«Рискнуть и выиграть»

2176

Описание

Люси сходит по своему боссу с ума, вот только он не видит в ней желанную женщину…



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Эмма Дарси Рискнуть и выиграть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— И как сегодня поживает моя очаровательная и достойная во всех отношениях мисс Уортингтон?

Люси стиснула зубы, чтобы не дать выхода охватившему ее чувству негодования, почти ненавидя мужчину, который и представить себе не мог, как эти ни к чему не обязывающие слова ранят ее сердце.

Столь легкомысленное приветствие босса могло означать лишь одно: он провел бурную ночь в компании своей очередной любовницы. В его голосе слышались нотки мужского самодовольства — явный признак сексуального удовлетворения, а игривая интерпретация ее фамилии[1] лишь подчеркивала тот факт, что Люси из тех женщин, которых босс не желает видеть в своей постели, но с удовольствием использует на работе. Достойные женщины его не возбуждали.

Вот если бы ее грудь была настолько большой, чтобы не только заполнять, но и переполнять чашечки бюстгальтера размера D, тогда бы он счел ее достойной его постели, язвительно подумала Люси, поворачиваясь к боссу, этому волчищу от секса, с вежливой улыбкой приветствия. Не зря же он ценит ее как высокопрофессионального личного секретаря.

— Доброе утро, сэр, — сладко пропела она.

Джеймс Хэнкок являл собой классический образец красивого и статного мужчины, что в сочетании с деловой хваткой и природным обаянием позволяло ему без труда заводить дружбу с нужными людьми. Ему было тридцать четыре, и он имел заслуженную репутацию энергичного и успешного агента в сфере шоу-бизнеса. Все это делало Джеймса одним из самых завидных холостяков сиднейского высшего света.

Брови Джеймса недоуменно взлетели вверх.

— Сэр?

Люси склонила голову набок и лукаво посмотрела на босса.

— Вы сами спровоцировали меня на столь официальное приветствие своим церемонным «мисс Уортингтон».

Он рассмеялся, синие глаза озорно вспыхнули.

— Достойный ответ, Люси. Что бы я делал без твоего остроумия? Ты очень забавная.

Негодование, охватившее ее, вылилось в резкий ответ:

— Ты бы очень быстро нашел себе другой объект для насмешек.

— Я? — неподдельно изумился Джеймс. — Это тебе, Люси, нет равных по части насмешек.

— Мне? Никогда не замечала за собой подобного.

Она подхватила папки, которые как раз вынимала из шкафа в момент появления босса, и отнесла на свой рабочий стол, готовая вручить их ему.

— Неужели? — Джеймс широко улыбнулся. — Одно из немногих моих развлечений в течение рабочего дня — слушать твои едкие комментарии. Они неизменно сводят на нет весь мишурный блеск шоу-бизнеса и заставляют задуматься об истинных и ложных ценностях. Бесценный дар.

— Настолько бесценный, что делает меня достойной повышения зарплаты?

— Ох-ох-ох! — Джеймс картинно приложил руку ко лбу. — Она снова пустила его в ход.

— В данном случае это не дар, Джеймс, а элементарная логика, — с самым простодушным видом ответила Люси, отчаянно желая при этом отплатить боссу за то, что она стала для него чем-то вроде буфера между ним и его честолюбивыми, капризными клиентами. — Тебе надо просмотреть эти бумаги до того, как отвечать на сегодняшнюю электронную почту. Что-нибудь еще нужно? — спросила она, всем своим видом показывая, что ему пора убраться в свой кабинет. Ей необходимо было остаться одной, чтобы справиться с очередной порцией разочарования.

Проигнорировав папки с документами, босс шутливо погрозил ей пальцем.

— Да ты стяжательница, Люси Уортингтон.

Люси пожала плечами.

— В наши дни женщина должна уметь позаботиться о себе. Кроме того, я не любительница бесплатных талонов на обед. — Это был завуалированный выпад против тех женщин, которых предпочитал Джеймс, — продающих свою красоту богатым мужчинам ради того, чтобы иметь возможность тратить их деньги на свои прихоти.

— Ха! А я как раз собирался предложить тебе два билета на сегодняшний благотворительный бал. Бесплатно.

— Так уж и бесплатно? — Люси не скрывала своего скепсиса. — И я не должна буду постоянно находиться у тебя под рукой, чтобы вносить поправки в программу и разрешать мелкие проблемы, возникающие по ходу?

— Совершенно бесплатно, — настойчиво повторил Джеймс.

— Это что-то новенькое, Джеймс. — Люси улыбнулась.

— Просто поощрение за ту огромную работу, которую ты проделала по организации данного мероприятия.

Если учесть, что билеты стоили по тысяче долларов, а ее зарплата была и без того достаточно высокой, Люси ничего не оставалось, как поблагодарить босса за этот жест.

— Что ж, если так, благодарю. Я постараюсь расслабиться и получить удовольствие от сегодняшнего вечера. — Впрочем, Люси все еще сомневалась, что босс на самом деле освобождает ее от всех обязанностей на сегодняшний вечер.

Зачем он дает ей билеты, если она не нужна ему на банкете в качестве секретаря?

Глаза Джеймса вспыхнули. — Я очень хочу посмотреть, как ты получаешь удовольствие, Люси.

Что-то подсказывало ей, что неспроста все это.

— С кем ты придешь? — спросил босс в тот момент, когда Люси наконец удалось всучить ему папки.

— С другом.

Джеймс вопросительно поднял бровь.

— Мужчиной?

Неужели он считает ее настолько непривлекательной, что у нее не может быть мужчины? Люси изо всех сил старалась не сорваться.

— Да. Какая-то проблема, Джеймс? — Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела замаскировать вызов.

— Да нет. Я, можно сказать, даже рад.

С улыбкой на губах босс прошествовал в свой кабинет с папками в руках. Дверь он, как всегда, оставил открытой, чтобы иметь возможность в любой момент позвать Люси.

Люси плюхнулась на стул, озадаченная его последними словами. Почему он думает, что все ее друзья — женщины? Неужели он решил, что она лесбиянка, только на том основании, что она откровенно не заигрывает с ним, как все женщины, появляющиеся в этом офисе?

Люси почувствовала болезненный спазм в желудке. Ей необходимо оставить эту работу, иначе она сойдет с ума, изо дня в день находясь рядом с Джеймсом Хэнкоком, мучительно желая его и отчаянно ревнуя к каждой женщине, на которой задерживается его оценивающий взгляд.

На нее же он всегда смотрел не иначе как на квалифицированного помощника. Она работает у Джеймса уже восемь месяцев — восемь месяцев безуспешной борьбы с непреодолимым влечением к боссу. И эта страсть, охватившая ее с первого взгляда, ничуть не уменьшилась с течением времени.

Ни один мужчина не вызывал у Люси столь сильного физического влечения. По правде говоря, она никогда раньше не понимала, как женщины могут попадать в такую зависимость от мужчины, теряя все — виды на будущее и чувство собственного достоинства, соглашаясь на любое унижение.

Она всегда верила в здравомыслие и строила свою жизнь, опираясь на него. Этому с самого детства учила ее мать, и со временем Люси поняла, что именно оно позволило ей избежать многих бед.

Но все ее здравомыслие испарилось под натиском тех чувств, которые вызывал в ней Джеймс Хэнкок. В своей жизни она встречала много привлекательных мужчин, но все они оставляли ее равнодушной, и только чувственная аура, окружающая Джеймса, по-настоящему растревожила ее.

В отчаянии Люси сложила руки на столе и опустила на них голову. Самое ужасное было в том, что она не узнавала саму себя и та женщина, в которую она превратилась по милости Джеймса Хэнкока, ей не нравилась. Какое право она имеет думать все самое дурное о женщинах, которых даже не знает, только потому, что Джеймс предпочитает их ей?

Она должна уйти. Подать заявление и уйти. Остатки здравомыслия требовали этого.

Сегодня пятница. В понедельник утром на столе босса будет лежать ее заявление об уходе.

Нет сомнения, что на сегодняшний благотворительный бал Джеймс явится со своим последним увлечением — очередной красивой и безликой моделью, и это должно окончательно убедить Люси в тщетности мечтаний.

В понедельник утром она вручит боссу заявление об уходе, и Джеймс Хэнкок станет ее прошлым. И слава богу!

Хм… Она собирается прийти с мужчиной. Интересно будет взглянуть, какой тип предпочитает Люси Уортингтон, размышлял Джеймс, усаживаясь за стол и включая компьютер. Она никогда ничего не рассказывала о своей личной жизни, и Джеймс не мог отрицать, что заинтригован. Женщины в большинстве своем давно перестали быть для него загадкой, но только не его секретарь.

Люси была замкнута, всегда очень собранна и никогда не теряла головы. Это делало ее прекрасным помощником — она всегда умела утихомирить разошедшегося клиента и найти выход из любой ситуации.

Бухгалтер, решил Джеймс. Именно такой мужчина должен нравиться Люси — солидный, любезный, надежный, ни разу в жизни не нарушивший закон, верный своим привычкам, работающий от звонка до звонка — с девяти до пяти, — и ни минутой больше, носящий консервативные костюмы и очки в тонкой золотой оправе. Да, именно такой — аккуратный и очень правильный.

Джеймс кивнул сам себе и вывел на монитор последние электронные сообщения. Он почти не сомневался, что именно такого спутника увидит рядом с Люси, и все же было в его помощнице нечто неуловимое, что подспудно нервировало его на протяжении всех этих восьми месяцев их совместной работы. И чем дальше, тем больше. Стоило дать ей эти приглашения на благотворительный бал, чтобы увидеть все собственными глазами и перестать предаваться размышлениям о том, что же скрывается за внешней сдержанностью Люси Уортингтон.

В последнее время мысли о Люси начали посещать его в самое неподходящее время — даже когда он был с другими женщинами. Ему вдруг начинало не хватать ее остроумных замечаний или приходила мысль о том, какова она в постели. И это необходимо прекратить! Он не собирается смешивать бизнес и удовольствие и терять лучшего помощника, который у него был когда-либо. Джеймс не сомневался, что Люси пришла бы в ужас, узнай она, какие мысли на ее счет обуревают босса в последнее время. Увидев ее рядом с мужчиной — наверняка это будет все-таки консервативный бухгалтер в очках, — он успокоится, и все встанет на свои места.

Раздался телефонный звонок. Джеймс поднял трубку.

— На первой линии Баффи Тэннер, — четко доложила Люси.

— Спасибо. — Джеймс улыбнулся. С Баффи было все просто и ясно, и это его вполне устраивало. — Привет, Баффи, — тепло поздоровался он, мысленно представляя ее роскошные формы.

— Джеймс, дорогуша! Прости, что звоню тебе в рабочее время, но я боялась, что позже не смогу тебя поймать. Я забыла, к какому времени я должна быть готова сегодня вечером.

Джеймс поморщился. Пунктуальность никогда не входила в число достоинств Баффи.

— В семь тридцать. Мы должны быть минута в минуту. Я предупреждал тебя.

Она вздохнула.

— У меня сегодня плотный график съемок. На Бонди-Бич снимаем новую коллекцию купальников. Ничего, если мы немного опоздаем?

— Исключено. Это шоу готовят мои люди, и на мне лежит ответственность. Если ты отказываешься…

— Нет, ни в коем случае.

Он так и видел ее недовольно надутые губки — очень сексуальные, надо отметить.

— Семь тридцать, Баффи. Будь готова, или я пойду один, — бросил Джеймс и нажал кнопку отбоя. Люси наверняка не будет заставлять своего бухгалтера ждать. Она всегда была очень точна и следила, чтобы все назначенные встречи происходили вовремя.

Испытывая глухое раздражение, Джеймс попытался заставить себя сосредоточиться на электронных письмах, требующих немедленного ответа. Закончив с почтой, он разложил распечатки по папкам и составил список заданий для Люси. Она никогда не упускала из виду ни одной мелочи, и это тоже было одним из ее неоспоримых достоинств. Он всегда и во всем мог положиться на Люси. Безоговорочно.

Джеймс позвал ее в свой кабинет и вернул папки, к которым были прикреплены листочки с его распоряжениями. Глядя на Люси, он улыбнулся — на ней был традиционный деловой костюм синего цвета, подходящий на все случаи жизни и никогда не выходящий из моды.

Юбка средней длины заканчивалась чуть выше колен — ясное дело, мини-юбки не для Люси. Но то, что Джеймс мог лицезреть — изящные икры и тонкие лодыжки, позволяло предположить, что и все остальное являет собой восхитительное зрелище. Даже хорошо, что вся маленькая точеная фигурка Люси скрыта под скромным костюмом, подумал Джеймс.

Будучи ниже среднего роста, Люси не могла бы претендовать на работу топ-модели, но ее фигура отличалась пропорциональностью и изяществом. А то, как соблазнительно покачивались при ходьбе ее бедра, в последнее время все чаще отвлекало Джеймса от работы. Он поскорее отогнал непрошеные мысли и перевел взгляд на ее лицо.

Его нельзя было назвать классически красивым, хотя кто знает, каким бы оно стало, воспользуйся она услугами косметолога и визажиста. Но и без косметики ее лицо было очень привлекательным, только излишне строгим из-за очков и стянутых в узел волос. Джеймс ни разу не видел, чтобы из этого узла выбилась хотя бы прядь, и неоднократно испытывал искушение вытащить шпильки и дать волю ее мягким русым волосам. А если снять с нее очки, что он увидит в ее глазах?

Пока же он видел в них живой ум, собранность и сосредоточенность исключительно на работе.

Задетый ее явным безразличием, а он привык, что женщины находили его весьма и весьма привлекательным, Джеймс не нашел ничего лучшего, как выпалить:

— Он — бухгалтер?

Тут же его охватила досада на свою несдержанность и на то, что Люси Уортингтон так глубоко влезла в его мысли.

На нежном гладком лбу Люси появились морщинки, а брови взметнулись выше оправы очков.

— О ком ты говоришь?

И вместо того, чтобы постараться исправить оплошность и уйти от этого разговора, Джеймс вдруг рявкнул:

— О твоем сегодняшнем спутнике!

Люси недоверчиво переспросила:

— Ты хочешь знать, не бухгалтер ли мой спутник?

— А он бухгалтер?

— А зачем тебе знать? Тебе требуется бухгалтер на сегодняшнем балу?

— Нет, мне он не требуется.

Глаза Люси сузились.

— А почему тогда ты спрашиваешь?

Действительно, почему? Джеймс стиснул зубы. Ничего не выяснил, да еще и дураком себя выставил. Его мысли заметались в поисках выхода из глупейшего положения.

— Всегда легче общаться с человеком, если знаешь, что он из себя представляет. Твой спутник будет единственным незнакомым гостем на этом балу.

Люси смотрела на босса во все глаза, затем решительно вскинула подбородок и расправила плечи. Все ее маленькое тело напряглось, даже кулачки сжались. Джеймсу показалось, что еще секунда — и она набросится на него. Впрочем, это была абсурдная мысль. С какой стати, если он ничем не обидел ее? Он действительно всегда старался узнать побольше о людях, с которыми ему предстояло встретиться впервые, и Люси прекрасно знала об этом.

Хотя, если честно, он вынужден был признать, что им двигали не профессиональные, а личные мотивы. Спутник, друг, любовник Люси… кем бы он ни был — не его дело. Джеймс увидел, что ее глаза недобро полыхают. Черт побери! Он не сделал ничего такого, чтобы задеть ее.

— Почему ты решил, что мой спутник должен быть непременно бухгалтером, Джеймс? — В ее голосе словно позвякивали сосульки.

— А он действительно бухгалтер? — снова спросил Джеймс, раздраженный ее уклончивостью.

— Обычно бухгалтеров считают людьми довольно скучными, — заметила Люси, снова не дав прямого ответа на его вопрос.

— Ну-у… Как правило, это очень умные и проницательные люди, — быстро возразил он.

— Скучные, — настойчиво повторила Люси. — Только скучный бухгалтер, по твоему мнению, может составить мне пару, да?

О господи! Джеймс почувствовал себя красной тряпкой, раззадорившей быка. Он поспешил примирительно сказать:

— Что ты, Люси, я никогда не считал тебя скучной! Ты и сама это знаешь. И я вовсе не имел в виду, что твоим избранником обязательно будет скучный мужчина… Ты меня неправильно поняла. Я просто полюбопытствовал…

— …какого мужчину я приведу с собой?

Джеймс почувствовал себя очень неуютно под ее проницательным взглядом. Ему вообще никогда не нравился этот ее взгляд — как будто она видит его насквозь. Что ж, он сам вырыл себе яму, и теперь ему необходимо побыстрее выбраться из нее, не потеряв лица.

— Я думаю, тебе следует заранее назвать его имя, — рассудительно заметил он, пытаясь отвлечь Люси от вопроса, вызвавшего ее негодование. — Тогда не будет никаких заминок при знакомстве…

Рот Люси сжался в тонкую полоску, глаза засверкали еще яростнее. Джеймс чувствовал ее горячее желание разорвать его в клочья и в то же время совершенно неуместное влечение к Люси — так привлекательна была она в страстном порыве своего негодования. Да, в этой Люси не было ни сдержанности, ни здравомыслия. В коконе консервативного синего костюма была настоящая женщина, из плоти и крови, и Джеймс с трудом смог скрыть восхищение. Если она сделает хоть шаг и прикоснется к нему…

— Джош Роган, — коротко ответила Люси.

— Что?

— Ты просил назвать имя моего спутника, — напомнила она ему.

Джеймс мысленно одернул себя, заставив вернуться к реальности. Перед ним снова была деловая женщина в строгом синем костюме, черт бы его побрал! Той Люси, которая вызвала в нем все эти противоречивые чувства и желания, больше не было. И слава богу, подумал Джеймс, отгоняя видение, в котором Люси была распростерта на его письменном столе, а он удовлетворял свои самые смелые фантазии, наслаждаясь ее маленьким женственным телом. Эта вспышка сексуального влечения была полным абсурдом, поскольку Люси — его личный секретарь, а его плотские желания призвана удовлетворять на данном жизненном этапе Баффи Тэннер.

— Джош Роган, — повторил Джеймс, испытывая к Люси благодарность за то, что ее выдержка и здравомыслие удержали его от того, чтобы выйти за рамки отношений «босс — секретарь». И все же названное ею имя вызвало его подспудное раздражение. — Не так ли называется блюдо из ягненка с соусом карри? — выпалил он снова не подумав.

У него сложилось впечатление, что Люси просто насмехается над ним и специально назвала это имя, чтобы при встрече с ее бухгалтером он сел в лужу.

— Нет, блюдо называется «Роган Джош».

— Ах да! — Джеймс нахмурился. Разыгрывает или нет?

Вдруг губы Люси искривились в усмешке.

— Впрочем, не думаю, что ты оскорбил бы Джоша, сравнив его со жгучим карри. Он весьма горячий парень.

Горячий парень? Люси и горячий парень Джош Роган? Джеймс почувствовал, что его бросило в жар.

— Буду иметь это в виду. Можешь забрать папки, я там сделал пометки для тебя.

— Хорошо.

Люси улыбнулась, подошла к его столу и взяла папки. Из кабинета босса она выходила с грацией кошки, вильнувшей перед носом хозяина пушистым хвостом.

Джеймс еще несколько минут неподвижно сидел в кресле, размышляя над тем, что же только что произошло в его кабинете. В одном он оказался прав — настоящая Люси Уортингтон совсем не та женщина, которой кажется на первый взгляд. Синий деловой костюм — не более чем камуфляж, предназначенный отпугивать желающих узнать, кто же прячется под ним.

Хорошо, что он предложил ей эти билеты на благотворительный бал. Будет интересно понаблюдать, как она будет вести себя со своим горячим парнем. Распущенные волосы, сексуальное платье, макияж, никаких очков… Если ее Джош Роган на самом деле горячий парень, именно этого он ждет от нее.

Джеймс уже предвкушал удовольствие от сегодняшнего вечера, и это не имело ничего общего с Баффи Тэннер. Он, честно говоря, совсем забыл о демонстраторше купальных костюмов со всеми ее соблазнительными формами, которыми еще недавно наслаждался.

Этот вечер станет вечером Люси Уортингтон.

Настоящей Люси Уортингтон!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Поднимаясь по лестнице в свою квартиру на втором этаже в Белвью-Хилл, Люси все еще кипела от ярости. Бухгалтер!

Старый скучный бухгалтер!

О-о-о! Как же ей хотелось выбить почву из-под ног Джеймса Хэнкока этим вечером. Она представила его сидящим за их столиком и ошеломленно взирающим на ее спутника, который затмевает его. А Джош вполне способен это сделать, особенно если будет в ударе, — он обладал огромным обаянием и энергетикой. И был невероятно, греховно красив.

Джош жил в соседней квартире, и она всегда могла обратиться за помощью к нему или его другу Ларри Бергеру. Она давно поняла, что гомосексуалисты могут быть очень хорошими друзьями для женщины.

Еще со школьных времен Люси считала Джоша очень хорошим человеком и другом. Он был добрым, чутким и веселым, всегда готовым прийти на помощь. Люси очень ценила их дружбу и не опасалась сексуальных домогательств с его стороны, как бывало с другими парнями. Или мужчинами, когда она стала постарше. Несколько романов, которые случились в ее жизни, быстро закончились из-за того, что мужчины желали общаться исключительно на своих условиях, в которые не входила верность.

Джош был приятным исключением. Он ни на что не притязал, с ним было безопасно, спокойно и надежно. Джош не испытывал к ней никакого физического влечения, как и она к нему. В отличие от Джеймса Хэнкока, которого она в своих безумных фантазиях видела обнаженным в своей постели и сгорающим от страсти к ней.

Но ее фантазиям суждено остаться фантазиями.

Джеймс Хэнкок видел в ней только своего секретаря. И тем не менее она не собиралась позволить ему думать, что все, чего она достойна, — старый, нудный бухгалтер.

Поднявшись на второй этаж, Люси прошла мимо своей квартиры и позвонила в дверь Джоша, надеясь, что тот окажется дома.

Ей повезло — Джош почти сразу открыл дверь.

— Люси, любовь моя! — Его красивые брови вопросительно поднялись над озорными карими глазами. — Что-то случилось?

— Да, — проворчала она, чувствуя, как с ее языка вот-вот начнет капать яд. — Мой мерзкий работодатель решил, что сопровождать меня на сегодняшний благотворительный бал может только бухгалтер.

— Бухгалтер? Скучный… правильный бухгалтер…

Джош все схватывал на лету.

— Именно так, — подтвердила Люси. — А я сказала, что приду с о-очень горячим парнем.

— Не вопрос! Когда я в ударе, то прямо-таки источаю высокооктановую энергию. Ты именно этого хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы он сгорел в этом жару. Да, надень свой серебристый жилет и голубой шелковый галстук.

— И как это будет выглядеть на фоне официальных вечерних костюмов?

— Нам важно эпатировать Джеймса. Будем сиять и переливаться.

— Люси, любовь моя, ради тебя я готов на все!

— Этого не требуется, — улыбнулась она. — Главное, никто не должен заподозрить, что ты…

— Обещаю, буду вести себя как самый заправский донжуан.

Люси вздохнула, освобождаясь от тягостного ощущения, вызванного разговором с Джеймсом.

— Я должна заполучить этого парня, Джош.

— И ты получишь его, дорогая.

— Вряд ли. Боюсь, что мой случай безнадежный.

— Чудеса случаются, — усмехнулся Джош, озорно блестя глазами. — Поверь, сегодня вечером твой босс увидит тебя в совсем другом свете.

— Но это по-прежнему буду я, Джош.

— А ты и должна оставаться собой. Это он должен прозреть, а не ты измениться, Люси, — уверенно произнес Джош. — А теперь пойди надень свое переливающееся платье и отрепетируй у зеркала парочку страстных взглядов. Я буду пожирать тебя глазами, а ты будешь бросать на меня томные взоры…

Несмотря на подавленность, сменившую ее кипучую ярость, Люси рассмеялась, представив эту картину.

— К сожалению, я не секс-бомба, а вот Джеймс как раз придет именно с секс-бомбой. Это Баффи Тэннер — модель, рекламирующая купальники, с необъятным бюстом, который вываливается из чашечек.

Джош беспечно отмахнулся.

— Ты просто зациклилась на больших грудях. А это ошибочное мнение…

— Ошибочное или нет, но я хотела бы, чтобы мои были побольше.

— Сексуальность — это скорее поведение, чем оснастка, — уверенно изрек Джош. — И вот еще что… нам надо немного опоздать.

— Я никогда не опаздываю. Не люблю опаздывать, — воспротивилась Люси.

Джош бросил на нее лукавый взгляд.

— Но ведь я же горячий парень, Люси, любовь моя! Разве ты могла устоять и не заняться любовью со мной перед самым выходом, из-за чего мы и опоздали? К черту пунктуальность!

Люси не выдержала и снова рассмеялась.

— Боюсь, что он даже не заметит нашего опоздания, Джош.

— Поверь мне, дорогая, обязательно заметит. — Он поиграл бровями, как всегда, когда затевал озорство. — Его предсказуемая маленькая секретарша напрочь выбьется из рамок, в которые он ее поставил. Поверь мне, он обязательно заметит.

— Что ж, мне действительно нет необходимости быть там вовремя, — сдалась Люси. — Он сказал, что я могу расслабиться и развлекаться, поскольку иду туда не работать.

— Так в чем же дело?! — воскликнул Джош. — Иди собирайся, а я ровно в семь тридцать принесу тебе джин с тоником, чтобы поднять настроение.

В семь тридцать они должны уже выехать, взывали к Люси остатки ее здравомыслия. Ведь им потребуется не меньше получаса, чтобы добраться из Белвью-Хилл до Дарлинг-Харбор, припарковать машину и дойти до сиднейского Конвент-Центра, в главном зале которого должен состояться благотворительный бал. Фуршет будет происходить в фойе, как написано в пригласительных билетах.

Впрочем, почему бы ей не выпить перед выходом? Конец света не наступит, если она не появится в зале в восемь часов минута в минуту. Почему бы ей действительно не побыть один раз непредсказуемой?

— Хорошо. И… спасибо, Джош. — Она благодарно улыбнулась. — Друзья познаются в беде.

Заходя в свою квартиру, Люси продолжала с благодарностью думать о Джоше. Даже это жилище она приобрела благодаря ему. Пара, жившая здесь раньше, тяжело и скандально разводилась и хотела как можно скорее продать квартиру, так что Люси удалось купить ее за более низкую цену, чем обычно стоят квартиры в этом районе.

Мысль о том, что это ее собственная квартира, всегда поднимала Люси настроение. И что бы ни думал о ней Джеймс Хэнкок, она рада, что живет не на подачки от мужчин, а на собственные деньги.

Все-таки ее мать была права: быть здравомыслящей и благоразумной не так уж плохо.

Тем не менее, направляясь в ванную, Люси жалела, что не раскошелилась и не купила для этого вечера какой-нибудь сногсшибательный наряд. Впрочем, ее традиционное маленькое черное платье подходит для любых случаев, но оно такое… скучное. Люси пыталась убедить себя, что это не имеет значения. Платье было классическим и универсальным, купленном в бутике секонд-хенд для эксклюзивных вещей. В любом случае она никогда не сможет конкурировать с Баффи Тэннер и даже не станет пытаться. А на сэкономленные деньги она купит мебель, на которую давно нацелилась.

И все-таки внутренняя борьба в Люси не прекращалась — здравый смысл боролся с желанием сразить Джеймса Хэнкока наповал. Столь колоритный спутник, как Джош, навсегда переменит взгляд Джеймса на свою помощницу и ее личную жизнь. Но вся беда в том, что Люси еще никогда не делала ничего столь вызывающего. Она всегда тщательно взвешивала причины и возможные последствия своих поступков.

Здравомыслие…

Желание совершить что-нибудь безумное и даже вызывающее взяло верх. Джеймс сам освободил ее от каких-либо обязательств на этот вечер. Она может вести себя как угодно безрассудно, не боясь каких-либо последствий, поскольку в понедельник все равно подаст заявление об уходе и начнет подыскивать новую работу. Так почему бы не рискнуть? Мнение Джеймса о ней задело ее гордость. И причинило боль.

Бесшабашная Люси…

Сексуальность — это не внешность и не одежда, сказал Джош. И Люси приняла решение…

Люси никогда не опаздывала. Джеймс Хэнкок непрерывно поглядывал на часы. Еще несколько минут, и гости, насладившись коктейлями, займут свои места в зале. Она должна была подъехать уже полчаса назад. Джеймс приветствовал все прибывающих гостей, но улыбка его становилась все более натянутой, поскольку мысли то и дело возвращались к Люси Уортингтон. Черт бы побрал эту женщину! Где ее носит?

Ожидание постепенно сменялось раздражением, а затем и тревогой. Вдруг произошел несчастный случай? Люси не водит машину, у нее ее даже нет она слишком экономна, но кто знает, какой водитель этот ее Джош Роган. А вдруг он и за рулем горячий парень, и по его вине они попали… Нет, Люси слишком здравомыслящая, чтобы позволить своему другу лихачить за рулем.

И все-таки, почему она задерживается?

— Вот это да! Кто это? — воскликнула Баффи, не скрывая своей заинтересованности.

Джеймс отвлекся от своих мыслей, почувствовав удар по своему мужскому самолюбию. Даже если Баффи дуется на него за недостаточное внимание к ее персоне, это не повод так откровенно восхищаться другими мужчинами. Это грубо и неприлично и наряду с ее непунктуальностью укрепило решимость Джеймса закончить их отношения.

Ревнивым взглядом он посмотрел туда, куда было приковано внимание Баффи, и обомлел. Люси! Его Люси под руку с парнем, который выглядел как герой-любовник из фильма и наверняка был им для Люси.

Лицо в обрамлении черных вьющихся волос было лицом кумира миллионов женщин, а тренированное тело атлета было затянуто в вызывающий жилет. Вместо традиционной для таких мероприятий бабочки, которая была и на Джеймсе, на шее у красавца болтался переливающийся галстук.

Молодой болван! Пока Джеймс пытался взять себя в руки, Баффи рядом с ним издавала полувздохи-полустоны, отчего ее роскошные груди ходили ходуном в глубоком вырезе платья, привлекая всеобщее внимание. Джеймс стискивал зубы, наблюдая за Люси, которая — слава богу! — выглядела как всегда: волосы тщательно подобраны, очки на носу, а маленькое черное платье она надевала всегда, когда ей по служебным обязанностям приходилось посещать какие-нибудь мероприятия.

