«Золотая бабочка»

Алекс Вуд Золотая бабочка

1

– Почему ты опять задержался на работе? – Знойная брюнетка воинственно подбоченилась. – Сколько можно!

– У меня была причина, – загадочно улыбнулся ее импозантный собеседник.

– Причина? – Женщина неумело выразила удивление.

– Да, смотри. Это тебе. – Мужчина протянул ей маленькую красную коробочку.

Открыв ее, красавица картинно ахнула и подняла на мужа сияющие глаза.

– Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни! – пафосно воскликнула она и бросилась ему на шею.

Раздался торжественный голос за кадром:

– Золотые изделия Грациано – самое прекрасное, что вы видели в жизни.

Даниэль раздраженно щелкнул пультом дистанционного управления, экран телевизора погас. Не то. Очередная наивная глупость, в этом нет ни изюминки, ни смысла. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить Тэдди и сообщить ей о неудачной попытке, но вспомнил, что уже поздно и все ушли домой. Даниэль остался в полном одиночестве.

За окном бодрствовал Нью-Йорк, сверкали вывески, куда-то мчались машины. Даниэль посмотрел на часы и удивился тому, что уже три. В последнее время грань между днем и ночью упорно стиралась в его сознании.

Ты слишком много работаешь, сказала бы Тэдди, если бы оказалась сейчас рядом. Но это невозможно, она ушла домой в положенные семь часов и даже не подумала заглянуть к нему и спросить, как дела.

Даниэль потянулся, кресло еле слышно скрипнуло под ним. Он рассеянно взял в руки несколько листов бумаги, валявшихся на столе, и тут же со злостью швырнул их в корзину для мусора. Ни одной свежей идеи. Эти люди совсем разучились работать! Даниэль чувствовал, как неконтролируемая ярость клокочет в сердце. Хотя сердиться, в принципе, было не на что. Шел обычный рабочий процесс, со своими удачными и неудачными моментами, и от Даниэля требовалось поддержать подчиненных, а не угнетать их лишним контролем и придирками.

Но вот это как раз труднее всего ему давалось. Он привык к тому, что у него всегда все получается быстро, ярко, без усилий. Даниэль не желал признавать, что порой приходится долго и кропотливо трудиться, прежде чем удастся достигнуть хотя бы чего-нибудь.

На столе задребезжал телефон.

– Мистер Хьюстон, уже половина четвертого, – осторожно сказали на том конце провода.

Даниэль поблагодарил. Несколько недель назад он лично просил Майерса, начальника службы охраны, предупреждать его о том, который час.

Половина четвертого. Значит, пора наконец домой, потому что завтра в восемь он уже должен быть на месте. Даниэль нехотя встал. Возвращаться домой не хотелось, усталости он не чувствовал, так зачем сидеть в четырех стенах? Лучше остаться и немного поработать. Он снова опустился в кресло, придвинул к себе листок бумаги, взял ручку и замер. В голову ничего не приходило. Он откинулся назад и закрыл глаза. Что происходит?

Нелегко быть директором процветающего рекламного агентства в двадцать восемь лет. Даниэль Хьюстон убедился в этом на опыте. Старшие коллеги смотрели на него с презрением, считали обыкновенным выскочкой. Даниэлю приходилось бороться буквально за все. И за клиентов, и за право руководить, и за свой авторитет. Самым тяжелым было сражение с прошлым, когда ему пришлось доказывать, что он и его всемогущий отец давно уже не имеют никаких деловых отношений. Он – сам по себе. Многие при упоминании о Даниэле лишь пренебрежительно махали рукой.

– А, тот самый мальчик, сын Майкла Хьюстона… Конечно, его дела идут в гору… с таким-то отцом…

Но Даниэль и с этим справился. Все постепенно научились воспринимать его отдельно от отца и всего, что связано с Хьюстонами. Даниэль работал как вол. Он мог заменить любого сотрудника в своем агентстве – от менеджера до художника, многие его идеи принесли агентству колоссальную прибыль и известность в самых широких кругах. Одним словом, Даниэль мог бы быть доволен собой. Однако он все чаще засиживался в офисе далеко за полночь, никак не мог избавиться от ноющей боли в виске, спал все меньше и меньше, литрами пил крепкий кофе и старался не думать о том, что за последний месяц его не осенила ни одна гениальная мысль.

А сейчас ему особенно требовалось быть в форме. Недавно им сделал заказ чрезвычайно крупный клиент, компания по производству золотых изделий Эдуардо Грациано. Они гремели на всю Европу и теперь собрались осваивать американский рынок. Даниэль был приятно удивлен тем, что их выбор пал именно на его агентство. Он был уверен, что Грациано остановится на ком-то более традиционном. Однако контракт заключили именно с «Хьюстон Эдвертайзинг».

Даниэль твердо знал, что если он не разочарует мистера Грациано, то у него появится очень хороший шанс заявить о себе в Европе. Ради этого стоило поработать сверхурочно, выжимая из себя и подчиненных все соки. Он намеревался создать настоящий шедевр рекламы, нечто, что войдет в учебники и будет преподноситься как идеал. Даниэль чувствовал, что готов к прорыву и очередному витку своей головокружительной карьеры.

Однако оказалось, что он слишком самоуверен. Контракт заключен, а у него мертвый сезон. Все, что предлагали художники, дизайнеры, копирайтеры, он с негодованием отвергал, так как подсознательно чувствовал, что это не годится. Но дальше критики дело не шло. Даниэль затруднялся сформулировать конкретные предложения. Он постоянно витал в облаках, представляя себе, как поразит Грациано несуществующим проектом. А дело не двигалось.

Тэдди предлагала немного отдохнуть, слетать на побережье, позагорать, расслабиться. Даниэль давно не был в отпуске. Но он почему-то воспринял ее совет как личное оскорбление:

– Ты считаешь, что я нуждаюсь в отдыхе?

– Д-да, – нерешительно ответила Тэдди, чувствуя, что Даниэль обиделся.

– Ты думаешь, я выдохся? Ни на что не гожусь больше? Способен только командовать вами и на презентации ездить? Превращаюсь в заурядного директора?

Больше этот вопрос не поднимался. Однако наедине с собой, особенно в предрассветные часы, когда не хотелось лукавить и притворяться, Даниэль признавал, что Тэдди была по-своему права. Может быть, ему следует так поступить?

Но в то же время Даниэль знал, что не сможет сейчас оставить «Хьюстон Эдвертайзинг». Слишком много души он вложил в эту компанию, чтобы она могла существовать без него.

Утром следующего дня Теодора Беркли, она же Тэдди, танцующей походкой влетела в здание «Хьюстон Эдвертайзинг». Все было изумительно. Яркое солнышко, совсем не характерное для этого времени года, удачное отсутствие пробок по пути на работу, да и просто хорошее настроение заставляли Тэдди улыбаться всем подряд.

– Мистер Хьюстон сегодня опять не уходил домой, – конфиденциально шепнул ей Альф, здоровый чернокожий охранник.

Беспричинная радость Тэдди несколько поутихла. Значит, сегодня Дан опять будет хмуриться и волком смотреть на все ее предложения.

– Спасибо, Альф, – сказала она и направилась к лифту.

Стоит ли сразу подниматься к Дану? Вчера вечером она оставила ему кассету с видеопробами ролика для компании Грациано. Скорее всего, она тоже будет забракована. Надо ли с самого утра нарываться на неприятности?

Не надо, здраво рассудила Тэдди, но в коридоре, почти в дверях собственного кабинета, ее застигла Долорес, секретарь и девочка на посылках.

– Тэдди, с тобой хочет поговорить мистер Хьюстон.

Долорес выглядела испуганно, и Теодора поняла, что Дан не в настроении. Печально вздохнув, она пошла вслед за Долорес, которая призывно вертела бедрами в надежде, что ребята из компьютерного отдела наконец заметят ее существование.

Перед тем, как войти, Тэдди робко постучала. В ответ – тишина. Она тихонько приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Даниэль сидел в своем кресле и безмятежно спал. Она немного постояла в нерешительности, всерьез подумывая о том, чтобы вернуться к себе, но чувство долга возобладало над жалостью. У Дана скоро совещание, он никогда не простит ей того, что она его не разбудила.

Тэдди зашла в кабинет и прикрыла за собой дверь, потом негромко кашлянула. Этого было достаточно, чтобы Даниэль проснулся.

– Привет, – вяло сказал он.

Сердце Тэдди сжалось от сострадания. Даниэль выглядел измученным до предела. Провалившиеся от постоянного недосыпа глаза, бледный цвет лица. Еще чуть-чуть, и от красавчика Дана Хьюстона ничего не останется.

– Что, я похож на привидение? – усмехнулся Даниэль, правильно истолковав жалостливый взгляд Тэдди. – Ничего, я скоро приду в норму…

– Данни, сколько можно себя изматывать… – начала Тэдди, прекрасно зная, что такой разговор лишь разозлит Даниэля.

Он недовольно поморщился. Тэдди немедленно замолчала.

– Как тебе ролик? – по-деловому спросила она.

– Отвратительно, – ответил Даниэль.

Ничего другого Тэдди и не ждала.

– Мне самой тоже не очень понравилось, – честно призналась она, – но я подумала, что раз тебе сегодня надо что-то показать, то…

– То я могу показать Грациано эту чушь? – рассвирепел Даниэль.

Тэдди вздрогнула. Таким она его еще ни разу не видела.

– Конечно, нет, но…

– Через полчаса сюда придут, – механически произнес Даниэль, – а я смогу представить лишь ерунду вроде целующихся семейных парочек и глупых лозунгов. Думаешь, Грациано будет от этого в восторге?

– У нас еще много времени, – заикнулась Тэдди.

– Да, – согласился Даниэль, – но что изменится? Моя голова абсолютно пуста. Пуста!

Тэдди состроила недовольную гримаску.

– Данни, когда же ты поймешь, что ты не должен делать всю работу сам? – с легким вздохом спросила она. – Ты директор, а не дизайнер или художник. Подкидывать идеи и воплощать их – это наша задача, а ты должен все оценивать, сравнивать, советовать…

– Знаешь, что сказал Грациано при первой встрече? – вдруг спросил Даниэль.

– Нет.

– Он сказал, что наслышан о моих работах. О моих личных работах. И что ожидает от меня чего-то в том же духе. Какого-то всплеска фантазии, шедевра, после которого все американцы ринутся за его кольцами и серьгами. Понимаешь, он дал задание мне, Дану Хьюстону, а не «Хьюстон Эдвертайзинг». И я впервые в жизни не могу ничего сделать!

– Ты предъявляешь самому себе слишком высокие требования, – заметила Тэдди. – Ни один человек не выдержит такого режима. Не надо думать, что ты единственный гений рекламы, а все остальные ничего не смыслят в этом деле. Я уверена, что мистер Грациано не имел в виду, что ты обязан сделать этот проект в одиночку. Ты работаешь на износ и удивляешься, почему у тебя ничего не получается.

– Ты опять об отдыхе? – непримиримо спросил Даниэль.

– Да, – вызывающе ответила Тэдди. – Ты снова сидел здесь всю ночь. Чего ты рассчитываешь этим добиться?

– Я уволю всех, кто тебе на меня доносит, – проворчал Даниэль.

Но Тэдди расслабилась. По его тону она поняла, что самое страшное уже позади.

– Почему бы тебе просто не уволить меня? – невинно осведомилась она.

Дан улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

– Ты же знаешь, что я не смогу без тебя обойтись, – с легким упреком произнес он.

– Значит, приступаем к работе? – весело спросила Тэдди. Гроза миновала, Дан снова стал самим собой.

– Приступаем, – со вздохом откликнулся он, извлекая из ящика кипу бумаг.

2

Лючия Грациано с самого утра была в отвратительном настроении. Ей не нравилось все вокруг – и огромный отель, и постоянная суматоха на улицах, и вынужденное одиночество. Все ее друзья остались в Италии, а она должна сидеть в этом грязном и шумном городе. А все из-за отца.

Эдуардо самым жестоким образом разыскал ее на веселом девичнике и потребовал, именно потребовал, чтобы она немедленно вылетела в Нью-Йорк. Дескать, компания превыше всего! Объяснять отцу, что до его фирмы ей нет никакого дела, Лючия не стала. Эдуардо был известен своим суровым нравом и, если что, мог легко лишить дочь средств к существованию. Пришлось повиноваться.

Нью-Йорк Лючия не любила. Он казался ей холодным, бездушным городом, который ни в какое сравнение не шел с ее родной Флоренцией. Но именно в Нью-Йорке располагалось рекламное агентство, которое отец выбрал для продвижения своих изделий в Америке. «Хьюстон Эдвертайзинг». Стандартное, ничего не говорящее название.

Лючия нежилась в горячей ароматной ванне и продолжала негодовать на самоуправство отца. Как будто она виновата в том, что у него нет сына, продолжателя дел семьи Грациано! Тяжело быть единственной дочерью такого властного человека. За двадцать пять лет она ужасно устала от ответственности. Лючия еще в колыбели лежала, а Эдуардо уже требовал, чтобы она вела себя подобающим образом.

Кошмар. Лючия потянулась за пеной и случайно задела многочисленные шампуни, масла и эмульсии, стоявшие на краю. Все бултыхнулось в воду, несказанно разозлив ее. Нет, очевидно, все сегодня пойдет наперекосяк.

Фабрицио заехал за ней ровно в половине девятого. Лючия, естественно, была еще не готова. Она слонялась по номеру в полупрозрачном халатике, оттягивая неприятный момент, когда ей придется надеть отвратительный деловой костюм. Увы, она собирается на совещание, а не на увеселительное мероприятие.

Черные глаза Фабрицио неодобрительно сверкнули, когда он увидел Лючию.

– Я уже почти собралась, – вызывающе сказала она.

Этот выскочка слишком много о себе мнит. Пусть не забывает, кто тут босс.

Фабрицио Дамиано был правой рукой ее отца, но самостоятельно вести переговоры Эдуардо Грациано ему не позволил. Все, что исходит от компании, должно возглавляться членом семьи – таков был девиз Эдуардо. Поэтому Фабрицио сейчас оглядывал Лючию ненавидящими глазами. Он был убежден, что вполне бы обошелся и без этой самоуверенной девчонки с накрашенным кукольным личиком.

Наконец Лючия была готова. Она с неприязнью оглядела себя в большом зеркале. Гладкие черные волосы были уложены в аккуратный пучок, на лице – неброский макияж, темно-серый костюм гармонировал с голубыми глазами девушки.

– Ты великолепна, Лючия, – сказал Фабрицио, теряя терпение. Он по опыту знал, что это любование может длиться часами.

– Кто может быть великолепен в таком наряде? – вздохнула Лючия и с сожалением оторвалась от зеркала. – Идем.

В машине она молчала и пыталась слушать Фабрицио, который методично докладывал ей о сути предстоящего совещания.

– Дан Хьюстон… Расскажи мне о нем, – невежливо перебила она Фабрицио.

Тот ничем не выдал негодования, хотя, Лючия была уверена, чуть не взорвался от злости.

– Дан Хьюстон, полное имя Даниэль Джозеф Альберт Хьюстон, сын Майкла Хьюстона, стального короля.

Лючия хихикнула. Какое совпадение! Она золотая принцесса, он – стальной принц.

– В шестнадцать лет он ушел из дома, полностью разорвав все отношения с отцом. Что послужило этому причиной – неизвестно. Скорее всего, они просто рассорились, но это всего лишь догадки. Ни Майкл, ни Даниэль никогда не затрагивают эту тему.

Лючия выразительно подняла брови. Она хотела продемонстрировать презрение, уязвить его, и Фабрицио прекрасно понял девушку.

– Да, по этому поводу нам ничего не удалось выяснить, – невозмутимо подтвердил он. – Дан Хьюстон – обладатель нескольких дизайнерских премий, его рекламные проекты широко известны. Семь лет назад он организовал «Хьюстон Эдвертайзинг» и многого добился на этом поприще…

– Еще бы, с таким папочкой, – хмыкнула Лючия. – Любой бы смог.

– Мистер Хьюстон здесь совершенно ни при чем, – ледяным тоном заметил Фабрицио. – Даниэль – настоящий боец, поэтому мистер Грациано поручил именно «Хьюстон Эдвертайзинг» проводить рекламную кампанию в Америке.

Лючия уловила в голосе Фабрицио намек на то, что уже она-то вовсе не обладает бойцовскими качествами и не достойна того, чтобы представлять итальянскую сторону в этой сделке. Она решила обидеться и при случае рассказать отцу, что его верный Фабрицио переходит все мыслимые границы!

– Допустим, – сухо произнесла она. – Сколько лет Хьюстону?

Да, вот именно в такой манере она и будет общаться с Фабрицио. Деловой и формальной, чтобы помнил о том, кто хозяин.

– Женат?

– Нет.

– Как много ты знаешь, – с иронией заметила она по-итальянски.

– Таким образом я зарабатываю себе на жизнь, – ответил Фабрицио по-прежнему на английском.

Лючия восприняла это как свидетельство того, что он не желает продолжать разговор. Вот и отлично. Она тоже лучше в окно посмотрит.

К «Хьюстон Эдвертайзинг» они подъехали в гробовом молчании. Фабрицио помог Лючии выйти из машины и лишь усмехнулся, когда она присвистнула:

– Ничего себе зданьице!

Внутри их встречала небольшая делегация. Высокая симпатичная девушка, стоявшая немного впереди, приветливо улыбалась, но, заметив Лючию, на миг потеряла самообладание. Лючия презрительно поджала губы. Значит, ее тут не ждали?

– Доброе утро, мисс Беркли, – раздался ледяной голос Фабрицио. – К сожалению, мистера Грациано задержали в Риме неотложные дела. Но все полномочия он передал своей дочери, мисс Грациано.

Фабрицио легким кивком головы указал на Лючию и замолчал.

– Здравствуйте, – жизнерадостно ответила девушка. – Очень рада с вами познакомиться, мисс Грациано. Меня зовут Теодора Беркли, я заместитель Даниэля Хьюстона.

Она протянула Лючии руку, и та вяло пожала ее.

– Лючия Грациано, – медленно протянула она, втайне досадуя на Фабрицио, который вполне мог бы предупредить их о том, что приедет она, а не отец.

– Мистер Хьюстон ждет вас, – продолжала Тэдди. Представлять людей, стоявших рядом с ней, она не стала.

Обычные клерки, догадалась Лючия. Для встречи Эдуардо Грациано могли бы послать кого-нибудь посолиднее. Нет, ей определенно здесь не нравилось. И с чего это Фабрицио и Теодора обменялись быстрыми взглядами?

Тэдди была в ужасе. Она тщательно готовилась к встрече с Эдуардо Грациано, перелопатила массу важной информации. Неужели все зря, и разговор придется вести с этой изнеженной девицей? Тэдди не обманывалась насчет Лючии. Она ясно видела скуку и легкое презрение в ее красивых глазах. Эта девочка работать не любит, и каким будет их сотрудничество, одному Богу известно.

Эх, Дана бы предупредить, с сожалением размышляла Тэдди, не забывая при этом лучезарно улыбаться капризной итальянке. Фабрицио, по крайней мере, мог бы сообщить о том, какое везет сокровище…

Она снова возмущенно посмотрела на Фабрицио, но тот даже бровью не повел. Однако по каким-то неуловимым признакам Тэдди догадалась, что он сам не в восторге от такой команды. Час от часу не легче. В стане заказчиков единогласия нет, а расхлебывать эту кашу придется Дану.

Оставалось уповать на то, что кто-нибудь незаметно проскользнет вперед и шепнет ему на ушко, какой сюрприз его ожидает. Однако, увидев изумленное лицо Дана, когда они вошли к нему в кабинет, Тэдди сразу поняла, что ее надежды не оправдались. Дан глупо вытаращил глаза и, казалось, на мгновение потерял дар речи.

– Мистер Хьюстон, вместо мистера Грациано нашим договором будет заниматься мисс Грациано, – заговорил Фабрицио.

– Х-хорошо, – промямлил Дан и после обмена стандартными приветствиями предложил всем присесть.

Лючия элегантно опустилась в кресло, не забыв вскинуть одну стройную ножку на другую. Ее маневр не остался незамеченным – Дан как зачарованный уставился на ее ноги.

– Тогда за дело, – произнес он через минуту.

Он нажал на кнопку звонка, и тотчас в кабинет вошла девушка с рекламными материалами. Совещание началось.

Первые полчаса Лючия внимательно слушала, о чем говорилось, хотя роль главного на себя немедленно взял Фабрицио. Он критиковал одно, одобрял другое, совсем не спрашивая ее мнения. Лючия видела, что Теодора и Даниэль чувствуют себя из-за этого неловко. Они всеми силами старались обращаться и к ней, и к Фабрицио. Лючия была им очень благодарна за это. По крайней мере, они выказывают элементарное уважение и не смотрят на меня, как на мебель, мрачно говорила она себе, наблюдая за маневрами отцовского советника.

Но долго хмуриться Лючия не умела и постепенно переключилась на более приятные вещи. То есть на тщательное изучение внешности Дана Хьюстона…

Расспрашивая Фабрицио о Дане, Лючия испытывала просто праздный интерес. Она не строила никаких предположений и не рисовала заманчивых образов. Поэтому реальная встреча с этим мужчиной оказалась для нее полной неожиданностью. Бизнесмены обычно выглядели совсем по-другому.

Даниэль Хьюстон был высок и строен, его темные густые волосы были небрежно зачесаны назад, и время от времени он проводил по ним рукой, приводя их в порядок. Лючия впервые видела, чтобы у директора солидного агентства были такие длинные волосы.

Ах да, творческая личность, вспомнила Лючия, продолжая осмотр.

Нет, Даниэль определенно не походил на бизнесмена. Сходство с художником завершали небольшие усы и бородка, которые он недавно начал отращивать. Лючия так и представляла его себе где-нибудь с мольбертом и кистью.

Однако и за столом в центре делового Нью-Йорка он смотрелся весьма неплохо. Выразительные черные глаза Даниэля заставили Лючию на миг задуматься о том, нет ли у него итальянских корней. И имя, кстати, вполне подходит. Нежное, волнующее… Даниэль…

Нет, в предложении отца есть свои плюсы, думала Лючия, следя за виртуозной жестикуляцией Даниэля. Он, кажется, объяснял какую-то задумку. По внезапно наступившей тишине Лючия поняла, что кто-то задал ей вопрос. Она беспомощно огляделась. Дан и Тэдди вежливо улыбались, Фабрицио бесстрастно взирал на нее.

Лючия покраснела. Она терпеть не могла попадать в неловкие ситуации.

– Простите, мисс Грациано, я, наверное, слишком тихо спросил, – наконец произнес Даниэль. – Скажите, вам это нравится?

И он продемонстрировал рисунок, на котором хорошенькая женщина с восторгом смотрела на огромное кольцо. Женщина была отдаленно похожа на мисс Беркли, поэтому Лючия почувствовала к картинке немедленное и стойкое отвращение.

– Миленько, – выговорила она, скривив губы.

Этого было достаточно, чтобы Даниэль тут же помрачнел.

– Это ужасно, – подал голос Фабрицио. – Мистер Хьюстон, я не понимаю, что происходит. Кажется, мистер Грациано ясно сказал вам, чего он от вас ждет, а вы битый час демонстрируете заурядные образцы, которые нам состряпали бы в самой захудалой конторе.

Даниэль побледнел как мел. Лючия увидела, как Тэдди сжала его руку. Если между ними что-то есть, внезапно подумала она, я упрошу отца расторгнуть контракт. И тут же устыдилась своих мыслей.

– Я бы очень попросила вас, Фабрицио, выбирать выражения, когда мы беседуем с нашими компаньонами, – услышала Лючия свой голос как бы со стороны. – Если вас что-то не устраивает, то высказывайте конструктивные предложения, а не выплескивайте на присутствующих ваше плохое настроение.

Фабрицио дернулся и оттянул пальцем воротничок рубашки.

– Простите, мисс Грациано, – через силу выговорил он, и Лючия насладилась кратким мигом торжества.

– Рисунок действительно не слишком интересный, – спокойно продолжила она, обращаясь к Даниэлю. На Тэдди она предпочитала не смотреть. – Но кое-какие идеи заслуживают внимания. Я думаю, что за тот месяц, который мы планируем провести в Нью-Йорке, мы вместе сумеем их развить и довести до совершенства.

Фабрицио поперхнулся. На губах Лючии появилась мечтательная улыбка. Конечно, ее намерение пробыть в Нью-Йорке целый месяц стало для него сюрпризом.

– Хорошо, мисс Грациано, – произнес несколько озадаченный Даниэль. – Я буду счастлив работать с вами.

А уж как я буду счастлива, ты себе даже не представляешь, думала Лючия, прощаясь с Даниэлем и Тэдди. Они договорились встретиться через день, чтобы обсудить новые проекты, и сердце Лючии пело при мысли о том, что она скоро снова увидит Даниэля.

– Я буду счастлив работать с вами, мисс Грациано! – издевательски протянула Тэдди, как только они с Даном оказались одни в кабинете.

С церемонными прощаниями было покончено, важных гостей торжественно проводили до машины. Можно было дать волю эмоциям.

– Тэдди, перестань, – поморщился Даниэль. – Мне и так тяжело.

– Неужели? Это почему же? Ты целый месяц будешь трудиться рука об руку с этой сексапильной кошечкой, которая ни черта не смыслит в рекламе! По-моему, ты должен до потолка прыгать от радости. Ведь она фактически спасла нас от Фабрицио.

– Господи, Тэдди, можно подумать, что ты ревнуешь, – устало вздохнул Даниэль. – Я тоже не в восторге от того, что Эдуардо подсунул нам эту девочку. Но мы должны серьезно воспринимать ее и сотрудничать с ней. В конце концов, она его дочь и…

– И поэтому мы обязаны скакать перед ней на задних лапках?! – бушевала Тэдди.

Даниэль не узнавал свою верную помощницу. Всякое бывало в их жизни, но в таком состоянии он видел Тэдди впервые.

– Да что ты так разозлилась на нее? – изумился он. – Девочка не виновата, что отец возложил на нее такую миссию. И потом, она будет нам надежной помощницей в борьбе с Фабрицио… По крайней мере, мне так показалось.

Даниэль улыбнулся.

– Несомненно, очень надежной, – фыркнула Тэдди. – Она весь час глаз с тебя не сводила! Вот уж не знаю, в чем она собралась помогать тебе…

– Теодора! – возмутился Даниэль. – Веди себя прилично.

Тэдди поникла. Значит, ей не померещился огонь в глазах Дана, когда он смотрел на эту девицу. Еще бы, такая красотка…

– Прости меня, Данни, – сказала она наконец. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ничего, – сочувственно улыбнулся он и приобнял ее. – Мы все перенапряглись сегодня. Вот отдохнем, и все будет хорошо.

Может быть, грустно подумала Тэдди. Но что-то мне не верится…

– Не ожидал от тебя такого, – вполголоса заметил Фабрицио, когда они с Лючией возвращались обратно в отель. Теперь он говорил по-итальянски, и от этого его речь стала намного выразительнее.

Лючия невинно улыбнулась.

– Ты о чем?

– О том, что ты хочешь пробыть здесь целый месяц. Неужели ты выдержишь столько?

– Не сомневайся. В конце концов, отец именно мне поручил это дело…

– Которое ты чуть не завалила сегодня, полностью отключившись на совещании.

Лючия почувствовала, как краска заливает ее лицо. Она всегда очень легко теряла контроль над собой.

– Я всего лишь отвлеклась, – отчеканила она.

– Правда? – усмехнулся Фабрицио. – И что же послужило этому причиной? Погоди, я догадаюсь. Прекрасные глаза Даниэля Хьюстона, не иначе.

– Тебя это не касается, – процедила Лючия, злясь из-за того, что Фабрицио все заметил.

– Это касается дела, – угрожающе прошептал он. – И если ты будешь флиртовать с этим парнем, то ничего хорошего из этого не получится. Я обязательно расскажу мистеру Грациано о твоем поведении.

– Кто бы сомневался! – воскликнула Лючия. – Я всегда знала, что ты мерзкий тип, Фабрицио, так что можешь не демонстрировать мне это лишний раз.

С этими словами Лючия повернулась к окну, игнорируя все попытки Фабрицио продолжить разговор. Ей очень не хотелось признавать, что он по-своему прав. Она действительно глаз не сводила с Даниэля и на самом деле решила остаться в Нью-Йорке только ради него. Он очень красив. Лючия Грациано не собиралась упускать возможность познакомиться с Даниэлем Хьюстоном поближе…

3

У Теодоры Беркли были причины для беспокойства. Прошла неделя с тех пор, как они познакомились с Лючией, и теперь Дан все свободное время проводил с черноокой чаровницей. Он умудрился показать ей весь Нью-Йорк, провести по многим богемным местам, сводить на несколько бродвейских премьер… Казалось, его больше не волнует тот факт, что ничего конкретного по проекту Грациано до сих пор не придумано. Тэдди работала по четырнадцать часов в сутки, подменяя Дана, и невеселыми были ее мысли, когда она последней уходила домой.

Тэдди и Дан были знакомы без малого десять лет, она принимала самое активное участие в создании «Хьюстон Эдвертайзинг» и мыслила себя неотъемлемой частью компании. В компании не было человека, более преданного Даниэлю, чем Тэдди. Он знал и ценил это, называя ее своим лучшим другом. Тэдди иногда говорила сама себе, что безумно устала от этого товарищества. Все эти долгие годы она боялась признаться себе, что относится к нему совсем не как к другу. Она встречалась с другими мужчинами, один раз даже чуть не вышла замуж, но в какой-то момент поняла, что это все не то.

Последний ее приятель, Брэтт Макферсон, как-то в порыве гнева заявил Тэдди, что ей надо вначале разобраться со своими чувствами к Дану Хьюстону, а потом уже строить отношения с кем-то другим. Брэтт и Тэдди расстались, но его слова заставили ее задуматься. Неужели он прав, и она влюблена в Дана? Тэдди стала присматриваться к себе, прислушиваться к своим чувствам и неожиданно обнаружила, что Дан значит для нее гораздо больше, чем все остальные мужчины вместе взятые.

Это открытие отнюдь не обрадовало Тэдди. Печально было сознавать, что она попалась в ту самую ловушку, в которую попадала каждая девушка, работавшая когда-либо в «Хьюстон Эдвертайзинг». Перед Даном не мог устоять никто, но Тэдди всегда льстила себя надеждой на то, что ей удалось избежать общей участи. Как это было глупо!

Тэдди знала, что сердце Дана абсолютно свободно. Но это совсем не увеличивало ее шансы на успех. Дан привык к тому, что она – его приятель, коллега, единомышленник. Как заставить его рассмотреть наконец, что она еще и женщина, достойная любви? Тэдди и не пыталась сражаться за сердце Дана. Она довольствовалась тем, что имела, лишь содрогаясь от боли, когда у Дана появлялась очередная подружка.

Впрочем, это были всегда мимолетные увлечения. Иногда Тэдди всерьез спрашивала себя, а способен ли этот неотразимый красавец полюбить. Или ему хватает легких, ни к чему не обязывающих связей? Она предпочитала не знать ответа на этот вопрос. А так как Дан в редкие минуты откровенности цинично говорил, что с некоторыми женщинами можно просто умереть от скуки, то Тэдди делала совершенно правильный вывод о том, что лучше быть уважаемым другом, чем презираемой любовницей.

Однако спокойно смотреть на то, как пронырливая итальянка в открытую кокетничает с Даном, не было никакой возможности. Тэдди до хруста стискивала пальцы, наблюдая за игрой Лючии. Та носила вызывающую одежду, говорила бархатным голоском, часто бросала на Дана лукавые взгляды, давая понять, что очень интересуется им. Слепой увидел бы, что у Лючии Грациано вполне определенные намерения. Тэдди злило то, что Дан поддается на избитые уловки. Раньше он издевался над столь откровенными попытками завоевать его и высмеивал перед Тэдди ту или иную роковую женщину. Но методы Лючии действовали безотказно. У Тэдди из-под носа уводили мужчину, а она могла только до крови закусывать губу и работать еще напряженнее.

– Тэдди, дорогая. Сегодня к пяти приедет Фабрицио, ты побеседуй с ним, пожалуйста.

Такие просьбы стали нормой. Тэдди особенно не удивилась, когда Дан в очередной раз известил ее о том, что ей в одиночку придется общаться с этим отвратительным типом, в то время как Дан будет развлекать Лючию.

– Ладно, – сухо ответила она, избегая взгляда Дана. Ей не хотелось читать ему нотации, возбуждая у него тем самым подозрения. – И куда ты идешь на этот раз?

– Лючия хочет посмотреть выставку…

– Она знает, что такое выставка? – не удержалась Тэдди от шпильки. – Какая неожиданность…

– Тэдди, не надо. Лючия – милая девушка, я не понимаю, почему ты так плохо о ней отзываешься.

Ты вообще ничего не понимаешь, взорвалась Тэдди внутренне, но вслух ничего говорить не стала.

– Ты, кажется, не видел последние предложения Пита, – вместо упреков сказала она и протянула ему пачку листов.

– Да, конечно, – рассеянно пробормотал Дан, листая рисунки. – Вот это никуда не годится, а это очень даже ничего. А с чего вдруг он стал так плодотворен?

– Пит едет в отпуск на следующей неделе. Неужели ты забыл?

Даниэль замер на месте с открытым ртом.

– А что же мы будем делать с проектом Грациано? Ведь Питер именно над ним работает…

– Ты разве забыл, что обещал ему взять на себя продолжение его работы? – не без ехидства спросила Тэдди. – Хотя ты и собственные обязательства не выполняешь…

Все. Сказано. Она посмела упрекнуть Дана в том, что он полностью игнорирует работу. Сейчас разразится буря.

