«Фея домашнего очага»

Джулиана Морис Фея домашнего очага

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Тишину раннего утра прорезал вой пожарных сирен, и Стар немедленно свернула к обочине дороги. Мимо нее промчались несколько машин и полицейский автомобиль — они устремлялись на вершину холма, откуда поднимался столб дыма. Встревоженная Стар последовала за мигающими огнями и резко затормозила у заграждений, которые успели выставить работники аварийной службы. С замиранием сердца Стар схватила блокнот и проверила адрес: так и есть — это дом, где живет няня ее крестницы.

— О Боже, — пробормотала девушка, выпрыгивая из автомобиля.

— Извините, мисс, но вам придется отойти назад, как и всем прочим, — произнес офицер, сдерживающий толпу зевак.

— Но...

— У вас есть особые права?

Особые права... Стар только сейчас осознала, что машинально захватила с собой фотокамеру с прикрепленным к ремешку журналистским удостоверением.

— Я здесь не по работе, я только хотела узнать, жива ли Ребекка Брэдли? Я ее крестная.

Офицер поколебался, потом, повернувшись, указал рукой. Рядом с машиной «скорой помощи» стояла девочка с заплаканным лицом. Она выглядела такой крошечной и беззащитной, что у Стар больно сжалось сердце.

Бедная Бекки! Она уже потеряла родителей, хватит с этой крохи страданий, упаси ее Бог от новой беды!

Полицейский прокашлялся.

— Можете подойти к ней, только не стойте на дороге, — предостерег он.

Но Стар, не глядя на него, уже спешила к девочке. Мать Бекки была ее самой близкой подругой, хотя в течение двух лет после рождения ребенка Стар виделась с ней всего три раза: профессия фотожурналистки заставляла ее по нескольку месяцев работать за границей. Ужасно, но о гибели Амалии и Сэма она узнала уже после их похорон. Это произошло полгода назад, но Стар только сейчас получила возможность вернуться домой.

— Не плачь, не плачь, пожалуйста, — повторяла какая-то пожилая женщина, склонившись над Бекки. — Не бойся, все хорошо.

Хорошо? Брови Стар взметнулись вверх. Она быстро приблизилась к машине и присела на корточки перед ребенком.

— Здравствуй, детка, — пробормотала она.

— Доктор Брэдли придет в ярость, если вы станете фотографировать, — нахмурилась женщина. — Он терпеть не может репортеров.

Стар вздохнула и засунула в карман свою карточку.

Ной Брэдли был дядей и опекуном Бекки. Со времени своего возвращения она два раза разговаривала с ним по телефону, но разговоры вышли довольно натянутыми. Лично они никогда не встречались.

— Вы, наверное, миссис Динсдейл? Я — крестная Бекки. Я звонила вам сегодня утром.

— О... мисс Грэнджер. — Покрытое морщинами лицо женщины порозовело. — Простите. Рада с вами познакомиться.

Стар коротко улыбнулась ей и сосредоточила все свое внимание на Бекки.

— Что случилось? — спросила она ласково.

Девочка несколько мгновений внимательно вглядывалась в нее.

— Китти, — сказала наконец она, указывая в сторону дома. — Принеси мне Китти.

В ее голосе слышалась очаровательная уверенность в том, что внезапно явившаяся незнакомка сумеет найти выход из положения.

— Ты играла с киской?

— Они были в детской, — вмешалась женщина, кивая на окно второго этажа.

Стар задумчиво взглянула вверх. Огонь еще не добрался до этой половины дома, по крайней мере пожарных там не было.

— Я...

— Бекки! — В следующее мгновение девочку подхватили сильные мужские руки. Человек был довольно высокого роста, и Бекки по сравнению с ним казалась хрупкой фарфоровой куколкой. Девушка встала, наблюдая за ними. Она подсознательно оценила и широкие плечи незнакомца, и чистый мужской запах, исходящий от него. Он прижал Бекки к груди и успокаивающе погладил ее по золотистым волосам.

— Не волнуйтесь, доктор Брэдли, Бекки не пострадала, санитары уже осмотрели ее. Она не успела надышаться гарью, — торопливо проговорила миссис Динсдейл.

Стар широко раскрыла глаза. Так этот человек и есть Ной Брэдли? Он казался полной противоположностью своему веселому, беззаботному брату. Сэм был светловолосым, склонным к полноте, у Ноя же темно-каштановые волосы и атлетическое телосложение, а главное, — он разительно отличался от ворчливого чопорного доктора в очках, созданного воображением Стар после их кратких телефонных бесед.

— Пусть она сама за себя скажет, миссис Динсдейл, — негромко произнес он. — Ты хорошо себя чувствуешь, Бекки?

К удивлению Стар, девочка повернулась к ней.

— Китти! — повторила она снова.

Доктор окинул Стар внимательным взглядом. Но она не сумела угадать, какое впечатление произвела на него — хорошее или не очень, и с легкой досадой поняла вдруг, что это ее задело. Образ жизни Стар и ее профессия не располагали к романам, а недолгое замужество доказало ее полную непригодность к семейной жизни. Так что нечего приходить в волнение только оттого, что глаза у Ноя Брэдли оказались добрыми и умными.

— Что еще за Китти? — спросил доктор.

— Кажется, в доме осталась кошка, — ответила Стар.

— Это соседский котенок, — пояснила миссис Динсдейл. — Бекки все время играла с ним, и я уже собиралась спросить у вас, не возьмете ли вы его насовсем.

— Дядя Ной, Китти, — плаксиво выговорила девочка.

— Доктор Брэдли, эта особа не докучает вам? — осведомился полицейский, с которым перед тем разговаривала Стар. — Она назвалась крестной вашей племянницы.

Ной прищурился. Ему следовало бы сразу узнать Стар — она была почти столь же знаменита, как и ее работы.

— Все в порядке. Мы... знакомимся.

Офицер кивнул и тактично отошел в сторону.

— Дядя Ной, Китти!

Настойчивый голосок девочки заставил его снова переключить внимание на племянницу. Странно, что малышка так разговорилась перед незнакомой женщиной. Его вообще многое удивляло в Бекки. Он быстро понял, что растить ребенка не так просто, как лечить его. Это было одновременно хлопотным, пугающим и увлекательным занятием. Он не собирался обзаводиться собственными детьми, но Бекки удалось пробраться в его раненое сердце. Сэма нет больше, но улыбка брата перешла к ребенку, оставшемуся после него.

— Дай-ка мне посмотреть на тебя, — пробормотал он, опуская Бекки на заднюю ступеньку автомобиля. На личике Бекки появилось досадливое выражение — совсем как у взрослой.

— Я здо'ова! Где моя Китти?

Чуточку помешкав, Стар отошла от них и направилась к ближайшему пожарному. Пока доктор Брэдли убеждается, что Бекки в самом деле не пострадала, она позаботится о ее любимой киске.

— Извините...

— Посторонитесь, мэм, — обернулся к ней пожарный.

Стар насупилась, услышав противное словечко «мэм». В свои тридцать два года она выглядит еще не настолько старой, чтобы к ней обращались подобным образом.

— Э... кажется, в доме еще осталась кошка.

— Мы уже проверили здание.

— Но...

— Очень жаль, но ничем помочь не могу. Если животное найдут, его, разумеется, вынесут.

И он жестом велел ей отойти. Удержавшись от дерзкого ответа, Стар пристально вгляделась в дом. Рядом с окном, по-видимому детской, росло большое раскидистое дерево с толстыми узловатыми ветвями, свисавшими через забор до самой земли.

Это же прекрасный шанс!

Стар набрала в легкие побольше воздуха и проскользнула за машину «скорой помощи». Влезть на дерево оказалось до смешного просто — все внимание пожарных было сосредоточено на западном крыле дома. Им было некогда следить за женщиной, которая сначала вскарабкалась в кузов старого пикапа, а потом, подтянувшись на руках, забралась на нижнюю ветку. Уже поднявшись достаточно высоко, Стар вдруг обнаружила, что ее любимая фотокамера так и висит на плече. Не то чтобы она ее особенно сковывала — камера побывала вместе со своей хозяйкой в разных переделках, и Стар давно воспринимала ее как часть собственного тела. Да и лезть на дерево — это совсем не то, что прятаться во время боя от пуль. И все же... Стар поморщилась от тянущей боли в плече. Не всегда удавалось спрятаться от пуль — ее последняя командировка в воюющую страну закончилась длительным пребыванием в госпитале.

Впрочем, это пустяки. Стар толкнула оконную раму и заглянула внутрь — комната выглядела вполне безопасной, и девушка перекинула ноги через подоконник.

— Китти! — позвала она и замолчала, надеясь услышать в ответ хоть какой-то звук. Конечно, она не могла знать наверняка, что кошка до сих пор находится в доме, а если нет, ее порыв оказывался чистым донкихотством.

— Китти, Китти! — Стар обошла комнату, окликая и прислушиваясь и опять окликая. Она перевернула сваленные у стены подушки, заглянула в шкаф и тут заметила дымок, который просачивался в комнату через вентиляционное отверстие.

— Вот гадость, — пробормотала Стар, кружа по комнате и отодвигая разбросанные игрушки и стулья. Наконец она услышала слабое шипение.

— Китти!

Стар опустилась на колени и заглянула в темный угол между стеной и огромным, набитым опилками плюшевым мишкой. Из полумрака на нее сверкнули два янтарных глаза.

— Иди сюда, — ласково позвала Стар и протянула руку. Но кошка выставила когти и с быстротой молнии оцарапала ей кисть. Атака сопровождалась звуком, похожим на гудение растревоженного роя пчел. Стар решительно попыталась схватить котенка, но на этот раз пострадали уже обе ее руки, на которых мгновенно выступили бисеринки крови.

— Вот негодница, — зашипела в свою очередь Стар. — Я ухожу, но и ты пойдешь со мной.

С третьей попытки ей удалось поймать котенка за шкирку и вытянуть из убежища. Он отчаянно сопротивлялся и шипел.

— Перестань, — приказала Стар, слегка встряхивая котенка. Приподняв его, она некоторое время строго смотрела в миндалевидные глаза. Состязание характеров длилось несколько секунд, после чего животное безвольно повисло в ее руке, и Стар засунула его под жакет. Китти в отместку тут же впилась в нее когтями, но Стар не обратила на это внимания.

Когда она снова закачалась на ветке дерева, снизу раздался испуганный возглас. Краешком глаза Стар увидала Ноя Брэдли, который бежал через двор. На губах ее невольно появилась легкая улыбка.

— Сейчас же спускайтесь вниз! — Ной гневно сверлил глазами женщину, которая висела на ветке над его головой. Если она не пострадает от огня и своих акробатических трюков, то он уж точно открутит ей безмозглую голову!

— Ой! — Она внезапно взвизгнула. — Ах ты, неблагодарная тварь!

Ной моргнул. Кажется, это все-таки адресовано не ему. И кажется, ей вовсе не грозит опасность свалиться вниз в любой момент. Напротив — она передвигалась по ветке с уверенной легкостью гимнаста, а ее длинные волосы развевались по ветру, словно золотисто-коричневое знамя.

— Черт побери, — прорычал за спиной Ноя Уолкер О'Брайен, шеф городской пожарной команды. — Как она там очутилась? — Он сделала знак одному из своих людей, и тот рысцой побежал к машине. — Держитесь крепче, мисс, сейчас принесут лестницу.

Стар была уже на полпути вниз. Она раздвинула густую листву и посмотрела на них сверху.

— Не беспокойтесь, я справлюсь сама.

— Вас под замок следует посадить, — буркнул Уолкер.

Стар наклонилась ниже и послала ему обворожительную улыбку.

— Но вы же этого не сделаете!

К возмущению Ноя, шеф прищелкнул языком и покачал головой.

— Боже, да ведь это же Стар Грэнджер. Когда вы вернулись?

— Два дня назад. Сейчас у меня отпуск. Хочу навестить родителей и все такое прочее.

— И вы не можете обойтись без приключений, — усмехнулся шеф.

— Да это просто... — Но тут из-под ее жакета послышалось сдавленное ворчание, и Стар сморщилась. — Ой! Наверное, я все же воспользуюсь лестницей, а то мой пассажир принимает меня за подушку для булавок.

— Точно, у вас и руки в крови, — констатировал Уолкер.

Ной, вздрогнув, взглянул вверх. Руки Стар действительно были расцарапаны до крови. Жакет ее оттопырился, и из-за пазухи появилась пушистая головка и издала пронзительный яростный вопль.

— Я спасала котенка Бекки, — объяснила Стар. — Но он явно не ценит добра.

В этот момент принесли лестницу, и Ной решительно взялся за нижнюю перекладину.

— Я помогу ей, — объявил он твердо.

Уолкер с усмешкой уступил доктору дорогу.

— Разумеется, вы же врач.

— Да не нужна мне ничья помощь! — запротестовала Стар. — Просто прислоните лестницу к стволу, и я прекрасно спущусь самостоятельно.

Но Ной уже поднимался наверх.

— Только сумасшедшему могло прийти в голову забраться сейчас в дом, — раздраженно ворчал он.

— Как меня только не называли, — заметила Стар. — Это еще комплимент по сравнению с другими эпитетами.

— Ничуть не сомневаюсь!

— В данном случае не было никакой опасности, — уверила его Стар. — Ведь горит-то с противоположной стороны.

Но сейчас Ною было все равно, даже если бы загорелась луна. Эта Стар Грэнджер, видимо, отчаянная сорвиголова и заклятый враг благоразумия. Ей неизвестны такие слова, как «осмотрительность» и «смирение».

— Дом очень старый, — произнес он мрачно. — Он мог вспыхнуть, как спичечный коробок, и вы оказались бы в западне.

— Я всегда рискую с оглядкой.

— Доктор прав, — раздался снизу голос Уолкера О'Брайена. — Пожар в таких домах развивается непредсказуемо.

— Уолкер, пожалуйста...

Тот пожал плечами.

— Я все-таки пожарный. И я бы хотел заняться своим прямым делом, если вы не против...

— Спускайтесь же, мисс Грэнджер. — Пытаясь подавить невольную улыбку, Ной протянул руку.

— Я же сказала вам, что не нуждаюсь в помощи. И почему вообще вы до сих пор здесь? Вам давно следовало отвезти Бекки домой.

Другой рукой Ной гневно стиснул перекладину. Как смеет она критиковать его образ действий, тем более по отношению к Бекки? Эта особа не присутствовала на свадьбе лучшей подруги, даже на крестины собственной крестницы не сумела выбраться!

— Один из пожарных упал, и я оказывал ему помощь. А у вас есть возражения?

На ее лице промелькнуло какое-то непонятное выражение.

— Извините. Он сильно ушибся?

— А почему вы спрашиваете? Собираетесь написать статейку или просто сделаете несколько душераздирающих снимков?

Зелено-голубые глаза молодой женщины потемнели от обиды.

— Это несправедливо! Да, я фоторепортер, и не из самых последних. Но мне вовсе не доставляет удовольствие смотреть на человеческие страдания.

Китти в этот момент снова зашипела, словно разделяя негодование своей спасительницы.

— Во всяком случае, — продолжала Стар, — сейчас я не думала ни о какой статье. Я просто собиралась вернуть Бекки котенка.

Ной вздохнул, сознавая, что невольно выплеснул свою застарелую неприязнь к пишущей публике на Стар. Возможно, это произошло потому, что она оказалась под рукой. Но рисковать жизнью ради кошки... Кошки! Он взглянул прямо в глаза Стар.

— Любое животное способно само о себе позаботиться.

— Вы просто злитесь — потому, что сами не догадались слазить за котенком.

Доктор метнул на нее сердитый взгляд.

— Кстати, — продолжала Стар, — дверь комнаты была закрыта, и окно тоже... Бедняжка была абсолютно беспомощна.

— Беспомощна? — хмыкнул Ной. Судя по царапинам на ее руках, эта «бедняжка» имела на каждой лапе по пять отточенных кинжалов. Хуже того, он догадывался, что «беспомощная» негодяйка собирается теперь навсегда обосноваться в его доме, и эти кинжальчики будут представлять серьезную угрозу кожаной обивке. Правда, грейпфрутовый сок Бекки и арахисовое масло тоже не улучшили состояние мебели.

— Хорошо бы вам поторопиться, — посоветовал снизу Уолкер. — Меня работа ждет.

— Спускайтесь, — коротко велел Ной, очень недовольный собой. Что может быть нелепее, чем затеять подобный разговор с женщиной, да еще стоя на лестнице? Стар повисла, держась за ветку руками, и он подхватил ее за талию. Этого делать не следовало, потому что она негодующе дернулась, еще раз напомнив ему, что она женщина, с мягким податливым телом и восхитительными округлостями в положенных местах. Ее туго обтянутые джинсами бедра оказались на уровне его груди, а волосы, похожие на ароматный шелк, скользнули по его лицу. Он втянул в себя воздух. Да, так благоухают цветы жимолости в жаркий летний полдень, только настоящая жимолость и вполовину не пахнет так чудесно.

Стоп! Ной сжал зубы. Ишь разнежился!

— Я готова спускаться, но вы мне мешаете, — сдавленно произнесла Стар и выразительно шевельнулась в подтверждение своих слов. Ной сделал над собой усилие и попытался не замечать того, что она задевает его бедрами. Но до конца ему это не удалось. Тогда он принялся думать о царапинах на ее руках. Их необходимо хорошенько продезинфицировать и перевязать.

Но пока они, ступенька за ступенькой, спускались вниз, мысли его все-таки оставались чисто мужскими...

А Стар старалась не прислоняться к лестнице, оберегая котенка, который продолжал громко сетовать из-под ее жакета, и поэтому ей поневоле приходилось прикасаться к Ною. Когда они наконец достигли земли, у Ноя болели челюсти — так сильно он сжимал их.

Пока они шли к машине «скорой помощи», Стар расстегнула жакет и отцепила взъерошенного котенка от своей рубашки. Увидев свою любимицу, Бекки устремилась к ним навстречу.

— Мой! — Она протянула руки, и Ной понял, что кожаная мебель обречена. Китти только что обрела новый дом.

— Подожди-ка, детка. — Стар присела перед девочкой, крепко держа руками кошачьи коготки.

— Осторожно, Бекки, — предостерег Ной. — Киска немного сердится, будь с ней поласковей.

Бекки наклонилась и несколько раз крепко провела ладошкой по голове котенка.

— Вот так, — проговорила она. Котенок громко замурлыкал и в экстазе зажмурился.

— Теперь он мурлычет, — пробормотала Стар. — Замечательно. Почему же он этого не делал, когда я спасала ему жизнь?

— Побудьте пока с Бекки, — попросил Ной миссис Динсдейл. — Мне надо осмотреть раны мисс Грэнджер.

Стар передала котенка няне и последовала за доктором к распахнутым дверцам машины. На ее губах играла загадочная улыбка.

— Дайте взглянуть, — сказал Ной, протягивая к ней руку.

— Нет, пусть лучше этим займется вот он, — кивнула Стар на врача «скорой помощи».

Ной раздраженно выдохнул воздух.

— Я тоже неплохой врач.

— Не сомневаюсь. Но я все-таки предпочитаю его.

— О, ради Бога!

Ной отошел в сторону, позволив врачу «скорой» сделать свое дело. Тот умело обработал царапины и спросил, указывая на красные пятна, которые виднелись на ее рубашке под распахнутым жакетом:

— Вы запачкали это руками?

Впервые Стар заметно смутилась.

— Не совсем... Китти немного нервничала, когда я вылезала из окна. Ничего страшного, об этом я сама позабочусь.

Она поспешно застегнула жакет на все пуговицы и покосилась на Ноя, и он тут же вспомнил, как соприкасались их тела, пока они спускались по лестнице.

— Мы можем войти в машину, если желаете, — предложил врач.

— Нет, этим я займусь попозже.

— Царапины, оставленные кошкой, легко воспаляются. Может, вас осмотрит доктор Брэдли? — вкрадчиво заметил врач.

— Никаких осмотров не нужно.

Ной досадливо махнул рукой. Может быть, она обижается? Он и правда был не слишком любезен, когда она звонила ему, спрашивая разрешения взять Бекки к себе на выходные. Но его племянница еще не вполне привыкла жить без родителей, и он не хотел, чтобы ее распорядок дня был нарушен вечно отсутствующей крестной, у которой вдруг явилась прихоть навестить девочку. Может быть, отказ Стар принять его помощь объясняется этим?

— Нам надо поговорить. Сядьте, — буркнул он, указывая на широкую ступеньку автомобиля.

Врач «скорой помощи» с усмешкой сказал, что ему необходимо перекинуться парой слов с шефом пожарной команды. Они и не заметили, как остались вдвоем.

— Но я не...

— Сядьте! — Ной положил ладони на плечи Стар и слегка подтолкнул к ступеньке. Она вздрогнула и отвела назад левое плечо. Он обеспокоенно поджал губы.

— Что случилось?

— Ничего.

— Солгите более правдоподобно.

Стар вздохнула.

— Это давняя рана, почти зажившая. Я чувствую себя превосходно. Мне не нужен доктор, чтобы смазать йодом пару царапин, это нелепо.

— Мне все же непонятно, — произнес Ной, стараясь говорить спокойно. Но это давалось ему с трудом, поскольку его обычная рассудительность куда-то улетучилась. — Думайте обо мне как о докторе, а не как о мужчине.

На губах Стар снова возникла все та же непонятная улыбка.

— Как о докторе? Но я ведь не ваша пациентка, а вы — не мой лечащий врач.

— Вы вообще не доверяете врачам?

— Нет, почему же?

Ной потер лоб. Стар Грэнджер действовала на него одуряюще — он с каждой секундой терял ясность мысли.

— Так в чем же дело, мисс Грэнджер? — спросил он осторожно.

Она медленно придвинулась к нему.

— Можете называть меня просто Стар. — В ее зелено-голубых глазах отразилась целая гамма чувств. — Есть веская причина, по которой я не хочу, чтобы вы были моим лечащим врачом.

— О! И какая же?

Прохладные пальчики скользнули по его подбородку.

— Считается, что поступки говорят красноречивее слов... наверное, мне лучше продемонстрировать эту причину.

И она на миг прикоснулась губами к его губам. Ноя бросило в жар.

— И что это должно означать? — Его голос прозвучал напряженно и хрипло. Меньше всего он ожидал от этой строптивицы поцелуя.

— Мне кажется, что все и так ясно. Но, видимо, придется сделать еще одну попытку.

Мгновение спустя она прильнула к нему, и его окутал теплый запах жимолости. Будучи не в силах устоять, Ной погрузил пальцы в мягкий шелк ее волос и притянул ближе. Ее губы имели вкус диковинных плодов, и вся она была непонятной и возбуждающей. Ну конечно же, он догадался, что она собиралась этим сказать. Американская ассоциация врачей не одобряла поцелуев между докторами и их пациентами. Стар не хочет, чтобы он лечил ее. Они стали просто мужчиной и женщиной, которые целовались на виду у всей пожарной команды Астории. И его это почему-то мало трогало.

Прошла целая вечность, прежде чем Стар отодвинулась от него.

— Мы еще увидимся, доктор Брэдли, — быстро проговорила она и, круто повернувшись, удалилась прочь.

Глядя ей вслед, Ной даже рот приоткрыл от изумления.

— Черт возьми, — пробормотал он и помотал головой, чтобы отогнать от себя дурманящий аромат. Стар Грэнджер имела все необходимые данные, чтобы лишить покоя любого мужчину. Но Ной вовсе не был расположен увлекаться кем бы то ни было, особенно журналисткой, которая колесит по земному шару и рискует жизнью в погоне за сенсационными снимками. Тем более что эпизод этот не имеет ровно никакого значения. Стар, вероятнее всего, поцеловала его от избытка адреналина в крови. Ной вообще-то не считал себя особенным занудой, но все же он едва ли тот мужчина, который способен заинтересовать женщину, живущую в таком бешеном ритме. Здравый смысл повелевал ему забыть о чувственном огне, вспыхнувшем в тревожных глазах Стар.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ной развернул утреннюю газету и, ахнув, резким движением опустил на стол чашку с кофе. На первой полосе красовалась фотография старого дома миссис Динсдейл, окруженного пожарными. Но расстроило доктора вовсе не сообщение о пожаре. Скверные новости разместились на обороте страницы, где история получила развитие. Вторая статья была посвящена одной из самых знаменитых жительниц Астории — Стар Грэнджер.

— Проклятые репортеры, — проворчал он, яростно стискивая газету.

Вслед за фотографией Стар, которая улыбалась рекламной улыбкой, шел снимок, где Стар и Ной стояли у машины «скорой помощи» и... целовались.

Надпись внизу гласила: «Местный доктор приветствует фотожурналистку, победившую в профессиональном конкурсе». Великолепно, просто великолепно! Только этого ему сейчас недоставало! Ной не помнил, как началось объятие, но в его памяти запечатлелось ощущение прижатого к нему женского тела, запах жимолости и дразнящий вкус ее губ. Да, и глаза ее переливались голубым и зеленым, и на Бекки она смотрела очень ласково. Эти воспоминания не давали ему спать всю прошлую ночь.

Стар Грэнджер оказывает на мужчин поистине губительное воздействие. Ной бессчетное число раз запрещал себе думать о ней, но она каким-то неведомым путем снова прокрадывалась в его мысли. И дело было не только в ее привлекательной внешности — он знавал женщин и покрасивее Стар. Но ни одна из них не производила на него такого сильного впечатления.

Ной откинулся на спинку стула и потер виски, радуясь, что сегодня суббота и не надо никуда идти.

Год назад Ноя Брэдли ничуть не обеспокоило бы, если бы его застали целующимся с хорошенькой женщиной, но год назад он не стремился сохранить за собой опеку над племянницей. Теперь ему меньше всего хотелось навлечь на себя подозрения в легкомыслии. Дед и бабушка Бекки со стороны матери придерживались поистине пуританских взглядов на мораль. К счастью, Сэм и Амалия составили не совсем традиционное завещание, недвусмысленно объявлявшее, что опекунство доверяется Ною Брэдли в случае, если с ними что-то случится.

— Тебе надо поменять сигнальную систему, — раздался голос за его спиной. — Любой может вывести ее из строя голыми руками.

— Черт побери! — Ной вскочил на ноги и, стремительно обернувшись, уставился на вошедшего. Им оказался Рейф Маккитрик, дядя Бекки с материнской стороны.

— Ты сам поставил эту дурацкую сигнализацию, значит, прекрасно знаешь, как ее сломать. Ты ко мне по делу?

— Нет, я на минутку, у меня деловая поездка по побережью.

— Рад слышать.

Рейф дернул уголком губ, скрытых под усами, — это была его обычная манера улыбаться.

— Бекки уже проснулась?

— Нет еще. — Ной испытывал некоторую неловкость оттого, что держался так сухо, но он не симпатизировал никому из семейства Маккитрик, включая Рейфа. Его собеседник только кивнул и протянул газету, которую принес с собой. Она была свернута так, что компрометирующая фотография находилась как раз сверху.

— Родителей это несколько огорчило. Я решил, что ты должен знать.

Ной раздраженно взмахнул рукой.

— Мы ведь не выходим украдкой из какого-нибудь злачного отеля. И между прочим, Стар Грэнджер получила Пулитцеровскую премию.

Рейф неопределенно пожал плечами.

— Так вот насчет Бекки... Ты не думаешь, что тебе следует жениться? Девочке нужна мать.

— Что?

— Я говорю о женитьбе. Это такой обряд с кольцами. Лично я не считаю это необходимостью, но так тебе легче было бы наладить отношения с родителями. Их больше всего не устраивает как раз то, что ты холостяк.

— Ошибаешься, — возразил Ной. — Больше всего их не устраивает то, что нас с Сэмом растил отец-одиночка, который потом спился и безвременно умер. Мы, не в пример вам, не можем похвастаться утонченным воспитанием и благородными предками. А что касается моей женитьбы, то в брак я вступлю только тогда, когда сам сочту это необходимым.

— Ну что же, как угодно.

Долгое время после ухода Рейфа Ной смотрел в пустое пространство перед собой, а кофе тем временем остывал на столике. Ной не думал, что Маккитрики смогут забрать у него Бекки, для этого им пришлось бы доказывать его несостоятельность в суде. Но все же Ноя снедала тревога. Они были людьми влиятельными в газетном бизнесе и могли выставлять на осмеяние все, чего не одобряли.

«Это несправедливо»!

Ной вздрогнул — ему показалось, что он слышит голос Стар Грэнджер. Рассудком он понимал, что она не похожа на тех любопытных, пронырливых репортеров, выворачивающих правду наизнанку, с которыми ему приходилось иметь дело после гибели Сэма: предполагалось, что именно по вине Сэма упала и разбилась двухмоторная «сессна» — то ли не справился с управлением, то ли не рассчитал высоту.

Он мрачно посмотрел в окно. Задней стороной дом был обращен к океану, правее виднелось устье реки Колумбии. Прекрасный вид, прекрасное здоровое место. Но Маккитриков это не удовлетворяло. Им всех хотелось подстричь под одну гребенку.

Что-то мягкое и теплое коснулось его ноги. Бекки — растрепанная, заспанная, в пушистых тапочках. Не говоря ни слова, девочка забралась к нему на колени и прислонилась головкой к груди. У Ноя дрогнуло сердце. Он отвел влажные кудряшки, упавшие на ее лоб. Легко играть роль доброго дядюшки, а вот научиться быть отцом гораздо труднее. Бекки пачкала бананами его костюмы, наливала овсянку в щель для компактных дисков. Она не отличалась разговорчивостью, и он не мог угадать, о чем она думает. Самым любимым ее словом было «нет», и это его серьезно тревожило. Но он смертельно боялся ее потерять.

Одевая Бекки, Ной думал только об одном. Утренний туалет девочки все еще давался ему с трудом, и к окончанию всех процедур ее спальня обычно напоминала район, пострадавший от стихийного бедствия. Ной не предполагал, что двухлетняя малютка умеет разбираться в одежде, но Бекки оказалась привередливее, чем любая из нью-йоркских манекенщиц. Сегодняшний день не был исключением. Розовое платье она сразу категорически отвергла и потребовала свитер «с кисками». Когда Ной нашел свитер, она передумала и захотела что-то другое. Поскольку она еще не умела ясно выражать свои прихоти, Ной принялся вынимать из шкафа по очереди все ее наряды, пытаясь понять, чего же она хочет. И конечно, в конце концов, когда шкаф и комод полностью опустели, Бекки окончательно остановилась на розовом платье.

Завершив процедуру одевания, они направились на кухню, и Ной несколько раз втянул в себя воздух. Все самые умные воспитательные теории на свете не стоили выеденного яйца, когда приходилось иметь дело с упрямой двухлетней принцессой.

Терпение. Ему надо только запастись терпением. Возможно, причуды Бекки объяснялись резкой переменой в ее жизни. Потеря Сэма и Амалии тяжело отразилась на них обоих. Только Ной приготовился выдержать очередную битву по поводу того, что приготовить на завтрак, как зазвонил телефон.

— Алло?

— Вы, кажется, запыхались? — раздался в трубке мелодичный голос Стар Грэнджер, и Ной немедленно весь подобрался. — Как поживает Бекки? Вчера она не слишком перенервничала?

— Э... здравствуйте, мисс Грэнджер. Нет, с Бекки все в порядке.

— Вы вроде бы собирались обращаться ко мне по имени.

— Я вообще не собирался обращаться к вам, — отрезал Ной. Он и вправду не имел намерения встречаться с ней, несмотря на всю ее привлекательность. Слишком она была изменчивой. Непредсказуемой. В этой женщине всего через край.

Стар рассмеялась в ответ, словно он сказал что-то забавное.

— Я бы хотела повидать Бекки. Вчера после всех злоключений уже не оставалось времени для визита.

— Гм, — промямлил он.

— Можно зайти к вам сегодня после двенадцати?

Ной неловко переступил с ноги на ногу.

— Думаю, лучше на следующей неделе.

Наступила продолжительная пауза.

— Я пробуду в городе недолго. Сейчас у меня отпуск, а потом придется вновь вернуться к работе.

— Я не знал, что вы в отпуске.

— Что вы хотите сказать? — спросила Стар, и в ее голосе послышалось раздражение.

— Ничего. Вот только... откуда вдруг этот внезапный интерес к Бекки? Вы даже не появились на ее крестинах — вас кто-то заменил тогда.

Стар тяжело вздохнула.

— Мы ведь уже обсудили это, когда я звонила вам первый раз. У меня была срочная командировка. Я все объяснила Амалии и Сэму, и они меня поняли.

Ной скрипнул зубами. Прекрасно. Амалия и Сэм, может, ее и поняли, а вот ему это дается с трудом.

— Это всего лишь один из ваших минутных капризов, — буркнул он. — Вчера вам, например, вздумалось целовать меня на виду у всех. Вы видели сегодняшнюю газету?

Стар снова рассмеялась.

— Я так и знала, что вам это не понравится.

— Не понравится! — Он повысил голос. — Маккитрики живут всего в ста милях отсюда и следят за каждым моим шагом недреманным оком. Сейчас они, вероятно, уже подают прошение о переоформлении опеки.

— Вы просто сегодня встали не с той ноги. Они вовсе не такие ужасные.

— Неужели?

— Дядя Ной! — Маленькая ручка дернула его за брюки.

Он смущенно глянул вниз, на встревоженное лицо девочки.

— Все хорошо, малышка, — уверил он ее. — Иди поиграй с игрушками... или с Китти.

— Я не малышка, — обиженно заявила Бекки. Нижняя губа ее оттопырилась, и Ной содрогнулся. Если Бекки начинала гневаться, то делала это от души. Несмотря на ангельскую внешность, его племянница была упрямей ослицы.

— Ной... доктор Брэдли, вы меня слышите?

— Одну минуту, мисс Грэнджер.

Он наклонился к Бекки и легонько дернул ее за одну из косичек. Косичка была не слишком ровной, хотя Ной приложил немало стараний, чтобы справиться с тонкими шелковистыми волосиками.

— Ну конечно, ты не малышка, — согласился он. — Завтрак будет готов через несколько минут. Ты сможешь немного подождать?

После длительного молчания Бекки с достоинством кивнула и отошла в уголок, где Китти вертела хвостом, задумчиво разглядывая свою миску. Бекки хлопнула ее по спине, а кошка обернулась и ткнулась головой ей в ноги, так что девочка со всего размаху села на пол и рассмеялась. С Бекки котенок вел себя с необъяснимой кротостью. Ной покачал головой, выпрямился и прижал трубку подбородком.

— Стар?

— Да.

