«Долина любви»

Пенни Джордан Долина любви

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Выйдя из такси, Гвинет облегченно вздохнула. Она посмотрела на здание, рядом с которым остановилась. Здесь была квартира ее отца, после его смерти ставшая ее собственностью.

А его долги? Как бы хотелось от них избавиться! За последние несколько недель она сгорбилась от горя, словно тяжелый груз давил на ее плечи. Роковой сердечный приступ в один миг сделал ее сиротой. Возможно, между отцом и дочерью и не было особо теплых отношений, в классическом их понимании. Но все же он был ей родным.

После развода родителей она осталась на равнодушное попечение матери и отчима. Отец же исчез из ее жизни, и большую часть времени она его не видела, а он продолжал развлекаться на полную катушку. Иной раз он навещал ее в частной школе, где она училась и жила, опекаемая любящими учителями.

Отец был яркой, харизматической личностью, но за душой не имел ни гроша. Кривая улыбка появилась на губах девушки, когда она вспомнила, как достались ему эти апартаменты и королевстве Зуран на побережье Персидского залива.

— Дом расположен в центре стройки новой пристани. Говорю тебе, Гвинет, я мог бы сто раз уже продать квартиру, нет, даже тысячу, и в дни раза дороже, чем заплатил за нее, — твердил ей отец восторженно.

Тогда Гвинет толком ничего не знала Зуран, зато теперь пришлось узнать.

Ее била дрожь после жаркого дня — на побережье были прохладными. Ночь опустилась на Гвинет шелковой шалью. Ветер гладил ее кожу. Казалось, что это мистический любовник дарит ей свою ласку. Ни с чем не сравнимое наслаждение. Она вздрогнула и подавила в себе жажду нежности и чувственности, как делала это всегда. С того момента, как Гвинет стала девушкой, она старательно боролась с сексуальным желанием. Она боялась стать такой же, как и ее отец, рабой чувственных удовольствий.

Она сама выбрала такой путь для себя и будет ему следовать и дальше.

За последние несколько недель ей пришлось много страдать, и она выпустила из-под контроля эмоции. Да к тому же мягкий климат Зурана весьма к этому располагал. Все же надо быть настороже.

Гвинет поправила длинные огненно-рыжие волнистые волосы, убрав непослушные локоны с золотисто-зеленых глаз. По ним всегда можно было прочитать ее мысли, такова ее слабость. Глаза, длинные ресницы и персиковую кожу она унаследовала от матери-ирландки, а стройную фигуру — от бабушки по отцовской линии. Гвинет не раз думала, что вполне могла бы родиться привлекательным мужчиной… Возможно…

Внезапно девушке стало грустно. Широко распахнутые глаза затуманились воспоминаниями. С детства Гвинет переживала, что родители ее не любят. Когда она повзрослела, то поняла: она в этом не виновата. Мать и отец не любили друг друга, а она — нежеланный ребенок.

Через год после развода мать вышла замуж, уехала в Австралию и начала новую жизнь. Отец, освободившись от уз брака, которых никогда не хотел; начал бродить по свету, пить, играть в азартные игры и встречаться с женщинами. Наследник поколения хиппи, се отец даже в среднем возрасте продолжал принимать наркотики, алкоголь и оставался сторонником свободной любви.

Оказалось, она не единственный его ребенок. Он легкомысленно завел себе вторую семью — молодую жену и младенца.

Гвинет не сразу узнала об этом. Однажды отец позвонил ей и сказал, что остановился в отеле в Лондоне. После работы она сразу же направилась к нему в отель, где, к своему изумлению, обнаружила, что он снял не комнату, а дорогой помер. Это еще было не все: с собой он привез подружку, филиппинку Терезу, и ее маленького сына.

— Тереза так юна… — Гвинет не могла понять, зачем молоденькая и симпатичная девушка живет с ее потрепанным жизнью отцом.

— Ей двадцать два, — бросил отец.

На четыре года младше ее самой. Очевидно, ему было наплевать на чувства Терезы, он пожал плечами и сказал:

— Можешь относиться к этому как угодно. А мне нравится секс. И что не так? Вот уж никогда не думал, что моя малышка будет против этой радости жизни. Секс — это нормально. Как и потребность в еде, потребность в сексе надо удовлетворять. Ты даже не знаешь, чего лишена. На твоем бы месте…

— Ничего не хочу знать, — резко оборвала она отца. — Ты не будешь на моем месте.

Девушка прекрасно понимала, что отцовская чувственность досталась ей в наследство, и постоянно подавляла ее в себе. Признаться, это было нелегко. И вот теперь, когда отец умер, она вдруг перестала себя контролировать. И волна желания как будто бы прорвала все преграды.

Гвинет снова взглянула на здание перед собой и сверилась с адресом. Отец вполне мог что-нибудь перепутать, это было в его стиле.

Ей очень понравилась окружающая местность. Девушка увидела белые яхты, качающиеся на волнах в лунном свете. На конце волнореза красовалось здание, похожее на ресторан, — оно было сделано из стекла и светилось огнями.

Сначала она засомневалась, принадлежит ли ей квартира в таком роскошном доме. Гвинет даже обращалась в посольство Зурана в Лондоне. Но там подтвердили, что это действительно ее собственность.

Чтобы зарегистрировать недвижимость на ее имя, ответили ей в посольстве, придется самой выехать в Зуран или передать кому-нибудь доверенность от своего имени. Ей не хотелось делать последнее, ведь квартира — это единственное, что ей оставил отец. Вот так она и очутилась в Зуране.

Вынув пластиковую карточку-ключ из сумочки, Гвинет решительно направилась к входу. Она немного волновалась, что дверь не откроется. Но к ее великому облегчению, стеклянные двери разъехались легко и быстро, словно по команде «Сезам, откройся».

Лифт поднял ее на самый верхний этаж, в пентхаус. Гвинет и понятия не имела, сколько может стоить квартира в этом великолепном здании, но догадывалась, что сумма значительная. Надо продать эти апартаменты как можно скорее. Ведь деньги на ее банковском счете быстро таяли. Она получала приличное жалованье, но надо было покрыть еще некоторые расходы. Счет отца пуст, как холодильник безработного, а это значило, что похороны придется оплачивать ей. К тому же девушка пообещала помочь Терезе и ее малышу Энтони, хотя и сделала это без особого удовольствия.

Дверцы лифта раскрылись, и она вошла в коридор. Над огромной гостиной, видимо, поработал хороший дизайнер: комната напоминала декорации к съемкам фильма о жизни богачей. Даже ощущался легкий запах сандалового дерева.

Из гостиной девушка прошла в аккуратную кухню, где было все необходимое, включая холодильник. Из кухни можно выйти на балкон, на котором стояли стол и стулья. Однако ей было не до еды, ужасно хотелось спать.

Гвинет прошла до конца коридора, где обнаружила спальню. Комната была так пышно обставлена, что девушка ахнула от восторга.

Она вернулась в коридор и открыла следующую дверь. Там находился кабинет.

Был почти час ночи, а у нее завтра встреча в Государственном агентстве по вопросам собственности иностранцев в Зуране. Надо бы выспаться. Поэтому она быстро разделась и пошла в ванную принять душ.

Пятнадцать минут спустя Гвинет мирно спала в кровати.

— Тарик!

Теплая улыбка озарила лицо зуранского шейха, когда он приветствовал одного из своих любимых родственников. Он обнял его, как равного. В Зуране властвовал он, а принц Тарик управлял одним из маленьких королевств, находящихся в долине, где пустыня встречается с горами.

— Слышал, ты скоро собираешься начать раскопки древнего города своих предков? — спросил Правитель.

Тарик улыбнулся:

— Как только летняя жара пойдет на убыль, работы начнутся.

— А сам ты тоже будешь там? Тебе больше нравится копаться в песке, чем отдыхать у меня при дворе? — Правитель рассмеялся, изучая лицо молодого человека.

Оба они были в традиционных арабских одеждах. Тарик был гладко выбрит, в то время как Правитель носил бороду. У принца были серые глаза, а у Правителя — темно-карие. Да и кожа Тарика казалась загорелой, а не смуглой от природы. Несмотря на это, мужчины были похожи друг на друга как две капли воды. В глазах у обоих горел гордый огонь: они прекрасно осознавали свое высокое положение.

Правитель положил ладонь на руку молодого человека, Тарик дипломатично молчал. Он любил и уважал Правителя и как монарха, и как друга.

Наравне с многими другими молодыми людьми Зурана, принц получил образование в Англии и Америке. Брак его матери и отца был неудачным: отец бросил их, когда мальчику еще не исполнилось и пяти лет. После их развода Тарика привезли в фамильный дворец королевской семьи.

— Итак, — Правитель пригласил его присесть, — каковы успехи в деле о банде мошенников?

Правитель предложил Тарику восточные сладости, от которых принц отказался. Тарик улыбнулся: Правитель был известный сладкоежка.

— Главарь банды — африканец но фамилии Чад. И сейчас я должен встретиться с ним. Он поставил меня в известность, что ему помогает кто-то из правительства Зурана. Благодаря этому они совершают махинации с квартирами, перепродавая их по нескольку раз. Они сбывают их нелегально, по сниженной цене и не одному покупателю, а двум, так удваивается их прибыль от сделки. К тому времени, когда жертвы обнаружат обман, будет уже слишком поздно — деньги им никто не вернет.

К сожалению, на данный момент главарь банды, очевидно, не доверяет мне настолько, чтобы сказать имя служащего, который помогает ему. Чад слишком умен, чтобы рисковать. Он сейчас находится на яхте, дрейфующей в море. Как ты знаешь, меня только что представили всей команде. Я играю роль жадного и распутного изгоя королевской семьи Зурана, преданность которого можно купить. Чад очень осторожен и подозрителен. Ему, видимо, недостаточно того, что я рассказал о себе, ему нужны доказательства, то есть моя помощь. Хотя мне уже заплатили — подарили квартиру, в которой я должен жить, пока принимаю участие в этой операции.

— Значит, ты не хочешь рисковать?

— Пусть он поверит в мою жадность. Еще я заявил, что у меня очень мало наличных, потому что деньги моей матери я не получу, так как все мое наследство находится в твоих руках, — Тарик пожал плечами. — В конце концов, со временем все раскроется, и они узнают о моем реальном положении. Но пока пусть считают меня жадным до денег.

— Кажется, ты не очень доволен ролью, которую мы возложили на тебя, — сочувственно заметил Правитель. — Но ты один из немногих, кому я по-настоящему доверяю, Тарик, а это очень важное дело.

— Это так! Все жертвы, о которых мы знаем, заявили, что они купили свою собственность напрямую, от официального агента. К сожалению, — добавил принц, усмехнувшись, — поскольку их агент был одет в традиционную арабскую одежду, носил бороду и большие черные очки, никто не может его опознать. Мы предполагаем: либо он был, либо является до сих пор госслужащим Зурана. Если об этом станет известно всему миру, то репутация Зурана пострадает.

— Этого нельзя допустить. Мошенника надо найти и нейтрализовать, — хмуро заявил Правитель, — я доверяю тебе. Ты сделаешь все правильно.

Отпустив машину с водителем, Тарик вдохнул полной грудью свежий воздух. Именно в такие ночи, как эта, пустыня звала его с такой силой, что единственным его желанием было покинуть город.

Он с отвращением думал о свалившемся на его голову криминальном деле. Прошлой ночью главарь этой банды предлагал ему услуги одной из его шлюх в качестве награды за работу.

Конечно, Тарику пришлось притвориться, что он польщен этим щедрым предложением, хотя на самом деле его чуть не стошнило, когда он увидел эту девку. Он соврал, что боится быть застуканным своим кузеном Правителем. Если тот увидит Тарика с женщиной, это не будет принцу на руку.

Несмотря на тот факт, что последнее время Тарик жил в воздержании — с тех пор, как разорвал отношения с одной элегантной француженкой, которая не хотела замуж, — вид вульгарных молодых женщин с их вызывающе огромной грудью не возбуждал его. Сколько бандитов уже ею попользовались? Губы его искривились от отвращения, когда он вспомнил слова главаря банды:

— Я могу послать ее к тебе на квартиру, чтобы ты развлекся с ней в спокойной обстановке.

— Спасибо, не надо, — сожалеющим тоном ответил принц.

Тарик вернулся в квартиру. Не зажигая свет в спальне, он сразу пошел в душ, смыть пыль с утомленного жарой тела.

Гвинет проснулась. Ее тело горело огнем. И почему после стольких лет желание проснулось в ней именно сейчас? Почему оно вспыхнуло в ней, несмотря на все запреты?

Отец смеялся над ней и обвинял в том, чтоона не может попять радость секса. Но ведьона прекрасно понимала. Даже чересчур хорошо. Но еще она понимала, что может стать его рабой, если не сумеет взять под контроль эмоции.

Откинув покрывало, Гвинет села в кровати. Как раз в этот момент из ванной вышел Тарик.

Гвинет молчала и в изумлении смотрела на мужчину, стоящего в дверях. Как и она, он был абсолютно голый. И это был самый совершенный в мире мужчина, которого она только могла себе представить. Высокий, смуглый, привлекательный. Плюс опасный. И эта опасность возбуждала ее еще больше. Один его взгляд мог зажечь огонь в любой женщине. Девушка заморгала: не может такого быть. Это всего лишь иллюзия, фрагмент ее сна.

Нет. Он был живой, из плоти и крови. Стоял перед ней. А это значит… Гвинет поспешно отвернулась от него, ее лицо пылало.

Ее порывистое движение почему-то возбудило Тарика.

— Как ты сюда пробралась?

Но он не нуждался в ответе. Он прекрасно знал, кто она и благодаря кому оказалась здесь, в его спальне, в его постели.

Тарик подошел к ней:

— Можешь не отвечать. Я знаю, кто ты такая! — Он бросил на нее ледяной, полный презрения взгляд. Она здесь не останется ни минуты.

Итак, мужчина не был ни сном, ни галлюцинацией. Гвинет снова посмотрела на его широкую грудь и снова отвела взгляд.

Она вскрикнула, когда он схватил ее за руку и сбросил с кровати па пол.

Так, кажется, грудь у этой настоящая, подумал Тарик. Разницу он видел сразу: нагляделся на этих восковых куколок на яхте. Наверное, ее груди нежные и мягкие. Они достаточно большие, но не уродливые. Так бы хотелось их погладить. Любопытно, как это…

Тарик помотал головой: неужели он запал на шлюшку? Да он даже возбудился.

— Что ты делаешь? Отпусти меня! — закричала девушка и забарабанила свободной рукой по его груди.

Тарик ощутил прикосновение ее шелковистых волос, когда она наклонила голову, пытаясь прикрыть грудь. Ее кожа была молочно-белой. Темно-зеленые глаза сверкали, а розовые губы соблазняли и манили.

Тарик был безумно зол на себя. И на эту женщину. Да, не был он готов к такой вспышке желания, которое завладело его душой и телом. Но ведь хотеть продажную женщину — невозможно. В эту ночь произошло много невозможного.

ГЛАВА ВТОРАЯ

С ней такого просто не могло случиться, лихорадочно думала Гвинет. Не может она стоять обнаженной и прижиматься к телу мужчины, которого не знает, но который так близок ей.

И все же… он повернул ее к себе лицом, и она пальцами коснулась его щек. Его кожа была теплой и влажной. Он был мужественным и сильным, это возбуждало ее. Огонь его серых глаз обжигал Гвинет. От волнения у нее захватывало дух. Его руки покоились на талии девушки и слегка сжимали ее. Затем они скользнули вниз, и он буквально вдавил свою твердь в ее тело. Девушка вскрикнула от наслаждения. Прижимаясь к нему, она наклонила голову набок и прислушалась к стуку своего сердца. Теперь Гвинет догадалась, почему ритм туземных барабанов кажется таким эротичным и сводит с ума.

Ну вот она и стала истинной дочерью своего отца. Она услышала зов крови, зов своего сердца. Его невозможно заглушить. Он манит ее и баюкает, он постоянно твердит о своем существовании, подавляя все разумные доводы.

Ей нравилась близость с мужчиной. Казалось, она желает познать его до мельчайших подробностей. Ей было просто необходимо испытать все прелести сексуального наслаждения, прожить каждый момент — своим телом и душой. Вдохнуть его запах, ощутить на вкус, впитать в себя. И получить удовольствие от каждой секунды близости. Эти мысли вспыхнули у нее в голове и рассыпались множеством бриллиантов.

А Чад определенно знал, какую шлюху прислать, вдруг решил Тарик. Эта женщина словно окружена аурой чувственности, которая завела бы даже импотента.

Дыхание любовников учащалось в эротическом порыве. Их губы встретились, девушка поцеловала его, как самая искусная любовница на свете, как женщина, которая безумно влюблена. Он двигался как опытный соблазнитель. Женщина стонала от наслаждения, которое почти граничило с мукой.

Вдруг Тарик подхватил ее на руки и понес вдоль окон. В лунном свете она стала похожа на мраморную статую, которая ожила ради того, чтобы повстречаться с ним.

Он аккуратно положил девушку на кровать и, не в силах больше сдерживать напор страсти, обвил себя ее ногами. Он видел, как она задрожала от нетерпения, когда заметила его возбуждение.

Неужели она способна ощутить такую бешеную страсть? Ведь она всего лишь отдавала свое тело незнакомцу. Тарик медленно провел кончиками пальцев от шеи ниже, к груди, прислушиваясь к ритму ее дыхания, которое углублялось и учащалось, затем его рука начала гладить ее плоский живот…

Боже, разве существует на свете женщина, способная сравниться с этой? Безусловно, она очень сексуальна. Как она может испытывать такое удовольствие? Кажется, ему и трудиться не надо, чтобы доставить ей радость. Это была королева гурий, исполнявшая лишь свои сокровенные желания, понял Тарик. Невозможно было оторвать глаз от се округлых форм, его руки стали ласкать это жаркое тело.

Гвинет застонала и задрожала от удовольствия. Ее пальцы вцепились в горячее мужское тело… Неожиданно для себя самого, Тарик захотел доставить незнакомке еще большее удовольствие. Проложив дорожку из поцелуев от ее груди к низу живота, он нашел губами пульсирующий бутон желания, В этот момент слова и мысли уже ничего не значили. Только блаженство.

Вот так она доверилась мужчине, отдала ему себя без остатка, нарушив все запреты и барьеры…

Через пять минут Тарик вернулся из ванной. Девушка уже спала.

Он нахмурился, увидев ее спящей. Почему она не оделась и не ушла? Наверное, это было бы логично. Тут она открыла глаза, улыбнулась ему и снова заснула. Он бросил на нее покрывало. По крайней мере, так он не видит ее. Иначе ему было бы очень трудно противостоять соблазну. А как он чувствовал себя после всего случившегося? Он питал отвращение к самому себе. Как он мог захотеть женщину, которая отдается за деньги? И более того: он доставил ей наслаждение, забыв о собственных потребностях.

Благодаря своим восточным корням Тарик не чувствовал тяги к западным женщинам. У него никогда не возникало желания, равно как и у других арабских мужчин, пользоваться услугами западных проституток, с которыми секс небезопасен; они исчезают из твоей жизни на следующий день после бурной ночи.

Отели Зурана не приветствуют подобные развлечения молодых европейцев. Некоторые вольности, такие как купание без лифчика, любые интимные отношения на публике, вроде поцелуев, просто запрещены законом. Но есть мужчины, которые покупают все это у зуранских женщин. Тарик совсем недавно узнал, что в Зуране теперь можно найти проститутку, наркотики и прочие запрещенные законом вещи.

И все же… он до сих пор не мог понять, почему его переполняет непонятное чувство, как только он прикасается к этой женщине, с которой даже незнаком.

Сколько мужчин побывало в ее постели? И каждому она открывалась со всей страстью и пылом?

Завтра же утром первое, что он сделает, это выяснит, кто она такая, и отправит ее восвояси. Он пытался убедить себя, что не хотел бы увидеться с ней еще раз. Провести с ней еще одну ночь. Ему неприятно делить с ней одну постель. Вторую спальню он уже давно переделал в кабинет. А спать в гостиной попросту неудобно.

Солнечные лучи проникли в комнату и озарили лицо Гвинет, утренний свет и тепло разбудили девушку. События прошлой ночи вставали перед ней во всех красках, кружились в ее голове, как осенний дым. Мелкая дрожь пробежала по всему ее телу, а сердце забилось сильнее.

Гвинет медленно открыла глаза и вздохнула с облегчением, когда поняла, что лежит в той же комнате, в которой заснула ночью, и, что важнее всего, одна. Но ведь ночью она вовсе не спала. Ее щеки вспыхнули: она увидела на подушке округлую вмятину — след его головы. Рядом все же кто-то спал. Значит, это ей не приснилось? Девушку начало трясти как к лихорадке.

Она быстро откинула покрывало и встала с кровати. Может быть, все случившееся — сон? Но крохотные синяки на ее коже — вовсе не плод ее воображения, это следы его рук. И возбуждение, которое она испытывала в его объятьях, она тоже не выдумала. Незнакомое доселе ощущение гармонии души и тела охватило ее. А еще — желание! Желание получить гораздо больше того, что она обрела вчера. Ведь вчера они так и не дошли до конца. Верно?

Гвинет тщетно пыталась отогнать от себя мысли о прошлой ночи. Она до сих пор чувствовала запах мужчины на своей коже.

Девушка не могла понять, почему вчера так повела себя: безрассудно отдалась страсти? Перебирая в голове всевозможные доводы и оправдания, объяснить свой поступок она так и не смогла. Рассудок здесь бессилен.

Ладно. Раз уж она не могла объяснить себе все это, надо просто забыть ночной эпизод. Не хватало еще заниматься самоедством, глупо тратить на это свою энергию. Она прекрасно знала, что это ни к чему не приведет.

Но кто же этот мужчина, который провел с ней страстную ночь? И как он попал в ее квартиру?

Логика подсказывала, что у него должен быть свой ключ, иначе его вторжение не осталось бы незамеченным. Но что ему было здесь нужно? Ночное нападение? Ограбление? Если так, то она еще легко отделалась.

По спине пробежали мурашки, только сейчас она поняла, какой опасности подвергалась, занимаясь сексом с незнакомцем. И почему только она не остановила его?'

Противный внутренний голос твердил, что она истинное дитя своих родителей. Их брак был результатом случайной сексуальной связи. И пускай Гвинет берегла себя от интимных отношений с мужчиной в течение стольких лет, одна ночь перевернула все в ее жизни.

Так что случилось?

Она не пила, не принимала наркотики. Что же стало причиной происшедшего?

Девушка пошла в ванную, встала под холодный душ. Да, она не в силах изменить то, что произошло, как не в силах и забыть об этом. Может, только через какое-то время ей это удастся.

За три дня она перепишет собственность отца на свое имя и вернется в Лондон. И после этого сможет спокойно продать дом. Наверняка сделку удастся оформить быстро. Все деньги, полученные за квартиру, она положит на счет Терезы и Энтони. Они оба нуждаются в материальной помощи. Ведь Тереза не просто девушка с улицы, да и Энтони не чужой для Гвинет мальчик.