Но Дан отнесся к ее словам на удивление спокойно.

– Да, я как-то забыл об этом. – Он рассеянно почесал затылок. – Придется поднапрячься.

Тэдди хотелось продолжить эту тему, но Дан невозмутимо стал обсуждать другие вопросы. Она внимательно слушала его, но внутри нее зрела решимость выяснить все раз и навсегда. Неделю назад он просиживал в офисе сутками, а сейчас уходит чуть ли не с обеда. Кто-то должен раскрыть ему глаза на его собственное поведение, и делать это придется именно ей, старой боевой подруге.

– Дан, – произнесла Тэдди, когда со всеми вопросами было покончено. – Нам надо поговорить.

– Я слушаю тебя, – улыбнулся Даниэль. Его иногда забавляли серьезные манеры Тэдди.

– Меня очень тревожит проект Грациано…

Легкое облачко неудовольствия промелькнуло на лице Дана.

– Вернее, твое отношение к нему, – закончила Тэдди, не взирая ни на что. – Ты совсем перестал им интересоваться.

– Неправда, – неубедительно возразил Дан. – Я только о нем и думаю.

Вернее, о Лючии Грациано, прокомментировала про себя Тэдди. Но вслух ничего не сказала. Бесполезно подливать масло в огонь.

– Может быть, Дан, – вздохнула Тэдди, – только никакого результата нет. Ты даже перестал смотреть то, что разрабатывают ребята. И волноваться ты тоже перестал…

– Ага. Значит, тебя устраивало, что я места себе не находил, – шутливо оскорбился Даниэль. – И после этого ты называешь себя моим другом…

– Дан!

Столько упрека было в этом коротеньком восклицании, что Даниэль покраснел. Конечно, Тэдди совершенно права. Он бессовестно ведет себя в последнее время. А виновата в этом прекрасная Лючия…

При воспоминании о мисс Грациано Дану стало ужасно стыдно. Рядом с ней все обязательства по отношению к «Хьюстон Эдвертайзинг» отступали на второй план. Лючия воспринимала как само собой разумеющееся, что Дан проводит с ней много времени и не занимается проектом Грациано. Она просто не принимала никаких отговорок, и у Даниэля не хватало сил разочаровать ее. Ведь Лючия так мила, так прелестна… Кто может быть жесток с ней?

Но Тэдди напрасно обвиняла Дана в легкомыслии. Мысли о золоте синьора Грациано не покидали его ни на минуту. Даниэль работал ночами, и ему казалось, что с тех пор как он познакомился с Лючией, к нему вернулось былое вдохновение. Мистер Грациано обязательно останется доволен его работой. Если, конечно, не разозлится из-за того, что его единственная дочь обращает больше внимания на владельца «Хьюстон Эдвертайзинг», чем на проект папочкиной компании.

Но Дан старался не думать о том, как отреагирует Эдуардо Грациано на его столь близкое общение с Лючией. Тем более что ничего, кроме легкого флирта, между ними не было.

Лючия Грациано была, несомненно, очень привлекательна. Она застала Даниэля врасплох, когда так неожиданно появилась в его кабинете вместо сухопарого Эдуардо. Хорошенькое личико с большими черными глазами, стройная соблазнительная фигурка, мечтательная улыбка на губах, интригующие взгляды – этого было достаточно, чтобы заинтересовать Даниэля. Лючия откровенно поощряла его, и очень скоро они перешли на язык многозначительных недомолвок и игривых намеков. Нельзя сказать, чтобы Даниэлю не нравились подобные отношения с молодой соблазнительной женщиной, но что-то мешало ему перейти к более решительным действиям. Он словно опасался чего-то, боялся, что Лючия захочет от него гораздо больше того, что он в состоянии ей дать.

Тэдди искренне обрадовалась бы, узнав, что в глубине души Даниэль предпочел бы вернуться к былому ритму жизни, а не развлекать итальянку красотами Нью-Йорка.

Лючия и сама порой чувствовала это. Даниэль с охотой встречался с ней, всегда находил время для выполнения ее маленьких капризов, но в мыслях он был далеко. Это чрезвычайно раздражало ее, так как после нескольких дней, проведенных в его обществе, ей стало казаться, что они очень давно знают друг друга и уже все решено между ними. Лючия Грациано ни разу в жизни не жаждала обладать мужчиной до такой степени. А Даниэль постоянно ускользал от нее, не желая признавать ее права на него.

Поначалу Лючия безумно ревновала его к Тэдди. Потом она выдумала себе новую соперницу и терзалась три дня. После того, как она выпытала у Даниэля, что он совершенно одинок в настоящий момент, Лючия возликовала. Но радость была недолгой, так как напрашивался очевидный вопрос: почему он так медлит?

Лючия прилагала максимум усилий, чтобы понравиться Даниэлю. Каждый ее жест, каждое слово говорили о том, что он интересует ее. Даниэль все прекрасно понимал – Лючия видела это по его глазам, ее солидный опыт в отношениях с противоположным полом не мог ее обманывать.

Чего же он ждет? Лючия чувствовала, что вот-вот потеряет контроль над собой и прямо поговорит с Даниэлем. Она никогда не отличалась терпением, а целая неделя терзаний и неопределенности совершенно измотала ее.

Сегодня или никогда, драматически решила она. Хватит с меня выставок и музеев. Пора приступать к действиям. Прошла неделя, а я ни на йоту не сдвинулась с места. Сегодня вечером я организую романтический ужин, и с дурацкой холодностью Даниэля будет наконец покончено!

Лючия призадумалась. Что выбрать из обширного арсенала известных ей средств? Снять парадный зал отеля для них двоих? Нет, слишком масштабно. Дан не похож на человека, которого можно поразить размерами. Сразу пригласить его в свою спальню, зажечь везде свечи? Ошеломить его внезапностью? Это неплохо сработало с Санни Касандро, но Даниэль совсем другой. Холодный янки совсем не то, что горячий итальянец. Слетать с ним на ужин в Париж? Это было великолепно, когда за ней ухаживал Рудольфо Бригандо… Но ведь это он возил ее в Париж, а не наоборот. Вряд ли Даниэль с радостью согласится, чтобы его вели за собой.

Придется идти по традиционному пути. Заурядный ужин в отеле, медленные танцы и томные взгляды. Ничего более рискованного, волнующего…

Ладно, Даниэль Хьюстон, думала Лючия, ты еще поплатишься за свою холодность и недогадливость. Мы потеряли целую неделю, и все по твоей вине!

Лючия быстро связалась с менеджером отеля и заказала столик на вечер, потом позвонила Даниэлю и назначила ему свидание. Его голос звучал не слишком радостно, но Лючия никогда не позволяла смущать себя подобными пустяками. Сегодня вечером она встречается с Даниэлем Хьюстоном. Ему не удастся и в этот раз заморочить ей голову!

4

– Тэдди, ты только послушай, что он пишет! – Дан стоял в коридоре с листом бумаги в руках. Его лицо выражало крайнюю степень растерянности.

– В чем дело? – спокойно спросила она. – Кто пишет?

– Пит!

Питер Дестен был хорошим другом Даниэля, главным дизайнером «Хьюстон Эдвертайзинг» и мужем Моны Керри, самой сварливой особы, которая когда-либо проживала в Нью-Йорке. Страдания Пита были притчей во языцех всей компании. Она безумно ревновала мужа и устраивала безобразные сцены. Дан неоднократно беседовал с ней, Мона признавала, что не права, обещала исправиться, но вскоре все закручивалось по новой. Неудивительно, что Пит всеми силами старался не раздражать жену и выполнять все ее пожелания.

Как, например, сейчас, когда Мона внезапно захотела в Европу. Пит знал, что Даниэль будет очень недоволен, ведь работа над проектом Грациано так много значит для компании! Но поделать ничего не мог – в их семье командовала Мона, и возражать жене он не решился. Даниэль, скрепя сердце, отпустил Питера, взвалив на себя дополнительную ношу. Оказывается, он нажил таким образом только лишние неприятности.

– Что случилось? – снова спросила Тэдди, видя, что Дан перечитывает записку и не собирается посвящать ее в детали. – Надеюсь, с Питом все нормально?

Питер Дестен обладал потрясающей способностью влипать в различные неприятные истории.

– С Питом все идеально. – Дан растянул губы в улыбке. – Проблемы у меня…

– Ты объяснишь мне наконец, что произошло?! – взорвалась Тэдди.

– Да, прости. – Неожиданно Даниэль принялся хохотать. – Представляешь, Тэдди, на ближайшие две недели я должен взять на себя роль няньки.

– Что? – изумилась Тэдди.

– Смотри.

Она схватила листок и принялась разбирать мелкие каракули Питера Дестена.

Дорогой Дан, ты даже не представляешь себе, как я благодарен…

Так, это можно пропустить.

Мона тоже безумно счастлива…

А уж это совсем неинтересно.

У меня к тебе небольшая просьба. Сущий пустяк, я уверен, что ты мне не откажешь. Да мне и обратиться больше не к кому…

Кажется, это то, что надо.

Моя племянница (помнишь, я тебе рассказывал, дочка моей старшей сестры) осталась на некоторое время без крыши над головой, а я вынужден сейчас уехать. Не мог бы ты поселить ее у себя на эти две недели? Она спокойная девочка и не причинит тебе хлопот. Прошу тебя, выручи меня, Дан, буду очень благодарен.

– Какая глупость! – возмутилась Тэдди. – Неужели он не мог сказать своей племяннице, что уезжает?

– Видимо, она нагрянула неожиданно, – пожал плечами Даниэль.

– А в гостинице она не может пожить?

– Ребенок? В гостинице?

– А где родители у этого ребенка? Что значит «осталась без крыши над головой»? – Тэдди потрясла запиской. – Как это похоже на Питера – перевесить свои проблемы на тебя! Это возмутительно! Как будто тебе больше нечего делать, как возиться с какой-то девчонкой и…

И тут Тэдди осенила гениальная идея. А с какой стати, собственно говоря, она так возмущается? На самом деле Питера надо поблагодарить за такой подарок. Раз у Даниэля в квартире будет обитать эта малолетняя племянница, то он вряд ли сможет предаваться там утехам с Лючией Грациано…

Конечно, он с успехом сможет делать это где угодно, но мысль о том, что на целых две недели доступ в жилище Даниэля будет для Лючии закрыт, приятно грела душу Тэдди.

– Но делать нечего, – равнодушно протянула она. – Питер в любом случае уже уехал, и ты не можешь отказаться.

– Вот именно. – Даниэль выглядел настолько несчастным, что Тэдди немедленно захотелось помочь ему.

Давай, она поживет у меня, чуть было не сорвалось с ее губ, но Тэдди вовремя остановила себя.

– Ничего страшного, – улыбнулась она. – Ты редко бываешь дома, девочка тебя не сильно обеспокоит. И тебе будет полезно позаботиться немного о ком-нибудь…

– Ты намекаешь на то, что я безответственный?

– Может быть, – пожала плечами Тэдди. – У тебя прекрасная возможность доказать, что это не так!

– И докажу! – выкрикнул Даниэль запальчиво. – Только надо купить что-нибудь поесть, а то у меня ничего нет и… О Господи, Лючия!

Дан замер как громом пораженный. Ведь именно на этот вечер она запланировала нечто особенное и извела его телефонными звонками, требуя, чтобы он заехал за ней вовремя, ни минутой раньше или позже. Как же он скажет ей, что вообще не придет?

– А что не в порядке с мисс Грациано? – невинно осведомилась Тэдди.

– Мы сегодня договаривались с ней о встрече…

– Я думаю, это может подождать, – твердо сказала Тэдди, радуясь про себя, что позиция друга позволяет ей говорить Даниэлю все, что угодно. – Представляешь, девочка приходит, а тебя нет.

– Естественно, я никуда не пойду. Но что я скажу Лючии?

– Неужели ты во всем подчиняешься ей?

Даниэль поморщился.

– Мне просто неудобно, ведь мы договорились…

– Объясни ей ситуацию, – гнула свое Тэдди. – Пит рассчитывает на тебя.

– Я знаю, – вздохнул Дан. – Надеюсь, что Лючия не слишком разозлится…

Тут он сообразил, что выдал себя перед Тэдди и подозрительно покосился на нее. Она едва успела спрятать насмешливую улыбку.

Что, прекрасная итальянка устраивает тебе совсем не сладкую жизнь? – ехидно спросила она про себя, когда Дан развернулся и пошел к себе в кабинет.

Дан ответил бы утвердительно, если бы слышал этот вопрос. Войдя в кабинет, он набрал знакомый номер. Предстоящее объяснение не радовало его, но он уже начал находить положительные стороны в просьбе Питера. Хотя Дан отнюдь не горел желанием нянчиться с племянницей Дестена, он был благодарен другу за возможность избежать романтического вечера наедине с Лючией.

– Добрый день, Лючия, это Даниэль, – подчеркнуто официально начал он.

– Здравствуй, – проворковала она. – Как твои дела? Я сегодня весь день думала о том, что…

– К сожалению, я не смогу встретиться с тобой сегодня, – бесцеремонно прервал ее Даниэль. Он уже знал манеру Лючии подробно распространяться о том, что она делала или чувствовала весь день.

Последовала напряженная пауза. Даниэль явственно представил себе злобное выражение на хорошеньком личике Лючии.

– Почему? – звенящим голосом спросила она.

– Мой приятель подбросил мне срочное дело, – улыбнулся Даниэль.

Сейчас ему казалось странным, что он за неделю попал в полное подчинение. Подумать только, он боялся известить ее о переменах в своих планах! Неслыханно…

– Что за дело? – интонации Лючии не предвещали ничего хорошего.

Немало мужчин в Италии пришли бы в ужас, если бы она заговорила с ними таким тоном. Но Даниэль этого не знал, поэтому лишь возмутился.

– Это мое личное дело. Я бы предпочел не распространяться на эту тему, – холодно заметил он.

Лючия с размаху швырнула трубку и разрыдалась. Даниэль с удивлением послушал короткие губки, пожал плечами и повесил трубку на место. Перезванивать он не стал. Отношения с Лючией и так зашли слишком далеко. Она очаровательная женщина, но командовать собой Даниэль Хьюстон еще не позволял никому. Подобных красоток немало было в его жизни, он знал, как обращаться с навязчивыми дамочками…

Дан включил компьютер с чувством смутного удовлетворения и приступил к работе. Голова была на редкость свежа и ясна. Он успел за два часа сделать то, что накопилось за неделю. Когда Тэдди зашла к нему вечером, она не поверила своим глазам. Дан весело улыбался, что-то напевал, а это всегда служило показателем его хорошего настроения. На столе царил творческий беспорядок. Тэдди увидела, что он работает с их предложениями по проекту Грациано.

– Уже пора домой? – озабоченно спросил Дан, заметив сумку в руках Тэдди. – Сколько времени?

– Половина восьмого.

– Я, пожалуй, задержусь немного, – протянул он. – Кажется, вдохновение пришло…

Тэдди с легким упреком посмотрела на него.

– Дан, а как же девочка? Питер писал, что она к девяти приедет к тебе. Как раз есть время, чтобы купить что-то поесть, немного прибраться…

Дан немедленно вскочил с места.

– Я совсем забыл про нее! – воскликнул он и принялся лихорадочно распихивать бумаги по ящикам. – Спасибо, что напомнила!

Он вихрем промчался мимо ошеломленной Тэдди, успев ласково потрепать ее по плечу.

– До завтра, – донеслось до Тэдди уже из коридора.

– Пока, – машинально ответила она, хотя Дан находился уже вне пределов слышимости.

На минутку Тэдди представила, что она спускается по лестнице вместе с Даном, идет с ним по магазинам, потом поднимается в его комфортабельную двухэтажную квартиру, готовит аппетитный ужин, а затем…

Но что толку мечтать об этом? Дан ушел один, даже не задумавшись о том, что она, Тэдди, с удовольствием составила бы ему компанию. Пора бы ей перестать гоняться за призраками, а найти себе нормального мужчину, ходить с ним в кино и гулять по парку под руку…

Даниэль не догадывался о том, что Тэдди могла бы оказать ему в настоящий момент неоценимую услугу. Он привык во всем полагаться на себя, но сейчас, стоя у прилавка магазина, Дан почувствовал, что впервые в жизни не знает, что делать. Что необходимо ребенку женского пола для счастья? Не зная точного ответа, он купил фруктов, конфет, пару маленьких плюшевых мишек и под конец прихватил замороженные отбивные. Ребенку тоже надо что-то поесть, здраво рассудил Даниэль. Одним словом, пакет набрался солидный. Пит не сможет упрекнуть меня в том, что я был невнимателен к его племяннице, думал он, с трудом удерживая в руках все покупки.

Распахнув ногой тяжелую входную дверь, Даниэль ввалился в холл престижного дома на Двадцать пятой авеню.

– Здравствуйте, мистер Хьюстон, – приветствовал его консьерж.

– Привет, Марк, – улыбнулся Даниэль.

Он жил в этом доме уже около пяти лет и не собирался уезжать, хотя вполне мог бы позволить себе загородный дом. Но к чему лишние площади человеку, который вполне обошелся бы одной комнатой и для которого двухэтажная квартира – роскошь? Воспоминания о роскошном доме отца отнюдь не способствовали желанию жить в личном особняке…

– Позвольте помочь вам, мистер Хьюстон, – заторопился консьерж.

Дан с благодарностью передал ему тяжелый пакет.

– Как ваши дела, Марк? – бодро спросил он.

Приветливая болтовня с консьержем давно стала привычкой для многих обитателей дома. Даниэль был в числе жильцов, к которым Марк относился с особенной теплотой.

– Все хорошо, мистер Хьюстон, надеюсь, что вы тоже в порядке, – ответил консьерж, но по его тону Даниэль понял, что не все благополучно. Жильцы этого дома чувствовали буквально по глазам Марка, если в доме что-то происходило.

– Что-то не так, Марк? Нас опять затопило?

– Нет, упаси Бог, – неловко улыбнулся консьерж, выражение растерянности не исчезло с его лица. – Просто к вам пришли…

– Кто? Ах, да…

Даниэль ожидал появления малолетней племянницы Питера к девяти, но вполне возможно, что она добралась раньше.

– Где она? – Даниэль принялся оглядываться по сторонам. Девочки нигде не было видно. Широкий удобный диван и кресла, стоявшие в холле, были пусты. – Или я ошибаюсь, и это не она?

Ему внезапно пришло в голову, что это может быть вовсе не племянница Питера, а кто-нибудь другой, заскочивший поболтать с ним на досуге.

– Нет, – покачал головой Марк. – Это именно она.

Он поманил Даниэля рукой и подошел к дивану. Дан последовал за ним и только сейчас увидел, что тот немного сдвинут со своего обычного места. Марк показал рукой вниз, Даниэль заглянул за диван и обомлел. Там, надежно скрытая массивной кожаной спинкой от любопытных глаз, спала девушка. Но что это была за девушка! Темно-зеленые брюки, заляпанные грязью, мешковатый коричневый свитер, черная кепка, надвинутая низко на лоб. Под головой девушки лежал объемистый рюкзак. Она больше походила на бродягу, чем на приличного человека.

– Это кто? – прошептал Даниэль, в ужасе отпрянув от дивана.

– К вам, – так же тихо ответил Марк.

– Вы уверены?

– Вы ведь ожидаете кого-то? – встревожился Марк. – Она сказала, что вы ее ждете…

– И вы позволили этому созданию остаться в холле? – упрекнул его Даниэль. – Представляю, какой шум поднялся бы, если бы ее обнаружили.

– Я знаю, что поступил неправильно. – Марк повинно повесил голову. – Но мне стало жаль бедняжку… Она была так убедительна… Ее никто не видел здесь…

– Не переживайте, Марк, – ободряюще улыбнулся Даниэль. – Я не буду порицать вас за добросердечие. Ко мне действительно должна приехать племянница друга. Наверное, это она… Давайте как-нибудь выясним это. Вы не могли бы разбудить ее?

С какой стати я решил, что племянница Пита – маленький ребенок? – с досадой спрашивал себя Даниэль, наблюдая за попытками Марка разбудить нежданную гостью. Никогда так не ошибался. Хотя вдруг это не она…

Но в глубине души Дан знал, что это нелепое создание в потрепанной одежде свалилось именно на его голову, и ему придется возиться с ней целых две недели. Его взгляд упал на пакет с покупками. Он невольно усмехнулся. Плюшевые мишки и конфеты! Как глупо.

Консьерж тем временем тормошил девушку.

– Эй, мисс, вставайте, – говорил он сначала тихо, потом все громче и громче.

Девушка не реагировала, и поэтому Марк был вынужден прибегнуть к суровым мерам. Он решительно схватил соню за плечо и потряс ее.

– Вставайте! – крикнул он ей почти в ухо. – Мистер Хьюстон пришел.

Девушка наконец соизволила открыть глаза.

– Кто? – сонно спросила она. – Кто пришел?

– Мистер Хьюстон, – повторил Марк и показал на Даниэля.

Тот попытался изобразить на лице улыбку.

– А-а-а… – протянула девушка и принялась подниматься.

Даниэль лихорадочно припоминал, как зовут племянницу Питера, но как назло, имя вылетело у него из головы. Или его и не было в записке Дестена?

– 3-здравствуйте, – произнес Дан, когда девушка наконец собрала все свои пожитки и вылезла из-за дивана.

– Привет! – задорно ответила она, критически оценивая его из-под низко надвинутой кепки. – Дядя Питер говорил вам обо мне?

Несмотря на уверенный тон, которым был произнесен этот вопрос, Даниэль инстинктивно почувствовал сомнение девушки. Что бы это могло значить?

– Какой дядя Питер? – Даниэль решил проверить, что эта незнакомка представляет собой на самом деле. – Вы кто?

– Он должен был написать вам обо мне, – тихо продолжила девушка и, оглянувшись на Марка, нервно облизнула губы. – Питер Дестен сказал мне, что я могу пожить у него немного, а потом неожиданно уехал… Он сказал, что я должна прийти сюда…

Девушка еще раз оглянулась. Причина ее страхов стала ясна Даниэлю. Она просто боится, что ей не поверят и выгонят сейчас на улицу, где холодно, темно и противно. Да и Марк всем своим видом показывал, что если Даниэль не подтвердит личность девушки, обманщице придется очень несладко.

– Я племянница Питера. – Девушка была встревожена молчанием Даниэля. – Моя мама – его старшая сестра…

– Пойдем, – бросил Даниэль и повернулся к консьержу. – Спасибо, Марк, я не забуду, что вы были так внимательны к моей гостье…

Марк довольно улыбнулся. А он уже начал сомневаться в правильности своего решения. Ведь на самом деле столь подозрительным личностям, как эта странная знакомая мистера Хьюстона, не место в их уважаемом доме!

Девушка проследовала за Даниэлем в лифт. Ее черная кепка доходила ему до подбородка, и он никак не мог разглядеть ее лица. Впрочем, ему вполне хватало вида ее замызганной одежды.

– Заходи. – Даниэль широко распахнул дверь квартиры. Эх, Питер, ты еще поплатишься за то, что заставил меня впустить в дом такое чудовище!

– Ух ты! – Девушка не скрывала восторженного впечатления. – Шикарная квартирка.

– Благодарю, – сухо ответил Даниэль. – А теперь я покажу тебе твою комнату.

Девушка швырнула в угол рюкзак. Он со стуком ударился об пол и чуть не сшиб маленькую пальму.

– Осторожнее, – сказал Даниэль, чувствуя, что начинает злиться.

– Я не хотела, – немедленно произнесла девушка, и на мгновение Даниэль увидел под козырьком кепки блестящие перепуганные глаза.

– Ладно, ничего страшного, – улыбнулся он. – Располагайся. Кстати, как тебя зовут?

– Соловьиная Трель.

– Как? – Даниэль чуть не выронил пакет с продуктами.

– Правда, красиво? – Девушка обернулась к Даниэлю. – Мне тоже нравится.

– А как тебя зовут дома? – осторожно переспросил он, стараясь восстановить утраченное спокойствие. – Что у тебя в водительских правах написано? Как тебя зовут на самом деле?

– А у меня нет прав, – жизнерадостно заявила девушка, но, увидев выражение лица Даниэля, осеклась. – Элеонора Хасл, – буркнула она. – Или просто Элли. Идиотское имя.

– Совсем наоборот. Вполне человеческое, в отличие от этой Соловьиной Трели…

– Так меня называла моя няня-индианка. В детстве я даже в хоре пела, – спокойно пояснила Элли, разглядывая цветную подушку на диване. – Симпатичная вещица.

– Вполне. Слушай, сейчас я отнесу продукты на кухню, а потом пойдем в твою комнату. Договорились?

– Угу. – Элеонора с размаху бросилась на диван и щелкнула пультом дистанционного управления. Телевизор тотчас же включился на спортивном канале. Показывали бейсбольный матч. – Здорово! Давай, давай! – закричала Элли, моментально погрузившись в игру.

Даниэль завистливо вздохнул и пошел в кухню. Спокойная жизнь закончилась. Пожалуй, он поспешил расточать благодарности Питеру за то, что тот избавил его от романтического вечера с Лючией.

Соловьиная Трель! Подумать только…

5

Утром Тэдди первым делом прошла в кабинет Даниэля. Ей не терпелось продемонстрировать ему тексты, подготовленные ее отделом. Да и про племянницу Питера Дестена не мешало разузнать побольше. И про самочувствие блистательной мисс Грациано тоже. Оправилась ли она после вчерашнего удара?

Даниэль уже был весь в работе. Одной рукой он набирал телефонный номер, другой листал папку с рисунками. Совсем как в старые добрые времена, подумалось Тэдди. Как будто никакой Лючии не было в нашей жизни…

Тэдди подошла к столу Дана и села в стоящее напротив кресло. Она терпеливо ждала, пока он закончит разговор и обратит на нее внимание.

– Доброе утро, – наконец приветствовал он ее, когда с телефонной беседой было покончено. – Этот Фрэнк Остин совсем меня замучил.

Тэдди понимающе улыбнулась. Фрэнк Остин был одним из самых старых клиентов компании. И одним из самых привередливых. Он всегда общался лишь с Даниэлем и портил ему немало крови.

– Вот посмотри, ребята подготовили это. – Она протянула ему листки с текстами.

Даниэль быстро пробежал их глазами.

– Неплохо. – Он задумчиво взъерошил волосы. – Попробуйте соединить это и это. Здесь – лишнее, а вот эту мысль надо развить.

Взмах карандаша, и в руках Тэдди уже исправленные тексты. Она в который раз поразилась тому, насколько быстро Даниэль схватывает суть дела и находит новый подход. Над текстами трудились несколько человек, и они действительно были хороши, но Дан сумел придать им нечто большее – оригинальность, свежесть, даже гениальность.

– Здорово! – искренне восхитилась Тэдди. – Мне бы и в голову не пришло. А так действительно намного лучше.

Даниэль подавил довольную улыбку. Похвала всегда приятна, особенно если предъявляешь к себе высокие требования.

– Кстати, а как там племянница Питера? – как бы невзначай вспомнила Тэдди. – Спокойная девочка? Вы с ней поладили?

– О да, – усмехнулся Даниэль, – мы достигли полного взаимопонимания.

Все идеально. Если не считать того, что она сразу захламила мою лучшую комнату для гостей непонятными тряпками, книжками и баночками, раскритиковала в пух и прах мои кулинарные способности и до трех утра слушала заунывную музыку, мешая мне спать. Но зачем огорчать Тэдди?

Однако она почувствовала, что Дан что-то скрывает.

– В чем дело? Племянница оказалась племянником?

– Если бы. Я не знаю, почему мы решили, что она ребенок. Она оказалась вполне взрослой девицей с кучей комплексов, присущих подросткам.

Насчет комплексов Дан несколько преувеличил. Элли Хасл производила впечатление человека, у которого они начисто отсутствуют. Она очень быстро освоилась в незнакомом месте, и у Дана появилось неприятное ощущение, что это он гостит здесь, а не она.

– А сколько ей лет? – Тэдди была неприятно удивлена. – Она хорошенькая?

– Лет семнадцать, наверное, – неуверенно ответил Дан, – что касается внешности… Если ты когда-нибудь видела малолетних бродяжек в метро, то она примерно из той же категории…

Тэдди присвистнула.

– Подкинул Питер тебе подарочек, – сказала она. – Мог хотя бы предупредить. И зачем ей жить у тебя? Такая взрослая девица вполне могла бы остановиться до приезда дядюшки в каком-нибудь мотеле. И, если честно, я не уверена, что жена Питера позволит такой родственнице поселиться у них…

Даниэль и Тэдди обменялись улыбками. О трудном характере Моны Дестен они знали не понаслышке.

– Понимаешь, мне было неудобно спрашивать у Элли, почему она не может пожить в гостинице, – пояснил Даниэль. – Она была такой уставшей, она рассчитывала на меня. Это было бы просто невежливо… И потом, не так уж часто Питер просит меня об услуге…

– Конечно, – протянула Тэдди, быстренько прикидывая про себя, какую выгоду можно извлечь из пребывания племянницы Питера в доме Дана. – Значит, ее зовут Элли?

– Да. Элеонора Хасл. Но она предпочитает, чтобы ее называли Соловьиной Трелью. – В голосе Дана слышалась еле заметная ирония. – Так ее звала няня-индианка.

– Замечательно, – фыркнула Тэдди. – Почему столь экзотично? Юная дева прекрасно поет?

Тэдди чувствовала, что начинает злиться. Несмотря на заверения Дана в том, что эта девица напоминает бродягу, ей было не по себе. Только представить себе – целых две недели под одной крышей с ним будет жить вполне взрослая девушка. Кто знает, чем это все может закончиться. Семнадцать лет – самый подходящий возраст для сумасбродной влюбленности, и для этого у девчонки все условия. Сама Тэдди отдала бы полжизни за такой шанс – провести столько времени в квартире Даниэля. Увы, она всего лишь лучший друг и правая рука, в то время как другие ночуют у него!

– Слава Богу, я не знаю, как поет эта юная дева, – с сарказмом ответил Даниэль. – И не имею ни малейшего желания узнавать. Через две недели я благополучно передам ее Питеру и забуду о ней навсегда!

Тэдди с удовлетворением заметила, что Дан без восторга отзывается о своей вынужденной подопечной. И, кажется, он не притворяется…

– Дан, ты не справедлив к бедняжке, – улыбнулась Тэдди. – Конечно, никто не требует, чтобы ты превращался на это время в заботливого старшего брата, но ты мог бы повнимательнее относиться к ней.

– То есть? Предлагаешь развлекать ее? Водить в кино и есть с ней мороженое?

– Конечно, нет. Но ты можешь хотя бы не оставлять ее на целый день одну… Приводи ее сюда, мы покажем ей компанию, даже дадим возможность немного поработать… Я готова уделить ей время. В конце концов, она родственница Питера, и мы просто обязаны позаботиться о ней.

Мысленно Тэдди просчитывала все вероятности. Скорее всего, Дан согласится на ее предложение и приведет девчонку в «Хьюстон Эдвертайзинг». А там она употребит все свое обаяние, чтобы завоевать симпатии этой Элли. Естественно, девочке захочется как можно чаще видеть свою новую знакомую, и Тэдди с удовольствием предложит ей свои услуги и во внерабочее время. Кажется, у нее появилась прекрасная возможность подобраться поближе к частной жизни Даниэля Хьюстона…

Тэдди не спрашивала себя в тот момент, надо ли ей это. Она действовала импульсивно, повинуясь естественному желанию хоть на мгновение приподнять занавес, разделяющий ее и Дана в личной жизни. Все благие намерения выкинуть Даниэля Хьюстона из головы и найти себе мужчину были моментально забыты.

– Ты хочешь, чтобы я привел Элли сюда? – переспросил Дан, не веря собственным ушам. – Все будут шокированы.

– Ну и что? – Тэдди была полна решимости настоять на своем. – Мы же не строгая деловая корпорация, куда вход без галстука строго воспрещен. Если девочка придерживается неформального стиля, то я уверена, это внесет свежую струю в нашу жизнь.

Дан пожал плечами. Тэдди продолжала настаивать.

– Только подумай, две недели с нами будет человек, который сможет со стороны оценивать наши проекты, возможно, даже делать замечания. Новый взгляд всегда необходим, а для Элли это будет неоценимый опыт…

– Тэдди, ты преувеличиваешь, – поморщился Дан. – Ну какой от нее прок? Хотя, если ты считаешь, что огородное пугало может служить источником вдохновения, то хорошо, я приведу сюда Элли.

Теодора внутренне возликовала. Пусть она несколько перегнула палку в своих доводах, но она добилась своего!

– Вот и отлично! – просияла она. – Значит, завтра мы ждем тебя с Элли?

– Да, – нехотя кивнул Дан. – Будем надеяться, что она в какой-то степени унаследовала способности дяди…

День пролетел незаметно. Дан был настолько увлечен работой, что с сожалением встал из-за стола, когда пришло время отправляться домой. Конечно, он лучше бы остался в офисе и потрудился еще немного, но где-то в сердце Нью-Йорка его ждет взбалмошная девица, над которой необходим самый тщательный надзор. А то она вполне способна натворить всяких дел…

Однако если Даниэль рассчитывал быстро добраться до дома, то он сильно ошибался. Потому что в этот час его ждала не только Элли Хасл, но и Лючия Грациано. Черный лимузин Лючии стоял прямо у дверей «Хьюстон Эдвертайзинг». Как только Дан увидел эту машину, его настроение резко испортилось. Он настоятельно просил секретаря не соединять его сегодня с мисс Грациано и думал, что избавился от нее на время. Не тут-то было. Лючия решила лично наведаться, чтобы выяснить, в чем дело.

