

Морея не стала дожидаться, пока отец проснется. Ей меньше всего хотелось встречаться с Чарлзом Лэндоном до тех пор, пока она все хорошенько не обдумает.

Но уже по дороге домой Морея поняла, что у нее нет времени на обдумывание. Не исключено, что придется потратить не один день на то, чтобы отловить Риджа по телефону. Ждать до пятницы, когда у них с Риджем назначена следующая встреча, тоже нельзя — к тому времени Чарлз может согласиться на отставку, и вопрос будет исчерпан.

Она вытащила телефонный справочник в надежде, что сможет застать Риджа дома прямо сейчас.

Ничего более подходящего, чем абонент с инициалами Р. К., в справочнике не нашлось. Морея решила позвонить по этому номеру. На звонок ответила женщина, и Морея сказала:

— Извините за беспокойство. Мне нужен Ридж Колтрейн, адвокат.

Приятный женский голос ответил:

— Боюсь, его нет.

Морея от удивления чуть не выронила трубку.

— Вы хотите сказать, что я правильно попала?

— Ну да, а кто это?

— Извините, меня зовут Морея Лэндон. Я тоже адвокат.

— Мне кажется, он говорил о вас. Может быть, что-то передать?

— Нет, мне надо лично переговорить с ним, и как можно скорее.

— Тогда вам лучше всего поехать к нему на работу. Он сказал, что пробудет там весь день.

— Да, я так и сделаю. Спасибо…

— Миссис Колтрейн, — любезно подсказали ей на другом конце провода и повесили трубку.

Миссис Колтрейн? Ридж не носил обручального кольца…

Однако он носил золотую печатку на левой руке, вспомнила она, на ней были выгравированы его инициалы.

Интересно, печатка может служить обручальным кольцом? А почему ее так волнует, женат Ридж или нет? Просто он всегда казался закоренелым холостяком.

Но как огорчится Мередит, продолжала размышлять Морея. Если она посвятила его в свои планы, понятно, что он не мог не отказаться.

Морея попыталась отыскать его служебный телефон, но потом вспомнила, что он недавно переехал. Впрочем, лучше поговорить с ним с глазу на глаз.

Машина Риджа стояла в том же облюбованном им первом ряду. Не злись, одернула себя Морея. Ведь клиентов в воскресенье нет, гараж совсем пуст.

Поставив свой «БМВ» на некотором расстоянии от автомобиля Риджа, она сунула руку в карман за ключом от входной двери и тут только поняла, что одета совсем не для деловой встречи. На ней были джинсы, кроссовки и белый хлопчатобумажный джемпер. Впрочем, Ридж, скорее всего, не обратит внимания на ее туалет.

Но в какой офис переехал Ридж? В списке обитателей здания он пока что не значился. Вспомнив, что он называл восьмой этаж, она начала планомерно обходить там комнату за комнатой, пока не наткнулась на листок бумаги с его фамилией, прикрепленный к двери.

Дверь оказалась незапертой, и она вошла в приемную, в которой стояли лишь письменный стол и единственный стул с прямой спинкой.

— Ридж, ты здесь?

Что-то скрипнуло, и в дверях напротив появился Ридж.

— Неужели это ты, Морея? — Он прислонился к дверному косяку и сложил руки на груди.

Морея с удивлением заметила, какая широкая у него грудь. Может быть, она никогда раньше его не видела в спортивной рубашке с короткими рукавами? Вид играющих мускулов на сильных руках отчего-то испугал ее. К тому же поношенные джинсы так облегали его тело…

— Чем могу быть тебе полезен, Морея? Что-нибудь случилось с Мэдисонами?

Морея покачала головой. Поскольку ей не хотелось говорить с ним стоя, а в приемной был только один стул, она решила проскользнуть мимо него в кабинет. Но Ридж занимал собою добрую половину дверного проема, так что, проходя, она коснулась его плеча, и ей показалось, что она обожглась.

Он поднял брови.

— Садись, пожалуйста.

— Спасибо. — Оглядевшись, Морея увидела простой деревянный стол, а за ним видавшее виды кожаное кресло. У одной стены — несколько книжных полок, пустые коробки. — Да, я обязательно должна принести с собой кресло в пятницу, — проворчала она.

Ридж уселся в кресло напротив. Оно жалобно скрипнуло под ним.

— Зато люди очень быстро начинают говорить о деле, сидя в таких креслах, — сообщил он. Потом сложил какие-то бумаги в папку и отодвинул ее в сторону. Морея опять удивилась, что не замечала раньше этих длинных пальцев, красивых рук. — Тебе-то, конечно, все равно, сколько времени проведут у тебя клиенты, ведь они платят за каждый час.

— Я поняла твой намек, Ридж, поэтому сразу перехожу к делу. Ты мог бы мне сказать, что виделся с моей матерью.

— Наверное, излишне объяснять тебе, что я не обязан никому сообщать о тех, кто изливает мне здесь свою душу, — пожал плечами Ридж.

— Она изливала тебе свою душу?

— Это я так, риторически. Надеюсь, она ввела тебя в курс дела? Потому что лично я не могу этого сделать.

— Да, она рассказала мне, что одна аспирантка обвинила моего отца в сексуальных домогательствах, и руководство хочет, чтобы он ушел в отставку, не поднимая шума. Она мне сказала также, что ты отказался от этого дела.

— А ты бы не отказалась? При таких обстоятельствах…

Интересно, какие обстоятельства он имеет в виду? — подумала Морея. Само дело? Нежелание Чарлза искать чьей бы то ни было помощи? Или невероятный план Мередит?

Последнюю мысль Морея решительно отбросила.

— Я понимаю, что данный случай не совсем в твоей компетенции, — сказала она.

— Правда?

— Да, и поэтому у меня к тебе предложение.

— Я так и думал, что ты мне что-нибудь предложишь. — Он так сильно откинулся на спинку кресла, что оно едва не касалось пола.

Эта картина так заворожила Морею, что ей никак не удавалось сконцентрировать мысли на чем-то еще.

— Моя мать считает, что стоит тебе познакомиться с папой, и ты сможешь уговорить его не сдаваться. Если тебе это действительно удастся, я найду лучшего адвоката в Колорадо, который занимается проблемой сексуальных домогательств. Тебе самому не придется вести это дело.

— Зачем же ограничиваться Колорадо? — Он уставился в потолок. — Найди лучшего в мире.

— Я просто образно выразилась, Колтрейн. Естественно, я найду самого лучшего. В конце концов, речь идет о моем отце.

Он задумчиво кивнул.

— Понимаешь, это не такое простое дело.

Морея не знала, что и думать. Если Мередит рассказала Риджу о своем плане, то она выглядит сейчас полной дурой, потому что ходит вокруг да около. Если же мать ничего ему не сказала, то он может решить, что эта идея пришла в голову ей самой, что было бы еще хуже. Она глубоко вздохнула.

— Мама считает, что, если вы познакомитесь с папой в непринужденной обстановке, он проникнется к тебе доверием и прислушается к твоим советам.

— Ммм. Интересный подход.

Морея промолчала, но он больше ничего не добавил. Поэтому она вынуждена была продолжать:

— Она хочет пригласить тебя на ужин.

— Правда? И наверное, между делом объявит там, что их новый знакомый оказался адвокатом. Неужели Чарлз ничего не заподозрит?

Морея с трудом подавила стон. Значит, Мередит ничего не рассказала ему о своем плане. Ну спасибо, мамочка, за то, что предоставила мне самой расхлебывать эту кашу!

— Ну, мама придумала сказать отцу, что ты и я… ты и я… что мы встречаемся.

Ридж так резко выпрямился, что кресло застонало, как будто из него разом выдернули все гвозди. На его лице появилось неописуемое изумление.

— Не может быть, — сказал он. — Ты шутишь. Ты и я? Встречаемся? — Он рассмеялся.

Что его так развеселило? — с негодованием подумала Морея. Ничего смешного в этом нет.

Хотя конечно, он ведь женат. Хорошо хоть, что он не воспринимает план Мередит слишком серьезно.

— Я понимаю, — кисло сказала она. — Ни один здравомыслящий человек никогда не придумал бы ничего подобного. Но ты, наверное, заметил, что моя мать сейчас не способна мыслить здраво. Она наверняка уже выложила все это отцу.

— Будем надеяться, что день нашей свадьбы она еще не назначила, — пробормотал Ридж. И потер пальцами подбородок. — Это было бы несколько неудобно.

— А ты, оказывается, соображаешь, — съязвила Морея.

— А ты как думала? Представь только, что как раз в этот день один из нас должен быть в суде по делу о разводе. А что касается самой идеи, она настолько сумасшедшая, что вполне может удаться.

— Ну, я надеюсь, что некоторое время мы сможем поиграть в эту игру, а как только тебе удастся завоевать доверие отца, мы прекратим наш спектакль. Хотя бы под тем предлогом, что я узнала о существовании у тебя жены.

— Какой жены?

— Что значит — какой? Я только что разговаривала с ней. Это она направила меня сюда.

Ридж усмехнулся. Она никогда раньше не замечала, как смеются его глаза.

— Ах, жена…

— Слушай, Колтрейн, может быть, ты переработал в последнее время?

— Неужели ты полагаешь, я мог бы относиться к делу Мэдисонов спустя рукава? А что, мисс Лэндон, я получу в результате этой сделки? Пока я ни слова не слышал о благодарности.

— Подумай, как это благородно — помочь человеку сохранить карьеру.

— Ну да, конечно, но за спасибо даже счет за электричество не оплатишь.

— А ты платишь за электричество?

— Только потому, что мне пока не удалось достать шнур такой длины, чтобы он доставал до этажа «ТБК».

Да, этот человек за словом в карман не лезет, подумала Морея.

— Ну, хорошо, Ридж, какую плату ты хочешь?

— Я подумаю и сообщу тебе, — ответил он. У Мореи мелькнуло нехорошее подозрение.

— Я должна предупредить тебя, что у моих родителей не так уж много денег, — начала она. — И хотя, конечно, я оплачу большую часть счета, но я тоже не богачка.

— Адвокат в «ТБК» небогат? Сочувствую тебе, дорогая. Но думаю, мы договоримся. Кстати, на какое число назначен этот ужин? На твоего отца произведет впечатление, если я подарю твоей матери букет цветов и коробку конфет?

* * *

Морея не любила обедать в столовой «ТБК». Еда там была хорошей, если не считать некоторого диетического уклона в угоду престарелым старшим партнерам, но если обедаешь в столовой, то не удается отвлечься ни от дел, ни от лиц, постоянно тебя окружающих. Морея предпочитала обедать с подругой в «Башне».

Но сегодня у Мореи была причина поесть в столовой. Она нарочно выбрала время, когда здесь собиралось особенно много народу, взяла салат и огляделась по сторонам в поисках столика.

Заметив нескольких молодых сотрудников фирмы, она приветственно помахала им рукой, но подходить к их столикам не стала. От них она вряд ли могла бы получить нужную ей информацию.

Из-за одного из столиков поднялся молодой человек со светлыми волосами, в темно-синем костюме в полоску и с любезной улыбкой отодвинул свободный стул.

Морея вздохнула, но не принять приглашение было неудобно. Тем более что Алан Дейвис был хорошим парнем. Он пришел работать на фирму немного раньше Мореи и помогал ей освоиться в новой обстановке. Но после ей понадобился почти год, чтобы убедить его, что она не имеет обыкновения заводить служебные романы. По правде говоря, она и сейчас еще не была уверена, понял ли он это до конца.

Она поставила тарелку с салатом на его стол.

— Привет, Алан.

— Я уже несколько недель не видел тебя, Морея. Что, так много клиентов?

— Ну да, брачные договоры, усыновление, алименты, не говоря уже о разводах…

— Я тоже хочу прислать тебе одного своего клиента. Он задумал разводиться и хочет получить совет, как это сделать без большого ущерба.

— У него есть дети?

— По крайней мере, один ребенок есть точно. А что?

— Ну, тогда он должен понести ущерб, — резко ответила Морея. — Но я, безусловно, поговорю с ним — и чем скорее, тем лучше.

Алан кивнул.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Надо успеть до того, как его жена, заподозрив что-то, сама не наймет адвоката. Кстати, об оппонентах: я слышал, ты снова будешь работать против Риджа Колтрейна?

— Не напоминай мне. — Морея пожевала листок салата. — А что? Тебе что-то известно?

— Ничего такого. Я знаю о нем только то, что он непонятно откуда взялся. В Денвере он всего около года.

Интересно, подумала Морея. Она-то всегда думала, что Ридж постоянно работал в Денвере. Значит, дело Симмонсов было его первым делом в этом городе.

— Но он хороший адвокат, — продолжал Алан.

— Да, знаю, — сухо подтвердила Морея.

— Тебе здорово тогда от него досталось, верно?

— Ты имеешь в виду дело Симмонсов? Я бы так не сказала. Просто суд решал, кому предоставить право опеки, и выиграл не мой клиент.

— Но ты до сих пор не можешь пережить этого, не правда ли? Ничего, с годами, Морея, ты привыкнешь к поражениям. Что-то выигрываешь, что-то проигрываешь.

В этот момент на плечо Алана опустилась тяжелая рука, и раздался голос Джорджа Брэдли, одного из руководителей фирмы:

— Надеюсь, что я прерываю всего лишь деловой разговор! — Он рассмеялся над собственной шуткой и придвинул себе стул. — Вы собираетесь на банкет нашей ассоциации?

— Конечно, — поспешил заверить его Алан. — Я как раз спрашивал Морею, не хочет ли она пойти туда со мной.

— Отлично, — сказал Брэдли. — Я велю своему секретарю принести вам сегодня же билеты, а вы дадите ей чек. — Он поднялся.

— Джордж, — быстро сказала Морея, — мне нужно ваше мнение по одному вопросу, если можно, уделите мне минутку.

— Всегда готов помочь вам, дорогая.

— Кто, по-вашему, является лучшим специалистом в делах о сексуальных домогательствах? Я имею в виду не только в Колорадо, а вообще.

Краем глаза она заметила, как у Алана удивленно поднялись брови.

Брэдли задумчиво потер подбородок.

— Мне кажется, Лес Макдональд из Сиэтла, — наконец произнес он. — Если, конечно, он свободен, он сейчас мало практикует. Или, может быть… недавно слушалось одно такое крупное дело, но я точно не помню фамилию адвоката. Знаешь что, я поспрашиваю, а потом скажу тебе. — Он снова похлопал Алана по плечу. — Так присылать оба билета тебе, мой мальчик?

— Я сама заплачу за свой билет, — торопливо сказала Морея.

Брэдли подмигнул Алану.

— Вот в чем выгода эмансипации, верно? — И повернулся к другому столику.

— Черт возьми, это похоже на шантаж — старшие партнеры распространяют билеты среди подчиненных, — сказала Морея. — Кто посмеет отказать Джорджу Брэдли? Все мы поворчим немного, а потом как миленькие выложим по пятьдесят долларов.

— Я бы с удовольствием пригласил тебя, Морея.

— Спасибо, но ты же знаешь мое правило в отношении свиданий с коллегами.

— С кем же ты тогда встречаешься? — Интересно, что он скажет, если узнает, что она пригласила Риджа Колтрейна на ужин к своим родителям?

Внезапно салат показался ей совершенно безвкусным, она отодвинула тарелку и посмотрела на часы.

— Мне пора, Алан. Должен прийти клиент.

Она почти не солгала. Кэти Мэдисон действительно должна была явиться через полчаса, но Морея хотела до этого еще раз ознакомиться с документами.

Однако, когда она вошла в приемную, Кэти была уже там.

— Я знаю, что пришла раньше, — сказала она, вставая. — Но я рассчитала, что, если вы сможете принять меня прямо сейчас, я не так много времени пропущу на работе.

— Конечно. Заходите, пожалуйста.

Они с Кэти уже прошли в кабинет, как вдруг зазвонил телефон.

Синди взяла трубку и выразительно взглянула на Морею.

— Это Ридж Колтрейн, — прошептала она, зажав трубку рукой.

Несмотря на то, что имя было произнесено шепотом, Кэти все же расслышала.

— Вы имеете в виду адвоката Билла? — спросила она.

— Именно его, — подтвердила Морея. — Проходите в кабинет, а я быстро узнаю, чего он хочет.

Но Кэти прислонилась к дверному косяку, как будто приготовилась стоять там целый день.

Попросить ее выйти неудобно, решила Морея, в конце концов, она занимается делом Кэти, и та вправе узнать, что происходит между двумя адвокатами. Поэтому Морея подошла к столу Синди и взяла трубку.

— Алло, слушаю, Ридж.

— Морея, дорогая, я хотел уточнить, какие цветы лучше купить твоей матери: розы или что-то другое?

— Не думаю, что это имеет значение.

— Безусловно имеет. Представь, если она ненавидит какие-то цветы. Тебе же самой это не понравится, верно?

— Тогда лучше другие, — ответила Морея, осторожно выбирая слова.

— Я понимаю, что ты не одна в кабинете, раз не можешь говорить прямо.

— Я лучше перезвоню тебе, Ридж.

— Нет, не надо. А кто твой клиент? Или это один из партнеров фирмы?

— Мы с миссис Мэдисон как раз собирались обсудить вопросы раздела имущества.

— Тогда так: раз ужин в семь…

— Правильно.

— … давай до этого выпьем где-нибудь. Назови время и место.

Морея вздохнула. Она была готова согласиться на что угодно, лишь бы закончить этот телефонный разговор.

— Ну если ты настаиваешь, тогда полшестого в «Макси-баре».

— До встречи, дорогая.

— Не называй меня… — Она поздно спохватилась, Кэти с интересом смотрела на нее. — Я предпочитаю «мисс Лэндон», — резко закончила она.

— Посмотрим, как среагирует на это твой отец, — пробормотал Ридж и повесил трубку.

Морее захотелось крепко выругаться, но вместо этого она сосчитала до десяти и повернулась к Кэти с улыбкой на лице.

— Ридж такой комедиант, — сказала она. Кэти ничего не ответила. У нее был очень задумчивый вид; вероятно, беседа Мореи с Риджем показалась ей более чем странной.

Морея вошла вслед за Кэти в свой кабинет и познакомила ее с новым проектом договора о разделе имущества. Кэти медленно прочитала его, и когда наконец подняла глаза, то выглядела разочарованной.

— Но ведь это…

— Да, я знаю, вы рассчитывали на другое, — мягко сказала Морея. — Но надо смотреть на вещи реалистично. Ваш бизнес можно назвать процветающим, в недалеком будущем у него прекрасные перспективы, но если его разделить, это будет конец. Впрочем, если вы согласитесь на партнерство без права голоса…

Кэти упрямо вздернула подбородок.

— Это означает, что Билл будет делать что хочет, а я не смогу даже возразить.

— Но зачем ему обязательно делать что-то не так? Ведь он же тоже заинтересован в процветании.

Кэти покачала головой:

— Тогда почему бы ему не стать партнером без права голоса? Я точно так же могу управлять делом. Этим и занималась все пять лет.

— Но ведь он начал этот бизнес, идея принадлежала ему.

— Но в нем и мои кровь и пот.

— Это правда, — мягко ответила Морея. — Именно поэтому вы получаете свою справедливую долю. Но если довести дело до суда, боюсь, что Биллу достанется весь бизнес.

Кэти молчала.

— Значит, вы считаете, что так будет лучше всего? — наконец произнесла она.

Морея кивнула.

— Что касается бизнеса — да. Зато, я уверена, вы сможете рассчитывать на щедрую пенсию и большее количество акций. Так что в плане денег…

У Кэти был недовольный вид.

— Здесь все подробно расписано, — сказала Морея. — Возьмите документы домой и просмотрите еще раз в свободное время. Подумайте, что бы вы еще хотели получить, и позвоните мне, если возникнут вопросы. Вы можете приехать сюда в пятницу на встречу с Риджем и Биллом? Надеюсь, мы придем к какому-нибудь соглашению по этому вопросу и перейдем к следующему.

Кэти кивнула.

Морея проводила ее до дверей. Когда она ушла, Синди извиняющимся тоном сказала:

— Мне очень жаль, что так получилось с телефонным звонком, но я думала, он по делу. Я не знала, что беседа будет такой личной. А кстати, что у тебя с Риджем Колтрейном?

— Не могу объяснить, — ответила Морея, — потому что и сама толком не пойму. А когда пойму, обязательно расскажу тебе.

— Ясно, ты не хочешь говорить на эту тему, — догадалась Синди. — Но я, ей-Богу, не припомню, чтобы адвокат «ТБК» обсуждал дела с Риджем Колтрейном в «Макси-баре».

Морея была полностью согласна с ней, и у нее появилось предчувствие, что ненормальности только начинаются.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Морея запаздывала, Ридж уже ждал ее в «Макси-баре». Он выбрал столик в самом затемненном углу бара, и Морея заметила его потому лишь, что луч прожектора, направленного на танцплощадку, случайно высветил его голову.

Рядом с ним на столике лежал завернутый в целлофан букет, и Ридж в самом деле походил на человека, пришедшего на свидание.

Он тоже увидел ее и встал из-за стола, улыбаясь, пока она шла к нему.

— Трудно найти более интимное местечко, — раздраженно заметила она.

— Ты же сама выбрала, — ответил Ридж, усаживаясь рядом.

— Я ничего не говорила про темные уголки. — Морея наклонилась, чтобы поставить сумку под стул, при этом волосы упали ей на лицо. Сперва она почувствовала прикосновение руки Риджа, когда он отвел ей волосы, затем губы его слегка коснулись ее щеки.

Она резко выпрямилась, как от удара.

— В чем дело?

Ридж пожал плечами.

— Приветственный поцелуй. А что? Ты сама наклонилась ко мне, как будто ждала его.

Возмущение боролось в Морее со здравым смыслом. С его стороны это, конечно, был идиотизм, но поднимать шум было бы просто глупо. И все же будь она проклята, если позволит ему подобные штучки впредь.

— Только пусть подобные «приветственные поцелуи» не входят у тебя в привычку, — сказала она и добавила: — Разве тебе не говорили, что я отъявленная феминистка и ненавижу такие вещи?

— Извини, я никогда больше не буду этого делать, — мягко ответил Ридж.

Но огоньки в его глазах свидетельствовали об обратном, он явно затевал что-то… Именно этому факту Морея приписала странное ощущение, возникшее вдруг в животе.

«А может, ты почувствовала разочарование? — прошептал тонкий голосок в ее сознании. — Может, тебе понравилось легкое прикосновение его губ?»

Вот уж нет, сказала она себе.

— Надеюсь, эти цветы не для меня, — резко бросила она.

Ридж погладил лепесток оранжевой лилии.

— Конечно, нет. Я принес их сюда, чтобы они не задохнулись в машине. Как ты думаешь, они понравятся твоей матери?

— Уверена, она будет потрясена. — Морея сделала знак официантке принести ей содовую. — Но папа может и не заметить.

Ридж откинулся назад, длинными пальцами поглаживая свой стакан.

— Продолжай.

— Что именно? Рассказать о родителях? Что ты хочешь знать?

— Если бы это мне было известно, я не стал бы тебя спрашивать. Что бы ты рассказала мне, если бы сегодняшняя наша встреча была взаправдашней?

Морея покачала головой:

— Вся затея совершенно бессмысленна. Последний человек, которому доверился бы мой отец, — это мой ухажер.

— Поспорим?

— Ты сегодня какой-то агрессивный, Колтрейн.

— Просто ты опять меня недооцениваешь.

— Если ты имеешь в виду Симмонсов, то там дело было не в наших профессиональных качествах. Ей все равно предоставили бы опеку, независимо от того, кто защищал ее или выступал против.

— Видишь, ты сама постоянно думаешь об этом деле. Ну что, будем спорить?

— Нет.

Ридж печально покачал головой:

— Никогда не думал, что ты так не уверена в себе, Морея. Давай поспорим хотя бы на ужин, место выбирает победитель.

— Давай лучше перейдем к делу.

— Но я именно это и имею в виду, дорогая. Или ты подумала, что я имею в виду свидание?

На этот раз Морея решила не возражать против ласкового обращения. Что же касается свидания, то это такая глупость, что ее и обсуждать-то не стоит. Даже если бы он не был женат.

А между прочим, ведет он себя совсем не как женатый человек, подумала Морея. Но вслух это не высказала, прекрасно понимая, что он ответит: «А как ведет себя женатый человек, дорогая? Поделись со мной, пожалуйста».

Нет, лучше промолчать.

— Ты хотела что-то сказать о своем отце, — напомнил Ридж.

— Мой отец вовсе не такой наивный, каким его представляет мама. Просто он очень добрый. Именно поэтому, желая помочь аспирантке, и угодил в такую историю.

— А может быть, эта помощь была неправильно истолкована?

Она задумалась.

— Я знаю только, что он действовал из добрых побуждений и думал, будто все такие же.

— А эта аспирантка оказалась вовсе не такая, да? — нахмурился Ридж. — Ты должна разузнать о ней как можно больше.