Девушка быстро вытерлась, стараясь не смотреть на темные пятна на своем теле — следы страсти. Воспоминания до сих пор преследовали ее. Она прижималась к загоревшему мужскому торсу. Кажется, она сама его и соблазнила.

Так, надо скорее одеваться. Девушка вышла из комнаты и вдруг остановилась. А если он до сих пор в квартире?.. Вопрос другой: чего он ждет? Продолжения прошлой ночи? В животе что-то сжалось, мышцы напряглись, когда она припомнила ужасы этой ночи. Нет, его здесь нет. Она чувствовала это. Глубоко вздохнув, Гвинет открыла дверь и решительно вышла в коридор.

Полчаса спустя, насладившись чашкой кофе, Гвинет была готова идти на назначенную встречу. Она взяла сумочку и вдруг заметила в ней приличную пачку зуранской валюты. Откуда она взялась? Девушка быстро вынула деньги из сумочки и пересчитала — сумма оказалась необыкновенно большой. Но это еще не все. К деньгам прилагалась записка: «За высокий профессионализм прошлой ночью». Что бы это могло означать?

Неожиданно до нее дошел смысл написанного — она даже вскрикнула от негодования. Что это он себе вообразил? Как такое возможно?

Скорее всего, он иностранец, все это — досадная ошибка и непонимание. Перепутал, перепутал ее с кем-то! Но даже если так…

Оставив деньги, он дал ей попять, как к ней относится. Она — всего лишь красивая игрушка, которую он купил.

Она не заплакала, только лицо ее вспыхнуло. Сжигаемая изнутри гневом, Гвинет вышла из квартиры.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Тарик слушал отчет шефа полиции: невозможно накрыть бандитов до тех пор, пока их предводитель не арестован, а улик против него нет.

Тарик знал, что сейчас Правитель будет собирать ежемесячное собрание — диван. Эта традиционная встреча — единственная возможность для народа задать вопросы Правителю и рассказать о своих проблемах, чтобы тот мог справедливо решить возникшие трудности. Поэтому Тарик поднялся, поклонился Правителю и вместе с шефом полиции покинул дворец.

По дороге домой Гвинет купила в маленьком магазинчике продукты и товары первой необходимости, которые аккуратно разложила в холодильнике и шкафчиках.

Она никогда не думала, что возникнут проблемы с проверкой ее прав на владение этой квартирой. Особенно после того, как она по совету зуранского посольства в Лондоне привезла с собой все документы отца для подтверждения того, что она его законная наследница. К счастью, когда отец хвастался этой квартирой, он сразу же показал ей все бумаги и сказал, что намерен положить их на хранение в лондонский банк.

Теперь, как объяснил ей служащий агентства своим мягким бархатным голосом, все не так просто. Ее сердце забилось быстрее, когда она слушала его. Оказалось, что с отцом произошла неприятная история. Двойные перепродажи собственности случались в Зуране не часто, но все-таки случались, как и везде. На сей раз мошенники обманули ее, как и ее отца. Поэтому ей теперь придется еще долго ждать, пока восстановят справедливость и определят, кто же на самом деле владеет собственностью.

— Так что же мне теперь делать? — спросила она.

— Если у вас есть такая возможность, то лучше всего вам остаться здесь, в Зуране, до тех пор, пока мы установим, владел ваш отец квартирой законно или нет.

— Хорошо, тогда я остаюсь в этой квартире, — поставила его в известность Гвинет. — Потому что я не могу платить за отель. Если там есть еще один владелец, тогда…

— Я лишь отмечу в своих документах, что вы займете квартиру, но помните, что я говорил о ваших правах на нее!

Гвинет достала мобильный. Ей непременно надо предупредить Терезу о том, что случилось, но для начала она позвонит в другое место.

Она набрала номер своего начальника и взглянула на часы. В Англии сейчас девять утра. Пирс уже, скорее всего, на работе. Это самый большой известный ей трудоголик, он появляется за рабочим столом уже в восемь.

Он взял трубку почти тотчас же.

— Привет, Пирс, это Гвинет, — отозвалась она, улыбнувшись теплу в его голосе.

Они работали вместе уже целый год, и Пирс не раз давал ей понять, что хотел бы иметь с ней более близкие отношения. Хотя он ей и нравился как человек, ей не хотелось выходить за него замуж, поэтому она очень мягко и деликатно отклонила все его официальные и неофициальные предложения.

Она быстро объяснила ему ситуацию, и он пошел ей навстречу: Гвинет может находиться в Зуране столько, сколько потребуется.

— Я же знаю, что ты очень ответственная, Гвинет. Последнее время ты чересчур много работала, и я ценю это. Конечно, я буду скучать по тебе, — добавил он грустно. — Жаль, что у меня совсем нет времени. Иначе бы я тотчас вылетел к тебе, — заявил он решительно.

Они попрощались.

Гвинет не знала, надо ли ей связываться с британским посольством в Зуране и просить их совета в сложившейся ситуации с квартирой. Но молодой служащий агентства рекомендовал ей не посвящать никого в этот вопрос, и особенно власти, потому что это щекотливое дело. Поползут слухи, история, чего доброго, выйдет на высший уровень, получится нехорошо. Это касается только зуранской внутренней политики. Не дело, если это станет известно за пределами страны.

Любопытно, успеет ли она еще увидеть своего ночного незнакомца? И неожиданно желание снова охватило ее. Но она приказала себе не думать о незнакомце. Все было кончено, и баста!

Но что, если она не желает отказываться от этого? Если она хочет…

Чего? Продолжения банкета? Она сошла с ума! Неожиданно Гвинет вспомнила, что у нее в сумочке до сих пор лежат деньги, которые он ей оставил. Девушка вынула пачку банкнот дрожащими пальцами. Так много денег!

Они пригодятся Терезе и маленькому Энтони, если вдруг окажется, что эта квартира не принадлежит Гвинет, и она не сможет ее продать.

Она бросила деньги на стол так брезгливо, словно они были заразными. Ах, если бы она знала, как все обернется…

Гвинет пошла на кухню и налила в чайник воды, очень захотелось выпить чашечку кофе. А потом она поговорит с Терезой, которая с нетерпением ждет ее звонка.

Тарик не мог дождаться, когда наконец прикроют нелегальный бизнес и разоблачат предателя из правительства Зурана, который помогает банде Чада. Дела мешали принцу наладить свою личную жизнь. Жизнь, в которой не было места женщине по имени Гвинет Тальбот, уверял себя Тарик. Он вышел из лифта и открыл квартиру карточкой.

У него много планов насчет маленького королевства, которое он получил в наследство. Вокруг этой земли ходили легенды, согласно которым именно здесь когда-то располагался древний Вавилон. Это подвигло Тарикананять команду рабочих и археологов, чтобы раскопать дворцы и сады, и если возможно, то восстановить их. Это было амбициозное предприятие, длякоторого необходимо много времени и средств, но, если миф окажется правдой и раскопки увенчаются успехом, все затраты с лихвой окупятся. Сами исследовательские работы уже привлекли интерес как простых туристов, так и экспертов в области археологии.

Обычно, когда Тарик приезжал в Зуран, он останавливался либо во дворце, либо в своем персональном номере в одном из двух отелей, совладельцем которых он являлся. Однако ему больше нравилось жить в пустыне, в черной палатке, в каких раньше обитали предки его матери. Племена бедуинов любили путешествовать по пустыне, эта страсть к пескам передалась и Тарику. В своих мечтах он представлял себя верхом на быстроногом арабском скакуне, он мчится по пескам всю ночь до самого рассвета. Но в этой картине что-то изменилось — рядом с ним на коне сидела молодая женщина, которая смотрела на него своими зелеными блестящими глазами, восхищаясь им и пустыней…

Тарик замер. Этот образ был случайным. Женщина, которую он выберет в качестве своей спутницы, не может быть женщиной из прошлой ночи. Гвинет. Он увидел ее имя в паспорте, когда утром клал ей в сумочку деньги.

Гвинет! Первое, что он услышал, войдя в квартиру, был ее голос:

— Тут возникла одна проблема. Но не волнуйся. Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы достать деньги, как и обещала тебе. И неважно, сколько еще я проторчу тут. Все равно я найду эти деньги.

Она была расстроена. Девушка сидела на кухне спиной к нему, а денежные купюры, которые он оставил ей сегодня утром, валялись рядом с ней.

Невероятно противоречивая смесь сильных чувств охватила его. От праведного гнева из-за того, что она до сих пор не ушла, до глубокого чувства отвращения. Судя по всему она его считает источником доходов! Здесь было и вновь возникшее желание, с которым оказалось сложно совладать; воспоминания о том, что они начали прошлой ночью, не давали ему покоя.

Гвинет вздохнула, закончив разговор. Она не собиралась волновать молодую девушку долгими рассказами, хотя ей и хотелось поделиться с кем-нибудь своими тревогами и переживаниями. Она обернулась, и горячая волна затопила ее, предательская краска бросилась ей в лицо. Девушка поднялась, ее била дрожь.

— Ты! Ты вернулся!

— Как драматично сказано! Но вообще-то, это я должен был воскликнуть: ты вернулась? — ответил Тарик весьма резко, едва сдерживая гнев.

Неужели? Удивительно, он держится так властно, словно занимает какой-нибудь высокий пост. Девушке показалось, что от него исходит опасность,

— Это еще почему? — спросила она с легкой дрожью в голосе.

— Мне кажется, это очевидно.

Гвинет ничего не понимала. Она знала только одно: все ее тело горит, его присутствие возбуждает ее. Она просто не может быть равнодушной к мужчине, с которым несколько часов назад занималась любовью. Он вернулся потому, что ему захотелось повторить? Возможно ли это? Нет, вряд ли. И тем не менее девушка запаниковала. Ладно, инцидент прошлой ночи можно простить и забыть. Главное, чтобы этого больше не произошло.

— В конце концов, — продолжил Тарик, — все это случилось в моей квартире.

В его квартире? Его квартире?.. Она была в шоке. Это просто невероятно. И тут в ее душу холодной змеей заползло подозрение: а вдруг это правда? Если так, то, очевидно, он не понимает, как она оказалась здесь. И он вернулся не для повторного шоу, как она сначала подумала. Ее обычное хладнокровие изменило ей.

Но худшее было еще впереди. Пока она пыталась разобраться в его словах, он добавил:

— Я расщедрился утром, и вы пришли за добавкой? Разве женщина вашей профессии не ценит время? Или вы полагаете, что сможете уговорить меня на вторую ночь?

— Вы что… считаете меня проституткой? — возмутилась Гвинет.

Она не могла в это поверить.

— А вы будете отрицать данный факт? — произнес он решительно. — Вы попросту теряете время. Я знаю, кто вы такая, и почему оказались в моей кровати, и кто организовал ваш ночной визит.

— Что? Это безумие какое-то! — воскликнула потрясенная Гвинет. — Кто? Кто?.. — задыхалась она от волнения.

— Да прекрати ты кричать. И слушать я больше не желаю. Забирай свои деньги и проваливай, — приказал Тарик. Зазвонил его телефон. — Подожди, — приказал он Гвинет, затем вышел из кухни, закрыв за собой дверь. Она осталась стоять одна.

— Живо приходи в порт, Чад хочет видеть тебя, сейчас же, — прошипел в ухо Тарику знакомый хриплый голос.

Он не успел ничего ответить, как в трубке послышались короткие гудки. Мужчина посмотрел в сторону кухни. На этом этапе расследования он просто не может не повиноваться лидеру преступной группы.

Гвинет в это время не находила себе места: как она могла во все это вляпаться? Неожиданно прошлая ночь предстала перед ней в совершенно ином свете. Как это было некрасиво. Просто отвратительно. Ее приняли за проститутку. Боже, боже, какой кошмар! Да еще теперь выгоняют из собственной квартиры. Хуже быть не может. Или может? Было бы гораздо хуже, если бы вчерашнее повторилось.

Дверь открылась.

Измученная девушка вздохнула.

— Ты все неправильно понял. Я не проститутка.

Безусловно, она вела себя не как продажная девка, Тарик признал это еще вчера. Это объяснило и его возбуждение, которое не могло возникнуть от перспективы переспать с проституткой. Итак, что было в ней иначе? Во-первых, она была не накрашена, одежда больше подходила сотруднице офиса, и любой бы, взглянув на нее, сказал, что она вовсе не флиртует, завлекая клиента. Что же касается прошлой ночи… Кажется, это ей понравилось, не иначе.

— Согласен, что ты не самая яркая представительница своей профессии, — немилосердно усмехнулся он.

— Ну почему бы тебе меня не выслушать? — воскликнула Гвинет, желая перекричать его. — Я не проститутка! Я…

— Сопровождающая? — предположил Тарик, подмигнув. — Не важно, как называется твоя профессия, ты продаешь свое тело мужчинам за деньги. Семья знает о твоем занятии? Твой отец? — внезапно спросил он, сам не зная зачем. Его это вовсе не касалось.

— Мой отец умер.

Так же как и его… У него не было никакого желания вдаваться в подробности ее жизни.

— Мой тоже, — сказал он прохладно, — но это тебя не оправдывает. Неужели нет другого способа заработать на жизнь? У тебя нет гордости? Самолюбия, самоуважения? Да?

— Мне и не нужно никакого оправдания. А что до моей гордости и самоуважения… как насчет тебя? — выпалила Гвинет в ответ, и на пару минут воцарилась тишина. За это время она собралась и продолжила: — В конце концов, ты ведь не отверг меня, так?

Да, безусловно, она сказала правду… Тарик опустил голову.

Он чувствовал ее гнев, который буквально жег воздух, заполняя собой маленькое пространство кухни. Ни одна женщина, с которой он встречался, не смела смотреть на него так или вести себя с ним таким образом. Она хотела доказать, что является человеком, а не товаром. Если он не возьмет себя в руки, то точно опоздает на встречу с Чадом.

— Остановись, — сказал он Гвинет, взяв ее за руку. Она даже не успела оттолкнуть его.

Он передумал? Неужели, несмотря па все сказанные им слова в ее адрес, он решил повторить прошлую ночь и… Сильнейшее волнение охватило ее, колени задрожали, и она помимо воли прислонилась к мужчине. Не задумываясь о своем двусмысленном положении, Гвинет закрыла глаза. Вновь оказаться рядом с ним было блаженством, несмотря на все его слова. В возникшей темноте она представила образы прошлой ночи, полной страсти и огня.

Тарик посмотрел на ее лицо. Глаза девушки были закрыты, губы манили. Даже кожа, казалось, налита желанием и чувственностью. Он поняла что допустил ошибку, когда пошел с ней на близкий контакт. Теперь ему будет сложно отвязаться от нее. Видимо, проституцией она занимается недолго, поэтому эмоции все еще берут верх над разумом. Он не мог припомнить, чтобы какая-нибудь другая женщина могла так быстро возбудить его, да еще так сильно и к тому же второй раз. Он ощущал тепло ее руки и не в силах был отвести взгляд от соблазнительно открытых губ. А все потому, что не мог избавиться от наваждения прошлой ночи. Что же она с ним сделала — заколдовала?

Несмотря на то что в кухне было прохладно, Тарик чувствовал, как пот стекает по его спине. Он безуспешно пытался взять себя в руки.

— Забудь, — сказал он ей грубо и оттолкнул от себя.

Глаза Гвинет распахнулись, и она судорожно вздохнула.

— Что забыть? — удивилась она. — Забыть, что ты меня оскорбил морально и физически? Забыть, что мои чувства тебя не интересуют? — Она была зла на него за то, что он так быстро возбудил ее, одним только прикосновением, а выхода этому возбуждению не было.

— Забудь о своих планах на вторую ночь, дорогуша, — сказал он ей, — больше тебя в моей постели не будет.

Безусловно, это так. Потому что это вовсе не его постель. Это была ее кровать, у нее даже документы были, подтверждающие права на квартиру. Ей больше некуда было идти, и она не собирается скитаться в незнакомой стране только потому, что какой-то парень принял ее за проститутку!

— Отойди от меня!

На мгновение ей показалось, что он проигнорирует ее слова, прижмет к себе и…

По его агрессивному и прерывистому дыханию она поняла, что ошибается.

— Мне надо идти, — промолвил он. — Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было. Если не уйдешь, сообщу полиции о том, что ты занимаешься проституцией. А это подсудное дело в Зуране, тебя немедленно депортируют и откажут во въезде в страну.

— Ты совершаешь ошибку! — вскрикнула она.

— Нет. Это ты совершаешь ошибку, — процедил Тарик.

Гвинет отвернулась от него, чтобы он не заметил, как исказилось от горя ее лицо. Тарик подумал, что она уходит, поэтому быстро заслонил ей путь. Их будто бы окутало чувственным туманом — или так показалось Гвинет. Ей стало нечем дышать, даже сердце замедлило стук. Она не могла отвернуться, потому что мужчина стоял прямо перед ней, все напоминало о событиях прошлой ночи. Мысль о запретном сводила с ума.

Почему она так действует на меня? — снова и снова спрашивал себя Тарик. Впервые за всю жизнь он так сильно возжелал женщину, хотел целовать ее до умопомрачения, чтобы она страстно повторяла его имя и просила не останавливаться.

Возьми меня… коснись меня… сделай меня своей… мысленно умоляла Гвинет стоявшего перед ней мужчину. Эти мысли пылали и сжигали ее изнутри. Поруганная честь отчаянно воевала с пылким сердцем. Она чувствовала его ответное желание обнять и прижать ее к себе.

Внезапно раздался звонок. Это оказался мобильник Тарика, он прислонил трубку к уху. Потом отвернулся от Гвинет и стал разговаривать. Кто ему звонит? Женщина? Бывшая жена?

— Где ты? Предполагалось, что ты будешь на яхте десять минут назад.

— Неожиданная отсрочка, — ответил Тарик и недовольно покосился на Гвинет. Любопытно, подслушивает ли она? — Чад поймет, почему так случилось, когда я ему все объясню.

— Хорошо, если все так и окажется. Иначе у тебя возникнут крупные неприятности. Давай тащи сюда свою задницу.

У него совсем не осталось времени на разборки с Гвинет. Или на что-то еще… Например?.. Ему больше ничего от нее не надо.

Лжец, упрекнул его внутренний голос.

— Помни то, что я сказал тебе. Когда я вернусь, тебя здесь быть не должно. Иначе ты знаешь, что с тобой произойдет, — пригрозил он, закрывая за собой дверь кухни.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Гвинет облегченно плюхнулась на стул. Ноги ее совсем не держали, сердце билось как сумасшедшее, лоб взмок, безумно хотелось пить. Классические признаки страха… или сексуального возбуждения.

Да что такое с ней творится? Мужчина, о котором она ничего не знает, обнаженный незнакомец, заходит к ней в спальню, и она вместо криков о помощи отдается ему. А потом тот же мужчина обвиняет ее в проституции, а она, несмотря на это, хочет быть с ним.

Господи, почему же ей не удалось убедить его в своей правоте? Почему он не выслушал ее? Ведь он так ошибается!

Ее внезапно озарило: все дело было в квартире и хозяине этих апартаментов. Ей с самого начала надо было выяснить у молодого человека в агентстве имя того, кто по случайности оказался совладельцем этой, квартиры. Тогда бы у нее были официальные доказательства, что она владелица квартиры. Она бы рассказала ему об этой ужасной неразберихе, и все встало бы на свои места.

Гвинет взглянула на свою сумочку, вынула оттуда визитку работника агентства недвижимости, которую он дал ей накануне, и набрала телефонный номер.

Он ответил тотчас же. Представившись, она взволнованно спросила, помнит ли он их встречу, и с облегчением вздохнула, когда он ответил утвердительно. Быстро она рассказала ему, что в ее квартире оказался незнакомец.

— Значит, этот мужчина уверяет вас, что он владелец квартиры? — спросил молодой служащий.

— Именно так он и говорит, — несчастным голосом подтвердила Гвинет.

— Но по нашим данным, на эту квартиру больше никто не претендовал, — заявил он ей.

— Так, значит, я единственная, да? — решила идти до конца Гвинет.

— Безусловно, — ответил он. — Мы знаем, что этот дом использовали в махинациях, но пока никто больше не заявлял прав на приобретение вашей квартиры. Однако, как я вам сказал, это не значит, что потенциального владельца не существует, — предостерег он.

— Но раз этого не случилось, я могу здесь спокойно жить?

— Да. До тех пор, пока не объявится другой претендент, — подтвердил он.

Итак, ей хотя бы не надо скитаться в поисках нового жилья, утешала себя Гвинет. Она старательно пыталась прийти в себя после всего этого.

Пусть он уверен в своей правоте, пусть грозит полицией и высылкой из страны, но именно он будет в конце концов выглядеть дураком, когда поймет, что к чему. Ни одному мужчине она не позволит так с ней обращаться! Уж она сумеет себя защитить!

С горечью вспоминала Гвинет, как проснулась сегодня утром. Ее переполняли страх и в то же время восторг по поводу самой особенной ночи в своей жизни. Теперь ей все это казалось смешным и наивным, после того, что случилось потом. Какой же глупой она была, когда надеялась, что не унаследует страстной натуры своего отца и не отдаст сердце и душу мужчине, который касался ее тела. Как же она ошибалась!

Как он мог подумать, что прошлой ночью ее интересовали только деньги! Неужели он не заметил ее неопытность? Она была зла и расстроена, переживала за Терезу и Энтони, но, главное, в ней росли горечь и боль.

Ей нужно добиться уважения этого человека. Она хотела, чтобы он видел в ней личность. Она никогда, никогда не покинет это место, не уйдет из квартиры, как бы он ни просил. По крайней мере, не сейчас.

— А, Тарик, привет! Отлично. Рад, что ты пришел… Наконец-то!

Притворная улыбка и сладкий голос Чада Рейнвельта были неприятны Тарику, а так же его воротило от полуобнаженной девицы, которая ласкала в этот момент Чада. Несколько членов банды стояли возле главаря, сложив руки на груди. Это были огромные парни, просто буйволы.

— У меня для тебя есть работа, — начал Чад.

Он убрал от себя руку девушки, та нахмурила крашеные брови и деланно насупилась.

Такой вот девушкой была и Гвинет, невольно подумал Тарик.

При этой мысли в нем снова закипел гнев. А это было совсем некстати в данной ситуации. Да какого черта он так реагирует на какую-то шлюху, которая продает свое тело любому мужчине?

— Ты рассказывал нам о своем высоком статусе в Зуране, — продолжал Чад. — Появился шанс проверить это и доказать нам свою преданность. Мне нужно официальное разрешение для нескольких моих людей на недолгое пребывание в Зуране, и чтобы без вопросов. И мне нужно это быстро.

— Нескольких людей? — переспросил Тарик.

Чад повернулся к девушке, которая гладила своей тонкой рукой его бедро, а ее губы были соблазнительно влажными. Тарик буквально всем телом задрожал от возмущения.