Даниэль нехотя направился к машине. Лимузин внезапно напомнил ему хищника, поджидающего его за углом и готового наброситься и пожрать. И как я мог увлечься Лючией? – горестно размышлял про себя Даниэль, вспоминая, как всего лишь несколько дней назад с нетерпением ждал ее звонка.

– Привет, Даниэль! – Лючия стремительно выскочила из машины, как только он подошел ближе.

Даниэль невольно отпрянул назад. Если Лючия рассчитывала на приветственный поцелуй, то ее надежды не оправдались.

– Добрый вечер, – вежливо, но холодно сказал Даниэль, без особого интереса разглядывая дочь Эдуардо Грациано.

Лючия, несомненно, была очень хороша. Копна ухоженных черных волос, пухлые чувственные губы и большие темные глаза на белоснежном личике. В каждом ее движении ощущался немой призыв, и редкий мужчина мог устоять. Лючия знала, что она привлекательна, и беззастенчиво пользовалась этим. Ее итальянские знакомые с ума сходили из-за ее дразнящей сексуальности и бархатного голоска, однако Даниэль оставался на удивление холодным. Это и бесило, и раззадоривало Лючию одновременно.

– Как продвигаются наши дела? – Она двусмысленно улыбнулась, давая Даниэлю возможность подхватить ее игру.

– Прекрасно. – Он был по-прежнему равнодушен. – Думаю, что в конце недели я смогу показать вам нечто стоящее.

– Действительно стоящее? – Лючия намеренно понизила голос до призывного шепота, подошла к Даниэлю ближе и положила руку ему на плечо. Не понять ее было нельзя.

По лицу Даниэля мелькнула тень неудовольствия. Ему претила подобная настойчивость. Дан Хьюстон не привык к тому, что его пытаются заарканить, словно дикого жеребца, прибегая при этом к довольно грубым методам. Лючия нравилась ему вначале, но ее бесцеремонность уже принесла свои отрицательные плоды. Больше всего на свете Дан не любил, когда женщина посягала на его личную свободу. А Лючия, видимо, решила, что раз он проявил к ней вполне естественный интерес, то она уже имеет на него какие-то права…

– Надеюсь, что да, – с улыбкой, но твердо произнес Дан, убирая руку Лючии. – Я свяжусь с Фабрицио и договорюсь о встрече. Надеюсь, ты не скучаешь сейчас в Нью-Йорке? К сожалению, я не могу уделять тебе столько времени, как на прошлой неделе. Очень много дел.

Лючия побледнела от злости. Она прекрасно поняла, что Даниэль имеет в виду. Он больше не считает нужным развлекать ее, ему не интересно общаться с ней. Значит, никакой надежды на развитие отношений нет. Или…

Она решила дать ему еще один шанс.

– Все замечательно, Даниэль, – проговорила Лючия настолько ласково, насколько была способна. – Вот только без тебя Нью-Йорк стал совсем безрадостным…

Даниэль терпеливо ждал, чем все это закончится. Он уже понял, что за неделю тесного общения с Лючией вселил в нее надежду на развитие отношений. Сейчас он чувствовал, что ему неизбежно придется ее разочаровать. Мимолетное влечение, которое он испытывал к Лючии в начале их знакомства, улетучилось, на смену ему пришло раздражение от ее назойливости.

Надеюсь, это не повредит контракту с Грациано, хмуро думал он, слушая разглагольствования Лючии о том, как ей одиноко в Нью-Йорке.

– … когда же ты мне составишь компанию? – наконец закончила Лючия свою речь.

Даниэль набрал в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду.

– Лючия, мне ужасно неудобно, но я страшно занят сейчас. Ты должна понимать, что работа над проектом твоего отца забирает все свободное время…

– На прошлой неделе это было не так, – по-детски заявила Лючия и надула губки.

Даниэлю внезапно стало смешно.

– А сейчас у меня появились дополнительные обязанности. Пойми, Лючия, я здесь работаю, а не развлекаюсь.

А вот этого говорить не стоило. Лючия нахмурилась, сжала губы.

– Значит, ты считаешь, что я лишь бездельничаю? – процедила она сквозь зубы.

Обида была сильна, так как только вчера Фабрицио на правах старшего выговаривал ей за то, что у нее одно веселье на уме.

– Ни в коем случае, – начал оправдываться Даниэль, но было уже слишком поздно.

– Хорошо. – Лючия гордо вздернула подбородок. – Тогда посмотрим, стоит ли папе связываться с компанией, директор которой до такой степени занят, что не может уделить время его дочери!

С этими словами Лючия развернулась и нырнула обратно в машину, которая тотчас тронулась с места. Даниэлю оставалось лишь посылать проклятия в адрес сумасбродной итальянки.

– Тебе сразу не стоило обращать на нее внимания, – раздался за спиной знакомый голос.

Дан усмехнулся. Теодора Беркли собственной персоной.

– Ты все слышала? – Он повернулся к своей собеседнице.

– Не все, – призналась Тэдди, – но достаточно для того, чтобы понять, что Лючия разъярена и может доставить «Хьюстон Эдвертайзинг» неприятности. А все из-за того, что ты игнорируешь ее.

Тэдди понимала, что как профессионал она должна была прийти в ужас от того, что только что произошло. Она знала о важности контракта Эдуардо Грациано и догадывалась о том, какой вред способна причинить Лючия. Однако в душе она ликовала. Унижение итальянки было бальзамом для ее истерзанного ревностью сердца.

– Игнорирую?! – вскричал Даниэль. Ему хотелось, чтобы Тэдди одобрила его, а не критиковала. – Я возился с ней всю неделю!

– Она ожидала большего. Только не говори мне, что не подозревал об этом! – Тэдди насмешливо улыбнулась. Даниэль всегда был достаточно откровенен с ней, он не станет обманывать ее и сейчас.

– Да, но…

– Но потом ты по неизвестным мне причинам передумал, и девушка обманулась в своих самых сокровенных ожиданиях, – закончила за него Тэдди. – Ты должен признать, Дан, что у Лючии есть все причины для злости…

Одна я могу работать с тобой бок о бок и спокойно выносить твое равнодушие, печально добавила она про себя. Любая другая уже взорвалась бы на моем месте, а я терплю.

– Не делал я ей никаких авансов, – буркнул Даниэль. – Такие женщины не в моем вкусе.

– Неужели? – съехидничала Тэдди. – А кто смотрел на нее круглыми глазами во время нашего первого совещания? Она, наверное, решила, что ты без памяти влюбился…

Даниэль поморщился. Тэдди говорила сущую правду, но все равно его нельзя обвинять в том, что он не оправдал ожиданий влиятельной мисс Грациано. Эдуардо платит ему за разработку рекламного проекта, а не за любовь с его дочерью!

– Ладно, я ошибался, – нехотя признал он. – Лючия – интересная женщина, но я не собирался поддерживать с ней отношения. Неизвестно, как на это отреагировал бы Эдуардо.

– Вот именно, – сказала Тэдди. У нее будто камень с души свалился. Даниэль сам понял, что совершает ошибку, и избежал сетей коварной Лючии. – Но не переживай так. Эдуардо серьезный человек и вряд ли прислушается к наветам своей дочери. Пойдем, мы и так слишком задержались. Не забывай, тебя ждет Соловьиная Трель…

Даниэль вздрогнул.

– Еще одна на мою голову, – проворчал он, но Тэдди видела, что в целом он доволен таким исходом дела.

Наверное, Лючия совсем извела его за эту неделю, подумала она. Я мудро поступаю, что не навязываюсь ему. Пусть он не знает о моих чувствах, но, по крайней мере, у меня есть хорошая работа, возможность видеть его каждый день и его полное доверие. А этим не каждая женщина может похвастаться!

6

Даниэль отпер входную дверь ключом и замер на месте. Впервые за пять лет жизни в этом доме ему показалось, что он ошибся квартирой. Повсюду в холле были развешаны странные плакаты с непонятными надписями, на полу стояли блюдца со свечами, ароматный дым окутал всю квартиру. Диван был передвинут так, что закрывал вход в кухню, а стол стоял в перевернутом виде в центре. На диване сидел человек и что-то бормотал себе под нос.

Даниэль помахал руками и, разогнав немного пелену дыма, убедился, что квартира все-таки его, а человек на диване – Элеонора Хасл.

– Элли! – крикнул он. – Что здесь происходит?

Невнятное мычание немедленно прекратилось, Элли вскочила с дивана и испуганно воззрилась на Даниэля.

– Ты же поздно с работы приходишь, – пролепетала она.

Даниэль невольно рассмеялся. Элеонора так походила на застигнутого врасплох ребенка, что сил сердиться на нее у него не было.

– Кто тебе сказал?

– Марк.

– Ты общалась с Марком? – удивился Даниэль. Элли кивнула. – Хорошо. Но что все это значит?

– Мерлин Дингот настоятельно рекомендует таким образом восстанавливать душевное равновесие, – серьезно ответила Элли. – Везде зажигаются свечи, в середине устанавливается предмет, рассеивающий отрицательную энергию, в процессе нужно читать мантры…

– Изумительно, – прервал ее Даниэль. – А кто такой Мерлин Дингот?

– Он ведет передачу «Познай себя посредством древних знаний» на девятом канале, – чуть слышно ответила Элли. – Я почти весь день просидела здесь, и мое душевное равновесие нарушилось…

Даниэль только вздохнул. Пожалуй, Тэдди права, девочку не стоит оставлять в одиночестве. В «Хьюстон Эдвертайзинг» она, по крайней мере, будет под присмотром.

– Хорошо, – наконец произнес он. Элли терпеливо ждала приговора. – Разбери тут все быстренько и больше, пожалуйста, не повторяй подобных экспериментов. А завтра я возьму тебя с собой на работу.

– Правда? – Глаза Элли немедленно загорелись радостью. – Вот здорово!

– Может быть, – хмыкнул Даниэль, – только одеться тебе надо будет поприличнее, иначе посмотреть на тебя сбегутся все сотрудники.

– Так это замечательно! – просияла Элли. Но Даниэль нахмурился, и радостное выражение испарилось с ее лица. – А такой вид годится? – с надеждой спросила она.

Даниэль покачал головой. Вчерашние зеленые штаны сменили потрепанные джинсы, кепку – маленькая вязаная шапочка с бисером, свитер остался тот же. Одним словом, Элеонора Хасл производила сегодня столь же удручающее впечатление, как и вчера.

– У тебя есть какой-нибудь деловой костюм? – без особой надежды спросил он.

– Нет.

– А более приличные брюки?

– Я подумаю…

– Свитер тоже рекомендую снять. И головной убор лучше оставить дома. Кстати, почему ты в шапке?

– Волосы укладываю, – буркнула Элли. – Они у меня торчат в разные стороны…

– Ты уж справься с ними как-нибудь до завтра, ладно? – с ангельским терпением попросил Даниэль.

Элли кивнула головой и принялась собирать свечки. Весь ее вид явно говорил о том, что ее незаслуженно обидели.

Видимо, сегодня мне суждено оскорблять представительниц прекрасного пола, философски подумал Даниэль, оттаскивая диван в сторону и освобождая проход в кухню. Такова моя доля…

В кухне его тоже ждал сюрприз, только несколько иного, более приятного порядка. Открыв холодильник, Даниэль увидел, что он полон разнообразных вкусностей. Отбивные, которые он еле приготовил вчера, стали основой для весьма аппетитного на вид жаркого. Там же обнаружился фруктовый салат, острый сыр и соус.

– Элли! – позвал Даниэль. – Подойди, пожалуйста.

Элеонора тотчас появилась рядом.

– Это ты тут хозяйничала? – спросил он.

– А разве у тебя живет еще кто-то? – ехидно осведомилась она.

– Ты умеешь готовить? – Даниэль сознавал, что его вопрос прозвучал оскорбительно для Элли, и она вправе на него обидеться.

– Должна же я хоть что-то уметь, – фыркнула Элеонора, словно читая мысли Даниэля. – Прошу к столу.

Она с удивительным проворством опустошила холодильник и принялась накрывать на стол. Не успел Даниэль поставить мясо разогреваться, как у Элли уже все было готово.

– Давай поедим в кухне, – предложила она, избегая его взгляда. – Там еще пахнет дымом…

Она махнула рукой в сторону холла, откуда через дверь уже начал просачиваться дым от ее многочисленных свечек. Дан решил проявить великодушие и не напоминать Элли в очередной раз о ее проступке.

– Ладно. Но при одном условии.

Она встрепенулась.

– Завтра ты постараешься выглядеть как можно приличнее. В общепринятом смысле.

– Ага! – просияла Элли. – Договорились.

А она в принципе симпатичная, невольно подумал Даниэль. Если бы еще не напяливала на себя эти дурацкие тряпки…

На следующее утро Даниэль проснулся с ощущением, что сегодня ему предстоят великие свершения. Он немного помрачнел, вспомнив, что на самом деле ему всего лишь придется объясняться с мистером Грациано. Оставалось уповать на благоразумие Лючии. Впрочем, в наличии у нее такого качества, как благоразумие, Даниэль сильно сомневался.

Но он забыл обо всех своих страхах, стоило ему увидеть Элеонору. Она действительно приложила максимум усилий, стараясь выглядеть достойно. Вот только, к сожалению, ее понятие достойного кардинально расходилось с представлением Даниэля. Для первого визита в «Хьюстон Эдвертайзинг» она выбрала широкие красные вельветовые брюки и застегнутую наглухо джинсовую рубашку. Черный свитер был небрежно повязан вокруг талии. На ногах у Элли были неизменные кроссовки, а вот на голове… На голове была копна собственных волос неимоверно красивого цвета. Элли Хасл оказалась владелицей прекрасной золотистой шевелюры.

Даниэль был настолько ошеломлен, что забыл о своем намерении покритиковать ее ярко-красные брюки.

– У тебя очень красивые волосы, Элли, – сказал он. – Почему ты решила, что они торчат в разные стороны?

– Потому что торчат, – безапелляционно заявила Элли и встряхнула пышными волосами. – Терпеть их не могу.

Даниэль предпочел не вступать в пререкания. Элеонора обладала своеобразными взглядами на собственную внешность, и Дану не хотелось перекраивать ее представление о себе.

– Если ты готова, то идем.

Элли без слов последовала за ним.

В машине она беспрестанно вертела головой по сторонам и задавала Даниэлю вопросы. Он терпеливо отвечал.

– Скажи, а ты разве никогда не была в Нью-Йорке? – поинтересовался он.

Элли помрачнела.

– Один раз, давно. Меня привозил сюда отец…

– Ты никогда не приезжала к дяде в гости? – продолжал спрашивать Даниэль.

– Нет. – Говорливость Элли как рукой сняло.

– А где ты вообще живешь? – Даниэлю пришло в голову, что он еще ни разу как следует не поговорил с девочкой.

– Сакраменто.

– И как там?

– Тепло.

Даниэль мельком взглянул на Элли. Внезапная перемена в ее облике поразила его. Словно она на минуту перестала играть роль маленького бунтующего подростка и превратилась во взрослую женщину с печальными глазами.

– Эй, что-то не так? – озабоченно спросил он.

Элли ожесточенно замотала головой.

– Ты уверена?

– Да. – Она широко улыбнулась, и Даниэль чуть не потерял контроль над управлением машины.

Ну и улыбка у этой девочки, подумал он, глядя прямо перед собой. Она еще не знает ее силы…

Когда они подъехали к «Хьюстон Эдвертайзинг», Элеонора вновь стала сама собой. Она не спеша вылезла из машины и негромко присвистнула.

– Это все твое? – обернулась она к Даниэлю, указывая на здание.

– Да.

– А ты не похож на важного бизнесмена, – заявила Элли с непосредственностью четырехлетнего малыша и, не дожидаясь Дана, пошла к входу.

– Это комплимент? – крикнул он ей в след, но Элли не услышала. Дан усмехнулся и последовал за ней.

Охранники, секретари, менеджеры – все радостно приветствовали его. Дан всегда с удовольствием заходил в «Хьюстон Эдвертайзинг». Он знал, что большинство его сотрудников неплохо к нему относится и их улыбки вполне искренни. Сегодня же ему вдвойне приятно было видеть счастливые лица. Пусть Элли убедится, что хотя он и не похож на важного бизнесмена, но таковым на самом деле является…

Она шла молча и внимательно вглядывалась во всех. Ее появление не осталось незамеченным. Каждый, поздоровавшись с Даниэлем, непременно украдкой бросал взгляд на Элли. Даниэль читал удивление в глазах подчиненных.

Подойдя к своему кабинету, он обратился к секретарю:

– Долорес, пожалуйста, вызовите ко мне мисс Беркли.

Брови Долорес взлетели вверх. Даниэль называл Теодору мисс Беркли только в присутствии очень важных клиентов. Неужели эта странная девочка имеет отношение к работе? Но, будучи идеальной секретаршей, Долорес не стала задавать вопросы, а выполнила поручение Даниэля.

Тэдди не заставила себя долго ждать. Она знала, зачем она понадобилась Даниэлю, и горела желанием исполнить любую его просьбу. Накануне она пролистала статью «Как правильно общаться с подростками» и искренне считала себя специалистом в этом вопросе.

– Всем привет! – бодро сказала она, распахнув дверь кабинета, и застыла на пороге как вкопанная.

Даниэль стоял у окна, заложив руки за спину, и что-то рассказывал о компании. На его месте сидела взъерошенная девица и быстро печатала на компьютере, словно стараясь успеть за его речью. Тэдди не верила собственным глазам. Посторонний человек в святая святых – любимом кресле Даниэля! Мир, кажется, сошел с ума. Дан очень не любил, когда кто-то садился на его место…

– А, Тэдди, привет. – Дан наконец соизволил ее заметить.

Девица сразу перестала печатать и, встряхнув волосами, с деловым видом уставилась на Тэдди.

Теодора ощутила легкий укол зависти. Она всю сознательную жизнь вела борьбу за объем волос. Только ей казалось, что она одержала победу, как очередной дождь или бессонная ночь напрочь разрушали ее иллюзии. Волосы же нахальной девчонки, сидевшей за столом Даниэля, не нуждались ни в каких дополнительных средствах, чтобы быть густыми, пышными и невероятно красивыми.

Ничего себе бродяжка, вспомнила Тэдди слова Даниэля. Где были его глаза?

– Познакомься, Тэдди, это Элеонора Хасл, племянница нашего дорогого Питера, – с легкой иронией произнес Даниэль. – Элли, это моя хорошая подруга и незаменимая помощница Теодора Беркли, или просто Тэдди.

– В первый раз встречаю человека с таким же нелепым именем, как у меня, – неожиданно заявила Элли. Она уже встала из-за стола и подошла к Тэдди поближе.

– Почему нелепым? – опешила Тэдди.

– Как у медвежонка, – невозмутимо продолжала Элеонора. – А я словно из «Волшебника страны Оз».

Даниэль рассмеялся.

– Знаешь, Тэдди, мне никогда не приходило в голову взглянуть на твое имя с этой точки зрения.

– Мне тоже, – сухо ответила Тэдди, не признаваясь в том, что в детстве ее часто дразнили медвежонком.

– Не сердись, – произнес Даниэль примирительно. – Я хотел попросить тебя о том, чтобы ты провела Элли по своему отделу, показала ей, что к чему…

– Если вы очень заняты, я могу и сама прекрасно во всем разобраться, – перебила его Элли.

– Нет, что ты, – попыталась улыбнуться Тэдди. – Я с удовольствием займусь тобой.

– Тогда мы пойдем? – Элли бросила быстрый взгляд на Даниэля.

Он кивнул и ласково улыбнулся ей. Совсем как заботливый родственник, мелькнуло в голове у Тэдди. Хоть не как любовник, и на том спасибо.

Они вышли, Даниэль проводил их глазами. Какие они разные… Тэдди была выше, важнее и серьезнее, ее светлые волосы были уложены в безукоризненный пучок, строгий костюм завершал портрет идеальной деловой леди. Элли являла собой полную противоположность. Спортивный стиль, растрепанные волосы, общая небрежность в облике… Интересно, поладят ли они? – задумался Даниэль, предпочитая не останавливаться на мысли о том, что если у них будут проблемы, то расхлебывать эту кашу придется именно ему…

Даниэль сел за компьютер. На мониторе высветился текст, который только что набирала Элли. Он пробежал его глазами и ахнул. Она умудрилась в стихотворной форме изложить содержание его речи о «Хьюстон Эдвертайзинг». Рифма была незатейлива, но верна, ритм идеален. Кажется, Тэдди не ошиблась, предположив, что девочка привнесет свежую струю в их компанию…

Телефонный звонок отвлек его от заманчивых перспектив сотрудничества с племянницей Питера Дестена.

– Мистер Хьюстон, с вами желает поговорить мистер Фабрицио Дамиано, – торжественно объявила Долорес. Она была не в курсе его вчерашней размолвки с Лючией и поэтому не имела ни малейшего повода для волнения.

Даниэль поморщился. Лючия, наверное, уже успела переговорить с Эдуардо, и сейчас ему предстоит весьма неприятный разговор с советником всесильного Грациано…

– Здравствуйте, Фабрицио, – бодро произнес Даниэль.

– Доброе утро. – Голос Фабрицио звучал на редкость доброжелательно. – Простите, что беспокою вас так рано, но я хотел бы заранее договориться с вами насчет встречи в конце недели…

Даниэль не сразу понял, что Фабрицио имеет в виду. Он ожидал совсем иного разговора. Он был даже готов к расторжению контракта. Однако Фабрицио вел себя чрезвычайно любезно. Может быть, Лючия ничего ему не сказала?

– Конечно. Вам будет удобно подъехать сюда к десяти утра в пятницу?

– Замечательно. Я уверен, что на этот раз наше совещание будет более плодотворно, так как, к моему величайшему сожалению, мисс Грациано участвовать в нем не будет.

Сказать, что Дан удивился – значит, ничего не сказать. Он был ошеломлен. Нескромный вопрос о причинах столь кардинального изменения чуть не сорвался с его губ. Но Фабрицио не требовалось расспрашивать.

– Вчера я беседовал с мистером Грациано, – непринужденно пояснил он, – и тот просил меня передать вам, чтобы по всем вопросам нашего проекта вы обращались непосредственно ко мне. Мисс Грациано несколько… э-э… утомилась и временно не будет участвовать в нашей работе.

Сердце Даниэля радостно забилось. Нет, не случайно Эдуардо Грациано достиг нынешнего положения. В деле он руководствуется, прежде всего, соображениями выгоды и благополучия, а не капризами своей дочери.

Даниэль тепло попрощался с Фабрицио, повесил трубку на место и издал триумфальный вопль. Лючия совершенно неожиданно проиграла! Но интересно, что же все-таки произошло после того, как она в гневе укатила прочь?

7

А случилось следующее. Разозленная Лючия запрыгнула в машину и приказала шоферу везти ее обратно в отель. Всю дорогу она кипела от ярости, призывая небесную кару на голову Даниэля. Подумать только, он осмелился отказать ей!

Лючия влетела в свой номер и сразу бросилась к телефону. Отец немедленно должен узнать о том, что больше они не поддерживают отношения с «Хьюстон Эдвертайзинг»!

– Кому ты собралась звонить? – в дверях как привидение возник Фабрицио.

Лючия невидящим взглядом уставилась на его долговязую фигуру.

– Не твое дело, – огрызнулась она. Разговор шел по-итальянски, и Лючия могла позволить себе быть экспрессивной.

– И все-таки я настаиваю. – Фабрицио в мгновение ока очутился рядом с ней и нажал на рычаг сброса.

– Отстань! – взъярилась Лючия и попыталась оттолкнуть его.

Не тут то было. С таким же успехом она могла бы попробовать сдвинуть с места сам отель. Фабрицио снисходительно смотрел на ее попытки помешать ему, потом тряхнул ее за плечи.

– Немедленно выкладывай, в чем дело. Мистер Грациано приставил меня к тебе не за тем, чтобы ты глупостями занималась.

Лючия уловила в его голосе угрозу и нехотя повиновалась.

– Я звоню отцу, – с вызовом произнесла она.

– Зачем?

– Дела семьи Грациано касаются только членов семьи Грациано.

Фабрицио иронично улыбнулся.

– Если ты собираешься сообщить ему о том, что не желаешь больше работать с «Хьюстон Эдвертайзинг», потому что Даниэль Хьюстон отверг твои притязания, то не стоит вставать в позу и бросаться громкими словами. Я и так все знаю.

Лючия обиженно поджала губы. Как всегда Фабрицио хочет выставить ее полной дурой перед отцом.

– Ты ошибаешься, – высокомерно заявила она. – Я убедилась, что эта компания не достойна быть нашим партнером в столь ответственном деле. Можно найти более выгодные предложения.

– И когда же ты убедилась в этом? – Фабрицио сложил руки на груди и, не скрывая презрения, смотрел на Лючию. – Уж не после ли того, как Даниэль Хьюстон не пожелал прыгать в твою постель?

Лючия задохнулась от возмущения. Теперь он откровенно издевается над ней!

– Моя постель тут не при чем! – выкрикнула она.

– Неужели? Только не старайся убедить меня в том, что не имела никаких намерений относительно Хьюстона.

Лючия вспыхнула.

– Это не твое дело. Что-то ты стал слишком часто говорить о моей постели. Может быть, ты сам стремишься туда попасть?

Она сузила глаза, ожидая реакции Фабрицио на свой коварный выпад. Но тот лишь хладнокровно пожал плечами.

– Мне как-то не хочется наследовать сотням твоих мужчин…

Это стало последней каплей. Лючия схватила сумочку, первое, что попалось ей под руку, и швырнула ею в Фабрицио. Тот ловко увернулся.

– Не смею больше досаждать вам своим присутствием, мисс Грациано, – сказал он спокойно. – Но примите мой совет: не звоните отцу. Не путайте бизнес с личной жизнью.

Лючия тут же потянула на себя маленькую фарфоровую вазочку, и Фабрицио поспешил ретироваться. Кто знает, может быть, в следующий раз Лючия будет более меткой…

Как только за Фабрицио захлопнулась дверь, гнев Лючии остыл. Она в нерешительности посмотрела на телефон. Действительно, стоит ли звонить отцу? Эдуардо считает ее легкомысленной девчонкой и может отнестись к ее словам как к детскому капризу. Но, с другой стороны, он поручил ей ответственное дело, и она вправе делать свои выводы.

Этот довод оказался решающим, и Лючия набрала номер отца. Его долго разыскивали, и когда наконец в трубке раздался его холодный голос, Лючия растеряла всю уверенность в своей правоте.

– Что ты хотела? – резко спросил Эдуардо.

Несмотря на любовь к близким и заботу об их благополучии, мистер Грациано предпочитал жесткий стиль общения. Особенно с Лючией, единственной дочерью и наследницей. Эдуардо не оставлял надежды воспитать из нее настоящую продолжательницу своего дела.

– Мы расторгаем контракт с «Хьюстон Эдвертайзинг»! – помпезно заявила Лючия. Насколько она знала отца, его лучше было сразу ошеломить неожиданным известием. Только тогда можно было рассчитывать на какой-то успех.

– Почему? – спокойно спросил Грациано, и Лючия поняла, что сыграть на внезапности не удалось. Фабрицио, скорее всего, уже предупредил отца о ее намерениях.

– Потому что Даниэль Хьюстон не умеет работать!

Трубка забулькала короткими отрывистыми смешками.

– А ты умеешь?

Лючия до крови прикусила губу.

– Я не в состоянии сотрудничать с Даниэлем Хьюстоном! – отрезала Лючия, игнорируя издевательский вопрос отца.

– Ты уверена?

– Да. Я считаю, что мы должны немедленно разорвать с ними все отношения.

Эдуардо помолчал. Лючия затаила дыхание. Неужели ей удалось одержать победу?

– Раз ты не можешь работать с Даниэлем Хьюстоном, – наконец заговорил Эдуардо, – то мне придется обойтись без тебя. С сегодняшнего дня я слагаю с тебя все полномочия по проекту Грациано в Америке. Возвращайся домой, если хочешь, или оставайся в Нью-Йорке и посмотри, как будет работать Фабрицио. Тебе не мешало бы у него поучиться…

Обида и злость душили Лючию. Так вот как решил поступить с ней родной отец.

– Неужели мое мнение ничего для тебя не значит?! – выкрикнула она.

– Значит, – невозмутимо ответил Грациано. – Но любое мнение должно быть подкреплено фактами, а у тебя одни эмоции.

– Неправда…

– Лючия, нет смысла спорить, – вопреки обыкновению голос Эдуардо помягчел, в нем появились заботливые родительские нотки. – Мы будем делать совместный проект с «Хьюстон Эдвертайзинг», хочешь ты этого или нет. Если ты дважды потерпела крах, как женщина и деловой человек, то это не повод расторгать выгодный контракт. Надеюсь, ты поймешь, что в бизнесе прежде всего дело, а потом уже все остальное.

Лючия всхлипнула. Она рассчитывала на поддержку отца, а получила очередную порцию нравоучений.

– Надеюсь, ты извлечешь урок из моего решения, – закончил Грациано свой монолог. – Если тебе больше нечего мне сказать, то до свидания.

Эдуардо выждал пять секунд и положил трубку. Лючия ни разу в жизни не чувствовала себя настолько униженной. Разногласия с отцом у нее случались сплошь и рядом. Но никогда она не рассчитывала на его поддержку так, как в этот раз. Лючия швырнула угрозу в лицо Даниэлю, поссорилась с Фабрицио. Если бы Эдуардо не подвел ее, она могла бы доказать всем, что с Лючией Грациано опасно связываться.

А как теперь она посмотрит им в глаза? На Фабрицио можно не обращать внимания, а вот Даниэль… У него будет повод посмеяться над ней. Лючия застонала. Почему она не держала язык за зубами во время их последнего разговора? Тогда бы была возможность наладить отношения, а после таких угроз Даниэль перестанет ее замечать…

Мысль о возвращении домой никогда не казалась Лючии настолько заманчивой, как сейчас. Отец сам предложил ей выбор. Так просто собрать чемоданы, последний раз пробежаться по нью-йоркским магазинам и спокойно улететь домой, где тепло, ярко светит солнце и страстные мужчины пожирают тебя глазами.

Но почему-то воспоминания о жгучих красавцах Средиземноморья не взбодрили Лючию. На ум постоянно приходил темноглазый мужчина с длинными волосами и надменным манящим ртом.

Лючия принялась бегать по комнате, заламывая руки. Она боялась признаться себе в том, что такой простой выход из ситуации, как возвращение в Италию, для нее закрыт ее собственным сердцем.

Неужели я, неотразимая Лючия Грациано, успела влюбиться в этого грубияна? – спрашивала она себя в бессильной ярости. Любой мужчина умер бы от счастья, если бы я удостоила его своим вниманием, а у Даниэля Хьюстона хватило наглости отвергнуть меня! Как я могу все еще думать о нем?

Лючия не отдавала себе отчета в том, что не только влечение к Даниэлю мешало ей покинуть Нью-Йорк, но и уязвленное самолюбие. Каждый, кого она выберет, должен пасть к ее ногам! С Даниэлем всего лишь придется дольше повозиться…

В дверь осторожно постучали.

– Кто там? – грубо спросила Лючия.

– Ты больше не швыряешься, чем попало? – Фабрицио просунул голову в дверной проём. – Я могу зайти?

По его хитрым глазкам Лючия поняла, что ему волшебным образом уже известно содержание ее беседы с отцом. Что ж, это избавляет ее от мучительной необходимости давать позорные объяснения.

– Как я понимаю, ты вскоре вылетаешь в Рим? – невозмутимо поинтересовался Фабрицио, когда Лючия кивнула головой, приглашая его войти.

– Нет, – усмехнулась она, радуясь, что хотя бы чем-то может его изумить.

– Прости, во Флоренцию, – поправился Фабрицио, вспомнив, что больше всего Лючия любит свой родной город.

– Нет, – повторила она.

– А куда? – Фабрицио ни капли не сомневался, что после того, как ее лишили полномочий, она немедленно покинет Америку.

– Я остаюсь.

– ???

– Я остаюсь в Нью-Йорке, – улыбнулась Лючия. Она искренне наслаждалась замешательством, которое появилось на лице Фабрицио. Он так редко чему-либо удивлялся…

– Я буду продолжать работу над проектом Грациано с «Хьюстон Эдвертайзинг». – Она повелительным жестом остановила Фабрицио, с губ которого уже было готово сорваться язвительное замечание. – Настоящую работу. Пусть я больше не босс. Я думаю, ты справишься с этой ролью намного лучше меня. А мне будет полезно поучиться у тебя…

Фабрицио смотрел на нее так, как будто никогда до сих пор не видел. Он вспоминал переживания Эдуардо по поводу того, что девочка слишком легкомысленна, чтобы возглавить империю Грациано, и жалел, что он ее сейчас не слышит.

А Лючия внезапно обнаружила, что проницательного Фабрицио очень легко обмануть. Достаточно прикинуться милой понимающей девочкой, которая готова день и ночь трудиться ради блага семьи. А ведь он будет моим самым надежным союзником, быстро смекнула она про себя, видя, что Фабрицио смотрит на нее не с привычным презрением, а с изумлением и даже восхищением.

Подожди, Даниэль Хьюстон. Ты еще узнаешь, на что способна отвергнутая женщина. Особенно, если она из семьи Грациано!

8

– Тэдди, ты не могла бы срочно ко мне зайти?

Голос Дана прерывался от возбуждения, и Тэдди встревожилась. Неужели произошло что-то ужасное?

– Что-то не так?

– Нет, все изумительно. Но я предпочел бы рассказать тебе обо всем лично.