— Почему я?

Он улыбнулся:

— Потому что я официально этим делом не занимаюсь. Но, по-моему, мы уже опаздываем…

— Об этом не беспокойся. Ты ведь можешь сказать моему отцу, что мы просто не могли оторваться друг от друга. — Морея потянулась за чеком, который официантка оставила на столе, и была поражена, с какой ловкостью Ридж вытащил его у нее из-под пальцев. — Нет, я заплачу, — твердо сказала она. — В конце концов, ты и так делаешь мне одолжение… своего рода.

— Нет уж, пожалуйста, позволь мне, — серьезно возразил Ридж. — Мне надо войти в роль. — Он положил деньги на стол и взял ее за руку. — Как мне нравится, когда у тебя волосы распущены по плечам, вот как сейчас. С такой прической ты выглядишь значительно мягче.

— Я не забуду распустить волосы, когда приду в суд на слушание дела Мэдисонов.

Ридж улыбнулся:

— Я же не говорил, что поддамся на трюк.

На улице Морея автоматически направилась к своему «БМВ», но Ридж развернул ее к своему автомобилю.

— Мы поедем на моей машине, а после ужина я отвезу тебя сюда, чтобы ты пересела на свою.

— Почему бы не поехать на моей?

Ридж печально покачал головой:

— А что подумает твой отец, увидев за рулем тебя, а не меня?

— Подумает, что я проявила здравый смысл, не рискнув поехать на этом чудище, — она критически оглядела автомобиль Риджа. — И почему у тебя такая развалина?

— Это мой гонорар за одно дело.

Она засмеялась:

— Размер гонорара соответствовал качеству услуги?

— Ну да. Из этого чудища можно сделать отличный автомобиль, если как следует поработать над ним.

Морея уселась поудобнее и даже стала что-то напевать вполголоса. Летний воздух был мягким и приятным, ветер трепал ее волосы.

В квартале, где жили родители, было необыкновенно оживленно. Один сосед мыл машину, другой играл в догонялки со своими детьми, над улицей распространялся запах барбекю.

— Давай подъедем с заднего крыльца, — предложила Морея. — Если ты, конечно, не настаиваешь на формальностях.

— Я? — Ридж даже обиделся.

Он остановил машину и посмотрел на дом. Морея проследила за его взглядом, и у нее появилось чувство, будто она тоже видит этот дом впервые.

Каждый кирпич в нем, казалось, был тщательно протерт. Окна сверкали чистотой, даже тротуар возле дома будто только что вымыли. И только буйство цветов нарушало строгий порядок.

— Ты здесь выросла, — сказал Ридж. Это не было вопросом.

— А ты ожидал увидеть роскошный особняк? — Она хотела открыть дверцу машины, но обнаружила, что ручка отсутствует. — Извини, но как выбраться отсюда?

— Подожди, сейчас я тебя выпушу. — Он взял букет, обошел машину и открыл дверь с ее стороны. — Твои родители поразятся, что мне удалось заставить закоренелую феминистку вести себя как леди.

Морея не ответила. Сквозь стеклянную дверь она увидела, как Мередит в нарядном фартуке хлопочет на кухне. Собравшись с духом, Морея повернула дверную ручку.

— Мам? Мы приехали.

Печальные складки на лице матери разгладились, а когда она улыбнулась Риджу, то стала похожа на прежнюю Мередит.

Даже ради этого стоило затевать всю историю, подумала Морея. Мама по крайней мере убедится, что она делает все, что может.

— Привет, Ридж, — Мередит протянула ему обе руки. — Как я рада, что ты смог приехать!

— А где папа? — спросила Морея.

— Наверху в своем кабинете. — На лицо Мередит упала тень. — Говорит, что работает над книгой, но боюсь, он просто сидит там и переживает.

— Жаль его, но я рада, что смогу поговорить с тобой без него. Эта твоя идея представить Риджа как будущего члена нашей семьи…

— Блестящая идея, — прервал ее Ридж. Он протянул Мередит букет. — Теперь я понимаю, от кого Морея унаследовала свою интуицию в юриспруденции.

Морея бросила на него испепеляющий взгляд, но Ридж лишь вопросительно приподнял брови.

Мередит поднесла цветы к лицу.

— Какие красивые! И как ты внимателен, Ридж. Ты первый из друзей Мореи, кто догадался подарить мне букет.

Улыбку Риджа можно было назвать триумфальной.

— Морея, дорогая, наверху в кабинете есть хрустальная ваза, составь мне, пожалуйста, букет. — И улыбнувшись Риджу, добавила: — Она замечательно умеет это делать.

— Ну, мама…

— Она всегда так стесняется, когда кто-то делает ей комплименты? — спросил Ридж Мередит.

Морея принесла вазу и начала составлять букет, при этом Ридж завороженно следил за каждым ее движением.

Мередит закончила с салатом и достала из холодильника блюдо с холодными жареными цыплятами.

— Выглядит очень аппетитно, мам.

— Я подумала, что в такую жару все предпочтут легкий ужин, — объяснила Мередит. — Кстати, Чарлз тут недавно спросил у меня, как вы подружились. Я не знала, что ему сказать, поэтому просто…

У Мореи упало сердце. Ей и слушать не хотелось, что еще придумала Мередит.

— Я объяснила ему, что вы познакомились на слушании одного дела. Но все же на всякий случай решила тебя предупредить, вдруг он захочет узнать подробности.

— Можно сказать, что мы работали над составлением соглашения о разделе имущества, и тут Морея решила, что я уделяю ей мало внимания…

— Очень мне нужно твое внимание!

— Ну как-то же надо убедить твоего отца, — сказал Ридж. Он вынул из букета лилию и провел нежным лепестком по ее носу.

Мередит лишь покачала головой.

— Морея, пойди наверх и скажи отцу, что вы приехали.

Морея послушно поднялась по лестнице, радуясь, что хоть на какое-то время избавилась от шуточек Риджа.

— Это ты, Мередит?

— Извини, что разочарую тебя, папа, но это я.

Морея задержалась на пороге комнаты, которая когда-то была спальней, но потом Чарлз Лэндон переоборудовал ее в кабинет. Все стены были заняты книжными полками, книги стояли даже на подоконнике. Седовласый человек за письменным столом повернулся в ее сторону и посмотрел на нее поверх очков.

— Уже приехали? Я совершенно потерял счет времени за работой.

За его плечом мерцал экран компьютера. Экран был совершенно пуст, виднелась только одна-единственная надпись: «Глава первая».

Заметив ее взгляд, Чарлз попытался было закрыть экран спиной. Его поспешность и пустой экран убедили Морею в справедливости подозрений Мередит. Он не работал над книгой, его мысли были где-то далеко.

Отец встал и, двигаясь неловко, как от длительного сидения, подошел к дочери. Морея прижалась к нему. Он сильно похудел с тех пор, как она видела его последний раз. И состарился…

У нее защемило сердце. Умом она сразу поняла, как болезненно он должен был отреагировать на обвинение в свой адрес. Но только сейчас поняла и сердцем, что, если не решить эту проблему, пострадает не только его карьера, но и здоровье, а возможно, под угрозой окажется и жизнь.

Дав слово матери не признаваться в том, что знает о его неприятностях, Морея смогла только крепко обнять отца, стараясь при этом не расплакаться.

Чарлз похлопал ее по спине.

— В чем дело, Морея? Что ты так расчувствовалась? Наверное, из-за того, что решилась поставить на главное место в своей жизни другого мужчину вместо меня, а?

— Папа, тебя никто никогда не заменит.

— По крайней мере будем надеяться, что он заслуживает хотя бы попытки, — проворчал Чарлз. — Хотя твоей матери он, кажется, нравится.

Морея удивилась. Значит, Мередит все-таки рассказала Чарлзу, что познакомилась с Риджем? Могла бы и поделиться со мной, с досадой подумала Морея. Например, где и как она познакомилась с Риджем. И почему.

— Да, кажется, они неплохо поладили, — согласилась она.

— Что можно узнать о человеке из короткой беседы в гараже? — заметил отец.

— Гораздо больше можно узнать за ужином, — добавила Морея с облегчением.

Она застала Риджа рассматривающим семейные фотографии, выставленные на пианино. Морея представила их, и несколько минут мужчины молча изучали друг друга. Морея нервничала не меньше, чем если бы на самом деле представляла отцу настоящего жениха.

Ридж первым протянул руку.

— Здравствуйте, сэр. Морея рассказала мне, что вы занимаетесь английской литературой, и в частности Шекспиром.

Морея изумилась — ничего подобного она никогда ему не говорила. Наверное, это Мередит.

— Я тоже писал диплом по английской литературе, — продолжал Ридж.

Чарлз проворчал что-то нечленораздельное. Но Риджа было трудно сбить с толку.

— Вообще мне очень любопытно было бы узнать ваше мнение по установлению авторства литературных произведений.

А вот это мастерский удар, подумала Морея. Она опять поняла, что недооценивала Риджа. Теперь ему вообще можно было ничего не говорить, только кивать изредка. К тому времени, когда Чарлз полностью выскажется на тему о том, кто на самом деле писал пьесы Шекспира, он будет считать молодого человека своим лучшим другом. За спиной отца она сделала Риджу выразительный знак, подняв кверху большой палец.

Морея пошла на кухню, где ее мать выкладывала на красивое блюдо ломтики персиков и киви.

— Какой приятный молодой человек, — прошептала Мередит.

— Не суди по внешности, мама.

— Да, я знаю, что все это несерьезно. Но иногда думаю, не пропустишь ли ты что-то важное в жизни из-за своей вечной занятости? И вообще, очень уж трудная у тебя работа — ведь ты по долгу службы общаешься с семьями, которые попали в сложное положение.

— Но кто-то же должен это делать.

— Да, конечно. Но я опасаюсь, как бы у тебя не выработалось слишком пессимистичное отношение к жизни вообще и к браку в частности из-за того, что ты никогда не имеешь дело со счастливыми семьями. Я бы так хотела видеть тебя пристроенной.

Морея решила обратить все в шутку:

— Если ты опять о внуках, мама… — Заметив предупреждающий взгляд матери в сторону гостиной, она закончила: — Дай мне немного времени, ладно?

Но даже без предупреждения Морея поняла, что за спиной у нее стоит Ридж. Ей подсказала это интуиция, его шагов она не слышала. Когда он неожиданно обнял Морею за талию, краска залила ее щеки.

— Правильно говоришь, — сказал он. — Мы еще не коснулись в нашем брачном договоре части, касающейся детей. Так что пока ничего конкретного сказать не можем.

Мередит рассмеялась.

— Не надо поощрять его, — сквозь зубы проговорила Морея.

Но было поздно. Риджа было не остановить.

— Я думаю, что трех-четырех хватит. Ясли, частные школы, уроки верховой езды и танцев сейчас так дороги.

— Но ведь, когда много детей, возможны скидки.

— Правильная мысль! — обрадовался Ридж. — Если у нас будет дюжина…

У Мореи лопнуло терпение.

— Мне казалось, что вы обсуждаете Шекспира, — взорвалась она.

— Ну да. Молодой человек, естественно, оказался не прав, — вступил в разговор подошедший Чарлз.

Морея пришла в ужас. Риджу надо было соглашаться абсолютно со всем, что скажет отец. Тогда он мог бы рассчитывать на его полное доверие.

— Но рассуждает он вполне логично, — продолжал Чарлз. — Мередит, а что у нас на ужин? После хорошего спора у меня всегда просыпается аппетит.

— Ну вот, а ты мне не доверяла, — прошептал ей в ухо Ридж.

Морея смолчала: этому молодому человеку самомнения не занимать.

За ужином Чарлз расспрашивал Риджа о его практике.

— Насколько я понимаю, вы с Мореей не являетесь партнерами?

— Нет, сэр, — вежливо ответил Ридж.

— А как идут ваши дела, успешно?

— Думаю, да. По крайней мере, как я слышал, фирма может считаться преуспевающей, если количество клиентов превышает количество работников, так что если пользоваться этим стандартом…

— Если пользоваться этим стандартом, у тебя феноменальный успех, — перебила его Морея.

— Она хочет сказать, что пока в моей фирме работаю я один, — поспешил объяснить Ридж, заметив удивленный взгляд Чарлза. — Но я надеюсь, что в скором времени Морея уйдет из «ТБК» и присоединится ко мне.

У Мореи не нашлось слов. Ну, ничего, она отплатит ему, когда они поедут домой.

— Ты же прекрасно знаешь, что я ни при каких обстоятельствах не уйду из «ТБК», — выговаривала она ему в машине.

— Да, вот еще один момент, который нам с тобой надо записать в брачном договоре, — пробормотал Ридж. — Кто из нас должен будет отказаться от дела, если разводящиеся супруги вздумают нанять нас обоих?

Раздражение Мореи моментально улетучилось, и она рассмеялась:

— Ты серьезно? Можешь сформулировать такой пункт?

— Но это же просто. Как учили тебя в «ТБК», ты должна будешь уступить клиента эксперту, вот и все.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Если я когда-нибудь останусь без работы, я обязательно позвоню тебе, Ридж.

— Только не говори, что не будешь скучать по мне, Морея. Я никогда не поверю этому.

— Конечно, я буду скучать по тебе, как скучают по сильному приступу икоты, когда он вдруг проходит, — ответила она и добавила уже серьезным тоном: — Так что ты думаешь, Ридж? Я имею в виду папу.

— Трудно прийти к какому-то выводу, ведь он ничего не сказал мне о деле.

Он был безусловно прав. Морея и сама ответила бы точно так же, если бы клиент спросил ее мнение. И все же она испытала горькое разочарование, так как надеялась в душе, что он погладит ее по головке и скажет: «Все будет в порядке». Странно, но ее собственное профессиональное чутье как будто покинуло ее, когда дело коснулось такого близкого ей человека.

— Только не думай, что я отказываюсь. Тем более что никаких временных рамок в нашей сделке ты не определяла.

— Если на то пошло, мы с тобой никакой сделки и не заключали. Просто…

— Не надо, Морея. Ты прекрасно знаешь, что нам с тобой нет необходимости пожимать друг другу руки или составлять какие-то документы, чтобы прийти к соглашению. Считай, что мы заключили эту сделку.

— Терпеть не могу, когда ты разговариваешь со мной как с первокурсницей.

— Тогда и не веди себя как первокурсница. Я уже привык к мысли, что выиграю это пари и съем огромный бифштекс из вырезки.

— Ну а как ты планируешь добиться доверия папы? Если ты думаешь, что для этого я каждый вечер буду возить тебя к ним на ужин…

— Господь с тобой! Ты можешь не выдержать. Но если на самом деле хочешь помочь, попробуй разузнать как можно больше об этой аспирантке. Твоя мать, наверное, знает, как ее зовут?

— Возможно. Хотя не помню, чтобы она говорила мне.

На стоянке у «Макси-бара» не было ни одного свободного места. Ридж остановил свою машину прямо посреди улицы у «БМВ» Мореи и вышел открыть ей дверцу.

— Ридж, что ты собираешься делать?

— В данный момент я загораживаю дорогу, и сейчас не время для юридической дискуссии.

— Даже если бы ты заблокировал уличное движение, все равно нашел бы повод не раскрывать свои карты. — Морея вышла из машины.

Он только улыбнулся в ответ:

— Конечно. В отношениях между людьми всегда должна присутствовать тайна, это так романтично. До пятницы, дорогая, а может быть, и раньше.

— Буду ждать с нетерпением, — сухо ответила она.

Морея работала над документами Сьюзан Петровски, готовясь к завтрашнему заседанию суда, когда в дверь ее кабинета постучала секретарь.

— Извини, — сказала Синди, входя в комнату, — но пришел мистер Дейвис с клиентом. Он говорит, что договаривался с тобой пару дней назад.

Морея настолько была поглощена подготовкой своей речи, что не сразу вспомнила, о чем это она договаривалась с Аланом Дейвисом. Потом в памяти всплыла встреча за обедом, когда она думала только о том, где бы найти хорошего адвоката для отца. Ничего удивительного, что она тут же забыла о клиенте Алана, собиравшемся подать на развод.

Она посмотрела на часы.

— Вероятно, они пришли без предварительной договоренности. Или у меня записано, но я забыла?

— Нет, ничего не записано, — ответила Синди. — Поэтому я и зашла вместо того, чтобы просто позвонить тебе по телефону. Он, кстати, извинился за то, что пришел без предварительной договоренности.

— Кто, Алан или его клиент? — спросила Морея, но тут же вспомнила, что сама просила Алана привести клиента как можно быстрее. — Скажи им, что я смогу уделить им минут тридцать, и пусть войдут.

Она быстро сложила все документы по делу Петровски и встала, чтобы поздороваться с Аланом и его клиентом.

Он напомнил ей Наполеона, как того обычно изображали на портретах, — маленького роста, полноватый, широкогрудый, он держал себя так, что казался крупнее, чем был на самом деле. Морее показалось, что вместо того, чтобы пожать протянутую руку, он засунет пальцы между пуговицами пиджака. У него был тяжелый, ленивый взгляд и копна как бы нарочно не причесанных волос.

Алан на фоне этого человека выглядел бледнее и неприметнее, чем обычно. Он представил незнакомца:

— Трент Пэкстон. Ты, конечно, слышала о нем.

Трудно было найти человека во всем Денвере, кто бы о нем не слышал. Пэкстоны были из числа первых поселенцев в Колорадо, но Трент отошел от семейного бизнеса, предпочитая проживать свое наследство, понемногу занимаясь развлекательным бизнесом.

Алан, заметив, что она поняла, с кем имеет дело, добавил:

— Трент занимается молодыми талантами. Наша фирма помогала ему в нескольких делах.

Морея вспомнила одно из таких дел, но вряд ли оно имело какое-то отношение к разводу.

— Я посоветовал Тренту быть с тобой предельно откровенным, — продолжал Алан.

Не дожидаясь приглашения, Трент уселся в кресло напротив Мореи.

— Может быть, это правильно, чтобы меня защищала женщина, — заявил он. — Когда вы скажете судье, что моя жена не заслуживает и цента, он с вами быстрее согласится.

— Мы уже говорили об этом, Трент, — сказал Алан. — Сомнительно, чтобы вам удалось вообще ничего не заплатить, но Морея постарается сделать так, чтобы это не стоило вам…

— Спасибо, Алан, — прервала его Морея. — Думаю, нам с мистером Пэкстоном следует побеседовать наедине.

Он взглянул на нее и, не произнося больше ни слова, вышел вслед за Синда из кабинета.

— Ясно, что мне это будет стоить по крайней мере ваш гонорар, — произнес Трент. — И это немалые деньги, судя по всему. Вот уж что ваша фирма не упустит, так это выставить мне счет. Но я сразу хочу сказать, что алименты платить я не намерен, не говоря уже о том, чтобы отдать ей часть моего состояния…

Морея дала ему возможность высказаться, но минут через десять, видя, что он и не думает останавливаться, вынуждена была его прервать:

— Мистер Пэкстон, вы потратили треть отведенного нам времени на то, чтобы поучить меня, как нужно делать мою работу. А теперь позвольте сообщить вам несколько жизненных принципов.

Трент удивленно взглянул на нее, но замолчал.

— Если вы действительно намерены развестись, то возможны два варианта. Или вы с вашей женой придете к взаимной договоренности по поводу того, как разумно и справедливо разойтись, или же за вас это сделает суд. Но в любом случае, поскольку вы состояли в браке несколько лет и у вас есть ребенок, уйти просто так вам не удастся. И дело не только в том, что на вас лежит ответственность за сына, но…

— Так на чьей вы стороне? — воскликнул он. — Похоже, что не на моей!

Морея продолжала как ни в чем не бывало:

— Вам лучше всего мирно договориться с женой. В таком случае у вас сохранится возможность хоть как-то контролировать процесс раздела. Чем разумнее вы поведете себя с самого начала, тем больше шансов на то, что вы будете удовлетворены результатами. Если же настроите ее против себя, вам, скорее всего, придется столкнуться с самым неприятным для вас решением суда.

— Ну, знаете, — протянул Трент Пэкстон, — вы мне совсем не нравитесь.

— Большинство людей к концу бракоразводного процесса начинают ненавидеть своих адвокатов. Вы сразу перепрыгнули через несколько ступеней, — ответила Морея, вертя в пальцах ручку. — Возможно, вам надо нанять другого адвоката. Ваш процесс, судя по всему, затянется надолго, и будет лучше, если вы наймете того, кого будете уважать и кому будете доверять больше, чем мне.

Но Пэкстон еще плотнее уселся в кресле.

— Так вы что, мне отказываете? — Хотелось бы, подумала Морея, но вряд ли старшие партнеры фирмы простят ей отказ постоянному клиенту. К тому же она слабо представляла себе, как объяснить Алану, что на основании всего лишь короткой беседы с его клиентом, она решила, что он просто невыносим. Ведь, в конце концов, пока она выяснила только то, что Трент Пэкстон ненавидит свою жену и произвел на нее саму отвратительное впечатление. Первое ни в коем случае не может служить поводом для отказа, поскольку большинство мужчин при разводе испытывают то же самое чувство. А второе — на уровне инстинкта, и вряд ли она сможет толково объяснить свое отношение к клиенту старшим партнерам.

Морея вдруг подумала, что Ридж, возможно, прав, решив стать независимым адвокатом. По крайней мере он вполне мог бы выставить Трента Пэкстона из кабинета, не затрудняя себя объяснениями партнерам…

И тут же возник следующий вопрос: а как отнесся бы Ридж к Тренту? Может быть, Пэкстон бы ему понравился и Ридж взялся бы за его дело?

Морея так задумалась, что пропустила вопрос Трента Пэкстона мимо ушей.

— Ну, так что вы скажете? Потому что я хочу, чтобы именно вы вели мое дело.

Она удивилась и не смогла это скрыть.

— Мне нравится, что вы не обращаете внимания на пустую болтовню, — продолжал он. — И моей жене это тоже должно понравиться. Она может подумать, что вы на ее стороне, и таким образом вам удастся добиться того, что жена будет все делать по вашей указке.

Морея окатила Пэкстона ледяным взглядом. Он усмехнулся как ни в чем не бывало.

— Дейзи все это должно понравиться. Ну что, договорились?

— Я попробую, — ответила Морея. — Давайте начнем с подробностей о вашем браке. — Она поискала глазами чистые бланки, но обычно предупредительная Синди на этот раз их не подготовила. Морея позвонила ей и попросила принести.

Спустя пару минут Синди вошла в кабинет с пачкой бланков, на верху которой лежала записка: «Синнамон Уэллес просит тебя пообедать с ней».

Морея подумала и кивнула в знак согласия. За обедом она попытается выбросить из головы Трента Пэкстона и опять сосредоточиться на деле Сьюзан Петровски.

Спустя пятнадцать минут она уже имела ясное представление о браке Трента Пэкстона и о том, что развод будет скорее битвой, чем юридическим процессом. Между тем сам Пэкстон пребывал в прекрасном расположении духа, не обращая никакого внимания на хмурый вид Мореи.

— Да, — сказал он, когда ей удалось закончить утомительную беседу, — я знал, что старина Алан не подведет. Дейзи наверняка придет от вас в такой восторг, что, пожалуй, не станет нанимать собственного адвоката. — Подмигнув на прощанье, он наконец ушел.

Морея проводила его до дверей и сунула папку с записями по его делу Синди в руки.

— Этот человек настоящий слизняк, — сказала она. — Где я должна встретиться с Синнамон?

— Прямо здесь, — раздался за ее спиной мягкий голос.

Морея широко раскрыла глаза от удивления.

— Я не представляла, что здесь есть кто-то еще!

Синнамон Уэллес стояла, уперев руки в бока. Даже удачный покрой ее платья не мог скрыть беременность.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Не можешь понять, как это могла не заметить меня, учитывая мои теперешние габариты.

— Ничего подобного — ты выглядишь просто великолепно. Просто я не ожидала увидеть тебя здесь.

— Выгляжу я вовсе не великолепно, — возразила Синнамон. — Я похожа на моржиху, но спасибо за теплые слова. Дело в том, что я была тут поблизости, и мне захотелось задрать ноги вверх, вот я и подумала о твоем офисе, ведь в «ТБК» самая удобная мебель во всем Денвере.

— Наша цель — служить людям, — пожала плечами Морея.

Беседуя, они прошли два квартала и оказались у «Башни» — любимого ресторана Мореи. Расположенный на верху одного из самых лучших отелей Денвера, ресторан вращался вокруг своей оси, и из него открывался захватывающий вид на горы на западе, равнины на востоке и огромный город внизу.

Как только они уселись за столик у окна, Морея с сожалением заметила:

— Незачем мне было распространяться о Тренте Пэкстоне.

Синнамон открыла меню.

— Я ничего не слышала, дорогая.

— Спасибо.

