«Демонический барон»

Мэри Джо Патни Демонический барон

Глава 1

— Лорд Рэдфорд! — объявил дворецкий безупречно поставленным холодным голосом, в точности соответствующим духу элегантной гостиной, куда входил Джейсон Кинкейд, девятнадцатый барон Рэдфорд.

Все в этом статном и высоком господине — от начищенных до зеркального блеска высоких сапог до искусно уложенных черных волос — свидетельствовало о безукоризненном вкусе и приверженности моде.

Тонкое сукно превосходного костюма изысканно облегало атлетическую фигуру. Темные глаза выражали неприкрытый цинизм человека, сознающего, что титул и богатство заставляют окружающих добиваться его благосклонности. Тех, кто пытался бескорыстно снискать симпатию Джейсона, можно было перечесть по пальцам.

Обычно непроницаемый, сегодня лорд Рэдфорд казался озабоченным. Впрочем, этому не стоило удивляться: хозяйка дома, вдовствующая леди Гонория Эджвер, вселяла в окружающих трепет еще во времена короля Георга Второго. Племянник, несомненно, догадывался, зачем понадобился властной тетушке, и она вот уже третий день ожидала, когда он соблаговолит откликнуться на ее приглашение.

Пренебрегая этикетом, достопочтенная леди впилась в свою жертву черными глазками-буравчиками и приступила к делу с энергией, которой позавидовал бы и Наполеон.

— На минувшей неделе у вас был день рождения, Рэдфорд!

— Совершенно верно, тетушка Гонория! Для меня это не новость, поскольку сейчас апрель, а я родился именно в этом месяце.

— Оставьте свои дерзости! По моим расчетам, вам стукнуло тридцать пять. Позвольте узнать, милорд, намерены ли вы позаботиться об обеспечении преемственности?

Лорд Рэдфорд усмехнулся: выйдя замуж за лорда Эджвера пятьдесят лет назад, достопочтенная Гонория Кинкейд не утратила интереса к своей семье. Как единодушно утверждали все ее близкие, она с наслаждением допекала родственников с одной и другой стороны. Гонория придавала огромное значение титулу Рэдфордов, поэтому Джейсон удивлялся, почему она раньше не выразила своего неудовольствия его поведением.

Барон удивился бы еще больше, если бы узнал, что он единственный родственник тетушки Гонории, по отношению к которому она проявляет нерешительность. Все близкие леди Эджвер объясняли ее слабость к Джейсону поразительным сходством тетки и племянника. Оба они отличались упрямым, неуступчивым нравом, в их темных глазах всегда сквозила насмешка, а жесткие складки возле рта нарушали классическую гармонию лица.

— Но семье Кинкейд не угрожает опасность остаться без потомков, тетушка! Разве у моего кузена Оливера нет двух или даже трех наследников?

— Боже мой! Да от них просто разит торгашеским духом! — негодующе воскликнула леди Эджвер. Она презирала всю эту ветвь за то, что ее племянник Оливер осмелился жениться на юной леди, чей дедушка нажил состояние на торговле. Даже то существенное обстоятельство, что многочисленная семья Оливера была заметно богаче и благополучнее своих чванливых родственников, не изменило мнения Гонории. — Разумеется, вы не старший сын, но Роберт, ваш брат, скончался пять лет назад. Надеюсь, вы помните о своем долге перед семьей? Я должна твердо знать, что вы имеете виды на какую-то достойную молодую даму. Меня не касается, сколько у вас любовниц, однако я требую, чтобы вы женились и обзавелись законным наследником!

— Право же, это банально, тетушка! — фыркнул Джейсон. — Я и сам порой подумываю об этом, без ваших напоминаний.

— Неужели? — оживилась Гонория. — И кто же ваша избранница?

— Таковой еще нет, — равнодушно отозвался племянник. — Но найти подходящую супругу — пара пустяков! Мой титул — один из старейших в Англии, а владения Рэдфордов, как всем известно, расширяются и процветают.

— Не стану оспаривать ваших достижений на ниве приумножения ежегодного дохода, племянник, — проворчала вдова.

— Впервые в жизни наблюдаю столь удивительное явление: тетушка Гонория решила воздержаться от спора!

— Одного я никак не возьму в толк: почему вы транжирите деньги на школы для детей арендаторов и перестройку коттеджей? — Леди Эджвер укоризненно покачала головой.

— Уж во всяком случае, не из христианокого человеколюбия, — ухмыльнулся лорд Рэдфорд. — Именно эти «растранжиренные» деньги обеспечили мне рост доходов. Фермеры трудятся значительно эффективнее, если не страдают от ревматизма и обучены грамоте. Мой отец был скуп на капиталовложения, поэтому его владения пришли в упадок. А мой милый братец не мог запомнить имя своего управляющего. Без должного внимания земля не принесет дохода, и только дурак станет резать курицу, несущую золотые яйца. Леди Эджвер рассмеялась.

— Вокруг полно таких болванов! Кстати, я слышала, будто вы собираетесь прибрать к рукам участок одного из ваших соседей.

— Однако ваши информаторы поразительно осведомлены. Мой почтенный сосед граф Уоргрейв умер год назад, перессорившись до этого со всеми родственниками и приятелями. Сейчас поверенные графа пытаются установить его прямых наследников. Если таковых не найдется, все перейдет к племяннику графа, повесе Реджи Давенпорту. Он весьма охотно продаст имение, чтобы немедленно прокутить деньги. А я расширю свои владения.

— Только такой старый маразматик, как граф Уоргрейв, мог порвать с родным сыном, — злобно заметила леди Эджвер.

— Что я слышу, тетушка! Какие выражения! Насколько я понимаю, вы имеете в виду младшего сына графа, которому пришлось покинуть Англию несколько лет назад, после какого-то скандала. Но ведь у графа осталось еще два старших сына. Полагаю, одному из них и перейдет наследство покойного.

— Младший отпрыск Уоргрейв сбежал с младшей сестрой Рэндалла. Девицу прочили в супруги какому-то старому распутнику, и юный Джулиус вздумал спасти ее.

Это все, что мне известно о той истории. Вероятно, они отправились на континент. Девушка наверняка сожалеет о своем поступке: вряд ли любовь сделала ее счастливой. Уж лучше быть женой богатого старика, чем нищенкой. Однако теперь Джулиус стал бы шестым графом Уоргрейвом, а его отпрыск тоже обрел бы право на этот титул. Но вряд ли поверенным графа удастся напасть на их след.

— Сомневаюсь, что он жив, — заметил Рэдфорд. — Так или иначе, но пока на титул претендуют многочисленные племянники Уоргрейва во главе с Реджи. Такое завидное наследство непременно перейдет к кому-то из них, если не отыщутся сыновья графа.

— Возвращаясь к началу нашего разговора, — сухо промолвила леди Эджвер, — позволю себе спросить: могу ли я надеяться, что к осени вы обручитесь?

— Конечно, тетушка! Не волнуйтесь!

— Великолепно! Вы успокоили меня. Дайте мне знать, когда определитесь, сударь. Я приглашу вас и вашу избранницу на ужин и представлю ее будущей родне.

— Вы узнаете о моем решении одной из первых, тетушка! Мне остается сущий пустяк: сделать выбор и сообщить о нем счастливой молодой особе. — Барон Рэдфорд поклонился тетке.

Вопрос о женитьбе лорда Рэдфорда вновь возник в этот вечер при совершенно иных обстоятельствах и значительно позже, когда Джейсон и его приятель, достопочтенный Джордж Фицуильям, мило беседовали за бокалом портвейна. Они еще не осоловели, однако уже перешли ту грань, за которой рассудок теряет власть над чувствами. Иначе говоря, приятели были навеселе и созрели для буйства.

— Какой чудный оттенок у этого вина, Джордж! — воскликнул Рэдфорд, подняв бокал над подсвечником. — Хорошо, что у меня есть приличные запасы именно этого сорта! Между прочим, я, кажется, скоро женюсь.

— Послушай, Джейсон! По-моему, с нас довольно. Я отчетливо слышал, как голос, похожий на твой, утверждал, что ты собрался жениться. А когда начинают мерещиться голоса, это верный признак того, что больше пить нельзя. Иначе завтра утром я помру от головной боли с похмелья, — тараща глаза, как филин, проговорил мистер Фицуильям.

Внешне приятели разительно отличались друг от друга: атлетически сложенный лорд Рэдфорд предпочитал одежду, выгодно подчеркивающую его могучую фигуру. Белокурый Джордж Фицуильям, щуплый и невысокий, напоминал юношу, хотя разница в возрасте между друзьями составляла всего три года. Злые языки прозвали Джорджа модником и повесой, но узнай он об этом, его очень уязвила бы такая несправедливость. Ему, конечно же, нравилось порой щеголять в дорогих жилетах последних фасонов, однако он избегал экстравагантных новшеств, таких, например, как чересчур большие накладные плечи, панталоны сиреневого цвета и высокие шейные платки, похожие на удавку. Обаятельный и любезный, Джордж всегда был готов пригласить на танец даму, обойденную вниманием других мужчин, и потому его охотно приглашали в любой дом.

— Ничего тебе не послышалось, Джордж, — сказал Рэдфорд. — Тетя Гонория настаивает, чтобы этим летом я женился. Мне придется подчиниться.

— Великолепно! И какая же прекрасная леди согласилась стать твоей супругой?

— Таковой пока еще нет. Об этом-то я и хочу с тобой поговорить. Ведь ты чаще бываешь в женском обществе, так может, подскажешь, каков выбор в этом сезоне?

— Уж не намерен ли ты выбрать невесту, как кобылу на лондонском аукционе?

— Не заблуждайся, Джордж! К приобретению лошадей я отношусь гораздо серьезнее.

— А как же любовь? — Джордж Фицуильям слыл знатоком этого предмета, поскольку влюблялся не менее шести раз в году. И хотя любовный пыл молодого человека довольно быстро угасал, чувства его всегда были искренними — пока их не сменяла пресыщенность. Несомненно, сам Джордж женился бы только на той леди, нежность и привязанность к которой сохранились бы в его душе по крайней мере на протяжении года.

— Любовь — иллюзия безусых юнцов, у которых молоко на губах не обсохло. По-моему, ее специально поддерживают дамы, наживающиеся на сочинении любовных романов. Много ли тебе известно семей из нашего круга, сохранивших чувство после года супружества?

— Ну, пожалуй, Гроувленды. Нет, он вновь завел интрижку с оперной танцовщицей. А лорд и леди Уилбертон? Тоже нет: они поссорились на балу в прошлом месяце и с тех пор даже не разговаривают. Дай-ка подумать! Ага, вот, пожалуйста: мои родители до сих пор души друг в друге не чают!

— Это лишь подтверждает мою позицию! Ведь твои родители вступили в брак по расчету, не так ли? Сейчас этот старый, добрый обычай выходит из моды, а жаль! Он куда надежнее современных веяний. Нет, что ни говори, брак должен строиться на объективном анализе прошлого молодых, их положения в обществе и состояния. Лишь в этом случае он будет удачным.

— Весьма сомневаюсь, — живо возразил Джордж. — Веришь ты в любовь или нет, но юные леди не представляют себе жизни без этой безделицы.

— А вот я убежден, что любая юная леди с радостью согласится стать моей женой, даже если не будет в восторге от моей внешности, — усмехнулся лорд Рэдфорд. — Меня долго осаждали свахи и амбициозные красотки, но теперь, решив сдаться, я хочу иметь возможность выбора. Так у тебя есть на примете хоть одна достойная резвая кобылка?

— Неужели ты никогда не влюблялся?

— Однажды, в ранней молодости… — Рэдфорд повертел в руках хрустальный бокал, вспоминая далекую юность. — Тогда я только что закончил Кембридж и отправился на охоту в провинцию. Там-то я и встретил ее… Она показалась мне самой прекрасной из женщин. Фигура Дианы, блестящие волосы — словом, древнегреческая богиня! Я вообразил, что это любовь с первого взгляда. Но она отвергла и мою руку, и мое состояние, и мой знатный род.

— Значит, ты сделал ей предложение? — изумился Джордж. — Очевидно, у нее был другой поклонник, более богатый и знатный.

— Нет, — покачал головой Рэдфорд. — И более того, Диана как будто отвечала мне взаимностью…

Он умолк, пронзенный болью воспоминаний. Джентльмену не подобает говорить о подобных вещах, но как забыть жаркие поцелуи в саду в одну из чудных летних ночей? От страстных и сладких поцелуев кружилась голова!

— Я полагал, что она обрадуется моему предложению, — вздохнул Рэдфорд. — Правда, девушка принадлежала к не очень знатному роду, хотя и дворянскому, и семья ее бедствовала: отец проиграл в карты все состояние. Однако она была на выданье, и ее собирались вывести в свет в ближайший сезон. Впрочем, это не увенчалось бы успехом: вряд ли какой-нибудь герцог польстился бы на нищенку из благородной семьи.

— Думаешь, она приняла бы твое предложение, будь ты титулованным бароном, а не его младшим сыном?

— Пожалуй, не это было для нее главным… Я не уверен, знала ли Диана, что мой отец — лорд Рэдфорд. Все закончилось очень быстро. Позже я слышал, будто бедняжка вышла за военного и уехала с ним в Индию. Вероятно, она давно растолстела и постарела в ужасном индийском климате.

— Однако это доказывает, что не все женщины меркантильны!

— Это доказывает только то, что женская душа — потемки, мой друг! Вот корыстолюбивых дам понять как раз можно! А поскольку таковых большинство, выбор супруги не внушает мне опасений. Итак, мой друг, я все же хотел бы услышать от тебя, кого бы ты мог порекомендовать мне в этом светском сезоне? Твой обширный опыт в столь пикантном предприятии обнадеживает меня.

— Неужели ты всерьез считаешь, что любая девушка ответит согласием на твое предложение?

— Конечно, мой друг! Правда, она польстится не столько на мое сердце, сколько на титул и богатство.

— Готов ли ты побиться об заклад? Поставить на кон упряжку своих знаменитых серых кобылиц? Рэдфорд пожал плечами.

— Это зависит от условий пари. Что поставишь на кон ты?

— Минуточку! Как насчет отменной рыбалки в Шотландии? В имении моего дядюшки ловится крупный лосось Старик приглашает на рыбную ловлю не более двенадцати человек в год. Я готов уступить свою очередь тебе, если выиграешь.

Джордж испытывал при этом легкие угрызения совести: сам он не был заядлым рыбаком, но рассчитывал, что его друг, как бывалый спортсмен, клюнет на наживку. Если же Джейсон проиграет, новый владелец упряжки отличных лошадей серой масти будет выезжать в карете на утреннюю прогулку в парк вместе с другими состоятельными аристократами.

— Относительно условий. — Джордж на миг задумался. — Поступим так: перечисли свои требования к кандидатке в жены, а я дам тебе фамилии всех невест на выданье, которые соответствуют этим требованиям. Потом бросим бумажки с именами в вазу, и ты вытянешь одну из них наугад. Пари будет считаться выигранным тобой, если не позже чем через полгода ты поведешь избранницу к алтарю.

— По рукам! Этот способ выбора невесты ничуть не хуже других. Запомни же мои требования: она должна быть из хорошей семьи, не слабоумная, здоровая физически и душевно, а также кроткая.

— Требования строгие, но вполне разумные, — усмехнулся Джордж. — Что-нибудь еще?

— Она должна быть миловидна и приветлива, угрюмых я не переношу. Мне ведь придется иногда видеться с ней и днем. Я также не люблю избалованных красоток и раздражительных томных девиц, ожидающих, что кавалер будет писать любовные послания в стихах и ползать на коленях у ее ног.

— Ясно, красоток не нужно. Что еще? Подумай хорошенько, Джейсон, не спеши: ведь ты выбираешь сейчас свою будущую супругу!

— Не стоит излишне драматизировать это. Мне подойдет любая благовоспитанная и покладистая девушка приятной наружности. Много ли таких у тебя на примете?

Следующие полчаса ушли на составление списка. Прихлебывая из хрустального бокала портвейн и скрипя пером, Джордж бормотал себе под нос: «Нет, мисс Эмерсон-Смит не подойдет, она косит на левый глаз!» или «Гамильтон совсем спятил и потребует за свою замухрышку что-нибудь несусветное!» Наконец он протянул приятелю листок с двадцатью именами.

— Готово, Джейсон! Вот тебе целый табун — или розарий — самых достойных невест из высшего общества. Выбирай свою суженую!

С этими словами он опустил листок в вазочку, предварительно высыпав из нее на стол орешки, с важным видом встряхнул ее несколько раз и поднял над головой.

Лорд Рэдфорд засучил рукава, чтобы не мешали манжеты, протянул к вазе руку и, покопавшись в ней, вытянул жребий.

— Ну и кто же она? — нетерпеливо спросил Джордж.

— Каролина Ханскомб. Это имя ничего мне не говорит. Что тебе известно о ней?

У Джорджа вытянулось лицо; шансы заполучить заветных лошадок серой масти заметно уменьшились.

— Она вряд ли заинтересует тебя, Джейсон. Это тихоня самой обычной наружности, к тому же года на два-три старше прочих невест; можно сказать, засиделась в девках. Родители собираются вывезти ее в свет вместе с младшей сестрой. Отец этой барышни, сэр Альфред Ханскомб, происходит из знатного рода, но по натуре мужлан. Ее сестрица Джина — здоровенная кобылица веселого нрава, но она почти обручена. В общем, старина, я уверен, что мисс Ханскомб станет тебе хорошей и покорной супругой, иначе я и не включил бы ее в число претенденток.

— Каролина Кинкейд, леди Рэдфорд, — пробормотал Джейсон. — Звучит неплохо! Полагаю, она будет завтра на балу у Элмаков среди прочих охотниц за женихами. Боже, я не бывал на этих чопорных приемах целую вечность! Но ничего не поделаешь, придется претерпеть маленькие неудобства, раз решил жениться. Пьем за мою будущую жену?

— За леди Рэдфорд!

Друзья чокнулись.

— Тетушка Джессика! Скажи, зачем мне сегодня вечером ехать к Элмакам?

Джессика Стерлинг оторвалась от штопки и с улыбкой посмотрела на свою любимицу.

— Хотя бы потому, деточка, что на этом настаивает твоя мачеха.

— Причина веская, но далеко не самая серьезная. Признайся, тетушка, нельзя ли под каким-нибудь предлогом уклониться от этой ярмарки невест?

Каролина Ханскомб отложила лютню и умоляюще взглянула на Джессику голубыми глазами. Стройная и грациозная, Каролина была излишне скромной и несколько оживлялась лишь в кругу близких подруг или музицируя. В такие минуты ее личико обретало задумчивое и мечтательное выражение и она становилась похожа на ангелочка.

Обычно же, готовая к постоянным нападкам и придиркам мачехи, девушка хмурилась и смотрела исподлобья, хотя была наделена юмором и недюжинным умом. Хрупкая русоволосая Каролина умела становиться неприметной и растворялась среди окружающих всякий раз, когда хотела остаться незамеченной. Но сегодня утром она говорила с тетушкой откровенно, так как их связывали дружеские отношения.

— Право же, Каролина, тебе пора привыкать к балам! Уверяю тебя, это прекрасная возможность повеселиться от души. В молодости я обожала выходить в свет.

— Признайся, тетушка, ты никогда не отличалась застенчивостью. Убеждена, по тебе чахла добрая половина мужчин Лондона. Все они наверняка мечтали о том, чтобы твои великолепные изумрудные глаза хоть на миг задержались на них.

Джессика томно рассмеялась.

— Ты преувеличиваешь, дорогая. Конечно, меня не обходили вниманием, о чем свидетельствуют шестнадцать сонетов и целых три оды, хранящиеся у меня до сих пор. Но кое-кто считал меня чересчур упрямой и своевольной. Что ж, это справедливо. Поэтому не стоит брать с меня пример, дорогая. Впрочем, не будь я рыжей, у меня было бы меньше недоброжелателей. С такими огненными волосами трудно остаться незамеченной. В этом смысле у тебя есть несомненное преимущество передо мной: ты куда неприметнее. И все же не советую тебе относиться к светскому сезону как к пытке, милочка!

— Но это и есть самая настоящая пытка, тетушка! Стоит мне увидеть новое лицо — и я цепенею от робости. А если, не дай Бог, кто-то из этих ужасных дуэний окинет меня оценивающим взглядом и скорчит такую мину, будто бы я какая-то ущербная… У Элмаков почему-то хуже всего: там патронессы лезут из кожи вон, чтобы обнаружить изъяны у нас, несчастных трепещущих созданий. Мне противно даже вспоминать об этом!

— И тем не менее бал — лучшая возможность для девушки найти жениха. В Лондон стекаются аристократы со всей Британии. В уилтширском поместье своего отца ты никогда не заведешь такие знакомства, как на балу.

— Что ни говори, эти приемы — только ярмарки невест! — вздохнула Каролина. — Я не испытываю особого подъема. Мне совсем не хочется замуж! Я предпочла бы переехать к тебе, милая тетушка, мне здесь так спокойно и уютно! Как в доме синьора Ферранте, преподавателя музыки. Только вряд ли этот знаменитый маэстро согласился бы, чтобы я жила у него.

Джессика нежно взглянула на племянницу.

— Ты же знаешь, что я была бы только рада тебе. Но в твоем юном возрасте рановато хоронить себя заживо вместе с вдовствующей тетушкой и ее дочерью, да еще на окраине. Чем обернется замужество, милочка, зависит только от тебя. Ты можешь оказаться в клетке или начать новую жизнь. Многое зависит от самой девушки. Если тебе не по душе твое воспитание, постарайся завлечь мужчину иного склада, чем твой отец. Отчасти это игра, но без нее жизнь пресна и скучна.

— Ты неисправима, Джессика! Мне было всего восемь лет, когда ты, семнадцатилетняя красавица с огненно-рыжими волосами, разбивала сердца своим поклонникам, но я все отлично помню. Легко говорить «постарайся завлечь», как будто я вольна сделать выбор. Возможно, тебе это и не составляло труда, но у меня нет ни твоей яркой внешности, ни твоего обаяния. Признаться, я и не мечтаю о власти над мужчинами. Я предпочла бы поселиться с тобой и Линдой и услаждать вас игрой на фортепиано.

Джессика вздохнула и вновь занялась шитьем. Хотя галантные джентльмены до сих пор утверждали, что она молодо выглядит, Джессика ощущала бремя прожитых лет и разнообразного опыта. Увлекательная и изобилующая впечатлениями жизнь супруги офицера была переменчива и чревата опасностями. Увы, в тридцать лет, имея дочь и похоронив мужа, не вернешь молодость!

— Все течет, все меняется, дорогая, — наконец промолвила Джессика. — Сейчас тебя привлекает спокойное существование, но жизнь не стоит на месте. Линда подрастет и выйдет замуж, ты тоже захочешь иметь детей. И даже я, возможно, вновь выйду замуж. Никому не дано навсегда сохранить один жизненный уклад, запомни это, милочка!

— Ты собираешься вторично вступить в брак? — встрепенулась девушка. — Впервые об этом слышу!

— Я допускаю такую возможность, но это еще ничего не значит. Доход мой невелик, но на жизнь хватает, а я люблю свободу. Пожалуй, только сказочный принц заставил бы меня мечтать о третьем замужестве.

— Как? Разве у тебя был кто-то до Джона?

— Да, в ранней молодости. Это глупая история, — пожала плечами Джессика. — Я сама все испортила своим упрямством. А впрочем, из того мимолетного романа все равно ничего путного не вышло бы: мы оба были слишком молоды! Хотя страсти кипели… Такое редко повторяется.

Каролина настроила лютню и тронула струны.

— Посоветуй мне, тетушка, что надеть на бал, а потом я сыграю новый танец. Он тебе понравится.

— Ах, негодница! — улыбнулась Джессика. — Ты ведь нарочно одеваешься так, чтобы отпугнуть кавалеров. Хотя пока тебе приходится носить то, что выбрала по своему вкусу мачеха. Может, эти наряды и к лицу ее дочерям, но тебе они не идут. Подожди, вот встретишь импозантного мужчину, который придется тебе по душе, и начнешь наряжаться иначе. Выбирай себе платье сама. А пока сыграй мне новую мелодию!

Контора стряпчих Челмсфорда и Мерлина мало чем отличалась от других подобных учреждений лондонского Сити. Внешне непритязательное и неприметное, это здание свято хранило свои секреты. По внутренней лестнице в кабинет Джошуа Челмсфорда, старшего стряпчего, поднимался молодой человек, прихрамывающий на правую ногу. На его измученном лице запечатлелись усталость и боль, характерные для солдат, сражавшихся за Англию и ставших ненужными ей после битвы при Ватерлоо.

Сейчас, через десять месяцев после битвы, положившей конец наполеоновским войнам, Ричард Далтон радовался, что начал новую жизнь. Все эти месяцы он заново учился ходить, однако не падал духом. Упрямство было у него в крови. Благодаря железной воле он снискал преданность и уважение подчиненных, граничащие с благоговением. Подразделение, которым командовал этот хладнокровный капитан, вышло из битв в четырех государствах без существенных потерь. Ричард Далтон до сих пор носил свой полинявший мундир, но уже не считал себя военным.

Как и многие люди, он относился к юристам с недоверием, и в адвокатскую контору его привело маленькое газетное объявление, случайно попавшее ему на глаза.

ВСЕХ ОСВЕДОМЛЕННЫХ О МЕСТОНАХОЖДЕНИИ ДЖУЛИУСА ДАВЕНПОРТА ИЛИ ЕГО НАСЛЕДНИКОВ ПРОСЯТ СВЯЗАТЬСЯ С КОНТОРОЙ ЧЕЛМСФОРДА И МЕРЛИНА В ХОЛБОРНЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПОЛЕЗНЫХ СВЕДЕНИЙ ОТ ВЫШЕНАЗВАННЫХ СТРЯПЧИХ ВО БЛАГО УПОМЯНУТЫХ ДЖУЛИУСА ДАВЕНПОРТА И ЕГО НАСЛЕДНИКОВ

Это объявление публиковалось в «Газетт» на протяжении нескольких месяцев, но лишь недавно привлекло внимание капитана Ричарда Далтона. Он не придал ему особого значения, однако из любопытства решил посетить адвокатскую контору.

Клерк проводил посетителя в кабинет стряпчего и сообщил Джошуа Челмсфорду, что его хочет видеть капитан Далтон.

— Входите! — крикнул из-за стола толстяк и окинул Ричарда внимательным взглядом.

Перед ним стоял худощавый молодой человек лет двадцати восьми, среднего роста, с приятным, но изможденным лицом. Стряпчий подумал, что, если бы подкормить капитана, он стал бы весьма привлекательным. Живые светло-карие глаза смотрели на стряпчего испытующе и чуть насмешливо, бронзовый загар свидетельствовал о том, что визитер побывал не только под щадящим английским солнцем. Густые темно-русые волосы были аккуратно причесаны.

Стряпчий поднялся и протянул капитану руку.

— Не пытайтесь отрицать, что вы сын Джулиуса Давенпорта, я вам все равно не поверю.

Ричард широко улыбнулся, отчего стал еще моложе на вид, и пожал Челмсфорду руку.

— Так вы знавали моего отца, сэр? Говорят, мы с ним очень похожи.

— Так оно и есть, молодой человек. Вы — копия отца, хотя и унаследовали кое-что от матери. Кстати, где сейчас ваш батюшка?

— Умер три года назад.

Челмсфорд вздохнул и опустился на стул.

— Присаживайтесь, юноша! Именно этого я и опасался. Время от времени мистер Давенпорт посылал мне весточки, но когда он надолго замолчал, я заподозрил худшее. Извините за нескромный вопрос, но как это произошло?

— Отец и мать плыли на яхте в районе греческих островов, когда внезапно налетел шторм. У них не было шансов спастись. Все случилось так, как им хотелось: они погибли одновременно, занимаясь любимым делом…

Капитан замолчал, спохватившись, что сболтнул лишнее, он никому не рассказывал подробности этой трагедии, с тех пор как сам узнал их из письма священника, отыскавшего его в Испании. Поначалу Ричард был не в силах бередить прошлое, а потом выяснилось, что не так уж много осталось людей, знавших его родителей. Да и кочевая жизнь военного, полная опасностей, не располагала к разговорам о смерти — она и без того была среди солдат частой гостьей. Случалось, человек, с которым ты мило болтал за завтраком, к вечеру становился покойником. Поэтому Ричард помалкивал о своем личном горе. Излив душу стряпчему, он несколько смягчился и самым будничным тоном спросил:

— Кстати, о каком это «благе» шла речь в газетном объявлении, сударь? Уж не унаследовал ли мой отец ларец с бриллиантами?

— Ну, не совсем ларец… — серьезно ответил Челмсфорд. — Скажите, что вам известно о прошлом ваших родителей?

— К сожалению, очень мало. Я знаю, что, поженившись, они сразу покинули Англию. Я заметил, что родители не любят вспоминать те времена. Настоящая фамилия моего отца Давенпорт, но он предпочитал называться Далтоном.

— Как полагаете, почему?

— Я не ломал голову над тайной прошлого моих родителей, сэр, хотя и подозревал, что отец убил кого-то на дуэли из-за матушки. Прекрасно владея шпагой и пистолетом, он мог не задумываясь пустить их в ход в случае необходимости.

— Вы угадали: дуэль действительно имела место! — Стряпчий коротко усмехнулся. — Смерть лорда Барфорда не стала для мира тяжкой утратой: этого мерзкого старого плута давно заждались на том свете. Он вынудил вашу мать обвенчаться с ним против ее воли. Она дружила с вашим отцом еще с детства и мечтала стать его женой. Но родители влюбленных категорически возражали против их брака, поскольку оба семейства жили бедно. Джулиус убил на дуэли Барфорда, и разгневанный отец лишил его за это наследства. Вот почему ваши родители убежали на континент. Что вы знаете о вашем дедушке?

— Его фамилия Давенпорт, полагаю?

— Это был пятый граф Уоргрейв. И поскольку отец ваш умер, шестым графом становитесь вы, молодой человек!

В пыльной конторе воцарилась гробовая тишина. За окном ударил церковный колокол, возвещая наступление полудня. Охваченный противоречивыми чувствами, сильнейшим из которых была ярость, Ричард заявил:

— Не надо мне никакого наследства! Проклятый старик отверг моих несчастных родителей, и я тоже ничего от него не приму. Ни богатства, ни титула! Вам ясно?

Он вскочил и подошел к окну, взвинченный и напряженный, как струна. Вид Лондона непостижимо быстро успокоил его: раздражение сменилось благодушием. Гневаться на совершенно неизвестного ему старикашку просто глупо! Да и родители Ричарда жили в согласии и любви, никогда не вспоминая своих родственников. Зачем же ему зря нервничать?

Овладев собой, капитан обернулся и твердо сказал:

— Как бы ни относился мой дед к своему сыну, я не испытываю ни малейшего желания становиться графом. Богатство всегда становится бременем. А я больше всего в жизни ценю свободу.

— С каких это пор ответственность стала предметом выбора? — прищурился стряпчий. — Ваш дед был злобным тираном и мало заботился о своей земле и зависящих от него людях. Уж не хотите ли вы, чтобы наследством завладел легкомысленный повеса? При нем Уоргрейв окончательно придет в упадок. Да представляете ли вы себе, молодой человек, сколько семей зависят от угодий, доставшихся вам в наследство?

— Нет, и это меня не интересует. Не все ли мне равно? Полжизни я провел за пределами Англии, потом несколько лет учился здесь и еще семь лет воевал за эту страну. Я побывал в настоящем аду, так что не говорите мне об ответственности! Я сторицей расплатился с Англией за все, что она для меня сделала.

В этот момент Ричард невероятно походил на отца. Старый стряпчий вспомнил, как тридцать лет назад в минуту душевного волнения тот заявил, что никогда не променяет свою возлюбленную на титул и состояние.

— Не собираюсь вас ни к чему принуждать. — Мистер Челмсфорд отогнал воспоминания. — Я хорошо знал и уважал вашего покойного отца. Но по-моему, он все же надеялся, что вы когда-нибудь вернетесь сюда.

— Почему вы так считаете?

— Потому что он переслал мне заверенные нотариусом копии своего брачного свидетельства и свидетельства о вашем рождении. Мистер Давенпорт был младшим сыном в семье, но понимал, что жизнь полна неожиданностей и титул может перейти к вам. Поэтому сделал все, чтобы вам не составило труда доказать свое происхождение. Не стоит ли вам, молодой человек, задуматься о том, что вы отвергаете? И ради самого себя, и ради отца. А вдруг вы измените свою точку зрения на наследство? Или вас неудержимо тянет в другую страну?

— Нет, я не собираюсь покидать пределы Англии, — ответил Ричард, размышляя над словами стряпчего. Его гнев сменился усталостью. Сейчас он не имел даже крыши над головой, а боевые друзья разъехались по разным концам Англии и зажили своей жизнью. У капитана не было ни перед кем никаких обязательств. В таких обстоятельствах только глупец отказался бы от состояния. — Так что за наследство вы пытаетесь мне навязать? — спросил Ричард.

И Джошуа Челмсфорд начал терпеливо объяснять ему, что значит стать графом Уоргрейвом.

Глава 2

Каролина Ханскомб придирчиво оглядела свое отражение в зеркале и осталась вполне удовлетворена: платье сидело на ней ужасно. Теперь она не опасалась, что какой-нибудь холостой джентльмен обратит на нее внимание на балу у Элмаков и вообразит, будто для полного счастья ему не хватает только знакомства с ней. В белом наряде из муслина Каролина походила на соломенное чучело, бесформенное и блеклое. Картину дополняли русые локоны, ниспадающие на лицо, и бледные щечки, которые она умышленно не стала щипать, как это обычно делают девушки, добиваясь румянца.

— Каролина, ты готова? — нетерпеливо спросила полногрудая девица, влетев в комнату. — Как я выгляжу? Ты думаешь, на балу будет мистер Фоллсуорти? Господи, хоть бы ему понравилось мое платье!

Джина явно не стремилась затеряться в толпе, напротив, мечтала привлечь к себе внимание. Ее ярко-розовое платье выгодно подчеркивало и оттеняло румянец, а декольте обнажало пышный бюст ровно настолько, насколько это приличествует девушке, впервые выходящей в свет. И завершало ансамбль чудесное гранатовое ожерелье.

Каролина ласково взглянула на сводную сестру. Разные вкусы и характеры не мешали их дружбе, равно как и то, что леди Ханскомб откровенно предпочитала свою дочь хрупкому созданию, полученному в придачу к сэру Альфреду.

— Я вполне готова. Джина. Ты выглядишь прекрасно, дорогая сестрица, и можешь не сомневаться, что Гидеон Фоллсуорти приедет на бал. Он не упустит возможности повидаться с тобой; во всяком случае, до сих пор он появлялся на всех приемах, которые посещала ты, милочка. Жаль, что я не питаю восторга к этим шумным ночным сборищам.

— А я просто без ума от балов у Элмаков. Как хорошо, что мамочка выводит нас в высшее общество! Думаю, нас столь радушно принимают там и благодаря старым связям твоей покойной матушки. Ведь одна из патронесс — ее родственница! И хлопочет она, конечно, в основном из-за тебя!

Каролина этого не отрицала: ее мать, первая леди Ханскомб, пользовалась влиянием в свете. По общему мнению, Луизе Хикс чертовски повезло, что сэр Альфред Ханскомб решил столь быстро утешиться с ней после смерти первой супруги.

Девушки вышли из спальни Каролины и спустились к ожидавшей их леди Ханскомб. Она удовлетворенно оглядела их, радуясь тому, что ее родная дочь явно выигрывает на фоне блеклой падчерицы. Луиза Ханскомб не питала антипатии к Каролине и с негодованием отвергла бы упрек в том, будто не исполняет своего долга по отношению к падчерице. Однако она опекала трех родных дочерей и двух сыновей, поэтому уделяла Каролине не больше внимания, чем возможно в таких обстоятельствах.

— Поторопитесь, девочки! Лошади застоялись! — воскликнула леди Ханскомб громовым голосом, совершенно неуместным в гостиной. Высокая и дородная, леди Ханскомб не отличалась особым умом, поэтому не могла в должной мере оценить таланты и тонкую натуру падчерицы. Их отношения основывались на взаимных обязательствах и, лишенные любви, постепенно чахли. Рассеянность мечтательной Каролины выводила Луизу из себя, а резкий голос и Придирки мачехи вгоняли девушку в трепет. Порой бедняжка даже начинала заикаться, а потому предпочитала отмалчиваться.

В отличие от сестры Джина либо не замечала упреков матери, либо открыто возражала ей. Каролина же моментально исчезала и не возвращалась до окончания перепалки. В Лондоне скрыться было сложнее, чем в загородном имении, поэтому приходилось терпеть все выходки леди Ханскомб и помалкивать.

Ханскомбы арендовали дом на Адам-стрит — не самый респектабельный, зато и не слишком отдаленный от Кинг-стрит. К Элмакам они поспели вовремя — не гак рано, чтобы выказать нетерпение, и не так поздно, чтобы произвести впечатление пресыщенных особ. Просторный вестибюль поражал воображение впечатлительных гостей и вселял в них уверенность в том, что они очутились в самом изысканном обществе. Вошедших оглушали звуки оркестра; глаз радовали столики с пирожными и прохладительными напитками. От Каролины, однако, не укрылось, что пирожные далеко не лучшего качества, а кто-то из скрипачей фальшивит. Вечер начался так же, как и предыдущие балы, на которых побывали девушки. Кавалеры приглашали дам на танец, вдовы и невостребованные девицы болтали, сидя в креслах в большой гостиной, а прочая публика фланировала по дому, высматривая сценки для новых сплетен или кандидатов для выгодных партий.

Гидеон Фоллсуорти подскочил к Джине, пригласил ее на сельский танец и просил оказать ему честь и танцевать с ним затем вальс. Зная, что он может лишь дважды танцевать с избранной им дамой, Гидеон постарался оказаться с ней в паре, когда оркестр заиграет новый модный австрийский вальс, сразу покоривший Лондон. Консервативные господа старшего поколения не одобряли это новшество, находя его бесстыдным. Но молодежь привела в восторг возможность обниматься на публике.

— Вы чудесно выглядите сегодня, мисс Джина! Позвольте вас пригласить! А вас, милая мисс Ханскомб, умоляю зарезервировать за мной следующий танец, — улыбнулся молодой человек. Несколько полноватый Гидеон не хватал с неба звезд, но был добр и приятен в общении. Он был убежден, что Джина — самая очаровательная и милая девушка на свете. Ее мать благоволила к наследнику отличного имения в Линкольншире и потому надеялась, что Гидеон со дня на день нанесет визит сэру Альфреду и попросит руки Джины. Этот брак представлялся Луизе хоть и не блестящим, но вполне достойным.

Едва счастливая парочка удалилась, Каролина села рядом с леди Ханскомб и окинула рассеянным взглядом танцующих. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как выделывают замысловатые па нарядные люди, и слушать музыку. Дав волю воображению, она даже мысленно сочиняла вариации танцевальных мелодий. Каролина могла бы просидеть в одиночестве весь вечер и остаться довольной. Чтобы кавалеры не докучали ей, она разработала особую тактику поведения, благодаря которой ее никогда не приглашали на второй танец. Правда, все же нашелся один упрямец — молодой человек с крупными и редкими, как у кролика, передними зубами. Он проникся симпатией к Каролине, но она отвадила и его, сказав, будто ее свирепый папаша желает, чтобы дочь осталась старой девой и служила ему утешением в старости. Сэр Альфред был бы искренне удивлен этим, поскольку с трудом различал своих дочерей и постоянно повторял, что мечтает поскорее выдать их замуж.

В середине вечера Каролина заметила приближающегося к ней Джорджа Фицуильяма: по настоянию хозяек домов, где устраивались приемы, он несколько раз приглашал ее на танец. Это был милый и безопасный господин, однако его спутник не производил такого благоприятного впечатления; высокий и мужественный, незнакомец казался надменным и властным. Каролина озабоченно нахмурилась.

— Леди Ханскомб, мисс Ханскомб, — поклонился мистер Фицуильям, — позвольте представить вам моего друга лорда Рэдфорда.

Леди Ханскомб расцвела в улыбке.

— Очень приятно! Здесь, в зале, и другая моя дочь, она тоже будет рада познакомиться с вами.

Пока леди Ханскомб ворковала с достопочтенным Джорджем Фицуильямом, Каролина робко подняла голову и поежилась от леденящего взгляда барона. «Должно быть, вот так же цепенеет кролик, — подумала она, — ожидая, когда хорек вонзит в него зубы. И что он на меня вытаращился?"

— Не окажете ли мне честь потанцевать со мной? — Лорд Рэдфорд поклонился.

Каролина, кивнув, поднялась и молча вышла с ним на середину зала. Как назло, оркестр заиграл вальс!

Рэдфорд окинул взглядом зал и заметил леди Джерси. Она выразительно кивнула ему, и он увлек партнершу в стремительный танец, заручившись одобрением патронессы, без которого ни одна девица не могла танцевать вальс.

Глядя на испуганную Каролину, Джейсон недоумевал, чем вызвана ее робость. С одной стороны, девице подобает скромность. Но с другой — не слишком-то приятно, что она молчит, уставившись затравленным взглядом на пуговицы его жилета. Возможно, ее смущает, что она не вышла ростом. Зато девушка миловидна и хорошо сложена. Если ее как следует одеть и причесать, то с такой не стыдно и появиться в обществе.

Каролине же казалось, что все это происходит с ней не наяву, а в дурном сне. Она, конечно, не догадывалась, почему столь редкий гость внезапно появился на балу у Элмаков, но чувствовала, что за ними все с интересом наблюдают. И поскольку девушка прежде танцевала вальс только с братьями и с учителем танцев, она сосредоточилась на соответствующих фигурах и движениях. Но в объятиях этого атлета Каролина испытывала неловкость. Почему он пригласил именно ее? Они не знакомы, и ее заурядная внешность вряд ли могла привлечь такого импозантного джентльмена, с которым рада потанцевать любая красавица.

— Как вы находите свой первый лондонский сезон, мисс Ханскомб? — осведомился Рэдфорд.

— Весьма интересным, милорд, — не поднимая головы, пробормотала Каролина.

— Вас не разочаровал бал у Элмаков? Кое-кто полагает, что его слава преувеличена.

— Ничего особенного я и не ожидала, милорд. «Фицуильям не зря назвал ее тихоней», — подумал Джейсон. И тем не менее, возвращая партнершу леди Ханскомб, сказал, что хотел бы вскоре нанести ей визит.

Она растерянно посмотрела на него, похлопала глазами и наконец смущенно пробормотала:

— Безусловно, милорд, мы будем рады вам! Лорд Рэдфорд отвесил ей поклон и удалился, весьма довольный тем, что дело сдвинулось с места. Особых ухищрений в данном случае не требовалось. Леди Ханскомб и без того была потрясена его вниманием к Каролине. Правда, она слишком лебезила, но это даже неплохо: ему будет легче закрепить знакомство с девицей. А танцев на первый раз достаточно — не нужно торопить события, путь все идет своим чередом. Какая же все-таки скука эта женитьба!

Пока лорд Рэдфорд разыскивал своего друга мистера Фицуильяма, чтобы вместе с ним продолжить вечер в более веселом месте, леди Ханскомб донимала падчерицу вопросами. Не зная, радоваться ли тому, что барон избрал именно Каролину, или досадовать на то, что он не пожелал знакомиться с Джиной, она настойчиво выуживала из падчерицы подробности разговора с лордом Рэдфордом.

— А что он тебе сказал потом? А ты что ответила на это? Да не сутулься ты так, распрями спину! Вдруг барон намерен жениться? Несколько поздновато, ему давно пора остепениться. Но тобой, я уверена, он остался очень доволен: ты прекрасно воспитана, милочка, а это главное! Ничто не заменит хороших манер!

Тут леди Ханскомб прервала свой монолог и пытливо взглянула на Каролину. Трудно представить, чем эта девушка может привлечь лорда Рэдфорда, кроме благовоспитанности. Впрочем, если он действительно пожалует к ним с визитом, у него будет возможность познакомиться с Джиной, по достоинству оценить ее несомненные добродетели и внешние данные.

Оценивая шансы родной дочери значительно выше, Луиза упустила из виду происхождение: в этом отношении Джине было далеко до Каролины.

Больше всех говорила о лорде Рэдфорде в карете Джина: всю дорогу домой она восхищалась им без умолку, превознося его исключительную внешность, великолепный наряд и богатство.

— Говорят, барон впервые приехал к Элмакам и танцевал с девицей на выданье. И еще я слышала, будто у него сногсшибательные любовницы…

— Джина, как ты смеешь болтать такое! — перебила дочь леди Ханскомб. — Тебя вообще не должно интересовать, как развлекаются джентльмены!

— Но, мама, это же ни для кого не секрет! Должно быть, он видел Каролину на прогулке в парке и захотел с ней познакомиться. Это так романтично!

Привязанная к старшей сестре, Джина искренне верила, что Каролина может поразить любого джентльмена своим обаянием и кротким нравом. Вполне удовлетворенная ухаживаниями Гидеона, Джина не чувствовала ни зависти, ни ревности.

— Теперь все узнают, что сам лорд Рэдфорд пригласил Каролину на вальс, и тоже захотят с ней познакомиться!

Каролину ничуть не смущало, что ей не дают вставить ни слова. Девушка все равно не посмела бы сказать, что ей не понравился высокомерный барон и она не хочет встречаться с ним, поскольку в его присутствии ей не по себе. В экипаже у Каролины разболелась голова.

Когда они подъехали к дому, она сказала;

— Извините, мама, я так устала, что хотела бы сразу лечь.

— Конечно, дорогая, ступай к себе. Ты должна следить за собой и хорошо выглядеть к визиту лорда Рэдфорда, — великодушно промолвила мачеха.

В спальне Каролины попахивало затхлостью, как и во всех старых доходных домах, но сегодня это не раздражало девушку, более всего мечтающую уединиться. Бросив накидку на спинку стула, она подошла к окну и прижалась горячим лбом к холодному стеклу.

Конечно же, не стоит придавать особого значения одному танцу. За минувшее с начала сезона время даже на нее обращали внимание кавалеры и несколько раз приглашали танцевать. Но никто не выделял Каролину из множества других девушек столь странным образом. Чутье подсказывало ей, что знакомство с Рэдфордом не случайно и будет иметь серьезные последствия. Она ощущала себя былинкой, уносимой бурным течением. И этот водоворот грозит нарушить привычную жизнь девушки, наполненную покоем и музыкой, столь милой ее сердцу.

Но стоит ли так волноваться? Каролина усмехнулась:

"Джессика права, у меня слишком живое воображение. Не лучше ли успокоиться и поиграть на лютне?» Рассудив таким образом, Каролина достала из гардероба старенький футляр, села на край кровати и осторожно извлекла лютню. Инструменту было много лет, на нем играли еще в те времена, когда он был в моде и повсюду звучали исполняемые на нем мелодии. Каролина любовно погладила кедровый корпус, улыбнулась и, настроив лютню, начала наигрывать пьеску Джона Доуленда.

Девушка очень дорожила этим подарком своего любимого учителя синьора Ферранте, полученным ею от него минувшей весной, когда она приезжала в Лондон. Маэстро, как и сама Каролина, понимал, что рано или поздно им придется расстаться, и решил оставить о себе память. Играя на лютне, благодарная ученица вспоминала учителя и его уроки старинной и современной музыки. Если фортепиано она считала своей первой любовью, то этот маленький инструмент — своим постоянным спутником и другом: лютню просто взять с собой в дорогу, ее тихие звуки не, нарушают покой домочадцев. Сыграв несколько вещиц времен королевы Елизаветы, Каролина запела итальянскую колыбельную, тихонько перебирая струны. Через полчаса девушку сморил сон.

Утром Каролина проснулась раньше других и, позавтракав на скорую руку, вместе с молоденькой служанкой отправилась к тетушке Джессике, чтобы преподать своей кузине Линде урок игры на фортепиано. Служанка едва поспевала за хозяйкой, подвижной и проворной, и мыс ленно проклинала странную привычку юной леди ходить пешком.

После ночного дождя улицы сверкали, как новенькая монетка. Настроение у Каролины быстро поднялось, и она начала мысленно перекладывать на музыку звуки улицы. В ее голове рождалась настоящая увертюра, состоящая из чириканья неугомонных болтунов-воробьев, голосов уличных торговцев и цоканья подков. Позабыв все волнения минувшей ночи, Каролина с самым беззаботным видом насвистывала мелодию.

Джессика вставала рано, и когда ее племянница, разрумянившаяся после прогулки по свежему воздуху, вошла в дом, там уже кипела жизнь. Каролина окинула любовным взглядом маленькую прихожую: все здесь дышало уютом и благожелательностью. Чистоту и порядок поддерживали три служанки. В комнатах всегда было светло — отчасти благодаря светлым обоям, но главным образом из-за отсутствия громоздких диванов на крокодильих лапах и прочих модных монстров из дерева. Изящная мебель середины восемнадцатого столетия прекрасно дополнялась зарубежными поделками и безделушками, купленными Джессикой во время ее странствий с супругом по всему свету.

Визиты к Джессике были отдушиной для Каролины, вынужденной терпеть непростые перипетии светского сезона. Она приходила сюда, как только представлялся удобный случай. Девушка переписывалась с теткой уже много лет, с тех пор как овладела грамотой, но виделись они редко: Джессика долго жила в других странах — в Индии, Испании и Португалии, где служил майор Стерлинг. После того как муж погиб в битве при Саламанке, вдова вместе с дочерью вернулась в Англию и обосновалась в особнячке на тихой лондонской улочке, полученном ею в наследство.