– Хорошо, я сейчас подойду, – ответила недоумевающая Тэдди. С чего вдруг у Даниэля появился повод для радости? – Давай выпьем кофе, попроси Долорес…

– Жду тебя через пятнадцать минут. – Даниэль повесил трубку.

Тэдди недоуменно пожала плечами.

Она встала и подошла к стеклянной стене, которая отделяла ее кабинет от помещения, где сидели остальные сотрудники отдела. Тэдди аккуратно раздвинула пластинки жалюзи и принялась наблюдать. Что там поделывает Элли? Час назад Тэдди оставила ее на попечение Мэри Кроу, молоденького секретаря, так как сама была вынуждена заняться срочными делами. Мэри не казалась в восторге от поручения, да и Элли отнеслась к своему новому гиду скептически. Как у них сейчас идут дела?

Тэдди поискала глазами Мэри. Та сидела на своем месте и с обиженным видом что-то рисовала в блокноте. Мэри посещала занятия в художественной школе, и Тэдди иногда давала ей небольшие задания, чтобы проверить девочку, поддержать ее интерес.

Элли нигде не было видно. Тэдди еще раз оглядела весь отдел. Все заняты делом, нигде не мелькает золотистая вихрастая голова. Куда делась девчонка? Чувствуя, как в ней начинает закипать раздражение, Тэдди попыталась подумать о приятном. Например, о предстоящем общении с Даниэлем. Он явно получил какие-то хорошие новости и захотел поделиться ими с нею. Лишнее доказательство, что он полностью доверяет ей и очень ценит ее как помощника. И совершенно игнорирует как женщину.

Тэдди подавленно вздохнула. Думать о приятном не получалось. Ладно, пока есть время, стоит отыскать этого чудо-ребенка и узнать, как у нее дела.

Она вышла из кабинета и направилась к Мэри. Та упорно не поднимала голову, делая вид, что не замечает начальницу.

– Мэри, где Элеонора? – спросила Тэдди.

– Не знаю, – процедила та, но потом, осознав, с кем она говорит, посмотрела на Теодору и пояснила: – Должно быть, она у Стива Спенсера.

– А почему ты не с ней?

– Мисс Хасл вполне самостоятельная девушка и в надзоре не нуждается, – сказала Мэри. – Простите, мисс Беркли, но я не смогла выполнить ваше поручение…

Тэдди почувствовала, что Мэри вот-вот разрыдается. Она опустилась на стул рядом с ней и строго произнесла:

– Немедленно выкладывай, что у вас произошло!

– Она… она сказала, что это бездарно! – всхлипнула Мэри, пододвинув к Тэдди кипу своих рисунков. – И что если в «Хьюстон Эдвертайзинг» будут их использовать, то компания быстро потеряет репутацию…

Губы Мэри дрогнули, глаза подозрительно заблестели.

– Я подводила ее ко всем, рассказывала. Делала все, как вы сказали. А потом показала ей свои работы, которые я подготовила для мистера Хьюстона… а она…

Крупные слезы покатились из глаз Мэри. Тэдди понимала ее. С самого начала девушка мечтала работать художником в компании, а не просто секретарем. Она неплохо рисовала и упорно трудилась, и Тэдди рассчитывала, что в скором времени сможет перевести ее под начало Стива Спенсера в команду художников компании. Естественно, что резкое суждение Элли донельзя расстроило бедняжку.

– Не обращай на нее внимания, – попыталась утешить ее Тэдди. – Она маленькая глупая девчонка и ничего не понимает…

– Да, а потом она нарисовала вот это. – Мэри подтолкнула к Тэдди маленький смятый листочек, на котором была небрежно нарисована милая мордочка, которую тщетно пыталась создать Мэри для рекламы детских молочных продуктов.

Тэдди сразу увидела недюжинный талант в маленьком наброске. Она повидала таких вещей достаточно, чтобы распознавать стоящее с первого взгляда.

Надо будет показать это Даниэлю, машинально подумала она, и рука ее потянулась, чтобы взять листик.

– Вот, вам тоже понравилось… – Мэри полностью потеряла контроль надо собой, уронила голову на руки и зарыдала в полный голос.

– Мэри, не смей распускаться, – прошипела Тэдди. – Что подумают остальные?

– Мне все равно!

– Перестань немедленно. – Тэдди встала и твердой рукой подняла девушку. – Пойдем, посидишь в моем кабинете, придешь в себя.

Когда Мэри была надежно укрыта от любопытных глаз, Тэдди решила наведаться к Стиву Спенсеру и посмотреть, там ли Элли.

Элеонора была именно там. Она сидела на высоком стуле рядом со Стивом и с увлечением наблюдала за тем, как он работает. Тэдди была поражена. Стив Спенсер слыл человеком суровым, нелюдимым, за время работы в «Хьюстон Эдвертайзинг» он ни с кем не подружился. Порой сотрудники жаловались на его грубость и непримиримость, но Даниэль всегда вставал на сторону Стива, так как очень ценил его. Спенсер был рисовальщиком от Бога, и многие проекты компании были обязаны своим успехом именно ему. Тэдди не любила Спенсера, так как он смотрел на нее свысока и, хотя формально его отдел подчинялся ей, всегда обращался напрямую к Даниэлю.

Было странным видеть девчонку рядом со Стивом, от которого все шарахались из-за его угрюмости. Как же он подпустил ее к себе?

– Как твои дела, Элли? – собрав остатки благожелательности, спросила Тэдди.

Стив кинул на нее недовольный взгляд, но промолчал.

– Класс. Мистер Спенсер показал мне свои работы. Супер. – Глаза Элли горели неподдельным энтузиазмом.

– Мистер Спенсер очень любезен, – процедила Тэдди. – Но не стоит отрывать его от чрезвычайно необходимой и секретной работы…

Тэдди особенно недолюбливала Стива Спенсера за то, что он постоянно кичился важностью своей работы, подчеркивая, что он – настоящий творец рекламных шедевров, а она, Теодора Беркли, всего лишь бумажный червь.

– Простите, мистер Спенсер, – вздохнула Элли и стала подниматься. – Я не хотела вас отвлекать…

– Ничего страшного, – пробурчал Стив, одарив Тэдди очередным неодобрительным взглядом. – Она не отвлекает меня, а помогает, – обратился он к Теодоре. – Но вам это вряд ли будет понятно…

Тэдди задохнулась от возмущения. Этот Спенсер переходит все границы. Спору нет, он талантливый человек, но даже гений не имеет права оскорблять ее, да еще в присутствии посторонних.

– Элеонора, вернись к Мэри, – сказала Тэдди не терпящим возражений тоном. – Она с удовольствием проведет тебя по первому этажу и покажет…

– Я не хочу, – отрезала Элли. – Я лучше с мистером Спенсером посижу. Он обещал научить меня парочке приемов.

– Конечно, оставайся. От этой Мэри Кроу нет никакого толка. – В голосе Спенсера прозвучала неожиданная теплота. – Вот смотри…

Золотистая головка склонилась к Спенсеру. Тэдди почувствовала, что они оба уже забыли о ее существовании.

Ладно, со злостью думала она про себя, идя к Даниэлю. Еще посмотрим, кто тут начальник. Эта девчонка слишком много о себе возомнила, не говоря уже о Стиве Спенсере. И зачем я только предложила Дану привести ее сюда? Но ничего, он немедленно узнает о том, как она себя ведет…

Перед кабинетом Даниэля Тэдди немного помедлила, огляделась в поисках урны и, найдя одну, ловко закинула туда скомканный листочек с мордочкой, нарисованной Элли.

Мы вполне обойдемся и без тебя, решила она про себя. В «Хьюстон Эдвертайзинг» своих художников хватает.

Влетев в кабинет, Тэдди совсем забыла о том, что Дан вызвал ее, чтобы сообщить какую-то новость. Она уселась в кресло и схватила чашку с ароматным кофе, приготовленным заботливой Долорес.

– Твоя подопечная перевернула все вверх дном, – поспешила она проинформировать Дана. – Мэри Кроу вся в слезах. Юная мисс Хасл была с ней несколько бесцеремонна…

Брови Даниэля взлетели вверх.

– Ты не преувеличиваешь? – спросил он. – Хотя, зная Элли…

– Ты уже успел ее узнать? – съехидничала Тэдди. – Быстро, однако.

Даниэль с легким упреком посмотрел на нее.

– Что же она такого натворила?

– Раскритиковала рисунки Мэри и пристала к Спенсеру.

– Пристала к Стиву? – Даниэль был удивлен и не скрывал этого.

– Да. Он, видите ли, обещал научить ее чему-то!

– Стив собирается учить Элли? – воскликнул Дан. – Неслыханно. Это хороший знак.

– Хороший? – возмутилась Тэдди. – Я выделяю специального человека, чтобы девочка не скучала, а она начинает оскорблять всех подряд, а потом привязывается к нашему лучшему художнику и отрывает его от дела!

– Вот именно. К нашему лучшему художнику. И ты прекрасно знаешь, Тэдди, что Стива невозможно оторвать от работы, если он сам этого не хочет. Уж если он согласился поучить Элли, значит, он углядел в ней нечто…

– Он углядел в ней нахальство, – фыркнула Тэдди.

Даниэль сдержал невольную улыбку. Кажется, только вчера мисс Беркли настаивала на том, чтобы он привел Элли в «Хьюстон Эдвертайзинг». Когда же она успела невзлюбить девочку, а главное, за что? Дан перевел взгляд на лист с рифмами Элли. Пожалуй, не стоит его показывать Тэдди, как он только что намеревался. Она явно не оценит этого в подобном состоянии. Лучше потом переговорить со Стивом.

– Давай не будем ругаться по пустякам, – примирительно сказал он. – Ты переутомилась. Выпей кофе, отдохни. На этот раз Долорес превзошла саму себя…

Даниэль поднес к губам чашку и сделал глоток. Тэдди последовала его примеру, но напиток почему-то показался ей горьковатым. Неужели я начинаю критиковать все, что связано с другими женщинами и к чему Дан относится с одобрением? – мелькнуло у нее в голове. Тревожный знак.

– Я, собственно говоря, позвал тебя не за тем, чтобы обсуждать Элли, – неторопливо начал Даниэль. – Мне только что звонил Фабрицио…

– Да? – Тэдди моментально отставила чашку кофе. – Что он сказал?

– Что мы продолжаем работу над проектом, а Лючия лишается всех полномочий.

– Не может быть! – ахнула Тэдди. – Это распоряжение Эдуардо?

– Да, – кивнул Дан. – Похоже, что девочка переоценила свое влияние на отца…

– Фантастика, – выдохнула Тэдди. – Я была уверена, что он как минимум устроит нам разнос, а как максимум… Сам понимаешь…

– Разорвет с нами контракт, – закончил за нее Даниэль. – Я тоже так думал. Но мы зря сомневались в Эдуардо. Работа продолжается, теперь главным назначен Фабрицио, а он малый с головой, не то что эта ветреная девица.

– Еще неделю назад ты был без ума от нее, – не без иронии напомнила Тэдди.

Испытанная ею за это время ревность требовала, чтобы Дан снова и снова доказывал, что Лючия Грациано не имеет для него никакого значения.

– Какой суровой ты можешь быть, Тэдди, – поморщился Даниэль. – Лючия красива, ею не увлекся бы только слепой.

Каждое слово острым ножом вонзалось в сердце Тэдди.

– Почему же ты тогда так рано расстался с ней? – спросила она.

Раньше они частенько разговаривали о личном, обсуждали проблемы друг друга, совсем как два товарища. Но это было, когда Тэдди еще не подозревала о своих чувствах к Даниэлю. Сейчас ей казалось, что она каждым вопросом, каждым взглядом выдает себя. Но Даниэль не замечал ничего…

– Я с ней не расставался, так как между нами ничего не начиналось, – улыбнулся он. – Тэдди, ты же знаешь меня, я терпеть не могу, когда меня тянут на поводке куда-то. Лючия привыкла повелевать, а я не умею подчиняться. Все очень просто.

– Все равно не понимаю, – с нарочитым равнодушием пожала плечами Тэдди. – Если она так привлекательна, то какое тебе дело до ее характера, привычек? Ты мог бы удовлетворить свое желание, ведь она млеет при одном взгляде на тебя. А потом забыть о ее существовании…

Тэдди затаила дыхание. А вдруг он сейчас скажет, что именно так и поступил? Как она переживет это? В последнее время ей становилось все труднее мириться с мимолетными увлечениями Дана. Ведь на месте любой из этих женщин могла бы быть она. Пусть день, пусть неделю, но она бы наслаждалась его любовью, вниманием. Увы…

– Господи, Тэдди, я уже не в том возрасте, чтобы хвататься за все, что подворачивается под руку. Внешняя привлекательность значит многое, но не все.

– Тебе нужна душа? – саркастически осведомилась Тэдди.

– Душа… Если честно, то я сам не знаю, что мне нужно, – признался Даниэль.

– А все-таки? – настаивала Тэдди. Ее охватил непонятный азарт. Если выпытать у Дана, какой он видит свою идеальную женщину, то можно попытаться ею стать… – Попробуй определить, что именно ты хочешь.

– Хорошо. – Даниэль откинулся назад в кресле и прикрыл глаза.

Тэдди видела, что его забавляет этот разговор, что он не слишком серьезно относится к нему. Но сама она замерла и приготовилась слушать.

– Внешность – это еще не все, хотя, конечно, многое. Если у женщины есть только смазливое личико, то она не интересна. С ней становится очень скучно… Женщина должна манить, увлекать, интриговать…

– Кокетничать, – вставила Тэдди.

– Нет, только не это, – поморщился Даниэль. – Кокетка всегда очень неестественна, а это так же противно, как и глупость. Если женщина интересна как личность и при этом всегда остается самой собой, то она изначально привлекательна.

– Как все запутанно, – улыбнулась Тэдди. Она чувствовала некоторое разочарование. Дан сообщает ей избитые факты, а она-то рассчитывала на дорожку к его сердцу…

– Может быть, – согласился с ней Даниэль. – Но на самом деле это только слова. Как объяснить природу симпатии, которая неожиданно вспыхивает между мужчиной и женщиной? Знаешь, как бывает – просто смотришь на человека и сознаешь, что он для тебя дороже всего на свете.

Да, тихонько вздохнула Тэдди. Мне ли не знать. Приходишь каждый день на работу и терзаешься сомнениями и ожиданиями.

– Дан, не уходи в сторону, – через силу улыбнулась она. – Не увлекайся абстракциями. Мы говорим о тебе и твоих чувствах, а не о людях в целом.

– С чего вдруг такой интерес к моей персоне? – кинул он на нее проницательный взгляд. – Только не говори, что очередная сотрудница компании пала жертвой моих чар и попросила тебя выпытать у меня, как я к ней отношусь.

Такое иногда бывало, и Тэдди даже пыталась выполнять подобные просьбы, намекая Даниэлю на то, что кто-то опять потерял сон из-за его прекрасных глаз.

– Нет, не бойся, – заверила его Тэдди. – На этот раз никакой любви. Просто мне самой стало интересно…

Любовь, конечно, есть, добавила она про себя. Только тебе об этом знать пока не надо.

– Я удовлетворил твое любопытство? – шутливо спросил Даниэль.

– Вполне, – в том же духе отвечала Тэдди. – Правда, осталась парочка вопросов, но я отложу их до лучших времен. Когда обстановка будет более располагающей для задушевных бесед.

– Договорились, – кивнул Даниэль.

Вот и славненько, подумала Тэдди. В следующий раз я обязательно спрошу тебя, как ты относишься к деловым женщинам в целом и ко мне в частности. И не желаешь ли ты заметить наконец, что я не только твой партнер и доверенное лицо!

9

На второе совещание в «Хьюстон Эдвертайзинг» Лючия собиралась гораздо тщательнее, чем на первое. Она долго рассматривала привезенные с собой вещи и гадала, на чем остановить свой выбор. С одной стороны, идти в чем-то воздушном и соблазнительном не годилось, а с другой – в деловом костюме она чувствовала себя не лучшим образом. Требовалось найти золотую середину, и Лючия принялась мерить все подряд.

Когда Фабрицио зашел за ней, она была полностью готова. Увидев в его глазах непривычный огонек одобрения, Лючия слегка покраснела. Значит, она действительно неплохо выглядит в этих элегантных брючках и полупрозрачной блузке.

Прихватив солидную кожаную папку, купленную накануне в лучшем книжном магазине Нью-Йорка, Лючия последовала за Фабрицио. Она старалась идти твердо, без излишних покачиваний бедрами. Всеми силами она хотела походить на серьезную деловую женщину, для которой все глупости остались далеко позади. Только в таком состоянии она была способна спокойно вынести встречу с Даниэлем.

В «Хьюстон Эдвертайзинг» она зашла не без дрожи в коленях. В прошлый раз она чувствовала себя там королевой, сегодня она возвратилась после сокрушительного поражения. Лючия не сомневалась, что особо приближенные к Даниэлю люди в курсе всего, что произошло между ними, и повсюду пыталась поймать насмешливые взгляды. Однако даже Теодора Беркли, встречавшая их внизу, ничем не выдала своего знания. Она была безупречно вежлива и предупредительна. У Лючии отлегло от сердца. По крайней мере, никто не будет над ней потешаться открыто.

Но Лючии было суждено пережить унижение другого рода. Хотя все относились к ней подчеркнуто вежливо, она видела, что все внимание сосредоточено на Фабрицио. Лючия Грациано теперь была никем, и это сразу ощущалось. Никто не спрашивал ее мнения. Лючия лишь стискивала покрепче зубы, твердо намереваясь идти до конца. Она должна увидеть Даниэля. Ее битва еще не проиграна.

Даниэль встретил ее весьма прохладно. Он сердечно поздоровался с Фабрицио и слегка склонил голову в ее сторону. Лючия закусила губу. Как он смеет! Но какой же он красивый…

Совещание началось. Первое время Лючия не отрывала глаз от Даниэля, стараясь как можно точнее запомнить его лицо и фигуру. Она никак не могла насытиться его видом. Несколько дней без него показались ей сущим адом, и сейчас она хотела как следует поднабраться впечатлений, чтобы протянуть до следующей встречи. Но постепенно до ее воспаленного близостью Даниэля мозга стали доходить и другие, посторонние вещи. Она с интересом прислушивалась к творческим спорам Даниэля и Фабрицио, была неприятно удивлена тем, что Теодора Беркли принимает в них активное участие, а угрюмый, заросший бородой тип по имени Стив Спенсер смотрит на всех с ярко выраженным презрением.

К своему удивлению Лючия обнаружила, что Даниэль становится еще красивее, когда с увлечением говорит о чем-то. Он рассказывал о своих замыслах, показывал макеты, и все время его глаза горели таким воодушевлением, что Лючии было не по себе.

Все бы отдала, лишь бы он на меня так же смотрел, грустно подумала она и отвернулась, боясь, что выдаст свое откровенное любование лицом Даниэля.

И тут внезапно ее взгляд упал на другое лицо, выражавшее те же эмоции, что и ее собственное. Теодора Беркли сидела, откинувшись на стуле, и не замечала, что стала объектом пристального наблюдения. Тэдди не отрывала глаз от Даниэля. Если бы она знала, как выдают ее глаза, то немедленно убежала бы с совещания!

Но Тэдди не подозревала о том, что ее лицо – открытая книга для внимательного наблюдателя. Даниэль не говорил ничего нового для нее, и Тэдди могла полностью отдаться созерцанию. Все в Даниэле восхищало ее. И порывистость, и увлеченность, и огонь в глазах, и привычка небрежно ерошить волосы. Тэдди размечталась и совсем забыла, где она…

В чувство ее привел чей-то напряженный взгляд. Она повернулась и натолкнулась на ревнивые глаза Лючии. Тэдди сразу пришла в себя. Итальянка смотрит так, словно съесть меня готова, внутренне поежилась она. Несладко придется Дану, если она вздумает обратить против него свое уязвленное самолюбие. Кажется, мы поторопились признать ее побежденной…

Додумать Тэдди не успела. Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и на пороге появилась Элеонора Хасл собственной персоной. На ней была ошеломляюще короткая юбка, открывающая длинные ножки, огромные ботинки на толстой подошве, ярко-зеленые гольфы и свитер такого же ядовитого цвета. В руке Элли держала пачку бумажных листов. Увидев незнакомых людей, она замерла на пороге.

Присутствующие тоже лишись дара речи. Во-первых, они не ожидали, что их могут потревожить столь бесцеремонно. Во-вторых, вид этой внезапно ворвавшейся особы мог кого угодно повергнуть в изумление. А в-третьих, оторвать взгляд от стройных ножек Элли не было никакой возможности.

Первой опомнилась Теодора.

– Мисс Хасл, разве вы не видите, что мы заняты? – спросила она со всей холодностью, на какую была способна.

– Простите, это моя вина, – вмешался Стив. – Я попросил Элеонору подойти к нам и забыл предупредить о том, что мы будем не одни.

Тэдди была возмущена до глубины души. Значит, дошло уже того, что на важное совещание приглашается эта нелепая девица, а ее, Теодору Беркли, никто не ставит в известность!

Элли осторожно дошла до диванчика в углу кабинета и опустилась на него, не дав Даниэлю возможности представить ее как следует.

– Это Элеонора Хасл, наш новый сотрудник художественного отдела, – с неприязнью сказала Тэдди, обращаясь преимущественно к Фабрицио.

Эта идея целиком и полностью принадлежала Стиву Спенсеру. Вечером того дня, когда Элли впервые появилась в «Хьюстон Эдвертайзинг», он ворвался в кабинет Даниэля и принялся с пеной у рта умолять его, чтобы он позволил Элли немного поработать у них. Тэдди никогда не видела Стива в таком волнении.

– У девочки настоящий талант, у нее все получится, – беспрестанно повторял он. – Ты же давно обещал найти мне помощника.

– Кажется, мы планировали на эту должность Мэри Кроу, – вмешалась Тэдди. Ей очень не понравилось, что Стив пытается решить этот вопрос через ее голову. – Она специально учится сейчас на курсах и…

– Мэри Кроу – бездарность, – отрезал Стив и отвернулся от Тэдди, подчеркивая, что не желает вести беседу с ней.

– Хорошо, Стив, – услышала Тэдди спокойный голос Даниэля. – Элли может приступать к работе.

Тэдди не верила собственным ушам. Мало того, что ее оскорбляют в присутствии Дана, а он даже не думает поставить на место зарвавшегося Спенсера, так еще он соглашается на это авантюрное предложение! Немыслимо…

Как только Стив вышел, Тэдди пошла в атаку.

– Кажется, Питер просил тебя лишь приютить его племянницу, а не устраивать ее на работу, – ехидно сказала она. – По-моему, ты заходишь слишком далеко в своих заботах.

– Почему ты так злишься на девочку? – спросил Даниэль спокойно. – Если у нее есть способности, то она может нам пригодиться. Стив совершенно прав относительно Мэри, хотя и несколько резковат в выражениях. Пусть Элли попробует.

Во взгляде Даниэля читалась непреклонная решимость, и Тэдди поняла, что спорить бесполезно. Ей придется терпеть эту девчонку в своем офисе целых две недели. О том, что раньше она планировала подружиться с Элли, Теодора даже не вспоминала.

Теперь, после возмутительного появления Элли в середине совещания, Тэдди злорадно наблюдала за Даном, стараясь уловить на его лице признаки смущения. Он должен будет признать, что погорячился, когда взял на работу эту непонятную девицу! Но неужели она и дома ходит в такой же юбке?

Тэдди искренне гордилась собственными ногами, считая их лучшей частью своего тела, но сейчас она была вынуждена признать, что они не выдерживают никакого сравнения с ногами Элли. Вот повезло девчонке, невольно размышляла она про себя. Роскошные ноги, роскошные волосы… О том, какие еще сюрпризы могут скрываться под бесформенным свитером Элли, Теодора старалась не думать.

Лючия моментально поняла, что Тэдди недолюбливает разноцветную мисс Хасл. Было приятно увидеть злобу на ангельском личике соперницы и убедиться в том, что и ей не чужды человеческие слабости.

Хотя это создание разозлит кого угодно, размышляла Лючия, изредка оглядываясь на маленькую фигурку Элли, вжавшуюся в диван. Никогда не думала, что женщина может выглядеть настолько нелепо…

Однако Даниэль относился к этому огородному пугалу вполне серьезно. Через некоторое время он обратился к Элли с просьбой показать их последнюю разработку. Элли вышла к столу, причем взгляды всех мужчин невольно снова остановились на ее ногах, и начала говорить.

Все моментально забыли о том, кто перед ними, потому что идеи, предлагаемые Элли, были настолько свежи и оригинальны, что посмеиваться над автором больше не хотелось. Наоборот, Фабрицио и Даниэль жадно ловили каждое ее слово. Лючии и Тэдди оставалось делать то же самое.

Сколько дней здесь проработала эта девчонка? – лихорадочно думала Тэдди. Три дня, кажется, а уже напридумывала такого… Фабрицио явно в восторге. Это лучшее из того, что мы ему предлагали. Золоту Грациано обеспечен успех…

Тэдди удивлялась тому, что вместо вполне объяснимой радости и гордости за компанию она испытывала банальную зависть. Ей так хотелось сейчас стоять на месте нахальной девчонки и с триумфом выкладывать свои гениальные предложения! Увы, она всегда была лишь способным администратором, ничего больше.

– Это изумительно, – наконец заговорил Фабрицио. – Великолепно. Вы молодец, мисс Хасл.

Элли покраснела от удовольствия. Она интуитивно поняла, как важны суждения именно этого высокого худого человека.

– Мне помогали Стив и Даниэль, – смущенно пролепетала она, не желая относить всю похвалу на свой счет.

Дан и Спенсер действительно наставляли и корректировали ее все это время, так что они заслужили доброе слово.

– Я вынужден признать, что заблуждался относительно вас во время нашей первой встречи, – обратился Фабрицио к Даниэлю. – Мистер Грациано абсолютно прав, «Хьюстон Эдвертайзинг» лучшая в своем роде компания.

Теперь настал черед Даниэля краснеть и улыбаться.

– Надеюсь, что в дальнейшем наше сотрудничество будет столь же плодотворным, – продолжал Фабрицио, не забыв снова окинуть взглядом смущенную Элли. – На следующей неделе в Нью-Йорк прилетает мистер Грациано, и я рад, что у нас подготовлен такой обширный материал…

Известие о приезде Эдуардо никого не застало врасплох, за исключением Элли, которая впервые слышала об этом человеке, и Лючии. Последняя едва сумела сдержать удивленное восклицание. Почему ей ничего неизвестно о прилете отца? Но Лючия предпочла никак не комментировать этот факт. Кто знает, может быть, это очередной политический ход со стороны хитреца Фабрицио. Не стоит вмешиваться в его игру…

Совещание закончилось. Лючия послушно стояла рядом с Фабрицио, когда он договаривался с Даниэлем о следующей рабочей встрече, и упорно смотрела в пол. Она так надеялась, что ее скромный и в тоже время привлекательный наряд обратит на себя внимание Дана, и он поймет, что она изменилась. Но, увы, Даниэль Хьюстон подчеркнуто не замечал ее. Лючия чувствовала, что в ней закипает безрассудный гнев.

– Пожалуйста, сотри с лица сварливое выражение, – вполголоса заметил Фабрицио по-итальянски, когда они оказались вне пределов слышимости. – Злиться будешь в отеле.

Лючия побагровела. Неужели она так явно выдала себя? Она сделала глубокий вдох и постаралась подумать о чем-нибудь приятном. Например, об Антонио, которого она так безжалостно покинула в Италии…

Но когда они сели в машину, Лючия дала волю ярости. Она зашвырнула сумочку в глубину лимузина, громко хлопнула дверью и остервенело принялась распаковывать сигареты. Год назад она невероятным усилием воли бросила курить. Кажется, пришло время снова начать.

– Тебе, конечно, не нужны мои советы, – заговорил Фабрицио, – но, поверь, что будет лучше, если ты выкинешь Даниэля Хьюстона из головы.

Лючия с откровенной ненавистью посмотрела на непрошенного советчика.

– Ты совершенно прав, – прошипела она, – я не нуждаюсь в твоих указаниях.

Фабрицио вздохнул.

– Мне только начало казаться, что мы нашли общий язык… Лючия, Даниэль не стоит тех усилий, которые ты прилагаешь. Пожалей себя.

Лишь мягкость, с которой были сказаны эти слова, спасли Фабрицио от неминуемой расправы. Глаза Лючии предостерегающе сузились, но гневная отповедь замерла на ее губах. Что толку ругаться с единственным защитником? Лучше попросить у него помощи…

– Я не позволю, чтобы эта белобрысая швабра наслаждалась любовью с ним, – процедила она, не заботясь о том, что подумает о ней Фабрицио.

– Белобрысая швабра – это Теодора Беркли? – уточнил он.

Лючия едва заметно кивнула.

– Боюсь, ты дважды не права.

Лючия позеленела от злости.

– Подожди, – поспешил успокоить ее Фабрицио. – Во-первых, мисс Беркли не соответствует твоему описанию. Она весьма привлекательная женщина. А во-вторых, я не думаю, что она пользуется благосклонностью Хьюстона. По крайней мере, в том смысле, в каком это понимаешь ты.

Лючия призадумалась. У Фабрицио, конечно, свои недостатки, но проницательности у него не отнимешь. Неужели он заметил нечто такое, что она проглядела?

– Некое чувство, не способствующее трезвости рассудка, застит тебе глаза, – продолжал он. – Попросту говоря, ты ревнуешь его к Теодоре и считаешь, что она счастливая избранница. А на самом деле у нее шансов еще меньше, чем у тебя.

Тут уж Лючия с нескрываемым интересом уставилась на Фабрицио. Она впервые слышала, чтобы он рассуждал в таком тоне.

– Подумай сама. Хьюстон и Беркли вместе организовывали эту компанию, работали все эти годы бок о бок. Если бы между ними что-то было, это давно переросло бы в прочный брак, либо привело к крушению «Хьюстон Эдвертайзинг». Они всего лишь друзья, это видно невооруженным глазом, хотя мисс Беркли, по-моему, была бы не прочь сменить статус…

– Я так и знала, что эта драная кошка влюблена в него, – взорвалась Лючия.

– Не нравятся мне твои выражения, – поморщился Фабрицио. – Но, в принципе, так оно и есть.

– Ладно, – надулась Лючия. – Сегодня я была готова дать Даниэлю Хьюстону последний шанс, но он полностью проигнорировал меня. Я объявляю ему беспощадную войну!

– Кажется, ты это уже делала…

Лючия вспыхнула до корней волос.

– Нет, на этот раз все будет иначе. – Она мстительно прищурилась. – Я буду рассчитывать только на себя, и Даниэль сильно пожалеет, что так обошелся со мной!

Фабрицио усмехнулся уголками рта, и загадочное выражение не исчезало из его глаз все время, пока они ехали от «Хьюстон Эдвертайзинг» до отеля.

10

Никто не ожидал, что Эдуардо Грациано захочет обставить этот визит в Нью-Йорк со всей возможной помпезностью. Лючия получила сообщение одной из первых, да и то потому, что Фабрицио сжалился над ней и поделился секретной информацией. Он знал, что для прелестной мисс Грациано главная проблема всегда заключается в выборе наряда, поэтому предупредил ее заранее о том, что Эдуардо планирует грандиозную вечеринку.

Лючия в тот момент была не в самом лучшем настроении. За все выходные Даниэль не позвонил, и последняя надежда на возобновление отношений умерла в ее груди. Известие о пышном празднике пришлось как нельзя кстати.

– Между прочим, Лючия, начинай подыскивать себе вечернее платьице, – заметил Фабрицио вечером в воскресенье, когда Лючия сидела напротив него в ресторане и отчаянно хандрила.

Она немедленно оставила в покое мороженое, которое тыкала соломинкой, и посмотрела на мужчину.

– Зачем?

Фабрицио с удовлетворением отметил радостный блеск, вспыхнувший в глазах Лючии при слове «платьице».

– Эдуардо предупредил меня о том, что он прилетает в понедельник, а во вторник будет устраивать вечеринку. Он хочет пригласить всех своих американских партнеров, в том числе и из «Хьюстон Эдвертайзинг».

– Но по каком поводу вечеринка? – с недоумением спросила Лючия, хотя сама идея пришлась ей по вкусу.

– Ты разве не помнишь о том, что в среду исполняется пятьдесят лет семейному бизнесу Грациано? Эдуардо хочет как следует отметить эту дату…

– Точно! – ахнула Лючия. – Совсем из головы вылетело.

Фабрицио усмехнулся. Чего еще можно ожидать от этой легкомысленной девицы?

– Эдуардо настаивает на том, чтобы это был настоящий бал. Сейчас в срочном порядке готовятся двойные приглашения…

– Ты хочешь сказать, что все будут парами?! – воскликнула Лючия.

– Да. Таково желание Эдуардо. Фраки, вечерние платья. Одним словом, полный парад.

– А с кем же пойду я? – расстроилась Лючия.

– Если бы ты повела себя умнее с Даниэлем Хьюстоном, то вполне могла бы рассчитывать на него.

Лючия всхлипнула. Было бы изумительно блистать на вечеринке рядом с Даниэлем. Отец бы непременно одобрил это…

– Мне не нужны одолжения с его стороны, – холодно произнесла она, вовремя вспомнив о том, что она теперь непримиримый враг Даниэля Хьюстона. – Я буду на вечеринке с тобой.

Конечно, лучше было бы вызвать из Италии Антонио, подумала Лючия, но он все равно не успеет подготовиться и приехать. А то было бы здорово появиться под руку с высоченным черноволосым красавцем. Даниэль бы ревновать начал…

Приятный ход мыслей был безжалостно прерван Фабрицио.