— Джини одна из моих девочек. Нравится? Жалеешь, что отказался вчера от моего щедрого подарка, а? Ты совершил большую ошибку. А она хороша в постели. Девушек, которые работают на меня, сначала пробует моя команда. И если ответ положительный, мы передаем их нашим самым дорогим друзьям. А, Джини? — Чад развеселился, поигрывая с ее полуобнаженной грудью. Свое возбуждение он, похоже, не считал нужным скрывать.

Уж не ослышался ли он? Что сказал ему Чад? Тарик мысленно повторил его слова.

— Но ты не волнуйся. Кроме Джини тут полно девиц, которые могут прийти к тебе, если ты передумаешь. Или когда ты сделаешь для нас это дельце. Сколько тебе потребуется на это времени?

Тарик пытался не думать о словах Чада насчет девушек легкого поведения и сконцентрировался на поставленной перед ним цели. Что же это было — тест? Ловушка?

— Насколько я свободен в выполнении своего задания? — спросил он как можно осторожней. — Я вполне могу это сделать немедленно. — Это было сущей правдой. — Однако без вопросов вряд ли обойдется…

Воцарилась тишина. Может, они узнали что-то о нем? Пауза слишком затянулась. Чад склонил голову и кивнул.

— Ладно. У тебя есть время. Но я хочу, чтобы меня информировали о каждом шаге. И знай: у нас нет места тем, кто не выполняет свои обещания.

Это угроза? Или намек на парня из правительства, который работает на них? Никто и никогда не разрешит провезти в страну проституток, ведь это незаконно. А уж тем более не разрешит им тут работать. Даже Тарик при всем желании не смог бы этого сделать, не будь он связан с делом захвата бандитской группировки.

Его так и подмывало прямо спросить, кто на них работает из правительства. Но этот вопрос сорвал бы тщательно подготовленную операцию. Нет, ему надо выждать, втереться в доверие к Чаду, а уж потом добраться до преступника.

Однако один вопрос он все же не мог не задать.

— Скажи, а какая-нибудь из твоих девушек работает сейчас? — спросил он Чада как можно равнодушней.

— Ну, не такой уж я глупец, — ответил ему тот. — Я заплатил за них хорошие деньги. Они чистенькие, хорошо обученные, прелестные на вид. Я не собираюсь терять вложенные в них средства, разрешив неофициальную работу. Каждая идет на встречу к мужчине только с моего разрешения. Джини и еще несколько девочек на яхте предназначены для особых клиентов, которым я доверяю и которые мне нужны. Так что просто невозможно, чтобы какая-нибудь из девушек работала без моего согласия. Остальные работают в безопасном местечке за рубежом, и у меня полно парней, которые охраняют их. Ты хочешь увидеть остальных?

Тарик кивнул.

Пять минут спустя шесть потрясающе красивых молодых женщин выстроились в ряд перед ним. И ни в одной он не узнал Гвинет. А ведь если бы одна из этих драгоценностей пропала, Чад давно бы знал.

— Если хочешь, уступлю тебе сегодня Джини. Попрошу одного из парней сопровождать ее, а потом он доставит ее обратно. Или ты хочешь провести пару часиков с ней сейчас? За это, однако, отдельная плата, — рассмеялся Чад.

Тарик покачал головой.

— Не сегодня. Чтобы уладить порученное тобой дело, мне нужно поговорить с парой-тройкой человек, — наконец сказал он.

Гвинет обнаружила, что кабинет запирается изнутри на ключ, и решила закрыться тут до прихода Тарика. Из мебели здесь был рабочий стол с компьютером, маленький диван, полка с книгами. Одна из книг особенно привлекла внимание девушки, это была история Зурана. В обычной ситуации она непременно взяла бы ее почитать.

Вдруг она услышала шаги Тарика. Во рту сразу пересохло. Сердце ее забилось. Она попыталась собраться с мыслями. Девушка посмотрела на запертую дверь. Здесь она сможет по крайней мере защититься, и он не выкинет ее из дома. Правда, кабинет был такой маленький, что Гвинет начала чувствовать клаустрофобию.

Тарик осмотрел квартиру: она была пуста. Неужели эта девица вняла его благоразумному совету и ушла? Кажется, он не очень обрадовался этому обстоятельству. Наверняка она вляпается в какую-нибудь нехорошую историю.

В квартире до сих пор витал ее запах — чистый, светлый, манящий. Тарик прошел на кухню и облегченно вздохнул, увидев на столике ее сумочку и мобильник. Итак, все же она здесь.

Он подошел к сумочке и вынул из нее паспорт Гвинет.

Из кабинета доносился какой-то шум.

— Гвинет? — позвал он.

Девушка напряглась, услышав его голос. Однако на этот раз причина страха была другая. Перед ней мгновенно встали образы прошлой ночи — широкая кровать, застеленная шелковыми простынями, и такой же шелковой была кожа обнаженного мужчины, который лежал на этой кровати, обнимая Гвинет…

Тарик подошел к двери кабинета, у него захватило дух, когда он понял: девушка заперлась.

— Открой немедленно дверь! — приказал он.

— Ты не имеешь права приказывать мне, — отозвалась Гвинет. — Возможно, ты считаешь, что это твоя квартира, ноу меня есть документы, доказывающие, что мой отец — владелец квартиры. Теперь, когда он умер, квартира перешла мне. И я не собираюсь подчиняться какому-то незнакомцу, который хочет вышвырнуть меня вон из моего же собственного дома! Это очень дорогая квартира. До тех пор пока кто-нибудь не докажет свои права на эти апартаменты, я могу оставаться здесь, потому что мне все равно некуда идти.

Девушка гордилась твердостью своего голоса и теми словами, которые произнесла после длительной репетиции.

Так, значит, она и правда не проститутка. Но деньги ей действительно нужны, и кажется, очень, если она осталась здесь после всех тех обвинений, которые он ей предъявил. Кроме того, горестных ноток сожаления о смерти отца в ее голосе не было.

— Нам как раз об этом надо поговорить, — сказал он ей примирительным тоном.

— Я уже попыталась сделать это, — напомнила она ему. — Но ты меня не слушал и не слышал. Из того, что произошло между нами, я делаю вывод: ты задумал все это представление намеренно, чтобы выдворить меня из страны и таким образом отобрать квартиру.

— Да это же смешно!

— Неужели? У тебя, очевидно, есть ключ от этой квартиры, так же как и у меня. И ты наверняка знаешь о квартирных мошенниках, которые проворачивают махинации с этим домом, продавая двум разным людям одни и те же апартаменты, и так зарабатывают вдвое больше. Но у тебя нет документов, подтверждающих, что ты владелец квартиры. А у меня есть. Я уже зарегистрировалась в агентстве, — с вызовом сказала она. — Если ты правда хочешь доказать, что квартира твоя, тебе нужно зарегистрировать свои права. Что касается меня, то я вообще думаю, что это не твоя собственность. Надо разобраться с этим делом. Вот увидишь, окажется, что полноправный владелец только я.

Ее объяснения окончательно успокоили его. Хорошо, что она находится за дверью и не видит его взгляда.

— Так ты собираешься оставаться там и голодать? — спросил Тарик. — Судебный процесс в Зуране известен как самая длительная процедура.

Еда! И как же она не подумала об этом, когда закрывалась?

— Человек может долго жить на одной воде.

— Некоторые члены бедуинского племени могут, но что-то я сомневаюсь, что ты одна из них. Кроме того, у меня есть запасной ключ от кабинета.

Гвинет посмотрела на дверь.

— Я не проститутка, — предостерегла она его.

Тарик нетерпеливо вздохнул.

— Я это уже понял.

— Что? Как? Когда? — кажется, она слишком радостно это воскликнула. — Тогда я могу донести на тебя властям за то, что ты сделал, — заявила она.

— Оттуда, где ты сидишь, это сделать невозможно, — сказал ей Тарик ехидно. — Мой компьютер выключен, а свой мобильный ты забыла на кухне, вместе с сумочкой, — добавил он, затем набрал номер горячей линии шефа полиции Зурана и запросил всю информацию о Гвинет. Он вернулся на кухню, положил ее паспорт обратно в сумочку и вышел в коридор, закрыв за собой дверь, чтобы не было слышно его разговора. — Да, кстати, необходимо выяснить, кто из правительства спрашивал разрешения впустить в страну 50 молодых женщин. Чад Рейнвельт просил меня достать разрешение на приезд в Зуран группы проституток. Я был вынужден пообещать, но предупредил, что это займет у меня много времени.

Гвинет слышала его приглушенный голос и старалась понять, что происходит. Итак, у нее не было ни еды, пи мобильного, она никак не могла связаться с внешним миром. Но главное: он наконец понял, что она не проститутка. Может, тогда ей лучше выйти и поговорить с ним лицом к лицу?

Тарик услышал поворот ключа в замке. Он равнодушно стоял и ждал, пока появится Гвинет.

Жаль, что она решила остаться в квартире. Ему хотелось, чтобы она ушла из его жизни.

Однако делать было нечего. Пока он вынужден играть отверженного члена королевской семьи и оставаться здесь. Чад — умудренный опытом мошенник, человек, который редко кому доверяет. Поэтому оставить квартиру Гвинет, а самому уехать — смерти подобно.

Кроме того, у него был свой материальный интерес — ведь квартира оформлена на его имя. Безусловно, ситуация осложняется, игра становится все более опасной для Тарика. Сейчас, как никогда, было важно усыпить бдительность Чада, ввести его в заблуждение насчет того, кто есть Тарик на самом деле. Нельзя допустить разоблачения, пока предатель не схвачен.

Гвинет вышла из кабинета и проскользнула на кухню. Почему-то теперь она показалась Тарику маленькой и ранимой женщиной, совсем не такой, какой она была сегодня утром.

Гвинет с трудом смогла взглянуть ему в глаза: после того, что произошло между ними, она оказалась в двусмысленном положении.

— Итак, — начал Тарик, — поговорим начистоту, ты и правда считаешь, что эта квартира — собственность твоего отца?

— Да, я абсолютно уверена, — заявила Гвинет. — И у меня есть документы, доказывающие его права.

Тарик сделал вид, что не услышал этих слов, и спросил:

— Когда он умер?

— Около трех недель назад.

— То есть ты недавно приехала сюда? — Он даже не потрудился скрыть невольное ликование.

Гвинет вспыхнула, но не успела ничего рассказать про Терезу и Энтони, так как зазвонил его телефон. Тарик молчал и ждал от нее ответа. Мобильник продолжал звонить, но Тарик все смотрел на нее, пока Гвинет не отвела взгляда.

— Жди здесь, — приказал он, взял телефон и вышел из кухни.

На сей раз ему звонил шеф полиции. Он добыл сведения о Гвинет. Оказалось, она из Лондона и приехала сюда для того, чтобы переоформить наследство отца, квартиру в Зуране, на себя.

— Ее квартира — одна из тех, которые были задействованы в мошенничестве. Поэтому ей сказали, что оформление документов продлится дольше. Гвинет почему-то торопится оформить квартиру на себя, а потом сразу продать. Кроме того, ей обещали выплатить издержки.

— Так она законная наследница своего отца? — спросил Тарик.

— Да, бумаги в порядке, — подтвердил шеф полиции.

— А кем она работает в Лондоне?

— Она финансовый аналитик.

— И это единственный источник ее дохода? — решил уточнить он.

— Насколько мы знаем, да.

Тарик поблагодарил шефа, отключил телефон и вернулся на кухню.

Итак, он ошибся. И ему следует извиниться за свое хамское поведение. Тарику, как человеку королевского происхождения, было сложно сделать это. Хуже всего, что он позволил эмоциям взять верх и поэтому не мог трезво мыслить. Гнев застлал ему глаза. Увидев обнаженную женщину, он тут же отдался чувствам. Правда, это еще не значит, что он должен обвинять себя одного. Ведь и она его не остановила, не так ли? Она сама вела себя иначе, чем должна была бы вести себя с незнакомцем. Впрочем, из того, что он слышал о нравах современных женщин, он мог сделать определенный вывод. Такие женщины сами согласны на все, даже провести ночь с первым встречным. Он всего лишь взял то, что ему предлагали! Значит, он ей ничего не должен.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тарик вошел на кухню.

Гвинет тревожно посмотрела на него. Забавно, но, кажется, она боится и в то же время желает этого высокого волевого парня. Или ей просто нравится такой тип мужчин? Этот вопрос застал ее врасплох, и она не знала, как на него ответить. Ей не хотелось признаваться, что ей нравится именно он сам.

— Итак, если это квартира твоего отца, почему ты ничего не сказала прошлой ночью?

Вопрос отвлек Гвинет от соблазняющих мыслей о мужчине, вернув к неоднозначной действительности.

— Когда? — резонно спросила она. — Ты едва ли дал мне шанс. Я думала, что одна в квартире. Я решила, что ты ворвался и…

Тарик метнул на нее грозный взгляд.

— Все случилось слишком быстро, — пыталась защититься она.

— Ясно. Тебе были нужны деньги, и ты решила лечь со мной ради них в постель. Так сказать, за маленькое вознаграждение, а?

— Нет! — вырвалось у нее. Ведь это неправда! Единственным вознаграждением для нее было раскрытие ее собственной сексуальности и чувственности. — Я просто… удивилась.

— Тогда почему же ты меня не остановила?

— Я не знала, что делать.

У нее не было сил противиться собственной страсти. Она находилась в состоянии эйфории и радости, и ей не хотелось прерывать это счастье.

Взгляд, которым он одарил ее, разжег в ней огонь.

— Я наполовину спала, — сказала она в свое оправдание. — И едва понимала, что происходит, я была в забытьи.

Вряд ли она сможет рассказать ему о себе и об отце. И уж тем более о том, сколько лет и как сильно она подавляла в себе сексуальность, а у него вдруг оказался ключик от этой потайной двери. Она ведь и сама не поняла, как все произошло, — как же она ему все объяснит? А если и начнет, то он еще подумает…

Что? Что подумает? Что он ей понравился, да? А она была бы не прочь повторить сногсшибательный сексуальный эксперимент. Нет. Этого как раз не надо. Гвинет никогда бы не простила себе подобного.

Другой бы решил, что понравился ей, это выдало волнение в ее голосе. Но только не он, размышлял Тарик. Его не так-то легко обмануть.

А как насчет вчерашней ночи? Как насчет своей реакции на эту женщину? Незнакомка ему безумно нравится, вот в чем все дело. Надо срочно брать ситуацию под контроль.

Он бросил на Гвинет довольно суровый взгляд.

— Но утром, когда ты нашла записку и деньги, ты должны была понять…

Горящий взгляд серых глаз и эта решительная складка у рта, которые прошлой ночью возбуждали ее, теперь лишь разгневали Гвинет.

— А что я должна была понять? Что ты из тех, кто смотрит на женщину как на вещь, которую можно купить, использовать и выкинуть? яростно вопросила она. — Да, так я и поняла. Я решила, что после оформления документов непременно выясню, каким образом ты проник в мою квартиру, чтобы в следующий раз этого не допустить, — и она с наигранным равнодушием пожала плечами. — Безусловно, на свете полно таких мужчин, которые не умеют поддерживать нормальные отношения с женщиной, основанные на взаимных чувствах, понимании и уважении, но я бы точно не смогла общаться с таким человеком.

— Так у нас с тобой и нет отношений, — прервал ее Тарик ледяным тоном. — У нас была только ночь.

— У нас? — возмущенно воскликнула Гвинет. — Ты не смеешь говорить «у нас». Ты всего лишь использовал мое тело, а потом …

— А ты хочешь убедить меня в том, что сама не получила никакого удовольствия? — безжалостно прервал ее Тарик. — Я тебе просто не поверю.

— Конечно, ты же опытный и умеешь завести женщину, — бросила Гвинет. — Этот факт не меняет дела — ты должен был заплатить!

— Должен?

Никто, а уж тем более женщина, не смел говорить с ним подобным тоном. Он был членом королевской семьи и, кроме того, единственным наследником именитого древнего рода. Он владел несметными богатствами и привык, что к нему относятся с уважением и почтением. И всегда считал себя человеком строгой морали. Кто бы предположил, что он так легко отдастся примитивному желанию, можно сказать, похоти? Займется любовью с незнакомкой с таким восторгом, будто влюблен в нее! Немыслимо!

А теперь эта женщина обвиняет его, и ее упреки вонзаются тысячью осколков в его гордое сердце, которое будто бы терзает хищник.

Он был обязан наказать эту девчонку, поставить ее на место.

— Я не должен платить женщинам за удовольствие. Я докажу тебе. Сейчас же.

Гвинет подалась назад, когда Тарик стал наступать на нее. Но не страх сковал девушку, это было совсем другое чувство, оно захлестнуло ее сладостной волной. И причина такой реакции — его глаза, пылающие страстью.

Так он желал ее? Не может быть! Тарик шагнул назад, пытаясь скрыть признаки возбуждения от самого себя.

— Теперь тебе известно, что я тоже имею право на эту квартир. Думаю, ты уже сообщила о нашей встрече властям?

Гвинет провела языком по пересохшим губам.

— Нет, — ответила она. Тишина сводила ее с ума, поэтому она добавила: — Это не в моих интересах, а в твоих. Я ведь даже не знаю твоего имени. Я спросила о том, кто кроме меня может иметь права на квартиру, но они ответили, что пока никто не заявлял об этом.

— Безусловно, тебя это порадовало. Особенно потому, что ты можешь получить дополнительный бонус к цене квартиры.

— Почему бы и нет? — возразила та.

Тарик молчал, сложив руки на груди.

Гвинет с интересом разглядывала его загорелые мускулистые руки, которые только вчера так крепко обнимали ее.

Тело Гвинет не слушалось ее разума, оно все трепетало. Надо немедленно пресечь непозволительные чувства!

— Если ты считаешь эту квартиру своей, тогда почему бы тебе не обратиться в агентство? — спросила она, тем самым давая ему понять, что не верит ему.

Терпению Тарика пришел конец.

— Ты еще обвиняешь меня во лжи? — взорвался он.

Кажется, она и впрямь рассердила этого мужчину. Его гнев буквально заполнил все пространство между ними, ситуация становилась напряженной.

Гвинет вздрогнула, когда он двинулся с места, она боялась, что он применит физическую силу. Но этого не случилось. Для наказания было достаточно одного его взгляда. Однако женщина не собиралась сдаваться, она не тронется с места.

— Я все прекрасно понимаю — ты просто хочешь меня выгнать, — заявила она. — Но я не уйду. В Англии есть пословица: собственность многого стоит…

— У нас тоже есть такая, — прервал он ее.

— Хочешь сказать, что тоже останешься? — Гвинет не сумела скрыть своего отчаяния.

— У меня такие же права, как у тебя. И даже больше, — сказал он ей, и это было правдой.

И вот, что же ей теперь делать? Обратно вернуться она не может, но и делить квартиру с этим мужчиной — невозможно. Ее сознанием овладели эротические образы, которые не давали Гвинет сосредоточиться на решении насущной проблемы. Ей надо думать о Терезе и Энтони.

— Я остаюсь. Так хотел мой отец.

— Ты не долго скорбела о его смерти, раз приехала сюда уже через три недели, чтобы заявить о своих правах.

Тарик ожидал страстных отрицаний и крокодиловых слез, но не дождался. Она спокойно ответила:

— У нас с ним не было особенно близких отношений. Мои родители развелись, когда мне было восемь. Я мало видела отца с тех пор. Ни отец, ни мать особенно не любили меня.

Тарик нахмурился. Может, поэтому ей так нужны деньги? Возможно, поэтому она хочет завоевать его расположение?

— Тогда кто же растил тебя?

Гвинет грустно улыбнулась.

— Я росла в дорогой школе-интернате, за которую платил мой отчим. Он был обеспеченным человеком. Ни он, ни мать не желали воспитывать меня. Поэтому они оставили меня в Англии, а сами вернулись в Австралию. Им было проще платить кому-то, чтобы избавиться от ответственности за меня.

Тарик отвел взгляд. Он ведь тоже воспитывался в английской школе-интернате, и ему было знакомо одиночество.

— Но детство давно осталось позади, — с легкостью сказала Гвинет. — Мы живем в настоящем. Мой отец вел жизнь, полную приключений. И эта квартира — его единственная собственность. А так как я его дочь…

— Ты хочешь свои деньги? — предположил Тарик враждебно.

— Они мои по праву, — решила обойти каверзный вопрос Гвинет. Уже и так она много рассказала. Но раскрывать натуру отца этому парню ей не хотелось. Однако у Тарика в запасе есть и другие, не менее коварные вопросы:

— Поэтому ты решила переспать с незнакомцем? Чтобы отомстить родителям за свое детство? За то, что они не дали тебе никакого воспитания, в том числе и сексуального.

— У меня нет… — нет сексуального воспитания, хотела сказать она, но передумала: — …нет желания объяснять тебе причины моих поступков. Ты должен знать одно — я собираюсь жить в этой квартире до завершения оформления документов. Л ты теряешь время, вынуждая меня уйти.

Ему ничего не оставалось, как принять ситуацию. Пусть девушка остается.

Самое главное тут не допустить ошибки. Ведь он соглашается оставить ее не радисебя самого, не из-за желания повторить прошлую ночь! Ему все равно, будет ли он видеть, слышать, держать ее в объятиях или нет!

Он ведь давно не мальчишка и вполне может себя контролировать. У него и раньше бывали случайные связи с женщинами. У кого их не бывает!

Безусловно, он мог жениться. Но семейную жизнь его родителей нельзя было назвать счастливой. Они могли убедить в своей любви друг к другу кого угодно, но их взаимность длилась недолго. Отец бросил жену, когда Тарику исполнилось четыре. До сих пор он помнит свои слезы отчаяния. Тот горький опыт научил его держать чувства на замке. Эмоциональная сдержанность — вот такой образ жизни он выбрал. С физической стороной любви было гораздо проще ладить.

— Ты хочешь сказать…

— Чем скорее ты уйдешь, тем лучше, — заявила Гвинет. — Оба мы тут остаться не можем, — добавила она. — Кроме того, здесь всего лишь одна спальня.

— Это моя спальня, — подчеркнул Тарик. — Или ты надеешься, что я приглашу тебя туда?

— И это ты говоришь после прошлой ночи?

Тарик нахмурился.

— Хочешь сказать, у тебя есть жалобы?

— Полно! — воскликнула она и выбежала из кухни.

Сердце девушки гулко билось, и все ее тело протестовало против сдержанного поведения. Стремительно надвигалась ночь. Гвинет никак не могла понять, куда ушел день и почему так быстро. Голова гудела, словно церковный колокол. Ей срочно нужно подышать свежим воздухом, выйти на улицу. Она выбежала на открытый балкой, скорее напоминающий веранду.

Свежий воздух, наконец-то! Девушка подошла к перилам и облегченно вздохнула.