— Нам надо поговорить о Бекки. Когда можно с вами увидеться?

— В любое время, я весь день буду дома, с родителями. Они владеют магазином, который называется «Дары земли и неба», и живут в том же здании, только вход с другой стороны.

— Хорошо. Я завезу Бекки к своим друзьям, чтобы она поиграла с их детишками, и приеду к вам.

Ной записал адрес и, сдержанно попрощавшись, повесил трубку.

Может быть — чисто умозрительное предположение, — при других обстоятельствах знакомство со Стар Грэнджер порадовало бы его. А может, и нет. Смерть Сэма заставила его осознать, насколько хрупка человеческая жизнь. Не хотелось бы брать на себя ответственность за женщину, которая обращается с ней так небрежно. Пусть даже это знаменитая Стар Грэнджер.

* * *

Два часа спустя Ной поставил машину на стоянку и осмотрелся по сторонам. Магазин здоровой пищи? Подумать только, родители Стар содержат такой магазин! Он ожидал чего-нибудь совсем в ином роде. К примеру, это могла быть галерея современного искусства, эдакая изысканная — для снобов. Строго нравственное пуританское заведение, которому охотно оказали бы покровительство Маккитрики. Оставалось только удивляться, каким образом Стар Грэнджер и Амалия Маккитрик стали подругами.

Едва он вошел в ворота, как его охватило чувство нереальности. Мимо прошмыгнула парочка коричневых кроликов и скрылась в густых зарослях сада. Это напоминало Ною детские книжки Бекки — смесь «Алисы в Стране Чудес» и «Питера с хвостиком». Вдоль карнизов висели корзиночки с цветами и травами, бархатистый мох зеленел между плитами дорожки, густо покрывал камни фундамента. На крыльце нежилась на солнце мама-кошка, которую деловито сосали три котенка.

Ной осторожно толкнул входную дверь и увидел комнату, всю уставленную растениями. Свет преломлялся в мириадах кристаллов, отчего в воздухе дрожали маленькие радуги, а на стенах плясали и переливались солнечные зайчики. У окна за ткацким станком сидела женщина и разглядывала узор на ткани. Через мгновение она подняла голову и улыбнулась.

— Добро пожаловать, — произнесла она мягко.

— Э... спасибо. — Ной запнулся. Это, несомненно, мать Стар, они очень похожи — выступающие скулы, ясные зелено-голубые глаза и каштановые волосы с золотистым отливом. Только дочь излучала победную уверенность в себе, а мать светилась безмятежным простодушием ребенка.

Она поднялась ему навстречу. В домотканой юбке и свитере она выглядела необычайно утонченной.

— Не хотите чаю? У меня есть прекрасный чай из собственной ромашки. — Секунду она молчала, вглядываясь в него. — Или вы предпочитаете мяту с медом?

— О нет, спасибо, не нужно, — быстро проговорил Ной, не сумев справиться с невольной дрожью.

— Понимаю. Вы — друг моей дочери.

Ной растерянно моргнул. Она что, телепат?

— Ну... в какой-то степени.

Тем временем в дверь черного хода неторопливо вошел мужчина.

— Ты не видала семена брюссельской капусты, Мун Брайт? Я хотел прорастить их для салата.

— Блу, — ласково напомнила женщина, — ты же знаешь, что Морнинг Стар не любит брюссельскую капусту.

— Но эта совсем особого вкуса.

Блу взглянул на Ноя, у которого от такого обилия красочных имен отвисла нижняя челюсть.

— Вы пришли сюда повидать Морнинг Стар?

— Монинг Стар, — повторил он машинально.

— Она больше любит, когда ее называют просто Стар, — пояснила Мун Брайт.

Ной потер висок. Может, у него на лбу татуировка? Красная лампочка? «Внимание! Этот человек повстречал Стар Грэнджер. Теперь вся его жизнь пойдет наперекосяк».

— Как вы узнали, кого я пришел повидать?

— По костюму, — ответил Блу.

— И вы не захотели травяного чая, — добавила Мун Брайт со вздохом. — Никто из ее друзей не любит травяной чай. О Господи, да вы не тот ли человек, за которого она вышла замуж?

Замуж? Ной невольно сощурился, осознав, как мало известно ему о Стар. Узнать такое после того, как она стала причиной его бессонницы! Ему не по душе были браки, лишенные предрассудков.

— Нет, — ответил он коротко. — За меня она замуж не выходила.

Мун Брайт, кажется, вздохнула с облегчением.

— Я очень рада.

Ной не мог решить, обиделся он или тоже испытал облегчение. Женитьба на Стар Грэнджер непременно доведет любого мужчину до буйного помешательства.

— Папа, где у вас товарные чеки за прошлый квартал? — воскликнула особа, о которой шла речь, стремительно входя в комнату. По сравнению со своими безмятежными родителями она казалась сгустком энергии. — Без них я не могу прикинуть доход.

— К тебе пришли, дорогая.

Узнав Ноя, Стар широко раскрыла глаза.

— О... доктор Брэдли. Я ждала вас несколько позже.

— Доктор? — Мун Брайт печально покачала головой. — Дорогая моя, я думаю, нам надо поговорить.

— Не сейчас, мама. — Девушка рассеянно посмотрела на отца, который перебирал стоявшие на шкафу многочисленные коробки и разглядывал их содержимое. — Папа, что ты ищешь?

— Семена брюссельской капусты. Из них получаются такие пикантные ростки. Я уверен, тебе понравится.

Стар потерла затылок, словно почувствовав резкую боль.

— Я рада, что он не тот, за которого ты вышла замуж, — объявила Мун Брайт.

— Да? — Стар быстро взглянула в сторону Ноя, который мрачно сверкнул глазами, поняв, что кроме облегчения он все-таки испытывает и обиду.

— Вы не расскажете нам о мужчине, за которого вышли замуж, тем более, что я — «не тот»?

— Рассказывать особенно нечего, поскольку я уже развелась.

— Вы с Чейзом могли бы и до сих пор жить вместе, если бы не задушили себя законными узами. Это очень неестественно, запомни на будущее, дорогая, — посоветовала мать, перевела глаза на Ноя и покачала головой, явно беспокоясь, что он может оказаться этим «будущим».

— Спасибо, мама. Я, пожалуй, схожу прогуляюсь, мне хочется подышать воздухом. Попытайся все-таки найти эти чеки к моему возвращению, ладно, папа? — Она схватила Ноя за руку и потащила к двери.

Ною пришлось пробежать бегом почти два квартала вниз по улице, прежде чем ему удалось снизить скорость до более-менее нормальной. Он тихо присвистнул. «Морнинг Стар» бунтовала вовсе не против пуританского уклада, она спасалась от травяного чая и салатов из брюссельской капусты. Не в пример своим родителям, она была сторонницей консервативных обычаев. Ну и ну!

— Давайте кое-что проясним, — попросил он. — Ваше настоящее имя — Морнинг Стар?

— По документам я Стар Грэнджер.

— А что написано в вашем свидетельстве о рождении?

— Можете смеяться, если вам хочется. Мою мать зовут Мун Брайт, отца — Блу Ривер[1]. Естественно, это не подлинные имена, они выбрали их сами, стремясь точнее выразить свое внутреннее «я».

— «Мун Брайт» и «Блу Ривер» выражают их внутреннее «я»? — недоверчиво переспросил Ной.

Стар пожала плечами.

— Не придирайтесь. Сначала мама хотела назваться Авророй Бореалис[2]. Но даже отец решил, что это слишком. Они — приверженцы «Новой волны». Знаете, нетрадиционный оккультизм, кристаллы и прочее. Они были очень разочарованы, когда я выбрала иной образ жизни.

— Вы даже вышли замуж! Наверное, это было для них страшным ударом. Разве вы не знаете, что брак — основная причина развода?

Теперь пришла ее очередь помрачнеть.

— Что вам нужно, доктор Брэдли?

Ной прищелкнул языком.

— Для вас я не доктор. Ведь вы сами об этом позаботились.

Стар начала раскаиваться, что обратила внимание на Ноя Брэдли, но о том, что поцеловала его, она все же не сожалела. Если бы, целуя своего бывшего мужа, она ощущала примерно десятую долю того восторга, который испытала, целуя Ноя, ее брак продлился бы на века. Правда, они с Чейзом ни разу не оставались на одном месте вдвоем достаточно долго для того, чтобы какое-то ощущение имело шанс продлиться... включая и восторги.

— Я ведь капризна, вы сами это заметили, — нашла нужным объяснить Стар, хотя и не рассчитывала, что благоразумный доктор Брэдли посочувствует склонности к опрометчивым поступкам, доставлявшим ей немало хлопот.

— Это еще мягко сказано! — усмехнулся Ной. — Вбежать в горящий дом — нечто большее, чем женский каприз.

— Я не вбегала в дом, а влезла в него. И мне ничего не грозило. Кстати, как поживает Китти?

— Пришлось удочерить и ее. Менее чем за сутки Китти погубила шелковый галстук, без спроса съела филе горбуши и вскарабкалась к потолку по шторам в гостиной. — Ной поднял глаза к небу, словно испрашивая божественной защиты. — Когда я попытался снять ее, она катапультировалась ко мне на плечо, а оттуда приземлилась прямо на аквариум. К сожалению, крышка была как раз снята.

Стар издала сдавленный звук, и Ной нахмурился.

— Ничего смешного. Во время всей этой операции я едва не лишился уха.

— Наверное, рыбки тоже получили мало удовольствия, — уже откровенно расхохоталась Стар, представив Ноя Брэдли сражающимся с Китти за место хозяина в доме. Жалко, ее при этом не было! Она позабавилась бы от души.

— Эта чертовка расплескала воду с рыбками по всей комнате. А теперь, познакомившись с аквариумом, часами просиживает перед ним и гипнотизирует рыбок, — удрученно завершил свой рассказ Ной. — Само собой, достается на орехи и мне.

— Знакомая история, — сказала Стар уже не так весело и сжала ладони, на которых отчетливо виднелись следы, оставленные Китти.

— Давайте я посмотрю, как заживают царапины, — предложил Ной.

— Э... я... — Стар запнулась и замолчала. Ее чувства к доктору Брэдли представляли собой специфическую смесь любопытства и настороженности. — Я думала, вы сердитесь на меня, — проговорила она быстро, — из-за снимка... и всего остального.

— Конечно, сержусь. — Он снова нахмурился. — Но нельзя же допустить, чтобы вы подцепили инфекцию.

Стар проглотила комок в горле. Она предвидела опасности, которые таило в себе сближение с Ноем Брэдли. Он, безусловно, был человеком здравомыслящим и добропорядочным, но скрытый огонь в его глазах притягивал ее, вызывал ответный отклик. Ни один мужчина, в том числе и бывший супруг, не заставлял ее ощущать ничего подобного. И это делало Ноя опасным. Насколько сильна была опасность, Стар не имела желания выяснять. Она на суровом опыте убедилась, что влечение — вещь преходящая и десять секунд мимолетного наслаждения не стоят того, чтобы приводить в беспорядок постель.

— Стар!

— Хорошо, но все равно моим личным врачом вы не будете, — поспешно проговорила она.

Глупо! Став его пациенткой, она лучше сумела бы защититься от него...

— Мы просто сравним наши боевые раны.

Его неторопливая, как бы вынужденная улыбка говорила красноречивее всяких слов. Она напомнила Стар об их поцелуе. Ну что же, пусть он и кончился ничем, но как может Ной Брэдли утверждать, что поддаться капризу — это обязательно плохо?

— Если позволите, я хотел бы взглянуть на еще кое-какие места, — сказал он.

И Стар с трудом удержалась от того, чтобы не покраснеть. А ведь эту привычку она оставила в подростковом возрасте и, уж конечно, никогда не краснела из-за таких пустяков. Но Ной Брэдли не был ни подростком, ни разбитным газетчиком, он был...

— Вот. — Стар протянула свои руки ладонями вверх. Ной взял их и осмотрел заживающие царапины. Его пальцы были жесткими и сильными и в то же время достаточно чуткими, чтобы уловить ускоренное биение ее пульса.

— Неплохо, — констатировал он. — Признаков заражения нет. А как царапины на плече?

— Надеюсь, вы не станете их обследовать. — Стар попыталась высвободить свои руки.

С океана дул соленый свежий ветер и, несмотря на жаркое солнце, навевал прохладу. Но Стар чувствовала тепло, исходившее от тела Ноя. Как приятно было бы свернуться возле него калачиком в холодную ночь, гораздо приятнее, чем согреваться электрической грелкой... Нет, надо немедленно взять себя в руки. Стар досадливо сморщила нос. Все это от безделья. Она всегда занята, всегда в движении. Стар действительно могла месяцами работать в дебрях Африки, а следующие четырнадцать недель не вылезать из самолета. Когда лихорадочный ритм ее жизни замирал, она приезжала домой в Асторию, но стоило ей провести несколько дней с родителями, как жажда странствий с новой силой овладевала ею.

Неужели это ее судьба? Скитаться по земному шару, не имея собственного очага? Последнее время девушка все чаще испытывала беспокойство, хотя и не понимала его причин.

Стар вздрогнула, скорее от смутности своих ощущений, чем от холода. В следующий момент Ной снял пиджак и накинул ей на плечи. Это был рыцарский жест, который он сделал не задумываясь.

Откуда берутся подобные мужчины? Или правильнее спросить, куда они исчезают? Он ничем не напоминал практичных профессионалов, с которыми Стар встречалась во время своих поездок. Ей приходилось иметь дело и с экологами, и с браконьерами, и с чиновниками госдепартамента. Один несговорчивый старик-натуралист не желал показывать ей своих львов, пока не открыл в ней родство с семейством кошачьих. Ной был другим. Рыцарственным. Старомодным.

Правда, алчущий взгляд, каким он посматривал на нее, вряд ли подобал рыцарю.

— О чем вы задумались? — спросил он осторожно.

Стар покачала головой.

— Так, ни о чем. Я просто размышляла. Насколько мне известно, миссис Динсдейл поехала погостить к сестре, пока в ее доме идет ремонт. Может, вы позволите мне взять Бекки к нам на выходные или даже на неделю? У моих родителей много свободных комнат, и они любят детей.

Ной быстро отступил назад, и его лицо приняло отчужденное выражение.

— Очень мило с вашей стороны, но я по-прежнему нахожу это нежелательным. Бекки сейчас ни к чему менять обстановку и распорядок дня.

Стар сжала пальцы в кулаки. Она не хуже его знала, как важен для ребенка правильный режим дня. Ей самой разве не хотелось, чтобы ее родители были самыми обыкновенными людьми? Но все-таки Стар сомневалась, что побуждения Ноя начисто лишены эгоизма.

— И к тому же, — продолжал он, — вы часто и надолго уезжаете. Что хорошего, если Бекки слишком к вам привяжется? Я считаю, будет лучше для всех, если вы просто станете навещать нас время от времени.

Время от времени? Стар сощурилась.

— Амалия была моей лучшей подругой. Она хотела, чтобы я стала крестной ее дочери. Вряд ли она согласилась бы с вами.

— Если вам так дорога была Амалия, вам следовало чаще наведываться домой.

— Да, она была мне дорога. Я любила ее как сестру.

— В самом деле? — В его голосе зазвучала горечь. Стар так и ждала, что сейчас он скажет «почему»... Раз она так любила Амалию, почему не приехала на ее похороны?

Стар натянуто улыбнулась.

— Знаете, досадно, что мы с вами знакомы недавно, запас взаимной вражды у нас пока маловат.

Мгновение Ной растерянно смотрел на нее, потом рассмеялся.

— Наверное, в детстве ваш язычок доставлял вам немало бед.

— Постоянно. Но только не дома — родители считали это формой самовыражения. Они просто бредят самовыражением.

— Узнав ваших родителей, я вполне готов в это верить. А как вы сумели подружиться с Маккитриками? Сомневаюсь, что они увлекаются здоровым питанием.

Стар пожала плечами.

— Это долгая история. Мои родители познакомились с ними в колледже... Но послушайте, быть может, я не очень подхожу на роль матери, но тем не менее хочу принимать участие в жизни Бекки.

Едва эти слова слетели с ее губ, как сидящая в ней дочь Евы съежилась от страха. Стар хотела, чтобы Ной Брэдли воспринимал ее именно как женщину. Но с другой стороны, она была честна перед собой. В ее планах на будущее детям места не оставалось. Судьба Бекки занимала ее постольку, поскольку она дала обещание Амалии.

Ной бросил на нее сердитый взгляд.

— Замечательно. Два года моя племянница для вас не существовала, теперь вам вдруг вздумалось ее увидеть. Потом вы снова потеряете к ней интерес и вернетесь к вашей прежней жизни.

Стар целую минуту не находила нужных слов.

— Бекки для меня существовала. Я посылала ей подарки и виделась с ней, когда приезжала домой. Конечно, не очень часто, но у меня такая работа.

— Знаю. Да еще такая чудесная — ведь человечество не вылезает из войн и бедствий, и, таким образом, вам не грозит опасность остаться безработной.

— Вы... вы... — Находчивость решительно покинула Стар. Ей захотелось ударить Ноя, чтобы согнать с его красивого лица презрительное выражение. Но поскольку насилие исключалось, Стар произнесла курдское ругательство, которому научилась во время одной из своих поездок, и сбросила с себя пиджак прямо на розовый куст. — Идите к черту! — огрызнулась она и двинулась прочь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Постойте! — Ошеломленный Ной сдернул с куста свой пиджак и услышал звук рвущейся ткани. Вот досада! Деликатности у него не больше, чем у носорога. Как же теперь поправить дело? — Стар, пожалуйста, подождите! — Он догнал ее перед самым магазином и схватил за руку. Стар резко обернулась, и он успел увидеть, как гневное выражение ее лица на мгновение сменилось страдальческим. — Что с вами?

— Со мной все в порядке. — Тем не менее она потерла левое плечо. — Кошачьи царапины слегка беспокоят.

Ной вздохнул, не поверив ей.

— Послушайте, извините меня, я в самом деле хватил через край. Но я не люблю репортеров.

— Вот сюрприз! Кто бы подумал!

Ной снова вздохнул. С тех пор как погиб Сэм, он не прекращал борьбы с Маккитриками. К несчастью, Стар, оказавшаяся другом Маккитриков и крестной матерью Бекки, поневоле попала в центр баталии.

— Вас не было в стране, когда разбились Амалия и Сэм; вы вряд ли сможете понять меня.

Стар устало кивнула.

— Я не знала о том, что произошло. Мне даже не удалось поговорить с Рейфом. Он звонил сегодня утром, но я уходила гулять.

— Об этом несчастном случае очень много и не очень объективно писали. Маккитрики владеют газетными трестами и состоят в дружбе со всеми, кто хоть что-то собой представляет в Орегоне, включая губернатора.

— А они какое имеют к этому отношение?

— Самое прямое. — Ной сильно потер затылок. — Сэм им никогда не нравился. Они считали, что с его стороны было дерзостью жениться на их дочери. Может быть, Амалия рассказывала вам о той неприязни, которую они к нему испытывали?

— Они не испытывали к нему неприязни, — возразила Стар.

— В самом деле?

— Ну хорошо. Допустим, они предпочли бы видеть Амалию замужем за кем-то другим, — произнесла Стар, морща носик. — Но в основе своей Маккитрики неплохие люди.

Ной решил, что основа эта запрятана на самом дне Марианской впадины. Он набрал в легкие побольше воздуха, сознавая, что глупо верить Стар. Но ведь его брат и свояченица доверяли ей...

— Маккитрики обвинили в случившемся Сэма. Суть их претензий сводилась к следующему: если бы он не женился на их дочери, она не оказалась бы вместе с ним в том самолете, — произнес он едко.

— Мне жаль. Это, конечно, несправедливо, — прошептала Стар.

Ной отвернулся и стал смотреть на город. Внизу под холмом река Колумбия несла свои воды в океан, который сверкающей серебряной лентой тянулся через весь горизонт на западе. Тянулся через века. Ною необходимо было сознавать, что есть в этом мире нечто вечное, чего нельзя выхватить из бытия, уничтожить одним телефонным звонком, как Сэма. Ной почувствовал во взгляде Стар сострадание — но он уже с трудом переносил жалость. О его брате жалели все — друзья, сослуживцы, даже продавцы в универмаге. Все «понимали». Но разве могли они действительно понять? Он потерял единственного родного человека, который оставался у него на свете, кроме Бекки. Еще одной потери ему не вынести.

— От меня они тоже не в восторге, — добавил он резко. — Вероятно, они изменили бы свое отношение, будь я светилом в своей области, но это не так. Я обыкновенный практикующий терапевт, к тому же не играю в гольф и не стремлюсь разбогатеть за счет своих пациентов.

— В этом нет ничего плохого.

— Благодарю. Но вам никогда не убедить Маккитриков, что я подходящий опекун для их внучки.

Стар поморщилась. Амалия росла в окружении нянюшек и служанок и для своей Бекки хотела совсем другого детства. Старшие Маккитрики при всей своей порядочности родителями были никудышными.

— Ну хорошо. — Стар скрестила на груди руки и взглянула ему прямо в глаза. — Они никогда не любили Сэма, они не одобряют вашей кандидатуры, они владеют газетными трестами. Но почему из-за этого надо ненавидеть всех журналистов?

— Вы не представляете, как все это происходило. Газеты дружно обвинили в катастрофе Сэма, будто он допустил ошибку. — Ной сердито взмахнул рукой. — Не было никакой ошибки. Сэм был замечательным пилотом. А когда Бекки передали на мое попечение, репортеры принялись преследовать меня, выражая сомнения в моей пригодности на роль опекуна.

— О!.. — Стар произнесла одно только коротенькое междометие.

— Вы понимаете? — обернулся к ней Ной. — Я чувствовал себя так, словно со всех сторон окружен акулами.

— Я фотокорреспондент, — сказала Стар, — и к акулам никакого отношения не имею. Большую часть своего времени я провожу, фотографируя природу, а это совсем другое.

Ной замялся, припомнив мысли, которые пришли ему на ум этим утром. Стар уважала свою профессию. Она не согласилась бы копаться в помойках, подобно тем репортерам, которых на него напустили Маккитрики.

— Я... я прошу прощения.

— Ничего страшного. — Она повела плечами и засунула большие пальцы за ремень джинсов; и это движение напомнило Ною, как великолепно она выглядела в этих плотно обтягивающих бедра джинсах на той лестнице. Но довольно, его совесть и так изрядно обременена. Как было бы славно поговорить с братом о Стар, узнать его мнение и выслушать его шутки. Рассказать Сэму о тугих джинсах Стар и ее бедрах и пожаловаться на недостаток самоконтроля и излишнюю впечатлительность... Здоровяк Сэм захихикал бы и назвал его неандертальцем: женитьба превратила Сэма в степенного семьянина.

Ной мысленно одернул себя. Он уже далеко ушел от невинной влюбчивости, что была свойственна ему в двадцать лет. Или нет? Может, дело не в нем, а в Стар? Она интриговала его чрезвычайно. И вот она здесь, рядом с ним, совсем близко... Ной открыл рот:

— Вы знаете, что у вас очень узкие джинсы?

— Что? — Она уронила руки.

— Я просто имел в виду... что они отлично сидят на вас.

Пристально наблюдая за ней, Ной готов был поклясться, что ее щеки слегка порозовели. Конечно, это могло быть вызвано живительным ветром, струившимся с океана, — Стар не принадлежала к типу легко краснеющих женщин.

— Вы просто неандерталец!

И Ной внезапно воспрянул. Само собой, это не Сэм уязвил его, но словцо было тем же самым. А не сделаться ли им друзьями?

Пожалуй, нет... Друзьями и любовниками — быть может, но только друзьями — никогда. Платонические отношения с ней исключены, это ясно.

— Как вам удается в них работать? Они в самом деле узкие, — сказал он, улыбаясь уголками губ. — Мне непонятно, как вы в них вообще ходите.

Стар провела ладонями по бедрам, с удовольствием ощущая мягкую потертую ткань. Она любила только те джинсы, которые изношены и застираны до предела.

— Не думаю, что вас действительно интересует, в чем я хожу, но для работы я надеваю другие — просторные, широкие, с вместительными карманами.

— И правильно, а то в этих кармашках ничему не нашлось бы места, — сказал он с подчеркнутой многозначительностью.

Эти мужчины! Они все одинаковы, на каком бы языке ни упражнялись в остроумии. Но все же странно слышать такое от человека, облаченного в деловой костюм. Наверное, он надевает его по выходным. Но и в костюме Ной выглядел славным малым, а не чопорным занудой. Стар закусила губу, чтобы не рассмеяться. Ситуация, несомненно, содержала в себе комический элемент: Ной напоминал ей Маккитриков, известных своей чопорностью. Только ему она больше к лицу.

И снова Стар охватила паника. Ей не хотелось, чтобы Ной Брэдли сделался ей небезразличен. Не хотелось считать его умным, привлекательным и вообще думать о нем в превосходных степенях. И уж конечно, она не собиралась в него влюбляться. Так почему же она его поцеловала? Возможно, виной тому было кратковременное помешательство?

«Не распускаться!» — приказала себе Стар. Ее реакция на Ноя не укладывалась ни в какие рамки. Так, ее не на шутку расстроила его нелюбовь к репортерам. Но ведь она привыкла к подобному отношению и давно не принимала его близко к сердцу.

Ной взял ее руку и принялся неторопливо чертить пальцем круги на ее запястье. Стар тщетно старалась сохранять спокойствие. Какой властью он заставил ее одним своим прикосновением задрожать с головы до ног? И почему от этого прикосновения ее бросило в жар?

— Что вы делаете? — спросила она с отчаянием в голосе, увидев, как он скользнул взглядом по ее высокой груди.

— Сам не знаю, — пробормотал он. — Должно быть, у меня в голове кавардак. По вашей вине.

Стар подозревала, что кавардак вызван спором между его рассудком и мужским инстинктом. Рассудком он явно не желал заводить с ней роман, но на примитивном физическом уровне... вряд ли он был так в этом уверен. Стар натянуто улыбнулась. Это даже лестно, ведь она тоже не желает сближения. Разумеется, близкие отношения для мужчин вовсе не обязательно означают и духовную близость... Над этим следует еще поразмыслить. Но все-таки что именно его от нее отталкивает?

— Между прочим, — произнесла Стар задумчиво, — что вам во мне так не нравится? Кроме моей профессии и моих капризов. И — да, кроме того еще, что я дружу с Маккитриками.

— Хотите услышать полный перечень? — спросил он, поддразнивая ее.

— Отметьте лишь самое главное, — откликнулась она ласково.

— Э... нельзя сказать, что вы мне не нравитесь. Но у нас очень разные взгляды на жизнь. Разные ценности.

— Но вы хотите втянуть сюда и Бекки. Вы намерены диктовать мне условия наших с ней отношений.

Он красноречиво вздохнул, словно говоря: «Я очень стараюсь быть терпеливым».

— Я только предложил не менять ничего в ее жизни, хотя бы до тех пор, пока она немного не подрастет. Бекки еще слишком мала для трагедий, она нелегко привыкает к новым условиям. Я не хочу, чтобы ей причиняли огорчения. Она в самом деле может привязаться к вам, а потом... — Ной пожал плечами.

Стар помолчала. Она уважала его стремление защитить покой ребенка, хотя и находила его несколько чрезмерным. Ее не покидала мысль, что Ной просто ищет предлог, чтобы держать ее подальше от своей племянницы, а вернее сказать, /чтобы самому держаться подальше.

— Я никогда не сделаю ничего такого, что может причинить вред Бекки.

— Намеренно — конечно, нет.

— Послушайте, если вы снова намекаете на тот пожар, то повторяю вам — мне ничего не угрожало.

— Да, — произнес он нехотя, — я намекаю на пожар. И на прочие ваши безумные выходки.

Стар сверкнула глазами.

— Что вы хотите сказать?

Гм. Он вступил на опасный путь. Появились предупредительные сигналы. Горящие глаза. Вскинутый подбородок. Пухлые губы сжаты в узкую полосу, словно у строгой учительницы. У этого цветка острые шипы. Одно невинное замечание, и она уже готова наброситься на него.

— Черт побери, Стар, оглянитесь на вашу жизнь. Вы не вполне следуете общепринятым правилам.

— Вашим правилам — может быть.

— Вы нарочно не хотите меня понять! — Ной выдержал паузу, боясь сказать что-нибудь такое, о чем потом пришлось бы пожалеть. Жизнь Стар — это только ее дело, хотя ему очень хотелось пригвоздить к полу туфли этой бродяжки, чтобы она перестала испытывать судьбу. — Ваш образ жизни не вполне обычен. Большинству людей свойственно...

— Чувство ответственности? — Сейчас ее голос мог бы разрезать стекло. — Я с детства поднаторела в ответственности. Мои родители были слишком заняты собиранием кристаллов и изучением их «аур», чтобы оплачивать счета.

Ной с удивлением уставился на Стар. Он вспомнил неколебимую безмятежность Блу Ривера и Мун Брайт. Приятные люди, но немного не от мира сего. Стар, должно быть, с малых лет заботилась о них и, наверное, ответственностью сыта по горло.

— Я вовсе не собирался упрекать вас в безответственности, — сказал он миролюбиво. — Но на вашей работе вам часто приходится рисковать.

Кажется, он выразился достаточно дипломатично.

— Я очень осторожна, — возразила Стар, — и обычно не покидаю безопасной зоны. А ранили меня лишь потому, что линия фронта неожиданно приблизилась.

Ной замер.

— Вы были ранены? Когда?

— Э... — Стар замялась, — уже давно. Совсем пустяковое ранение. Я думала, вы это имели в виду, когда говорили о риске.

Сейчас Ной пожалел, что начал этот разговор. Ему приходилось иметь дело с пулевыми ранениями во время работы в городском травматологическом центре. Он тщетно пытался вспомнить, не сообщали ли газеты о ее ранении. Впрочем, с такой женщиной, как Стар, неведение — это счастье. И его личные переживания тут совсем ни при чем — просто безрассудное отношение Стар к собственной жизни оскорбляло его как профессионала.

Да, вот именно — как профессионала.

— Давайте забудем об этом, — сказал он наконец.

— Отлично.

Он протянул руку и не смог удержаться — провел пальцем по ее щеке.

— Простите, что расстроил вас.

Стар моргнула и закрыла глаза, испугавшись, что не сможет скрыть удовольствие, которое доставила ей эта ласка. Несмотря на раздражение, вызванное разговором, Ной сумел пробудить в ней женщину. А рука его тем временем двинулась дальше — он погрузил ее в волосы Стар и успокаивающе погладил ее по голове. Но это не успокоило Стар, а, напротив, возбудило. Нет, не стоит обманывать себя. Ласки мужа ее никогда не зажигали, и Стар подозревала, что это именно ей, а не Чейзу не хватает огня. Увы! Ее вовсе не тянуло попробовать все сначала.

Но было так приятно, что Ной стоит рядом и прикасается к ней. Может быть, в его силах зажечь этот огонь? «Будь осторожна», — предупредил ее внутренний голос, но прозвучал он как-то вяло, словно его слишком часто подавляли. Стар едва не застонала. Что она делает? Снова забывает о здравом смысле. Но с другой стороны, разве здравый смысл может утешить в одинокие ночи? А в последнее время ночи Стар сделались совсем одинокими...

— Для чего вы пытаетесь навести на меня чары? — пробормотала она, открывая глаза, и взглянула на него предостерегающе.

— Вы думаете, я умею чаровать? — улыбнулся Ной своей невообразимой улыбкой. Стар нахмурилась, а его лицо приняло озорное выражение. — Я хотел поцеловать вас, но, кажется, ваша мать сейчас смотрела на нас из окна.

— Не смешите, она никогда не занимается такими банальностями. — Тем не менее Стар оглянулась.

— Хотите, поспорим?

— Я не спорю по поводу неопровержимых фактов.

— Ну, может быть, это был ваш отец. Я ясно видел, как шевельнулась штора. — И он с рассеянным видом стал накручивать на палец длинную прядь ее волос.

— У вас богатое воображение.

— Нет. Но я почему-то снова почувствовал себя подростком. — Палец поднимался все выше и выше по локону.

Стар со вздохом положила на его руку свою и попробовала высвободиться. Почему он не может держаться от нее на почтительном расстоянии?

«Ты сама виновата!»

Конечно, виновата, ведь она первая поцеловала его. Но разве это дает ему право на такие вольности?

— Вы, кажется, забыли, что я вам не нравлюсь? — спросила она, когда Ной оказался совсем близко, а его рука снова легла ей на затылок. — Тем, что безрассудно рискую жизнью, и многим другим.

— Не бойтесь. Все будет хорошо, — пробормотал Ной и легко коснулся губами ее лба.

— Я вас и не боюсь.

— Ну конечно, Стар, — согласился он с досадной готовностью.

— А вот кого я ненавижу, так это самонадеянных мужчин.

— Значит, все в порядке, ко мне это не относится.

— Гм! Что вы задумали?

Ной отклонил ей голову назад.

— Хочу извиниться как следует. И... хочу проверить, не изменился ли вкус ваших губ.

Сердце Стар на секунду остановилось, потом забилось с утроенной силой. Нет! Ей не хотелось, чтобы он целовал ее. Достаточно одной ошибки, совершенной под влиянием секундного порыва. Стар была довольна своей жизнью и не хотела, чтобы ей напоминали о существовании других возможностей.

— Ной, давайте взглянем на эту ситуацию с практической точки зрения. Мы с вами ни в чем не приходим к согласию. Мы — прямые противоположности.

— Я знаю.

Стар почувствовала на лице его дыхание и подалась назад, но он не отпустил ее. Одно бесконечное мгновение они смотрели в глаза друг другу, а потом... он поцеловал ее с таким неистовым пылом, что все мысли вылетели из головы Стар. Из глубины ее горла вырвался стон и исчез в жгучем слиянии их губ. Его руки сжимали ее крепко и нежно. Полностью покорившись, Стар сама обвила руками талию Ноя и предоставила ему полную свободу. Никогда прежде не чувствовала она в себе такого жара и вместе с тем такой уверенности. Ной вызвал к жизни ураган, в центре которого находился сам — надежный, крепкий, словно безопасная гавань. Она подумала отстраненно, что для доктора у Ноя слишком развита мускулатура. Как и руки, все его тело было сильным, ловким, послушным его воле. Одно можно было сказать наверняка: Ной вкладывал в поцелуй всю душу. Каково это — быть любимой таким человеком? Если говорить не о физической близости, но о чувстве...