— Но вообще-то я с тобой согласна. Трент Пэкстон на самом деле слизняк. То, что говорит о нем его жена…

Морея нахмурилась:

— Так ты знаешь Дейзи Пэкстон? Лично я никогда с ней не встречалась.

— Она была у нас моделью, когда мы разрабатывали новую губную помаду. Думаю, что как раз незадолго до этого она познакомилась с Трентом — по крайней мере в то время он ее проталкивал. А что тебя с ним связывает?

— Ничего.

— Значит, он твой клиент. И значит, они с Дейзи разводятся.

— Нечего тебе заниматься измышлениями, Синнамон.

— Почему?

— Потому что ты даже не представляешь, чем для меня это может кончиться.

— Дорогая, можешь на меня положиться. Я никому не скажу ни слова. Просто мне самой, недавно пережившей что-то вроде развода, очень интересно…

— У тебя слишком много свободного времени.

Синнамон вздохнула.

— Ты права. Я не могу ни на чем как следует сосредоточиться в последнее время.

— Даже на новой работе?

— Особенно на новой работе. Кроме того, стоит мне поднять что-нибудь вроде листка бумаги, Коннер тут как тут, кричит, чтобы я не навредила себе. Может, после рождения ребенка… — Она погладила округлившийся живот. — Интересно, что этот ребенок хочет на ленч? Или, лучше сказать, что он мне позволит съесть без изжоги? Еще пара недель — и я смогу есть все, что захочу. Не могу дождаться. — Она еще раз просмотрела меню. — И все же, Морея, зачем тебе защищать Трента Пэкстона, если парень так тебе не нравится?

— Мне не могут нравиться все мои клиенты, и тем не менее ко всем к ним я должна относиться одинаково.

— Ну да, конечно. Но разве ты не имеешь права кому-то отказать?

— Нет, я вправе отказать любому, но только если посчитаю, что не смогу быть ему полезной. Дело в том, что даже серийный убийца должен иметь возможность защищаться. — Морея заглянула в меню и выбрала брокколи.

— Разве что только серийным убийцей не называла Дейзи Пэкстон своего мужа, — произнесла Синнамон и в свою очередь заказала салат.

К столику подошел официант.

— Вам звонят, мисс Лэндон. Предпочитаете поговорить здесь или пройдете в кабинет?

Странно, что Синди не прислала сообщение на пейджер, подумала Морея. Может быть, у нее опять сели батарейки?

— Я поговорю здесь.

— Значит, ты все-таки будешь его защищать? — спросила Синнамон.

— У меня нет выбора. Он — постоянный клиент нашей фирмы, и мне было бы довольно сложно объяснить старшим партнерам, почему я отказываюсь вести его дело.

— Значит, приходится ублажать босса, чтобы не потерять работу?

— Надеюсь, мне это не грозит, даже если я откажусь вести дело Трента Пэкстона.

На самом деле Морее было не по себе: ей нравилось работать в большой компании. Нравилось, что при затруднениях можно было обратиться к партнерам, нравилось быть специалистом в одной узкой области, тогда как при индивидуальной практике требовалось разбираться в разных областях. Терять работу в «ТБК» вовсе не хотелось…

Впрочем, возможно, существовал и третий путь. Как сказал Ридж, «мы могли бы стать хорошей командой»…

Опять вспомнила о Ридже, с раздражением подумала Морея. Нет, она не собирается из-за этого чертова Трента Пэкстона разрушать свою карьеру.

Официант вернулся с телефонным аппаратом, воткнул его в ближайшую розетку, и Морея взяла трубку.

— Привет, любовь моя, — раздался в трубке уверенный голос Риджа. — Приятно проводишь время? Знала бы ты, с каким трудом мне удалось тебя разыскать!

— Видимо, это было не слишком сложно, — пробормотала Морея, — раз все-таки разыскал.

— Я тоже этим горжусь. Ты рассказала своей секретарше о наших новых отношениях?

— Никакие это не отношения, Ридж.

— Морея, твой отец был бы весьма разочарован, услышь он такое. Кстати, сегодня утром я играл с ним в теннис.

— Поздравляю.

— Спасибо за то, что ты веришь в меня, дорогая, но, к сожалению, я проиграл. И это не стратегический проигрыш. Он разделал меня в пух и прах. Но зато мы очень мило побеседовали.

— Означает ли это, что я проиграла обед?

— К сожалению, мы не обсуждали с ним интересующий нас предмет. В основном мы говорили о тебе. Ты действительно была таким умным ребенком, как описывает твой отец?

— Ты за этим звонишь мне, Колтрейн? Вообще-то я немного занята.

— Хорошо хоть выбралась пообедать, — заметил он. — А я все еще сижу на работе и пытаюсь наверстать упущенное утром время. Но звоню я тебе, чтобы пригласить на чай в воскресенье.

— Ридж, меньше всего на свете я хочу пить с тобой чай…

— Не только со мной. Поскольку я пригласил и твоих родителей, чтобы познакомить их со своей матерью, то подумал, что тебе стоило бы увидеться с ней заранее.

— С твоей матерью? — медленно переспросила Морея. — С миссис Колтрейн?

— Да, обычно она откликается на это имя. Я считаю правильным, когда женщина берет фамилию своего мужа…

— Ты живешь с матерью?

— Ну, если быть абсолютно точным, то это она живет со мной. Но если тебя интересует, не с ней ли ты разговаривала на днях…

— Я догадалась. Ты всегда вел себя как неженатый человек.

— Понимаешь, в принципе наличие матери не исключает наличие жены. Так вот, если ты свободна сегодня, я мог бы тебя с ней познакомить.

— Завтра утром у меня судебное заседание.

— Обещаю, что не продержу тебя всю ночь. — Хотя слова были абсолютно безобидными, Морее почему-то захотелось ударить его. Вместо этого она просто швырнула трубку.

Синнамон задумчиво смотрела на нее.

— Извини, я обычно не имею обыкновения прислушиваться к чужому разговору, но сейчас просто не могу удержаться, чтобы не спросить: что происходит между тобой и Риджем Колтрейном?

— Ничего особенного. То одно общее дело, то другое. — Морея махнула рукой официанту и отдала ему телефон. — Если этот джентльмен позвонит еще раз, скажите ему, пожалуйста, что я уже ушла.

— Джентльмен? — насмешливо переспросила Синнамон. — Помню, последний раз ты упоминала о нем, когда пила томатный сок и сказала, что лучше бы это была его кровь.

— А, ну тогда это было дело Симмонсов. Его клиент получил право на опеку, которое должно было достаться моему клиенту. Такое случается сплошь и рядом — ничего особенного.

Синнамон тем не менее все так же задумчиво смотрела на нее.

— Но теперь ты зовешь его джентльменом? Почему ты так вдруг изменилась к нему?

— Чисто профессиональная вежливость, и ничего больше. Послушай, Синнамон, у меня к тебе просьба.

— Ты хочешь, чтобы я выяснила, женат он все-таки или нет?

— Мне абсолютно все равно.

— Правда? Но если ты попросишь меня не задавать лишних вопросов, вряд ли я смогу тебе это пообещать…

— У тебя, по-моему, много знакомых в университете, где работает мой отец? — перебила ее Морея.

— Да, обо мне вспоминают, когда речь заходит о фондах, — осторожно ответила Синнамон.

— Есть одна аспирантка, о которой мне хотелось бы узнать как можно больше.

— Что, например?

— Откуда она, из какой семьи, как учится… — Морея пожала плечами. — Сама не знаю, что именно. То есть я пойму, когда услышу что-нибудь важное, а пока не знаю. Причем ни в коем случае нельзя упоминать мое имя, иначе узнать ничего не удастся.

— Хорошо, я это сделаю. Все равно мне нечем заняться в ближайшие две недели. Да мне и самой любопытно. — Синнамон отодвинула почти нетронутый салат.

— И так вот ты сейчас питаешься? Долго не продержишься на двух листиках салата и кусочке ветчины. А что касается ребенка…

— Нечего ему доводить меня до изжоги.

Морея с трудом сдержала улыбку.

— Ему? Значит, все-таки мальчик? А мне казалось, ты не хотела узнавать заранее.

— Не хотела, но Коннер хотел, и доктор сказал ему. И с тех пор он ходит со счастливой улыбкой на лице, хотя и говорит, что ему все равно, мальчик или девочка. Да, кстати, он недавно сказал, что так и не получил от тебя окончательный счет за адвокатские услуги, когда ты занималась моим разводом.

— Правда? Надо проверить. Я бы хотела, чтобы это было моим подарком к твоему «второму» замужеству, но вряд ли такая идея придется по душе инспекторам «ТБК».

Эти слова снова вернули Морею к мыслям о работе. Хорошо бы иногда иметь возможность устанавливать собственные правила, подумала она. Например, определять размер оплаты в зависимости от сложности случая и личности клиента. А может быть, даже заниматься поиском клиентуры и особо интересных случаев…

Черт возьми, раньше ей никогда и в голову не приходили подобные мысли. До тех пор, пока она снова не столкнулась с Риджем Колтрейном.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Остаток рабочего дня Морея провела, изучая дело Петровски. Когда она наконец погасила свет в своем кабинете, то чувствовала себя очень усталой, но хорошо подготовившейся к завтрашнему судебному заседанию. Ей хотелось поскорее добраться до дома, принять ванну с гидромассажем, потом перекусить, еще раз просмотреть документы и лечь спать…

И тут в приемной она увидела Риджа, который ждал ее, как и договаривались, удобно расположившись за журнальным столиком.

Даже слишком удобно, подумала Морея.

— Я совершенно забыла о тебе, — призналась она.

Ридж с улыбкой взглянул на нее и медленно встал.

За своим столом кашлянула Синди. Морея удивленно повернулась к ней.

— Я бы, безусловно, предупредила тебя о его приходе, но ты же сама велела зайти в кабинет только в случае стихийного бедствия.

— А он кто, по-твоему? — Морея кивнула на Риджа.

— Я сказал Синди, чтобы она тебя не беспокоила, — улыбнулся секретарше Ридж.

— Прекрасно, ты уже отдаешь приказания моему секретарю.

— Вовсе нет. Я был готов сидеть здесь сколько угодно, пока ты не обратишь на меня внимание. Даже дышать с тобой одним воздухом…

— Колтрейн, это уже пошло. Как в дурном стихотворении.

— Ладно, с лирикой не вышло, попробую музыку. — Он засунул бумаги, которые изучал перед ее приходом, в портфель и сказал: — Ты готова?

— Нет. Послушай, Ридж, я тебе уже сказала, что завтра утром у меня судебное заседание.

— Я знаю, поэтому и ждал терпеливо, чтобы ты могла подготовиться. Разве это не забота с моей стороны?

Он прав, но будь она проклята, если признает это, даст ему карты в руки.

— А теперь я иду домой, чтобы хорошенько отдохнуть…

— И подумать о предстоящем деле? — спросил Ридж.

— Вот именно.

Он покачал головой:

— Не очень-то полезно для здоровья все время думать об одном и том же, Морея. Надо уметь расслабляться.

— Знакомство с твоей мамой ты называешь расслаблением? — Морея заметила, что у Синди от удивления округлились глаза, и прикусила язык.

— Но ведь ты ее еще не видела, как же ты можешь судить? — Ридж взял портфель. — Спасибо за кофе, Синди. Уверен, что мы скоро снова встретимся. — Он взял Морею под локоть. — Мы там пробудем недолго, а потом я отвезу тебя домой, и ты вполне сможешь прорепетировать свою речь в суде — если действительно хочешь заняться ночью именно этим.

Морея ничего не ответила. Когда они спускались в лифте в гараж, Ридж заметил:

— Я сегодня весь день думал.

— Бедняга, — отозвалась Морея, — тебе теперь, наверное, нужен аспирин?

— Думать труднее всего на свете. Немногие овладели этим искусством. Тебе удалось разузнать что-нибудь об этой аспирантке?

— Я пока только начала расследование. Он слегка нахмурился.

— Сама я не могу поехать к ней и спросить, что она имеет против моего отца. Поэтому вопросы будет задавать Синнамон Уэллес.

Он задумчиво повторил это имя.

— Не она ли была в центре одного из твоих нашумевших дел?

— Да, — холодно ответила Морея. — И я очень рада, что они в конце концов помирились, вместо того чтобы развестись. Как только Синнамон удастся что-нибудь узнать об этой девице, мы придумаем для нее какую-нибудь специальную стипендию, чтобы она была вынуждена ответить на ряд вопросов. К тому моменту, когда анкета будет заполнена, я буду знать, чем она завтракала в свой пятый день рождения.

— Надеюсь, что кроме этого тебе удастся узнать и что-нибудь более полезное.

— Благодарю за доверие.

Ридж ничего не ответил, открыл дверцу машины и придержал ее для Мореи.

— Давай поедем на «БМВ», Ридж. Я даже разрешу тебе вести машину.

— Нет, спасибо.

— А разве ты не хочешь поразить свою мать богатой невестой?

— Подобные вещи меня не интересуют.

Конечно нет, подумала Морея. Единственной причиной для знакомства с матерью было предстоящее чаепитие в воскресенье. Чаепитие! Можно представить, что из него выйдет.

— И зачем только я позволила маме втянуть меня в ее затею? — проворчала она.

Ридж бросил на нее короткий взгляд.

— Странно, но я тоже задаю себе этот вопрос.

Да, подумала Морея, у него не было никакой личной заинтересованности во всем этом деле. Не говоря уж о том, что, зная финансовое положение Чарлза и Мередит Лэндон, он наверняка по доброте душевной постарается преуменьшить как количество потраченного на них времени, так и свою обычную таксу. С него станется.

Она рассердилась на себя за то, что признала в нем это качество, и холодно произнесла:

— Я уже говорила тебе, Ридж, что сама оплачу все расходы. Я не хочу, чтобы мои родители даже видели счет. Так что, пожалуйста, записывай, сколько времени ты потратишь на нас.

На мгновение ей показалось, что он не слышал ее.

— Ридж, я говорю, что…

— А включать время, потраченное на обед и теннис? — как бы между прочим спросил он.

— Да, в отношении любого другого клиента ты ведь именно так бы и сделал.

— Подобного случая у меня еще не было, дорогая. Может быть, ты научишь меня, как в таких ситуациях поступают адвокаты «ТБК»…

— И не беспокойся о том, сколько времени все это может занять у тебя, — прервала его Морея. — Я уже начала поиски самого лучшего адвоката, которого можно будет нанять для папы, как только ты убедишь его сделать это. Повисло тяжелое молчание.

— Ты злишься оттого, что вынуждена прибегать к моим услугам, не правда ли, Морея?

Морея закусила губу. Сама не зная почему, она почувствовала себя уязвленной.

— Ты даже не знаешь точно, хочешь или нет, чтобы мне удалась моя задача, — продолжал Ридж.

Глупости! Ведь именно от успешного выполнения возложенной на него миссии зависит карьера ее отца. Правда, в случае успеха Ридж станет еще более самоуверенным. Ну и пусть, его выходки она как-нибудь переживет, лишь бы с отцом все было в порядке.

Морея решила отшутиться:

— Честно говоря, мне бы хотелось выйти из всего этого, не совершив убийства.

— Это правильно. Потому что я не могу себе представить, что мне придется защищать тебя.

— Не придется, если жертвой будешь именно ты.

— Совершенно верно, — откликнулся Ридж. — А ты что подумала?

Машина остановилась у высокого старого дома. Ридж вышел и погладил подбежавшего к нему ирландского сеттера. Собака положила лапы ему на плечи, лизнула в лицо.

— Веди себя прилично, Фланаган, — потрепал по загривку Ридж. — У нас гость. — И обернувшись к Морее, спросил: — Ты когда-нибудь видела птичник?

— А что, ты держишь в нем длиннохвостых попугаев?

— В птичнике? Нет, конечно, они бы там замерзли. Наш птичник — убежище сов и ястребов. Но когда этих хищников нет, то мы держим там и других птиц, хотя редко…

— Совы, ястребы?

— Раненые птицы, — терпеливо пояснил Ридж. — Или птенцы-сироты. Моя мать выхаживает и лечит их.

— Но разве это не запрещено?

— Надеюсь, что нет. У нее на всякий случай есть целая пачка лицензий и других документов.

Морея вышла из машины и чуть не споткнулась о собаку, которая сидела на дороге, вытянув лапу для приветствия.

— Ох, прости, пожалуйста. Фланаган, не так ли? Рада познакомиться с тобой. — Она наклонилась, чтобы пожать псу лапу, а тот от радости лизнул и ее. Испуганная Морея отшатнулась и попала в объятия к Риджу.

Она почувствовала на бедрах его теплые руки, а спиной прижалась к его широкой груди. И еще ощутила легкий запах дорогого одеколона и мыла.

— Извини, — сказал Ридж. — Я забыл предупредить тебя, что Фланаган часто предпочитает забыть о дрессировке.

Собака с удивленным видом склонила голову набок и внимательно посмотрела на нее. Морея осторожно потрепала ее за уши.

— Давай, давай, и у тебя будет преданный слуга. Ну, пошли знакомиться с моей матерью.

Он провел ее в опрятную кухню с ярко-желтыми занавесками на больших окнах. В центре комнаты над корзиной склонилась высокая стройная женщина. При виде них она выпрямилась, держа в руке какой-то крохотный розовый комочек.

Морея подошла к ней поближе.

— Это что, кролик?

— Если ему повезет, он когда-нибудь станет им. — Женщина положила кролика обратно в корзину и оглядела Морею с головы до ног. — Значит, вы и есть та барышня, о которой сутки напролет грезит мой сын?

Морея не знала, как ей ответить на этот вопрос. Она взглянула на Риджа и увидела его поджатые губы. Своим обычным, немного ленивым голосом он представил женщин друг другу:

— Ровена Колтрейн — Морея Лэндон. Откуда кролики, мам? Обычно ты ими не занимаешься.

— Один из соседей нашел нору и разорил ее, так что крольчиха вряд ли теперь вернется.

Морея посмотрела в корзину:

— И каковы у них шансы выжить?

— Почти никаких, — ответила Ровена. — Но если мне удастся выходить их, к следующему году они сожрут все сады в округе и я стану здесь самой непопулярной личностью.

Говоря это, Ровена Колтрейн держала в своих уверенных нежных руках пару крольчат и кормила их.

Ридж тем временем открыл холодильник и достал оттуда поднос с бутербродами. Он поставил их в духовку и тронул Морею за локоть.

— Пошли, — сказал он.

Морея никогда не видела такой мирной и такой неубранной комнаты. Везде, куда ни кинешь взгляд, были стопки книг и бумаг. Лучи солнца падали на видавшую виды мебель, в углу стоял мольберт с незаконченной акварелью, а на подоконнике стояла фигурка белки.

Морея опустилась в мягкое кресло.

— Твоя мать — художница? — спросила она, кивая на картину.

— Слава Богу, нет. Просто она считает, что акварель лечит. Но благодарю Бога, что она не относится к этому серьезно, иначе весь дом был бы полон ее картинами.

Морея, чтобы не рассмеяться, закусила губу.

— Хорошо, а то я подумала, что или в картине чего-то не хватает, или во мне.

— Не в тебе, поверь, — твердо ответил он. Морее почему-то показалось, что эти его слова прозвучали комплиментом. И она почувствовала себя польщенной, хотя понимала, что это глупо.

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — Ридж потянулся к маленькому холодильнику у кресла. — Лимонад? Холодный чай? Стакан вина?

— Лимонад, пожалуйста. — Она обвела глазами комнату. Забавно, но ей почудилось, что хвост белки на подоконнике изменил положение.

И тут вдруг белка стремительно переместилась на плечо Риджа, а оттуда в холодильник.

— Она живая! — вскрикнула Морея.

— Да уж. — Ридж вытащил проказницу из холодильника. Белка верещала до тех пор, пока он не водворил ее обратно на подоконник, и сразу же, как будто обидевшись, повернулась к нему спиной.

Морея безуспешно пыталась сдержать смех.

— Что тут смешного? — спросил Ридж, ставя перед ней высокий стакан с лимонадом.

— Представляю, каким забавным было твое детство.

— Это точно. Другие дети довольствуются чучелами и муляжами, у меня же всегда было все настоящее. Хотя лебедь мне порядком надоел.

— Лебедь?

— Да, он сломал крыло и жил у нас в ванной, пока не поправился. Поэтому когда кто-то из нас хотел помыться, приходилось его вылавливать.

— Ничего себе!

— Впрочем, была от него и польза. Из-за этого лебедя я стал крупным специалистом по отмывке ванн. Но первое, что я сделал, когда вернулся в Денвер, — это пристроил к дому еще одну ванную комнату и запретил матери помещать туда кого бы то ни было из ее питомцев.

— А откуда ты вернулся? И почему… — Она резко остановилась, потому что в комнату с подносом в руках вошла Ровена, сопровождаемая собакой.

— Он несколько лет жил в Фениксе, — сказала она, устанавливая поднос на диван рядом с креслом Мореи. — А когда я неважно себя почувствовала, он вернулся, чтобы ухаживать за мной. Выкупил мой дом…

— Это я сделал в порядке самозащиты, — вмешался Ридж. — По крайней мере теперь я могу требовать, чтобы в моей кровати не было никаких пушных или пернатых обитателей. И ты прекрасно знаешь, что я просто устал жить в Фениксе, мам.

Нос Фланагана придвигался все ближе и ближе к подносу. Ровена, не глядя на него, щелкнула пальцами, и пес послушно уселся на выцветший восточный ковер.

Ридж протянул поднос с закусками Морее, сам откусил от крошечной пиццы и спросил с видимым удовольствием:

— Что за начинка, мам? Какая-то другая сегодня.

Морея с опаской посмотрела на пиццу, которую уже собиралась было отправить в рот, но выглядела она вроде бы нормально.

— Не беспокойтесь, — сказала ей Ровена. — Животные едят всякую всячину, но что касается человеческой кухни в этом доме, то ничего необычного в ней нет, так что не слушайте Риджа.

Морея улыбнулась. Ей нравился суховатый юмор Ровены, ее приземленность. И нравилась эта пусть небогато обставленная, но такая уютная комната. Девушка полностью расслабилась, откинувшись в мягком кресле.

Фланаган оторвался от созерцания бутербродов и развалился на полу, залитом солнечным светом. Тут же на него с подоконника прыгнула белка, пес, вскочив, ощетинился, и она моментально перемахнула на книжный шкаф подальше от его грозных клыков и когтей.

Ровена побранила собаку, пес снова улегся на пол, то и дело бросая взгляды на книжный шкаф.

— Как вы думаете, мне следует убрать куда-нибудь животных в воскресенье, когда приедут ваши родители? Вдруг им это не понравится?

Прекрасная идея, подумала Морея. По крайней мере в таком случае было бы проще объяснить отцу, почему из их романа с Риджем ничего не вышло.

— Вообще-то животные ведут себя прилично, — продолжала Ровена. — Но иногда белкам хочется чего-нибудь вкусненького…

— Например, рождественского пирога, — лениво проговорил Ридж. В этот момент белка вспрыгнула к нему на плечо. Ридж даже не вздрогнул и начал нежно поглаживать ее мордочку, как будто это была кошка.

Ровена казалась не на шутку обеспокоенной.

— Мне бы не хотелось убирать зверей. Пусть ваши родители сразу поймут, что мы за люди.

— Ничего не надо менять, — сказала Морея.

— Правда? Вы правда так думаете? Уверена, Морея, мне понравятся ваши родители. Как я вам уже говорила, когда у меня что-то случилось с сердцем, Ридж…

— Извини, что я перебиваю тебя, мам, но я обещал Морее отвезти ее домой как можно раньше, — сказал Ридж, вставая, при этом белка и не подумала убегать, а, наоборот, изо всех сил вцепилась лапками в его белую рубашку.

Морея тоже поднялась, оглядела еще раз это непритязательное, но удивительно милое жилище и почувствовала, что ей совсем не хочется уходить отсюда. Она невольно вздохнула и повернулась к Риджу.

Его взгляд, пристальный и какой-то интимный, вогнал ее в краску. Ей нередко приходилось слышать, что у нее внешность модели для мужских журналов, но ей не хотелось думать, что интерес в глазах Риджа вызван именно этим.

Но почему этот заинтересованный взгляд вызвал жаркий румянец на ее лице.

Тем временем он неожиданно быстро оказался возле нее и мгновенным движением сунул руку в карман ее жакета. От изумления она на минуту лишилась дара речи, потом произнесла:

— Я видела ребят с ловкими руками, Колтрейн, но чтобы так…

Ридж вытащил руку из ее кармана, и она увидела, что в руке у него — крохотный бельчонок, она даже не почувствовала, когда он туда влез.

— Бельчонок принял тебя за мамочку, — сказал Ридж, держа зверька на раскрытой ладони. Протянув его матери, он попрощался с ней.

Фланаган проводил их до машины и остановился на тротуаре с таким понурым видом, что Ридж разрешил ему залезть внутрь.