Тарик взглянул на часы. Почему Гвинет Тальбот так себя ведет? Неужели она не понимает, как опасна и двусмысленна для нее сложившаяся ситуация? Разве она не видит, как возбуждает мужчин и как может распалиться сама? Она из тех, кто постоянно попадает в неприятные истории.

Он не обязан о ней заботиться, напомнил Тарик себе. Он вообще ей ничем не обязан. Она ему никто. И все же ноги сами собой понесли его за девушкой на балкон.

Снаружи было темно, незнакомые запахи наполняли теплый вечерний воздух. Гвинет почувствовала соблазнительный запах приготовленного ужина, в ее желудке заурчало от голода.

Во что она ввязалась? Ее жизнь до этого момента была такая размеренная и осторожная.

— Так вот ты где?

Она медленно повернулась. Ее охватили неведомые доселе эмоции, и она задрожала. Гнев и ненависть уступили место другим, более мягким, но и более опасным чувствам. Ее рассудительность подсказывала игнорировать этого человека, пойти в кабинет и запереться там. Но девушка решила нe замечать осторожный голос рассудка и устремилась навстречу чему-то неизведанному.

— Я хотела подышать, — объяснила она ему. — И я…

Тарик резко прервал ее:

— Ты рискуешь. Ты хоть это понимаешь?

До сих пор ни одного мужчину не заботила ее безопасность. До чего же он фальшивит!

— Какая тебе разница! — цинично возразила Гвинет. — Прошлая ночь доказала, что я тебе полностью безразлична!

— Прошлой ночью меня заботила всего лишь физическая часть, — сказал он. — Я хотел доставить тебе удовольствие. Разве ты этого не поняла? — добавил он яростно. — Или тебя возбуждает лишь опасность?

Его гнев взволновал ее. Она едва держала себя в руках.

— Кстати, для информации. То, что было прошлой ночью, — ошибка. Я этого не искала, понятно? Этого больше не повторится. И я не обязана давать тебе отчет в своих поступках. А как ты их истолкуешь сам, дело твое.

— Неужели?

— Да, — настаивала Гвинет. Или сама хотела в это верить?

— Но твое поведение вчера убедило меня в том, что ты готова заниматься сексом с первым встречным, и, очевидно, для тебя это не первый опыт.

Не первый опыт? Она до сих пор находилась под впечатлением от первого секса.

— Ты ошибаешься, — возразила ему Гвинет устало. — Прошлая ночь была не только первой, но и последней! Лучше всю оставшуюся жизнь быть старой девой, — черт, черт, черт, и почему у нее это вырвалось? — чем подвергаться насилию, как вчера!

Он все же вывел ее из себя, надавив на больное место. Сердце девушки буквально рвалось на части от боли. Но она сама виновата во всем, что у них с Тариком произошло.

Правильно она делала раньше, подавляя в себе желание. Надо было продолжать в том же духе. А теперь… как бы хотелось ей никогда не встречать этого мужчину!

— Старой девой? Такая женщина, как ты?

Его откровенное недоверие оскорбило ее до глубины души.

— Какая — такая? Хочешь сказать, если мы провели вместе ночь, то теперь ты можешь мною командовать, как тебе вздумается? Боюсь, ты ошибаешься, — она горько рассмеялась и покачала головой. — Клянусь тебе, опыт прошлой ночи убедил меня остаться старой девой.

— Так ты… Хочешь сказать, что ты девственница? — изумлению Тарика не было предела. — Ты лжешь! — выпалил он.

— Нет, я не лгу, — спокойно сказала Гвинет. — Но у тебя есть причины не верить. Думай, как хочешь. Мне все равно! — Наконец вся ярость вырвалась наружу, опустошив ее. Девушка готова была расплакаться. И почему она ему призналась? Он вce равно не верит, а получилось глупо. Еще глупее, чем могло бы быть.

Надо немедленно уходить от него подальше. Не то он расстроит ее еще больше. И, не дожидаясь его ответа, она развернулась и поспешила в кабинет, где закрылась на ключ.

Гвинет была выбита из колеи. Сердце отчаянно колотилось. Чтобы немного успокоиться, она прислонилась к двери и закрыла глаза. И как ему удалось вывести ее из себя? А ведь она так старательно воспитывала в себе спокойствие.

Тарик остался один.

Порывисто дул морской ветерок. Это тот самый ветер, который когда-то гулял по висячим садам Потерянной. Долины. Пахло пустыней, чистотой, свободой. Этот ветер вселил в Тарика мужество, уверенность в том, что он преодолеет любую опасность.

В пустыне не было места обидам и личной вражде. Там на мужчину возлагалась обязанность охранять слабых, нуждающихся в нем, бороться за мир, быть самоотверженным и верить только в себя. Как делали его предки когда строили эти сады, которые он пытался найти и реставрировать.

Она солгала, что он был ее первым мужчиной. Не может быть. После прошлой ночи он абсолютно уверен в этом.

А что, если нет? В пустыне действовали свои правила, простые и строгие: мужчине полагалось хранить честь, а женщине — девственность. Закон пустыни гласил: глаз за глаз, зуб за зуб. Похищенная девственность — позор, от которого можно избавиться, только женившись на обесчещенной тобой женщине.

Для девственницы она вела себя слишком раскованно и страстно. Долой мысли о свадьбе! Женитьба без любви — это как хлеб без соли. А влюбиться он не мог себе позволить. Его родители были влюблены. И что из этого вышло?

Знает ли Гвинет, как она ранима? Неужели не понимает, что любой может ее обидеть? А людей без совести и чести так много. Сначала поиграют, а потом бросят. Нет. Этого нельзя допустить. Пусть сидит здесь, так она в безопасности. Ей нужна защита, и прежде всего от самой себя.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Надо было сразу занять спальню, а ему оставить кабинет, подумала Гвинет, глядя на крохотный диван около стены. Конечно, он раскладывается, но места для этого тут явно не хватало.

Она была эмоционально и физически опустошена, но все же ей не спалось.

Такие люди, как она, о которых в детстве не заботились родители, часто не боятся ничего в жизни. Почему судьба распоряжается так, что некоторые обделены теплом родительской любви? В лучшем мире каждый обязательно обретет любовь и заботу, которой был лишен здесь, на земле. Возможно, неспроста и появилось утверждение «возлюби себя», философия разумного эгоизма, как самый лучший способ испытать любовь. Но видеть сотни людей, которые любят друг друга, было больно. Это лишний раз напоминало, как пуста ее жизнь. Может, поэтому Гвинет так страстно откликнулась на порыв Тарика. Наверное, часть ее самой решила превратить неблагородный металл — секс — в золото любви.

Теперь же она казалась себе глупой и смешной из-за того, что вообразила, будто Тарик захочет быть с ней.

Девушка задумчиво подошла к книжным полкам и достала историю Зурана, которую уже давно приглядела. Устроилась поудобнее на диване и открыла книгу. К удивлению Гвинет, содержание ее безумно увлекло.

Тарик остановился у двери кабинета. Из комнаты не доносилось ни звука. Было около полночи. Он уже поужинал, заказав еду в ресторане на две персоны. Пускай он игнорировал ее присутствие, но морить голодом вовсе не собирался.

Однако молодая особа отказывается от еды, что ж, это ее личное дело.

Тарик повернул ручку двери и вошел.

Комнату освещала настольная лампа. Гвинет полулежала на диване. Она крепко спала. На полу валялась книга. Девушке было явно неудобно. Она даже не позаботилась разложить маленький диван.

Тарик повернулся к двери, чтобы уйти, но вдруг остановился. Если она так проспит всю ночь, то наутро проснется с болью в позвоночнике и шее, и у нее точно затекут ноги.

Спящая, она выглядела еще более беззащитной. Черные ресницы и персикового цвета кожа делали ее лицо таким трогательным.

Он открыл дверь, собираясь уйти, но не устоял перед искушением и снова посмотрел на девушку. Так хотелось разбудить ее, но ей, очевидно, это не понравится. Даже спящая она казалась олицетворением решительности.

С чего это я должен заботиться о ней! — возмущался Тарик. И все же он аккуратно взял ее на руки. Ведь она может уйти, если ей будет здесь некомфортно. Какие у нее крохотные ножки, а какие красивые розовые ноготочки, любовался он ею по дороге в спальню. Так, лучше направить свои мысли в другое русло.

Она что-то пробормотала во сне и поудобнее устроилась у него на руках. Глаза оставались закрытыми, но на губах появилась улыбка.

На широкой кровати хватит места. Поэтому им обоим ничего не мешает на ней выспаться. В этом нет ничего страшного. А точнее, не было, пока Тарик не положил девушку на кровать. Его необыкновенно быстрая реакция на женское тело очень напугала его. Он шепотом выругал себя и накрыл девушку простыней. Взглянув на место рядом с ней, мужчина тяжело вздохнул и покинул комнату соблазна, решив выспаться на диванчике в кабинете.

Так было необходимо сделать, настойчиво твердил Тарик. Не то чтобы он не доверял себе. Нет. Это был его долг — защищать и помогать слабым.

Утром Гвинет прочитала записку, оставленную на кухонном столе: «У меня сегодня утром дела. Но я вернусь. Тарик».

Тарик. Так вот как его зовут. Она произнесла это имя вслух несколько раз, чтобы привыкнуть. Любопытно, в котором часу он ушел? — подумала она. Девушка обратила внимание на четкий и размашистый почерк, который характеризовал его как волевую и гордую личность. Подпись свидетельствовала о темпераментности ее владельца. Девушка не могла понять, что она чувствует.

Факты, надо верить только фактам, внушала она себе. Они в отличие от чувств не обманут и не подведут.

Проснуться утром в спальне было для нее шоком. Мгновенно девушка поняла, кто ее сюда перенес. Она спала на той постели, на которой…

Зачем он это сделал? Неужели он хотел ее, но не решился разбудить? Вернись с небес на землю, твердила она себе. Можно нафантазировать что угодно, реальность остается реальностью.

Хочет ли она повторить события позапрошлой ночи? Да никогда! — отрицательно качала она головой, как заведенная кукла, не в силах избавиться от образов, преследующих ее воображение.

Гвинет достала из холодильника йогурт и немного фруктов. Она решила позавтракать на балконе. Небо было ярко-голубым без единого облачка. Теплый ветер принес соленый запах моря. Вдалеке виднелся отель, за которым располагались пристань и пляж.

Сверху она могла рассмотреть все, что происходит вокруг, зато ее никто не видел. Солнечные лучи согревали ее бледную кожу, и если бы она здесь отдыхала, то непременно бы сбросила одежду и позагорала. Но она жила, в квартире не одна. Не хотелось бы ей, чтобы Тарик застал ее в таком виде.

Гвинет приехала в Зуран исключительно по делам, поэтому не взяла одежду для отдыха. Но так уж сложилось, что она вынуждена задержаться здесь надолго. Поэтому ей надо купить пару новых футболок и шортов.

Почти час она увлеченно читала книгу по истории Зурана: он был основан посреди знойной пустыни одной из знатных семей, которая до сих пор находится у власти. Гвинет также узнала, что нынешний правитель вознамерился вернуть Зуран в старые добрые времена, чтобы открыть страну для туристов со всего мира. Планировалось превратить страну в процветающий курорт. Здесь же было и интервью с Правителем, который признался, что хочет получить от этого предприятия немалую выгоду, ведь в развитие страны были вложены огромные деньги. Будучи финансовым аналитиком, Гвинет легко подсчитала, какой большой ущерб стране могут нанести махинации с продажами квартир, если о них станет известно в мире.

Отдельная глава книги посвящалась местным традициям и сравнению западного и восточного менталитетов. Гвинет нахмурилась, когда прочла, что на Среднем Востоке подарки были своего рода взяткой, причем вполне законной. Автор книги советовал будущим бизнесменам пользоваться услугами опытных наемников, чтобы не потерять выгоду.

Значит, Тарик может нанять хорошего специалиста по недвижимости, чтобы тот доказал его право на владение квартирой. Ей же это было сделать труднее. У нее не было здесь ни денег, ни связей. А у него — как она подозревала — было и то и другое.

Гвинет уже хотела закрыть книгу, как ее внимание привлек заголовок «Потерянная Долина». Она с интересом продолжила чтение.

Оказалось, Долина изначально была очень важным стратегическим объектом — основной дорогой из Зурана в земли, лежавшие за его пределами. Согласно легенде, Долину подарил один султан своему любимому сыну. Сын построил в Долине волшебный по красоте дворец, потратив на него деньги, которые платили путешественники в качестве пошлины за проезд и воду из оазиса. Оазис образовался благодаря подземной реке, протекавшей глубоко-глубоко под землей, и никто не мог найти ее.

Висячие сады Мьената орошались водой из этой реки. Но потом ужасная песчаная буря, которую вызвал разгневанный волшебник, уничтожила прекрасный сад.

Раскопки, которые ведут сейчас в Долине, направлены на поиск воды, необходимой для восстановления садов. Космические спутники указали место, где могла бы находиться река. Однако работы идут очень медленно, чтобы не нарушать существующий природный баланс.

В наши дни Долиной владеет один из членов королевской семьи, принц по крови. Он посвящает все свое время и часть своих богатств на исследование истории Зурана.

Проект поразил девушку историческим, почти сказочным прошлым и археологическим настоящим. Она хотела узнать о нем больше. И не только о Долине. В самом этом принце было что-то, что возбудило ее интерес. Современный человек, который стал частью легенды. Как ему удается сочетать в себе эти два начала? Его личность заинтриговала ее. Даже больше, чем Тарик.

Девушка отложила книгу, открытую на главе о Потерянной Долине, и откинулась на спинку стула, закрыв глаза. Она даже не заметила, как через несколько минут на балконе появился Тарик.

Утро у него выдалось тяжелое. Он побывал во дворце Правителя. Встретился там с шефом полиции, который рассказал, что они наконец-то раскрыли личность предателя. Но это лишь осложнило дело.

— Почему? — спросил Тарик.

— Этим человеком оказался Омар бин Сауд аль Джавир. Как ты знаешь, он связан с принцем Назиром, чей мятеж был недавно подавлен.

— Это серьезное обвинение, — вставил Правитель. — Когда принц Назир с семьей были высланы из Зурана, некоторые его приближенные разорвали с ним отношения и просили у нашего величества амнистии. Кстати, отец Омара был среди них.

— И вот как Омар отплатил за вашу доброту, — хмуро сказал Тарик.

— Выяснилось, что молодой человек не раз позорил свою семью. Его исключили из Зуранского университета за недостойное поведение и слабую успеваемость. Без поддержки родителей ему не удалось бы найти приличную работу. По словам его начальника, с ним было тяжело в общении, у него каменное сердце. Однако в последнее время он стал более общительным, начал интересоваться работой.

— Очевидно, потому, что Чад щедро оплачивал его услуги, — уныло заключил Тарик.

— Пока мы не имеем права что-то предпринимать, ведь у нас нет против него улик, — продолжал шеф полиции. — Но я установил за ним постоянную слежку. Если все пойдет по плану, мы получим доказательства в течение двадцати четырех часов. А тогда сможем упрятать его за решетку. Но до тех пор прошу вас, Ваше Высочество, — он почтительно поклонился Тарику, — продолжать вашу работу под прикрытием. Это не затянется надолго.

— Держите меня в курсе дел, — попросил его Тарик. — Я хочу знать весь ход операции.

Это дело теперь уже не казалось таким опасным, по сравнению с красавицей, расположившейся на балконе. Гвинет стала для него бессонницей, настоящим адским мучением, которое не давало ему покоя ни днем, ни ночью…

Гвинет не слышала, как он вошел. Но когда открыла глаза, то ощутила его присутствие всем телом. Пульс сразу участился, и она почувствовала тепло, разлившееся внутри и затопившее всю ее. Как она хотела видеть его улыбку, которая согрела бы ее…

Да что это с ней происходит? Она что, с ума сошла? Необходимо сохранять дистанцию между ними.

Он загородил ей проход, но девушка была чересчур возбуждена, чтобы остаться. Она схватила книгу и попыталась все же прорваться, но не успела и глазом моргнуть, как он поймал ее. Она едва не вскрикнула от боли. Он тут же ослабил хватку, но так, чтобы она не вырвалась. Неожиданно он стал поглаживать ее руки, словно бы желая утешить и прогнать все страхи.

— Отпусти меня, — смело сказала Гвинет, но сама отнюдь не была такой решительной, какой хотела казаться. В его прикосновениях было больше романтики, чем сексуальности. И это ее удивило. Этой ласке ответило что-то внутри ее, словно бы похороненное и забытое давным-давно. Как было той ночью…

Ее лицо вспыхнуло, когда она поняла, что может попасть в ловушку. Ей хотелось закрыть глаза и прислониться к нему, но она боялась сделать это.

— Почему? — улыбка, которой он одарил ее, была знакома ей и не предвещала ничего хорошего. И словно бы в подтверждение этого он провел тыльной стороной руки по ее обнаженному локтю.

Ее тело мгновенно отреагировало — и очень примитивно. Грудь предательски заныла. Словно в трансе, Гвинет наблюдала, как он нежно проводит рукой по се груди. Дыхание замерло. Ей не удалось проверить, возбудился ли он: Тарик был одет в широкие одежды. Однако он успел проследить за ее взглядом, поэтому отпираться ей было бы глупо.

— Нечестно, — услышала она его укор. — Ты зажгла меня одним взглядом.

— Нет! — Гвинет решила отрицать все, сделала шаг назад, но он держал ее крепко. Хотя девушка и пыталась сопротивляться, но все равно чувствовала себя полностью в его власти. Она даже не успела заметить, как он начал ее целовать, окончательно сломив ее сопротивление.

Почему она не оттолкнет его? Ее мысли беспомощно уплывали в пространство, как ни пыталась она их удержать. Ее маленькая вселенная взорвалась дождем метеоров. Она отчетливо слышала стук его сердца, их сердца бились в унисон, словно стали единым целым. В полной темноте она остро ощутила желание. Его губы дали понять ей, кто победитель, и она охотно это признала. Его рука накрыла ее грудь, и сначала се сердце словно бы перестало биться, а потом понеслось с бешеной скоростью. Книга выскользнула у нее из рук и упала на пол. Глухой шлепок испугал ее.

И тут Тарик отпустил девушку.

— Зачем ты это сделал?

Такой вопрос очень обидел мужчину. Пусть она и не жрица любви, но зачем строить из себя невинную жертву?

— Зачем? — грубо передразнил он ее. — Ты сама разрешила, вот и все.

— Я? Все вы, мужчины, одинаковые! Такие, как ты, принуждают женщину, выгораживают себя и снимают всякую ответственность, — с вызовом проговорила Гвинет. — Если ты решил обидеть меня, чтобы я из гордости покинула квартиру, то зря стараешься.

Он нахмурился, его губы сложились в тонкую линию.

— Я? Обидеть? Тогда зачем ты на меня так посмотрела? Как ты это объяснишь?

— Я не смотрела на тебя, — возразила Гвинет, не желая сдаваться. Однако покрасневшие щеки выдали ее смущение.

— Лгунья! Ты хотела узнать, возбужден ли я.

— А ты был?

Гвинет быстро заморгала, словно бы совершила самую огромную оплошность в жизни. Она закрыла глаза рукой, не желая видеть его лицо.

Сложная женщина, думал Тарик. Если бы она не посмотрела на него, все было бы иначе. Но один ее взгляд зажег его…

— Если честно, у меня полно дел на сегодня, и я не собираюсь тратить время на всякую ерунду, — признался он равнодушно. И это было правдой. Но не думать о ней он не мог.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Еще одна ночь, проведенная в одиночестве на огромной постели, измучила Гвинет. Она спала тяжело, постоянно просыпалась, чтобы проверить, одна ли она, и безумно боялась — вдруг сейчас зайдет Тарик и скользнет к ней под одеяло, что тогда?

И все внутри нее начинало радостно трепетать при мысли о такой возможности.

Он нравился ей и как мужчина, и просто как человек, такого чувства она раньше ни к кому не испытывала. Даже закрыв глаза, Гвинет не могла не думать о нем, потому что сразу же погружалась в пучину сладострастных эротических образов.

И почему она его так сильно хочет? Человека, который…

Которому ей хотелось задать сотню вопросов. Вопросов о том, кто он такой. О том, как он рос. Как жил. О чем думал и что чувствовал. Какие сны ему снились, мучили ли его когда-нибудь кошмары.

Она поняла, что ею владеет не только желание. Это была… Не любовь, конечно, отринула она невольную мысль. Это точно не любовь. Или совсем не та любовь, какой она себе ее представляла. Любить можно только человека, которого хорошо знаешь. Это значит доверять ему и чувствовать себя с ним в безопасности. Она же Тарика не знала, не доверяла ему, а о безопасности и говорить нечего.

Впрочем, он пытался ее защитить. Пустая кровать тому доказательство. Может, она сама выдумывает себе страхи, чтобы интереснее жилось? И поэтому не хочет на него полностью положиться. Уже очень давно она никому не доверяет. Довериться кому-то — значит показать свою беззащитность и ранимость, позволить другому узнать свои слабые места. А это всегда опасно…

Пора вставать. Хватит думать о всяких глупостях.

— Поздравляю с успешным окончанием операции, — улыбнулся Правитель шефу полиции, который только что объявил о задержании Омара. Предатель подтвердил свою связь с бандой. Скоро члены группировки во главе с Чадом Рейнвельтом предстанут перед судом.

— К сожалению, у нас еще одна проблема, — сказал шеф полиции.

— Какая? — удивился Тарик.

— Омара мы арестовали сегодня рано утром, когда он возвращался от Рейнвельта. На допросе он рассказал, что Рейнвельт расспрашивал его о принце Тарике. Очевидно, главарь подозревает вас. Омар ответил ему, что вы вряд ли сможете причинить вред своей семье, он охарактеризовал вас с положительной стороны. Кроме того, он дал ему понять, что, будучи богатым человеком, в деньгах вы не нуждаетесь. Омар сообщил, что Рейнвельт поклялся отомстить вам.

— К чему эти беспокойства? — спросил Тарик. — Ведь вся банда за решеткой.

— Да, но у Рейнвельта масса связей в преступном мире. Конечно, мы допросили его, но он ни в чем не признался. Однако Омар настаивает на своем: Рейнвельт заказал вас, — сообщил шеф полиции. — Мы приняли это к сведению и пытаемся взять след наемного убийцы. Поэтому я хотел просить Ваше Высочество быть поосторожнее. Мы обеспечим вас охраной.

Тарик тут же покачал головой.

— Я в этом никогда не нуждался, и сейчас тоже, — холодно ответил он.

— Я бы посоветовал вам на сей раз отступить от своих правил, — настаивал шеф. — Имейте в виду, ваши близкие и друзья тоже в опасности.

Тарик нахмурился:

— Они не могут подобраться к моей семье так близко.

— Я говорю не о Правителе, — уточнил шеф.

— Тогда кого же вы имеете в виду? — нетерпеливо спросил Тарик. Ведь его ближайшим родственником был только Правитель.