И все же что-то в ней неуловимо изменилось. Походка! Джеймса поразило, как она идет — естественно и соблазнительно покачивая бедрами. А ее рот?! Она так чувственно складывала губы, особенно когда смотрела на своего горячего парня, который, несомненно, полностью околдовал ее своим плейбойским шармом.

Джеймсу стало казаться, что Люси выглядит намного более интригующей и желанной, чем Баффи со всеми ее выставленными напоказ прелестями. Это было мучительно — наблюдать, как какой-то красавчик уверенно ведет его Люси к группе гостей, среди которых был он сам.

Джеймс разозлился на себя за то, что имел глупость волноваться из-за опоздания Люси. Он изо всех сил старался взять себя в руки, чтобы быть любезным, когда придется представлять вновь прибывших, надеясь, что Баффи наконец перестанет строить глазки спутнику Люси и вспомнит, с кем она сюда пришла.

— А вот и вы! — протянул Джеймс, сияя улыбкой. — Мы как раз собирались пройти в зал, — не удержался он, чтобы не указать на их опоздание.

— Но мы еще не представлены друг другу, — излишне настойчиво произнесла Баффи, прямо-таки дрожа от нетерпения.

— Люси… — Улыбка Джеймса больше напоминала оскал.

— Джеймс Хэнкок, Джош Роган, — Люси кратко, без комментариев представила мужчин друг другу.

Джеймс приготовился к молчаливому состязанию в силе во время рукопожатия, но молодой человек вовсе не собирался состязаться. Он и без того излучал самоуверенность, его темные глаза смотрели на людей с неподдельным интересом, что делало Джоша симпатичным и привлекательным. Джеймс узнал этот прием, поскольку сам им всегда пользовался, когда ему требовалось расположить к себе человека.

— Мы рады, что вы сегодня здесь с нами. — Джеймс хорошо знал свою роль гостеприимного хозяина бала. — Думаю, вы все знакомы с моим исключительно исполнительным и пунктуальным секретарем Люси Уортингтон. Джош, это Баффи Тэннер…

Баффи наклонилась вперед, чтобы пожать руку Джоша и продемонстрировать свои прелести. Но в отличие от большинства мужчин, которые нашли бы этот вид неотразимым, Джош улыбнулся Баффи прямо в лицо и повторил ее имя. Если он и получил сигналы Баффи, то не имел ни малейшего желания отвечать на них.

Джош был представлен остальным трем парам. Джеймс не смог найти ни одного изъяна в его безукоризненных манерах. Как ни странно, парень начинал вызывать у него симпатию.

— Чем вы занимаетесь, Джош? — поинтересовался Хэнк Гидли.

— Дорогие вина. Экспорт и импорт, — последовал ответ, удививший Джеймса. Это совсем не соответствовало нарисованному им образу спутника Люси. С другой стороны, это объясняло немного вызывающий внешний вид и изысканную светскость Джоша. Он привык иметь дело с покупателями, которые знают толк в дорогих винах и могут позволить себе покупать их.

— А я думала, ты — модель, как и я, — вмешалась в разговор Баффи.

В обращенных к ней темных глазах сквозила насмешка.

— Как и все люди, я восхищаюсь внешней красотой, Баффи, но для меня важнее внутреннее содержание. — Он бросил выразительный взгляд на Люси, не оставляя сомнений, кто соответствует его вкусам.

Люси улыбнулась ему улыбкой Чеширского кота, объевшегося сливок, а Джеймс почувствовал, как его желудок скручивается в узел от негодования. Он здесь волновался за нее, а она… с этим ценителем тонких вин… Причина их опоздания не оставляла сомнений. Так вот почему ее походка так вызывающе сексуальна, а на лице самодовольное и удовлетворенное выражение.

— Пора занять наши места, — резко бросил Джеймс и, положив руку Баффи на сгиб своего локтя, повел маленькую процессию к столику.

Ужасный вечер! Все идет не так, как следует.

А ведь он только начинается!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Идя вслед за Джеймсом и Баффи в зал, Люси продолжала посмеиваться, вспоминая, как Джош уел Баффи, высказавшись по поводу внутреннего содержания. А какое лицо было у Джеймса, когда Джош отверг притязания его спутницы, отдав явное предпочтение Люси. А что уж говорить о красотке Баффи?! У нее буквально челюсть отвисла, когда ее отвергли в пользу какой-то там секретарши.

Одним выстрелом Джош поразил две цели — отомстил Джеймсу за то, что тот представил Люси как «своего исполнительного и пунктуального секретаря», и Баффи, которая решила, что сможет без труда увести Джоша из-под носа Люси.

Но веселому настроению Люси скоро пришел конец. Идя вслед за Джеймсом и Баффи по направлению к зарезервированному для них столику, Люси не могла не признать, что даже сзади Баффи смотрится просто потрясающе. Белое, расшитое бисером вечернее платье было настолько коротким, что едва прикрывало бесстыдно вихляющие бедра, оставляя почти полностью оголенной спину. Роскошные черные локоны, достающие почти до лопаток, выгодно контрастировали с платьем.

На прекрасной коже не было ни единого изъяна, и Люси казалось кощунственным даже предположить, что под облегающим бедра платьем может притаиться целлюлит. И все-таки было очень приятно вспоминать, какой щелчок по носу получила Баффи, когда Джош отверг ее сексуальные притязания, но Джеймс-то по-прежнему оставался рядом с ней.

Когда в распоряжении Джеймса такие прелести, разве он посмотрит на какую-то секретаршу? Их с Джошем затея — безумие, хотя их появление и произвело фурор. И воспоминание о нем бальзамом проливалось на раненую гордость Люси.

Она призывала саму себя удовольствоваться этой маленькой победой, потому что вряд ли этим вечером случится чудо. Лучше расслабиться и получать удовольствие от вечера, чем мучить себя несбыточными надеждами на то, чему никогда не бывать.

Зал был огромным — вокруг танцевальной площадки было расставлено множество столов. Четыре сотни гостей уже заняли свои места и сидели вокруг накрытых белыми крахмальными скатертями столов, на которых поблескивали дорогие столовые приборы и бокалы. В центре каждого стола в подсвечнике в форме камелии горели свечи. С потолка свисало множество серебряных звезд, символизируя цель этого благотворительного бала — помочь детям, больным раком.

Устроителем этого мероприятия был Джеймс Хэнкок. Популярный ансамбль исполнял джазовые композиции, помогая гостям настроиться на праздничный лад. Позади музыкантов, на возвышении, стоял сверкающий «альфа-спайдер» — красный спортивный автомобиль с откидным верхом. Это был приз, который предполагалось разыграть в лотерею в течение вечера, символ того, что мечты могут сбываться.

Именно сбывающиеся надежды были лейтмотивом сегодняшнего благотворительного бала, но Люси не тешила себя иллюзией, что ее мечты, касающиеся Джеймса Хэнкока, смогут когда-нибудь сбыться. Вряд ли она станет для него желанной, скорее, он недоумевает, как такой мужчина, как Джош, может считать ее привлекательной. Впрочем, какая разница, что он думает?

Сексуальное влечение — это химическая реакция, а у Люси не было необходимых элементов, чтобы привлечь внимание Джеймса. Восемь месяцев ежедневных платонических отношений убили в ней всякую надежду.

Джеймс усадил Баффи за стол, стоящий напротив сцены, через один ряд от танцевальной площадки. Естественно, подумала Люси, где же еще мог сидеть Джеймс Хэнкок, если не за самым лучшим столиком?

— Люси, ты рядом со мной, — скомандовал он, кивком указывая на стул слева от себя. Справа уже сидела Баффи.

Люси сначала онемела от неожиданности, а затем пришла в волнение при мысли, что весь вечер ей предстоит находиться так близко к Джеймсу. Это будет та еще мука — сидеть рядом, почти вплотную, но не касаясь его, слушать его разговоры с Баффи и видеть разницу в его отношении к ней, его секретарю, и к Баффи, его любовнице.

Люси предполагала, что для своих друзей Джеймс зарезервирует лучший столик, но она-то всего лишь его секретарь. Однако все восприняли присутствие Люси как должное, а Джош, усаживая ее на указанное место, прошептал на ухо:

— Мы — почетные гости, Люси. Пока один — ноль в нашу пользу.

Люси не могла разделить его триумф. Она подозревала, что это приглашение вызвано отнюдь не внезапным прозрением босса, разглядевшим наконец ее прелести, а привычкой всегда иметь ее под рукой. Поэтому стоило ему усесться рядом, как она спросила его:

— Почему ты усадил нас здесь?

Взгляд, которым наградил ее Джеймс, пронзил Люси до самого сердца.

— А почему бы и нет?

— Ты же сказал, что сегодня моя помощь не потребуется и я свободна…

— Так и есть.

— Но ты усадил меня рядом с собой…

Одна бровь Джеймса выразительно приподнялась.

— Это тебя оскорбляет?

— Нет. Конечно, нет, — быстро ответила Люси, хотя, по правде говоря, чувствовала себя пойманной в ловушку.

— Ты что, не можешь даже вообразить, что мне может быть приятна твоя компания и вне работы?

— У тебя уже есть компания, — возразила она, кивнув в сторону Баффи, поглощенной созерцанием Джоша.

— А я жадный, — парировал Джеймс, не стесняясь признаться в том, что желает общества обеих женщин. — Это мой персональный столик, и я вправе пригласить за него кого пожелаю.

— Значит, ты пожелал иметь с одной стороны красоту, а с другой ум? — не удержалась Люси от язвительного замечания.

Губы Джеймса изогнулись в усмешке.

— Ну, я бы не стал противопоставлять столь категорично.

— А как бы стал? — с вызовом спросила Люси, теряя самообладание.

Джеймс окинул нарочито медленным взглядом Джоша, затем таким же — Люси.

— Интересно, что заставило тебя опоздать? — протянул он. — Я почему-то сомневаюсь, что вы были заняты интеллектуальной беседой.

От шока Люси несколько секунд не могла вымолвить ни слова. А затем все в ней возликовало: их план сработал! Ее опоздание, а затем появление под руку с Джошем все-таки заставили Джеймса взглянуть на нее другими глазами. Наконец-то он увидел в ней не только исполнительного и пунктуального секретаря, но и интересную женщину.

Затрепетавшая на ее губах улыбка становилась все шире.

— Это, оказывается, так замечательно — быть свободной от всех обязанностей и просто наслаждаться жизнью, — прозвучал ее легкомысленный ответ.

— Особенно когда рядом такой… дегустатор вин, — саркастично заметил Джеймс.

Люси испытала еще один шок, осознав, что на самом деле Джеймс говорит о несколько иной дегустации. Господи, знал бы он об истинных пристрастиях Джоша! С другой стороны, было очень волнующе узнать, что в голове Джеймса мелькают эротические видения с ней в главной роли.

Она не удержалась и захихикала. Как точно все рассчитал Джош! Теперь ей требуется закрепить эту маленькую победу. Она подняла бокал с шампанским, услужливо налитым расторопным официантом, и провозгласила тост:

— За удовольствие вкушать самое лучшее!

Боже! Какой бес вселился в нее?

Что-то странное промелькнуло в глазах Джеймса, когда он поднял свой бокал.

— Как знать, может, лучшее еще впереди. Требуется продегустировать много вин, прежде чем определить лучшее.

— Ты прав, — согласилась Люси. Ей привиделась длинная очередь из роскошных мужчин с Джеймсом в самом ее хвосте, горящим желанием продемонстрировать ей, что лучший — это он.

— В чем ты прав? — бесцеремонно влезла в разговор Баффи.

Ее голос вернул Люси к действительности. То, что Джеймс взглянул на нее несколько иначе, еще не означает, что он нашел ее сексуально привлекательной. Он оказался просто заинтригованным, увидев ее рядом с Джошем. А его выбор — это Баффи.

Люси лихорадочно придумывала, что бы ответить.

— Джеймс сказал, что нужно попробовать множество вин, чтобы понять, какое из них нравится тебе больше всего, — выкрутилась она, поворачиваясь к Джошу в поисках поддержки. Она надеялась, что он перехватит инициативу в разговоре, дав Люси время восстановить равновесие. — Ты согласен, Джош?

— Полностью, — немедленно вступил в разговор Джош. — Впрочем, мне кажется, бывает и так, что человек сразу понимает: вот оно, лучшее! — Он бросил на Люси лукавый взгляд. — Неповторимое! Незабываемое!

Люси изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться, и чуть не поперхнулась шампанским. Джош явно слышал их разговор с Джеймсом и нарочно его провоцировал.

— Ты тоже занимаешься дегустацией? — спросила Баффи простодушно, не уловив подтекста разговора.

— Нет. Просто Джош иногда делится со мной своим опытом. — Люси ответила совершенно искренне на вопрос, не сообразив, насколько двусмысленно прозвучали ее слова. Она хотела положить конец разговору, но Джош решил, что она снова дает ему пас, и принял подачу.

— Люси использует меня совершенно бессовестно, — заявил он. — Я по первому требованию выполняю все ее желания… — он бросил на Люси сладострастный взгляд, — какими бы они ни были.

Люси под столом пнула его ногой. Чистая правда об их отношениях звучала полностью извращенно, а слово «желание» приобрело совершенно порочный смысл.

— И как, успешно? — сухо осведомился Джеймс.

— Насколько это в человеческих силах, — пылко ответил Джош. — Приглашение Люси — стопроцентная гарантия удовольствия. — Он вздохнул и кивнул в ее сторону. — Иногда мне кажется, что она себя недооценивает.

Люси снова пнула его ногой, но в глазах Джоша искрилось такое озорство и удовольствие от разыгрываемого спектакля, что она поняла: его уже не остановить.

— То есть в ваших отношениях главенствует Люси? — все так же сухо спросил Джеймс.

— Она очень энергичная особа, — тут же согласился Джош. — Если она что-то решила, вам остается либо присоединиться, либо отойти в сторону.

— Перестань, Джош. — Люси поняла, что пора вмешаться и остановить поток «откровений». — Ты сгущаешь краски.

Джош вскинул руки в красноречивом жесте.

— Люси, любовь моя, я не жалуюсь. Я готов поддержать все твои инициативы. — Он прижал руку к сердцу. — Вот он я, твой добровольный раб. Твои желания — мои желания, твое удовольствие — мое удовольствие.

— Добровольный раб, — с придыханием повторила Баффи. Весь ее вид выражал желание, чтобы этот «добровольный раб» принадлежал ей.

Люси поняла, что ситуация выходит из-под контроля, но никак не могла сообразить, что делать. Она сама согласилась с безумным планом Джоша, но все пошло не так, как она задумывала. Джеймс, чего доброго, решит, что она использует Джоша как «мальчика для забав».

— Никогда не замечал у тебя стремления доминировать в… личных отношениях, Баффи, — заметил Джеймс, не скрывая своего раздражения.

— Что? — Баффи нехотя перевела взгляд с Джоша на Джеймса. Ее прекрасные глаза янтарного цвета были пусты и бессмысленны. Впрочем, как всегда.

Люси же пребывала просто в шоке. Неужели Джеймс теперь так представляет себе ее? В обтягивающем кожаном наряде, с хлыстом в руке, заставляющей мужчин выполнять свои извращенные желания? Ей хотелось умереть на месте.

Туповатая озадаченность Баффи смутила Джеймса.

— Ладно, неважно, — отрывисто бросил он. — Тебе нравится ансамбль? — Он кивнул в сторону музыкантов, переключая ее внимание.

— Да. Ты думаешь, они смогут стать такими же популярными, как и…

Джеймс втянулся в разговор с Баффи, и Люси смогла перевести дух. Ей требовалось время, чтобы осознать последствия их с Джошем затеи и принять решение, как вести себя дальше. Вечер, судя по всему, предстоял долгий и нелегкий, наполненный рискованными шутками и двусмысленностями.

— Он заглотил крючок, — прошептал Джош ей на ухо. В его голосе сквозили нотки триумфа.

Люси искоса взглянула на друга.

— Да, но наживка ему явно не нравится.

— Ну и что? Главное, что от его безразличия не осталось и следа. Люси, любовь моя, он уже сгорает от любопытства.

— Но я не хочу, чтобы он считал меня какой-то… какой-то… садомазохисткой! — Люси была просто в ужасе от одной мысли об этом. И еще оттого, что в своих фантазиях она не раз представляла босса прикованным наручниками к ее кровати. Но ведь это были просто безумные фантазии, порожденные одиночеством и безнадежностью, старалась убедить себя Люси. Она никогда не делала и не собиралась делать ничего подобного! Все, о чем она действительно мечтает, — это захватывающая дух обоюдная страсть.

— Вызов подстегивает мужчину, — уверенно заявил Джош. — Теперь он будет непрестанно представлять, как берет верх над тобой и сам… доминирует в постели.

Люси нахмурилась.

— Ты что, не понимаешь, что выставил себя моей сексуальной игрушкой?

Джош усмехнулся.

— Ну и что? Ты думаешь, Баффи для него не точно такая же игрушка? Ничего, скоро он созреет и решит, что лучше тебя ему никто не подходит.

Люси покачала головой.

— Не думаю.

— Дай ему время. Этот парень и сам не осознает, как собственнически относится к тебе. Люси, да он сгорает от ревности! Как ты думаешь, почему он усадил тебя рядом?

Люси не могла согласиться с Джошем, но и отрицать тот факт, что Джош не только прекрасно разбирался в людях, но и тонко чувствовал их, тоже не могла. И что самое главное, Джеймс никогда не вел себя по отношению к ней подобным образом, не искал ее общества, если это не было связано с работой. Вне работы его вполне устраивали Баффи и ей подобные.

До сегодняшнего вечера.

И все равно, искать ее общества на людях и наедине — большая разница. Джош, может быть, и прав в том, что спровоцировал в Джеймсе дух соперничества, но это вовсе не означает, что она стала вмиг желанна для него. Во всяком случае, не так, как бы ей хотелось. Сейчас Джеймс походил больше на собаку на сене. Люси вроде как и не нужна ему, но мысль о том, что она принадлежит другому, нервирует.

Кроме того, в каких безумных обличьях она видится ему после шуточек Джоша? И выиграет ли она что-нибудь от этого представления? Люси хотела быть желанной сама по себе, а не из-за извращенного чувства соперничества.

— Я — это я, и я не собираюсь притворяться кем-то другим, — прошипела она Джошу на ухо.

— Ты и не должна, — немедленно согласился Джош. — У тебя и так все получится.

— Что получится? — с подозрением спросила Люси.

— Замучить парня до смерти. — Джош явно наслаждался происходящим. — Да он уже поджаривается на медленном огне, Люси, любовь моя. Мне кажется, мы достигли поставленной цели.

Если это так, то она рада.

Пусть поджаривается, как поджаривалась она эти восемь месяцев изо дня в день. Месть, оказывается, очень сладка.

В понедельник утром при вручении Джеймсу Хэнкоку заявления об увольнении утешением ей будет служить то, что последнее слово осталось за ней. Он останется с ощущением, будто что-то упустил, не разглядел вовремя.

Люси Уортингтон была достойна большего, чем звание «исполнительного и пунктуального секретаря»!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джеймс пребывал в крайнем раздражении.

Придраться к еде он не мог, поскольку она была дорогой и изысканной. В душе же он предпочел бы этой сложно украшенной дряни большую порцию пюре с сосисками, но вслух вместе со всеми, как принято, выразил восторг.

Вопиющая глупость Баффи довела его до белого каления. Она была похожа на подаваемую еду — приятно глазу, но абсолютно безвкусно. Кроме того, она прямо-таки пожирала глазами Джоша Рогана, который, в отличие от Джеймса, был всем очень доволен, заражая своим хорошим настроением окружающих. Кроме того, он безраздельно владел вниманием Люси, что действовало Джеймсу на нервы больше всего.

Его утешало только то, что Люси вела себя как обычно. И выглядела, как ни странно, тоже вполне обычно. Рядом с оживленным и сверкающим Джошем она оставалась ровной и сдержанной. Пока не вышла на танцплощадку. Куда только ее сдержанность подевалась? Люси растворилась в музыке и полностью отдалась танцу. Наблюдая за ее движениями, Джеймс понимал, почему Джош снова и снова прибегает по первому ее зову.

Его раздражение достигло апогея, когда он подумал о той холодности, с которой Люси относится к нему, Джеймсу. На все его попытки вовлечь ее в разговор она отвечала парой коротких, но неизменно вежливых реплик, чтобы только не показаться грубой, и снова отворачивалась к соседям по столику.

Джеймс решил, что она злится на него за то, что он усадил ее рядом и представил как своего «исполнительного и пунктуального секретаря». Не стоило выставлять ее аутсайдером рядом со всеми этими высокопоставленными гостями, ведь он обещал, что этим вечером она тоже будет гостьей.

Если он случайно — или не совсем случайно — касался ее, она резко отшатывалась, как будто он был ядовитой змеей. Одним словом, Люси всячески демонстрировала ему свою неприязнь. Да еще эти ее выразительные взгляды в сторону Баффи, как будто говорящие: «Вот твоя игрушка. Трогай ее, а меня не смей!»

Люси Уортингтон раздражала его неимоверно. И на работе-то она всегда владеет ситуацией и справляется с любой проблемой. А после работы в ее распоряжении всегда подкаблучник Джош Роган, стоит ей только поманить пальцем. И экономная она очень. По правде говоря, единственный раз он видел, как она расстается с несколькими долларами без веской на то причины, — это когда он навязал ей покупку лотерейного билета на разыгрываемую сегодня спортивную машину. Скорее всего, это был первый и последний раз, когда она купила лотерейный билет.

— Это ради детей, а не ради машины, — пояснила она.

Естественно, ведь, с ее точки зрения, спортивный автомобиль — легкомыслен и непрактичен. Поскольку погода — то немногое, что Люси не в силах контролировать, разве может она купить машину с откидывающимся верхом? Уж если она решится на покупку, это будет надежная, экономичная машина на любую погоду и для любых дорог.

Джеймс впал в мрачную угрюмость, но тут к нему подошел один из музыкантов и отозвал для разговора тет-а-тет. Извинившись, Джеймс встал из-за стола, обрадовавшись, что может хоть на время отделаться от мыслей о Люси. Кроме того, он решил не вовлекать ее в решение каких-то проблем, доказав тем самым, что он держит обещание и она — гость на сегодняшнем балу. Может быть, она в конце концов сменит гнев на милость?

Люси смотрела вслед Джеймсу и молила Бога, чтобы он подольше не возвращался. Сидя рядом с ним, она пребывала в постоянном напряжении, не в силах расслабиться и наслаждаться вечером. Облегченно вздохнув, она повернулась… чтобы тут же попасться в коготки Баффи Тэннер. Пересев на освободившееся место Джеймса, она была полна решимости пошептаться с Люси о своем, о девичьем.

— Я запала на твоего парня, — без обиняков призналась она. Как будто это не было очевидно! — Как тебе удалось отхватить такой лакомый кусочек?

— Ради бога, я знаю Джоша почти всю свою жизнь. — Люси решила не лгать.

— А почему ты все еще не вышла за него замуж?

Люси позволила себе сухо улыбнуться.

— Ни ему, ни мне это не нужно.

Смешно было наблюдать, какое облегчение испытала Баффи при этих словах.

— Ты хочешь сказать, что ему нравится оставаться свободным?

— Мы просто принимаем и уважаем стиль жизни другого, Баффи.

— Как я рада! — Баффи и не скрывала своего восторга. — Знаешь, Джеймс бывает таким занудой. А на пунктуальности он просто помешан — не идет ни на какие уступки.

— Неужели и в раю бывают облака?

— Что?

— Я просто удивлена, что у вас есть какие-то проблемы.

Баффи дернула плечами.

— Он такой трудоголик. Впрочем, кому я говорю, ведь ты работаешь с ним. Все мысли только о работе…

— Ну… видимо, благодаря этому он и преуспевает.

— Наверное. — Но по виду Баффи было понятно, что ее совершенно не волнует, какой ценой достается успех… и деньги. — Но зато он хорош в постели, — добавила она, как будто это служило компенсацией. — Уверена, что Джош тоже, — заговорщицки прошептала она в самое ухо Люси.

— Ммм… — только и смогла ответить она.

— А как он… оснащен? Ну, ты понимаешь…

— Что? — оторопела Люси.

Баффи сморщила свой очаровательный носик.

— Ну, знаешь, как бывает. На вид парень — просто красавец, а как дойдет до дела — пшик… Сплошное разочарование.

Не найдя лучшего ответа, Люси выпалила:

— Уверена, Джеймс ни разу тебя не разочаровал.

— В постели — никогда! У него большой… и всегда готовый. Джеймс может заниматься этим бесконечно, — заверила ее Баффи и снова переключилась на Джоша: — А как насчет твоего парня?

Люси обреченно вздохнула, понимая, что Баффи не отстанет. Кроме того, она не представляла, какими глазами после подобных откровений она посмотрит на Джеймса, когда тот вернется.

— Джош еще никогда меня не разочаровывал, — честно ответила Люси. Впрочем, откуда Баффи знать, что этот ответ не имеет ничего общего с сексом. — А ты всегда оцениваешь мужчин с… постельной точки зрения?

— Но это же самое главное, разве нет? В конце концов, это единственное, чего они хотят от нас, и будет несправедливо, если от нашей сделки мы, женщины, не будем получать хотя бы удовольствие.

— А как насчет прочих вещей, которыми можно вместе наслаждаться? Дружбы? Товарищества?

— Ну, не знаю… Мужчины всегда выполняют все мои капризы, лишь бы в итоге уложить меня в постель. Поэтому я считаю, что секс — наш единственный козырь, и его следует правильно разыграть.

Люси никогда не рассматривала отношения между мужчиной и женщиной как хорошо просчитанную сделку, и слова бывалой Баффи заставили ее задуматься. И это ей не понравилось. Она всегда мечтала о том, как в один прекрасный день встретит человека, в отношениях с которым соединятся дружба, которую она разделяет с Джошем, и страсть, которую разделяет с Джеймсом… в своих мечтах.

Музыканты снова заиграли, а Люси поймала себя на том, что не спускает глаз с Джеймса, возвращающегося к их столику. И не просто с Джеймса, а с его стройных, ритмично покачивающихся при ходьбе бедер, вспоминая при этом признания Баффи. Густой румянец залил не только щеки, но и шею Люси.

Она схватилась за бокал с шампанским, каждый раз услужливо наполняемый официантом, стоило ему опустеть, и попыталась утопить в нем свой стыд. Баффи тоже заметила приближение Джеймса, вскочила на ноги, обошла стул Люси и наклонилась к плечу Джоша.

— Потанцуем, Джош? Я же могу похитить тебя у Люси на один короткий танец? — Она капризно надула губки.

— Как я могу оставить свою девушку одну? — с очаровательной улыбкой попытался отказаться Джош.

— Вон возвращается Джеймс. Он за ней присмотрит. — Баффи небрежно мотнула головой в сторону Джеймса. — Он любит Люси.

— О! Разве я вправе стоять на пути истинной любви? — с пафосом воскликнул Джош и обернулся к Люси. Его глаза искрились озорством.

— Иди уже, — шутливо разрешила Люси, мучительно желая избавиться от присутствия Баффи, способной сморозить какую-нибудь глупость в присутствии Джеймса.

— Придется подчиниться. — Джош весьма бесцеремонно давал понять, что вынужден идти танцевать, хоть это и не его выбор. Впрочем, Баффи не волновали эти нюансы — главное, желанная добыча в ее коготках. На всякий случай, чтобы не столкнуться с Джеймсом, она повела Джоша к танцплощадке в обход.

Конечно же, Джеймс заметил все эти маневры. Он посмотрел на них, затем на Люси, и она тут же внутренне ощетинилась под этим взглядом, не сомневаясь в том, о чем он подумал. Красавица Баффи без труда оставила ее с носом. Люси с вызовом ответила на взгляд Джеймса, напряженно наблюдая за его приближением.

Его стул оставался выдвинутым после стремительного бегства Баффи, но вместо того, чтобы сесть, он остался стоять вплотную к сидящей Люси, делая свое присутствие чересчур… осязаемым. Люси судорожно глотнула еще шампанского, старательно игнорируя его присутствие, хотя каждый ее нерв трепетал.

— Похоже, наши партнеры объединились, — заметил он.

— Похоже. Твоя Баффи прямо-таки тряслась от желания потанцевать с Джошем, и я сжалилась над ней. — Люси осталась довольна собой. Один — ноль.

— А надо мной сжалишься?

Люси насторожилась, не вполне понимая ход его мыслей. С королевским величием она произнесла:

— Прошу прощения?

Губы Джеймса дрогнули в улыбке, но глаза смотрели цепко и вызывающе.

— Не соблаговолите ли вы потанцевать со мной?

Недоверие боролось в Люси с желанием.

— Если это просто жест вежливости…

— Ни в коей мере. Я хочу потанцевать с тобой, Люси.

Не в силах поверить, она запротестовала:

— Джеймс, ты вовсе не должен чувствовать себя обязанным…

— Я весь вечер мечтал потанцевать с тобой, — прервал он ее. — И если бы ты так демонстративно не игнорировала меня, я бы уже давно пригласил тебя. — Его голос был весьма сердитым. — Просто скажи «да» или «нет», Люси. Ползать на коленях я не стану.

Полный сумбур в голове не помешал Люси утвердительно кивнуть и подняться. Желание победило.

— Давай потанцуем. — В свой ответ она вложила столько апломба, сколько смогла.

В глазах Джеймса полыхнул триумф, как будто он выиграл битву и представлен к награде. Он решительно взял руку Люси и положил на сгиб своего локтя, что было вовсе необязательно, поскольку от танцплощадки их отделяло всего несколько метров. Собственник, деспот… Неужели расчет Джоша оказался верным и босс рассматривает ее теперь как сексуальный вызов?

Даже хорошо, что она держит его под руку, поскольку ее ноги превратились в желе при мысли, что Джеймс Хэнкок решил продемонстрировать ей свои достоинства, показать, каков бы он был в постели… весь из себя жаркий и твердый, но не теряющий над собой контроль и не унижающийся даже ради чего-то очень желанного…

Желудок Люси сжался в спазме от предвкушения. Это ужасно, что она так реагирует на этого мужчину и даже на свои мысли о нем. Но самое ужасное началось тогда, когда он развернул ее к себе и они стали двигаться в ритме рок-н-ролла. С трудом держась на ослабевших ногах, Люси никак не могла уловить ритм, чтобы двигаться синхронно с Джеймсом. Ее отвлекал вид его покачивающихся стройных бедер и вызывающей выпуклости внизу его живота. Люси никак не могла попасть в такт, движения ее были резкими и неуклюжими.