— Не возражаешь? — спросил он Морею.

Она покачала головой. Сеттер сначала разлегся на заднем сиденье, но буквально через пару минут его морда уже лежала на плече Мореи.

— Извини, — сказал Ридж. — Но на самом деле это означает, что пес расположился к тебе. С теми, кто ему не нравится, он такого себе не позволяет. Моей матери ты тоже явно пришлась по душе.

— Твоя мать принимает все за чистую монету. Ридж, почему ты ей не сказал, что мы только притворяемся влюбленными?

— Только не говори, что после часа, проведенного с ней, ты не поняла, что она никудышная актриса.

— Да, но… Меня по крайней мере ты мог бы предупредить, — ответила Морея, понимая, что Ровена в самом деле слишком прямолинейна, чтобы играть ту роль, которую играют они с Мередит и Риджем.

— Зачем? Я не сомневаюсь, что ты справишься с любыми обстоятельствами.

Морея не была уверена, что это комплимент.

— Но к чему тогда ты вообще вовлек в это дело Ровену? Нам ведь совсем не обязательно убеждать папу, что свадьба неизбежна.

— Нет? В таком случае вся моя предварительная работа — кошке под хвост?

— Честно говоря, Ридж…

— Знаешь, я считаю честным, чтобы ты оплачивала зубные пломбы для наших будущих детей, потому что в моей семье у всех превосходные зубы.

— У тебя не будет превосходных зубов, потому что я запихну их тебе в глотку.

— И еще вопрос: возьмешь ли ты мою фамилию? Конечно, намного проще, когда у супругов общая фамилия. А если подумать о детях…

Несмотря на злость, Морея вдруг ясно представила себе детей: ее темные волосы, обезоруживающая улыбка Риджа и логический ум, присущий им обоим…

Она поежилась.

Ридж между тем продолжал:

— С профессиональной точки зрения я понимаю, почему ты можешь захотеть оставить свою фамилию. Но «Колтрейн и Колтрейн» все-таки звучит лучше, чем «Колтрейн и Лэндон».

— Очень хорошо, что на дверце нет ручки, Ридж, иначе я бы выбросилась из машины.

— Эта угроза означает, что ты не хочешь менять фамилию? Какая жалость. Мне показалось, что твой отец придерживается традиционных взглядов…

— Почему ты не позволил своей матери рассказать побольше о тебе?

— Ну, ты же знаешь матерей. Вечно они преувеличивают.

Она улыбнулась:

— Я поняла, что твоя практика в Фениксе не была особенно успешной, не так ли?

— Напротив, она была весьма успешной, — с достоинством ответил Ридж, но потом усмехнулся. — Может быть, потому, что в Фениксе слишком жарко, чтобы заниматься чем-то кроме работы.

— Можешь ты когда-нибудь разговаривать серьезно? В пятницу у нас с тобой заседание с Биллом и Кэти Мэдисон. Ты предложил встретиться у тебя, но я все-таки думаю, что в моем офисе значительно удобнее.

— Ты предполагаешь, что это будет долгое заседание?

Морея пожала плечами:

— Может, нам удастся сократить его, если ты проявишь благоразумие.

— Я всегда благоразумен. И не стремлюсь к невозможному. Бизнес принадлежит Биллу, и, естественно, он не горит желанием отдать часть его Кэти.

— Но если ему достанется целиком весь бизнес, что он может предложить взамен?

— Значит ли это, что она согласна на такое условие?

— Смотря что вы предложите, но все возможно.

— Я обязательно спрошу его. Мне показалось, тебе хочется поскорее закончить с этим делом, Морея.

— Но не в ущерб моему клиенту, — твердо ответила она. — Хотя признаюсь, что проблемы с отцом и муж, посланный мне прямиком из ада, действительно усложнили мою жизнь.

— Муж, посланный… Это что, новый клиент, дорогая?

Морея уже пожалела, что проговорилась.

— Я сказала все, что хотела. И не собираюсь сообщать тебе имя клиента, чтобы ты не позвонил его жене с предложением нанять адвоката.

— Не хочешь лишний раз противостоять настоящему профессионалу, не так ли?

— А ты, мне кажется, не хочешь иметь меня в партнерах, предпочитаешь в качестве оппонента.

Он долго не отвечал, и Морея с любопытством посмотрела на него, стараясь догадаться, о чем он думает.

Впереди показалась башня «ТБК», и вскоре Ридж аккуратно припарковался возле автомобиля Мореи.

— Уверен, дорогая, что, если ты решишь стать моим партнером, я смогу заменить дебаты в суде более интересными играми, которые тебе обязательно понравятся.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

По дороге домой Морея размышляла, как это Риджу удается разговорить ее. Она давно уже научилась следить за своими словами, не болтать лишнего, но с Риджем Колтрейном она с трудом держала язык за зубами.

Хотя Ридж, казалось, вовсе не провоцировал ее на это, что особенно раздражало. А может, он обладал каким-то секретом, например, притворялся легкомысленным, и это заставляло ее терять контроль над собой?

Ей понравятся его игры! Вот уж, в самом деле! Он просто мастер на двусмысленности. Хотя на самом деле он, возможно, ничего такого не имел в виду. Так что нет никакого смысла размышлять о том, каково целоваться с Риджем Колтрейном.

К тому же поцелуи ведь игра, не требующая слов, а Ридж ни за что на свете не согласится молчать в течение длительного времени.

Войдя в подъезд, она несказанно удивилась, увидев у столика консьержки своего отца. По всему было видно, что ждал он уже долго.

— Папа, — воскликнула она, — что ты тут делаешь?

Чарлз Лэндон повернулся к ней.

— Привет, Морея. Не смотри на меня так, я не собираюсь просить у тебя убежища.

Что с ним? — подумала Морея. Простой вопрос повлек за собой этакую странную реакцию! Неужели отношения между ним и Мередит в самом деле осложнились?

Чарлз протянул ей пластиковый пакет с фирменным знаком универмага.

— Это твоя мать увидела на распродаже и подумала, что тебе должно понравиться. Она послала меня, чтобы ты померила.

Мередит, обладавшая изысканным вкусом и свободным временем, часто покупала для нее вещи. Но Морее почему-то показалось, что сегодня это всего лишь уловка, чтобы они могли поговорить с Чарлзом наедине.

— Давай поднимемся, — предложила она. — Я собираюсь съесть яичницу, хочешь присоединиться?

Ей только показалось или Чарлз действительно заколебался? Но тут он решительно двинулся вслед за ней к лифту.

— Ладно. И обещаю не говорить твоей матери, как ты тут питаешься.

Морея улыбнулась в ответ:

— За это я отрежу тебе лишний кусочек сыра.

Стоя с ним в лифте лицом к лицу, она обнаружила новые морщинки, опущенную линию рта, грустный, потускневший взгляд.

Наверное, Мередит права, считая, что не стоит расспрашивать его ни о чем, чтобы не причинять ему лишнюю боль. Ведь он так старается скрыть свои проблемы от дочери. А может быть, наоборот, еще хуже — делать вид, будто ничего не замечаешь? Чарлз может подумать, что Морея от безразличия не замечает очевидной перемены в нем. И такое пренебрежение с ее стороны послужит еще одним ударом для него…

Ты не знаешь, о чем просишь меня, мама, подумала она. Я не могу притворяться, будто не замечаю, что с ним происходит. Надо что-то делать…

Повернувшись к отцу спиной и открывая входную дверь, Морея заметила:

— Ты выглядишь нездоровым, папа.

Произнеся эти слова, она замерла. Скажет он ей что-нибудь, в конце концов, или нет?

— Ничего особенного. Просто я уже немолод и не так энергичен, как раньше. Поэтому мне с трудом дается преподавание, и я подумываю о пенсии.

— О пенсии? — Она распахнула дверь. Чарлз ничего не ответил. Войдя в холл, он спросил:

— Ты так и не собралась отремонтировать его?

Морея огляделась, как будто давно не видела эти стены. Прежний владелец оклеил их обоями под мрамор, и хотя это ужасно раздражало Морею, она так и не собралась сделать ремонт. Вместо этого она приучила себя, заходя в квартиру, не видеть стен. И ее очень удивило, что обычно рассеянный отец вдруг проявил интерес к интерьеру.

Впрочем, он, наверное, просто хотел переменить тему разговора. Придется согласиться с этим.

Она прошла через гостиную на кухню и сказала, как ей показалось, совершенно непринужденно:

— А я думала, тебе до пенсии еще лет пять.

— Да нет, что ты! И потом, я так устал от всего этого.

Морея заколебалась: стоит ли продолжить разговор и надавить на него? Но тогда он может догадаться, что Мередит рассказала ей…

Раздумывая над этим, она достала из холодильника яйца и взяла свою любимую сковороду.

— Помочь? — спросил Чарлз.

— Поройся в холодильнике, авось найдешь еще что-нибудь.

— Хорошо. А кухня твоя мне нравится, — сказал он. — Здесь как-то спокойно.

— Спасибо, я тоже ее люблю. Пап…

Но отец не дал ей продолжить:

— Немного только необжитая. Твоя мать вообще считает, что эта квартира похожа на гостиничный номер.

Отец явно не хотел, чтобы она его расспрашивала. Ну и ладно, она дождется подходящего момента.

Между тем Чарлз продолжал:

— Но я думаю, что с переездом сюда Риджа обстановка изменится, не так ли?

Ридж переедет сюда? В ее квартиру? В ее жизнь? Морея даже представить себе такого не могла.

Нет, призналась она самой себе, она вполне могла себе это представить. Тут по спине ее пробежала дрожь. Интересно, назвал бы Чарлз эту кухню спокойной, если бы по ней сновали белки? Ерунда, тут же возразила она самой себе, белки принадлежат не Риджу. Если он переедет…

Дрожь стала сильнее.

Чарлз, прищурившись, разглядывал ее. Морея быстро взяла себя в руки.

— У Риджа свой собственный прекрасный дом, — ответила она.

Чарлз нахмурился, и Морея торопливо добавила:

— Не знаю, что там мама себе думает, но мы с Риджем еще ничего не обсуждали. Я имею в виду совместное проживание и все такое. К тому же у него свой собственный дом.

— У него есть дом? Вот бы не подумал… Нет, не то чтобы он показался мне нереспектабельным или несолидным, но как-то…

— … с ним это не вяжется? Может быть, тебе следует узнать его получше? Трудно разговаривать во время игры в теннис или когда вокруг много народа. Может быть, мне стоит пригласить его сюда? И вы бы с ним хорошенько поговорили, вдвоем — ты и он.

Чарлз кивнул.

— Думается, рано или поздно мне придется задать ему вопрос о его намерениях в отношении тебя. — При этих словах в его глазах мелькнул прежний веселый огонек, которого Морея давно уже не видела.

Она сняла телефонную трубку и тут только вспомнила, что Ридж собирался пробыть в конторе еще пару часов, а как звонить туда, она не знала.

— Черт! — воскликнула она. — Придется справиться в информационной службе!

— Ты что, не помнишь его номер? — удивился Чарлз.

— У меня в кабинете автоматический набор телефонов. А от этих штучек окончательно портится память. К тому же Ридж недавно переехал в новый кабинет.

Набирая номер Риджа, она подумала, что он вполне может не взять трубку, чтобы не отрываться от работы. Она сама всегда так поступала. Но ведь Риджу мог позвонить потенциальный клиент.

— Колтрейн, — услышала она в трубке его низкий голос, и снова по спине пробежала знакомая дрожь.

— Ридж, — произнесла она и добавила уже для Чарлза: — … дорогой…

— Морея, ягодка моя! — потеплевшим голосом откликнулся он. — Ты уже по мне соскучилась? И как сильно?

— Ужасно. Не мог бы ты приехать ко мне ненадолго?

— Господи! — воскликнул Ридж в ответ. — Может быть, вызвать «скорую помощь» или подождать, пока собственными глазами не увижу, что с тобой такое стряслось?

— Здесь мой отец, он говорит, что вам так и не удалось как следует поговорить и узнать друг друга.

— То есть ты хочешь сказать, что он созрел до разговора со мной?

— Ну, тогда я жду тебя через несколько минут, — проговорила Морея, понимая, что Ридж и не ждет прямого ответа на свой вопрос.

— Бегу. Но скажи, пожалуйста, где ты живешь?

Морея чуть не застонала: не могла же она при отце объяснять ему адрес! Чарлз моментально заподозрит что-то неладное с женихом, который не знает адреса своей невесты. Почему Риджу не пришло это в голову?

Нет, это ты должна была обо всем подумать и все предусмотреть, нечего винить во всем Риджа, одернула она себя.

— Я в данный момент готовлю еду, — ласково проговорила в трубку Морея. — На твою долю сделать яичницу?

— Нет, спасибо, я ее ненавижу. Я понял — ты не можешь говорить. Хорошо бы твой адрес оказался в телефонной книге.

— Ты такой заботливый, дорогой, — проворковала Морея и положила трубку, прежде чем могли возникнуть еще какие-то осложнения. — Не будем его ждать с ужином, — сказала она отцу, — он уже поел.

За едой она расспрашивала Чарлза о его книге, а он интересовался делами, которые она сейчас вела. Потом отец вызвался вымыть посуду, чтобы она померила обновку, купленную Мередит.

— Мама велела с этим не медлить: если тебе не подойдет, она должна будет завтра же вернуть это, — пояснил он.

Морея взглянула на часы: времени до приезда Риджа было вполне достаточно. Да и наверняка консьержка позвонит и предупредит ее, когда он появится внизу.

Вместо делового костюма, который Морея ожидала увидеть, в пакете оказалось длинное вечернее платье. Это белое платье совершенно не походило на все то, что Мередит обычно покупала ей. Но сидело оно просто превосходно.

Как только она вышла из спальни, чтобы показаться отцу, раздался звонок в дверь. Чарлз появился из кухни с полотенцем, повязанным вокруг талии.

Он был свидетелем того, как вошедший Ридж запечатлел поцелуй на губах его дочери.

— Ну что ты, дорогая, — ласково произнес Ридж, — могла бы одеться и попроще, хотя если тебе так удобно…

— Как ты умудрился приехать так быстро? — горящими от поцелуя губами спросила Морея. — И консьержка…

— Она очень обрадовалась нам.

Тут Морея почувствовала мягкое прикосновение и, опустив глаза, увидела у своих ног Фланагана.

— И собака?..

— Дорогая, — с нажимом произнес Ридж, — можно подумать, что мы с Фланаганом здесь впервые!

Он был абсолютно прав, надо быть осторожнее.

— Ну хорошо, не буду вам мешать, — сказала она.

— Вам не кажется, что она хочет избавиться от нас? — спросил Ридж Чарлза.

Морея фыркнула и указала им на дверь в спальню, переоборудованную под домашний кабинет. Ридж усмехнулся, велел собаке ждать и прошел за Чарлзом в комнату.

Морея сняла новое платье и надела джинсы. Как он мог подумать, что она нарядилась специально для него!

Проходя мимо кабинета, она услышала мужские голоса и с трудом подавила искушение остановиться у двери и подслушать, о чем они говорят.

Фланаган лежал на том самом месте, где оставил его хозяин, и Морее пришлось переступить через него, чтобы пройти в гостиную.

Кухня была убрана, Чарлз сделал все, что мог. Выписать чек матери за платье она не могла, так как чековая книжка находилась в кабинете, который сейчас занимали Ридж и Чарлз. Документы по делу Петровски были там же, да и сейчас ей было бы трудно сконцентрироваться на них.

Наверное, обсуждают приданое, подумала Морея. Она надеялась, что в ходе разговора Риджу удастся все-таки проникнуть в раковину, в которой вот уже некоторое время жил Чарлз. Интересно, что он использует для этого: убеждение, сочувствие или конфронтацию, а может быть, у него на вооружении есть какие-то другие приемы, о которых она и не подозревает?

В любом случае, если кто-то и может вызвать доверие Чарлза, это только Ридж. Ее мать в этом смысле совершенно права. Еще когда они с Риджем занимались делом Симмонсов, Морея поняла: с Риджем Колтрейном спорить трудно. Мало того, когда дело было уже закрыто, она в душе признала его правоту.

Странно только, что раньше она никогда не осознавала этого.

Морея вышла на балкон и села там на диван. Откуда-то доносился слабый запах цветущих роз, вечер был на удивление тихим и теплым. Щебетанье птиц привлекло на балкон и Фланагана, он вошел и разлегся у ее ног.

Глядя на гостиную с балкона, Морея заметила, что картина над газовым камином висит криво. Интересно, давно ли? Наверное, с тех пор, как ушла прислуга. Она хотела попросить Синди найти замену, но забыла. Хотя и убирать-то здесь нечего. Она живет одна, к тому же почти все время на работе, а на своем столе все равно предпочитает убираться сама.

Неужели в кабинете так же пыльно, как и в гостиной? — подумала она. И заметил ли это Ридж? Вряд ли. Тот, кто когда-то купался в ванне с лебедем, вряд ли способен заметить пыль в комнате.

Странно было смотреть на собственную комнату глазами чужого человека.

Мебель была куплена уже два года назад, но это совершенно незаметно. Даже подушки на диване не продавлены. А полированные поверхности и вовсе как новые, если бы не пыль. Морея достала мягкую тряпку и полироль и тщательно протерла пыль. Лимонный запах полироля пробудил в ней инстинкты домохозяйки, захотелось стереть пыль с картин, каминной полки, ламп. Она собрала в стопку непрочитанные журналы, пододвинула кресло-качалку поближе к камину.

Все это время Фланаган наблюдал за ней, положив морду на лапы.

Наконец она присела, обдумывая, куда бы переставить диван. Она могла только обдумывать это, поскольку диван был слишком большой и тяжелый, чтобы она могла передвинуть его самостоятельно, а из кабинета так никто и не показывался.

Положив голову на подушку, она попыталась представить, о чем беседуют там двое мужчин. Только бы не о гольфе или бейсболе и, конечно, не о приданом.

Она закрыла глаза, как ей показалось, на минутку, а потом услышала голос Риджа:

— Морея, у тебя есть десять секунд; если не проснешься, я применю к тебе лекарство для Спящей красавицы.

Она резко выпрямилась.

— Не угрожай мне, Колтрейн. — Тут она вспомнила об отце, закусила губу и оглянулась.

Ридж склонился над ней.

— Раз ты такая быстрая, в следующий раз я дам тебе только пять секунд. — Он уселся рядом с ней на диван. — Ты всегда такая злючка, когда просыпаешься?

Морея взглянула на часы.

— Уже почти полночь, а ты еще имеешь наглость спрашивать меня об этом!

— Хорошо, что я отослал домой твоего отца, прежде чем начать трясти тебя. Кстати, он, видимо, полагает, что я знаю, какая ты бываешь спросонья.

— Я сказала ему, что мы не спим вместе.

— Вряд ли он тебе поверил.

— И ты спокойно выпроводил его ночью, а сам остался? Хотя я понимаю, ты поступил правильно, заставив его уйти. А насчет поцелуев, помнится, мы с тобой уже договаривались.

— Ну да, я обещал не целовать тебя просто так. Но будить — это же совсем другое дело. — Он подсел поближе. — Так вот как ты готовишься к судебному заседанию? А я все думал, в чем же твой секрет?

Она показала ему язык.

— Мой портфель был в кабинете, так что я не могла ничем заняться.

— Очень неблагоразумно с твоей стороны. Жаль, что я не заметил его. Наверняка там было что-то интересное, особенно если ты оставила в нем документы по делу Мэдисонов.

— Нет, не оставила. А ты, кстати, сам советовал мне отвлечься сегодня вечером от работы.

Прищурив глаза, он оглядел ее всю, с головы до ног, отчего у нее почти остановилось дыхание.

Что он видит? Она только что проснулась — румяные щеки, тяжелые веки, растрепанные волосы. Находит он все это привлекательным или, наоборот, отвратительным? Он так странно смотрит…

Она подавила в себе желание привести в порядок волосы. Это означало бы, что ей не все равно, как она выглядит перед ним…

«А ведь тебе не все равно, — прошептал тоненький голосок в ее мозгу. — А если бы он сейчас захотел поцеловать тебя…»

— Кажется, у нас получилось, — сказал Ридж. — Но ты какая-то рассеянная…

В его тоне опять послышался обычный ленивый юморок, но кроме него еще что-то, что Морея не смогла сразу определить. Удивление? Ирония?

Ей должно быть совершенно все равно, даже если он смеется над ней, — но ей было совсем не все равно. Сейчас не время было разбираться в своих чувствах, но под пристальным взглядом Риджа Морея опустила глаза.

— Тебе удалось вызвать папу на откровенный разговор?

— Разговор? Задача заключалась в том, чтобы заставить его замолчать!

— Да? Ну и что тебе удалось выяснить?

— Главное — я ужасно голоден.

— Я предлагала тебе поужинать, но ты отказался.

Ридж бросил на нее взгляд, очень напоминающий взгляд Фланагана. У него такие же большие печальные глаза, решила она.

— С тех пор прошло несколько часов, — сказал Ридж. — Все это время я выполнял тяжелую работу.

— Как патетично звучит, Колтрейн! Ну ладно, поройся в холодильнике.

Он не стал дожидаться второго приглашения. Она некоторое время прислушивалась к производимому им на кухне шуму, потом пошла туда сама.

Сев на стул, она наблюдала, как он поглощает сандвич с остатками ветчины.

— Я не лишил тебя ленча? — спросил он.

— Да нет, я не беру с собой пакетов.

— Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы ты завтра была такая же голодная, как я сегодня.

— Ну, так он рассказал тебе или нет?

— Рассказал.

Морея достала из буфета пакет чипсов и высыпала их в тарелку. Ее пальцы слегка дрожали.

— Ну и?..

— Ты же знаешь правила, Морея, — ответил он и, достав из холодильника банку горчицы, густо смазал сандвич.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься мне ничего рассказывать?

— А ты что, после полуночи забываешь все юридические нормы? Я никому ничего не могу рассказать без разрешения Чарлза, которое я не получил, особенно в отношении тебя.

— Он же мой отец, черт побери!

— Но при этом мой клиент, так что…

— Это не надолго. Как только я найду очень хорошего адвоката…

— Ну что ж, удачи тебе, — ответил Ридж, откусывая сандвич. — Ему действительно нужен хороший адвокат.

Морея испугалась, но что-то удержало ее от того, чтобы показать это Риджу.

— Вообще-то я предложил ему рассказать все тебе, поскольку женская логика здесь бы не помешала. Если он не хочет сам тебе признаться, сказал я ему, то мог бы сделать это через меня. Он обещал подумать. Но до тех пор мои руки связаны.

Морея безотчетно посмотрела на его руки. Сухощавые, загорелые, с длинными пальцами — это были надежные руки. Сильные. Эти руки могли удержать не только сандвич, но и судьбу.

Она вздохнула.

— Похоже, мне не остается ничего другого, кроме как играть роль немой. Но может быть, я что-то могу сделать…

— Что-то? Кстати говоря, в самом деле можешь.

Она испугалась его тона.

— Что ты имеешь в виду, Колтрейн?

— Какая ты, однако, подозрительная. Как будто допускаешь, что я могу попросить тебя лечь со мной в постель в качестве взятки.

Краска залила ее лицо.

— А я хотел всего лишь спросить, нет ли у тебя мороженого. Хорошо бы шоколадного.

— Мороженого нет.

— Для меня или вообще? Ну ладно, я знаю, что мне тут не рады. Фланаган, леди дает понять, что нам пора уходить.

Собака проснулась и неохотно подошла к нему. Последовав за хозяином к двери, Фланаган все время косил глазом в сторону Мореи, как бы надеясь на приглашение остаться.

Да уж, подумала Морея, здесь гораздо спокойней, чем у Ровены!

У входной двери Ридж остановился.

— А ты сказала, что не работала, потому что твой портфель остался в кабинете, — и указал на черный кожаный портфель в углу холла.

— О Господи, я совершенно забыла! — удивленно воскликнула Морея. — Ведь мы с отцом сразу же прошли на кухню. Я была уверена, что, как всегда, отнесла его в кабинет.

Ридж прислонился к дверному косяку и внимательно посмотрел на нее.

— Ты меня беспокоишь, Морея. Еще, того и гляди, забудешь, что мы только играем роль жениха и невесты…

— Не беспокойся, не забуду.

Ридж, казалось, не слышал.

— … и начнешь вести себя так, будто все это правда…

— Ни за что!

— … и мне придется жениться на тебе.

У Мореи отнялся язык.

Ридж покачал головой.

— А я не смогу разбить твои надежды, иначе буду чувствовать себя виноватым до конца своих дней, — продолжал он серьезно. — Просто не вижу выхода. Но не волнуйся, дорогая, все будет хорошо. В крайнем случае я пожертвую собой. — Он нежно потрепал ее по щеке, печально улыбнулся и ушел.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В пятницу Морея обедала в столовой фирмы, надеясь застать там Джорджа Брэдли и спросить его об адвокате для отца. Но он так и не появился, поэтому, покончив с куриным салатом, она направилась назад в свой кабинет.