Джессика обожала свободу и свое хозяйство, но частенько вместе с Линдой навещала родителей ее отца в Уилтшире. Она и сама выросла в тех краях, где оставила много друзей и знакомых. Стерлинги жили в пяти милях от Ханскомбов, поэтому тетушка могла проведать любимую племянницу. Сейчас же, пользуясь случаем, они встречались очень часто.

Едва Каролина вошла в столовую, к ней с радостным воплем кинулась Линда:

— К нам на кухню пробрался котенок, и мама разрешила мне оставить его!

— Любопытно, как же он туда пробрался? — Каролина обняла девятилетнюю кузину. — Уж не в твоем ли кармане?

Девочка надулась и топнула ножкой:

— Ну, Каролина!

— Не обижайся, куколка! Мама не рассердится на тебя.

Каролина кивнула тетке, передавшей ей чашку кофе.

— Интересно, как люди раньше обходились без этого напитка?

В доме Ханскомбов подавали главным образом чай: мачеха отдавала ему предпочтение перед прочими горячими напитками. К тому же пить кофе она находила расточительным.

— Значит, этот рыжий малыш — твой новый дружок?

Девушка наклонилась и вытащила пушистый комочек из-под стола. Крохотному ярко-рыжему существу с огромными зелеными глазами явно понравилось в доме Стерлингов. Каролина почесала у котенка за ушком, и он довольно заурчал, свернувшись калачиком у нее на коленях.

— А как его зовут?

— Уэлсли, в честь Железного Герцога, — ответила девочка.

— Чудесная кличка. Он даже чем-то похож на знаменитого герцога Веллингтона, насколько это возможно для котенка. Знаешь, Джессика, вчера на балу случилась удивительнейшая история!

— Тебе там понравилось? — оживилась тетка.

— Дело не в этом, — поморщилась племянница. — Меня пригласил на танец один лорд в летах и пообещал нанести мне визит. Я в ужасе!

— Боже правый! И кто же этот почтенный джентльмен?

— Я бы не назвала его возраст почтенным, ему лет сорок на вид. Вполне мог бы быть моим отцом. Его зовут лорд Рэдфорд, и он похож на дьявола во плоти. Волосы черные как смоль, густые брови, мрачный взор. Он смотрел на меня, как на молодую кобылку на ярмарке. Я так перепугалась, что лорд наверняка принял меня за дурочку. Впрочем, это к лучшему. Я не испытываю ни малейшего желания продолжать знакомство.

— Лорд Рэдфорд… Где-то я слышала это имя. По-моему, его имение находится в Глостершире. Да, точно: в газетах частенько упоминают этого охотника и любителя лошадей. Поздравляю, малышка! Ты отхватила лакомый кусок. Это выгодная партия.

— Пожалуйста, не смейся надо мной, Джессика! Это серьезный вопрос. А что, если он и впрямь интересуется мной? Мне страшно!

— Не слишком ли сильно сказано?

— Не знаю, как это лучше объяснить… — нахмурилась Каролина. — Он подавляет меня. К тому же лорд Рэдфорд староват для меня и вовсе не красавец. Танцуя с ним, я ощущала какую-то скрытую опасность.

— Понятно, — кивнула Джессика. — Прямо-таки герцог Веллингтон, могущественный и вместе с тем любезный. Его было невозможно спутать с простолюдином даже в ту пору, когда он был еще Артуром Уэлсли. Потому-то его и прозвали Железным Герцогом.

— И лорд Рэдфорд незаурядный человек! — подхватила Каролина. — Будь это иначе, возможно, он бы мне больше понравился.

— Но лорд Рэдфорд способен обеспечить твое будущее. — Тетушка пожала плечами. — Полюбив друг друга, вы стали бы счастливой и благополучной семейной парой. Не бойся знаков его внимания: никто не принудит тебя выходить за него замуж.

— Ошибаешься! Мачеха и отец могут это сделать. Когда они начинают кричать и говорить о моем долге перед ними…

— Я не отдам тебя этому чудовищу! — воскликнула Линда. — Я заступлюсь за тебя. Ты сможешь жить у нас.

— Не нужно доводить дело до скандала, — усмехнулась Джессика и усадила дочь на колени. Их внешнее сходство поражало — обе огненно-рыжие и переполненные жизненной силой. Но в отличие от своей зеленоглазой матери девочка унаследовала от отца карие глаза.

— Надеюсь, скандала не будет, — вздохнула Каролина. — Не стоит нервничать из-за ерунды. Может, я больше и не увижу этого демонического барона, разве что случайно, в толпе. А сейчас нам с тобой, моя куколка, пора приступать к занятиям. Я не смогу задержаться, мне еще нужно сходить с Джиной в лавку за лентами для ее бального платья. Завтра она отправится в нем на бал.

— Я уже взрослая, не называй меня куколкой! — заявила кузина. — Мне скоро исполнится десять лет!

— Прости меня, ради Бога! Вы готовы, мисс Стерлинг? Тогда прошу к фортепиано. Если мисс Стерлинг хорошо разучила гаммы и пьески, она получит в награду имбирный пряник.

Радостно вскочив, Линда побежала в музыкальную комнату. Учительница, приняв строгий вид, последовала за ней. Джессика проводила их печальным взглядом: дочка действительно скоро станет взрослой, а племянница, еще недавно совсем девочка, возможно, выйдет замуж. Что ж, такова материнская доля, и никуда от нее не денешься.

Глава 3

Домой Каролина вернулась значительно позже, чем планировала: музицирование сильно затянулось. Всегда очень рассеянная, девушка совсем забыла о времени, садясь за инструмент. Все родные шутили, что Каролину лучше держать подальше от фортепиано, если ей предстоят серьезные дела. Однажды она села за инструмент всего на пять минут, предполагая немного поиграть после ленча, и Джина едва оттащила ее от фортепиано через шесть часов, когда пора было одеваться к ужину. В тот день Каролина сочинила неплохой концерт.

Приехав в Лондон, Каролина была вынуждена меньше заниматься музыкой. Ее постоянно отвлекали, к тому же в снятом ими доме пианино было плохоньким. Но сегодня, очарованная превосходным инструментом Джессики, девушка позабыла об обещании, которое дала Джине.

В гостиную, где она надеялась увидеть сестру, Каролина вбежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Но, едва сделав шаг, девушка замерла: в комнате находился Демонический Барон!

Растерянность Каролины не укрылась от Джейсона, и он с удовлетворением подумал: «Мисс Ханскомб следует усвоить, что я человек слова и привык выполнять свои обещания неукоснительно. Я не из тех, кто бросает слова на ветер: сказал, что нанесу визит, — и приехал в самый ранний час, допустимый приличиями». Утомленный болтовней леди Ханскомб и недовольный тем, что она навязала ему знакомство с Джиной, барон искренне обрадовался Каролине. Впрочем, эта славная девушка совсем не соответствовала представлению барона о будущей леди Рэдфорд. Ей составил бы отличную партию какой-нибудь добродушный сельский парень, зажиточный сквайр. Слава Богу, она не так болтлива, как ее мать.

— Здравствуйте, мисс Ханскомб. — Джейсон поклонился. — Вам на пользу свежий воздух. Я приехал пригласить вас на прогулку в парк. Окажете мне честь?

Каролина покраснела и потупилась.

— Благодарю вас, милорд, это очень мило, но я обещала уделить время сестре.

— Пустяки, Каролина! — воскликнула Джина. — Отложим наши дела до завтра. Я не хочу мешать вашим развлечениям. А кроме того, ко мне скоро приедет Гидеон: мы собираемся на верховую прогулку.

— В самом деле, Каролина, не огорчай его сиятельство, — вмешалась мачеха. — Ты и так заставила барона ждать.

— Но ведь мисс Ханскомб не знала о моем визите! — возразил Джейсон. — Теперь-то вы, надеюсь, примете мое предложение?

— Разумеется, лорд Рэдфорд, — не поднимая глаз, промолвила девушка. — Только подождите еще несколько минут, пока я приведу себя в порядок.

С этими словами она выскользнула из комнаты. Взбегая по лестнице, Каролина размышляла, что привело барона в их скромную обитель. Неужели у него нет дел поважнее? Влетев в спальню, она быстренько пересмотрела свой гардероб и остановила выбор на сером платье с синей отделкой, в котором всегда имела болезненный вид. Переодевшись и причесавшись так, чтобы волосы как можно больше закрывали лицо, Каролина нахлобучила самый отвратительный капор, подарок мачехи, и, глубоко вздохнув, спустилась навстречу злой судьбе.

Лорд Рэдфорд, окинув ее оценивающим взглядом, внутренне содрогнулся: в этом наряде на девицу было страшно взглянуть. Он твердо решил выбросить все старые вещи Каролины сразу после помолвки.

Даже равнодушную к роскоши Каролину впечатлял фаэтон лорда Рэдфорда. Эта роскошная черно-серебристая коляска была запряжена великолепными черными лошадьми чистых кровей.

— Вижу, вам понравился мой экипаж, — сказал барон, заметив удивление спутницы, — Не мне, скромной девушке, судить о его достоинствах.

— Чепуха! Вы имеете полное право выразить свое отношение к нему, — возразил барон, помогая Каролине войти в фаэтон.

— Он слишком мрачен, даже зловещ, — заметила девушка, устраиваясь на бархатном сиденье. — Хотя и производит впечатление своей роскошью.

О том, что он вполне подходит Демоническому Барону, она благоразумно умолчала.

— А вашей матушке мой фаэтон понравился.

— Это моя мачеха.

— Вы делаете успехи, мисс Ханскомб! С вами, оказывается, можно поддерживать беседу, — обрадовался Джейсон. — А на первый взгляд вы кажетесь молчуньей.

— Извините, лорд Рэдфорд, я не хотела показаться неучтивой.

Джейсон упрекнул себя за оплошность. И дернул же его черт за язык! Теперь девица может обидеться. Скользнув взглядом по ее лицу, он подумал, что нежная и глянцевая, как фарфор, кожа не позволяет Каролине скрывать свои чувства. Что ж, это ему на руку.

— Вас не назовешь неучтивой, мисс Ханскомб! Кстати, скажите, вы впервые в Лондоне?

Барон вновь принял легкий светский тон, стараясь не попасть случайно впросак.

На протяжении всей прогулки по Гайд-парку он говорил только о погоде в Англии, полагая, что так спокойнее. Девушка кивала или отвечала короткими фразами:

"Да, конец апреля выдался на удивление теплым»; «Разумеется, это очень приятно»; «Вы правы, для хорошего урожая нужны дожди».

На них заглядывались нарядные аристократы, прогуливавшиеся по аллеям в это чудесное утро. Всех удивило, что барон Рэдфорд выехал в фаэтоне со столь неказистой спутницей, на вид почти школьницей. Уж не собрался ли лорд Джейсон жениться?

Не подозревавшая обо всех этих пересудах, Каролина постепенно успокоилась и смирилась с тем, что едет в подозрительном экипаже с загадочным человеком. Девушка понимала, что ей не грозит опасность, но не могла избавиться от мрачного ощущения.

Они уже собирались в обратный путь, когда их окликнул знакомый голос. Джордж Фицуильям подъехал к ним верхом на лошади и приветливо улыбнулся, хотя и видел, что его шансы выиграть пари стремительно уменьшаются.

— Добрый день, мисс Ханскомб! Привет, Джейсон!

Чудесное утро для прогулки, не правда ли?

Скользнув проницательным взглядом по лицу девушки, Джордж отметил, что она не разделяет его восторга и выглядит подавленной. Что ж, значит, надежда выиграть пари остается!

Когда Джордж пришпорил коня и ускакал вперед, Джейсон натянул поводья и, обогнав четырехместную коляску, спросил:

— Признайтесь, мисс Ханскомб, о чем, кроме погоды, вам бы хотелось поговорить? Наверняка вы чем-то увлекаетесь.

— Я люблю музыку, милорд, — нерешительно ответила Каролина.

Джейсон едва подавил стон, но девушка, украдкой взглянув на него, решила, что он пресытился скверной музыкой в исполнении самонадеянных и бездарных Девиц. Ему наверняка наскучили рыдающие звуки арфы, оглушительная игра на фортепиано, пронзительные голоса вокалисток. Увы, людей постоянно подвергают испытанию в обществе, где принято считать, что светская девица должна непременно играть на музыкальных инструментах. Каролина залилась краской и, потупившись, добавила:

— Впрочем, это не имеет значения, милорд.

Джейсон понял, что она снова ушла в себя, и горько пожалел о своем вопросе. Но как же тогда ему быть? Неужели следить за каждым словом на протяжении всей супружеской жизни? Он вдруг ясно осознал, что годится ей в отцы, и прикинул разницу в возрасте. Получилось приблизительно четырнадцать лет… Да, физиологически он мог бы быть ее отцом. Джейсон усмехнулся, вспомнив добросердечную служанку Лиззи.

Пристяжная лошадь слегка шарахнулась от встречной повозки, и барон вернулся к действительности.

— Право же, мисс Ханскомб, вы словно боитесь меня. Поверьте, я не людоед.

— В самом деле? — Каролина метнула на него быстрый взгляд. Джейсон вздрогнул от ее холодного тона и на удивление синих глаз. Только сейчас поняв, что девушка впервые посмотрела ему в лицо, он почувствовал себя неуютно. А она совсем не проста! Джейсон мягко перевел разговор в спокойное русло, и его жертва вновь устремила взор на проезжающие мимо экипажи.

На Адам-стрит оба возвращались удрученные и недовольные развитием событий.

Пока Джейсон и Каролина кружили в фаэтоне по Гайд-парку, сэр Альфред вызвал супругу в свой кабинет, чтобы обсудить с ней финансовые проблемы. Тучный и легко возбудимый, сэр Альфред был редким эгоистом. Он уделял малую толику внимания своему пятнадцатилетнему наследнику Колину и обожал ссориться с женой. Ко всему прочему сэр Альфред проявлял полное безразличие. Его внушительное состояние с годами существенно уменьшилось, обойденное капитальными вложениями и заботами хозяина, и в настоящее время внушало ему серьезные опасения. Утешаясь тем, что имение не заложено, сэр Альфред надеялся со временем наладить дела. Он также уповал на успех в своем особом предприятии. О том, как в нем развиваются дела, он и хотел узнать у супруги.

— Ну, Луиза, ты заверяла меня, будто деньги, затраченные на воспитание дочерей, окупятся сторицей и помогут нам поскорее сбросить с себя это бремя. И что же теперь?

— Все вполне удовлетворительно, Альфред. Более того, как раз сейчас все идет самым удивительным образом. Я уже сообщала тебе об интересе Гидеона Фоллсуорти к Джине. Он со дня на день попросит ее руки, и, пожалуй, без приданого. Девочка вскружила ему голову!

— Да, да, я все о нем знаю, — нетерпеливо взмахнул рукой сэр Альфред. — К сожалению, наше финансовое положение ухудшилось. Мои вложения в торговое судно не принесли дохода, расходы возросли, и срочно нужны деньги. Нет ли у тебя на примете женишка побогаче? Не лучше ли отказать этому Фоллсуорти?

Леди Ханскомб возмутила столь откровенная жадность, однако она подавила негодование.

— Вряд ли это возможно. Наша девочка и Гидеон любят друг друга; это все знают, и другие женихи даже не смотрят на нее. А кроме того, — неохотно добавила она, — Джина скорее сбежит с возлюбленным, чем откажется от него.

— Что за девиц ты воспитала, милочка? — взорвался сэр Альфред. Как и все мужчины, не слишком щепетильные в вопросах личной нравственности, он желал, чтобы его дочери выросли порядочными. — Они скоро выйдут на панель.

— Прикусите язык, сэр! Речь идет о ваших дочерях! Джина не уличная девка, она просто знает, что ей нужно. Фоллсуорти — обаятельный молодой человек и обожает нашу девочку, поэтому она убедит его совершить побег, если это потребуется! Почему ты сразу не сказал, что тебе не нравится такая партия? Ведь сначала ты одобрил жениха, помнишь?

— Тогда я не находился в столь стесненном положении!

— Я надеялась, что деньги, оставшиеся Каролине от матери, сделают ее лакомым кусочком для женихов…

— Забудь об этом! — отрезал сэр Альфред.

— Только не говори, что ты их потратил! Ты не имел на эти деньги никакого права! Это преступление!

— Не спеши отправлять меня в тюрьму! — рявкнул муж. — Я вложил деньги в надежное по всем статьям предприятие, но управляющий сбежал вместе с фондами и компания разорилась. Я сам стал жертвой обмана. Никто не обвинит меня в том, что я вложил доверенную мне сумму. За это не отдают под суд.

Леди Ханскомб, хоть и не лишенная недостатков, была честной женщиной. Поступок супруга поверг ее в ужас. С трудом овладев собой, она холодно заметила:

— В таком случае остается лишь радоваться, что Каролина не подозревает о размере своего наследства. Полагаю, тебя обрадует то, что ты сейчас услышишь. Признаться, это пришлось как нельзя кстати. Я уже почти отчаялась подыскать жениха для нее, поскольку девочка очень робка и не проявляет ни к кому интереса. Но тут произошло нечто поразительное! К нашей скромнице проявил благосклонность лорд Рэдфорд! Вчера на балу у Элмаков он отдал ей явное предпочтение и пригласил на вальс. А сегодня с утра увез на прогулку в своем экипаже! У меня все это не укладывается в голове, однако факт остается фактом: барон всерьез увлечен ею.

— Лорд Рэдфорд? Да он содержит самых дорогих любовниц в Лондоне. Что его привлекло в этой девице? Там и взглянуть-то не на что!

— Пути любви загадочны и неисповедимы, — вздохнула леди Ханскомб. — Возможно, он хочет жениться на благовоспитанной юной леди, чтобы она родила ему сына и не мешала развлекаться как заблагорассудится. Каролина вполне подойдет лорду Рэдфорду. Она на редкость скромна и непритязательна, у барона с ней не возникнет никаких проблем.

— Что ж, продолжай воспитывать ее в том же духе! — бросил любящий муж и удалился в свой клуб.

Глава 4

По дороге в контору Челмсфорда и Мерлина у Ричарда Давенпорта сильно разболелась нога, но, поскольку в последнее время такое случалось довольно часто, он старался не замечать боли. Капитан ежедневно совершал долгие пешие прогулки, а в особо тяжелые дни, как сегодня, брал трость и отвлекался от неприятных ощущений тем, что насвистывал мелодии.

Привычка Ричарда насвистывать порой доводила его сослуживцев до бешенства. В отсутствие иных развлечений, как это нередко бывало во время войны на Пиренейском полуострове, все принимали эту манеру капитана Далтона за приглашение вступить в своеобразную игру и угадать, что он хочет сказать очередной мелодией. Не составляло особого труда смекнуть, почему при упоминании Лондона он насвистывал детскую песенку «Апельсинчики-лимончики», а когда кто-то сетовал на отсутствие приличных напитков, тотчас же исполнял мотивчик «Джон Ячменное Зерно».

Однако порой те или иные мелодии вызывали всеобщее недоумение, и тогда разгорались жаркие споры. Когда же у Ричарда спрашивали, почему он насвистывал «Джек, веселый морячок», он пожимал плечами и отвечал: «Сам не знаю».

Прошла неделя после разговора Ричарда с Джошуа Челмсфордом, а капитан еще не решил, стоит ли ему начинать новую жизнь, приняв титул графа. Стряпчий вновь пригласил капитана в контору, чтобы сообщить нечто новое о его отце. На сей раз посетителю был оказан более любезный прием. «Достойный пэра Англии», — усмехнулся капитан, отметив почтительность клерка.

Джошуа пожал Ричарду руку и бодро воскликнул:

— Здравствуй, голубчик! Сегодня ты выглядишь значительно лучше, чем в прошлый раз. Ну как, привыкаешь к своему неожиданному богатству?

— Здравствуйте, сэр. К сожалению, я до сих пор не представляю, что мне делать дальше.

— Не хочу тебя торопить, Ричард, но должен сообщить кое-какие подробности об управлении имением. Минул год, как умер твой отец, и в соответствии с завещанием управляющим формально пока являюсь я. В установленный срок — полтора года — мне следовало разыскать Джулиуса Давенпорта или его наследника. Покойный граф более семи лет не поддерживал отношений с твоим отцом и за это время Джулиус мог быть признан погибшим. В связи со смертью второго твоего дядюшки я рассказал графу о письмах, которые получал от твоего батюшки, в частности о том, где он уведомлял меня о твоем рождении. К моему глубокому сожалению, я не представлял себе, как тебя разыскать. Отец твой был очень скрытен и делал все, чтобы его не могли найти. Законом остановлено, что по истечении полутора лет и при отсутствии прямого наследника имущество переходит к непрямому наследнику, а именно — к кузену твоего батюшки Реджинальду Давенпорту. Он сын младшего брата графа, но по возрасту почти твой ровесник.

Челмсфорд повертел в руках трубку, помолчал и продолжил:

— Твой дед терпеть не мог этого родственничка: Реджинальд известен как заядлый игрок, драчун и повеса. Его сиятельство распорядился, чтобы племянника не впускали к нему. Однако этот пройдоха возомнил, что именно он и должен унаследовать титул и состояние покойного графа. Реджинальд уже нарисовал на своем экипаже крест и требует, чтобы я поскорее покончил со всеми формальностями. Видимо, он уже строит обширные планы, связанные со своим воображаемым богатством.

— А вы кому-нибудь рассказывали обо мне? — спросил Ричард.

— Нет, разумеется! Я уважаю желания клиентов! Только мой старший клерк Уилкс в курсе этого дела, но ему можно доверять как самому себе. У меня есть предложение. Давай-ка съездим вместе в Глостершир и неофициально посмотрим имение. Ты можешь представляться там Ричардом Далтоном, и нам не составит труда объяснить причину твоего визита. Например, я могу сказать прислуге, что ты мое доверенное лицо и проведешь там инвентаризацию. Тебе пойдет на пользу свежий деревенский воздух. Да и места там живописные, одни из красивейших в Англии.

— Я не прочь выбраться ненадолго из Лондона, к тому же врачи против этого не возражают. А вдруг там меня все-таки узнают?

— Не думаю. Ты, конечно, похож на отца, но сам он пошел внешностью в мать. Едва ли старожилы что-то заподозрят. — Стряпчий ностальгически улыбнулся. — Твоя бабушка была удивительная женщина. Не отличалась особой красотой, но умела растрогать твоего деда. Будь она жива, твой отец и граф никогда бы не рассорились: бабушка всегда примиряла людей.

— А что представляли собой мои дядюшки? — спросил Ричард.

— Родрик, старший брат графа, человек необузданного нрава, обожал всякие чудачества. На покрытие его долгов ушли огромные деньги. Состарившись, он заболел чахоткой и вскоре умер — возможно, чтобы уклониться от исполнения ежедневных насущных обязанностей.

— А средний братец?

— Генри был неудачником. Он понимал, что Родрик — любимчик отца, а Джулиус ближе матери. И вместо того чтобы стать самостоятельным человеком, он отвернулся от семьи. У него… не было расположения к дамам, он не хотел жениться, даже став наследником имения графа. Думается, все это он делал, чтобы насолить отцу.

— Любопытная парочка! Я все больше понимаю, почему отец не желал иметь с такими родственничками ничего общего.

В этот момент их разговор прервал какой-то шум в приемной. Собеседники насторожились. Клерк Уилкс сердито кому-то говорил:

— Туда нельзя! Мистер Челмсфорд занят с клиентом! Дверь, однако, распахнулась, и в комнату влетел надменного вида долговязый господин лет сорока, с изрядно помятой физиономией. Его черная шевелюра и желтоватая кожа странным образом сочетались с холодными светло-голубыми глазами. Одет он был шикарно, но вызывающе небрежно. Скользнув равнодушным взглядом по Ричарду, джентльмен остановил его на Джошуа, и насмешливо спросил:

— Долго еще будет продолжаться этот балаган? Ваши затяжки с оформлением наследства приносят мне серьезные неудобства. Я намерен найти судью, который лишит вас права управлять имуществом графа!

Челмсфорд бесстрастно посмотрел на него.

— Не запугивайте меня, мистер Давенпорт, это вам не удастся. Вовлечение в дело канцлерского суда лишь затянет процедуру. У меня в запасе еще полгода, и я бы посоветовал вам пока жить по средствам.

Незваный гость поджал губы.

— В таком случае не выпишите ли мне небольшую ссуду из доверенных вам средств? В конце концов, это фактически мои деньги!

— Вопрос пока еще не решен. Поскольку за имение и денежные фонды покойного несу ответственность я, на расходы, не предусмотренные законом, не будет выделено ни гроша. Уверяю вас: вы получите все до последнего пенни, если вас признают законным наследником.

— Надеюсь, мы с вами навсегда расстанемся, мистер Челмсфорд, как только это произойдет!

— Разумеется.

— Рад, что мы понимаем друг друга! С этими словами долговязый господин вышел из кабинета.

— Это и есть Реджинальд, твой кузен, — сообщил Ричарду поверенный. — Прошу любить и жаловать, как говорится.

— Мое желание заявить во всеуслышание о том, что я принадлежу к роду Давенпортов, признаться, пошатнулось после этой встречи, — криво усмехнулся Ричард. — И много у меня таких родственников?

— Много, но не все они так развязны. И даже сам Реджинальд впервые утратил самообладание и наорал на меня. Боюсь, он крупно проигрался на скачках или в карты. А скорее всего и там, и там. Реджинальд — отъявленный эгоист, хотя и прослыл бесстрашным драчуном. Говорят, он участвовал в нескольких дуэлях и крайне опасен. Он тревожит тебя?

— Опасностью, на мой взгляд, грозит лишь кавалерийский отряд, превосходящий вас по численности в три раза. А мой кузен — обыкновенный грубиян, не более того. Он типичный Давенпорт?

— Увы, это так. Но у тебя есть возможность изменить мнение о вашей семейке, граф! — Стряпчий улыбнулся. — Право же, довольно о нем, Ричард. У нас с тобой есть немало других вопросов для обсуждения. Владения покойного графа в Уоргрейве признаны одними из богатейших в Англии. Но они сильно запущены, мой друг, а часть земель заложена из-за долгов твоего дяди. Имение приносит определенный доход даже в нынешнем его состоянии. Однако потребуются годы упорного труда, чтобы оно вновь обрело былое величие. Не знаю, понравится ли тебе такое занятие.

— И какой же доход могло бы приносить Уоргрейвское имение, окажись оно в хороших руках?

— Около тридцати тысяч фунтов ежегодно.

— Тридцать тысяч фунтов?

— Не менее. — Стряпчий пожал плечами. — А если начать разработку бурого угля в Йоркшире, то значительно больше. Не говоря уже о работе для населения. Но все это пока только проекты!

— Тридцать тысяч фунтов! Да это фантастические деньги!

— А вот твой дядюшка Родрик легко их потратил бы, хотя тебе трудно даже представить такую сумму.

— Не приходится удивляться, что в стране постоянно вспыхивают общественные беспорядки! Разве можно назвать нормальным положение, когда горстка людей имеет все, а большинство населения — ничего! — покачал головой Ричард.

— Вот уж не думал, что ты проповедуешь республиканские идеи! — удивился Челмсфорд. — Ты же сражался с французами!

Ричард заразительно расхохотался.

— Дело не в том, что они республиканцы! Ведь в конце концов Наполеон объявил себя императором. Мы сражались с ним потому, что он слишком многого захотел. Не знаю, республиканец я или нет, но уверен, что такое наследство — скорее бремя, чем манна небесная. Есть ли какие-то иные возможности? Давайте рассмотрим все варианты использования наследства!

— Ты можешь принять наследство и титул, научиться управлять имением и, затратив пять лет на работу, сделать его вполне доходным. Можно принять только титул и затем продать еще не заложенное имущество. Денег вполне хватит на безбедное существование до конца жизни. Возможен и другой вариант — отдать все кузену Реджинальду. Он немедленно продаст имение лорду Рэдфорду, своему соседу. Утешением мне послужит лишь то, что тогда Уоргрейв попадет в надежные руки. Лорд Рэдфорд слывет образцовым хозяином.

— Мои познания в сельском хозяйстве ограничены опытом ограбления крестьян. К этому приходилось прибегать, когда съестные припасы заканчивались, — рассмеялся капитан.

— Уверен, ты быстро всему научишься. И пребывание в Уоргрейве пойдет тебе на пользу. Давай-ка отправимся туда в самое ближайшее время.

Ричард колебался: стряпчий явно завлекал его в какую-то авантюру, как паук в паутину. Пока ни титул, ни имение не слишком привлекали капитана, однако он понимал, что изучить положение дел на месте ему не помешает. К тому же Ричарду очень хотелось выбраться из шумного и пыльного Лондона.

— Когда вы туда собираетесь? Я готов съездить с вами, но не надолго.

— Великолепно! Я собирался отправиться туда недельки через три, но охотно изменю свои планы и ускорю отъезд.

— В этом нет необходимости. У меня есть в городе кое-какие срочные дела: нужно наведаться в конногвардейский полк, навести справки о боевых друзьях, разобраться с финансами. Так что я не возражал бы покинуть город в конце этого месяца.

Челмсфорд просиял:

— Ты не пожалеешь, мой мальчик!

— Что ж, надеюсь, вы правы.

— Каролина! Каролина! Он разговаривал с отцом и получил его согласие! Все улажено! Я так рада! Здравствуй, Джессика! Поздравь меня, я самая счастливая женщина на свете! — От радостных воплей и приплясывания Джины, ворвавшейся в спальню сестры, задрожало настольное зеркало, фарфоровые пастушки на столе и даже шляпка на кровати. Каролина, прикалывавшая в этот момент вышитую тесьму к подолу платья своей тетушки, выпрямилась и обняла сестру.

— Это великолепно! Какой чудесный сюрприз! Надеюсь, что Гидеон предупредил тебя о своем намерении?

Ты выглядела подозрительно радостной в последние дни. Вы уже обсуждали планы, связанные со свадьбой?

— Да, мы с мамой и, конечно же, с тобой поедем в конце этого месяца в родовое поместье Гидеона в Линкольншире. Он хочет представить нас своим родителям. А свадьбу лучше всего сыграть в августе, в соборе в Грейт-Чисбери. Будет море цветов, а ты станешь моей подружкой. Джессика, поможешь мне подобрать свадебный наряд? Такой, в котором я хоть раз в жизни казалась бы стройной и элегантной.

Джина с завистью взглянула на изящное платье для утренних приемов, над которым работали Каролина и ее тетушка. Редкого красновато-коричневого оттенка, оно прекрасно сочеталось с рыжими волосами Джессики. Строгий покрой обновки удачно подчеркивал стройность ее фигуры. Широкие рукава были перехвачены темно-коричневыми лентами, а гофрированные манжеты подходили под цвет тесьмы, которую пришпиливала Каролина к подолу. Джессика, отличавшаяся изумительным вкусом, сама кроила и шила все наряды. К счастью, она всегда охотно откликалась на просьбы.

— Конечно, я помогу тебе, Джина, — оживилась Джессика. — Позволь же мне пожелать тебе счастья! Мистер Фоллсуорти — весьма достойный молодой человек. Не сомневаюсь, вы поладите.

Джина обняла и горячо поблагодарила ее.

— Ты придешь на свадебную церемонию? Я на это очень рассчитываю: за мамой нужно постоянно присматривать. Правда, у нашей Каролины тоже могут возникнуть предсвадебные хлопоты.

Каролина подошла к шкафу и достала из него лютню.

— Не говори глупости! — Она извлекла инструмент из футляра. — С чего это мне вдруг выходить замуж?

Комната наполнилась грустной мелодией. Немного поиграв, Каролина спросила:

— А какую музыку ты хотела бы услышать на свадьбе? Величественную, веселую или в ритме вальса? А может, торжественный марш? — Она наиграла несколько известных мотивов.

Джина рассмеялась.

— Не заставляй меня краснеть, сестричка! Это же песня охотников, возвращающихся с добычей. Не к лицу невесте выглядеть удачливой охотницей в день свадьбы — скорее, она должна казаться скромной зверушкой, попавшей в капкан. И вообще, Каролина, не пытайся уйти от ответа на мой вопрос! Почему бы и тебе не задуматься о замужестве? Лорд Рэдфорд выказывает вполне определенные намерения. И думается, скоро сделает тебе предложение.

— Замолчи, Джина! Что за чушь! Он совершенно не интересуется мной.

— Разве? Отчего же лорд Рэдфорд зачастил к нам? И почему приглашает тебя танцевать на всех балах? Уверена, он подкупил кого-то из прислуги, чтобы заранее узнавать, куда мы отправимся вечером.

Каролина потупилась. Волнуясь, она не могла поддерживать беседу. Продолжительное и настойчивое внимание лорда Рэдфорда повергало ее в смятение. Девушка чувствовала себя обреченной. Он появлялся на всех светских раутах и балах и непременно вовлекал ее в разговор или приглашал танцевать. Каролина была не в силах противостоять этому мрачному человеку с магнетическим взглядом. В высшем обществе Лондона популярность Каролины неожиданно возросла, дамы и господа обсуждали секреты ее обаяния и провожали девушку восхищенными взглядами. Стоило ей войти в дамскую комнату отдыха, как разговоры стихали, но она чувствовала на себе взгляды собравшихся. От стыда Каролина была готова провалиться сквозь землю.

— Ума не приложу, что ему от меня нужно. Джина. Вот скажи, пожалуйста: ты уверена, что Гидеон любит тебя? Разве он не излучает заботу и тепло?

Джина наморщила лоб, подумала и широко улыбнулась.

— Ну разумеется! Я тебя поняла! Мне кажется, что он обнимает меня, даже если нас с ним разделяет расстояние.

— Так вот, ничего подобного в присутствии лорда Рэдфорда я не испытываю. У меня такое ощущение, будто я для него — разновидность скучной, но необходимой работы.

Джессика слушала их разговор, озабоченно нахмурившись, и наконец спросила:

— Может, это оттого, что он не похож на других мужчин? Респектабельные господа не выказывают своих чувств, но, вероятно, он ухаживает за тобой, рассчитывая на взаимность. Как по-твоему?

— А что, если он делает это, чтобы возбудить ревность одной из своих любовниц? — предположила Джина. — Право же, барона привлекают явно не наши деньги. К тому же вокруг полно привлекательных женщин, готовых пофлиртовать, и далеко не столь скромных, как наша Каролина.

Каролина расхохоталась.

— Если у тебя на уме то, о чем я догадываюсь, то ты совершенная бесстыдница. Но лично мне твое предположение кажется наиболее правдоподобным, поскольку несколько дам уже говорили мне, что я совершенно не в его вкусе. Что ж, это мое единственное утешение!

— Не понимаю тебя, — покачала головой Джина. — Добрые две трети лондонских женщин отдали бы все фамильные драгоценности, лишь бы очутиться на твоем месте, а ты ведешь себя так, словно тебя ведут на казнь. Барон всегда любезен и обходителен, он очень симпатичный и дьявольски богат. А у тебя, сестричка, куриные мозги, раз ты не отвечаешь на его ухаживания. Что именно тебе не нравится в нем?

— Это трудно объяснить, — нерешительно ответила Каролина. — Дело не в том, что барон говорит и делает, а в нем самом. Он всех подавляет и повергает в благоговейный трепет, не прилагая к этому ни малейших усилий. Но я не желаю быть дрожащей тварью, и не хочу, чтобы меня подавляли. Гораздо спокойнее оставаться незаметной мышкой.

Джессике стало не по себе от слов племянницы. Она знала, что сильный и властный мужчина способен так подавить застенчивую девушку, что та почувствует себя, как овечка в клетке со львом. А лорд Рэдфорд, судя по всему, настоящий светский лев. Джессика вздохнула, пожалев о том, что не выходила в свет последние три года. Увидев барона, она, возможно, что-то посоветовала бы племяннице. У Каролины нет опыта общения с мужчинами; наверное, поэтому она и встревожена. Не исключено, что лорд Рэдфорд станет со временем превосходным супругом, если действительно любит Каролину. Просто девочка Не понимает этого.

— Быть может, отношение барона и беспокоит тебя сейчас, дорогая, — доброжелательно проговорила наконец Джессика, — но вряд ли он стал бы столь упорно оказывать тебе внимание, если бы ты была ему безразлична. Когда люди привязываются друг к другу, между ними воцаряются согласие и взаимопонимание. Вот мы с моим дорогим Джоном были совершенно не похожи, однако это не мешало нам жить счастливо.

— Вино еще можно смешать с водой, — упавшим голосом возразила Каролина, — но вода несовместима с огнем. Впрочем, хватит строить предположения, хорошо ли живется богатым и избалованным дамам. Поговорим лучше о том, что сшить на свадьбу.

Глава 5

Джейсон Кинкейд и его приятель Джордж Фицуильям успели выпить не по одному бокалу доброго портвейна после обеда, прежде чем вспомнили о пари. Джордж уже почти смирился со своим проигрышем, поэтому готов был лишиться рыбалки в имении дяди-шотландца. Однако его мучили угрызения совести. Улучив момент, он сказал:

— Знаешь, Джейсон, по-моему, глупо заключать пари касательно женитьбы. Может, расторгнем его? Негоже спорить по такому поводу. А как ты считаешь?

— Что же ты мне предлагаешь? — Барон изобразил возмущение. — За кого ты меня принимаешь? Уж не боишься ли проиграть?

— За такие слова можно вызвать на дуэль! — с негодованием воскликнул Фицуильям. — Но, слава Богу, я не дуэлянт. Однако когда вы вместе, у вас такой вид, словно вы возвращаетесь с похорон любимого дядюшки, не оставившего вам в наследство ни гроша. Я готов пожертвовать своей очередью на рыбалку, лишь бы не сделать тебя несчастным на всю жизнь из-за какого-то дурацкого пари. Брак — дело нешуточное, мой друг!

— Ты абсолютно прав, Джордж, и я отношусь к этому весьма серьезно. Но даже если мы с тобой расторгнем уговор, мне все равно придется отвечать перед моей достопочтенной тетушкой Гонорией. Я дал ей слово до конца светского сезона найти себе невесту. — Помолчав, Джейсон добавил:

— По-моему, я напрасно сузил круг своих требований к кандидаткам в жены. Видишь ли, мисс Ханскомб очень приятная юная леди, но скрытная и замкнутая, ей недостает живости… — Подумав, он продолжил уже более веселым тоном:

— И тем не менее, мой друг, я уверен, что она будет хорошей супругой. В любом случае отступать поздно. Завтра я намерен встретиться с ее отцом и не предвижу возражений с его стороны. Надеюсь, со временем мы с Каролиной поладим. Пожалуй, я приглашу девушку вместе с ее родственниками в свое имение в Уайлдхейвене: там она отдохнет от шумных балов и наберется сил для свадьбы. А до отъезда Каролина вполне успеет обновить свой гардероб. Да, решено! Так я и сделаю. А сейчас, мой друг, я вынужден покинуть тебя, чтобы успеть перехватить мою суженую в музыкальной гостиной леди Бичвуд. Не обижайся!

— Пожалуй, я тоже поеду с тобой. Кажется, у меня есть пригласительный билет на сегодняшний вечер. Не хочу пропустить последний акт твоего маленького спектакля.

Дом леди Бичвуд был в нескольких минутах езды. Войдя в холл и отдав шляпы ливрейному лакею, приятели поняли, что музыкальный вечер уже начался: в салоне пели. Вернее, оттуда доносился надрывный вой мисс Смит-Фут, безбожно измывающейся над Моцартом. Джейсон содрогнулся, а Джордж сделал непроницаемое лицо. Переглянувшись, друзья с чисто британским мужеством двинулись к месту надругательства над бессмертным произведением великого композитора.

Судьба вознаградила их за решительность: пение оборвалось, и начался антракт. Джейсон, оставив Джорджа, отправился разыскивать Каролину. Он нашел ее не сразу, а, заприметив, подумал, что это и немудрено: девушка, мягко говоря, не бросалась в глаза. Впервые барон заподозрил, что это происходит не без умысла. Пораженный своей неожиданной догадкой, он подошел к нише в дальнем углу и вкрадчиво проговорил:

— Как вы находите этот вечер, мисс Ханскомб? Помнится, вы как-то признались, что очень любите музыку.

Девушка вздрогнула и, подняв голову, посмотрела на него затравленным взглядом.

— Но не в таком чудовищном исполнении! — Она передернула плечами. — Слава Богу, герр Моцарт не слышит этого кощунства.

Джейсон широко улыбнулся, радуясь, что девушка способна выражать свое мнение в столь резких выражениях: это обнадеживало.

— Наши оценки совпадают. Полагаю, вам нравится другая музыка?

— То, что здесь звучало, никак не назовешь музыкой! — возмущенно отозвалась Каролина. — Подлинная музыка исходит из сердца, выражает чувства и мысли лучше, чем слова, и потрясает слушателей до глубины души. Музыка создает гармонию и упорядочивает хаос, возносит нас под облака. Она… Простите, я слишком разболталась, милорд. Каждый воспринимает и трактует музыку по-своему, и даже мисс Смит-Фут наверняка получает удовольствие от своего исполнения.

Джейсон с интересом наблюдал, как меняется лицо девушки во время этого пылкого монолога. На мгновение Каролина стала совсем другой, в ней вспыхнуло истинное воодушевление. Барон почти не интересовался музыкой, но с удовлетворением отметил, что девушка не обделена страстью.

— Вы слишком снисходительны к ней, — сказал Джейсон и предложил Каролине руку. — Не пора ли нам чего-нибудь выпить?

Каролина кивнула и улыбнулась, радуясь, что они впервые нашли общий язык.

Утром Каролина села за письменный стол и, что-то напевая, начала сочинять письмо синьору Ферранте в Уилтшир. От вчерашней встречи с лордом Рэдфордом у нее осталось приятное впечатление. Правда, она все еще недоумевала, почему его выбор пал именно на нее, однако надеялась, что со временем они станут добрыми друзьями.

Каролина долго не решалась написать любимому учителю музыки, опасаясь огорчить маэстро. Он наверняка угадает по тону письма, что у нее грустное настроение. Так о чем же ему поведать? Глядя на кончик пера, девушка мысленно перенеслась в детство.

Они впервые встретились в дневной школе Чиппенхема, где она училась, а итальянец давал уроки музыки. Чарующие звуки повергали восьмилетнюю девочку в благоговейный трепет и помогали сносить насмешки одноклассниц, издевавшихся над робкой молчуньей.

Однажды проскользнув в класс, когда там никого не было, Каролина с любопытством оглядела золотистую арфу и пианино. Особенно заинтересовали ее ноты: она впервые увидела, что музыку записывают на бумаге специальными знаками, и сразу же загорелась желанием изучить их.

Потом девочка попыталась наиграть одним пальцем любимую песенку своей няни «Зеленые рукава».

Незаметно вошедший синьор Ферранте внимательно наблюдал за ее робкими попытками. Ему понравился чистый голос девочки, напевающей мелодию, и он тихо спросил:

— Ну, малышка, хочешь учиться музыке?

— Больше всего на свете! — воскликнула Каролина, взглянув на учителя голубыми глазами.

Синьор Ферранте сообщил о желании девочки директрисе, и та написала письмо леди Ханскомб. Скрепя сердце мачеха согласилась на дополнительные расходы. Впрочем, втайне она надеялась, что падчерица обучит музыке ее дочерей.

Вскоре Каролина начала брать дополнительные уроки на дому у итальянца. Синьор Ферранте сразу же заметил ее талант: девочка обладала абсолютным слухом и памятью, а к тому же на редкость быстро овладевала музыкальной техникой. Когда Каролине исполнилось двенадцать лет, стало ясно, что она может стать не только виртуозным исполнителем, но и прекрасным композитором.

До встречи с Каролиной итальянец частенько грустил и сетовал на то, что злой рок вынудил его покинуть солнечную Италию и обосноваться в чужой дождливой стране. Человек глубоко верующий, он воспринял появление талантливой ученицы как знак свыше, поэтому считал занятия с девочкой своей особой миссией на земле. Синьор Ферранте и его жена окружили Каролину такой заботой и вниманием, как если бы она была их родной дочерью. Девочка стала для супругов несказанным утешением.

Синьор Ферранте иногда сожалел лишь о том, что Бог не создал Каролину мужчиной: с таким талантом можно было покорить всю Европу. Впрочем, он полагал, что и виртуозная исполнительница способна добиться всеобщего признания.

Повзрослев, Каролина уже свободно играла на всех клавишных инструментах, а также на лютне, скрипке, арфе и флейте. Ее голос окреп и стал очень звучным. К этому времени она написала множество прелестных музыкальных произведений, однако опубликовать свои опусы наотрез отказывалась, опасаясь, что ей запретят заниматься музыкой, поскольку это не женское дело. Синьор Ферранте не настаивал, убежденный в том, что ее время еще придет.

Воспоминания Каролины прервал стук в дверь. Обернувшись, она увидела служанку.

— Сэр Ханскомб просит вас зайти в кабинет. Каролина испугалась. Прежде отец никогда не разговаривал с ней, значит… Продолжить мысль у нее не хватило духу. Глубоко вздохнув, девушка отложила перо и встала.

— Спасибо, Элси, я сейчас спущусь.

Собравшись с духом, она вошла в комнату, именуемую кабинетом. Отец читал и писал лишь в случае крайней необходимости, в кабинете же он искал уединения от семьи. Опасения Каролины усилились, когда она увидела в комнате мачеху. Та ободряюще улыбнулась, и девушка все поняла.

Самодовольно улыбаясь, сэр Альфред приблизился к дочери и радостно сказал:

— Поздравляю тебя, моя умненькая малышка! Лорд Рэдфорд был у меня и просил твоей руки. Вскоре ты станешь леди Рэдфорд — барон не хочет откладывать свадьбу! — Отец лукаво подмигнул Каролине.

У девушки екнуло сердце. Затравленно посмотрев на отца, она пролепетала:

— Но… но я не хочу выходить за него! И если он спросит, согласна ли я, то получит отказ… Баронет побагровел.

— Что за вздор! Ты должна благодарить провидение за этот дар! Изволь принять предложение без глупостей!

— Ни за что! — побледнев, отрезала Каролина. — В феврале мне исполнился двадцать один год, вы не вправе принудить меня к замужеству. Я уйду из дома и буду преподавать музыку!

Сэр Альфред, пунцовый от ярости, схватил дочь за плечи, встряхнул и закричал:

— Не вправе? Да только повтори эту блажь — и тебе придется на коленях умолять меня… — Он занес руку для пощечины, но его остановил грозный окрик жены:

— Прекрати немедленно, Альфред! — Леди Ханскомб смело шагнула к мужу и схватила его за руку:

— Не преступай рамки приличия! Я сама поговорю с Каролиной. Уверена, она все поймет.

Тяжело дыша, сэр Альфред отступил от дочери.

— Ты уж постарайся ей все растолковать, потому что иначе она пожалеет, что появилась на этот свет. Пусть и не помышляет разочаровать завтра сэра Рэдфорда!

С этими словами баронет вышел из комнаты, так хлопнув дверью, что задрожали стекла.

Каролина разрыдалась. Луиза не решалась начать разговор, понимая, что лишь крайнее отчаяние заставило падчерицу воспротивиться желанию семьи. Но поскольку сама мачеха искренне верила, что барон станет девушке прекрасным мужем, она со спокойной совестью решила добиться согласия от упрямой девчонки.

— Сядь и успокойся, Каролина! Вот, возьми мой платок. Скажи, тебе ведь никто другой не нравится, верно? Девушка покачала головой:

— Нет, никто.

— Почему же тебя удивило, что лорд Рэдфорд сделал тебе предложение? Я слышала, что в клубах давно уже заключают пари на исход его сватовства.

— Да как они смеют? — возмутилась Каролина. Леди Ханскомб спохватилась, что сболтнула лишнее, и торопливо добавила:

— Всех удивило его внимание к тебе, и многие опасаются, как бы не сказалась разница в возрасте. Однако согласись, милочка, барон очень хорош собой и, что не менее важно, сказочно богат. — Подумав, Луиза решительно продолжила:

— Я всегда старалась оградить своих деток от неприятностей, но сейчас должна признаться, что наше финансовое положение крайне удручает меня. Откровенно говоря, оно просто отчаянное. Ты ведь и сама наверняка недоумевала, почему в Лондон приехали только вы с Джиной, а другие дети остались в Грейт-Чисбери.

— Вы утверждали, что деньги следует экономить на учебу…

— Да, я хотела сократить расходы на этот светский сезон. Мы старались представить вас с Джиной в наиболее выгодном свете: ведь от того, окажутся ли удачными заключенные вами браки, зависит благополучие других членов нашей семьи.

— Но разве мама не оставила мне денег на свадьбу? Я достигла совершеннолетия и готова отдать свои средства братьям и сестрам, если это поможет им.

— Не стоит сейчас обсуждать это, милочка. Сумма не так велика, чтобы изменить ситуацию.

— Все считают, что Джина выходит замуж удачно. Нельзя ли освободить меня от замужества?

— Гидеон — весьма достойная партия, деточка. Но от этого всем нам пока мало проку. Его родители живы-здоровы и относительно молоды. Сам же он не так богат, чтобы помогать родственникам своей супруги. Хорошо еще, что Гидеон не требует приданого! — Выдержав паузу, Луиза выложила козырную карту:

— Если бы не предложение лорда Рэдфорда, мы были бы вынуждены отказать жениху Джины. Помнишь сэра Уилбора Хатчета? Он тоже хочет сделать предложение твоей сестре и готов немедленно жениться на ней, если заручится нашим согласием. Но мне он не по душе: занимается торговлей и вообще непривлекателен. И Джине он совершенно не нравится.

Удивленная Каролина посмотрела на мачеху, но умолчала о том, что сестра называет этого типа не иначе как жабой, когда Луизы нет рядом.