– К сожалению, я вынужден отказаться от столь высокой чести, – с усмешкой заметил Фабрицио. – Я буду сопровождать мисс Беркли.

– Что? – Лючия задохнулась от возмущения. – Как ты смеешь!

– Это желание мистера Грациано, не мое собственное. Он захотел таким образом выразить полное взаимопонимание и тесное сотрудничество наших компаний…

– Логичнее было бы мне с Даниэлем представлять это единство, – надулась Лючия.

– Несомненно. Но вот только Эдуардо вряд ли будет указывать Даниэлю Хьюстону, кого ему следует пригласить на бал…

Лючия сжала кулаки. Куда ни поверни, она сама виновата в том, что оказалась в полной изоляции.

– Значит, я остаюсь дома, – сделала она неутешительный вывод.

– Ни в коем случае, – отчеканил Фабрицио. – Мистер Грациано с удовольствием возьмет на себя завидную роль твоего кавалера.

Лючия презрительно фыркнула. Прелестно! Отец вместо красивого молодого спутника. Да над ней все хихикать начнут, начиная с этой самой Теодоры и заканчивая официантками.

– Боюсь, что у тебя нет выбора, Лючия, – ледяным тоном заметил Фабрицио, от которого не укрылась ее презрительная гримаска.

– Почему? Я всегда могу позвонить какому-нибудь приятелю и…

– Мистер Грациано будет категорически против участия любого из твоих приятелей в этом мероприятии.

Лючия поджала губы. Конечно, отец всегда недолюбливал ее друзей. Они казались ему недостаточно воспитанными, неподходящими для наследницы дела Грациано…

– Ты будешь настоящей хозяйкой бала, – произнес Фабрицио, убедившись, что Лючия не собирается с пеной у рта отстаивать своих приятелей.

– Наверное, – протянула она, размышляя над преимуществами своего положения. – Но с кем же тогда пойдет Даниэль?

Даниэля мучил тот же самый вопрос. В понедельник утром в «Хьюстон Эдвертайзинг» принесли изысканные приглашения. В них весьма витиевато было сказано, что Эдуардо Грациано будет счастлив видеть Даниэля Хьюстона и Теодору Беркли со спутниками у себя в «Гранд отеле» на вечеринке, посвященной пятидесятилетию компании «Золото Грациано».

– Что он имеет в виду? – нахмурился Даниэль. – Естественно, что мы придем не поодиночке, раз он приглашает нас вдвоем.

– Дан, ты словно ребенок, – рассмеялась Тэдди. – Он хочет сказать, что ждет тебя с дамой, а меня с кавалером. Мы приглашены парами!

– Ерунда! – Даниэль швырнул приглашение на стол. – Дорогая Теодора, не составишь ли ты мне компанию на этой достопочтенной вечеринке?

– Увы, я вынуждена отказаться, мистер Хьюстон, – в том же тоне ответила Тэдди, еле сдерживая улыбку.

– Почему? – уже без всякой официальности удивился Даниэль.

– Потому что я уже занята! – триумфально объявила Тэдди. – Я только что разговаривала с Фабрицио Дамиано, и он пригласил меня на этот бал!

Жгучее разочарование появилось на лице Даниэля. Тэдди чувствовала себя почти счастливой. Может быть, он начнет ревновать ее после этой вечеринки?

– А что же мне делать? Приглашать Лючию?

Именно поэтому Тэдди и не могла сказать, что полностью счастлива. Что, если приглашение Фабрицио всего лишь ловкий ход, чтобы вынудить Даниэля совершить подобный шаг в отношении Лючии?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Возможно, от тебя ждут этого…

– Не буду, – упрямо буркнул Даниэль. – Я не пойду на поводу у этой избалованной девицы. Ей не удастся заставить меня плясать под свою дудку!

– Дан, ты преувеличиваешь, – вздохнула Тэдди. Каждое слово с трудом давалось ей, так как в душе она предпочла бы, чтобы Даниэль исполнил свое намерение. Но бизнес требовал другого. – Не забывай, Эдуардо не знает, что ты не ладишь с Лючией. Он рассчитывает, что между всеми нами полное взаимопонимание… Нельзя разочаровывать столь важного партнера.

Даниэль поморщился. Тэдди говорила сущую правду, но так не хотелось унижаться перед Лючией…

Впрочем, ничего такого делать не пришлось. Однако Даниэль не был уверен, что очень обрадовался такому исходу событий. Тэдди связалась с Фабрицио и выпытала у него, что Лючия будет исполнять роль хозяйки бала, а посему никакой спутник ей не нужен, так как с ней будет сам Эдуардо. Тэдди была на седьмом небе от счастья, но Даниэль быстро нашел недостаток в этом известии.

– Отлично. Но с кем тогда пойду я? Один?

– Нельзя, – покачала головой Тэдди. – Эдуардо пригласил пары. Представляешь, какой позор будет, если у владельца «Хьюстон Эдвертайзинг» не окажется достойной спутницы?

– Бред какой-то. Но я обязательно разберусь к среде.

Однако каким образом он разберется, Даниэль даже не подозревал. В последнее время он так был увлечен работой, что на личную жизнь его не хватало. Получалась комичная ситуация. Ему срочно нужна была достойная девушка, а он ума не мог приложить, откуда ее взять…

Элли, которая приходила домой намного позже него, сразу почуяла неладное. В эти дни она особенно много работала, но отнюдь не утратила бодрости духа или любви к цветастой потертой одежде.

– Что-то не так? – спросила она Даниэля, который с хмурым видом смотрел телевизор.

Он вкратце изложил свою проблему, от души надеясь, что Элли не станет потешаться над ним. Она внимательно выслушала его, даже не присев. А потом сказала такое, от чего у Даниэля волосы дыбом стали:

– Наверное, Грациано захочет, чтобы вы продемонстрировали на этой вечеринке что-нибудь из подготовленного материала…

– Быть не может. Нас бы предупредили, – возмутился Даниэль.

– Не знаю, – задумчиво протянула Элли. – Но это вполне логично. Сам посуди: очень эффектно начинать рекламную кампанию как раз с такого события, как праздник. На нем можно многое показать, и все будут вынуждены смотреть.

– На вечеринке не будет клиентов, только партнеры, – продолжал настаивать Даниэль.

– Какая разница, – хмыкнула она. – Сегодня ты партнер, завтра клиент. На твоем месте я бы как следует подготовилась, чтобы не попасть впросак. У нас много материала, его лишь нужно подать соответственно…

Даниэлю очень хотелось отмахнуться от слов Элли и немедленно забыть о них, но в глубине души он сознавал, что она по-своему права, и перестраховаться не мешает.

– Фабрицио предупредил бы нас, – больше для порядка сказал он.

– Я бы не рассчитывала на него, – важно заявила Элли. – Скользкий тип.

Даниэль рассмеялся.

– Ладно, ты меня убедила.

Элли триумфально подбоченилась.

– Тогда давай сейчас и посмотрим, что у нас есть и как это можно преподнести! – сказал Даниэль.

Гордая улыбка медленно сползла с ее лица.

– Я так устала! – возмутилась она.

– Я тоже, но если через день Эдуардо действительно планирует устроить презентацию, то нам лучше забыть об отдыхе.

Элеоноре ничего не оставалось делать, как согласиться, и они с Даниэлем погрузились в работу. Он хранил на домашнем компьютере все разработки «Хьюстон Эдвертайзинг», так что им не составило труда наметить план действий и следовать ему.

В половине третьего Даниэль решил остановиться.

– На сегодня хватит. Давай спать.

Элли немедленно уронила голову на руки и нарочито громко захрапела. Даниэль потряс ее за плечо.

– Марш в постель, – скомандовал он. – Завтра рано вставать.

Она нехотя поднялась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. На первой ступеньке она обернулась и посмотрела на Даниэля, который наводил порядок на столе.

– Кстати, по поводу твоей проблемы, – сказала она. Даниэль поднял голову. – Если хочешь, то с тобой на вечеринку могу пойти я.

И она запрыгала по ступенькам как горная козочка, а Даниэль зачарованно наблюдал за мельканием ее широких ярких штанин.

Прелестная из Элли получится спутница для бала! – фыркнул он. Хотя… разве у меня есть другой выход?

11

«Гранд отель» был весь расцвечен огнями. К центральному входу одна за другой подъезжали дорогие машины, из которых выходили подтянутые мужчины в сопровождении элегантных спутниц. В огромном парадном зале гостей встречали Эдуардо и Лючия Грациано.

Лючия на славу потрудилась над своим внешним видом. Черные как смоль волосы были красиво уложены и перехвачены заколкой, инкрустированной бриллиантами. Платье нежно-розового цвета плотно облегало ее фигурку, плечи и руки были полностью обнажены. Подол был отделан стразами, так что при каждом шаге платье переливалось и привлекало взгляды. На шее Лючии красовалось золотое колье филигранной работы. Ее отец стремился к тому, чтобы дочь лично иллюстрировала великолепие изделий Грациано.

Сам Эдуардо был как всегда галантен и безупречен. Фрак безукоризненно сидел на нем, и, хотя волосы владельца «Золота Грациано» уже поседели, женщины с благосклонностью смотрели на него.

Лючия с интересом оглядывала гостей. Многих она знала, кое с кем только что познакомилась. Мужчины, как обычно, пользовались ее особенной симпатией, женщин она удостаивала взглядом лишь для критики. Пока никто из прибывших не выдерживал сравнения с ней, и Лючия с нетерпением ждала появления Даниэля, чтобы продемонстрировать ему свою неотразимость.

Однако Даниэль опаздывал. Лючия уже начала волноваться. Неужели он совсем не придет? Но один взгляд на отца успокоил ее. Ради нее Даниэль Хьюстон, естественно, не пришел бы. Но не появиться, будучи приглашенным самим Эдуардо Грациано, было бы верхом неприличия и неблагоразумия.

В зал вошли новые гости. Глаза Лючии загорелись было надеждой, но быстро потухли. Это был всего лишь Фабрицио под руку с Теодорой. Они подошли к Эдуардо, и Фабрицио церемонно представил свою спутницу.

– Я счастлив познакомиться с вами, – галантно произнес Эдуардо, поднося к губам руку Тэдди.

Лючия поморщилась. В данных обстоятельствах она предпочла бы, чтобы отец не был так помешан на старомодной вежливости.

– Если бы я знал, что в «Хьюстон Эдвертайзинг» такие привлекательные сотрудники, я бы прилетел в Америку гораздо раньше.

Тэдди зарделась. Эдуардо умел заставить человека чувствовать свою значимость. Лючия еле заметно скривила губы. Тут папочка явно перегнул палку. Теодора неплохо смотрелась в деловом костюме, но вечернее платье носить явно не умела…

Тэдди действительно неловко чувствовала себя с открытыми плечами и грудью. Хотя она накинула сверху прозрачную пелерину, ей все равно казалось, что все пялятся на ее полуобнаженное тело. В результате она немного сутулилась и очень переживала из-за того, что не остановила свой выбор на чем-нибудь более закрытом, а надела это голубое платье на тоненьких бретельках. Ладно, утешала она себя, зато Даниэль убедится, что я тоже способна носить красивые сексуальные вещи.

Но Даниэль явно не торопился убеждаться в этом. Тэдди с нетерпением поглядывала на наручные часы и несколько раз поймала тоскливый взгляд Лючии, устремленный на входящих гостей. Тот, кого они обе ждали, никак не приходил…

А Даниэль тем временем сидел в холле собственного дома, беседовал с Марком и проклинал тот час, когда согласился на авантюрное предложение Элли. Ее идея стать его спутницей на вечеринке вызывала у Дана большие сомнения.

– А вы уверены, мистер Хьюстон, что Элеонора способна выбрать достойный наряд для такого важного мероприятия? – отважился спросить Марк, когда Даниэль поведал ему о своей проблеме. – Она произвела на меня впечатление человека с достаточно специфическим вкусом…

Даниэль только горестно вздохнул. Элли с пеной у рта уверяла его, что подберет что-нибудь стоящее и ему не придется за нее краснеть. Дан безрассудно поверил ей и даже дал приличную сумму на покупку вечернего платья и визит к парикмахеру. Результатом его доброты стало то, что теперь ему приходилось ждать ее в холле и волноваться.

– Я надеюсь, Марк, что Элеонора будет достаточно благоразумна, – сказал Даниэль. – Она должна понимать, что Эдуардо Грациано не потерпит никаких крайностей… Эх, надо было мне с ней поехать…

– Я думаю, она настояла на том, чтобы сделать покупки без вашего участия? – верно догадался Марк.

– Естественно. Остается только уповать на ее здравый смысл. Хотя не думаю, что у семнадцатилетней девчонки его достаточно…

– Что, простите? – встревожился Марк. – Вы сказали «семнадцатилетней»?

– Я точно не знаю, – признался Даниэль. – Что-то около того…

– Ей двадцать четыре года, – безапелляционно заявил Марк. – Я попросил ее показать документы, когда она в первый раз появилась здесь, и я обратил внимание на год ее рождения, потому что мне она тоже показалась слишком юной…

– Двадцать четыре? – переспросил Даниэль. – Ты уверен?

– Да, – кивнул Марк.

Не может того быть. Разум Дана отказывался поверить в это.

Я вожусь с ней, как с маленькой, а она на самом деле всего на четыре года младше меня! И зачем она, в таком случае, устроила весь этот подростковый спектакль?

– Ладно, я ей устрою! – с угрозой произнес Даниэль. – Пусть только появится!

И стоило ему сказать эти слова, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась Элли.

Наконец-то, хотел было воскликнуть Даниэль, но слова замерли на его губах. Девушка, стоявшая перед ним, была Элли и не Элли одновременно. Это были ее глаза, губы, волосы. Но куда делась копна непослушных волос, замызганные джинсы и бесформенный свитер? Эта Элеонора не имела никакого отношения к той, которая почти две недели назад появилась в этом самом холле.

– Прости, я опоздала, – сказала она извиняющимся голосом, но Даниэль не слышал ее.

Он любовался.

Волосы Элеоноры были уложены аккуратными волнами, такая прическа невероятно шла ей и делала ее похожей на кинозвезду начала века. Искусный макияж завершал этот образ. Яркие губы и изящно подведенные глаза делали Элли необыкновенно соблазнительной, а обычное задорное выражение лица лишь увеличивало ее притягательность.

– Даниэль, – позвала она его, довольная произведенным эффектом. – Нам пора.

– Д-да, конечно, – пробормотал он и двинулся к двери, по-прежнему не в силах оторвать взгляд от Элеоноры.

– Подожди, я покажу тебе платье, – остановила она его с улыбкой.

Элли расстегнула плащ и элегантно скинула его. Она была ослепительна в прямом и переносном смысле. Платье было желтого цвета, вернее не желтого, а золотистого. Полупрозрачный шифон охватывал стройную фигурку девушки наподобие греческого хитона. Талия была перехвачена широким металлическим поясом, на руках поблескивали браслеты, шею Элли украшало изящное колье. Но, несмотря на обилие драгоценностей, девушка не выглядела вульгарно. Наоборот, каждая мелочь дополняла ее наряд, завершала его. Это была совсем другая, поистине сказочная Элли. Яркая, легкая, воздушная… Золотая бабочка.

– Вы изумительны, мисс Хасл, – проговорил Марк. Назвать ее просто Элли он посчитал неудобным.

– Благодарю, – ответила она с улыбкой королевы.

Даниэль надолго замолчал. Комплименты, приходившие на ум, казались ему избитыми и недостойными такого чудесного превращения.

– Даниэль, ты идешь или нет? – снова спросила она.

Элли была совершенно спокойна. Создавалось впечатление, что она не нуждается ни в каких похвалах. Изумление и восхищение, застывшие в глазах Даниэля, были для нее достаточной наградой.

В машине Даниэль немного расслабился. Ему не нужно было смотреть на Элли, и он мог собраться с мыслями.

– Красивое платье, – заметил он, как только почувствовал, что полностью владеет голосом.

– Спасибо, – небрежно откликнулась Элли.

Когда Дан не смотрел на нее, ему казалось, что все как раньше. Рядом с ним по-прежнему сидит растрепанная девчонка, за которой надо постоянно приглядывать. Но тонкий аромат ее духов безжалостно напоминал об открытии, сделанном сегодня. Элеонора Хасл вполне взрослая девушка, и притом чертовски привлекательная…

Даниэлю стало немного стыдно за свои мысли. То, что Элли красива, не должно ничего менять. Она все та же племянница его друга, и он помнит о том, что должен оказывать ей покровительство.

– А где ты покупала украшения? – спросил он на правах старшего. – Очень милые.

– Еще бы, – фыркнула она. – Золото Грациано. Не узнаешь товар, который рекламируешь?

Дан покосился на Элли. Она улыбалась, обнажая жемчужные зубки. Даниэль внезапно понял, что заблуждался, когда считал, что Элли не подозревает об обаянии своей улыбки.

– Откуда у тебя изделия Грациано? Их ведь нигде пока не продают, только в Европе…

– А я их и не покупала. Никаких денег бы не хватило. Пояс у меня, между прочим, тоже золотой…

Даниэль резко нажал на тормоза.

– Элеонора, немедленно объяснись. Я никуда не поеду, пока ты не скажешь мне правду.

Он пытался говорить строго, словно с непослушным ребенком, но голос все время подводил его. Стоило Даниэлю только посмотреть на Элли, как все мысли моментально улетучивались из головы.

– Все в порядке, Даниэль. Не волнуйся. Мистер Грациано дал мне их поносить…

И Элли встряхнула головой. Сережки мелодично зазвенели.

– Кто? – остолбенел Даниэль. – Эдуардо Грациано?

– Да, – невозмутимо ответила Элли. – А что тут такого?

Даниэль рассмеялся. Нет, она может надевать на себя, что угодно, делать любые прически и наносить фантастический макияж. Но при этом она все равно останется самым невозможным созданием в мире!

– Элли, давай не будем играть в загадки!

– Ладно, – вздохнула она. – Вчера я ездила к нему в «Гранд отель», и мы очень мило побеседовали. А в конце Эдуардо был настолько добр, что позволил мне надеть на сегодняшнюю вечеринку вот это.

Элли подняла тонкую руку и погремела браслетами перед глазами Даниэля.

– Он тебе позволил? – Даниэль ничего не понимал.

– Да, – терпеливо повторила Элли. В ее глазах мелькнуло нечто вроде ласковой насмешки. – А теперь, пожалуйста, поехали. Мы и так опаздываем…

Машина рванулась вперед. Элли со спокойной улыбкой смотрела в окно, и Даниэль понял, что она не собирается ничего объяснять.

– Элеонора, – взмолился он, – не делай вид, что твой визит к Эдуардо Грациано в порядке вещей. Расскажи мне все.

– Хорошо, – смилостивилась она. – После того, как ты сообщил мне о бале и мы стали готовить материалы, я решила проверить, правильно ли мое предположение. Я никак не могла поверить в то, что Эдуардо не захочет воспользоваться таким изумительным поводом, как юбилей, чтобы начать рекламную кампанию. Это было бы так естественно…

– Мы уже обсуждали это, – перебил ее Даниэль. Они уже подъезжали, а ему не терпелось узнать подробности.

– Тогда я стала думать, – слегка обиженно продолжала Элли. – Допустим, мистер Грациано решил устроить грандиозный прием не просто так, а в рекламных целях. Фабрицио Дамиано, его представитель и, насколько я знаю, лицо к его персоне приближенное, должен был бы предупредить нас об этом, чтобы мы подготовились. Но Фабрицио молчал. Значит, напрашивались два вывода…

– Элли, быстрее, мы уже почти приехали!

– Вернее, три. – Элли игнорировала Даниэля и говорила все с той же медлительностью. – Первый вывод: все это – плод моего воображения. Я его сразу отмела.

А вот я бы не стал так делать, подумал Даниэль, но ничего не сказал.

– Из второго вывода следовало, что Фабрицио молчит по уговору с Эдуардо, и таким образом они хотят либо проверить нас, либо поставить в неловкое положение. Это тоже маловероятно. Грациано бизнесмен такого масштаба, что нечестная игра не в его интересах. Представляешь, если пойдет слух о том, что он посмеялся над своими партнерами, да еще без всякого повода?

– А третий вывод? – спросил начинающий терять терпение Даниэль.

– А третий вывод самый неприятный, – нахмурилась Элли. – Что Фабрицио Дамиано по неизвестным причинам не сообщил нам о замысле Эдуардо… Так что, как ты понимаешь, визит к Грациано был неизбежен. Я не стала никого предупреждать, потому что вы бросились бы меня отговаривать…

Это точно, хмыкнул про себя Даниэль.

– Но версию требовалось проверить, и я поехала в «Гранд отель».

– Как только тебя пропустили! – не удержался Даниэль от ехидного замечания.

– Я вполне прилично выглядела. – Элли одарила его ледяным взглядом, и Даниэль поперхнулся. – Конечно, поначалу мистер Грациано не был расположен к беседе со мной, но я настаивала, и в конце концов меня пропустили к нему. Знаешь, он очень милый…

– Элли, не тяни! – взорвался Даниэль. – Что ты ему сказала?

– Что я сотрудник «Хьюстон Эдвертайзинг» и прибыла обсудить с ним кое-какие идеи относительно завтрашней вечеринки.

– А он?

– Он ни капли не удивился, – отрезала Элли. – А значит, вывод под номером три абсолютно верен. Фабрицио просто утаил от нас жизненно важную информацию.

Даниэль молчал. Элли говорила совершенно невероятные вещи, но не верить ей было нельзя…

– Я рассказала Эдуардо кое-что о наших разработках, добавила немного от себя, – тут Элли скромно потупилась, – ему вроде бы понравилось… И он немедленно предложил мне быть живой рекламой для изделий Грациано на приеме. Отсюда и все безделушки. Девиз настоящей женщины – грациозна с Грациано. Правда, здорово?

Даниэль потихоньку приходил в себя. А ведь мог бы и привыкнуть за две недели к тому, что Элли способна на все, вертелось у него в голове.

– Значит, ты просто приехала к Эдуардо Грациано и поболтала с ним? – медленно спросил он.

Элли кивнула.

– Мне сразу не понравился этот Фабрицио, – враждебно добавила она. – Мерзкий тип.

– Ты сказала Грациано, что мы ничего не знали о его намерениях? – До Дана постепенно доходила важность информации, полученной Элли.

– Конечно, нет! – возмутилась она. – Неосведомленность – один из самых страшных грехов в бизнесе.

Даниэль не мог сдержать улыбку. Подумать только! Девчонка, которая еще вчера сидела в офисе в рваных джинсах и старательно мусолила карандаш о кончик языка, с умным видом рассуждает о принципах бизнеса!

– Я в чем-то ошибаюсь? – холодно спросила Элеонора, и Даниэль запнулся.

Да, от вчерашней девчонки не осталось и следа. Взрослая, уверенная в себе женщина сидела рядом с ним и выкладывала одну потрясающую новость за другой.

– Нет, – произнес он, глядя в ее умопомрачительно красивые глаза, – ты молодец. Даже не представляешь себе, как я тебе благодарен…

– Ерунда. – Элли моментально оттаяла. – Ты ведь не выставил меня за порог тогда… Должна же я была чем-то отблагодарить тебя…

Они помолчали несколько минут. Даниэль лихорадочно придумывал, что бы еще сказать, Элли смотрела прямо перед собой. Оба внезапно почувствовали неловкость.

Господи, я две недели жил в одной квартире с самой изумительной женщиной Нью-Йорка, размышлял Даниэль, и даже не подозревал об этом.

– Пойдем? – Элли подняла глаза, во взгляде ее светилась невиданная дотоле эмоция – робость.

– Да, – очнулся Даниэль. За последние полчаса на него свалилось слишком много, чтобы он мог здраво мыслить. – Эдуардо Грациано, наверное, нас заждался.

12

Они пришли последними. Лючия уже успела несколько раз прийти в отчаяние и почувствовать готовность немедленно покинуть прием. На лице Теодоры порой читались похожие эмоции, но она вела себя гораздо выдержаннее. Фабрицио и Эдуардо обменивались тревожными взглядами.

– Надеюсь, с молодым Хьюстоном ничего не случилось, – обеспокоенно заметил Грациано своему помощнику.

– Я уверен, что с ним все в порядке, – невозмутимо ответил Фабрицио. – И он приедет с минуты на минуту.

Слова Фабрицио оказались пророческими. В следующее мгновение Даниэль Хьюстон уже подходил к ним. Рядом с ним шла… нет, плыла, едва касаясь отполированного пола, прелестнейшая девушка. Ее золотистое платье переливалось в искусственных огнях зала, дорогие украшения привлекали всеобщее внимание.

– Прямо как елка, – фыркнула Лючия.

Но это было не так. Девушка ослепляла, завораживала своим блеском, внешним и внутренним, но в ее наряде не было ничего общего с балаганной мишурой, и Лючия прекрасно понимала это и ужасно злилась.

– Я очень рад видеть вас, – приветствовал их Эдуардо. – Хотя на вашем месте, Даниэль, я бы увез вашу спутницу на берег моря подальше ото всех, а не привозил бы ее сюда, на скучный прием…

– Ваши приемы, Эдуардо, не могут быть скучными, – ответил Даниэль, оценив комплимент Грациано.

– Мисс Хасл, – обратился Эдуардо к Элли, – вы превзошли все мои ожидания.

Он также поцеловал ее руку и задержал ее в своей чуть больше положенного.

Лючия по правую сторону от отца изумленно воззрилась на Элли. Только услышав имя спутницы Даниэля, она поняла, что перед ней та самая девица, которая смутила всех своей до неприличия короткой юбкой. Это невозможно, лихорадочно думала она. Превращение из замарашки в принцессу! Невероятно. И откуда у нее украшения отца?

– Грациозна с Грациано, – произнесла Элли в ответ на любезность Эдуардо.

Лючия переводила взгляд с Элли на отца и обратно. Он знаком с этой нахалкой?

Но не только Лючия заинтересовалась неожиданным знакомством Элли и Эдуардо. Фабрицио встревоженно прислушивался к обмену галантными фразами и пытался сообразить, что все это значит.

Даниэль бросил пытливый взгляд на советника Эдуардо. Настороженные глаза Фабрицио о многом сказали ему. Этот человек действительно ведет двойную игру, задумался Дан. Надо намекнуть Тэдди, чтобы она присмотрелась к нему сегодня… Хотелось бы знать, что у него на уме.

Но Тэдди отнюдь не горела желанием поработать шпионом. Когда Дан чуть позднее отозвал ее в сторону (Эдуардо увлек Элли на танцевальную площадку, Фабрицио последовал его примеру с Лючией), Тэдди очень неохотно заговорила с ним.

– Тэдди, у меня к тебе срочное дело, – вполголоса сказал Даниэль.

– Неужели? – холодно осведомилась она. – С каких это пор на вечеринках ты говоришь о делах?

От внимания Тэдди не ускользнули взгляды, которые Даниэль бросал на внезапно преобразившуюся Элли. Заурядная женская ревность мучила Теодору Беркли, и как она ни хотела ее скрыть, у нее ничего не получалось.

– Тэдди, времени ссориться нет. – Даниэль даже не подозревал об истинной причине ее враждебности. Он был уверен, что Тэдди просто очень устала от работы и хочет как следует развлечься. – Фабрицио Дамиано ведет двойную игру. Понаблюдай за ним. Детали обсудим завтра.

Тэдди хотела было возразить, но тон Даниэля насторожил ее.

– Хорошо, – ответила она. – Но откуда тебе это известно?

– Элли вчера была у…

– Ах, Элли, – невежливо перебила его Тэдди. – Не стоит доверять этой девчонке. Не забывай, она великая фантазерка.

– Однако только благодаря ей мы не попадем сегодня впросак, – рассердился Даниэль.

Тэдди все больше удивляла его, но время для выяснения отношений было неподходящее, и он решил оставить ее в покое.

Тем более, что все его мысли были заняты только Элли. Она танцевала с Эдуардо, тот нашептывал ей какие-то любезности, и Даниэль с удивлением почувствовал, что ему это очень неприятно.

Ладно, подумал он мрачно. Пусть кокетничает с Эдуардо, сколько хочет, это все в интересах дела. Главное сейчас – это поведение Фабрицио…

Советник Грациано действительно вел себя более чем странно. Он настороженно поглядывал на Даниэля и Эдуардо, словно ждал чего-то. Дан на секунду представил себе, что могло бы случиться, если бы Элли не пришла в голову замечательная идея прихватить с собой рекламные материалы.

То, что взбалмошная девчонка фактически спасла «Хьюстон Эдвертайзинг» от большого позора, Даниэль понял буквально через несколько минут, когда немного запыхавшийся Эдуардо подвел к нему улыбающуюся Элли.

– Элеонора удивительно танцует, – поведал он Даниэлю. – Впрочем, она все делает удивительно…

Дан не мог не согласиться с ним. Разве за те две недели, что Элли провела в компании, он не успел убедиться в ее многочисленных способностях? Но она продолжала преподносить один сюрприз за другим. Сейчас для Даниэля полным откровением стала ее женственная походка, интригующий взгляд, загадочная улыбка. Откуда в девочке это? – гадал Даниэль, но потом с досадой напоминал себе, что Элли совсем не девчонка, а вполне взрослая женщина. Надо же, как он обманулся…

Те же, кто не знал Элеонору Хасл вчера, не ломали голову над глупыми вопросами. Они восхищались. Каждый мужчина, которого Элли удостаивала беседой, был вне себя от счастья. Естественно, женская половина была чрезвычайно недовольна, и Даниэль неоднократно замечал лица, искаженные ревнивыми ухмылками. Среди них было и лицо Лючии Грациано, которая с ненавистью наблюдала за успехом Элеоноры.

Даниэлю стало жутко. Пожалуй, он поторопился забыть о ее существовании. Лючия Грациано способна причинить большие неприятности тем, кому не посчастливилось вызвать ее неудовольствие. А Элли явно раздражает эту фурию…

Однако сосредоточиться как следует на окружающих его женщинах Даниэль не успел, потому что Эдуардо задал ему такой вопрос, что все посторонние мысли моментально вылетели из головы.

– Что ж, Даниэль, вы не считаете, что нам пора приступить к самой ответственной части нашей вечеринки? Танцы и угощение подождут, настало время напомнить нашим гостям о золоте Грациано, вы не находите?

Даниэль улыбнулся, давая понять, что он всецело в распоряжении Эдуардо, на самом деле ему было совсем невесело. Несмотря на слова Элли и доказательства, представленные ею, Дан никак не мог поверить в то, что Фабрицио намеренно не предупредил их и теперь с нетерпением ждет их провала. Какова цель такого странного поведения? Чего он хочет добиться этим?

Даниэль поискал глазами Фабрицио. Вон он, стоит у самых дверей и с легким презрением оглядывает гостей. От такого человека можно ожидать всего. Он с улыбкой всадит нож в спину лучшему другу, если будет на то необходимость. Даниэль поежился. Эдуардо казался совсем другим человеком, открытым, искренним, хотя и весьма расчетливым. Неужели эти двое заодно в какой-то непонятной затее, где «Хьюстон Эдвертайзинг» должна играть роль жертвы?

Но тут выражение лица Фабрицио неуловимо изменилось. Вместо презрения жгучая ненависть полыхнула в его глазах. Даниэль вздрогнул. Вначале ему показалось, что это относится к нему, но, приглядевшись, он понял, что Фабрицио смотрит на кого-то за его спиной. Дан украдкой оглянулся и увидел Эдуардо Грациано, энергично распоряжавшегося группой служащих, которые вносили в зал маленькие столики с разложенными на них золотыми изделиями Грациано.

Дан поежился. Пожалуй, он поторопился записывать Фабрицио и Эдуардо в союзники… Но, по крайней мере, ясно одно – ему надо держаться настороже, чтобы не стать пешкой в чужой игре.

Тем временем Эдуардо вышел на импровизированную сцену и подошел к микрофону. Ему дружно зааплодировали. Даниэль нехотя оторвался от наблюдения за Фабрицио.

– Дорогие друзья! – торжественно начал Эдуардо. – Вы все знаете, зачем я собрал вас здесь сегодня. Я хотел как следует отметить пятидесятилетие компании «Золото Грациано». Но дело не только в этом. Сегодняшний день должен стать первым днем рекламной кампании нашей фирмы в Соединенных Штатах. Разрешите мне представить вам директора рекламного агентства «Хьюстон Эдвертайзинг», который любезно согласился сотрудничать с нами в этом нелегком деле! Даниэль Хьюстон!

Раздался новый взрыв аплодисментов. Даниэль на негнущихся ногах вышел на сцену и слегка поклонился. Где-то в зале за ним внимательно наблюдает Фабрицио и толкует его замешательство в свою пользу.

Даниэль выпрямился. Значит, война? Хорошо, кто предупрежден, тот вооружен.

– Благодарю вас за доверие, Эдуардо, – отчетливо сказал он в микрофон. – Я уверен, что мы не разочаруем вас и золото Грациано будет иметь ошеломляющий успех. Сотрудники нашего агентства уже успели по достоинству оценить красоту золотых изделий вашей компании.

С этими словами Даниэль показал на Элли, которая по счастливой случайности стояла в трех шагах от него.

– Я счастлив! – воскликнул Эдуардо и протянул руку Элли, чтобы помочь ей подняться на сцену, – что такая очаровательная девушка нашла в своем сердце местечко для золота Грациано. Чем же оно так привлекло вас, моя прелесть?

– Все очень просто, – подкупающе улыбнулась Элли. – Любая женщина грациозна с Грациано, вот и весь секрет!

Звонкий голосок Элли разносился по залу, ее было прекрасно слышно и без микрофона.