По дороге ей встретился Алан Дейвис, который с улыбкой оттащил ее в сторону.

— Не видел тебя уже целую неделю, — начал он.

— Я была очень занята, да и сейчас еще не освободилась. У меня назначена встреча, поэтому…

— Я провожу тебя. Ты собираешься быть на коктейле у Джорджа Брэдли завтра вечером? — спросил он.

— Даже не знала об этом.

— Приглашения только начали рассылать, так что, я уверен, ты его получишь.

— Только этого мне сейчас не хватало. Как раз в эти выходные я собиралась как следует отдохнуть, практически первый раз за все лето.

Алан глубоко вздохнул.

— Могу я надеяться, что ты пойдешь туда со мной?

Морея покачала головой. Когда, наконец, этот парень поймет и отстанет от нее?

— Ну ладно, по крайней мере хоть увижу тебя там. Кстати, Трент Пэкстон сказал мне, что ты очень ему понравилась.

Черт возьми, подумала Морея. Она надеялась, что после нескольких дней раздумья Трент Пэкстон решит обратиться к другому адвокату.

— Не знаю даже почему. Я ему высказала все, что думаю по поводу его развода.

— И тем не менее он расхваливал тебя, когда мы с ним встретились вчера в гимнастическом зале.

— Мне тебя благодарить не за что, — ответила ему Морея. — Зачем ты пообещал, что я устрою ему дешевый развод?

Алан выглядел озадаченным.

— Ради Бога, Морея, что с тобой?

— Ты не понимаешь? Если бы я привела к тебе клиента и пообещала ему, что ты выполнишь все, что он пожелает, еще до того, как ты услышал обстоятельства дела, ты бы вопил так, что начальство бы услышало. Так что впредь не ставь меня в такое дурацкое положение, или же я отошлю клиента обратно к тебе.

Алан пожал плечами.

— Ладно, но думаю, ты преувеличиваешь. Я просто сказал Тренту: ты сделаешь так, что ему не придется платить больше положенного. Конечно, он не хочет, чтобы его обвели вокруг пальца. Его жена…

— Она заслуживает лучшего отношения, — перебила Морея. — Извини, я не могу согласиться с тобой, но моя работа…

Он поджал губы.

— Твоя работа заключается в том, чтобы делать для клиента все возможное.

Морея кивнула.

— Вот именно. А самое лучшее, что я могу сделать для Трента Пэкстона, — это добиться справедливого разрешения спорных вопросов, чтобы в дальнейшем избавить его от судебного разбирательства. Если он сейчас пожадничает, то будет втянут в долговременную тяжбу.

— Но это не повод, чтобы выбрасывать на ветер состояние.

— Я же говорю «справедливого разрешения» — справедливого для обеих сторон.

Морея начала открывать дверь в кабинет, когда чья-то мужская рука опередила ее и распахнула перед ней дверь — это была сильная, загорелая рука с длинными пальцами, она сильно отличалась от пухлой белой ладони Алана.

Ей не надо было даже поднимать глаз на обладателя этой руки, поэтому она просто сказала:

— Привет, Ридж. Ты что-то рано.

— Только потому, что не мог дождаться встречи с тобой, любимая.

Эти слова он произнес таким бархатным, ласковым голосом, что глаза Алана округлились от удивления.

— Вы незнакомы? — спросила она и представила их друг другу. — Алан, не принимай его слова серьезно, — добавила она. — Он то же самое может сказать и тебе, если посчитает, что это может вывести тебя из равновесия.

— Вот именно, — согласился с улыбкой Ридж.

Алан, пробормотав что-то, поспешил ретироваться.

— Можно подумать, что я прокаженный, — сказал Ридж и обратился к Морее: — Как прошло вчера заседание суда?

— Ты спрашиваешь из вежливости или тебе действительно не все равно?

— Конечно, не все равно! Я же не хочу, чтобы ты терпела поражение от кого-то кроме меня.

— Ну так я и не потерпела. Я с триумфом победила.

— Видишь, я был прав, когда настоял на том, чтобы ты отвлеклась.

Морея рассмеялась.

— Ты когда-нибудь бываешь не прав?

— По возможности, нет.

— Да, ты действительно отвлек меня вчера вечером. Мало того, я и сейчас какая-то заторможенная. Утром проснулась в четыре часа в полной уверенности, что все-таки вышла за тебя замуж. Самый жуткий из всех моих ночных кошмаров, — ласково улыбнулась она ему.

— Бедняжка. Плохо, что ты в этот момент была одна… Ты ведь была одна? Меня ты во сне не видела? Я мог бы утешить тебя.

— Это могло быть только в твоих снах, Колтрейн.

— Я бы такого не забыл, — задумчиво проговорил он. Войдя в приемную, он ослепительно улыбнулся секретарю: — Привет, Синди. Не представляешь, как я соскучился по тебе. Если тебе когда-нибудь надоест работать в этом роскошном кабинете и ты захочешь окунуться в настоящую юридическую атмосферу…

— И забрать с собой копии моих документов, так? — со смехом вмешалась Морея.

— Да нет. Неужели ты думаешь, я на такое способен?

Морея не сразу поняла, шутит он или в самом деле возмущен ее предположением. Никогда еще он так остро не реагировал на ее слова. Хотя раньше ей не удавалось задеть его за живое, предположив профессиональную нечистоплотность.

— Нет, я на такое неспособен. Кроме того, Синди и не потребуется воровать документы, думаю, она помнит наизусть самые важные из них.

Синди рассмеялась:

— Спасибо за доверие, Ридж. Буду иметь тебя в виду, если мне когда-нибудь потребуется работа.

— Не потребуется, если мое слово хоть что-то будет значить, — твердо сказала Морея. — Синди — самый лучший секретарь из всех, кто у меня был.

— Мне и нужно самое лучшее, — пробормотал Ридж.

— Мистер и миссис Мэдисон уже ждут, — сказала Синди. — Они прибыли почти одновременно, минут десять назад. Я предложила им кофе, но они оба отказались.

— Ну и хорошо, — отозвалась Морея, — а то еще запустили бы чашками друг в друга.

— Если ты мне предложишь чашку кофе, то я не откажусь, — сказал Ридж.

Морея не стала ему отвечать, взяла папку с документами из рук Синди и прошла в свой офис.

Кэти Мэдисон сидела за овальным столом спиной к окну. Ее муж — напротив.

В комнате царило тяжелое молчание. В этом не было ничего удивительного: каждый раз после встречи с бывшими супругами Морея сама испытывала головную боль — такой напряженной была атмосфера на этих встречах.

— Ну что ж, начнем, — бодро сказала она, дружески похлопав Кэти по плечу и пододвинув стул к ним поближе. — Мне кажется, все мы понимаем, что камнем преткновения является ваш бизнес, и именно с этого предлагаю начать наш сегодняшний разговор. Если вы, Ридж, можете предложить нам что-то новое…

Вопреки ее ожиданию, Ридж предложил весьма разумный компромисс, и в течение часа они обсуждали детали. С удовольствием отметив про себя, что самое худшее позади, Морея взглянула на часы. Если они продолжат в таком же темпе…

Но тут Билл заявил, что в описи имущества отсутствуют два хрустальных подсвечника.

Морея, взглянув на Кэти, увидела, что та зарделась.

— Значит, я забыла их упомянуть в описи, — заявила она. — Подумаешь, старые подсвечники! И вовсе они не хрустальные, а стеклянные.

Морея сосчитала в уме до пяти. Сейчас она прочтет Кэти краткую лекцию о том, что в описи нельзя упускать ни одной мелочи из их совместно нажитого имущества.

— Они нужны тебе, Билл? — спросила Морея. — Это что, фамильная драгоценность?

— Можно и так сказать, — ответил Билл.

— Вот и нет, — фыркнула Кэти.

— Ну, если они такие простенькие, почему бы тебе не отдать их мне?

— Потому что ты их не заслуживаешь!

Морея встретилась глазами с Риджем. В них промелькнуло удивление, видимо, он тоже впервые слышал о подсвечниках.

— Они парные? — спросил Ридж. — Абсолютно одинаковые?

Кэти кивнула.

— Ну тогда все просто. Каждый из вас получит по одному и…

— Нет! — одновременно воскликнули оба супруга.

Морея переводила взгляд с одного на другого. Кэти с трудом сдерживала слезы. У Билла ходили желваки.

— Но если это не фамильная драгоценность, почему бы… — начала Морея.

— Для меня они драгоценность, — ответила Кэти, шмыгнув носом. — И он хочет их именно поэтому. Чтобы сделать мне больно.

Билл покачал головой:

— Дело не в этом. Просто они мне всегда нравились. Кроме того, именно я нашел их.

— Но именно я за них заплатила!

— Из тех денег, которые подарили нам обоим. Это был свадебный подарок, помнишь?

Морея ухватилась за эту фразу:

— Вы приобрели их во время медового месяца, так ведь?

Кэти кивнула:

— Мы нашли их в лавке в Сан-Диего. Они были в ужасном состоянии.

— Вот поэтому ты и не хотела их покупать, — заметил Билл. — Ты сказала, что их невозможно отчистить, и я отмачивал их целую неделю, когда мы вернулись домой.

— Это я научила тебя, как делать раствор из уксуса и воды…

Морея подняла руку. Только лекции по домашнему хозяйству им не хватало! Надо дать Мэдисонам возможность хоть как-то успокоиться.

— Давайте пока оставим подсвечники в покое и перейдем к другому имуществу.

— Нет, — заупрямилась Кэти. — Или я получаю эти подсвечники, или не желаю уступать Биллу ни одной вещи.

— Хорошо, — мягко произнес Ридж. — Берите подсвечники, а Билл — все остальное, о чем вы пока не договорились.

— Минутку, — вмешалась Морея, — я не могу позволить…

Билл упрямо мотнул головой.

— Нет. Так не пойдет. Я хочу подсвечники. Я их первый увидел, и они принадлежат мне по праву.

Ридж бросил на него короткий взгляд.

— Тогда Кэти забирает все остальное.

— Нет, — ответила Кэти. — Я так не согласна.

Морее захотелось кричать.

— Вы ведете себя как дети! Ридж, насколько я понимаю, моя работа состоит в том, чтобы указывать на некоторые факты независимо от того, нравятся они моим клиентам или нет. А в этом случае…

— В этом случае я тоже могу сказать моему клиенту, что он ведет себя как избалованный ребенок. Билл, вы ведете себя как избалованный ребенок.

Кэти вскинула голову.

— Вы просто не понимаете. Это особенные подсвечники!

Морея не верила собственным ушам. Похоже, Кэти пытается защитить Билла!

— Тогда берите их каждый по одному, — сказал Ридж. — Самый разумный компромисс.

Ответ Мэдисонов прозвучал как хорошо слаженный дуэт:

— Никогда.

Морея всплеснула руками.

— Так не пойдет. Вы платите нам за каждый час, а сами спорите из-за какой-то ерунды. Кэти, я куплю вам другие подсвечники…

— Других мне не надо, — ответила Кэти.

— И совсем это не ерунда, мисс Лэндон, — добавил Билл.

У Мореи отвисла челюсть. Билл ни разу не обращался непосредственно к ней. И вдруг именно сейчас и именно по такому поводу… Можно было подумать, что он защищает Кэти.

В комнате повисла тишина. Потом Билл сказал:

— В одном мисс Лэндон права. Кэти, мы тратим здесь уйму денег. Не кажется ли тебе, что о некоторых вещах мы могли бы и сами договориться?

Кэти, не глядя на него, достала из сумочки платок и высморкалась.

— Пока нам это не удавалось, верно? Почему тебе кажется, что на сей раз все будет по-другому?

Никто ей не ответил, и она снова высморкалась.

— Хотя действительно, почему бы и нет? Мне не нравится сидеть тут и слушать, как меня называют избалованным ребенком.

— Если вы оба считаете, что можете прийти к соглашению, — сказал Ридж, — я только за это.

— Вам и не надо обсуждать все детали, — отозвалась Морея. — Просто отметьте те пункты, о которых вы договоритесь, а потом мы назначим время, когда снова сможем собраться все вместе.

Краем глаза Морея видела, как Билл вежливо придержал дверь для Кэти, а та постаралась проскользнуть в нее так, чтобы не коснуться его.

— Ну и как ты думаешь, вернутся они сюда снова? — спросил Ридж.

— Конечно, — Морея не смотрела на него. — Они же не смогут договориться самостоятельно.

— А может быть, вместо этого они поедут за другой парой подсвечников. Вот это был бы финал!

— Ты и сам так не думаешь. Хотя, с другой стороны…

— Может быть, и хорошо, что Кэти спрятала подсвечники.

— Она сказала, что просто забыла включить их в список.

— Наверное, забыла, если они спрятаны под кучей тряпок где-нибудь в подвале.

— Иногда вещи действительно куда-то деваются.

— Ну да, особенно когда люди начинают бракоразводный процесс. — Ридж лениво потянулся и зевнул. — Еще раз убеждаешься в важности брачных договоров.

— Но ведь они покупали эти чертовы подсвечники во время медового месяца, поэтому они никак не могли быть включены в брачный договор.

— Все сувениры во время медового месяца надо покупать парами. Улавливаешь мою мысль? Тогда во время развода не о чем будет спорить. Лично я обязательно предусмотрю это в нашем с тобой брачном договоре.

— Не теряй понапрасну время.

— Какая ты все-таки романтичная, Морея. Думаешь, нам брачный договор вообще не нужен?

— Конечно, нет. — Морея спохватилась слишком поздно, по лицу Риджа уже расплывалась довольная ухмылка. — Если я когда-нибудь соберусь замуж, то, конечно же, заключу брачный договор. Но покупать сувениры так, чтобы их потом можно было легко разделить, — это знак того, что брак долго не продержится. Словно заранее предполагаешь самое худшее…

Ридж откинулся в кресле с полузакрытыми глазами, и Морея заподозрила вдруг, что он затеял эту дискуссию для того лишь, чтобы она его не выпроводила.

— Похоже, что после двух лет такой работы ты все же не стала циником, а, Морея?

— Я не считаю, что все браки должны заканчиваться в суде. Есть разница между реализмом и цинизмом, Ридж.

Он выпрямился в кресле.

— Но тогда как ты можешь целыми днями заниматься разводами? Лично я ненавижу склочные разводы. Я не могу долго находиться среди таких людей, это повергает меня в стрессовое состояние.

— Я занимаюсь не только бракоразводными делами — например, семейным законодательством. А разводы воспринимаю как неизбежное зло. Плохо, конечно, что они существуют, но я по мере сил помогаю людям, пройдя через это, не стать врагами на всю жизнь.

Наступило долгое молчание, потом Ридж тихо присвистнул.

Морея подозрительно взглянула на него.

— Что это значит, Колтрейн?

— Знаешь, ты предстала передо мной в совершенно ином свете, и мне это очень понравилось.

Морея покраснела от смущения. Все-таки какой он непредсказуемый, этот Ридж!

Не воспринимай его серьезно, тут же предостерегла она себя. Как бы тебе того ни хотелось.

— Но должна признаться, что встречи, наподобие сегодняшней, напрочь отбивают у меня охоту вообще выходить замуж.

— Совершенно верно, — согласился Ридж. Он медленно поднялся с кресла. — Я бы хотел сказать тебе, любовь моя, что сегодня был очень приятный вечер, но…

— Рада, что ты не пытаешься лгать, Ридж.

Он усмехнулся:

— Давай в следующий раз не станем приглашать Мэдисонов. А пока будем жить в ожидании воскресного чаепития.

— Ридж, теперь, когда мой отец настолько доверился тебе, нам уже совершенно ни к чему разыгрывать еще один спектакль. Правильно?

— Как хочешь, дорогая. Думаю, что могу позвонить Чарлзу и намекнуть, что ты придумала все это только для того, чтобы вызвать его на откровенность. Вполне возможно, что он уже доверяет мне настолько, чтобы спокойно проглотить это, но…

— До воскресенья, — простонала Морея.

— Вот именно, — сказал Ридж и ушел.

Морея рассчитывала заниматься с Мэдисонами весь день, поэтому у нее неожиданно появилась пара свободных часов. Перебирая скопившуюся за день корреспонденцию, она наткнулась на приглашение на коктейль к Джорджу Брэдли.

Эти коктейли, подумала она, самое дурацкое изобретение человечества. Особенно коктейли, устраиваемые для сослуживцев, с которыми и так встречаешься каждый день. Да еще в выходной день, как будто у сотрудников фирмы нет других интересов, кроме работы…

Единственный полезный момент состоит в том, что она сможет поинтересоваться у Джорджа насчет адвоката для отца. Надо подготовить несколько кандидатур на случай, если Чарлз решит бороться.

А он должен бороться, твердо решила Морея. Чарлз ни в чем не виноват, он не заслуживает отставки.

Просматривая остальные записки и сортируя их по важности, Морея обнаружила просьбу перезвонить Синнамон Уэллес. Там же были указаны три телефона: домашний, рабочий и мобильный.

— Она не знала, где будет, поэтому и оставила все три, — пояснила Синди.

— А с какого начать, не сказала?

Синди покачала головой:

— Я бы подбросила монетку, но у меня нет трехсторонней.

— Чувствуется, что ты слишком много общаешься с Риджем Колтрейном в последнее время, — выговорила ей Морея. Синди усмехнулась в ответ, а Морея вернулась в свой кабинет.

Секретарь Синнамон как-то туманно ответила, что какое-то время назад та ушла с работы. Дома отвечал только автоответчик. По мобильному Морея дождалась ответа лишь после десятого гудка, когда была уже готова положить трубку.

— Извини, если я не вовремя, — сказала она.

— Я действительно не могу сейчас болтать, — ответила Синнамон рассеянно. — Просто я хотела сообщить тебе, что разговаривала с деканом университета и он приготовил для тебя три личных дела.

— Три?! — испугалась Морея. — Ты хочешь сказать, что жалоба была не одна?

— На твоего отца? Нет, что ты! Просто я не знала, как заговорить именно об этой аспирантке, поэтому пришлось поинтересоваться еще двумя. Я ему сказала, что пришлю своего адвоката просмотреть их личные дела.

— Ну слава Богу! — Морея перевела дыхание. — А о стипендии ты ему говорила?

— Я намекнула ему на стипендию, но ничего конкретного не сказала, чтобы оставить тебе свободу маневра. И твое имя я ему тоже не называла.

— Наверное, ты права. Но как тебе это удалось? Не думаю, что у нас есть право просматривать личные дела.

— Тебе лучше не знать, как я ухитрилась это сделать, — туманно ответила Синнамон. — Извини, дорогая, я должна бежать.

Ее голос звучал как-то странно, и Морея спросила:

— У тебя все в порядке? Ты случайно не застряла в пробке?

— Нет, но у меня действительно такое ощущение, что я попала в автокатастрофу.

— Где ты находишься, Синнамон? — подозрительно спросила Морея.

— В больнице. Я должна была догадаться, что этот ребенок решит появиться на свет раньше срока.

— Ты рожаешь, а сама разговариваешь по телефону?

— Не волнуйся, они считают, что это только начало родов. Хотя если такое начало… мне нужно… что-нибудь обезболивающее!

Морея почувствовала, как у нее самой по лбу катится пот.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя?

— Вообще-то да. Было бы здорово поменяться с тобой местами. Я бы занималась личными делами аспиранток, а ты…

— Знаешь что, — поспешно перебила ее Морея, — я заеду к тебе сегодня вечером.

— Тоже мне подруга, — простонала Синнамон. — Собираешься заскочить на минуту за все, что я сделала для тебя… О Господи, опять начинается. Приезжай лучше завтра — акушерка говорит, что я еще не скоро освобожусь. Пока, Морея.

Морея дрожащей рукой положила трубку. И зачем только женщины обрекают себя на такие страдания? Она не считала себя трусихой, но никогда не согласилась бы испытать подобную боль только ради того, чтобы подарить сына мужчине. Как бы сильно она его ни любила…

Сила любви, подумала она. Ей никогда этого не понять.

После университета Морея намеревалась поехать прямо домой, но вместо этого, как бы на автопилоте, оказалась у «ТБК». Пожав плечами, она вышла из машины. Собираясь в университет, она страшно торопилась и забыла положить в портфель несколько документов. Надо забрать их, раз уж оказалась здесь, подумала Морея.

Вместо того чтобы сразу пройти в свой офис, она решила заглянуть к Риджу и рассказать, что удалось выяснить в университете.

В приемной на этот раз уже сидела секретарь, пожилая холеная женщина. Когда Морея назвала себя, ее глаза приветливо засияли.

— Уверена, что он примет вас, — сказала она. — Заходите.

Морея постучала и открыла дверь кабинета. Но в комнате никого не было.

— Ридж? — позвала она. — Если тебе сейчас неудобно…

Он появился из-за двери с тяжелой книгой по юриспруденции в руках. Без пиджака и галстука, с закатанными рукавами рубашки его фигура казалась более спортивной и мускулистой.

— Привет. Заходи, не стесняйся. Ничем таким я тут не занимаюсь.

Морея закрыла дверь, пододвинула стул к его письменному столу и села, отчего-то опять чувствуя себя сконфуженной.

— Ясно, что ничем таким в этой обстановке и нельзя заниматься, — сказала она. — Я имею в виду твою мебель.

— Но ведь ковер-то есть, — пробормотал Ридж. — Может быть, он несколько потерт, зато чистый. Я сам мыл его с шампунем перед тем, как переехать. — Он тоже сел. — Ну, чем могу тебе помочь? Ох, прости, забыл тебя угостить. — Выдвинув ящик письменного стола, он достал пакетик чипсов. — Вот. Сейчас спрошу Мэриэн, не принесет ли она нам чаю.

Морея покачала головой.

— Не беспокойся. Я прочитала личное дело той аспирантки. Мне помогла Синнамон.

У Риджа загорелись глаза.

— Ну и?..

— И ничего. Она абсолютно чиста. Хорошие отзывы в университете, прекрасные рекомендации из колледжа.

Ридж ничего не сказал. Откинувшись в кресле, он рассеянно вертел в руках авторучку.

— Так считает Синнамон?

— Нет, это я сама прочла в ее личном деле. Синнамон просто помогла мне получить это личное дело.

— А я так надеялся…

— Что Синнамон что-то пропустила? Нет, я сама читала, и очень внимательно. Там все в порядке, Ридж. Трудно будет доказать, что она может врать.

— Хорошо, что мы узнали это до суда, а не потом.

— Если мы доберемся до суда, — сказала Морея. — Теперь я понимаю, почему папа собрался подать в отставку. — Тут до нее дошел смысл только что произнесенных Риджем слов. — Подожди, ты хочешь сказать, что папа согласился подать в суд?

— Он недавно позвонил мне и сказал, что подумал над нашим с ним разговором и решил не подавать в отставку.

Морея вскочила, подбежала к нему и порывисто обняла.

— Я знала, что ты сможешь убедить его! Я знала это!

Попав каблуком в дырку на ковре, она неожиданно потеряла равновесие и буквально рухнула на Риджа. Ветхое кресло не выдержало тяжести двух тел и откинулось назад.

Только его высокая спинка спасла голову Риджа от удара об пол. Морея сильно стукнулась подбородком о его лоб.

— Спасибо за доверие, — сказал Ридж. — Но… — Он замолчал, как будто у него перехватило дыхание.

В этот момент открылась дверь и на пороге показалась Мэриэн.

— Ридж, что здесь происходит? — удивленно воскликнула она.

Морея поняла, что руки ее продолжают обвивать его шею. Она была в одной туфле, ворот рубашки Риджа оказался расстегнутым.

— Извините, — пробормотала секретарша и вышла.

Морея выругалась про себя и попыталась встать.

Но Ридж крепко обнял ее и прижал к себе.

— Морея, дорогая, я не знал, что ты захочешь попробовать на ковре. Могла бы просто сказать мне.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Никогда еще за все свои двадцать семь лет она не попадала в такое неловкое положение.

Дыхание Риджа щекотало ей ухо. Рука, обнимавшая ее за талию, была теплой, но ужасно тяжелой, как мешок с песком. Морея смогла только чуть-чуть приподнять голову, но увидеть его глаза ей не удалось. Зато она хорошо разглядела, какая у него гладкая кожа и еще то, что вокруг рта наметились морщинки.

Внезапно ее охватило непреодолимое желание провести пальцами по этим морщинкам, прижаться губами к сильному подбородку и расслабиться, не отрываясь от его тела…

Это просто всплеск гормонов, говорила она себе. Любая женщина почувствовала бы то же самое в подобной ситуации. И чем быстрее я уберусь отсюда, тем лучше.

— Как бы нам все-таки выбраться из этого кресла? — резко спросила она.

— Ты действительно хочешь выбраться? Лично я предпочел бы просто устроиться поудобнее. — Тем не менее он разжал объятья, так что Морея смогла слегка отодвинуться, а потом без видимого усилия, одной рукой легко поднял ее и поставил на ноги.