— Прекрати немедленно! — прорычал Джеймс. Вид у него был весьма грозным.

— Что прекратить? — пролепетала Люси.

— Это упорное противостояние. — Он буквально испепелял ее взглядом. — Я видел, как ты танцевала с Джошем. Твое демонстративное притворство оскорбляет меня.

— Просто я привыкла танцевать с Джошем, — запротестовала Люси, надеясь, что такое объяснение удовлетворит Джеймса. — Кроме того, он не мой босс.

— Мы сейчас не в офисе, — проворчал Джеймс.

— Но от этого ты не перестал быть моим боссом, — резонно возразила она.

В глазах Джеймса сверкнула молния.

— Пора тебе перестать раскладывать свою жизнь по полочкам, Люси. Забудь хоть раз о благоразумии. Рискни.

С этими словами он резко притянул ее к себе и прижал к груди с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Руки Джеймса обвились вокруг ее талии, и ей ничего не оставалось, как положить ладони на его плечи.

— Расслабься, — скомандовал он хрипло.

И Люси расслабилась.

Ее грудь словно приклеилась к жаркой тверди его груди, живот — к… У Люси все внутри дрожало при мысли о том, к чему прижимается ее живот. Бедрами она чувствовала его бедра, а ноги послушно двигались в такт его ногам. Единственное, что оставалось холодным, был разум Люси. Она не сомневалась, что Джеймсом движет исключительно взыгравшее самолюбие.

— Уже лучше, — довольно пробормотал он ей на ухо.

Люси не ответила. Впрочем, это было не осознанное решение, а неспособность вымолвить хоть слово. Она все еще не могла поверить, что Джеймс Хэнкок крепко обнимает ее и в их танце нет ничего платонического, в отличие от всех восьми месяцев их общения. К чему скрывать, Люси была на седьмом небе.

Ее больше не интересовали мотивы его поведения, она просто наслаждалась тем, что ее мечты получили реальное воплощение. Ну, может быть, не все…

Джеймс тоже не остался равнодушным, о чем свидетельствовало его весьма ощутимое возбуждение. Впрочем, его, похоже, это совсем не смущало, поскольку он даже не предпринял попытки отодвинуться от нее. Наслаждался ли он ее близостью, ощущением ее гибкого тела, представлял ли, как ритмично двигается не рядом с ней, а внутри нее?

От этих мыслей она впала в какое-то лихорадочное, бездумное состояние. Безмолвное, почти бездыханное, вероломное ее тело покорно следовало за его движениями. Соприкосновение их тел привело Люси в возбуждение, грозившее вырваться из-под контроля.

Она почувствовала, что Джеймс остановился, но не сразу поняла, что музыка больше не звучит. Ей стало стыдно — несмотря на обоюдное возбуждение, он-то не потерял головы и контролировал происходящее вокруг. Эта мысль отрезвила ее.

А не было ли это с его стороны просто демонстрацией своих… мужских достоинств? Чтобы она могла сравнить его с Джошем? Возбуждение Люси погасло, она сделала попытку отстраниться от Джеймса, надеясь, что он не заметил, какое воздействие оказала на нее его близость. Разжав сцепленные на его шее руки и упершись ему в грудь, Люси почувствовала, что он не отпускает ее.

— Сейчас зазвучит следующая мелодия, — объяснил он.

Люси сделала глубокий вдох, надеясь, что кислород прочистит ее мозги. Больше она не позволит фантазиям увлечь ее. Ведь она знает, что в постель этим вечером он отправится с Баффи Тэннер.

— Танец закончился, — снова напомнила она с холодной решительностью и уперлась ему в плечи, чтобы он отпустил ее.

Джеймс слегка ослабил объятия, но ровно настолько, чтобы она смогла откинуть голову и посмотреть ему в глаза. И напрасно. В них горело такое желание, что все здравью мысли Люси разбежались как тараканы.

— Только не говори, что тебе не понравилось, — с вызовом заметил он.

Люси еще раз глубоко вздохнула.

— Ты очень хорошо танцуешь, Джеймс, — вежливо ответила она.

— Мы танцевали вдвоем, — заметил он многозначительно.

— Да, я наконец попала в такт, — вывернулась Люси, старательно уходя от обсуждения, к которому он намеренно подводил ее. Ведь Баффи никуда не делась. — Музыка закончилась, и я бы хотела, чтобы ты отпустил меня, если ты не возражаешь.

— Потому что я твой босс?

— Это одна из причин. — Люси вздернула подбородок, решив не уступать.

— Неужели ярлыки для тебя важнее человека?

— Это ты приклеил мне ярлык «исполнительного и пунктуального секретаря», — парировала она.

— И это было моей ошибкой, за которую я приношу свои извинения, — произнес Джеймс, лишая ее тем самым последнего аргумента.

— Твоя спутница — Баффи…

— А если бы я сказал, что хотел бы видеть тебя на ее месте?

И вновь сомнение и желание смешались в ее мозгу.

— Я бы сказала, что ты выпил слишком много шампанского.

— А вдруг это ты стала вином, играющим у меня в крови?

Люси и рада была бы поверить, не будь этих восьми месяцев полного безразличия.

— С каких это пор, Джеймс? — скептически поинтересовалась она. — С тех пор, как ты увидел Джоша? Дух соперничества взыграл? Я больше не навожу на тебя скуку?

— Ты никогда не казалась мне скучной, — страстно возразил он.

— Ты мне уже говорил это. У тебя оригинальное распределение труда: я призвана развлекать тебя, Баффи — удовлетворять прочие потребности, — накинулась она на него с яростью. — Вот и придерживайся его!

Решительно вывернувшись из кольца его рук, Люси на дрожащих ногах повернулась к сцене, где какой-то человек что-то объявлял в микрофон. Она попыталась сконцентрироваться, чтобы вникнуть в суть его слов, а главное, выбросить из головы Джеймса и взять себя в руки.

— …и машина достается… Люси Уортингтон из Белвью-Хилл, Сидней!

Ошеломленная тем, что прозвучало ее имя, Люси никак не могла взять в толк, в какой связи. И вдруг Джош, прорвавшись сквозь толпу, подхватил ее на руки и закружил, громко смеясь.

— «Альфа-спайдер» твоя! Ты выиграла, Люси, любовь моя!

Лотерея!!!

Неужели она выиграла приз?!

Неужели и в ее жизни может случиться чудо? А вдруг, если она отбросит свой здравый смысл и рискнет, случится еще одно чудо?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джеймс крепко сжал кулаки, борясь с желанием вырвать Люси из рук Джоша Рогана и съездить ему по смазливой физиономии. Никогда еще он не испытывал такого собственнического чувства по отношению к женщине. Адреналин бушевал в его крови, подняв с глубин его существа все примитивные инстинкты.

Сквозь толпу к нему протиснулась Баффи и крепко схватила его под руку.

— Везет же некоторым! — завистливо воскликнула она, и ее роскошный бюст заколыхался.

То, что рядом с ним такая красотка, не принесло Джеймсу утешения. Ни одна из прелестей, которыми была щедро одарена Баффи, не прельщала его сейчас. Наоборот, любовница раздражала его неимоверно.

— Я тоже хочу такую машину, — промурлыкала Баффи с явным намеком.

И парня по имени Джош Роган, неприязненно подумал Джеймс. Не то чтобы он ревновал Баффи. Он был бы только рад, отвлеки она Джоша, но в глубине души он точно знал, что ей не удастся этого сделать. Одно то, как искренне Джош радовался удаче Люси, вытаскивая ее на сцену получить приз, ставило крест на всех надеждах Баффи.

Музыканты заиграли очередную мелодию, и Джеймс буквально заставил себя пригласить Баффи на танец. Ему нужна была Люси. И немедленно. Он проклинал себя за то, что не удосужился присмотреться к ней раньше и оценить по достоинству. Поэтому интерес и желание, вспыхнувшие в нем этим вечером, буквально испепеляли его. Он хотел обнимать ее, снова почувствовать отклик ее тела, как тогда, когда они танцевали.

Теперь он знал, какая она настоящая, когда снимает с себя все ограничения и эту ужасную деловую одежду.

В воображении Джеймса одна эротическая картина сменяла другую, пока он танцевал с Баффи. Пусть сегодня каждый из них останется со своим партнером, но наступит понедельник, и Люси придет в офис, где она будет безраздельно принадлежать ему, и тогда все изменится. Между ними не будет ни Джоша Рогана, ни Баффи. Даже если она явится на работу в своем привычном секретарском обличье, «застегнутая на все пуговицы»… Что ж, он получит огромное удовольствие, расстегивая их одну за другой.

Люси казалось, что она ухватила удачу за хвост. Выиграть спортивную «альфа-спайдер»! Конечно, ей не выручить полную стоимость, когда она вернет назад дилеру сверкающую красную красавицу, но на вырученные деньги она сможет выплатить большую часть ссуды, взятой для покупки квартиры, и купить мебель, которую давно присмотрела.

— До сих пор не могу поверить в свою удачу! Ущипни меня, Джош, — прошептала она.

Он засмеялся.

— Похоже, сегодня твой день. — Лукаво изогнув бровь, он добавил: — Мне показалось, что между тобой и боссом вспыхнула искра истинной любви, пока вы танцевали.

Люси скривилась.

— Вряд ли любви, и вряд ли истинной.

— Что же тогда это было?

— Ммм…

— Не стоит недооценивать химическую реакцию.

Танцевальная площадка опустела, все вернулись к своим столикам. Люси нервно озиралась в поисках Джеймса, в глубине души надеясь, что «химическая реакция по Джошу» действительно имела место. Но в то же время она отдавала себе отчет в том, что послужило катализатором этой реакции. Если она позволит надежде затеплиться в ее сердце, разочарование будет весьма болезненным.

А может, не стоит отказываться от надежды так сразу? Вдруг между Джеймсом и нею действительно вспыхнула искра истинного чувства, а не просто вожделения, спровоцированного обстоятельствами? И если сейчас в ее крови бурлит шампанское и адреналин, то в понедельник в офисе, при безжалостном свете дня… Люси тяжело вздохнула. Похоже, надежда уже вползла ужом в ее сердце через тернистые заросли сомнений.

Сердце ее пустилось вскачь, когда она подошла к столу и Джеймс тепло улыбнулся ей со своего места.

— Мои поздравления! — с самым искренним видом произнес он.

— Я сгораю от зависти, — тут же сообщила Баффи, — но очень рада за тебя, Люси. Ты, должно быть, на седьмом небе от счастья.

— Так и есть, — со счастливой улыбкой признала Люси, с благодарностью глядя на Джеймса. — Спасибо тебе.

— Итак, на сиднейских дорогах появилась красная террористка, — пошутил кто-то из мужчин.

Это стало сигналом для веселых комментариев и подшучиваний.

— Будь осторожна с дорожной полицией. Для них спортивный автомобиль с откидывающимся верхом — как красная тряпка для быка.

— И все равно водить такую машину — сплошное удовольствие.

— Тебе придется возить с собой палку, чтобы отбиваться от мужчин. Джошу придется быть начеку.

— Солнце светит в лицо, ветер треплет волосы… рай на колесах.

Джеймс засмеялся и покачал головой.

— Могу поспорить, что ничего из сказанного здесь не произойдет.

— Почему? — требовательно спросила Баффи.

— Потому что Люси никогда не сядет за руль этой машины. — Он посмотрел на Люси без тени сомнения во взгляде. — Она вернет машину дилеру и получит деньги.

Хотя Джеймс озвучил именно то, что она собиралась сделать, его самоуверенное заявление очень задело Люси, немедленно вызвав к жизни дух сопротивления.

— С чего ты взял? — спросила она, всеми фибрами своей души восставая против образа скучной и здравомыслящей особы.

Глаза Джеймса насмешливо блеснули.

— Потому что это было бы благоразумно.

Благоразумно! Это слово, хоть и было справедливым, привело Люси в ярость.

— А ты всегда очень благоразумно обращаешься с деньгами, — добавил он, то ли всерьез, то ли насмехаясь. — Ты никогда не позволяешь себе экстравагантных поступков.

И снова он был прав, но от его правоты Люси захотелось рвать и метать. Пропади пропадом ее благоразумие! Ей захотелось надеть что-нибудь невероятно сексуальное в стиле Баффи. Промчаться в своем красном спортивном автомобиле, и чтобы ветер трепал ее распущенные волосы. Наслаждаться сегодняшним днем и не думать о завтрашнем. Сразить Джеймса Хэнкока своей непредсказуемостью.

— Я хотела бы в понедельник взять выходной, Джеймс, — дерзко заявила она.

Джеймс нахмурился — такой поворот событий пришелся ему не по душе.

— Зачем? — требовательно спросил он.

— Мне нужно будет зарегистрировать машину, — ответила Люси. К черту благоразумие!

— Ты решила оставить ее себе? — недоверчиво спросил Джеймс.

Его недоуменный тон музыкой прозвучал в ушах Люси. Джеймс Хэнкок напрасно решил, что все про нее знает. Ему придется посмотреть на нее другими глазами.

— Надеюсь, мое отсутствие не доставит тебе неудобств, — сладким голосом уточнила она, — но мне действительно нужен свободный день. Конечно, я не рассчитываю, что ты оплатишь его…

Джеймс нахмурился.

— Я вовсе не это имел в виду, Люси.

Она улыбнулась.

— Когда я хочу, я могу быть весьма экстравагантной, Джеймс. Итак?

— Не говори ерунды, — проворчал он. — Ты даже по болезни не брала ни одного дня.

Улыбка Люси стала ироничной.

— Это мой способ оставаться здоровой.

— И я одобряю его. Ты вправе взять свободный день, который будет полностью оплачен.

— Как скажешь, — согласилась она, испытывая щекочущее нервы чувство триумфа оттого, что ей все-таки удалось изменить его устоявшееся представление о ней.

— А водить ты умеешь? — резко спросил Джеймс.

Люси снова ощетинилась. Неужели в его глазах она настолько скучна и примитивна? Он даже не предполагает, что она умеет водить машину! Люси с трудом разомкнула стиснутые зубы, чтобы произнести:

— Как и большинство людей, Джеймс, я получила водительские права еще в восемнадцать.

— Но водить спортивную машину — это не то же самое, что надежный, устойчивый седан.

Надежный? Устойчивый? Люси снова стиснула зубы. Ну, она ему покажет! Спокойная, благоразумная мисс Уортингтон станет самой непредсказуемой и ненадежной секретаршей уже с утра вторника.

— Пожалуй, я в понедельник тоже возьму выходной и пойду с тобой оформлять машину, — изрек он. — Помогу тебе со всеми этими юридическими проволочками.

— Не стоит, — поспешно отказалась Люси.

— Люси, — начал Джеймс назидательно, — именно неопытность часто становится причиной многих аварий. Я беспокоюсь о тебе.

Неужели? Неужели Джеймс действительно беспокоится о ней? Или просто-напросто боится остаться без помощницы, разбейся она вдребезги?

— Ты можешь не справиться с управлением, — объяснил он. — У спортивных машин посадка намного ниже, поэтому дорога выглядит совсем по-другому.

— Джеймс знает, о чем говорит, — поддержала его Баффи. — У него «порше».

Какое удивительное благоразумие демонстрирует ее босс, с горькой насмешкой подумала Люси. Конечно, со стороны Джеймса очень любезно проявить заботу и предложить помощь, но Люси запланировала совершить столько неблагоразумных поступков, что его компания ей ни к чему. Она встретится с ним во вторник утром, когда будет полностью готова.

— У Джоша «ЭмДжи», — ответила она Баффи, затем повернулась к Джеймсу. — Спасибо за предложенную помощь, но я действительно справлюсь сама. Все будет в порядке.

Джеймс выглядел задетым за живое — губы сжаты, желваки перекатываются, глаза злые.

— Что ж, жду тебя в офисе во вторник утром.

— Без проблем, — легкомысленно заверила она его, от души надеясь, что создаст их множество, если все-таки решится осуществить задуманное.

— Джеймс водил меня на презентацию новых моделей, организованную компанией «ЭмДжи», — с придыханием вещала Баффи прямо в ухо Джошу. — Потрясающие машины! И такие дорогие…

— У меня старая модель, — сухо ответил Джош, пытаясь отодвинуться, — пятидесятых годов. Я восстановил ее и теперь не хочу никакую другую машину.

Эти слова перевели разговор в другое русло, и Люси наконец расслабилась. В силу характера она решила четко спланировать свои безумные поступки на последующие три дня. Как бы там ни было, спортивная «альфа-спайдер» — большая удача, но… с новой мебелью придется подождать. Более того, траты ей предстоят нешуточные, поскольку к такой машине вещи из ее гардероба не подойдут. Значит, очередной взнос за квартиру тоже придется отложить.

Но ведь предстоит еще платить за регистрацию машины!

За страховку! За бензин! За парковку!

Прекрати! — велела Люси голосу здравого смысла. Если эта тактика даст ей шанс завоевать Джеймса Хэнкока, она пойдет на любые безумства. Каждая женщина имеет право хоть раз в жизни побыть безрассудной. Кто знает, что будет через несколько недель, поэтому надо ловить момент. Прочь сомнения и нерешительность!

Джеймс не принимал участия в обсуждении достоинств и недостатков старых машин. Он был в ярости от явного стремления Люси держать его на расстоянии. Похоже, раз и навсегда навесив на него ярлык «Босс», в другом качестве она его не видит. Или не желает видеть. Тот обманчивый образ офисной мыши, в котором она пребывала все восемь месяцев своей работы на Джеймса, был призван удерживать его на расстоянии.

Впрочем, ей не удалось полностью одурачить его. Он всегда чувствовал, что Люси Уортингтон совсем другая, чем кажется на первый взгляд. И наконец этим вечером он увидел ее настоящую.

Зародившееся у него подозрение требовало подтверждения. Он резко повернулся к Люси.

— Ты надела это свое дежурное черное платье из-за меня? — прямо спросил он.

Она выглядела удивленной.

— Прости, не поняла вопроса?

— Это же твое рабочее платье! И прическа рабочая…

Удивление на ее лице сменилось замешательством.

— Извини, если ты находишь, что я одета неподобающе…

— Не в этом дело. Я раскусил тебя, Люси Уортингтон! Да… Этот вечер стал для меня вечером откровений.

На лице Люси появилась снисходительная улыбка, говорившая о том, как сильно он ошибается и обольщается насчет своей проницательности. Она подняла свой бокал.

— За лучшие дни!

И ночи, мрачно пообещал себе Джеймс, поднимая свой бокал. Пусть это будет последнее, что он сделает в своей жизни, но он узнает настоящую Люси Уортингтон. Во всех смыслах! В каждой восхитительной подробности. Надо пережить понедельник, а во вторник утром…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Даже ночная прохлада не остудила лихорадочного возбуждения, в котором пребывала Люси. Бал закончился, но ее ноги, казалось, продолжали танцевать, когда они с Джошем шли к стоянке машин. Ей все-таки удалось привлечь внимание Джеймса Хэнкока! Теперь у нее не осталось в этом сомнений. Теперь главное было удержать его на крючке.

— Что ты скажешь своей матери? — спросил Джош с насмешливым любопытством.

— Маме?

Мгновенно вспыхнувшее чувство вины погасило пьянящую эйфорию. Ее мать никогда не одобрит этого авантюрного плана. Более того, она придет в негодование, дойди до нее хоть малейший слух.

— Я не собираюсь ей ни о чем говорить, — решительно ответила Люси, сурово взглянув на Джоша. — И ты не вздумай рассказать своей матери. Не забывай, они являются членами одной Ассоциации деловых женщин.

Джош поднял обе руки в знак капитуляции.

— Твои секреты — мои секреты, Люси, любовь моя. Буду нем как рыба.

— Молодец! Другого я от тебя и не ожидала.

Люси немного лукавила, зная, как близки были Джош и его мать, неизменно рассказывая друг другу обо всем. Честно говоря, она не раз завидовала их доверительным отношениям. Салли Роган была теплым, жизнерадостным человеком. Овдовев, когда Джошу было всего три года, она открыла бутик модной одежды, быстро приобретший популярность, поскольку она всегда находила время поболтать с клиентами, выяснить их предпочтения и выслушать пожелания.

Ее же мать, будучи владелицей магазина здоровой пищи, предпочитала поучать клиентов, считая себя непререкаемым авторитетом не только в области здорового питания, но и во многих других областях. Салли Роган и Рут Уортингтон являли собой полную противоположность друг другу. Если кому недоставало здравого смысла — ему стоило обратиться к Рут, кто хотел получить заряд оптимизма и жизнерадостности — должен был пообщаться с Салли.

При этом обе эти женщины вот уже более тридцати лет жили в одном городе и, занимаясь бизнесом, часто встречались, оставаясь неизменно вежливыми друг с другом, чему способствовала и многолетняя дружба между их детьми. Естественно, они были в курсе жизни как друг друга, так и Люси и Джоша. Но подробности сегодняшнего бала требовалось сохранить в секрете во что бы то ни стало.

Люси знала, во что это выльется, узнай ее мать хоть о чем-нибудь. Рут никогда не одобрит сумасбродства дочери. Ей вообще неведомы такие понятия, как легкомыслие, жизнерадостность, просто счастье. А если она когда-то и знала их, то забыла в тот день, когда муж оставил ее ради другой женщины. У Люси не осталось воспоминаний об отце, потому что он ушел, когда ей не было и двух лет, но уроки, вынесенные матерью из его ухода, были вдолблены ей в голову на всю жизнь.

Никогда не рассчитывай на мужчин, всегда заботься о себе сама.

Никогда не теряй головы от мужчины. Он использует тебя и бросит.

И еще много-много подобных постулатов…

Меньше всего Люси хотелось выслушивать поучения матери теперь, когда она собиралась нарушить все эти заповеди. Если суждено, она переживет свою порцию боли и разочарования, но выслушивать многократное «Я же тебе говорила» не собиралась.

— А как ты скроешь машину? — задал резонный вопрос Джош.

— Буду оставлять ее в Сиднее, — со вздохом сказала Люси, точно зная, что бы сказала ее мать по поводу езды на красном спортивном автомобиле.

— И, как обычно, будешь ездить в Госфорд на поезде?

— Все ж лучше, чем видеть укоризну на ее лице по поводу моего сумасбродства. Это все равно что махать красной тряпкой перед быком. Кроме того, я привыкла, да и дорога не такая уж долгая.

Действительно, Госфорд находился в часе и десяти минутах езды от Сиднея в северном направлении. Обычно Люси читала в поезде, за что очень любила общественный транспорт, и не страдала оттого, что не имела собственного автомобиля.

— Автострада до Госфорда прямо-таки предназначена для скоростного автомобиля. Доставь себе удовольствие и плюнь на то, что думает твоя мать.

— Я и так получу удовольствие от своей нечаянной удачи, но боюсь, в конце концов мне все-таки придется продать машину. Так зачем понапрасну провоцировать ссору?

— Значит, все-таки продать… — протянул Джош с пониманием.

Люси вспыхнула от его тона.

— Почему же ты не возражаешь и не напоминаешь мне, что я должна быть непредсказуема?

Джош рассмеялся, схватил Люси за талию, оторвал от земли и закружил. Теперь они смеялись уже оба, словно празднуя победу над разочарованием и безнадежностью, владевшими Люси еще сегодня днем. Казалось, даже воздух вокруг был пропитан ожиданием самых невозможных чудес.

— Послушай, Люси, любовь моя. Если ты действительно намерена заарканить своего босса, ты должна изменить прическу, — заметил Джош, ставя ее на землю.

— Именно так я и собиралась поступить.

— Кроме того, на повестке дня обязательный шопинг.

— Ты поможешь мне, Джош? У тебя найдется завтра немного свободного времени? Мне нужно купить пару модных и сексуальных вещичек, чтобы соответствовать своей машинке, но и пошло выглядеть не хочу.

— Завтра мы закинем невод в самые лучшие магазины, — пообещал Джош.

— Отлично! — В порыве благодарности Люси сжала его руку. — У тебя отличный вкус и наметанный глаз, а я непременно выберу что-нибудь не то.

— Лестью можно добиться чего угодно.

— Ты самый лучший друг на свете, Джош! — И это не было лестью.

Он с нежной снисходительностью похлопал ее по руке.

— Люси, любовь моя, я с огромным удовольствием понаблюдаю за тем, как прекрасная бабочка выпорхнет из своего кокона.

Люси нахмурилась.

— Неужели я была такая зануда?

— Нет, занудой ты никогда не была, — заверил он ее. — Но ты всегда жила в жестких рамках, установленных твоей матерью. Ты была зациклена на том, как обезопасить себя от мужчин, начисто лишив себя веселья, радости и полноты жизни.

Но и впросак никогда не попадала, мысленно заметила Люси и тут же поняла, что цитирует собственную мать. Видно, «промывание мозгов» не прошло даром, если она столько лет прожила какой-то чужой, обесцвеченной жизнью.

— Возьми, например, свои офисные костюмы, — тоном, в котором не было привычной веселости, продолжал Джош. — Это же броня, призванная уберечь тебя от малейшего риска. Они безопасны, бесполы, безусловно, удобны, но в них была не ты.

— Думаю, ты прав, — задумчиво протянула Люси. — Я бездумно надевала их и шла на работу.

— Но так не должно быть, Люси. Тебе должна нравиться одежда, которую ты надеваешь, и ты в ней должна себе нравиться.

Люси бросила на него лукавый взгляд.

— А сейчас твоими устами говорит твоя мать.

— И она права. Одежда должна поднимать настроение, доставлять удовольствие. Отношение «и так сойдет» — это пораженчество, компромисс с самим собой. Так думают только неудачники.

— Что ж, даю тебе на завтра карт-бланш, сказала Люси, понимая, что Джош абсолютно прав.

— Не мне, а себе.

— Но я все сделаю неправильно, я ничего в этом не понимаю.

Он покачал головой.

— Тебе подскажут улыбка на твоем лице и голос сердца. Все, что тебе нужно, — прислушаться к ним. И не позволяй никому сбить тебя с толку.

Люси сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, принимая решение быть смелой и купить одежду, которая действительно сделает ее модной и сексуальной. Больше никакой рабочей одежды, рабочей прически. Она усмехнулась, представив лицо Джеймса, когда во вторник утром он увидит новую Люси Уортингтон.

Остановившись у машины, Джош указал на водительское место.

— Пожалуй, тебе следует попрактиковаться.

Люси запротестовала:

— Я не могу сесть за руль твоей «радости и гордости».

— Насколько я помню, единственная машина, за рулем которой ты сидела, — это «форд-автомат» твоей матери. В одном Джеймс Хэнкок был прав этим вечером: спортивный автомобиль — это совсем другое дело. — Джош открыл дверцу. — Садись, я дам тебе урок вождения.

— А вдруг я зацеплю кого-нибудь или ударюсь обо что-нибудь, выезжая со стоянки? — запаниковала Люси.

На лице Джоша появилась дьявольская улыбка.

— Пожалуй, я все-таки рискну.

Озорной вызов в его глазах положил конец спору. В конце концов, разве она не собиралась сделать то же самое — рискнуть? Она решительно заняла место водителя и положила руки на руль.

Я сделаю все, что задумала, сказала себе Люси.

И начну прямо сейчас.

А во вторник утром Джеймс Хэнкок не узнает ее, хотя и не узнает также, чего ей это стоило.

— Отлично. Ну-ка, дай ей немножечко горючего, — скомандовал Джош, усаживаясь рядом.

Люси хихикнула и включила зажигание.

Поехали!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пружинистым шагом, с улыбкой нетерпеливого ожидания на лице Джеймс Хэнкок подошел к двери своего офиса. Он ни секунды не сомневался, что найдет Люси на своем обычном месте, подготавливающей документы к его приходу. Не обнаружив ее, Джеймс испытал истинное потрясение.

Он посмотрел на свои часы — без пяти девять. Люси явно опаздывала, поскольку всегда была в офисе задолго до этого времени. Он разозлился и на нее — за то, что она обманула его ожидания, и на себя — за то, что вообще позволил ей не приходить в понедельник.

Честно говоря, вчера он практически не работал. Его снедало желание поскорее перевести их отношения в иную плоскость, да и просто раздражало ее отсутствие. Он снова и снова твердил себе, что это безумие — смешивать бизнес и удовольствие, что он потеряет идеального секретаря, но искушение, зародившееся в нем еще в пятницу вечером, не вняло доводам рассудка.

Он хотел Люси Уортингтон.

Джеймс даже не остался у Баффи после того, как отвез ее домой после бала. Побывав в субботу вечером еще на одной вечеринке, он понял, что ни одна из женщин не пробудила в нем ни малейшего интереса. В настоящее время единственная женщина, которую он хотел, была его собственная помощница, отсутствие которой выводило его из себя с каждой минутой все больше.

Последний лучик надежды, что она может находиться в его кабинете, погас, когда он распахнул дверь. Чувствуя себя дважды обманутым, Джеймс даже не подумал приступить к работе. Он присел на край ее рабочего стола и скрестил руки на груди, чтобы Люси сразу же увидела его неудовольствие.

Ей нет прощения! Добраться от ее дома в Белвью-Хилл до Вуллумулу, где расположен их офис, не так уж сложно и долго. Ей не надо ехать через весь город с его запруженными транспортом улицами, и где находится подземный паркинг — она тоже знает: они много раз вместе приезжали и уезжали на его машине. Мысль о возможной аварии Джеймс отверг однозначно, уверенный, что такая здравомыслящая и осмотрительная женщина, как Люси, просто не может в нее попасть.

Непривычная тишина подавляла Джеймса. Мало того, что Люси опаздывала, так еще и компания, снимавшая офис по соседству, съехала, а новая компания адвокатов должна была занять помещение только на следующей неделе. У Джеймса не было запланировано на утро никаких встреч, поэтому все, что ему оставалось, — ждать Люси, с каждой минутой раздражаясь все сильнее.

Он резко встрепенулся, услышав торопливый стук каблучков по плиточному полу коридора. Почувствовав, как немедленно напряглось его тело, Джеймс заставил себя расслабиться и снова прислонился к столу. Он не должен показывать, с каким нетерпением ожидал ее прихода. В конце концов, он босс, а не комнатная собачка, ожидающая ласки от хозяйки. Он должен оставаться хозяином положения.

Ворвавшаяся в офис незнакомая женщина деловито закрыла дверь, как будто имела на это право, и направилась к столу Люси. Раздосадованный таким нахальным вторжением, Джеймс резко выпрямился, готовый сказать женщине пару слов и выпроводить, но его язык прилип к небу, когда он рассмотрел ее лицо, на котором не было ничего, кроме удивления.