Тотчас свет погас, и за их спинами загорелся огромный экран, на котором появились золотые изделия Грациано во всей красе. Это был ролик, подготовленный Даниэлем и Тэдди как раз для показа по совету Элли на вечеринке.

Дан огляделся. Гости с восторгом смотрели на экран. Значит, теперь можно расслабиться. Мини-презентация удалась на славу, без излишней пышности и навязчивости, но с большим вкусом и достоинством.

– Даниэль, ваша идея изумительна. – К Дану тихо подошел Грациано. – Когда Элеонора предложила мне ограничиться только этим роликом и демонстрацией украшений, я не одобрил эту затею. Мне хотелось чего-то более пышного, заметного. Но она убедила меня в том, что это слишком избито, в то время как хороший вкус никогда не помешает производителю украшений…

Эдуардо рассыпался в похвалах на безупречном английском. Даниэль вполуха слушал его. Он уже понял, что всем обязан маленькой Элли. Если бы не ее настойчивость и решительность, он и «Хьюстон Эдвертайзинг» оказались бы в очень неловком положении. Эдуардо вряд ли расторгнул бы с ними контракт, но дата выхода на рынок все равно не соответствовала бы запланированной. А это значит очень многое…

Прием прошел с успехом. Гости с интересом разглядывали золото Грациано, кто-то даже изъявил желание немедленно купить колье или брошку. Эдуардо торжественно объявил об открытии через неделю первого магазина сети Грациано в Нью-Йорке. Все были в восторге.

Наверное, лишь трое уезжали домой после этой вечеринки в плохом настроении.

Лючия Грациано злилась из-за того, что Даниэль не обращал на нее весь вечер ни малейшего внимания, и ужасно ревновала его к Элли. Как я сразу не поняла, на что способна эта мерзкая девица, бушевала она про себя. Очень ловкий ход – прикинуться наивной простушкой, а потом ошеломить своей красотой. Даниэль попался как последний дурак. А я… Что я могла сделать?

Похожие чувства испытывала и Теодора Беркли. Несмотря на то, что Даниэль попросил ее приглядывать за Фабрицио, она и не подумала исполнить его желание. Все, что исходило от Элеоноры Хасл, немедленно признавалось неправильным и враждебным. Тэдди была охвачена безумной ревностью. Она даже не смогла сообразить, что Элли оказалась права, предположив, что Фабрицио ведет двойную игру. Ни «Хьюстон Эдвертайзинг», ни «Золото Грациано», ни все рекламные проекты в мире не имели в тот вечер для Тэдди никакого значения. Ее волновало лишь сердце Даниэля Хьюстона, в котором, как она только что убедилась, для нее не было даже крошечного места…

Фабрицио Дамиано тоже уходил темнее тучи. Но какие безрадостные мысли одолевали его, никто не мог сказать наверняка.

13

Даниэль огляделся в поисках Элеоноры. Пора было ехать домой, а ее нигде не было видно. Безотчетный страх прокрался в его сердце. Куда она могла пропасть? Но не успел Даниэль как следует встревожиться, как Элли появилась в зале. Рядом с ней шел Эдуардо, но улыбка гостеприимного хозяина исчезла с его лица, уступив место озабоченности и беспокойству. Он церемонно распрощался с Даниэлем, обещал связаться с ним завтра, чтобы уточнить время встречи, поцеловал руку Элли и ушел к другим гостям. Элли и Даниэль остались одни.

Господи, в панике подумал он. Мне же сейчас нужно везти ее к себе домой. Разве я смогу спокойно уснуть этой ночью, зная, что она в соседней комнате?

Но Элли, похоже, не чувствовала ни малейшего смущения.

– Я так устала, – зевнула она, деликатно прикрыв рот ладошкой. – Сегодня был тяжелый день. Поехали домой.

Так бы сказала вчерашняя Элли, в красных брюках и зеленом свитере, но от этой утонченной изысканной девушки было странно слышать такие обыденные слова… Даниэль тряхнул головой и пришел в себя. Перед ним все тот же человек, та же племянница Питера Дестена. Нет ни одной причины, по которой он должен относиться к ней не так, как вчера.

– Тогда вперед, – беззаботно ответил он и посторонился, пропуская ее.

Элли шагнула к машине и скользнула в салон. Дан с силой вдохнул воздух, насыщенный ее ароматом. И все-таки относиться к ней так, как раньше, он уже никогда не сможет…

В машине она сидела очень тихо. Даниэль иногда мельком смотрел на нее и видел, что в профиль Элли напоминает обиженного ребенка. Сердце защемило от жалости. Что происходит в голове этого непонятного существа?

– Что-то не так, Элли? – осторожно спросил он.

– Все отлично, – через силу улыбнулась она, как-то странно посмотрев на Даниэля. – Было неприятно разочаровывать мистера Грациано…

– То есть?

– Я сказала ему, что Фабрицио не предупредил нас о его замысле.

– Ты что? – Даниэль резко крутанул руль. – Ты же сама говорила о том, что это глупо.

– Фабрицио – предатель, – монотонно произнесла Элли. – Ты бы видел его лицо, когда он понял, что мы вполне подготовились и ему не удалось опозорить нас перед Эдуардо. Я думала, что он сейчас растерзает тебя или Тэдди. Или меня.

– Ты считаешь, он стремился опозорить нас?

Если бы Даниэлю сутки назад сказали, что он будет всерьез советоваться с Элли Хасл, он бы высмеял эту идею. А сейчас он с нетерпением ждал ответа этой многоликой девушки.

– Может быть, – неуверенно пожала плечами Элли. – А может быть, здесь все поглубже. Как-то не верится в то, что Фабрицио до такой степени ненавидит «Хьюстон Эдвертайзинг», что решился на такую детскую выходку.

Даниэль фыркнул. Кто бы рассуждал о детских выходках! Но в словах Элли было разумное зерно, и если бы его голова не кружилась от тонкого аромата ее духов, он бы непременно сообразил это сам.

– Теперь будет очень тяжело работать с Фабрицио, – продолжала девушка. – Он догадывается, что его подозревают. Я не знаю, что он наплетет Эдуардо, как оправдается перед ним. Возможно, что они как-то уладят этот вопрос. Но вот нам точно будет нелегко…

Даниэль чувствовал определенную гордость из-за того, что Элли принимает проблемы «Хьюстон Эдвертайзинг» так близко к сердцу. Она появилась в его жизни совсем недавно, а заняла в ней такое же важное место как, например, Тэдди.

Даниэль на мгновение представил, что рядом с ним сейчас сидит не Элли, а Теодора. С ней можно было бы серьезно посоветоваться насчет будущего компании, обсудить поведение Фабрицио, наметить план действий… Но ему почему-то было приятнее молчать рядом с Элли, а не рассуждать о проблемах компании с Теодорой. Впервые в жизни что-то интересовало его больше, чем собственная компания…

Остаток дороги проехали молча. Даниэль заехал в подземный гараж и заглушил двигатель.

– Приехали, – негромко сказал он. Он неожиданно почувствовал усталость. Прием стоил ему многих сил…

Элли не откликалась. Даниэль повернулся к ней и с удивлением обнаружил, что девушка мирно спит. Ее грудь мерно вздымалась, длинные реснички чуть подрагивали. Даниэлю захотелось просто вынести ее из машины и аккуратно донести до комнаты, там положить на кровать и всю ночь любоваться нежной красотой ее лица. Но не успел он как следует насладиться этой фантазией, как Элли открыла глаза.

– Мы уже приехали? – сонно спросила она.

Даниэль кивнул. Сил говорить у него не было.

Элли вздохнула и открыла дверцу машины. Даниэль последовал ее примеру. Вскоре они уже поднимались в лифте домой. Даниэль предпочел бы, чтобы Элли беззаботно болтала, критиковала кого-нибудь, отпускала язвительные замечания, как раньше. То, что она просто стояла и иногда смотрела на него своими огромными глазами, лишало его необходимого спокойствия. Даниэль всячески гнал от себя мысль о том, что сейчас они войдут в квартиру, закроют за собой дверь и останутся вдвоем. Что будет дальше?

Ничего, твердил голос разума. Элли – девочка, сумасбродная и нуждающаяся в постоянном контроле. Скоро приедет Питер и избавит тебя от этой обузы. Хотя, конечно, с Элли очень приятно работать и возможно, для нее найдется постоянное место в «Хьюстон Эдвертайзинг»…

Но голос разума глох, стоило Даниэлю только встретиться глазами с Элли. Как она красива! Если бы я познакомился с ней на вечеринке у Грациано, насколько все было бы проще…

Но ослепительная девушка в золотистом платье, стоявшая рядом, была не таинственной незнакомкой, а той самой Элли Хасл, которая безумно злила его своими нелепыми нарядами и неуместными замечаниями.

Даниэль открыл дверь и пропустил девушку вперед. Элли шагнула в квартиру, но свет включать не стала. Она прошла через весь холл и остановилась на первой ступеньке лестницы. Даниэль стоял у порога и с замиранием сердца ждал, что же будет дальше. Если бы на месте Элли была любая другая женщина, он расценил бы это как прямое приглашение. Дан смутно различал мерцание блесток на ее платье и еле сдерживал себя, чтобы не броситься вслед за ней.

– Спокойной ночи, – сказала Элли и стала подниматься вверх по лестнице.

Даниэль вздохнул и захлопнул за собой дверь. Момент был упущен, а впрочем, что он мог бы сделать в сложившихся обстоятельствах? Дан представил себе, с каким презрением посмотрела бы на него Элли, попытайся он осуществить хотя бы одно из своих безумных желаний, связанных с ней…

Даниэль Хьюстон, ты полный дурак, несмотря на все свои многочисленные успехи, с ехидной усмешкой сказал он себе. Ты проглядел кое-что очень важное, и теперь тебе ничего не остается, как кусать локти. Слишком поздно предпринимать что-либо сейчас…

А в это время в роскошном номере Эдуардо Грациано разыгрывалась сцена, совершенно не соответствующая ни времени суток, ни шикарной обстановке. Лючия выплескивала в присутствии отца негативные эмоции, скопившиеся в ней за вечеринку.

– Только подумать, – кипятилась она, – что ты спокойно предоставил этой финтифлюшке возможность блистать весь вечер, лишив меня, свою единственную дочь, этого законного права!

– Но ты не можешь не признать, что Элеонора очень эффектно смотрелась, – флегматично заметил Эдуардо.

Казалось, ничто не может потревожить его спокойствия, однако знающие его люди заметили бы, что в глубине его темных глаз клокочет ярость. Однако чувство это не было ни в коей мере связано с Лючией. Она была бы очень раздосадована, если бы поняла, что отец совсем не слушает ее…

– Эффектно? – взвилась Лючия. Если бы она только посмела высказать отцу все, что думает по этому поводу! Но домочадцы Эдуардо Грациано прекрасно знали, что, несмотря на всю его внешнюю мягкость, он очень жесткий человек и не потерпит пререканий.

– Ты тоже была очень хороша, дочка, – произнес Эдуардо. – Не надо злиться, многие от тебя глаз не могли оторвать…

Лючия был поражена. Эдуардо Грациано всегда был довольно скуп на комплименты, по крайней мере, в отношении членов своей семьи. Чем она заслужила такой неожиданный подарок?

– Не надо заговаривать мне зубы, папочка! – сказала она со злостью, догадавшись, как ей показалось, об истинной причине такого великодушия отца.

Эдуардо ничего не ответил на нахальную реплику дочери. Он лишь смерил Лючию ледяным взглядом, и она моментально растеряла весь свой задор. Пожалуй, ей не стоит говорить с отцом в таком тоне, какова бы ни была его вина. С Эдуардо Грациано бессмысленно спорить или выяснять отношения…

– Лючия, – заговорил через некоторое время Эдуардо, убедившись, что дочь осознала свой проступок. – Меня всегда очень расстраивает твоя горячность. Когда же ты поймешь, что только выдержанный человек способен добиться успеха?

– Мне не нужен твой успех, – буркнула она. Сколько можно читать нотации! – Денег у нас полно, дела идут прекрасно, я не понимаю, чего ты от меня хочешь?

Эдуардо совершенно неожиданно улыбнулся.

– Лючия, ты ребенок. Кто же говорит лишь о деловом успехе? Ты во всем слишком импульсивна. Например, возьмем твою историю с Даниэлем…

Лючия застыла на месте. Эдуардо сидел в глубоком кресле, беззаботно покачивал ногой и как будто совсем не смотрел на нее, но девушка догадалась, что ее реакция не ускользнула от внимания проницательного отца.

– Ты увлеклась Даниэлем Хьюстоном. Как всегда, слишком быстро. Вместо того чтобы спокойно воздействовать на него своими неоспоримыми достоинствами, ты повела себя довольно глупо, начав настаивать на постоянных встречах, приглашая его на свидания…

– Это тебе Фабрицио донес?! – вспылила Лючия. – Ты приставил его шпионить за мной?

– Ты опять торопишься, – поморщился Эдуардо. Напоминание о Фабрицио и надеждах, возлагаемых на него совсем недавно, пришлось ему не по вкусу. – Зная тебя, нетрудно догадаться о твоих методах. Раньше они почти всегда срабатывали, ведь ты имела дело с такими же богатыми бездельниками, как ты сама. Даниэль Хьюстон – другой, и он не пошел у тебя на поводу. Ты разозлилась и начала совершать одну ошибку за другой…

На глаза Лючии навернулись слезы. Она вообще очень легко переходила от ярости к отчаянию и наоборот.

– А с чего ты взял, что у меня ничего не вышло с Даниэлем? – встрепенулась она. – Может быть, это я его отвергла. Он мне надоел…

– Неужели? – усмехнулся Эдуардо. – Тогда почему ты так бесишься из-за того, что спутница Даниэля привлекла всеобщее внимание? Меня тебе не обмануть, Лючия Грациано.

Лючия поникла. Отец прав. Она вела себя как дурочка и понесла заслуженное наказание.

– Не переживай, дорогая. – Эдуардо уловил раскаяние дочери. – На твоем пути будет еще много достойных мужчин, хотя, не отрицаю, я был бы не против, если бы с Хьюстоном у тебя получилось что-нибудь серьезное…

Лючия во все глаза смотрела на отца. Такого поворота событий она не ожидала.

– Он был бы достойным мужем для тебя, – мечтательно продолжал Эдуардо.

– Мужем?! – воскликнула Лючия. Даже в самых смелых мечтах она не заходила так далеко.

– Почему бы и нет? – философски вздохнул Эдуардо. – Тебе давно пора остепениться, да и ему тоже. Он отпрыск весьма достойной и состоятельной семьи, ты, смею надеяться, тоже. Вы оба молоды, красивы, богаты… Но, видимо, не судьба…

Сын стального короля и золотая принцесса, вспомнила Лючия свое шутливое сравнение.

– Неужели уже нельзя ничего исправить? – робко спросила она. Вера в отца была поистине безгранична. Стоит только Эдуардо Грациано повелеть – и весь мир склонится к его ногам.

– Ты думаешь, я могу заставить Хьюстона жениться на тебе? – с усмешкой заметил Эдуардо.

Лючия побагровела от стыда.

– Нет, об этом нам лучше забыть, – продолжал Эдуардо уже менее язвительно. – Тем более что мысли Даниэля сейчас заняты совсем другой женщиной…

Лючия непроизвольно всхлипнула.

– У нас другие проблемы. – Голос Эдуардо внезапно стал тверже, в нем послышалась угроза. – Боюсь, что рядом с нами предатель…

– Что?

– Да. – У губ Эдуардо залегла жесткая складка. – Человек, которому я всецело доверял, оказался недостоин этой чести.

– Фабрицио? – догадалась Лючия. Кто еще был удостоен полного доверия Грациано! – Но почему ты так думаешь?

– У меня есть на это причины. – Эдуардо был уклончив. Он подозревал, что Лючия будет далеко не в восторге, если узнает, что источник информации – Элли Хасл.

– Но в чем заключается его предательство? – Лючия была до такой степени заинтересована, что тут же забыла обо всех личных заботах. Она опустилась на низенькую софу рядом с отцом и приготовилась слушать.

– У меня пока не было времени как следует поразмыслить над этим, – признался Эдуардо. – Но суть в следующем: Фабрицио прилагает определенные усилия, чтобы оттянуть дату начала нашей рекламной кампании. Он очень рассчитывал на то, что сегодняшняя вечеринка застанет «Хьюстон Эдвертайзинг» врасплох, но ничего подобного не произошло. Теперь от того, насколько быстро мы разгадаем его замысел, зависит очень многое…

Эдуардо нахмурился. Он не разглядел Фабрицио. Хотя кто бы не ошибся на его месте? Трудно даже вспомнить, сколько лет они знакомы. Фабрицио всегда был рядом, готовый исполнить любое, даже самое щекотливое поручение. И Эдуардо со своей стороны в долгу не оставался. Чего же захотел Фабрицио?

– Власти, – категорично сказала Лючия.

Последний вопрос Эдуардо незаметно для себя произнес вслух.

– Ты считаешь? – задумчиво произнес он.

– Не сомневаюсь, – энергично кивнула девушка. – Он очень амбициозен. Ты даже не представляешь себе, как он переживал, когда ты назначил меня руководителем проекта Грациано в Америке. И как радовался, когда я по глупости лишилась твоего доверия…

– Фабрицио радовался? Переживал? – недоверчиво переспросил Эдуардо.

Его сомнение было вполне понятно – Фабрицио за годы работы в «Золоте Грациано» снискал себе репутацию абсолютно неэмоционального человека. Невозможно было представить себе радостную улыбку или горестную гримасу на его невозмутимом лице.

– Естественно, он не прыгал до потолка и не лил горючие слезы, – поправилась Лючия. – Но было заметно, что его ужасно раздражает тот факт, что я – босс. Он постоянно придирался ко мне, выставлял меня в нелепом свете перед Даниэлем…

Лючия увлеклась, перечисляя обиды, нанесенные ей отцовским советником.

– Не удивлюсь, если он решил составить тебе конкуренцию, – закончила она свой гневный монолог.

– Умница. – Эдуардо щелкнул пальцами. Детские обиды дочери мало интересовали его, а вот случайно вырвавшееся у нее предположение, не имеющее на первый взгляд под собой никакой почвы, имело смысл…

Лючия не поняла, к чему относится похвала отца, но все равно почувствовала себя польщенной.

– Возможно, это как раз то, что надо, – бормотал Эдуардо себе под нос. – Я стал слишком доверчив и совсем не контролировал его в последнее время. Фабрицио владеет бесценной информацией, и ему ничего не стоило…

Лючия внимательно прислушивалась к бормотанию отца. Оказывается, бизнес отнюдь не такое скучное дело, как она предполагала.

– Ты не возражаешь, если я сделаю пару звонков? – спросил он дочь.

Лючия догадливо поднялась и со вздохом направилась в соседнюю комнату. У двери она остановилась и, повернувшись к отцу, спросила:

– А ты уверен, что отсюда звонить безопасно? Мы с Фабрицио здесь уже две недели, кто знает, может быть, он с легкостью подслушает твой разговор?

– В моем номере жучки? – Эдуардо Грациано выразительно поднял брови.

Лючия пожала плечами.

– Как хочешь, – с показным равнодушием сказала она. – Я просто предположила…

Она вышла, Эдуардо потянулся к телефону и быстро набрал номер портье.

– Соедините меня, пожалуйста, с номером… А, впрочем, не надо. Благодарю. Я позвоню позднее.

Он повесил трубку. Что-то мешало ему спокойно позвонить и дать задание насчет Фабрицио одному надежному другу. Звериный инстинкт подсказывал ему, что на чужой территории нужно вести себя более осмотрительно. А Эдуардо Грациано привык доверять своим чувствам.

Эдуардо встал, взял плащ, который два часа назад кинул на кресло, и крикнул Лючии:

– Я скоро буду, дождись меня.

Услышав в ответ довольное «ага», он вышел из номера и спустился вниз. Швейцар, очень удивленный поздним появлением столь солидного господина, выполнил его просьбу и вызвал такси.

Через десять минут Эдуардо Грациано вошел в почтамт на Пятой авеню и как простой смертный заказал срочный разговор с Римом. Ему пришлось немного подождать, но Эдуардо не возражал. Он даже получал своеобразное удовольствие от этого небольшого приключения. Когда в последний раз он видел что-либо, кроме стен своего офиса и спины своего шофера?

Поговорив по телефону, Эдуардо на такси вернулся обратно в отель. Лючия с нетерпением ждала его.

– Где ты был? – выпалила она, как только Эдуардо вошел в номер.

– Неважно, – загадочно улыбнулся он, вспомнив сутолоку почтамта.

Лючия надулась. Она натолкнула отца на ценную мысль, а он не желает довериться ей.

– Но у меня есть для тебя небольшое задание, – продолжал он. – Вот послушай…

14

Теодора Беркли впервые в жизни с тяжелым сердцем входила в здание «Хьюстон Эдвертайзинг». Ни любимая работа, ни предстоящая встреча с Даниэлем не радовали ее. Вчерашняя вечеринка перевернула жизнь Тэдди на сто восемьдесят градусов.

Тэдди не спала почти всю ночь, и темные круги под глазами выдавали ее усталость. Что же ей теперь делать? Ответа на этот простой вопрос она так и не нашла. Как жить дальше?

Тэдди небрежно кивала сотрудникам, здоровавшимся с нею, и многие удивленно смотрели ей вслед. В таком настроении никто еще не видел Теодору Беркли. Несмотря на свою рассеянность, она заметила эту реакцию и невольно усмехнулась про себя.

Конечно, они недоумевают. Они же не были вчера на вечеринке и не знают о моем унижении.

Тэдди вошла в свой отдел. Все как обычно. Мэри колдует над бумагами. Наверное, опять рисует очередную мордашку. Старательная девушка, жаль, ни капли таланта. Джейкоб и Лоренс, братья-близнецы, склонили одинаковые головы над текстами и обрабатывают идеи. А там собралась небольшая толпа, все что-то очень живо обсуждают… Интересно, что?

Тэдди обогнула стол, который частично скрывал от нее это стихийное собрание. Только она собралась спросить, что происходит, как слова замерли на ее губах. На полу был расстелен огромный лист бумаги, на нем возлежала Элли Хасл и что-то усердно чертила, время от времени отпуская замечания. Ближе всего к Элли стоял Стив Спенсер и, не отрываясь, следил за работой своей подопечной. Праздные наблюдатели тоже не остались без дела. Кто подавал карандаши, кто советовал, кто просто восторгался.

Словно молния ударила в Тэдди. Эта нахальная девчонка беззастенчиво развалилась на полу, раскинув в стороны длинные ноги, одетые как обычно в потертые джинсы. Она совсем забыла о том, что находится в приличном месте! Сколько можно играть на нервах чужих людей? И почему никто не сделает этой малявке замечание?

Тэдди тигрицей ринулась вперед. Отчаянная ревность, неосознанная зависть, обида на весь мир смешались в ее сердце, превратив выдержанную женщину в разъяренную фурию.

– Что здесь происходит?! – выкрикнула она, чувствуя, что ее голос звучит слишком визгливо.

Все немного расступились, и взору Тэдди предстал импровизированный плакат, который рисовала Элли. Девчонка лениво обернулась на свирепую Теодору и продолжала свое занятие. Никто не потрудился дать объяснение происходящему.

– В чем дело? – повторила Тэдди с угрозой.

– У Элли тут одна идейка появилась, – невозмутимо ответил Стив Спенсер, – она решила нам ее проиллюстрировать. Между прочим, весьма интересно. Советую посмотреть.

Даже и без этих слов, произнесенных в обычном для Стива покровительственном тоне, Тэдди была готова растерзать всех вокруг. Но уж теперь, после того, как он публично унизил ее…

– Мисс Хасл, – прошипела Тэдди. Воцарилась гробовая тишина. – Разве вам неизвестно, что в приличной компании принято работать за столом, а не развалившись на полу?

– Мне так удобнее, – сказала Элли, но рисовать перестала и села, подтянув к себе ноги. – Стив разрешил…

Она посмотрела на Спенсера, ища у него защиты. И он не замедлил прийти ей на помощь.

– Все в порядке, мисс Беркли, – важно заявил он, не понимая, что лишь ухудшает положение. – Пусть девочка работает, как хочет, лишь бы результат был.

Тэдди почувствовала, как кровь отхлынула от лица. В словах Стива ей почудился оскорбительный намек на то, что от ее деятельности никакого результата не видно.

– Мистер Спенсер! – Она повернулась к Стиву. – Смею надеяться, вы не забыли, что пока начальник в этом подразделении я, и разговаривала я не с вами, а с… э-э… мисс Хасл.

Элли поспешно встала и принялась сворачивать бумагу. Она торопилась и нечаянно порвала лист.

– Успокойся, – бросил Спенсер. – Мисс Беркли не хотела сказать, что ты должна прекратить работу…

– Нет, я хотела сказать именно это, – отрезала Тэдди, с мстительной радостью наблюдая за неловкими движениями Элли.

Куда подевались твоя грация и обаяние, дорогая моя? – ехидничала про себя Тэдди. Если бы тебя сейчас видел Даниэль, он ни за что бы не узнал в сегодняшней неумехе вчерашнюю принцессу. Вот так-то, голубушка, не стой на пути у Теодоры Беркли!

– Тэдди, ты не права, – подал голос Альберт Суини, помощник Теодоры.

– С сегодняшнего дня я для всех мисс Беркли, – был ответ на его нетактичное замечание.

С этими словами Тэдди триумфально удалилась в свой офис. Конечно, они художники и творческие люди, но их надо время от времени ставить на место, чтобы не забывали, кто тут босс.

А от девчонки надо было давно избавиться. Подумать только, она еще предполагала, что Элли поможет ей добиться любви Даниэля! Какая глупость!

Тэдди не долго наслаждалась победой. Телефон на ее столе зазвонил, и она услышала в трубке голос Даниэля.

– Тэдди, зайди ко мне, пожалуйста, – холодно произнес он.

– Иду, – кокетливо отозвалась она, но в ответ донеслись лишь гудки.

Неужели ему уже доложили о происшествии? – недовольно подумала она. Вокруг сплошные шпионы. Скорее всего, девчонка сама побежала жаловаться… Ничего, Даниэлю придется сделать между нами выбор. Посмотрим, что для него дороже – многолетняя дружба и партнерство или мимолетное увлечение…

Но, войдя, в кабинет Даниэля, Тэдди обнаружила, что он не собирается говорить об утреннем скандале.

– Я хотел обсудить с тобой результаты вчерашнего приема. – Он жестом предложил ей сесть.

Тэдди грациозно опустилась в кресло, вспомнив, как совсем недавно это проделывала Лючия, причем с огромным успехом. Но ей было не суждено удивить Даниэля своей внезапно проснувшейся фацией. Усаживаясь, она задела локтем кипу бумаг на его столе, те упали на чашку кофе, который тут же разлился…

Одним словом, следующие пять минут они дружно ликвидировали последствия ее грациозности.

– Что с тобой сегодня? – спросил Даниэль, как только опасность миновала.

– Все нормально, – ответила Тэдди с кислой миной.

– Вот и отлично. Теперь к делу. После вчерашнего вечера стало ясно, что Фабрицио Дамиано намеренно ввел нас в заблуждение относительно планов Эдуардо. Мы были бдительны, и ему не удалось поставить нас в неловкое положение. Не будем сейчас гадать над тем, что послужило причиной такого поведения. Надо решать, что делать, чтобы обезопасить себя в будущем от подобных моментов…

– Общаться напрямую с Эдуардо, – предложила Теодора.

Как это было похоже на старые добрые времена! Они снова вместе, советуются по важным вопросам, вырабатывают политику компании. И она может сколь угодно любоваться лицом Даниэля, порой дотрагиваться до его руки и мечтать о том, что когда-нибудь он посмотрит на нее не только как на друга…

Пустые мечты. Никогда ей не целовать эти губы, никогда эти глаза не взглянут на нее с любовью. Потому что в сердце Даниэля Хьюстона царит совсем другая женщина.

В этом Тэдди убедилась, как только разговор коснулся Элеоноры Хасл.

– Знаешь, Тэдди, – конфиденциально поведал ей Даниэль, – мы стольким обязаны Элли. Если бы не ее догадливость и предприимчивость, у нас были бы большие проблемы…

– Ну, у мисс Хасл множество других достоинств, помимо догадливости и предприимчивости, – ответила Тэдди с плохо скрытым ехидством.

– Да, это верно, – задумчиво протянул Даниэль, погружаясь в свои, недоступные для Тэдди мысли.

Она была ошеломлена. Даниэль, всегда очень остро реагировавший на интонацию, не заметил издевки в ее словах, принял все за чистую монету…

Тэдди повнимательнее пригляделась к нему и безошибочным женским чутьем угадала, что думает он сейчас вовсе не о «Хьюстон Эдвертайзинг» или проекте Грациано, а о невысокой светловолосой девушке в золотистом платье, которая вчера была истинной королевой бала.

Неужели он влюбился в нее? – возникла в голове невероятная мысль. В эту девчонку? Неужели между ними что-то есть?

И Тэдди решила проверить свою догадку.

– Знаешь, Дан, – небрежно заметила она, – я думаю, что мы больше не нуждаемся в услугах нашей замечательной мисс Хасл. Конечно, она очень помогла нам вчера, но две недели, которые ты должен был опекать ее, заканчиваются, и тебя больше не связывают никакие обещания… Элли совершенно не умеет себя вести, она неопрятна, нелепа и недисциплинированна. Я даже была вынуждена сделать ей замечание сегодня утром…

– Да, Стив говорил мне, – со странным выражением в глазах произнес Даниэль. – Что ты влетела как ведьма, накричала на нее, помешала работе…

Тэдди побелела. Меньше всего она ожидала, что Даниэль начнет обвинять во всем ее.

– Значит, по-твоему, я уже не имею права распоряжаться в собственном отделе? – с угрожающим спокойствием произнесла она.

– Тэдди, что происходит? – задал Даниэль встречный вопрос. – Ты сама на себя не похожа последнее время. Все время противоречишь мне, придираешься, устраиваешь мелкие склоки. Кто-то обидел тебя?

Да, ты, захотелось выкрикнуть ей. Тем, что не обращаешь на меня внимания. Любой на твоем месте давно бы догадался, в чем дело. Я люблю тебя и выносить твое равнодушие у меня больше нет сил!

Но Тэдди не стала изливать свое сердце. Она лишь крепче стиснула зубы.

– Со мной все в порядке. Просто мне кажется, что кое-кто забыл о том, кто здесь босс. – Ее ответ прозвучал двусмысленно и высокомерно.

Даниэль нахмурился.

– И кто же здесь босс? – спросил он ее.

Тэдди сникла, осознав значение вопроса.

– Дан, эта девочка разлаживает работу всего отдела, – заговорила она по-другому. Доверительно, как раньше.

– А по-моему, она делает замечательные вещи.

– Спенсер и раньше был высокомерен, а сейчас возомнил себя ее покровителем и откровенно игнорирует меня…

– Стив всего лишь хочет научить Элли. Это нормально, значит, он видит в ней талант.

– Не притворяйся, что беспокоишься по поводу ее карьеры, – взвилась Тэдди. – Не надо тыкать мне в глаза ее способностями. Ты просто влюбился в эту девчонку и совсем потерял голову!

Даниэль дернулся, словно она ударила его. Тэдди замолчала, прижав ладонь ко рту. Как получилось, что сокровенные, наболевшие слова сорвались с губ? Как она могла опуститься до такого? Что теперь будет?

– Прости, Данни, – заторопилась она с ненужными извинениями. – Я сама не знаю, что на меня вдруг нашло…

– А ведь ты совершенно права, – прозвучал отстраненный голос Даниэля.

Тэдди посмотрела на него и увидела, что Дан сидит, откинувшись на спину кресла, глаза его полуприкрыты.

– Наверное, я действительно влюблен в Элеонору. Иначе как объяснить тот факт, что мне хорошо, когда я думаю о ней, и одновременно очень страшно, словно я стою на краю обрыва? Один неверный шаг – и я сорвусь в пропасть, из которой нет возврата…

Как будто ведро воды вылили на Тэдди. Одно дело подозревать, о чем-то догадываться, и совсем другое – когда тебе прямо об этом заявляют. Как он может быть так жесток со мной, с горечью подумала она. Хотя почему бы нет? Ведь он не знает о моих чувствах, поэтому откровенничает…

– Странно, – пожала плечами Тэдди. – Не ожидала я от тебя такого.

Она усмотрела в своем положении определенную надежду. Дан доверяет ей, если ей удастся убедить его в том, что Элли ничтожество, то ее игра еще не проиграна.

– Что удивляет тебя?

– Такое внезапное чувство… У меня впечатление, что это плод твоего воображения.

Даниэль молчал. Тэдди продолжала, входя во вкус.

– Конечно, она очень мила. Вернее, была вчера, – поправилась она. – Естественно, это не могло не произвести определенного впечатления. Но больше ничего нет. Элли Хасл всего лишь капризная девчонка, которая ведет себя, как ей вздумается. Не забывай, что она к тому же несовершеннолетняя. Не понимаю, чем она привлекает тебя…

Когда есть такая женщина, как я, с упреком добавила она про себя.

– Элеонора – не девчонка, – медленно произнес он. – Ей двадцать четыре года.

Тэдди хмыкнула.

– Тем более непростительно ее поведение. Спрашивается, чего она добивается, наряжаясь как огородное чучело и рисуя на полу?

Даниэль рассеянно катал ручку по столу. Тэдди почуяла близость победы.