В ее голове зазвенел тревожный звоночек. Непозволительно предаваться глупым мечтам. Если даже Ной Брэдли и находит ее притягательной, то долго это не продлится. Рассудком он не желает иметь с ней никакого дела. Кроме того, смешно из-за одного поцелуя таять, как восковая свечка. Это все гормоны, а гормоны следует держать в узде.

«Да неужели?» — засмеялись ее гормоны.

Ладно, допустим, она не совсем права. Ной мог бы заставить усомниться любую женщину. По его телу пробежала легкая дрожь, и он опустил руки.

— Стар!

Она положила ладонь ему на грудь, голова ее кружилась.

— Мы стоим на людной улице.

— Вижу. Раньше вас такие вещи не смущали. Но в следующий раз мы выберем местечко поукромнее, обещаю вам, — серьезно заверил Ной и провел пальцем по ее влажным губам. Лицо его было одновременно сердитым и страстным. Явно не одобряя происходящее, он не сомневался, что скоро это случится вновь. Стар нахмурилась. Недавно Ной пережил сильное потрясение и еще не успел привести в порядок свои мысли. При других обстоятельствах он едва ли бросил бы на нее повторный взгляд...

Твердые пальцы приподняли ей подбородок, и Стар поняла, что смотрела на галстук Ноя — красивый шелковый галстук, модный, но неброский.

— Да?

— О чем вы думаете?

Стар провела языком по пересохшим губам и увидела, как потемнели его глаза.

— Мне не верится, что я только что целовалась с мужчиной, который по субботам надевает костюм, — проговорила она торопливо. — Вы — сама респектабельность, доктор Брэдли, возведенная в квадрат и куб.

— По крайней мере я не маньяк с топором... правда, ваших родителей это отнюдь не радует. Тут дело во мне лично или они просто не любят докторов?

— Главным образом докторов, которые общаются с их дочерью, но и врачей как таковых не жалуют, свято веруя в целительные силы природы. — Стар отступила назад и спросила, пристально глядя на него: — Итак, когда я увижу Бекки?

Ной вздохнул.

— Хорошо. Приглашаю вас сегодня к нам на ужин. В пять часов я заеду за вами.

— Нет, — поспешно возразила Стар. — Я приеду сама.

— Хотите сохранить независимость? Из-за кого вы больше нервничаете — из-за Бекки или меня, такого респектабельного господина?

Стар вскинула брови.

— Я ничуть не нервничаю. Бекки — лапочка. А поскольку я сумела справиться даже с гордыми африканскими львами, то с вами и подавно сумею.

— Звучит обещающе. Буду ждать с нетерпением.

Ной достал из бумажника визитную карточку и написал на обратной стороне адрес.

— Здесь мы живем. Это на окраине Астории, на самом берегу. Захватите с собой купальник.

— Постойте! — Стар догнала его, когда он уже открывал дверцу автомобиля. — Зачем нужен купальник?

— Чтобы принять горячую ванну.

— Ной Брэдли! Я не собираюсь ложиться с вами в постель.

— Знаю. — Кивнув, он сел в машину и пристегнул ремень.

— Я говорю серьезно, — предупредила Стар и, чтобы придать вес своим словам, стукнула кулачком по крыше автомобиля. Карточка, которую она сжимала в пальцах, напоминала белый флаг.

— Увидимся в пять. — Ной включил зажигание и махнул ей рукой.

Он уехал, и Стар со злости пнула бордюрный камень, ушибла ногу и неловко заковыляла по тротуару. Ной Брэдли — самый несносный из всех мужчин на свете.

«Знаю», — передразнила она. «Ничего он не знает. Решил, что разгадал меня, но он ошибается. У него нет ключа».

Стар повернулась и, прихрамывая, вошла в калитку, пересекла двор и открыла дверь магазинчика. Войдя внутрь дома, она по привычке глубоко втянула в себя воздух. Так Стар всегда делала в детстве, пытаясь угадать, что за стряпню подадут на обед. С годами в доме установился стойкий запах, представлявший собой приятную смесь трав, ароматических масел, дрожжей и шерсти, из которой ее мать ткала узорчатые коврики.

— Стар!

Она увидела родителей, которые рука об руку стояли на другом конце комнаты с одинаково унылыми лицами. Они дружно покачали головами.

— Он носит костюмы! — ужаснулся отец.

— Дорогая, — печально пролепетала мама. — Он врач!

Невероятно. Стар, упав на стул, расхохоталась. Ной оказался прав. Они следили за ней из окна!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Звонок в дверь раздался в тот момент, когда Ной кончил замерять температуру в ванне. На его лице отразилось невольное удовлетворение. Как раз вовремя!

Весь день он сражался с собственной совестью. То одна, то другая сторона одерживала верх, приводя десятки контраргументов. В глубине души Ной страшно хотел увидеть Стар снова. Физическое влечение — забавная штука, оно не внемлет самым рациональным доводам в мире. Но в самой Стар не было ничего рационального. За ней по пятам шли хлопоты и тревоги. Человеку здравомыслящему не следовало связываться с такой женщиной. Он, например, не собирался. Но он так хотел еще раз увидеть ее!

Ну хорошо. Ной пожал плечами. Разве они решили пожениться? Ни о чем таком нет и речи. Он широко распахнул дверь и улыбнулся Стар. Она округлила глаза.

— Вам нравится? — спросил Ной и сунул палец в одну из многочисленных дыр на своем полинявшем свитере, который явно знавал лучшие дни — лет десять тому назад, если не больше. Стар прикрыла рот ладонью, сдерживая смех. Свитер Ноя был немногим лучше, чем его подрезанные выше колен джинсы с дырявыми заплатами, неровной бахромой из ниток по краям и до того затертые, что невозможно было определить их изначальный цвет. К тому же Ной был босиком и мог сойти за самого захудалого пляжного бродягу. Только те далеко не так привлекательны, как Ной с его широкими плечами, подтянутой фигурой, сильными ногами и неотразимой улыбкой.

— Это что — последний крик моды у практикующих терапевтов? — спросила Стар, овладев голосом.

— Я надеялся произвести на вас впечатление. — Он отошел на шаг и широким жестом пригласил ее внутрь. Стар неторопливо переступила порог, пытаясь не выдать своего любопытства. Еще снаружи она отметила, что дом Ноя несколько отличается от других домов на побережье. Он стоял особняком, спрятавшись за группой деревьев, которые уцелели во время строительства. Почти все прочие коттеджи торчали как оттопыренные большие пальцы, желавшие засвидетельствовать зажиточность и благополучие своих хозяев. Можно было не сомневаться, что и внутри эти дома оформлены с большой претензией.

Ной повел ее в глубь дома, и удивление Стар продолжало расти. Обстановка, если не считать разбросанных повсюду игрушек Бекки, была довольно строгой. Украшением служили лишь цветы в кадках и неяркие лампы под абажурами. В доме царила атмосфера покоя, и, конечно, повсюду чувствовалась мужская рука.

Ной поймал ее недоуменный взгляд и усмехнулся.

— Что вы ожидали увидеть? Холостяцкую берлогу?

— Не совсем. — Стар обвела глазами гостиную. — Мне представлялось, что преуспевающие профессионалы должны коллекционировать колумбийскую живопись или африканские предметы древности... что-то в этом роде.

Ной присвистнул и сунул руки в карманы, и Стар сквозь дыры на его свитере увидела, как гладко перекатились его бицепсы. «Держись, — приказала она себе. — Не распускай слюни из-за этого яппи[3]».

— Вы циничны, — заявил Ной. — Видимо, это связано с характером вашей деятельности.

Стар сморщила носик.

— Эту черту я, скорее, вынесла из своего детства. Мои родители — закоренелые оптимисты. Они так твердо убеждены в том, что сей мир изначально прекрасен, что я волей-неволей сделалась циничной, из одной только самозащиты.

— Теперь мне понятно. — В его карих глазах засветился огонек, отчего по телу Стар пробежала теплая волна.

— Где Бекки? — спросила она, озираясь по сторонам. За исключением шумевших за окном волн, бьющихся о береговые скалы, в доме больше не было слышно ни звука. Это показалось Стар странным.

— В детской, играет с Китти.

— Хотелось бы увидеться с ней.

Ной некоторое время смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

— Хорошо. Идемте со мной.

Стар последовала за ним. У открытой двери он остановился, и девушка, набравшись смелости, проскользнула мимо него в комнату. Она сразу увидела в уголке Бекки, игравшую со своей любимицей.

Стар присела на корточки рядом с крестницей, стараясь не выглядеть перед Ноем неискушенным новобранцем. Она не имела практики общения с детьми. Кратковременное знакомство обычно ей вполне удавалось, а вот продолжительное, скорее, пугало.

— Привет! Меня зовут Стар. Я твоя крестная. Помнишь меня?

Бекки кивнула с ангельской улыбкой.

— Китти!

— Правильно. Я принесла тебе твою киску.

Бекки показала на кошку, которая сосредоточенно следила за хомячком, бегущим по полу в пластмассовом колесе. Хищный блеск ее глаз заставлял предполагать, что она жаждет запустить зубы в этот лакомый кусочек. Когда колесо покатилось в ее направлении, Китти остановила его лапой и наклонилась над ним, тяжело дыша.

— Ной! — воскликнула Стар.

Он сдержанно усмехнулся.

— Не бойтесь, колесо сломать невозможно, а Типпи даже не замечает Китти. Понаблюдайте — и убедитесь сами.

Хомяк сел на задние лапки и принялся доставать из защечных мешков семечки, не ведая о смертоносной пасти, которая разверзлась над его маленьким мирком.

— Китти хо'ошая, — объявила Бекки. Она одобрительно глядела на котенка, очевидно полагая, что Китти преисполнена дружеских чувств.

Через две минуты Ной сказал, что ему надо на кухню, и исчез, оставив их вдвоем. Стар облегченно вздохнула. Если она и не сумеет найти с ребенком общий язык, то пусть это случится без свидетелей. По своему небогатому опыту общения с детьми Стар знала, что у детей гораздо больше терпимости, чем у взрослых.

— Хочешь, поиграем? — спросила она, садясь на ковер и расправляя на коленях зеленую шелковую юбку.

Бекки молча вытащила из коробки игру. Заключалась она в выборе фигурок разной формы и просовывании их сквозь соответствующие отверстия. Стар протянула девочке кружок, и Бекки протолкнула его сквозь круглую дырочку, затем успешно проделала то же самое с пятиконечной звездой. Но когда дошла очередь до квадратика, Бекки стала протискивать его в треугольное отверстие.

— Попробуй в другую дырочку, — предложила Стар.

Бекки помотала головой и попыталась привести непослушный квадратик к повиновению, вколотив его в отверстие игрушечным молотком. На ее маленьком личике застыла целеустремленная решимость, и это выражение напомнило Стар о Ное. Она вздохнула. Что с ней происходит! Ей следует думать о Бекки, а не о ее дяде.

— Бекки, а ты умеешь играть в каравай?

Девочка подняла на нее глаза, но ротик ее был все так же упрямо сжат.

— А может... — Стар оглядела комнату в поисках какого-нибудь другого развлечения. Детская была уставлена дорогими игрушками, включая развивающие интерактивные компьютерные игры. Здесь было все, что требовалось маленькой девочке. А из-под края кружевного покрывала высовывался кончик большого коричневого ботинка. Стар потянулась и приподняла оборку. За первым ботинком прятался второй, а сверху лежал смятый шелковый галстук. Стар заглянула под кровать и обнаружила второй галстук. Она вытянула все это наружу и улыбнулась, представив, как усталый Ной возвращается с работы и первым делом спешит в комнату Бекки, чтобы поиграть с ней. Мило. — Гм! Ты видишь, что я нашла, Бекки?

Девочка кивнула.

— А как они ходят? Вот так? — Стар надела башмаки на руки и прошлась по комнате на четвереньках.

— Ботинки.

— Да, правильно, — обрадовалась Стар, что ей удалось привлечь внимание ребенка. — А они твои? Давай посмотрим.

Привстав на колени, она подняла Бекки и опустила ее ножками в ботинки Ноя. Девочка захихикала.

— Дядя Ной.

— А что это такое? — Стар накинула один из галстуков на шею крестницы, а другой обернула вокруг ее талии, словно пояс. Это так рассмешило Бекки, что она не удержалась на ногах и плюхнулась на пол.

— Что вы делаете с моей одеждой? — спросил Ной, неожиданно входя в комнату.

— Г'упая, — сказала Бекки, все еще довольно смеясь, и погладила Стар по щеке маленькими пальчиками.

— Да, она глупая, — согласился Ной, и в его глазах вспыхнули веселые огоньки.

Стар затаила дыхание. Она и раньше отмечала, что в его улыбке проглядывала сердечность, но теперь она стала такой открытой, что могла бы растопить лед полярных айсбергов. Бекки была дочерью его брата и улыбалась так же, как он.

— Мы играем, а когда играешь, полагается быть глупой, — ответила она с притворным негодованием.

— Ясно. А почему бы нам всем не поглупеть? — Ной опустился на пол рядом с ними и пощекотал Бекки живот, она попыталась ответить ему тем же, и в следующее мгновение все трое со смехом покатились по ковру.

— Я не уверена, что мы подаем хороший пример, — сказала Стар, переводя дыхание, едва к ней вернулась способность соображать. А это было не так просто, поскольку ее ноги запутались в ногах Ноя, а его бедра соприкасались с ее пятой точкой опоры. Смешно, но Стар никогда не замечала прежде, сколь приятна разница между мужчиной и женщиной...

Впрочем, «приятна» не то слово. Это чертовски чувственно. Ной может давать уроки по обольщению заторможенных женщин. Она ощутила его дыхание на своей шее, и снова по ее телу пробежала дрожь, напряженная и томительная.

— Но мы же не колотим друг друга! — возразил он.

Стар вытащила из-под своего плеча игрушечный молоток и слегка поморщилась.

— И что вы об этом думаете?

— Я думаю, что на ощупь вы очень гладкая, — прошептал Ной, проводя пальцами вдоль ее бедра. — Шелк... это чудесно. — Но его рука тем не менее задержалась на обнаженной коже, там, где тонкая ткань платья завернулась. — Просто чудесно.

— Перестаньте, — выдохнула она.

— Если бы я мог, — пробормотал он. — А вы упорны в ваших добрых намерениях, леди.

Стар бросила взгляд на Бекки, которая прилагала немалые усилия, пытаясь натянуть ботинки на ноги Ноя. Она была такой крошечной, а Ной обращался с ней так бережно! Стар поморгала. Всякий, понаблюдав за ними последние несколько минут, решил бы, что они — одна семья: папа, мама и дочка.

Опасная мысль. Устройство семейного гнездышка не входило в жизненные планы Стар. Даже с бывшим мужем они никогда не пытались изобразить традиционную семью. Правда, Чейз поговаривал, что неплохо бы купить дом в сельской местности, но все это оставалось пустыми словами. Они были слишком непоседливыми людьми, чтобы обосноваться в каком-то постоянном месте.

Палец Ноя очертил линию вокруг ее уха, и Стар нервно проглотила слюну.

— О чем вы все время думаете? — спросил он.

— По правде говоря — о моем бывшем муже, — ответила Стар откровенно. Ной замер. Стар почувствовала, как напряжение сковало его с головы до ног, на которые Бекки продолжала натягивать ботинки. Интересная реакция.

— А как долго вы были замужем? — произнес он с подчеркнутой медлительностью.

— Некоторое время. — Стар высвободила свои ноги, села и расправила платье.

— И долго продолжалось это время?

Стар метнула на него быстрый взгляд.

— Если вам так нужно знать, то — шесть месяцев. Развод длился куда дольше.

— Всего шесть месяцев? — не мог скрыть свое удивление Ной. — Это в своем роде рекорд.

— Спасибо за анализ. — Стар поднялась, растрепала кудряшки Бекки и направилась к двери. — Я это и сама знаю.

Ной на секунду закрыл глаза, проклиная свой невоздержанный язык. Прояви он больше такта, Стар по-прежнему была бы рядом с ним. Какой же он идиот — завел ненужный разговор, а теперь жалеет об утраченной игривой близости с ней.

— Дядя Ной!

— Да? — (Бекки глядела на него с недоумением. Несмотря на возраст, она была очень чутка к настроению окружавших ее взрослых.) — Все в порядке, дорогая. Сейчас мы будем ужинать. Хочешь покормить Китти?

Девочка кивнула, и он поднял ее на руки и понес.

Стар он нашел в гостиной. Скрестив руки на груди, она смотрела из окна на океан. Ной негромко вздохнул. Он совершил большую ошибку, поцеловав ее, да и куча мала на ковре тоже опасная затея. Но Стар выглядела так мило, играя с Бекки, что он забыл обо всем. А потом он прикоснулся к ней, и Стар... погрузилась в воспоминания о своем бывшем муже. Значит ли это, что он все еще ей небезразличен?

— Стар!

Она обернулась к нему.

— Я... э... с вами все в порядке? Я не хотел ничем расстроить вас.

Ной поудобнее перехватил Бекки и ждал, что она ответит. Стар мгновение казалась удивленной, потом подняла плечи.

— Я чувствую себя прекрасно. Действительно, мой брак распался с рекордной скоростью. А ведь он обещал быть идеальным — у нас даже профессии одинаковые.

— Что же произошло? — спросил Ной, не успев придумать вопрос поуместнее.

— Ничего. — Она грустно улыбнулась. — Совсем ничего.

Бекки дернула его за рубашку, давая понять, что ей наскучили разговоры взрослых. Ной поставил ее на пол, и девочка побежала на кухню. Что ж, тем лучше, а то его язык в присутствии Стар делался совсем неуправляемым — так ошеломляюще она на него действовала.

— Ничего не произошло... вы имеете в виду, в постели?

Стар несколько раз открыла и закрыла рот, а глаза ее сделались изумрудными, в тон зеленому платью из переливчатого шелка.

— А вот это вас совсем не касается, — проговорила она гневно.

Разумеется, Ноя это не касалось, тут он даже не мог сослаться на профессиональное любопытство. Он хотел знать, потому что был мужчиной и потому что Стар нарушила его душевный покой.

— Я только... — Но голос его затих, и он неопределенно пожал плечами.

Стар закатила глаза и гордо прошествовала мимо него.

— Я проголодалась. Кажется, вы обещали накормить меня ужином?

— Надеюсь, вы не ждете чего-то особенного, — сказал Ной, следуя за ней на кухню. — Мои кулинарные возможности весьма ограниченны.

Стар пробормотала что-то на неведомом ему языке — прозвучало это не слишком ласково. Прекрасно! Вот еще одно свидетельство того, как мало у них общего. Большую часть своей самостоятельной жизни Стар жила в разных странах, а Ной окончил столичный колледж и обосновался в Астории. В странствия его никогда не тянуло. Гигантская разница. Ной передал Бекки маленькую чашечку с молоком, и она налила его в миску Китти.

— А кстати, вы захватили с собой купальник? — спросил он мимоходом.

Стар сморщила нос.

— Да. Но мне не верится, что у вас есть ванна с гидромассажем. Это что-то такое сверхмодное.

Сверхмодное? Не слишком одобрительное слово, к тому же сказанное с укором.

— Здесь, на северо-западном побережье, джакузи не так распространены, как в других местах, — сказал Ной. — А моя ванна — совсем особенная.

— Что может быть особенного в ванне? Джакузи есть джакузи. В нее ложишься, из нее выходишь. Что же еще?

В голову Ною пришло множество вариантов — в основном они вращались вокруг лежания в ванне вдвоем. Лечь в ванну, все равно в какую, вместе с ней — это было бы захватывающим приключением. Формы Стар могли соблазнить и святого, а вызывающе тревожный блеск зелено-голубых глаз гарантировал нескучную жизнь.

— Она у меня на террасе, которая выходит на океан. Там очень спокойно и тихо. Я установил ее не потому, что это модно, просто я люблю принимать ванны.

— Гм.

Ной понял, что не убедил ее.

— Вы лучше не раздумывайте, — посоветовал он. — Когда вы в нее погрузитесь, то увидите, что это вовсе не плохо. А я откупорю бутылку вина... оно заменит нам травяной чай.

Вино? Стар подавила нарастающее волнение. Семейный ужин, укладывание ребенка спать, потом интим горячей ванны, подкрепленный вином. Ее отрицательное мнение о ваннах неожиданно повернулось на сто восемьдесят градусов. Джакузи — неотъемлемая принадлежность снобов, но в них есть и привлекательные стороны, о которых она раньше не думала.

Стар нагнулась и почесала за ухом лакавшую молоко Китти, получив в ответ угрожающее ворчание.

— Я не собираюсь отнимать у тебя молоко, — возмутилась Стар.

— Кто вас знает, — съехидничал Ной. — Э... побудьте пока здесь. Я совсем забыл о Типпи. Его надо водворить обратно в домик.

Слава Богу, он вышел, и Стар получила возможность перевести дыхание. Ванна с гидромассажем? Вино? Наверное, она сходит с ума, иного объяснения нет. С какой стати все это зазвучало вдруг так заманчиво? Даже Типпи казался необыкновенным симпатягой. Стар сосредоточенно сдвинула брови. Хомяк?

— Вот не подумала бы, что вы держите дома хомяка и аквариум с рыбками, — сказала она, когда Ной вернулся. — Изысканный морской аквариум — еще куда ни шло, но эта хоромина с тропическими рыбами, которая стоит у вас в гостиной...

— Простите, но это вовсе не хоромина.

— Ну... — она сделала примирительный жест, — он несколько великоват даже для гостиной. А внутри все эти забавные штуки — например, аквалангист, у которого из скафандра выходят пузырьки воздуха.

— Хотите сказать, что забавное — не по моей части?

Стар пожала плечами, а в голове у нее замелькали неуместные мысли. Пожалуй, Ноя можно считать в каком-то смысле забавным. Сейчас он стоял, прислонившись к дверному косяку, засунув руки в карманы своих отрепьев, и выглядел неотразимо мужественным. Ни разу вид мужчины не завораживал Стар до такой степени — это было и непонятно, и захватывающе, и глупо.

— На самом деле, — произнес он, чуть помолчав, — это Бекки захотела иметь аквариум и хомяка. Она любит животных.

Стар улыбнулась уголком рта. Бекки пожелала, и Бекки получила желаемое. Китти, например. Наверное, для всех начинающих родителей характерно баловать ребенка. Ной явно обожал племянницу. Он решительно изменил свою прежнюю жизнь, чтобы создать ей уютный дом. Не многие способны на такое.

Молчание затягивалось, и Ной поднял брови:

— А что?

— Вы хороший человек, Ной Брэдли, — негромко произнесла Стар.

Его губы дрогнули, и по щекам поползли красные пятна.

— Я... э... спасибо.

Целую минуту они не отводили глаз друг от друга, и вдруг сознание Стар словно озарилось изнутри. Никогда прежде она не делала самых обычных вещей: не бегала на свидания, не влюблялась, не устраивала семейного гнездышка. После свадьбы они с Чейзом напоминали два электрона, которые, не останавливаясь ни на мгновение, мчатся вокруг ядра, но только по разным орбитам. Что же она делает здесь? Ждет, чтобы случилось невозможное?

Бросив на нее последний испытующий взгляд, Ной отошел от двери, и Стар проглотила слюну. Как все это смешно! Она теряет власть над собой. Надо ясно дать понять Ною, что надеяться ему не на что. Да и разве он стремится к серьезным отношениям с ней? Может, он и находит ее пикантной, но не одобряет все то, что олицетворяет Стар.

Бекки, к счастью, не замечала ее рассеянности. Она весело потчевала Китти сухим кошачьим кормом, а Ной тем временем помешивал на сковороде креветки со спаржей, отвергнув ее помощь, потому что она «гостья». Отношение Ноя к ней как к гостье расстраивало Стар еще сильнее. Оно подчеркивало его стремление удерживать ее на расстоянии от Бекки. Или же он не верил в ее кулинарные способности.

— Что это вы так притихли?

Стар неловко переступила с ноги на ногу. Они съели вкусный ужин, поиграли с Бекки и уложили ее спать. Теперь ей пора уходить — ведь она пришла сюда из-за Бекки, а не из-за ее дяди.

Ной повернул на стене выключатель, и гостиная превратилась" в мрачную пещеру, которую освещали только лампочки в аквариуме. Стар смущенно откинула упавшие на лоб волосы.

— Мне пора домой.

— Еще рано. Кроме того, вы не испробовали джакузи.

— Да, но...

— Можете переодеться в ванной в конце коридора, — сказал он, перебивая ее. — А я пока пойду запущу воду.

Стар даже открыла рот, когда он будто растворился в воздухе. Умеет же этот человек перемещаться незаметно. Не успела она опомниться, как он прокрался к ней в сердце... Невероятно! Стар вонзила ногти в ладони. Что за мысли? Она превращается в завзятого романтика. Стар опустилась на диван и уставилась на аквариум Бекки. Яркие рыбки, обломки корабля, сундук с сокровищами, аквалангисты, испускающие пузырьки воздуха. Месяц назад она посмеялась бы над подобным зрелищем, но теперь оно ее даже растрогало.

Стар глубже забилась в мягкие кожаные подушки. Она не пойдет ни в какую ванную, останется сидеть здесь. Ее мозг подвергся нападению вируса обывательщины. Опасная болезнь. Но чтобы принимать участие в жизни Бекки, ей вовсе не обязательно самой вести обывательский образ жизни. Для Бекки же будет лучше, если она узнает, что можно жить и по-другому.

— Стар! — негромко позвал ее Ной, отодвигая стеклянную дверь, ведущую во внутренний дворик.

— Уходите!

— Но это мой дом. — В его словах послышался смех.

— Тогда уйду я.

— Нет, и вы не уйдете, — сказал он твердо. — Вы нервничаете, и вам надо снять напряжение.

— Вы — не мой лечащий врач.

— Знаю. Но если вы со мной не пойдете, я отнесу вас на руках. — Он приблизился на несколько шагов, в лунном сиянии отчетливо виднелся его темный силуэт. Он успел снять свитер и остался в одних потрепанных джинсах. Насколько позволял серебристый свет, Стар сумела разглядеть, что сложен он великолепно.

— Не хочу приобретать обывательские привычки.

Он сел рядом на диван, и от него повеяло теплом и одновременно свежестью ночного бриза.

— Я вам и не навязываю никаких привычек. Но разве вы не устали от вашей беспокойной жизни? Почему же не позволить себе немного отдохнуть и расслабиться? Разве не для этого существуют отпуска?

— Возможно, — медленно выговорила Стар.

Ной провел указательным пальцем по ее лодыжке и снял туфельку, потом взял ее ступню в ладони и начал массировать. Ощущение было необыкновенно приятным. Вот если бы ей каждый день делали такой массаж — энергично и вместе с тем бережно...

— Где же ваш купальник? — спросил он, не переставая гладить ее ступню.

— Он на мне.

— Правда? Это интересно. Значит, достаточно только развязать эту штучку — и вы готовы?

Не успела Стар его остановить, как Ной потянул за кончик пояса, который перехватывал ее платье-кимоно.

— Прекратите!

Она лихорадочно попробовала удержать ускользающую ткань, но Ной был куда проворнее, и к тому же имел еще одно преимущество: он хотел одержать верх гораздо сильнее, чем Стар. Она повернулась на мягком диване, чтобы найти точку опоры, и рука ее проскользнула между подушками.

— Ой! — воскликнула она.

Ной замер.

— Что случилось?

Стар вытянула руку и понюхала покрывавшую ее липкую массу.

— Арахисовое масло. И еще... земляничный джем!

Их глаза встретились, и оба расхохотались.

— Тсс, тише, — выговорила Стар, давясь от смеха. — Мы разбудим Бекки.

— Это ее проделки.

— Вот негодница. — Стар неловко попыталась сползти с дивана, держа испачканную руку на весу. — Да помогите же, — велела она Ною, который охотно подтолкнул ее сзади. Это действительно помогло, но ноги у Стар тут же ослабели, и она повалилась на него сверху.

— Добро пожаловать! — произнес Ной бодро. — Здесь вам всегда рады.

Еще бы! В отместку она хлопнула его по спине испачканной в джеме ладонью. Но это не остановило Ноя, он только сдвинулся вбок, и Стар оказалась зажатой между ним и мягкими кожаными подушками. Тогда он поцеловал ее в шею, что было совсем не по правилам, но необычайно приятно.

— Ной, я хочу встать.

— А вы пойдете со мной в джакузи?

— Какой разврат! Я не занимаюсь извращениями.

Стар уперлась ладонями ему в плечи. Ощущение было такое, словно она удерживает нагретую солнцем каменную стену. Ной откинул голову назад.

— Наконец-то я все понял! Вы — недотрога.

Стар перестала толкать его и сердито блеснула глазами.

— Ничего подобного. Это было бы ужасно.

— Что ж, вам виднее. Мне просто хотелось полежать в горячей ванне. Вместе с вами.

— Ладно. Только отодвиньтесь.

Он наконец выпустил ее с довольной улыбкой.

— Тогда — прошу вас.

— Сначала мне надо вымыть руки, — запротестовала Стар.

— Хорошо. Джакузи находится с правой стороны террасы. В вашем распоряжении десять минут.

— Только не командуйте, — проворчала Стар, сбросила вторую туфлю и поспешно прошла в душевую. Платье ее, наверняка тоже покрытое джемом, осталось лежать где-то в недрах необъятного дивана. Стар тщательно вымыла и вытерла полотенцем липкие пальцы, строя гримасы своему отражению в зеркале. Ее купальный костюм был сделан из специальной непромокаемой ткани, по крайней мере так утверждала фирменная этикетка. Стар придвинулась ближе к зеркалу, и тут с ее губ вырвалось досадливое восклицание. Она и не заметила, что глубокий вырез купальника не скрывает шрама на плече, а при ярком верхнем свете он выглядит на редкость уродливо. Прикрыть его не удалось, бретелька была слишком узка, да и пришита не в должном месте. В полумраке гостиной Ной, должно быть, не разглядел шрам, но в дальнейшем на это рассчитывать не приходилось.

Но тут Стар улыбнулась. Она позаимствует у Ноя кое-что, в конце концов он перед ней в долгу.

Спустя две минуты она появилась на террасе, эффектно задрапированная в одну из рубашек Ноя. Рубашка доходила Стар до колен, рукава пришлось засучить, но тем не менее цель была достигнута.

— Идите сюда!

Стар двинулась на голос и звук булькающей воды, от которого на прохладном ночном ветерке у нее по спине побежали мурашки.

— Довольно холодно.

— Но только не здесь.

Ванна — скорее, даже мини-бассейн, с двух сторон окруженный растениями, — размещалась в дальнем конце террасы. На краю стояли бутылка вина и два бокала. Все было обставлено очень интимно и красиво. Ну и тип! Ной, должно быть, привык услаждать свои органы чувств: изысканное вино, мягкая обивка, шелк... бархатистые струйки воды, циркулирующие в ванне, и шум океана. Но с ней он просчитался! Надо поставить его в известность, пока он не навоображал себе лишнего.

— Послушайте, мне надо сказать вам кое-что.

У нее застучали зубы, и Ной подался вперед.

— Вы собираетесь там мерзнуть? И что это такое на вас надето? — Он произнес это так, словно Стар прикрывалась конской попоной.

— Я одолжила у вас рубашку.

— Вижу.

— А как же Бекки? — спросила Стар. — Она осталась одна в доме. Я лучше вернусь назад.

— Стар! — Ной сердито указал на предмет, лежавший на скамье. — Это высокочувствительный монитор со звукоуловителем. Внутрь встроен датчик, который тотчас подаст сигнал, если Бекки откроет дверь. Для этого весь дом опутан проводами. Неужели вы думаете, что я сидел бы здесь, не обеспечив полную безопасность Бекки?

— Нет... конечно, нет.

Не сумев придумать больше ни одной отговорки, Стар шагнула в облако пара, придерживая руками рубашку, которая вздулась, наполнившись воздухом. Она решительно села напротив Ноя и попробовала сохранять неподвижность, но это оказалось невозможным. Вода бешено бурлила, сдвигала их ноги вместе, подталкивая ее от края к середине. Стар лишь однажды принимала подобную ванну, но тогда вроде бы обошлось без шторма. Разумеется, тогда она не сидела в одной ванне с мужчиной...

— Что вы хотели сказать? — спросил Ной. Он, судя по всему, чувствовал себя гораздо комфортнее, чем Стар.

— Э... — Ее ступня задела его бедро, и Стар резко отдернула ее, так что их обоих обдало брызгами. — Я должна сознаться... я для этого не гожусь.

— Для горячей ванны? — улыбнулся он.

— Вы попали в точку, обозвав меня недотрогой, — быстро заговорила Стар. — Я не кручу романы направо и налево, и я не создана для... секса.

Наконец-то она это сказала — и конечно, как и предвидела заранее, испытала неизбежное при таком признании унижение.

— То есть до определенного момента все идет хорошо, а потом... ничего особенного не происходит.

Секунду, которая показалась Стар страшно долгой, Ной смотрел на нее, а потом рассмеялся.

— Тут нет ничего смешного, — она толкнула его в бок. — Мой брак распался по другой причине, но это тоже сыграло свою отрицательную роль.

— Я смеюсь не над этим, — хмыкнул он. — А над тем, как вы сказали: «Я не создана для секса».

— А что, по-вашему, я должна сказать? «Я, между прочим, фригидная женщина, так что оставьте все ваши надежды»? — Стар почувствовала, как от досады у нее к глазам подступают слезы. — С одной стороны, мои родители всегда толковали о Великой Любви, возвышенной страсти на всю жизнь. А с другой стороны, все мои подруги своевременно влюбились, создали семьи и построили дома с тремя гаражами. Со мной этот номер не прошел.

Но тут лихорадочный поток ее слов сменился молчанием, потому что Ной потянулся к ней и прижал палец к ее губам.

— Извините, — пробормотал он. — Стар... такой вещи, как фригидность, не существует. Просто двое людей не подходят друг другу. А что касается страсти, то в вас ее больше, чем в любой из известных мне женщин. Вы просто направляете ее в другое русло.

Стар фыркнула.

— Мне тридцать два года, я не школьница, разочарованная первым неудачным опытом. Если до сих пор со мной этого не случилось, я сомневаюсь, что случится вообще.

— А вы когда-нибудь пробовали сделать остановку — осмотреться по сторонам и выяснить это досконально?

— У профессии фотожурналиста жесткие требования, — вздохнула Стар. — Я не могу позволить себе остановки.

— Предлагаю вам остановиться сегодня. — Ной повернул регулятор, и вода перестала бить ключом, а заструилась легкими водоворотами. — Не размышляйте так много. Просто расслабьтесь.