Шеф полиции поклонился и с почтением продолжал многозначительным тоном:

— Учитывая создавшуюся обстановку, я послал людей охранять квартиру в районе Аль-Мирах-ли. Там заметили молодую женщину, Ваше Высочество, прошу прощения за подробности, — добавил он быстро. — Но Ваше Высочество все поймет правильно. Нам не нужны лишние жертвы.

Могло быть и хуже. Но Гвинет засекли в его квартире. А в глазах шефа полиции она была женщиной Его Высочества, и никем иным. Значит, она тоже подвергается опасности.

Таков был ход мыслей всех мужчин Зурана. Даже если он расскажет историю с квартирой, он не переубедит шефа полиции. Да и Чада тоже, что гораздо хуже. Тарик отказался от услуг профессионалки, значит, у него есть другая женщина. Й эта женщина может быть ему дорога. И было совершенно бесполезно что-то объяснять.

— Безусловно, она для убийцы самая доступная мишень. Возможно, они попытаются напасть на нее, и это будет вам предупреждением, — заметил шеф полиции, чувствуя гнев Тарика.

Да, он и сам уже подумал об этом. Слишком все правдоподобно выглядит. А значит… мисс Гвинет Тальбот должна немедленно уехать обратно на родину ради собственной же безопасности.

Это надо сделать быстро, без промедления. Отправить ее без лишних расспросов с ее стороны. Хорошо, что можно воспользоваться ее слабостью: страстью к деньгам. А уж легенду-то он придумает быстро.

Вернувшись в квартиру, Тарик нашел Гвинет на террасе. Она опять читала одну из его книг. На этот раз — о местных обычаях.

И как всегда при виде ее, молодой человек старался сдерживать себя, чтобы не обнять ее, что удавалось ему с огромным трудом.

Итак, чем быстрее она вернется домой, тем лучше. Для них обоих.

— Я тут размышлял над твоей историей с квартирой, — заговорил он внезапно.

— О моей? — удивилась Гвинет. Она не собиралась сдаваться, ведь на нее надеется Тереза.

Тарик пожал плечами.

— Насколько я понимаю, ты ждешь документов. И как только они появятся, ты вернешься к себе, а квартиру продашь, так?

Гвинет медленно кивнула.

— Учитывая длительный процесс оформления документов, я придумал кое-что более выгодное для тебя. Предлагаю тебе сумму за квартиру выше той, что дадут на рынке. И завтра ночью ты уже в Британии.

Что? Уж не ослышалась ли она?

— Ты хочешь выкупить у меня квартиру? — крайне удивленно спросила она. Слова давались ей с трудом.

— Именно.

Гвинет подозрительно смотрела на него. Что он задумал? Она ни минуты не верила в его добрые намерения.

— Зачем тебе это нужно? — спросила она.

— Не хочу терять время на сложные операции в агентстве недвижимости.

Бровь Гвинет поползла вверх.

— Но это же незаконно, — напомнила она ему.

Тарик посмотрел на нее с таким видом, словно вот-вот бросится и задушит.

— Я пытаюсь помочь тебе, — воскликнул он. Гвинет подозрительно взглянула на него.

— Как бы не так, — грубо ответила она и одарила его весьма обаятельной улыбкой.

Кажется, она все же вознамерилась свести его с ума. Но он продолжал стойко держать дистанцию между ними. Мало ли что она надумала.

— Ты не обманешь меня. Хочешь заставить меня поверить, что это выгодно. Не пройдет. У тебя здесь явно личный интерес, — догадалась она.

Вдруг в его глазах мелькнуло странное выражение. Кажется, надвигалась настоящая гроза. Еще одна фраза, и он убьет ее на месте одним взглядом.

— Возможно, я просто хочу, чтобы ты побыстрее убралась из моей жизни, — яростно заявил он.

Гвинет заморгала. Она должна была это предвидеть.

— Рыночная цена квартиры — три четверти миллиона фунтов стерлингов. Я готов сейчас же подписать тебе чек на миллион, это с лихвой покроет все твои расходы. В том числе и моральный ущерб.

Реальная цена была гораздо ниже, но Тарика это не волновало. Ему нужно было отправить дамочку домой во что бы то ни стало и ради ее же собственного блага. Кажется, она становилась ему все дороже и дороже. Он должен положить конец развитию своего чувства к девушке.

— Чек? — подозрительно спросила Гвинет. Значит, он продолжает попытки выгнать ее из квартиры. Весьма хитроумный план он придумал. Только вот почему предлагает цену намного больше реальной, которую ей называл агент недвижимости? Неужели он думает о ней так плохо? Из каких соображений он все это затеял? Явно денег у него куры не клюют. Тогда в чем дело? И что же ей предпринять?

Перво-наперво, она должна думать о Терезе и Энтони, поэтому сумма, предложенная Тариком, манила. Но ее не так-то легко купить. Она должна понять его мотив.

Тяжело вздохнув, Гвинет спросила:

— Ты считаешь меня круглой дурой?

— Ты о чем? — удивился он.

— Как будто непонятно, — съязвила она. — Ты выпишешь чек, а потом окажется, что его нельзя обналичить, потому что на счету нет денег.

— Что? Ты смеешь обвинять меня в бесчестности? — возмутился он.

Гвинет гордо подняла голову.

— Очевидно же, что тебе чересчур сильно нужна квартира, и здравый смысл подсказывает мне, что на это у тебя свои мотивы. Ты сделал мне воистину королевское предложение. Почему? Это благотворительный акт? — Она хитро улыбнулась и покачала головой. — Не думаю. Ты искренне считаешь, что я соглашусь, когда услышу сумму, и не буду тебя ни о чем расспрашивать? Может быть, эта квартира имеет для тебя определенную ценность, не знаю. Ведь за что-то же ты готов заплатить двойную цену, — рассуждала она, пожимая плечами. — Иначе как понимать твой жест?

— Так вот как ты рассуждаешь? — удивился Тарик. — Все измеряешь деньгами?

Кажется, ему нравилось ее доводить. Гвинет понимала: он что-то затеял, но что? С ловкостью факира он заставлял ее играть по его правилам.

— Это финансовая сделка. Квартира — денежное вложение, поэтому речь и идет о деньгах, — ответила она как можно тверже. — Я не могу согласиться на твое предложение, пока квартиру не оценят.

— Как ты смеешь не доверять моему слову?

Гвинет была непоколебима.

— Да, смею.

Он прошептал что-то себе под нос, явно что-то нелестное, шагнул к ней и с силой схватил ее за запястья.

— Убери руки! — воскликнула Гвинет, пытаясь освободиться.

Тарик просто хотел успокоить ее, однако, когда она начала вырываться, в нем вспыхнуло примитивное чувство страсти. Притянув к себе женщину, он завел ее руки за спину, чтобы та не сопротивлялась.

— Отпусти меня! — вскричала Гвинет. Но тут она случайно взглянула на его губы и тем самым допустила ошибку. По ее жилам словно бы потекло что-то горячее, но причиной этого был вовсе не гнев. Возможно, это…

Тарик прошептал что-то неразборчивое и склонился над ней. Девушка простонала, когда он коснулся ее своими твердыми губами. Она уже не пыталась посмотреть, возбужден ли он. В этом не было никакого сомнения: его бешеный пульс она ощущала всем своим телом.

С новой силой вспыхнули мучившие ее образы. Тысяча и одна любовная история были созданы в этих землях, под этим черным небом и яркими звездами, в бескрайней пустыне, где встречаются земля и небо и где женщина касается небес в объятиях своего любовника. Здесь рождались настоящие чудеса света — человеческая страсть, желание и любовь…

Гвинет невольно подалась ему навстречу, приоткрыв губы. Пусть это ее и пугало.

Тарик ощущал, как сильно билось ее сердце, словно пойманная в клетку птица. Он положил руку ей на грудь, и дыхание девушки смешалось. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Как удавалось этой бледнокожей взбалмошной девице так возбуждать его? Эти мысли терзали его гордую душу. Он тяжело вздохнул и покачал головой, желая отрешиться от непостижимой реальности. Жар, будто раскаленный песок, сжигал его изнутри. И невозможно было избавиться от него, не утолив желания. А это можно сделать, только добравшись до того самого оазиса, которым была эта женщина.

В прежние времена он бы, наверно, стал подозревать ее в том, что она околдовала его. Но если так, то она и сама поддалась своим чарам.

Бешеный стук ее сердца говорил Тарику о настоящих чувствах девушки. Его собственное желание сводило его с ума, оно было ведущей силой, без которой он не мог существовать.

Он коснулся рукой груди Гвинет, взяв ее полностью в ладонь. Девушка издала стон удовольствия, и за ним последовал новый прилив желания.

Как она решилась на то, чем они занимались с Тариком? А как она могла бы воспротивиться? Почему-то его простые движения привели ее в состояние близкое к обмороку, ввергли в транс.

В прежние времена он бы запер эту светлокожую соблазнительницу в свой гарем, где больше ни один мужчина не бросил бы на нее похотливый взгляд. И она бы развлекала его, когда он хотел и как он хотел. Но они жили в изменившемся мире. Тарик терял контроль над собой. Лишь неимоверным усилием воли он заставил себя отпустить ее.

Он просто обязан это сделать. Почему она стоит и не уходит? Мгновение спустя Гвинет уже поправляла одежду дрожащими пальцами.

— Неверный ход! — вскричала она. — Думаешь, таким образом ты можешь от меня избавиться?

Он не успел ей ничего возразить, как она развернулась и ураганом вылетела из квартиры.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ну что за дурочка! И почему она вышла на улицу без сумочки, шляпы и солнцезащитных очков? — ругала себя Гвинет, палящее солнце сводило ее с ума.

Придется возвращаться. Но так не хочется.

Неужели из-за Тарика? Или она боялась самой себя? Неожиданно сильной вспышки чувств?

Если бы не обязательства перед Терезой и Энтони, то ноги ее тут уже не было бы. В ее жизни были приоритеты важнее денег, и спокойствие — один из них. А еще — самоуважение.

Теперь, когда она оказалась вдали от Тарика, ее мысли стали гораздо яснее. Она открыла для себя спектр новых чувств и ощущений, и это ее ошеломило, но эмоции только мешали ей. Гнев, страх и желание смешались в одну гремучую смесь, не давали ей покоя и противоречили друг другу. Ее тело стало местом древней битвы между стыдом девственницы и сильным желанием принадлежать мужчине. И это была лишь верхушка айсберга — внутри бурлило целое море горячей страсти, которое могло напугать кого угодно.

Ее нынешнее состояние можно было сравнить с ощущением, когда стоишь на мосту и смотришь вниз, на спокойную поверхность глубокого моря. Ты знаешь, что стоишь слишком близко к краю и ради безопасности надо отойти чуть назад. Но вместо этого делаешь шаг вперед. Ведь на самом деле ты испытываешь самый настоящий соблазн броситься с моста в воду. Потому что хочешь рискнуть и испытать чувство свободного падения, а потом… потом вода сомкнётся над твоей головой, и ты уйдешь на неизвестную глубину. Примерно в такой ситуации находилась Гвинет.

А на этом же мосту стоял Тарик и наблюдал за ней. Он думал над тем, броситься ли в воду спасать Гвинет, или такой его порыв только спугнет ее…

Странно. Он вел себя так нагло, что сам себя не узнавал, подобного отношения к другим женщинам он никогда не допускал.

Тарик отошел от окна, ощущая боль во всем теле — результат неудовлетворенного желания. Для человека, который считал себя культурным и воспитанным, его тело вело себя очень разнузданно, не желая подчиняться разуму.

Ее отказ от такого щедрого предложения сего стороны очень уязвил гордость Тарика. Да что она себе вообразила? Набивает цену? Горечь и злость поселились в его душе. Надо срочно придумать, как положить конец этому абсурду. Ситуация становилась все опасней. И не только из-за Чада Рейнвельта. Приходилось это признать. Можно было бы устроить так: доказать ей, что квартира ей не принадлежит, а потом выплатить денежную компенсацию. Но это значит, нужно привлекать других людей. Пойдут слухи, этого еще не хватало! Сплетни о нем и о Гвинет, о том, что они провели ночь под одной крышей. Невеселые последствия.

Появление пятна на его репутации — недопустимая роскошь. Конечно, Правитель знал, что Тарик живет в этой квартире, но это было связано с поиском предателя. Однако были и другие причины, по которым Тарик не хотел предавать огласке этот случай с Гвинет.

Он и так потерял время, разбирая ситуацию с мисс Гвинет Тальбот. Пора покончить со всем этим. У него было еще одно важное дело — Долина. Специалисты ждали встречи с ним, чтобы обсудить детали исследовательской работы.

С разрешения Правителя он решил использовать Долину для привлечения в страну капитала, чтобы местные жители тоже получали свою выгоду. Этот проект был ему очень дорог. Иные мужчины оставляют после смерти детей. Он же оставит еще и восстановленную чудесную Долину, легендарные сады, превратив их в курорт. Вот какая у него была мечта.

И эта светлокожая длинноногая женщина не остановит его. Он взглянул на часы. Если он сейчас же не выйдет из дома, то опоздает на встречу с Правителем.

Что же она никак не возвращается? Придется все же уходить…

Спасибо современной технике, мысленно порадовалась Гвинет, когда оказалась в торговом центре с кондиционерами. Здесь она решила спрятаться от жары. И от Тарика.

Час спустя она наконец-то немного остыла, и страсти улеглись. Ей срочно нужно было решить вопрос с квартирой. Даже если придется для этого ночевать в офисе агентства недвижимости. Но сначала ей необходимо вернуться в квартиру за сумочкой…

Что будет потом, лучше не думать. Не думать о Тарике.

Она вышла на улицу и моментально зажмурилась от яркого солнца. Посмотрев по сторонам, пересекла дорогу и направилась к своему дому.

Не успела она сделать и пары шагов, как из-за угла вылетела машина. За рулем сидел мужчина и разговаривал по сотовому. Она почувствовала опасность, которая исходила от него, но ее словно бы парализовало, девушка не могла сдвинуться с места. Вдруг сильные руки схватили ее и потянули к тротуару, буквально вытащив из-под машины. Автомобиль с визгом притормозил и скрылся за поворотом.

Это произошло за считанные секунды, которые могли стать последними в ее жизни, подумала Гвинет. Ее спаситель был одет в европейский костюм. Девушка благодарно взглянула на него и улыбнулась;

— С вами все в порядке? — осведомился он. Гвинет кивнула. Ее чувства смешались.

— Когда я смотрела на дорогу, она была пуста, — объяснила она. — А потом откуда ни возьмись выскочил этот сумасшедший. Он едва меня не сбил…

Она махнула головой туда, где исчезла злополучная машина.

— Я так вам благодарна… — начала она, по он лишь кивнул головой и растворился в толпе.

Гвинет еще не совсем пришла в себя, когда приблизилась к двери своей квартиры,

И тут она поняла, что ключа-то у нее нет. Он остался в сумочке. Ее плечи понуро опустились. Выход был один: она нажала кнопку звонка. Ей никто не ответил. Позвонила второй раз. Снова тишина.

Может, Тарик заснул? Одна мысль о спящем мужчине сильно возбуждала ее. Девушка одернула себя: не смей думать об этом. Еще не хватало вернуться сюда с такими мыслями — и прямо ему в лапы.

Гвинет тяжело вздохнула. Соблазнительные мысли не покидали ее.

Она еще раз нажала кнопку звонка. Никакого ответа. Все напрасно. Она прислонилась к стене, чувствуя себя полностью разбитой.

И что же ей теперь делать? Квартира закрыта, ключа нет, а все мысли только об эротических переживаниях.

— Итак, что будем делать с этой молодой особой, которая заявила права на квартиру? — спросил Правитель и добавил вдруг: — Она соотечественница твоего отца, как я понял?

Глаза Тарика вспыхнули.

— Вы хорошо осведомлены, Великий из Великих.

Широкое лицо Владыки расплылось в улыбке. Тарик использовал это выражение только тогда, когда иронизировал над своим родственником.

— Наш блестящий шеф полиции Саулюд бин Шариф решил известить меня о судьбе этой молодой женщины. — Выражение его лица было серьезным. — Ее нельзя подвергать опасности, Тарик.

— Этого я не допущу.

Правитель терпеливо ждал, но Тарик не собирался ничего рассказывать о женщине, которую Правителю описали как настоящую красавицу.

— Отлично, — он снова улыбнулся Тарику, сидевшему напротив него, сложив ноги традиционно по-турецки.

Слуга принес им кофейник. Тарик накрыл свою чашку ладонью, ему больше не хотелось кофе. А Правитель потянулся за очередной сладостью.

— Мой врач советует мне не есть слишком много сладкого, но ты же меня знаешь, — пожал он плечами. — Все в воле Аллаха, — сказал он весьма пессимистически.

— Твоему народу нужен здоровый правитель, как и отец — твоим сыновьям, — заметил Тарик.

Правитель взглянул на него и положил засахаренную восточную сладость обратно в пиалу.

— Когда ты так говоришь, я сразу вспоминаю твоего отца, Тарик, — вздохнул он.

— Во мне решительно ничего от него нет, — глухо проговорил принц. Где-то в глубине души фраза Правителя отозвалась горечью и болью.

Правитель покачал головой.

— Знаю, он причинил боль вам с матерью, и этого не изменить. Но несмотря на это, твой отец был исключительно мудрым и дальновидным человеком. Он видел, чего достиг мой отец, и показал, как я могу строить будущее страны. Многие реализованные ныне проекты были задуманы именно им. В этом я ему благодарен. И еще больше я благодарен ему за сына. Вряд ли мы должны судить его за то, что он человек иной культуры. И твоя мать не могла этого принять.

Тарик грустно посмотрел на Правителя.

— Он бросил ее.

— Он уехал потому, что твоя мать отказалась последовать за ним. А когда они поженились, она была согласна, — осторожно поправил он Тарика. — Они договорились: несколько лет будут жить в Зуране, а потом переедут в Англию. Но к тому времени она передумала и отказалась, навеки поселившись на своей вилле в Долине.

— Мне она поведала другую версию событий.

— И все же это правда.

— Тогда почему она мне не все рассказала?

— Возможно, ты был молод или она боялась, что ты ее осудишь. Твой отец взял бы тебя с собой. Но он знал: здесь тебе будет лучше. Здесь твой дом. У него было благородное сердце. Он просто не мог долго жить на одном месте. И уехал от вас только из любви к тебе, Тарик. Так иногда бывает. Приходится чем-то жертвовать ради счастья своих детей.

— И почему ты это говоришь, а не моя мать?

— Некоторые вещи лучше узнать позже, — изрек Правитель. Склонив голову, он хлопнул в ладоши. Аудиенция была окончена.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Тут было над чем подумать. Однако сейчас нет времени размышлять об отце. Взглянув на часы, Тарик заторопился. Надо было скорее возвращаться.

Он знал, что Гвинет ушла без ключа. Значит, она сейчас стоит и ждет его. Сначала ему понравилась такая ситуация: способ проучить ее. Но потом Тарик решил, что это жестоко. Ведь он взялся заботиться о ней. Почти три часа. В это время температура поднимается до сорока градусов. Вдруг с ней случится солнечный удар или сердечный приступ? А он будет виноват.

Однако его благим намерениям не суждено было осуществиться. Позвонила секретарша из дворца и сообщила о важном совещании, на котором требовалось его присутствие.

Совещание затянулось. Прошло уже четыре часа с тех пор, как он покинул квартиру. Когда Тарик вышел из дворца, где обычно собирались родственники, его уже поджидала машина.

Охранник открыл перед ним дверцу, и принца встретила прохлада кондиционера.

Гвинет никуда не могла зайти без денег и документов. Ей не оставалось ничего, как только ждать Тарика. Безусловно, он вернется. А что, если нет?

Она взяла из магазина бесплатный журнал, который прочла уже от корки до корки несколько раз. В нем было написано, что квартира как у нее стоит полмиллиона. Это снова заставило ее задуматься — почему же он предлагал ей двойную цену? Слишком подозрительная щедрость.

Мерное гудениекондиционера усыпляло. Девушка опустилась на прохладный кафельный пол и прислонилась к стене. Через пару минут она уже спала.

Тарик нахмурился, когда, выйдя из лифта, увидел сидевшую на полу девушку. Ее лицо было бледным, волосы растрепались. Рядом с ней на полу стояла бутылка минеральной воды и журнал, на них — логотип супермаркета. Подобные вещи там можно было взять бесплатно.

Больше всего его взволновал вид девушки: темные круги под глазами.

Он опустился перед ней на колени и тихо позвал:

— Гвинет.

Она улыбнулась во сне, очевидно узнав голос.

Тарик положил руку ей на плечо и легонько встряхнул. Гвинет вздохнула и потерлась щекой о его руку, пробормотав что-то неразборчивое.

Неожиданно она открыла глаза.

Он присел рядом. Краска вернулась на ее лицо. Она старательно отводила взгляд, но он в упор смотрел на нее.

— И давно ты здесь? — спросил он.

Гвинет покачала головой. Мышцы изрядно затекли.

— Не знаю. А сколько времени?

Он обнажил руку с часами, показав циферблат. Гвинет даже ахнула от удивления.

— Почти шесть вечера. Я вернулась около трех.

Спустя час, как он ушел.

— Я не думал, что так задержусь. Только ушел, как вспомнил, что у тебя нет ключа.

Это его способ извиниться перед ней.

— У меня была важная встреча. Можешь подняться?

— Мне пока двадцать пять, а не восемьдесят пять, — изрекла она. Но все же после долгого сидения ноги ей не повиновались. Мужчина вовремя помог ей. Благородный жест!

— Ты ела что-нибудь?

Она покачала головой. Ей было непривычно общаться с Тариком, который играл роль добропорядочного мужа. Ей сразу начинало казаться, что она жертва. А быть жертвой не очень-то приятно.

— Так ты с утра ничего не ела? — переспросил он.

Гвинет недоверчиво смотрела на него, пока он открывал дверь.

— Вообще, нет. Но я и не хотела. У меня был приличный завтрак.

— Йогурт, да?

— Когда жарко, есть не хочется.

— Неужели? — на его губах появилась ироническая улыбка. Вот так он больше похож на себя, подумала она. — Хочешь сказать, что вы, британцы, привыкли не есть в жару? — Они зашли в квартиру, н он захлопнул за ними дверь.

— И почему ты так нас не любишь? — возмутилась она.

— Как точно подмечено, поздравляю, — съязвил Тарик. — Это мое личное дело, дорогуша. Но мне точно не нравятся ханжи вроде тебя.

Гвинет так и вспыхнула. Теперь он попал в ее слабое место.

— Это я-то ханжа? Да ты сам лицемер!

— Поосторожней, — предупредил ее Тарик.

Гвинет поняла, что снова стоит на краю моста и не собирается останавливаться.

— Интересно, почему? Хочешь испытать меня? Я бы на твоем месте не стала этого делать.

— Странно даже слышать такое. Звучит как предложение. Ты же знаешь, что хочешь меня. Мы оба это знаем.

— Ничего мы не знаем! — закричала Гвинет.