– Дан, мы так давно знакомы… – Она понизила голос до интимного шепота, наклонилась к нему, накрыла его руку своей. – Что только мы не пережили вместе! Не всегда я была с тобой согласна, но твое нынешнее… настроение выходит за все границы. Прими мой совет, совет искреннего друга. Выкинь из головы эту блажь. Не создавай себе проблемы. Скоро вернется Питер, и ты с чистым сердцем сдашь ему на руки беспокойную племянницу…

Даниэль вздохнул. Ярая речь Тэдди заставила его признаться в том, что он пытался скрыть от самого себя, а сейчас, под потоком ее увещеваний он чувствовал, что теряет почву.

Элли Хасл. Она вызывала слишком противоречивые эмоции: от праведного негодования до мужского восхищения, от злости до жалости. За эти две недели он испытал всю палитру чувств по отношению к одной-единственной девушке. Какое из них верно? В двадцать восемь лет Даниэль Хьюстон не мог разобраться с собственным сердцем…

– Ох, Тэдди, я совсем запутался…

Даниэль поднял глаза и посмотрел на свою помощницу. Он сделал это слишком быстро, чтобы Тэдди успела стереть с лица выражение хищного восторга. Дан моментально насторожился. Он не узнавал свою кроткую и мудрую соратницу в этой говорливой женщине.

Неужели она ревнует? – мелькнула в голове нелепая мысль. Нет, это невозможно, мы сто лет знаем друг друга и…

Но раз зародившись, мысль не желала погибать. Даниэль привык безоговорочно доверять Тэдди, сейчас он впервые засомневался в ее искренности.

Однако Тэдди истолковала сомнение в его глазах в свою пользу. Я заставила его задуматься, обрадовалась она про себя. Скоро Элли исчезнет из «Хьюстон Эдвертайзинг» и жизни Даниэля навсегда, а я останусь…

– Дан, сейчас не время заниматься чувствами, – настойчиво продолжала она. – Если Фабрицио действительно предатель, то нам надо все силы направить на эту проблему, а твоя голова забита посторонними вещами…

– Да, точно, – признал Даниэль. – Наверное, я слишком тороплюсь с выводами.

Сердце Теодоры взыграло. Неужели она победила? Неужели Даниэль все еще прислушивается к ее мнению?

Но насладиться триумфом как следует она не успела. Дверь широко распахнулась, и в кабинет влетел Стив Спенсер. Но куда подевался его обычно невозмутимый вид? Борода Стива была всклокочена, глаза дико вытаращены.

– Даниэль, Элли пропала, – выпалил он, даже не взглянув на Тэдди.

– Какая ерунда, – фыркнула она, надеясь, что Дан выставит наглеца за дверь.

Но Даниэль не обратил на нее ни малейшего внимания.

– Что случилось? – спросил он с тревогой, поднимаясь из-за стола.

– Она сказала, что спустится в кафе за булочками, ушла и не вернулась. В кафе ее никто не видел…

– Когда она ушла?

– Час назад. Сразу после нашего утреннего инцидента…

Стив бросил уничтожающий взгляд на Тэдди. Она поджала губы. Как это примитивно – строить из себя обиженную бедняжку, чтобы все вокруг бросались тебя искать!

– Дешевый трюк, – произнесла она, пожав плечами. – Наверняка сидит где-нибудь и ждет, пока вы не начнете бегать за ней. Глупо… Так вот, Дан, я хотела сказать, что…

– Охрана в курсе? – бросил Даниэль.

Стив кивнул головой.

Тэдди перестала существовать для них.

– Я иду. – Даниэль сорвался с места, и через секунду они вместе со Стивом покинули кабинет.

Тэдди только рот раскрыла.

Зря я тут перед ним распиналась, подумала она со злостью. Стоило ему услышать ее имя, как он помчался за ней… Моя наивность безгранична…

Теодора встала и вышла из кабинета. Возвращаться к себе не хотелось, принимать участие в поисках пропавшей Элли тем более. Тэдди в нерешительности постояла в коридоре.

А не пойти ли мне домой? – устало подумала она. «Хьюстон Эдвертайзинг» прекрасно проживет без меня сегодня.

В здании царила суматоха, и Тэдди удалось выйти незамеченной. Накрапывал мелкий дождик, на душе у нее было также пасмурно, как и на улице. Она нехотя побрела к стоянке машин. Неожиданно темно-синий «бьюик» посигналил ей. Стекла были тонированы, и Тэдди не могла разглядеть, кто так настойчиво привлекает ее внимание. Тэдди подошла ближе. Боковое стекло опустилось, и она увидела Фабрицио.

– Добрый день, мисс Беркли, – вежливо произнес он. – Как ваши дела?

– Прекрасно, – буркнула Тэдди.

Визит итальянца был совсем некстати. Зря она ушла. Раз приехал Фабрицио, то, наверное, состоится очередное совещание…

– Я вот решила немного прогуляться, – промямлила она неуверенно, пытаясь объяснить свое отсутствие на рабочем месте. Хотя зачем я оправдываюсь? – вяло подумала она. Фабрицио не будет ни в чем упрекать меня.

– Вот и замечательно. – Бесстрастное лицо Фабрицио изобразило нечто, похожее на удовольствие. – Если вы не возражаете, я составил бы вам компанию. Готов отвезти вас куда угодно. Указывайте дорогу…

Что-то в голосе Фабрицио заставило Тэдди пристально посмотреть на него. Он, не дрогнув, выдержал ее взгляд.

Фабрицио Дамиано – предатель, всплыли в ее памяти слова Даниэля. Если бы не Элли, у нас были бы большие проблемы…

– Хорошо, – твердо сказала она.

Дверка немедленно распахнулась, и Тэдди нырнула внутрь.

15

Элли сидела на полу лестничной площадки последнего этажа и листала небольшой альбомчик с рисунками. Услышав шаги, она подняла голову. Неужели ее обнаружили? Меньше всего ей хотелось встречаться с кем-либо из «Хьюстон Эдвертайзинг», за исключением, конечно…

Перед ней стоял Даниэль и укоризненно смотрел на нее.

– Элли, мы все с ног сбились, разыскивая тебя, – сказал он.

Элли нахмурилась. Опять этот менторский тон. Сколько можно поучать! Хотя она сама виновата. Зачем было затевать эту игру в подростка? Даниэль никогда не сможет иначе относиться к ней. Она для него навсегда маленькая глупая девочка…

– А я здесь сижу, – буркнула она недовольно.

Сердце Даниэля упало. Все, вчерашняя красавица испарилась, перед ним снова упрямая Элли Хасл. Та, к которой он привык. Не надо ничего менять в жизни, не надо мучиться и что-то решать. Все остается по-прежнему. Но желанного облегчения Даниэль не чувствовал.

– Можно, я посижу с тобой? – с показной беззаботностью спросил он и опустился рядом с Элли на каменные плиты. – Тебе не холодно?

– Нет. – Она повернула голову и посмотрела на него.

Волосы Элли были в обычном беспорядке, на ней был ее любимый черный свитер и ботинки на толстой подошве, но Даниэль понял по одному этому взгляду, что вчерашняя принцесса не привиделась ему. Она была совсем близко, достаточно чуть наклониться, чтобы вдохнуть неповторимый аромат ее пушистых волос, почувствовать жар кожи. У Даниэля закружилась голова.

– Элли, – начал он и закашлялся. В горле пересохло. Казалось, что она ждет чего-то, молча и пассивно, не делая попытки подтолкнуть его к этому. Решение оставалось за ним…

– Элли, что произошло сегодня?

Что за ерунда? Сейчас они совсем одни, и ничто не мешает ему говорить обо всем на свете. Почему же он продолжает строить из себя серьезного делового человека?

– Ничего.

Одно короткое слово. Элли смотрела прямо перед собой. Даниэлю стало неловко, он почувствовал себя чужим. Как найти подход к этому загадочному существу? Не проще ли махнуть рукой и заняться своими делами?

Но Даниэль знал, что теперь ему никуда не деться. И весь мир ограничен для него сейчас этой бетонной площадкой.

– Знаешь, когда я был маленьким и отец обижал меня, я всегда прятался от него в маленькой комнатке под лестницей, – внезапно сказал Даниэль.

Он откинулся назад, прислонился к стене и закрыл глаза. Горькие воспоминания детства нахлынули на него.

– У тебя были проблемы с отцом? Ты его боялся? – В голосе Элли прозвучало изумление.

– Безумно. Но не только это. Я восхищался им. И до сих пор восхищаюсь. Он потрясающе способный человек, очень многого добился. Но для семьи, настоящей семьи, этого было мало. Однако в шестнадцать лет я ушел из дома. Навсегда. С тех пор мы виделись раза два, не больше…

Элли затаила дыхание.

– А в чем дело? – осторожно спросила она.

– Не сошлись во взглядах, – усмехнулся Даниэль и открыл глаза.

Элли едва успела отвернуться. Ей совсем не хотелось, чтобы Даниэль изучал ее лицо. Слишком многое мог наблюдательный взгляд прочитать на нем…

– Майкл Хьюстон вычеркнул меня из своей жизни, я вычеркнул его из своей.

– Ты не скучаешь по нему?

– Сейчас нет…

Было так странно сидеть под самой крышей «Хьюстон Эдвертайзинг» и вспоминать прошлое, забыв обо всем, что происходит вокруг. Где-то жизнь била ключом, но на этой лестничной площадке время остановилось. Даниэль был готов сидеть так вечно…

– Элли, все действительно очень волновались, когда ты пропала, – тихо сказал Даниэль, видя, что она упорно молчит.

– Я не хотела, – ответила она, но голос ее предательски дрогнул.

Даниэль наклонился к ней и повернул ее к себе. Все лицо девушки было залито слезами.

– Элли, что с тобой?

Она молчала.

– Элли! – Даниэль прижал девушку к себе, пытаясь исцелить ее неведомое горе крепкими объятиями.

Это подействовало, Элли перестала всхлипывать и затихла у него на груди. Даниэль боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее.

Она словно маленький перепуганный зверек, подумалось ему. Прильнула на секунду и при любом неосторожном движении готова отпрянуть назад.

Но в то же время Даниэль не мог не чувствовать, что в его объятиях не заплаканный подросток, а взрослая привлекательная девушка. Хотя его мысли были заняты ее переживаниями, его тело бурно реагировало на близость Элли.

– Элли, что с тобой? – ласково повторил он, не в силах больше выносить это напряженное молчание.

– Ничего страшного, – ответила она и отодвинулась от Даниэля, как ему показалось, с сожалением. – Просто ты начал говорить про отца, и я вспомнила…

Элли закусила губу. Даниэль терпеливо ждал.

– Моего отца убили год назад, – вдруг выпалила она. – Он был моим лучшим другом.

– Я не знал…

Даниэль был потрясен. Все это время, когда она шутила, улыбалась, танцевала на балу, сочиняла стихи и рисовала забавные картинки, ее неотступно преследовало горе. Как я мог быть настолько слеп, чтобы не заметить этого…

– Мы зашли в один бар, где у него была назначена встреча, – заговорила Элли приглушенно. – Пьяные подонки, драка. Кто-то вытащил нож и…

Тут голос ее дрогнул. Повинуясь импульсу, Даниэль снова прижал ее к себе.

– Кровь, крики, и в центре этого хаоса он с ножом в груди…

Волна неведомого ранее чувства захлестнула Даниэля. Жалость переворачивала душу, рвала сердце на куски.

– Бедная девочка, – бормотал он, поглаживая пышные волосы Элли.

И девушка откликалась на его прикосновения. Она окончательно перестала всхлипывать, ее тело больше не вздрагивало в руках Даниэля, ее голова прижималась к его плечу… На некоторое время воцарилась тишина…

– Теперь ты понимаешь, почему мне показались странными твои отношения с отцом? – спросила Элли уже обычным голосом.

Она подняла голову, ее глаза оказались на уровне губ Даниэля. Несмотря на печальную тему их беседы, он почувствовал непреодолимое желание коснуться губами этого прелестного личика, так доверчиво обращенного к нему. Но он сдержал неблагоразумный порыв. Было бы кощунством воспользоваться ее уязвимостью. Ведь она смотрит на него сейчас как на старшего брата, друга, отца…

– Да, понимаю, – проговорил он, убеждая себя, что ему лишь чудится огонек в ее глазах.

Элли еле слышно вздохнула и отодвинулась от Даниэля, как ему показалось, с некоторым разочарованием. Но почему? Разве он вел себя не безупречно?

– Пойдем вниз, – предложила она. – Тебя там точно все потеряли…

– Хорошо. – Он испытал жгучее сожаление от того, что их откровенная беседа вдалеке от всех закончилась. А ведь он так и не сказал ничего важного…

Слежка за Фабрицио Дамиано не дала ощутимых результатов. Эдуардо знал, что время не ждет и за эти дни ему необходимо узнать как можно больше, однако его советник вел себя на редкость осторожно. Создавалось впечатление, что он, как и раньше, усиленно трудится на благо компании «Золото Грациано». Он был безупречно вежлив и предупредителен, ни разу он не коснулся вопроса рекламы на вечеринке, делая вид, что все прошло по заранее согласованному плану. Если бы Эдуардо был менее опытен или более доверчив, он был бы обманут. Но раз насторожившись, Грациано никогда не давал подозрениям затихнуть. Фабрицио Дамиано что-то затевает, и он обязательно выяснит, что именно.

Лючия, которую отец попросил как можно чаще бывать с Фабрицио, обсуждать с ним рабочие вопросы и наблюдать, также ничего не замечала.

– Либо он очень хорошо притворяется, либо это все выдумки, – безапелляционно заявляла она отцу. – Фабрицио точно такой же, как раньше, и причин подозревать его нет. Он, конечно, неприятный тип, но тебе искренне предан…

– Не знаю, – качал головой Эдуардо. – Не знаю.

За те два дня, что прошли после вечеринки, он не раз убеждался в том, что его помощник что-то скрывает. Иногда он натыкался на холодный испытующий взгляд Фабрицио, иногда видел, что тот роется в непонятных бумагах. Подозрение, даже ничем не подкрепленное, никак не желало покидать Эдуардо Грациано.

– Папа, но ведь нанятые тобой люди не могут ничего обнаружить, – убеждала его Лючия.

Она немного устала играть в шпионов. Ей хотелось домой, в солнечную Италию, где можно было бы нежиться на пляже и зализывать душевные раны.

– Фабрицио насторожился, только и всего. Естественно, он не такой дурак, чтобы заниматься своими грязными делишками сейчас… Он выжидает…

Беспокойство Эдуардо усиливалось из-за того, что человек, занимающийся сбором информации в Риме, тоже пока не сообщал ничего определенного. Времени было слишком мало, однако промедление было опасно. Неизвестность пугала больше всего…

– Мистер Грациано, можно к вам на минуточку? – В номер постучал Хьюго Мередит, старший детектив агентства, к которому всегда обращался Эдуардо для разрешения различного рода щекотливых дел.

– Конечно, заходите. – Эдуардо был рад его видеть. Их плановая встреча закончилась два часа назад, внезапное появление Хьюго означает, что ему удалось раскопать что-то новенькое.

– Одни из моих парней, – пробасил Хьюго, – вообще он, конечно, смышленый парень, но…

– Я вас внимательно слушаю, Хьюго, – перебил его Эдуардо. У этого во всех отношениях безупречного детектива была несносная привычка употреблять слишком много ненужных слов.

– Эти снимки были сделаны на следующий день после приема в «Гранд отеле», мистер Грациано. – Хьюго положил перед Эдуардо большой конверт. – Но я узнал об этом только сегодня, так как тот парень пытался выяснить, что представляет из себя эта женщина, и не стал сразу показывать мне эти фотографии…

Хьюго засопел, давая понять, что не одобряет поведения подчиненного. Эдуардо проворно открыл конверт. С глянцевой фотографии на него смотрела светловолосая женщина в легком плаще. Вот она выходит из здания «Хьюстон Эдвертайзинг», вот она стоит у темной машины и разговаривает с сидящим за рулем Фабрицио, а вот садится к нему…

– Благодарю вас, Хьюго, – медленно произнес Эдуардо. – Я знаю эту женщину.

Еще бы он ее не знал. Теодора Беркли, правая рука Даниэля…

– Вашего подчиненного надо строго наказать, – сурово сказал он. Хьюго подобрался. – Но потом. Пусть немедленно предоставит мне всю собранную информацию и продолжает слежку уже за этой женщиной.

– Он и так следит за ней, – с гордостью доложил Хьюго. – Головастый парень.

– Отлично. – Эдуардо взглядом дал Мередиту понять, что он свободен. – Жду от вас известий, Хьюго.

Итак, Теодора Беркли. Какое дело может быть у нее с Дамиано? «Хьюстон Эдвертайзинг» – ее детище почти в той же степени, что и Даниэля. Неужели она решится причинить ему вред? Хотя… Пожалуй, есть один человек, который в состоянии ответить на этот вопрос.

– Лючия, детка, ты можешь уделить мне несколько минут? – Он позвонил дочери в номер.

– Могу, – ответила она довольно.

– Что ты знаешь о Теодоре Беркли и ее отношении к «Хьюстон Эдвертайзинг»?

– Об отношении к «Хьюстон Эдвертайзинг» ничего, – фыркнула Лючия. – А вот о ее чувствах к Даниэлю Хьюстону все. Она влюблена в него как кошка!

– Спасибо, – поблагодарил ее Эдуардо и повесил трубку. Этого было вполне достаточно.

Итак, милая Теодора влюблена в Даниэля. А он вряд ли отвечает ей взаимностью. Эдуардо имел возможность понаблюдать за Даниэлем и его спутницей на вечеринке, и для него не осталось секретом то, что было скрыто еще для самих Элли и Даниэля.

Возникал один вопрос: способна ли ревнивая, обиженная женщина мстить мужчине, нанося тем самым удар по себе?

Эдуардо закрыл глаза и задумался. Он пытался воскресить в мыслях образ Тэдди и Даниэля и сделать правильный выбор.

Никогда нельзя сказать наверняка, но, скорее всего, Теодора Беркли сейчас способна на все…

16

Альф, охранник в «Хьюстон Эдвертайзинг», очень не любил ночные смены. Так хочется посидеть дома, телевизор посмотреть, с сынишкой поиграть. А приходится бороться со сном в опустевшем здании. Но деваться некуда. Он должен быть благодарен за то, что у него такая хорошая работа, Даниэль Хьюстон очень внимательно относится ко всем своим подчиненным, всегда спросит про сынишку, да и премиальных к празднику подкинет. Вот только бы не ночные смены…

– Альф, по-моему, здесь кто-то остался. – К стойке подошел рыжий Берни, его напарник.

– Да нет, все ушли, – лениво бросил Альф. Что за дурацкая привычка у Берни всегда беспокоиться по пустякам. – Ключи все на месте.

– А вот и нет, – упорствовал Берни. – Посмотри.

Альф нехотя обернулся и посмотрел на панель с ключами. Действительно, одного не было.

– По-моему, я видел, как мисс Беркли уходила, – задумчиво произнес он. Отсутствующий ключ был от ее кабинета.

– Позвони ей и проверь, – предложил Берни. – Все-таки три часа ночи, негоже дамочке засиживаться за работой так долго.

– Хорошо, – пожал плечами Альф и повернулся к телефону. – Хотя это не дело…

Но на самом деле перспектива разговора с Теодорой отнюдь не вызывала у него отвращения. Тэдди нравилась ему, он считал ее самой привлекательной женщиной в «Хьюстон Эдвертайзинг» и никогда не упускал возможности пообщаться с ней.

– Никто не отвечает. – Он с легким вздохом разочарования повесил трубку. – Наверное, сейчас спуститься вниз…

– Может быть, она решила заночевать здесь? – предположил Берни.

– Нет, – покачал головой Альф. – Мисс Беркли всегда уезжает домой на ночь, только мистер Хьюстон порой остается… Она скоро выйдет.

Прошел час. Теодоры по-прежнему не было. Альф снова набрал ее номер. Безрезультатно. Он начал беспокоиться по-настоящему.

– Эй, Берни, – позвал он напарника. – Посиди тут за меня, я поднимусь наверх. – Может быть, мисс Беркли стало плохо. Ее телефон не отвечает, и сама она не спускается. Вдруг что-то случилось?

– Хорошо. Только возвращайся быстрее.

Альф пошел по темному коридору к лифту. Он не любил бродить по пустому зданию ночью, но долг требовал, чтобы он поднялся наверх и посмотрел, как дела у Теодоры.

Кабинет приветливой мисс Беркли был заперт. Альф постучал, потом позвал ее. Тишина. Он посветил карманным фонариком. Никакого ответа. Теодоры там не было.

Альф вздохнул. Наверное, она уже спустилась вниз, а я все как дурак хожу, разыскиваю ее. Надо было сидеть на месте и спокойно дожидаться ее…

Охранник вызвал лифт, коричневые двери с шумом распахнулись перед ним. Пройдусь я, пожалуй, по всему этажу, внезапно решил он. Все-таки этаж начальства, не так уж часто я здесь бываю. Лучше посмотреть, не случилось ли чего. Он развернулся и пошел в сторону кабинета Даниэля. Его шаги гасились мягким ковролином, тонкий луч фонарика выхватывал то стену, то диван, то дверь. Альф дошел до конца и уже собрался поворачивать назад, как что-то шлепнулось за его спиной. Он резко обернулся и направил фонарик в угол, откуда донесся звук падения.

– Ох, Альф, это вы, – раздался голос Теодоры Беркли. – Вы так напугали меня.

Альф вздохнул с облегчением. В углу стояла Теодора с пачкой бумаг и небольшим портфелем в руках. Именно он, выпав из рук женщины, напугал Альфа.

– Мне показалось, что здесь кто-то чужой, – пояснила Теодора. – Я решила посмотреть и случайно уронила портфель… Простите, если напугала вас.

Ее голос звучал неестественно бодро, но Альф приписал это волнению от неожиданной встречи в неосвещенном коридоре.

– Ничего страшного, мисс Беркли, – важно произнес он. – Я звонил вам, но ваш телефон молчал, и я решил посмотреть, что с вами, не случилось ли чего-нибудь…

– Благодарю вас, вы очень внимательны, – улыбнулась Теодора, однако не стала пояснять, почему ее телефон молчал и что она делает в этой части коридора, так близко от кабинета Даниэля и так далеко от своего.

А, впрочем, это не мое дело, подумал Альф. Кто я такой, чтобы мне отчет давала сама Теодора Беркли?

– Я думаю, раз вы убедились, что со мной все в полном порядке, мы можем спуститься вниз? – спросила она. – Я очень устала и хочу спать.

– Да, конечно, – заторопился Альф. – Пойдемте.

Он довел Теодору до выхода и даже помахал ей рукой на прощание.

– Интересно все-таки, что же она делала так долго здесь? – проворчал про себя Берни, но Альф лишь махнул рукой на любопытного напарника.

– Не задавай вопросов, ответов на которые тебе знать не положено, – назидательно произнес он. Молод этот Берни еще, всему его учить надо!

Даниэль знал, что совещание с Эдуардо Грациано должно состояться в два часа дня, поэтому очень удивился, когда секретарь сообщила, что мистер Грациано только что вошел в здание «Хьюстон Эдвертайзинг». Он немного встревожился, так как в последнее время не ждал от неожиданных известий ничего хорошего.

Неужели что-то случилось? – задумался он. Опять Фабрицио воду мутит? После вечеринки он ни разу не общался с советником Эдуардо. Тот словно испарился, и Даниэль терялся в догадках. Поговорил ли с ним Эдуардо начистоту? К какому выводу он пришел? Каковы должны быть действия «Хьюстон Эдвертайзинг»?

Даниэль успокаивал себя тем, что если с Фабрицио действительно что-то неладно, Эдуардо непременно предупредит их об этом. Он больше всех заинтересован в том, чтобы рекламная кампания золота Грациано прошла гладко.

Но что означает этот внезапный визит? Даниэль набрал номер Теодоры.

– Алло! – резко сказала она.

– Тэдди, только что приехал Грациано, произнес Даниэль, несколько задетый ее неприветливым тоном. – Вы о чем-то договаривались?

– Нет, – озадаченно протянула Теодора. – Я ничего не знаю. Сейчас подойду к тебе…

Не успел Даниэль сказать, что в этом нет необходимости, как она повесила трубку.

Даниэль вышел в коридор, чтобы лично встретить Грациано. Так получилось, что они втроем столкнулись в приемной. Вернее, вчетвером, потому что Эдуардо сопровождала Лючия. Мужчины пожали друг другу руки, женщины обменялись враждебными взглядами. И Лючия, и Тэдди знали, что они не соперницы, но это не мешало им испытывать неприязнь по отношению друг к другу.

– Простите, Даниэль, что я намного раньше назначенного времени, – извинился Эдуардо, – но обстоятельства изменились, и нам необходимо обсудить сложившееся положение.

Теодора бросила испытующий взгляд на Грациано. Что хочет сказать этот хитрый лис?

– Хорошо. – Чувство тревоги не желало покидать Даниэля. Эдуардо Грациано ничего не делает просто так. – Я пригласил мисс Беркли, но, возможно, вы хотели побеседовать наедине со мной…

– Ни в коем случае, – расплылся в радушной улыбке Эдуардо. – Я собирался сам вас просить об этом. И еще я бы не возражал, чтобы на совещании присутствовала мисс Хасл… Если вы, конечно, ничего не имеете против.

Даниэль с готовностью кивнул. С позавчерашнего дня, когда они вместе сидели на лестничной площадки, у него не было возможности повидаться с Элеонорой. Она приходила домой намного позднее его и сразу ложилась спать. А ему было необходимо видеть ее как можно чаще…

– Конечно. – Даниэль чувствовал, что его лицо против воли выдает его радость.

– Долорес, пригласите мисс Хасл, – обратился он к секретарю.

Тэдди обиженно поджала губы, Лючии удалось лучше скрыть разочарование.

Наконец все расселись в кабинете Даниэля. Он уступил свое место Эдуардо, сам встал у окна. Лючия опустилась на стул рядом со столом, Тэдди, разозленная тем, что ее место заняла нахальная итальянка, уселась на диван у стены. Элли устроилась на маленьком табурете у входа.

Первые пять минут разговор шел ни о чем, но все время от времени выжидательно поглядывали на Эдуардо. Ведь это он затеял внеплановое собрание, к тому же не зря Даниэль уступил ему свое кресло. Значит, главный на данную минуту – Эдуардо Грациано.

– Итак, – произнес итальянец. Он скрестил руки и пытливо оглядел присутствующих. – Приступим.

Даниэля снедало беспокойное любопытство, но это все равно не помешало ему заметить, что Элли почему-то бледна сегодня. Что могло расстроить ее?

– Как вы знаете, рекламная кампания «Золота Грациано» должна по-настоящему начаться на следующей неделе, – заговорил Эдуардо, и Даниэль тут же упрекнул себя за посторонние мысли. – А теперь давайте представим себе одну невозможную… абсолютно невозможную ситуацию. Допустим, что аналогичная компания, также специализирующаяся на выпуске золотых изделий, решила одновременно с «Золотом Грациано» выйти на американский рынок…

Сдавленный возглас привлек внимание Даниэля к Тэдди. Почему она вдруг побледнела и вжалась в спинку дивана? Но остальные, кажется, ничего не заметили.

– Ваше мнение, Даниэль, по этому поводу?

– В этом нет ничего смертельного, – осторожно ответил Даниэль, – при условии, конечно, что производимая этой фирмой продукция кардинально отличается от вашей. Иначе рекламные кампании, начатые одновременно, приведут к тому, что обе марки сольются в одну в глазах потребителя. Насколько я понимаю, в золотом бизнесе Грациано самое главное – эксклюзивность. Мы подаем продукцию как единственную в Новом Свете и непревзойденную никем в Старом. Появление второй аналогичной марки не только создаст конкуренцию, но и разрушит образ компании, что гораздо страшнее.

Грациано назидательно поднял палец.

– Вот именно. Образ «Золота Грациано» создавался нашей семьей на протяжении многих лет. У нас свой, неповторимый почерк. В Европе нет аналогов нашей компании. Зато в Америке… Простите, мисс Беркли, вам нехорошо?

Все как по команде посмотрели на Теодору. Она была бела как мел.

– Все в порядке, мистер Грациано, – выдавила она из себя. – Просто здесь немного душно…

Даниэль немедленно включил кондиционер. Теодора улыбнулась.

– Спасибо, – произнесла она, но было заметно, что она чувствует себя очень неловко.

– Так вот, Даниэль, – вновь взял слово Эдуардо, – благодаря усилиям моих сотрудников, и не без помощи ваших… – он адресовал Элли ослепительную улыбку, девушка покраснела – мне удалось выяснить буквально на днях одну очень интересную вещь. Некто, назовем его мистер, допустим, Ф. решил провернуть довольно рискованное предприятие. Будучи посвященным в мои планы, он обратился к второсортной компании по производству украшений с предложением опередить меня на американском рынке и составить мне конкуренцию… Мисс Беркли, вы определенно плохо себя чувствуете. Может быть, стакан воды?

Даниэль понял, что неспроста эти постоянные обращения Эдуардо к Тэдди. На что он намекает?

– Это было бы кстати, – со слабой улыбкой призналась Теодора. – Схожу, принесу…

– Ну что вы, – остановил ее Эдуардо. – Ни за что не позволю вам утруждать себя.

– Как мне позвонить секретарю? – спросил он Даниэля.

– Ах, не стоит беспокоиться. Я бы лучше посидела в приемной, – взмолилась Тэдди, – чтобы не мешать вашему совещанию…

– Вы прекрасно знаете, что не мешаете нам. Совсем наоборот…

Даниэль и Элли внимательно прислушивались к этому обмену любезностями. Нет, здесь дело нечисто, было написано на лице каждого. Лишь Лючия осведомленно усмехалась. Игра Грациано была понятна до конца только ей. Элли, Даниэль и Тэдди ждали, что же будет дальше.

– На чем я остановился? – нахмурился Эдуардо. – Ах, да. Конкуренция. Грязная, подлая, отвратительная тем, что удар наносится из-за угла… По-моему, пора перейти от языка недомолвок к делу. Назовем вещи своими именами. Мне очень стыдно признавать, что мой советник, моя правая рука Фабрицио Дамиано весь последний год работал против моей компании…

Причины, заставившие его поступить таким образом, – в голосе Эдуардо послышалась угроза, – мы не будем обсуждать сейчас. Это моя личная проблема, она не стоит вашего внимания. Гораздо более интересны последствия его поступков. В Италии есть компания, занимающаяся экспортом дешевого золота и вульгарных украшений. Вчера я узнал, что ее фактический владелец – Фабрицио Дамиано…

Его план был очень прост, если не сказать примитивен. Не имея возможности занять достойное место на рынке честными путями, Фабрицио решает воспользоваться путем, проторенным «Золотом Грациано».

Он намеревался, Даниэль, – тут Эдуардо обратился напрямую к Хьюстону, – начать рекламную кампанию на неделю раньше нашей и максимально скопировать разработанные вами приемы. Вы сами понимаете, что, увенчайся его затея успехом, вся наша подготовительная работа пошла бы прахом и мое стремление укрепиться в Соединенных Штатах оказалось бы под угрозой.

Даниэль кивнул. Кто бы мог подумать, что Фабрицио затевает такое…

– Я был слеп, – с горечью признался Эдуардо, – и лишь счастливая случайность помогла мне обнаружить предателя. В его планах произошел небольшой сбой, и ему пришлось всеми правдами и неправдами задерживать начало рекламной кампании «Золота Грациано». Положение было отчаянным, недельная передышка была как воздух нужна ему. И Фабрицио решается на довольно глупый поступок – он попросту не передает вам мои указания насчет приема. Видимо, в надежде на то, что между нами возникнут трения и это приведет к столь желанной для него задержке…

Но благодаря Элеоноре, – тут Грациано кинул почти отеческий взгляд на притихшую девушку, – его маневр не остался незамеченным, и, потянув за одну ниточку, я вытянул весь клубок.

– Какой ужас! – нарочито громко сказала Тэдди.

Даниэль обратил внимание, что ее лицо обрело свой обычный цвет. Теодора явно оклемалась от непонятного приступа.

– Абсолютно с вами согласен, мисс Беркли, – подхватил Эдуардо. – Тем более, что история еще не закончилась.

После вечеринки я немедленно установил слежку за Фабрицио. Но он насторожился и не совершал ничего, что могло бы обличить его. Параллельно в Риме велось самостоятельное расследование. Однако он был весьма умен и ловко заметал следы. Мы бы долго распутывали это дело с ущербом для себя, но удача была на нашей стороне.

Фабрицио затаился, но бездействие было для него столь же опасно, как и для нас. Не забывайте, что ему требовалось действовать, причем немедленно. Составной частью его плана было похищение рекламных материалов «Хьюстон Эдвертайзинг», но доступа сюда у него больше не было. Он знал, что Даниэль Хьюстон настороже… Поэтому он избрал другой способ, более простой, но не менее эффективный. Он устроил так, что один сотрудник вашего агентства, Даниэль, сделал за него грязную работу и снабдил его всеми материалами по «Золоту Грациано».

– Не может быть! – вырвалось у Даниэля. Страдание было написано на его лице. – Здесь никто не мог бы поступить подобным образом…

В это время Элли медленно повернулась и с интересом посмотрела на Теодору. Дан проследил за ее взглядом и обнаружил, что краска вновь покинула лицо его заместителя.

– Здесь никто не мог поступить подобным образом, – повторил Даниэль твердо, глядя Эдуардо прямо в глаза. – Я в этом уверен.

– Я тоже был уверен в верности Фабрицио, – мягко заметил Эдуардо, – он был моим ближайшим помощником. Даже моя родная дочь не была до такой степени в курсе всех дел, как этот человек…

Лючия потупилась. Может быть, если бы она не была настолько легкомысленна и помешана лишь на одежде и мужчинах, у отца не было бы необходимости доверять посторонним. Все было бы в семье… Сама того не сознавая, Лючия постепенно проникалась чувством клана, тем самым, которое Эдуардо с детства пытался воспитать в ней.