Стар охватило раздражение.

— Только не заводите с видом превосходства старую пластинку: «Я знаю, как лучше». Я сказала все это для того, чтобы вы не заблуждались на мой счет. Моя вина в том, что я первая вас поцеловала, но теперь я честно решила открыть вам всю правду.

Ной некоторое время молчал, потом Стар услышала негромкий вздох.

— Я вовсе не испытываю превосходства. Мы просто придерживаемся разных точек зрения. Вы — талантливая и умная женщина, которая в постели сущий динамит, я в этом уверен.

Стар съежилась в воде, чувствуя себя крайне глупо.

— Спасибо.

— Не за что. — Ной просунул руку ей за спину и помассировал напряженные мышцы ее плеч. — Не бойтесь, — прошептал он. — Я всего лишь проявляю гостеприимство.

Стар неразборчиво пробормотала что-то, пытаясь ничем не выдать, до чего ей нравятся прикосновения Ноя Брэдли. Женщины от таких прикосновений совершают большие безумства. И Стар знала, какие могут быть последствия — помолвка, свадьба, дети, привязанность к одному месту до конца жизни. Странно, но подобная перспектива, от которой ее всегда охватывал тоскливый ужас, на этот раз показалась не такой страшной. Может быть, она становится мягкотелой? Или просто сходит с ума? Супружеская жизнь, интимные отношения — это единственное, в чем Стар когда-либо потерпела неудачу. Она уже проворонила одного мужа, который понимал характер ее работы. А Ной терпеть не может всех журналистов. Общее будущее с ним невозможно.

— Если вам надо за что-то держаться, держитесь за меня, — сказал он, снимая ее пальцы с края ванны. — Поверьте, я не дам вам утонуть.

— Глупо. — Но она все же позволила ему поддержать себя одной рукой за плечи. Практически она оказалась сидящей у него на коленях.

Сквозь пар, поднимавшийся над горячей водой, можно было разглядеть звезды, блестевшие в ночном небе. Ной протянул руку, сорвал что-то с нависавшей над водой ветки и легко коснулся ее губ. Это «что-то» оказалось прохладным и бархатистым, словно лепесток розы.

— Что это?

— Цветок фуксии. — Ной медленно провел цветком по ее лицу и шее, давая ей время насладиться шуршащей лаской.

— У него нет запаха.

— Это правда. — Ной согнул ноги в коленях, и Стар сдвинулась ближе к нему. От горячей воды все ее тело охватила истома, она чувствовала себя совсем бескостной. Подобное Стар уже испытывала, когда Ной поцеловал ее. Жар, томление и ощущение полной безопасности.

Стар заметила, что он расстегнул пуговицы на рубашке, когда ее концы поплыли по воде. Ее грудь покалывало словно иголочками. Впервые ей захотелось, чтобы до нее дотрагивался мужчина... и не только дотрагивался.

— Ной...

Он поцеловал ее. Поцелуй был нежен, как цветок, которым он раздразнил ее. Но одного этого было уже недостаточно, что хитрец Ной прекрасно сознавал. Он имел огромное и несправедливое преимущество перед ней: он не только изучил анатомию человека в своем медицинском колледже, но и понимал подобные вещи инстинктом. Инстинкты вообще замечательно выручают. Они не дают оторваться от жизни. Будь у нее лучше развиты инстинкты, ей не приходилось бы продумывать свои действия на несколько ходов вперед.

Ной коснулся пальцами ее груди, и в ее голове произошло что-то вроде короткого замыкания. Неужели Ной был прав, когда сказал, что не стоит так много размышлять?

— Вам нравится?

— Нравится? А как вы думаете? — проговорила она заплетающимся языком. Стар отчетливо ощущала сейчас тяжесть своей груди, прикрытой смехотворно узким купальником. С таким же успехом она могла быть совсем нагой.

И ей хотелось этого! Ной провел цветком по ее груди, по плечам, и Стар широко раскрыла глаза. Она застряла в сетях чувственности и теперь была не в силах ни шевелиться, ни дышать, ни перенестись мыслью в какое-либо иное место. Сейчас они с Ноем находились в самом центре затуманенной вселенной.

Но вот шелковистое скольжение лепестков замедлилось, а Ной замер, и она сразу это почувствовала, потому что его мышцы сделались твердыми и жесткими.

— Ной...

— Ваше плечо. — Его голос прозвучал отчужденно и сердито.

Стар моргнула. Плечо? Что такое с ее плечом? Пальцы Ноя — теперь уже не чувственные, а по-докторски чуткие — ощупали свежий шрам, тянувшийся от плеча вниз в направлении сердца. О Боже!

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Я говорила вам, что была ранена, — спокойно произнесла Стар.

— Ранены? Вы сказали «давно». Я решил, что это случилось года два назад.

— Нет... несколько позднее.

Ной резким движением сбросил ее со своих колен прямо в самом глубоком месте ванны, и Стар окунулась с головой в воду.

— Великолепно! Я пережила войну, встречу с дикими зверями и торнадо для того, чтобы утонуть в джакузи!

— Леди, с вами опасно иметь дело. — Ной вылез из ванны и принялся вытираться полотенцем.

— Это несправедливо. — Стар скользнула по кафельному дну и поймала его за руку. — Я не хочу об этом говорить. Все уже позади.

Он отбросил полотенце в сторону.

— А сколько еще этих маленьких сюрпризов вы мне готовите? Может быть, вы уже не впервые ранены? А когда в последний раз на вас напали волки? Когда под вами провалился пол в горящем доме?

Стар выпустила руку Ноя и вздернула подбородок.

— К вашему сведению, здоровые волки на людей не нападают.

— А больные не в счет?

— Мне не верится, что вы говорите всерьез. Это такие пустяки.

— Бог мой, Стар, да вас едва не убило! Хороши пустяки. Еще четверть дюйма, и вы были бы мертвы, — фыркнул Ной.

— Но я жива. Кроме того, вы преувеличиваете насчет дюймов.

— Не в том дело. — Он склонился над ней, большой и особенно грозный в туманном сумраке. — Вы ведь собираетесь обратно, не так ли?

— Э... да, конечно. Вы же знаете, что такая у меня работа. — Сердце Стар болезненно дрогнуло. Какую-то долю секунды ей хотелось сказать «нет». Нет — экзотике дальних стран и их обитателям, нет — скучной череде отелей и пыльным рейсовым самолетам местных авиалиний. Она глубже погрузилась в воду, вздрогнув от холодного ночного воздуха. И от охватившей ее неуверенности. Но все же, какое право имеет он подвергать сомнению ее жизнь?

— У Бекки было достаточно потерь, — мрачно сказал Ной. — Ей нужна стабильность.

Что-то задело руку Стар, и она разжала пальцы. При слабом свете луны она увидела цветок фуксии, которым гладил ее Ной. Теперь от горячей воды он увял. На глаза Стар навернулись слезы. Она осторожно поддела его ладонью.

— Нечего прикрываться Бекки, — горько произнесла она. — Вы зашли слишком далеко, а теперь отступаете.

— Вы сами не знаете, о чем говорите.

— Правда? — Стар захотелось закричать или что-нибудь разбить. — Мы только что лежали с вами в этой ванне. Двое взрослых людей. Может быть, вы и беспокоитесь о Бекки, но так — что называется, заодно.

Ной сердито сверкнул глазами, но она продолжила:

— Вы ко всему относитесь с таким высокомерием! Я знаю, как вам не хватает брата. Но неужели вы полагаете, что только вы способны чувствовать?

— Вы даже не приехали на их похороны.

Стар резко встала и ударилась коленями о подводную ступеньку, но даже не заметила боли.

— Хотите знать, что тогда случилось? — Она бросила смятый цветок ему в лицо, и он непроизвольно отпрянул. — Я работала в Африке, в глухих районах. Когда я вернулась, меня немедленно послали в срочную командировку. Письмо нашло меня через несколько месяцев, я к тому времени уже лежала в госпитале. Сначала там даже не знали, кто я, а потом я продолжала хранить инкогнито, чтобы не поднимать вокруг себя шума.

— Вы сами могли позвонить. — Ной провел рукой по волосам.

— В охотничьих заказниках не часто встречаются телефоны, — иронически заметила Стар, — так же, как и ванные, кухни, джакузи и прочее.

— Какое облегчение! Теперь, если Бекки спросит, что случилось с ее крестной, можно рассчитывать, что всего через несколько месяцев я узнаю наверняка, умерли вы или живы.

— Ах так! — закричала Стар, уже не сдерживаясь. Она сорвала с себя рубашку и швырнула мокрый комок в сторону Ноя. На этот раз Ной был настороже и легко увернулся, и метательный снаряд угодил в стену дома. — Я не обязана слушать ваши нотации и говорю вам, что намерена регулярно видеться с Бекки. Вот и все, что вас касается.

— Будьте благоразумны, — сердито проворчал Ной.

— Я знала, что вы не поймете, вот почему я даже не пыталась объясниться раньше.

Стар выкарабкалась из ванны, не глядя себе под ноги: она была вне себя от злости. Ной попытался удержать ее, и она инстинктивно ударила его коленом, не слишком сильно, но ему пришлось ее выпустить. По крайней мере этот инстинкт в ней не дремал!

— Черт! — простонал он, а Стар в тот же миг поскользнулась и села на пол. — Так вам и надо.

Стар лягнула его в голень и попыталась встать.

— Ну, нет же, дикая вы кошка! — Не успела она опомниться, как Ной упал на нее сверху и крепко схватил за запястья.

— Пустите сейчас же!

— Ни за что. Я ценю части своего тела гораздо больше, чем вы.

Судя по его пылу, ни одна из этих частей особенно не пострадала от удара.

— Немедленно встаньте!

— Сначала переведу дыхание.

Но Стар не хотела ждать, тем более что сердце ее предательски билось где-то в животе. Пропади он пропадом с его обрезанными джинсами и чувственной улыбкой. Хуже всего было то, что Стар и сейчас хотела, чтобы он дотрагивался до нее, хотя понимала, что близость с Ноем Брэдли не ограничится только ускользающими мгновеньями наслаждения, ради которых не стоит приводить в беспорядок постель. Эта близость обещала нечто умопомрачительное, сказочное, феерическое...

Стар содрогнулась. Осмотрительность советовала ей не гадать, какие чувства способен пробудить в ней Ной, и самое лучшее — не испытывать этих чувств вовсе. Они были слишком сокрушительными.

— Оставьте меня, — прошептала она.

Луна стояла уже высоко на небе, и вся терраса была залита ее светом. Ной взглянул на Стар, и его сердце сжалось. Она показалась ему уязвленной и беспомощной. И виноват в этом был только он. Он вел себя как дикарь, иначе не скажешь. Но каждый раз, как он думал о том, что Стар едва не погибла, его сердце сжималось от страха. Стар была права. Он хлопотал не о том, чтобы оградить покой Бекки, — он стремился обезопасить себя. Слишком рискованно принимать ответственность за человека, который относится к жизни как к игре. К тому же Стар затронула нечто, дремавшее в глубине его души, — изначальную потребность мужчины обладать предназначенной ему женщиной и заботиться о ней.

— Вы не ушиблись? — спросил он, убирая влажные пряди волос с ее лба.

— Ной, пожалуйста, не надо...

Ной прижался губами к воспаленному шраму на ее плече. Потасовка, конечно, не лучший способ исцеления. За эти два дня Ной несколько раз видел, как Стар морщилась от боли, и неудивительно: рана еще не зажила окончательно, а по ней уже прошлись кошачьи когти. Насколько это серьезно? Ной осторожно сдвинул бретельки ее купальника и почувствовал, как участилось ее дыхание. Глаза Стар были закрыты, хотя при лунном свете он и не сумел бы прочитать в них особенно много... Одну секунду Ной колебался, а потом медленно потянул купальник вниз. О небо! До чего она была красива: высокая упругая грудь, голова запрокинута назад, глаза закрыты, ночные тени ласкают тонкие линии лица — настоящая фея, опутанная серебряными чарами, насылаемыми луной. Мелкие царапины на коже только подчеркивали ее прелесть, контрастируя с атласной гладью грудей и их бархатистыми кончиками.

Ной уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Никогда прежде он не встречал женщины, подобной ей, — упрямой и дерзкой, беспокойной и соблазнительной.

Он не мог устоять и, склонившись к ней, принялся покрывать поцелуями ее грудь. Стар изогнулась полным изящества и страсти движением. Возбуждающий запах ее кожи опалил его мозг. Как могло прийти ей в голову, что она фригидна? Какая нелепость!

— Стар... — выговорил он. Все тело его горело, охваченное желанием.

Она пробормотала что-то неразборчивое, и на мгновение Ною показалось, что она отвергает его.

— Мои руки, — сказала Стар, и он сообразил, что бретельки купальника сковывают ее движения. Он помог ей освободиться от них, и в следующий чудесный миг она обхватила его за плечи.

— Да... — пробормотал он, припадая губами к твердому соску и смутно ощущая, как ее ногти царапают кожу. Потом она погрузила пальцы в его волосы и потянула к себе его голову. Ной с трудом оторвался от нее, чтобы тут же получить в награду поцелуй, нежный и пылкий.

— Стар... — Ной глубоко втянул в себя воздух, возбуждая себя ароматом ее дыхания. Он жаждал получить от нее то, чего никогда не ждал от других женщин.

Доски под его ногами слабо задрожали — словно от чьих-то шагов, но Ной не обратил на это внимания. Он не мог отпустить ее ни на миг, ему казалось, что Стар тут же исчезнет, только унесут ее не крылышки феи, а самолет.

— Вот это уже тянет на сенсационный снимок!

Ной оцепенел, глупо надеясь, что этот саркастический голос прозвучал в его воображении. Он на несколько дюймов приподнял голову, и они со Стар взглянули друг другу в глаза.

— Правда, сенсация не годится для нашей семейной газеты. Для бульварного издания — другое дело.

Воображение было тут ни при чем. И, значит, Ною оставалось только убить Рейфа Маккитрика, и лучше всего — голыми руками.

— Кажется, мы не одни, — сказала Стар, что было уже и так ясно.

— Черт побери, Маккитрик, что ты здесь делаешь? — рявкнул Ной и, повернув голову, увидел в нескольких футах от себя пару ботинок.

— Прежде всего — не получаю такого удовольствия, как ты.

Ной невольно напружинил мышцы и почувствовал, как ногти Стар впились ему в лопатки. Эта боль несколько притупила страсть, владевшую его телом.

— Извини... — произнес он с сожалением.

— Не вставайте, — прошептала Стар.

— Что-о! — Внезапно Ной понял ее затруднительное положение. Сейчас он закрывал ее сверху, но стоило ему подняться... Ной живо ощутил ее мягкую податливую грудь, прижатую к его торсу.

Может быть, когда он окажется в состоянии мыслить ясно, то будет рад, что им помешали. Но сейчас ему хотелось грызть ногти с досады.

Ной повернулся к Рейфу спиной, загородив Стар, и помог ей натянуть на плечи влажный купальник. Пальцы его несколько раз случайно коснулись ее груди, и Стар сквозь зубы тихо застонала. Когда она прикрылась, Ной позволил себе скользнуть глазами вниз по ее фигуре и осознал, что ему вряд ли стало легче. Облегающий серебристо-белый купальник Стар подчеркивал каждую мельчайшую подробность ее тела, каждую складку кожи...

С его губ сорвалось невольное восклицание, и Стар вопросительно подняла брови.

— Вас могут арестовать за такой наряд, — выговорил он хрипло.

— Но это всего лишь купальник.

— Его можно назвать так с большой натяжкой.

— Я все еще здесь, — напомнил о себе Рейф. — Не забывайтесь. Кажется, становится прохладнее.

— Здесь, внизу, куда холоднее, — прошипел Ной, не глядя в его сторону. Однако это не вполне соответствовало действительности: на полу продуваемой со всех сторон террасы им отнюдь не было холодно. Вдвоем они излучали больше тепла, чем гидроэлектростанция.

— Привет, Рейф.

— Привет, крошка.

Стар села и закинула влажные волосы за спину.

— Рада тебя видеть. Ты всю неделю играл со мной в телефонные кошки-мышки.

Рейф шагнул вперед и помог ей подняться, потом заключил в объятия и сочно поцеловал прямо в губы, положив одну руку ей на талию, а другую — на изящное бедро. Ной с мрачным видом поднялся.

— Почему ты упорно продолжаешь вламываться в мой дом?

Незваный гость поднял голову.

— Какая чувствительность! Я проверил сигнальную систему и теперь могу головой поручиться, что она работает только во включенном состоянии.

— Я включаю ее перед тем, как ложусь спать.

— А ты разве еще не лег?

Ной невольно сделал шаг вперед.

— Я замерзла, — поспешно произнесла Стар и тронула Рейфа за руку: — Давайте пойдем в дом.

— Правильно, крошка.

«Крошка»! Это слово не на шутку разозлило Ноя. Стар вовсе не была крошкой — она была красивой, самостоятельной женщиной. Назови ее крошкой Ной, она, чего доброго, сбила бы его с ног коротким боковым справа. Он разозлился еще сильнее, когда Рейф сбросил с себя пиджак и накинул ей на плечи. Конечно, Стар следовало укрыть понадежнее, но только не пиджаком Рейфа!

Нет, он все-таки спятил, если ревнует женщину, с которой знаком всего два дня. Словно ему больше нечем заняться! Следует думать о Бекки: Маккитрики того гляди отнимут у него опекунство.

— Я так тоскую об Амалии, — пожаловалась Стар Рейфу, когда они вошли в гостиную. — Ты представить себе не можешь!

— Могу. — Рейф снова обнял ее за плечи — правда, на этот раз, скорее, по-дружески. То, что он был неравнодушен к ней, сильно бросалось в глаза.

Ной прикрыл раздвижные двери и на мгновение прижал кулак к стеклу. В голосе Стар звучала глубокая боль, которую он раньше почему-то не желал слышать.

— Как поживают твои родители? — спросила она. — Я не имела возможности связаться с ними.

Рейф пожал плечами.

— Ты ведь их хорошо знаешь. Держат свои переживания при себе. Конечно, им хотелось бы забрать Бекки, но воля Амалии и Сэма на этот счет не оставляет никаких сомнений.

Ной обернулся к нему:

— Говори потише, не то разбудишь ребенка.

Рейф фыркнул.

— Если девочка пошла в мать, ее не разбудит и землетрясение. — Он смерил каждого из них по очереди оценивающим взглядом, и его губы искривила циничная улыбка. — Кажется, тебе не помешает принять холодный душ, Брэдли.

— Не твое дело, — огрызнулся Ной, пытаясь скрыть смущение. Перед кем смущаться? Стар и так знает, чем они занимались. Если бы не проныра Рейф...

Рейф невозмутимо пожал плечами.

— Я помню наш утренний разговор, приятель. Но кто бы мог подумать, что ты окажешься таким ловкачом!

Стар нахмурилась.

— Это никак не связано с утренним разговором, — крайне возмутился Ной. — А теперь говори, что тебе надо, и иди своей дорогой.

— Э... извините, — перебила его Стар. — При чем тут утренний разговор?

— При том, что я предложил нашему славному доктору укрепить свои позиции путем женитьбы. Я и не знал, что он нацелился на тебя. Ведь тот снимок в газете, кажется, был случайностью? — И, еще раз ухмыльнувшись, Рейф уселся в кресло, а Стар вперилась взглядом в Ноя.

— Так вот чем объясняется этот вечер?

— Нет! Не волнуйтесь, я вовсе не собираюсь на вас жениться, — поспешил заверить ее Ной.

— Понятно. — Стар не знала, что хуже: думать, что Ной пытался обольстить ее с серьезными намерениями, или знать, что он обольщал ее без всяких намерений, рассчитывая на одну любовную ночь. — Значит, вы полагаете, что в жены я не гожусь?

— Я так не сказал, — запротестовал Ной.

— Готова спорить, что вы так думаете.

— Будьте логичны. К вам это не имеет отношения. Я просто не хочу жениться. К тому же вы и сами не собирались пускать корни в Астории. У вас же карьера!

Стар было все равно, логична она или нет, сейчас ей просто хотелось исчезнуть, и как можно быстрее. Одно дело — признаваться самой себе, что ты не скроена из общего с идеальными женами материала, и другое — узнать, что такого же мнения о тебе мужчина, с которым ты едва не вступила в близкие отношения.

— Типично мужской подход, — ядовито фыркнула она и сбросила пиджак Рейфа на пол. — Где мое платье?

— В ванной? — предположил Рейф, зевая со скучающим видом.

— Иди к черту! — Стар шагнула к дивану и принялась шарить между подушками.

— Подождите. Давайте поговорим. — Ной двинулся за ней и коснулся ее плеча, но Стар резким движением стряхнула его руку.

— Оставьте меня в покое, доктор Брэдли.

Пальцы ее нащупали шелковую ткань, и Стар вытянула свое платье. Изумрудно-зеленый шелк измялся самым плачевным образом, но Стар, невзирая на это, решительно натянула его на себя. И то хорошо, что платье, кажется, избежало встречи с земляничным джемом и арахисовым маслом.

— Мне жаль, но не могу сказать, что вечер доставил мне удовольствие, — произнесла она, вскинув подбородок, и удалилась торопливым шагом. Пусть уход получился недостаточно величественным, сейчас главное — побыстрее оказаться как можно дальше от Ноя Брэдли, не то она сделает какую-нибудь глупость. Расплачется, например.

Ной устремил негодующий взгляд на Рейфа, который удобно расселся в его любимом кожаном кресле.

— Для тебя будет лучше, если причина, по которой ты здесь появился, окажется достаточно веской.

— Я не успел закончить свои дела и решил переночевать тут, а заодно повидать Бекки.

— Попробуй еще раз — может быть, выйдет удачнее!

— Успокойся, Брэдли, Стар никогда не злится подолгу. Она вспыльчива, но быстро отходит. Завтра она обдумает ситуацию и поймет, что виноват не ты, а я.

— Дело не в этом. Ты на чьей стороне?

Рейф выпрямился в кресле, и глаза его стали мрачными.

— Я на стороне Бекки. Девочке нужна мать.

— У нее есть я.

— Этого мало.

Ной сжал кулаки. Пусть это грех, но он ненавидел Маккитриков. Всех вместе и каждого из них.

— В завещании не говорилось, что я обязательно должен жениться. По-моему, тебе следует уважать последнюю волю сестры.

— Я и уважаю. Но это не значит, что мне безразлично благо Бекки. Ей нужна мать, а тебе, говоря откровенно, жена.

У Ноя вырвалось словцо, которое он употреблял крайне редко, и Рейф защелкал языком. Черт, надо бы выучиться у Стар каким-нибудь чужеземным ругательствам, чтобы пристойным образом отводить душу. Но он, возможно, больше ее не увидит... если судить по тому, с какой стремительностью покинула она его дом.

— Чего ты надеялся добиться, поссорив меня с ней?

— Я не хотел вас ссорить, — обидчиво возразил Рейф. — Я только заронил в ее голову идею замужества. Она просто немного упряма.

Ной хотел было поддакнуть, но сдержал себя. Не следует ни в чем соглашаться с ним. Разумеется, бывают вещи похуже, чем женитьба на женщине вроде Стар, но он не хотел жениться ни на ком.

Так ли это? Ной прищурился и подозрительно взглянул на позднего гостя. Стар была не единственным человеком, в чью голову Рейф посчитал нужным «заронить идею».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Блестяще. Ты вела себя просто блестяще».

Стар снова откинулась на подушку и остановила взгляд на платье, которое надевала накануне. Сейчас оно свисало со спинки стула жалкой тряпкой. Что ж, вчера она продемонстрировала Ною свой ужасный характер. Во всей его красе. Возможно, в ее вспышке были виновны неутоленные гормоны.

— Ищешь оправданий? — пробормотала она вполголоса. Следовало позвонить и попросить прощения. Стар как раз размышляла над этой унылой перспективой, когда услышала тихий стук в дверь. — Да?

— К тебе приходил посыльный, Морнинг Стар, — сказала ее мать, входя в комнату.

— Я не слышала стука.

— Он заходил час назад... Бедняжка! — Мун Брайт погладила мясистые листья стоявшего на туалетном столике алоэ. — Сейчас я тебя полью.

Стар глубже забилась под одеяло.

— А что принесли, мама? — спросила она терпеливо.

— О Боже, я оставила его на лестничной площадке.

Мун Брайт выплыла из комнаты, затем снова вплыла в нее, почти полностью скрытая за огромным сооружением из цветов. Стар устремила на него испуганный взгляд.

— Разве не прелесть? — промурлыкала ее мать.

Букет и правда был прелестным — цветы несколько хаотически перемежались длинными стеблями юкки.

— Положи на стол, пожалуйста. — Стар выскочила из кровати и вытащила из конверта визитную карточку.

«Вы не знаете хорошего ортопеда? Мой мне уже стоит поперек горла. Мы могли бы созвониться. Ной».

Стар растерянно поморгала. Мужчины обычно терпеть не могут извиняться первыми, а Ной сделал шаг навстречу, хотя и не был виноват ни в чем... ну, может быть, лишь отчасти. Этот человек просто пугающе добр. А убедить торговца цветами доставить букет в воскресенье утром? Для этого требуется настоящая доблесть. Впрочем, возможно, Ной просто беспокоится, как бы она не сказала чего лишнего Маккитрикам.

Нет! Стар затрясла головой. Нельзя поддаваться циничным мыслям. С причинами можно разобраться потом. Ни разу в жизни ей еще не посылали цветов, и Стар хотелось сейчас просто от души порадоваться старомодной галантности.

— Морнинг Стар?

Стар подавила желание улыбнуться — выражение маминого лица показалось ей крайне забавным. Но конечно, она слишком сурова по отношению к ней. Мун Брайт и Блу Ривер вовсе не были такими небожителями, какими представлялись, — они просто пребывали в своем собственном мире и следовали правилу: «Живи и давай жить другим». Но практиковать подобную философию на собственном ребенке трудно, а иногда просто невозможно.

— Цветы мне прислал Ной Брэдли, — объяснила Стар, указывая на букет.

На мамином лице отразился испуг.

— Ах... тот самый доктор.

Слова «тот самый доктор» в ее устах прозвучали как «тот самый каторжник».

Стар сдержанно улыбнулась.

— Не волнуйся, мамочка. Ной не собирается вступать в брак.

«По крайней мере со мной», — добавила она про себя, все еще ощущая не поддающуюся логике обиду. В конечном счете хорошо, что Ной был с ней честен. И сама она не собирается снова замуж. Ведь так? Даже Рейф...

Стар прищурилась. Рейф! Этого типа, наверное, до сих пор разбирает смех. Он никогда не действует без тайного умысла. Наверняка Рейф с его извращенным чувством юмора получил немалое удовольствие от вчерашней сцены, разыгранной по его сценарию.

— Что с тобой, дорогая? — встревоженно спросила Мун Брайт. — У тебя такое странное лицо. Болит плечо? Может быть, сделать припарку из горчичных и льняных семян?

Стар выдавила из себя улыбку.

— Спасибо, мама, я чувствую себя прекрасно.

Мун Брайт немного помедлила, затем кивнула и проследовала к выходу, а Стар села на кровать и принялась разглядывать свои ноги. Над коленом назревал синяк, в том месте, которым она вчера ударилась о ступеньку ванны, икру пересекал шрам, оставленный игривым львенком, но в целом ноги были не так уж плохи. Ей не раз выражали одобрение в их адрес. Понравились ли ее ноги Ною? Он говорил, что она великолепно выглядит в джинсах — в тех, узких.

— Брр! — Стар натянула одеяло на голову, осознав, что ведет себя как самая заурядная влюбленная женщина, скорее даже как школьница.

Нравлюсь ли я ему?

Считает ли он меня хорошенькой?

А он позвонит мне завтра?

Да, все это действительно трогательно. Она возвращается к ранней стадии половой зрелости... которой, впрочем, никогда и не достигала. В подростковом возрасте Стар отпугивала всех мальчишек. Юные мужчины не слишком интересуются девочками, которым больше нравится фотографировать, чем общаться с представителями противоположного пола. Честно говоря, в то время Стар и не сообразила бы, что за ней ухаживают, без предъявления какого-либо веского аргумента — вроде футбольного мяча, угодившего ей прямо в голову.

Стар откинула одеяло. Незачем впадать в детство из-за Ноя Брэдли. Да, Ной заставил ее почувствовать себя женщиной, привлекательной женщиной. Но это не значит, что стоит менять ради него всю свою жизнь. Досадное вмешательство Рейфа помогло прояснить ситуацию. Ною не нужна в качестве жены бродячая журналистка, и трудно винить его в этом, тем более что и она отнюдь не расположена к браку.

— Спасибо, Рейф, — проговорила Стар. Но, отбросив в сторону здравый смысл, она все еще испытывала желание задушить его. Или Ноя.

Она взяла со стола визитку Ноя и перечитала послание. Он сделал первый шаг, ей придется сделать второй. Ради Бекки, конечно.

— Разумеется, — снова пробормотала она. Широкие плечи Ноя и его обаятельная улыбка здесь абсолютно ни при чем.

Она наступила на что-то мягкое и подняла с пола свой купальник. Он был сухим, но тонкая ткань все еще пахла хлоркой. Гм... Прежде чем звонить Ною, она примет душ и выстирает купальник. Трудно угадать заранее, когда он снова может понадобиться.

Ной налил молоко в чашку Бекки. Девочка взяла ее и выразительно на него взглянула.

— Китти?

— Китти получит молоко попозже.

Бекки надулась, но промолчала, и Ной вздохнул. Это утро выдалось трудным. Ной худо-бедно справился с одеванием, нарядил ее в разноцветные носочки и туфли и отвез в воскресную школу. Эта часть прошла сравнительно гладко, но потом... Бекки отказалась возвращаться домой без огромной черепахи, которую принесла в класс учительница, чтобы продемонстрировать детям.

Ной вздохнул еще раз. Фред — так звали черепаху — был кротчайшим созданием с маленькими мигающими глазками и проявлял поразительное терпение, оказавшись в руках восторженных детей. Когда Ной сказал «нет», Бекки разрыдалась, но на этот раз он был тверд: черепаха принадлежит другому человеку, значит, никаких разговоров.

Но тут оказалось, что Фред продается: учительница, помимо своей преподавательской деятельности, держала зоомагазин. И вот новый член семейства был со всеми удобствами устроен в роскошном террариуме. Китти немедленно забралась внутрь, чтобы поздороваться с незнакомцем, но и Фред не дремал. Ноги и головка немедленно исчезли, и Китти осталось только в недоумении трогать лапкой двенадцатидюймовый бронированный панцирь. Вспоминая это, Ной широко улыбался. Стоило потратить деньги, чтобы увидеть Китти столь горько разочарованной.

Зазвонил телефон, и Ной поднял трубку. Должно быть, звонят с киностудии, чтобы договориться о съемках фильма о сафари в его доме.

— Алло?

— Привет, это я.

От бархатных ноток в голосе Стар по его телу разлилось приятное тепло. Ной повернулся к Бекки спиной и прижал трубку подбородком.

— Доброе утро.

— Я уже звонила, но никого не было дома.

— Мы ездили в церковь на утреннюю службу, а потом подыскивали подходящее жилище для черепахи — нового питомца Бекки.

В трубке наступило молчание, потом Стар проговорила неуверенно:

— Черепаха? Но у Бекки уже есть аквариум и хомяк.

— И кошка, — закончил Ной, решив, что бессмысленно об этом умалчивать. — Но с Фредом не будет особых хлопот. Он, конечно, довольно большой, но живет в специально отведенном месте и умеет защищаться от Китти.

— Гм... — (Кажется, он все-таки не до конца убедил ее.)

— Мне он, кстати, пришелся по душе.

— Вы любите черепах? — Последовала еще одна пауза. — Ной, — начала она осторожно, — я понимаю, это нелегко после всего, что пережила Бекки, но не следует ли вам проявлять больше твердости? Бекки не может иметь все, что ей хочется.

— Вы правы. Но я понемногу исправляюсь, — заверил ее Ной, решив, что если и солжет, то самую малость. — Черепаха подвернулась по чистой случайности. Бекки захотела взять Фреда с собой, а учительница в воскресной школе сразу сказала: «Пожалуйста». Он, оказывается, продавался. — Ной для убедительности пожал плечами, хотя Стар и не могла его видеть. — Кстати, я прощен? — спросил Ной, спеша сменить тему разговора прежде, чем Стар поймет, что он полностью находится под каблуком у собственной племянницы.

— Я сама хотела извиниться перед вами. За свою неуместную вспыльчивость.

Ной помешал спагетти, которые варились на плите в кастрюльке. После чипсов и чизбургера из «Макдоналдса» спагетти были любимой едой Бекки. Правда, она никогда не чувствовала особого аппетита после завтрака в воскресной школе...

— Я не хотел обидеть вас, — пробормотал он в трубку. — Вы — само очарование. И мы, несомненно, поладили... в физиологическом отношении.

— Это единственное, в чем мы с вами поладили. Но это не так важно. Вы были правы: ни один из нас не хочет связывать себя обязательствами. — Стар беспечно рассмеялась. — Спасибо за цветы. Они очень красивые.

Ной сдвинул брови. Ему следовало радоваться, что Стар больше не сердится, что она правильно поняла его намерения. Но он не радовался, а, напротив, чувствовал досаду оттого, что Стар отмахнулась от их взаимного влечения как от чего-то совершенно пустякового.

— Китти! — произнесла Бекки. Она сползла со своего стула и теперь стояла рядом, глядя на него и осторожно держа в руках пластмассовую чашку.

— Одну минутку, Стар. — Ной оторвался от трубки. — Бекки, Китти уже позавтракала, она съела целую миску сухого корма. Мы дадим ей добавки немного погодя. Ветеринар говорил, что ей не следует пить много молока.

— Возникли какие-то проблемы? — поинтересовалась Стар.

— Ничего нового, — ответил Ной, доставая из холодильника пакет с зеленью. Полгода назад его ужаснула бы сама мысль о покупке измельченного салата, но теперь он знал, что это жизненно важно. — Бекки хочет сделать из Китти самую толстую кошку во всем Орегоне, — продолжал он. — Я... Стой!

Он уронил переносной телефон и схватил чашку Бекки в тот миг, когда девочка переворачивала ее над кошачьей миской, в результате чего их обеих головы до с ног обдало молочными брызгами. Бекки залилась довольным смехом, а когда Китти стала слизывать с ее руки белые капли, развеселилась еще больше. Ной поднял с пола трубку и устало опустился на стул.