— Джеймс?

Люси?

От потрясения Джеймс не мог вымолвить ни слова. Копна блестящих русых волос, взлохмаченных ветром, рассыпалась по плечам, на пылающем лице ярко выделялись зеленые глаза и алые губы. Черные ресницы были густыми и длинными… А где же очки?!

Но как она одета! Джеймсу показалось, что он получил удар в солнечное сплетение. Облегающий топ ярко-зеленого цвета никак нельзя было назвать консервативным офисным нарядом. Четко обрисовавшаяся грудь, может, и уступала в размерах бюсту Баффи, но была высокой и округлой и… явно не стесненной бюстгальтером. Впрочем, грудь столь идеальной формы не нуждалась ни в каких ухищрениях.

В центре топа была вышита бабочка — она словно села отдохнуть прямо в ложбинку между грудями. Крылья бабочки переливались фиолетовым, красным и зеленым цветом. Не только топ, но и вся юбка Люси была усыпана этими бабочками — настоящий калейдоскоп переливающихся бабочек на белом фоне. А сама юбка? Она была короткой, высоко открывающей бедра и заканчивающейся посередине бедер двумя рядами легкомысленных оборочек. Ничего подобного Люси никогда не надевала.

О боже! Ее ноги были голыми — ни чулок, ни колготок. Джеймс никогда не видел — а может, не присматривался? — ног Люси, а они оказались неожиданно длинными и прекрасной формы. Обута она была в нечто, напоминающее балетные туфли с завязками вокруг икр, но тоже ярко-зеленого цвета.

Джеймсу пришла в голову безумная мысль, что она всю дорогу на работу танцевала в этих своих тапочках и юбка вихрем взметывалась вокруг ее бедер… И тут он увидел ее сумку — ярко-зеленую, шелковистую на вид, совсем не похожую на кожаную, среднего размера темную сумку, с которой Люси обычно ходила на работу.

Сердце Джеймса ухало в груди как молот. Так вот какая Люси Уортингтон настоящая? Джеймс пришел в негодование при мысли, что все это время она была прямо у него под носом, скрывая свою истинную природу, и они напрасно потратили столько месяцев, в то время как могли бы использовать их к обоюдному удовольствию.

Казалось, в негодование на двуличие Люси пришел каждый мужской гормон в организме Джеймса. Он больше не позволит водить себя за нос и не успокоится до тех пор, пока не познает Люси во всех смыслах этого слова.

— Извини, если заставила тебя ждать, — чуть задыхаясь, выпалила она с порога.

Колдунья-искусительница, стоящая перед ним, заставила его ждать восемь месяцев!

— Я встала не в тот ряд, — начала объяснять Люси, — и мне пришлось проехать через тоннель и объехать весь Северный Сидней, прежде чем я смогла развернуться и выехать на мост.

Она глубоко вздохнула, и взгляд Джеймса снова остановился на ее груди. Под облегающей тканью топа дерзко выступали соски, словно приглашая его прикоснуться к ним… губами.

— Я просто еще не привыкла ездить по городу в час пик.

Джеймс с трудом оторвал взгляд от волнующей картины, чтобы тут же наткнуться на ярко-малиновый рот. Вид оказался не менее волнующим, поэтому он поспешил перевести взгляд на глаза Люси. Они были фантастического ярко-зеленого цвета, который так долго приглушался отвратительными очками. Наверняка умышленно, решил Джеймс. Тогда почему именно сегодня Люси решила продемонстрировать ему весь арсенал своей женственности? Хороший вопрос!

Он с трудом вникал в ее слова, оказавшиеся извинением за опоздание.

— Опыт — дело наживное, — глубокомысленно заметил он, не переставая размышлять над причинами сегодняшней метаморфозы.

— Я больше не повторю сегодняшней ошибки, — заверила она.

— Нет проблем. — Джеймс сделал жест, означающий, что вопрос исчерпан и ее извинения приняты, лихорадочно просчитывая в уме, как ему следует вести себя дальше.

Люси посмотрела на него, нахмурившись.

— Знаешь, я думаю, во всем виновата моя машина. Ее красный цвет, весь ее вид делают, мне кажется, водителей-мужчин более агрессивными. Они все время норовили прижать ее к бордюру и пару раз чуть не поцарапали.

Не вид машины, а твой вид, мысленно поправил ее Джеймс.

Люси передернула плечами, и даже этот ее жест выглядел сегодня как-то особенно сексуально.

— Честно говоря, сегодняшняя поездка показалась мне просто ужасной. Мне кажется, у меня даже волосы встали дыбом.

— Мне тоже так кажется, — заметил он не без ехидства, окидывая выразительным взглядом ее спутавшиеся волосы.

— Ой! — Люси подняла руку в инстинктивной попытке пригладить их. — По-моему, мне следует причесаться, я немного растрепана.

— По мне, так не стоит. — Он улыбнулся, чувствуя себя акулой, подбирающейся к лакомому кусочку. Приподнявшаяся грудь, нежная выемка подмышки… — Мне нравится твой новый имидж.

Люси вспыхнула, затем в ней что-то неуловимо изменилось, как будто она почувствовала дискомфорт от повышенного внимания босса.

— Это все благодаря Орландо, — торопливо заметила она, обходя Джеймса, чтобы добраться до своего рабочего места.

Джеймс хищно следил за всеми ее передвижениями, не оставив без внимания прозвучавшее мужское имя.

— Орландо? Ты бросила Джоша ради парня по имени Орландо? — спросил он. Глаза его вроде бы посмеивались над таким ее непостоянством, но желудок предательски сжался при мысли об еще одном конкуренте, от которого предстояло избавиться.

— Нет. — Люси бросила сумку на свой стул и, повернувшись, с дерзким вызовом посмотрела в глаза Джеймсу. — Джош всегда будет для меня… особенным. Мы прекрасно понимаем друг друга.

— То есть он понимает все и про Орландо? — саркастически спросил Джеймс, не представляя, что какой-то олух может согласиться делить Люси с еще одним любовником.

— Безусловно. — На губах Люси заиграла улыбка. — Орландо — так зовут мою машину.

— Машину?

— Не буду же я называть ее «альфа-спайдер» [2]! У меня от пауков мороз по коже. — Улыбка Люси стала еще шире. — Дилер, оформлявший машину, сказал, что владеть таким автомобилем — это все равно что иметь в любовниках пылкого итальянца… И у меня в мозгу тут же вспыхнуло имя Орландо. — Она произнесла это чертово «Орландо» слегка нараспев, отчего оно прозвучало вызывающе сексуально.

Джеймс засмеялся с огромным облегчением. Это еще куда ни шло, если она влюбилась в собственную машину. Он снова чувствовал себя хозяином положения — вот она, Люси, перед ним, в своем истинном обличье, и он постарается пришпилить эту бабочку к себе.

— Насколько я понимаю, ты и оделась ради Орландо. Твоя внезапно вспыхнувшая страсть оказалась сильнее необходимости продолжать играть роль скромной секретарши.

Люси посмотрела на него с удивлением.

— Но ведь я все еще… твой секретарь? Если ты считаешь, что я обязана одеваться…

— …как чопорная старая дева?

Люси снова зарделась, смущенная столь точным описанием ее рабочих костюмов.

— Я никогда так не считал, Люси, — заверил он ее, наслаждаясь этой игрой в кошки-мышки. Сейчас ситуацией явно владела кошка в его лице. — Мне вовсе этого не требовалось. Я даже не совсем понимаю, зачем ты делала это, ведь мы работаем в шоу-бизнесе.

В зеленых глазах Люси промелькнуло какое-то странное выражение.

— Это из-за людей, с которыми ты имеешь дело, Джеймс. Я подумала, что тебе будет приятен контраст.

— То есть это была забота обо мне?

Люси вздернула подбородок.

— Я считала, что тебе удобно всегда иметь под рукой исполнительного и пунктуального секретаря, — не без сарказма ответила она.

Итак, сабли наголо! Приятное возбуждение охватило Джеймса. Словесные дуэли с Люси всегда оживляли его рабочий день, но сегодняшний день сулил стать чем-то совершенно особенным.

— Значит, все делалось исключительно ради меня? — решил спровоцировать он ее.

Не получилось.

— Нет. Меня это тоже устраивало, — спокойно ответила она. — Но теперь я решила изменить приоритеты.

— То есть ты больше не будешь заботиться о моем комфорте?

— Что-то я не заметила, чтобы в пятницу вечером ты затруднил себя побеспокоиться о моем, — едко парировала Люси.

— Так-так. Похоже, дело не только в Орландо. — Джеймс, сидевший до этого на краешке стола Люси, встал на ноги, решив проверить свои подозрения. Воспоминание о том, как она таяла в его объятиях во время танца, придало ему уверенности. — Я здорово тебя разозлил, и ты решила поквитаться. Так, Люси?

Глаза Люси тоже выдавали ее возбуждение.

— А почему я не должна вести себя так, как мне хочется?

— Должна, — медовым голосом согласился Джеймс. — Обязательно должна.

Он стал медленно обходить стол, с удовольствием наблюдая, как Люси все крепче сжимает спинку своего стула, как будто борется с желанием отступить. Исходившее от нее напряжение было осязаемым, возбуждая Джеймса еще сильнее.

— Я вовсе не намеревалась сводить с тобой счеты, Джеймс. Просто решила доставить себе удовольствие.

— Ты доставила его и мне тоже.

Люси глубоко вдохнула, и ее груди соблазнительно приподнялись. Джеймс понимал, что ударившая ему в голову кровь не позволяет трезво воспринимать ситуацию, но желание во что бы то ни стало поймать в свои сети эту женщину-бабочку затмило все.

Люси отвела от него возбужденный взгляд и посмотрела на стеллаж с папками.

— Есть что-нибудь срочное?

— Ты полагаешь, я могу думать о работе, когда ты одета подобным образом?

Ее взгляд снова метнулся к его лицу, но на этот раз в ее глазах читался ответный вызов.

— Ты сам сказал, что мне пора прекратить раскладывать все свои поступки по полочкам и прятаться от жизни.

— И я был прав. Было преступлением прятать такие роскошные волосы, стягивая их в пучок. Они должны быть всегда распущены. — Джеймс протянул руку и пропустил сквозь пальцы длинную прядь. Нежнейший шелк…

Люси стояла, не шевелясь. Ни слова или жеста протеста. Джеймсу показалось, что она затаила дыхание, но в глазах ее не было ни шока, ни ужаса, скорее зачарованное удивление. Не получив отказа, он приободрился, напомнив себе для пущей уверенности, как она таяла в его объятиях во время танца. Но хочет ли Люси снова пережить эти волнующие ощущения?

Он должен знать.

Его взгляд спустился к ее рту. Чуть приоткрытые губы Люси были нежными, яркими и блестящими. Казалось, она только что выпила сок какой-то красной ягоды. Руки Джеймса инстинктивно обвились вокруг талии Люси и привлекли ее ближе, губы приникли к ее губам, как будто ради того, чтобы выяснить, какой же сок она пила. Она без сопротивления отдала свои губы в его распоряжение, и вскоре уже с готовностью и страстью отвечала на поцелуй. Ее руки сомкнулись на его затылке, притягивая его голову в страстном, неистовом, требовательном поиске удовлетворения.

Все эротические фантазии, где главными действующими лицами были он и Люси, не покидавшие его с пятницы, пронеслись в мозгу Джеймса. Он прошелся ладонями по соблазнительной округлости ее ягодиц, но плотная ткань юбки мешала ему насладиться ими в полной степени. Его руки решительно нырнули под юбку… и обнаружили лишь обнаженное тело. Неужели на ней нет трусиков?! Ах, нет, на ней трусики-стринги. Но они не помешают ему ласкать нежные полушария, стискивать их, прижимая ее к своей отвердевшей плоти.

Яростный танец их языков в глубине ее рта словно имитировал другие движения, еще более интимные, о которых они оба мечтали. Люси пламенела и таяла в его руках, становясь податливой как пластилин. Твердыми оставались лишь горошины ее сосков, бесстыдно демонстрирующие степень ее возбуждения.

Руки Джеймса потянули вверх облегающий топ и накрыли холмики грудей, погладили их, ощущая их крепость и упругость. Он сразу почувствовал, когда, подбираясь к соскам, его пальцы стали гладить нежные ареолы, что кожа здесь была другой текстуры, чуть морщинистая и более плотная.

Одних ощущений Джеймсу стало мало, он хотел немедленно увидеть их.

Оторвавшись от губ Люси, он собрал в кулак ее роскошные волосы и потянул за них, заставляя ее прогнуться назад еще сильнее. Какие восхитительные груди! Ареолы походили на спелые сливы, а бутоны напрягшихся сосков непреодолимо влекли его губы.

Схватив Люси за талию, он оторвал ее от пола и приподнял перед собой настолько, что один из дерзких сосков оказался прямо у его рта. Джеймс приник к нему с такой жадностью, которой от себя не ожидал. Она издала горловой, какой-то животный вскрик, сделав возбуждение Джеймса неистовым и почти неконтролируемым. Он припал ко второму соску, чувствуя руки Люси на своих волосах. В том, как она дергала их, гладила, царапала кожу головы ноготками, он безошибочно слышал: «Да! Да! Еще…» Его собственное тело тоже молило об удовлетворении.

Стол. В одной из его фантазий он овладевал Люси прямо на рабочем столе. Настало время сделать фантазию реальностью, и Джеймс уложил ее на стол. Ее волосы разметались по его поверхности, груди с пиками сосков были устремлены вверх. Искушение вновь приникнуть к ним губами оказалось непреодолимым, и Джеймс уделил им внимание, одновременно расстегивая брюки и высвобождая налитую желанием плоть.

Он встал меж ее раздвинутых бедер, и Люси обвила своими ногами его талию, готовая принять в себя источник его желания. Джеймс решительно сдвинул в сторону тонкую полоску трусиков-стрингов и одним рывком вошел в ее жаркие глубины, с радостью ощущая конвульсивное приветствие его вторжения. Выгнув спину и еще шире разведя бедра, Люси, казалось, стремилась вобрать его целиком, и от такой страстной реакции кровь Джеймса вскипела.

Стон агонизирующего блаженства вырвался из горла Люси, а голова в ореоле волос заметалась из стороны в сторону. Джеймс тоже утратил над собой контроль, его неистовые толчки становились все быстрее и глубже, совпадая по ритму с выкриками уже достигшей пика Люси: «Да! Да! Да…» Ее тело извивалось и выгибалось, и этот откровенный чувственный ответ заставлял Джеймса чувствовать себя величайшим из любовников, триумфатором, наградой которому была распростертая на столе и бьющаяся в экстазе женщина.

Оргазм сотряс его и исторг стон из груди в то время как Люси выгнулась в последний раз, словно приветствуя глубоко внутри себя поток его жизненной силы.

Она была прекрасна, великолепна, неподражаема. Будучи на полпути с небес на землю, Джеймс наклонился и снова поцеловал ее груди в благодарность за этот заоблачный полет. Ее соски все еще были напряжены и чутко реагировали на его ласку, но ноги уже расслабились и соскользнули с его талии на бедра. Понимая, что их слияние рано или поздно закончится, Джеймс подхватил Люси под спину и посадил, крепко прижав к себе и не преминув запечатлеть поцелуй у нее на губах, наслаждаясь последними волнами дрожи, прокатывающимися по ее телу.

То, что случилось, было просто потрясающе! Великолепно!

Когда Джеймс оторвался от ее губ, по его лицу растеклась широкая счастливая улыбка, а голос, когда он заговорил, так и вибрировал от удовольствия.

— Дорогая Люси, это самый лучший способ начинать рабочий день!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Способ начинать рабочий день?!

Люси не могла поверить своим ушам.

То, что ей показалось потрясающим, умопомрачительным, неземным блаженством, для Джеймса оказалось способом начать рабочий день?

Просто еще один рабочий день в офисе?

Для него случившееся обычное дело? Быстренький секс поутру, чтобы рабочий день не казался таким утомительным?

Люси чуть приоткрыла глаза, чтобы из-под густых ресниц иметь возможность незаметно увидеть выражение лице Джеймса.

Он весь светился довольством и ликованием, как будто выиграл джек-пот. Вся его суть, суть истинного мачо, вышла наружу. Все произошедшее документальным сериалом прокрутилось в голове Люси.

Он взял ее на офисном столе.

Она с радостью отдалась ему.

Игра окончена.

Он выиграл.

Она стала просто еще одной женщиной, обеспечившей Джеймсу Хэнкоку приятное начало дня.

И неважно, что неистовое желание было обоюдным, как и виделось Люси в ее мечтах, — она чувствовала себя уязвленной и униженной. В ней родилось мстительное желание в ответ уязвить его гордость, чтобы стереть с его лица это самодовольное выражение.

— Ты так думаешь? — равнодушно спросила она.

Выражение лица Джеймса стало удивленным, даже изумленным, самодовольная улыбка сползла с губ. Глаза предостерегающе сузились.

— Только не говори, что тебе не понравилось, Люси.

— Да нет, было неплохо, — признала она все тем же равнодушным голосом, внутри сгорая от стыда, что стала такой легкой добычей. Сняв руки с его плеч, она натянула топ, прикрывая грудь, всем своим видом давая понять, что продолжения не последует.

Люси лихорадочно придумывала, каким бы образом еще уязвить Джеймса. Она все еще сидела на краю стола, а он стоял меж ее раздвинутых ног. От вида расстегнутой брючной молнии она снова пришла в возбуждение. Разозлившись на себя и еще больше на Джеймса, Люси выпалила:

— Баффи говорила мне…

О, нет, она не может это произнести вслух. Она ненавидела, когда человека низводили до уровня куска мяса на рыночном прилавке, и чуть было не сделала это сама. Пусть он оскорбил ее, ответить оскорблением — ниже ее достоинства.

— И что же Баффи сказала тебе?

— Да так, болтовня между нами, женщинами, — поспешно ответила Люси.

Теперь на лице Джеймса было выражение снисходительности и осознание собственного мужского превосходства. Вероятно, он думал, каким же прекрасным и неутомимым любовником является, сумев «обслужить» Баффи в пятницу вечером, а Люси — во вторник утром… И конечно же, Баффи не уставала превозносить его мужские достоинства и неутомимость. И вдруг Люси почувствовала прилив жгучей ревности.

— Ты и Баффи болтали? — не смог скрыть удивление Джеймс, недоумевая, что у этих двух женщин могло быть общего.

Если этим вечером Джеймс поедет к Баффи, она… она не переживет этого. Эта привлекательная и бесконечно глупая моделька просто использует его. Уже то, как она преследовала Джоша, свидетельствовало о том, что о любви между ней и Джеймсом не может быть и речи. Ей просто нравится то, что может дать ей Джеймс, особенно в постели. Люси же требуется намного больше.

— О чем же вы могли болтать! — настаивал Джеймс с веселым любопытством на лице.

Может быть, стоит сказать, хотя бы ради того, чтобы он понял, как поверхностны и неискренни его отношения с Баффи?

— Ну же, Люси! — не успокаивался он. — Я не представляю, что общего может быть между вами.

Ты … но только не после сегодняшнего. Пусть Джеймс считает ее утренней закуской, она не позволит, чтобы Баффи стала вечерним десертом. Она сама будет этим десертом!

— Баффи сказала мне, что у тебя большой… — Она так и не смогла произнести это слово.

— Большой что?

Ну почему она еще колеблется? Стоит ей сказать, и Баффи исчезнет из его жизни.

— Ну, что природа щедро наделила тебя мужскими достоинствами… Оказывается, для нее это очень важно.

— Что?!

Джеймс выглядел крайне смущенным. Более того, обсуждаемая часть его тела живо отреагировала и решила показать себя в лучшем свете. Джеймс смутился еще больше, даже покраснел и поспешил привести себя в порядок. Впрочем, Люси не была уверена, смущен он или зол, пока, застегнув брюки и вернув себе более-менее респектабельный вид, он не поднял на нее пылающие яростью глаза.

— Вы обсуждали меня таким образом? — прорычал он.

Зол, и притом очень.

Прощай, Баффи, подумала Люси, не испытывая ни тени раскаяния из-за того, что поломала сопернице всю игру. Кроме того, если Джеймс и сам использовал Баффи только ради удовлетворения своих сексуальных потребностей, то так ему и надо — он заслужил услышать подобное. Наверняка он думал о Баффи не менее цинично — мисс «большие груди» или даже «большие си…». Слава богу, о Люси он не сможет думать в таких выражениях, пусть и по вполне объективным причинам.

— Некоторые женщины любят обсуждать своих любовников, — объяснила Люси, пытаясь оправдаться перед самой собой за свои слова. Она торопливо натянула юбку на бедра, все больше нервничая. — Баффи считает размер очень важным.

— А ты?

Отчаянно надеясь, что Джеймс испытывает к ней нечто большее, чем просто похотливое желание, она ответила очень искренне:

— Я считаю важными очень многие вещи, Джеймс.

— Рад слышать, — хмуро ответил он. — Тем не менее ты выслушала все интимные подробности о моей физиологии.

— Я не просила ее рассказывать, — запротестовала Люси.

Джеймс бросил на нее недоверчивый взгляд, и в ее сердце закрались сомнения. Вся ее тактика обернулась против нее же, и Люси не знала, как ей выбраться из ямы, которую сама же вырыла.

— Баффи начала этот разговор, надеясь услышать в ответ такие же подробности о Джоше, — честно призналась она.

— И как? Она их услышала?

— Нет, не услышала. Я на самом деле не оцениваю людей таким образом, — резко ответила Люси.

— И тем не менее обо мне ты думала именно так. Во всяком случае, эта мысль все время была у тебя в голове. Какие еще подробности поведала тебе Баффи?

Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и Люси была не рада, что затеяла все это. Да, ревность — ужасная штука, способная привести ко многим бедам.

— Извини меня, Джеймс. Не могли бы мы оставить этот разговор?

Она сползла со стола и встала на ноги, намереваясь отойти подальше от Джеймса, но тот схватил ее за плечи.

— Говори! — велел он.

— Я должна привести себя в порядок. Отпусти меня, Джеймс, — взмолилась Люси.

— Я думаю, ты можешь пересказать мне слова Баффи в нескольких точных выражениях, — безжалостно настаивал он.

Люси прибегла к последнему способу — извинению:

— Извини, Джеймс. Мне не стоило вообще говорить об этом. Тебе будет неприятно слышать остальные подробности, поверь. — Она вывернулась из его рук и схватила сумку, в надежде выскочить в дамскую комнату.

— Черт возьми, Люси! Если Баффи оклеветала меня… — Джеймс был готов взорваться.

— Нет-нет, Джеймс! Во всяком случае, я бы не расценивала это как клевету, — заверила его Люси. — Ее слова, скорее, могли бы польстить тебе.

— Но твоих ожиданий я не оправдал?

И Люси сдалась. В лихорадочной попытке предотвратить катастрофу она заговорила очень быстро:

— Баффи сказала, что ты неутомим. Но поскольку наше… хмм… ты рассматриваешь как эдакую легкую закуску, то вполне понятно, что для того, чтобы начать рабочий день, с тебя вполне достаточно. Ты прав, мы должны заняться нашими непосредственными обязанностями. — Раненая гордость и желание уязвить Джеймса боролись со здравым смыслом, говорящим, что она стоит на краю пропасти.

— Легкая закуска?! — взревел Джеймс.

— Ты сам сказал! — закричала Люси в ответ, не удержавшись от колкости. — Но я вполне могу поверить, что ты отличный любовник, когда твои мысли не заняты работой.

Джеймс был уже не просто зол, его обуяла неистовая ярость. Люси поняла, что пора уносить ноги.

— Я должна выйти на минутку. Вернусь и приступлю к работе, — пробормотала она, отступая к двери.

— Стой на месте! — последовал резкий окрик.

Она остановилась и с мольбой посмотрела на Джеймса.

— Мне действительно нужно выйти.

Ярость в его глазах отливала сталью.

— Ладно, — коротко разрешил он. — Но наш разговор еще не окончен.

Люси колотило всю дорогу до дамской комнаты.

Осознание того, что у Джеймса создалось впечатление, будто она просто-напросто проверяла величину и «работоспособность» его мужского «инструмента», привело ее в ужас. Она не имела в виду ничего подобного. В своем стремлении вывести Баффи из игры она нанесла невосполнимый ущерб представлению Джеймса о ней самой.

И испортила то огромное, потрясающее, невероятное удовольствие, которое она испытала от их слияния. Страдальческий стон вырвался из самой глубины ее души. Люси захлопнула дверь дамской комнаты и прижалась к ней пылающим лбом, мечтая умереть на месте. Впрочем, ей бы стоило умереть еще до того, как она затеяла этот глупый, все испортивший разговор. Джеймс позволил ей вкусить рая, а она мало того что отравила все удовольствие, так еще и лишила себя надежды на повторение.

Зато теперь она пребывает в аду. Как же ей смотреть в глаза Джеймсу? Она так стремилась стать для него кем-то особенным, мечтала о настоящих и долгих отношениях, а теперь он наверняка не захочет видеть ее даже в роли секретаря.

Жаль, что она не может просидеть в туалете до вечера. «Наш разговор еще не окончен», — зловеще предупредил ее Джеймс. Если она не вернется, он вполне может прийти и выломать дверь. Вот будет позорище!

Люси заставила себя воспользоваться имеющимися в наличии косметическими принадлежностями, чувствуя, что в любой момент может расплакаться. Удерживала ее от этого только мысль о новых контактных линзах, которые поток слез, стоит ему прорваться, смоет из ее глаз. Она предприняла такие шаги, чтобы вызвать интерес Джеймса, и даже преуспела в этом, но уязвленная гордость вкупе с черной ревностью свели все ее усилия на нет.

Ну и что с того, что он назвал случившееся между ними «хорошим способом начинать рабочий день»? Разве она думает по-другому? Разве что желает к тому же и закончить день этим же способом… Так кто ее тянул за язык, когда она приплела ко всему этому Баффи Тэннер?

Глядя в зеркало, висящее над раковиной, на свои припухшие губы, Люси вспомнила поцелуи Джеймса и ту всепоглощающую страсть, которая ураганом налетела на них. И эта страсть, это желание было взаимным. Взаимным.

Наш разговор еще не окончен.

Вдруг еще остался шанс спасти их отношения? — нашептывал слабый голос надежды. Если поговорить с Джеймсом напрямик, разрешить недоразумения, честно признавшись в своих чувствах… Нет! Люси поняла, что не сможет поставить себя в столь уязвимое положение, не выяснив, как после произошедшего относится к ней Джеймс. Если она почувствует, что осталась хоть малейшая надежда, она рискнет.

Люси сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, причесала волосы и, почувствовав, что ее руки перестали дрожать, накрасила губы. Смелее, строго приказала она себе. Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы больше не медлить и покинуть это убежище. Долгое ожидание вряд ли улучшит настроение Джеймса.

Обратный путь по коридору в офис был дорогой на эшафот. Сердце Люси билось испуганной птицей где-то в желудке, а при воспоминании о яростном стальном блеске его глаз ее тело покрывалось мурашками. Хорошо бы натянуть на голову глухой черный капюшон, чтобы не видеть этих глаз, когда он вышвырнет ее из своей жизни.

Как ни странно, Джеймса в ее кабинете не оказалось. Видимо, счел за благо покинуть место преступления. Или решил выкинуть все из головы и взяться за работу, поставив тем самым Люси на место. Секретарское, где ей и положено быть. Люси остановилась в нерешительности, не зная, как поступить — дождаться, пока он позовет ее, или сообщить о своем возвращении.

Дверь, соединяющая их кабинеты, была открыта, магнитом притягивая Люси. На дрожащих ногах она преодолела эти последние метры, отделяющие ее от краха, но была полна решимости расставить все точки над «i» и узнать, как теперь относится к ней Джеймс.

Он стоял у окна, спиной к ней, созерцая открывающийся вид на Сиднейскую гавань, но напряженные плечи и скрещенные на груди руки выдавали его состояние. Он казался неприступным и далеким, и Люси охватила паника. Она зашла слишком далеко, передав ему слова Баффи, да еще и в собственной интерпретации.

Люси почувствовала, что ее болтливый язык стал во рту огромным и неповоротливым. Не в силах вымолвить ни слова, она сглотнула, мысленно приказывая себе не паниковать и достойно встретить любое решение Джеймса. В конце концов, всегда лучше знать правду.

Решив, что безопаснее всего привлечь его внимание каким-нибудь деловым вопросом, Люси спросила самым что ни на есть «секретарским» голосом:

— Случилось ли вчера что-нибудь такое, о чем мне следует знать?

Джеймс медленно обернулся, взгляд его синих глаз походил на луч лазера.

Все внутренности Люси превратились в кашу. Ему неприятно вспоминать о том, что произошло между ними, он жалеет, что поддался искушению, он не хочет ее видеть — мысли вихрем проносились в ее голове. Луч лазера прошелся по ней сверху донизу и обратно.

— Сначала мы разберемся с утренней почтой, — холодно ответил он.

— Конечно. Просто я подумала, что раз ты пришел раньше меня, то уже с ней разобрался, — быстро проговорила Люси, испытывая огромное облегчение. По крайней мере, он не сказал, что увольняет ее.

— Нет, не разобрался. — Ни малейшего потепления в голосе.

— Хорошо. Я сейчас же займусь ею.

Люси выскочила из его кабинета. Сердце ее разрывалось от боли — Джеймс не уволил ее, но все было кончено…

Еле сдерживая себя, Джеймс наблюдал за поспешным бегством Люси… Нарядная короткая юбка провокационно взметнулась, напомнив ему, как мало надето под ней. Он не знал, как ему избавиться от этих воспоминаний хотя бы на остаток рабочего дня, но будь он проклят, если позволит манипулировать собой.

Говорила Баффи все эти вещи о нем или нет, но Люси определенно решила верховодить в их отношениях, рассматривая близость с ним, Джеймсом, как некий эксперимент, который ей взбрело в голову поставить. Чтобы доказать свою мужскую состоятельность, можно было бы, конечно, увезти ее к себе домой на весь день, а может быть, и ночь, но он не станет ничего доказывать, потому что не желает, зная острый язычок Люси, выслушивать оценку его физических… хмм… данных и искусности как любовника.

Он не позволит Люси Уортингтон доминировать в их отношениях — ни физически, ни морально. Пусть она играет в эти игры с другими своими любовниками, а он для нее — орешек не по зубам. Он уже удовлетворил ее любопытство, но на своих условиях и получив при этом немалое удовольствие. Но осталось главное условие — у него должны быть эксклюзивные права на Люси. Или она рассчитывала одновременно продолжать отношения с Джошем Роганом и мало ли с кем еще…

И тут тревожная мысль током ударила Джеймса.