– Одним словом, вчера из вашего офиса, Даниэль, – произнес Грациано другим, официальным тоном, – были вынесены копии всех рекламных материалов, подготовленных для «Золота Грациано». Дамиано получил их, но использовать их у него не получится…

Губы Эдуардо тронула лукавая усмешка.

– Кто это сделал? – напряженно спросил Даниэль. Немыслимо! Чтобы кто-то из его сотрудников решился на такое предательство?

– Кто в курсе всех деталей проекта? Кто имеет доступ ко всему? Кто, в конце концов, половину этой ночи провел в «Хьюстон Эдвертайзинг»? – ответил Эдуардо вопросом на вопрос. – Мисс Беркли, может быть, вы просветите Даниэля по этому поводу?

Все повернулись к Теодоре. Она сидела, закрыв лицо руками, беззвучные рыдания сотрясали ее.

– Что ж, я думаю, на сегодня достаточно, – произнес Эдуардо. – Думаю, что я выполнил свой долг перед вами…

Даниэль не мог оторвать глаз от Тэдди. Почему она? Из всех сотрудников «Хьюстон Эдвертайзинг» почему именно она?

– Если вы позволите, мы откланяемся. – Эдуардо встал.

Лючия поднялась вслед за ним. За все время она не проронила ни слова, но этого и не требовалось. Несмотря ни на что, ее сердце ликовало. Пусть она не победила в битве за Даниэля, но она и не опустилась до подлости, а вот Теодора Беркли навсегда опозорила себя в его глазах.

– Да, конечно, – очнулся Даниэль. Долг хозяина требовал соблюдения правил вежливости, хотя у него сейчас совсем не было сил на этикет. – Позвольте, я провожу вас.

– Только лишь до приемной, – улыбнулся Грациано. – Думаю, у вас сейчас найдутся дела поважнее, чем помогать мне найти дорогу к выходу.

Даниэлю ничего не оставалось делать, как подчиниться.

– До свидания, мистер Хьюстон. Предлагаю перенести нашу плановую встречу на следующую неделю, если вы не возражаете.

– Разумеется. Как вам будет удобно…

Наконец обмен формальными любезностями был завершен, и Даниэль с облегчением закрыл дверь. В кабинете осталось три человека. Он, Элли и Теодора. Называть ее дружески «Тэдди» Даниэль больше не мог.

– Что скажешь мне, Теодора? – обратился он к женщине, которая по-прежнему закрывала лицо руками.

Она подняла голову, и Дана поразило выражение злости в ее глазах.

– Ничего, – огрызнулась она. – Итальяшка все по полочкам разложил, неужели до тебя еще не дошло?

– Я все прекрасно понял, – холодно ответил Даниэль. – Теперь мне хотелось бы услышать, что послужило причиной такого поведения с твоей стороны. Кажется, ни «Хьюстон Эдвертайзинг», ни я лично не заслужили предательства. Ведь это и твоя компания тоже…

– Плевать я хотела на компанию! – выкрикнула Тэдди. – Ты слепец, Дан, полный слепец. Грациано и то понял, а ты лишь хлопаешь своими глазищами и рассуждаешь о предательстве. Уж если кто кого и предал, так это ты меня!

– То есть?!

– Ты был так мне нужен, Даниэль… – Голос Теодоры сорвался. – Нужна была твоя поддержка, забота, любовь… А я для тебя была всего лишь стариной Тэдди. Верной подружкой и соратницей. Думаешь, женщине легко переносить такое отношение?

– Я… я ничего не знал, – пробормотал ошеломленный Даниэль. Меньше всего он думал, что Тэдди испытывает к нему какие-то нежные чувства.

– Еще бы, – хмыкнула она. – Ты вообще ни о чем не думаешь! А если бы и знал, неужели это что-то изменило бы?

Лицо Даниэля потемнело. Тэдди все поняла без слов.

– Я надеялась, что ты пожалеешь о своем равнодушии ко мне, – со злостью выпалила Теодора, вскочив с дивана. – Знаешь, говорят, что от любви до ненависти один шаг, и я бы так наслаждалась твоим унижением, если бы план Фабрицио сработал! Но раз получилось по-другому… Я уйду. Я умею достойно проигрывать. Но ты еще не раз пожалеешь о том, что произошло!

С этими словами Тэдди вылетела из кабинета, чуть не сбив Элеонору.

– И ты еще тут, малявка, – прошипела она.

Презрением полыхнули ее глаза. Элли отпрянула. Через секунду Теодора Беркли навсегда захлопнула за собой дверь кабинета Даниэля Хьюстона.

Даниэль растерянно посмотрел на Элли.

– Кажется, весь этот золотой переполох подошел к концу, – медленно произнесла она.

От Дана не укрылась ее грустная улыбка.

– Кажется, да, – повторил он. – И нам надо радоваться, что конец – счастливый…

– Конечно, – согласилась Элли, но глаза ее были по-прежнему печальны.

– Тогда почему ты грустишь? – осторожно спросил он. Неприятная сцена, которая только что произошла, на минуту изгладилась из его памяти. Настроение Элли имело для него сейчас гораздо большее значение…

– Все в порядке, – улыбнулась она через силу. – Просто сегодня утром мне позвонил дядя Питер и сообщил, что уже вернулся. На два дня раньше. И завтра выйдет на работу.

И только когда Элли вышла из кабинета, до Даниэля дошло, что это известие означает лично для него.

17

Даниэль был одним из первых, кто приветствовал отдохнувшего Питера Дестена в коридоре «Хьюстон Эдвертайзинг» на следующее утро.

– Как прошел отпуск? – вежливо спросил он. Даниэль пытался сделать вид, что безумно рад возвращению друга, но на самом деле это означало разлуку с Элли… – Ты, кажется, вернулся на два дня раньше.

– Да. Чудесное было путешествие, но Мона… – Тут Питер боязливо оглянулся, опасаясь, что жена последовала за ним и на работу. – Ты же знаешь, она способна испортить все!

Даниэль чуть улыбнулся. Никто не заставлял тебя жениться на этой фурии, говорило его лицо.

– Ладно, – смутился Питер. – Об отпуске потом. Главное, у меня куча новых идей, очень по работе соскучился!

– Работу я тебе обещаю, – с шутливой угрозой произнес Даниэль, – и немалую.

– Отлично, – потер руки Питер, – кстати, а как там Элли? Не очень надоела тебе?

Даниэль до последнего надеялся на невероятное – что Питер забыл о племяннице и не вспомнит о ней, по крайней мере, в ближайшее время.

– С ней все в порядке, – без энтузиазма ответил он. – Она живет у меня и работает в «Хьюстон Эдвертайзинг».

Питер не удивился ни одному из этих сообщений.

– Спасибо, дружище! – Он похлопал Даниэля по плечу. – Я знал, что на тебя можно положиться. Она, наверное, задала вам тут…

Питер пытливо взглянул на Даниэля. Тот невольно покраснел. Да, с появлением Элли многое изменилось. Но только не в том смысле, в каком предполагает Питер.

– Все нормально, – сдержанно сказал Даниэль. – Она очень талантлива и во многом помогла нам. Вся в тебя…

– Нет, – отмахнулся Питер, – там и без меня обошлись. У Элли был очень талантливый отец. Настоящий гений… За что бы ни взялся, все у него получалось…

Веселость Питера немного поутихла при упоминании об отце Элли.

– Его зарезали год назад, – продолжал он. Даниэль не перебивал. – С тех пор девчонка сама не своя, и мать решила прислать ее в Нью-Йорк, так сказать, для смены обстановки… К тому же сейчас и суд идет над подонками. С Элли была настоящая истерика, когда она давала показания, и Мелисса, моя сестра, в срочном порядке отправила ее сюда…

Тогда понятно, почему Питер настаивал, чтобы Элли все время находилась под присмотром, догадался Даниэль. Моя бедная малышка…

– А как Мона отреагирует на появление Элли? – спросил Даниэль, втайне надеясь на то, что воинственная супруга Питера не позволит, чтобы с ней под одной крышей жила другая женщина.

– Да, Мона это проблема, – признал Питер. – Но ей придется потерпеть. К тому же это недолго, еще буквально неделька – другая, и Элли сможет вернуться домой.

В Сакраменто… Это же так далеко!

– Пит, если хочешь… чтобы не создавать себе дополнительных проблем с женой… – неуверенно начал Даниэль, – Элли может пожить еще немного у меня. В конце концов, неделей меньше – неделей больше… какая разница…

– Нет, Дан, это было бы совсем безобразно с моей стороны, – искренне возмутился Питер. – Ты и так очень выручил меня, когда я повесил на тебя Элли. Я не могу пользоваться твоей добротой вечно. Нет, это исключено.

Идиот, выругался про себя Даниэль. Может быть, счастье всей моей жизни зависит от этой недели, а он про принципы не вовремя вспомнил.

Но настаивать Даниэль не решился. Кто знает, как отреагирует Питер на то, что за эти две недели он успел влюбиться в его племянницу…

– Питер! – раздался громкий крик позади них, и Элли повисла у дяди на шее.

Даниэль ощутил беспричинную ревность. Он представил себя на секунду на месте Питера и пожалел о том, что не настаивал на своем предложении. Как он сможет видеться с Элли после того, как она переедет к Питеру?

Не отпущу ее, мрачно размышлял он. Просто запру в квартире и все.

– Даниэль не обижал тебя? – шутливо спросил Питер.

– Нет, – протянула Элли. – Это я его обижала…

Она адресовала Даниэлю одну из самых лукавых своих улыбок. Девчонка даже не переживает из-за предстоящей разлуки, с горечью подумал он. Мне страшно представить, как я буду жить без нее, а ей все веселье.

– Ничего, теперь он от тебя отдохнет, – в том же тоне продолжал Питер.

Даниэль чуть отвернулся. Он боялся, что выдаст себя, если хотя бы еще минуту понаблюдает за этой счастливой семейной сценой.

– Ладно, зайдешь потом ко мне, хорошо? – спросил он Питера и пошел в свой кабинет. Надо прийти в себя.

Впрочем, так будет лучше. Элли уедет, и я забуду про нее. Чем скорее это произойдет, тем легче мне будет…

Даниэль сидел на подоконнике в своем кабинете и размышлял. За окном бушевала самая настоящая гроза, напоминая о том, что уже осень и до радостной весны еще далеко. А значит, придется жить лишь приятными воспоминаниями и надеждами на будущее. А как ему быть, если все воспоминания связаны с некой золотоволосой красавицей и никаких надежд на будущее с ней нет?

Может быть, мне стоит поговорить с Элли? Она взрослый человек и вполне способна ответить мне определенно. Но при одной мысли о том, какими глазами на него могла бы посмотреть Элли, если бы он осмелился заговорить с ней о чувствах, Даниэлю становилось страшно. Нет, лучше молчать…

Последнее время между ними явно ощущалась неловкость. Элли неохотно болтала с ним по вечерам, старалась приходить с работы позднее его, чтобы избежать совместного путешествия в машине, и всячески пряталась от него в «Хьюстон Эдвертайзинг».

Либо я стал ей противен, мрачно говорил себе Даниэль, но вроде бы я не сделал ничего такого, чтобы вызвать подобные чувства. Либо…

Но он не позволял себе думать о втором варианте. Слишком хотелось ему поверить в то, что Элли испытывает к нему симпатию. Даниэль был здравомыслящим человеком и прекрасно знал, как сладок самообман. Ведь больше всего на свете он желает, чтобы она полюбила его, так почему бы не заставить себя поверить в это? Это было бы так приятно… Но зато каким тяжелым стало бы пробуждение от сладкого сна… Нет, он привык оперировать фактами и не позволит глупому сердцу одержать победу над разумом.

Эти внутренние метания были прерваны самым беспардонным образом. Даниэль настоятельно просил секретаря, чтобы никто его не беспокоил, но В дверь все равно постучали. Дан молчал в надежде, что непрошеный посетитель уйдет, но не тут-то было. Дверь распахнулась с грохотом, и в кабинет вошел не кто иной, как первоисточник его нынешних переживаний – Питер Дестен.

– Я же просил меня не тревожить, – произнес Даниэль резко.

Если бы Питер не вернулся раньше, он бы, может быть, нашел в себе силы переговорить с Элли. Если бы Питер не оставил на его попечение свою племянницу, он бы не влюбился в нее. Если бы… Так можно было продолжать до бесконечности.

– Но к тебе это, естественно, не относится, – поправился Даниэль, видя замешательство в глазах Питера.

– Слушай, Дан, мне так неудобно, – замялся Питер. – Я знаю, что совсем обнаглел…

– Что я должен сделать на этот раз? – вежливо осведомился Даниэль, стараясь унять сердцебиение. Неужели очередная просьба Питера будет вновь связана с Элли?

– Понимаешь, только что звонила Мона и…

– Она категорически против того, чтобы Элли поселилась у тебя, – закончил за него Даниэль.

– Да… то есть нет. Она, конечно, очень рада, что Элли поживет у нас некоторое время, но сегодня вечером она устраивает небольшой прием для близких подруг по случаю нашего возвращения, и присутствие Элли, по ее мнению, может все испортить.

Даниэль нахмурился. Дурной нрав Моны не давал ей права оскорблять Элеонору.

– Ты же знаешь этих нервных дамочек, Дан, – взмолился Питер. – Начнут чаи гонять и ахать над открытками. Элли обязательно переругается с этими кумушками.

– В твоей племяннице гораздо больше здравого смысла, чем кажется на первый взгляд, – резонно заметил Даниэль. – Зря ты ей не доверяешь.

Питер вздохнул. На его загорелом лице ясно было написано отчаяние.

– Так о чем ты хотел меня попросить? – напомнил ему Даниэль.

– Пустяк, – буркнул Питер. – Не могла бы Элли еще одну ночь провести у тебя, а завтра я бы ее забрал… Понимаю, это неудобно, ты и так устал от нее за две недели, и вообще никуда не годится привлекательному холостяку жить так долго под надзором…

Тут Питер игриво подмигнул Даниэлю.

– Но ты бы меня очень выручил, а?

Питер бы очень удивился, если бы узнал, сколько радости доставило Даниэлю это предложение.

– Без проблем, – ответил он как можно равнодушнее. – Пусть остается.

– Правда? – Питер так искренне обрадовался, что Даниэлю стало немного неудобно.

Может, не стоит лицемерить с приятелем и пора признаться ему, что он безумно счастлив из-за того, что Элли останется у него в квартире еще на одну ночь? Последнюю ночь.

Но и без его признаний ситуация выглядела довольно двусмысленно. Молодая девушка живет в одной квартире с мужчиной… Сестра Питера вряд ли поблагодарила бы его за такую заботу о ее дочери.

– Дан, она точно тебе не помешает? – спросил Питер. По его лицу было видно, что он ужасно боится, что Даниэль передумает.

– Точно, – улыбнулся Даниэль. Моя бы воля, я бы вообще не отпустил ее от себя, подумал он с мрачной иронией. Но хотя бы за отсрочку спасибо.

– Тогда я скажу Элли, что заберу ее завтра?

– Да, – кивнул Даниэль, и счастливый Питер помчался разыскивать девушку.

Даниэль сел за стол и попытался сосредоточиться на работе. До начала проекта Грациано остались считанные дни, нужно уточнить массу вопросов. Дан включил компьютер, но вместо дела в голову лезли посторонние вещи.

Интересно, смогу ли я хотя бы иногда видеть ее? Пока она здесь, у Питера, наверное, да. А вот когда она уедет в Сакраменто…

Даниэль постарался отогнать мрачные мысли. Сегодня вечером Элли с ним, а остальное неважно.

И что ты собираешься делать? – насмешливо осведомился голос внутри него. Признаваться ей в любви? Чтобы до смерти перепугать ее? Нет, он переживет и это. Стиснет покрепче зубы и спокойно дождется, пока Элеонора Хасл не исчезнет навсегда вместе со своими убийственными улыбками и золотыми кудряшками. Зря он так обрадовался предложению Питера. Одна единственная ночь ничего не изменит. Лишь усугубит его страдания.

В дверь робко постучали.

– Войдите! – крикнул Даниэль.

Он мельком взглянул на часы и очень удивился, потому что стрелки указывали на девять. За работой и безрадостными размышлениями он и не заметил, как день пролетел.

– Я тебя не отвлекаю? – На пороге стояла Элли и не решалась войти внутрь.

– Нет, с чего ты взяла? – Даниэль моментально отодвинул все бумаги.

– Я думала, ты занят, – спокойно пояснила она. – Питер сказал, что сегодня я опять еду к тебе…

Элли потупилась, и Даниэль впервые задал себе вопрос, а что она чувствует по поводу такого странного сожительства?

– Я ждала тебя в отделе, но уже поздно, все ушли…

Голос Элли становился все тише и тише. Она почти не смотрела на Даниэля, словно ей было стыдно говорить. Он не понимал, почему, но пользовался возможностью разглядеть ее. Элли была сегодня на удивление прилично одета. Светло-зеленое платье по колено, на ногах туфли.

Как будто решила отметить последний день в «Хьюстон Эдвертайзинг», мелькнула в голове у Даниэля неприятная мысль. Отыграла спектакль и собирается сменить обстановку…

– Прости, – сухо произнес он. – Я действительно заработался и забыл о том, что ты меня ждешь. Через три дня начинается рекламная кампания Грациано…

Даниэль замолчал. Нет, все не то. Зачем он говорит эти грубые слова? Чтобы она почувствовала себя неловко?

Элли вдруг резко встала.

– Знаешь, я не буду надоедать тебе, – решительно сказала она. – И прекрасно переночую в гостинице. Питер зря считает, что меня нельзя оставлять без присмотра. Нет, пожалуй, в начале так оно и было, но сейчас я вполне пришла в себя…

До Даниэля дошло, что она неправильно поняла причину его неприветливого поведения.

– Элли, ты совсем не надоедаешь мне! – с силой произнес он. – Мне будет очень неприятно, если ты не останешься у меня сегодня.

– Да? – Ее личико просияло. – Спасибо, Даниэль.

– Это я должен говорить тебе спасибо. Если бы не ты, то неизвестно, что было бы сейчас с «Хьюстон Эдвертайзинг».

Да, это правильный тон. Надо говорить о деле и не допускать молчания. Тогда все будет в порядке.

– Пустяки, – покраснела она.

Дан не узнавал в этой скромной девушке самоуверенную девчонку, которая с откровенной простотой заявляла: «Я пошла и переговорила с Эдуардо Грациано».

– Нет, не пустяки. Если бы не твоя решимость и находчивость, мы никогда бы не узнали, что готовит Фабрицио Дамиано…

– Но ведь это Эдуардо все выяснил, – скромно возразила Элли.

– А у тебя хватило смелости пойти к Эдуардо, – напомнил ей Даниэль.

Элли снова залилась краской.

– Знаешь, Даниэль, я должна тебе признаться, – выдавила она из себя, – что моей заслуги было очень мало в том поступке. На самом деле Эдуардо знал моего отца… Отец когда-то работал на него и даже рисовал его жену, когда был в Италии… Не то чтобы я была хорошо знакома с Эдуардо, но когда он узнал, что я дочь Бена Хасла…

Даниэль рассмеялся.

– Ах, так вот в чем секрет. А я-то думал, почему этот хитрец-итальянец распахнул тебе свои отеческие объятия? Но это все равно не умаляет твоих заслуг, Элли. Ты молодец.

– Я рада, что ты так думаешь, – призналась она, – но если ты больше не занят, может быть, мы поедем домой?

Даниэль очнулся.

– Да, конечно.

Он стал собираться домой. В машине Элли молчала или отделывалась односложными ответами. Даниэль вскоре бросил попытки разговорить ее, тем более что с каждой минутой ему все труднее было выдумывать тему для беседы. Они вошли в дом. Марк по-особенному взглянул на них. Дану показалось, что он уловил намек в глазах консьержа. Ах, если бы это было правдой, с тоской подумал он про себя…

– Пойду приму душ, – небрежно бросила Элли через плечо, как только вошла в квартиру.

Даниэль почувствовал обиду. Она даже не хочет побыть с ним немного в этот последний вечер…

– Хорошо, – равнодушно ответил он. – А я посмотрю, что в холодильнике есть…

Элли ушла в ванную комнату. Даниэль, вместо того, чтобы идти на кухню, поднялся в спальню. Он захлопнул за собой дверь и растянулся на кровати. Закрыл глаза.

Все. Сегодня последний день, когда он видит Элли в собственной квартире. Завтра она переедет к Питеру, а через неделю вернется домой в Сакраменто. Куда ни глянь – абсолютная безнадежность.

Хотя… Очевидная мысль вдруг осенила Даниэля. Он присел на кровати. Когда Элли переедет к Питеру, он будет свободен от всяческих обязательств по отношению к ней и, соответственно, сможет попытаться сказать ей о своих чувствах…

Все решено. Завтра же приглашу ее на ужин. Еще не все потеряно!

Даниэль услышал, как Элли вышла из ванной и стала спускаться вниз по лестнице. Вся его решимость моментально испарилась. К чему обманывать себя? Если бы она испытывала к нему какие-либо чувства, она бы несомненно как-то показала это, ведь возможностей было предостаточно. Вряд ли женщина, испытывающая симпатию к мужчине и живущая с ним в одной квартире, будет вести себя так спокойно и отстраненно, как Элеонора Хасл. Ее переезд к Питеру ничего не изменит. Не надо тешить себя пустыми надеждами. Элли нет до него никакого дела, и завтрашний день ничего не изменит.

С легким стоном Даниэль снова упал на кровать. Никогда раньше он не думал, что будет испытывать такие мучения. Раньше его отношения с женщинами никогда не заходили дальше легкомысленного флирта и приятно проведенных ночей. С этой взъерошенной девчонкой он впервые чувствовал неловкость, застенчивость, даже боязнь. Ему было страшно обидеть ее, напугать, оскорбить. И в то же время ни к одной женщине его не тянуло с такой силой, как к Элли, несмотря на все ее нелепые наряды и поведение. Создавалось впечатление, что полное отсутствие в ней кокетства и женского тщеславия лишь подогревает его интерес. Знание того, что потрепанная одежда и вызывающе мальчишеский вид скрывают за собой необычайно красивую и соблазнительную женщину, не давало Даниэлю покоя. Элли в золотистом вечернем платье на вечеринке у Эдуардо Грациано постоянно снилась ему. Находиться в такой близости от нее, знать, что она настолько прекрасна, тянуться к ней душой и телом и не иметь возможности осуществить свое желание было невыносимо…

Внезапно послышался страшный грохот. Даниэль подскочил. Внизу что-то разбилось, и он ни капли не сомневался в том, что Элли в этом замешана. Душевные терзания были моментально забыты, Даниэль охватил праведный гнев. Что еще затеяла эта девчонка в его доме? Неужели она считает, что натворила недостаточно? Ей мало хаоса в его сердце, она решила устроить переполох и в его доме!

В мгновение ока он сбежал на первый этаж. Элли стояла посередине холла, вокруг нее валялись разноцветные осколки. Дан сразу понял, что произошло. Она собирала в кучу все свои вазочки и горшочки, которые использовала для медитации, и случайно расколотила их.

Элли растерянно развела руками.

– Какая я неловкая, – прошептала она.

Сердце Даниэль подпрыгнуло так высоко, что он ощутил во рту его вкус. На Элли был надет тонкий шелковый халат, на голове повязано тюрбаном светлое полотенце. В ней не было ничего от ослепительной богини с приема Эдуардо Грациано, но чутье Даниэля безошибочно сказало ему, что перед ним та же самая женщина, а не подросток в ботинках на толстой подошве. Он видел это в ее глазах, повороте головы, все ее лицо говорило о том, что Элеонора сбросила маску и стала той, кем она была на самом деле, – очаровательной молодой женщиной, способной вскружить голову любому мужчине.

Она медленно присела и принялась собирать черепки. Даниэль опомнился и стал помогать ей. За все время не было произнесено ни слова. Элли первая нарушила тишину, когда с уборкой было покончено.

– Все, – тихо сказала она, оглядываясь по сторонам. – Мне бы очень не хотелось оставлять после себя беспорядок. Ты и так достаточно настрадался за время моего проживания здесь…

Даниэль сделал попытку возразить, но она лишь улыбнулась и покачала головой.

– Я знаю, что я мастер по беспорядкам. Во всех областях. И в «Хьюстон Эдвертайзинг» тоже… Если бы не я, то Фабрицио Дамиано не стал бы искушать Тэдди и она не пошла бы против тебя. Я многое умудрилась испортить.

Даниэль нахмурился. Кто бы мог подумать, что Элли будет так искажать факты!

– Ты ошибаешься. Теодора подвела бы меня обязательно. Не в этот раз, так в следующий. Ты же слышала ее прощальные слова.

– Да. Она любит тебя…

Элли с трудом выговорила слово «любит». Да кто не любит его? – хотелось воскликнуть ей. За все время нашего знакомства, я не встретила ни одной женщины в его окружении, чьи глаза не светились бы обожанием. Это так естественно – влюбиться в него, а он, кажется, совсем не понимает этого…

– Любит? – Губы Даниэля скривились. – Мне не нужна такая любовь.

А какая нужна? – чуть было не спросила Элли, но сдержалась. Еще подумает, что она навязывается ему. С самого начала она вела себя неправильно, заставила его относиться к себе как к ребенку, а сейчас ожидает от него чего-то. Как наивно! Даниэль и так был более чем внимателен к ней, Питер и то вряд ли отнесся бы к ней с большим понимаем. Чего еще она хочет от него?

Ничего, повторяла Элеонора себе снова и снова. Абсолютно ничего. Даниэль – замечательный, надежный друг, а на большее ей рассчитывать нечего!

Но почему беспокойное сердце начинало колотиться при одном только воспоминании о тех выразительных взглядах, что он бросал на нее на вечеринке? Элли робко посмотрела на Даниэля. Что это? Игра света? Ее собственные беспочвенные фантазии? Почему ей кажется, что в его глазах она видит отблески того огня, которым горело его лицо на приеме Грациано?

– Уже поздно, пора спать, – сдавленно произнесла она, не придумав ничего лучше.

Если она хотя бы еще секунду пробудет в его обществе, она не выдержит и бросится ему на шею, навсегда опозорив себя в его глазах. Презрение, с которым Даниэль выслушал признание Теодоры, слишком четко отпечаталось в памяти Элли. Она бы умерла, если бы он так отнесся к ее словам. Значит, надо поскорее скрыться от него и его внимательных неотразимых глаз.

– Хорошо, – пожал плечами Даниэль и шагнул в сторону, освобождая для Элли проход к лестнице.

Она стала подниматься, он последовал за ней, стараясь смотреть куда угодно, только не на ее изящную спину и ноги, грациозное движение которых подчеркивал, а не скрывал тонкий халатик.

Элли подошла к двери своей комнаты, спальня Даниэля была в конце коридора второго этажа.

– Спокойной ночи, – механически сказала она, повернувшись к нему.

– Тебе тоже, – ответил он, и только открыл было рот, чтобы произнести что-нибудь, чтобы задержать ее хоть на минуту, как она закрыла за собой дверь.

Последний шанс был упущен.

Даниэль проклинал все на свете. Свою нерешительность, ее слепоту, обстоятельства… Он постоял минуту под дверью Элеоноры и пошел к себе. Но не успел он сделать и пары шагов, как дверь ее комнаты скрипнула. Он немедленно обернулся. Элли стояла в проеме и напряженно смотрела на него. Она ничего не говорила, но слова были не нужны. Даниэль отчетливо прочитал в ее глазах все то, в чем он боялся признаться себе и о чем беспрестанно мечтал. Напряженное ожидание, влечение, восхищение, любовь, надежды – все смешалось в один невообразимый коктейль, и все эти чувства как на ладони были теперь перед Даниэлем.

– Элли… – только и смог сказать он. В следующее мгновение они шагнули навстречу друг другу, и Даниэль удивился тому, насколько просто и естественно было обнять ее.

– Я был уверен, что это никогда не произойдет, – шептал он, покрывая поцелуями ее мокрые волосы. Полотенце, закрывавшее их, упало на пол и больше никого не интересовало.

– Я тоже, – призналась она и подняла голову.

Нежную улыбку он увидел на ее губах. В следующее мгновение они оба перестали видеть, слышать, думать, говорить, потому что первый поцелуй любви лишил их возможности делать все это.

Руки Даниэля обхватили тонкую талию Элли и притягивали ее все ближе и ближе, пока девушка наконец не стала сопротивляться.

– Ты задушишь меня, – прошептала она, смеясь.

– Прости. – Даниэль чуть ослабил хватку. – Просто я никак не могу поверить в то, что происходит…

– Почему? – спросила она, вплотную приблизив губы к его лицу, сводя Даниэля с ума этим шутливым поддразниванием.

– Потому что я не был уверен, что маленькие девочки способны любить, – с легкой досадой ответил он. Сколько можно издеваться над ним!

Элеонора чуть покраснела.

– Однако маленькие девочки способны вызывать любовь? – с легкой насмешкой осведомилась она.

Сердце Даниэля упало. Неужели он ошибся, и Элли всего лишь продолжает играть в свои странные игры, в которых ему нет места?

– Ты прекрасно знаешь, что да, – произнес он с грустью и разжал руки.

Элли добилась своего – она вырвала у него признание, и теперь он мог только терпеливо ждать продолжения.

Видимо, она безошибочным женским чутьем угадала мысли Даниэля, потому что ее руки обвились вокруг его шеи, жаркое тело прижалось к нему и нежный голос прошептал:

– Прости меня, Дан, я не удержалась…

Безумная радость охватила его при этих словах.

– Ах ты, маленькая хулиганка, – вскричал он и подхватил Элли на руки. – Ты поплатишься за все свои грехи, и немедленно!

Он внес ее в комнату и опустил на диван. От резкого движения халатик Элеоноры распахнулся. У Даниэля перехватило дыхание. Он, конечно, знал, что она красива, но чтобы до такой степени… Элеонора поймала его взгляд, присела на диване и изящно скинула с себя халатик. Даниэль резко втянул воздух. Он мог похвастаться значительным опытом в любовных делах, но никогда в жизни женское тело не вызывало у него такого благоговейного восхищения.

– Ты прекрасна, Элли…

В ответ она прижалась к нему, давая ему возможность ощутить гладкость и теплоту ее кожи, соблазнительность изгибов стройного тела. Даниэль принялся покрывать поцелуями ее, лицо, губы, шею, плечи, не в силах оторваться от нее.

Пальчики Элли расстегивали его рубашку… Секунда – и та полетела на стул, еще секунда – и к ней присоединились его брюки…

Даниэль мог ликовать. То, что он, не переставая, желал с момента вечеринки у Эдуардо Грациано, наконец свершилось. Элеонора любит его, она принадлежит ему душой и телом, и не было в Нью-Йорке в этот предрассветный час человека счастливее Даниэля Хьюстона, владельца «Хьюстон Эдвертайзинг».

Впрочем, кое-кто мог составить ему конкуренцию в области блаженного состояния души. Элеонора Хасл впервые за многие месяцы чувствовала себя уверенно. Объятия мужчины, лежащего рядом, наполняли ее желанным спокойствием и умиротворением. В час отчаяния приехала она в этот город, даже не подозревая о том, что здесь она не только найдет силы, чтобы справиться со своим горем, но и встретит свое счастье…

На следующее утро Питер Дестен заехал за Элли. Вечеринка Моны прошла на редкость удачно, и она позволила мужу перевезти племянницу к ним. Питер долго звонил в дверь, прежде чем ему открыли. На пороге стоял растрепанный Даниэль с темными кругами под глазами из-за бессонной ночи, но с таким восторженным выражением лица, что Питер поначалу опешил.

– Привет, – пробормотал он, войдя в квартиру. – Я за Элли.

Даниэль немного смутился.

– Понимаешь, Питер… В этом нет необходимости.

– То есть? – Питер вытаращил глаза. – Ты хочешь сказать, что девчонка сбежала?

Зная своенравный характер племянницы, он не сомневался, что она способна выкинуть любой фортель.

– Он хочет сказать, – раздался невозмутимый голос Элли, – что я остаюсь здесь.

Питер поднял глаза и увидел спускающуюся по лестнице девушку. Она приветливо улыбалась, ее лицо светилось умиротворенностью и счастьем влюбленной женщины. Питер замер с открытым ртом.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он, хотя в глубине души уже начал догадываться.

Даниэль понял, что пришло время вмешаться.

– Так получилось, Питер, что мы с Элли… – Он запнулся, но тут девушка разрешила все его затруднения, подойдя к нему и обняв. – Понимаешь?

Питер кивнул. Он был ужасно удивлен, но нельзя сказать, что это известие застало его врасплох. Хотя Даниэль и упрекал друга в недогадливости, от Дестена не укрылась многозначительная неловкость в поведении Дана по отношению к Элли.

– А я, между прочим, стал нечто такое подозревать, – вымолвил Питер, собравшись с мыслями. – Ах ты, хитрюга!

Он шутливо погрозил пальцем Даниэлю. Тот улыбнулся.

– Сам посуди, – спокойно сказал он. – Разве я мог упустить такое чудо?

Он кивнул на золотистую головку Элли, блаженно прижавшуюся к его плечу.

– Конечно, нет, – усмехнулся Питер. – Но только потом не говори мне, что я не предупреждал тебя о том, что ты связываешься с самой непредсказуемой и неожиданной женщиной Америки!

– Я и сам это знаю. – Даниэль нежно посмотрел на Элли, которая, лукаво подмигнув Питеру, возвратила ему счастливый взгляд.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

Реклама на сайте