— Бекки теперь придется отмывать в ванне, — сказал он, объяснив свой внезапный вскрик. — А потом мы поедем обедать в «Макдоналдс». Хотите присоединиться к нам?

— С удовольствием. — Отлично. Мы заедем за вами через час. —

Он бросил взгляд на Бекки, с которой Китти продолжала слизывать молоко. — Или, возможно, через два.

Через полтора часа Ной подъехал к магазину, принадлежавшему родителям Стар. Детское сиденье Бекки находилось сзади, и девочка, округлив глаза, принялась разглядывать дом с выступающими карнизами и пышно цветущий сад.

— Посиди здесь, я сейчас приду, — велел Ной на всякий случай. Бекки еще не научилась самостоятельно расстегивать ремни безопасности, хотя и предпринимала усердные попытки. Она была не по годам сообразительным ребенком.

Бекки сразу насупилась.

— Не бойся, — поспешил успокоить он ее. — Я только выйду из машины на минутку, а ты сможешь смотреть на меня из окна.

— Хочу с тобой, — потребовала она.

Ной поморщился. Бекки — как та девочка в детском стишке: в добром расположении духа — сущий ангел, а в дурном с ней никакого сладу. Ему не хотелось, чтобы Стар смотрела на его тщетные попытки укротить бурю. И без того она знает все о его зверинце. К тому же нельзя стать образцовым родителем вот так, вдруг.

— Хочу с тобой, — повторила Бекки, и он сдался.

— Ладно, идем вместе. — Ной наклонился, расстегнул пряжки, и довольная Бекки сползла с сиденья и крепко уцепилась за его шею.

Дом Стар был такой же спокойный и мирный, как во время его первого посещения, только сегодня в окне была выставлена табличка «Закрыто». Даже мама-кошка все так же грелась на солнышке. Передними лапами она держала одного из своих котят и энергично его вылизывала, а бедняжка пищал и вырывался.

— Китти! — заворковала Бекки.

Ной повернулся боком, загораживая ей обзор. Не хватало ему в доме еще одной Китти!

Он постучал, и дверь открыла Мун Брайт. На ее лице появилось сдержанное и несколько разочарованное выражение.

— Здравствуйте, доктор Брэдли, — произнесла она официальным тоном, но, увидев на руках Ноя девочку, смягчилась. — Добро пожаловать, детка.

Бекки сунула в рот большой палец и спрятала лицо на груди Ноя. Эта динамо-машина за одну секунду превращалась в стыдливую фиалку.

— Извините, — сказал он. — Бекки стесняется незнакомых людей.

Мун Брайт дотронулась до висевшего на ее шее прозрачного кристалла. Она глядела на девочку с глубокой печалью.

— Как похожа на мать, — чуть слышно заметила она, напомнив Ною, что родители Стар близко знакомы с Маккитриками. Потом Мун Брайт ласково улыбнулась: — Хочешь посмотреть на наших крольчат, Бекки? Ты им очень понравишься.

Бекки тут же подняла головку. Она ничего не ответила, но восхищенное выражение ее лица говорило яснее всяких слов, что крольчата придутся очень кстати. Ной понял, что его визит затянется.

Стар они нашли на кухне — та сидела за большим столом, заваленным бумагами, и, напряженно вглядываясь в цифры на калькуляторе, грызла карандаш.

— Пришел доктор Брэдли, — объявила Мун Брайт, трогая дочь за плечо.

Стар вздрогнула.

— Ной... извините, я надеялась освободиться к вашему приходу. — Она улыбнулась Бекки.

— Ничего страшного. Мне следовало позвонить перед тем, как мы вышли из дома.

Стар встала и тут же быстро нагнулась, чтобы подхватить сползавшую со стола пачку бумаг. Она схватила тяжелый кристалл кварца и придавила им непоседливую пачку. Мун Брайт со вздохом оглядела царивший на столе беспорядок.

— Столько хлопот! Может быть, ты займешься этим в другой раз, Морнинг Стар?

— Нет, откладывать дольше невозможно. У вас и так здесь полная неразбериха.

— Блу Ривер, — позвала пожилая дама, — принеси, пожалуйста, сюда Аврору с малышами.

— Мама! Он сейчас ищет книгу расходов за прошлый год.

— Знаю, дорогая, но Бекки хотела поиграть с крольчатами. Да, детка?

Девочка быстро и застенчиво кивнула, и Ной поставил ее на пол, сочувственно глядя на Стар. Он находил ее родителей очаровательными, но определенно чудаковатыми людьми.

— Вы же хотели в этом году пригласить бухгалтера, — сказала Стар входящему в комнату отцу, который вместо бухгалтерской книги нес в руках целую охапку кроликов. — Помнишь, мы договаривались?

— Мы в самом деле собирались, дорогая, просто не успели. Теперь вся надежда на тебя, ты всегда выручаешь нас. — И он безмятежно улыбнулся дочери.

— Спасибо, папа, — сухо ответила Стар. — Но мне все-таки нужны эти записи, чтобы заполнить налоговую декларацию.

Оказавшись на полу, кролики разбежались во все стороны, а пожилая чета и Бекки увлеченно пустились за ними в погоню, забыв обо всем на свете. Стар только качала головой.

— Сейчас середина июля, — тихо сказал Ной, подразумевая, что родители Стар уже просрочили дату уплаты налогов.

Стар молчала целую минуту, на ее лице отражалась целая гамма эмоций — от досады до безысходной покорности.

— Знаю. Уже на два месяца. Они не обратились за отсрочкой, не подали декларацию и не заплатили ни цента. Остается уповать на то, что в прошлом году они понесли убытки.

— Поэтому вам и нужна смета расходов?

Она пожала плечами.

— Или хороший адвокат. Первый раз я имела дело с аудиторской проверкой в двенадцать лет. Ревизор и я вместе составили необходимые документы, а потом он спросил, не приемная ли я дочь. Я думаю, он не посадил их в тюрьму только потому, что они находились под моей опекой.

— Понятно. — Ной подавил смех. Несмотря на юмор, с которым Стар обрисовала ситуацию, все это было вовсе не смешно. Он подозревал, что Стар придется самой уплатить все налоги и штрафы, если ее родители получили доход от своей торговли здоровой пищей, что было маловероятно при полном отсутствии у них деловой хватки.

Стар вздохнула и потерла виски.

— Болит голова? — тихо спросил Ной и положил руки ей на плечи.

Стар слегка вздрогнула, но не отстранилась.

— Нет, все в порядке.

Он приподнял бровь. В порядке? Стар была вся напряжена. Энергичными круговыми движениями он начал массировать ей плечи.

— Если хотите, можете принять горячую ванну, когда вам будет угодно. Я помогу вам расслабиться, — проговорил он ей на ухо.

Расслабиться? Стар с трудом проглотила слюну. Разве она в состоянии расслабиться, чувствуя его теплое дыхание на своей шее? Или его руки на своих плечах, пробуждавшие воспоминание о цветке фуксии, который, словно бархат, плавно скользил по ее коже, а за этим следовала череда жгучих поцелуев? Однако... По крайней мере Ной разбудил в ней чувственные воспоминания о горячей ванне без всякой задней мысли. На этот раз он вел себя бескорыстно.

— К'олики, мне! — прокричала Бекки, привлекая их внимание. Она сидела на полу в окружении крольчат, а один даже выглядывал из кармашка ее розового комбинезончика.

Лицо Ноя омрачила тревога.

— Кроликам придется остаться здесь, — сказал он твердо.

Бекки оттопырила нижнюю губу. Начинается!

— Хочу!

— Тебе хочется иметь крольчат? — спросила Мун Брайт, поощрительно улыбаясь девочке.

Стар шагнула вперед.

— Мама! — предостерегающе воскликнула она.

— Все в порядке, дорогая. У нас же их очень много. Крольчата уже достаточно подросли, чтобы жить самостоятельно.

— Но...

— И они замечательно уживаются с детьми, — добавил Блу Ривер, счастливо улыбаясь. — Кусают они крайне редко, ты ведь знаешь. Бекки может взять столько крольчат, сколько захочет.

В этот момент у Ноя мелькнуло подозрение, что Мун Брайт и Блу Ривер вовсе не так простодушны, как кажется. Он настороженно прищурился. Они неодобрительно относились к нему — доктору — как к потенциальному близкому другу их дочери. Неужели это месть? Но нет! Что за нелепые мысли. Они не такого сорта люди. Впрочем, это уже неважно. Бекки решила настоять на своем. Может, удастся пронять ее доводами рассудка?

Ной присел на корточки перед племянницей.

— Милая моя, Китти и крольчата вряд ли подружатся. Кроликам здесь гораздо лучше.

Секунду она, кажется, сомневалась.

— Китти хо'ошая?

— Да, Китти хорошая, но кролики могут ее испугаться. Она гораздо больше их.

«К тому же прекрасно владеет клыками и когтями». Часы напролет Китти выслеживала чаек, а при виде шести аппетитных крольчат с ней случится сердечный приступ. Недолго поразмыслив, девочка покачала головкой.

— Китти хо'ошая. Хочу к'оликов.

Черт!

— Ну хорошо. Они поедут с нами домой. — Ной почувствовал на себе осуждающий взгляд Стар и поморщился.

Пока обсуждали, в чем лучше всего перевезти кроликов в их новую резиденцию, Ной старался не смотреть на Стар. От Мун Брайт и Блу Ривера было не много прока: они внесли несколько предложений, каждое последующее оказывалось более неприемлемым, чем предыдущее. Задачу разрешила Стар, которая достала огромный старый чемодан и безжалостно проткнула дырки в его крышке и стенках. Дырки были размером с пальчики Бекки, девочка просовывала их в чемодан и хихикала, когда любопытные зверушки принимались их обнюхивать.

— Вам понадобится корм и постель для кроликов. — Блу Ривер принес из сарая, стоявшего на заднем дворе, несколько больших мешков с травой и погрузил их в багажник, не переставая советовать, как лучше соорудить клетку, ведь крольчихи могут приносить крольчат каждый месяц.

Все это делалось с большим дружелюбием. Блу Ривер и Мун Брайт были органически неспособны на грубость, даже по отношению к доктору, который мог жениться на их дочери.

Ной пробормотал слова благодарности и, включив двигатель, тронулся с места, сосредоточенно глядя вперед и не смея оглянуться на Стар. Через пару минут он услышал негромкий сдавленный звук.

— Что-то случилось?

Стар засмеялась в полный голос.

— Ничего смешного, — проворчал Ной. Перед его мысленным взором маячили кролики, размножавшиеся с невероятной быстротой.

— Это у меня истерическое, — бодро пояснила Стар.

Ной посмотрел на весело улыбающуюся Стар и сам улыбнулся в ответ, словно в один день стать обладателем шести кроликов и гигантской черепахи вовсе не так уж страшно.

— Я же говорил вам, что Бекки обожает животных.

— Возможно, — усмехнулась Стар. — Но живете вы все же не в зоопарке. Вас ждут крупные неприятности, если вы не научитесь говорить слово «нет».

— Ваши родители мне не слишком в этом помогли, — напомнил Ной.

— Да, — признала она. — Они очень добросердечные люди, им так хотелось ей что-нибудь подарить. Но вы все же могли бы сказать «нет». Я начинаю бояться: что случится, если Бекки увидит слона и захочет взять его домой?

— Слон исключается. Только через мой труп!

Стар вновь рассмеялась, устроилась поудобнее на сиденье и вытянула вперед ноги.

Смотри на дорогу, приказал себе Ной. Но он не мог удержаться, чтобы не бросить на нее взгляд украдкой. Стар снова была в своих узких джинсах, а концы мягкой голубой рубашки были завязаны узлом на талии. Выглядела она прелестно. Она казалась созданной для поцелуев.

К счастью, в качестве компаньонки его сопровождала Бекки, потому что одним поцелуем ограничивать себя не хотелось. Хорошо бы начать с ее макушки, а кончить носками туфель, а потом повторить все сначала...

Ной беспокойно шевельнулся на сиденье. Неужели он не сделал для себя никаких выводов? Неважно, какие мысли приходили ему в голову прошлой ночью, но он был уверен, что Стар говорила искренне, утверждая, что не крутит романов направо и налево. Значит, остается брак?

Это исключено. Женщины с мировой известностью не выходят замуж за провинциальных врачей. Неважно, какие интриги плетет Рейф: стоит Стар заподозрить, что их отношения принимают серьезный характер, она тут же ускользнет из Астории.

А Ной не хотел, чтобы она исчезала. По крайней мере пока. От этой мысли ему делалось не по себе. Стар была настоящим ураганом эмоций в нежной женственной оболочке. Из-за таких мужчины совершают невероятные глупости.

Размышляя над тем, насколько велик риск, Ной свернул к автостоянке перед «Макдоналдсом».

— Моналд, — сказала Бекки и захлопала в ладоши, увидев золотые арки.

— Моналд? — переспросила Стар.

— Это или Роналд, или Макдоналд, или то и другое вместе. Я еще пока не разобрался. — Он подрулил к окошку раздачи, чтобы взять еду с собой, поскольку крольчат необходимо было как можно быстрее разместить, напоить и накормить. Размещение представляло собой непростую задачу. Не ночевать же кроликам вместе с хомячком Типпи. Может, для первой ночевки сгодится ванна? Крольчата не вышли размерами, но все же их было шестеро. Или в ванне пока поживет Фред, тогда крольчата получат в свое распоряжение террариум? Ной сильно потер лоб. Ну чем все это не театр абсурда?

Ной с ленивой улыбкой откинулся на спинку дивана. Шоколадный коктейль и жареный картофель, может быть, и не совсем то же самое, что икра с шампанским, но все-таки еда неплохая. Бекки по крайней мере она пришлась по душе. Сейчас малышка мирно спала, свернувшись между ними калачиком.

Устроив кроликов во временном жилище, Ной в изнеможении рухнул на диван, отказываясь от дальнейших движений. Стар задорно подшучивала над ним, вовлекая в веселье Бекки, и в конце концов они все вместе дружно и с комфортом пообедали в гостиной.

Ной скомкал обертку от гамбургера, старательно прицелился и... прямо в яблочко! Китти высоко подпрыгнула, выгнула спину и яростно зашипела.

— Прекратите! — Стар хлопнула его по руке.

— Я защищаю рыбок — она так и ходит кругами около аквариума.

— А чего вы ожидали от кошки?

Китти обнюхала бумажный комок, злобно сверкнула глазами на обидчика и горделиво выплыла из гостиной. Ной захрустел остатками картофеля.

— Это вкуснее, чем травяной чай и брюссельская капуста.

— Или чем пивные дрожжи, — согласилась Стар, отодвигая пустую салатницу. — В детстве я просто ненавидела домашнюю пищу. Знали бы вы, какой отвратительный вкус у пивных дрожжей или у вареного лецитина. Я никогда никого не могла пригласить к нам на обед.

— Вы были одиноки?

Стар на минуту задумалась, потом покачала головой.

— Пожалуй, нет. У меня были друзья... — Она искоса посмотрела на него долгим озорным взглядом. — Особенно среди животных.

— Я не сомневаюсь.

— Не судите опрометчиво! Мои родители прекрасные люди, просто они не такие, как все, — сказала Стар. — Им хотелось иметь дюжину детей, чтобы научить их быть свободными и естественными, как солнечный свет. Но получилась у них только я...

Ной сосредоточенно нахмурился.

— Вы говорите так, будто считаете себя полной неудачницей. Они должны гордиться — в конце концов, это вы получили Пулитцеровскую премию.

Стар усмехнулась уголком рта.

— Откровенно говоря, я не уверена, известно ли им, что такое Пулитцеровская премия. Когда я вернулась домой и сообщила им об этом, они беспокойно глянули на меня и пробормотали: «Это чудесно, дорогая». Потом я нашла на столе словарь, раскрытый на букве «п». — Она говорила легким беспечным тоном, полным мягкого юмора.

— И вас это не огорчает?

— Нет. С какой стати? — Стар положила подбородок на согнутые колени и улыбнулась. — Они никогда не пытались мешать мне идти своим путем, мне предоставлялась полная свобода пробовать себя в чем угодно, даже если они и не всегда это понимали.

— А как насчет вашего замужества? У них, кажется, есть на этот счет весьма определенное мнение, — счел нужным заметить Ной. Он надеялся, что Стар скажет что-то о своем бывшем супруге... например, что он был идиотом.

Стар вяло улыбнулась.

— Папа и мама ничего не имели против Чейза, просто они считают брак искусственным препятствием на пути к нормальному развитию человеческих отношений.

Чейз. Даже само имя ассоциировалось с опасностью, с возбуждением. Мужчина во вкусе Стар.

Ной помрачнел.

— Вы говорили, что развод тянулся долго. Наверное, он доставил вам много неприятностей.

Стар удивленно поморгала.

— Ничего подобного. Мы всегда оставались с Чейзом большими друзьями.

Большими друзьями? Замечательно. Непохоже, чтобы этот Чейз был идиотом.

— А что помешало вам жить вместе?

И тут же Ной пожалел о своем вопросе. Не следует лезть в личные дела Стар. Достаточно принимать ее как часть жизни Бекки. Он не хотел, чтобы Стар сделалась ему небезразлична, не хотел лежать ночами напролет без сна, страшась услышать телефонный звонок, который возвестит ему о новом несчастье, случившемся с ней. Или о том, что она погибла... От этой мысли у него неприятно защемило сердце.

Стар пригладила спутанные светлые кудряшки на головке спящей Бекки.

— Мне пора домой. Но поскольку я без машины, нам придется ее разбудить.

— Э... не обязательно. У меня есть еще одна машина, которой вы можете воспользоваться.

Они осторожно поднялись с дивана, чтобы не побеспокоить девочку, и Ной отправился искать ключи.

— Спасибо за обед, — пробормотала Стар, следуя за ним в гараж. Она провела рукой по гладкой крыше щегольского белого спортивного автомобиля. Ветровое стекло было слегка запорошено пылью — очевидно, Ной не пользовался им с тех пор, как привез Бекки к себе домой. Вот что значит обзавестись ребенком. Приходится забыть о спортивных автомобилях, забыть о свободе. Нельзя сорваться с места и уехать за границу или просто покататься по городу. Ной от многого отказался и, кажется, не особенно страдает.

Черт возьми! Стар потерла предплечья. Ее чувства никак не могли прийти в равновесие и пытались оспорить сразу обе затеявшие диспут стороны. Но в этом не было смысла — она еще слишком молода для такой вещи, как биологические часы. Ее друзья утверждали, что до сорока лет они не напоминают о себе. У нее впереди еще уйма времени.

— Стар!

Она заставила себя улыбнуться.

— Да?

— Вы могли бы побыть здесь еще немного. Принять горячую ванну...

— Не слишком удачная мысль. — Она могла не продолжать: они оба понимали, что дело вовсе не в самой ванне, а в том, что может в этой ванне случиться. Ной коснулся рукой ее щеки, и Стар закрыла глаза. Но она чувствовала, как каждый дюйм его наэлектризованного тела тянется к ней... а ее собственное тело откликается моментально и неудержимо. — Ной! — выдохнула она, в ее голосе слышались и мольба, и протест одновременно.

— Я не думал, что вчера все кончится таким безумием, — прошептал Ной, осторожно убирая прядь волос с ее виска. — Если хотите, я пообещаю не давать волю рукам.

— Вы не сможете сдержать обещание. — Она решительно сжала его ласкающие пальцы своими и взглянула на него в упор. — Нам лучше вести себя так, словно ничего не случилось.

Странное выражение омрачило его лицо.

— И чего мы этим достигнем?

— Через какое-то время все, что случилось, забудется.

— Вы думаете, это возможно?

«Нет!» — крикнула какая-то ее частица. Когда Ной стоял так близко, ее мысли безнадежно путались, а он сейчас был совсем рядом, весь такой теплый, крепкий, надежный. От него веяло безопасностью и постоянством, в то же время его присутствие зажигало и волновало. Ей захотелось снова ощутить тяжесть его тела, заставлявшего ее жаждать самой сокровенной интимной близости, которую она раньше отвергала...

— Мне предстоит разобраться в бухгалтерских книгах, но это не займет много времени. Днем я могу забирать Бекки к нам домой. Начиная со следующей недели, — выговорила она сдавленно. — Когда вы уходите на работу?

— Стар...

— Я знаю, вы против того, чтобы я часто виделась с ней, но, пока миссис Динсдейл нет в городе, вам все равно не с кем ее оставлять, — перебила его Стар. — Нам вовсе не обязательно общаться, а я как следует познакомлюсь с Бекки. Так будет даже лучше.

— Безопаснее, вы хотите сказать?

Она досадливо подняла подбородок.

— Я не трусиха.

— Нет, когда речь идет о физической опасности. В этом отношении вы смелы до безрассудства. — Его голос сделался резким, напомнив ей, что он не забыл о ее недавнем ранении.

— Я не хочу обсуждать все снова, — прошипела она.

— Прекрасно.

— «Прекрасно», — передразнила Стар, но прекрасного тут было мало. Они не могли стать любовниками, а дружба казалась и вовсе невозможной. Ужасно было отдавать себе отчет в том, насколько он нравился ей, нравился по-настоящему, даже несмотря на то, что иногда раздражал сверх меры. Ей нравился честный и любящий человек, который перевернул свою жизнь ради маленькой девочки, и страстный чувственный мужчина, сумевший превратить джакузи для снобов в место райского блаженства. О Боже, она снова забывает о здравом смысле. Столь пагубно влияние гормонов!

— О чем вы задумались? — спросил Ной, гнев в его глазах медленно угасал.

— О гормонах, — проговорила Стар. — Они такие несговорчивые.

— Гормоны? — Он оперся двумя руками на машину, так что Стар оказалась в кольце его рук, как в ловушке. — Это слишком медицинский термин. Взаимное влечение вызывается не одними гормонами.

В голове Стар крутились опасные мысли... например, что сделает Ной, если она расстегнет его рубашку и проведет ладонью по его груди? Понравятся ли ему ее ласки так же, как ей нравились его? А кожа на груди у мужчин так же чувствительна, как у женщин? Был только один способ это выяснить.

Потупившись, Стар протянула руку и расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке Ноя, затем вторую. Когда она дошла до пуговицы над самым ремнем, он так Жадно втянул в себя воздух, словно не дышал уже целую минуту. Это обрадовало Стар, и в то же время ее захлестнуло желание такой силы, на какую она не считала себя способной. Она торопливо потянула рубашку вверх и расстегнула ее до конца. Обжигающие хаотические воспоминания завертелись в ее голове, стоило ей только увидеть грудь Ноя — твердые мускулы под гладкой кожей и клин темных волос посередине. Она отчетливо представила прикосновение его горячего тела и этих жестких волос к своей груди...

— Ну и как, вы одобряете?

— Я... да, — пробормотала она. — Вы в прекрасной форме. Как вам удается ее поддерживать?

— Я бегаю каждое утро. — В его голосе послышалось смущение, и он криво улыбнулся. — Точнее, бегал... по утесам. До того, как у меня поселилась Бекки. Теперь я упражняюсь на тренажерах.

Последние слова он произнес с таким же отвращением, какое почувствовала бы сама Стар к этому занятию еще неделю тому назад. Но теперь, узнав, как Ной ради Бекки пожертвовал своими утренними пробежками, она растрогалась.

Ною в самом деле нужна жена, которая будет ждать его дома, пока он бегает по своим утесам до седьмого пота. Потом он вернется домой и примет душ — лучше, если вместе с женой... Стар беспокойно переступила с ноги на ногу. Ей решительно не нравилась мысль о женитьбе Ноя, но ведь это неизбежно должно случиться. Ной женится хотя бы ради того, чтобы у Бекки появилась мать.

— А как поддерживаете форму вы? — спросил Ной, окидывая медленным взглядом ее фигуру, отчего ее бросило в жар. — Тоже бегаете? Занимаетесь аэробикой? Или, по-вашему, этим увлекаются только снобы?

— Я не особенно верю в физзарядку, если только не приходится спасать свою жизнь бегством, — коротко усмехнулась Стар.

— То-то и оно. — Ной поджал губы. — У вас, должно быть, нет недостатка в практике.

— Ну почему надо все время возвращаться к этой теме? — спросила Стар и слегка подалась вперед. Он подхватил ее и крепко прижал к себе. — Я такая, какая есть, — выговорила она глухо, — и не могу измениться.

Ной собрался возразить, что не хочет, чтобы она менялась, но не смог. Если бы не внезапная гибель Сэма, ему, возможно, легче было бы примириться с риском, наполнявшим жизнь Стар. Возможно...

Стар коснулась губами его груди, и мысли Ноя разбежались. Она прекрасно знала, как довести его до безумия, пуская для этого в ход даже зубки...

— Прошлой ночью все это делали вы. Так что моя месть справедлива, — прошептала она.

— В жизни нет справедливости, — отозвался Ной. Он приподнял ее, крепко прижал к себе и ощутил приглашающий жар ее тела сквозь двойной слой джинсовой ткани. Ему захотелось овладеть ею здесь же, стремительно и жадно. Он знал, что и ей сейчас хочется того же... пока она еще не опомнилась.

Стар была так красива сейчас! Ее щеки пылали от страсти, прикрытые веками глаза затуманились и потемнели. Она изогнулась, откинулась назад.

— Вы правы, — выдохнула она. — Жизнь несправедлива. Зато она гораздо увлекательнее, чем думает большинство людей.

— Мы сошли с ума, — пробормотал Ной. — Я сошел с ума.

Он медленно выпустил ее и поставил на пол, потом достал ключи от машины и, когда она протянула вперед дрожащую руку, бросил их в ее ладонь.

— Спасибо...

— Я ценю ваше предложение насчет Бекки. Можете пользоваться машиной, сколько захотите. В связке есть также ключ от дома, пожалуйста, приходите в любое время. На работу я обычно ухожу часов около восьми.

Она молча кивнула.

— Стар... я знаю, глупо это говорить, но, пожалуйста, не спешите исчезать в ту же минуту, когда я вернусь домой. Вы же знаете, что я не кусаюсь.

На ее губах появилась слабая улыбка.

— А вдруг стану кусаться я — что тогда?

— Посмотрим, — сказал Ной, заметно приободренный ее вопросом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Стар поудобнее устроила Бекки на своем бедре и покосилась на витрину магазина игрушек. Их выдворила из дома бригада уборщиц, приходящих к Ною каждую неделю, чтобы навести порядок. Три энергичные особы свалились как снег на голову и принялись мыть, мести, чистить просто с пугающей сноровкой.

— Мне мишек? — с надеждой спросила ее Бекки.

Стар посмотрела на выставленное в витрине семейство плюшевых мишек. Оно было очаровательно — фермер-папа, фермерша-мама и малыши в передничках. Стар закусила губу, борясь с искушением выполнить желание крестницы.

— В другой раз.

— Хочу.

— Не сегодня, — повторила Стар твердо.

Они некоторое время глядели друг другу в глаза, потом Бекки с тяжелым вздохом склонила головку ей на плечо.

— Хо'ошо, — проговорила она и сунула в рот большой палец.

А в душе Стар боролись удовлетворение и жалость. Последние несколько дней эта сцена повторялась неоднократно — к их полному обоюдному изнеможению. Но Бекки, кажется, начала понимать, что «нет» означает «нет», так же как «не сегодня». Это «нет» давалось Стар нелегко. Ей хотелось исполнять все желания Бекки, задарить девочку самыми лучшими вещами, но... Теперь она понимала Ноя.

Ной... Теплая волна пробежала по телу Стар, и она двинулась дальше, крепко прижимая к себе девочку. Как долго еще сможет она противостоять своим желаниям?

Ною удалось развеять ее предубеждения против чувственности, но едва ли Стар стало от этого легче. Теперь она плохо спала ночами, то и дело пробуждаясь от эротических сновидений. Однако согласие в постели еще не является достаточным поводом для вступления в брак. С другой стороны, общность интересов и жизненных укладов тоже не стали гарантией благополучного супружества для них с Чейзом.

Стар невольно замедлила шаг и сурово упрекнула себя за то, что опять помышляет о несбыточном.

Замужество. Думать о нем смешно хотя бы потому, что Ной не собирается жениться. По крайней мере на ней. По этому поводу он высказался достаточно ясно.

После страстных объятий в гараже они старательно избегали прикасаться друг к другу даже мимоходом. Внешне они вели себя как люди, которых связывает только Бекки. Все мило, просто, естественно. Но едва Стар начинала внушать себе, что больше ей ничего и не надо, как все тело властно заявляло об обратном. Вот несчастье!

Наверное, это в порядке вещей, когда пересматриваешь свою жизнь после смерти близкой подруги... Хотя Стар еще до трагедии испытывала смутное чувство неудовлетворенности. А теперь, привязавшись к Ною и Бекки, она не знала, что и думать. Ее тревожило, что в последнее время она так легко и без видимой причины переходила от смеха к слезам.

Ной тоже замечал возникшую между ними напряженность. Иногда Стар ловила на себе собственнический взгляд его карих глаз и не знала, как ей реагировать на это. Она объездила весь мир, встречалась с людьми разных культур и национальностей и вот теперь, оказавшись в родном городе, так остро ощущала свою неприкаянность. Было над чем подумать.

В машине Стар устроила Бекки на детском креслице и пристегнула ремни, надеясь, что уборка в доме уже закончена. Она собиралась приготовить на ужин цыпленка с клецками, а для этого эксперимента ей понадобится немалая часть дня. До сих пор кулинарный опыт Стар ограничивался умением вылить соус на еду, купленную в мексиканском ресторане.

В этот миг ее внимание привлекло какое-то жалобное поскуливание. Стар обернулась. На тротуаре сидела собака, в ее коричневых глазах застыло отчаяние. Несмотря на худобу и запущенный вид, песик показался ей милым и трогательным.

Стар, помедлив, глубоко вздохнула. Ее родители давали приют множеству бездомных животных и этого, несомненно, тоже примут. Она прикрыла дверцу машины и, успокоив Бекки, приблизилась к собаке.

— Не бойся, — произнесла она спокойно. — Хороший мальчик.

Пес снова заскулил. Он явно не мог поверить, что добрые слова обращены к нему. Ной сжала зубы. Как могут люди выгонять животных на улицу? А этот совсем еще щенок.

— Иди, иди сюда. Хороший песик.

Пес осторожно двинулся вперед и обнюхал протянутую к нему ладонь.

— Какой ты славный, — проворковала Стар и почесала ему за ушами. Ей удалось ласковыми уговорами заманить пса на заднее сиденье спортивного автомобиля Ноя, и он устроился на нем со сдержанным достоинством. Бекки круглыми глазами наблюдала за происходящим.

— Собачку мне?

— Гм... — Стар включила двигатель, в ее голове завертелась нехорошая мысль. Ной мечтает научиться говорить Бекки «нет», и собака станет для него испытанием. Несомненно, он уже подводил черту и под аквариумом, и под хомяком, и под кошкой, а потом под черепахой и кроликами. — Посмотрим, — пробормотала Стар.

Час спустя ветеринар, обогатившись на сто долларов, заявил, что найденная собака, несмотря на свою худобу, вполне здорова, и вся компания вернулась в дом Ноя. На эксперименты с клецками уже не оставалось времени, но Стар все же решила рискнуть. Они с Бекки находились на кухне и обе были обильно обсыпаны мукой, когда в дверь вошел Ной.

— Что тут происходит? — спросил он, окинув их недоуменным взглядом.

— Дядя Ной, коцки, — прощебетала возбужденная Бекки, размахивая в воздухе измазанной в тесте деревянной ложкой.

— Коцки? — Ной вскинул брови.

— Клецки, — объяснила Стар. Она тоже не могла сдержать волнение при виде Ноя, хотя и по иной причине, чем ее крестница. — Бекки помогает мне готовить ужин.

Ной поцеловал Бекки и распрямился с сердечной улыбкой.

— Это великолепно.

Он подошел к Стар и пристально взглянул ей в глаза.

— Вот я и дома, милая!

— Как остроумно! — Она отвернулась и продолжила извлекать кости из цыпленка, которого незадолго перед тем достала из духовки. Тут руки Ноя легли ей сзади на талию, и она подскочила от неожиданности. — Перестаньте. Мы договорились...

— Мы ни о чем не договаривались. — Его теплое дыхание всколыхнуло волосы на затылке Стар, и она невольно задрожала. — Я весь день думал о вас.

Стар обернулась и увидела, как Бекки исчезает за дверью.

— Ной, пусть между нами все идет как прежде. Без всяких... безумств.

— Вы творите чудеса с Бекки, — прошептал Ной. — Прошло всего несколько дней, а она стала более разговорчивой, лучше спит. Хотел бы я сказать то же самое о себе...

Стар решительно высвободилась.

— Я говорила вам, что не причиню вреда Бекки.

Она подошла к раковине и с ненужной тщательностью принялась отмывать руки.

— Стар... — Ной провел рукой по волосам. — Я пытаюсь выразить вам свою благодарность. Так здорово возвращаться в дом, где меня ждете вы.

— Ну что же, — беспечно откликнулась она. — Вам следует подыскать симпатичную женщину и жениться. Не прогадаете.

— Но это не...

Возражения Ноя оборвал громкий лай и визг Бекки. Ной кинулся из кухни, Стар за ним. Он ворвался в свой кабинет и резко остановился, так что Стар с разбега налетела на него.

— Что здесь творится?

Посередине комнаты стоял небольшой песик и лаял на Китти, которая, взгромоздясь на верхнюю полку шкафа, издавала душераздирающие звуки и пятилась, сбивая на пол книги.

— Фу! — крикнул Ной, но щенок продолжал лаять, уворачиваясь от падающих книг и царапая пол. Через мгновение Ной понял, что он загораживает собой колесико с хомяком Типпи.

— Собачка, собачка, — взвизгивала Бекки. Она вовсе не выглядела испуганной или даже встревоженной. А Стар... обхватив его сзади за плечи, она так и покатилась со смеху.

— Нет ничего смешного, — огрызнулся Ной. — Откуда пес?

— Мы подобрали его на улице, — пояснила Стар, все еще смеясь.

— Заметно. — Ной оглядел грязную, всклокоченную шерсть собаки и застонал: — Я не возьму его.

— Разумеется, не возьмете. Мои родители будут рады пригреть беднягу.

Испустив напоследок разъяренный вопль, Китти спрыгнула со шкафа и вылетела из комнаты, решив очевидно, что свежатинка на ужин не стоит таких треволнений. Лай мгновенно стих, пес сел и завилял косматым хвостиком.