Он быстро направился к двери, соединяющей их кабинеты, желая немедленно прояснить этот вопрос. Люси со скоростью пулеметной очереди печатала что-то на клавиатуре компьютера. Прекрасный секретарь!

— У тебя есть справка о состоянии здоровья? — требовательно спросил он без предисловий.

Она вскинула голову и посмотрела на него непонимающе.

— Мы не предохранялись, Люси, — коротко пояснил он. — Есть ли какие-нибудь проблемы, о которых мне следует знать?

Щеки Люси вспыхнули.

— Тебя волнует возможная беременность?

— Нет. — Джеймс нахмурился — вероятность этого ему не приходила в голову. — Я имел в виду твои отношения с Джошем Роганом и бог знает с кем еще.

На лице Люси промелькнуло выражение ужаса, но она тут же справилась с собой и колко ответила:

— А как насчет твоих отношений с Баффи Тэннер и еще бог знает с кем?

— Я здоров. Я всегда предохраняюсь.

— Я тоже, поэтому тебе не о чем волноваться.

Было очевидно, что этот разговор нервирует ее. Лицо Люси пылало, а взгляд упорно возвращался к монитору компьютера. Кроме того, она старалась так наклонить голову, чтобы ее лицо оказалось скрытым под завесой волос.

— То есть сегодня для меня было сделано исключение? — протянул Джеймс, наслаждаясь ее замешательством и не намереваясь сдавать отвоеванные позиции.

— Я… ммм… ты застал меня врасплох, — пробормотала она смущенно.

— То есть обычно с тобой подобного не случается?

Люси вздохнула, подняла голову и посмотрела Джеймсу прямо в глаза.

— Не случается. А чем объяснишь свою непредусмотрительность ты?

— Я тоже был застигнут врасплох, — ответил он, с трудом подавляя усмешку. — Интересно получается, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Да так, — многозначительно бросил Джеймс и ретировался в свой кабинет. На сердце у него полегчало.

Ею двигало не праздное любопытство. Ею, так же как и им, двигала страсть, и она потеряла над собой контроль. Желание было безудержным и обоюдным.

С каждой минутой настроение Джеймса улучшалось. Теперь он знал правду — их внезапная близость не была экспериментом, а ее поведение было самозащитой. Попытка Люси взять над ним верх просто смехотворна. Он был и останется хозяином положения и заставит Люси признать, что она хотела его так же сильно, как и он ее.

Пусть осознает и прочувствует то, что случилось, и тогда, Джеймс не сомневался в этом, Люси обязательно захочет испытать это снова. Это просто вопрос времени. Пока же он может наслаждаться тем, что остался хозяином положения и волноваться не о чем.

Остаток дня Джеймс пребывал в прекрасном настроении, окрашенном слегка ироничным юмором. Ему доставляло удовольствие, что Люси весь день находится «на взводе». В ее взгляде, когда она украдкой поглядывала на него, была тревога и настороженность, как будто она боялась снова оказаться застигнутой врасплох и поддаться страсти, как утром. Это было еще одним подтверждением, что подобные отношения внове для Люси. Ему удалось пробудить в ней то, чего не смогли другие мужчины.

Эта мысль доставляла Джеймсу непередаваемое удовольствие. Он вообще не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так «заводила» его. С трудом сдерживая себя, он нетерпеливо поглядывал на часы в ожидании окончания рабочего дня, предвкушая продолжение начатого утром.

Он заметил, что Люси тоже поглядывает на часы. Неужели она так же нетерпеливо ожидает конца рабочего дня и по тем же причинам, что и он? Ощущает ли она это сильнейшее сексуальное притяжение между ними? Так же близка она к тому, чтобы потерять над собой контроль, как и он?

Без десяти пять Люси поднялась из-за стола и стала раскладывать по местам папки. Она стремительно передвигалась по кабинету, и бабочки на ее юбке порхали из стороны в сторону. Со своего места Джеймсу было очень удобно наблюдать за ней.

— У тебя есть какие-нибудь планы на вечер? — поинтересовался Джеймс, стараясь, чтобы его голос звучал как обычно.

Люси резко остановилась. Было видно, как напряжена ее спина. Так, не шевелясь и не отвечая, она простояла несколько томительных секунд. Джеймс понимал, какая внутренняя борьба сейчас в ней происходит, и безмолвно призывал дать тот ответ, который позволил бы им обоим получить то, что они так страстно желали.

— Так, ничего особенного, — наконец ответила она, настороженно глядя на него. — А что?

Джеймс пожал плечами, откинулся на спинку стула и ободряюще улыбнулся.

— Я подумал, не захочешь ли ты поужинать со мной?

— Поужинать? — недоверчиво спросила она, как будто сама мысль об этом казалось ей абсурдной.

— У меня нет никаких планов, ты ничем особенным не занята — так почему бы нам не поужинать вместе?

Люси продолжала смотреть на него в недоумении.

Джеймс прямо-таки видел, как вращаются шестеренки в ее мозгу. Наверняка она понимает, что он предлагает не только ужин, но и постель с завтраком поутру, и лихорадочно просчитывает, к чему это может привести.

Джеймс не ошибся. Люси действительно раздумывала над предложением, понимая, что самым благоразумным было бы…

— Я согласна, — слетело с ее губ.

Сердце Джеймса торжествовало победу — искушение победило здравый смысл.

— Отлично, — произнес Джеймс, стараясь не показать своей радости.

— Куда ты предполагаешь пойти?

— А куда бы тебе хотелось?

— Мне все равно, — ответила Люси и покраснела.

— Тогда ко мне домой, — решительно сказал Джеймс.

Люси немедленно вздернула подбородок, а Джеймс засомневался, не слишком ли он торопит события?

— Хорошо, — согласилась она. Щеки горят, в глазах сверкает вызов. — Я поеду за тобой на своей машине.

И смогу уехать, когда захочу.

Джеймс принял это послание, но оно не особенно его взволновало, поскольку главное решение уже было принято. Он посмотрел на часы на своем запястье.

— Выезжаем через пятнадцать минут, хорошо?

— Хорошо.

Дело сделано, удовлетворенно подумал Джеймс.

Впрочем, сделан всего лишь первый шаг, тут же одернул он себя.

Но ведь сделан же! И Джеймс улыбнулся в предвкушении последующих шагов.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Приглашение привело Люси в смятение. У нее было такое ощущение, будто бабочки на ее юбке ожили и переместились в желудок. Если бы Джеймс прикоснулся к ней хоть пальцем, когда они спускались в лифте в подземную парковку, она, скорее всего, сбежала бы без оглядки, и не столько от него, сколько от своих чувств, настолько они пугали ее своей силой.

Зайдя в лифт, Люси отошла в самый дальний угол, предоставив Джеймсу нажать кнопку. Ей требовалось немного свободного пространства, чтобы взять под контроль свои мысли и чувства. Конечно, она очень хочет узнать больше о его личной жизни и стать, к чему лукавить, ее частью. И это ее шанс. Безусловно, ехать к нему домой — верх неблагоразумия, но что она теряет?

Ничего.

Абсолютно ничего. А выиграть может все!

Если Джеймс намерен продолжить сексуальный марафон… И что с того? Разве не об этом она мечтала все эти долгие восемь месяцев? Она должна радоваться, а не сомневаться и тревожиться. Ловить момент. Жить сегодняшним днем и — кто знает? — сегодняшней ночью. Наслаждаться всем, что он предлагает. Благоразумной и осторожной Люси Уортингтон больше не существует, особенно после жаркого, неистового соития на ее рабочем столе этим утром.

Кроме того, если она обманется в своих ожиданиях, она может уехать в любой момент на своем Орландо. И Джеймс наверняка понимает это. Но самое главное — он больше не злится на нее, а значит, у нее появился еще один шанс.

— Я не знаю, где ты живешь, — сказала Люси. — Где-то в Балмейне, но точно…

Балмейн был одним из старейших пригородов Сиднея, как и Вуллумулу, где в былые времена жили докеры. Теперь он превратился в очень престижный, даже элитный район. Ряды старых стандартных домиков были реконструированы, вдоль узких тротуаров посажены деревья, построено много ресторанчиков и магазинов, рассчитанных на богатых клиентов.

— Поезжай за мной, — посоветовал Джеймс. — Это будет проще, чем объяснять.

— А если мы потеряемся в транспортном потоке?

Он многозначительно улыбнулся.

— Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

Эта улыбка, этот взгляд… Люси нежилась в их лучах. Он все еще хочет ее. Он не хочет терять ее. Она ухватилась за эти слова, как будто они были обещанием того, что между ними будет нечто большее, чем просто секс.

Она непременно должна ехать — от этой поездки зависит ее будущее. Когда лифт остановился и двери раскрылись, Люси была полна той же решимости, которая двигала ею и в пятницу вечером, и этим утром. Да, она ступила на скользкую и ненадежную дорогу, но ставка слишком высока — Джеймс Хэнкок.

Люси достала из сумки ключи от машины и вставила в замок. Джеймс открыл для нее водительскую дверцу — учтивость, которой она не ожидала. Люси на миг замерла, а потом посмотрела ему в лицо, надеясь найти на нем отражение более глубоких чувств, чем просто сексуальное влечение.

— Люси, мы не на работе, — пояснил он, приняв ее заминку как некий феминистский взбрык. — Ты — мой гость.

Он обращался с ней как с женщиной, имеющей для него значение, о которой нужно заботиться и за которой нужно ухаживать, а не как с сотрудницей. И пусть это было самое обычное проявление вежливости, Люси казалось, что приз уже у нее в руках.

— Спасибо, — пробормотала она и скользнула на водительское место с максимальной грациозностью, на которую была способна.

Джеймс захлопнул дверцу, в его глазах светилась удовлетворенность ее уступчивостью.

— Держись у меня на хвосте, — напутствовал он ее и улыбнулся с бесшабашным вызовом. — И не уступай, если кто-то попробует подрезать тебя.

Люси смотрела ему вслед, пока он шел к своему черному «порше». Она так долго мечтала о Джеймсе, что теперь испытывала чувство какого-то агрессивного собственничества. Пусть только какая-нибудь женщина попробует вмешаться в их отношения — теперь, когда он выбрал ее. Люси так и видела море крови на полу. Впрочем, страшная кара ждет не только соперницу, но и Джеймса, прояви он непостоянство.

Люси смутно помнила, как доехала до Балмейна. Она видела только черный «порше» впереди, инстинктивно повторяя каждый его маневр — притормаживая, увеличивая скорость, поворачивая — и неумолимо приближаясь к месту, где должна была решиться ее судьба.

Какой окажется его квартира? Любовным гнездышком?

Сколько женщин побывало там до нее?

Станет ли она лишь одной из многих женщин, прошедших через его спальню?

Прекрати, велела себе Люси. Зачем отравлять настоящее домыслами о прошлом и страхами перед будущим? Сейчас Джеймс хочет ее, и это главное. Люси сделала глубокий вдох и стала повторять как заклинание:

— Принимай настоящее, как оно есть, шаг за шагом, а о будущем беспокойся по мере его наступления.

Когда они свернули с основной дороги, Люси увидела, как сверкает вода в гавани. Улица, по которой они ехали, была узкой, с обеих сторон застроенной домами. В основном это были отдельные, судя по всему, многоуровневые дома или дома с общей стеной и отдельными входами, но нигде не было видно стандартных городских многоэтажек. Они доехали до самого конца улицы и съехали на бетонную дорогу, ведущую на стоянку за большим домом у самой воды.

Люси была удивлена. По опыту она знала, что люди, сосредоточенные на карьере, предпочитают жить в апартаментах, часто пентхаусах, не требующих усилий по их содержанию. Дом же, который она увидела, был слишком велик для красивого молодого холостяка, делающего успешную карьеру в такой трудной сфере, как шоу-бизнес. С другой стороны, такой дом, безусловно, является свидетельством высокого социального статуса и богатства, что должно неизменно производить впечатление на людей, падких на такие вещи.

Но может ли она, Люси Уортингтон, конкурировать с Баффи Тэннер и другими женщинами Джеймса, принадлежащими к высшему обществу?

Но ведь я здесь. Я, а не они, решительно сказала себе Люси, не сводя глаз с Джеймса, который как раз подходил к ее машине с явным намерением открыть водительскую дверцу и помочь ей выйти. Он не был так классически и картинно красив, как Джош, но был в нем некий животный мужской магнетизм, от которого ее бросало в дрожь. Она мечтала увидеть его без одежды, ощутить силу и тяжесть его большого мускулистого тела. Утром все произошло так неожиданно, так стремительно, но этим вечером…

Желание, пронзившее Люси, было таким сильным, что прикосновение руки Джеймса, когда он помогал ей выйти из машины, показалось ей прикосновением оголенного электрического провода.

— Вот мы и добрались, — бодро произнес Джеймс и повел ее к дому. Люси еле переставляла дрожащие ноги.

— Ты был прав, — заметила она. — Я бы никогда сама не нашла твой дом.

— Так или иначе, мы здесь, и ты можешь расслабиться.

Легче сказать, чем сделать. Люси была так напряжена, что не могла даже поддержать обычный разговор.

— Чудесное место, прямо у воды, — произнесла она казенным голосом агента по продаже недвижимости.

— Согласен. Я всегда с удовольствием возвращаюсь сюда, — ответил он. Его голос показался ей теплым и довольным.

Это потому, что он рад моему присутствию, с надеждой подумала Люси. Ей не терпелось войти в дом и побольше узнать об этом мужчине.

Прямо к воде вела лестница, на три площадки которой выходили двери, свидетельствуя о том, что дом имеет несколько уровней. Джеймс отомкнул одну из дверей и пригласил Люси в дом. Они шли длинным коридором, и каблучки Люси громко цокали по полированному деревянному полу. Этот звук эхом разносился по пустому дому, заставляя Люси острее чувствовать, что они здесь наедине. Но прежде, чем страхи и сомнения окрепли в ней, входная дверь за ее спиной со щелчком захлопнулась, будто отрезая пути к бегству.

Каждый нерв Люси напрягся, но нападения не последовало. Джеймс провел ее через просторный холл в гостиную, занимавшую весь средний уровень дома, и у нее перехватило дыхание от восхищения. В центре, на некотором возвышении, стоял великолепный черный рояль. Три дивана самой экзотической расцветки были поставлены полукругом у камина, а через высокий куполообразный стеклянный потолок струился солнечный свет. Формально дом был двухэтажным, но построен был так, что над гостиной не было второго этажа, отчего она казалась очень просторной и светлой.

Несколько ступеней справа вели вниз, в столовую, дальняя стена которой оказалась стеклянными раздвижными дверьми, через которые открывался прекрасный вид на Сиднейскую гавань. Такие же несколько ступеней, только слева, вели в кухню, через стеклянные раздвижные двери которой можно было попасть на большую крытую веранду, где стояла удобная мебель для еды и отдыха. По внутреннему периметру второго этажа, где, очевидно, располагались спальни, шла галерея.

Люси, поглощенная разглядыванием всего этого великолепия, едва заметила, что Джеймс прошел в кухню, сняв на ходу пиджак и галстук и повесив их на пристенную вешалку. Безусловно, такой дом мог принадлежать только очень богатому человеку, и осознание этого подействовало на Люси угнетающе. Разве сможет она стать когда-нибудь частью этого? Работа, офис — это был другой мир. Но ведь Джеймс сам привез меня сюда, попыталась успокоить себя она.

— Что бы ты хотела выпить? — Вопрос Джеймса отвлек ее от размышлений, почему же он все-таки решил пригласить ее в свой дом, в свою личную жизнь.

Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Его мужественный вид не оставил Люси равнодушной, и электрические импульсы пробежали по всему ее телу.

— Джин с тоником, если можно, — ответила она и улыбнулась, вспомнив, что все ее безрассудные поступки начались в пятницу именно с этого коктейля. Джош назвал его «Крах благоразумия» и попал прямо в точку.

— Нет проблем, — ответил Джеймс, иронично улыбаясь каким-то своим мыслям. — Ты можешь повесить свою сумку на вешалку.

Люси сделала, как он сказал.

— Прекрасное место для приема гостей, — заметила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно естественнее.

— Да, многие друзья считают его очень располагающим для встреч.

Джеймс занялся приготовлением напитков. Достал лед и тоник из большого двухкамерного холодильника, лимон из вазы, полной разнообразных фруктов, и бутылку джина из бара. Люси спустилась в кухню, собираясь взять свой бокал, как только напиток будет готов. Посреди кухни стояла круглая барная стойка с несколькими высокими табуретами, и только она хотела сесть на один из них, как прозвучавший голос заставил ее замереть:

— Дорогой, я так рада, что ты наконец дома…

Женский голос, глубокий и чувственный, звучал с галереи над их головами, и двери, выходившие на нее, были, вне всякого сомнения, дверьми спален!

Сердце ошеломленной Люси разразилось неистовой барабанной дробью. Она бросила испепеляющий взгляд на Джеймса.

— Небольшая накладка, дорогой? — прошипела она ядовито.

— Ее не должно было быть здесь, — пробормотал он, хмуро глядя вверх.

Люси тоже подняла голову, желая поскорее увидеть соперницу. Женщина в шелковом халате-кимоно, расшитом драконами, шла по галерее к лестнице, на ходу поправляя взъерошенные рыжие волосы, что не позволяло Люси увидеть ее лицо.

— Я отдыхала, но почувствовала, что время выпить, — сообщила женщина тоном, не оставляющим сомнений в том, что она привыкла, что ее желания выполняются немедленно.

Люси вспыхнула. Что ж, посмотрим, как Джеймс станет выкручиваться. Если он не отправит эту женщину собирать свои вещи, она выскажет этому горе-любовнику все, что о нем думает. С утра — рыжеволосая красотка, которую он оставил в своей постели, часом позже — Люси на рабочем столе… Да, Баффи явно не преувеличивала, превознося выносливость Джеймса в сексуальном марафоне.

— Ты почему не в Мельбурне? — неожиданно резко обратился он к весьма по-домашнему одетой женщине, спутавшей все его планы на вечер.

Так, похоже, этой птичке предстоит улететь.

— Эпидемия чумы, — последовал безмятежный ответ. — Я решила сбежать, чтобы не заразиться.

— Что-то я не слышал сообщений об этой эпидемии, — раздраженно заметил Джеймс.

— Впрочем, я, кажется, опять перепутала. Не чумы, а ветряной оспы. — Голос женщины оставался веселым и легкомысленным. — Что может быть ужаснее, дорогой? — Незнакомка явно наслаждалась их перепалкой. — Мало того, что я рисковала заболеть, но мое лицо могло оказаться изуродованным. Я сказала Уилберу, что не буду сниматься, пока не минует опасность. Это целиком его вина — он привел больного ветрянкой ребенка на съемки.

Актриса. Наверняка наделенная такими же прелестями, что и Баффи. Модели, актрисы… Пристрастия Джеймса вполне очевидны.

— Ты должна была позвонить, — рявкнул он, задрав голову.

— Зачем? Уилбер не возражал. Я не разрывала контракт, просто взяла вынужденный тайм-аут. Я не причиню тебе никаких хлопот.

Джеймс пробормотал себе под нос что-то явно нелицеприятное и бросил страдальческий взгляд на Люси. Она ответила ему грозным и безжалостным взглядом. Если он не избавится от этой женщины, его ждут серьезные неприятности.

— Это не то, о чем ты думаешь, — сказал он.

— А что? — сладким голоском осведомилась Люси.

— Налей мне джина с тоником, дорогой. — Просьба прозвучала с верхней площадки лестницы.

— Все ингредиенты у тебя под рукой, — насмешливо напомнила Люси.

— Джина двойную порцию. Господи, как же хорошо дома!

— Дома? Это ее дом? — От неожиданности голос Люси прозвучал как-то полузадушенно.

— Это моя мать, — резко сказал Джеймс. — И так уж случилось, что мы оба живем в этом доме.

— Твоя мать? — недоверчиво спросила Люси. Ее сознание отказывалось принять такой поворот событий. — Ты до сих пор живешь с матерью?

— А что в этом такого?

Яростный блеск в его глазах свидетельствовал о том, что ему неприятно ее недоумение. Так, значит, женщина, спускающаяся по лестнице, не кто иной, как Зоя Хэнкок, звезда театра и кино, играющая в настоящее время главную роль в популярном сериале о буднях больницы — «Больница Св. Джуда».

Люси никогда не встречала Зою в жизни, но часто видела ее на экране и в театре, поэтому, без сомнения, узнает ее. Она, конечно, знала, о причастности семьи Джеймса к шоу-бизнесу, но никогда не думала, что мать с сыном настолько близки, чтобы жить в одном доме.

— Будет интересно познакомиться с ней, — решительно пробормотала она, с вызовом глядя на Джеймса. Ни за что на свете Люси не позволит поступить с собой как с половой тряпкой.

Пусть он пригласил ее в расчете заняться сексом и она была готова и жаждала этого, но вдруг идея провести вечер в компании Джеймса и его матери показалась ей даже более заманчивой, поскольку помогала заглянуть в святая святых его личной жизни.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джеймс заскрипел зубами. Мало того, что его планы на вечер пошли прахом, так еще у Люси сложится впечатление, что он «маменькин сыночек». И пусть это совсем не так, но уважения Люси он вполне может лишиться, и эта перспектива была невыносима.

Если даже он сейчас увезет ее в ресторан, это не решит проблемы. Ситуацию следует разрешить немедленно, поскольку, стоит Люси утвердиться в каком-либо мнении, ее уже не переубедить.

— У тебя гостья?! Очень приятно. — Зоя уже спускалась по лестнице. Бросив взгляд на Люси, она лукаво посмотрела на Джеймса. — Теперь я понимаю, почему твой голос показался мне несколько раздраженным. Я оказалась лишней, да, дорогой?

— Ничуть, — сухо заверил ее Джеймс, заставив себя смириться с неизбежным. — Люси как раз сказала, что ей хочется познакомиться с тобой.

— Люси… — Зоя повернулась к ней с теплой дружелюбной улыбкой. — Извини за домашний наряд, — грациозным жестом она указала на свое экзотическое одеяние, — но ведь я и в самом деле дома. — Она бросила на Джеймса вопросительный взгляд. — Люси, а дальше? Представь нас как полагается.

— Люси Уортингтон… Зоя Хэнкок. — Уортингтон… Уортингтон… У меня просто ужасная память на имена. Мы знакомы?

— Люси — мой секретарь, — положил Джеймс конец представлениям.

— Секретарь? — Зоя окинула Люси сверху донизу удивленным взглядом и, приподняв выразительно брови, недоверчиво посмотрела на сына.

— Сейчас твой джин с тоником будет готов, — сказал Джеймс, не желая пускаться в разъяснения по поводу резкой смены имиджа Люси.

— А как долго ты работаешь с моим сыном, милая? — Зоя и не собиралась скрывать своего любопытства.

— Восемь месяцев, — последовал ровный ответ.

— Хмм… По описанию Джеймса у меня сложился совершенно иной образ.

— Почему же? — поспешно вмешался Джеймс. — Я всегда говорил, что моя помощница — самая благоразумная женщина из всех, кого я знаю, и она по сей день остается таковой.

Он бросил по ломтику лимона в каждый стакан и подал напитки обеим женщинам, решив положить конец этой неловкой ситуации. Он не мог допустить, чтобы его отношения с Люси закончились так бесславно, едва успев начаться.

— Но я тебе не говорил, поскольку сам осознал это лишь недавно, — он обращался к матери, но смотрел на Люси, — что Люси еще и самая привлекательная женщина из всех, кого я знаю.

А еще она восхитительна в своем умении отвечать вызовом на вызов.

— Из всех? — уточнила Люси.

— Из всех, — выразительно подтвердил Джеймс.

Между ними заискрились электрические разряды.

— Неужели я обошла даже Баффи?

— Она больше не представляет для меня никакого интереса. — И это была абсолютная правда.

— Как ты непостоянен.

— Мои отношения с ней были поверхностными, основанными лишь на физическом влечении. Я уже долгое время испытываю интерес и желание по отношению к другой женщине, но только в пятницу вечером я узнал, что это взаимно. — Люси нечего было возразить, но Джеймс решил закрепить победу. — Хотя она намеренно пыталась скрыть от меня свои достоинства.

Люси покраснела, и Джеймс с удовольствием подумал, что есть вещи, которые она не в состоянии контролировать. Это был признак уязвимости, и он намеревался использовать это оружие, не испытывая угрызений совести.

Зоя выразительно кашлянула.

— Этот разговор…

— …абсолютно необходим. — Он бросил на мать насмешливый взгляд. — Особенно после твоего триумфального появления. Люси приняла тебя за одну из моих любовниц.

Зоя переливчато рассмеялась и снисходительно похлопала Люси по руке.

— Милочка, какой приятный комплимент. Принять меня за одну из женщин Джеймса! Ха-ха-ха…

— Ничего удивительного при его привычке менять их как перчатки, — последовал колкий ответ.

— Они сами вешаются на него, — не без материнской гордости заметила Зоя. — Но ты, как я понимаю, нет. Очень благоразумно с твоей стороны.

— Полагаю, вы, как никто другой, имеете право судить о таких вещах, миссис Хэнкок, — Люси бросила на Джеймса насмешливый взгляд, — живя с ним так долго под одной крышей.

Джеймс напрягся, осознав, что ситуация остается напряженной и он пока не преуспел в том, чтобы выйти из нее с достоинством. Люси оставалась подозрительной и настороженной — очевидно, вопрос о том, почему он живет с матерью, оставался для нее открытым. В любой момент она могла встать, схватить сумочку, которая, к сожалению, висела на вешалке неподалеку, и уехать.

— Может быть, переместимся на веранду? — предложил он поспешно, желая увести ее подальше от сумочки.

— Отличная идея! Свежий воздух выветрит из моей головы мысли о ветрянке, — с энтузиазмом поддержала Зоя, поднимаясь и увлекая Люси за собой. — И, пожалуйста, называй меня Зоей, дорогая. Кстати, Хэнкок — моя девичья фамилия, я не была замужем за отцом Джеймса.

Джеймс поморщился, ненавидя эту привычку матери разбалтывать всем, что он незаконнорожденный. Вероятно, таким образом она хотела подчеркнуть собственную самоотверженность — храбрая мать-одиночка, вырастившая такого сына, но Джеймс каждый раз чувствовал себя униженным.

— Извините, я не знала, — пробормотала Люси, смущенная этим откровением.

— Просто это не имело смысла, — спокойно пояснила Зоя. — Это была огненная вспышка, а не ровное горение страсти — внезапно вспыхнуло и быстро погасло. Я вообще ни разу не выходила замуж, пока не встретила моего дорогого Хью. Джеймсу тогда было уже пятнадцать.

Зоя оседлала своего любимого конька, и Джеймс знал по опыту: теперь ее было не остановить, раз появился новый слушатель. С каждым годом эта драматическая история ее жизни обрастала все новыми красочными подробностями.

— Я могу знать Хью? — спросила Люси, невольно втягиваясь в разговор.

— Господи, Джеймс, — простонала Зоя, — неужели ты ничего не рассказывал Люси о своей жизни?

— Уверен, ты исправишь ситуацию, — не без яда ответил он, выпроваживая женщин на веранду. Впрочем, Зоя всегда умела занять гостей, а ему это сейчас на руку.

— Хью… Хью Гринэвей стал прекрасным отцом для Джеймса, — продолжала повествовать Зоя, войдя в образ. Актриса — всегда актриса. — Именно это требовалось мальчику-подростку, много лет кочевавшему вместе с актерскими труппами, жившему в каких-то норах, менявшему школы и привыкшему занимать себя, пока его мать трудилась как проклятая. Даже странно, что в то время его не отобрали у меня социальные работники. Впрочем, тогда я об этом не задумывалась.

— Зато у меня было множество веселых дядюшек и тетушек, помнишь? — сухо заметил Джеймс. Он хоть и был рад, что Зоя занимает Люси своими рассказами, но объектом слезливой жалости становиться все же не хотелось.

Он не променял бы свое детство ни на какое другое, пройдя великолепную школу жизни. Да, иногда он завидовал другим мальчикам, имеющим отцов, но с появлением Хью… Жаль, что Хью с самого начала не был его отцом.

— Дорогой, согласись, эта шумная и беспорядочная жизнь не годилась для ребенка, — настаивала на своем Зоя. — Постоянные переезды, смена школ…

Зоя права, не мог не согласиться Джеймс, но он уже давно пережил это.

— Садись сюда, Люси.

Зоя указала на плетеное кресло, а сама села на свое излюбленное, как решила Люси, место — настоящий плетеный трон с высокой прямой спинкой. Ну, прямо королева, привыкшая находиться в окружении своих подданных. Джеймс не стал садиться рядом с ними, успокоенный тем, что Зоя безраздельно владеет вниманием Люси, а значит, та не исчезнет внезапно, не желая по меньшей мере показаться невежливой.

— Пойду принесу какую-нибудь закуску, — сказал он, снова отправляясь на кухню. Ему уже было все равно, какими историями потчует его мать Люси, главное — она пока здесь и, судя по всему, не собирается уходить.

Люси пребывала в смятении, в которое ее повергли слова Джеймса о том, что она нравилась ему уже долгое время, еще до благотворительного бала. Можно ли верить этому? А как же Баффи… и многие другие его подружки? Неужели он действительно считает ее самой привлекательной из всех знакомых ему женщин? Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Но ведь именно она сидит сейчас здесь с его матерью — хотя это так же неожиданно, как и все остальное, случившееся сегодня, — и уже с трудом воспринимает то обилие информации, которое та на нее обрушила. Но поскольку Джеймс удалился на кухню, перестав тем самым отвлекать ее внимание, Люси получила возможность полностью сосредоточиться на Зое Хэнкок.

У Зои были прекрасные густые вьющиеся волосы, насыщенный цвет которых говорил о мастерстве ее парикмахера, но бледная кожа позволяла предположить, что их натуральный цвет тоже рыжий. Наверное, он просто несколько поблек к пятидесяти годам, и Зоя подкрашивает волосы, чтобы вернуть им яркость и блеск. На ее лице практически не было морщин — скорее всего, результат пластической хирургии, но оно было очень живым благодаря подвижному рту и выразительным синим глазам. У Джеймса были материнские синие глаза, но в остальном он мало походил на Зою.