— Лорд Рэдфорд предложил очень заманчивые условия, моя дорогая. И если ты не пойдешь ему навстречу, нам придется заставить твою сестру отказать Гидеону. В отличие от тебя она еще не достигла совершеннолетия и должна подчиняться воле родителей.

Луиза, конечно же, покривила душой: она понимала, что строптивая дочь скорее убежит со своим избранником, чем подчинится корыстным родителям. Однако, сыграв на чувствах падчерицы, она надеялась склонить ее к согласию.

Каролина понурилась, вспомнив, с какой радостью сообщила ей о своей помолвке Джина и с каким трепетом глядел на возлюбленную Гидеон. Нет, она не может лишить их счастья и омрачить существование других родственников.

— Хорошо, — упавшим голосом промолвила она. — Я приму предложение барона.

— Я не сомневалась, что ты исполнишь свой долг. — Леди Ханскомб одобрительно кивнула. — Не сокрушайся! Лорд Рэдфорд порядочный человек, он проявит к тебе доброту и понимание. Поверь, очень скоро ты позабудешь о своих терзаниях и посмеешься над своей наивностью.

У Каролины разболелась голова. Она не знала, как объяснить свои страхи и сомнения в отношении лорда Рэдфорда, а потому лишь прошептала:

— Позвольте мне уйти, я устала. И, не дожидаясь ответа, девушка встала и пошла к двери. Мачеха не стала ее удерживать.

Поздно вечером, получив с посыльным записку от Джины, в которой та умоляла ее срочно прийти на Адам-стрит, Джессика примчалась туда.

Отдав лакею накидку, она сразу прошла к Джине и, плотно закрыв за собой дверь, спросила:

— Что здесь происходит? Что с Каролиной?

— Сегодня в этом доме творится сущий кошмар! — сообщила ей Джина. — Лорд Рэдфорд посватался к Каролине. Отец в своем кабинете орал так, что стекла дрожали. А бедная сестра выбежала от него в слезах и заперлась в своей спальне. Я пыталась узнать у нее, что произошло. Оказывается, она выходит за барона. Но зачем же это делать, если Каролина так страдает? Нужно было отказать ему, вот и все. Она ничего не ест и молчит. Никогда не видела ее такой! Обычно сестра играет на фортепиано или прогуливается с задумчивым видом, если чем-то расстроена. Но сейчас она выглядит так, словно ее приговорили к смерти. Пожалуйста, Джессика, сделай что-нибудь для Каролины!

Джессика нахмурилась: ее худшие подозрения подтвердились! Она прекрасно понимала, что мачеха надавила на бедную девушку.

— Я иду к ней! — решительно заявила Джессика. Поднявшись по лестнице, она постучалась и вошла в спальню племянницы. Девушка лежала ничком на кровати и тихо плакала. Присев рядом с Каролиной, Джессика погладила ее по голове.

— Что с тобой, деточка?

Каролина подняла голову. Она осунулась и побледнела, покрасневшие глаза смотрели не мигая. Джессика поспешно смочила тряпицу в лавандовой воде и осторожно положила на лоб племяннице.

— Ты слышишь меня?

Каролина обняла тетушку и уткнулась головой в ее колени, ища защиты, совсем как маленькая девочка. Джессика похлопала ее по спине и тихо промолвила:

— Джина сказала, что ты выходишь за лорда Рэдфорда. Почему же ты так огорчена? Мой дом открыт для тебя, если ты решишь уйти от родителей.

Джессика была готова выполнить свое обещание, какой бы ни подняли переполох родственники в Лондоне и в провинции.

— У меня нет выхода — все дело в деньгах. Лорд Рэдфорд готов уплатить родителям колоссальную сумму. Если же я не дам согласия на этот брак, Джине запретят выходить замуж за Гидеона.

Возмущенная Джессика не догадывалась, насколько скверно финансовое положение лорда Ханскомба. Она никогда не была о нем высокого мнения, но теперь прониклась отвращением к нему: только негодяй способен шантажировать родную дочь, чтобы осуществить свои корыстные планы.

— Несомненно, барон поможет моим родственникам, если это потребуется. Он оказался в весьма незавидном положении из-за своих же денег! — Девушка истерически рассмеялась.

— Раз уж ты согласилась выйти за этого человека, нужно разобраться, почему он тебе не нравится, — массируя Каролине шею и плечи, сказала тетушка. — Он чем-то огорчил тебя?

— Нет, ничем определенным, и если бы мне не предстояло выйти за него, я относилась бы к нему доброжелательно.

— Так в чем же все-таки причина твоей неприязни?

— Он напоминает мне отца, — призналась девушка. Это удивило Джессику: судя по тому, что она слышала о надменном, элегантном бароне, он совершенно не походил на сэра Альфреда.

— И чем же он напоминает его?

— Барон пугает меня. В его черных глазах мне чудится скрытый гнев.

— И у отца тоже?

— Да… Я всегда радовалась, когда он куда-то уезжал. По-моему, у нас взаимная неприязнь. Когда я была маленькая, он иногда играл со мной, однако у него внезапно резко менялось настроение. Отец мог ударить, накричать без особой причины. И это повергало меня в страх…

Каролина всхлипнула. Джессика нежно коснулась ее руки, и девушка спокойнее добавила:

— Я не хочу сказать, что отец систематически истязал меня. Пожалуй, больше доставалось мальчишкам. Джина же всегда огрызалась — она умеет за себя постоять. Вот так и получилось, что все непонятное начало внушать мне страх и неуверенность в себе. Всю жизнь я старалась держаться подальше от отца, избегала его и мечтала при первой же возможности покинуть родной дом. Конечно, я готова работать, то есть преподавать музыку. Я не представляю себе, как можно жить с вечным страхом, постоянно ждать чего-то неприятного и терзаться чувством вины за очередную выходку отца. Я устала бояться и ощущать себя нелюбимой и никому не нужной.

Джессика обняла племянницу.

— Я понимаю тебя: это ужасно. Но уверена ли ты, что и барон внушает тебе именно страх? Быть может, все дело в его темпераменте, неуемной энергии? Я знавала одного такого мужчину: он жил так, словно боялся, что не успеет осуществить своих желаний. Каждый человек иногда приходит в ярость. Но, убедившись, что он любит тебя, ты не будешь так пугаться вспышек его гнева, как боялась в детстве выходок неуравновешенного отца.

— Полагаешь, так и случится?

— Уверена, моя дорогая. Так же как и в том, что наши страхи порой опаснее реальной угрозы.

— Пожалуй, ты права. В детстве меня сильнее всего угнетала неопределенность, страх перед неизвестным.

— Послушай, Каролина. Ты ведь всегда можешь найти убежище в моем доме. Тебе не придется мучиться, живя под одной крышей с мужчиной, которого ты ненавидишь.

— И ты действительно приютишь меня? Не побоишься принять опозоренную и отвергнутую мужем женщину?

— В любое время. Но обещай, что постараешься найти с лордом Рэдфордом общий язык. Не сравнивай его с отцом, не омрачай свое существование предубеждениями и детскими страхами. Кто знает, может, ты еще полюбишь его. Супружеская жизнь объединяет людей сильнее, чем ты думаешь. Прошу тебя, попытайся полюбить его! Если не ради себя, то ради меня, Каролина!

— Ах, Джессика, ну конечно же, я постараюсь! — рассмеялась племянница и вскочила с постели. — И что бы я без тебя делала! Я, должно быть, кажусь тебе трусихой?

— Угадала!

— Ничего, все еще поправимо, — усмехнулась Каролина. — Спасибо, Джессика. Даже не знаю, как благодарить тебя. Я твоя должница.

— Отплати мне вот чем: объясни Линде, что ее котенок не способен играть на фортепиано. Порой я теряю терпение и схожу с ума от этих чудовищных звуков.

— Считай, что твоя просьба выполнена. Если хочешь, я обучу котенка сносно играть.

— С меня хватит и того, если в доме будет спокойно. Побереги силы для своего Демонического Барона.

— Возможно, он вовсе и не такой уж демонический. Давай называть его впредь как-то иначе, например неотразимым. Или лихим.

— Это значительно лучше! А теперь, дорогая, займемся твоей внешностью! Завтра ты должна предстать во всей красе.

— Да, миссис Стерлинг! — воскликнула Каролина. — Я готова.

Бледность племянницы не вселяла в Джессику особой уверенности, зато ее оптимизм обнадеживал. Оставалось надеяться, что барон все же не демон. Джессика допускала, что он излишне суров и не проявит должного понимания к опасениям робкой девушки. Однако это еще не основание считать его чудовищем. Джессика полагала, что надо поскорее встретиться с ним и составить о нем впечатление.

Джейсон пришел к Ханскомбам безукоризненно одетым. В галстуке сверкала рубиновая заколка, высокие сапоги блестели. Явившись с предложением руки и сердца, он принял вид, соответствующий столь торжественному случаю.

Когда барон впервые решился на такое, это произошло под березой. От Джейсона и его избранницы пахло лошадьми, а от затеи, совершенно, впрочем, бескорыстной, — авантюрой. Вероятно, это и предопределило неудачу.

С той поры минуло двенадцать лет. И хотя за эти годы Джейсон стал гораздо увереннее в себе, Каролина, особа, на его взгляд, весьма странная, внушала ему сомнения. Джейсон так и не успел узнать эту девицу получше, пока ухаживал за ней. Мысли и поступки Каролины оставались для него загадкой. Эта девушка проявляла равнодушие к его безупречным манерам и холеной внешности. Отказ, конечно, сильно задел бы самолюбие барона, но, кроме того, ему пришлось бы расстаться со своими чистокровными лошадьми. Однако сомнения, как известно, придают остроты любой рискованной затее.

Отдавая дворецкому шляпу, Джейсон высокомерно и холодно осведомился, дома ли мисс Ханскомб. Несомненно, прислуга знала, зачем он пожаловал в этот дом: лакей, лукаво ухмыльнувшись, кивнул ему. Войдя в гостиную, барон мысленно вернулся ко вчерашнему разговору с отцом девушки и поморщился: сэр Альфред произвел на него неприятное впечатление. Откровенно обрадовавшись предложению барона, он, однако, торговался об условиях брачного контракта. Сэр Альфред запросил неслыханную цену, однако барон согласился, дорожа временем и честью своей семьи.

Размышления Джейсона прервало появление Каролины. Она, видимо, заметила его кислую мину и, возможно, отнесла ее на свой счет, хотя барон приветливо улыбнулся, встав с кресла.

Девушка была бледна, но приветствовала Джейсона довольно бодро.

— Доброе утро, лорд Рэдфорд. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете.

— Прекрасно, благодарю вас! — Барон вновь опустился в кресло и вдруг ощутил неуместное волнение. — Я хотел бы поговорить с вами.

— В самом деле? Что ж, слушаю вас.

— Вы, разумеется, заметили, с каким почтением я отношусь к вам. Ваши прекрасные манеры и редкое обаяние убедили меня в том, что вы — та самая женщина, которую я вот уже много лет мечтаю найти. Вы оказали бы мне большую честь, согласившись стать моей супругой.

Каролина взглянула на него бездонными голубыми глазами и тихо спросила:

— Вы действительно хотите этого?

— Конечно! — воскликнул Джейсон, озадаченный ее хладнокровием.

Заподозрив, что вложил в свои слова слишком мало чувства, барон открыл было рот, но так и не нашел подобающих случаю выражений. Лгать же, что изнывает от любви, он не мог, а потому счел за лучшее промолчать.

Неожиданно Каролина пришла ему на помощь.

— В таком случае я с благодарностью принимаю ваше предложение, лорд Рэдфорд. Оно растрогало меня до глубины души.

— Тогда осмелюсь просить вас впредь называть меня Джейсоном, — сказал барон и тут же заметил удивление Каролины. Она явно не предполагала, что у него есть имя, как у других обыкновенных людей.

— Я постараюсь… Джейсон, — пробормотала девушка. — Не сердитесь, если я не сразу привыкну к этому.

— Понимаю. И еще одно: прошу вас, вступая в новую жизнь, отправьтесь к мадам Арлетт и обновите свой гардероб. Считайте это моим подарком по случаю нашей помолвки.

Каролина залилась краской: значит, от него не укрылось, как скверно она одевается. Возможно, он решил, что ей по душе подобный стиль. Выходит, она не только ничего не добилась своими ухищрениями, но и вселила в барона мысль, что у нее дурной вкус. Пора срочно исправлять положение.

— Это весьма приятное предложение, лорд… Джейсон. Я с удовольствием выполню вашу просьбу. Весьма великодушно с вашей стороны; Вы необыкновенно щедры!

— И далее, — с воодушевлением продолжал барон, — я хочу отвезти вас в свое родовое имение в Уайлдхейвене. Отъезд наметим на конец следующей недели. За это время мы с вами постараемся лучше узнать друг друга. Разумеется, я приглашаю и всю вашу семью. Вам ведь понадобится помощь и поддержка вашей матушки и сестры Джины, не правда ли?

— Джина объявила о своей помолвке с Гидеоном Фоллсуорти, поэтому они с матерью едут в Линкольншир, знакомиться с его семьей. Нельзя ли, чтобы меня сопровождала моя тетушка, миссис Стерлинг? Она вдова и в данный момент не связана никакими обязательствами. Правда, тетушка, возможно, пожелает взять с собой дочь. Но уверяю вас, Линда — чудесный ребенок и не доставит вам хлопот.

Джейсон пожал плечами: отчего бы не заменить вредную мачеху родной теткой невесты?

— Очень рад! Поступайте так, как находите нужным.

Не возражаете, если свадьбу мы назначим на август?

— Так скоро? — вырвалось у Каролины.

— К чему тянуть? Не лучше ли скорее покончить с формальностями? Мне не терпится представить свету леди Рэдфорд. И в первую очередь моей тетушке Гонории. Надеюсь, вы знакомы с леди Эджвер?

— Меня представили ей на одном из балов. Эту даму трудно забыть, — смутилась Каролина.

— Да, леди Эджвер весьма необычна, — кивнул Джейсон. — Правда, у тетки скверный характер, но вы ей наверняка понравитесь — хотя бы потому, что я наконец-то решил жениться.

Каролина задумалась: не родственники ли вынудили лорда Рэдфорда срочно вступить в брак? Нет, он не из тех, кто легко уступает. Вероятно, барон имел на то свои причины.

Джейсон встал, намереваясь откланяться.

— Надеюсь, вы позволите мне сопровождать вас сегодня вечером на бал к Стэнхопсам? Я заеду за вами в девять.

Он сделал шаг к Каролине и наклонился, чтобы поцеловать ее. Поскольку она сразу отпрянула, барону не пришлось почувствовать, что он целует холодную статую. Слегка обняв невесту за плечи и кивнув ей, Джейсон удалился.

Покидая дом на Адам-стрит, он ощущал необычную подавленность. Заключая пари с приятелем, барон предполагал, что очень быстро подыщет бойкую и падкую на деньги молодую особу, готовую на все ради титула и богатства. Такая девица могла бы прикинуться и влюбленной, чего вовсе не хотел Джейсон, поскольку в таком случае ему пришлось бы оказывать ей особые знаки внимания. Однако он никак не предполагал найти невесту, которая согласится выйти за него по принуждению, что, видимо, и случилось с Каролиной. Барон не сомневался в этом, но понимал, что изменить уже ничего нельзя. Оставалось только утешаться надеждой, что девушка смягчится, получше узнав его. «Что же касается страсти, — рассудил барон, — это можно купить за деньги».

Глава 6

Едва Каролина вошла в спальню Джессики, та заключила ее в объятия.

— Можно поздравить тебя с официальной помолвкой? Надеюсь, все было не так страшно, как ты опасалась?

Каролина высвободилась из ее объятий.

— Ты оказалась права: самое страшное — ожидание. Барон — воплощение деликатности, хотя и совсем не походит на влюбленного. Из его слов я поняла, что он остановил свой выбор на мне случайно, просто решив, что ему пора остепениться. И если он будет и в дальнейшем столь же вежлив и сдержан, думаю, мы с ним уживемся.

Девушка вдруг покраснела, подумав, что лорду Рэдфорду наверняка нужен наследник, поэтому придется…

— Он хочет, чтобы я заказала у мадам Арлетт новые наряды, — поспешно добавила Каролина, не смея даже мысленно завершить свою мысль. — Ты съездишь со мной к модистке? Я знаю твой безупречный вкус.

— Замечательно! — захлопала в ладоши Джессика. — Я ни разу не бывала в этом шикарном салоне. С удовольствием помогу тебе принарядиться по последней моде за деньги барона. По-моему, ты недооцениваешь его чувства. Рассуди сама: он выбрал тебя из всех невест Лондона, побывавших в этом сезоне на балах. Это говорит о многом!

— Возможно, он просто вытянул мое имя наугад из шляпы, — мрачно произнесла Каролина. — Между прочим, барон приглашает нас с тобой в свое родовое имение в конце следующей недели. Мачеха и Джина уедут знакомиться с Фоллсуортами в Линкольншир. Барон сказал, что ты можешь взять с собой Линду. Надеюсь, мы хорошо проведем там время. Ты согласна?

— С удовольствием встречусь с Демоническим Бароном в его поместье! — просияла Джессика. — Но вот девочку я лучше отвезу к ее бабушке и дедушке. Нам полезно расстаться на время. Она скоро повзрослеет, так что пора привыкать к этому. Там ей некогда будет скучать: встретится со своими кузенами и любимым пони и даже не вспомнит обо мне! Как ты думаешь, Рэдфорд согласится доставить нас в Глостершир? Это не так далеко от его имения.

— Прекрасная идея! Это все упрощает. Думаю, он не станет возражать: в конце концов, ты его будущая родственница! Что стоит барону сделать небольшой крюк? Он ведь такой любезный. А знаешь, — Каролина наморщила нос, — барон просил, чтобы я называла его по имени. Но я еще к этому не готова. Он для меня все еще слишком высокая особа. Надеюсь, лет через пять или десять я отважусь обращаться к нему более фамильярно.

— Право же, моя дорогая Каролина, это не займет у тебя столько времени. Барона посетила удачная мысль пригласить тебя в свое имение. Вы лучше узнаете друг друга перед свадьбой, а ты привыкнешь к роли хозяйки поместья. Тебе ведь всегда хотелось обосноваться в сельской местности.

— Поживем — увидим, — философски заметила Каролина. — А сейчас предлагаю немедленно отправиться к модистке. Нас ожидает забавное занятие — купить целый ворох дорогой одежды.

— Я только возьму свою шляпку, — отозвалась Джессика.

До салона они быстро доехали в старомодном экипаже Ханскомбов, на котором Каролина прибыла к тетке. После того как барон сделал ее падчерице предложение, Луиза запретила девушке ходить по Лондону пешком: это не к лицу будущей баронессе! Пусть подошвы протирают служанки.

Салон мадам Арлетт не разочаровал дам: толстые ковры, дорогая мебель и драпировка, тонкий аромат экзотических духов — все это свидетельствовало о том, что посетительницы попали в рай для обеспеченных лондонских модниц. Мадам сама вышла навстречу Каролине и Джессике, узнав, что к ней пожаловала невеста лорда Рэдфорда. В этой величественной женщине было трудно распознать бедную француженку, внебрачную дочь парижской проститутки. Для англичан все эмигранты одинаковы, и если женщина представляется аристократкой, вынужденной заниматься торговлей из-за стесненных жизненных обстоятельств, это принимают за чистую монету. Взглянув на Джессику, мадам Арлетт улыбнулась:

— Очень рада познакомиться с будущей леди Рэдфорд. Вы составите чудесную супружескую пару! Джессика холодно посмотрела на нее.

— Позвольте представиться; я — миссис Стерлинг, а эта юная леди — Каролина Ханскомб. Она-то и помолвлена с бароном.

Каролина пришла на выручку смущенной модистке.

— В присутствии тети я всегда теряюсь, мадам Арлетт! Надеюсь, вы поможете мне стать более заметной? Лорд Рэдфорд просил, чтобы я сменила гардероб перед свадьбой. Полагаю, вы сумеете одеть меня по последней моде. С чего лучше, по-вашему, начать?

Оправившись от смущения, мадам Арлетт окинула клиентку внимательным взглядом.

— По-моему, вам к лицу светлые весенние тона и простые линии. Леонора, принеси из кладовой образцы итальянского шелка! Да, те самые, что я приберегла для особо важных покупателей! Вы будете неотразимы в этих нарядах, уверяю вас! Скажите, мадам Стерлинг, у кого вы шили свое восхитительное синее платье? Какой вырез! Просто шик!

— Мадам Стерлинг все шьет сама, — непринужденно ответила Джессика.

— Ах, какой у вас изысканный вкус! — восторженно воскликнула модистка. — Слава Богу, что вы не моя конкурентка, мадам! Я осталась бы без заказчиков.

Джессика расхохоталась и вместе с хозяйкой салона начала подбирать для Каролины обновки: платья для прогулок, утренних приемов, одежду для верховой езды, костюмы для маскарадов, шляпки, ленты, кружева и многое, многое другое.

Проведя три часа в роли бессловесного манекена, Каролина поняла, что одеваться по моде — серьезная и трудная работа. Выбрав ткани, дамы приступили к обсуждению фасонов вечерних и свадебных нарядов. И тут Каролина дала волю воображению.

Она воплощала в звуки мелькание рук, фактуру и цвет материи, фасон платьев. В голове ее мелодично пели смычки, нежно солировала флейта и выводил эффектные заключительные пассажи гобой. К тому моменту, когда знатоки тканей и мод объявили, что довольны результатом своих совместных усилий, девушка сочинила музыкальную пьесу. Оставалось лишь получить одобрение лорда Рэдфорда.

Через десять дней подготовка к путешествию в имение Демонического Барона была закончена. Швеям мадам Арлетт, работавшим дни и ночи напролет за жалкие гроши, пришлось изрядно попотеть над платьями для будущей леди Рэдфорд. Специально приглашенный парикмахер колдовал над прической Каролины, пока не добился желанного эффекта. Лицо девушки преобразилось — в нем появились открытость и выразительность. В новом обличье ей было не по себе, однако она стоически терпела, помня, что обещала Джессике найти взаимопонимание с будущим мужем.

Барон, приехавший за Каролиной на Адам-стрит, взглянул в ее бездонные голубые глаза и подумал, что, если бы в них была хоть толика задора, все сочли бы эту девушку необычайно привлекательной и красивой. Понимая, что живость не купишь ни в одном из шикарных магазинов на Бонд-стрит, Джейсон, однако, остался вполне удовлетворен изменившимся обликом невесты и ее манерой держаться. Радовало его и то, что Каролина приготовилась к отъезду точно в назначенный срок.

Когда Каролина вошла в гостиную, барон поклонился. — Сегодня вы просто очаровательны! Мадам Арлетт превзошла самое себя! — Уже много лет Джейсон заказывал у этой модистки наряды для своих любовниц, и знал, что на нее можно положиться. — Погода благоприятствует нашему путешествию. Уверен, за минувшие двое суток дождь прибил пыль на дороге. А теперь в пути нас согреет солнце. Признаться, мне приятно вновь посетить Уайлдхейвен. Я слишком задержался в Лондоне из-за светского сезона.

— Я жажду взглянуть на ваших знаменитых гнедых лошадей. Надеюсь, они не уступают тем, что запряжены в ваш фаэтон?

— Ничуть! Они великолепны, уверяю вас, — улыбнулся барон, радуясь, что ему не придется расстаться со своими любимцами. — Пока слуги погрузят багаж, я хотел бы нанести визит вежливости вашим родителям. Полагаю, они тоже в скором времени побывают в моем имении.

Джейсон вступил в светскую беседу с леди Ханскомб, а Каролина попрощалась с Джиной. Сестра не сомневалась, что все помолвленные девушки столь же счастливы, как и она сама. На следующее утро Джина собиралась с матерью в Линкольншир. Она ждала встречи с родителями Гидеона с радостью и замиранием сердца.

Около десяти часов фаэтон подкатил к дому Стерлингов, чтобы забрать Джессику и ее дочь. Маленькая тихая площадь, на которой стоял особнячок, представляла собой очаровательный уголок, совершенно непохожий на оживленный и шумный Лондон, Войдя вместе с Джейсоном в прихожую, Каролина поднялась наверх узнать, не нужна ли ее помощь.

— Сегодня ты выглядишь восхитительно, Джессика! — воскликнула она, залюбовавшись дорожным платьем из золотистой ткани, под стать рыжим блестящим волосам тетушки. — Хочешь сразу же дать понять Демоническому Барону, что тебя еще рано сбрасывать со счетов?

— Угадала, — расхохоталась Джессика. — Тебя не проведешь! Нам, слабым женщинам, нужно использовать любое оружие в неравной жизненной борьбе. Нельзя допустить, чтобы барон смотрел на сопровождающую тебя тетушку свысока или вовсе не замечал ее.

— Удачный предлог для оправдания покупки нового платья! Однако раньше ты не прибегала к подобным ухищрениям. К тому же не заметить тебя невозможно. Если ты прогуляешься в таком наряде по Сент-Джеймс, все джентльмены выбегут из клубов и последуют за тобой, как крысы за дудочником в детской сказке. Кстати о детях. Линда готова?

— Надеюсь. Сходи за ней в детскую и спускайтесь вместе в гостиную, а я приду через минуту.

Каролина подавила улыбку, догадавшись, что тетушка готовит эффектный выход. Какая артистка пропадает! Ей бы рукоплескали в «Друри-Лейн»!

Джейсон обрадовался, увидев Каролину с кузиной. Как только девочку представили барону, она сделала реверанс и воскликнула:

— Приятно познакомиться, лорд Рэдфорд. Надеюсь, вы должным образом позаботитесь о моей кузине!

— Линда! — одернула ее Каролина.

— Истинная дочь солдата! — одобрительно усмехнулся барон. — Уверяю тебя, отдаю должное твоей кузине. Но впоследствии ты можешь указывать мне на мои промахи.

Вполне удовлетворенная таким ответом, девочка кивнула.

— У тебя необычное имя. Почему тебя назвали Линдой?

— Потому что на испанском оно означает «милая». — Девочка просияла. — Мама говорит, будто папа так умилился, любуясь мной, что настоял именно на этом имени. Признаться, мама еще сказала, что тогда я походила на кусок недоваренной говядины, — вздохнула она.

Джейсон рассмеялся, растроганный такой честностью.

— Удивительная прямота для матери! Твой отец был прозорливым человеком и предвидел, что его дочь будет разбивать мужчинам сердца, когда вырастет. Однако я слышу шаги твоей мамы. Буду рад с ней познакомиться.

Барон взглянул на лестницу, откуда доносился стук каблучков. При виде сверкающей золотом женской фигурки его сердце сжалось от неожиданной и неуместной боли, как когда-то очень давно, лет двенадцать назад. Это была та же блестящая кипрская богиня, ослепительная, стройная и ловкая, как несравненная Диана. Излучая внутренний свет и мягкое тепло, не уступающие прежнему очарованию семнадцатилетней девушки, пред ним предстала во всей своей сказочной красоте женщина его несбывшейся мечты.

Спускаясь по лестнице, Джессика предвкушала перипетии предстоящего путешествия. Лондон временами тяготил ее, хотя она довольно редко выбиралась из своего тихого особнячка. Месяц-другой вольной жизни в огромном имении сулил желанный отдых и приятные верховые прогулки, а также новые знакомства, поскольку лорд Рэдфорд наверняка пожелает вывести невесту в свет.

Ее глаза не сразу привыкли к темноте прихожей после яркого света на галерее. Разглядев очертания высокой мужской фигуры внизу, Джессика поняла, что это барон, и улыбнулась ему. Все в этом человеке дышало властностью и элегантностью. Сделав еще несколько шагов, она вдруг вцепилась в перила и, ощутив головокружение, побледнела как полотно.

"Вот чертовщина, — подумала она, — как же это Демонический Барон Каролины оказался Джейсоном Кинкейдом?» Но до чего же не похож этот сильный и самоуверенный человек на знакомого ей когда-то безрассудного и прямодушного мальчишку! Джессика находила, что он все так же хорош собой, хотя сильно возмужал и выглядел старше своих лет. Пожалуй, резкие складки на лбу и возле рта и ввели Каролину в заблуждение относительно его возраста. Губы Джейсона были сжаты, глаза выражали сдерживаемый гнев. Он, несомненно, узнал ее и ничего не простил.

— Ты приготовила мне сюрприз, Каролина! — холодно промолвила Джессика. — Только сейчас я сообразила, что знаю лорда Рэдфорда с юных лет, когда он был еще Джейсоном Кинкейдом. — Спустившись, Джессика протянула барону руку:

— Что ж, ваше сиятельство, позвольте поздравить вас с титулом. Наверное, умер кто-то из ваших знатных родственников?

Барон кивнул и, отступив на шаг, вздернул подбородок.

— Этот титул носил мой отец, однако я не предполагал унаследовать его, поскольку мой старший брат обладал завидным здоровьем. Но Джеффри так и не понял, что пьянство несовместимо с увлечением верховой ездой, и пять лет назад титул перешел ко мне. Разумеется, вы не знали всего этого, поскольку мы с вами были едва знакомы.

Джессика вздрогнула. Он так пренебрежительно упомянул о самом ярком периоде ее жизни! Может, барон просто забыл ее за эти годы? Ведь он водил знакомство со многими светскими красотками! Смущенная и растерянная, она никак не могла привести в порядок свои мысли.

И все же Джессика не сомневалась, что в сложившейся ситуации не должна воскрешать прошлое: ведь в скором времени они с бароном станут свойственниками. Воспоминания о минувшем следует навеки похоронить.

Каролина с недоумением смотрела на барона и Джессику. Они обменивались любезностями, однако за этим ощущалось кипение темных страстей. Джейсон в эту минуту походил на Зевса, готового метать громы и молнии. И даже неколебимое спокойствие Джессики явно не выдержало испытания при столкновении с дьявольской гордыней барона. Поскольку Джейсона, вероятно, всегда привлекали робкие и нерешительные дамы, независимость и свободолюбие тетушки наверняка приводили его когда-то в ярость. Теперь она еще более независима, хотя и не столь необузданна, так что едва ли барон станет относиться к ней лучше.

Будь у Каролины такая возможность, она с радостью убежала бы отсюда, лишь бы не видеть, как жених испепеляет взглядом ее любимую родственницу и поверенную. Но поскольку эта встреча произошла по инициативе Каролины, ей следовало что-то немедленно придумать. Собравшись с духом, она любезно проговорила:

— Как интересно! Разве вы не знали, Джейсон, что девичья фамилия моей матери Уэстерли?

На лице барона не дрогнул ни один мускул, и он почтительно ответил:

— Прошу прощения за оплошность. Мне, безусловно, следовало получше познакомиться с вашей родословной. Но я потерял голову, увидев вас. Быть может, пойдем, дорогая?

Барон предложил Каролине руку, и она с облегчением приняла ее.

— Конечно! Нам предстоит увлекательное путешествие, поэтому лучше поскорее пуститься в путь. Джессика, надеюсь, ты и Линда готовы?

— Вполне! — живо отозвалась тетушка. — Багаж последует за нами во втором экипаже, так что незачем медлить с отъездом. Полагаю, кучер лорда Рэдфорда погрузит наши вещи? Линда, у тебя есть плед? Когда мы покинем Лондон, станет значительно прохладнее.

Девочка кивнула матери, озабоченная тем, как бы взрослые не заметили под пледом корзиночку с котенком. Но все трое были так возбуждены, что им это даже не пришло в голову.

Садясь в карету, Джейсон проклинал себя за то, что не может занять место возницы. Он рассчитывал скоротать путь за непринужденной беседой с Каролиной, но теперь его смущала перспектива общения с ее тетушкой. Еще не оправившись от потрясения, он опасался совершить какую-нибудь резкость или бестактность. Джессика хранила молчание. Только Ливда, радуясь новизне происходящего, то и дело высовывалась из окна и что-то весело щебетала.

Через час экипаж выбрался из сутолоки лондонских улочек и очутился на зеленых просторах предместья. Каролина забилась в угол кареты и затихла, ощущая боль в висках и тяжесть на душе. Если так будет продолжаться в течение всего пребывания в имении барона, она сойдет с ума. Ну почему этот злодей молчит и даже не пытается завести светскую беседу? Желая отвлечься, девушка начала мысленно сочинять музыку на тему сложившейся ситуации и создала концерт для камерного оркестра, где ведущую партию отвела ударным.

Занятая своими мыслями, она не сразу обратила внимание на слабый писк и мяуканье, едва различимые за стуком кареты, храпом лошадей и позвякиванием сбруи. Она пристально посмотрела на Линду, которая сидела напротив нее рядом с Джейсоном. Девочка тотчас же громко заговорила о том, что увидела в окно.

Джессика, тоже услышав странные звуки, строго взглянула на дочь.

— Что это такое?

— Меня мучает икота, — солгала Линда.

— Впервые слышу, чтобы человек от икоты мяукал! Ты посмела нарушить мой запрет и взяла с собой котенка?

— Да, мамочка, — потупилась девочка, понимая, что лгать бессмысленно.

Котенок, словно догадавшись, что его заметили, замяукал еще громче. Джейсон нахмурился, всем своим видом показывая, что он думает о женщине, не способной контролировать своего ребенка.

— Итак, мисс, — вздохнула Джессика, — где же вы его спрятали?

Линда вынула из-под пледа соломенную корзинку с плетеной крышкой.

— Уэлсли здесь, мама!

Она открыла крышку, совершив тем самым роковую ошибку. Измученный котенок выскочил, пробежал по голубому бархатному сиденью, замяукал так, словно за ним гонится свора дворняг, и быстро вскарабкался на лорда Рэдфорда. Дамы с ужасом уставились на барона: рыжий чертенок устроился у него на плече и, распушив хвост, еще отчаяннее замяукал. И тут Джессика расхохоталась и, согнувшись в три погибели, выдохнула:

— Видел бы ты сейчас себя, Джейсон! Каролина, успокоившись, тоже залилась смехом.

— В самом деле, барон! Вид у вас довольно забавный. Но кто бы мог ожидать подобного коварства от этого крошечного существа?

Разгневанный Джейсон, не устояв перед общим весельем, тоже рассмеялся, потом взял котенка за шиворот и, оторвав от одежды, начал его разглядывать.

— И как же зовут это существо? — осведомился он, почесывая у котенка за ухом.

— Уэлсли, милорд, — ответила Линда.

— Как Железного Герцога, — добавила Каролина. Джейсон усадил котенка к себе на колени, и Уэлсли удовлетворенно замурлыкал, свернувшись в клубок.

— Простите, лорд Рэдфорд, — сказала Джессика. — Я плохо воспитала дочь.

— В ее возрасте вы вряд ли чем-то отличались от нее, — сухо, но не враждебно отозвался барон. Напряжение разрядилось.

— Вы, к сожалению, правы, — вздохнула Джессика. — Линда, мне следовало объяснить тебе, почему я запрещаю брать с собой котенка. У бабушки астма, она начинает чихать и задыхается, когда в доме кошка. Мы не сможем взять Уэлсли в дом, а с кошками в амбаре он вряд ли уживется.

— Кота можно взять в Уайлдхейвен, — сказал Джейсон. — Полагаю, там он будет в безопасности.

— Что ж, — печально согласилась Линда, — ему будет там лучше, чем в Лондоне.

— Это очень великодушно со стороны лорда Рэдфорда, — заметила Джессика.

— Надеюсь, вы дадите мне рекомендации по уходу за котенком? — спросил у Линды барон.

— Конечно, сэр! Я захватила для него немного еды, но не подумала об остальном, — смутилась девочка, сообразив, о чем идет речь.

— Ничего, по пути мы наберем земли в какой-нибудь ящик, — заверил ее барон.

Оставшаяся часть путешествия прошла значительно приятнее, чем его начало. Линда и Уэлсли блаженствовали, Джейсон с интересом наблюдал за котенком и его маленькой хозяйкой. Рыжий бесенок весело прыгал с одних коленок на другие и всячески выражал удовольствие от того, что вновь обрел свободу.

На закате экипаж достиг поместья Стерлингов в Уилтшире. Усадьба служила надежной цитаделью для многих поколений военных и их семей. Путешественникам был оказан радушный прием. Линда, познакомившись со своими кузинами и кузенами, помчалась осматривать конюшню, где ее ожидала любимая лошадка. До вечера взрослые разошлись по своим комнатам — передохнуть перед ужином и переодеться.

Полковник Стерлинг, души не чаявший в невестке, уговаривал гостей остаться у них еще на несколько дней. Ему вторила его супруга. Но их предложение было с благодарностью отклонено. Джейсон спешил домой, желая обрести покой и уверенность, а Джессика и Каролина надеялись закрепить наметившийся успех.

На следующий день они провели в дороге меньше времени, чем в предыдущий. После нескольких часов езды по равнине экипаж достиг пологих Котсуолдских холмов. Из окна открылся великолепный вид. Каролина впервые оказалась в этих волшебных местах и любовалась ими, с легкой грустью размышляя о том, что только этот прелестный пейзаж будет ее утешением в браке без любви.

Около полудня Джейсон велел кучеру остановиться на гребне холма и предложил дамам полюбоваться видом, открывающимся оттуда. Среди живописных лесистых холмов тут и там виднелись квадратные каменные церквушки и сельские домики; внизу вилась маленькая речушка. За одним из ее поворотов Каролина разглядела великолепный особняк в стиле творений Палладио. Это чудо архитектуры поразительно вписывалось в окружающую местность.

— Кому принадлежит усадьба? — спросила Каролина.

— Это ваш новый дом, Уайлдхейвен, — с необычной теплотой в голосе ответил барон.

— Теперь я понимаю, почему вас тянет к нему: он великолепен! — задумчиво проговорила девушка.

Джессика молчала, что было для нее необычно. Она размышляла о том, что по иронии судьбы первый возлюбленный станет теперь ее свойственником, но не находила в этом ничего забавного. Сколько ни думала Джессика над тем, удачен ли этот брачный союз или же обречен на крах, она не нашла ответа. В юности Джейсон Кинкейд не отличался житейской мудростью, однако человек с суровым, сосредоточенным взглядом, которого она видела теперь, был для нее загадкой. Джессика понимала, почему он вселяет трепет в неопытную девушку. Если Джейсон проявит к Каролине терпение и мягкость, брак их сложится удачно. Однако эти качества прежде были чужды ему. Джессика решила ради блага племянницы намекнуть Джейсону, как ему следует держаться, чтобы быстрее завоевать любовь и доверие Каролины. Только вот сердце самой Джессики почему-то противилось этой миссии.

Созерцая Уайлдхейвен во всем его великолепии, она невольно думала о том, что могла бы стать хозяйкой этой усадьбы. Но тогда у нее не было бы Линды, а без этой чудесной малышки Джессика не представляла себе жизни.

До поместья осталось около получаса езды. Превосходная липовая аллея огибала холм и вела к парадному подъезду. Джейсон помог Каролине выбраться из экипажа и церемонно поклонился.

— Добро пожаловать в Уайлдхейвен!

Каролина взглянула на широкий фасад: вблизи особняк казался громадным. По обе стороны четырехэтажного строения располагались длинные флигеля. Это здание предназначалось явно не для женщин маленького роста и неброской наружности. Множество слуг собралось в огромном вестибюле с высокими потолками, чтобы приветствовать Каролину, и это тоже не придало ей смелости. Дворецкий и экономка казались еще более грозными, чем сам барон. Их представили Каролине как мистера и миссис Берк. Лиц и имен других слуг она не запомнила, окончательно смутившись.

— Не хотите ли отдохнуть после поездки? — осведомился барон.

— С удовольствием, Джейсон! В котором часу ужин?

— Часа через два. Здесь, в деревне, принято ужинать рано. Мистер Берк покажет вам и тетушке ваши комнаты.

Внезапно в залу вбежал огромный пес. Истосковавшись по хозяину, он замер у его ног и завилял хвостом, ожидая ласки. Котенок на руках у Джессики зашипел от страха и выгнул спину. Мастиф поднял голову и пошел обнюхать странное существо. Не дожидаясь, пока случится непоправимое, Джейсон строго сказал:

— Не трогай кота, Руфус! Никогда! Понял? Пес внимательно поглядел на хозяина.

— А ты, Уэлсли, — обратился к котенку барон, — не бойся. Руфус не обидит тебя, если будешь вести себя прилично.

Похоже, котенок понял его: он сразу успокоился. Как только спектакль закончился, экономка, слегка склонив голову, удалилась вместе с Джессикой и Каролиной. Девушка едва поспевала за своими спутницами. Когда же переходы по длинным коридорам наконец завершились, Каролина пожалела, что не прихватила с собой клубок веревки, как хитромудрый Тезей, отправляясь в Лабиринт.

— Ваша спальня, мисс Ханскомб. Если вам что-то понадобится, дерните за шнур звонка. Позже я пришлю горничную — она поможет вам переодеться.

— Благодарю вас, миссис Берк. Мне здесь очень нравится.

Уютная комната, отведенная Каролине, была обставлена мебелью в стиле чиппендейл — рококо с обилием тонкой резьбы. В отделке преобладали розовые и нежно-зеленые цвета, а широкая мягкая кровать под балдахином удовлетворила бы самую капризную принцессу. Каролина подошла к окну: отсюда открывался вид на фруктовый сад, газоны, клумбы и озеро с мостиком, перекинутым на островок.

Постучав, в комнату вошла Джессика.

— Боже правый, Каролина, как здесь чудесно! Просто сказочный замок! Меня поселили рядом с тобой. Превосходное место для дуэньи!

— Да, это настоящая сказка! — обернулась к ней племянница. — По-моему, поместью дали не правильное название. Здесь нет ничего дикого, все вполне цивилизованно и ухожено. Какое же это дикое пристанище[1]?

Джессика прилегла на постель.

— Меня поразило, что животные сразу послушались барона. Но сомневаюсь, что ему удастся выдрессировать тебя, Каролина. В тихом омуте черти водятся. У тебя удивительный дар испаряться, как струйка дыма, когда тебе что-то не по душе.

— Пока я не собираюсь этого делать. Напротив, надеюсь насладиться жизнью в этом поместье. Здесь так роскошно!

— Видела бы ты, как живут испанские крестьяне! Проведя столько лет в халупах с земляным полом, я тоже заслужила право насладиться этим раем, — заявила Джессика. — А знаешь, я даже рада, что хлебнула лиха в армейских походах: не познав горя, не почувствуешь радости!

Каролина улыбнулась и присела радом с тетушкой.

— По-моему, ты создана для того, чтобы стать хозяйкой такой усадьбы! А мне по душе обыкновенный каменный домик, вроде тех, что мы видели по дороге в имение.

— При условии, что в нем будет большая музыкальная гостиная, — усмехнулась Джессика.

— Точно! Кстати, когда ты познакомилась с Джейсоном? — спросила Каролина. Этот вопрос не давал ей покоя с самого Лондона.

— Случайно, на охоте, когда мы с отцом гостили у его друзей. Папаша просаживал все деньги в карты, зато имел множество приятелей, всегда готовых принять его. Мне тогда исполнилось семнадцать, и я готовилась к своему первому выходу в свет. Полагаю, отец взял меня с собой, питая тайную надежду, что в меня влюбится какой-нибудь богатый лорд. — Помолчав, Джессика с горечью добавила:

— В ту пору там охотился и Джейсон Кинкейд. Он и его друг только что закончили Кембридж. Наши пути пересекались не только на охотничьих тропах, но и на светских балах. Потом я уехала в Лондон и больше не видела его. Теперешняя встреча с ним стала для меня полной неожиданностью. Прошло столько лет… Вот уж не думала, что тот безусый юнец и есть твой Демонический Барон.

— Какой он был в молодости?

— Лихой наездник, острослов, шалун. Обязанности, которые легли на его плечи, изменили не только его внешность, но и характер. Но полагаю, он еще преподнесет тебе не один сюрприз.

Каролина встала, не желая продолжать разговор на эту тему.

— Странно, что ты любила охоту! Это не вяжется с твоей привязанностью к животным и заботой о них.

— Все мы сотканы из противоречий, — вздохнула Джессика. — В детстве я зарывала лисьи норы, чтобы сбить охотников с толку: мне было очень жалко несчастных зверей, обреченных на смерть, даже хищников. Но верховая охота — заразительный спорт! Ветер, бьющий в лицо, конь, послушный тебе, — это опьяняет и приводит в восторг. Возникает ощущение, что у тебя выросли крылья! А лиса очень часто убегает и остается жива.

— Это многое объясняет, — кивнула Каролина. — Теперь я понимаю, что привлекает людей в охоте, особенно молодежь. Нам не помешает немного поспать. — Она зевнула. — Мне нужно набраться сил перед ужином: в этом огромном доме так далеко до столовой. А вдруг Джейсон захочет показать нам весь особняк?

Джессика поднялась.

— Не беспокойся, до завтра это тебе не грозит. Пойду посмотрю, чем занимается в спальне чертенок Уэлсли! Скорее всего залез на полог над моей кроватью. Будь он кошкой, его следовало бы назвать Пандорой: котенок преподносит нам сюрприз за сюрпризом.

С этими словами Джессика удалилась в свою голубую спальню, чтобы подготовиться к дальнейшим испытаниям.

Глава 7

Когда экономка увела дам, Джейсон пошел в свои апартаменты и переоделся в костюм для верховой езды. Ему не терпелось увидеть своего любимца, истомившегося без него в конюшне, — жеребца по кличке Цезарь. Оседлав его, барон помчался по знакомой тропинке в горы. И наездник, и конь нуждались в разрядке.

Доскакав до границы поместья, Джейсон заметил, что жеребец устал, и перевел его в легкий аллюр. Барон, привыкший к деятельной жизни, измучился от двухдневного бездействия в карете. Верховая прогулка приободрила Джейсона, и теперь он задумался о неожиданных осложнениях, нарушивших течение его размеренной жизни. Конечно, чувство Джейсона к Джессике перегорело много лет назад, и сейчас он считал его глупой юношеской влюбленностью, легким романом с хорошенькой девочкой.

Однако внутренний голос тотчас поправил барона — не хорошенькой, а необычайно красивой! Хорошо, пусть даже так. Джессика была красавицей. Была? Да она и сейчас красива, как богиня! Джейсон встряхнул головой, желая отделаться от настырного подсказчика, но воспоминания уже нахлынули на него, и он против воли вернулся в прошлое.

Тогда Джейсон впервые участвовал в охоте престижного общества «Куорн» и с уважением поглядывал на старших, стыдясь, что ему всего двадцать один год. Однако он утешался тем, что скачет верхом не хуже других. Среди охотников было несколько женщин, однако они затерялись в огромной толпе, замершей в густом тумане в ожидании сигнала. Но вот собаки взяли след, и все, сорвавшись с места, понеслись по пересеченной местности. Поначалу было довольно тесно, но по мере того, как чья-то лошадь спотыкалась и падала либо отказывалась взять препятствие, толпа охотников редела. Многие выходили из гонки, не выдержав ее накала.

Наконец лису загнали в угол, но какая-то неумелая наездница помешала гончим, и хитрая рыжая хищница ускользнула. Разразился невероятный скандал. Нарушительницу правил охоты потребовал к себе мастер — отставной генерал. Джейсон, случайно оказавшийся рядом с ним, был потрясен внешностью провинившейся.

Очень молодая и смущенная девушка оказалась чертовски хороша собой. Амазонка из изумрудного бархата в точности соответствовала цвету ее глаз, а на лицо падали рыжие пряди волос. Нежные щеки незнакомки алели румянцем, как лепестки розы. Извиняясь перед распорядителем охоты, она виновато хлопала длинными ресницами. «Ах, извините, ради Бога, сэр! Мне ужасно стыдно! Я не справилась с лошадью, но впредь буду осмотрительнее. Это больше не повторится».

Старый вояка со стальным взглядом и грубоватыми манерами внезапно растерялся, утратил дар речи и даже покраснел. Джейсон сам это видел! Назвав виновницу происшествия глупой и неосмотрительной девчонкой, генерал похвалил ее за умение держаться в седле. Смягчившись, он пояснил: нет ничего странного, что зверь ускользнул у них из-под носа, это ведь старый хитрец Руфус, известный на всю округу. Генерал посоветовал девушке держаться поближе к нему, пока гончие не возьмут новый след, и обещал ей объяснить правила охоты.

Наблюдая этот спектакль, Джейсон заподозрил, что девчонка обманула мастера. Видя, как она держится в седле, он понимал, что такая наездница не может не справиться с конем. Перехватив ее лукавый взгляд, Джейсон окончательно убедился в том, что красотка умышленно позволила лису ускользнуть от собак.

Девица вскоре ускакала вместе с мастером, но Джейсон не успокоился и решил проверить свою догадку на предстоящем балу охотников. Как выяснилось, девушку звали Джессикой Уэстерли. Ее отец, Джильберт Уэстерли, младший сын виконта, заядлый игрок, спустил все свое состояние. Он постоянно переезжал из одного имения в другое, играя в карты и отдавая долги с непринужденностью обаятельного повесы. Его дочери предстояло весной впервые появиться на ярмарке невест, и папаша взял ее с собой на охоту, чтобы она попытала счастья в непринужденной обстановке.

Как убедился Джейсон, девушка выдержала испытание. Мисс Уэстерли знали все. Каждому хотелось чем-то услужить ей, пригласить на танец и удостоиться хоть одного взгляда изумрудных глаз, сводящих мужчин с ума. Джейсон утащил Джессику из-под носа у двух джентльменов, оспаривавших право пригласить ее на вальс.

Закружив свою партнершу, одетую в платье из белого муслина с зеленой отделкой, Джейсон обвинил ее в том, что она потворствовала побегу старого лиса. Он шутливо заметил при этом, что тот, судя по окрасу, приходится ей родней. Джессика рассмеялась, и Джейсон пропал.