— Это правда, — настаивал Тарик, пожимая плечами.

— Однако какая самоуверенность, вы только посмотрите! Никогда раньше не сталкивалась с таким!

— Можно подумать, у тебя было много мужчин, — кивнул он.

Гвинет промолчала. Еще не хватало рассказывать ему о своей личной жизни.

Пусть он не поверил, что она была девственницей, ей все равно. Возможно, так даже лучше.

— Помнишь, меньше чем шесть часов назад я сбежала, только чтобы не оставаться рядом с тобой.

— Ну, я позволил тебе это сделать, — снисходительно заявил он. — Ты тогда просто пылала желанием. Тебе отказаться было еще трудней, чем мне.

Покраснев, Гвинет выбросила из головы соблазнительные образы, которые тотчас же замаячили на горизонте.

— Сегодня вечером я уезжаю из Зурана, меня не будет несколько дней, — вдруг заявил он. — У меня неотложные дела.

Поездка в Долину была сейчас как нельзя кстати. Ему нужно остаться наедине с пустыней, собраться с мыслями, стать самим собой. Пустыня не прощает ошибок и слабости тем, кто выбрал ее своей любимой. Пустыня вылечит его от страсти к этой англичанке.

Тарик отвернулся. Гвинет пожирала его глазами в бессильной ярости. Он уходит. Но он должен остаться с ней. Просто обязан.

— Надеюсь, за время моего отсутствия ты серьезно подумаешь над моим предложением, — Он снова посмотрел на часы. — Уже почти семь. Надо поужинать перед дорогой. Пойду закажу ужин.

— Мне необходимо принять душ и переодеться.

— Сколько времени это займет?

— Минут двадцать, может, полчаса.

— Закажу на семь тридцать.

Он ушел, а девушка так и осталась стоять в зале. Ушел и даже не спросил, что она будет есть…

Теплая вода сняла его дневное напряжение. Тарик не мог понять, почему все его мысли сосредоточены на этой женщине. И он снова размечтался… Вот если бы сейчас она оказалась в его руках, как бы он ласкал ее!

Разозлившись на самого себя, Тарик включил ледяную воду, чтобы остудить мыл.

Через пару минут он выключил душ. Впервые ему в голову пришла мысль об отце. Сын и отец… Тарик никогда не хотел быть похожим на него. Но сейчас ему вдруг стало интересно, каким был его отец. И почему он вспомнил о нем только сейчас? Это все из-за Гвинет, она натолкнула его на такие мысли. Как могла эта женщина догадаться о самых потаенных уголках его души?

Тарик вышел из душа. Он взглянул на диван, спать на котором было сущим наказанием. Он быстро надел чистую одежду. Вот и семь двадцать пять. В дверь позвонили.

Если она не хочет остаться голодной, ей лучше поторопиться.

Она ослышалась или позвонили в дверь? Гвинет была уже готова: вымылась и переоделась. На ней был черный льняной халат. Она сделала себе модную укладку и накрасила губы блеском. В животе неприятно урчало. Наконец она направилась на кухню.

Приятный запах соблазнительно щекотал ноздри. Девушка невольно вздрогнула, когда увидела Тарика без головного убора. Его волосы были еще влажными. Он выглядел сверхсексуально. Короткие волнистые волосы были черные как смоль. Такие соблазнительные, что хотелось провести по ним рукой.

— Надеюсь, тебе понравится экзотическая еда, — сказал он, пытаясь игнорировать ее пылкий взгляд. — Можно пообедать на свежем воздухе. Там должно быть уже прохладнее.

А он не стесняется отдавать приказы, подумалось Гвинет. Но спорить ей не хотелось, сначала — ужин.

Терраса была такая просторная, что можно было устраивать на ней вечеринки. Очевидно, для этих целей она и предназначалась. Гвинет поставила свой поднос на стеклянный столик и включила свет.

Три длинных бамбуковых дивана стояли буквой «П», так что, куда пи сядь, отовсюду можно было видеть море.

Тарик распаковывал блюда и на ходу делал объяснения:

— Сидеть полукругом — арабская традиция. У вас она называется «сидеть за круглым столом». Здесь обедать и разговаривать приятней, чем за обеденным столом.

Он осмотрел ее оценивающим взглядом. Черный халат? Интересно, с какой целью она его надела?

— Садись, пока не остыло, — скомандовал он.

Не дожидаясь ее, он сел на один из диванчиков, сложив ноги по-турецки. Гвинет вспомнила прочитанные ею в книге обычаи. Ей бы так сесть никогда не удалось, поэтому она села по-европейски.

Он рассказывал ей, как надо есть принесенные блюда.

— Можешь есть вилкой и ножом, но обычно это делают руками.

Еда, разложенная Тариком на столе, выглядела и пахла просто изумительно.

— Курица со специями, кокос… — называл он незнакомые ей блюда. — Я должен был спросить тебя, будешь ли ты вино. Себе я не заказывал, потому что сегодня еще собираюсь сесть за руль.

Девушка слегка нахмурилась, поэтому он добавил как бы мимоходом:

— Я не слишком религиозен, поэтому пью вино. Моя мать — мусульманка, а отец — англичанин и агностик.

— Должно быть, они сильно любили друг друга, если преодолели культурный и религиозный барьер, — прокомментировала Гвинет.

Тарик понурил голову. Он рос в уверенности, что его отец бросил их, и поэтому никогда не задумывался об отношениях родителей. Но, по словам кузена, именно мать ушла от отца, а не наоборот.

— Вначале — да.

— Вначале? — удивленно переспросила Гвинет.

— Мои родители разошлись, когда я был совсем маленьким, — сказал он мрачно. — Очевидно, между ними был договор о том, что они несколько лет будут жить в родной стране матери, а потом она переедет к папе. А впоследствии она нарушила свое обещание, и отец уехал на родину один.

— Ужасно грустно для всех вас, и особенно для тебя, — посочувствовала Гвинет.

Тарик грустно покачал головой:

— Да не особенно. Мать жила со своей семьей, и я рос в окружении двоюродных братьев исестер. Я был очень счастлив.

— Но ты, должно быть, скучал по отцу.

— С чего ты взяла? Потому что ты скучала по своему отцу, да?

— Я скучала по обоим родителям, — сказала ему Гвинет, а потом искренне прибавила: — Точнее, я скучала по тому, что называют семьей. Нелегко принять тот факт, что некоторые мамочки не любят своих детей. Мне, например, было тяжело.

— Но сейчас это изменилось?

— Да. Я наконец-то поняла, моей вины в этом нет. Я привыкла к мысли, что так распорядилась судьба.

— Правда?

— Да.

— А ты сама хотела бы детей или?.. — Почему он говорит с ней о таких личных вещах? Эти вопросы затрагивали слишком интимные стороны ее жизни. Зачем ему это? Почему ему так хочется знать все о ее прошлом, настоящем и планах па будущее? Слишком поздно Тарик сообразил, что тем самым открывает ей и свои собственные чувства и намерения.

— Не подумай, моя жизнь была не настолько ужасной, что я хотела бы другое детство, если ты это имеешь в виду. Другой момент: я еще не встретила достойного человека, — она пожала плечами, стараясь не смотреть ему в глаза. Взгляд Гвинет непременно выдал бы ее! Потому что достойным мужчиной она считала Тарика! — Мне кажется, у женщин есть основной инстинкт — родить ребенка от любимого мужчины, — продолжала свою мысль девушка. — Таким образом она как бы получает частичку его самого и оставляет память об их любви. Но ведь дети — это отдельные личности, и их тоже надо уважать. Возможно, именно здесь и скрыта опасность в отношениях родители — дети.

Боже, как она с ним разоткровенничалась, как с подружкой! Удивительно, но Тарик слушал ее очень внимательно. Это смущало ее. Надо взять себя в руки.

— Но это слишком личная тема, чтобы обсуждать ее с незнакомцем, — отрезала она.

Незнакомец? Да, она права. Они действительно чужие друг другу. И все же каким-то незримым образом связаны. Тарик мысленно отмахнулся от этой идеи.

— Часто именно незнакомые люди делятся друг с другом самыми потаенными чувствами, — заметил мужчина. И почему он испытывает к ней такую симпатию, ведь они чужие! Эта женщина привыкла к бесчувственному сексу, сексу на одну ночь. Она корыстна. И отказалась от его предложения лишь для того, чтобы поднять цену!

И как он только посмел думать о любви!

— Возможно, — согласилась Гвинет.

Мир, воцарившийся за ужином, словно бы улетучился. Она чувствовала, что ом снова становится холодным по отношению к ней.

— Уже поздно, а мне еще предстоит долгая поездка. Надеюсь, ты меня простишь, если я уйду? — он встал, стараясь не смотреть ей в глаза.

Поднялся он с завидной легкостью, как будто и не присаживался. Гвинет было тяжело подняться с мягкой подушки.

Неужели она наскучила ему своей болтовней? Девушка напряглась, когда он подошел, чтобы помочь ей подняться. Они оказались совсем близко друг к другу. От нее пахло свежестью, а от него — резким мужским запахом, который был гораздо опаснее, чем все афродизиаки на свете. Невольно она закрыла глаза.

Тарик замер. Он видел, как она насторожилась, пришлось сжать руку в кулак, чтобы подавить желание коснуться ее. Открытая шея словно была создана для поцелуев, а трепещущее тело сулило рай…

Гвинет ощутила горячее дыхание Тарика па своей шее, и тут же открыла глаза, отступив от него на шаг.

Надолго ли он уезжает? Успеет ли вернуться до того, как решится ее дело с квартирой?

Почему она не приняла его щедрое предложение? Да она же попросту не доверяет ему. Интуиция подсказывала ей, что он многое от нее скрывает. Ну и что с того, даже если это и так?

Она высвободилась из его рук и стала собирать посуду со стола.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Гвинет вышла из лифта и направилась к входной двери. Утром она проснулась так рано, что решила пройтись, пока еще прохладно. Прогулка была полезна для тела, но нахлынувшие мысли и воспоминания о Тарике рвали ее душу в клочья.

Она думала о нем постоянно. И почти… влюбилась в него.

При мысли о своих чувствах к Тарику ее охватила паника. Ведь по всем раскладам она не могла его любить. Потому что и он не любил ее. Безусловно, он ее хотел. Это было слишком очевидно, когда они находились рядом. Итак, ее жизнь превратилась в сущее безумие.

Прогулка не пошла ей на пользу. Вернувшись в квартиру, она решила позвонить сотруднику агентства недвижимости. Но в телефонной трубке раздался голос автоответчика, самого служащего не было. И как ей объяснить сложившуюся ситуацию? Сказать, что ей предложили за квартиру двойную цену? И спросить, не обманет ли ее Тарик?

Тарик. Где он сейчас? Что делает? О чем думает? Вспоминает ли о ней? Скучает ли он по ней, так же как она по нему? Ее руки невольно дрожали, когда девушка наливала в чайник воду. Надо было срочно выпить кофе. Но кофе не помог. Сердце отчаянно колотилось. Гвинет пыталась отвлечься от мыслей о Тарике, поэтому направилась в кабинет и принялась там искать какую-нибудь захватывающую книгу.

У нее был не большой выбор книг, многие из которых она уже успела прочитать. Вдруг ее взгляд упал на тоненькую брошюрку в мягкой обложке: «Мьенат: Потерянная Долина и ее Правитель». Гвинет в восторге от такой находки взяла книгу и поспешила на балкон. Буквально через пару минут ее радости как не бывало. Девушка выпрямилась в кресле, лицо ее пылало от гнева. Она смотрела на фотографию молодого человека на первой странице брошюры. Надо ли говорить, что это был Тарик! А точнее, с горечью подумала она, Его Высочество принц Тарик бин Салюд аль Файза. Тарик был не просто Тариком, он был принцем. Более того, правителем небольшого королевства.

На другой странице находилась хвалебная ода в его честь, которая в весьма вычурных выражениях описывала его как щедрого и доброго правителя.

Гвинет брезгливо швырнула книгу, словно это была ядовитая змея. Злые слезы затуманили ее глаза.

И почему он ей ничего не сказал?

Она еще спрашивает? — горько подумала девушка. Он ничего не сказал, потому что это было в его правилах. Зачем говорить, кто он, женщине, с которой он больше никогда не увидится? Подобных мужчин она знала, им бы только использовать женщину! Но ему не удалось от нее избавиться — она отказалась уезжать из квартиры. Вот почему он решил принять столь кардинальные меры — предложить ей двойную цену! Он просто хочет, чтобы она исчезла из его жизни! Боль пронзила сердце девушки, и слезы побежали по щекам.

— Кажется, мы нашли местонахождение источника подземной воды, — рассказывал Тарику ученый из группы исследователей Долины. — Оазис берет влагу из какого-то озера или даже реки. Когда здесь стоял дворец, через Долину проходил торговый путь. Чтобы пройти через Долину и напиться воды из оазиса, надо было заплатить пошлину.

При упоминании о финансах Тарик не мог не вспомнить про Гвинет и историю с квартирой. Сердце его неприятно заныло.

— Мне пришло в голову, — сообщил начальник исследовательской группы, Хол Дервент, — что подземные пещеры могли использоваться как запасный выход из крепости при угрозе нападения. Но мы еще ни в чем не уверены. Меня всегда восхищали и влекли к себе здешние земли. Мне кажется, они хранят много тайн, которые не хотят никому раскрывать.

— Возможно, поэтому мой народ сравнивает эту землю с женщиной, — не без иронии заметил Тарик.

— А ее подземелья еще более загадочны, — заметил Хол и тут же добавил: — Но с таким бюджетом вряд ли развернешься!

— Я не обещаю вам больших вложений, — пожал плечами Тарик. — Но может быть, нам помогут соседние страны. Однако, как вы знаете, моей целью является сохранение местной флоры и фауны.

— Я полностью вас поддерживаю, — отозвался Боб Холмс, профессор биологии и зоологии. — Оазис — редкое явление в пустыне и поэтому очень ценное. Здесь обитают редкие виды рыб, которые напоминают мне тропических морских рыб, живущих только у коралловых рифов. Но в озере пресная вода! Откуда они взялись здесь?

Тарик улыбнулся.

— Существует легенда: один принц приказал привезти в Долину морских рыб, которые как раз обитают у рифов. Он запустил их в аквариум необыкновенной красоты, это был подарок для его любимой наложницы. А когда ее отравила завистница, принц приказал уничтожить аквариум вместе с рыбами, чтобы ничего не напоминало ему о любимой. Но молодой слуга пожалел рыбок, выпустил их в водоем и взмолился Аллаху, чтобы Он спас их. — Тарик пожал плечами. — Кто знает? Возможно, в этой истории есть доля истины.

— Не исключен и такой вариант. Или их сюда занесли морские птицы.

Тарик поднял бровь.

— Звучит правдоподобно, — рассмеялся Боб. — Но загадка остается нераскрытой.

Лето было в самом разгаре, из-за жары раскопки приостановились. Тарик не разрешил работать по ночам. Ведь именно ночью в пустыне оживает вся флора и фауна. А это неприкосновенное богатство.

Несмотря на то что он целый день весьма активно общался с рабочими и архитекторами, Тарик не мог выбросить из головы Гвинет, которую он оставил одну в квартире.

Попрощавшись с рабочими, он направился во дворец, в котором жил с родителями до их развода. Вилла, построенная его дедом, была выполнена в традиционном восточном стиле из специального стройматериала, благодаря которому в помещении в любую погоду было прохладно.

Дворец являл собой монолитное здание с четырьмя внутренними двориками, в трех из них был сад.

Неожиданно перед Тариком возник образ из далекого прошлого — маленький Тарик идет рядом с отцом. Мальчику три или четыре года, он крепко держит отца за руку, и они вместе поднимаются по ступенькам башни.

Его отец часто любовался пустыней из окон высокой башни. Очевидно, так выражалась его тяга к свободе.

А у матери, насколько он помнил, было свое особенное пристрастие. Она часто проводила время наедине сама с собой. Раньше он считал, что мать одинока, потому что их бросил отец. Теперь он понял: она любила одиночество. Как и Тарик. Наверное, это передалось ему от нее по наследству. А его отец вовсе не был негодяем, как о нем раньше думал сын.

Тарик вспоминал, как в детстве отец играл с ним. И он должен быть благодарен отцу: папа научил его играть в футбол, читать по-английски и многому другому. От этих мыслей его сердце наполнилось горечью.

В квартире было тихо и пусто. Уже за полночь, но Гвинет не спала, она не могла найти себе места, переживая из-за сложившейся ситуации с Тариком. Девушка вышла на балкон. Вчера вечером они здесь вместе ужинали, как давно это было. А сейчас она даже не представляет, где находится Тарик. Точнее, принц Тарик, мысленно поправила она себя.

На соседнем балконе горел свет. Ветерок принос с собой легкий запах ароматических средств. Восток полон приятных экзотических запахов, подумала Гвинет с замиранием сердца.

Она и сама накупила в маленьком магазинчике много масел и ароматических палочек. Вот только зачем? Чтобы жечь их в одиночестве? Грустно…

А с кем — с Тариком? С Тариком, который решил избавиться от нее, откупившись деньгами!

И тут ей в голову пришла вполне правдоподобная мысль: квартира ему была нужна для встреч с женщинами! Он использовал апартаменты, чтобы скрывать свою личность, не будет же он развлекаться с этими особами у себя дома, или… во дворце? Отличное объяснение инциденту, произошедшему той ночью.

Покупать другую квартиру ему не хотелось, это ясно. Было гораздо проще выкупить эту. С его деньгами сделать это легче легкого! Такой версии событий противоречили некоторые факты, но Гвинет она показалась весьма логичной.

Взволнованно девушка прогуливалась взад и вперед по балкону. Жажда мести сжигала ей душу. И какой же она была наивной дурочкой: поверила человеку, о котором ничегошеньки не знала!

Кроме того, они совсем чужие друг другу. Они совершенно разные! Она была для него лишь живой игрушкой. Он ее использовал, как и многих других.

На ее месте более опытная женщина сразу же распознала бы его мотивы. А она, наивная, попалась в ловушку. Он разбил ей сердце, причинил невыносимую боль.

Но ведь она сама хотела его? Да, решила она твердо. Это было лишь физическое влечение — с ее стороны тоже. И теперь ей просто необходимо забыть все, что произошло между ними. Так поступали многие ее сверстницы. Неужели она не сможет?

Когда он вернется, она скажет, что подумала и решила принять его предложение. А потом с чистой совестью покинет квартиру, поселится в отеле, где и будет жить, пока документы не оформят до конца. Деньги Тарика будут лежать на ее счету в банке.

Тарик в мрачном настроении сидел за компьютером и отвечал на письма. Что же еще ему делать, раз работы в Долине временно приостановлены. Его мысли были заняты Гвинет и его родителями. Предвидели ли его мама и папа те проблемы, с которым столкнутся после свадьбы? Или они настолько слепо были влюблены друг в друга, что никакие трудности, казалось, не способны были заставить их не вступать в брак. Любовь… Гвинет и любовь…

Неожиданно он подумал о том, что если отправиться в путь прямо сейчас, то в Зуране будет как раз к рассвету. Но вот вопрос: зачем? Чтобы разбудить Гвинет теплым поцелуем? И чтобы она потом в приступе праведного гнева прогнала его?

Когда Тарик узнал правду об отце, его чувства и отношение к любви изменились. Но как же ему теперь быть? Гвинет четко дала понять свою позицию.

Женщина, с которой он свяжет свою жизнь, станет его главной духовной поддержкой. Они должны доверять друг другу, полностью. И самое главное, его жена поймет долг принца перед своей страной, ее прошлым, настоящим и будущим. Способна ли на это Гвинет? — вот вопрос.

Он выглянул в окно. Во дворике стояла машина. Если поторопится, то через четыре часа он уже будет в квартире. Итак, он приедет к ней и… что дальше? Займется с ней любовью, не иначе. Зачем убегать от самого себя… от неизбежного? Леопарду не изменить своих пятен, а сокол не перестанет летать. Лучше сейчас заставить себя вернуться и взять то, о чем мечтаешь, чем потом горько сожалеть о несделанном. Он отвернулся от окна и продолжил работу на компьютере.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ранним утром Гвинет была не единственной, кто вышел за покупками. Она решила купить молока, потому что не любила черный кофе. А встретить Тарика вообще без кофе она не могла. Она должна быть бодрой и энергичной, ведь она не знает, когда он приедет.

Возвращаясь из магазина, она заметила, как двое мужчин, идущих за ней следом, вдруг ускорили шаг. Девушка и глазом не успела моргнуть, как их сильные руки схватили ее и потащили к стоящей рядом машине.

Зуран был известен как одно из самых безопасных мест для отдыхающих. Именно поэтому Гвинет никак не могла предположить, что ей надо быть осторожной на улицах города.

Девушка продолжала ожесточенно сопротивляться. Дверь машины открылась. И тут… раздался оглушительный вой полицейской сирены. Три машины служителей порядка окружили похитителей. Не успела Гвинет опомниться, как преступники были в наручниках на заднем сиденье полицейской машины.

— Вам повезло, что мы делали объезд в этом районе и вовремя успели вам помочь, — сказал старший офицер.

Гвинет сообщила, что она в полном порядке, и поблагодарила своих спасителей.

— Куда держите путь, мисс? — спросил он.

Гвинет указала на свой дом.

— Наш человек проводит вас, — сказал тот.

Кивком он приказал одному полицейскому проводить даму. К ее великому изумлению, тот не только проводил ее до дома, но и тщательно осмотрел каждую комнату в квартире.

И зачем ей только понадобился этот кофе с молоком? Гвинет дрожала, она никак не могла прийти в себя после случившегося. Ома едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Это шок, сказала она сама себе. Вот и кофе не нужен — она и так возбуждена до предела.

Тарик выехал из Долины перед рассветом и всю дорогу любовался, как меняется цвет пустыни с восходом солнца: от золотистого до платиново-белого.

Он отключил рабочий телефон и включил личный мобильный. Ему оставался только час езды до Зурана, как вдруг раздался звонок.

Шеф полиции сообщил ему о нападениях на мисс Гвинет Тальбот.

— Что за нападения? — спросил Тарик.

— Первый раз они пытались сбить ее на улице. Кто знает? Может, просто хотели напугать? Второй случай — более серьезный: попытка похищения недалеко от дома. Мы допросили бандитов и теперь уверены, что они работают на Чада. Похоже у нас в руках вся банда. Но все равно надо быть начеку. И лучше всего отвезти мисс в безопасное место.

Сердце Тарика сжалось. Он тут же принял решение.

— Я как раз еду на квартиру, — ответил он. — Обратно в Долину я вернусь с мисс Тальбот. Там она точно будет в безопасности.

— В таком случае мои люди будут сопровождать вас до Долины. Если бандиты сказали правду, то вам нечего бояться, но охрана не помешает. А эти мерзавцы будут наказаны по всей строгости закона. Правитель не намерен спускать им с рук такое серьезное преступление.

