«А потом будет утро...»

– Золото, серебро! Кулоны, браслеты, скарабеи! Украшения и сувениры на любой вкус! Не проходите мимо! – выкрикивал молодой араб в коричневом тюрбане веселым, слегка визгливым голосом, обнажая в широкой улыбке ослепительные на фоне смуглого лица зубы.

Одри остановилась возле соседнего лотка с гончарными изделиями и фруктами.

– Золото! Мисс! – Продавец видел, что внимание ее приковано не к глиняным горшкам и не к сушеным персикам, поэтому не унимался: – Возьмите прекрасный кулон! А хотите – вот скарабей из Каира… Сделан из бирюзы и приносит удачу, если его…

Парень говорил по-английски, чудовищно путая слоги и переставляя местами слова. На скарабеев Одри смотреть уже не могла.

– Спасибо, у меня есть, – ответила она на чистейшем арабском языке, вызвав восхищение за горшечно-фруктовым прилавком, – а вы не видели тут вчерашнего мальчика с очками?.. Во-он там торговал.

Продавцы, поняв, что она не туристка, а значит – легкой добычи не будет, переглянулись, наморщив брови.

– Что-то я не помню… Не видел такого… – ответил араб в коричневой чалме.

– Да он ведь… – вмешался было горшечник.

– Молчи! Где теперь мисс его найдет? Он уже уехал.

Одри шагнула в сторону полудрагоценных побрякушек:

– Что вы говорили про бирюзу?

– Про скарабе…

– Нет! Только не жуков! Просто про бирюзу. – И она обнадеживающе, насколько можно было при этой убийственной жаре, улыбнулась.

– Ну… если вы купите у меня вот эту подвеску, я попытаюсь вспомнить, куда девался ваш очкарик.

– Мне очень надо. А подвеска со скидкой?

– Для вас – девяносто процентов.

– От стоимости?

– Скидка – девяносто процентов! – Араб обиделся. – Такая прекрасная мисс, а не понимаете элементарных вещей. Откуда вы знаете язык?

– Я тут работаю. Сколько же с меня?

– А кем вы работаете? А может так: я вам подвеску, а вы мне – телефон, а вечерком на пляже встретимся и обсудим скидку…

– А если не встретимся?

– То есть?

– Я дам первый попавшийся телефон, заберу подвеску, и – если мы когда-нибудь и встретимся на пляже, то случайно. Такое тоже бывает. – Улыбаться становилось все тяжелее.

– Хм. А может, вы до вечера передумаете?

Одри положила ладонь на лоб и с досадой вздохнула, глядя в песок под ногами.