Следующие две недели они не разлучались, что породило уйму слухов и сплетен. Джессика не обращала внимания на злые языки и косые взгляды. На охоте парочка носилась по полям и перелескам с бесшабашностью юности, не знающей страха смерти. Джейсона поражало, что девушка так сидит в седле, — он еще не встречал такой наездницы. Они танцевали на балах, обедали, вместе ужинали и завтракали, болтали о всяких пустяках. И хотя о любви они и не упоминали, Джейсон не сомневался, что Джессика разделяет все его чувства. Их безоблачные отношения были омрачены лишь однажды, когда Джейсон проявил повышенное внимание к одной великосветской даме. Три часа после этого Джессика держалась с Джейсоном подчеркнуто любезно, и только в конце вечера ему удалось вернуть ее расположение.

Во время последнего бала охотничьего общества молодые люди незаметно выскользнули из дома в сад, освещенный полной луной. Ночь выдалась ветреной и зябкой, вокруг не было ни души, и ничто не мешало им согреваться, горячо обнимая друг друга. Джейсон уже имел опыт с женщинами, но пыл и страстность Джессики вскружили ему голову. Он едва нашел в себе силы вернуться в танцевальную залу, вовремя совладав с искушением.

На другой день Джейсон заехал за девушкой и пригласил ее на верховую прогулку. Умчавшись в рощу, они спешились под развесистым каштаном. После жаркого поцелуя Джейсон срывающимся голосом предложил Джессике стать его женой, но даже не заикнулся о любви.

Ему никогда не забыть, как изменилась в лице девушка: она побледнела, и в глазах ее вспыхнул гнев. Наговорив ему дерзостей, Джессика вскочила в седло и ускакала. Он был потрясен. Ему казалось, что он хорошо знает Джессику, но, как выяснилось, Джейсон заблуждался. Чем он вызвал ее гнев? Может, она относилась к нему только как к другу? Но жаркие поцелуи девушки свидетельствовали о том, что это не так. Или ее возмутила форма, в которой он сделал ей предложение? Возможно, Джессика полагала, что ее поклонник молод и беден. Однако Джейсон ни разу не поинтересовался ее положением! Оставалось одно, самое неприятное, объяснение странной выходки девушки: она набиралась жизненного опыта с молодым человеком, которого ни во что не ставила.

Уязвленный Джейсон собрал веши и, покинув гостеприимный дом своего друга, отправился в небольшое имение в окрестностях Ньюмаркета, унаследованное от матери. Три месяца он провел в одиночестве, совершенно одичал и вернулся к друзьям и родственникам удрученным и подавленным. О том, что произошло, Джейсон не рассказал никому, даже Джорджу Фицуильяму, но поклялся не повторять подобной ошибки. Узнав через несколько месяцев, что мисс Уэстерли вышла за бедного солдата, он лишь вскинул бровь и перевел разговор на другую тему.

За минувшие годы Джейсон превратил свое поместье в одно из лучших коневодческих хозяйств Англии. Его рысаки и охотничьи лошади славились резвостью и выносливостью, а сам он прослыл знатоком коневодства не только в округе, но и в Лондоне. На светских балах мужчины обращались к нему за советом, юноши восхищались его силой, женщины оказывали ему знаки внимания. Джейсон легко заводил связи с замужними дамами, но ни одной из них не отдавал даже частицы своего сердца. Получив титул после внезапной смерти старшего брата, Джейсон стал еще более популярен. Тогда же в нем появился и цинизм. Он всячески избегал мамаш, горящих желанием выгодно выдать замуж своих дочерей, и опасался их куда больше, чем легкомысленных замужних дам.

Необходимость в наследнике вынудила его решиться на брак, от которого, впрочем, он не ждал ничего хорошего. Скромность Каролины приятно удивила Джейсона, предполагавшего, что дочь унаследовала алчность отца. А по мере того, как отношения между ним и робкой девушкой налаживались, в Джейсоне крепла надежда, что их брачный союз окажется удачным.

И вот теперь все внезапно изменилось. Кто бы мог подумать, что давно забытая Джессика окажется тетушкой Каролины? К тому же Джейсон даже не думал, что встреча с ней повергнет его в уныние. Конечно, первое потрясение быстро пройдет, и он вскоре оправится, однако его будет стеснять присутствие Джессики. Ведь ему предстоит сталкиваться с ней нос к носу в коридоре, пить вместе кофе по утрам! При мысли об этом барон содрогнулся.

Услышав лай, Джейсон огляделся: это догнавший его пес Руфус пытался привлечь внимание хозяина. Барон горько усмехнулся, вспомнив, что назвал собаку в память о хитром лисе, который невольно свел его с Джессикой. Какие же еще следы она оставила в его жизни?

Он пустил коня рысью, сделав Руфусу знак, чтобы тот бежал следом. Теперь Джейсон понимал, что ему придется пригласить в дом гостей. Сначала он собирался обойтись без многолюдных домашних вечеринок, поскольку желал сблизиться с Каролиной. Однако теперь надо позаботиться о том, чтобы не сойти с ума. А для этого необходима помощь Джорджа, который не раз выручал его в трудных ситуациях. Кто знает, вдруг он влюбится в Джессику и тем самым избавит Джейсона от лишних хлопот?

Между тем эта мысль ничуть не позабавила барона. Тут он вспомнил, что ему следует вызвать из Лондона тетю Гонорию, желавшую поскорее познакомиться с будущей леди Рэдфорд. Что ж, нужно воспользоваться случаем. Заодно тетушка присмотрит и за беспокойной рыжей красоткой. Вот будет потеха, когда коса найдет на камень! Какие искры полетят во все стороны при их первой встрече! Барон самодовольно усмехнулся.

И дернул же черт эту стерву выйти за человека, которого вскоре убили!

Когда лорд Рэдфорд вернулся с прогулки, его план был почти готов. Он намеревался разослать гостям приглашения, а до их прибытия исчезнуть на несколько дней под благовидным предлогом. Вряд ли Каролина станет скучать в обществе Джессики!

Пора привыкать думать о ней как о будущей свойственнице. Как она посмела назвать его в карете Джейсоном! Впрочем, не стоит обращать внимание на пустяки. Джессика сделала это неумышленно. После замужества и путешествий по свету она наверняка забыла юношу, когда-то смущенно сделавшего ей предложение. «Все это так, — язвительно произнес проклятый внутренний голос, — но разве тебе самому этого действительно хочется?"

Не решаясь ответить на этот вопрос, Джейсон убеждал себя, что следует относиться к Джессике только как к свойственнице. Ведь не волнуют же его воспоминания о тете Гонории! Барон поморщился от такого сравнения: оно и в самом деле было не слишком удачным. И вообще — хватит разговаривать с самим собой, пора переодеваться к ужину!

Удовлетворившись мыслью, что вскоре возьмет ситуацию под контроль, лорд Рэдфорд стал подниматься по лестнице.

Как ни старалась Каролина уснуть перед ужином, ей не удалось сомкнуть глаз. Промаявшись с полчаса, она поднялась, достала лютню и начала что-то наигрывать. При этом девушка размышляла о том, как вести себя дальше. Что ни говори, а, начиная новую жизнь, действовать следует мудро. Лорду Рэдфорду, то есть Джейсону, нужна любезная хозяйка имения, способная заниматься и домашними делами. Скорее всего этим до сих пор ведала миссис Берк, однако леди Рэдфорд должна знать обо всем, происходящем в поместье. Поэтому хорошо бы казаться постарше и не производить впечатление рассеянной.

Что же до самого Джейсона… Он по-прежнему тревожил Каролину, но она понимала, что ей придется привыкнуть к его насупленным бровям и низкому голосу. Барон всегда обходителен и любезен, поэтому лучше не раздражать его робостью и неопытностью, пора вести себя сообразно своему положению. Главное — не трепетать под его взглядом и не думать о нем плохо. А что, если в душе он робкий и ранимый? Эта мысль рассмешила Каролину: она никак не могла допустить, что лорд Рэдфорд застенчив.

Девушка вспомнила, что обещала тетушке стать барону хорошей женой. Она непременно сдержит слово. Кстати, нужно обязательно примирить Джессику с лордом Рэдфордом. Всякий раз, когда он и Джессика оказывались рядом, в воздухе чувствовалось напряжение. И все из-за того, что они оба слишком независимы и самолюбивы! Короче говоря, слишком схожи характерами, чтобы нравиться друг другу. И тем не менее необходимо, чтобы они сошлись, иначе возникнут неприятные осложнения. Да и она сама не сможет обходиться без Джессики, если Джейсон запретит общаться с ней. Нет, в таком случае Каролине придется отказать ему. Лучше не доводить до этого.

Девушка уже думала, не расторгнуть ли помолвку, как только Джина выйдет за Гидеона. Однако Рэдфорд настаивал на том, чтобы они поженились поскорее. Значит, от этой идеи придется отказаться. И не только потому, что они с бароном, возможно, сыграют свадьбу раньше, чем сестра. Просто Каролина не могла столь бесчестно обойтись с мужчиной, сделавшим ей предложение.

Его гордость, несомненно, будет задета. Конечно, можно убедить его расторгнуть помолвку, но в этом случае папаша Каролины угодит в долговую тюрьму. Она не возражала бы, чтобы он попал за решетку, но не желала позора для всей семьи.

Девушка вздохнула: хватит забивать голову ненужными мыслями! Раз уж решила оставить все как есть, лучше не трепать нервы и разумно использовать ситуацию в своих интересах.

Постучав, в комнату вошла служанка лет пятнадцати.

— Миссис Берк велела мне помочь вам одеться. Вы готовы?

Каролина улыбнулась: девочка, похоже, даже стеснительнее, чем она сама. На ней можно потренироваться!

— Конечно! Как тебя зовут?

— Бетси. — Служанка сделала неуклюжий реверанс.

— Итак, Бетси, для начала посмотрим, в каком состоянии мой гардероб. У меня в сундуке есть несколько симпатичных платьев. Жаль, что остальной багаж задержался в пути.

Бетси открыла сундук и ахнула:

— Чудесные вещи, мисс Ханскомб!

Она любовно погладила шелковые платья.

— Разве раньше тебе не приходилось прислуживать светским дамам, Бетси?

— Нет, мисс! Если сюда и приезжали дамы, то миссис Берк говорила, что я слишком молода и мне не следует совать нос в их спальни.

Каролина подавила улыбку, радуясь, что не любит Джейсона и не ревнует его! Такая информация могла бы расстроить ее. Еще в модном салоне мадам Арлетт девушка заподозрила, что лорд Рэдфорд постоянно посещает модистку. А после того как та приняла Джессику за его невесту, стало ясно, что барон предпочитает красавиц. Каролина снова удивилась, подумав, почему он выбрал в жены девушку с такой заурядной внешностью.

— Пожалуй, сегодня я спущусь к ужину в абрикосовом платье. Бетси, погладь его.

— Хорошо, мисс. Если желаете, я нарву для вас несколько роз такого же оттенка. Они очень украсят вашу прическу.

— Прекрасная мысль! У тебя явно есть вкус. Я подумаю, как лучше использовать твои возможности. Служанка зарделась от смущения.

— Спасибо, мисс! Я сейчас же поглажу ваш наряд. Прислать вам лакея с горячей водой для ванны?

— Еще одна прекрасная мысль! Я давно мечтаю помыться.

Горничная тут же удалилась, а Каролина с удовольствием отметила, что у нее появилась в этом доме подружка.

Через час Каролина была готова к своему первому ужину в Уайлдхейвене. Платье нежного абрикосового цвета было девушке очень к лицу, а Бетси прекрасно уложила ее волосы в пучок на затылке и пустила несколько локонов вдоль висков и лба. Розовые бутоны и жемчужное ожерелье удачно дополняли наряд.

— Ах, мисс Каролина, вы чудесно выглядите! — воскликнула горничная. — Все в доме очень рады, что хозяин женится!

— Они радуются, что он выбрал в жены меня или что барон вообще решил жениться?

— Честно говоря, мисс, всех радует само это событие. Но когда прислуга узнает вас получше, все поймут, что лорду повезло с женой. Вы похожи на сказочную принцессу.

В дверь постучали; вошла Джессика. У Бетси от восхищения перехватило дыхание. Если Каролина походила на принцессу, то ее тетушка — на королеву. Любимое зеленое платье Джессики с глубоким декольте, украшенное нефритовым ожерельем, удачно оттеняло ее изумрудные глаза.

— Джессика! Иногда мне кажется, будто ты создана для того, чтобы ставить меня на место, когда я слишком задираю нос, — рассмеялась Каролина. — Бетси, это моя тетя, миссис Стерлинг.

— Если это ты сделала прическу моей племяннице, — улыбнулась Джессика служанке, — то я попрошу тебя в следующий раз помочь и мне.

— С удовольствием, мадам! — Девочка не верила своему счастью: еще утром, чистя столовое серебро, она мечтала стать личной горничной богатой дамы. А сейчас две знатные леди благодарят ее за услуги, расхваливают ее таланты. Бетси светилась от радости.

Когда дамы спустились по лестнице, дворецкий Берк предложил им следовать за ним в малую гостиную. Эта зала вмещала не менее тридцати гостей, и Каролина обрадовалась, что их не отвели в большую. Предложив гостьям по бокалу легкого миндального ликера, дворецкий ушел. Пока Джессика изучала коллекцию фарфоровых статуэток, Каролина подошла к окну и залюбовалась газонами, согретыми предзакатным солнцем. Она попыталась представить, как играют на них ее дети, но ей это не удалось: на такие ухоженные газоны детям нельзя дать и шагу ступить. И уж совсем Каролина не могла вообразить детей от брака с Джейсоном. Мачеха подробно рассказала ей о супружеских обязанностях жены, после чего Каролине чуть не стало дурно, хотя она и знала, зачем люди женятся.

— Прошу извинить меня за опоздание, — пророкотал у нее за спиной густой баритон.

Каролина вздрогнула и расплескала ликер. Краска залила ее щеки, когда она, обернувшись, встретила пронзительный взгляд лорда Рэдфорда. Барон словно прочитал ее мысли о супружеской жизни! Вот тебе и скромная хозяйка имения!

— Я восхищена газонами, милорд!

— Мой парк считается одним из красивейших в Англии, — сказал барон. — Если вам будет угодно, после ужина мы сможем прогуляться по аллее.

— С удовольствием, милорд, — ответила Каролина, решив потом отказаться от прогулки, сославшись на усталость. Она была еще не готова остаться в парке наедине с мужчиной. Быть может, позже, через неделю…

Джейсон покосился на Джессику и поджал губы. Та холодно кивнула, и они прошли в столовую.

Для троих уютная семейная столовая была великовата, поэтому разговаривать никому не хотелось. После второго блюда Джейсон промолвил:

— Боюсь, мне придется оставить вас на несколько дней. Управляющий сообщил, что в моем суффолкском имении возникла проблема, требующая моего присутствия. Послезавтра утром я уеду примерно на неделю. — Отметив, что его слова не огорчили Каролину, а скорее обрадовали, он сухо продолжал:

— Чувствуйте себя здесь как дома. Прислуга будет исполнять все ваши желания, а вы, миссис Стерлинг, можете воспользоваться лошадьми. Помнится, раньше вы были лихой наездницей.

Это замечание удивило Джессику, но она не подала виду.

— Весьма любезно с вашей стороны, сэр! Вы, несомненно, большой знаток кобылиц!

Джейсон бросил на нее настороженный взгляд. Его познания во всем, что касалось лошадей, были общеизвестны. На что же она намекает? Но в глазах Джессики не промелькнуло и тени насмешки.

— Я пригласил в имение гостей. Вы знаете, наверное, моего друга Джорджа Фицуильяма. И еще приедет моя тетушка Гонория. Она хочет познакомиться с вами.

— Мы хорошо знакомы, — криво усмехнулась Джессика. — Впервые я увидела леди Эджвер еще в молодости, на балу. По-моему, она меня не выносит.

Джейсон озадаченно нахмурился.

— В таком случае тетушка обрадуется, узнав, что вы остепенились и стали заботливой матерью.

Джессика стиснула зубы. В юности она предпочла бы умереть, чем прослыть почтенной матроной.

— С годами я поняла, что респектабельность имеет положительные стороны, лорд Рэдфорд. В известном смысле она придает жизни пикантность. Все дело в контрасте.

Каролина переводила недоумевающий взгляд с тетушки на барона, ибо ровным счетом ничего не понимала из их многозначительного разговора.

— А гости приедут в ваше отсутствие, милорд?

— Вряд ли. Но даже если и так, пусть вас это не беспокоит. Берк обо всем позаботится. Еще раз прошу извинить меня за внезапный отъезд.

После ужина Каролина сослалась на усталость и ушла вместе с Джессикой.

Джейсон, оставшись один, с бокалом портвейна в руке, задумался, правильно ли поступает.

Обещанная экскурсия по дому началась на другое утро, сразу же после завтрака. Джессика думала отказаться, но потом решила, что ей не помешает научиться ориентироваться в особняке. Миссис Берк возглавляла процессию. Барон самозабвенно рассказывал дамам историю Уайлдхейвена, пересыпая повествование анекдотами о своих предках.

— Первоначально здесь были королевские охотничьи угодья, Генрих Второй разбил их на два поместья и подарил своим фаворитам. Так возникли Уайлдхейвен и, по соседству, Уоргрейв-Парк. Эти имения то разрастались, то уменьшались в размерах, переходя по наследству от одного владельца к другому, но исторически сложилось так, что особняки оставались на прежних местах, на расстоянии мили один от другого.

— Весьма необычно, милорд! — воскликнула Каролина, глядя на барона с неподдельным интересом.

— Вы правы, — благосклонно кивнул лорд Рэдфорд. — Ни один из домов не расположен в центре парка. В прошлом семьи их владельцев были союзниками, но постепенно все изменилось. Последний граф Уоргрейв был человеком замкнутым и консервативным. Он не скрывал, что не одобряет многие мои начинания; ему даже пришелся не по вкусу сам особняк. По-моему, Уоргрейв просто завидовал мне, потому что его дом стал похож на развалившийся курятник. Сейчас он пустует, в нем обитает лишь состарившаяся и обнищавшая прислуга.

— Когда же построили этот особняк? — спросила Джессика, не совладав с любопытством.

— Приблизительно столетие назад, на месте прежнего, сгоревшего дотла во время пожара, устроенного одним из моих предков: говорили, будто он устал от огромных размеров здания. Проектировал этот дом Николае Хоксмур, великий зодчий.

Уайлдхейвен был шедевром архитектуры: высокие куполообразные потолки в итальянском стиле, арочные дверные и оконные проемы, мраморные камины в каждой комнате — все это создавало ощущение легкости и простора. Благодаря изящной резной мебели и с любовью подобранным драпировкам помещения выглядели красивыми и уютными.

Особый интерес Каролина проявила к портретной галерее. Пока Джейсон коротко сообщал о каждом из своих предков, запечатленных живописцами, она сравнивала его с портретами. Заметив это, он расплылся в довольной улыбке.

— Да, представители нашей семьи имеют ярко выраженное сходство.

— Мне казалось, что только у вас такие необычные брови, милорд, но сейчас я вижу, это не так.

И действительно, нахмуренные брови были отличительной чертой всех предков Джейсона. Шестой барон Руперт Кинкейд словно негодовал по поводу войны Алой и Белой роз. Его правнук возмущался непомерными тратами королевы Елизаветы. Другой барон — современник гражданской войны — оставил тайну своего недовольства неразгаданной, чтобы потомкам было над чем поломать голову. Короче говоря, создавалось впечатление, что все Кинкейды отличались гневливостью, которая передалась и Джейсону.

— Думаю, что насупленные брови пошли от сэра Ральфа Кинкейда. Именно он получил поместье от Генриха Плантагенета в награду за то, что оказал ему помощь в личных делах. В семье этого негодника прозвали Ральфом Сводником. Говорят, будто он познакомил Генриха с Прекрасной Розамундой.

Каролина и Джессика с любопытством уставились на маленький потемневший портрет.

— Вот так оживает история, — задумчиво промолвила Джессика. — Этот сэр Ральф действительно был законченным негодяем?

— Судите сами по его лицу.

— Вы с ним очень похожи, — заметила Каролина.

— Присутствующих не обсуждают, — шутливо насупился Джейсон.

Женщины рассмеялись.

Каролина подумала, что барон не такой уж страшный. Будущая жизнь в его доме уже не представлялась ей скучной и мрачной.

Они вошли в просторную оружейную залу, стены которой были увешаны мечами, скрещенными копьями, доспехами, алебардами, мушкетами и щитами.

— Боже правый! Я считала, что такое можно увидеть лишь в шотландских замках! — ахнула Каролина.

— Раньше, до пожара, здесь стоял замок. Оружие уцелело, и мой славный предок решил выставить его на всеобщее обозрение. Сейчас здесь нечто вроде музея.

— В этом доме есть почти все, о чем можно мечтать, — сказала Каролина, когда экскурсия закончилась. — Не хватает лишь музыкальной гостиной. Я нигде не видела ни фортепиано, ни других инструментов.

Барон нахмурился.

— Вы правы. Это досадное упущение, но, к сожалению, в нашей семье никогда не увлекались музыкой. Фортепиано моей матушки отдали дочерям местного священника, поскольку здесь в инструменте не было необходимости. Я с радостью закажу для вас фортепиано у любого мастера. Только назовите мне имя. Еще раз прошу меня извинить.

— Я вовсе не хотела говорить о недостатках вашего дома, милорд, — смутилась Каролина, не привыкшая ничего просить, поскольку с ней все равно не считались, и растроганная живым участием Джейсона.

— Пожалуй, на доставку инструмента уйдет не менее месяца, — заметил барон. — Если хотите, я устрою так, чтобы вы музицировали в Уоргрейв-Парке: там есть замечательное пианино. Можем сейчас же отправиться туда и договориться с дворецким Самерсом. Он будет рад вам услужить.

— Спасибо! — просияла Каролина. — Вы очень любезны!

Джейсона обрадовал ее теплый взгляд.

Глава 8

Вид родового имения не вызвал у Ричарда Давенпорта ни благоговейного трепета, ни ощущения вновь обретенного дома. Нелепейшее строение откровенно забавляло его.

Джошуа Челмсфорд остановил фаэтон у ворот Уоргрейв-Парка и предложил капитану выйти и осмотреться. Ричард с радостью согласился, поскольку давно уже мечтал размять затекшую раненую ногу. Минувшую ночь путники провели в трактире неподалеку от Уитни, откуда выехали рано утром и вскоре после полудня добрались наконец до цели.

— Похоже, на протяжении пятисот лет этот дом неоднократно перестраивался, — заметил Ричард.

— Вы угадали, — сказал Челмсфорд, удовлетворенный проницательностью своего клиента. — Старейшая часть здания была возведена в тринадцатом столетии. А поскольку желающих снести эту постройку среди ваших предков не нашлось, они перестраивали и расширяли родовое гнездо.

В результате этих многовековых усилий было создано уникальное здание. Его центральная часть, с покосившимися кирпичными трубами, сохранила все черты елизаветинского стиля дворцовой архитектуры: эркеры, большие квадратные окна, башенки с карнизами. Слева к ней примыкала большая средневековая зала; правое крыло относилось, несомненно, к более поздней эпохе. Кто-то, не устояв перед соблазном, соорудил несколько башен, по соседству с которыми, за деревьями располагался греческий храм.

Эклектика бросалась в глаза. Спасало лишь то, что здание строили из местных материалов. Теплые тона золотисто-серого котсуолдского камня создавали иллюзию архитектурного единства. Казалось, дом вырос среди окружающих его холмов. Особых восторгов он, конечно, не вызывал, но в целом выглядел привлекательно.

Путешественники вновь сели в фаэтон и подкатили к парадному входу. Рассматривая асимметричный фасад, Ричард вновь задался вопросом: что заставило его отца порвать с прошлым? Дуэли были в Англии вне закона, однако о них быстро забывали: если провинившийся отправлялся на полгода за границу, буря над его головой стихала. Почему же Джулиус, достигнув двадцати одного года, так поспешно бежал из Англии? Вчера Ричард задал этот вопрос Джошуа, но тот лишь пожал плечами.

— Я не знаю всей этой таинственной истории. Разразился жуткий скандал, о деталях которого предпочитали умалчивать, а на слухи, как известно, лучше не полагаться. Могу утверждать одно: твой батюшка убил противника в честной схватке, но родственники Барфорда, люди весьма влиятельные, обвинили дуэлянта в умышленном убийстве. В ночь дуэли Джулиус посетил меня. Он сказал, что покидает Англию вместе с твоей матушкой, ожидавшей его в карете, и больше никогда не вернется. Джулиус просил меня продать его имущество, а деньги переслать банкиру в Париж. — Вздохнув, поверенный продолжал:

— Дед твой был деспотом, а Джулиусу это претило. Свободу он мог обрести, лишь покинув страну. И все же отец воспитал тебя в английском духе, Ричард. Как это ему удалось?

— Мы не задерживались на одном месте, постоянно переезжали. Поэтому я не успевал проникнуться духом тех мест, где мы на время оседали. А когда настала пора всерьез заняться моим образованием, родители обосновались в Белфасте, где я и поступил в английскую школу. Позже я продолжил учебу в Оксфорде. Родители так и не вернулись в Англию. Видимо, мне не суждено узнать почему.

— Судя по твоим рассказам, они жили счастливо. Редко кому так везет.

Ричард вновь окинул взглядом Уоргрейв-Парк и попытался представить отца мальчиком, но это ему не удалось. Всем потомкам кажется, что их родители появились на свет умудренными жизнью: таков неумолимый закон природы! Повзрослев, Ричард осознал, что их маленькая семья, лишенная корней, но сплоченная, ведет весьма странный образ жизни. Что ожидает его здесь, в родовом имении? Каково владеть огромным состоянием и нести ответственность за благополучие сотен людей?

В армии все было просто: нужно победить врага и остаться в живых. Теперь же перед Ричардом появились иные задачи, менее определенные, но более сложные.

— Пошли! — сказал Челмсфорд. — Я познакомлю тебя с прислугой.

Войдя в дом, они поговорили с бесстрастным и исполненным достоинства дворецким Самерсом, а также с доверенным лицом графа, престарелым Хейном. Челмсфорд представил им своего спутника как капитана Ричарда Далтона, намеренного провести инвентаризацию имущества, и попросил оказывать ему содействие. Старики важно кивали и всем своим видом показывали, что рады знакомству. Наконец стряпчий выразил желание потолковать с ними с глазу на глаз, и Ричард удалился.

Едва за ним закрылась дверь, Челмсфорд, выразительно взглянув на Самерса и Хейна, наставительно промолвил:

— Если у вас возникли какие-то догадки относительно капитана Далтона, рекомендую оставить их при себе. Ясно?

Дворецкий Самерс надменно вскинул бровь, давая понять, что не привык сплетничать с прислугой. Менее скрытный Джозеф Хейн огляделся и тихо проговорил:

— Мы будем помалкивать. Но если глаза не обманывают меня, позволю себе предположить, что для Уоргрейва еще не все потеряно.

Дворецкий и стряпчий кивнули.

Знакомство с особняком доставило капитану удовольствие: каждый новый коридор и чулан преподносили ему забавные сюрпризы, а залы и комнаты радовали взор изысканной обстановкой разных столетий и стилей. Огромный камин в средневековой гостиной мог бы вместить быка; в более позднюю эпоху здесь соорудили галерею для музыкантов. Почти во всех помещениях мебель была зачехлена. В центральной части здания Ричард залюбовался резными деревянными панелями и подвесными лестницами. Прислуга лезла из кожи вон, поддерживая чистоту и порядок, но вытравить затхлость запустения ей все же не удавалось.

Из-за массивной дубовой двери в дальнем конце здания доносились легкие звуки музыки. Заинтригованный, Ричард толкнул дверь и замер в изумлении, увидев… ангела! Во всяком случае, так показалось ему в первый момент, но, присмотревшись, капитан сообразил, что ошибся. Крыльев у ангела не было, зато нежные девичьи руки перебирали струны кельтской арфы. Сомнений не оставалось: возле окна на скамье, залитая золотистыми лучами солнца, сидела русоволосая девушка, задумчивая и прекрасная.

Мелодия показалась капитану знакомой, но он впервые слышал ее в столь виртуозном исполнении. Звуки, родившиеся в глубокой древности, уносились к самим небесам.

Ричард, позабывший, что значит наслаждаться жизнью, давно не испытывал такого чистого восторга. В последние месяцы он стоически переносил боль и лишения. Музыка, преисполненная света и радости, приободрила его. Мир обрел яркость и многокрасочность. Капитан едва не рассмеялся, вновь ощутив вкус к бытию.

Последние переливы нежных звуков растаяли в воздухе, и воцарилась тишина. Капитан, почти не владея собой, сделал несколько шагов к окну, и девушка обернулась.

— Ведь это вы, не правда ли? — робко спросила она.

— Простите, что вы хотите этим сказать? Вас, наверное, интересует, кто я?

— Я не так выразилась, извините, — рассмеялась незнакомка. — Мне послышался звук свирели, будто кто-то вторил моей игре. Это вы свистели? Как чудесно у вас получилось!

— Возможно. Я, право, и сам этого не заметил, — улыбнулся Ричард. — Насвистывать — моя скверная привычка, которой я частенько не замечаю. Друзья грозились закидать меня сапогами, как бродячего кота, когда я надоедал им свистом.

— Но свистите вы мастерски, — серьезно сказала девушка. — И вам наверняка известна эта вещица!

— Да, ее написал Турлаф О'Кэролан, ирландский композитор, живший сто лет назад. В его произведениях народные напевы удивительно сочетаются с итальянской музыкой. А как вам удалось овладеть кельтской арфой?

— Я нашла партитуру с пометками, указывающими, как аранжировать эту музыку для ирландской арфы, и пыталась освоить этот инструмент с самого утра. Как по-вашему, у меня что-то получилось?

— Вы играли великолепно! А что это за помещение? — Капитан огляделся.

— Да это настоящий рай! — воскликнула девушка. Ричард едва не рассмеялся: где же еще обитать ангелу, как не в раю!

На полках вдоль стены, напротив широких окон, лежали разнообразные музыкальные инструменты, слева тянулись стеллажи с нотами. Ричард взял одну из партитур наугад. На корешке значилось: «Иоганн Себастьян Бах. Музыка для струнных инструментов и камерного оркестра».

— Ба! — Он скользнул взглядом по полкам. — Да здесь великолепная музыкальная библиотека!

— Удивительно, не правда ли? — подхватила незнакомка. — Настоящее богатство! Ничего подобного я в жизни не видела. Мне сказали, что графиня была прекрасной музыканткой. Это она собирала инструменты и сочинения разных композиторов. Все отлично сохранилось, а подборка свидетельствует о тонком вкусе и знании предмета. Кое-какие вещи мне знакомы, а многие я играла раньше.

Ричард окинул помещение внимательным взглядом: высокие лепные потолки, сцена в дальнем углу, две цимбалы, клавикорды, фортепиано! Целый оркестр! Да, это музыкальный рай!

— Здесь не хватает только органа, — заметил он.

— Говорят, орган есть в приходском храме. Возможно, граф опасался, что от громких звуков с потолка осыплется лепнина.

— Как нелюбезно с его стороны, — улыбнулся капитан.

— Наверное, он был лишен чувства прекрасного, — возразила незнакомка. — Или музыкального слуха.

Ричард подошел к фортепиано, сел на скамью и взял несколько аккордов.

— Давненько я не прикасался к клавишам! Чудесный звук, чистый тон. Жаль, что я долго не практиковался.

Он начал играть сонату Моцарта, совсем позабыв, что не один. Для человека, давно не садившегося за инструмент, Ричард играл весьма неплохо и к тому же с большим чувством. Послушав, Каролина присела рядом, чтобы подыгрывать ему правой рукой. Ричарда это не смутило, и они доиграли вещь до конца, ни разу не сбившись.

— Благодарю, — сказал капитан, взяв последний аккорд. — Я получил истинное наслаждение.

— А вы знаете другие сонаты Моцарта? — спросила незнакомка.

Ричард вновь заиграл. Каролина внезапно смутилась. Ей казалось, что его золотистые глаза ощупывают ее, а от самого молодого человека исходили сила и уверенность. Но волнение девушки совсем не походило на то, которое она испытывала рядом с Джейсоном. Каролина не чувствовала ни раздражения, ни страха. Напротив, ее как бы окутала доброта. Улыбнувшись, девушка вновь растворилась в музыке. Незнакомец чуточку убегал вперед, но она легко угадывала его намерения и непринужденно брала нужный аккорд или исполняла замысловатый пассаж. Еще полчаса они играли в полном согласии и остались вполне довольны собой.

— Не хочешь ли познакомить меня с этой очаровательной леди, Ричард? — прозвучал голос Джошуа Челмсфорда. — Вы доставили мне огромное наслаждение, молодые люди.

Старик уже давно стоял в дверях, очарованный игрой капитана Далтона и сидящей с ним за фортепиано незнакомки. Он не знал, что его клиент так одарен, но не удивлялся этому: в семье мальчика все обладали музыкальным дарованием, как по материнской, так и по отцовской линии.

Ричард и незнакомка, переглянувшись, расхохотались.

— Простите, сэр, — проговорил капитан, — но я и сам не знаю этой леди. Пользуясь случаем, представлюсь:

Ричард Далтон, по поручению мистера Челмсфорда провожу инвентаризацию имущества. А вы живете в этом имении? Мне сказали, что здесь обитают лишь несколько слуг.

— Меня зовут Каролина Ханскомб, — зарделась девушка. — Я гощу в соседнем имении, а сюда пришла поиграть на фортепиано.

— Так вы невеста лорда Рэдфорда! — догадался поверенный. — Я слышал о вашей помолвке с бароном. Рад познакомиться. Рэдфорд — знатная фамилия.

Девушка смущенно потупилась.

— Да, барон сделал мне предложение, и это большая честь для меня.

Стряпчий с удовлетворением отметил, что Ричард сохранил при этих словах обычную невозмутимость. Девушка произвела на Челмсфорда приятное впечатление, и он пожалел, что у капитана нет никаких шансов. Рэдфорд не из тех, кто уступает то, на что имеет законное право.

Пользуясь хорошей погодой, Джошуа решил показать Ричарду хотя бы часть обширного имения. Из музыкальной гостиной они прошли на конюшню, знакомясь по дороге с разнообразными служебными постройками. Повсюду царило запустение, хозяйство явно пришло в упадок из-за плохого управления или недостатка средств. По мнению капитана, сказывалось и то и другое.

— Я пытался по мере возможности поправить дела, — сказал стряпчий, — но денег на все не хватает; нужно время, чтобы имение начало приносить ощутимый доход.

Конюшня оказалась ухоженной, но в ней содержалось не более десятка скакунов. Не найдя поблизости конюха, капитан сам взял в кладовой сбрую и оседлал коня.

— Любопытно, что из этого получится, — пробормотал он. — Я не ездил верхом почти год. — Челмсфорд с опаской покосился на его раненую ногу.

— Думаешь, обойдется? Стоит ли рисковать? Ричард направился прямиком к Повесе — свирепому и строптивому жеребцу. Конь заржал и запрядал ушами.

— Не лучше ли оседлать животное поспокойнее?

— Только не старую клячу, хорошо? — усмехнулся капитан. — Не стоит спорить из-за пустяков!

Стряпчий оседлал добродушную Маргаритку, говоря себе, что если мальчика не убили французы, то пощадит и конь. Вскочив в седло и обернувшись, он увидел, как Ричард что-то объясняет Повесе по-испански.

— Что ты говоришь? — удивился стряпчий.

— Прошу пожалеть раненого солдата. Лошадям нравится, когда с ними разговаривают по-испански, — ответил капитан и легко прыгнул в седло. Повеса сначала заупрямился, но потом послушно пошел рядом с Маргариткой. Челмсфорд покачал головой и напомнил себе, что не следует недооценивать Ричарда Давенпорта.

Через три часа они уже осматривали с вершины горы деревню Уоргрейв, раскинувшуюся вдоль берегов небольшой реки. Аккуратные домики были сложены из серого местного камня.

Ричарда поразили размеры владения; теперь, увидев имение своими глазами, он изменил к нему отношение. Помимо приусадебного хозяйства, на этой территории располагались участки арендаторов. По обширным угодьям бродили овцы и коровы, на полях трудились крестьяне. В имении было все, чтобы обеспечить жизнь его обитателей: молочная ферма, прачечные, разнообразные службы, кузница, пивоварня, курятник, голубятня, большой рыбный пруд, скотный двор и многое другое. Сейчас большая часть построек была закрыта; когда-то шумный и оживленный, Уоргрейв-Парк походил на город призраков.

— Дома принадлежат владельцу имения, — пояснил Челмсфорд. — Крестьяне перебиваются как могут: одни пекут хлеб, другие зарабатывают кузнечным ремеслом, третьи торгуют.

— И как люди относятся к Давенпортам?

— По-моему, настороженно. Пятьдесят лет назад крестьяне организовали общину, а потом старый граф самовольно присоединил большую часть их земли к своему имению, огородив пастбища и пахотные угодья. Люди стали покидать эти места, лишившись возможности прокормить себя и свои семьи.

— Куда же они подались? — спросил капитан.

— Одни устроились на фабрики в Ланкашире, другие обосновались в городах, а кое-кто отправился в колонии. Здесь у всех есть родственники в Канаде или в Штатах. Джулиус часто ссорился с отцом из-за его отношения к крестьянам — он считал позорным изгонять людей с их земли. Иногда ему удавалось одержать над стариком верх в споре; он помогал эмигрантам деньгами и чем только мог. Добрая душа!

Ричард с тоской посмотрел на деревню, представив себе отчаяние беспомощных бедняков, вынужденных покидать обжитые дома.

— Я читал в газетах, что до сих пор не утихают споры из-за Актов об огораживании, принятых в прошлых столетиях, — наконец промолвил он.

— Если хочешь провести общественную реформу, принимай титул и вступай в борьбу в палате лордов, — усмехнулся Челмсфорд. — Что же до крестьян, то большинство из них уверено в том, что Реджинальд Давенпорт быстро продаст имение лорду Рэдфорду, прослывшему человеком просвещенным и деятельным. Все надеются, что он, как уроженец этих мест, не станет обижать земляков. Но Джулиуса здесь до сих пор вспоминают добрым словом. Полагаю, и к его наследнику люди отнесутся хорошо.

— А не вернуться ли нам с небес на грешную землю? — Капитан усмехнулся. — В котором часу здесь принято ужинать? После прогулки у меня разыгрался аппетит.

— Тогда назад, в имение!

Они повернули лошадей и поскакали в конюшню. Поглядывая на Ричарда, Джошуа Челмсфорд все более проникался уверенностью в том, что человек, сумевший обуздать Повесу, вполне справится и с хозяйством.

Глава 9

За завтраком Джессика спросила у Каролины:

— Вчера вечером я слышала твои беспокойные шаги. Ты что-то сочиняла? Девушка улыбнулась:

— Да, новую пьесу для арфы. Промучилась с ней до двух часов ночи. Кстати, в соседней усадьбе замечательные инструменты! — Она зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Ты рождена совой, Каролина! — шутливо погрозила ей пальчиком тетушка. — Уже девять утра, а ты еще не проснулась. Вот я приняла ванну, написала письмо в Лондон и совершила верховую прогулку. Так ведь можно проспать все на свете!

— Я очень устаю — здесь такие длинные лестницы и коридоры!

— Ты вскочила бы с постели с первыми лучами солнца, если бы по твоим ногам прыгал Уэлсли, — рассмеялась Джессика.

— По-моему, котенка можно спокойно выпускать из спальни на ночь; слугам все равно известно, что он в доме.

— Попробую. Ты сегодня снова пойдешь в соседнее имение?

— Обязательно! — просияла Каролина. — Это чудесное место. Там уйма нот и множество разных инструментов. Если, конечно, тебе одной не скучно…

— Ничуть! — бодро отвечала Джессика. — Я приведу в порядок платья, покатаюсь на лошади. У лорда Рэдфорда отличные скакуны! И я с удовольствием объезжаю имение. Один из конюхов продал мне штаны и рубаху, так что теперь я ни в чем не нуждаюсь. Нет ничего лучше утренней верховой прогулки! Особенно в мужском седле.

— Ты неисправима, тетушка! Кто из нас за кем должен присматривать? — Каролина покачала головой.

— Я протестую против дамских седел — это посягательство на равноправие полов. Хочу прослыть эксцентричной пожилой леди! — парировала Джессика.

— Впервые слышу, чтобы дамское седло мешало скакать. Впрочем, здесь ты можешь наслаждаться полной свободой. В этом преимущество деревенской жизни перед лондонской: никаких ограничений. — Помолчав, Каролина добавила:

— Вряд ли тебе удастся прослыть эксцентричной пожилой леди: ты слишком молодо выглядишь.

— Придется запастись терпением, — покачала головой Джессика. — А не заглянуть ли и мне в эту волшебную музыкальную гостиную в Уоргрейве? Мы спели бы с тобой дуэтом.

— Прекрасная мысль! Я предупрежу о твоем возможном визите дворецкого Самерса. — Каролина подлила в чашечку кофе. — Вчера там был поверенный, управляющий имением. Он привез с собой какого-то мужчину, чтобы тот провел инвентаризацию имущества. Этот человек поживет в имении какое-то время.

Вспомнив сильный и густой, как шоколад, голос капитана Далтона, девушка улыбнулась. Приятно выпить чашку такого напитка холодным вечером! Каролину всегда привлекали в людях именно голоса, а не лица, — быть может, поэтому-то ее не слишком восхитил Джейсон, с его низким и резким баритоном.

— Вот это новость! — удивилась Джессика. — Значит, вопрос с имением Уоргрейв будет скоро решен. Если в нем поселится граф, общественная жизнь в округе резко изменится. Остается лишь надеяться, что новый владелец и его семья — приятные люди. Тебе придется постоянно общаться с ними.

— Думаю, да. Возможно, новый граф холост и женится на тебе. Тогда мы будем соседями.

— Глупости! Граф наверняка женат, если только он не убежденный холостяк. А с избалованными холостяками я не флиртую.

— Ну, если не хочешь стать графиней, тогда конечно, — печально вздохнула Каролина.

— Найди мне дряхлого графа, который испустит дух через пару часов после свадьбы, и я не задумываясь пойду с ним к алтарю. Но хватит об этом, поговорим о насущном! Тебя устроит ужин в семь часов?

— Вполне! Я попрошу дворецкого в Уоргрейве выпроводить меня в шесть.

— И пусть проявит настойчивость! Одного напоминания тебе наверняка будет мало.

— Ты права. Нужно уважать искусство здешнего повара.

— Несомненно! Он обеспечивает семейное благополучие. Удачного дня, Каролина! Может, еще увидимся до вечера в Уоргрейве. — С этими словами тетушка встала из-за стола.

По пути в соседнее имение Каролина сочиняла музыкальную композицию. Она слагалась из пения птиц, шелеста листвы и шорохов в траве. Ее зоркий взгляд замечал не только птиц и белок на ветвях деревьев и в кустах: на поляне она увидела оленя, а возле пруда — барсука и кроликов. Внезапно ее внимание привлек какой-то необычный звук, и девушка ускорила шаг. Извилистая тропинка вывела ее на поляну. Каролина замерла в изумлении: капитан Далтон сидел на поваленном дереве и кормил с руки птиц, привлекая их свистом. Это было поразительное зрелище!

Воробьи, зеленушки, коноплянки и синицы смело клевали зерна с его ладони и с земли. Заметив девушку, капитан продолжал выводить серебристые переливы и трели, чтобы не спугнуть Божьих тварей. Но вдруг задиристая зеленушка сцепилась с крупной синицей, и птицы с громким щебетом разлетелись.

— Это не моя вина, — сказала Каролина. — Но как здорово вы подманиваете их свистом! Я думала, что это умел только Святой Франциск.

— Никому не рассказывайте, — усмехнулся Ричард. — Я не хочу прослыть святым.

Каролина присела на ствол дерева и спросила:

— О чем вы разговаривали с птицами?

— Просто приглашал их на обед.

— Впервые вижу такое. Где вы этому научились?

— В детстве мне нравилось наблюдать за птичками. А поскольку я любил еще и насвистывать, то вскоре научился подражать их голосам. Наша семья много путешествовала, и я повидал самых разных птиц. Знаете, а ведь они говорят между собой по-разному в разных странах!

— Как интересно! Думаете, и у птиц была когда-то своя недостроенная Вавилонская башня?

— А почему бы и нет? Жаль, что я не смогу узнать у них этого. Я ведь умею лишь подражать их голосам. Признаться, я и сам не ожидал, что сохранил этот навык. С тех пор, как восемь лет назад я пошел служить в армию, мне ни разу не случалось практиковаться.

Оба замолчали, глядя вдаль.

— В Испании птичку вполне могли поймать, ощипать и приготовить на обед, если подводы с провиантом задерживались, — с грустью заметил Ричард. — А мне жаль певчих птиц. Я не стану их есть, даже если проголодаюсь.

— Конечно, это ужасно, но еще хуже умереть с голоду.

— От голода я не умирал. И к тому же сейчас мы с вами не на войне, Каролина! Довольно грустных воспоминаний, лучше прогуляемся до имения. Меня, должно быть, уже разыскивает мистер Челмсфорд — он хотел обсудить со мной кое-какие счета.

— Вы заглянете сегодня в музыкальную гостиную?

— Непременно, только после полудня. Они не спеша пошли к дому, молча наслаждаясь утренней свежестью леса и тишиной. Рядом с капитаном Каролина ощущала себя маленькой девочкой, сопровождаемой заботливым отцом. Ричард галантно приноравливался к шагу девушки и нес ее ридикюль. Ей было приятно его внимание.

Они расстались в холле: капитан отправился искать адвоката, а Каролина поспешила в музыкальную гостиную, на ходу решая, чем лучше сегодня заняться — поиграть на фортепиано или разучить произведения новых для нее композиторов. В конце концов она остановила выбор на пьесе для арфы, сочиненной этой ночью. Девушка так увлеклась, записывая ее, что не услышала шагов дворецкого. Самерс кашлянул, пытаясь привлечь ее внимание.

— Простите, мисс, в столовой вас ожидает легкий обед. Джентльмены просят составить им компанию.

— Я даже не заметила, как пролетело время! — спохватилась Каролина. — С удовольствием принимаю приглашение. Сейчас приду.

Дворецкий вышел, и Каролина, поправив платье, поспешила за ним. Обед оказался чудесным. Застолье затянулось: Ричард рассказывал забавные истории, Каролина, осмелев, тоже рассказала мужчинам о лондонском светском сезоне, сопровождая повествование энергичными жестами и мимикой. Она и не подозревала, что обладает актерским талантом. Слушатели весело смеялись, когда девушка изображала кого-то из одиозных представителей высшего света. Особенно удался ей рассказ об одной старой ведьме, которая придирчиво осматривала юных невест перед балом.

— Я думала, что эта карга прикажет мне открыть рот и проверит зубы. Поговаривали, будто она подыскивает невесту для своего слабоумного сына. Старуха задала мне уйму вопросов о родителях и родственниках, но я ей, слава Богу, не подошла. Впрочем, как и другие девушки.

— А знаете, как разочаровала армия кое-кого из аристократов, отправившихся на службу в поисках приключений? Они надеялись, что их ждет почти домашний комфорт. — Ричард многозначительно усмехнулся. — Возможно, такое случается в полках королевской гвардии, но только не в пехоте. В нашем девяносто пятом полку стрелков ожидало горькое разочарование. Кое-кто из юнцов испытал настоящий шок, столкнувшись с мерзкой реальностью. Им приходилось ночевать в палатках и вставать на рассвете! Но это еще не самое страшное.

— Что же может быть хуже? — удивился поверенный.

— Их заставляли маршировать! От этого сапоги молодых людей очень быстро изнашивались.

Все трое прыснули со смеху, представив себе выражение лица лондонского денди, заметившего царапину на своих блестящих гессенских сапогах — предмете гордости любого щеголя.

После обеда Ричард пошел с Каролиной в музыкальную гостиную, сказав, что для первого раза с него достаточно бухгалтерских книг.

— А чем вам здесь предстоит заниматься? — спросила девушка.

— Весьма скучной работой. До конца этого года имением будет управлять стряпчий, а потом оно перейдет к наследнику. Кое-что перепадет, разумеется, и старым слугам, но самая малость. Последний граф вел замкнутый образ жизни, и пока не известно, что именно осталось после него. Чтобы внести ясность в этот вопрос, мистер Челмсфорд попросил меня провести тщательную инвентаризацию имущества покойного.

— А кто наследник? — поинтересовалась Каролина. Ричард пожал плечами:

— Это тоже пока не совсем ясно. На наследство претендует Реджинальд Давенпорт, племянник последнего графа. Однако мистер Челмсфорд полагает, что может найтись и прямой наследник. А пока суд да дело, — Ричард улыбнулся Каролине, — я наслаждаюсь красотами и удобствами этого имения.

— Долго ли вы здесь пробудете?

— Еще не знаю, поскольку не задумывался о будущем. Хотите, я сыграю вам на гитаре? Меня научили этому в Испании.

Ричард с любовью прикоснулся к деке и тронул пальцами струны.

— Немного похожа на лютню, — заметила Каролина.

— Верно, но на гитаре легче играть. У нее сочный и живой звук; испанцы владеют этим инструментом виртуозно. Жаль, что я потерял свою гитару со всем багажом в битве при Ватерлоо… — Ричард взял эффектный драматический аккорд. — По-моему, лютню сложнее настраивать.

— Вы правы, — кивнула Каролина. — По словам моего учителя музыки, две трети жизни исполнителя уходят на подстройку лютни.

— А вы играете на ней?

— Да, как и на фортепиано. На лютне можно играть и ночью, никого не беспокоя. Однако вы заинтриговали меня гитарой. Сыграйте что-нибудь испанское.