Тарик повесил трубку и заметил, что его руки дрожат. Он вдавил педаль газа в пол: ему хотелось поскорее увидеть Гвинет. Нельзя было оставлять ее одну с самого начала. В Англию он ее тоже не отпустит. Видимо, им с Гвинет суждено быть вместе.

Гвинет собрала чемодан. Итак, она готова к отъезду, и ждет лишь возвращения Тарика. Это будет последний раз, когда она увидит его. Отлично! Так будет лучше для всех, особенно для нее.

Лгунья! — упрекнула она себя.

Пусть так, пусть так. Но зато ей будет спокойнее.

Гвинет вышагивала по балкону, репетируя речь, которую она произнесет. Как вошел Тарик, она не слышала, поэтому у него была возможность понаблюдать за ней, пока его не заметили.

Шестое чувство подсказало Гвинет, что на нее кто-то смотрит. Она мгновенно обернулась. Он стоял в дверях и следил за ней, как хищник за своей добычей.

Тарик вошел на балкон.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — произнес он.

— Правда? И что же? Снова то же самое предложение об одном миллионе фунтов? Почему бы не о двух сразу? Ведь это не особенно разорит вас, Ваше Высочество? Будешь отрицать? Вот, держи. Я прочла все здесь! — и она бросила на стол брошюру.

Она же решила не делать этого, не закатывать скандала! Так с чего это она?.. Она же хотела молча покинуть квартиру, а сейчас устраивает разбор полетов, как ревнивая любовница. До чего же она опустилась.

Черт! Книжка, как он мог о ней забыть! — выругался он про себя.

— Два миллиона? Что так мало? — спросил он резко. Он мог предположить что угодно, но не такую алчность. Его сердце разрывалось на части. — Почему тогда не попросить три или сразу четыре? Неважно. Ответ все равно будет «нет». Ты ошибаешься, если думаешь, что я оплачиваю услуги женщин, аморальных и жадных до денег. Я уже и так предложил тебе вдвое больше реальной стоимости квартиры.

— Да, я знаю, — остановила его Гвинет. — И знаю, почему.

Тарик молча изучал ее. Неужели парни из полиции все ей рассказали?

— Ты хочешь заплатить за мое молчание, чтобы я не выдала твоего тайного места встреч с женщинами, — воскликнула в сердцах Гвинет. — Я быстро сообразила, как только узнала, кто ты. Ты развлекаешься здесь с девицами легкого поведения, поэтому и принял меня за проститутку. И ты еще говоришь о морали?!

Нет, нельзя показывать, насколько она разочарована.

— Но теперь это неважно, — сказала она уже более спокойным тоном. — Я хочу принять твое предложение. Но только по рыночной цене. Мне не нужны лишние деньги.

Нелегко ей далось это решение. Но она прежде всего должна думать о Терезе и Энтони, ради них нельзя отступать.

— Мне вполне хватит ее реальной стоимости, — продолжила она деловым тоном. — И сегодня же вечером меня здесь не будет.

Тарик равнодушно пожал плечами.

— Думаю, теперь это невозможно, — сказал он ей.

Гвинет удивленно посмотрела на него:

— Что… что ты имеешь в виду?

Так значит, он изменил решение и покупает другую квартиру?

Тарик жестом пригласил ее присесть на диван.

— В ногах правды нет.

Гвинет опустилась на мягкие подушки. Мужчина подошел и сел рядом, его близость взволновала ее. Сбежать бы ей все равно не удалось.

— Во-первых, хочу кое-что уточнить по поводу своего образа жизни. Я не из тех, кто встречается с уличными девками. У меня и мысли такой не возникало.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверила, после того…

— После чего? — прервал ее Тарик. — После того, как ты меня соблазнила?

— Я тебя не соблазняла! Это ты меня соблазнил… — выпалила Гвинет. — Я приехала сюда только для того, чтобы продать квартиру.

— Да, я уже понял, как для тебя важны деньги, — согласился он.

В глазах Гвинет сверкали молнии.

— Ты не прав. Это не так. Но в данном случае…

— В данном случае ты просто решила воспользоваться моей добротой?

— Нет! Если бы я могла, я бы тотчас ушла отсюда.

— Если бы могла? Так что же тебе мешает? — возмутился Тарик.

Гвинет закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Если ты так хочешь знать…

— Я должен это знать, — твердо сказал он.

Девушка снова вздохнула и начала:

— У моего отца была… подружка. Тереза. И у нее остался на руках его ребенок — маленький Энтони. Мой сводный брат, — Гвинет чувствовала, как пронзительно смотрит на нее Тарик, и изрядно смутилась. — Перед смертью отец привез их в Англию и познакомил со мной. До этого я о них ничего не знала. У отца всегда было много женщин, поэтому я никогда не думала… — она прервала свою мысль, не надо углубляться в больную тему. — Тереза родилась на Филиппинах. Она рассказала, что ее семья настолько бедна, что содержать ее с ребенком не в силах. А отец все оставил мне. Главным его вложением оказалась эта квартира. Поэтому я и решила продать се, а деньги отдать Терезе на воспитание Энтони. Вот почему я здесь.

Она услышала облегченный вздох Тарика, но все еще боялась взглянуть ему в глаза.

— Так деньги нужны не тебе? — спросил он.

— Вот именно, — подтвердила девушка. В ее голосе зазвучала гордость. — Мне самой не нужно отцовское наследство. Я сама себя обеспечиваю. Я же университет закончила. От отца мне была нужна только любовь, — последняя фраза явно была лишняя.

— Оказывается, у нас обоих были проблемы с отцами, — сказал он тихо. — Горечь утраты отцовской любви, которую мы испытали в детстве, невозможно забыть.

Теперь Гвинет не могла не взглянуть на него. На этот раз она уловила в его взгляде боль. Этот момент нельзя было передать словами.

— Я с детства думал, что отец бросил мать, — признался Тарик. — И только недавно узнал, как все обстояло на самом деле. Теперь я горько сожалею о тех годах, когда просто ненавидел отца.

Гвинет прекрасно понимала Тарика и разделяла его чувства.

— Хотела бы я когда-нибудь сказать то же самое, — проговорила она. — Но, увы. Я прекрасно знала о его «легком» образе жизни. Он мне сам рассказывал.

Тарик уловил грусть в ее голосе и спросил:

— И все же ты решила помочь его подружке и ребенку?

— Они — не мой отец, это другое дело. Я обязана им помочь, — она вздохнула. — Он был неплохим человеком, но эгоистичным и аморальным.

— Аморальным?

— Он очень любил секс, — призналась она. — И всегда с гордостью повествовал о своих победах.

Тарик нахмурил брови. Девушка быстро добавила:

— Без подробностей.

— Рассказывать ребенку о сексе — да уж, действительно аморально, — мрачно заключил Тарик.

С таким отцом станешь либо проституткой, либо старой девой, подумал мужчина про себя. Возможно, подсознательно она хотела отомстить отцу за его грубые рассказы, и поэтому решилась провести ту ночь с незнакомцем.

— Вот для чего мне нужны деньги, — повторила Гвинет. — Для Терезы и Энтони.

— Хорошо, что ты была честна со мной. Теперь моя очередь, — важно проговорил Тарик. — Еще до твоего приезда в Зуран мне пришлось участвовать в операции по поимке банды мошенников. У них был свой человек в правительстве, поэтому мы пытались узнать, кто предатель.

Речь идет о той самой группировке, которая замешана в махинациях с квартирами, а также занималась продажей наркотиков и проституток. Я внедрился в эту организацию, чтобы раскрыть дело. В качестве вознаграждения получил от них квартиру, и мне пришлось поселиться в ней. В ту ночь, когда ты приехала, ко мне хотели прислать девицу легкого поведения. Вообще-то я сразу отказался, но, увидев тебя, подумал…

— Что я проститутка, — печально закончила Гвинет. — Ладно. Не извиняйся. Я верю тебе, — в ее глазах промелькнула радость.

— Так мне же вроде и не за что извиняться, — возмущенно заявил он. — Мне показалось, тебе тоже понравилось.

С этим она спорить не могла, но сказала:

— Но это была ошибка! Я не…

Кажется, она его не убедила. Наверное, придется сдаться. Ведь не будет же она рассказывать о пробуждении в себе сексуальности.

Она улыбнулась и заявила:

— Ну вот, ситуация прояснилась, и я спокойно могу переехать в отель. Вещи я уже собрала…

— Нет.

Что значит «нет»? — ее сердце забилось в сладостном предвкушении того, как он признается в своих чувствах.

— Мы немедленно уезжаем во Мьенат, Потерянную Долину, — объяснил он. — И останемся там до лучших времен.

Он везет ее к себе домой. Он хочет ее. Очередная волна радости затопила девушку.

— Но…

— Боюсь, что выбора нет, В Зуране тебе оставаться опасно, как и мне.

Она заморгала:

— Опасно?

— Да. Здесь тебе угрожают люди Рейнвельта, главаря арестованной банды, ведь они стараются отомстить мне. Любой, кто связан со мной, сейчас в опасности. Сегодня мне звонили из полиции и рассказали о двух попытках покушения на тебя.

Гвинет стало плохо.

— Машина… и эти парни, — прошептала она в ужасе.

— Да, — подтвердил Тарик. — К счастью, полиция охраняла тебя. Те парни явно решили, что ты моя любовница, вот и выбрали тебя своей мишенью. Шеф полиции считает, что арестована вся банда, но не совсем в этом уверен. Именно поэтому я решил забрать тебя в Мьенат. Там ты будешь в безопасности.

В безопасности? Это с ним-то рядом?

Какая же она наивная… А она-то думала… Теперь ей стало все ясно. Ах, зачем она влюбилась в него?

Девушка задрожала. Нет! Никуда она с ним не поедет. Теперь, когда она наконец поняла, что любит его до умопомрачения.

— Мне не обязательно ехать с тобой, — сказала она нетвердым голосом. — Я могу вернуться домой. Там меня никто не тронет.

— Возможно, да, а возможно, и нет. Я не могу полагаться на случай.

— Я уже взрослая, — обиженно заявила она. — И вполне могу сама принять решение.

— Это так. Но мой долг — защитить тебя, потому что из-за меня ты в опасности. Если я и разрешу тебе уехать, то дам охрану.

Кажется, дело действительно серьезное.

— Но шеф полиции сказал, что вся банда в тюрьме, — напомнила она.

— Он не уверен до конца.

— И все-таки мне не обязательно ехать с тобой.

— К сожалению, обязательно.

Значит, ему было в принципе все равно. На самом деле ей очень хотелось поехать с ним, но совсем по другой причине. Однако ей придется смириться — он абсолютно равнодушен к ней.

Гвинет совсем забыла гордость. Нельзя бегать за мужчиной, которому не нужна. Не скажет же она ему — «Бери меня, я девственница, я хранила себя для тебя, поверь мне, прошу, поверь». Какой вздор!

— Я ценю твою заботу, — сказала Гвинет, она старалась говорить холодно. — Но я и дома буду в безопасности.

— Не уверен, — ответил он упрямо. — Ты знаешь, что Зуран вкладывает средства в развитие страны, которая будет туристическим центром. Поэтому безопасность для нас играет огромную роль. Если ты уедешь, а потом на тебя нападут, это свяжут с твоим визитом к нам. А это может негативно отразиться на репутации нашей страны.

С этим трудно было спорить. И все же Гвинет раздражало, когда ей напоминали о ее беззащитности.

— Хорошо. Сколько я буду гостить у тебя? — спросила она.

— Не долго. Несколько дней. Максимум — неделю. Думаю, именно столько потребуется полиции, чтобы все уладить.

Гвинет пожала плечами.

— Отлично. Я поеду. Мьенат — прекрасное место. Я с удовольствием посетила бы его еще раз, когда будут отреставрированы висячие сады.

— Работы в Долине прервали до наступления более прохладного периода. Безусловно, мне тоже хочется побыстрее закончить это дело. Сама идея принадлежит отцу. Я лишь воплощаю ее в жизнь.

— Отец мог бы гордиться тобой, — тихо проговорила Гвинет. — Создать нечто хрупкое и прекрасное в память о родителях — это подвиг и дань уважения.

— То же самое можно сказать и о браке и детях, — улыбаясь ответил Тарик.

Гвинет посмотрела на него. Молчание затянулось. Они сидели так близко друг к другу, стоит ему немного податься вперед — и… Но он этого не сделал.

Тарик встал и сказал решительно: — Нам надо ехать, и чем скорее, тем лучше.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Боюсь, нам самим придется готовить. Моя экономка и ее муж в отпуске, — сообщил Тарик Гвинет.

Они разговаривали в парадном дворе огромной виллы во Мьенате.

— Сейчас я выключу систему безопасности, и мы сможем войти.

Гвинет с интересом осмотрелась. Высокая стена защищала виллу от любопытных взглядов. Девушка заметила небольшие камеры слежения.

Тарик рассказал ей, что обычно некоторые домики в Долине занимают рабочие, но сейчас там расположились полицейские.

Его слова лишний раз напомнили ей о том, кто он.

— Полагаю, по этикету я должна называть твой титул, — сказала она, когда он распахнул перед ней высокие арочные ворота.

— Мы не делаем этого. Только на важных церемониях, или когда на этом настаивает мой кузен, — сказал он. — Я не вижу в этом необходимости. Мужчина, если он настоящий мужчина, добьется уважения своими поступками, а не громким титулом.

В доме было прохладно, пахло розами и ароматическими свечами.

— Пойдем, я покажу тебе женскую половину.

Женская половина. Гвинет сразу вспомнила о гаремах, в которых жили жены, готовые в любой момент доставить удовольствие мужу.

— Виллу построили для моего деда. После смерти отца мать решила жить в женской половине, как правоверная мусульманка.

— А ты? Тебе разрешалось приходить к ней?

Он замер на месте и обернулся. Ее неожиданный вопрос задел струны его души.

— Я уехал в Зуран и жил там во дворце вместе с братьями и сестрами, — ответил он спокойно. — По нашей традиции, родители не воспитывают своих детей.

Значит, он тоже рос без родителей, как и она. Не раздумывая, Гвинет сочувственно коснулась его руки. Простой жест заставил ее сердце биться сильнее.

Девушка пыталась справиться со своими чувствами. Ей так хотелось поцеловать его, ласково обнять! Мысли буквально сбивали ее с ног. Она желала дать ему ту любовь, которой он был лишен в детстве, отдать бы всю себя, чтобы он стал счастливым. Внезапно сила этой любви испугала ее.

Будучи ребенком, она настороженно относилась к своим чувствам, не хотела показывать эмоции окружающим. С чувствами она поступала так же, как и с игрушками, — собирала и выкидывала. Так надо было поступить и сейчас.

Да только на этот раз старые навыки не сработали. Теперь эмоции захлестнули ее, и она не могла их контролировать. Они вырвались на свободу, разорвав клетку.

Это было чистым безумием. Как она могла позволить себе влюбиться в Тарика?

Тарик взглянул на ее руку. Никто еще так нежно не касался его. Как будто она дотронулась не до его руки, она задела его душу.

Эта женщина… с прошлым, которое может неожиданно ранить его в самый неподходящий момент. Он хотел было оттолкнуть ее, но вместо этого положил ладонь на ее теплую руку.

И почему иногда тишина бывает такой оглушительной? Такое ощущение, что сейчас грянет гром или сверкнет гроза.

Вот они шагнули друг другу навстречу …

Они оба почувствовали, как их охватывает нечто естественное и первобытное, то, что возникает только у любящих друг друга мужчины и женщины.

Гвинет вдруг не на шутку испугалась. Она не готова к этому. Она слишком боится боли, которая неизбежна. Она убрала руку и дрожащим голосом спросила:

— Женская половина?

— Сюда, — ответил Тарик, отворачиваясь от нее. Он шел так быстро, что ей пришлось бежать за ним.

Тарик остановился перед стеклянными дверями и распахнул их. Гвинет отошла от него подальше, чтобы им случайно не столкнуться: она больше этого не вынесет.

Огромная прямоугольная комната была убрана в восточном стиле. Низкие диваны завалены шелковыми подушками. На полу — красочные персидские ковры.

— Это гостиная. Если открыть ставни, можно увидеть дворик. Здесь несколько спален, так что можешь выбирать любую.

— А какая из них принадлежала твоей матери? — спросила Гвинет. — Ее я не стала бы занимать.

— Эта спальня сейчас заперта. Предлагаю тебе комнату поближе к гостиной. Ее окна тоже выходят во дворик. Думаю, до тех пор, пока не вернутся слуги, мы будем готовить сами. Не знаю, как ты, а я не возражаю…

— Ты умеешь готовить? — Гвинет не могла скрыть удивления.

Он пожал плечами.

— Конечно. Я научился в походах. Нас тут только двое, поэтому особых трудностей с готовкой я не предвижу. А теперь располагайся.

Располагайся! Легко сказать! Они опять будут жить под одной крышей. Возьми себя в руки. Тогда была всего лишь квартира, а сейчас — целый дворец. Ты даже не увидишь его.

Гвинет выбрала ту комнату, которую посоветовал ей Тарик. Тем более ей понравился вид из окна.

Особенно Гвинет была в восторге от джакузи на открытом воздухе, сделанного в стиле арабских сказок.

Он был расписан золотым и голубым цветами, по периметру джакузи располагались ароматные розовые кустарники. Напротив роскошного резервуара находилась беседка с диваном размером с двуспальную кровать. На синем покрывале лежали шелковые подушки золотистого и изумрудного цветов. На столике рядом с диваном стояли стеклянные пузырьки духов.

Этот уголок был настоящим раем. Воображение Гвинет рисовало обнаженную наложницу, которая наслаждается ароматной теплой водой прямо под открытым небом, в то время как ее горячий любовник ожидает ее на подушках. Возможно, он даже присоединяется к ней, кормит восточными сладостями, а другой рукой ласкает округлые груди…

Так, хватит! — мысленно упрекнула себя Гвинет, опуская руку в кристально чистую воду. Она была удивительно теплой…

Наверно, не надо было этого делать. Но она все же сходила переодеться, взяла полотенце и спустилась к бассейну, чтобы искупаться.

На воде покачивались душистые лепестки роз. Гвинет дотянулась до одного и вдохнула чарующий аромат.

Вода ласкала ее, как нежнейший шелк. Здесь ее никто не потревожит. Как и обещал Тарик, она в полной безопасности. Беспокоило Гвинет только одно: его присутствие в этом доме.

Купаясь в бассейне, она воображала, что это не вода ласкает ее тело, а мужские руки… Кажется, ее фантазия слишком разыгралась. Но в данный момент она не могла не любоваться собой и собственным телом.

Девушка блаженствовала в воде, отдавшись заветным мечтам. Для большего эффекта она закрыла глаза. Тарик. Это имя она шептала одними губами. И этого хватало для ощущения райского блаженства.

Тарик отодвинулся от компьютера и встал из-за стола. Он только что получил письмо от шефа полиции, в котором сообщалось, что опасность миновала и вся банда арестована.

«Тем не менее прошу Вас задержаться во Мьенате еще на пару дней. За этот период я проверю все в Зуране».

Хорошо и быстро работают ребята из зуранской полиции. Тарик взглянул на часы. Надо рассказать Гвинет, что их пребывание здесь не будет долгим. Она непременно обрадуется.

Но почему у него неприятно засосало под ложечкой? Скорее всего, из-за жары, заключил Тарик, направляясь в женскую половину.

Гостиная оказалась пуста. А вот двери в сад открыты. Он шагнул на мраморную дорожку. Лишь пение птиц нарушало тишину в саду, и вдруг он услышал плеск воды. Тарик двигался без единого шума, как крадется хищник, наблюдающий за своей добычей.

Девушка полусидела в бассейне. Глаза были закрыты, волосы забраны в пучок. Розовые лепестки безмятежно покачивались на поверхности воды, отбрасывая на ее тело маленькие овальные тени.

Ни о чем не подозревая, Гвинет лениво потянулась в воде. Лепестки роз, покачиваясь, открывали самые интимные части се тела.

Тарику было достаточно одного только взгляда, и он сразу представил себе эротичную картину: эта нимфа встала ему навстречу, ее тело готово принять его. Его собственное тело тут же отозвалось на этот образ.

Девушка мирно улыбалась. Ее руки словно парили в воде. Любопытно, о чем она сейчас думает? Этого он знать не мог, но догадывался.

Ведь его собственное возбуждение было очевидным.

Вот один лепесток коснулся ее груди, и девушка вздрогнула, словно бы то был не цветок, а рука мужчины. Если она так реагирует па лепесток, то какой же будет реакция от прикосновения руки?

Не отрывая от нее глаз, Тарик быстро и бесшумно избавился от одежды, которая с легким шорохом упала к его ногам. Он шагнул на ступеньки, и его тень упала на ее закрытые веки.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Тарик!

Гвинет удивленно смотрела на мужчину. Это лишь сон или реальность? Девушка никак не могла это понять. Она издала протяжный вздох.

— Тише, — прошептал он ей на ухо.

Он уже стоял в воде рядом с девушкой. Тарик нежно погладил ей живот, а она в блаженстве закрыла глаза. Ей было тепло и приятно. Вода была нежной и приятной, как этот мужчина, которому она отдавала свое тело для наслаждений и ласк.

— Нет, — слабо протестовала она, но ее руки уже обнимали его за талию, она откинулась назад, при этом ее грудь оказалась над водой.

Тарик не мог устоять против такого страстного ответа. Он притянул ее и приник губами к красивой шее, буквально теряя рассудок, а потом целовал, целовал и целовал до бесконечности…

В порыве страсти она прижалась к нему, а он нежно накрыл ладонями ее полные груди.

— Божественно, — прошептала Гвинет мечтательно. Закрытые веки дрожали, как крылья бабочки. — Я лежала тут и думала о тебе… Открыла глаза, а ты передо мной, — проговорила она тихо, осознавая, что это всего лишь ее сон, ее мечта. Она грезит, и поэтому можно все, все доступно. И здесь нет места стыду.

— Должно быть, именно твои мысли позвали меня сюда, — отозвался Тарик, взяв обеими руками ее лицо. Он нежно провел по ее щекам большими пальцами.

Гвинет задрожала всем телом. Внутри нее бушевали радость и блаженство. Теперь она находилась лишь по пояс в воде, и Тарик склонялся все ниже и ниже, покрывая се тело бесчисленными поцелуями.

А потом он снова начал подниматься вверх, и девушка снова задрожала и тихо всхлипнула. Машинально она опустила руку вниз и стала ласкать себя, двигаясь в такт его ласкам.

— Расслабься, — прошептал Тарик и продолжил свои исследования ее тела.

Девушка, никогда доселе не испытывавшая ничего подобного, не могла говорить, она могла лишь стонать.

Так это был не сон?

— Мне кажется, — сказал Тарик, отрываясь от нее и приблизив губы к ее уху, — что нам было бы удобней продолжить на твердой поверхности.

Гвинет лишь кивнула в ответ.