Не глядя на него, она нашарила ногой туфлю, расправила юбку. При этом опять чуть было не потеряла равновесие, и он вновь легко поддержал ее.

— Извини, — пробормотала она. — Голова что-то закружилась.

— Правда? И у меня тоже.

— Я, наверное, просто сильно ударилась, — сказала она, подозрительно глядя на него.

— Ну конечно, — ответил он. Потом поднял тяжелое кресло и осторожно уселся в него, положив на всякий случай руки на стол. — Кресло мое, кажется, не пострадало.

Кресло, может, и не пострадало, подумала Морея, но вот она-то уже никогда не вернется в прежнее свое состояние.

— Это кресло, — ядовито заметила она, — пострадало лет десять назад. А может, и все двадцать.

— Но ты не можешь не согласиться, что оно вносит элемент оригинальности в мой кабинет. Именно к этому стремятся самые дорогие декораторы, не так ли? Так что ты говорила перед тем, как попытаться сломать его?

Он намекает, будто бы я нарочно подстроила эту сцену с падением, раздраженно подумала Морея. Но, понимая, что Ридж провоцирует ее, решила не поддаваться.

— Я забыла, — ответила она, осторожно присаживаясь на самый краешек кресла. Морея уже не доверяла ничему в этом кабинете, что имело ноги.

Включая Риджа. Он явно наслаждался ситуацией, когда она лежала в его объятьях, и вовсе не спешил поднимать ее.

А сейчас и не думает застегивать рубашку, и ей так трудно не смотреть на его загорелую грудь.

— Зато я не забыл, — сказал Ридж. — Ты поздравляла меня, и мне понравилось, как именно ты выражала свою благодарность. Ну а теперь я считаю, что все-таки выиграл ужин.

— Я ничего тебе не проигрывала. Но поскольку я уверена, что ты будешь дуться и пилить меня…

— Я никогда не дуюсь и никого не пилю.

— … а возможно, и предъявишь мне юридически обоснованную претензию, обвинив в том, что я уклоняюсь…

Ридж одобрительно кивнул.

— Наконец-то поняла. Это мне больше подходит. Между нами была устная договоренность, и ты обязана…

— Никакой договоренности не было, но я угощу тебя ужином. Куда ты предпочитаешь пойти?

— В «Башню».

— Но это же мой любимый… — начала Морея. Странно. Почему ей не хочется идти с Риджем в «Башню»? Он ведь мог бы настаивать на каком-нибудь кабаке, где ей совсем бы не понравилось.

— В «Башню» или к Эмилио, — добавил он. — Там не такая атмосфера, но бургеры и бифштексы отличные.

— Я никогда о нем не слышала.

— Правда? Хотя, конечно, Эмилио в «Фениксе», но…

— Тогда в «Башню», — сказала Морея. — Потому что вечером я должна буду заехать в больницу, и от «Башни» мне ближе добираться.

Ридж нахмурился:

— А зачем в больницу? Полагаешь, будут проблемы с желудком?

— После ужина в «Башне»? Думай, что говоришь.

Она отвела глаза, пока он застегивал рубашку, опускал рукава и вставлял запонки. Каждое движение было точным, но при этом каким-то сексуальным. Морея понимала, что его пальцы безотчетно разглаживают ткань, но от этих движений у нее по коже пробежала дрожь, как будто бы он гладил ее, вызывая воспоминание о том, как она лежала на нем всем телом.

Какая же ты идиотка, сказала она про себя. Ведь все произошло совершенно случайно.

— Как хорошо, что галстук скрывает то место, где ты порвала рубашку, — произнес в это время Ридж. — Тебе должно быть стыдно, Морея. — Он набросил пиджак на одно плечо и открыл дверь кабинета. Секретарь уже ушла, свет был потушен. — Понятно, почему Мэриэн ушла, не попрощавшись с нами: она побоялась зайти в кабинет еще раз и увидеть продолжение.

Морея притворилась, что не слышит.

Солнце опускалось за горизонт, окрашивая далекие горы в пурпурный цвет. Пока они направлялись к ресторану, были видны только отблески заходящего солнца, но сверху, с «Башни», зрелище обещало быть захватывающим.

Если только, подумала Морея, им не придется слишком долго ждать свободного столика.

Уже из холла ресторана, пока они поджидали метрдотеля, Морея пыталась разглядеть панораму света и тени на фоне гор. Окно загораживали стойка бара и полдюжины посетителей, уже получивших места за столиками.

Вытянув шею, она бросила взгляд в сторону окна и замерла.

— В чем дело? — спросил ее Ридж.

— Мне показалось, что я вижу Мэдисонов.

— Кэти и Билла?

Морея кивнула, но как раз в этот момент к ним подошел улыбающийся метрдотель.

— Мисс Лэндон, у меня освободился замечательный столик на двоих. Или вы ждете друзей?

— Нет, мы ужинаем вдвоем, — поспешно ответил Ридж. — У нас сегодня особенный вечер, поэтому мы хотели бы, чтобы нам никто не мешал… Дьявольщина, Морея, это действительно особенный вечер, потому что я здесь впервые. И нечего наступать мне на ногу.

— Разве я наступила? — отозвалась она. — О, извини, пожалуйста. В следующий раз я постараюсь сделать это более незаметно.

Метрдотель с удивленным лицом выслушал эту беседу и повел их к столику у окна с видом на плато.

— Черт побери, — не удержалась Морея. — Заката мы вообще не увидим.

— Ну и ладно, по крайней мере солнце не будет бить в глаза. А где ты разглядела Мэдисонов?

— Прямо перед собой. Но наверное, я ошиблась.

— Может быть, ведь ты постоянно о них думаешь, хотя они вполне могли прийти сюда поговорить.

— Почему?

— Потому что в таком месте нельзя кричать друг на друга.

Морея задумалась.

— Наверное, ты прав. Можно советовать разводящимся приходить сюда. Но мне трудно себе представить, чтобы Мэдисоны смогли договориться. — Она заглянула в меню, потом посмотрела на Риджа. — А ты правда никогда здесь не был? Еще когда мы с тобой поспорили, ты сказал, что уже выбрал ресторан. Говорил что-то об огромных бифштексах, и я поняла, что ты их здесь уже пробовал.

— А мне показалось, ты отрицала, будто мы с тобой поспорили.

— Мы не спорили, но…

— Тогда этот ужин не в счет. Я назову свое любимое место, когда ты решишь все-таки выполнить свои обязательства.

Она возмущенно посмотрела на него.

— Большей ерунды я в жизни не слышала. Ну ладно, Колтрейн. Мы уже здесь. Поужинаем, и я заплачу по счету. Но разговаривать с тобой я не обязана.

Ридж, казалось, не обратил никакого внимания на ее слова. Он тоже просмотрел меню, отложил его в сторону и начал рассказывать ей случай, недавно происшедший в суде.

Спустя пару минут Морея растаяла. Он на самом деле оказался очень интересным рассказчиком, история действительно была забавная. И вообще, зачем портить себе пищеварение плохим настроением?

За аперитивом они рассуждали об искусстве, о драме. Потом перешли на политику. И только за десертом она заговорила об отце.

— Я понимаю, ты не можешь в подробностях рассказать мне о том, что собираешься предпринять, — сказала она.

— Я не смог бы, даже если бы захотел, — ответил Ридж. — Потому что и сам еще не знаю.

Морея кивнула.

— Но дело оказалось сложнее, чем мы думали, не так ли? Трудно будет противопоставить что-то такой характеристике, как у этой аспирантки.

— Да, ты права. Судьи засомневаются: какой прок такой девушке зазря обвинять преподавателя?

— Мама сказала мне… — Морея постаралась вспомнить точно, что говорила ей мать, но это оказалось невозможным. — Работа аспирантки не соответствовала принятым стандартам, и отец пытался ей помочь. И несмотря на эту помощь, у нее все равно ничего не получилось, поэтому в конце концов он перестал делать ей скидки.

— Но почему, если она такая замечательная аспирантка, у нее возникли серьезные сложности с учебой?

— Может быть, она перестала относиться к учебе с должной ответственностью. Если она хорошо училась раньше, это еще не значит… — Морея сама понимала, что объяснение звучит неубедительно. В суде оно явно не пройдет.

— К тому же то, что твой отец сначала помогал ей, а потом вдруг отказался от этого, не делает ему чести, Морея.

— Я знаю точно: если мой отец говорит, что не делал ничего такого, значит, он не делал! — вспылила Морея.

Ридж внимательно посмотрел на нее поверх огромного, из семи слоев, куска пирога.

— Великолепный образчик дочерней преданности. Но не подходит для адвоката.

Он прав, подумала Морея. Если она собирается хотя бы просто собрать информацию об этом деле, она обязана быть до конца объективной. И вопросы Риджа — вовсе не свидетельство того, что он сомневается в словах Чарлза. Всякий хороший адвокат должен играть роль адвоката дьявола для того, чтобы предугадать и отразить атаки на своего клиента.

Ридж отодвинул остатки десерта.

— Раньше у тебя, кажется, были сомнения. Ты говорила, что можешь понять, почему Чарлз решил уйти в отставку вместо того, чтобы бороться.

— Это не означает, что я не верила ему. Легким дело не назовешь, это точно. — (Ридж молчал.) — Но не стоит огорчаться. Я надеюсь, что к воскресенью смогу назвать тебе нескольких специалистов, из которых вы с папой выберете ему адвоката. Я не сомневаюсь, что тебе не терпится развязаться с этим делом.

Ридж опять ничего не ответил, только сделал официанту знак принести счет. Просмотрев поданный счет, он достал две купюры и, вложив их в меню, отдал официанту.

— Мы уходим, Морея, или ты хочешь чашечку кофе?

— Ридж, это я должна была оплатить счет.

— Дело в том, что один из моих клиентов неожиданно оплатил счет как раз сегодня, поэтому я праздную.

По дороге к выходу Морея еще раз внимательно оглядела зал и за столиком в укромном уголке увидела Кэти и Билла Мэдисон. Даже при слабом освещении было видно, что Кэти недавно плакала.

Но сейчас они сидели рядышком, и мало того, Морея стала свидетельницей, как Билл нежно поцеловал Кэти в щеку.

Они были так заняты друг другом, что не замечали ничего вокруг, а Морея от удивления споткнулась, и только сильная рука Риджа удержала ее от падения.

— Не начинай сначала, Морея. Я, конечно, был бы рад, если бы ты решила поблагодарить меня за ужин, но боюсь, что администрация будет возражать, если ты сейчас снова бросишься на меня. — Потом, проследив за ее взглядом, добавил: — Вижу, вижу.

Возле машины Ридж вдруг спросил:

— Мисс Лэндон, вы сейчас переживаете профессиональный кризис?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мне кажется, что вы решили переквалифицироваться из специалиста по разводам в советника по заключению брака. Уже второй раз менее чем за год ваши дела заканчиваются в постели, а не в суде.

— Откуда мы знаем, что они пойдут домой вместе?

Ридж удивленно поднял брови.

— Ты что, такая наивная? Не видишь, что к чему?

— Нет, конечно, не наивная… — Заметив знакомые искорки в его глазах, Морея замолчала на полуслове.

— Мне придется сказать Биллу, что я больше не занимаюсь его делом.

— Почему это?

— Потому что нельзя быть в нежных отношениях с адвокатом противоположной стороны.

— Что за выражение! Хотя, как ни назови, мы с тобой вовсе не в таких отношениях — и никогда в них не будем.

— Но разве ты не замечала, как Кэти поглядывала на тебя сегодня? Я бы сказал, что она кое-что подозревает.

— Если и так, в этом твоя вина. Звонишь мне, говоришь всякие глупости при ней…

Но Ридж, судя по всему, ее не слушал.

— Ну, а потом ты врываешься ко мне в офис, бросаешься мне на шею, опрокидываешь меня на пол и все такое… Что подумает клиент? Ну да Бог с ним, но что я должен думать?

Никогда еще Морея не была в таком смущении. Она покраснела, все тело ее горело от прилива крови.

— Черт возьми, Ридж, ты же знаешь, что я не нарочно.

— Может быть, и нет, — задумчиво произнес он. — Но так или иначе, такое поведение ведет ко всякого рода осложнениям. Хочешь, продемонстрирую?

— О нет. — Морея отпрянула, но Ридж, обняв за плечи, легко притянул ее к себе. Его губы были твердыми, но нежными, скорее просящими, чем требующими. Морея не могла не ответить и почувствовала, как желание горячими волнами разливается по телу.

Ей казалось, что поцелуй длится бесконечно, и в то же время он закончился необыкновенно быстро. Когда Ридж оторвался от нее, она ощутила безмерное разочарование. У нее так закружилась голова, что казалось, она вот-вот упадет.

Морея отступила от него на шаг, боясь, что в следующий момент не сдержится, снова прильнет к нему и будет умолять о новом поцелуе.

В свете желтых фар загар полностью исчез с его лица, оно казалось даже нездоровым. Было ли это следствием освещения или поцелуя?

Наверное, он и сам не ожидал такого, подумала Морея. Только непонятно, пробудились ли в нем какие-то чувства, или он удивлен ее реакцией? Если все дело в нем самом, то, без сомнения, в будущем он будет более осторожен, и ей не о чем беспокоиться. Но если он озадачен тем, что получил в ответ…

Морея даже думать не хотела о том, куда это может привести.

— Ты в порядке? — спросил он.

Она хотела ответить, но голосовые связки отказали ей.

— Может быть, действительно стоит заглянуть по дороге в больницу, — сказал Ридж. — Они наверняка вернут тебе голос. Не мог же я одним-единственным поцелуем лишить тебя дара речи.

В конце концов Морея так и не поехала в больницу этим вечером. Во-первых, она только сказала Синнамон, что приедет, а та в ответ попросила подождать до завтра. Ей и вправду сегодня ни до чего. Первые роды иногда длятся очень долго. Но даже если она уже родила, то наверняка так измучена, что вряд ли обрадуется посетителям.

Да, решила Морея, лучше подождать до завтра.

В комнате было прохладно, но вместе с тем душно. Морея сбросила туфли и открыла настежь балконные двери.

Целуется он здорово, ничего не скажешь. Но в остальном — ничего не ясно. Почему, черт возьми, он решил бросить дело Мэдисонов? Ведь развод уже практически завершен. И они с Риджем вовсе не в таких отношениях, которые помешали бы им давать квалифицированные советы своим клиентам.

И все же…

Если ты не позволяешь Алану даже ухаживать за тобой, потому что он — твой коллега, то как можешь простить себе этот поцелуй?

Но я же не провоцировала его. Не ждала. И мне даже не особенно и понравилось…

Ты к тому же и лгунья. Не понравилось? Тебя в жизни так не целовали, ты же чуть голову не потеряла.

Может быть, Ридж таким образом просто пытался оправдать свое решение бросить дело Мэдисонов? Ну, уж это совсем ни в какие ворота не лезет.

В таком случае остается предположить, что он действительно хотел поцеловать меня. Но я же не дура, чтобы поверить в такую чушь.

Муж Синнамон стоял возле большой стеклянной двери, ведущей в детское отделение, и, казалось, не замечал ничего, кроме детских кроваток.

— Привет, Коннер, — окликнула его Морея. — Почему сюда так трудно проникнуть? Можно подумать, что попадаешь в монетный двор, а не в больницу, чтобы навестить роженицу.

— Безопасность, — ответил он с бессмысленным от счастья лицом. — Ведь наш ребенок — самый чудесный в мире, поэтому здесь круглосуточная охрана и разные проверки и…

— Понятно, — пробормотала Морея. — Ну и который тут ваш?

— Разве не видно сразу? Вон там. — Он указал на угол, но склонившаяся над кроваткой медсестра полностью загораживала ее. — Как раз собирается на свидание с мамочкой.

Морея только успела дружески обнять Синнамон, как принесли ребенка, завернутого в розовое одеяльце.

— Почему розовое? — спросила Морея. — Ты же говорила, что будет мальчик.

Синнамон вспыхнула.

— Сама понимаешь, мы иногда ошибаемся. Я-то думала, что Коннер будет счастлив, только если появится сын, поэтому…

— Но на самом деле мне до смерти хотелось девочку, — вмешался Коннер. — Чтобы у нее были мамины глаза и такая же кожа…

Он погладил пальцем щеку Синнамон, и на минуту Морее показалось, что они забыли не только о посетительнице, но и о младенце, приникшем к груди Синнамон. То, как они смотрели друг на друга, вызвало в груди Мореи щемящее чувство.

— Знаешь, Синнамон, — сказала она, — надо еще привыкнуть, что ты теперь мать. Это почти так же невероятно, как если бы это произошло со мной.

А такого вообще не может быть, подумала Морея. Морея Лэндон, адвокат, — с ребенком на руках? Невозможно.

Но почему эта мысль вообще пришла ей в голову?

Синнамон посмотрела на нее со странной улыбкой.

— Ну, не знаю. Некоторые факты, которые я недавно узнала о тебе, Морея…

— Между мною и Риджем Колтрейном ничего нет! — ощетинилась Морея.

— Замечательно, — ответила Синнамон, — я ни слова не сказала о Ридже. Почему, интересно, ты вспомнила о нем?

Морея чуть не прикусила язык. Что с ней происходит? Она никогда не болтала лишнего даже с самыми близкими подругами.

Пока Ридж не ворвался в ее жизнь, подобно урагану.

Она побыла в больнице всего несколько минут, поскольку не осмеливалась опоздать на коктейль к Джорджу Брэдли. Тем более что здесь вряд ли будут скучать без нее, эта маленькая семья оказалась на редкость сплоченной. Если бы кто-нибудь сказал ей об этом год назад, когда она занялась делом о разводе Синнамон и Коннера, она бы рассмеялась ему в лицо. Предполагалось, что это будет классический развод, а получился классический брак.

«Так кто же ты, — спросил ее вчера Ридж, — специалист по разводам или советник по заключению браков?»

Но если Кэти и Билл Мэдисон решат вновь сойтись, в этом не будет никакой ее заслуги. И что она вообще понимает в браках?

Хватит, довольно себя жалеть. Лучше подумать о том, как не умереть со скуки на этом вечере.

Джордж Брэдли пригласил на коктейль не только всех сотрудников фирмы, но и некоторых клиентов «ТБК». Огромный дом был до отказа забит гостями, и Морея приготовилась к нудной светской болтовне.

Хорошо, что здесь нет Риджа, подумала она. Он обязательно бы что-нибудь учудил.

Но она кривила душой, ей очень хотелось, чтобы Ридж был здесь и перевернул заведенный порядок званых вечеров.

Тряхнув головой, она постаралась выкинуть эти мысли из головы. Можно подумать, что она скучает!

Но мне действительно скучно.

Почему она почувствовала себя такой одинокой в своей квартире вчера вечером? Почему ей стало грустно сегодня днем? Только потому, что навестила дружную семью Синнамон и Коннера?

Не будь дурой, оборвала она себя. С Риджем, конечно, весело, он хороший рассказчик, достойный противник. С ним, безусловно, интереснее, чем с любым из присутствующих здесь людей.

Но ведь нельзя же сказать, что она не находит себе места без него?

Ой ли, девочка моя? Внутренний голос пугал ее, настаивая на том, в чем она не хотела себе признаваться. Ты скучаешь по нему, хочешь его…

Она наконец заметила перед собой Алана.

— Привет, что с тобой? — спросил он.

— Ничего. Привет, Алан.

— Я уж подумал, что ты не придешь. Ты еще не выпила? Не знаю, что происходит, но Джордж выставил даже шампанское. И клубнику.

— Хорошо. — Она была согласна на все, лишь бы Алан ушел хотя бы на пару минут и дал ей разобраться со своими мыслями. Нет, не надо копаться в своих чувствах…

Не здесь по крайней мере, в панике подумала она, и не сейчас. Попозже, в свободное время. А сейчас нужно просто перевести дыхание.

Алан уже направился к бару, но вдруг остановился и повернулся к Морее.

— Смотри-ка, — сказал он, — а он что тут делает?

Морея посмотрела в указанном направлении, толпа как раз расступилась, и она увидела входную дверь.

Ридж стоял там с бокалом шампанского в руке. Как бы почувствовав ее взгляд, он повернулся, и их глаза встретились.

Морея еле сдержала радостный возглас. Но радость тут же сменило отчаяние. Она поняла, что то, о чем ей все время нашептывал внутренний голос, было правдой.

Она уважала Риджа, он ей нравился, но эти слова не выражали ее отношения к нему. Морея не просто скучала без него. И дело было не в физическом влечении, по крайней мере не только в нем.

Случилось так, что она влюбилась в Риджа Колтрейна.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сначала Морея попробовала убедить себя, что та внезапная радость, какую она ощутила при виде Риджа, объясняется просто скукой, царящей на этой вечеринке.

Но она не была бы хорошим адвокатом, если бы не умела отличать истинное от выдуманного.

Их споры, противостояние, соперничество сначала вызвали уважение друг к другу, а потом переросли в нечто большее — во что-то, о чем она сейчас не хотела думать. Здравый смысл и объективность, казалось, на время оставили ее, надо переждать, чтобы жизнь опять вошла в прежнее русло.

Но здесь, в переполненной комнате, когда Ридж стоял напротив, у нее не было времени для размышлений.

Ридж не удивился, увидев ее здесь, он предполагал, что она будет приглашена. Морея же, напротив, никак не ожидала встретить его. Что, черт возьми, он делает тут, в гостиной Джорджа Брэдли?

Она бессознательно задала этот вопрос вслух и была очень удивлена, когда Алан ответил ей:

— Джордж, наверное, вообще не подозревает о его присутствии. Признаться, я даже подумал сначала, что это ты его пригласила.

— Я? Ты, наверное, вспомнил о той глупой вчерашней сцене, возле моего офиса? Ты просто плохо знаешь Колтрейна. — Пытаясь казаться естественной, она непринужденно махнула рукой в сторону Риджа, а потом отвернулась от него и ласково улыбнулась Алану. При этом губы ее были совершенно деревянными, чего, впрочем, Алан не заметил.

— Ну и слава Богу. — Алан, очевидно, забыл про шампанское, не решаясь оставить ее одну. — Тут Трент Пэкстон. Не думаю, что он упустит шанс побеседовать с тобой. В последнее время он только о тебе и говорит.

Вот только этого мне и не хватало, подумала Морея, а вслух произнесла:

— Впервые мой клиент в деле о разводе не испытывает ко мне ненависти.

— Морея, кто может тебя ненавидеть? — воскликнул Алан, одновременно пожимая руку Тренту. — Привет, дружище. Как дела?

— Прекрасно. — Трент не сводил глаз с Мореи. — Не будете возражать, если я задам вопрос о моем разводе? Я понимаю, что это вечеринка, но ведь вечеринка сотрудников компании, не так ли? Наверняка вы планировали говорить о работе.

Морея с трудом подавила вздох. Если бы сегодняшний разговор мог бы избавить ее от встречи с Пэкстоном на следующей неделе, то овчинка стоила выделки. К тому же это даст ей возможность хоть на время отвлечься от мыслей о Ридже.

— Задавайте свой вопрос, — сказала она.

— Вы сказали, что будете стараться быть справедливой к обеим сторонам в моем деле.

— Да, — твердо ответила она. — А что? Вы все-таки решили сражаться за каждый цент?

— О нет, — заверил ее Трент. — Алан мне тоже объяснил, почему мне выгодно заплатить Дейзи, хотя я ей ничего не должен.

Ну, спасибо тебе, Алан, кисло подумала Морея. Мне теперь придется потратить не меньше двух часов, разбираясь со всякими глупостями.

— У меня такой вопрос, — продолжал между тем Трент, — если вы будете представлять интересы сразу двух сторон, то зачем мне платить двум адвокатам? Чем будет заниматься адвокат Дейзи? Вымогать из меня деньги?

— Можете быть уверены, — ответила Морея, — для него найдутся дела. Кроме того, если у Дейзи не будет собственного адвоката, любое соглашение может быть опротестовано в суде.

Трент задумался.

— То есть если она согласится на что-то, а потом передумает, то сможет опять подать на меня в суд?

— Вот именно, и судья решит, что ее заставили подписать соглашение обманным путем.

Трент нахмурился.

— Попробуйте отнестись к адвокату Дейзи как к страховке на автомобиль. Вряд ли вы получите что-то за ваши деньги, но без страховки не обойтись. А уж если с вами произойдет несчастный случай, то будет повод порадоваться, когда вам что-то выплатят.

— Понятно, — подмигнул ей Трент. — Тогда, может быть, вы порекомендуете мне кого-нибудь такого, кто чисто номинально числился бы адвокатом, а действовать предоставил бы вам?

— Даже если бы я и знала такого адвоката, — ледяным тоном ответила Морея, — я бы вам его не назвала.

— Она не может сделать это по этическим соображениям, — вмешался Алан.