Не заставив себя просить, Ричард тотчас исполнил какую-то испанскую мелодию, веселую и вместе с тем грустную. Каролина слушала как завороженная.

— Я рискую стереть пальцы до крови, — внезапно прервав игру, сказал Ричард. — Нужно постепенно привыкать к этому инструменту, дать образоваться мозолям. Давно не брал в руки гитару! — с сожалением вздохнул он.

— Простите, я не знала! — всплеснула руками Каролина. — Я готова слушать ее бесконечно! Можно мне сыграть на ней что-нибудь? У меня на кончиках пальцев мозоли от лютни.

Ричард объяснил девушке, как играть на гитаре, и Каролина стала пробовать свои силы, весело смеясь над промахами и ошибками. Услышав приближающиеся шаги, Каролина улыбнулась. Она узнала легкую поступь Джессики, обещавшей заглянуть в музыкальную гостиную после обеда.

Тетушка вплыла в залу, как королева, в шикарном платье цвета топаза и роскошной флорентийской шляпке. Каролина вдруг ощутила легкую ревность: ей не хотелось бы увидеть на лице Ричарда такое же ошеломленное выражение, какое появлялось у всех мужчин при первом знакомстве с Джессикой.

Каролина украдкой покосилась на капитана. Любезно улыбнувшись вошедшей, он быстро пошел ей навстречу.

— Джессика Стерлинг! Какая встреча! Не верю своим глазам!

— Ричард Далтон! Как я рада! Какими судьбами вы здесь?

Тетушка и капитан были одного роста. Обмениваясь рукопожатиями, они смотрели друг другу в глаза. Заметив, что оба в восторге от встречи, Каролина приуныла. Ей показалось, что в комнате стало холодно.

— Как доверенное лицо адвоката Челмсфорда, я провожу здесь опись имущества покойного графа, — сообщил Ричард. — А вы живете где-то по соседству?

— Нет, — покачала головой Джессика, — я гощу в Уайлдхейвене со своей племянницей, как ее строгая наставница. Вот до чего я дожила, дорогой Ричард!

— Но вы и тут привлечете к себе всеобщее внимание, — рассмеялся капитан. — Каролина, — обернулся он к девушке, — мы с вашей тетушкой давние знакомые: вместе были в Испании во время войны. Миссис Стерлинг прослыла там лучшей наездницей и прекрасной хозяйкой.

— Как приятно встречать старых друзей! — улыбнулась Каролина. — Должно быть, вы не виделись не менее пяти лет. Ведь из Испании ты уехала в 1812 году, не так ли, Джессика?

— Да, мы с Линдой уехали вскоре после битвы при Саламанке, — грустно промолвила тетушка.

— Позвольте мне, хоть и с опозданием, принести вам глубокие соболезнования. Майор Стерлинг был настоящим джентльменом и прекрасным офицером. Все, кто знал этого человека, скорбят о его кончине. Он погиб как герой.

— Благодарю, — сказала Джессика. — Приятно слышать слова искреннего сочувствия. Я никогда не жалела, что последовала за мужем на войну. Не попади я в Испанию, у меня не было бы ни счастливой супружеской жизни, ни ярких воспоминаний.

— А разве кто-то мог остановить тебя, Джессика? — спросила Каролина. — Что говорил об этом Джон? Джессика рассмеялась.

— Джон обернул бы меня ватой, если бы ему позволили. Он очень трогательно заботился обо мне, но, слава Богу, не стеснял моей свободы.

В этот момент в залу вошел дворецкий Самерс с подносом в руках.

— Не пожелают ли господа подкрепиться? Его предложение было с благодарностью принято. За чаем и пирожными Джессика и Ричард беседовали об общих знакомых.

Каролина внимательно наблюдала за тетушкой. Девушка никогда не завидовала эффектной внешности Джессики, но хотела бы обладать хоть толикой ее жизненной энергии. Пока в жизни Каролины не произошло ничего примечательного. А вот Джессика в двадцать один год вышла замуж, потом родила ребенка, и за плечами у нее богатый и разнообразный опыт.

Быть может, дело в том, что Джессика всегда сама управляла своей жизнью, а не ждала, пока с ней что-то произойдет? За все впечатления она расплачивалась сторицей: ее провожали недобрыми взглядами и осуждающе фыркали вслед, а когда Джессика вернулась в Англию бедной вдовой с маленьким ребенком, многие даже злорадствовали. В последние годы Джессика жила замкнуто и скромно, но таков был ее выбор. Задора и жизнелюбия у Джессики, однако, не убавилось; она умела заинтересовать беседой любого мужчину, даже такого, как бывалый солдат Ричард Далтон.

Каролину восхищала эта оригинальная женщина, ни в чем не похожая на других. Было бы, конечно, глупо пытаться ей подражать, но вот если бы перенять хоть малую толику целеустремленности и энергии тетушки! Если сразу начать работать над собой, то лет этак через десять можно добиться неплохих результатов…

— Каролина, Ричард играл для тебя на гитаре? — вдруг спросила Джессика. — Случалось, на вечеринках я танцевала под его аккомпанемент. Обожаю испанские танцы! Они проще и выразительнее наших, английских, и гораздо темпераментнее.

— Да, Ричард кое-что исполнил, но мне очень хотелось бы увидеть, как танцуют в Испании. Ты не могла бы нам что-нибудь показать?

Джессика задумалась.

— Сами танцы я прекрасно помню, но к ним нужны особые костюмы… Английские наряды практичны и удобны, но им не хватает огня! Однако, пожалуй, я все же попробую…

Она скинула туфли, распустила волосы, которые огненными кольцами хлынули на плечи, вскинула руки над головой, изогнулась и вздернула подбородок.

Каролина замерла, предвкушая необыкновенное зрелище.

Ричард взял гитару, ударил по струнам, и Джессика преобразилась до неузнаваемости. В ней не осталось ничего от английской леди: она двигалась грациозно, как пантера, волосы то падали на ее лицо, то на миг открывали точеный профиль. Каролина испытала огромное наслаждение от этого искрометного танца.

Возвращаясь в Уайлдхейвен, Джессика много и воодушевленно говорила о своей жизни в Испании, чего никогда не случалось раньше.

— Не сердись на меня, Каролина, — сказала она. — Я все еще под впечатлением неожиданной встречи со старым добрым знакомым. Четыре последних года я даже не вспоминала те времена — и вот теперь словно вновь вернулась в прошлое!

Джессика сорвала с куста цветок дикой розы, понюхала его и слегка убавила шаг.

— Я так рада Ричарду Далтону! Он замечательный человек, во многом похожий на Джона — такой же доброжелательный, обаятельный и уравновешенный. И при этом был храбрым и решительным офицером.

— Чем же он прославился на войне?

— Ричард отличился необыкновенной доблестью, когда ему было двадцать четыре — двадцать пять лет. В полку о нем ходили легенды, офицеры ставили его в пример солдатам. Во время боя Ричард выказывал поразительное самообладание и умение управлять людьми. Его командир рассказывал мне, как однажды, в самом начале своей военной карьеры, Ричард Далтон случайно увидел, как двое солдат пытались изнасиловать молодую француженку. Девочка была совершенно беззащитна, и если бы не вмешательство Ричарда, солдаты надругались бы над ней. В другой раз, незадолго до моего отъезда из Испании, подразделение капитана Далтона попало под огонь вражеских снайперов в горном ущелье. Четверо солдат упали и на глазах у товарищей истекали кровью.

Джессика замолчала, видимо, вспомнив трагическую гибель мужа.

— И что же случилось дальше? — спросила Каролина.

— Ричард пополз им на помощь. Пуля поразила его в руку, однако он уничтожил снайперов и спас своих бойцов. Они потом боготворили его.

— Понятно. — Каролина радовалась, что узнала капитана с неожиданной для себя стороны. Его самоотверженная забота о подчиненных внушала ей глубокое уважение.

Входя в особняк Уайлдхейвен, девушка вспомнила, что оставила в Уоргрейв-Парке свои ноты, и решила вернуться за ними на следующий день.

Утром Джошуа Челмсфорд сообщил Ричарду за завтраком, что намерен вернуться в Лондон.

— Итак, мой мальчик, ты уже принял решение? — спросил он.

— Нет.

— Я просил Самерса и Хейна оказывать тебе всяческое содействие. Если у тебя возникнут вопросы, на которые они не смогут ответить, напиши мне. Я приеду в течение двух дней.

Ричард допил чай и поднялся.

— Позвольте поблагодарить вас за помощь. Я вам очень признателен, сэр! — Он пожал Джошуа руку.

— Не благодари меня. Только не исчезай из имения, не уведомив кого-нибудь о своих намерениях. Мне небезразлична судьба сына Джулиуса.

— Не беспокойтесь, я не сделаю этого, — рассмеялся Ричард.

После отъезда стряпчего он окинул унылым взглядом пыльный кабинет, передернул плечами и отправился в музыкальную гостиную практиковаться в игре на гитаре. Поиграв полчаса, Ричард отложил инструмент и прошелся из угла в угол. Взгляд его упал на кожаную папку для нот. Открыв ее, он взял в руки исписанный лист нотной бумаги и прочитал в верхнем углу надпись, сделанную беглым и четким почерком: «Соната ми мажор, К.Л. Ханскомб».

Просмотрев лист, Ричард сел за фортепиано и начал играть. Увлекшись, он не услышал, как в гостиную вошла Каролина и испуганно застыла в дверях. Ощутив спиной ее присутствие, Ричард оборвал игру и обернулся.

Каролина сделала несколько робких шагов к нему.

— Добрый день. Извините, что помешала вам. Я только на минуту, за своей папкой… Позволите? Ричард встал.

— Простите, если я вас чем-то огорчил. Я плохо исполнил вашу сонату? — Он окинул девушку изучающим взглядом.

— Вы не имели права исполнять ее! — вдруг возмутилась Каролина. — Немедленно верните мне ноты, и я уйду!

Взяв девушку за подбородок, Ричард взглянул в голубые глаза, полные слез.

— Почему вы плачете? Я вовсе не хотел обидеть вас! Что дурного в том, если кто-то сыграл ваше сочинение?

— Вы смотрели на меня как на безумную! Отдайте мне ноты и никому не рассказывайте о случившемся! Я больше не потревожу вас, не беспокойтесь!

Слезы текли по щекам девушки, и она дрожала как осиновый лист. Ричард подвел ее к диванчику и, усадив на него, дал носовой платок. Каролина разрыдалась и упала ему на грудь. Он погладил ее по плечу и спросил:

— Вы способны сейчас разговаривать? Каролина вытерла слезы и шмыгнула покрасневшим носиком.

— Да.

— Моя славная девочка! Я не хотел оскорбить вас взглядом, поверьте! Я растерялся так, как если бы в комнату вошел Моцарт или Гендель. Я впервые вижу живого гения! Возможно, мне следовало отвесить вам глубокий поклон или даже упасть перед вами на колени, сбросить с плеч сюртук и расстелить его у ваших ног…

Каролина улыбнулась дрожащими губами.

— Если бы сюда вошел Моцарт, пришлось бы позвать священника или журналистов: ведь вот уже двадцать пять лет как он мертв.

— Ну вот, так-то лучше, — одобряюще улыбнулся Ричард. — Я совершенно случайно обнаружил вашу сонату, и она поразила меня. Лиризм Моцарта сочетается в ней с силой Бетховена, но на всем лежит печать вашей индивидуальности. Это сочинение выражает все человеческие эмоции, от безграничного счастья до смеха и ярости. Гениально!

— Вы это серьезно? — Девушка недоверчиво взглянула на него. — Может, вы считаете, что женщина не должна сочинять музыку?

— Кто вам такое сказал, моя дорогая? — удивился Ричард. — Кто внушил вам, что творец должен стыдиться своих творений?

Каролина смущенно потупилась, теребя в руке платок.

— Мне так стыдно, что я расплакалась! Это мачеха внушила мне, что сочинять музыку — не женское дело. Она утверждала, что общество с отвращением отвернется от меня, если кто-то узнает о моем увлечении. Ведь пока еще ни одна женщина не прославилась как композитор… А отец пришел в ярость, застав меня за сочинением музыки. Он порвал ноты и швырнул обрывки мне в лицо, да еще обозвал меня проклятым синим чулком. Отец требовал, чтобы я поклялась никогда впредь не заниматься ничем подобным. Но я ему так ничего и не пообещала… — Каролина уставилась на свои руки и поморщилась. — Я знала, что рано или поздно нарушу клятву, поэтому благоразумно промолчала: отец не допускает и мысли о том, что дети поступят вопреки его воле. После того разговора с ним я стала очень осмотрительна — тщательно прячу все свои сочинения.

Разгневанный Ричард не понимал: как можно проявлять такую жестокость к одаренной девушке? Не желая расстраивать Каролину еще больше, он сочувственно спросил:

— Кто-то знает о вашем увлечении?

— Моя тетя. Джессика убеждена, что женщина может быть композитором. И мой учитель музыки синьор Ферранте того же мнения. Он советует мне опубликовать мои сочинения, но я не осмеливаюсь.

— Чего вы опасаетесь? Воспользуйтесь псевдонимом, если хотите скрыть свое имя. Нельзя лишать людей возможности наслаждаться вашими творениями.

— Вы и в самом деле находите мои сочинения достойными внимания публики? Синьор Ферранте тоже так считает, но мне кажется, он просто не хочет меня огорчать.

— Сонаты великолепны, уверяю вас! — с жаром воскликнул Ричард. — Они вполне могут соперничать с творениями лучших европейских композиторов. К сожалению, я не могу один сыграть ваш квартет, но он тоже произвел на меня сильное впечатление. Если не возражаете, я перепишу некоторые ваши музыкальные сочинения, чтобы иногда играть их для души.

Каролина просияла от этих слов, и Ричард улыбнулся: такое выражение лица бывает у матери, гордой от того, что ее ребенка похвалили от чистого сердца.

— Во второй части сонаты ми минор я не разобрался в каденции, — сказал он. — Не покажете ли, как играть этот пассаж?

Его расчет оказался верен — слезы Каролины высохли, и она живо откликнулась:

— С удовольствием!

Когда пальцы девушки запорхали по клавишам, Ричард несколько растерялся, не зная, за чем следить: за виртуозной техникой или за сменой чувств на лице Каролины. Она вкладывала в исполнение своей сонаты всю душу, причем играла с поразительной легкостью. Ее длинные пальцы были на удивление гибкими и сильными. Ричард впервые подумал, что только композитор способен верно передать смысл и настроение своего произведения.

Закончив играть, девушка обернулась к Ричарду. Быстро приблизившись и поцеловав ее руку, он тихо сказал:

— Благодарю вас, вы вновь позволили мне насладиться божественной красотой, о которой я не мог и мечтать.

Каролина зарделась, однако руку не отняла. Приятное тепло разливалось по всему ее телу, и казалось, оно исходит из самого сердца этого обаятельного и сильного мужчины с глубоко посаженными глазами. Своим спокойствием и вниманием он в считанные минуты рассеял все тягостные сомнения и страхи Каролины, и она была признательна ему за это.

Застенчивая девушка и не подумала о том, что выходит за рамки приличий. Только сообразив, что ведет себя чересчур смело, Каролина осторожно высвободила руку, сохранившую ощущение его поцелуя, и сказала:

— Мне пора. Я ведь забежала за нотами. Если хотите, оставьте себе листы, которые вам больше всего понравились, и перепишите. Я заберу их в другой раз.

Ричард проводил ее до дома. И лишь очутившись в своей комнате, Каролина вспомнила приятное ощущение от его легкого поцелуя. Она вздохнула. Ах, если бы Джейсон хоть немного походил на капитана Далтона! С Ричардом ей легко и приятно! Они так хорошо понимают друг друга! С ним Каролина не испытывала никакой скованности. А сколько у них нашлось интересных тем для непринужденной беседы! Капитан поведал ей массу увлекательных историй. Он побывал во многих странах — не только в Испании, но и в Италии, Ирландии, Австрии и даже в Северной Америке. Ричард столько повидал за свою жизнь, что умел найти общий язык с любым человеком. Для Каролины знакомство с ним стало настоящей отдушиной: она давно тяготилась опекой родителей и непрошеными советами окружающих. Родители были вечно недовольны Каролиной, а Джейсон явно намеревался поработать над девушкой, которой предстояло стать его женой.

Она мечтательно подумала о том, как повернулась бы ее жизнь, если бы встреча с Ричардом Далтоном произошла до ее помолвки с лордом Рэдфордом. Ах, если бы не долги отца! Но почему Каролина должна стать жертвенным ягненком? Живо представив себе, как ее кладут на каменный алтарь у ног языческого истукана, девушка рассмеялась. Лорду Рэдфорду, конечно, не понравилось бы такое сравнение, но уж очень он напоминал порой разъяренного языческого божка!

Глава 10

Джейсон проснулся на рассвете и с удовольствием потянулся. Как приятно вновь оказаться в собственном доме после продолжительного отсутствия! Он планировал вернуться раньше, но его удержали неожиданно возникшие дела. Из Лондона Джейсон привез с собой Джорджа Фицуильяма: они прибыли, когда прислуга еще спала. Джордж привык вставать поздно, и Джейсон не рассчитывал увидеть его раньше десяти утра.

Поднявшись, он взглянул на светлеющее небо. Птицы встречали восход радостным щебетом, вдали величественно раскинулись холмы, подернутые дымкой. Лето выдалось прекрасное и обещало завидный урожай. Подумав, достаточно ли выпало дождей, Джейсон надел костюм для верховой прогулки и отправился на конюшню.

Барон слегка нахмурился, не увидев в стойле своего любимого Цезаря. В столь ранний час конюх вряд ли взял коня на разминку. Уж не ездит ли на нем тайком кто-то из молодых деревенских парней? Решив проверить свое подозрение позже, Джейсон оседлал крупного чалого мерина, которого прочил для охоты, и, вскочив в седло, поскакал навстречу солнцу.

Свежий ветерок и солнечные лучи приятно ласкали лицо. В Лондоне барон притворялся скучающим светским львом, но эта роль быстро наскучила ему. Джейсона влекло на природу, в родовое имение, очень дорогое его сердцу.

Внезапно барон увидел вдали на горе своего жеребца. Прищурившись от солнца, он попытался разглядеть наездника, но так и не сумел. Кто же посмел взять без разрешения его любимца? Пришпорив лошадь, Джейсон поскакал в гору. Он понимал, что, попытайся наездник скрыться, ему наверняка удалось бы: Цезарь славился на всю округу своей резвостью.

Подъехав поближе, барон заметил огненно-рыжие волосы седока и сразу все понял. В седле сидела Джессика, в простых штанах и рубахе. На вид ей было не более семнадцати лет, она почти не изменилась за минувшие годы и посматривала на Джейсона с лукавой ухмылкой подростка, пойманного с поличным.

Еще не подавив до конца гнев, лорд Рэдфорд тем не менее улыбнулся:

— Надеюсь, мой любимец доставил вам удовольствие?

— Вы сами позволили мне брать лошадей из конюшни, милорд! — с вызовом ответила Джессика. — И предоставили свободу выбора.

— По-моему, вы не преминули воспользоваться этой возможностью. — Джейсон окинул насмешливым взором ее костюм.

— Извините, милорд, я никогда не решилась бы посягнуть на права хозяина дома. Однако вы так долго отсутствовали, что я забыла, кто владелец имения.

— Будем считать, что вы наказали меня за недостаточное внимание к гостям, — ухмыльнулся Джейсон. — Признаю свою вину и прошу меня помиловать! Я не собирался отлучаться надолго, но меня задержали дела. И не думайте, что меня удивил ваш необычный наряд. Бабушка частенько говорила мне, что уже во времена ее молодости леди позволяли себе ездить в мужском седле. Более того, она находила современные правила приличия лицемерными и обременительными.

— Неужели?

— Да, мадам. Если вы удовлетворены прогулкой, разрешите мне сопровождать вас до усадьбы и просить вас разделить со мной ранний завтрак.

— С удовольствием, милорд!

Они ехали бок о бок, обмениваясь испытующими взглядами. Джейсон надеялся рассеяться в Лондоне и отвлечься от мыслей о неожиданной встрече с Джессикой. Но теперь со всей очевидностью понял, что его надежды не оправдались и ему трудно противостоять волшебным чарам этой женщины.

Джейсона тянуло к ней так же неудержимо, как и много лет назад. И хотя внешне Джессика казалась совсем юной, она, несомненно, изменилась внутренне. Так говорил барону разум, но сердцем он чувствовал, что дух Джессики остался прежним. Боясь забыть об обязательствах перед Каролиной, он с напускной холодностью сказал:

— Рекомендую впредь брать для прогулок другого коня. На такого, как Цезарь, не стоит садиться светской леди.

— Но меня и не считают светской леди! — рассмеялась Джессика.

Барон нахмурился.

— Не стоит так отзываться о себе!

— Почему же, позвольте спросить? Я слышала отзывы о себе и похлеще: распутница, бесстыжая девка, хищная кошка, охотница за богатыми мужьями…

— Прекратите! — сорвался Джейсон, однако, взяв себя в руки, добавил:

— Мне жаль, что вас допекали глупые старухи. Полагаю, они завидовали вашей красоте. Ведь у них уродливые дочери, мечтающие удачно выйти замуж.

— Мне безразлично, что говорят обо мне злые языки. — Джессика пожала плечами. — Всем не угодишь, поэтому лучше и не пытаться — таково мое правило. К счастью, мужчины более терпимы к моим недостаткам.

— Не сомневаюсь, — холодно бросил барон. Натянув удила, Джессика остановила коня.

— Странно, мы говорили как враги, а я не вижу причин для ссоры. Ведь очень скоро мы породнимся, так не разумнее ли стать друзьями?

— Я никогда не стремился стать вашим другом. — Черные глаза Джейсона отчужденно сверкнули.

Она поежилась, но выдержала его тяжелый взгляд.

— Было время, когда между нами завязались более близкие отношения. Но тогда я была молода и весьма самонадеянна, чем все и разрушила. Прошлого не изменишь, но я искренне желаю вам счастья в будущем!

— Друзья! — Джейсон протянул руку, тронутый откровенностью Джессики, и она пожала ее.

— Могу я кое-что честно сказать вам?

— А разве вы когда-нибудь кривите душой? — усмехнулся Джейсон.

Она покраснела и покачала головой:

— К сожалению, нет. Боюсь, Создатель сотворил меня не в самый свой лучший день. Из-за этого многие женщины и считают меня опасной. Так вот, прошу вас воспринимать меня как друга и свойственницу, тетку вашей невесты.

— Уж не собираетесь ли вы обсуждать со мной мою суженую? — удивился он.

— Да. Я хочу сказать, что Каролина достойна вашей любви. Она славная, одаренная и чистая девушка. Ей чужды гневливость и капризность, и в этом мне следовало бы брать с нее пример.

— Готов согласиться, что она бриллиант чистой воды, если вы к этому клоните, — перебил ее Джейсон. Не моргнув глазом, Джессика продолжала:

— Конечно, Каролина молода и наивна. И хотя не обделена умом, но не имеет опыта общения с мужчинами, а потому излишне застенчива. Если вы проявите терпение, она со временем станет идеальной супругой.

— Вы хотите сказать, что я напугаю ее до умопомрачения, дав волю своим необузданным страстям?

Джессика невольно вспомнила, как когда-то сама пленилась его необузданной страстью, и пожалела, что затронула столь скользкую тему.

— Я бы не осмелилась употреблять столь сильное выражение, но оно вполне соответствует тому, что я подразумевала.

— Уверен, что вами движут благие намерения, — спокойно заметил барон. — Но я не хочу, чтобы жена вздрагивала при одном моем появлении. Не беспокойтесь, я не причиню ей вреда. К тому же ваша дочь посоветовала мне держаться с Каролиной в рамках приличий.

— Что?! — изумилась Джессика.

— Когда я ждал вас в прихожей вашего лондонского дома, Линда просила меня хорошо заботиться о ее кузине, сказав, что иначе мне не поздоровится. Похоже, все женщины из вашей семьи не слишком-то высокого мнения обо мне.

Джессика прикрыла глаза и тяжело вздохнула:

— Боже правый, мы были несправедливы к вам. Умоляю, давайте забудем прошлые обиды и вернемся в дом друзьями!

— Согласен! — кивнул Джейсон и молчал до самой конюшни. Возле ее дверей он соскочил с лошади и помог спешиться Джессике. — Я не желаю вам ничего плохого, поверьте! — тихо проговорил барон.

— Никогда в этом не сомневалась, — прошептала Джессика, глядя в черные, как бездна, глаза.

Он отступил на шаг и окинул ее взглядом с головы до ног: в штанах, облегающих бедра, Джессика выглядела дьявольски соблазнительно. Перехватив его восхищенный взгляд, она потупила изумрудные глаза. Чтобы исправить положение, Джейсон непринужденно заметил:

— Знаете, а ведь поначалу я принял вас за юношу с конюшни.

— Возможно, мне следует пересмотреть свои привычки, чтобы впредь не вводить вас в заблуждение, ваше сиятельство, — так же легкомысленно отозвалась Джессика.

— Во всяком случае, когда отправитесь на прогулку не одна. Смею заверить вас, что, путешествуя в одиночестве, вы можете ничем себя не ограничивать. Вряд ли кто-то осмелится недоброжелательно отозваться о вас на моей территории.

— Благодарю вас, милорд! — Джессика кокетливо прикрыла длинными ресницами смеющиеся глаза.

— Однажды вы назвали меня по имени, — напомнил ей барон.

— Не знаю, осмелюсь ли я на это еще раз, — вздохнула Джессика.

— Но мы же решили стать друзьями! — Барон едва преодолел желание убрать локон с ее лба. — Предупреждаю, я начну вас называть тетушкой Джессикой!

— Хорошо, Джейсон, — засмеялась она. — Согласна, но при условии, что и вы будете обращаться ко мне по имени. Что ни говорите, а мы знакомы с юных лет!

— Об этом пора забыть! Мы далеко не молоды.

— И я докажу это вам, начав носить старомодные шляпы, как и подобает строгой тетушке почтенного возраста.

— Нет, только не это! — с деланным ужасом воскликнул барон. — Как же рядом с вами буду выглядеть я?

— Поживем — увидим, а пока я хотела бы знать, чем вы будете потчевать меня за завтраком.

Вопреки предположениям Джейсона в столовой появился Джордж Фицуильям. Он потирал глаза, а элегантный костюм сидел на нем не столь безукоризненно, как обычно.

— Послушай, Джейсон, нельзя ли как-то унять этих проклятых птиц? — недовольно проговорил он, даже не поздоровавшись.

— Доброе утро, Джордж! О каких проклятых птицах ты говоришь? — изумился барон.

— Не знаю, как они называются, — гость раздраженно развел руками, — но они отчаянно пищат и чирикают у меня за окном. У них отвратительные голоса, признаться.

— Искренне сожалею, мой друг. Сегодня же велю экономке поменять этих проклятых птиц на пташек лучшей породы, подающих голос в более удобные для вас часы. А пока вам придется отнести это на счет недостатков жизни в деревне.

Удовлетворенный его ответом, Джордж подошел к буфету и подцепил вилкой с блюда аппетитный бифштекс. Джессика с интересом наблюдала за ним. Приблизившись к столу, Джордж заметил наконец прекрасную леди в кремовом шелковом платье, олицетворение женской скромности. Ошарашенный Джордж приоткрыл рот и напоминал в этот момент рыбу, вытащенную из воды.

— Послушай, Джейсон, — оправившись, вымолвил он — А кто… — Пораженный Джордж таращил глаза на приятеля уж не привез ли он с собой одну из своих милашек? А как же невеста? От растерянности Джордж утратил дар речи.

В этот миг в столовую вошла Каролина. Мгновенно оценив ситуацию, она весело воскликнула:

— Доброе утро, мистер Фицуильям! Рада вас видеть. Кажется, вы еще не знакомы с моей тетушкой, миссис Стерлинг?

— Уж не хотите ли вы сказать, что она и есть та самая карга, которая должна за вами присматривать? — ляпнул Джордж.

Все дружно расхохотались.

— Представьте, вы угадали! Но уверяю вас, моя тетушка совсем не старая злая ведьма. Она строга лишь с теми, кто этого заслуживает. Джессика, позволь представить тебе Джорджа Фицуильяма. Это он познакомил меня с лордом Рэдфордом.

Мистер Фицуильям тотчас же подтянулся и отвесил Джессике грациозный поклон, хотя держал в левой руке тарелку с бифштексом, форелью и пирогом.

— Приношу вам свои извинения, миссис Стерлинг! Рад с вами познакомиться! Несомненно, у вас нет ни малейшего сходства с ведьмой. Вы само очарование!

— Доброе утро, дорогая! — Барон поднялся. — Сегодня ты прекрасно выглядишь! — Он шагнул навстречу невесте.

— Спасибо… Джейсон! — негромко ответила Каролина. — Надеюсь, ваши дела идут вполне успешно? Нам не хватало вас.

Барон окинул девушку изучающим взглядом. Она держалась уверенно и гораздо спокойнее, чем прежде. Глаза ее излучали какой-то новый, теплый свет. Это порадовало бы Джейсона, если бы не изумрудные глаза, следившие за ним с неослабевающим вниманием из другого угла залы.

Когда Каролина и Джордж заморили червячка, Джейсон обратился к невесте:

— Моя тетушка, леди Эджвер, написала мне, что хотела бы дать бал в вашу честь. Она прибудет в имение через несколько дней. Если не возражаете, согласуйте с ней ваши планы. Это позволит вам познакомиться ближе.

Каролина кивнула, а барон с удовлетворением отметил, что пребывание в усадьбе явно идет ей на пользу: еще месяц назад она съежилась бы от страха.

— Моя мачеха и сестра Джина вскоре должны вернуться из Линкольншира, — промолвила Каролина. — Не пригласить ли сюда их и моего отца? И разумеется, нельзя обойти Гидеона Фоллсуорти.

— Конечно, дорогая! Тетушка Гонория наверняка пригласит весь цвет местного общества. Так что на балу никому не придется скучать. — Джейсон все больше оживлялся.

— В усадьбе Уоргрейв-Парк работает один отставной армейский капитан, — нерешительно произнесла Каролина. — У него здесь мало знакомых. Можно мне пригласить и его?

— Приглашай всех, кого хочешь! — отозвался Джейсон. — Чем скорее ты почувствуешь себя хозяйкой имения, тем лучше. Здесь слишком долго царил холостяцкий дух. Пора проветрить помещение и вдохнуть в дом новую жизнь.

Тем временем отставной армейский капитан расширял круг знакомых, но отнюдь не среди людей, принадлежащих к цвету местного общества. В это утро он решил объехать верхом фермы уайлдхейвенских арендаторов. И поскольку все они имели обыкновение вставать с первыми лучами солнца, ему представилась возможность поговорить с ними по душам. Кое-кто из собеседников посматривал на Ричарда с подозрением, и он опасался, не узнали ли они в нем Давенпорта. Однако ни один из фермеров такой догадки не высказал, и капитан успокоился.

Фермеры в один голос сетовали на нехватку средств и плохую мелиорацию земель. Некоторые арендаторы даже вложили собственные деньги, чтобы повысить продуктивность ферм, и сообща добились определенных успехов. Ричард сожалел, что он не большой знаток сельского хозяйства, а поэтому не может на равных разговаривать с крестьянами.

Остановившись напротив приходского храма деревни Уоргрейв, он залюбовался строением из серого котсуолдского камня, центральная часть которого относилась к тринадцатому веку, а святилище — к еще более раннему времени.

Ричард спешился и ступил в нормандскую обитель смирения и покоя. Не принадлежа ни к одной конфессии, он с младых ногтей привык почитать духовную архитектуру и музыку. Сам он считал себя в равной мере язычником и христианином, поскольку и в храме, и в лесу испытывал почти одинаковые чувства.

Орган произвел на капитана большое впечатление своими размерами и добротным видом. Помянув добрым словом графиню, давшую деньги на сооружение этого инструмента, Ричард направился к алтарю и увидел старушку, которая возлагала к престолу цветы. Она выпрямилась и обернулась, заслышав его шаги. Ричарда поразил ее горделивый и хищный профиль. Женщине было за семьдесят, но она сохранила величественную осанку и остатки былой красоты. Казалось, она, подобно ангелу, сошедшему с небес, прошла огненное очищение и возродилась.

— Вы, должно быть, тот самый армейский капитан, который остановился в Уоргрейв-Парке, — звучным голосом промолвила незнакомка.

— Не стану отрицать, — улыбнулся Ричард.

— Это разумно, — кивнула дама. — В деревне любая тайна очень скоро становится известна всем.

— Как и в военном городке, — заметил капитан. — Солдаты — жуткие сплетники.

— Ваше лицо мне знакомо. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: в старости кажется, будто знаешь всех людей на этом свете. Такова причуда природы! Я леди Хелен Чандлер, жена викария. Не соблаговолите ли на минутку присесть?

Они опустились на скамью, и миссис Чандлер спросила:

— Полагаю, солдату неуютно в стенах церкви?

— Я не чувствую за собой особых грехов, — ответил Ричард. — Хотя бы потому, что в последнее время мне не представлялось возможности согрешить.

— Здесь она у вас тоже вряд ли появится, — рассмеялась старуха. — В Лондоне куда больше злачных мест.

— Следует ли понимать вас так, леди Чандлер, что в Уоргрейве не случается скандалов и не бушуют тайные страсти? — осведомился капитан.

— Увы, и нас не обошли общечеловеческие пороки, но здесь о них предпочитают помалкивать. В деревнях в отличие от городов у людей еще сохранились стыд и совесть.

Ричарда интересовало, жила ли эта женщина здесь в ту пору, когда отсюда бежал Джулиус Давенпорт, оставив о себе скандальную память, но спросить об этом у старухи он не решился.

— А что говорят здесь обо мне? — полюбопытствовал капитан.

— Почти ничего, кроме того, что вы армейский отставной капитан девяносто пятого стрелкового полка, раненный при Ватерлоо. Говорят, вы обходительны и наблюдательны, молчаливы и пока не слишком усердствуете над составлением описи имущества. Одеваетесь вы скорее не по моде, а так, чтобы вам было удобно.

— Такая талантливая разведчица пригодилась бы нам в Испании! — расхохотался Ричард. — Я действительно участвовал в сражении при Ватерлоо и получил там ранение в ногу. А как вы догадались?

— Поживите с мое, молодой человек, — вздохнула леди Хелен. — Между прочим, здешний сапожник Симмонс — большой мастер на специальную обувь. Однажды его сын упал и сломал ногу. Так отец изготовил ему такую пару сапог, что про хромоту никто и не догадывается.

— Прихожане, должно быть, в восторге от вашей наблюдательности, — заметил Ричард.

— Полагаю, они ждут не дождутся, когда меня заберет к себе Святой Петр: многим не нравится, что я проявляю интерес к их насущным делам. Но я не могу иначе — ведь мой муж отвечает перед Богом за их души, — усмехнулась жена викария. — Однако я не спешу к Святому Петру: у меня еще слишком много дел на этом свете.

В храм вошел священник — седовласый, бледный и болезненный человек.

— Так вот ты где, моя радость! Если закончила с цветами, не выпить ли нам чаю? — Заметив Ричарда, викарий прищурил подслеповатые глаза. — Мы с вами знакомы, сэр?

Ричард протянул ему руку.

— Позвольте представиться: капитан Далтон. Мы очень приятно побеседовали с вашей супругой.

— Она очаровательна, не правда ли? — просиял викарий. — Сам Господь послал мне ее на склоне лет. Не знаю, чем уж я заслужил счастье быть дважды женатым на прекрасных дамах, но каждый день благодарю Бога за свою судьбу.

— Капитан Далтон остановился в усадьбе, милый, — сообщила викарию жена. — Не предложить ли ему выпить с нами чашечку чая?

— Хотите чаю? Или предпочтете сначала осмотреть наш храм? — спросил священник. — Здесь масса старинных вещей. Я все покажу вам.

Ричард выразил желание осмотреть старинную церковь, понимая, что чем лучше узнает историю Уоргрейва, тем скорее примет решение относительно наследства. К тому же капитану не хотелось обижать отказом любезного священника.

Знакомя гостя с достопримечательностями, викарий показал ему надгробные памятники усопшим Давенпортам: лорду Хью, умершему в Палестине во время второго Крестового похода, Джайлсу Давенпорту, трем его женам и многочисленным потомкам, а также Элеоноре Давенпорт, любимой супруге и матери, как было высечено на камне. Разглядывая мемориал своих предков с глубоким интересом, Ричард задавал викарию вопросы. Затем старики угостили его чаем, и он отправился в обратный путь, рассеянно насвистывая крестьянскую песенку.

Разговор с Чандлерами помог Ричарду лучше узнать обстановку в Уоргрейве и навел на интересные мысли насчет будущего имения. Капитан так увлекся своими размышлениями, что позабыл о боли в правой ноге. Примерный офицер, он не был приверженцем строгих армейских порядков. Приняв титул, он будет вынужден распрощаться со свободой. Волей-неволей граф Уоргрейв станет заложником своих разнообразных обязанностей. Ему придется изучить основы сельского хозяйства, законодательства, финансов, присутствовать на заседаниях палаты лордов и участвовать в принятии законов для всей Англии. При этом нового графа подстерегало бы множество опасностей, поскольку подхалимы и льстецы всегда стремятся снискать расположение знатных и богатых господ ради достижения своих корыстных целей.

Ричард снова и снова спрашивал себя: сможет ли он свободно путешествовать, вступать в споры о политике и философии, встречаться с людьми разных сословий? Как будут относиться к нему простые люди? Он хорошо помнил, что в армии перед молодыми аристократами заискивали, и это претило ему.

Однако Ричард рассматривал и положительные стороны этого вопроса. Получив наследство, он обретет и цель жизни, у него появятся интересные занятия, новые знакомые. К тому же существенно улучшится его материальное положение. Капитан вздохнул: он не считал, что деньги способны компенсировать утрату свободы. Его вполне удовлетворил бы и незатейливый домик в деревне. Главное, чтобы его окружали зеленые холмы и прозрачные ручьи, свежий воздух и птичий гомон на рассвете. А совсем недавно к этим приятным сторонам жизни в Уоргрейве прибавилось еще одно существенное обстоятельство — возможно, самое важное для его будущего…

За всеми этими размышлениями Ричард не заметил, как доехал до конюшни. Там между тем разворачивалось маленькое сражение. Чей-то властный голос кричал:

— Осторожнее, болваны! Это вам не кирпичи, а вино! Капитан окинул взглядом задний двор; несколько слуг торопливо разгружали две повозки. Дверь черного хода особняка была распахнута. Кто-то из бедолаг уронил бутыль, и звон разбитого стекла смешался с потоком проклятий. Ричард завел Повесу в стойло и прислушался: похоже, в усадьбу прибыл кузен Реджинальд.

Сейчас он распекал двух смущенных уоргрейвских лакеев, употребляя при этом словечки из лексикона армейских сержантов. Заметив Ричарда, Реджинальд умолк и окинул его настороженным взглядом.

— Я уже где-то видел вас… — Он прищурился. — Вспомнил! В адвокатской конторе, в Лондоне! На вас была капитанская форма. Девяносто пятый стрелковый полк! Как вы здесь оказались? Уж не шпионите ли за мной?

— Мистеру Челмсфорду известно о вашем приезде в имение? — прервал кузена Ричард. — Или вы прибыли самовольно?

— Стану я отчитываться перед стряпчим! — вспылил кузен. — Да кто вы такой, чтобы задавать мне вопросы?

— Ричард Далтон. По поручению мистера Челмсфорда провожу инвентаризацию усадьбы. — Отставной капитан отвесил ему поклон.

— В таком случае вычеркните из описи этих двух мужланов, — махнул рукой на лакеев кузен. — И пусть уберутся отсюда сегодня же! Бездельникам здесь не место.

— У вас нет права командовать в усадьбе, — невозмутимо возразил Ричард. — Никуда эти люди не поедут. Это вполне добросовестные работники и славные парни.

— Как прикажете вас понимать? Это у меня-то нет права распоряжаться здесь? Да я следующий граф Уоргрейв, владелец этой груды камней и всех ее обитателей. Ясно?

— Впервые слышу, чтобы кто-то владел свободными английскими гражданами! — вскинул брови Ричард. — Возможно, вы скоро и станете лордом Уоргрейвом, но пока здесь за все отвечает мистер Челмсфорд. И в данный момент я его заместитель.

— Уж не хотите ли вы сказать, что я не должен находиться в усадьбе своих предков? — Кузен побагровел.

— Ни в коем случае! Я слышал, правда, что вас какое-то время не пускали на порог этого дома. Но это не означает, что теперь, после смерти последнего графа, вы не найдете здесь убежище от кредиторов.

Реджинальд расхохотался.

— А вы не такой простак, каким кажетесь! Не стану скрывать, судебные приставы в известной мере и вынудили меня выбрать место для летнего отдыха. Лучше, разумеется, отправиться в Брайтон, но там меня скорее найдут эти вездесущие ищейки со своими исполнительными листами. А здесь я надеюсь благополучно отсидеться до лучших времен.

— Желаю вам удачи! А пока прошу меня извинить, я должен вымыть лошадь.

— Джентльмены не моют лошадей! — хмыкнул Реджинальд.

— Возможно. Однако я старый солдат и привык сам ухаживать за своим конем еще с Испании, — возразил Ричард.

— Это там вы нажили хромоту? — насмешливо поинтересовался нахальный кузен, явно напрашиваясь на скандал.

— Нет, я был ранен при Ватерлоо.

Встретив холодный взгляд капитана, Реджинальд утратил желание затевать с ним ссору, хотя ему и хотелось выпустить пар после крупного проигрыша в карты минувшей ночью. Мгновенно протрезвев, он миролюбиво сказал:

— Говорят, это было жаркое сражение.

— Да, именно так! — сказал Ричард и направился к Повесе, охваченный ощущением, что добрая половина прислуги в имении потеряет работу, если наследником станет Реджинальд. Этот человек явно обладает даром доставлять всем неприятности.

Во время завтрака мнение Ричарда о кузене изменилось к лучшему. Реджинальд сел за стол в приподнятом настроении — возможно, приободрившись от того, что обнаружил в винном погребке запасы превосходного красного вина. Оно с лихвой компенсировало его разбитые бутылки. Поскольку кузен не выказывал желания поссориться, его циничные реплики забавляли капитана.

Ричард, по обыкновению ограничиваясь общими фразами, все больше укреплялся во мнении, что кузен мог бы стать неплохим человеком, если бы родился бедняком и не уклонялся от ответственности. Его природные дарования были загублены пьянством и азартными играми. Полагаясь на удачу, он жил необоснованными надеждами. Капитан в очередной раз поблагодарил покойного отца за то, что тот вырастил его вдали от Уоргрейва. Лучше провести жизнь в бедности, чем тешиться мечтой получить деньги после смерти богатого родственника.

Они уже завершили завтрак, когда в столовую вошла Каролина, — Самерс сказал, что я найду вас здесь. Извините, я не знала, что вы не один…

Девушка выглядела очень привлекательно в розовом платье. Ее щечки раскраснелись, а шелковистые локоны упали на лоб. Мужчины поднялись при появлении Каролины.

— Вот так сюрприз! — воскликнул Реджинальд. — Оказывается, провинциальная жизнь куда привлекательнее, чем я предполагал! Позвольте представиться, — он изящно поклонился, — Реджинальд Давенпорт, к вашим услугам.

— Мисс Ханскомб сейчас гостит в Уайлдхейвене, — промолвил с улыбкой Ричард.

Его кузен поджал губы и прищурился.

— Значит, вы — невеста Рэдфорда! Позвольте поздравить вас! Вам, должно быть, пришлось изрядно потрудиться, чтобы подцепить его!

Каролина покраснела.

— Извольте выбирать выражения! — твердо одернул кузена Ричард. — Полагаю, у вас нет причин оскорблять незнакомую вам даму.

Пораженный решительностью бывалого солдата, Реджинальд бросил на него испуганный взгляд и поспешил извиниться:

— Я и не думал оскорблять вас! Мы с Джейсоном Кинкейдом успели поднадоесть друг другу за последние тридцать лет. Пожалуй, зависть несколько затуманила мне голову, и я не совсем удачно выразился, ослепленный вашей красотой, мисс Ханскомб.

Отвесив девушке еще один поклон, Реджинальд уставился на нее маслеными глазами. Платье облегало ее стройную фигуру, явно не нуждающуюся в корсете. Девушка, видимо, не догадывалась о том, что привлекательна, и это придавало ей особое очарование. И эта прелесть принадлежит Джейсону! Какая досада! Вот бы подложить ему свинью и совратить ее! Жаль, что это невозможно: молоденьких девушек всегда охраняют старые перечницы, будь они прокляты!

Пока Реджинальд мысленно пускал слюнки, Ричард сделал шаг вперед и предложил Каролине руку.

— Не пройти ли нам в музыкальную гостиную? Она приняла его приглашение, и они направились к двери.

— Рада была познакомиться с вами, мистер Давенпорт, — неуверенно молвила Каролина.

Оказавшись в музыкальной гостиной, она дала волю раздражению.

— Какой неприятный человек! У него такой липкий взгляд! Пожалуй, я уже не смогу часто появляться здесь. — Девушка посмотрела на Ричарда несчастными глазами.

— А лорд Рэдфорд уже вернулся? — высвободив руку, спросил отставной капитан.

— Да, вчера ночью. У меня теперь прибавится дел. Может, нам и удастся иногда поиграть на фортепиано, но уже…

В комнате воцарилась тишина. Каролина смотрела на Ричарда так, словно желала запечатлеть его в памяти. Он заметно посвежел и не выглядел таким усталым, как вдень их знакомства. Прошла всего неделя, но девушке казалось, что они знакомы целую вечность. Последние дни она вообще не замечала времени, охваченная смутным ощущением счастья, и не задумывалась о том, долговечно ли оно. Сегодня глаза капитана были почему-то не золотистыми, а темно-зелеными, и он вообще на удивление похорошел. Чуть заметный шрам на левой щеке совсем не портил общего впечатления. Коснувшись его пальцем, Каролина тихо спросила:

— Как это случилось?

— Задело осколком шрапнели в Испании. Пустяк!

— Но попади осколок вам в глаз, вы бы уже так не говорили! Интересно, что такое война?

Ричард подвел девушку к скамье, на которой они всегда сидели, играя на фортепиано, взял гитару и стал настраивать ее.

— Трудный вопрос. Зачем вам это знать?

— Я хотела бы сочинить музыку о войне, но совсем ничего не знаю о ней. Ведь я начинающий композитор и раньше не помышляла заниматься сочинительством. Но раз уж теперь я решилась, мне надо побольше узнать о разных сторонах жизни, пусть даже по рассказам.

Ричард сел на скамейку и вытянул больную ногу.

— При таком ограниченном житейском опыте вы добились удивительных результатов. Ваши опусы поражают своей глубиной! Что ж, раз вы настаиваете, я попытаюсь объяснить вам, что такое война. Это нудная и тяжелая ежедневная работа, постоянно заставляющая быть начеку, терпеть лишения, испытывать страх перед пулями и другой, не менее сильный — покрыть себя позором. Вот этот-то страх и побуждает человека бросаться в атаку.

Произнося это, Ричард наигрывал на гитаре, что придавало его словам особую весомость. Каролина как бы воочию видела поле брани после кровопролитного боя, солдат, скошенных шрапнелью и пулями, слышала грохот пушек, отчаянные стоны раненых и умирающих. Она не заметила, как слезы побежали по ее щекам.

— Не знаю, как благодарить вас, — прошептала девушка, когда прозвучал последний аккорд. — Вы перенесли меня в неведомый мир.

Она хотела сказать, что Ричард позволил ей заглянуть себе в душу, но смутилась и, помолчав, предложила:

— Давайте споем! Мне кажется, у нас это хорошо получится.

Каролина не могла судить, как звучал их дуэт для постороннего уха, но ей он чрезвычайно понравился. Глубокий бархатный голос Ричарда чудесно гармонировал с ее чистым и нежным голосом. Молодые люди вновь убедились, что у них одинаковые музыкальные пристрастия: они любили старинные напевы Британских островов, современные итальянские мелодии, французские баллады. Под конец Ричард спел несколько задорных испанских романсов, восхитивших девушку.

Потом они медленно пошли к усадьбе Уайлдхейвен, подавленные тем, что им придется расстаться. День клонился к вечеру, и сердце подсказывало Каролине, что она в последний раз так свободно прогуливается с Ричардом. Отныне большая часть ее времени будет принадлежать лорду Рэдфорду. Интересно, огорчит ли это капитана? Пока ему явно доставляет удовольствие ее общество, однако он не выказывает никаких чувств.

Каролина отгоняла такие мысли, полагая, что успеет обдумать все позже. Пока же она наслаждалась свободой, а испанские ритмы все еще звучали в ее ушах.

Они вышли на цветочную поляну, залитую косыми лучами закатного солнца. Охваченная необъяснимым трепетом, девушка окинула ее задумчивым взглядом.

— В этом сказочном уголке, по-моему, танцуют гномы. Когда я прохожу мимо, мне хочется вступить в их хоровод.

— А почему бы и нет? Уверен, они не станут возражать! Порой вы напоминаете мне фею. Волшебные карлики обрадуются вам.

Она подняла на него глаза, сияющие счастьем, но тотчас же потупилась, вспомнив, что Ричард хромает. Угадав ее мысли, он тихо сказал:

— Увы, я свое оттанцевал. Вам придется танцевать за нас двоих. Смелее, Каролина!

Она тепло улыбнулась ему, зажмурилась, вскинула руки и потянулась к солнцу, как бы впитывая в себя запах свежей зелени, пение птиц и ласковое прикосновение ветерка. Щеки девушки раскраснелись, тонкая ткань платья развевалась, словно нежные лепестки розы.