Его отец — огненная вспышка в жизни Зои Хэнкок — был, по всей вероятности, высоким, темноволосым и очень красивым мужчиной. Знает ли он, что у него есть сын? И насколько коротка была вспышка? Как поняла Люси из рассказа Зои, он никак не участвовал в воспитании сына. И еще она невольно подумала о том, чувствовал ли Джеймс себя обделенным, как чувствовала себя она, когда отец ушел из семьи.

— Это дом Хью. Мне кажется, я влюбилась в этот дом прежде, чем в самого Хью, — произнесла Зоя, глядя вдаль на гавань и подвесной мост через нее. Затем она вздохнула, перевела взгляд на Люси и невесело усмехнулась. — После его смерти… он оставил его нам, но я больше времени бываю в отъезде, чем дома. Хорошо, что Джеймс редко уезжает и может присматривать здесь за всем.

— Я думаю, Джеймс тоже любит это место.

Зоя кивнула.

— По сути, это единственный настоящий дом, который у него вообще был. Кто знает, как бы сложилась его судьба, не возьмись Хью за его образование и не помоги разобраться во всех тонкостях юриспруденции.

— Юриспруденции? — удивилась Люси.

— Мой замечательно умный муж был прекрасным адвокатом, — с гордостью пояснила Зоя. — Он научил Джеймса всем тонкостям составления контрактов, особенно в сфере шоу-бизнеса. Поэтому он так преуспел.

— Да, он очень скрупулезен и не упускает ни малейших деталей, — согласилась Люси, подумав при этом, что Джеймс, безусловно, пользуется всем тем, чему научил его Хью Гринэвей, но он никогда не был просто последователем. Проработав бок о бок с ним долгое время, Люси поняла, что он всегда шел и идет своим путем. — Он очень хорошо умеет ладить с разными людьми.

— Ну, должно же в нем быть что-то и от меня, — со смехом согласилась Зоя.

— А как давно умер ваш муж? — спросила Люси, искренне желая узнать как можно больше об отношениях Джеймса со своим отчимом.

— Вдова я уже дольше, чем была женой, — печально ответила Зоя. — Мы прожили с Хью всего девять лет. Он обожал ходить на яхте и всегда участвовал со своим другом в регате. Десять лет назад во время регаты разразился ужасный шторм, и Хью смыло за борт, а помощь подоспела слишком поздно. Это невосполнимая утрата, самая большая потеря в моей жизни.

— Он умер так же, как жил — делая то, что любил, — вставил Джеймс, внося огромный поднос с различными сырами, крекерами и оливками. — Но если бы он был другим, ты не вышла бы за него замуж. Единственное, чего он никогда не делал в своей жизни, — не был благоразумным и не боялся рисковать.

Произнося эти слова, он с вызовом посмотрел на Люси. Ведь именно такой она решила быть отныне — не бояться жизни. Джеймс тоже не боялся и рисковал. Сейчас, поддавшись обоюдной страсти, они оба рискуют своими деловыми отношениями. Куда это их заведет, когда и чем закончится, никто из них не знал. Их страсть — лишь короткая вспышка или ей суждено гореть пусть и ровно, но долго?

— Ты говорил мне это тысячу раз, дорогой, но от этого я не перестаю тосковать по нему, особенно когда приезжаю домой, — горестно произнесла Зоя.

Джеймс поставил блюдо на журнальный столик и бросил на мать вопросительный взгляд.

— Ты порвала с Уилбером?

— Нет, нет. Уилбер — замечательный человек и прекрасно меня понимает. Нас многое связывает, но…

— …но это не Хью, — последовала тихая подсказка.

— Стоит ли быть таким прямолинейным, Джеймс?

— В моей работе по-другому нельзя, — сухо ответил он. — Извините меня, дамы, я пойду готовить напитки.

— Джеймс всегда был таким, — обиженно сказала Зоя Люси. — Еще мальчишкой он заставлял меня смотреть правде в лицо и воспринимать вещи такими, какие они есть, не позволяя витать в облаках. У тебя ужасный босс.

— Я нахожу его рассудительным, — ответила Люси, что было правдой. В основном.

— Не удивительно, ведь ты сама такая. Поступаешь по уму, а не по сердцу. И никаких сомнений.

Люси улыбнулась. Она нынешняя все делает как раз вопреки доводам рассудка, но слушать Зоины комментарии по поводу собственного сына было очень интересно и поучительно. Из ее слов Люси поняла, что Джеймс заботится о ней и никакой другой зависимости между ними не существует. Никакой он не маменькин сыночек, как она была готова подумать поначалу. Джеймс сам себя вырастил и сформировал как личность, и Люси посчитала его стойкость и целеустремленность очень привлекательными.

Джеймс снова появился из кухни, побалтывая в стакане свой напиток и прислушиваясь к разговору.

— То есть я должен понимать так, что в Мельбурне у тебя не возникло никаких проблем, кроме ветрянки? — требовательно спросил он у Зои. — И других причин твоего возвращения домой нет?

— Все хорошо, дорогой. У меня все просто отлично, — заверила она его. — Уилбер тоже не хочет, чтобы я рисковала своим здоровьем. Это всего лишь мера предосторожности.

— Рад слышать.

Он уселся в плетеное кресло как раз напротив Люси, чуть наклонился вперед, отрезал кусочек сыра бри, положил его на крекер и протянул Люси. Его блестящие синие глаза призывали ее взять подношение.

— Благодарю, — пробормотала она. Под его пристальным взглядом у нее задрожали руки. Люси с трудом поднесла бутерброд ко рту и откусила кусочек.

Когда он делал бутерброды матери и себе, на его губах играла чувственная улыбка.

— Вечер такой приятный, такой благоуханный, — произнесла Зоя. — Кто бы мог подумать, что в марте может быть так тепло?

Джеймс бросил на Люси жаркий взгляд, в котором было приглашение.

— Не хочешь до ужина поплавать в бассейне?

Бассейн? Люси вспомнила, что видела ступени, ведущие вниз с того уровня, где находилась веранда, и поняла, что она еще не все увидела в этом удивительном доме.

— Я бы с удовольствием, но…

Не рассчитывает же Джеймс, что она будет купаться нагишом, когда в доме его мать? Но, представив эту картину, Люси с трудом смогла подавить возбуждение. Она никогда в жизни не плавала обнаженной, но с Джеймсом…

— Но что? — спросил он, протягивая ей блюдо с оливками.

Люси отогнала навязчивые эротические видения.

— У меня нет с собой купальника, — ответила она, отправляя в рот черную оливку.

— У нас большой выбор купальных костюмов для гостей в кабинке для переодевании. Уверен, ты найдешь подходящий.

Люси чуть не подавилась оливкой под его пристальным взглядом, уже видя их обоих в прозрачной воде, в которой они занимаются чем угодно, кроме плавания.

— Отлично! Звучит очень заманчиво.

Джеймс настойчиво шел к своей цели, как мощный магнит, притягивая и увлекая Люси за собой. Каждый нерв в ее теле затрепетал в предвкушении.

— А что ты собирался предложить гостье на ужин? — поинтересовалась Зоя.

— Придумаем, когда проголодаемся, — ответил он, не отводя от Люси взгляда, в котором было чувственное обещание. — В холодильнике богатый выбор.

Ощущала ли Зоя потоки сексуальной энергии, излучаемые ими обоими? Всегда ли он так откровенно ведет себя в присутствии матери?

— Тогда почему бы мне не приготовить что-нибудь, пока вы будете плавать? — любезно предложила Зоя.

— Было бы отлично! — с энтузиазмом согласился Джеймс. — Есть что-нибудь, что тебе не нравится. — От многозначительности, с которой были сказаны эти слова, кожа Люси покрылась мурашками. — В плане еды, конечно?

Люси с присвистом втянула в себя воздух, стараясь сообразить, что же ответить.

— Единственно, чего я не люблю, так это очень острой пищи, щедро приправленной чили или карри.

Губы Джеймса растянулись в дьявольской усмешке.

— Правильно. Чтоб не сжигать вкусовые рецепторы…

…чтобы они чувствовали вкус его поцелуев, было первой мыслью Люси, хотя никогда раньше она не задумывалась об этом с такой точки зрения. Это Джеймс настроил ее сознание на вполне определенный лад, а желание, которое он едва скрывал, вызывало в ней непроизвольную ответную реакцию.

— Значит, решено, — удовлетворенно провозгласила Зоя, испытывая очевидное облегчение, что смогла быть хоть в чем-то полезной, раз уж нарушила планы сына на вечер. — Пойду на кухню и прикину, что приготовить. — Она тепло улыбнулась Люси. — Я лишь сейчас сообразила, что столько рассказала о нашей жизни, ничего не узнав о твоей, кроме того, что ты секретарь Джеймса. Расскажи о себе.

Такая перспектива отнюдь не обрадовала Люси, но вежливость требовала ответить. Она быстро глотнула свой джин с тоником, лихорадочно подбирая слова, но под взглядом Джеймса это было невозможно. Ее мысли были уже полностью сосредоточены на другом — на том, что произойдет совсем скоро, а не о том, как она жила раньше.

— Рассказывать особо не о чем. Я живу вполне обычной жизнью, — ответила Люси, пожимая плечами. Более того, ей не хотелось рассказывать о своей заурядной жизни сейчас, когда Джеймс находил ее необыкновенной, возбуждающей, загадочной…

— Где живет твоя семья? — не отступалась Зоя.

— В Госфорде. Но, по сути, у меня нет семьи. Только мама. — Как и у Джеймса, мелькнула у Люси мысль. Вот уже и есть что-то общее между ними. Ей так хотелось, чтобы их связывало нечто большее, чем работа и секс. — Я была единственным ребенком, — добавила она. — Мои родители развелись, когда я была маленькая, и я не имею представления, где сейчас мой отец.

— Твоя мать не вышла замуж снова? — поинтересовалась Зоя.

— Нет. Она сосредоточилась на бизнесе, стремясь стать независимой.

— Ясно, — пробормотал Джеймс, как будто она поведала какой-то секрет. Почему он так странно отреагировал?

— И чем твоя мать занимается? — с неподдельным любопытством продолжала расспрашивать Зоя.

— Здоровым питанием, — машинально ответила Люси, не переставая думать, почему этот разговор так заинтересовал Джеймса.

— Не сомневаюсь, ее бизнес процветает при нынешней популярности всяческих диет и здоровой пищи, — заметила Зоя.

— Кроме того, это очень подходит моей матери. — Люси хотела, чтобы этот допрос наконец закончился. Она не понимала, какие выводы делают из ее рассказа Джеймс и его мать, и ощущала дискомфорт. Какая им разница, ведь Люси взрослая, самостоятельная личность?

— Да, здоровое питание — это просто отлично, но любой диетолог скажет, что оно должно подкрепляться физическими нагрузками, — насмешливо произнес Джеймс, поднимаясь со своего кресла и бросая на мать предостерегающий взгляд. — Если ты извинишь…

— Конечно, дорогие! Идите поплавайте. — Свое великодушное разрешение она подкрепила царственным жестом. — У вас должен появиться аппетит, чтобы мои кулинарные потуги не пропали даром.

Испытывая неимоверное облегчение оттого, что этот допрос с пристрастием окончен, Люси поспешно поставила свой бокал на столик и поднялась, опираясь на предложенную Джеймсом руку. От одного соприкосновения их пальцев она почувствовала зверский аппетит, но отнюдь не в отношении еды.

— Располагай своим временем, мама, — предупредил он Зою. — Мы не будем торопиться, не правда ли, Люси?

— Не будем, — пробормотала она.

Напряжение и возбуждение нарастали с каждой минутой. Люси чувствовала это по тому, как все крепче Джеймс стискивал ее руку, пока они спускались к бассейну.

Вопрос о том, куда это их заведет, она отправила на задворки сознания, полностью подчинившись Джеймсу.

Пусть он ведет ее, а там будет видно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Вода нагревается естественным путем. В такой теплый вечер она будет как шелк, — рассказывал Джеймс, пока они спускались по лестнице.

Это его голос как шелк, подумалось Люси, и по ее телу пробежала волна предательской дрожи нетерпения.

— Ты плаваешь каждый день? — спросила она, думая о его мускулистом загорелом теле.

— Почти. Зависит от погоды. — Он лукаво усмехнулся. — Я люблю плавать и считаю плавание лучшим сочетанием физической нагрузки и удовольствия.

Люси немедленно представила другое сочетание физической нагрузки и удовольствия. Если Баффи сказала правду… Но нет, она не станет думать сейчас о Баффи или других его женщинах.

Когда они спустились на самый нижний уровень, Люси увидела огромный бассейн, прозрачную голубую воду которого слегка рябило от легкого бриза. Вокруг бассейна высокой стеной, отгораживая его от любопытных глаз, росли папоротники, пальмы и тропические кустарники с разноцветной яркой листвой, придавая этому месту экзотический вид.

Под верандой, находящейся уровнем выше, располагалась терраса, стеклянные стены которой были закрыты занавесками. То тут, то там вокруг бассейна стояли шезлонги и маленькие столики. Люси увидела еще одно небольшое помещение, которое, по всей видимости, считалось кабинкой для переодевания. Джеймс отпустил руку Люси и достал из-под вазона, в котором росло какое-то невиданное тропическое растение, ключ, отпер террасу, раздвинул стеклянные двери, поднял занавеску и завел Люси внутрь. Помещение, по мнению Люси, было похоже скорее на комнату для гостей, чем просто террасу для отдыха у бассейна.

Ее взгляд немедленно упал на королевских размеров кровать. Ее воображение тут же нарисовало картину, как сплетаются их с Джеймсом обнаженные тела. Сколько же раз за эти восемь месяцев ее посещали такие фантазии, а теперь они стали явью! Люси едва услышала, как щелкнула закрываемая дверь и зашелестела опускаемая занавеска, но тело ее немедленно задрожало, стоило рукам Джеймса лечь на ее талию и притянуть к себе. Прижатая спиной к его груди, она чувствовала, как его легкое дыхание щекочет ее ухо, когда он, склонясь, шепчет ей восхитительно-интимные слова.

— Я ждал этого момента целый день и больше не в силах ждать. Скажи, что и ты не в силах больше ждать и хочешь повторения того, что мы испытали этим утром.

Его руки уже пробрались под ее топ и взяли в плен груди, лаская их и наслаждаясь ответной реакцией. Ее ягодицы прильнули к его паху, ощущая мощь и твердость его возбужденной плоти, выдающей силу его желания. Люси была потрясена, что он может хотеть ее так сильно, что страсть, бросившая их в объятия друг друга этим утром, не только не ослабла, но, казалось, стала еще сильнее.

— Признайся, Люси. Рискни. Нарушь свои правила. Не прячься больше от меня. Впрочем, ты теперь и не сможешь.

В его голосе слышалась уверенность, но Люси было все равно, что он знает о ее чувствах. Ей все было безразлично, кроме того, что происходило между ними.

— Да… — Признание шло от самого ее сердца. — Я снова очень хочу тебя, Джеймс.

Намного сильнее, чем ты можешь себе представить, Джеймс, мысленно добавила она. И это желание было всепоглощающим, отрицающим все то, чем она жила до сих пор.

— Да… — эхом повторил он с нотками триумфа в голосе. — И пусть это случится снова, но на этот раз никакой одежды.

Он поспешно избавил ее от топа, и Люси, повернувшись в кольце его рук к нему лицом, подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— И ты тоже разденься, Джеймс. Это двусторонняя сделка. — Ее пальцы лихорадочно расстегивали пуговицы его рубашки. Ее не заботило, что он может счесть ее бесстыдной, ведь было бы несправедливо, если бы Джеймс только брал, ничего не отдавая. Слово взаимность пульсировало в ее мозгу.

Он рассмеялся, явно довольный ее действиями, и сбросил с плеч расстегнутую рубашку. Его гладкая загорелая кожа туго обтягивала бугрящиеся мышцы груди и плеч. Джеймс был прекрасен в своей мужественности, и женское начало в Люси преисполнилось чувства преклонения. А поросль темных волос на груди, стрелкой сбегавших под пояс брюк, затронула самые глубинные, самые примитивные ее чувства.

Не сдержавшись, она погладила его по груди, наслаждаясь шелковистостью волос. Гулко бьющееся под ее ладонью сердце посылало импульсы ее собственному сердцу, наполняя Люси ликующей уверенностью, что их чувства, их желания в эту минуту взаимны. То, о чем она мечтала долгое время, стало явью!

— Остановимся на этом, Люси? — поддразнил Джеймс.

Она посмотрела в его потемневшие от страсти глаза.

— Этим утром у тебя было преимущество — ты меня касался, а я тебя — нет.

— В таком случае у тебя есть реальный шанс исправить это упущение. Я в твоем полном распоряжении.

Он расстегнул ее юбку, а Люси, пробежавшись ладонью вниз по его животу, расстегнула его брюки. В мгновение ока избавившись от остатков одежды, они уставились друг на друга. Люси онемела от восхищения — реальность в тысячу раз превзошла ее фантазии.

Джеймс притянул ее к своему обнаженному телу и прижал с такой силой, как будто он тоже мучительно желал ее эти долгие месяцы.

Пропуская сквозь пальцы ее волосы, он пробормотал:

— Больше никаких шпилек… никаких заколок…

— Никаких… — зачарованно повторила Люси, гладя ладонями его мускулистые бедра, крепкие ягодицы, наслаждаясь возможностью прижиматься обнаженной грудью к его груди и чувствовать, как ей в живот упирается неоспоримое свидетельство его возбуждения. Джеймс был великолепен — исключительно, умопомрачительно великолепен.

— С первого дня работы ты была внешне и внутренне застегнута на все пуговицы и зашпилена шпильками, — сердито проворчал он. — Но теперь передо мной настоящая Люси Уортингтон, а я всегда подспудно чувствовал, что ты именно такая.

Всегда?

Джеймс стал подталкивать ее к кровати, но Люси продолжала с восторгом переваривать его признание в том, что он всегда видел в ней женщину, а не просто секретаря.

— Почему ты никогда мне даже не намекнул? — воскликнула она с тоской, вспомнив свои муки и страдания, когда была уверена, что Джеймс Хэнкок никогда не ответит на ее чувства. Хотя бы потому, что попросту не заметит их.

Джеймс уложил ее на кровать и, поставив колени с обеих сторон ее распростертого тела, с улыбкой посмотрел ей в глаза.

— Мне очень нравилась эта игра, то, как ты всячески старалась спрятаться от меня, отгородиться… — Он завел ее руки за голову, крепко обхватив запястья и не давая Люси высвободиться. — Но чем дальше заходила эта игра, тем сильнее я хотел видеть тебя вот такой — открытой, желающей меня, пылко отвечающей на мои ласки.

Может ли такое быть? Неужели все это время влечение их было взаимным?

Джеймс склонился и легким касанием языка раздвинул ее губы. Люси подняла ногу и пощекотала его под коленкой пальчиками, отказываясь так быстро капитулировать и признать его полную власть над собой. Джеймс резко дернул головой, затем с каким-то звериным урчанием освободил ее запястья, чтобы иметь возможность завести свои руки под ее ягодицы и слегка их приподнять.

Люси чувствовала, как жаркая пульсирующая плоть стучится во врата ее женственности — чуть коснется, нажмет и тут же отпрянет, и так снова и снова… От этой в высшей степени изысканной и мучительной ласки бедра Люси повлажнели, горя в ожидании решительного вторжения. Но Джеймс медлил, и Люси не выдержала — высвободив рот из плена его губ, она закричала:

— Хватит! Войди в меня, Джеймс! Сейчас… сейчас…

Казалось, именно этого страстного призыва Джеймс и ждал. Его ответом стал глубокий и быстрый рывок в самые глубины ее естества, от которого тело Люси дугой выгнулось ему навстречу. Джеймс чувствовал, как конвульсивно сжимаются и разжимаются ее мышцы, и эти ритмичные сжатия грозили ему потерей контроля.

Ноги Люси крепко обвились вокруг его талии, по ее телу пробегали волны дрожи — казалось, она взбирается на самую высокую гору, преодолевая пик за пиком. Ее руки блуждали по его телу, глаза были закрыты — все ее существо было во власти их слияния…

Они одновременно взлетели в заоблачную высь, а потом ненадолго забылись в блаженной истоме.

Затем был долгий чувственный поцелуй, исполненный благодарности, удовлетворенные вздохи, нежная ласка рук и медленное, неохотное разъединение тел.

Они смотрели в глаза друг другу с чувством, что сейчас испытали нечто особенное. Люси не знала, насколько значительно произошедшее для Джеймса, но в ее памяти всплыли слова, сказанные недавно в присутствии его матери. Как же ей хотелось верить, что это нечто большее, чем просто секс!

— Ты забыл о своем правиле всегда предохраняться, — заметила она, с тревогой следя за выражением его лица. От его ответа зависело, насколько особенной он считает ее.

Ответ, пусть и не был прямым, доставил ей удовольствие.

— Я не хотел, чтобы нас хоть что-нибудь разделяло, — с улыбкой ответил Джеймс.

— Но ведь твое правило…

Джеймс снова улыбнулся, продолжая смотреть прямо ей в глаза.

— Но ведь и ты нарушила все свои правила, не так ли? Мы оба пошли вопреки своим принципам и правилам. Например, не смешивать работу и удовольствие. Кроме того, ты ведь сказала, что мне нет необходимости предохраняться. Ты ведь не солгала, Люси? Впрочем, зачем я спрашиваю, зная, какой ты ответственный и предусмотрительный человек…

— Вряд ли сейчас меня можно считать таковой.

— А как же насчет приказов, которые ты отдавала, а я выполнял? — поддразнил Джеймс ее.

В мозгу Люси промелькнуло воспоминание о том, как неудачно пошутил Джош, выставив ее эдакой женщиной-вамп, подчиняющей мужчин своим прихотям. Но нет, вряд ли он воспринял эти слова всерьез.

— Что-то я не помню, чтобы мне пришлось прибегать к хлысту. Скорее, это ты делал, что хотел, — отшутилась она.

Джеймс рассмеялся, в глазах его светилось торжество.

— Да я и не жалуюсь. Впрочем, ты можешь взять реванш в следующем раунде.

— Следующем раунде? Так вот как ты это называешь? — Она шутила, но в сердце ее зародилась тревога. Неужели все происходящее для него лишь поединок, из которого он непременно должен выйти победителем? Неужели именно их противоборство доставляет ему удовольствие?

— Ну, секс — это поединок двоих… как правило, — насмешливо прокомментировал он, отводя от ее лица прядь волос. — Даже сейчас в твоих глазах сверкает вызов, и никакого намека на капитуляцию. По-моему, ты уже планируешь следующее сражение.

Она не хочет сражаться с ним. И никогда не хотела. Ей виделись двое, нашедшие любовь и стремящиеся удержать ее. Почему между ними все так сложно? Почему бы просто не признать, что они подходят друг другу и им хорошо вместе?

Конечно, она не должна была устраивать это представление с Джошем. По сути, это был обман. Но разве не он спровоцировал перемены в их отношениях, пробудил интерес Джеймса к ней и обострил его желание, которое, по его признанию, он скрывал из стремления сохранить деловые отношения?

Люси требовалось время, чтобы проанализировать это и разложить по полочкам.

— Если мы сейчас же не пойдем в бассейн, твоя мама… забеспокоится.

— Вполне возможно. Что ж, в любом случае сначала — в душ.

Джеймс легко соскочил с кровати, сгреб Люси, перебросил ее через плечо, как неандерталец свою добычу, и потащил в ванную комнату. Поставив Люси в душевую кабинку, он открыл краны, а затем взял мыло и стал намыливать ее.

Последней связной мыслью Люси была мысль о волосах, которые, намокнув, превратятся невесть во что. А Джеймс медленными круговыми движениями намыливал ее груди, снова превращая Люси в податливую глину в руках мастера. Он действовал с созерцательностью истинного ценителя прекрасного, наслаждаясь тем, что видел. Намылив живот, его руки скользнули между ее ног, приведя Люси в смущение и восторг — никому и никогда не позволяла она такой интимности.

Уже не мыло, а пальцы Джеймса ласкали ее самые потаенные местечки. Чтобы удержаться на враз ослабевших ногах, Люси ухватилась за плечи Джеймса. Волосы на его груди от воды закурчавились, и весь он был таким мускулистым, сильным, большим… везде. Его неоспоримая мужественность и великолепная фигура привели Люси в полуобморочное от восторга состояние.

Неожиданно Джеймс рывком приподнял ее, прижал к стене душевой кабинки и начал целовать груди, оказавшиеся как раз на уровне его губ. Он ласкал языком, посасывал и покусывал ее затвердевшие соски, а Люси, обхватив его голову, изо всех сил прижимала ее к груди, в неистовом страхе, что он может прекратить эту утонченную пытку. Она инстинктивно обхватила ногами его талию, и Джеймс тут же ворвался в нее… Какая сладкая мука, успела подумать Люси и погрузилась в чувственное безумие. Да!.. О, да… Оргазм потряс ее с такой силой, что она едва не лишилась сознания.

Джеймс поставил ее на ноги и пошутил:

— К этому можно пристраститься, как к наркотику. — В его глазах Люси видела готовность продолжить этот марафон. — Но нам, пожалуй, все же лучше пойти в бассейн.

— Пожалуй, — согласилась Люси, стараясь выглядеть такой же спокойной и легкомысленной, как и Джеймс.

Он закрыл краны, вышел из кабинки, взял полотенце и обернул его вокруг Люси. Затем нежно коснулся ее щеки и произнес:

— Пойду раздобуду тебе что-нибудь надеть.

Оставил ли он мысль о сражении? — думала Люси, глядя ему вслед. Каждый нерв в ее теле трепетал от пережитого наслаждения и в предвкушении того, что последует. Совсем с ума сошла, мысленно укорила себя Люси, впрочем, без особого раскаяния. Что бы ни двигало Джеймсом, пусть это длится подольше.

Джеймс вернулся, неся в руках маленький серебристый купальник.

— Это должно подойти. Ткань хорошо растягивается.

В купальнике не было поддерживающих «косточек», а вырез на бедрах был таким высоким, что едва не доходил до талии. Тонкий нейлон обтягивал фигуру, как вторая кожа. Впрочем, ее никто не увидит, кроме Джеймса. Ну, может быть, еще Зоя, если решит спуститься к бассейну или глянуть вниз с веранды.

Черные плавки, которые надел Джеймс, оставляли воображению еще меньше, чем ее купальник. Взгляд Люси немедленно уперся во внушительную выпуклость в паху. Сегодня они были близки уже трижды, и, похоже, Джеймс был готов продолжить, возбужденно и бесстыдно подумала Люси. Казалось, каждый следующий раз лишь разжигал его аппетит.

— Пойдем, — сказал он и взял ее за руку.

Даже от такого невинного прикосновения Люси бросило в жар.

Подойдя к краю бассейна, он отпустил ее руку, предоставив возможность нырнуть самой.

Вода была восхитительно-теплой, она нежно омывала ее тело, не остужая его, а, наоборот, снова возбуждая, словно подыгрывая расходившемуся воображению. Распущенные волосы шлейфом тянулись за ней.

— Ты похожа на русалку, — прозвучал совсем рядом голос Джеймса.

Люси улыбнулась, все еще в плену собственных греховных мыслей.

— Полагаю, наличие хвоста не очень удобно.

Джеймс засмеялся, и Люси испытала пьянящий восторг, видя, что ему приятно ее общество и вне постели. Вдруг она ощутила прилив энергии и решила поплавать по-настоящему. Джеймс плыл рядом с ней, не делая попытки обогнать, но было видно, что плывет он без усилий и напряжения и мог бы без труда оставить ее далеко позади. Значит, ему просто хочется быть рядом, решила Люси, и сердце ее окончательно растаяло. Когда она устала и остановилась у бортика передохнуть, Джеймс подплыл, встал на дно и притянул ее к себе. Люси охотно шагнула в его объятия, их ноги под водой переплелись.

В вечерних сумерках глаза Джеймса были темно-синими, почти черными. Он пристально вглядывался в нее, как будто хотел проникнуть в ее сознание и стать его хозяином так же, как стал хозяином ее тела.

— Мне начинает казаться, что мы — идеальные партнеры… и для работы, и для удовольствий, — тихо и серьезно сказал он.

Да! — закричало в ответ сердце Люси.

— Похоже на то, — произнесла она вслух и улыбнулась.

Его ответная улыбка была чувственной и провокационной.

— Думаю, мы должны опытным путем удостовериться в этом…

— Джеймс?! Люси?! — раздался сверху голос Зои. — Вы скоро? У меня все готово, осталось накрыть.

Его мать! Вскоре ей предстоит встретиться с ней лицом к лицу — сидеть друг против друга за обеденным столом. Люси вспомнила один из принципов, внушенных ей матерью, — всегда выглядеть респектабельно — и с тревогой прошептала:

— Мне нужно двадцать минут, чтобы привести в порядок хотя бы волосы.

Джеймс посмотрел на нее удивленно, как будто вид ее волос был совершенно ему безразличен, и крикнул в ответ:

— Дай нам полчаса, и мы будем готовы!

— Хорошо, — согласилась Зоя. — Это… — Голос ее стал удаляться.

Джеймс посмотрел на Люси и нахмурился.

— Не стоит волноваться из-за моей матери.

— Но… — Она наблюдает за мной, оценивает, а затем будет обсуждать с тобой, хотелось сказать Люси, но она сдержалась. Она еще не готова показать ему свою уязвимость. — Но мы не можем игнорировать ее присутствие, Джеймс.

— Не можем, — не стал он спорить. — Но и вмешиваться не позволим.

Он приник к ее губам, и все проблемы немедленно вылетели из головы Люси. Джеймс стащил с нее купальник, сам сбросил плавки, и их обнаженные тела в воде снова приникли друг к другу. Неожиданно он подхватил Люси под мышки, подтянул вверх и посадил на бортик, встав между ее ногами.

— Разведи ноги пошире, откинься назад и получай удовольствие, а потом вспоминай о том, что я делал, когда будешь сидеть за столом с моей матерью. — Он греховно улыбнулся. — Я тоже буду вспоминать об этом.

И, наклонив голову, он приник губами к самой интимной части ее женского естества. Люси инстинктивно выгнулась дугой, и по ее телу одна за другой пошли волны дрожи от этой изысканнейшей из ласк. Джеймс забросил ее ноги себе на плечи, и она почувствовала, как его язык проникает все глубже и глубже в нее, даря наслаждение, от которого она почти мгновенно взлетела на самый пик, вскрикнула и содрогнулась, едва не потеряв сознание. Он дождался, пока тело Люси перестанет дрожать и расслабится, и лишь потом поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Помни только об этом, что бы ни сказала и ни сделала моя мать.