— Лучше бы ты не вмешивался, — бросила на него взгляд Морея. — У меня проблемы с этим клиентом и без твоей так называемой помощи.

— Я только хотел… — обиженно проговорил Алан.

— Ну, у вас, юристов, круговая порука, — с отвращением заметил Трент.

Каким-то шестым чувством Морея догадалась, что Ридж стоит у нее за спиной. Неожиданно в том месте на шее, к которому он прикасался, когда вчера поцеловал ее, она почувствовала жжение и покалывание, как при солнечном ожоге.

— Особенно у тех, кто трудится в больших фирмах, — раздался низкий голос Риджа. — Это часть их профессионального кодекса.

Его рот находился на уровне ее уха, так что любое замечание, произнесенное им, казалось, предназначалось только для нее.

— Привет, — поздоровался он. — Просто интересно, Морея, когда ты обнаружила, что забыла свой портфель в моем офисе?

На самом деле она этого вообще не обнаружила. Как такое могло случиться? Обычно портфель всегда был в поле ее зрения.

— Меня весь день это занимало, — продолжал Ридж.

Морея вспыхнула. Но прежде чем она вновь обрела дар речи, Ридж пояснил:

— Разумеется, не его содержимое. Просто мне было непонятно, как ты могла уйти, оставив портфель, да еще не вернулась за ним. Или ты постеснялась вернуться?

— Вовсе нет, — холодно ответила она. — Я просто не заметила его отсутствие.

Он словно бы намекал на то, что она стесняется заходить к нему, поскольку может произойти что-то неприличное!

Морее с трудом удалось утихомирить кровь, грозящую румянцем залить ее лицо при воспоминании о сломанном кресле.

— Теперь-то я понимаю, почему ты не хватилась его, — говорил между тем Ридж. — Сегодня же суббота, даже в «ТБК» нерабочий день. Но почему ты не спохватилась по дороге домой вчера вечером? Конечно, твои мысли были заняты другим… Алан, ты что такой напряженный? Неделя выдалась трудной?

Вовсе Алан не напряженный, подумала Морея. Он просто ошеломлен.

— Мне надо поговорить с тобой. Наедине, — бросила она Риджу.

— Но я еще не всех поприветствовал, — возразил он. — Ведь именно в этом состоит цель таких коктейлей, не так ли? Познакомиться с новыми людьми.

Морея проглотила готовый вырваться стон и представила Риджу Пэкстона. Ридж пожал ему руку.

— Пэкстон… Пэкстон… — задумчиво произнес он. — Ваше имя кажется мне знакомым.

— Извините нас, — быстро сказала Морея и взяла Риджа под руку. Тепло его руки проникало даже сквозь плотную ткань пиджака.

Он замешкался только на секунду, потом накрыл ее руку своей и нежно произнес:

— Ты хочешь именно наедине, дорогая?

Морея сжала зубы и постаралась не смотреть в сторону Алана.

— Пойдем вон туда, — она кивнула в сторону небольшого алькова у камина.

Ридж легко прошел сквозь толпу, кого-то похлопав по плечу, кому-то улыбнувшись. Он был похож на популярного политика среди своих избирателей. Наконец он довел Морею до алькова и, прислонившись к книжному шкафу, посмотрел на нее.

— Если ты волнуешься насчет портфеля, то даю тебе честное слово, что я внутрь не заглядывал.

— Надеюсь, Колтрейн. Существуют же этические нормы.

— Я их никогда не нарушаю. Кроме того, портфель был заперт.

— Значит, ты все-таки это проверил? — чуть не вскрикнула она.

— Ну да, я хотел удостовериться, что он твой.

— На нем мои инициалы, Ридж. Или женщины часто забывают личные вещи в твоем кабинете?

Он кивнул с самым серьезным видом:

— Именно так. Мне кажется, они специально делают это, чтобы иметь предлог вернуться ко мне. Но меня вот что беспокоит, Морея: ты теряешь его уже второй раз за короткое время.

Морея не сразу вспомнила, что в первый раз это случилось, когда к ней заходил отец.

— Тебе не стоит беспокоиться. Такое случается только тогда, когда ты рядом, — резко сказала она.

— Вот и я говорю, — усмехнулся Ридж. — Здесь явно пахнет Фрейдом. А портфель у меня в машине.

— Очень любезно с твоей стороны.

— Я бы принес его, но не хочется уходить с вечеринки, тем более оставлять тебя, — серьезным тоном сказал он. — Если бы ты согласилась подождать до конца вечера…

Морея представила, как они выходят вместе, прощаются с Джорджем Брэдли и его женой, подходят к его автомобилю… К понедельнику все в фирме будут уверены, что он переехал к ней жить.

— Лучше я заберу его завтра. По крайней мере так мне будет легче убедить себя в необходимости идти на чай к твоей матери. — Она тут же пожалела о своих словах. На самом деле она с нетерпением ждала встречи с Ровеной.

— Ты, кажется, хотела поговорить со мной о мистере Пэкстоне, — предположил Ридж. — А, догадался! Скорее всего, это касается миссис Пэкстон?

— Нет. Я хотела поговорить с тобой о деле Мэдисонов. Почему ты хочешь от него отказаться? Я не вижу никакой причины для этого.

— Разве я не объяснил тебе все вчера вечером? — удивился Ридж.

Но потом ты поцеловал меня, и мир перевернулся вверх дном. Морея чуть не сказала это вслух. Хотя вчера она еще сама сомневалась в своих чувствах, они были ничуть не менее реальными, чем сейчас. Интересно, испытывал ли он к ней такое же влечение?

Одно очевидно: после того поцелуя Риджу не показалось, что мир перевернулся. Во всяком случае, по нему этого не скажешь, он продолжал вести себя как ни в чем не бывало.

— Впрочем, мне было очень интересно услышать твои доводы, — мягко заметил он.

— Я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя совершенно свободно, — ответила она. — Между нами не происходит ничего такого, что противоречит этике, в том числе и в деле Кэти и Билла. Единственное, из-за чего могут возникнуть такие проблемы, — это если кому-то из них не понравится создавшаяся ситуация. И тогда бросить дело, скорее всего, придется мне. Я просто скажу Кэти, что найду ей другого адвоката.

— Зачем, Морея? — вежливо, но холодно поинтересовался он.

— Потому что тебе гонорар нужнее, — ответила она.

— Но твой преемник не должен быть сотрудником той же фирмы, иначе сохранится столкновение интересов. И как в таком случае ты все это сможешь объяснить своим старшим партнерам? — Ридж покачал головой. — Это будет нелегко. Мне же придется отчитываться только перед зеркалом.

Морея не смогла отогнать от себя видение, как он стоит утром перед запотевшим зеркалом в ванной. Мускулистые руки, голая грудь, пижамные брюки на тонкой талии, немного взлохмаченные волосы, теплое ото сна тело…

Она не понимала, откуда у нее такое же ясное представление о нем, словно он не человек, а выученный ею наизусть бракоразводный кодекс.

— Ты будешь рада, когда завершишь это дело, не так ли? — спросил он.

— Разумеется. Я всегда рада, когда завершаю какое-нибудь дело.

Только не в этот раз, подумала она про себя. Потому что, пока оно продолжается, я могу встречаться с тобой. А как только оно закончится…

Оставалось, конечно, дело ее отца, но Ридж скоро закончит его, и тогда всему наступит конец.

— Я так и думал. Но если у тебя ко мне все, то я должен пойти поискать мистера Брэдли, чтобы представиться ему.

Морея знала, что ей следует просто кивнуть и отпустить его. Но вместо этого она услышала собственный голос, произносивший:

— Представиться? Но что ты тогда тут делаешь?

Ридж пожал плечами:

— Сам не знаю. Я получил приглашение и посчитал невежливым позвонить мистеру Брэдли и спросить у него, зачем он мне его послал.

— Несомненно тебе послали приглашение по ошибке. Ты же знаешь, как это бывает.

— Неужели ты хочешь сказать, что кто-то из старших партнеров «ТБК» совершает подобные оплошности? Морея, драгоценная моя, ты абсолютно нелояльна к своему начальству.

И тут прямо над ее ухом раздался радостный возглас Джорджа Брэдли:

— Я вижу, Морея, ты обнаружила нашего самого главного сегодняшнего гостя. Но кажется, вы наверняка уже знакомы, не так ли?

Слишком хорошо знакомы, чуть не вырвалось у нее, но она вовремя спохватилась, что такой ответ можно истолковать двояко. Странно, подумала она. Еще вчера она сказала бы это совершенно спокойно, а сегодня…

— Ты знаешь, а ведь он здесь только благодаря тебе, Морея.

— Мне? — Удивление, отразившееся на ее лице, вызвало легкую улыбку на губах у Риджа.

— Правда? — спросил он. — Какая ты скромница, Морея. Обвиняешь меня, что я ненароком сюда попал, а сама, оказывается, организовала мое приглашение.

— Ничего я не организовывала, — запротестовала она.

— Но именно ты привлекла мое внимание к Риджу, — объяснил Джордж. — Когда ты спросила меня о специалисте по вопросам сексуальных домогательств, я вспомнил, что его офис как раз под нами. Как мы могли упустить это из вида…

— Но я не понимаю… — начала совершенно сбитая с толку Морея.

— Разве ты не знаешь, что он лучший из специалистов по таким делам во всех западных штатах?

— Вы мне льстите, мистер Брэдли, — возразил Ридж.

— Ладно, не скромничай, мой мальчик. — Джордж повернулся к Морее. — Именно он выиграл безнадежное дело Кэри в Лос-Анджелесе. Я рассказывал тебе о нем.

— Но ты же говорил, что у тебя была практика в Фениксе, — обратилась она к Риджу.

Тот пожал плечами:

— Ну да. И еще я говорил тебе, что мне там было слишком жарко летом, поэтому как только представился случай…

— Ах вот оно что. Как будто решающий фактор для тебя — климатические условия.

— Вовсе нет. Иногда мною просто манипулируют.

Морее почему-то вдруг захотелось плакать. Может быть, потому, что ей показалось, будто она — игрушка в его руках, как в профессиональном, так и в личном плане. Он прекрасно знал, какого именно специалиста она ищет для своего отца, и не подумал даже сказать, что является экспертом именно в данной области…

Она радовалась, что не выдала ему своих чувств. Это бы окончательно сразило ее.

Голос Джорджа Брэдли с трудом проник сквозь горькие мысли Мореи.

— Я попытаюсь сделать все возможное, чтобы уговорить его перейти на работу в нашу фирму, — говорил Джордж. — Мы способны оценить таланты молодого, энергичного юриста. Так что будь паинькой, Морея, помоги мне в этом. — Он похлопал ее по плечу и отошел к другим гостям.

— Интересно, что он имеет в виду? — задумчиво спросил Ридж. — Быть паинькой и попытаться уговорить меня? В этом может заключаться очень интересный смысл.

Он опять разговаривал в своей обычной немного ленивой манере, от которой Морея, как всегда, пришла в ярость. Как он может так бессердечно дразнить ее после всего, что произошло!

Какая же она дурочка!

— Не бери в голову, — отрезала она. — Во-первых, я не собираюсь тебя уговаривать, а во-вторых, не думаю, что в этом вообще есть какая-нибудь необходимость.

— Нет, конечно, нет. Но все-таки ситуация забавная.

— Я бы на твоем месте еще поломала комедию насчет преимуществ независимой практики. Тогда ты можешь рассчитывать на еще более выгодные условия.

— Ну и что, по твоему мнению, мне стоит еще попросить?

— Если ты действительно очень нужен Джорджу Брэдли, а это, видимо, так, он может предложить тебе стать полноправным партнером.

— Ты так думаешь? Помнится, Морея, я говорил, что прекрасные партнеры получатся из нас.

— О да, всю жизнь мечтала, — с трудом удалось ей выдавить из себя.

К тому моменту, когда Морее наконец удалось придумать удобный предлог и уехать домой, ее нервы были натянуты до предела. А она еще надеялась, что Ридж развеет ее скуку на этом вечере!

Она пыталась убедить себя: лучше пусть он будет партнером, чем оппонентом. По крайней мере ей не придется сдерживать свои эмоции при неожиданной встрече в столовой, холле или у кофейного автомата…

А может быть, она вообще будет видеть его реже, чем сейчас. Джордж Брэдли ясно дал понять, что хочет поручить Риджу самые ответственные и сложные дела, требующие высокого профессионализма. Без сомнения, у него будет собственная команда, с членами которой Морее вряд ли придется встречаться. Он будет все время в разъездах…

Она даже не знала, что хуже: видеть его или не видеть? Сотрудничать с ним, работать против него или вообще не сталкиваться с ним?

Только одно она знала наверняка: не важно, что он думает о ней, но он ей небезразличен — и это уже навсегда.

Из-за отсутствия портфеля Морея не могла отвлечься даже работой. Время тянулось страшно медленно, поэтому в воскресенье днем она решила просто покататься на машине до самого чаепития у Ровены.

Но вместо этого неожиданно для себя самой оказалась в больнице у окошка детского отделения. Кроватка ребенка Синнамон была пуста; Морея подошла к ее палате и постучала в дверь.

— Маленькая принцесса принимает гостей? — спросила она.

Синнамон, полностью одетая, заворачивала девочку в одеяльце.

— Ты как раз вовремя. На, подержи ее, а я пока причешусь.

— Уже едешь домой?

Синнамон кивнула.

— Как только приедет Коннер.

Морея неуклюже взяла малышку на руки.

— Так правильно?

— Вполне.

— Но мне как-то не очень ловко. Даже руки заболели.

— Это не от веса, а от ответственности. — Синнамон исчезла в ванной. — Догадайся, кто приходил навестить меня сегодня утром, — крикнула она оттуда.

У Мореи чуть было не вырвалось имя Риджа, но она успела вовремя спохватиться.

Она посмотрела на личико девочки и поразилась, что та рассматривает ее с таким же интересом. Маленький лобик нахмурился, потом разгладился, девочка зевнула и теснее прижалась к ней. У Мореи защемило сердце.

В этот момент Синнамон выглянула из-за двери.

— Ну как вы там?

— Прекрасно. Но раньше я считала, что вить из кого-то веревки — это просто такое выражение, а теперь понимаю, что это такое.

Синнамон рассмеялась:

— Надо было предупредить тебя, что держать ребенка на руках — значит подвергать опасности не только эмоциональное состояние, но и карьеру. Что-то происходит с биологическими часами.

— Что же ты не предупредила? — деланно возмутилась Морея и спросила непринужденно: — Так кто заходил к тебе сегодня утром?

— Дейзи Пэкстон. Можешь поверить? Я ее давно не видела, и вдруг она появляется тут. Кроме всего прочего, она хотела, чтобы я нашла ей адвоката. Я предложила ей позвонить Риджу…

— Не может быть! — вскрикнула Морея. Малышка раскрыла глаза, личико сморщилось, она готова была заплакать. Морея постаралась успокоить девочку.

— Но почему? — спросила Синнамон. — Ты же сама говоришь, что между вами ничего нет.

— Конечно нет.

— Тогда почему ты не хочешь, чтобы он представлял интересы Дейзи Пэкстон?

— Дело не в этом. — К счастью, Морея вовремя вспомнила о предложении Джорджа Брэдли: — Ридж получил приглашение работать в «ТБК», поэтому он никак не может представлять интересы противоположной стороны, ведь Трент Пэкстон — наш клиент.

— Понятно. А как ты относишься к тому, что вы с Риджем станете играть в одной команде?

— Нейтрально. — Морея заметила сомнение в глазах Синнамон и поспешно добавила: — А как я должна к этому относиться? Будет моим партнером, ну и ради Бога.

— Что-то мне не верится, что ты нейтрально относишься к Риджу Колтрейну.

— Твоя взяла, к нему действительно довольно трудно относиться нейтрально.

— Но поскольку ты не принимаешь ухаживания от коллег…

— Поверь мне, в данном случае это не составит для меня труда.

Нет, сказала она себе, это вовсе не так.

Когда Морея приехала к Ровене, Риджа нигде не было видно. Ровена хлопотала на кухне. При виде Мореи лицо ее разгладилось.

— Привет, дорогая. Я очень рада видеть тебя.

Морея почувствовала угрызения совести, но напомнила себе, что обмануть Ровену было идеей Риджа, вот пусть он и расхлебывает кашу. Хотя в противном случае она не смогла бы познакомиться с этой замечательной женщиной. Даже после единственного проведенного вместе вечера Морея чувствовала, что они могут подружиться.

— Я тоже очень рада. Чем помочь? Я не очень дружна с кухней, но кое-что все же сделать могу.

— Очень хорошо, потому что у меня сегодня не ладится. Уже сожгла две формы для пирога.

Морея налила чайник.

— А где Ридж? Он же затеял это чаепитие, мог бы и помочь. Он что, на работе сегодня?

— Нет, воспитывает белок. Ридж вообще редко работает в выходные.

— Теперь все будет по-другому, если он примет предложение работать в «ТБК». Я вижу, вы не удивлены. Ридж вам уже сказал об этом?

— Нет, но он вообще никогда не говорит мне о работе. Ни разу я не слышала от него сожаления о том, что ему пришлось уехать из Феникса… Звонок. Наверное, это твои родители, Морея. Ты пойдешь их встречать?

Ридж тоже слышал звонок и, когда Морея вышла в холл, уже открывал дверь. Он поцеловал Мередит в щеку, пожал руку Чарлзу.

Мередит Лэндон выглядела великолепно. Седые волосы были заботливо уложены, а летнее цветастое платье делало ее лет на десять моложе. Чарлз тоже выглядел гораздо лучше. Морея не видела его с того самого вечера, когда отец беседовал по душам с Риджем.

Слава Богу, что не придется теперь искать еще одного адвоката для отца. Отцу явно нравилось иметь дело с Риджем, а Морея по опыту знала, как важно доверие клиента.

Она не могла взять в толк, почему Ридж не рассказал ей о своей предыдущей практике. Но первая обида, когда Джордж Брэдли так неожиданно открыл этот секрет, уже прошла, главным же было то, что у Чарлза есть опытный советчик.

Вслед за ней в холл вышла и Ровена, неся в каждой руке по подносу с закусками, и пригласила всех к столу. Она передала подносы Риджу и Морее.

— Идите накрывайте на стол, а мы тут пока познакомимся.

Морея вернулась на кухню за чайником, который еще не закипел. Молчание Риджа действовало ей на нервы; она не знала, чем оно вызвано, но заводить серьезный разговор сейчас не хотелось.

Уголком глаза она наблюдала за ним. На нем была рубашка поло с короткими рукавами, весь его вид излучал здоровье и силу. Но в чем-то он сильно отличался от обычного Риджа Колтрейна. В нем чувствовалась какая-то усталость, как будто выключили внутреннюю энергию.

— Тебе не кажется, что мы даже не поздоровались? — спросил Ридж.

То же самое я хотела спросить у тебя, подумала Морея. Но не стала концентрировать его внимание на том, что им неожиданно не о чем стало разговаривать.

— Извини. Я отвлеклась. Не могла не порадоваться, увидев, как отец обрадовался встрече с тобой, — вы с ним становитесь лучшими друзьями.

— Мы опять играли с ним в теннис сегодня утром.

— Чарлз наверняка огорчится, когда мы перестанем играть этот спектакль, хотя в теннисе вы останетесь партнерами, я уверена. Пока ты будешь заниматься его делом… Ты ведь будешь, не так ли?

— Что с тобой, Морея? Не беспокойся, я пообещал Чарлзу, что не оставлю его.

— Ну и хорошо. Но теперь, когда цель достигнута, как ты собираешься сказать ему, что между нами нет ничего серьезного? И когда? — Морея заварила чай. — Ради твоей матери, может быть, стоит это сделать прямо сейчас?

— Я не собирался ему вообще ничего говорить, — спокойно ответил Ридж.

— Очень интересно. Но что ты на самом деле…

Но прежде, чем она успела закончить свой вопрос, Ридж взял поднос и вышел из кухни.

Ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Из столовой доносились голоса: мягкое сопрано Мередит и альт Ровены. Но когда Морея переступила порог, она услышала, как Чарлз хорошо поставленным голосом произнес:

— Я, Ровена, преподаю уже более трех десятков лет. Но теперь с этим покончено. Я немедленно ухожу на пенсию. Заявление уже написал, завтра утром отправлю его.

Каждое слово было для Мореи как удар молотка по голове. Она недоуменно посмотрела на Риджа. Как он воспринял эту новость? Может быть, надо взять поднос из его рук?

Однако его пальцы даже не дрожали. Он гораздо лучше контролирует свои чувства, чем я, подумала Морея. Но ведь Чарлз, в конце концов, не отец ему, просто клиент, а от клиентов только и жди неожиданных решений.

Морея сделала ему знак глазами, и, поставив поднос возле матери, он подошел к ней.

— Что ты собираешься предпринять? — спросила она. Он не ответил, и она настойчиво продолжала: — Ты должен остановить его, Ридж. Ты не можешь позволить ему сделать это. Он должен бороться.

Ридж тяжело вздохнул:

— Дело в том, Морея, что я согласен с ним.

Морея была в шоке.

— Мало того, — продолжал Ридж, — он действует по моему совету.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Морея в изумлении уставилась на него. Быть не может! Ридж посоветовал отцу уйти на пенсию?

Чарлз Лэндон взял за руку жену.

— Мередит знает, как давно я мечтал посвятить все свое время новой книге. И еще мне бы хотелось побольше играть в теннис — правильно, сынок?

Сынок? Ридж, казалось, тоже был смущен таким обращением. Он действительно посоветовал отцу идти на пенсию?

А Чарлз тем временем продолжал:

— А еще мне всегда хотелось иметь побольше свободного времени и денег, чтобы путешествовать с женой.

Морея повернулась к Риджу:

— Я говорила тебе, что сама заплачу гонорар за отца. Так что если ты дал ему этот невероятный совет, заподозрив, что он не сможет выплатить тебе гонорар…

— Ты считаешь, что мои советы зависят от гонорара?

В голосе Риджа зазвенели металлические нотки, и Морея поняла, что зашла слишком далеко. Но ей уже было все равно. Он тоже зашел слишком далеко — дает такие крутые советы, даже не предупредив ее.

Она повысила голос:

— Извините нас…

Ровена посмотрела на нее с удивлением, Мередит с беспокойством. Чарлз усмехнулся.

— Давайте-ка, детки. Идите развлекайтесь. Нечего вам томиться среди стариков.

Морея прошла на кухню, Ридж последовал за нею. Повернувшись к нему, она скрестила руки на груди.

— И давно это продолжается?

Ридж облокотился на мойку.

— Он сообщил мне о своем решении в тот вечер, когда мы были у тебя. И объяснил, почему.

— И ты мне ничего не сказал? Позволил мне думать, что уговорил его бороться?

— Морея, то, что он сообщил мне о своем желании уйти на пенсию, не означает, что я согласен с ним. И потом, он уходит с полной пенсией, льготами, в профессорском звании и все такое.

Морея покачала головой:

— Это ерунда.

— Не такая уж ерунда, если хорошенько подумать.

— А моральное удовлетворение?.. Черт возьми, Ридж, ты же мне сказал, что делаешь то, о чем я тебя просила, а на самом деле все как раз наоборот!

— Чарлз — мой клиент, Морея. А ты нет, — спокойно ответил Ридж.

И это было правдой. Морея лучше, чем кто-либо другой, знала, что адвокат обязан соблюдать интересы только своего клиента. Но она рассчитывала, что Риджу понадобится ее помощь, ее совет.

А он повернулся к ней спиной. Она не была его клиентом, и он отклонил ее помощь как коллеги.

Так кто я для тебя, Ридж? Вопрос так громко прозвучал в ее голове, что она испугалась, не произнесла ли его вслух. Испугалась, потому что знала ответ и не хотела услышать его от Риджа.

Она абсолютно ничего для него не значила. Если бы это было не так, он бы вел себя иначе.

Ей было больно смотреть на него.

— Думаю, что знаю твой следующий аргумент: если бы я защищала интересы твоей матери, ты бы не требовал от меня полного отчета о своих действиях.

— Не требовал бы, — подтвердил Ридж. — Потому что я доверяю тебе.

Морея пришла в ярость:

— Черт тебя возьми, Ридж Колтрейн, это просто подло!

— Что я доверяю тебе? Почему ты воспринимаешь это как оскорбление? Кстати, о доверии, Морея. Ты говорила, что мои советы зависят от размера гонорара…

Морея ответила, слегка поколебавшись:

— Я не совсем это хотела сказать.

— Весьма изящное извинение!

— Ридж, в данном случае деньги роли не играют. Разве я не ясно выразилась, что сама буду оплачивать услуги адвоката?

— Ты сказала, что возьмешь на себя все финансовые расходы. Но кто заплатит по остальным счетам?

— Ты о чем? — нахмурилась она.