Ее жизнь всегда была проникнута музыкой, подобно течению мощной реки; музыка обволакивала девушку, и в мозгу ее вспыхивали волшебные ритмические узоры, которые никогда не удавалось полностью воспроизвести. Порой она прислушивалась к ним, играя или сочиняя какую-то мелодию. И вот теперь Каролина впервые осмелилась выразить эти звуки, воплотив их в движения.

Медленно покачиваясь, она заскользила в танце, как пушинка в воздушном потоке. Взгляд широко открытых глаз Каролины был обращен в ее внутренний мир, откуда доносилась мелодия. Все представления девушки о земных радостях соединились воедино, привлеченные новым чувством, рождающимся в недрах ее естества. Кружась в танце, она напевала все громче, и вскоре поляна наполнилась кристально чистыми, волшебными звуками.

Остановившись, Каролина присела в эффектном реверансе перед Ричардом и лишь тогда поняла, что исполнила таинственный танец любви.

Ричард шагнул навстречу девушке, широко раскрыв зеленовато-золотистые глаза, исполненные мечтательного восторга, и она почувствовала, что он очень дорог ей. Мужественный и сильный, он двигался ровно и уверенно, несмотря на раненую ногу, не позволяющую ему выразить в танце нюансы своих чувств, как это сделала она. Забыв обо всем на свете, Каролина кружилась посреди поляны и жаждала лишь одного — чтобы Ричард поцеловал ее.

Но он стиснул руку девушки. Каролина затрепетала, и по всему ее телу пробежал огонь. Она успела, однако, подумать о том, что ощутил в этот момент Ричард.

— Пошли, Титания — царица фей! Пора вернуться из сказки в мир людей!

Каролина мучительно пыталась преодолеть трепет и обрести дар речи. Тогда она призналась бы Ричарду в любви. Девушка не сомневалась, что его не рассердит этот глупый порыв и он все поймет, даже если не ответит ей взаимностью.

Но почему же одеревенел язык? Куда исчезли необходимые слова в самый ответственный в ее жизни момент? Рассудок убеждал Каролину, что сейчас нельзя говорить о любви: ведь она помолвлена с другим! Да и вообще это не подобает леди.

Но сейчас Каролина всей душой жаждала высказаться, понимая, что другого такого случая может и не представиться. А как несправедливо, если столь сильное чувство не найдет выхода!

Между тем они достигли опушки и вышли на открытое пространство перед усадьбой, так и не проронив ни слова. Как обычно, Роберт стоял и ждал, пока девушка дойдет до дверей. На пороге Каролина обернулась. Ричард помахал ей рукой, повернулся и исчез за деревьями. Она тяжело вздохнула и понурилась, охваченная глубокой печалью. Если у нее не нашлось слов, чтобы выразить свою любовь сразу же после магического танца, значит, она никогда уже не решится на столь безрассудный поступок. С окаменевшим лицом, напоминающим трагическую маску, девушка направилась в спальню, чтобы переодеться к ужину.

Переполненный бурными чувствами, Ричард долго бродил по лесу. Каролина затронула заветные струны его души еще в тот чудный миг, когда он увидел исходящий от нее солнечный свет. А завораживающий танец этой феи, необычайный и прекрасный, потряс молодого человека. Еще никогда и никого Ричард не желал столь страстно, как эту девушку, предназначенную злым роком в невесты другому. Провести вместе столько дней, забыв о том, что она связана обязательствами, и рискуя навлечь на себя осуждение окружающих, было полным безумием. Ричард усмехнулся: если слухи об их встречах дошли бы до лорда Рэдфорда, оскорбленный барон мог бы вызвать его на дуэль и это убило бы Каролину.

Наблюдая за девушкой, капитан пришел к выводу, что она не любит лорда Рэдфорда. И скажи Каролина об этому ему сама, он бы не задумываясь сделал ей предложение. Ричард знал, что это не по-джентльменски, но ради такой девушки готов был на все. Она пробудила в нем неукротимую страсть.

Ричарда пленила тонкая натура Каролины, ее чистота и необычайный талант. Рядом с этой девушкой он испытывал подлинное блаженство. Его приводил в восторг звонкий смех Каролины, умиляла ее мечтательность, забавляли шутки. Охваченный необъяснимой нежностью, он мечтал целовать ее милое лицо и губы, пухлые, как бутон розы.

Но Ричард не мог позволить себе подобных вольностей, не зная о том, что она чувствует к нему. Каролине явно доставляло удовольствие его общество, но, возможно, это объяснялось их любовью к музыке. Девушка не осознавала, насколько она привлекательна, и наверняка не догадывалась, какие чувства он питает к ней.

Капитан поймал себя на том, что насвистывает песенку «Зеленые рукава», в которой отвергнутый влюбленный сетует на свою судьбу. Слова не совсем подходили к данному случаю, но душещипательный мотив оказался прилипчивым, впрочем, как и навязчивые воспоминания о волшебном танце, исполненном Каролиной.

Хромота Ричарда заметно усилилась, и когда он вернулся в усадьбу после долгой прогулки, его раненая нога сильно ныла от сырого вечернего воздуха. Он подумал, что, пока не поздно, надо непременно выяснить отношения с девушкой. Капитан никогда не простил бы себе, если бы из-за нерешительности потерял Каролину. Не зря же ему всегда покорялись даже неприступные вражеские бастионы!

В этот вечер капитан был необычайно задумчив и молчалив. Осведомившись у дворецкого Самерса, нет ли корреспонденции из Лондона, Ричард погрузился в размышления. Реджинальд подумал было, что капитан сердится на него из-за некрасивой утренней сцены, но потом заподозрил, что дело в чем-то другом, и задавать вопросов не стал.

Деревенская жизнь уже надоела Реджинальду, и ему хотелось поболтать. Однако Ричард не откликался на его неоднократные попытки завести разговор о скачках, боксерских матчах, легкомысленных девицах, картах и других забавах. Изрядно выпив за обедом и ужином, Реджинальд впал в мрачное настроение и злобно пробурчал, когда Ричард поднялся из-за стола:

— Вы скучный пес, Далтон! Нет, пожалуй, задумчивая корова, жующая жвачку.

Поняв, что он затевает ссору, Ричард вскинул бровь.

— Не правильнее ли сказать «бык»?

— А еще вернее — «мерин»! — осклабился кузен. К его удивлению, капитан искренне расхохотался.

— Да будет вам, Давенпорт! Вы меня огорчаете. Вы же не мальчишка, чтобы обзывать меня евнухом! Придумайте что-нибудь поумнее.

Реджинальд остыл, почувствовав невольное уважение к человеку, столь безразличному к оскорблениям.

— Как же разозлить вас, Далтон? Даже не верится, что в армии вас не научили драться.

— Я лучше умолчу о своих слабостях, чтобы не вовлечь вас в соблазн проверить их, — улыбнулся капитан. — Не дай мне Бог убить вас в драке.

— Вы собираетесь драться один или со сворой приятелей? — вспыхнул кузен. — Я одержу верх над любым соперником в честном бою — на пистолетах, шпагах или кулаках. Недавно я побил самого Джексона в его салоне!

— Ах да, это одно из тех мест, где светские господа играют в драку!

— Играют? — разъярился Реджинальд.

— Не знаю, как иначе это назвать. Вы правы, армия кое-чему научила меня. Мой девиз таков: избегай ненужной драки, но если уж ввязался в нее — побеждай.

Реджинальд от волнения отхлебнул прямо из горлышка.

— Я хотел пригласить вас на кулачные бои, которые устраиваются завтра в одном местечке под Бристолем, но теперь, боюсь, они покажутся вам детской забавой.

— Представьте, вы правы! Я занятой человек и не могу тратить время на пикники. Но так или иначе, спасибо за приглашение. — Ричард изобразил разочарование, хотя был рад избавиться от непредсказуемого и злобного кузена хоть на день-другой. — Желаю получить удовольствие от бокса! Только не заключайте пари на Корнуолца: говорят, он сейчас не в лучшей форме!

Реджинальд проводил хромающего капитана удивленным взглядом: откуда этому дьяволу известно, кто боксирует в Бристоле? Пожав плечами, он потянулся к бутылке.

В этот вечер время словно остановилось. Джейсон хмурился, поглядывая на Каролину, а Джессика смотрела на племянницу с явным удивлением. Каролина же прятала глаза, а после ужина поспешила удалиться в спальню, сославшись на мигрень.

Но, оказавшись одна, девушка не спешила облачиться в ночную сорочку. Взяв лютню, она стала вполголоса напевать старинную балладу — одну из тех, которые днем пела вместе с Ричардом. Каролина так увлеклась, что не услышала, как в комнату вошла тетушка.

Застыв возле двери, Джессика молча слушала, как племянница исполняет грустную песенку:

Я знаю, куда я иду, и знаю, кто рядом со мной!

Я знаю, кого я люблю, и знает он, чьей я стану женой…

Время приближалось к полуночи. Джессика на цыпочках вышла. Вскоре Каролина отложила лютню, но не легла. Взяв перо и лист нотной бумаги, она принялась за работу. Лишь незадолго до рассвета девушка сомкнула усталые глаза. Прошла еще одна ночь, но впереди у нее была целая жизнь.

Глава 11

Джейсон тихо крался по коридору, еще полутемному в предрассветный час. Хорошо зная этот кратчайший путь к конюшне, он полагал, что Джессика едва ли вздумает совершить верховую прогулку в такую рань. И хотя их дороги в последние три дня странным образом пересекались в конюшне, это получалось совершенно случайно, поскольку заранее они не договаривались о встрече. Из комнаты донеслось приглушенное проклятие;

Джейсон остановился и постучал. Джессика распахнула дверь, уже одетая в облегающие штаны и белоснежную рубаху.

— Ах, это вы, барон! А я подумала, что кто-то из прислуги! — Она изобразила удивление.

— Я услышал какие-то странные звуки и подумал, что вам нужна моя помощь. — Джейсон улыбнулся, изо всех сил стараясь не смотреть в вырез рубахи.

— Вы поспели вовремя! Входите! — Джессика отступила на шаг и впустила барона в свою спальню.

Подойдя к широкой кровати, она указала на балдахин.

— Даже не представляю, что мне с этим делать! Джейсон нахмурился: уж не слишком ли рано он встал? Клубок оранжевого цвета, свернувшийся на балдахине, ожил, раскрыл на удивление большую пасть, полную острых, как иглы, зубов, и громко мяукнул. Котенок явно был очень зол.

— Он вскарабкался туда и не может слезть, — пояснила Джессика. — Ума не приложу, как его снять. Вставать на ваши хрупкие стулья с парчовой обивкой я не решаюсь, но если оставить кота там, он либо сломает себе шею, либо разорвет когтями шелк.

— Позвольте мне! — Джейсон подошел к кровати и привстал на цыпочки. Рыжий чертенок показал коготки и зубки, но стоило только барону прикрикнуть на него:

"Уэлсли, тихо!» — как котенок дал взять себя в руки. Джейсон опустил его на ковер и погладил по головке. Котенок довольно заурчал.

— Он, как я догадываюсь, постоянно попадает в какие-то неприятности?

— Вы угадали, милорд! — улыбнулась Джессика. — Он как маленький ребенок: появляется в самый неожиданный момент, передвигается с непостижимой скоростью и начинает ласкаться, видя, что вы готовы свернуть ему шею.

— Таких зеленых глаз, как у вас, я никогда не видел, — невольно проронил Джейсон, заглядевшись на свежее лицо Джессики.

— Значит, вы не рассмотрели как следует глаз Уэлсли! Барон рассмеялся изобретательности Джессики:

— Нет, я никогда не видел таких зеленых глаз у людей!

В этих дивных изумрудных глазах с темным ободком вокруг радужной оболочки можно было утонуть… Джейсон с трудом оторвал от них взгляд.

— Раз уж вы одеты, не прогуляться ли нам сегодня вместе?

— С удовольствием! — Джессика накинула старую коричневую накидку и вышла в коридор, тешась надеждой, что никто не увидит, как из спальни почтенной вдовы выходит на рассвете жених ее племянницы.

Когда они оказались во дворе, она бросила на спутника быстрый взгляд: он был возмутительно хорош!

Его неотразимая улыбка, смеющиеся глаза и атлетическая фигура заставляли женщин чувствовать себя хрупкими и беззащитными.

— Загляните сюда, я вам кое-что покажу. — Джейсон увлек ее в дальний угол конюшни, подвел к запертому стойлу и распахнул дверцу. — Ну, что скажете?

Джессика восхищенно вскрикнула: перед ней стояла великолепная серая в яблоках кобыла с огромными темными глазами и стройными ногами. Лошадь подошла к Джессике и прижалась мордой к ее плечу.

— Вы ей понравились! — заметил Джейсон.

— Она учуяла морковку в моем кармане. Я приготовила ее для чалой, но теперь отдам этой красавице. Арабских кровей, не так ли? — угостив лошадь морковкой, спросила Джессика.

— Именно так, — кивнул барон. — Ее доставили вчера вечером. Это лучшая кобыла в Англии, два года назад ее купил лорд Хадсон. Возможно, я подарю ее Каролине на свадьбу. Надеюсь, ваша племянница ездит верхом? — спросил он, заметив сомнение в глазах Джессики.

— Конечно! — бодро воскликнула она. — Каролина прекрасно держится в седле, но только…

— Говорите же! Мне важно побольше узнать о моей невесте!

— Это не секрет, — улыбнулась Джессика. — Просто моя племянница слишком застенчива и рассеянна. Вы уже заметили это, насколько я понимаю.

— Да, я обратил на это внимание.

— И поэтому Каролине всегда подбирали спокойных лошадок, чтобы они не сбросили ее ненароком. Такая норовистая кобыла, как эта, вряд ли ей подойдет. Боюсь, как бы Каролина не расшиблась, свалившись в придорожные заросли.

— В таком случае разумнее подарить ей фортепиано.

— Несомненно. Кстати, как зовут эту юную леди?

— Клеопатра. Подходящая подружка Цезарю, как по-вашему? — покосился на Джессику барон.

— Помнится, Цезарь и Клеопатра так и не поженились. Не лучше ли назвать ее в честь жены Цезаря, а не его любовницы? И подобно супруге Цезаря, она безупречна! — Джессика погладила лошадь по холке.

— Как вы умудрились превратить знакомство с кобылой в лекцию по древней истории? — расхохотался барон. — Хорошо, я назову ее не Клеопатрой, а Кальпурнией. Так или иначе, лошади нужно сегодня размяться. Оседлать ее для вас?

— Пожалуйста! — обрадовалась Джессика. Через десять минут они уже скакали по лугу. Вдруг Джессика откинула голову и разразилась восторженным смехом. Она понимала, как опасно наслаждаться обществом барона, но, со свойственной ей в сердечных делах бесшабашностью, предпочитала не задумываться о последствиях. В конце концов, кто вправе указывать ей, когда страдать и когда наслаждаться? Послушная и резвая кобыла тоже радовала наездницу. Погоняв ее как следует, она спросила у Джейсона:

— Можно проверить, как она берет барьеры? Не дожидаясь ответа, Джессика развернула лошадь и направила к ближайшей зеленой изгороди. Кобыла перемахнула через препятствие с приличным запасом. Джейсон последовал ее примеру. Вид прекрасной дамы на отличной лошади все больше восхищал его. Он усмехнулся, подумав, что их общение с Джессикой столь тесно связано с увлечением верховой ездой.

Наездница натянула удила и с радостной улыбкой воскликнула:

— Могу поклясться, что эта красавица переплюнет вашего жеребца, хотя он тоже очень хорош!

— Пожалуй, вы слегка преувеличиваете ее возможности. Ни одна кобыла не сравнится с Цезарем!

— А по-моему, он немного тяжеловат и не сравнится в резвости с прекрасной Кальпурнией. Она и скачет, и прыгает лучше этого растолстевшего баловня.

— Вы готовы доказать свои слова в честном состязании? — сверкнул глазами Джейсон, задетый за живое.

— Несомненно! Остается лишь договориться о времени и маршруте.

— Не стоит с этим тянуть, начнем сейчас же. Что же до маршрута… Знаете старый дуб у западного овечьего пастбища? До него отсюда около двух миль по пересеченной местности. — Джейсон едва не заикнулся об условиях пари, но прикусил язык, вспомнив, что недавно сгоряча уже заключил одно и до сих пор расплачивается за это. — Вы вольны выбрать любой путь до дуба, но только не через посевы.

— По рукам! — ослепительно улыбнулась Джессика и, развернув кобылу, перемахнула через живую изгородь.

Джейсон, хмыкнув, тоже взял этот барьер. Рыжей чертовки уже и след простыл, но у барона было тайное преимущество: он знал поместье как свои пять пальцев. До огромного многовекового дуба можно было добраться тремя маршрутами, но самый простой путь зарос кустарником, а другой пересекал узкий глубокий овраг.

Джейсон пустил Цезаря галопом, и могучий черный конь, радостно заржав, ринулся вперед. Однако барона тревожило, что его соперница исчезла из виду. Неужели она заблудилась в лесу? Маловероятно — они не раз объезжали вместе этот участок. По спине Джейсона пробежал холодок: уж не свалилась ли Джессика в овраг? Возможно, она и не подозревала о его существовании! Со стороны усадьбы вдоль живой изгороди тянулась по краю оврага невысокая каменная стена, предохраняющая скот от падения с обрыва. Не исключено, что Джессика это препятствие сочла пустяковым. Опытный наездник на тренированной лошади и перемахнул бы через овраг, но неподготовленный был обречен на верную гибель. Джейсон помнил два случая, когда там насмерть разбились охотники. После тех трагедии всех новичков предупреждали об опасности.

Барон направил Цезаря к холму, с вершины которого было видно тропу через овраг. Сердце его замерло: он увидел, как Джессика мчится во весь опор прямо к опасному месту. Лихая наездница припала к шее серой красавицы, ее огненные волосы разметал ветер, и они походили на факел.

— Джессика! — срывающимся голосом закричал Джейсон и пустил коня вниз по склону в надежде догнать безрассудную наездницу. Моля Бога, чтобы конь не угодил копытом в барсучью нору, барон скакал вниз с убийственной быстротой, не замечая кустов.

Когда Цезарь вынес Джейсона на тропу, от Джессики его отделяла лишь сотня футов. Она, однако, была уже в нескольких ярдах от каменной стены. Барон окликнул ее, Джессика оглянулась, но в следующий миг Кальпурния уже взмыла в воздух. Джейсону показалось, что время остановилось. С замирающим сердцем он наблюдал, как лошадь и наездница словно плывут над оврагом… Они благополучно приземлились на другой стороне!

Джейсон облегченно вздохнул, но тотчас же злобно насупился и, не в силах совладать с приливом слепой ярости, пришпорил коня. Цезарь понесся на каменную стену и, повинуясь неукротимой воле наездника, перемахнул овраг. Джессика с недоумением смотрела, как барон скачет прямо на нее с искаженным от злости лицом. Остановив Цезаря в двух шагах от Кальпурнии, он схватил ее за узду.

— Вы в своем уме? — взревел Джейсон. — Это же самое опасное место в усадьбе! Здесь разбились два человека. Вы отдаете себе отчет в своих поступках?

— Однако мы легко преодолели препятствие, — холодно возразила Джессика. — Неужели вы подумали, что я осмелюсь рисковать вашей кобылой?

— Плевать мне на кобылу! Я волновался за вас!

— Вы упустили из виду, лорд Рэдфорд, что за время вашего отсутствия я имела возможность хорошо изучить местность и вполне отдаю себе отчет в своих поступках. Похоже, вы полагали, что моя неосведомленность поможет вам выиграть спор.

— Я не боюсь проиграть женщине с куриными мозгами! — бросил Джейсон. — Но раз уж вы у меня в гостях, извольте быть более осмотрительной. Если же у вас возникнет желание сломать себе голову, найдите для этого другое имение!

Выведенная из себя незаслуженными упреками, Джессика дала волю раздражению, скопившемуся за две недели — Какое вам дело до меня? Я сама себе хозяйка! Ни лошади, ни мне ничто не угрожало, так что не смейте повышать голос!

Внезапно барон отпустил уздечку и, обняв Джессику, поцеловал в губы.

Она вздрогнула и попыталась оттолкнуть его, но он еще крепче стиснул ее в объятиях. Джессика обмякла и прильнула к Джейсону, упиваясь поцелуем и со страстью отвечая ему. Гладя ее плечи и рыжие волосы, он прошептал:

— Ах, Джессика, Джессика! Я так боялся, что ты погибнешь у меня на глазах! Четырнадцать лет я жил в аду, и если бы с тобой стряслась беда, прыгнул бы в овраг! Джейсон спешился и привязал лошадей. Джессика соскользнула в его объятия, и лишь тогда барон заметил, что она плачет. Ее изумрудные глаза, похожие на бездонные озера, смотрели на него так же доверчиво, как четырнадцать лет назад. Заглянув в них, барон стал жадно целовать слезинки на ее щеках. Она затрепетала, когда его рука скользнула по ее спине, и вновь сделала попытку оттолкнуть Джейсона. Он прижал Джессику к груди и, когда она перестала вырываться и положила голову ему на плечо, тихо спросил:

— Почему ты отвергла меня, любовь моя? После того как мы расстались, я целых пять лет мучился этим вопросом. Что я сделал тебе плохого?

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Виной всему моя глупость, Джейсон! Порой мне кажется, что люди слишком высоко ценят юность. Ведь именно в такую пору мы приносим незаслуженную боль и терпим ее, не понимаем друг друга, ссоримся из-за пустяков и походя наносим раны в самое сердце… Сколько раз я мечтала все вернуть, но прошлого не изменишь… Однако мне предоставился шанс искупить свои ошибки.

Джессика высвободилась из объятий Джейсона, села и прислонилась спиной к дереву. Барон опустился рядом и обнял ее за плечи.

— Что ты называешь своей глупостью? Поначалу я предполагал, что ты охотишься за титулом и богатством. Потом до меня дошли слухи, что замужество не принесло тебе ни того ни другого, и это привело меня в недоумение. Чего же тебе тогда хотелось?

— Того же, что и всем мечтательным девушкам, — лукаво улыбнулась Джессика. Помолчав, она спросила:

— Ты знал моего отца, не так ли? Как по-твоему, что он был за человек?

— Обаятельный мот, душа общества, знаток вин и никудышный картежник, законченный эгоист, позер и любимец женщин.

— Вот именно! — просияла Джессика. — Ты нарисовал его точный портрет. Он бывал нежным отцом, когда вспоминал о своих дочерях, иногда даже баловал нас, если это ему ничего не стоило. Но в основном мы были для него источником дохода. Он получил хорошее наследство от отца, лорда Уэстерли, но проигрался в пух и прах к тому времени, когда мне исполнилось пять лет. Вскоре после этого мама скончалась, отчаявшись наладить разваливающееся хозяйство. Моей старшей сестре Эмилии пришлось взять на себя все семейные заботы и мое воспитание. А папаша вечно пропадал у своих приятелей. Время от времени он присылал нам деньги, если ему улыбалась удача, и на них мы худо-бедно существовали. Эмилия была милым созданием; Каролина очень похожа на нее. Она приглянулась сэру Альфреду Ханскомбу, и тот предложил папаше приличные деньги, если тот даст согласие на брак. Эмилии он не нравился, она умоляла отца отказать ему, но папаша лишь расхохотался и заявил, что девушке нужен муж, а сэр Альфред ничем не хуже других. Я жила вместе с ними, когда они поженились, — продолжала Джессика. — Мне просто некуда было деться. Сестра вскоре надоела сэру Альфреду и начала чахнуть у меня на глазах, страдая от его хамства, жестокости и эгоизма. Вскоре после рождения Каролины бедняжка умерла — не от родов, а от недостатка любви и человеческого тепла. Некоторое время мы с Каролиной жили у одной из тетушек по линии отца, а когда сэр Альфред женился на Луизе, та вытребовала к себе падчерицу. Я предпочла бы, чтобы девочка осталась со мной, но ничего не могла поделать: ведь сама была почти ребенком. Несколько лет я скиталась по родственникам, иногда жила вместе с Каролиной у леди Ханскомб. И раз в году меня навещал отец… — Джессика горько рассмеялась. — Ему нравилось, что я стала красивой девушкой, и он не скрывал намерения со временем выгодно продать меня на ярмарке невест. Папаша хвастливо заявлял, что отдаст меня только за графа или герцога. Он любил повторять, что я украшу дворец любой знатной особы.

Джейсон судорожно вздохнул, начиная понимать, куда она клонит. Джессика окинула его задумчивым взглядом и продолжила:

— Я поклялась себе, что не покорюсь ему и выйду замуж только по любви. Когда мы познакомились, отец готовил меня — под надзором тетки — к выходу в свет. Я поняла, что ты тот, о ком я мечтала; мне было хорошо и легко с тобой, как ни с кем другим. Мне казалось, что то же испытываешь и ты. И когда ты сделал мне предложение, я хотела лишь одного — услышать от тебя слова любви. О твоем состоянии и титуле я ровным счетом ничего не знала и не желала знать. Мое девичье сердце ждало нежных слов и клятв в вечной верности. Да, я стала бы твоей, если бы ты признался тогда мне в любви…

— А я лепетал, что ты самая красивая девушка на свете, — перебил ее Джейсон, взяв за подбородок и заглянув в глаза, — и не нашел слов, чтобы выразить свои чувства. Правда, я предложил тебе стать моей женой и обещал окружить вниманием и заботой. Позволь мне исправить ошибку, Джессика. Я всегда любил тебя одну! Ты сводишь меня с ума своей красотой. А за то, что ты такая лихая наездница, я люблю тебя еще сильнее! — Он подкрепил эти слова долгим и нежным поцелуем. — Я ведь тоже вырос в семье, где любовь ничего не значила. Я был младшим сыном, поэтому на меня смотрели лишь как на «запасного» наследника. У меня было незавидное положение в обществе и скромное состояние. Поэтому я не смел поверить, что интересен такой, как ты, и предложил тебе то немногое, чем располагал. Если бы я только знал, что ты хочешь любви! Ведь чувство переполняло меня! Но я был слишком молод и неопытен. — Джейсон наклонился и снова нежно поцеловал ее. — В ту пору мне все равно не хватило бы ни слов, ни решительности, ни опыта, чтобы выразить чувства, сказать, как страстно я желал и любил тебя.

— Я поняла это, — усмехнулась Джессика, — но слишком поздно. А тогда, услышав совсем не то, чего страстно ждала, я не совладала со своим бешеным нравом и наговорила тебе гадостей. Потом я долго носилась верхом на лошади, пытаясь разобраться в случившемся. Наконец, поняв все, прискакала к твоему дому. Но тебя там уже не оказалось — ты уехал.

— Как, значит, ты была у дома Лонгфорда? Впервые об этом слышу, — искренне удивился Джейсон. — Но я покинул его лишь через два часа после того, как ты отвергла мое предложение. Мне трудно было находиться поблизости от тебя. Наверное, ты не знала, куда мне написать…

— Я знала о тебе очень мало, — покачала головой Джессика. — А навести справки не решилась: дворецкий, сообщивший мне о твоем отъезде, всем своим видом давал понять, что думает о развязных девицах, осмеливающихся посещать джентльмена без компаньонки. Поняв, что ты возненавидишь меня, я готова была рвать на себе волосы от отчаяния. Зная, что ничего уже не исправить, я подчинилась воле отца и поехала в Лондон. Я надеялась не полюбить, а рассеяться на балах. Ко мне сваталось много состоятельных господ, однако отцу казалось, что ни один из них не достоин меня, и он отказывал всем поклонникам. — Джессика лукаво усмехнулась. — Он так и не узнал, однако, что один наследный герцог пренебрег правилами и сделал мне предложение, не переговорив предварительно с ним. Отца хватил бы удар, прознай он, что я отвергла его. Мне делали предложения и другого свойства, причем два герцога — члены королевской семьи.

— Позволь мне угадать их имена.

— Настоящая леди никогда не хвастает своими победами! — Джессика шутливо погрозила ему пальчиком. — В ту весну я познакомилась с Джоном Стерлингом. Мы подружились. Он тогда был в чине капитана. Выяснилось, что Джон родом из Уилтшира, живет неподалеку от усадьбы Ханскомбов и знает меня с давних пор. Светский сезон уже походил к концу, когда Джон сказал, что я всегда нравилась ему и он только ждал, пока я вырасту. Я ответила, что люблю другого, но он заявил, что твердо решил жениться на мне. — Джессика вздохнула. — В ту пору я очень нуждалась в любви. Отец возражал, но я настояла на своем и поклялась, что убегу из дома, если он не благословит наш брак. Отец испугался и оставил меня в покое. Мы с Джоном поженились и вскоре покинули Англию. Муж многому научил меня. Он был само великодушие, никогда не требовал от меня больше, чем я готова была ему дать. Со временем и я полюбила его, конечно, не так страстно, как тебя. — Джессика поднялась. — И вот я здесь, с тобой. И очень благодарна судьбе за то, что она позволила мне объясниться и попросить у тебя прощения.

Джейсон схватил ее за руку и снова усадил рядом с собой.

— Неужели ты собираешься покинуть меня после всего, что произошло? Неужели считаешь, что я позволю тебе вновь уйти из моей жизни?

Джессика пристально посмотрела в его темные глаза.

— Возможно, при иных обстоятельствах я и согласилась бы стать твоей любовницей. Но не теперь, когда ты женишься на моей племяннице. Я слишком уважаю Каролину…

— К дьяволу Каролину! — вскричал Джейсон. — Я хочу жениться на тебе! Разве ты не любишь меня?

В голосе барона явственно звучала мольба и решимость.

Джессика коснулась красивого лица Джейсона. Его густые нахмуренные брови, так пугавшие Каролину, загорелая и обветренная кожа и неожиданно теплые губы очень нравились ей.

— Но ведь ты предназначен другой!

— Я знаю, что только женщина вправе расторгнуть помолвку, и всегда находил это неестественным. Но мне безразлично, как отнесутся к этому окружающие. А разве для тебя это имеет значение?

Он поцеловал ее ладонь.

Джессика вздохнула и отняла руку.

— Лично мне наплевать на сплетни, но я не хочу портить репутацию дочери.

— У Каролины тоже могут возникнуть осложнения, но ей, кажется, до этого мало дела. По-моему, папаша торгует девушкой, как твой когда-то продал ее матушку.

— Отчасти ты прав. Сэру Альфреду нужны деньги, из-за этого Каролина и дала согласие.

— Она согласилась выйти за людоеда из-за денег? — поморщился барон, с недоверием глядя на Джессику.

— Каролина совершенно равнодушна к богатству, я это точно знаю. Но она души не чает в своей сестре Джине, а родители сказали, что не отдадут ту за Гидеона, если Каролина не выйдет за тебя.

— Значит, ее принесли в жертву чудовищу ради счастья сестры! Да пусть сэр Альфред заберет эти проклятые деньги и оставит несчастную Каролину в покое! Я готов на это ради нашей любви.

— Ты знаешь, что это невозможно!

— Отчего же? Деньги — мои, и я могу распоряжаться ими по своему усмотрению. Или ты полагаешь, что такой расход не позволит мне в должной мере обеспечить тебя?

— Если бы все ограничилось только расходами или скандалом, я вышла бы за тебя завтра же! Но дело зашло чересчур далеко. Ты заметил вчера, как выглядела Каролина?

— По-моему, очень хорошо: свежий воздух пошел ей на пользу.

— Дело не только в этом! — серьезно сказала Джессика. — Я знаю Каролину всю жизнь, но впервые вижу ее такой цветущей, как в эти две недели. Она очень скрытная девушка и мне ни в чем пока не призналась. Да, пожалуй, она и сама еще не отдает себе отчета в том, что с ней происходит. Помнишь, как она выглядела три дня назад?

— Да, тогда Каролина показалась мне более рассеянной и задумчивой, чем обычно, — нахмурился Джейсон. — Она витала в облаках и с тех пор словно притихла.

— Вот именно! Меня это встревожило, и позже я пошла поговорить с ней. Она играла на лютне и пела с таким вдохновением, что не заметила моего присутствия. И в голосе ее звучала истинная любовь! По-моему, она начинает осознавать это, потому и притихла. Это открытие потрясло ее, как всегда бывает с девушками, когда они влюбляются впервые. Посуди сам: разве могла она не влюбиться, попав в твой дом и лучше узнав тебя? Теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему наш брак с тобой невозможен? — со слезами на глазах прошептала Джессика. — Я не стану покупать счастье ценой несчастья Каролины. Она достойнее меня и станет тебе хорошей супругой. К тому же Каролина на десять лет моложе меня и сейчас в расцвете сил. А то, что когда-то было между нами, ушло в прошлое. Каролина — настоящий ангел. Она — залог твоего счастливого будущего.

Охваченный страхом, что снова потеряет любимую, Джейсон закричал:

— Ты считаешь, что для меня важен твой возраст или ее ангельский характер? Да я никогда не испытывал такого счастья, как за несколько часов, проведенных с тобой! Может, ты хочешь купить покой души ценой моего безумия?

Он порывисто обнял Джессику и запустил пальцы в шелковистые волосы, всеми фибрами души желая убедить ее в своей искренности, привязать к себе прикосновениями и поцелуями крепче, чем словами.

Поначалу она не сопротивлялась, но внезапно сжалась в комок и с силой оттолкнула его. Джейсон упал и ударился о бревно. Джессика бросилась на поляну, отвязала лошадь и вскочила в седло. Натянув поводья, она с болью взглянула на Джейсона и тихо сказала:

— Я никогда не разлюблю тебя!

И ускакала. Барон поднялся, подойдя к Цезарю, и прижался к его потной шее. Он словно оцепенел и пока не ощущал боли, но знал: она придет позже, когда ему придется признать, что Джессика умчалась из его жизни в последний раз. И тогда всему настанет конец…

Каролина вздохнула и откинула со лба прядь волос. Обычно она записывала свои сочинения, когда очередной опус уже созрел в голове и был проигран на фортепиано: ее ни разу не подвела музыкальная память! Но три дня назад случилось небывалое — нотные знаки полились на бумагу с ее пера, движимого неуемной творческой энергией. Музыка рождалась в сердце Каролины и бурлила в крови, просясь наружу. И когда в ее мозгу прозвучал последний аккорд нового произведения, она рухнула в постель и уснула, так и не осознав, что написала.

Каролина не решалась взглянуть на эту сонату до сегодняшнего утра, опасаясь не совладать с эмоциями, застывшими до поры в нотных знаках. И сейчас, глядя на свои записи, освещенные косыми лучами утреннего солнца, девушка наконец поняла, что это — объяснение в любви к Ричарду, воплощение в звуках всех тайных движений ее души. Каролине незачем было исполнять эту вещь, она и так знала, что это лучшее ее творение!

Излив заветные чувства в музыке, она обрела целительное умиротворение. Оправившись после смятения минувших недель, Каролина пришла к выводу, что все эти годы прожила в мире грез. В отличие от большинства девушек ее возраста она редко задумывалась о любви и браке, поэтому, столкнувшись с этим наяву, испытала потрясение. Девушку повергла в шок уже сама мысль о замужестве, а внутренняя сила Джейсона едва не раздавила ее. Она никогда не воображала, что влюблена, как ее сестры и ровесницы, не делилась мечтами со школьными подругами, а потому внезапная любовь застала ее врасплох. Весь внутренний мир Каролины изменился, чувства забурлили, то вознося ее к немыслимым высотам, то повергая в темную бездну. Тело девушки томилось от неосознанных желаний.

Впервые ощутив настоящую любовь, Каролина с пронзительной ясностью осознала, что уже никогда не влюбится вновь. Догадывалась она и о том, что для них с Ричардом невозможно общее будущее. Помолвка с бароном определила дальнейшее развитие событий, жизнь шла своим чередом, и внезапная страсть к отставному армейскому капитану не изменит планы ее нуждающейся семьи. Живо представив себе прихрамывающего солдата, Каролина невольно улыбнулась, и на сердце у нее сразу полегчало.

Сомнения постоянно закрадывались к ней в душу, рождая все новые и новые предположения. Что изменилось бы, к примеру, будь она свободна? Есть ли основания думать, что Ричард испытывает к ней нечто большее, чем дружеское расположение? Почему бы не допустить, что он втайне влюблен в Джессику, а та готова ответить ему взаимностью? Какие счастливые у них были лица, когда они встретились после долгой разлуки! Джессика исполнила свой вдовий долг, отдав должное погибшему мужу. После стольких лет траура она имеет полное право начать новую жизнь. А Ричард однажды вскользь упомянул о том, что в Испании не было офицера, не вздыхавшего по прекрасной миссис Стерлинг. Она стала для соотечественников олицетворением образцовой англичанки — не только красавицы, наделенной неотразимым очарованием, но и нежно любящей и преданной супруги. Все солдаты, сражавшиеся против Наполеона на Пиренейском полуострове, завидовали майору Стерлингу.

Каролина надеялась, что Ричард и Джессика поженятся: пусть уж лучше он станет свойственником, чем вообще исчезнет из ее жизни! Она обожала и его, и тетушку, так почему бы не пожелать им счастья? Но неужели ей придется называть капитана дядей Ричардом? Нет, к этому Каролина не была готова.

Она задумалась о своем будущем. После свадьбы ей предстоит играть роль великосветской леди, потом пойдут дети… Прежде это тоже не приходило в голову Каролине, но теперь, похоже, час пробил. Страха и неприязни к Джейсону девушка уже не испытывала, но сможет ли она когда-нибудь полюбить его? Пожалуй, лучше обойтись без этого:

Джейсону, кажется, не нужна влюбленная супруга. Он хочет иметь респектабельную и скромную жену, а не пылкую возлюбленную. Каролина подозревала, что барон никогда не был влюблен и не понимал, что это такое. Да она, пожалуй, и сама толком не знала этого.

Тихо постучав, вошла служанка Бетси.

— Простите, мисс Ханскомб, к вам пришел джентльмен. Говорит, что у него срочное и важное дело.

— Как он представился, Бетси?

— Капитан Далтон. Это отставной офицер, живущий в соседнем имении.

Каролина смертельно побледнела: вот уж кого она не ожидала увидеть! Как славно мечтать в одиночестве в своей девичьей келье, наслаждаясь покоем затворничества! Появление капитана привело ее в полное смятение. Как в таком состоянии взглянуть ему в глаза? Стараясь не выдать волнения, девушка проговорила:

— Передай гостю, что я спущусь к нему через несколько минут. Он в малой гостиной?

Служанка кивнула и вышла.

Каролина встала и посмотрела в зеркало: это было внове для нее, раньше она не слишком заботилась о своей внешности, а теперь поминутно поглядывала на свое отражение, как влюбленная барышня. К счастью, ее новый наряд выглядел безупречно. Утреннее платье мягкого персикового тона скрадывало бледность щек, волосы были уложены в пучок. Расправив плечи, Каролина направилась в малую гостиную.

У Ричарда был озабоченный вид, но он тепло улыбнулся девушке. Она подала ему руку.

— Вот уж не ожидала. Вы здесь впервые?

— Да. Дом великолепен, а сад прекрасно ухожен. Лорд Рэдфорд прослыл рачительным землевладельцем. Но я здесь не для того, чтобы восхищаться Уайлдхейвеном. — Он замялся.

— В самом деле? — Каролина опустилась в обитое парчой кресло, а Ричард устроился напротив нее.

— Я позволил себе некоторую вольность, Каролина, но умоляю, не сердитесь на меня за это.

Девушка с недоумением посмотрела на него.

— Лучше вам самой прочитать это. — Капитан достал из внутреннего кармана сюртука письмо.

Она взяла в руки лист бумаги, сложенный вдвое, развернула его и прочла:

Уважаемый мистер Далтон!

Нас обрадовало, что вы решили опубликовать высланные нам произведения именно в нашем издательстве. Эти опусы преисполнены мощи и виртуозности, сопоставимой с творениями выдающихся европейских композиторов. Нам особенно приятно, что их создатель — наш соотечественник. Англия пока подарила миру лишь нескольких музыкантов высшего класса. Мы готовы выполнить ваше основное пожелание и сохранить анонимность. Вполне достаточно, чтобы он подписал свои произведения именем или инициалами. Смею предположить, что наше издательство сочтет за честь опубликовать и другие сочинения вашего доверителя. Надеюсь, в скором времени вы посетите нас в Лондоне и мы обсудим финансовую сторону вопроса.

Ваш покорный слуга,

Сайлас Уинфорд

— Что все это значит? — выдохнула Каролина, не веря своим глазам.

— Я переписал композиции, оставленные вами в Уоргрейве, и послал их в лондонское издательство, сообщив, что их автор — человек благородного происхождения, желает сохранить свое имя в тайне. Если вам угодно, я отзову ноты из издательства, хотя это и огорчит мистера Уинфорда. — Ричард серьезно посмотрел на девушку. — Ваша застенчивость мне вполне понятна. Каролина. Но публика должна узнать ваши творения, они заслуживают этого! Такая прекрасная музыка принесет людям радость. Не сомневайтесь, анонимность будет обеспечена. Скоро деньги утратят для вас интерес, но надеюсь, вы охотно поделитесь с миром плодами вашего гения.

— Мне все еще не верится, что такое известное музыкальное издательство согласно опубликовать мои скромные работы! — взволнованно воскликнула Каролина, тронутая его словами. — Друзья говорили, будто моя музыка доставляет им наслаждение, но мне казалось, они мне льстят…

Она замолчала и склонила голову, скрывая навернувшиеся на глаза слезы. Мысли ее пришли в полную сумятицу. Девушка вспомнила ярость отца, поддержку синьора Ферранте, бессонные ночи, полные музыкальных фантазий, Неужели все это было не напрасно?

Ричард предложил ей носовой платок. Она вытерла мокрые щеки и смущенно сказала:

— Извините, что я такая плакса! Со мной это часто случается, если я разволнуюсь.

— Вы рады?

— Да! Но я не хочу, чтобы мое имя стало известно. Пойдут пересуды, люди начнут критиковать мои произведения. Мне это неприятно. Я не привыкла быть в центре внимания — я сразу же чувствую себя неуютно и теряюсь. Боюсь, из меня не выйдет настоящей леди. Но я тронута вниманием к моим произведениям.

— В таком случае я прощен? — с облегчением вздохнул Ричард.

— Конечно же! Кажется, я начинаю во все это верить! — Каролина вскочила и, раскинув руки, закружилась посреди гостиной. — Я на седьмом небе от счастья!

— Завтра я отправлюсь на пару дней в Лондон. — Ричард поднялся. — На всякий случай возьму с собой в издательство мистера Челмсфорда: как опытный юрист, он позаботится о ваших интересах. Вернувшись, я сразу дам вам знать о себе.

— Минуточку! — Каролина выбежала из гостиной и вскоре вернулась с нотами новой сонаты.

— Это не для публикации, — сказала она, протянув Ричарду листы. — Я написала сонату только для вас. — С этими словами девушка выбежала из гостиной.

Вернувшись в Уоргрейв, Ричард тотчас же уселся за фортепиано и стал играть сонату. Он понял ее так же ясно, как если бы Каролина выразила все словами. Нежное вступление постепенно сменилось сложными бурными пассажами, а чистая наивная тема — откровенно страстными аккордами каденции. Радость сливалась с болью, восторг новых открытий — с горечью разлуки. Соната заканчивалась щемящей болью утраты. Сыграв произведение до конца, Ричард сидел перед инструментом до тех пор, пока звуки финала не померкли в его памяти. Поднявшись, капитан уже знал, что нужно сделать. Оставалось обдумать детали.

Глава 12

После полудня в имении Уайлдхейвен случилось два события, которые требовали внимания лорда Рэдфорда, и дворецкому пришлось побеспокоить его сиятельство, Во-первых, прибыло заказанное для Каролины фортепиано, и сопровождающий его нервный итальянец не соглашался отдать инструмент на попечение дворецкого. Иностранец утверждал, будто инструмент изготовлен великим Бродвудом, и желал удостовериться, что его доставят в музыкальную гостиную в целости и сохранности. Джейсон велел позвать Каролину, чтобы она присутствовала при установке и настройке творения известного мастера.

Пока итальянец разговаривал с девушкой, барон внимательно смотрел на нее. Джессика была права: Каролина заметно изменилась. Это была уже не та застенчивая девочка, с которой он познакомился два месяца назад на балу у Элмаков. Она держалась с достоинством, не выказывала страха перед ним и покоряла обаянием зрелости.

Джейсон хотел потихоньку удалиться, но тут Каролина заиграла. Он уже слышал это произведение на одном из музыкальных вечеров, но сейчас его заворожила удивительная страстность исполнения. Когда пианистка закончила, итальянец, не найдя слов, восхищенно поцеловал ей руку.

— Как называется это произведение? — спросил барон.

Она пронзила его взглядом васильковых глаз.

— Это «Лунная соната» Бетховена, милорд. Вам понравилось?

Джейсон кивнул, не желая выказывать чувств. Волшебная музыка разбередила его оттаявшее сердце. Теперь барон начал понимать, что означает она для Каролины. Горькая ирония заключалась в том, что ему хотелось послать эту девушку ко всем чертям. Мысленно усмехнувшись этому странному капризу судьбы, он удалился в кабинет, мрачный и злой.

Но покой его длился не долго: прибыла долгожданная тетушка Гонория. Она разразилась гневной тирадой по поводу ужасных дорог, излила изрядную порцию желчи в связи с переменами, происшедшими в усадьбе со времени ее последнего визита, и удалилась в отведенные ей апартаменты отдохнуть перед ужином.

Джейсону следовало бы испытать облегчение, но он по опыту знал, что расслабляться опасно: тетушка наверняка исподволь подтачивала свой змеиный язычок, чтобы вечером побольнее уязвить гостей. За ужином дурные предчувствия барона оправдались.

Несмотря на боль в висках, Джессика спустилась к ужину. Она решила уехать из усадьбы, как только прибудут Ханскомбы, а пока, стиснув зубы, мириться с неизбежными встречами с Джейсоном.

Глядя на свое отражение в зеркале, Джессика пожалела, что питает пристрастие к шикарным нарядам. Ее теперешнее настроение совершенно не соответствовало эффектному облику. Темно-синее платье с глубоким декольте было самым скромным в ее гардеробе. Оно удачно оттеняло золотистые волосы и придавало бирюзовый оттенок зеленым глазам. Джессика вздохнула, расправила плечи и пошла в соседнюю комнату за племянницей.

Собравшиеся в малой столовой являли собой весьма унылое зрелище: Джейсон сидел с хмурым, сардоническим выражением лица, Каролина задумчиво молчала, Джессика держалась холодно и неприступно. Только Джордж Фицуильям пытался оживить мрачную атмосферу, заводя разговор то на одну, то на другую тему. Но и он словно воды набрал в рот, как только появилась вдовствующая леди Эджвер в пурпурном тюрбане с тремя страусовыми перьями. Она выглядела отдохнувшей после утомительного путешествия и сгорала от нетерпения обрушиться на очередную жертву. Барон с тайным злорадством наблюдал, как смущены гости, не уведомленные о ее приезде.

— Никак не возьму в толк, племянник, зачем ты повсюду таскаешь за собой этого жизнерадостного придурка! — Гонория обожгла Джорджа язвительным взглядом. — Фицуильямы всегда сдавали в аренду мансарду!

— У вас, как обычно, безупречный тон, тетушка, — пробормотал племянник, отвесив леди Эджвер сдержанный полупоклон.

Гонория впилась взглядом в Каролину.

— Так вот она какая, наша малышка! По-моему, несколько худовата и бледновата. А как с кормовой частью? Не треснет под натиском отпрыска Кинкейдов?

— Постараюсь не разочаровать вас, леди Эджвер, — ответила Каролина, выдержав испытующий взгляд.

— Смотри у меня! Не произведешь через год на свет наследника — будешь отвечать передо мной лично.

— Доля ответственности ляжет и на меня, тетя, — пришел на помощь невесте Джейсон.

— Ерунда! Все Кинкейды известны своей похотливостью, и ты не станешь исключением, если в тебе бурлит их кровь.

Гонория посмотрела на племянника так, словно подзадоривала его сейчас же доказать свою мужскую состоятельность, но, прежде чем он успел бы сделать это, благоразумно переключилась на новую жертву.

Обернувшись к Джессике, она долго смотрела на нее, а потом торжествующе воскликнула:

— Весна 1803 года, несравненная мисс Уэстерли! Выскочила вскоре за офицера и исчезла. Что ты здесь делаешь?

— Позвольте представить вам мою тетю, миссис Стерлинг! — вмешалась в разговор Каролина.

— В этом нет нужды, — поморщилась леди Эджвер, — я прекрасно помню ее. Все еще на выданье, красотка? И бесшабашна, как в молодости?

— В известном смысле — да, — вздернув подбородок, холодно ответствовала Джессика. — А вы, как я вижу, по-прежнему грубы.

Леди Эджвер разразилась хохотом.

— Иначе и не могло быть! Ха-ха-ха! В моем возрасте у человека остается слишком мало удовольствий. Рада видеть, что из тебя не выветрился прежний бойцовский дух! Когда мне было семнадцать, я тоже прослыла сорвиголовой. Ничего, вот доживешь до моих лет, поймешь, что нет ничего приятнее, чем терроризировать своих потомков.

— Возможно, — улыбнулась Джессика. — Но надеюсь найти себе и другие развлечения.

Сопровождаемые изумленными взглядами собравшихся, леди Эджвер и Джессика отошли в дальний угол и о чем-то вполголоса заговорили. Подали ужин, но и за столом Гонория продолжала свой монолог, который произносила с улыбкой доброжелательной людоедки. Никто не осмелился перебить ее.