Как будто такое можно забыть! Острейшее наслаждение все еще пульсировало в каждом нервном окончании ее тела.

Джеймс оставил ее одну, чтобы она могла принять душ и привести себя в порядок, но Люси не чувствовала его отсутствия. Казалось, он проник в каждую клетку ее существа и заполнил собой. Он вернулся, чтобы тоже принять душ, в тот момент, когда она уже причесывалась, и Люси то и дело отвлекалась, чтобы насладиться видом его великолепного обнаженного тела.

Она поймала себя на том, что продолжает видеть Джеймса обнаженным, даже когда он уже полностью оделся. Он тоже наблюдал за ней и не торопил, понимая, что она хочет предстать перед его матерью во всеоружии.

Во время ужина Люси пребывала как будто в двух измерениях. В одном измерении — реальном — она участвовала в беседе и даже понимала, что ест говядину, запеченную с лапшой и овощами, хотя и не чувствовала вкуса.

В другом — она принимала и без труда расшифровывала послания Джеймса, которые он посылал ей при каждом взгляде. Послания, полные обещания наслаждений, еще более острых и изысканных, чем он уже доставил ей. Под этими взглядами тело Люси начинало мелко дрожать, соски предательски выступать сквозь одежду, а лоно увлажняться и конвульсивно сжиматься.

Ей было неловко за столь откровенную реакцию собственного тела, и она не понимала, как Зоя Хэнкок не чувствует, что происходит у нее под носом. Конечно, Зоя не могла знать, что произошло внизу — на закрытой террасе, в душе, в бассейне, но не могла же она быть настолько толстокожей, чтобы не ощущать в воздухе электрических разрядов. Нет, наверняка она все чувствовала и понимала. И знала, что стоит ей оставить сына и его секретаря наедине…

Люси все сильнее чувствовала себя не в своей тарелке. Сидеть за одним столом и знать, что Зоя все знает… От этого их отношения с Джеймсом переставали быть личными, а Люси не могла этого допустить.

Она больше не может оставаться здесь.

Если для Джеймса она не просто «девушка на одну ночь», если он намерен продолжать отношения, значит, завтра все останется по-прежнему. А сейчас она должна уйти.

К счастью, ужин закончился. Зоя принесла кофе с шоколадными конфетами, но Люси решительно встала, подавив соблазн остаться и испытать обещанное Джеймсом еще большее удовольствие.

— Спасибо за прекрасный ужин, Зоя. Я прекрасно поплавала, Джеймс. Но сейчас мне пора уезжать, — произнесла она, натянуто улыбаясь.

На лицах обоих отразилось неподдельное удивление.

— Если вы позволите…

— Конечно, дорогая, если ты должна ехать…

— Мне завтра с утра на работу, — пробормотала она и поспешно направилась к выходу.

Звук отодвигаемого стула заставил ее напрячься.

— Я провожу тебя до машины, — решительно, но спокойно сказал Джеймс.

Больше он не произнес ни слова — ни в доме, ни снаружи, пока они поднимались вверх по лестнице, но Люси чувствовала, что он напряженно размышляет над ее поведением. Она засомневалась в правильности своего решения. Не разрушает ли она своим отъездом ту хрупкую связь, которая образовалась между ними? Но менять решение уже слишком поздно. Кроме того, она и не хочет делать это, потому что уверена: есть что-то неправильное в том, чтобы вести себя так в присутствии Зои. Люси очень хотелось снова заняться любовью с Джеймсом, но она решительно вытащила из сумки ключи от Орландо.

— Почему ты убегаешь? — резко спросил Джеймс за ее спиной.

— Я не убегаю. Просто завтра утром мне надо быть в офисе, — спокойно ответила она, усаживаясь за руль. Но внутри у нее все трепетало от страха, что, попроси ее Джеймс остаться или обними, она не сможет устоять.

Джеймс захлопнул дверцу, но не отошел от машины.

— Что ж, тогда не опаздывай, — предупредил он многозначительным тоном.

Люси вставила ключ в замок зажигания и подняла на него глаза. Взгляд сузившихся синих глаз не оставлял сомнений в том, что их обладатель уверен: все будет так, как хочет он.

— Я… я буду вовремя, — пообещала Люси и завела двигатель.

Джеймс кивнул и отступил. Люси выехала со стоянки, пребывая в смятении от борющихся в ней желаний и сомнений, центром которых был Джеймс.

Завтра, повторяла она. Завтра она будет точно знать, что происходит между ними. Сегодня все случилось столь неожиданно и стремительно…

Теперь все зависит от Джеймса. Завтра…

Завтра развеются все ее сомнения.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Четыре недели… четыре чудесные, волнующие, чувственные недели. Даже если бы это были последние недели ее жизни… Впрочем, нет. Она не должна так думать. Еще не должна. Ведь пока Джеймс не выказал ни малейшего признака того, что устал от нее или пресытился ею. Это оставляло Люси надежду, что их отношения выдержат то, что она рано или поздно должна будет ему сообщить.

Секс между ними по-прежнему оставался жарким, неизменно упоительным и неистовым. Иногда в офисе, когда, казалось бы, оба они были поглощены работой, воздух вокруг них вдруг сгущался и начинал потрескивать электрическими зарядами. Люси чувствовала, что больше не принадлежит себе — что бы она ни делала, ни говорила, было связано с Джеймсом.

Тем труднее ей было принять решение не лететь сегодня с ним в Мельбурн. Но ей было просто необходимо остаться одной и подумать о будущем, а сделать это, когда рядом Джеймс, а рядом он практически все время, невозможно. Она бы снова малодушно растворилась в океане чувственного наслаждения и счастливого забвения, отправив на задворки сознания проблемы, требующие решения.

Джеймсу свое решение она объяснила необходимостью постирать, погладить и привести в порядок квартиру. Впрочем, ей действительно нужно все это сделать, думала Люси, поднимаясь по лестнице на свой этаж. Но не это послужило причиной отказа ехать с ним — она больше не могла отмахиваться от шокирующей и пугающей новости о своей беременности. Люси не понимала, как это могло случиться, ведь она ни разу не забыла вовремя принять противозачаточную таблетку, но факт налицо — критические дни не наступили, а домашний тест на беременность дал положительный результат.

Видимо, мужская потенция Джеймса столь велика, что сокрушила все преграды, с горькой иронией подумала Люси. Жаль, что с ее же разрешения он не пользовался презервативами, будучи уверенным в ее методе контрацепции. Но что теперь рассуждать о том, как да если бы. Что есть, то есть — ее беременность уже свершившийся факт.

Первым побуждением Люси было скрывать этот факт как можно дольше, чтобы насладиться напоследок обществом Джеймса. Она всю свою жизнь ждала именно этого мужчину, а ее признание все изменит — к лучшему или к худшему, кто знает? — и Люси оттягивала момент, когда ей предстояло выяснить это.

Но она знала также, что глубоко укоренившийся в ней здравый смысл и природная честность не позволят ей долго скрывать столь важный факт от Джеймса теперь, когда они так близки, и делать вид, что ничего не происходит. Кроме того, неотступная мысль о собственной лжи отравит ее жизнь, ее отношения с Джеймсом, да и актриса она никудышная. Именно поэтому Люси решила побыть в одиночестве и принять окончательное решение.

Тяжело вздохнув, она толкнула дверь, ведущую с лестницы в холл ее этажа, и тут же увидела, что дверь в квартиру Джоша приоткрыта. Случайность или приглашение войти? Ей не хотелось ни с кем говорить, но она чувствовала себя немного виноватой в том, что совсем забыла лучшего друга и почти не общалась с ним со времени благотворительного бала.

— Попалась?! — Джош возник в дверном проеме в тот момент, когда она уже вставляла ключ в замок двери собственной квартиры. — Великий сыщик выследил тебя!

В этом был весь Джош, и не улыбнуться было невозможно. Люси повернулась, чтобы поздороваться.

— И тебе привет.

Прислонившись плечом к косяку, Джош рассматривал ее, поигрывая бровями. В глазах его искрилась насмешка.

— Немного устала от Джеймса и решила передохнуть?

— Просто накопились домашние дела, — излишне резко ответила Люси, желая дать понять, что не склонна к болтовне.

— Но у тебя все в порядке? — Голос Джоша стал серьезным и обеспокоенным.

— Можно сказать, что да. — Даже с верным, все понимающим Джошем Люси пока не была готова поделиться своим секретом.

— Звонила твоя мать. — Брови на его лице снова выразительно задвигались. — Жалуется, что ты совсем забыла о ней. И сама не звонишь, и на звонки не отвечаешь. Она была вынуждена позвонить мне, чтобы узнать, все ли с тобой в порядке.

— Черт!!! — вырвалось у Люси. Она привалилась спиной к стене.

— Плохая девчонка! — шутливо побранил Джош. — За шесть недель ни разу не навестила мамочку. Теперь тебе придется немало потрудиться, чтобы загладить вину.

Люси скривилась, мысленно услышав, как мама жалуется Джошу.

— Ты прав, — была вынуждена она признать. — Последние недели я вела себя как эгоистка. Трусливая эгоистка. Мне не хотелось врать, а правду сказать… Сам знаешь, это невозможно. Вот я и избегала общения с ней.

Джош сочувственно посмотрел на нее.

— Люси, дорогая, влюбиться — не преступление…

— Ну да?! Особенно если любовник — твой босс и ты рискуешь в любой момент остаться без работы. Узнай об этом мама, да еще и о красном спортивном автомобиле, о… — Люси еле успела прикусить язык и не сообщить Джошу о самом страшном своем грехе — беременности.

— И о… чем?

— Неважно. — Люси мрачно посмотрела на него. — Имя моим преступлениям против здравого смысла — легион.

Джош немедленно принял образ директора школы и погрозил Люси пальцем:

— Мой тебе совет, Люси Уортингтон… Не забудь о ее дне рождения, который, если я правильно помню, будет в этот выходной. Если ты не позвонишь и не принесешь в жертву упитанного тельца…

— Господи! День рождения! — Люси даже стукнула себя по лбу ладонью. — Джош! Это ужасно… Я совсем забыла… Надо немедленно ей позвонить. — Люси рывком отлепилась от стены. — Спасибо, Джош. Ты вовремя пришел мне на помощь. Впрочем, как всегда.

— Не вели казнить принесшего плохую весть.

Люси рассмеялась.

— Смерть тебе не грозит, Джош. Ты в полной безопасности.

Входя в собственную квартиру, Люси думала о Джоше. Как хорошо, что он есть. Верный, надежный друг, он никогда не осуждает и всегда приходит на помощь. Выслушает и найдет способ помочь. Но нынешнюю свою проблему Люси не могла обсуждать даже с ним. Да и чем он мог помочь?

Решив начать с первоочередной проблемы, Люси направилась к телефону.

Прежде всего она должна поговорить с матерью.

Мама… Она была вынуждена выйти замуж за человека, от которого забеременела, и это ложное представление о респектабельности исковеркало всю ее жизнь. Страх быть порицаемой людьми за то, что родила без мужа, оказался сильнее, чем страх быть несчастливой в вынужденном браке.

Насколько по-другому в схожей ситуации сложилась жизнь Зои Хэнкок. Ей было наплевать на псевдореспектабельность, и она не стала связывать себя узами брака с человеком, который был лишь короткой вспышкой страсти в ее жизни, хотя и подарил ей сына. Она предпочла остаться одной с ребенком… Впрочем, ей на помощь пришло множество людей, которых Джеймс в детстве считал тетями и дядями.

Возможность аборта Люси даже не рассматривала. Ей было двадцать восемь, и она не сомневалась, что Джеймс навсегда останется единственным мужчиной в ее сердце. Как бы он ни отреагировал на известие о ее беременности, она родит и вырастит этого ребенка. Но глубоко в сердце Люси надеялась, что Джеймс станет не короткой вспышкой в ее жизни, а останется рядом на многие годы.

Четыре недели… Этого недостаточно, чтобы убедиться в стабильности и долговечности отношений с Джеймсом. Он никогда не говорил о любви. Вдруг его страсть к ней перегорит еще до того, как ее беременность станет заметна?

Люси покачала головой. С ее беременностью все так осложнилось — какое бы решение она ни приняла, их отношения с Джеймсом окажутся под угрозой.

Но прежде всего она должна позвонить матери.

Четыре недели, размышлял Джеймс, выезжая на своем «порше» со стоянки аэропорта и устремляясь прямиком в офис. Там он увидит Люси. Эти четыре недели были лучшими в его жизни. С Люси ему было одинаково хорошо и в постели, и на работе — она идеально подходила ему во всем.

Поездка в Мельбурн без нее потеряла всякую привлекательность. Он очень скучал по ней — ему не хватало ее ироничных, но не оскорбительных комментариев по поводу клиентов, с которыми ему приходилось иметь дело, ее улыбки и понимания в сияющих, широко распахнутых глазах. Гостиничная кровать казалась ему слишком широкой и неудобной без нее.

То, что они испытывали, будучи вместе, было прекрасно и неповторимо. Джеймс не сомневался в этом. Предвкушая встречу с Люси, он даже не раздражался по поводу дорожных пробок. Джеймс с удовольствием размышлял о том, чем они займутся с Люси в этот уикенд — он специально освободил выходные от дел и светских мероприятий, чтобы провести их вдвоем с ней. Давно Джеймсу не было так легко и радостно на сердце.

Люси действительно была в офисе, невероятно сексуальная и желанная в коротком алом платье-рубашке с золотой цепочкой на бедрах вместо пояса. Ее зеленые глаза жадно поедали его, как будто они не виделись не два дня, а целую вечность. Губы Джеймса расплылись в улыбке, а тело немедленно вспыхнуло желанием.

— Как поездка? — спросила Люси.

— Нормально, — коротко ответил он, ему не хотелось именно сейчас вдаваться в подробности.

Одна его рука все еще была занята кейсом, от которого он не успел избавиться, но вторая-то была свободна, и ею он обнял Люси за талию, увлекая в свой кабинет. Как же приятно ощущать рядом ее маленькое, но такое женственное тело.

— Все перестирала и перегладила? — шутливо спросил он.

— Достаточно, чтобы было в чем ходить на работу, — поддержала шутку Люси.

— Отлично, потому что у меня грандиозные планы на уикенд.

Он почувствовал, как Люси напряглась. Это немедленно насторожило его, а когда она подняла на него взгляд, исполненный мольбы о понимании, Джеймс всерьез забеспокоился.

— Я не смогу провести с тобой эти выходные, Джеймс. — В голосе Люси слышалось огорчение.

— Почему? — Он постарался скрыть разочарование.

— Я должна поехать домой, в Госфорд.

— Навестить мать?

— Да. Я не видела ее шесть недель и…

— Я все понимаю. — Это не совсем то, о чем ему мечталось, но он может поехать с ней. — Я поеду с тобой. Я не возражаю познакомиться с твоей мамой. Ты же с моей знакома.

— Нет! — воскликнула Люси в явном волнении. — Я хочу сказать, что это не самый подходящий момент, Джеймс. У нее будет день рождения.

— И?

Он нахмурился, озадаченный ее явным нежеланием представить его своей матери. В чем проблема? Почему Люси реагирует так странно на его вполне естественное предложение?

— Это из области отношений дочки-матери. Мы всегда празднуем ее день рождения вдвоем, — стала сбивчиво объяснять Люси, нервно сжимая руки.

Интуиция подсказывала Джеймсу, что все не так просто.

— А когда у нее день рождения? — спросил он, желая докопаться до истины.

— Завтра. Но я уже сложила вещи, сумка у меня в машине. Я собиралась поехать сразу после работы. Мама уже все спланировала, и мне придется посвятить ей весь уикенд.

Глаза Люси умоляли не вмешиваться и не настаивать, а Джеймс с все возрастающей тревогой анализировал ситуацию. Сначала ее отказ лететь с ним в Мельбурн, теперь поездка к матери на весь уикенд. Четыре прекрасные недели — и вдруг…

И тут Джеймса осенило. Четыре недели… Месяц… Он облегченно вздохнул. В некоторых вопросах Люси была очень стеснительна и щепетильна. Он вспомнил, как неловко она себя чувствовала в присутствии его матери, догадывающейся, какие отношения их связывают. И это несмотря на то, что Зоя никогда не была пуританкой. Более того, ей очень понравилась Люси, и она одобрила его выбор. Она часто приглашала ее на ленч и таскала по своим любимым магазинам.

Но все равно, слава богу, что опасность заразиться ветрянкой миновала, и Зоя вернулась в Мельбурн на съемки. Джеймс хотел, чтобы Люси безраздельно принадлежала ему. И все-таки было бы справедливо, если бы она познакомила его со своей матерью.

Джеймс бросил кейс и наконец заключил Люси в утешающие объятия и понимающе улыбнулся.

— Все нормально, Люси. Не стоит так смущаться. Ты можешь без стеснения признаться, что у тебя критические дни. Поверь, я знаком с таким явлением.

Кровь прилила к щекам Люси. Она опустила голову и прикрыла глаза. Джеймса даже умилило такое ее смущение. Неужели она, глупенькая, думала, что он будет настаивать на занятиях сексом, несмотря на женское недомогание?

— Я бы предпочел, чтобы ты всегда была откровенна со мной, Люси, и ничего не скрывала, — мягко упрекнул он.

Люси чуть ли не до крови закусила губу. Господи, он все понял неправильно! А следующие его слова лишь усилили ее смятение.

— Эй… — Он нежно взял ее за подбородок. — В чем проблема? Мне нравится быть с тобой и без того, чтобы заниматься сексом.

Густые ресницы взметнулись вверх, и Джеймс увидел в глазах Люси такую мучительную неуверенность, что даже растерялся. Неужели она считает, что ему нужен от нее только секс? Надо признать, что порой ему трудно удержаться, но она всегда отвечает ему с такой страстной готовностью… То, что происходит между ними, абсолютно взаимно! Тогда, черт возьми, в чем дело? Может быть, это он нужен ей только для секса?

Ошеломленный собственным подозрением, не на шутку встревоженный, Джеймс все-таки взял себя в руки и перевел разговор в безопасное русло.

— Давай поработаем. Не возражаешь? — Он выпустил Люси из объятий, поднял свой портфель и направился к столу. — Есть какие-нибудь электронные письма, на которые нужно срочно ответить? — деловито спросил он.

— Я все распечатала, — быстро ответила Люси и юркнула за дверь, как кошка с раскаленной крыши.

Джеймс рухнул в кресло, чувствуя себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Хорошего настроения как не бывало. Он слишком долго и успешно работал с разными людьми, чтобы не почувствовать неладное. Поведение Люси было странным и подозрительным.

Ей, несомненно, нравилась его компания, в постели и вне ее. Джеймс знал это точно. Даже самой талантливой актрисе не сыграть такой искренности, какую он видел в ее глазах, такого взаимопонимания в делах, разговорах, оценке людей и ситуаций. А языком тела Люси всегда высказывала неподдельное удовольствие от их близости. Здесь что-то большее, чем просто смущение из-за критических дней.

Что-то с ее матерью?

Он давно подозревал, что Люси хранит какую-то тайну, связанную с матерью. Джеймс помнил, как неохотно она говорила о ней, когда в первую встречу Зоя учинила ей допрос с пристрастием. И в разговорах с ним она никогда до сегодняшнего дня не затрагивала эту тему, не вспоминала о своей жизни в Госфорде.

Он продолжал размышлять над этой странностью, когда Люси снова зашла в его кабинет, неся распечатки электронных писем. Джеймс даже не удосужился расстегнуть свой кейс, ибо работа занимала его сейчас меньше всего. Заметив, что Люси все еще напряжена, он откинулся на спинку кресла, демонстрируя расслабленность, которой вовсе не ощущал, и дружелюбно улыбнулся.

— Знаешь, я тут размышлял… Я ведь даже не знаю, как зовут твою мать. Полагаю, Как-то Уортингтон, — произнес он самым непринужденным тоном.

— Рут. Ее зовут Рут Уортингтон, — сдержанно ответила Люси.

— А где в Госфорде она живет?

Люси нахмурилась. Ей явно не нравился этот разговор.

— Грин-Пойнт.

Она намеренно не назвала точный адрес, отметил Джеймс.

— Я подумал, что, может быть, Рут не стала бы возражать против еще одного гостя в моем лице? Или она не одобряет наши отношения?

Люси почувствовала, как у нее подгибаются колени. Жаркий румянец снова залил щеки.

— Дом очень маленький. В нем нет комнаты для гостей. — А вместе спать под крышей материнского дома мы не можем, принял Джеймс послание. — Кроме того, я еще даже не сказала ей, что выиграла машину. И о нас тобой… — Люси прерывисто вздохнула, — тоже еще не говорила.

Да-а, ситуация становилась все загадочнее. Какой криминал в выигранной в лотерею машине, как, впрочем, и в отношениях с мужчиной?

— Вот и убей одним выстрелом двух зайцев, — предложил он, уже нарисовав в воображении образ эдакой леди-дракона.

— Нет… — Люси отрицательно покачала головой и стала перекладывать бумаги. — С ней этот номер не пройдет. Поверь мне, — еще один глубокий вздох, во вскинутых на него глазах — просьба о снисхождении, — я должна поехать, и поехать одна. Прости, что разочаровываю тебя, но иначе никак нельзя.

— Ничего страшного. Это были просто мысли вслух. — Джеймс легко и чуть насмешливо улыбнулся. — Просто не думал, что я эдакий скелет в твоем шкафу.

Люси решительно вздернула подбородок.

— После этого уикенда ты перестанешь им быть, — пообещала она с какой-то странной интонацией — смесью гордости и боли.

Видимо, у Люси с матерью был какой-то застарелый конфликт, о котором она не хотела рассказывать, решил Джеймс.

— Тем лучше, — сказал он, одобряя ее решимость быть откровенной с матерью, если не с ним. Впрочем, пускать эту ситуацию на самотек он тоже не собирался. — Надеюсь увидеться с твоей матерью в следующий раз.

— Я тоже надеюсь, — пробормотала Люси. — Я положила тебе письма, которые пришли этим утром.

Джеймс физически чувствовал ее смятение и напряженность. Он был уже готов продолжить разговор и вынудить ее признаться, но передумал. Если Люси что-то решила, переубедить ее практически невозможно. В одном Джеймс был уверен — перспектива поездки к матери не радовала ее. Люси явно готовилась к конфликту.

Он целый день мысленно возвращался к сложившейся ситуации, вспоминал, как упрекал Люси за то, что она боится рисковать и разложила свою жизнь по полочкам. Ради него она рискнула и нарушила все свои принципы, но, видимо, полочки, надежно запертые на ключ, все-таки остались. Почему? Вот что волновало его. Что заставило такую умную и красивую женщину, как Люси, вести столь скучную, стопроцентно правильную и безопасную жизнь? Сплошное торжество здравого смысла. Видимо, все дело в ее матери.

Люси отказалась пообедать с ним под предлогом, что ей нужно купить подарок, но Джеймс заподозрил другое: она боится возвращения к утреннему разговору. Он начал не на шутку волноваться, видя, что по мере приближения времени отъезда Люси становится все более встревоженной и замкнутой. Он предложил ей выехать пораньше, чтобы не попасть в час пик.

— Ты не возражаешь? — уточнила она, складывая бумаги на столе. — Тогда я все сейчас доделаю…

— Я сам доделаю. Поезжай.

Она колебалась, неуверенно глядя на него.

— Прости, что я спутала все твои планы.

— Ничего не поделаешь. — Он легонько сжал ее плечи. — Будь осторожна на дороге. Я хочу видеть тебя в понедельник целой и невредимой. До встречи.

— До встречи, — потрясенно прошептала Люси.

Джеймс наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Люси едва ответила и быстро отстранилась.

— Спасибо, Джеймс, — прерывисто прошептала она и выскочила за дверь.

Так или иначе, он докопается до истины, узнает, что скрывается за странным поведением Люси, какую тайну она так тщательно оберегает. Пусть Люси считает, что ее семейные проблемы его не касаются, но они касаются, черт побери! Что-то было не так, и он должен узнать что.

Кроме того, наличие секретов свидетельствует об отсутствии доверия. А это значит, они с Люси не настолько близки, как ему казалось. Но он обязательно сломает оставшиеся барьеры. Он хочет знать о Люси Уортингтон все и ни за что не отступит!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Люси с трудом заставила себя сосредоточиться на дороге, чтобы, съезжая с моста через гавань, не ошибиться полосой. Она фактически сидела на хвосте у впереди идущей машины, что в ее случае было даже неплохо, поскольку мыслями она была с Джеймсом и ругала себя за то, что сразу не опровергла его предположение о критических днях. У нее был реальный шанс открыть ему правду, и она им не воспользовалась.

Критические дни! Какая ирония! Правда уже была готова сорваться с ее губ, поскольку она целый день только и думала о том, признаться Джеймсу или продолжать скрывать свою беременность так долго, как только позволит ее внешний вид. В результате искушение быть с ним еще хотя бы месяц заглушило голос совести. Она пока не готова рискнуть их отношениями. Пока не готова.

Но сомнения не покидали Люси, и в глубине души она жалела об обмане и о том, что не воспользовалась случаем во всем признаться. После выходных Джеймс наверняка решит, что они снова могут заниматься сексом, и все пойдет, как раньше, если только ей удастся… Впрочем, в ее нынешнем смятенном душевном состоянии этих если было слишком много.

Надо отдать должное Джеймсу, который ни на чем не настаивал. Он проявил заботу, отпустив ее пораньше, вел себя понимающе и тактично. Как будто на самом деле заботился о ней. Да еще его слова, что ему нравится ее общество, независимо от того, занимаются они сексом или нет… Может быть, все будет не так драматично, когда она признается ему в своей беременности?

Выехав за пределы Сиднея, Люси вернулась к своим невеселым думам, хотя дорога требовала внимания. Она едва не проскочила мимо поворота на Госфорд, и указатель вернул ее к реальности, в которой ей вскоре предстояло встретиться с матерью.

— Каким поездом ты приедешь? — спросила Рут накануне.

— Мама, не волнуйся. Я приеду на машине, — предупредила Люси.

— Хорошо, только пусть Джош не лихачит и доставит тебя в целости и сохранности в этом своем ужасном старом автомобиле. Он всегда с таким ревом въезжает на подъездную дорожку, хулиган.

— Мама, Джош никакой не хулиган, и он всегда ездит очень безопасно.

Безопасно… Кто и пренебрег всеми правилами безопасности, так это она, и последствия не заставили себя ждать. По сравнению с ее беременностью от босса, в планы которого женитьба на секретарше не входила, приезд на красном спортивном автомобиле — сущий пустяк.

Вся бравада Люси испарилась, стоило ей увидеть выражение лица матери, поливающей сад, при виде дочери за рулем приземистой красной машины с откинутым верхом. Люси выключила двигатель и несколько секунд посидела неподвижно, пытаясь унять биение сердца.

— Ради всего святого, что ты делаешь за рулем этой машины? — резко спросила Рут вместо приветствия.

Глубоко вздохнув, Люси вышла из машины, захлопнула дверцу, но руки не отняла. Этот жест был призван показать гордость от обладания таким автомобилем.

— Я сама вела эту машину, потому что она моя. Я выиграла ее в лотерею. — Люси широко и радостно улыбнулась. — Вот такой сюрприз!

Рут Уортингтон переводила изумленный взгляд с дочери на машину и обратно. В суматохе Люси совсем забыла о том, что радикально сменила имидж. По правде говоря, за прошедшие недели она уже привыкла к своему новому облику, и он ей нравился.

— В лотерею, значит… — растерянно произнесла Рут.

— Разве не отличная машина? Это же «альфа-спайдер»! Я назвала ее Орландо, — быстро и восторженно говорила Люси, демонстрируя радость и энтузиазм. — Ты же знаешь, мам, мне никогда не удавалось ничего выиграть, и вдруг такая удача… Я до сих пор не привыкну, что она моя.

А уж Рут потребуется намного больше времени, чтобы привыкнуть. Если ей вообще удастся это сделать. И вдруг Люси поймала себя на мысли, что ее это совсем не волнует. Не привыкнет — ну и не надо. Джош прав — это ее жизнь, и ей ее проживать.

Завтра Рут Уортингтон должно было исполниться только сорок семь, но она уже много лет назад сделалась какой-то бесполой: седые волосы коротко подстрижены — ровно настолько, чтобы ими не нужно было заниматься, причесать расческой, и все; одежда серая и практичная — серые туфли на низком каблуке, серая юбка, блузка в серо-белую полоску. Но если Рут решила прожить серую жизнь — это ее выбор, а не Люси. Как бы ни сложились ее дальнейшие отношения с Джеймсом, она ни за что не повторит судьбу матери.

Решительно вскинув подбородок, готовая отстаивать свое право на собственную жизнь, Люси ждала, что же скажет Рут. Она не сомневалась, что сейчас на нее обрушится град упреков и нравоучений, и заранее жалела о безнадежно испорченном уикенде.

— Знаешь, ведь ты носила очки с самого детства, — задумчиво произнесла Рут, качая головой. — Я даже не представляла, как же хорошо ты выглядишь без них, дочка.

Это замечание, это мягкое «дочка» было таким неожиданным, что Люси растерялась.

— Я решила попробовать носить линзы.

— И очень хорошо, ты стала выглядеть совсем по-другому. А это красное платье… Я вдруг подумала, что никогда не наряжала тебя в красное, а тебе очень идет. Особенно с распущенными волосами, взъерошенными ветром.

Люси почувствовала, как к ее горлу подкатил ком. Комплименты вместо порицания… Это было так же невероятно, как и выигрыш в лотерею.

— Может, ты наконец выпустишь из рук этот шланг, и я смогу тебя обнять?

Рут неожиданно засмеялась.

— Да уж, преподнесла ты мне сюрприз.

Многолетняя привычка все делать правильно и последовательно не позволила Рут просто бросить шланг на землю. Сначала она перекрыла воду, но сделала это с несвойственной ей поспешностью, а затем раскрыла объятия для дочери. Они сошлись ровно посередине между Орландо и водопроводным краном.

— Я так рада, что ты приехала, дорогая, — прошептала Рут. Затем, отстранившись, посмотрела дочери в лицо и виновато улыбнулась. — Извини, что была такой настойчивой вчера по телефону, но ты так давно не звонила. Мне вдруг показалось, что я тебя теряю. И эта глупая паника…

— Ты всегда будешь моей мамой, мам, — заверила ее Люси. Чувство вины накатило на нее с новой силой. — Я просто закрутилась, столько дел сразу навалилось.