— Хо'ошая собачка, — объявила Бекки и погладила щенка по голове, а тот лизнул ее в щеку. — Собачку мне насовсем, — сказала она, уверенно глядя на дядю.

— Э... — Ной замялся, а Стар насторожилась. Но чего она ожидает? Неужели Ной сможет устоять перед такой умной собакой? Песик сразу сообразил, что ручные хомяки не должны служить пищей кошке, а маленьким девочкам нужна ласка. Кроме того, собака может оказаться единственной защитой от проказ Китти.

— Палуста, — горячо проговорила Бекки.

Ной в замешательстве затряс головой. В ушах у него до сих пор звенело от лая и кошачьего визга.

— Это она говорит «пожалуйста», — прошептала Стар.

Ной улыбнулся. Хотела Стар того или нет, но она подсказала ему выход, в котором он сильно нуждался. Бекки заслуживала награду — она впервые произнесла «пожалуйста».

— Хорошо, мы оставим собачку у себя.

— Ной!

— Но пока мы ее не выкупаем и не покажем ветеринару, ей придется пожить в гараже, — добавил он поспешно.

Бекки улыбнулась ангельской улыбкой.

— Хо'ошая собачка.

И она весело выбежала из комнаты, а хорошая собачка последовала за ней.

— А я думала, вы решили быть непреклонным, — сказала Стар, когда они остались одни. Искорки в ее зелено-голубых глазах странно противоречили строго нахмуренным бровям.

— Этот раз не считается. Тут вы сами виноваты.

— Я?! — (Ной скептически поднял брови.) — Ну хорошо, может быть, вы правы. Но не оставлять же его на улице, он был жутко голодным. И видели бы вы, каким взглядом он на меня смотрел. Но когда мы приехали домой, я сказала Бекки, что собачка только погостит у нас.

«Домой»? Ной едва не расплылся в глупой улыбке.

— И еще, — продолжала Стар. — Я уже показывала его ветеринару. Он сказал, что пес очень худой, но здоровый, и сделал все необходимые прививки. Вы же не думаете, что я привезла бы бродячего пса сюда, не проверив, в каком он состоянии? — В ее словах зазвучали раздраженные нотки.

— Конечно, не думаю, — поспешил заверить ее Ной. — Но вы должны признать, что ванна ему не повредит.

— Я уверена, доктор, что вы сами с этим справитесь! — Она потрепала его по щеке и вышла из комнаты.

Фу! Ной нагнулся и принялся собирать детективы, которые сбросила со шкафа Китти. Он был не против того, чтобы оставить собаку, а вот от бешеной кошки с удовольствием бы избавился. Даже черепаха и та ее умнее. С кроликами много возни... правда, теперь, когда у них появилась приличная клетка, хлопот слегка поубавилось.

Качая головой, Ной отделил романы Тони Хиллермана от увесистых томов П. Д. Джеймса. Большинство из них подарил ему Сэм. Ной наугад открыл первую страницу обложки и увидел почерк брата. Знакомая боль сжала ему горло. Ной провел пальцем по размашистой подписи Сэма. За последние дни его мысли о Сэме стали чуть менее горькими, чем в первое время после катастрофы. Ему все так же не хватало старшего брата, но теперь он мог думать о Сэме без такой боли, когда душа выворачивается наизнанку.

Ной, вздохнув, водворил книги обратно на полку. С тех пор как в доме появилась Бекки, круг его чтения ограничивался «Котенком в шляпе» и «Сказками Матушки Гусыни». И как только детям не надоедает слушать подобные истории бессчетное количество раз?

Внезапно с кухни донесся отчаянный вопль, и голос Стар прокричал: «Ах ты, негодница!»

Ной, положив нерассортированные книги на стол, с усмешкой выскочил в коридор.

— Что еще там стряслось?

— Китти залезла в кастрюлю с цыпленком! — Стар яростно махнула деревянной ложкой в сторону преступницы. — Она прошлась по нему всеми своими лапами, и теперь его остается только выбросить.

Китти тем временем довольно мяукнула и принялась методически вылизывать свою злодейскую лапу.

— А чего вы ожидали от кошки? — не удержавшись, съехидничал Ной.

— Аквариум — это одно, а кухонный стол — другое! — Стар схватил кастрюльку с цыпленком и опрокинула ее в мусорное ведро.

— Не расстраивайтесь. Сообразим на ужин что-то другое, — сказал Ной, посмеиваясь.

— Но я так хотела приготовить цыпленка с клецками. — Стар сердито сверкнула на него глазами, словно это Ной прошелся лапами по цыпленку. — А теперь остается только бульон.

— Пустяки. Приготовите в другой раз.

— Но четверг-то сегодня! — воскликнула Стар.

Ной открыл рот и тут же закрыл его. Осторожность, вот что от него сейчас требуется. Он понятия не имел, почему именно четверг имеет такое значение, и опасался ляпнуть какую-нибудь бестактность, вроде: «И что с того?» Наверное, это какие-то женские соображения. И все-таки ему было неясно, почему Стар вдруг решила угостить его ужином. Она неоднократно упоминала, что не любит и не умеет готовить и вообще не имеет склонности к ведению домашнего хозяйства.

— Четверг. Действительно... А почему четверг так важен?

— Я... да нет, ничего особенного.

— Расскажите мне, — попросил он вкрадчиво. — Вы, кажется, не из числа женщин, увлекающихся приготовлением клецок.

Стар фыркнула и пожала плечами.

— Не знаю... Наверное, это просто символ. Во времена моего детства наш дом сильно смахивал на общежитие. Мне, в общем-то, было все равно. — Ее лоб пересекла задумчивая морщинка. — Но иногда так не хватало домашнего уюта! Мне кажется, детям больше, чем взрослым, необходима предсказуемость.

Она замолчала, и Ной тоже молча ждал.

— Мама одной из моих подружек каждый четверг непременно готовила на ужин цыпленка с клецками, — сказала наконец Стар. — Такие большие белые пышные клецки, я просто объедалась ими. А после ужина Эммина мама помогала ей делать уроки, а мы с ее отцом играли в шашки.

— Звучит очень мило.

— Еще бы. — Стар криво усмехнулась. — И я думала, что если когда-нибудь у меня появятся дети, то мы станем угощаться клецками каждый вечер. Это смешно, потому что хозяйка я никудышная. — Она повернулась и склонилась над миской с тестом. — И вот мне захотелось доказать, что и я так сумею. Ну хотя бы всего один раз.

Ной не мог больше выносить ноток ущербности в ее голосе, он протянул руки и привлек ее к себе.

— Вы приготовите клецки без цыпленка, а Бекки выпьет молоко с протеинами. Идет?

Стар покачала головой, ее золотисто-каштановые волосы, словно холодный шелк, окутали ему руки, и Ной внезапно ощутил что-то среднее между жалостью и желанием.

— Я просто очень глупая, — пробормотала Стар.

Его грудь тревожно сжалась, что было уж совсем нелогично. Он понял, что Стар нелегко смиряется с невезением. Во многом она была очень удачлива, а когда что-нибудь у нее не получалось, расстраивалась не на шутку. Но его-то почему это так взволновало? Не было ни малейшего шанса, что Стар решит свить гнездышко в Орегоне — с ним или с кем-то другим. То, что она огорчена сейчас из-за глупых клецок, ничего не меняет. Если только желание доказать, что и она «это сумеет», не означает, что Стар примеряет на себя роль матери Бекки, но боится потерпеть неудачу. При мысли, что Стар может стать его женой, Ной внутренне застонал и напружинился. Он провел рукой по ее спине.

— Вы вовсе не глупая, — прошептал он. Все мы о чем-то жалеем, всем чего-то недостает.

Стар откинула голову и твердо взглянула ему в глаза.

— Не хочу, чтобы вы истолковали мои слова превратно, у меня было замечательное детство. Но человеку свойственно завидовать тому, чего у него нет. Все подруги считали моих родителей самыми необыкновенными и понимающими родителями на свете и были не прочь поменяться со мной местами.

— До тех пор, пока им не приходилось пить варево из дрожжей и лецитина, — не смог не отметить Ной.

Стар рассмеялась и одновременно содрогнулась.

— Это правда, — согласилась она. — Но с другой стороны, воспоминание об этом угощении сделало некоторые экзотические блюда, которые мне довелось отведать в других странах, очень аппетитными.

Ее невинное замечание отрезвило Ноя. Зачем ей вздумалось упоминать о других странах? Почему Стар все время внушает ему, что она здесь чужая? Хотя, может, это и к лучшему? Ему не следует себя обманывать. Влюбиться в Стар так легко, но потом каждую секунду ему придется мучительно гадать, где она сейчас и жива ли...

— Ной, что с вами?

Он заставил себя отодвинуться от нее, от этого теплого, сладко пахнущего тела.

— Ничего особенного, просто сегодня было много работы, и я устал.

— Хорошо. Тогда идите и не мешайте мне, пока я не закончу готовить.

И она улыбнулась решительно и беспечно.

Ной замялся. Она прятала от него свои чувства, и виноват в этом был только он сам. Их отношения так запутались, что Ной уже не понимал, о чем они спорят... знал только, что страстно желает ее и что она для него недоступна.

— Стар... простите.

— За что?

— Это мои проблемы. Однако я с ними справлюсь. — Он протянул руку, но она оттолкнула ее.

— Это оттого, что я сказала об экзотических блюдах в далеких странах? Я уже устала следить за каждым своим словом. Это моя жизнь, моя работа. И не смейте сейчас упоминать о Бекки, она тут ни при чем, вы это прекрасно знаете.

Ной на секунду зажмурился, охваченный острым чувством вины. Благо Бекки заботило его ничуть не меньше, чем прежде, но дело заключалось вовсе не в этом. Той ночью в джакузи Стар хорошо поняла его. Бекки была удобным предлогом, чтобы избегать сближения с ней. Ной потерял брата и до сих пор при мысли, что больше никогда не увидит Сэма, испытывал просто физическую боль. К чему ему добровольно связывать себя с женщиной, которая так небрежно относится к своей безопасности? И кроме того, ни одному мужчине не нужна жена, которая слоняется по земному шару, лишь изредка заглядывая домой, и то и дело попадает в опасные передряги. Такая семья не имеет будущего.

— Что вы хотите услышать от меня? — спросил он наконец. — Что ваш образ жизни не имеет никакого значения?

— Да! А если бы все было наоборот, если бы врачом была я, а вы — фотожурналистом, что бы вы сделали? — парировала Стар.

Вопрос застал Ноя врасплох.

— Не знаю.

— Зато я знаю. Вы решили бы, что это прекрасно. — Стар сердито повернула ручку плиты. — Мы могли бы быть вместе и не заботиться о последствиях. Почему на компромисс всегда вынуждают женщину?

— Опомнитесь! Разве я предложил что-нибудь в этом роде?

Стар со стуком опустила кастрюлю с куриным бульоном на конфорку и помешала его.

— Вы не предложили. Но все этого ждут, разве не так? Даже я сама. Я все время думаю, что вам необходима жена, которая будет сидеть дома и заботиться о Бекки, пока вы будете совершать ваши ежедневные пробежки для поддержания в должной форме вашего потрясающего тела.

Несмотря на то, что их спор достиг своего апогея, в глазах Ноя вспыхнул довольный огонек.

— Вы считаете, что тело у меня потрясающее?

Она нетерпеливо отмахнулась:

— Да, но не в том дело. Знаете, как часто меня спрашивали, когда я наконец намерена остепениться? Особенно после того, как я вышла замуж. А вот моего бывшего супруга никто ни о чем подобном не спрашивал. Только меня — женщину.

— Я предпочел бы не говорить о вашем бывшем супруге, если вы не против, — сквозь зубы процедил Ной, досадуя, что Стар, сделав ему комплимент, тут же, на одном дыхании, заговорила о муже.

— Конечно! Нам вообще не обязательно о чем-то говорить.

Он резко развернул ее к себе лицом.

— Нет, обязательно.

— Оставьте меня. Бекки! — позвала Стар. — Я начинаю варить клецки, ты будешь мне помогать?

— Коцки! — воскликнула Бекки радостно, вбегая в кухню. — Буду помогать.

— Очень хорошо, милая. Давай-ка заглянем в книгу.

Не обращая внимания на Ноя, она взяла со стола поваренную книгу и присела с ней на корточки рядом с девочкой. Стар понимала, что ведет себя неразумно. Ной не виноват в том, что общество предъявляет разные требования к мужчине и женщине.

— Видишь? Тут сказано, что клецку надо опустить в слабо кипящий бульон, — сказала она, указывая на рецепт. Бекки серьезно кивнула. — Сначала они немного поварятся, потом мы закроем их крышкой.

Бекки снова кивнула. Стар поставила Бекки на стул на достаточно безопасном расстоянии от кастрюли, чтобы на нее случайно не попали горячие брызги, а Ной машинально поддержал девочку рукой за талию, чтобы она, чего доброго, не упала. Любой посторонний наблюдатель решил бы, глядя на них, что перед ним дружная семья, которая мирно занимается своими домашними уютными делами. Все очень мило, просто, естественно.

Стар вспомнила свои мысли, посетившие ее несколько часов назад и поморщилась. Они с Ноем сочетаются так же естественно, как динамит и зажженный фитиль.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Держите его крепче!

— Я стараюсь.

Стар стиснула зубы, пытаясь ухватить ускользавшую из рук собаку. Бак — таким именем нарекли нового питомца — решил, что купанье — это прекрасный повод порезвиться. Стар и Ной промокли насквозь, а ванна напоминала утлую ладью, угодившую в половодье. Они уже вымыли щенка один раз и теперь повторно скребли его шерсть. К их немалому удивлению, из-под толстого слоя грязи неожиданно проступили благородные черты немецкой овчарки. А Бак тем временем по очереди слюнявил их лица длинным языком.

Стар попыталась покрепче ухватить собаку, ее колено заскользило по полу, и она ударилась подбородком о край ванны.

— Ох!

— Вам больно?

— Нет, приятно, — огрызнулась она, выпустив Бака и растирая ушибленное место. — Вот видите, не только моя работа связана с риском.

Ной подумал, что Стар преуспела в профессии, где доминировали мужчины, а он только сетовал по поводу неизбежного риска. В течение всего вечера Стар, казалось, говорила всем своим поведением: «Да, я такая, и смиритесь с этим».

Бак встряхнулся, и по всей ванной разлетелись мыльные брызги. Даже Бекки, стоявшая в коридоре, получила свою порцию душа и попятилась с довольным смехом, а Стар только больше нахмурилась. Ной решил, что его явно поместили в разряд ничтожеств. Теперь ему оставалось всего лишь сотворить чудо и преобразиться в суперсовременного парня, которому нет дела до того, что его жена наведывается домой раза два в год. Но как чудесно Стар обращается с Бекки, какая она умная и независимая! А еще очень красивая. Одним словом — женщина его типа, если у него есть свой тип. Может довести до белого каления, зато с ней никогда не заскучаешь.

Стоп! Ной резко оборвал ход своих мыслей. Подсознание — хитрая штука: чтобы получить желаемое, оно проявляет большую изобретательность. А половой инстинкт подыгрывает подсознанию. Все в Стар Грэнджер его разжигало — ее запах, ее хрипловатый смех, ее соблазнительное тело...

После нескольких безуспешных попыток им удалось-таки ополоснуть Бака, и Ной достал пса из ванны. Под мокрой шерстью отчетливо выступали ребра — свидетельство тяжелой жизни. Неудивительно, что Стар не смогла пройти мимо.

— Вот бедняга, — пробормотал Ной, поглаживая голову щенка. — Ничего, мы тебя откормим.

— Ной, телефон.

— Что? — Он встряхнул головой, собирая разбежавшиеся мысли. — Ах да. Стоять! — велел он Баку, который аж затрепетал от счастья, получив команду, хотя и не имел никакого понятия о дисциплине.

Стар закатила глаза и придержала щенка за загривок.

— «Стоять», — негромко передразнила она. — С кем он разговаривает, хотелось бы знать, с тобой или со мной?

Но Бак не мог ей на это ответить, он только замахал хвостом и широко, по-собачьи, улыбнулся.

Ной вернулся через две минуты с извиняющимся выражением на лице.

— У меня срочный вызов, у одной из пациенток начались роды, я обещал ассистировать акушеру. Вы сможете посидеть с Бекки?

Стар сдунула с носа капельку воды.

— Да. Но возможно, мне потребуется спасательный пояс.

Она оттянула ворот промокшей насквозь рубашки, и Ной так и впился взглядом в прилипшую ткань. Стар посмотрела вниз и ахнула. Лифчика на ней не было, а вода сделала тонкую хлопковую рубашку совершенно прозрачной... Руки Ноя сами собой потянулись к ее груди, пальцы обхватили выступающие из-под ткани чувствительные кончики, и в животе у Стар тут же стало горячо.

— Не надо, — простонала она. — Бекки!

— Бекки играет в детской. — Ной наклонился и закрыл ей рот поцелуем. Тепло его рук проникло сквозь холодную мокрую ткань, и этот контраст показался ей изумительно чувственным.

— Вас ждет пациентка, — выдохнула Стар, почти не отрываясь от его губ.

Ной медленно выпустил ее, тяжело дыша, лицо его пылало.

— Обычно я охотно откликаюсь на вызовы. Но вы ужасно на меня действуете. — Ной стянул с себя тенниску и затолкал ее в корзину для белья, расстегнул ремень и щелкнул застежкой джинсов. Стар хотела отвести глаза, но не смогла. Свидетельство его страсти было налицо. — Тут нет никаких секретов, — пробормотал он с кривой усмешкой.

Наверное, ей полагалось смутиться, но столь откровенное желание не вызвало в ней смущения, оно было честным, бесхитростным, без стыдливого румянца и извинений. Ной хотел обладать ею, а Стар ни с одним мужчиной не чувствовала себя в большей безопасности.

— Надолго вы уходите?

— Не знаю. У этой женщины схватки только начались, но ее муж очень волнуется. — Говоря это, Ной растирал полотенцем грудь, и движения его делались все более энергичными.

— Разве не все будущие отцы волнуются?

Он щелкнул языком и бросил полотенце на край ванны.

— Разумеется. А первые роды обычно длятся долго. Но они мои друзья, и я сказал им, что встречу их в больнице.

— Очень мило с вашей стороны.

— Это простая предусмотрительность — они ожидают двойню, не стоит рисковать попусту.

— Двойню? — слабо переспросила Стар. — И часто это случается?

— О да. Особенно если матери за тридцать. А после сорока статистическая кривая резко идет вверх.

У Стар отлила кровь от лица. Она знала, что после тридцати пяти лет факторы риска для беременных повышаются, но двойня? Родить сразу двоих! Сама мысль об этом повергала в панику.

— Сейчас я переоденусь и пойду. — Он склонился к ней и еще раз крепко поцеловал. — Вернусь, как только все кончится.

Стар не нашла слов для ответа. Она опустилась на плиточный пол, разрываемая противоречивыми чувствами. Со временем Ной захочет иметь собственных детей, захочет дать Бекки сестренок и братишек. Стар тоже любила детей. Но родить ребенка самой? Отказаться от своего тела на целых девять месяцев! А если у нее появятся близнецы?

— О Боже, — простонала Стар и спрятала лицо в ладонях. Семья. Дети. Собаки!

Бак ткнулся холодным носом ей в шею, и Стар взвизгнула от неожиданности.

— Ладно, намек понят.

Взяв полотенце, она принялась торопливо вытирать собаку. К тому времени, когда Бак относительно высох, Ной уже уехал в больницу.

Вся дрожа, Стар вылезла из своей промокшей одежды и облачилась в одну из рубашек Ноя. Она доставала ей почти до колен. Вместо пояса Стар подвязалась его шелковым галстуком.

— Так ему и надо, — заявила она, вздохнула и собрала разбросанную одежду. Жаль, что Бак не был найден прежде, чем уборщицы сотворили с домом чудо. Когда Стар вернулась в ванную, ее сожаление возросло в тысячу раз. Некогда сверкающая, цвета морской волны фарфоровая ванна, а также пол, стены, шкафчики и кипа мокрых полотенец — все было покрыто грязью и собачьей шерстью. — Просто глазам не верится!

Бак робко тявкнул, и Стар укоризненно покачала головой.

— Тебе повезло, дружок, что ты пришелся мне по душе. Я не стала бы убирать за кем попало.

Пес склонил голову и свесил язык набок, совсем как глупый волк из мультфильма.

— Иди, иди, поиграй с Бекки. — Стар указала ему рукой на коридор. Помахивая хвостом, Бак затрусил в детскую.

Только спустя час Стар закончила тереть, скрести и мыть и сердито оглядела кипу грязного белья. Безнадежно! Никогда из нее не получится фея домашнего очага. Кулинарное искусство еще можно одолеть со временем, но уборка!.. Не зря Ной нанял профессионалок.

Остаток дня прошел мирно. Купание Бекки потребовало гораздо меньше усилий, чем купание Бака. Зевающая малышка улеглась в свою кроватку и сунула пальчик в рот.

— Почитать.

— Только недолго. — Стар пригладила по-детски тонкие волосики на голове крестницы и достала книгу со стихами Матушки Гусыни. Через несколько минут Бекки задышала глубоко и ровно и сон покрыл ее щечки нежным румянцем.

Стар долго сидела около спящей девочки. Сейчас Бекки не обращает внимания на кипящие вокруг нее страсти, но долго это не продлится. Рано или поздно она почувствует напряженность в отношениях взрослых. Стар знала, что прежде, чем это случится, ей придется уйти.

Охваченная беспокойством, она обошла дом, выключила везде свет, проверила дверные замки. Приглушенный шум океанских волн, бьющихся внизу о скалистый берег, вместо того чтобы успокоить ее, напомнил ей о Ное и о джакузи.

— Замечательно, — прошептала Стар, прислонясь лбом к прохладному стеклу выходящего на террасу окна. Неужели все на свете станет отныне напоминать ей об этом чувственном мужчине с неотразимой улыбкой?

Стар прилегла на мягкие диванные подушки и откинула назад голову, ее взгляд остановился на огромном аквариуме с разноцветными рыбками. Китти тоже вспрыгнула на диван, свернулась калачиком у ее ног и замурлыкала, когда Стар провела по ее шерстке пальцем ноги.

Ной ведь не сделал ей никакого предложения. Она знала, что Ной испытывает к ней желание — импульсивное, под влиянием минуты. А хорошенько все продумав, отдав должное приличиям, он скажет: «Нет, спасибо, пожалуй, не стоит». Совсем не в его духе жениться на женщине, которая умеет ругаться на девятнадцати иностранных языках и требовать туалетную бумагу на двадцати двух. И разве можно осуждать его? Ной потерял брата, он боится потерять Бекки. Зачем ему лишние страхи? Жизнь сама предлагает человеку множество компромиссов, у Стар есть свобода, есть интересная работа. Разве все, чего она лишена, имеет такую уж большую цену? Или ей просто захотелось перемен? С раздраженным восклицанием она поднялась с дивана.

— Я просто схожу с ума, — пробормотала она. Китти посмотрела на нее скучающим взглядом и, зевнув, снова уставилась на аппетитное содержимое аквариума. Какой нелепой кажется мысль — променять любимую фотокамеру на пеленки и кастрюли! А такой, какая она есть, Ной ее никогда не примет, пусть он, кажется, примирился с ее профессией, но с сопутствующими ей вечными разъездами и опасностями он не примирится никогда. Значит, хватит терзать себя. Пора вернуться к своей работе.

Вздохнув, стараясь не замечать неослабевающей боли в груди, Стар взяла сумочку и достала потрепанную записную книжку. В Нью-Йорке сейчас два часа ночи, но можно оставить на автоответчике сообщение, что она вполне готова к новому заданию. Если повезет, никто и не заметит, что в ее голосе уже не слышится былого энтузиазма.

Ной вылез из машины, потянулся и сильно растер задние мышцы шеи. Он чертовски устал, но какое это имело значение, если двое здоровеньких новорожденных младенцев — мальчик и девочка — лежали в своих больничных колыбельках, а их родители благополучно приходили в себя.

Солнце еще не взошло, но четко очерченные лучи звезд заметно потускнели. Близился один из тех редких для Орегона волшебных рассветов, когда совсем ясное небо обещало теплый и тихий день. Как хорошо провести такой день с Бекки и Стар! Ной зевнул и поморщился. Сейчас он слишком хотел спать, чтобы заняться чем-нибудь интересным. Утренние визиты обещали сделать за него коллеги, а после обеда он собирался появиться в приемной.

В доме стояла тишина, нарушаемая только слабым бульканьем воды в аквариуме. Ной заглянул к Бекки — девочка спала, засунув в рот большой палец и обхватив другой рукой потертого плюшевого мишку. В ногах у нее лежал Бак. Он приоткрыл один глаз, вяло шевельнул хвостом и снова сунул нос под лапу. Весь его вид выражал полное довольство неожиданной переменой в судьбе.

Ной убрал упавшие на лоб девочки влажные пряди волос и осторожно поцеловал ее.

— Сладких тебе снов, — прошептал он, всей душой желая защитить ее от всех злых духов на свете, даже воображаемых.

Но едва он вошел к себе в спальню, как инстинкты защитника и покровителя уступили место первобытной страсти. На его кровати спала Стар! На ней была одна из его рубашек, застегнутая до половины, и светлые шелковые трусики. Ночник озарял мягким светом ее лицо и тело. Ной застыл в дверях и во все глаза смотрел на нее, позволив себе роскошь простого созерцания.

Когда он ушел из дома, Стар была мокрой с ног до головы и сердитой. Но все-таки согласилась остаться с Бекки. Рано или поздно придется ему обзавестись домработницей. Но все же только жена может дать те дополнительные преимущества, на которые намекала Стар.

С улыбкой на губах Ной сбросил ботинки и сел рядом с ней на кровать. Стар шевельнулась, и незастегнутая рубашка распахнулась на груди, обнажив кремовую кожу. Но выражение его лица сделалось серьезным, стоило ему взглянуть на левую грудь Стар. Рана быстро подживала, но это почему-то мало его утешило. Ной прикоснулся к красной отметине. Через несколько недель она превратится в бледно-розовую полоску не длиннее дюйма, еле различимую, если не знать о ее существовании.

Он провел пальцами по шраму, захватывая гораздо большую поверхность мягкой кожи, чем того требовало медицинское обследование. Рука Стар тут же поднялась и опустилась на его неугомонные пальцы.

— Доброе утро.

Он поймал ее взгляд с некоторым смущением, словно его застали за опустошением конфетной коробки. Но Стар очень походила сейчас на конфетку, так что этот образ был вполне подходящим.

— Как дела у вашей пациентки? — Ее голос заметно дрогнул, и это доставило Ною удовольствие.

— Все обошлось как нельзя лучше.

Он слегка потеснил ее бедром, и Стар уступчиво отодвинулась к центру кровати. Глаза ее были сонными, но в их зелено-голубых глубинах уже загоралась страсть. Он хотел ее так сильно, что, кажется, мог бы умереть от неудовлетворенного желания.

— Двойня?

Гаснущая улыбка вновь вернулась на его лицо.

— Мальчик и девочка, и все чувствуют себя хорошо, включая преисполненного гордости отца. Алисия даже пригласила нас на обед через несколько недель. Вам понравится Алиса, она женщина с огоньком.

— Алиса?

— Это молодая мама. — Он придвинулся к ней, и тепло, излучаемое телом Стар, окутало его. Что за райское блаженство! — Они несколько раз оставались с Бекки, когда я уходил по срочному вызову. Алиса не просто пациентка, они с Джейкобом мои близкие друзья. И вы очень их интересуете. — Он пожал плечами, хотя прежде от всех этих расспросов ему делалось не по себе. Все вокруг, словно сговорившись с Маккитриками, считали, что он должен жениться. — Мне кажется, любопытство даже отвлекало Алису во время родовых схваток...

Он поцеловал ее в шею, и его запах заполнил Стар до краев. Только что Ной снился ей, и вот он здесь и обнимает ее. И даже разговор о родовых схватках не мог притупить острое желание, охватившее все ее тело.

— И что вы им рассказали обо мне? — выдохнула она и медленно провела указательным пальцем вниз по его рубашке, расстегивая пуговицы.

— Рассказал кому?

— Вашим друзьям. Что вы рассказали вашим друзьям?

Горячая рука Ноя обжигала ей грудь.

— Я не помню...

Его голос прозвучал сдавленно и хрипло, и у Стар по всем жилам разлилось удовольствие, заставив ее забыть об уколе ревности, который она почувствовала, когда Ной восхищался другой женщиной. Она еще подалась вперед, и теперь они лежали, касаясь друг друга плечами и бедрами. У Ноя был усталый вид. Стар провела кончиками пальцев по его щеке, и под ее ногтями заскрежетала колючая щетина. Какое у него лицо — мужественное, волевое! Стар захотелось хоть ненадолго притвориться, что все хорошо, что они могут быть вместе.

— Вы расскажете мне позднее, — прошептала она и коснулась губами его груди, покрытой коричневыми волосками... В следующую секунду Ной прижал ее спиной к матрасу и наклонился над ней, сверкая глазами. — Ммм, — промурлыкала Стар. — Извините. Наверное, вам не очень понравилось. — Она провела ступней левой ноги по его голени и даже сквозь джинсы ощутила, какие сильные и крепкие у него мускулы. Все это было слишком новым и непривычным для Стар, а особенно ее пугала сила собственного желания, от которого захватывало дух.

— Вы прекрасно знаете, что мне нравится...

Стар засмеялась низким гортанным смехом.

— Видимо, вы научились колдовству в ваших заморских странах, — произнес Ной, скрипнув зубами. В эту минуту он ничем не напоминал утонченного рассудительного доктора. Могучий и необузданный, он возбуждал сейчас сильнее, чем штормовой ветер.

— Какому колдовству?

— Такому, от которого мужчина забывает все, кроме стремления раствориться в женщине, не выпускать ее из объятий до тех пор, пока она не забудет, что значит быть порознь.

У Стар затрепетали ресницы.

— Я уже говорила, что прежде не испытывала ничего подобного, — сказала она. — Мне казалось, что сексу придают слишком большое значение, а он вовсе не стоит того, чтобы мять свежие простыни.

Ной медленно выпустил ее запястья и очертил большим пальцем округлость ее щеки и подбородка.

— Вполне справедливо. А что вы думаете теперь?

— Ну... что все это может оказаться самообманом.

— Вы знаете, что это не так, — проворчал он.

Стар закрыла глаза, чтобы избежать его напряженного и пламенного взгляда. Если их взаимное тяготение и не являлось самообманом, то возможность ошибки — космических масштабов — была более чем вероятной.

— Стар! — Он слегка встряхнул ее за плечи.

— Да, кажется, это не самообман, — неохотно прошептала она.

— Еще бы! — Ной обхватил лицо Стар ладонями и легко коснулся ее губ своими, теплыми и соблазнительными.

Стар хорошо знала, чего он ждет, и в награду за его терпение наконец раскрыла губы навстречу поцелую. На вкус поцелуй был свежим, ясным, шелковистым, и постепенно плавные скольжения губ завораживали ее все сильнее, глубже затягивали в таинственный омут. Делалось страшно от той власти, которую Ной приобрел над ней, но боялась только одна ее половина, другая же хотела, чтобы все это продолжалось бесконечно. И Ной целовал ее так, словно все отпущенное миру время принадлежало только ему. Никогда еще Стар не переживала более упоительного чувства, чем то, которое охватило ее сейчас. Ни опасные приключения, ни редкий кадр, запечатленный на пленке, ни дальние страны с их разнообразием языков и экзотическими ландшафтами не волновали ее до такой степени.

Стар застонала, всеми легкими вбирая в себя дыхание Ноя, и погрузила пальцы в его густые волосы, стараясь забыть о сообщении, оставленном на автоответчике нью-йоркского телефона... о билете на самолет, вероятно уже заказанном, о расстоянии, которое скоро разъединит их.

Почувствовав ее напряжение, Ной отстранился и заглянул ей в глаза. Страсть все еще пылала на лице Стар, но она сочеталась с другим, трудноуловимым чувством. Этого было достаточно, чтобы Ной умерил свой пыл.

— Стар... — тихо позвал он, легко проводя пальцем по ее нижней губе. Никогда ни с одной женщиной он не терял власти над собой до такой степени, но все же он сумел укротить себя, когда ему показалось, что Стар этого хочет. — Что случилось?

По телу Стар пробежал чувственный трепет. Она молча взяла его руку, потянула ее вниз и положила на упругие округлости своих грудей. Он осторожно принялся ласкать ее, отмечая каждый прерывистый вздох, слетавший с ее губ. Запах ее кожи кружил ему голову, кровь приливала к вискам. Он снова жадно прильнул к ее губам, смутно догадываясь, что большего сближения она не позволит. Вот черт! Он чувствовал сейчас смертельную усталость, глаза у него болели от бессонной ночи, но он мог думать только о своей страсти к ней. Что это она сказала как-то о своих родителях? Что они верят в Великую Любовь, в возвышенную страсть, проходящую через всю жизнь. В этом, пожалуй, есть какой-то смысл. Он мог бы объяснить физическое влечение с научной точки зрения, но все сводилось к одному — Стар Грэнджер воспламеняла его, как никакая другая женщина.

— Я видела сон о нас, — спустя минуту прошептала Стар, когда он склонился лицом к ее шее, давая им обоим возможность перевести дыхание. — Мы сидели в горячей ванне, и нас окутывал туман.

Из груди Ноя вырвался не то стон, не то смех. Горячая ванна! С того злополучного вечера он к ней не приближался.

— Мы были единственными людьми во всей вселенной, — продолжала Стар. Ной поцеловал ее грудь, и дальнейшие слова застряли у нее в горле. К чему чувственные образы из сновидений, если наяву достаточно соблазнов?

Стар зажмурилась от восторга и боли, которые пронзили ей грудь. Разве можно, испытывая друг к другу такое жгучее желание, не прийти к согласию?

Не стоит думать об этом, надо просто отдаться чувствам. Несчастье Стар заключалось в том, что она всегда слишком много размышляла. А страсть существует сама по себе, как неподвластная разуму природная стихия.

Но мысли Стар рассеялись без уговоров, когда грудь ее снова обхватили руки Ноя, горячие и нежные одновременно. Сейчас Стар не хотела нежности, она хотела немедленно избавиться от жажды, терзавшей ее изнутри.

— Ной... если бы... я хочу сказать... О Боже! — простонала она, когда его обтянутые джинсами бедра прижались к ее животу, и отчаянно изогнулась.

— Тсс. Не надо бояться.