После ужина тетушка Гонория вновь взялась за Каролину: долго расспрашивала девушку о здоровье и родственниках, выразила удовлетворение тем, что она принадлежит к семье Уэстерли, отметила, что они всегда держали лучших лошадей, чем Ханскомбы, но разочарованно прищелкнула языком, услышав, что мать Каролины скончалась, родив лишь одну дочь.

Каролина вполне резонно возразила, что если такая же участь постигнет и ее, барон сможет жениться во второй раз и произвести на свет желанного наследника. Леди Эджвер резанула ее взглядом, не совсем понимая, говорит ли девчонка всерьез или же издевается.

Невинный взор Каролины несколько успокоил старуху, и она снова занялась Джессикой. К тому времени, когда подали чай, тетушка Гонория объявила, что ее бал состоится в ночь полнолуния в следующую пятницу. Джессику она назначила своей главной помощницей по организационным вопросам.

После ужина все разошлись по спальням. Каролина попросила Джессику зайти ненадолго к ней, прибавив с таинственным видом, что есть хорошая новость. Та охотно последовала за племянницей, рассудив, что сейчас самое подходящее время для чего-то хорошего. При этом она вовсе не горела желанием узнать, что Каролина страстно влюблена в лорда Рэдфорда.

Усадив тетушку рядом с собой на кровать, девушка робко вручила ей письмо от представителя музыкального издательства. Джессика дважды прочитала его и на радостях обняла смущенную Каролину.

— Чудесно, моя милая! Это Ричард Далтон отослал твои произведения в Лондон?

— Да. И хорошо, что он не спросил у меня позволения. Я бы не решилась на этот шаг. А теперь мне очень приятно, что совсем посторонний человек одобрил мое сочинение.

— А ты думала, что мы с синьором Ферранте лукавили, расхваливая твою музыку? Это ведь смертный грех! — улыбнулась Джессика.

— Я не считала, что вы обманываете меня, — засмеялась Каролина. — Но не исключала, что вы мне льстите. Я полагала, что пишу неплохо, но только как дилетант. Поэтому меня удивило, что мои произведения приравнены к сочинениям известных европейских композиторов.

— Ты всегда серьезно относилась к музыке, — заметила Джессика.

— Это еще не означает, что я хорошая сочинительница. За последнее время столько всего случилось! Я уже не такая, как три месяца назад, — Ты стала лучше или хуже?

— По-моему, лучше, чем раньше. — Каролина откинулась на подушки. — Значительно мудрее, опытнее и старше.

— Ах, если бы я была такой в твои годы! — усмехнулась Джессика.

— Полагаешь, это самонадеянное заявление? — спросила девушка. — Однако разве то, что я не вылетела из гостиной во время допроса леди Эджвер, не свидетельствует о моей зрелости?

— Если так рассуждать, то я наделена силой Геркулеса и опытом столетней старухи, — возразила Джессика.

Каролина села на кровати и с сочувствием посмотрела на тетушку — Ты вела себя мужественно и не дрогнула перед натиском дракона!

— Теперь, зная, что она не презирает меня, я уже не нахожу ее такой ужасной, — вздохнула Джессика. — Но меня удручает предсказанное мне будущее. Неужели в старости я тоже стану каргой?

— Нет, — покачала головой Каролина, — у тебя доброе сердце, хотя ты и умеешь настоять на своем, если надо. Леди Эджвер совсем не такая.

— Тебе пора привыкать думать о ней как о тетушке Гонории, — наставительно напомнила Джессика.

— Упаси Бог! — воскликнула Каролина и, упав на кровать, накрыла голову подушкой.

Джессика погладила ее по спине и ободряюще сказала:

— Хорошего не бывает без плохого. Став леди Рэдфорд, ты обретешь больше, чем потеряешь.

— Постараюсь усвоить, — серьезно ответила племянница. — Хотя это и нелегко.

Ричард вернулся из Лондона в воскресенье, поздней ночью. После изнурительной поездки нога его сильно разболелась. Выпив бокал бренди, он вскоре уснул. Проснувшись утром свежим и бодрым, капитан спросил себя, не оттого ли это, что здесь он ощущает себя дома. Однако ответить на этот вопрос все еще не мог.

В Лондоне отставной капитан не только заключил с издательством договор о публикации произведений Каролины, но и обсудил с Челмсфордом свои дела. Ричард склонялся к тому, чтобы уступить титул и большую часть имения Уоргрейв Реджинальду Давенпорту в обмен на небольшой дом с участком земли и сумму наличных денег, достаточную для того, чтобы привести свое хозяйство в порядок и безбедно существовать. Он предполагал, что кузена это вполне устроит.

Однако капитан был ошарашен, узнав, что Реджинальд живет на пособие от имения, хотя не общался с графом на протяжении многих лет. «Нет, — подумал Ричард, — что ни говори, английские аристократы — особые люди, а я сделан из другого теста. Куда мне понять их причуды!"

Плотно позавтракав, он отправился верхом в деревенскую церковь. В полутемном храме Ричард не сразу понял, откуда доносятся тихие сдавленные рыдания. Когда глаза капитана привыкли к тусклому свету, он огляделся и заметил слева от себя вход в предел Богоматери. Оттуда и слышались всхлипывания и бормотание. Решив выяснить, что происходит, Ричард направился туда.

Леди Хелен Чандлер, жена викария, оглянулась, услышав его шаги, и выпрямилась. По ее впалым щекам текли слезы. Капитан протянул ей платок. Она промокнула слезы и, успокоившись, промолвила:

— Сегодня моей дочери исполнилось бы пятьдесят. Я не видела ее тридцать лет, но вот уже три года чувствую, что бедняжки больше нет на белом свете.

У Ричарда стиснуло сердце.

— Она вышла замуж и покинула Англию?

— Вы угадали. Но вся беда в том, что ее вынудили бежать из дома. В этом есть и моя вина. Много лет я надеялась увидеться с ней и вымолить прощение. Сердце говорило мне, что у дочери все хорошо, и я была спокойна. Но три года назад я перестала ощущать ее присутствие и поняла, что она никогда не вернется.

Ричард молчал, пронзенный невероятной догадкой. Но леди Хелен и не нуждалась в словах утешения, а лишь хотела излить душу.

— Моей дочери, чудесной юной девочке, исполнилось девятнадцать, когда закадычный дружок моего первого мужа пожелал жениться на ней. Мы не возражали, но Мэри и слышать об этом не желала. Она была влюблена в молодого человека, вместе с которым выросла. Он отличался весьма необузданным нравом, должна сказать. — Леди Хелен поморщилась, проглотила ком и продолжала:

— Забавно, но я отдавала предпочтение лорду Барфорду, поскольку сама вышла за мужчину, которого любила с детства, и брак оказался неудачным. Если бы не сын и дочь, я бросила бы Рэндалла, не побоявшись скандала. — Она судорожно вздохнула. — Мэри рыдала, умоляя пощадить ее, но я считала, что ей лучше выйти за обеспеченного зрелого джентльмена, способного позаботиться о ней. Возлюбленный Мэри, Джулиус, был лишь на год старше ее и не имел ни титула, ни состояния. Поэтому я вынудила дочь, правда, из лучших побуждений, заключить помолвку с ненавистным ей человеком. Время показало, что я совершила ошибку. Будь мне известно то, что узнала о лорде Барфорде позже, я бы не заставила Мэри пойти на этот шаг. Но мужчины — хитрые создания, они умеют скрывать от женщин свои пороки и злые помыслы. Позже выяснилось, что Барфорд — закоренелый негодяй: он довел свою первую жену до того, что она повесилась. И этому злодею я хотела доверить свою доченьку!

Старуха всплеснула руками и сокрушенно покачала головой. Ричарда вдруг охватил озноб; ему показалось, что в приделе стало холодно и темно. Впервые слушая подлинную историю бегства своих родителей из Англии, он молил Бога дать ему сил дослушать ее до конца. Понимая, что нужно приободрить старушку, капитан тихо сказал:

— Но вы желали ей только добра!

— Одних добрых намерений мало! — нахмурилась леди Хелен. — Я всегда так считала и пыталась сама устроить жизнь дочери. Закончилось это трагедией. И мне никогда не искупить свою вину.

— Но разве ваш муж не заставил бы дочь подчиниться его воле? Не принудил бы ее выйти за своего приятеля и без вашего содействия?

— Нет, — покачала головой леди Хелен, — как дочь графа, я имела огромное влияние и состояние. Воспротивься я этому браку, супругу пришлось бы подчиниться. Мой сын Роберт поддерживал сестру. Он был другом Джулиуса. Но я не послушала ни его, ни Мэри. Более того, я предупредила мужа, что она может сбежать с возлюбленным… — Помолчав, леди Хелен продолжала:

— Незадолго до дня свадьбы мы переехали в лондонскую квартиру. Как-то раз мой муженек и Барфорд напились, и муж поделился с дружком опасением, что Мэри может сбежать до бракосочетания. Тогда Барфорд заявил, что должен поскорее овладеть ею. Он утверждал, что ничего страшного в этом нет, поскольку они помолвлены. Зато это наверняка предотвратит побег невесты с другим. Какой же дурак женится на девушке, потерявшей невинность? — В глазах леди Хелен сверкнула ярость. — И вот папаша Мэри, которому самим Богом ведено было защищать дочь, согласился присутствовать при ее позоре. Я спала в другом конце коридора и ничего не слышала. Но бедняжка так кричала, когда ее насиловали, что проснулись слуги, жившие в мансарде. Едва злодей свершил свое черное дело, Мэри убежала из дому, босая и истерзанная, в одной ночной сорочке. Дом, где снимал квартиру Джулиус, находился в двух кварталах от нашего, и по дороге с бедняжкой ничего не произошло. В ту ночь мой сын Роберт был у Джулиуса Давенпорта. От него я и узнала, что произошло дальше. Мэри разбудила молодых людей криком и стуком в дверь, а когда Джулиус впустил ее, она выложила ему с порога всю историю. Тут прибежали Барфорд и отец Мэри и попытались увести девушку к нам домой. Однако им это не удалось. Джулиус стал драться с Барфордом прямо на улице, при свете факелов. Они сражались на шпагах. Барфорд считался одним из лучших дуэлянтов в Англии, но его молодой соперник оказался искуснее и проворнее. Он мог бы прикончить негодяя сразу, но кромсал Барфорда до тех пор, пока тот не истек кровью. Ни Роберт, ни мой муж не посмели вмешаться. Пронзив Барфорду сердце, Джулиус обернулся к моему мужу и сказал, что пощадит его лишь потому, что не хочет причинять Мэри дополнительные страдания. Утром Джулиус и моя дочь пришли ко мне и все рассказали… А когда они покинули Англию, мы с Робертом тоже ушли из дома. Через несколько месяцев Джулиус прислал мне письмо, сообщив, что они с Мэри поженились и она чувствует себя хорошо, но в Англию они уже не вернутся. Однако я купила дом неподалеку от Уоргрейва, в надежде, что когда-нибудь все же увижу их. Отец Джулиуса, граф Уоргрейв, отрекся от сына. Историю замяли, но поползли грязные слухи…

— А как вы оказались здесь, леди Хелен? — спросил Ричард, всматриваясь в лицо бабушки.

— С Божьей помощью, — улыбнулась старушка. — Господь был милостив ко мне. Преподобный Чандлер утешил меня. Мы с ним овдовели приблизительно в одно время и решили сочетаться браком. Вот уже пятнадцать лет как мы живем в мире и согласии. У моего сына, лорда Рэндалла, имение в нескольких десятках верст отсюда. Он женат и доволен жизнью. Ему я ни в чем не мешала. Но зачем я все это рассказываю вам? — спохватилась леди Хелен. — Только одному Чандлеру известна эта история.

Ричард подошел поближе к алтарю и опустился перед ним на колени, так, чтобы бабушка видела его профиль.

— Ответ подскажет вам сердце! Посмотрите на меня внимательно!

Леди Хелен прищурилась и ахнула:

— Кто вы такой? Неужели… Нет, это невозможно!

— Я сын Джулиуса Давенпорта и Мэри Рэндалл. А вы — моя бабушка, о существовании которой я и не подозревал.

— Я сразу узнала бы тебя, будь я в очках, — усмехнулась леди Хелен. — Ты похож как на отца, так и на мать. Расскажи мне о Мэри!

Капитан поведал старушке о жизни и гибели своих родителей, закончив словами:

— Мама была счастлива и очень любила отца. Испытав боль и страдания, она проявляла необычайную доброту к людям. Родители жили настоящим и никогда не вспоминали о прошлом. Теперь я понимаю, почему мама не рассказывала мне о вас, но готов поклясться на Библии, что мама не держала на вас зла и ни в чем не винила.

Глаза старухи увлажнились слезами.

— Спасибо за теплые слова. Мне очень хочется в это верить. Так, выходит, молодой человек, — она взглянула на внука, — вы и есть новый граф Уоргрейв?

— Пока нет и вряд ли им стану. Я хочу взять себе небольшой участок имения, а остальное отдать моему кузену Реджинальду Давенпорту. Он жаждет заполучить усадьбу, а я — нет. Деньги никогда не приносили мне счастья.

— Но… впрочем, я зареклась давать советы! Ты останешься в Англии? У меня не так много внуков, чтобы потерять хоть одного из них.

— Обещаю держать вас в курсе происходящего, бабушка, — улыбнулся Ричард. — Взамен прошу вас никому не раскрывать пока мое настоящее имя, кроме вашего мужа и сына. У меня к вам еще одна просьба: разрешите мне поиграть на органе. Вернее, не столько мне, сколько одному моему хорошему другу… Может он иногда приходить сюда?

— Это проще простого. Я дам тебе ключ от комнаты органиста, он в кабинете Чандлера. Подожди меня здесь!

Леди Хелен поднялась на цыпочки и поцеловала внука.

— Спасибо за то, что вернул мне мою Мэри! Получив запасной ключ, капитан направился в Уоргрейв-Парк. На полпути он остановился, сел на поваленное дерево и дал волю ярости: схватив палку, разломал ее и тем самым выместил злость на мерзавца, который изнасиловал его мать. Утешало Ричарда только то, что негодяй получил за содеянное сполна.

Джулиус отлично владел шпагой и обучал фехтованию молодых аристократов в тех городах, куда их маленькую семью заносила судьба. Внешне Ричард больше походил на отца, но унаследовал уравновешенность и невозмутимость матери. В гнев его приводила только несправедливость, проявленная к слабым и беззащитным. Выместив обиду за мать, Ричард тяжело вздохнул. «Если родители пережили то, что им выпало на долю, — подумал он, — то и мне надо взять себя в руки и заняться насущными делами».

Итак, внезапно оказалось, что у него есть родственники! Достойная уважения и заботы бабушка, ее супруг — викарий местной церкви, дядя и кузены. Реджинальд Давенпорт, несмотря на все свои пороки, тоже был не лишен хороших качеств. После многих лет одиночества Ричард обрадовался тому, что у него есть близкие люди. Но все же не родственники занимали сейчас капитана. Он вдруг отчетливо осознал, что хочет жениться.

Каролина взглянула на часы и, откинувшись на спинку стула, размяла затекшие пальцы. Пора осуществить побег. Три последних дня она, по указанию леди Эджвер, писала приглашения на бал и составляла перечень необходимых дел. Если в светских баталиях леди Эджвер можно было приравнять к генералу, а Каролину — к рядовому, то Джессика вполне заслужила звание майора. Тетушке Гонории пришлось признать, что идеи Джессики относительно напитков и закуски, а также убранства гостиных и столовой весьма оригинальны и полезны. Каролина с интересом прислушивалась к их словесным дуэлям и с замирающим сердцем пыталась представить себе, как будет выглядеть на балу. Сосредоточиться на фантазиях ей мешала оживленная дискуссия о том, хватит ли двадцати видов закусок и горячих кушаний и когда подавать десерт.

Накануне Ричард прислал Каролине записку. Он приглашал ее поиграть на органе в приходской церкви Уоргрейва какие-то оригинальные произведения, найденные им в библиотеке. Умение незаметно ускользать пригодилось девушке и в этот раз: Гонория и Джессика так увлеклись разговором, что не заметили ее исчезновения.

Спеша к месту свидания, Каролина поняла, что погода меняется. Небо заволокло тучами, воздух казался неподвижным и тяжелым. Она приостановилась, размышляя, не вернуться ли за плащом. Однако удастся ли после этого вновь незаметно выбраться из дома? Каролина хотела немедленно увидеться и поговорить с Ричардом, понимая, что потом такой случай может и не представиться. Его, конечно, пригласили на бал, но там она в лучшем случае сумеет перекинуться с ним лишь несколькими словами. Ну а уж после свадьбы придется и вовсе распрощаться со свободой и тем более забыть о встречах с Ричардом наедине.

Он поджидал ее на скамье возле бокового входа в церковь. Когда же, завидев Каролину, Ричард встал и улыбнулся, девушке захотелось, чтобы этот счастливый миг длился целую вечность. Капитан взял ее руки и сказал:

— Хорошо, что вам удалось вырваться! У меня для вас банковский чек за публикацию ваших сочинений и договор с издательством. В дальнейшем вы можете вести все дела при посредничестве мистера Челмсфорда. Если вам угодно, воспользуйтесь услугами другого адвоката, но, по-моему, Челмсфорд — очень порядочный человек. Он устраивает вас?

— Вполне! — Каролина неохотно высвободила руку. — Челмсфорд мне симпатичен. Вот уж не думала, что буду зарабатывать деньги сочинением музыки! Это приятный сюрприз. Так вы действительно обнаружили ноты для органной музыки, — нерешительно спросила она, — или просто хотели встретиться со мной?

— Вот, взгляните, что я нашел! — Ричард протянул ей ноты.

— Иоганн Себастьян Бах! Не родственник ли он Иоганна Кристиана Баха?

— Его отец. Семья Бахов дала миру много известных композиторов. В Англии Иоганна Себастьяна пока знают хуже, чем его сына. Но по-моему, он гений органной музыки.

— Токката и фуга ре минор. Что ж, давайте послушаем, как это звучит.

Подождав, пока Ричард отопрет комнату органиста и подкачает воздуха в меха, девушка села на скамью и для разминки сыграла несколько эффектных пассажей. Увлекшись, она забыла о капитане и полностью погрузилась в упоительные звуки чудесного инструмента, установленного в храме стараниями последней графини Уоргрейв.

Потом Каролина перешла к Баху, и из-под ее пальцев полились дивные аккорды. Наполнив своды старинного храма, они сливались с чарующей музыкой гармонии Вселенной. Каролина обожала орган и при каждом удобном случае играла в приходской церкви в Уилтшире. Сейчас, исполняя произведения необыкновенной красоты и силы, она испытывала неописуемое блаженство. После опуса Баха девушка перешла к переложению для органа «Мессии» Генделя и завершила концерт хвалебной песнью Давида «Ты — защита моя!». Духовная музыка привела ее в восторженное состояние.

Обернувшись, Каролина застыла от изумления: прихожане столпились возле лестницы и, казалось, готовы были рукоплескать ей. Ближе всех к исполнительнице стояли пожилой викарий и незнакомая дама с благородным лицом.

— Благодарю тебя, дитя мое! — воскликнул викарий. — Слушать твой разговор с Господом — истинное блаженство. Надеюсь, ты еще не раз порадуешь нас своей игрой.

Каролина смущенно поблагодарила священника и, поклонившись слушателям, покинула церковь вместе с Ричардом. Она не любила привлекать к себе внимание, поэтому сейчас сгорала от стыда.

— Вам не по душе, когда восхищаются вами? — спросил Ричард. — Но ваш талант достоин восхищения, и пора привыкать к этому.

— Право, все это так неожиданно… — выдохнула Каролина. — И потом, разве можно гордиться тем, что дано нам Богом? Что, к примеру, особенного в моих голубых глазах? Такой я родилась, и это не моя заслуга.

— Вы упорно трудились, развивая природное дарование, — возразил Ричард. — И это заслуживает всяческих похвал. Подумайте, сколько часов вы затратили на учебу, упорные тренировки, сочинение музыки!

— Но ведь это наслаждение, а не работа!

— Значит, мы достойны похвалы только в том случае, если страдали? — лукаво уточнил капитан.

— Вы шутите! — воскликнула Каролина. — Но поймите, я не считаю себя выдающимся композитором. Я вообще не люблю выделяться.

— Я понимаю вас. Вы напрочь лишены честолюбия и панически боитесь прославиться.

— Это не должно огорчать вас. У меня другое предназначение.

Увлеченные спором, они не заметили, как почернело небо. Яркая молния прорезала тучи, прогремел гром, и хлынул ливень. Оглядевшись, Ричард воскликнул:

— Здесь неподалеку домик егеря! Давайте переждем непогоду там. — Взяв девушку за руку, он повлек ее за собой. — Побежали!

Каролина рассмеялась, прибавила шагу, но вдруг споткнулась и упала. Ричард тут же подхватил ее и прижал к груди.

Все еще смеясь, она взглянула в его карие глаза и едва не утонула в них. Ричард наклонился и страстно приник к ее губам.

Тихо застонав от наслаждения, Каролина инстинктивно приоткрыла рот и прижалась к Ричарду. Она слышала, как громко стучит его сердце, и ощущала сквозь мокрую тонкую материю жар его тела. И это возбуждало ее.

Девушка обхватила его широкие мускулистые плечи, и Ричард прижал ее к себе еще сильнее. Его пальцы скользнули по ее спине, и Каролина затрепетала. С трудом оторвавшись от ее рта, он слизнул капли дождя с ее щек и поцеловал в ухо. Каролина вскрикнула от удовольствия, и Ричард слегка отстранился.

— Продолжай, умоляю тебя! — прошептала она, чувствуя томление и жар во всем теле. Струи дождя не охлаждали ее пыла. Новые ощущения были столь удивительны, что Каролина готова была отдаться им столь же самозабвенно, как отдавалась музыке. Все вдруг исчезло и потеряло для нее значение. Остались лишь они с Ричардом, одни во всем мире, как прародители человечества Адам и Ева.

— Если я не остановлюсь сейчас, — хрипловато пробормотал капитан, — то мне это уже вряд ли удастся. И тогда нас обоих смоет в овраг и мы утонем. За мной, моя прекрасная леди!

Ричард сорвал с себя накидку и, держа ее над их головами, повел Каролину в избушку егеря. Дверь была не заперта, они открыли ее и очутились в комнате, обставленной простой деревянной мебелью и освещенной тусклым светом из единственного окошка. В углу был очаг, а рядом — небольшая кладовая.

Ричард усадил девушку на скамью и обнял за плечи, согревая ее. Каролине сразу же стало тепло и спокойно. По крыше барабанил дождь. Она склонила голову на плечо капитану и почувствовала себя счастливой, как в детстве. Ричард нежно убрал мокрые пряди с ее лба.

— Нам нужно объясниться, Каролина. Дождь скоро кончится.

Она теснее прижалась к нему, не желая ни о чем думать. Он провел пальцем по ее губам и подбородку.

— У каждого мужчины свой идеал возлюбленной. Впервые увидев тебя, я сразу понял, что ты — воплощение моей мечты, Каролина, и тотчас же полюбил. Во всяком случае, — усмехнулся он, — это случилось, как только я удостоверился, что ты не ангел.

— Ты решил, что я — ангел? — удивилась девушка.

— Да, поначалу. Передо мной сидело дивное создание с золотистыми волосами, пронизанными солнечными лучами, и играло на арфе. Ты была в тот момент так хороша, что не могла оказаться смертной девушкой. — Ричард коснулся ее щеки и вкрадчиво добавил:

— Играя твою сонату, я понял, что и ты любишь меня, Каролина!

Она смущенно подняла на него голубые глаза.

— Люблю! Но сказать об этом не решалась, поэтому излила душу в музыке. Я так люблю тебя, Ричард, что не могу выразить это словами!

Он обнял ее и нежно поцеловал, после чего слегка отстранился.

— Я просил тебя прийти в церковь в надежде убедить расторгнуть помолвку с Джейсоном и выйти за меня.

Каролина просияла от счастья, но тут же печально потупилась.

— Я заметил, что ты не любишь его, — продолжал Ричард. — Более того, ты боишься Джейсона. Он чем-то напугал или обидел тебя?

— Ах нет! Нет! — торопливо отвечала она. — Да, сначала я боялась лорда Рэдфорда, но лишь по собственной глупости. Он всегда был щедр и добр ко мне, однако… — В ее васильковых глазах промелькнуло отчаяние.

— В чем дело? — тихо спросил Ричард.

— В том, что я не могу расторгнуть помолвку. Мне придется выйти за него.

— Почему?

— Из-за денег!

— Я не так богат, как лорд Рэдфорд, но ты ни в чем не будешь нуждаться. Возможно, я вскоре получу небольшое имение на южном взморье. Мы заживем тихой и спокойной жизнью сквайров, однако сможем иногда позволять себе поездки в Лондон и в Европу, чтобы быть в курсе событий музыкального мира.

— Ни о чем другом я никогда и не мечтала! Но отец оказался в стесненных обстоятельствах. А лорд Рэдфорд обязался уладить его финансовые дела и обеспечить достойную жизнь моим братьям и сестрам. Кроме того, отец не позволил бы Джине, моей младшей сестре, выйти за ее возлюбленного, если бы я не приняла предложение лорда Рэдфорда.

Ричард сочувственно пожал ей руку.

— Бедняжка! Ты всегда заботишься о других! Лорд Рэдфорд влюблен в тебя?

— Не знаю! — Тень сомнения пробежала по милому лицу девушки. — Думаю, да, иначе зачем бы ему свататься? Однако я совсем не понимаю его! Он никогда не выказывал никаких чувств ко мне.

Ричард задумался. Он встречал богатых мужчин, коллекционирующих дорогие предметы, просто чтобы владеть ими. Одним из таких избалованных собирателей редкостей мог оказаться и барон, по достоинству оценивший доброту и талант скромной девушки. Такое чувство не назовешь любовью, и от этого нельзя ожидать искренних порывов и душевного тепла. И очень скоро цветущая Каролина увянет.

— Если хочешь, я поговорю с бароном, — наконец промолвил он.

Каролина покачала головой:

— Это соблазнительно, однако… все слишком неожиданно, мне нужно подумать. Мой дух в смятении; я хочу быть с тобой, но нельзя забывать об интересах других людей, так или иначе зависящих от этого брака. Я не могу обмануть близких и нарушить обещание, данное Джейсону.

— Решать тебе, разумеется. Но, думая об интересах близких, не забудь и обо мне, пожалуйста.

— А если я все же решу выйти за барона? — с тоской вздохнула Каролина, взглянув ему в глаза. — Что будет тогда?

— Я уеду отсюда, поскольку не в силах видеть, что ты принадлежишь другому мужчине. Каролина поднялась.

— Мне пора. Ты придешь в пятницу на бал?

— Приду. Я останусь здесь, пока не получу от тебя ответ.

Каролина кивнула и вышла. Гроза закончилась, солнце ярко светило, с листвы падала на землю капель. От травы поднимался пар. Было тепло и душно, но девушку била дрожь. Каролине предстояло принять решение, от которого зависела вся ее жизнь, и она боялась, что для этого ей не хватит мужества.

Глава 13

С прибытием в Уайлдхейвен семейства Ханскомб в доме снова возобновилась суматоха. Леди Ханскомб и леди Эджвер настороженно присматривались друг к другу. Джина, радостно бросившись к сестре в объятия, взахлеб рассказала ей новости, а Гидеон смотрел на свою невесту влюбленными глазами. Сэр Альфред алчно озирался по сторонам, воодушевленный мыслью обрести богатого зятя — владельца плодородных угодий и великолепных конюшен.

Джейсон держался с холодной вежливостью, утешаясь тем, что Каролина ничуть не похожа на вульгарных родственников. Он уже не в первый раз думал о том, что в результате дурацкого пари с Джорджем мог бы встретить и не столь достойную девушку. Барон не злился на Каролину даже за то, что она поневоле встала между ним и Джессикой. Ведь если бы не Каролина, он, возможно, никогда не увидел бы свою первую любовь. Сердце Джейсона разрывалось от боли. Понимая, что вскоре вновь потеряет Джессику, он, однако, проявлял железную выдержку. Утешался барон только тем, что теперь знал, почему Джессика так внезапно покинула его много лет назад. К тому же сейчас он был уверен, что она отвечает ему взаимностью. Но этого было недостаточно, чтобы сохранять душевное спокойствие в течение всей жизни.

В четверг вечером барон заявил Джорджу Фицуильяму за бокалом коньяка, что почти выиграл пари: ведь как он и утверждал, богатство и титул обеспечили ему согласие невесты, выбранной наугад. Приятель добродушно признал свое поражение и, как человек практического склада, стал прикидывать, в кого ему лучше страстно влюбиться на этот раз — в Каролину или в Джессику. Каролина казалась ему более безопасным предметом для воздыханий, поскольку она наверняка выйдет замуж. А Джессика представляла опасность, так как могла ответить на его пылкое чувство. Мечтательно вздохнув, Джордж сказал:

— Везет же тебе, Джейсон! Похоже, твоей рукой управляло само провидение, когда ты тянул жребий.

— Как прикажешь понимать тебя? — усмехнулся барон.

— А так, что, по-моему, ваш с Каролиной брак благословили небеса. Посуди сам: возможно, ваши пути никогда не пересеклись бы при иных обстоятельствах; значит, эта встреча — проявление Божественного промысла!

Джейсон покосился на захмелевшего мечтателя и недовольно хмыкнул; если в этой интриге и замешаны высшие силы, то они сыграли с ним злую шутку. Каково ему, вновь обретя Джессику, терпеть танталовы муки!

— Ты начитался Байрона, старина!

— Да о такой супруге, как Каролина, можно только мечтать! — воскликнул Джордж. — Взгляни, как она мила, изящна и хороша собой! Бриллиант чистейшей воды!

— Так почему бы тебе самому не жениться на ней? — устало обронил Джейсон, мечтавший о даме, далекой от совершенства, но зато самой любимой и желанной.

В его шутке была изрядная доля правды. Если бы все дело было только в деньгах, необходимых сэру Альфреду, то Джордж Фицуильям обладал ими в избытке. Но к несчастью, Каролина некстати влюбилась в барона, что и заставило ее тетушку вспомнить о благородстве и чести.

Однако даже нетрезвого Джорджа нелегко было сбить с толку. Тяжело вздохнув, он промолвил:

— Я не достоин прикоснуться даже к подолу ее платья! Мне остается лишь боготворить это прекрасное создание и любоваться ею на расстоянии.

Разговор двух подвыпивших приятелей прервало появление в кабинете леди Эджвер. Джордж учтиво вскочил.

— Можете не вставать, — махнула рукой Гонория. — Если, конечно, вам еще не хочется спать.

Последнее замечание сопровождалось столь выразительным взглядом, что бедняге Джорджу пришлось поклониться и покинуть комнату без промедления.

— Смею надеяться, что вы не разгоните хотя бы слуг, тетушка, — насмешливо заметил барон. — Выпьете чего-нибудь?

Леди Эджвер опустилась в кресло.

— Я бы выпила коньяку, который ты прячешь от гостей.

Племянник молча наполнил бокал темной янтарной жидкостью и подал ей. Сделав изрядный глоток, Гонория блаженно вздохнула. Джейсон следил за ней, прищурившись и пытаясь угадать, что у старухи на уме: ведь в ее спальне стоял целый графин точно такого же напитка. Значит, она явилась о чем-то поговорить с ним с глазу на глаз. Однако Гонория мешкала, несмотря на свою обычную решительность.

— Вы хотели мне что-то сказать? — начал Джейсон. — Посоветовать, как лучше вести дела в усадьбе? Или подвергнуть критике мое отношение к финансовым проблемам?

— Я намерена обсудить с вами ваш брак, барон! — Гонория вздернула подбородок. — Ты действительно намерен жениться на этой малышке, дорогой племянник?

— Вам не по душе мой выбор? — вскинул бровь Джейсон. — Но я сделал все именно так, как вам хотелось: нашел здоровую молодую женщину из приличной семьи, чтобы продолжить род Кинкейдов.

— Меня беспокоит не происхождение этой малышки, а ее настроение, — нахмурилась леди Эджвер.

— Вряд ли вы успели понять и оценить Каролину, тетушка! У нее множество достоинств и прекрасных душевных качеств.

— Она чересчур скромна для тебя, племянничек! Через неделю после свадьбы ты умрешь от скуки. Тебе больше подошла бы особа иного склада, вроде ее тетки, к примеру, Джейсон почувствовал себя так, словно ему нанесли удар в солнечное сплетение. Неужели их скованность насторожила проницательную старуху? Однако ее меткая реплика давала барону повод поговорить о Джессике, и он не преминул воспользоваться им.

— Ее тетушка — блистательная дама, согласен. Но с чего вы взяли, что она в моем вкусе? По словам Джессики, вы когда-то относились к ней с большим предубеждением.

— Тогда она была упрямой девчонкой, а сейчас стала самостоятельной дамой. Она заставила бы тебя почаще шевелить мозгами. — Леди Эджвер отхлебнула коньяку и миролюбиво добавила:

— Неужели ты полагаешь, что я не заметила, как ты на нее смотрел?

— Уж не предлагаете ли вы мне отвергнуть девушку, с которой я помолвлен, ради ее тетушки? Это же грозит грандиозным скандалом!

— Но очень скоро все» забудут о нем, — возразила Гонория. — Брак по расчету хорош, когда сердце человека свободно. Но если кто-то из Кинкейдов влюбляется, то надолго. Это я по себе знаю.

— Вот уж не думал, что вы считаете любовь главным условием супружеского счастья, — удивился барон, не ожидавший от тетки сентиментальности.

— Увы, — пожала плечами Гонория, — мне так и не представилось возможности выяснить это. Все, в кого я влюблялась, были женаты. Но у тебя еще есть время в запасе. Обмозгуй все хорошенько, прежде чем посадить эту дурочку себе на шею.

— Вы зашли слишком далеко, тетушка! — Племянник, строго взглянув на нее, залпом осушил бокал. — Позвольте мне проводить вас до вашей спальни!

— Это ни к чему, — обрезала Гонория. — Быть может, я, старая карга, и сужу обо всем предвзято, но пока еще ориентируюсь в доме, в котором выросла.

— В таком случае до завтра, тетушка, — кивнул Джейсон. — Если к утру вы, конечно, протрезвеете.

Она едва не разбила бокал, поставив его на столик красного дерева, и метнула в спину удаляющегося барона враждебный взгляд.

Джейсон ощутил удовлетворение от выигранной им словесной дуэли, но лег в постель с тяжелым сердцем. Он долго ворочался с боку на бок, пытаясь уснуть. Не помогло ему даже спиртное, выпитое в изрядном количестве. Перед его мысленным взором то и дело возникала любимая, с ее огненно-рыжими волосами, разметавшимися по подушкам, и нежными руками, простертыми для объятий…

Мысль о том, что Джессика находится в одном с ним доме, лишала барона покоя. В два часа ночи он все еще мучился бессонницей, когда услышал тихие звуки, доносившиеся из коридора.

На мгновение в воспаленном мозгу Джейсона вспыхнула надежда, что это Джессика крадется к нему. Но фантазия растаяла, едва от двери раздалось отчетливое «мяу!».

Барон откинул одеяло и поспешно распахнул дверь, не дожидаясь, пока Уэлсли расцарапает коготками резную панель. Незваный ночной гость заметно вырос за время пребывания в усадьбе. В полумраке коридора, залитого лунным светом, ярко блестели зеленые глаза, с надеждой устремленные на барона. Устало вздохнув, Джейсон прикинул возможные варианты. Если оставить этого Уэлсли здесь до утра, он будет мяукать и царапать дверь. Можно пригласить мастифа Руфуса и предложить ему перекусить котом. А можно и выбросить Уэлсли из окна и проверить, действительно ли кошки живучи.

— Ладно, — наконец сказал Джейсон, — так и быть, заходи! Но только чур не храпеть!

Конечно, кошка не может заменить хозяйку в кровати, рассуждал Джейсон, накрываясь одеялом, но все же приятно слышать мирное урчание у себя над головой. Он потерся лицом о мягкий рыжий мех, лег на спину и моментально уснул.

Каролина Ханскомб была на грани отчаяния. Два дня она пыталась поговорить с отцом наедине, но ей это не удалось. Сэр Альфред то осматривал имение будущего зятя, то навещал старинного приятеля, живущего по соседству, то в огромных количествах поглощал хозяйский портвейн.

Несчастной девушке оставалось только встречать гостей, прибывающих на бал, назначенный на вечер пятницы. И хотя хозяйкой бала считалась леди Эджвер, все внимание было обращено на Каролину, которой приходилось постоянно быть на виду. Девушка укрепилась во мнении, что роль светской дамы ей совершенно не подходит.

Решив любой ценой разорвать помолвку с бароном, она выработала план действий. В первую очередь следовало поговорить с отцом и выяснить, велики ли его долги. Каролина с радостью пожертвовала бы как деньгами, оставленными для нее матерью, так и гонораром за свои музыкальные произведения.

Однако девушка понимала, что папаша будет противиться этой затее, даже если она соберет сумму, необходимую для покрытия его долгов. Уж слишком алчно он оглядывал Уайлдхейвен! Не поговорить ли сначала с Джиной об ее помолвке с Гидеоном? Необходимо узнать, сможет ли отец запретить сестре выходить замуж за любимого, если решится на это. Насколько было известно Каролине, отец подписал все бумаги, так что скорее всего Джине нечего опасаться.

Но самое главное, ей предстояло объясниться с Джейсоном. Светские правила позволяли женщине расторгнуть помолвку, мужчине же это грозило скандалом. Каролина не любила барона, но питала к нему уважение и признательность. Она не могла бы пока сказать, как отреагирует, если Джейсон признается ей в любви. Только воспоминания о милом Ричарде, с его добродушной улыбкой, об их общих увлечениях и схожем образе мыслей и ощущение собственной правоты побуждали Каролину идти до конца.

Но и в пятницу после полудня ей не удалось уединиться с фланирующим по усадьбе отцом, и она решила обязательно сделать это вечером. В конце концов, должен же он зайти в отведенные ему апартаменты, чтобы отдохнуть и переодеться? Вот тогда-то и наступит удобный для разговора момент.

А пока Каролина уединилась в своей спальне с Джиной, и сестры поведали друг другу обо всем, что случилось с ними за время разлуки. Джина осталась такой же веселой хохотушкой, но в ней появились солидность и уверенность. Влюбленность явно шла Джине на пользу. Родители Гидеона встретили девушку радушно, и свадьба была намечена на август.

— Мы проведем медовый месяц в Италии! Гидеону давно хотелось там побывать, и теперь, когда война закончилась, путешествовать вполне безопасно. Он сказал, что ему со мной интереснее, чем с кем-либо еще.

— Звучит очень романтично, — улыбнулась Каролина. — Вам хочется побродить по древним развалинам?

— Я готова любоваться даже айсбергами, если рядом со мной будет Гидеон!

Каролина решила, что пора обсудить волнующие ее проблемы.

— А как ты думаешь. Джина, папа смог бы отменить вашу свадьбу из-за своих финансовых затруднений?

— Он не посмеет! — вспыхнула Джина.

— Но ведь ты знаешь, что он непредсказуем. Вдруг заявит, что не разрешает вам с Гидеоном пожениться? Вправе отец отменить свадьбу, если все бумаги уже подписаны?

— Что за дурацкие предположения, Каролина? Если папаша осмелится на такую глупость, то сильно пожалеет об этом. Ни Гидеон, ни его родители не позволят ему нарушить брачный контракт, да и я не пойду на попятную. И вообще, — Джина огляделась и понизила голос, — уже поздно. Мы с Гидеоном — муж и жена.

— Ты хочешь сказать, что Гидеон уже… — Пораженная Каролина умолкла на полуслове.

Джина кивнула, покраснев от смущения и радости.

— Вот именно! Но признаться, я сама настояла на этом. Мой бедный ягненок очень хотел остаться до конца джентльменом, пришлось уговаривать его. Ждать не имело смысла. Мы слишком долго хотели этого. Надеюсь, ты поймешь меня. Вспомни, что ты испытываешь к Рэдфорду!

Каролина зарделась, застигнутая врасплох, но ее выручило неожиданное появление Джессики. Тетушка услышала последние слова Джины и пристально посмотрела на Каролину, пытаясь угадать, что у нее на уме.

— Не вгоняй сестру в краску, Джина! — с нарочитой веселостью воскликнула она. — Каролина не так испорчена, как мы с тобой.

Джина понимающе усмехнулась.

— Она только с виду скромница! Но осмелюсь предположить, что за ее сдержанностью скрываются помыслы похлеще моих. Ха-ха-ха! И как им не возникнуть с таким женихом, как лорд Рэдфорд! Правда, сестричка?

Улыбка исчезла с лица Джессики, но девушки не заметили этого. Джину обуяли похотливые фантазии, а Каролина была удручена нелепостью ситуации. Ее подмывало рассказать сестре и тетке о Ричарде, но она вовремя прикусила язык. Зачем раньше времени обременять их своими заботами? Лучше ощутить их сочувствие потом. Ведь худшее еще впереди…

— Я зашла к тебе, Каролина, вот почему, — нарушила неловкое молчание Джессика. — Я очень скучаю по Линде, поэтому скорее всего сразу после бала вернусь в Уилтшир. Думаю, ты обойдешься без меня, поскольку здесь твои родители и Джина. Не возражаешь?

Каролина заподозрила, что тетушка что-то скрывает от нее. Но что именно?

— Ничуть, если тебе этого хочется! Конечно, мне будет скучно без тебя, но ведь рано или поздно нам придется расстаться. Надеюсь, ты еще навестишь меня здесь?

"Когда рак на горе свистнет!» — подумала Джессика, но невозмутимо сказала:

— Я обязательно приеду на свадьбу. А там поглядим. Первое время всем молодым хочется побыть наедине. — Джессика заметила, что Каролина пристально смотрит на нее бездонными синими глазами. С тех пор как они приехали в Уайлдхейвен, их отношения сильно изменились. Они говорили только на общие темы, влюбленность сделала их замкнутыми, тем более что они любили одного мужчину. Джессика вновь поклялась, что ее давний роман с Джейсоном не скажется на судьбе племянницы и не причинит ей боли. Через полгода Джейсон увлечется молодой женой и будет с нетерпением ждать рождения наследника. Конечно, ей, Джессике, будет тоскливо и одиноко. Но пока она твердо решила исчезнуть и не мешать заключению брака. Вздохнув, Джессика промолвила:

— Пожалуй, пойду прилягу. Советую и вам, девушки, отдохнуть. Нас ожидает долгая и трудная ночь!

Джессика и не предполагала, насколько пророческими окажутся ее слова.

Перед балом Ричард решил перекусить: на званый ужин его не пригласили. С Каролиной после грозы он не виделся и уже соскучился по ней. Сердце подсказывало капитану, что дело близится к развязке, и ему хотелось быть рядом с любимой в трудный момент. Он не сомневался, что Каролина любит его, однако им препятствовали интересы ее семьи и законы света. Его стремление разрушить столь удачную партию наверняка вызовет общее осуждение. Ричард оправдывал себя только тем, что обожает Каролину.

Удрученный своими мыслями, капитан не выразил особого восторга при появлении в столовой Реджинальда. Он почти не общался с кузеном, хотя они и жили под одной крышей. Пьяный Реджинальд был настроен воинственно.

— А вы оказались правы насчет боксера по прозвищу Корнуоллец! — ни с того ни с сего брякнул он, уплетая жареного вальдшнепа.

— Рад услужить вам, — холодно обронил Ричард.

— Если бы так! — поморщился Реджинальд. — Не поверив вам, я крупно проигрался.

— Деньги не залеживаются в кармане у игрока, — усмехнулся капитан.

— Уж вы-то наверняка не осмелитесь рискнуть! — злобно бросил Реджинальд. — Кишка тонка!

— Верно. — Ричард отодвинул тарелку. — Я взял за правило никогда не заключать пари на деньги и ценности. Но готов поставить на кон жизнь, если потребуется.

— Намекаете на то, что я струсил, не записавшись в армию? — Реджинальд пришел в ярость.

Ричард не ожидал, что заденет больное место кузена, поэтому удивился столь бурной реакции.

— Вовсе нет! О вас говорят разное, но никто не упрекает в трусости. Мало ли причин для того, чтобы уклониться от армейской службы?

Реджинальд смягчился и, выпив красного вина, пояснил:

— Я хотел записаться в армию, но мой любимый дядюшка наотрез отказался дать мне сумму, необходимую для того, чтобы стать офицером. А воевать рядовым солдатом мне не к лицу. — Вперив отсутствующий взгляд в бокал, он задумался о превратностях своей судьбы, но вдруг внимательно посмотрел на Ричарда. — Куда это вы так расфрантились? Нет ли где-нибудь поблизости развлечений? Здесь можно помереть со скуки.

— Сегодня ночью в усадьбе Уайлдхейвен дают бал в честь невесты лорда Рэдфорда.

— Как же, как же, прекрасная блондиночка… Капитан промолчал, не желая быть втянутым в драку. Кузен осушил бокал.

— Знай барон, что я здесь, он бы пригласил меня хотя бы из вежливости. В конце концов, мы с ним скоро станем соседями.

— Вам виднее, — уклончиво отозвался Ричард, — я с ним не знаком. — Он встал и, пожелав кузену спокойной ночи, ушел.

Реджинальд налил себе еще вина. Какого черта Джейсон не пригласил его? В конце концов, Рэдфорд всего лишь барон, а он без пяти минут граф! Плевать ему на условности, он все равно пойдет на этот бал! Не выставят же его! Нужно наконец немного развеяться, деревенская жизнь кого угодно доведет до безумия.

Слегка покачиваясь, Реджинальд поднялся по лестнице и крикнул слуге, чтобы тот помог ему переодеться.

Уже два часа Каролина встречала гостей у входа в бальную залу. Девушке казалось, что улыбка намертво прилипла к ее лицу. В кремовом шелковом платье с вышитыми незабудками она выглядела восхитительно. Бетси украсила прическу молодой хозяйки нежно-кремовыми розами, а Джейсон подарил невесте двойную нить прекрасного жемчуга. Этот щедрый подарок и приложенная к нему записка вызвали у Каролины легкое головокружение.

Нервы ее были напряжены до предела, и за ужином она почти не притронулась к аппетитным кушаньям. Тягостная обязанность встречать гостей вытеснила из памяти девушки намеченный разговор с отцом. У Каролины похолодели руки, и ее слегка мутило. Она охотно сбежала бы по мраморной парадной лестнице и ни разу не оглянулась бы на Уайлдхейвен.

Однако девушка продолжала натянуто улыбаться, пока Джейсон и леди Эджвер представляли ее бесчисленным родственникам и соседям. Джейсон сегодня был неотразим, отчасти стараниями своего камердинера Уиллса. Обычно барон одевался сам, лишая слугу возможности продемонстрировать свои познания. Он не брал Уиллса с собой в поездки и не будил на рассвете, отправляясь на верховую прогулку. Но по случаю бала Джейсон позволил камердинеру дать волю фантазии.

Строгий черный костюм барона прекрасно сочетался с изящно завязанным шейным платком, украшенным рубином. Это был дьявол во плоти, воплощение мужской силы и демонического обаяния. Каролина с ужасом думала о том, как будет разговаривать с ним и с отцом о расторжении помолвки.

Они уже собирались войти в бальную залу, когда в холле появился Ричард в элегантном вечернем костюме, подчеркивающем силу и стройность его фигуры. Приблизившись к Каролине, капитан поклонился и тепло улыбнулся.

— Ты похожа на шекспировскую Титанию, — тихо промолвил он, скользнув взглядом по венку из роз. — Или на «Весну» Боттичелли.

Каролина благодарно улыбнулась.

— Рада видеть вас, капитан Далтон! Позвольте представить вам леди Эджвер и лорда Рэдфорда.

Ричард поклонился ее сиятельству и пожал руку барону. Мужчины обменялись оценивающими взглядами.

— По словам Каролины, вы остановились в Уоргрейв-Парке. Какого вы мнения об усадьбе? — промолвил Джейсон.

— Усадьба производит большое впечатление, несмотря на сильную запущенность.

— Вы совершенно правы. Имением много лет никто не занимался. Надеюсь, Реджинальд Давенпорт найдет честного управляющего или продаст усадьбу мне, вступив в права наследника. Нельзя допустить, чтобы такая прекрасная земля и люди, населяющие ее, и дальше находились в столь плачевном состоянии.

— Вот уже несколько недель Давенпорт живет в усадьбе, — заметил Ричард.

— Скрывается от своих лондонских кредиторов, полагаю? — вскинул брови Джейсон.

— Вы с ним давно знакомы? — Ричард улыбнулся, услышав меткое замечание барона.

— К несчастью, да! Но при встрече мы реагируем друг на друга, как трут на огонь.

— Любопытно, как распределяются роли! — оживился капитан.

Собеседник все больше нравился Джейсону.

— А мы постоянно меняемся ими! Кто заговорит первым — тот огонь, а слушающий вспыхивает, как трут. По-моему, больше уже никто не приедет. Так что позвольте представить вас кое-кому из гостей. Полагаю, кроме Каролины и миссис Стерлинг, вы еще не знакомы ни с кем из аборигенов?

Кивнув Каролине, Джейсон повел гостя в бальную залу. Девушка проводила их встревоженным взглядом: чем закончится столь странно начавшееся знакомство этих мужчин? Ее размышления прервала леди Эджвер.

— Пошли, деточка! Список желающих потанцевать с тобой едва уместился на листе! Пора вознаградить терпеливых джентльменов.

После нескольких сельских танцев Джейсон пригласил невесту на вальс. Она чувствовала себя раскованнее, чем на балу у Элмаков, но, как и тогда, почти не разговаривала с партнером. Взгляд ее выискивал в толпе отца. Тот стоял в дальнем углу, беседуя с пожилыми джентльменами.