— Я так и поняла. — Последовало несколько понимающих кивков. — Что ж, давай повнимательнее рассмотрим твой приз. Итак, Орландо… — Рут выглядела несколько смущенной, называя автомобиль по имени.

— Знаешь что, мам? Садись-ка ты в машину, и я тебя прокачу. Лучший способ поближе познакомиться с Орландо.

Рут заколебалась.

— Дом не заперт…

— Мам, мы за несколько минут объедем квартал и вернемся.

— Но…

— Рискни, — безрассудно попросила Люси.

И к ее огромному удивлению, Рут Уортингтон несмело подошла к машине и уселась на пассажирское место.

Поездка была короткой, но матери, казалось, понравилось. Ветер трепал ее седые короткие волосы, и она счастливо улыбалась дочери. Выходя из машины, когда та уже снова стояла перед домом, Рут задумчиво спросила:

— Она дарит тебе ощущение свободы, да?

Люси улыбнулась, удивленная и обрадованная такой реакцией матери.

— С небольшим привкусом риска.

— Но только с небольшим, я надеюсь. Не стоит лихачить на дороге.

— Ну что ты, мама! Какой из меня лихач? Кроме того, машина снабжена специальным устройством, ограничивающим скорость. Так что я даже случайно не смогу ее превысить.

— Отлично! — Рут подождала, пока Люси достанет из багажника вещи, и они направились к дому. Неожиданно уже у самой двери Рут лукаво спросила: — И кто же этот мужчина?

— Какой мужчина? — немного неестественно удивилась Люси, получив в ответ выразительный взгляд.

— Может, завтра и постарею еще на год, но я пока не впала в старческое слабоумие, Люси. Все просто кричит о том, что в твоей жизни появился мужчина. И я очень этому рада. В конце концов, тебе уже двадцать восемь.

— Ммм… — прозвучал безопасный, уклончивый ответ.

— Ты все мне расскажешь, когда разложишь вещи в своей комнате, — с улыбкой предложила Рут.

Не все, мрачно подумала Люси. Ее мама не заслужила испорченного дня рождения. Кроме того, она с неожиданным пониманием отреагировала на Орландо и даже не сказала, что благоразумнее было бы продать такую вызывающую машину. Конечно, она не могла знать, что основной причиной, почему Люси не сделала этого, было желание поразить Джеймса Хэнкока, заставить его увидеть ее в новом свете. Но насколько откровенной она может быть с матерью, чтобы с первых слов не наступило разочарование и поток критики не обрушился на ее голову?

Разбирая сумку и раскладывая вещи в своей комнате, Люси вернулась к размышлениям о сложившейся ситуации. Отринутое на время чувство вины за то, что не воспользовалась случаем и не рассказала Джеймсу правду, вновь охватило ее, и Люси совершенно ясно поняла: мать обманывать она не станет. Она пока не скажет о своей беременности, но честно признается, что Джеймс — ее босс и как много для нее значат их отношения.

Люси очень хотелось, чтобы мама поняла и поддержала ее, а не осудила. Наверное, она ждет слишком многого… Но чего тогда стоят их отношения, если она боится довериться самому родному человеку и не надеется хотя бы на сочувствие? Пусть это слабость с ее стороны, но она так устала быть независимой и сама справляться с проблемами. Да, у нее есть Джош — о таком друге можно только мечтать! — и он всегда придет на помощь, но… маму не заменит никто.

В глазах Люси вскипели слезы, и она сердито сморгнула их. Что ж, если их отношениям с матерью суждено пройти проверку, то этот час настал. Она направилась в кухню, полная решимости ничего не скрывать, кроме беременности. Пока.

Часы, проведенные в разговорах с матерью, неожиданно помогли Люси вернуть равновесие и заполнить душевную пустоту. К ее большому облегчению, Рут лишь несколько раз нахмурилась, но вслух не высказала никаких замечаний.

— Ты его очень любишь, да? — Это было скорее умозаключение, а не вопрос. При этом во взгляде матери было такое понимание, на которое Люси и не рассчитывала.

Люси устало прикрыла глаза.

— Да, мам, очень, — охрипшим голосом ответила она. — Я влюбилась в него с первой встречи. Все это время я жила ради того, чтобы ходить на работу и видеть его. И сейчас ничего не изменилось.

Рут кивнула.

— Ну а Джеймс? Он любит тебя, дочка?

— Он не произносил этих слов, но его отношение… Если это не любовь, тогда не знаю.

— Что ж, надеюсь, у тебя все сложится хорошо. — Рут замолчала, но в глазах ее было сомнение. — Мне не хотелось бы стать той жилеткой, в которую ты будешь плакаться. Мне так радостно видеть тебя красивой, светящейся от любви. Но что, если…

— Все плохо обернется? — Впервые Люси озвучила свои страхи.

Рут печально вздохнула.

— Эти служебные романы так недолговечны… Когда люди работают бок о бок, между ними невольно возникает чувство близости. А если он решит закончить ваши отношения и начнет встречаться с кем-то другим, как ты поступишь?

Боль разлилась по всему телу Люси. Она не представляла себе, что Джеймс сможет уйти от нее к очередной Баффи. Это убьет ее.

— Что ты сделаешь, Люси? Куда пойдешь? — настаивала на ответе обеспокоенная Рут.

— Я не хочу думать об этом. Во всяком случае, пока не окажусь перед фактом, — решительно ответила Люси. — Я не хочу заранее думать о плохом, мам, — взмолилась она.

— И не надо, — быстро согласилась Рут. — Но не забывай, Джеймс — твой босс…

— Я не забываю. Его это тоже сдерживало долгое время. — До тех пор, пока я не спровоцировала его. Люси поспешила отогнать неприятные мысли и добавила: — Он хотел приехать в эти выходные, чтобы познакомиться с тобой.

— Что ж, это добрый знак.

— Да, добрый, — согласилась Люси, стараясь, скорее, убедить себя, а не мать.

— И как? Приедет?

— Нет. Я отговорила его, ведь это твой день рождения…

— …и я ничего о нем не знала. До сегодняшнего дня.

— Мам, я не хотела, чтобы он неожиданно свалился тебе на голову.

— Не лукавь, ты просто не знала, как я отреагирую.

— Это было бы нечестно по отношению к вам обоим. Кроме того, мы ведь всегда проводим твой день рождения только вдвоем. Я сказала, что он сможет приехать в другой раз.

Рут улыбнулась.

— Буду с нетерпением ждать встречи.

Но будет ли этот «другой раз»?

Ее мать проявила такое понимание, что мысль об обмане сделалась совсем нестерпимой.

То, что она обманывает Джеймса, еще можно хотя бы если не оправдать, то объяснить ее желанием подольше оставаться с ним, но ради чего обманывать мать? Ведь если все закончится катастрофой, только она у Люси и останется. И это была та самая правда, в лицо которой она так долго не решалась посмотреть, но и игнорировать ее было больше нельзя.

Весь остаток дня в пятницу и всю субботу Люси неотступно думала об этом, стараясь изо всех сил выглядеть веселой и счастливой, чтобы не портить матери праздник.

Утром в воскресенье бремя лжи стало совсем невыносимым. Они сидели на кухне и пили кофе после позднего завтрака, когда Люси решилась.

— Мам… — Она подняла страдальческий взгляд. — Я не хотела тебе говорить… но и не сказать не могу.

Рут озабоченно нахмурилась.

— В чем дело, дочка?

Люси мучительно пыталась подобрать слова, чтобы ее новость не звучала столь шокирующе, но так и не смогла. В животе у нее все скрутилось в тугой узел, а сердце сжалось, как в тисках. Непроходимый ком перекрыл горло. Говори как есть, ведь суть одна, приказала себе Люси. Произнеси и покончи с этим.

— Я беременна.

Прямо на ее глазах лицо матери начало стареть и обвисать, становясь каким-то безжизненным. Это было даже хуже, чем Люси рассчитывала, но она была бессильна что-либо изменить.

Все повторилось. Люси оказалась в той же самой ситуации, которая исковеркала жизнь ее матери. Вина и стыд жгли ее, заставляя сожалеть о собственной неосторожности, о безрассудно выбранном опасном пути. Какой смысл объяснять матери, что она регулярно принимала контрацептивы и все произошло случайно? Она беременна, и этим все сказано.

Резко прозвенел дверной звонок, вернув обеих женщин из плена воспоминаний. Рут покачала головой, нахмурилась и с трудом поднялась со стула.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спросила Люси.

— Это, скорее всего, Джин из соседнего дома. — Голос матери был глухим, а взгляд потухшим. — Она просила у меня несколько отростков герани, и я обещала ей дать.

Медленным, старушечьим шагом Рут направилась к двери. Как лунатик посреди ночного кошмара.

Люси закрыла глаза, опустила голову на сложенные на столе руки и стала ждать.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Они должны быть дома, убеждал себя Джеймс, нажимая кнопку дверного звонка. Он видел машину Люси на подъездной дорожке, что не оставляло сомнений: это дом Рут Уортингтон. Тем не менее он проверил адрес по телефонной книге и теперь точно знал, что не ошибся. Джеймс с удовлетворением окинул взглядом свой «порше», который он намеренно припарковал позади красного Орландо, чтобы заблокировать его.

Похоже, если кто и есть дома, он не торопится отпереть дверь. Джеймс был уже готов еще раз нажать кнопку звонка, решив, что его могли попросту не услышать, но передумал. Его не могли не услышать, потому что дом был действительно маленьким. Люси не солгала, дом был маленьким и очень ухоженным, как и небольшой садик и лужайка перед домом. Рут Уортингтон была, несомненно, хорошей хозяйкой, у которой все вещи всегда находились на своих местах и чистота была идеальной.

На работе Люси такая же. Она до последнего времени и одевалась так же: волосы тщательно заколоты, все пуговицы застегнуты. Теперь Джеймс знал, чье это влияние, и как раз размышлял о том, какие еще откровения сулит ему этот приезд, как входная дверь медленно открылась. Он поспешно придал своему лицу радостное, приветливое выражение и был готов произнести заготовленную речь, но понял, что перед ним не Люси.

Стоявшая на пороге женщина выглядела тяжело больной. Неужели у Рут какая-нибудь неизлечимая болезнь? Джеймс немедленно пожалел о своем сгоряча принятом решении приехать. По всей видимости, матери и дочери было необходимо побыть вдвоем, и поведение Люси теперь вполне объяснимо.

Женщина бросила на него безучастный взгляд — печальные поблекшие глаза были когда-то серо-зелеными. Несмотря на изнуренный вид, ее короткие седые волосы были тщательно причесаны, а одежда — синие слаксы и сине-белая полосатая блузка — нарядной. Видимо, внешний вид много значит для нее, отметил Джеймс и снова отчаянно пожалел о своей самодеятельности. Ему стоило дождаться, пока Люси сама бы познакомила его со своей матерью.

Впрочем, что сделано, то сделано. Не станет же он притворяться, будто ошибся домом. Рано или поздно эта встреча должна была состояться, и ему остается действовать по обстоятельствам.

— Миссис Уортингтон?

— Да. А вы кто такой? Что вам нужно? — Голос женщины был ровным, лишенным каких-либо эмоций. Джеймс видел, что ей с трудом удается сосредоточить внимание на незваном госте.

— Меня зовут Джеймс Хэнкок. Ваша дочь…

— Джеймс Хэнкок? — Звук его имени как будто вернул ее к жизни, взгляд стал острым и пронзительным.

— Да. Я был…

— Вы — тот человек, на которого Люси работает?

— Да.

— Это Люси вас пригласила?

— Нет. Но мы не только работаем вместе, миссис Уортингтон, и я подумал, что…

— Да, не только, — с непонятной Джеймсу яростью и даже презрением произнесла Рут. — Думаю, вам лучше пройти в дом, поскольку моя дочь должна вам кое-что сообщить, а я хочу увидеть, как вы себя поведете при этом, и понять, что вы за человек, Джеймс Хэнкок.

Это был открытый вызов, и вряд ли уважающий себя мужчина мог не принять его. Глядя сейчас на эту женщину, Джеймс отбросил все подозрения о тяжелой болезни. Перед ним стоял огнедышащий дракон, и Джеймс понял, что ему пора вынимать меч из ножен, чтобы вырвать Люси из его лап.

— Спасибо. Я очень хочу услышать, что скажет мне Люси. — Теперь и его голос звучал решительно и даже агрессивно.

Рут Уортингтон отступила от двери, освобождая проход. Джеймс прошел в маленький холл, давая ей возможность запереть дверь и пройти вперед, чтобы указать дорогу к Люси, где бы она ни пряталась. Рут с напряженной спиной и высоко поднятой головой вела его к месту поединка.

Враг, непримиримый враг, определил для себя Джеймс. Что-то неладное происходило в этом доме, и он поклялся себе вырвать Люси из когтей чудовища. Ни одна мать не имеет права распоряжаться жизнью ребенка, тем более взрослого, вмешиваться в нее и управлять ею. С ним Люси чувствовала себя свободной. И у нее есть право сделать выбор в пользу свободы и счастья.

Вслед за Рут Джеймс вошел в кухню. Люси сидела, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки, — воплощенное уныние и отчаяние. Что бы здесь ни происходило, Джеймс решил немедленно это прекратить.

— Люси! — чуть резко окликнул он.

Она вскинула голову, широко распахнув глаза и приоткрыв от удивления рот.

— Джеймс? — Голос был слабым и неуверенным.

— Я решил, что тебе потребуется помощь, и приехал, — он бросил многозначительный взгляд в сторону Рут.

— Помощь? — эхом повторила Люси, похоже не понимая, о чем он говорит.

— Вот мы сейчас и выясним, какую помощь он собирается тебе оказать, — резким тоном судьи заявила Рут, чем окончательно вывела Джеймса из себя. — Что ж, скажи ему Люси. Или я сама скажу.

Это была неприкрытая угроза, и Люси с мольбой посмотрела на мать.

— Мам, это… это мое дело.

Еще не понимая, что происходит, Джеймс кинулся в защиту:

— Ты не обязана слушаться ее, Люси.

Рут Уортингтон проигнорировала его слова, продолжая удерживать внимание дочери.

— Я не позволю тебе жить в плену иллюзий, как пыталась когда-то я, — сказала она, удивив Джеймса резкой сменой тона. Решительность была смягчена состраданием и печалью, и даже руки подняты во взволнованном призыве. — Ты должна сказать ему, и тогда узнаешь правду.

Чувствуя себя не в своей тарелке из-за полного непонимания происходящего, Джеймс решил согласиться с Рут:

— Думаю, это хорошая мысль, Люси. Тогда наконец и я пойму, в чем дело. И чем раньше, тем лучше.

Слова матери об иллюзиях врезались в сердце и сознание Люси, разгоняя туман страстного желания и необузданного вожделения, в котором она прожила последние четыре недели. Четыре недели — всего лишь месяц, но этому предшествовали восемь месяцев совместной работы. У Джеймса было более чем достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах и понять, какое место в его жизни она занимает.

Люси взяла себя в руки и встала из-за стола. Вспышка гордости и одобрения в глазах матери придала ей сил. Теперь Люси была готова сказать Джеймсу правду, зная: что бы ни случилось, она не будет одна. Мама всегда будет рядом.

Джеймс стоял по другую сторону стола, его синие глаза сверкали от нетерпения узнать наконец, что же здесь происходит. Люси невольно подумала, какой же он красивый и мужественный даже в этой самой обычной одежде — светлых брюках и красной рубашке-поло. Ее рыцарь примчался на помощь, готовый к бою — храбрый, неукротимый, решительный.

От этих мыслей страх предстоящей потери вновь сковал Люси. Пусть его слова — «я решил, что тебе потребуется помощь, и приехал» — окажутся правдой, мысленно взмолилась она, хотя и не очень понимала, что он имел в виду и, вообще, почему он здесь.

— Я беременна, — произнесла она роковые слова.

— Беременна? — переспросил он. На его лице отразились неверие и удивление. — Но ведь ты сказала…

— Нет, Джеймс, это ты сказал. Ты предположил, что у меня критические дни, а я… — Краска стыда залила ее щеки. Она с трудом сглотнула ком в горле. — А я не стала тебя разубеждать…

— Но как ты могла забеременеть? — Джеймс выглядел сбитым с толку. — Ты же говорила, что предохраняешься.

Люси ждала этого вопроса и все-таки разозлилась.

— Клянусь, я не пропустила ни одного дня. Я регулярно каждое утро принимала таблетку, как и предписано, так что в случившемся нет моей вины. Ты… я… мы… — Люси сбилась и потеряла нить разговора.

— Ты обвиняешь меня? — с кривой усмешкой спросил Джеймс.

И из сумятицы ее мыслей и чувств родился самый нелепый довод:

— Да! Ты слишком сексуален, Джеймс Хэнкок. И твоя… потенция оказалась сильнее таблеток.

— Что?!

Его ошарашенное выражение лица лишь подлило масла в огонь.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, так что не притворяйся!

— О Господи — Джеймс покачал головой. — Я ни в коем случае не отрицаю своего участия в твоей беременности. — Внезапно он нахмурился. — Ты из-за этого была такой напряженной в пятницу? Почему же ты мне ничего не сказала?

— Я не знала, как ты воспримешь это, — честно призналась она.

— Люси… — Его голос неожиданно оказался добродушно-ворчливым. Морщина, перерезавшая лоб, исчезла, а на губах заиграла улыбка. — Какая же ты дурочка! Ты расстроилась из-за того, что это пока не входило в наши планы?

— Нет. Да. Я действительно не знала, как ты встретишь эту новость, Джеймс, — беспомощно повторила Люси.

— Малыш… — Джеймс рассмеялся. — Это будет поистине выдающийся ребенок, если он умудрился получиться вопреки всем таблеткам. — Джеймс обошел стол и приблизился к Люси. — Послушай, у нас будет малыш!

Настало время Люси удивляться — Джеймс казался довольным!

— Да, будет, — прерывисто подтвердила она, не зная, что и думать.

— Я знаю, Люси, что ты привыкла все в своей жизни планировать и контролировать, но природа решила внести поправку и сотворила для нас обоих это маленькое чудо. Ведь ты не жалеешь, что так случилось?

Люси была окончательно сбита с толку. Жалеет ли она?

— Это означает, что мы станем родителями чуть раньше, а не в отдаленном будущем. — Синие глаза излучали тепло и нежность.

— В будущем? Каком будущем?

Джеймс протянул руки и положил их на плечи Люси. Большими пальцами он стал поглаживать ее хрупкие ключицы, пристально глядя ей в глаза, словно пытаясь изгнать всех демонов сомнения и неуверенности.

— Неужели ты думала, что я позволю тебе уйти из моей жизни? — Этот вкрадчивый голос ворвался в ее сознание и сердце гимном любви и сбывшихся надежд. — Чтобы я упустил такого замечательного «партнера»?! — Джеймс улыбнулся, и мир вокруг показался Люси усыпанным розами. — Мы же созданы друг для друга, Люси Уортингтон.

Еще не до конца осознавая сказанное, Люси решила уточнить:

— Так ты не возражаешь… против ребенка?

— Ты и я… с нами случилось лучшее из чудес, Люси. Хотя почему бы ему не случиться, когда нам так хорошо вместе? — Глаза Джеймса лучились радостью и счастьем. — Как бы это ни произошло, но мы сделали ребенка, и это здорово!

— Ты думаешь?

— Я уверен, — решительно ответил Джеймс. — И раз уж здесь присутствует твоя мать, — он бросил тяжелый, вызывающий взгляд на свидетеля и судью, но тут же смягчил его ради Люси, — мы можем начать планировать свадебное торжество прямо сейчас.

— Какое торжество? — Люси открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба.

— Мы должны обязательно пожениться до рождения ребенка, — настойчиво сказал Джеймс.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — быстро возразила Люси, отчаянно глядя на мать. — Мама вышла замуж, потому что была беременна мной, и ничего хорошего из этого не получилось.

— Ясно! — Джеймс бросил сердитый взгляд на Рут, поскольку теперь многое в поведении Люси стало ему понятным. Его руки сильнее стиснули плечи девушки, а взгляд синих глаз стал еще пронзительнее. — А у меня не было отца, — с чувством произнес он. — И зная, каково это, я не позволю исключить меня из жизни моего ребенка, а тебе — повторить путь моей матери.

— Я и не хочу! — выкрикнула Люси, но мысль о том, что теперь все его помыслы оказались сосредоточены на ребенке, а не на ней, не позволяла согласиться с ним. — Но для женитьбы нужно много больше, чем незапланированная беременность, Джеймс.

— Мы уже связаны неразрывно, Люси. И самыми прочными узами, какие только могут существовать между людьми.

— Но ведь прошел только месяц. А что, если…

— Месяц? А как насчет восьми месяцев, почти года, которые мы проработали бок о бок, понимая друг друга с полуслова, полувзгляда…

— А в постель при этом ты укладывал других женщин! — обвиняюще выкрикнула Люси.

— Я боялся потерять тебя. Если бы я показал тебе свою заинтересованность, намекнул… Да ты вполне могла обвинить меня в сексуальном домогательстве или уйти, возмущенно хлопнув дверью.

— То есть со всеми этими Баффи ты спал из-за меня? Ты это хочешь сказать?

— Именно. Таким способом я пытался отвлечься от мыслей о тебе.

— И я должна этому поверить? Как я могу быть уверена, что не стану просто еще одним именем в списке твоих побед? А что, если я выйду за тебя, а тебе снова потребуется отвлечься от мыслей обо мне?

— Дьявол, Люси! Зачем мне отвлекаться, если в тебе есть все, что мне нужно? Ты — моя женщина, понимаешь?

— Ты никогда не говорил мне этого.

— Сейчас говорю.

— Это из-за ребенка…

— Нет! Я говорю это, потому что это правда. — Джеймс раздраженно вздохнул. — Почему ты себя так ведешь? Ведь ты сама знаешь, что мы идеально подходим друг другу. Разве ты не чувствуешь?

Он смотрел на нее так, как будто собирался трясти до тех пор, пока она не признает этого. Люси закусила губу. Джеймс говорил о сексе и работе, но ни слова — о любви.

— Люси, ты ничем не рискуешь, — стал он настойчиво убеждать ее.

И Люси приняла решение.

— Если ты все еще будешь хотеть жениться на мне после того, как ребенок родится…

— О нет! Ты не можешь так поступить. — Он с негодованием смотрел на нее сузившимися глазами. — Я не позволю тебе обращаться со мной как с Джошем Роганом — сейчас я тебя хочу, а сейчас не хочу…

— С кем? — раздался удивленный возглас Рут. — С Джошем?

— Джош давно в прошлом! — рявкнул Джеймс. — И навсегда там останется.

— Но… — Рут озадаченно смотрела на дочь.

Но у Люси не было времени что-либо объяснять, поскольку внимание Джеймса вновь было сосредоточено на ней.

— Я буду всегда рядом, Люси, и тебе лучше к этому привыкнуть. Ты — моя женщина, это — мой ребенок, и мы обязательно поженимся, а все остальное не имеет значения. Знай это!

Его слова были такими замечательными, что ее сомнения стали ослабевать, а надежда, наоборот, крепнуть. Люси горестно вздохнула и призналась:

— Джош всегда был только моим другом, моим лучшим другом. Он гомосексуалист. Джош, как всегда, пришел мне на выручку, согласившись пойти на благотворительный бал. Особенно после того, как я ему рассказала, что ты ожидаешь скучного консервативного бухгалтера.

Джеймс недоверчиво поднял брови.

— Этот парень… голубой?

— Да.

Джеймс даже присвистнул от облегчения и криво улыбнулся.

— Люси, со скучным бухгалтером я бы еще как-нибудь смирился, но при виде этого парня я просто с ума сошел! Черт меня побери, если я позволю другому мужчине хотя бы прикоснуться к тебе!

Он отпустил ее плечи и взял в ладони лицо, вглядываясь в него в поисках ответа.

— Я люблю тебя, Люси Уортингтон. — Его голос вибрировал от страсти и нежности. — Я люблю тебя всю и все в тебе. Я приехал сюда сегодня, потому что очень волновался. Ты выглядела такой встревоженной и подавленной в пятницу. Я решил, что у тебя с матерью какие-то проблемы, и поспешил, чтобы помочь. Я хочу для тебя самого лучшего, разве ты не понимаешь? Я люблю тебя.

Люси была потрясена до глубины души. Его слова шли от самого сердца и отражались в синих озерах его глаз. Но прежде, чем Люси смогла что-то сказать, с той стороны, где за всем происходящим наблюдала Рут, раздалось покашливание. Джеймс среагировал молниеносно, обвив рукой плечи Люси и прижав ее к себе. Только после этого они вдвоем повернулись к Рут, в которой он все еще видел врага.

— Миссис Уортингтон, это наша жизнь… моя и Люси. И нашего ребенка, — заявил Джеймс решительно. — Каким бы ни был ваш жизненный опыт, у нас все будет по-другому, и я был бы признателен, если бы вы держались от этого подальше.

По-другому… Люси чуть не заплакала от такого заступничества. Но может ли она верить, что все действительно будет по-другому в ее жизни? Счастливо? Люси купалась в надежной безопасности его объятия и чувствовала себя на седьмом небе. Она смотрела на свою мать, безмолвно взывая об одобрении, о поддержке.

Мама, это не иллюзии, не призрачное счастье, а реальность!

Но Рут не смотрела на нее — ее взгляд был прикован к Джеймсу. Она не скрывала, что оценивает его поступки и взвешивает его слова. Наконец… губы ее дрогнули в улыбке.

— Называй меня Рут, — приветливо сказала она.

— С удовольствием! — Джеймс с радостью принял оливковую ветвь мира. — Надеюсь, вам нравится то, что видите, но, даже если нет, Люси все равно станет моей женой, как только я смогу убедить ее.

Выражение лица Рут смягчилось еще больше, когда она посмотрела на дочь. Затем она снова перевела взгляд на Джеймса.

— Не думаю, что тебе придется долго убеждать. Люси очень боялась потерять тебя. Разве это тебе ни о чем не говорит?

— Прежде чем потерять меня, нам предстоит прожить долгую, долгую жизнь, Рут, — страстно заверил ее Джеймс.

Рут кивнула и улыбнулась дочери теплой, радостной улыбкой.

— Не думаю, что ты рискуешь, дорогая. Он действительно тебя любит.

— И ты не… не возражаешь, мама? — Люси с трудом протолкнула ком в горле.

— Девочка моя, ты никогда не была глупой, — последовал шутливый ответ. — Твой инстинкт не подвел тебя, и ты правильно сделала, что прислушалась к нему. Иногда, из-за боязни рискнуть, мы упускаем свое счастье. А настоящая любовь стоит любого риска.

Люси не могла вымолвить ни слова. Никогда раньше Рут не демонстрировала такого глубокого понимания и поддержки. А может быть, она сама не давала ей такого шанса. Глаза Люси наполнились слезами.

— Думаю, что полюблю вас, Рут, — убежденно заметил Джеймс.

Рут выразительно вскинула брови, но глаза ее смеялись.

— Я должна закончить кое-какую работу в саду. Меня не будет около часа. Дай мне знать, когда заставишь Люси поверить в ваше счастливое будущее, и мы начнем планировать свадьбу.

Джеймс усмехнулся.

— Теперь я знаю, от кого Люси унаследовала здравый смысл и любовь к планированию.

— Уверен, тебя ждет еще много открытий, Джеймс, — добродушно парировала Рут, выходя из комнаты и оставляя Джеймса и Люси наедине.

Люси глубоко вздохнула, чтобы избавиться от чувства стеснения в груди, и повернулась к Джеймсу. Обняв его за шею, она спрятала лицо у него на груди.

— Извини, что побоялась сказать тебе, — прошептала она.

Джеймс крепче прижал ее к себе, нежными поглаживаниями отгоняя все страхи и сомнения. Затем потерся щекой о ее макушку.

— Ты можешь без колебаний делиться со мной всем, что у тебя на уме… и на сердце, Люси.

Освободившись от всех страхов, Люси с радостью вверила ему свое сердце.

— Я тоже люблю тебя Джеймс. Я просто не знала, насколько глубоко твое чувство ко мне.

— Ты — родная душа. Это что-нибудь значит? — поддразнил он ее.

— Для меня это очень много значит.

Его грудь поднялась и опала в глубоком вздохе облегчения.

— У нас все будет хорошо… Родится малыш, и нас станет не двое, а трое. Ты больше не переживаешь из-за ребенка, правда?

— Нет. Теперь, когда ты со мной, я очень счастлива.

— Я всегда буду с тобой.

И Люси поверила. Она поверила умом, сердцем и душой, что Джеймс станет ее партнером во всем и на всю жизнь. Запрокинув голову, она посмотрела в его светящиеся любовью глаза. Ее счастье было так огромно, ее любовь так безгранична, что она привстала на цыпочки и потянулась губами к его губам…

С улыбкой на лице Рут Уортингтон расхаживала по саду с секатором и корзинкой в руках, выбирая и срезая отростки герани для соседки. Счастье дочери сделало ее счастливой, как никогда в жизни.

Люси посчастливилось полюбить достойного мужчину.

И она ничем не рискует, выходя за него замуж.

Рут стала думать о свадьбе. Интересно, какую церемонию захотят Люси и Джеймс? Она вспомнила, какой стыд испытывала, выбирая свадебное платье, способное скрыть ее беременность. Слава богу, сегодня все по-другому. Молодые женщины не только не скрывают, а с гордостью выставляют напоказ округлившиеся животики независимо от того, замужем они или нет. Люси может надеть любое платье. Надо будет попросить Салли Роган подобрать что-нибудь романтичное, размышляла Рут.

А ребенок… Улыбка Рут стала шире. Внук или внучка. А она уже было стала беспокоиться, что Люси не выйдет замуж и у нее не будет детей. Двадцать восемь лет… Самое время родить первенца и построить семью. А там, кто знает, может быть, они с Джеймсом захотят большую семью и родят второго, третьего…

Но… пусть события идут своим чередом. Какой бы ни была свадебная церемония, главным ее украшением будет любовь жениха и невесты. Разве не она — главное в нашей жизни? Именно о такой любви она мечтала для своей дочери. Любви, которой ей не довелось испытать самой.

Настоящей любви.

Ведь там, где настоящая любовь, там счастье и радость.

Примечания

1

Фамилия Worthington от worthy — достойный, достопочтенный. — Здесь и далее прим. перев.

(обратно)

2

Спайдер — от англ. spider — паук.

(обратно)

Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ . . .
  • Реклама на сайте

    Комментарии к книге «Рискнуть и выиграть», Эмма Дарси

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!