— Тогда держись, — сказал он ей и, подхватив на руки, вытащил ее из воды.

Гвинет обнимала его за шею, а голову положила к нему на плечо.

Она посмотрела на его тело, и у нее захватило дух. Он был просто огромным, и она знала это еще с той самой ночи. Непонятно, как ему удавалось сдерживаться.

Девушка не могла дождаться, когда он ее опустит. И тогда она прижалась к нему крепче и стала ласкать.

Неожиданно она поняла, что изменилась. Да, она стала другой, раз и навсегда. Ее чувства, ее тело словно бы принадлежали совсем другой женщине. И эта женщина была самой настоящей развратницей.

Девушка задрожала всем телом.

— Смотри, обгоришь, твои плечи… — сказал Тарик. — Не больно?

Ничего не чувствую, кроме бешеного желания, — хрипло призналась она. — Всю свою жизнь я боролась со своим желанием, подумать только, — прошептала Гвинет страстно. Она пожала плечами и усмехнулась. — Если я чувствую блаженство сейчас, что же будет, когда ты войдешь в меня?

Он нежно убрал со лба ее волосы.

— То же самое, что и с другими мужчинами, которые у тебя были до меня, — просто ответил он.

Гвинет замерла. Словно бы солнце неожиданно ушло из пустыни, и она стала холодной и безмолвной. Он молча ожидал от нее объяснений.

— Вообще-то, до тебя у меня не было любовников, — размеренно произнесла Гвинет.

Он хотел посмотреть в ее глаза, но она не поднимала головы. Почему он не хочет поверить, что у нее до сих пор не было полноценного секса с мужчиной?

Когда тишина представилась особенно гнетущей, девушка вынудила себя прошептать:

— Полагаю, ты мне не веришь?

— Нет, — сказал он. — Не верю. И никто бы не поверил. Есть, конечно, любители невинных девочек, но я от них не возбуждаюсь, — он грустно покачал головой. — Я взрослый человек. Не хочу, чтобы ты ради меня притворялась, что до меня была девственницей.

Он был сильно обижен и разочарован.

— Но я не… — начала она оправдываться и тут же остановилась.

— Не верю, — повторил Тарик. Он поднялся и завернулся в ее полотенце, чтобы она не видела его возбуждение. Его жест напугал ее. Она пожала плечами. Ей не за что оправдываться передним.

— Ты был первым и единственным той ночью.

Он долго смотрел на нее, у него появилось нехорошее предчувствие.

— Я только взял, что мне предлагали. Женщина не подходит обнаженной к мужчине, если не собирается его соблазнять.

На это ей нечего было ответить, ее лицо лишь горело стыдом и гневом.

Девушка пыталась прикрыться подушками. А то, чего доброго, он опять подумает, что она его соблазняет.

— Я хотел узнать, во сколько ты собираешься обедать, — наконец отозвался он. — Здесь мы обычно едим поздно, когда наступит прохлада

— Я вовсе не голодна, — несчастным голосом проговорила она.

Гвинет услышала, как он одевается.

— Тогда поужинаем позже, — ответил он холодно.

Тарик наслаждался свежим ветерком, который дул со стороны оазиса. Издалека доносилось пение влюбленной птицы, а влунном свете переливалась вода, и казалось, что это жидкое серебро.

Все его тело болело из-за неудовлетворенного желания. Он не мог игнорировать это, как и биение своего сердца.

Удивила его собственная реакция на ложь Гвинет о девственности. Ему сразу расхотелось с ней общаться: лицемерия в людях он не терпел. Ее неумелая игра разрушила то, что так прекрасно начиналось. Ему казалось, у них есть что-то общее, и они могли бы понять друг друга. А тут — вранье.

Кроме того, он совсем забыл ей сказать об их скором отъезде. И действительно: зачем здесь дольше оставаться? Их ничего не связывает, кроме физического желания…

Да на что он надеялся? Зачем было обманывать себя? — горько усмехнулся он. Конечно, он хотел гораздо большего. Он хотел… хотел ее. Она нужна ему и в его постели, и в его жизни. Он мечтал, чтобы она была его, целиком и полностью, со всеми ее чувствами и переживаниями. А она лжет ему. Фальшивка!

За ужином он поставит точку, и они вернутся в Зуран.

Плечи, спина и руки невыносимо горели. Гвинет поморщилась, разглядывая покрасневшую кожу в зеркале. Конечно, до настоящих ожогов было далеко, но и этого достаточно для мучений. Глупо она поступила, когда решила искупаться, и не только из-за палящих лучей.

Теперь ей было стыдно показываться Тарику на глаза. А вдруг он сам придет за ней в комнату? И когда найдет ее в постели, то упрекнет в нежелании ужинать с ним. Да еще снова подумает, что она его соблазняет.

Тарик сказал ей, что они будут ужинать в его комнате на другой половине виллы. Уже десять — время ужина. Жаль, что у нее не было никакой накидки на плечи. Гвинет самой было смешно смотреть па себя в зеркало — загар такой неровный, какое-то убожество. Но выбора у нее нет, надо идти.

Тарик ждал ее у входа. Он холодно произнес:

— А я уже собирался идти за тобой.

Да уж, хорошо, что она пришла: его тон напугал ее.

Гостиная, была оформлена в современном стиле. Но это ничуть не портило общего впечатления. Особый уют создавали картины и скульптуры. Двойные двери вели в небольшую обеденную комнату, из которой можно было увидеть освещенный дворик.

— На другом конце комнаты у меня есть своя небольшая кухня, — рассказывал Тарик. — Иногда удобнее и проще готовить самому, поэтому я и решил сделать пристройку, чтобы не обременять слуг.

— Тебе помочь с ужином? — спросила Гвинет, немного смутившись.

— Нет, все уже готово.

Кажется, он нахмурился.

— Ты все-таки обгорела, — заметил он.

— Ну, это только выглядит страшно, — уверила она его. — И к тому же я сама виновата. Надо быть осторожнее.

И не только с солнцем, подумала Гвинет про себя. И почему она обречена на такое разрушительное чувство любви? Ведь ничего, кроме горечи, оно не приносит. Конечно, она не первая и не последняя. Все пройдет, когда она вернется домой.

Он не любит ее. А секс… он не так важен, как любовь. Нечего себя обманывать.

Отмахнувшись от печальных размышлений, Гвинет спросила:

— Долго мы еще пробудем тут?

Он отвернулся от нее, словно бы что-то привлекло его внимание, и как можно равнодушней промолвил:

— Пока трудно сказать.

Тарик сознательно шел на эту ложь. Неужели только обманом он способен удержать ее после всего, что между ними произошло? Ведь он так ненавидит лгунов. Неужели то, что он чувствует к ней, не просто физическое влечение?

И почему он не рассказал ей о своих чувствах сегодня днем, когда нес на руках из бассейна? Что ему помешало? Он решил, что сделает это чуть позже, когда они будут лежать рядом, рука к руке. Кажется, он до сих пор идеализирует любовь.

Они ужинали почти в полной тишине, и лишь изредка Гвинет вставляла комплименты по поводу вкусно приготовленной еды.

— Мой повар знает, что я предпочитаю простые блюда из натуральных продуктов, поэтому специй здесь не много, — сообщил Тарик и добавил: — Может, после ужина прогуляемся в саду?

— Звучит неплохо, — согласилась Гвинет. — Но если это только из-за меня, то не надо, не изменяй своему распорядку дня.

В его взгляде сверкнул укор.

— Как хочешь, — согласился он. — У тебя есть лосьон для кожи?

— Нет, — вздохнула Гвинет. — Уверяю тебя, все не так плохо.

— Нет уж, лучше нанести смягчающее средство, — сказал Тарик, а потом буквально приказал: — Иди за мной.

Он положил руку ей на плечо, и она невольно вздрогнула, но не столько из-за ожога, сколько от его близости.

Тарик повел ее по незнакомому коридору. Открыв дверь, он пригласил девушку внутрь, и тут Гвинет поняла, что они вошли в спальню.

— Жди здесь, — сказал Тарик и ушел в ванную.

Комната пахла тем свежим одеколоном, которым пользовался Тарик. И Гвинет едва сдерживала себя, чтобы не закрыть глаза от наслаждения, когда вдыхала приятный запах.

Тарик вернулся, неся в руках бутылочку с лосьоном для кожи.

— У меня тут целая аптечка. Иногда молодые добровольцы, которые помогают археологам в пустыне, забывают, как опасно может быть солнце.

Гвинет подошла к нему и уже собиралась забрать бутылочку, поблагодарив за заботу. Вдруг Тарик стянул с кровати изумрудное покрывало, обнажив простыни под ним. Гвинет уставилась на кровать, как на невиданное чудовище. Сердце застучало с необыкновенной скоростью, и все чувства неожиданно обострились.

— Полагаю, тебе придется натирать не только руки, но и спину, — сказал Тарик сурово. — Сама не достанешь, — пояснил он свою мысль.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Она вполне могла бы деликатно отказаться. Однако все ее существо твердило только одно: да, да, да и снова да!

Девушка попыталась собраться с мыслями.

— Я… я сама могу, — пролепетала она.

— Я что-то сомневаюсь.

— Правда, я могу сама, и мне не будет больно.

Ее лицо покрылось румянцем. Она выглядела так, словно незнакомец предлагает ей что-то неприличное. А она скромница, которую никогда не видел ни один мужчина. И хуже всего, что она в этом уверена, подумал Тарик.

С чего она так себя ведет? Ведь от него не исходит никакой угрозы.

— Несмотря на все твои протесты, я не верю, что ты стесняешься, — сказал он ей насмешливо.

А она стеснялась, и еще как! Но совсем не того, о чем он говорил! Она боялась его прикосновений, но не из-за ожога!

Он развернул ее к себе спиной, девушка задрожала.

— Будет лучше, если ты снимешь топ, — заметил Тарик.

— Что? Нет! — и Гвинет повернулась к нему. Ее лицо горело. Итак, снова ее желание готово вырваться из-под контроля. Она так хочет его! Даже дыхание стало учащенным.

— В бассейне ты сожгла себе всю спину, — сказал он будничным тоном, как врач пациентке.

Почему так долго тянется это мучение? Кажется, намерения у него серьезные, и если она не снимет топ, он сделает это сам. Надо побыстрее с этим покончить, решила Гвинет и с несчастным видом стянула с себя топ.

Она села к нему спиной на краешек кровати и сначала ощутила его дыхание на своей шее, а потом руку, холодную от лосьона. Она вздрогнула. Тарик начал медленно и аккуратно втирать жидкость в ее кожу.

Массирующими движениями он гладил ее спину, потом неожиданно его рука оказалась у нее на груди и затем быстро вернулась на плечи. Он убрал ее волосы и стал втирать лосьон в шею.

— Спасибо, — она хотела поскорее сбежать от него, потому что боялась показать, как сильно желает остаться с ним. Но встать она не могла: его руки крепко держали ее за плечи.

— На здоровье.

Уж не ослышалась ли она? Или в его голосе помимо обычной вежливости промелькнуло участие?

— А вот с моим здоровьем не все так хорошо, — вдруг проговорил он хриплым голосом.

Теперь уже она повернулась к нему.

— Тарик… — начала она, но его губы уже целовали ее уста. Страсть вспыхнула в ней, как пожар, сжигая все на своем пути.

Со всей нежностью она поцеловала его в ответ, прильнув к нему всем телом.

— Не надо слов, — сказал он, медленно опуская ее на кровать. — Ничего не говори, моя Гвинет. Только мы…

Мы! Гвинет закрыла глаза и отдалась его умелым ласкам, о которых так давно мечтала. Избавившись от юбки, она увидела, как его глаза потемнели:

— Ложись.

Она дрожала от возбуждения, послушно выполняя его просьбу, и наблюдала, как он берет в руки лосьон.

Она знала: там, где он сейчас проводит руками, ожогов нет. Но ей было уже все равно.

Самое главное, что на этот раз он не останавливается. Удивительно, простое прикосновение может так завести се! Его нежные пальцы творили чудеса.

Вот он коснулся кружевной ткани и стянул с нее белье.

— О… — простонала Гвинет, или ей только показалось, что она простонала?

Тарик начал массировать ее округлые бедра, спускаясь ниже, к самым чувствительным местам.

— Перевернись, — приказал он хриплым от страсти голосом, который превратил приказ в жалобную просьбу.

Гвинет испустила мучительный вздох и перевернулась. Она будто превратилась в кусок глины, и он мог лепить из нее что угодно.

Затаив дыхание, девушка следила за Тариком: он скинул с себя одежду. На ее лице отразилась вся гамма чувств, которую она к нему питала. Ни одна женщина не смотрела на него так. Или он просто забыл об остальных женщинах? Ее взгляд открыто скользнул туда, где Тарик был возбужден. Она облизнула пересохшие губы. Этого было достаточно. Он понял, как надо действовать. Сейчас не существовало слов, говорили их тела. И здесь нет места лжи.

Он приблизился и прильнул к ней всем телом. Лег на нее, и она ощутила желание с новой силой. Он целовал ее нежно, долго, словно пробовал на вкус, проверял, доверяет ли она ему до конца. Девушка выгнулась под ним и прижалась к нему крепко-крепко, словно боялась, что он вдруг исчезнет и оставит ее наедине с бурным потоком страсти.

Он целовал ее шею и за ушами, томя ее в мучительной неге, а потом спустился к плечу и довел ее до сладкой дрожи. Ее руки в изнеможении сцепились за его спиной.

Гвинет пыталась скрыть свои чувства, но вскоре поняла, что это напрасно. Удовольствие захлестнуло ее с головой. Она могла оказываться на пике страсти бесчисленное количество раз. И все ей было мало.

— Тарик, я хочу тебя, — как в трансе жарко шептала она. Она сказала это или только подумала? Но Тарик, повинуясь своему желанию, продолжал готовить Гвинет к самому главному.

Неважно, сколько раз она это испытывала с другими, думал Тарик, сейчас с ней рядом я. Все его сомнения и подозрения смыты волной одного всепобеждающего чувства — чистого и прекрасного. Эта женщина была ему дороже всего на свете. Она разбудила в нем тысячу эмоций, о которых он не знал прежде. Она воскресила в нем надежды и мечты. Кто познал дороги любви? Их можно пройти только самому и найти ту единственную, для которой ты рожден па этот свет.

«Я люблю тебя» — эти слова заполнили его мысли и сердце. Он хотел выпить эту женщину своими поцелуями, чтобы она стала частью его самого. Но не мог. А она лежала под ним с широко открытыми глазами, в них отражались любовь, преданность и боль, о которой она мечтает забыть в его объятьях.

Тарик понял, что не может больше ждать. Одним быстрым и точным движением, заставив ее вскрикнуть, он выполнил оба желания, и свое, и ее. Женщина мягко подалась к нему навстречу, и это было блаженством.

Почувствовав сопротивление, Тарик замер. Ведь она предупреждала, что девственница.

— Нет, — она прижимала его все крепче к себе, когда он попытался отстраниться. — Нет… — и словно бы в доказательство своих истинных намерений, прижалась к нему еще сильней. Наконец он сдался, уступив напору своих чувств, и они забылись в чувственном танце, древнем, как сама любовь…

— Я принес тебе чашечку кофе.

Как ни пыталась, она так и не смогла скрыть от него алый цвет щек. Но все еще избегала смотреть на Тарика.

— Есть новости о том… когда мы сможем уехать отсюда? — спросила она беспокойно. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она хочет заарканить его. Что бы ни случилось этой ночью. И у нее есть гордость!

Так она хочет уехать? После вчерашнего? Тарик ощутил, как у него все сжалось в груди. Никогда он ее не отпустит. Ни сейчас, ни потом. Они оба должны признаться, что желают провести в компании друг друга оставшуюся жизнь.

— Еще ничего не ясно, — соврал он, стараясь не смотреть на нее.

— О, — Гвинет потупила взгляд. Она спала так крепко, что не ощущала присутствие Тарика рядом, хотя он спал с ней на одной кровати. Вон, и подушка смята, да и запах его повсюду.

— Прости меня, — только и сказал он.

Гвинет нервно взглянула на него.

— Я понимаю, почему ты не мог поверить… То есть почему ты не поверил… — она глубоко вздохнула. — В моем возрасте это необычно… То есть не иметь…

— И почему же так случилось? — спросил Тарик.

— Это все из-за моего отца, — призналась Гвинет. — Я уже рассказывала о его отношении к сексуальной жизни. Он считал секс обычной физической потребностью и никогда себе в нем не отказывал. Когда он ушел от нас, мать сказала, что я пошла в него. Наверное, поэтому она не желала брать меня к себе.

Тарик опустил глаза. В ее словах не было и тени жалости к себе. Если она и дальше продолжит рассказывать свою грустную историю, он не выдержит и обнимет ее, будет утешать, а это закончится известно чем.

— Думаю, все же, что это правда, — призналась Гвинет. — С тех пор я не хотела быть похожей на отца. А потом, когда выросла, услышала от него о его похождениях, и мне стало страшно: вдруг и я такая же? Аморальная. Он встречался с женщинами исключительно ради секса. Ему нравилось завоевать, нравился сам процесс. А потом… Думаю, он вообще не знал о любви. И я запретила себе…. Запретила физическое желание. Это было… до той ночи, И потом я поняла… Она вдруг замолчала, не желая выдавать тайну.

— Что ты поняла? — подтолкнул ее Тарик.

— Я поняла, что пропустила столько удовольствия, — как можно легкомысленней заявила она. — И все по глупости.

— Удовольствия?

— Ну, мне очень понравилось вчера, — сказала она.

Тарик задумчиво посмотрел на нее. Совсем не это он хотел услышать.

Он же совершенно точно знал, какие чувства она испытывала вчера.

— Ну и… сколько? — спросил он.

— Что — сколько? — удивилась Гвинет. Разговор принял совсем не то русло.

— Сколько раз ты хочешь еще испытать подобное?

Сердце Гвинет барабанило так, что ей не удавалось собраться с мыслями.

— Ну… много, наверное… Ведь я столько всего пропустила.

— Тогда, может, повторим сегодня вечером? — предложил он, смутившись от своего вопроса. — А может, прямо сейчас?

— Сейчас? — предательская дрожь прошла по всему телу.

— Или нет. Сейчас, сегодня вечером и вообще, все остальные вечера. Как насчет того, чтобы всегда быть вместе? — предложил Тарик, улыбаясь. — И не только ради удовольствия, но потому, что мы не можем жить друг без друга. Потому что мы любим друг друга. Да, да, не отпирайся. Любим с той самой первой якобы ошибочной ночи! Мы будем вдвоем строить нашу Долину, наш оазис и нашу любовь. Мы вырастим детей и подарим им этот мир, мир в любви и согласия. Ты стала для меня настоящим рассветом, Гвинет, и вечерней зарей. И всеми часами между ними.

— Так ты… Ты любишь меня? — Гвинет показалось, что вся кровь отхлынула от ее лица, а на глаза навернулись слезы.

— А ты сомневаешься? Если так, то разреши мне доказать это — всей своей жизнью.

— Ты хочешь взять меня замуж? — прошептала Гвинет. Она даже не замечала своей наготы. — С ума сойти. Ты же принц. А принцу нужна принцесса.

Тарик покачал головой.

— Неправда. Принцу нужна та единственная, кого он любит. А он любит тебя и только тебя.

— Ну не смотри на меня так, прошу тебя, — взмолилась Гвинет.

— Ладно, — согласился Тарик. — Тогда что мне делать?

Совершенно неожиданно он схватил ее в объятия и целовал, пока она не застонала от наслаждения.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Я еще вчера хотел сказать, но слова как-то не выговаривались.

— Но ты же думал, что я…

— Уже неважно, что я тогда думал. Я люблю тебя такой, какая ты есть и никуда не отпущу. А теперь не мучай меня больше и скажи: ты-то меня любишь? Разделишь ли со мной свою жизнь? Разрешишь любить тебя и…

— Да! — прервала она этот бесконечный поток пышных фраз. — Да, да, да! — Но он не дал ей продолжить, прильнув к ней губами.

ЭПИЛОГ

— Счастлива? — спросил Тарик нежно. — Сожалений нет?

Гвинет улыбнулась и покачала головой. Они лежали в том самом бассейне, окруженном розовыми кустами. Это была совсем иная жизнь. Словно рай. Иногда, как поняла Гвинет из собственного опыта, мечты сбываются.

— Какие сожаления? Ведь у меня есть ты и все это, — прошептала она, поцеловав его.

— Ты любишь меня? — спросил он хрипло.

Гвинет кивнула.

— Тогда скажи это, — попросил Тарик. — Я хочу услышать.

— Я люблю тебя, Тарик, — сказала она, и он услышал ее счастливый смех.

Они решили провести свой медовый месяц здесь, в Потерянной Долине, хотя Тарик готов был поехать туда, куда захочет Гвинет.

— Думаю, каждый год мы будем праздновать очередную годовщину свадьбы здесь, — сказала ему Гвинет. — А ты знаешь, что между завтраком и обедом есть еще ланч?

— Ты голодна?

— Да. Но я хочу — тебя, — ничуть не стесняясь, выпалила она.

Яркой краской горели ее щеки. И глядя на нее, он сотый раз удивлялся этой женщине и тому, какой полноценной стала его жизнь вместе с ней!

— Здесь? — только и спросил он.

— В бассейне! — и она взглянула на него потемневшим от страсти взглядом.

Вернувшись в Зуран, они решили снять виллу, пока строилась их собственная. Тарик настоял, чтобы у них был свой дом, и отказался жить в фамильном дворце, с кузеном. Гвинет попросила: пусть тогда вилла будет рядом с фамильным дворцом, чтобы можно было ходить друг к другу в гости.

Она была отнюдь не первой европейской невестой в королевской семье. Гвинет чуть было не расплакалась от радушного приема своих новых родственников.

Гвинет погладила его руку.

— Спасибо тебе за заботу о Терезе и Энтони. Это здорово, что они прилетели на нашу свадьбу.

— Они часть нашей семьи, как же их было не пригласить.

С присущей ему щедростью он помог уладить вес проблемы Терезы и Энтони. Благодаря Тарику Тереза открыла свой маленький бизнес, а малыш Энтони получал достойное образование, у них на счету было достаточно средств.

Заботясь об Энтони, Тарик все чаще стал задумываться о собственных детях.

— А я чуть было не испортила все, — призналась Гвинет. — Чуть было не послушалась своих страхов.

— Я бы все равно не позволил тебе сбежать. Это я, глупец, чуть не испортил все, — сказал он с нежностью. — Но теперь все устроилось. Ты моя любовь и моя судьба. Мы просто предназначены друг для друга.

Слезы умиления хлынули у нее из глаз. Как она его любит! Как он сумел заглянуть в ее душу?

— Хочу, чтобы наш первый ребенок был зачат здесь, Тарик, — сказала она ему. — Это будет очень символично. Он станет наследником нашего счастья.

А Тарик вовсе не возражал, он поцеловал крепко-крепко свою жену и принялся исполнять ее желание…

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?