Надеясь, что отец не двинется с места до конца танца, Каролина несколько успокоилась. Она заметила, что Джейсону нравится вальсировать молча, как и ей самой. Очевидно, им просто не о чем разговаривать.

В противоположном конце залы Каролина увидела Ричарда. Он говорил с Чандлером и лордом Рэндаллом, но глаза его неотступно следили за ней. Их взгляды встретились, и на сердце у девушки стало спокойнее.

Ей вдруг вспомнилось, как Джина сказала однажды о Гидеоне: «Когда он смотрит на меня даже из дальнего угла комнаты, мне кажется, будто он обнимает меня».

Ощутив прилив сил, Каролина решила, что готова для разговора с отцом. Едва музыка умолкла, она взглянула на Джейсона.

— Мне нужно поговорить с отцом. Почему бы вам не пригласить на танец тетю Джессику? В последнее время она всегда грустна.

Не дожидаясь ответа, Каролина ускользнула из объятий жениха.

Проводив ее задумчивым взглядом, Джейсон спросил себя, почему бы ему и впрямь не последовать совету Каролины? Нет ничего предосудительного в том, что он потанцует с гостьей. Музыканты выдерживали паузу. Заказав им еще один вальс, барон отправился на поиски Джессики. Она выглядела потрясающе в переливающемся шелковом платье терракотового цвета. Глаза молодой женщины сияли, гипнотизируя поклонников, окружавших ее плотным кольцом. Заметив, что к Джессике направился молодой морской офицер, Джейсон вкрадчиво шепнул:

— Позвольте пригласить вас на правах хозяина. И, не дав Джессике возразить, он увлек ее на середину залы.

Если с Каролиной он танцевал как с облаком, то, вальсируя с Джессикой, безошибочно чувствовал, что его партнерша — женщина. Поначалу они не разговаривали, привыкая к неожиданной близости. Наконец она сказала:

— Завтра я уезжаю в Уилтшир. Это необходимо, ты знаешь.

Признавая, что Джессика поступает благоразумно, Джейсон вздохнул.

— Мы еще увидимся?

— Я приеду на свадьбу, чтобы не вызывать подозрений.

— А потом?

— Нет, больше никогда. Надеюсь, Каролина будет иногда навещать меня. — Голос ее внезапно упал. — Я не могу потерять сразу вас обоих!

Кружась в вальсе, они ощущали, как безвозвратно уходят мгновения. И когда в воображаемых песочных часах осталось лишь несколько песчинок, Джейсон промолвил:

— Я распоряжусь, чтобы вам подали карету.

— В этом нет нужды, — возразила Джессика. — Летчворты сказали, что…

— Вы не откажете мне хотя бы в этом пустяке! — твердо заявил барон, и она не решилась спорить. Музыка оборвалась, и они разошлись.

Глава 14

Каролина без особых усилий оторвала отца от его закадычных дружков. Он изрядно выпил и теперь блаженствовал, осознавая свою причастность к окружающей роскоши. Дочь увела его в музыкальную гостиную. Когда туда вошла мачеха, заподозрившая неладное и поспешившая следом, Каролина плотно затворила дверь.

То, что при разговоре с отцом присутствовала леди Ханскомб, было на руку девушке: справедливая Луиза могла стать ее союзником. Каролина положила ладонь на полированную поверхность фортепиано, словно набираясь мужества, и, не зная, с чего начать, вздохнула.

— Ты оказалась умницей, моя крошка! — игриво подмигнул ей отец. — Во всей Англии не сыскать джентльмена респектабельнее и щедрее твоего будущего супруга.

Получив деньги от Джейсона, сэр Альфред покрыл основные долги. Крупная дополнительная сумма, которую предстояло получить после свадьбы, позволила бы ему снова заняться игрой на бирже.

Пряча глаза, Каролина дрожащим голоском спросила:

— Скажите, папа, насколько серьезны ваши финансовые затруднения?

Багровая физиономия сэра Альфреда исказилась от гнева.

— Не твоего ума дело, девчонка! Как только ты выйдешь за него, все мои трудности исчезнут.

— Я не хочу выходить за барона!

— А я не желаю слышать этот вздор! — прорычал отец. — Все девушки поначалу боятся замужества, но очень скоро эта блажь выветривается у них из головы!

Не смей капризничать!

— Я не вздорная девица, папа, и не капризничаю, а говорю вполне серьезно! Я хочу выйти за другого мужчину!

Леди Ханскомб ахнула. Сэр Альфред изумленно уставился на дочь.

— У тебя в голове мозги или мякина? Что за нелепые причуды? Да кроме Рэдфорда, на тебя никто ни разу и не взглянул! Клянусь, я и сам до сих пор не знаю, что нашел в тебе барон. Ты обязана стать его женой хотя бы из благодарности. Так бы и осталась в девках!

— Возможно, это удивит вас, отец, — Каролина вздернула подбородок, — но в меня влюблен молодой джентльмен. Я отвечаю ему взаимностью и непременно выйду за него, если только вы не убедите меня, что мой брак с лордом Рэдфордом необходим для нашей семьи.

Сэр Альфред хватал воздух раскрытым ртом. Воспользовавшись его замешательством, дочь добавила:

— У меня есть деньги, и я по мере возможности буду помогать сестрам и братьям.

— Я запрещу твоей младшей сестре выходить за Гидеона! — закричал сэр Альфред, обретя дар речи.

— Сомневаюсь, — покачала головой Каролина. — У вас ничего не выйдет, отец! Бумаги подписаны, всем известно о помолвке, родители Гидеона полюбили Джину и поддержат ее. А если вы осмелитесь помешать их браку, жених получит особое разрешение и немедленно женится.

Сэра Альфреда потрясла атака кроткой дочери, выигрывающей у него очко за очком. В порыве отчаяния он выдвинул последний аргумент.

— И за кого же ты хочешь выйти замуж? Уж не за того ли щеголя Фицуильяма? Ну, если он действительно согласен взять тебя, я не возражаю.

Ни для кого не было секретом, что Джордж — наследник огромного состояния.

— Нет, это не Джордж Фицуильям, отец! Того человека вы не знаете. Мечты о богатом женихе стремительно испарялись.

— Так кто же, если не он? — упавшим голосом спросил сэр Альфред.

— Его зовут Ричард Далтон. Он отставной капитан 95-го стрелкового полка. Сейчас этот джентльмен составляет опись имущества в имении Уоргрейв-Парк.

— Ты намерена променять барона на отставного вояку? Да у него же наверняка и гроша нет за душой!

— Ричард вовсе не нищий! Скоро он станет владельцем небольшого имения на южном взморье.

Сэр Альфред затряс головой, отказываясь верить, что дочь предпочла поместье обыкновенного сквайра обширным владениям Кинкейдов.

— Я сыт по горло этими бреднями! Выйдешь за лорда Рэдфорда, и точка!

— Нет!

— Что ты сказала?

— Я сказала — нет!

В воздухе запахло грозой. Сэр Альфред непроизвольно сжал кулаки. Из бальной залы доносились веселые, бодрые звуки музыки. Леди Ханскомб решила разрядить обстановку.

— Каролина уже совершеннолетняя, Альфред! Мы не можем помешать ей делать то, что она хочет. А поскольку твое торговое судно благополучно вернулось в Лондон, наши финансовые дела не так уж плохи. Нужно, конечно, еще прощупать этого молодого человека на всякий случай, но я уже беседовала с ним сегодня, и он произвел на меня хорошее впечатление. Во всяком случае, это если и не завидная, то и не позорная партия.

Сэр Альфред перевел гневный взгляд на супругу. Когда же вновь посмотрел на дочь, то увидел, что она кипит от возмущения.

— Так, значит… значит, у вас есть деньги? А вы не пошевелили и пальцем, чтобы мне помочь? И это после того, как я умоляла вас не принуждать меня к этому браку? Неужели вам безразлично, что со мной произойдет?

В ее словах звучала глубокая душевная боль. Каролина всю жизнь мирилась с черствостью отца, но стерпеть такой откровенный эгоизм и попрание ее права на счастье не могла. Ну и что из того, что Джейсон оказался добрым человеком? Да отец не задумываясь продал бы ее злому троллю, предложи тот кругленькую сумму!

Задетый за живое осуждением дочери, сэр Альфред шагнул к ней и, грубо схватив за плечи, начал трясти.

— Если не выйдешь за барона, я никогда не разбогатею! Ты поступишь так, как я велю!

— Нет! — крикнула сквозь слезы девушка. Терпение разъяренного папаши лопнуло. Он поднял руку и влепил Каролине звонкую пощечину. Бедняжка пошатнулась и рухнула на пол. Испуганная мачеха склонилась над ней. Сэр Альфред уже сожалел о своем поступке. Конечно, девочка вывела его из себя, но бить ее не стоило. От такого удара она могла сильно ушибиться, стукнувшись о фортепиано, а то и вообще отдать Богу душу. И тогда ему пришлось бы не только страдать от совершенного им греха, но и наверняка иметь дело с мужчинами, влюбленными в нее и жаждущими отмщения…

Каролина пошевелилась и открыла глаза.

— Мама… — чуть слышно простонала она. Леди Ханскомб помогла ей сесть и, взглянув на падчерицу, покачала головой: от удара золотым перстнем левая щека Каролины побагровела.

— Как ты себя чувствуешь, милая? — участливо спросила Луиза.

— Все в порядке, мама. Помогите мне! Пощечина, нанесенная родным отцом, убила в душе Каролины всякие чувства к нему. Былая покорность и робость сменились бунтом.

— Зря стараетесь, отец! — звонким голосом воскликнула она. — Можете бить меня, но вам больше не удастся командовать мной. Любовь изгоняет из сердца страх. Я люблю и любима, поэтому больше не боюсь вас и вам не удастся ни к чему принудить меня.

Сэр Альфред молча посмотрел на дочь и вышел из комнаты, сгорая со стыда. Когда за ним захлопнулась дверь, леди Ханскомб усадила Каролину на стул и осмотрела кровоподтек.

— Следа не останется, но некоторое время ты не сможешь показаться на людях. Я провожу тебя в твою комнату, а потом скажу леди Эджвер, что ты плохо почувствовала себя.

— Нет, мама! Я хочу, чтобы сюда пришел лорд Рэдфорд. Чем скорее я расторгну нашу помолвку, тем лучше для всех нас. И еще… я хочу видеть Ричарда…

— Ты уверена в этом, Каролина? Не лучше ли тебе отдохнуть? Завтра у тебя на все хватит времени.

— Нет, это нужно сделать сейчас! Я и так подвела Джейсона. Не хватает только, чтобы он во всеуслышание объявил о нашей предстоящей свадьбе! Это будет настоящий позор. — Видя, что мачеха колеблется, девушка добавила:

— Если этого не сделаете вы, я сама выйду в зал и найду их. А если меня спросят, что произошло, не стану скрывать правду.

Луиза с восхищением посмотрела на нее.

— Ты стала совсем взрослой, деточка! Этот капитан сделает тебя счастливой?

— Да, мама!

— Кстати, мне давно следовало тебе сказать… Те деньги, что оставила для тебя мать, пропали: компания, акции которой купил на них твой отец, разорилась.

— Не ожидала, — удивилась Каролина. — Но я имела в виду совсем другие деньги! Не свое наследство, а гонорары за мои музыкальные произведения. Их купил один лондонский издатель. Только не волнуйтесь: они будут опубликованы под псевдонимом.

— Ты хочешь сказать, что кто-то заплатил за твои сочинения? Выходит, музыка тоже имеет свою цену! Лучше не говорить об этом отцу, он еще сильнее разъярится. — Луиза вздохнула. — Постарайся не обижаться на старика, он не такой уж и злой. Просто не привык заботиться о других.

— Я не питаю к нему ненависти. — Каролина с жалостью поглядела на мачеху.

Луиза потрепала падчерицу по плечу.

— Хорошо! Я найду лорда Рэдфорда и приведу сюда!

Джейсон издали увидел, как в бальную залу вошел Реджинальд Давенпорт. Барон нахмурился, но тут же решил философски отнестись к появлению незваного гостя. Вскоре Давенпорт станет его соседом, так что пора им привыкать друг к другу. На Реджинальде был вечерний костюм, но его взъерошенный вид свидетельствовал о том, что он под хмельком. Этот человек мог поглотить такое количество алкоголя, от которого любой другой свалился бы замертво. Он же держался на ногах. Но спиртное приводило его в буйство: Реджинальд становился опасен и был способен учинить скандал. Однако в приличном обществе он старался не буянить.

Барон подошел к Давенпорту и, взяв его под локоть, любезно промолвил:

— Добрый вечер! Я, к сожалению, не знал, что вы обосновались по соседству, иначе непременно послал бы вам приглашение. Как поживаете?

— Спасибо, неплохо, — пожал плечами Реджинальд. — Вопрос с наследством решится до конца года, ну а пока приходится терпеть неудобства, связанные с ожиданием.

— Вы подумали, как лучше распорядиться усадьбой?

— Надеетесь полакомиться мертвечинкой, Рэдфорд? — скривил губы Давенпорт. — Предупреждаю: у вас ничего не выйдет! Я склоняюсь к тому, чтобы оставить усадьбу себе и привести ее в порядок.

Джейсон напрягся, оскорбленный столь дерзким тоном, но, вспомнив о том, что хозяину не подобает бить гостей, с улыбкой сказал:

— Это несколько дисциплинирует вас. Вам всегда недоставало собранности и уважения к порядку.

Реджинальд злобно прищурился, но стерпел укол, видимо, вспомнив, что должен вести себя как джентльмен.

— Насколько я понимаю, вас следует поздравить, барон! — воскликнул он. — Я видел вашу невесту — она очень мила!

— Вы правы, мне чертовски повезло! Рыскающий взгляд Реджинальда замер на Джессике, окруженной поклонниками.

— Кто эта несравненная огненноволосая богиня? — Реджинальд вытаращил глаза. — По-моему, мы с ней не знакомы.

Джейсон подавил вспышку ревности, рассудив, что, во-первых, не имеет на Джессику никаких прав, а во-вторых, она сумеет и сама за себя постоять.

— Это миссис Стерлинг, тетушка моей невесты. Супруг ее скончался несколько лет назад, и она редко выезжала в свет.

— У вас будет прекрасная родственница, барон! Пожалуй, я приударю за вдовушкой. Или у мисс Ханскомб есть младшие сестры?

— Они пока еще ходят в школу, — сухо ответил Джейсон. — А вы не собираетесь остепениться?

— Конечно, собираюсь! Я должен позаботиться о продолжении рода!

— Похоже, получив наследство, вы станете другим человеком!

— И давно бы пора, о чем вы тактично умалчиваете, — улыбнулся гость.

Их разговор прервала леди Ханскомб. Перекинувшись с ней несколькими словами, Джейсон взглянул на Реджинальда:

— Прошу меня извинить, я должен отлучиться. Уверен, вы знакомы с большинством собравшихся здесь. — Барон последовал за Луизой.

Войдя в музыкальную комнату, он остолбенел.

— Что случилось, Каролина?

— У меня был трудный разговор с отцом. — Она взглянула ему в глаза.

— Если это сделал он, — сурово промолвил Джейсон, — ты осиротеешь еще до рассвета.

— Не придавайте этому значения. Прошу вас, сначала выслушайте меня. Возможно, у вас возникнет желание последовать его примеру…

— Неужели? — вскинул брови барон. — О чем же вы намерены поговорить со мной?

Каролина потупила взгляд. Барон был для нее загадкой, его красивое смуглое лицо оставалось все таким же невозмутимым и отчужденным. Захочет ли он расторгнуть сделку, заплатив за нее сполна? Девушка быстро теряла самообладание. Отойдя от Джейсона, она села за фортепиано и заиграла.

Из-под ее пальцев непроизвольно полилась главная тема сонаты, написанной для Ричарда. От этих спокойных, чистых звуков на душу ее снизошли покой и умиротворение, которые она испытывала лишь рядом с капитаном. Когда девушка закончила, Джейсон тихо спросил:

— В чем дело, Каролина?

— Я не хочу быть вашей женой. — Она взглянула ему в глаза. — И по-моему, и вы не хотите жениться на мне…

Ее сердце упало, а лицо окаменело, когда Джейсон осведомился:

— Почему?

— Я влюблена в другого! — выдохнула она.

— И дело только в этом? — взволнованно воскликнул барон. — Значит, я ничем не обидел вас? — Глаза его странно заблестели.

Каролина была огорошена его вопросом.

— Чем же вы могли обидеть меня, всегда относясь ко мне уважительно и великодушно? Увы, я отплачу вам лишь тем, что избавлю нас обоих от прозябания без любви.

Каролина опасалась, как бы барон не заявил, что он без ума от нее, но, к счастью, этого не случилось.

— Вполне согласен. — Джейсон широко улыбнулся. — Желаю вам счастья!

Он так легко воспринял ее отказ, что это насторожило Каролину. Внимательно посмотрев на барона, девушка невольно ахнула. Ее осенила внезапная догадка, расставившая все на свои места. Так вот откуда это напряжение, всегда возникавшее между Джейсоном и Джессикой! Вот чем объясняется странное желание тетушки покинуть усадьбу после бала! Выходит, та старая любовь, о которой она как-то упомянула, еще жива…

— Я знаю, почему вы не хотите жениться на мне! — вскричала Каролина. — Вы предпочли бы стать моим дядей!

Джейсон задорно расхохотался, сразу помолодев на добрый десяток лет.

— Вы правы, я влюбился в вашу несравненную тетушку четырнадцать лет назад и до сих пор не смог забыть ее!

Каролина забарабанила пальчиками по крышке фортепиано.

— Но ведь она знала, что я не люблю вас. Более того, Джессика убедила меня принять ваше предложение, хотя я и намеревалась сразу же отказать вам, напуганная до смерти…

— Какой удар по моему самолюбию! — оживился барон. — Чем же я так напугал вас? Каролина вспыхнула.

— Дело вовсе не в вас, барон, а во мне! Вы слишком сильный человек, и я просто-напросто робела перед вами. — Она улыбнулась. — Уверена, Джессика обрадуется, узнав, что я уступаю ей вас.

— Но остается одна проблема! Ваша семья нуждается в деньгах, которые я обещал вашему отцу, — озабоченно вздохнул Джейсон. — Не беспокойтесь, я не потребую вернуть сумму, уже врученную мной ему! Ведь если бы не наша помолвка, я никогда не встретился бы вновь с Джессикой! Кстати, она искренне убеждена, что вы влюблены в меня.

Каролина с недоумением посмотрела на него.

— Джессика говорила о каких-то душещипательных песенках, которые вы распевали ночью, — добавил Джейсон. — Она сочла, что так может петь лишь влюбленная девушка.

— Ах, так вот в чем дело! Все верно, кроме одного: я пела не для вас! Я люблю другого…

— Похоже на правду! И кто же этот счастливчик?

— Ричард Далтон! — блаженно улыбнулась Каролина.

— Неужели? Вы не теряли времени даром, пока я был в Лондоне! По-моему, он славный малый, но сможет ли он обеспечить вас?

— Вы говорите как заботливый дядюшка! — рассмеялась Каролина. — Конечно, у Ричарда будут деньги, но я пошла бы за него, даже если бы он был бедным лудильщиком, все богатство которого умещается в фургоне.

— Оказывается, Джордж прав, — покачал головой Джейсон. — Все женщины романтичны. Искренне надеюсь, что Далтон — состоятельный человек. Теперь я в известном смысле несу за вас ответственность и мне придется поговорить с ним. По-моему, ваш отец утратил на это право. — Он выразительно посмотрел на кровоподтек под глазом Каролины.

— Скажите, Джейсон, почему вы сделали мне предложение? — с любопытством спросила девушка.

Барон замялся, стесняясь признаться, что заключил пари.

— Но чур только правду! — Она строго взглянула на него.

— Мы с Джорджем заключили пари, — собравшись с духом, промолвил барон: а что поделаешь, если сегодня такой странный день, когда надо говорить правду! — Я заверил его, что в течение полугода сумею убедить любую девушку выйти за меня замуж. Не верите? Потом я вытащил из вазы бумажку с вашим именем, взяв ее наугад из двух десятков других! Ну и что вы на это скажете?

Каролина расхохоталась, и у барона словно камень упал с души.

— Представляете, Джейсон, а я однажды так и сказала в шутку Джессике, что вы, наверное, наугад вытянули мое имя из шляпы! Но уж конечно, мне и в голову не приходило, что так оно и было! Ха-ха-ха!

— Только не из шляпы, а из вазы для орехов, — уточнил барон, лукаво взглянув на нее.

Они оба покатились со смеху. Потом Джейсон задумчиво проговорил:

— А знаете, мы с вами точно поладили бы, не попадись нам на глаза Джессика и Ричард.

Каролина одарила его очаровательной улыбкой и протянула руку.

— Мне кажется, вы правы. Но будет лучше, если все останется так, как есть! Джейсон пожал ей руку, — Да! А теперь вам, должно быть, хочется увидеть своего суженого! — Он наморщил лоб и добавил:

— Пожалуй, эта комната не совсем подходит для свидания. Нам с вами очень повезло, что сюда до сих пор никто не вошел. Выходите первой и ступайте налево по коридору. В конце его увидите лестницу. Спустившись по ней, вы попадете в оружейную комнату. Там вам будет сегодня спокойно. Но предупреждаю: я оставлю вас наедине с Ричардом на несколько минут, а потом приведу вашу тетушку. Надеюсь, вы не станете злоупотреблять моим доверием?

— Простите, если доставила вам неприятности, барон! Надеюсь, ваша репутация не пострадает из-за меня? Вы были ко мне так добры.

— Пустяки! В последнее время я вел себя слишком безупречно. Пора и мне дать повод для сплетен! А сейчас я разыщу вашего капитана и направлю к вам.

— Спасибо! — Каролина поцеловала Джейсона и вышла.

Барон коснулся пальцем щеки: оказывается, девчонка похожа на свою тетушку куда больше, чем он предполагал…

Реджинальд Давенпорт метался по танцевальному залу. Он давно уже забыл, как следует вести себя джентльмену, поскольку в основном водил знакомство с такими же дебоширами и забулдыгами. Реджинальд с особым удовольствием наблюдал, как испуганно шарахаются от него матроны, закрывая собой дочерей. Будь у него самого дочь, он тоже не позволил бы ей приблизиться к такому, как он. Ему ли не знать, сколь опасен для доверчивой козочки старый повеса?

Реджинальду внушали отвращение откровенные взгляды хищниц, предлагающих себя или своих бесстыдных дочерей будущему графу и наследнику огромного, хотя и запущенного, имения. Видя их бесцеремонность, он понимал, что барон Рэдфорд не случайно держится так чопорно и неприступно: это был способ защититься от прилипал.

Сообразив, что на этом балу ему не удастся как следует промочить горло, и устав от суеты, Реджинальд решил полюбопытствовать, что происходит в других комнатах. Незаметно выйдя через боковую дверь, он очутился в тихом коридорчике, заканчивающемся лестницей, и поднялся по ступенькам.

Стоя у стены, Ричард искал глазами Каролину. И тут перед ним словно из-под земли вырос хозяин дома и таинственно прошептал:

— С вами хочет побеседовать моя бывшая невеста, — Бывшая? — опешил капитан, и сердце его неистово забилось. — Она говорила с вами?

— Она объяснила мне в самых любезных выражениях, что для меня нет места в ее будущем. По неизвестным мне причинам мисс Ханскомб предпочла вас. — Это было сказано весьма сухо, но с оттенком удовольствия.

Ричард глубоко вдохнул.

— Вы намерены вызвать меня на дуэль?

— Это слишком утомительно! Разумеется, я потрясен, но все же надеюсь достойно перенести этот удар.

Джейсон окинул взглядом зал и весь напрягся, заметив, что Джессика танцует с пожилым кавалером и улыбается ему.

— Кажется, я понимаю вас, — усмехнулся Ричард. — Выходит, мы участники комедии ошибок?

— Похоже на то, — расхохотался Джейсон. — Я желаю вам обоим счастья! — Он пожал руку Ричарду.

— Благодарю! Надеюсь, вы станете вторым счастливейшим мужчиной в Англии, если Джессика Стерлинг примет ваше предложение.

— Насчет второго я возражаю! — Взглянув на возлюбленную, барон тихо добавил:

— Я встретил и потерял ее, когда мне было чуть более двадцати лет. И не надеялся вновь обрести счастье. Видите вон ту дверь в углу? Выйдя отсюда и поднявшись по лестнице, вы найдете Каролину в оружейной комнате. Она ждет вас! Мы с Джессикой даем вам десять — пятнадцать минут на… обсуждение ваших дальнейших совместных планов! Ричард кивнул и стал быстро пробираться сквозь толпу.

Джейсон проводил его задумчивым взглядом, ощущая необъяснимую симпатию к этому человеку. Он и не упомянул Ричарду о кровоподтеке на щеке Каролины.

Как только танец окончился, барон увел Джессику из-под носа у морского офицера. И пока тот размышлял, не вызвать ли ему на дуэль хозяина дома, влюбленная парочка исчезла. Юноша пожал плечами: безответная любовь — печальная участь любого морского волка.

Сказав Джессике, что нужна ее помощь, Джейсон повел ее через боковой выход к лестнице. На площадке перед оружейной комнатой она остановилась и спросила, в чем дело. Вместо ответа Джейсон наклонился и, взяв в ладони ее лицо, страстно поцеловал в губы.

— Ты сошел с ума! — смеясь, воскликнула Джессика. — Нас ведь могут увидеть! И вообще, не смей этого делать! Умоляю, не прикасайся ко мне, я не в силах противиться тебе!

Барон обнял ее и прижал к себе, украдкой поглядывая на глубокое декольте. Догадавшись о его намерениях, она прошептала:

— Перестань, Джейсон! А как же Каролина?

— Твоя обожаемая племянница решила, что нам лучше расторгнуть помолвку, — пробормотал он, покрывая ее поцелуями.

— Что? — Джессика оттолкнула его. — Она проведала о нас с тобой, Джейсон? И решила сыграть роль мученицы? Но ведь девочка влюблена в тебя!

— Ничего подобного! Она сказала мне, что отдала свое сердце другому.

— Кому же?

— Твоему старинному другу капитану Далтону!

— Она влюблена в Ричарда?!

— Да! И я одобряю ее выбор. Разве капитан не нравится тебе?

— Конечно же, нравится! Он прекрасный человек, добрый и веселый. К тому же Ричард, как и племянница, увлекается музыкой. И внешность у него очень приятная. Они превосходная пара!

— Если так, почему же ты раньше не заметила этого, моя очаровательная простофиля? Их роман завязался у тебя под носом!

— Но мне и в голову не приходило, что можно влюбиться в другого, когда рядом ты!

Джейсон рассмеялся и еще крепче обнял ее.

— Дорогая моя глупышка! На этот раз ты выйдешь за меня замуж. Тебе уже не удастся сказать, что я не признался тебе в любви, а если снова решишь проявить благородство или самопожертвование, я привяжу тебя к лошади и увезу в Шотландию. Говорят, там можно найти людей, готовых совершить свадебный обряд, даже если невеста связана по рукам и ногам, а во рту у нее кляп.

— Неужели? — оживилась Джессика. — А если связан жених?

Барон запечатал ей рот поцелуем.

— Предлагаю пожениться в среду! — сказал Джейсон, когда они перевели дух. — За оставшееся до этого время я заручусь специальным разрешением на брак и привезу сюда Линду. Думаю, ты хочешь, чтобы она присутствовала на нашем бракосочетании.

— Рада, что ты понял это! — просияла Джессика. — Мы с ней неразлучны. Тебе придется терпеть нас двоих.

Почувствовав, что кто-то трется о его ногу, Джейсон посмотрел вниз и увидел рыжего Уэлсли.

— Вообще-то вас, по-моему, — трое, — ухмыльнулся он.

Джессика рассмеялась и, нагнувшись, почесала у кота за ухом.

— Как по-твоему, Линда одобрит твой выбор?

— Полагаю, да. Она уже целый год убеждает меня снова выйти замуж. У дочки одно условие — жених должен подарить ей пони.

— Это легко устроить! — Барон обнял Джессику за талию.

В следующий миг из оружейной комнаты донесся женский крик и послышался лязг металла.

— Шпаги! — Джейсон побледнел и бросился в оружейную. Джессика последовала за ним.

Когда Каролина вошла в комнату, где хранились доспехи и оружие, там горело несколько ламп. Мягкий свет луны заливал серебром развешанные на стенах пики, щиты и мечи. Рыцарские шлемы и латы наводили на мысль о призраках, блуждающих по старинному особняку. По шкафам и стенам метались таинственные тени.

Ожидая Ричарда, Каролина мечтательно зажмурилась, вытянула руки и закружилась под приглушенные звуки музыки, доносящиеся из танцевальной залы. В голове у нее рождалась новая мелодия, исполненная чистого восторга. Девушка решила назвать ее «Свадебный марш».

Внезапно дверь отворилась, и в комнату вошел тот неприятный господин из Уоргрейв-Парка, который однажды наговорил ей дерзостей в столовой. Девушка испугалась и удивилась, поскольку предполагала увидеть совсем другого человека. Реджинальд ухмыльнулся.

— Какой приятный сюрприз! Вы ждали меня, прекрасная юная фея?

— Нет! — вскричала Каролина.

Раскинув руки, Реджинальд шагнул вперед. Каролина попятилась и уперлась спиной в застекленный шкаф. Реджинальд приблизился к ней почти вплотную, и она застыла, боясь пошевелиться. От отвратительного господина разило спиртным. Он коснулся распухшей и побагровевшей щеки девушки.

— А вы, похоже, весело проводите вечер, милочка!

Это подарок вашего чопорного жениха или тайного любовника?

Каролина судорожно пыталась сообразить, что делать. Реджинальд был одного роста с Джейсоном, и внешность его внушала опасения. Девушке стало жутко в комнате, наполненной тенями. Она подумала, что юным леди не случайно рекомендуют не гулять без сопровождающей дамы.

— Сюда вот-вот придет мой жених. — Девушка старалась говорить уверенно — Позвольте!

Она попыталась высвободиться, но Реджинальд удержал ее, пожирая жадным взглядом. Девушка все больше нравилась ему. Ее упругая грудь, вздымавшаяся над декольте, манящие изгибы фигуры искушали его.

Наблюдая, как чувственно она танцевала, Реджинальд подумал, что за невинной внешностью скрывается страстная натура. И эта прелесть принадлежит Рэдфорду!..

Не имея ни достойного общественного положения, ни богатства, Реджинальд влачил полунищенское существование и мучительно завидовал барону — надменному, обеспеченному и невозмутимому баловню судьбы. Как соблазнительно полакомиться тем, чем Джейсон вот-вот завладеет! А эта юная распутница, похоже, только что выскочила из постели, иначе откуда же этот растрепанный вид? Наверняка она уже наставила ему рога!

Реджинальд наклонился, чтобы поцеловать ее, но Каролина уперлась ему в грудь и попыталась оттолкнуть. Это лишь позабавило и раззадорило Реджинальда; он подался вперед и, прижав Каролину к шкафу, сжал ей грудь. Он так увлекся, что не услышал шагов и опомнился, только когда его оторвали от девушки.

Лишившись лакомого кусочка, Реджинальд пришел в ярость. Он взбесился еще пуще, увидев, что оттащил его не лорд Рэдфорд, а Далтон, жалкое ничтожество, занимающееся какими-то мелкими делишками в Уоргрейве. Да как он смеет вмешиваться в чужие дела и поднимать руку на графа Уоргрейва? Сорвав со стены шпагу, Реджинальд бросился на обидчика.

Ричард вовремя уклонился от клинка, нацеленного ему в сердце, но подвернул больную ногу и упал. Каролина дико закричала. Капитан мгновенно вскочил, удивляясь собственной прыти, и сорвал со стены рапиру.

— Отойди подальше! — бросил он Каролине. Девушка попятилась, едва передвигая дрожащие ноги.

Реджинальд, охваченный яростью, обезумел и жаждал крови. Его клинок мелькал в воздухе. Ричард едва успевал уклоняться и парировать удары. Противник оказался дуэлянтом, и, если бы не боевой опыт капитана, схватка завершилась бы в считанные секунды.

Выручал Ричарда и длинный, тяжелый клинок, дававший ему преимущество перед короткой шпагой противника. На полголовы ниже Реджинальда и значительно моложе его, ловкий и стройный капитан сражался с поразительным хладнокровием и виртуозным мастерством.

Реджинальд сделал отчаянный выпад, намереваясь пронзить коротышку насквозь, но Ричард великолепно парировал удар и зацепил эфесом рукоять его шпаги. Клинки скрестились, и на миг мужчины застыли лицом к лицу.

Оба шумно и тяжело дышали.

— Ты хотел знать, как вывести меня из равновесия?

Теперь это тебе известно! — прорычал Ричард. — Я не позволил бы тебе надругаться ни над одной женщиной, а за Каролину убью!

— Так это тебя поджидала красотка! Забавно! — прохрипел Реджинальд. — Вот так недотрога! В таком случае схватка решит, кто первым наставит рога Рэдфорду!

Негодяй гнусно расхохотался, и это взбесило капитана. Несколькими быстрыми ударами он оттеснил Реджинальда в угол, где стояли старинные рыцарские доспехи, и поранил ему правое предплечье. Панцирь с грохотом упал на пол, а тяжелый шлем откатился под стол, звеня забралом.

Каролина взвизгнула и отбежала к дверям, надеясь криком вызвать на помощь кого-то, кто прекратит схватку. На пороге она уперлась в широкую грудь Джейсона.

За ним стояла Джессика.

— Умоляю, — выдохнула девушка, — остановите их!

Джейсон, опытным взглядом оценив ситуацию, понял, что вмешательство неуместно: оно могло нарушить относительное равенство сторон и ускорить нежелательную развязку. Прижав к себе Каролину, барон преградил вход Джессике.

— Ничего сделать нельзя! Стойте на месте! Каролина попыталась вырваться, но он встряхнул ее:

— Тихо! Не мешай капитану, это погубит его! Все три свидетеля застыли возле дверей. Джейсон с любопытством наблюдал за поединком. Соперники обменивались ловкими ударами, каждый из которых мог оказаться смертельным. Малейший промах неминуемо повлек бы гибель одного из них. Барон знал, что Давенпорт считается лучшим фехтовальщиком Англии. Но и Далтон явно не был новичком: он медленно, но неуклонно оттеснял Реджинальда к стене.

Боевой пыл бывалого дуэлянта угасал, он яростно защищался, видя в глазах капитана смертельную угрозу. Реджинальд совсем забыл, что этот обаятельный джентльмен с мягкими манерами — закаленный в схватках солдат, всегда побеждавший своих врагов. Капитан дрался с дьявольской напористостью, доказывая каждым новым ударом, что смерть, с которой кузен много раз заигрывал, витает у него над головой. Рука, задетая клинком Ричарда, кровоточила. Рукоять шпаги стала влажной и скользкой.

Собрав остатки сил, Реджинальд бросился в контратаку, но уже предчувствовал поражение. Далтон выбил шпагу из руки противника. Не давая ему опомниться, Ричард приставил клинок к его шее. Холодная сталь впилась в кожу так же неумолимо, как взгляд капитана — в глаза противника. С легкой грустью подумав, что, видимо, избрал неверный путь в жизни, Реджинальд приготовился к смерти.

Между тем капитан остыл, осознав, что вот-вот проткнет кузену горло. Ярость копилась в нем еще с тех пор, как он узнал, почему родители покинули Англию. Но его отец отомстил обидчику, а человек, смотревший сейчас на Ричарда бледно-голубыми глазами без тени страха, не имел к тем давним событиям ни малейшего отношения.

Сегодня Реджинальд потерял голову не случайно: он давно уже вел разнузданный образ жизни. Рано или поздно кузен все равно плохо кончит, но за свой сегодняшний поступок не заслуживает смерти. И в этот момент Ричард понял, что не сможет ни хладнокровно убить кузена, ни отдать ему родовое имение.

Осознав, что едва не совершил роковую ошибку, капитан решил взять ответственность за Уоргрейв на себя.

Задыхаясь после жаркой схватки, он отчетливо произнес:

— Тебе следует знать обо мне две важные вещи, Реджинальд! Первое — то, что мой отец был мастером фехтования и я не позволил бы себе опозорить его. А второе… — Ричард глубоко вдохнул, — его звали Джулиус Давенпорт.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

— Как же я сразу не догадался! — воскликнул лорд Рэдфорд.

Реджинальд разразился диким хохотом. Ричард отбросил рапиру.

Справившись с приступом смеха, Реджинальд сказал:

— Если бы ты разъярился пораньше, я бы сразу признал в тебе одного из Давенпортов: гнев — наша отличительная черта.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я стараюсь держать себя в руках, — сухо ответил капитан.

— Весьма разумно! Я знал, что погибну на дуэли, но не предполагал, что из-за украденного поцелуя.

— А кто же оставил эти отметины у нее на лице? — снова надвинулся на него Ричард.

— Во всяком случае, не я! Мне приятнее убеждать женщин поцелуями, а не затрещинами. Бить даму — отвратительно!

— Это правда, Каролина? — спросил капитан.

— Да, — дрогнувшим голосом ответила она.

Ричард догадался, что синяк — дело рук ее отца: барон Рэдфорд не позволил бы себе такого. Но странный тон Каролины насторожил его, и он обернулся к кузену:

— Мне придется жить с оглядкой, пока тебя не отправят на тот свет?

— Нет, конечно! — обиделся Реджинальд. — Было бы верхом неприличия убивать главу семейства! Именно так отныне следует вас величать, ваше сиятельство граф Уоргрейв! Осмелюсь заметить, что я не привык наносить удары в спину. Кстати, поскольку я вряд ли одолею тебя в честном поединке на шпагах, может, выясним отношения на пистолетах? Твой отец, случайно, не содержал учебный тир?

— Содержал.

— Тогда у меня нет ни малейшего шанса победить. Мне не убить тебя ни при каких условиях. А если я попытаюсь и проиграю, ты наверняка урежешь мне пособие.

— Лучше позаботься о своей руке. — Ричард устало покачал головой. Ему надоело слушать ернические шутки кузена. Сняв шейный платок, капитан передал его Джессике, чтобы она перевязала рану.

— Крепитесь, мистер Давенпорт, — сказала она. — У меня есть опыт в таких делах, но это немного болезненно.

Ричард, хромая, подошел к Джейсону и Каролине.

— Поразительно, как я вас сразу не узнал! — хлопнул его по плечу барон. — Ваш отец иногда катал меня верхом на лошади, когда мы встречались с ним в лесу. Он уехал из Англии, когда мне было пять лет, но я хорошо помню его.

Ричард улыбнулся. Взгляд его был прикован к Каролине. Это был трудный для нее вечер! Девушке пришлось играть нелегкую роль почетной гостьи, выяснять отношения с отцом, после чего она получила пощечину, а в довершение ко всему ее чуть не обесчестили! Каролина расторгла помолвку, натерпелась страху за возлюбленного и под конец узнала, что он вовсе не тот, за кого себя выдавал. Потрясенная и оскорбленная, Каролина Ханскомб впервые испытала настоящий гнев.

— В чем дело, милая? — спросил Ричард.

— Объяснения излишни, милорд! — с подчеркнутой невозмутимостью отозвалась она. — Человек вашего положения может позволить себе затеять майский турнир для дурочек. Ведь в это время года в Англии мало других развлечений.

Ричард покосился на Джейсона.

— Извините, барон, мне нужно поговорить с невестой с глазу на глаз, иначе помолвка будет расторгнута раньше, чем о ней объявят.

— Вы абсолютно правы, милорд, — упирая на последнее слово, звенящим голосом произнесла Каролина. — Сегодня я уже расторгла одну помолвку и способна повторить этот опыт.

Она нахмурилась, но позволила Ричарду взять ее под руку и отвести в угол.

Джейсон посмотрел им вслед и спросил у Джессики:

— Как ты считаешь, удастся ему умаслить ее? Перевязав рану Реджинальда, Джессика подошла к барону.

— Несомненно! Она просто расстроена всем свалившимся на нее, девочке нужно успокоиться. А вы, любезный, — взглянула она на Реджинальда, — способны сами добраться до Уоргрейв-Парка или оставить вас ночевать здесь?

— Я в полном порядке! — бодро отвечал старый забияка. — Бывало, я возвращался домой и в худшем состоянии. Скажите, Рэдфорд, где запасный выход? Мне не хотелось бы тревожить гостей.

— Спуститесь по лестнице и внизу сверните налево. В конце коридора увидите дверь, толкнете ее и очутитесь на заднем дворе у конюшни. С вами действительно все в порядке?

— Сожалею, что не могу оправдать ваших надежд! Не пройдет и трех дней, как я вновь буду в прекрасной форме.

— Язык не доведет вас до добра, Давенпорт! Реджинальд насмешливо усмехнулся.

— Язык сведет меня в могилу, но только не сегодня! С этими словами он вышел.

— Невыносимый тип! — покачала головой Джессика. — Но все же я рада, что Ричард не прикончил его.

— Ты права, — согласился с ней Джейсон. — Это окончательно погубило бы весь вечер. Все и без того полетело кувырком! Предлагаю повременить с оглаской случившегося. Пусть гости узнают обо всем из газет.

Барон обнял Джессику и привлек к себе. Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Покрывая поцелуями ее шею и волосы, он почувствовал себя семейным человеком. Большего счастья ему и не было нужно.

Джессика вдруг остановилась и вперила в Джейсона пристальный взгляд.

— Мне хотелось бы кое-что уточнить, прежде чем мы вернемся к гостям, — Слушаю тебя!

— Обещаешь выполнить одну мою необычную просьбу?

— Какую же? — насторожился барон.

— Видишь ли, дело в том, что я вопреки моей сомнительной репутации всегда вела себя вполне достойно. Лишь однажды я позволила себе вольность, поцеловавшись с мужчиной, за которым не была замужем.

— И с кем же? — настороженно осведомился барон.

— С тобой, разумеется! У меня всегда было тайное желание нарушить правила приличия. А если мы спустя пять дней поженимся, мне придется навсегда распрощаться с заветной мечтой. Вот почему…

— Ну, продолжай!

— Вот почему, — лукаво сверкнула она глазами, — мне бы хотелось, чтобы сегодня мы с тобой… Что на это скажешь?

Джейсон расхохотался и, подхватив Джессику под мышки, закружился вместе с ней.

— С тобой я никогда не состарюсь, моя дорогая распутница! — Он нежно поцеловал ее. — Я с величайшим наслаждением исполню твою просьбу этой же ночью, любимая! Как и завтра, и послезавтра, и всегда, пока мы будем живы. Может, нам пора спуститься к гостям и намекнуть, чтобы они разъехались по домам?

Она обняла его, и в этот момент из-за двери раздался сдавленный крик. Оба одновременно обернулись и увидели наблюдавшего за ними Джорджа Фицуильяма. Его лицо выражало неподдельное изумление. С трудом сглотнув подступивший к горлу комок, он пробормотал:

— Меня послала за вами леди Эджвер. Она недоумевает, почему вы отсутствуете. И еще ее встревожил шум в оружейной. Леди Эджвер подумала, не режут ли здесь кого-то.

— Пустяки, — улыбнулся барон. — Это случайно упали рыцарские доспехи. Можешь первым поздравить меня!

Только что миссис Стерлинг согласилась сделать меня счастливейшим мужчиной в Англии.

— Но… однако… А как же мисс Ханскомб?

— У нее изменились планы. — Бросив взгляд в дальний угол, Джейсон взял Джессику за руку и направился к лестнице. — Позволишь поздравить тебя с новой упряжкой, Джордж?

Не отличающийся сообразительностью, приятель молча хлопал глазами, пока не смекнул, что выиграл пари. Сразу повеселев, он с вежливым полупоклоном уточнил:

— Уж не означает ли это, что я стал владельцем лучшей упряжки в Англии?

— Почти лучшей, — поправил его Джейсон. — Скоро я похвастаюсь перед светом новой превосходной парой вороных, которых сам вырастил и объездил. Не пора ли нам вернуться к гостям, дорогая?

Ричард подвел Каролину к окну в дальнем углу оружейной. Луна заливала таинственным светом двор усадьбы. Капитан вздохнул.

— Ты не хочешь даже взглянуть на меня, Каролина? Он взял ее за подбородок и посмотрел в глаза. В них сверкали слезы.

— Что еще вы выдумали, милорд? — чуть слышно прошептала девушка.

— Во-первых, я ничего не выдумывал и не пытался тебя обмануть! А во-вторых, пожалуйста, не называй меня милордом!

— Но как же еще мне называть вас, граф? Ведь вы получите древнейший титул и владения, разбросанные по всей стране! Маленькое поместье на южном взморье! Довольно меня дурачить!

Ричард устало запустил пальцы в густую темно-русую шевелюру и снова вздохнул. Опершись на подоконник, он задумчиво взглянул на серебристые поля. Схватка с кузеном и нервное перенапряжение истощили его физически и душевно, и капитан едва держался на ногах. Промокшая от пота сорочка прилипла к телу, Каролина невольно залюбовалась мощным торсом и широкими плечами, подтянутым животом и узкими бедрами.

Наконец он тихо сказал:

— Я узнал, что унаследую титул и имение графа, всего два месяца назад. Для меня это стало полнейшей неожиданностью. Я не был готов принять дар судьбы, поскольку на войне привык нести ответственность за жизнь других. В ту пору я был моложе, чем ты сейчас. Семь лет подряд мне приходилось посылать людей на гибель. Эти годы показались мне вечностью! Добрая половина моих подчиненных погибла, многие полегли на полях Бельгии. Мы выполняли свой долг, моей вины в их смерти нет, но когда война закончилась, я поклялся, что впредь не возьму на себя никакой ответственности. — Он обернулся и взглянул на девушку. — Я приехал сюда в надежде обрести покой и восстановить силы. Встреча с тобой перевернула всю мою жизнь! Я словно заново родился. Ты покорила меня своим талантом, жизнелюбием и чувством прекрасного. И мне захотелось сделать тебя счастливой. Увы, я не мог подарить тебе ни звезды, ни луну. Зато в моем распоряжении укромный уголок у моря, где ты могла бы творить. Вот и все, что я имел в виду, упомянув об имении на южном взморье. Там мы могли бы любить друг друга и наслаждаться музыкой. Я не хотел принять ни титул, ни усадьбу Уоргрейв. Ведь нужно много упорного труда, чтобы эти земли начали приносить доход. Придется колесить по всей Англии, изучать агрономию и законы, улаживать споры, заботиться о крестьянах. Теперь я знаю, что все это в моих силах, и выполню свой долг. — Ричард вздернул подбородок. — Но о тихой жизни на взморье придется забыть! Ты не сможешь ограничиться музыкой, покоем и любовью: у графини есть и другие обязанности, от которых она не вправе отказаться. Но боюсь, как бы за этими заботами ты не забыла, что я мужчина. Теперь и Рэдфорд, и Джессика, и мой кузен видят во мне только графа. Я готов стерпеть это от других, но только не от тебя, любимая! Помни всегда: я — твой Ричард и люблю тебя!

У Каролины защемило сердце. Она положила ладони Ричарду на грудь.

— Если ты уверен, что сумеешь исполнить свой долг, то и я не разочарую тебя. Для того чтобы сочинять музыку, мне не нужна башня из слоновой кости. Подлинное искусство рождается из полнокровной жизни. А я уверена, что с тобой моя жизнь будет несравненно богаче и ярче, чем если бы я избрала другой путь.

Я немного лукавила, сказав, что ты пытался обмануть меня. Я разозлилась, чтобы не разрыдаться. Ты сильный и уверенный в себе человек, а я робкая и слабая. Мне не верилось, что я действительно нужна тебе.

Ричард привлек ее к себе, и Каролина вновь ощутила умиротворение и покой. Теперь она знала, что и капитан нуждается в ней. Все ужасы минувшего вечера сразу забылись, остались лишь его крепкие руки и нежные губы, их горячие тела и любящие сердца.

— Любимая, — после долгой паузы заговорил Ричард, — у тебя редкий дар не только к сочинению музыки! По-моему, ты отдаешься без остатка всему, чем занимаешься Каролина закрыла глаза и, улыбаясь, положила голову ему на грудь. Безмерно счастливая, она прошептала:

— Не беспокойся! Как бы я ни забылась и как бы ни увлекали нас дела, мы всегда выкроим время и для музыки, и для любви.

Состоявшееся в сентябре бракосочетание Каролины Ханскомб и графа Уоргрейва сопровождалось множеством слухов. Поговаривали, будто она бросила первого жениха ради титула графини и что Рэдфорд и Уоргрейв дрались на дуэли, едва не прикончив друг друга. Барон же, потрясенный коварной изменой невесты, помрачился рассудком и женился на тетушке Каролины. Кое-кто, правда, утверждал, что он просто хотел быть ближе к любимой.

Мамаши, мечтающие о богатых и знатных женихах для дочерей, горько сетовали, что нового графа перехватили прежде, чем он успел сделать правильный выбор на ярмарке невест в Лондоне. А девицы на выданье, побывавшие вместе с Каролиной на балах, завистливо удивлялись тому, что такая невзрачная девушка получила предложение сразу от двух пэров. Венчавший молодых викарий Уоргрейва был безмерно рад, что у его супруги объявился новый внук, а сам он заполучил для своей церкви великолепного органиста.

Но самые невероятные сплетни поползли после того, как на свадебной церемонии невесту подвел к алтарю не отец, а бывший жених и нынешний дядя лорд Рэдфорд. Наиболее любопытные расспрашивали друга барона, почтенного Джорджа Фицуильяма, но сей джентльмен ограничивался ответом:

— Так уж вышло! — И разводил руками.

Примечания

1

Уайлдхейвен (англ.) — букв.: дикое пристанище.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Реклама на сайте