Стар затрепетала. Ной несколько ослабил свой напор. Распахнув на ней рубашку, он стал покрывать поцелуями ее живот и бедра. Стар застыла, когда он вдруг провел пальцем по шраму на ее ноге, но не сказал ничего и через секунду слегка стиснул зубами кожу на подъеме ступни. Он заставил Стар почувствовать, что каждый сантиметр на ее теле, а не только пресловутые женские прелести, заслуживает ласки. Стар томно вытянулась, каждая жилка внутри у нее напряглась, отзываясь на сладостное волнение, охватившее все ее существо.

— Тебе все еще хочется спать? — спросил Ной голосом, хриплым от желания. Его сильные пальцы гладили и терли ее ступню, нажимая на самые возбуждающие точки, и Стар улыбнулась, ловя себя на том, что даже в эти страстные минуты иронически удивляется, как это ступни могут способствовать тому, что она превращается в тающее желе. Она сгребла подушки, подсунула их себе под голову и закрыла глаза.

— Конечно. Вздремну немного, пока ты делаешь мне массаж.

— Не выйдет, женщина, — прорычал Ной и, схватив ее за лодыжки, потянул вниз.

Стар со смехом съехала с мягкого холма.

— Так-то лучше, — сказал Ной с шутливым самодовольством. — Женщине надо дать понять, кто тут главный.

— Ого! — Стар приподнялась на локтях и увидела, что она почти совсем нагая, а Ной стоит на коленях у ее ног. Стар облизала губы, дыхание ее участилось. Но ей даже в голову не пришло устыдиться. Рубашка на Ное была распахнута, темная щетина на щеках делала его больше похожим на разбойника, чем на добропорядочного доктора. Но в конце концов, цивилизация — всего лишь тонкий слой лакировки... — Ной!

Он улыбнулся сладострастной улыбкой обладателя, как ни странно ничуть ее не разозлившей, напротив — Стар вся затрепетала от радостного ожидания. Его ладони заскользили по ее ногам вверх... Каждая очередная ласка заставляла содрогаться все ее тело. Он мешкал, как ей показалось, мучительно долго перед узкой полоской кружев, облегавшей ее бедра, и вот Стар снова ощутила на себе тяжесть его тела... Стар не могла скрыть свое изумление. Несмотря на крайнюю степень возбуждения, Ной, казалось, вовсе не спешил. Хотя Стар и не могла похвастаться богатым опытом интимного общения, она знала, что обычно мужчины склонны торопить события.

— Ты пахнешь жимолостью, — проговорил он. — Как в тот первый день, на пожаре.

Стар моргнула. Он не сердился, не упрекал. Ей казалось, что любое воспоминание о пожаре или о ее подвигах охладит его пыл в мгновение ока.

— Я всегда любил запах жимолости, — прошептал Ной, целуя кончики ее грудей. — А теперь люблю еще больше.

Он медленно выпустил ее и лег рядом. На миг Стар решила, что Ной утратил к ней интерес, но он продолжал тесно прижиматься к ней.

— Ной!

Его губы изогнулись в чарующей улыбке.

— Да?

— Ты не... я хочу сказать, что ты, по-моему... — Стар потупилась, пытаясь точнее сформулировать свою мысль. Это оказалось нелегко. Наверное, лучше перестать мямлить и сказать прямо. — Мне показалось, ты совсем готов был... большинство мужчин...

— Я не из их числа, — перебил он и прижал палец к ее губам. — Мне нравится наслаждаться каждым мгновеньем, а главное, мне нравится, когда ты наслаждаешься вместе со мной.

Стар вспомнила, как той ночью в джакузи ей подумалось, что Ной любит ублажать свои чувства. Сейчас все они сосредоточены на ней. Тихая, но более сокрушительная, чем землетрясение, дрожь охватила Стар. Ной не станет спешить, он хочет удостовериться, что и она разделяет его ощущения на протяжении всего пути. Она может довериться ему так, как не доверялась раньше ни одному мужчине.

Стар увлажнила языком пересохшие губы.

— Значит... теперь моя очередь?

Он хитровато прищурился.

— Очередь за чем?

— Чтобы довести тебя до безумия.

— Разве я занимался этим?

Стар уперлась ладонями в его плечи, и Ной перевернулся на спину.

— Приступай же, — предложил он.

Стар набрала в легкие побольше воздуха, раздумывая, с чего начать. После его умелых ласк ее тело до сих пор трепетало словно в лихорадке. Одежда! Правильно. Стар взялась за рубашку Ноя, и он послушно поднял руки, помогая снять ее, потом скомкал ставший ненужным предмет одежды и бросил на пол. Стар улыбнулась и потянулась к застежке его джинсов...

Но тут со стороны холла послышался слабый звук, усиленный детским монитором, стоявшим на столике у кровати, и Ной простонал:

— Бекки.

У Стар кровь прилила к щекам от смущения, когда она представила, что девочка могла неожиданно войти и увидеть их.

— Я погляжу, в чем дело, — сказала она поспешно.

Стар рванулась с кровати, но Ной успел удержать ее за руку.

— Ты вернешься?

— Конечно.

Однако Ной подозревал, что там, где дело касается Стар, не может быть никакого «конечно». Он нехотя отпустил ее и жадно проводил взглядом ее удалявшуюся фигуру с длинными ногами и крутыми бедрами. Такое тело, как у Стар, способно поднять и мертвого.

Он сильно потер лицо ладонями и прислушался к приглушенному ровному голосу Стар, успокаивавшей его племянницу. Какая замечательная мать могла бы выйти из нее! Всего за несколько дней она сумела смягчить Бекки — теперь девочка реагировала на окружающее не одними только требованиями или упрямым «нет». Бекки просто обожала свою крестную. Конечно, она не будет возражать, чтобы Стар стала ее мамой. Вопрос заключался в другом, а именно — хочет ли сама Стар стать женой и матерью? Ной лег головой на подушку и уставился в потолок. Странное выражение появилось на лице у Стар, когда они говорили о возрастающих шансах для матерей постарше родить двойню, — выражение неприкрытого страха. Черт дернул его затеять подобный разговор!

Зевнув, Ной упруго потянулся и снова потер лицо. Внезапно ему на ум пришла интересная мысль. Если Стар так встревожила возможность рождения двойняшек, это может означать, что она все-таки планирует иметь ребенка. Добрый знак. Можно сказать, вещий. Подумать только, полюбить женщину, бегающую от семейных уз!.. А с ним случилось именно это — он бесповоротно и окончательно влюбился в мятежницу по имени Морнинг Стар.

Правда, ее родители относятся к нему неодобрительно. Разумеется, вряд ли Мун Брайт и Блу Ривер способны удержать дочь, если она на что-то решится. Впрочем, об этом печалиться еще рано. Сейчас надо устроить самое ближайшее будущее.

Ной опять зевнул, надеясь, что «конечно» Стар не было пустой отговоркой. Рассудком он понимал, что ни один мужчина еще не умер от сексуальной неудовлетворенности, но ему не хотелось бы становиться первым.

Стар сидела рядом с Бекки и гладила ее по головке. Бак притулился в ногах кровати. Он проснулся, когда девочка захныкала во сне, но стоило появиться Стар, как он снова сунул нос под лапу. Китти лежала, свернувшись в клубок, на груде мягких игрушек, и каждые несколько секунд узкие щелки ее глаз сонно, но вместе с тем бдительно мерцали.

Стар слабо улыбнулась. Из всех диких животных, которые прижились в человеческом доме, кошки в большей степени сохранили свои природные инстинкты. Ласковые и нежные, они каждую секунду готовы обнажить когти и клыки. Может быть, это урок для людей?

Наконец Стар встала и направилась к двери. Опасность имеет разные формы, и иногда очень привлекательные. Как, например, ее растущее чувство к Ною. Неожиданная передышка отрезвила ее, но чувственное томление не спешило покинуть тело. Стар понимала, что они с Ноем по-прежнему далеки от какого бы то ни было соглашения, а интимные отношения только до крайности все усложнят. Но ей очень хотелось уступить. Казалось таким соблазнительным броситься головой в омут, совершить нечто безрассудное, хотя бы один только раз.

Стар расстегнула пуговицы на рубашке. Появиться в спальне раздетой донага у нее не хватало смелости, но не помешает все-таки хоть немного показать себя. Тем более что Ной уже видел все, что можно было увидеть.

Помедлив секунду, она переступила порог спальни.

Ной лежал на постели, и его грудь мерно поднималась и опускалась в такт дыханию. Стар не верила собственным глазам.

Спит!

Тем лучше, значит, роковая ошибка отменяется. Вот она — главная опасность взбалмошного характера, хотя Стар вовсе не была такой сумасбродкой, какой воображалась Ною. Испытает ли он облегчение, узнав, что она уезжает? Очень возможно. Ведь у них почти нет ничего общего, кроме этого рокового взаимного влечения, ведущего в никуда.

Стар достала из шкафа стеганое одеяло и набросила его на Ноя. Он беспокойно шевельнулся, а она с грустной улыбкой повернула выключатель на ночнике и прилегла рядом с ним. Надо соснуть хотя бы часок. Если повезет, она увидит во сне Ноя и все те греховные и чудесные вещи, которые они с ним чуть не совершили.

Ной тяжело вздохнул во сне, повернулся на бок и бессознательно положил руку ей на талию. Засыпая, Стар пыталась не думать о том, какая теплая у него рука. Перед ней уже замаячила длинная вереница одиноких ночей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ной осторожно приоткрыл глаза, пытаясь отделить реальность от эротического сновидения, до сих пор туманившего его мозг. Который теперь час? И где Стар? Она, кажется, обещала вернуться.

Через мгновение он понял, что в комнате уже совсем светло. Вот черт! Неужели он заснул? Как он мог? Только идиот способен заснуть, когда до райского блаженства рукой подать. В утешение ему оставалось только ощущение томной теплоты и ускользающее воспоминание о мягких прикосновениях тела Стар. Она была здесь и покинула постель совсем недавно!

Он поморгал и тут увидел ее. Стар стояла перед трюмо. Все еще облаченная в его рубашку, только ноги уже были обтянуты узкими джинсами. Она разглаживала рубашку на животе и поворачивалась к зеркалу то одним, то другим боком. Ее лоб пересекала задумчивая морщинка, и она пристально рассматривала в зеркале изящные очертания своих бедер и живота. Этот жест показался смутно знакомым Ною. Он порылся в памяти. Где он видел подобное? В следующую секунду Ной сообразил, что так делают беременные женщины. Будущие матери словно торопятся получить подтверждение своего положения и с дотошностью исследователя отмечают каждую прибывающую долю дюйма.

Он медленно и довольно улыбнулся.

— Даю слово врача, что ребенка я тебе не сделал.

Застигнутая врасплох, Стар испуганно обернулась.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Ной подсунул себе под спину еще одну подушку. Если бы удалось снова завлечь ее в постель!..

— Разве?

— Да. Не такая уж я невежда в биологии, — отрезала она.

— Но ты пыталась представить, каково это — быть беременной, — упорно настаивал Ной.

— И что с того? Это тешит твое мужское тщеславие?

Ной закрыл рот. В этом споре он вряд ли одержит верх. Сэм говорил ему, что, когда любимая женщина начинает злиться, лучше помолчать, хотя и это не всегда помогает.

— Так что же? — спросила она, топая ножкой.

Значит, это именно та ситуация, когда не помогает даже кроткое молчание мужчины. И наверное, заманить ее в постель уже не получится. Стар сейчас, по-видимому, далеко не в романтическом настроении.

— Мне просто кажется, что это вполне естественно — мечтать о ребенке, — пробормотал он. — Я врач и только что помог появиться на свет сразу двум младенцам. Тщеславие тут вовсе ни при чем.

— Как же! — Стар принялась накручивать на палец прядь волос, которые еще не успела привести в порядок после сна.

Но даже сердитая и взлохмаченная, она выглядела необыкновенно привлекательной. Несмотря на усталость, не совсем снятую сном, Ной страшно хотел, чтобы она снова легла рядом с ним под одеяло. Кто мешает им следующие шесть месяцев посвятить своей страсти и, может быть, даже зачать ребенка...

— Пойду взгляну на Бекки, — сухо произнесла Стар и вышла из комнаты. В ее напряженно выпрямленной спине до сих пор чувствовался гнев.

Ной вздохнул. Стар не принадлежит к числу женщин, способных расстроиться или оскорбиться из-за того, что он заснул в разгар ночи любви. Она, конечно, понимает, как он утомился. Но что-то тем не менее вывело ее из равновесия, и вряд ли тому причиной его невинные слова.

Конечно, вполне возможно, что он ошибается. Ной поскреб подбородок и поморщился, когда щетина уколола ему пальцы. Наверное, его поцелуи оставили на коже Стар заметные следы. В следующий раз не забыть о бритье... Если только он наступит, этот «следующий раз».

У Ноя неприятно засосало под ложечкой. Со Стар еще ничего не решено окончательно, как бы ни хотелось ему думать иначе. Пожав плечами, он встал с постели и пошел на голоса, доносившиеся из детской.

Может быть, Стар и злилась на него, но с Бекки она разговаривала мягко и ласково. Он остановился в дверях и, несмотря на все свои тревоги, улыбнулся. Стар, наклонившись над кроваткой, расправляла простыню и взбивала подушки так, словно проделывала все это сотни раз. Ее действия показались ему наполненными глубокого значения и смысла, ведь он знал, как ненавидит Стар домашние дела. Все равно, лишь бы Стар осталась навсегда в Орегоне. А Ной начинал думать, что такое может случиться. Ей ведь уютно в его доме, и она искренне привязалась к Бекки. Теперь вот подумывает о собственном ребенке. Он представил, что Стар ждет от него ребенка, и по его телу пробежала теплая волна.

— Дядя Ной! — позвала Бекки и помахала ему своей маленькой ладошкой.

— Доброе утро, котенок.

Стар быстро взглянула на него и, порывшись в шкафу, достала пару предметов детской одежды.

— Пора одеваться, — сказала она, обращаясь к девочке.

Ной затаил дыхание. Прежде он всегда одевал Бекки до прихода Стар, и она понятия не имела о том марафоне мод, через который они проходили каждое утро.

— Вот это или это? — Она подняла повыше розовое платьице и вельветовый комбинезон с яркими аппликациями.

Бекки приняла глубокомысленный вид, потом указала на комбинезон. Спокойно и умело Стар сняла с девочки пижаму, а Ной открыл рот от восхищения. Вот как надо действовать! Гениально просто. Предоставить малышке право выбирать, но ограничить число выбираемых предметов. Его восхищение еще больше усилилось, когда Стар отвела Бекки в ванную и умыла ее, а потом причесала тонкие волосы девочки и, смочив под краном ладони, пригладила ее непослушные пряди. В результате косички вышли ровными и аккуратными. Еще одно откровение.

Остаток утра прошел в том же духе. Ной предложил посидеть с Бекки, пока Стар съездит домой и примет душ, но она только мрачно взглянула на него и заявила, что хочет поиграть с девочкой. Если что-то и было у нее на уме, она не удосужилась объясниться и так и не смягчилась. В конце концов Ной оделся и отправился в приемную из одного только чувства самосохранения.

Женщины! Кто ж их поймет?

После ухода Ноя Стар вышла на террасу и устремила взгляд на горизонт. Как могла она влюбиться в человека, подобного Ною Брэдли?

«Жизнь в Астории вовсе не так плоха...»

Поставив локти на перила, Стар попыталась не обращать внимания на голос, звучавший в сердце. Жизнь в Астории была куда приятнее, чем она могла вообразить себе.

— Почему дядя Бекки оказался не вялым флегматиком, а таким чертовски привлекательным мужчиной? — спрашивала она чайку, которая прохаживалась по перилам террасы. — Дядям не положено быть привлекательными... им положено быть просто дядюшками — солидными добродушными толстяками с мятными лепешками в нагрудном кармане. В их распоряжении не бывает ни джакузи, ни спортивных автомобилей, и они не соблазняют женщин цветками фуксии.

Стар застонала и опустила голову. Все тело ее обдало жаром. Не следовало вспоминать о том цветке, о прохладных бархатистых лепестках, скользивших по ее коже, и о голосе Ноя в туманном сумраке.

— Я не откажусь от своей работы! — вызывающе воскликнула Стар. Испуганная чайка крикнула и, изящно раскинув крылья, устремилась вниз, к скалам, о которые разбивались океанские волны. Стар вздохнула. Солено-сладкий запах сверкавших на солнце брызг и цветущего кустарника, покрывавшего крутой берег, обволакивал ее, напоминая о тех благословенных днях, когда самые сложные вопросы, которые ей предлагала жизнь, ограничивались вопросами в билетах на школьных экзаменах.

Снова вздохнув, Стар вернулась в дом. Даже лучшая в мире сексуальная совместимость не решит их с Ноем проблем. Она категорически не вписывается в шаблон «образцовой домохозяйки и матери», а именно этого ждет от нее Ной.

Когда пару часов спустя зазвонил телефон, Стар уставилась на него угрюмым взглядом. Это не мог быть Нью-Йорк: она оставила на автоответчике номер телефона родителей. После четвертого звонка щелкнул автоответчик, раздался громкий гудок, прервав записанный на пленке ответ, и послышался голос Ноя:

— Стар! Пожалуйста, возьми трубку.

Она продолжала в нерешительности крутить пуговицу на блузке, зарываясь пальцами босых ног в ворсистый ковер.

— Это не поможет. Пожалуйста, поговори со мной.

Она сняла трубку и прижала ее к уху.

— Я слушаю...

— Прошу прощения за все, что я сделал не так, — проговорил Ной. — Прошлая ночь была совершенно особенной. И если ты решишь, что это шутка, знай, что я говорю очень серьезно.

Стар опустилась на стул, удивляясь, почему ей вдруг захотелось плакать.

— Я не могу... не должна... — Она потерла ноющие виски. — Это к лучшему, что все так обернулось.

— Почему? Неужели ты все еще продолжаешь считать себя фригидной?

На губах Стар заиграла слабая улыбка. Нет, Ной более чем убедительно доказал ей, что интимные отношения могут стать источником несказанного блаженства. Он добился того, что при звуке его голоса она тает, словно воск. Невероятно... После стольких лет Стар полностью поверила в собственную привлекательность. Но в какое неудачное время это произошло!

Несмотря на эксцентричное воспитание, Стар брезговала случайными связями. Но она не могла открыть Ною, что в ее жизни был только один мужчина — ее муж. Ной решил бы, что она делает ему предложение. И она, скрестив пальцы, солгала:

— Все произошло слишком быстро. И... наверное, я чересчур впечатлительна. Это я должна извиняться, а не вы.

Ной молчал почти целую минуту.

— Все в порядке. Я понимаю, — произнес он наконец, но в его голосе слышалась неуверенность. — Не надо было так торопиться.

Стар беспокойно переступила с ноги на ногу. Как же не торопиться, если времени у них с Ноем почти не осталось? Она открыла рот, собираясь сказать, что дала согласие на очередную командировку, но слова не шли с языка.

— Вот что, — пробормотал Ной. — Я сегодня освобожусь рано. Давай прокатимся перед ужином. Может, твои родители согласятся посидеть с Бекки?

— Э... конечно. Они всегда дома. Но...

— Замечательно. Я заеду за тобой к ним через час. Хорошо?

Не успев придумать подходящую отговорку, Стар согласилась на его предложение. Она усадила Бекки в машину и поехала в Асторию, но, только затормозив перед своим домом, сообразила, что родители наверняка сделают совершенно ошибочные выводы об этой ночи, — ночи, которую она провела в доме Ноя.

— Черт! — воскликнула Стар.

— Челт, — радостно повторила за ней Бекки.

Они вошли в дом. Мун Брайт оторвала взгляд от своего ткацкого станка. Ее обычно безмятежное лицо выражало напряженное ожидание.

— Ты хорошо провела время, Морнинг Стар? — поинтересовалась она с притворным простодушием.

— У одной из пациенток Ноя начались роды, и я оставалась с Бекки до тех пор, пока он не вернулся из больницы.

— Ну конечно, дорогая. — «Конечно» из уст Мун Брайт звучало больше похожим на: «Я ведь не осуждаю тебя, почему ты не расскажешь мне все как есть?»

Стар опустила крестницу на пол.

— Я не спала с Ноем, — выпалила она и тут же покраснела. На самом деле именно спала, хотя и не в общепринятом смысле.

Мун Брайт сочувственно покачала головой.

— Очень жаль, дорогая. Интимная близость — важная составляющая романа. Но я уверена, что ты решишь эту проблему.

Стар закатила глаза.

— Не стоит увлекаться, мама, — посоветовала она. — Не забывай, что он врач, человек правильный во всех отношениях, носит костюмы и шелковые галстуки, ездит на «БМВ».

«А также имеет чувственную улыбку, потрясающее тело и знает толк в поцелуях...»

О Боже, она даже покритиковать Ноя не способна без того, чтобы не воспламениться. Этот Ной Брэдли поистине роковой мужчина.

— У каждого из нас есть недостатки. Тебе следует проявлять снисходительность.

— Что?

— Снисходительность. Мы с папой решили, что не станем вмешиваться. Он кажется очень милым молодым человеком — несмотря на то, что носит костюмы.

После тридцати двух лет жизни с такими незаурядными родителями Стар трудно было чем-либо удивить. Но сейчас она протянула руку вперед и схватилась за спинку стула, чувствуя настоятельную потребность сесть.

— Разумеется, — добавила мать, — тебе вовсе не обязательно официально оформлять ваши с ним отношения.

«Уже легче», — подумала Стар.

— Но каллы и фрезии вот-вот распустятся, — мечтательно продолжала Мун Брайт. — Мы могли бы устроить свадьбу в саду, это так красиво!

Стар захлопала ресницами.

— Я не собираюсь замуж, — твердо произнесла она.— А Ною, даже если бы он вздумал жениться, нужна не такая жена, как я.

— Странно, — озадаченно откликнулась Мун Брайт. — Просто вы оба, должно быть, слегка растерялись.

Она не верила в узаконенные обязательства, но тем не менее слишком напоминала сейчас мамашу, озабоченную тем, как пристроить взрослую дочь замуж.

— Мы с Ноем просто друзья.

— Дружба очень важна, Морнинг Стар, — улыбнулась Мун Брайт.

И Стар сдалась. В конце концов, ее родители имеют право верить в то, во что им хочется.

— Хорошо. Мы сейчас едем с ним кататься. Вы не могли бы присмотреть сегодня за Бекки?

— У тебя свидание? Чудесно! Мы с папой, конечно, с радостью присмотрим за малышкой. Но тебе не кажется...

— Мне надо спешить, мама, Ной вот-вот будет здесь, — торопливо сказала Стар и улизнула в свою комнату, опасаясь новых расспросов, имеющих отношение к Ною Брэдли.

Свидание! Гм...

Стар приняла душ и переоделась. Что такое случилось с матерью? «Милый молодой человек... каллы и фрезии... свадьба...» Уж не переборщила ли мама с курительными палочками? Но Мун Брайт и Блу Ривер никогда не употребляли ничего наркотического, даже из дозволенного.

Услышав на улице бархатное рокотание «БМВ», Стар сбежала вниз по ступенькам и поспешно попрощалась. Она забралась на переднее сиденье и пристегнула ремень прежде, чем Ной, который махал рукой Бекки, смотревшей на него с крыльца, успел с ней поздороваться. Как ни смешно, но Стар чувствовала себя школьницей, боящейся, что родители станут расспрашивать ее нового приятеля о его намерениях.

— Привет, — сказала она наконец. — Поехали?

Ной задержал руку на рычаге переключения передач.

— Что-то случилось?

— Нет. Чему тут у нас случаться?

— В самом деле... — Пожав плечами, Ной выехал на дорогу и направил машину в сторону побережья. Стар не смотрела на него. После нескольких минут молчания она сложила руки на коленях и тяжело вздохнула. Как бы то ни было, несправедливо срывать на Ное свою досаду.

— Как поживает твоя пациентка? Та, у которой родилась двойня? — спросила она как ни в чем не бывало.

Ной бросил на нее быстрый взгляд и отметил натянутое выражение ее лица. Неужели после вчерашней ночи им необходимо обмениваться светскими банальностями?

— Завтра она с малышами возвращается домой.

— Это хорошо.

— Вот что... — медленно выговорил Ной, стараясь, чтобы его предложение казалось возникшим в результате стихийного порыва, а не заранее продуманного плана. — Мы как раз проедем сейчас мимо их дома. Это роскошный викторианский особняк, замечательно получается на снимках. Особенно после ремонта.

Лицо Стар выразило подозрение, и Ною неудержимо захотелось расстегнуть ворот рубашки. Он никогда не умел лукавить.

— Тебе известны местные предания о семействе Рейнольдс? — продолжал он упорно. — Больше ста лет назад Алиса Рейнольдс ушла от мужа и сына. Говорят, что ее дух до сих пор обитает между скалами.

— И что же? — закусила губу Стар.

— В прошлом году там начало твориться нечто таинственное. Я подумал, что тебя как репортера это может увлечь...

— Я говорила уже, что я не репортер, а фотокорреспондент. Кроме того, этот всем надоевший призрак устарел, — проворчала она. — Тут нет никакой сенсации.

Ной приподнял брови.

— Но происшествия в скалах были и вправду очень примечательными. Разве твои родители ничего тебе не рассказывали?

— Ты, наверное, шутишь. — Стар закинула волосы за плечи. — Примечательное в представлении моих родителей — это когда кошка приносит котят или вовремя зацветает ромашка.

— Ну хорошо. — Ной еще раз украдкой взглянул на нее, жалея, что затронул эту тему. — Я просто подумал... что тебе будет интересно. История и в самом деле захватывающая. А дом просто шикарный.

Стар глубже вдвинулась в подушки сиденья.

Ной поморщился. Увы, его хитрость не удалась. Но ведь и в Орегоне сколько угодно возможностей для карьеры, почему ей непременно надо делать снимки у черта на куличках? Конечно, ему не следует настаивать на своем: вряд ли Стар понравится, что на нее давят, заставляя принять решение.

— Давай прогуляемся по берегу, — быстро предложил он. — А на дом взглянем в другой раз.

Он принял ее молчание за согласие и, увидев удобный спуск вниз к пляжу, остановил автомобиль. Стар скинула туфли, и они подошли к воде. Ветер раздул длинную юбку Стар, и та обернулась вокруг их ног. Ною понравилось ее платье — мягкое, льняное. Длинные лучи клонящегося к закату солнца пронизывали его насквозь, и вся фигура Стар обрисовалась как на ладони, с соблазнительной игрой света и теней. Если бы на месте Стар была другая женщина, он заподозрил бы, что она оделась так неспроста. Но Стар не предавалась женским ухищрениям и, скорее всего, удивилась бы, узнав, что у нее получилось.

Дабы не впадать в соблазн, он взял Стар за руку и переплел ее пальцы со своими, сосредоточенно глядя в сторону. Но это не помогло. Они оба, словно сговорившись, двинулись вдоль берега, и бедра их соприкасались куда теснее, чем это было необходимо для простой дружеской прогулки. Наконец Ной остановился и взял ее лицо в ладони. На секунду его сбил с толку мягкий блеск в глубине зелено-голубых глаз, и Ной даже не заметил, как волна набежала на его кожаные туфли и босые ноги Стар.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Все еще сердишься на меня?

— Нет. — Она улыбнулась уголками губ.

— Это хорошо. — Ной крепко поцеловал ее в губы и тут же выпустил, не желая искушать судьбу. Потом откашлялся, решив, что настало время сообщить свежую новость. — Я заказал специальный загон для Бака, который соорудят с боковой стороны дома. Там он сможет бегать вволю.

— Это очень кстати. — Стар зашагала вперед, разбрызгивая воду и не поднимая глаз от песка. — Надо было взять его с собой, он бы славно повеселился, гоняясь за чайками.

— И прыгал бы на нас своими мокрыми, испачканными в песке лапами.

— Собаки всегда так делают, — рассеянно проговорила Стар. Она подняла руку к плечу, будто нашаривая что-то, нахмурилась и поправила корсаж платья.

— Что случилось?

— Я не захватила фотоаппарат. — Ее, кажется, серьезно расстроило это упущение. — Я всегда беру его с собой.

— Мы же просто гуляем, — пожал плечами Ной. — Здесь нечего снимать.

Стар раздраженно качнула головой.

— Если бы я заранее рассчитывала сделать «снимок века», этого никогда не случилось бы. Хороший фотограф всегда должен быть наготове.

Ной пристально посмотрел на Стар. Какие мысли посещают ее головку, когда она отыскивает свой «снимок века»? Какая уж тут осмотрительность, когда пытаешься запечатлеть на пленке ускользающий миг! Стар может сколько угодно обещать быть осторожной, но это не повлияет на ее профессиональный инстинкт.

Он снова откашлялся.

— Давай присядем на минуту. Нам надо поговорить.

— Поговорить? — переспросила она с подозрением в голосе.

— Да, поговорить, — твердо ответил Ной и опустился на бревно, выброшенное на берег приливом.

Но о чем же он поведет речь? О прошедшей ночи? Это пошло. Ною хотелось спросить ее напрямик, собирается ли она остаться в Орегоне. Но Стар Грэнджер никому не привыкла давать отчет в своих решениях.

Стар начертила на сыром песке большим пальцем ноги извилистую линию.

— Если разговор пойдет о том, как мы едва не стали любовниками, я предпочла бы помолчать.

— Почему?

Она подняла плечи и опустила их несвойственным ей беспомощным движением.

— Если дело в этом «едва», я готов все уладить, — вполголоса произнес Ной. — Мне бы очень хотелось.

На лице Стар отразилось искреннее возмущение.

— Мужчины!

Ной встал и сунул руки в карманы. Беседа во всех отношениях принимала неловкий характер.

— Тогда давай обсудим, почему ты полагаешь, что нам не стоило спать вместе.

Стар тоже поднялась, опять буркнула «мужчины», словно это слово способно было пролить свет на суть вопроса, и двинулась дальше вдоль берега.

Мужчины? Но чем же виноват его пол? Как представитель сильного пола, Ной не отрицал у мужчин кое-каких своеобразных черт, но разве легче постичь натуру женщины? Никогда до встречи со Стар не приходил он в такое замешательство. Добавьте сюда двухлетнюю Бекки, и можно смело сказать, что женщины — наиболее загадочная половина человечества.

Ной пошел следом за Стар. Ему хотелось взять ее за плечи и как следует встряхнуть. Как же смогут они прийти к какому бы то ни было решению, если будут молчать? Он был уверен, что она неравнодушна к нему. То есть ему хотелось верить, что не один он испытывает желание и... любовь.

— Стар, постой.

Она замедлила шаги, но вдруг резко рванулась вперед и наклонилась над кучкой морских водорослей.

— Бедолага! — проговорила она, опускаясь на колени. Ной заглянул ей через плечо и увидел в спутанном клубке ламинарии полоску меха. Стар раздвинула широкие листья и стебли, и по меху пробежала конвульсивная дрожь. Жутковатое суеверное ощущение охватило Ноя, а по спине его поползли мурашки. Что ни говори, а Господь любит иногда пошутить.

— Осторожно! — предостерег он, когда странное существо снова шевельнулось. — Он может укусить.

— Нет, он слишком слаб.

— Стар, не надо. — Ной схватил ее за руку, увидев, что она тянется к зверьку. — Он же дикий. Я сам им займусь, а ты, пожалуйста, не трогай.

— Я не совсем дурочка, Ной. — Она указала на кожаный ремешок, тоже запутавшийся в ламинарии. — Разве у диких животных бывает поводок и упряжь? Это чей-то ручной хорек. Бедняжка захлебнулся. Интересно, как он оказался здесь?

— Кто знает? Он мог свалиться со скалы или выпасть из лодки. Здесь в устье реки ходит множество судов.

Ной стянул через голову свитер и помог Стар освободить хорька от водорослей. Зверек был в самом деле слишком слаб, чтобы сопротивляться, и даже, казалось, смутно понимал, что его спасают. Ной завернул его в свитер и быстро понес к автомобилю, словно по пятам за ним следовал рок.

— Они легко приручаются, — неожиданно сказала Стар, испугав его.

— Что?

— Если мы не отыщем хозяина, ты можешь спокойно оставить его у себя.

— Как ты... — Ной замолчал. Зачем допытываться, каким образом Стар прочитала его мысли? — У меня в доме и так полно зверей — собственно говоря, это уже не дом, а настоящий зверинец. Может быть, его примут твои родители?

— Конечно, Ной. — Она не улыбнулась, но видно было, что ситуация ее забавляет.

Он мрачно взглянул на нее.

— Они передо мной в долгу, — заметил он многозначительно. — Я взял у них на воспитание шестерых крольчат, так что эту Штуку придется взять им.

— Штука — это его новое имя?

Ной снова насупился, но потом смягчился, покорившись судьбе. Спокойный холостяцкий уют все равно никогда не вернуть, раз в его жизнь вошли Бекки и Стар. Но все было бы гораздо хуже, если бы они никогда не появились в ней!

— На мой взгляд, он больше похож на длинную крысу, чем на хорька. Придется поверить тебе на слово. Но это самое уродливое существо из всех, что мне приходилось видеть.

Стар прищурилась.

— Он просто красавец, ты еще убедишься. А теперь едем к ветеринару.

Ной, качая головой, включил двигатель.

— Сейчас уже больше пяти часов. Прежде чем мы найдем кого-нибудь, он успеет отдать концы. Едем прямо к твоим родителям. Держу пари, что Мун Брайт прекрасно выхаживает больных животных.

— Это правда. — Стар погладила хорька по шее, потом сняла с него ремешок и подвинула поближе к солнышку. — Ему, по-моему, еще нет года, — пробормотала она. — Хорьки чем моложе, тем выносливее, вот почему он выжил. Но ему пришлось очень несладко.

Ной все качал головой. Стар обычно вела себя в высшей степени трезво и рассудительно, но внутри она так же мягкосердечна, как и ее чудаковатые родители. Унаследовала от них инстинкт доброты. Ной и сам сочувствовал животному, но он не хотел, чтобы Стар или Бекки горевали из-за этого уродца. Он надеялся, что его вера в способности Мун Брайт не подведет.

И она не подвела. Не успели они войти в дом со спасенным существом на руках, как безмятежная небожительница уступила место умелой врачевательнице животных. За пять минут Мун Брайт соорудила в коробке теплое гнездышко и принялась потчевать Уотсита[4] детским питанием из баночки, которое достала из холодильника.

Мокрый мех хорька быстро высох и оказался густым, темно-коричневым, с кремовым подшерстком. Хотя Ною и не хотелось признавать это, Уотсит и впрямь выглядел теперь настоящим красавчиком.