— Об эмоциональной нагрузке, стрессах, крови и поте длительной баталии. Кто заплатит за это, Морея? — И сам тут же ответил: — За это придется расплачиваться Чарлзу и Мередит — вот кому.

— Но ведь иначе поступить нельзя! Выбора нет. Когда происходит подобная несправедливость, необходимо бороться!

— Ты действительно считаешь, что нет ничего важнее принципов? Это в «ТБК» тебя научили, что от битвы уклоняться нельзя, что не существует обстоятельств, при которых человек важнее принципов?

Она молчала.

— Я договорился в университете, Морея. Вместо того чтобы быть уволенным, твой отец уходит на пенсию со всеми причитающимися льготами и всего на два года раньше положенного срока. Никаких обвинений ему предъявлено не будет. Он сохранит не только репутацию, но и такие полезные вещи, как страховка…

— Но он потеряет самоуважение, — горько заметила Морея.

— Он так не считает. Чарлз — не борец, просто он не представлял, что, кроме борьбы или позорного увольнения, существует и третий путь. И я полагаю, такой путь оказался для него самым приемлемым.

— Но он же невиновен, Ридж!

— Это будет нелегко доказать. А до тех пор, пока нам не удастся установить его полную невиновность, на его репутации будет лежать тень.

— Вот об этом я и говорю. На нем лежит тень. И только если он будет бороться…

— Не будет, Морея. Университет не станет поднимать это дело. И та аспирантка тоже. С его уходом на пенсию все прекращается. Но если мы вступим в борьбу, его имя начнут склонять на первых полосах всех газет Колорадо. И именно это разрушит его репутацию. Даже если мы победим, пятно останется навсегда. Сомнения не исчезнут.

Морея покачала головой, но скорее печально, чем несогласно.

— А что мы выиграем в результате нашей борьбы? — продолжал Ридж. — Еще два года работы в университете, вот и все. И это будут трудные и неприятные годы.

— Но где гарантия, что аспирантка не станет поднимать шум? Ведь если она это сделает, уход отца на пенсию только подтвердит его виновность.

— По совету своего адвоката, с которым я разговаривал несколько часов, она подписала обязательство никогда этого не делать. Ей тоже невыгодно начинать карьеру в такой обстановке.

— Ее карьера меня беспокоит меньше всего.

— Разумеется, — сухо подтвердил Ридж. — Меня она тоже мало волнует, по крайней мере гораздо меньше, чем здоровье твоего отца. Он немолод, Морея, а судебное разбирательство может продолжаться несколько месяцев, если не лет. И совсем необязательно, что он его выиграет. А так его оставят в покое, он будет писать книги и возиться в саду.

— И играть в теннис, — горько добавила Морея, — со своим новоявленным приятелем.

Она думала, что Ридж обидится, возразит ей, но он только сказал:

— Между прочим, именно ты, Морея, окончательно убедила его в том, что бороться не стоит.

— Я? Я вообще с ним об этом не разговаривала!

— Ты раскопала безукоризненную характеристику аспирантки.

— Спасибо, Ридж. Но мне интересно, что подумает Джордж Брэдли о твоем уклонении от борьбы? Мне кажется, он о тебе как об адвокате совершенно иного мнения.

— Мне все равно, что он подумает. Я не собираюсь работать в «ТБК».

— Нет? Но ты сказал…

— Это ты сказала.

— Но это же просто идиотизм — отказываться от такой работы!

— Значит, я идиот.

— Наконец-то мы пришли к общему мнению, — фыркнула Морея.

Отец позвонил Морее на следующее утро снизу от консьержки.

— Я хочу пригласить тебя позавтракать, если ты свободна, — сказал он.

— Ну конечно, папа. А может, лучше поднимешься ко мне?

— Нет. Ты не сможешь разговаривать, если займешься готовкой. Пойдем в тот маленький ресторанчик за углом.

Морея распустила волосы по плечам, надела красный хлопчатобумажный жакет, черную юбку и белую блузку.

Выйдя из лифта, она тут же увидела отца, расхаживавшего по просторному холлу. Он широко улыбнулся ей, но глаза его оставались печальными.

— Очень нарядный, — сказал он о ее костюме. Но Морее показалось, что отец даже не заметил, во что она одета.

Как только они уселись за столиком и официантка подала кофе, Чарлз сказал:

— Твоя мать призналась, что все рассказала тебе о моих неприятностях.

Вроде бы он не был слишком огорчен этим обстоятельством, но Морея все же решила проявить осторожность:

— Ей надо было кому-то довериться.

Он кивнул:

— Конечно. Я не сразу понял, как тяжело она все это переживает.

— Да, жаль, что ты скрыл это от меня, папа, — ответила Морея, помешивая кофе.

— Безусловно, я потом рассказал бы тебе. И дело вовсе не в том, что я тебе не доверяю. Просто мне не совет был нужен, а время, чтобы все обдумать.

— А ты полагал, будто я тут же начну навязывать тебе свое мнение. — Это был не вопрос, а утверждение, причем относилось оно к ней самой. Она действительно поступила бы именно так.

Чарлз снова кивнул:

— Думаешь, я недооценил тебя? Спасибо, что ты дала мне возможность поступить так, как я хочу, что не стала заставлять меня обратиться в суд. А также за то, что поняла, почему я не мог говорить с тобой об этом до сегодняшнего дня.

— Со мной ты не мог говорить, а с Риджем мог, — ей не удалось скрыть горечь в голосе.

Чарлз пожал плечами.

— Он не столь близок мне, как ты. — И торопливо добавил: — Не то чтобы он мне не нравился, Морея, он мне очень нравится. Я буду просто счастлив, когда он станет членом нашей семьи.

— Подожди закупать провизию и нанимать свадебный оркестр, папа.

Официант поставил перед ней тарелку, и Морея с трудом вспомнила, что заказывала яичницу.

— Ридж посоветовал мне переговорить с тобой, прежде чем отправлять заявление на пенсию, — продолжал Чарлз. — Даже не пойму, почему. Кажется, он хотел, чтобы ты поняла: мое решение — не скоропалительное, оно — плод долгих раздумий.

Внезапно Морея почувствовала, что не в силах больше выслушивать все это.

— Он мне уже приводил все свои доводы, и все же я не согласна. Но знаю, что это твое самостоятельное решение, папа.

Отец положил свою руку на ее.

— Спасибо, дорогая, ты ведешь себя как дочь, а не как юрист.

Морея не знала, комплимент ли это.

Когда в пятницу Синди вошла в ее кабинет, чтобы объявить о приходе Мэдисонов, лицо ее выражало неописуемое удивление.

— Они не только вошли вместе, — сказала она, — они держатся за руки!

— Ох, я совсем забыла предупредить тебя.

— Ты хочешь сказать, что знала? — Синди покачала головой. — Что здесь происходит? Так что, проводить их к тебе или отправить в гостиницу?

Морея звонко рассмеялась. Впервые за эту неделю она позволила себе расслабиться. На глазах выступили слезы. Слезы радости, гнева и усталости.

Синди с недоумением смотрела на нее, потом сказала:

— Но это вовсе не смешно.

— Нет, конечно, — согласилась Морея, успокоившись. — Не волнуйся, у меня все в порядке. Правда. — Она достала из сумочки носовой платок и зеркальце и вытерла глаза. Поняв, что макияж безвозвратно испорчен, она вытащила и косметичку. Нельзя было допустить, чтобы на лице оставались следы слез, хотя и вызванные отнюдь не горем.

— Ридж тоже здесь, — продолжала Синди. — Но он велел не беспокоить тебя до прихода Мэдисонов.

Морея выругалась про себя, но потом осознала, что в последний раз опаздывает на встречу с Риджем, а возможно, сама эта встреча будет последней.

И тут же постаралась убедить себя, что печалиться не о чем: чем меньше встреч, тем меньше боли.

Она побыстрее поправила макияж и вошла в приемную, когда Синди наливала Риджу кофе. За дальним концом стола рядышком сидели Мэдисоны.

— Я так понимаю, что вопрос о том, кому будут принадлежать подсвечники, благополучно разрешился? — сказала она.

Кэти удивленно раскрыла глаза:

— Но как ты догадалась?

— Вижу, как вы держитесь за руки.

Даже не глядя на Риджа, она почувствовала, как в его глазах зажегся хищный огонек. Это открытие испугало ее: почему вдруг ей стало так передаваться его настроение? Мало того, когда она села рядом с ним, она почти физически ощутила его холодность.

С чего бы это? — подумала она. Вот у нее есть причины для раздражения. Несмотря на свое несогласие с тем, какой совет Ридж дал Чарлзу, она не стала вмешиваться, уважая чужое мнение и решение клиента. Но что она никак не могла ему простить, так это то, что он не посоветовался с ней. Хоть бы предупредил ее о том, как развиваются события. Или спросил ее мнение.

Впрочем, абсолютно ясно, почему он поступил так. Потому что она ничего для него не значила.

Сидя рядом с ним, ощущая слабый запах его лосьона, она с трудом сдерживалась, чтобы не дотронуться кончиками пальцев до его щеки.

Нет, подумала она, ни в коем случае нельзя забывать, что он не доверился ей.

— Мы как следует поговорили, — сказала Кэти.

Морея с трудом заставила себя сосредоточиться на словах клиентки. Ей показалось, что Кэти немного стесняется.

— Наверное, нам стоило это сделать раньше, — продолжала она, не поднимая глаз. — До того, как мы заварили всю эту кашу.

— Мы не хотели понять друг друга, — добавил Билл. — Я думал, что Кэти хочет развода во что бы то ни стало, поэтому не видел смысла в разговорах.

Сжав его руку, Кэти сказала:

— А я думала, что Билл уже все окончательно решил. Мы понимаем, теперь трудно прервать судебный процесс, но готовы к этому.

— Поздравляю, — сказала Морея. — И желаю всего самого лучшего.

— К сожалению, — вмешался Ридж, — есть еще одно обстоятельство. Мне бы, например, хотелось знать, вы совсем прекращаете процесс или просто прерываете его на некоторое время? Это имеет значение для оформления документов.

Все формальности были быстро улажены, и через полчаса Мэдисоны ушли, держась за руки. Морея откинулась в кресле, обдумывая, что еще осталось сделать.

— Все же им надо было как следует подумать, прежде чем заваривать всю эту кашу, — сказал Ридж.

— Я очень хорошо помню, что настоятельно советовала им это сделать, — сказала Морея. — Сначала Кэти, а потом им обоим вместе. Но тогда это было совершенно бесполезно. — Морея начала складывать папки. — Ну да ладно, оформлю все документы и пришлю тебе копии. — Она отодвинула кресло, но вставать не спешила.

Морея понимала, что это конец. И что больше они никогда не встретятся.

Ну и хорошо, убеждала она себя. Видеть его — только мучиться.

— Ты выглядишь ужасно несчастной, — тихо сказал Ридж. — Ты что, плакала?

Да, глаза оставались красными, это никак не скроешь.

— Синди рассказала мне смешную историю, я смеялась до слез.

Морея видела, что он ей не поверил. Но тут же заметил:

— Надо попросить ее рассказать мне тоже.

— Эта шутка вряд ли в твоем вкусе. Кстати, личное дело той аспирантки все еще у меня. Я рассказывала тебе о нем, но так и не дала посмотреть.

— Наверное, у тебя копия ее личного дела?

Морея кивнула.

Ридж пожал плечами.

— Не думаю, что оно может теперь пригодиться, ведь мы уже все решили.

— Тем не менее тебе стоит его прочитать. Пойдем ко мне в офис, я дам его тебе.

Вынимая из портфеля бумаги, она краем глаза наблюдала за Риджем, который внимательно разглядывал кабинет.

— Если ты передумал насчет предложения Джорджа Брэдли…

— Нет.

Морея протянула ему бумаги.

— Прочти это, Ридж. Может быть, ты поймешь, в чем тут дело. Эта аспирантка — само совершенство, таких людей просто не бывает. И документы в идеальном состоянии. Что-то здесь не то…

— Твой отец уже все решил.

— Я знаю. Но… наверное, это глупо с моей стороны.

Он ничего не сказал, но Морея прочитала его мысли.

Она протянула ему руку и постаралась произнести как можно более непринужденно:

— Было очень приятно работать с тобой.

Он коротко пожал ее руку.

— Да. До встречи, Морея.

— Пока.

Она знала, что прощается с ним навсегда. Из-за своего чувства к нему она уже никогда не возьмется за дело, в котором он будет выступать ее оппонентом. А поскольку он отказался перейти в «ТБК», партнерами они тоже никогда не станут.

Никогда. Она и не думала, что это самое ужасное слово на свете.

Поковыряв вилкой в салате, она отодвинула тарелку и оглядела почти пустую столовую. Морея нарочно выбрала время, когда все уже пообедали. Она хотела было сходить пообедать в «Башню», но с этим рестораном теперь были связаны слишком болезненные воспоминания.

— Ты сильно изменилась за последнее время, — вдруг произнес Алан Дейвис.

Она вздрогнула от неожиданности, совершенно забыв, что он сидит напротив.

— Правда?

— Неприятное дело досталось?

— Ничего особенного. Сегодня должен прийти Трент Пэкстон, так что мне надо спешить.

Алан пошел ее проводить.

— Идешь на банкет в субботу?

Морея совершенно забыла о нем.

— Разве у меня есть выбор?

— Говорят, что Джордж все старается заманить Риджа Колтрейна в нашу фирму. Ты не знаешь, он не согласился еще?

— Откуда мне знать?

— Значит, ты с ним не видишься?

— Я не видела его с тех пор, как мы закрыли дело Мэдисонов.

Алан рассмеялся.

— Знаешь, у тебя появилась определенная репутация. Трент прослышал об этом и в ужасе расспрашивал меня, правда ли, будто все твои клиенты в конце концов мирятся.

— В его случае он может быть совершенно спокоен. Вряд ли Дейзи без него будет хуже.

Иногда Морее очень хотелось быть независимым адвокатом, иметь возможность выбирать клиентов. Но если честно смотреть правде в глаза, то дело было не столько в клиентах, сколько в возможности работать в небольшом, интимном кабинете, рядом с кабинетом Риджа…

Когда же ты наконец опустишься на землю, Морея?

— Хочешь, поедем на банкет вместе, — предложила она Алану.

— Да. Конечно, — остолбенело согласился он. — Даже не верится, Морея, у нас будет свидание.

— Это не свидание, — почти автоматически ответила она. Потом заставила себя улыбнуться. — От свидания получаешь удовольствие, чего не скажешь об этом банкете.

Алан открыл перед ней дверь кабинета.

— Тогда мы придумаем что-нибудь еще на следующий вечер.

Морея колебалась. Нельзя все время сидеть дома, стараясь забыть Риджа. Надо выходить в свет. Но с другой стороны, зачем подавать Алану ненужные надежды?

— Посмотрим, — сказала она и закрыла за собой дверь.

Она ожидала увидеть в приемной Трента Пэкстона, поэтому, когда внимательно присмотрелась к сидящему в черном кожаном кресле человеку, ей показалось, что она грезит наяву.

Прошло меньше двух недель с тех пор, как она в последний раз видела Риджа. Тогда она подумала, что ей будет легче без него. И ошиблась. Только теперь она поняла, как скучала без него.

Ей показалось, что он похудел. Лицо обострилось, окаменело, в глазах отсутствовал привычный блеск. Что бы ни привело его сюда, вряд ли это был радостный повод.

— Можешь уделить мне несколько минут? — спросил он.

— Скоро должен прийти клиент.

— Я задержу тебя не надолго.

— Хорошо. Кофе?

— Нет, спасибо.

Чтобы Ридж отказался от кофе, приготовленного Синди…

Она прошла в кабинет и указала ему на кресло, но Ридж садиться не стал.

Он встал посередине ковра напротив ее письменного стола:

— Ты попала прямо в цель насчет этой аспирантки.

Морея не сразу сообразила, о чем он говорит.

— Что ты хочешь сказать?

— Ее личное дело абсолютно безупречно, — продолжал Ридж. — Я никогда не видел таких блестящих характеристик — она получила их в том месте, где училась раньше. Поэтому, из принципа, я позвонил ее бывшим профессорам и, как только начал задавать вопросы, сразу почувствовал, как они задергались.

— Почему?

— Вот это меня и заинтересовало. Но докапываться пришлось целую неделю. И вот что я выяснил. — Он помолчал. — Она и там обвинила двух учителей в сексуальных домогательствах, а за это потребовала блестящие характеристики.

Морея с трудом перевела дыхание.

— То есть она это сделала не в первый раз?

— Вот именно. Мало того, ее аппетиты возросли. Раньше она потребовала характеристики, чтобы перевестись в другое место. На этот раз она вынудила уйти твоего отца, а сама осталась учиться дальше. Она оказалась твердым орешком, мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы заставить ее сознаться. Но в конце концов мне это удалось. Я получил от нее письменное признание и извинение от ее адвоката.

— Значит, папе не придется уходить с работы, — сказала Морея. — Но он ведь уже…

— В университете немедленно возьмут его назад.

— Ридж, какая замечательная новость! — Слезы полились у нее по щекам. — Он снова вернется к любимому делу…

— Если захочет. В данный момент я в этом не уверен. Когда я позвонил ему, чтобы сообщить эту новость, он поблагодарил меня, спросил, не собираюсь ли я в выходные поиграть в теннис, и извинился, что не может долго разговаривать, так как заканчивает важную главу.

— Наверное, он был поглощен своей книгой. Потом до него дойдет.

— Я сообщаю это тебе, чтобы ты потом не винила меня, если он решит остаться на пенсии.

— Я и раньше тебя не обвиняла, наоборот, хотела поблагодарить.

— У тебя потрясающая интуиция, — тихо произнес Ридж, словно продолжая прерванный разговор. — А я не заметил очевидного.

— Мы все иногда не замечаем очевидного, — она попыталась улыбнуться. — Помнишь дело Симмонсов, когда тебе удалось сбить меня с толку.

— Но ты мне потом отплатила, — усмехнулся Ридж. — Кстати, твоя мать собирается устроить праздничный ужин для нас четверых, — добавил он.

— Ну что ж, ты заслужил это, — она снова попыталась улыбнуться, — а я постараюсь сделать так, чтобы быть занятой в этот вечер.

В этот момент дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Морея испуганно уставилась на ворвавшегося в кабинет Трента Пэкстона; за его спиной стояла Синди.

— У меня назначена встреча, черт возьми! — кричал Трент. — Вы всего лишь секретарь и не имеете права лишать меня возможности увидеть своего адвоката! — Он скинул руку Синди, пытавшуюся задержать его, и обратился к Морее: — Дейзи наняла какого-то Риджа Колтрейна. А Алан сказал мне, что парень чертовски опасен. Так что мы будем делать?

Морея встала и спокойно произнесла:

— Вы вернетесь в приемную и будете сидеть и ждать, пока вас пригласят.

Но Трент, казалось, не слышал ее.

— Вы знаете, как перехитрить его?

— Не думаю, что вам следует беспокоиться об этом. Кстати, если вы не помните, что знакомились с Риджем Колтрейном, я могу еще раз представить его вам. — Морея взяла его за одну руку, Синди за другую, и они выпроводили Трента из кабинета.

Морея закрыла за ним дверь и прислонилась к ней, глядя на Риджа.

— Значит, ты будешь защищать Дейзи, — наконец сказала она.

— А почему бы и нет? — с вызовом спросил он.

Как быть? Если он будет заниматься этим делом, ей придется от него отказаться. Но под каким предлогом? Правду она сказать не могла…

— Так почему ты против? — продолжал Ридж.

Она не могла ответить на этот вопрос.

— Но ты же ненавидишь разводы, — нашлась она наконец. — Особенно скандальные. А этот будет именно таким.

Даже сквозь закрытые двери был слышен раздраженный голос Трента.

— Может, тебе лучше все-таки принять его, пока он окончательно не выйдет из себя? — предложил Ридж.

— Он больше не мой клиент, — ответила Морея, отходя от двери. Она подумала, что лучшего предлога найти нельзя. — Я не хочу иметь клиента, который ведет себя подобным образом.

— Ты уверена, что причина только в его поведении?

— Разве этого не достаточно?

Он направился к двери, потом остановился.

— Но между прочим, его информация неверна, я не взял дело Дейзи.

— Почему? Потому что ненавидишь разводы? Или потому, что не можешь работать со мной? — Морея чувствовала, что уже не может остановиться.

Он повернулся к ней.

— Нет, Морея. Потому что не могу работать против тебя. Хотя работать против тебя все же лучше, чем ничего. Но раз ты предпочитаешь, чтобы мы вообще не контактировали… — Он взялся за ручку двери.

Морея подлетела к нему, схватила за рукав.

Она не знала, как это случилось, но в следующий момент уже прижималась к нему всем телом, ее разгоряченная кровь, казалось, проникла в него, сделала их одним целым…

Он жадно целовал ее, потом мягко отстранил от себя.

— Прости, — сказал он. — Но если хочешь знать, я отказался от дела Дейзи Пэкстон именно поэтому.

Когда он снова взялся за дверную ручку, она воскликнула:

— Ты не смеешь уходить от меня, Ридж!

Он остановился, но ручку не выпустил. И ничего не говорил.

— Ты… значит, я тебе небезразлична, Ридж? — спросила она тихо.

Он пробормотал что-то, она не разобрала. Потом сказал:

— Нет, я веду себя так с каждым адвокатом, против которого работаю. Черт возьми, Морея, если тебе необходимо…

— Потому что я думаю… я знаю… ты мне небезразличен, Ридж.

Несколько минут в комнате царила тишина. Оба стояли не шелохнувшись. Молча. Не дыша.

Второй поцелуй был слаще первого. Он прижал ее к себе.

— Когда я впервые поцеловал тебя там, в гараже, ты казалась такой испуганной, такой огорченной…

— Потому что меня никто в жизни так не целовал. И я действительно была огорчена, потому что ты перепутал все мои мысли. Я не понимала, что со мной происходит.

— А я подумал, будто слишком далеко зашел, — признался он. — Решил, что испугал тебя и ты больше никогда ко мне и близко не подойдешь. А на следующий день, на коктейле у Брэдли, ты так вела себя со мной, что я утвердился в этом. При виде меня на твое лицо будто опускалась завеса.

— Я думала, ты дразнишь меня.

— Дразню? Ты считаешь, что я флиртую со всеми женщинами-адвокатами?

— Не знаю, — честно ответила Морея.

— Это был единственный способ обратить твое внимание.

— А почему ты рассмеялся, когда я рассказала тебе об идее моей матери сделать вид, что мы встречаемся?

— Я просто удивился и немного рассердился, что тебе такая мысль почему-то никогда не приходила в голову. А я ждал и постоянно делал намеки, которые ты никак не хотела понять. И с каждой нашей новой встречей все больше и больше влюблялся в тебя.

Морея чувствовала головокружение, как будто совершила полет на ракете от отчаяния к счастью.

— Ты знаешь, я бы никогда не отказалась от дела Трента Пэкстона, если бы не влюбилась в тебя. Потому что не смогу теперь противостоять тебе, по крайней мере в суде.

— Ну и хорошо. Значит, нам с тобой есть смысл иметь общую практику.

Морея покачала головой.

— Не уверена, что это было бы хорошо. Например, я так и не согласна с тобой в деле моего отца.

— Знаю. Но я не мог…

— Если бы ты хотя бы предупредил меня о его решении…

— Но Чарлз строго-настрого запретил мне вмешивать тебя. Даже когда я сказал ему, что ты уже в этом деле по уши…

— Ты так ему сказал?

— И не только это. Он знает, что я влюблен в тебя, знает, что предстоящее замужество — фальшивка, знает…

— Ты все открыл ему? Зачем?

— Я пытался убедить его все рассказать тебе, но он категорически отказался.

Морея кивнула.

— Он хотел, чтобы я оставалась его дочерью, а не адвокатом.

— Может быть. Лично я больше заинтересован в том, чтобы ты стала моей женой, а не партнером…

— Женой… — Она никогда не думала, как замечательно звучит это слово.

— Да. Ты вовсе не обязана работать вместе со мной…

— Я подумаю об этом, Ридж. Пока я не готова к такому решению.

— Я тебя не тороплю. И даже не буду настаивать, чтобы ты взяла мою фамилию. Но выйти замуж за меня ты должна.

— Хорошо, я согласна.

— Значит, я начинаю обдумывать брачный контракт, — усмехнулся Ридж.

— Ридж, зачем…

— Нет уж. Однажды ты сказала, что без этого не выйдешь замуж.

— Да, но это было до того, как…

— До того, как ты полюбила меня? — с надеждой спросил Ридж. — Но видишь ли, дорогая, когда люди влюбляются, весь их здравый смысл улетучивается. Нет, нам определенно нужен контракт.

Он достал ручку и написал что-то на листке бумаги, потом протянул ей.

«В горе и радости, в богатстве и нищете, в болезни и здравии вместе до самой смерти».

— Ну, такой контракт я подпишу, — сказала Морея, обнимая его.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?