Бекки пришла в восторг. Она склонилась над животным и заворковала что-то бессмысленное, а хорек, вместо того чтобы испугаться, явно оживился и что-то пропищал в ответ. Через два часа элегантное существо доверчиво ластилось к ним и выказывало все признаки истинной благодарности за свое спасение. Стар и Ной обменялись взглядами.

— Думаю, он мог бы поучить Китти хорошим манерам, — усмехнулся Ной. — Кстати, в каких отношениях хорьки с кошками?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Утро опять застало Стар в доме Ноя. Рутина Сьюзи-хозяюшки засасывала ее все глубже и глубже. Стар была близка к отчаянию. Необходимо покинуть Асторию прежде, чем она совершит непоправимую глупость. Из ее отношений с Ноем ничего не выйдет, а если бы даже и вышло — Стар хотела, чтобы ее принимали такой, какая она есть. Идеалом жены и матери ей не стать.

Она чувствовала себя жалкой трусихой оттого, что не рассказала Ною о своих планах, правда, она не рассказала о них и никому другому. Ее родители оставались верны своему решению проявлять снисходительность к Ною, которое доставляло им большое удовольствие: они благополучно пересекли плоскогорье предрассудков и теперь вступили в долину доброжелательности.

Но Стар такое поведение было чуждо. Она всегда встречала любые трудности лицом к лицу... но раньше эти трудности никогда не имели лица Ноя Брэдли.

Не обращая внимания на тугой комок в горле, Стар вымыла посуду после завтрака, разбив всего одну тарелку и слегка надколов другую. У Ноя была посудомоечная машина, но Стар не знала, как этот ужасный агрегат работает. Вместе с Бекки она вычистила террариум черепахи, кроличью клетку и домик хомяка. Ну чем не типичное утро домохозяйки?

— Великолепно, — бормотала Стар.

О чем она, собственно говоря, беспокоится? Она уже не уступит любой Донне Рид. Даже новое задание не вызывало в Стар былого энтузиазма. Отдел командировок оставил наконец для нее сообщение на телефоне родителей, и, прежде чем перезвонить, Стар мешкала целых три часа.

— Я смогу вылететь завтра, — сказала она Теду Симмонсу, редактору журнала, для которого работала по контракту.

— Отлично, я уже забронировал номер в гостинице.

Пока они обсуждали детали поездки, Стар разглядывала стоявший на книжной полке цветок, пытаясь определить, нуждается ли он в поливке.

— Я впервые слышу в твоем голосе такое уныние, — сказал вдруг Тед. — Так не годится. Немедленно приободрись, — велел он.

Стар придержала трубку подбородком и зачерпнула чашкой воду из аквариума, решив, что цветок все-таки стоит полить.

— Какая чуткость! Неудивительно, что ты три раза был помолвлен, но так и не женился.

— Ладно, поиграем в твои игры. Что случилось?

— Ничего.

— Может быть, я идиот, но не настолько. Расскажи папочке.

— А репортерам-мужчинам ты тоже предлагаешь «рассказать папочке»? — кисло улыбнулась Стар и полой рубашки промокнула вытекшую из горшка воду.

— Предлагаю — хорошим, — ответил он. Тем, кого не хочу потерять. Только не говори, пожалуйста, что ты ждешь ребенка. Я не уверен, что мое сердце перенесет такой удар.

Стар непроизвольно подняла руку к животу, но тут же быстро отдернула ее. Откуда Теду знать о ее проблемах и сомнениях, страхах и желаниях?

— Все в порядке, твоему сердцу ничего не угрожает, — сказала она с наигранной бодростью. — Даже если у меня и был роман, здесь на каждом углу аптеки... Нет никакого риска. — И Стар скрестила пальцы, надеясь, что судьба не накажет ее за искажение правды.

— Если бы ты забеременела, то сделала бы это сознательно, — сухо отозвался Тед. — Вот что меня тревожит.

— Можешь не тревожиться. Мне не грозит ничего похожего, — коротко ответила Стар.

Последовало подозрительное молчание.

— А ты полностью поправилась? — спросил Тед. — Как плечо?

— Прекрасно! — Стар сделала гримасу, вспомнив, как болезненно отреагировал Ной на ее шрам. — Я готова полноценно работать. Так куда, ты говоришь, я должна направиться?

По телефонному кабелю в три тысячи миль длиной отчетливо пронесся душераздирающий стон.

— Я предлагаю ей самую интересную поездку, а она даже не удосужилась запомнить куда. Ты поедешь на Бали. А это — волшебное зодчество, уникальная культура, шикарные пляжи...

— Замечательно. По-моему, именно на Бали ты собирался провести свой медовый месяц?

Тед, не очень лестно выразившись в ее адрес, повесил трубку. Стар с усмешкой вздохнула. Тед хороший парень, жаль, что все его романы оканчивались с пугающей быстротой. Ей повезло! Бали... Стар всегда хотелось побывать на Бали. Климат там необыкновенно мягкий, и рис выращивают прямо на украшенных скульптурами террасах... В самом названии чувствовался запах тропических бризов, слышался шепот волн, набегающих на теплый песок. Какое чудесное место для медового месяца... особенно если рядом такой мужчина, как Ной.

— Довольно! — Стар шлепнула себя ладонью по лбу. — Надо освободиться от этого наваждения.

В этот момент Бекки дернула ее за рубашку. Стар заглянула в голубые глазки девочки, и сердце ее пронзила острая боль. Стар попалась в ловушку между двумя мирами — скитальческая жизнь с фотоаппаратом на плече уже не удовлетворяла ее, но она сомневалась, что успокоится, став хранительницей домашнего очага.

— Иди сюда, милая. — Стар взяла девочку на руки. — Пойдем-ка снова устраивать кавардак на кухне.

Остаток дня они играли, и Стар сделала много фотографий своей крестницы. Каждый щелчок фотоаппарата приближал ее к тому мгновению, когда она снова вернется в привычную среду обитания.

Когда появился Ной, она сдержанно поздоровалась с ним и ответила решительным отказом на его предложение вместе поужинать. Он растерянно посмотрел на нее, и Стар еще острее почувствовала себя виноватой. Она словно уже начала прощаться с ним.

Но ведь это же ее жизнь! Если хочешь быть свободной, ни к чему горевать из-за неизбежных расставаний. Во время своего замужества она никогда не огорчалась, если приходилось уезжать далеко и надолго. Значит, теперешнее ее состояние объясняется только чувством вины.

— Я завтра улетаю, — объявила она родителям, едва переступив порог дома. — Мама, я буду тебе очень благодарна, если ты позаботишься о Бекки, пока к Ною не вернется его постоянная няня. Папа, ты сможешь отвезти меня завтра утром в Портленд?

На лице Блу Ривера промелькнуло испуганное выражение.

— Да, но мне казалось, тебе следует отдохнуть подольше. Твой отпуск был слишком коротким.

— Я чувствую себя вполне здоровой.

Мун Брайт качнулась вперед.

— А что говорит Ной?

Стар подняла глаза к небу.

— Почему Ной должен говорить что-то по этому поводу или по любому другому, связанному с моей жизнью? Мое решение пересмотру не подлежит.

— Ты уверена, дорогая? — спросила мама, и между ее бровями появилась тревожная морщинка.

— Абсолютно.

Но, поднимаясь вверх по лестнице к себе в спальню, Стар продолжала чувствовать спиной их недоверчивый взгляд.

Не обращая внимания на яркое утреннее солнце, заглянувшее в окно комнаты, Стар сосредоточенно перекладывала свои вещи. Она не спала всю ночь и, несмотря на только что принятый душ, чувствовала себя усталой, раздраженной и глубоко несчастной. Но она тянула слишком долго, пора позвонить Ною и сообщить о своем отъезде, а также предупредить, что она договорилась с матерью насчет Бекки. А потом — проститься с ними обоими. Радости мало.

Впрочем, Ной, может быть, и обрадуется ее отъезду. В ту ночь, когда на террасе так некстати появился Рейф, доктор Брэдли достаточно ясно дал понять, что его не интересует брак. И значит, она беспокоится впустую.

— Ты дала согласие на командировку!

Натянутые нервы и нечистая совесть заставили Стар подскочить на месте. В дверях стоял Ной и смотрел на нее враждебным взглядом. Как... почему он здесь?

Стар застегнула молнию на чемодане. За последние годы она превратилась в специалиста по упаковке.

— Я подумала, что это самое лучшее решение, — проговорила она.

— Лучшее? Для кого? — Он холодно поднял брови.

— Для всех нас.

— Понятно. Когда ты вернешься?

— Не могу сказать. — Она наклонилась и сделала вид, что ищет что-то под кроватью. — А как ты узнал? — спросила она глухим голосом.

— Мне твоя мать позвонила. Решила, что я должен быть в курсе.

Ого! Стар почувствовала мимолетную потребность поддать что-нибудь ногой. Через тридцать два года ее родители вознамерились вдруг стать не хуже других, вмешиваясь в личную жизнь дочери. Это было бы смешно, если бы не усугубляло и без того безрадостное положение дел. После минутного молчания Стар разогнула спину.

— Я собиралась звонить тебе. Мама обещала присматривать за Бекки до возвращения миссис Динсдейл.

— Ты очень любезна.

Любезна! Лучше провалиться сквозь землю, чем дальше выносить этот разговор. Где тот Ной, к которому она чувствовала безграничное доверие? Он вывернул ее наизнанку, заставил испытать страсть, какую она не испытывала ни к одному из мужчин. Стар нехотя взглянула на него и... увидела в его карих глазах горечь и гнев. Ной вовсе не был холодным и бесстрастным, он просто кипел от ярости. Стар проглотила слюну.

— Я не обещала, что останусь... Просто мне хотелось занять какое-то место в жизни Бекки. Я дам знать о себе при первой возможности.

— Утешительно слышать. А куда ты едешь, в Антарктику? У них там, конечно, повсюду телефоны. Или ты пошлешь весточку с почтовым голубем? — Последние слова Ной почти выкрикнул, очевидно теряя контроль над собой.

— Я еду на Бали.

— Ах, на Бали! Чудесное местечко.

— Да, чудесное, — отрезала Стар. — Там тепло, пальмы, красивые пляжи и много знаменитостей. — Она замолчала и обхватила себя за плечи. С какой стати она защищается? Может, ей и следовало заранее сообщить Ною о своих планах, но право решать — уехать или остаться — всецело принадлежит ей. Они не муж и жена... они даже не любовники.

— А ты подумала о нас?

— О «нас»? Что такое «нас»? — Стар тоже начала повышать голос. — Из этого «нас» ничего не вышло.

— Откуда ты знаешь? — Ной вошел в комнату и захлопнул за собой дверь с такой силой, что задрожал весь дом. — Ты ведь даже не соблаговолила попробовать.

— Я знаю, ты не прочь, чтобы я осталась в Орегоне. Тебе нужна обыкновенная домоседка, с которой не будет хлопот. — Она схватила с кровати фотоаппарат и подняла его повыше. — Но я — вот я кто! Это моя работа. И я говорила тебе о ней много раз, только ты не захотел понять.

Ной сверкнул глазами. В ее маленькой спальне он казался еще выше ростом и шире в плечах, и его энергия, не находя выхода, потрескивала в воздухе электрическими разрядами.

— Ты можешь работать фотографом и в Орегоне.

— О... правильно. Открыть собственную студию и фотографировать выпускников высшей школы. А если повезет, то в перерывах между приготовлением обеда и взбиванием перин удастся сделать парочку свадебных фото...

Ной с большим трудом сдерживал себя.

— Ты могла бы заняться чем-то совсем особенным. Заснять дом Алисы и Джейкоба, например.

Стар посмотрела на него так, словно старалась определить, окончательно он рехнулся или просто хватается за соломинку.

— Как это трогательно! — воскликнула она. — Так вот почему в тот день ты хотел отвезти меня туда? Ты подсовывал мне пустышку, чтобы я застряла здесь.

— Это неплохая мысль, — упрямо настаивал Ной, выдвинув подбородок. — Может быть, я и схитрил немного, но иначе ты бы и слушать не стала...

— Ты пытался манипулировать мной! — бросила ему в лицо Стар. — Тебе главное — поставить на своем!

Ной несколько раз глубоко вздохнул.

— Я виноват. Но ты не можешь отрицать, что это стоящий материал. Может хватить на целую книгу.

— Твоя мысль, возможно, и неплохая — для какого-нибудь писателя.

— А почему бы тебе не попробовать себя в писательстве? Вдобавок к своей фотографии? Многие так делают.

Стар всплеснула руками.

— Это безумие! И неважно, чем я занимаюсь. Ты доктор, Ной, и нуждаешься в подходящей доктору супруге.

— Плевать на то, в чем я нуждаюсь!

Стар сцепила пальцы на животе.

— Да, мы идеальная пара, ничего не скажешь.

Гневное выражение сбежало с лица Ноя.

— Как ты можешь сейчас уехать? — прошептал он.

— Я не могу измениться. — Стар отвернулась, сдерживая подступившие к глазам слезы.

Ной протянул к ней руку, но снова опустил ее. Узнав, что Стар согласилась на новую командировку, он пришел в ярость. Немедленно посадил Бекки в машину и помчался вперед. Ему хотелось кричать, браниться, силой подчинить ее голосу рассудка.

Но рассудок был не на его стороне. Стар вовсе не обманывала его, он обманул себя сам. Она пыталась предупредить его о неизбежности отлучек, но он тешил себя пустой надеждой, что достаточно привязанности к ребенку и страсти к мужчине, чтобы удержать Стар в Орегоне.

Ною не нужна была подходящая доктору супруга. Только Стар. Он уже не мыслил себя без этой порывистой, отчаянной женщины, способной рискнуть жизнью ради спасения кошки. Ему нравился ее авантюрный дух, ее ум, смелость и решительность. Он... любил ее. Стар спасла не только кошку, она спасла его самого. Она облегчила мучительную боль, не покидавшую его в покое после гибели Сэма, заставила его снова дышать полной грудью и надеяться... Возможно, каждый раз, видя как она улетает от него в неизвестность, он будет умирать от страха, но жизнь без нее теряет всякий смысл.

Внезапно все сделалось простым и ясным.

— Выходи за меня замуж, — сказал он спокойно.

Стар испуганно раскрыла глаза.

— Что? Ты сошел с ума!

— Я люблю тебя. — Он обнял ее за талию и привлек к себе. — Ты нужна мне.

— Очень мило! Ты даже не слушал меня. Она сделала шаг назад и споткнулась о футляр фотоаппарата.

Ной попытался поддержать ее, но не успел, и они оба рухнули на кровать. Мгновенно оценив свои преимущества, Ной наклонился к Стар и с улыбкой заглянул в сердитые зелено-голубые глаза.

— Ты ошибаешься, — проговорил он. — Я слушал тебя. А теперь послушай меня ты.

— Но я не...

Он поцеловал ее. Стар энергично пыталась освободиться, и пружины пронзительно и тревожно заскрипели. Ной вспомнил о родителях Стар и замер, представив, как могут они истолковать этот чертов скрип.

— Лучше нам перестать, — пробормотал он, не выпуская, однако, ее из своих объятий. — Твои родители сидят внизу, я не хочу, чтобы они подумали что-нибудь не то.

Стар перестала отбиваться, но, кажется, ничуть не встревожилась.

— Они, по-моему, не будут против, если я снова выйду замуж. Когда-нибудь потом, — добавила она быстро. — Но они предпочли бы, чтобы ты взял меня в любовницы, а не в жены.

— В самом деле?

— Да. Мама сказала, что интимная близость необходима для удачного романа. Она полностью это одобряет.

— Не верится, что она могла так сказать.

— Ты же знаешь мою мать. Вполне в ее духе.

Через пару секунд они оба громко рассмеялись. Ной приподнялся на локте и принялся накручивать прядь шелковистых волос Стар себе на палец. Он вдруг осознал, что, обретая Стар, он обретает и ее родителей. И тут же вторая мысль поразила его: это не страшно! Он поймал себя на том, что ему в самом деле нравятся Блу Ривер и Мун Брайт. Они были такими странными и наивными, милыми и забавными и вместе с тем чрезвычайно заботливыми и надежными. Одалживая им тысячу долларов, вряд ли можно рассчитывать получить их назад, но Бекки он доверил бы им со спокойной душой в любое время дня и ночи. Неважно, что когда-то в туманном прошлом они подружились с Маккитриками... хотя подобное сочетание индивидуальностей и было выше его понимания.

— Я хочу, чтобы мы поженились. Тсс, — сказал он, когда она открыла рот. — Я не стану препятствовать твоей карьере.

— Если я выйду за тебя замуж, моей карьере все равно наступит конец. Ты хочешь иметь детей, я это знаю. А я не уверена, смогу ли... То есть ребенок — это чудесно, но он все перевернет. — Стар закусила губу. Какой-то жалкий лепет, а ей надо сосредоточиться и разобраться в ситуации трезво. Не верилось, что их с Ноем проблемы могут разрешиться так легко. Но его предложение бесконечно заманчиво... и так приятно чувствовать теплоту и тяжесть его тела на своем.

— Стар... — Ной поцеловал уголок ее рта, — я бы хотел иметь ребенка от тебя, но это не обязательно. Я с радостью приму все, что ты захочешь сама мне дать, на любых условиях, которые ты сочтешь необходимыми. Мы с Бекки будем ждать твоего возвращения.

Туман поплыл перед глазами Стар. Она может получить сразу все! И работу, и семью... и любимого мужчину. Ной предлагает ей всю вселенную — стоит только согласиться. Но восторг быстро угас, потому что за любовью и самоотверженностью в глазах Ноя она разглядела затаенную боль. Каждый раз, провожая ее, он будет говорить «до свидания» и бояться, что свидание не наступит никогда. В конце концов эта боль станет невыносимой.

— Ну что же, Стар?

— Я не знаю... мне надо подумать.

— Стар... о чем тут думать? Я люблю тебя и хочу на тебе жениться. Если ты меня не любишь, скажи прямо.

— Дело не в этом.

— Не в этом?

Он смотрел ей прямо в глаза, в самую глубину души, и она не смогла солгать.

— Я... люблю тебя.

На миг счастье вытеснило боль.

— Стар, — пробормотал Ной, покрывая поцелуями ее лицо, — скажи это еще раз.

— Зачем? — Она сжала пальцами складки его рубашки. — Чтобы заставить тебя страдать? Через час мне надо выехать в Портленд. Самолет улетает ровно в десять:

Ной повернулся на спину и прижал к глазам стиснутый кулак.

— Я отвезу тебя, — проговорил он сквозь зубы.

— Тебе не стоит этого делать.

— Разумеется, стоит.

— Нет. — Стар села и убрала его руку от лица. — Тебе не надо ничего доказывать, — прошептала она. — Я знаю, ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас сказал.

— Значит, твой ответ — «да». Ты выйдешь за меня замуж.

Тут мысли ее оборвались, потому что Ной снова наклонился над ней и его горячие ладони легли на ее грудь. Стар изо всех сил пыталась не застонать.

— Это нечестно. Ты давишь на меня.

— Я ничего не могу с собой поделать. Пожалуйста...

Именно робость, звучавшая в его голосе, заставила ее решиться. Стар была слишком взволнованна, чтобы рассуждать трезво, и ей не хотелось совершить ничего такого, что могло бы причинить боль им обоим.

К тому же было уже, честно говоря, слишком поздно...

Стар, погрузив пальцы в мягкий балийский песок, старалась думать о чем угодно, только не о Ное Брэдли. Она приехала сюда ровно десять дней назад и на протяжении всех этих долгих жутких дней и ночей думала и грезила только об одном человеке.

Они говорили по телефону. Ной каким-то образом выудил у ее родителей название отеля, и дважды ему удалось прорваться к ней. Большую часть времени Стар проводила на свежем воздухе, бродила по острову и била баклуши. Впрочем, она сделала много симпатичных снимков. Увидев их, любой редактор издал бы вопль благородного негодования, потому что они были слишком сладенькими, слишком милыми и банальными.

— Я думала, тут будет красивее, — бормотала Стар, вглядываясь в набегавшие на берег волны.

Но дело было не в острове, а в самой Стар. Красоты на Бали хватало, но Ной и Бекки находились за тысячи километров отсюда. Стар унеслась от них, но ее сокровенное «я» так и осталось в здании аэровокзала и продолжало махать рукой из окна.

Стар легла на спину и надвинула на глаза солнечные очки. Брак... Однажды она уже была замужем. Семейная жизнь не удалась. «Перестань искать оправдания! — воскликнула она мысленно. — Ты любишь Ноя, любишь Бекки, тебе больше не нужна свобода, потому что без них в ней нет никакого смысла».

Дела обстояли именно так! Стар медленно улыбнулась. Выбор был вовсе не труден, стоило только вглядеться вперед, в перспективу.

Собаки. Дети. Семья. А самое главное — Ной.

Стар проглотила слюну, подавив в себе желание вскочить и начать мерить шагами маленькую комнатку. Она назвала дежурной медсестре вымышленное имя и сказала, что ей срочно требуется доктор Брэдли. У Ноя замечательный персонал: ее записали на прием, не задавая лишних вопросов, хотя чопорная медсестра с суровым лицом и взглянула с некоторым сомнением на ее «историю болезни».

Что же, превосходно. В этот день Стар была самой последней пациенткой Ноя. Все складывалось как нельзя лучше.

В коридоре зарокотал знакомый мужской голос, и по телу Стар пробежал электрический разряд. Дверь отворилась, заставив ее сильно вздрогнуть.

— Мисс Бейли, чем я могу...

Ной оторвал взгляд от карты и увидел Стар, которая скромно сидела в уголке приемной. Его глаза расширились.

— Привет... — проговорила она.

Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Стар закусила губу и почувствовала, как ее сердце, и без того учащенно бившееся, удвоило число ударов.

— Если ты устал от пациенток, можешь меня просто поцеловать.

Медицинская карта упала на пол, и не успела Стар и глазом моргнуть, как Ной уже сжимал ее в объятиях.

— Стар... откуда ты взялась? — спрашивал он, чередуя слова с долгими горячими поцелуями.

— Из Бали...

— Но почему ты?.. Впрочем, неважно. — Он посадил Стар на предназначенный для осмотров стол и провел ладонями по ее спине. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Э... именно это я хотела обсудить с тобой.

Ной вздохнул.

— Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Стар посмотрела ему прямо в глаза.

— Я выйду за тебя, Ной, но что у нас будет за семья, если я стану отсутствовать по одиннадцать месяцев в году? После того как мы поженимся, никаких поездок, кроме тех случаев, когда ты сможешь сопровождать меня. Это означает, что тебе придется смириться с систематическими отпусками.

Его лоб пересекла озабоченная морщина.

— Нет! Так ты превратишь свою работу в хобби, а я не могу этого позволить.

— С какой стати ты мне что-то «позволишь» или «не позволишь»? Таково мое решение.

— Это неразумное решение. Не сидеть же тебе в Орегоне только из-за нас с Бекки!

Стар засмеялась бы, не будь она так занята стягиванием с плеч Ноя белого халата, а он машинально этому противился. Трудная работа удерживала Стар от более решительных действий, а ей очень хотелось хорошенько встряхнуть Ноя. Ему невозможно угодить!

— Ной, послушай меня, — серьезно проговорила Стар, и он, на миг прекратив сопротивление, поднял на нее глаза. — Я давно уже не в своей тарелке, хотя никак не могла понять, в чем дело. Но постоянные разъезды и отели вместо собственного дома... все это перестало привлекать меня. Потом погибла Амалия, а я узнала обо всем только несколько месяцев спустя.

— Ты не виновата, Стар.

— Может быть, и нет, но это было следствием образа жизни, который я избрала сознательно. Я ничуть не сожалею о том, что увлеклась такой профессией, только теперь мне нужно нечто большее...

— Я очень не хочу, чтобы ты о чем-то жалела.

Стар запустила пальцы в густые каштановые волосы Ноя и притянула к себе его голову.

— Единственное, о чем я жалею, так это о двух последних неделях. Я не выполнила проклятое задание редакции, и мне придется вернуться назад на Бали.

Ной засмеялся, и его смех дрожью отозвался в Стар.

— Господи, как же мне не хватало тебя! — выдохнул он. — Если ты подождешь несколько дней, я поеду с тобой... и мы проведем на Бали свой медовый месяц.

— Ладно, но прежде нам надо договориться еще о парочке вещей. — Он вопросительно посмотрел на нее, и Стар подняла вверх палец. — Ты оставляешь постоянных уборщиц. Я категорически отказываюсь чистить туалеты.

Он кивнул.

— Запросто. Я и сам не люблю домашней возни. Если хочешь, они будут приходить хоть каждый день.

Стар подняла вверх второй палец.

— Мы должны заранее условиться о численности нашей будущей семьи. Я хотела бы иметь ребенка, но мне надо привыкнуть к этой мысли, Прошу дать мне время.

— Это тоже не проблема. Ты закончила?

Стар улыбнулась и успела сказать: «Да». В ту же секунду Ной прижался губами к ее губам с такой неистовой страстностью, что Стар опрокинулась на спину.

— Доктор?!

Ной поднял голову и увидел остолбеневшую у двери медсестру.

— Все в порядке, сестра. Мисс Грэнджер просто пошутила, сказав, что ей требуется медицинская помощь. А вообще-то... мы собираемся пожениться.

— Как мило! Примите мои поздравления. — Сестра тихонько попятилась и с выражением очевидного облегчения на лице закрыла дверь.

— Видишь? Я уже причиняю тебе неприятности, — сказала Стар. Она как раз освободила Ноя от галстука.

— Но тебя это, похоже, не очень трогает.

Стар склонила голову набок и сделала вид, что задумалась.

— Поскольку подобного все равно не избежать в будущем, я не собираюсь беспокоиться из-за таких пустяков.

— Какое облегчение! Значит, теперь единственное, из-за чего нам остается беспокоиться, — это Маккитрики. — Произнося вражескую фамилию, Ной сделал гримасу. — Бекки им не досталась, но они вряд ли оставят нас в покое.

— О... не думаю, что тут возникнут какие-либо трудности.

— Почему?

Стар улыбнулась, и ее пальчики скользнули за ворот его рубашки, отчего Ной резко втянул в себя воздух.

— Ты знал, что дедушка Бекки носит прозвище Пустыня Каракум?

Сейчас, когда Стар была так близко от него, Ною никак не удавалось собраться с мыслями.

— Что-то я слышал такое... Это ему подходит.

— Но не потому, почему ты думаешь.

— Именно потому. Он лыс, как бильярдный шар.

На лице Стар заиграла озорная улыбка.

— Правильно, но прозвище он заработал больше тридцати лет назад — задолго до того, как потерял волосы. Ты небось удивлялся, что мои родители близко знакомы с родителями Амалии? — Стар выдержала паузу, удостоверяясь, что полностью владеет его вниманием. — Дело в том, что Маккитрики тоже были «детьми цветов»[5].

Ной изумленно раскрыл рот.

— Маккитрики? Не может быть! Они же самые отъявленные консерваторы в стране.

— Это теперь. А тогда, в шестидесятых, они были самыми настоящими радикалами в пестрых галстуках, ворующими цветы. Вот угадай, кто показал губернатору голую задницу на митинге в защиту мира?

По губам Ноя поползла недоверчивая ухмылка.

— Шутишь?

— Вовсе нет. У моих родителей до сих пор хранится уличающая фотография. — Она поцеловала его в кончик носа. — Если Маккитрики отобьются от рук, мы напомним им, что когда-то и они были молоды и мыслили шире.

Ной привлек ее к себе.

— Я люблю тебя, Морнинг Стар. Больше не покидай меня, — сказал он строго.

— И я люблю вас, доктор Брэдли... Но мне следует честно предупредить: утром я видела, как мама колдует над пшеничными зернами и черной патокой. По-моему, мои родители уже начали приготовления к нашей свадьбе.

Ной и Стар посмотрели друг на друга и представили жующих цветы кроликов, а также хорьков, кошек и собак, снующих под ногами во время свадебной церемонии.

— Давай убежим, — сказали они одновременно.

ЭПИЛОГ

— Эта маленькая свинка пошла на базар, а вот эта маленькая свинка осталась дома...

Стар с улыбкой посмотрела на мужа. Он нес полуторагодовалую Джессику Лин за спиной на подвесном сиденье и, осторожно перебирая пальчики на ее босых ножках, перечислял, что случилось с каждой из «маленьких свинок». Джессика радостно смеялась и хлопала отца по голове.

Бекки стояла возле ручья и не обращала никакого внимания на Сэмуэля Кристофера, который в это время пытался приблизиться к бдительно застывшему бурундуку. В свои девять лет она испытывала вполне понятное презрение к малышне, которая только и знает, что путаться под ногами у старших. А Сэму уже удалось подобраться к бурундуку достаточно близко. Стар, зорко наблюдавшая за сынишкой, все же надеялась, что ему зверька не поймать.

— Иди, иди сюда, — звал мальчик, протягивая вперед руку. Одной ногой он стоял на тропинке, чтобы его не обвинили в нарушении правил. По мнению Сэма, которое он неоднократно высказывал, мама всегда поднимала излишний шум по поводу ходьбы по газонам или запрещенного в парке кормления животных.

Впереди из-за деревьев слышался шипящий звук гейзера. Бекки на Рождество получила в подарок фотоаппарат, «точно такой, как у мамы», и горела желанием заснять на пленку что-нибудь замечательное.

— Папа, можно взять его домой? — спросил Сэм.

— Нет! — одновременно вырвалось у Ноя и Стар, и этот дружный возглас вспугнул бурундука, который скрылся в зарослях, махнув на прощание хвостом.

Сэм досадливо сморщил веснушчатый нос, но потом философски пожал плечами. Он не любил расстраиваться по пустякам и принимал жизнь такой, какая она есть. Его родители обменялись улыбками.

— Ах! — воскликнула Бекки, забравшись на окружавший гейзер парапет и заглядывая вниз. — Мам! Иди сюда!

Сэм прыгнул вперед.

— Ого! — произнес он. — Здорово.

— Ужасно, — возразила Бекки. — Тут все заросло.

Стар поспешила к детям и увидела разноцветные водоросли, кольцами окружавшие заводь с дымящейся водой. Табличка поясняла, что растительность таким образом адаптировалась к перепадам температуры. Неплохое дополнение к ее коллекции снимков, посвященных системе Национальных парков.

Приспособить профессию Стар к семейной жизни было не очень-то легко, но вдвоем они справились. Конечно, дети требовали и времени, и внимания, но Ной, как мог, помогал жене. И еще они всегда могли положиться на родителей Стар — Блу Ривер и Мун Брайт оказались идеальными дедушкой и бабушкой и всегда охотно приглядывали за детьми. И, что тоже было немаловажно, брали на себя заботу о зверинце Брэдли, когда Стар, Ной и дети уезжали из города.

Стар подняла фотоаппарат и свесилась через перила в поисках наиболее удачного ракурса.

— Осторожней, — предостерег Ной, придерживая ее сзади за рубашку.

— Все в порядке, — рассеянно отозвалась Стар, щелкая фотоаппаратом.

— Ты нагнулась прямо над этой кипящей лужей. Не мешает все же быть осмотрительнее.

Стар выпрямилась и похлопала себя по округлившемуся животу.

— Ты твердил это не переставая, когда я носила Джессику. Беременность — не инвалидность.

— Можно было остановиться на Джесси. Трех детей вполне достаточно.

Стар погладила младшую дочурку по спинке и обняла мужа за талию.

— Если ты помнишь, и эта молодая особа нами не планировалась. — Она многообещающе прижалась к нему, напомнив об их втором медовом месяце на Бали. Тогда они меньше всего думали о контроле над рождаемостью. — Я чувствую себя хорошо. Но для четырех месяцев я что-то чересчур большая. Ты не думаешь, что на сей раз может появиться двойня?

— О Боже! — Ной покачал головой. — Как только мы вернемся домой, немедленно сделай УЗИ.

— Это уже запланировано.

— Хорошо. Но ты перенапрягаешься. Не следует проявлять такую активность.

Стар вскинула брови.

— Прошлой ночью ты так не считал.

Ной выразительно покосился в сторону старших детей, но те увлеченно слушали смотрителя парка, который рассказывал историю образования гейзеров.

— Прошлой ночью на тебе была та облегающая черная штучка, — пробормотал он. — Я чуть не умер.

— Облегающая? С таким-то животом, — засмеялась Стар.

Перед глазами Ноя возникла Стар, одетая в черную шелковую ночную рубашку, и он застонал. Стар каждый раз вносила нечто новое в их интимные отношения, но, когда она ждала ребенка, близость с ней получала новый смысл... ведь между ними возникала живая связь.

— Хорошо, что наша спальня не граничит с комнатами детей. Я уж подумал, что получу разрыв сердца, когда ты вышла из ванной, — проговорил он.

— Мне поневоле пришлось взять эту рубашку, — целомудренно потупилась Стар. — Шелк занимает меньше места в чемодане, а у нас и так хватает детского багажа.

Ной не мог сдержать широкой улыбки. Какая практичная у него жена! Командировочный опыт Стар сделал ее самой ловкой укладчицей в семье, если не во всем мире, что было очень кстати для матери такого большого семейства. Из-за этой непредвиденной беременности они взяли продолжительный отпуск, чтобы Стар успела закончить работу над новой книгой. Когда на свет появится малыш, он надолго привяжет их к месту. А если родится двойня?

Что ж, они справятся и с этим.

Он не мог представить себе жизни без Стар. До сих пор его бросало в жар от одного ее взгляда, улыбки, озорной реплики. Она сводила его с ума, и он наслаждался каждым мгновеньем, проведенным с ней. Толково взявшись за дело, Стар одолела-таки сопротивление Маккитриков, возражавших против опекунства Ноя над Бекки. Те проявили несвойственную им терпимость, а их браком, кажется, даже остались довольны.

— Двойня? Гм. Посмотрим, — пробормотал Ной, улыбаясь жене. — Не обращая внимания на гуляющую публику, он привлек ее к себе, и их губы слились в долгом нежном поцелуе.

1

Мун Брайт — Лунное Сияние, Блу Ривер — Синяя Река, Морнинг Стар — Утренняя Звезда. — Здесь и далее примечания переводчика.

(обратно)

2

Аврора Бореалис — Северное Полярное Сияние.

(обратно)

3

Yuppie (young urban professional people) (англ.) — ведущие правильный образ жизни.

(обратно)

4

Уотсит — нечто, невесть что, непонятная штука.

(обратно)

5

Хиппи.

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?